Инструменты страждущих [Андрей Бармин] (fb2) читать онлайн

Инструменты страждущих

Глава 1. Другая сторона.

Инструменты страждущих.

Глава 1.

Другая сторона.

Собеседник выглядел не совсем здоровым. Учитывая обстоятельства, это никак не могло оказаться правдой. За самочувствием обвиняемых в преступлениях против человечества следили тщательно. А судебный процесс начнется уже завтра. Вероятность того, что Рик Нейман страдает от серьезного недуга, почти нулевая. Хотя в его случае, никто не стал бы давать гарантии.

Линде давно не выпадал подобный шанс: разогнать собственную популярность в сети на интересном интервью или репортаже. Последние четыре года она поддерживала достигнутый результат, иногда запуская в Сеть откровенно дикие сюжеты или интервью с популярными персонами - однодневками. Но такими методами ее аудитория менялась не в лучшую сторону: адекватные, образованные и мыслящие люди начинали заменяться любителями дешевых сенсаций. А они, к великому сожалению, предпочитали поглощать контент или бесплатно, или за минимальную цену. Ее же интересовала аудитория иного качества и достатка, в начале карьеры она ориентировалась именно на них. И некоторое время ей удавалось поддерживать интерес такой публики, образованной и обеспеченной.

То, что ей удастся сейчас пообщаться с Нейманом, возможно, вернет популярность среди желаемой аудитории. Ей пришлось задействовать все свои связи, да и прилично потратиться, чтобы получить разрешение на интервью с этим парнем, которого завтра начнут судить по обвинению в массовом убийстве. И это только одно из обвинений. Обвинительный список у Рика Неймана внушительный.

У Линды имелся опыт общения с маньяками, психопатами и даже наемными убийцами. Она не гнушалась никого и ничего, что могло принести ей популярность и деньги. И этот сорокадвухлетний белый парень отличался от них. Линда давно лишилась наивного представления о том, что внешность может рассказать о характере или склонностях человека, однако в случае с Нейманом у нее имелась почти стопроцентная уверенность, что он не убийца. Она изучила о нем все доступные материалы: обычный этап подготовки к интервью. Ни про какие психические отклонения или склонность к насилию в ним не было и намека.

Неймана держали в гостиничном номере под охраной десятка бойцов из службы обеспечения процедур Международного Трибунала. Суд начнется завтра, вместе с Нейманом перед ним предстанет еще пара подсудимых. Вот эта пара и есть настоящие виновники того, что случилось, а Нейман — жертва обстоятельств, против которого сыграло и его американское прошлое.

В гостиной номера, достаточно просторной, с высокими потолками и большими окнами, прикрытыми черно-белыми жалюзи Линда отчетливо слышала тихий, но уверенный гул двигателей двух микро-дронов. Один из них, напичканный видеоаппаратурой и устройствами для трансляции, принадлежал ей, а второй выполнял функции надзирателя и охранника.

Дроны расположились над широким столом практически в центре гостиной. Ее медиа-аппарат успешно заменял видеооператора и техников связи. Стоил такой комплекс очень дорого, но она ни разу не пожалела о том, что потратилась на него. Постоянно нанимать команду обслуживающего персонала обошлось бы в итоге дороже.

Дрон-охранник уступал в размере ее аппарату, но и функционал у него куда проще.

Нейман вышел из спальни в сине-красном спортивном костюме. От него исходил резковатый, но приятный запах средства для увлажнения кожи, очень бледной, с каким-то сероватым оттенком, что и заставило ее думать о болезни. У этой бледности имелась еще одна загадка: Неймана доставили в Гаагу из Сомали, в Африке он провел последние четыре года, так что просто обязан был обзавестись загаром.

- Простите за мой внешний вид,- искренне извинился он, усаживаясь напротив нее в узкое кресло — она расположилась в таком же. - У меня неделю назад изъяли нейроинтерфейс. Это — последствия.

Линда печально вздохнула:

- Да, я понимаю, таковы правила.

Понимала она, конечно, только на словах. Чтобы полностью прочувствовать то, что испытывал сейчас Рик Нейман необходимо прожить с нейроинтерфейсом несколько лет, а потом лишиться его. Говорили, что это сильно смахивает на то, как лишиться зрения или слуха, полностью утратить возможность видеть или слышать. Нейман протянул руку, чтобы подвинуть к себе графин с водой, и она заметила длинный тонкий шрам за его левым ухом, а также то, что пальцы у него сильно дрожали.

- Я пользовался им двенадцать лет, так что это значительная потеря для организма.

Двенадцать лет использования нейроинтерфейса означало, что он имплантировал его одним из первых, как только эти устройства разрешили к свободной реализации гражданам США и ЕС.

- Вы согласились на беседу так быстро и легко, что у меня имеется обоснованное сомнение в ваших мотивах, господин Нейман.

- Какого рода? - улыбка у него отвратительная. Похожа на оскал. Линда поморщилась: трансляция началась, так что ей не получится попросить его не улыбаться. Он явно не заработает симпатий зрителей своими улыбками. Люди привыкли оценивать других по внешности, особенно видя другого человека в первый раз.

- Не хотите ли вы использовать меня и мою аудиторию для того, чтобы представить себя невинной жертвой обстоятельств.

- Конечно, хочу, - он снова улыбнулся и налил воды в стакан, не предложив ей. Линде не хотелось пить, но маленькое предложение налить воды и ей, расположило бы к себе зрителей, показало бы, что он способен заботиться о других. - Вы лично хотите заработать деньги, ваша аудитория хочет узнать интересную историю от участника событий, я хочу донести до людей свою позицию.

- В предстоящем суде нет присяжных, вам не удастся повлиять на судей. Их такими вещами не пронять.

- Я не сомневаюсь в обвинительном приговоре, Линда, - спокойно заявил он и сделал аккуратный глоток. - Было бы глупо надеяться на другое решение Иначе зачем отправлять за мной батальон спецназа и тащить сюда? Ведь следствие и суд не могут ошибаться?

- Вы зря так пессимистично настроены, имеются и оправдательные приговоры.

- Боюсь, что в моем случае на подобный исход не стоит надеяться. Впрочем, давайте перейдем к интервью. Я в вашем распоряжении, мне всегда нравились ваши сюжеты и то, как вы их преподносите. Это не лесть, это мое личное мнение.

- Благодарю, - ей действительно стало приятно услышать подобную оценку, но она могла быть только уловкой, чтобы расположить к себе. - Уверена, что я была в длинном списке желающих пообщаться с вами.

Он подтвердил это кивком. Линда решила не затягивать с похвалами в свой адрес, поэтому перешла к вопросам:

- Что вы чувствуете, когда читаете или слышите про себя: «африканский Менгеле»?

- Признаюсь, мне пришлось пользоваться Сетью, чтобы узнать кому принадлежала эта фамилия. Я никогда не интересовался историей в подробностях, но то, что узнал, мне не понравилось. А использовать такое сравнение — навешивать ярлыки.

- Я понимаю, про ярлыки, но мне хотелось бы узнать про ваши чувства, ощущения.

- Брезгливость. И, - Нейман задумался, - удивление. Тот парень, с которым меня сравнивают, творил жестокость ради величия своей расы и своего государства. Я же спасал человечество от опасного заболевания.

- И спасли, - поддержала его Линда, - об этом свидетельствуют выводы Комиссии ООН по предотвращению биологических угроз. Если бы не ваше вмешательство, то число возможных жертв этого нового вируса могло легко перевалить за десяток миллионов.

- У меня оценки скромнее, Линда. Два, два с половиной миллиона потенциальных жертв. Я про летальный исход.

- И тут вступает в игру арифметика. Девять тысяч погибших против двух с половиной миллионов по вашим оценкам. Вот, если сравнить две эти цифры, то вы просто Спаситель, второй Иисус Христос.

- Немного натянутое сравнение, - Нейман, словно прочитал ее мысли, и улыбнулся иначе, губами, так вышло гораздо лучше - к тому же я — атеист. Странно было бы ученому моего профиля принадлежать к религии.

- Тема эта, безусловно, интересная, но меня больше интересует другой вопрос: а можно ли было избежать такого количества жертв? И чувствуете ли вы ответственность за них?

- Начнем в обратном порядке. Конечно, чувствую. Я же не маньяк, поставивший цель — накрошить как можно больше трупов. Я - обычный человек, который понимает, что за каждым погибшим — своя история, своя семья. Теперь по первому пункту: нет, в тех условиях, в которых я находился и с теми средствами, что имелись, иного варианта не имелось. Да, при наличии временного запаса, можно было минимизировать потери среди контрольной группы, но времени и, не стану скрывать, подготовленных помощников — в обрез. Меня сильно выручил тогда ИскИн MTI (Массачусетский технологический институт). Возможно, я это зря упомянул, а то теперь и его в суд потащат.

- Конечно же. Соучастник. Ему не открутиться. Магнит и напалм по дата-центрам, - они оба засмеялись. Конечно, же ничего ИскИну не грозит, так как ИскИн все же не обладает свободой воли, хотя имитировать ее научился. И все же ИскИны остаются всего лишь сложными и мощными программно-аппаратными комплексами без собственного сознания. Фантазия о машинном разуме, хотя бы отдаленно напоминающем человеческий, пока не реализовалась, хотя вычислительные мощности росли, алгоритмы становились все изощреннее, но человечеству явно не скоро придется беспокоиться из-за восстания машин. И Линда находила это обстоятельство приятным: и без настоящего машинного разума люди еле успевают исправлять свои же ошибки.

Странно, что Нейман старается шутить, да и не выглядит он очень обеспокоенным. Не совсем похож на человека, которого в итоге могут приговорить к пожизненному заключению, а могут и провернуть трюк с передачей в руки американских властей, после чего не исключена и смертная казнь. Она задала этот вопрос напрямую. Нейман ответил коротко:

- Я готов принять любое развитие событий. Не вижу смысла грустить.

Этот ответ говорил либо о железном самоконтроле, либо о нервном смехе при ожидании надвигающейся беды, либо о глубоком, почти экзистенциальном похуизме ее собеседника. Русское слово очень часто оказывалось самым верным описанием для подобного поведения.

- Получается, что избежать этих смертей нельзя?

- Повторюсь: в тех условиях — нет. Передо мной, - Нейман избежал упоминания о своих помощниках не из местных, чтобы не привлечь и к ним внимания суда, - стояла задача за три недели разработать и произвести вакцину от вируса, способного определять участки в ДНК, и убивать их владельца очень медленным, но верным способом.

- Да, мы знаем эту историю. Африканская страна, одно государство, две почти равные по численности народности, одни решили избавиться от других таким вот способом.

- И заодно под удар попали бы еще сотни тысяч родственных им представителей, - добавил Нейман. - но, как часто случается, при разработке вируса не самыми компетентными специалистами, продукт получился не совсем тот, который заказывали. Никакой избирательности он не имел. Летальность нужная получена, механизм подавления иммунной системы получен, но для любого человека. Ко мне обратились представители властей той страны и попросили помочь с вакциной. На тот момент они пытались получить поддержку у Комитета Здравоохранения ООН, у ЕС, у США, Китая и России, но их не хотели слушать, считая это хитрым планом по вымогательству денег. Я же находился в соседней стране и смог быстро оценить масштаб угрозы.

- Вы утверждаете, что все, кто состоял в контрольных группах, добровольцы...

- Я утверждаю, что мне так преподнесли эту информацию.

- И вы, конечно же, в силу своей наивности в нее поверили?

Нейман замолчал. Он прекрасно понимал, что от его ответа будет зависеть то, кем он станет для тех, кто смотрит интервью: убийцей или целителем. Линда не торопила его с ответом. Драматическая пауза, причем естественная, придаст живости диалогу.

- Я имел на руках модель развития заражения и решил, что не имею права на сомнения.

- И убили девять тысяч человек...

- И спас миллионы, - он не постеснялся об этом напомнить. По ее мнению — напрасно. Выглядит, как оправдание.

- И спасли миллионы, - повторила Линда, - но те девять тысяч, как выяснилось, отнюдь не желали стать подопытными кроликами.

- Я не общался лично ни с одним из тех, кто был в контрольных группах. Я работал в стерильной зоне, телеметрия отлично позволяла не вступать с ними в непосредственный контакт. Вакцину вводили местные специалисты. Я нуждался в тех, на ком можно протестировать вакцину, и мне их предоставили.

Линда смотрела на своего собеседника и не видела ни малейшего признака раскаяния или сожаления о случившемся. Она примерила ситуацию на себя и поежилась: не очень приятно оказаться в числе тех, на ком этот парень решил проверить эффективность своего препарата.

- А как вы оцениваете саму разработку вируса?

- Разумеется, это — преступление. И глупость. В первую очередь даже глупость. При разработке боевого вируса его создатели не учли множества факторов, что и вылилось в эту трагедию. Никому, кстати, так и не стали известны имена тех, кто создал вирус. Но личности непосредственно создателей не так уж и важны, важны те, кто организовал это создание.

Нейман грубо подводил к тому, что суду необходимо заняться истинными виновниками трагедии, а не шельмовать честного и бескорыстного генетика. По ее данным он действительно не получил за свою работу даже гроша. Работал за идею, спасал африканцев в Сомали, а потом его попросили о помощи. Что весьма символично: из США его отправили в Африку в наказание за расистские высказывания в адрес чернокожих.

- Девять тысяч «баскетболистов» с одной стороны и миллионы спасенных с другой?

- Мои высказывания в США касались не только чернокожих, Линда. Я имел неосторожность поднять замалчиваемую тему университетских спортсменов, которых держат только ради побед на спортивных соревнованиях, а для науки они никакой ценности не имеют. Вот по их поводу я и выразил свое мнение, когда в мой проект администрация Института включила двух подобных персонажей. Исследованию это никак не помогло, скорее даже навредило, так как формально в моей команде не имелось вакансий для настоящих ученых. И финансирования тоже не имелось. А затем кто-то выложил в Сеть мою переписку администрацией, что привело в итоге к моей ссылке в Африку. Со мной развелась жена, коллеги отвернулись. Но я остался в команде.

- Не хотите сделать небольшой перерыв? - предложила она, и Нейман согласно кивнул. Линда отключила трансляцию и попросила разрешения посетить туалет. Нейман показал ей, где находится нужная комната, а сам выпил еще стакан воды. Графин почти опустел за короткое время разговора.

Линда помыла руки и вытерла их бумажной салфеткой, посмотрела в зеркало и осталась довольна своим видом. Все в порядке: бодра, энергична, симпатична. Она подумала, что пора переходить к острым и адресным вопросам, потому что начало немного затянулось. Предыстория завтрашнего суда ее аудитории известна, а за время короткого перерыва желающие смогут ознакомиться с открытыми источниками в сети, благо к трансляции прикреплено множество дополнительных материалов в разных форматах. Там и короткие видео-брифинги, и тексты, и нейро-массивы для продвинутых пользователей.

Она услышала, как хлопнула входная дверь, что показалось странным. Договоренность с охраной не предполагала ее появления во время интервью. Дрон контролировал Неймана достаточно эффективно.

Она уже собиралась выходить, как дверь туалета распахнулась, и Линда увидела направленный на нее пистолет. Оружие держал мужчина среднего роста в маске, куртке-бронежилете, а еще ей тут же пришлось прикрыть глаза, так как он мерцал словно новогодняя гирлянда. Устройство, чтобы затруднить идентификацию по видео. Дешевый способ скрыть свою личность.

- Оставайся на месте, - приказал ей мужчина с пистолетом, и Линда тихо ответила:

- Да, хорошо.

Не первый раз на нее направляли оружие. Но никакой привычки у нее не выработалось. Ей стало страшно. Она прекрасно понимала, что случится, если в нее выстрелят с такого расстояния. Линда ощутила слабость в ногах, а еще испытала резкое желание помочиться, но справилась с ним.

Она открыла глаза и увидела, что в гостиной еще два человека с оружием. Дроны валялись на ковровом покрытии возле стола. Нейман стоял возле пустого графина с удивленным видом, но на лице ученого она не заметила страха. Линда понимала, что если попытается закричать, то получит пулю в грудь. Геройствовать она точно не собиралась.

- Пошли, - голоса нападавших звучали искаженно: динамики для изменения речи. Тоже часть оборудования для скрытия личности.

- Женщину не трогайте, - попросил Нейман, и Линда услышала ответ, от которого ей захотелось кричать от радости.

- Будет вести себя тихо, все с ней будет хорошо.

Пусть его уводят, пусть быстрее убираются из номера. Линда надеялась, что останется в живых. Интервью...Да и черт с ним. Жизнь важнее.

Нейман пошел к выходу. Передвигался он не очень быстро, так что тут же послышался окрик:

- Иди быстрее. Или тебя придется тащить.

- Постараюсь, - ученый вышел в коридор, а нападавший с пистолетом обратился к Линде, когда они остались вдвоем в номере:

- Сиди здесь и жди полицию. Выйдешь в коридор — умрешь.

Она согласно кивнула и проводила его взглядом, когда он последовал за своими сообщниками. Дверь номера закрылась. Линда, ощущая слабость в ногах и придерживаясь за стенку, дошла до кресла и упала в него. Ее била дрожь. Она понимала, что бояться уже, скорее всего, не имеет смысла, но мысль о том, что она чуть не рассталась с жизнью не давала ей успокоиться.

Линда подумала об охране. Странно, что они не слышали никакого шума, никаких выстрелов. Подкупили их? И кому понадобился этот Нейман? Не тем ли людям, кого завтра тоже собираются судить? Но им проще было бы убить его, а не похищать. Мог ли он сам организовать таким образом свой побег? Она не могла с уверенностью ответить на этот вопрос: он выглядел удивленным.

«Плевать», - подумала она и достала комм. Никакого соединения с сетью. Ожидаемо. Значит и внутренняя коммуникация отеля тоже отключена. Вызвать полицию не получится. Линда подвинула к себе графин с остатками воды и, не найдя чистого стакана, опустошила его из горла. Дрожь прекратилась. Она с сожалением посмотрела на свой дрон. От корпуса отлетели несколько сенсоров, так что в любом случае потребуется ремонт, а еще неизвестно, что с электронной начинкой.

Страх исчез, уступив место любопытству. Дверь в коридор осталась приоткрытой, и Линда подошла к ней вплотную. Ей стал виден небольшой участок коридора. Метрах в трех от двери на полу лежало тело мужчины в черном костюме. Возле его головы - лужица крови. Вот и ответ, что случилось с охраной. С ней вполне могла приключиться такая же история, поэтому она вернулась в кресло. Вид мертвого человека вызвал не ужас, а сожаление. С подобными вещами она уже сталкивалась, так что паники не испытала. Самое разумное - дождаться полиции. Те, кто пришел за Нейманом, не боялись замарать руки. Линда подумала, что сможет извлечь из этой ситуации дополнительный рейтинг. Не всем удается оказаться в центре событий при похищении человека, обвиняемого в массовом убийстве. Ей даже стало немного стыдно от таких мыслей: так рассуждать, когда погибли еще и охранники, но ведь и ей пришлось пережить не самые приятные моменты.

Линда положила перед собой комм, включила таймер и закрыла глаза, обдумывая план продолжения трансляции.

Глава 2. Высшая лига.

Глава 2.

Высшая лига.

Эхуд нервничал. И от этого злился. А еще он немного боялся, что было совсем отвратительно. Беспокойство, злость, страх. И все только из-за того, что он согласился на личную встречу с этой бабой-вампиром. Можно же было использовать и иной способ коммуникации, но она, видите ли, пожелала встретиться лично. А он не отказал. Решил, что так проявит свой страх. А теперь сожалел об этом. Ицхак сразу заявил, что не испытывает ни малейшего желания присутствовать при этом разговоре, поэтому в кабинете он находился один.

Помещение они арендовали в одной из офисных башен на окраине Лондона. Могли, конечно, купить в собственность и всю башню, но их бизнес неторопливо переходил в легальную плоскость, поэтому лишние траты пришлось бы обосновывать.

Эхуд прекрасно понимал, что никакой опасности эта встреча не имеет: Джеки Вайн зарекомендовала себя как ответственный и адекватный деловой партнер. Работать с ней — одно удовольствие, но вот уже два года их сотрудничество успешно протекало без личного контакта и даже обмена сообщениями. Ей занимались другие люди.

Эхуд посмотрел на ретро-часы из электронных ламп. Десять утра, а он еще не вбросил в себя ничего стимулирующего. Это все Ицхак, его нытье, что он слишком увлекается выпивкой и «дурью». Но ведь это увлечение никак не вредило бизнесу, да и здоровью тоже. Здоровью, конечно, ущерб наносился приличный, но современная медицина купировала последствия. Эхуд иногда думал, что золотой век для наркоманов и алкоголиков наступил: жри сколько хочешь, потом очищайся, и по-новой. Одно печально: не самые дешевые процедуры. Но лично ему финансы позволяли такой образ жизни.

Обустройством кабинета он занимался лично, мнение брата не учитывалось, поэтому никакой массивной деревянной мебели, никаких архаичных полок. Стол из прочного стекла и металла в форме полумесяца, такие же аскетичные на вид, но удобные для тела стулья, дополнительный столик-тумба, на котором стояли часы и кофе-машина. Шторы или жалюзи на панорамном окне отсутствовали, но смарт-стекло само подстраивалось под уровень солнечного света.

Две стены представляли собой экраны мониторов, которые он включал не так уж и часто. Эхуд вполне обходился коммом и удобным терминалом, хотя в последнее время все чаще задумывался о том, чтобы попробовать нейроинтерфейс. Надо идти в ногу со временем, иначе есть шанс повторить судьбу отсталых народов, которые не успевали за прогрессом.

В соседнем офисе находилась их охрана. У троих парней имелся доступ к видеокамере, так что они были готовы прийти на выручку в любой момент. Эхуд считал, что в них нет нужды, но Ицхак настоял: он вообще слишком много внимания уделял их безопасности, упуская из вида тот факт, что опасных и влиятельных врагов у них не осталось. Те, кто действительно составляли им конкуренцию или могли нанести серьезный ущерб, покинули этот мир. Конечно, всегда существовала вероятность, что новые игроки из криминального мира решат пошатнуть их позиции, но он с братом тщательно отслеживал всех, кто участвовал в криминальном бизнесе Лондона.

А офис, в котором он сейчас находился, вообще принадлежал легальной компании «Эп Браз Коннект», независимом операторе связи с собственными физическими сетями и небольшой спутниковой группировкой. «ЭБК» создал именно он. Ицхак не очень верил в успех этой компании, предпочитая традиционные для них заработки: наркотики, контрабанду и подпольные ставки. Эхуд уговорил его на создание компании хотя бы в качестве инструмента для легализации доходов.

В компанию они вложили приличное количество денег, но пока она не начала приносить прибыль. Каждый месяц он фиксировал убытки, но они сокращались, что демонстрировал простейший график. Эхуд планировал, что через год-полтора они начнут возвращать инвестиции. У них уже имелся опыт работы с коммуникационным оборудованием: для собственных целей они перезапустили работу древней сотовой сети, предоставляя право пользоваться ей людям, которым есть что скрывать от властей. Но Эхуд мыслил более глобальными категориями: в их время безопасность передаваемой информации не могли толком обеспечить даже сложнейшие шифровальные алгоритмы, так что для преступного мира наличие собственной коммуникационной сети означало возможность вести дела, не переживая, что власти получат доступ к этим данным.

Отправить на орбиту спутник стоило сейчас не запредельно, но прежде нужно получить разрешение от Комитета ООН по космическому пространству, что с каждым годом становилось все труднее и дороже. Над планетой кружило почти сто тысяч спутниковых аппаратов. Пятнадцать лет назад Китайцы чуть не начали новую мировую войну, когда сбили мешавшие им американские и российские спутники.

Так что у них имелась собственная спутниковая сеть, которая покрывала Европу и Северную Африку, частично захватывая территорию России. Братья начали предоставлять доступ к ней всем желающим, кто имел проблемы с законом и хотел пользоваться защищенным каналом связи.

Эхуда сильно удивило, что такая идея пришла в голову только ему. Эта сеть позволила им подняться на самый верх криминальной иерархии в ЕС. Дилеров и прочих вполне хватало, а работающая сеть, пусть временами не самая комфортная, получала новых клиентов каждый день. Это поставило их в уникальное положение: они получили власть над своими клиентами, но Эхуд не стал ей злоупотреблять. Любой намек на то, что у них утечка данных, мог вызвать бурные последствия, не очень-то и приятные. Поэтому они просто предоставляли доступ и шифрование при желании клиента.

В шифровании Эхуд не видел особого смысла, так как любой ИскИн уровня Швейцарского свободно справлялся с самыми сложными криптографическими алгоритмами. Гарантом конфиденциальности служила полностью независимая от властей физическая сеть связи, о существовании которой знал очень небольшой круг посвященных.

Конкурентами являлись хакерские группировки, которые паразитировали на существующей Сети, используя сервера компаний и государственных структур, а также официальные сети связи. Но в таких тонкостях разбирались далеко не все, поэтому количество клиентов росло не очень быстро.

Он вздрогнул, когда услышал сигнал датчика, зафиксировавшего, что посетитель подошел к двери офиса. Эхуд отдал голосовую команду открыть дверь, и в кабинет вошла Джеки Вайн.

Эхуд сглотнул слюну, посмотрев на нее. Ему хотелось ее трахнуть с самого первого дня знакомства: красивая и смертельно опасная. Такое возбуждающее сочетание. Но он прекрасно понимал, что их связь не принесет ничего хорошего, да и Ицхак точно не одобрит такой поступок. А еще он испытывал чувство, отдаленно напоминающее брезгливость. Ему казалось не самым естественным совокупляться с представителем иного биологического вида, хоть и так похожего на обычных людей.

Джеки пользовалась парфюмом. Он уловил яркий, солнечный аромат полевых цветов и вспомнил, что сейчас в моде немного другие запахи, однако Джеки не следовала общепринятым правилам. Вампир, что с нее взять.

Эхуд поднялся со стула:

- Джеки.

- Эхуд.

- Присаживайся.

- Благодарю, - она села напротив него. Льняной брючный костюм изумрудного цвета подчеркивал ее фигуру. На лице ни следа хирургии — природа наделила ее естественной симметрией.

- Кофе?

- Коньяк, если есть, - она заставила его улыбнуться.

- Конечно, - Эхуд достал из барного отсека бутылку и два бокала. - Теперь ты можешь просить меня о чем угодно, так как успокоила мою совесть. Я боролся с ней по поводу, что начну пить слишком рано.

- Нет ничего в этом мире, что должно препятствовать исполнению наших желаний.

- Я бы не был столь оптимистичен, Джеки, - он протянул ей бокал и вернулся на свое место. Сделал глоток и откинулся на спинку. С коньяком он почувствовал себя увереннее, страх совершенно исчез.

- Кстати, давно хотел спросить: ты в курсе, что у тебя есть полная тезка?

- Нет, - женщина тоже пригубила напиток. - Но допускаю такую возможность.

- Да, достаточно популярная порно-актриса. Но между вами двумя я бы выбрал не ее.

- Мне так не хватало твоего искрометного юмора, Эхуд, - она улыбнулась, и он с удовольствием отметил, что не натянуто или наигранно, - только ради этого нам стоило встретиться.

- Замечательно, с меня коньяк, а с тебя внимание. Это отличная сделка.

- Джеки осмотрелась:

- Здесь как-то пусто. И похоже на контору счетоводов.

- Конечно, продолжай рушить нашу дружбу, - Эхуда ее слова немного задели за живое.

- Не стоит обижаться, я привыкла говорить правду друзьям. Ведь мы друзья? - Джеки пристально посмотрела на него, а он сделал хороший глоток коньяка:

- Мне лестно слышать, что ты так считаешь, однако у меня есть некоторые сомнения в искренности нашей дружбы... В жопу, Джеки, эти словесные изыски, говори, какого хера тебе от нас нужно, а то мы тут можем до бесконечности заниматься оральными ласками.

- Мне нужен ваш дата-центр и все свободные машинные ресурсы. Я говорю про Болгарию. И, конечно же, мне понадобится свободный защищенный канал.

Эхуд переменился в лице: про то, что физическое оборудование находилось в окрестностях Софии, знали всего несколько человек, которые точно не стали бы делиться информацией об этом с посторонними. Их предупредили о последствиях. Значит, придется после разговора искать, откуда могла произойти утечка.

- А зачем тебе связываться с теми, кто не может сохранить в секрете собственные тайны, Джеки? - он решил попробовать извлечь из нее хотя бы намек на то, как ей стало известно про Болгарию.

- Случайно узнала, стечение обстоятельств. Можешь даже не волноваться по поводу своих сотрудников. Они не при чем, - заявила она и мило улыбнулась. Эхуд почувствовал, как твердеет его член. Ни в какие ворота: он же не подросток с переизбытком гормонов.

- Ладно, тогда у меня второй вопрос: ты точно уверена, что нашего оборудования будет достаточно для твоих нужд? - сейчас он попробует получить ответ, который может прояснить, как много ей известно.

- Не уверена, - Джеки достала свой комм и переслала ему сообщение. Он открыл его на терминале и покачал головой:

- Я немного разбираюсь в этом, так что разочарую тебя: тебе нужен полноценный ИскИн, у нас оборудование раз в двести слабее. Мы не можем, да и не испытываем нужды, в создании ИскИна подобной мощности, - он умолчал о том, что у них просто никогда не будет столько денег, чтобы создать подобный комплекс, - Так что остается только канал. С ним никаких проблем. Будет устойчивым и быстрым.

- В двести раз? - на ее лице появилось разочарование настолько сильное, что Эхуд обновил содержимое бокалов.

- Это приблизительная оценка, но погрешность не очень велика. Купи доступ к Швейцарскому или Римскому ИскИну. Лучше к первому, они дают больше гарантий, что информация не станет общедоступной.

- Эхуд, ты же понимаешь, что этот вариант мне не подходит, раз я обращаюсь к вам с подобной просьбой. Я проконсультируюсь со своим человеком?

- Ради бога, - он прикрыл уши руками, а Джеки фыркнула.

- Эхуд, я воспользуюсь клавиатурой.

- Я так и подумал.

Пока она занималась перепиской, он размышлял, как информация о дата-центре могла попасть к ней. Техники на месте не могли знать, чье оборудование они обслуживают. Подобных центров в Болгарии не меньше трехсот. Он специально выбирал не самую большую европейскую страну для размещения управляющего сетью оборудования, чтобы стоимость содержания не была высокой, и интерес властей можно было притушить при необходимости взятками. А еще ему до дрожи хотелось знать, что за расчеты собирается проводить Джеки? Он обязательно об этом у нее спросит.

Переписка заняла чуть больше пяти минут, и Джеки с грустным видом заявила:

- Устроит ваша мощность. Дело затянется, но будет сделано.

- Мне кажется, что ты торопишься, Джеки, - сказал он. - Я еще не назвал тебе цену и не получил от тебя заверения, что твое дело не будет использовано против моей расы.

Джеки Вайн, красивая женщина-вампир, скривилась:

- Я же не безумный профессор какой-то, нет. Это медицинские расчеты.

- Ты придумала какую-то прикольную синтетическую «дурь»?

- Нет. Но ты не назвал цену. Мне понадобится три календарных месяца с возможностью продления при необходимости.

Эхуд назвал цифру и заметил, что зрачки Джеки сузились.

- Ты же не используешь мою потребность, чтобы нажиться на мне?

- Конечно, использую. А как нам еще зарабатывать?

- У меня есть свободные средства только на два месяца по такой цене.

- Значит, будет два месяца. Акция «2+1» не работает.

- Могу предложить долю в своем бизнесе, - она сказала об этом упавшим голосом. Эхуд еле справился с желанием обнять ее и утешить. Если Джеки Вайн предлагает долю в бизнесе, значит, ей позарез необходимо их оборудование. Они когда-то предлагали ей подобный вариант, но она отвергла его, предпочитая оставаться равноправным партнером. Они тогда не стали давить. Надавить — получить врага. Но сейчас она пришла к ним сама с таким предложением.

- Долю в чем?

- Вся трава и клиенты. В «синтетику» я вас не пущу. Мне тоже надо на что-то жить..

- Половина.

- Смешно, - Джеки преобразилась.

- Половина, - настаивал Эхуд, - нам не очень интересна трава. Ее мы и здесь получаем в достаточных объемах.

- Пятнадцать процентов, Эхуд. Твои люди прекрасно знают мой бизнес.

Они спорили минут пять и сошлись на двадцатипроцентной доле.

- И все же мне интересно, зачем тебе вычислительные мощности? Не совсем твой профиль.

- Хочу сделать этот мир немного лучше, - с серьезным видом ответила она, заставив его засмеяться.

- А ты умеешь хорошо пошутить. Чтобы Джеки Вайн заботилась о мире? Что-то новенькое.

- Ты ведь не так хорошо меня знаешь, как других, Эхуд, - он признал, что в этом утверждении она права. О других своих партнерах они получали самую подробную информацию, начиная с их детских лет и медицинских карточек, а Джеки выросла и жила в своем дурацком «вампирятнике», так что многие подробности ее прошлого оставались неизвестными. Да, именно она поставляла данные для войск коалиции, когда католические фанатики занялись устранением анклава в Урошеваце, именно она сообщила о том, что ее сородичи готовы взорвать грязные бомбы в городах людей. И ее отблагодарили гражданством Британии, недвижимостью в не самом плохом районе Лондона и закрыли глаза на то, что она вывезла из анклава приличное количество наличности. Он знал, что у нее сын-подросток, знал, что она встречается с двумя мужчинами, которые точно не осведомлены о том, что их партнерша — вампир.

В анклаве она занималась наркотиками, Джейн Хэрриет познакомила ее с Эпштейнами, и после окончания операции она вернулась к прежнему занятию, но уже совместно с ними. Оккупированный анклав предоставил не только лаборатории по производству, но и солидный кусок клиентов, как среди вампиров, так и граждан соседних балканских государств, с которыми Джеки вела дела через Барьер.

Из-за того, что она приложила много усилий для падения анклава, то популярностью среди своих соплеменников не пользовалась. Эхуд точно знал, что желающих расправиться с предателем в Урошеваце имелось предостаточно, однако до войны у нее была выстроена эффективная структура производства, логистики и распространения, на нее работало несколько десятков человек, не все из которых погибли во время боевых действий, так что она относительно быстро восстановила свое влияние на месте. Благо, теперь вампирам стала доступна Сеть и прочие блага остального мира.

- Не очень хорошо, - согласился он, - но думаю, что ты не настолько наивна, чтобы тратить деньги ради всеобщего блага. Ты же прагматик. Иначе не стала бы помогать нам в той войне.

- Нам, - Джеки произнесла это слово с отвращением, - почему «нам»? Мы - все люди. У нас две руки, две ноги, голова.

- Есть одно маленькое уточнение: ДНК немного другая, - Эхуд не стал щадить ее чувства, но и не решился издеваться по полной программе.

- Да, чертова ДНК, - медленно проговорила она. - Коньяк, кстати, великолепный.

Эхуд воспринял это замечание, как желание сменить тему разговора, но все-таки продолжил:

- Ты же добровольно прошла трансформацию, насколько я понимаю?

- Нет, - Джеки медленно водила пальцем по бокалу. - Мне было тринадцать лет, и мой папаша, маньяк ненормальный, решил, что и его дочке-сокровищу следует приобщиться к таинству. Тварь. Нассал мне в уши, мама была против, но я согласилась: это же круто — стать не такой, как все.

- В твоих условиях, скорее, это выглядело наоборот: стать такой, как все, - заметил Эхуд.

- Не совсем, - возразила она. - Революция, или Мятеж, как теперь стали называть эти события, только закончилась: модифицированные еще не преобладали, так что вполне можно было избежать этого процесса.

- Ты действительно жалеешь об этом?

- Конечно, - в голосе Джеки прозвучало неподдельное удивление.

- Я вижу ситуацию несколько иначе: твой отец сделал так, чтобы ты получила возможность быть на равных с окружением. Да и в итоге, не пройди ты трансформацию — все равно бы стерилизовали, - Эхуд испытывал что-то сродни удовольствию, когда говорил это. Джеки задумалась:

- Возможно. Возможно, он был прав. Но думал-то он не об этом.

- А какая разница? - теперь пришла его очередь удивляться. - Дело сделано, изменить ничего нельзя, так что надо оперировать тем, что имеется в наличии.

- Ладно, черт с ним, с папашей, - Джеки поднялась со стула и прошлась по кабинету. - Мы договорились?

- Да, если ты мне гарантируешь, что никакого говна для человеческой расы твоя затея не принесет.

- Ты только что рассказывал мне, что глупо беспокоиться об остальных.

- У вашего вида, - Эхуд понял, что выбрал наиболее подходящее определение, - есть определенные претензии к моему. Не хотелось бы помогать в их реализации. Я хоть и не самый праведный человек, но все же...

- Ни один человек не пострадает в результате этой работы.

- А в процессе? - он всегда уделял внимание деталям.

- Возможны сюрпризы, - честно ответила Джеки, и он подошел к ней, чтобы пожать руку.

- Договорились... Чем занимаешься сегодня вечером?

Глава 3. Марионетка.

Глава 3.

Марионетка.

Вибрация комма выдернула Виктора из самого приятного сновидения за последнее время. Он нащупал комм и выругался:

- Сука.

Анна проснулась и неуклюже ткнулась в его плечо:

- Зачем ругаешься?

- Работа.

- Сколько время?

Виктор не стал отвечать на этот вопрос, посмотрел на экран устройства и поднялся с кровати. Вызов от дежурного: Транкло не стал бы беспокоить босса по пустякам.

Он набрал дежурного офицера:

- Говори.

- Полковник, внештатная ситуация. Задержание и четыре «холодных». В «Колонне».

- Я там зачем?

- Два «холодных» - внешние.

- Блядь.

- Машину отправил за вами.

- Хорошо.

Виктор положил комм на прикроватный столик и посмотрел на жену. Она выглядела так беззащитно и одновременно возбуждающе, что он подумал, а не остаться ли дома, наплевав на все регламенты. Но тут же поймал себя на мысли, что никогда так не поступит. Анна села, прислонившись спиной к подушке:

- Вик, а почему тебя дергают ночью? Ты же не какой-то там «бегунок»?

- Убиты двое внешних, - ответил он, натягивая джинсы, затем чертыхнулся и подошел к платяному шкафу. - Надо присутствовать, сейчас туда все припрутся.

- Одень джемпер, там холодно.

- Я форму надену. Говорю же, что и военная полиция будет и БИА (агентство безопасности и информирования).

- Когда вернешься, можно не спрашивать?

Виктор надел брюки, заправил сорочку и подошел к кровати:

- На обед постараюсь приехать. Сейчас начнется херня с рапортами и прочим шлаком.

- Хорошо, - она потянулась к нему, и их губы встретились. Виктор подумал, что нужно почистить зубы.

- Тебе протереть ботинки?

- Лежи, не нужно. Сам справлюсь, - он зашел в ванную комнату и открыл кран, затем впрыснул в рот аэрозоль с чистящим средством, подержал немного и выплюнул в раковину. Очень удобная вещь, когда нужно просто почистить зубы, а не избавляться от остатков еды.

Виктор начал обуваться, когда на комм пришло сообщение. Скорее всего, отчет с места преступления. Можно посмотреть в пути.

Накинул форменную куртку и взял с полки фуражку, подумав, что предпочел бы вязаную шапку, но надо соответствовать званию.

- Я пошел.

- Давай. Осторожно там, - ответила Анна.

Он закрыл за собой входную дверь и подумал, что когда-то, после подобного ночного звонка, его жизнь кардинальным образом изменилась. Но сейчас его не посетило предчувствие или тревога: убийство в баре — обычная история про горячих парней с оружием. Четыре трупа, конечно, будут не очень красиво смотреться в месячном отчете, но, если кому-то наверху не нравится его работа, то он готов уволиться в любой момент.

Спускаясь по хорошо освещенной лестнице подъезда, он открыл сообщение: старший лейтенант Петар Маркович, дежурный отдела умышленных убийств, докладывал, что прибыл на место происшествия после того, как группе быстрого реагирования удалось задержать предполагаемых преступников. Убитые: два гражданина Черногории, бизнесмены, двое местных, служащие городской администрации. Убиты из пистолетов. Подозреваемые при задержании сопротивления не оказали.

Он вышел на улицу и с удовольствием отметил, что не так уж и холодно. Весна все же давала о себе знать, с каждым днем все больше и больше заявляя о своих правах. Машина управления — легкий бронированный «Фольксваген» уже дожидалась его. Возле нее стоял капитан Рейнольдс, заместитель начальника «убойки». Он курил что-то ароматизированное. Виктор сглотнул слюну и посмотрел на окна своей квартиры. Темные. Значит, Анна легла спать.

- Делись сигаретой, капитан, - вместо приветствия сказал он, подходя к Рейнольдсу.

- Совсем обнищал? Или жена не разрешает?

- Второе, - буркнул Виктор: он мог назвать капитана Патрика Рейнольдса своим другом и не покривить душой.

Патрик протянул ему серую картонную пачку и зажигалку:

- Держи. Не понимаю, какого хера Транкло решил тебя побеспокоить.

- Внешние, да еще граждане другого государства.

- А, Транкло просто перестраховщик. Ладно, поехали.

За рулем находился сержант Хохха. Косовар, совсем молодой парень, но вполне сообразительный и прошедшийпроверки, так что Виктор не стеснялся вести себя при нем свободно. Они сели в машину, после того, как Виктор жадными затяжками расправился с сигаретой, скептически заявив:

- Куришь херню всякую.

- Купи себе по вкусу и не выделывайся.

- Обязательно. Разведусь только.

- Ну, это твое решение, я на этом не настаиваю.

«Фольксваген» бесшумно стартовал с места. Хохха не стал спрашивать, куда ехать, а только поприветствовал Виктора.

- Демоны из БИС уже на месте?

- Маркович звонил, сказал, что пока нет никого.

- Странно.

- Не думаю. Эти коммерсанты никому не интересны, так что суетиться, кроме нас, никто не станет. Я поэтому и удивился, что Транкло тебя решил дернуть.

Виктор посмотрел на Патрика: маленький человечек, еле-еле вытянул нормы по физическим параметрам, чтобы попасть на службу, но там себя зарекомендовал, как умный и ответственный сотрудник, а пару лет назад они стали друзьями. Для Виктора это стало неожиданностью: он и не думал, что найдется человек, которому сможет доверять.

- Хер с ним. Дернул и дернул. Главное, чтобы это говно нам потом за шею не накидали. Если шум особый не поднялся, то «коммерсы» не самые важные и без особых связей.

- На первый взгляд - да. По официальным каналам, но ты же понимаешь, что пройдет немного времени и может что-то всплыть.

- Нет бурной реакции в момент события — уже большая удача, так что поехали: покрутим там носом и в управление.

- В управление? - удивился Патрик. - Я хотел вернуться домой....

- Тебе никогда не получить майора, домосед херов, - упрекнул его Виктор, - с таким служебным рвением.

- Не особо и стремлюсь, - Рейнольдс не бравировал. Он был младше Виктора на шесть лет, но кардинально отличался от него отношением к службе и карьере. В его годы Виктор в лепешку бы расшибся, чтобы получить следующее звание или новую, более перспективную должность, а Рейнольдс открыто демонстрировал нежелание напрягаться ради повышения, однако работу свою выполнял тщательно и добротно.

- Два мертвых «внешних» автоматом подразумевают кучу звонков и посетителей с утра. Смысла возвращаться домой нет. Кстати, а кто их нашинковал?

Рейнольдс хмыкнул:

- Молодежь. Кто же еще.

- Наша или...

- Наша.

- И спокойно сдались наряду? - это немного удивило Виктора.

- Да. Пьяные. Возможно, и под «дурью», сейчас узнаю, что с тестом, - Рейнольдс достал свой комм, а Виктор подумал, что после окончания войны многое стало в разы проще и легче: тысячи мелких приборов и устройств, делающих работу комфортной и более эффективной. Если бы у него в свое время имелись такие средства, то раскрываемость повысилась в разы. Но его все же поразил тот факт, что убийцы не стали сопротивляться, а еще и дождались прибытия полиции.

- Нет. Только алкоголь, - сообщил Рейнольдс. - Правильные мальчики.

- Если не считать того, что «замочили» четверых.

- У всех свои недостатки, - философски заметил его друг, и Виктор еле сдержал рвущийся смех: все же цинизм-цинизмом, но смеяться в голос, когда едешь на место преступления, где лежат четыре мертвых человека — немного вызывающе.

- Они случайно не из сопротивленцев?

- Нет, по базам не проходили, никаких заявлений политического плана не делали.

- Это хорошо, - Виктор откинулся на спинку кресла. С момента окончания активной фазы военных действий прошло шесть лет. Город почти полностью восстановился, хотя первые два года Урошевац просто погряз в насилии: нападения на солдат оккупационных войск, ответные акции возмездия, грабежи, взрывной рост потребления и производства наркотиков, проблемы со снабжением оставшегося населения продуктами и предметами первой необходимости, и, самое главное, зашкаливающая ненависть всех ко всем. Косовары ненавидели горожан, горожане ненавидели внешних, внешние ненавидели всех одинаково, получая в ответ такую же порцию искренней, незамутненной злобы.

Эти два безумных года запомнились еще и нескончаемой чередой убийств на почве мести: даже он принял в этом участие, о чем не мог рассказать никому: ни Анне, ни Рейнольдсу. Виктор все же вычислил исполнителя убийства своей матери, этот мудак умудрился не погибнуть на войне, за что Виктор поблагодарил вселенскую справедливость. Он нашел его и очень долго — почти три дня — отнимал жизнь. Затем наступила очередь тех, кто отдал приказ, но на этом этапе удача отвернулась: почти все члены Совета и руководители силовых структур Республики или погибли или покончили с собой, а до тех, кто выжил, он дотянуться не смог: их арестовали и отправили под суд внешние.

Однако стараниями сербской администрации и активным участием католической Церкви удалось переломить ситуацию и не превратить Урошевац в нарко-бандитский анклав. Уровень преступности, конечно, здесь превышал общеевропейский, но с каждым кварталом снижался: на доли процента, если говорить о честной статистике, к которой он имел доступ, и на проценты, когда речь заходила о данных, публикуемых в открытом доступе.

Они остановились на хорошо освещенной улице напротив «Колонны». Теперь таким освещением мог похвастаться только центр города: оказалось, что электроэнергия стоит не очень дешево, и продолжать световой день ночью достаточно накладно, даже несмотря на то, что рядом находится самая крупная атомная электростанция в Европе.

Он вылез из салона и не успел сделать и шага в сторону бара, как вокруг него сомкнулось кольцо из шести здоровенных солдат в полной боевой экипировке. Тут же он услышал голос Радована Тодоровича, военного коменданта Урошеваца:

- Виктор, ну, это же опрометчиво, приехать сюда без охраны.

Он покрутил головой и увидел говорившего, среднего роста мужчину его возраста, стоявшего возле бронированного джипа с армейскими номерами.

- Друг мой, - сказал он с издевкой, - мне так приятна твоя забота о моей безопасности, что я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

На Виктора за последние четыре года, как он возглавил местное полицейское управление, покушались восемнадцать раз: ему не могли простить предательство. Он же себя предателем не считал, однако тот факт, что внешние использовали его для пропаганды и призывов не оказывать сопротивление, играл на руку тем, кто хотел расправиться с символом поражения. В предысторию его поступков никто не хотел лезть. Общественное мнение постановило, что он продался внешним, ради собственной выгоды. Как в действительности обстояли дела никого не интересовало.

На должность он согласился от безысходности: в новом открытом мире его никто не ждал, даже в качестве обычного оперативника в самом заштатном полицейском отделе, а больше он ничего не умел. Он потратил год, добросовестно подтягивая свои знания по юриспруденции ЕС до необходимого минимума, но везде получал отказ. Брать вампира на работу в полицию желающих не нашлось. Зато нашлись в Британии желающие поставить на место главного полицейского освобожденной территории своего человека. Виктор согласился, хотя понимал, с чем придется столкнуться. Столкнулся, выжил, все привыкли, так что кольцо из солдат сейчас было точно лишним.

Через окруживших солдат протиснулся Маркович: маленького роста, но крепко сбитый сербский паренек, совсем молодой — двадцать два или двадцать три года.

- Полковник, сэр.

- Да пропустите вы его, - Виктор чуть не сорвался на крик, и солдаты расступились.

- Докладывай.

- Сэр, - начал Маркович, - подозреваемые задержаны и находятся под охраной. Свидетели опрошены, видеозаписи сохранены.

- Без политики?

- Без политики, сэр.

- Про черногорцев я знаю, кто из местных отправился на тот свет?

- Два местных арендодателя. Отмечали заключение контракта.

- Отметили, - хмыкнул Патрик, который уже стоял возле входа в бар. Его никто под защиту брать не устремился. Виктор даже немного позавидовал такой не высокой популярности друга.

- Где эти герои, которые нам обрушили за одну ночь квартальную статистику?

- В транспорте, сэр, - Маркович показал на темно-синий фургон, предназначенный для транспортировки задержанных. - Вину признали, не откручиваются.

- Пойдем.

Смысла идти в бар он не видел, а вот поговорить со стрелками стоило. Он забрался внутрь фургона, и в нос ударил стойкий запах перегара. Виновники его пробуждения сидели в наручниках напротив друг друга и, как ему показалось, дремали.

- Утомились, уроды! - крикнул он, и оба стрелка практически синхронно подняли головы. Средних лет, крепкие, одеты не в самую дешевую одежду.

- Ебаааать, - улыбнулся один, - сам Солано!

- Угу, - ответил Виктор,- вам, гондонам, удалось пробудить мой интерес.

- А почему ты? А где эти ушлепы в черном? - говорил один из стрелков, немного постарше, его подельник только глупо улыбался. Убийца имел в виду сотрудников БИА.

- А они тебе очень нужны, уебок? - спросил Виктор, хотя сам подумал о том, как эта парочка в таком состоянии вообще смогла в кого-то попасть.

- Нет, но ты же нас сдашь туда.

- Вы зачем людей убили, твари?

- Обидно стало.

Виктор еле сдержался от желания ударить дерзкого убийцу в лицо, но решетка из толстых полимерных прутьев не позволила бы сделать. Разговаривать с пьяными или обдолбанными наркотиками ублюдками он не любил: в свое время наговорился вдоволь, но сейчас это было необходимо.

- И чем же вас обидели эти господа?

- А вот тебе, Солано, понравится, если тебя при бабе твоей евнухом назовут, и ее к себе за столик потащат?

- Нет, - коротко ответил он и посмотрел на Марковича. Тот негромко подтвердил:

- Запись из бара подтверждает такое начало конфликта. Погибшие спровоцировали агрессивное поведение...

Виктор вышел из фургона: не имело дальнейшего смысла выслушивать пьяный бред стрелков. Такая глупая и в чем-то грустная ситуация. Для большинства жителей Урошеваца тема стерилизации не могла не оставаться болезненной, а тут над парнями еще и подшутили внешние, которые эту стерилизацию провели. Не два этих черногорца конкретно, но внешние. Алкоголь, оскорбление, напоминание о том, что у тебя нет никакого шанса продолжить свой род — в итоге четыре трупа. Тех, кто приезжал в Урошевац по служебным делам или на постоянное жительство, инструктировали об особенностях местной жизни, но не до всех эти инструкции доходили.

Из бара вернулся Рейнольдс:

- Стреляли из зарегистрированных стволов. Наш дуэт имеет разрешение на оружие. Они из инкассаторской конторы «Ритмикс».

- И поперлись в бар со служебным?

- Нет, с личным, - ответил Патрик, повернул голову налево и воскликнул:

- А вот и люди, которых лучше не видеть.

Виктор посмотрел в ту же сторону: возле его служебного автомобиля остановился черный «Фиат». Прибыли сотрудники БИА. Он же подумал о том, что ничего в его службе не изменилось: та же грызня между службами, какие-то дурацкие и нелепые интриги. Хорошо, что хоть сейчас он может в любой момент оставить свой пост, а в случае серьезных проблем обратиться к британцам, которые и пропихнули его на должность. За эту поддержку он информировал их о происходящем в Урошеваце. Сербы знали об этом, но терпели.

- Долго спите, ленивые жопы, - поддел подходящих агентов БИА Рейнольдс.

- Мы вообще ехать не хотели на вашу сраную бытовуху. Трахайтесь со своими алкашами сами, - мрачно заявил один из агентов, фамилию и имя которого Виктор не помнил: он перевелся в Урошевац совсем недавно, и они лично встречались всего лишь на одном совещании в городской администрации. - Видео достаточно, чтобы понять, что это ваши клиенты.

- А зачем тогда вообще приперлись? - поинтересовался Патрик. Виктор же просто отвернул лицо в другую сторону.

- Начальство потребовало лично убедиться, что это не террористы. Их смутило, что они дожидались полицию.

- В них столько алкоголя, что вряд ли побег стал бы возможен, - заявил Маркович.

Агенты не удостоили его ответом и молча направились к фургону. Виктор заметил несколько дронов, снующих над крышей здания бара.

- Дай сигарету, - попросил он Патрика, и тот протянул ему пачку.

- Лет двадцать каждому придурку впаяют. Они выйдут в новый мир, когда освободятся.

- Глупо, - пожал плечами Рейнольдс. - Глупо просрать активную часть своей жизни ради короткого момента триумфа.

- Мы все ее уже давно просрали, - сказал Виктор. - В тот момент, когда согласились на процедуру.

- Это было вынужденное согласие, - оживился Патрик, а Маркович благоразумно решил заняться какими-то делами подальше от руководства.

- А это и не важно. Важно то, что мы все - мертвецы, - Виктор закурил. - Человек жив, если его род продолжается.

- Ты несешь полную хуйню, - не согласился Патрик. - Иди тогда прострели себе голову или спрыгни с моста.

- Я понимаю этих ублюдков...

- И я понимаю, - согласился Рейнольдс, - не понимаю, правда, мертвых придурков, которые решились оскорбить их таким образом.

- Ну, тут проще: алкоголь добавил храбрости.

- Угу.

Виктор двинулся в сторону бара, и солдаты поспешили за ним. Это выглядело очень глупо, так как на улице перед заведением не было никого, кроме полицейских и солдат. Сотрудники бара и посетители находились внутри. Он подумал, что имеет смысл отпустить их по домам. Маркович подтвердил эту мысль:

- Сэр, я нужных свидетелей опросил, так что …

- Да, пусть идут.

Виктор остановился перед входом. Бар не тронула война. Он продолжал работу даже во время боевых действий. Самое популярное и самое опасное заведение в этом городе. И, получается, что самое стабильное. Виктор грустно усмехнулся, когда его окликнул агент БИА:

- Полковник, мы поедем. Для нас здесь нет работы.

Он не счел нужным отвечать: пусть катятся к дьяволу. Виктор в силу своего личного опыта очень скверно относился к подобным службам.

Посмотрел на экран комма, бросил окурок в урну возле входа и подозвал Марковича:

- Лейтенант, а родственникам сообщили? Я имею в виду тех двоих, которые местные.

- Нет, сэр. Я подумал, что слишком рано.

- Хорошо, но не забудь об этом утром.

- Полковник, можно личную просьбу?

- Говори.

- Позвольте, мне вести это дело.

- Хитер. - усмехнулся Виктор, - делать тут уже ничего не нужно толком, а показатель есть. Ладно, спрошу у капитана, как он на это посмотрит. Твое же дежурство, все же.

- Спасибо, сэр.

Виктор решил не заходить внутрь бара. Смотреть на мертвых ему совершенно не хотелось. Для этого ему хватало и зеркала в ванной комнате.

Глава 4. Рвение и опыт.

Рвение и опыт.

Кардинал не скрывал своего недовольства их встречей. Он и прежде относился к Карлосу предвзято, а теперь, когда тот занял его место, то стал открыто демонстрировать свое отношение.

- А чем вас не устроил сетевой формат, святой отец? - в голосе кардинала отчетливо слышалось презрение.

- Вы же сами считаете, что личный контакт — самый безопасный способ обмена информацией.

- У меня теперь нет секретов. Я на заслуженном отдыхе.

- Зато они есть у меня и у нашей Церкви.

Их разговор проходил на берегу небольшого общественного пруда в окрестностях Рима. Карлос специально выбрал время встречи таким образом, чтобы рядом оказалось, как можно меньше случайных любителей прогулок. Но погода не особо располагала к созерцанию природной красоты, хотя ему показалось, что пруд — рукотворный, но выглядел он вполне естественно, так что это особой роли не играло.

Карлос тоже не горел желанием лично встречаться с Николо Стоффа, но сейчас ему требовался совет предшественника. Нет, он не занял место кардинала в результате интриг: тот ушел по собственной воле и совершенно неожиданно. Практически сразу после завершения войны с вампирами, когда находился в центре внимания всего мира, на пике славы, хоть и недолговременной, но все же. До Карлоса дошли слухи, что Папа не очень охотно согласился с просьбой своего советника по урегулированию конфликтов об уходе, но в итоге согласился. И тогда эту должность предложили Карлосу. Он, конечно же, не стал отказываться, понимая, что кроме огромной ответственности, он получит и огромную власть. К тому же его наставник — камерленго Рикардо Конти — прямо сказал по этому поводу: «Не вздумай отказаться.» И он не отказался, хотя прежде видел свое будущее в Церкви совсем другим.

Он знал, почему Стоффа так негативно относится к нему, но никакие попытки исправить его мнение не привели к положительному результату. Даже камерленго не смог повлиять на своего друга. Карлос вздохнул: никто не ожидал, что Стоффа сможет так жестко свалить Эстепу Мануэля, в чьем подчинении долгое время находился Карлос. И он, конечно, знал о тайном увлечении архиепископа. Знал и помалкивал. Вот в этом молчании и обвинил его кардинал. А когда он резонно парировал, что и Стоффа знал о сексе архиепископа с несовершеннолетними и также молчал, выжидая удобного случая, то получил отповедь в духе: что Стоффа использовал эту информацию для благого дела, а вот Карлос явно намеревался обратить ее в свою пользу.

И Николо Стоффа не ошибся, когда сказал об этом: Карлос действительно планировал занять место Мануэля, выложив факты преступного поведения своего руководителя. Но все же кардинал мог бы вести себя более приветливо: в конце концов, все считали его таким талантливым дипломатом и переговорщиком.

Он уже пожалел, что не надел теплую осеннюю куртку: поднялся сильный и очень холодный ветер, который пронизывал насквозь его шерстяной костюм.

- Мне нужен ваш совет, монсеньор, - смиренно произнес Карлос, хотя ему хотелось просто назвать кардинала заносчивым мудаком, за что он тут же попросил прощения у Господа.

- Совет? - переспросил кардинал и довольно улыбнулся, видя, как Карлос непроизвольно начинает дрожать от холода: Стоффа же оделся по погоде.

- Именно, монсеньор. Вы же в курсе того, что неизвестные похитили американского генетика Ричарда Неймана.

- Конечно, яркое, скажем так, событие. Выкрасть подсудимого за день до начала процесса — большая дерзость и удача. Но что там с советом, святой отец?

- Одна из прогнозных моделей с большой долей вероятности показывает, что за похищением могут стоять террористы из исламистов.

- Возможно, - пожал плечами кардинал, - да, скорее всего, именно так и есть. Но что конкретно такого секретного вы хотите услышать от меня?

- Вторая модель показала, что к этому может быть причастен Ватикан.

Кардинал засмеялся. Впервые он смеялся при их личной встрече. Жаль, что причиной смеха стала не его удачная шутка, а глупый прогноз, выданный ИскИном.

- Зачем Ватикану генетик? Да еще с такой «отменной» репутацией? Зачем его похищать? Все знают, что мы с большой осторожностью относимся к биотехнологиям и генной инженерии. А если нам и понадобится помощь ученого подобного профиля, то имеются тысячи прекрасных специалистов с кристально — чистой репутацией.

- То есть мне не надо копать в эту сторону? - покраснел Карлос.

- А вы уже начали, святой отец?

- В некотором роде...

- Вот поэтому, я так настороженно настроен по отношению к вам, - кардинал решил по-откровенничать. - Я подозревал, что вы, оказавшись на моем месте, начнете вести борьбу с теми, кто вам лично неугоден внутри Церкви. И станете использовать самые надуманные предлоги.

- Вовсе нет, - возразил Карлос, но не выдержал пристального взгляда кардинала. Стоффа поддел его:

- Я негативно оценивал вашу искренность, святой отец, но, видимо, зря не сомневался и в умственных способностях. Какой заговор вы там себе нарисовали в голове?

- Противники Папы могут использовать этого ученого, чтобы дискредитировать его, обвинив в похищении и создании биологического оружия.

- Браво, - кардинал захлопал в ладоши, - список участников заговора среди иерархов уже готов? Можете не отвечать: вижу, что готов.

Карлосу уже порядком надоели эти издевки, но он сам попросил о встрече, понимая, что что-то подобное и будет происходить, однако модель ИскИна не давала ему покоя.

- Бред собачий, - заявил Стоффа, вдоволь насмеявшись. - Этот Нейман понадобился кому-то для чего-то реального, того, что скоро может очень опасно проявиться. Он не гений, но не обижен умом и упорством. Я изучил его карьеру, а еще он, скорее всего, сильно разочарован в людях. Ведь он спас миллионы, а его собирались судить. Причем, обвинение точно запросило бы пожизненное. Так что похитители могут рассчитывать на содействие Неймана. Надеюсь, святой отец, вы сотрудничаете с службой обеспечения процедур Трибунала?

- Конечно, несколько их сотрудников были убиты во время похищения, так что они охотно делятся информацией.

- И как обстоят дела с расследованием на данный момент?

- Установлено количество нападавших, а также их примерный путь отхода.

- Личности, конечно, не идентифицированы?

- Увы. Но ИскИнам отданы все доступные записи. Им точно не поможет их маскировка.

Стоффа извлек из кармана куртки мешочек с какими-то зернами и наклонился, чтобы высыпать их на берег. Тотчас рядом материализовались две утки, словно они где-то ждали в засаде.

- А вы знаете примерное время, которое потребуется ИскИну, чтобы определить личность с такими вводными данными?

- Знаю, - вздохнул Карлос, - почти полтора месяца. Но работа уже идет неделю.

- И позволит определить исполнителей похищения, но никак не организаторов. Кстати, я так понял, что ваша просьба о совете касалась этой глупой теории о заговоре?

Карлос смущенно кивнул головой и тут же добавил:

- Но я не откажусь выслушать ваше мнение и насчет остальных версий.

- Конечно, это же моя работа — помогать вам выполнять свою, - в словах кардинала не прозвучала ирония: он официально числился консультантом у ауксилиария Карлоса Мартинеса Гонсалеса. Папа отпустил его на отдых с условием, что он станет помогать своему преемнику.

Николо присел на корточки возле берега и поманил одну из птиц: утка не отреагировала.

- Карлос, - Стоффа назвал его по имени, такого прежде не случалось, - у вас не совсем верное представление о том, какие опасности угрожают Святому Престолу. Вы — аппаратчик и бюрократ, считаете, что борьба происходит внутри Церкви. Не стану спорить: есть факты, есть фракции, есть коалиции, но за этой возней, вы, как и многие другие иерархи, упускаете из вида, что мир не особо дружелюбен к нашей Церкви. Прогресс рождает в людях все больше сомнений в вере, каждый год появляются десятки идиотских религий, старые противники тоже не сидят на месте, никуда не делась и ненависть магометан. Ваша должность подразумевает устранение внешних угроз, а не поиск внутренних врагов. В конце концов, этим занимаются другие люди в Ватикане. Вы же не хотите испортить с ними отношения?

Напоминание о департаменте внутренней дисциплины выглядело с одной стороны, как угроза, но с другой, как напоминание о том, что не нужно злить людей, которые пока не сделали тебе ничего плохого. Карлос вздохнул:

- Вот поэтому, монсеньор, я и напросился на личную встречу, чтобы впитать ваш опыт, вашу мудрость, ваши проверенные годами...

- Знаете, святой отец, - кардинал поднялся и улыбнулся, - я и без вас хорошо осведомлен о своих достоинствах, так что прекратите извергать этот словесный, хм, поток. Мое эго он не потревожит. Касательно же ситуации с похищением, мое личное мнение следующее: отслеживать активность исламистских групп, которые расположены в Европе, довести до конца идентификацию исполнителей акции, чтобы затем попробовать выйти на заказчиков, пристальное внимание уделить возросшей сетевой активности вычислительных центров.

- А зачем последний пункт? Если похищение задумано для создания биологического оружия, то явно заказчики уже имеют собственный информационный ресурс.

- Время, святой отец, время, - кардинал хлопнул в ладоши, чтобы отпугнуть уток от берега: птицы закончили с зернами и не спешили улетать в надежде на продолжение пиршества. - Любое исследование, любая разработка могут быть ускорены в разы с помощью ИскИнов или подобных им программно-аппаратных комплексов. Ни одна из известных мне групп не обладает подобными мощностями. У них банально нет столько денег. У саудитов и иранцев есть, даже у египтян есть, но у них есть свои генетики, так что это точно не они.

- А если для отвода глаз?

- Нет, Неймана похитили ради чего-то реального и конкретного, так что можно не строить иллюзий, что мы больше о нем не услышим. Но мы обязательно услышим. А ваша задача, святой отец, чтобы мы это не услышали.

- Монсеньор, при всем уважении, но есть спецслужбы, есть полиция, Церковь не может заниматься всеми проблемами этого мира.

- Господь создал человека по образу и подобию своему, а также всех остальных тварей живых, и, не думаю, что он горел желанием, чтобы мы вмешивались в его творения своими руками. Эволюция — да, но не намеренное изменение. Так что генетика — это та область человеческого знания, к которой Церковь должна относиться очень внимательно.

- Но ведь генетика помогает бороться с болезнями и прочими напастями.

- И создает монстров, - заявил Николо, подразумевая вампиров. Карлос же подумал, что кардинал слишком заостряет на них внимание: он явно не понимает, что эта повестка изжила себя. Все. С вампирами покончено. Их скоро не останется. Мутация отомрет без возможности воспроизведения в новых особях, а повторять подобную трансформацию не имеет смысла, так как фармацевтическими препаратами уже можно достичь аналогичного улучшения качеств человека. И для этого не надо перестраивать его генетический код. Но Стоффа решил, что тему с вампирами можно эксплуатировать бесконечно. Карлос же видел, что она осталась без малейших перспектив.

- Монстров, над которыми вы одержали победу.

Стоффа ничего не ответил, только с усмешкой посмотрел на него, и Карлос осознал, что попал в ловушку: ублюдок точно знал, как спровоцировать его на откровенную и идиотскую лесть, над которой можно посмеяться. Карлос поймал себя на том, что он сжал кулаки. Два метра роста и сто двадцать килограмм мышц без лишнего жира требовали выход для злости. Он представил, как одним отработанным ударом отправляет Стоффу в нокаут, а затем... Он устыдился своему порыву: прошли те времена, когда он решал свои проблемы подобным образом. Следить за формой и продолжать тренировки Карлос не бросил, но вот использовать свою силу для причинения вреда другому человеку не практиковал, искренне считая, что Господь против такого явного проявления насилия. Но ему частенько приходилось бороться с подобным желанием.

- У вас, святой отец, наверняка миллион дел важнее разговоров со старым бесполезным кардиналом, а мне нужно вернуться в лавку, чтобы купить еще зерен для уток. Они проголодались, а я не могу оставить страждущую тварь божью без окормления. Вас-то я уже попотчевал.

У Карлоса помутнело в глазах: кровь ударила в виски. Эта тварь только что сравнила его с бесполезной уткой, смысл жизни которой жрать и гадить. «Господи милосердный, дай мне сил уйти отсюда спокойно, прошу тебя Господи».

- Благодарю вас, монсеньор, - выдавил он из себя, резко развернулся и направился в сторону ожидавшей его машины. Карлоса трясло. Он достал комм и вызвал Рикардо Конти.

Камерленго ответил практически сразу:

- Друг мой...

- Сделайте так, чтобы мне больше не пришлось контактировать с этим ублюдком, монсеньор. Иначе я за себя не ручаюсь.

- Мне убить его?

- Мне все равно, каким способом вы прекратите наше с ним общение, но Папа должен знать, что Николо Стоффа вместо оказания помощи своему собрату развлекается издевками.

- Карлос, друг мой, - голос камерленго изменился с дружелюбного, на монотонно-бюрократический, - вы не мамочке звоните, чтобы пожаловаться на товарища в школе, наблевавшего в ваши ботинки. И, потом, вы же сами настояли на личной встрече, зная о ваших разногласиях.

- Монсеньор, я засунул свою гордость поглубже, чтобы получить совет опытного человека, а получил только порцию издевательств и унижений.

- Мне жаль, что у вас не сложились отношения. Вдвойне жаль из-за того, что вы оба - мои друзья, но Папу не нужно тревожить вашим конфликтом. У него тревоги иного порядка Не стоит также показывать нашим недругам разногласия в собственном стане.

Карлоса его голос успокаивал: к тому же Конти говорил правильные вещи. Но Карлос, ежась от пронизывающего ветра, решил, что следующей его целью станет камерленго. Его утомила эта наигранная отеческая забота и покровительственный тон. Достаточно. Пора, чтобы его, Карлоса Мартинеза Гонсалеса, начали воспринимать как самостоятельного игрока, а не чьего-то протеже. Он перерос роль мальчика на побегушках, а место, которое он занял в ватиканской иерархии, подразумевало подотчетность только понтифику. Именно так и вел себя Стоффа. Язвительный мудак выбрал правильную стратегию, и ему следует перенять его опыт. А камерленго Рикардо Конти со своими папскими амбициями и интригами может идти к дьяволу, так как вера в сердце счетовода точно не живет. У него уже имелась подробная аналитика безрассудных трат Ватикана на восстановление Урошеваца, которые не привели в лоно церкви ни одного нового католика, а только позволили лицу Конти мелькать на экранах ТВ и в сетевых новостных лентах. А Николо Стоффа он трогать не станет: полезно иметь такого человека рядом. Отрезвляет и не дает голове закружиться от успехов.

- Вы правы, монсеньор. Простите меня — эмоции захлестнули.

Он даже повеселел, так как понял, что получил от этой неприятной встречи только пользу. Пусть и пришлось унизиться, но оно стоило того.

Показалась его машина, и он ускорил шаг, предвкушая, как через несколько мгновений окажется в теплом и комфортабельном салоне. А Конти пусть думает, что нашел удобного и послушного исполнителя. Его ожидает сюрприз. Не очень скоро, конечно, но Карлос умел ждать. Главное, чтобы ожидание не слишком затянулось и чтобы никто другой не успел воспользоваться слабостями Конти, как он в свое время промедлил с Мануэлем Эстепой. Такие ошибки повторять нельзя. А камерленго пусть и дальше считает его большим и неповоротливым увальнем. Вот Стоффа не имел никаких иллюзий по поводу стереотипа «внешность — умственные способности». Умный мерзавец. И умеющий мастерски унизить.

Глава 5. Драгоценность. Часть 1.

Глава 5.

Драгоценность.

Джеки выскользнула из-под простыни и накинула халат: Олаф храпел, и его храп сотрясал комнату, а заодно и рушил весь романтический настрой. Но и смешил: даже во сне он мог веселить ее, а это несомненный плюс к его качествам. Высокий, тренированный, достойный любовник с неплохим чувством юмора. Что самое удивительное, то что он к своему возрасту — почти сорок три - оставался неженатым, хотя природа не обидела его и умственными способностями, да и характер не самый ужасный.

Она сходила в ванную, приняла быстрый душ, почистила зубы, тщательно вытерла тело мягким полотенцем, отметив идеальную чистоту всего, что ее окружало. Джеки вышла, стараясь передвигаться как можно осторожнее, чтобы не разбудить любовника. Пусть поспит. В постели он выложился полностью, так что заслужил законный отдых.

В квартире Олафа отсутствовала кухня: он предпочитал есть в круглосуточном китайском ресторанчике на первом этаже своего дома, но имелась рожковая кофеварка и небольшой холодильник для полуфабрикатов и напитков. Джеки захотелось есть, а спускаться вниз именно сейчас она не испытывала ни малейшего желания: три часа ночи. Спать ей не хотелось, а вот еды организм потребовал незамедлительно. Она с виноватым вздохом открыла дверцу холодильника и обнаружила пачку сырной нарезки и несколько видов вяленого и копченого мяса. Выбрала тот, что показался ей знакомым, зацепила из пачки с сыром две пластинки и соорудила из этого что-то вроде бутерброда, но без хлеба. Никаких углеводов в это время. Да и вряд ли она найдет мучное у Олафа: он недавно сообщил, что решил снизить массу на три килограмма, так что только белки и жиры.

Ее любовник трудился в судоремонтном цеху, который обслуживал траулеры. Раньше он и сам выходил в море в качестве механика, но признался ей, что устал от такой жизни, поэтому переквалифицировался в инженера технического контроля. Джеки не стала ему говорить, что, в принципе, ей плевать на род его занятий, главное, что он зарабатывал деньги и не пытался выманить их у нее.

Они познакомились полтора года назад, когда она впервые посетила Тронхейм для того, чтобы лично познакомиться с парнями, которые взялись за поставку одного редкого и очень ценного компонента для «модели счастья». Так назывался очень дорогой и набирающий популярность в творческой и научной среде синтетический наркотик. Следующий этап в эволюции ЛСД с оттенком кокаиновой бодрости и минимальным вредом для психики. Ей случайно удалось заполучить в свое распоряжение команду первоклассных химиков, так что она сочла кощунством использовать их в качестве обслуги для конвейера по производству привычной синтетики. Они занялись «МС», но этому препарату требовался прекурсор, произвести который могли только мощные химические концерны. Синтезировать его самостоятельно походило на процесс создания алмазов термоядерными взрывами. Очень дорого и муторно.

Ей быстро удалось наладить контакт с теми, кто имел доступ к прекурсору и заключить с ними взаимовыгодную сделку. Быстро не означало, что приятно: этим занимались арабы, которые сперва совсем не хотели иметь дел с женщиной, а когда все же согласились, то получили информацию о ее генетической особенности. Тогда ей пришлось приложить титанические усилия, чтобы сделка состоялась, а сейчас, через полтора года продуктивного и выгодного сотрудничества, арабы сообщили, что перестанут быть ее поставщиками. И даже не собираются отдавать уже оплаченную партию товара.

Случилось это в тот самый момент, когда ей требовались все свободные деньги, когда она ради осуществления мечты пошла на несвойственный ей риск. И внезапно эти ретроградные ублюдки сообщили, что она может идти в жопу. Джеки всю сознательную жизнь после гибели мужа занималась наркотиками и никак не могла понять, что толкает людей на подобные необдуманные поступки. В этом бизнесе крутились огромные деньги, а подобное поведение она просто обязана пресечь. Жестко, даже жестоко, чтобы никому другому не захотелось повторить опыт ее поставщиков. И еще Джеки не собиралась терять деньги.

С Олафом она встретилась в небольшом баре возле порта. Вечер пятницы, конец рабочего дня, а у некоторых и недели, так что заведение очень быстро заполнилось посетителями: преимущественно мужчинами всех возрастов, работавшими в порту. Она же там оказалась случайно: переговоры с поставщиками-арабами закончились полтора часа назад. Они проходили на контейнерной площадке, принадлежавшей арабам, возле территории порта, так что это заведение оказалось ближайшим.

Джеки попросила свою охрану посидеть в машине, пока она не накачается алкоголем, и смело зашла в небольшой бар, где ее радостно поприветствовал старик за стойкой. Он перекинулся с ней парой слов, словно они давние знакомые, и Джеки твердо решила, что трезвой отсюда точно не уйдет, а еще лучше, если ее вынесут в машину. Она редко позволяла себе подобное, особенно, если находилась в Лондоне, но в поездках иногда могла оторваться по полной. Если было настроение и если было желание. К тому же, в таком состоянии ее не увидит Майкл, ее сын, а ему уже четырнадцать лет, подросток. Парень хоть и смышленый, но Джеки считала, что не стоит показываться перед сыном в таком состоянии.

Олаф появился в баре примерно через час после нее. Он заинтересовал ее сразу: эталонный самец, а когда они разговорились, то она с большим удовольствием отметила, что он еще и достаточно умен.

Джеки дожевала сыр с мясом и улыбнулась, вспоминая знакомство, а потом ее посетило не очень приятное предчувствие. Она доверяла своей интуиции, которая сейчас предупредила, что впереди ее ожидают проблемы: не катастрофа, но будет сложно. Хотя иначе никогда и не случалось.

Она засыпала в рожок кофе и запустила машину. Работал аппарат не бесшумно, так что Джеки ожидала, что Олаф проснется, но любовник только перевернулся на другой бок, и храп прекратился. Поразительная безмятежность. Это качество Олафа и восхищало ее и возмущало. Он просто плыл по течению жизни, не прилагая особых усилий для того, чтобы что-то в ней изменить: хотя с его данными, как физическими, так и интеллектуальными, мог добиться гораздо больше того, что имел на сегодняшний момент. Однако Олафа устраивала его жизнь: без амбиций, без тревог, без ответственности. Последнее касалось семьи и детей. Он честно признался, что не хочет отравлять свою жизнь беспокойством за потомство. После тех слов Джеки чуть не бросилась на него с кулаками: особенно обидно такое услышать тому, кого принудительно стерилизовали. А этот здоровый бугай добровольно отказывается от продолжения рода, потому что не хочет менять свой образ жизни. Но каждый волен выбирать из того, что предлагает ему жизнь. А Олафу, как гражданину Норвегии, она предлагала немало хорошего: маленькая уютная страна с низким уровнем насилия, гарантированным базовым доходом, возможность бесплатно получить образование и содействие при поиске работы, для семей с детьми существовало множество эффективных программ поддержки, как финансовых, так и социальных.

Джеки взяла в руку комм, подумав, что очень быстро привыкла к этому устройству, как и другим устройствам для облегчения быта и коммуникации, которыми пользовались за пределами Урошеваца.

В чашку кофе добавила маленькую ложку сахара: он точно не помешает.

На экране комма висело сообщение от Джереми Торнквиста, старшего воспитателя Лондонского Мемориального Колледжа для юношей — ее сын проходил там обучение уже второй год, а с этим воспитателем Джеки периодически делила постель, чтобы тот присматривал за Майклом. Обучение считалось престижным, стоило приличных денег, мальчики туда попадали не из самых простых семей, так что ей было нужно точно знать, что с сыном все в порядке. Да и Торнквист оказался не самым плохим любовником, похуже, чем Олаф, но гораздо ближе и, честно признаться, полезнее. Джереми написал, что с Майклом все хорошо, и они оба скучают. Она нахмурилась: воспитатель в последнее время показывал все признаки влюбленности в нее, а в ее планы отношений с ним подобное не входило.

После первого маленького глотка кофе на комм поступил вызов по защищенному каналу. Она активировала вживленный наушник и вышла в соседнюю комнату. Голос, похожий на механическую стилизацию, проговорил:

- Мисс Вайн, ваш заказ ожидает вас на морском вокзале. Багажная ячейка номер 31Б, код доступа 209452. Срок хранения истекает через двенадцать часов, не забудьте забрать посылку.

- Спасибо, - ответила она, прекрасно понимая, что говорит с записью, но не сдержалась. Сын иногда подшучивал над ее стремлением поговорить с роботами.

Джеки вернулась в спальню, уже нарочно производя как можно больше шума, но Олаф и не думал просыпаться. Она оделась, нанесла минимум косметики и нашла на рабочем столе чистый лист бумаги и маркер, на котором написала короткое послание: «Буду вечером. Целую тебя, храпун». Ей показалось это очень милым: люди за пределами анклава давно перестали использовать бумагу, чтобы писать друг другу письма, сперва на это повлияло удобство электронного общения, а затем подключилось и стремление экономить на производстве бумаги. Якобы это позволяло беречь деревья от лишней вырубки.

Но чертова экономия времени и ресурсов сильно снижала романтику отношений между встречающимися людьми. По ее мнению.

Джеки положила свою записку на подушку, где не так давно лежала сама, и вышла из квартиры Олафа, вызвала лифт и спустилась на подземную парковку, на которой ее ожидал арендованный китайский автомобиль премиальной марки. Обычно такие не останавливали для досмотра патрули, в Тронхейме вообще мало кого проверяли на дорогах, но иногда подобное случалось, поэтому она решила взять машину посолиднее. Села на пассажирское место и сообщила автопилоту первую точку своего маршрута. Джеки водить умела, но предпочитала находиться в машине в качестве пассажира.

Путь до вокзала займет двадцать минут, поэтому она отрегулировала кресло, как ей удобно и погрузилась в размышления.

Арабские поставщики недооценили ее заинтересованность в прекурсоре, а также решимость поставить их на месте. Если бы сейчас она не испытывала такой острой нужды в деньгах, то, возможно, нашла бы иной способ воздействия на них, более долгий и не связанный с насилием, которое уже началось, но Джеки не располагала свободным временем. Тупые провинциальные бандиты, погрязшие в архаике, решили, что могут обходиться с ней, как с дешевой шлюхой, которой можно попользоваться и не заплатить, причем, даже без объяснения причины. В ее бизнесе такое немыслимо: ее унизили, ее обокрали в буквальном смысле слова, ее лишили приличного куска доходов. «Модель счастья» приносила солидную прибыль, а конкурирующих производителей пока было совсем немного, так как оборудование для синтеза, как и хорошие химики, требовало значительных инвестиций. Сейчас ее лаборатория дорабатывала последние дни на старом сырье, так что Джеки остро нуждалась в новых поставках. Подчиненные, конечно, уже искали альтернативные источники, но опыт подсказывал, что это очень непросто. Предприятий, подобных этому не так уж и много, а на большинстве система контроля за веществами очень грамотная.

Джеки подумала о том, что почти целый год после переезда в Британию, вела образ жизни состоятельной переселенки, благо вывезенные из анклава деньги и денежные поощрения от ЕС и королевства позволяли жить очень неплохо. Но целый год она только тратила деньги, ничего не предпринимая для того, чтобы восполнять их запас. Поэтому она решила заняться тем, что умела, хотя эта работа подразумевала нешуточные риски. Но Майклу нужно обеспечить не только образование, но и резервный капитал, которой не смогут изъять. Она учредила ради будущего своего сына инвестиционный фонд, в который всеми правдами и неправдами старательно вносила периодические платежи. Фонд не имел никаких даже формальных признаков, говоривших о том, что она является владельцем, регистрация за пределами ЕС и королевства гарантировала неприкосновенность средств иактивов в случае попытки изъятия. Подушка безопасности для сына, если с ней что-то случится. Джеки прекрасно понимала, что четырнадцатилетний подросток никак не сможет управлять бизнесом, которым она занималась. Да, Майкл — мальчик умный, да, она от него практически ничего не скрывала, да, у них почти полное доверие, и он ее даже не осуждал, но возглавить наркосиндикат явно не сумеет, если она покинет этот мир в ближайшее время. Джеки, конечно, на тот свет не стремилась, но, к примеру, сегодня ей предстоит рискнуть жизнью.

Для того, чтобы уменьшить шансы расстаться с жизнью при восстановлении своих прав, она привела с собой внушительную группу поддержки: восемнадцать профессиональных бойцов приехали в Тронхейм еще на прошлой неделе и занялись подготовкой к диалогу с арабами. Даже сейчас, пока она ехала в арендованной машине по ночным улицам, они наблюдали за ней и прикрывали.

Джеки надеялась, что ее действия никак не скажутся на Майкле и, черт его возьми, Олафе. Последний, в отличие от сына, и понятия не имел, каким образом она зарабатывает деньги. Она расплывчато описала свою работу, как коммерческого представителя логистической компании, и норвежского супермена это удовлетворило. На руку сыграла его безмятежность, он даже не попытался выяснить, существует ли в реальности компания, которую она назвала. Компания, конечно, существовала и принадлежала ей. Она долго привыкала после анклава к тому, что деньги, заработанные на наркотиках, следует превращать в легальный доход. С такой проблемой в Урошеваце она не сталкивалась.

В ее быстром вхождении в бизнес за пределами анклава не последнюю роль сыграло и сотрудничество Джеки с британской разведкой. Если быть честной, то именно это сотрудничество и помогло ей занять свою нишу. То, что она оказывала британцам услуги и снабжала их информацией, очень сильно укрепляло ее позиции. Разведка могла в самом начале зарубить бизнес на корню, но увидела свои плюсы в прикормленном и подконтрольном наркоторговце. Джеки по этому поводу не испытывала никаких сожалений, кроме того, что достаточно редкие просьбы кураторов из Лондона били по карману. Но подобное покровительство в итоге давало ей огромное преимущество перед другими игроками, для которых ЕС являлся родным и которые занимались бизнесом очень давно. Не имей она таких покровителей, то либо давно бы рассталась с жизнью, либо, в самом лучшем случае, с деньгами.

Но будущее Майкла требовало вложений. Очень больших денег. А Джеки любила сына, сына, которого родила от любимого мужа, мужчины, с которым пока никто не мог даже и близко сравниться. Она с каждым прожитым годом понимала, что слишком идеализировала покойного супруга, но ничего не могла поделать с собой. Жаль, что Майкл так и не узнал, как сильно любил его отец. Муж Джеки погиб, когда мальчику исполнился год: человек не имеет способности запоминать людей и события в таком возрасте.

Ей стоило больших усилий, чтобы не заняться домом построением культа погибшего, но она смогла избежать превращения покойного мужа в икону для сына. Но только для сына, сама с такой задачей не справилась, поэтому каждый раз начиная встречи с очередным мужчиной включала завышенную шкалу оценки. После того, как она покинула анклав, то даже посетила двух психологов с целью избавиться от этого наваждения. Но обычные беседы не помогли, а от медикаментозной поддержки она отказалась: не очень доверяла препаратам, вполне справедливо считая, что их действие не так уж и безобидно.

Автопилот сообщил о том, что припарковался возле вокзала. Джеки вышла наружу, удивившись тому, что сейчас в Тронхейме даже теплее, чем в Лондоне, который она покинула два дня назад. Интересно, Майкл одевается тепло или уже перешел на легкую одежду.

Ячейки камер хранения находились перед входом в зал ожидания. Кроме нее в помещении никого не было, но Джеки знала, что сейчас ее сканируют десятки сенсоров и идентифицируют несколько видеокамер. После жизни в анклаве она долго привыкала к тому, что практически каждое ее движение можно просмотреть в записи. Конечно, не везде, но в очень многих местах. Она быстро нашла нужную ячейку и ввела код вручную, дверца открылась. Джеки извлекла пластиковую сумку с жестким каркасом и хмыкнула, когда подняла ее с пола: не очень легкая, ей почему-то казалось, что груз будет весить меньше.

Она вернулась к машине, поставила сумку в салон и назвала следующую точку маршрута: склады возле порта. Две недели назад она арендовала там маленький участок, на котором впритык разместился стандартный контейнер. Участок находился рядом с площадкой арабов, отгороженной от остальной территории складов высоким забором из металлического профиля. Ее бывшие поставщики не очень жаловали чужое любопытство.

Склады охранялись дронами и тремя мобильными группами на автомобилях, но она точно знала, что за последние несколько лет не случилось ни одной попытки воровства или несанкционированного проникновения на территорию. По крайне мере, об этом свидетельствовали отчеты местного полицейского управления. Даже в Лондоне такого спокойствия точно не обретешь, но местные жители, даже натурализовавшиеся арабы предпочитали вести законопослушный образ жизни. Почти все. И те люди, с которыми она собиралась сегодня рассчитаться, занимались темными делишками не в родном Тронхейме.

Машину она оставила возле въезда на склады, достала сумку и закончила аренду, расплатившись с компанией. Обратно она собиралась возвращаться на другом транспорте. Надеялась возвратиться. Джеки долгое время не могла решиться на личное участие в акции, но потом пришла к выводу, что ее репутация в бизнесе только укрепится, если она сделает часть работы самостоятельно. Конечно, проще отправить вооруженных людей для эффективного наказания, но она подумала о том, что если превратить это в шоу, то явно получит дополнительные плюсы.

Площадка арабов охранялась двумя парами дронов-наблюдателей и сенсорной сетью на ограде. Ее люди получили контроль над ними еще неделю назад, так что она беспрепятственно проникла на территорию площадки. Обычно Рашид и Саддам, два босса, появлялись на площадке после восьми утра. Джеки никак не могла понять, с какой целью они это делают. Отмывать деньги можно и без личного участия, однако просматривая записи с дронов и спутников, пришла к выводу, что два араба просто играют в криминальных боссов, так как к ним часто приезжали посетители, чтобы напарники решили их вопросы. И это в мире, где подобные встречи легко заменить коммуникациями через сеть. Она быстро освоилась с технологиями, так что на личной встрече настаивала только в случае, когда не хотела доверять каналу связи, пусть и защищенному, никакой информации.

Бандитский офис представлял собой небольшую комнату в переделанном под временное строение контейнере. Она зашла внутрь и осмотрелась. Все, как на записи. Два стола, два кресла и несколько стульев. Никакой техники, а окна сделаны из вибрирующего стекла, которое искажало не только зрительные, но и аудио — данные.

Она с усилием поставила сумку на стол одного из боссов и открыла крышку. В нос ударил запах хлороформа и еще какой-то медицинской субстанции. Джеки скривилась и заглянула внутрь. Две отрубленных мужских головы в прозрачных пластиковых пакетах, и стеклянная бутылочка с кровью. Головы принадлежали двум вампирам, которых наняли арабы, разумно посчитав, что могут ожидать от нее ответных действий за свои поступки. Им почему-то показалось, что два наемника, способные усиливать себя за счет чужой крови, помогут им избежать проблем. Люди Джеки нашли эту парочку вчера вечером и разобрали их на составляющие. Джеки вытащила сперва одну голову, а затем и вторую: положила по одной на каждый из столов, убрала сумку на пол и достала бутылочку с кровью. Кровь не вампирская, какого-то обычного человека. Она надеялась, что для ее получения не пришлось никого убивать.

Убитых соплеменников она не жалела: они знали, на что соглашаются. В Урошеваце вряд ли жили люди их возраста, которые бы не слышали про «кайфовую» Джеки, которая предала свой народ, выдав солдатам внешних место хранения бомб с радиоактивной начинкой. В свой родной город она бы не рискнула вернуться. Слишком многие там хотели ее смерти, ошибочно обвиняя в поражении. Как будто бы у Республики имелся хоть маленький шанс победить. Не было таких шансов — уверенность в этом никто бы не смог разрушить.

Она наклонилась над сумкой и достала пистолет: небольшой композитный «Глок», в котором из металла только пули. Очень легкое и удобное оружие, которое уютно размещалось в ее руке, но она надеялась, что применять его не придется.

Джеки посмотрела на экран комма: до восьми утра оставалось еще два с половиной часа. Она одновременно хотела, чтобы они пролетели как можно быстрее, и тут же упрашивала судьбу оттянуть начало.

Глава 5. Драгоценность. Часть 2.

Драгоценность. Часть 2.

Быть честной по отношению к самой себе — это качество позволяло ей принимать правильные решения. Джеки не могла назвать себя храброй или отчаянной, скорее, трусиха, но если обстоятельства требовали подавить страх, то она научилась с ним бороться. Нельзя бесконечно откладывать проблему в надежде, что она разрешится сама собой.

Сейчас, сидя в этом кабинете и держа в правой руке пистолет, а в левой бутылочку с кровью, она утешала себя мыслью о том, что за ней наблюдают ее люди, готовые прийти на выручку в любой момент. Только вот они не смогут увидеть, как будет проходить ее разговор с арабами-главарями, так что внутри ей придется надеяться только на себя. Успокаивала еще немного откровенная глупость оппонентов: даже тот факт, что они наняли двух вампиров для охраны, показывал, что они не понимали, как устроен бизнес, и что им могла помочь только небольшая армия, а не два, пусть даже опытных парня со способностями. А самой большой глупостью, конечно же, стало их решение так хамски и дерзко разорвать договоренность. Наверное, так влияет спокойная жизнь в Норвегии, что даже бандиты в ней ведут себя словно персонажи из дешевых криминальных сериалов.

Джеки подошла к небольшому окну, которое выходило на участок, куда Саддам и Рашид ставили свои машины: большие американские джипы. Стереотипные тупые гангстеры. В наушнике раздался голос одного из ее людей:

- Приготовься, клиенты будут через три минуты.

Джеки вернулась к креслу, подавила начинающуюся дрожь, зубами сорвала тонкую фольгу с бутылочки и сделала один протяжный глоток. Достала из заднего кармана брюк платок и вытерла губы: на белой ткани остался розоватый след, а организм начал перестройку. Через несколько секунд исчезла тревога, исчез страх, и ее наполнило ощущение невероятной мощи. Она не очень любила такое состояние, так как понимала, что долго оно не продлится — всего восемнадцать минут. Ее потолок. То, что она сжевала сэндвич и выпила кофе, помогло ей справиться с тошнотой: все же сырая кровь не самый лучший деликатес.

Чувства обострились, так что она даже через плотно закрытую дверь услышала скрип колес по гравию возле контейнера, затем несколько хлопков закрывающимися дверьми, и в офис зашли те, кого она ожидала.

Двое высоких смуглых мужчин тридцати - тридцати пяти лет, худые, в джинсах и синтетических куртках для Арктики от популярного и не самого дешевого производителя. Того, что находился чуть впереди, звали Саддам, а его компаньона - Рашид. Рашид держал в руках комм, руки Саддама были свободны. Они переговаривались, так что не сразу поняли, что их кто-то ожидает внутри.

- Доброе утро, господа, - громко сказала она, привлекая внимание.

- Что за херня! - воскликнул Рашид, а лицо Саддама побледнело. Он дернулся, но увидел направленный на них пистолет, и замер.

- Это не херня, а Джеки Вайн, собственной персоной, - поправила она их, в очередной раз поражаясь, как можно вести себя столь беспечно, зная что обзавелись врагом. Эти идиоты приехали без охраны, и в помещение вошли спокойно, без осмотра.

- Не очень доброе, дочь шайтана, - ответил Рашид. Он явно смелее и быстрее справился с удивлением.

- Мне не нужно объяснять вам, тупым уродам, зачем я здесь?

- Нужно, - взгляд Саддама упал на головы вампиров-охранников, и после этого Джеки с удивлением увидела, как смуглая кожа лица становится почти белой.

- Всего три простых вещи. Первая — долг нужно вернуть сегодня же, на тех же условиях, что были раньше. Вторая — по новой договоренности ваш товар станет теперь для меня дешевле в два раза. Третья: сейчас один из вас умрет.

- Да пошла ты на хуй, тупая сука! - Рашид оказался не только смелее, но и глупее своего напарника, поэтому и получил пулю в живот. Джеки не хотела, чтобы он умер мгновенно.

- Сам туда иди, придурок. Ты же не станешь спорить со мной, Саддам?

- Нет, - выдавил тот из себя, наблюдая, как Рашид медленно сползает по стене на пол, держась за простреленный живот, а сквозь пальцы сочится кровь. Небольшое количество, но желание пререкаться с Джеки это отбило полностью.

- То, что ты останешься без компаньона, Саддам, в новых условиях даже лучше: вся прибыль достанется тебе одному, так что ты ничего не потеряешь в деньгах, а приобретешь новый опыт и отсутствие в друзьях идиота, который может сильно испортить твою жизнь.

- Джеки, у него много родственников, они придут за тобой, это война.

- Не будет никакой войны, Саддам. Ты объяснишь всем, что вы поступили не очень красиво. Иначе я приду не только за вами, но и за вашими семьями. То, что вы берете у меня, должно быть оплачено.

Джеки, говоря про их семьи, откровенно врала: нет она, конечно, могла организовать подобное, но ее внутреннее убеждение не позволило бы так поступить. Нельзя впутывать в бизнес и проблемы с ним связанные семью. Хоть это и звучало наивно, но она старалась избегать подобных ситуаций.

Рашид начал стонать, что ей совсем не пришлось по душе: он мешал разговаривать. Она выстрелила еще раз. В голову. Все же ему удалось прекратить свои страдания несколько раньше, чем она рассчитывала.

- Ответь мне еще на один вопрос, Саддам.

- Конечно, - бледность не покидала араба, в глазах она читала ужас, да и тело источало отчетливый запах страха. Он вспотел так сильно, что не помогал никакой антиперсперант. Этот запах ее раздражал, поэтому она отступила назад.

- Что подтолкнуло вас к такому идиотскому поступку?

- Ты связалась с еврейскими свиньями. С этими тварями, которые терзают наш народ...

Джеки засмеялась.

- Серьезно? Причина только в том, что я работаю с Эпштейнами?

- Да. Для нас - это веская причина.

- Удивительные вы люди, - заметила она, - работали с кровососом-бабой, а разрушили все из-за двух евреев?

- Тебе этого не понять. Тебе не понять нашу боль, нашу ненависть к сионистам...

- Мне это и не нужно, - Джеки перестала смеяться, так как смех звучал наигранно и не очень естественно, - меня интересует только продолжение сотрудничества.

- У меня не остается выбора, но мне будет сложно объяснить своим людям, почему мы работаем с евреями. Могут возникнуть проблемы.

- Вы работаете со мной. Братья не имеют никакого отношения к нашему договору. Я отдала им долю в другом направлении бизнеса.

- И я смогу тебе доверять?

- Естественно, а что тебе еще остается? Хочешь, - она сделала небольшую паузу, - проделаю с тобой такой же фокус, как и с ним?

- Не хочу, - рукой он пытался расстегнуть зип-замок куртки, чтобы достать оружие. Джеки просто отметила этот порыв и прямо заявила:

- Даже не пытайся. Окажешься рядом с ним.

- Я присяду? - попросил он разрешения, и Джеки согласно кивнула. Саддам сел на стул для посетителей, она чуть подвинулась, чтобы держать его под прицелом.

- Я, конечно, могла потратить чуть больше времени и найти тех, кто достает для вас товар, но предпочла сохранить рабочую схему с вашим, ну, теперь, только твои участием.

- Жест доброй воли? - усмехнулся араб, немного успокаиваясь, что Джеки расценила, как еще одно проявление глупости: неужели он думает, что все закончилось? Возможно уже сейчас строит планы мести.

- Да, но под пристальным контролем, - она достала комм и развернула экран в его сторону, запуская небольшое слайд-шоу, участниками которого были члены банды и их родственники. Ее команда собирала информацию неделю, пользуясь не только открытыми источниками. - Не рекомендую никого прятать, я расценю это, как подготовку к очередному недружественному действию.

- Не боишься, что я достану твоего сына? - Джеки с трудом сдержала колыхнувшуюся злобу:

- Попытаешься — умрешь иначе, чем этот идиот. Ты же умнее его? - немного лести должно помочь ему принять правильное решение.

- Тебе сложно понять, почему мы так поступили...

- Конечно, сложно. Я считала вас разумными людьми.

- Евреи долгие годы убивают нас по всему миру, они убивают и других людей, но только мы, мусульмане, понимаем, какую угрозу они несут этому миру. Эти лондонские иудеи еще устроят тебе сюрпризы. Зря ты с ними связалась.

- Пока сюрприз устроили мне вы. А политика вредна для бизнеса.

- Они всегда рядом, - с видом мыслителя заявил Саддам, а она скривила губы в усмешке: домашний философ и политик. Если так ненавидишь евреев, то купи оружие и отправляйся в Палестину и убивай евреев, сколько душе угодно. Если, конечно, получится. Но он почему-то предпочитал жизнь в благополучной северной стране. Но говорить об этом бесполезно: для Саддама женщина-вампир никогда не станет равным собеседником, все их дальнейшие отношения будут основываться только на страхе физического уничтожения. Джеки не очень нравилась такая модель сотрудничества, но если не имелось альтернативы, то надо пользоваться тем, что есть в наличии.

- Мы договорились? - она внимательно посмотрела на Саддама. Тот ответил с небольшой задержкой: все же иногда он включал свое серое вещество:

- Да.

Обостренные чувства подсказали ей, что араб в данный момент откровенен. Его страх хоть и отступил, но не исчез полностью. Теперь он будет с ним, если не всегда, то очень продолжительное время.

- Замечательно, - она убрала пистолет в карман куртки. У нее оставалось почти семь минут действия крови, так что даже если он попытается что-то предпринять против нее, то она сможет с ним справиться.

- Сейчас я уйду, а мои люди упакуют твоего бывшего компаньона и почистят это место. Не мешай им. Через пару недель пусть кто-то из его родственников заявит о пропаже в полицию. Это понятно?

- Да, - опять ответ с приличной задержкой. Он явно пытался понять, получится ли у него достать свое оружие или нет.

- Распорядись, чтобы прямо сейчас отправили груз по прежнему маршруту.

- На это потребуется...

Джеки извлекла пистолет так быстро, что он не успел моргнуть, как ствол «Глока» ткнулся ему в лицо:

- Саддам, мне плевать, что для этого потребуется. Делай, как я говорю.

- Хорошо, Джеки, - согласился араб, и она вышла из помещения на улицу. Ей навстречу шли четыре боевика из наемной команды. Они обменялись кивками, а один из них показал на серебристый «БМВ» возле въезда. Небольшая городская машинка, которая вернет ее в квартиру Олафа.

Джеки испытала привычное ощущение потери, когда действие крови прекратилось. С ней это случалось резко, хотя некоторые с такими же способностями описывали завершение действия иначе, более плавно. Но с ней плавность не подружилась, поэтому ее качнуло, когда эффект исчез. Она рванулась к ограде и тут же опорожнила желудок, платком вытерла остатки рвоты и подумала о том, что придется убрать последствия. Не стоит оставлять местной полиции следы своей жизнедеятельности. Джеки трясло. Сегодня она убила третьего человека в своей жизни и не могла сказать, что для нее это событие стало обыденным. Она всегда думала, что убийство самый плохой способ решения проблем.

Из «БМВ» выскочил боевик: одет не по погоде, слишком легко, значит не думал, что придется оказаться на улице:

- Мисс Вайн, вам помочь?

- Да, - она старалась не дышать на него: мало кому будет приятно ощущать чужую блевотину. - Поехали отсюда.

Он помог ей дойти до машины, открыл дверь и усадил на задний ряд сидений. Джеки отдала ему пистолет:

- Сожгите его.

Этим парням она в некоторой степени доверяла: они брались за очень сложную и не всегда «чистую» работу. Заказчиков не шантажировали, что быстро оценили на рынке подобных услуг.

- Мисс Вайн, вас вернуть в квартиру вашего мужчины?

- Да.

Джеки отвечала коротко, так как это было проще всего. Внезапно ее посетила мысль, что Саддам с Рашидом настолько идиоты, что даже не потрудились отследить ее связь с парнем из их же города. А ведь могли попытаться использовать его для торга. Безуспешно, конечно, но они даже не сделали попытки. Чертовы норвежцы, здесь даже бандиты расслабленные.

Уже в машине она поняла, что арабы даже не пытались собрать на нее информацию, иначе попытались бы надавить на Олафа. Все же какой-то рычаг, но они не удосужились даже на такую простую вещь. У Джеки возникло ощущение нереальности происходящего: ведь люди не могут быть настолько беспечными и глупыми.

Джеки попыталась связаться с Майклом, но сразу же вспомнила, что сейчас у него занятия. Ей стало немного обидно: в последнее время сын не звонил первый, она была инициатором их бесед. Но это возраст: ничего не поделаешь — он взрослеет, становится все более независимым, и с таким положением дел надо просто свыкнуться. Душить его своей заботой она не собиралась: любовь к ребенку не означает гиперконтроль. Пускать все на самотек тоже нельзя, так что самое разумное и самое сложное выдержать баланс в отношениях с подростком.

Ее люди вывезут тело Рашида, зачистят все следы ее присутствия на площадке. Убитых вампиров никто не хватится: в Тронхейме они находились не совсем законно. Ее команда прибыла похожим образом, но все же пользовалась относительно легальным прикрытием.

Пока машина катилась к дому Олафу, она приходила в себя. Все, что запланировано — исполнено. И это — главное. Она - цела и невредима, так что может позволить остаться в Тронхейме на несколько дней, чтобы провести время с симпатичным мужчиной. Заодно и проверить, как араб станет выполнять новые условия договора. Джеки подумала, что не будет пока отправлять свою команду обратно. Пусть подождут вместе с ней. С ними она чувствовала себя гораздо увереннее.

На комм пришло текстовое сообщение: «Мам, свяжусь позже». Она улыбнулась. Всего три слова на экране сделали ее если не счастливой, то хотя бы довольной. Значит, он ценит то, что она для него делает, значит, хочет общаться. Это мотивирует лучше всего.

- Мисс Вайн, - обратился к ней водитель. - Вас проводить до квартиры?

- Спасибо. Не нужно. Я нормально себя чувствую.

- Хорошо, мы будем рядом в любое время.

- Конечно, - ответила она, подумав, что за такие деньги, которые она им платила иного и быть не должно. Но она не жалела ни о единой затраченной денежной единице: эти люди работали грамотно и профессионально. Но даже их она смогла удивить, когда сообщила, что с арабами будет разбираться лично. Ее даже пытались отговорить, сухо представив риски подобного решения, но тут требовалось личное участие. Остальные партнеры — поставщики и клиенты — должны получить сигнал, что никому не позволено обманывать ее или нарушать договоренности. Для полноты эффекта следовало, конечно, расправиться с Рашидом ножом, но Джеки не умела с ним обращаться, как следует, да и измазаться в крови не хотелось.

Она осталась одна перед домом: мимо прокатились несколько подростков на велосипедах. Вчерашние тучи с неба исчезли без следа, утреннее весеннее солнце дарило немного тепла. Не так обильно, как на юге Европы, но чувствовалось, что со всей душой.

Олаф уже на работе. Она выспится до его возвращения, а пока примет душ, немного поваляется в кровати, спустится в ресторанчик и хорошо поест. Готовили китайцы не только свои национальные блюда, но и классическую европейскую еду. Получалось у них это неплохо, так что она уже начала обдумывать свое меню.

Пройдет всего несколько, она надеялась, спокойных и безмятежных дней, и ей снова придется делать выбор, принимать сложные решения. Она подумала, что даже немного завидует Олафу, который давно пришел к выводу, что лучше жить для себя и не рвать силы ради достижения каких-то высот, каких-то амбициозных целей. Но не всем так везет в жизни. А она, Джеки опять включила внутреннюю честность, так не смогла бы. Характер совсем иной. Ей бы стало просто скучно.

Глава 6. Не только злоба.

Глава 6. Не только злоба.

Отказаться участвовать в этом цирковом представлении он не смог. Да и не пытался, так как знал, что получит прямой приказ и очередную порцию недовольства в свой адрес. Мало того, что ему пришлось задействовать почти две трети личного состава управления для охраны этого мероприятия, так еще придется выступить с речью перед публикой. Виктор с каким-то ехидством подумал: «А что если высказаться правдиво? Какой эффект, кроме увольнения, это произведет?» Но он понимал, что никакого значительного эффекта правда не принесет, поэтому набросал короткую речь, состоявшую из общих и пустых фраз про единение, про добро и будущее. Будущее, которого у половины жителей этого города больше нет. И нет никакой надежды, что оно появится. Закончилось оно шесть лет назад.

А еще его раздражал сам повод для выступления: новая католическая церковь, только построенная, самая большая и самая современная. Выглядел храм шикарно, но лучше бы эти деньги направить на создание рабочих мест. Безработица в Урошеваце оставалась высокой. После войны округ передали Сербии, что оказалось не очень хорошо: не самая богатая страна не могла позволить вливать в восстановление экономики Урошеваца большие деньги, а помощь остальных стран ЕС также не поражала воображение.

Новая католическая церковь теперь станет требовать постоянного патрулирования, а, возможно, даже придется разместить там стационарный пост. Учитывая популярность Ватикана среди местного населения вполне возможны если не террористические акты, то вандалы попробуют испохабить храм. Именно католики организовали вторжение, именно под их руководством прошла стерилизация местных жителей.

Да и сербские поселенцы, которыми планировалось заместить вымывающееся население принадлежали к иной христианской конфессии, про косоваров-мусульман из деревень не имело смысла даже говорить.

Бесполезный и провокационный объект, который станет раздражать горожан, а лично ему добавит головной боли. Но кардинал Рикардо Конти, который курировал возврат Урошеваца в семью человечества, настоял на том, чтобы церковь появилась. Виктор считал его умным человеком, но этого решения понять никак не мог. Хотя, отдать должное Конти, сначала они построили и оборудовали две больницы.

Район вокруг нового храма перекрыли, в воздухе парили дроны. На открытие собрались почти все руководители города, и Виктор подозревал, что они испытывают схожие чувства.

Перед входом в церковь установили небольшой помост с двумя мощными динамиками. Выступать с речами собрались почти два десятка человек, половина из которых не смогут ограничиться короткой полутораминутной благодарностью и обязательно затянут время. Сначала ожидалось, что на открытие прибудет кардинал, но в последний момент у того появились какие-то неотложные дела, и Виктор вздохнул с облегчением: меньше проблем с охраной. И хотя сопротивление вроде бы сошло на «нет», но католический иерарх мог спровоцировать атаку.

Погода радовала Виктора гораздо больше предстоящего мероприятия. Тепло, нет ветра, на небе легкие облачка, почти прозрачные.

Он стоял возле своей машины и курил: пришлось признать свою слабость и выслушать нудный монолог от жены по поводу неприятного запаха. Храм оцепили его сотрудники, а в толпе зрителей, очень немногочисленной, находились оперативники в штатском. В соседнем переулке стояли два автобуса со спецназовцами. Задействовать бронемашины он не стал: у многих горожан еще остались не самые приятные воспоминания о бронетехнике на улицах Урошеваца.

Он подумал о том, что этот город никак не хотел его отпустить. Он отказался возглавить оккупационную администрацию, но в итоге принял предложение стать начальником полицейского управления. Деньги нужно зарабатывать, а кроме службы он ничего не знал и не умел.

Чуть поодаль от него стояли два личных охранника из собственной безопасности. На публичных мероприятиях они всегда его сопровождали, так как его популярность у горожан на уровне католической Церкви, если не ниже. Очень многие считали его предателем и коллаборантом, пошедшим на предательство собственного народа ради получения выгоды от внешних. Мало кто интересовался истинными причинами, побудившими его на такой шаг. Но он и не надеялся стать народным любимчиком, пока его устраивал хотя бы факт, что почти целый год на него не покушались.

Мимо проходил градоначальник Гойко Йович, и Виктор предпочел, чтобы тот проследовал дальше, но чертов серб заметил его и круто изменил направление движения. Виктор понял, что общения избежать не удастся. Градоначальник ненавидел его яростно, открыто и никогда не упускал случая, чтобы сделать какую-нибудь гадость. Причина лежала на поверхности. Йович притащил за собой многочисленную родню, которую распихивал во все городские службы, а вот с полицейским управлением не получилось. Нет, сначала Виктор пошел навстречу и зачислил двух его двоюродных племянников на службу, причем на престижные должности, закрыв глаза на несоответствие образования и физической подготовки. Племянники градоначальника с первых же дней решили, что работать — удел обычных смертных, и откровенно начали саботировать приказы руководителей. Виктор обратился к Йовичу с корректной просьбой повлиять на родственников, на что получил отговорку, что поговорит. Ничего не изменилось, да и сам разговор вряд ли состоялся. Виктор же не стал терпеть этих трутней и уволил их за несоблюдение условий контракта. Это и стало истоком ненависти градоначальника.

- Полковник! - заорал Йович. - Вот вы где!

- Да, я здесь, - ответил Виктор и прислонился к дверце служебного автомобиля. Градоначальнику исполнилось пятьдесят лет, но выглядел он почти его ровесником. Медицина и уход за соответствующие деньги продлевали молодость. - Что-то случилось с вашим коммом?

- Нет, с ним все в порядке, просто хотел посмотреть вам в глаза и высказать... - Йовичу преградили путь охранники Виктора, причем сделали это достаточно грубо, за что Виктор позже обязательно их поблагодарит.

- Пропустите господина Йовича, он безобиден.

- Ваши люди, полковник, ведут себя также вызывающе, как и вы!

- Они выполняют свою работу, господин мэр.

- Не надо использовать это мерзкое английское слово...

- Мне так привычнее, - Виктор откровенно издевался. - Вам же следует с большим уважением относиться к родному языку города, которым вы, по вашим словам, управляете.

- Хочу заметить, полковник, что это теперь наш город, - прошипел Йович, вызвав смех у Виктора. Он протянул руку в сторону храма, на фасаде которого блестел крест:

- Даже эти парни с католическим распятием имеют больше прав на этот город, чем вы. Они хотя бы приложили усилия, чтобы он стал их.

- Я буду на вас жаловаться, полковник. Это уже переходит все границы. Вы оспариваете власть Республики Сербии.

- Я? - улыбнулся Виктор. - Никак нет, мэр. Просто отвечаю на ваше провокационное заявление.

- Чертов кровосос, - процедил Йович и развернулся. Виктор сделал глубокую затяжку и поблагодарил себя за то, что смог отвадить градоначальника от общения. Лучше короткий и бурный скандал, чем получасовая говорильня ни о чем с вкраплениями обвинений. Кстати, он так и не узнал, чем в этот раз оказался недоволен Йович. Но ему не очень и хотелось.

Насколько знал Виктор, то желающих в Сербии занять место Йовича практически не имелось: Урошевац вызывал у сербов не самые приятные ассоциации, так что градоначальник пользовался своей незаменимостью. Виктор же пользовался британским гражданством и поддержкой Королевства.

Их перебранка привлекла внимание начальника местного отдела БИА Дамьяновича. Тот, посмеиваясь, подошел к Виктору:

- Развлекаешься, Солано?

- Не мог отказать себе в таком удовольствии, - с Дамьяновичем отношения у него сложились хорошие. Начальник отдела работу свою знал хорошо, сознательно вредительством не занимался, периодически вразумлял своих подчиненных, которые считали себя центром вселенной и полубогами.

- А ты крещеный? - спросил у сербского контрразведчика Виктор.

- Крещеный, православный, - ответил Дамьянович и добавил, - только такие вопросы считаются достаточно интимными и задаются в несколько иной форме.

- Мне можно, - усмехнулся Виктор, - я же порождение дьявола, пьющее кровь, да еще и атеист. Ладно, извини за бестактность.

- А тебе зачем нужно знать о том, крещеный я или нет?

- Просто так. Вот веришь?

- Нет. Не верю, - улыбнулся серб. - Ты речь подготовил?

- Конечно, - вздохнул Виктор и подошел к урне, прикрепленной к стене административного здания. - Куда же мне деваться от этой почетной обязанности.

- Я не понимаю, почему Конти настоял на строительстве этого культового здания? Ведь по моим данным католиков среди населения от силы наберется тысяча человек на весь анклав.

- Это загадка, над которой мы будем биться долго, если не зададим кардиналу этот вопрос напрямую.

- И получим пространное размышление о Человеке, Господе и их взаимоотношениях, но причину так и не услышим. Стоффа бы ответил четко и по делу.

- Не могу знать, - сказал Дамьянович, - это ты с ним пересекался. Я же появился намного позже.

- Да и шут с ними, с кардиналами, - ответил Виктор, - меня больше беспокоит, что теперь эту хибару религиозную охранять придется.

- Твоя епархия, - согласился серб. - Сочувствую. Но ничем помочь не могу.

Они еще немного поговорили о работе и даже затронули одну отвлеченную тему, а затем начались выступления приглашенных лиц, и им пришлось подойти поближе к трибуне. Все это время Виктор получал короткие отчеты по рации от своих людей. Пока никакой подозрительной активности не зафиксировали. Это не могло не радовать.

Виктор дождался своей очереди, поднялся на трибуну и монотонно зачитал заученную речь. Кто-то даже похлопал в ладоши, ему стало безумно интересно, кого же так порадовала его речь, но он не успел заметить неожиданного поклонника, зато успел уточнить у своих наблюдателей, сколько в толпе зрителей католиков. Из группы в триста сорок человек католиками себя называли восемьдесят. На открытие церкви прибыло меньше десяти процентов верующих, если верить цифрам Дамьяновича.

Виктор начал спускаться с помоста, уступая место следующему оратору, когда заметил, что охранники останавливают семейную пару, устремившуюся к нему. Оба чуть старше него, одеты прилично. Мужчина что-то объяснял его телохранителям, а женщина крикнула:

- Полковник Солано, мы хотим поблагодарить вас.

Виктор от неожиданности чуть не споткнулся. Очень удивительное заявление. Он приказал охранникам пропустить их. Дроны и сканеры не зафиксировали ни у кого из зрителей предметов, похожих на оружие, так что за свою безопасность он мог особо не переживать.

- Добрый день, полковник, - теперь заговорил мужчина. На английском, без электронного переводчика. Значит, бывший гражданин РНЧ.

- Здравствуйте, - осторожно ответил Виктор, ожидая продолжения: его очень редко за что-то благодарили, так что он с большим интересом хотел узнать, что же такого он совершил.

- Мы родители Патрика Клейтона, позавчера ваши сотрудники спасли его от похитителей. Они — настоящие герои. Обошлись с ним максимально корректно и доставили домой. Но мы понимаем, что за такую хорошую работу нужно благодарить и тех, кто ими командует. Спасибо вам, полковник, что сумели так наладить работу в своем управлении.

- Когда это произошло? - Виктор постарался не выказать недоумения: какие, к черту, похитители, какие сотрудники, эта парочка — психи? Он быстро прокрутил в памяти сводки происшествий за последние несколько дней, и ни в одной из них не значилось никаких похищений или чего-то подобного.

- Позавчера вечером. Патрик возвращался домой от друга в районе десяти часов вечера, когда какие-то ублюдки запихали его в машину и куда-то повезли. Но их остановил ваш патруль, Патрика вызволили и привезли домой.

Он смотрел на рассказывающую этот бред женщину и не мог понять: она сумасшедшая или под воздействием наркотиков. Запаха алкоголя или марихуаны не чувствовалось, да и с глазами у нее — полный порядок. Но она рассказывала какую-то невероятную историю. Даже если их сына пытались похитить, то после остановки машины патрулем был бы составлен рапорт, да и вряд ли бы все прошло тихо-мирно.

- А не напомните мне фамилии сотрудников, которые вернули вам сына?

- Увы, мы их спрашивали, но они оказались такими скромными, что только улыбнулись, посоветовали Патрику приходить домой засветло, и уехали.

- Да, конечно, во сколько вернули вашего сына?

- Ближе к одиннадцати. И даже комм его вернули.

- Жаль, я так хотел отметить их премией.

- Обязательно нужно это сделать, полковник. Ваши люди вернули нам веру в то, что полиция на страже общественных интересов.

Виктор не знал, что делать дальше с этой парочкой сумасшедших, а они стояли напротив и чего-то от него ждали.

- Я могу показать вам фотографии сотрудников, и вы тогда скажете, кто вернул вашего сына.

- Если честно, то мы именно об этом и подумали.

Виктор достал комм и вывел список сотрудников патрульной службы. Информация о них являлась открытой: охрана общественного порядка требовала максимальной прозрачности, так что никакого вреда он своим людям не причинит, а эта парочка, не найдя воображаемых героев, отстанет от него.

Мужчина через секунд десять просмотра уверенно заявил:

- Вот этот. Точно. Он был более разговорчивым.

Виктор посмотрел на экран: младший лейтенант Чейн, командир мобильного патруля.

- Секунду, - он повернул комм к себе и посмотрел график дежурств экипажа Чейна. Позавчера он патрулировал город вечером и ночью. С напарником — старшим сержантом Драговым, чье фото он продемонстрировал отцу спасенного Патрика Клейтона.

- С ним был этот сотрудник?

- Именно, - подтвердила женщина, ее муж посмотрел на нее с неодобрением. - Прости, дорогой, что вмешалась...

- Очень хорошо, вот мы и определились с теми, кого найдет награда. Огромное вам спасибо, что верите в наше дело. Знаете, не стану скрывать, что это так приятно — осознавать, что твоя работа приносит людям пользу.

- Не просто пользу, а спасает жизни, - с самым серьезным видом заявил мужчина. - Но это мы должны благодарить вас и ваших людей, полковник. Кто знает, кто и зачем похитил Патрика, что у них было на уме. Сейчас такое опасное время. Люди с территорий затаили злобу на нас, горожан.

- Мы боремся с проявлением насилия со стороны всех общин, - ответил Виктор дежурной официальной фразой и мысленно чертыхнулся: «Сука, я скоро нормально разговаривать разучусь, перейду на канцелярский диалект».

- Можете оставить мне свои контакты, чтобы я сообщил вам, когда лично поблагодарю этих сотрудников?

- Конечно же, - они продиктовали ему свои данные, на чем беседа закончилась, а он, дойдя до машины, достал сигарету и начал просматривать отчет смены Чейна. Экипаж выписал два небольших административных штрафа за нарушение ПДД, три раза съездил на вызовы по поводу нарушения режима ночной тишины, доставил в судебный изолятор двух дебоширов. И никаких спасенных мальчиков.

Виктор попытался получить доступ к камерам патрульного автомобиля, но не смог. Запись отсутствовала. В файле отчета он увидел заявку на ремонт системы видеофиксации и наблюдения. Таких совпадений не бывает. Произошла какая-то херня, в которой следует досконально разобраться. Какого черта патрульным понадобилось ломать систему наблюдения? Для этого нужна веская причина. И почему они не заменили машину, хотя по инструкции именно так и полагалось сделать. Конечно, не всегда такое возможно по причине отсутствия свободных автомобилей, но сейчас с автопарком управления все хорошо. Бюджет в этом году увеличили, так что они могли поддерживать технику в хорошем состоянии.

Сейчас закончится говорильня, и он вернется в управление, где начнет разбираться в этой запутанной и странной истории. Он подумал, что ввязывается в очередную херовую историю, но оставлять это без реакции не собирался.

Глава 7. Обещание

Глава 7. Обещание.

Карлос подумал о том, что смягчение норм сексуального поведения церковных служителей сыграло большую роль в его решении поступить на обучение в семинарию. Он любил женщин, а еще он любил Господа, верил в его доброту, поэтому не стал бы обманывать его. Но теперь этого не требовалось: даже кардиналам позволялись связи с противоположным полом. Не приветствовались, но позволялись. Можно создать семью, можно завести ребенка. Это, конечно, остановит твою карьеру на определенной ступени, поэтому он никак не мог решить, что важнее для него лично: продолжение рода или новая должность.

В Мадриде он встречался почти четыре года с девушкой-дизайнером, но их связь так и не перешагнула через плотскую страсть. Ни он, ни она не видели совместного будущего, так что в определенный момент она прекратила общение. Карлос не мог с уверенностью заявить, что так просто принял это решение, но большой трагедии не стал делать. Все же они оба понимали, что расставанием это и закончится.

Он иногда размышлял о том, чего же хочет получить от жизни. Кроме служения Господу, конечно. Размышления приводили его в небольшую растерянность. Одна часть мечтала о тихом семейном счастье, обязательно с несколькими детьми, другая же видела его известным и почитаемым иерархом Церкви, который посвятил свою жизнь служению людям.

Совсем как Стоффа. Только кто теперь помнит про его предшественника. Наверное, даже вампиры перестали вспоминать про того, кто организовал против них военную операцию. Но кардинал сознательно выбрал путь к спокойствию и забвению, его никто не принуждал, и теперь он просто наслаждался покоем.

Карлос грустно улыбнулся: Стоффа все же изредка мелькал в новостных лентах и сетевых обзорах, у него сложилась яркая медиа-история, которую иногда задействовали репортеры и обозреватели. Ему же только предстоит стать узнаваемым за пределами Ватикана.

Он открыл на терминале электронное письмо с приглашением на запись «Другая сторона» от блогера по имени Линда. Выглядела она потрясающе, да и беседу со своими гостями могла вести на приличном уровне. Красивая, умная и с приличным багажом знаний. А еще она присутствовала при исчезновении Рика Неймана. То, что это точно не похищение, а спланированная операция по освобождению, он уже не сомневался. На днях ИскИн должен выдать результат работы с камерами, и тогда у следователей появится шанс выяснить, кто конкретно участвовал в нападении. Проверили связи с африканскими нанимателями Неймана, но с большой долей вероятности они не имели отношения к исчезновению. Нейман потерял для них какой-либо интерес. Он даже в качестве свидетеля никак не мог повлиять на вынесение приговора, а в то, что африканцы воспылали к нему любовью и уважением, никто не верил.

Эта репортерша заинтересовала его. Заинтересовала, скорее, не как профессионал, а своей внешностью. В письме указан ее комм-контакт. Личный. Это говорило о личной заинтересованности в интервью. Карлос, правда, слабо представлял, о чем они могут говорить, так как большинство его дел не предполагали публичности, а ничего, подобного крестовому походу против вампиров, как у Стоффы, или даже борьбы с голодом, в списке деяний не значилось. И вовсе не потому, что проблемы в мире закончились, просто Стоффа чрезмерно увлекся глобальными вопросами, а за это время накопились мелкие, но зачастую деликатные затруднения во многих странах, где Церковь имела свой интерес. Карлос решил, что в начале своей деятельности займется устранением подобных ошибок, чтобы, когда наступит время, а оно обязательно наступит, для деяния великого, они не отвлекали его.

Конти с одобрением отнесся к подобному решению. Камерленго ошибочно считал, что на место Стоффы пришел полностью подконтрольный ему человек без амбиций. Кардинал так открыто демонстрировал свое покровительство, что только подпитывал желание Карлоса поскорее низвергнуть своего куратора.

Карлос набрал Линде. Соединение произошло мгновенно, словно она чувствовала, что сейчас кто-то попытается с ней связаться.

- Добрый день, отец Мартинез.

- Добрый, Линда, - в письме она просила обращаться по имени.

- Заинтересовались интервью?

- Заинтересовался тем, почему ваш выбор пал на меня, скромного и скучного ватиканского функционера.

- Вы заняли место кардинала Стоффа, - Карлос дернулся: призрак Николо, наверное, даже после его смерти будет популярнее, чем он.

- Все не совсем так, как вам кажется, - он не лукавил, - я принял на себя только часть его многочисленных обязанностей, причем, самых тусклых и не очень интересных.

- Не надо лишней скромности, - она замолчала, явно что-то обдумывая, - можем перевести разговор в видео?

- Вполне, - Карлос вывел изображение на терминал: экран больше, так что так ему будет удобней. Линда находилась в салоне автомобиля: в серебристой куртке, волосы собраны в хвост, на лице минимум косметики, но выглядела свежо. Она улыбнулась:

- Еду с работы. А вы?

- Составляю список встреч. Линда, мне очень хочется пообщаться с вами, я честно просмотрел несколько выпусков «Другой стороны», но боюсь, что наш окажется самым коротким и скучным.

- Можно попытаться, - она задумалась, - мы можем сделать запись, а не прямой эфир, так что если вас что-то не устроит, то просто не станем выкладывать запись в Сеть. Обычно я так не делаю. Зрители и подписчики любят «живое» шоу, но для вас я могу сделать исключение.

- И все же не очень понятно, почему из Ватикана ваш выбор пал на меня?

- Стоффа долгое время оставался главным поставщиком новостей от Церкви после Папы, а если быть честными, то даже больше, чем Папа Климент. И я не верю, что его место отдали скучной и унылой фигуре, - она снова улыбнулась, заставив его засмеяться:

- Что же, Линда, вызов принят. Вы купили меня лестью и сравнением с предшественником. Потешили эго и надавили на амбиции.

- Я не специально, - она сделала притворно-виноватый вид, а он подумал о том, что ведет она себя сейчас очень рискованно. Ведь на его месте мог оказаться сухой педантичный человек, который расценил бы подобное общение, как неуместное и глупое кокетство, но она, скорее всего, изучила его психологический профиль. Все же в Сети достаточно открытой информации о нем, да и есть что-то, что можно купить на «черном» рынке.

- Специально-специально, - поддержал он общение в этом же игривом тоне, - но у вас получилось. Я свяжусь с вами либо сегодня вечером, либо завтра в первой половине дня, и мы согласуем время и место интервью.

- Отлично, отец Мартинез. Спасибо вам.

- Всего хорошего, Линда, всего хорошего, - он закончил разговор и хотел выйти из комнаты, когда поступил вызов от кардинала Конти. Не ответить он не мог, хотя не горел желанием долго общаться с камерленго. Именно долго, потому что иначе Конти не умел.

- Да, монсеньор, к вашим услугам.

- Карлос, брат мой, как твои дела? - вот что он хотел услышать в ответ: хорошо ли Карлос выспался и позавтракал или на каком этапе находятся несколько проектов, которыми он занимался.

- Терпимо, монсеньор, но хотелось бы лучше.

- Жаль, что я не могу пока уделить тебе свое личное время, мы давно не встречались в неформальной обстановке, мне довелось приобрести несколько экземпляров немецкого вина. Божественно, хотя никак не ожидал, что они смогут превзойти нас и французов, - Карлос не любил вино. Он в нем совершенно не разбирался. Мог, конечно, отличить откровенное дерьмо от приличного напитка, но в оттенках вкуса, возрасте и прочей винной атрибутике терялся. Он предпочитал крепкий алкоголь из зерновых культур. А Конти мог часами расхваливать какую-нибудь марку вина, причем, хвалить так, что начинали течь слюни, а потом Карлос делал первый глоток расхваленного напитка и честно не мог сказать, что же такого особенного в этом сорте. Вино, как вино. Конти к тому же предпочитал полусухие вина, а Карлос с опаской относился ко всему кисловатому на вкус. - Нет ли у тебя желания посетить анклав?

- Там возникла какая-то проблема, монсеньор? - очень интересная просьба. Ей можно будет воспользоваться и для своих целей.

- Намечается, - в голосе камерленго промелькнули грустные нотки, - я так много сил и внимания отдал этому региону, так что будет очень печально, если случится то, что может не очень хорошо сказаться на репутации Церкви.

- Защищенный канал? - спросил Карлос, но Конти ответил:

- Нет. Ничего тайного. К счастью, но мне кажется, что тебе стоит проанализировать, как там организована миссионерская деятельность, - Карлос поморщился: кто-то из оппонентов камерленго явно указал Папе на несоответствие вложенных средств в количество верующих. Это произошло немного раньше, чем он рассчитывал. Но надо будет действовать, основываясь на том, что имеется в наличии. Он задал несколько рискованный вопрос:

- Понтифик недоволен?

- Нет, брат мой, я сам расстроен. Мы построили новый прекрасный храм, но мне пришлось отказаться от поездки на открытие. Не хотелось появиться там на фоне пустующего зала.

- Вы думаете, что местный епископ саботирует деятельность?

- Отец Чен? Вряд ли. Он, скорее, не обладает нужным уровнем убеждения. У вас имеется большой опыт работы с такими ситуациями, Карлос, так что, если это возможно, то выделите несколько дней своего драгоценного времени, чтобы помочь мне разобраться в том, что там происходит. Иначе об этой ситуации первыми доложат наши недоброжелатели, - Карлос отметил, что Конти ассоциирует его вместе с собой и противопоставляет другим фракциям, но он-то не вступал в эту грызню. Не видел особого смысла: Папа Климент обладает крепким здоровьем и будет на Престоле еще долго, те, кто сейчас кусает друг друга, одного с ним возраста или даже несколько старше, так что шансы у них занять место Климента призрачные: только внезапная смерть понтифика может дать такую возможность. От того, что Господь может призвать к себе внезапно, не застрахован и Папа Римский, но у Карлоса имелся человек из медицинской команды, которая обслуживала Климента, поэтому о здоровье Папы он получал самые оперативные и точные сведения. Так что интриговать против других иерархов в призрачной надежде утопить соперников не имело смысла. А вот служителям его уровня есть к чему стремиться, так как многие кардиналы и епископы засиделись на своих местах. Им пора освободить их для молодежи. Стоффа поступил верно, когда ушел на покой. Карлос в очередной раз пожалел, что у них не получилось нормального сотрудничества.

- Конечно, монсеньор. Мы же делаем общее дело во славу Господа нашего и Церкви. Я с радостью возьмусь за ваше поручение.

- Ну какое поручение, Карлос, это просьба, - он представил себе довольное лицо Конти, когда тот услышал такое быстрое и подобострастное согласие. Пусть думает, что Карлос остается его верным сторонником. Тем приятнее будет увидеть впоследствии его лицо, когда карьера камерленго завершится, дай Бог, почетной отставкой, а не Церковным судом.

- Ваши просьбы для меня важны, как и приказы Папы, монсеньор, - он добавил еще лести и тут же подумал, а не переборщил ли: Конти нельзя назвать глупцом, он достиг своего положения не монотонным чтением молитв, но несколько расслабился на своем посту и стал воспринимать хвалу, как должное. Когда он займет эту должность, то не станет вести себя так опрометчиво.

- Я всегда знал, что в твоем лице приобрел настоящего друга, брат мой - «слугу ты приобрел в моем лице по твоему разумению», - подумал Карлос, но ответил, конечно, иначе:

- И я, монсеньор, очень рад этому, рад тому, что могу называть вас другом и наставником. В самое ближайшее время я выполню ваше пор...вашу просьбу. И приложу все усилия, чтобы ситуация стала иной.

- Заранее благодарен, - камерленго на секунду замолчал, а потом удивил его тем, что завершил разговор, - после возвращения нам нужно будет обязательно увидеться лично и попробовать это чудное германское вино. Никто не останется разочарованным.

- Конечно, монсеньор, - камерленго отключился. Карлос остался в легком недоумении: слишком быстро прошла их беседа. Это не свойственно Конти. Хотя есть одно объяснение, не очень приятное для самооценки, но кардинал сейчас не вел диалог: он просто отдавал приказ своему слуге.

Карлос поднялся с кресла и подошел к окну, испытывая сильное желание ударить кулаком по стеклу, но это ребячество и глупость. Пусть лучше так, пусть Конти даже не подозревает о том, что он не хочет ему подчиняться вечно. Господь свидетель, что относись он к Карлосу иначе, с уважением, ему бы и в голову не пришло интриговать против камерленго, но кардинал Рикардо Конти слишком многое о себе возомнил.

Карлос однажды честно признался себе, что хочет власти, власти над Церковью, чтобы встав во главе, приносить пользу пастве и остальному человечеству. Очень многое нужно менять внутри Ватикана. Климент, конечно, проделал огромную работу по реформации, реанимировал Ватикан, пробудил его от спячки, но выдохся. Перегорел. Возможно не последнюю роль в этом сыграл и возраст, а, может, Папа потерял веру в тех, кто его окружает. Людей, подобных Николо Стоффа, в Церкви очень мало, здесь преобладают интриганы и хитрецы, вроде Конти и тех, с кем он конфликтует. На пути к власти Карлос решил пользоваться их же оружием, но потом он все изменит. Он точно знал, что не превратится в их подобие, не обратится в аморфное существо. Нет, он заново зажжет костер веры в Ватикане. Климент показал, что это возможно, получилось у Папы, получится и у него. И поэтому Господь всегда будет помогать ему, Карлосу Мартинезу Гонсалесу, своему верному слуге.

Злость отступила. Он подумал о том, что «просьба» Конти очень даже кстати. Ведь он и сам подумывал посетить Урошевацкий округ. Для Престола место своеобразное. Мало святых отцов хотели отправиться туда с миссией. Тот, что находился там в данный момент, вообще прибыл из Таиланда. Многих пугали вампиры, или, как теперь их называли, измененные люди. Но Карлос честно считал эту проблему надуманной: будь они сверхлюдьми или чем-то подобным, то явно бы не проиграли войну и не подверглись принудительной стерилизации. Стоффа своей фанатичной работой и маниакальной ненавистью смог сломать хребет их сопротивления. Так что теперь там доживали свой век триста тысяч существ, которым не дано увидеть продолжения своего рода. Удивительно, как камерленго вообще пришла в голову идея построить там церковь. Что и кому Конти хотел доказать этим строительством Карлос понять не мог, но факт такого масштабного промаха его радовал.

Его мысли вновь вернулись к репортерше и даже мелькнула идея, а не предложить ли ей совместную поездку, но он тут же от нее отказался: она станет только отвлекать его. Карлос знал свою слабость. Если рядом будет находиться красивая и интересная женщина, то ему станет очень сложно заставить себя работать. И со своей любовью к женскому полу он ничего не мог поделать, хотя понимал, что кто-нибудь когда-нибудь обязательно попробует воспользоваться этой его уязвимостью.

Если он поедет туда один, то имеет смысл провести интервью до поездки, заодно он точно узнает, насколько он станет ей интересен, как мужчина, а не только собеседник. Карлос подумал также о том, что стоит проверить все ее связи: замужем она или нет, если нет, то имеются ли постоянные партнеры. К встрече он также будет готовиться. А что поделаешь, век информации. Век открытого знания и прозрачных данных.

И еще один момент он отметил: война в анклаве закончилась, но местное население точно не питало особой любви к католическим священникам, поэтому придется воспользоваться услугами охранной компании, нанять пару-тройку профессиональных телохранителей. Он редко пользовался подобными услугами, подсознательно копируя Стоффу, но даже его предшественник в последние годы не обходился без охраны. Придется спросить совета по поводу телохранителей у Белова, главы частной военной компании из Британии, сотрудничать с которым ему посоветовал Стоффа. Жаль, что «Дрейк фаундейшн» не оказывает услуг персональной охраны, но Белов точно должен знать, кто на европейском рынке самый лучший.

Глава 8. Детский лепет.

Глава 8. Детский лепет.

То, что он большую часть рабочего времени проводил в кабинете, Виктора устраивало полностью. Бегать по притонам наркоманов или ловить хитрых дилеров ему не хотелось. Романтика давно прошла, а с документами работать он мог без особого напряжения. Поэтому разбором непонятной истории с чудесным спасением Патрика Клейтона он занимался из своего кабинета, благо технологии внешних сильно облегчали эту задачу.

Сейчас две группы оперативников из собственной безопасности доставят к нему патруль, который так странно повел себя, да еще и повредил штатное оборудование. Эксперт из технического отдела подтвердил, что систему видеоконтроля умышленно сломали. Автомобиль не попадал в аварию, оборудование ресурс не выработало, так что налицо заинтересованность экипажа в том, чтобы никто не узнал, чем они занимались той ночью.

Данные о перемещениях патруля, полученные через спутниковую систему наблюдения зафиксировали, что автомобиль подъезжал к дому Клейтонов в указанное родителями мальчика время.

Парня в данный момент опрашивал начальник отдела внутренней безопасности в присутствии психолога и с согласия родителей. Им преподнесли это, как желание найти похитителей и наказать их. Виктор не верил, что они вообще существуют. Похитители. Но и зачем экипажу понадобилась такая история он понять пока никак не мог. Еще одной странностью стало то, что оба — и лейтенант и сержант нигде не отметились, как склонные к коррупции или чрезмерном применении насилия. Обычные служаки, которые не лезут в криминальную жизнь. Но факты, которыми он располагал, говорили, что у этой истории дурное начало.

Он подумал о том, что имеет смысл узнать у Дамьяновича, не ведет ли БИА расследование в отношении этой парочки, но вряд ли получит ответ. Даже в частном порядке. Конкуренция между службами никуда не делась и в послевоенной жизни. Его уже давно не раздражал этот факт, он принял его за данность, хотя сам старался в подобные игры не ввязываться, но иногда приходилось.

В кабинет постучался начальник СБ, майор Пайк:

- Заходи.

Пайк, крупный мужчина с толстыми мясистыми щеками, пивным животом и маленькими глазками, никак не производил впечатления борца с внутренними врагами, а еще смахивал на добродушную свинью из какого-то анимационного фильма. Но добродушием он точно не отличался. Майор Пайк наслаждался властью над всеми в этом управлении, над всеми, кроме Виктора. Он иногда думал, что это должно заставить Пайка ненавидеть начальника, но тот, наоборот, выполнял все приказы и требования Виктора с явным удовольствием. В чем причина такой любви и уважения Виктор не знал, но все равно не доверял ему.

- Сэр, я закончил с парнем. Рапорт уже должен быть у вас, но я решил лично...

- Садись, - Виктор указал на ближайший стул рядом с его столом. - Правильно решил. Врет?

- Нет. Не врет. Но история — дикая и неправдоподобная.

- То есть мальчик утверждает, что его схватили неизвестные лица, надели на голову мешок, запихнули в машину и куда-то повезли? А потом его освободили наши бравые патрульные?

- Именно. Психолог и данные температурного контроля тела, а также программа полиграф подтверждают его слова.

- Полный возраст его?

- Тринадцать лет, восемь месяцев.

- Херово, - Виктор покачал головой: он хотел использовать «правдосказ», но применение препарата допускалось только к задержанным старше четырнадцати лет, да и парень все-таки вероятная жертва, а не преступник. Просить же Пайка тайно подмешать это вещество — дать ему отличный рычаг влияния.

- Я тоже так подумал, что, увы, использование спецпрепарата невозможно, но, думаю, что он не обманывает.

- С наркотой связан или с чем-то незаконным? Возраст как раз такой, что все возможно.

- Тоже - нет, - Пайк даже помотал головой, - мальчик на удивление спокойный и хорошо воспитанный. Криминальная сторона жизни явно не в его приоритетах.

- Мечта родителей, - усмехнулся Виктор, а Пайк поддержал:

- Мне даже немного завидно стало: у самого сыну — пятнадцать, так ничего ему не интересно, а подчиняется только через ругань. Этот совсем не такой.

- Интересно. А где твои черные демоны?

- Скоро будут, - Пайк посмотрел на комм, - обоих взяли. Не сопротивлялись, но и не особо удивились. Нервничают.

- Я бы тоже нервничал, когда ко мне пришла бы собственная безопасность.

- В данный момент я нахожусь в вашем кабинете, полковник, - Пайк иногда мог и пошутить, - у вас есть возможность рассказать все добровольно.

- Обязательно, но позже, - улыбнулся Виктор, а выражение лица Пайка не изменилось. Может, он не шутил?

- Что делать с мальчиком? Я оставил его с Кейт, психологом.

- Он же не напуган, надеюсь?

- Нет, конечно, - Пайк засмеялся: выглядело это так, словно начало колебаться желе. - Мы же не звери какие.

- Пусть подождет немного. Послушаем, что расскажут нам эти два деятеля.

- Их к вам, полковник?

- Да. Хочу лично послушать, - Виктор подошел к окну и включил вытяжку, взял с подоконника пачку сигарет и достал одну, покрутил в пальцах, немного разминая.

- Курить будешь, майор?

- Не откажусь, - Пайк оказался рядом с ним через мгновение. Виктор никак не ожидал от него, что тот может двигаться с такой скоростью. Он протянул ему сигарету и зажигалку. Они закурили.

На настенном экране появились патрульные в сопровождении шестерых подчиненных Пайка. Они остановились перед Лаурой, его секретарем, в приемной. Виктор крикнул:

- Пусть заходят.

Оперативники ввели патрульных. Оба в наручниках, оба в гражданской одежде — находились на выходных. От старшего сержанта, серба Драгова, доносился запах алкоголя, его командир и напарник, младший лейтенант Чейн, показался Виктору трезвым, но несколько потерянным. Оба — совсем молодые, но это обстоятельство никак не реабилитировало их.

Подчиненные майор встали за их спинами, но Виктор распорядился:

- Спасибо, офицеры, вы можете идти. Подождите в приемной или...

- В отделе ждите меня, - коротко скомандовал Пайк. Оперативники молча покинули кабинет, а Виктор подумал о том, что ни один из них не поприветствовал его. Майор без слов понял его и заявил:

- Получат взыскание, полковник.

- Уволь парочку, - сказал Виктор, - чтобы остальным наука была. И я не шучу.

- Хорошо.

Виктор подошел к патрульным, стоявшим возле двери, поближе.

- Догадываетесь, почему здесь?

- Нет, сэр, - ответил Чейн. - Но я считаю, что наши права нарушены таким вот обращением.

Имелись в виду наручники и то, что их доставили в управление силой.

- Права, права, права. Что, блядь, вообще происходит? - закричал он.

- Сэр, я не понимаю, о чем вы...

- Командир, - обратился к лейтенанту Драгов, - давай, расскажем то, что хочет узнать полковник. Все равно нас «правдосказом» напичкают.

- Мы не подозреваемые, так что нет такого права, - запротестовал Чейн, чем вызвал улыбку Виктора.

- Ошибаешься, лейтенант. Уже подозреваемые: пока, правда, только в умышленной порче патрульного оборудования, но даже этого достаточно, чтобы использовать медикаменты. Так что я предлагаю что-то вроде сделки: если вы расскажете сами, то я подумаю о том, чтобы оставить вас на службе, и майор Пайк закроет на это происшествие глаза. Нет — значит, запускается стандартный механизм: арест, «правдосказ», следствие, суд и тюремное заключение.

- Вам же интересно, что с пацаном произошло? - спросил очень грустный Чейн.

- В точку, - ответил Виктор, - в самый центр. Я нихера не понимаю, что произошло, а отсутствие информации распаляет мое воображение. Расскажите подробно, что за херня произошла той ночью.

- Мы решили остановить для проверки документов легковую машину на южном выезде из города, там нашли связанного пацана с мешком на голове.

- Где именно?

- Под ж/д мостом, новым, который еще достраивают, - это объясняло, почему прервалась передача данных с автомобильной системы контроля.

- И что именно там произошло?

- В машине было четверо вооруженных мужчин. Автоматы, в масках, двое - точно измененные и под действием крови.

- Отлично, а как смогли определить, что они ускоренные?

- По тому, как двигались. Я ведь и сам...

- Знаю, лейтенант, - прервал его Виктор, - дальше. Про машину и похитителей.

- Возникла трудная ситуация: нас двое, их четверо. Шансы наши минимальны.

- У вас их не было, - поправил его Пайк и посмотрел на Виктора: не оскорбил ли он начальника тем, что вставил реплику.

- Да, не было, - подтвердил Чейн.

- И как же тогда вам удалось забрать пацана?

- Я смог убедить их отдать мальчика и пообещал не отражать это происшествие в рапорте, а также сломать систему видеофиксации.

- И они согласились на это? - Виктор с недоверием слушал эту историю: фантастика, да и только.

- Да, согласились. Они выкинули мальчишку из салона и уехали. А мы продолжили патрулирование, после того как завезли пацана родителям.

Виктор докурил сигарету и положил окурок в пепельницу-утилизатор на подоконнике.

- Лейтенант, все это звучит крайне бредово. Вы сами понимаете, что нам сейчас рассказали? Четверо одаренных, - он использовал старое слово для описания своего народа, - вооруженные до зубов, спокойно отдают похищенного мальчика двум патрульным с пистолетами? Вы знакомы с кем-то из тех, кто находился в машине?

- Нет, сэр.

- А ты, сержант? - Виктор обратился к Драгову, который стоял, рассматривая носки кроссовок.

- Тоже нет. Сэр. Мне очень жаль. Это выглядит, как трусость с нашей стороны, но, сэр, у нас не было выбора, к тому же они отдали мальчишку...

- Почему не доложили о таком сразу, лейтенант? Задействовали бы мобильные группы, дроны, вертолет...

- Они знают наши имена и пригрозили, что если мы поднимем шум, то наши семьи...

- Майор, - Виктор повернулся к Пайку, - ваше мнение?

- Удивительная чушь. Сказочка для идиотов. Вас бы просто застрелили в таком случае: зачем надеяться, что вы ничего и никому не расскажете, хотя они прекрасно понимали, что случай выплывет наружу. Два мертвых патрульных в наши неспокойные времена — это, конечно, не обыденность, но и не самое удивительное событие. Почему они не стали так поступать?

- Не знаю, сэр, - ответил лейтенант, - но не могу их за это осуждать. Мы поступили верно: сохранили жизнь пацану и себе.

- Лейтенант, - Виктор подошел к нему вплотную и посмотрел в глаза, - вы считаете меня человеком, которому нельзя доверять? Человеком, который отвернется от вас в трудной ситуации?

Чейн промолчал, затем хотел что-то сказать, но сдержался. Виктор покраснел. Он примерно понял ход его рассуждений: доверять человеку, который предал свой народ и добровольно перешел на сторону врага, лейтенант не мог. Объяснять же ему, как обстояли дела на тот момент в действительности, он и сам не желал.

- Ясно. Словесный портрет этих людей сможете составить? - патрульные кивнули. - Регистрационный номер машины?

- Мы потом его проверили, - сказал Чейн, - машина числится в угоне.

- Согласны повторить показания под препаратом?

- Да, - ответил сразу же Чейн, а Драгов колебался несколько мгновений, но потом тоже согласился. Виктора это даже удивило: если они так легко согласились на «правдосказ», то, значит, кроме того, что струсили, а потом не сообщили об этом, ничего криминального не совершили. Нелепая и невероятная история. Пайк вызвал своих подчиненных и распорядился, чтобы патрульных увели и провели подробный допрос.

Они остались в кабинете вдвоем. Виктор вернулся к окну и достал из пачки еще одну сигарету:

- Какая-то ебанутая ситуация, майор.

- Согласен.

- И есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

- Внятных нет, будем разбираться.

- Хорошо, пока идите. Мальчика отпустите, а то скоро родители начнут волноваться. Подарите ему кружку с символикой управления или что-то такое. Можете у Лауры взять. У нее есть запас.

- Да, сэр, - Пайк вышел, а Виктор сделал затяжку и выругался:

- Блядь! Ну, как можно быть таким тупым?

Он достал комм и сделал запрос по пропавшим детям за последние полгода. Дети периодически пропадали, большую часть из них находили целыми и невредимыми, он помнил о паре случаев сексуального насилия над подростками, но случаев того, чтобы кто-то пропал бесследно он не мог припомнить. Однако выборка из данных привела к неожиданному результату: имелось двенадцать заявлений о пропаже детей, мальчиков в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет, все одаренные, но дела по ним прекращены из-за того, что родители заявляли о возвращении своих отпрысков.

Виктор посмотрел на отчет: если дела прекращались таким образом, то не удивительно, что они не отложились в его памяти. Нет открытого уголовного дела — нет и внимания к случившемуся. Если судить по полученным данным и предположить, что мальчишек все же похищали, а потом возвращали в семьи, то возникал законный вопрос: а кому нужны сложности подобного рода?

Использовать детей в качестве материала для трансплантации органов — подобным грешили в Косово, и очень давно. Сейчас внешние спокойно выращивали любые органы в лабораториях, используя геном пациента, так что никаких проблем с отторжением не имелось, да и технология стала массовой, а от того не баснословно дорогой. Дети в качестве секс-игрушек? Тогда их вряд ли бы вернули в семьи. Полная бессмыслица. Или какой-то недоступный ему сложный заговор. Настораживали в этой выборке еще два момента: все мальчики — одаренные, ни одного косовара или серба, и то, что именно родители обращались с заявлением о прекращении дела. То, что его сотрудники далеко не гениальные сыщики, он знал прекрасно, но в то, что никого из этих двенадцати пропавших мальчиков они не смогли найти, он не верил.

Могут ли сербы задумать какую-нибудь пакость для его народа? Виктор не отвергал подобной возможности, но практического смысла в этом не видел: три-четыре десятка лет, и территория Урошеваца кардинально поменяет этнический состав естественным образом. Его народ и албанцы с территорий начнут умирать, а восполнить их популяцию смогут только сербские переселенцы. Растянутый геноцид — так назвали стерилизацию журналисты и репортеры ЕС, выступавшие против такого варварства.

Виктор почувствовал, что Патрик Клейтон, чудесно спасенный из лап таинственных и гуманных похитителей, приведет его к очень интересной развязке, но очень сильно понадеялся, что итог этого расследования не станет таким печальным, как восемь лет назад, когда он занялся делом о расстреле патрульного поста. В тот раз он потерял мать, работу, друзей и родину, да и выжил не самым легким образом. Ему очень не хотелось повторить подобное. Пусть детей у него нет, но у него есть любимая жена — Анна, и он хочет прожить с ней как можно дольше.

От размышлений его отвлек писк комма. Он посмотрел на экран: вызов от ауксилиария Карлоса Мартинеза Гонсалеса, Ватикан.

- Это что за хрен такой? - спросил он сам у себя, а комм тут же показал на экране краткую справку. Ее он посмотрит после ответа:

- Полковник Солано слушает.

- Добрый день, полковник. Меня зовут отец Карлос, я в некотором роде доверенное лицо кардинала Конти.

Виктор поморщился: стало ясно, откуда у этого святоши его номер.

- Кардинал рекомендовал мне обратиться к вас, если я вдруг решу посетить ваш славный город.

- Вы планируете визит в Урошевац?

- Да, полковник. Послезавтра.

- Что именно от меня требуется? Охрана? Размещение? - Виктор решил сначала узнать максимум информации в разговоре, а потом уже связаться с Конти и разобраться, кто же такой этот ватиканский хрен.

- Нет, полковник, несколько консультаций. Я понимаю, что у вас полно своей работы, а выступать в качестве гида не лучшая роль, поэтому обещаю, что позаимствую у вас совсем немного времени. Просто хотел предупредить заранее о своем визите. В порядке вежливости.

- Благодарю за учтивость, - ответил Виктор, - когда будете на месте, то свяжитесь со мной.

- Да, полковник, всего хорошего.

Виктор пожал плечами: еще этого святоши тут не хватало. Просто сожрет его время. Хотя... Он задумался: а так ли случайно совпадение вызова с этой дурацкой историей с детьми? Вдруг этот визит не простой, а с тайным смыслом. Он развернул справку про этого парня, должность которого или ранг или звание — он ни хера не понимал в церковной иерархии — выговорить неподготовленному человеку очень сложно. Просмотрел несколько абзацев и тяжело вздохнул: преемник Николо Стоффы. А где Стоффа — там всегда война, кровь и трупы.

Глава 9. Часть 1. Ускоритель.

Глава 9.

Ускоритель.

Безопасность и скрытность. Без них дело обречено на провал. Это касалось и привычных бизнес-процедур, и основного проекта, ради которого она уступила часть дела Эпштейнам, ради которого ей пришлось убить взбунтовавшегося поставщика, ради которого она потратила гигантскую сумму денег. За пять лет после окончания войны ей удалось построить эффективный бизнес по производству и продаже наркотиков, который приносил миллионы. И при этом почти не затрагивал интересы конкурентов, а также оставался вне поля зрения многочисленных европейских структур по борьбе с наркотиками.

Опыт работы в анклаве, умение договариваться и идти на компромиссы позволили ей сколотить приличное состояние. И она почти год тратила заработанные деньги на осуществление своего плана. Когда Джеки впервые о нем задумалась, то ей показалось, что она сходит с ума. Безумная идея, что-то похожее на отчаянное барахтанье тонущего человека. Но лучше энергично барахтаться, чем медленно, но неизбежно опускаться на дно.

Именно с такими мыслями она выходила из здания по обслуживанию сельскохозяйственной техники, практически полностью сменив внешний вид: другой стиль одежды, другая прическа, агрессивный макияж. В ее облике не осталось почти ничего от привычной Джеки Вайн. Конечно, для мощных систем распознавания этот маскарад не представлял бы особых проблем, но в этих краях системы видеонаблюдения отсутствовали почти полностью. Какой смысл устанавливать их на обширных сельскохозяйственных угодьях, среди которых изредка встречались хозяйственные постройки.

Ей предстояло проехать за рулем пикапа примерно полтора часа по грунтовой дороге до пункта назначения. Добраться до него со стороны Румынии можно быстрее, но в Молдавии проще договориться с властями, да и системы слежения не так развиты, поэтому она и выбрала этот регион для своего проекта.

Сюда она всегда добиралась одна, без сопровождающих. На станции по техобслуживанию комбайнов и прочих агрегатов имелся доверенный человек из управленцев, который предоставлял ей машину и комнату для изменения внешности. Формально она владела какой-то долей в этой станции. Через подставные компании, но в списке доверенных лиц числилась.

Свежий корейский пикап свидетельствовал, что дела у станции шли не очень плохо, да и внутри она видела относительно новые инструменты и оборудование. Ее даже посетила мысль, что, оказывается, что-то можно заработать и легальным способом, даже в такой небогатой стране, как Молдавия. Но инвестор из нее не очень хороший, так как грамотно инвестировать желательно в то, в чем разбираешься, а она отлично разбиралась в наркотиках и совсем ничего не понимала в остальных отраслях экономики. Ей не хватало знаний, а те, которые она получила в анклаве, оказались архаичными в внешнем мире.

Джеки села за руль пикапа, кресло водителя удобное, приборная панель и руль выставлены под ее физические параметры. Она посмотрела на уровень заряда батареи — почти сто процентов. Человек, который занимался этими вещами, получал свои деньги не зря. Она не теряла ни секунды драгоценного времени.

Пикап покатился к цели ее путешествия. Она управляла машиной уверенно и аккуратно, выбрала среднюю скорость, чтобы не сильно поднималась пыль, но и чтобы не пришлось слишком долго трястись не по самой гладкой дороге. Амортизаторы пикапа с ямами справлялись превосходно, но имелись на пути очень неровные участки, которые давали возможность ощутить всю прелесть подобного путешествия.

Джеки сосредоточилась на дороге. Ее мало интересовал окружающий пейзаж. Она выросла в городе, не различала растения, кроме некоторых, которые использовались в производстве «дури», не понимала восхищения других людей лесом или травой. Для Джеки идеальной травой служил аккуратный газон перед домом, а не колючие заросли бурьяна или дикой травы, которая может со стороны выглядеть заманчиво, но вблизи оказаться колючей желтоватой херней.

Впервые попав в Лондон, она влюбилась в этот город, этот огромный мегаполис. Ей нравилась архитектура, нравились огромные толпы людей всех рас и возрастов, нравился рваный ритм подобной жизни, нравились бары и ресторанчики, нравилось просто бродить по улицам, благо в первый год после переезда время позволяло. А деревья, кусты и прочая зелень хорошо смотрелись в парках и скверах. Тогда она и пришла к выводу, что жизнь за городом ей станет невыносима.

Впереди показались силосные башни элеватора — высокие колонны из блестевшей под солнечными лучами стали. Элеватор принадлежал ей и приносил убытки. Но для целей маскировки подходил идеально: работающее предприятие в паре километров от железнодорожной станции. Приходилось держать в штате рабочих и техников, чтобы обслуживать процессы по подготовке и приему зерновых культур. Зато ни у кого не возникало вопросов по поводу прибывающих и убывающих грузовиков. Но ей все же становилось досадно, когда она получала месячный финансовый отчет.

Она вздохнула: ничего не поделаешь, не такие уж и громадные затраты.

Элеватор приносил убытки из-за своих размеров: она выкупила старое разорившееся предприятие и полностью его восстановила, однако вокруг не имелось достаточно фермерских хозяйств, чтобы полностью загрузить мощности.

Она остановилась возле автоматических ворот и дождалась пока к ней выйдет охранник с портативным сканером. Он считал данные с машины и поздоровался:

- Миссис Рейк, с возвращением.

Данные оставались в локальной сети, но она предпочитала при каждом посещении менять свою внешность. Местным работникам она известна, как жена владельца и совладелец Агнешка Рейк. Пусть так все и остается.

- Все нормально? - спросила она у охранника, пожилого мужчины среднего роста в легкой хлопковой форме.

- Да, без происшествий. Вы надолго?

- Пара дней, - честно ответила она. Больше здесь задерживаться не имело смысла, так как после гигантских расходов бизнес требовал личного контроля и участия в решении задач.

На территории элеватора имелся двухэтажный гостевой домик для посетителей, им преимущественно пользовались водители грузовиков — многие крестьяне и фермеры не имели на своих машинах беспилотных систем и управляли техникой сами.

Она не заметила на стоянке перед домиком ни одной машины, что обрадовало: меньше посторонних, которые могут ее увидеть. Вряд ли, конечно, молдавские фермеры знают о существовании Джеки Вайн, но некоторые люди обладают неуемным любопытством, так что меньше контактов — меньше риск.

Она припарковала пикап, расположилась в комнате отдыха на первом этаже и направилась в административную постройку. Там располагался локальный сервер и кабинет управляющего. Большой элеватор обслуживался всего пятнадцатью работниками вместе с управляющим и тремя охранниками: высокий уровень автоматизации и использование роботов.

На убытки сильно влияла и мода последнего десятилетия: все больше людей во всем мире отказывалось от продукции, выращенной классическим способом, переходя на еду из агро-башен. Маркетинговая уловка про натуральность продуктов перестала работать.

Она не нашла управляющего на месте, только постояла перед закрытой дверью кабинета. Это показалось странным: охрана предупредила его о визите владельца, так что даже по правилам приличия ему стоило бы дождаться ее. Джеки начала злиться и уже повернулась, чтобы отправиться на поиски, когда завибрировал комм:

- Миссис Рейк, прошу прощения, буду через три минуты. Проводил инвентаризацию оборудования.

Она села на светло-серый диван для посетителей и посмотрела на время: приближался полдень.

Управляющий, Равшан Латиф, среднего роста молодой мужчина совершенно европейской внешности, несмотря на имя, практически влетел в приемную. Он глубоко дышал — пришлось бежать, наверное.

- Еще раз простите, миссис Рейк, как только сообщили о вашем...

- Ничего страшного, все хорошо, - не очень вежливо прервала она его. Латифа нельзя назвать глупым: он управлял элеватором с момента его перезапуска и прекрасно понимал, что предприятие приносит убытки, что могло означать его ликвидацию в любой момент. Латиф переживал за свою работу.

Он открыл дверь кабинета и пропустил ее вперед, подчеркивая, что понимает, кто здесь хозяин. Джеки не могла сказать, что ей нравилось подобное подобострастие, поэтому она сразу заявила:

- Господин Латиф, чтобы снять вашу обеспокоенность, хочу сказать: элеватор продолжит работу и в этом сезоне. Сейчас мы с мужем ищем новые каналы сбыта продукции, так что, надеюсь, что в скором времени объемы вырастут.

Латиф мгновенно расслабился, а она еле сдержала смешок: очень сильно он переживал за работу. Но вроде бы в воровстве пока не замечен.

Они обсудили текущее положение дел, Джеки нарисовала еще несколько воздушных замков из обещаний, а потом она изъявила желание отдохнуть после дороги.

Из комнаты в гостевом домике она вышла только после семи часов вечера, когда на элеваторе остались только четверо охранников. Работники жили в соседнем поселке и добирались на место на служебном микроавтобусе.

Джеки дошла до блока силосных колонн, осмотрелась по сторонам и открыла дверь в техническое помещение под одной из них. Включилось освещение, она миновала стойки с каким-то инвентарем и сдвинула одну из них в сторону. Потайной механизм сработал, открывая спуск в место, ради которого она купила и поддерживала функционирование этого дурацкого зернохранилища.

Под элеватором располагался настоящий подземный комплекс с жилыми помещениями и двумя лабораториями. О существовании этого комплекса работники элеватора не догадывались: только ночная охрана, поэтому снабжение лабораторий производилось в ночное время. Прибывал грузовик с нужным оборудованием и припасами, ждал завершения рабочего дня, а затем начиналась разгрузка.

Спуск дублировался лифтом, но ей нравилось попадать внутрь именно по этой крутой винтовой лестнице. Джеки поймала себя на мысли, что такая конспирация смахивает на шаблонные лаборатории злых гениев из видеодрам, но иного способа разместить требуемое для ее целей оборудование на территории Европы, она не придумала. Спутниковое наблюдение не только в видимом диапазоне, миллионы дронов с камерами, тщательная фиксация перемещаемых грузов между населенными пунктами, контроль десятков специальных служб. Она научилась обходить все это, занимаясь наркотиками, но для осуществления ее проекта требовалась не привычная небольшая лаборатория, а полноценный исследовательский комплекс с громоздким оборудованием.

Спуск закончился перед массивной дверью, сканер которой считал ее данные: система плевать хотела на ее камуфляж, поэтому никакой заминки с идентификацией не произошло. Проход в сердце проекта открылся.

Два подземных уровня с водоснабжением, вентиляцией и тремя линями электроснабжения, включая резервную на батареях. Все это проектировали и воплощали в реальность те же люди, что в свое время строили подземные бункеры в Урошеваце. Джеки легко смогла воспользоваться их опытом, так как после войны с работой в бывшем анклаве стало не очень весело, а знания и умения местного населения сильно отстали от внешнего мира. Не всепроектировщики выжили в войне, но оставшиеся смогли реализовать задуманное.

Основную массу оборудования завезли до запуска элеватора, она постаралась организовать все так, чтобы после начала работы зернохранилища как можно меньше привлекать внимания дополнительными поставками.

После лестницы находилась камера обработки, перед которой она полностью разделась и поежилась от холода. Затем зашла в камеру, где ее ожидал душ с дезинфицирующим раствором и ультрафиолетовое излучение. Короткий душ помог согреться, под излучателем она покрутилась минуты две, предварительно надев защитные очки, лежавшие на полке. На выходе из камеры ее обдало мощным теплым воздухом, который уничтожил остатки влаги на теле.

За камерой обработки находилась небольшая раздевалка, где она нашла комплект белья и медицинский костюм своего размера. Джеки быстро оделась и, миновав короткий шлюз, оказалась в длинном коридоре с отличным освещением.

Ее ожидал худощавый мужчина с очень бледным лицом в таком же костюме, как и у нее.

- Добрый день, Джеки.

- Добрый день, Рик. Решил встретить лично?

- Да, времени свободного пока много.

- Это же не очень хорошо? - она нахмурилась, а он пожал плечами:

- Я не могу управлять течением времени. Сейчас такой этап.

- Да, я знаю, просто... - она не стала завершать свою мысль. Просто проект вытягивал из нее не только деньги, но и душевное спокойствие. Чем дольше он длился, тем тяжелее становилось ожидание. Она прекрасно понимала, что чудо не случится сразу, но очень надеялась, что проектные сроки удастся сократить.

- Как там? - Нейман показал рукой на потолок.

- Как обычно, - ответила она. - Закаты, рассветы, весна.

- Никак не могу понять, зачем нужно было организовывать все это именно здесь. В Африке и Азии, да даже в России, полно мест, где можно обойтись без закапывания в землю.

Он начал привычное нытье по поводу того, что приходится работать в таких условиях, а она решила просто выслушать его и не повторять в сотый раз, что для этого имелись несколько важных причин: основная из которых, что в Европе она знала, как вести дела, а в других регионах планеты ей пришлось бы нести дополнительные расходы. Недовольство Неймана можно, конечно, понять: вот уже несколько месяцев под землей, но с другой стороны, она спасла его от пожизненного заключения, а, возможно, и от смертной казни.

- В тюрьме вряд ли бы было так комфортно.

- Не очень много отличий, Джеки, - пробурчал он. - Ты слишком часто напоминаешь мне об этом.

- А ты слишком часто жалуешься. Каждую встречу, если быть точной.

- Я все же живой человек, и мне не очень нравится жить в сраном бункере. Может, там уже третья мировая началась и закончилась, а я тут сижу и ничего не знаю.

- Если рассуждать подобным образом: то ты - везунчик. Апокалипсис, а у тебя тут бункер с автономным снабжением.

Он улыбнулся:

- Умеешь ты показать преимущества нахождения в дерьмовом положении.

После знакомства они сразу перешли на подобный формат общения, отбросив условности. Джеки не могла сказать, что Нейман легко согласился на сотрудничество. Сперва он вообще наотрез отказался от предложения. «Противоречит моим моральным принципам», - заявил он. Джеки тогда начала смеяться. Стать массовым убийцей его принципы никак не помешали, а вот помочь ей решить проблему, связанную с будущим многих людей, они препятствовали. Двойные стандарты. Нейман не хотел работать на вампира. Об этом он тоже заявил прямолинейно, чем удивил ее. Не малограмотный крестьянин из Бангладеш, а ученый-генетик, который лучше других понимал природу и происхождение ее вида, не хотел помочь ей избавить ее народ от этой способности.

Проект должен был избавить ее народ от генетической модификации. Избавить таким образом, чтобы избежать возможности наследования и использования дара. Джеки всегда начинал ругаться на Совет Республики, который вместо того, чтобы вкладывать ресурсы в подобное исследование, предпочел штамповать оружие и пытаться создать ядерную бомбу. Как будто бы обладание ей принесло бы им мир и свободу. Но члены Совета уже давно мертвы, ее сородичи, как и она сама, подверглись стерилизации, и мир просто забыл про них. Редкие случаи использования вампиров в локальных конфликтах не вызывали никакого ажиотажа. Человечество избавилось от этой побочной ветви на древе своей эволюции, ветвь не могла плодоносить.

Глава 9. Часть 2. Ускоритель.

Нейман сперва решил, что она хочет просто вернуть способность размножения тем, кто прошел стерилизацию. Но такие методы уже существовали. Дорогие, но изученные и проверенные. Джеки могла воспользоваться ими для Майкла, вернуть ему способность к продолжению рода, но это не стало бы истинной свободой. Жизнь в современном мире подразумевала периодические исследования ДНК, так что очень быстро власти узнали бы о том, что какой-то вампир способен к размножению. И последовала бы реакция, в этом она не сомневалась. А скрываться от проверок всю жизнь Джеки считала абсурдным: не жизнь, а постоянный бег. Она не хотела такого будущего для своего сына.

Вернуть же ДНК Майкла к стандартному человеческому — единственный правильный путь. После этого можно будет восстановить репродуктивную функцию. И тогда ее сын станет обычным человеком. Человеком, перед которым откроются все возможности этого огромного мира.

Сейчас же он, ее мальчик, смысл ее жизни просто взрослел. Взрослел без каких-либо перспектив. Майкл пока еще слишком юн, чтобы задумываться о собственных детях, но такой момент обязательно настанет. И ей хотелось, чтобы к этому времени он мог принять решение о своем потомстве так же просто, как и обычный человек.

Когда она рассказала Нейману о своем плане, то тот подумал, что она хочет сама еще раз стать матерью, но Джеки не испытывала тяги повторить опыт материнства. Ей достаточно Майкла. Ради него она взялась за реализацию подобного предприятия. Ради того, чтобы у ее сына появилось будущее: полноценное человеческое будущее. И еще ради того, чтобы люди за спиной не шептали: «кровосос». В школе-интернате, где Майкл сейчас проходил обучение, о его генетическом отличии знали всего два человека: директор и старший воспитатель. Узнай другие ученики подобную информацию, то пребывание в интернате могло бы стать невыносимым. Дети могут быть злыми, особенно в подростковом возрасте, когда начинается поиск себя, поиск единомышленников, выбор группы, в которой станешь состоять. Но нет никакой гарантии, что информация раскроется, и тогда Майклу придется тяжело.

Джеки вздохнула при этой мысли: он, конечно, справится. Она вырастила не хлюпика, а самостоятельного юного мужчину, который радовал ее неожиданной зрелостью суждений, но у него еще нет этой толстой брони из цинизма, которая помогает взрослым людям переживать невзгоды в общении с другими. И она не хотела, чтобы он сразу облачился в подобное одеяние: ему и так пришлось увидеть множество вещей, с которыми обычные дети, дети, чьи родители не вампиры и не наркоторговцы, сталкиваются только в Сети и видео.

- Так и будем стоять в коридоре? - спросил Нейман, вернув ее в реальность.

- Задумалась, - ответила она, - пойдем к тебе. Будешь рассказывать об успехах.

- Я, конечно, очень рад тебя видеть, но пока ничего нового. Все отражено в отчетах.

Джеки с трудом понимала желание многих людей минимизировать личный контакт. Истоки этого в уровне коммуникационных технологий: мгновенная связь в любом формате с любой точкой мира. Сети связи не только по кабелю, но и через пару сотен тысяч спутников, нейроинтерфейсы же практически клонировали личность владельца в Сеть. Зачем напрягаться и ехать на встречу, когда достаточно сделать вызов по комму. Она быстро освоила удобство подобных технологий, но важные разговоры предпочитала не доверять каналам электронной связи.

- Я же дикарь по вашим меркам, человек из прошлого, так что такая у меня мания — лично ковыряться в своих делах.

- Мания, - повторил он, - хорошее слово. Ты же маньяк.

Джеки почувствовала, что разговор опять примет характер обмена колкостями и шутками, но время для них пока не пришло, поэтому твердо заявила:

- Идем. Расскажешь, как проходит, а потом мы сможем говорить друг другу гадости сколько угодно.

Сейчас они находились на верхнем уровне комплекса, где располагались административные кабинеты и жилые комнаты. Два лабораторных помещения находились под ними. Там же устроили и хозяйственные блок с двигателями генераторов, насосами и прочей вспомогательной техникой.

Нейману потребовалось шесть помощников и два ассистента. Требования к ним он предъявил высокие, так что найти специалистов такого уровня оказалось очень сложно. Основная сложность заключалась в том, чтобы люди добровольно согласились на очень специфические условия работы. Не очень многие спецы такого уровня хотели работать вне правового поля. Даже за большие деньги. Для Джеки уровень оплаты медицинских специалистов стал неприятным открытием. Она своим химикам платила в разы меньше, а прибыль они приносили очень хорошую.

Еще один грустный момент: платить специалистам приходилось регулярно, так как проект стартовал неспешно и продвигался медленно. Расходы, расходы, расходы. Она не могла полностью вывести все оборотные средства из торговли: тогда сразу же начнутся проблемы. Но пока справлялась, хотя раньше ей редко приходилось ломать голову, где взять деньги для новой партии товара, если случалось изъятие или еще какая-нибудь неприятность, вроде выросшего аппетита полиции.

Она последовала за Нейманом в кабинет. Других специалистов пока не встречалось, скорее всего, отдыхают или работают. В комплексе имелась небольшая зона отдыха и тренажерный зал — два места, где можно отвлечься от угнетающей рабочей обстановки. Джеки честно призналась себе, что сама не смогла бы долго выдержать в подобных условиях. Добровольное лишение себя свободы: в целях секретности им запрещалось покидать комплекс, а общение с семьями и родными проходило через длинную цепочку серверов, которые позволяли запутать источник сигнала.

По брошенной на диван подушке в кабинете Неймана она определила, что он часто здесь спит. Генетик оправдывал стереотип об ученом, однако в действительности он был не так уже прост. Когда ей почти удалось уговорить его на сотрудничество, то он выдвинул два требования: приличную оплату и право распоряжаться технологией обратной трансформации, если у них все получится. И еще он не дал гарантий, что их ждет успех. Джеки согласилась. Она просто не могла не согласиться: не имелось ни одного генетика с таким опытом, как у Неймана, который бы согласился на ее предложение. Добровольно. А заставлять человека работать угрозами в подобном проекте ей казалось не самым продуктивным. Угроза станет вредить эффективности.

Неймана, конечно, стали искать. Джеки с досадой вспомнила не самую удачную операцию по экстрадиции - несколько убитых агентов судебной безопасности, но иного выхода у ее людей на тот момент не имелось. Убитые сильно прибавили рвения силовым структурам, но она надеялась, что им еще долго придется разбираться, кому мог понадобиться Нейман. У ученого сложилась очень специфическая репутация, а в мире существовало огромное количество различных экстремистских групп, заинтересованных в обладании ученым такого уровня. Но Нейман сразу заявил:

- Не надо думать, что я — гений. Это не так. Без ложной скромности могу сказать, что у меня есть опыт, есть знания и есть понимание, куда и как их правильно приложить, но я не из тех людей, которым по ночам снятся таблицы, или которые с криком «Эврика» защищают докторскую диссертацию. Мне понадобятся помощники, неограниченный доступ к базам знаний и машинное время. Много машинного времени. В идеале — ИскИн.

После этих слов она начала смеяться:

- Не все крупные государства обладают собственным ИскИном, а корпорации консолидируют свои бюджеты и вступают в альянсы, чтобы приобрести их. Подготовьте требования к мощности расчетного оборудования, и я попробую что-то придумать. Просто купить доступ к ИскИну мы не сможем из соображений безопасности. Это как объявить всему миру, чем и где мы занимаемся.

- Не стану спорить, - ответил тогда Нейман и через некоторое время отправил ей файл с описанием.

Тогда она и вспомнила про новое начинание Эпштейнов, которое пока еще не пользовалось особой популярностью, поэтому братья, конкретно, Эхуд, согласились на ее предложение. Так Нейман получил необходимые мощности для моделирования и расчетов. Не совсем то, что он рассчитывал, но самое лучшее из доступного. С остальным оборудованием для исследований проблем не возникло. Плати деньги — получай нужное. Ничего сверхсекретного и даже баснословно дорогого в списке медицинской аппаратуры она не увидела. Покупалось все новое, через подставные фирмы, конечно, но у официальных производителей. Так что самыми затратными оказались три вещи: сам комплекс, машинное время и оплата труда сотрудников.

Она подвинула подушку в сторону и разместилась на диване, Нейман уселся в свое кресло и посмотрел на нее.

- Начинать?

- Конечно.

- На данный момент отработаны техники локального возврата ДНК в исходный вид. Приведение ДНК с модификацией к заданному виду проходит успешно в 99,7 процентах.

- Это же означает, что проект близок к финалу? - приободрилась она.

- Нет, - покачал головой Нейман, - это значит, что мы можем «очистить» ДНК в семенном материале или изменить его в крови, но человек состоит не только из них.

- Но если в семенном материале нет модифицированной ДНК, то наследственность станет нормальной?

- Возможно. Не могу утверждать точно. Модели выдают противоречивые прогнозы. В идеале наша задача — полностью модифицировать ДНК источника.

- То есть, - она помотала головой, - ни хера не получается?

- Джеки, я думаю, что мы на правильном пути, но есть сложности.

- У тебя всегда сложности, Рик.

- Пойми, мы пытаемся не просто изменить ДНК источника. С этим проблем никаких. Технологиям уже больше полсотни лет, да и каждые несколько лет появляются все более эффективные методы. Проблема и основная сложность состоят в том, чтобы модификация затронула все клетки организма-источника. А этого никто в мире еще не смог добиться. Даже на гребаных мышах. Чем сложнее живой организм, тем больше проблем. На простейших все проходит замечательно, как по учебнику, но как только появляется определенная сложность, то задача переходит в разряд труднодостижимых.

- Много слов: сложность, трудно, - Джеки откинулась на спинку дивана и внимательно посмотрела на бледного гения:

- У вас же тут солярий есть. Сходил бы туда, а то на мертвеца смахиваешь.

- Нет желания. Хочу настоящего солнца.

- Быстрее закончишь — быстрее увидишь. Все равно тебе только в Африке теперь обитать придется. Европа тебе не рада. Ладно, отвлеклись. Немного понятно, но не могу понять, в чем проблема.

- Проблема в том, что подобную технологию использовали однажды. И она сработала. Но воспроизвести ее не смогли до сих пор.

- Это то, о чем я подумала? - спросила она с усмешкой.

- Да. О превращении обычного человека в вампира. Те, кто добились этого результат, были чертовыми гениями. В принципе, они могли создать не только вампиров, но и розовых пони, которые питались бы радугой.

- Угу, - помрачнела она, - чертовы гении. Один там был гений, все остальные — так, за спиной стояли. Но у него, у разработчика, голова работала не как у нормального человека. Только психу придет в голову такая херь, как вместо солдат с повышенным уровнем реакции и выносливости, создать вампиров.

- В открытых источниках, - заметил Нейман, - говорится, что после вашего мятежа создатель технологии уничтожил все материалы. И вроде как самого себя.

- Ну, почти так, - кивнула она, - немного позже расскажу, как там все обстояло на самом деле. Есть нюансы, а мой папашка крутился вокруг этой группы разработчиков, так что информация у меня почти из первых рук. Но открытые источники верно указывают, что технология уничтожена. Так что перед тобой амбициозная задача: сделать то, что удалось ебанутому на всю голову наркоману тридцать лет назад. У тебя даже условия лучше, если я правильно понимаю. Компьютеры сейчас мощнее, оборудование и реактивы тоже шагнули вперед.

- Тебе бы начальником отдела продаж, Джеки, в корпорацию покрупнее. Год-другой, и ты уже в совете директоров. Умеешь мотивировать людей без денег.

- Им не понравится мое резюме, - улыбнулась она. - Но мы опять отошли от темы. Есть видение, как решить проблему.

- Есть. Пробуем. Но пока получается не очень. Грубыми методами вирусной атаки мы добиваемся результата, но модифицируемый объект погибает сразу или живет очень непродолжительное время. Работаем.

- Я чем-то могу помочь?

- Пореже навещай нас и поменьше интересуйся результатами.

- Угу, стань идеальным работодателем: плати деньги и не спрашивай о работе. Нет, Рик, так не получится. И еще: время у нас не бесконечно. Вся эта лаборатория влетают мне в приличную сумму, а я — не корпорация и даже не маленькая африканская страна, так что нам нужно как-то ускорить процесс. Может, пойдем тем же путем, как ты пошел в Африке?

- Нет, - Нейман подскочил с кресла. - Не нужно. Это риск для контрольной группы.

- Тогда тебе риск не помешал наделать десять тысяч мертвых негров.

- Тогда стоял выбор: десять тысяч сейчас или миллион-другой потом. И хочу тебе еще раз повторить, что это решение мне далось не очень просто. А в нашем случае речь вообще идет о детях. Джеки, ты же сама мать, ты же женщина.

- Мать. Женщина. Я, черт возьми, вампир, отброс человечества, я и мой сын — существа, которым нельзя размножаться! - закричала она, выплескивая эмоции, которые испытывала при подобных разговорах. - Я приняла этот факт, я не хочу быть вампиром, я не хочу такого будущего для сына, я хочу чтобы мой мальчик вырос, женился и наделал внуков, хотя бы одного! А никому на этой ебучей планете нет никакого дела до нас. Стерилизовали и забыли. Все. Проблема решена.

Генетик взглянул на нее с какой-то брезгливостью:

- Прекрати кричать, Джеки. Свою точку зрения можно донести до собеседника спокойней. Не становись похожей на истеричную дуру. Тебе не идет.

Джеки стало стыдно за этот всплеск эмоций: такое редко с ней случалось, и практически никогда в присутствии посторонних. Но за последнее время накопилось множество проблем, вызванных реализацией проекта, а сам проект буксовал.

- Извиниться не буду, - пробурчала она. - Я — девочка и мне можно. Иногда. И еще: я же твой босс, так что можно даже вдвойне. Вот.

- Замечательно, но все же вернемся к обсуждению. Я против того, чтобы проводить испытания на людях. По крайней мере, на данном этапе. Начнем со свиней или приматов.

- Обезьяны?

- Обезьяны, но остановимся на свиньях. С ними проще. Да и различия не настолько велики.

- Рик, скажи, ты же не станешь меня обманывать, если упрешься в стену? Если пробить ее можно будет только тем способом, про который я говорю?

Нейман замолчал, обдумывая ответ:

- Нет. Не стану. То, что мы можем получить в итоге, откроет перед медициной невероятные перспективы. Ведь генная терапия станет возможной для любого человека в любом возрасте.

- Но ведь может открыть и огромное поле для создания монстров, - заметила она, подумав, что одним из монстров являлась сама, но не стала лишний раз акцентировать на этом внимание.

- Да с любой технологией такая херня, - Нейман все еще стоял на ногах. - Человек придумает, как убивать с ее помощью. И ничего с этим не поделаешь.

Джеки прикрыла глаза: да ей плевать, честно признаться, на то, как в дальнейшем будут использовать то, что они создают. Главное, чтобы у Майкла появилось будущее.

- Кстати, - сказал генетик, - не хочешь посмотреть, как наша работа выглядит в реальности?

- Предлагаешь экскурсию в лабораторию?

- Что-то вроде того.

- Не хочу, - честно ответила она. - Я в этом ничего не понимаю, а тебе благодарна уже за то, что ты пытаешься объяснить процессы, не нагружая мой мозг профессиональными терминами. Я бы устала читать справочные материалы. - Генетика для идиотов, - Нейман засмеялся, - можно будет выпустить книгу. Бестселлер.

- Ты, главное, проект закончи, а потом можешь писателем становиться. Или кем еще тебе хочется, но только после того, как с задачей справишься.

- Да, совмещать явно не получится. Сколько ты еще сможешь продолжать финансирование?

- Более-менее с полгода, а потом начнутся серьезные проблемы, - она решила немного схитрить, втрое снизив запас прочности своего бизнеса. Полтора года ее дело в режиме ручного управления будет приносить привычную прибыль. Но Нейману это знать не обязательно.

- Мало времени.

- Я знаю, - ответила она и изобразила грусть на лице. - Но мой бюджет не бесконечен.

- Вот не думал, что у наркоторговцев есть такие проблемы. Думал, что вам деньги просто девать некуда. В фильмах видел, как там наличные в землю закапывали.

- В фильмах все по-другому. Обычный бизнес, только не совсем законный. И графы основных расходов на взятки и подкуп.

- Останешься ночевать здесь или наверху?

- Вернусь обратно. Денек еще побуду, завтра снова к вам спущусь. Потом уеду.

- То есть ты приехала ради десятиминутного разговора?

- Да, - Джеки с удивлением поняла, что генетик прав. Но она не хотела объяснять ему, что ей нужно было физически появиться здесь, чтобы увидеть, что работа продолжается, нужно было поговорить с ним о том, как идут дела. И все же, Рик, мне кажется, что тебе стоит рассмотреть вариант с ускорителями.

- Джеки. Нет. Надеюсь, что мы обойдемся без этого.

Она ничего не ответила, не стала озвучивать ему, что перед тем, когда и если, технология заработает, начинать модификацию Майкла, ему придется провести процедуру на людях. И отказаться у него не получится. У Рика есть дети. Ей очень не хотелось прибегать к подобному давлению, но, скорее всего, придется. За семьей Неймана следили не только правительственные агенты, но и ее человек. Она наняла специального человека, чтобы тот постоянно находился рядом с его семьей. Не для защиты, конечно. Не ее профиль.

- Знаешь, ты прав. Давай сходим вниз. Покажешь что там и как работает. Я верю, что ты сможешь объяснить мне все простыми словами.

- Хорошо, - он преобразился. Стал как-то энергичнее, а она подумала, что даже взрослым мальчикам нравится показывать другим людям свои любимые игрушки.

Глава 10. Игра в командира.

Игра в командира.

Ничего не могло испортить настроения Виктора в это утро: он проснулся рано, сходил в душ, разбудил Анну ароматом кофе, дождался ее из ванной и укрепил семейную связь страстным и быстрым соитием. Еще одно посещение душа, завтрак. Жена удивилась:

- Редко ты перед работой такой живчик. Предполагается веселый и беззаботный день?

- Отнюдь, - он покачал головой, - всякое обычное дерьмо и ватиканский святоша, который думает, что я его стану развлекать.

- А ты каким боком священнику понадобился?

- Он занял место Стоффы. А кардинал, видите ли, рекомендовал ему меня.

- Своеобразные у тебя друзья.

- Что есть, то есть, - ответил он, отметив, что она ничего не сказала по поводу его курения. Смирилась. Ему стало немного стыдно, что он не может полностью избавиться от этой привычки, но пока дела не способствовали отказу.

Виктора беспокоила история с пропадающими и возвращающимися детьми. Очень странная ситуация. Сегодня утром он вызвал следователя, который возбуждал и прекращал эти дела, а люди Пайка должны побеседовать с семьями мальчишек и ими самими. Он подозревал, что следователь или что-то скрывает, или отнесся к проблеме формально. Хотя двенадцать обращений о пропаже и двенадцать отзывов заявления должны вызвать определенную обеспокоенность. Но у следователя не вызвали. Значит, ему придется объяснять причину такого безразличия. Хотя Виктор знал, в чем дело. Фамилия следователя — Тафа, косовар, а пропавшие дети — дети горожан, вампиры. Он попытался вспомнить, как выглядит этот следователь, но не смог. Скорее всего, молодой, только закончил Академию. Сейчас их на службе в полиции станет еще больше. ЕС давил на Сербию, что в государственных органах округа были представлены все этнические группы. Белград вяло отбивался, но квоту все же ввел. Так что удивляться появлению таких сотрудников не стоило: влиять же на кадровую политику министерства он не мог. Оставить на службе только горожан не получится, обвинят в засилье вампиров, и даже его британские друзья не помогут.

- Ты на работу, как обычно? - спросил он у жены, и она ответила кивком, убирая тарелки со стола.

- Да, Вик, уйду после тебя.

- Ясно.

Он поцеловал Анну, провел рукой по ее ягодицам и крепко сжал левую. Член затвердел, а она вырвалась с улыбкой:

- Вечером. Слишком много сладкого вредно.

- Хорошо, - он не стал настаивать. В интимных вопросах важно желание: выпрашивание или насилие не очень хорошо влияют на процесс.

Виктор надел форму. Даже она не вызывала у него привычного раздражения. Такое отношение сохранилось со времен его оперативной деятельности. Хотя, он вспомнил полковника Герта, некоторые руководители могли себе позволить появляться на службе в гражданской одежде.

Он предупредил водителя, что до управления доберется сам. Ему захотелось самому сесть за руль. В мире внешних необходимость в водителях или самостоятельном управлении машиной отсутствовала: беспилотные системы управления отлично справлялись с самыми сложными ситуациями. Программное обеспечение обновлялось каждые несколько месяцев, добавляя в базы данных новые случаи. Водитель его служебной машины служил прежде всего охранником и порученцем, а только потом уже выполнял функции водителя. Конечно, всегда существовал риск отказа беспилотного управления, так что умение водить автомобиль все же оставалось востребованным.

Виктор спустился на подземную парковку: они с Анной купили квартиру в новом доме, в самом центре Урошеваца. Дом строили по технологиям внешних, и он по достоинству оценил разницу в качестве строительства. Да и скорость постройки впечатляла.

Он подошел к темно-зеленому седану «Вольво», оглянулся по сторонам и закурил. Виктор знал место на парковке, где у камер наблюдения слепая зона, а датчики пожарной охраны не сработают на табачный дым. Ему не хотелось попасться на глаза соседям. Престижный дом, соответствующая публика. Курить в салоне своей машины он не собирался.

Виктор в очередной раз подумал о пропавших или все же похищенных детях: бредовая ситуация. Люди Пайка должны выяснить не подвергались ли они сексуальному насилию, не избивали ли их и прочие моменты, потому что в материалах о закрытии дел о подобном не упоминалось, но иного ожидать от следователя-косовара не стоило.

Он усмехнулся: даже после войны, даже после того, что сделали с ними внешние, и албанцы, и горожане не перестали враждовать. За тридцать с небольшим лет накопилось много взаимных обид. Хотя, Виктор признал это спокойно, у косоваров имелись веские основания для ненависти. Их держали в качестве рабочего скота, на них охотились ради развлечения, а потом вообще стали держать на скотобойнях-фермах. Не всех, конечно, но приличное количество. И это делали его соплеменники, горожане с такой же ДНК, как и у него. Иногда он думал, что все произошедшее с анклавом - это ответ мироздания на бесчинства, которые творили горожане, ослепленные своим превосходством над остальным человечеством. Ведь и он долгое время считал, что лучше других только потому, что обладает способностью. Война показала, что подобный результат можно достичь и с помощью стимуляторов, которые не очень полезны организму, но не перестраивают твой генетический код.

Стерилизацию он прошел добровольно и не испытывал по этому поводу никакого сожаления. Раньше не испытывал. Пока не встретил Анну. Пока они не стали жить вместе, пока страсть не превратилась в семью, пока он не понял, что потерял. О том, какие переживания по поводу бесплодия у женщин, он предпочитал не задумываться. Имея доступ к статистике, в том числе и не публичной, Виктор знал, что по количеству самоубийств округ, не только город, но и сельские поселения, лидирует в мире. Особенно большой всплеск произошел после окончания боевых действий, затем наметился спад, но все равно цифра в разы превосходила показатели соседних стран. Удивляться этому не приходилось. И дело не столько в том, что Республика проиграла войну, дело в том, что жителей лишили будущего.

Поэтому к оставшимся детям и подросткам, а многие из них не пережили войну, особенно завершающий этап, когда силы коалиции перестали беспокоиться по поводу потерь среди гражданских лиц, в обществе царило трепетное отношение. Им уже не суждено держать собственных детей на руках, а взять в свою семью приемного ребенка могли только граждане с не-измененной ДНК. Да и, честно признался Виктор, собственный ребенок все же собственный, часть тебя самого. Отдавать детей из приютов в руки вампиров никто не решался. Даже суды отклонили подобные иски, мотивируя это созданием угрозы для жизни приемного ребенка.

Он докурил сигарету, потушил окурок и достал из багажника маленький пакетик с зип-застежкой. В такие упаковывали улики. Он же упаковал туда окурок и подумал о том, что надо не забыть выбросить его в урну, а то так и будет таскать в кармане форменного пиджака.

Виктор сел в машину, запустил двигатель и аккуратно выехал на улицу. До управления ехать всего несколько минут, поэтому он решил сделать небольшой круг по центру города. Время позволяло. С улыбкой подумал о том, что в спокойной жизни имеются свои плюсы: несколько лет назад он бы не рискнул вот так свободно, в одиночку, добираться до службы на собственном автомобиле без охраны и брони. Тогда на него охотились сразу несколько групп повстанцев и террористов. Для многих жителей Урошеваца именно Виктор Солано олицетворял поражение и предательство. Его ненавидели сильнее, чем Николу Стоффа и Джеки Вайн. Про «кайфовую Джеки» вообще не верили. Не верили, что именно она выдала внешним нахождение бомб, а перед этим долгие годы, даже до вторжения, снабжала их разведывательной информацией. Он и сам, честно говоря, немного удивился, когда узнал, что она сотрудничает с разведкой внешних, но потом пришел к выводу, что иного и не стоило ожидать. Для Джеки Вайн не существовало понятий добра или зла, правильно- неправильно, она руководствовалась принципом «выгодно — убыточно». И умела планировать, умела организовать процессы. Интересно, чем она сейчас занимается? Он знал, что она осела в Лондоне, благо средства позволяли, да и британцы отблагодарили за помощь. В средствах она точно не нуждалась.

Именно Джеки соответствовала классическому образу предателя: циничная, расчетливая сука, которой плевать на других. А он, тогда еще капитан полиции, просто попал в тяжелые обстоятельства. И еще хотел отомстить убийцам матери.

Городской центр сильно пострадал во время войны, но сейчас об этом не напоминало абсолютно ничего. Все отстроили заново, разрушенные дома и постройки оставались только на окраинах города, но и они постепенно исчезали. В Урошевац перебирались албанцы из сел, из Сербии тянулся не массовый, но постоянный ручеек переселенцев. Правительство субсидировало желающих освоить эту землю. Виктор прекрасно знал, что приличная часть выделяемых Белградом денег оседает в карманах чиновников, но когда попробовал плотно заняться этим вопросом, то получил резкую отповедь, что он выходит за рамки своих полномочий. И он не стал копать дальше. В Сербии коррупция имела иной размах, чем в независимой Республике.

То, как восстанавливали город, ему нравилось. Единственное, что огорчало, так это в разы сократившееся ночное освещение улиц. Но объяснялось оно просто: электроэнергия стоила денег. Это Республика имела возможность утопить город с электрическом свете, сейчас ситуация изменилась. У восстановленной атомной электростанции появились новые владельцы: американо-французский конгломерат. Когда-то именно они и строили эту станцию, а теперь за свои средства возобновили ее работу. И охраняли ее армейские подразделения. Повторения мятежа сорокалетней давности никто не хотел.

Он рассматривал витрины многочисленных магазинов и кафе, размышляя о том, что ведь существовал же и иной путь возвращения анклава в семью человечества. Можно же было придумать какое-то лекарство или препарат для нейтрализации их способностей. Но это оказалось никому не интересным. Внутри Республики всех все устраивало, а за ее пределами пришли к выводу, что проще избавиться от опухоли, чем лечить ее. Сравнение Республики с раковой опухолью пользовалось популярностью в период войны, особенно этим отметился Николо Стоффа.

Виктор так и не смог понять, что именно послужило причиной такой фанатичной ненависти к модифицированным со стороны кардинала. Стоффа ненавидел вампиров на физическом уровне. Виктор ощущал, что при личном общении Стоффа сдерживает брезгливость и отвращение. И именно этот человек организовал войну, именно этот человек разрушил уютный мирок, потерявшийся во времени. И он стал его помощником. Но даже этим не заслужил доверия и уважения. Но Виктор не переживал по этому поводу. Для себя он решил, что не станет никому лизать жопу, просто исходя из логики, что в случае серьезных проблем, это ничем не поможет. С британцами он построил сотрудничество на принципе равноценного партнерства.

Он доехал до управления и припарковался возле здания, выбрался из машины и снова закурил. Современная медицина сильно убавила опасений по поводу вреда здоровью. Нет, вред наносился, но бороться с ним научились эффективно. И это сильно снижало мотивацию к отказу от вредной привычки.

На комм пришел первый утренний вызов. Он посмотрел на экран: Карлос Мартинез. Не спится святоше.

- Доброе утро, - он забыл узнать, как правильно обращаться к ауксилиарию.

- Доброе утро, полковник, - голос ватиканского гостя показался ему весьма бодрым. - Не слишком рано потревожил вас?

- Нормально, стою перед управлением. Мне кажется, что мы планировали встречу в обед?

- Верно, просто хотел уточнить, все ли остается в рамках договоренностей?

Виктор дернулся: «Это ж, блядь, постараться нужно так построить предложение в разговоре».

- Без изменений.

- Вот и славно, полковник, до встречи.

Он не понял цели этого звонка. Но в последние дни он много чего не понимает.

Через несколько рядом от его места парковки остановился черный микроавтобус. На нем передвигались оперативники Пайка. Виктор направился в их сторону, ожидая увидеть, что подчиненные майора сейчас начнут грузиться в него, но столкнулся с обратной ситуацией. Из салона вылезли три офицера, вид у них был не самый свежий. Работали ночью. Они поприветствовали его, как полагается. Пайк провел работу по поводу субординации.

- Вы откуда? - поинтересовался он.

- Опрашивали похищенных детей, - ответил один из них, а Виктор переспросил:

- Детей?

- Да, полковник. Распоряжение майора, ваш личный приказ.

- Охуеть! - он не знал, смеяться ему или ругаться. - Ночью! Детей!

- Зря вы так, полковник, - с некоторой обидой ответил другой оперативник. - Там детишки под пятнадцать лет, лбы здоровые. Могу честно заявить, что в момент нашего появления ни один из них не спал, а некоторых еще и искать пришлось у друзей.

- Похвальное рвение, но на будущее вы со временем своих визитов по-аккуратенее.

- Майор подчеркнул, что требуется немедленная информация.

- Господь с ним. Можете до рапорта что-то общее рассказать?

- Если коротко, то у всех один сценарий: похищены, содержались в бессознательном состоянии несколько суток в неизвестном месте, потом возвращены домой. Никого не насиловали, все внутренние органы на месте, были гематомы на запястьях — наручники или ленты. Накачивали их снотворным, но грамотно. Без последствий. Выкуп не требовали. Если бы это был один случай, то я бы подумал, что какая-то сказочка для родителей от ушедшего в кайф ребенка. Но двенадцать разных подростков. Они все из разных мест, разных семей, да и сами разные. Херня полная. Простите, полковник.

- Ничего страшного. Благодарю за оперативность. Отмечу. Но рапорт подготовьте и доклад тоже. Двух часов достаточно?

- Достаточно, - на их лицах появилось разочарование: видимо, надеялись заняться отчетом позже, посчитав, что в устной форме удовлетворили интерес командира. Но Виктор хотел покрутить данные, поискать, что связывает эти странные случаи. Хотя и так понятно, что: мальчишки с измененным ДНК примерно одного возраста. Что еще нужно знать?

Он поднялся в свой кабинет и увидел, что пришел раньше секретарши. Зачем она вообще нужна он не понимал, но штатное расписание подразумевало такую должность, поэтому он долго учил ее правильно заваривать чай, благо после войны проблем с поставками этого напитка не возникало, и он смог полностью погрузиться в бескрайнюю вселенную из тысяч сортов.

Он не успел толком сесть за стол, как в дверь постучался вызванный следователь. Молодой смуглый селянин, косовар, он не ошибся. По тому, как он нервно теребил в руках папку с документами, Виктору стало понятно, что тот волнуется. Он крикнул:

- Заходи.

Следователь зашел, поприветствовал и встал возле двери:

- Полковник, я рано пришел? Просто увидел, что вы уже приехали.

- Садись, - Виктор показал на стул возле двери. - Что у тебя в папке?

- Документы, полковник.

- Зачем они мне? Все же есть в «цифре».

- Я подумал...

- Ты бы, блядь! - закричал Виктор. - думал, когда дела прекращал.

- Я...

- Молчать! -Виктор стукнул по столешнице ладонью. Неудачно. Рука заныла. Он поймал себя на мысли, что в последнее время слишком часто срывается на подчиненных с криком и руганью, но что еще он может поделать, если они не хотят нормально выполнять свои обязанности. Патрульные ссутся при виде автоматов и скрывают происшествия, следователь в упор не хочет замечать странные похищения. Возомнившие о себе оперативники из службы собственной безопасности забыли о субординации. А может, это объясняется тем, что он теряет контроль над своим управлением? Но Виктор знал, что причина не в этом: округ начинал успокаиваться. Террористические акты, нападения на полицию и армейцев прекратились, у людей стала появляться работа, насилие уменьшалось. Непримиримые покинули этот мир или отправились в тюрьмы на длительные сроки. Напряженность понемногу спадала, а вместе с ней терялись бдительность и служебное рвение. Да и новые полицейские, обучавшиеся за пределами Урошеваца, в некотором роде теряли связь с родными местами.

Виктор сел в кресло:

- Я могу рассказать за тебя, как все выглядело: кто-то похищал упырят, а потом возвращал. Их не ебли в рот или жопу, руки-ноги на месте, родители счастливы до усрачки, а ты доволен, что не нужно разбираться в проблемах кровососов. Так ведь?

- Нет, конечно, полковник, - ответил следователь, но Виктор понял, что попал в нужное место.

- Так, конечно. Так все и было. Только проблема в том, что похищения продолжаются, а мы даже представить не можем, кто за этим стоит. Из-за твоего предвзятого отношения продолжает твориться зло. Я уверен, что намерения у похитителей далеки от понятия «доброе дело».

- Полковник, но ведь вы сами на совещаниях говорили про статистику, про отчетность...

- Говорил, - Виктор понял, что наткнулся на стену непонимания. - Но я никогда, никогда не говорил о том, что ее нужно искусственно улучшать. Уж в этом моя совесть чиста. Ты сколько уже служишь?

- Одиннадцать месяцев, полковник.

- Премию и надбавку всегда получал?

- Да, полковник.

- Я сумел отстоять для нашего управления финансирование, не завязанное на показателях. Статус особой территории, повстанцы и прочее дерьмо. Поэтому, когда я говорил про статистику, я говорил про реальную работу, а не про придумывание показателей. Ладно. Перейдем к делу. С подростками лично беседовал?

- Беседовал, - в ответе Виктор не услышал уверенности. Это означало, что ничего он не делал. - Они все несли какую-то чушь, и я...

- Слушай меня, ушлепок, - Виктор поднялся с кресла и взял в руки комм. - Я понимаю, что ты ненавидишь таких, как я. Считаешь, что мы принесли тебе и твоему народу много зла. Так оно и было, чего уж тут скрывать. Но это в прошлом. Хочу тебе напомнить, что твои предки тоже не кучерявые барашки. До нашего прихода вы с сербами вполне наигрались в геноцид, а потом и за своих взялись: на органы разбирали и прочие прелести. Так что в этом проклятом месте нет ни одного человека без кровавой истории за спиной. Не он сам, так его предки. Но сейчас другое время. Я не заставляю тебя целоваться с сербами или нами, но ты, блядь, обязан защищать и нас тоже. А не только своих.

- Я понял вас, полковник, - следователь приободрился: сейчас начальство прочитает ему нотацию, поругает бранными словами, может, лишит премии, и он выйдет из кабинета с чувством освобождения. Но Виктор решил иначе. Он вызвал Пайка:

- Майор, пришлите ко мне в кабинет двоих своих. У вас новый клиент.

- Полковник, - губы парня затряслись. Он попытался встать, но Виктор демонстративно положил руку на кобуру с табельным пистолетом. - Я все исправлю, я обещаю.

- Конечно, все исправишь, - подтвердил Виктор, - в тюрьме у тебя будет много времени подумать над своими поступками, над своим отношением к окружающему миру. Освободишься и начнешь все исправлять. Я тебя не стану пугать: срок тебе светит маленький, но реальный.

- За что?

- Подлог и фальсификация. И халатность.

- Но ведь никто не умер, никто даже не... - договорить он не успел. На пороге появились два офицера СБ, те же самые с которыми Виктор разговаривал возле машины.

- В изолятор его поместите, ждите ордера на обыск рабочего места и дома.

- Да, полковник, - люди Пайка не выказали ни капли удивления его приказам. Следователя грубо сдернули со стула и вывели из кабинета. Виктор вернулся на свое место. Быстро связался с судебным участком и получил нужные решения, затем отправил Пайку примерный текст обвинения и перешел к работе с текущими документами. Настроение у него нисколько неиспортилось.

На место этого Тафы придется брать другого косовара, но лучше избавиться от подобного сотрудника. Да и для других станет уроком. Встряска не помешает управлению.

Глава 11. Хорошая выдержка. Часть 1.

Глава 11.

Хорошая выдержка.

Для визита в Урошевац Карлос нанял охранника из немецкой фирмы, которую ему посоветовал Белов. Отправляться в одиночку в вампирский рассадник он не хотел. Он почитал аналитику и пришел к выводу, что на данный момент угроза его жизни будет минимальна, но все же Урошевац не Рим, не Париж и не Москва. Уровень преступности там гораздо выше, чем в соседних странах. Меньше, чем в африканских странах, но все же ощутимый. Карлосу уже довелось побывать в не самых приятных местах на планете, поэтому он понимал, что слово безопасность не просто пустой звук.

До Белграда он долетел на самолете, там его встретил немецкий охранник. Мустафа Каплан, гражданин Германии, из семьи выходцев из Турции. Карлос арендовал просторный и комфортный универсал, сделал несколько покупок перед дорогой, и они отправились в путь. Он поинтересовался у охранника, где он проходил службу ранее, и получил краткий ответ, что Мустафа прослужил почти двенадцать лет в миротворческом подразделении ООН в Камбодже, когда там ООНовцам удалось предотвратить масштабную гражданскую войну, но мелкие стычки между политическими противниками продолжались почти двадцать лет. Вернувшись в Германию, он прошел курс подготовки личного телохранителя и уже семь лет занимался охраной частных лиц.

Отвечал турок охотно, но в разговоре проявлял сдержанность. Чувствовалось, что он понимает: нельзя завязывать с объектом панибратские отношения. Карлоса такой отношение охранника искренне порадовало.

На границе бывшего анклава возникла заминка. Косовские пограничники решили тщательно досмотреть автомобиль, затем долго проверяли разрешение на ношение оружия у Мустафы, вели себя при этом на грани дерзости. Они давали понять, что не рады встрече с католическим священником, который ехал в район, некогда входивший в состав их Республики, а теперь доставшийся сербам. Карлос не стал им напоминать, что когда-то Косово полностью принадлежало Сербии: не видел смысла злить их.

Его терпение начало заканчиваться, и он уже собирался сделать несколько звонков нужным людям, когда досмотр закончился и их пропустили. Доброго пути не пожелали, но он не стал расстраиваться по этому поводу. Для себя Карлос решил, что обратно попробует иной путь. В Сети нашлась информация о вертолетной площадке рядом с атомной станцией. Попробует арендовать геликоптер или конвертоплан. Сербский КПП они проехали, даже не останавливаясь. Системы электронного контроля идентифицировали автомобиль и пассажиров, пограничники остались на своих местах. Отношения Сербии с Ватиканом и ЕС после того, как Белграду передали Урошевацкий округ, заметно потеплели. Карлос не одобрял этого решения, считая, что этим заложили мину замедленного действия под шаткий фундамент региональной стабильности, а поведение косовских пограничников подтверждало его убеждение.

Он поймал себя на мысли, что невольно подражает Стоффе. Тот тоже предпочитал путешествовать в одиночку или с минимальной охраной. У кардинала не имелось учеников или конкретных подчиненных, он просто привлекал к выполнению своих задач тех, кто требовался в определенный момент. Карлос планировал изменить такое положение дел. Ему, для осуществления целей, требовались соратники и верные подчиненные. Но этим он займется позже.

Они миновали Барьер. Полностью демонтировать этот колоссальный по протяженности забор не стали — слишком дорого, просто разобрали несколько участков, через которые проходили дороги и железнодорожные пути, сняли средства электронного наблюдения и до сих пор продолжали разминирование участков возле стены. За шесть лет на железобетонных плитах не возникло даже намеков на запустение и разрушение — строили Барьер ответственно. Карлос впервые увидел это сооружение собственными глазами: видео, даже с нескольких ракурсов, не могло полностью передать ощущение мощи, крепости и какого-то безразличия. В это строительство в свое время вложили огромные деньги: страх перед вампирами заставил наплевать на затраты. И тридцать лет Барьер прекрасно справлялся со своей задачей: ограждал человечество от атак кровососов. Сейчас необходимость в нем отпала, но он словно напоминал о таящейся за ним угрозе. Угрозе, которую устранил Николо Стоффа. Не только он, конечно, но организовал крестовый поход именно его предшественник. Он немного завидовал кардиналу по этому поводу: для него не осталось подобной глобальной задачи. Но Карлос иногда задавал себе вопрос: а справился бы он с таким предприятием, и не мог дать уверенный ответ.

Для того, чтобы собрать в единый кулак человечество, требовалось фанатичное упорство, а он таким качеством не обладал.

Карлос приказал беспилотной системе сделать остановку, едва они миновали Барьер.

- Мустафа, не желаете немного размять ноги?

- С удовольствием, святой отец. Но вы выйдете после меня.

- Хорошо, - вряд ли здесь, на пустой дороге ему грозит какая-то опасность, но не надо мешать профессионалу делать свою работу.

Охранник выскочил из салона, быстро осмотрелся и открыл ему дверь. Хорошие манеры заставили Карлоса подумать о том, а не предложить ли турку постоянный контракт.

Он посмотрел на простиравшиеся по обеим сторонам дороги распаханные поля. Солнце периодически пряталось за небольшими облаками, а воздух пах землей, пылью и немного травой: кое-где уже начали пробиваться ростки. Со стороны Барьера появился длинный грузовик с контейнером на борту. В город везли товар. Карлос удивился большому количеству бетонных столбов вдоль дороги, с большинства из которых свисали короткие обрывки проводов.

- Зачем столько?

- Вампиры пользовались контактной цепью: что-то вроде троллейбусов и трамваев, но только на автомобилях, - пояснил Мустафа, - у них же с аккумуляторами туго дело обстояло.

- Конечно же, - воскликнул Карлос, отметив, что охранник еще и любознательный. Мустафа тем временем встал между ним и дорогой, по которой медленно катился грузовик: система управления зафиксировала их стоявший на обочине автомобиль и сбавила скорость. - Они создали очень оригинальное государство, эти модифицированные люди.

- Трудно спорить с подобным утверждением, - с легкой улыбкой ответил Мустафа. Карлос умышленно использовал определение «модифицированные люди», чтобы в ближайшие несколько дней ненароком не попасть в неприятную ситуацию. Не всем вампирам нравится, когда их называют вампирами или кровососами. Даже монстры не хотят считать себя монстрами.

Окружающая обстановка, если бы не столбы с оборванными проводами, могла внести в сердце путешественника только спокойствие и умиротворение. Здесь ничего не напоминало о войне. Войне, которая закончилась победой человечества. Но трудно ожидать иного исхода от противостояния столь разных по могуществу групп.

Карлос еще немного походил возле машины, стараясь держаться дорожного покрытия — не хотел пачкать обувь.

- Давайте продолжим путь, Мустафа.

- Конечно, святой отец.

Они вернулись в автомобиль, на приборной панели которого высветилось время оставшегося пути. Полтора часа. Карлос решил вздремнуть. В сон он погрузился практически мгновенно: помогла техника, приобретенная на тренинге по управлению телом.

Его разбудила система управления сообщением о завершении маршрута. Карлос с некоторой досадой подумал о том, что не успел посмотреть городские окраины, но у него будет время заняться этим позже.

Автомобиль прибыл на пустую площадь перед новым католическим храмом в центре города. Он не предупредил о своем визите никого, кроме полковника Солано, и надеялся, что тот не сочтет нужным делиться этой информацией с кем-либо. Карлос обратился к Мустафе:

- Я задам вам сейчас немного личный вопрос.

- Хорошо.

- Я собираюсь пойти в Церковь, это никак не затронет ваши религиозные чувства?

Турок улыбнулся:

- Нет. Никаких проблем.

- Прекрасно. Тогда выходим.

На улицах было не очень многолюдно: до обеденного перерыва несколько часов, будний день, так что основная масса горожан на рабочих местах. Даже по дорогам катилось не очень много автомобилей. Карлос посмотрел на новое здание церкви. Прекрасное сооружение и абсолютно бесполезное для Церкви в этом городе. Скорее, вредное. Оно лишний раз напоминает местным обитателям о войне и о том, какую роль в ней сыграл Святой Престол.

Возле входа в церковь их остановил полицейский, у которого сразу возникли вопросы к Мустафе, но быстрый обмен данными, разрешил ситуацию. Карлос же подумал о том, что такие явные меры безопасности никак не способствуют увеличению числа прихожан.

Внутри храм оказался даже роскошнее, чем снаружи. Витражи ручной работы, скамьи из цельного массива, кафедра тоже выполнялась под заказ, а не миссионерская штамповка. Он покачал головой, так как в зале увидел только четверых прихожан: три женщины средних лет и пожилой мужчина. А здесь совершенно спокойно разместились бы полторы тысячи человек. Возможно, когда-нибудь в отдаленном будущем в Урошеваце организуется община, которой понадобится подобное место, но сейчас это выглядело, как бесцельная трата денег. И очень приличных. Его посетила мысль, что строительство камерленго затеял с целью урвать какую-то часть себе, но он понимал, что Конти вряд ли станет заниматься подобной мелочевкой. У главного финансиста Ватикана имелись и другие возможности для личного обогащения. Потенциально. Но пока поиски подобных схем не принесли результата. Камерленго не лез в карман Престола.

Турок с нескрываемым интересом рассматривал внутреннее убранство церкви, но не забывал и контролировать окружение. Они медленно шли по направлению к кафедре по центральному проходу, застеленному ковровым покрытием.

На кафедре появился маленького роста священник, посмотрел в зал и тотчас вернулся во внутренние помещения. Скорее всего, отец Чен. Карлос остановился возле кафедры и достал комм. Он еще минут пять рассматривал церковный зал, размышляя о том, что проектировщики и архитекторы постарались на славу, и подобное строение стало бы украшением любой европейской столицы. А здесь оно просто придет в запустение, если будет финансироваться за счет местной паствы. Или станет постоянным источником римских субсидий. На мгновение он устыдился своих мыслей: все же не бухгалтер, не аудитор он, а человек, которого подобные вопросы должны волновать только отчасти.

Маленький священник вышел откуда-то сбоку. Он увидел Карлоса и замер. Появление ауксилиария никак не входило в его планы. Об этом свидетельствовал явный запах перегара: отец Чен начал сегодняшнее утро точно не с чашки кофе или чая, и даже не с бокала легкого вина.

- Сеньор Карлос, - пролепетал он и поцеловал протянутую руку. Сухие губы коснулись кожи Карлоса, и он ответил священнику:

- Господь хранит тебя, брат мой.

Карлоса пьянство Чена удивило. Перед поездкой он подробно изучил его личное дело: никакой склонности к подобным выходкам за ним прежде не замечалось. Положительные характеристики от всех епископов, под чьим началом он нес служение, великолепная миссионерская работа в Юго-Восточной Азии, где он пользовался уважением, как среди простых людей, так и среди деловой и политической верхушки. Назначение в Урошевац принял с воодушевлением, не лишен честолюбия. И такая неожиданная ситуация сейчас.

- Я рад вас видеть, монсеньор, - голос Чена звучал неуверенно, не не испуганно: он справился с волнением, а неуверенность объяснялась количеством выпитого, - такой приятный сюрприз. И внезапный.

- Так и есть. Я здесь проездом, - Карлос солгал. Солгал в храме божьем, отчего почувствовал себя паршиво, но посвящать пьяного, да и трезвого Чена, в свои планы не собирался. - Решил посмотреть лично на новый дом слуг Господа.

- И как ваши впечатления, монсеньор?

- Грандиозно, прекрасно, величественно.

- И никому кроме меня и сотни человек в этом проклятом городе не нужно, - алкоголь развязал язык Чену. Священник значительно упростил задачу Карлоса вызвать его на откровенный разговор. Для этого не придется прилагать ни малейших усилий.

- Вы голодны, монсеньор?

- Да, святой отец, не помешало бы подкрепиться, - ответил он.

- Пообедаем в нашей столовой, монсеньор. А ваш спутник...

- Посоветуйте ему приличное кафе поблизости. Не всегда имеет смысл полагаться на информацию в Сети.

- Через дорогу есть «Цветущий сад». Кухня там приличная. И разнообразная.

- Благодарю, - ответил турок, - но я побуду поблизости.

- Мустафа, - настоял Карлос, - здесь я в полной безопасности. Вы же видели полицейского у входа, так что поешьте. У нас с отцом Ченом есть о чем поговорить.

- Хорошо, - турок не стал спорить, но лицо его выражало обеспокоенность. Карлос же действительно не чувствовал в храме никакой опасности. Господь не допустит, чтобы здесь, в его доме, с ним что-то случилось.

Турок направился к выходу, а Карлос последовал за Ченом, наблюдая за нетвердой походкой святого отца. Не самое приятное зрелище: здесь и так не жалуют Церковь, а кому понравится приходить на службу к пьяному святому отцу. Людские слабости присущи и служителям Господа, но такая открытая демонстрация порочного пристрастия не добавит популярности католичеству среди местных жителей, да еще и отвратит немногочисленных прихожан. Он искренне надеялся, что утреннее пьянство Чена вызвано каким-то единичным и неприятным событием и не является систематическим, но рассудок подсказывал, что эта надежда тщетна.

Столовая храма уже не могла похвастаться роскошью молельного зала, однако оборудована была великолепно. Новое кухонное оборудование, удобные стулья и столики. Все новое, с большинства даже не полностью сняли транспортную упаковку. Возле раздаточного стола Карлос увидел столик с неубранной посудой и полупустой бутылкой приличного шотландского виски. Еду готовил автомат, так что кроме них в столовой никого не оказалось, а Чен, получается, пил в одиночестве.

- Не самая приглядная картина, святой отец, - Карлос не мог и дальше изображать слепоту.

- Кому как, - дерзко ответил азиат, - мне она очень нравится.

- Святой отец, вы же дискредитируете нашу Церковь.

- Монсеньор, - Чен сделал вид, что не услышал его и подошел к раздаточным лоткам, - салат из свежих овощей и вареная речная рыба. Соус оливковый. Вас устроит?

- Вполне, - Карлос с уважением относился к любой пище, так как однажды несколько недель провел на очень скудной диете, состоявшей из горсти сухарей и двух чашек воды. - Но вы уходите от ответа.

- Нет, монсеньор, не ухожу. Просто сейчас возьму вашу трапезу, мы сядем за стол и обо всем поговорим.

- Хорошо, - Карлос разместился так, чтобы тарелка и виски оказались от него подальше. Священник же на удивление ловко положил озвученные блюда на поднос и вернулся за столик. Рыба пахла просто восхитительно. Чен уселся напротив и показал на виски:

- Не желаете?

- Не желаю, великолепный выбор напитка. Но, кажется мне, что несколько рановато.

- Самое время, монсеньор, - улыбнулся Чен и плеснул приличное количество в широкий стакан, затем резким движением поднял его и выпил в один глоток, что вызвало у Карлоса недоумение: напиток достоин иного отношения. У этого шотландского дистиллята имелся вкус, имелась своя история, он заслуживал уважения при употреблении. - Здесь это время не прекращается никогда.

- Вы о храме, или о городе?

- Обо всем этом Богом забытом месте, - пояснил Чен и подцепил вилкой кусочек рыбы на своей тарелке. - Здесь нам, католическим священникам, больше ничего не остается, как пить. Мы здесь не нужны.

- И давно вы пришли к такому выводу, святой отец?

- Через полтора года после своего прибытия.

- И все это время молчали?

- Почему же? - Чен удивился. - Кардинал Конти регулярно получал мои прошения о переводе.

- И? - Карлос принялся за салат. Томаты и огурчики в оливковом масле, присыпанные зеленью, соли в меру.

- Результат вы видите напротив себя.

Глава 11. Хорошая выдержка. Часть 2.

- Странно, - он удивился, - почему же Конти так поступил?

- Нет желающих заживо хоронить себя в этом месте, сеньор Карлос.

- Вы подразумеваете угрозу убийства или физического насилия?

- О, - воскликнул Чен и наполнил стакан еще раз, увеличив уровень виски. - Не в этом дело: я никогда не боялся ничего подобного и знаю множество миссионеров, таких же смелых и преданных делу. Нет. Мы здесь просто не нужны. Совсем. Никому. И не в наших силах это изменить. Я трезво мыслю.

Карлос не смог удержаться от улыбки, а затем и вовсе расхохотался, откинувшись на спинку стула:

- Еще бы.

Святой отец тоже начал улыбаться.

- Я понимаю, как это выглядит, но все же я мог нести огонь нашей веры в сердца людей. Меня слушали, меня понимали, люди покидали свои конфессии и крестились. Это не похвальба. Так все и было.

- Так все и было, - подтвердил Карлос.

- Но здесь это не работает. Нельзя обратить речами мертвецов. Все жители этого города мертвы.

- Вы о вампирах? - Карлос решил не стесняться, подыгрывая откровенности священника.

- Не только. Сельские жители также мертвы. Жизнь теплится только в сербах, но их мало, пока еще мало, и они не слишком религиозны. Те же, кто верует, уже крещены в Православие. Души же местных мертвы. И мы приложили к этому руку. В своем убийстве они винят нас.

- Но, выскажу циничную мысль, святой отец, - Карлос закончил с салатом и перешел к рыбе. - В таких ситуациях, когда люди находятся в стрессе, когда их привычный мир и образ жизни перестали существовать, когда надежды на будущее туманны и призрачны, человеку свойственно искать помощи у Господа. Мне видится, что почва здесь благодатная.

- Вы правы, если судить глобально, но в этом месте нет никакой надежды. У них нет будущего. И обратить их к Господу поможет только чудо Воскрешения. Не иносказательно. А в буквальном смысле. Сейчас им безразлично все. Когда я сюда прибыл, то столкнулся с ошеломляющим уровнем насилия. Убийства, налеты, взрывы, нападения на армию и полицию. Тогда я думал, что смогу показать им путь к успокоению и обретению мира, но они нашли его сами. Без нас. Просто перестали видеть смысл в борьбе и сопротивлении. Каждый местный житель выбрал способ, которым он будет доживать свой век. Тем, у кого есть дети, вдвойне тяжелее, - Карлос поразился, что Чен сохраняет способность рассуждать после такого количества выпитого. Это подтверждало, что подобное утро для него не исключительное, а самое обыкновенное. Ему стало грустно видеть, что энергичный и преданный делу миссионер превратился в алкоголика. Воистину, это место меняет людей. Не в лучшую сторону. А многих превратило в нелюдей. - Обитатели этого места не хотят Бога. Он им не нужен.

- Очень образно и эмоционально, святой отец, - заметил Карлос, - но сейчас за вас говорит этот чудесный напиток. Мне бы хотелось пообщаться с вами, но без него.

- Вы зря думаете, что тогда услышите что-то другое. Я, так понимаю, цель вашего визита — снять меня?

- Нет, совсем нет, - но Чен не поверил ему.

- Скажите правду, сеньор. Я буду рад любому наказанию, лишь бы меня убрали отсюда. Это место для того, кто хочет закончить свой жизненный путь в покое и праздности. Для вас не секрет, что такие есть среди нас. А я хочу нести свет веры людям, которые к нему готовы. В Урошеваце таких нет.

- А как же те четверо, кого я видел в зале?

- Две дамы из британского консульства и местная семейная пара. Но у меня всего двести постоянных прихожан, и их не становится больше.

- Власти как-то препятствуют нашей миссионерской деятельности?

- Никаких затруднений. Всемерная помощь. Конти в свое время продал им идею, что Церковь поможет бороться с насилием, и они долго пребывали в подобном заблуждении. Но все равно помогают. Однако уже без энтузиазма.

Карлос смотрел за тем, как жадно Чен осушил очередной стакан, и подумал, что маленький священник просто сдался, просто потерял веру в силу Господа, перестал надеяться на него, оттого и потерпел неудачу. Однако данные из личного дела свидетельствовали, что прежде Чен действовал успешно. Возможно, в Азии у него получалось лучше из-за знания менталитета.

- Я все же повторю, святой отец, что не стану предпринимать по отношению к вам никаких дисциплинарных мер. Мне просто больно видеть, как вы разрушаете себя, а заодно губите остатки веры у своих прихожан. Скажите честно, ведь вы разочаровались в Господе?

- Нет, - почти закричал азиат и попытался вскочить, но виски вдавило его обратно в стул. - Я верю в Него, верю даже больше, чем раньше. Но Он просто решил, что ему это место не нужно.

- Вы настаиваете, что нет смысла присылать сюда молодого энергичного помощника?

- Хоть батальон, хоть полк. Это бессмысленно. Я докладывал кардиналу, что не надо строить этот великолепный храм. Он будет пустовать, а что может быть хуже, чем пустой дом Господа?

- Многие вещи, святой отец, могут быть хуже, - заметил Карлос.

- Здесь следовало оставить небольшую скромную миссию и просто ждать момента, когда местные покинут наш бренный мир, а на их место придут новые люди.

- Вы же сами сказали, что сербы не очень хорошо идут на контакт.

- Но с ними все же возможен успех. А с местными нет.

- А может быть так, что у вампиров отсутствует душа? Ведь мы долго решали, стоит ли принимать их в лоно Церкви. Я помню, что Стоффа настаивал на том, чтобы мы не позволили им стать одними из нас.

- При всем уважении к отцу Николо, здесь он ошибался. Вампиры, упыри, кровососы — глупые штампы. Это прежде всего люди, с генетическим отклонением, но люди. И в массе своей они ничем не отличаются от нас. Также есть добрые и злые, умные и глупые, сострадательные и жестокие. А кардинал Стоффа видел в них только монстров-убийц.

- Для этого имелись основания, - возразил Карлос.

- Те, кто использует чужой труд для того, чтобы набить свой карман, тоже в некотором роде - вампиры.

- А вы социалист, святой отец?

- Я просто привел аналогию.

- И все же есть разница, - сказал Карлос, но вспомнил о состоянии Чена и решил не развивать эту тему. - Ладно, довольно пока. Я понял вас, святой отец. Мы еще поговорим вечером. Надеюсь, вы последуете моему совету.

- Какому, сеньор?

- Допивайте виски, - Карлос понимал, что Чен не успокоится, пока не прикончит бутылку, - а затем отправляйтесь спать. Примите таблетки перед сном и после. Выспитесь. А затем мы вместе поужинаем и продолжим наш разговор.

- Мне нравится ваш совет, - улыбнулся Чен. - Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату в нашей гостинице. Вам и вашему спутнику.

- Спасибо, а я пока прогуляюсь по городу. Это же безопасно?

- Здесь в центре нет ни малейшей опасности, - заверил его азиат и все же смог подняться со стула. Карлос вытер рот салфеткой, поставил пустые тарелки на поднос и отнес к мойке. Аккуратность и чистоплотность даже в быту отражают душу человека.

Он оставил Чена в столовой и вышел на улицу через боковую дверь. Мустафа появился рядом через полторы минуты: каким образом он его нашел, Карлос решил не спрашивать. У каждой профессии есть свои секреты, но скорее всего по геолокации комма, но существовали еще сотни способов.

- Вы поели? - спросил он у охранника, и тот утвердительно кивнул. - Отлично. Тогда немного пройдемся по центру. Всегда хотел здесь побывать, почувствовать атмосферу этого места.

Турок пошел за ним на приличном расстоянии, но Карлос был уверен, что охранник сможет эффективно защитить его. Если только не нападет вкусивший крови кровосос: увы, стерилизация не означала победу над их способностями.

Он украдкой всматривался в лица прохожих: обычные люди, ни одного чернокожего или азиата, что, впрочем, не удивительно. Часто мелькали смуглые косовары — жители сельских территорий, переселившиеся в город после войны. Окончание эмбарго привело в Урошевац современные агрохозяйственные технологии, и в селах появился большой избыток населения. Урбанизация в микроскопическом масштабе. Несколько лет город не мог обеспечить всех желающих работой, но постепенно сюда начали поступать инвестиции, открылись какие-то производства, начала развиваться и сфера услуг. Больше денег означало меньше насилия. Карлос точно знал, что сербам, совместно с ЕС и Британией, удалось не допустить превращения округа в криминальный анклав. Это звание стабильно удерживала Республика Косово.

До войны на территории округа производились огромные партии наркотиков, которые служили основной валютой для контрабанды, но после окончания боевых действий начальник местной полиции Виктор Солано, долгое время прослуживший в подразделении по борьбе с наркотиками, смог уничтожить все лаборатории и подпольные производства. Осталась только легализованная марихуана, да и ту импортировали из ЕС. Но местное население плотно пристрастилось к запретным веществам и алкоголю, поэтому округ превратился из производителя в потребителя. А что еще делать людям, про которых отец Чен сказал, что они мертвы.

Однако по лицам прохожих Карлос не сказал бы, что они все погружены в мрачные мысли о скором конце своего бытия и о том, что не смогут продолжить себя в потомках. До него доносились обрывки диалогов и переговоров по коммам. Ничего особенного. Житейские и рабочие вопросы.

Через минут двадцать на улицах стало оживленнее, из офисов и административных зданий начали выходить служащие: полдень, время обеда. Карлос часто задумывался, зачем в их время, когда почти все сферы человеческой деятельности можно автоматизировать с помощью компьютеров, роботов и сети, работодатели пользуются трудом живых людей. Но при более пристальном рассмотрении этого вопроса выяснил, что такой труд дешевле даже при более низкой эффективности.

Салат и рыба сбили чувство голода, но желудок заурчал, требуя все же полноценного обеда. Он улыбнулся: хороший аппетит — показатель здоровья.

Проходя мимо крыльца какого-то офиса, он почувствовал табачный запах, а потом понял, что курили местные очень много. В европейских городах такое не приветствовалось, а здесь никто не обращал внимания на формальные запреты. Он словно переместился на машине времени в свое детство и юность. Так часто бывало, когда он попадал в страны за пределами ЕС.

Карлос приметил кафе на первом этаже одного из офисных строений, в которое направлялось больше всего людей. Это могло означать, что готовят там не очень дорого и относительно неплохо. Вопрос цены его волновал мало, а вот качество пищи, даже не вкусовые, гораздо сильнее. Не очень хотелось отравиться в незнакомом городе. Он уже хотел направиться к входу, но внезапно испытал укол стыдливости: турок может подумать, что он чревоугодник. Карлос вздохнул и решил, что еще немного пройдется по улицам, а потом вернется в это кафе.

Во время обеденного перерыва движение на дорогах тоже стало более интенсивным. Много новых бюджетных машин, очень нечасто он замечал что-то классом выше, да и то с вторичного рынка. Обычная страна третьего мира. А всего шесть лет назад ее жители грозили превратить юг Европы в радиоактивный ад.

Он обратил внимание на двухэтажное здание, перед которым на постаменте установили католический крест. Новое здание из стекла и бетона. Католическая больница. Тоже заслуга Конти, и он мог поспорить, что этот объект привел в лоно Церкви больше новых католиков, чем приведет помпезный и совершенно бесполезный храм.

Комм завибрировал, оповещая о вызове. Он посмотрел на экран устройства. Камерленго. Словно чувствовал, что Карлос вспоминал про него:

- Брат мой, Карлос, вы добрались?

- Да. Все хорошо, монсеньор.

- Слава Господу. Я просто хотел узнать, все ли с вами в порядке?

- Все замечательно. Что-то конкретное смогу рассказать вам завтра. Только прибыл. Спасибо, что переживаете за меня.

- О, это мой долг. Вы же здесь из-за меня.

Карлос остановился. Хорошо, что это простой аудиовызов, и камерленго не может видеть, как он краснеет от злости. Он почувствовал себя, как в раннем детстве, когда мать пыталась контролировать каждый его шаг вне дома. Конти поступал аналогично, только Карлосу не шесть лет. Тогда в детстве этот тотальный контроль прекратил его отец, за что Карлос, уже повзрослев, не раз его поблагодарил, но сейчас, увы, ему придется разбираться с этой проблемой самостоятельно.

- Ваше дело — мое дело.

- Добрые слова хорошего друга. Не буду вас больше отвлекать, - Конти завершил вызов, а Карлос четко произнес:

- Сраный мудак, прости меня Господь милосердный.

Пока камерленго не позвонил, он все еще находился в сомнении: а правильно ли поступает, выискивая слабые места своего покровителя, но этот контрольный звонок расставил все по своим местам. Правильно. От подобной опеки нужно срочно избавляться.

Он не успел убрать комм в карман, как увидел еще один вызов. Руководитель следственной группы из Брюсселя.

- Монсеньор, буду краток. Нам удалось идентифицировать нападавших, материалы отправил на ваш айди.

- Добрая весть, - этот вызов его обрадовал, скрасив кислый привкус звонка камерленго. - Местонахождение?

- Пока нет, но работаем над этим. Теперь дело будет двигаться быстрее.

- Храни вас Господь, Меейр.

- Благодарю. Простите, но у меня еще дела.

- Все нормально.

Вызов завершился, и он увидел, что в личном хранилище данных появились указанные файлы. Надо будет найти спокойное место и внимательно их изучить. Смотреть на ходу - дурацкая затея. Новость просто замечательная. Дело сдвинулось с мертвой точки. Карлос, когда только пришел на место Стоффа, составил приоритет угроз человечеству: биотехнологии, машинный разум и оружие массового поражения. Первый и третий пункты оказались актуальными, а вторым помимо него плотно занимались еще несколько структур. Даже в ООН существовал целый комитет. Комитет существовал, а угрожающий людям полноценный ИскИн нет, но бюрократов в Нью-Йорке это не смущало. Они даже умудрялись представить это, как собственную заслугу. Что самое смешное, у них получалось.

Кроме трех этих глобальных задач не проходило и недели, чтобы ему не приходилось решать проблемы с нарушившими светские законы священниками или монахами, сдерживать сетевую активность противников Ватикана, подкармливая медиа деньгами, чтобы неподобающее поведение католиков, как можно меньше освещалось в новостных программах и лентах. Случались, и он не мог сказать, что редко, когда приходилось нанимать вооруженных людей для защиты миссий или миссионеров. Не всем нравилась их деятельность. А еще он официально объявил о вступлении Святого Престола в организацию по противодействию торговле людьми. Папа лично благословил это. Учитывая, что участие Ватикана состояло в финансировании частных военных компаний, которые периодически оповещали об успешных операциях по освобождению очередной партии невольников, то много времени такая деятельность не занимала, а медийных плюсов приносила много. Интерес криминала и корпораций к зомби никак не угасал, решить же эту проблему одним решительным ударом, как решили вопрос с вампирским анклавом, не представлялось возможным. Эта борьба будет длиться вечно, значит и получать от нее выгоду Святой Престол сможет такое же время.

Его мысли вернулись к похищению скандального генетика. Идентификация исполнителей позволит составить примерный список организаций и лиц, который могли нанять их. Но Карлоса не покидала уверенность, что Нейман сам и стоял за этим актом. Понял, что судебные перспективы печальны, и отправил людей для своего побега. Парень он умный и циничный, не пренебрегал планированием, так что это самый вероятный вариант.

Но теперь он сможет подключить к делу частных ищеек, которые по своим неформальным каналам смогут работать эффективнее государственных структур. Карлосу захотелось срочно что-то пожевать, и он, резко развернувшись, быстрым и уверенным шагом направился в сторону приглянувшегося кафе. На сытый желудок ему думается лучше, хотя многие медики утверждали, что легкое чувство голода обостряет мышление. С ним такое не работало. Голодный он превращался в неразумный кусок плоти, единственные мысли которого вращались вокруг еды.

- Мустафа, мы идем обедать.

Турок никак не прокомментировал это заявление, чем заслужил еще один плюс в графе личных оценок.

Глава 12. По правилам и без.

Глава 12.

По правилам и без.

Эхуд с огромным облегчением увидел серую дверцу с надписью «Туалет». Спасение в нескольких шагах. Ицхак заметил его оживление и прошипел:

- А потерпеть никак нельзя?

- Мне очень нужно, ты даже не представляешь, как сильно.

Брат махнул рукой, давая понять, что не собирается спорить, и Эхуд дернул дверную ручку на себя. Дверь открылась. Он подошел к раковине, достал из внутреннего кармана пиджака пакетик с кокаином, взял щепотку и вдохнул. Два дня и две ночи, сорок восемь часов он ничего не принимал, ничего не пил и ничего не курил. Сегодня утром организм, измученный неожиданным перерывом четко заявил ему: «Пора, хозяин, пора закинуть топливо в топку.»

Порошок приятно защипал слизистую носа, и он закинул голову вверх, боясь чихнуть. Вот теперь он будет в полном порядке. Эхуд посмотрел на себя в зеркало: все в пределах нормы. Красноту с глаз убрал каплями, немного колера на лицо скрыло бледность, крем победил круги под глазами. Два дня и два ночи он работал с договором, каждые несколько минут связываясь с Мовлади. И они составили этот чудесный документ. А хренов Ицхак вообще непонятно чем занимался это время, так еще имеет наглость упрекать его в желании немного взбодриться. У них сейчас встреча с потенциальным заказчиком, которая может полностью изменить их жизнь. И заказчик отправил им договор для ознакомления.

Некоторую пикантность предстоящей встрече придавал тот факт, что она стала возможна благодаря сыну Ицхака, его племяннику Моисею. Брат не ошибся, когда выбрал для своего первенца такое имя. Четырнадцатилетний живчик поступил в частную школу, которая имела непосредственную связь с сетью из нескольких технических институтов и одного университета. И этой образовательной сети понадобился дата-центр с приличными параметрами. Именно таким они и располагали. Эхуд вышел из туалета и ускорил шаг, чтобы догнать брата, медленно шедшего по длинному коридору института. На стенах висели портреты выпускников разных лет, по мнению руководства заведения добившиеся значительных профессиональных и жизненных успехов. Не фотографии, а портреты, выполненные акварелью или маслом, в живописи он разбирался плохо, поэтому не мог определить.

Ни одной знакомой фамилии и ни одного знакомого лица. Чем занимались эти люди после выпуска для него так и осталось неизвестным.

- Заправился? - спросил Ицхак с недовольным видом.

- Ага, - беззаботно ответил он.

- Вот ты же сам говорил, что два дня не жрал никакого дерьма?

- Говорил. И не жрал.

- Ну, и дальше бы не жрал.

- Интенсивная работа требует вознаграждения. Пока ты занимался всякой херней, я вычитывал и правил договор.

- Там дел на десять минут: экспертная система и нейросеть. Зачем лезть самому в дебри. Мелардоев есть, в конце концов.

- Я хотел лично, понимаешь, лично изучить все нюансы и пункты нашего первого договора в официальной сфере. Аренда и прочее дерьмо не считается. Если все срастется .как мы хотим, то это — первый шаг в легальный бизнес.

Ицхак остановился и внимательно посмотрел на него:

- В своем деле мы знаем толк, а на этом поле — новички. Как бы нас не сожрали.

- Не сожрут, чего ты боишься? Деньги и связи у нас есть. Мозги тоже есть. Подавятся.

- Когда они хотят получить доступ к нашим мощностям?

- Через двенадцать дней после подписания договора.

- А с кровосоской у тебя какая договоренность?

- Пока платит — пользуется, но скажем ей, что у нас возникли проблемы, и все.

- Она сама станет проблемой. Не думал об этом?

- Ну, не скажу, что недооцениваю ее, но Джеки — умная сучка. Она поймет. И смирится. Связь-то мы ей оставим.

- С ней нужно быть очень осторожными, Эхуд. Она — нелюдь, которой зачем-то нужны наши инструменты.

- Баба, как баба, - пожал плечами он, - сочная такая.

- Угу, сочная. Это на тебя она смотрит, как на сочный персик, особенно в районе шеи. Дошла информация, что какие-то скандинавские поставщики решили ее «кинуть», так она лично прикончила одного.

- И что? - пришла очередь удивляться Эхуду. - Ты думал, что она столько лет занимается этим бизнесом и побоится пролить немного крови? Мы же не боимся.

- Дело в том, что прежде она старательно избегала такого.

- Иногда нужно проводить показательные экзекуции. Тогда и сотрудники, и контрагенты становятся лояльней и сговорчивей.

- Она затеяла какую-то серьезную херь, раз так поступает.

- Тогда это еще один фактор для того, чтобы минимизировать с ней контакты. Успокойся, я сам решу с ней вопрос.

- Я спокоен, брат, - ответил Ицхак и пошел дальше.

- Кстати, - спросил у него Эхуд, - я двое суток мудохался с этим договором, но так и не понял, зачем школьникам такая мощность?

- Там же указано, в договоре.

- Клиент обязуется не использовать предоставляемое оборудование и программное обеспечение для создания оружия, вредоносного ПО, изменения генетического кода человека (куча исключений и дополнений), но конкретики нет.

- Как сказал Моисей, этой конторе выпал заказ на создание орбитального уборщика.

- Подметалы?

- Вроде того. Спутников на орбите до хера, три четверти от этого дохера выработали ресурс, но войдут в атмосферу не скоро. Эти ребятки будет заниматься расчисткой.

- Люди — свиньи, океан и сушу засрали, теперь и до неба дотянулись. У меня, правда, есть еще один вопрос: юрисдикция у этой конторы американская, да и два филиала там есть, чего бы им к местным ИскИнам не сунуться.

- О, знаток рынка, - съязвил Ицхак, - все вычислительные мощности США задействованы на марсианском проекте. Они же заявили, что любыми путями через десять лет сделают колонию там автономной.

- Мне так жалко тех наивных дурачков, что полетели первыми.

- А зачем жалеть дураков? - удивился Ицхак. - Я понял бы, если бы они полетели туда под дулами винтовок, но все же добровольно. Вспомни, еще и конкурс проводился, мест на всех желающих не хватило. Их же никто от Сети не отключал: можно было и подробнее изучить информацию, чтобы представить, какой пиздец их ожидает. Годами жить в подземных норах ради...Я, кстати, так и не понял, ради чего. На Марсе хоть что-то есть полезное?

- Какие-то редкие у нас элементы там более распространены, но вот доставка сводит к хуям всю эту деятельность.

- Ладно, насрать на Марс, мы пришли.

Они остановились перед прозрачной стеной переговорной комнаты, дверь в которую оставили открытой. Внутри зала Эхуд увидел двух женщин и одного мужчину: представители клиента. Даже кокаин не смог обуздать его волнение:

- Ицхак, - он дотронулся до рукава брата, - чувствуешь, что мы перед порогом нового прекрасного мира?

- Я чувствую, что совершил ошибку, взяв на встречу тебя, а не Мовлади. Не пришлось бы слушать этот патетичный вздор.

- Ты забываешь, что половина всего — моя, а не Мовлади, Ицхак. А еще у нашего юриста не самая лучшая репутация.

Ицхак начал смеяться. Эхуд изобразил на лице непонимание, а сам еле сдерживал рвущийся хохот.

- Хорошая шутка. Про репутацию. Особенно от тебя.

- Мы теперь добропорядочные бизнесмены, а Мелардоев - адвокат гангстеров.

Встреча и подписание договора прошли буднично, Эхуд ни разу не вызвал недовольства у своего брата — когда необходимо, он вел себя так, как требовали обстоятельства. Они подписали договор на бумажных носителях и завизировали цифровую копию. Все это заняло чуть больше пятнадцати минут, после чего представители института поблагодарили их за визит, пожелали успехов и проводили к выходу. Эхуд нес в правой руке пластиковую папку с контрактом, сто шестьдесят три страницы текста. Он прочитал их все, и не один раз, а еще юрист, и еще тринадцать проверок экспертными системами. Он также тщательно изучил платежеспособность клиента, не только по официальным каналам. В своем бизнесе братья прекрасно ориентировались, но в дивном новом мире легальных контрактов они новички, однако не безмозглые тупицы. Эхуд не сомневался, что их попытаются обмануть и не один раз.

Они синхронно остановились, покинув здание института.

- И все?

- И все, - подтвердил Ицхак. - Мои поздравления, братишка.

- И мои тебе, брат. Куплю Моисею плюшевого динозавра. Он такой умничка.

- Он немного старше твоего Соломона. На десять лет, - сыну Эхуда недавно исполнилось четыре года. - Так что динозавриком не отделаешься. Ему бы денег побольше карманных, с девочками погулять, да пивка с приятелями дернуть.

- Пиво? - возмутился Эхуд. - Еще рано. Я не шучу. И, потом, он же у тебя в ультра-строгой школе.

- Нас сильно останавливали запреты родителей?

- Не очень, - усмехнулся Эхуд, - но им же было плевать, чем мы занимаемся на самом деле. Запреты для галочки.

- Ладно. Так и будем стоять здесь?

- Ты торопишься?

- Нет, но ведь это глупо: просто стоять здесь перед входом. Давай поедем ко мне, пообедаем, или, если хочешь, в «Ла-Рошель».

- Ицхак, ты всегда думаешь о еде?

- Почему же. Я думаю о наших детях: своем сыне и о своих племянниках. Мы сейчас сделали огромный прыжок к тому, чтобы они стали в будущем уважаемыми членами общества, а не гангстерами, как мы.

- Они бы ими не стали и без этого договора. Я не хочу Соломону или Рите такой судьбы.

- Легальный бизнес поможет им войти в клуб влиятельных людей.

- Ой, ну ты сейчас такую херню говоришь, Ицхак. Ты же знаешь, что эти ублюдки из высшего общества, ебать его в сраку, обычные торчки, дегенераты и педрилы.

- Как и все остальные люди.

- Об этом и речь.

- Но только возможности для всех разные. Связи, знакомства. Не только деньги решают.

Эхуд не стал отвечать. Какой смысл обсуждатьэлементарные понятия. Он дернул носом: нужна новая доза. Папка начала выскальзывать из руки, и он перехватил ее левой, подумав, что для такого документа стоило взять приличную кожаную сумку, а не пластиковое дерьмо из переработанного вторсырья. Жена серьезно относилась к проблемам экологии.

Он почему-то вспомнил Джеки. Придется встретиться лично, чтобы сообщить ей, что условия договора меняются. Только на эту встречу придется идти с мощной командой поддержки, так как разговор предстоит не очень приятный. Тяжелый разговор. Он нарушил договор. Он и раньше поступал так. Нарушал обещания, мог обнимать человека при личной встрече, а через пару часов отправить к нему домой убийц. Но Эхуду всегда тяжело давались подобные решения. Нарушение договоренностей плохо влияет на репутацию. А репутация в их бизнесе значит больше, чем в других. Но у него есть отличное оправдание для себя: они с Ицхаком закладывают фундамент для успешного будущего своих детей. Детям не придется управлять сотнями отморозков, придумывать схемы по отмыванию денег и кормить продажных полицейских и чиновников. Конечно, и легальный бизнес сталкивается с подобными явлениями, но именно сталкивается, а не живет ими. А Джеки, сладкая кровососка, которую он так хотел трахнуть, Джеки придется отступить. Он объяснит ей, она должна понять. У самой сын возрастом, как у Ицхака. Она как-то рассказывала, что занимается не самым безопасным делом только ради него. Эхуд сам только недавно начал задумываться о том, что мир готовит его детям: Соломону и Рите. Он выторговал для нее еще неделю, так что у нее останется еще двадцать дней использования их оборудования. И будет верным предупредить ее об этом прямо сейчас. Он все-таки не конченый подонок. Подонок, но не безнадежный.

Ицхак пошел в сторону парковки, и Эхуд опять начал догонять его: скорее бы оказаться в салоне и вдохнуть порцию. Едва усевшись на заднее сидение, он вытащил кокаин и сделал хороший вдох. Ицхак никак не прокомментировал: он знал, что бесполезно.

- Так куда поедем?

- «Ла-Рошель», а потом давай соберемся с детьми у нас.

- Моисей до восьми вечера будет в школе.

- После восьми. Мои все равно ложатся не очень рано, да и я постараюсь в норме быть.

- Точно?

- Точно. Это последняя на сегодня.

Ицхак назвал адрес системе управления, а он выбрал в комме айди Джеки. Соединение отсутствовало на всех номерах и устройствах, связанных с учетной записью.

- Блядь, ну где же ты!

- Подружке кровососу хочешь сюрприз сделать?

- Надо предупредить ее. Так мы будем выглядеть немного лучше.

- Скажи честно, ты ее боишься?

- Немного, - он не видел смысла врать брату. Ицхак повернулся к нему:

- Давай ее просто убьем. Избавимся от потенциальных проблем. Мне и раньше не особо нравилось иметь дело с вампиром, а теперь она из партнера превращается в угрозу.

- Мы ее такой делаем, - Эхуд и сам не понял, зачем сказал это.

- У нас стоял выбор: светлое и законное будущее, и темное криминальное настоящее. Я, думаю, мы сделали правильный выбор.

- Для нас.

- А тебя так сильно заботят ее проблемы? Она же не монашка, которая спасает бездомных котиков и младенцев в канавах. Джеки - ебучая кровососущая тварь, убийца и наркоторговец. Убить ее — сделать подарок этому миру.

- Эта тварь спасла тысячи, если не сотни тысяч жизней. Не только вампирских, но и человеческих.

- Когда ты кого-то сильно хочешь потрахать, брат, то всегда ищешь в этой бабе какие-то положительные качества, кроме упругой жопы, сисек и смазливого личика. Мы все так делаем, но ты слишком увлекаешься.

- Ну, не стану отрицать, что хочу ее трахнуть, но она... Черт с ней. Блядь, - он плохо закрыл пакетик с кокаином и чуть не рассыпал его на себя.

- Так что решим с ней? - не унимался Ицхак. - Убираем?

- Не торопись. Я поговорю с ней. Если почувствую, что она затаила зло, то уберем, конечно. Мне не очень хочется опять сидеть в четырех стенах под охраной роты бойцов. В видео такое выглядит прикольно, а в реальности не очень.

- Какой ты стал миротворец, брат, - улыбнулся Ицхак, - но соглашусь. Война — это плохо, война — это потери, лучше уладить все миром. Кстати, кто кому должен денег?

- Пока мы ей. Она вносит плату за две недели вперед. Без задержек.

- Это говорит о том, что, возможно, скоро у нее может исчезнуть потребность в нашем оборудовании.

- А может говорить о том, что ей тяжело оплачивать его, - возразил Эхуд, - там же приличные цифры. Очень.

- В любом случае для нас интереснее долгосрочный официальный контракт с образовательным учреждением, чем предоставление услуг на короткий срок вампирше-дилеру.

- Емко, - похвалил он брата и снова посмотрел на экран комма. Уведомлений, что Джеки появилась в зоне доступа не поступало. Он нервно усмехнулся: «Хватит нервничать по этому поводу. Возможно, брат прав: убить эту девку, и решить потенциальную проблему раз и навсегда. Мстить за нее не станут. Сын Джеки — пацан, а в ее организации нет никого, кто стал бы рисковать жизнью ради возмездия.»

Эхуд подумал про племянника: вот что подарить пацану? А потом решил, что не станет ломать голову, а спросит напрямую. Так будет правильно. Можно и просто дать денег: пусть сам тратит, куда хочет. Он знал, что Ицхак не особо баловал сына карманными деньгами, здраво рассуждая, что стоит с детства приучать ребенка к планированию финансов, да и слишком баловать не нужно. А вот он хотел для своих детей самого лучшего. Особенно, когда вспоминал детство. Не самое тяжелое, конечно, пожрать у них было всегда, одеть тоже, но вот на остальное они рассчитывать не могли. Игрушки от старших братьев или как подарки родственников. Да и родителям они оказались в тягость. Так что он мог смело заявить, что в том, что они с братом стали бандитами, виноваты родители и тяжелые годы юности, бессердечная социальная система Британии, жестокая к двум еврейским мальчикам. Мог, но это стало бы откровенной ложью: пособия позволили им неплохо закончить школу и даже поступить в университет. Когда у Ицхака обнаружили приличных размеров опухоль на ноге, то операцию и дальнейшее лечение провели в лучшей лондонской клинике. Затраты компенсировало государство. Нет, в криминал они подались сознательно, посчитав, что это самый быстрый и надежный способ заработать деньги и влияние. Эхуд никогда не жалел о том решении. И надеялся, что не пожалеет.

Глава 13. Выбор пути.

Глава 13.

Выбор пути.

Она наблюдала, как Майкл быстро расправляется с куриной отбивной. Раньше он ел гораздо медленнее, а сейчас орудовал столовым ножом и вилкой с приличной скоростью. Джеки усмехнулась, но не стала ничего говорить: пусть поест, успеют поговорить, но он первый задал вопрос:

- Мам, а ты почему не ешь?

- Пока не хочу, - она действительно не испытывала желания. Пока готовила ужин, то по привычке успела попробовать то, что готовила, так что поужинала в процессе. - Нахваталась, пока делала.

- Ясно, - коротко ответил Майкл и отправил в рот последний кусочек отбивной. - Очень вкусно.

Джеки уже не удивлялась такому аппетиту: в школе-интернате кормили качественно, в этом она не сомневалась, так как проверила, но что может сравниться с домашней едой? Не все рестораны могут предоставить такой уровень качества. Майкл тем временем подвинул к себе тарелку с салатом из креветок и тунца. Она же поймала себя на мысли, что вот-вот расплачется. Это было глупо. По-детски наивно. Но что она могла поделать? Джеки, конечно, смогла. Не стоит портить ужин ванильными нюнями. Майкл хоть и вырос парнем самостоятельным и рассудительным, но явно станет переживать из-за ее слез.

- Мам, а почему не спросишь, как у меня дела в школе? - поддел ее сын.

- Ты же знаешь ответ, - слезы отступили, а язвительный вопрос заставил улыбнуться. - Я же слежу за тобой. Постоянно.

- Вот, - он положил вилку на край тарелки с салатом, - теперь ты призналась в гиперопеке. Это мне потом придется прорабатывать с психологом. Рушишь психику ребенка в подростковом периоде.

- Угу, психологи, гиперопека, вот когда я росла, то таких слов в твоем возрасте даже и знать не могла. Вернее, знала, но применить их точно не смогла бы.

- Чем займемся сегодня вечером?

- В этом вопросе уже есть ответ?

- Да. Поехали в «Карлтон-Холл», там премьера нового шоу.

- Какого?

- Космос и инопланетяне.

- Поехали, - согласилась она, потому что прекрасно знала, что уже завтра утром он отправится к своим друзьям, так что стоит пользоваться моментом и провести вечер с сыном, пока у него есть желание. - Сколько у нас времени?

- Начало через три часа, так что пока можешь купить билеты.

- Будем кого-нибудь звать с собой?

Майкл задумался, потом помотал головой:

- Нет, мам. С Пэрис я пообщаюсь завтра, а с Томом и Яхьей мы и так слишком часто видимся.

Джеки стало интересно: сын действительно хотел провести время только с ней, или просто делал это из своеобразного понимания сыновнего долга. Она, конечно, надеялась на первый вариант, но не стала бы делать трагедию и из второго. Подростки. Тяга к новым контактам, отрыв от родителей, хорошо, что в случае с Майклом он не очень резкий и агрессивный. Ей первое время было очень тревожно за него в школе-интернате, но и там он оставался под присмотром доверенного человека, так что вскоре ее беспокойство растворилось. Но она точно знала, что суббота и воскресенье принадлежать будут не ей, а друзьям. Так что нужно пользоваться возможностью провести время вместе. Потому что уже скоро грядет понедельник.

- Хорошо, - она достала комм, - какие места?

- Самые лучшие, - он подмигнул ей, и сделал это так забавно, что она рассмеялась.

- Так как дела в школе?

- Нормально, - этот ответ она тоже знала. Джеки иногда сожалела, что у нее не осталось живых родственников, которым она смогла бы похвалиться успехами сына: парень учился хорошо, не идеально, конечно, но те предметы, к которым имел симпатию, знал отлично. Остальные тоже старался не запускать, но как-то признался ей, что даются они ему легко. Его отец тоже быстро соображал и мог похвалиться отменной памятью, он часто цитировал книги и фильмы, причем старался подражать интонации героев, чем изрядно ее веселил.

- Не только в учебе?

- Не только, нормальные ребята со мной учатся. Есть, конечно, пара му..., пижонов, но с ними никто и не общается.

Обучение в школе Майкла стоило больших денег, при этом среднее образование можно было получить и бесплатно, но она решила, что учиться в школе, которую выбрали дети бизнесменов, политиков и бюрократов, даст хорошую социальную фору в жизни. Джеки сильно удивилась, когда узнала, что не всем претендентам предоставляют возможность учиться именно в этом интернате. Стоимость служила только первоначальным фильтром.

Обучение не гарантировало попадание в высшее общество, никто не обещал дать диплом с надписью «Элита», но уж точно не являлось лишним: знакомства, социальные связи с детьми успешных и влиятельных родителей, которые потом тоже станут такими же, не все, но основная масса. Джеки, чей бизнес строился на настройке взаимодействия между людьми, прекрасно осознавала все плюсы подобного раннего старта, но и не забывала о том, что ее Майкл в коллективе потомственных аристократов и финансистов может стать чуждым элементом. Но он не стал. Она не зря спала с старшим воспитателем.

- Десерт?

- Нет, спасибо, мам, - сын посмотрел на нее не так, как всегда. Взгляд взрослого человека, - а как у тебя дела?

Джеки замешкалась с ответом. Для Майкла то, чем она занималась, секретом не являлось. Скрыть истинную природу бизнеса после всего, через что они прошли вместе, никак не получилось, да она и не очень-то старалась. Не видела смысла во вранье. Пусть будет в курсе, чем потом это превратится в неприятный сюрприз. И все же, о некоторых вещах, которые ей приходилось делать, она умалчивала.

- Не без проблем, но в относительном порядке.

По его лицу она поняла, что ответ удовлетворил: она не стала говорить, что все хорошо, а про различного рода трудности в бизнесе он знал уже давно. Тонкая грань правды и успокаивающей лжи.

Она не сразу поняла, что слышит тонкий писк древнего сотового телефона. С кнопками, старая сотовая сеть, которую восстановили Эпштейны для криминального мира. Она никак не могла привыкнуть к этому устройству, что даже отдавало иронией. Прожить почти тридцать лет без коммуникационных благ цивилизации, а затем так быстро к ним привыкнуть, что использование старого телефона стало для нее чем-то необычным.

Джеки поднялась со стула и вышла в гостиную:

- Да, Мухаммед.

- Привет, сегодня я и моя команда покидаем королевство. Источники сообщили, что нас идентифицировали, так что будь предельно осторожна.

- Спасибо, что предупредил, - она сжала губы: событие произошло раньше, чем она рассчитывала. - У вас спокойная эвакуация?

- Да. Ищейки только почуяли запах, но еще не взяли след. Шарль уже принял эстафету. Все по плану. Прощай. Был рад с тобой работать. Номер можешь удалить.

Звонок завершился, и Джеки убрала трубку в карман. Не самая радостная новость. Она не питала иллюзий, что полиции удастся установить личности ее людей, которые выкрали Неймана, но прогнозировались иные сроки. Черт с ним. Главное, что пока никто не арестован, а Мухаммед и команда покидают Британию и ЕС. Денег у них достаточно, чтобы минимум лет десять неплохо жить в Азии или Латинской Америке, а если выберут Южную Африку, то растянут удовольствие еще больше.

Мухаммед и Шарль, два наемника из бельгийской ЧВК, с которыми она познакомилась шесть лет назад при эвакуации из Урошеваца. Тогда она отблагодарила их за помощь деньгами, так что, когда потребовались услуги хороших бойцов с опытом, то она знала к кому обратиться. Найти их не составило труда. На сделку они согласились без возражений: после войны в анклаве им не везло с выгодными контрактами, а она предлагала приличные деньги. За риск. За нарушение закона. Но оба согласились, к тому же нашли таких же бойцов. Еще один плюс: они поддерживали отношения с бывшими сослуживцами, которые не оставили службу в национальных войсках и службах.

Нейманом занялся Мухаммед, а Шарль оставался в резерве, как дополнительный оператор по защите ее, Майкла и проекта. Итак, Мухаммед выходит из игры, эстафету принимает Шарль. Теперь ей остается только надеяться, что европейские ищейки не так быстро смогут выйти на нее, как на заказчика. В глубине души она представляла, что у них это не получится сделать, но разум топил такие мысли в ледяной воде логики. Идиотов там нет, моделировать и прогнозировать они умеют. Единственное ее преимущество — это неповоротливость государственных структур. Даже в Урошеваце она пользовалась этим на всю катушку, а в мире внешних бюрократия и вовсе открывала сотни путей для тех, кто может лавировать в лабиринтах межведомственных и межгосударственных отношений.

Джеки вернулась на кухню и обнаружила, что Майкл убирает со стола посуду. Раньше для этого требовалось напоминание.

- Точно все нормально, мама? - он снова пристально посмотрел на нее.

- Да, - ответить иначе не означало сказать правду. - Будем собираться?

- Собираться? Зачем? Я готов.

- Я тоже, - ответила она и добавила. - Оставь, вернемся уберем.

- Клайв, одноклассник, как-то рассказывал, что у них дома работает прислуга. И кухарка, и горничная, и еще кто-то. Не-е, я понимаю, что в прошлом веке — это еще нормально, но сейчас зачем? Есть же устройства...

Джеки засмеялась:

- Ты уже выше меня, а рассуждаешь, как ребенок. Престиж. Демонстрация денег и власти.

- Это же глупо, - сын пожал плечами. - Глупо пускать в дом чужих людей. Пускать их в свое личное пространство. Я бы не хотел, чтобы по нашему дому разгуливала какая-нибудь телка. Ой, прости, мам.

- Этот Клайв, кто у него родители? - Джеки имела в своем распоряжении список всех одноклассников сына с подробными характеристиками, но особо в него не вникала. Список составлялся на случай конфликтных ситуаций, а они, к счастью, пока не случались, так что она подробно не изучала, кто чей ребенок.

- Арендный бизнес, что-то, связанное с недвижимостью и землей. В Лондоне. И, вроде, аристократы.

- Хотел бы стать такими, как они?

- Я? - Майкл замер. - Нет, конечно, это скучно и бесполезно.

- Ты все также считаешь, что твоя мечта интереснее?

- Почему мечта? - Майл нахмурился. - Все реально. И это реально интересно. И деньги можно зарабатывать, и пользу приносить.

Джеки в очередной раз, когда заходила речь о будущей профессии сына, не знала, что и ответить. Ей самой она казалась какой-то не совсем понятной тратой времени: сын захотел стать проектировщиком космических эко-систем. Орбитальные станции, астероидные поселения и прочая космическая чепуха. В этой области она не понимала практически ничего: есть тысячи, сотни тысяч спутников для связи, какие-то орбитальные заводы, где производятся крутые штуки, которые на Земле сделать или дорого или просто невозможно. Но жизнь в космосе? Зачем? На планете достаточно места еще для нескольких миллиардов людей. А американцы со своей марсианской колонией мучаются два десятка лет: желающих жить в норах не осталось, так что они всерьез задумались об отправке на Марс преступников. Но тут ей сложно судить: ее знания в этом вопросе ограничивались заголовками новостных лент и подобными вспышками. Когда Майкл впервые заявил о своем желании, то она попыталась подробно изучить все, что связано с его выбором, но сдалась через несколько часов бесполезных попыток вникнуть в херову тучу технических терминов и научных определений. Джеки нашла в себе силы признать, что ей просто не достаточно знаний и ума, чтобы разобраться во всем этом. Она как-то попыталась намекнуть, что биотехнологии и генная инженерия выглядят более перспективными, но Майкл возразил, что экосистемы — понятие более общее и включают в себя все, о чем она говорила.

Радовало, конечно, обстоятельство, что он не рассматривал себя, как продолжателя бизнеса. Только за это она зачастую прощала его выходки, которые не всегда оставались безобидными.

- Не стану спорить. В этом ты разбираешься лучше, - на лице сына появилась довольная ухмылка: ему нравилось, что есть такая часть жизни, где она признавала его авторитетное мнение.

- Поедем сейчас?

- У нас времени еще вагон, - это слово напомнило ей общественный транспорт Урошеваца, да и в Лондоне проще передвигаться на метро или капсулах, чем на собственном автомобиле, однако у своей машины все же имеются плюсы: не надо ждать подачи, не надо думать, как добираться обратно, да и вопросы статуса никто не отменял. Владеть машиной — показатель определенного уровня достатка. Не самое нужное, но знаковое. И все же в определенные моменты собственный автомобиль предоставлял больше возможностей, чем аренда или общественный транспорт.

- Можно будет посмотреть одежду, - с хитрецой ответил сын, а Джеки подумала, что раньше затащить сына в обувной или одежный магазин представляло определенную проблему. Но сейчас все поменялось: парень взрослеет, плюс имеет свободу выбора, так что перед видео их ожидает поход по магазинам.

- Знаешь, что хочешь?

- Конечно, - он не стал спорить. - уже выбрал. Сеть у нас есть. Нейриков нет.

- Не надо тебе нейрик, - ответила Джеки. Ей не очень нравилась идея с нейроимплантами, попахивало побегом из реальности: слишком плотное погружение в Сеть, слишком полное. Законами ЕС и Британии такие устройства разрешались только совершеннолетним, что уже хорошо. Хотя тот же Нейман прекрасно жил и работал с таким устройством. После начала их сотрудничества он сразу обозначил в требованиях, что ему потребуется имплант, который власти удалили перед судебным заседанием.

- Не надо, так не надо, - пробурчал сын, - я тебя возле ворот ждать буду.

- Жди, - ответила Джеки и отправилась в пристроенный к дому гараж. Там стоял трехлетний американский седан «Крайслер», собранный где-то в Бирме. Джеки много времени уделяла логистике, так что никак не могла понять, зачем такие сложности при производстве и транспортировке легального товара. Но, видимо, низкая стоимость работы в Бирме с лихвой компенсировала затраты на перевозку через половину мира. После того, как они покинули анклав, то ей удалось приобрести небольшой домик в пригородном районе Лондона. Очень маленький, не самый новый, но с небольшим участком земли вокруг и вполне респектабельными соседями. Стоимость же оказалась просто неприличной, а через некоторое время Джеки с удивлением узнала, что большинство соседей, зарабатывающих приличные для королевства деньги, арендуют жилье, а не приобрели его в собственность.

Она села в машину и решила положиться на автопилот. Желание самой рулить отсутствовало. Машина выкатилась из гаража и выехала на дорогу, остановившись напротив Майкла. Она по привычке посмотрела на то, как управляющая домом система закрывает ворота и блокирует окна ставнями. Кражи и грабежи здесь редко случались, но все же лучше хоть как-то защищать свое имущество.

Мимо них оживленно катились автомобили соседей и робо-кэбы: вечер пятницы — многие местные обитатели выбираются в центр, где полно пабов, развлекательных центров и спортивных площадок. Не все жители Лондона проводили выходные в Сети. А еще существовали театры, музеи, стадионы и прочие места, чтобы скрасить досуг жителей.

Майкл сел рядом с ней и заявил:

- Как же хорошо, что ты у меня такая.

- Это как понимать? - усмехнулась Джеки.

- Лучшая мама во всем мире.

- Ты точно что-то задумал, раз начинаешь так открыто льстить.

- Да, - улыбнулся сын, - уровень доверия у тебя зашкаливает.

Перебрасываясь подобными шутками, они достаточно быстро добрались до нужного места. Система нашла свободное место для парковки, и Джеки с сыном выбрались на улицу. Перед огромным зданием развлекательного центра, как и обычно, бурлила человеческая река. Посетители, обслуживающий персонал, рекламные агенты. Возле центрального входа она обратила внимание на группу молодых людей, чуть старше Майкла, которые стояли возле пластикового плаката с призывом помочь едой бедным жителям Африки. Рядом с ними на роботизированной тележке громоздилась гора продуктов. Майкл с некоторым презрением заявил:

- Не понимаю, почему вообще кто-то сейчас может голодать.

Джеки это заявление не очень понравилось: ей не хотелось бы, чтобы он так относился к людям с маленьким достатком.

- Обстоятельства жизни могут складываться по-разному.

- Нет, я не виню этих людей, - пояснил он, - просто не понимаю, почему их правительства не построят агробашни и не решат эту проблему.

- Наверное, потому что, построить ее не так уж и просто? - предположила она, а он фыркнул:

- Не запредельно. Это почти автономная экосистема, но она быстро окупается. А еда оттуда дешевая и полезная.

Джеки не стала спорить, хотя по ее личному мнению продукты из агробашен сильно отличались по вкусу от тех, которые произвели традиционным способом. Ну, и говядину в агробашнях не производили: а стейк средней прожарки стал для нее гастрономическим открытием после того, как они покинули Урошевац.

- Ты считаешь, что не нужно помогать этим людям?

- Нужно, но я бы предпочел построить им агробашни, а не заниматься постоянным сбором пожертвований. Это эффективнее, да и нет никакой гарантии, что продукты попадут тем, кому они действительно нужны.

Джеки почувствовала гордость за сына: он мыслил как взрослый и разумный человек. И это — отчасти ее заслуга.

- Пойдем развлекаться, а о проблемах мира подумаем завтра.

Глава 14. Маневры.

Маневры.

Встреча с ватиканским гостем неожиданно оказалась не такой уж скучной и формальной. Отец Карлос сильно отличался от кардинала Стоффа, как внешне, так и манерой поведения. Разговаривал он уважительно, а в глазах не мерцали искорки фанатизма, хотя Виктор не стал бы утверждать, что другие люди замечали в Николо Стоффа подобное.

Они договорились увидеться на площади возле новой Церкви, после обеда. Это порадовало его тем, что он смог поесть дома вместе с Анной. Обед с любимой женой все е предпочтительнее трапезы с римским святошей.

Карлоса сопровождал телохранитель, да и за Виктором внимательно наблюдал водитель-охранник: он воспользовался служебной машиной.

Полковник посмотрел на тянущееся к небу здание церкви и вздохнул: «Красивое, но совершенно не нужное городу строение». Он не стал упоминать об этом в разговоре, но ауксилиарий сам завел об этом речь.

- Спасибо, что уделяете мне свое драгоценное время. Прекрасно понимаю, что для вас эта встреча совершенно бесполезна, но, может, все же, когда-нибудь и я смогу оказаться вам в чем-то полезным.

- Никак не могу понять, как мне правильно обращаться к вам, - честно сказал Виктор. - Совсем запутался в вашей иерархии.

- О, можете использовать светское «господин Мартинес».

- Хорошо. Давайте перейдем к вашим вопросам.

- Вам тоже не дает покоя новый храм?

- Покоя? Нет. Я спокоен. Это строение никак не влияет на мои ощущения. Еще одно здание, не без таланта, но...

- Именно, что есть оговорки, - Карлос оживился, - оно не уместно. Здесь. В вашем городе.

- Его появление никак не повлияло на отношение горожан к вашей Церкви, господин Мартинес. Деньги на ветер.

- О них и разговор, - Виктор полез в карман пиджака за сигаретами. Стало интересно, куда заведет их разговор. Странно, конечно, что по поводу финансов этот святоша решил побеседовать с ним: для этого есть городская управа и орда бюрократов из Белграда, но у ватиканского представителя, наверняка, есть основания для того, чтобы обсуждать эту тему с ним.

- Мой первый заместитель, Слободан, в свое время возглавлял отдел финансового розыска в управлении. Через неделю он вернется из отпуска, так что могу вас познакомить. Он не потерял чутья в подобных вопросах.

- Нет, - засмеялся Карлос, - я здесь не для того, чтобы ловить нечистых на руку подрядчиков. Нет. Простите. Моя цель — составить общее впечатление от работы нашей миссии в вашем городе и округе. И ваше мнение интересно, очень интересно.

- Сизифов труд, - честно ответил Виктор, извлекая сигарету из пачки. Он не собирался щадить святошу: - Никому не нужный. Ваш предшественник постарался, чтобы к католицизму мои сограждане относились однозначно: убийства и агрессия.

- У кардинала Стоффа определенно есть талант к разрушению, - согласно кивнул Карлос и тут же добавил, - к очищающему разрушению. Он готовит площадки для других. Для созидателей. И такие люди тоже необходимы. Ведь чтобы построить что-то новое на месте старого, то от старого надо избавиться.

- Возможно, - Виктор не стал спорить. Какой смысл? А еще он подумал о том, что или совершенно поглупел за последнее время, или жизнь подбрасывает ему очень неоднозначные ситуации: он не мог понять, зачем похищали детей, не может понять, о чем пытается говорить этот священник.

- Полковник, - выражение лица Карлоса сменилось с беззаботного на сосредоточенное так стремительно, что Виктор даже моргнул, пытаясь удостовериться, что все так и есть, - наша беседа никак не войдет в нужное русло.

- Увы, я даже примерно не представляю его направление, - Виктор щелкнул зажигалкой.

- Честно признаю, что и сам толком не могу сформулировать вопросы, которые у меня есть, - священник пытался показаться честным и искренним, - но, находясь здесь, я чувствую, что мы здесь чужие.

- Здесь все чужие, - ответил Виктор. - Все, кроме сербов.

- Почему? - удивился Карлос.

- Потому что именно они останутся здесь, когда мы все умрем. А мы, граждане с модификацией и косовары — как постояльцы отеля.

- Ваш пессимизм созвучен с тем, что говорит отец Чен, - заметил Карлос.

- В этом нет ничего особенного, - пожал плечами Виктор, - могу еще добавить, если вам интересно, о своем видении для вашей Церкви.

- Конечно, интересно.

- Работайте с сербскими переселенцами. Ставку надо делать на них, а такие, как я, мы вряд ли станем посещать церковь и молиться вашему Богу. Кардинал Конти, конечно, достоин уважения за больницы и медицинское оборудование, которые он предоставил нашему округу, но он испортил все стройкой этого здания. Горожане помнят кресты на бортах танков и бронемашин и крыльях бомбардировщиков. А теперь такой же крест в центре города.

- Думаете, что кто-то может попытаться причинить вред церкви?

- Ощутимый вряд ли, - Виктор отвечал честно, - за последние пару лет нам удалось почти полностью ликвидировать террористические группы, которые представляли опасность, но всегда можно ожидать агрессии со стороны психически нестабильных граждан. От этого никто не застрахован.

- Я искренне ценю ту грандиозную работу, которую вы проделали, полковник...

Виктор посмотрел на священника:

- Скажите честно, что именно вам нужно в Урошеваце? Вы заняли место Стоффы, а это означает, что основной род вашей деятельности — борьба с угрозами для церкви. И я думаю, что у вас есть основания считать, что церкви что-то угрожает. Иначе вы бы вряд ли приехали сюда.

Карлос начал улыбаться:

- Нет, ну, почему сразу такие мысли? Я здесь с частным визитом, хочу заверить вас, полковник, что я не располагаю информацией о том, что здесь зреет что-то угрожающее. Это, в некотором роде, частный визит.

- Бросьте, - Виктора охватило раздражение. Даже если придется испортить отношения с этим святошей, то его его это не остановит: нужно понимание, какого дьявола Папский кризис-менеджер объявился в его городе. - У вас такая репутация, что я могу предполагать только самое плохое.

- Мне жаль, что о моей службе сложилось такое мнение, а еще я очень устал объяснять людям, что Стоффа — это Стоффа, а я — это я.

- Мы уже почти двадцать минут ведем беседу, но так и не затронули никаких конкретных вопросов. Если вам нужны отчеты, то я могу предоставить их в порядке жеста доброй воли. Я не обязан, но могу это сделать, помня о добрых делах, свершенных Конти. Он в самом начале все же сильно помог преодолеть последствия войны.

- Я вижу, полковник, что вы считаете, что Ватикан сделал недостаточно для того, чтобы завоевать ваше уважение?

Виктор засмеялся:

- Уважение? О чем вы? Вас ненавидят девяносто процентов местных жителей! Вы разрушили их мир.

- Мир, в котором были господа и подчиненный скот?

- За Барьером все по другому? - Виктор понимал, что, возможно, он сейчас приобретает нового врага, но улыбаться и поддакивать папскому эмиссару не хотел. - Наступило полное равенство? Исчезла эксплуатация одних другими?

- Не стану спорить, что царство небесное еще далеко от человечества, но за Барьером люди не пьют кровь других людей.

Виктор достал еще одну сигарету: очень редко он слышал, чтобы при упоминании о его народе использовали слово «люди». Интересно, это оговорка, или Карлос действительно считает их людьми? Хотелось бы верить во второе.

- Сильный аргумент, - нехотя согласился он. - И десять процентов местного населения понимают его весомость, понимают, что война стала вынужденной мерой со стороны внешнего мира. Однако даже у них есть огромное желание, чтобы нас оставили в покое и просто дали дожить оставшиеся дни без потрясений.

- Вы тоже желаете такого, полковник?

- Конечно, - Виктор не видел смысла лгать. - Я хочу остаток своей жизни не думать о врагах, о насилии, об интригах или взрывах. Именно поэтому я согласился возглавить местную полицию: имелась необходимость вычистить город от тех, кто не смирился с поражением, от тех, в ком жажда мщения никак не могла успокоиться, от тех, кто продолжал жить прошлым. Мы не можем жить будущим, но и в прошлое нам уже не вернуться, так что мое желание — сделать настоящее мирным и спокойным.

- Вы — просто олицетворение христианского смирения, - Карлос сказал об этом без улыбки или даже ноток иронии.

- Вовсе нет. Я — человек, которому хочется покоя, но я понимаю, что для его обретения придется приложить усилия. И я их прикладываю. А еще я все же немного использую мозг, поэтому не могу поверить, что ваш визит — это туристическая экскурсия.

- И все же это, как вы выразились, и есть «экскурсия». Для вас же не секрет, что в Ватикане тоже, увы, не чураются внутренних интриг. Не буду вдаваться в подробности, но мой визит связан с ними, а не с какими-то опасениями на счет местных. А вообще, основная моя головная боль на сегодня: похищение ученого-генетика, которого собирались осудить за массовое убийство. Как бы он не натворил больших бед. После того, что произошло в этих местах, Церковь очень внимательно отслеживает все подобные случаи.

- О ком идет речь? - Виктор мало интересовался тем, что происходит за пределами округа и Сербии: ему хватало местных проблем. Максимум, что еще попадало в поле его зрения — события в Белграде, все-таки теперь Урошевац часть этой страны, да и начальство находится там.

- Ричард Нейман, американский гражданин, натворил дел в Африке, ожидал суда, но был похищен или сам инсценировал свое похищение.

- Не знал о таком случае. Африка далеко.

- В Пентагоне также рассуждали про дела в Кэмп-Бондстиле сорок лет назад, - заметил Карлос. - Мы не имеем права упускать подобные вещи из вида. Я считаю, что человечество слишком свободно обращается с биотехнологиями и генетикой. Это очень опасные вещи.

- В свое время и автомобиль считался нешуточной угрозой, и я молчу про ядерную энергетику.

- То, о чем вы упомянули, не меняло самой природы человека.

- Не будем углубляться в дискуссию. Так что там с этим Нейманом?

- Ищем, - коротко ответил Карлос, - но он никак не связан с вами и вашим народом. Ни одна из прогнозных моделей не построила подобной связи.

- Хоть это успокаивает, - усмехнулся Виктор, подумав, что еще этого им не хватало. Однако разговор про генетику, пропавшего ученого и странные похищения детей внезапно выстроились в ряд. Но священник упомянул, что анализ, проведенный ИскИнами не нашел связи между похищением и округом. Но машинный интеллект не так уж и редко ошибался. Если быть точнее, то итоговое заключение зависело от вводных данных и представляло собой только вероятность события. Виктор решил, что не стоит бросать ватиканскому псу такую жирную кость. Вряд ли на место Стоффы поставили идиота. Да и его предположение о взаимосвязи тоже не очень правдоподобное. От него просто разило теорией заговора и конспирологией. Но предыдущий жизненный опыт Виктора подсказывал, что у событий могут быть и самые невероятные причины.

- Я смотрю на вас, полковник, и чувствую, что разговариваю с очень старым и уставшим от жизни человеком. Простите за откровенность, - Карлос сказал это с сожалением. - а ведь вы младше меня.

- Да? - Виктор удивился тому, как точно описал его душевное состояние священник. - Ну, для этого имеется множество причин.

- Я понимаю, - у Карлоса завибрировал комм, он извинился и ответил на вызов, сделав пару шагов в сторону, чтобы Виктор не мог услышать, о чем идет речь. Не самое вежливое поведение: святоша хотел продемонстрировать недоверие и пренебрежение? Черт с ним. Упоминание о пропавшем ученом стоило затраченного времени. Он еле сдержал себя от того, чтобы не распрощаться в эту же секунду. Виктору не терпелось подробно изучить полученную информацию. Он подумал о том, что придется обратиться к британским кураторам для получения развернутых данных, но не видел в этом никакой угрозы: пусть голова болит не только у него.

- Прошу еще раз простить меня за подобную грубость, - сказал священник, убирая комм в карман куртки, - но я не мог не ответить.

- Я все понимаю, - ответил Виктор, даже не постаравшись прикрыть иронию в голосе. - У каждого из нас столько дел, столько забот, к тому же у меня под попечением небольшой город и район, а в вашем ведении судьба целого мира, всего человечества.

- Искусством издевок, полковник, вы владеете прекрасно, - улыбнулся священник, - я поспешил с выводами о вашем смирении.

- Я на него не претендовал. Итак, о чем еще нам стоит поговорить.

- Вынужден извиниться перед вами, но мне пора. Пора вернуться в Рим. Прямо сейчас. Рад, что мне удалось пообщаться с таким интересным человеком, как вы, но дела требуют моего личного присутствия в другом месте.

- О, не стану вас задерживать, - Виктору хотелось добавить: «Проваливай поскорее», и он надеялся, что именно эту фразу Карлос прочтет по его лицу. Но тот уже поворачивался к нему спиной. Виктор еле сдержал смех: они так настойчиво показывали друг другу свое презрение и отвращение, что сторонний наблюдатель не смог бы удержаться от язвительных комментариев.

Он направился к своей машине, на ходу доставая комм и задавая поисковую команду для подготовки сводки по Ричарду Нейману. Если задуматься, то иных оснований, кроме как сбор биоматериала, для непонятных исчезновений и столь же непонятных возвращений детей-модификантов, не имелось. А еще организаторами и исполнителями являлись обладатели измененной ДНК, так как в ином случае могли бы просто похитить подростков и не затруднять себе жизнь их возвратом. Кто-то из бывших граждан Республики что-то затеял, что-то грандиозное и, скорее всего, опасное. Что-то, что привлечет к ним ненужное внимание остального мира, что-то, что нарушит покой, что-то, что сможет нарушить мирное равновесие, для достижения которого он несколько лет рисковал жизнью, тратил здоровье и уничтожал свою нервную систему. Это что-то может поставить под удар шаткий мир в городе, мир, доставшийся ценой множества смертей и разрушенных судеб. Его задача — предотвратить подобные события. Когда он говорил Карлосу, что хочет покоя, то говорил искренне: он желал, чтобы о нем и о людях с таким же ДНК просто забыли, чтобы им позволили просто наслаждаться простыми человеческими радостями. Ведь им не оставили ничего, кроме такой возможности. А теперь и над ней нависла угроза.

Виктор остановился возле машины: интуиция просто вопила о том, что его опасения имеют основания. Он ощутил, как задрожали руки. Не страх, а нервная дрожь. Едва ему удалось добиться хоть какого-то спокойствия, как появляется нечто, угрожающее разрушить его. Он также подумал о том, что жизнь постоянно подбрасывает ему ситуации, которые не позволяют расслабиться и просто получать удовольствие от прожитых дней.

Посетила его и другая мысль, очень заманчивая: «А что, если просто написать рапорт об увольнении, взять Анну и уехать из округа? В мире найдется достаточно мест, куда даже с сербским гражданством можно переехать для постоянного проживания.» Денег за время службы он скопил не очень много, но на первые несколько лет скромной жизни хватит, за это время он сможет получить какую-нибудь профессию, так что с голода точно не умрут. Детей у них нет и точно не будет, так что и затраты только на двоих. Эта мысль показалась ему самой разумной, но нужно будет все обсудить с женой. У нее живы родители, у нее множество друзей и подруг, она никогда не покидала Урошевац больше, чем на две недели в отпуске. Но ведь именно она чаще него заводила разговор о том, что стоит поменять их привычную жизнь. Но разговор, как он знал, могут быть разными, а вот принять решение и взяться за его реализацию совсем другое дело.

Покинув Урошевац, они станут обычными иммигрантами с достатком ниже среднего, к тому же не просто людьми из другой страны, а «кровососами». О том, кто они такие их новое окружение узнает очень быстро: закон предписывал обладателей модифицированной ДНК регулярное медицинское обследование, чтобы подтвердить, что стерилизация действует, да и еще будет куча других ограничений. Смогут ли они приспособиться? Ответа он не знал, поэтому решил все же для начала обсудить с Анной их будущее. Подобные решения следует принимать совместно.

Глава 15. Пропасть

Глава 15.

Пропасть.

Джеки с ненавистью наблюдала, как медленно начинает движение последний автомобиль с людьми Эпштейнов. Она понимала, что боевики братьев ни в чем не виноваты перед ней, и они просто выполняли свою работу, но только их присутствие сохранило жизнь чертова ублюдка Эхуда. Чтобы сообщить ей о разрыве контракта урод притащил двенадцать громил: он явно опасался за свою жизнь. И не без оснований. Джеки не сразу поняла, о чем идет речь: он начал очень издалека. Она подумала, что братья попытаются увеличить свою долю в ее бизнесе, но то, что они откажут ей в доступе к своему информационному кластеру никак не ожидала.

Впервые за несколько их личных встреч Эхуд оказался трезвым, да и глаза не выдавали признаков приема веществ. Он ожидал от нее бурной реакции, и если бы повел себя в привычной развязной манере, то точно бы ее получил.

Ублюдок попытался ей объяснить о том, что существуют приоритеты: херовое объяснение. Десятилетия в бизнесе научили ее вести дела с теми, кто соблюдает договоренности. Она лично всего пару недель назад прикончила другого ублюдка, который решил нарушить договор. И Эпштейны знали об этом. И все же предпочли разорвать контракт.

Поборов первую вспышку гнева, она предложила больше денег, предложила столько, что это нанесло бы непоправимый удар по обороту, но Эхуд отказался. Не в деньгах дело, а в их происхождении. Ублюдки получили легальный контракт. Хорошо, что хотя бы оставили каналы связи в полном объеме. Одной проблемой меньше.

Эхуд плавно пытался перевести ответственность на Ицхака, который не присутствовал и при этой встрече, но Джеки знала, что подобные решения они принимают совместно. Он подсластил пилюлю тем, что вернул деньги за три недели аренды оборудования и программного обеспечения, оставив возможность пользоваться их услугами, но это никак не решало ее проблемы. Найти подобное оборудование и подобные мощности за три недели будет невозможно. Она уже делала такие попытки до того, как договорилась с Эпштейнами.

Через двадцать дней проект можно будет сворачивать. Нейман, несмотря на свои способности, едва ли сможет эффективно продолжать исследования без информационной поддержки и моделирования. Или время разработки начнет стремиться к бесконечности.

Эхуд предложил ей помощь в поиске аналогичного оборудования, и она согласно кивнула, прекрасно понимая, что ничего он не найдет. Джеки переполняла злость, которая сдерживала грозившее вырваться отчаяние. Столько труда, столько денег, да инесколько жизней уже вложены в проект. А теперь все это станет напрасным, потому что двум гангстерам — ублюдкам пришло в голову трансформироваться в легальных бизнесменов.

Их разговор прошел на набережной, где она решила постоять у воды, проводив Майкла в школу. Выходные прошли просто замечательно, но наступило утро понедельника: она отвезла сына в интернат, а сама решила немного собраться с мыслями возле Темзы.

Джеки о приближении Эхуда с охраной предупредил Шарль, люди которого незримо наблюдали за ней. Она удивилась, но серьезной опасности для себя не увидела. Оказалась права: лично ей ничего не угрожало, а вот проекту подписали смертный приговор.

Она подумала о том, что испытает огромное удовольствие, если своими руками оторвет головы этим ублюдкам. Ускорится и открутит их. Джеки почти физически ощутила, как хрустят позвонки и как рвутся шейные мышцы. И эта мечта в данный момент не вызывала отвращения.

Однако, когда Эхуд с эскортом, скрылся из вида, она подумала, что не станет развязывать конфликт из-за случившегося. Наступит время, и она обязательно им отплатит, такое не забывается, но в данный момент ей не стоит тратить время и ресурсы на месть. К тому же ресурсов у Эпштейнов явно побольше. Ей в борьбе с ними не поможет даже сотрудничество с разведкой: братья тоже не гнушались оказывать услуги государству, если то находило их востребованными. Времена честных гангстеров, презирающих любые формы сотрудничества с властями, давно прошли, а по ее глубокому убеждению никогда и не наступали. Криминалу позволяли существовать в тех рамках, в которых он не представлял опасности для обладателей власти. Так обстояли дела в анклаве, так обстояли дела и в Лондоне.

Еще один мгновенный порыв, который ей пришлось подавить: это броситься в аэропорт и вылететь к Нейману в его лабораторию, приставить ему к виску пистолет и заставить совершить чудо за двадцать дней. Но это уже совсем детская фантазия. Ничего подобного она делать не станет, так как это не даст никакого эффекта. Нейман — не Господь Бог, который может сотворить чудо при желании или по большой нужде.

Теперь ей остается только искать альтернативные мощности. Иного выхода Эпштейны ей не оставили.

Джеки шмыгнула носом: от реки потянуло холодом. Прозрачная вода открывала причудливый каменный узор на дне. Когда она в первый раз выбралась на набережную, то сильно удивилась чистоте Темзы: даже в Урошеваце с его архаичной промышленностью маленькая речка на окраине не могла похвастаться такой чистотой, а здесь в многомиллионном мегаполисе река несла прозрачную воду. Чуть позже она узнала о ряде мер по очистке русла и самой воды: эффективная фильтрация промышленных и бытовых стоков, регулярные земляные работы, а также запуск в воду два раза в год специально выведенных бактерий с коротким жизненным циклом, которые питались пластиком и прочим мусором, перерабатывая его в известняковые породы. Обходились такие меры по поддержанию чистоты не очень дешево, но власти города утверждали, что воду из Темзы можно спокойно употреблять для питья без риска получить отравление. Так это или нет, Джеки проверять на себе не собиралась, но не переставала восхищаться чистотой воды.

Мимо нее проходили люди: местные жители и туристы. Последних она научилась легко отличать по тому, как они вертели головами по сторонам. Но сегодня утром их было мало: утро понедельника не самое популярное время для прогулок. За это она и ценила его: мало посторонних. Джеки не боялась толпы: ей нравилась городская суета, но иногда накатывало желание побыть в одиночестве в центре миллионного человеческого муравейника.

Она достала древний телефон, чтобы связаться с Шарлем, а затем убрала его обратно. Этот канал связи тоже принадлежит Эпштейнам. Надо будет придумать, как осуществлять связь с Шарлем и его командой. Джеки после недавнего разговора полностью разочаровалась в братьях-евреях: не стоит им знать, что у нее есть козырь в рукаве в виде команды хорошо тренированных и опытных профессионалов. Не обычных бандюганов, а людей, прошедших не один военный конфликт. Людей, которые могут действовать в любых условиях. Обходились их услуги, правда, чувствительно для бюджета, но вселяли если не уверенность в безопасности, то ощущение правильности расходования средств. Она не сомневалась, что в случае угрозы ее жизни, эти парни успеют ее предотвратить. Даже сегодня, когда она стояла в кольце из громил Эхуда, то не испытывала страха или сильного волнения по их поводу. Ее сегодняшний страх имел другую природу. Джеки боялась, что теперь ее мечта станет неосуществимой.

«А что если отправить в Болгарию команду боевиков и захватить дата-центр? Вряд ли Эпштейны выставили там солидное охранение: скорее всего пара охранников, три-четыре десятка дронов-наблюдателей, да резервный канал связи с местной полицией.» Дата-центр находился в стране на легальных основаниях, в крупном кластере среди сотни подобных компаний, так что необходимости в дополнительных средствах охраны отсутствовала. Но легальность подразумевала и реакцию официальных властей на захват. К тому же после захвата Эпштейны могут блокировать все каналы данных и целесообразность подобной акции исчезнет. Джеки подумала, что ей следует немного успокоиться и рассуждать логичнее: сейчас мозг генерировал самые безумные проекты.

Ей нужно вернуться домой, сесть за стол и трезво оценить свои возможности, отбросив эмоции. Сейчас самое важное — завершить проект, ради которого она поставила на кон свое благополучие и свою свободу. Если ее раскроют раньше завершения, то будет суд, итогом которого станет пожизненное заключение, а если к итогам подойдут творчески, то могут провести заседание не в ЕС, а в какой-нибудь стране, где все еще практикуется смертная казнь. При желании бюрократы смогут решить вопрос о лишении ее гражданства Британии.

Она невесело усмехнулась: тяжело приходится, когда противостоишь огромной государственной машине, да еще и результат противостояния зависит от множества факторов, не все из которых можно контролировать лично. Ведь ничего не предвещало такого удара в спину от Эпштейнов. А он случился, случился на том этапе, когда от их оборудования зависел результат.

Память выдернула из своего каталога разговор с отцом. Тот сидел в своем кабинете, а она стояла возле стола, так что могла видеть каждую его морщину, каждую пору на лице. Джеки, чуть не срываясь на крик, обвиняла его в том, что он настоял на трансформации. Он же смотрел на нее с привычной иронической улыбкой и постукивал пальцами по столешнице. Она сыпала обвинениями и ругательствами. Он же оставался невозмутимым. В то время она узнала, что беременна и очень сильно испугалась, что трансформация сможет негативно повлиять на плод: ходили по городу разные слухи. Отец дослушал до конца ее речь, щедро сдобренную проклятиями, и заявил:

- Боишься? Сделай аборт. Срок у тебя, как я понимаю, не очень большой.

- Аборт? - она замолчала, переваривая услышанное.

- Аборт. А что еще я могу тебе посоветовать, дочка. Модификацию не отыграть обратно, теперь у тебя есть выбор: рожать или прервать беременность. Вот и все.

- Но ты виноват в том, что...

- Не спорю, что я рад, что ты прошла через трансформацию, но оставлять ребенка или нет — решать тебе, а еще, желательно, твоему мужу. Он, конечно, мудак, но в данном вопросе имеет право голоса.

Отец и муж не поладили с первой встречи. Оба не стали даже изображать видимость приличий, так что всеми способами избегали личных контактов. Ей не нравилась эта ситуация. Мужа Джеки любила, а отца уважала. И тоже любила, только они никогда не смогли бы выразить словами эту любовь. Но мнение отца оставалось для нее важным. И такой жесткий ответ отрезвил, сработал как пощечина. Ведь отец был прав: у нее всего два варианта, и принять решение она должна самостоятельно. Джеки ответила:

- Спасибо, папа.

Сейчас отца уже нет в живых, как нет и никого, кто смог бы также встряхнуть ее. Но она научилась обходиться без посторонней помощи. Справлялась прежде, справится и сегодня. Будущее Майкла — лучший мотиватор.

Джеки села в машину и вернулась домой, приготовила кофе и принялась планировать свои дальнейшие действия. В домашней обстановке она успокоилась, кофе помог справиться с подкатывавшей апатией и стимулировал мозг.

Опыт предыдущих поисков оборудования подсказывал, что для этого потребуется масса времени и еще счастливая случайность, когда нужная информация ищется не в просторах Сети, а через слухи и пьяные разговоры. Это ее мало устраивало. Вариант силой удержать оборудование отпадал, так как она не сможет контролировать к нему сетевой доступ. Шантаж Неймана - глупость. Попробовать еще раз поговорить с Эпштейнами ни к чему положительному не приведет: они не согласятся, но поймут, что в их оборудовании она отчаянно нуждается, что может привлечь их внимание. Они ведь и так пытаются выяснить, что же она затеяла, но Джеки надеялась, что ее система шифрования не позволит им добраться до данных.

Она приготовила еще одну чашку кофе, села за стол в гостиной и достала из ящика блокнот с бухгалтерией. Такие цифры она по привычке учитывала на бумаге, пользуясь только калькулятором. Никто, кроме нее быстро не не разберется в них, а получить доступ к такому носителю информации сложнее, чем вытащить его из сети или с локального хранилища. Открыла на странице, где сводила недельные итоги и долго изучала цифры. Если вывести из дела оборотные средства, то бизнес рухнет. А такое не останется незамеченным. У многих появятся вопросы, почему Джеки прикрывает лавочку. И не только у партнеров и конкурентов, но и у ее «друзей» из разведки. Она понимала, что никто не станет поддерживать ее за былые заслуги, а сворачивание наркоторговли заставит их обратить внимание на то, куда она направила значительную сумму. Речь шла о почти сотне миллионов фунтов. Джеки подумала о том, что впервые в жизни обладает столь солидным состоянием, но только обладание это больше походило на призрак богатства. Цифры выглядели внушительно, но вот превратить их в деньги не самая простая, да можно смело утверждать, что невероятная, задача. Про резервный капитал Майкла и речь не могла идти: его она не станет трогать ни при каких условиях. Как бы не обернулось дело, эти деньги — неприкосновенный запас.

Однако, даже если у нее получится реализовать этот план без привлечения внимания, что уже фантастика, то проблема с поиском нужных мощностей, быстрым поиском, никак не решится.

Джеки подошла к кофе-машине за третьей чашкой. Эпштейны не оставили ей выбора. Придется воспользоваться той возможностью, пользоваться которой она не хотела, против которой протестовала ее совесть, против которой выступали остатки ее человечности и порядочности. Чертовы братья своим отказом превратят ее в чудовище.

На руках Джеки не так уж и мало крови: своими руками она убила не так уж и много, но ее приказы отправили на тот свет не один десяток людей. И она периодически задумывалась о том, насколько правильно поступает. Пока сохранять душевный покой ей помогало то, что те, кого она убивала сама, и те, кого убивали по ее распоряжениям, никак не могли называться хорошими людьми. Подонки, торговцы смертью, убийцы. Такие же, как и она сама. Не хуже, но и не лучше.

Но когда она взяла чашку, то заметила, что рука не дрожит, а это означало, что она может еще долго терзать себя рассуждениями, но решение уже принято.

В последнем разговоре с Нейманом она поднимала эту тему, но, скорее, для того, чтобы как-то подтолкнуть его, так как генетик тоже не хотел идти путем опытов над живыми образцами, но, имея в наличии испытуемых, потребность в компьютерном моделировании уменьшается на порядок, с такими задачами справятся те машины, что уже есть в лаборатории.

Она посмотрела на фотографию сына на экране комма и вздохнула: ради него она готова на все, ради него она рискнет не только своей жизнью, но отправит на испытательный стенд кого-угодно, даже если кто-угодно это его ровесники со схожим ДНК. Возможно, им и не придется умирать. Возможно, все пройдет без причинения вреда, но их жизни — ничто по сравнению с возможностью обеспечить будущее Майкла. Да и не только Майкла, в Урошеваце много молодежи, прошедшей стерилизацию, а если проект будет успешно завершен, то перед ними откроются перспективы получить нормальную человеческую жизнь, в которой возможно не только бесцельное существование, но и продолжение рода. Великая цель требует некоторых жертв. Она пыталась избежать их всеми силами, но обстоятельства сложились так, что иного выбора ей не оставили. Когда все закончится, то она постарается отплатить Эпштейнам за то, на что они ее толкнули.

Нейман, конечно, заартачится, когда узнает о новых условиях, но она не сомневалась, что сможет его убедить. Да и ему не в первый раз решать подобную проблему. Отправил же он на тот свет десять тысяч ниггеров. А тут даже не люди, а их подобие, злобные вампирские твари.

Джеки открыла комм и начала подыскивать ближайший авиарейс до Белграда. Появиться лично в Урошеваце она не может: ей не поможет никакая охрана. Бывшие сограждане знали, что именно она выдала внешним расположение бомб, после чего вялая война на городских окраинах превратилась в жестокую мясорубку, и не простили ее. Не простили даже те, кто понимал, что подтолкнуло ее к такому шагу. Только несколько человек из ее прошлой команды предпочли деньги, а не удовольствие от вида мертвой Джеки Вайн.

В анклаве на нее работали восемь человек. Именно они предоставили биоматериал для моделирования, именно с ними ей и нужно встретиться. Им придется повторить похищения, только на этот раз никто из парней не вернется обратно. Она сама не понимала, почему подумала о потенциальных жертвах, как о покойных, но внутри нее отсутствовал даже намек на надежду.

Им придется умереть, чтобы другие могли жить. Именно жить, а не догнивать.

Глава 16. Эффект погружения

Глава 16.

Эффект погружения.

Преследуемое судно поражало своими размерами: огромная конструкция из стали и пластика на фоне тихой морской глади. Редкий случай, когда даже изображение с камер дрона могло предоставить яркое впечатление. А дронов над индийским контейнеровозом «Ганеша» кружилось почти три десятка.

Экипаж огромного левиафана состоял из семи человек: почти полная автоматизация, и ни один из семерых моряков не мог принять решение о приостановке движения. Обслуга, которой дозволено меньше компьютерной системы управления.

Но все семеро уже знали, что через несколько минут на «Ганешу» высадится десант из сотрудников «Дрейк фаундейшн», так что ожидали их появления возле вертолетной площадки. Карлос повернулся к капитану Сормову:

- Надеюсь, ваши люди не станут злоупотреблять насилием?

- Конечно, нет, святой отец, - ответил капитан. - Нам не нужны судебные разбирательства, мы и так действуем на грани законности. Индия пока еще не является членом Морского Союза Атлантики, так что вполне может заявить о претензиях на наши действия.

- У вас же есть лицензия правительства Великобритании на досмотр судов в Северной Атлантике.

- Есть, - согласился Сормов, - но ее признают не все страны. Индия не в их числе. Но, думаю, что все пройдет спокойно: мы же не реквизируем судно. Хотя, мой личный опыт подсказывает, что в этих контейнерах не только те мерзавцы, которых мы ищем. Там еще много чего не очень законного.

- Вас это беспокоит? - Карлос отметил, как оживился капитан. Наверное, также ощущали себя пираты и корсары в прошлом, когда видели торговый корабль.

- Нет. Мы будем действовать в рамках выданного правительством поручения.

Карлоса такой ответ устроил: ему стоило многих усилий согласовать эту операцию с бюрократами ЕС и Британии, причем ни одна из сторон не желала использовать собственные специальные службы, так как огромная махина контейнеровоза под индийским флагом находилась в нейтральных водах, где не действовали законы ни ЕС, ни королевства. Он нашел компромиссное решение: задействовать наемников из «Дрейк фаундейшн», услугами которой пользовалась Великобритания для борьбы с нелегальным траффиком. У компании имелась довольно внушительная собственная флотилия, которую активно использовали для пресечения перевозок зомби морским путем. Имелись разрешения не только королевства, но и мандат от ООН. «Дрейк» щепетильно относилась к исполнению данного контракта, так что пока никто из легальных перевозчиков не обращался в суд. За восемь с половиной лет ни одного судебного иска, даже в медиа не появлялись негативные материалы. Это говорило о высоком уровне профессионализма.

Карлосу знакомство с Беловым, главой «Дрейк» досталось по наследству от Стоффа. Кардинала и русского наемника связывали долгие партнерские отношения, переросшие в приятельские. Ему же точно не стать другом для Белова: их общение оставалось деловым, без малейшего намека на личную симпатию. Карлоса такое положение устраивало, Белова тоже. Ватикан платил деньги — Белов выполнял работу.

- Выглядит внушительно, - Карлос имел в виду контейнеровоз. Сормов пожал плечами:

- Есть и побольше. Этот на 15000 контейнеров. Один из первых, которые индийцы строили сами.

- И как же мы сможем найти там наши цели? Это потребует огромное количество времени?

- Нет. У нас есть опыт и есть оборудование, - Сормов, как показалось Карлосу, едва сдерживал раздражение. Капитана присутствие ватиканского посланника никак не вдохновляло. Карлос, конечно, мог и не отправляться вместе с кораблем «Дрейка», но подумал, что личное участие в операции даст какой-нибудь полезный опыт, да и всегда лучше находиться на месте событий, чем за сотни или тысячи километров. А раздражение наемника его волновало мало: Церковь щедро оплачивала их работу, так что «Дрейк» не должен показывать ни капли неуважения. К тому же Карлос никак не вмешивался в ход операции, а просто иногда задавал вопросы.

- Какого рода оборудование?

- Детекторы запахов и феромонов. Наиболее вероятно, что беглецы скрываются в одном из контейнеров. У них там продовольствие и био-туалеты, однако вряд ли баллоны с кислородом, так что контейнер имеет воздуховод. Наши дроны оборудованы чувствительными сенсорами, так что поиск займет разумное время: не более пяти-шести часов.

- Не так уж и мало, - Карлос подумал, что за это время они еще дальше уйдут в открытый океан от побережья. «Дрейк» получил у владельцев «Ганеши» разрешение на досмотр судна, но компания оператор настояла на том, что не станет останавливать движение корабля: любая заминка означает утерянную прибыль. Борьба со злом не должна негативно отражаться на доходах бизнеса.

- Если вскрывать все контейнеры вручную, то на это уйдет больше времени, а рентгеновские сканеры легко экранируются.

- Благодарю за разъяснение, - на экране планшета Карлос увидел, как вертолет с фрегата, на котором они преследовали «Ганешу», заходит на посадку. Винтокрылая машина управлялась компьютерной системой. Иногда он задумывался, для чего вообще нужны пилоты, водители и прочие специальности, дублирующие работу автоматики. Но, побывав в одной южной стране, где противоборствующие стороны активно использовали средства радиоэлектронной борьбы, пришел к выводу, что потребность в человеческом контроле исчезнет не скоро. Да и не все ситуации могли решиться алгоритмами и базами данных. Иногда именно человеческая интуиция и решения могли спасти жизни и сохранить транспорт в целости.

Сормов удостоверился через камеру дрона, что вертолет благополучно завершил приземление, и вывел на экраны изображение с нагрудных камер бойцов штурмовой группы: двенадцать человек в легкой броне с штурмовыми винтовками и дронами. Учитывая, что из Бреста на «Ганещу» сбежали четверо похитителей, то двенадцать человек справятся с захватом.

Карлос подумал о тех, за кем они охотятся. Мухаммед Коннели, гражданин Германии, бывший наемник из «Мадридской терции», небольшой испанской ЧВК, несколько лет назад уволился из компании, в которой проработал восемь лет. Уволился формально по собственному желанию, но следователи раскопали, что его вынудили к такому решению, так как в одной из миссий он проявил ненужную инициативу, стоившую значительных затрат руководству компании. После увольнения нигде официально не работал, но личный счет пополнялся регулярно. Карлос усмехнулся: «доходы от инвестиций в развивающиеся рынки». Ряд небольших стран предоставляли услугу по легализации криминальных денег практически открыто. Использовались для этого запутанные схемы, а размер экономики этих государств зависел от подобных услуг больше, чем от реальных инвестиций и помощи международных организаций.

Коннели ушел в криминальный бизнес, в этом никто не сомневался. Поэтому его участие в похищении Неймана Карлоса не удивило. Удивил его тот факт, что Мухаммед за восемь лет нигде не успел оставить следов своей деятельности, что говорило о том, что он тщательно просчитывает свои действия и мозг использует по назначению. Что могло толкнуть его на такое похищение? Ведь он прекрасно понимал, что никакие уловки и хитрости не помогут ему избежать разоблачения. Или кто-то шантажировал его, или предложили большую сумму денег, настолько большую, что он рискнул.

Риск не оправдался. В ближайшие часы «дрейки» извлекут его и сообщников из контейнера, проведут первичный допрос с помощью «правдосказа», а потом передадут судебным властям ЕС. Остальные похитители прежде работали с Мухаммедом, но на роль лидера не годились, так что именно он являлся старшим группы. И имя заказчика похищения известно только ему. А, возможно, он располагает и данными о местонахождении Неймана. Мухаммед мог обладать такой информацией и для собственной страховки. Из файла с его биографией и психологическим профилем напрашивался вывод, что он осторожный и умный противник. Люди «Дрейка» ознакомились с этим файлом, так что Карлос надеялся, что к захвату они отнесутся без пренебрежения. Раньше компания Белова ответственно подходила к выполнению контрактов.

Сормов включил воспроизведение аудио с дронов и нагрудных камер. Система фильтрации убирала посторонние шумы, так что они могли слышать переговоры наемников и экипажа. Команда контейнеровоза без проблем прошла идентификацию, но вела себя с достоинством. Наемники тоже действовали корректно, никого ни к чему не принуждая. Старшим в команде «Ганеши» оказался пожилой китаец, что немного удивило Карлоса: два восточных гиганта отчаянно конкурировали друг с другом, но, видимо, бизнес смотрел на национальное соперничество иначе. Хотя, практически любая крупная компания на планете, за редким исключением, не могла со стопроцентной уверенностью претендовать на принадлежность к определенной нации. Тот же «Дрейк» - британская компания, но сотрудники со всего мира, а командный состав и основные учредители — русские, а отношения между Британией и Россией никогда не являлись слишком дружескими.

Штурмовая группа выставила возле вертолета два человека в охранение и попросила экипаж «Ганеши» находиться рядом. Карлос подумал о том, что вряд ли это получится. Шесть часов никто не станет торчать на вертолетной площадке: у экипажа есть свои обязанности. Понятно, что контейнеровоз предельно автоматизирован, а управлять им могут и через спутник, но никто не станет платить экипажу за несколько недель безделья. Но эту проблему пусть решают без него.

Наемники попросили открыть доступ к трюму «Ганеши», так как именно там находилось две трети контейнеров. Из вертолета выгрузили два ящика, похожих на снарядные, откуда извлекли не меньше сотни микро-дронов. Один из бойцов активировал их, и рой черных пластиковых аппаратов поднялся в воздух. Сормов прокомментировал:

- Поиск запущен.

В то, что дроны мгновенно обнаружат цель, Карлос не верил, поэтому позволил себе на некоторое время подумать о визите в Урошевац. Общее ощущение от поездки он охарактеризовал одним словом: «тлен». Место, где все умирает, место, которое пока только удобряет почву для будущих всходов. Зачем Конти продолжает с упорством инвестировать в этот округ деньги и свое время, Карлос не понимал. Но тем хуже для камерленго, личные наблюдения Карлоса в совокупности с финансовыми отчетами и докладами отца Чена станут весомым аргументом, когда наступит время открытого неповиновения кардиналу. Проклятый вампирятник, охолощенный Стоффа, не заслуживал такого внимания и заботы со стороны Церкви. Идея Конти подать восстановление округа, как дар Церкви миру, провалилась. Чтобы понять это, не требовалось шесть лет вбрасывать туда ощутимые средства. Но камерленго жил в своих иллюзиях по собственным правилам.

Он вернулся к экранам мониторов: группа наемников медленно продвигалась по палубе, плотно заставленной контейнерами. Карлос подумал о том, что Мухаммед вполне мог расположиться в глубине ряда, но вспомнил про воздух: обеспечить приток кислорода в таком случае будет проблематично, так что нужный контейнер, скорее всего, находится либо сверху, либо выходит одной из стенок к проходам.

- А на дронах с сенсорами нет камер?

- Нет, святой отец. Нет потребности. В случае обнаружения, оператор получит сигнал с точными координатами. Абсолютными и относительными.

Карлос подумал о том, что капитану фрегата очень много лет. Не меньше семидесяти. Об этом свидетельствовали косвенные признаки: морщины и намеки на появление пигментных пятен на коже, а также структура ногтей. Сормов, конечно же, пользовался услугами медиков для контроля здоровья и омоложения, но Карлос научился отличать стариков от тех, кто значительно младше. Служба в Ватикане проходила в окружении людей в возрасте. Так что, капитан родился еще в прошлом веке, а фрегат, которым он командовал младше капитана, хотя корабль вывели из состава Сил Самообороны Японии лет десять назад. Карлос с внутренней усмешкой подумал, что его окружают старые люди и старые вещи. Придет время, и он постарается изменить это: выбросит все на свалку. И вещи, и людей.

Узкие проходы между контейнерами заставили группу растянуться, но сверху их сопровождали ударные дроны, так что даже неожиданная атака не сможет вывести их всех из строя. Карлос же надеялся, что вообще обойдется без стрельбы: Мухаммед трезво оценивал ситуацию, поэтому должен осознать, что сопротивляться не имеет смысла. Зачем рисковать жизнью? В то, что бывший наемник мог действовать, ради идеи или по убеждениям, Карлос не верил. Ничего в досье не намекало о приверженности идеологии или проснувшейся вере. Не станет человек, повидавший много чего в своей жизни, а Мухаммед поучаствовал во многих операциях, слепо возлагать свою жизнь на алтарь общего дела. Деньги. Вот простое объяснение. И, видимо, значительные, раз решился на похищение подсудимого.

Сормов спросил:

- Не желаете кофе или чай?

- Чай, если это возможно, - Карлос принял таблетку, чтобы его не укачивало, а кофе могло нивелировать эффект. Ему еще повезло, что океан сегодня удивительно спокойный, хотя небо затянуто тучами. На узком и длинном фрегате, будь погода суровее, качка ощущалась бы очень сильно. Капитан через интерком попросил помощника принести чай. Они продолжали наблюдение за штурмовой группой молча. Карлос подумал о том, что к Стоффа все эти наемники, полицейские и кадровые военные относились более благожелательно: все же кардинал оставался для них родственной душой — десять лет службы в итальянской армии сильно помогали Стоффе находить общий язык с представителями силовых структур. А Карлос воспринимался такими, как чужак. В нем видели даже не пастыря, а бюрократа, и он находил в себе смелость признать, что не ошибались. Разные вселенные, иное отношение к событиям и делам.

Но он даже не пытался как-то исправить такое положение, так как осознавал, что не получится, просто старался вести себя максимально корректно и осторожно, однако твердо стоять на своем. С подобной публикой нельзя проявлять даже намека на слабость.

Принесли чай. Карлос с первого же глотка понял, что Сормова нельзя назвать ценителем этого напитка: сладкий, крепкий и с горечью. Но именно такой показался ему наиболее уместным. Не на церемонии же.

На экранах ничего интересного не происходило, и он периодически начинал ругать себя за то, что так бесцельно тратит время: вполне мог и не присутствовать на операции лично, а просто узнать о результате. Позже, из отчета с видео.

Карлоса все же сильно беспокоила судьба Неймана: если он в руках террористов, то может под давлением, а, может и по собственной воле, помочь в разработке какой-нибудь ужасной дряни, которая способна отправить в мир иной не один миллион человек. Если тридцать лет назад кучка пентагоновских ученых смогла создать новую породу людей, то в современном мире разработка биологического оружия стала намного проще.

Когда ИскИн предположил, что Мухаммед попытается покинуть Европу на борту «Ганеши», то у него возник вопрос: неужели не имелось иного, более быстрого и простого пути? Выяснилось, что нет. Мухаммеда объявили в розыск, а любой из обычных маршрутов подразумевал прохождение идентификации, обойти которую не имелось возможности. Не помогли бы даже взятки или изменение внешности. ДНК так просто не поменяешь: не отпечатки и не глаза. Нелегальные же пути, вроде маршрутов контрабандистов и наркоторговцев, также находились под контролем спецслужб. Рисковать бизнесом ради помощи человеку, не принадлежавшему к криминальной организации и в розыске, никто из дельцов не станет: риск нарваться на крупные неприятности с властями велик. Никто не хотел привлекать к себе лишнее внимание полиции или разведки. А в контейнерах часто переправляли контрабанду, автоматизированные погрузки минимизировали человеческое участие, грузы проверялись выборочно, так что идеальный план отхода. Почти.

Прошло два с половиной часа беспрерывного наблюдения за перемещениями группы, и Карлос уже хотел отправиться в свою каюту, так как ему надоело буравить мониторы взглядом и выслушивать редкие переговоры бойцов, поражавшие своей однотипностью. С другой стороне им сейчас не до теологических споров. Сормов же никак не выражал свои чувства по отношению к медленному развитию событий. Он подвел фрегат на расстояние визуального контакта с контейнеровозом, однако не стал приближаться вплотную, коротко пояснив:

- Нужно всегда думать о безопасности: вдруг у противника туз в рукаве.

Что именно он подразумевал под «тузом», капитан расшифровать не удосужился, а Карлос решил не спрашивать. Но после высказывания капитана события начали развиваться стремительно. Командир группы неожиданно отдал приказ подготовиться к боевому контакту, а затем сообщил номер и местонахождение контейнера, на который отреагировали дроны. Карлос обратился к Господу с просьбой, чтобы умные машинки не ошиблись, и вся эта многочасовая ходьба медленным шагом, закончилась.

Господь услышал его обращение. К дверям контейнера уже приближались два бойца с портативными плазменными резаками. Остальные занимали позиции вокруг контейнера, возле которого роились дроны - «нюхачи». Их мельтешение сильно раздражало. Карлос решился на вопрос:

- Нашли?

- Возможно, - ответил Сормов, помолчал несколько секунд и добавил.- С большой долей вероятности.

Бойцы с резаками начали вскрывать контейнер. Остальные члены группы замерли в ожидании. Процесс резки металла проходил быстро, так что вскоре срезанные с петель дверцы словно в замедленной съемке начали крениться в сторону прохода. В образовавшуюся щель забросили несколько светошумовых гранат, и на несколько секунд передача видео с камер превратилась в трансляцию ослепительно белого полотна.

Микрофоны камер дронов передали скрежет, с которым дверцы контейнера упали на палубу. Тут же раздалось несколько одиночных выстрелов, заставивших его вздрогнуть, а один из бойцов рухнул вниз. Карлос очень надеялся на то, что он остался жив, что бронежилет смог сдержать пулю.

В нутро контейнера бросили еще несколько светошумовых гранат, а он подумал о том, как же тяжело работать полицейским, когда им приходится задерживать преступников, когда те могут позволить себе вести огонь на поражение. Сейчас он наблюдал за такой операцией от первого лица.

Еще два бойца оказались на палубе, сбитые с ног по непонятной причине. Карлос не слышал новых выстрелов, но Сормов пояснил: «игольник». Выстрел для подствольного гранатомета, напичканная сотнями вибрирующих игл из полимерного материала с высокой проникающей способностью. Дорогая, с маленькой дальностью стрельбы, но очень эффективная против легкобронированных целей и противника в бронежилетах. Командир группы отдал приказ открыть ответный огонь.

Карлос в сумраке контейнерного чрева успел заметить несколько прижавшихся к полу человеческих силуэтов, которые после ответных выстрелов перестали шевелиться.

Сормов переключил трансляцию на камеру ударного дрона, запущенному внутрь. Четверо вооруженных мужчин лежали на полу контейнера без движения. Брони на них не было: только легкие куртки и армейские штаны. Возле одного из них краснела маленькая лужица крови. Карлосу захотелось выругаться, когда он понял, что это чернокожий парень. Мухаммед.

Внутрь зашли бойцы «Дрейка», один из которых быстро проверил состояние лежащих противников и сообщил:

- Трое убитых, один ранен.

Карлос начал молить Господа, чтобы им оказался Мухаммед, но Господь решил пока не демонстрировать чудес. Главарю похитителей прострелили голову. Получалось, что все старания Карлоса, отправились на свалку.

Сормов молчал, наблюдая, как багровеет Карлос, но потом сообразил, что лучше что-то сказать:

- У нас тоже трое раненых. Не понимаю, почему они начали стрельбу.

Карлос не в первый раз наблюдал, как погибают другие люди, но каждый раз испытывал острое нежелание верить в то, что видел своими глазами. Убийство — тяжкий грех. Человек не должен погибать от руки другого человека. Умереть в собственной постели в окружении заботливых родственников — вот идеальные условия для расставания с жизнью. В комфорте, с осознанием того, что путь пройден не напрасно. И все же сейчас он отметил, что смерть Мухаммеда вызвала у него больше эмоций, чем смерть двух его пособников:

- Постарайтесь сохранить жизнь оставшемуся преступнику, - попросил он Сормова, и тот успокоил его:

- Контузия, выживет обязательно.

Карлос же подумал о том, что теперь придется анализировать все перемещения Мухаммеда с момента похищения, при всей своей хитрости и скрытности, он не мог ни разу не попасть на видеокамеры, число которых исчислялось в ЕС не одной сотней миллионов. Камеры в помещениях, на фасадах зданий, камеры автомобильных систем управления. Но поиск в этом огромном массиве данных займет продолжительное время и не даст однозначного ответа, кто же заказал похищение Неймана.

Он попросил Господа, чтобы в вещах исполнителей нашлись коммы с контактами заказчиков, но узнать об ответе на свою просьбу сможет не раньше, чем через сутки. Им возвращаться в Брест часов двенадцать, затем потребуется время на расшифровку данных с коммов похитителей.

- Святой отец, наши люди защищались. При выполнении задания «Дрейк» опирается на приоритет жизней своих сотрудников. Это есть в контракте, - Сормов заговорил на знакомом ему языке. Старый капитан чувствовал, что его люди провалили операцию, но чертов русский правильно напоминал о контракте. Имелся там такой пункт. Карлос не стал ничего отвечать. Им овладело разочарование. Быстрого ответа о заказчике он не получит. Что же, значит Господу угодно именно такое развитие событий.

- С вашими ранеными, как обстоят дела?

- О, они скоро будут в порядке, святой отец. Спасибо, что...

- Даже с теми, по кому попали из игольника?

- Да, им повезло. Только часть игл задела, - Сормов получал ответы от командира штурмовой группы по личному каналу, доступа к которому Карлос не имел.

- Господь хранит тех, кто выполняет добрую работу.

- Наверное.

Карлос спросил:

- Кораблю не нанесен никакой ущерб?

- Нет, - мгновенно ответил Сормов. Карлос подумал, что хоть с этим вопросом повезло: не придется возиться со страховыми компаниями.

- Когда мы сможем начать возвращение?

- Через два — два с половиной часа.

- Хорошо. Я пойду к себе. Похоже, что меня укачало, - Карлос уже с некоторым усилием сдерживал подкатывавшую к горлу тошноту. Но не качка была тому виной, он просто очень сильно надеялся уже сегодня получить ответы на интересующие его вопросы. А теперь тот, кто мог на них ответить, лежал на полу контейнера с простреленной головой.

Глава 17. Дубль. Часть 1

Глава 17.

Дубль.

Рейнольдс ждал Виктора с Анной возле входа в ресторан «Ребус». Заведение принадлежало двум сербским семьям, которые появились в Урошеваце в прошлом году, получили правительственную субсидию и открыли ресторан. К делу они подошли с умом: грамотно оценили местоположение, поработали над интерьером и наняли на работу двух прекрасных поваров. За продуктами следили лично, к клиентам относились трепетно. Но у всего этого великолепия имелась своя цена: деньги. Стоимость вечера, проведенного в «Ребусе» равнялась недельному обслуживанию в среднем кафе. С другой стороны дороговизна резко отсекала наличие маргинальных персонажей и просто любителей выпить. Посещая «Ребус», клиент получал великолепное обслуживание и гастрономическое удовольствие. Удивительно, но владельцам и персоналу удалось избежать пафосности, обычно присущей заведениям такого уровня. Уютно, комфортно, вкусно и ненавязчиво.

Сегодня из отпуска вышел заместитель Виктора, поэтому он решил поступить подло, сразу же сбросив на него все дела, предложил Анне провести вечер в ресторане, взяв в компанию Рейнольдса с новой подружкой. Патрик не мог остановиться в своих предпочтениях и постоянно менял партнерш, так что имени его новой пассии не знал ни Виктор, ни те тем более. Анна. Однако Рейнольдса никогда не подводило чутье: девушки, с которыми он завязывал хоть и короткие отношения, выглядели, как минимум, симпатично, а еще всегда могли похвастаться воспитанием. Виктор подозревал, что Патрик просто клонирует их из одного исходного материала, каждый раз внося существенные правки в новую модель.

Анна первое время с большим подозрением относилась к другу мужа, но постепенно успокоилась: никаких попыток изменить ей Виктор не предпринимал, и Рейнольдс стал пользоваться доверием.

Основной наплыв посетителей в «Ребусе» приходился на вечера пятницы и субботы, но и сегодня, в четверг, просторная парковка для клиентов, оказалась заполненной на две трети мест, к тому же часть посетителей добиралась до ресторана на такси, как и Виктор с супругой. Дурацкие правила сербов учитывали состояние владельца транспортного средства в случае аварии, даже если управляла машиной автоматика. Ему же, как начальнику полицейского управления, не стоит давать повод для обвинений в бытовой коррупции.

- Ты один? - спросила Анна, после того, как Патрик поцеловал ее в щеку.

- Нет. Девушку зовут Лидия, она уже за столиком. На улице прохладно.

- Местная?

- Сербка.

Анна немного скривилась, а Виктор легонько сжал ее руку, надеясь, что друг не заметил ее реакции, но от взгляда Патрика укрыться не удалось:

- Она совсем молодая, и ей плевать на наши прошлые разногласия. А еще она художник и дизайнер.

- Ладно, ты прав, здесь не очень тепло, пойдем внутрь. Там и расскажете подробнее.

«Ребус» полностью занимал здание бывшего республиканского казначейства: два этажа, первый из которых сплошное стекло, а второй — смесь бетона и металла. Стекла первого уровня из прочного стекла-хамелеона. Над входом в ресторан висел стальной знак вопроса, больше никаких намеков на название не имелось.

Когда Рейнольдс и Анна уже вошли в помещение, Виктора окликнули:

- Полковник.

- Сука, да чтоб тебя! - тихо выругался он, но Анна и Патрик услышали, поэтому резко повернулись. Он махнул им рукой, чтобы они проходили, а сам приготовился к встрече с Йовичем. Чертов градоначальник, конечно, мог себе позволить хоть жить в «Ребусе», но Виктор не думал, что столкнется с ним сегодня.

- Да, - Йович только что вышел из служебного автомобиля и вальяжно направлялся в сторону «Ребуса», однако на лице его играла вполне дружелюбная улыбка.

- Уделите мне пару мину... - договорить градоначальник не успел, так как мощный взрыв на парковке разметал в стороны несколько автомобилей, взрывной волной серба швырнуло на тротуарное покрытие из всепогодной синтетики, Виктора же впечатало в стеклянную дверь. Он больно ударился затылком и начал сползать вниз. В ушах звенело, а еще он прикусил губу. С неприятным треском начал осыпаться стеклянный блок рядом со входом. В него врезался кусок кузова взорванного автомобиля.

Виктор не поддался панике: главное, чтобы Анна не пострадала, а он как-нибудь справится.

Йович упал лицом вниз, широко раскинув руки по сторонам, но никаких кровавых пятен на его бежевом костюме он не увидел. Со стороны парковки донесся истошный женский крик, который чуть не заставил Виктора броситься на помощь, но он вовремя спохватился: там мог находиться еще один сюрприз в виде бомбы.

- Гойко! - крикнул он градоначальнику, и серб поднял голову, чтобы показать ему лицо удивленное, но никак не испуганное. Значит, чертов мудак жив. Виктор вытащил из кармана куртки «Беретту», а потом активировал голосовую связь комма. Опустился на колено и начал искать место, где можно укрыться, предполагая, что атака террористов не ограничится взрывом. Он не ошибся, но рассуждал слишком медленно, так как дверь ресторана взорвалась на тысячи мелких осколков. В то место, где только что находилась его голова попала пуля, выпущенная из винтовки. Пуля, способная разрушить стекло, прочность которого приближалась к военным образцам. Где-то засел стрелок. Явно с винтовкой и оптикой, но пока не под стимуляцией. Иначе Виктор уже не смог бы рассуждать и действовать. Осколками ему посекло кожу на затылке, а в волосах застряли мелкие осколки стекла.

Служебный «Тата» Йовича остановился в метре от тротуара. Беспилотная система расценила взрыв, как серьезнуюпомеху движения и выключила двигатель. Виктор на четвереньках, обдирая ладони об разбитое стекло, пополз в сторону машины. Топливные элементы располагались на дне кузова и по стандартам хорошо защищались, так что автомобиль может послужить укрытием.

- За мной, - он дернул Йовича за воротник, перемещаясь мимо.

Из комма донесся голос оперативного дежурного:

- Атака в центральном районе. План «Бастион».

Над рестораном промелькнули дроны, но не имелось никакой гарантии, что это дроны управления, а не аппараты, которые используют нападающие. Голос дежурного сменил голос Дамьяновича:

- Вик, мои уже выдвинулись в твою сторону. Ты цел?

- Да. А Тодорович в курсе? Со мной Йович. Тоже в норме, - градоначальник пристроился рядом.

- Да. Сколько стрелков?

- Пока только один, но все может быть.

Виктор еле успел растянуться рядом с машиной, когда начался обстрел из автоматических винтовок. Если он не ошибался, то работали, минимум четыре стрелка. В дверном проеме мелькнул Рейнольдс, и Виктор подумал, что тот совершит глупость и бросится к нему, но Патрик связался через комм:

- В зале трое посетителей легко ранены, наши в порядке. Начну выводить всех через служебный. К тебе не пробьюсь.

- И не нужно, - они оба понимали, что такая попытка не имеет смысла, даже если закончится удачей, что представлялось невероятным.

- Дамирович, - Виктор надеялся, что программное обеспечение комма, сможет переключить его на нужного абонента, - твои через сколько будут?

- Дроны через две минуты, кавалерия через семь.

В случае террористической атаки полиция прекращала рутинные операции, приводился в действие план «Бастион»: абсолютно все сотрудники управления распределялись по административным и инфраструктурным объектам Урошеваца для охраны, а с атакующими разбирались парни из БИР и солдаты гарнизона. Так что спасать полковника Виктора Солано и городского начальника станут бравые сербские парни, так как в БИР и армию Сербии уроженцев Урошеваца не принимали. Но он не имел ничего против: восемнадцать покушений научили его воспринимать сложившееся положение дел, как данность, да и сербы не слишком увлекались жестокостями, если в результате акта насилия не страдали их сослуживцы.

Стрельба прекратилась, и Виктор подумал, что судьба определенно имеет на него какие-то планы: он начал сильно пренебрегать мерами безопасности, поставил под возможный удар Анну, а все потому, что почему-то решил, что город успокоился, что местные, как модифицированные, так и косовары, приняли новую реальность и отказались от мести. Увы, он ошибся. Ненависть никуда не исчезла, она просто затаилась и сегодня вырвалась на свободу.

Йович спросил:

- А что с женщиной на парковке? Что-то она больше не кричит. Надо помочь ей.

- Сидите тихо, - возразил Виктор, - выберемся из укрытия — сразу погибнем, а ей не поможем. У нас даже меднабора с собой нет.

- Ясно, - то, что градоначальник проявил заботу о раненой, говорило о том, что Йович все же не растерял способности к нормальному человеческому поведению, чем сильно удивил Виктора. До этого момента градоначальник делал все, чтобы он представлял его несколько иначе. - Вам виднее.

Да, тут он не ошибался: опыт у Виктора имелся богатый. Выжить в восемнадцати покушениях, а еще история с его побегом из Республики, когда он прорвался через Врата в Барьере. Но из восемнадцати покушений только два представляли собой реальную угрозу.

Над дорогой пронеслась четверка дронов: два наблюдательных и два ударных. Виктор сдержал свое желание посмотреть, как они начнут атаку по нападавшим. Все это можно будет позже увидеть в записи с камер. Однако он не услышал характерного шипения, с которым обычно с дронов отстреливались ракеты или контейнеры с дротиками. Аппараты не могли определить цели.

К первой четверке воздушных машинок присоединился еще десяток, но дроны просто крутились в воздухе в окрестностях ресторана. Виктор вызвал Дамьяновича:

- Цели определены?

- Нет, - ответил серб. - Противник отказался от продолжения атаки. Армейские сейчас блокируют район полностью. Но здесь слишком плотная застройка, и еще остались места со «слепыми» зонами.

- Ясно, - Виктор увидел, как на перекрестке появился броневик БИРа, сербского производства. С броневика запустили несколько микро-дронов, которые обследовали парковку, где произошел взрыв. Только после того, как бойцы спецназа получили данные, что больше взрывчатки не обнаружено, они начали высадку. Йович снова заговорил:

- Твари, хотели меня прикончить!

- А, может, меня? - с иронией поинтересовался Виктор, беря комм в левую руку. Анна прислала сообщение, что Патрик передал ее в руки военных, добравшихся до заднего двора «Ребуса». Теперь ему не надо беспокоиться о ее безопасности некоторое время. Он чувствовал, что и его жизни ничего не угрожает. Нападавшие прекратили атаку. Странно, что их не смогли обнаружить дроны: огонь из штурмовых винтовок они вели из ближайшего здания - офиса строительной фирмы.

За броневиком резко затормозил микроавтобус медицинской службы. Из под обломков взорванных машин спецназовцы извлекли женщину, возраст которой, да и жива ли она, он определить не смог. Два сотрудника БИРа приблизились к ним: полимерная броня, шлемы из металл-пластика с черным лицевым щитком, в руках русские штурмовые винтовки.

- Полковник Солано, господин Йович, у нас приказ переместить вас в бронемашину. Командир прибудет через три минуты. Угрозы повторной атаки в ближайшее время нет.

Градоначальник вернулся к своей привычной манере:

- Я требую, чтобы вы сейчас же занялись розыском мерзавцев, которые устроили этот подлый теракт. Чтобы судить их и...

- Йович, - одернул его Виктор. - Заткнитесь. И дайте нам всем делать свою работу.

Градоначальник покраснел, но только фыркнул. Он так и не осознал, что только что его жизнь висела на волоске, а выжил он по чистой случайности. Хотя у Виктора появились некоторые сомнения, а так ли уж случайно спасение.

Комм определил приоритетные входящие вызовы, которыми сейчас аппарат атаковали десятки чиновников и офицеров, выделяя его заместителя Дитмера Балла.

- Сэр, план «Бастион» реализован, готовность сто процентов. Личный состав полностью на закрепленных участках.

- Хорошо, центральным районом займутся коллеги из БИР и армия, а вы пока запускайте усиленные патрули по остальной части города. Больше же никаких атак?

- Никаких, - подтвердил Балла, что поколебало растущую уверенность Виктора в том, что стрельбы и взрыв предназначены для отвлечения внимания.

- Следственную оперативную группу соберите и ждите моего указания, когда ее отправить к «Ребусу». Коллеги тут проверят все, чтобы нашей работе не мешали.

- Слушаюсь, сэр. Я отправил за вами машину и сопровождение.

- Хорошо.

Виктор и градоначальник подошли к броневику и медицинскому автобусу. Йович спросил у медика:

- Женщина в каком состоянии?

- Тяжелая, - ответил невысокий брюнет. - Но шанс, что выживет, есть. Ее сейчас медикаментозно подготовим к транспортировке.

Это объясняло, почему медицинский транспорт все еще стоял на месте, а не мчался в сторону больницы. Дронов над головой прибавилось. Виктор за последние годы начал неплохо разбираться в их моделях, так что легко мог отличить армейские образцы от тех, что использовала спецслужбы и полиция. Армейские производили больше шума, были просто больше из-за усиленных корпусов и оснащались более мощными ударными средствами.

Как только началась стрельба и взрывы, все жители Урошеваца получили извещение на свои коммы, что позволяло избежать множества случайных жертв: желающих поглазеть на перестрелку в городе практически не осталось. Разумные граждане предпочитали находиться в такие моменты под защитой стен.

- Полковник, - обратился к нему медик, - вам не требуется наша помощь?

- Нет, - отмахнулся Виктор, - ерунда.

- Уверены?

- Да. Я бы не стал геройствовать, будь что серьезное.

- Как знаете.

К броневику подкатился серебристый внедорожник «Форд». Служебный транспорт Дамьяновича. Глава местной контрразведки появился в полной боевой выкладке. Его сопровождал водитель-охранник.

Они поздоровались, используя троеперстие. Серб оглянулся по сторонам и спросил:

- Тебе не кажется это странным?

- Кажется, - согласился Виктор, так как Дамьянович озвучил его мысли. Градоначальник, стоявший рядом, вклинился с вопросом:

- Что именно вам кажется странным, офицеры? То, что меня пытались убить? Или то, что полковник даже в такой ситуации продолжает оскорблять меня?

- Господин Йович, - медленно и четко ответил ему Дамьянович, - прошу вас занять место в бронемашине и оставаться там до тех пор, пока я не сообщу, что вы можете возвращаться к исполнению своих обязанностей. Сейчас здесь я командую. Вы знаете протокол. Сами или предоставить сопровождение?

- Сам, - угрюмо ответил Йович и полез в открытую дверь броневика. Градоначальник не хотел портить отношения с Дамьновичем, который легко мог представить ситуацию в не самом выгодном для него свете. От Виктора же градоначальник подобной опасности не ощущал, о чем последний периодически сожалел.

- Кажется, что это не полноценная атака, а что-то вроде отвлекающего маневра или предупреждения.

- Именно, - кивнул головой Дамьянович. - Минимум жертв, и промахивающиеся из снайперской винтовки стрелки. Но напугать хотели не...

- Меня, - грустно усмехнулся Виктор, - определенно не меня, так как никто, кроме Патрика и моей жены не знал, что мы окажемся здесь в это время.

- Ревнуешь к Йовичу, что он стал главным в этом представлении?

- Нисколько, в таких постановках предпочитаю роли второго плана, а еще лучше — находиться в зрительном зале.

- Мои парни сообщают, что нашли позиции стрелков из автоматов. Есть образцы ДНК. Через пару часов получим результат расшифровки. Но они, суки, просто испарились.

- Звучит не очень правдоподобно, - сказал Виктор, - здесь нет подземных коммуникаций, о которых мы не знаем. Дурацкий вопрос про досмотр покидающих район мне не стоит задавать?

- Вот сейчас стало обидно, - поморщился сербский контрразведчик. - Ты хочешь разрушить нашу дружбу?

- Нет, просто спросил. Может, у тебя есть мысли, кто это мог быть? Разрабатывали кого-нибудь, о ком нам, простым служакам, знать не положено?

- Нет, - твердо и мгновенно ответил серб. Такой ответ выглядел убедительным, но Виктор знал, что лгать этот человек умеет профессионально. - Ничего серьезного в последние три квартала. Мелочь безобидная и глупая, как по возрасту, так и по планам. Здесь же работали спецы: такой арсенал и так мало пострадавших.

Дамьянович внимательно посмотрел на Виктора:

- А у тебя, Солано, нет ничего, о чем ты хочешь рассказать сейчас, так как до этого не придавал этому значения?

- Нет, - солгал Виктор, надеясь, что у него это получилось не менее убедительно. Ставить в известность серба о пропавших и возвращенных подростках он не хотел, так как все это сильно походило на конспирологию. - Кстати, Йович показал, что у него есть яйца.

- А ты сомневался? - улыбнулся Дамьянович. - Желающих оказаться на его должности в этом городе было мало. Но мне порой кажется, что к стальным яйцам приделали пустую голову.

- Идеальное сочетание для чувака на его месте.

Дамьянович периодически отвечал с почти неуловимой задержкой. Серб пользовался нейроимплантом, на который непрерывно поступала информация от дронов и подчиненных. Виктор понимал, что имплант дает ощутимые преимущества, но не горел желанием вживлять себе в голову компьютер. Все же подобное ему казалось излишним. К тому же периодически появлялись статьи и обзоры о не самых благополучных последствиях жизни с такими устройствами.

- Угу. Другой бы тут так долго не продержался. Наши армейские коллеги сообщают, что район запечатали крепко.

- И ты им веришь?

- Почти, как себе. Но не полностью. Я и себе-то не всегда доверяю.

Глава 17. Дубль. Часть 2.

- Есть шанс, что перехватим?

- Шанс всегда есть, - Дамьянович улыбнулся, - не сейчас, так позже.

- Уроды! - Виктор произнес это слово без злобы, - поужинать не дали. Нормально. Придется в управление доставку заказывать.

- Только за это они достойны самого жестокого наказания.

- За то, что они поставили жизнь моей жены под угрозу, вот за это точно должны поплатиться, - после убийства матери он очень трепетно относился к благополучию Анны. Она стала его семьей.

-В управление? - спросил у него серб.

- А куда еще? Сейчас начнется вал охуенно тупых вопросов от руководства.

- У меня уже, - Виктор мог ему посочувствовать, но не стал: через минут двадцать его ожидает примерно тоже самое.

- Эй, - резко обернулся Дамьянович. Виктор увидел, как к броневику подкатывается синий микроавтобус новостной компании. Реакция контрразведчика его позабавила. Представители прессы, да и любой человек с коммом, обыденность, та данность, бороться с которой он не видел смысла. - Какого хера!

Двое бойцов Дамьяновича подбежали к прибывшим репортерам и не позволили им выбраться из салона. Серб с нескрываемым раздражением заметил:

- Стервятники!

- Успокойся, все равно уже сейчас в сеть загружают пару десятков видео с коммов и локальных камер.

- Подчистим.

- У меня такое впечатление, что это ты провел внутри Барьера тридцать лет, - пошутил Виктор, - работа у них такая.

- Мешают, отвлекают, лгут.

Виктор не стал спорить. Вызвал Анну:

- Все хорошо?

- Да, кроме испорченного вечера.

- Ну, извини.

- На работе останешься?

- Ты же знаешь ответ. Пришлю кого-нибудь вместо Патрика. Он мне понадобится.

- На тебя? - Анна подразумевала цель атаки.

- Не думаю, но лучше, если кто-то будет рядом.

- Хорошо. Я поняла. Люблю тебя.

- И я, - и как только ей удается спокойно переносить такое? Иногда ему казалось, что еще немного, и она просто не выдержит подобной жизни: постоянное беспокойство и тревога. Но она как-то сказала: «Ты — не самый простой парень. Но, точно, не скучный». Услышать такое приятно, но Виктор предпочел больше скуки.

Подъехала присланная Балла машина, он направился к ней, сказав Дамьяновичу:

- Дашь отмашку, когда следствие присылать.

- Да. Как только ДНК определим, то данные отправлю.

- Состыкуемся.

До управления он добрался быстро, с удовлетворением отметив, что все посты выставлены, на сотрудниках бронежилеты. Балла встретил его в коридоре. Высокий албанец выглядел невозмутимым, пока кратко докладывал об обстановке. А затем добавил:

- Сэр, чем я смогу вам помочь?

- Распорядись, чтобы кто-нибудь ужин заказал. И... - Виктор достал из кармана пачку сигарет, посмотрел на оставшееся количество. - И пару таких вот.

- Хорошо, - Балла шел вместе с ним к кабинету. Парень с территорий, руководство считало необходимым, чтобы в командном составе присутствовали представители трех этносов. Квоты, будь они неладны, но с Балла ему повезло: обстоятельный, дисциплинированный и умный. Странно, что после атаки он вообще не вспомнил про сигареты: раньше уже скурил бы штук пять. Или он настолько привык к тому, что на него покушаются, что уже и стресс перестал испытывать? Но, как только он зашел в свой кабинет, то понял причину: на экране терминала уже формировался список вызовов от различных ведомств. Всем требовались ответы. И ему придется отвечать. Виктор тяжело вздохнул и достал сигарету. Вот и настоящий стресс.

Когда-то он мечтал о кабинетной работе. Тогда ему надоело шляться по притонам и хотелось сидеть в уютном кресле, заполняя отчеты о выполненной другими работе. Виктор не сказал бы, что сильно разочаровался, когда получил должность начальника управления, но моменты, когда от него требовали незамедлительных ответов десятки людей, которых он не мог игнорировать, раздражали.

Балла сочувственно посмотрел на экран терминала:

- Займусь вашим ужином, сэр.

- Благодарю.

Виктор посмотрел на список, сделал длинную затяжку и перестроил список в порядке иерархии. Ответить ему придется всем, но кое-кто может оказаться не в начале списка. Заместителя министра внутренних дел он вызвал первым. Кратко доложил о происшествии и принятых мерах. Тот выслушал его со скучающим видом, но заметил:

- Значит, все ваши доклады о том, что с террористическим подпольем покончено, скажем так, не совсем актуальны.

- Я бы не стал утверждать, что это теракт.

- Дай Бог, полковник, чтобы вы оказались правы. Сам инцидент - уже плохо, но не хотелось бы докладывать о нашем провале.

- Будем работать над этим, господин Драгович.

Еще полтора десятка подобных вызовов и еще три выкуренные сигареты. В дверь постучался постовой. Виктор кнопкой открыл вход и показал рукой на рабочий стол:

- Сюда поставь, сержант, - постовой принес заказ. - Спасибо.

Виктор распаковал коробку с заказом. Куриная лапша-вок, острая и разгоняющая аппетит, и ростбиф с кисло-сладким соусом. Желудок издал бурчание, и он решил, что не стоит тянуть с едой.

Пока жевал мясо, Виктор подумал, что атака по странности своей очень сильно походила на намеренную провокацию. Уж не связана ли она с недавним визитом ватиканского эмиссара. Ему такая версия показалась правдоподобной: хитрый святоша вполне мог организовать что-то подобное, чтобы затем потребовать усиления контроля со стороны Ватикана. Преемник Стоффы несомненно умен и хитер: Престол не поставит другого на подобную должность. Если Виктор прав, то округ и город ожидают интереснейшие времена с грызней под коврами и интригами. Но все может быть гораздо проще: кто-то не очень доволен деятельностью Йовича, и градоначальника решили напугать, чтобы добиться нужного. Тоже рабочая версия: Йович не забывал откусывать от местной экономики лакомые куски.

Едва он закончил с ужином, как комм высветил вызов от Пайка.

- Сэр. Вы на месте?

- Да, майор.

- Могу зайти?

- Конечно.

Майор появился через минуту. Вид он имел обеспокоенный:

- Полковник, рад, что с вами все в порядке. О...помешал трапезе?

- Нет. Я уже разобрался с едой.

- Дети, сэр. Те мальчишки, которые исчезли и вернулись. К трем из них я приставил наблюдение. В рамках оперативного эксперимента. Двое под электронным контролем, и один под «топтунами».

- Хорошее решение, майор. Вижу, что вас тоже заинтересовала эта загадочная история. Так что с детьми.

- Пока действовал «Бастион», дроны наблюдения де-активировали, а когда мой наблюдатель вернулся к объекту, то не нашел его. Дежурная часть уже двадцать минут фиксирует обращения полутора десятка родителей об исчезновении детей.

- Блядь! - Виктор вскочил с кресла. - Получается, что цирк возле «Ребуса» устроили, чтобы отвлечь наши силы?

- Видимо, да. Я попросил Балла, чтобы он усилил посты на КПП и поднял все доступные дроны.

- Дети те же самые?

- Не все. Троих из старого списка не тронули, а вообще пропало двадцать два мальчика.

Виктор чуть не поперхнулся табачным дымом: он автоматически закурил очередную сигарету.

- Сколько?

- Двадцать два подростка, - повторил Пайк.

- И, конечно же, нет никаких предположений, как это произошло, и где сейчас они находятся?

- Нет, - Пайк отвечал односложно, словно робот. Виктор прислонился к краю стола и затянулся:

- Это дикая и совершенно невозможная херня, майор. Так просто не бывает: двадцать два человека исчезают в считанные часы, а мы не можем даже предположить, где они могут находиться? Чтобы провернуть такое требуется не меньше десятка человек и , определенно, ни одна машина.

- Анализ траффика и камер наблюдения ничего пока не дал, а мои парни только отправились по местам Если вы добавите нам людей, то...

- Просто невероятно! Пиздец! Не растворились же они!

- Система визуального контроля и управления траффиком ничего подозрительного не выдала. Те, кто замешан в похищении, действовали быстро и четко.

- Это замечательно, что они такие герои, но что мы можем сделать? - Виктор задал этот вопрос и тут же подумал, что звучит он жалко, но ситуация такова, что не время думать о том, как он выглядит. То, что троих из первоначального списка подростков, не стали повторно похищать могло означать, что они по каким-то параметрам не устроили похитителей. А могло означать и то, что до них просто не смогли быстро добраться.

- Город и так перекрыт, сэр, - Пайк словно очнулся, - будем надеяться, что на КПП смогут остановить их. Если...

- Если детей будут транспортировать через контрольные пункты. Только, учитывая, как слаженно и эффективно работают эти загадочные парни, то вряд ли они сунутся туда. Могут вообще затаиться на несколько дней.

- Проведем поиски по всем объектам, в которых можно разместить такое количество подростков. Экспертная система выдаст нам список объектов.

- Херня, - махнул рукой Виктор, и пепел ссыпался на пол. - Их можно держать и в квартирах.

- Проверим сдаваемое жилье. И пустующее... На чем-нибудь зацепимся.

- Конечно же, зацепимся, - Виктор понимал, что майор ни в чем не виноват. Его люди действовали по регламенту, в приоритете которого находилось выполнение анти-террористических мероприятий. И те, кто похитил детей, прекрасно знали об этом. А вывезти людей из округа, минуя пункты проверки и досмотра, не такая уж и сложная задача: наркоторговцы и контрабандисты имели свои маршруты.

- Надо попробовать вытрясти информацию из криминала. Сможешь, майор?

- Смогу. Но поддержка кавалерии не помешает.

- Решим, - ответил Виктор, - начинай поиски, майор, а я подумаю, что еще сделать.

- Сэр, - Пайк замялся, - вы будете сообщать коллегам из БИР о случившемся?

- Естественно. И им, и руководству в Белграде. Это же просто невероятная ситуация. И у меня не хватает фантазии даже подумать, кому такое нужно.

- У меня тоже, - ответил Пайк. - Я могу идти?

- Да. Нужно действовать быстро.

Виктор, едва майор покинул кабинет, достал комм, запустил приложение для шифрования и набрал номер полковника Трента, британского куратора из разведывательного управления. Номер этот он помнил наизусть, а приложение для шифрования помогало скрыть смысл беседы от практически любого де-шифровального алгоритма. Даже могучие ИскИны, по заверениям британцев, не могли справиться с подобным. Виктор не очень хорошо разбирался в подобных технологиях, поэтому для себя решил, что тут лучше довериться англичанам.

Трент не ответил на вызов. Виктор положил комм на стол и потянулся за сигаретой, но потом остановился: даже качественная вытяжка перестала справляться, и по кабинету плавали легкие облачка дыма. Да и во рту неприятно отдавало горечью. Комм оповестил о вызове британца:

- Это Солано, полковник.

- Это Трент, полковник, - передразнил его британец. Виктор никогда лично не встречался с ним, для общения они также не использовали видео. Трента назначили на должность уже после войны, его предшественник ушел на повышение, но Виктор не переживал по этому поводу: пока все шло привычным образом.

- Остроумно, конечно. У меня проблема, полковник.

- Какого рода? Сербы опять?

- Нет. Предполагаю, что кто-то собирается устроить какое-то дерьмо с генетическим программированием или тому подобным.

- Основания?

Виктор тезисно описал ситуацию с похищениями и высказал свои предположения. Британец помолчал некоторое время:

- Это хорошо, Виктор, что вы связались с нами. Но нам потребуется больше информации. Нужны данные на пропавших подростков. Все. И регистрационные, и медицинские. Особенно последние. И в похищение с иными целями вы не верите?

- Нет. Семьи не самые состоятельные, а иного смысла в акции нет. К тому же кто-то не прошел первоначальный отбор, если его можно так назвать.

- Я правильно понимаю, что вам уже сейчас потребуется дипломатическая помощь, чтобы начальство в Белграде не слишком лютовало?

Трент оценивал ситуацию комплексно. Британец понимал, что подобное вызовет очень бурную реакцию сербских властей. Кое-кто в столице может попытаться снять полковника Виктора Солано с должности. Он не мог сказать, что его бы обрадовал подобный поворот событий. Он хотел разобраться в вопросе до конца, а уже потом можно будет и уйти в отставку. Отставка и эмиграция.

- Совершенно верно, полковник.

- Постараемся охладить пыл.

Виктор не совсем понимал, каким образом британцам удается влиять на правительство Сербии. Отношения между ними балансировали между нейтральными и враждебными. Сербия гораздо сильнее прислушивалась к мнению России и Китая, но погружаться в дебри международной политики он не видел смысла. Пусть этим занимаются другие.

- Техническая помощь понадобится?

- Возможно. Пока не готов сказать точно.

Британцы задействуют свои ИскИны для моделирования ситуации и экспертной аналитики. Их комплексы гораздо мощнее тех, которыми располагает Сербия. Но Виктор понимал, что результат анализа будет зависеть от тех данных, которые он предоставит.

- Полковник, я тут вспомнил еще одну вещь.

- Да.

- Несколько дней назад в Урошевац приезжал ватиканский эмиссар. Он упомянул о похищении какого-то генетика.

- Ричард Нейман, - Трент удивил его моментальным ответом, но британец, скорее всего, пользуется нейроимплантом.

- Точно он. Эти вещи могут быть связаны?

- Вы подозреваете святош в генетических экспериментах? - в Британии не сильно любили католическую церковь. И не по религиозным причинам.

- Нет. Но связь между ученым и нашими подростками вероятна.

- В этом мире, полковник, все вероятно. Давайте, пока не станем строить теории, а предоставим такую возможность программному обеспечению.

Виктора подобная слепая вера в машинный интеллект страшно раздражала. Он, конечно, понимал, что взросление в Республике, оторванной от современных информационных технологий, наложило на него определенный отпечаток, что мощь компьютерных систем просто невероятна, но всецело полагаться на их выводы и выкладки считал чрезмерным. Трент, видимо, рассуждал иначе.

- Вы сейчас на службе, полковник? - поинтересовался британец.

- Да. Конечно. Попытаюсь перехватить похитителей и детей.

- Хорошо. Не затягивайте с данными, а мы, в свою очередь, подумаем, чем еще можем помочь.

Разговор завершился. Виктор верил, что помощь будет оказана. Человечество после истории с Республикой Нового Человека с большой осторожностью относилось к попыткам генетической трансформации. Никто не мог с уверенностью заявить, что такие попытки не будут сделаны, но их старались отслеживать и пресекать даже не самые могущественные страны. В некотором роде строгие запреты и ограничения тормозили развитие медицины, но получить новую порцию существ с измененным ДНК никто не хотел. За тридцать с лишним лет после образования Республики технологии прошли не малый путь. Ничего революционного, насколько он знал, но доступность оборудования и препаратов для экспериментов значительно выросли. Когда-то в Китае и Индии на подобные модификации смотрели более свободно, но колоссальные затраты на то, чтобы избавиться от угрозы в виде Республики, подтолкнули правительства и международные организации к созданию структур для контроля за подобного рода деятельностью. Жаль, что подобных институтов не существовало тридцать с лишним лет назад. Жизнь Виктора могла сложиться совершенно иначе. А самое паршивое заключалось в том, что свой набор ДНК он получил в наследство, а не осознанно принял выбор.

И все же его удивляло то, что за такой большой временной отрезок, никто не смог повторить успех американской исследовательской группы в Кэмп-Бондстиле. Ведь в их распоряжении имелось гораздо меньше средств для разработки, чем у современных ученых. Насколько он знал, успех пришел к американцам благодаря гению руководителя группы, который сумел унести секрет успешной трансформации в могилу. Трансформировать геном умели и тогда, и сейчас, но только тому парню удалось добиться устойчивости после трансформации, да еще и такой, что она могла передаваться по наследству.

Виктор вернулся из рассуждений к текущим делам. Давно он не испытывал такого чувства беспомощности: в его распоряжении почти тысяча вооруженных и не самых глупых человек, население Урошеваца, как и сам город, не так уж и велико, но найти большую группу похитителей и их добычу представляется не самой легкой задачей. Десятки тысяч видекамер и тысячи дронов тоже не помогли.

А теперь ему еще надо ставить в известность Дамьяновича и Белград. Он вернул на экран терминала список вызовов и начал повторный набор.

Глава 18. Старший брат.

Глава 18.

Старший брат.

Джеки поднялась с постели и еще раз потянулась. За то время, как Майкл поступил в свою школу-интернат, она сильно разбаловала себя долгим сном. Могла позволить такую роскошь, так как некого кормить завтраком и провожать на занятия. И если с первым вполне справлялась бытовая техника, то с сыном по утрам ей приходилось общаться самой. Она поругала себя за использование слова «приходилось». Никакой тягости или раздражения это не вызывало, но то, что на продолжительность сна влияло не самым лучшим образом — с этим спорить не имеет смысла.

Джеки никогда не жаловалась на то, что плохо спит: когда Майкл только родился, то сон у нее стал чутким, чтобы вовремя среагировать на просьбы младенца, но по мере взросления и приобретения отпрыском определенной самостоятельности, крепкий и безмятежный сон вернулся к ней. Она вообще не понимала людей, испытывающих проблемы с засыпанием или тех, кто просыпался от сновидений. Ей почти никогда ничего не снилось. Сон, который она запомнила, мог бы стать событием.

Она прошла в душевую. Еще одним плюсом отсутствия сына дома стала возможность спать и передвигаться по комнатам без одежды и нижнего белья. Джеки с уважением относилась к своему телу, зная, что природа одарила ее отличной фигурой, но периодически посещала спортивный зал и не пропускала прием препаратов для поддержания формы. Уже в Англии она смогла пройти обследование, на основе которого разработали оптимальный рацион для нее, так что оказалось, что многие продукты, ранее казавшиеся угрожающими внешнему виду, можно употреблять в разумных пределах без каких-либо последствий.

Джеки, когда оказывалась на улицах, зачастую приходила в недоумение от вида множества людей с неухоженными лицами, плохой кожей или избыточным весом. В их распоряжении огромные возможности современной фармакологии, множество мест, где можно дать себе физическую нагрузку, даже еду можно сделать вкусной и полезной. Конечно, это стоило денег, но не запредельных. Индустрия красоты и культуры тела давно перешла из разряда «доступно для избранных» в массовый продукт, причем, продукт качественный и доступный.

Она включила воду, не горячую и не холодную, а той оптимальной температуры, к которой привыкла. И пока стояла под душем, то подумала, что Майкл предпочитал другую температуру. Джеки часто ловила себя на мысли, что решение о том, что он будет учиться в школе-интернате, далось ей не легко. Она, конечно, старалась сдерживать свою любовь к сыну, да и род ее бизнеса не подразумевал излишних нежностей, но для нее он всегда останется самым дорогим человеком, ответственность за благополучие которого целиком на ней. В конце концов, он же ее ребенок, и, если говорить грубо, то никак не просился появиться в этом мире. Это было ее желание, и желание ее мужа.

- Так, - оборвала она себя, произнеся это слово вслух. - Не надо начинать.

Джеки выключила душ. Вода взбодрила, обсушилась мягким полотенцем и направилась на кухню, оставляя на полу мокрые следы. Через полчаса автоматика запустит устройства для чистки, так что переживать об этом, не имеет никакого смысла. Да, тысячи мелких мелочей, которых они были лишены в Республике, здесь не считались даже признаком какого-то определенного достатка.

Она подошла к разделочному столу и заметила кнопочный телефон Эпштейнов: вчера перед сном она много раз пользовалась им, отдавая распоряжения подчиненным. Здесь и оставила. Рядом стояла кофейная чашка. Джеки машинально включила экранчик устройства и сильно удивилась, когда увидела тридцать четыре пропущенных звонка. Это не предвещало ничего хорошего. Совсем ничего. Ее люди знали твердо, что беспокоить босса по рабочим вопросам не стоит: для этого имелись координаторы.

Первым ее желанием стало схватить телефон и посмотреть, кому же она так сильно понадобилась ночью, но вместо этого нажала кнопку включения кофе-машины. Отдавать команды голосом домашним устройствам, она так и не привыкла за годы, проведенные вне Барьера. Но и оттягивать неизбежное тоже не имело смысла: проблемы, если они случились, требуют решения, а не того, чтобы прятать голову под подушку. Тридцать четыре вызова от пяти координаторов, самый первый в час ночи, последний под утро. Текстовые сообщения сеть Эпштейнов не поддерживала. Братья использовали для шифрования голосового канала какое-то приличное программное обеспечение, но гарантировать полную конфиденциальность, конечно, не могли.

Джеки покрутила телефон в руках, раздумывая, что ей следует сделать: позвонить или избавиться от аппарата. Если координаторы попали в руки полиции, то та сумеет определить ее местоположение: сомневаться в этом глупо и опасно. Джеки набрала последнего абонента из списка пропущенных звонков. Тот ответил практически сразу:

- У меня были гости.

Голос у координатора ровный, никак не выдающий волнения или озабоченности, но это могло означать, что он сейчас находится в участке, а рядом с ним оперативник и аппаратура для записи.

- Какого рода?

- Военные. Группа. Домой. «Правдосказ».

- Жестко.

- Они прекрасно осведомлены о наших делах и без препарата. Но вопросы касались какого-то боевика по имени Мухаммед.

- И?

- Я же не мог соврать. Ответил, что не знаю. Интересовались, можешь ли ты знать его.

- Ясно. Больше ничего не спрашивали?

- Нет. Процесс идет без сбоев. Нам стоит беспокоиться?

- Беспокоиться всегда стоит, - ответила она, - но не по этому поводу.

Про повод Джеки, конечно, солгала: разведка Британии, видимо, получила данные о том, что Мухаммед когда-то вытаскивал ее из Республики. ИскИн нарисовал возможную модель их сотрудничества, так что парни начали проверять информацию.

Ей стало холодно: то, что люди из МИ-6 не пришли к ней напрямую и не задали вопросы означало только одно — ей перестали доверять и начали с подчиненных. Причем, это сделали только для того, чтобы выявить ее реакцию. Она не совсем понимала смысл подобного хода: проще накачать ее препаратом и получить ответы.

Джеки положила трубку на стол, аппарат наполнил чашку, и аромат кофе заполнил кухню. Но он ей уже не требовался. Короткий разговор взбодрил куда сильнее. Она вышла в коридор, добралась до гардеробной комнатки и быстро оделась. Спортивное нижнее белье, джинсы и просторная футболка. В любой момент в доме могут появиться гости, а встречать их голыми сиськами она не собиралась. Все же одежда придает уверенности.

Разговор означал только одно: ее история близка к завершению. Ночные визиты запустили цепную реакцию. И теперь только от нее самой и немалой доли удачи будет зависеть: успеет она осуществить свою идею, или все усилия рассыплются пеплом. То, что ее «друзья» из разведки смогут связать Мухаммеда с ней, она предполагала, так что сюрпризом возникшая ситуация не стала. А если хорошо подумать, то ей просто предоставили волшебный шанс для того, чтобы завершить дела и скрыться.

Она решила, что самой правдоподобной реакцией для «друзей», станет ее попытка выйти с ними на связь, поэтому взяла в руки комм и вызвала своего куратора, полковника Трента. Тот ответил мгновенно: нейроимплант гарантировал постоянное нахождение в Сети.

- Ждал твоего явления, Джеки.

- Не привыкла начинать разговор с грубости: но, какого хера, Трент? Показать, что вы в курсе моих дел в деталях и персоналиях? Так от вас я ничего и не скрывала.

- У меня было два варианта: тебя под препарат или поговорить с твоими ребятками. Я выбрал второй: не захотел рушить нашу дружбу окончательно.

- А заодно показать, что держишь меня под контролем. И не только мне.

- С этим спорить не буду.

Когда абонент общался через имплант, то слова слышались немного приглушенно.

- Что там с этим Мухаммедом?

- Мухаммед мертв, - сообщил Трент и замолчал, ожидая, что она на это ответит.

- Жаль, в свое время он помог мне выжить на войне, - чертов имплант сейчас анализирует ее голос и интонацию, так что ее задача — говорить только правду.

- Давно с ним не виделась? - Джеки еле сдержала радостный возглас. «Виделась» и «контактировала» в данном контексте представляли собой огромную разницу.

- С тех самых пор. Мне стоит спросить, чем он так вам интересен?

- Не стоит. Главное, что на нашем партнерстве это никак не отразится.

Просто невероятное везение. Джеки не могла поверить в то, что сейчас слышала. Она подошла к окну, отодвинула штору в сторону и посмотрела на улицу. Никакого движения: ни автомобилей, ни прохожих, даже дронов доставки не видно.

- Я очень рада, что у нас все хорошо, Трент. Но... - нужно сделать вид, что ее оскорбили действия полковника. - все же не стоит так поступать в будущем. Мне будет не очень просто объяснить своим людям, почему к ним вламываются люди в армейской экипировке. К тому же, часть из них не очень хорошо относится к любому сотрудничеству с властями. Возможно, кого-то придется уволить.

- Постарайся обойтись без трупов, - без тени иронии заметил Трент. Они оба прекрасно знали, что означает в данном случае термин «увольнение».

- Ничего не могу обещать, - и она снова не лгала.

- Я ответил на твои вопросы, Джеки? - она даже не успела вставить слово, как он продолжил. - Сейчас, извини, у меня много других дел. Для тебя пока ничего интересного нет.

Он отключился, а Джеки еле устояла на ногах: голова кружилась, а в глаза словно швырнули горсть песка. Трент только что дал ей небольшую фору. В то, что МИ-6 не докопается до ее контактов с покойным Мухаммедом, она не верила. Единственное, что сейчас Трент не станет этим заниматься: моделей много, а убиенный работал не только на нее. Все же отработать все связи наемника не так уже и быстро.

А для нее — это просто выстрел из стартового пистолета. Пора сворачиваться.

Джеки поборола нахлынувшую слабость и подумала, что нужно воспользоваться предоставленным судьбой шансом покинуть Лондон без лишней крови. Да еще и легально. План эвакуации она разработала еще перед тем, как начать операцию. Даже несколько вариантов. И ее совсем не огорчал тот факт, что она воспользуется самым простым и безопасным.

Она вернулась на кухню и взяла чашку с уже остывшим кофе в руку. Готовить новый или выпить этот? Джеки сделала глоток: не так уж и плохо. Остатки тепла сохранили вкус.

После кофе она быстро собрала сумку с вещами. Трент, конечно, быстро получит информацию, что она покинула королевство, но после пересечения границы у него уже будет не так много инструментов для отслеживания, как в Лондоне. Здесь у МИ-6 не имелось проблем с доступом к системам наблюдения и контроля. На территории ЕС разведке придется или обращаться к коллегам из Европы, или действовать не самыми легальными путями. И Трент, скорее всего, предпочтет второй вариант, и тогда ее шансы добраться до лаборатории скрытно увеличатся в несколько раз. Бегство запустит автоматическую блокировку всех ее легальных счетов, а также разрушит основной бизнес. Но с этими потерями она уже давно мысленно смирилась, хотя очень жаль расставаться с огромной кучей денег. Через сутки ей начнут интересоваться партнеры и клиенты по наркоторговле, и тогда начнется самое настоящее веселье.

Кто-то потеряет приличную сумму денег, кто-то останется с кучей товара, но недовольны будут все. Она усмехнулась, заранее представляя, как будет выражаться недовольство.

Но обстоятельства требовали именно таких действий. Остаться в тени у нее уже не получится, да она и не надеялась. Ввязавшись в историю с Нейманом, она знала, к чему это приведет.

Майкл. Объяснить ему, что происходит, она, конечно, сможет, но вот как он воспримет подобную перемену, Джеки спрогнозировать не могла. Ему не пять лет, он скоро станет взрослым мужчиной, пусть и без жизненного опыта, но все же у него уже есть собственное мнение и взгляды на жизнь. Джеки не понимала умиротворенность британских родителей, которые кормили и содержали своих детей до тридцати, а некоторые и больше, лет. Особенно , парней. Майклом займется Шарль. Ему надо будет дать сигнал. Теперь нужно придумать, как это сделать без использования сети Эпштейнов. Шарля, кстати, тоже навещали люди Трента. Только этот визит прошел две недели назад. В тот самый момент, когда ИскИны идентифицировали Мухаммеда. Но по поводу бывшего коллеги Шарль не мог ничего рассказать: а использовать «правдосказ» без судебных санкций на официальном работнике частной охранной компании Трент не решился. Это с ее координаторами он не стал церемониться — они занимались не самой законной деятельностью, поэтому жаловаться на произвол властей никто не побежит. У Шарля же имелось неплохое юридическое прикрытие.

Подобные бюрократические ограничения помогали ей получать преимущество при планировании своих действий. Но Джеки точно знала, что если бы властям стало известно, что генетика похитили «кровососы», то они бы мигом забыли о своих же рамках в полномочиях. Простой пример: пока ее соплеменники не решились на применение «грязных» бомб в войне, боевые действия на территории Республики шли вяло и могли продлиться не один год, но как только европейцы получили от нее данные о бомбах, то война закончилась за три с половиной недели. И войска вторжения перестали беспокоиться о гражданском населении, о правилах ведения войны. Авиация и кадровые части перемололи защитников анклава. Так что ей нужно максимально оттянуть момент, когда властям Британии или ЕС станет известно о том, что Нейман в руках Джеки Вайн, кровососа из Урошеваца.

Джеки прошлась по комнатам дома, прощаясь с ним. Очень жаль навсегда покидать этотуютный дом, в который она вложила не только деньги, но и душу. Майкл тоже принимал участие в планировке внутреннего пространства, она с грустной улыбкой вспомнила некоторые их довольно жаркие дискуссии по поводу элементов отделки или какой-нибудь мебели. Увы, но в этот дом и ему теперь не вернуться. Не вернуться и не забрать свои вещи. Джеки остановилась на пороге его комнаты: раньше все было завалено коробками с игрушками, но с каждым годом эти коробки перемещались в кладовую — интересы мальчишки менялись, однако на столе стояла модель гоночной яхты. Конструктор, который он собирал почти неделю. Она с трудом справилась с желанием упаковать его в коробку и забрать.

Примерно также они бросили и свой дом в Урошеваце во время войны. Вышли в одежде и с сумкой, в которой были деньги. Но тогда Майкл знал, что идет война, что все может стать очень плохо, да оно и становилось: еды меньше, взрывы все ближе. Теперь же этот побег станет для него полной неожиданностью. К тому же, как она понимала, здесь он обзавелся друзьями, а с одной девочкой намечались романтические отношения. Джеки не слишком вдавалась в эти подробности, понимая, что излишнее любопытство только повредит их доверительным отношениям.

Джеки еще пару минут постояла на пороге комнаты сына, затем подхватила сумку, накинула джинсовую куртку, во внутреннем кармане которой разместила комм, забрала со столика в кухне телефон и направилась к машине.

Ей предстояло сделать очень много дел за один день, причем большинство из них нужно сделать так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, что она собирается сбежать.

Уже на выходе из дома она вновь остановилась. Ей было просто физически тяжело переступить через порог. Ведь этот шаг означал, что возврата к прежней жизни не будет.

- Кого я, блядь, обманываю, - она произнесла эти слова вслух, - Возврат стал невозможен, когда за Нейманом отправилась группа Мухаммеда. Все. Все остальное — агония старой жизни.

Тренту не очень понравится то, что он вскоре узнает. У полковника явно возникнут проблемы с руководством, когда ему придется как-то объяснить факт, что курируемый им агент оказался замешан в похищении генетика с очень сомнительной репутацией. А еще скоро ИскИны свяжут события в Урошеваце с ее побегом и остальными фактами, и тогда полковнику останется только посочувствовать. Но пусть голова об этом болит у него. У Джеки Вайн и своих проблем достаточно.

Глава 19. Манифест.

Глава 19.

То, что интервью проходило в обыкновенном кафе, придавало беседе доверительный оттенок. На это рассчитывала Линда, и первые несколько минут Карлос считал также, но затем посторонний шум за соседними столиками и довольно интенсивная смена посетителей, а также сто раз повторенное напоминание, что зрители и подписчики смотрят «Другую сторону» смазали доверие в будничную серость.

Дрон с записывающим оборудованием тоже порядком отвлекал. Карлос уже начал жалеть, что дал согласие на интервью. Все же встречи с другими собеседниками выглядели живее и убедительней. Но самым большим разочарованием стала Линда. Нет, выглядела она ничуть не хуже, чем при трансляциях, и голос оставался таким же проникновенно-спокойным, но Карлос, едва только уселся напротив нее, понял, что не испытывает к этой женщине ни малейшего плотского интереса. Словно его выключили с помощью рубильника. Одним резким движением. С такой реакцией собственной психики он столкнулся впервые. До момента личной встречи он иногда представлял их вместе, занимающихся любовью, а теперь эти фантазии показались ему глупыми и ненужными.

- Добрый день, - сказала она, когда он подошел к столику и улыбнулась. Карлос ответил кивнул головой:

- Добрый.

- Благодарю, что смогли выкроить для меня драгоценное время.

- Я польщен вашим вниманием, Линда, - Карлос заметил, что репортер быстро оценивает его реакцию и поведение. Причем, делает это профессионально: по ее лицу проскользнуло едва уловимое удивление.

- Итак, с вами Линда и моя трансляция «Другая сторона». Сегодня моим собеседником станет святой отец Карлос Мартинез Гонсалес, ауксилиарий и вершитель тайных ватиканских дел.

- О, - пришла его очередь улыбаться, - это, безусловно, преувеличение. А еще у Святого Престола нет тайных дел. Мы прозрачны и открыты миру, как никогда раньше. В наше время трудно хранить секреты.

- Конечно же, мне часто об этом говорят люди, которые просто кладезь секретной информации. Пока вы просматриваете справочные материалы моего собеседника, немного облегчу вам задачу. Святой отец Карлос пришел на место кардинала Николо Стоффа, с которым знакомы многие из моих подписчиков.

Карлос еле сдержался от того, чтобы явно не выказать свое недовольство: опять его начнут сравнивать с кардиналом. Господи, да когда же это прекратится! Но он уже привык скрывать свои эмоции по данному поводу, так что ни одно движение лицевых мускул не выдало его.

- Смею заметить, милая Линда, что место отца Стоффа занять невозможно. Он — живая легенда и пример для подражания, но мои таланты и обязанности, соответственно, гораздо скромнее.

- Это ложная скромность?

В этот момент живой официант принес заказ, сделанный им по Сети: стеклянный чайник с листовым чаем, немного сладкого сиропа и два кусочка вишневого пирога.

- Нет, просто это так и есть. Кардинал действовал в иных масштабах и занимался такими проблемами, к которым я даже подступить бы побоялся. Открыл двери юга Европы для добрых, но обездоленных католиков из Западного полушария, победил скверну кровососов, призвал к порядку воинствующих мусульман и построил продуктивные отношения с последователями мирного и современного ислама, помог миллионам голодающих, призвал к ответу еретика...

Карлос мог бы долго перечислять заслуги Стоффа, но ему больше хотелось описать их иначе: притащил в Европу почти сорок миллионов репатриантов из Латинской Америки и Мексики, сорок миллионов плохо образованных и ограниченных людей, которые массой выдавили мигрантов из Африки и Азии, но, не поспоришь, ассимилировались лучше, чем те, кого заместили, устроил многомесячную бойню на Балканах, сбросил на окраины Каира с орбиты старую космическую станцию, что вполне могло сравниться с применением ядерного оружия, помог дружественному режиму одной азиатской страны справиться с последствиями своих же идиотских экономических решений, но людей, правда, спас, угробил несколько тысяч человек, чтобы доставить одного безумца для суда в ЕС. Стоффа действовал как таран, он даже не пытался искать обходных путей. Но, тут Карлос не стал бы спорить, всегда добивался своего. А еще ему хватило ума уйти на покой победителем.

- Но тогда, чем же занимаетесь вы, отец Карлос, - Линда сделала короткую паузу и обратилась к подписчикам, - святой отец перед беседой позволил так к нему обращаться.

- Многими скучными вещами, - ответил он.

- Обычно под таким подразумеваются вещи, как раз, не очень скучные. Хоть что-то для примера. Что-то, что известно всем, и о чем вы можете рассказать, не нарушая секретность.

Карлос задумался: желание переспать с Линдой исчезло, но испортить с ней отношения, просто отказавшись от беседы, станет глупостью, так что имеет смысл немного заявить о себе. Заявить так, чтобы его имя в Сети начало ассоциироваться с чем-то важным, понятным и немного таинственным.

- Хм, думаю, что приведу один пример, который, кстати, прямым образом затрагивает и вас, Линда.

- Звучит интригующе, отец Карлос.

- Рад, что получилось заинтересовать вас. Одна из ваших трансляций была остановлена не самым обычным образом. Речь идет о Ричарде Неймане.

- Да, - репортер оживилась, хотя оживление больше походило на нервозность, - не самые приятные воспоминания. Я-то отделалась испугом, а вот два агента были убиты.

Карлос понимал, что она уже сейчас добавляет метки на то закончившееся похищением ученого интервью.

- Жертвы, бессмысленные и жестокие. Я еще раз приношу соболезнования семьям и родным погибших, но речь пойдет о том, что Церковь участвует в расследовании данного инцидента. И мы уже получили некоторые зацепки, которые помогут в поимке преступников.

- Можно узнать подробности? Мне они, как непосредственному участнику, также интересны.

- По поводу расследования - нет, пока нельзя, но вот для вашей аудитории я объясню участие Святого Престола. Начнем?

- Конечно, - кивнула Линда и протянула руку к чайнику.

- Итак, - Карлос откинулся на спинку кресла, надеясь, что его поза не станет выглядеть слишком надменно, - одной из ключевых задач Церкви является сохранение не только человеческих жизней, но и человеческих душ. Причем, эти две задачи очень связаны между собой. Они имеют много граней. Ведь душевное счастье человека зависит не только от его помыслов, но и от состояния здоровья, состояния его тела, которое вместилище души.

Линда с некоторым недоумением уставилась на него. Она явно не ожидала, что он начнет вещать проповедь для детей, но Карлос успокоил ее:

- Я просто упомянул общее положение. Теперь перейду к текущим целям. Человек совершенствуется, жизнь его становится во многих отношениях проще и безопаснее, Господь одарил нас мощным разумом, позволил создавать новые технологии, допустил возможность значительно увеличить продолжительность и качество нашего земного бытия. Но Господь после Творения все же запустил процесс самосовершенствования человека — эволюционным путем, это оптимальное развитие — неспешное, но уверенное. Однако у человечества появилась возможность приблизиться к уровню Господа при создании живых существ, как животных, так и растительных. Я говорю про замечательную ветвь науки — генетику.

Линда поперхнулась чаем: не на такую примитивную лекцию она рассчитывала. Карлос понимал, как это выглядит со стороны, но все же предпочел плавно подвести аудиторию к своей мысли.

- Церковь считает, что кардинальное вмешательство в геном человека не с целью спасения его тела от болезней, является кощунственным и опасным. Любые искусственные улучшения могут дать неожиданный и плохо прогнозируемый эффект: пример Урошеваца очень показателен.

- Любое лечение с использованием отредактированного генома является модификацией и улучшением, - заметила Линда.

- Лечение возвращает человека к естественному, здоровому состоянию, а изменение генома с целью получения превосходящих качеств может привести к появлению существ, подчеркиваю, существ, которым станет чуждо все человеческое. Это противно замыслу Господа, поэтому Церковь взяла на себя труд отслеживать подобные попытки и пресекать их.

- Насколько мне известно, - возразила Линда, - почти все государства-члены ООН приняли Декларацию о запрете модифицирования человеческого генома после событий на Балканах, когда американцы создали кровососов.

- Модифицированных людей, - поправил ее Карлос. Теперь вампиры стали гражданами Сербии, хоть и с некоторыми поражениями в правах, но все же присоединились к остальному человечеству, так что использовать термин «кровососы» публично, он считал не самым уместным.

- Хорошо, - согласилась она, - но при чем здесь Церковь?

- Не все государства уделяют вопросам безопасности подобных исследований достаточно внимания. По разным причинам: у кого-то не хватает на это политической воли, у кого-то не позволяют бюджеты, а кое-кто идет на тайное нарушение договоренностей. И Церковь осуществляет дополнительный контроль. Мы стоим на страже облика человека, угодного Господу. Заботимся о том, чтобы развитие шло плавно, мягко и для всех.

- А почему тогда Церковь так спокойно относится к кибернетическим усовершенствованиям? Импланты и протезы тоже дают преимущества своим владельцам.

- Это костыли. Дополнительная опора, но не замена человеческой сущности чем-то иным.

- Могу поспорить. Нейроимплант позволяет человеку получать информацию быстрее, ориентироваться быстрее в ее объемах — это преимущество.

- Но он доступен всем, - возразил Карлос.

- Не стала бы так утверждать, увидев его стоимость, - улыбнулась Линда. - Преимущество для богатых.

- Но стоимость становится меньше с каждым годом, и имплант не вносит изменений в ДНК.

- Ваше стремление оставить ДНК человека в первозданном виде похоже на прежний догматизм, когда никакие другие толкования Библии не принимались в расчет, а становились ересью. Есть впечатление, что церкви важно найти какой-то фундамент и не пускать никого к нему. Даже с благими целями ремонта. Но без обслуживания и улучшения любое основание разрушится со временем, и тогда здание рухнет.

- Но допустить к фундаменту ребенка с взрывчаткой, которому интересно, а что будет если ее взорвать — приведет к обрушению мгновенному и неминуемому.

- Получается, для Ватикана все человечество - малые дети?

- Дети Господа, Линда, мы все его дети. И человек с каждым столетием становится мудрее, старается учитывать ошибки прежних поколений. Я лично думаю, что со временем человечество достигнет того уровня зрелости, когда сможет улучшать себя без катастрофических последствий. Но сейчас еще такие времена не настали.

- А кто определит, что такое время настало, отец Карлос? Господь протрубит с небес, или ваши коллеги, посовещавшись, объявят, что время пришло?

- Увы, не знаю, как именно это произойдет, но, думаю, Господь найдет способ...Вернемся к инциденту с Нейманом. Теперь вы понимаете, что ученый с такими способностями может быть использован для создания чего-то непотребного, чего-то опасного. Чего-то, что по уровню угрозы, может превзойти балканских модификантов. Ведь Нейман еще и не чурается бесчеловечных методов при работе. Африканская история тому наглядная демонстрация.

- Позвольте, - Линда довольно бесцеремонно оборвала его,- я успела пообщаться с ним лично, и у меня не сложилось мнение, что я разговариваю с социопатом или мизантропом. Те люди, которые погибли при разработке вакцины, стали платой за сохранение жизней миллионов. Нейман пошел на этот шаг не по тому, что наслаждался чужой смертью, а для того, чтобы спасти огромное число других людей.

- Циничный размен: одна жизнь против сотни, - грустно улыбнулся Карлос. - Но не всякий человек сможет решиться на подобное. Он ведь понимал, что убивает их, но его рука не дрогнула, а разум не помутился.

- Каждую секунду на этой планете, отец Карлос, на планете, которую населяет двенадцать миллиардов человек, люди многих профессий совершают подобный выбор. Забрать чью-то жизнь, чтобы спасти другую. Полицейские, врачи...

- И они грешны.

- Грешны, но они выполняют такую работу на благо общества. А многие из них жертвуют своими жизнями ради других. Или это тоже грех? Самоубийство?

- У Неймана имелась возможность обратиться за помощью к международным структурам. Ему бы предоставили нужное оборудование...

- Отец Карлос, - Линда изобразила искреннее недоумение, - вы же вращаетесь в этих кругах, так что отлично понимаете, с каким скрипом и с какими задержками принимаются подобного рода решения. А в том случае, счет времени шел на дни.

- Внезапно соглашусь с вами по поводу бюрократии ООН и ЕС, но Нейман мог попросить о помощи и нас.

- И вы бы помогли?

- Конечно, - Карлос нисколько не лукавил, - и быстро. Насколько я понял, основная проблема состояла в моделировании — а это просто деньги за доступ к вычислительным мощностям. Для спасения людей Ватикан не стал бы держать казну закрытой.

- Запомните эти слова, господа генетики! - Линда обратилась к своей аудитории. - Если есть проблема, то Папа решит ее с помощью денег.

Карлосу такая ремарка не понравилась, и он не стал скрывать этого:

- Несколько провокационное обещание. Мы не решаем проблемы генетиков, мы помогаем избежать человеческих смертей. Мы спасаем жизни.

- В детстве мне нравились комиксы и истории про людей, наделенных сверхспособностями, которые собирались в отряды и боролись против мирового зла. Сейчас у меня создается такое впечатление, что я беседую с организатором такого отряда.

- Нет, - улыбнулся он. - Никаких супер-людей. Только вера в Господа, и люди, в которых горит огонь этой веры.

- И казна Ватикана.

- Не все проблемы решаются деньгами, - парировал он. - Но, соглашусь, что в руках людей добродетельных деньги работают на общее благо. Кстати, Линда, хотел бы рассказать вам еще об одном направлении своей деятельности.

- Исцеление душ?

- Почти. Вот уже почти двадцать лет прошло с того момента, как разработали технологию трансформации в «зомби». Ужасное изобретение. Но мир свыкся с ней, уже никого не удивляет и не ужасает существование таких людей. А ведь их нужно как-то возвращать к нормальному облику.

- Там же нет никаких проблем, - пожала она плечами, - никакой генетики. Просто длительная медикаментозная реабилитация.

- Которая стоит приличных денег, и тратиться на которую не хочет ни одно правительство. Выделяются просто смехотворные суммы. К примеру: бюджет Франции в этом году предоставил средства для возврата к норме для двух тысяч несчастных, а в мире ежегодно обращаются в такое состояние от двухсот пятидесяти до трехсот тысяч человек. И все насильственным путем. Мы собираем средства с наших прихожан, транслируем часть средств из наших фондов, чтобы увеличить число получивших обратный билет в нормальную жизнь. А еще стараемся пресекать появление новых несчастных. Ведь бороться с причиной все же эффективнее, чем с последствиями.

- Взрываете лаборатории ракетами? - пошутила она, и Карлосу захотелось сказать, что достаточно часто именно так и поступают ЧВК, которых контрактует Ватикан, но делать этого не стал:

- Делимся информацией с государственными службами, следим за тем, чтобы полицейские силы относились к решению таких вопросов ответственно.

- А есть хоть одна область человеческого существования, где Церковь никак не участвует?

- Вряд ли, - он улыбнулся, - человек — дитя Божье, а Церковь — дом Господа на земле, так что по мере сил стараемся направлять чад божьих в праведную сторону.

- Так чем закончилась история с Нейманом? - Линда упорно возвращалась к этой теме. Карлос подумал, что подобный интерес вызван тем, что ученого похитили во время подобной беседы.

- Увы, она пока еще не закончилась. Но я верю, что Господь не позволит случиться ничему ужасному, а мы станем делать все возможное, чтобы осуществить его волю.

Глава 20. Друзья императора.

Глава 20.

Друзья императора.

Виктор вышел из автомобиля и посмотрел на серую стену Барьера, которая и в этот раз не помогла никого удержать внутри округа. Внушительное сооружение, правда, сейчас просто декоративное наследие. После войны сносить его посчитали слишком затратным мероприятием, поэтому просто проделали несколько проходов с помощью взрывчатки, так что бетонная стена осталась символом прошлого.

Стена с дырами, которая никого не может задержать, такая же, как и он сам. Он тоже никого не может удержать рядом с собой. Не осталось никого в этом мире, кто любил бы его, кому он мог бы довериться. Если разобраться, то дела всегда обстояли таким образом, если не брать в расчет родителей. Но отец мертв, мать мертва, и он остался один. Всего несколько часов назад он думал, что у него есть любящая и верная жена, а также один, всего один, но настоящий друг.

Но он ошибался. Фикции, фантомы, образы, которые он сам создал в своем разуме. Удобные лично ему аватары, наложенные на людей, которых, как выяснилось, он совершенно не знал, хотя проводил с ними очень много времени.

Он закурил. Вот только сигареты не предают его. Маленькие верные друзья. Правда, забирают за дружбу здоровье и деньги, но кто без греха? В кармане форменного пиджака лежал выключенный комм, на который сейчас сотнями шли вызовы и сообщения. Но он не собирался его включать. Нужно побыть одному, в тишине.

Место у Барьера он выбрал случайно, а вот решение поехать к стене было осознанным. Когда-то он прорвался через стену, спасая жизнь. Но тогда он хотел жить, сейчас же Виктор не стал бы утверждать, что его энтузиазм по этому поводу на прежнем уровне. Стреляться он, конечно, не станет, но будущее, и без сегодняшних открытий представлявшееся не самым светлым, почернело основательно.

Жена и лучший друг несколько лет лгали ему о своих чувствах, а сами сговорились за его спиной и... На этом моменте он терялся: поверить в то, что Патрик трахал Анну, он никак не мог. Не хотел. Боялся даже представить подобное. Не хватало смелости сказать самому себе, что губы, которые утром целовали его, днем обрабатывали член Патрика.

Патрик. Вот при мыслях о нем, Виктор начинал генерировать очень сочные нецензурные конструкции. Влез под кожу, словно клещ, причем, сделал это так, что до последнего момента выглядело это так, словно в дружбе больше нуждался именно Виктор. Чуть младше, до войны только начинал службу в управлении, тогда и познакомились, сблизились позже, после окончания боевых действий. Одинаковые взгляды на многие вещи, им даже фильмы нравились похожие. Но сейчас уверенность в сходстве характеров и отношения к миру пропала: имитация, подделка, хитрый ход. Единственное, в чем не оставалось сомнений, так это в отсутствии иных родственников, как и у него. Для Урошеваца не самая обычная ситуация: обычно семьи не ограничивались одним ребенком. Родители Патрика умерли еще до войны, так что винить внешних и новое правительство в их смерти он не мог.

Виктор бросил окурок под ноги. Плевать на окружающую среду: ему суждено сдохнуть в одиночестве, не оставив после себя никого и ничего, так какой смысл заботиться об этом гребаном мире. Закурил следующую и прикрыл глаза. Вспомнил лицо Анны. Засмеялся.

- Блядь, ну что я такое устроил? Как целка, которую трахнул не тот чувак, плачусь о вселенской несправедливости.

Кроме того, что Патрик трахал его жену, он вывез из города похищенных детей. Два фургона для перевозки задержанных вчера вечером покинули территорию округа, спокойно миновав все выставленные посты. Периодически часть арестованных отправляли в Сербию, так что никакого удивления у персонала блок-постов эта маленькая колонна не вызвала. Патрик лично сопровождал машины. Только внутри везли вовсе не арестантов, а подростков.

В первом же сербском городке Патрик и его подручные бросили фургоны на окраине и исчезли. Системы спутникового контроля ничем не смогли помочь: для перегруза Патрик выбрал место, где спутники оказались бессильны.

Двух младших офицеров управления, которым полагалось сопровождать машины с арестованными, заставили проделать путь под прицелом, а после связали. Хорошо, что не убили. Они и сообщили, что вместе с Патриком действовала и его жена, Анна Солано. Этот факт констатировал, что нападение у «Ребуса» спланировал Патрик, чтобы отвлечь внимание от подростков, за которыми установили наблюдение. Виктора немного удивляло обстоятельство, что пособники предателя не стали никого убивать. Значит, речь шла не о мести или о борьбе за какие-то политические идеи. Патрику явно не хотелось множить количество убитых.

Но похищенные мальчишки явно понадобились не для того, чтобы создать вакцину от всех болезней: кто-то где-то задумал что-то очень херовое. Виктор открыл глаза: похоже, идея создать безупречных солдат никогда не покинет умы человечества.

Мысли о глобальном заговоре и собственной близорукости позволяли отвлечься от неприятных мыслей об измене жены. В то, что она трахалась с Патриком, он не сомневался ни на одну секунду. А чем еще объяснить ее участие в похищении детей?

Утром в Урошевац прибыла команда полковника Трента. Виктора настойчиво попросили принять «правдосказ» и пройти краткое интервью. Британцев и сербов интересовало, а не связан ли он сам с творящимся безумием. Он не стал отказываться. Повезло, что задавали только нужные вопросы, и ему не пришлось исповедаться в тех вещах, которые предназначались только для него. Сам Трент оставался в Лондоне, поддерживая связь по Сети.

Сербское руководство попыталось его заменить, но Трент в очередной раз настоял на том, что Виктор Солано должен остаться. Британец честно заявил ему, что сначала нужно разгрести наваленное дерьмо, а потом уходить на покой. Но в этот раз Виктор не горел желанием разбираться. Он бы предпочел написать рапорт об отставке, о чем и сказал Тренту, на что тот ответил: «Никаких рапортов, твои белградские боссы хотели возбудить против тебя дело». Виктор чуть не рассмеялся: бюрократия везде одинакова. Все хотят прикрыть свою жопу чужими карьерами. Одной из основных ошибок с его стороны стало то, что он не проинформировал БИР о ситуации с подростками, и теперь, после того, как их вывезли из округа, то в Белграде решили, что это результат преступной халатности полковника Солано. К тому же, о его дружбе с Патриком знали многие, а участие официальной супруги в творившейся фантасмагории заставило бы даже самого упертого скептика задуматься о том, а насколько лоялен Виктор своим боссам.

Виктор открыл багажник и достал бутылку питьевой воды. Во рту пересохло от выкуренных сигарет. Первый же глоток отдался резью в желудке. Он вспомнил, что ничего не ел уже больше суток. Он пошатнулся и прислонился к дверце автомобиля. Слишком много мыслей, слишком много плохих мыслей, сумбурных и хаотичных. А ему надо решить, что делать дальше.

Когда-то он думал, что не станет никому доверять: имелись для такого вывода основания, но со временем вернул способность верить другим. Очень ограниченному кругу: Анна и Патрик. Два человека, ставших близкими и почти родными. И то, что они предали его, походило на удар в пах. Резкая боль сначала и долгая ноющая потом.

После допроса с «правдосказом» он провел два совещания: одно общее, а одно с Пайком и Дамьяновичем. Серб из БИР откровенно выражал свое недовольство тем, что Виктор не поставил его в известность о похищениях, Пайк же вел себя нервно, так как понимал, что и к нему, как к начальнику отдела собственной безопасности, вопросов будет масса. Лояльность сотрудников управления - его епархия. А тут такая неожиданность. Майор в начале совещания сразу заявил, что у него не имелось никакой информации о причастности Патрика к террористическим организациям, а также о его связях с криминальными элементами. Пайк, конечно, подразумевал коррупционные связи, так как по роду службы вся работа Патрика состояла из контактов с криминалом. Успехи в розыски на семьдесят процентов зависят от информаторов в преступной среде. А Патрик выдавал достойные результаты. Дамьянович также подтвердил, что не обладал подобной информацией, хотя БИР контролировал работу местной полиции. Ну, а с полковником Виктором Солано и так все понятно: наивный осел, не заметивший под носом двух предателей.

Пайк задал логичный вопрос:

- А что могло толкнуть их на это? Ведь у них и так все складывалось достаточно хорошо: деньги, положение в обществе.

- Я думаю, что деньги, - ответил Виктор, - кто-то предложил им такую сумму, что они решили расстаться с нашим уютным округом. На фанатов старых времен они не походили. Я, хоть и гребаный придурок, но могу уверенно заявить, что никаких намеков на ностальгию по старым добрым временам у них не замечал. Если бы они действовали из мести, то это проявилось бы во время нашего общения. Патрику, конечно, проще скрывать свои настоящие чувства, но с Анной я бы точно уловил подобное.

Дамьянович, видимо, хотел высказать язвительный комментарий, но не стал. Решил пожалеть его чувства. От того, что он вызывает жалость, Виктору стало совсем херово. Ненависть, злоба, но не жалость. Жалость к мужу-рогоносцу. Серб выдержал паузу и задал вопрос:

- Так что мы станем делать?

- Не знаю, - честно ответил Виктор. - Дети и похитители уже вне округа, не наша юрисдикция. Остается только надеяться на БИР и центральный аппарат МВД.

- Кроме Анны и Патрика по свидетельствам конвойных офицеров было еще пятеро преступников, но они скрывали свои лица. Сейчас чертовы фургоны разбирают по винтику, чтобы получить образцы ДНК, но мне уже сообщили, что они перед уходом, забрызгали все химией, так что шансов мало. Патрик прекрасно знает, как избавляться от следов.

- Но он прекрасно знает, что и скрыться у него в итоге не получится, - задумчиво произнес Пайк, - рано или поздно, но где-нибудь ему придется пройти анализ ДНК, и тогда нам станет известно его местонахождение. Да и системы визуального контроля будут ориентированы на их поиск.

- В том, что он умен и опытен, сомнений нет. Вопрос, на что он надеется, раз пошел на такое открыто. А может, кто-то из Азии или с Ближнего Востока решил предоставить им убежище в обмен на тестовую группу модифицированных подростков?

- Херня полная, - возразил Дамьянович. - Ни арабы, ни азиаты не станут устраивать подобный цирк. После войны многие из модифицированных покинули округ, так что проблем найти не такое уж и большое количество обладателей вашей ДНК нет. Если уж на то пошло, то первые же перебежчики из анклава, еще в довоенное время, стали прекрасным материалом для изучения. Скорее, уж, африканцы или латиноамериканцы.

- Собственно, это хоть и интересно, но к нам не относится, - заключил Пайк. - Я уже поручил проверить все связи Патрика и Анны.

- Хорошо, - кивнул Виктор, так как сам не мог предложить вообще ничего. Дамьянович посмотрел на Пайка и спросил:

- Полковник, а майор достаточно компетентен, чтобы продолжать свою деятельность?

- Думаю, что да, - ответил Виктор, а Пайк скривился: мало кому понравится, когда о нем говорят в третьем лице при личном присутствии.

После этого короткого совещания Виктор вышел из кабинета, спустился во двор управления и сел в служебную машину. Ему повезло, что он не встретил ни одного сотрудника на своем пути. Среди них имелось порядочное число тех, кому он не очень нравился, и для них эта история стала весьма приятной новостью. Не для всех, но для многих. Трудно управлять людьми и избегать конфликтов.

Он поднял голову в верх и увидел инверсионный след от самолета. После войны полеты над территорией анклава возобновились. «Сесть бы в него и улететь отсюда!» - пронеслась в голове мысль. - «На хера я вообще сюда вернулся? Сонины поступили умнее». Братья, с которыми он в свое время прорвался через Барьер, после войны остались в Европе, прошли обучение в центре переподготовки трудовых ресурсов и сейчас работали на какую-то агропромышленную фирму. Очень редко они обменивались сообщениями. Дружба не сложилась, но что-то похожее на приятельские отношения осталось. А он поддался амбициям и лени: возглавить полицейское управление Урошеваца показалось ему проще, чем получить новую профессию и полностью изменить свою жизнь. Не малую роль сыграло и его давнее желание стать руководителем.

И была еще одна причина, по которой он остался в Урошеваце. Он нашел того, кто убил его мать. Именно исполнителя. Организаторы погибли на войне, а ублюдок, нажавший на спусковой крючок, выжил. И Виктор его отыскал в послевоенной неразберихе. Он не любил вспоминать о том, что сделал с ним. То, как он убил ублюдка, открыло ему знание о некоторых особенностях собственной психики. Виктор узнал, что убийство другого человека может принести большое удовольствие. Ему приходилось убивать и до и после, но когда он медленно лишал жизни урода, то осознавал, что процесс ему нравится.

Он представил на месте того ублюдка Патрика и почувствовал, что в нем пробуждается азарт, настойчивое желание повторить уже раз проделанное. Патрик украл у него женщину, украл веру в людей, украл доверие, да еще и разрушил карьеру. Даже покровительство британцев не позволит ему удержаться на посту. Сербы найдут повод чуть позже отправить его в отставку. Он и так вел себя слишком независимо, а влияние Трента все же не бесконечно.

Виктор опять вернулся к мыслям о том, как он станет благодарить Патрика. Опыт с убийцей матери показал, что утверждения о том, что месть не приносит удовольствия и облегчения, в его случае не работают. Ему убийство доставило ощущение завершенности проделанной работы и удовлетворения от того, что ублюдок, отнявший жизнь матери, тоже перестал дышать. Повторить такое с Патриком захотелось еще сильнее.

Виктор сделал второй глоток воды и достал сигарету. Слабость ушла почти полностью. Мир вокруг стал ярче. А пустой желудок напомнил о том, что его стоит наполнить едой, уверенным урчанием. Он улыбнулся и щелкнул зажигалкой. Да, порой нужно побыть в уединении, чтобы привести мысли в порядок.

А с Анной он решит, что делать, когда доберется до нее. Он не мог с уверенностью сказать, что готов убить и ее. Даже представить, что он бьет ее, тоже не мог. Пусть с ней разбираются другие: ему не очень хотелось пачкать руки об эту шлюху.

Виктор включил комм. Ожидаемый список из девяноста семи вызовов. Всего трех не хватало до сотни. Почти угадал. Комм уже отсортировал вызовы по степени важности. Раньше этот список возглавила бы Анна, но вчера все изменилось.

Он же подумал о том, что теперь точно никому и никогда не позволит заглянуть ему в душу. Он станет жить только для себя, для собственного удовольствия. Стерилизация поставила крест на детях, так что у него вообще нет никакого стимула искать себе женщину, с которой можно создать семью. Он попытался, честно попытался, но вышло так, как вышло. Ничего хорошего, но и это не повод для того, чтобы отчаяться. Отличная мотивация для того, чтобы действовать. Бездействие и самокопание ни к чему позитивному не приведут.

Виктор курил медленно, с некоторым удивлением отмечая, что сейчас начал чувствовать вкус табака.

Для того, чтобы добраться до Патрика и Анны, ему придется покинуть Урошевац. В этом ему в очередной раз поможет полковник Трент. Его он и вызвал первым. Соединение прошло мгновенно.

- Что, Солано, подобрал сопли? - британец явно понимал причину исчезновения Виктора из сети.

- Угу.

- Это хорошо, это правильно, а то я уже подумал, что зря прикрывал твою жопу все это время.

- Не зря. Но мне понадобится ваше содействие, Трент.

- В этом я и не сомневался. Выкладывай, что придумал.

Глава 21. Немного боли.

Глава 21.

Немного боли.

Эхуд чувствовал себя, как в детстве, разгуливая по залу продуктового супермаркета «Теско». Он так давно не заходил в подобные места. Доставка и сетевые заказы избавили от подобной необходимости, но сейчас он испытывал чувства восторга и вожделения, схожие на те, что испытывал ребенком. Они росли в не самой богатой семье, но не совсем уж нищей, так что довольно часто поход в супермаркет за продуктами мог принести дополнительные дивиденды в виде незапланированных сладостей, снеков или дешевой игрушки. Заказывая через сеть, родители лишали их такой возможности.

Детские воспоминания немного смазались обстоятельством, что он сильно замедлил свое путешествие по залу в районе полок с алкоголем. Огромный ассортимент любого пойла, всех способов производства и крепости. Большинство названий ему ничего не говорили. В его списке предпочтений уже давно появились собственные фавориты, с которыми он в некотором роде сроднился, и от которых знал, чего ожидать.

Покупателей, к его удивлению, оказалось не так уж и мало. Все же доставка — это замечательно, но многие предпочитали совершать покупки лично. В огромном зале изредка мелькали люди в форменных костюмах — консультанты и сборщики. Больше никого из персонала в супермаркете не имелось, а ведь в его памяти отложились и кассиры и охранники. Но с ними покончено: система отслеживала покупки, оплата производилась в большинстве случаев по биометрическим данным, а для любителей наличных денег имелся аппарат с купюроприемником. Эхуд подумал о том, что благодарен правительствам Британии и ЕС, которые все же не пошли на полное изъятие наличных денег из оборота, как поступили Китай, Япония и Корея. По слухам на этом же пути находились и США с Россией. Да, превратить нелегальную наличность в легальные средства обходилось не дешево, но затраты на криптовалютные операции тоже росли с каждым годом, к тому же высокая волатильность таких валют требовала постоянного контроля за положением на рынке. Удобно, безопасно, но риск потерять все, что имеешь, очень значительный.

За стойками с алкоголем притаился оживленный островок с медикаментами. Лицемерие государства, торговавшего здесь сигаретами с марихуаной и безрецептурными обезболивающими из синтетических аналогов опия. Даже высокая цена не отпугивала клиентов: возможность употреблять наркотики без проблем с законом привлекала массу клиентов. Эхуд удивлялся тому, сколько людей готовы переплачивать за откровенно слабую «дурь», лишь бы не связываться с черным рынком. Легализация никак не повредила привычной торговле наркотиками, скорее, даже увеличила число клиентов. В легальном товаре содержание активных веществ минимально, стоимость не соответствует получаемому эффекту, так что продажи только выросли. Гидропонные фермы и подешевевшее оборудование для синтеза позволили нарастить качество и объемы товара.

Он посмотрел, как парень лет тридцати в деловом костюме выбирает что-то на полке с антидепрессантами, и усмехнулся. Еще несколько лет, и он точно пополнит ряды его клиентов. И это при условии, что не случится очередной финансовый кризис и парень сохранит свою, суля по костюму, достаточно престижную работу.

Через динамики, установленные на потолке транслировалась модная попсовая композиция, не слишком быстрая и не очень медленная, специально подобранная, чтобы покупатели чувствовали прилив бодрящей энергии. Маркетинговые уловки, которыми просто нашпигованы подобные места.

Эхуд зашел в супермаркет с целью просто убить время. У него имелось почти полчаса, пока Ицхак закончит переговоры с главой одной муниципальной организации. Да, чертовы чинуши захотели личной встречи, и они отправились туда. По дороге выяснилось, что Эхуд уже перегрузил свой организм алкоголем, и недовольный Ицхак заявил, что в таком виде ему идти на встречу не стоит. Он не стал спорить: сегодня нет настроения слушать скриптованные тексты бюрократов и улыбаться, кивать головой и еще раз улыбаться. Пару-тройку лет назад он бы просто пришел к этому чинуше домой после рабочего дня, познакомился бы с его близкими, потом бы обговорил дела, глядя на бледное и испуганное лицо собеседника. Но они решили, что теперь станут максимально избегать таких методов решения проблем, даже если решение станет обходиться дороже и будет занимать больше времени. Полностью, конечно, отмыться от грязных делишек им не удастся, но можно будет практически честно заявлять, что они остались в бурном и неправильном прошлом.

Эхуд почувствовал запах свежей выпечки — топорный, всем давно известный рекламный трюк, но, сука, эффективный. В десятке метров перед ним расположилось импровизированное кафе: четыре столика без стульев, две витрины с булочками и круассанами, три кофейных аппарата и бойлер для заваривания чая.

Он подошел к полке с чашками и взял одну в руки. Почему бы и нет? Действие кокаина заканчивалось, так что вполне можно взбодрить себя чашкой кофе и сжевать свежую булку. И наплевать, что она сделана из муки, полученной из зерна выращенного в агробашне, а не в полях Украины или России. Он не испытывал ни малейшего презрения к продуктам из агробашен. Весь этот бессмысленный треп про пользу продуктов, полученных естественным путем, существовал для выкачивания денег из идиотов. Семенной фонд, что в башне, что в пашне модифицированный, удобрения присутствуют и там и там, только вырастить зерно в башне дешевле, чем в поле, а еще, кстати, и быстрее. Вот и все, что нужно знать про современные продукты питания.

Хотя временами он думал, что это говорит не разум, а не очень богатое детство, которое не привило вкус к настоящей пище. И потом, продукты из башни — это патриотично, это поддержка родного производителя.

Он определился с булочкой и поставил чашку на подставку кофейного аппарата, выбрал кнопку «эспрессо» и увидел на комме уведомление о списании средств. Его всегда раздражала такая система оплаты. Она смахивала на вымогательство: ты еще вроде и не совершил покупку, а деньги уже списались, а отказываться долго и неудобно, так что приходилось покупать. Но идти почти к выходу из зала, чтобы оплатить кофе, ему тоже не хотелось.

Когда он получил готовый кофе и встал за столик, то появился еще один покупатель. Мужчина примерно такого же возраста, как и Эхуд, одет простовато, но чисто. Лицо с не очень чистой кожей, что говорило о пренебрежении косметическими процедурами и медицинскими сервисами. Хотя у пренебрежения могло быть разумное объяснение — цена.

Эхуд сделал маленький глоток и отломил кусочек булки пальцами — так привык еще с детства, они ломали булки и хлеб пополам. Единственный минус — больше крошек.

Мужчина дождался кофе и подошел к его столику. Эхуд мгновенно напрягся: все остальные столики пустовали. Что нужно этому мудаку? Волноваться о безопасности не стоило: два телохранителя незримыми тенями следовали за ним повсюду, причем делали это так технично, что он почти не замечал их присутствия.

- Хотел бы представиться, - мужчина поставил чашку на столик и встал напротив Эхуда. - Мое имя Генри, Генри Уоллес.

- Замечательно, Генри, но пошел бы ты в жопу, - Эхуд решил не разыгрывать из себя воспитанного человека и показал на пустующие соседние столики, - тут полно места, где ты можешь никому не мешать.

- Справедливо про место, но грубо про жопу, - на лице мужчины заиграла веселая улыбка, а Эхуд начал беспокоиться: явно это не какой-то городской сумасшедший.

- И что тебе нужно от меня, Генри Уоллес? - Эхуд включил микрофон комма, чтобы охранники услышали разговор. Странно, что они еще не рядом.

- Телохранители не придут, Эхуд, - мужчина снова улыбнулся, на этот раз шире, продемонстрировав ровные зубы с желтоватым оттенком, что говорило о том, что они настоящие.

- Допустим, - Эхуд не испытывал страха. Убивать его явно не станут: если смогли избавиться от охраны, то сделали это явно для демонстрации силы, а не для того, чтобы прикончить за чашкой кофе в супермаркете. - И все же, ты не ответил на вопрос.

- Мне нужно знать, где сейчас находится Джеки Вайн, кровосос из Урошеваца.

- Мне тоже, - искренне ответил Эхуд, - очень интересно, куда подеваласьэта сука.

Джеки исчезла. Сумела ускользнуть от систем наблюдения и парочки наблюдателей, которых они к ней приставили. Она занимала значимую нишу в цепочке их поставок, так что наблюдать за ней имело смысл, хотя и обходилось не очень дешево. С ее исчезновением возникло множество проблем: сорванные поставки, неразбериха с расчетами, а некоторые поставщики и клиенты лишились приличных сумм или объемов. Да и полторы сотни людей, работавших на нее, в одночасье оказались не у дел. Значит этот «Генри» или пострадавший контрагент, или сотрудник какой-нибудь государственной службы. Эхуд склонялся ко второму варианту.

- И ты, конечно, не врешь мне?

- Слушай, мудила, - Эхуд начал заводиться, аппетит пропал, и он сжал булочку в кулаке. - говори, что тебе конкретно нужно и иди в жопу. Цирк какой-то устроил.

- Мне нужно найти ее, - мужчина стал серьезным, - а вы с братом поможете мне в этом.

- Охуительно самоуверенное заявление, мудила.

- Нет, просто констатация факта, - «Генри» выложил из кармана айди-карту. Разведка королевства. Майор. Эхуд усмехнулся:

- И что? Мы не торгуем секретами короны, так что наша совесть чиста. А еще мы с братом исправно платим налоги, чтобы содержать подобных тебе мудаков, - теперь он немного расслабился. Очередной правительственный агент, самоуверенный и наглый, который считает, что государство дало ему право вести себя, как мудак, с обычными гражданами. Его ошибка заключалась в том, что братья Эпштейны не совсем обычные граждане.

- Вы предоставляли ей доступ к своему оборудованию и системам связи, - Эхуд снова начал волноваться. Разведчик совсем не упомянул про торговлю наркотиками, а коснулся вычислительных мощностей.

- Предоставляли, - отрицать очевидное не имело смысла, - но прекратили контракт пару дней назад.

- Мне нужен полный доступ к вашему оборудованию и содействие персонала на месте. Ваши дела нас не интересуют совершенно.

- Ты же отсосешь у меня? - Эхуд решил так просто не сдаваться. - И проглотишь?

- Конечно, - «Генри» улыбнулся снова, причем Эхуд не смог заметить раздражения или оскорбленного вида. - Отсосу и проглочу. И у брата твоего, и у всех ваших сыновей заодно. Но немного позже. Не сразу. Подожду лет пятьдесят, пока вас не выпустят из-за решетки.

- Ну, почему, блядь, почему вы все такие одинаковые? Вас одним хуем производят? Как клонов? - Эхуд, наверное, в сотый раз слышал угрозу от сотрудников полиции и иных служб про тюрьму. Это давно уже наскучило и стало раздражать.

- Нет. Я просто могу сделать так, что вы окажетесь в тюрьме. Без денег, - «Генри» развернул экран своего комма, на котором отображались все счета Эхуда, Ицхака и остальных членов семьи, даже те, о которых не мог знать никто. Даже несколько криптовалютных кошельков с ключами. - Одно мое слово, и вся ваша дерьмовая империя по продаже говна сольется в унитаз. Нечем платить пехоте, нечем платить адвокатам, нечем платить друзьям и покровителям.

- Но ты не хочешь этого делать? -Эхуд постарался за издевкой скрыть беспокойство.

- Почему не хочу? - «Генри» изобразил удивление. - Меня правильно воспитали: плохие люди должны получать по заслугам, так что я с большой радостью услышу отказ от сотрудничества. И я не блефую. Меня, конечно, начальство не станет поощрять за то, что я не добился результата, но в худшем случае — лишат премии на квартал.

Эхуд задумался: «Генри» просто излучал спокойную уверенность в возможностях своей службы, а он пытался вспомнить, есть ли у них с Ицхаком знакомые в разведке. Но сфера их интересов находилась очень далеко от проблем дипломатии. Раньше находилась. До того момента, как он не предоставил Джеки доступ к своему дата-центру.

- Что мы получим взамен?

- Возможность заниматься тем, чем занимались дальше. Вы нас не интересуете.

- Если все так просто, то почему без «правдосказа»?

- Зачем? - «Генри» снова удивился вопросу. - Он не нужен. Вы же не стали бы сознательно помогать кровососу причинить вред собственной расе?

- Я, блядь, спрашивал у нее... - Эхуд подумал, что зря об этом сказал, так как кроме улыбки такое оправдание ничего вызвать не могло.

- И она, конечно, ответила, что никому ничем не навредит.

- Что-то вроде того, сука хитрожопая.

- Наши специалисты уже в Болгарии на территории центра, так что можно уже сейчас предоставить им доступ.

Эхуд вздрогнул: если разведка действует так быстро и эффективно, то смысла дальше сопротивляться нет никакого.

- Хорошо, но они же ничего не станут изымать или уничтожать?

- Нет, конечно. Мы просто попробуем восстановить те данные, которые обрабатывались на вашем оборудовании.

- Есть такие способы? - теперь пришел черед Эхуда удивляться.

- Есть, - ответил «Генри», но излучение уверенности стало чуть менее интенсивным.

- Послушай, Генри, у меня есть один вопрос: почему нельзя было организовать наш разговор иначе? Вы же понимаете, что мы с братом — разумные люди. К чему это представление с нейтрализацией охраны и таким топорным шантажом? В целях самолюбования?

- Такую модель предложила аналитическая система, - пожал плечами разведчик. - У нас же есть ваши профили, так что мы доверяем предложенным моделям.

- Ебучий маркетинг, - пробормотал Эхуд.

- В некотором роде, но ведь работает же! - воскликнул «Генри».

- Конечно, блядь, работает, - пробурчал Эхуд, вызывая старшего менеджера дата-центра по сети. - У ваших людей в Болгарии есть какие-то документы, чтобы мои могли удостовериться, что это именно они, а не посторонние уроды?

- Есть, - усмехнулся «Генри», - уже отправляю на твой комм, Эхуд, блокчейн.

- Кстати, не боишься, что я пришлю за тобой кого-нибудь? Не сейчас, конечно, а когда пройдет время, все вроде забудется, а?

- Не боюсь, ИскИн дал выкладку, что вероятность подобного стремится к нулю. Ты, хоть и строишь из себя эпатажного придурка, но быстро и верно оцениваешь обстановку и принимаешь оптимальные решения. А убийство агента разведки не является таковым, особенно если не принесет материальной выгоды.

- Я, кажется, понял, почему мы не слышим о ебучем восстании искусственного разума. Он уже давно поработил наше правительство, раз вы так полагаетесь на его анализ.

- А лучше стрелять наугад? Планирование всегда приносило больше пользы, чем тупой перебор вариантов.

- Секунду, - соединение с дата-центром прошло, и Эхуд отдал указания. Он злился, что по его центру будут сновать правительственные крысы, но ничего не мог поделать. В противном случае, они бы получили доступ к оборудованию с помощью силы. А оборудование хрупкое и дорогое. - Сделано. Ваши специалисты могут приступать. Их встретят. Проблем не будет.

- Прекрасно, - кивнул «Генри» и собрался уходить, но на несколько секунд задержался:

- Кстати, Эхуд, хочу дать один совет.

- Какой?

- Обрати внимание на свою речь. Там, куда ты со своим братом так упорно рвешься, подобные обороты не приветствуются. Те люди, с которыми вы хотите встать рядом, дерьмо, как и все остальные, но их норма отличается от того, что себе позволяешь ты. Начинай отвыкать уже сейчас, иначе попадешь в неловкую ситуацию.

- Да иди ты на хуй, советчик! - не выдержал Эхуд, и «Генри», посмеиваясь, направился к выходу, со стороны которого неслись телохранители. Он покачал головой: вот как поступить с ними? Они не смогли его защитить. Хотя оба служили в специальных войсках, имели боевой опыт, да и после увольнения не один год проработали в охранной фирме. Лучшие рекомендации, а один вроде бы даже прикрыл клиента, когда на того покушались. Ладно, с ними он разберется позже. Эхуда не покидала злость на МИ-6. То, как они обставили разговор, было просто унизительно. И еще издевка по поводу его ругани.

Но, оглянувшись вокруг, он начал смеяться: в том, где именно прошел такой шаблонный разговор, имелась большая доля ирония. Шаблоны продаж супермаркета и шаблоны убеждения собеседника. Супермаркет продал Эхуду булку и кофе, а «Генри» продал ему спокойствие. В том, что разведка не станет использовать против них с братом имеющуюся информацию, он не сомневался. Имей она такое намерение, то все бы уже давно реализовали, так что договоренность будет соблюдаться, а им с Ицхаком придется думать, как лучше защитить свои деньги и свои жизни.

Эхуд дождался, пока телохранители доберутся до него.

- Ты в порядке, Эхуд? - поинтересовался один из них. С самого начала работы они договорились общаться таким образом, минуя лишние условности, но и не пересекая рамок.

- Да, а вы?

- Аналогично, но хотим сразу сказать, что приносим извинения и...

- Хер ли толку с ваших извинений, хранители. В принципе, вы сейчас разговариваете с трупом. Возможным. Ладно, - он махнул рукой, - с этим позже. Сколько их было?

- Двое. Под стимуляторами. Или кровососы.

- Вряд ли, - покачал головой Эхуд. - А у вас стимуляторы есть?

- Есть, но мы же не можем принимать их постоянно.

- Это понятно. Черт с ним, позже.

Он вернулся к полкам с алкоголем, нашел знакомую бутылку коньяка и удивился цене. Намного дешевле, чем при заказе через сеть. Взял с полки и подошел к столику, на котором стояла чашка с недопитым кофе. Телохранители следовали за ним как привязанные. Теперь он начал злиться:

- Ну, обосрались, это я понимаю, а теперь-то что за мной ходить, как призраки?

- Ясно, Эхуд, - охранники мгновенно исчезли из поля зрения, а он открутил крышку бутылки. В нос ударил знакомый аромат, привычный и согревающий. Комм сообщил о списании средств со счета.

«Интересно, в какое дерьмо влезла эта сука, что если по ее душу пришла разведка?», - подумал он о Джеки и наполнил чашку до края. Он не понимал, что могло ее заставить бросить рентабельный и стабильный бизнес. Ведь она многого добилась после того, как попала в старушку-Англию. Значит, какие-то вампирские дела. И хорошо, что их она втянула в них не так глубоко. Так что, можно сказать, что они отделались легким испугом. А вообще, Ицхак оказался прав, когда предложил ее убить. Если бы он согласился, то сегодня не пришлось бы глотать унижения от парня из МИ-6.

Вместе с воспоминанием об Ицхаке, появился и он сам.

- А ты, смотрю, время не теряешь, - с недовольным видом брат показал на коньяк. Эхуд улыбнулся:

- Знаешь, возьми-ка ты и себе чашку. У меня есть интересные новости.

Глава 22. Перезапуск.

Глава 22.

Перезапуск.

Путь до лаборатории на этот раз отнял в два раза больше времени, чем обычно. Джеки использовала очень запутанные маршруты, чтобы избежать попадания в системы визуального контроля и, тем более, дактилоскопии и анализа ДНК. Несколько поддельных паспортов и использование частного транспорта, немного макияжа и ненавистный парик тоже служили этой цели. Учитывая, что никто не попытался ее остановить, подобные меры конспирации сработали.

Майкла вывезла группа Шарля, и они еще находились в пути. Зато в лабораторию доставили подопытных.

Джеки отправила работников элеватора в оплачиваемый отпуск на два месяца, объяснив это проведением модернизации и прочих работ. Так что теперь на объекте не осталось посторонних людей, и Рейман с коллегами и подчиненными наконец-то смогли выбраться из подземного мешка на поверхность. Она надеялась, что это положительно скажется на ходе разработки.

К моменту ее прибытия Эпштейны уже заблокировали доступ к своим серверам, так что сегодня вечером ей предстоял не самый приятный разговор с генетиком.

Вместе с подростками из Урошеваца прибыли и ее соратники. Двенадцать человек, которых она посвятила в суть проекта, и которые решили рискнуть вместе с ней. Все младше нее, и у половины имелись дети. Большой удачей стало то, что на ее стороне оказалась жена Солано и Патрик. С Патриком они познакомились еще до войны: он иногда оказывал ей небольшие услуги. На тот момент он только поступил на службу в полицейское управление, но уже тогда сообразил, что кроме карьеры важны и деньги, а жалованье полицейского, как в Республике, так и в Сербии, не позволяло в полной мере чувствовать себя обеспеченным. И все же Джеки надеялась, что эти двенадцать мужчин и женщин согласились работать на нее не только из-за денег. Она сразу предупредила об опасностях, которые им всем грозят, но согласились все. Самое удивительное, что при таком большом количестве осведомленных о проекте утечки информации не произошло.

Теперь ей, да и остальным, оставалось только надеяться на талант Неймана и на то, что двадцать мальчишек смогут заменить компьютерные модели. Они стали их последней надеждой.

Через Шарля и его связи в полиции она узнала, что пока ее официально не объявили преступником и не внесли в списки разыскиваемых лиц, но это ничуть не успокаивало. Британская разведка, святоши из Ватикана и службы ЕС вряд ли остановят расследование. Ошибка Трента привела к тому, что он подарил ей шанс закончить проект, но полковник не идиот и поймет, что исчезла она не просто так. Да и Искины управления с новыми данными приведут их к лаборатории. Джеки не знала, сколько властям потребуется времени на то, чтобы определить их местонахождение, но Неймана в любом случае нужно убедить действовать быстро.

Они еще не виделись после ее приезда. Джеки появилась на элеваторе утром, позавтракала с Анной, Патриком и Руди. Именно Руди, ее преданный солдат смог организовать сбор биоматериала в Урошеваце, а затем придумал схему вывоза подростков. Ему она доверяла почти полностью. Этот парень работал на нее еще до войны, а затем не отвернулся, как многие другие, после того, как Джеки раскрыла внешним местоположение радиоактивных бомб. Он понимал, что подтолкнуло ее к такому шагу, а также понял, почему она и прежде сотрудничала с внешними. Джеки иногда думала, что, возможно, имелся смысл попробовать убедить внешних заняться проектом официально. Может, они бы даже согласились. Но если бы она получила отказ, то привлекла бы к себе внимание, и уже точно не смогла бы реализовать задуманное самостоятельно. Ее бы поставили под тотальный контроль, а до этого она пользовалась относительной свободой.

О том, что она прибыла Неймана не поставили в известность. Джеки же оттягивала момент их личной встречи. Она боялась задать ему вопросы, на которые получит отрицательные ответы. Пока шла реализация проекта она много времени уделяла изучению темы генной модификации, так что теперь обладала кое-какими сведениями общего плана, но в тонкостях ей разобраться никогда не получится. Для этого нужно долго учиться, практиковать и иметь способности. Ничего из этого в ее распоряжении не имелось. Но кое-что она все же усвоила, так что примерно понимала, с какими трудностями сталкивается Нейман. Удалить цепочку из гена легко, но как зафиксировать подобное изменение во взрослом организме. Если отредактировать ДНК эмбриона, то шансы на устойчивое изменение приближаются к ста процентам, однако даже в этом случае возможны случайности.

Джеки заметила, что Анна Солано выглядит подавленной.

- Переживаешь из-за мужа?

- Да. Виктор — хороший человек. Теперь он думает, что я не только предатель, но и чертова шлюха.

- Без твоей помощи мы бы не справились. Понимаю, что тебе пришлось делать трудный выбор, но он уже сделан. Если нам улыбнется удача, то ты сможешь ему все объяснить, и тогда перед вами откроются новые перспективы. Ваша семья сможет стать полноценной. Сможете завести детей.

- Джеки, зачем ты мне в очередной раз рассказываешь о том, что вряд ли возможно?

- Что? - Джеки застыла. - Если ты не веришь в наше дело, то зачем вообще ввязалась в него? Сидела бы с мужем и сидела. Тебя же никто не принуждал.

- Иногда я и сама думаю, что так было бы лучше для всех. А что касается детей, то тебе легко рассуждать: у тебя есть сын.

- Легко? - Джеки превратилась в разъяренную львицу. - Ты же не понимаешь, каково это знать, что твой ребенок, твоя плоть, часть твоей души, лишен будущего. Причем, виновата в этом ты, его мать! Это называется, как угодно, но точно не «легко».

- Не заводись, - попросила Анна извиняющимся голосом, - просто мне тоже тяжело. Наверное, я его все-таки любила, да и сейчас люблю.

- Почему же ты не рассказала ему о наших планах? Виктор смог бы понять, - Джеки знала Солано еще с тех времен, когда он начинал оперативником в отделе по борьбе с наркотиками. - Он - парень смышленый.

- Ну, в том, что с мозгами у него все в порядке, я спорить не стану, - Анна грустно вздохнула, - но он уже давно сдался. Смирился с тем, что внешние лишили нас будущего. Его жизнь — это затянувшаяся смерть. А я так не хочу. Ведь мы живем в своих детях.

- Какая-то слезливая херня! -фыркнула Джеки. Она не ожидала от жены Солано таких речей. - Дети — это просто дети, а рассматривать их, как продолжение себя, я считаю в корне неверным. А то, что ты зациклилась на Солано, то это тоже плохо. Есть и другие мужчины. Посмотри на Патрика...

- Брачный агент из тебя не очень, Джеки, - улыбнулась Анна, - Патрик готов трахать все, что хоть немного похоже на самку человека, а ты предлагаешь обратить на него внимание. Нет уж, спасибо, но я откажусь.

- Я и не настаиваю, - ответила Джеки и добавила, - мне надо идти, а если хочешь продолжить разговор, то предлагаю вечером.

- Посмотрим, но за предложение спасибо.

Джеки не сомневалась, что у каждого из ее людей имелись схожие проблемы: им всем пришлось в один момент отказаться от привычной жизни, рискнуть относительно комфортным и стабильным существованием ради призрачной надежды избавиться от проклятого дара.

Джеки направилась в один из складов, где ее ожидал Руди с двумя парнями, имен которых она не знала. Их привел Руди, и она доверяла его выбору. Мужчины распаковывали ящики с ударными дронами. Джеки остановилась возле входа и пару минут наблюдала за тем, как они открывают пластиковые контейнеры и вытаскивают содержимое на пол.

- Не слишком торопитесь?

- Лучше быть готовым уже, чем потом метаться в спешке, - ответил Руди, ногой двигая пустой пластиковый ящик. - Я, так понимаю, что нас могут обнаружить в любой момент?

- Верно понимаешь, - признала она, - но все же какое-то время им понадобится, чтобы вычислить, где мы. Многое зависит и от того, насколько чисто вы сюда добрались.

- Надеюсь, что нигде не прокололись, - ответил Руди. - Не говорила с нашим гением?

- Еще нет, - Джеки покоробило упоминание о Неймане в таком виде. Больше всего ей не понравилось слово «нашим». Нейман целиком ее заслуга, как, впрочем и все здесь. На ее деньги, ее идеями, ее трудом. Руди и остальные тоже внесли свой вклад, но она могла использовать и других. Не ради идеи, а ради денег нашлись бы желающие.

- Интересно, как далеко он продвинулся, - Руди с вопросом посмотрел на нее. Точно такой же вопрос он задал утром во время совместного завтрака.

- Мне тоже, Руди, всем нам интересно, - Джеки окинула взглядом семь или восемь корпусов ударных мини-дронов. Сейчас их соберут, приспособят вооружение и топливные батареи, а после этого запустят в небо для патрулирования. Аппараты могли функционировать и полностью автономно, но в случае необходимости оператор мог получить управление. Опытные операторы высоко ценились, так как управлять даже несколькими аппаратами — настоящее искусство. В руках мастера дроны становились разрушительными смертельными машинами. Им достались русские аппараты: один клиент предложил расплатиться таким образом. Джеки согласилась, так как подумала о том, что лишними они точно не станут.

- Поговорю с ним вечером. Сообщила о том, что прибыла.

Но причина в том, что она делает все возможное, чтобы оттянуть разговор с Нейманом. Джеки подумала, что раньше никогда не боялась тяжелых переговоров или трудных решений, но сегодня и сейчас предпочла бы получать только хорошие новости.

Один из парней коротким ломиком подцепил крышку деревянного ящика темно-зеленого цвета. Джеки подошла поближе и увидела множество надписей на кириллице.

- Русское добро?

- Нет, сербское, - ответил Руди, - лицензионное. Кассеты с дротиками.

Он сказал это таким тоном, словно Джеки разбиралась в ракетном вооружении или бомбах. Она умела стрелять из пистолета и винтовки, причем, получалось у нее это на приличном уровне, но в других видах вооружения она не разбиралась.

- Не хотела бы, чтобы возникла ситуация, когда нам придется их применять.

- Никто не хочет, - ответил Руди, и ее раздражение ушло: одним из обстоятельств их долгого сотрудничества стало то, что он всегда старался избежать кровопролития и стрельбы, предпочитая договоры, угрозы или шантаж. Но, если требовалось применить силу, и иных вариантов не оставалось, то действовал решительно. - Но не все зависит от наших желаний.

- Мне нужно кое-что тебе сказать.

Он подошел к ней вплотную.

- Да, Джеки.

- Возможно, тебе придется позаботиться о Майкле, если со мной что-то случится.

Руди засмеялся:

- Джеки, ну что за бред! Это мне стоит просить тебя присмотреть за моей семьей. Обычно пехотинцев убивают раньше, чем командиров.

- Ценю твой юмор, но мне, правда, нужно знать, что ты сделаешь это.

Руди перестал улыбаться:

- Хорошо, но в моей шутке шутки было не очень много. И еще: все же у нас есть шанс, что все закончится хорошо?

- Есть, - она ответила быстро, чудом не добавив «но». Оценивать величину этого шанса она не рискнула. Многое будет зависеть и от итогов разговора с Нейманом, который сейчас продолжает работу под землей.

- О, совсем забыл спросить, - Руди опять улыбнулся, - а идея с потайным входом твоя?

- Нет, чувак, который проектировал, предложил. А что?

- Мне интересно, как вообще никто ее не обнаружил. Ведь по сюжету кто-то посторонний должен обязательно наткнуться на подобную штуку, открыть ее и...

- По какому сюжету?

- Ладно, забудь, - Руди махнул рукой, а Джеки поняла только то, что он сейчас шутил. Но не самое удачное время для шуток.

Она еще без особой цели побродила по элеватору. Руди расставил по периметру пять человек, окрестности патрулировались дронами наблюдения. Никто не сможет тайно подобраться к ним. Рядом с железнодорожной станцией также дежурил один человек на пикапе. Никаких разговоров по сети. Со спутников не фиксируется необычная активность. Все спокойно и не вызывает подозрений. Люди Руди с подростками прибыли на официальном транспорте одной из сервисных компаний.

А еще Джеки волновалась из-за Майкла. Шарль - человек ответственный и опытный, но отсутствие заставляло ее нервничать.

Ближе к семи часам вечера на поверхность выбрался Нейман. Джеки с удивлением отметила, что ученый набрал приличный вес. Хотя они не виделись не так уж и долго.

- Вижу, Рик, ты от безделья начал заплывать жиром?

- Конечно. Только и делаю, что ем и сплю, пока все остальные делают нужную и важную работу. Слава Господу, что хоть свежим воздухом теперь дышать можно.

- У этой возможности есть и отрицательная сторона, - сказала Джеки.

- Ты по поводу того, что теперь нет доступа к моделированию?

- Да. Нам нужно ускориться.

- Нет такой возможности, - Нейман ответил без раздражения. - Я понимаю, что тебя раскрыли, раз ты здесь со своей свитой, но нет никакой возможности для ускорения. Сколько у нас осталось времени? Примерно.

- Не знаю, - она пожала плечами, - не думаю, что больше пары недель.

- Ясно. Тогда мы можем сворачивать наш передвижной балаган и уезжать.

- Мы не станем этого делать. Нужно завершить проект.

- Джеки, скажу честно, что мне кажется, что я двигаюсь в верном направлении, но без моделирования у меня это может занять годы. Предлагаю другой вариант.

- Какой? - Нейман впервые упомянул об альтернативе.

- Я возвращаю тебе фертильность, хотя можно обойтись и без этого, редактирую ДНК Майкла, убираю то, что нужно убрать, а ты, или суррогатная мать, вынашиваете его исправленную версию. Майкл без «дурного» гена.

- Клонирование, - она вздохнула. - Но ведь это будет не Майкл. Иная личность, хоть и внешне похожая. Возможно, я буду любить и ее, но для Майкла ничего не поменяется.

- Это все, что мы можем сделать прямо сейчас.

- Рик, мы как-то вели разговор о моделировании на реальных объектах.

- Ты знаешь мою позицию по этому вопросу, - вот теперь Нейман начал злиться.

- Знаю, - она не повысила голос, - и, поверь, понимаю, но у нас нет иного выхода.

- Я не стану рисковать...

- Они вот в этом помещении, - Джеки протянула руку в сторону административного корпуса. - Двадцать объектов, несколько из них те же самые, у которых брали первоначальный материал.

- Отпусти их, Джеки.

- Не могу, - она вздохнула. - Или ты воспользуешься ими, или их убьют мои люди, потом они убьют меня и тебя.

- Джеки, я общаюсь с тобой не так уж и долго, но попытка рассказать мне байку, что ты не контролируешь собственных людей, у тебя провалилась.

- Рик, - она поменяла тон. Теперь ее голос стал чуть грубее, резче и в нем превалировали командные ноты. - Я лично перестреляю их на твоих глазах, если ты откажешься. А в твоих руках они могут получить шанс на выживание.

- Джеки, - Неймана, похоже, не убедила ее угроза. - Ты совсем лишена сострадания? Они же дети. Такие же, как и твой Майкл.

- Вот тут ты не прав. Не такие. И не мои. А Майкл — мой. И я сделаю все, чтобы у него появилось будущее.

Ученый посмотрел ей в глаза:

- Нет.

Джеки заметила стоявшего на приличном расстоянии Руди и крикнула:

- Руди, составишь нам компанию?

Нейман не проявил никакого беспокойства. Руди не производил на других особого впечатления: среднего роста, худощавый, всегда чисто выбрит, держался расслабленно, но не расхлябано. Он подошел к ним и спросил:

- Я могу быть чем-то полезен, Джеки?

- Да, давайте вместе прогуляемся до образцов.

Нейман махнул рукой в знак протеста:

- Не вижу смысла.

- Я настаиваю, - надавила она, и ученый пожал плечами.

- Хорошо, но это ничего не изменит.

До административного корпуса они дошли за пару минут. Мальчишек разместили в зале для собраний: накачанные снотворным они лежали на пластиковых скамьях, возле входа дежурил парень по имени Харлан. Вот у Харлана вид был угрожающий: высокий, гора мышц под обильной жировой прослойкой, бритая голова и короткая рыжая бородка. Нейман с явным неодобрением посмотрел на лежащих подростков:

- Не очень гуманно, так обращаться с ними. Это же дети!

- Дети? - переспросила Джеки.

- Дети, а кто же еще!

- Это уже мертвецы, - ответила она и обратилась к Руди, - дай мне пистолет.

- Конечно, Джеки, - помощник протянул ей «Глок». Нейман усмехнулся:

- Ты же не станешь это делать, Джеки.

- Стану, - сказала она и подошла к ближайшей лавке. Рослый парень с черными кучерявыми волосами. Со стороны легко принять за взрослого мужчину: рост и телосложение, но один взгляд на лицо говорил, что это ребенок. Мальчишка, у которого только-только начала появляться растительность на лице. Глаза прикрыты, ровное дыхание, одет в синий спортивный костюм. Беспомощная безмятежность. Джеки сделала шаг назад, вытянула руку с пистолетом и повернула голову в сторону Неймана:

- Рик. Этот парень сейчас умрет. Из-за тебя.

- Нет, ты не сделаешь это.

- Смотри, - она сняла предохранитель и надавила на спусковой крючок. Пистолет слабо дернулся, звук выстрела ударил в барабанные перепонки, на груди мальчишки расцвело темное пятно, а сам он начал сползать со скамьи. Джеки с удивлением отметила, что рука у нее не дрогнула, а в душе не шевельнулось даже тени сожаления о том, что она сделала.

Нейман подскочил к сползающему на пол телу мальчишки.

- Черт! Что ты творишь!

- Рик, я предупреждала, - она направилась к следующей скамье. - Я убью их всех, раз ты не хочешь их использовать. И притащу новых. Буду убивать их до тех пор, пока ты не согласишься. Ты можешь дать им шанс выжить. Без твоего согласия у них шансов нет.

- Нельзя так! Джеки, ты же разумный человек!

- Вы, люди, отказали нам в человечности, - Джеки решила тянуть время, так как обещание доставить новых подростков являлось ложью. А убивать следующего означало уменьшить количество подопытных, восполнить которое не удастся в ближайшее время. Но вот об этом знать Нейману не нужно. - А когда я попросила ее вернуть, то ты не хочешь мне помочь.

- Хорошо, - Нейман оставил попытки воскресить мертвого подростка. - Хорошо. Задействую мальчишек, но у меня будет условие.

- Говори, - Джеки не стала опускать пистолет.

- Нужен медик, хороший опытный реаниматолог, чтобы мог оказать помощь, если что-то пойдет не так.

- Я найду, - пообещала она, хотя даже представить не могла, как это организовать. - Мы договорились, Рик?

- Да, черт возьми, Джеки. Только не надо больше стрелять в детей.

- Не буду. Пока ты будешь делать то, ради чего мы все здесь оказались.

Она вернула оружие Руди и с удивлением отметила, что он смотрит на нее со смесью ужаса и отвращения. Впервые она удостоилась такого взгляда от верного, проверенного Руди. И это достижение не могло ей нравиться, но сейчас речь шла о том, чтобы заставить Неймана выкладываться максимально, а не о том, чтобы изображать из себя мудрого и справедливого руководителя. Отчаянное положение требует отчаянных мер. А мертвый пацан — он и так был мертв. Как усыхающее древо, которое уже никогда не даст потомства.

Харлан пребывал в полной растерянности, и Нейман спокойно вышел из зала. Руди присвистнул:

- Я помню, что прежняя Джеки Вайн постоянно повторяла, что не воюет с детьми и членами семей. Та Джеки мне нравилась намного больше.

Она подумала, что зря отдала ему пистолет обратно: вдруг он решит, что она сошла с ума и попробует убить ее. А умирать ей пока нельзя: пока не закончен проект она просто не может позволить себе такой роскоши.

Глава 23. Почти синхронно.

Почти синхронно.

Карлос находил сложившееся положение забавным. Он, конечно, понимал, что ничего веселого в том, что в руках вампиров оказался один из самых перспективных генетиков планеты, но то, как некой Джеки Вайн удалось все организовать, вызывало уважение и легкое недоумение по поводу английской разведки. Позволить ей спокойно покинуть страну и потерять над ней контроль — это походило на соучастие, однако оказалось всего лишь обычным человеческим разгильдяйством. К тому же, экспертные системы на тот момент не смогли правильно смоделировать ситуацию, а в МИ-6 чрезмерно увлеклись доверием к машинной аналитике и прогнозам. Он подумал, что это от недостатка веры в Господа и человека, созданного по его образу и подобию. Все же человеческий разум превосходит самые мощные компьютерные системы.

Следователи из ЕС и английские разведчики практически одновременно получили данные, что за похищением Ричарда Неймана стоит Джеки Вайн. Она же, вероятнее всего, ответственна и за исчезновение двадцати подростков-вампиров из Урошеваца. Исчезновение. Карлос усмехнулся. Это слово фигурировало в отчетах, но в действительности сообщники Вайн прокрутили там целую диверсионную операцию с отвлекающим маневром и использованием «спящих» агентов, одним из которых оказалась жена Виктора Солано.

О том, что из себя представляет Джеки Вайн, британцы знали гораздо лучше. Они именовали ее «контактом», так как полноценным информатором или агентом она не являлась. Предоставляла услуги, а за это ей позволяли торговать наркотиками по всей Европе и Британии. Карлос узнал, что и в анклаве до войны она построила мощную организацию по производству и распространению наркотиков.

Но понять ее мотивы не мог никто. Ведь именно Джеки Вайе долгие годы поставляла внешнему миру ценную информацию о положении дел в анклаве, пока он оставался независимым, а во время войны раскрыла нахождение «грязных» бомб. Открыто выступила против своих соплеменников, совершила акт предательства по мнению кровососов.

За это ей щедро заплатили: не только деньгами, но и общим покровительством. Какие же события могли толкнуть ее на похищение Неймана? ИскИны предполагали, что с его помощью она хочет восстановить способность к деторождению, но Карлоса такая версия не устраивала. Восстановить способность к деторождению после стерилизации можно гораздо проще: да, это дорого, но вполне доступно. И для этого совершенно не нужен ученый уровня Неймана. Джеки Вайн задумала что-то из ряда вон выходящее.

Британцы между тем утверждали, что никогда и никоим образом их «контакт» не давал повода думать, что он враждебен человеческой расе. Полковник Трент, непосредственный куратор Вайн, прямо заявил, что его подопечная оставалась почти полностью самостоятельной, но никак не проявляла агрессии к миру, в котором она оказалась после войны. Стерилизацию себя и ребенка приняла спокойно. С сожалением, но пониманием, что это вынужденный шаг со стороны остального человечества.

Карлоса посетила грешная мысль, что лучше бы во время войны от всех обитателей проклятого анклава избавились полностью. Но даже фанатик Стоффа не решился на подобный шаг, хотя стерилизация являлась тем же геноцидом, только с отсрочкой во времени. Но объяснить гражданам ЕС тотальное истребление сотен тысяч живых существ не смог бы никто. Церкви, а если говорить честно, то именно кардиналу, с огромным трудом удалось мобилизовать человечество на войну с кровососами. Карлос же пришел к выводу, что поступил бы иначе: просто перекрыл бы поставки продовольствия в анклав и дождался бы, когда вампиры передохнут от голода. Это спасло бы многие тысячи жизни бойцов-добровольцев, откликнувшихся на призыв Церкви. Но на месте Стоффа находился Стоффа, так что операцию провели так, как провели.

Вайн могло прийти в голову использовать Неймана для создания существ с еще более впечатляющими характеристиками, чем у нее и ей подобных. Методы генетической инженерии за тридцать с лишним лет после появления первых вампиров получили значительное развитие, так что можно ожидать чего угодно от сотрудничества Неймана и кровососов.

Его несколько удивляла спокойная реакция правительств ЕС и Британии на открывшиеся факты. Карлос же доложил о положении дел лично Папе, для чего посетил Ватикан и воспользовался своим правом внеочередного права на аудиенцию. Климент выслушал его с большой заинтересованностью и тотчас принялся содействовать Карлосу, хотя тот и не просил о помощи. Он признал, что участие Папы значительно ускорило и упростило процесс создания временной группы по расследованию инцидента. В группу вошли несколько британских агентов, шесть оперативников из Брюсселя, десяток сербов, так как формально дело касалось их граждан, а еще русские каким-то образом пронюхали о проблеме и через сербов продавили участие в операции двух своих наблюдателей. Со стороны Церкви действовал Карлос, который нанял пятнадцать бойцов из испанской ЧВК «Кортес». При своем выборе он руководствовался принципом наибольшей верности, так как использовать людей Белова означало открыто делиться информацией с британцами, а он этого не хотел, так как не очень им доверял.

Папа высказал разумное предположение, что британцы и русские больше других заинтересованы в получении результатов проекта, ради которого Джеки Вайн пошла на серию преступлений. Основной же задачей Карлоса являлось уничтожение любой полученной информации о разработке. Он не думал, что Нейман с Вайн добились успеха. Нейман — прекрасный ученый, одаренный, но не гений. Карлос хорошо изучил его биографию и даже побеседовал с парой бывших коллег. Практик, способный импровизировать, но никогда и нигде не показавший способности к созданию чего-то нового, прорывного. Хотя, возможно, Вайн и не требует от него совершить революцию: может, она просто хочет как-то доработать ДНК кровососов, чтобы они стали еще сильнее, умнее и смертоноснее.

Карлосу пришлось приложить массу усилий, чтобы группа начала более-менее слаженно функционировать. Очень трудно заставить людей работать сообща, когда между ними нет никакого доверия. Для него стало большой неожиданностью, что британцы имеют сильное влияние на сербов. Не марионетки, но к мнению представителей королевства они прислушивались. А это странно, учитывая, что Сербия достаточно пострадала в прошлом от действий короны. Русские и порадовали и огорчили одновременно: не вмешивались в решения, но и помощь не предлагали, строго придерживаясь позиции заинтересованных наблюдателей. А вот команда из Брюсселя испытывала его терпение тем, что малейшее движение согласовывала с руководством, а европейские бюрократы славились своей неповоротливостью.

Все понимали, что прежде всего необходимо определить место, куда вывезли похищенных детей: именно туда, скорее всего, направилась и Вайн вместе с сыном. Карлос начинал злиться, когда думал о том, как легко у нее получилось уйти от контроля. Вампирше пришлось бросить свой нелегальный бизнес, но она явно готовилась к этому, так как по оценкам полковника Трента прежний оборот ее дела раза в два превосходил то, что она оставила после своего исчезновения. Так что подготовка велась и серьезная. У Вайн имелось все: деньги, влияние, власть, хоть и не официальная, но вполне реальная. И она распрощалась со всем этим набором ради какой-то непонятной цели. Трент тоже находился в недоумении из-за того, что именно Вайн оказалась заказчиком и организатором похищений. Он прямо сказал, что на ту Джеки Вайн, которую он знал и с которой работал, это не очень похоже. Полковник даже выдвинул версию, что она действовала под принуждением, но потом сам же от нее и отказался: Джеки нашла бы способ за такое продолжительное время разобраться с угрозой. Помощи у британских спецслужб она просить не стеснялась, обращалась редко, но все же обращалась.

Анализ ситуации ИскИнами нескольких стран позволил определить примерное местонахождение логова, в котором затаилась Вайн со своими пособниками. Румыния или Молдавия, где-то на границе. Формально независимая Молдова уже давно являлась фактически одной из румынских провинций, так же, как и Косово, которое без разрешения из Тираны не могло и пальцем пошевелить.

Вряд ли Вайн расположила свое убежище за пределами ЕС. А в Европе Молдавия и Восточные государства являлись самым подходящим местом. Меньше внимания властей, больше коррупции, да и банально пустующие пространства, вроде сельскохозяйственных угодий или заброшенных еще в начале века промышленных предприятий и военных баз.

ИскИны анализировали транспортную активность в этих регионах и данные с нескольких спутников наблюдения, но пока не могли определить местонахождение цели. Однако в том, что скоро эта информация будет получена, Карлос не сомневался. В подобных вопросах ИскИнам вполне можно доверять.

Британцы и сербы включили в состав их пестрой группы Виктора Солано, что показалось ему странным. По логике Карлоса этот полицейский — кровосос заслуживал, как минимум отставки, а как максимум — суда за сокрытие информации и халатность. Мало того, что он не смог определить предательство своей жены, так и о ситуации с похищениями детей сообщил слишком поздно. Однако кто-то влиятельный позаботился о том, чтобы он вошел в состав группы.

Карлос старался не общаться с ним, да и сам Солано пока не проявлял никакой активности: на совещаниях молча слушал, инициатив не выдвигал, на редкие вопросы отвечал спокойно и развернуто. Карлосу показалось, что он сильно отличается от того уверенного в себе мужчины, с которым он встречался в Урошеваце.

Он же надеялся получить от этой операции и личную выгоду: при грамотном освещении его роли в пресечении незаконных действий Вайн и ее подельников, есть шанс на некоторое время получить известность в Сети. Потом ее, конечно, придется поддерживать новыми успехами, но с чего-то надо начинать. Истории про то, как силы добра справились с ужасной угрозой для человечества, хорошо принимались зрителями и читателями. Стоффа в свое время понял, что такая известность приносит хорошие дивиденды, поэтому периодически напоминал о себе в медиа, не гнушаясь пьяной дракой в мусульманском квартале. Хотя ему он рассказывал, что все вышло случайно. Редкий случай, когда кардинал вообще что-то решил рассказать Карлосу по собственной инициативе.

Конти тем временем делал все возможное, чтобы поддерживать в Карлосе растущую неприязнь, вот-вот грозившую превратиться в искреннюю ненависть. Камерленго требовал, хотя и пытался замаскировать требования под просьбы, чтобы он держал его в курсе всего, что происходит с группой и операцией. И он не мог понять, зачем ему эта информация. Как мог ее использовать Конти, ему в голову не приходило, но, жертвуя временем, он составлял ежедневные мини-отчеты. Эти отчеты оказались даже полезны: в конце дня он систематизировал полученные данные, но удовольствия их подготовка не приносила. Даже Папа не требовал столь подробных отчетов.

Одним из несомненных плюсов стало то, что никто из членов группы не настаивал на личной встрече: все обходились видео-конференциями, так что Карлос оставался в Риме. За последние три года он изрядно помотался по всему миру, так что не очень хотел посещать новые места. Но, как только местонахождение Неймана и Вайн будет определено, ему придется отправиться к месту событий.

Когда он получил назначение, то первое время просто нарадоваться не мог тому, что теперь сможет вырваться из Мадрида и лично побывать в разных уголках планеты, однако очень быстро радость прошла. Несколько поездок оказались поездками в не самые приятные места, а джунгли, так заманчиво и интересно смотревшиеся на экране, при прямом контакте разочаровали. Влажная и противная растительность, продираться через которую не самое большое удовольствие. Смена часовых поясов, климатические зоны, проливные дожди, ветер, чертов холод и изнуряющая жара. А самое главное: не все люди с радостью жаждали общения с представителем Ватикана. Некоторые вообще пытались его убить. Не из личной неприязни, а потому, что он являлся церковным иерархом. Карлос понял, почему на должность Стоффа не нашлось претендентов. Немалая власть подразумевала и огромный риск для жизни. Но Карлоса не настолько пугала возможность лишиться жизни: в конце концов, он попадет к Господу, служению которому посвятил свою жизнь, насколько утомительными оказались бесконечные перемещения в пространстве. Огромные мегаполисы походили друг на друга, словно отштампованные в одном литейном цеху макеты. Даже наружная реклама никак не подчеркивалаособенности определенной страны: стандартизация и глобализация. Конечно, имелись на планете и несколько государств, которые замкнулись в себе, возможно, там и можно было бы найти что-то отличное от всего остального, но принимать у себя католических священников они не торопились.

Карлос стоял возле крохотного окна, выходившего во внутренний дворик гостевых апартаментов. Комм подал сигнал о полученном сообщении. Он посмотрел на экран и расплылся в улыбке: германский ИскИн выдал уточненные координаты предполагаемого убежища преступников.

Он тут же вызвал Фернандо, командира наемников из «Кортеса»:

- Добрый день, пришли данные, так что готовьте команду.

- Да, святой отец. Место сбора?

- Вышлю сообщением после согласования с остальными.

Карлос не удивился, когда увидел предполагаемые координаты: Молдавия. Он хотел доложить Клименту, но пришел вызов от Трента:

- Сеньор, мы получили обновленный прогноз от нашей системы...

- Молдавия?

- Да. - Трент не удивился осведомленности Карлоса. - Ваши данные совпадают с нашими. Так что ошибка исключена.

- Будем в это верить. Думаю, что через час имеет смысл провести общее совещание и определиться с деталями операции.

- Разумно, - ответил полковник и отключился. Сейчас все займутся докладами собственному руководству. Как и он сам.

Карлос почувствовал душевный подъем: совсем скоро он закончит эту историю, сможет поставить точку в деле. Успешное завершение поднимет его авторитет в глазах Папы, а после этого он нанесет удар по камерленго. И назойливый Конти отстанет от него навсегда. Пришло время сбросить с себя цепи ставшего ненужным покровительства. Он подумал о том, что в дальнейшем никому не позволит так к себе относиться. Отныне все его взаимодействия будут строиться на уровне партнерства, а не по модели «вассал — сюзерен». У Карлоса только один сеньор — Господь, ну и, конечно, его представитель в мире — Папа. Но кроме них он больше не хочет ни перед кем отчитываться и заискивать.

Он вышел из апартаментов и направился к приемной Климента: стоило попробовать попасть на прием к понтифику. Секретарь Папы в курсе его права на безотлагательный доступ, поэтому проблем возникнуть не должно.

Перед приемной в креслах сидели несколько епископов, ожидавших аудиенцию. Они с неодобрением посмотрели, как он прошел в приемную. Карлос подумал, что со стороны это выглядит не очень красиво, но у него есть подобное право. Им, в отличие от него, своей жизнью рисковать не приходилось, так что он вполне заслужил подобную привилегию.

Секретарь приветливо улыбнулся:

- Сейчас?

- Да, приношу извинения, но дело не терпит отлагательств.

- О, не стоит, мы все, - секретарь обратился к ожидающим, - понимаем важность вашей работы.

Выражения лиц епископов говорили, скорее, не о понимании, а о раздражении: им придется ждать дальше, а молодой выскочка получит аудиенцию без малейшего ожидания. Карлос еле сдержал ехидную улыбку: у его должности есть неоспоримые преимущества.

Глава 24. На пределе.

Глава 24.

На пределе.

Джеки постучалась в дверь комнаты, где расположился Руди с племянниками. Те два молодых парня, с которыми он разбирал беспилотники, оказались сыновьями его старшей сестры.

- Открыто, - раздался голос ее помощника.

- Привет, - сказала она, открывая дверь. Просторная комната с минимумом мебели: три койки с матрасами из искусственной пены, длинный узкий стол на всю ширину левой стены, душевая кабина с матовым стеклом. Руди лежал на спине и что-то смотрел на экране комма.

- Где твои родственники?

- Отправил на дежурство. Нельзя слишком баловать.

- Тебе виднее. У тебя есть что-нибудь выпить?

- Вода, - он свесил ноги с койки и посмотрел на нее с самым невинным выражением лица.

- Шутник, - Джеки не оценила по достоинству такой юмор.

- Ну, стараюсь.

Джеки тоже хотела бы спокойно шутить, но в голове билась только одна мысль: «Пусть все пройдет хорошо, пусть все пройдет хорошо». Два дня назад она наблюдала, как ее люди закопали рядом с одной из силосных башен четыре трупа подопытных подростков. Их упаковали в синие синтетические мешки, засыпали порошком замедляющим разложение и уложили в вырытые вручную могилы. Трансформация прошла неудачно. Нейман замкнулся, но продолжил работать. И вчера сообщил, что вторая партия из трех мальчишек пришла в стабильное состояние. На вопрос, а что может плохого случиться с ними в дальнейшем, он ответил:

- Все, что угодно, но моделирование дает положительный прогноз с вероятностью, близкой к ста процентам.

Имея в руках реальный результат эксперимента, Нейман вполне обходился имеющимся оборудованием для построения модели. Датчики и экспресс-анализы поступали в локальную нейро-сеть в реальном времени, так что расчеты основывались на практических результатах. Уже сегодня утром всех троих привели в сознание, и осмотр показал, что их организмы в полном порядке, а изменения в ДНК зафиксировались.

Проект успешно завершился. Она поздравила Неймана и поинтересовалась, насколько стабильны будут подопытные. Нейман ответил, что никаких проблем возникнуть не должно. Все показатели в норме. Никаких негативных изменений, никаких скрытых воспалительных процессов. Трансформированные организмы обрели устойчивость. Она предложила провести трансформацию еще на нескольких подростках, но Нейман огорчил ее:

- У нас осталось всего две дозы одного компонента, который необходим для проведения операции.

- Закажем еще, какие могут быть проблемы?

- Время. Время поставки. Индийский производитель, выпускает только по конкретному договору. На складах не держит. Срок изготовления — тридцать суток, плюс транспортировка. У нас есть столько времени?

- Нет, - честно ответила она. - Столько нет. Надо менять дислокацию.

- У тебя есть еще одна такая же лаборатория?

- Нет, но... - Джеки замолчала. Теперь у нее нет такого количества денег, чтобы продублировать все, что она создала здесь. Да и на организацию такой же базы уйдет не меньше полугода. Их ищут. У них нет в запасе столько времени. Нет средств.

- Предлагаешь рискнуть?

- Решать тебе, - Нейман на несколько мгновений выбрался из своего защитного кокона. - Я не могу гарантировать с полной уверенностью, что все пройдет, как нужно. Вероятность успеха большая, но все же я говорю о вероятности. В нормальных условиях, я бы подождал лет пять-шесть, внимательно наблюдая за этими мальчиками.

- Нормальные условия, - Джеки вздохнула. - Они нам не доступны. Сколько времени занимает процесс?

- Четыре часа восемнадцать минут. И посекундный разброс в пределах минуты. Зависит от массы тела.

- Хорошо, готовь препараты и оборудование.

- У меня два вопроса, Джеки.

- Какие?

- А Майкл знает, что с ним станут делать? И, если что-то пойдет не так, как нужно, то ты убьешь меня?

- Майкл знает. И да, убью.

Нейман улыбнулся.

- Сомневался только в первом ответе. Юность такая отчаянная. Или ты ему не все рассказала?

- Все, - заявила она, умолчав про то, что Майкл так и не узнал, что для проекта ей пришлось пожертвовать жизнями его ровесников. Но она не хотела, чтобы он об этом услышал.

- Тогда я отдохну пару часов и займусь подготовкой. Кстати, ты вообще понимаешь, что получено в результате?

- Освобождение.

- Не только. Это революция в медицине. Миллионы людей с генетическими заболеваниями могут получить шанс на исцеление. Полное.

Джеки промолчала: судьба миллионов незнакомых ей людей, ее совершенно не интересовала. Больше привлекала потенциальная возможность получить за эту технологию деньги и амнистию. Ей простят все: и похищения, и убийства. И тогда не будет нужды прятаться до конца жизни. Она сможет выторговать прощение и всем своим соратникам. И даже Нейману.

Мысли о будущем отвлекали от тревоги за судьбу Майкла. Она шла на большой риск, отправляя его на трансформацию, но Джеки сильно сомневалась в том, что ей позволят воспользоваться результатами ее же проекта, как только он попадет в руки правительства. Вряд ли кто-то одобрит эксперименты с вампирами.

- Рик, ты доволен, что добился успеха?

- Не знаю, - Нейман не выглядел уставшим или истощенным. Только покрасневшие глаза выдавали большое напряжение. - Успех, достигнутый таким путем, не может радовать нормального человека.

- Эти дети — на моей совести, - Джеки решила сделать ему щедрый подарок, - не думай, что ты виноват. Я бы убила их, а ты спас.

- Пожертвовал малым, чтобы спасти большее, - усмехнулся он, - меня как раз за подобное и собирались судить.

- Иногда приходится чем-то или кем-то жертвовать для великой цели. И все же я никак не могу понять: смерти тысяч негров тебя заботили не так сильно. Ты, случайно, не расист?

- Очень удачная шутка. Ку-клукс клан.

- Это кто такие?

- Не важно, - отмахнулся он. - В Африке от моих действий зависело: умрут миллионы или нет, а в нашем случае я делал работу, чтобы обеспечить будущее одному мальчишке.

- Ты же только что сказал, что спасешь миллионы.

- Но ведь это можно было сделать и иначе. Не было бы нужды никого убивать.

- А ты уверен в том, что тебе позволили бы? Уверен в том, что получил бы финансирование? Уверен в том, что тебя вообще бы допустили к подобной разработке? Уверен в том, что находился бы в подобной обстановке, которая подстегивала тебя?

- Ты пытаешься продать мне преимущества работы на тебя?

- Я пытаюсь сказать, что нет никакой гарантии, что в ином случае ты бы добился успеха.

- Ну, - он пожал плечами, - я прагматик и могу сказать, что подобный результат могли бы получить и без меня.

- А почему же раньше не получили?

- Почему же не получили? Тот парень, что создал вас, Джеки, получил.

- А после него такое удалось только тебе. Ты — гений.

- Я — ремесленник. Но мне повезло. Я, надеюсь, что повезло, - добавил Нейман.

- Ладно, отдыхай, а я пока подготовлю сына.

На этом их утренний разговор закончился, а через пять часов Майклу дали наркоз и начали трансформацию, которая шла уже три часа, и все это время Джеки не могла успокоиться. Она пыталась что-то смотреть, что-то читать, но только начинала и тут же убирала с экрана.

- Так что насчет выпить, Руди? - еще раз спросила она. Помощник улыбнулся:

- Никак, но есть вариант получше.

- Это какой?

- Сейчас,. - он поднялся с койки, подошел к соседней, вытащил из-под нее рюкзак и извлек из него ярко-зеленую сигаретную пачку. Сигареты с каннабисом.

- Рецептурные, - пояснил Руди, - Лука, племянник, пользуется иногда. Слабенькие, но все же действуют.

- Хоть что-то, - она подошла к нему поближе. - Но есть ирония, что я столько лет продаю в разы лучший товар, а сейчас буду курить легальную дрянь.

- Слушай, я запретил нашим людям алкоголь и наркоту здесь. Так что есть только вот это.

- А племянник не станет возмущаться, что ты роешься в его вещах?

- Не станет, - Руди снова улыбнулся, - он мне столь многим обязан, что у него даже и мысли такой не возникнет.

- Как знаешь, - Джеки бы никогда не позволила так поступить с вещами Майкла: так бесцеремонно вторгаться в его личное пространство. Она уважала его интересы, понимала, что у сына есть собственный мир, она... Она только что уговорила его рискнуть жизнью. Своими руками отправила на операцию, которая может убить его или изувечить. А она рассуждает о том, что не очень правильно копаться в чужих вещах.

Руди достал две сигареты и еще долго искал в рюкзаке зажигалку. Джеки открыла окно, но помощник предложил:

- Лучше выйдем. Там достаточно тепло, а здесь мне уже надоело.

- Хорошо.

- Волнуешься?

- Да. Еще бы. Да я, сука, просто в ужасе.

- Все будет хорошо, - Джеки не очень понравились эти слова, но Руди сказал их, чтобы успокоить. Жаль, что словами на исход трансформации не повлиять.

Они выбрались из помещения. Руди оказался прав: очень комфортная температура, над входом в здание натянут брезентовый полог, а из ближайших окон лился приглушенный свет. Помощник прикурил первым, а затем щелкнул зажигалкой и для Джеки. Она сделала долгую затяжку и еле сдержала кашель: так давно не курила «траву». Эта, легальная и рецептурная, на вкус отдавала химией, а в ее составе активного вещества минимальное количество, но она надеялась, что его будет достаточно, чтобы хоть немного успокоиться.

Джеки знала, что эффект от «травки» не наступит мгновенно: понадобится немного времени, но, учитывая, что она давно не расслаблялась таким образом, то много времени точно не потребуется.

- Майкл храбрый пацан.

- Конечно, - согласилась она, - мой же сын.

- А «умняк» справился. Я думал, что он сломается, когда ты пристрелила мальчишку.

- Нам обязательно об этом говорить?

- Нет, - ответил Руди. - Все будет хорошо. И ты все правильно сделала.

- Надеюсь.

Из-за угла вышел Патрик и остановился, увидев их. Потянул носом и сказал:

- А я подумал, что у меня галлюцинации. Угощаете?

- Легко, - Руди протянул пачку, и бывший друг Солано ловким движением выдернул сигарету. Джеки его появление не очень обрадовало: Патрик раздражал ее, слишком самоуверенный и наглый. Но хитрый и умный. Хорошо, что он согласился помогать им. Но все же она предпочла бы максимально ограничить общение с ним.

- Ты где бродил? - поинтересовался Руди.

- Вокруг дома. Решил прогуляться. На открытое пространство не выходил.

Джеки докурила сигарету и ощутила легкую заторможенность в тот момент, когда наклонялась, чтобы положить окурок на край бетонной ступени. Урн или пепельницы вокруг не наблюдалось.

- Руди, друг мой, а дай-ка мне еще одну.

- Я был прав, когда говорил, что они слабенькие?

- Полностью.

Зажигалка оказалась у Патрика, поэтому Джеки пришлось подойти к нему поближе. Она с некоторым удивлением отметила, что на нем тактический костюм, только без шлема.

- Ты на войну собрался?

- Я долго прослужил в полиции, так что думаю, что наше гнездышко вот-вот раскроют, и тогда времени на сборы останется мало.

- Ценю твои оптимизм, - пробормотала она. Патрик лишний раз напомнил ей о проблеме, но сказанное также подтверждало правильность ее решения отправить Майкла на трансформацию сегодня. Руди засмеялся:

- Даже если нас найдут, то сначала начнутся переговоры. Или тебе так хочется пострелять?

- Нисколько, - бывший полицейский ответил, не задумываясь. - Но лучше быть готовым к неприятностям.

- Верное утверждение, - поддержала его Джеки. - Но в нашем случае, я соглашусь с Руди. Легавые не начнут штурм, пока не попробуют переговоры. У нас же тут дети-заложники и похищенный ученый.

- Джеки, - Патрик делал быстрые короткие затяжки. - Ты упускаешь один момент, когда строишь такие предположения: мы для них кровососы, и дети, которых мы привезли, вампирята, так что никто не станет особо переживать из-за нашей гибели.

Джеки молча согласилась с ним. Своими они после окончания войны и изоляции для мира не стали. А еще они перестали внушать страх. Так что ни страха, ни уважения, только презрение. Прошло немного времени и даже презрения не осталось: только равнодушие к странным убогим существам, которые через несколько десятков лет в любом случае исчезнут.

Джеки, прожив в Лондоне несколько лет, сначала удивлялась лицемерию, с которым внешние подошли к решению проблемы ее народа. Фактически устроили отложенный геноцид, хотя, если в новостях мелькали сообщения о резне в Африке или Азии, то туда направлялись миротворцы, а Сеть буквально вскипала от негодования сторонников всеобщего блага. Это стало еще одной причиной для начала проекта: желающих вложиться в решение проблемы ее народа не нашлось. Однако Патрику возразил Руди:

- Даже будь мы обычными людьми, никто не станет церемониться с нами. Мы на территории буферной страны, здесь поддержанию законности следуют очень своеобразно, так что рассчитывать на аккуратные меры не стоит.

- Возможно, - Патрик похлопал себя по бедру, - но хочу отметить, что ваш продукт в разы мощнее.

- Мы уже обсуждали это, - Джеки медленно втягивалась в разговор, который вкупе с действием тетрагидроканнабинола увел ее мысли от того, что сейчас происходило с Майклом. - Соглашусь. Мы продавали лучший продукт за меньшую цену. Но сейчас у нас в наличии только эта отрыжка фармацевтики.

- А я напьюсь, когда все закончится, - заявил Руди. - Буду вливать в себя до тех пор, пока не отрубит, потом посплю и по-новой, и так несколько циклов.

- А потом печень и сердце на ремонт? - улыбнулся Патрик.

- Не думаю, - Руди выглядел очень расслабленным, - я так редко делаю, так что вряд ли понадобится.

- Я предпочту покувыркаться с симпатичной цыпочкой, - сказал Патрик, а Джеки подумала, как ему вообще удается кого-то соблазнить. Она периодически меняла сексуальных партнеров, но даже те, с кем ей приходилось спать ради интересов бизнеса (а такое, кстати, случалось не очень часто), все же вызывали у нее какое-то влечение. Смотря же на Патрика, она не чувствовала ровным счетом ничего. Средний рост, грубоватые черты лица, ничего отталкивающего. Но и ничего такого, что могло бы заинтересовать ее в сексуальном плане. Хотя вкусы у разных людей могут сильно отличаться.

- А как ты отметишь завершение? - поинтересовался у нее помощник.

- Не думала еще, - честно призналась Джеки, - это, наверное, будет зависеть от того, где я буду находиться. Я и Майкл.

У нее имелось несколько вариантов, куда можно отправиться после финальной трансформации. Меньше всего рисков их ожидало в Бирме, так как там с генетическим контролем, да и вообще с контролем дела обстояли плачевно. Плачевно для властей, но идеально подходило для нее. Именно она станет основным демаскирующим фактором в будущем. Майкл после трансформации превратится в обычного человека. Но жить в Бирме, даже с приличными деньгами, ей не очень хотелось: иная культура, да и политическая обстановка не самая стабильная. Перевороты, этнические чистки, отвратительная экологическая обстановка.

В Латинской Америке можно долго скрываться, но для этого понадобятся большие деньги, а их запас не безграничен. Вряд ли у нее получится построить и там успешный бизнес: все же совсем другие люди.

В любом случае первое время они проведут в Бирме, а там уже, когда все успокоится, решат, куда отправиться дальше. А если получится откупиться от властей ЕС и Британии полученной технологией, то, может, им позволят остаться и здесь. Она подумала об оставленном доме в пригороде: было бы замечательно вернуться в него. Но время мечтать и планировать наступит через час. Еще столько будет продолжаться процесс. Нейман предложил ей находиться в лаборатории рядом, но она отказалась: Майкл под наркозом, в полимерной капсуле, так что никаких подробностей она не увидит, а отвлекать генетика от работы не стоит: она ведь не удержится и начнет задавать вопросы.

- Ты меня сильно удивила, Джеки, - внезапно сказал Патрик.

- Чем?

- Тем, что затеяла все это, - он махнул рукой в сторону входа в лабораторию. - Слила такой прекрасный бизнес в унитаз. Столько денег...

- А зачем деньги мертвецам?

- Я не соглашусь: я жив, ты жива, Руди жив. Мы можем получать от жизни удовольствия, а они стоят денег.

- Патрик, у тебя нет детей, поэтому мне будет сложно объяснить тебе, но я попробую, - действие «травки» оказало успокаивающее действие, - понимание того, что твой ребенок считается ущербным для других, очень сильно отравляет существование, а оградить его в полной мере от предвзятого отношения не получится даже с большими деньгами, так что у меня была возможность, и я решила ей воспользоваться. Руди тоже в это ввязался не только из-за денег. И Анна, и остальные.

- Ну, я, как бы, тоже планирую когда-нибудь завести детей, - не очень уверенно сказал Патрик, - теперь же это можно будет сделать.

- Если останешься в живых, - засмеялся Руди, - но таким, как ты, лучше не размножаться.

- Это почему? - с ярко выраженной злобой спросил Патрик, а Джеки подумала, что зря Руди начал раздувать конфликт.

- Мир не сможет переварить столько идеальных парней, - отшутился помощник, а бывший полицейский решил, что ответ его удовлетворил. Вот тебе и слабое «курево», а мысли идиотские в головы уже начали приходить.

В наушнике от портативной рации раздался голос Неймана:

- Процесс завершен.

У Джеки внутри все оборвалось: по его же словам трансформация должна продолжаться еще час. Неужели?

- Майкл приходит в себя. Показатели стабильные. Повреждений нет.

- Я люблю тебя, Рик, - сказала она, генетик в ответ только рассмеялся:

- Можно мне обойтись без этого признания?

- Теперь тебе можно все. Мне спуститься к вам?

- Подожди немного. Сами поднимемся.

- Хорошо.

Руди подскочил к ней:

- Ну?

- Нейман сказал, что все прошло по плану. Скоро выйдут.

- Мои поздравления, Джеки.

- Присоединяюсь, - Патрик сказал это искренне, что ее порадовало.

- Без вас я бы этого не сделала! Вы тоже часть этого чуда!- Джеки сама удивилась тем словам, которые произносила: прежде она никогда таких вещей не говорила. Да еще в такой форме, но сейчас она просто хотела выразить им свою благодарность, передать частичку счастья от того, что долгий и опасный путь к свободе для ее сына закончен. Закончен успешно.

В наушнике послышались помехи, а затем прозвучал тихий голос Шарля:

- Время истекло. В город прибыли охотники, сейчас со мной связался человек из местной полиции. На утро готовят захват. Хотели начать сейчас, но решают бюрократические вопросы.

- Блядь! - выругалась она. - Я поняла. Спасибо. Вызову тебя позже.

Руди и Патрик понимающе кивнули: они поняли, что произошло. Так что Шарль сильно уменьшил ее радость, но полностью не разрушил. Теперь ей надо только эвакуировать Майкла, а с остальными проблемами она разберется. В конце концов, у нее и ее людей есть определенные козыри.

- Друзья, нам придется немного пострелять. А потом быстро-быстро убегать.

- Ясно, - Руди ответил, не отрывая глаз от экрана комма. - Дроны и датчики пока не фиксируют посторонней активности.

- Тихо будет до утра. За это время нужно будет подготовиться.

Глава 25. Без чая.

Глава 25.

Без чая

Захват лаборатории начался после полуночи. А в маленький молдавский городок с каким-то труднопроизносимым названием они прибыли четырнадцать часов назад. Все это время шло согласование операции с властями Молдавии. Виктор все это время провел в чистеньком кафе возле выезда из города. Здесь не продавали спиртного, но посетителей даже в ночное время было достаточно много: трасса связывала Молдавию с Румынией, и поток личного транспорта не иссякал.

Компанию ему составили двое английских спецназовцев. Парни оказались неплохими и вполне разговорчивыми, что скрашивало ожидание.

Для захвата прибыли в общей сложности девяносто четыре бойца: наемники Святого Престола, специальные команды из ЕС и Британии, но основу составляли сербские десантники под командованием подполковника Караджича. Военной частью руководил Трент, а административными вопросами занялся ватиканский святоша Карлос, с которым он беседовал в Урошеваце. Как сообщил Трент сильно помогли русские: именно им удалось значительно сократить время согласования операции. У Федерации имелись действенные рычаги воздействия на местные власти.

Виктор же сразу сказал своим спутникам, что затягивание начала может обернуться неприятностями. Англичане посмотрели на него удивленными глазами, а затем один прямо спросил:

- Ты нас совсем за идиотов держишь, Солано?

- Нет.

- А мы, дебилы, сидим тут с тобой и не понимаем, что время уходит.

Виктор не нашелся, что ответить, поэтому пробормотал невнятные извинения, но потом как-то удачно ввернул шутку, и напряжение спало.

Трент периодически выходил на связь, оповещая его о ходе подготовки. Пока отец Карлос решал вопросы с местными властями, полковник разворачивал дроны и распределял штурмовые группы по позициям.

Виктору и двум британцам надлежало взять под контроль трассу, ведущую к границе. Естественно, что для помощи им должны выделить местных полицейских или военных. Втроем справиться с мощным автомобильным потоком у них точно не получится.

Лабораторию Джеки спрятала на элеваторе, причем маскировка получилась грамотной. Никаких подозрений сельскохозяйственное предприятие ни у кого не вызывало. Но ИскИны не могли ошибиться в данном случае.

Внезапно выяснилось, что у местного регистрационного комитета очень мало технической документации на объект. Только общие сведения, простенький схематический план и съемка территории элеватора с дрона в плохом качестве. Спутниковое наблюдение позволило примерно оценить, сколько потенциальных противников находится на территории. По всем отчетам не менее двадцати человек, двадцать вооруженных модифицированных бойцов представляли серьезную угрозу.

Английских спецов звали Питер и Самед. Вряд ли они использовали настоящие имена, но его это мало волновало. Также его совсем не беспокоил факт, что руководство из Белграда старалось всеми силами показать, что против участия полковника Виктора Солано в операции, демонстративно отдавая приказы и распоряжения командиру своих десантников Караджичу. Виктор понимал, что он участвует в захвате только из-за влияния Трента.

За соседним столиком кафе сидели два молдавских патрульных: толстые мужики лет пятидесяти, в мятой форме. Виктор и британцы прибыли вместе с ними: в багажнике их автомобиля лежало снаряжение и оружие. Один из полицейских часто покидал столик и уходил в сторону туалета. Питер прокомментировал:

- Совсем на свое здоровье хер положил, фараон.

- Ага, чудесные стражи, - поддержал его Самед. Виктор усмехнулся:

- А вы ожидали увидеть на их месте накачанных атлетов?

- Нет, но, все же в полиции же есть какие-то нормативы по физической подготовке и здоровью. Вот как такому на задержание идти. Он же будет думать, не как в негодяя попасть, а как поскорее поссать.

- Видимо, не очень много желающих служить в полиции.

- Не много? С уровнем безработицы в 22 процента? - британец назвал цифры, которые выдал его комм. - Даже в нашем королевстве дармоедов меньше 15 процентов.

- Значит, у службы здесь есть такие минусы, что даже безработица не подстегивает.

- Ну, какие? Уровень криминала, что удивительно, примерно такой же, как и в Лондоне.

- Деньги, - заметил Самед. - Дружище, ты забываешь про деньги.

- Черт, но ведь все равно платить на службе тебе будут больше, чем пособие.

- Но пособие заплатят, даже если ты ни хера не встаешь с дивана, а жалование все же придется отрабатывать.

Виктор снова улыбнулся:

- Есть еще такое понятие, как общественное одобрение. У нас в Урошеваце тоже безработных много, а желающих защищать закон с трудом хватает, чтобы худо-бедно закрывать кадровые дыры.

- У вас, кро...модифицированных, все не слава Богу, поэтому вы, как пример, не годитесь.

- Очень даже годимся, - Виктор пропустил мимо ушей оговорку про кровососов. - Бедная страна, бедный регион после войны, много молодежи и оружия на руках у населения. Пособие сербского гражданина, кстати, раза в четыре меньше, чем у подданного королевства. И все равно: есть проблемы с комплектованием. Думаю, что здесь аналогичная ситуация.

- Ладно, насрать на местных. Мы здесь проездом. Просто на этих чудесных бойцов не следует полагаться.

С этим утверждением Виктор согласился: полагаться вообще ни на кого не следует. Он доверился, и теперь пожинает плоды своего доверия.

Его гнев трансформировался в холодную, почти отрешенную злобу к Патрику и Анне. Чертовы предатели. Если получится, то он постарается их прикончить. Патрика, точно, а с этой шлюхой пусть разбирается суд. Наверное, так даже будет больнее: провести долгие годы за решеткой хуже, чем получить пулю.

- Пока мы тут просиживаем штаны, цели могут выбраться из своего логова, и мы прибудем на пустое место.

- Вряд ли, - пожал плечами Самед, - спутники ведут за ними постоянное наблюдение, если будет попытка бегства, то нас предупредят. Да и местные вроде должны блокировать округу.

- С местными наши командиры полдня никак договориться не могут, а ты говоришь про блокировку.

- Полдня не могут получить разрешение на стрельбу, а с остальным, как я понял, договорились, - заметил Виктор.

- Солано, а вот скажи, почему тебя приставили к нам, а не к твоим сербским спецам?

- Я не очень популярен у своих сограждан, - ему даже не пришлось придумывать причину.

- Из-за своей особенности? - Питер решил не щадить его.

- Не только. Я, можно сказать, сильно обосрался. Не специально, но итог не очень красивый.

- Ни разу не видел красивого дерьма, - засмеялся Самед, - а ты так говоришь, как будто бывает иначе.

- Это образное выражение.

- С душком.

Теперь засмеялись все, чем привлекли внимание остальных посетителей. Патрульные с явным неодобрением покосились на них, но никто не стал высказывать претензии.

Чтобы получить заказ приходилось самому идти к стойке с продуктами, также самому приходилось убирать и грязную посуду. Раз в два часа столики протирала старенькая уборщица, а по стенам и полу катались небольшие «пожиратели» грязи. Виктор уже сделал три подхода к стойке, его спутники тоже периодически делали заказы. Ему пришлось пить кофе, отличный, ароматный и бодрящий радовал любителей, а он недоумевал, почему чай в кафетерии оказался редкостным дерьмом, хотя все остальное заслуживало всяческих похвал.

После того, как стемнело, поток посетителей значительно просел, но не иссяк. Многие приводили с собой детей: от грудничков до подростков, траффик на трассе очень оживленный. Он же подумал о том, что если Джеки и ее люди каким-то образом узнали о их появлении, то могут попытаться выскользнуть уже сейчас, пока молдаване не развернули полноценный блок-пост. Он поделился своими мыслями с Трентом, но тот успокоил, что район блокирован, а на всех дорогах проводится тотальная генетическая проверка. Всех без исключения.

- А вам не приходило в голову, что в команде Вайн могут быть и немодифицированные люди? Тот же Нейман...

- Мы всех выезжающих фиксируем, а ИскИны будут отслеживать их, минимум, неделю. Но, я думаю, что в команде Вайн таких нет или очень мало от общего количества.

- Возможно, - он решил не спорить. В чем-то Трент прав: мало кто из обычных людей станет помогать вампирам. Даже за деньги. Хотя, наверняка, такие найдутся. Впрочем, его мало интересовала поимка Джеки Вайн и этого ученого. Патрик и Анна — вот две основные цели. Остальными пусть занимаются другие. Но озвучивать такое мнение точно не стоит.

Он сходил в туалет и на выходе столкнулся с молдавским полицейским:

- Вам ничего от руководства не приходило?

- Нет, господин Солано, - ответил молдаванин, и Виктор отметил, что зубы у него идеально ровные и белые: импланты, так что утверждать, что он совсем не заботится о своем здоровье не стоит. - А вам?

- Тоже нет.

Виктор вернулся за столик и прослушал двадцатый по счету анекдот, который рассказывал Патрик. Не все могли рассмешить, но один из трех заставлял его смеяться.

- Солано, дружище, а ты же вроде куришь? - спросил у него Самед.

- Да.

- Мы тут уже шесть часов, а ты ни разу не вышел покурить. Как так?

- Вот зачем ты напомнил, а? - Виктор автоматически достал из кармана пачку и зажигалку. - Я тут на днях столько выкурил на фоне стресса, что решил немного сократить, а ты сейчас всю мою оборону разрушил.

- Ну, извини. Я просто спросил.

Виктор пулей выскочил из кафетерия. Самед, сука такая, пробудил в нем никотинового монстра, и он даже не успел осознать, как уже делал затяжку.

Напротив кафетерия остановился болотного цвета легковой «Фиат», из салона вышли двое: высокий плотного телосложения мужчина с короткой стрижкой и мальчишка лет тринадцати, а, может, чуть старше: Виктор плохо ориентировался в возрасте детей. Мужчина подошел ко входу и обратился к Виктору.

- Извините, а мы здесь не отравимся?

Он использовал переводчик, об этом свидетельствовала прикрепленная к верхней губе бусинка микрофона.

- Нет, - улыбнулся Виктор. - Достойное место.

- Благодарю за совет, не очень доверяю сетевым отзывам. А нам еще долго ехать.

- Без проблем.

- Мишель, - позвал он подростка, - пойдем перекусим.

- Да, дядя Шарль, - ответил мальчик и последовал за мужчиной. Виктор отметил, что парнишка бледен, глаза покрасневшие, но передвигался он активно и точно не по принуждению. Виктор быстро прокрутил в памяти фото похищенных подростков, но никто даже и близко не походил на него.

Он докурил сигарету, потом достал еще одну, выругался на Самеда, а потом решил все же проверить эту парочку.

Попросил об этом молдавских патрульных. Тот, который страдал недержанием, сказал:

- Только айди или с геном-тестом?

- С тестом. Можно вообще с него начать. Только будьте аккуратны. Мужик с виду крепкий.

- И не таких вязали, - самоуверенно заявил второй патрульный. Виктор внимательно посмотрел на него: под слоем жира прятались мышцы. Так что у такого утверждения имелись основания, но явно пик физической формы давно миновал.

Виктор предупредил британцев о том, что сейчас будет проверка, и Питер тихо ругнулся:

- Наше оружие в машине. Солано, какого черта ты творишь?

- Местные справятся. Я просто решил перестраховаться. У мальчишки возраст подходящий.

- Я схожу в машину, - заявил Питер.

Мужчина тем временем забрал заказ и сел напротив мальчишки. Патрульные подошли к ним, представились и попросили идентифицировать себя. Виктор с Самедом напряженно наблюдали за происходящим. Остальные посетители кафетерия сделали вид, что ничего не происходит.

Виктор направился к выходу и остановился, чтобы поправить брюки.

- Господа, вы не будете возражать против геном-теста? - спросил патрульный с недержанием.

- Мы подходим по описанию на преступников? - поинтересовался сопровождавший мальчишку мужчина. Сейчас его голос показался Виктору очень знакомым, но человека с таким лицом он точно не знал. Хотя в современном мире изменить внешность можно быстро и относительно дешево.

- Господин Марэ, вы отказываетесь?

- О, нет, господа, конечно же нет. Мишель, - он обратился к мальчику, - ты же не станешь возражать?

- А нужно? - поинтересовался подросток с улыбкой.

- Я думаю, что нет.

Второй патрульный достал две колбочки с реагентами и поставил их на столик, затем положил рядом две длинных бумажных трубочки в индивидуальной упаковке.

- Знакомая процедура?

- Да, - мужчина передал трубку мальчику, а сам отработанным движением снял упаковку и выдавил на трубку немного слюны. Затем осторожно опустил ее в колбу. Реагент не поменял цвет, мальчик действовал не так уверенно, но достаточно быстро. Его колба также осталась без изменений. Мужчина держался уверенно и спросил:

- Господа, мы удовлетворили ваш интерес? Позволите нам перекусить?

- Конечно, - патрульные вернулись за свой столик, а Виктор чуть не столкнулся с Питером на выходе. Они обменялись взглядами, и он только пожал плечами. Интуиция его подвела. Обычные люди. Не очень понятно, правда, что в Молдавии забыли два французских гражданина, но у него пропало желание выяснять это.

Виктор опять вышел на улицу и закурил. Имя Шарль и показавшийся знакомым голос напомнили ему о войне. Момент, когда он вместе с группой наемников забирал Джеки Вайн из ее дома. Одного из наемников звали Шарль, но он выглядел иначе. А голоса его он не помнил.

- Солано, ситуация меняется. Попросите местных доставить вас к южному выезду. Мы через полчаса начинаем штурм, нам нужны все. Блокировкой и контролем займется местная полиция, - сообщил Трент по комму. Это известие обрадовало его: развязка близится. При штурме у него будет больше возможностей осуществить месть. При условии, конечно, что гребаный Патрик и его бывшая шлюха-жена все еще остаются там. Хотя юридически Анна остается его супругой, он только несколько дней назад отправил заявление в суд о расторжении брака. Возвращаться в кафетерий не имело смысла: Трент оповестил и британцев, так что ему остается только дождаться их.

Первыми из кафе вышли патрульные, и он спросил:

- Айди есть в базе?

- Да, все нормально. Такие люди существуют и все признаки, что это настоящие документы. Вампиров ищете? - патрульный имел в виду геном-тест. Реагент при попадании измененной ДНК менял цвет на пурпурный, а еще не повреждал образцы, так что чуть позже можно будет сверить личности с базой ДНК. Хотя, Виктор чертыхнулся, французы не предоставляют доступ к подобным данным без предписания главы правительства или решения суда.

Появились британцы.

- А ты беспокойный, Солано, - заметил Самед, - но это и хорошо. Бдительный.

- Какой комплимент, - улыбнулся он, а Питер добавил:

- Вот и хорошо, что в штурме будем участие принимать. Мне не очень хотелось машины проверять. Для этого есть специальные люди.

Британец протянул руку в сторону патрульных, и Виктор увидел, как те еле сдерживают негодование: портативные переводчики имелись у всех. Он заступился за молдаван:

- Кто-то должен делать и основную работу, а не только выступать на шоу.

- Но ты, Солано, вижу тоже взбодрился, когда приказ услышал.

- Спорить не стану, - ответил Виктор, хотя у его оживления причины совсем иные. Но рассказывать о них он не будет. Вряд ли Питер и Самед одобрят его мотивы. Хотя, скорее всего, им все равно.

За время своей службы он много раз вплотную работал с спецназом и пришел к выводу, что бойцы обладают талантом отключать эмоции и переживания на время выполнения задания. Он, увы, такую способность так и не приобрел.

Питер открыл заднюю дверь патрульного седана и улыбнулся:

- Господа, ваш транспорт подан.

Виктор сел в салон первым, так чтобы не оказаться между британцами. Молдаване разместились на передних местах. Машина уже начала движение, когда он увидел, как из кафе выходит мужчина с подростком. Они двигались медленно и спокойно, так что он про себя выругался: беглецы и скрывающиеся от властей ведут себя немного иначе. И если мужчина еще мог сыграть в абсолютное спокойствие, то мальчишке такая игра явно не доступна. И все же он не жалел, что попросил патрульных провести тесты.

- Ночная вечеринка скоро начнется, - сказал Самед и обратился к молдаванам:

- Парни, а у вас есть музыка в машине?

Глава 26. Сестры и серьги. Часть 1.

Глава 26.

Сестры и серьги.

Джеки с трудом сделала шаг вперед: левая нога онемела, и чувствительность возвращалась не так быстро, как она рассчитывала. Приличных размеров осколок кирпича ударил ее в бедро, но, на удачу, прошел по касательной, да еще и толстая синтетическая ткань боевого костюма смягчила удар. Руди оказался прав: охотники сразу же начали штурм элеватора. Никто не предложил им сдаться. Пара сотен ударных дронов атаковали убежище после полуночи. Эффектная, но не очень эффективная попытка подавить сопротивление не удалась.

Предупрежденные Шарлем, Джеки и ее люди заблаговременно подготовились к атаке. Но самое главное — она успела передать Майкла Шарлю. Сын выглядел измотанным, но вполне здоровым. Экспресс-тест ДНК показал, что проект завершился успешно. Теперь он легко пройдет любой контроль. Ее мальчик обрел свободу. Комплект документов на новую личность она приобрела заранее, скорректированный ДНК Майкла внесли незамедлительно.

Она бы с радостью последовала примеру сына, но ей, как и всем остальным, роскошь побега была недоступна. Их чертов ДНК проявит себя при первой же проверке, а молдаване по информации Шарля задействовали армейские подразделения для блокировки района операции. И хотя она не думала, что у местных солдат хорошая подготовка, но они просто задавят их числом. Так что остался только один вариант: пережить первые волны атаки, а затем вступить в переговоры, используя Неймана и результат проекта, в качестве товара.

Но чтобы начать торговаться, им следовало как-то пробудить интерес у штурмующих, которые после быстрого налета БПЛА отправили на территорию элеватора четыре гусеничных дрона: небольшие платформы с автоматическими пушками и гранатометами в толще композитной брони. Впечатляющая огневая мощь и приличная защита, но медленные и, как и предсказывал Руди, не очень полезные в бою на ближней дистанции. Ее люди за пару минут взорвали два мини-танка, после чего на них сверху обрушились новые удары с воздушных дронов. Именно тогда одна из ракет угодила в стену одного из складов с запасными частями, осколком которой и зацепило ее ногу.

Джеки понимала, что переговоры могут начаться, только когда штурмующие понесут потери среди личного состава. Взорванные и сбитые дроны не заставят их начать диалог. Но атака живой силой оттягивалась: команда охотников не желала рисковать своими жизнями, надеясь, что основную массу работы за них проделают дроны, которые непрерывно кружили над элеватором, сменяя друг друга по мере истощения боезапаса.

Она добралась до Руди, сидевшего у окна:

- Пора вырубить им дроны.

- Именно этим и занимаюсь, - в руках он держал планшет, через который активировал «глушилки». Достаточно примитивные устройства полностью забивали все доступные радиочастоты в радиусе пяти километров мощными помехами, так что дроны могли действовать только в автономном режиме, причем только а индивидуальном управлении, так как любой дистанционный контроль и обмен данными между аппаратами становились невозможными. Учитывая, что на дроны установлены не самые современные вычислительные комплексы, то эффективность аппаратов снижалась на порядки.

Джеки подумала о том, что таких устройств явно не хватало во время войны в Урошеваце, что с их помощью... «С их помощью кошмар только затянулся бы», - ответила она сама себе. У ее народа не имелось ни малейшего шанса победить в той войне.

«Глушилки» сработали просто прекрасно: несколько аппаратов не только перешли в автономный режим, но и рухнули на землю. Сильно это, конечно, на общую ситуацию не повлияло, но вскоре штурмующие перестали отправлять новые дроны.

Неймана, егоассистентов и подростков разместили в подвальном помещении административной постройки. Лабораторию люди Джеки заминировали, но она пока не отдавала приказ ее уничтожить. Там находились серверы, на которых хранились данные по методу, так что, если ей удастся договориться об обмене, то она передаст оборудование и документацию, а если нет, то взорвет все к чертям собачьим.

Руди оторвал взгляд от планшета:

- Сильно зацепило?

- Не очень, - отмахнулась она, - больно, но терпимо.

Раздалась серия негромких взрывов, и Джеки быстро прижалась к ближайшей стене. От резкого движения больная нога дала о себе знать разрядом боли, прокатившейся по всему телу. «Глушилки» забивали эфир полностью, поэтому их радиоканалы также стали недоступны. За взрывами последовали одиночные выстрелы, и Руди выглянул в окно. Перед этим он опустил щиток шлема с тепловизором, так что темнота не составляла проблем.

Джеки осторожно опустилась на корточки, но задетая осколком нога требовала иного отношения, поэтому в конце она просто уселась на прохладный пол с покрытием из синтетического паркета, отличить который от деревянного могли только тактильные ощущения.

Через минут семь в помещение втолкнули человека со связанными руками. Нашивки на боевом костюме говорили, что это сербский солдат. За ним вошли оба племянника Руди:

- Вот, на периметре взяли. Он там с напарником прятался.

Что стало с напарником, Джеки не стала уточнять: то, что он сбежал, очень маловероятно. Значит, сербы решили идти на штурм, значит, они и составляют костяк команды охотников. Логично, так как почти все на этом элеваторе — граждане Сербии. Все, кроме нее, Неймана и четверых его ассистентов.

- Надо было и этого убить,- будничным тоном заявил Руди.

- Не надо, - возразила Джеки, - он нам понадобится живым.

- Как живой щит он бесполезен, - начал спорить Руди, - А сейчас он отвлекает на себя двух парней.

- Он станет посланцем.

- Лучше бы он стал трупом, - пробурчал Руди, но дальше спорить не стал.

- Как тебя зовут, солдат? - спросила Джеки у серба.

- Слободан, - лет тридцать, может, чуть помладше. На щеке глубокая царапина, но кровь уже не сочилась. Солдат смотрел на нее спокойно, без вызова, но и без страха. За ней прислали людей с опытом.

- Слободан, ты сейчас все хорошо запомнишь, а потом передашь своим командирам. У нас еще некоторое время будут проблемы со связью. У всех, - ее враги уже занимались поиском «глушилок», вычисляя их местонахождение, но обнаружение не случится через секунду. - тебе, кстати, повезло: ты останешься жить. Все понял?

- Понял, - ответил он через переводчик. - Говори.

- У меня есть технология, опробованная и испытанная, которая может трансформировать ДНК взрослого человека. Полностью, без каких-либо отрицательных воздействий на организм трансформируемого. Имеется и человек, кто претворил это в жизнь: Ричард Нейман. Хотела бы пообщаться с вашим командованием. Обмен.

- Сделаю, - серб отвечал односложно, практически без эмоций, но по в глазах его читалось облегчение: он не умрет. Джеки про себя подумала, что у нее такой уверенности пока нет. Но предложение должно заинтересовать. И тогда появится шанс.

Руди сказал своим племянникам:

- Выведите его и постарайтесь, чтобы наши не пристрелили.

- Сделаем.

Пленного увели, Джеки потрогала ногу и хмыкнула:

- А он почти не испытывал страха.

- Наркота, - пояснил Руди, - они же вкачивают в себя стимуляторы и прочую дрянь перед боем.

- Ты прав, - спокойствие солдата стало казаться ей уже не таким уж и выдающимся.

Пока «глушилки» работали, атаки прекратились. Штурмующие не горели желанием воевать без поддержки дронов, к тому же идти в лобовую атаку на окруженного врага не имело смысла: все равно ни Джеки, ни ее люди, не смогут покинуть элеватор.

Прошло примерно минут сорок, за которые она с Руди прошлась по периметру с небольшой инспекцией. Потерь у них пока не было, но передвигаться по открытому пространству приходилось очень осторожно: вражеские снайперы точно сканировали территорию.

Противник за это время обнаружил «глушилки» и де-активировал их, но очередного воздушного налета не случилось. На одной из частот раздался смутно знакомый голос.

- Привет, Джеки, это Солано.

- Вот так встреча, - ответила она, а потом подумала, что ничего удивительного в этом нет. В конце концов, Солано теперь гражданин Сербии и начальник полицейского управления в Урошеваце. Сотрудничество с внешними принесло дивиденды и ему. Последняя их встреча была в Урошеваце во время войны, когда он с группой наемников внешних выводил ее с Майклом с вражеской территории. Тогда они находились на одной стороне баррикад, но жизнь вещь непредсказуемая. - Даже не знаю, рада тебя слышать, или нет. Скорее, да. Тебя уполномочили вести переговоры?

- Я сразу скажу честно, Джеки, я только посредник. У меня нет возможности что-то решать. Этими вопросами занимаюсь не я.

- Тогда пусть со мной говорят те, кто принимает решения. Без обид, Виктор, но так будет правильно.

- Я передам твое пожелание. Но пока меня просили предупредить тебя, что если вы не добровольно не сдадитесь, то последует штурм.

- Какая неожиданность, - она едва не рассмеялась. - Но тогда я взорву серверы с данными и убью Неймана, а технология будет бездарно просрана.

- И это я тоже передам. Буду на этой частоте.

Руди внимательно слушал, что она говорила. Затем улыбнулся:

- Надо будет обрадовать Патрика и Анну, что их близкий очень близко.

- Угу.

Из разговора с Солано она поняла, что Майкл и Шарль миновали блокпосты. Иначе ей бы об этом сообщили, чтобы сузить пространство для маневра в переговорах. Осознание того, что сын получил полную свободу, наполнило сердце теплой радостью. Все, что случится в дальнейшем, конечно, имеет большое значение, но ее план удался. Главное выполнено.

- Руди, чтобы не случилось, Майкл найдет твоих детей. И они тоже получат освобождение.

- Я очень надеюсь на это, - ответил помощник.

Прошло совсем немного времени, и радиоканал опять ожил:

- Джеки, есть предложение обсудить все при личной встрече. С нашей стороны — четверо, с вашей — тоже.

- Оружие мы берем с собой, - заявила она.

- Без проблем. Со мной будет человек, который может принимать решения. Святой отец Карлос Мартинез.

- Святоша? А он тут каким боком?

- Ватикан принимает непосредственное участие в операции.

- Святоша так святоша, - Джеки подумала, что нет никакой разницы, кто станет принимать решение об обмене Неймана на их жизни.

- Место возле центрального въезда устроит? Там открытая площадка, так что твои люди и наши смогут контролировать ситуацию из укрытий. Чтобы ни у кого не возникло дурных мыслей.

- Хорошо.

- И они хотят увидеть Неймана. Живого.

- Разумно.

Джеки отключилась, а Руди покачал головой:

- Если ты возьмешь Неймана, то его могут попытаться отбить.

- Не получится. Я снесу ему башку прежде, чем кто-то что-то успеет сделать.

- Не жаль будет?

Она чуть не ответила, что тот свое дело сделал, но поняла, что такой ответ может заставить помощника задуматься и о его собственной ценности в глазах босса, поэтому сказала:

- Жаль, конечно, но иного выбора у нас нет.

- Мне идти с тобой?

- Нет, - ответила она, - ни в коем случае. Подключишься к моему шлему, чтобы все полностью слышать и видеть. Ты — мой резерв, мое прикрытие. Возьму Патрика.

- Зря. Солано явно не обрадуется.

- Мне срать на чувства Виктора. Патрик лучше всех нас знаком с сербскими властями, поэтому сможет оценить, что из предложенного реально, а что — пустой треп.

- В этом смысле ты права, но рискованно. Я задействую наши дроны. Это станет неплохим тузом в рукаве.

- Тут тебе виднее, - Джеки даже не собиралась вмешиваться в его решения по подобным вопросам. Руди в таком разбирался лучше нее.

Она связалась с Солано, и они быстро согласовали время встречи. Через полчаса она вместе с Нейманом, Патриком и парнем по имени Лерой вышла к центральному въезду на элеватор. На бетонной площадке их уже ожидали переговорщики внешних. Солано и трое мужчин. Все в боевых костюмах. Только на костюмах Виктора и одного из переговорщиков красовались сербские эмблемы, а двое других опознавательных знаков не имели.

Она представила, сколько сейчас прицельных лучей пробегает по их телам. С обеих сторон не меньше двух десятков.

Нейман шел не очень охотно. Ученый понимал, что именно его жизнь является предметом торга, поэтому не очень спешил на место, которое может оказаться последним местом, которое он сможет увидеть. Она не стала связывать ему руки, так как приняла порцию крови перед самым выходом, и теперь он знал, что сопротивляться или попытаться убежать чревато мгновенной смертью.

Руди подключился к ее шлему, лицевой щиток которого она подняла: от пули он не убережет, а глаза уже привыкли к ночной темноте, да и луна неплохо освещала площадку у въезда: промахнуться же в Неймана с расстояния чуть больше метра она не сможет.

Когда они приблизились к переговорщикам внешних, то ее охватило волнение. Джеки поняла, что все ее естество просто кричит о том, что хочет жить дальше. Она подумала, что теперь, когда Майкл получил настоящую свободу, очень хочется увидеть, как он будет строить свое будущее, увидеть его будущую семью и будущих детей, ее внуков. Джеки почему-то решила, что внуков будет несколько. Сама не понимала почему.

Но пока ей нужно договориться об обмене.

- Джеки, - Солано пришел на встречу без шлема, и она отметила, что он практически не изменился за прошедшие годы. Только голос стал более грубым, более резким. - Со мной святой отец Карлос, полковник Караджич и помощник святого отца Ульрих.

Ватиканский эмиссар легко определялся по отсутствию оружия, все остальные, включая Солано, держали в руках винтовки. При виде Патрика полицейский презрительно скривился, но ничего не сказал. Джеки показалось, что Солано с трудом сдерживает гнев. Патрик же не нашел ничего лучше, как глупо улыбнуться при виде своего бывшего друга.

- Я буду говорить от имени полковника Трента. Тебе он хорошо знаком.

- Естественно, - ее куратор из разведки. Ей стало весело при мысли о том, какие проблемы появились у полковника, когда подтвердилось участие Джеки в кризисной ситуации. Но то, что он руководит операцией и принимает решения, говорило о том, что с проблемами ему удалось разобраться.

- Начнем, господа?

- Начнем, - согласился Солано. Все замолчали. Джеки поняла, что именно от нее ждут предложения, и заявила:

- Мне и моим людям нужна полная амнистия в обмен на жизнь доктора Неймана и технологию.

- Что именно представляет из себя эта чудесная технология, которую вы нам пытаетесь продать? - спросил священник. Джеки отметила, что серб с большим неудовольствием покосился на него: согласие в рядах охотников очень шаткое. У каждой стороны свои интересы и приоритеты. - Это оружие?

- Это — спасение, - ответила она и попросила Неймана:

- Рик, будь добр, объясни, в чем особенность нашего проекта?

Нейман заговорил очень эмоционально:

- Мне удалось, мне повезло, отработать методику полной замены ДНК в человеческом организме. Предварительный анализ показывает, что после подобной трансформации организм пациента остается без повреждений, изменения начинают действовать сразу же после окончания процесса. Это означает, что множество людей смогут получить шанс на полное оздоровление, означает, что во многих случаях уже не будет необходимости в протезировании или хирургическом вмешательстве. Коррекция ДНК по этой методике полная, а не фрагментарная...

- И еще это миллиарды, огромные суммы, которые можно заработать, - перебила его Джеки.

- Вы хотите сказать, что в одиночку добились того, над чем бьются исследовательские отделы корпораций и министерств обороны с огромными бюджетами и безлимитным доступом к мощностям ИскИнов? - Карлос Мартинез не скрывал своего недоверия.

- Да, именно это я и хочу сказать, - уверенно ответил Нейман. - Этот результат может получить любая из этих команд, в любое время, я не могу утверждать, что совершил нечто невозможное. Мне в некотором роде повезло, но я первый, получается, добился стабильного результата.

- Если эта технология не уникальна, то какой смысл нам идти на сделку с вами? - заговорил сербский полковник.

- На данный момент, она уникальна, а быть первыми — получить преимущество, - Джеки не понимала, почему сербу и святоше это не кажется очевидным.

- Эту технологию можно использовать, как оружие? - спросил Карлос.

- Вы же понимаете, что любое изобретение можно использовать, как в целях созидания, так и разрушения... - начал Нейман, но священник не стал его слушать и бесцеремонно перебил:

- Технология для производства монстров, теперь можно будет создавать не только кровососов, но и более опасных существ.

- Это возможно и без этой технологии, - парировала Джеки, а Карлос посмотрел на нее с брезгливостью:

- Монстры, создающие монстров.

- Джеки, - очень вовремя вмешался в разговор Солано, так как она еле удержалась от того, чтобы не выстрелить в священника. - Трент просит продемонстрировать хоть какую-то часть технологии, чтобы иметь подтверждение вашим словам.

Она задумалась, как это лучше осуществить. На выручку пришел Нейман:

- Мы можем представить модель, в которой получили ограниченную небольшим временным отрезком стабильность организма после трансформации.

Глава 26. Сестры и серьги. Часть 2.

Глава 26. ч.2.

Джеки не знала, соглашаться или нет. В данном вопросе оставалось надеяться на благоразумие Неймана. Если он отдаст рабочую модель, то его жизнь, равно как жизни Джеки и ее команды, потеряют малейшую ценность для охотников. В наушнике раздался тихий шепот Руди:

- Соглашайся. Я запускаю дроны. Если что-то пойдет не так, то мы ухерачим святошу, а я тут , пока есть соединение с Сетью, прочитал, что он — важная шишка в своем гадюшнике. Стоффа номер два.

Джеки кивнула головой:

- Сейчас организуем передачу.

Она подключилась к серверу лаборатории и открыла доступ Нейману, который через свой нейроимплант подготовил пакет данных для отправки.

Внезапно оживился сербский полковник:

- Мое руководство тоже хочет получить эту модель. Решение о вашем будущем в значительной мере зависит от позиции моего руководства.

Джеки еле сдержала улыбку: похоже, ей удалось разогреть интерес у охотников, а серб открыто высказал, что сила на его стороне. Но и британцев не стоило сбрасывать со счетов. Ей на комм пришло два сообщения с координатами принимающих коммов. Она даже не удивилась, откуда у охотников айди ее комма. В области информационного противодействия и поиска у спецслужб практически неограниченные возможности. Она начала передачу по двум параллельным каналам.

Священник Карлос Мартинез начал громко возмущаться:

- Это безответственное поведение, господа. Я, как один из руководителей операции, не давал согласия на начало сделки с этими... существами.

- Заткнись уже! - с нескрываемой злобой одернул его сербский полковник. - Это граждане моей страны, они хоть и преступники, но точно не в твоей юрисдикции.

Ватиканский эмиссар замолчал. Святоша явно не ожидал подобной реакции от сербского военного. Джеки и сама удивилась, а потом вспомнила, что Сербия далека от католичества, да и вообще придерживалась преимущественно антиклерикальной политики. Но такое публичное унижение святоши ей понравилось.

Патрик, чертов Патрик, фыркнул, сдерживая смех. Джеки вдруг почувствовала, что это он сделал зря. Она заметила, как Солано начинает медленно поднимать винтовку, и хотела прикрикнуть на Патрика, но ее заглушил четкий и ровный приказ Карлоса Мартинеза:

- Ульрих, убей Неймана.

Охранник католика отреагировал мгновенно. С невероятной даже для нее скоростью наемник выхватил из наплечной кобуры пистолет и сделал три выстрела в ученого. Джеки не могла поверить, что кто-то способен действовать с такой скоростью. Даже ее реакция, усиленная способностью, не позволяла двигаться с подобной быстротой.

Неймана швырнуло на нее, она инстинктивно отстранилась, и тело генетика оказалось у ее ног. Солано не растерялся и уже наводил на Патрика винтовку. Она не могла понять, что ей делать. Сербский полковник с гневным возгласом начал поднимать свой автомат, разворачиваясь в сторону охранника священника.

Патрик зачем-то рванулся к Солано, словно позабыв о своем оружии. И только Лерой, молодчина, верно оценил обстановку и принял стойку для стрельбы из положения в «полуприседе». В этот же момент Джеки почувствовала, как задрожала под ногами земля, и комм просигнализировал, что передача данных оборвалась. Руди прошипел в наушник:

- Бункер взорвал...

Под бункером он подразумевал лабораторию. Зачем он это сделал, она спросить не успела, так как мудацкий охранник святоши выстрелил в нее. Бронежилет выдержал попадание, но на ногах она удержаться не смогла и растянулась на земле, чудом удержав в руке винтовку. В голове крутилась мысль, что происходит какое-то идиотское дерьмо.

Лерой начал стрелять короткими очередями. Она приподняла голову и увидела, как со стороны железнодорожной станции к площадке устремился с десяток бойцов охотников в боевых костюмах. Передвигались они быстро, стимуляторы внешних становились лучше с каждым годом, постоянно меняя траекторию, так что ее людям пока не удавалось попасть в них, хотя они использовали кровь в качестве бустера реакции. Но им на выручку пришли дроны, выпустившие по приближающемуся врагу контейнеры с дротиками. Завеса из тонких вибрирующих игл превратила трех или четырех охотников в окровавленные куски мяса, продолжавшие свой бег по инерции. Остальные остановились и начали стрелять по дронам: охотники явно не ожидали, что у нее окажутся подобные аппараты.

Самоубийственный бросок Патрика в сторону Солано закончился тем, что Виктор разрядил по бывшему другу и подчиненному почти весь магазин в упор. На таком расстоянии Патрика не спас и вполне надежный бронежилет. Джеки так и не поняла, зачем Патрик ринулся на Виктора таким образом: возможно, надеялся, что под воздействием крови получит преимущество над прежним товарищем, но Солано, видимо, тоже перед встречей зарядился. Если это так, то он нарушил закон: в Урошеваце за употребление человеческой крови грозило длительное тюремное заключение, и Солано точно в свое время отправил немало граждан за подобное нарушение наслаждаться тюремным комфортом сербских узниц.

Лерой своим огнем почти сразу сравнял счет: сперва упал сербский полковник, затем на землю, громко матерясь, отправился и Солано. Кто-то из людей Руди метким выстрелом свалил святошу, но чертов наемник, проявил опять невероятную скорость и прострелил Лерою голову, затем непостижимым образом оказался рядом с Джеки, и она услышала короткую фразу:

- Сдохни, ебучая сука!

Джеки уже собиралась нажать на спусковой крючок винтовки, которую подтянула к груди и ствол ее был направлен на ватиканского охранника, но ублюдок оказался шустрее. Ствол пистолета уткнулся в ее шею, кожу обожгло в месте, где раскаленный металл соприкоснулся с кожей, а затем Джеки начала захлебываться. Только не водой, как пару раз случалось в детстве, когда она училась плавать, а собственной кровью, на вкус оказавшейся таким же дерьмом, как и чужая. «Странно», - подумала она, - « а выстрела так и не было».

Охранник святоши все же получил по заслугам: один из дронов разрядил в него пулеметную кассету, и Ульрих растянулся рядом с ней. Джеки захотела крикнуть ему, что он-то уже сдох, а она еще жива, но из горла вырвалось только бульканье. Она даже не успела закрыть глаза, так как сверху на нее обрушилась темная стена. Стена, с падением которой справиться не мог ни один человек в этом мире. Но перед самым падением она успела вспомнить, что ее сын обрел настоящую свободу. Остальное же можно отнести просто к разряду досадного невезения.

Глава 27. Прекрасные перспективы

Глава 27.

Прекрасные перспективы.

Из динамика, установленного над входом в больничную палату, лилась тихая этническая музыка в легкой электронной обработке. Какой-то придурок решил, что именно такие композиции могут способствовать скорейшему выздоровлению пациентов. Карлос подумал, что с удовольствием бы высказал этому гению психологии, что он думает по поводу такого плей-листа.

Но чтобы это сделать, для начала нужно подняться с койки, а такое пока ему не под силу, и, как огорошил доктор, станет возможным только через двадцать дней. Две винтовочные пули разворотили ему брюшную полость, а затем несколько дротиков основательно потрудились над его ногами, потрудились на славу: ампутации удалось избежать только чудом, а он теперь может похвастаться новой полусинтетической плотью на месте бедер и одной ягодицы.

Самое главное, так это то, что никакой боли он не испытывал ни в момент ранения, ни сейчас, когда начался процесс восстановления. А это очень много для него значило.

Карлос мог свободно двигать головой и шеей, а также правой рукой. Левую сломало в трех местах, и сейчас она находилась в восстанавливающем коконе. Руку удалось отремонтировать без замены плоти и костной ткани на искусственные или донорские.

Дверь палаты медленно откатилась в сторону, и на пороге появился человек, увидеть которого он совершенно не ожидал. Кардинал Николо Стоффа прибыл навестить своего раненого собрата. Стоффа стал первым из высших иерархов, кто решил проведать Карлоса лично. Он боялся только одного: как бы Стоффа не стал и последним. Его -то после заварух, в которые он попадал, Папа баловал личным вниманием.

Кардинал подошел вплотную к койке, которая стала для Карлоса центральным местом вселенной на пару десятков дней, и заявил:

- Могу признать, брат мой, что у тебя стальные яйца. Мозги, правда, деревянные, но яйца стальные.

Карлос начал смеяться: Стоффа нисколько не оскорбил его сравнением мозгов с деревом. Кардинал это метко подметил.

- Любви и дружбы у нас с тобой не случится, - продолжал Стоффа, - но уважать я тебя просто обязан. Не каждый способен совершить подобное. Мало того, что ты лично отправился на переговоры, так еще и приказал ликвидировать самую крупную угрозу для человечества на текущий момент.

Карлос подумал, что ему льстят слова кардинала, но сам он не мог похвастаться подобной уверенностью в правильности своего решения.

- Скажу честно, монсеньор, что я не считаю этот приказ выдающимся поступком. Я согрешил. Страшно. Убил человека. Пусть и не сам, а чужими руками, но ведь Ульрих стал всего лишь орудием, моим орудием. Кстати, как он?

- Ульрих уже на небесах, - ответил Стоффа, - а ты, брат мой, зря коришь себя. Ты поступил единственно верным способом в той ситуации. Предотвратил распространение очередной генетической дряни.

- У них оставалась лаборатория, - возразил Карлос, но Николо улыбнулся:

- Нет. Один из подручных Вайн взорвал ее, так что никто не сможет воспользоваться их технологией, так как нет разработчика и нет методики. А те данные, которые они начали пересылать, полностью не прогрузились, да и изначально не являлись особо ценными. Бракованный образец для привлечения внимания. Так что ты, брат Карлос, возможно спас множество жизней, устранив всего одного человека.

- Грустная ирония, монсеньор, заключается в том, что в свое время Нейман исходил из такого же принципа: пожертвовать малым числом жизней для спасения многих. И его за это хотели судить.

- О, по этому поводу не стоит беспокоиться: никто не станет предъявлять тебе обвинений. Им всем: и сербам, и британцам, и тугодумам из ЕС сейчас есть чем заняться.

- Мне не оставалось ничего другого, кроме как отдать такой приказ, - сказал Карлос. - Они уже почти согласились на условия этой Вайн. Купились.

- Скажи мне только честно, брат Карлос, что все же заставило тебя приказать Ульриху сделать то, что он сделал?

- Долг перед Господом, человечеством и Престолом. Конечно, в тот момент я не смог бы так четко сформулировать это, но именно долг указал мне путь. Еще один Урошевац на этой планете не нужен никому.

- Могу подтвердить, что Урошевац покажется детским рисунком на фоне той картины, которую можно нарисовать с помощью этой методики.

- Меня не отпускает тревога из-за слов Неймана, что подобную технологию могут воспроизвести и иные исследователи, - Карлос все же никак не мог понять, почему Стоффа пришел к нему с откровениями. Они никогда так открыто не общались, а сейчас уровень дружелюбия от кардинала просто бил все рекорды.

- Могут. Но пока никто, кроме него за тридцать с лишним лет не смог. Господь хранит чад своих от такого знания, и именно Господь направлял деяния твои, когда ты отдавал приказ.

- Мне надо будет помолиться за душу Ульриха и за душу Неймана. Он все же не был монстром...

- Нейман убивал подопытных, проводя на них эксперименты. Нейман — убийца. И все. Все очень просто.

- Действительно, - Карлос решил согласиться, чтобы не затевать дискуссию. Но для него все казалось не таким уж и простым, хотя сейчас он вспомнил, что приказ убить генетика родился быстро. - Монсеньор, вы можете узнать, была ли у Ульриха семья? Я хочу...

- Дам один совет, брат мой. Наемники, услугами которых мы пользуемся, в большинстве случаев застрахованы, причем на приличные суммы, так что не стоит сильно вовлекаться в материальные проблемы их семей. Помолитесь за его бессмертную душу — и достаточно.

- Спасибо, - Карлос всегда считал себя не очень эмоциональным человеком, но подход Николо к тем, кто готов умереть, а в некоторых случаях и умирал, ради них, его возмутил. Хотя, за эту готовность им платили приличные деньги. И все же слишком черство. Без души. Николо словно прочитал его мысли:

- Это у Господа безграничная любовь к чадам своим, а мы, обычные люди, не сможем вынести подобный груз моральной ответственности, станем хуже делать свою работу, отвлекаться на мелочи, а на нас лежит забота о человечестве. И ты, брат мой, я вижу, сделал шаг в правильном направлении.

«Господи, чтобы заслужить внимание и уважение этого человека, мне просто нужно кого-то убить?» - подумал Карлос. - «Все мои прежние потуги ничего не стоили?»

- Завтра тебя навестит Папа, брат мой. Он хотел сделать это сегодня, но я напросился первым на встречу.

- Благая весть, - Карлос внутренне сжался. Это большая честь, но ему почему-то стало тревожно. Однако Николо продолжил:

- Своим поступком ты показал верность политике Престола и свою готовность действовать самостоятельно в кризисных ситуациях, так что могу заверить тебя, что отныне ты получишь полную самостоятельность, а кардинал Конти более не посмеет вмешиваться в твои дела сверх того, что позволяет ему должность камерленго.

- Боюсь, монсеньор, что вы ошибаетесь по поводу отца Конти. Его советы, его участие... - Карлос не мог признаться Стоффе в своих подлинных чувствах к камерленго, так как тот водил дружбу с Николо, но кардинал улыбнулся:

- Я прекрасно понимаю необходимость соблюдать приличия, но с камерленго я побеседовал по твоему поводу, и он признал, что чрезмерно пользовался твоим вниманием последнее время. Так что теперь над тобой только Папа. И Господь, конечно.

Карлос хмыкнул:

- И кардинал Николо Стоффа.

- Нет, я не буду «над» тобой. Я буду в стороне, и, если смогу, и, если у тебя появится такая потребность, то постараюсь помочь советом.

- Монсеньор, у меня здесь, - Карлос имел в виду помещение палаты, - нет доступа к Сети, но мне хотелось бы узнать, как обстоят дела с остальными участниками событий.

- Я попрошу, чтобы тебе отдали комм. А по поводу остальных: Джеки Вайн мертва, все ее мерзкие пособники-кровососы мертвы, из ассистентов Неймана уцелел только один помощник, его захватили сербы. Полковник Трент находится под арестом, его ожидает трибунал. Солано лежит в соседней палате. Везучий упырь. Но теперь он точно не сможет вернуться на службу в полицию. У остальных проблемы не такие серьезные.

- Ясно. Мне не дает покоя одна мысль, монсеньор.

- Какая же?

- Сын Джеки Вайн исчез. А ведь она, получается устроила похищение Неймана и дальнейшую операцию, ради своего отпрыска.

- Верно рассуждаешь. Я пришел к выводу, что ей удалось изменить ДНК сына, так что теперь обнаружить его станет очень сложно. Но есть зацепка в виде человека.

- Кто же это?

- Наемник по имени Шарль. Он тоже пропал, но его вычислить будет намного проще: его ДНК не меняли, а внешность уже давно играет только вспомогательную роль в идентификации.

- Это моя ошибка, что за сыном Вайн не установили наблюдение.

- В первую очередь, это промах британцев. Вайн являлась их контактом, а они позволили ей делать, что вздумается. И она этим прекрасно воспользовалась. Ну, полковник Трент ответит за это. А у тебя, брат мой, остается задача — найти Майкла Вайна.

- Он представляет опасность?

- Никто не может точно знать, - вздохнул кардинал, - но с кровососами надо быть готовыми к любой неожиданности.

- Но ведь он теперь не кровосос, получается, - Карлос попытался рассуждать логически, - его ДНК не несет на себе печать зла.

- Мы сможем в этом убедиться, только если получим его в свои руки. А пока — он потенциальная угроза.

Карлос почувствовал, что его начинает клонить в сон, причем довольно сильно: обезболивающие средства и общая слабость после проведенных операций, но он постарался взбодриться, правда из доступных средств для этого оставалась только сила воли. Стоффа с грустной улыбкой посмотрел на него:

- Больничная палата - это как включенное в контракт условие нашей работы. Мне ее избежать не удалось, теперь настал твой черед.

- Приходится терпеть некоторые неудобства, - пошутил Карлос, хотя сам просто взмолился, чтобы Стоффа поскорее закончил разговор. Кардинал прошелся по палате и сказал:

- Как только получишь комм, то можешь обращаться ко мне, когда станет нужно. Буду рад помочь, а теперь мне пора идти, да и тебе нужно отдыхать. У тебя впереди столько дел, что силы тебе понадобятся. До встречи.

Стоффа вышел из палаты так быстро, что Карлос даже не успел ответить ему. То, что впереди его ожидают новые дела, он понимал и без кардинала, только Стоффа не знал, что он еще не решил, хочет ли он ими заниматься.

Карлос подумал о том, что его должность при всех своих плюсах, имеет один существенный минус: расстаться с жизнью на ней гораздо проще, чем на любой другой в Церкви. Приятно, конечно, иметь прямой доступ к понтифику, пользоваться всеобщим уважением, распоряжаться огромными суммами и играть чужими жизнями, но оплата за подобные удовольствия может быть истребована в любой момент.

Уже засыпая, он подумал: «Три года, хорошая цифра три, как Троица, три года я буду тянуть эту лямку, а затем попрошу перевода. Нельзя бесконечно искушать Господа. Да и понадобится много времени, чтобы получить прощение за те поступки, которые придется совершать». А в том, что ему предстоит много грешить, он не сомневался.

Карлос закрыл глаза и сразу же уснул. Крепкий сон без сновидений говорил о том, что его совесть чиста, а, возможно, о том, что современные обезболивающие имеют очень эффективное действие.

Оглавление

Глава 1. Другая сторона.

Глава 2. Высшая лига.

Глава 3. Марионетка.

Глава 4. Рвение и опыт.

Глава 5. Драгоценность. Часть 1.

Глава 5. Драгоценность. Часть 2.

Глава 6. Не только злоба.

Глава 7. Обещание

Глава 8. Детский лепет.

Глава 9. Часть 1. Ускоритель.

Глава 9. Часть 2. Ускоритель.

Глава 10. Игра в командира.

Глава 11. Хорошая выдержка. Часть 1.

Глава 11. Хорошая выдержка. Часть 2.

Глава 12. По правилам и без.

Глава 13. Выбор пути.

Глава 14. Маневры.

Глава 15. Пропасть

Глава 16. Эффект погружения

Глава 17. Дубль. Часть 1

Глава 17. Дубль. Часть 2.

Глава 18. Старший брат.

Глава 19. Манифест.

Глава 20. Друзья императора.

Глава 21. Немного боли.

Глава 22. Перезапуск.

Глава 23. Почти синхронно.

Глава 24. На пределе.

Глава 25. Без чая.

Глава 26. Сестры и серьги. Часть 1.

Глава 26. Сестры и серьги. Часть 2.

Глава 27. Прекрасные перспективы