Сион нечестивых [Бармин Андрей] (fb2) читать онлайн

Сион нечестивых

Глава 1

Сион нечестивых.

Глава 1.

В дверь настойчиво стучали. Не лупили изо всей силы, а методично и настырно стучали. Виктор открыл глаза, затем медленно поднялся из кресла, в котором так удачно заснул, и побрел в сторону входной двери. Датчик движения в коридоре уловил его появление и включил подсветку, хоть и слабую, но он все равно прищурился. Стук не прекращался. Виктор подошел вплотную к двери и спросил:

- Кто?

- Капитан, это сержант Хартманн, не могу до вас дозвониться.

Голос принадлежал сержанту. В этом не было никаких сомнений, и он открыл дверь. С межквартирной площадки в глаза ударил столб света, который заставил зажмурить глаза.

- Капитан, простите, что разбудил, но полковник приказал мне найти вас и доставить в управление.

-Не прощу, - попытался пошутить Виктор, но сержант явно не оценил юмора.

- Я на патрульной, буду ждать вас внизу.

- Что стряслось?

- Пока не знаю, сэр. Вы пока собираетесь, постараюсь выяснить.

Сержант решил, что он согласен ехать в управление, хотя Виктор еще не принял окончательного решения. Он закрыл дверь и открыл глаза, посмотрел на свое лицо в зеркале и покачал головой. Неделю назад ему исполнилось двадцать шесть лет, а выглядел он на все сорок. Уставшие глаза, уставшая кожа, мешки под глазами, трехдневная щетина. Все это в совокупности набрасывало ему лет пятнадцать к возрасту. А чему удивляться? Вторая неделя на ногах, сон урывками, и все потому, что начальнику управления, полковнику Герту очень нужно представить перед бюджетным заседанием Совета отчет, в котором будет максимальное количество раскрытых преступлений, причем, не мелких краж или афер, а тяжких или средней тяжести.

А у Виктора на тот момент имелось очень много незакрытых дел, так что Герт поставил ультиматум: или перевод в патрульную службу, или раскрытие пятидесяти процентов. Честно сказать, Виктор действительно последнее время работал небрежно, так что случившийся аврал можно было расценить как кару за несколько месяцев валяния дурака.

Утверждать, что он совсем перестал работать, было бы не правдой, но вот расследованием дел, которые казались ему скучными, откровенно пренебрегал. Выполнял минимальные показатели раскрываемости, чтобы не сильно бросаться в глаза, а остальные дела закинул в глубину сейфа.

Прежде он себе такого никогда не позволял, но пять месяцев назад звание майора получил толстяк Арнольд, парень, в принципе, не плохой и не подлый, но звезд с неба не хватавший, зато имевший родного дядю в Совете. Арнольд решил жениться, а дядя решил, что племянник в качестве мужа будет себя увереннее чувствовать в майорском звании. Герт делал вид, что пытается отстоять звание для Виктора, но тот прекрасно понял, что ничего не получится. Поэтому служебное рвение у него сильно убавилось.

Конечно, он тоже мог задействовать связи, но решил, что не станет тревожить людей по такому мелкому поводу. Их расположением и благосклонностью надо пользоваться дозировано, только в безвыходных ситуациях.

Он еще раз посмотрел на себя, тяжело вздохнул и нажал клавишу выключателя: придется ехать в управление. Телефон, лежавший на тумбочке, был разряжен, но он все равно сунул его в карман — зарядит в машине или в кабинете. Провел языком по внутренней стороне нижнего ряда зубов и поморщился: налет. Он быстро почистил зубы, потом обулся, накинул куртку и вышел из квартиры. На старых кварцевых часах, висящих над лестницей, стрелки показали четыре часа утра. Получается, что он поспал всего три с небольшим часа. Нет, больше он не станет так затягивать дела. Увольняться Виктор пока не собирался, а такие вот недельные цейтноты не очень хорошо скажутся впоследствии на его организме.

Патрульная «Шкода» стояла на освещенной стороне улицы. Виктор вытащил из кармана куртки пачку сигарет, выудил одну и щелкнул зажигалкой. Дрянной местный табак отдавал кислятиной, справиться с которой не могла даже вкусовая добавка. Импортные сигареты поставлялись нерегулярно и , несмотря на высокую стоимость, всегда являлись дефицитом. Примерно также обстояли дела с кофе и чаем.

Сержант с кем-то разговаривал по рации. Этот сплетник скоро будет обладать полной информацией о причине такой срочности. Зная полковника уже достаточно давно, Виктор не был уверен, что случилось что-то экстраординарное. Ему могло просто прийти в голову собрать личный состав для проверки. В периоды перед утверждением годового бюджета у полковника могли появиться самые неожиданные идеи.

Виктор курил медленно, с каждой затяжкой расставаясь с дремотой. Он посмотрел на дом, в котором располагалась служебная квартира: десятиэтажное здание из бетонных плит, построенное в начале века. Серое, с темными провалами окон, ни в одном из которых не горел свет. Учитывая время, иного и не ожидалось.

Он подошел к машине. Хартманн закончил переговоры и сказал:

- Вводные изменились, нам уже не в управление.

- Куда? - спросил Виктор, садясь на пассажирское сиденье рядом с водителем.

- На пятый КПП, - сержант завел двигатель. - Там все очень плохо.

- Пятый? - Виктор сильно удивился.

Этот КПП находился ближе к центру Урошеваца, за внутренним периметром и использовался транспортными полицейскими как место для проверки сроков регистрации автомобилей и физического состояния водителей: не слишком ли много те выпили, прежде чем сели за руль. И если там все плохо по словам Хартманна, то это очень странно.

- А насколько там все плохо?

- Три экипажа, шесть человек расстреляны, еще два сотрудника были взорваны в самом КПП. Раненых нет, камеры отключены.

Виктор присвистнул:

- Жестко. Но почему я тогда не слышу рева сирен и не вижу в ночном небе вертолеты? Это же чрезвычайная ситуация. Атака на нацию.

- Я так понял, - разговор не мешал сержанту управлять машиной, - что власти решили не поднимать панику, так как больше нигде ничего не случилось.

- Это, конечно, разумно, но зачем там я? - спросил Виктор, хотя понимал, что сержант ему не сможет ответить. - Такие вещи в компетенции контрразведки. Это чистой воды террористический акт. Без всяких сомнений. Я там зачем? Мои «подопечные» могут пострелять друг в друга при дележе товара или территории сбыта, но нападать на полицейский КПП точно не станут. Они не самоубийцы.

Виктор служил в отделе по контролю наркотиков и психотропных препаратов с самого начала карьеры, а это почти пять лет, так что прекрасно знал всех игроков в своей зоне ответственности. Да, среди них имелись очень опасные персоналии, особенно торговцы «нектаром», но никто не стал бы провоцировать власти расстрелом КПП.

- Полковнику лучше знать, капитан. Мое дело маленькое — доставить вас, куда приказано.

- У меня к тебе претензий нет, друг. А что еще тебе успели рассказать?

- Ничего, - разочарованно вздохнул Хартманн, - в этот раз глухо. И да, там уже эти, в костюмах все оцепили.

Под «этими» подразумевались сотрудники контрразведки — Бюро Внутренней Безопасности, БВБ. Полицейские их недолюбливали, а те делали вид, что не замечают этого. В Бюро служили люди определенного склада характера, отбор туда был очень строгим. Будущих сотрудников находили уже действующие. Просто через собеседование туда попасть было невозможно.

Виктору такой шанс не выпал, хотя закончил он Академию с высоким итоговым баллом, да и с физической подготовкой проблем не имел. Но никого не заинтересовал одаренный выпускник, поэтому он подписал контракт с полицейским управлением Урошеваца. Молодость будоражила кровь, и он напросился на оперативную работу в отдел по борьбе с наркотиками, между своими именовавшийся «аптекой». Это стало большой ошибкой. Он мечтал о поимке главарей наркобанд, рейдах по подпольным лабораториям. Рейды, конечно, проводились периодически, но представляли собой не штурм ангаров с оборудованием, а нудный обход домов и квартир с целью выяснить у проживающих там людей, где, возможно, располагаются точки сбыта, или вдруг кто-то чувствует запах готовящейся синтетики. Задержанные были тоже не джентльменами в деловых костюмах, а грязными, опустившимися «торчками», которые зачастую и пару слов связать не могли.

Но он быстро втянулся. Избавлять общество от таких отбросов — тоже важная работа. Один раз ему даже удалось схватить с поличным относительно крупного торговца. Именно так он получил звание капитана.

Машина тем временем катилась по ночным улицам города, на стенах зданий сверкали рекламные экраны, фонари освещения иногда создавали впечатление, что ночь и не наступала. А за всей этой иллюминацией возвышались дома и жилые строения. Город света, город искусственного солнца. Днем город терял свое великолепие, превращаясь в достаточно унылое место, за исключением нескольких новых улиц и района центрального парка. Днем Урошевацом владела бетонная серость, где белая мечеть и два христианских собора выглядели как инородные элементы.

Но он любил свой город даже таким. Серость не означала запустение, за домами ухаживали, ремонтные работы и строительные работы продолжались круглый год . А новые районы иногда могли удивить каким-нибудь архитектурным вывертом.

Его дом находился в пределах внутреннего Периметра, но на приличном расстоянии от пятого КПП, так что дорога туда даже по пустым дорогам заняла почти двадцать минут. Он попросил разрешения у Хартманна закурить. Тот с недовольством дал согласие:

- Курите, капитан, пепел на коврик только стряхивайте, все равно на мойку загонять.

- Спасибо.

- Бросили бы вы это дурное дело.

- Не начинай. Ты же знаешь, как сильно я люблю нравоучения.

- Да я не о здоровье вашем переживаю, хотя и это тоже. Вот бюджет вы свой так и прокурите.

Отчасти сержант был прав: сигареты и чай отъедали треть его жалования, когда он был лейтенантом, сейчас, конечно, он зарабатывает побольше — звание, выслуга, должность заместителя отдела, но и нормальные сигареты и чай не останавливают ценовой рост. Однако денег ему вполне хватало на приличную жизнь, он даже умудрялся что-то откладывать.

За все время пути им встретилась только одна уборочная машина рядом с центром, которая медленно сметала грязь с дорожного покрытия.

От центра Урошеваца в северном направлении начиналась прямая трасса, на которой и располагалась цель их поездки. Пять километров по прямой, четырехполосной трассе, которую так любили местные любители ночных гонок. Но они занимались этим после КПП, так как было бы глупо сразу нарваться на транспортную полицию.

Виктор вспомнил о том, что хотел закурить, но так и не достал сигарету. Ничего, покурит на месте.

Вдоль трассы с обеих сторон были высажены колоннообразные деревья, вроде бы специально выведенные тополя с усиленной корневой системой и отсутствием вездесущего пуха. Между ними стояли фонарные столбы, так что даже тут не было и намека на тьму.

Хартманн включил проблесковый маячок:

- Пусть видят, что свои, а то на нервах еще палить начнут.

Виктор подумал, что сержант явно сгущает краски. Придурков в полиции и БВБ не держали. Через минут десять им пришлось остановиться перед двумя бронетранспортерами «Freccia», перегородившими дорогу. Башня одного из БТР была повернута в сторону центра. Виктор давно не видел в городе военной техники и не мог сказать, что сильно печалился по этому поводу.

Из-за БТР вышли четыре солдата в полном боевом снаряжении и знаками показали им оставаться внутри. Хартманн медленно опустил стекло и повернулся так, чтобы можно было считать информацию с его нагрудного значка. Виктор достал пластиковую карту-удостоверение с чипом.

Не говоря ни слова, один из солдат навел на значок сержанта сканер, массивный агрегат из черного пластика с инфракрасным считывалем, подождал несколько секунд, пока пройдет синхронизация, и кивнул головой. Лицо его было скрыто большими темными очками, которые могли работать в качестве прибора ночного видения. После этого он махнул рукой в сторону БТР, и колесные машины сдвинулись с места, освобождая проезд. Виктор почувствовал странное беспокойство. Ситуация с расстрелом КПП не рядовое событие, но террористические атаки случались и прежде, однако раньше он лично не выезжал на место происшествия. Сразу вспомнились телевизионные репортажи, где на заднем фоне взорванных зданий или автобусов мелькали солдаты и бронетехника. Теперь ему предстоит увидеть, как это работает изнутри.

Здание КПП представляло собой большую стеклянную будку на бетонном постаменте. Обычно внутри находилось пять полицейских, занимавшихся сверкой регистрационных данных или взятием проб на алкоголь и наркотики.

Взрыв был не очень мощным, рассыпалось стекло только со стороны, обращенной к городу. Осколки тем не менее лежали и в тридцати метрах от КПП.

Они явно прибыли в числе последних. Метрах в пятидесяти от места трагедии уже стояли не менее двадцати патрульных и оперативных машин. Чуть ближе к КПП он заметил два микроавтобуса медицинской службы. Сержант остановился поближе к обочине, справедливо полагая, что кто приехал последним, тот последним и уедет.

Виктор выбрался наружу и сразу почувствовал, что здесь гораздо холоднее, чем возле дома, поэтому застегнул молнию на куртке под самое горло и все-таки вытащил сигарету. Однако подкурить не успел. Голос полковника пресек его намерение:

- Капитан, успеете покурить. Надо делом заниматься.

Он не сразу увидел своего начальника. Высокий худощавый мужчина, чуть старше пятидесяти лет, в черном костюме: брюки, пиджак, темно-синяя рубашка шел ему навстречу. На суровом лице читалась крайняя степень недовольства. Виктор, хоть и прослужил под его руководством несколько лет, так и не научился определять его настроение.

- Сука, - тихо проговорил он, закуривать не стал, но и сигарету из руки не убрал. Пошел навстречу командиру.

- Доброе утро, полковник.

- Почему телефон отключен, капитан?

- Разрядился.

- Вам повезло, что сержанту удалось вас найти, в противном случае...

- В противном случае вам пришлось бы вызвать подполковника Армстронга.

- Он на больничном, а вы исполняете его обязанности, капитан. Так что потрудитесь в будущем держать телефон заряженным.

- Потружусь, - буркнул Виктор, хотя его просто переполняло желание послать этого мудака куда подальше, но он решил, что время и место не очень подходят для такого поступка. Полковник Герт перестал быть для него авторитетом в тот день, когда довольный как обожравшийся сметаны кот Арнольд позвал его отметить получение майорского звания.

- Зачем я здесь? Они же уже работают, - Виктор кивнул головой в сторону трех сотрудников Бюро, которые в своих серых шерстяных костюмах и галстуках осматривали взорванный КПП. - Меня же сейчас начнут шпынять, как собачку. А мне не нравится, когда меня пинают.

- Мне тоже многое не нравится, капитан, - более миролюбиво ответил полковник, - и я тоже не в восторге, что нас впутывают в это...

- Так объясните им, что мы согласны не мешать, окажем поддержку и прочую ерунду.

- Капитан, не нарывайтесь, я прекрасно знаю, как вежливо отказать, но не в этот раз.

- Террористы по их части.

- В одной из расстрелянных патрульных машин нашли четыре килограмма метамфетамина. Так что сейчас основная версия - не террористы, а наркотики. А главный по наркотикам в нашем управлении на сегодняшний момент, кто?

- Я, - ответил Виктор и, наплевав на чувства полковника, который терпеть не мог табачный дым, закурил, сделав два шага назад. Ноздри Герта гневно раздулись, но он стерпел выходку.

- Четыре килограмма, это приличная такая посылка. И стоимость у нее приличная...

- Исходя из основной версии, расследование этого инцидента передают нашему управлению, а коллеги из Бюро будут оказывать нам необходимое содействие.

- Да, конечно, содействие. Если я облажаюсь, то распнут меня, а если что-то начнет срастаться, то шустро организуют совместную группу, и все плюшки достанутся им. Я хочу заболеть.

- Капитан, это плохая шутка. Отбросим в сторону наши межведомственные трения и посмотрим правде в глаза. А она такова, что восемь наших коллег мертвы. Это самая большая единовременная потеря за последние десять лет. Вам вообще безразличны эти мертвые полицейские?

Виктор замялся: полковник прав в том, что нельзя оставлять такое преступление безнаказанным, но ему совсем не хотелось браться за это дело. Какое-то нехорошее предчувствие тревожно покалывало его мозг. Но это приказ, оспорить который у него нет никаких оснований. Стало совсем грустно.

- Тогда пойду руководить, - он направился к КПП.

- Наконец-то, - усмехнулся Герт. - я вас последнее время не узнаю, капитан. Какая-то апатия, вам бы курс витаминов пропить. И да, приведите себя в божеский вид. Бездомные в пригороде выглядят лучше.

Виктор остановился и начал медленно поворачиваться, чтобы высказать все, что он думал по поводу руководства и полковника Герта лично, но тот уже разговаривал с каким-то армейским офицером.

- А вот и «аптекарь» приехал, - весело поприветствовал его капитан Траст из БВБ. - Рады видеть главного героя!

- Я не особо навязывался на главную роль, - Виктор хотел проигнорировать протянутую для пожатия руку, но не стал так явно демонстрировать свою неприязнь. В конце концов они же не за наследство в суде воюют, а ищут улики, которые могут помочь поймать преступников.

- Рассказывайте, коллеги, раз уж я тут самый главный.

Траст позвал остальных и без тени иронии начал доклад.

Глава 2

Глава 2.

Виктор все же последовал совету полковника и уделил два часа драгоценного времени приведению себя в порядок. Хорошо вымылся, чисто побрился, сменил одежду, так что заметно преобразился, внешне приблизившись к своему настоящему возрасту. Ему бы еще поспать нормально несколько дней, так вообще пришел бы в полное соответствие, однако новое дело ставило жирный крест даже на мыслях об отдыхе.

При первичном осмотре места происшествия было установлено, что огонь велся из шести старых, но оттого не менее смертоносных, автоматов российского производства. Это сразу наводило на мысли о террористах из Районов, так как у местных жителей такого добра оставалось много. Взрыв в помещении оказался не таким разрушительным от того, что качество гранаты было откровенно низким, иначе от КПП не осталось бы ничего кроме груды осколков.

Все это ему поведали коллеги из БВБ, за что он был им искренне благодарен, так как в оружии, кроме штатного пистолета «Глок» и винтовки «М16», выданной ему как резервисту на ответственное хранение, не разбирался совершенно и особого желания расширить знания в этой области не испытывал.

Нападение явно стало неожиданностью для транспортных полицейских, так как никто их них даже не попытался взяться за табельное оружие. Это свидетельствовало о том, что кто-то из нападавших был известен погибшим и не вызывал опасений, косвенно это подтверждало и теорию стрельбы из-за наркотиков.

А вот к найденному амфетамину у Виктора было множество вопросов. Четыре килограмма чистейшего продукта в герметичной упаковке. И если с оружием у него складывалось не очень хорошо, то ситуацию на рынке наркотиков Виктор знал хорошо. Это очень крупная партия, и интереснее всего качество продукта. Данные из отдела экспертизы еще не пришли, но даже внешний вид наркотика просто кричал об идеальных условиях производства. И это являлось фактом, который вызывал большие подозрения. По информации ни один игрок на этом рынке не имел такого оборудования. Вряд ли такое добро привезли из-за Барьера, обычно наркотики отправляли во внешний мир, а не наоборот. Даже упакован амфетамин был очень аккуратно и тщательно.

Обнаружили пакет в багажнике одной из расстрелянных патрульных машин. Виктор подумал, что если нападавшие так тщательно готовили атаку, что смогли отключить камеры наблюдения почти по всей трассе, то времени у них имелось в достатке для обыска машин. Сплошные логические нестыковки.

Сейчас он сидел в управлении в своем кабинете, пил черный чай без сахара и ждал, когда соберутся детективы из его отдела. Виктор положил перед собой блокнот и крутил карандаш, думая составить список лиц, которых следует допросить, самому или дождаться, пока соберутся его подчиненные. Остановился на втором варианте. Коллективный разум иногда может предложить оптимальное решение проблемы.

А еще он впервые за несколько часов подумал о патрульных, расстрелянных и взорванных на КПП. У всех, кроме одного, были жены и дети. Каково им сейчас, даже те, кто в разводе будут вынуждены, как-то объяснить ребенку, почему папа больше не придет. Восемь человек больше не вернутся к своим семьям, а ведь они были не в боевой экспедиции и даже не охраняли какой-то ценный груз, просто выполняли самую обычную рутинную работу: следили за соблюдением правил на дорогах.

В кабинет первым пришла Габриэла, среднего роста брюнетка с прокуренным голосом и лицом, которое не знало макияжа. Она вообще не пользовалась косметикой, что породило слухи о ее гомосексуальности, но старшему лейтенанту было на это откровенно наплевать. Виктор знал, что она сожительствует с мужчиной из городской администрации вот уже шесть лет. Тот был значительно старше, но для Виктора так и оставалось непонятным, что он нашел в ней. Воспринимать ее как женщину лично ему представлялось невозможным.

- Не буду говорить, что утро доброе, Вик.

- Не надо. Остальных не видела?

- Поднимаются из гаража. Курили.

Остальных было трое: детективы Конрад, Ефим и Джордж. Виктор недовольно скривил губы, когда они все же соизволили :появиться в кабинете.

- Я же просил не задерживаться. Дел много, а нас больше не стало.

Они заняли места за столом. Обычно общение проходило в раскованной и свободной манере, но не сегодня. Детективы были озадачены случившимся. Виктор начал:

- Итак, нам поручили расследование этого кошмара. Другого названия у меня нет. Отвечу сразу на вопрос: «Почему нам?». У патрульных нашли большой объем «мета», БВБ и наше руководство решило, что мотив - наркотики, а дальше все понятно. Я собрал вас, чтобы объяснить, как мы будем работать с сегодняшнего дня.

- Кажется мне, что работать мы меньше не станем, - проворчал Ефим, самый старший из детективов, старше Виктора, но абсолютно не желавший двигаться по служебной лестнице. Его устраивала текущая деятельность. Самый старый и самый опытный оперативник. Виктор всегда с уважением относился к его советам, а за то, что он не составлял ему конкуренции, практически любил.

- Верно подмечено, - согласился он. - Но нам надо распределить объем работы по новой схеме. Два человека полностью занимаются расстрелом вместе со мной, а оставшиеся двое берут дела остальных. Герт готовится к отчету и просто так не отстанет. Даже этот кошмар не спасет нас.

- А Армстронг не хочет вернуться из больничного? - Габриэла вспомнила про подполковника, но Виктор только покачал головой:

-Он, наверное, готов сейчас и вторую руку себе сломать, лишь бы подольше не появляться здесь.

- Ставлю на кон двадцать евро, что Армстронга Герт выдернет через три дня, - заявила девушка, но никто не стал участвовать в ставке. Она огорченно вздохнула. Виктор решил все же продолжить:

- Ефим и Джордж, я думаю, что вы заберете дела у Конрада, Габи и мои.

- Хорошо, - возражений не последовало. Только Джордж сказал:

- Разберитесь с ублюдками, кто это устроил. Я когда узнал про стрельбу, то представил себя на месте погибших ребят. Не особо радужное представление. Мудаки, которые это сделали, должны быть жестко наказаны.

- Это, верно, но... - начал было Ефим, но остановился. Виктор про себя подумал, что надо будет поговорить с ним отдельно. Возможно, у него тоже имеются сомнения по поводу этого дела.

- Я предлагаю начать с визитов вежливости к основным игрокам на рынке, кто сейчас на свободе и пока не в разработке.

- Можно и к тем, кто в разработке, - посоветовал Ефим, - это не вызовет подозрений, так как весь город уже в курсе произошедшего. Так что, вряд ли они заподозрят, что их уже ведут.

- Верно, - поддержал его Конрад.

- Ладно, тогда давайте поработаем над списком и распределим клиентов.

Дележка персонажей, к которым надо было заявиться с визитом вежливости, затянулась на полтора часа. Список получился внушительный. Виктор вписывал имена, обсуждая с подчиненными, в каком составе следует идти на встречу к каждому из них, так как некоторые из этого списка лучших горожан могли проявить излишнее радушие, устроив задорный салют. К троим из списка по общему мнению следовало сначала отправить спецназ, и только потом начинать беседу.

Обстановка немного разрядилась, так как некоторые комментарии о наркоторговцах в иное время вызвали бы громкий хохот, но сегодня всего лишь чуть улучшали настроение. Виктор взял в напарники Конрада, Габи предпочитала работать в одиночку, поэтому ей предоставили самых спокойных и рассудительных «клиентов» из списка, однако он все же выразил беспокойство:

- Может так получиться, что именно этот тихоня, к которому ты пришла, и есть виновник сегодняшнего события. И что тогда? Хоронить тебя я не хочу, да и мертвый детектив из моего отдела мне карьеру сделать не поможет.

- Не беспокойся: у меня к этим ребяткам свой подход. А, если там чудесным образом есть наш очень плохой парень, то даже напарник не спасет. Восемь вооруженных винтовками мужиков не спасло, так что твои волнения излишни.

- Хм, но очень осторожно, Габи. Прошу тебя.

-Мне рановато на тот свет, так что в моих интересах оставаться живой.

Прозвучал тонкий протяжный писк стационарного телефона, Виктор поднял трубку и услышал голос Герта:

- Капитан, зайдите ко мне. Срочно.

- Да, сэр, - он глазами показал наверх, и все понимающе вздохнули, - сейчас буду.

- Тогда начинайте. Конрад, подожди меня здесь. Если через полчаса не выйду, то поднимайся к Герту и требуй меня. Боюсь, что там какое-то совещание задумали провести.

Виктор дождался, пока детективы выйдут, взял с собой блокнот, окинул взглядом кабинет: сейф закрыт, никаких бумаг на столе, древний терминал свети окном ввода логина и пароля. Нельзя сказать, что он не доверял тем, с кем работал, но такие меры предосторожности он считал вполне разумными.

Кабинет Герта находился на последнем — четвертом этаже управления, так что он направился к лестнице, размышляя в очередной раз о том, что если бы не Арнольд, то подниматься ему пришлось бы на один этаж меньше. Подумав об этом, он испытал слабый укол совести: убиты восемь его коллег, хоть и из другого подразделения, а он больше переживает по поводу своего звания. Но убитых не воскресить, а его карьера затормозилась.

У кабинета Герта сидели двое полицейских из транспортного департамента. Сержанты, что показалось ему странным. Герт редко приглашал к себе рядовой состав. Он поздоровался с ними и спросил:

- Там есть кто-то?

- Нет, сказал что примет нас после тебя.

- Ясно. Соболезную, парни.

- Да, такой пиздец. Капитан, нам сказали,что ты будешь заниматься этим делом...

- Это пока не точно, - попытался увильнуть от прямого ответа Виктор, нисколько не сомневаясь, что Хартманн уже разнес эту новость по всему управлению. Общительность его водителя работала в обе стороны.

- Если достанется тебе, то знай, что всегда можешь рассчитывать на нас. Один из убитых — наш двоюродный брат, Яков Сонин. Я и Януш, - транспортник показал на молчаливого брата, - в лепешку расшибемся, но поможем поймать уродов, что это сделали.

- Я понял, - Виктор открыл дверь полковника. - Разрешите?

- Проходи.

Герт сидел за столом из натурального дуба, покрытого светлым лаком. Окна его кабинета выходили на внутренний дворик управления. На столе расположился экран компьютерного терминала, четыре телефонных аппарата и подставка для входящих документов. В левом углу кабинета был установлен флаг Республики и доска с цитатами Основателей. С правой стороны стоял ряд стульев с мягкой спинкой.

Полковник был в полицейской форме. Он окинул Виктора взглядом, и обычно недовольное лицо немного смягчилось:

- Смотрю, ты последовал моей просьбе и вернулся к нормальному виду.

- Да, сэр, без вашего участия в моей жизни, так и ходил бы оборванцем.

- Виктор! - на полтона повысил тональность Герт. - Я понимаю, что ты крайне недоволен тем, что должность и звание ушли Арнольду, но это не дает тебе права дерзить мне. Ты же знаешь, что я сделал все, что смог. Но у него родственник в Совете, так что мое влияние, хм, нейтрализовали.

Виктор знал, что это наглая ложь: не про родственника Арнольда, а про то, что Герт пытался отстоять его интересы. Но, пожалуй, полковник прав: он действительно перегибает палку, а сейчас не самое время заниматься бессмысленными словесными пикировками.

- Сэр, простите, сэр. Больше не повторится.

- Пойми, Виктор, сейчас надо найти убийц. Найти и покарать их. Если ты сделаешь это в кратчайшие сроки, то звание и должность тут же найдут тебя.

- Сэр, рад это слышать, но в данном вопросе я буду выкладываться на все сто процентов и без дополнительной мотивации. Убиты наши братья.

- Да, - Герт вздохнул. - Расскажи мне план действий.

- Начнем с допросов всех более-менее значимых персоналий в наркобизнесе. Список составлен, работа уже началась. Сэр, мне понадобится силовая поддержка для допроса троих из них.

- Никаких проблем. Я сообщу майору Стоуну, чтобы он был готов выделить тебе бойцов по запросу. Обращайся к нему напрямую, минуя меня. Я сразу все согласую.

- Благодарю, полковник, это сэкономит время.

- Конечно. Что дальше?

- Дальше? - удивился Виктор. - Дальше будет зависеть от результатов. У меня нет гениальных идей, кто именно это сделал.

- Плохо. На меня начнут давить уже сегодня к вечеру, требовать имена подозреваемых.

- Я понимаю.

- Не совсем ты понимаешь. Это убийство очень не вовремя: перед утверждением бюджета, и если мы не справимся быстро, то нас ожидает урезание.

- Сэр, я не Шерлок Холмс и не Пуаро, да и мы живем не на страницах романов, я буду действовать максимально быстро, но чудес не обещаю.

- Мне так и заявить Совету?

- Сэр, сказанное мной — не сарказм и не издевка, просто я не могу планировать дальнейшие мероприятия, пока не получу хоть какую-то информацию. И хочу сразу заявить: если есть возможность поставить кого-то более опытного во главе расследования, то я без колебаний готов уступить. Более того, готов выполнять его распоряжения.

- Не надо драм, капитан. Арестуйте хоть кого-нибудь сегодня, вот и все. А потом разберемся. Мне нужно выдать хоть какой-то результат.

- Можете поторопить экспертов? С амфетамином.

- Да, да. Тут , кстати, уже баллистические экспертизы, дактилоскопия и ДНК. Это готово.

- И?

- Отпечатков нет, с ДНК тоже глухо. Оружие российского производства. Сам ознакомишься, но там ничего интересного, на мой взгляд. Даже следы протекторов и те толком ничего не дали — убийцы тщательно заметали за собой следы. У меня есть нехорошее предчувствие, капитан.

- Вот и у меня оно есть.

- Наркотики у расстрелянных транспортников, отсутствие улик, оружие, которого нет в нашей базе, отключенные камеры — а не работа ли это наших же коллег?

- Бюро?

- Вряд ли, - Герт стал совсем мрачным, - а вот кто-то из наших полицейских мог и организовать такое. Может, работали вместе с наркотиками, а потом что-то не поделили.

- Это возможно, но звучит совсем нехорошо, сэр.

- Я молюсь, чтобы это было не так. Но меня не отпускает чувство, что убийцы отлично осведомлены о тонкостях нашей работы.

- Что говорят в отделе собственной безопасности?

- Я кроме тебя ни с кем еще не обсуждал этот момент.

Виктор подумал, что старый лис опять врет: «Вот, капитан, посмотри, как я тебе доверяю, что делюсь самым сокровенным!» Но в душе зрела уверенность, что такой вариант вполне возможен. Стоимость наркотика такой чистоты была приличной, так что могла подвигнуть некоторых алчных сотрудников пойти на преступление, но восемь трупов, даже по его циничному мнению, это перебор.

- Сэр, я хотел бы приступить к расследованию, если у вас все...

- Почти. Видел эту парочку на входе?

- Да.

- Сонины: Януш и Миклош. Будь с ними аккуратен.

- В смысле? Мне нужно их бояться?

- Остерегаться. У них брат в числе убитых...

- Я знаю.

- Они к нам из армии перешли. Из группы зачистки. С самоконтролем у них не очень. А навыки остались.

- Почему не в наш спецназ?

- Стоун сказал, что ему своих борзых придурков хватает, чтобы еще с этими возиться. Они могут быть очень настойчивыми.

- Увольте их.

- И? Пополнить ряды банд? Нет, пусть уж лучше у нас, хоть под каким-то присмотром, да и за два года службы пока проблем не было. Только поощрения.

- Спасибо, сэр, за предупреждение.

- Я, конечно, не думаю, что от них будут проблемы, но тебе, Виктор, лучше знать.

- Я могу идти?

- Да. Сейчас я с ними пообщаюсь, а потом опять совещание. Третье с утра.

Виктор посмотрел на выключенный экран телевизора на стене возле двери и задал еще один вопрос:

- А репортеры в курсе?

- Уже да. Но с ними работают «бюрошники», так что через экран пройдет только короткая заметка. Принято решение не раздувать интерес.

Учитывая, что в Республике имелось всего три канала, два из которых контролировались Советом, то с экранов телевизора население не узнает о масштабе нападения. Но Урошевац не такой уж большой город, так что информация о расстреле все равно станет известной всем горожанам. Паники, конечно, не случится, но недовольство, что власти скрывают от них такое событие появится быстро. Впрочем, не ему решать, как поступать с прессой, у него совсем иные задачи.

- Можете заходить, - сказал он братьям, внимательнее присмотревшись к ним. Не близнецы, скорее всего погодки, так как похожи сильно: среднего роста, широкоплечие, шеи короткие. А вот то, как они двигались, точно подтверждало их службу в армии, причем, не в частях тылового обеспечения. Выверенные и немного крадущиеся шаги, ни одного лишнего движения.

«Да и черт с ними», - подумал Виктор и начал спускаться по лестнице, где столкнулся с подполковником Томасом Райзом, начальником отдела криминалистики и следственной экспертизы. В руках у того была тонкая папка.

- Виктор.

- Томас.

Они пожали друг другу руки.

- Тебя не было на месте, Конрад сказал, что ты у Герта.

- Да, только вышел. Результат по «дряни»?

- Точно. Я копию Конраду оставил.

- Коротко расскажи, пожалуйста.

- Наркотик местного производства, но чистота идеальная. Очень низкий процент примесей.

- Почему решил, что местный?

- Есть ряд показателей. Там, - он показал на папку, - подробнее.

- И кто же может выдавать такое качество? - спросил Виктор, сильно удивив криминалиста:

- Это к тебе вопрос, мой дорогой «аптекарь». Твоя епархия.

- Я имел в виду, где такое оборудование есть?

- Да везде, если разобраться. Там же ничего сложного не нужно. А вот за стерильностью лаборатории и прочими важными для производства вещами точно следил профессионал.

- Мне, наверное, стоит пересмотреть несколько старых фильмов про «поваров», чтобы поймать вдохновение.

- Тебе стоит выспаться, глаза у тебя шальные и усталые.

- Теперь это точно нереально. Ладно, огромное спасибо, мне надо бежать.

- Поймай этих тварей.

- Постараюсь, - ответил он , а в голове пронеслась мысль: «Я обычный оперативник, а не чародей».

Но даже обычную оперативную работу нужно делать, поэтому он вернулся в кабинет за Конрадом и отчетом, позвонил в гараж и приказал Хартманну готовиться к выезду. Сегодня они поедут с официальным визитом: на полицейской машине с сиренами и проблесковыми маячками.

Глава 3

Глава 3.

Иллка перевела дух, так как вкатила в помещение магазина уже четвертый бочонок с пивом. Катить их надо было аккуратно, чтобы пластик не треснул, так как лет ему было уже много, а покупать новую кегу очень затратно. Башким, ее муж, сидел на месте возницы в телеге и наблюдал за тем, как она стаскивает с повозки пластиковые бочки на сорок литров. Помогать супруге он не собирался. Нет, Башким ничем не болел, просто он заявил ей, что даже руками касаться не хочет напитка шайтана.

Он всегда вспоминал про пророка и господа в ситуациях, когда нужно было избежать тяжелой или нудной работы. Однако, тратить деньги, вырученные от продажи «напитка шайтана», он мог совершенно свободно.

Иллка с надеждой посмотрела на хозяина магазина Далмата, но тот сделал вид, что расставляет товар на полках. Ей захотелось расплакаться, но она собралась и медленно пошла за пятым, последним бочонком. Спина и руки ныли: если бы не ступени, ведущие ко входу в магазин, то она бы устала меньше, но Далмат на ее просьбу положить хотя бы пару досок ответил, что их нет. В следующий раз придется взять их с собой. А Башкима она оставит дома. Лошадь меньше устанет без этой туши в телеге. Иллка вздохнула: она и сама не могла похвастаться воздушными формами — рост метр шестьдесят, а вес почти восемьдесят килограмм. Тяжелая работа и много мучной пищи сделали ее похожей на бочонок. Трое детей от этого ничтожества хотели есть, им была нужна одежда и игрушки.

Иллку выдали замуж в восемнадцать. Просто привели в дом родителей Башкима, те посмотрели, что девка крепкая и здоровая, да и велели своему сыну жениться. Никто не спросил ни у нее, ни у него, хотят ли они вообще быть вместе. Но сначала Иллка, трезво оценивая свою внешность — не то что не красавица, симпатичной назвать нельзя было — даже обрадовалась тому, что станет замужней женщиной. Она и не надеялась на такую удачу: мужчин гораздо меньше, а она уродилась совсем непривлекательной.

Удача в виде Башкима оказалась своеобразной: работать он не любил, ел много и толстел, когда-то вполне симпатичное и даже мужественное лицо заплыло жиром, любил тупые шутки и поумничать про Аллаха, пророка, про то, что грядут времена, когда горожанам возмездие доставят святые воины. Сравнить его в сексуальном плане с другими мужчинами Иллка не могла, так как опыта такого не было, Башкиму она досталась девственной, но по разговорам с другими женщинами понимала, что и в этом вопросе муж оказался не на высоте. Она, краснея от стыда и вожделения, тайком доводила себя пальцами до оргазма, а с мужем об этом и помыслить не могла.

Три года подряд она рожала детей: два мальчика и младшая девочка, а потом беременности прекратились. Деревенская повитуха сказала, что что-то у нее в матке случилось, так что деток больше ждать не стоит. Иллка даже обрадовалась такому повороту. Мальчишек и дочурку она обожала, но новое прибавление в семье могло бы сделать их жизнь из сносной невыносимо тяжелой.

Она поднималась в пять утра: убирала за птицей, вручную дробила зерно, так как мотор на электрической дробилке сломался, а починить никак не получалось, кормила коров и овец, затем готовила завтрак. Хорошо, что хоть с электричеством проблем не было: стоило оно сущие гроши, а лампочки, обогреватели и плиты для готовки еды производились в городе. Электродвигатель насоса, который качал воду из скважины в их дом, тоже грозил вот-вот развалиться, и тогда ей придется ходить за водой к колодцу на соседней улице.

А воды нужно много: варить пиво и гнать ракию требовало больших объемов. Куры, корова и огород помогали семье кое-как прокормиться, но на одежду и прочие нужды денег уже не было. Тут и выручало производство спиртного.

Это порицали почти все, кто знал, что она варит пиво и производит настойки. Много неприятных слов пришлось ей выслушать в свой адрес, но для себя она решила, что будет и дальше зарабатывать таким образом деньги.

Пиво и настойки охотно раскупали городские солдаты и чиновники, среди которых не было мусульман, и которым было откровенно наплевать на какие-то религиозные запреты. А солдат в ее деревне было много. В километре от нее находились Врата, единственный проход в Барьере, по которому в Республику поступали товары из внешнего мира. И чиновников тоже много. Алкоголь извне не завозился, так как неразумно тратиться на то, что можно произвести самим.

Но, кроме горожан, Иллка точно знала и многих деревенских мужчин, кто неустанно повторял про свою веру, не пропускал ни одного намаза, но тайком приобретавших спиртное.

Она все же затащила в магазинчик пятый бочонок и позвала Далмата:

- Все. Закончила. Расчет.

Хозяин посмотрел на нее с нескрываемым презрением, но отсчитал деньги, которые положил на кассу, брезгуя отдать ей в руки. Иллка давно перестала обращать внимание на такое поведение. Не будь она замужем, то с ней бы вообще не стали даже разговаривать, а попробовали бы изгнать из деревни, но хоть в этом вопросе от Башкима была какая-то польза. Она демонстративно пересчитала деньги: все верно. Далмат, конечно, не самый приятный человек, но в денежных вопросах чистоплотен. Обмануть ни разу не пытался.

- Благодарю тебя, хозяин. Когда мне привезти еще?

- Я пришлю за тобой, если мне понадобится, - Далмат говорил о своем сыне-подростке, которого использовал как курьера.

- Удачной торговли, - пожелала она вполне искренне, сунула деньги в карман куртки и пошла к своей повозке.

- Чего так долго? - недовольным голосом спросил муж. Иллка почувствовала, что сейчас ее просто разорвет от ярости. Но нельзя ударить своего мужа здесь, это могут увидеть другие люди, и тогда ему придется убить ее, чтобы смыть оскорбление кровью.

- Бочонки тяжелые, - она выдавила из себя эти два слова, хотя на языке вертелись слова иного смысла. - Очень.

- А-аа, - протянул он, словно только сейчас осознал, что пиво может иметь значительный вес. - Куда сейчас?

- В хозяйственную лавку. К Кендриму, - надо было купить шланги , веревку, хотя бы упаковку батареек для игрушек. Батарейки стоили баснословно дорого, но мальчишки души не чаяли в своих машинках. У нее было зарядное устройство, но даже с ним цикл перезарядки батареек не бесконечный. Шланг для перегонного куба, веревка, чтобы вешать мокрое белье.

- В моем детстве я в эти годы не в машинки играл, а из «Калашникова» стрелять учился, - заявил Башким, ожидая, что она с благоговением посмотрит на него, но Иллке было все равно, чем развлекался ее муж в детские годы. Какими бы ни были те развлечения, стать нормальным работящим мужчиной и главой семьи ониему не помогли.

- А наши дети будут играть в машинки. Много тебе твой «Калашников» денег принес?

- Вот вздорная женщина, - начал злиться Башким, - тебя наказывать надо, что мужу перечишь. Совсем страх потеряла, вера наша свободы такой никак для баб не предполагает. Вот в Аравии бабы мужей своих чтут, потому там и жизнь нормальная.

- В Аравии нефть и технологии, а у нас только земля, виноград и скотина, - ответила она и тут же пожалела, так как муж пустился в пространные рассуждения о преимуществах шариатского законодательства, месте женщины в этом мире и общем падении нравов.

Иллка прикрыла глаза: в тысячный раз слушать этот религиозный бред ей не хотелось, но и сдавать товар без мужа она не хотела. И так слишком много вопросов к ней у односельчан.

Они доехали до лавки, она быстро сделала покупки, а когда вернулась к телеге, то увидела , что Башким разговаривает, а, вернее, слушает имама Бехира, толстого высокого мужчину пятидесяти лет. Говорили, что он в семнадцать лет совершил Хадж, побывал в Мекке, там даже учился в медресе, отчего слыл в селе человеком образованным, мудрым и справедливым.

У Иллки по поводу имама было иное мнение: самовлюбленный мудак с хорошей памятью, который мог без книги цитировать сунны, причем делал это к месту и не к месту, так что зачастую понять, что именно он имеет в виду, ей не представлялось возможным. Она поздоровалась с ним и отошла в сторону: нельзя женщине прерывать разговор мужчин. В ней начало расти недовольство, так как по предыдущему опыту она знала, что разговор этот может затянуться надолго. Но имам, сам того не ведая, спас ситуацию невинным вопросом:

- Как детки ваши поживают, ханум Иллка?

- Все хорошо, да только заждались родителей. Сестра моя за ними приглядывает, но скучают они без отца и матери.

- Так что же вы ждете, возвращайтесь скорее домой, а ты, Башким, приходи вечером ко мне: обсудим подробнее, что тебя беспокоит.

- Спасибо вам, хаджи Бехир. За доброту и слова теплые, - она быстро села в телегу, а Башким попрощался с имамом.

До дома они доехали в полной тишине. Муж остановил повозку возле крепких деревянных ворот их дома, а Иллка с гордостью посмотрела на крышу своего дома, крытую не шифером или глиняной черепицей, как у соседей, а специальными плитками, которые были крепче и ровнее другого материала.

Двухэтажный дом скрывался от чужих взглядов за высоким забором зеленого цвета, который содержался в идеальном порядке. Первый этаж был построен из серого камня-песчаника, второй из легкого дерева. Под домом располагался глубокий подвал, а в глубине двора стояли четыре сарая из бетонных блоков. Один использовался как склад, один, как место, где она варила пиво и выгоняла спирт, а два других принадлежали птицам и коровам. Вдоль забора рос виноград, оставшаяся земля была засажена овощами и картофелем. Еще у них был приличных размеров надел на пахотных землях, но они сдавали его в аренду, так как лошадь была одна, а уж про трактор и культиватор не шло и речи.

К открытым воротам выбежали дети, обрадованные возвращением родителей. На пороге стояла Арджан, ее старщая сестра. Вдова, дети уже давно взрослые, поэтому она всегда была рада помочь присмотреть за племянниками. Башким ее недолюбливал, но явно не огрызался, так как понимал, что нуждается в ее помощи.

- Мама, папа, а вы купили батарейки? - детей интересовало именно это. Мальчишкам для машинок, а дочке для говорящей куклы.

- Конечно, как мы могли забыть? - ответил Башким и обнял дочку. Детей он любил искренне, и это было еще одним фактором, из-за которого Иллка не избавлялась от такого супруга. Любил не только на словах, но и проводил много времени в играх и обучении. Читал и писал он гораздо лучше ,чем она, так что в этих вопросах она ему полностью доверяла, предупредив заранее, чтобы не забивал голову исламом.

- Арджун, спасибо тебе, что присмотрела за детворой.

Башким запер ворота и снимал упряжь с лошади, отдав две упаковки батареек детям. Иллка сняла с головы платок. Никаб запретили носить власти, так что хоть в этом вопросе от них был толк.

Башким закончил распрягать повозку и пошел на кухню. Арджун сказала ему:

- Обед на столе, я приготовила.

- Спасибо, - за промолчавшего мужа ответила Иллка и тоже пошла за ним, взяв за руку сестру. Погрузка- разгрузка ее утомили, и организм требовал восстановить потраченные калории. - Дети поели?

- Да, решила не ждать вас.

Так как выехали они рано утром, то Иллка не успела пообщаться с сестрой, когда та пришла в дом. Муж взял тарелку с кашей и ушел в свою комнату. Когда-то в самом начале семейной жизни она носила ему еду, но потом перестала. Был скандал, но она не поддалась.

Овсяная каша с изюмом показалась ей просто пиршеством. Овсянка не местная — импорт из-за Барьера, а вот изюм свой, благо виноград рос по всему участку.

- Как Волдрин? - спросила Иллка про племянника.

- Устает очень, - вздохнула сестра и подвинула ей тарелку с белым хлебом. - Но сказал, что будет держаться за работу до последнего.

Иллка кивнула головой:

- Еще бы. Не каждому горожане доверят возить груз от Врат до Урошеваца. Моего бы туда пристроить.

- Я могу попросить Волдрина...

- Не надо. Башким все равно туда не пойдет. Там же напрягаться надо, да и водить грузовик научиться.

- Это недолго. Научиться. Там же кроме зарплаты, есть и масса делишек, которые заработать помогают. Вещи, сигареты у Врат почти в два раза дешевле чем у нас, а про Урошевац я вообще молчу.

- Эх, сама бы пошла, - Иллка была абсолютно серьезна, но Арджун только улыбнулась.

- У тебя бы, конечно, получилось, да только не возьмут бабу на такую работу.

- Да, все так.

- Жениться не думает? А то я у него спросила, а он только посмеялся, что , мол, тетка, с глупостями пристаешь.

- Пока нет. Да и я торопить не стану. Пусть нагуляется, да для себя поживет, а то, сама знаешь: женился, детки и прощай молодость.

- Башкиму женитьба не помешала развлекаться, - грустно улыбнулась Иллка.

- Сама позволяешь.

- А что мне делать? Другой на меня и не посмотрел бы, а с ним, вроде и муж в доме, а вроде и свободу мою почти не ограничивает. Ноет, конечно, но сделать-то ничего не может.

Муж действительно не пытался установить свои порядки. Как-то раз он попробовал поднять на нее руку, но Иллка оказалась проворнее и сильно избила супруга. Тот поклялся ее убить, однако она поступила мудро. Сказала, что никто ничего не узнает, а делать она будет все так, как ей удобно. Если же он еще раз попытается причинить ей вред, то она точно убьет его. Башким понял, что она не шутит, проглотил оскорбление, а на следующий день рассказывал всем, как неудачно упал с лестница. Даже обломал ступеньку для реалистичности.

- Волдрин говорит, что городские новую ферму строят возле Урошеваца. У вас с налогами все в порядке?

- В порядке, - ответила Иллка. Если не платить налоги вовремя, то появляется вполне реальный шанс отправиться на городскую ферму, вернуться из которой получалось у единиц. - Я за этим тщательно слежу. А ничего не говорил про зерно?

- Говорил. Опять дорожать будет.

Это была плохая новость: зерно было основным ингредиентом при варке пива, а пиво приносило больше половины прибыли от продажи алкоголя. Значит, теперь она будет зарабатывать меньше, так как повысить цену на свой продукт практически невозможно.

Она посмотрела в окно: дети катались на качелях, которые сделал Башким. Для детей у него всегда находилось время, и руки начинали расти из нужного места. Дочка нянчилась с куклой. Мальчишки по очереди качали друг друга, иногда приглашая сестру, но та была увлечена игрушкой.

- Что-нибудь придумаем. У многих соседей и такого нет. Так что мы еще неплохо живем на общем фоне.

- Хочешь, я попрошу сына, чтобы он все-таки поговорил с твоим? Ну, это же невозможно все одной тянуть. Мой, пока жив был, по дому все делал и деньги приносил.

- Твой муж, - сказала Иллка без капли зависти, - тебя любил, а Башкиму интересны только дети и долбаные изречения из Корана, в которых, я уверена, он нисколько не понимает.

- Зря ты так. Аллах может рассердиться на тебя за такие слова, - Арджуна верила по-настоящему. - Не гневи его. Он и так милостив к тебе.

- Конечно же, - Иллка решила не продолжать эту тему, - я сгоряча такое сказала.

Но никакого «сгоряча» не было: она уже давно поняла, что Богу, Аллаху или всем другим богам не интересны их страдания, их мечты, их устремления. Надеяться на помощь Аллаха — спускать свою жизнь в выгребную яму. Никто, кроме нее самой, не позаботится о том, чтобы у детей была крыша над головой, одежда и еда на столе. Аллах может только подкидывать новые испытания, словно развлекаясь наблюдением за тем, как она в очередной раз будет искать выход из ситуации.

- Останешься до вечера? - спросила она у Арджуны. - Не буду сегодня ничего делать. Пусть у меня будет хоть полдня отдыха: посидим, поболтаем.

- Можно. Волдрин все равно поздно вернется. Он в рейсе.

- Вот и славно, - Иллка убрала тарелку в раковину. Мыть сразу не стала: надо подкопить грязной посуды, только потом включать насос. Кто-то ей сказал, что так он прослужит дольше. Меньше включений-выключений. - Вот и славно.

Глава 4

Глава 4.

Виктор уже начал жалеть, что они поехали с Хартманном. Сержант болтал без умолку. Конрад откровенно потешался, а он начинал злиться. Поток бесполезной информации сегодня был просто могучим, а, может, и раньше сержант выдавал столько же, но тогда Виктор просто не пытался сосредоточиться.

- Останови-ка возле вот того магазина, - попросил он, - сигареты закончились.

«Шкода» припарковалась возле пятиэтажного здания, на цокольном этаже которого расположился продуктовый магазинчик. Сигарет у него имелось с запасом, но Виктору потребовался повод, чтобы отдохнуть от говорильни. Конрад раскусил его нехитрый план:

- А я воды пойду купить. Сержант, тебе ничего не надо?

- Нет.

Они вышли из машины, и Конрад начал смеяться, едва удостоверился, что водитель их не услышит:

- Думал, может, пачку печенья ему купить, рот занят будет.

- Не поможет. Я уже пробовал.

- Как ты вообще с ним ездишь?

- Хартманн — мой ценный источник информации, да и машину он водит, словно пилот-профессионал. У всех есть маленькие недостатки.

- Я , так понимаю, сигарет тебе не нужно?

- Как и тебе пить не хочется, - парировал Виктор, - пошли уже.

Поход в магазин для него оказался удачным: удалось купить три пачки турецкого «Мальборо». Он рассовал их по карманам куртки, потом подумал и тут же открыл одну. Конрад для отвода глаз приобрел маленькую пластиковую бутылку газированной воды. Они остановились возле машины. Виктор закурил, смакуя вкус нормального табака.

Город жил своей привычной жизнью, словно ничего сегодня ночью не произошло. А он только сейчас начал думать о том, какая все-таки катастрофа случилась. Нападение внутри городского Периметра означало, что в следующий раз под ударом могут оказаться обычные граждане или объекты инфраструктуры. Но это, если рассматривать версию с мятежниками из Районов. Если придерживаться выбранной версии, то наркоторговцы совсем распоясались, и их следует прижать к ногтю.

- Скажи мне, друг, ты точно уверен, что начинать нам следует с Джеки? - спросил Конрад, возвращая его к текущим делам.

- Да. Она ведь такая коммуникабельная и, мне кажется, что я ей просто нравлюсь. Прощупаем почву, оценим настроения в их среде.

- Не думал на ней жениться?

- Много раз. Из нас получилась бы отличная пара. Коп-»аптекарь» и нарко-барыга. Убрали бы всех конкурентов и зажили бы счастливо и богато.

- Ну, ребенок у нее, положим, уже есть, - сказал Конрад.

- Еще лучше, можно вообще не напрягаться.

- А я бы с ней побаловался. Она аппетитная, следит за собой, ухоженная, и не дура совсем.

- Так женись ты, - засмеялся Виктор, - что ты мне ее сватаешь?

- Я женат, и мне нельзя, - Конрад показал палец, на котором должно было быть обручальное кольцо.

- Ладно, пошутили, о чем спрашивать будем?

- Обо всем понемногу. Она — дама в бизнесе известная, так что может и знает что-то, что нам поможет.

- Не хочешь, как приличный человек, предупредить ее о визите? - Конрад показал на телефонную будку.

- Надеюсь, что это станет сюрпризом, - Виктор докурил и выбросил окурок в урну возл обочины.

Они вернулись в машину. Хартманн тут же положил рацию на место: даже за краткое время их отсутствия он нашел способ с кем-то поговорить. Виктор иной раз думал, насколько тяжело приходится его супруге, но однажды встретил ее и понял, что сержант просто жалкий ученик на фоне великого мастера. Жена Хартманна сумела за четыре минуты задать Виктору не менее шестидесяти вопросов: по одному каждые четыре секунды.

Джеки Вайн, «Кайфовая Джеки» жила в новом районе Урошеваца, застроенном трехуровневыми таунхаусами. Стоило такое жилье очень дорого, так что соседи у нее были люди весьма состоятельные. Виктор приказал серданту включить сирену, когда они подъезжали к ее дому. Это вызвало неподдельный интерес: он заметил, как множество людей подходили к окнам и выглядывали на дорогу. Полиция здесь появлялась очень редко: просто не было нужды.

- Весь образ успешной деловой женщины сейчас ей разрушим, - пожалел бедняжку Конрад.

- Тут люди живут, хоть и приличные, но не наивные. Я не думаю, что среди них есть те, кто не знает о роде ее занятий.

- Представляю, каково ее пацану в школе, - заметил Конрад.

- Да нормально ему: мама же не поломойкой работает, а наркотой барыжит, так что все у него, как мне кажется, хорошо.

- Ну, не знаю, хотя...

Возле дома Джеки, крайнего слева блока таунхауса на четверых владельцев, были припаркованы два внедорожника «Форд». В одном из них сидели два парня. Охрана. Появление патрульной машины не вызвало у них никакой паники. Они открыли двери и начали изучать вышедших Виктора и Конрада.

- Дома? - не здороваясь, спросил у них Виктор. Один хотел сказать что-то резкое, но второй охранник одернул его, разумно полагая, что к хозяйке приехали не рядовые патрульные.

- Да. Как вас представить?

- Блядь, - выругался Конрад, - мы на прием к королеве собрались?

- Спокойствие, - Виктор совершенно не хотел никакого конфликта, - капитан Виктор Солано. Она поймет.

Охранник достал рацию и отвернулся в сторону:

- Джеки, тут «аптека», Солано, к тебе.

Виктор посмотрел на него внимательнее: высокий, спортивный, смазливое личико, возраст не больше двадцати пяти, одет в импортные джинсы и спортивную куртку. С таким охранником у Джеки явно нет никаких проблем в личной жизни, так что замуж звать ее бесполезно.

- Можете зайти, - парень с рацией показал на дверь, а второй все же решил проявить инициативу:

- Ордер, удостоверение...

- На хуй иди, - коротко бросил ему Конрад.

Охранник и предполагаемый любовник Джеки чуть ли не силой втолкнул покрасневшего напарника в машину и что-то начал ему объяснять. Виктор негромко сказал Конраду:

- Сбавь обороты, а то мы уже на первом допросе рискуем в больницу загреметь.

- Им тогда срок.

- А у нас есть время и возможность отдыхать в больнице?

- Я с этими уродами не могу по-другому, сраные шестерки, а гонора...

- Он пытается выполнять ту работу, за которую ему платят. Остынь или все испортишь.

- Да, сэр.

Джеки встретила их на пороге, явно не расположенная пропускать дальше гостиной:

- Чем обязана, Виктор, дорогой мой?

Выглядела она, конечно, для своих сорока пяти лет сногсшибательно: идеальная фигура, лицо красивое и симметричное от природы, зеленые глаза с какой-то бесовской искрой. На ней был домашний брючный костюм из белого льна. Пахло от нее почему-то конфетами.

- Есть разговор, дорогая моя.

- Это понятно. Надолго?

- Как пойдет.

- Ладно, располагайтесь, - она указала на кресла, - а я на кухню, надо выключить шкаф. Кофе, чай?

- Нет, спасибо, - ответил Виктор, хотя Конрад явно собирался согласиться. Ему стало забавно наблюдать за коллегой: тот явно растерял боевой запал и размяк. Виктор знал, что на Конрада таким образом действуют красивые женщины. Даже будучи женат, он умудрялся крутить параллельно минимум два-три романа на стороне. Джеки исчезла в недрах дома, но вернулась быстро, они едва успели сесть в кресла.

- Конрад, да? - обратилась она к напарнику Виктора, и тот удивленно подвигал бровями. Они никогда не общались лично, он ее видел всего лишь один раз, сидя в машине, пока Виктор о чем-то разговаривал с ней на улице.

- Да, очень приятно обнаружить, что такая красивая девушка знает твое имя.

- Не льсти себе, - разрушил иллюзии Виктор, - это профессиональный интерес. Верно, Джеки?

Она улыбнулась, но ничего не ответила на этот вопрос:

- Я так и думала, что ты приедешь ко мне первой, - начала она, а Виктор вспомнил, что рассчитывал «преподнести сюрприз», - у нас же дружба и полное взаимопонимание. И все такое.

- И все такое, - подтвердил он.

- Сразу: устраивать бойню мне нет никакого профита. К тому же ты знаешь, что это не в моем стиле. Ну и еще предварительный ответ: нет, я не знаю, кто это мог быть.

- Нам уже уходить? - Виктор сделал вид, что собирается подняться.

- Нет, конечно. Теперь ты спросишь, что я вообще думаю по поводу случившегося.

- Точно.

- Думаю, что это проделки Бюро.

- Круто! - они сказали это одновременно.

- Да просто все. Зачем мне или таким как я устраивать локальный армаггедон? Привлечь к себе дополнительный интерес? Никому это не нужно. Повстанцы из Районов? А как они преодолели Периметр? Остается только одно: Бюро чем-то выгодна смерть несчастных «дорожников», а вас направили по ложному следу. Я все сказала, господа полицейские.

- Это уже конспирология какая-то, - ответил Виктор, хотя в словах Джеки были здравые мысли. - А что ты думаешь по поводу Фрэнка?

- А что мне нужно думать по поводу этого безумного мудака? Он — психопат, красная тряпка для вас, ушлепок, который торгует смертью. В буквальном смысле.

Джеки специализировалась на марихуане и кокаине, причем кокаин продавала только избранным клиентам, так как позволить подобную роскошь в Республике могли единицы. Это было одним из факторов, который помогал ей успешно торговать и оставаться на свободе. «Травка» же приносила основную прибыль, да и Совет отдал негласное распоряжение особо не заострять внимание на этом наркотике. Легализация ему, конечно, не грозила, но рассеянный взгляд на нее имел объяснение. Упомянутый же Фрэнк Бейкер торговал «нектаром». Это был самый опасный главарь нарко-банды. Спрос на «нектар», особенно после запрета на проведение сафари, вырос неимоверно, так как население Республики на три четверти состояло из граждан до тридцати лет, а молодежь всегда готова попробовать что-то новое. Добыть «нектар» не просто, хранить и транспортировать тяжело, а потребность велика, так что цены на этот вид запретного удовольствия оставались стабильно высокими. Девяносто девять процентов рынка «нектара» не только в Урошеваце, но и во всей Республике контролировал Бейкер. При этом на него лично практически не имелось компромата: хитрый, умный и жестокий ублюдок действовал с такими мерами предосторожности, что все положения о служебной секретности казались детскими сказками на фоне тех усилий, что прилагал этот главарь для того, чтобы не оказаться уличенным.

Конкурентов, которые периодически пытались войти в бизнес с «нектаром», он устранял грубо, быстро и эффективно. Расстрелы, бомбы, банальная поножовщина — в ход шли все доступные средства и способы. Подобраться к нему с помощью внедренных агентов тоже не получалось. Виктор не зря задал вопрос про него Джеки. Расстрел КПП очень походил на силовые акции, которые проводил Фрэнк.

У Джеки с ним имелись давние счеты. Когда-то Фрэнк решил, что может воспользоваться ее развитой и обширной курьерской сетью, предложил сотрудничество, но получил категорический отказ. Но он был не тем человеком, кто привык к отказам. У Джеки сгорело несколько гидропонных ферм и пропали шесть курьеров, чьи обезображенные тела были найдены чуть позже. Однако Джеки проявила характер: собрала родителей и детей ключевых членов своей организации, привезла их в полицейское управление, заявила, что на них открыта охота, оторопевшим копам не оставалось ничего другого,как взять тех под защиту. Сама же миссис Вайн начала ответные действия, причем очень эффективные. Хоть на Фрэнка работали люди, поднаторевшие в убийствах, но их количество было гораздо меньше, так что вскоре чаша весов начала склоняться не в его пользу. На этом этапе противоборствующие стороны проявили чудеса дипломатии и остановили начавшуюся бойню. Однако злобу друг на друга затаили оба.

- Ему это сделать вполне под силу, но, если ты помнишь нашу с ним историю, Виктор, то психопат не лишен здравого смысла. А вообще, спросите его сами, можете даже не очень вежливо. Сделаете даме приятно.

- Не подскажешь, где его найти?

- А ты совсем забросил работу, Виктор? - ее улыбка завораживала. - Не узнаю талантливого молодого копа.

- Не совсем, - пробурчал он, прекрасно понимая, что она права. - Там же? В «Колонне»?

- Там же, в «Колонне», - передразнила его Джеки. - Этот мудак, по моим наблюдениям, вообще уходит оттуда только для сна и помывки.

Речь шла о дорогом, но очень специфичном пабе в центре города. Это было излюбленное место встреч городского криминала, место, где они отдыхали от грызни между собой, где действовало перемирие. Виктору нравилось пиво, которое там подавали, но совершенно не нравилась публика, а цены на напитки и еду вообще вызывали отвращение.

Если Фрэнк там в данный момент, то соваться туда вдвоем не самое умное решение.

- Ценю твою помощь, Джеки, - он ни капли не лгал этой красивой женщине, которая могла спокойно отдать приказ убить человека и не испытывать по этому поводу никакого душевного беспокойства.

- Всегда рада помочь своим, хм, друзьям, - она снова улыбнулась. - Я, правда, не понимаю одной вещи: вы-то тут при чем?

- Ты о расследовании?

- да. Почему «Аптека»?

- О, - Виктор понял, что она все же не полностью осведомлена о положении дел в их управлении, так что решил полностью не раскрывать карты. - нам поручили оказывать помощь «убойщикам». Ты же понимаешь, что все копы не только города, но и Республики, будут участвовать в розыскных мероприятиях.

- Я примерно так и думала. Господа, у вас еще есть вопросы?

- У меня - нет, - ответил Виктор, а Конрад закашлялся и, покраснев, как влюбленный школьник, спросил:

- Вам, наверное, бывает иногда скучно по вечерам?

- Не бывает, - улыбаясь ответила Джеки, - в моей жизни есть один мужчина, он самый главный и самый важный для меня человек. Мой сын. Так что вечерами я занята.

- Понятно, - пробормотал Конрад, а Виктор отвесил хозяйке дома шутливый, но все же вежливый поклон:

- До новых встреч, дорогая.

- До новых встреч, господа.

Они прошли мимо охранников, которые о чем-то болтали, стоя возле второго «Форда».

- Ты , правда, решил с ней попробовать? - спросил Виктор у Конрада.

- Ну, подумал, что попытка - не пытка.

- Хуевая идея, - Виктор так резко перешел от шутливого тона к злобному, что напарник вздрогнул. - Она же убийца, хладнокровная сука в обличье красивой женщины с мозгами. Если у вас, не дай бог, что-то и получилось бы, то она тебя трахала бы в жопу в прямом и переносном смысле. Заметь, не ты бы имел ее, а она тебя. И я первый бы стал настаивать на твоем отстранении от работы.

- Да я просто пошутил, что ты так разошелся?

- Блядь, ну что-то не сильно это было похоже на шутку. У тебя член штаны порвать был готов.

- Ты заметил?

- Что заметил? - не сразу понял вопрос Виктор.

- Что у меня встал.

- Да ты точно больной! - теперь он не мог удержаться от смеха. - Я же не извращенец, чтобы за твоим хуем слежку вести. Все, закрой эту тему. Давай, лучше подумаем, как Фрэнка допрашивать станем. Он явно не будет рад нашему визиту.

- Спецов придется вызывать, - ответил Конрад. - Я тоже не горю желанием в «Колонну» соваться с удостоверением. Даже с тобой.

- Нда. Не успели начать, а нам уже дуболомы Стоуна нужны.

- У тебя с ним проблемы?

- У меня ни с кем нет проблем, - отрезал Виктор. - Стоун единственный нормальный человек в своей стае отморозков. Он им всем вместе заменяет мозг.

- Не любишь спецназ?

- Не очень.

- Зря, там есть нормальные парни. Они, конечно, самовлюбленные черти, но могут быть и нормальными.

- Да хер на них: нормальные, не нормальные — надо звонить Стоуну и заказывать штурмовую группу.

- Даже Герта ставить в известность не станешь?

- У меня карт-бланш от полковника.

Виктор достал сотовый телефон и уставился на черный выключенный экран, нажал кнопку включения, началась загрузка, и тут же индикатор зарядки отобразил ноль процентов. Вот и объяснение, почему он был недоступен ночью. Проклятый аккумулятор полностью вышел из строя и просто не держал заряд.

- У тебя мобильный с собой?

- Да, а что с твоим?

- Умер, скорее всего.

- Держи, - Конрад протянул ему свой телефон.

- Стоун у тебя как Стоун?

- Это служебный телефон.

Виктор нашел в адресной книге Стоуна и нажал кнопку вызова. Проблема с аккумуляторами и элементами питания в Республике стояла очень остро. Эмбарго на поставки электронного оборудования и топливных элементов заставило правительство реанимировать древнюю телефонную связь посредством проводов, поэтому телефонные будки вернулись на улицы Урошеваца спустя двадцать лет после их, казалось бы, окончательного исчезнования. То же самое происходило и в общественном транспорте: наличие собственной атомной электростанции позволяло с лихвой обеспечить население дешевой энергией и возродило к жизни троллейбусы, а также мотивировало раскинуть контактную сеть по всем значимым трассам Республики и перевести на питание от нее гражданский пассажирский и грузовой автопарк. С бензином и остальным горючим дела также обстояли печально, поэтому личный автотранспорт перешел в разряд роскоши. Собственный автомобиль содержать было очень дорого, к тому же периодически возникал дефицит бензина. Дизельное топливо, использовавшееся военной техникой, вообще не поступало в гражданский оборот и подлежало немедленной сдаче властям Республики. Сотовая связь использовалась только силовыми структурами: полицией, армией, Бюро и службами спасения.

Многие вещи стали недоступны после обретения Республикой независимости. Но свобода стоила того, чтобы терпеть некоторые неудобства, с которыми по мере возможностей у Республики получалось справляться.

- Сэр, это капитан Солано, Виктор. Я с номера Конрада вам звоню. Полковник...

- Да, капитан. У меня есть распоряжение Герта. Уже понадобилась помощь?

- Да, сэр. Фрэнк Бейкер.

- Хорошо. Время, место, транспорт?

- 16:30, паб «Колонна», гражданский.

- Принято, капитан. Я отправлю вам лучших. Этот Бейкер будет явно не один?

- С большой долей вероятности, сэр. Сэр, я пока буду на этом номере, а еще со мной можно связаться по рации, код 262621.

- Хартманн?

- Да, сэр.

- Только в крайнем случае. Отбой.

Виктор закурил.

- У нас почти два часа свободного времени. Давай заедем в управление, попробую получить новую трубку.

- Давай. Кофе попьем заодно.

- Что думаешь по поводу нашей встречи?

- Ну, про Бюро Джеки лихо загнула. Они, конечно, те еще хитрые жопы, но расстреливать копов — вряд ли стали бы.

- Абсолютно с тобой согласен. Там палачи служат, но не придурки.

- А ты сам, как думаешь, Виктор?

- Даже не знаю. Вот во всем похоже на атаку террористов из Районов. Но не стыкуется эта версия из-за периметра. Там нарушений нет и не было. Значит, действовали граждане Республики.

- А почему, правда, нас не бросили помогать отделу по расследованию убийств, а взвалили на наши плечи весь этот кровавый фарш?

- Конрад, дружище, ты видел, кто сейчас служит в отделе по «убоям»?

- Видел, конечно.

- Там молодежь со стажем два-три года после академии. У них ни опыта, ни агентуры. Старые оперативники оттуда либо ушли на повышение, либо отправились на пенсию. Герт-то сам из «убойщиков», как начальником управления стал, своих по должностям раскидал. А до этого случая там и молодежь справлялась: «бытовуха», ревнивые супруги, максимум, магазин наркоша ограбил и продавца угандошил. Мы на их фоне — старые опытные кони.

- Логично.

Виктор попал в точку. Семьдесят два процента граждан РесПублики составляли молодые люди в возрасте от шестнадцати до тридцати лет. После получения независимости одной из задач Основателей стал демографический прорыв, который и был осуществлен. Подавляющее число первых граждан имело три-четыре ребенка, некоторые и больше. Виктор являлся исключением из правил. Его отец погиб во время стычки с диверсантами, когда ему было всего два года. Мать больше не захотела ни с кем связывать свою жизнь: нет, мужчины у нее появлялись, но ни с одним из них она не стала заводить новую семью.

Большое количество молодежи объясняло и распространенность наркотиков: молодости свойственно желание расширить границы восприятия, проверить на собственном опыте запреты.

Со временем, полагал Виктор, все нормализуется, но пока у них будет масса работы.

Так как урны нигде поблизости не нашлось, то он бросил окурок на дорогу и тщательно растер его носком ботинка, испытывая угрызения совести. Но ничего, здесь явно следят за чистотой.

Они сели в патрульную машину.

- В управление.

- Да, капитан, - ответил Хартманн и тут же задал вопрос:

- Ну как прошло?

Виктор мысленно простонал и начал рассказ, старательно избегая какой-либо конкретики. Все равно сержант не отстанет.

Глава 5

Они вернулись в управление, Конрад пошел в свой кабинет делать кофе, а Виктор спросил у Хартманна:

- Бронежилеты и винтовки у нас с собой?

- Обижаете, капитан, - сержант открыл багажник и продемонстрировал его содержмое. Маленький арсенал на случай, если начнется серьезная заваруха.

- Отлично, бери чистый «ситроен» и перекладывай туда это добро.

- Да, капитан.

В этот момент во внутренний дворик закатился черный «Мерседес», машина Герта. Полковник вылез из салона и сразу увидел Виктора:

- Сигареты есть?

- Да, - Виктор сильно удивился вопросу, но полез за пачкой. А когда рассмотрел Герта получше, то удивился еще сильнее: обычно невозмутимый полковник был бледен, пальцы дрожали, когда он брал протянутую сигарету и зажигалку.

- Черт, десять лет не курил, - сказал он и чиркнул кремнем. - Благодарю.

- Не за что, сэр, - Виктор решил, что лучше будет идти к снабженцам, но Герт остановил его:

- Не удивляйся. Я только что с заседания в Совете. Давненько меня так не унижали, чертовы бюрократы.

- Из-за расстрела?

- Естественно. Требуют, как и предполагалось уже к вечеру предоставить подозреваемых. А ты почему здесь?

- Нужно заменить сотовый. Мой все, аккумулятор приказал долго жить. Стоун готовит людей.

- Есть уже кто-то?

- Пока нет, сэр. Первые допросы ничего не дали, - по пути в управление он по телефону Конрада связался с Габи, которая сообщила, что опросила двух человек из списка, но с нулевым результатом.

- Кого со спецназом брать собираешься? - полковника качнуло. Никотин ударил в мозг, который отвык получать его таким способом.

- Бейкера.

- Арестуй этого ублюдка, даже если он вообще никак не связан с нашим делом. Пойдет на «затравку», а потом разберемся.

- Ордер на арест подпишите? - Виктор решил прикрыться бумагами как можно плотнее, потому что дело пахло все более гнусно.

- Конечно. Хочешь совет?

- Всегда готов выслушать старшего.

- Когда тебе предложат занять мое место, а это с тобой случится уже через несколько лет, то не соглашайся. Я сегодня тысячу раз пожалел, что не остался начальником отдела. Тысячу раз.

- Вряд ли мне …

- Тебе, тебе, Виктор. Мне лучше знать. Но дело не в этом. Дело в том, что там, - полковник показал рукой с сигаретой на небо, подразумевая Совет, - всем насрать, как выполняется работа. Их интересует только результат.

- Это Бюро нам гадит.

- Мимо. Директора Коллинза сношали даже больше меня. Это очень редкий случай. Обычно мы дерьмо, а Бюро белое и пушистое, но сегодня нас распяли.

У полковника из дрожащих пальцев выпала недокуренная сигарета, и Виктор протянул ему еще одну.

- Закончишь с Бейкером, я тебе сразу еще задание дам.

- Какое?

- У нас еще одно происшествие. Пропал «транспортник», старший лейтенант Хаккинен.

- В смысле пропал?

- В обед пришла его жена и заявила , что он вечером уехал на работу, хотя был на выходном, и больше не появлялся.

- И поехал он, на КПП 5.

- Да, она как-то узнала о случившемся и прибежала сюда, чтобы узнать, а не в числе ли погибших ее муж.

- А что же из командир? Майор Тан? Ведь весь личный состав утром подняли. Он что не заметил отсутствие подчиненного?

- Этот ушлепок побоялся мне об этом доложить, так как не хотел усугублять уровень стресса и надеялся, что Шлезингер все-таки появится.

- Он совсем умом тронулся? - Виктор искренне недоумевал.

- Похоже на то. Вечером заменю его на кого-нибудь более устойчивого к «стрессу». А он пойдет завтра перекресток в центре регулировать. У нас имеется потенциальный свидетель или возможный убийца. Как я и думал.

- Тогда мне сворачивать мероприятия со своими подопечными?

- Нет. Продолжай, для поиска Шлезингера я выделю «убойщиков» и «барахольщиков».

«Барахолка» - отдел по борьбе с имущественными преступлениями: кражами, грабежами и разбоем. Там работали достаточно опытные сотрудники, так что Виктор с некоторым облегчением подумал, что хоть в этом он получит настоящую помощь.

- Я все больше склоняюсь к мысли, что за этим расстрелом стоит кто-то из нас, копов, - опять начал Герт. - И этот Шлезингер как-то с ними связан. Люди из Бюро перевернули у него все дома, ничего подозрительного. Проверили банковские счета — все в пределах нормы. Никаких тайников, да и жена утверждает, что ничего необычного в их жизни не происходило. Но именно такие вот домашние тихони могут оказаться талантливыми организаторами.

- Вы его вообще помните, этого Шлезингера?

- Кстати, да. Спокойный такой парень, рассудительный, грамотный. По службе нареканий не имел. Физическая подготовка на среднем уровне. Ответственный, что редко для молодежи.

- Это камень в мою сторону?

- Это констатация факта, Виктор. Ты на общем фоне — образец человека долга.

- Спасибо.

- Ладно, хватит трепаться. Занимайся Бейкером, потом ко мне с докладом. И, прошу, включи мозг и подумай, что же произошло там на самом деле.

- Хорошо, вам еще сигарет дать?

- Не надо. Надеюсь, что не втянусь заново, - полковник направился к себе, а Виктор к снабженцам, где без проблем получил новый телефон, в котором по заверениям снабженца, аккумулятор стоял относительно свежий, переставил SIM- карту и вернулся к «ситроену», возле которого его дожидался Конрад с двумя кружками кофе.

- Держи.

- Спасибо, но ты же знаешь, что я кофе не особо.

- Не хочешь? Хартманну отдам.

- Давай.

Виктор сделал глоток и скривился. Никогда не понимал людей, кому нравится эта горечь, вот чай совсем другое дело, особенно, если удастся достать хороший сорт.

К ним подошел Стоун — два метра мышц и лицо с мощными надбровными дугами, до блеска выбритая голова. Но по мнению Виктора это был один из самых эрудированных людей не только в управлении, но и среди всех, с кем ему доводилось общаться.

- Я выделил вам двенадцать бойцов, лучших. Этот Бейкер сам по себе угроза. Из первых граждан, прошел боевые действия в Сирии, а потом активно участвовал в Революции Независимости. Я даже лично с ним несколько раз пересекался в те времена.

- Он уже тогда был долбанным отморозком?

- Мы все тогда были долбанными отморозками, - усмехнулся Стоун, - иначе вас бы, ребятишки не было. Только кое-кто не сумел вовремя остановиться. Вот и все дела.

Бойцы спецназа начали выходить из управления. Они весело переговаривались между собой. Высокие, боевые костюмы сидели на них как влитые, даже лица у них были похожи на лицо своего командира, только за ними скрывалась пустота, в отличие от Стоуна. Но им и не нужно было думать, им требовалось действовать.

Ему как-то довелось вместе с этими парнями сдавать зачет по стрельбе, это произошло в самом начале его карьеры. Виктор считал, что достаточно хорошо пострелял, но они начали насмехаться над ним, демонстрировали полное презрение к такому , как он, полицейскому. Стреляли они, конечно же, метко, но их ведь только этому и учили. Унижение на тех стрельбах впечаталось в его память, так что он спецназ теперь не выносил, стараясь как можно реже прибегать к их использованию.

Подкатился зеленый «Форд-транзит» с темной тонировкой стекол салона. Из управления показались два спецназовца в гражданской одежде: водитель и координатор. Вид у них был самый обыденный, даже прически имелись в отличие от короткостриженных коллег в боевых костюмах.

Один из спецназовцев нес небольшой чемоданчик из блестящего металла. Переносной холодильник. Виктор залпом допил кофе и вытащил сигарету. Содержимое чемоданчика было известно, но не вызывало у него никаких положительных эмоций. Он, как и все полицейские, в период подготовки пользовался таким чемоданчиком. Лично ему больше не хотелось. Одна мысль о содержимом вызывала отвращение. А для спецназа это был просто привычный инструмент, что-то вроде дополнительной брони или новой модели винтовки.

Стоун проследил его взгляд и, видимо, распознав эмоции Виктора, заявил:

- Это наш дар и глупо отказываться от него ради благого дела.

- Я знаю, - ответил Виктор, - я знаю, но сам не хочу. Стараюсь справляться и без этого.

- Отрицающий? - в голосе Стоуна послышалось презрение.

- Нет, - твердо возразил Виктор, - но и не любитель.

- Уже лучше, - командир спецназа смягчил тон.

Пришло время выезжать, и все начали грузиться по машинам.

«Колонна» располагалась в тихом уютном переулке на центральной улице, рядом находились здания казначейства и офисы коммунальных служб. Микроавтобус со спецназом припарковался возле казначейства, так как рядом с этим учреждением такой автомобиль не вызывал подозрений, Хартманн завел «ситроен» на стоянку возле офиса дорожного управления. К ним тут же подскочил охранник с намерением прогнать чужой автомобиль, но жетон сержанта снял вопросы. Конрад предупредил парня:

- Не вздумай никому брякнуть, что здесь копы.

- Понял , господин...

- Исчезни.

Виктора начала раздражать грубость напарника, но он решил поговорить с ним об этом позже. Минут десять они наблюдали за массивной деревянной дверью паба. Никто в него не входил и не выходил, что сперва показалось странным, но потом Виктор вспомнил, что время послеобеденное, день рабочий, так что посетители, а основную массу составляли все же не бандиты, а обычные горожане, начнут прибывать после окончания рабочего дня. Тянуть не имело никакого смысла. Он вышел из машины и, глубоко вздохнув, зашагал в сторону паба.

Охраны в «Колонне» никогда не было, функции вышибал выполняли два бармена, так что за стойкой всегда находились два крепких парня.

Внутри оказалось не так уж и пусто: почти треть зала была заполнена любителями пива. С двух плоских экранов на средней громкости транслировался какой-то футбольный матч: спортивные каналы, принимаемые через спутниковые сателлиты, были одними из немногих трансляций, которые не блокировались странами за Барьером. Все образовательные и научно-популярные безжалостно блокировались. Делалось это с целью не допустить и малейшего информирования граждан республики о новостях технического прогресса. Доступ в глобальную сеть также ограничили практически сразу после Восстания. Оптоволоконные и иные кабели были просто перерезаны, мобильная связь на приграничной территории отключена, кодировки спутникового интернета и связи изменены так, что подобрать их до сих пор не получалось На территории же Республики на момент обретения независимости имелось всего шесть относительно мощных серверов, на основе которых и функционировала местная компьютерная сеть, которая как и сотовая связь со временем стала доступна только правительственным структурам. Компьютеры исчезли из повседневного быта граждан. Виктор знал, что за Барьером дела обстоят иначе, но не придавал этому значения.

Он подошел к стойке бара, надеясь, что никто не узнает его. Заказал бокал пива, осмотрелся.

Бейкер сидел напротив входной двери, так что прекрасно мог видеть всех входящих, но ему просто невероятно повезло, что в момент, когда Виктор заходил, наркоторговец повернулся к сидевшему слева мужчине в деловом костюме и галстуке. Больше никого за тем столиком не было, соседние тоже пустовали. За время работы он неплохо научился оценивать людей, но сейчас никто из остальных посетителей не походил на охрану торговца. Напротив одного из экранов собралась почти половина гостей паба. Они шумно комментировали ход матча.

Бармен подвинул ему бокал, налитый до краев, а тонкая шапка густой пены вызвала приступ зависти. У него никогда так не получалось наполнить бокал пивом, хотя, честно признаться, большой практики в этом деле у него не имелось. Виктор был равнодушен к алкоголю. При необходимости мог выпить, но очень редко испытывал желание по собственной воле побаловать себя пивом или чем-то покрепче. Ощущение опьянения ему даже нравилось, но часто его испытывать не хотелось.

Он сделал несколько глотков. Превосходный вкус за превосходную цену.

- Извини, друг, курилка не закрыта? - спросил он у бармена.

- Нет. Знаешь, где? - так как бывал он здесь нечасто и не относился к числу постоянных клиентов, то вопрос был логичным.

- На балконе над входом?

- Да, все верно,- бармена отвлек напарник.

Виктор вернулся ко входу в паб, с правой стороны от двери наверх вела крутая металлическая винтовая лестница, покрашенная в черный цвет, по которой он поднялся, толкнул легкую пластиковую дверцу и оказался на просторном балконе с четырьмя стульями и небольшим столиком, на котором стояли тяжелые стеклянные пепельницы. Желающих покурить кроме него не нашлось, он подошел к перилам, достал сигарету и махнул рукой наблюдавшему за ним Конраду..

Микроавтобус с спецназовцамимедленно развернулся на парковке и подъехал ко входу паба. Раздвижная дверь открылась, и на тротуар один за другим начали выбегать бойцы Стоуна. Виктор решил, что покурит позже. Расстегнул молнию куртки, вытащил наружу жетон, достал из наплечной кобуры пистолет. Пульс у него участился. Не первый раз ему приходилось участвовать в задержании преступника, и каждый раз перед началом его охватывало волнение. Сейчас он невольно позавидовал спецназовцам, которые перед каждой операцией накачивали себя согласно инструкции, но зависть тут же исчезла, когда он вспомнил свои ощущения.

Виктор увидел, как один из бойцов открывает дверь, запуская остальных внутрь, и тоже вернулся с балкона.

Стоя на ступенях лестницы, он получил прекрасный обзор.

Бойцы Стоуна двигались стремительно, мгновенно оценивая обстановку. Чем-то их действия напомнили ему видео про акул — те тоже в погоне за добычей пронзали толщу воды уверенно, но с некоторой грацией.

Спецназовцы разделились на три тройки, а оставшийся у входа командир прокричал, перекрыв даже звук телевизоров:

- Всем лечь на пол, руки над собой.

Это вызвало недоуменные и недовольные возгласы среди посетителей, но несколько человек моментально подчинились — видимо, уже имели опыт подобных ситуаций. Виктор неотрывно следил за Бейкером. Тот отреагировал совершенно спокойно. Выполнять команду не стал, но положил руки перед собой, отодвинув подальше бокалы с пивом. Его товарищ или знакомый в сером костюме поступил аналогичным образом. Виктор перевел дыхание: он ожидал яростного сопротивления, с десяток вооруженных охранников, но все прошло гладко.

Первая тройка спецназовцев уже стояла рядом со столиком Бейкера, их коллеги тем временем укладывали остальных посетителей на пол. В паб вошел Конрад, и Виктор начал спускаться вниз. В этот момент один из спецназовцев грубо толкнул какого — то мужика в джинсовой куртке, и тот среагировал абсолютно неадекватно: попытался ударить бойца тяжелой пивной кружкой. Виктор не успел толком рассмотреть как эта кружка впечаталась в лоб хозяина, а сам он повалился на пол, увлекая за собой деревянный стул.

Открылась дверь коридора, где располагался туалет, и еще один герой решил, что спецназовцы прибыли именно за ним, в руках у него был пистолет. Виктор простонал, когда раздался тихий хлопок выстрела. Стрелял стоявший ближе к туалету боец. Пуля копа раздробила кисть бандита, и дверь туалета забрызгало кровью, пистолет с громким звуком ударился об керамическую плитку.

Спецназовцы за эти считанные секунды успели заставить всех остальных лечь на пол и полностью взяли ситуацию под контроль. Бейкера словно игрушечного солдатика выдернули из-за стола, хотя весил он не меньше восьмидесяти килограмм, и поставили на колени. Человека в сером костюме двумя тычками уложили на пол перед барной стойкой.

Виктор решил, что больше геройствующих не найдется, подошел к стойке, допил свое пиво одним длинным глотком и положил купюру в десять евро рядом с опустошенным бокалом. Затем убрал пистолет в кобуру, в глубине души радуясь тому, что не пришлось его использовать, да и само задержание прошло почти без осложнений. Он заглянул за стойку и обратился к бармену:

- Можешь встать и вызвать «скорую» парню возле туалета. Только предупреди их, что мы здесь.

К нему подошел Конрад, и они вместе направились к Бейкеру. Пухлый, с красным лицом, то ли от гнева, то ли от количества выпитого пива, под маленькими злыми глазками, темные круги. Нос ломали неоднократно, губы пухлые и влажные. Брился дня три назад, рыжеватая щетина придавала ему вкупе с крохотными глазами сходство с поросенком, только не добродушным, а этаким Свином — Кровавым-Убийцей. Виктор поймал себя на мысли, что думает о какой-то чуши.

А вот голос у торговца был на удивление приятным: не писклявым или хриплым, а нормальным мужским голосом, что сразу меняло представление о его владельце:

- Капитан Солано, к чему все эти сложности?

- Я не вижу никаких сложностей, гражданин Бейкер.

- Я имел в виду этих бравых ребят, которым пришлось хлебнуть перед атакой, а все зря. Даже пострелять толком не удалось. Вы , капитан, могли мне просто позвонить, и я бы сам пришел к вам.

- Репутация, гражданин Бейкер, репутация стоит многого. Вот у вас она такая, что приходится брать на встречу с вами взвод профессиональных военных.

- Бросьте, вы же знаете, что я человек разумный.

- Собственно, я хотел сказать вам, гражданин, что вы арестованы по подозрению в убийстве одного и более лиц в составе преступной группировки...

- Арестован или задержан? - внезапно вмешался лежащий на полу человек в сером костюме, а Виктор сразу подумал, что сейчас начнутся не самые приятные моменты.

- А вы кто?

- Я - адвокат господина Бейкера. Меня зовут....

- Выкиньте этого недоделанного на улицу, -приказал он спецназовцам, и те подчинились. Адвокат, подхваченный за руки, предпочел замолчать.

- Хорошо, - Бейкер провел кончиком языка по верхней губе, - я примерно так и представлял наш сегодняшний вечер, капитан.

- Вы не станете отрицать свое участие в убийстве представителей власти?

- Разумеется стану, но только под протокол, а пока я буду вести с вами, капитан, светскую непринужденную беседу, хотя с последним не все так однозначно, - именно в этот момент на вытянутых руках Бейкера защелкнулись наручники.

В паб осторожно заглянули две девушки в медицинских халатах. Командир спецназа , остававшийся у входа, проводил их к придурку с раздробленной рукой. Конрад распорядился оказать ему помощь на месте, а потом доставить в управление. Виктор не думал, что парочка посетителей, вхдумавших оказать сопротивление, работала на Бейкера. Мелкие бандиты, запаниковавшие при виде бойцов спецназа.

Наркоторговца вывели на улицу и разместили в микроавтобусе. Трое бойцов пересели в «ситроен» Хартманна, освободив места для Виктора, Конрада и Бейкера. Два спецназовца остались в пабе дожидаться прибытия патрульной машины, чтобы транспортировать задержанных.

Виктор сел так, чтобы оказаться напротив Бейкера. Тот задумчиво улыбался, чем сильно раздражал детектива.

- Нет, я, конечно, никогда не был высокого мнения о качестве сотрудников нашей полиции, но такого точно не ожидал. Что вам про меня такого наговорили, что вы притащили на разговор банду убийц?

- Фрэнк, а давайте перейдем на «ты», - предложил Виктор. - Меня можешь называть по имени.

- Наши отношения становятся все более доверительными? Правда, Виктор?

Он смотрел на этого пухлого губошлепа и думал, как могло так получиться, что мужик с такой внешностью сумел нагнать страха на весь криминальный мир Урошеваца и даже полиция относилась к нему с большой осторожностью. Только помутнение рассудка могло объяснить такое отношение к Бейкеру, потому что на расчетливого убийцу он никак внешне не походил.

- Местами, - улыбнулася Виктор, - не во всем.

- Ну, тогда я начну издалека. И говорить буду не про то, что было, а про то, что будет.

- Пророк?

- Прорицатель. Через трое суток ты лично извинишься передо мной за проведенное с нарушением закона задержание, будешь виновато прятать глаза, тебе будет трудно говорить эти слова: «Прошу простить нас, гражданин Бейкер». Но это будет через трое суток, а в следующие два дня ты постараешься высушить мой мозг бестолковыми вопросами. К сведению: расстрел КПП — не моя работа.

- Чья же? - с иронией поинтересовался Виктор, на что получил следующий ответ:

- А мне откуда знать? Я думаю, что это работа тех, кто подкинул в багажник патрульной машины четыре килограмма забарьерного амфетамина. Ведь только из-за наркоты расследование поручили вам?

Бейкер продемонстрировал поразительную осведомленность о расследовании дела, что похволяло Виктору предположить наличие у него осведомителей среди полицейских. Но про наркотики знали не очень многие, хотя не так уж и мало людей. Те, кто обнаружил, те, кто документировал как улики, те, кто проводил экспертизу. Информация могла уйти из управления на любом из этапов.

- Да, - он решил не играть с Бейкером в игры, чем удивил пухляша.

- Я вижу, что у вас есть потенциал, Виктор. Тогда мне даже интересно будет продолжить. Смотрите, если следовать вашему предположению, заметьте, что оно в корне неверное, о том, что я глава организации, поставляющей «нектар» в город, то какой мне смысл злить власти таким безумным актом насилия?

- Предположим, что курьеров остановили на этом КПП, - сказал Виктор, понимая, что говорит полную чушь.

- Виктор, вы же не новый человек в «аптеке», и прекрасно понимаете, что «нектар» товар особенный и никак не может транспортироваться большими партиями. Да, он дорогой, я , кстати, об этом знаю только из прессы, но даже несколько доз «нектара», а это максимум двенадцать доз у одного курьера, не могут послужить причиной для расправы.

Виктор ожидал чего-то подобного, так как выглядело такое объяснение вполне логичным, только Бейкер славился тем, что периодически отпускал логику и здравый смысл погулять в сторонке, когда принимал решения. Сейчас он производил впечатление адекватного и договороспособного человека, который не стал оказывать сопротивление и пытается что-то пояснить.

- А если расстрелянные сами решили заняться таким бизнесом. Стали конкурентами? Или курьеры везли не готовые дозы, а источник?

- Если бы копы занялись «нектаром», то человек на чей бизнес они замахнулись банально бы сдал их Бюро. А источник провезти легче, чем готовый «нектар». Так что никак не получается. Хотя и получаться тут нечему. Мы ведь все равно рассуждаем о какой-то мифической фигуре.

- Именно мифической, - Виктор отлично помнил, что Бейкер ушел из армии со скандалом: избил командира до полусмерти, но сделал это так, что доказать тот ничего не смог, поэтому для Фрэнка создали просто невыносимые условия службы, и он сам попросился в отставку, которую охотно подписали. Никому не хотелось нести ответственность за поступки неуправляемого психа. По слухам, когда Бейкер начал заниматься «нектаром», то собственноручно забил до смерти семь человек из конкурирующих банд.

- А я ведь знал твоего отца, Виктор. Сержант Карлос Солано, герой Ресрублики, парень, который в одиночку почти целый день держал оборону против группы испанских диверсантов. Он бы точно не одобрил твой выбор профессии. Копаться в чужом грязном белье — не лучшая работа для мужчины. Но ведь еще приходится подчиняться всяким мудакам.

- В армии ведь также.

- Почти, особенно начальство тупое, похоже на ваше, но самое лучшее никак не быть связанным с государством.

- Вот не пойму, если такой анархист сидит передо мной, то почему для него так важны деньги?

- Деньги всегда важны, - выдал не очень убедительный аргумент Бейкер. - Но вернемся к нашему мифическому парню. Выходит, незачем ему совершать такую глупость.

- Но у парня могут быть серьезные проблемы с головой, - Виктора начала забавлять такая иносказательная форма беседы, - потерян самоконтроль, и вот, на пике эмоций, он отдает такой приказ.

- И в дело вступают такие вещи, как улики, - Бейкер тоже забавлялся, - парень не покидал один уютный бар несколько дней, никому не звонил, есть масса свидетелей, что он даже толком ни с кем не общался.

Виктор понимал, что Бейкер прав, и хотя ему хотелось, чтобы именно этот человек со свиными глазками, оказался виновным, он осознавал, что вероятность этого ничтожна. Но арестовать его придется.

- Есть выживший свидетель, - солгал он, - который в подробностях видел нападавших.

Никакой реакции со стороны наркоторговца не последовало, и такая невозмутимость окончательно уверила Виктора в непричастности Бейкера.

- Тогда я только могу поздравить вас, господа, с новыми званиями в скором времени.

Раздался громкий визг звонка мобильного телефона, и Виктор не сразу понял, что это мелодия на его новом сотовом. Герт.

- Слушаю, сэр.

- Везете?

- Да, сэр.

- Через запасной вход заводите, у нас тут уже три адвоката на пороге, а четвертый пишет заявление на тебя за необоснованное применение силы и превышение полномочий.

- Но как он успел добраться до управления раньше нас?

- Не знаю, но будь спокоен по этому поводу. Отобьемся от них. Ордер на арест готов, так что посидит некоторое время, а там, может, и задержится.

- Понял, полковник.

Во взгляде Бейкера проскользнула грусть:

- Ты не похож на Карлоса. В тебе нет огня. Нет страсти. Система поработила тебя. Не думаю, что, окажись ты на его месте, поступил также.

Виктор очень сильно не любил разговоры про отца, которого не помнил совершенно, и чьим образом его просто утомили в школе и академии, используя в качестве примера. Мать же вспоминала про него редко, с теплотой, конечно, но старалась не ворошить прошлое. Она осуждала мужа за то, что тот между семьей и выполнением долга, выбрал второе. Виктор иногда тоже размышлял, как бы поступил в подобной ситуации, и не приходил к однозначному выводу.

Он подумал о том, что пока за целый день они не получили ни капли ценной информации, ничего, что могло бы указать на убийц. Правда, версия с внутриполицейскими разборками все больше становилась похожей на правду. Виктор попытался представить, что могло подтолкнуть его коллег на такое. О том, что есть нечистые на руку копы, знали все. Но вряд ли в управлении зашкаливала коррупция. Совет платил своим полицейским неплохие деньги, многие служили не только ради денег и карьеры, но и по внутренним убеждениям, что с преступностью нужно бороться, а граждан защищать от бандитов. Он сам никогда не прикасался к чужим деньгам или наркотикам, хотя возможностей сделать это без свидетелей было хоть отбавляй. Внутренняя установка, что это неправильное поведение и осторожность, не давали ему так поступить.

Время шло, а ответов на вопрос, кто убил транспортников так и не появлялось.

Ну и черт с ним. Сейчас они доставят Бейкера в управление, а потом он переключится на поиски Шлезингера. Виктору направление пропавшего транспортника показалось более перспективным, чем бессмысленные опросы торговцев.

Глава 6

Глава 6.

Иллка сидела на кухне и аккуратно переписывала в тетрадь из учебника слова на английском. Английский стал официальным языком Республики почти тридцать лет назад, еще до ее рождения, но, если разговаривать она на нем худо-бедно могла, то с письмом и чтением все получалось не так гладко. А читать не на албанском приходилось часто: налоговые уведомления, приказы и постановления, которые публиковались в официальной газете «Республиканские вести» - вся эта информация была на английском. В деревне имелось несколько человек, которые за плату занимались переводами, но ей не хотелось отдавать никому деньги за то, что она могла сделать и сама. К тому же ей просто нравилось учить грамматику и глагольные времена.

Времени для изучения оставалось не очень много, но ее подстегивал и тот факт, что следующей осенью старший сын пойдет в школу, где две трети предметов будут на английском. В ее время такого еще не было, да и девочек в школу брали не очень охотно.

Они с Арджуной уложили детей спать, сестра пожелала ей спокойной ночи и тоже отправилась спать. Иллка же, хоть и поднялась рано и полдня таскала тяжести, почему-то спать не хотела совершенно. Башким ушел к своему имаму, так что она решила с пользой провести время.

Иногда она отрывалась от учебника, давая отдых голове на несколько минут и заодно смотрела на маленький механический будильник. Приближалась полночь, вставать завтра рано, но сон не шел. Она встала и налила стакан виноградного сока, темно-красная словно кровь жидкость мрачно поблескивала в электрическом свете.

Негромко хлопнула входная дверь, и по звуку шагов она поняла, что вернулся муж. Башким зашел на кухню, молча положил на стол несколько старых брошюр и подошел к столу возле окна, где обычно стояла готовая еда. Холодильник, который был старше их лет на десять, использовался для хранения детских продуктов.

Брошюры были на арабском, она нечаянно сдвинула верхнюю и на нее уставилось лицо Хашима Тачи с какой-то древней агитационной листовки. Надпись на ней выцвела, но она разобрала : «Косово — Европа». И еще что-то про Аллаха.

- Башким, - с какой-то обреченностью в голосе обратилась она к мужу, - зачем ты принес в наш дом вещь, из-за которой могут быть большие проблемы?

- О чем ты? - он сделал вид, что не понимает, - это просто выдержки из сур.

- Я говорю про Тачи. Ты же знаешь, как городские относятся к таким фото!

- Да! - с каким-то воодушевлением воскликнул муж. - Они боятся даже мертвых героев! Боятся, что те дадут нам пример, как надо бороться с поработителями! Тачи, Яшари, Чеку, Харадинай — они смогли отвоевать нашу свободу у сербов. Они спасли нас и наши традиции от уничтожения! Воины Косово, воины Ислама....

Он говорил все громче, и ей пришлось повысить голос:

- Тише! Детей и Арджун разбудишь.

Башким не остановился, но просьбе последовал:

- Они запрещают нам чтить своих героев, заставляют учить свой язык, - муж показал на учебник, - смеются над Пророком и Аллахом, в школах рассказывают нашим детям, что Бога не существует. Это унижение, унижение нас всех!

- У них танки, у них пушки, Башким, у них сила.

- У него, - он схватил листовку с Тачи, - сначала тоже не было танков, не было вертолетов, а была только вера и была тяга к свободе. И он, и подобные ему, вырвали эту свободу у проклятых сербов, у неверных крестоносцев.

- Сербы все же были людьми, - заметила Иллка.

- Горожане тоже люди, - возразил он, а она только обреченно вздохнула, - их можно убить.

- Можно, вот только за одного своего они заберут сотню нас.

- Имам говорит, что ведущие джихад воины сражаются лучше десятка врагов!

- Имам не станет брать в руки ружье.

- Его оружие — слова Пророка!

- Башким, сожги это фото, прошу тебя, муж мой.

- Нет, ты ничего не понимаешь, - он забрал со стола брошюры и направился к выходу. Иллку охватила злость: глупец ставит под угрозу не только свою жизнь, но и жизни детей. Она подумала о том, чтобы догнать его, вырвать эту листовку и порвать ее на кусочки, но это означало скандал, означало напугать детей, означало опозориться перед Арджун.

Злость сменилась ощущением беспомощности, она села и заплакала. Заплакала от безысходности, от того, что бесконечная работа и ежедневная борьба за выживание никак не ценилась человеком, который был отцом ее детей. Башким легко поставил свои дурацкие убеждения выше семьи, имам сумел затуманить ему мозг. Иллка хлюпнула носом, потом резко выдохнула, сама удивившись, как этот выдох не превратился в отчаянный крик.

Слеза упала на тетрадный лист и деформировала небольшой участок бумаги. На белом полотне вздымался серый влажный бугорок. «А что, если сообщить солдатам о том, что имам ведет пропаганду? Его арестуют, отправят на ферму, и он больше не сможет дурманить мозги Башкиму и другим мужчинам.». Но такой вариант подразумевал, что односельчанам скоро станет известно, кто донес на имама, и тогда им придется жить в постоянном ожидании мести. Иллка поднялась со стула и подошла к окну. Жаль, что вместо мозгов родители дали ей железное здоровье и крепкие ноги и руки. Она бы предпочла быть слабее, но умнее.

На стекле собралась внушительная масса мошек, которых притягивал свет из окна. Ей захотелось стать одной из них: видишь свет- летишь на него и ни о чем не надо беспокоиться. Однако так просто оставлять факт того, что ее муженек тащит домой запрещенные фотографии, она не собиралась. Ее внезапно озарило, что он и раньше мог приносить что-то подобное, просто она не имела привычки рыться в его вещах и книгах.

«Может, поговорить с имамом? Попросить его, чтобы отстал от Башкима?». Такая простая и такая наивная мысль. Этот паук уже затащил в свою сеть ее мужа и теперь никогда не отпустит. Придется как-то решать проблему внутри семьи, если их совместное существование можно назвать семьей.

Она решила не откладывать проблему на завтра, так как была напугана этой фотографией. Иллка убрала тетрадь и учебник в ящик стола и пошла по коридору к комнате мужа. Дверь оказалась закрыта, и она аккуратно постучала, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате мальчишек. Башким ответил:

- Заходи.

Он уже почти разделся, сидел на кровати в майке и трусах.

- Прошу тебя, муж мой, послушай жену свою, глупую женщину...

- Иллка, отстань. Я и так тебе много позволяю. Ты теперь же пытаешься отобрать у меня смысл жизни.

- Смысл твоей жизни спит в соседних комнатах, Башким.

- И что они получат, когда вырастут? Будут рабами у городских упырей? Растить коров, а , там, глядишь, и свиней?

- Нет, они выучатся и станут....

- Никем они не станут, - ответил он, и Иллка в мыслях согласилась с ним, но добавила:

- А так ты уменьшаешь их шансы на то, чтобы они вообще выросли. Ты когда-нибудь видел, как проходит сафари?

- Сафари отменили, теперь это вне закона.

- Как отменили, так и разрешат, если им фермы не понравятся. Но ты не ответил на вопрос.

- Нет. А ты?

- А я видела, - ответила Иллка, - мне тринадцать лет было, и я гостила у бабки в соседней деревне. Кто-то из мужчин той деревни по глупости своей убил городского чиновника, который приехал школу инспектировать.Не знаю, в чем причина была, да и не имеет значения. Убил инспектора и затаился. Городские полицию сперва прислали, или как они там называются. Те порыскали, порыскали, да никого найти не смогли, тогда предложили деревенским выдать убийцу или пригрозили, что сафари тут устроят. А деревня небольшая — человек четыреста вместе с детьми и стариками там было.

- Было?

- Было, - ответила она и присела рядом с ним. - Родственники все меж собой, может, кто и знал , кто убил, да решил родню городским не выдавать. Слух уже тогда прошел, что сафари, мол, отменять хотят. Ошиблись. Не отменили еще. Полицейские уехали в обед, а на следующее утро в деревню приехали несколько танков на колесах и грузовики с солдатами.

- Бронетранспортеры и БМП, - с видом специалиста поправил ее муж, но она только покачала головой:

- Солдаты оцепили деревню. А их старший проехал по центральной улице на танке и приказал всем девочкам до шестнадцати и мальчикам до двенадцати лет собраться у полицейского участка, он как раз у въезда был. Я идти боялась, но бабушка меня чуть ли не силой вытолкала, сказала, чтобы бежала туда. Документы мои мне в сумку засунула. Не все своих деток городским отдали, многие побоялись. Меня сначала солдат обратно отправить хотел, не мог поверить, что мне тринадцать. Я постарше выглядела, но документы посмотрел, на руку мне прибором посветил и приказал в участок заходить. Тридцать две девочки и двадцать мальчиков. Совсем маленьких городские с матерями пропустили, но таких мало было.

- Сканером отпечатки сверял, - Башким не переставал умничать, а Иллка почему-то с каким-то облегчением продолжала рассказ.

- Я на втором этаже у окна оказалась. Участок на пригорке стоял, так что вся деревня, как на ладони. Старший их на танке вернулся, окно открыто было, а английский я уже тогда на слух понимала. Сказал, что еще минут двадцать подождут ,а потом будут начинать. Мамочка одна с грудничком рядом со мной сидела, тоже это услышала и рыдать давай. Я тогда сразу не поняла, чего она в слезы-то. Я думала, что они с обыском по домам пойдут, но все было иначе.

Из грузовиков высадилось сорок солдат. Те, которые в оцеплении были, на тех форма серая была, а эти в черном всем. На головах каски железные, очки темные, винтовки чудные такие, на ружья обычные не похожи. Вот и прошли десять минут. Тогда старший скомандовал, что, мол, сафари объявляется открытым и приступайте. Слово такое я слышала раньше от взрослых, понимала, что означает оно что-то плохое, но вот что именно представления не имела.

- Ты так долго еще никогда со мной не говорила, - муж был удивлен.

- Пошли эти солдаты в черном в деревню. Не толпой, а на группы разделились по четыре человека, но так, что видели соседние.

- И что? Никто даже не попробовал....

- Попробовали. Они и двадцати метров до первого дома дойти не успели, как по ним деревенские стрелять начали. Двое даже упали, но тут же встали.

- Бронежилеты у городских, конечно, хорошие.

- Наверное, но стреляли как-то вяло по ним и по одному выстрелу. В первый дом две группы зашли. Медленно так, осторожно, а потом они оттуда, как ракеты выскочили в давай по соседним домам из ружей своих скорострельных стрелять. Только вот били они без промахов, в отличие от деревенских. Остальные тоже в дома заходили и быстрее становились. Зашел обычный человек, а вышел — вихрь. А одна группа даже в дом заходить не стала, во дворе дома одного две старухи сидели, так они им шеи ножами порезали и кровь оттуда пить стали.

- Ну, все как имам и рассказывал.

- Дальше их несколько мужчин деревенских , с десяток где-то, задержать попытались. С ножами и топорами, так они им головы поотрывали. Просто один солдат держал, а второй голову тянул. Только быстро это все было. Гораздо быстрее, чем я рассказываю. До деревенских дошло, что бежать надо, но куда уже убежишь, когда деревня оцеплена. А по солдатам и из «Калашникова» стреляли, ты же из такого вроде стрелять умеешь?

- Да. И что?

- Стрелять-то в них стреляли, да после кровушки верткие они стали, так что ни в кого не попали. А солдаты, которые крови напились, всех поубивали. Не разбирали, кто женщина, кто мужчина, ни по возрасту сортировать не стали. Кого из винтовок стреляли, а кого и просто руками. Я видела, как солдат ударил женщину одну, толстая такая, крупная , в грудь, так его кулак у нее из спины вылез. Запомнилось, потому что долго он его обратно вытаскивал. А она мертвая почти с минуту простояла, пока он возился. Мамочка та с грудничком, что рядом со мной сидела, белой стала. Выла страшно, так что старший городских распорядился ей какое-то лекарство дать и от окна ее убрали.

- И никому убежать не удалось?

- Почему же. Десятка два в лесок прорвались, так это даже городских раззадорило. Старший их улыбался. Сказал, что корм резвый попался.

- Корм! - воскликнул Башким. - Они нас так и называют. Мы для них корм, который еще и кормить не только кровью своей может, но и руками еду выращивать.

- Они потом все смеяться начали, у некоторых вся одежда и лица в крови были. Я глаз отвести не могла. Они не люди, не сербы. Как с такими бороться? Двадцать минут — и нет деревни. Они даже оружие не стали искать и отбирать.

- Их можно убить. Это не вампиры из сказок и кино, - неожиданно серьезно заявил Башким, - они не вечные, обычный человек может с ними справиться. Не надо крестов или осиновых колов.

- Их уже не меньше, чем нас. Они заводят большие семьи. И их боится весь мир за Барьером.

- А что с твоей бабушкой?

- С бабушкой? Когда солдаты уехали мы вернулись в свои дома. Моей бабушке повезло. Ее застрелили. Из нее не пили кровь. Просто один выстрел. Многих такая удача обошла стороной.

- Зачем ты сейчас вспомнила об этом?

- Я хочу сказать тебе, что подумай о детях. Я тебе не нужна, это я знаю, но детей ты наших любишь. О них подумай. Тебя и меня за эти бумажки на ферму заберут, а они сиротами станут. Такого ты хочешь?

- Никто ничего не узнает до момента...- он осекся, так как понял, что сболтнул лишнего.

- До момента восстания, - продолжила за него Иллка. Она хоть и не очень умная, но и не полная дура. - Тогда ты можешь не беспокоиться за детей. Приедет много солдат на танках, и всех убьют. Никаких ферм. Просто перебьют всех. Ладно, спи спокойно, муж, раз все решил за нас.

Она встала с кровати и пошла к выходу из комнаты, но он догнал ее и осторожно повернул к себе:

- Ты же не станешь никому рассказывать? Даже Арджун?

- Нет, не стану, - но она ждала от него не этих слов. Все ее усилия бесполезны. В голове Башкима власть имеет не здравый смысл, а смесь из лозунгов и религиозных изречений.

- Вот и хорошо, а фотографии и книжки я спрячу. Хорошо спрячу.

«Фотографии, книжки», - она была права. Он таскал в их дом запрещенные вещи уже не первый раз. Иллка с горечью подумала, что полностью погрузившись в работу, пропустила эти моменты. Но не обыскивать же его каждый раз, когда он куда-то выходит один. Ей стало интересно, а не лежит ли где-нибудь в его комнате винтовка или граната. Но какой смысл спрашивать. Ничего, она выберет момент, когда он уйдет из дома один и перевернет его комнату верх дном. Иного выхода не оставалось.

- Я спать.

- Иди, - отпустил он ее.

Иллка заглянула к мальчишкам: дети спали каждый на своей кровати, на низком столике стояли две красные машинки, рядом с которыми лежали батарейки. Она научила их бережно относиться к элементам питания и вытаскивать их после того, как игра закончится. Она поправила простыни, ей захотелось поцеловать их, но не стала, боясь разбудить.

Дочка заснула с Арджун, она очень любила свою тетю, Иллке иногда казалось, что даже больше чем ее. Она просила судьбу и всех богов, чтобы дочка не унаследовала ее внешность. Пусть она станет похожей на свою бабушку, мать Иллки. Та даже в свои пятьдесят с лишним оставалась вполне привлекательной женщиной с острым умом и бойким языком.

Иллка села в кресло напротив кровати, где лежали сестра и ее дочь. Спать не хотелось, хотя она понимала, что уже скоро пожалеет об этом. Организму нужен отдых. В голове пульсировала одна мысль: «Нужно что-то делать, чтобы спасти детей». Но как поступить в этой ситуации, она не знала. И посоветоваться не с кем. С матерью отношения у нее давно перешли в разряд дежурной вежливости, да и никогда они не были близки. Отец, часто жалевший и защищавший Иллку, умер несколько лет назад. Бабушку по его линии застрелили солдаты, Арджун не надо знать о делах Башкима, его родители вообще никак не участвовали в их жизни: даже внуками не интересовались. Подруг у нее не было, несколько хороших знакомых, но им она точно не станет рассказывать такие вещи.

И вдруг ее посетила дикая мысль: а что если имам исчезнет? Тогда ведь некому станет дурить головы Башкиму и другим мужчинам. Ей показалась очень интересной эта мысль. Немного пугающей, но очень заманчивой. Она закрыла глаза, начала обдумывать, как можно сделать так, чтобы этот человек исчез из их жизни, и быстро уснула.

Глава 7

Глава 7.

После разговора с Гертом, Виктор и конрад разделились: каждый направился на встречи со своими агентами. По правилам секретности никто не должен знать агента-информатора, кроме того детектива, с кем работает данный информатор.

Виктор не надеялся получить никакой ценной информации по поводу нападения на КПП, но вот о местонахождении Шлезингера агенты могли что-то знать, так как постоянно следили за тем, не появились ли новые люди по соседству. Для мелкого дилера важно знать о появлении незнакомцев: это могут быть новые клиенты, конкуренты, полицейские агенты, просто люди с активной жизненной позицией, которые могут начать строчить заявления в силовые структуры. Так что наркоторговцы знали людей гораздо лучше, чем патрульные.

Чтобы хоть немного отдохнуть от бесконечного информационного потока со стороны сержанта, Виктор отправил его вместе с Конрадом, а сам сел за руль «ситроена».

Он ожидал от разговора с полковником каких-то новостей или интересных мыслей, но тот просто озвучил в очередной раз за этот день свое мнение о том, что за напдением стоят копы из его же управления, только добавил, что служба собственной безопасноти не располагает никакими вопияющими фактами. Мелкие нарушения и мелкое взяточничество никак не могли объяснить такую атаку на «транспортников».

Виктор позвонил Габи. Та долго не отвечала, и он даже начал волноваться, но потом услышал ее голос:

- Вик, у меня лично все нормально, а вот с полезной инфой не очень. Глухо.

Он и не рассчитывал на другой ответ. Бейкер, хоть и мудак, и просто очень плохой парень, но он , похоже, прав, что амфетамин подкинули с целью направить расследование по ложному пути. По мнению Виктора это вполне могли сделать и ребята из Бюро, чтобы максимально дистанцироваться от этого мутного дела, а в случае чудесного прорыва они всегда сумеют присоединиться, чтобы разделить победу над преступностью.

Наркотик этот произвели без сомнения в лабораториях Кэмп-Бондстила, где со времен революции оставалась основная армейская база с впечатляющей инфраструктурой и оборудованием. Он знал из проверенного источника, что армейская разведка занималась изготовлением синтетических наркотиков, которые использовались для получения дополнительных денег за Барьером, а также для подкупа несших службу на самом Барьере пограничников противника. Когда на дежурство у Врат заступали поляки, русские или турки, то в Республику резко вырастал объем контрабанды. Нет, даже эти пограничники, любившие деньги и наркотики, не соглашались на то, чтобы выпустить за Барьер хоть одного гражданина, но на контрабанде зарабатывали очень неплохо. Периодически их ловили на этом, осуждали, но желание заработать перевешивало страх. Даже англичане, французы и немцы грешили по мелочам, но поляки, русские и турки подходили к делу с размахом, вместе с гуманитарной помощью или официально закупленными товарами из списка разрешенных , пропускали в Республику сигареты, мелкую бытовую электронику, портативные аккумуляторы, бытовые инструменты и даже, если получалось, бензин.

Республике из-за введенного эмбарго требовалось огромное количество разнообразных приборов и материалов, произвести которые самостоятельно она не имела возможности, как из-за отсутствия необходимого оборудования, так и из-за отсутствия сырья. И пока весь мир за Барьером гармонично продолжал свое развитие, они здесь заново изобретали и вводили в эксплуатация технологии, от которых остальной мир давно отказался. Проводная связь, транспорт типа троллейбусов, аккумуляторы на свинцовой основе. Конечно, ключевую роль в выживании их государства играла Станция. Их стратегическая защита, их — источник денег.

Когда началось восстание, то его руководители понимали, что только контроль над станцией севернее Урошеваца позволит отстоять свободу и предотвратить физическое уничтожение солдат и персонала Кэмп-Бондстила, которые прошли трансформацию и присоединились к Революции.

Станция на момент восстания отработала менее года, так что запасы уранового топлива были максимальны, и всему остальному миру пришлось смириться с появлением на территории Косово новой человеческой расы. В противном случае взрыв реакторов привел бы к ужасной катастрофе, которая косвенно затронула все население планеты. А Европе вообще грозил апокалипсис. Радиационное загрязнение, отравленные вода и почвы на огромных территориях. И руководство Восстания не блефовало: они были готовы привести угрозу в действие. Именно так было остановлено вторжение войск НАТО и наспех собранного, но многочисленного контингента сил ООН.

Потом лет семь в Республику засылались диверсионные отряды, местное албанское население получало оружие и боеприпасы. Параллельно с этим шло воздвижение Барьера. Была некоторая ирония в том, что никем не признанная Республика Нового Человека возникла на территории Республики Косово, которую также практически никто не признавал в мире. Сербы откровенно потешались над сложившейся ситуацией. Потеря контроля над Косово теперь казалась даже удачным стечением обстоятельств.

Виктор никак не мог понять, почему остальной мир так агрессивно принял появление генетически модифицированных людей. Конечно, в том, что чужая кровь давала им некоторые физические преимущества, было некое злое начало, однако во всех остальных аспектах они ничем не отличались от обычных людей. За три десятилетия Республика сильно изменила свое отношение к этой способности своих граждан. Сафари, законодательно разрешенная охота на мятежников из Районов, на которой позволялось использовать кровь жертв, были запрещены. Для нужд спецподразделений и армии создавались фермы, по сути своей трудовые лагеря, куда помещали осужденных преступников, но их там не убивали, а содержали за счет государства, периодически забирая некоторое количество крови. Кормили их хорошо, по мере возможности лечили, а кроме того после окончания срока позволяли вернуться домой. Отношение к процессу употребления чужой крови среди молодежи было преимущественно негативным. Эта способность рассматривалась как дополнительный инструмент выживания, но никак не повод для гордости.

Имелись и откровенно радикальные группы, называвшие себя «отрицающими», которые всячески уклонялись от процедуры инициации этой способности. По закону о воинской службе все население Республики независимо от пола при достижении восемнадцати лет должно было проходить обучение военной специальности, одним из элементов которого было и использование чужой крови. Отрицающие пытались всеми способами избежать призыва или отказывались от инициации. Виктор при всем своем отвращении к собственному дару не разделял такую позицию: защищать Республику от внешнего мира придется в любом случае, и тогда пренебрежение собственными способностями начинает выглядеть как добровольная капитуляция. Также плохо он думал и о тех согражданах, которые покупали у дилеров вроде Бейкера чужую кровь, чтобы стимулировать свой организм самостоятельно вне установленных законом процедур. «Нектар» так на жаргоне называлась чужая кровь, полученная либо на подпольных фермах, где жертв держали до полного истощения, либо банально при убийстве ради крови человека. Каждый потребитель «нектара» косвенно становился соучастником умышленного убийства. И не всегда источник крови был из Районов, к жителям которых у многих граждан сложилось презрительное отношение.

Вампиры, кровососы, упыри, вурдалаки — как только не называли граждан Республики за Барьером. Но никакой мистики не было: просто результат работы генетиков и биотехнологов, которым армия США поставила задачу создать солдат, которые бы могли без потери возможности критического мышления и сильного физического стресса, использовать стимуляторы, улучшающие реакцию и ускоряющие метаболизм. Ученым удалось выполнить поставленную задачу, и, как рассказывала ему мать, чужую кровь в качестве стимулятора было решено использовать в виде шутки. Только эта шутка воплотилась в реальность и получила очень впечатляющее развитие.

Причиной же восстания послужило распоряжение военного командования США уничтожить все результаты эксперимента вместе с теми людьми, кто уже прошел успешную трансформацию. Генералы в Пентагоне не на шутку встревожились тем, что получили в результате и приняли решение прекратить эксперимент полностью. Однако о таком плане стало известно офицерам, чей генетический код подвергся изменению, а это были решительные, умные солдаты с реальным боевым опытом в Афганистане и Сирии, которые просто так не собирались расставаться со своими жизнями. Имелся и еще один момент — на момент принятия решения о «зачистке» всех подопытных почти четверть солдат в Кэмп — Бондстиле уже прошла такую процедуру. Почти десять тысяч человек. Как именно хотели от них избавиться Виктор так и не понял, но десять тысяч солдат очень не хотели умирать. И не умерли.

За несколько часов была захвачена база, затем Станция «Гигант», а потом почти два года шла упорная борьба за Урошевац и территории вокруг него, итогом которой стал почти полный переход Урошевацкого и половины Призренского округов Косово под контроль восставших.

Местное население из албанцев имело опыт борьбы с сербами, поэтому начало активное сопротивление мятежникам с американской военной базы, но у основателей Республики имелось множество преимуществ: улчушенная физиология, самое современное на тот момент вооружение и отчаянное желание выжить. Костяк албанского сопротивления составляли бывшие бойцы ОАК, но они в силу возраста в качестве боевых единиц были сомнительны, а новое поколение албанцев, хоть и выросших в полукриминальной среде, опыта войны с организованным противником не имело, так что очень быстро массовое сопротивление было подавлено, и на неспокойных балканских землях установился шаткий мир.

Он медленно вел «ситроен» по вечерним улицам. Люди выходили за покупками, шли в кафе или в гости к друзьям. Обычная жизнь обычного города. За Барьером из них рисовали кровавых монстров, живущих только жаждой крови, но это совсем не соответствовало реальности. Конечно, факт того, что кровь для стимуляции приходилось именно пить, придавал процессу пугающий оттенок, но правда заключалась в том, что в желудочном соке граждан Республики находился фермент, который и расщеплял эту кровь на стимулирующие организм элементы. Поэтому вводить кровь внутривенно или внутримышечно не имело смысла. В списке генетических изменений также была великолепная имунная система, позволявшая почти полностью блокировать все заболевания, которыми был заражен источник. Почти, но не все, так что те, кто постоянно использовал чужую кровь по долгу службы или в качестве «нектара», старались проходить медицинское обследование чаще чем остальные.

Способность передавалась по наследству в одном случае из четырех, если один из родителей имел измененные ДНК, и в одном случае из трех, если оба.

Виктор остановил машину возле телефонной будки, подошел к ней и набрал номер матери. Поднял трубку Стефан, ее нынешний сожитель, инженер с Станции, в целом положительный мужчина:

- Это Виктор, привет. - Привет. Анну позвать? - Конечно. У тебя все хорошо? - У меня да, а вот ты почаще звони. Это, конечно, не мое дело, но она сегодня сама не своя была, когда узнала...

Стефан был прав: ему и в голову не пришло предупредить мать, что с ним все в порядке, а она, хоть и сходила с ума от беспокойства, точно не стала бы названивать ему. «Пиздец, я придурок», - подумал он, а Стефан позвал мать к телефону.

- Здравствуй, сын. - Привет, мам. У меня все неплохо. Прости, что раньше не позвонил: задергали по работе из-за всего этого. - Не извиняйся. Ты похож на Карлоса. Тот тоже уделял работе слишком много внимания. И помни, к чему это привело твоего отца. - Я помню. У тебя как дела? - В обычном режиме. Заедешь на ужин? - Нет, не сегодня и даже не завтра. Я пока буду сильно занят. Сильнее, чем обычно. - Я понимаю.

Он хотел сказать что-то про то, каксильно ее любит, но потом вспомнил, что мать не особо умилялась таким проявлениям чувств. А если это не говорить, то и продолжать диалог не о чем.

- Ладно, мам, главное, что мы убедились, что все в порядке, так что я поехал дальше по работе. - Хорошо, - она прекрасно поняла причину столь раннего завершения звонка, - будь аккуратнее. - Буду, - этому совету он старался следовать. Его не особо прельщала перспектива повторения отцовского опыта: стать героем посмертно. Виктор намеревался прожить долгую и интересную жизнь. Совершать подвиг и расставаться с жизнью он точно не собирался. - Пока, мам.

Виктор повесил трубку и хотел уже вернуться в машину, но потом набрал еще один номер.

- Вик? - молодой женский голос на той стороне смог определить его по дыханию. - Да, Кристи. Это я . Извини, что долго не звонил. - Приезжай завтра, если хочешь. Я сейчас на смену выйду, утром вернусь — посплю немного и могу ужин нормальный сделать. - Не стану обещать, но за приглашение спасибо. У тебя все хорошо? - Ничего нового. Ладно, мне пора бежать. Курт уже приехал.

С Кристиной он познакомился почти год назад — она работала в «скорой помощи» фельдшером и параллельно училась в медицинском институте, была младше него на пять лет. Среднего роста, симпатичная и вечно куда-то торопящаяся девчушка, с которой ему было весело общаться и с которой все хорошо получалось в постели. Он не мог сказать, что сильно ее любит, но иногда, а сейчас все чаще, испытывал какое-то беспокойство, если долго не видел или не слышал. У нее учеба и работа отнимали массу времени, у него только работа, так что встречаться им удавалось не очень часто и пока даже разговоров о том, чтобы жить вместе они не вели, хотя Виктор иной раз задумывался об этом. Кристи была чистоплотна, неплохо готовила и с ней он мог поговорить, а не только тупо трахаться.

К Курту, постоянному водителю-напарнику он ревновал, хотя для этого не было оснований. Тот был старше него и, если на то пошло, то объективно уступал Виктору во внешних данных. Да и особым интеллектом не блистал. Так что беспокоился он зря, но все же беспокоился:

- Хорошо. У меня тоже все нормально. - О, прости, только хотела спросить. Ну, до завтра, если не получится, то звони. - Пока.

Он положил трубку на аппарат, теперь уже окончательно. Список людей, кому ему хотелось позвонить, завершился. Все остальные относились к разряду хороших знакомых или приятелей. Друзей у него не было. Как-то не складывалось, но он не переживал по этому поводу.

-Эй, чувак, - окликнул его молодой паренек в джинсах, - ты уже поговорил? - А. Да, извини, - Виктор вышел из будки, пропуская туда парня. Тот держал в левой руке коробку шоколадных конфет, явно собирался на свидание, а еще от него исходил свежий аромат дезодоранта.

Он подошел к машине и стал наблюдать за тем, как этот «Ромео» разговаривает по телефону: делал он это весьма зрелищно, активно жестикулируя, а на лице отображался весь спектр эмоций.

Виктор закурил. Желание куда-либо ехать и с кем-то встречаться пропало совершенно.

Его взгляд опять коснулся конфет, которые держал парень, и он понял, что сегодня кроме двух утренних бутербродов с ветчиной, ничего не ел. Как по команде желудок заурчал, а рот наполнился слюной. Виктор увидел метрах в десяти киоск, где продавали бургеры и сэндвичи, прошел мимо урны и сделал заказ.

- А мне можно сэндвич за ваш счет, капитан? - он обернулся и увидел Смоки, своего информатора, к которому собственно и направлялся. - На ловца и зверь бежит. - Тогда точно сэндвич, - Смоки представлял собой типичного опиоидного наркомана. Худой, дерганый, с глазами, которые утонули в черепной коробке. Правда, с деньгами у него все складывалось неплохо, так что одежда хоть и казалась великоватой, но была чистой и не самой дешевой. - Конечно же.

То, что он встретил Смоки именно здесь, за два квартала от его обычного местопребывания, имелись свои плюсы. Не нужно будет особо таиться от других обитателей того района.

Он сделал дозаказ и попросил девушку на выдаче:

- Отдайте оба вот этому человеку. - Хорошо. - Смоки, заберешь еду, я тебя в машине жду, - он показал на «ситроен». Все же лучше, чтобы их видели вместе, как можно меньше.

Он сел за руль, и расстегнул кобуру, чтобы при необходимости быстро достать пистолет. Смоки он знает достаточно давно, но в голову наркомана могут неожиданно прийти самые непредсказуемые идеи.

Прошло минут десять, и Смоки уселся в салон, передал ему сэндвич с курицейи овощами, положил на приборную доску несколько салфеток.

- Ты же ко мне не по поводу пятого ехал? - Конечно же, нет, - Смоки никак не мог быть причастен к такому преступлению. Дилер вытер руки салфеткой и откусил сэндвич. Виктор решил, что разговор подождет и последовал его примеру. Курица была мягкой ,а вот овощи не самые свежие, но лучше хоть какая-то еда, чем совсем ничего.

Закончив с сэндвичем, он достал из внутреннего кармана куртки фото Шлезингера в гражданской одежде.

- Этого фрукта не видел? - Видел, - совсем буднично ответил Смоки. У Виктора же перехватило дыхание. Так не бывает. - Марк, младший брат Генри, кореша моего лучшего, земля ему пусть будет пухом. - Кому? Марку? - Да зачем? Генри. Сторчался он основательно, да и склеился полтора года назад от передоза. А я его предупреждал. Не слушал меня. Брательник-то его из ваших. - Верно. Когда его последний раз видел? - Часа полтора назад, - Смоки вытер запачкавшиеся губы салфеткой, смял ее и оставил в руке. - Где? - У меня на квартире кантуется. - И ты здесь, чтобы... - Чтобы шмотки ему купить новые. Вот, - Смоки достал тонкую стопку купюр, - денег мне дал. - И ты не собирался его кинуть? - А вот сейчас обидно. Я хоть и «барыга», но не кидала. А Марк мне иногда по мелочи помогал. До того, как я с тобой познакомился. Это он ваших положил? - То есть он пришел к тебе вот так запросто, сказал, что ему надо отсидеться, а ты даже не спросил, почему он решил скрываться? - Вот , знаешь, честно, капитан, не мое это дело. Чуйка говорит мне, что чем меньше я знаю, тем лучше. Но отказать ему не могу. - Его кто-нибудь еще видел? - Он рано утром заявился, так что не очень вероятно, но вот на камеры, у нас их хоть и немного в районе исправных, попасть мог. - В темноте они почти бесполезны, - махнул рукой Виктор, да Смоки и сам это знал. Старые цифровые камеры с низким качеством съемки более-менее выдавали сносную картинку только в дневное время. - Ты сейчас один живешь? - Да. Без подружки пока. Но это недолго. - Не сомневаюсь. У него оружие с собой было? - Нет. Штаны спортивные, майка, даже сумки никакой с собой. Деньги в штанах держал. Но он, пиздец как, напуган. На измене конкретной. Колотило его. Я ему дунуть дал, только так успокоился. - Ты умеешь найти верное средство для успокоения, - похвалил его Виктор. - надеюсь только «травку» без химии? - Трава дешевая, а нормальный кайф дорогой, я его продам лучше, чем раздавать стану. - Если вы такие дружбаны, то что же ты мне его так спокойно в руки отдаешь? - Думается мне, что ты, хоть и до хера хитрый коп, не простой, скажем так, но не гнилой. - Вот уж неожиданное признание в любви, - засмеялся Виктор, и Смоки тоже улыбнулся, продемонстрировав белые и целые зубы. Виктора всегда удивлял этот момент. Сперва он думал, что у него искусственные зубы, но потом спросил и получил ответ, что свои. Как он умудрился их сохранить в таком состоянии, оставалось загадкой. Но еще большой загадкой для него стал подарок судьбы в виде Шлезингера сидящего в квартире Смоки. - И что ты хочешь за эту информацию?Ничего. Забирай его себе и сделай так, чтобы я нигде в ваших отчетах не фигурировал. Говорю же, чуйка мне говорит: чувак, держись стороной от этого дела. - Тогда поехали к гостю твоему. - А одежда? - Ну, я куплю, если она ему действительно нужна. - Тогда вот деньги, - Смоки отдал ему стопку, но вытянул одну купюру, - это мне за беспокойство.

Иного от дилера Виктор и не ожидал.

Глава 8

Глава 8.

Шлезингер выглядел точь-в-точь как на фотографии, только в разы бледнее, да немного покрасневшие глаза говорили о том, что он недавно употреблял «траву». Успокоила она его сильно, потому что никакой бурной реакции при виде Виктора не последовало.

- Привет, «аптека».

- Ну, привет, самый разыскиваемый парень в этом городе, да что там, во всей Республике.

- Они тебя прислали?

- Кто «они»?

- Семью только не трогайте. Ладно?

- Ты совсем ебанулся? - Виктор посмотрел на Смоки с раздражением:

- Ты ему точно не «химию» курить давал?

- Нет, - дилер пожал плечами, - У меня в этой квартире только «трава». Я же не дурак, держать товар в месте, про которое знают, что я там живу.

- Разумно. Тогда я вообще ничего не понимаю, - пожал плечами Виктор и убрал пистолет в кобуру, хотя понимал, что рискует: Шлезингер вел себя не очень адекватно.

- Солано? Твоя фамилия Солано? - поинтересовался «трнаспортник».

- Да. Пойдем со мной, все расскажешь, и я, возможно, смогу тебе помочь, - Виктор решил не обещать невыполнимых вещей. Может так оказаться, что этот спокойный и положительный парень просто сошел с ума и перестрелял коллег в помутнении.

Он никак не мог поверить в такую удачу. Найти Шлезингера просто случайно — на такое он не рассчитывал, думал, что поощрение за это получат коллеги из «барахолки».

- Куда мне с тобой идти, Солано? В управление мне нельзя, домой нельзя, к родителям нельзя. Нет. Я здесь останусь, Смоки , кстати, а где моя одежда?

- Марк, ты бы пошел с капитаном, а то мне внимание полиции не особо нужно.

- Смотрю, не сработала наша дружба, - меланхолично заметил Шлезингер.

- Я дружбу с тобой не водил, вот Генри мне как брат был, а ты по наследству достался.

- Марк, - обратился к «транспортнику» Виктор, - Смоки меня давно знает, поэтому и рассказал про тебя. Я не желаю тебе зла. Если только это не ты....

- Солано, ты думаешь это я ребят положил? - в голосе Шлезингера проснулись эмоции. - Восемь человек, половина из которых со мной с самого начала службы?

- Я пока не знаю, что мне думать, - честно ответил Виктор, - есть восемь мертвых копов и исчезнувший ты. Какие мысли должен вызвать этот факт?

- Ну да, ну да, - закивал Шлезингер и сел на пластиковый стул. - Действительно.

- Поедем отсюда. Расскажешь, что случилось по дороге.

- И куда ты хочешь ехать,Солано?

- В управление. Куда еще?

- Там меня и убьют.

- Хватит нести чушь! - Виктора начал злить этот полный намеков и недоговоренностей разговор. - Поехали. Будем решать проблему.

- Смоки, - обратился «транспортник» к дилеру, - иди погуляй, если не хочешь услышать то, за что тебя потом могут убить.

- Хорошо, - согласился дилер и вышел из своей квартиры.

- А мне ты спокойно расскажешь то, за что могут убить? Меня не станешь жалеть? - с иронией поинтересовался Виктор.

- Ты же не отстанешь, Солано.

- Или капитан Солано, или просто Виктор.

- Я тебя понял,Виктор. Присаживайся.

- Постою.

- Как знаешь. А вообще почему ты здесь? Дело почему не у «убойщиков»?

- Так получилось, - он не стал вдаваться в объяснения, решив оставить их на потом. - не тяни.

- Том Макензи, племянник члена республиканского совета Джулиана Макензи.

- Про Джулиана слышал, про его племянника нет, - Виктор понял, что сейчас Шлезингер расскажет то, что он предпочел бы не знать. Но он сам пошел на такое: мог вызвать группу захвата, но решил сработать лично, так что винить некого.

- Том Макензи и еще три каких-то неизвестных мне урода расстреляли парней.

- Зачем?

- Ты не поверишь, но все настолько нелепо, что выглядит фантастически глупо. Наш пост часто штрафовал Макензи и кучку других богатеньких идиотов, которые любят погонять на машинах по трассе.

- Не-ее, - протянул Виктор, - так не бывает. Такого просто не может быть.

- Я тоже так думал: нет, напакостить они нам вполне могли через родителей или родственников, но вот пойти на такое....Но они это сделали. И им помогали те, кто отрубил камеры на всей трассе.

- А ты как уцелел?

- Я? Меня спас мой мочевой пузырь. Поссать мне приспичило, и я пошел к деревьям на обочине. Не люблю ссать при свидетелях. Только отошел от дороги, как они подкатили на двух машинах и сразу, без предупреждения стрелять начали.

- Почему не попытался помочь коллегам? Почему сбежал?

- Помочь им без оружия я явно не смог бы, а сбежать — это был единственный разумный выход из той ситуации.

- Откуда такая уверенность, что руководил этот Макензи?

- Я его хорошо запомнил: раз тридцать уже штрафы выписывал. Надменный он, постоянно грозил поквитаться. И ведь не соврал, сука. А сбежал я, потому что понимаю, что Джулиан своего родственника защищать станет всеми способами.

Виктор обдумывал услышанное: это просто не могло быть правдой. Расстрелять восемь человек только потому, что те регулярно выписывали штрафы богатой молодежи, любящей быструю езду? Он мог понять раздел сфер влияния наркоторговцев, атаку повстанцев, конфликт из-за денег, но убивать полицейских просто потому, что тебе не нравится получать штрафы? Это походило на бред, Шлезингер выдумал какую-то дикую историю, чтобы выгородить себя. Виктор решил, что если этот лейтенантик не согласится пойти с ним добровольно, то он прострелит ему ногу и вместе со Смоки затащит в машину.

- Ты мне не веришь, - это было утверждение, а не вопрос. Виктор мотнул головой и достал пистолет:

- Не верю. Ты выдумал полную херню!

- Мне больше нечего сказать.

- Идем.

- Здесь стреляй.

- Я коп, а не палач. И не надо нести херню.

- Капитан, - в квартиру вернулся Смоки, - к нам гости. Ваши.

- Кто?

- Я же все ваше управление не знаю, - улыбнулся дилер, - но точно копы.

Виктор задумался: не он один такой умный и удачливый. Но если хоть капля правды есть в безумных словах Шлезингера, то пока его лучше не показывать никому.

- Есть где спрятать твоего гостя?

- Есть, - дилер сказал лейтенанту, - пошли. У меня этажом выше квартира в аренде.

Виктор понимающе кивнул: именно там хранился товар.

- Идите и ждите меня там. А я здесь коллег встречу. Машину мою они видели и знают.

Дилер и беглец быстро выбежали из квартиры, а он подошел к окну, но оно выходило на противоположную от парковки сторону, так что определить, кто именно приехал он не смог.

В дверь настойчиво постучали, и он крикнул:

- Открыто.

- Полиц.... - в дверном проеме показался Паркер, капитан из отдела имущественных преступлений и еще один его коллега, имени которого Виктор не помнил. Тот был совсем молодой, только после академии.

- О, Солано, дружище. Ты нас опередил.

Виктор заметил, что оба держат табельные пистолеты в руках.

- Здесь никого, - он показал рукой в спальню. - Но он здесь точно был.

- Ты про Шлезингера?

- Да. Про кого же еще?

- У лейтенанта был брат - «наркот», промышлял мелкими кражами. Марк за него просил постоянно. А брат его с этим говнюком Смоки дружил, - выложил Паркер. Виктор кивнул:

- Вот даже как! А я решил по всем более-менее значимым дилерам проехать.

- Ты Бейкера, говорят, сегодня взял?

- Спецы взяли, я в сторонке стоял.

- Не важно. Хорошее, доброе дело сделал, дай руку пожму, - Паркер подошел поближе. Виктор отметил, что ни он, ни напарник не убирают оружие.

- Пожмешь, когда его в тюрьму отправят. Рано радоваться.

- Мигель, - повернулся Паркер к напарнику, - проверь крышу пока.

Молодой коп вышел, и «барахольщик» напрямую спросил Виктора:

- Где этот гандон, Солано?

- Говорю же, что когда я пришел , то здесь никого....

Паркер направил на него пистолет. Виктор заметил, что рука капитана немного дрожит, но ощущение того, что он в любую секунду может получить пулю в голову, заставило и его вздрогнуть:

- Совсем крыша поехала?

- У меня приказ, Солано.

- У меня такой же, Паркер. Герт распорядился....

- На хуй Герта. Он- никто. Где этот ебучий Шлезингер? Не парь мне голову, Солано.

Виктор уже справился с волнением, но вот с удивлением так легко не получилось.

- Что-то я вообще ни хера не понимаю...

- Где. Этот. Гандон.

Скрипнула входная дверь, и Паркер на мгновение оказался в замешательстве. Виктору хватило этого мига. Он вскинул руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. В полупустой квартире выстрел прозвучал очень громко. Паркера отбросило к двери, и он схватился за живот, пистолет капитана упал на пол. Виктор носком ботинка подтащил его к себе. Теперь его начала бить дрожь. Какое-то безумие.

- Ты как? - спросил он у Паркера, но тот не ответил. Глаза «барахольщика» были закрыты, а рука лежала на ране, сквозь пальцы сочилась кровь.

Из коридора донесся голос Мигеля:

- Капитан, что там у вас?

- Вызывай «скорую», - крикнул ему Виктор. - Командира твоего подстрелили.

- Кто?

- Наркот какой-то, на балконе сидел, сейчас сваливает. Давай за ним.

- Да, сэр.

Значит, молодой детектив не замешан в делишках Паркера. По тому, что грудь капитана поднималась и опускалась, он понял, что тот еще жив, но в обмороке, так что ничего узнать от него не получится. Виктор сел на пластиковый стул. «Блядь, какой-то пиздец. Паркер, сука, меня застрелить хотел! Шлезингер несет какую-то хуйню, хотя, наверное, не совсем хуйню, раз этот пидар с дыркой в животе был готов проделать во мне такую. Надо что-то делать».

Он нашел на столе кусок ткани, поднял пистолет Паркера и сделал выстрел в сторону балкона. Баллистики все равно не смогут определить время выстрелов до секунды, так что версия о самообороне будет иметь хоть какое-то доказательство. Он достал сотовый и задумался, кому может позвонить, кому он может довериться? Герт. Паркер с пренебрежением отозвался о полковнике, значит тот не замешан. Но вот только сможет ли он помочь, если за этим безумием стоит влиятельный член Совета Республики. Макензи был из Первых Граждан, сторонник жестких и решительных мер, лоббировал политику устрашения Районов, противник отмены сафари, классический «ястреб» и милитарист. Влиятельная фигура. С ресурсами в виде денег, связей и многочисленными сторонниками. А Герт всего лишь назначенный Советом чиновник в форме.

Впутывать в это гадкое дело коллег из отдела Виктор не хотел по двум причинам. Основная —серьезной помощи от них он не получит, вторая — зачем подставлять их под удар. Вляпался он сам — ему и разгребать.

Он подошел к окну и увидел, что Мигель в растерянности стоит на перекрестке и вертит головой. Прохожие, видя парня в гражданской одежде и с пистолетом в руке, старались обходить его стороной.

Виктор аккуратно оттащил Паркера от двери и поднялся на следующий этаж. Постучал в дверь:

- Быстро выходите.

Открыл Смоки:

- Война началась?

- Ты прав на сто процентов, чувак. Марк, как можно быстрее сваливайте отсюда.

- Куда?

- Я знаю одно место, - Смоки этим вечером демонстрировал просто сверхспособности по поиску укрытий. - Это за Периметром, там дачный поселок. У меня есть ключи от одного домика.

- Как вы Периметр минуете? Марк в розыске.

- Есть способ, - уклончиво ответил дилер. - 631-ый участок. Запомнил?

Да, деньги возьмите, - Виктор отдал Шлезингеру его же наличные. Реакция «транспортника» одновременно удивляла и раздражала: его хотят убить, а он словно ребенок ждет, что его возьмут за руку и отведут в безопасное и тихое место.

- Сейчас молодой вернется, я его заболтаю, а вы сразу валите отсюда. Как смогу вырваться, так и приеду. Не светитесь там нигде.

- Да понятно, - Смоки шмыгнул, - ты его наглухо уработал?

- Вроде нет. А что? Копа жалко?

- Нет. Но лучше, если он жив останется. Соучастие в покушении все же лучше чем участие в убийстве.

- Все. Ждите.

По лестнице поднимался Мигель:

- Я не смог его найти.

- Забей, пошли капитану поможем. Он в отключке. «Скорую» вызвал?

- Нет, - в глазах молодого детектива промелькнул ужас. Виктор еле сдержал улыбку: в пылу погони за фантомным бандитом, тот просто забыл вызвать помощь раненому коллеге.

Они зашли в квартиру, Мигель положил свой пистолет на стол и достал телефон. Виктор посмотрел на лежащего Паркера. Тот все еще был жив.

Второй раз в своей жизни ему приходилось стрелять в человека, и по иронии оба раза — в коллег полицейских. Первый раз это был напарник из отдела, который накачался конфискованной химией и решил поиграть в суд и исполнителя приговоров, причем в качестве подсудимых выбрал случайных прохожих. Виктор долго его уговаривал бросить оружие и сесть в машину, он даже не собирался сообщать начальству, но Питер, так его звали, того напарника поднял пистолет и направил на него. Тогда Виктор не стал ждать: прострелил ему руку и ногу. Потом было долгое служебное расследование, Питера уволили, но под суд не отдали. Умер от передозировки через два года. Второй раз случился сегодня. Только Паркеру не повезло — ему пришлось стрелять практически наугад.

Мигель наконец-то вызвал помощь и спросил у него:

- Капитан же не умрет?

- Возможно, - уклончиво ответил Виктор, так как пока не пришел к выводу, какой вариант предпочтительнее. Он поймал себя на мысли, что не чувствует никакого сожаления по поводу того, что, возможно, убил коллегу. Как только Паркер навел на него оружие, то превратился из копа в вещь, опасную вещь, которую надо или избегать или уничтожить.

Сейчас Виктора больше заботили последствия их квартирной дуэли, а они могли оказаться крайне неблагоприятными. Если Паркер выживет и обвинит его в нападении, то будет сложно доказать, что стрелял он ради самозащиты, а не для того, чтобы помочь Шлезингеру убежать. Криминалисты быстро найдут здесь следы пребывания лейтенанта, так что отговориться не получится.

Убить Мигеля и добить Паркера? Он посмотрел на молодого детектива и понял, что вряд ли решится на такое. У него просто не поднимется рука. Он все же решился на звонок Герту. Вышел из квартиры и набрал номер.

Вызов тянулся мучительно долго. Наконец полковник ответил:

- Говори.

- Я тут случайно подстрелил Паркера.

- Прелестно! - полковник замолчал. - Он мертв?

- Жив, но...

- Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, - Виктор сильно сомневался в этом, но все же не решился подробно описывать ситуацию по телефону, так как все разговоры и сообщения записывались и хранились для БВБ. - Дождись «скорую», скажешь мне ее номер, потом жду тебя в управлении. Паркер был не один?

- Молодой напарник, младший лейтенант Мигель, фамилию не знаю.

- Пусть дожидается криминалистов и следствие.

- А меня допросить?

- Ты на важном задании, ты же помнишь?

- Конечно.

- Тогда у меня все. Буду ждать в управлении. Ты меня вовремя застал, только уходить собирался.

Виктор подумал, что Герт все же никак не замешан в истории с нападением на патрульных, но уже получил какую-то важную информацию, так как совсем не удивился тому, что один детектив стрелял в другого. Так что, полковник все же пока еще может ему чем-то помочь, но вот в дальнейшем все может измениться. Виктор прекрасно помнил цену обещаний Герта, если в деле фигурировал Совет. Похоже, настало время задействовать собственные связи, потревожить двух влиятельных людей из высших сфер. Один из них был другом покойного отца, потом любовником его матери и на некоторое время даже отчимом, а второй попался на употреблении и распространении, был тщательно задокументирован, но Виктор не дал делу ход, оставив компромат на случай непредвиденных обстоятельств.

Бейкер был прав: он нисколько не походил на отца. Виктор же подумал, что, попади он в ситуацию, как его отец, то постарался бы сбежать без боя, дождаться подкрепления и вернулся бы не один. И это была даже не трусость, а просто разумное отношение к собственной жизни. Нельзя жертвовать собой ради того, чтобы забрать жизни у десятка врагов, когда их миллионы. Надо выжить и забирать эти жизни постоянно, чтобы десяток превратился в сотню, а то и тысячу. Ему стало смешно от собственной кровожадности. Почти убил собственного коллегу, а уже мечтает о героических свершениях.

Он позвал Мигеля в общий коридор и отдал распоряжение, сам же спустился к «ситроену», минуты через три подкатился микроавтобус «Скорой». К счастью, это была не карета Кристи. Он не очень хотел, чтобы Паркера везла его девушка. Да, наверное, их отношения дошли до отметки, когда он мог назвать ее своей девушкой.

У многих его ровесников уже было по трое детей, а он никак не мог решиться даже на совместное проживание. Причем, в плане легких отношений формата «кафе — гостиница/квартира — секс», проблем у него не имелось, да и девушек он выбирал вполне красивых и неглупых, однако только с Кристи что-то медленно начинало складываться в долговременную связь.

«Блядь, тут надо думать про то, как жопу свою прикрыть, а я про еблю и свадьбу мечтаю». Виктор по телефону сообщил половнику номер экипажа, дождался, пока два санитара вынесут носилки с Паркером, и спросил у пожилого врача:

- Как он?

- Есть шанс, что не выкарабкается. Внутренне кровотечение сильное. Видели же, что крови из раны не очень много вытекло?

- Да.

- Вы молодец, что не стали заниматься самодеятельностью — могли вообще все испортить, а так у него есть маленький, но шанс, - доктор попытался подбодрить его, но Виктор чуть не высказался в духе: «как жаль, что такая идея — помочь ему с раной, не пришла мне в голову. Теперь из-за моего эгоизма этот урод выживет».

Он дождался, пока медики уедут, и сел за руль «ситроена». Герт ждал его в управлении.

Глава 9

В кабинете полковника вечером ему показалось даже как-то уютнее. На столе лежали документы, причем не ровными аккуратными стопками, а в состоянии рабочего хаоса. На тумбе возле окна стояла поднос с кофейными чашками. Само окно тоже было приоткрыто, а еще в кабинете отчетливо чувствовался запах табака: Герт явно втянулся и курил на рабочем месте.

Весь этот уют сводило к нулю присутствие пожилого мужчины в темно-зеленой форме Бюро Внутренней Безопасности. Виктор не разбирался в их знаках отличия, но понимал, что это явно не рядовой сотрудник: возраст, качество формы, даже во взгляде чувствовалась привычка командовать.

- Это Джеймс Митчелл, заместитель директора, - представил «бюрошника» полковник.

- Капитан Виктор Солано, сэр, - он внимательно рассматривал гостя полковника, чье присутствие могло означать массу вещей.

- Джеймс - мой старый знакомый, - сказал Герт, - и я ему доверяю, так что попрошу и тебя, Виктор быть откровенным. Он здесь по моей просьбе.

- Да, сэр, - Виктор немного расслабился, но его тут же посетила мысль, что так делать не надо. В свете последних событий, неприятности могут исходить от любого постороннего человека.

- Расскажи, пожалуйста, что тебе удалось узнать от Шлезингера. И почему ты его отпустил.

- Полковник, - Виктор решил придержать информацию, - я никого не отпускал, и у меня не получилось допросить лейтенанта.

- Капитан, мы на вашей стороне, - начал Митчелл, - но нам нужны факты.

- Сэр, повторяю, что я действительно не успел с допросом Шлезингера, ему удалось скрыться до моего появления.

- Капитан Паркер , наверное, тоже задавал подобные вопросы?

- Да, сэр, задавал, и тоже не верил в мою неосведомленность.

-И по этой причине вы решили выстрелить ему в живот?

- Сэр, - Виктор пристально посмотрел на Герта, - это официальный допрос?

- Виктор, не кипятись, здесь тебе никто не враг, а ты, Джеймс, тоже полегче. Капитан Солано опытный сотрудник со своим независимым мнением.

- Но нам всем хотелось бы узнать причину бегства Шлезингера с места преступления. И почему он бежит дальше, а еще почему Паркер хотел его убить.

- Капитан Паркер в очень тяжелом состоянии, врачи ввели его в искусственную кому, - сказал полковник, - так что отвечать он некоторое время не сможет.

Виктор подумал, что лучше бы тот вообще не смог. Митчелл встал и прошелся по кабинету:

- Мне очень не нравится все, что происходит. Это не террористическая атака, это не диверсия, это, скорее всего, даже не разборки наркоторговцев, - Виктор про себя усмехнулся: «Еще бы, амфетамин-то ваш, вы его и подбросили, чтобы нам дело перекинуть», - это просто какая-то глупость. Глупость, которая стоила жизни восьми человек.

- Сэр, Паркер перед тем, как мы вступили с ним в конфликт, заявил, что выполняет приказ кого-то высокопоставленного. Речь шла не о вас, полковник Герт.

- Капитан Паркер точно не работал на Бюро, - вскинулся Митчелл. Виктор предпочел промолчать. Герт же подошел к окну и достал из кармана кителя пачку сигарет — купил все же.

- У нас есть Бейкер, значит, дело можно будет закрыть. На КПП остановили машину с «нектаром», курьер вызвал подмогу, всех убили. Отличная версия. И не надо никакой конспирологии, не надо повстанцев с Района. Интересы Бюро не задеты, мы в кратчайшие сроки раскрыли дело.

Виктор ушам своим не поверил: он,конечно, не тешил себя иллюзиями по поводу того, как работает система, но такое грубое нарушение всех возможных норм показалось ему чрезмерным.

- Сэр, но у Бейкера легион адвокатов.

- Да насрать на них. Джеймс, вы же сможете убедить их?

- Конечно, - заместитель директора подошел к тумбе с кофейными чашками.

- А как же Паркер?

- Если очнется, то займемся им вплотную.

- Шлезингер?

- Найдем. Потом решим, что делать.

Виктор решил не сдаваться:

- Предположим Шлезингер связан с настоящими убийцами или даже участвовал в расстреле?

- Тогда он умрет, - тихо заявил Митчелл. - Такое нельзя прощать.

- Я , так понимаю, что ко мне по поводу Паркера не будет вопросов?

- Да, капитан Солано. Не будет. Очередная самозащита. У вас уже есть опыт, который вы сейчас закрепили, - язвительно сказал «бюрошник».

- Тогда я могу идти? Вы же все решили? - Виктора внезапно охватил приступ апатии. Пусть будет так, как решили командиры. Для него лично никаких проблем не предвидится, так что все более-менее удачно складывается. А Смоки и Шлезингер, как-нибудь сами пусть выкручиваются.

И все же его не оставляло чувство, что он поступает не совсем верно: восемь мертвых патрульных требуют иного решения.

Герт закурил, у Виктора тоже появилось желание присоединиться к нему. Полковник словно прочитал его мысли:

- Не стесняйся, Виктор, кури.

- Капитан, - обратился к нему Митчелл, - вы же понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать?

- Это лишнее предупреждение, - ответил он. - Я все понимаю и буду делать, как вы решили, но у меня есть вопрос.

- Какой? - чуть ли не хором спросили Герт и Митчелл.

- Для Совета и общественности мы предоставим Бейкера, мне его даже не жаль, но будем ли мы искать настоящих виновников? Ведь они есть, они представляют угрозу. Если их не остановить, то трупов в следующий раз может быть больше.

- Этот Паркер не очень чист на руку, - Митчелл вернулся к стулу, оперся на спинку обеими руками и уставился на Виктора, - но, самое интересное, что он открыто поддерживает тех членов Совета, которые , скажем так, выступают против текущего политического курса.

- А как связана денежная нечистоплотность с его убеждениями? - Виктор выдержал взгляд заместителя директора. - Все любят деньги.

- Но не все готовы ради них нарушать закон.

Тут он был вынужден согласиться с Митчеллом. Лично для него, капитана Солано, брать деньги за покрытие преступлений означало предать собственные идеалы. Можно закрыть глаза на правонарушение, если это поможет в раскрытии более тяжкого преступления или позволит получить важного информатора. Или Митчелл пытается сказать, что Паркер за деньги выполнял работу для советника Макензи? Но озвучить эту фамилию означало признаться, что он все-таки успел поговорить с Шлезингером, а делать этого нельзя:

- Именно поэтому я думаю, что в расстреле патрульных замешаны члены Совета.

«Долго же вы ходили вокруг да около,» - подумал Виктор и изобразил изумление.

- Вот как!

- Мы пока не знаем имен заинтересованных лиц, дело деликатное, но директор настаивает на проведении досконального следствия.

- Вы забираете дело себе? - с нескрываемой надеждой спросил Виктор, но Митчелл покачал головой:

- Нет. По ряду причин, озвучить которые я не могу, принято решение оставить его в вашем управлении. Полковник Герт рекомендовал мне именно вас в качестве детектива.

- Не боитесь, что я кого-нибудь еще подстрелю?

- Не надо так шутить, капитан. То, что вы будете и дальше заниматься этим делом, не дает вам индульгенции на убийство коллег. Постарайтесь обойтись вообще без применения силы.

- Да, Виктор, для этих целей у нас есть ребята Стоуна, - подключился Герт.

- Вы, правда, считаете, что мне доставляет удовольствие стрелять в полицейских? Я похож на психопата?

- Нет, но определенная тенденция просматривается.

Виктор не удержался от смеха, который поддержали оба начальника. Митчелл добавил:

- Я оставлю свой номер для экстренных ситуаций. Вы можете смело рассчитывать на помощь Бюро в вопросах, связанных с этим расследованием. Некоторые ресурсы у нас более значительные.

Вот тут Митчелл был прав. С ресурсами у Бюро дела обстояли гораздо лучше, чем в полиции. Так что это была хорошая новость, но вот факт того, что его втягивают в политическую возню не особо радовал, однако он уже оказался втянутым в это дело, так что обратного пути не было. Но он попытался:

- А я могу отказаться?

- Конечно. Уволенный сотрудник полиции никак не сможет вести расследование, - Герт решил показать, что тоже что-то может, - ведь случай с Паркером можно трактовать различными способами.

- Почему-то я ожидал именно такой ответ, - усмехнулся Виктор, - но у меня тоже есть условие.

- Говори.

- По завершению дела, причем не важно каким образом оно будет завершено, я хочу звание майора и должность в штабе. Хочу кабинетную работу с карьерной перспективой. Улиц я наелся вдоволь.

Герт понимающе кивнул:

- Конечно.

Митчелл же одобрительно улыбнулся:

- Капитан Солано, очень приятно будет поработать с опытным, но здравомыслящим человеком. Надеюсь, что у нас все получится, и в не очень отдаленном будущем, вы станете главой управления, ведь мой друг, полковник, собирается на ближайших выборах избраться в Совет.

- Не будем планировать настолько далеко, - Виктор решил не давать волю мечтам. - Я , так понимаю, что детективов из моего отдела мне нельзя привлекать?

- Да, Виктор, тебе придется заниматься этим одному. Я постараюсь вытащить Армстронга побыстрее на службу, так что руководство отделом вернется к нему. Так что времени у тебя будет побольше.

- Хорошо.

Виктор понимал, что отказаться — загубить карьеру. Угроза увольнения — это , конечно, только угроза, но вот по служебной лестнице ему точно не дадут подняться. Однако теперь ему предстоит лавировать в аппаратных играх и крайне осторожно выдавать результат.

«Интересно, добрались ли Смоки и Шлезингер до укрытия?». От Шлезингера будет зависеть многое, так что сохранить его в безопасности - на данный момент самая важная задача. Вот только как это сделать, он пока не понимал, но он придумает. Обязательно придумает.

Митчелл посмотрел на наручные часы и сказал:

- Рад был лично познакомиться с вами, капитан Солано. Надеюсь, что все у нас получится, как мы хотим. А мне пора.

Он пожал Виктору и полковнику руки и вышел. Герт помолчал с минуту, а потом сказал:

- Смотрины удались, так что ты обзавелся новым и влиятельным другом. Осталось только раскрыть это преступление. Своим в отделе скажешь, что Бюро предоставило дополнительную информацию по Бейкеру, и он пойдет под суд за КПП.

- Скажите, полковник, а каков шанс, что мне отстрелят голову? Я подозреваю, что ввязался в очень запутанную игру и даже не уверен, что играю на стороне хороших парней.

- Правильные у тебя вопросы. Поэтому ты Митчеллу и понравился. Шанс примерно такой же, как и сейчас, когда обдолбанный наркот может попытаться тебя угробить. А по поводу хороших или плохих парней, то все просто: мы хотим наказать реальных убийц, не дать им скрыться, но Совету и гражданам пока придется скормить Бейкера. И, да, этот мудак заслужил такое.

- Я бы предпочел, чтобы его судили за преступления, которые совершал он, - заметил Виктор. Герт покачал головой:

- Буду откровенен: я доволен, что именно его решено назначить виновным.

- Ладно, - махнул рукой Виктор, - с Бейкером все понятно, но теперь мне надо знать, куда вообще копать. От Паркера, даже если он очнется, мы ничего нового не узнаем. Вряд ли те, с кем он связался, что-то подробно ему объясняли. Дали приказ — он пошел выполнять.

- Логично. Митчелл упоминал фамилии трех членов Совета: Дуглас, Макензи, Праджан. Тебе они что-то говорят?

Макензи. Значит, Шлезингер не лгал. Виктор ответил:

- Почти ничего. Я знаю, что есть такие, но кто они и что они даже близко не представляю.

- Это группа экстремистов. Они хотят вернуть Республику во времена Революции, когда для достижения любых целей использовалось насилие. Они не понимают, не хотят понимать, что прошло уже много лет, что ситуация изменилась, что выросло поколение, твое поколение, для которых Революция — это раздел в учебнике истории и рассказы отцов. Лично я хочу, чтобы за Барьером обо мне не думали, как о безумном монстре, который только и думает, как бы напиться крови. Я хочу, чтобы Республика демонстрировала миру свою истинную сущность: что мы такие же люди, как и остальные.

- Не такие же.

- Такие же, - с твердой уверенностью возразил Герт, - наш дар — это возможность, а не потребность. Мы можем его контролировать.

- Не все, полковник, не все.

- Согласен, но таких все меньше и меньше. А эта троица из Совета противится всеми силами этому. Они выступали против запрета сафари, выступали против моратиория на смертную казнь, выступали за полный запрет любой религии. Для них Республика — это казарма и учебный полигон, с которого бойцы должны тут же отправляться в бой. Они основательно мешают нам показать миру за Барьером, что мы не хотим прибегать к насилию, что мы готовы к более плотному взаимодействию с остальным человечеством. Ведь там, за Барьером, тоже полно своих «ястребов» и фанатиков, которые считают нас недостойными существования.

- Полковник, у такого мнения есть некоторые основания, - улыбнулся Виктор, - Революция не отличалась гуманными методами.

- У нас не было иного выхода. Или тотальное уничтожение, или такие вот меры. Что еще раз говорит о том, что мы разумные люди, что нам не чужд инстинкт самосохранения.

У Виктора сложилось впечатление, что Герт сейчас на нем испытывает свою предвыборную речь. Ему откровенно было плевать на внешнюю политику, если она не приносила результата в виде снижения цен на контрабандные сигареты и чай.

- Значит, эти советники вполне могли организовать такое?

- Могли.

Но зачем? Не могли же они заразиться безумием?

- Вот твоя задача и есть: связать их и расстрелянный КПП воедино.

- А вы уверены, что они свяжутся?

- У меня нет никаких сомнений. Иного разумного объяснения случившемуся я не вижу.

Виктор сделал вид, что согласен и попросил разрешения уйти.

- Конечно, отдохни, поспи немного. Завтра тебе предстоит продолжать.

- Спасибо, полковник. Всего хорошего.

Он вышел в приемную, прошел по коридору до летницы и спустился на свой этаж. Дверь в кабинет Ефима была открыта, и он заглянул туда. Ефим читал какие-то объяснительные или протоколы. Уввидев Виктора, он улыбнулся и вышел из -за стола:

- А мой капитан сегодня в ударе: задержал Бейкера, подстрелил копа. И все это за один день. Как тебе удается держать такой ритм?

- Мастерство, - усмехнулся Виктор. - И невероятная удача. Про Паркера все уже в курсе?

- Да.

- И какая реакция?

- На фоне расстрела, прямо скажу, вялая. А ты хочешь шумихи?

- Нет, нет, нет. Лишь бы побыстрее забыли.

- Что вообще произошло, Вик?

- Я думаю, что у него случился нервный срыв, и он принял меня за бандита. Иного выхода не было.

- Может, он под «дурью» был?

- Не похоже. И не под «нектаром». Тогда бы я там и остался.

- Его отдел сильно злится на тебя. Особенно молодой Мигель. Ты зачем ему про какого-то наркомана рассказал? Теперь он считает, что ты его принял за наивного дурачка, что, конечно, так и есть, но вот так откровенно пояснять ему это не стоило.

- Так получилось, - пожал плечами Виктор.

- Отличное объяснение, - засмеялся Ефим, - пристрелил чувака — так получилось, продал кучу наркоты — так получилось, трахнул жену друга — так получилось.

- Я эту фразу теперь распечатаю и в рамку повешу. Ты долго еще? - он показал на две папки на столе у Ефима.

- А что ты предлагаешь?

- Могу тебя до дома довезти.

- Отлично. Сейчас тогда все уберу.

- Я пойду пока вниз, там тебя ждать буду..

Виктор спустился к машине и завел двигатель. День выдался очень насыщенным, он попытался вспомнить хоть что-то похожее, но не получалось. Настолько плотно события еще не затягивали его. Пока он ждал Ефима, то еще раз подумал о том, что не совершает ли ошибку, ввязываясь в это дело по полной программе. Обещанная помощь от Бюро могла бы воодушевить его на первом-втором годах службы, но сейчас он понимал, что за словами Митчелла не стояло ничего. Ведь он так и не оставил ему номер своего телефона. Виктора этот факт сильно позабавил. И ведь так будет в дальнейшем, если ему действительно понадобится реальная помощь. Ее пообещают, но вряд ли предоставят. Найдется тысяча причин, чтобы ничего не делать.

С другой стороны, если ему удастся раскрыть это дело, то он сможет использовать его как трамплин для своей карьеры. Совет не оставит без внимания детектива, который смог раскрыть это преступление. Дело оставалось за малым -за раскрытием. Но об этом он станет беспокоиться завтра. Все же надо хоть немного поспать. И поесть.

Глава 10

Глава 10.

Иллка испытывала странное возбуждение, которое полностью прогнало усталость — сегодня она работала не меньше, чем прежде. Чувство это было для нее новым, совсем не похожим на сексуальное возбуждение или ожидание какого-то подарка. Нет, оно походило на азарт. Азарт охотника.

Она уложила детей, рассказав им добрую сказку про маленьких медвежат. Башкиму нездоровилось третий день, и она заваривала ему травы, в которые щедро добавляла пустырник и валериану. Башким категорически отвергалтаблетки, поэтому третий день ходил с повышенной температурой, кашлял и постоянно зажимал нос. Городские держали в деревне фельдшерский пункт, в котором самые простые и необходимые лекарства были в избытке и предоставлялись бесплатно. Гуманитарные миссии из внешнего мира щедро отправляли в Республику медикаменты: антибиотики, спазмальгетики, обезболивающие.

Сама Иллка болела редко, но давно пришла к выводу, что лучше в самом начале принимать лекарства, чтобы потом не валиться с ног, как ее муж, заявлявший, что таблетки отравлены шайтанами и джиннами. Только вот такая отрава помогала победить болезнь быстрее, чем бесконечные мольбы Аллаху.

Пустырник и валериана делали свое дело — засыпал он, конечно, не мгновенно, но надолго и крепко. И она решила, что это самый удачный момент для осуществления задуманного плана.

Хотя планом решение убить муллу ночью в его же собственном доме было назвать трудно. Она хорошо знала, на какую сторону выходят окна соседей муллы, знала, как пройти к его жилищу незамеченной, знала, что он часто забывает закрывать на ночь калитку.

Иллка понимала, что городские начнут искать убийцу, поэтому решила, что действовать будет в перчатках, на лицо натянет тканевую маску, волосы соберет под туго завязанную косынку. На ноги натянет бахилы из старых пластиковых пакетов. Ей совсем не хотелось, чтобы полиция нашла убийцу. А у горожан есть специальные приборы и умения для того, чтобы выявлять преступников.

В том, что она справится с ним, Иллка не сомневалась. Один добрый удар топором, и мулла отправится к своему Аллаху. Почему-то она вообще не задумывалась о том, что убить муллу — это неправильно. В том, что это преступление с юридической стороны, она прекрасно понимала, но никаких моральных терзаний она не испытывала. Иллка рассуждала практично: есть проблема в лице муллы, есть простой и эффективный способ ее решения. Отрубить голову курице или индюшке, раскроить череп топором мулле — вещи из одного набора жизненных навыков.

Она даже не пыталась искать оправдания для задуманного, оно ей просто не требовалось.

Она принесла мужу травяной настой с увеличенной дозой пустырника, минуты три послушала жалобы на недомогание, даже сделала вид, что сочувствует, хотя в самом начале предлагала ему сходить в фельдшерский пункт. Заглянув в комнату Башкима через полчаса, она обнаружила его спящим. Он лежал на спине с открытым ртом, так как нос был забит слизью, под теплым шерстяным одеялом. Просто умиротворяющая картина.

Иллка решила, что пора действовать. Зашла на кухню, посмотрела на будильник — время приближалось к полуночи. Мулла должен спать. Вставал священник рано, так что по всей видимости и спать ложился не поздно. Иллка засунула в сумку из мешковины набор из перчаток, бахил и маски, потом из сарая с инструментами достала старый топорик, который заточила еще неделю назад и с которым было не очень жаль расставаться. Она придумала утопить его в пруду. Пруд был глубоким и заброшенным, так как прежний хозяин давно умер, а наследников не было, как не было и желающих возиться с разведением карпов, следить за прикормом и уровнем воды.

Топорик тоже уместился в сумку, волосы она собрала в хвост, голову накрыла платком. Иллка осторожно открыла калитку, смазанные накануне петли не подвели — никакого звука. Дорога, проходившая вдоль их дома освещалась фонарями, расположенными на столбах, но в переулке, где жил мулла фонарных столбов не было, что сильно облегчало ее задачу.

Их соседи - две старухи и семейная пара чуть старше Иллки и Башким, ложились спать рано, так что вряд ли заметят, что она вышла в деревню после полуночи. А возвращаться она будет от пруда через укромную тропинку сзади участка.

Небо было подернуто рваными облаками, сквозь которые кое-где проглядывали звезды. Было прохладно, но не было ветра. Тишину не нарушали даже домашние животные и птицы — деревня спала.

Она быстро миновала освещенные участки и пошла вдоль заборов, стараясь держаться к ним поближе, чтобы ее не заметил даже случайно проснувшийся житель. Иллка беспокоилась по поводу детей: вдруг проснутся, ее нет в доме, а Башким, основательно накачынный успокаивающим настоем не сможет проснуться. Но она попросила у них прощения заранее, когда укладывала спать. Обычно они делали это вместе с мужем, но он благоразумно решил поменьше контактировать с детьми пока болеет.

Она подошла к калитке большого дома муллы, сложенного из красного кирпича. Калитка, окованная железом , подалась с усилием, но тихо. До крыльца было всего несколько шагов, однако Иллка решила удостовериться, что Бехир точно спит.

Это решение оказалось верным: когда она обошла дом, то увидела, что из одного окна во двор льется свет. Ей захотелось выругаться: нападать на бодрствующего муллы чревато поднятым шумом, но и отстапать от задуманного ей не хотелось. Человек, который может разрушить ее жизнь, пусть тяжелую и не очень радостную, но все же относительно сносную, должен умереть.

Илллка передвигалась очень тихо. Она научилась так ходить, когда в доме ее родителей, почти три года медленно умирал дедушка по отцовской линии. Чтобы не потревожить его полуобморочный сон они все отточили навыки тихих и неслышных шагов.

Окно начиналось на приличной высоте — выше, чем ее макушка, поэтому она прижалась к стене дома вплотную и подошла поближе.

- Дьявол, - выругалась она про себя, когда услышала, что Бехир с кем-то разговаривает на английском. Проклятый мулла был не один. Это означало, что ей придется отказаться от затеи. Если с одним Бехиром она бы еще справилась, то с двумя мужчинами ей точно не совладать. А по голосу собеседника муллы становилось ясно, что это тоже мужчина.

Такого разочарования она не испытывала очень давно. Так долго настраивалась на дело, выбрала подходящий момент, и уже на месте подобный неприятный сюрприз. Она невольно прислушалась к разговору. Речь Бехира она понимала превосходно: он медленно проговаривал слова на английском, так что она успевала их переводить, но его собеседник говорил быстро, для него это был родной язык. Значит, в гостях у муллы горожанин.

Иллка не могла припомнить ни одного случая, когда городские жители хоть как-то выражали свою религиозность. Насколько она понимала, то захватившие Урошевац отвергали любую религию. Так что у муллы в госятх явно не приверженец ислама.

- ...нельзя сказать, что все люди из списка, заслуживают столь радикальных мер, господин Штайн.

- Это не тебе решать, Бехир, но хочу похвалить тебя за труды. Список поможет нам надолго выкорчевать даже мысли о сопротивлении.

- Когда планируете приступить?

- На следующей неделе. Как-раз запустят первый блок новой фермы. Так что появятся свободные места. У тебя есть неделя, что доработать список.

- А что будет с их семьями?

- Ничего. Мы не монстры, мы просто зачищаем рану зреющего мятежа. Семьи тут не при чем.

- Хорошая новость, господин Штайн.

- Брось ты это «господин», просто Макс.

- Хорошо.

- ...еще...работа...что им нужно... совсем ничего не понимаю... - Иллка догадалась, что собеседник Бехира отошел от окна. Из-за того, что они говорили на английском, она не сразу поняла, о чем идет речь, но вместе с пониманием пришел страх. Мулла передавал горожанам списки неблагонадежных. Имена тех, кого он сам вовлек в идиотское движение сопротивления.

Иллка не удивилась тому, что Бехир оказался предателем и провокатором: в отношении него у нее не имелось ни малейших иллюзий. Однако теперь остро вставал вопрос, как ей спасти Башким и детей, так как словам городского гостя про то, что семьи не будут затронуты, она не верила. Новую ферму надо наполнять источниками.

Она почувствовала, что ноги становятся ватными и вот-вот начнут предательски подгибаться, однако сумела собрать волю в кулак и удержаться от падения. Если ее обнаружат, то точно убьют: Бехир и его гость точно не станут колебаться. У горожанина наверняка есть пистолет.

- …Есть ли кто-то в твоем списке, на кого надо обратить повышенное внимание? Кто-то, кто сможет создавать проблемы на ферме?

- Не думаю, они все тупые и необразованные, среди них нет никого, кто смог бы хоть что-то возглавить.

- Не очень высокого ты мнения о своих соплеменниках, Бехир, - она опять смогла хорошо различать речь горожанина, значит, он подошел поближе к окну.

- Они грешны. Аллах наказывает их тем, что лишает разума.

Иллка подумала о том, что когда вернется домой, то перевернет комнату мужа и сожжет все, что тот приносил от муллы. Не будет запрещенных материалов, не будет и повода отправить Башкима на ферму. Но уже следующие слова лишили ее такой надежды.

- Мы уже поработали над списком и распределили команды захвата. Тебя тоже придется арестовать, чтобы не вызвать подозрений. Потом отпустим вместе с теми, кого ты указал, как не опасных. Им же будет достаточно ареста, чтобы больше не помышлять о мятеже?

- Конечно. Эти люди трусливы, так что арест станет для них хорошим уроком.

«Может и мой Башким в числе этих трусов?» - в ней затеплилась надежда, что все может закончиться не так уж и плохо. А для мужа, если его арестуют и отпустят, действительно станет уроком. Но и тут ее ждало разочарование.

- Башким, Замир, Дритон — вот эти самые опасные. У них даже оружие имеется, насколько я понял. И они очень агрессивные.

- Я не понимаю все-таки: чем они думают? - ей трудно было улавливать интонации на английском, но стало ясно, что горожанин искренне недоумевает. - Это же самоубийство! Сколько уже было примеров, что сопротивление нам ничем хорошим не заканчивается. Или на них так действует твоя исламская чушь?

- Господин Штайн, я попросил бы вас не отзываться так о моей вере.

- Прости, не смог удержаться.

- Нет. Не в моих проповедях дело. Они хотят власти, не хотят работать на благо общества. Хотят вернуть те времена. Когда творили на этой земле непотребства.

Иллка поняла, что никакого смысла дальше слушать этот разговор, нет, так как было абсолютно понятно, что решение по поводу Башкима принято и менять его никто не собирается. Теперь ей нужно незаметно уйти.

Она очень медленно проделала обратный путь до калитки, которая не подвела и во второй раз — открылась и закрылась тихо. Сделав шагов пятьдесят вдоль заборов, она просто села на землю и начала плакать. Плакала без звука, только иногда вытирая слезы рукавом. Плакала от бессилия, от того, что в очередной раз ничего не может изменить, от того, что казавшийся таким простым план, не сработал, да и смерть муллы только ускорила бы процесс. Она ненавидела городских упырей, ненавидела муллу — предателя, но больше всего ненавидела своего толстого, ленивого и глупого мужа. Уже никакие его положительные качества не могли остановить поток ненависти, который она выплеснет на него. И если Бехиру сегодня повезло, то вот Башкиму нет. Раз уж она решила сегодня разобраться с угрозой для своей семьи, то она это сделает. Мертвый Башким станет безопасным, и городским упырям не будет никакого смысла уничтожать ее и детей. Но прежде она вытрясет из него информацию, где он прячет оружие.

Она прекратила рыдать и поднялась с земли. Сейчас она вернется домой, разбудит этого толстого мудака, выбьет из него местонахождение тайника, а потом раскроит череп топориком. Она ускорила свой шаг, но внезапно поняла, что в случае убийства мужа попадет под арест. Потому что никто не поверит про грабителей, а о том, что отношения у них в семье натянутые, знали слишком многие. И тогда ее арестуют, и дети, ее маленькие ребятишки, окажутся без родителей. За убийство ей прямой путь на ферму.

Иллка не боялась фермы. Она страшилась другого: того, что дети станут сиротами, что их воспитанием займется ее мать, которая не сильно беспокоилась по поводу внуков. И , если ей удастся, выжить на ферме, то для детей она навсегда останется человеком, который убил их отца.

Ей снова захотелось расплакаться. Получался замкнутый круг. Как его разорвать она не имела никакого представления.

Странно, но идея сбежать, посетила ее только когда она подошла к своему дому. Вот только бежать было некуда. За последние годы горожанам удалось установить почти полный контроль над территорией Республики. Если еще лет пятнадцать — двадцать назад имелись весьма обширные районы, где можно было жить не под властью упырей, то сейчас таких не осталось. Убежать в горы означало неминуемую гибель от холода и голода. Родные, даже если согласятся принять ее и детей, не смогут долго держать это в тайне от соседей, так что упыри быстро найдут их.

Она слышала, что раньше можно было покинуть Республику через Врата. Только было одно условие: стерилизация. Для всех без исключения. Даже для грудных детишек. Это останавливало желающих, но не всех. Однако упыри перекрыли и такую возможность: им была нужна рабочая сила в полях, им были нужны люди, чтобы пить их кровь.

Иллка зашла в дом, который внезапно превратился из надежного убежища, укрытия от злого внешнего мира, в тюремную камеру. Ей стало трудно дышать. Она скинула с плеча сумку, прошла на кухню и налила в большую керамическую чашку воды. Выпила залпом. Но сухость во рту не прошла, наполнила еще одну и прислонилась к стене.

Из детской комнаты мальчишек послышался плач. Она бросилась туда, но мальчики, ее обожаемые детки, спали. Кому-то приснилось что-то страшное, но плохой сон длился недолго. Как бы ей хотелось, чтобы сегодняшняя ночь тоже была плохим сном. Она закрыла глаза в тайной надежде, что когда откроет их, то все, что она услышала, окажется только сновидением.

Но не получилось. Ничего не исчезло, не рассеялось как дым.

«А если мне сделать ход первой? Пойти к городским солдатам и сказать им, что муж затевает что-то недоброе? Тогда они заберут Башкима, а нас оставят в покое?» Иллка чуть не улыбнулась: и почему такая идея не пришла ей в голову раньше. И не придется самой убивать его.

Но... Проклятые «но». Если она так поступит, то упырям придется срочно арестовать и остальных, и тогда для односельчан именно она станет предателем, а упыри вряд ли станут защищать глупую деревенскую бабу, которая варит пиво и гонит ракию. В таком случае ей и детям тоже не удастся выжить. Родственники арестованных обязательно отомстят. И односельчане точно не станут щадить ее детей.

От таких мыслей, от того, что она сегодня плакала необычно много, у Иллки заболела голова. Она и так не всегда хорошо соображала, а с больной головой это стало и вовсе невозможным. И если по словам городского упыря все случится через неделю, то она постарается придумать выход. Ей просто придется это сделать, так как умирать она не собиралась. Она в куски порубит всех, кто попытается причинить вред ее детям. А с Башкимом....Теперь он вообще не играл никакой роли в ее планах. Только как источник проблем.

Иллка осторожно закрыла дверь в комнату мальчиков и пошла к себе. До рассвета оставалось всего пару часов. А работу за нее никто делать не станет.

Глава 11

Виктор проснулся в семь утра. Самостоятельно, без будильника. Просто открыл глаза и уставился в белый глянцевый потолок. Никаких снов, вчера он просто принял душ и и сразу лег в постель. Это было самым верным решением. Сон позволил ему отдохнуть. Он потянулся, сходил в туалет, почистил зубы, умыл лицо. Голова была ясной, в теле чувствовалась бодрость.

Он заварил чай. Достал из холодильника сыр, сделал бутерброд. Первым желанием было отправиться в пригород и узнать, как обстоят дела у Смоки, да пообщаться с Шлезингером поподробнее. Но тут ему пришла в голову мысль, что следует несколько дней посвятить обычной рабочей рутине отдела. Сейчас, когда виновный в расстреле назначен, Герт и Митчелл не станут сильно наседать на него, так что это позволит всем успокоиться, расслабиться, в том числе и настоящим убийцам патрульных. К тому же он не исключал, что Бюро могло установить за ним наблюдение. Так что несколько дней никак не повлияют на результат. У Смоки и Шлезингера достаточно денег, чтобы не умереть с голода, и если им хватит мозгов сидеть тихо, то шансы на обнаружение минимальны.

Он помыл чашку, протер столик и оделся. Посмотрел на список вызовов мобильного и с удовлетворением отметил, что служба технического обеспечения на этот раз выдала ему телефон с хорошим аккумулятором.

До управления он добрался за двадцать минут. Во дворе встретил Хартманна. Сержант улыбался:

- Скоро будем отмечать майора?

- Ты про Бейкера?

- Да. Вы у нас теперь звезда в управлении. Раскрыть такое дело! Я тут еще хотел вам кое-что шепнуть.

- Шепни, - усмехнулся Виктор, думая, что речь пойдет про Паркера, и не ошибся:

- «Барахольщики» злятся. Но не все. Паркер и им подгадить успел. Говорят, у него в последнее время не все с головой нормально было.

- Так мне беспокоиться или нет?

- Думаю, что нет. Нормально все будет.

- Спасибо, успокоил, - ответил Виктор без тени иронии. Хартманн знал слухи и настроения в управлении получше чем штатные психологи, так что ему в вопросах взаимодействия с коллегами он доверял больше.

Виктор прошел в оружейную и сдал табельный пистолет. Дежурный упаковал его в герметичный пакет и убрал в сейф.

- Мне уже с семи утра всю плешь проели, чтобы я у тебя «ствол» изъял.

- Следствие?

- Ага. Герт, мол, требует побыстрее с вашей дуэлью разобраться.

- А мне если по службе понадобится оружие, то что?

- Никаких распоряжений не поступало, так что спокойно получишь другой. Хочешь, сейчас выдам, чтобы пристрелял?

- Нет. Позже. Пойду поработаю. Что-то никакого желания стрелять нет.

Он пришел раньше Ефима, забрал у него часть документов и полностью погрузился в написание рапортов, отчетов и планов. Он никогда бы и никому из коллег не признался в том, что вот эта бумажная работа нравится ему намного больше, чем охота на наркоторговцев, общение с информаторами и прочая оперативная деятельность. Бюрократия считалась уделом неудачников — это раз, признайся он в таком, то его бы просто одолели просьбами писать рапорты и отчеты коллеги — это два.

Пришли на работу коллеги, было множество вопросов про вчерашние события, он рассказал вполне логичную версию, после чего продолжил работать с документами. Герт его не беспокоил. Перед обедом позвонила мать:

- Привет. Ужин сегодня нельзя пропускать.

- Это почему еще? - Виктору не понравился ее тон. - У меня есть свои планы.

- Будет Петр. Он попросил , чтобы ты пришел.

Петр. Бывший любовник его матери, почти отчим, человек, которому он многим обязан. Весомая причина не пропускать ужин.

- А Стефан?

- Что Стефан?

- Он как на это отреагирует?

- Нормально он отреагирует, Вик, - теперь в ее голосе появилось раздражение, - Стефан взрослый мужчина, который понимает, что нормальные люди, даже если прекращают любовную связь, то вполне могут остаться в дружеских отношениях.

- Хорошо, постараюсь. Во сколько надо быть?

- Желательно успеть до 20-00.

- Ясно. До вечера.

Его мать обладала редким талантом.расставаться со своими любовниками и сожителями спокойно и цивилизованно. С Петром они даже прожили вместе несколько лет, а причиной разрыва стало нежелание его родительницы рожать еще детей. Петр же хотел, и сейчас Виктор его прекрасно понимал, не только воспитывать чужого мальчишку, но и заботитьс о собственном потомстве. Он ушел. Через некоторое время женился на молоденькой албанке и стал счастлвым отцом двух дочек и мальчика.

Петр занимал должность заместителя председателя комитета по энергетике. Учитывая, что основной статьей дохода Республики являлась электроэнергия , вырабатываемая станцией, то такая должность во многих аспектах наделяла влиянием не меньшим, чем статус члена Совета. Петр получил хорошее образование в российском университете, подписал контракт на строительство и запуск самой большой станции в Европе и оказался в эпицентре событий Революции. Тогда перед работниками станции встал очень простой выбор: или сотрудничать с мятежниками, или умереть. Выбравших второй вариант на десять тысяч сотрудников было всего несколько десятков, так что Республика получила в свое распоряжение большое количество грамотных и опытных специалистов. Некоторые решили пройти трансформацию, но большинство предпочло остаться обычными людьми.

Со временем, когда кровавая борьба за независимость и выживание закончилась, эта община, а энергетики даже проживали в отдельном поселке возле станции, получила немалое влияние на формирование политики Республики.

Отношения у них сложились не родственные, но очень теплые. Виктор многому научился у Петра, а тот за несколько лет тоже привязался к нему. Так что отказать в просьбе встретиться этому человеку он никак не мог. К тому же, Петр явно хочет о чем-то поговорить с ним лично, причем не по телефону. И этот разговор будет связан с вчерашними событиями.

Он спокойно доработал до 18-00, закрыл кабинет, добрался до дома на троллейбусе, принял душ, побрился, надел чистую одежду, купил в ближайшем магазине бутылку местного вина и симпатичный тортик, сел на троллейбус.

Квартира матери находилась в двух кварталах от его служебного жилья, так что несколько остановок он слушал разговоры пассажиров: обычные бытовые проблемы, маленькие радости, ничего особенного. Никто не упоминал про вчерашнюю трагедию на КПП, и это было замечательно. Лишнее внимание к этому делу его не порадовало бы.

С Петром, которого привезли на служебном «Форде», он встретился возле подъезда. Водитель вытащил из багажника пакет и спросил:

- Во сколько мне забрать вас, господин Соломин?

- Часа через три-четыре. Я позвоню.

- Хорошо.

Они поздоровались, оглядели друг друга и в целом остались довольны увиденным. Виктор язвительно заметил:

- Помнится мне, раньше, ты отпускал водителей отдыхать во время таких мероприятий. Забота о персонале и прочее. С годами лояльное отношение стало уже не лояльным?

- Мы переехали за город, туда не ходит общественный транспорт, а у Рика, водителя, передо мной должок, так что ничего страшного. Хотя. Тут ты прав. В последнее время я стал более жестким.

- Пойдем? - Виктор показал на окна квартиры матери.

- Да, конечно. Дома поговорим.

Прошло уже много лет, как они оба покинули эту квартиру, но домом называть не перестали.

Мать встретила их у дверей — увидела автомобиль Петра. Виктор с удовольствием отметил, что даже в пятьдесят два она оставалась очень привлекательной женщиной. Подтянутая, красивое лицо, ухоженная кожа.

- А вот и гости. Проходите, Стефан в гостиной.

Они разулись, отдали презенты, на что получили короткое «спасибо» и прошли внутрь. Стефан поздоровался с ними. Виктор отметил, что никакого напряжения в общении Петра и Стефана не было.

За накрытым столом они примерно минут сорок болтали о пустяках, вроде городских новостей, погоде и прочем. Петр открыл бутылку вина, купленную Виктором, потом достал свою. Немецкое сухое. Импорт.

- Курить не бросил? - спросил у Виктора Петр.

- Нет.

- Тогда пойдем. Клара, на балконе можно подымить?

- Конечно.

Стефан не курил, так что компанию им не составил.

- Ты же понимаешь, что я попросил о встрече не просто так? - Петр не стал тянуть с разговором.

- Конечно, - усмехнулся он. - Расстрел?

- Не только.

- Я и сам подумывал вчера о встрече, но решил повременить, так как ситуация разрешилась.

- Не совсем. Я хочу предупредить тебя, что ты ввязался в опасное предприятие. Зная тебя, я понимаю, что ты постараешься быть осторожным, но тут задействованы влиятельные игроки.

- Я не сомневаюсь в этом, но и деваться мне особо некуда. Это дело может дать толчок моей карьере.

- А может и пустить ее под откос. Надеюсь, что это самое страшное, что может случиться с тобой, но все равно будь очень и очень осторожен.

- Интригующе все это звучит, загадочно, но я, хочется верить, здесь чтобы узнать что-то полезное?

- Верно. Сигареты еще есть?

- Да.

- Хорошо. Разговор не будет коротким.

- Мама со Стефаном могут обидеться, - Виктор посмотрел через стекло в комнату, где оставил родительницу и ее друга.

- Это вряд ли. Они разумные люди и понимают, почему ты здесь сегодня. И почему здесь я.

- Ладно, не тяни. Начинай.

- Начну я издалека. Что тебе известно о фракциях в Совете?

- Только общие моменты, что есть милитаристы, есть миротворцы и есть нейтралы. Сейчас вроде миротворцы рулят? Ты же с ними в связке? Я за одного из них голосовал. Здравые парни. Так-то я политикой не особо интересуюсь.

- Да. Только теперь она интересуется тобой, - усмехнулся Петр. - Твое описание грубо отражает текущее состояние дел, но изнутри все сложнее. Итак, про.ситуацию на сегодняшний день. Всем понятно, что твое начальство и Бюро скормили Совету какого-то постороннего человека, там идиотов нет, но это решили принять за правду. Мои единомышленники считают, что за нападением стоят наши политические оппоненты.

- «Ястребы»?

- Да. Сразу попытаюсь дать пояснения: последние несколько лет они были не очень популярны, но теперь ситуация меняется. У них появились последователи среди молодежи. Много новых сторонников, которых привлекает идея использования силы для достижения своих целей. Ведь не секрет, что возрастной состав населения Республики на две трети молодые люди, для многих из них не ясны их жизненные перспективы. Радикалы предлагают им простой и понятный сценарий — внешнюю экспансию.

- А как же Барьер? А как же сотни тысяч солдат внешних, дроны, ракеты, самолеты?

- А никак. У нас же есть дар. Воспользуемся им и всех победим.

- Бред.

- Бред, согласен. Но на юный мозг действует превосходно, хотя и подается не так откровенно. Избранные, лучшие, особенные, все, что нужно.

- Как это связано с расстрелом?

- Возможно, повторюсь, возможно, это просто тренировка молодежных группировок наших политических оппонентов.

- Стоп. Что-то вроде инициации?

- Да, правильное слово. Убей — и стань одним из нас.

Виктор потушил сигарету об дно стеклянной пепельницы: информация Петра вполне укладывалась в логику рассказанного Шлезингером. Молодые отморозки решили потренироваться с оружием на патрульных, благо не надо выезжать в Районы, не надо миновать Периметр. А атаковать ничего подобного не ожидающих полицейских гораздо безопаснее, чем попытаться охотиться на обитателей районов.

- Но ведь такими действиями они ничего толком не добьются. Я понимаю, что переизбыток молодежи несет определенные проблемы. Сам из нового поколения и прекрасно вижу по службе, что в нормальных условиях моей работы было бы меньше. Они ведь жрут наркоту не потому что хотят, а потому что заняться больше нечем.

- Верно. Мы не можем обеспечить всех работой — экономика не вытягивает. Едой, кровом и медициной — можем грехом пополам, но больше ничем. И на этом «ястребы» будут комплектовать свой электорат. И это чревато проблемами.

- Какими? Все равно основная масса наших граждан дружит с головой и не станет поддерживать самоубийц.

- Скоро все изменится.

- В каком смысле?

- Топлива на станции осталось на полтора года.

Виктор застыл с сигаретой в руках:

- Не понял.

- На полтора, максимум два года.

- А как же заверения в том, что Станция обеспечена топливом на сто лет. Нам ведь сказочно повезло, что на момент Революции мы получили Станцию с максимальным объемом топлива.

- Причиной того, что шесть лет назад нам удалось убрать милитаристов от реальной власти, стал тот факт, что они решили использовать запасы топлива Республики на создание ядерных бомб.

- Зачем? Станция и так является нашим щитом...

- Но им был нужен меч. Простая идея — шантажировать остальной мир не только взрывом Станции, но и двумя-тремя бомбами, показалась им очень заманчивой. И они слили запас топлива в создание бомб.

- Это же просто глупо.

- Бесспорно. Когда информация вскрылась, то к нам присоединились нейтралы, и радикалов выпнули из всех структур, принимающих решения.

- Бомбы-то хоть сделали?

- Самое печальное, что нет. Не смогли. Просто впустую спустили топливные элементы. С нулевым эффектом. Три десятка «грязных» бомб никак не помогут в деле сдерживания внешней агрессии. Наши усилия по превращению Республики в государство, отвечающее стандартам остального человечества, будут тщетными, когда мы лишимся инструмента защиты.

- Можно ограничить экспорт энергии, тогда получится растянуть остатки топлива....

- Это так не работает, Виктор. Нет способов урезать выработку. И еще важный момент: поступление ресурсов из-за Барьера в случае отказа от поставок приведет к мгновенному коллапсу нашей экономики.

- Значит нам пиздец?

- Нет. Прошло больше тридцати лет с момента Революции. Мы уже давно на заднем плане информационной повестки мира. О нас забыли, мы не напоминаем о себе уже лет двенадцать, после того дурацкого покушения на Папу. Теперь мы просто данность для остальных. Не думаю, что найдется много желающих поставить точку в нашей истории. А если мы покажем себя цивилизованными людьми, которые не собираются злоупотреблять своими дополнительными способностями, то имеется шанс не просто выжить, но и вернуться в обычный мир.

Виктор хотел возразить, но не стал. Никто за Барьером не захочет, чтобы люди с такой генетической особенностью получили шанс на выход в остальной мир. А новость про малые остатки топлива просто разрушительная.

- Не самые приятные новости, но, судя по полученным данным, мне надо опасаться «ястребов» и сторонников?

- Надо опасаться всех, Виктор. Может так получиться, что твоя правда станет неудобной. И ты сможешь повторить историю этого дилера, которого вчера назначили виновным.

- Жестко. То есть мне нет смысла рассчитывать на помощь твоих соратников?

- Пока есть, но я хочу донести до тебя мысль, что в любой момент тебе смогут отказать. А потом из друзей превратиться во врагов.

- Тогда мне проще уволиться со службы, - Виктор вполне серьезно заявил об этом: описанное вероятное будущее сулило ему не карьеру, а кучу проблем, к тому же ценность карьерного роста стремительно обесценивалась при допущении, что само существование Республики и ее институтов под большим вопросом.

- Наконец-то! - улыбнулся Петр. - я считаю, что это оптимальный вариант. Увольняйся, я помогу тебе с новым местом работы. А с этим дерьмом пусть возятся другие. Бюро есть, директор обязан нам своим местом.

- Не так я думал закончить свою службу., - Виктор действительно пришел к выводу, что самое лучшее — уже завтра положить на стол Герту заявление об увольнении. Даже история с Паркером не станет помехой. Разговор с Петром однозначно давал ответ на вопрос, что делать. Лезть глубже в это кишащее неприятностями змеиное гнездо не имело никакого смысла, так как даже в случае невероятного везения профит быстро потеряет ценность. Макензи и прочие вполне могут превратить его жизнь в ад, благо деньги и люди у них имеются, но вся эта мышиная возня меркла на фоне ошеломительной новости об исчерпании топлива Станции. Петр, конечно, озвучил ему секретную информацию, но секретом ей пробыть еще максимум месяца три. Потом это все уйдет в массы, и тогда в Республике начнутся веселые времена. Виктор не разделял мнения Петра по поводу изменившегося отношения внешнего мира к Республике. Забыли на время, и то не полностью. Изредка по спутниковым каналам включалась передача католического канала, в котором открыто призывали покончить с существованием его родной страны. А католиков не меньше миллиарда. Было. Тридцать лет назад.

- Пойдем за стол, мне надо выпить, - попросил он Петра.

- Конечно.

Они зашли в гостиную. Стефан посмотрел на них с немым вопросом, и Петр ответил:

- С разговорами закончили.

- Тогда настало время выпивки.

Впервые за долгое время Виктор испытал неподдельное желание расслабиться алкоголем. То, что рассказал ему Петр, очень сильно меняло планы на дальнейшую жизнь. Он начал вспоминать, сколько у него отложено денег, но пришел к выводу, что не так уж и много. Еще была мама, еще была Кристи. О них надо будет позаботиться. Потому что, как только Станция перестанет вырабатывать энергию, то враги Республики могут начать полномасштабное вторжение, не опасаясь, что взорванные реакторы превратят половину Европы в радиоактивный ад. Он подумал о тех идиотах, которые в стремлении обзавестись бомбами, угробили их единственную эффективную защиту против остального мира.

Петр с уверенностью говорил о том, что изменившаяся политика Республики сможет предотвратить войну, что остальное человечество увидит, что они стали спокойными и мирными, что не станут использовать свое преимущество. Не будет этого. Люди никогда не смирятся с тем, что есть существа со способностью быть сильнее, быстрее и умнее. И почему разработчики модификации решили использовать в качестве катализатора человеческую кровь, а не что-то иное? В чем заключалась необходимость именно такого стимулирующего вещества? Увы, из оставшихся в живых Первых никто не мог дать ответ. Глава программы был убит во время Революции, но прежде успел уничтожить все наработки по модификации, чтобы в случае захвата противником их не смогли использовать для создания биологического оружия. Вместе с Теренсом Хэмом, так звали главного разработчика, тогда погибли еще шесть ключевых специалистов, а оставшиеся в живых не обладали нужными данными, так как отвечали только за небольшие участки разработки.

Через полчаса Петр позвонил водителю и попросил забрать домой. Виктор пошел его провожать. Они вышли на улицу. Закурили.

- Не самый лучший день в жизни, - сказал Виктор.

- Зато теперь ты знаешь, что тебя ожидает и сможешь принять верное решение.

- С этим трудно спорить.

Из — за угла соседнего дома медленно выехала темно-зеленая машина с выключенными фарами. Виктор сперва подумал, что это другая машина Петра, но ошибся. Автомобиль остановился напротив подъезда метрах в двадцати, открылась задняя пассажирская дверь, оттуда выбрался мужчина среднего роста, лицо которого прикрывала черная маска, отчего внутри Виктора все похолодело. В руках у него был гранатомет. Виктора и Петра скрывали от него два невысоких деревца.

- Это что за...? - вопрос Петра был прерван грохотом выстрела. Не очень яркая вспышка, затем взрыв, и им на головы посыпались оконное стекло и бетонная крошка. Виктор рванулся к машине, но стрелявший уже сел в салон, а водитель резко сдавал назад.

Он зацепился ногой за бордюр и чуть не рухнул вниз. Обернулся и увидел, что на мест одного из окон родительской квартиры зияет приличных размеров дыра, из которой сочился дым. Петр пытался вытереть кровь с головы и выглядел ошеломленным. Виктор развернулся и побежал к подъезду, в голове билась только одна мысль: «Лишь бы она осталась жива».

Глава 12

Глава 12.

- Мне нужна видеокамера.

- Вик, ты же понимаешь, что это оборудование я могу выдать тебе только по распоряжению Герта.

- Я не могу ему дозвониться. Он уехал в Бюро. А мне надо сейчас.

- Виктор, ты же знаешь, как нас имеют за эти электронные гаджеты. Давай я тебе лучше еще пистолет выдам.

- Это не смешная шутка, Дик.

- Дождись полковника, что у тебя за спешка такая? Три часа ночи...Я понимаю, конечно, что у тебя такое случилось, но у меня есть инструкции.

Виктор стоял перед окошком дежурного офицера и пытался получить видеокамеру.

Стрелявших из гранатомета задержать не удалось, машину они бросили в соседнем дворе, перед уходом подожгли. Мать и Стефан сильно не пострадали, очень удачно в момент взрыва гранаты оказались в ванной комнате. Получили только легкую контузию. Петр настоял на том, чтобы забрать их к себе в загородный дом, где имелась охрана из проверенных людей.

Взрыв переполошил весь дом и несколько соседних, «скорая» прибыла практически мгновенно, а вот коллеги Виктора сработали не так оперативно. То, что покушение на его мать, связано с расстрелом КПП, он не сомневался. Перед тем, как ублюдок нажал на крючок РПГ, Виктор уже строил планы, как будет жить после увольнения со службы, но теперь все изменилось. Твари, расстрелявшие патрульных, решили ударить по его семье. Такое прощать нельзя.

Петр , перед тем как сесть в машину, сказал ему:

- Видишь, я прав.

- Я же не спорил, - Виктора самого удивляло то спокойствие, с которым он произносил слова.

- Но я не думал, что все будет именно так и так быстро.

- Я тоже не ожидал, - он не хотел признаваться, что даже не подумал о том, что добраться до него попробуют через мать. Он вообще не думал о том, что ситуация будет развиваться так стремительно, да еще и с использованием оружия.

Покушение на мать, попытка Паркера заставить его говорить про Шлезингера, сам расстрел патрульных — все это подтверждало слова сбежавшего лейтенанта и в некоторой мере было созвучно предположениям Петра.

- Мне очень нужна эта видеокамера, - в десятый раз повторил он дежурному, но тот опять затряс головой:

- Ну дождись ты Герта, Солано, ну очень тебя прошу.

Он же подумал о том, как глупо выглядит их спор. Мир за Барьером не знал таких проблем: компьютерные сети, коммуникаторы с возможностями в разы превосходящими мощность их рабочих компьютеров, спутниковая связь, автомобили и прочий транспорт на аккумуляторных батареях. А им приходится делить служебный компьютер на два отдела, простенькая видеокамера требует разрешения самого начальника управления, половина автопарка служит донорами запчастей для второй половины, временами бывает, что бензин выдается по строгому лимиту. Эмбарго оказалось эффективно, и хотя властям удалось наладить производство очень многих вещей в самой Республике, полностью стать независимыми от внешнего мира не получилось, да и не могло получиться.

- Дай хотя бы диктофон и фотоаппарат, - Виктор подумал, что эти вещи не совсем то, что ему необходимо, но все же лучше, чем ничего.

- Другое дело. С этим проще, - дежурный скрылся в подсобном помещении и вернулся через несколько минут, - вот, держи, в бланке распишись. Диктофон отличный, почти новый. А вот фотоаппарат, увы, с маленькой картой памяти. Снимков на тридцать в качестве хватит.

- Откуда такая осведомленность?

- Часто пользуются.

- Ладно, и на этом спасибо, - Виктор убрал приборы в карманы куртки, расписался за получение и вышел во внутренний дворик. Сел в красный седан «киа». Достал из кармана джинсов листок с двумя адресами, дал заведенному двигателю немного прогреться и выехал на улицу.

Герт предложил ему выделить охрану, но он отказался. Полковник был не на шутку раздосадован и зол. Сначала расстрел патрульных, на следующий день стрельба из гранатомета в жилом массиве, причем в центре города, где недвижимость стоила приличных по меркам Республики денег.

Путь Виктора лежал за Периметр, но вовсе не в дачный поселок, где прятались Смоки и Шлезингер. Его целью были полицейские казармы, в которых проживали братья Сонины. Для осуществления задуманного ему требовались союзники, привлекать коллег из отдела он посчитал не самым разумным, к тому же братьев Герт охарактеризовал, как очень решительных. Его сильно удивило, что Сонины живут в казарме. Сержансткое довольствие, конечно, не офицерское, но все же позволяло снимать вполне приличную квартиру внутри Периметра, не в центре, но все же в неплохом районе. Но у каждого свой взгляд на то, как тратить заработанные деньги, так что он решил не задавать лишних вопросов при встрече. У него не было уверенности, что они примут его предложение, но попытаться стоило.

Этой ночью движение по дороге было более оживленным. Периодически встречались грузовики с штанговыми токоприемниками: они двигались в центр города со стороны Периметра. Доставка продуктов и товаров из Районов, с фабрик и мастерских Базы и Станции. Виктор вел машину на средней скорости, по пути продумывая свои дальнейшие действия. То, что за покушением стоят люди советника Макензи, он уже не сомневался. Не сомневался он и в том, что просто так они не остановятся, а еще не сомневался в том, что пока у него нет достаточно доказательств, чтобы выбить у полковника разрешения на проведение задержаний. Даже показания Шлезингера не станут причиной для такого разрешения, так как логично предположить, что скрывающийся патрульный пытается оговорить добрых людей в попытке снять с себя обвинения.

Периметр представлял собой несколько рядов из проволочного ограждения под напряжением, бетонных блоков треугольной формы и хорошо защищенные КПП на участках дорог, через которые осуществлялся въезд-выезд из Урошеваца. В свое время Периметр помог предотвратить множество попыток терактов со стороны жителей Районов. Службу на КПП Периметра несли военные, а не полиция, так что вооружены они были солидно и находились в постоянной боевой готовности. Но в Периметре все же имелись тайные проходы, через которые в Урошевац попадали наркотики, незарегистрированное оружие и прочие запрещенные вещи. Так что при большом желании теми же путями могли проникнуть и террористы, но пока этого не случалось.

На КПП у него проверили документы, пожелали доброй дороги и удачи.

Казармы полицейского управления находились в пяти километрах от КПП, к ним вела бетонная дорога. Сами казармы представляли собой четыре длинных ангара из металлических щитов с утеплителем. Окна были маленькими и узкими, и вот именно они напомнили Виктору его первые два года в Академии, которые он прожил в казарме. И все те два года мечтал побыстрее из нее убраться.

Казармы управления были обнесены бетонным забором, на въезде установлены большие ворота из сваренных прутьев арматуры. В будке постового горел свет, но он не заметил охрану.

Виктор остановил машину рядом с воротами, вышел наружу и тут же услышал команду:

- Руки положи на капот!

- Я капитан Виктор Солано...

- Сейчас разберемся.

Из темноты появилось двое полицейских в бронежилетах с короткими пистолет-пулеметами. Нападение на КПП заставило усилить бдительность охраны, так что он даже не почувствовал раздражения.

- Документы в правом кармане куртки, у меня пистолет, - предупредил он, выполняя приказ.

- Хорошо.

В стене имелась металлическая дверь, через которую прошел один из полицейских, пока второйдержал его под прицелом. Быстрый досмотр и постовой обратился к коллеге:

- Наш сотрудник, все в порядке.

- Капитан, приношу извинения за такие методы, но вы понимаете....

- Все прекрасно понимаю и претензий не имею, - по лицу постового было видно, что он доволен таким ответом. Офицер не стал закатывать истерику и кичиться своим званием.

- Мне нужно побеседовать с братьями Сониными. Они на месте?

- Вроде бы, - не очень уверенно ответил постовой, - а у них проблемы?

- Нет, вы же видите, что я не из собственной безопасности, просто есть разговор по поводу их брата....

- Ясно, сейчас попрошу дневального в их блоке, чтобы разбудил.

- Попросите его передать, что капитан Солано очень хочет поговорить.

- Да, конечно же, - постовой зашел в будку и поднял трубку телефона, его напарник тем временем спросил:

- А это вы позавчера арестовали Бейкера?

- Было такое.

- Это хорошая новость, капитан, со всем уважением.

- Капитан, - после пары минут из будки вышел постовой, - братьев разбудили, они скоро будут.

- Благодарю, - Виктор сел на водительское кресло и закурил. Он удивлялся своей реакции на события последних двух дней. Какая-то непонятная отстраненность, словно они происходили не с ним. Такого прежде не случалось: он наоборот зачастую принимал слишком близко к сердцу проблемы или какие-то неудачи на работе, да и в личной жизни реагировал достаточно эмоционально. Но сейчас эмоции были где-то на задворках сознания. Злость, но не ярость, не импульсивные действия, а обдуманные, хоть и рискованные решения, одно из которых привело его сюда, в полицейские казармы в половине пятого утра.

Сонины появились минут через десять. Одеты в спортивные костюмы, на лицах написано недоумение.

- Очень неожиданно, - сказал один из них, протягивая руку для пожатия. - Капитан.

- Есть разговор.

- Мы хоть и крепкие, но не совсем тупые, - улыбнулся второй.

- Сразу в лоб: хотите поквитаться с убийцами вашего брата?

- Так вроде же Бейкера вчера, вернее позавчера, ты же и арестовал, капитан?

- Это не он. Его для отвода глаз.

- Как мы и думали, но вот то, что ты приехал ночью, один и предлагаешь нам участвовать в вендетте, тоже не сильно внушает доверие.

- Руководил расстрелом племянник члена Совета Макензи. У меня есть его адрес.

- Советника?

- Племянника.

- Капитан, мы же навели про тебя справки: ты умный, хитрый и карьерист. Сейчас ты предлагаешь нам нарушить закон. Не хочешь ли ты подставить нас, чтобы решить какие-то свои проблемы?

- Разумное сомнение. Но дело в том, что я не доверяю никому из начальства, на меня уже дважды покушались за два дня, а ублюдки, устроившие расстрел прикрываются родственниками в Совете.

- И что именно ты предлагаешь, капитан?

- Допросить Макензи, получить признание и обнародовать данные в медиа. Вы получаете возможность наказать убийц, я же спасаю свою жизнь и, возможно, карьеру.

- Бюро?

- Не могу утверждать, что они заинтересованы в поимке настоящих убийц.

- Откуда информация про советника? - Виктору нравились вопросы Сониных. Он сам бы задавал такие же, окажись на их месте.

- От Шлезингера.

- Нашел его?

- Да. Он показался мне убедительным.

- Есть такое. Брат о нем отзывался неплохо: тихий, спокойный и не подлый. Понятно, почему он ударился в бега.

- Поможете?

Повисло молчание. Братья переглянулись, затем практически одновременно кивнули:

- Поможем, но если ты нас обманул, то сильно пожалеешь, Солано. Не сочти это угрозой — это предупреждение.

- Я понимаю, - Виктор не лукавил.

- Ты хочешь начать немедленно?

- Да, откладывать нельзя.

- Оружие есть?

- Служебный пистолет, могу еще из дома винтовку резервиста забрать.

- Не суетись, для себя мы сами найдем. Жди.

Сонины вернулись в казарму, а он включил подсветку салона и внимательно прочитал адрес Тома Макензи: ублюдок жил в новом семиэтажном доме на противоположной стороне Урошеваца. Виктор только сейчас с сожалением подумал, что не догадался посмотреть, кому принадлежит квартира, но возвращаться в управление ради выяснения не имело смысла. Он посмотрел на экран мобильного телефона: никаких вызовов, а Герт обещал позвонить ему после визита в Бюро.

Братья собрались быстро, он даже не успел докурить очередную сигарету. Ближайший к нему с улыбкой сказал:

- Я Януш, а вот он Миклош. Постарайся не путать.

- Постараюсь, - Виктор внимательно всмотреля в их лица. Несмотря на некоторое сходство близнецами они не были.

- Багажник открой, - он нажал кнопку на приборной панели и увидел, что они укладывают в багажник два рюкзака и металлическую сумку-холодильник.

- Это ведь то, что я думаю?

- Верно думаешь. Там шестнадцать доз. Мало ли, с чем нам придется столкнуться. Поехали. Завтра в обед будут похороны, так что нам надо успеть за сегодня.

Он завел двигатель, и начал выруливать к трассе.

- Он был нам как родной брат, - внезапно заговорил Миклош. - Его родители забрали нас к себе, когда наши погибли в аварии. Тетка и дядя не делали никаких различий между ним и нами, так что мы обязаны их семье нормальным детством. Перед тем, как тетя забрала нас, мы успели пробыть в приюте почти два месяца и насмотрелись всякой херни. Не все приемные родители справляются и иногда отказываются от усыновленных. Впрочем, это не имеет значения: мы должны отдать долг тете и дяде. Брата не вернем, но за смерть отплатим. Поэтому быстро согласились. В Бейкера мы не верили и не верим. Опиши план, если он у тебя есть, поподробнее.

- Допросим Тома Макензи, найдем остальных участников. Обнародуем данные. Республика не так велика, чтобы получилось все замять, если не будем молчать. У остальных парней с КПП тоже есть родственники, так что никакие связи убийцам не помогут.

- Логично, рискованно, конечно, но логично. К нам почему решил обратиться?

- Герт описал вас, как отчаянных ребят.

- Репутация — она, штука такая, да, - Сонины засмеялись. - Ты не ошибся. И все-таки интересно, что тебя заставило пойти на нарушение?

- Несколько часов назад в квартиру моей матери запустили выстрел из РПГ.

- Жива?

- Да, к счастью, обошлось. Но в следующий раз может и не обойтись, так что лучше, чтобы следующего раза не было.

- И ты не доверяешь никому из начальства.

- Не доверяю.

При прохождении КПП у них чуть не возникли проблемы: два рюкзака с оружием и снаряжением и холодильник с «нектаром» вызвали вопросы, однако Виктору удалось убедить командира пропустить их со всем этим добром.

- Ко мне домой заезжать будем?

- Зачем?

- Винтовку забрать.

- Успокойся, нашего арсенала хватит с лихвой.

Дом Макензи стоял на небольшом холме, вокруг него на парковках было достаточно много легковых автомобилей, что свидетельствовало о том, что в этом доме живут состоятельные граждане, так как содержать личный транспорт обходилось не дешево. Они вышли из машины, Сонины были в полевой форме с нашивками полиции. Из багажника достали три ПП, Виктор хотел отказаться, похлопав себя по куртке. Миклош серьезно заявил:

- Капитан, возьми автомат. Дело может обернуться крайне неожиданным образом. Мы бывали на зачистках в Районах, так что опыт имеется, а эти ублюдки стрелять умеют. Подло, коварно, но умеют.

Пришла очередь холодильника. Братья взяли по маленькому пластиковому стаканчику, внутри которых находилась кровь. Януш потянулся за третьим, но Виктор решительно запротестовал:

- Я обойдусь без этого.

- Зря, но дело твое.

В нескольких окнах горел свет, значит, их появление не осталось незамеченным. Они подошли к нужному подъезду, за стеклянной дверью которого виднелась стойка консьержа. Януш присвистнул:

- Неплохо устроился, ублюдок.

- Что есть, то есть, - сказал Виктор и нажал на кнопку вызова. Минуты через полторы к двери подошел заспанный старик, окинул их подозрительным взглядом и начал меняться в лице, когда увидел оружие. Виктор поднес к двери удостоверение и потребовал:

- Открывайте, полиция.

- Да, да, - раздался писк, и мягкий щелчок сигнализировал, что магнитный замок открыт. Они вошли в вестибюль.

- Томас Макензи дома?

- Томми? Да, Томми, дома. А что случилось?

- Дед, сядь за стойку и сиди смирно. Не вздумай никуда звонить, - Миклош был груб. Вкитор спросил у консьержа:

- Он один?

- Нет, с друзьями вчера вечером приехал.

- Сколько их?

- Не помню, трое или четверо.

- Спасибо за содействие. Этаж у него какой?

- Четвертый. Лифт работает.

- Хорошо, - Януш пошел по лестнице, а Виктор и Миклош зашли в лифт. - Лишь бы этот старый хрыч не позвонил в квартиру.

- Надеюсь, мозгов хватит, - Миклош вскрыл стаканчик и одним глотком опустошил его. Виктор почувствовал едва уловимый запах крови, от которого желудок у него скрутило, а рот наполнился слюной.

Сонин прикрыл глаза и шевелил губами, Виктор понял, что он считает. Лифт остановился на четвертом этаже, Януш уже ожидал их.

- Зарядился? - спросил он у брата, тот кивнул.

- Тогда я тоже.

Действие крови начиналось на организм начиналось в интервале от сорока секунд до двух-трех минут, так что Виктор продумывал, как заставить Макензи открыть дверь. Он достал пистолет и снял его с предохранителя. Дверь в квартиру Макензи выглядела не очень внушительно — деревянное полотнов металлической раме.

- Готовы? - спросил он у Сониных и получил в ответ два кивка.

Виктор настойчиво постучал, Сонины разместились так, чтобы их не было видно в дверной глазок. Он постучал еще раз, сильнее. За дверью послышалось какое-то движение, и молодой мужской голос спросил:

- Ты кто?

- Э-э, - Виктор сымитировал пьяного, - я там парковался не очень удачно, и тачку твою задел. Дед-консьерж сказал, что твоя.

- Сука, - дверь немедленно распахнулась, и перед ними появился молодой парень лет двадцати в тапочках и каком-то халате. Высокий, покрасневшие глаза зло буравили Виктора, который пытался рассмотреть квартиру за спиной хозяина. - Ты понимаешь, кто я, чья это ма...

Виктор ударил его правой рукой в кадык, так что Макензи тут же захрипел и схватился за горло. Он же взмолился, чтобы тот не задохнулся, Сонины, несмотря на свои внушительные размеры, изящно проскользнули мимо него, даже не задев, и разошлись по комнатам.

Макензи начал оседать на пол, а Виктор для верности ткнул ему в лицо стволом пистолета. Из комнат послышались какие-то возгласы, короткая возня, а затем в коридор выглянул Миклош:

- Еще трое, два ублюдка и сучка.

Януш через коридор вытолкал какого-то парня в гостиную и включил там свет. Виктор, держа Макензи под прицелом, заглянул в комнату: друзья Тома сидели на полу с поднятыми руками и ошарашенным видом. На полу валялись пивные и винные бутылки, на небольшом столике стоял большой стеклянный бонг. Возле окна лежали оружейные чехлы. Шлезингер был прав. На шум в коридор выглянул сосед, но Миклош показал ему свое удостоверение, и тот быстро исчез в своей квартире. Сонин прикрыл входную дверь. Виктор с радостью услышал, что Макензи несколько раз кашлянул и даже выдавил из себя какое-то ругательство.

Януш сел на металлический табурет с тканевой подушкой и обратился к друзьям Макензи:

- Все стреляли? Или кто-то здесь не при делах?

Воцарилось молчание, а потом девушка, того же примерно возраста, что и Макензи, да они все были ровесниками, тихо проговорила:

- Мы не понимаем о чем идет речь, вы, наверное, ошиблись.

Она чем-то напоминала Виктору Габи: короткая стрижка, немного грубоватый голос, минимум косметики. Виктор подошел к ней поближе и показал на легкий синяк на правой стороне грудной клетки. Гематома от отдачи.

- В тире любишь стрелять?

- Да. Мой папа....

- Вы совершили сейчас огромную ошибку, чуваки, - перебил ее приятель, - вы хоть понимаете, кто у нас родителм?

Заговорил среднего роста блондин с серыми глазами, из одежды на нем были только трусы-боксеры, но держался он очень уверенно.

- Знаю, - спокойно ответил Миклош и пнул его в грудь, отчего тот отлетел к стене и ударился об нее затылком, но сознания не потерял, а только заорал от боли, - знаю, долбаные гандоны.

- Это сын советника Ричардсона, зря вы так, - пробормотал второй приятель Макензи, высокий толстый брюнет в спортивных штанах и футболке с надписью «USA”. .

Ричардсон. Глава фракции миротворцев. Виктор вспомнил, что на последних выборах голосовал за него. Неужели сынок главного миротворца подался к политическим оппонентам папаши?

- Мальчики, - обратился он к ним, посмотрел на девушку и добавил, - и девочки, мы под сильным впечатлением от ваших грандиозных родственных связей, но пуле из пистолета плевать, чьи вы дети. Так что вам придется ответить на мои вопросы, если не хотите сдохнуть здесь и сейчас. Это понятно?

Девушка и брюнет понимающе затрясли головами, блондин хоть и находился в сознании, но еще не пришел в себя, а Макензи обрел голос:

- Что вам нужно? Деньги, должности? Только скажите, и все будет.

- Мне нужно, чтобы вы под запись рассказали как, зачем и кто именно убивал патрульных на КПП. А этим парням, - Виктор показал на Сониных, - нужно увидеть, что вы не лжете и готовы понести законное наказание, так как если у них появятся сомнения в вашей искренности, то суд свершится здесь.

- А ты нудный, Солано, - подал голос блондин. - Отец так про тебя и говорил.

- Я польщен тем, что мое имя известно твоему отцу, такому влиятельному и могущественному человеку, но ты уже взрослый ублюдок, так что отвечать будешь сам.

- Вы что, реально думаете, что у вас что-то получится? Все уже решено. Тебе, Солано, привет уже прилетал. И человек не промахнулся, просто никто не хотел убивать твою шлюху-мать...

Виктора пронзил электрический разряд: однажды его ударили шокером, очень похожее ощущение. Спокойствие, которому он сам удивлялся, мгновенно растворилось, и наружу выбралась злость, подстегиваемая страхом. Эти эмоции вылились в стремительную серию ударов рукоятью пистолета по голове, торсу и рукам сына Ричардсона. Что-то хрустело, блондин сначала визжал, а потом затих. Виктора остановил громкий смех Сониных:

- Капитан, притормози, так у нас не останется никого для допроса.

Виктор словно очнулся. Ричардсон лежал в позе эмбриона, на рукоятке пистолета висели волосы и кусочки кожы. Под головой парня образовалась небольшая лужица крови. Виктор достал из кармана куртки платок и протер пистолет, затем повернулся к Макензи и оставшейся парочке:

- Будем делать, как я говорю, или продолжим?

Решение было очевидным.

Глава 13

Глава 13.

Иллка подумала о том, что Аллах все же есть. Арджун внезапно засобиралась к родителям в соседнюю деревню, и ей удалось ненавязчиво внушить ей мысль, чтобы она прихватила с собой племянников и племянницу. Сестра сама высказала такое желание, и Иллка, конечно же, согласилась. Они уехали два дня назад, и сразу после этого липкий животный страх превратился в ее душе в тревожное ожидание неминуемой беды.

У Иллки на фоне постоянных переживаний разболелась левая рука, которую она когда-то ломала в районе запястья. Но она продолжала выполнять домашнюю работу, словно запрограммированный механизм. Башким же продолжал ходить к имаму ежедневно, но возвращался оттуда с пустыми руками, словно давая ей понять, что оценил ее беспокойство. Но она понимала, что даже отсутствие запрещенных материалов уже никак не повлияет на их дальнейшую судьбу.

Иллка решила, что не имеет смысла что-то менять в своем привычном существовании. Животные требуют ухода, ракию надо делать, да и очередная партия пива дозрела и ждала отправки покупателям. Она в один из вечеров пересчитала отложенные деньги: не очень много, но все же хоть что-то. Сложила их в самодельный конверт и долго думала, что же написать на нем. Хотелось так много выразить в этой подписи, но даже в уме получалось либо длинно, либо путано, поэтому она карандашом вывела несколько слов: «Любимым деткам от папы и мамы». Потом подумала, что поставила слово «папа» перед «мама», но менять ничего не стала. Арджун оставила ей ключи от дома, чтобы она раз в два-три дня присматривала за курами и поливала грядки. Иллка отнесла конверт в дом сестры и положила его в шкаф, где сестра хранила документы и нехитрые украшения.

Она подумала о том, что, может быть, детям оставят их дом, тогда Арджун сможет взять их к себе насовсем. Сестра любила племянников.

Путь от дома сестры до ее дома проходил мимо гостиничного комплекса, построенного горожанами лет пятнадцать назад. Два бетонных корпуса по два этажа и большая парковочная площадка, куда могли заезжать не только обычные автомобили, но и «рогатые», которые питались от проводов над дорогой. На фоне других деревенских строений комплекс сильно выделялся из общей массы. Владел им какой-то упырь из Урошеваца, но непосредственно управлением и обслуживанием занимались местные работники. Платили им не очень много, но все же лучше, чем гнуть спину в поле или огородах. При комплексе имелась закусочная, куда она периодически сдавала пиво, но гостиница делала закупки строго под клиентов, которые появлялись без определенной системы: городские строители, дорожные службы, изредка полицейские или армейские отряды, которые заступали на дежурство у Врат, но по неизвестным причинам дожидавшиеся смены в гостинице.

- Иллка, на ловца и зверь бежит, - раздался бодрый голос Букерош, администратора комплекса, худой женщины сорока лет, которая занималась закупками продуктов. Именно с ней и вела обычно дела Иллка.

- Добрый день, - ей не нравилась Букерош. Для этой неприязни имелось несколько причин: начиная от того, что администратор выглядела ухоженной, опрятной, красивой, заканчивая тем, что свободно говорила на английском и отлично разбиралась в бухгалтерии. Однако Иллка никогда даже взглядом не выказывала ей искренних чувств, так как для нее были важны эти закупки. Букерош по документам для городского владельца закупала спиртное в два раза дороже, чем другие, себе забирала треть, но даже после налогов Иллке доставалось побольше, чем от обычных клиентов. Букерош жила в небольшом опрятном домике рядом с комплексом и практически ни с кем из деревенских не общалась, так как совсем поддалась влиянию городских упырей. Счастья семейного это ей не принесло, деток Аллах не дал, но она не теряла оптимизма и надеялась выйти замуж за горожанина. Иллку ее надежды сильно удивляли: вроде считать она умеет получше других, но никак не поймет, что в Республике мужчин после тридцати лет в разы меньше, чем женщин, а молодым упырям такой залежалый товар и бесплатно не нужен.

- Пиво мне надо сегодня к вечеру или завтра утром крайний срок: бочонков шесть.

- Это хорошо. Сделаю. Ракия?

- Нет. Осталась с прошлого раза.

- Гости ожидаются?

- Да, бригада монтажников, будут новую ветку контактной сети тянуть от нас до города.

- Это провода, к которым машины рогами цепляются?

- Да.

- Ну, к вечеру постараюсь доставить. Что, какие еще новости слышно?

- Да никаких пока, - Букерош посмотрела на наручные часы. Изящный механизм на золотистом браслете, а, может, и золотом. - До девяти управишься?

- Конечно, - Иллка подумала, что отсюда сразу заедет к Арджун и добавит в конверт сумму за сегодняшнюю партию.

- У тебя что нового?

- Да все так же, как и всегда. Работаем маленько. Детки растут.

- Детки это хорошо, - с нескрываемой завистью согласилась Букерош, а Иллка поняла, что зря об этом сказала, хотя теперь можно наплевать на поддержание отношений. Совсем скоро они прекратятся сами собой.

- Пойду я, пока соберу, пока довезу, так и вечер настанет. А браслет у тебя красивый, Букерош.

- Нравится?

- Еще бы. Вот деньжат накоплю и тоже часы приобрету наручные, с браслетом.

- Вещь полезная, - администратор на этом решила прекратить диалог, так как вероятно почувствовала, что Иллка чем- то недовольна.

Иллка и впрямь была недовольна. Домой она пошла медленно, размышляя о том, что вскоре пребывание ее в этом мире закончится, а она радости от жизни почти не испытала. Только дети. Только они приносили ей радость. Но с их появлением появился и страх, страх за их будущее, страх за здоровье, страх за их жизнь.

Во дворе своего дома взгляд наткнулся на качели, и подошла к ним. Толкнула рукой, испытала желание сесть и качнуться, но подумала, что конструкция может не выдержать ее веса. От этой мысли ей почему-то стало весело. Толстая глупая Иллка хочет покататься как ребенок. Улыбаясь, она пошла в сарай и начала готовить пивные бочонки. Пока возилась с подготовкой, то вдруг подумала о том, что до дня из разговора имама с упырем осталось совсем немного. А потом попыталась вспомнить, не говорила ли Арджун о строительстве новых путей, ведь ее сын, водитель, обязательно знал бы об этом. И она застыла от ужаса, когда поняла, что завтра в гостиницу заселятся вовсе не монтажники, а солдаты-горожане, которые начнут операцию по устранению недовольных. День-два они пробудут в комплексе, а потом займутся своим черным делом.

Она вспомнила деревню бабушки и тот день, когда видела сафари. И хотя сейчас городские упыри практикуют не такие развлечения, а просто забирают людей на фермы, еще не совсем понятно, что лучше: сразу тебя убьют или подвесят на крюк и будут долго высасывать из тебя кровь. Почему-то воображение Иллки рисовало ей фермы похожими на скотобойни, где туши после предварительной разделки подвешивали на крючки. И если на сафари перед смертью ты успевал отдать совсем немного крови, то на фермах упыри не перестанут тянуть ее, пока она не закончится в теле. От подобной картинки в воображение она содрогнулась.

И теперь эти существа, эти упыри, эти хозяева ее мира, ее страны придут за ней, за ее никчемным мужем. Иллку передернуло от омерзения и ужаса, а потом окатило злобой. Нельзя просто так сдаваться, нельзя безнаказанно дать убить себя. Она не Башким, который будет до одури мечтать о мести городским упырям, а сам в случае чего жопу не оторвет от дивана. Дети в относительной безопасности, так что никто не сможет шантажировать ее.

Иллка пошла в дом. На кухне , на самой высокой полке, такой высокой, что дети не могли туда дотянуться даже со стула, стояла большая чашка с засушенными ветками и листьями олеандра. Пользоваться этим растением ее научила мать при головной боли, а также при бессонице. Но Иллка знала, что если принять его чуть больше, чем по рецепту, то человеку станет очень плохо. И хотя упыри и не люди, но на них яд должен подействовать. Она вскипятила воду, и, мелко порубив тонике ветки и листья, залила их водой. Жаль, что эта идея не посетила ее раньше.

На кухню зашел Башким, недовольно потянул воздух носом:

- Опять голова у тебя болит?

- Сядь. Надо поговорить.

- О чем? - просьбу сесть он проигнорировал и собирался уйти.

- Кто из вашей группы самый умный?

- Какой еще группы? - он сделал вид, что не понял вопроса.

- Группы мятежников, - Иллка начала заводиться. Не нужно ему играть с ней в эти игры.

- Борцов за веру и родину?

- Башким, - она чуть не сорвалась на крик. - Кто?

- Бехир, - муж выплюнул это имя, а она покачала головой:

- Кроме муллы.

- Замир, ну, или я.

- Позови Замира к нам.

- Да что такое случилось-то? Мне можешь сказать? - теперь уже он начал злиться.

- Позови.

- Замир сейчас на работе, он — мужчина серьезный, не станет...

- Позови, прошу тебя.

- Иллка, если это какая-то бабская глупость, то тогда....Тогда я буду вынужден. Перед людьми меня позорить не смей.

- Позови.

- Ладно, - Башким ушел, а она слила отвар в стеклянную бутыль и добавила еще кипятка в олеандровое крошево. Работать с травами и настоями она научилась у бабушки, именно у той бабушки, в чьей деревне прошло сафари, так что если ее план удастся, то память бабушки будет учтена.

Башким вернулся с Замиром, невысоким бородатым мужчиной тридцати лет. У него было четверо детей и большой земельный надел, который он обрабатывал сам, отчего, и так от природы смуглый, казался совсем черным. Он в отличие от Башкима выглядел не раздраженным, а удивленным. Иллка поздоровалась с ним и поставила на стол чашки с настоящим чаем, а не отваром из виноградных листьев.

- Замир, - они знали друг друга давно, так что могли пользоваться только именами. - Ваш имам Бехир предатель, он работает на упырей, всех вас продал им, а завтра в деревню прибудут солдаты, чтобы схватить всех вас и отправить на ферму..

Их гость поперхнулся чаем, а Башким замер с чашкой в руке.

- Откуда знаешь?

Иллка решила не рассказывать о своем решении убить Бехира и выкрутилась:

- Случайно на улице подслушала его разговор с каким-то Штайном.

- А про солдат, что завтра будут?

- Букерош сказала, что монтажники дорожные приехать в гостиницу должны, но это будут точно солдаты.

Замир подскочил:

- Про Бехира не хочется верить, но чуяло мое сердце неладное.

- Ты не прав, Замир, - начал возражать Башким. - Хаджи Бехир мусульманин благочестивый, один из нас. Божий человек, не может он нас предать.

- Башким, жену свою послушай, - остановил его Замир.

- Глупая женщина, он ей просто не нравится.

- Муж мой, через пару дней мы все умрем, - спокойно заявила она, - так что врать мне никакого смысла нет. Да, он мне и раньше не нравился. Слишком вкрадчивый, скользкий.

- Согласен с тобой, Иллка, - ее удивила такая безоговорочная поддержка Замира. - Он очень много рассказывал нам о борьбе, но, как только я задавал конкретные вопросы про то, что станем делать, то переводил тему или говорил, что это подождет, что пока не время. А он, получается, выявлял тех, кто настроен против упырей решительно.

- Да, - Замир , к счастью, оказался умнее ее мужа, который сейчас выглядел словно побитый щенок. - И уже не поможет избавление от «запрещенки», ничего не поможет. Решение упырями принято, нас всех ждет ферма.

Замир начал ходить по кухне из стороны в сторону:

- Ты делаешь отвар дурмана?

- Да. В гостиницу заказали пиво для «монтажников». Пусть выпьют на здоровье.

- Не убьешь их этим. У них организмы крепче наших. Генетика.

- Но лучше им явно не станет.

- Иллка! - в голосе Башкима прозвучали испуг и удивление. - Ты хочешь отравить солдат?

- Да, - ответил за нее Замир, - она хоть что-то делает. Это, конечно, не особо поможет, но есть маленький шанс, что хоть один упырь помрет.

- Замир, а вы так и будете ждать, как стадо баранов, когда вас резать начнут? - задавая такой вопрос она рисковала нарваться на насилие, так как Замир явно не ее муж, но тот с горечью согласился:

- Правильно ты нас назвала, женщина. Надо что-то делать. Победить у нас не получится, но вот жизни продать подороже есть шанс.

- Может получится договориться с ними? - подал голос Башким, и Иллка бросила на него полный презрения взгляд:

- С кормом не договариваются. Ты же не договариваешься со скотиной, прежде чем ее забить?

- Жена твоя дело говорит. Мы для упырей корм и скот, - Замир с подозрением посмотрел на ее мужа. - Или ты уже сейчас на пост полицейский побежишь, чтобы жизнь свою сторговать?

- Да, нет, я даже и не помышлял о таком, как такое тебе в голову могло прийти, - Башким оправдывался так настойчиво, что Иллка поняла: именно такая мысль и появилась в его голове.

- Я хотела так сделать. Опередить имама, но это не изменит ничего. Упырь-Штайн сказал, что все уже согласовано.

- А я слышал, что с ферм некоторые возвращаются, - продолжил защищать свою позицию Башким. Резкий звук пощечины, которую отвесил ему Замир, напугал даже Иллку.

- Придурок! Дурная трусливая мразь! Никто не выпустит обратно корм. Тебя выпьют до остатка, и хорошо, если это будет через медицинские системы, а не как раньше — ножом по артерии.

- Так что делать? - Башким потер покрасневшее место на лице. - Делать что?

- Брать оружие, собирать братьев и попытаться убить как можно больше упырей.

- Но у них ведь танки, вертолеты, да и в обычном бою они сильнее нас...

- Тут тебе пригодится твой опыт с «калашниковым», - не удержалась от поддевки Иллка, но Башким, полностью охваченный ужасом, не отреагировал на нее.

- Если дурман подействует на первых, то пока они будут слабыми и без подпитки, то мы их перебьем в гостинице, а потом попробуем прорваться к Вратам.

- Но на Вратах очень много солдат и полиции.

- Уже несколько лет никакого сопротивления не было, так что охрана Врат явно не так подготовлена к атаке из Района.

- А потом?

- Что потом?

- Нас же оскопят внешние,- заныл Башким. Замир рассмеялся:

- Ну, детей ты уже сделал, так что и без стручка проживешь. Без яиц ты и до этого обходился как-то.

Иллке даже стало немного жаль собственного мужа, который сейчас сидел такой униженный, раздавленный, напуганный. Но потом она вспомнила все его речи про восстание, про сопротивление, про джихад, и жалость ушла: слова, пустые слова и игра в кого-то значимого перед ней и прежде всего перед самим собой.

- Не переживай, Башким, мы вряд ли доживем до момента стерилизации. Упырей на Вратах много, да из города на вертолетах добросят.

Замир сел за стол и залпом осушил остывший чай, покрутил в пальцах ложку и отложил ее в сторону.

- Сделаем следующим образом: я сейчас обойду всех, кто был с нами в группе, соберемся у вас, Иллка пусть доделывает свое зелье, а ты поможешь ей отвезти его в гостиницу. Бехир нас будет ждать вечером, так что придется идти и слушать предателя. Пока солдат не потравим и не перебьем выдавать себя нельзя. После Бехира надо будет подготовить оружие, а утром отправить жен и детей, куда угодно, но подальше отсюда. И сделать это надо будет незаметно.

- Прости за вопрос, Замир, но сколько вас вообще?

- Двадцать четыре человека, - Замир задумался, - из них половина такие же, как твой.

Иллка улыбнулась:

- Ну, даже двенадцать человек с желанием бороться, лучше , чем никого. А на Башкима не злись, он просто слишком верил Бехиру.

- Ладно, - Замир снова поднялся, - нечего рассиживаться, дело надо делать. Ты - молодец, Иллка.

- Да, давайте готовиться.

Замир ушел, а она с Башкимом направилась в сарай, где стояло подготовленное для продажи пиво. Ядовитый отвар нужно было залить в бочки, а потом еще как-то аккуратно перемешать, чтобы газы не разорвали емкости. Одна она бы точно не управилась. Башким на удивление делал все быстро и четко, затем на минуту остановился и сказал:

- Прости меня за слабость, Иллка. Я не подведу.

Глава 14

Глава 14.

Когда ублюдки разговорились, то Виктора сперва охватило сомнение в том, что они говорят правду. В его голове никак не укладывалось то, что он услышал. Сонины тоже имели вид озадаченный. Подтвердить или опровергнуть слова подельников мог только Ричардсон, но он в сознание не приходил, хотя уже минут тридцать валялся на полу. Живой.

Макензи, девка по имени Рита и толстяк-брюнет, работавший в городском транспортном департаменте и имевший доступ к система видеоконтроля, объяснили расстрел патрульных совсем не так, как ожидал Виктор. С их слов никто из родственников и родителей и не подозревал об их планах. А план был простой: расстрелять полицейских из оружия, которое использовали когда-то албанские повстанцы, поднять шумиху в медиа и заставить Совет вернуть практику сафари. Макензи напрямую заявил, что молодое поколение лишили удовольствия охоты.

Пока Виктор записывал признания юных убийц, Миклош спустился вниз и забрал из машины рюкзаки со снаряжением. У капитана завибрировал мобильник. Герт. Виктор отложил в сторону шариковую ручку и лист протокола допроса.

- Слушаю вас, полковник.

- Виктор, скажи мне, что ты сейчас не в квартире Томаса Макензи.

- Я именно здесь.

- Плохо. Сейчас приедут люди Митчелла, и ты передашь Макензи им.

- Полковник, я передам группу убийц только в распоряжение судебных органов. Они уже дали признательные показания.

- Капитан, ты выполнишь мой приказ. Иначе можешь попрощаться со своей карьерой.

- Бюро решило скрыть преступление сына Ричардсона?

- Он здесь не при чем...

- Полковник, он был на том КПП, стрелял в наших коллег. И сделал это, чтобы развлечься и развлекаться дальше.

- Митчелл заверил меня...

- Митчелл прикрывает Советника. Если бы там был только племянник Макензи, то Бюро не стало бы вмешиваться. Вызывайте судебных....

- Виктор, ты на что вообще надеешься? Нас же с тобой разорвут. Бюро....

- Я свяжусь с вами позже, - Виктор нажал на сброс. В гостиной стоял обычный телефонный аппарат, а часы на стене показывали семь утра. Он набрал номер Иоисифа Литгоу, совладельца второго по популярности телеканала в Республике. Домашний номер, который был известен очень немногим. С Литгоу он познакомился в самом начале своей карьеры, при проведении задержания двух мелких наркоторговцев. Литгоу , как оказалось, регулярно приобретал у них кокаин. Виктор решил не портить ему жизнь уголовным делом и просто отпустил. Литгоу тогда пообещал не забыть про такую услугу. Пришло время отдавать долги.

- Доброе утро, это Солано, - сказал он, когда трубку у Литгоу подняли.

- Солано? Неожиданно, - голос у Иосифа был вполне бодрым. - Я, так понимаю, что-то случилось?

- Да. Расстрел КПП устроил сын Советника Ричардсона при участии племянника Советника Макензи. Бюро и мое руководство хотят скрыть эту информацию. Мне нужно максимальное внимание медиа к этой ситуации.

- И где сейчас эти молодые люди?

- В квартире Макензи. Я веду допрос....

- Солано, - позвал его Януш, - прервись на секунду.

- Прошу прощения, я вам перезвоню, - Виктор положил трубку и подошел к окну, возле которого стоял Сонин. К дому подъезжали несколько полицейских машин и три черных микроавтобуса. Януш улыбнулся:

- За нами.

- Не думаю, что это повод для улыбок.

- Капитан, а ты на что рассчитывал?

- Участие сына Ричардсона сильно усложнило ситуацию. Он и Макензи теперь точно договорятся и постараются все скрыть.

- Скрыть уже не получится, - из дома выходили люди и смотрели, как из машин выходят полицейские и сотрудники Бюро. Скрыть операцию не получится, в этом Януш оказался прав.

Виктор повернулся к пленникам:

- Вы будете давать показания на телевизионные камеры. Не сделаете этого — умрете.

Теперь они ему верили — избитый до полусмерти Ричардсона подтверждал его серьезность. Миклош поинтересовался у них:

- Почему именно этот КПП?

- Он недалеко от центра, и там патрульные, а не военные. Транспортники такие расслабленные.

- А кто из вас стрелял в квартиру матери из гранатомета? - подключился Виктор.

- Не знаем, его отец, - девушка показала на Ричардсона, - скорее всего распорядился. Он как узнал, так словно с цепи сорвался.

- Да, - подтвердил Макензи. - Мой дядя спокойнее среагировал, а его предок сначала пообещал нас всех посадить, но потом сказал, что решит все проблемы.

Решать проблемы советник Ричардсон принялся своеобразно: подкидывая наркотики в расстрелянные машины, отправляя гранатометчика атаковать его квартиру. Виктор не сомневался, что скоро начнется штурм.

Сонины почти сразу связали пленников, так что помешать они им не могли. У него опять прошел вызов на сотовый. Просто набор цифр, незнакомый номер. Он решил ответить. Хрипловатый мужской голос спросил:

- Солано?

- Да, это я.

- Это советник Ричардсон.

- Решили сдаться суду?

- Что за бред? Солано. Отдайте детей людям из Бюро и забудьте про это дело, тогда никто больше не пострадает.

- Не хотите узнать, как чувствует себя ваш сын? - Виктора охватило чувство беспечности, смешанное с желанием поиздеваться.

- Только хотел спросить, могу я его услышать?

- Вряд ли. Он немного не в себе. Но жив. Пока.

- Солано, сука, я тебя лично порву, если с него хоть волосок упадет.

-А я голосовал за вас, Советник. Вы казались таким разумным, таким прогрессивным. Теперь мне понятно, почему этот выблядок решил пострелять в копов.

- Тебе конец, Солано.

- Ну, один я точно не уйду. Твой ублюдок отправится на тот свет передо мной.

- Что ты хочешь?

- Хочу, чтобы вы выступили перед гражданами Республики, сняли с себя полномочия и отправились в тюрьму.

- Ты идиот, если даже думаешь о подобном.

- Иди в жопу, советник, - Виктор отключил сотовый, и тут же начал звонить стационарный телефон. Сонины тем временем подтаскивали к входной двери мебель из кухни и комнат. Он поднял трубку. Это был Литгоу:

- У тебя телевизор есть?

- Должен быть. А что?

- Посмотри центральный канал, а потом позвони.

Телевизор нашелся в соседней спальне: старый жидкористаллический экран большого диаметра. Виктор включил его и попал на выпуск новостей. Ведущая на фоне его фотографии из личного дела рассказывала гражданам Республики следующие факты:

- … в сговор с наркоторговцем Бейкером, осуществлял поставки в Урошевац, а когда патрульные попытались провести досмотр автомобиля, то вместе с подельниками, братьями Сониными, расстрелял своих коллег. Бейкер при задержании дал признательные показания, а капитан Виктор Солано, опасаясь раскрытия своего участия в преступлениях, скрылся с табельным оружием. В данный момент захватил и удерживает в заложниках группу молодых людей, двое из которых являются родственниками действующих членов Совета. Предположительно, ему помогают братья Сонины. Силы полицейского управления и Бюро внутренней безопасности окружили их, с престуниками ведутся переговоры....

Иного он не ожидал, но немного ошибся в скорости реакции. Сонины тоже услышали выпуск, но и их не смутила такая откровенная ложь. Глупцами они точно не были. Миклош с мрачным видом заявил:

- Нам по идее уже вынесли смертный приговор, так что имеет смысл прикончить этих тварей прямо сейчас, а потом подороже продать свои жизни при штурме.

- Не станем торопиться с самоубийством, - возразил Виктор, - всегда успеем отправиться на тот свет. Попробуем как-то выкрутиться.

- А ты оптимист, капитан, - засмеялся Януш. - Большой оптимист.

- Я приехал сюда не для того, чтобы сдохнуть.

- И как будем выкручиваться?

- С помощью телефона, - ответил он и набрал номер Литгоу:

- Интересное заявление, но у меня есть материал и подозреваемые с иной точкой зрения. Вам это будет интересно?

- Будет, конечно. Но есть проблема: никого из моих репортеров к вам не пускают. А телефонное интервью не сможет полностью удовлетворить аудиторию.

- Я понял, постараемся что-то придумать.

Сонины опустили на окна в комнатах жалюзи и разложили на кухне содержимое рюкзаков. К этому, очень внушительному арсеналу, при необходимости можно было добавить еще четыре древних, но вполне работоспособных «калашникова», которые убийцы держали на балконе. Но Виктор не хотел ими пользоваться, так как втайне надеялся, что доведет подонков до суда, а на суде понадобится баллистическая экспертиза. Хотя, шансы на успешное разрешение проблем были очень невелики.

И снова вызов по сотовому от Герта:

- Вик, смирись. Отдай детей, и я обещаю, что вас не тронут.

- Полковник, я абсолютно уверен в том,, что верить вашим обещаниям — расписаться в идиотизме. Лучше подготовьте нам транспорт без сюрпризов и коридор до Врат. Иначе «детишки» сдохнут не самым гуманным образом.

- Ты сошел с ума, Вик! Перед тобой были такие перспективы...

- Перспектива сдохнуть от гранаты в окно?

- Я разберусь с этим....

- Герт, ты же коп. Ты покрываешь убийц. Да что там говорить...

- На Литгоу можешь не надеяться, Вик. С ним сейчас проведут беседу, так что можешь забыть про этот вариант.

Виктор и сам в глубине души понимал, что вариант с Литгоу скорее всего не пройдет, но Герт поставил на этой идее жирный крест.

- Тогда все умрут, полковник, - он сбросил вызов и прошел на кухню. Сонины дали ему противогаз.

- Не думаем, что они просто так начнут штурм. Скорее всего, попытаются пустить газ по вентиляции или закинут гранаты. Так что держи при себе. И возьми порцию.

На этот раз отказываться от стаканчика с кровью он не стал: настал момент, когда от этого будет зависеть его выживание.

- Мы слышали, ты хочешь прорваться к Вратам?

- Да я просто так это сказал.

- Этот вариант может устроить всех, - сказал Миклош. - Мы покинем Республику, так как перестанем представлять угрозу.

- У меня нет детей, и в таком варианте их не будет никогда.

- Солано, ты придурок? Какие дети? Нас через час, а, может, и раньше начнут штурмовать, и итог вполне ясен: нам пиздец в таком случае. Не, мы заберем этих тварей с собой на тот свет, да и по штурмующим я буду стрелять без угрызений совести, но это — конец.

- Предпочтительнее остаться живым, хоть и бесплодным, так как в ином случае детей у тебя сделать и так не получится.

Виктор налил из графина стакан воды и выпил. Сонины говорили разумные вещи: но, покинуть Республику означает предать свою нацию, сдаться внешним, которые заставят его рассказать о всех уязвимостях страны. Однако он вспомнил и предупреждение Петра про топливо, так что , возможно, это и есть выход. Если не получается задействовать медиа, если не получается отдать подонков под суд, если ими правят коррумпированные твари, которые готовы наделать кучу трупов, лишь бы выгородить себя и своих отпрысков. Наверное, его отец сильно бы пожалел, что ввязался в Революцию, если она привела к таким итогам. Понятно, что власть развращает, в этом он не сомневался, но у всего должны быть рамки.

- Тогда мне надо позвонить Ричардсону и предложить этот вариант.

- Не надо. Они сами позвонят.

Но перед тем, как позвонил Ричардсон, дуболомы Стоуна все же предприняли попытку штурма.

Окно комнаты, где находились пленники, с жутким грохотом осыпалось на пол, туда же упала граната со слезоточивым газом, которую сдержали пластины жалюзи. Виктор нацепил противогаз и прижался к стене так, чтобы держать под прицелом пленников. Сонины заняли позицию напротив входной двери, которая слетела с петель от удара полицейского тарана. Виктор подумал о том, что не успел выпить кровь, но Сонины даже без стимуляции смогли двумя очередями уложить ринувшихся внутрь спецназовцев на пол. В окна кухни и одной из спален тоже влетели газовые гранаты. Лицевая пластина противогаза ухудшалаобзор, так как была покрыта мелкими царапинами, газ из гранат тоже не прибавлял видимости. Но спецназовцы Стоуна не решались стрелять внутрь квартиры, так как боялись навредить заложникам. Сонины же не стеснялись нажимать на спусковые крючки. В свои пистолет-пулеметы они зарядили бронебойные патроны, так что даже тяжелые бронежилеты противника не помогали спецназовцам.

За минуту штурма братья уложили на входе четверых, после чего штурм прекратился. Виктор осторожно выглянул в коридор: двое спецназовцев точно были мертвы, пули попали в головы, двое хрипели и стонали. Не помогла им даже стимулирующая кровь. Януш втащил в гостиную тело ближайшего спецназовца и передал Виктору его штурмовую винтовку. Пленники, нахватавшиеся газа, кашляли и заливались слезами, девку стошнило, но облачко уже рассеивалось, так что когда зазвонил сотовый с новым незнакомым номером, он стянул противогаз и нажал на соединение:

- Солано это Митчелл. Прошу не предпринимайте никаких действие по отношению к заложникам. Стоун пошел на штурм без моего согласия. Я отозвал бойцов, Герт отстранен, теперь все переговоры только со мной.

В то, что людей Стоуна отозвали, Виктор поверил. Спецназовцев явно не могли остановить потери, но Митчелл заботился о сохранности жизней заложников.

- Солано, я слышал вы хотите покинуть Республику?

- Такой вариант не исключен. Ведь Ричардсона и Макензи мы явно не увидим на скамье для подсудимых?

- Не надо задавать риторических вопросов, Солано. Убирайтесь за Барьер, только отдайте ребят.

- Транспорт без сюрпризов, дорога без сюрпризов, после перехода отдадим ублюдков.

- Сделайте жест доброй воли, отпустите хоть одного.

- За идиота меня держать не надо, Митчелл. Готовьте транспорт, или я через час отпущу первого из ублюдков на встречу с Господом. Терять нам уже нечего, так что...

- Твоя мать, Солано...

- Моя мать никак не повлияет на наши дела. Убьете ее — убью Ричардсона, а разговаривать с ней не имеет смысла. Так что, Митчелл, скажете?

- Я займусь транспортом. О готовности сообщу звонком.

- Хорошо.

Сонины слышали этот разговор и спросили:

- Ему можно доверять?

- В нашей ситуации само слово «доверие» не уместно, но с головой он дружит, так что, возможно, у нас есть шанс сохранить жизни.

- Доберемся до Врат, прикончим ублюдков и свалим за границу. Жаль, конечно, нерожденных детей, но лучше так.

- Согласен.

К Виктору обратился Макензи:

- Капитан, можно нам воды? А то Рите совсем нехорошо.

- Жаль, что твоя сука не захлебнулась собственным дерьмом, так что перетерпите, - грубо ответил он, однако причина отказа была в том, что за водой пришлось бы идти мимо сорванной с петель входной двери, а этот участок квартиры под прицелом из общего коридора. Ему и самому хотелось пить. Однако Сонины решили проблему с дверью грубо, но просто. Подняли труп спецназовца и, прикрываясь им как щитом, поставили сорванную дверь в проем, потом укрепили ее мебелью. Раненых бойцов Стоуна они втащили внутрь квартиры и просто перерезали им глотки. Виктор хотел было возмутиться, но пришел к выводу, что в этом действии имелся смысл: мертвые спецназовцы не смогут рассказать, что видели в квартире, а держать в качестве заложников их бессмысленно — их жизни для Бюро и Совета не имели никакого значения.

Виктор наблюдал за тем, как братья режут горло спецназовца уверенными и привычными движениями, но не чувствовал никакого отвращения. Это была просто необходимость. Всего несколько часов назад он думал, что схватив Макензи, сможет завершить дело о расстреле, заодно набрав плюсов у главенствующей в Совете фракции, но вышло так, как вышло. Никто не мог предсказать, что среди стрелков окажется сын Ричардсона.

Он сходил за водой, наполнил пластиковую бутылку из-под лимонада и отнес ее в гостиную.

- Пейте, но учтите, что гадить будете под себя. Мы вас в туалет водить не станем.

От них несло рвотой, потом и , похоже, предупреждение про туалет запоздало, мочой. Девушка спросила:

- Вы же не станете нас убивать? Вы же договорились?

- А ты предлагала парням на КПП такой вариант?

Она не ответила, а опустила голову вниз. Если не знать, что эта компания расстреляла восемь человек, то могла бы вызвать сочувствие: такие растерянные, замученные и напуганные молодые люди.

Он еще раз вспомнил про запасы топлива на Станции, и перспектива покинуть Республику, хоть и стерилизованным, стала не такой уж и страшной. Внешние не пропустят такой момент и обязательно начнут вторжение, в котором отыграются за поражение во время Революции.

Глава 15

Глава 15.

Иллка наблюдала за гостиницей из маленького магазинчика, расположенного напротив и принадлежавшего одному из их группы. Еще вчера вечером они с Башкимом привезли пиво, за которое Букерош тут же расплатилась, так что осталось дождаться появления «монтажников» и переходить к действиям.

Прогноз Замира по количеству людей, которые решатся на сопротивление, оказался не совсем верным: полностью отказались только двое, так что заговорщиков набралось двадцать три человека. Оружие было у всех: «калашниковы», охотничьи ружья, три пистолета и несколько американских штурмовых винтовок. Даже три десятка лет власти упырей не смогли опустошить бездонные запасы оружейных схронов.

Кроме прибывающих «монтажников» в деревне на постоянной основе находились четверо полицейских и полтора десятка городских чиновников: налоговые сборщики, три учителя, один доктор, специалисты по обслуживанию агротехники. Иллка знала, что не все городские жители являются кровососами, но как это выяснить понятия не имела, поэтому заговорщики решили не разбираться, а убить их всех.

Магазинчик пользовался популярностью, так что она за три часа устала отвечать на приветствия посетителей и в двадцатый раз рассказывать, как у нее дела. Но нужно было следить за парковкой гостиницы.

В районе десяти утра ожидаемые гости прибыли: два больших грузовика с установленными пассажирскими вагончиками, на которых было написано «Ремонтная служба». Ехали эти грузовики без использования «рогов», за ними тянулся черный дымный след. К Иллке, стоявшей у окна, подошел Дефрим, хозяин магазинчика. Покупателей в этот момент не было:

- Ты права, это не ремонтники.

- Почему так решил?

- Дизель упыри тратят только на военных и полицию. Ремонтники бы приехали на контактах.

Грузовики остановились, и из вагончиков выпрыгнули пассажиры: в черных рабочих комбинезонах с рюкзаками на спинах. Все примерно ее возраста, ни одного значительно старше, высокие и стройные. Иллка насчитала девятнадцать человек, чуть позже к ним присоединились четверо из водительских кабин. Дефрим покачал головой:

- В фургоне одном могли приехать, так что да — вторая машина для нас, тех , кого на ферму забрать собрались.

В гостиницу «монтажники» зашли чуть ли не строем. Иллка сказала:

- Не думаю, что они сразу на пиво накинутся. Вечером, наверное.

- Да кто их знает? Это же не ракия. Пиво. А сегодня денек теплый очень. Может, в обед и начнут.

- Ладно, пойду к Замиру, скажу, что прибыли гости.

- Иди.

То, что она решила участвовать в нападении на упырей, не все мужчины восприняли спокойно. И до Революции здесь начинал насаждаться шариатский порядок, а потом ислам стал для многих последним прибежищем и укрытием от навалившихся невзгод, да и с образованием не только для женщин, но и для мужчин , приключилась беда. В школах учили теперь только арифметике, английскому языку и основам ведения сельского хозяйства. Упырям образованные косовары были не нужны. Но Замир заткнул рты недовольным. Его слушались, его мнение уважали. Иллка в тот момент, когда возмущенные притихли после его окрика, подумала о том, что такой муж для нее был бы идеальным. Но ей достался Башким.

На улице действительно было очень тепло, она расстегнула воротник сорочки и вытерла капельки пота с груди платком. По улице сновали односельчане — преимущественно женщины, так как мужчины были в поле на работе, много детей с разными игрушками: у кого самодельные деревянные, а у кого-то и пластиковые, купленные в Урошеваце. Иллка из рассказов родителей знала, что до появления упырей, никаких проблем ни с игрушками, ни с одеждой не было. У всех были мобильные телефоны, почти в каждой семье одна-две машины. Не идеально, конечно, жили, но всяко получше, чем сейчас. И, конечно же, не было подспудного, постоянного, неискоренимого страха, что в любой момент могут нагрянуть упыри и выпить твою кровь. Мать Иллки говорила, что упырей прислал Аллах, чтобы наказать умму за прегрешения, но отец, а он был образованным, ругался на нее и объяснял, что упырями стали американские и европейский солдаты в результате каких-то медицинских процедур. И еще он добавлял, что упыри не такие упыри, как в книжках, и жаль, что не такие.

Замир встретил ее возле калитки своего дома. Он был сильно напряжен, так как Иллка ушла в магазинчик еще рано утром.

- Приехали упыри, - не очень громко сказала она. - Двадцать три человека, ни одного старика или совсем юнца. Два грузовика.

- Хотел сказать, что «хорошо», но потом понял, что ничего в этом хорошего нет.

- Все собрались? - Иллка повернула голову в сторону дома.

- Да. Никто не отказался. Будем ждать от вас еще новостей. Жаль, что некого в гостиницу отправить.

- Могу у Букерош спросить, не нужно ли ей еще пива.

- Не нужно. Подозрение вызовешь. Вчера же только продала.

- А Бехир что делает?

- Пока не знаю, за ним тоже наблюдают. С утра дома сидел.

Она хотела поинтересоваться, как Башким, но передумала: не хотелось разочароваться. Со вчерашнего вечера он вел себя не совсем привычно. Перестал говорить цитатами, помогал ей в полную силу, как-то внутренне собрался. Но Иллка не верила, что его хватит надолго. Слишком хорошо знала своего мужа.

- Тогда я вернусь в магазин. Буду оттуда наблюдать. Если отрава сработает, то обязательно фельдшера и доктора позовут. Как они объявятся, так и начинать пора.

- Верно.

Иллка заскочила домой и прихватила кусок кукурузной лепешки с изюмом. Просить еду у Дефрима она стеснялась, а желудок уже урчал от нетерпения.

Она подумала о детях, и сердце наполнилось теплотой: жаль, что она их больше не увидит. На мгновение ее посетила мысль: отказаться от всего, запрячь лошадь в телегу и отправиться к родителям. Но таким образом она только приведет упырей к своим малышам.

После возвращения в магазин она простояла у окна почти четыре часа до момента, когда со стороны фельдшерского пункта в сторону гостиницы быстрым шагом направился городской доктор с чемоданчиков, а через две минуты и местный фельдшер с большой сумкой из брезента, на которой был нарисован красный крест. Дефрим в это время обслуживал покупателя, и она крикнула ему:

- Сбегаю до дома. А то закипает!.

На бегу она понадеялась, что Дефрим понял смысл этой глупой фразы, и начнет действовать. Ему и двум соседям — заговорщикам предстояло захватить полицейский участок.

До дома Замира она домчалась за несколько минут. Стучать в калитку не пришлось, ее увидели из окна. Вскоре открылись ворота и Замир вместе с десятком заговорщиков уже с оружием в руках, вышел на улицу.

- Доктор к ним направился. Помоги нам Аллах.

- Все, Иллка, ступай домой. И молись.Молись, чтобы все не закончилось сразу.

- Я с вами пойду, Замир, - тихо, но твердо заявила она.

- Эй, женщина, - в голосе у одного из мужчин отчетливо послышалось недовольство, - делай, как мужчина тебе сказал.

- Я пойду с вами, - уже громче повторила она, и Замир махнул рукой.

- Хорошо. Стрелять умеешь?

- Нет, но не думаю, что дело хитрое.

Они шли по улице, совершенно не скрываясь. Односельчане смотрели на них со смесью любопытства и ужаса. Появиться днем в деревне с оружием в руках — верный способ отправиться на ферму. Замир протянул ей пистолет, на ходу пояснив, как с ним обращаться. Иллка хоть и слушала внимательно, но запомнила не все, поэтому оставила предохранитель снятым, а ствол направила в землю.

- Вы с ума сошли! - навстречу им выбежал древний старик. Он, наверное, еще успел при сербах пожить. Иллка видела его редко, так что даже не знала имени. - Упыри же вас покрошат! А потом за нас примутся...

- Уйди с дороги, старый, - его оттолкнули в сторону. И куда только подевалась вежливость к пожилым людям.

Иллка почувствовала странное возбуждение от осознания того, что впервые в своей жизни она не одна, а часть чего-то общего, какого-то совместного дела, которое хорошее и правильное. И даже обстоятельство, что дело это сопряжено с убийствами, никак не влияло на ее бодрый настрой.

Вскоре они перешли на бег, так как раздался первый выстрел. Дефрим с товарищами зашли в полицейский участок. Из домов начали выглядывать женщины: кто поумнее забирал с улицы детей, а любопытные дурехи даже шли за ними, чтобы посмотреть, что будет.

Гостиничное кафе находилось рядом с парковкой, и у него было два входа, так что Замир разделил свою группу на две части, и они зашли в помещение одновременно.

В просторном зале на стульях и столах лежали упыри. Возле одного из них стоял доктор и что-то говорил фельдшеру. Та держала в руках ампулу с каким-то препаратом. В нос ударил запах рвоты: пиво с отравой все же подействовало. По залу с ошеломленным видом металась Букерош, истошно крича:

- Что же делать!

- Для начала заткнуться!

- Вы кто такие? - городской доктор, Уильямс, вспомнила Иллка его фамилию. - Быстро ушли!

Замир поднял винтовку, прицелился и выстрелил ему в грудь. Доктора швырнуло на фельдшера. Несколько упырей в комбинезонах, видимо, получили не полную порцию отравы, потому что сделали попытки встать, но тут до заговорщиков все же дошла мысль, что медлить нельзя, и они начали стрелять по ним в упор. Грохот от выстрелов был невероятным, у нее зазвенело в ушах, но визг Букерош перебивал все. Иллка решила остановить ее любым способом, поэтому ринулась через зал, едва не подскольнувшись на чьей-то рвотной массе.

Букерош визжала, не останавливаясь ни на секунду, и Иллка подняла пистолет, чтобы погрозить ей. В этот момент сидевший рядом с Букерош упырь очнулся и подпрыгнул с места: в руке у него мелькнула вилка, которую он воткнул администратору в руку. Букерош заорала еще сильнее, а упырь подтянул ее к себе и жадно присосался к ране. Иллка увидела совершенно обезумевшие глаза администратора и нажала на спусковой крючок. Отдача у пистолета оказалась сильной, так что она еще несколько раз рефлекторно надавила на спуск. На спине упыря расцвели кровавые цветки, а Букерош перестала кричать, так как одна из пуль угодила ей в грудь.

Выстрелы Иллки оказались последними. С остальными упырями заговорщики справились раньше. Кто-то нервно засмеялся. Голос был очень знакомым, и она поняла, что смеется Башким:

- А не такие уж они и великие воины, эти кровососы.

- Нам повезло, что пойло твоей жены сработало, - ответили ему, и тут кто-то добавил:

- Наверное, это к лучшему, что я никогда не покупал у нее пиво.

Помещение заполнилось смехом, Иллка тоже заулыбалась, хотя смеяться на фоне двух десятков мертвецов ей показалось немного неправильным, но она не могла сдержать рвущийся хохот.

- Так она еще и кровососа прибрала! - с восхищением заметил тот же заговорщик, что пошутил про пиво. - Я теперь сильно удивляюсь, что ты вообще, Башким, выжил в этом браке.

Иллка хотела ответить, что она и сама удивляется этому факту, но решила промолчать. Когда смех полностью прекратился, Замир скомандовал:

- Надо узнать, как дела в участке, потом арестовать Бехира и быстро прикончить налоговиков и учителей. Скендер, Ринор, проверьте грузовики, Иллка, Башким — по номерам пройдитесь. Остальные со мной. Сбор в участке через полчаса.

Иллка с какой-то застенчивостью попросила мужа:

- Поставь на предохранитель, пожалуйста.

Она не испытывала ни капли сожаления от того, что убила упыря, но вот мертвая Букерош, которую она сильно не любила, совсем не радовала. Она ей будет сниться, приходить по ночам и спрашивать «за что?». Иллка тут же подумала, что шанс на то, что она успеет хоть один раз уснуть, очень мал, так что бояться визитов мертвой односельчанки не стоит.

Она пересчитала трупы и сказала Башкиму:

- Они все здесь.

- Замир сказал проверить, так что надо проверить. Держи.

Он отдал ей пистолет, а сам пошел впереди. Иллка заметила, что его рубашка в крови и подумала, что отстирать ее будет не очень просто.

В гостинице, кроме трех горничных и двух теток-поваров, никого не оказалось. Они, услышав пальбу, закрылись на кухне, так что Иллке пришлось долго уговаривать их открыть дверь.

- Идите домой, гостей тут теперь долго не будет.

После осмотра они вышли на парковку, где их ожидали Скендер и Ринор. Вид у них был восторженный, оба держали в руках компактные пистолет-пулеметы.

- Там целый арсенал, и ружья, и гранаты, и броня. Нам повезло.

- Надо надеть жилеты, - сказала Иллка, на что Ринор возразил:

- Воинам Аллаха не требуется такая защита. Нас защищает вера и милость Господа.

- Поступай, как знаешь, а я пойду подберу себе что-то.

Башким и Скендер последовали за ней. Аллах помогает им, но и злоупотреблять его расположением глупо.

Иллка с большим трудом нашла подходящий по размеру бронежилет, а с наколенниками и нарукавниками у нее так и не получилось. Башкима преследовали те же проблемы, а вот худой Скендер с легкостью облачился в боевой костюм и теперь думал, как же сделать так, чтобы его по ошибке не приняли за упыря. Он нашел какой-то маркер и на шлеме написал фразу на арабском. Иллка не стала интересоваться, что она означает. Ей это было не интересно. Гораздо важнее ей показалось выбрать оружие помощнее пистолета. Она спросила у Башкима, что он посоветует, но получила неожиданно честный ответ:

- Я в них не разбираюсь, Иллка. Наверное, получше, чем «калашников».

- Возьми эту, - Скендер закончил с рисованием и показал на черную винтовку с каким-то устройством сверху, - прицел оптический, бьет далеко и точно.

- А ты откуда знаешь?

- От отца журналов много осталось, он любил это дело.

- Спасибо, - ее взгляд коснулся закрепленного к стене фургона холодильника, и она открыла дверцу. На нескольких полках стояли белые стаканчики из толстого непрозрачного пластика. Не меньше двух сотен. Кровь мертвых людей, замученных на фермах. Кровь, которую эти твари пили, чтобы стать сильнее и быстрее. Она закрыла дверцу, раздумывая, как поступить. Просто выбросить ей показалось кощунством, поэтому решила оставить на месте.

- Выходите, Замир возвращается, - позвал их Ринор.

Если у Дефрима и товарищей в полицейском участке все прошло гладко, то Замиру и его группе не повезло. Или повезло, что они потеряли всего троих убитыми. С налоговыми агентами разобрались быстро, а вот с учителями получилась накладка.

Мужчину-учителя они застрелили в его же кабинете, но молодая девка-упырь успела выпить кровь у первого попавшегося мальчишки, после чего голыми руками свернула шею одному из заговорщиков, воспользовалась его дробовиком и уложила еще двоих. Потери были бы еще больше, если бы она не решила сбежать. Причем для побега выбралась на обезлюдевшую улицу, выбросила дробовик и помчалась в сторону Врат. Ей не хватило смекалки скрыться с линии огня, и девку расстреляли в спину. Теперь никто не говорил, что воевать с упырями легко.

Между тем к полицейскому участку осторожно начали подходить односельчане, в основном мужчины. Иллка увидела, что по дороге ведут Бехира. У него были связаны руки, и он заметно прихрамывал на левую ногу.

- А его за что, Замир? -поинтересовался кто-то из небольшой толпы.

- Вот сейчас он сам и расскажет, - мрачно ответил он. - Он расскажет много интересного.

- Замир, - с надрывом произнесла молодая женщина, - городские же теперь всю деревню на ферму отправят. Вы только о себе думали!

- Так берите оружие и сражайтесь, чтобы не отправили. Пока мы будем позволять им творить такое, так и будем оставаться кормом. Хватит.

- Через час здесь будут танки и вертолеты, тогда вы долго не протянете.

- У сербов тоже были танки и вертолеты, и даже самолеты. Но наши деды победили. Долго бились, но победили.

Иллка не увидела в глазах слушавших его людей огня ярости и ненависти к упырям, там давно уже поселился страх, который сейчас вытеснялся ужасом от понимания того факта, что скоро здесь начнется маленькая война. И она вышла вперед:

- За моей спиной — мужчины, бойцы, а перед моим лицом я вижу только баб, причем у половины из них есть яйца и бороды, но за ними прячутся плаксивые девочки. Не хотите сражаться — бегите, так хоть мешать не будете. А если хотите, то оружия на всех хватит.

Глава 16

Глава 16.

Доверять Митчеллу, конечно, не стоило, но к разрешению конфликтной ситуации он отнесся со всей серьезностью. Через час возле подъезда стоял микроавтобус с тонированными стеклами. Об этом сообщил Януш, который очень осторожно отодвинул пластину жалюзи на кухне и смог удостовериться в том, что автомобиль подогнали. Почти сразу бюрошник позвонил Виктору и сообщил, что все готово, что никто не станет атаковать их при погрузке, что спецназ и прочие силы отведены на безопасное расстояние.

Виктор не верил сказанному. Стоит им только начать погрузку, как снайперы перебьют их. Между выходом из дома и микроавтобусом расстояние хоть и не очень большое, но все же его достаточно для того, чтобы опытный стрелок сделал результативный выстрел. Он поделился своим сомнением с Сониными, но те ответили, что не видят в этом проблемы:

- Бросим несколько дымовых шашек. Снайперы не станут рисковать даже с тепловизорами: не определишь где мы, а где ублюдки. Но тут появляется вторая проблема: а машине нас могут ждать. Это не очень вероятно, но учесть этот момент стоит. И дальше: тот, кто будет за рулем, рискует в разы больше, чем те, кто в салоне.

- Я сяду за руль, - заявил Виктор, - я вас в это дерьмо затащил, так что мне и риска побольше.

- Решим, - коротко бросил Януш и принялся доставать шашки.

Ричардсон пришел в себя. Виктору пришлось засунуть ему в рот кляп, так как слушать непрекращающийся стон, не очень хотелось. Он мешал ему думать. А голова у капитана и так не очень хорошо работала: вечерняя выпивка, гранатометчик, а затем вот это веселое приключение, похоронившее карьеру и грозящее отобрать жизнь.

Он посмотрел на уровень заряда сотового телефона и усмехнулся: осталось на пару звонков. Сонины закончили с приготовлениями:

- Есть несколько гранат, прикрепим их к ублюдкам. Только предупреди об этом Митчелла. Это тоже поможет остановить снайперов.

Виктор позвонил бюрошнику и сказал:

- Через пятнадцать минут будем выходить.

Ричардсон с трудом, но все же сумел подняться на ноги, однако зашатался и чуть не рухнул обратно: сотрясение он получил приличное. Его тут же вырвало на пол, Виктор еле успел отскочить в сторону, подумав, что даже в наркоманских притонах он не сталкивался с таким количеством блевотины. Странно, что его самого от этого запаха и вида пока не тошнило.

- Если ты не сможешь идти сам, то я пристрелю тебя, - заявил он сыну советника, когда тот ве же встал на ноги. Связанные руки не давали ему возможности держаться, но освобождать его капитан не собирался.

Миклош упаковал остатки арсенала в рюкзак, закинул через плечо два «калашникова» и открыл сумку-холодильник.

- Сейчас надо.

Виктор с отрешенным видом взял в руки стаканчик, открутил крышку и , закрыв глаза, выпил содержимое. Чужая кровь была соленой и отвратительно холодной. Организм протестовал против этого напитка, и он уже собрался исторгнуть его обратно, но уже начался процесс усвоения. И это было приятно. Знакомое ощущение подъема, чувство, что получаешь власть над временем. И легкая тревога от понимания, что такое состояние долго не продлится.

Сонины, принявшие свои порции, действовали в одной с ним реальности, а вот захваченные ублюдки превратились в замедленных, заторможенных тварей, которых пришлось подгонять. Восприятие обострилось, и теперь запах рвоты,пота пороховых газов и остатков слезоточивого газа смешались в омерзительный коктейль. Он зажал нос платком и заметил, что Сонины смеются:

- Пошли.

Вперед пустили толстяка, за ним Януш с оружием наизготовку, через приличную дистанцию остальная троица пленников, затем Виктор, Миклош шел замыкающим.

Спускаться по лестнице пришлось пригибаясь, так как снайперы могли открыть огонь по окнам между этажами.Виктор почему-то никак не мог успокоиться по поводу снайперов, ему казалось, что именно они и отправят их на тот свет.

Но Митчелл сдержал обещание. Они выбросили из пустого вестибюля, где даже и намека на старика-вахтера не было, на улицу несколько шашек, дождались пока густой желтоватый дым хорошо скроет их от возможного обстрела, и Януш заскочил в микроавтобус, откуда просигналил:

- Чисто.

Виктор решил обойтись без противогаза, чтобы преодолеть это небольшое расстояние и поступил верно. Через три секунды он оказался в салоне. Миклош же нацепил противогаз и начал проталкивать пленников вперед. Завеса понемногу начинала развеиваться, чему способствовал приличной силы ветер.

Виктор чувствовал, что прежнее существование было просто тюремной камерой для его настоящего тела, живительный глоток освободил спящие силы, возвысил его, превратил в реального Виктора Солано, а не того жалкого хлюпика, который несколько минут назад переживал по поводу снайперов. Да им просто не удастся в него попасть, потому что двигается он словно этот ветер, который разнес дымовую завесу, а мыслит и оценивает обстановку еще быстрее.

Он выскочил наружу и сел на место водителя. Два поворота головы, и он уже знает, где укрылись враги. Виктор оглянулся и, удостоверившись, что все в салоне, завел двигатель и надавил на педаль. Машина двинулась вперед. Сонины успели задвинуть дверцу.

Он вел микроавтобус на приличной скорости, две патрульные машины еле успели убраться с пути, он даже заметил испуганные выражения лиц полицейских водителей. Прозвучал звонок.

- Солано, сейчас я пущу перед тобой машину сопровождения. Следуй за ней.

- У меня садится аккумулятор.

- В салоне есть рация. Будем пользоваться ей. Я это предвидел.

- Хорошо.

Митчелл пока не делал попыток силой отбить молодых ублюдков, что могло указывать на то, что он собирается выполнить договоренность, а могло быть просто подготовкой в внезапной и результативной атаке. Но у них не имелось иного выбора, кроме как прорываться к Вратам.

Обещанная машина сопровождения вывернула из какого-то переулка с включенными проблесковыми маяками. Это был черный кроссовер «Ниссан». Немногочисленные машины на дороге съезжали к обочинам, освобождая им путь. Виктор успевал не только следить за дорогой перед собой, но и бросать взгляды по сторонам. Последний раз он видит дома Урошеваца, его родного города, в котором прошло детство, и который так подло предал его.

- Солано, как настроение? - поинтересовался Януш.

- Отличное! - Виктор не врал.

- А ты нос воротил.

Отвечать он не стал, так как ответ был очевиден: он зря пренебрегал даром, чудесной особенностью, которая раскрывала его потенциал...

Митчелл, видимо, постарался обеспечить «зеленый» коридор в полном объеме, так как на всех перекрестках светофоры светились зеленым. И потому резко ударивший на очередном перекрестке в бок «Ниссана» грузовик, стал неожиданностью. Кроссовер развернуло и швырнуло на фонарный столб, грузовик начал торможение. Виктор среагировал моментально: словно профессиональный гонщик успел проскочить между тормозящим грузовиком и смятым кроссовером, по которому кто-то открыл интенсивный огонь из автоматического оружия. По микроавтобусу не стреляли, так что он не стал сбавлять скорость и повел машину вперед. Кто и зачем вывел из сопровождения кроссовер БВБ он даже представить не мог.

Машины сопровождения, следовавшие за ними, проскочить не успели, так что они отделались от людей Митчелла, но радоваться этому было преждевременно. На следующем перекрестке их ожидал пассажирский троллейбус с опущенной контактной антенной, полностью перегородивший дорогу. Даже обостренные инстинкты Виктора не могли заставить микроавтобус взлететь. Он сбросил скорость, Сонины приготовились стрелять, на ходу открывая раздвижную дверь. Виктор подумал о том, что скоро действие крови закончится, и он потеряет дополнительные воможности.

В троллейбусе находились вооруженные люди: в гражданской одежде, но в масках и бронежилетах. Он насчитал семерых, но стоило ожидать еще несколько человек. Один из них вышел из троллейбуса и прокричал, когда автобус остановился:

- Отдайте нам мелких ублюдков, и мы пропустим вас куда вам угодно. Нам не нужны ваши сраные жизни.

Виктор вспомнил голос, и тут же его владельца. Артур Принс, по оперативным данным один из подручных Бейкера, он с ним даже пару раз беседовал. Стало понятно, кто стоял за этой атакой, но Виктор не мог поверить, что Бейкер мог решиться напасть так открыто на полицию и Бюро.

- Принс, сними маску, - Виктор открыл дверцу кабины и положил на колени «Хеклер».

- Капитан Солано, так приятно общаться с благоразумным человеком. Вы же сделаете, как я прошу?

- Конечно же, нет. Что тебе пообещал Бейкер?

- Деньги, капитан. У вас их нет, так что торга не будет.

- Мертвецам деньги ни к чему.

- Вы зря надеетесь, что пока «вмазались», то справитесь с нами, - Принс понимал, что они под стимулирующим действием крови. Дураком он не был.

- Бюро вас найдет.

- Через полгода Бюро будет явно не до нас.

Виктор усмехнулся: информация про заканчивающееся топливо уже начала растекаться по Республике. Скорее всего, именно это и подтолкнуло членов Совета на прикрытие преступления своих детей и родственников.

- Топлива там почти на два года, так что вас найдут. Республика не так велика.

- И поэтому вы решили свалить за Барьер, капитан?

- Да, бороться за справедливость в стране, которой скоро не станет — глупо. А стерилизоваться не означает сдохнуть при бомбежке.

- Но за Барьер лучше валить с деньгами....

- Ты думаешь, что Внешние оставят их тебе? Заберут на Вратах, потом фильтрация и карантин. Или у тебя есть потайная тропа?

- Есть канал...

- Как только ты покинешь Республику, то станешь не интересен для своего партнера за Барьером. И он распорядится твоими деньгами, а там, за Барьером, ты уже будешь под постоянным контролем, так что даже яйца оторвать ему не сможешь.

- А вы, капитан, смотрю, не очень верите в нашу победу, если начнется вторжение, - в голосе Принса звучал вызов, словно он хотел пристыдить Виктора за отсутствие патриотизма.

- Я не зря ходил в школу, там были уроки географии, так что масштаб Республики на фоне всего остального мира ничтожен, да и в техническом отношении мы в жопе. Вопрос будет только в том, за сколько дней или часов, внешние расколотят нашу армию, и сколько понадобится времени, чтобы зачистить эту территорию от особо упорных.

Действие чужой крови прекратилось внезапно, и на его плечи обрушился невыносимый гнет. От резкого контраста в ощущениях заболела голова. Кровавое похмелье.

- Отпустило? - Принс тщательно следил за его поведением и отметил, что Виктор расслабил мышцы. Для того, чтобы так четко фиксировать чужое состояние, требовался немалый опыт употребления.

- Да. Я предлагаю тебе и твоим людям забыть о Бейкере и прорываться к Вратам вместе с нами. Пока эти мелкие твари интересны папаше и дяде, мы будем в относительной безопасности. А вы уже замазались по полной программе, когда атаковали машины Бюро.

Глаза Принса забегали, словно он производил в уме какие-то расчеты. Только сейчас он начал понимать, что ввязался в очень опасную игру. Дураком Виктор его бы не назвал, оттого было удивительно, что Принс вообще согласился на такое предприятие. Видимо, известие о заканчивающемся топливе могло заставить человека перестать мыслить рационально. Виктор последние дни толком не мог сосредоточиться, так как события наваливались на него со все возрастающей силой, так что осознание факта, что скоро привычное для граждан Республики существование прекратится навсегда, еще не полностью захватило его.

Принсу крикнули из троллейбуса:

- Вертолет.

Виктор в тот же момент услышал шум лопастей. Вряд ли, Митчелл, начнет обстрел с воздуха, но людям Бейкера на предпоследнем перекрестке придется туго. Принс скомандовал:

- Поднимайте контакт, грузитесь. Есть желающие за Барьер — со мной, если нет, то в разбег.

Капитан сглотнул слюну. Бандит принял верное решение, так что шанс вырваться из Урошеваца оставался. Виктор захлопнул дверь и начал заводить двигатель. Януш через окошко в перегородке между кабиной и салоном поинтересовался:

- А нам ты не хотел рассказать про топливо?

- Вчера вечером только узнал, до конца не понял в кутерьме.

- У тебя еще были сомнения: бежать или нет. Я, похоже, зря думал, что ты умный.

- Да, ладно, Януш, - вмешался второй Сонин, - у Солано есть алиби: его в оборот взяли по полной программе, так что отстань. А ты, капитан, знаешь этого чудака?

- Да, Бейкеровский боевик. Решил вытащить босса в обмен на убюдков.

- Я начинаю думать, что мы хоть и попали в переплет, но хотя бы у нас есть чем торговаться. Вряд ли теперь кого-то просто так пропустят за Барьер.

- После того, как запретили сафари, то и выпускать тоже перестали, - ответил Виктор, - но я не могу утверждать это на сто процентов. Просто раньше не интересовался такой темой.

- А что, никто из фигурантов не пытался сбежать за Барьер?

- Может и пытались, но явно не неудачно.

Троллейбус откатился назад, и он повел машину вперед, за ними пристроились три седана в не очень хорошем состоянии. Люди Бейкера явно рассчитывали избавиться от них после захвата.

Над ними пронесся вертолет Бюро, и тут же ожила рация.

- Солано, это Митчелл. Заложники целы?

- Целы, - ответил Миклош. - Еще сюрпризы будут?

- Для вас нет, а вот кое-кто уже сейчас пожалеет.

Виктор подумал, что стоило сказать Митчеллу, что они разделили заложников по машинам, но не успел. Вертолет Бюро пролетел над ними, развернулся и пошел на снижение. С подвесных контейнеров стартовали ракеты, и все машины с бейкеровскими бойцами взлетели на воздух. Микроавтобус ощутимо тряхнуло, а по крыше застучали осколки оконных стекол. Никто не мог предугадать, что Бюро начнет использовать ракеты в центре Урошеваца. Виктор, конечно, ожидал чего-то подобного, но думал, что расплата для Принса настанет, когда они покинут город.

Митчелл продемонстрировал решимость применить силу в любом месте и в любом количестве. Миклош отключил рацию:

- Надеюсь, он не сможет нас слышать, пока она отключена, но, даже если и сможет, то я хочу сказать: доверять этому ублюдку нельзя. Ему же насрать на всех. Это хорошо, что мы не мимо жилых домов сейчас едем, представляете, сколько народу бы полегло?

Так как сопровождения пока не было, то Виктор просто вел машину в сторону выезда из Урошеваца, который бы вывел их на трассу к Вратам. После замечания Миклоша он решил ехать по тем улицам, где меньше вероятность наткнуться на жителей города, которые уже начали покидать свои дома, чтобы добраться до рабочих мест. Ему не хотелось стать невольной причиной их гибели. Столько лет он обеспечивал их безопасность и теперь тоже не собирался стать убийцей.

- У нас проблема, Солано, - в голосе Януша отчетливо проявилась тревога.

- Что еще? - Виктор даже не удивился. У него создалось отчетливое ощущение, что некоторое время его существование будет представлять собой цепочку все новых и новых проблем.

- У Ричардсона кровь изо рта идет, и глаза закатываются.

- Пульс?

- Слабый. Он, наверное, решил сдохнуть.

- Сука, вколите ему что-нибудь. Он не должен подохнуть, пока мы не минуем Врата. За Макензи и эту парочку Митчелл вряд ли сохранит договор в силе.

- Придется дать уроду кровь. Половину дозы.

Виктор подумал, что это не очень надежное решение, но есть вероятность, что Ричардсон не успеет умереть до того момента, пока они не найдут ему доктора. До Врат далеко, так что пока их первостепенная задача сохранить жизнь ключевого заложника. Он начал жалеть, что дал волю эмоциям и так бурно отреагировал на оскорбление. Но что сделано, то сделано, так что теперь нужно придумать, где реанимировать ублюдка.

Путь к Вратам займет больше времени, чем он предполагал.

Глава 17

Ринор снял с пожарного щита топор, подошел к ближайшему трупу упыря, замахнулся и ударил по шее. Получилось не очень удачно, он с видимым усилием выдернул его, сделал еще взмах, и голова горожанина отделилась от тела. Этим поступком он вызвал закономерный вопрос:

- Зачем?

- Я где-то слышал, - Ринор подошел к следующему трупу и начал повторять процедуру, - что упырям надо рубить головы, иначе они оживут и продолжат свое черное дело.

- Ринор, - Дефрим даже не улыбнулся, - брось заниматься ерундой, это все дурные сказки. Наши кровососы не такие, они настоящие.

Но парня это не остановило, и торговец махнул рукой. Ринору только месяц назад исполнилось двадцать лет, самый младший из их группы. Иллка сходила на кухню, нашла там жареную рыбу и еще несколько почти готовых блюд, но никто кроме нее есть не хотел. На кухне она и перекусила и вернулась в зал к началу процедуры обезглавливания.

Ее пламенная речь никак не заставила других сельчан взять оружие и присоединиться. Но стало бы глупостью рассчитывать на что-то иное. Замир распорядился собрать у мертвых упырей документы. Сам он в это время разбирался с захваченным оружием и оборудованием. Скендер помогал ему с винтовками.

Бехира привязали к столбу контактной линии перед парковкой, развернули спиной к улице и прицепили лист с надписью «предатель». Мулла просил воды, кричал, что не виноват, молил о пощаде, а потом перешел к угрозам и требованиям отпустить его. Башким заткнул ему рот какой-то тряпкой из кафе.

Иллка удивилась, что вот уже почти час прошел, а со стороны Врат или города не появились городские солдаты на броневиках. Неужели никто не сообщил о случившемся. Так долго удача длиться не может.

Из вагончика спрыгнул Скендер и побежал к ним, в кафе:

- Дефрим, тебя зовет Замир. Ты же по-английски хорошо говоришь.

- Иду, - буркнул торговец и передал Иллке несколько пластиковых идентификационных карт, которые вытащил из одежды убитых. Одна была заляпана кровью.

Окна и двери кафе были распахнуты настежь, так что вонь понемногу выветривалась. Иллка вышла на улицу и села на порог кафе. На одной из карточек она прочитала фамилию Штайн. С фото на нее смотрел средних лет мужчина, смуглый, как и ее односельчане, с курчавыми волосами. Вроде бы Ринор отрубил его голову второму по счету. Она зашла в кафе и поискала ее. Точно, голова лежала возле окна. Иллка подняла ее за волосы, такие жесткие и короткие, что пришлось помогать второй рукой. Башким хотел задать ей вопрос, но передумал.

Она несла голову перед собой, вытянув руки, чтобы не запачкаться, так как что-то сочилось с места среза.

Иллка подошла к Бехиру и ткнула ему в лицо этим трофеем:

- Вот и твой Штайн, Бехир.

- Тварь! - вскрикнул мулла, выплюнувший кляп, что заставило ее подумать о том, что Башким даже с таким простым делом не смог справиться нормально. - Убери это от меня. Аллах накажет тебя!

- Обязательно. Но позже. А ты пока полюбуйся на него, - она положила голову Штайна так, чтобы взгляд Бехира не мог пройти мимо.

Из вагончика выпрыгнул озадаченный Замир, за ним спустился Дефрим.

- Иллка, подойди сюда.

Она подчинилась, думая, что Замир станет ругать ее за голову и Бехира, но тот удивил ее:

- Голова у тебя соображает хорошо, так что давай посоветуемся

Ей стало неуютно: впервые в жизни мужчина так высоко оценил ее способности. Ее, глупой, толстой Иллки, которая только и умеет варить пиво и гнать ракию. Она ответила:

- Не так уж и хорошо...

- Хватит, по рации упыри скомандовали выдвигаться в сторону города.

- Кому?

- Похоже, что Замир тебя перехвалил, - усмехнулся Дефрим.

- Этим упырям, которых мы в гостинице порешили, - Замир обладал удивительной способностью говорить спокойно и вдумчиво. - Что-то у них в Урошеваце случилось, код какой-то на общем канале объявили.

Иллка не поняла про общий канал и код, но то, что у упырей в городе проблемы объясняло отсутствие реакции на их атаку.

- Мы планировали прорываться через Врата, но меня посетила мысль, что можно сделать это без лишнего шума. Сейчас погрузимся и поедем, куда приказали, так что подозрений не вызовем. А там фермы рядом.

- Ты хочешь захватить ферму и дать пленным оружие?

- Да. Заодно попробуем заложников взять. Если повезет.

- Хороший план, - кивнула она. - Если сейчас к Вратам двинем, то там поймут, что что-то не так. И встречать будут наготове, а если к городу двинем, то выиграем время.

Дефрим посмотрел на нее с непонятной усмешкой:

- Жить-то хочется?

- Хочется, - честно ответила она и вдруг с вызовом спросила:

- А тебе?

- И мне тоже, - усмешка сменилась почти доброй улыбкой. - Может, хоть на ферме найдутся желающие поквитаться с кровососами.

Иллка не знала, что еще сказать, и Замир вывел ее из замешательства:

- Скажи парням, пусть готовятся к отъезду и тебе помогут Букерош убрать. Не надо ей с упырями в зале лежать.

- А с этим что? - Дефрим показал на муллу.

- А вот что, - раздался выстрел, и Башким подошел к повисшему на веревках мулле. Муж Иллки плюнул на мертвеца и с каким-то удовольствием заявил, - сдох. Жаль, что сразу, но мы же уезжаем, Замир?

- Да, - Иллка заметила, что тому не очень понравилась выходка Башкима, но осуждать его он не стал.

Когда она вернулась в кафе, то Ринор закончил процедуры по отделению голов и сел на чистый стул, чтобы отдохнуть. Иллка передала команду Замира и просьбу помочь с телом Букерош. Согласился Ринор, неожиданно высказавший здравую мысль:

- Отнесем ее в холодильник. Родственников у нее здесь нет, все далеко разъехались, когда узнают — неизвестно,а так тело хоть гнить не начнет.

Иллка поблагодарила его за помощь, хотя Букерош показалась ей не тяжелее бочонка с пивом, максимум килограмм пятьдесят. Но все же вдвоем перенести легче, да и не пришлось тащить по полу.

Замир сел в кабину грузовика , где была рация, Дефрим составил ему компанию, так как лучше остальных понимал и разговаривал по-английски. В магазинчик частенько заходили горожане, так что в практике недостатка он не испытывал.

Иллка села во вторую машину. Башким оказался рядом с ней. Грузовики тронулись с места, и ее муж заявил:

- Аллах помогает праведным. Аллах бережет нас. Аллах показывает тебе, женщина, свою любовь и расположение, ибо ты жена моя, жена истинного воина.

Иллке стало стыдно и смешно, когда она услышала это бахвальство. Еще вчера Башким, словно потерявшийся щенок, не знал, что делать, а теперь, после того, как пристрелил муллу и кровососа, превратился в великого бойца. Интересно, как он поведет себя, когда противник начнет сопротивляться, а их удача закончится, так как опыт Иллки подсказывал, что везение не может длиться бесконечно.

Напротив Иллки сидел Фламер, среднего роста мужчина с короткой бородкой, он с неодобрением посмотрел на Башкима и сказал:

- Плохо, что ты позволяешь своей бабе влезать в мужские дела, Башким. Она нужна только для того, чтобы детей рожать, но в твоем случае я вообще не понимаю, как они у вас получились, потому что она уж больно на мужика похожа.

В фургоне повисла тишина, Иллка сжалась изнутри — ей стало до слез обидно услышать подобное, особенно после того, как сам Замир похвалил ее. Скендер попытлася разрядить обстановку:

- Ты не прав, Фламер, нельзя так о сестре говорить...

Башким вскочил с кресла и ударил Фламера в лицо кулаком, радался хруст — он угодил в переносицу, затем крик боли. Башким сжал горло Фламера второй рукой и сказал:

- Еще хоть слово из твоей поганой пасти об Иллке, и я отправлю тебя к Бехиру, тварь!

Иллка с изумлением наблюдала за своим мужем. Он , конечно, больше беспокоился о своем достоинстве, так как оскорбляя ее, Фламер оскорбил и его, но все же такая реакция поразила ее. Башким преображался на глазах, так что она даже подумала, что, может, он и достоин уважения. Муж держал Фламера за горло и спросил:

- Ты все понял, урод?

- Да, - просипел тот.

- Ну и отлично, - Башким разжал пальцы, вернулся на свое место и демонстративно положил винтовку на колени. Обидчик Иллки начал вытирать кровь с лица и одежды, старательно отводя взгляд в сторону. Скендер сказал:

- Братья, не надо вражды между нами. Она только упырям на руку. Будьте сдержанее. Тебя, Фламер, это касается в первую очередь. Вспомни, кто предупредил нас о том, что Бехир предатель, вспомни, кто придумал отравить упырей! Если бы не сестра наша, Иллка, то мы бы уже в этом фургоне ехали. Только не с оружием в руках, а связанными и плененными.

Иллка понимала, что Фламер привык к иному женскому поведению, что нормы ислама не приветствовали то, как она себя вела, но иногда все же нужно думать головой, что говоришь и в какой ситуации. Она повернулась к мужу и прошептала:

- Спасибо.

- Я не мог по-другому, - ответил Башким, не сводя глаз с Фламера, но тот потерял боевой настрой, к тому же никто из группы не поддержал его.

Иллка подумала о том, что же они все-таки станут делать дальше, когда доберутся до фермы. У группы не имелось четкого плана действий, так как никто и не надеялся на то, что им удастся победить приехавших в деревню упырей. Наврное, Аллах, помог им. Она бы помолилась ему, если бы умела, но кроме нескольких слов про пророка ничего не знала, поэтому отказалась от такой идеи.

- А тебе не страшно было, когда на курок нажимала? - неожиданно поинтересовался Башким.

- Нет. Он же уже Букерош пить начал, если бы успел до конца, то мы бы сейчас могли бы и не разговаривать. А вот ее жалко.

- Да, не повезло, хотя, поговаривали, что это она упырям информацию про недовольных дает.

- Оказалось, что не она.

- Да, свинья Бехир. Надо было его обернуть в свиную кожу и оставить на солнце. И воды не давать.

Иллку начала пугать проснувшаяся кровожадность мужа. До сегодняшнего дня особой агрессии он никогда не проявлял. Хотя тоже самое можно было сказать и про нее. Но возникли обстоятельства, которые потребоввали именно таких , насильственных, действий, и она не стала долго рассуждать, как поступить. Ее уверенность, видимо, передалась и мужу. Заразительный пример насилия.

Из окон вагончика открывался вид на обочину и встречные полосы. Грузовики двигались уже почти час, но кроме двух или трех фургонов им никого не встретилось. Иллка ни разу не выбиралась на такую трассу, все ее путешествия сводились к поездкам по проселочным дорогам между несколькими селами, так что она с огромным интересом рассматривала местность. Вроде бы все, как и в деревне, но немногу по-другому.

Грузовики остановились, причину никто не озвучил, так что все взялись за оружие. Иллка удостоверилась, что пистолет-пулемет на предохранителе. Случайно застрелить кого-нибудь из своих соратников, ей точно не хотелось.

В дверь постучал Замир:

- Намаз, но можно не делать — мы в пути.

Башким сказал:

- Облегчиться сейчас лучше будет, а намаз пропустить сейчас не грех.

Иллка пожала плечами: она никогда не соблюдала норм, так что не могла судить, что грешно, а что нет. Но идея с туалетом ей очень понравилась.

Иллка отошла подальше от остановившихся грузовиков, выбрала местечко, скрытое от взглядов с дороги невысоким кустом, справила нужду и вернулась к машинам, из которых выбрались все до одного: облегчиться, да и просто размяться. Скендер стоял в стороне от всех и дымил сигаретой. Башким не переставал удивлять Иллку: подошел к нему и попросил сигарету. Сделал затяжку и закашлялся. Очень немногие деренские жители курили: даже местный табак стоил приличных денег, так что продать его горожанам гораздо разумнее, чем бесцельно пускать дым в небо.

- Через сорок минут мы будем на месте, максимум — час, - сказал Замир. - Кто-нибудь хоть краем уха слышал, какая там может быть охрана?

Ринор ответил:

- Не знаю: правда или нет, но один мужик , водитель, рассказывал, что одно время таскал туда из города еду. Говорил, что даже на тюрьму не очень похоже. Просто несколько домов за забором. Ни вышек, ни собак. Досмотры тоже не очень тщательные. Но ни одного пленника или вооруженного охранника он не видел: разгружался на складе, а приемщик ходил с резиновой дубинкой.

- Странно, и очень подозрительно. Он точно на ферму продукты возил?

- Говорил, что да. Вроде как сам удивлялся, что так все просто.

- Нет, думаю, что наплел он, - заявил Скендер. - По-любому, там охрана должна быть серьезная. Это же не просто хулиганы, а источник крови для них. Они же не сразу пленников убивают, а долго из них кровь вытягивают. Продукты же возят, чтобы подольше кровь давать могли.

- Да, согласен, байка какая-то, - Замир посмотрел на пожавшего плечами Ринора.

- А я сразу сказал, что сам не видел, только слышал. Ты же сам попросил....

- Нет, спасибо, конечно, просто не будем расслабляться. Вы через минут тридцать , как тронемся, оружие подготовьте, да бронежилеты наденьте. Останавливаться не будем, чтобы внимания не привлекать, а там по ситуации. И еще: постарайтесь кровососов не убивать, а только ранить. Попробуем заложниками сделать. С заложниками через Врата, думаю, легче пробиться будет.

- Замир, это рискованно: не убивать их. А если они крови хлебнут ранеными, то нам не очень сладко придется.

- Ноги, стрелять в ноги. Оружие отбирать. Ну, больше способов не вижу, но заложники нужны.

- Давай машины на трассе остановим, и оттуда водителей позабираем.

- Ты много видел легковых машин на пути?

- Не много, вообще не видел.

- Вот, а в грузовиках в основном наши же и работают. Мы пока там городских искать будем, то очень сильно привлечем внимание.

Все замолчали, обдумывая сказанное, Иллка сказала:

- Надо одеться так, как городские обычно одеваются. Хотя бы тем, кто в кабинах. Тогда у нас опять неожиданность для упырей будет. Пока они сообразят, что мы не такие как они.

- Дело говоришь, - согласились все.

На этом предложении решили и остановиться. Подготовились, а после заняли места, и машины двинулись в путь.

Иллку начал охватывать страх предстоящего боя. Она убила Букерош и упыря, убила очень просто, но эта легкость имела и обратную сторону. Ее также просто могли убить в ответ. И это пугало: почему-то именно теперь, после неожиданного первоначального успеха, ей очень сильно захотелось жить, захотелось снова обнять детей. Она постаралась выбросить эти мысли из головы: убив упырей в гостинице, они перешли грань, так что теперь кровососы не просто отправят их на ферму, с которой имелся призрачный шанс вернуться, нет, кровососы их убьют, так что идея Замира о заложниках вполне здравая. Упыри не станут рисковать своими собратьями, может, тогда у нее и остальных получится выторговать себе жизнь.

Она осмотрелась: ее спутники занимались оружием и броней, но все это делалось молча. Лица у всех серьезныеи какие-то хмурые. Башким тоже распределял по накладным карманам бронежилета магазины к винтовке.

Сорок минут до фермы пролетели просто мгновенно. Ферма стояла в стороне от трассы на расстоянии чуть больше километра, и к ней вела прекрасно отремонтированная дорога, на момент их появления абсолютно пустая, что не могло не радовавть. Иллка прицепила к пистолету ремень и перекинула его через плечо: так ей показалось удобнее. Скендер одобрительно хмыкнул и помог отрегулировать длину ремня, чтобы он не мешал при прицеливании. Этот парень оказался просто кладезем информации об оружии, хотя некоторые образцы из арсенала даже ему показались незнакомыми.

Из кабины водителя донесся стук — сигнал быть готовыми. Иллка взалась за рукоятку пистолет-пулемета и приготовилась к тому, что скоро начнется стрельба. Через окно было видно, что грузовик уже проехал ворота фермы: забор из сетки опоясывал ее территорию. Машина остановилась, Башким открыл дверь фургона, и они начали быстро выбираться наружу. Иллка шла последней. Она только успела подойти к выходу, как услышала автоматную очередь, потом еще одну, а затем — крики радости на албанском. И приглушенные крики раненых.

Спуститься ей никто не помог, все ринулись куда-то вперед, а она в бронежилете двигалась намного медленнее, чем обычно, так что успела только к финалу.

Перед одноэтажным зданием из серых бетонных плит лежали семь упырей с простреленными ногами, а Замир и несколько ее спутников отбирали у них оружие. На упырях была темно-синяя униформа: не солдаты и не полиция. Иллка прижалась к кабине первого грузовика, думая о том, что сейчас удача все же закончится и из небольших окон здания фермы по ним начнут стрелять, но ничего подобного не происходило. Дефрим,Башким и Ринор с винтовками наизготовку забежали в строение, Замир попытался вернуть Дефрима, но тот либо уже был мертв, либо ушел слишком далеко.

Иллка подошла поближе к раненым упырям: на нарукавных знаках у них было по-английски написано: «Служба контроля». Ее удивил факт того, что все они выглядели если не стариками, то уж точно не молодыми людьми. Не меньше пятидесяти, хотя, скорее всего старше, так как горожане всегда казались моложе своих лет. Не все, но большинство.

Замир со счастливой улыбкой крикнул:

- Аллах опять помогает нам. Он любит нас.

- Не спугни удачу, - начал возражать Фламер.

- Какая удача, брат? Это Аллах помогает своим воинам. Неверные не смогут причинить нам вред.

Иллка смотрела, как из простреленных ног охранников вытекает кровь. Это зрелище ее заворожило, но через пару секунд пришло озарение, что из некоторых кровь не просто течет, а рвется наружу тела очень напористо:

- Замир, им нужно сделать перевязку - иначе придется искать новых заложников.

Глава 18

Глава 18.

Митчелл распорядился, чтобы проверки на КПП Периметра не было, так что автобус пролетел мимо армейского патруля на полной скорости. По двум выделенным полосам трассы двигались в обес стороны грузовики на электродвигателях с контактными антеннами. Две другие полосы использовались для обычного транспорта.

Ричардсону влили треть обычной дозы, и он воспрял духом. Кровотечение прекратилось, глаза прояснились, он даже попытался развязаться, но сил не хватило. Однако Виктор понимал, что скоро эффект прекратится, и тогда все может стать гораздо хуже. Миклош сказал:

- Солано, ты не хочешь поменяться?

- Хочу, - ответил Виктор. - Сейчас остановимся, ублюдкам дадим поссать и поменяемся.

Он нашел удобный карман и повернул к нему. Ему хотелось спать и курить. Он начал со второго. В пачке осталось всего семь сигарет. Виктор с печалью посмотрел на них — магазинов впереди не ожидалось. Сонины по одному начали выводить пленников из машины. Макензи попытался заговорить:

- Верните нас, и все закончится.

- Заткнись, - Януш тряхнул его за плечо, и тот испуганно вздрогнул. Когда вывели девушку, то Виктор отвернулся: она хоть и убийца, но и смотреть, как она облегчается он не хотел. В очередной раз в голову пришла мысль: «А можно ли было поступить по-другому? Без стрельбы, без заложников?» Но, учитывая, что на него начали атаку, даже не пытаясь договориться, то ответ являлся очевидным: нет.

Он докурил и залез в салон, Миклош сел за руль. Ричардсону стало хуже: ублюдок побледнел и трясся словно в лихорадке. Виктор внимательно посмотрел на него: открытых ран не было, даже разбитая голова не могла являться причиной. Скорее всего, он повредил печень или почки, когда избивал его.

- Он может не дотянуть до Врат, нам еще часа три туда ехать. Если не будет сюрпризов. Что можно сделать, Януш?

- Дадим еще крови.

- Я не медик, но эффект временный, и как бы он от стимуляции быстрее не загнулся.

- Тогда нужен доктор. Только не надо просить об этом Митчелла.

- А на этой трассе есть медпункты или что-то подобное? - Виктор никогда не покидал Урошевац, кроме двух экскурсионных поездок в детстве: в Кэмп-Бондстил и на Станцию, так что совершенно не ориентировался в пространстве вне города.

- Нет, но через час будет ферма. Там медики точно есть.

«Фермы» - тюрьмы-лаборатории, которые пришли на смену сафари. Туда помещали преступников из Районов: воров, убийц, уклонявшихся от налогов, мятежников. Их использовали в качестве постоянного источника крови для нужд армии, полиции и спецслужб, а также для создания стратегического запаса. Заключенных кормили, содержали в чистоте и регулярно водили на сдачу крови. Такие учреждения посчитали более гуманными по сравнению с сафари и более продуктивными, так как источник крови оставался живым продолжительное время и теоретически имел шанс получить свободу, когда закончится срок наказания. Еще один шаг к тому, чтобы Внешний мир увидел способность Республики обуздать агрессию своих граждан. И получить за это небольшие послабления в эмбарго.

Граждан с измененным ДНК на фермы не отправляли, ввиду бесполезности такого вида наказания. Кровь генетически модифицированного не оказывала никакого действия на обладающего даром. Для граждан существовали отдельные тюрьмы. Не самые приятные места, у Республики не имелось лишних средств для содержания преступников, так что условия пребывания там заметно отличались от жизни на свободе. По рабочим вопросам ему приходилось неоднократно посещать Центральную Тюрьму Урошеваца, куда решением суда отправляли задержанных на время следствия. Но про фнрмы он слышал гораздо более страшные истории. Только слышал. Виктор внезапно осознал, что кроме Урошеваца нигде и никогда не был: объяснимо, учитывая специфику Республики, но все его знания и умения предназначены для жизни в Урошеваце, а что будет, когда он покинет Республику. Если покинет.

Кристи, мать — что будет с ними? По поводу Кристи он переживал меньше всего. Вряд ли у нее возникнут какие-то проблемы. Их трудно было заподозрить в безумной любви, да и знали о ней не очень многие, а вот мать... Виктор надеялся, что Петр сумеет ее защитить. То, что Митчелл не использовал ее для торга, говорило в пользу этой надежды.

Жизнь за Барьером, если судить по спутниковым развлекательным каналам, а другие на Республику не транслировались, выглядела комфортнее и интереснее, а еще было отчетливо видно, что технический уровень превосходит на порядок Республиканский. Даже мелкие бытовые приборы индивидуальные средства коммуникации свидетельствовали об этом, но удивления это не вызывало, скорее, вызывало ненависть к тем, кто отгородился от них Барьером, объявил не-людьми и периодически призывал уничтожить. В последнее время, правда, накачка агрессии по отношению к Республике стала затихать, но судить об этом он мог только по новостным программам из-за Барьера.

Совет пытался цензурировать трансляции, но спутник не собьешь ракетой ПВО, а изымать телевизоры у населения означало проиграть следующие выборы. Но экраны имели свойство деградировать от старости, так что постепенно становились предметами роскоши, а основной канал распространения информации стало занимать радио. Проводное, как наиболее доступное для поддержания в рабочем состоянии.

Виктор искренне не понимал причину страха остального мира. Да, его организм способен временно превращать чужую человеческую кровь в мощный стимулятор, но это не делает его существом со сверхспособностями. Они, граждане Республики, такие же , как и все остальное человечество. И пить чужую кровь — не самое приятное занятие для большинства, к тому же и без нее можно спокойно обойтись. То, что некоторые граждане Республики не могут уже без нее обойтись, обычная зависимость, сродни алкоголизму или наркотической привязанности. Но любой человек с обычной ДНК под воздействием спиртного или «дури» может натворить много бед. Для него оставалось загадкой, почему за Барьером так страстно желали их уничтожения.

Рождение Республики, конечно, прошло не очень мирно, да, что там говорить, совсем не мирно, но ведь и причиной такого кровавого мятежа стало решение Пентагона закрыть программу по изменению ДНК варварским способом — уничтожить всех носителей. Это позже, когда Республика отстояла свое право на существование пришли к выводу, что можно обойтись стерилизацией.

- А еще там должна быть еда, - добавил Януш. - Ты хочешь есть, Солано?

- Нет.

- Ну, с тобой ясно — покурил, вроде как поел, а мне надо в желудок что-нибудь закинуть.

- Тогда попробуем напроситься в гости. Но ведь там охрана серьезная должна быть?

- Не очень. Корм под успокоительным, так что в охране либо отставники, либо молодежь неопытная.

- Тогда, поехали.

Виктор попробовал поспать, но беспокойство по поводу состояния Ричардсона выталкивало в реальность. Ублюдок все еще, к счастью, оставался жив, но дышать начал как-то прерывисто и с тихими всхлипами.

Ворота фермы из сетки-рабицы были распахнуты. Перед первым одноэтажным блоком стояли два грузовика ремонтной службы. Все это Виктор рассмотрел через оптический прицел: они остановились метрах в трехста от забора. Миклош сказал:

- Странно. Какие бы разгильдяи там не служили, но оставить ворота открытыми...

- Что делать будем? Если ублюдка не подлатать, то он загнется, а нам просто нечем будет торговаться.

- Поедем разбираться в ситуации. Но лучше принять порцию. Всем. Очень подозрительно это все выглядит.

- У нас нет вариантов.

Януш протянул Виктору стаканчик с кровью, капитан сам удивился тому, как быстро он выпил содержимое. И глаза он уже закрывать не стал. Просто спокойно дождался реакции организма. Миклош сказал:

- Я высажу Януша метров за сто пятьдесят, чтобы он мог через оптику снять любого, кто попытается нам помешать. Вы пока свяжите ублюдков получше. Мало ли что.

Так и поступили. Януш расположился на небольшом пригорке так удачно, что уже метров с двадцати его было трудно заметить. Микроавтобус заехал на территорию фермы. За первым бетонным блоком находились еще три, побольше, так что первый , скорее всего, был чем-то вроде административного строения.

Их машина еще не закончила торможение, как из ремонтного фургона и из здания выбежали несколько человек с винтовками и автоматами. Виктор отметил, что большая их часть надела бронежилеты поверх какой-то совсем убогой одежды: широкие штаны, на ногах сандалии, а не ботинки, какие-то застиранные футболки. Миклош с непонятной злобой процедил:

- Мятежный корм.

- Люди из Районов?

- Да. Вопрос только, как...

- Выходите из машины, упыри! - почти без акцента крикнул один из вооруженных людей. Остальные целились из винтовок.

- Солано, готовься. Сейчас мы их всех положим.

- Серьезно? - Виктор, конечно, ощущал невероятные силы своего простимулированного организма, но почти два десятка вооруженных людей несколько сдерживали его уверенность.

- А что еще делать?

- Подожди, - он открыл дверь и крикнул:

- Мы не хотим жертв, нам нужен только доктор. И все. Мы уйдем, а вы делайте, что хотите.

- Из машины! - в голосе кричавшего послышалось сомнение.

- Мы только что приняли дозу, так что шансы у нас примерно одинаковые, - Виктор взывал к их голосу разума, а сам думал о том, кого пристрелит первым, и куда нужно будет прыгнуть, чтобы не оказаться на линии огня.

Вооруженные люди начали переговариваться на своем языке. Неожиданно Виктор понял, что один из них — женщина. Среднего роста, широкоплечая баба с некрасивым лицом, лет сорока-сорока пяти. Она спросила на очень плохом английском:

- Это вас ищут полицейские и армия?

Виктор сперва удивился, откуда она может знать, но потом подумал о том, что радиоточка на ферме точно имеется. Так что не имеет смысла отрицать очевидное.

- Да.

- Если не станете стрелять первыми, то можем поговорить.

Виктор увидел, как к ней подскочил мужчина, толстый и обрюзгший и начал что-то яростно доказывать, но она только отмахнулась. Разговор шел на албанском, да, на албанском говорили жители Районов, вспомнил он.

- Нам нужен врач, - за Виктора это повторил Миклош, всем своим видом показывавший недовольство. Он явно не одобрил попытку Виктора вступить в переговоры.

- Будет доктор, - ответила женщина. - А вы поедете с нами к Вратам.

- А если откажемся? - усмехнулся Миклош.

- Тогда мы все умрем, - спокойно заявила толстуха и посмотрела на Виктора. В ее взгляде читалась уверенность и внутренняя готовность расстаться с жизнью в любой момент. Миклош, бывавший в Районах на зачистках, тоже смог понять ее состояние.

- Ты главная здесь? - спросил у нее Виктор. Она на мгновение замешкалась, как-то нервно посмотрела на обрюзгшего мужика рядом с собой, а потом кивнула головой:

- Да. Меня зовут Иллка.

- Виктор, а моего товарища Миклош.

- Солано, дипломат ты херов, - не выдержал Сонин, - скажи ей, чтобы привели врача, или пропустили нас в медпункт. А потом будем решать, что делать дальше.

- Я могу понимать, что ты говоришь, Миклош, - ответила она. - Сейчас с вами пойдет наш человек, Дефрим. И я пойду. Он лучше меня говорит на вашем языке.

Виктор колебался: если идти внутрь здания, то там могут быть еще друзья из этой компании. Конечно, он попытается отбиться, но в незнакомом и закрытом помещении шансы на выживание уменьшаться очень сильно. Но и тянуть с решением нельзя. Он бросил быстрый взгляд на Ричардсона и произнес:

- Я беру с собой раненого, мы идем к доктору, и возвращаемся сюда. В десять минут уложимся?

- Да, - кивнула женщина.

- Миклош, если меня не будет через десять минут, то убейте всех. Убейте, - он сделал акцент на множественном числе. (Хммм, а как же это по-английски реализовть? Прим. ) Бородатый мужчина встревожился, когда услышал его слова, и начал оглядываться по сторонам. Язык Виктора он понимал и, правда, лучше. Миклош кивнул головой и вылез из кабины, отошел в сторону так, чтобы не мешать обзору для своего брата. Виктор же подумал о том, что действие крови прекратится как раз через десять-двенадцать минут, поэтому нужно успеть оттащить Ричардсона в медпункт.

Он вытащил ублюдка из салона и перекинул через плечо. В обычном состоянии такой трюк ему вряд ли удалось бы проделать с такой легкостью:

- Пошли.

Албанцы, косовары, люди из Районов, он не знал, как их лучше называть, расступились, а женщина и бородач направились к входу в блок.

Ричардсон весил килограмм восемьдесят, но он не чувствовал особой тяжести. Надо успеть дотащить мудака до того момента, как стимуляция перестанет действовать.

В коридоре блока его встретил тусклый свет одинокой лампы, что в принципе весьма удивительно, учитывая, что электроэнергии в Республике хоть отбавляй, да и лампы накаливания изготавливались на собственных предприятииях. Затем под ногами он обнаружил битое стекло и множество гильз.

- А у вас тут было жарко, - заметил Виктор. Ричардсон дернулся, но он удержал его.

- Было, - согласился бородатый албанец, но пояснять подробнее не стал.

Медпункт находился в конце коридора, там их встретили еще двое вооруженных мужчин и человек в белом халате. Ошибиться, кто из них медик, не представлялось возможным.

- Куда его можно положить? - спросил Виктор у доктора, так как две кушетки были заняты, на металлическом столике разложены инструменты, в руке врач держал ножницы. На халате Виктор рассмотрел пятна засохшей крови.

- Вы из города? - в голосе доктора, ровесника Виктора, прозвучала какая-то отчаянная надежда.

- Да, мой спутник, - Виктор опустил Ричардсона на пол, выложенный светлой плиткой, - кашляет кровью. Сотрясение мозга у него точно есть.

- Развязать можете?

- Придется, - капитан распустил узел на руках Ричардсона. - Как мне к вам обращаться, доктор?

- Уиллби, доктор Уиллби, - врач начал осматривать и прощупывать Ричардсона. - По внутренним органам он тоже получал удары?

- Получал, - вздохнул Виктор, словно оправдываясь, - прошу вас, Уиллби, сделайте так, чтобы он выжил. От этого многое зависит.

- Постараюсь. Пока можете идти, если понадобитесь, то я дам знать.

- Спасибо, - Виктор направился к выходу. Парочка охранников преградила ему путь. Настроены они были решительно и сурово, но женщина сказала:

- Пусть идет, у нас договор. И говорите при нем по-английски.

- Иллка, Замир не стал бы договариваться с упыр....

- А я стала, - устало ответила она, - мы решили довести задуманное до конца, значит, доведем любыми способами.

Охранники отошли в сторону, а Виктор подумал, что у албанцев с дисциплиной имеются определенные проблемы. Ему хотелось вернуться к автобусу до момента, когда стимулирующее действие закончится, но он не успел. Этот момент застал его в коридоре, видеть он стал самым обычным образом, поэтому решил придерживаться рукой за стены и идти очень аккуратно, так как не хотел подскользнуться на гильзах. Интересно, как тут все происходило. И почему какие-то дикие албанцы смогли захватить охраняемую ферму? Понятно, что свою роль сыграл фактор внезапности, но у охраны фермы имелось оружие.

Он вышел из блока и прищурился, однако адаптировался быстро. Миклош облегченно прокомментировал его появление:

- Я уже начал нервничать, Солано.

- Все пока в норме. Доктор сказал подождать.

- Жить будет?

- Не знаю, я решил не отвлекать его. У него сегодня много работы.

- Капитан, - его окликнула Иллка, - нам надо поговорить. Мы дали тебе медика, так что теперь пора решить, как мы попадем к Вратам.

- А она резкая, - улыбнулся Миклош, - хотя и страшная, что пиздец.

Сонина совершенно не смущал факт, что албанка услышала и поняла его слова. Виктор повернулся:

- Предлагайте.

- У нас есть заложники, и у вас есть заложники.

- Да, эта мудрая мысль, обзавестись заложниками, посетила нас, видимо, одновременно, - попытался пошутить Виктор, но на лице женщины не мелькнула даже тень улыбки.

- Вместе у нас много заложников, так что солдаты на Вратах обязательно нас пропустят. Вы — хоть и преступники, но … - она замешкалась, чуть не сказав «упыри», - принадлежите одному народу, так что с вами быстрее договорятся.

- Хочу немного разочаровать вас, - теперь Виктор решил не шутить, - тем, кто принимает решения, наплевать на ваших и наших заложников. Ценность имеет только парень, которого я отнес к доктору.

- Даже пятнадцать горожан никак не повлияют на то, чтобы нас выпустить?

- Только в комплекте с тем парнем.

- Значит, будем вместе пользоваться им.

- Если он выживет, - Виктор все же позволил улыбнуться.

- Башким, Ринор, убейте раненых упырей. Наши новые спутники говорят, что толку от них не будет.

- Э- э , - Виктор постарался остановить их, - не надо никого убивать. Я точно не уверен, что их жизни совсем не имеют ценности. Особенно, если тот парень умрет.

- Стойте, - скомандовала она, хотя никто еще даже не приступил к выполнению предыдущего приказа.

Виктор наблюдал за происходящим с большим удивлением: как эта группа тупых деревенских жителей вообще смогла захватить ферму с таким уровнем командования? Кроме невероятного везения в голову ему ничего не приходило. Хотя, если разобраться, то судьба благосклонно отнеслась и к нему. Он все еще жив.

- Здесь есть еда? - спросил у ближайшего к нему албанца Миклош, но тот явно не понимал английского.

- Иллка, мой товарищ интересуется едой, а мне нужны сигареты.

- Еда в нормальном смысле? Обычная еда?

- Обычная, - он постарался сдержать смех. Такой забавный вопрос. Но у него имелось объяснение: они находились на ферме, где из таких, как она, преступников, выкачивали кровь.

- Да, есть что-то вроде столовой.

- Пусть нам принесут, - попросил он, на что бурно отреагировал бородатый:

- Мы вам не слуги, упыри.

- Вопрос доверия, - сказал Виктор, - пока не прояснился окончательно. Это не приказ, это просьба.

Бородатый и женщина начали говорить на своем дурацком языке, и Виктор пожалел, что не может его понимать, однако Миклош внимательно прислушивался к их репликам, затем подошел к капитану и негромко сказал:

- Они принесут. Я немного разбираюсь в их диалекте, на зачистках одно время частенько бывали. Пожрать принесут, но баба хоть и резкая, но авторитета ей не хватает.

- Я так понял, что до захвата у них был другой командир.

- Тогда понятно, но все же это необычно, чтобы кормом верховодила женщина. Они своих баб за людей не считают. Дикари фанатичные.

- Ты не особо их любишь, это заметно.

- Тупые бараны, за что их любить, - Миклош пожал плечами, - они просто созданы, чтобы быть кормом.

Виктор не стал высказывать свое мнение по этому вопросу. Его заботила мысль о Януше, который лежит в траве и явно думает, что же делать дальше.

- Твой брат...

- Мой брат пока останется там. Не спеши раскрывать все наши карты, Солано. Януш потерпит. Опыт у него имеется.

- Как скажешь.

Глава 19

Глава 19.

Иллка сидела напротив этой парочки упырей и думала, что ,наверное, стоило сделать попытку убить их, когда они только приехали на ферму.. Но тогда не обошлось бы без жертв с их стороны, а она очень не хотела, чтобы кто-то еще погиб. Замира и Скендера убил так быстро, а еще троих так сильно покалечил всего один раненый упырь, что Иллка понимала: два кровососа с оружием наизготовку могут сократить их группу вдвое, а то и больше.

Те охранники, которым они так удачно прострелили ноги, казалось, не доставят проблем. Члены группы быстро разобрались с персоналом фермы: медики и административные работники сопротивления не оказали, поэтому их поместили в одну из свободных камер.

Замир и Скендер оставались возле кровососов-охранников, когда один из них сумел глотнуть припрятанную кровь и даже с простреленной правой ногой вскочил, вырвал у Скендера винтовку, двумя выстрелами убил его и Замира. Затем успел сделать еще несколько выстрелов. Минус пять бойцов за считанные секунды. Иллка видела эту короткую схватку из окна административного блока.

После очередного выстрела нога у упыря все же отказала, да и крови он потерял порядочно, и он не смог устоять. Дефриму удалось выстрелить ему в спину практически в упор. Упырь умер, а их группа лишилась командира. От того, чтобы перебить всех пленных, своих товарищей отговорила Иллка, убедив их, что надо завершить начатое дело, а без заложников их просто перебьют.

И как-то само собой получилось, что мужчины начали выполнять ее просьбы-распоряжения. Не очень охотно сперва, но в итоге ее команды перестали оспаривать. Сильно повлияла и поддержка Дефрима, его уважали.

Иллке чудно было командовать мужчинами: Башкимом она манипулировать давно научилась, да и то не всегда срабатывало, а тут больше десяти взрослых мужчин с оружием.

Из новостной радиопередачи она узнала, что какие-то городские упыри схватили заложников, угнали микроавтобус и направляются в сторону Врат. Такое известие ее сильно удивило: она не думала, что упыри могут убивать друг друга, Иллке всегда казалось, что городские ненавидят ее соплеменников, а между собой ладят если не хорошо, то вполне сносно. А по радио сообщили, что еще какая-то банда наркоторговцев пыталась освободить своего лидера, которого полиция застрелила при попытке бегства.

Сейчас же она наблюдала за тем, как упырь по фамилии Солано медленно курит сигарету, а второй, который был покрепче и , как ей показалось, по-злее, деловито расправляется с остывшими макаронами, ловко орудуя вилкой.

Солано стоял возле кабины микроавтобуса, Миклош сидел на дверном пороге, а Иллка вытащила из здания стул. У нее имелась масса вопросов, но воспитание не позволяло задавать их, пока мужчины не закончат с едой. Курение по ее мнению относилось к той же категории, хотя вот отнести упырей к мужчинам было сложнее. Почти как люди.

Солано бросил окурок на землю, а Миклош убрал пустую тарелку в салон.

- Что будем делать?

- Если доктору удастся привести нашего заложника в более-менее транспортабельное состояние, то можно сразу выдвигаться, - сказал Солано, - нужно, если на то пошло. Очень скоро власти поймут, что с фермой что-то не так, и тогда сюда направят не только полицию.

- Хорошо, я попрошу узнать, как там дела у вашего пленного, - ей даже не пришлось ничего говорить, как стоявший неподалеку Башким направился в здание. - А потом? Как прорваться через Врата. Там нас будут ждать.

- Там ждут нас, про вас пока ничего не знают, так что мы можем подстраховать друг друга. Я не очень верю в то, что нас пропустят без проблем.

- Но заложники же у вас ценные?

- Это точно, но никто ничего не гарантирует.

- Женщина, - с усмешкой обратился к ней Миклош, - а расскажи нам, как вам вообще удалось заполучить два грузовика Бюро, да еще и со снаряжением?

- Ты мне не нравишься, - ответила Иллка, сама удивляясь тому, что так смело и открыто может выражать свое отношение.

- Испытываю ровно те же чувства, - улыбнулся здоровяк, - но это никак не ответ на мой вопрос.

- Мы убили их всех. Они хотели отправить нас на ферму.

- Взвод полевых оперативников Бюро? - присвистнул Миклош, - жестко. Но не верю: они обучены и подготовлены. Скажи честно, что просто угнали...

Иллка не видела смысла скрывать от них обстоятельства, поэтому , иногда с трудом подбирая английские слова, рассказала, как все произошло. Миклошу становилось все веселее, а вот Солано нахмурился:

- Это же полная некомпетентность!

- Ты не прав, капитан, - возразил здоровяк, - это просто расслабленное состояние. Уже лет пять никакого сопротивления, никаких зачисток, только операции по изъятию корма, причем корм сам сдается в большинстве случаев, вот все и перестали действовать по инструкциям. А всего-то нужно было выставить охранение у грузовиков. Да и пиво жрать при исполнении — не самая лучшая мысль.

- Иллка, - позвал ее Ринор, - подойди.

Он стоял возле угла блока. Она медленно поднялась, поправила бронежилет и подошла к нему:

- Что такое?

- Надо решать с нашими братьями и сестрами.

Ринор имел в виду пленников фермы. Они стали самым большим разочарованием. Их с Замиром план освободить их и вооружить столкнулся с неожиданным препятствием: вооружать людей, скорее их бледные тени, не имело никакого смысла.

Как пояснил доктор-упырь, чтобы задействовать минимум охраны и обеспечить подчинение, заключенных накачивали большими дозами успокоительных лекарств. Буйные и неподдающиеся давно отсеялись, так что основную массу составляли люди с подавленной волей. Почти двести мужчин и женщин разного возраста, в более-менее приличном физическом состоянии, если не брать в расчет покрытые следами от игл для забора крови тела, но не проявившие ни малейшего интереса к тому, что их хотят освободить. Доктор также сказал, что на выход из такого состояния требуется несколько дней, если отменить прием препаратов, однако многие могут и не пережить отмену. Он назвал это каким-то медицинским термином, но она его не запомнила, да и не поняла сразу, однако стало ясно, что пополнить бойцами свой отряд у них не получится. У них не было нескольких дней.

- Ринор, а что предлагаешь ты?

Парень смутился.

- Не знаю. Но не оставлять же их здесь?

- Я не вижу другого выхода, - твердо заявила Иллка и пошла в сторону блоков, где содержались узники. Ринор последовал за ней. - Мы не можем взять их с собой. Нам нужно забрать заложников и разместиться самим.

- Но они же наши соплеменники, они же и так тут мучаются.

- Тогда убей их.

- Ты чего, Иллка? - от неожиданности он остановился, а она только сбавила темп.

- Ринор, я оставила собственных детей, чтобы не подвергать их опасности. Ты хочешь, чтобы этих несчастных перебили упыри на Вратах?

- Но это же...

- Это неприятное, но самое подходящее решение. Пойдем.

Они зашли в тюремный блок и подошли к ближайшей камере: двухярусные кровати из дерева и никакой другой мебели, в углу сливная дыра туалета. Два десятка мужчин сидели либо на кроватях, либо вдовль стен, некоторые даже переговаривались между собой. Появление Ринора и Иллки не произвело на них никакого впечатления.

Легкий запах пота и экскрементов, а еще пустые тарелки, сваленные в кучу возле решетчатой двери. Ринор показал на пару собеседников:

- Видишь, они уже болтают друг с другом. Еще немного времени, и они...

- У нас нет этого «немного». За упырями из автобуса следят с вертолета. Сейчас его дозаправят и быстро определят, что они здесь, один звонок сюда и станет ясно, что что-то не так. Два грузовика и не выходящая несколько часов на связь группа. Упыри не тупицы.

- Но их же добьют здесь, выкачают остатки крови, и они умрут....

- Да, - ровным, без эмоций голосом ответила Иллка, - именно так все и будет. Но мы их не можем забрать. Не можем, и все. Оставить здесь — лучшее, что можно сделать.

- У тебя нет сердца, - заявил Ринор.

- Говори, что хочешь, но поступим по-моему, - новая роль человека, отдающего приказы, нравилась ей все больше, а вот то, что она встречала сопротивление, начинало раздражать.

Иллка прошла вдоль камер, рассматривая заключенных. Ей и остальным членам группы упыри хотели устроить подобное будущее. Она не могла сказать, что вид узников вызвал у нее сильную реакцию: нет, как раз внешне, ничего страшного они не увидели, но вот их пустые глаза, замедленная из -за лекарств моторика, вязкие гримасы — это настораживало, даже пугало. Конечно, чтобы контролировать людей в таком состоянии, нужно меньше охраны, так что логика упырей поддавалась объяснению, а возможные последствия от приема такого количества препаратов никого не интересовали. Даже несчастных узников.

В одной из камер содержались женщины, при виде которых у нее подступил комок к горлу: трое из пяти оказались беременными. Кто мог воспользоваться ими: упыри их охраны или соседи по камерам не имело никакого значения. Она просто не могла даже представить, что им позволят родить. Ведь забирать кровь у вынашивающей ребенка матери — верный способ убить обоих. Но они не станут забирать и этих бедняжек. Иллка понимала, что с ее решением согласятся не все, но реальность такова, что им просто придется согласиться.

- Нам надо будет оставить несколько человек из обслуживающего персонала, чтобы они их кормили, когда мы уедем.

- Они же заново начнут отбирать кровь, - не успокаивался Ринор. Она повернулась к нему и зло сказала:

- Тогда оставайся с ними, жди, пока они не придут в себя, отдай им оружие.

- Мы можем сделать это всей группой. Создадим очаг сопротивления....

- Ринор, что за чушь ты несешь? Наш план — проще некуда. Нам нужно покинуть Республику. И все. Если повезет и если выживем.

- Зачем ты оставила этих упырей в живых? Чем они нам могут помочь?

- Как минимум, в боевом отношении они будут получше нас, если дело дойдет до драки.

- А они станут стрелять по своим?

- Станут, уже постреляли. На них охота идет, так что цели у нас одинаковые.

- Ох, не вышло бы из этого чего плохого. Не доверяю я им.

- И я не доверяю, но лишний козырь не помешает.

- Ладно, понял, пошли обратно.

Они вернулись к первому блоку, где встретили доктора Уиллби. Упырь-врач выглядел уставшим, но спокойным:

- У вашего парня ушиб легкого, но жить будет. Рекомендую отправить его в нормальную больницу с оборудованием и препаратами. А кровоостанавливающее я ему вколол: сосуды в носу и гортани полопались.

- Уже хорошо, - улыбнулся Солано. - То есть он вполне транспортабелен?

- Тряска и удары не приветствуются, но по трассе можно везти без опасений.

- Спасибо, док.

Он заметил Иллку:

- Мы готовы выдвигаться. Нас больше ничего не держит.

- Нас тоже, - ответила она, - доктор, иди сюда.

Это прозвучало грубо и не очень грамотно, но она плевать хотела на условности. Врач приблизился к ней, ожидая подвоха:

- Что?

- Доктор, мы сейчас заберем охрану и почти весь персонал. Оставим вас и двух медиков, вы позаботьтесь о пленниках. Не только лекарства, но и еды им дайте, пока ваши сюда не приедут.

- Хорошо.

- Я делаю тебе большое одолжение, упырь, что не забираю с собой, так что отнесись к моей просьбе по... - она чуть не сказала «человечески», но спохватилась, - справедливости.

- Хорошо. Ваши люди, те, что ранены, кстати, тоже могут передвигаться. Жить будут.

-Хорошо, - она повторила за ним и начала распоряжаться группой.

В один из грузовиков набили заложников, за этой операцией Солано и его товарищ наблюдали совершенно безучастно, хотя пленные, увидев на одном из них полицейскую форму, попытались позвать на помощь. Новые союзники Иллки предпочли удалиться в свой микроавтобус.

Минут через двадцать ее группа подготовилась к отъезду, а Солано забрал из медпункта ценного заложника. Она подошла к упырю:

- Как именно мы минуем охрану Врат?

- Представления не имею, - усмехнулся Солано, затем посмотрел на своего товарища, - а ты бывал на Вратах?

- Бывал.

- Расскажи, что там и как.

- В принципе — Врата это длинный искусственный тоннель в Барьере. Две полосы для автотранспорта. С обеих сторон въезд блокируется войсками: нашими и солдатами внешних. Точно численность охраны не знаю, но не меньше ста бойцов с каждой стороны. Есть бронетехника рядом: я лично видел два «Абрамса» и два «Страйкера» с нашей стороны. КПП, он же таможенный пост, на котором проходит тщательный досмотр транспорта. Рентен, визуальный осмотр, собаки, контроль веса. Таможенники тоже вооружены. Насколько я знаю, со стороны Внешних все заминировано, плюс там в воздухе постоянно туча дронов.

- Туча чего? - не поняла Иллка.

- Летающих ракет, которые сами могут атаковать цели, без человека, что такое ракета понятно?

- Понятно, - она даже на стала обижаться. Пусть лучше считают ее тупой, но отвечают на вопросы.

- Так что с боем пробиться шансов у нас нет никаких, - подытожил упырь. - Сейчас там все в полной боевой готовности, так что только торг заложниками. И еще я думаю, что внешние сто раз подумают, пропускать к себе нас или нет.

- Это еще почему?

- Давно никто не пытался к ним выйти. Могут заподозрить что-то.

- Это будет уже следующей проблемой. Сейчас нам главное добраться до Врат, отдать заложников так, чтобы нас не перестреляли, а с внешними будем как-то договариваться. Думаю, что определенный интерес мы для них представляем. Информация изнутри.

- Солано, ты просто идеальный перебежчик. Скажи честно, ты давно задумывал туда свалить?

- Нет, только сегодня ночью пришел к такому решению. Вы, кстати, тоже легко согласились.

- Не хочется сдохнуть, прислуживая гнилым мудакам.

- Там, за Барьером, тоже ведь не все гладко.

- А откуда мы знаем, как там? То, что нам вдалбливают в пропаганде — это одно, а, как в реальности все устроено, кто знает?

- Ладно, пора выдвигаться.

- Выдвигаемся, - скомандовала Иллка.

Решили, что впереди поедет грузовик с пленными с фермы, за ним микроавтобус Солано, замыкающим грузовик с Иллкой и основной частью ее группы. Упырь предупредил, что преследователи могут попытаться расстрелять их с воздуха, поэтому и предложил ехать в середине, чтобы городские побоялись задеть автобус с заложниками.

Она села в кабину рядом с Дефримом. Ее не отпускала тревога по поводу детей: а не станут ли упыри мстить через них, не отправят ли малышей на ферму? Но на этой ферме она не увидела узников младше шестнадцати, так что имелась надежда на то, что упыри все же не станут срывать зло на детках.

- Про детей думаешь? - поинтересовался Дефрим.

- Да.

- А я еще и про жену. Несладко им без нас придется.

- Так и так им бы пришлось обходиться без нас, - вздохнула Иллка. - Ты же видел этих несчастных?

- Нет, не пошел, не стал, не смог, - ответил он. Иллка удивилась. Дефрим показал себя вполне смелым бойцом, а смотреть на заключенных не смог.

- Почему?

- Я бы перестрелял тогда упырей, которых мы захватили. А этого делать нельзя.

- Там все не так ужасно, как я думала, но и ничего хорошего. Загоны для скота. И люди, превращенные в коров, которых доят.

- Так они нас так и называют: корм. Твари, ненавижу.

- Мы все их ненавидим.

- Скажи, Иллка, только честно: ты веришь, что у нас получится?

- Откуда мне знать? Пока удача или воля Аллаха на нашей стороне была.

- Да нет никакой воли Аллаха, - заявил торговец. - Нам просто везет. Если бы Аллах был, то такие твари, как Бехир, не прожили бы и дня на свете.

- Ты потерял веру?

- Да. Этот скот рассказывал нам про джихад, про борьбу, а сам продавал упырям.

- А я, честно признаюсь, раньше не особо верила, а вот сейчас думаю, что помогает он нам.

- Сами мы себе помогаем, Иллка. А упыри, правильно этот, который покрепче сказал, расслабились. Их расслабленность и наша внезапность — вот и ответ.

- Тут же есть радио? - поинтересовалась она.

- Да. Надоело меня слушать? - усмехнулся Дефрим и нажал какую-то кнопку на приборной панели.

- Нет, новости надо послушать. Может, что интересное узнаем. Сделай не очень громко, чтобы мы разговаривать могли.

- Как скажешь.

Глава 20

Далеко уехать от фермы им не удалось. Путь к трассе преградил гусеничный БМП. За ним виднелись четыре грузовика с солдатами и несколько армейских внедорожников. Картину неприступного заслона дополняли два вертолета, которые медленно премещались над наземнной группой.

Януш, которого они забрали с позиции, улыбнулся:

- Ого. Какой парад ради нас устроили!

Виктор не видел ничего смешного в этой ситуации, единственное, что его немного успокаивало, так это тот факт, что пока никто не начал стрелять. В результатах прямого огневого контакта сомневаться не приходилось: их просто размажут меньше, чем за минуту. Водитель-косовар из первого грузовика принял мудрое решение остановиться — раций у них не имелось.

Миклош сказал:

- Связывайся с Митчеллом, пусть разгоняет свою банду.

Виктор не стал спорить и взял трубку аппарата. «Бюрошник» не выходил на связь почти две минуты, которые показались вечностью:

- Солано, отпускай заложников и сдавайся. Вы заигрались.

- У меня плохие новости, Митчелл. Заложников стало больше на два десятка персонала фермы, а стволов у нас прибавилось.

Виктор понимал, что упоминая про количество стволов, он явно не произведет впечатления, так как боевые качества косоваров не шли ни в какое сравнение с армейским спецназом и оперативниками Бюро.

- О них и речь. Пока вы шли одни, то я мог продавить у Совета нашу сделку. Теперь вы в одной связке с террористами, которые убили двадцать три солдата и почти десяток гражданских лиц. Солано, это террористы. Ты же не можешь предать свою нацию, свою расу....

- Митчелл. Ты вообще думаешь, когда произносишь слова? Ты покрываешь убийц моих коллег, которые погибли просто потому, что богатым уродам пришло в голову развлечься таким образом? Восемь человек на том свете. Потом вы устроили цирк с покушением, а теперь ты взываешь к моим патриотическим чувствам?

- Это наш внутренний конфликт, а эти террористы...

- Митчелл, пока не будут выполнены наши требо...

- Солано, даю вам пять минут, потом вы будете уничтожены. Республика не ведет переговоры с террористами.

Митчелл отключился. Виктор застыл с трубкой рации в руке. Он растерялся. Из ступора его вывел Януш:

- Надо убить кого-нибудь из ублюдков.

- Они сразу начнут огонь, Януш.

- Они его начнут через пять минут, а так мы покажем, что настроены серьезно.

Капитан почувствовал, что по шее сползают капельки пота. До этого момента он защищался , пытался выжить, но убивать заложников в его планы не входило. «Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Себя? Митчелл раскусил, что я еще не до конца перешел черту, поэтому и пытается мной манипулировать. Сука. Эта уродливая деревенская баба и то решительнее меня». Он посмотрел на заложников. Ричардсона и Маккензи пока трогать не нужно, а вот девка и толстый ублюдок не имеют особой ценности в их положении.

- Толстяк или шлюха? - словно прочитал его мысли Януш, а Виктору захотелось спросить, почему Сонин решил, что выбирать ему, но не стал:

- Шлюха.

- Я так и думал, - сержант влил в себя еще один стаканчик и открыл дверь автобуса. Девушка завопила от ужаса, но Сонин грубо схватил ее за волосы и швырнул на обочину. Затем дал короткую очередь из винтовки. Она падала на спину, так что пули разворотили ее грудь.

Ричардсон и Макензи просто закрыли глаза, а толстяк разрыдался. Рация ожила:

- Солано! Ты что творишь!

- Если через три минуты вы не уберетесь с нашего пути, то следующим станет Макензи. Терять нам нечего.

Макензи замолчал, но связь не прервал. Виктор смотрел на труп заложницы и не испытывал никакого сожаления. Эта тварь стреляла по патрульным, она стала причиной того, что он тоже сейчас умрет. Почему он так долго колебался прежде?

- Хорошо.Мы пропустим вас, но мне нужны доказательства, что Ричардсон жив.

Януш уверенно, но аккуратно подтащил мудака поближе к Виктору и приказал:

- Скажи что-нибудь, ушлепок.

Сын советника молчал. Виктор схватил его за подбородок и поднес трубку к губам:

- Говори, тварь!

- Освободите нас, - прохрипел Ричардсон, - они совсем без мозгов.

- Удостоверился? - спросил Виктор, и Митчелл сказал:

- Да, сейчас распоряжусь убрать технику.

- Вот и славно.

Виктора пробрала мелкая дрожь. Она прошла по телу волной, после чего он почувствовал слабость. Только что они избежали смерти, правда ценой жизни заложника, но Митчелл не станет рисковать жизнями оставшихся.

Толстяк плакал не очень громко, но этот звук раздражал. Капитан обратился к нему:

- Плакать нужно было в тот момент, когда соглашался поучаствовать в веселье, толстый урод. А теперь заткнись, или пулю в голову тебе пущу я.

Толстяк замолчал и попытался вжаться в спинку кресла. Миклош крикнул:

- Они освобождают дорогу.

И хотя это означало, что их не убьют прямо сейчас, и что им удалось убедить Митчелла в серьезности своих угроз, но Виктор задумался о том, что спонтанное решение покинуть Республику не так уж и плохо. Сонин верно подметил, что подчиняться мудакам, противно, а в его случае получилось, что и опасно для жизни. Он начал вспоминать учебу в Академии, как им на занятиях рассказывали о том, что Республика — это государство, созданное гражданами и для граждан. О том, что внешние враги хотят их уничтожить, а Совет, в который входят лучшие представители нации, заботится о том, чтобы этого не произошло. Виктор еще тогда понимал, что не все так просто и гладко, что в Совете обыкновенные люди, что они не идеальны, что не всегда справедливость возможна. Тем не менее, он верил, именно верил, что Совет все же заботится о гражданах, однако факт того, что советник станет покрывать преступление своего сына такими бандитскими действиями окончательно развеял все иллюзии. И ему стало грустно, что он раньше не попытался покинуть Республику.

Януш выглядел довольным.

- Первая тварь заплатила по счетам. Скоро придет время остальных.

Виктор посмотрел на него и заметил, что Сонин просто лучится удовольствием. А может, ему просто нравится убивать?

- С остальными торопиться не будем, мы еще не добрались до места.

- Это верно, но , черт возьми, как же это было приятно.

Виктор достал сигарету: на ферме ему удалось разжиться двумя пачками местного производства. Сонин приоткрыл окно и хитро прищурился:

- Нервишки, капитан?

- Да.

Но пальцы не дрожали. Виктор закурил, стараясь выпускать дым в зазор между стеклом и уплотнителем.

- Думаю, чем закончится наше приключение.

Они проехали мимо БМП, солдаты наблюдали за их движением с оружием в руках. Все в полной боевой форме, так что ни одного лица рассмотреть не удалось, хотя они и двигались очень медленно, да собственно и разглядывать их не имело никакого смысла..

БМП выглядел грозно и свежо, если его и использовали раньше, то крайне бережно: но за техникой в Республике вообще хорошо ухаживали, так как большинство экземпляров в случае поломки заменить не представлялось возможным. Он подумал о том, какая техника появилась на вооружении внешних за время с момента рождения Республики. Явно там инженерная мысль не дремала, а ресурсы имелись огромные: любые материалы, любые компоненты. Так что, после того, как Станция выработает топливо, через Барьер вторгнутся войска остального человечества, и перед гражданами появится два варианта: стерилизоваться и сдаться или сражаться до последнего патрона и до последней капли крови, увы, собственной. Раньше он как-то не особо задумывался о таких вещах, так как по официальным данным топлива оставалось еще на много лет, и проблема физического уничтожения перед Республикой вроде как не стояла на первом месте. Но сейчас все изменилось. Отчасти, это объясняло факт того, что советники решили спасти своих детишек и родственников такими варварскими методами. Через некоторое время большинство граждан Республики будут мертвы, так какой смысл самим казнит собственных детей?

Из рассказа Петра он вспомнил, что «ястребы» вроде наклепали тридцать «грязных» бомб, но напугать внешних ими вряд ли получится. Не полноценное атомное оружие, а какой-то жалкий эрзац вряд ли остановит противника. Это даст дополнительные козыри тем внешним, кто хочет уничтожить Республику. Виктор не сомневался, что не все, живущие за Барьером, спят и видят, что новая человеческая раса погибла в адском пламени. У него сложилось мнение, что большинству за этой чертовой стеной вообще плевать на их существование, к тому же, под большим вопросом, сколько людей знают о них. Нет, конечно, тридцать лет назад, когда случилась Революция, то ее основатели не сходили с новостных пьедесталов долгое время: не каждый день случается полноценная война в Европе, да еще и с новым биологическим видом. Но явно через тридцать лет о них забыли, так что проклятый Ричардсон, который отец, все же был прав, утверждая, что нужно просто максимально отказаться от использования чужой крови и терпеливо выжидать момента, когда можно будет попробовать снять эмбарго. Но чертовы милитаристы решили иначе, так что есть и их вина в том, что произошло именно с Виктором.

Они выбрались на трассу. Вертолеты сопровождали их маленькую колонну, уходя вперед, а затем возвращаясь. Миклош предложил:

- Нам надо как-то наладить связь с остальными. У них же есть рации в кабинах, почему мы ими не пользуемся?

- Верно, - согласился его брат.

Виктор решил не вмешиваться: Сонины лучше разбираются в таких вопросах. Пусть тогда и решают вопрос со связью, хотя мысль показалась ему вполне разумной. Без взаимодействия на Вратах будет трудно контролировать ситуацию.

«Интересно, как там Шлезингер и Смоки?» - он вспомнил про эту парочку, но тут же подумал, что их судьба уже никак не повлияет на текущие события. Мозг просто отсекал все ненужное. Гораздо лучше было бы, если бы они вообще не встретились, тогда все могло повернуться не так драматично.

Микроавтобус начал торможение, водители-косовары отреагировали на это аналогично. Януш после остановки выскочил наружу и добрался до замыкающего грузовика. Через минуту в рации послышался его вызов, Виктор подобрал нужную частоту. Несколько минут позже он повторил процедуру с головным грузовиком. Хорошо, что их все же посетила эта мысль.

Заложники, шантаж для выживания, показательные убийства — а чем, собственно, их действия отличаются от политики Республики, которая существует за счет угрозы взорвать ядерные реакторы на юге Европы или уничтожить местных жителей, не прошедших модификацию. Так что ничего особенного в их действиях не было. Вот только такие мысли выглядели, как оправдание своих поступков, очень неблаговидных.

Рация заработала. Митчелл.

- Солано, в чем причина остановки?

Виктора вывел из себя этот вопрос:

- Слушай, урод, ты мне не начальник, чтобы я тебе отчитывался. Еще раз с таким вопросом возникнешь, то я еще кого-нибудь грохну. Макензи, к примеру, да еще добавлю пару человек с фермы.

- Я подумал, что нужна какая-то помощь....

- Спасибо, помогли уже так, что больше не хочется.

Только после этого ему удалось проверить связь с грузовиками.

- Скажите мне, господа, - обратился он к Сониным. - А вы хоть раз видели внешних? Не по телевизору, а вживую?

- Нет. Мы же не на Вратах службу проходили. А что именно ты хочешь знать?

- Ну, они же такие же, как и мы?

- Да. Тоже люди. Только к крови не восприимчивы. И еще их очень много.

- Януш, я прекрасно знаю, сколько людей живет на нашей планете. Меня это и пугает.

- А нас пугает, что если все получится, то как мы там , за Барьером, кровь добывать будем.

- Пиздец. У вас такая сильная зависимость?

- Да, - признался Януш. - Армия не прошла зря. А внешние наверняка не одобрят наши попытки разжиться кровью.

- С этим трудно спорить, - согласился Виктор, - но я думаю, что на Земле есть много мест, где закон не так сложно обойти. Африка, Азия, Латинская Америка.

- Они позволят нам путешествовать по миру?

- Думаю, что сначала нас будут долго и упорно допрашивать, стерилизуют, а потом отпустят.

- Солано, а как проходит стерилизация? Ты знаешь?

- Примерно. Я же встречался с девушкой — медиком, как-то раз затронули эту тему, и она объяснила, что делается операция под наркозом, плюс какую-то химию вводят в организм.

- И что? Стоять будет после?

- Будет, - ободрил он Сониных. - А вообще, может, сейчас и сама процедура делается без операции. У внешних куча ученых, они там лекарства всякие новые изобретают.

- Солано, а не ссышь отправиться в новую жизнь?

- Есть немного, но выхода другого у нас нет. Или туда — или сдохнуть здесь. Самое интересное, что если не сейчас, то через пару лет — все равно война.

- Сука, вот нахрена вообще наши родители пошли на это дерьмо? - спросил Миклош.

- Ну, я так понимаю, что не все добровольно — это раз. А во-вторых: у них тоже стоял выбор — или модификация, или смерть.

- Да. Жизнь штука непредсказуемая.

- Хуже всех придется корму, когда здесь глобальная каша начнется, - сказал Януш. - Их будут и наши гнобить, и внешние. Наши, чтобы кровь тащить, а внешние всех ведь под стерилизацию погонят. Чтобы не рисковать.

- А что это ты, братец, по поводу корма так печалишься? Девка тебя зацепила с фермы?

- Ага. Сука, красотища такая. Вот как такое вообще трахать можно? Солано, вот у тебя бы встал?

Виктор засмеялся:

- Ну, есть же таблетки специальные. У внешних

- А, теперь понятно почему ты решил ее с собой взять. За Барьером таблетки получишь и в бой.

- Только с этой целью. Никак не могу иначе объяснить свой поступок.

Он действительно до конца не понял, почему решил объединиться с косоварами. Может потому, что в компании умирать будет веселее или потому что увидел в этой уродливой бабе такое же отчаянное и решительное желание выжить? Его женское отражение. Он усмехнулся. Путь выживания полон неожиданных сюрпризов и странных альянсов.

- Включите радио. Может, что-то интересное услышим. Что-там про нас нового придумали?

- Здесь нет приема.

- Жаль.

- А ты, смотрю, уже заскучал по родному городу. Домосед.

- Есть немного. Да и все как-то стремительно пошло через жопу.

- Так всегда бывает. Но ты лучше рассматривай случившееся, как шанс вырваться из ловушки и посмотреть мир. Он ведь большой.

- Только он нас совсем не ждет.

- Ничего, он просто не знает пока, чего был лишен. Этот мир. Там точно не хватает таких парней, как мы.

Вот с этим утверждением Виктору было сложно согласиться: мир за Барьером прекрасно обходился без таких, как они, прежде и обойдется впредь. А вот найдут ли они себе там место — очень интересный вопрос. Но иного выхода Виктор не видел, поэтому решил больше не мучить себя подобными рассуждениями. Сейчас надо продумать тактику поведения на Вратах, если только Митчелл не решит устроить им там какой-нибуль неприятный сюрприз.

А если устроит, то они просто перебьют заложников. Вот и все. На этом все и закончится. Не самое радужное окончание их путешествия, но просто так сдаваться он не намерен. Не он заварил эту кровавую кашу, его поставили перед выбором: или убивать или быть убитым. Он выбрал первое, и ему сказочно повезло, что он не ошибся в Сониных, которые оказались отчаянными парнями без лишних сантиментов. Но ему почему-то стало казаться, что Митчелл не станет вставлять палки в колеса. В его же интересах побыстрее закончить эту историю. Свидетели преступления покинут Республику, и всем станет намного проще.

жаль, конечно, что советник Ричардсон выбрал именно такой путь решения проблемы, но ничего уже не поделаешь.

Глава 21

Иллка представляла Барьер и Врата иначе. Она думала, что увидит нечто величественное, грандиозное, что-то, что заставит ее трепетать. И хотя ее дервня располагалась совсем близко от Врат, она никогда там не бывала. Ожидания подогревались и разговором с Дефримом в дороге. Тот постоянно подчеркивал, что это очень впечатляющее сооружение.

Но Барьер оказался просто высоким бетонным забором. Высоким, серым и абсолютно не внушающим не то что трепета, даже какого-то интереса. С Вратами дело обстояло примерно также: металлический тоннель в виде пристройки, вокруг которого тянулись ряды проволочных заграждений и треугольных блоков из бетона. Вдоль дороги, ведущей к Вратам по обеим сторонам выстроилась впечатляющая очередь из грузовиков. Видимо, упыри решили никого не пропускать, пока не решат проблему с заложниками.

Пропускной пункт находился перед тоннелем. Две будки из кирпича и стекла. Перед ними шлагбаум и несколько устройств по обеим сторонам дороги. Дефрим назвал их «сканерами», с помощью которых упыри на КПП могли просматривать содержимое фургонов, не открывая их. «Удобно», - подумала она.

Сразу за шлагбаумом она увидела две больших военных машины с гусеницами и башнями, из которых торчали длинные трубы, направленные в их сторону. Это были танки. Вот они почему-то выглядели грозно и устрашающе, хотя на фоне Барьера казались меньше, чем на самом деле. Про такие машины рассказывал отец. Иллка помнила из его рассказов, что танки очень опасны, так как могут стрелять не только пулями, но и снарядами, которые летят далеко и взрываются.

В кабинах грузовков она не заметила водителей. Упыри выгнали их, чтобы не мешали. Учитывая тот факт, что половина водителей не из города, то ей показалось, что так и к лучшему. Если начнется стрельба, то они не пострадают. Хотя она надеялась, что бойни удастся избежать. Не может Аллах отвернуться от них и бросить на половине пути к свободе.

Она произнесла это слово вслух, очень тихо и очень медленно, но Дефрим услышал:

- Свобода?

- Да. За Барьером нас ждет свобода.

- Не думаю, - он покачал головой. - Будет лучше, но свободными мы не станем.

- Это почему? - искренне удивилась она. - Не будет упырей, некому будет указывать нам, как жить...

- В этом ты сильно ошибаешься, женщина. Мир за стеной тоже имеет своих хозяев и слуг, а мы там вообще будем чужими.

- Мы и здесь не очень-то свои.

- Согласен, но и там сразу же появятся командиры.

- Ну, хотя бы никто не станет пытаться выпить нашу кровь.

- В этом согласен, но не ожидай райской жизни там.

- Я и не жду. Я понимаю, что надо будет работать, я в кино видела, что там женщины не только хозяйством занимаются, а как и у упырей и водителями и ремонтниками....

- Ты хочешь сесть за руль? - улыбнулся Дефрим.

- А почему бы и нет?

- Там, за Барьером, это не так уж и нужно: компьютеры управляют машинами.

- То есть совсем нет водителей?

- Есть, но это, скорее, для удовольствия, а не способ заработать.

- Ой, ну и ладно, все равно научусь что-то делать. Я сильная и упорная.

- С этим не поспоришь.

Рядом с КПП она заметила множество солдат-упырей, которые расположились с обеих сторон дороги и держали их маленькую колонну под прицелом.

Близился вечер, безумный день приближался к завершению. В динамике рации прозвучал голос Солано:

- Сейчас к нам прибудет представитель внешних.

- Зачем? - поинтересовалась она.

- Чтобы оценить нас. Желающих попасть за Барьер.

- В смысле оценить? Могут отказать?

- Я не могу что-то утверждать в данном случае. Я, как и ты, первый раз хочу выбраться из Республики. Извини, но опыта такого у меня нет.

- А это не ловушка?

- Не знаю. Но держи заложников под прицелом. Разговаривать с ним буду я. Ты тоже будь готова присоединиться.

О том, что внешние могут и отказать в приеме, она даже не задумывалась. Ей почему-то казалось, что их просто пропустят через Врата, они сдадут оружие и сделают шаг в новую жизнь. Иллке стало страшно: а вдруг люди по ту сторону Барьера не захотят их принять? Вдруг они им не интересны? Что тогда? Тогда, получается, что все зря? Не лучше ли было остаться на ферме и сражаться с упырями до последнего? Она посмотрела на Дефрима. Торговец никак не отреагировал на услышанное. Ей показалось, что он погружен в какие-то свои размышления. А она нуждалась в совете. Но прежде чем что-либо спросить, отдала команду приготовиться убивать пленных. Иллка удивилась тому с какой легкостью отдала этот приказ. Если что-то пойдет не по плану, то пленные упыри умрут до того момента, когда их освободят.

- Представляешь, сколько сейчас винтовок направлено на нас? - спросил Дефрим.

- Нет, но много, - спокойно ответила она. Ее действительно мало заботил этот факт, так как иного и не следовало ожидать. Они с Дефримом в кабине являлись отличными мишенями. Но в случае обстрела борта фургонов явно не смогут задержать пули, так что выжить никому не удастся.

От стука в дверцу она вздрогнула, повернулась, ухватив рукоятку пистолета покрепче, и увидела курящего Солано. В своей хлопковой серо-синей куртке и темных джинсах он выглядел как-то беззащитно. Она удивилась, когда не увидела на нем бронежилета, и еще в руках у него не было оружия. Она покрутила ручку стеклоподъемника.

- Ты без оружия?

- Да. И ты свое оставь, если я позову.

- Но...

- Нам надо произвести впечатление на этого внешнего, показать ему, что мы адекватные люди.

Иллка скривилась, когда он произнес слово «люди», объединяющее ее и его. Она так не считала. Упыри — не люди. Выглядят, конечно, как люди, но они - монстры, адские создания, порождения шайтана. Солано не обратил на ее гримасу никакого внимания:

- Если эти ублюдки захотят нас атаковать, то шансов у нас никаких. Пара выстрелов из танков и один дружный залп. Так что с оружием мы или без — в плане безопасности никак не повлияет на ситуацию. Ты распорядилась по поводу заложников?

- Да, - этот упырь начал ее раздражать тем, что строил командира. И хотя его команды не звучали как прямой приказ и были, в принципе, вполне разумны, они ее выводили из себя. Надо было расстрелять их на ферме. Но тогда они вряд ли бы добрались до Врат. Солано не соврал, когда заявил, что в его распоряжении ценный заложник, на который солдатам не наплевать.

- А вот и приемная комиссия, - Солано показал на выезд из тоннеля.

Оттуда выкатился небольшой броневик. Иллку удивило, что ехал он тихо, почти бесшумно. На крыше этой машины она заметила вращающуюся башенку в пластиковом кожухе. На борту броневика была надпись «UNBF” (united nationas barrier force — прим. ). Что означали эти буквы она не поняла, но наверняка что-то важное.

Броневик поравнялся с танком упырей, шлагбаум поднялся, пропуская его вперед. Он не доехал до головного грузовика несколько метров и остановился резко, без сбрасывания скорости. Лобовового стекла у броневика не имелось — две узкие прорези в защитных листах.

Солано сделал пару шагов в его сторону, подняв руки над головой и распахнув куртку. Упырь демонстрировал, что не вооружен. Боковая дверь броневика сдвинулась в сторону , и из салона вылетели несколько устройств размером с футбольный мяч. За ними появился человек в черном защитном костюме. Высокий и широкий, он двигался на удивление проворно. Лицо внешнего скрывала пластина шлема. Тоже абсолютно черная. Иллка сравнила костюм внешнего с костюмами упырей и отметила, что у местных более четко прослеживалась анатамия.

Летающие устройства поднялись вверх и резко рванули вперед. Дефрим прокомментировал:

- Внешние никуда без своих дронов.

Солано ждал, пока к нему подойдет внешний. Упырь никак не показывал своего волнения, чем удивил Иллку. Она бы так не смогла.

Внешний приблизился к капитану и поднял щиток шлема. Обычное мужское лицо, лет сорок, не больше. Гладко выбрит. Смуглый, но не черный.

- Майор Эстевес, служба контроля Барьера.

- Капитан Солано, - ответил упырь. - мы хотим покинуть территорию Республики.

- Сколько желающих? Количество модифицированных экземпляров? Цель убытия?

- Три модифицированных, четырнадцать не-модификантов, политическое убежище.

- Я здесь для того, чтобы провести предварительный осмотр и опрос. Решение принимают люди, так что наша беседа будет носить только ознакомительный характер.

- Хорошо.

- Причина для получения убежища?

- Угроза физического уничтожения, - Солано отвечал так четко и быстро, что Иллка подумала, будто он репетировал ответы заранее.

- Вопросов к немодифицрованным кандидатам нет, но к модификантам остались. -

- Задавайте.

- Является ли ваше желание покинуть Республику вынужденным или самостоятельным?

- Совокупность. В случае непредоставления убежища, мы будем уничтожены.

- Внутренняя политика Республики остается внутренней политикой. Мы не имеем права вмешиваться в ее ход.

- Вас интересует информация о Станции, внутреннем политическом утройстве?

- Заявление принято. Для получения ответа мне потребуется некоторое время., - внешний провел рукой, и летающие устройства вернулись к броневику.. Иллку впечатлил этот жест: летающие мячи повиновались малейшему движению его рук. Солано добавил:

- В случае отказа власти Республики уничтожат почти два десятка ни в чем не повинных людей.

- Капитан, призываю вас, отказаться от эмоциональной оценки ситуации. Мы будем действовать в рамках протокола. Я получил информацию, передам ее командованию, решение вам сообщат.

После этих слов внешний быстро развернулся и сел в свой броневик. Иллка не понимала, зачем вообще понадобилось его присутствие? Мог бы выслать летающие мячи с видеокамерами и общаться через них. Солано как-то обмяк. Его явно не устроил ответ майора Эстевеса. Он рассчитывал на что-то более осязаемое, однако не прошло и минуты, как упырь пришел в себя. Со стороны это выглядело, как инъекция заряда бодрости в расслабленную тушу. Упырь подошел к кабине грузовика и четко заявил:

- Передай своим людям, что пришла пора умирать.

- Это еще почему?

- Этот ублюдок пришел просто посмотреть на нас. Он ничего не решает.

- А ты думал, что он сейчас кажет: «проходите, гости дорогие»?

Солано промолчал, а Иллка задала вопрос:

- Что означает слово «молификантцаы»?

- Модификанты, - упырь усмехнулся, - это то, чем я отличаюсь от тебя. Набор ДНК.

- Набор чего? А.... Можем ли мы пить кровь или нет?

- Да. Теперь понятно, - Иллке приходилось трудно. Незнакомые слова на английском, да еще такие смысл которых и на родном языке она не сразу поняла бы.

- И ты считаешь, что нас атакуют?

- Считаю, - Солано достал очередную сигарету, а ей захотелось прикрыть окошко. Табачный запах раздражал. А этот упырь курил непрерывно.

- Нам же все равно остается только ждать, - спокойно сказала она. - Будем готовы к любому исходу.

- Исход один — мы все скоро подохнем.

Солано совсем потерял боевой настрой, хотя Иллка не считала, что все так уже и плохо. Да, сейчас они под прицелом сотен винтовок и пушек, но пока никто не пытается напасть на них. Представитель внешних обещал рассмотреть их просьбу. Больше они ничего не могут сделать. Если на них нападут, то погибнут заложники, ничего не изменилось, кроме того, что цель всего этого мероприятия стала гораздо ближе.

Солано кто-то позвал, он пошел к микроавтобусу. Иллка проводила его взглядом, а потом сказала Дефриму:

- Слабак он.

- Почему ты так решила?

- Он уже сдался.

- Ну, он правильно говорит, что мы - мертвецы.

- Боюсь, что если начнется заваруха, то он не станет убивать пленных.

- Я бы не беспокоился по этому поводу. Его товарищи настроены более решительно, так что они не дадут ему жевать сопли.

- Башкима мне напоминает, - сказала она и пожалела, но торговец не стал смеяться.

- Тут тебе лучше знать, но вроде твой муж пока ведет себя не так уж и плохо.

- Сама удивляюсь, - честно призналась Иллка. - Не думала, что так получится. Хотя я и про себя многого не знала.

К двери вновь подошел Солано:

- Выходи. Сейчас у нас будет разговор с советником Ричардсоном.

- А кто это?

- Скажем так: самый главный в Республике. Президент. Царь. Оружие оставь.

- Я там зачем нужна? Ты его знаешь, ты знаешь, что и как говорить, а от меня какой толк?

- Пусть видит, сука, что и кроме меня есть люди, которые готовы прихлопнуть его сыночка.

- А-а. Отец заложника? Того, что вы в медпункт таскали?

- Именно.

Иллка подумала о том, что стала бы она предпринимать, если бы обладала властью и ее дети оказались в руках преступников. Она напрасно вспомнила про детей, так как моментально к горлу подкатился комок: она их никогда больше не увидит. Пусть Аллах позаботится о том, чтобы упыри не стали мстить ей через них.

Стемнело. Со стороны КПП к ним вышел среднего роста мужчина в спортивной куртке и джинсах. Он шел уверенно, без оружия и сопровождения. Иллка положила ПП на сиденье между ней и Дефримом, затем спустилась вниз. Вне кабины грузовика оказалось прохладно, не самый приятный ветерок налетал резкими порывами и обдавал даже не прохладой, а холодом. Солан сказал:

- Пошли. Нам надо встать так, чтобы мы не закрывали его от прицела из моего автомобиля.

- Поняла.

Она отошла в сторону от Солано, на что он одобряюще кивнул.

Советник Ричардсон при ближайшем рассмотрении оказался мужчиной лет шестидесяти, худощавым, немного сутулым, но просто излучающим уверенность и превосходство. Лицо у него было грубоватое, глаза маленькие и беспокойные. Голос советника заставил ее улыбнуться — высокий, почти писклявый, почти отвратительный:

- Солано, это что еще за чучело с тобой?

- Ее зовут Иллка, советник.

Упырь не стал поправлять Ричардсона, когда тот использовал слово «чучело», и ей стало обидно:

- Я не «чучело», кровосос ты гадский. Я - человек, в отличие от тебя.

Ричардсон засмеялся:

- Огонь, а не баба. Вам бы с ней детишек заделать, Солано.

- Советник, не думаю, что самая разумная тактика оскорблять тех, от кого зависит жизнь вашего сына, - ответил капитан, и Иллка даже удивилась злости, которая прозвучала в его голосе. Неужели его так задело предложение советника?

- Ну, не тебе рассуждать про разумность, Солано, - Ричардсон прищурился, и Иллка поняла, что он не очень хорошо видит в темноте, а скорее всего, и днем, но почему тогда на нем нет очков? - Как там мой наследник, Солано?

- Жив пока.

- Пусть с ним все будет хорошо, иначе сделке конец. Ты же видишь, что мы выполням условия?

- Имеете в виду офицера внешних?

- Да. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить их вообще пойти на контакт в данном вопросе. Почти десять лет никто не покидал Республику.

- Надеюсь, что все получится.

- А как тебя осенило спутаться с кормом? - Иллка никак не могла понять: Ричардсон намеренно провоцирует конфликт или просто рассуждать иначе не может.

- Это имеет какое-то значение? Или мне поинтересоваться, как вам пришла в голову мысль выстрелить в мою квартиру из гранатомета, или как скрыть преступление своего ублюдка? Масса вопросов, советник.

- Ну, ответ один. Скоро здесь станет очень жарко. В Республике, так что не вижу смысла играть в справедливость. Макензи и остальные уроды просрали наше будущее.

- И вы решили, что теперь можно все? Убивать кого пожелаете и когда пожелаете?

- Солано, у тебя нет детей и не будет ни при каком раскладе: ты либо сдохнешь сейчас, либо за Барьером тебя стерилизуют, так что ты не поймешь. А у тебя есть дети, корм?

- Я - не корм. Я - человек, - Иллка с трудом сдержалась от того, чтобы не наброситься на надменного ублюдка. Она сперва не хотела говорить, что у нее есть дети, но потом подумала, что упыри все равно узнают это:

- Есть. И что?

- Как бы ты поступила, если бы твой ребенок совершил преступление, а у тебя имелась бы возможность это скрыть?

-Не знаю, - соврала она. - Я бы постаралась воспитать его так, чтобы он не стал преступником.

- А ты не совсем тупая, - заметил Ричардсон. - Только ты врешь. Ты бы сделала все возможное, чтобы он остался на свободе. Солано не может этого почувствовать.

- Советник, мы будем разговаривать о проблемах воспитания, или у нашей встречи есть какая-то определенная цель?

- Есть. Я пришлю медика. Одного. Не одаренного. Доктор Уиллби с фермы описал состояние моего мальчика, поэтому для всех будет лучше, если он получит хорошую помощь. Взамен могу предложить еду и питье для тебя,Солано, и всей этой банды уродов.

- Как долго будет приниматься решение по нашему поводу?

- А мне откуда знать? - Ричардсон развел руками. - Я же здесь, а не за Барьером. У них там мощная бюрократия, так что процесс может и затянуться. Поэтому я и предлагаю воду и еду.

- Медика присылайте, а продукты не нужны.

- Боишься, что отравим? - усмехнулся советник. - Как эта баба отравила наших солдат в своей деревне?

- У нас есть собственные запасы.

- Хорошо, как знаешь. Митчелл сообщит о результате.

Ричардсон развернулся и пошел в сторону КПП. Иллка так и не поняла, зачем Солано позвал ее на этот разговор, но услышала странную информацию о том, что вскоре наступят интересные времена.

- А расскажи мне поподробнее, что этот упырь имел в виду под «станет жарко»?

Глава 22

Глава 22.

После того, как медик, присланный советником, осмотрел его сына и ввел несколько инъекций, Виктор решил, что имеет смысл проверить, чем занимаются люди Иллки. При медике они старались не разговаривать ни о чем серьзном, так как доктор в любом случае расскажет все, что слышал и опишет все, что увидел.

Виктор выбрался из автобуса и пошел в сторону первого грузовика. В кабине один из бойцов спал, второй же быстро отреагировал на его появление, направив на Виктора ствол винтовки. Такое поведение показалось Виктору вполне разумным: отдыхать по очереди — хорошая идея.

Глядя на спящего косовара, он с трудом сдержал зевок. Надо будет самому хоть немного поспать, как только медик уберется прочь.

Он обошел грузовик и вернулся к микроавтобусу. Фонари на КПП светили ярко, так что он прекрасно видел, что за ним наблюдают несколько человек, один из которых сопровождал каждый его шаг поворотом установленного на треногу крупнокалиберного пулемета.

Из автобуса вылез доктор.

- Мой коллега ошибся, - заговорил он, - у сына советника серьезные повреждения внутренних органов. Ему просто необходима госпитализация....

- Доктор, вы же понимаете, что это невозможно до тех пор, пока мы не покинем Республику.

- Я просто реком....

- Не нужно, - оборвал его Виктор, - даже если бы я вам доверял, то все равно не стал бы делать подобный шаг: без этого ублюдка нас растерзают за пару минут. Так что передайте папаше, чтобы торопил внешних с решением.

- Я не стану врать советнику о состоянии его сына. И это очень сильно огорчит его.

- Мне все равно, огорчит его или нет, - Виктор понимал, что доктор постарается убедить его выдать Ричардсона- младшего, но делал он это так неуклюже, что ему стало даже немного смешно. - Просто пошевелите его, если он хочет сохранить жизнь своему ублюдку.

- Капитан, я постараюсь донести до него ваше послание, - медик направился к КПП. Януш вывел на улицу племянника Макензи. Тот связанными руками пытался снять штаны и трусы, чтобы помочиться. У него это получалось, но только медленно и забавно.

Виктор посмотрел на кабину второго грузовика. За рулем дремал водитель, а Иллка неторопливо водила головой из стороны в сторону, оценивая ситуацию. Он вернулся в салон и сказал Миклошу:

- Я немного посплю. Хотя бы час, потом будите.

- Можешь даже пару часов. Тоже хотели предложить такой вариант.

Он откинул спинку кресла на максимум и быстро погрузился в сон, из которого его без особых церемоний вернул Януш:

- Просыпайся ,Солано, Митчелл на связи.

- Пошел он в жопу. Пусть вам все скажет.

-Уже посылали, но он настаивает.

- Угу, - пробурчал Виктор и с трудом заставил себя дотянуться до рации:

- Солано. Что тебе нужно?

- Внешние дали добро на ваш переход. Завтра в восемь утра пришлют в тоннель за вами транспорт.

- Хорошо, - Виктор не до конца осознал, что уже через несколько часов он покинет Республику. - А Сониным эту информацию нельзя было предоставить?

- Я думал, что ты главный.

- Не надо ничего думать, Митчелл. Лучше скажи, как ты видишь процедуру?

- Все просто: вы заезжаете в тоннель. Я отвожу своих людей, вас забирают внешние. Вы оставляете заложников и оружие в своем транспорте. Вот и все.

- И пока мы будем без оружия — вы нас перестреляете?

- Оружие — это условие внешних. И оно разумно.

- Да, конечно. Понял. До утра, Митчелл.

Сонины и заложники слышали разговор. Он и не пытался его скрыть. Януш сказал:

- Теперь самое главное, чтобы мы спокойно дожили до восьми утра.

- Не думаю, что с этим возникнут проблемы, - Виктор действительно так считал, - если уже довели до такой стадии, то не станут же они убивать нас на глазах внешних?

- Возможно, ты прав, но расслабляться не стоит, - заметил Миклош. - Будешь еще спать?

- Нет. После вас. Подружке сообщить надо.

Для этого ему пришлось вылезти из салона, и он сразу пожалел, что решился на этот шаг: снаружи было очень холодно, да еще и противный ветер. В городе дома укрывали от ветра, а бетон и кирпич ночью отдавали накопленное за день тепло.

Ему пришлось долго стучать в дверь грузовика, пока в окне не появилось заспанное лицо Иллки.

- Что?

- Завтра в восемь переход. Подготовь людей. Утром подробности расскажу.

Он вернулся к себе. Миклош сказал:

- Спи ты. Я попытался, но не получается.

- Что так? Мысли тревожат?

- Да. Все же не каждый день покидаешь свою родину, да еще с такими проводами.

- Не начинай, а то я тоже начну об этом думать.

- Все, спи.

Ему снова удалось быстро заснуть. Проснулся он сам. Пленники спали, он наклонился над Ричардсоном: ублюдок дышал лучше , чем до визитаврача. Гематомы начали чернеть, засохшую кровь вытер доктор. Снаружи пока еще царила тьма. Миклош дремал в кабине, а Януш рассматривал потолок салона. Он не спал.

- Сколько я проспал?

- Три часа , двадцать четыре минуты, - Сонин посмотрел на наручные часы. - Сейчас четыре утра семнадцать минут. До нашего перехода осталось....

- Ты издеваешься?

- Нет. Просто мне нравится считать. И Миклошу тоже.

Виктор сразу вспомнил сцену в лифте, когда тот после приема крови закрыл глаза и начал отсчет.

- А как с математикой в школе обстояли дела?

- Хорошо. Не отлично, но хорошо. Могло бы быть лучше, но тренировки нам всегда нравились больше.

- Ясно, - сказал Виктор и замолчал: он не знал, о чем говорить. Его не посещали никакие идеи для поддержания разговора. Но этим занялся Януш:

- Думаю, что у внешних тоже есть потребность в парнях, готовых стрелять и драться, так что попробуем там двигаться в этом направлении.

- Вариант....А скажи мне, если они предложат тебе воевать против Республики, то что ты сделаешь?

- А ты, Солано, хитрый, - Януш засмеялся, - соглашусь, наверное. Почему бы и нет? Ублюдки позволяют стрелять в простых патрульных ради развлечения, это снимает с меня груз моральной ответственности за Республику.

- Но внешние будут воевать не с Советом, а со всеми гражданами. С этим как?

- Не. Давай закроем эту тему. Не готов. И вообще, нам еще надо попасть за Барьер, а ты уже планы строишь...

- Ты первый начал.

- Лучше бы ты спал.

Виктор достал сигарету и зажигалку, Януш проследил за этим действием:

- Наружу. Дыми там.

- Холодно.

- Тогда не кури.

- Жестокий, - он выбрался наружу. Стало еще холоднее, и он поежился. Ветер стих, так что прикурил он спокойно. На ночном небе светили звезды, ни одного облака. Дурацкие прожекторы на КПП, видимо, не выключались никогда.

Тишина. Виктор даже удивился, что обратил на это внимание. Вот уже почти двое суток он постоянно находился в окружении людей, которые говорили, дышали, издавали какие-то звуки, а сейчас никто не стоял рядом. Даже насекомые спали. Но тишина не успокаивала, скорее она добавляла тревожности, затишье перед каким-то событием.

Шум вертолетных винтов нарушил это состояние. Он повернулся в сторону Урошеваца — звук исходил оттуда, и увидел три приближающихся вертолета. В голове промелькнула мысль, что сейчас по ним откроют огонь, но винтокрылые машины пролетели над ними в направлении Врат и пошли на посадку — явно возле тоннеля находилась площадка. «Странно, зачем они здесь? Не хватает двух «вертушек», которые нас сопровождали? Или прибыл еще кто-то важный?» Но Ричардсон-старший здесь, а он фактически является главой Республики, так как возглавляет большинство в Совете. Неужели есть еще желающие посмотреть на то, как они покинут Республику?

Но об этом он узнает позже: осталось совсем немного.

Он почувствовал резь в животе: пустой желудок дал о себе знать. Виктор достал еще одну сигарету: никотин заглушает голод. Внешние, наверняка, не дадут им умереть от истощения. Интересно, а чем он сможет заняться за Барьером? Ведь кроме работы в полиции он ничего не умеет, а законы Республики явно отличаются от законов остального мира. Да и вообще, какая страна даст ему убежище? Наверное, это будет член Европейского Союза, вряд ли США станут связываться с вампиром-перебежчиком. Он осознал, что скоро окажется в окружении людей, для которых он — генетический монстр, чудовище, и его будут называть вампиром или кровососом. Косовары именно так и делали. От таких мыслей уютнее не становилось, но с такими проблемами надо будет разбираться потом, сейчас нужно молить удачу, чтобы все прошло без эксцессов.

Открылась дверь автобуса, оттуда выглянул Януш:

- Ты тут? Я уже подумал, что ты пешком в Урошевац пошел.

- Тут. Слышал вертолеты?

- Да. Наверное, еще бойцов решили доставить.

- Зачем? У них и так преимущество. Не думаю.

- Тогда не знаю.

Он залез в салон и попытался вжаться в кресло:

- Сейчас бы чай горячий пришелся очень кстати.

- Кофе, Солано, только кофе.

- Ты ничего не понимаешь в напитках, - улыбнулся Виктор. - Чай он разный бывает, а вот кофе — весь одинаковый. Горечь.

- Можно бесконечно спорить, но у нас ни того, ни другого, так что думаю пора готовиться. И согреешься и отвлечешься.

- Ты прав. Буду будить ублюдков, - он подошел к пленникам и несильно попинал их. Первым проснулся толстяк, на толстой заспанной роже отчетливо читался испуг. Виктор подумал о том, как Сонины собираются осуществить свое обещание. Если они слишком поспешат, то Митчелл и Ричардсон-старший вряд ли допустят к ним внешних.

- Просыпайтесь, мудилы.

- Дай им воды, - Януш передал ему пластиковую бутылку. - А потом по очереди в туалет сводим.

Виктор протянул толстяку бутылку, и тот начал жадно глотать воду, за несколько секунд практически ополовинив емкость.

- Э, урод, подружкам своим оставь. Ты, наверное, и жрешь также, раз такой жирный?

- Н-нет, гормон....

- Да мне насрать, - оборвал его Виктор. Он издевался над толстяком, чтобы заглушить свой страх и унять волнение. Простое, но эффективное решение. - Гормон.

Очнулись Маккензи и Ричардсон. Первый вырвал бутылку у толстяка и поднес ее сыну советника. Бутыль чуть не выскользнула из его рук, но он, видимо, приспособился действовать связанными , так что успел ее перехватить. Виктор отвернулся, подошел к своему креслу и начал надевать бронежилет, затем проверил оружие: пистолет и винтовку. Хотя Митчелл сказал, что оружие придется оставить, то они оставят его только после того, как появятся внешние.

Януш усмехнулся:

- Вчера ходил на встречу без жилета, а сегодня решил поберечь здоровье?

- Когда до цели — один шаг, то не хочется, чтобы его прервал случайный выстрел.

- Тебе и в голову попасть смогут, там ребята не хуже нас подготовлены, а кто-то, скорее всего, и получше.

- Я думал, что вы — самые лучшие бойцы в Республике.

- Ты ошибся, - засмеялся Януш очень громко, чем разбудил Миклоша.

- Что за смех?

- Поднимайся, пора готовиться.

- Да еще до хрена времени, успеем. Пожрать никто не хочет?

- Это можно, - согласился Януш и с вопросом глянул на Виктора, тот кивнул.

Миклош достал откуда-то две банки с консервированным мясом и пачку галет.

- Помните, что с вами лучший интендант Республики.

- Спасибо, - ответил Виктор и вскрыл свою банку. Рот наполнился слюной К банке крепилась небольшая пластиковая вилка, которой он стал вытаскивать куски холодного мяса с белым жиром. На вкус оказалось очень неплохо, только галеты жевались с трудом, но желудок тотчас отблагодарил его довольным урчанием. Виктор почувствовал , что на него кто-то смотрит, повернул голову в сторону пленников. Толстяк тотчас отвел взгляд, и ему стало смешно. Он оставил на дне банки немного мяса и приличных размеров сгусток жира, после чего швырнул на пол автобуса поближе к пленникам.

- Можно? - спросил толстяк так жалобно и униженно, что он даже засмеяться не смог. Ситуация перестала его забавлять.

- Жри.

Сонины разделались с едой быстрее, чем он и не стали ни с кем делиться. Пустые банки просто выбросили наружу. Миклош включил радио, в эфире крутили какую-то танцевальную композицию, а Виктор подумал, что пять часов утра — самое подходящее время для такого трека, но тема внезапно прервалась на новостной выпуск:

- Экстренное заседание Совета Республики. Вчера вечером представителям армии сдался бывший полицейский Шлезингер, обвиняемый в соучастии убийства своих коллег и по предварительной информации, входивший в преступную группу Бейкера-Солано. Показания Шлезингера явились причиной экстренного заседания Совета Республики. Представители собрались час назад, здание Совета охраняется военными, вызваны высшие чины полиции и Бюро...

- Очень интересно, - высказался Виктор. - Я думал, что его убьют, а он оказался умнее меня.

- Ты про Шлезингера?

- Да.

- Никто ему не поверит, если он решил рассказать правду. Совет так, для видимости деятельности собрался.

- Сомневаюсь, - у Виктора появилось отчетливое ощущение, что эта новость повлияет и на их договоренность с Ричардсоном. Почему он так думал , Виктор не мог объяснить, но предчувствие чего-то нехорошего не отпускало.

В семь часов утра с ними связался Митчелл:

- Готовы?

- Да.

- Сейчас мы освободим проезд в тоннель, заводите двигатели.

На КПП подняли шлагбаум, танк откатился в сторону, вдоль дороги выстроилась цепочка солдат. Виктор скомандовал движение, так как все уже давно приготовились. Они решили немного изменить строй колонны: вперед всех ушел грузовик с Иллкой, затем микроавтобус, а грузовик с пленными с фермы завершал процессию.

Проезжая мимо танка, Виктор невольно вздрогнул: впечатляющая мощь скрывалась за камуфлированным металлом. Миклош сказал:

- Пусть все пройдет хорошо.

Через пять минут очень неторопливой езды они достигли Барьера. Их остановили два солдата в боевом снаряжении, показав на желтую ограничительную линию. За ней находились ворота в Барьере: блестящая сталь на подъемнике, вокруг которых гроздьями висели сканеры и камеры. Остановившие их солдаты обошли машины с левой стороны и направились в сторону выхода из тоннеля. Миклош осмотрел стены и потолок тоннеля:

- Не вижу никакого укрытия, откуда можно открыть по нам стрельбу.

- Да все проще, - беззаботно ответил Януш, - танк закатят внутрь сзади. Пара выстрелов — и мы готовы.

Виктор связался с Иллкой:

- Выводи своих пленных наружу и построй за грузовиком так, чтобы они максимально перекрыли дорогу. Сделай из них щит.

- Хорошо, - раздраженно ответила она. Виктор подумал, что рядовые сотрудники с фермы вряд ли остановят Ричардсона-старшего, если он решит нарушит договоренность, но все же, какое-никакое прикрытие.

Косовары быстро реализовали его предложение. Виктор вышел из салона и увидел, как со стороны входа подъехал бронетранспортер. Башенка с крупнокалиберным пулеметом сделала небольшой поворот, чтобы оружие было точно направлено в их сторону.

- Солано, - он услышал сзади голос Иллки.

- Что?

- Внешние появятся ровно в восемь?

- Будем надеяться.

- А сколько сейчас?

- Семь пятнадцать, - ответил Миклош, который слышал их диалог.

Внешние , следившие за ситуацией через камеры, не стали дожидаться установленного времени. Ворота бесшумно поднялись наверх, втянувшись в бетон Барьера, и из прохода вылетел целый рой воздушных дронов. Юркие аппараты зависли над их колонной, так что Виктор смог определить среди них не только разведывательные, но и ударные машины. Они, конечно, отличались от тех примеров, которые им показывали в Академии, но принцип оставался единым.

За дронами появились солдаты внешних. Восемь человек в тяжелой броне и экзоскелетах с портативными гранатометами, затем еще десять человек с штурмовыми винтовками и стандартной защитой. Они расположились вдоль стен тоннеля, но не пересекали желтую линию.

Виктор оценил толщину Барьера метров в пять, затем подумал, сколько же ресурсов понадобилось для его строительства, но он с цифрами не особо дружил, поэтому решил позже поинтересоваться у Сониных.

С другой стороны Барьера он увидел ряд бронемашин, на ближайших к ним были нарисованы красные кресты.

Через открытую дверь микроавтобуса он услышал вызов по рации. И его удивил голос вызывающего: полковник Герт. Ему то что понадобилось? И как он вообще здесь очутился?

- Да, Солано на связи, - сказал он, взяв рацию в руки.

- Капитан, ситуация изменилась.

- В смысле, полковник, изменилась?

- Митчелл, директор Бюро и советник Ричардсон арестованы решением Совета, руководство Бюро временно возложено на меня. Так что вы и Сонины можете спокойно возвращаться домой.

- Что за херню вы несете, полковник? - Виктор не верил ни одному слову этого лживого ублюдка, но чутье ему подсказывало, что на этот раз Герт не врет.

- Нам надо подумать.

- Капитан, если вы согласитесь, то постарайтесь арестовать жителей Района, совершивших террористическую атаку....

- Отбой.

Виктор выключил рацию. В голове пронеслась мысль: все закончилось, можно не покидать Республику, справедливость восторжествовала. Ричардсоны будут наказаны, а он сможет вернуться домой, вернуться к работе, к матери, к Кристи, продолжить свою обычную и привычную жизнь. Совет сумел восстановить законность, сумел очистить себя от ослепленных властью негодяев .

- Солано, - это был Миклош, - я знаю, о чем ты думаешь, но нет.

- Почему? - Виктор сам удивился той беспомощности, которую услышал в своем вопросе.

- Да потому что, через полгода мы пожалеем, что остались. К тому же они могут впаять нам убийство спецназовцев.

- Мы защищались, и этот вопрос можно заранее обговорить.

- Я против.

- Я тоже, - поддержал брата Януш.

Виктор закурил сигарету в салоне. Руки дрожали. Из динамиков со стороны внешних раздался приказ:

- Желающие получить убежище могут начинать переход. Первыми будут приняты немодифицированные жители. Наше требование при переходе: никакого оружия и никаких иных предметов.

К проему вплотную подъехал броневик с красным крестом, из него вышли четыре человека с портативными сканерами и замерли в ожидании.

Виктор не успел выпрыгнуть из салона, как по тоннелю пронесся грохот выстрелов. Герту, если полковник не соврал, было наплевать на сына Ричардсона и племянника Маккензи, так что он станет делать то, что посчитает нужным.

- Твари! - закричал Миклош. - Януш, вытаскивай ублюдков из салона.

Виктор завороженно наблюдал, как башенка на БТР пришла в движение, но она поворачивалась в сторону въезда в тоннель. Сейчас он был готов молиться кому угодно, чтобы внешние не закрыли ворота и не передумали их принимать.

Пулемет БТР начал стрельбу. Дезориентированные косовары что-то кричали, но грохот заглушал их. Януш вытащил из автобуса заложников. По тому, с какой легкостью он это сделал, Виктор понял, что Сонин употребил кровь.

Иллка дернула его за рукав. Выглядела она растерянной и напуганной:

- Что делать? - пулемет прекратил стрельбу.

- Пусть твои люди начинают переход. Нас оставили на потом.

- Что происходит?

- Точно не знаю, но лучше поторопиться, пока внешние не закрыли проход.

- Ясно.

Один из косоваров, стоявший рядом с пленными охранниками фермы, внезапно что-то закричал. Виктор увидел, как на его спине расплывается кровавое пятно. Звука выстрела он не слышал: стреляли из винтовки с глушителем. Для остальных это стало командой. Косовары открыли огонь по растерянным заложникам. Башенка БТР начала поворачиваться в их сторону.

Бородатый напарник Иллки выскочил из кабины и побежал в сторону прохода. Два соллдата внешних в экзоскелетах выступили чуть вперед, преграждая ему путь. Виктор крикнул:

-Брось винтовку, придурок.

Косовар чуть не врезался в солдат, но опомнился и положил оружие на бетонный пол. Внешние расступились, пропуская его.

Опять начался грохот выстрелов. Януш и присоединившийся к нему Миклош прикончили Ричардсона, Маккензи и толстяка выстрелами в голову. Голос и динамика внешних потребовал прекратить стрельбу. Башенка БТР почти завершила свой разворот, когда в машину ударил снаряд. От взрыва у Виктора зазвенело в ушах, а потом острый металлический осколок ударил его в грудь. БТР подбросило вверх и завалило на бок, при этом придавив двоих косоваров и несколько пленников.

Осколок пробил бронежилет и чуть не переломал ему ребра, но вошел по касательной. Виктор подумал, что сейчас умрет от удушья, так как от удара не мог сделать и пары вдохов. Со стороны входа он увидел танк и солдат Герта, которые пригибаясь бежали в их сторону. Косовары валилсь один за другим от их прицельных выстрелов.

- Блядский Герт, - прорычал Миклош и дернул его за руку. - Давай, Солано, к воротам.

Танк произвел еще один выстрел из пушки. Снаряд попал в грузовик, который просто разорвало на части. Взрывной волной Виктора и Сониных швырнуло к проходу. Падая, он вдавил осколок себе в грудь и успел ощутить, как тот пробивает кожу и входит в тело.

Иллка свалилась рядом. Сонины, отбросив оружие, рванулись к внешним. Скорее всего решили, что он мертв, а может просто предпочли собственное выживание. Виктор попытался подняться с пола, но тут же упал обратно. По телу разливалась слабость. Иллка лежала на спине, левая рука в районе локтя висела на коде, отчетливо виднелись раздробленные кости. Ее ноги придавило осью от взорванного грузовика.

- Солано, - он удивился тому, что она может говорить, а не выть от болевого шока. - Прими кровь и вытащи нас.

- Кровь? Но она осталась в автобусе...

- Идиот, - это слово она произнесла абсолютно верно, и он понял, что она имела в виду ее кровь. Виктор смог перекатиться на бок так, что его голова оказалась рядом с почти оторванной рукой. Он, сдерживая рвотные позывы и закрыв глаза, приник губами к сочащемуся кровью куску мышц и сделал несколько крохотных глотков. Кровь косоварки отдавала какой-то гарью, но действие наступило почти мгновенно. Он тотчас позабыл про свое отвращение и с усилием оторвался от раны. Организм начал реагировать на поступивший стимулятор. Боль отступала, начинался прилив бодрости и сил, время начало замедляться.

Виктор скинул с ног Иллки ось грузовика, отцепил винтовку с ремня, выбросил пистолет, потом схватил ее подмышки и потащил в сторону ворот. Внешние расступились в сторону, кто-то закричал ему:

- Давай женщину нам.

Два солдата внешних без экзоскелетов перехватили Иллку, а ему показали на броневик с красным крестом.

- Туда, быстро.

Виктор оглянулся назад и увидел, как еще один выстрел из пушки танка взорвал микроавтобус, сверху упали два дрона. Солдаты внешних начали отступать к проходу.

Он не дошел до медицинского броневика всего пару метров, как действие крови прекратилось — он принял совсем немного. Ноги отказали, и капитан Виктор Солано свалился на бетонный пол тоннеля, но уже за Барьером. Он смог.

Глава 23

Глава 23.

Сознание вернулось к Виктору внезапно. Он очнулся с ощущением легкого тумана в голове и обнаружил, что лежит на кровати, накрытый белоснежной простыней. Перед ним на стене висел плоский экран выключенного телевизора. Он повернул голову влево и увидел стойку с капельницей и столик на колесах с диагностическим оборудованием. Рядом со столиком на стульях сидели двое мужчин в форме. Оба немного старше Виктора, один практически черный, второй стандартной европейской внешности с аккуратно подстриженной бородкой.

Виктор попытался проверить щетину на своем лице, но не смог — руки оказались зафиксированы пластиковым ремнем. Ноги тоже.

- Добрый день, господин Солано, - заговорил негр с каким-то странным акцентом. - Я, Абдул Фаруджа, подполковник Международных Сил по защите Барьера, мой коллега — Томас Ли, полковник, Вооруженные Силы Британского Союза. Приносим свои извинения, что вы пока лишени мобильности, но вам предстоит сейчас ответить на ряд наших вопросов, после чего будет принято решение о вашем будущем. Прежде чем мы приступим , вы тоже можете задать нам вопросы.

- Спасибо, - Виктор удивился, что может говорить свободно, так как помнил, что после попадания осколка это у него получалось не очень хорошо. Никаких иных болевых ощущений он также не испытывал, также как жажды или голода.

- Как давно я здесь нахожусь?

- Четыре дня с момента вашего перехода. Вам была оказана медицинская помощь и проведены необходимые процедуры для свободного пребывания вне вашего анклава.

- Значит, я теперь стерилен?

- Верно, - его собеседники кивнули почти синхронно.

- А вы, наверняка из контрразведки или чего-то подобного?

- Тоже верно, - говорил преимущественно негр. Среди граждан Республики чернокожих было очень мало, Виктор встречал их не очень часто, но они его нисколько не смущали.

- Тогда я готов ответить на ваши вопросы.

- Хорошо. Начнем. Мой коллега, полковник Ли, будет задавать вам вопросы. Если вы затруднитесь с ответом, то просто говорите, что не знаете. Не нужно пытаться придумывать или долго вспоминать.

- Я понял, - кивнул Виктор. Легкий, почти неуловимый туман в голове никак не желал исчезать, что навело его на мысль о наркотике или мощной анестезии.

- Господин Солано, - теперь начал говорить европеец, и его акцент оказался еще причудливее, чем у чернокожего. - Вам сейчас ввели препарат, который стимулирует вашу память, поэтому просьба при вопросе не торопиться с ответом, а попытаться вспомнить.

- Сыворотка правды?

- Нет, - возразил полковник. - Этот препарат не заставляет вас отвечать на вопросы, он способствует концентрации при воспоминаниях. Для оценки истинности ваших ответов имеется иное оборудование.

Виктор улыбнулся:

- Приступим.

- Итак, первый вопрос: что является основной причиной вашего бегства с территории анклава.

Виктор хотел ответить кратко, но препарат выдал ему чуть ли не маленький роман с объяснениями. Усилием воли он заставил себя сократить его в несколько раз и все равно рассказывал минут десять о причинах.

Его собеседники ничего не записывали, значит здесь ведется полноценная аудио и видеозапись.

- Хорошо. Теперь перейдем к интересующей нас информации. Назовите численность населения анклава, с указанием процента модифицированных особей и возрастного состава.

Виктор хотел ответить кратко, но препарат словно подтянул к его глазам папку с аналитическим обзором демографической ситуации на территории Республики семимесячной давности. Раз в год сотрудникам полиции предоставлялась такая информация. Виктор всегда относился к ней как к чему-то не особо важному, так что быстро просматривал и забывал. Но сейчас он мысленно начал перелистывать обзор.

- Количество граждан Республики Нового Человека составляет 423000 человек, граждане с подтвержденным даром — 118000, гендерный состав. 52 процента граждан женского пола, 48 процентов мужского. Возрастное деление: семьдесят четыре процента граждан в возрасте до 28 лет, двадцать процентов от 28 до 60, шесть процентов от 60 лет. Расовый состав — преимущественно европейский. Вероисповедание не исследовалось, но подтвержденных верующих практически не имеется. Число наркозависимых граждан 34000. Возрастной состав наркозависимых коррелирует с распределением по возрастным группам, однако имеется тенденция к увеличению среди возрастной группы от 14 до 25, - Виктор запнулся, так как отчет растаял перед глазами, хотя он вспомнил, что в нем имелось еще несколько страниц, которые он просто пролистал, не читая.

- Расскажите о численности вооруженных сил анклава, численности полицейских сил и иных военизированных формирований.

- Полицейское Управление Республики Нового Человека - 5800 сотрудников, 4000 — отдел города Урошевац, 800 человек — обеспечение безопасности Станции, 1000 — полицейские на Территориях. Численность сотрудников Бюро внутренней безопасности, по моим данным, не более полутора тысяч человек, численный состав Армии Республики мне точно не известен, но не менее пятнадцати тысяч человек на постоянном контракте, в резерве состоят все совершеннолетние граждане обоих полов. Аппарат судебных исполнителей приблизительно триста человек. О иных формированиях у меня нет информации. Если сюда нужно отнести спасательные и пожарные службы, то....

- Нет, не нужно. Подробно, я так понимаю, вы можете нам дать информацию по полицейским силам?

- Да, можно начинать?

- Позже вернемся к этому. При первом общении с нашим представителем вы упомянули, что обладаете информацией по поводу запасов ядерного топлива.

- Да.

- Поясните, пожалуйста, подробнее.

Виктор сделал глубокий вдох. Именно сейчас, а не в тот момент, когда он пересек желтую линию в тоннеле, случится предательство. Именно сейчас, когда он расскажет этим военным, что его страна скоро лишится своего щита. Хотя. Не он предал, его предали. Виктор молчал, борясь с желанием ничего не отвечать на этот вопрос. Полковник Ли не обманул: препарат не вынуждал его отвечать, только помогал давать более подробные и развернутые ответы.

Его посетители не выказывали никакого нетерпения, а просто смотрели на него, словно понимая, что происходит в его сознании. С другой стороны: они спасли его от смерти два раза. Первый, когда предоставили убежище, второй — когда вытащили осколок.

- При ответе я буду ссылаться на мнение своего хорошего знакомого из администрации Станции. Данным, полученным от этого человека, я доверяю полностью, так как он обладает профильным образованием и занимает руководящую должность. Немодифицированный гражданин.

- Можете назвать его?

- Да, Петр Соломин.

Чернокожий достал из кармана устройство похожее на сотовый телефон и посмотрел на экран:

- Возраст 55, национальность русский, инженер по безопасности активной реакторной зоны.

- Да, - подтвердил Виктор, с завистью подумав о мобильных компьютерах внешних и скорости получения нужной информации.

- Продолжайте, господин Солано.

- Петр утверждает, что запасов топлива при текущей выработке электроэнергии осталось на два года.

- Куда же подевалось остальное топливо? - впервые в голосе полковника Виктор уловил легкое беспокойство, очень не явное, неподготовленный человек даже не заметил бы подобного, но у него имелся большой опыт изворачивающихся «наркош», так что он неплохо научился разбираться в интонациях.

- Было использовано для производства ядерного оружия.

- Результат?

- Петр сообщил мне, что полноценных образцов не получено, но в распоряжении Республики примерно тридцать «грязных» бомб.

- Мощность и местонахождение данных устройств?

- Не могу ответить. Думаю, что в Кэмп-Бондстиле....

- Господин Солано, помните, я просил вас не додумывать ответы. Пожалуйста, придерживайтесь такой модели ответов.

- Да, понял, прошу прощения.

- Что вам известно об иных средствах массового поражения в вашем анклаве? Химических, бактериологических, генетических?

- Данными сведениями не располагаю. Даже на уровне слухов.

- Известны ли вам средства доставки «грязных» бомб?

- Петр высказал мнение, что Республика такими не располагает.

- Вы себя хорошо чувствуете? - внезапно спросил чернокожий.

- Да, - Виктор удивился этому вопросу. - Хотелось бы, конечно, подвигать руками и ногами.

- Еда? Вода? - тот словно не услышал его.

- Нет.

- Мы прервемся на десять минут.

Внешние вышли, а Виктор захотел помочиться, с удивлением обнаружив, что в член вставлен катетер. Странно, что он его не чувствовал. Он подумал, что пока допрос идет примерно так, как он и предполагал. Информация о «грязных» бомбах их взволновала, но не заставила паниковать. Он представлял принцип действия данных бомб, поэтому, учитывая отсутствие полноценных ракет у Республики , бомбы несли большую угрозу самой Республике, нежели внешним, однако в случае вторжения могли сильно повлиять на методы боевых действий Вряд ли кому-то захочется находиться на зараженной радиацией территории. Он еще раз подумал про придурков-милитаристов, просравших будущее Республики так глупо и так бесславно.

В помещение, где он находился зашел мужчина в белом халате, подошел к столику с оборудованием, посмотрел на экран прибора и склонился над Виктором.

- Я сейчас уберу фиксаторы с ваших конечностей, но попрошу не делать резких движений и попыток встать до окончания вашей беседы с господами Фаруджем и Ли.

- Понятно. Спасибо вам.

- Я — ваш терапевт, доктор Жорес, я распорядился принести воды и бульон в термокружке. Не срывайте никакие трубки и сенсоры с вашего тела, пожалуйста.

- Конечно, - Виктор расценил такое, как жест доброй воли, демонстрирующий, что он, скорее, гость, нежели пленник, но с определенными ограничениями.

Медик ушел, а на входе появился столик с рядом пластиковых бутылок и литровой кружкой синего цвета. Столик передвигался самостоятельно с изумительной точностью .Подобные устройства он видел в спутниковых телепередачах. Виктор понимал, что это простейшее устройство с лидаром и датчиками, управляемое не самым мощным процессором и использующим примитивное программное обеспечение, но даже такие бытовые приборы в Республике были недоступны. Мать рассказывала, что до Революции пользовалась роботом-пылесосом, но потом пришлось его сдать по требованию властей, основательно перетряхнувших собственных граждан ради пополнения запасов радиоэлектронных компонентов.

Вернулись офицеры, уселись на стулья. Ли сказал:

- Господин Солано, если вы станете уставать, то просто сообщите нам. У препарата есть побочный эффект — повышенная утомляемость и сонливость.

- Спасибо, но пока все нормально. Давайте продолжим. Я тоже кое о чем, хочу вас расспросить.

- Да, конечно. Продолжим. Учитывая ваше знакомство с сотрудником станции, можете подробно описать ее работу, численность персонала, численность вспомогатеьных служб, виды и количество охраны.

- Постараюсь, - Виктор начал вспоминать все известные ему факты, не переставая удивляться тому, как препарат помогал выискивать в глубинах памяти самые мелкие подробности, о которых он узнавал при общении с другом матери. Он рассказывал, рассказывал и рассказывал, пока не понял, что исчерпал запас знаний по этому вопросу.

Виктор взял в руки бутылочку с водой, открутил крышку и сделал пару глотков. Вода показалась ему вкусной,но отдающей немного химическим ароматизатором.

- А что вы можете рассказать о так называемых «фермах»?

- Мне известно о пяти подобных заведениях, общая численность заключенных мне не известна. Там содержатся уголовные и политические преступники из Территорий. Их обязанность — сдавать кровь для нужд Республики. Мое мнение — это более гуманный способ, нежели сафари, когда при подавлении бунтов или в качестве наказания за убийство гражданина, устраивалась варварская охота на людей из Территорий.

- Вы лично участвовали в подобных акциях?

- Нет. Я голосовал за тех советников, которые заменили подобный вид наказания на содержание в фермах. Да, там тоже не сахар, но есть возможность пережить назначенный судом срок заключения и вернуться к обычной жизни.

- А модифицированный гражданин может попасть на ферму?

- Нет. Это бессмысленно с практической точки зрения. Кровь обладающих даром и их потомков не может служить стимулятором, поэтому бесполезно собирать ее у носителей нашего генетического кода.

- Численность населения , не обладающего вашим генетическим кодом?

- Триста пятьдесят — четыреста тысяч человек, но моя служба проходила в Урошеваце, так что данные могут быть не очень точными.

- Что вам известно о продовольственном обеспечении анклава?

- О еде? - Виктор удивился этому вопросу, но потом понял его причину. И вот только, находясь за Барьером, он осознал, что почти половина продуктов питания, которые он покупал в магазинах, имели внешнее происхождение. Даже мясо частенько на прилавках было импортным, однако цены на него регулировались Советом, и не так сильно били по карману, как сигареты, чай или кофе. Он изложил свои воспоминания, с трудом сдерживаясь от комментариев.

- Можете рассказать о собственной промышленности анклава?

- Скорее всего нет, хотя, - Виктор задумался, как много вещей, которыми он пользовался в быту, были произведены в Республике и с некоторой долей гордости отметил, что не так уж и мало, а если прибавить к ним еще и восстановленные устройства и механизмы, то выглядело все не очень удручающе. Об этом он тоже рассказал.

- Если не возражаете, господин Солано, то мы продолжим завтра. А сегодня попросим вас отдохнуть. Уже утром вы можете выйти на улицу, с сопровождающим, конечно. На «универсале», - чернокожий показал на роботизированный столик, - есть микрофон. Когда понадобится что-то из еды или одежды, то можете задействовать его. Медиков можете вызвать просто голосом. На столике есть пульт от терминала. Там телеканалы и видеохостинги. Без цензуры. Можете посмотреть.

- Скажите, господа, как, хотя бы примерно, будет выглядеть мое будущее?

- Это вне нашей компетенции, но не откроем никакого секрета, что прежде, чем вы сможете покинуть этот фильтрационный центр, то пройдете программу адаптации. Она вам хорошо поможет привыкнуть к новому обществу.

- Благодарю, - Виктор решил оставаться сдержанным и вежливым. Пока трое внешних, с которыми ему удалось пообщаться, не выказывали ни капли неприязни. Или очень хорошо ее скрывали. Но он прекрасно осознавал, что пока с ним работают специально для этого подготовленные специалисты. Как будут относиться к нему другие люди, он не знал, но имелась твердая уверенность, что все вряд ли будет проходить так гладко.

Он вспомнил о том, как добирался до перехода, и содрогнулся. Не самые приятные воспоминания. Просто отвратительные. Он надеялся, что больше никогда ему не придется употреблять кровь таким способом, что вообще придется ее употреблять. У него имелась почти стопроцентная уверенность, что пить чужую кровь в мире внешних не очень законно. В конце концов, именно поэтому остальное человечество и отгородилось от них Барьером.

Виктор последовал совету и включил экран телевизора, взял в руки пульт управления и начал переключать каналы, список которых оказался безграничным. В этом бесконечном перечне он нашел новостной канал на английском, на котором и решил остановиться. Надо же хотя бы примерно понимать мир, в котором очутился.

К своему разочарованию почти треть употребляемых репортерами и комментаторами терминов и слов ни о чем ему не говорили. За тридцать лет изоляции английский во внешнем мире претерпел значительную трансформацию, так что упоминание об адаптации показалось ему теперь очень логичным и необходимым.

Однако из потока сюжетов он сделал вывод, что и остальной мир заботят все те же проблемы, что и граждан Республики, только в более глобальных масштабах. Люди везде одинаковы, жаль только, что внешние не рассматривают граждан в таком качестве. Ему предстоит многое узнать и многому научиться.

Глава 24

Глава 24.

Ощущение того, что она попала в сказочную страну, никак не покидало Иллку. И хотя она понимала, что вежливый медицинский персонал и молчаливые охранники относятся к ней, как к главному герою сказочной истории, не потому что верят в нее, а потому что им за это платят, тем не менее в сердце бурлила радость. Это чувство омрачалось только мыслями о детях. О том, что Башким убит, она узнала от Ринора. Эта новость ее не сильно расстроила. Никаких сильных чувств к нему она и раньше не испытывала, а годы семейной жизни почти полностью выбили даже не любовь, которой никогда и не было, но и уважение к мужу. Если бы не его увлечение бреднями муллы про восстание, то ей не пришлось бы расставаться с детьми.

Доктора внешних спасли ее руку и зафиксировали переломы на обеих ногах. Передвигалась она по центру на кресле-каталке, управлять которым можно было голосом. Она быстро освоилась с ним, хотя сначала думала, что будет долго учиться. На руку повесили какую-то муфту с заживляющим гелем, а перед этим , она узнала это от доктора, сращивали кости и мышцы. Доктор пообещал, что через месяц она сможет пользоваться левой рукой, как и раньше. Фиксирующие повязки с ног должны были снять уже на следующей неделе.

Кормили хорошо. Хотя часть продуктов ей была незнакома, она находила новые вкусы очень приятными.

Кроме нее, Ринора и Дефрима через Барьер успели пройти еще двое из их команды, но они держались особняком, старались ни с кем не общаться, так что она решила не лезть к ним. Ей вполне хватало компании Дефрима и Ринора. Изредка к ним присоединялись братья-упыри и Солано, спасший ее и спасенный ею.

Но контроль внешних за упырями был строже, их реже выпускали без сопровождения, так что виделись они не очень часто. За три недели нахождения в фильтрационном центре она подружилась с чернокожей женщиной из охраны, Лейлой, и веселым пухлым парнем по имени Райан -ассистентом врача. Ну, или ей казалось, что подружилась.

Когда она попала в медицинский автомобиль внешних, то еще оставалась в сознании, так что запомнила напряженные лица медиков и быструю поездку по тоннелю и дороге к центру. Уже здесь ей вкололи снотворное и приступили к операциям по спасению руки и ног.

Затем, она долго отвечала на вопросы двух военных с невозмутимыми лицами, которые приходили к ней несколько дней подряд, и только после этого ей предоставили кресло, научили им пользоваться и позволили выбираться на прогулку по центру и небольшой сад рядом. Никакой ограды там не имелось, но над ними постоянно мелькали дроны, так что , даже появись у нее желание сбежать, то осуществить задуманное она не смогла бы. И здоровые рука и ноги вряд ли помогли бы ей в этом. Но какой смысл устраивать побег в новом мире, который ей совсем неизвестен? Вот уже неделю как раз в день с ней беседовал доктор-психолог, а еще ее обязали не менее четырех часов в сутки выделять для обучения. В программе разъяснялись принципы функционирования мира внешних, судить о которых она могла только по увиденным ранее фильмам в телевизоре, но они с Башкимом так и не успели купить собственный, и фильмы могли смотреть только в гостях.

Здесь же она в любой момент могла включить большой плоский экран и выбрать все, что ей хочется. Иллка к учебе отнеслась ответственно, так как понимала, что без каких-либо знаний она никому не будет нужна. То, что ее скоро попросят покинуть центр, она знала определенно. Здесь слишком хорошо, чтобы так продолжалось долго.

Сегодня она позавтракала вареным яйцом, бутербродами с ломтиками чуть подсоленной рыбы , названия которой она не знала, но явно не речной, выпила стакан апельсинового сока, который просто покорил ее сердце и в сравнении с виноградным казался просто волшебным. После завтрака и умывания она переползла в кресло и выкатилась в коридор. Вчера Лейла помогла принять ей душ, так что чувствовала она себя чистой и отдохнувшей. За последние несколько лет она и забыла, что такое полноценный отдых и крепкий сон.

Она скучала по детям, особенно в момент, когда собиралась спать. Дневная суета и обучение отвлекали ее от этих мыслей, но вот лежа на кровати Иллка места себе не находила в сотый раз прокручивая в голове мысль: «А не лучше ли бы было остаться с ними и сдать Башкима и его компанию упырям?» Ответ на этот вопрос казался очевидным, но она все равно корила себя. Сейчас она надеялась только на то, что упырям не до мести, так как выяснилось, что даже между собой они не могут договориться мирно, без стрельбы. Солано объяснил бой в тоннеле тем, что часть солдат решила остаться верными советнику Ричардсону, тому пожилому упырю, чей сын находился у них в заложниках. Но черт с ними, с упырями, ей надо думать о будущем.

Лейла разрушила ее мечту стать водителем грузовика, так как в мире внешних грузоперевозками давно занимались дроны. Участие живого человека не требовалось. А больше никаких мыслей ей в голову не приходило. Ну, если только варить пиво и гнать самогонку, но кого может заинтересовать ее продукция.

В саду она встретила Дефрима. Тот сидел на скамье и что-то смотрел на устройсте с портативным экраном. Они поздоровалась и спросила:

- А Ринор где?

- Сказал, что не хочет гулять. Смотрит какое-то шоу. Хотя мог бы взять комм и смотреть его здесь.

- А что смотришь ты?

- Как ремонтировать машины.

- И?

- Сложно, но разобраться можно. Я, конечно, староват для учебы, но шанс научиться есть.

- А я вот и не знаю, чем заняться, когда нас отсюда выпнут. Вот совсем ничего в голову не приходит.

- Не спеши. Все уладится, найдешь себе профессию.

- Как не спешить? Думаю, что долго нас здесь не продержат. Мы им все, что знали, рассказали, так что кормить нас долго не станут.

Из здания центра вышел Солано, поздоровался и спросил:

- Что нового?

- Ничего, все так же, - ответила Иллка и спрятала улыбку, когда вспомнила их первую встречу после перехода. Они оба стеснялись смотреть друг другу в глаза, словно потрахались за спинами супругов, а теперь все об этом знали. Иллка предпочла, чтобы они сблизились именно через постель, а не так, как получилось. Сонины успели грубо пошутить по этому поводу, но она иного от них и не ожидала. - А у тебя?

- Надоело здесь. Ведь это — тюрьма. Хоть и с удобствами, мягким режимом и вежливым персоналом — но тюрьма.

- И чем ты займешься, Солано, когда тебе позволят уйти?

- В полицию пойду служить.

- Кто же тебя, кровососа, допустит? - поинтересовался Дефрим, отложивший комм в сторону.

- А как мой дар связан с профессией? Я, когда в Урошеваце служил, людей не грыз, - Солано не обращал внимания на «кровососа».

- А вдруг тут начнешь? - спросил торговец.

- Попробовал — не понравилось, - пошутил Солано и перевел тему, - психолог ко всем приходит?

- Да. Не понимаю, правда, зачем?

- Нормальным людям не пришло бы в голову устроить такое шоу с заложниками и стрельбой.

- Почему? - искренне удивилась Иллка. - Мы спасали свою жизнь. Это же нормально. Или ты предпочел бы умереть?

- Нет, но...Впрочем, ты права. Иного выхода у нас не оставалось.

- Скажи, Солано, а вам ничего не говорили про родных, кто остался за Барьером?

- Нет. Ты все про детей?

- Да. Тебе легче.

- У меня там мать. И я очень сильно переживаю.

- Думаю, что она переживает еще сильнее, - сказала Иллка и, видимо, попала в точку, так как Солано как-то смягчился. Хотелось бы и ей, чтобы ее дети, когда вырастут, также думали о ней. Если вырастут, если с ними не случится...Она решила не развивать эту мысль, к тому же к их компании присоединились Сонины. Братья-упыри просто сияли от счастья, излучали его во все стороны:

- Что, инвалиды, грустим? Тогда за нас порадуйтесь. Мы сегодня начали процедуру оформления гражданства Хорватии, так что скоро выйдем на свободу.

- Странно, почему начали именно с вас?

- Потому что мы — умные и сильные, к тому же психологически готовы к новой жизни, не зря этот психолог нам в жопу заглядывает. Спорим, чтоследующим будет бородатый барыга?

Дефрим усмехнулся.

- Это почему? - воскликнула Иллка.

- Потому, что должна быть ты, но у тебя не все срослось, увечная.

- Тут хорошо лечат.

- Наверное, но ты не расстраивайся. Кости, они срастаются хорошо. Мы сами: ломаные — переломаные.

- Что так?

- Да, под стимулом мышцы укрепляются, а вот кости нет, так что случались накладки. И не раз.

Сонины говорили о том, что после того, как кровь активировала их способности, то ускоренный метаболизм и стимулированные мышцы могли сыграть злую шутку со скелетом.

- И после получения гражданства вы станете....Кем вы станете?

- Мы тут с одним охранником разговорились: он посоветовал нам в наемники податься. Оказывается, у внешних много частных военных компаний, которым нужны солдаты. И денег заработаем, и мир посмотрим. А опыт у нас есть, так что, думаем, по этому пути пойдем.

- Опять убивать? - Иллка не понимала, каак можно полюбить это занятие. Убить, защищая себя или семью — это одно, но убивать ради денег — совсем иное.

- Почему сразу убивать? Мы же не маньяки какие-то, - вот в это ей верилось с трудом, - там основная работа — охрана людей и имущества в не самых спокойных местах. Воевать нам не очень хочется.

- И вас возьмут, несмотря на то, что вы кровососы?

- Возьмут. Этот парень служит давно, и у него есть знакомые. Там, конечно, куча ограничений из-за нашего дара....

- Проклятья, - поправила Иллка.

- Дара, - возразил Миклош, - но вполне возможные условия.

- Ломки нет? - спросил Солано.

- Нет, нормально все. Накатывает иногда желание, но так, не очень сильно.

Иллке этот разговор стал не очень приятен: словно наркоманы обсуждают способ завязать. Как мог Аллах допустить появление таких существ? Или это наказание для человечества? Но тогда почему страдают больше всех ее соплеменники? Чем так провинилось Косово перед Аллахом?

Она откатилась в сторону и решила проехаться по дорожке, которая вела к автомобильной трассе, по которой изредка бесшумно проносились большие фуры с обтекаемыми кабинами. Иногда они замедляли ход, и она могла рассмотреть их получше. Красивые, элегантные машины с раскрашенными бортами фургонов.

От Лейлы она узнала, что вокруг Барьера двадцатикилометровая карантинная зона, которую держат под постоянным наблюдением дронов и спутников. Так Иллка узнала, что спутники в космосе не только для того, чтобы показывать фильмы и шоу, а , оказывается, с их помощью можно наблюдать за поверхностью Земли. Новые знания иногда грозили переполнить ее голову, но она старалась вбирать их максимально. Ей не очень хотелось выглядеть глупой и наивной, однако она понимала, что избежать этого не получится. И все же в ее силах сильно сократить число подобных неловких ситуаций.

За спиной появился Солано. Упырь ее преследует? Что ему нужно? Однако бывший полицейский прошел молча вперед и уселся на ступень небольшой лестницы, ведущей к дороге. Иллка почувствовала раздражение: разве не мог он прийти позже?

- Солано, больше места нет?

- Я тебе мешаю?

- Да.

- Ничего страшного. Я буду молчать.

- Но я пришла сюда первая...

Он резко подскочил с места и бросил ей в лицо:

- Ты — долбаный корм, и даже тот факт, что мы за Барьером, ничего не меняет. Еще раз откроешь свою пасть...

Он не стал завершать угрозу, а просто развернулся и опять уселся на ступень. Иллка от гнева была готова протаранить его в спину коляской, но сдержалась: если от Сониных она такого поведения вполне могла ожидать, то этот упырь уже начал казаться ей нормальным, почти человеком. Но он все же проявил свою истинную сущность, гены дали о себе знать. Корм. Вот как они относились к остальным людям. И нет ничего удивительного, что человечество отгородилось от них Барьером, а от полного уничтожения упырей спасала только удачно захваченная атомная станция.

Всего месяц назад она наверняка расплакалась бы от такого оскорбления, но побег из Республики преобразил ее: Иллка развернула коляску и решила вернуться к Дефриму:

- Скот ты неблагодарный.

Упырь не удостоил ее ответом, но он и не требовался. Главное, что она не побоялась высказать свое мнение и свое возмущение.

Дефрима на скамье не оказалось, Сонины заняли его место и что-то бурно обсуждали. Она проехала мимо и вернулась в свою комнату. Про стычку с Солано она решила никому не рассказывать: никому это не будет интересно, но зато у нее появилось стойкое желание открутить ему голову. Через открытую дверь она увидела проходившую по коридору Лейлу и позвала ее:

- Можешь поговорить со мной?

- Да, - женщина вошла в комнату.

- Скажи мне, а есть такие военные отряды, которые воюют с упырями?

- Ну, чтобы прямо воевали, сейчас нет. Уже лет десять никаких конфликтов не случалось, но для охраны Барьера созданы специальные службы. Моя - одна из таких. А к чему этот вопрос?

- Хочу устроиться в такую. Может, дождусь момента, когда вы решите окончательно с ними разобраться.

- Даже не знаю, что тебе и сказать по этому поводу. Задай вопрос полковнику Ли. Он что-нибудь тебе конкретно ответит.

- Ли? Это тот, что расспрашивал меня под лекарством?

- Да. Он здесь появляется не очень часто, но появляется. Могу попросить его зайти к тебе, когда опять приедет.

- Спасибо. Буду благодарна. Увы , пока могу только на словах.

- Ерунда. Как твоя рука?

- Хорошо. Совсем не болит, но хочется побыстрее избавиться от фиксаторов и коляски. А то я совсем ходить разучусь.

Иллка с удовольствием отметила, что все предложения в этом коротком диалоге, удались ей без запинок и ошибок. Такими темпами она скоро на английском станет говорить лучше, чем на родном.

- Хочешь убивать кровососов?

- Да, - честно призналась Иллка. - Хочу. Им нет места среди людей. Они — монстры.

- Тебе виднее, тут я спорить не стану. Но это же опасно.

- Опасно, - согласилась Иллка, - но очень приятно.

- Не питаешь ты к ним нежных чувств.

Эта фраза не очень понравилась Иллке, так как никакого иного чувства, кроме ненависти упыри вызвать не могли. Они тридцать лет уничтожали и паразитировали на ее народе, и как иначе она должна к ним относиться? Возлюбить их, вникнуть в их проблемы? Жаль, что Солано выжил в день перехода, а еще жаль, что в этом ему помогла ее кровь. Внезапно ее озарила мысль, что он не любил пить кровь не из-за каких-то моральных установок и ограничений, а потому, что испытывал к ней и остальным косоварам только брезгливое презрение. И Иллка решила, что посвятит свою жизнь борьбе с ними. В конце концов, даже ее разлука с детьми произошла по вине упырей. Так что Лейла совершенно промахнулась с «нежными чувствами».

- А не знаешь, почему двух упырей — братьев отпускают раньше других?

- Психолог посчитал, что они готовы к самостоятельной жизни.

- А остальные, получается, не готовы?

- Получается. Ты извини, я попозже зайду.

Лейла ушла, но Иллка, включившая экран, не долго оставалась одна. В комнату заглянул Ринор, чем удивил ее: в последнее время он старался избегать ее и Дефрима:

- Не помешаю? Разговор есть.

- Проходи.

Он уселся на стул. Ринор выглядел расстроенным и задумчивым. Иллка не могла сказать, что раньше он лучился бодростью, но все же производил более активное впечатление.

- Я не смогу завести детей, Иллка.

- Не сможешь, - она начала догадываться о причинах его состояния. Странно, что только через месяц он так огорчился по поводу стерилизации. - Но ты же знал, что так будет.

- Знал, - вздохнул он, - но надеялся, что внешние не станут со мной это делать. Я же не упырь.

- Они страхуются. Не хотят, чтобы семя шайтанов разлетелось по миру.

- Но у внешних такая техника! Такие медики1 Они же могли определить, что я не носитель проклятого дара.

На это Иллка не сразу нашлась, что ответить, так как Ринор говорил логичные вещи. Техника, даже бытовая, ее поразила, но вот уровень медицины оказался выше любых ее фантазий. Срастить почти оторванную руку, обезболивание мощное, но не клонящее в сон или отупение.

- Наверное, даже их спецы не могут гарантировать, что в нас нет этого гена. Ни спецы, ни техника.

- Я тут почти все время смотрел про генетику: почти все не очень мне понятно, но принцип тестов ясен. Я считаю, что внешние зря сделали это с нами. Я говорю про всех, кроме Солано и Сониных.

- Я могу только посочувствовать тебе в этом, Ринор. По-доброму и по-настоящему, но изменить это мы не в силах.

- Мы бежали от смерти, а внешние наполовину убили нас. Ведь человек побеждает смерть, продлевая себя в потомках.

Иллка подумала, что чудно слышать такие рассуждения от молодого паренька, который даже английский толком не освоил и пользовался устройством внешних для перевода и распознавания устной речи. Иллка тоже попробовала такой способ, но решила сосредоточиться на изучении языка старым способом.

- Наверное, да, но, видимо, Аллаху не угодно, чтобы мы продолжили свой род.

- Тебе легко об этом говорить. И Дефриму тоже. А нам, - Иллка поняла, что он говорит о еще двоих односельчанах, - не очень. У вас дети есть.

- Но мы их вряд ли теперь когда-нибудь увидим, а это, поверь мне, хуже смерти.

- Не знаю, но мне вообще не доступно теперь стать отцом.

- Ринор, что я тебе еще могу сказать? - Иллка не знала, как его утешить. Но ведь он рассуждал о детях, как о чем-то вроде дара, он же не задумывался над тем, что их нужно кормить, растить, что дети станут постоянным источником тревоги за их здоровье, за их будущее, за то, что с ними может случиться.

- Я и сам не знаю, что я хочу от тебя. Просто мне плохо. Тошно на душе. Здесь все чужое.

- Мы сможем приспособиться к новой жизни. Это будет не очень просто, но сможем. Мы смогли вырваться, смогли спастись, в нас есть сила, Аллах благоволит нам.

- Не во всем...

- Не гневи его, Ринор. Если бы не его покровительство, то мы бы уже сидели в камерах, накачанные таблетками. Ты же видел, как там все устроено.

- Но ведь упыри не убивали своих пленников. Их использовали, а потом могли отпустить.

- Ты видел хоть одного освободившегося из Фермы?

- Нет, но...

- Даже если бы нас и отпустили, то мы бы уже не были прежними. Эти лекарства явно сломали бы нам головы. Не физически, а изнутри.

- Но я бы смог стать отцом.

Иллка посмотрела на него с удивлением: Ринор и раньше не производил впечатление очень умного человека, но сейчас просто изливал потоки глупости. Пройти столько испытаний, а теперь ныть о том, что на Ферме к нему отнеслись бы лучше.

- Смог бы, но уже не станешь,- она решила быть безжалостной в надежде, что это отрезвит его.

- Не стану. Ладно, я пойду, спасибо, что выслушала.

Ринор ушел, а Иллка поняла, что совсем не понимает людей. Особенно молодых мужчин.

Глава 25

Глава 25.

Каждое новое утро он просыпался в надежде, что к нему вернется прежнее ощущение уверенности в собственных силах. И каждое новое утро Виктор с огорчением отмечал, что вместе этого возвращается страх, страх перед тем, что будет дальше.

Сонины покинули центр неделю назад, и теперь ему стало не с кем общаться. С дикарями Иллки, и ей самой говорить не хотелось, а с внешними он никак не мог наладить контакт, хотя заметил, что та же Иллка вполне свободно ведет себя с охранником и медиком. Но он не смог повторить ее успех, скорее, даже не пытался.

Охранники внешних передвигались по центру без оружия, а снаружи здания постоянно дежурили летающие дроны, так что безопасность обеспечивалась надежно. Виктор не мог заставить себя завязать разговор ни с кем из них, хотя в Урошеваце во время службы легко и непринужденно заводил знакомства с людьми разного социального статуса, так как ему требовались информаторы, требовалось вытаскивать информацию из задержанных и свидетелей. А здесь никак не получалось. Но он и не прикладывал к этому усилий.

Даже его ежедневные беседы с психологом походили на анкетирование, хотя Альберт, так звали специалиста, не прекращал попыток вывести его на более откровенный диалог. Но Виктор не поддавался на такие манипуляции. Скрывать ему было нечего, но вот полностью раскрыть душу незнакомому и чужому человеку ему не особо хотелось. Психолог выбрал модель полной откровенности и честно заявлял при каждой их встрече, что ему не нравится такое отношение, однако Виктор только вздыхал и отвечал на вопросы из анкет.

Альберт как-то поинтересовался, как он проводит свободное время, которого у Виктора теперь появилось в избытке, на что он ответил , что много спит. Он немного слукавил: он много времени потратил на изучение возможностей комма, выяснил, что выход в глобальную сеть им сильно урезан. Не полностью заблокирован, как в Республике, но имеется огромный массив исключений. Однако даже с учетом таких ограничений на него обрушился мощный поток информации. Виктор примерно представлял, с чем ему придется столкнуться, но все же оказался не очень подготовлен к такому объему.

Понемногу он все же научился ориентироваться в этом потоке: все оказалось достаточно просто.

Еще одним открытием стало то, что его английский во многом отличался от стандартного английского внешних. Тридцать лет изоляции сделали свое дело. Разницу он и раньше замечал, когда изредка смотрел спутниковые трансляции, но вот в постоянном общении это приносило некоторые неудобства. И это касалось не только технических терминов и понятий, некоторые фразы и слова претерпели метаморфозу, не совсем поддающуюся логике.

В сети он постарался найти побольше информации про работу полиции, сразу отметая видеодрамы или игры. Несколько профессиональных сообществ из Великобритании и Польши заинтересовали его больше всего.

Просматривая видео и читая статьи он пришел к выводу, что работа полиции внешних почти не отличается от того, чем он занимался в Урошеваце. Даже проблемы, с которыми сталкивались местные полицейские, походили на те, что он решал в Республике. Оставалось только одно: попасть на службу.

Он пробовал найти информацию о тех, кто покинул Республику до него, но именно на эти запросы ни одна поисковая система не выдавала никаких ответов. Значит, ему придется все узнавать самому.

Доступ к сети открывал перед пользователями безграничные возможности для поиска полезной информации и обучения, но его удивило другое: основная масса контента носила преимущественно развлекательный характер. Его это даже возмутило до крайней степени. Иметь в руках такой инструмент и так его использовать — расточительность. Он вспомнил, как трепетно относились в Республике к микроэлектронике и компьютерным системам, но затем пришел к выводу, что подобное отношение было вызвано дефицитом компонентов из-за эмбарго.

Он посмотрел на экран комма. Через сорок минут должен прийти доктор Альберт, встречи с которым длились не менее двух часов. Виктор решил немного прогуляться перед тем, как опять проведет время в комнате, отвечая на множество идиотских вопросов. Он вышел в коридор и заметил, что Иллка передвигается вдоль стены на своих ногах, уже без коляски. На этой бабе раны заживали, как на собаке, хотя в большей степени сыграли роль лекарства внешних. Рана грудной клетки Виктора тоже быстро затянулась и теперь не напоминала о себе даже маленьким шрамом.

Он развернулся в противоположную от женщины сторону и направился к второму выходу. Не так давно, уже после того, как они переругались на прогулке, он узнал, что она практически его ровесница, хотя выглядела она гораздо старше. Жизнь в деревне, тяжелая работа, трое детей и отсутствие ухода не улучшали внешность.

На выходе он практически столкнулся с Питером, одним из охранников:

- Солано, гулять собрался?

- Да, - ему не нравился этот высокий белокурый атлет, Виктору вообще никто из внешних не нравился, а этот Питер еще слишком навязчиво демонстрировал напускное дружелюбие, хотя он чувствовал исходящую от охранника смесь страха и отвращения. И вот именно эти скрытые чувства внешнего давали капитану ощущение собственного превосходства. Этот здоровенный бугай побаивается его: среднего роста, худощавого парня. Понятно, что без использования дара, Виктору никогда с ним не справиться, но вот лишить его дара внешние не смогли. Стерилизовать смогли, а дара лишить не сумели. Виктор не сомневался, что ученые внешних пытались провернуть такое неоднократно, но у них явно не получалось, так как иначе внешние нашли бы способ превратить такую возможность в оружие.

- Скоро в обычную жизнь? - охранник не отставал с вопросами.

- Не знаю, - Виктор решительно направился мимо него, чувствуя что Питер продолжает буравить его взглядом.

К его удовольствию в саду никого не было, а пока Иллка выберется из здания, пройдет много времени, так что он сможет прогуляться в одиночестве. Уединение никогда его не тяготило, также как не напрягало и общение с людьми, но если бы он мог выбирать, то остановился бы на работе без контактов с другими людьми.

Над ним промелькнула тень — дрон-наблюдатель, а, может, и ударный. Он пока еще не мог их явно классифицировать, но всему свое время. Эти с виду безобидные аппаратики в случае войны смогут свести на нет все преимущества граждан Республики, так как тоже обладали потрясающими скоростными характеристиками. Да, в технике внешние опережали их на десятки лет. Маленький народ против огромного человечества.

Виктор дошел до участка, с которого открывался вид на автомобильную трассу и увидел, как три кососвара стоят почти вплотную к дороге. Над ними кружились дроны, не менее восьми аппаратов. Всех их, покинувших Республику, предупредили, что не стоит пересекать магистраль. Попытка выбраться на трассу будет расцениваться, как побег, который будет пресечен жестко и решительно.

Косовары опрометчиво решили, что раз люди-охранники ходят без оружия, у центра нет ограды, то это означает легкий доступ наружу. Беспилотники они явно не принимали в расчет. Странно, им же тоже выдали коммы, а там информацией такого рода можно было захлебнуться. Но тупые крестьяне явно не использовали комм для поиска знаний. Он несколько раз замечал, что они смотрят какие-то видеоролики или фильмы.

Пока эта троица просто стояла возле дороги. Они о чем-то переговаривались между собой, но Виктор находился слишком далеко, чтобы отчетливо разобрать слова, да и использовали свой язык. Но Солано не сомневался, что они задумали что-то глупое и бессмысленное. Тупой корм. Они не способны к принятию адекватных решений. Не все, конечно. Та же Иллка или Дефрим вполне успешно пользовались мозгами, но этим и выделялись на фоне остальных соплеменников.

Он открыл новую пачку сигарет. Внешние снабжали его отменным продуктом, щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся.

Косовары пальцами стали показывать на медленно приближающийся беспилотный грузовик с откидными бортами. Обычно грузовики проносились мимо центра с приличной скоростью, но иногда встречались и такие . В чем причина такого медленного движения он не знал, возможно везли что-то хрупкое.

Из центра выбежали охранники: Питер, Лейла и еще несколько человек. Они, видимо, получили изображение с дронов, и теперь спешили пресечь попытку бегства. А в том, что тупой корм, именно это сейчас и попытается предпринять, Виктор уже не сомневался.

Он сдвинулся в сторону, пропуская охранников, которые начали кричать:

- Назад.

Но косовары поступили наоборот: рванулись навстречу грузовику. Виктор улыбнулся, делая очередную затяжку: сейчас их догонят и схватят за шкирку словно котят. Ему очень повезло, что он попал на просмотр такого шоу.

Однако режиссеры задействовали иной сценарий: дроны поднялись повыше и начали разлетаться в стороны, затем один из аппаратов резко спикировал на бегущих косоваров. Раздался не очень громкий взрыв, который просто разорвал людей на куски. Охранники остановились метрах в трех от Виктора. Один из них выругался:

- Долбаные идиоты! Мы же предупреждали!

Виктор застыл с сигаретой в пальцах. Конечно, их всех предупреждали, что покидать территорию центра нельзя и что это наказуемо, но что наказание будет именно таким, он даже и подумать не мог. Как и разорванные в клочья косовары. Питер повернулся к нему. Теперь лицо охранника не выражало ни капли дружелюбия:

- Видишь, Солано, что может случиться, если не следовать распоряжениям.

- Вижу, но я и не пытался бежать, - Виктора увиденное только раззадорило. - А с деревенскими тупицами разбираться вам. Я, думаю, командование вас за это по голове не погладит. Так ведь?

По тому, как быстро отвернулся Питер, он понял, что попал в точку. Конечно, косовары уже не представляли для внешних никакого интереса, но за сам инцидент охранникам придется отвечать перед командованием.

Виктора впечатлило то, как быстро дрон среагировал на побег. С помощью таких штук армию его родины внешние разнесут за считанные дни. И даже дар не поможет. Никаких шансов на победу у его народа нет. Так что он очень вовремя покинул Республику. Жаль, что не получилось забрать с собой мать и Кристи, но это было абсолютно невозможно в сложившейся ситуации.

- Солано, что случилось? - к нему подковыляла Иллка. Женщина сделала вил, что никакого конфликта между ними не произошло, и он тоже не стал грубить:

- Дрон убил твоих соплеменников. Они хотели убежать.

- Аллах, я чувствовала, что они решатся на такую глупость. И куда же они хотели податься?

- Можешь у них спросить, - Виктор показал на окровавленную кучу человеческой плоти. Косоварка покраснела от ярости, но сдержалась:

- Уже не получится.

- Точно, - согласился он и зажег потухшую сигарету.

- Возвращайтесь к себе, - скомандовал Питер. - Больше никаких прогулок. Все перемещения только под нашим контролем. Даже внутри здания, даже от комнаты к комнате. Лейла, сопроводи их.

Виктор усмехнулся, но подчинился. Из-за этих тупых деревенских скотов ему придется реже выходить наружу.

В комнате его ожидали два человека: и ни один из них не был психологом. Подполковник Фаруджа и маленького роста человечек с смешными усиками, младше Виктора, в забавном одеянии. Такое вроде бы называлось сутаной. Подполковник показал ему на свободный стул:

- Присаживайтесь. Это святой отец Энрике Карраджо, представитель Римской Католической Церкви.

Виктор уставился на священника в полном недоумении: зачем он здесь? Что нужно священнику от него? Еще в школе им рассказали, что именно религиозные фанатики играют не маленькую роль в разжигании ненависти к модифицированным людям.

- Я, так понимаю,, что доктор Альберт не придет?

- Верно, - согласился Фаруджа, - доктор закончил свою работу. Сегодняшний инцидент показал его некомпетентность.

Виктор кивнул головой, соглашаясь: странно, что психолог не смог уловить настроение попытавшихся сбежать косоваров. А ведь опытный мозгоправ должен чувствовать такие вещи задолго до того, как их попытаются реализовать.

- У меня для вас плохие новости, Солано.

- Меня повесят или расстреляют? - Виктор попытался улыбнуться, но военный достал свой комм и повернул экран так, чтобы он мог хорошо рассмотреть фотографию.

У Виктора перехватило дыхание. На паркетном полу лежала его мать, его мама, его мамочка. Она лежала на спине, откинув левую руку в сторону, а правой держала рукоятку пистолета. Под ее головой растеклась лужица уже свернувшейся крови. Правая сторона лица почти полностью отсутствовала. Темно-синие облегающие брюки и черная кофта с высоким горлом не позволяли увидеть никаких следов насилия.

- По официальной версии она покончила с собой, - заявил подполковник.

- Как вам удалось получить этот снимок? - почти шепотом спросил Виктор. - Или вы его смонтировали? Смонтировали же? С вашей-то техникой?

- Снимок получен от агента, агент также сообщил, что есть все основания думать, что это не самоубийство, а инсценировка.

- У вас есть агенты в Республике?

- Да. И я даже не стану скрывать его имя. Он вам знаком, вернее она. Джеки Вайн.

Виктор на мгновение подумал, что сейчас потеряет сознание. Перед глазами все начало плыть, но слабость тут же прошла. Новость о том, что Джеки работает на внешних, его нисколько не удивила. Она всегда умела находить неожиданных союзников и покровителей, его больше удивил тот факт, что подполковник так спокойно выдал ему имя агента.

- Примите мои соболезнования, - заговорил священник. Голос у него оказался низкий, совсем не соответствующий хрупкой внешности. Низкий и приятный. - Терять близких — это испытание для каждого из нас.

- Когда?

- Это произошло три дня назад. Мы получили информацию только сегодня утром. Присоединяюсь к соболезнованиям.

- Зачем здесь этот человек?

- Святой отец хочет предложить вам работу. С моим командованием это согласовано.

- Работу? На Церковь? Я же не верю в вашего гребаного Христа!

- Солано, я мусульманин, вы обобщаете, но позвольте святому отцу сделать предложение.

- Сейчас? Именно сейчас? - Виктор хотел закричать, но не смог.

- Да, именно сейчас, - твердо заявил Фаруджа и обратился к маленькому обладателю смешных усиков. - Отце Энрике, изложите ему суть.

- Господин Солано, моя Церковь находится в авангарде борьбы с вашим государством. Думаю, что этот факт вам известен. Позиция Папского престола однозначна: в нашем мире биологическому виду, как ваш, нет места.

- И вы хотите предложить представителю этого вида работу? - Виктору показалось, что священник издевается, но тот выглядел серьезным.

- Да. Мы подробно ознакомились с вашей историей и считаем, что в свете грядущих событий вы могли бы быть нам полезны. А мы вам.

- Грядущие события — это война?

- Да. Как только закончится топливо на Станции, мировое сообщество начнет операцию по освобождению территории, захваченной вашим видом.

- Вы просто перебьете всех, - мрачно заметил Виктор, - зачем вам я?

- Позиция Папского Престола такова: любыми средствами избежать геноцида. Не будем скрывать, что абсолютно все население Анклава будет стерилизовано, но Папа Климент желает, чтобы в результате операции было как можно меньше жертв с обеих сторон.

- Я еще раз повторю свой вопрос: что конкретно вам от меня нужно? - Виктор начал злиться. Эти ублюдки сунули ему под нос фотографию мертвой мамы, его мамы, любимой мамы, которая вырастила его, заботилась о нем, которая посвятила ему свою жизнь. А теперь пользуются тем, что он находится в состоянии … Он и сам не мог точно описать свое состояние: растерянность, боль, горечь, паника, ненависть, ненависть к тем, кто это сделал. Она не могла покончить с собой. Его мать не была трусом, это была жесткая, волевая женщина, которая смогла вырастить без отца нормального мужчину, а не размазню, затюканного вниманием. Она бы никогда так не поступила. Значит, ее убили по приказу Совета. Маккензи, Герт. Твари. Не получилось с ним, достали мать. И Петр не смог помочь, а ведь мог. Хотя. Если на станции осталось мало топлива, то и влияние сотрудников станции уже не столь велико как раньше.

- Мы рассматриваем возможность минимизировать жертвы среди населения Анклава. Вы прекрасно знаете город, знакомы со многими представителями власти. Надеемся, что вы сможете организовать своих бывших соотечественников таким образом, чтобы они отказались от сопротивления и интегрировались в обычную жизнь.

- Стать коллаборационистом? Предателем?

- В Ветхом Завете есть понятие «Око за око». Это будет вашим ответом на то, что Совет Анклава сотворил с вашей жизнью.

Виктор не знал, что ответить: предать свою расу, заставить их подчиниться воле внешнего мира. С другой стороны, это ведь дает ему шанс отомстить членам Совета, которые пытались убить его, но итоге убили его мать. Суки.

- Мне нужно подумать. И еще, полковник, Джеки не сообщила о том, как похоронили мою маму?

- Нет. Но я передам ей этот вопрос. Ответ будет на следующей неделе.

- Хорошо. Еще один вопрос: почему вы допускаете участие гражданских в конфликте?

- Вы про святого отца и Ватикан?

- Да.

- Церковь - своего рода государство, так что ее можно рассматривать именно в таком виде. А, вообще, Солано, поройтесь в сети. Там все подробно разжевано, и доступ к этой информации у вас есть.

- Сколько времени вам потребуется на ответ, господин Солано? - спросил священник.

Виктор пожал плечами:

- К вечеру буду готов. И все же, почему я? Почему не Сонины?

- Вы умеете принимать решения, можете организовать людей, имеете, хоть и небольшой, но все же, опыт руководства коллективом, хорошо знакомы с социальной обстановкой в городе, не склонны к чрезмерному насилию.

- И еще отлично мотивирован убийством родственника?

- Именно так, - согласился священник, - плюс, за последние несколько лет эмигрантов из Анклава не было вообще. Мы даже думали о том, чтобы закрыть этот центр.

- Центр принадлежит Церкви?

- Да, он содержится на средства Престола.

- Ясно,.

Полковник и священник поднялись со своих мест:

- Дадите ответ, Солано, как будете готовы. Я в любом случае задержусь здесь из-за происшествия, а святой отец дождется вечера.

- Хорошо.

Гости покинули его комнату. Виктор подошел к окну и распахнул его, достал спасительную сигарету и закурил. Он остался один в этом мире. Больше никаких родственников, да и просто друзей у него теперь нет. Он одинок, ему даже поделиться не с кем. При воспоминании про мать он сжал зубы: предложение священника предоставит ему шанс разобраться с виновными в ее гибели. Если только внешние не придумали эту историю. Очень подозрительно, что новость о смерти его родительницы совпала с предложением поработать в оккупационной администрации.

Он посмотрел наружу: перед ним высился Барьер, а за Барьером — привычный мир, которому прежним не остаться. Он докурил сигарету и достал комм.

- Полковник, я согласен. Но есть ряд условий.

- Мы скоро будем, Солано.

Он достал еще одну сигарету.

Глава 26

Глава 26.

Вернуться домой? Внешние словно прочитали ее мечты, когда предложили такое. Ведь , когда она окажется за Барьером, то сможет отыскать своих ребятишек. Если только они живы и здоровы. Иллка узнала от Лейлы, что мать упыря Солано вроде бы как убили за то, что он покинул Республику. Упыри могли найти ее детей и убить их. Им это легко. Они же не знают пощады, им неведомо милосердие...

Ее тут же посетила мысль, что она сознательно приписывает упырям самые отрицательные свойства, хотя обычные люди могли вести себя не менее мерзко. А , может, и более. Доступ к сети позволил ей сильно улучшить понимание окружающей действительности.

Она очень переживала по поводу гибели Ринора и двух соплеменников, однако Дефрим высказался о них очень неприятно:

- Придурки. На что они рассчитывали?

Иллка понимала, что торговец прав, но от того, что еще несколько человек, олицетворявших связь со старым миром, умерли, ей стало не по себе.

Кости ног срослись идеально, и она уже второй день могла передвигаться самым обычным образом: без опоры, без бесконечного поиска места, куда можно присесть и отдохнуть. До полного исцеления руки оставалось две недели по заверению доктора, которому она верила, так как уже могла немного шевелить пальцами. Получалось не сразу и не всегда, но получалось.

Вчера Солано покинул центр, в котором из их группы теперь остались только она и Дефрим. Торговцу, как и ей, предложили принять гражданство Албании, но Дефрим не просто так проводил время за коммом. Торговец пришел к выводу, что Албания не самое удачное место для того, чтобы начать осваиваться в новом мире. Кроме родного языка особых плюсов он не нашел, поэтому попросил гражданство Франции, и Иллке посоветовал поступить также.

- Албания не входит в Европейский Союз, одна из самых бедных стран в регионе. Нам, конечно, пообещали поддержку деньгами на первое время, но там и с работой не очень хорошо.

- А во Франции?

- Гораздо лучше.

- Но знание языка...

- Ты же английский выучила?

- Ну, немного.

- Тогда и с французским справишься, но тут тебе решать. К тому же, не факт, что внешние одобрят мою просьбу. У нас не так много вариантов для выбора. Но стоит попытаться.

- А братья-упыри чье гражданство получили?

- Хорватии.

- Это лучше, чем Албания?

- Лучше, но не Франция. И с французским гражданством можно спокойно путешествовать по всему миру. А я очень хочу побывать в разных странах. Люди здесь, за Барьером, спокойно пересекают океаны и моря, живут в разных странах, там, где им больше нравится. А что я видел прежде? Ничего, так же, как и все мы. Ты с Лейлой поговори, она тебе посоветует.

Но советы ей не понадобились. Подполковник Фаруджа предложил ей работу иного рода: вернуться за Барьер, как только начнется операция по освобождению Территорий от упырей и возглавить сопротивление.

- У вас есть опыт. У вас есть дар убеждения. У вас есть смелость и решительность. А еще мы обучим вас воевать так, что практически все преимущества кровососов будут нивелированы, - она впервые услышала такое слово и примерно поняла его смысл, но решила уточнить позднее. Иллка все еще стеснялась того, что не понимает множество фраз и определений, а спрашивать у собеседника напрямую считала не очень приличным. И хотя никто из внешних не выказывал и тени презрения или снисходительности по отношению к ней, ей все равно иногда казалось, что они тайком смеются над ее неграмотностью и неопытностью.

Он словно прочитал ее тайные мысли, а, может, это Лейла передала ему суть их разговоров. Но даже если это и так, то она не видела в этом ничего страшного. Иллка не стала долго раздумывать и согласилась, уточнив:

- И я смогу отыскать своих детей?

- Конечно. Мы сейчас не можем вам в этом помочь, так как наши информаторы находятся в городе, а на сельских территориях постоянных агентов нет. Но мы постараемся как-нибудь попробовать выяснить их судьбу.

- Спасибо вам.

Иллка подумала о том, что с радостью освоит технологии внешних для того, чтобы эффективно убивать упырей. Она отплатит им за все свои страдания, за страдания своего народа, даже за смерть Башкима.

- А после операции, чем я смогу заниматься?

Военный посмотрел на нее с удивлением:

- Вы получите гражданство ЕС. Будете приняты на военную службу и сможете продолжить ее после окончания операции. При желании и если...

- Выживу?

- Если выживете, - согласился он. - Шансы на выживание очень высокие, Иллка. Мы знаем теперь, что ожидать от противника. Кровососы не смогут прикрываться угрозой взрыва АЭС, у нас подавляющее превосходство в вооружении, так что итог заранее известен.

- А я помогу вам ускорить процесс? - она испытала укол гордости от того, что все чаще начинала использовать подобные «процессу» слова.

- Конечно, ускорите. Вы знаете местные реалии, сможете нам сильно облегчить задачу по обеспечению безопасности в тылу. Вы для нас представляете определенную ценность. А еще я сам отец, и понимаю, насколько сильно ваше желание воссоединиться с детьми.

- Стимул, - еще одно слово, которым можно гордиться. - Скажите, полковник, а Солано и Сонины получили подобные предложения.

- Это имеет какое-то определяющее значение?

- Нет, просто интересно.

- Не могу ответить на ваш вопрос.

- Из соображений секретности?

- Примерно так. Вы не хотите ни с кем из кровососов сотрудничать?

- Не горю желанием, но в случае необходимости придется. Мне приходилось мириться и с более тяжелыми вещами в моей жизни.

- Постараемся сделать так, чтобы подобные контакты стали минимальными.

- Когда я смогу приступить?

- Как только ваша рука полностью восстановится мы переведем вас в тренировочный лагерь, а пока займемся оформлением документов. Юридическая сторона вопроса очень важна.

- Я это уже поняла, - внешние являлись приверженцами сложных бюрократических процедур, что для нее выглядело несколько странно. Упыри такими вопросами по отношению к косоварам пренебрегали, концентрируясь только на сборе налогов. И крови. Перед ее глазами встала картина сафари в деревне бабушки. Иллка ощутила, как к горлу подкатывает комок.

- Вы можете отказаться от нашего предложения. Но, поверьте, оно очень щедрое, хотя и несет риски.

- Аллах не даст меня в обиду, пока я не найду своих детей.

Внешний промолчал, хотя они принадлежали к одной вере. Ее удивляла подобная сдержанность. Это упыри, порождения шайтана, относились к вере пренебрежительно и с отвращением.

- Значит, вы согласны?

- Конечно! - Иллка подумала о том, что проблема, чем заняться в новом мире, сама собой разрешилась. - Убивать упырей — это то, чего я хочу чуть меньше, чем найти своих ребятишек.

- Отлично, - подполковник ушел, а она поделилась с Дефримом своим решением. Тот улыбнулся:

- Иллка — воин. Думаю, что у тебя все получится. Если сможешь, то найди и моих.

- Тебе такого не предложили? - удивилась она.

- Нет, - Дефрим снова улыбнулся, - и не предложат. Я же не убийца.

- Ты хочешь сказать, что я — убийца? - Иллка оторопела: она не могла поверить, что кто-то может так думать про нее.

- Да. Это так.

- Почему ты так считаешь?

- Я видел, как ты преображаешься, когда вступаешь в схватку, когда убиваешь.

- Я не убила ни одного человека! - воскликнула она и тут же вспомнила про администратора гостиницы. - Специально не убила, а о том случае жалею. А упыри — они не люди...

- Прости, если тебя обидел, называя вещи своими именами, но это не только мое мнение. Этот психолог, доктор Альберт, не просто так пытал нас своими тестами и опросами. Он составлял наш личностный портрет.

- Который показал, что я люблю убивать? Дефрим, мне не нравится убивать! Совсем не нравится! - она так пылко начала об этом говорить, что даже сама почувствовала фальшь в своих словах. Торговец оказался прав, когда назвал ее убийцей. Ей стало не по себе. Ведь это не совсем правильно, что женщина несет смерть. Предназначение женщины — рождение, дарить миру новую жизнь, а не отнимать ее у кого-то. Иллка попыталась вспомнить свои ощущения в те моменты, когда нажимала на спусковой крючок пистолета или когда смешивала яд с пивом. Никакого удовольствия она явно не испытывала. Ее это немного успокоило: Дефрим не прав. Дефрим ошибается на ее счет. Хотя...Удовольствие... Нет, это можно было назвать чувством, что сделано какое-то важное и нужное дело. Она же не убивала случайных людей. Она защищалась. И защищала. Это - самооборона. А то, что она проходила успешно, так это милость Аллаха.

Дефрим продолжал улыбаться, наблюдая за ней.

- Что, видно, о чем я думаю?

- Да.

- Мне надо научиться скрывать свои чувства.

- Ты это умеешь. Никто бы раньше в деревне никогда не подумал, на что ты способна. Даже я не ожидал от тебя такого.

- Ну, мы с тобой толком и не общались. Изредка, по работе. И все.

- Башкиму, придурку, повезло с женой.

- Он считал иначе.

- Знаю. Жаловался постоянно на тебя.

- Так я и знала! Но надеялась, что он не станет ныть чужим людям.

- Но ведь он ныл.

- Дефрим, а ты бы женился на мне? - Иллка внимательно посмотрела на торговца, но тот усмехнулся:

- Нет.

- Потому что я уродина?

- Внешность тут ни при чем. Мужчина в доме должен быть один.

- Хочешь сказать, что нас было двое?

- Хочу сказать, что вы поменялись ролями.

Иллка подумала о том, что как-то странно разговор перешел на обсуждение ее личной жизни, а в памяти всколыхнулись воспоминания про редкие случаи, когда Башким выполнял супружеский долг. Она даже не покраснела от мысли о том, что ей очень хочется плотской любви. Она так давно не испытывала подобного. Но надо просто немного подождать. Все у нее получится. Она найдет мужчину, который полюбит ее.

- А почему нам не предлагают гражданство Косово?

- Решила сменить тему? - она кивнула. - Думаю, потому что этой стране и так тяжело. Я почитал и посмотрел, что живут здесь не намного лучше, чем жили мы. На них, единственное, упыри не охотятся, а так, здесь, тоже не очень приятное место.

- Дефрим, а если я попрошу у внешних, чтобы они оставили тебя вместе со мной, то ты согласишься?

- Не нужно, Иллка. Я не хочу участвовать ни в каких делах, которые связаны со стрельбой. Это не по мне. С меня довольно. Хочу просто спокойно пожить.

- А как же твои дети, Дефрим?

- Внешние разберутся с упырями, вот и узнаю.

Иллка пристально посмотрела на него:

- Не думала, что ты трус.

- Это не трусость. Это — здравый смысл. Я никогда не учился воевать, я умею торговать и что-т о делать руками. У внешних есть солдаты, у них есть дроны, у них есть ракеты. Чем я смогу им помочь?

- Но там же остались наши дети. Твои и мои.

- Остались. Мы знали, что они там останутся, когда решились на побег.

- Но внешние предоставляют нам шанс увидеть их снова.

- Когда они победят упырей, то мы их обязательно увидим, если только.... - он замолчал.

- Если только они живы, - закончила она.

- Да. Упыри могут выместить на них свою злобу. Если они убили мать Солано, то что для них дети корма?

- Может, они не станут этого делать из пренебрежения?

- Я тоже на это надеюсь. Молю Аллаха.

- Ты рвешь мне сердце.

- Извини.

Она решила вернуться к себе. Разговор с Дефримом укрепил ее уверенность в том, что она приняла верное решение. Да какая мать откажется от такого предложения? Мужчинам не понять: они не настолько привязаны к детям. А вот она постоянно о них думает.

Дефрим неприятно удивил ее своим решением. Она не ожидала, что он откажется. Не ожидала она и того, что Ринор устроит дурацкий и бессмысленный побег. Она совершенно не разбиралась в людях. Чувствовала, что те хотят совершить что-то, но что именно предугадать не могла. Ей нужно будет как-то научиться «читать» других людей. Это ценный навык. Ей его прежде приобрести не представлялось возможным, но теперь она имеет все возможности для этого.

Иллка села за столик и отломила кусочек шоколадной плитки. До перехода она только один раз в жизни пробовала шоколад, покупать который считалось непозволительной роскошью. А здесь его можно было есть совершенно свободно, при том даже доктора советовали обязательно включить его в рацион. Не очень много, но советовали. Иллка успокаивала себя их советом,но явно превышала рекомендованный объем.

За время проведенное в центре она поправилась. И раньше не отличалась особой худобой, а сейчас за полтора месяца отсутствия физических нагрузок и обильной еды она из крепкого бочонка превратилась в огромную бочку. И прежде она прекрасно понимала, что выглядит не очень привлекательно, но теперь стала просто отталкивающей.

Но с этим она справится. Солдат же тренируют? Тренируют. Она станет много заниматься, сбросит жир, и снова станет привычной Иллкой. Сильной, выносливой, а еще свободной. Свободной от страха, свободной от мнения односельчан, свободной в выборе, как ей жить. Внешние к женщинам относились не так, как ее народ. И ей это нравилось. Она видела, как ведет себя Лейла, как спокойно общается с коллегами, как те разговаривают с ней уважительно. Да и ей удалось завоевать уважение у мужчин, которые вместе с ней совершили переход. Но ей пришлось ради этого убивать, а Лейле, в этом у Иллки имелась полная уверенность, не нужно было совершать какие-то подвиги. И это замечательно.

Она взяла еще один кусочек шоколада, посмотрела на него, вздохнула и отправила в рот. Начнутся тренировки — вот тогда и станет следить за питанием, а пока можно и побаловать себя. Она подумала о том, что служба в армии предполагает ограничения, о которых ей только предстоит узнать. Но Иллка готова к испытаниям, ведь они в итоге приведут ее к детям, а еще позволят убивать упырей. Подполковник что-то говорил о том, что есть способы сделать ее такой же сильной, как они. Интересно, что он имел в виду? Но она узнает об этом, когда начнет служить: внешние умнее упырей, и у них много всяческой техники, причем не только для облегчения домашней работы, но и для того, чтобы легче было убивать.

Она представила, как обнимает своих детей, как целует их, как говорит ласковые слова, а затем вспомнила, что впереди два года подготовки и ожидания. За эти два года они ведь могут и забыть ее. Дети быстро забывают. И их нельзя в этом винить. Они еще непорочные и милые существа. Это навеяло на нее грусть. Но они вспомнят, обязательно вспомнят маму. Вспомнят сперва мальчишки, а потом и дочка. А еще они вспомнят и про отца, но она что-нибудь придумает, чтобы объяснить его отсутствие. Где-то в глубине души она даже жалела, что он погиб, но жить в новом мире вместе с ним ей не хотелось. И не придется. Греховно так думать, но на все воля Аллаха. В конце концов Башким оказался не так уж и плох. Рвался за Барьер вместе с ней. Не остался в стороне. Хоть перед смертью показал, что в нем есть что-то кроме лени и бахвальства. Люди такие странные, никогда не знаешь, что скрывается внутри человека. Она и о себе многого не знала прежде, но обстоятельства заставили ее действовать, раскрыть то, о чем она и не подозревала.

Иллка достала комм и начала просматривать каталог детских игрушек. Если она поступит на службу, то ей станут платить деньги, а на деньги она сможет купить подарки детям. А еще много красивой и удобной одежды, а еще книги, а еще....

Она начала улыбаться, представляя, как пройдет их встреча. В том, что она обязательно будет, Иллка уже не сомневалась. Аллах не оставит ее детей в беде. А она приложит все усилия, чтобы быть вместе со своими детьми. И иначе быть не может. Не может. И не будет.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26