Два образа жизни [Роберт Рид] (fb2) читать онлайн

Два образа жизни

© Two Ways Of Living by Robert Reed, 2017

© Переведено с английского by Genady Kurtovz, июль 2022 год.

От переводчика:

Рассказ представлен в свободном любительском переводе, в качестве практики словесности, без какой-либо на то, коммерческой цели, мат отсутствует. Надеюсь, что читабельно. Приятного чтения!

Любительские переводы считаются «общественным достоянием» и не являются ничьей собственностью, любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Просьба, сохраняйте имя переводчика ─ уважайте чужой труд…

Genady Kurtovz

* * *

Я съел все, что было на моей кухне, и этого явно было недостаточно. А ведь это только начало. Через дорогу от меня, присутствовал ярко освещенный ресторанчик, работающий всю ночь и обещающий, как что-то жареное, так что-то и вареное. В погоне за следующим угощением, я ковыляю к лифту, и четырьмя этажами ниже, пошатываясь, выхожу в коридор. Там я натыкаюсь на женщину. Она стоит прямо на моем пути, а за ней, с интересом обнюхивая окружающий мир, крутится занятная маленькая собачка, породы шелти.

Хм… собака – это то, что всегда меня сбивает с толку. И как следствие, не видя её под ногами, я спотыкаюсь, и падаю, слыша, как кто-то говорит: «Плохо, очень плохо». Далее, я безвольно лежу на полу.

– Прости, очень простите, – произносит её собачка.

«Все больше и больше животных, оснащены искусственным интеллектом, – вот только небольшая выборка новостей, которая застала меня за завтраком».

– Ты в порядке? – встревоженно спросила женщина.

Это то, что я пытаюсь решить. К счастью, падение было легким, и мои главные кости не пострадали. Подобно сердцу и печени, ключевые части моего скелета всегда остаются здоровыми, во время длительного голодания.

– Все хорошо, не волнуйтесь, – рискнул ответить я.

Но она, не обращая на меня никакого внимания, вновь спрашивает: «С тобой все хорошо?»

– К сожалению, ощущаю себя очень виноватым, – отвечает собачка. Она говорит не ртом, звук исходит откуда-то из широкого металлического ошейника: «Виноват, я очень виноват».

– Ты не виноват, – успокаивает женщина своего питомца, – это не было твоей виной.

Ага. Теперь ко мне пришло понимание происходящего.

В конце концов, женщина сподобилась взглянуть на меня. Обычно в такие моменты, люди издают нежные успокаивающие звуки. И похоже она не из тех людей, которые рявкают, подобно моему тренеру в спортзале.

– Вы можете встать?

Тренеры пугают меня. А я слишком резво перехожу в сидячую позу, и как результат, в глазах играют звездочки.

– Мне позвать кого-нибудь? – спросила женщина, явно желая, чтобы я ответил отрицательно.

Я покачал головой, усиливая при этом головокружение.

– Где вы живете? – продолжила она расспросы.

– Здесь, – пробормотал я.

Узколицые и хорошенькие. Думаю, что обоих моих спутников можно так описать. Собачка обнюхивает меня. Женщина пристально рассматривает меня. Мои заостренные скулы, запавшие глаза.

– Прежде, я вас никогда здесь не видела, – сообщает она мне тоном, полным подозрениями.

Я мог бы ей всё рассказать. И это впечатляет и оскорбляет почти всех. Но мне хочется избежать долгих разговоров. Поэтому я отвечаю коротко: «Я двигаюсь по рабочим делам».

– Ну да, ну да, – произносит она таким тоном, когда обычно не верят тому, что им говорят, – однако вы выглядите не очень здоровым человеком.

– У меня был небольшой сбой, – лгу я.

– Судя по вашему внешнему виду, у вас рак, – и повернувшись к своей собачке, спросила, – тебе знаком этот человек?

Я наблюдаю, как ярко-черный и очень влажный нос, прокладывает себе путь по моей ноге.

– Очень застарелая вонь в лифте и на этаже, – выносит вердикт лохматый эксперт. Это звучит так, как будто говорит шестилетний ребенок, похоже мальчик, а возможно нет.

Ну мне от этого не сильно легче. Я же не на допросе, и я уж точно не виноват, я просто умираю с голоду.

– Прошу прощения, но мне необходимо добраться до места, – сообщаю я, пытаясь встать.

Женщина слышит смертельно больного пациента. И раздраженная настолько, насколько это вообще возможно, она заявляет: «Полагаю, вас необходимо отвезти в больницу».

– Нет, мне всего лишь надо пересечь улицу, – заверяю я её.

Она молчит.

– Покушать, – поясняю я.

Наконец она улыбается, радуясь такой информации. Казалось бы, на этом все должно закончится, поскольку мы оба удовлетворены.

Да вот только у собаки совсем другое мнение.

– Глория готовит, – констатирует пёсик.

– Нет, – отвечает женщина.

– Да, – упорно продолжает тему собачка.

– Заткнись!

– Глория готовит большие обеды, – псинка смотрит на меня.

– Я не буду готовить, – говорит узкое личико женщины.

Ага, её зовут Глория, наконец доходит до меня.

– Мясо и сыр, – подсказывает собака.

На самом деле, идея звучит превосходно.

– Ты заткнешься или нет, – раздраженно говорит Глория.

Ну что ж, как бы это замечательно не звучало, а жизнь не так длинна. Я давно усвоил этот урок и тратить время на этих двоих больше чем у меня есть, я категорически отказываюсь. Мои тощие ноги и еще более тощие руки, упираются в пол, затем в стену. Я снова встаю, и не обращая внимания на качающийся пол, с большей энергией, чем я предполагал, перехожу на быструю и неторопливую прогулку.

– Он уходит, – резюмирует пёс.

– Он хочет уйти, – подтверждает она, – позволь ему уйти.

– Мы плохие, – тон песика жалок.

– Мы не плохие, – успокаивает его Глория, – но твое поведение выглядит, исключительно глупым.

* * *

Охраняемая дверь моего здания, распознает мое голодное лицо, открывается, затем закрывается, и я больше никого не слышу. К счастью, я остаюсь в живых после похода через улицу, затем заказываю три блюда и в ожидании пищи, съедаю все пакетики сахара.

Разговаривают незнакомцы. Они смотрят на меня и одновременно игнорируют меня. Я смотрю на них, оценивая все те абстрактные понятия, которые подразумевают счастье и отчаяние. Несмотря на такое вот исходное допущение, я все же присоединяюсь к этой человеческой компании. Мне нравятся новые лица и голоса, размеренная занятость каждого человека, что заполняет его маленькую жизнь.

Наконец подается первое блюдо – настоящие блинчики и сардельки. Пируя, я признаюсь себе, что до сих пор, это все еще худший период времени для меня. Очевидно я зашел слишком далеко. Необходимы более разумные вещи. Вот в чем суть существования. Жизнь коротка, но при этом наполнена большим количеством вариантов, для выбора её образа. И ожидая сэндвич «Рубен»^[1], я выбираю.

Всего три приема пищи, затем большой десерт в виде целого яблочного пирога. Используя свой древний телефон, я звоню в обычную службу.

Лимузин припаркован снаружи и ждет меня. Поход за продуктами, всегда был для меня рутиной, но это было раньше, однако голод человека меняет.

Сегодня мои продолжительные передвижения, доставляют мне истинное удовольствие. Каждое из них наполнено сокровищами, и несмотря на то, что я сейчас значительно слабее, чем когда-либо, я нахожусь в состоянии максимального веселья, загружая продукты в тележки и толкая их к машине, чтобы затем доставить все эти ценности в мой дом, дав команду подъехать к задней части здания.

Почему-то мне хочется избежать той женщины, что встретилась мне накануне. Хотя её псинка казалась забавной, но только не сама хозяйка. Я все загружаю в грузовой лифт, для последующего перемещения на кухню, которая в течение последующих десяти дней, будет очень и очень занята.

Ем, сплю и ем опять. Когда все это началось, я предполагал, что буду проводить свои активные дни, осваивая текущие события и культуру. Но я никогда так не делаю. Зачем узнавать о прихотях, которые просто пройдут мимо? Бесконечные трапезы – вот моя жизнь. А также уколы и основные таблетки. Консультации со своим врачом и другими экспертами, для настройки следующего этапа, этого постоянного развивающегося бизнеса. Который подразумевает свежий урожай таблеток, протоколов и обновления программного обеспечения.

Десять дней пиршества, превращаются в двадцать. Все, включая и меня, согласны с тем, что мне нужно быть толще, чем когда-либо.

Бессмысленно покидать свою квартиру, что разумеется я и не делаю. Особенно трудоемок заключительный этап – полировка. Огромное количество соевого белка, приходится поглощать банками с культивированным китовым жиром, затем происходит очень эффективное очищение кишечника перед сном. Но этот сон совсем не означает, что я собираюсь спать. Я просто теряю сознание и в этот момент, проецирую свои мысли, очень похожие на сновидения. Мое холодное и голое тело, летит к Луне. Безжизненное пространство космоса, в точности повторяя мое состояние, окутывает меня, однако Солнце при этом, все-таки жаркое. И я ощущаю, как мне становится тепло и радостно, и прямо в этот момент, когда я собираюсь приземлиться в Национальном парке Британии «Новый Лес», меня будят уколы.

Яркий свет заливает мое обнаженное сморщенное тело, и начинается обычная болезненная дрожь. А мой метаболизм пытается вспомнить, как выполнять свою работу.

Жутко голодный я просыпаюсь. В мое отсутствие, мой старый телефон обновил свой разум и свои внутренности. Сахар и инъекции. Сойлент^[2], еще инъекции.

Это тот этап, который происходит в первую очередь. Потом в голове проясняется, я сижу на кухне, ожидая, когда приготовятся десять пирогов в горшочках. И только после этого, я наконец рискую посмотреть новости. Слава тебе Господи, мир кажется достаточно здоровым. Но с другой стороны, луна как всегда бесплодна.

Мне так не хочется задерживаться в этом скучном, проходящем мире.

На этот раз, более решительно, чем в прошлый раз, я выхожу на улицу, чтобы покушать, а заодно и подышать свежим воздухом. Смотрю на все лица в ресторане. Однако никогда не вижу эту женщину, ловя себя на том, что не могу перестать следить за ней и её великодушной собачкой.

Затем насытившись мясом и сыром, забираюсь в ожидающий меня лимузин и отправляюсь за покупками, прежде, чем вернусь домой и готовый опять поглощать съестное, как землеройка.

Итак, доезжаю на грузовом лифте до своего этажа, выхожу и вижу явно поджидающую меня, ту самую женщину.

За двадцать шесть месяцев, много изменилось.

– Приветик! – произносит она с улыбкой. В самом широком смысле, она действительно улыбается.

– Привет! – отвечаю я.

– Интересно, так куда же ты ходишь, в своих путешествиях? – насмешливым тоном спрашивает она.

– В чудесные места, – отвечаю ей.

Её пёсик, как всегда – позади неё.

– Оставь человека в покое, – слышу я призыв собаки. На этот раз, его воротник тоньше, голос полнее, старше и гораздо более зрелый.

Полагаю, что искусственный интеллект пса, явно улучшили.

– Итак, я знаю, чем вы занимаетесь, – заявляет женщина, заявляет Глория. Её голос звучит так быстро, что слова сливаются воедино. – Это из области того, что десять или двенадцать лет назад, стал возможным анабиоз, не так ли? Приостановка процесса старения и все такое. Я читала как-то об этом и пришла к выводу, хоть это и звучит красиво, но уж точно не для меня. Тем более то, что я узнала позже? А то, что все, кто участвовал в той программе, уволились после первого или второго сна.

– Во-первых, это не касательно процесса сна, – поясняю я, – во-вторых, это не для всех подряд.

– Ну насчет этого момента, я в курсе.

Полагаю, что она знает достаточно. По крайней мере она так считает.

– Глория, – произносит пёс. Но хозяйка пса игнорирует его.

– Ну и сколько раз ты уходил в те сонные дали? – интересуется она, переходя на ты.

Мысленно я ответил ей: «Шесть раз, и это не твое собачье дело».

– Чтобы ничего не делать и просто спать, – молвит она, – я имею в виду анабиоз, для этого требуется много денег. Итак, полагаю, что ты достаточно богат.

Продолжаю отвечать ей мысленно: «Ну вот опять».

И я не единственный, кто видит надвигающиеся неприятности.

– Оставь нашего соседа в покое, – произносит её песик.

– Ну да, и он наш сосед, – самодовольно растягивает она слова, – мистер Артему Тенор, живет прямо под нами, в квартире – 4-с.

Мне срочно нужен отвлекающий фактор и впервые в своей жизни, я закидываю вопросик псу: «Как тебя кличут?»

– «Спаситель душ», – с готовностью отвечает шелти.

– В самом деле? – изумляюсь я.

– Ну у меня не было выбора и меня особо не спрашивали, – поясняет он.

– Полагаю, что «Спаситель...» означает что ты кобель? – беря на себя смелость убедиться в этом воочию.

– Когда мы видели тебя в тот раз, ты еще пнул моего питомца…, – цедит слова Глория.

– Я споткнулся, – поспешно прервал её обвинения я.

– Это было еще до того, как я осознала, кто ты такой, – продолжала она, не обращая внимания на мои оправдания. – Мы как раз только что переехали в это здание. Поэтому определенно я не понимала, чем ты занимаешься. Но, честно говоря, видок твой так и кричал тогда, что от тебя веет только неприятностями.

– Бедами, – подсказывает её песик, – бедами.

– Ну не будь таким, – вещает она ему, но не переставая пялиться на меня. Полагаю, что сильнее сфокусироваться двум глазам, просто невозможно. Мне остается только принимать тот факт, что Глория провела тщательно расследование. Ей известна вся правда о моих финансах и отсутствии у меня семьи. И насколько я понял, она также обнаружила, что манифест был опубликован, когда мне было двадцать. Опубликован на Facebook, и поэтому вечно существующий.

«Я хочу жить в эпоху межпланетных перелетов. Солнечная система будет терраформирована, – такие вот словечки я тогда напечатал на своей страничке, в которые верю и сейчас, – и я смогу жить как настоящий турист».

И это четырнадцать лет спустя. Но если на меня взглянуть внимательно, моя внешность и ДНК подразумевают, что едва ли я достаточно взрослый, чтобы покупать выпивку или травку.

– Извините, но мне действительно необходимо попасть сейчас домой, – сообщаю я своим соседям.

– Позволь человеку покушать, – произносит Спаситель душ.

Напряженная улыбка исчезает, сменяясь яростной дозой, чего-то более худшего.

– У меня есть чутье на людей, – информирует она.

Такие слова, заставляют любого здравомыслящего человека отступить назад.

– И у нас есть много общего, – многообещающе продолжает женщина.

– Глория, – грустно вещает пёс, – мы уже обсуждали это.

– Мы с тобой мечтатели, – неожиданно уверяет она меня, – а мечтатели заслуживают того, чтобы быть вместе.

Спаситель душ, носится между нами. Это действие можно только приветствовать, ну с моей стороны уж точно. Кобелёк, представляет из себя двадцать фунтов гладкого меха, и мне приятно осознавать, что у меня появился сочувствующий друг. И мне хочется надеется, что он повлияет на неё. Или покусает её за лодыжку.

Но нет, увы. Эти собачьи глаза смотрят на меня снизу-вверх.

– Иди домой и поешь, – настоятельно советует пёсик, – и пока ты будешь трапезничать, внимательно изучи этот мир. Обещай пожалуйста сделать это, хорошо? Изучи, как мы относимся к нашим эгоцентричным и социопатичным гражданам. Это не значит, что я могу поделиться чем-то конкретным. В конце концов, существуют законы о неприкосновенности частной жизни и профессиональные стандарты.

От последних произнесенных слов, Глория начинает злиться. За свою короткую жизнь я никогда не видел, чтобы кто-то так быстро переходил от любви к ярости.

– Чёрт возьми, прекрати эту тираду, – раздраженно предупреждает она, размахивая кулаками в воздухе. Ты, маленькое отродье, у тебя нет никакого хренова права такое произносить.

– Ну тогда ударь меня, – отвечает ей пёсик, – и тогда у нас появится возможность перестать притворяться, что это лечение приносит успех.

– Да, ты прав, мне следует пнуть тебя как следует, – соглашается она.

Спаситель разворачивается боком: «Ну давай милая, попробуй».

Балансируя пакетами с продуктами, я ковыляю к своей квартире.

– Благодарю, – кричу я собаке.

И сдается мне, что он вовсе не собака, не так ли?

* * *

Я приземляюсь, а затем снова распрямляюсь, на этот раз облегчившись на сорок фунтов и далее передвигаюсь на цыпочках. Готовя и поглощая приготовленное, не создавая при этом, какого-либо шума. Это моя текущая цель. Мне совсем не хочется сообщать моей соседке снизу, о своем присутствии. Доедаю холодное рагу из устриц, а заодно читаю последние новости, касательно космических успехов. Каждая хорошая новость, это шанс.

Консорциум технологических компаний и эмансипированных ИИ (искусственный интеллект), планирует завоевание Венеры. Вот как они описывают свое предприятие – «завоевание, покорение». На Марсе есть своя собственная жизнь, хоть и микробная, но достаточно замысловатая, и именно поэтому ООН объявила этот мир навсегда закрытым для земных поселений.

А вот новые технологии позволили вымостить Венеру городами-пузырями и искусственными облаками, так что вторжение человечества, обойдется по стоимости, всего лишь десятой части нашего богатства и полувека неустанного внимания.

Холодное рагу закончилось, и теперь я твердо верю в Венеру.

Пробивает два часа ночи – время моего выхода из дома. Но кто-то мою хитрость предугадал. Этот кто-то оставил записку, приклеенную к моей двери.

«Спускайся вниз, когда у тебя появится такая возможность», – написала изящная женская ручка, на пожелтевшей от времени бумаге. «Пожалуйста», – было добавлено внизу. И далее: «Глория и Спаситель». Имя женщины было дважды подчеркнуто, как будто она была одержима собой.

В эту ночь никакого ресторана. Хочется быстро сделать покупки и вернуться домой, и в этом мне помогают роботы, которые в последнее время завоевали всю продуктовую индустрию. К рассвету, я возвращаюсь домой. Поглощаю и поглощаю пищу, и наконец удовлетворенный, я снова посещаю туалет. Однако водопровод производит то ли достаточно шума, то ли моя соседка еще более навязчива, чем мне показалось. Но по факту, она стучит в мою дверь. Разумеется, она не стучит каждый час, но сдается мне, что довольно часто. Днем или ночью, не важно, но, когда я бываю особенно зол и с хорошим самочувствием, я беру на себя труд изучить её через камеру наблюдения.

Глория, как я и ожидал, постарела, но изменения коснулись её не только в этом. Какой-то жалкий вид отчаявшейся женщины. Она совсем не улыбается, когда стучит в мою дверь. Даже глядя в объектив камеры, она не притворяется тем, кем является. «Ну будь мужчиной и поговори со мной», – такой посыл выражает её суровое лицо.

Она всегда стоит одна в моем коридоре. Её психотерапевт явно был заменен или запертый в конуре, находится дома. Если конечно пёсик уже не умер. Последний вариант, работает на меня. Но мужчина я, или нет, я никогда не отвечаю. Я даже не спрашиваю о Спасителе. Как только я толстею, я перехожу на Сойлент. И я всегда проверяю замки и сигнализацию, прежде чем спуститься вниз.

На этот раз я думаю о Венере. Нет, не о городах или искусственных облаках. Моя Венера – это царство кислоты и огня, и я обладатель крыльев золотого феникса.

С такими вот грезами, я просыпаюсь, если это так можно назвать.

Кто-то находится в моей комнате, стоит рядом со мной. Это Глория. Она произносит: «Посмотри какой ты худой. Как ты можешь так поступать с собой?»

Говорить еще слишком рано. Я даже не могу пошевелить ртом. Но я уже вижу, что дверь спальни открыта, а за ней и дверь моей комнаты. Замки взломаны, сигнализация отключена, и как только я немного приду в себя, я планирую сильно испугаться.

– Когда я встретила тебя, ты был так жалок, – говорит она. – Ты был болезненным и отчаявшимся существом. Затем я поняла, что ты впал в анабиоз.

– Я не впадаю в анабиоз, – поясняю я, – мы уже говорили об этом. То, что я делаю, это не сон или какой-либо другой процесс, встречающийся в природе.

– Это выглядит глупо, – выносит она вердикт.

Я закрываю глаза.

– Что, если весь мир рухнет, пока ты будешь находиться в таком состоянии? – интересуется её голос из темноты.

– Мы в любом случае все мертвы, – выдавливаю я из себя ответ.

Она издает неприятный звук.

Я концентрируюсь на глубоком дыхании.

– В итоге я стала алчной, – продолжает она, – я пришла к пониманию, что ты богат, достаточно испорчен и безумен. Вот я и подумала, в вдруг мне удастся что-нибудь вытянуть из тебя.

Я открываю глаза. Я нахожусь в состоянии страха и у меня совсем нет сил, чтобы издать хоть какой-нибудь звук. Женщина нависает надо мной.

«Мы в любом случае все мертвы», – кажется это были мои последние слова.

Но Глория не убивает меня. Ну уж точно, не в ближайшие несколько мгновений. Мы оба молчим, ожидая, когда мои сахарные инъекции помогут мне восстановиться. Затем, очень медленно и аккуратно, я сажусь. Она не пытается мне помочь. Я благодарен ей за это, но в то же время слишком зол на неё. Два образа. Далее моя левая рука падает с того, что не является моей кроватью, и что-то влажное касается моих пальцев. Теперь я понимаю, шелти средних лет, наблюдает за мной.

Собака ничего не произносит. На нем нет ошейника или чего-то там механического. Спаситель с таким же успехом может быть уже и мертвым, не имея больше право голоса.

– Есть два образа жизни, – констатирует Глория.

– Только два? – спрашиваю я.

– Как видишь, всего лишь два, все просто, – отвечает она и замолкает, решив, что сказала уже достаточно.

Я вызову полицию, – оповещаю я её, хватая телефон со стойки.

У Глории решительное выражение лица, когда ей хочется. Судя по её позе, она готова почти ко всему.

– Ты не напугаешь меня, – заявляет её тело, её глаза, – ты самый худший в своем проявлении.

Ну, ну, а мои проявления как раз и включают следующие действия: «Я выдвину против тебя обвинения во взломе. Тебе не так уж много нужно времени, для полного превращения в старуху. Вот тогда я и приду к тебе. Прежде чем я улечу на Венеру, я все еще буду молодым человеком. И какие будут у тебя при этом ощущения?»

Её решительность тает на глазах. Она рыдает.

Пёс обнюхивает ковер, мою руку. Ничто, в его темных глазах, не выдает ни малейшего признака интеллекта.

Мне хочется оттолкнуть его. Но почему-то я этого не делаю.

– Только не в тюрьму, – бормочет она.

Я опускаю ноги на пол.

Она наблюдает за мной, скрестив худые руки на груди.

– На моем телефоне, обозначен список продуктов, – наконец говорю я ей, – ты просмотришь его и купишь все это для меня. За еду заплатишь сама, доставишь мне и починишь все замки, которые сломала, тогда я не буду выдвигать против тебя обвинения… возможно.

Она кивает, затем улыбается, похоже что-то ей из этих действий понравилось.

– Поторопись пожалуйста, – настоятельно советую ей я.

Она кладет телефон на ладонь. Похоже именно там живут современные телефоны. В области ладони. Затем достает из кармана короткий поводок. Взмах руки с телефоном, заставляет поводок обвиться вокруг шеи тощей собаки и зафиксироваться там. Потом женщина начинает его дергать, по ходу наполовину придушив шелти, и ему не очень это нравится, судя по его сопротивлению.

– Нет, нет, – говорю я.

Она медлит в непонимании.

– Оставь пса мне, – транслирую я свое пожелание.

С застывшей улыбкой, она внимательно смотрит на песика.

– Давай, не тяни, – говорю я.

Глория оглянулась на меня и сказала: «Пока». Не знаю почему она так сказала. Дело не в её словах, а в её тональности. А если точнее, её тон был какой-то горько-сладкий, сложный. Я бы её переспросил, но у меня совсем не было желания, зацикливаться на странных настроениях этой женщины. Я был ужасно голоден, и думать ни о чем не хотелось, кроме десяти тысяч калорий, ожидающих меня на кухне.

– И не забудь закрыть дверь, с той стороны, куда направляешься, – добавляю я.

Входная дверь закрывается почти бесшумно. Игнорируя меня и не обращая внимания на брошенный поводок, собака несколько мгновений лениво обнюхивает пол, пустую баночку из-под таблеток, а потом, совершенно забыв, что я существую, направляется обследовать другие комнаты.

Когда я чувствую, что сил набралось достаточно, следую за ним.

Устричное рагу – это настоящее наслаждение, мороженное – покрытое помадкой. Я поедаю все, что стоит съесть. Правда немного переборщил с соевым соусом. Теперь я чувствую себя, отравленным газами, такие ощущения, что я стар. Пес время от времени наблюдает за мной, и я в конце концов начинаю говорить. Для проверки интеллекта пса. Однако он не проявляет ни малейшего намека на понимание, не говоря уж о таланте что-либо отвечать.

Один долгий поход в туалет и от еды остались только воспоминания.

А Глория все еще не вернулась.

Я смотрю на пса, смотрю на телефон. Далее приближаюсь к окну и спрашиваю улицу: «Ну и где эта сука?»

– Скорее всего, она уже на пути домой, – отвечает собака.

Не могу предположить, откуда исходит голос. Возможно прямо из пасти.

– Имеешь в виду, что уже внизу? – предполагаю я.

Спаситель душ трясет головой, явно в отрицании, что весьма странно видеть это движение у собаки.

– О чем ты говоришь? – начинаю я что-то подозревать.

– Глория переехала, – поясняет пёс, одиннадцать месяцев назад, она нашла новый дом и работу. Совсем в другом городе.

– Она не вернется за тобой?

– Я её не принадлежу, так что не вернется, – продолжает он объяснять, колючим и гордым голосом, – я совершенно свободное и независимое существо, мистер Тенор.

Я уставился на него.

Он стоит, ничего не делая.

– Оставь меня, – выказываю я, свое желание.

Вместо этого, он переходит в сидячую позу.

Я подхожу к выходной двери и открываю её.

– Ты вроде не глупый пёс, будь добр свалить отсюда и оставить меня одного.

– Ты же знаешь, что существуют два образа жизни, – молвит Спаситель.

– Я слышал об этом, – соглашаюсь я.

– У тебя есть возможность жить внутри себя, – вещает псина, – в качестве асоциального и эгоцентричного дурака.

Я выглядываю в пустой коридор, затем заново смотрю на него.

– Или что? – непонимающе спрашиваю я.

– Ну а мне то, откуда чёрт возьми знать это? – вопрошает собака.

Потом он хохочет надо мной. Во всю свою зубастую пасть. Эту эмоцию хорошо видно по его глазам. Все поведение пса, вызывает смех надо мной, и мне сложно описать, как это действует на человека.

* * *

Мои другие переводы -- на страничке ресурса CoolLib: https://coollib.net/a/266934

Примечания

1

 Сэндвич «Рубен» — американский гриль-сэндвич, состоящий из солонины, швейцарского сыра, квашеной капусты, русского соуса и кусочков ржаного хлеба. После сборки готовится на сковороде или в ростере. Часто ассоциируется с кошерной едой, но не является ею, потому что объединяет в себе мясо и сыр

(обратно)

2

Порошкообразный продукт, растворяемый в воде, призванный по замыслу его создателя, полностью заменить традиционную пищу. Разработан в 2013 году американским предпринимателем и программистом Робом Райнхартом (Rob Rhinehart). В апреле 2014 года поступил в продажу.

(обратно)

Оглавление

Два образа жизни

*** Примечания ***