Двенадцать разбитых сердец, или Уехал восточный экспресс [Бруно Бабушкин] (fb2) читать онлайн

Бруно Бабушкин Двенадцать разбитых сердец, или Уехал восточный экспресс

Глава 1. Неприятности Елены Николаевны в картах и в любви

Елена Николаевна Петрова, учитель по таджикскому языку в 1775 школе, открывшейся 10 января¹ несколько лет назад, едва сдерживала свою ярость. Дело в том, что у нее должно быть «окно» и свидание с харизматичным Константино Сердцеедо. И сейчас, уже второй день подряд, это свидание беззастенчиво срывает ученик 7-А класса Миша Захаров. Он задает ей разные противные вопросы, ставит её в тупик, а когда она заявляет, что больше на его вопросы отвечать не станет, говорит, что это её обязанность, и нудным голосом зачитывает по памяти статью №39 из «Законов школы 1775»: за каждый не отвеченный им вопрос учитель обязан в конце учебного года прилюдно прыгать на одной ноге и петь песню «Я тебя люблю, Наташа!» или «Я тебя люблю, Василий!». И Елена Николаевна честно отвечала на эти вопросы уже семь лет…

Но когда вчера он сорвал ей свидание, и расстроенный Константино написал ей, что если она его любит, то должна прийти в условленное место в то же время завтра, она решила пригласить Константино на праздник Конца учебного года. Решила заменить в песне все имена «Василий» на «Константино» и таким образом признаться ему в любви! Но когда бедная Елена Николаевна избавилась от Миши, секретарь Нина Алексеевна сказала, что они опаздывают на педсовет. В тот же день Константино Сердцеедо оставил записку: «Я тебя люблю, а ты меня – нет, но Ларисе я точно понравлюсь!» и бросился в пасть акулы Ларисы.

Но вернемся к Елене Николаевне. Она зашла в актовый зал, где проводились педсоветы, извинилась за опоздание и села. Директор Элеонора Фёдоровна сказала: «Для начала снижаю жалование Елене Николаевне Петровой. И ещё: собирайте вещи, Нина Алексеевна, Вы уволены!». Послышался нечеловеческий крик: «Нееееееет!!!», и Нина Алексеевна упала в обморок. Позвали уборщицу Полину Егоровну. Убитую горем секретаршу вынесли. Директор сделала многозначительную паузу. Повисло гробовое молчание. Слышно было только, как шептались Наталья Егоровна с Еленой Борисовной, учителя с мизерным стажем. «Молчать! – гаркнула Элеонора Фёдоровна, – Я думаю, все второстепенное – еду для детей, отопление школы и прочую ерунду – мы обсудили на прошлом педсовете. Давайте поговорим о Главном», – многозначительно сказала она и обвела учителей испытующим взглядом.

Глава 2. Дружный коллектив школы 1775

Перед тем как Элеонора Фёдоровна расскажет заинтригованным учителям о Главном, надо сказать пару слов об этих замечательных людях.

Для начала расскажу вам о самой Элеоноре Фёдоровне. Сей замечательный человек – директор этой школы. Но она безумно трудолюбива и потому ведёт у детей от первого до одиннадцатого класса ещё и замечательный, полезный предмет «История русского мата». Она считает этот урок самым важным и ценным. Директор любит и почитает мат и при любом удобном, а также не удобном случае, обогащает свою речь этими жемчужинами русского языка. В дальнейшем вместо ее красноречивых слов я буду давать менее поэтичный, но более приличный их вариант. Из учителей её никто не любит, но все боятся, ведь коллектив отлично помнит избиение Марии Рувер-старшей, впоследствии уволившейся. Элеонора Фёдоровна обладает скверным чувством юмора, дурным характером и слегка прихрамывает.

Нина Алексеевна Мечникова также заслуживает внимания. Она была секретарём и завучем по совместительству. А погубило её чрезвычайное благородство: Мечникова была против нужного и поучительного предмета «История русского мата» и вообще не материлась. Её уста никогда не произносили даже сленгового слова! Однажды она написала письмо в министерство образования с жалобой на директора. Но у Элеоноры Фёдоровны был верный сокол Устинчик. И когда благородная женщина была готова опустить письмо в почтовый ящик, слуга коварного директора перехватил его и оставил на щеке Нины Алексеевны шрам в виде дули. После этого инцидента она сделала пластическую операцию и твердо решила не сдаваться. Ее стараниями было создано подпольное общество СМИЭФН (Скажи Мату И Элеоноре Фёдоровне Нет). В это общество входили все, кроме Элеоноры Фёдоровны. Но на первом же собрании СМИЭФН Нину Алексеевну вызвали в кабинет директора…

Глава 3. Первый удар и первая надежда

– Зачем же Вы так, Нина Алексеевна? – этими словами встретила опешившую бунтарку директор школы. Далее последовала волна жемчужин русского языка, которую мы опустим в целях приличия.

– Я не хочу, чтобы Вы учили детей всяким гадостям! Вы нас боитесь! И боялись бы больше, если бы среди нас был мужчина! Поэтому Вы не допускаете сюда мужчин! Но когда появится Он, Ваше матерное королевство обратится в прах! – ответила Нина Алексеевна с жаром.

За дверью послышался реквием Моцарта. Устинчик вылетел в коридор. Музыка прекратилась. Верный сокол Элеоноры Фёдоровны вернулся к недоеденным семечкам.

Элеонора Фёдоровна сказала грозно:

– Да?! Вы говорите, я вас боюсь? Я просто медленно вас уничтожаю! И должность завуча возьму сама! Вы недостойны этого занятия! Хотите, покажу сейчас свою Вам силу?! Учителем по информатике я сделаю мужчину! – сказала Элеонора Фёдоровна, от ярости заговорившая стихами.

– Мужчина – он, конечно, все изменит! И скажем мы ему после свержения тирана (хотя на первый взгляд Вы кажетесь обычным, заурядным человеком): «Ты не самолет подбил – НЛО ты подстрелил!» Пушкин… – триумфально начала Нина Алексеевна.

– Да-да, очень люблю и Пушкина, и Ядрышкина, – сказала Элеонора Фёдоровна, которая понятия не имела, кто такой Александр Сергеевич Пушкин.

– И мы устроим пир и будем напиваться Вашей кровью, и в нашей мы Империи Добра будем и петь, и танцевать, и говорить: «Ура!», – не менее триумфально закончила Нина Алексеевна.

– Приём окончен, – поставила точку в разговоре директор.

Нина Алексеевна выбежала из кабинета и от счастья начала петь песню «Лала-ла-ла-бум». Она бежала домой и вся светилась! Секретарь во всех красках представляла себе свержение с поста директора Элеоноры Фёдоровны: их сражение на мечах, смертельный для Элеоноры Фёдоровны удар учителя информатики, триумф и постройка Империи Добра на развалинах Матерного Королевства.

По дороге Нина Алексеевна встретила Елену Николаевну. «Здравствуйте, Елена Николаевна! Кровавый коршун навис грозной тенью над нашей школой! В школе творится беззаконие, Элеонора Фёдоровна плохо влияет на детей! Они ругаются как сапожники, даже хуже! Она возгордилась, и это ее погубит. Надеюсь, она не додумается меня уволить, иначе все пропало», – сообщила Нина Алексеевна и побежала домой. Елена Николаевна улыбнулась. Она была двойным агентом.

Глава 4. Главное

Это событие произошло ровно семь дней назад. А теперь давайте вернемся к тому историческому педсовету.

«Семь дней назад я говорила с ныне уволенной Ниной Алексеевной Мечниковой. Она, это жалкое, ничтожное существо, обвинила меня в том, что я боюсь СМИЭФН и поэтому не разрешаю мужчинам – якобы последнему ключу к вашей свободе – преподавать здесь. Да будет вам известно, что её болтовня, этот лепет таракана перед Гансом Христианом Андерсеном – ложь (Элеонора Фёдоровна была уверена, что Андерсен – это благородный рыцарь пятнадцатого века). И в доказательство этого я назначила на пустовавшее место учителя информатики (многозначительная пауза…) мужчину!».

Послышался шёпот. Реакция учителей была неоднозначной: некоторые запели, другие упали в обморок. Но большинство принялось плясать вокруг бюста Иоганна Гуттенберга. Уборщица Полина Егоровна зловеще засмеялась. А учитель математики Наталья Ивановна Бум начала биться головой о стену. Сокол Устинчик трижды облетел вокруг центра зала, издал страшный звук, отдаленно напоминающий смех, и вылетел в коридор. В довершение всего Элеонора Фёдоровна включила композицию «В пещере Горного короля», причем, самую её кульминацию. Неожиданно раздался выстрел. Вся эта чертовщина замерла. Одиннадцать пар глаз уставились на Елену Николаевну. Её рука сжимала пистолет, из него шел дымок: «Не волнуйтесь, никто не пострадал, я стреляла в потолок. Я требую тишины!».

Элеонора Фёдоровна неловко кашлянула и сказала: «Встречайте! Егор Викторович Ковалёв!»

Дверь в актовый зал открылась, и вошёл Он.

Глава 5. Пир на весь мир с окончанием в полиции

Это был мужчина среднего роста, полноватый, с карими глазами и черными, очень короткими волосами (то, что в современном мире называют ёжиком). Усов и бороды он не имел, однако был близорук и посему носил очки.

Его появление вызвало море оваций! Учителя влюбились в мужчину с первого взгляда! Элеонора Фёдоровна решила ковать железо, пока горячо, и сказала: «Предлагаю отпраздновать появление Егора Викторовича в нашем коллективе в ресторане «Синяя корова». Все поддержали её предложение и направились в ресторан.

Ресторан «Синяя корова» оказался грязным тёмным баром с алкоголиками, барахтающимися на полу, с неприветливым рыжим барменом без руки и с жалкими пародиями на Босха на стенах. Элеонора Фёдоровна была постоянным посетителем этого сомнительного заведения, поэтому её знакомый алкоголик, завидя её, нечленораздельно промычал:

– А-а-у! Привет, Ноооора!

– Пошёл к черту, грязный тролль! – моментально ответила Элеонора Фёдоровна.

Она забронировала столик (булыжник, подозрительно похожий на один из камней Стоунхенджа) и рассадила всех по местам. Не дав опомниться бедным учителям, она сразу подняла свою кружку (все пили пиво):

– Сегодня у нас замечательный день! К нам пришел Егор Викторович… Этот добрый, умный, красивый, вежливый, харизматичный мужчина… – сказала она и запнулась.

Егор Викторович попросил стакан сока.

– Я не пью алкогольных напитков, – сказал он и улыбнулся, – И не курю…

Видя, что шокированная Элеонора Фёдоровна остановилась, обрадованная Наталья Ивановна, учитель математики, разошлась:

– К чему это жалкое пиво, когда есть шампанское?! Плачу за всех! – тут она запнулась, увидев, как Егор Викторович заказывает «бабушкину котлетку с пюрешкой», но взяла себя в руки и продолжила:

– Официант, принеси семь бутылок шампанского brut! И в духе старика Джимми, пожалуйста! – закончила она и подмигнула.

Официант шутки не понял, но в глазах Элеоноры Фёдоровны это возвысило учителя математики несравненно.

Через некоторое время под воздействием алкоголя Мария Рувер-младшая начала петь, и песня эта была посвящена единственному мужчине:

«Он умный и хороший,

Он милый и пригожий,

Он самый распрекрасный человек!

Его все почитают

И все прекрасно знают…»

Тут подхватили все остальные:

«Он Викторович,

Егор он,

Ковалёв!»

Но виновник торжества уже не слышал этой песни, он звонил в полицию. Через полчаса полицейские скрутили учителей и поехали выписывать штрафы за хулиганства в нетрезвом виде.

Глава 6. Первый день

Егор Викторович не спал. Его мучала совесть. Зачем он вызвал полицию? Злоупотребление алкоголем нельзя наказывать, его нужно лечить! Зачем он вызвал полицию? Проклятье!..

Егора Викторовича мучала бессонница. Зачем он вызвал полицию?..

Наконец он заснул. Но приснилась ему лекция Владимира Жданова²:

«Любая пропаганда культуры пития – это преступление, – тут Жданов неожиданно с укоризной посмотрел на Егора Викторовича, – а Вам, дорогой мой, должно быть стыдно, Вы допустили питие алкоголя! А могли бы пресечь на корню! Господа! – обратился оратор к слушателям, – предлагаю ввести смертную казнь! Таких как Егор Ковалев, нужно казнить!». Жданов вытащил мачете и со страшной гримасой стал точить его о трибуну. Егору Викторовичу стало очень-очень стыдно. Он взмолился: «Помилуйте, господин председатель!» Но Жданов был непреклонен. Он настаивал на прилюдной казни. Окружавшие Егора Викторовича люди повалили его на пол, связали и понесли на сцену. Раздался пронзительный звон будильника, и Егор Викторович вскочил, обливаясь холодным потом.

Пора была собираться на работу, но Егор Викторович думал не об этом. Он решил создать КТЛ (Клуб Трезвых Людей). Поэтому вместо классного журнала Егор Викторович положил в портфель сборник рассказов Антона Павловича Чехова. Глянув на часы, он понял, что опаздывает и пошел завтракать, не побрившись.

За столом его ждала жена. Егор Викторович очень любил и уважал свою жену. Она относилась к нему так же.

– Роза, в этой школе такой замечательный коллектив! – сказал он, – Эти прекрасные люди приняли меня как родного. Однако есть у них пагубная страсть к алкоголю… Но я решил основать КТЛ. Тогда для меня это не будет проблемой!

С этими словами он схватил портфель и направился на работу.

В школе он первым делом зашел к Элеоноре Фёдоровне. Она была одета в довольно безвкусное синее платье.

– Дорогой Егор Викторович, здравствуйте! – сказала она и улыбнулась, явив миру свои жёлтые зубы, – Вы – наш спаситель, наш герой, пришли в трудное для нас время! В нашу частную школу ходит очень мало людей. А значит, и платят мало. Некий мистер Уткин, инвестор нашего учебного заведения, давно требует свои дивиденды, а их нет. Вы должны, обязаны нас спасти! Если Вы не привлечёте детей в школу, то обязательно своей харизмой убедите его отодвинуть дату оплаты долгов! – она замолкла, – Но я отвлеклась. Ведь Вы у нас сегодня первый день.

С этими словами она вручила ему расписание звонков на уроки и перемены.

– Ваш урок сейчас начнётся, – сказала она.

Егор Викторович выбежал из кабинета директора и направился в кабинет информатики…

После своего второго урока учитель вошел в столовую. На завтрак давали запеканку и чай. На поваре директор экономила, поэтому им был восьмиклассник Рома Петян. Это был довольно полный мальчик, потому что блюда свои он любил дегустировать в больших количествах.

Взяв завтрак, Егор Викторович сел за учительский стол. Там сидели одиннадцать его коллег и уборщица. При появлении Ковалёва все выпрямились, заулыбались. Егор Викторович принялся за запеканку. Учителя и уборщица с живейшим интересом наблюдали за этим любопытным процессом.

Оставив лишь приятные воспоминания о сием блюде, он выпил чай и вытащил из кармана живого голубя, бумагу, конверт, перо и чернильницу. Учителя настороженно глянули на него. Мужчина обмакнул перо в чернильницу и начал что-то писать.

– Пишите письмо? – вдруг спросила учитель английского языка Мария Рувер-младшая.

– Да, – ответил учитель информатики, не имевший ни малейшего желания поддерживать разговор.

– Почему же Вы не воспользуетесь SMS или хотя бы шариковой ручкой, – не унималась Мария Рувер.

– Не доверяю я этим современным технологиям, – мрачно ответил Егор Викторович.

– А как же Вы тогда преподаете информатику? – удивилась Мария.

– Для меня и самого это загадка, – философски заметил он.

Повисло гробовое молчание.

– Кому же Вы пишите? – вдруг спросила Елизавета Петровна, учитель химии.

– Я пишу своей жене, – ответил мужчина.

Все учителя захихикали:

– Мы Вам не верим, Егор Викторович! Признайтесь, Вы лжете! У такого горячего мужчины как Вы просто не может быть жены!

– Вы можете мне не верить, но жена у меня есть. И я ее очень люблю, – сказал Егор Викторович и запечатал письмо.

Последовал смех.

– Спасибо за компанию, до встречи! – сказал Егор Викторович и вышел.

Он пошел в маленькую комнату для швабр, с разрешения директора переоборудованную Егором Викторовичем в кабинет отрезвления, и с любовью посмотрел на свое детище. Потом он выключил свет и направился домой. Первый рабочий день в школе 1775 закончился.

Глава 7. Сеанс спасения души от пьянства и прочего хулиганства

Придя на следующий день с утра на работу, Егор Викторович увидел 6-классников, 7-классников, 8-классников… Они сидели на корточках и все как один смотрели в телефоны.

– Что вы делаете, дети мои? – спросил у ребят Егор Викторович.

– Смотрим чисто крутое видео Кати Псович в ТикТоке, – ответил сын Элеоноры Фёдоровны Коля Туктук.

– Кто такая эта Катя Псович? – вопросил Егор Викторович.

– Не знать Катю Псович?! – пристыдили его дети.

– Так кто она?

– Она круче всех! Она топ! Она супер!

– Супер кто?!

– Супер звезда!

Егор Викторович пожал плечами и направил стопы свои в кабинет информатики. Там сидели восьмиклассники и с ужасно умным видом что-то чертили в своих тетрадях. «Чертята», – подумал учитель информатики.

Когда прозвенел звонок, Егор Викторович с облегчением вздохнул и направился на завтрак. Прошло два урока, и посему Егор Викторович очень устал. Но долг есть долг, и после завтрака надо было провести сеанс отрезвления.

Рома Петян давал на завтрак истинный шедевр кулинарии – бутерброды с колбасой. Несмотря на то, что Рома Петян называл их колбассо-итальяно, колбаса подозрительно смахивала на подпорченную, особенно с учетом того, что повар вопреки обыкновению не дегустировал свое творение. После этих наблюдений Егор Викторович решил от завтрака отказаться, взял один чай и сел за учительский стол. Двенадцать пар глаз уставились на него. Мужчина решил начать издалека:

– Вы знаете, великий доктор Кляйдун недавно стал практиковать интересный способ лечения…

– Лечения чего? – перебила его Марфа Ивановна, учитель истории.

– Алкоголизма, – сказал, можно даже сказать – отрезал, Егор Викторович.

– И Вы хотите опробовать этот метод на нас? – очаровательно улыбнулась Элеонора Фёдоровна, – ладно, так и быть. Это мой долг как директора школы, и я буду первой, – с героическим видом закончила она.

– Протестую, я должна быть первой, – сказала Елизавета Петровна, – это мой долг как учителя химии.

Учителя начали вежливо протестовать: каждая женщина хотела быть первой.

– Ну хорошо, решайте сами, кому быть первым, и отправьте его в кабинет отрезвления, –сказал Егор Викторович, несколько удивленный настолько сильным желанием коллег лечиться.

Как только мужчина вышел, учителя принялись драться за первое место.

Перечитывая в кабинете «Учебное пособие отрезвления окружающих для чайников» раз десятый, Егор Викторович понял, что пыл его остыл. Но не дав ему опомниться, в комнату вошла Элеонора Фёдоровна с синяком под глазом. Егор Викторович вздохнул и произнес:

– Что побудило Вас начать употребление алкогольных напитков?

– Вы, – ответила Элеонора Фёдоровна.

– Судя по медицинской справке, Вы начали пить задолго до моего появления в Вашем учебном заведении.

– Да, но я как Ассоль ждала Вас, принца на Алых парусах. И коротая время, напивалась пивом.

– Что могло бы побудить Вас закончить питие алкоголя?

– Вы!

– Каким образом?

– Женитесь на мне!

– Я женат и люблю свою жену!

– Не верю, что у Вас есть жена. Вы морочите мне голову! Вы просто не хотите на мне жениться! – Элеонора Фёдоровна начала рыдать, размазывая косметику по лицу. За время нахождения Егора Викторовича в коллективе она и другие учителя искренне его полюбили.

Два часа доказывал Егор Викторович факт существования своей жены, даже показал ее фотографию. Но Элеонора Федоровна не поверила. Егор Викторович плюнул и переменил тему:

– Быть может, Вы курите?

– Да.

– Из-за чего?

– Из-за Вас.

Егор Викторович не хотел начинать всё с начала и поэтому сказал:

– Ладно, не в этом суть.

– Согласна, суть в том, что я Вас люблю. Женитесь на мне!

– В десятый раз повторяю: я женат и люблю свою жену, – устало вздохнул мужчина.

– Мне больно, когда Вы так говорите. Почему Вы так упрямо не хотите сказать мне правду? Я не в Вашем вкусе! Неужели я недостаточно красива? Или Вы считаете, я плохо готовлю? Хотя с этим у меня действительно не всё так радужно (Элеонора Фёдоровна вспомнила, что с прошлой недели питается в общественной столовой, так как кухню свою просто взорвала). Но вообще я девушка мечты любого мужчины. И если Вы не предложите мне руку и сердце, есть масса других желающих (она вспомнила слабовидящего дворника Архипа, который в прошлом году по ошибке сделал ей предложение). Но видя отсутствие у собеседника желания пламенно признаться ей в любви, она заняла другую позицию:

– Всё, Вы меня довели…

Элеонора Фёдоровна начала биться головой о стену и истерично кричать.

Егор Викторович, не ожидавший такого поворота событий, испугался и спрятался под стол.

На крики прибежала уборщица Полина Егоровна. Она была вся накрашена-перекрашена: на щёки были неумело наложены румяна, ресницы и брови сделались иссиня-чёрными, веки стали ярко-голубого цвета с блёстками. Настоящие модницы, конечно, глубоко осудили бы такой макияж, но не будем критиковать глубокоуважаемую Полину Егоровну, ведь накраситься хоть как-то через пять минут после жестокой драки – это уже дорогого стоит! Итак, она, недолго думая, бросилась на Элеонору Фёдоровну с кулаками. А та моментально забыла роль умирающего лебедя и начала активно драться с уборщицей.

И вдруг раздался взрыв. В стене образовался косой проем, в который эффектно вошла Елизавета Петровна на высоких каблуках и в розовом платье. Естественно, оно (платье) было всё усыпано блёстками: учителя считали, что это очень красиво. Но мы отошли от темы. Учитель химии в отчаянии решила сама сделать Егору Викторовичу предложение. Но даже после длительного поиска последнего глазами, она не нашла его в комнате! «Ой, спугнули мы его, ой, потеряли Егорушку нашего, ненаглядного красавчика распрекрасного!» – зарыдала Елизавета Петровна. Дерущиеся остановились, и все вместе громко заплакали…

А Егора Викторовича уже и след простыл! Колоссальное впечатление на него произвёл выход Елизаветы Петровны – мужчина принял его за газовую атаку. Дрожа всем телом, бедняга бежал в противогазе домой. Закрыв за собой дверь, Егор Викторович первым делом написал Элеоноре Фёдоровне письмо и отправил его с голубем:

«Уважаемая Элеонора Фёдоровна, я увольняюсь из Вашего учебного заведения по той причине, что работа в нём опасна для моей жизни. А у меня жена. Вещи мои пришлите мне с Энрико (моим голубем).

Егор Викторович Ковалёв»

Глава 8. Прошение о возвращении

Элеонора Фёдоровна была в зале, когда к ней пришло Письмо. Остальные учителя и уборщица тоже были там. С траурным видом они смотрели на этот конверт. Директор боялась его открывать и поэтому медлила. В конце концов она сделала над собой усилие и взяла в руки нож (кухонный, ножа для открывания писем они не держали). Элеонора Фёдоровна сделала резкое движение, вскрыла Письмо и почувствовала резкую боль. Она глянула на палец… Из него хлестала кровь. Полина Егоровна перекрестилась. Но порезанный палец для директора не был преградой. Решительно она взяла Письмо в руки и прочитала Его… Бюст Иоганна Гуттенберга со звоном разбился об пол. Раздался нечеловеческий крик. Но Элеонора Фёдоровна взяла себя в руки.

– Голубя – в темницу. Письмо – сжечь! – приказала она.

– Простите! Нет у нас темницы. Не велите казнить… – пролепетала Полина Егоровна, на которую огромное впечатление произвёл порезанный палец Элеоноры Фёдоровны.

– Казнить провинившуюся Егоровну. Приговариваю её к смерти через четвертование! – окончательно вошла в роль Императрицы Всероссийской: Новгородской, Владимирской и т. д. и т. п. Элеонора Фёдоровна.

– Извините нас, негодников, нет коней в Вашем царстве-государстве, – более твёрдо сказала уборщица, которая начала потихоньку приходить в себя.

– А что же в моём царстве-государстве есть, коли нет коней и темницы, ответь мне, девка!

– возмутилась Императрица Элеонора.

После этого уборщица окончательно пришла в себя и сказала:

– Слушай, Императрица Всероссийская, ты что, совсем берега попутала?

Элеонора Фёдоровна поняла, что зашла далековато. Поэтому она решила сменить тему:

– Итак, чтобы вернуть нам нашего мужчину, надо применить всё красноречие, что у нас есть. Поэтому со мной на переговоры пойдут Наталья Ивановна, Елизавета Петровна и Марфа Ивановна.

Переговорщики написали письмо Ковалёву и отправили его с Устинчиком. Голубя Егора Викторовича, которого, как мы помним, звали Энрико, посадили в ящик из-под апельсинов…

Вскоре письмо дошло до адресата. Адресат быстро открыл его и прочитал:

«Премногоуважаемый Егор Викторович, здравствуйте! Пожалуйста, не уходите от нас – Вы разобьёте двенадцать сердец. Мы же не знали, что Вы такой восприимчивый – впредь будем более деликатными. Подробности Вашего возвращения в коллектив обсудим в школьной беседке в 16:30.

С любовью, Ваши друзья, хотя мы надеемся, что Вы нас любите, как женщин.

P.S. Если не придёте в беседку в указанное время, мы Вашего голубя (а он у нас в плену) съедим по французскому рецепту и будем злорадно смеяться.

P.S.S. Хотя… Сильно он нам нужен, этот Ваш голубь. Свернём ему шею – и делу конец».

Егор Викторович ещё раз удручённо перечитал письмо. Скоро надо было идти на встречу – вариант, при котором Энрико свернули бы шею, Егор Викторович не допускал. До указанного часа оставалось совсем немного времени, но надо было сделать очень много. Первым делом мужчина написал завещание. Вопреки ожиданиям, оно вышло отнюдь не внушительным. Вот его содержание без сокращений по вышеуказанным причинам:

«Всё моё имущество, движимое и недвижимое, оставить Розе, моей жене. А ещё передайте ей искренние сожаление покойника о том факте, что он умер. В утешение ей скажите, что и его самого сей факт ужасно огорчает. Похороните его (а он – это я, Егор Викторович Ковалёв) в той одежде, в которой его найдут.

Егор Викторович Ковалёв»

Затем он пошёл в гардероб и долго выбирал своё последнее одеяние. После тяжелых раздумий Ковалёв надел белую рубашку, чёрные туфли и красные штаны – чтобы не было видно крови. Настал самый сложный момент: надо было прощаться с женой. Боясь расстроить её, Егор Викторович решил заходить издалека:

– Ты знаешь, Роза, собаки очень чуткие существа…

– Знаю-знаю, только если ты меня сейчас будешь отвлекать от готовки блинов, они сгорят, и придётся варить пельмени! – ответила жена, погружённая в домашние дела.

– А если я сегодня не приду домой, ты сильно расстроишься? – тихо спросил супруг.

– А когда же ты тогда придёшь? – удивлённо спросила Роза.

– Быть может, никогда, – ещё тише ответил Егор Викторович.

– Это ещё почему? С какого это перепугу? Я тут стараюсь, блины готовлю, как для слона (Егор Викторович с тихой грустью посмотрел на своё пузико), а он говорит, не придёт!

– А может, это не от меня и зависит… – пролепетал Егор Викторович.

Роза в ужасе посмотрела на своего супруга:

– Что же ты такое натворил? Неужели всё настолько серьёзно?

Егор Викторович кивнул жене, обрадовавшись понятливости Розы. А последняя продолжала:

– Неужели прямо на электрический стул?! Или расстрел? Или вообще голову с плеч? Казнь через повешение, четвертование, вечная каторга? Боже мой, не молчи, только не молчи! Я всё пойму: потасовку в баре, наркотики… Хотя… Нет! Не пойму. Но ты не такой.

Егор Викторович, испугавшийся сначала реакции Розы, облегчённо вздохнул, а Роза продолжала:

– Если совершать преступление, то ты это сделаешь изящно. Признайся, это ты отравил американского посла?! Если да, я тебе это прощу. Омерзительный тип. Ещё с усиками этими, – с этими словами она стала крутить кистями у лица супруга, выразительно показывая те самые американские усики.

– Роза, я не преступник. Я… Я… – Егор Викторович не знал, что сказать, – Егор. Викторович. Ковалёв.

– Боже, какой ты у меня герой! Как значительно вышло. Какой ты молодец! – сказала супруга.

Ковалёв покраснел от ощущения собственной значимости.

– Ну, присядь на дорожку, – с этими словами жена усадила его на пуфик.

Супруг глянул на часы. Надо было выдвигаться. Он умоляюще посмотрел на жену.

– Ну, с Богом! – поняла всё без слов Роза и сама выставила мужа за дверь.

Егор Викторович облегчённо вздохнул. Но предстояла встреча в беседке – на глаза стали наворачиваться слёзы. Однако Егор Викторович взял себя в руки, тяжело отошёл от двери и направился в сторону школы. По дороге он встретил дворника Архипа. Архип сказал: «Смеётся тот, кто смеётся последний! Не унывай, братишка, всё будет хорошо. Победишь ведьму Нору с бандой!» Дворник был глубоко озлоблен на Элеонору Фёдоровну потому, что по ошибке сделал ей предложение, и теперь она ему постоянно подмигивает. Сначала отрывает от работы, внимательно смотрит на него и потом неожиданно подмигивает! Это очень раздражает Архипа. Распрощавшись с дворником, Егор Викторович понял, что подходит к зданию школы. Там его ожидали Элеонора Фёдоровна, Наталья Ивановна, Елизавета Петровна и Марфа Ивановна с двухметровым плюшевым медведем.

– Это Вам, Вы наш хороший! – с улыбкой сказала Наталья Ивановна и вручила опешившему Егору Викторовичу медведя.

– Спасибо, но не забывайте, зачем мы сегодня собрались. Мы должно обсудить вопрос освобождения Энрико. Я ради него готов на всё, – сказал великий переговорщик Егор Викторович.

Учителя, словно коршуны, посмотрели на маленького беззащитного Егора Викторовича.

– Уважаемый Егор Викторович, наши условия таковы: Вы просто подпишите этот договор, – заявила Элеонора Фёдоровна и вручила ему помятый листок. Егор Викторович стал читать вслух:

«Столетний договор.

Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие сто лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 3,1415 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.

Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна

P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик! Элеонора Фёдоровна».

«Вот змея, говорит, ошибки подправит, а сама любовное послание оставила!» – подумала Елизавета Петровна и от досады плюнула на Устинчика, который тоже присутствовал на встрече. Последний что-то невнятно крякнул (наверное, птичий мат) и улетел в школу.

«Ну, Нора, один: ноль в твою пользу, гадина такая!» – подумала Наталья Ивановна.

«Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», поговаривал Чингисхан, – с достоинством вслух сказала Марфа Ивановна и нахмурила брови.

Егор Викторович на это внимание не обратил, а обратил на другое:

– Простите, Вы считаете, что я буду жить ещё сто лет?

– Дай Бог Вам здоровья! – ответила Элеонора Фёдоровна.

– Боюсь, лет через восемьдесят, Вы до меня не докричитесь. Далековато будет… – задумчиво заметил Егор Викторович.

– Да, до Петропавловского собора далековато. Придётся изменить текст договора. Элеонора Фёдоровна взяла карандаш и внесла коррективы:

«Семидесятилетний договор.

Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие семьдесят лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 4 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.

Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна

P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик, чмок, чмок, чмок! Какой же ты умный и харизматичный! Элеонора Фёдоровна».

– Теперь подпишу. Только постскриптум меня смущает. Я же женат… – сказал, ознакомившись с содержимым нового договора, Егор Викторович.

– Опять завёл свою шарманку! – возмущённо заявила Марфа Ивановна.

– Как же Вам не стыдно?! Так нас бессовестно обманываете! А мы Вас так сильно любим, – сквозь слёзы воскликнула Элеонора Фёдоровна.

– За что Вы с нами так, Егор Викторович?! – вопросила Елизавета Петровна.

– Что мы Вам сделали?! – запричитала Наталья Ивановна.

– Вы почему-то не желаете поверить в факт существования моей жены, Розы. Разве это моя вина? – ответил на это Егор Викторович

«Застенчивый слишком, боится нас. Голубя получит и сбежит. Надо бы его растрясти!» – подумала Элеонора Фёдоровна и решила принять меры.

А Егор Викторович подписал документ и вопросил:

– А где же Энрико, мой малыш? Отдайте его мне!

– Сначала – прогулка, потом – голубь. Мы идём в парк имени Петра Норольтского! – ответила Элеонора Фёдоровна и сделала многозначительную паузу.

– Нет. Мне голубь нужен, а не прогулка в компании опасных людей! – воскликнул Егор Викторович.

– Сначала прогулка в нашей, глубоко приятной Вам компании, – Элеонора Фёдоровна сделала акцент на этих словах, – а потом голубь! Или шашлык из его мяса. А Вы поверьте, мы знаем вкус мяса! Мяса и крови! Мы словно акулы. Чуем кровь за километр.

Егор Викторович с опаской дотронулся до свежего пореза бритвой на своей щеке:

– Стойте, не так быстро. В парк идём завтра. И завтра Вы отдаёте мне Энрико.

Егор Викторович пулей вылетел из беседки и побежал домой.

– Рано ты пришёл, мой герой! Не задержало тебя надолго дело твоё государственной важности! Слава Богу! – встретила супруга Роза.

А Егор Викторович сел в кресло и уснул. Ну что же, спи хорошо, завтра у тебя тяжёлый день!

Глава 9. Охота на кротов

Егор Викторович чихнул: прямо в нос ему сыпался перец. Он удивлённо огляделся вокруг… И увидел четверых коллег! Они трясли над его лицом разорванным пакетом со специями. «Помогите!» – успел только крикнуть мужчина, и почувствовал перец уже на языке.

– Так, он у нас майский. Марфа Ивановна, как надо готовить майских? – спросила Элеонора Фёдоровна.

– «Из майских мужчин вкуснее всего получаются супы», – ответила цитатой из поваренной книги Марфа Ивановна.

– А я слышала, из них получается отменный плов! – вмешалась в разговор Елизавета Петровна.

Тут Егор Викторович наконец выплюнул перец и спросил:

– За что? За что вы так со мной? Зачем хотите съесть меня?

– А почему Вы нас не любите? Мы в отчаянии! – крикнула Элеонора Фёдоровна.

– Неужели это повод, чтобы съесть брата своего?! – вопросил мужчина.

– Да в том-то и дело, что Вы не хотите стать нашей родной душой! Не хотите! Вот чем мы Вам не угодили?! Например, я. Наталья Ивановна, подтвердите, что я – эталон красоты! – продолжала причитать директор.

– Вы – явно не красавица, а вот мне бы позавидовала сама Афродита! – дерзко ответила Наталья Ивановна Бум.

– Ах ты маленькая гадючка ничтожная, омерзительная тварь! – брызнула ядом Элеонора Фёдоровна и ударила её в нос.

Началась драка, учителя смешались в безликой куче, слышны были только вопли. Егор Викторович с ужасом смотрел на них: он думал о вреде драк в общественных местах. Вокруг собралась толпа, люди смеялись над Ковалёвым, показывали на него пальцем. Егору Викторовичу стало очень-очень стыдно. Неожиданно к нему подошёл маленький мальчик и уколол его чем-то острым. Бедняга начал сдуваться, как воздушный шарик, летая в воздухе и посвистывая. Послышался голос Розы. Егор Викторович проснулся.

Сначала он обрадовался, а потом, вспомнил, что скоро надо идти в парк, и крикнул, словно медведь, раненый охотником. Роза удивилась столь быстрой перемене настроения и спросила:

– Что случилось, мой герой?! Ответь мне, и я уничтожу причину плохого твоего настроения!

– Всё хорошо! – неловко улыбнулся Егор Викторович, но не выдержал и расплакался.

– Неужели ты убил не одного американского посла, а взорвал американское посольство?! Лебедь ты мой! Какой же ты преданный Родине! Рискуешь жизнью ради неё! И теперь весь Запад ополчился против моего Зайчика? – возмутилась пламенная Роза.

Зайчик не выдержал и открыл правду. Роза ещё больше воодушевилась:

– Эти злодейки явно голубененавистники! Я их чую за километр. Но ты их победишь, ты, мой Лебедь! Иди и отправляй мне каждые десять минут по письму с голубем Кешей. Иначе я буду очень волноваться, – сказала Роза.

Егор Викторович испуганно глянул на неё и сказал:

– Хорошо, буду писать тебе каждые десять минут! Обязательно!

– А теперь иди и знай: я верю в тебя! – напутствовала его супруга.

Егор Викторович вышел, сел на велосипед и поехал в парк (велосипед был подарен ему Розой на день рождения. Розу беспокоило то, что он ходит на работу пешком и очень устаёт. Сначала Егор Викторович недоверчиво отнёсся к подарку, сказал, что современные технологии опасны для жизни, но супруга пригрозила ему, и теперь Егор Викторович ездит на велосипеде, как миленький). Подъехав ко входу, он увидел улыбающихся учителей и написал супруге: «Приехал, вижу голубененавистниц! Вроде всё хорошо, жив, ранений не получил. Напишу через десять минут!». Отправив письмо с голубем, он вздохнул поглубже и подошёл к женщинам. Они поздоровались и направились в парк. Элеонора Фёдоровна начала разговор, обращась к Егору Викторовичу:

– Вы знаете, мой дорогой, кто такой Энрико Финтифлюшкин? О-о! Я вижу, Вы не знаете этого замечательного человека? Он изобрёл зубочистки.

– Невероятный, гениальный человек! – восхитился Егор Викторович.

Учителя схватились за эту фразу.

– Мы проходим его биографию вместо биографии Максима Горького! – услужливо заметила Марфа Ивановна.

– А мы работаем по его учебнику химии! – воскликнула Елизавета Петровна.

– А я всегда детям говорю: «Берите пример с Энрико Финтифлюшкина!», – зашла, пожалуй, дальше всех Наталья Ивановна.

И всё это с учётом того, что Энрико Финтифлюшкин был придуман Элеонорой Фёдоровной только что. Повисло молчание. Егор Викторович глянул на часы и понял, что пора писать Розе. Он попросил у учителей разрешения отлучиться по естественной нужде, но они не разрешили. Егор Викторович умолк. Он ещё раз глянул на часы. Наверное, Роза начала волноваться. Егор Викторович тоже начал волноваться и действительно почувствовал естественную нужду. Он спросил ещё раз:

– Можно мне всё-таки отлучиться? Пожалуйста!

– Нет! Потерпите ради прекрасных дам! – ответила Элеонора Фёдоровна, но, подумав, прибавила, – Разумеется, прекрасная дама тут только я.

Егор Викторович опять умолк. Они подходили к клумбе. Вся клумба была изрыта чьими-то маленькими лапками.

– Ой! Там живут маленькие кротики! Я их так люблю. Предлагаю устроить охоту на кротов! Словим их, а потом отпустим. Одного, конечно, заберём в школу! – попробовала отвлечь Егора Викторовича от мрачных дум Наталья Ивановна.

– Кротики… Маленькие кротики! – в отчаянье воскликнул мужчина.

Но учителя уже увлеклись идеей! Наталья Ивановна, вооруженная рюкзаком с предметами, которые могли бы помочь схватить Егора Викторовича при попытке бегства, сказала:

– Какая удача! Я как раз захватила с собой сеть. Кротики, эти малыши, от нас не уйдут!

Егор Викторович с подозрением посмотрел на неё.

– Отлично, я как раз умею устанавливать сети! – радостно воскликнула Марфа Ивановна.

Вдруг послышался гомерический смех. Это был смотритель парка:

– Я вам не дам ловить государственных кротов! Они не вам принадлежат. Не вам их и ловить. Ха-ха… Я их должен ловить, они уже весь парк изрыли!

– А почему же Вы их не ловите? – удивилась Наталья Ивановна.

– Не твоё дело, твоё дело – их не ловить! Со своим делом я и сам разберусь! – злобно ответил смотритель.

Тут Егор Викторович, которого волновала судьба кротов, оторвал взгляд от часов и спросил:

– А Вы, когда их словите, что с ними сделаете? Это важно лично для меня.

– О-о! Я их морально уничтожу! Я им буду говорить, что они ничтожные, ужасные звери! А потом им, уже морально уничтоженным, покажу своё благородство, отпущу! – ответил смотритель и усмехнулся.

– Позвольте, но они опять изроют весь парк! – удивился Егор Викторович.

– А я их опять словлю, морально уничтожу и отпущу, – невозмутимо ответил смотритель.

– Это замкнутый круг! – вмешалась в разговор Марфа Ивановна.

– Молчать! Это мне судить, где круг, а где квадрат! И кротов вам ловить не позволю! Пошли вон! Негодяи! Гады! Мерзавцы! – гаркнул смотритель парка.

Компания быстро ретировалась и все (действительно все, кроме Егора Викторовича) решили во что бы то ни стало словить крота. Они подошли к другой клумбе. Неожиданно Егор Викторович принюхался и сказал:

– Вы не чувствуете ничего?

– Чувствую! – ответила Элеонора Фёдоровна и улыбнулась.

– Значит, я не один это чувствую? – радостно спросил Егор Викторович.

– Да, Вы не одни. Я чувствую пламенную любовь к Вам, и, оказывается, Вы чувствуете то же самое ко мне! Мой…

– Нет, никакой пламенной любви я к Вам не чувствую. Я женат, пламенно люблю свою жену и сейчас говорю о другом! – отрезал оскорблённый мужчина.

– Ой! – крикнула Элеонора Фёдоровна и со звуком битого стекла упала в обморок. Однако, видя, что мужчина её сердца не собирается её подхватывать, сразу и очнулась. А тем временем Ковалёв продолжил:

– Я чувствую резкий запах спирта!

Элеонора Фёдоровна оглянулась и заметила миловидную старушку. Та уставилась на осколки бутылочки коньяку, которую директор всегда носила с собой и которую разбила при падении.

– Чего стоишь? Из Царского времени вылезла?

– Что за хамство Вы себе позволяете?! – возмутилась старушка.

– Закрой рот, старая карга! – отрезала Элеонора Фёдоровна.

Старушка промолчала и демонстративно удалилась. А директор школы 1775 поспешила сменить тему:

– А Вы любите спирт?

– Вы же знаете, что я не пью, не курю и не употребляю наркотики! – отрезал Егор Викторович.

А тем временем компания подошла к входу в кротовую нору – на удивление высокому холмику. Учителя приступили к охоте – расставили сети. Егор Викторович, видя, что коллеги отвлеклись, написал Розе:

«Дорогая Роза, всё хорошо! Извини, долго не писал, не давали они мне это незаметно сделать! Люблю тебя чрезвычайно! Серьёзных ранений нет».

Элеонора Фёдоровна сказала:

– Хорошо в парке посидеть, кротов половить! Не правда ли, Егор Викторович?

Егор Викторович промолчал. Вдруг Наталья Ивановна засуетилась, подбежала к норе, вытряхнула содержимое сети в мешок и сказала гордо: «Крот!». Но всем было не до крота. Елизавета Петровна развела костёр. Все завороженно смотрели на пламя, пожирающее деревья. Наталья Ивановна крикнула: «Бежим!», и все побежали. У выхода из парка все остановились и отдышались. Компания начала громко смеяться (только Егор Викторович принялся целовать землю под ногами). А из мешка Натальи Ивановны вылезла крыса, а вовсе не крот…

Вдруг послышался звонок. Директору пришло SMS. Она зачитала его вслух:

«Уважаемая Элеонора Фёдоровна, завтра в Вашу школу 1775 с проверкой придёт Губайло Уткин. Если школа ему не понравится, он неожиданно вспомнит про Ваши долги.

Министерство Образования»

Элеонора Фёдоровна упала в обморок. Но теперь Егор Викторович, даже если бы захотел, не смог бы её подхватить. Он убежал домой: слишком много впечатлений было за этот день. А Энрико остался сидеть в ящике из-под апельсинов…

Глава 10. Учитель психологии

А тем временем в девятом классе проходил урок психологии. Этот предмет, а ещё английский язык, преподавала Мария Рувер-младшая. Ребята читали поучительныйрассказ из учебника психологии. Читали вслух по цепочке. Начинал Костя Калякин:

– Иии-стоо-рии-яаа, – Калякин запнулся, отдышался и продолжил, – Прооо ма-леээнь-коо-гооо…

– Калякин, два! – перебила его Мария Рувер, – Читать не умеешь!

– На мой взгляд, это бесполезное занятие, – возразил Калякин.

– Это ещё почему?! – спросила Мария Рувер.

– В жизни есть вещи значительно важнее, – ответил Костя.

– Приведи примеры! Какие такие вещи важнее умения читать? – возмутилась учитель психологии.

– А, например, умение владеть газовым баллончиком. Вы если на улице встретите гопника, Вы ему что, стихи будете читать?! – победоносно заявил Костя.

– Да если читать не научишься, сам гопником станешь! – сказала Мария Рувер.

– Вы дискриминируете гопников. Они, между прочим, умеют читать! – встал на защиту прав гопников Калякин.

– То есть гопники умеют читать, а ты – нет? – спросила Мария Рувер и улыбнулась улыбкой льва, который смотрит на маленькую птичку перед прыжком со смертельным исходом (для птички, разумеется, как это не прискорбно).

– Вы хотите меня морально уничтожить! Так нельзя, не имеете права! – нарывался на скандал Калякин.

– Калякин, на следующий урок научись нормально читать, тратить время на разговоры с тобой я не собираюсь! – приобрела ещё большее сходство со львом учитель психологии.

– Я не успею! – в отчаянии крикнул Костя.

– Так ты такой занятой, оказывается?! Ничего, найдёшь время для этого дела, в худшем случае не пойдёшь вечером со своими безумными друзьями на жертвоприношение Маяковскому. И вообще, хватит ему поклоняться, он вам не идол!³ – возмутилась Мария Рувер-младшая.

– Откуда Вы это узнали? – удивился Костя.

– У стен есть уши, – зловеще заметила учитель.

Костя Калякин упал в обморок.

– Отнесите этого симулянта в карцер! – приказала Мария Рувер.

Калякина вынесли.

– А мы, ребята, продолжаем читать рассказ. Выносить ваше чтение больше не имею сил, поэтому прочитаю вам этот поучительный рассказ сама! – сказала учитель психологии.

В воздухе повисло молчание: Мария Рувер решила вдруг поменять цвет губ. Минут пять она выбирала помаду, в конце концов остановилась на французской алой. А теперь я вынужден остановиться и рассказать вам, мои уважаемые читатели, обстоятельства появления у Марии Рувер-младшей французской помады, ибо я уверен, вас это немало интересует.

Итак, помаду ей привёз три года назад из Франции мужчина, безумно влюблённый в неё. Его звали Жюльен Мишель. О! Это прекрасный человек, поверьте мне на слово (а вам придётся это сделать по нижеуказанным причинам). Он был честен, добр, умён, весел, красив, влюблён… Казалось бы, чего ещё нужно? Но Мария Рувер нашла у него недостаток. И это был всем недостаткам недостаток: прямо на спине у него была огромная родинка! Мария Рувер просто не могла этого вынести! «Жюльен, поверь, я тебя люблю. Но выйти замуж за тебя я просто не могу!» – поговаривала она, заламывая руки и проникновенно глядя на возлюбленного. «О, Машенька! Что же тебя держит? Или, вернее, кто? Неужели, это твой отец желает выдать тебя замуж за богатого русского купца, а не за француза инженера? О! Давай сбежим! Вместе! На Марс!» – отвечал, бывало, он. «Марс, дорогой Жюльен, ещё не освоили. Это, во-первых. А во-вторых, мой батюшка, Джон, наоборот хочет, чтобы я вышла за тебя замуж!» – возвращала Жюльена с небес на землю Мария. «Тогда выйди за меня замуж, Мария! Я тебя безумно люблю!» – говорил простодушный Жюльен. Обычно на этом моменте Мария уводила беседу в другое русло, но однажды призналась в своей ненависти к родинке Жюльену. Последний моментально поехал к хирургу и попросил вырезать родинку. Хирург вырезал родинку, но Марии не понравился шрам. Жюльен замаскировал шрам, но его возлюбленной не понравился неестественный цвет кожи на месте бывшего шрама. Тогда Жюльен набил себе на том месте татуировку-надпись «Мария, я тебя люблю больше, чем воздух!». Но оказалось, Мария считает, что татуировки – удел каторжников. Тогда Жюльен стёр татуировку (как ему это удалось – до сих пор остаётся загадкой). Дальше он придумать ничего не смог. Он спросил у Марии, любит ли она его, раз так мучает. Она ответила, что с этим шрамом он ей не нужен и пусть идёт на все четыре стороны.

Тогда Жюльен сменил имя, внешность и поехал в Австралию – изучать повадки утконосов. Наверное, он так там и остался. Живет среди дикой природы в Австралии… А Мария (которая тогда жила в Англии) была вынуждена переехать в Россию. Объясню вам, почему. Дело в том, что Жюльен (ныне он носит имя Оливер или Джек, или ещё какое-нибудь распространённое в Австралии имя) не сильно ошибался в своих рассуждениях. Отец Марии, Джон, действительно хотел выдать Марию за русского купца. Он всячески способствовал этому – с детства обучил Марию русскому языку, отслеживал всех русских, пересекающих границу… Но купец обнаружен не был, зато был обнаружен Жюльен. Тогда отец понял, что это подходящая партия для его дочери и всячески способствовал приближению венчания (заметим, однако, что отношения начались без его участия). Он очень расстроился, когда узнал об их разрыве. А так как в Англии русских купцов не наблюдалось (наверное, из-за санкций), он решил переехать в Россию. Он, Мария Рувер-старшая (его жена) и Мария Рувер-младшая собрались за три дня и три ночи и поехали. Но даже в России купцов они не нашли! Видимо, у отца была устаревшая информация, судя по тому, что он очень хотел поклониться Императору Всероссийскому.

Мария Рувер вместе с матерью устроились на работу, потом мать уволилась, и Мария Рувер-младшая осталась в школе 1775 одна…

– Мария Джоновна, я понимаю, что Вы заняты чрезвычайно важным делом – красите губы, но до конца урока осталось десять минут! – вывел её из раздумий Безымянный ученик (Безымянный потому, что отказывался называть своё имя, в общем, тёмная лошадка).

– Хорошо, дети, начинаю читать! – ответила Мария Рувер и начала читать поучительный рассказ. Ниже приведен текст этого рассказа:

«Поучительная история про маленького несчастного (это слово было подчёркнуто) мальчика.

Жил был маленький несчастный мальчик. Он родился двадцать девятого февраля, поэтому праздновал свой день рождения один раз в четыре года. Впрочем, даже тогда ему ничего не дарили – он очень плохо себя вёл. С утра вставал пораньше – в семье вставали позже. И вечером ложился раньше – в семье гуляли до ночи. Он очень плохо себя вёл, поэтому его запирали в тёмном чулане со злыми пауками. Его сажали туда, бывало, на недели. Давали ему только хлеб и воду. Так ему и надо. Очень плохой, омерзительный мальчик! Дети, не ведите себя так, как ведёт себя этот плохой, ужасный мальчик, в противном случае вам будет очень плохо!»

– Дети, я надеюсь, вы всё поняли? – спросила зловеще Мария Рувер.

– Да, поняли. Мы никогда не будем так себя вести! – ответили дети хором.

– Вы на Вашем уроке психологии хотите разрушить нам психику! – заявил один из учеников.

– Тебе что-то не нравится? – ласково спросила Мария Рувер-младшая.

– Да! – ответил мальчик, обрадованный пониманием учителя.

– В карцер его! – приказала учитель психологии.

Брыкающегося мальчика отнесли в карцер.

– Дети, теперь вы всё поняли? – ласково спросила Мария Рувер.

– Так точно, Мария Джоновна! – хором ответили дети, на этот раз все.

– Ну вот и прекрасно. Домашнее задание – подготовиться к контрольной работе. А теперь идите на перемену! – отпустила детей Мария Рувер.

Неожиданно к ней пришло сообщение от Элеоноры Фёдоровны:

«Мария, завтра проверка. Губайло придёт. Подготовь девятый класс к его приходу.

Лесть он любит. Не подготовишь детей – школу закроют. Так что постарайся. Я

надеюсь на тебя!»

– Дети, возвращайтесь сейчас же! Завтра к нам приходит проверка: мы должны, нет, мы обязаны подготовиться к ней! – позвала учеников Мария Рувер.

Расстроенные ученики недовольно поплелись в класс.

– Поживее, ребята! Губайло идёт! – поторопила учеников учитель психологии.

Глава 11. Губайло идёт

По школе моментально разнёсся слух, что завтра придёт Губайло Уткин с проверкой. Школа разделилась на три лагеря. Первый лагерь – довольные правлением Элеоноры

Фёдоровны на посту директора. В этот лагерь входили только двое: сама Элеонора Фёдоровна и сын её, Коля Туктук. Второй лагерь – открыто недовольные правлением Элеоноры Фёдоровны. Это была где-то половина школьников. Они устраивали митинги, хотели свергнуть Элеонору Фёдоровну с поста. На время нахождения в школе Губайло, а, вернее, уже сейчас (чтобы потом не отлавливать их в спешке) недовольных посадили в карцер. И, наконец, третий лагерь – скрытно недовольные правлением Элеоноры Фёдоровны. Туда входили все учителя, кроме Элеоноры Фёдоровны, и уборщица Полина Егоровна. Все они состояли в подпольном обществе СМИЭФН. Перед приходом Уткина было созвано экстренное собрание.

– Здравствуйте, сегодня мы собрались в связи с грядущим приходом Губайло Уткина. На

повестке дня: надо ли сейчас снимать Элеонору Фёдоровну с должности директора

школы? – начала глава общества Елизавета Петровна.

– Такую возможность упускать просто нельзя! – заявила Наталья Ивановна.

– Однако излишней суматохой мы можем спугнуть Егора Викторовича! – парировала

Марфа Ивановна.

– А тогда мы его можем и не вернуть! – поддержала Полина Егоровна.

– Расставляйте приоритеты, сейчас гораздо важнее убрать Элеонору Фёдоровну с поста, а Егора Викторовича вернём потом! – возразила Мария Рувер.

– Предлагаю решить вопрос голосованием! – предложила Елена Борисовна, учитель

биологии.

– И чтобы всё честно было, предлагаю найти незаинтересованное лицо – судью! –

дополнила Наталья Егоровна, учитель географии.

Все поддержали их, выбирать судью вызвалась Наталья Ивановна.

– Эй, ты! – обратилась она шёпотом к проходившему мимо восьмикласснику.

– Здравствуйте, Наталья Ивановна! – вежливо поздоровался он.

– Ты из какого лагеря? – спросила учитель математики.

– Нейтрален, – ответил ученик и приготовился было уйти.

– Пятёрку по математике хочешь? – спросила она.

– Хочу. Что надо сделать? Только, пожалуйста, не надо грязных дел, и так по локоть в

крови! – заявил с видом гангстера мальчик.

– Дело чистое. Судьёй будешь. Только никому ни слова об этом! – сказала учитель.

– Ой, Вы знаете, я ужасно говорлив… – протянул мальчик.

– Две пятёрки! – машинально предложила Наталья Ивановна Бум.

– В четверти, – начал торговаться мальчик.

– А не жирно тебе?! Пшёл вон! – разозлилась Наталья Ивановна.

Мальчик ушёл. А тем временем Елена Борисовна позвала девочку из второго класса:

– Девочка, а девочка! Хочешь конфетку?

– Хочу! – ответила девочка и облизнулась.

– Ну тогда помоги нам, большим тётенькам! – попросила Елена Борисовна.

– Да, хорошо, с радостью вам помогу! – согласилась девочка.

– А если я тебе дам не одну, а две конфетки, ты никому не скажешь об этом? Мы, знаешь

ли, очень стеснительны! – предложила учитель биологии и застенчиво улыбнулась.

– Никому ничего не скажу! – с готовностью дала слово девочка.

– Ну вот и молодец! Умница! – искренне обрадовалась Елена Борисовна.

Наталья Ивановна злобно глянула на учителя биологии.

– Пешек надо брать, пешек! – обратилась к Наталье Ивановне Елена Борисовна.

– Сволочь! – злобно прошептала Наталья Ивановна и тут же приобрела синяк под глазом.

Учителя проголосовали и сдали свои ответы. Дольше всех писала Елена Николаевна Петрова, но и она в конце концов сдала листик, и девочка зачитала результат:

– Пять человек проголосовали за. Шесть человек проголосовали против. Значит, побеждают те, кто против.

– Итак, вопрос свержения Элеоноры Фёдоровны закрыт, теперь надо подготовиться к приходу Уткина. Должно быть гламурно, роскошно, эффектно! – торжественно объявила Елизавета Петровна, которая была чрезвычайно довольна исходом голосования.

– Девятый класс стихи выучил, танец подготовил – всё сделал! – отрапортовала Мария

Рувер-младшая и кивнула головой с чувством выполненного долга.

– Пятый, шестой седьмой, восьмой – готовы! – сказали хором Елена Борисовна, Елена

Николаевна, Наталья Егоровна и Джульетта Робертовна, учитель физики.

– Что с десятым и одиннадцатым? – спросила с плохим предчувствием глава общества.

– По плану они должны были кланяться Губайло в ноги. Но эти негодники, гады

отказались! Возмутительные типы! – отрапортовала Полина Егоровна.

– Что же нам делать? – воскликнула Елизавета Петровна и прибавила, – всех десятиклассников и одиннадцатиклассников отловить и посадить в карцер.

– А кто будет кланяться? – спросила Полина Егоровна.

– Если понадобится, мы сами поклонимся ему. Отчаянные времена требуют отчаянных решений. Но пока попробуйте прорепетировать поклон с семиклассниками! – приказала Елизавета Петровна.

– Прекрасно. Мы еще раз репетируем всё, что планировали, только на этот раз с поклоном от семиклассников! – подытожила Наталья Ивановна.

– Да! Да! Да! И помните: гламурно, роскошно, эффектно! Объявляю собрание закрытым! – сказала Елизавета Петровна и эффектно вышла из зала заседаний.

– Интересно, а почему именно она глава общества? Кто назначил? Это за какие такие заслуги? – возмутилась Наталья Ивановна, расстроенная результатом голосования.

– Нина Алексеевна Мечникова перед увольнением назначила её своим преемником за ясный ум и широту мысли! – ответила Марфа Ивановна.

– Да! Именно! Мечникова назначила! А где сейчас Мечникова?! То-то и оно. Неужели вы считаете, что это существо, иначе назвать не могу, могло назначить на пост главы достойного продолжателя гордого дела СМИЭФН?! – возмутилась Наталья Ивановна.

– Позвольте, СМИЭФН создала именно Нина Алексеевна! – сказала Елена Борисовна, чрезвычайно довольная тем, как руководит Елизавета Петровна.

– Я вам даже больше скажу: все приписывают создание СМИЭФН Мечниковой, это правда, но сделала его серьезной организацией именно Елизавета Петровна! – воскликнула Наталья Егоровна.

– Слишком много мнений. Предлагаю устроить повторные выборы после прихода Уткина. О кандидатах договоримся на следующем собрании! – заявила Полина Егоровна.

– Согласны! – ответили хором все учителя (кроме Натальи Ивановны, которая уже пошла печатать предвыборные листовки).

Предвыборная гонка началась. Учителя начали распространять среди недовольных правлением директора листовки вида: «Голосуйте за меня, я наведу порядок в этой школе, найду достойного преемника и уйду с поста!»

Надо сказать, что большинство школьников знали о существовании подпольного общества, именно среди них и планировалось голосование. Учителя ходили по школе и всячески рекламировали стиль своего будущего правления, а ученики слушали это и пытались как можно выгодней продать свой голос… В общем, все совершенно забыли о предстоящем появлении Губайло Уткина.

Но в школу пришла Элеонора Фёдоровна. Получив сообщение из Министерства образования, она поехала в ресторан «Синяя корова», а когда вернулась, учителя нашли, что директор неестественно весела. Однако та сказала, что у неё просто очень хорошее настроение. Учителя поставили слова директора под сомнение. Тогда Элеонора Фёдоровна не выдержала, зарыдала, забилась в истерике – страх перед проверкой всё-таки взял своё.

Учителя остановили предвыборную гонку (до поры до времени) и начали еще усердней готовиться к приходу Уткина. Школа запаниковала. Ученики пугали тех, кто ещё не знал о проверке, словами «Губайло идёт!» С лиц последних тут же сходили улыбки, и они бежали писать в Министерство образования обо всех своих грехах. Боялись все – даже те, кому нечего было бояться.

Дети искали повод не прийти завтра в школу. Пускалось в ход всё: столетние юбилеи троюродных дедушек, открытые и закрытые переломы ног, поездки в Сочи вместе с семьёй… Но не у всех выходило спастись. Эти бедняги не спали всю ночь перед проверкой! Понятное дело, всем было не до учёбы. Только Миша Захаров пытался учиться, и за это его посадили в карцер. Учителя старались, чтобы всё было идеально – гламурно, роскошно, эффектно. Но людей не хватало! У многих случались нервные срывы, их тоже спешно сажали в карцер – не хотелось, чтобы Уткин решил, что ученики находятся в нездоровой атмосфере.

В общем, все волновались страшно, кроме предприимчивого мальчика Коли Эзенштейна. Он нашёл свою золотую жилку – продавал гербовую бумагу для завещаний втридорога. В тот день он не волновался, он радовался! Коля приготовил небольшую взятку для Губайло, некоторый процент вырученных денег отдал нотариусу и получил чистую прибыль. Он далеко пойдёт! Но мы сейчас не о нём. Все копошились, бегали, кричали, распространяли страшные слухи.

Вдруг к школе подъехала черная машина. Элеонора Фёдоровна, которая стояла на крыльце, побежала к ней. Из машины вылез широкоплечий мужчина. Элеонора Фёдоровна обратилась к нему: «Вы, вероятно, Губайло Уткин? Очень, очень приятно!» Но мужчина промолчал и открыл заднюю дверь. Из неё вылезла женщина и сказала: «Здравствуйте, мы из министерства образования. А это Джо, мой охранник. Он немой. Вы только не думайте, пожалуйста, что у нас кризис людей и мы вынуждены набирать инвалидов. Так задумано!» Элеонора Фёдоровна вздрогнула, осознав, что охраннику отрезали язык, и робко спросила: «А как же Уткин? Он придёт?» «Губайло Уткин только что сел в поезд из Нижнего Новгорода и завтра в десять часов утра будет здесь!» – сообщила женщина и лучезарно улыбнулась. Элеонора Фёдоровна упала в обморок. К ней подбежал её личный врач, Шурик, и унёс в медпункт.

Шурик вколол ей лекарство (должен вам сообщить, что это лекарство не вызывает зависимость), и Элеонора Фёдоровна очнулась. «Губайло идёт!» – панически крикнула она и истерически засмеялась. Через минут пять она вернулась в прежнее состояние. «Вы меня так, пожалуйста, больше не пугайте, я, знаете ли, очень восприимчивый!» – попросил Шурик, выпил тройную дозу валерианы и тоже упал в обморок. А тем временем в далёком Нижнем Новгороде металлический голос объявил: «Осторожно, двери закрываются…», Губайло Уткин надел на шею походную подушку и приготовился к далекому пути…

Глава 12. Ревизор

– Поздравляю, ты – дурак! – заявил Коля Эзенштейн и потянулся за выигрышем.

– Чёрт, Коля, уже тысячу рублей тебе проиграл, родители заметят. Может хватит? И так влетит за азартные игры в школе! – попросил соперник Рома Баран (ударение на первом слоге, хотя это не мешает ребятам дразнить Рому барашком).

– Ну уж нет, я уже вошёл в азарт. Последняя партия и всё. Ставлю две тысячи! – сказал Коля и положил деньги на середину стола.

– Ладно, ставлю тоже две тысячи! – вздохнул Рома и положил деньги.

Коля раздал карты. Начинал Рома. У Ромы на руках оказались валеты, королевы, десятки. Но у Коли были карты получше. Новичкам везёт – Коля, игравший третий раз в жизни, выигрывал. Но случилось вот что.

– Иду на тебя. Пиковая десятка! – сказал Рома и положил вышеуказанную карту.

– Ха-ха. Бито. Пиковая дама! – ответил Коля и радостно улыбнулся – Карты закончились. Ты остался в дураках, давай сюда твои две тысячи.

– Стой, стой, стой! – настороженно сказал Рома и начал просматривать «отбой», – А пиковая дама-то уже была! Как же так… Шулер!

Коля увидел, что дело пахнет жареным, схватил деньги и приготовился бежать. Но мимо проходили друзья Ромы. Рома окликнул их и сказал:

– Ребята, тут перед вами шулер. Бей его ногами!

Коля попробовал скрыться, но его окружили. Однако Коля Эзенштейн избежал расплаты. Дверь в коридор открылась, и вошёл плотный мужчина. Его губы были поразительно похожи на утиный клюв. Коля подобно утопающему ухватился за эту соломинку:

– Месье, эти разбойники напали на меня и хотят отнять честно заработанные деньги. Повлияйте на них, пожалуйста! Они – ужасные люди!

– Точно, мальчик? – спросил мужчина и обвёл всех испытующим взглядом.

– Точно, месье! И вообще, я очень хороший мальчик! – подтвердил Коля и с невинным видом протянул ему толстую стопку денег, обвязанную красной ленточкой с бантиком.

– Какой хороший мальчик… Ребята, сейчас же извинитесь перед этим замечательным, на мой взгляд, человеком! – заявил мужчина и взял, мило улыбаясь, деньги.

– Вы – жалкий взяточник! Я перед Колей извиняться не буду! – сказал Рома.

– Раз я – жалкий взяточник, то вы в этой школе больше не учитесь. Я – Губайло Уткин! – ответил мужчина и улыбнулся, словно коршун.

– Нет! Не надо! Простите! Мы больше не будем! – взмолился один из друзей Ромы.

– Продажная шкура! – с презрением протянул Рома и ударил друга в нос.

Из носа потекла кровь. Друг упал на пол. Рома глянул на него и сказал остальным друзьям:

– Предатель! Ребята… Бей его ногами!

Друзья выполнили этот приказ. Друг зарыдал и закричал. Уткин сказал:

– Какие невоспитанные дети! У вас тут есть карцер?! Этим детям там самое место!

Тут появилась Полина Егоровна.

– Ты чего командуешь, алкоголик?! Пшёл вон! – сказала она.

– Я, между прочим, не простой человек, – ответил Уткин.

– Аааа! Так ты, значит, Наполеон! Час от часу не легче. Тем более убирайся отсюда, псих. В школе должна быть здоровая атмосфера! – заявила Полина Егоровна.

На шум пришла Элеонора Фёдоровна.

– Это кто? – спросила она и кивнула в сторону Уткина.

– Я – Губайло Уткин! – ответил Губайло и обвёл окружающих испытующим взглядом. Заметив эффект, произведенный его словами, он удовлетворённо хмыкнул.

– Сейчас я этих хулиганов отправлю в карцер! – заявила Полина Егоровна и схватила Рому с друзьями за уши.

Но поздно спохватилась. Губайло Уткин пожаловался на уборщицу директору:

– Уважаемая… Как Вас зовут?

– Элеонора Фёдоровна, директор этой школы!

– Чудесно! Вы мне и нужны! Итак, уважаемая Элеонора Фёдоровна! Эта женщина, – с этими словами он указал на Полину Егоровну, – к счастью или к сожалению я не знаю её статуса в этой школе, оскорбила меня, назвав алкоголиком и психом. Попрошу на неё повлиять, чтобы впредь больше никогда не оскорбляла меня! Ведь это немало огорчило меня и расстроило.

– Приказываю провинившуюся Егоровну заключить в карцер! – приказала Элеонора Фёдоровна. Брыкающуюся Полину Егоровну и Рому с друзьями отвели в карцер подоспевшие учителя.

– Замечательно! Так им и надо. А вот этот мальчик хороший! Попрошу проследить за тем, чтобы его никто не обижал! – сказал Уткин и погладил Колю Эзенштейна по головке.

Элеонора Фёдоровна утвердительно кивнула и сказала:

– Да-да! Безусловно! А теперь, если Вы не против, я покажу Вам школу!

– Хорошо, – ответил Уткин и пошёл за директором школы 1775.

Они вышли из холла и прошли в коридор. Глядя на стены, Губайло заметил множество плакатов, восхваляющих его личность. В качестве примера приведу только один: «Мы, учителя и ученики школы 1775, единогласно решили вести летоисчисление от дня Рождения Великого Губайло Уткина. Двадцатого июня мы будем праздновать сорок восьмой год нашей эры! Виват, Губайло Уткин!» Уткин, глядя на это заметил: «Ну прямо бальзам на душу…»

Вскоре они дошли до актового зала. Как только Уткин зашёл в помещение, в ноги ему упали семиклассники.

– О Великий, о Могучий, о Справедливый! О Властитель! Благослови нас! – заявили они.

– Встаньте, дети! Я благословляю вас! – ответил Уткин.

Тут семиклассники начали биться головами об пол от восторга. После этого они встали и, пятясь, как раки, отползли к остальным ребятам. Элеонора Фёдоровна взмахнула рукой, и все ученики школы 1775 запели:

«Ка-аждый малю-у-утка до-о-олжен знать,

Добрый дядя Уткин любит каждо-го малютку,

А ещё он любит всех-всех-всех! Всех-всех-всех-всех-всех-всех-всех!

Добрый дядя Уткин добр и красив, он умён, прекрасен и вообще не псих!

Ви-ива-а-ат! Дядя-а У-уткин!

Вы-ы – оплот доброты! Справедливости и теплоты! Теплоты! Теплоты!

Вы-ы – Великий Человек! Вы-ы достойнее всех достойнейших! Вы-ы!

Вы чудесный человек! Вы-ы! Властелин добра и всех! Кру-утых!

Ви-иват! Дя-адя У-уткин! У-уткин! У-уткин»

Один второклассник сфальшивил, Элеонора Фёдоровна сделала знак рукой, и его увели в карцер. А Уткин был в восторге! Тут на сцену вышел автор этой песни – восьмиклассник Джон Ромашенко. Он сказал, что Губайло Уткин с детства был его кумиром, и что он счастлив увидеть его живьём. После этого вышли первоклассники с поделками. Все они сделали пластилиновых Губайло Уткиных. Когда их попросили рассказать о своих поделках, они хором сказали: «Я слепил человека, с которого я хочу брать пример в любых ситуациях, всегда быть на него похожим, я слепил Губайло Уткина!» После этого Уткин расплакался от умиления. Ему дали носовой платок, на котором было вышито: «Дорогому, славному, хорошему! Губайло Уткину, нашему пригожему!» Уткин высморкался.

После этого ему устроили концерт. Должен вам сказать, что дети не хотели устраивать концерт, кланяться Уткину в ноги… Просто они, видя участь не согласившихся, решили переступить через себя. Выступали все школьники и учителя. Приводить ниже это всё я не буду, ибо столько там было лести (сценарий писали учителя), что глубокоуважаемому читателю станет противно. Итак, концерт прошёл, Уткин с заплаканными глазами (от умиления) вышел из актового зала, а детей разогнали по кабинетам… Элеонора Фёдоровна повела Губайло в кабинет директора. Когда они остались наедине, директор сказала Уткину:

– Вы понимаете, так случилось, это всех очень расстраивает…

– У Вас нет денег, чтобы заплатить мне? – моментально понял Губайло.

– Да, так случилось, это всех очень расстраивает… – замялась Элеонора Фёдоровна.

– Тогда придётся Вашу школу закрыть! – заявил Уткин.

Повисло гробовое молчание.

А тем временем в 7–А классе мальчик Даня захотел в туалет. Уроки отменили в честь прихода Уткина, поэтому у Дани было на это законное право. Но учителя не пускали его, потому что пока в школе был Уткин, туалеты перестали работать для учеников, а работали только для высокого гостя. Поэтому, когда Даня стал настаивать, его повели в карцер. Путь туда пролегал мимо кабинета директора. Даня загорел после каникул в Африке, и когда директор узнала его по особой походке, она неожиданно выскочила, схватила оторопевшего мальчика за шкирку и обратилась к Губайло Уткину:

– Мы можем заплатить Вам другой валютой. Перед Вами замечательный образец арапа! – с этими словами она раскрыла Данин рот и явила миру его белые зубы, – Здоровый оскал и зубы-жемчуг! Обучен носить подносы с напитками. Выполняет команды. Идеален…

– Что за бред? Я оплату людьми не принимаю. Тем более, что этот Ваш арап липовый! – перебил Губайло Элеонору Фёдоровну и покачал головой.

Элеонора Фёдоровна выкинула Даню в коридор (и он продолжил свой путь в карцер) и взмолилась, встав на колени:

– Мы просим отсрочку только в две недели, через две недели мы обязательно Вам заплатим! Честное слово!

– Не заплатите. У таких, как Вы, деньги не водятся! – отрезал Уткин.

– Месье, милейший мистер Уткин, оставьте эти предрассудки! Они глупы, глупы… – промямлила Элеонора Фёдоровна.

– Глупы и Вы! Арнольд Фильфигер, «Сто способов отделаться от кредитора». Читал, читал! – сказал Губайло.

Элеонора Федоровна была в восторге, что случайно процитировала образец столь серьёзной литературы (несмотря на то, что слышала имя Арнольда Фильфигера и название его книги в первый раз) и поэтому поспешила согласиться с Губайло:

– Да-да! Безусловно. Именно это я и хотела Вам сказать.

– То есть Вы хотели назвать меня глупым? – поставил её в тупик Губайло.

Элеонора Фёдоровна замялась и неловко улыбнулась.

Губайло сначала всхлипнул, а затем зарыдал.

Элеонора Фёдоровна протянула ему платок с надписью: «Дорогому, славному, хорошему! Губайло Уткину, нашему пригожему!» Уткин взял его и подкинул вверх. Платок превратился в голубя! Неожиданно дверь открылась, зашёл Егор Викторович в чалме и сказал: «Магия в чистом виде». Уткин утёр слёзы и обрадованно захлопал в ладоши. Егор Викторович вышел. Как только за ним закрылась дверь, директор обратилась к Уткину, в её голосе появилась угрожающая нотка:

– Вы точно не хотите дать нам отсрочку в две недели?!

– Нет, нет и ещё раз нет! – не чувствуя подвоха, ответил Уткин.

– А вы видели, как только что платок превратился в голубя? – спросила Элеонора Фёдоровна и с угрозой посмотрела на него.

– Видел. И что с того? – недоумевающе спросил Губайло, насторожившись.

– А то, что сделал это Великий Маг и Волшебник Суллейман абу Горе (Егор Викторович)! И он, если Вы не забудете про наши долги, превратит Вас в гуся! – ответила Элеонора Фёдоровна.

– Не верю я в это. И потому не забуду про Ваши долги… – сказал Уткин.

– Ой! Ваш нос! – неожиданно вскрикнула Элеонора Фёдоровна.

– Что с ним? Что?! Ответьте мне! Что?! – в ужасе вскрикнул Губайло.

– Он перестал быть носом и стал клювом! Какой ужас… Вы превращаетесь в гуся! – ответила директор и схватилась за сердце.

Уткин панически закричал и забегал по кабинету в поисках зеркала.

– Бесполезно… В зеркале Вы этого не увидите. Вы теперь не отражаетесь в зеркале! – многозначительно ответила Элеонора Фёдоровна.

Уткин сел на пол и заплакал. Но тут директор ободряюще сказала ему:

– Не волнуйтесь. Есть один способ стать человеком!

– Какой?! – с надеждой в голосе спросил Губайло и поднялся с пола.

– Вы должны простить нам все наши долги! – ответила директор.

– Хорошо! Я уже всё простил! Всё! Нет больше никаких долгов! – сказал Уткин.

– Ой! Ваш клюв! – вскрикнула Элеонора Фёдоровна.

– Что с ним? Ответьте мне! Что?! – Уткин дрожал от ужаса.

– Он перестаёт быть клювом и становится носом! Великий и Могучий Суллейман абу Горе

простил Вас. Но помните: всякий раз, когда Вы будете вспоминать о наших долгах, Вы начнёте превращаться в гуся! Помните это! – сказала директор.

– Буду помнить! Не забуду! Спасибо! – крикнул Уткин и упал на колени.

– Встань! Смертный! И иди в Министерство Образования! И поставь нам пять звёзд из пяти! Не то станешь гусём! Пшёл вон! – зловеще прошипела директор и погрозила ему кулаком.

Уткин в панике выбежал из кабинета. Так как Элеонора Фёдоровна сменила политику, со стен исчезли плакаты, восхваляющие личность Губайло Уткина, зато появились плакаты вида: «Суллейман абу Горе грозен в гневе!» Ещё больше испугавшись, Губайло ускорил бег, вылетел из школы, залез в служебный автомобиль и уехал. Вроде всё прошло хорошо, но Элеонора Фёдоровна почему-то позвала всех учителей и уборщицу на внеплановый педсовет. Как только все собрались, директор серьёзным тоном многозначительно сказала:

– Наша политика задабривания Уткина не подействовала, и я вынуждена была запугать его, используя замечательные актерские способности Егора Викторовича. Между тем, политика запугивания имеет и свои минусы. Страх будет удерживать Уткина недолго, ибо вскоре он поймёт, что Егор Викторович никакой не маг, а просто… Извините, Егор Викторович! Вы не просто… Вы – чудо! Вы – молодец! Вы – красавец! Вы – харизма! Но Вы не маг… И когда Уткин это поймёт, Уткин будет мстить…

Повисло гробовое молчание…

Глава 13. Урок НЕинформатики

В понедельник, после того, как в школе 1775 отмечали приход Губайло Уткина, популярность Элеоноры Фёдоровны среди школьников (если это можно было назвать популярностью) резко упала. Директор ситуацию мониторила: Устинчик летал по школе с включённым диктофоном на шее и записывал разговоры учеников, после этого директор прослушивала запись – результат работы агентов, как говорила она. Собрав информацию, директор решила сделать воистину ход конём. Вместо того, чтобы жестко покарать учеников, она решила повысить общественное мнение о себе – пригласила в школу кумиров современной молодёжи…

Весть об этом её намерении застала Егора Викторовича в кабинете информатики перед его уроком. К нему пришла сама Элеонора Фёдоровна и сказала: «К вам на занятие сегодня один за другим придут два кумира нынешней молодёжи: Борис Шронов и Екатерина Псович. Один согласился прийти лишь потому, что я подарила ему свой фирменный рецепт манной каши, а другая – потому, что я разрешила снимать её блоги в школе. Но не суть! Итак, они сорвут ваш урок, не волнуйтесь! Во-первых, это детям радость, а мне популярность! А во-вторых, откройте глаза! Я не знаю, как в других, а в нашей школе уже давно никто не учится, и я их не осуждаю… Так что уроком больше, уроком меньше – какая разница? Ну, я ушла! До свидания!»

Ковалёв расстроился. В тот день у него был запланирован только один урок, через несколько минут, и Егор Викторович надеялся провести его тихо, без происшествий, и пойти домой. Но теперь было понятно: этот урок будет одним большим кошмарным происшествием! И вот прозвенел звонок. Егор Викторович вздохнул и приготовился к сорокаминутному мучению. В класс забежали девятиклассники и расселись по местам. Учитель информатики, понимая, что сегодня урока не будет, кинул папку с материалом, который он собирался изучать с детьми в тот день, на середину класса: «Ваша взяла, можете растерзать ненавистную папку!..» Благо, копия того материала находилась у Егора Викторовича дома, ибо от папки за секунду не осталось и мокрого места. Дети разорвали все листы в клочья, потом эти клочья сожгли (зажигалка оказалась у Безымянного ученика, малолетнего курильщика). Пепел же развеяли по ветру, предварительно открыв окно. Егор Викторович смотрел на это, скрестив руки на груди. Подождав пару минут, он обратился к классу:

– Дети, сядьте на места! Скоро к Вам придёт Борис Аркадьевич Шронов.

Дети с радостными воплями расселись по местам и приготовили тетради для автографов.

Шронов не заставил себя долго ждать. Дверь в класс открылась, и он вошёл. Глаза его закрывали темные солнцезащитные очки, а одет он был в деловой костюм. Дети стали лезть к нему, в надежде, что он даст им автограф. И Шронов автографы раздавал. Вот что он писал: «Пошёл к чёрту, маленький идиот! Подпись: Борис Шронов». Увидев это, Егор Викторович хотел было заступиться за детей, заставить Шронова извиниться, но дети умело использовали против него навыки, полученные ими на «Истории русского мата», и учитель отступил. Тогда Борис Аркадьевич презрительно посмотрел на Егора Викторовича и громко, торжественно спросил у ребят, находившихся в классе:

– Дети! Кто из вас знает более великого поэта, чем я?

– Мы не знаем! – ответили дети не менее торжественно.

Егор Викторович возмутился:

– А Пушкина вы не знаете? А Лермонтова? Маяковского? Блока? Ахматову? Нет? А Шронова знаете! Да ваш Шронов и в подмётки им не годится. И вообще, у вас уже есть литература?

– Да что ты говоришь, жалкий, ничтожный учителишка?! Каких-то бездарностей перечисляешь? Дебилов каких-то?! Только Великий Борис Аркадьевич Шронов умеет хорошо писать! И за его оскорбление ты ответишь! – обозлились дети.

Шокированный Егор Викторович только растерянно пробормотал:

– Значит, Пушкин – бездарность?..

Тут Шронов залез на стул и неожиданно заявил:

– Дети! Школа вам не нужна совсем! Лишь стихи мои читайте, будете умными и красивыми! Дети, встаньте (дети встали)! Сделайте шаг вперед те, кто знает наизусть мой белый стих «Школа» (все дети сделали шаг вперёд)! А теперь! А теперь читайте хором!

И все дети начали читать хором этот стих:

«Дети, школа – место странное, старое и ветхое! Дети, в школу не ходите! Лишь стихи мои читайте! И учителей ругайте! И бунтуйте против них! Корень, синус, плюс и минус, прочая ерунда – в жизни нужна? Нет, нет, друзья! Вы что, в магазине, покупая картошку, будете читать Пушкина продавщице? Или ей нужен этот ваш морфологический разбор? Так зачем они вам в жизни? Вы читать лишь научитесь, чтобы стихи мои воспринимать! Больше вам не надо знать! Меньше знаешь – лучше спишь! Так мудрец один сказал. Я его тут поддержу!»

– Это не стих… Это революционная статья! – в ужасе воскликнул Егор Викторович. И это было последнее, что он сказал, ибо в нос его ударил Борис Шронов, хороший боксёр. Учитель потерял сознание. А Шронов спросил у ребят:

– Дети! Где тут ваша безвкусно одетая директор? Будем её свергать!

Но агенты работают быстро. Устинчик записал это, и Элеонора Фёдоровна, услышав речи Шронова, направила в кабинет Полину Егоровну и учителя физкультуры, Лилию Антоновну. Они пришли через пять минут и увидели настоящее войско девятиклассников, вооружённое дубинками из ножек от стульев: дети времени не теряли! Увидели и Егора Викторовича, лежащего на полу без сознания, и Шронова. Моментально оценив обстановку, они скрутили последнего и сказали:

– Элеонора Фёдоровна просила тебе передать: «Пшёл к чёрту, козёл! Никогда не прощу тебе то, что ты сказал, что я безвкусно одета! Стишки твои запрещаю в школе читать, за чтение таковых буду принимать высшую меру – исключать из школы!»

Девятиклассников увели в карцер, Шронова оштрафовали и выгнали, Егора Викторовича привели в чувство, но он очень обиделся на них за это. Дело в том, что ему снился розовый слон, и Егор Викторович не успел разглядеть, какие у него были глаза: карие или голубые. На место прибыла Элеонора Фёдоровна и сказала ему обнадеживающе:

– Я уверена, у него были карие глаза, как у меня!

– Почему Вы так думаете? – удивился Егор Викторович.

– Потому, что это и была я! Вы просто не разглядели, а это была я в розовом платье! Вы просто в меня влюблены! Поэтому я Вам так часто мерещусь! – так она это объяснила.

Егор Викторович только устало вздохнул.

– Но я к Вам по делу, – продолжила директор, – посидите, пожалуйста, с пятиклассниками. Это не просьба. Так как Лилия Антоновна занята успокоением девятиклассников, проведите у них урок физкультуры! А потом придёт Катя Псович, и Вам останется только следить, чтобы не велось никакой антишкольной пропоганды!

Егор Викторович ещё раз вздохнул и пошёл в физкультурный зал. Там его ожидали пятиклассники. Но проводить урок физкультуры ему не пришлось – через пару мгновений вошла Катя Псович. Внешность её описывать не стану, ибо выглядела она, как самый обычный тик-ток блогер. Когда она зашла, дети в восторге закричали. Катя Псович сказала:

– Привет! Кто подписан на мой канал в тик-токе?

– Мы все! – ответили ребята.

И начали петь хит Кати Псович: «Накормили меня виноградом, напоили меня вином, чувствую я себя очень странно, Боже мой!» Хит состоял из бесконечного повторения этих двух строчек. После этого Катя Псович сказала им:

– А вы, я смотрю, крутые! Доучились до пятого класса. А я в середине первого бросила. И теперь супер-блогер. Учиться – противная штука. Вот я живу без этих косинусоидов – и люкс!

Но Егор Викторович пресёк антишкольные разговорчики на корню:

– Будете дальше говорить про обучение в школе плохо – запрещу видеосъёмку!

– Хорошо, красавчик! – ответила Катя Псович и подмигнула, чего учитель не заметил, но заметила Элеонора Фёдоровна, глядя на камеры, и поэтому решила отомстить…

Дальше разговор Псович и детей был безобиден и состоял исключительно из современных словечек, поэтому приводить его здесь я не буду. А после они и учитель информатики пошли в столовую, где гостеприимная Элеонора Фёдоровна угостила всех чаем. Но вдруг появился неприятный запах. «Газовая атака!» – крикнула Элеонора Фёдоровна и принялась раздавать всем противогазы. Но тот противогаз, который предназначался Кате Псович, директор случайно (или нет!) уронила, одно из стекол в его очках треснуло. Псович начала синеть и надуваться. А Элеонора Фёдоровна тихо, чтобы слышала только блогер, шепнула ей на ухо: «Чтобы не приставала больше к Егору Викторовичу! Стерва!» Газовая атака закончилась, и Катю Псович увезла скорая. Когда пятиклассники и Рома Петян решили позвать врачей, чтобы понять, откуда шла атака, Элеонора Фёдоровна дала всем по сто рублей, чтобы забыли о том, что случилось. Об этом действительно вскоре забыли. Приход кумиров современной молодёжи не прошёл бесследно – в школе начались беспорядки…

Глава 14.

Хулиганы

После того, как из школы одного за другим выгнали их кумиров, дети начали роптать. Этим бы оно и ограничилось, если бы не Безымянный ученик. Безымянный был главным адептом учения Шронова. Он был не просто адептом, он был фанатиком. И когда Шронов дал понять, что пора, Безымянный приступил к действиям. Начал действовать довольно безобидно: бил окна, лампочки, сдувал футбольные мячи в зале физкультуры… Это привлекло внимание остальных ребят, и ученик разослал начинающим адептам Шронова приглашения на тайное собрание. Собрание должно было проводиться в школьном подвале. Придя в подвал, ребята обнаружили там облаву, их скрутили и увели в карцер. На них донёс все тот же Безымянный ученик. Дело в том, что он понимал, что вызывает подозрения у учителей. Тогда он решил пожертвовать пешками, чтобы не попасться самому. Этот ход удался, и директор перестала его подозревать. И Безымянный ученик устроил настоящее собрание с самыми ярыми адептами. Вот что он им сказал:

– Друзья мои! Борис Аркадьевич нам больше не поможет! Его сломали. Но есть мы. И мы уничтожим школьную диктатуру. Я пожертвовал пешками, чтобы меня перестали подозревать. Теперь ситуация наиболее благоприятна для нас. Время действовать. Я написал манифест. Подпишите его! И мы предъявим его диктатору. И если она не согласится со всеми его пунктами, мы убьем её. Таков мой план. Кто со мной?

И тогда дети гордо, торжественно ответили ему:

– Мы с тобой! Мы свергнем диктатора! Ура! Ура! Ура!

И тогда Безымянный ученик сказал им, нет, приказал:

– Несколько человек должны обеспечивать напряженную, недоброжелательную к любым действиям верхов атмосферу. И чтобы ни одного сторонника школы не было среди учеников! Будьте готовы в любой момент драться. А пока хулиганьте и протестуйте. Назначаю главой в этом деле достойнейшего – Петю Белишенского. Зверствуй, Петя!

Петя вышел вперед и отобрал пятерых самых диких ребят. После этого они подписали манифест и ушли выполнять приказ. Последним подписался Безымянный ученик. Вот текст того манифеста:

«Мы, адепты учения Бориса Аркадьевича Шронова, требуем от директора школы 1775 безоговорочного выполнения нижеследующих пунктов по порядку:

1. Переименовать школу 1775 в школу 1742, ибо негоже называть школу датой скорби – гибели славного Емельяна Ивановича Пугачёва, а правильно бы назвать датой его рождения;

2. Распустить весь учительский состав и уборщицу по домам;

3. Передать бразды правления Великому Борису Аркадьевичу Шронову».

Далее следовали подписи. Бунтовщиков набралось сорок пять человек, к ним присоединился Петя Белишенский, и все они пошли к кабинету директора. В кабинете сидели Егор Викторович, Элеонора Фёдоровна, Полина Егоровна и Елизавета Петровна.Остальные устраняли беспорядки. В кабинет пустили только Белишенского и Безымянного ученика. Они зашли и торжественно вручили манифест Элеоноре Фёдоровне. Прочитав его, Элеонора Фёдоровна сказала Безымянному:

– Во-первых, кто такой этот ваш Пугачёв? Во-вторых, я не собираюсь принимать эти пункты! И в-третьих, мы вас не выпустим!

– Что?! Мы же послы… – возмутился Безымянный ученик.

– Вы ослы, а не послы, – зло процедила директор.

Безымянного вместе с Белишенским увели в соседнюю комнату. Вскоре к ним зашёл Егор Викторович. Взглянув на него, Безымянный ученик сказал:

– А-а! Пришли нас перевоспитывать. Не выйдет. Скоро наши почуют, что что-то не так и придут за нами. И тогда вам несдобровать. Бегите, пока можете! И соглашайтесь на наши условия. Или вас всех убьют! Так сказал Великий Шронов. Магистр Шронов! Школа – зло.

Тут Егор Викторович прервал его и произнёс Речь. Её я не буду приводить здесь, чтобы она не потеряла эффект в глазах премногоуважаемого читателя. Достаточно сказать, что прослушав её, Петя Белишенский перестал быть адептом учения Шронова. А Безымянный ученик только притворился, что отрёкся от Магистра. Но хорошо притворился, ибо обманул он наивного Егора Викторовича! И тогда их повели к директору – извиняться.

– Я вижу, Егор Викторович заставил вас поменять своё мнение… – начала было директор.

И тут произошло ужасное… Безымянный выхватил револьвер и выстрелил в Элеонору Фёдоровну! Но в последний момент его толкнул прозревший Белишенский, и Безымянный ученик промахнулся. После этого он ругнулся, швырнул тяжелый револьвер в закрытое окно, стекло разлетелось по всему кабинету, и Безымянный выпрыгнул из окна (кабинет директора находился на первом этаже). Больше его в школе 1775 никто не видел. Но я знаю, что случилось с этим бунтовщиком. Он пошёл в магазин за жвачкой, а денег в кармане не оказалось. И тогда он украл её. Но проходивший мимо полицейский словил его и отправил в колонию строгого режима до совершеннолетия. Этот полицейский, сам того не зная, словил гениального малолетнего преступника и бунтовщика. Через три года уже не Безымянный ученик, а Безымянный братан, вышел на свободу… Но мы сейчас не об этом. Итак, Безымянный ученик скрылся, к счастью, никто не пострадал, и в этот самый момент в кабинет ворвались разъяренные бунтовщики. Но Егор Викторович произнёс перед ними всё ту же Речь! И дети сами пошли в карцер. И с ними пошёл Белишенский. Когда дверь за ними закрылась, Элеонора Фёдоровна торжественно сказала Егору Викторовичу:

– Егор Викторович! Вы – наш герой! Опять Вы нас спасли! Спасибо Вам огромное! Предлагаю отметить это в ресторане «Синяя корова!»

– Нет, спасибо! Я не пью алкоголь… И вообще, мне пора домой! – вежливо отказался он и ушёл.

А учителя решили без него не праздновать.

Школьный день закончился как обычно. Настал поздний вечер. Егор Викторович уже давно спал, а районный психолог Авраам Николаевич Лысюк выходил на ночную смену. Вдруг к нему зашла женщина в пальто:

– Здравствуйте, Вы Авраам Николаевич Лысюк?

– Авраам Николаевич Лысюк. А Вы кто?

– Рувер Мария Джоновна. Вы знаете, я думаю, не сошла ли я с ума? Я не могу здраво мыслить, когда он рядом. Я хочу, чтобы он был со мной! Я…

– Вы влюблены? – спросил прямо Лысюк.

– Да! Помогите мне, пожалуйста! У меня одинадцать соперниц. И они тоже влюблены. Я должна их опередить или умру от горя, что он любит другую. Помогите! Он такой чудесный… Сегодня всех нас спас… Боже мой… – взмолилась она.

– Вы здоровы, но если хотите совета, вот он: прочитайте книгу Арнольда Фильфигера «Сто способов влюбить в себя представителя противоположного пола»! Я её читал. Но стало только хуже, так как оказалось, что я перепутал и прочитал его книгу «Сто способов заставить разлюбить Вас представителя противоположного пола». Так что – не запутайтесь!

– Но я плохо читаю по-русски. Я, если Вы не заметили, англичанка.

– Тогда прочитайте книгу Арнольда Фильфигера «Сто способов научиться читать по-русски»! Написана замечательным, простым языком.

– У меня нет времени читать эти его бесконечные руководства!

– Тогда прочитайте его книгу «Сто способов освободить немного или много времени»!

– Достали Вы уже со своим Арнольдом Фильфигером! Какие руководства он ещё не написал? Ну ладно! А есть ли перевод его книг на английский?

– Да, переводил он сам! Замечательный перевод. Советую.

– Спасибо, Вы помогли! – сказала Мария Рувер-младшая и ушла.

В тот день у Авраама Николаевича Лысюка было ещё одиннадцать пациенток с таким же диагнозом…

Егор Викторович проснулся. На часах второй час ночи. Почему же он проснулся? Ему приснился кошмар! А что именно? Ковалёв не помнил… Но что-то ужасающее, заставляющее содрогаться его до сих пор… Егор Викторович теперь не мог заснуть. Не помогало даже то, что он недавно прочитал книгу Арнольда Фильфигера «Сто способов заснуть». И только через пару часов обессиленный Ковалёв заснул. Спи, Егор Викторович, ибо тебя ждёт множество бессонных ночей…

Глава 15. Страшная месть

Егор Викторович проснулся. Семь пятнадцать. Пора вставать. Егор Викторович встал. Через десять минут он уже завтракал. Во время завтрака его не покидало предчувствие чего-то ужасного, поэтому, когда Ковалёв уже собирался выйти из-за стола, он сказал Розе:

– Роза! Я хочу, чтобы меня похоронили рядом с моим прадедом. Это моя последняя воля.

– Неужели опять дело государственной важности?! – ахнула Роза.

– Да нет… Просто плохое предчувствие, – вздохнул он и пошёл (пешком) на работу.

Через пятнадцать минут он уже подходил к школе, как вдруг послышался звон разбитого стекла, и фонарь, освещавший ему путь, перестал светить. Егор Викторович ускорил шаг. Вдруг сзади кто-то прохрипел:

– Эй! Братан! Дай семок, не то на райончик не пущу!

Егор Викторович ускорил шаг. Сзади послышался громкий мужской смех. Неожиданно из-за угла выехал велосипедист в медицинской маске и капюшоне и остановился прямо на пути бедного учителя.

– Можете, пожалуйста, отойти? Я спешу, – промямлил Егор Викторович.

– Я тоже! – ответил велосипедист и спешился.

Егор Викторович повернул было вправо, чтобы обойти велосипед, но упал на асфальт, получив удар в челюсть. К велосипедисту подошли ещё двое, и все втроём принялись бить Ковалёва ногами. Егор Викторович только дрожал. Вскоре он потерял сознание, его засунули в мешок и увезли в неизвестном направлении…

Прошло три часа. Егор Викторович не пришёл на свой урок. Учителя начали волноваться. И Элеонора Фёдоровна созвала внеплановый педсовет.

– Дорогие друзья. Егор Викторович исчез. Либо он сбежал, что маловероятно, ведь мы держим в плену его голубя, либо с ним что-то случилось. Предлагаю устроить голосование, чтобы понять, что случилось на самом деле!

Провели голосование. И поняли, что с ним что-то случилось. Эти их мысли подтвердила анонимная записка. Вот её текст: «Ваш Егор Викторович Ковалёв у нас. И мы его вам не отдадим! Ха! Подпись: Реальные пацаны». Тогда Элеонора Фёдоровна решила привлечь к поиску Егора Викторовича частного детектива. Вскоре он был обнаружен. Звали его Артамон Фёдорович Белокапустенко. Выглядел детектив довольно подозрительно, но Элеонора Фёдоровна в ответ на озабоченность учителей заявила, что Шерлок Холмс тоже был весьма подозрительным типом. Поэтому, никого не слушая, она дала ему в качестве аванса две тысячи рублей. Он же, заверив, что проведёт своё расследование, ушёл. Дальше школьный день продолжался как обычно. Через несколько часов Артамон Фёдорович вернулся, сильно шатаясь.

– Была перестрелка… – заявил он, перехватив язвительные взгляды учителей.

– Вы узнали что-нибудь о местонахождении Егора Викторовича? – спросила директор.

– Да! Он находится у Реальных пацанов! – ответил Артамон Фёдорович.

– Мы Вам об этом сказали с самого начала! Идиот! Дыхните! – приказала Элеонора Фёдоровна.

Артамон Фёдорович дыхнул. От него пахло перегаром.

–– Ах ты жалкий алкоголик! Весь аванс пропил! – возмутилась директор, с презрением покачала головой и треснула его альбомом с фото Ковалёва.

– Я не то, чтобы там сильно пил! Я просто рюмочку для бодрости… А там всё так заманчиво оказалось… И я там потом другую… А потом и третью… – начал оправдываться сыщик.

– Я Вам не для того деньги дала, чтобы Вы рюмочку, а потом другую! – возмутилась Элеонора Фёдоровна и плюнула ему в лицо.

– Ну я же понял, они там как будто бы бандиты… Разве это не замечательно? – пробормотал пристыженный Артамон Фёдорович.

– Это не замечательно! Давай сюда две тысячи из своего кармана, и я тебя не нанимала! – взбесилась директор.

– А у меня их нет, там этот шулер Макар… – начал было сыщик.

– Там ещё и шулер?! Ладно! Дарю тебе те две тысячи, только убирайся вон! – повернулась к нему спиной Элеонора Фёдоровна.

Но тут неудачливый детектив обмяк и упал на пол. Рюмочка, а потом другая, сделали своё дело. Его пришлось приводить в чувство. Но детектива не брала ни холодная вода, ни громкий шум… Тогда его, как спящего красавца в ожидании поцелуя, положили в чулан. Через несколько часов Артамон Фёдорович очнулся, и его повели к Элеоноре Фёдоровне на повторный разговор. Как только он вспомнил, что с ним хотят распрощаться, возопил от ужаса:

– Не велите казнить! Бес попутал! Я хочу продолжить расследование! Могу без аванса! Готов на всё! Честное слово! Простите меня!

Дело в том, что его детективное агенство не страдало обилием клиентов.

Элеонора Фёдоровна медлила. Она думала. Услуги Артамона Фёдоровича были самыми дешёвыми из всех возможных. Можно было немного сэкономить. Но правильно ли экономить на Егоре Викторовиче? Этот вопрос очень беспокоил Элеонору Фёдоровну. В конце концов она решила, что можно, и разрешила сыщику продолжить работу. Правда, уже без аванса. Детектив был счастлив.

– Спасибо! Я счастлив работать с Вами! Сегодня вторник. Я приду к Вам с новыми подробностями в понедельник. Ждите меня! – сказал он и ушёл.

Элеонора Фёдоровна печально вздохнула.

– Как же мы без Вас?! Егор Викторович! – и схватилась за голову.

А в школе шли занятия. И вот уже к Элеоноре Фёдоровне ведут малолетнего курильщика с обнаруженными у него в рюкзаке кубинскими сигарами. И вот уже зашёл он в кабинет директора, в ожидании воспитательной беседы. «Дай закурить!» – неожиданно просит Элеонора Фёдоровна. Ошарашенный школьник даёт ей сигару и, чиркнув спичкой, поджигает её. «Фу! Какая гадость! Переходи на вэйпы!» – советует директор, попробовав, и даёт знать, что аудиенция закончена. А вот приходит Полина Егоровна и сообщает, что в мужском туалете взорвался унитаз в средней кабинке. Из-за самодельной бомбы, сделанной семиклассником Арианом, одним из последних адептов Шронова. И вот уже Элеонора Фёдоровна звонит сантехнику, и вот уже мчится на место преступления, и вот уже жизнь школьная поглощает её, требуя полной отдачи…

А тем временем в ресторане «Синяя корова» за барной стойкой сидел милого вида старичок. Его звали Виктор Сергеевич Ковалёв. Пива он не пил, но пил молочный коктейль. Казалось бы, что делает он в таком мрачном месте? А вот и причина его пребывания тут: к нему подошёл молодой человек.

– Вашего сына выкрали Реальные пацаны. Есть сведения о его местонахождении!

– Где? Где он? – спросил Ковалёв, не повернувшись.

Однако молодой человек не ответил. Дверь в бар открылась, вошли два гопника. У одного в руках был револьвер. Им он и воспользовался. Молодой человек упал замертво. Гопники подошли к старику, он так и не обернулся. Тогда тот, что был с револьвером, сказал Ковалёву:

– Дай куртку, пацану холодно.

– А если не дам? – спросил Виктор Сергеевич.

– Тогда на райончик не пущу! – ответил бандит.

Виктор Сергеевич понял, что гопникам нужна не его куртка. Поэтому он сказал:

– Ребята, по хорошему говорю: идите гулять!

Сзади послышался громкий смех.

Виктор Сергеевич резко вытащил мачете, развернулся и перерубил сначала одного, а потом другого. Оба они были из Реальных пацанов, и Виктор Сергеевич был нужен им не живым, а мёртвым… Ковалёв-старший встал, расплатился и вышел из бара. Вслед ему сыпалась ругань бармена, которому не хотелось убирать трупы…

Глава 16. Печаль дворника Архипа

Была среда. Уже день, как стояли зимние холода. Тепло в дома еще не дали, на улице бушевала метель, и люди не высовывались из домов. Они съедали последние запасы еды, сжигали ненужные (а иногда и нужные) предметы мебели, но не выходили. Такой погоды не было уже несколько десятилетий. Большинство школьников были счастливы, ведь им можно было не идти в школу. А те единицы, которые хотели учиться, до школы не доходили. Их, окоченевших, находили снегоуборочные машины и отвозили домой – отогреваться. В конце концов на улице не осталось никого, и метель, словно осознав, что она осталась одна, что люди, ещё пять минут назад докучавшие ей, ушли, забушевала с новой силой. Из окон домов, новых и старых, вылетали ставни, а некоторые дома живописно парили над асфальтом.

Однако было бы неправильно сказать, что ни одного человека не было там. Нет, один представитель рода человеческого был на улице, пусть и в нетрезвом состоянии. Это был дворник Архип. Его густая борода развивалась по ветру, а в глазах горел огонь обиды. Голову его ничего не покрывало, поэтому видна была круглая, как у священника, лысина. Одет он был тепло, но по виду его одежды было понятно, что носится она уже не первый год. В руках он держал бутылку шампанского – новогодний подарок школьников Подмосковья (в Подмосковье школьники, видя, что дворники адски трудятся даже в Новый год, решили подарить каждому по бутылке шампанского, чтобы работалось веселее). Шампанского в бутылке оставалась совсем чуть-чуть, поэтому Архип направлялся в ресторан «Синяя корова». Вдруг, проходя мимо фонарного столба, Архип заметил рядом с ним стеклянный ящик с отверствием для бумажных купюр. В нём было денежное дерево, а изнутри была наклеена надпись: «Денежное дерево. Дай ему как можно больше денег, и тебя будет преследовать удача и радость!» По всему городу стояли такие ящики. Придумал и запатентовал их Петр Беранский, ныне мультимиллиардер. Итак, Архип вытащил из кармана полученную им позавчера месячную зарплату и, оставив себе двести пятьдесят рублей, положил её в ящик. После этого он продолжил свой путь в ресторан «Синяя корова»…

А тем временем Виктор Сергеевич Ковалёв сидел дома на двадцать четвёртом этаже. Он заваривал чай в ожидании дорогого гостя. Вдруг он услышал громкий рэп. Музыка доносилась с верхнего этажа. Виктор Сергеевич чертыхнулся, вышел из квартиры и поднялся на двадцать пятый этаж и постучал в дверь квартиры, откуда доносилась музыка. Там какие-то длинноволосые тинейджеры танцевали под рэп.

– Выключьте, пожалуйста, музыку! Раздражает! – попросил Виктор Сергеевич.

В ответ рэперы только рассмеялись. Тогда Виктор Сергеевич вытащил мачете и кинул его в гитару одного из тинейджеров. Мачете перерезало струны мызыкального инструмента, разбило оконное стекло и улетело на улицу. Тогда нарушители тишины сказали:

– Ты чего?! Берега попутал?! У тебя что?! Крыша поехала?! Ты что?! По морде хочешь?!

В ответ на это Ковалёв только сказал:

– Выключьте музыку! В последний раз предупреждаю. Иначе будет больно.

Тинейджеры засмеялись. Но Виктор Сергеевич шутить не собирался. Он кинул в квартиру дымовую шашку. Она зашипела, и нарушители тишины выбежали на лестничную клетку. Ковалёв-старший вытащил газовый баллончик и распылил его рэперам в глаза. Они закрыли лица руками и попадали на пол. Тогда Виктор Сергеевич вытащил биту и хорошенько побил дерзких представителей современной молодёжи.

– Выключьте музыку! Раздражает! – сказал он и ушёл домой.

Один из тинейджеров встал, выключил музыку и упал на пол. У остальных сил хватило только на жалобные стоны.

А Виктор Сергеевич спустился на свой этаж и увидел там своего гостя. Они поздоровались и вошли в квартиру. Это был его старый школьный друг, Николай Ермолаевич Петров.

– Здравствуй, Николай! Я попросил тебя узнать о случаях, подобных похищению моего сына, за последних два месяца. Что ты узнал? – спросил Ковалёв-старший, разливая чай.

– Был ещё один такой случай. Месяц назад. С Артуром, моим электриком. Он тоже исчез, жена искала его везде: в полиции, у друзей, в морге, повторюсь, везде! Но не нашла. Она даже надела траур… Как вдруг в один прекрасный день звонит мне Артур и говорит: «Единственный ты у меня близкий человек! Я не умер. Я жив. Я тебе сейчас всё расскажу, я тебе сейчас расскажу свою печальную историю! А жене передай, что не сошлись мы с ней интересами, и я ушёл на войну добровольцем (чтобы она сразу поняла, что я уже труп, и не искала)!» И он рассказал мне свою историю, и я её тебе перескажу, правда, без тех крепких выражений, которые встречались в оригинале:

«Печальная история Артура.

Жил-был Артур. Жил да не тужил. И всё у него было хорошо: и настроение, и денежка в кармане, и вообще, жилось ему неплохо. Но вот беда: влюбился однажды Артур. Появились у него дети. И тогда он обвенчался с дамой своего сердца. И первый день своей семейной жизни решил Артур отметить: посмотреть футбол, попить пива, поболеть за наших… Но жена, увидев это его намерение, неожиданно ему говорит, что объявляет сухой закон, что он больше не холостяк, и что должен помнить об этом! Боже мой… Артур любил свою жену и принял этот удар в спину. Артур стоически терпел два дня.

Вдруг на третий день, проснувшись, он видит на столе бутылку пива! Смотрит, жена ещё спит, почему бы не выпить… Подходит он к этой бутылке, а она… Раз! И исчезла… Артур даже ахнул. Жена проснулась, спрашивает, что случилось. А Артур парень честный, говорит: «Такое случилось… Знаешь? Слово такое. Не могу вспомнить. Ну когда путник долго не пил, а потом видит питьё, а оно исчезает… Обидно так, и он понимает, что это… Мираж! Вспомнил! Ну так у меня тоже был мираж. Пиво видел!» Жена не растерялась, взяла скалку и пригрозила ему за «мираж». А Артур ей говорит: «Я человек свободный, тирании твоей терпеть не буду, поэтому уйду от тебя, если не перестанешь меня обижать!» И ушёл.

Больше жена его не видела. Испугалась страшно. Искала она его в морге, у друзей, в полиции, везде! А он не нашёлся. Не мог Артур терпеть этой жестокости, этого сухого закона, невозможности поболеть за наших… Артур снял дом и решил залечь на дно. Но залечь на дно не получилось потому, что в первый же день после побега от жены он напился от счастья и попал в полицию. Но по какой-то счастливой для Артура случайности в тот день его жена не обзванивала полицию, морг и больницы, а плюнула и уехала на дачу. Артура пронесло (он отделался штрафом), но он понял: Если хочешь жить как человек, в Московской области тебе не место.

У Артура был покойный дедушка-автолюбитель. В наследство от него Артур получил фуру. Артур купил права на вождение, стал дальнобойщиком и поехал в Финляндию (он слышал, что в этой стране жизнь дальнобойщиков лучше, чем в России, ведь там же цивилизованная Европа!), но не доехал, так как в школе плохо учил географию (вот вам и мораль: учите географию хорошо). Поэтому он стал дальнобойщиком в России. Знайте: если читаете в новостях о пьяной выходке какого-то дальнобойщика, скорее всего, речь идёт именно об Артуре!»

– Где ты этого Артура выкопал? Ладно, не суть. Мой сын не такой. Он свою жену любит, да и она его тоже. Что ты ещё узнал? – ответил на это Виктор Сергеевич.

– Больше ничего. А разве тебе не понравилась история про Артура? – спросил Николай.

– Нет. Она не информативна. Спасибо за помощь! – холодно ответил Ковалев-старший.

– А как же чай? – удивился Николай.

– Я тебя не ради чая позвал. А ради информации. И ты её мне не предоставил. Так что давай без церемоний: тебе пора уходить! – сказал Виктор Сергеевич.

И Николай ушёл домой. Виктор Сергеевич вздохнул и позвонил в школу 1775.

А тем временем Архип уже пил пиво (на двести пятьдесят рублей, не положенные им в ящик с денежным деревом) в ресторане «Синяя корова».

– Вот ты мне скажи, я красивый человек?! – лирически спросил Архип у бармена.

– Не особо, – честно ответил бармен.

– Вот и она так говорит… А ты мне скажи, я умный человек?! – опять спросил Архип.

– Не сильно, – опять честно ответил бармен.

– Вот и она так говорит… А я вот знаю: я – самый умный и самый красивый мужчина в этом мире. Она ещё ко мне прибежит… Нет, представляешь, я ей сделал предложение, а она отказала! И всё из-за этой ведьмы Элеоноры! Я говорю Маргарите, ничего не значит то, что эта ведьма мне подмигивает, а Марго говорит, что значит… Я не могу понять этих женщин… Что одна, что другая… – бормотал Архип.

– Слушай, Архип, а может ты к той ведьме Элеоноре пойдёшь и попросишь у неё денежной компенсации за нанесенный тебе моральный ущерб? – предложил бармен.

– А ты дело говоришь… – задумался Архип.

– Да, а то совсем раскис! – подтвердил бармен.

– А вот ты. У меня хоть жизнь есть, хоть приключения! Хоть донжуанский список, как ни как! А ты пиво наливаешь, наливаешь… Советики советуешь. И какие тут приключения?! И какая тут романтика? И что это за жизнь?! А я вот дворник. Да не простой. Прямой потомок Юрия Долгорукого! Вот! А ты… Ни с села, ни с города… Вот я! Гордый дворник! Я – Человек с большой буквы! Я Архип Долгорукий! А ты бармен безрукий… – бормотал дальше Архип Долгорукий, Человек с большой буквы.

Бармен все оскорбления проглатывал потому, что знал: клиент всегда прав. Пока платит, хоть колесо на тебя покатит, а тебе всё равно. Но Архип платил недолго – двести пятьдесят рублей закончились. И тут ему не помогло даже денежное дерево: бармен просто выставил его за дверь. Делать было нечего, пришлось идти к Элеоноре Фёдоровне за денежной компенсацией. Через тридцать минут Архип увидел гордое (таким оно могло показаться только полупьяному человеку, такому, как был Архип тогда) здание школы 1775 с зарешеченными окнами…

Элеонора Фёдоровна только закончила телефонный разговор с Ковалёвым-старшим, когда в дверь кабинета директора кто-то постучался. «Войдите!» – сказала она и обернулась. Дверь открылась, и вошёл Архип.

– Зачем пришёл? – не растерялась Элеонора Фёдоровна.

– Я?! Я, ведьма, пришёл за денежной компенсацией! – эмоционально сказал Архип.

– Какого чёрта? За что? – спросила Элеонора Фёдоровна.

– За то, что ты мне подмигивала! – ответил дворник.

– Это моё право, могу подмигивать, кому хочу! – заявила директор школы 1775.

– Из-за твоих подмигиваний от меня невеста ушла! Я тебя по судам затаскаю, если откажешься платить! – крикнул Архип.

Элеонора Фёдоровна думала. Дворник настроен серьёзно. По судам действительно затаскает. Только этого сейчас и не хватало. И тут её осенила гениальная мысль! Можно заплатить дворнику и этим повысить свою популярность в школе! О-о! Она уже видела заметки в газетах: «Директор школы 1775 оказывает помощь беженцу из Нагорного Карабаха Архипу!» или ещё лучше «Директор школы 1775 ценит тяжёлую работу дворников. Поэтому она, небогатая девушка, из своего кармана дала дворнику Архипу крупную сумму денег. Ниже вы видите фотографию, где она жмёт ему руку и говорит: «Всегда готова прийти на помощь братьям нашим, дворникам!» И тогда Элеонора Фёдоровна торжественно сказала Архипу:

– Хорошо, друг мой, я заплачу тебе завтра сто тысяч в качестве компенсации. При условии, что ты не будешь отрицать на людях мою версию происхождения этих денег.

Последнюю фразу Архип пропустил мимо ушей и обрадованно согласился. Настроение у него улучшилось. Целых сто тысяч! Просто так, в качестве компенсации. Ну держись, Маргарита, мало того, что ты потеряла редкого ума и харизмы красавца, так ещё и богача! Такие мысли обуревали Архипа. Жизнь стала налаживаться…

Глава 17. Радость дворника Архипа

Архип сидел в дворничной и ждал. Ждал завтрашнего дня. Завтра – четверг, и завтра он, Архип, получит сто тысяч. Уже был вечер. Архип засыпал. Приоткрыв один глаз, он последний раз посмотрел в окно. Кружилась метель. Архип закрыл глаз и заснул…

Архип проснулся. Утро… Он почистил зубы, переоделся, позавтракал и пошёл в школу 1775… Придя туда, он заметил, что в кабинете директора никого нет. В поисках Элеоноры Фёдоровны он зашёл в актовый зал и нашёл там не только её саму, а ещё и всю остальную школу. Дети, уборщица и учителя сидели в зале, а Элеонора Фёдоровна стояла на сцене. Увидев Архипа, она поманила его рукой и произнесла речь.

– С детства я любила дворников! – начала она, – Дворники сыграли решающую роль в моей жизни. Мой отец, дед, прадед, прапрадед, первый возлюбленный, второй возлюбленный, третий возлюбленный, четвёртый возлюбленный… В общем, главные люди в моей жизни, за исключением, пожалуй, только Егора Викторовича, все они были дворниками. И я, с детства видящая их труд, искренне хочу им помочь. Более того, дворник – это не просто трудяга, нет, дворник – это благородство, это жизнелюбие, это все самое лучшее! Недаром говорят, что дворники умеют общаться с животными! Дворники – это наша вера, наша надежда и наша любовь! Моя прабабушка завещала мне: «Элеонора! Помогай братьям нашим, дворникам!» И я решила это сделать. Наш районный дворник Архип заслужил это! Он – герой! Он – молодец! И я дам ему сто тысяч рублей! Безусловно, это гроши по сравнению с тем, что делает Архип каждый день, но я могу дать ему только это. Мой прапрапрадед был дворником. Мой прапрадед был дворником. Мой прадед был дворником. Мой дед был дворником. Мой отец был дворником. Я – сестра дворников! (Вот её речь!).

Все зааплодировали, и Элеонора Фёдоровна вручила Архипу конверт с сотней тысяч рублей. Архип не мог поверить! Неужели это случилось? Архип открыл конверт, пересчитал деньги и засмеялся от счастья…

«Директор школы 1775 оказала материальную помощь дворнику Архипу! Какая же она молодец!»,

«Мой отец был дворником! Сенсация! Директор школы 1775 открыла страшную, позорную тайну!»,

«В наше свободное, демократическое время нечего стыдиться того, что твои родственники – дворники!»,

«Ага, нечего стыдиться… Только если ты директор, вам не кажется, что нехорошо будет, если во время выполнения служебных обязанностей возьмёт своё дурная наследственность?!»,

«Протестую! Решительно протестую! Её простое происхождение только улучшает качество её работы: она смотрит на мир здраво, видит его таким, какой он есть!»,

«Полностью Вас поддерживаю: её простое происхождение безусловно не повод её дискриминировать!»,

«Да вы все дураки, если поддерживаете эту Элеонору!»,

«Вы не можете нас оскорблять! Капиталист!»,

«Сами вы капиталисты!»,

«Мы Вас презираем!»,

«Я вас тоже!»,

«Ирод!»,

«Я не собираюсь спорить с вами, ибо не с кем спорить!»,

«Злодей!»:

люди и газеты оживлённо обсуждали новость (одни поддерживали директора школы 1775, другие – нет). А Элеонора Фёдоровна только радовалась: что бы ни говорили, у неё есть козырь в рукаве – преданный ей Архип, который будет всячески её выгораживать.

Но Архип решил иначе. Он взял деньги и скрылся. Теперь, став счастливым обладателем сотни тысяч, он решил стать бизнесменом. Бизнес с детства привлекал Архипа. Именно тогда маленький Архипка познал это замечательное явление. Он наблюдал за тем, как как его друг продавал втридорога дефицитную жвачку. Но судьбе не прикажешь, Архип стал дворником… Однако теперь у него появилась эта возможность, и Архип решил её использовать.

Когда Архип шёл домой, в дворничную, весело побрякивая сотней тысяч, он проходил мимо парикмахерского салона. Вдруг он заметил девушку невероятной красоты, которая выходила оттуда. Конечно, дворник влюбился в неё с первого взгляда. Но мир тесен: рядом с красавицей шла Маргарита.

Не желая сталкиваться с Маргаритой, Архип тайно проследил за ними до дома Неизвестной. Но оказалось, что не так уж и тайно… Когда Неизвестная зашла в подъезд, Маргарита подошла к Архипу и с упрёком сказала:

– Эх, ты… Я думала, хотя бы ради приличия подождёшь месяц-другой, а ты уже глаз положил на мою подругу! Омерзительно! Нетолерантно! Боже мой!.. Какой же ты нахал!

– Но это любовь… – попробовал оправдаться Архип.

– Ты не знаешь, с кем имеешь дело! – ответила бывшая возлюбленная Архипа.

– Я знаю, ты мне о ней много рассказывала, – сказал дворник.

– Так значит, ты уже тогда искал мне замену?! – крикнула Маргорита.

– Ты неправильно меня поняла… – скис Архип.

– Всё я правильно поняла! Мерзкий… Ты вообще неспособен ни на какую любовь! Я тебя презираю! Ненавижу! – вышла из себя Маргарита и схватила его за бороду.

– Не надо, отпусти! Я тебе тысячу рублей дам, только не вырывай! – испугался Архип.

– Ага, надеешься мою подругу этой своей бородой очаровать?! Как меня?! Ну я тебе помешаю! – истерически расхохоталась Маргарита и вырвала дворнику бороду.

Архип вскрикнул от боли и упал на асфальт. Марго перешагнула через поверженного бывшего и ушла. Но дворник был счастлив. Теперь в жизни появился смысл: Неизвестная…

Дождавшись вечера, Архип купил букет ландышей, положил туда приглашение в кафе «Пётр Катранов-младший», пошёл к дому прекрасной незнакомки и встал под её балконом. Затем он кинул в её окно камень, чтобы обратить на себя внимание. Обратил. Окно разлетелось вдребезги. На балкон вышёл очень злой мужчина и, вылив на Архипа ведро холодной воды, пригрозил, что сейчас вызовет полицию. Архип ошибся окном! Но когда он кинул камень в правильное окно, Неизвестная вышла. Архип кинул ей букет ландышей. И она словила. И прочитала приглашение. И сказала: «Да! Утром!» Архип послал ей воздушный поцелуй и ушёл домой. Он долго не мог заснуть от счастья…

Глава 18. Счастье дворника Архипа

Утро. Архип проснулся. И понял, что ему предстоит встреча с прекрасной Незнакомкой. О-о! Как его радовало это! Дворник почистил зубы, переоделся и пошёл в кафе «Пётр Катранов-младший». Там его уже поджидала прекрасная Незнакомка. Так думал Архип. Но придя туда, он обнаружил очень доброжелательного мужчину. Этот очень доброжелательный мужчина мило объяснил, что Архип не достоен того, чтобы ухаживать за его сестрой, и что любая попытка это сделать будет решительно пресекаться им, её братом. И выгнал Архипа из кафе. Но Архип решил не сдаваться и пошёл прямиком к даме своего сердца. По дороге к её дому он встретил Маргариту.

– Куда идешь? – резко спросила она дворника.

– Не твоё дело! – дерзко ответил Архип.

– А-а! Идёшь подругу мою очаровывать! Злодей! – крикнула Марго и ударила Архипа в нос. Нос сломался, и из него потекла кровь. Архип упал на асфальт.

– Зачем? Это уже не твоя жизнь! – промямлил он.

– Подонок! – прошипела Маргарита.

– Неужели я настолько ужасен? – спросил жалобно Архип.

– Да! Клянись, что примешь монашеский постриг! – крикнула Марго.

– Не буду! Не поклянусь! Я её люблю! – воскликнул Архип.

Тогда Маргарита, в попытке выбить из дворника клятву, начала бить его ногами в печень. Это было последнее, что помнил Архип…

Когда Архип очнулся, он продолжил свой путь к дому Незнакомки. По дороге дворник решил зайти в церковь и поставить свечку Параскеве Иконийской⁴. Но свечку он так и не поставил потому, что в церкви он увидел человека, который изменил его жизнь навсегда. Это был монах. И тут Архип резко почувствовал духовный голод. И Архип подошёл к монаху, и сказал ему:

– Батюшка! Я чувствую духовный голод! Помогите мне!

Тогда монах вручил дворнику брошюрку и ушёл. Брошюрка рассказывала о замечательном монастыре Н. На обложке была фотография монастыря. На переднем плане стояли счастливые, румяные и улыбающиеся монахи с удочками, лопатами, другими орудиями труда, а у некоторые стояли с церковными книгами. На заднем плане был показан огромный урожай вегетарианских продуктов. Ниже было написано:

«Наши преимущества перед другими монастырями:

Трёхразовое питание по ГОСТу.

Гарантируемые восемь часов сна, восемь часов отдыха и восемь часов физической (но от этого не менее увлекательной) работы на свежем воздухе каждый день.

Максимальное духовное развитие.

Возможность выращивать растения на своей собственной грядке 3:1 метр.

Пять метров квадратных своей собственной жилплощади (!) и индивидуальный санузел каждому монаху.

Гарантируемое хорошое настроение!»

И тогда Архип решил: К чёрту Неизвестную! Его, Архипа, судьба – стать монахом!

Игумен бросил ножницы. Архип смиренно поднял их поцеловал руку игумена. Игумен снова бросил ножницы, Архип снова смиренно поднял их и снова смиренно поцеловал игумену руку. После этого игумен в третий раз бросил ножницы. Архип смиренно поднял их и смиренно поцеловал руку игумену. Тогда игумен крестовидно постриг Архипа и сказал:

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Нарекаю тебя Варлаамом!

Так Архип обрёл духовное счастье, и закончилась его мирская жизнь. А Неизвестная всю ночь рыдала в подушку…

Глава 19. Содержимое ящика

Была суббота. Егор Викторович летал по небу и ел парящие там вареники. Вот словил с вишней – надкусил – понял, что вишня-шоколад вкуснее. Надкусанный вареник с вишней остался недоеденным, а Егор Викторович уже поедал вареник со сладким творогом. И всё же Егор Викторович предпочитал простые, без выкрутасов, вареники – с картошкой. Но учитель не мог его найти. Вот – со сладким творогом и цукатами, вот – просто со сладким творогом, вот – с квашеной капустой… «Ну где же ты, мой малыш, картофельный вареник?!» – думал Егор Викторович. Неожиданно Ковалёв увидел Его. Мужчина с трепетом подхватил Вареник и надкусил… Какое блаженство! Боже мой… Как вдруг Егор Викторович проснулся и столкнулся с суровой реальностью…

А тем временем трое мужчин с подозрительным ящиком 2:1 метр подошли к вагону машиниста поезда Сапсан, отбывающему из Москвы в Хельсинки. Машинист недоверчиво посмотрел на мужчин, но решил их выслушать.

– Здравствуй! У нас тут к тебе дело есть. Тайное. Никому ни слова! Заплатим тебе тридцать тысяч рублей! – начали мужчины.

– Я заинтригован. Что за дело? – спросил машинист.

– Нам надо переправить в Финляндию, конкретно, в Хельсинки, этот ящик. Его там встретят. Придёт мужчина. Фамилия – Дудкин. Только мы не поедем. Ты будешь ответственнен за то, чтобы груз дошёл целым. Согласен? – предложили мужчины.

– Нет! Я грузы без пассажиров не вожу. А вдруг там бомба? А вдруг там…? Не знаю, что! Нет. Нет! Точно нет! – последовал решительный отказ.

– Ну и дурак. Дело хорошее. Ладно, пошли, ребята! – сказал самый высокий мужчина.

И тогда они ушли в поисках других способов переправить свой ящик в Финляндию. Решили перевезти на такси…

– Здравствуйте, Вы – таксист? – спросили Хасана трое мужчин с подозрительным ящиком 2:1 метр как раз тогда, когда Хасан довёз очередного клиента до места его назначения и уже собирался ехать за другим.

– Таксист. Что вам надо? – нетерпеливо спросил Хасан.

– Есть выгодное предложение. За границу можешь ездить? – спросили мужчины.

– Нет. Мне запрещают власти… – ответил Хасан.

– О-о! Это уже интересно. Расскажи, – заинтересовались мужчины.

– Однажды мне предложили ввязаться в одну аферу – заняться контрабандой кокаина в Россию. Я согласился. Но оказалось, что я купился на полицейских. С тех пор я невыездной… – рассказал Хасан.

– Эх ты…– разочарованно протянули мужчины и ушли.

Хасан расстроенно плюнул на асфальт и сел в автомобиль. Наверное, стоящее дело…

А тем временем Артамон Фёдорович судорожно искал информацию. Дело в том, что он только сейчас вспомнил о деле Элеоноры Фёдоровны. После того, как директор школы 1775 простила его, сыщик ушёл в запой. И только сейчас вспомнил о задании. Но уже смеркалось, а детектив всё еще не мог найти зацепок (искал он в списке недавно погибших). Тогда он плюнул, вышел из дому и поехал в кафе «Пётр Катранов-младший». Сидя в такси, он вслух перебирал те немногочисленные факты, которые имелись у него по этому делу. Таксист, услышав это, заметно приободрился и спросил сыщика:

– Деньги есть? Я обладаю информацией по Вашему делу.

Артамон Фёдорович, даже не ожидавший получить факты из такого источника, обрадовался страшно, и поэтому с приятным предчувствием сказал:

– Есть-есть. Расскажите мне об этом. Но для начала представься!

– Меня зовут Хасан… – начал таксист…

Ковалёв-старший тоже искал факты. После телефонного разговора с Элеонорой Фёдоровной прояснились многие подробности, например, обнаружились враги Егора Викторовича. Но никаких фактов относительно местоположения сына не было. Виктор Сергеевич оказался в тупике. Поэтому он, отчаявшись, лёг на диван и заснул. Спи, Виктор Сергееевич! Утро вечера мудренее!

А тем временем трое мужчин с подозрительным ящиком 2:1 метр подошли к дальнобойщику Артуру:

– Слушай, дело есть. Нас вместе с этим ящиком надо переправить в Хельсинки. Дадим пятьдесят тысяч. Согласен?

Артур подумал и согласился. Мужчины загрузили в его фуру ящик, сели сами, и они все поехали в Финляндию…

Артамон Фёдорович вышел из такси и ещё раз вспомнил то, что рассказал ему Хасан. Жаль, что Хасану не сказали сразу, куда надо везти ящик. Но у Артамона Фёдоровича теперь было хоть что-то. Теперь Элеонора Фёдоровна его не изобьёт. Поэтому Белокапустенко зашёл в кафе «Пётр Катранов-младший» и заказал рюмочку, а потом – другую…

– Зачем Вы едете в Финляндию? – спросил Артура пограничник.

– К тётушке Кларе,– соврал Артур.

– Паспорт и приглашение! – приказал пограничник.

– Паспорт-то я Вам дам, а приглашения нет. Видите ли, я хочу сделать ей сюрприз! –отвертелся Артур.

– Ладно, давайте паспорт! – попросил пограничник.

Артур дал паспорт пограничнику и последний пошёл проверять действительность документа. Прошло полчаса. Три мужчины на заднем сидении спросили Артура:

– Артур! Чего так долго? Ты что, сидел? Или другие проблемы?

– Да нет… – недоумевающе ответил дальнобойщик.

Тут вернулся пограничник.

– Срок действия Вашего паспорта закончился ещё год назад. Поэтому мы просто проверим содержимое Вашей фуры и отправим Вас обратно – оформлять новый паспорт! – заявил он.

Не успел Артур и глазом моргнуть, как фуру обыскали и, естественно, нашли подозрительный ящик 2:1 метр. Когда его вскрыли, там обнаружили мужчину без сознания. Через некоторое время он смог говорить:

– Меня зовут Егор. Викторович. Ковалёв.

Глава 20. После вскрытия…

Воскресенье. Артамон Фёдорович (детектив-алкоголик) сидел в ресторане «Синяя корова» и ожидал родственника исчезнувшего. В голове было мутно после вчерашней попойки, поэтому детектив попросил официанта принести ему ещё чуть-чуть водки. Когда официант принёс напиток, сыщик выпил его залпом. Стало легче! Но родственник всё не приходил. Может, Артамон Фёдорович невнятно объснил этому родственнику, что он – детектив, лицо официальное, никакого криминала… Но такие мысли одолевали детектива недолго – наконец появился Виктор Сергеевич Ковалёв.

– Здравствуйте! Вы, как я понимаю, отец исчезнувшевого? – начал Белокапустенко.

– Да, – коротко ответил Виктор Сергеевич.

– Вы не знаете, есть ли у него враги? – спросил детектив.

– Да, есть. Такой человек, Вы его, может быть, знаете… – начал было рассказывать отец, как вдруг ему кто-то позвонил на мобильный телефон.

«Алло?» – спросил Ковалёв-старший. На другом конце провода кто-то быстро затараторил, но невнятно, поэтому Артамон Фёдорович не разобрал, что говорили. Но Виктор Сергеевич разобрал, поэтому он сказал: «Неужели… Выезжаю сейчас же!»

– Что случилось? – настороженно спросил детектив.

– А то, что тебя, горе-сыщик, опередили! Сына моего нашли! На финской границе! – ответил радостно Виктор Сергеевич.

Оба они вскочили и выбежали на улицу. Но каково же было изумление Артамона Фёдоровича, когда Ковалёв подвёл его к верблюду, привязанному к фонарному столбу и сказал: «Садись, если тоже на границу надо!»

– Вы на нём ездите? – спросил детектив.

– Да, а почему бы и нет? – удивился Виктор Сергеевич.

– Это медленно. Неудобно. Вонюче, – ответил Белокапустенко.

– И так говорят все. Медленно. Неудобно. Вонюче. Все говорят так. А раньше… Он нас выручал. Корабль пустыни. Кони – никогда не относились к нам хорошо, не было у них любви к нам, верности, твари! А ослы – тоже. Да и остальные, если подумать, готовы были уйти от нас в любой момент. Пусть мы и умираем там, но нет, свобода для коня, осла и остальных важнее! Ну а верблюд… Он через пустыню нас проводил! Ради нас он не жил, как все нормальные звери! Ради нас он не пил воду каждый день. Нет, он копил её в своих горбах. Ради нас тюки тяжелые возил он! Он всегда выбирал то, что лучше для нас, а не для него… – начал было Виктор Сергеевич монолог про верблюдов.

– А Вы думаете, у него был выбор? – прервал его Артамон Фёдорович.

– Конечно, был! Он мог уйти! – воскликнул Ковалёв.

– А если бы он ушёл, мы бы его убили! Вот тебе и выбор… – сказал сыщик.

– Не хотите ехать на верблюде – не надо! – сказал обиженно Ковалёв.

– Да! Не хочу! Я не хочу эксплуатировать труд верблюдов! – торжественно заявил сыщик и ушёл.

Правда, через пять минут он вернулся, так как никто не согласился его подвезти. Виктор Сергеевич и Артамон Фёдорович сели на верблюда и поехали в сторону финской граници. Доехали через три с половиной дня. На границе им сказали, что их ещё давно опередили какие-то двенадцать женщин и, что Егора Викторовича здесь уже нет. Поэтому сыщик и отец Егора Викторовича направились в школу 1775. На дорогу ушло тоже три с половиной дня. Но когда они приехали, их ожидал небольшой сюрприз…

Школа 1775 решила устроить внештатный рабочий день.

Элеонора Фёдоровна листала новости. Неожиданно она увидела интересный заголовок и решила прочитать эту статью: «Бандиты бесчинствуют!!! Честного гражданина Российской Федерации Егора Викторовича Ковалёва пытались переправить в Финляндию в ящике. Но сделать это не удалось, и сейчас он ожидает родных и близких на финской границе…» Элеонора Фёдоровна резко прервала чтение и вслух сказала:

– Голубчик! Егор Викторович! Только я одна есть у тебя родная и близкая! Далеко же тебя занесло… Финская граница. Ну ничего. Я всё равно тебя спасу!

С этими словами она выбежала из кабинета на улицу, села на мотоцикл и поехала в сторону финской границы в надежде, что её соперницы не узнают о местонахождении Егора Викторовича. Но у окна её подслушивала Полина Егоровна…

Когда через несколько часов Элеонора Фёдоровна приехала на границу, она обнаружила там одиннадцать своих соперниц, устроивших в честь Егора Викторовича пир. Виновник торжества энтузиазма по этому поводу не выказывал, а пытался дозвониться Розе. Возможно, вас удивит наличие телефона у Егора Викторовича, но этому есть причина. Дело в том, что когда Роза заставила Егора Викторовича купить велосипед, она решила, что надо найтисредство связи, которое поможет Егору Викторовичу связаться с Розой, если он упадёт с велосипеда. Тогда Роза купила ему и себе по кнопочному телефону. Егор Викторович, узнав об этом приобритении, сказал, что этой современной техники в доме его не будет, и хотел их выкинуть. Но Роза пригрозила ему, что перестанет готовить и только будет варить ему пельмени. Тогда Егор Викторович смирился с этим и стал носить с собой телефон. Но вернёмся к теме. Элеонора Фёдоровна быстро соорентировалась и присоединилась к пиру. Присоединилась эффектно – она подняла тост:

– Я хочу поднять тост за замечательного мужчину, красавца, харизму… В общем, за Егора Викторовича!

Все (естественно, кроме Егора Викторовича) восторженно поддержали этот тост и осушили свои бокалы с вином. Тут Элеонора Фёдоровна краем глаза заметила, что Егор Викторович наконец дозвонился до Розы («Алло? Ты слышишь? Это я!» – начал было он). Естественно, Элеонора Фёдоровна не понимала, что её возлюбленный звонит своей супруге, но зато понимала, что он отвлекается от главного, то есть от неё, красавицы, и это плохо! Поэтому она потянулась за кусочком пирога и вылила на телефон мужчины вино из своего бокала. Телефон перестал работать и начал издавать неприятные электрические звуки. Элеонора Фёдоровна сделала вид, что очень расстроилась и сказала:

– Егор Викторович, простите меня, я не хотела! Извините! Что же я наделала…

– Ничего страшного! Телефон для меня – только средство связи. Я не расстраиваюсь. Но я буду вообще счастлив, если Вы дадите мне на пару минут свой телефон, мне надо позвонить моей супруге! – совершенно искренне сказал Егор Викторович.

– Опять Вы за своё! Ну какая супруга?! Вы пытаетесь от меня отвертеться! Почему? Ну я же Вас люблю… – возмутилась директор школы 1775.

– Поверьте мне! Я женат! – взмолился Егор Викторович.

– Ни слова больше! Иначе мы поссоримся! – заявила Элеонора Фёдоровна и налила в сок Егора Викторовича немного вина.

– Ну зачем же Вы так? Испортили мне сок… – расстроился Егор Викторович и попросил официанта принести ему новый стакан.

– Эта дура весьма неуклюжа, не правда ли? – ухватилась за ситуацию Елена Николаевна Петрова, учитель по таджикскому языку.

– Да нет, я не виню Элеонору Фёдоровну ни в чём, – растерялся Егор Викторович.

Тут Елизавета Петровна решила спасти ситуацию (помочь Егору Викторовичу, чтобы он обратил на неё внимание) и сказала:

– Дорогие друзья! У меня созрел тост! Давайте выпьем за замечательный дар Егора Викторовича как учителя, за то, как он умело учит наших учеников информатике!

– Выпьем! – хором сказали все и выпили.

– У меня тоже созрел тост! – неожиданно заявил Егор Викторович.

– Какой? – удивлённо спросили учителя.

– Давайте выпьем за добро! – сказал мужчина и поднял стакан с соком.

Этот тост всех ошарашил. Быстрее всех соорентировалась Полина Егоровна и сказала:

– Браво! Какой Вы молодец, как хорошо придумали! Выпьем за добро!

И все выпили за добро. Обиженная директор сказала:

– Мне кажется, мы засиделись, пора и по домам!

– Согласен! Моя супруга меня уже заждалась! – согласился Егор Викторович.

Элеонора Фёдоровна развела руками, и все учителя вынуждены были уехать по домам, ведь этот вариант поддержал мужчина их сердца, Егор Викторович Ковалёв. Элеонора Фёдоровна предложила Егору Викторовичу отвезти его домой, но он отказался и улетел на воздушном шаре…

Перед тем, как поехать домой, Элеонора Фёдоровна решила заехать в школу – посмотреть, вдруг что-то не так. Какого же было её удивление, когда у ворот школы она обнаружила чёрную машину. Из неё вышел мужчина и сказал:

– Здравствуйте! Меня зовут Август Шиллерман. Я из министерства образования.

– Позвольте?! К нам уже приходил с проверкой Губайло Уткин! Я, кстати, директор этой школы, Элеонора Фёдоровна! – сказала женщина.

– Дело в том, что Губайло Уткин отошёл в лучший мир… – заявил Август.

– Но он же уже дал оценку нашей школе, пусть умирает себе на здоровье, нас это уже не касается! – возмутилась Элеонора Фёдоровна.

– Кажется, Вы не понимаете! Губайло Уткин был обнаружен сегодня мертвым у себя в квартире в Хельсинки. Смерть наступила не сразу – сначала были нанесены двенадцать ножевых ранений. Но Уткин, к счастью для нас, пользовался несгораемым ящиком. Преступники не смогли его вскрыть и ушли, так как спешили. А мы тщательно обыскали всю квартиру, нашли ключ, открыли сейф. И что же мы видим? На протяжении пяти лет Уткин получал от Вас деньги! Причём, кругленькие суммы. Тут не надо быть великим детективом, чтобы понять за что – это были взятки. А ещё Уткин вёл дневник. Из этого замечательного документа мы узнаём, что в какой-то момент Вы отказываетесь платить, но запугиваете его, и он в панике ставит Вашей школе пять звёзд и уезжает в Хельсинки. Там он продумывает план мести. Он нанял трёх головорезов, они выкрали одного из Ваших учителей, Егора Викторовича, если я не ошибаюсь. У Уткина был на него зуб. Но вот незадача: перевезти пленённого учителя через границу не получается, их садят в тюрьму на серьезные сроки. Но они звонят Уткину, в надежде, что тот их выручит. Не выручил. Тогда они звонят своим коллегам в Финляндии и говорят: «Уткин больше нам не нужен!» Ну, дальше всё понятно. Я, узнав об этом, мчусь к Вам, в школу, проверяю её и понимаю, что это не пять, не четыре и даже не три! Это школа, которую надо закрывать. У Вас и Ваших коллег есть время до конца месяца, чтобы закрыть школу, по окончании месяца мы пришлём технику для сноса здания. А Вас, господа хорошие, мы будем судить за взяточничество! – объяснил Август.

– Ну зачем же Вы так? Может, Вы испытываете финансовые стеснения, мы Вам поможем! – испугалась Элеонора Фёдоровна.

Но Август Шиллерман захлопнул дверь автомобиля и уехал.

Глава 21. Нет худа без добра

Был понедельник. Элеонора Фёдоровна созвала внеплановый педсовет в актовом зале. На нём присутствовали уборщица и все учителя, кроме Егора Викторовича. Они расселись по местам, а Элеоноры Фёдоровны всё не было. Учителя недоумевали: созвала внеплановый педсовет, а потом сама же на него опоздала. Но Элеонора Фёдоровна опаздывала не просто так. Она делала копию какого-то документа в учительской. Наконец она вошла в зал. Первым делом директор школы 1775 закрыла двери в помещение на ключ и занавесила окна. Стало темно. Тогда она включила свет. После этого Элеонора Фёдоровна взошла на сцену, но начинать не спешила. Повисло гробовое молчание.

– Здравствуйте! – наконец начала Элеонора Фёдоровна, – Сегодня я хочу рассказать вам грустную новость: наша замечательная школа должна закрыться до конца месяца!

– Какой ужас… – расстроенно протянули учителя.

– Да, это ужасно. Но у меня есть предложение. Я составила некий документ. Для родителей. Сейчас я его вам зачитаю! – заявила Элеонора Фёдоровна и сделала паузу.

Учителя переглянулись. И директор школы 1775 зачитала: «Уважаемые родители! Просим вас до завтрашнего дня заплатить за:

Следующий месяц обучения ваших детей в нашей школе

Ремонт наших санитарных узлов: унитазов, которые ваши бешеные дети портят, кидая туда вейпы, упаковки от них и прочую мерзость; умывальников, на которые они облакачиваются; дверей, которые они просто выламывают, и прочее. Также нужны средства для генеральной уборки санитарных узлов, которые ваши маленькие чертята, по которым давно плачет исправительная колония, засоряют как свиньи

Ремонт классов и коридоров. Это тоже обойдётся вам в копеечку, ведь ваши уроды не умеют не сорить, а тем более, за собой убирать

Ремонт кабинета информатики. Про это скажу отдельно, ведь ваши малолетние преступники недавно устроили там погром в попытке свергнуть меня с поста директора этой школы

Нанесенный мне моральный ущерб, когда меня пытались свергнуть с поста директора

То, чтобы мы продолжали готовить еду вашим детям, совершенно не заслуживающим этого блага

Увечия, нанесенные нашим учителям во время усмерение ваших идиотов-детей

Чтобы избавить Ваш мозг от сложных подсчётов, мы всё подсчитали за вас. Если из одной семьи в нашей школе обучается один человек, то с каждого члена его семьи (включая дальних родственников) мы берём по десять тысяч. Если из одной семьи в нашей школе обучается два, три, четыре человека, то с каждого члена их семьи (включая дальних родственников) мы берём по двадцать, тридцать, сорок тысяч. Если некий родственник неплатёжеспособен, вы должны сами заплатить его сумму. Как вы будете распределять его сумму по платёжеспособным родственникам – нам плевать. Платите! Платите! И ещё раз платите! Наличными!»

– Суть в чём? В том, что ремонтировать мы ничего не будем. Через пару дней мы уйдём из школы вместе с деньгами и разделим их поровну. Егор Викторович денег не получит, ведь он слишком честный, может сорвать дело! – объяснила директор школы 1775.

– А как же дети? Обучения же не будет проходить? Что, если они пожалуются родителям? – предположила Наталья Ивановна Бум, учитель математики.

– Дети будут только рады не учиться. А тем, кто учиться хотят, первые заткнут рты, в опасении, что придётся заниматься своим образованием! – заявила Элеонора Фёдоровна.

– Элеонора Фёдоровна, можно вопрос? – спросила Елена Николаевна.

– Спрашивайте! – разрешила директор школы 1775.

– А если родители будут расстороены Вашими оскорблениями в адрес их детей и откажутся платить? Вы об этом подумали? – резко спросила Елена Николаевна.

– Нет, – честно ответила Элеонора Фёдоровна.

– Давайте тогда немного изменим текст документа! – предложила Елена Николаевна.

– Ну ладно, давайте изменим, – согласилась директор.

В итоге обзывательства детей убрали и пункты, за которые надо было заплатить, стали выглядеть так:

«Уважаемые родители! Просим вас до завтрашнего дня заплатить за:

Следующий месяц обучения ваших детей в нашей школе

Ремонт наших санитарных узлов

Ремонт классов и коридоров

Ремонт кабинета информатики. Про это говорю отдельно, ибо он находится в наиболее плачевном состоянии

Нанесенный мне моральный ущерб, когда ваши дети неподобающе общались со мной, то есть: пользовались нецензурной лексикой по отношению ко мне, угрожали мне физической расправой и прочее

Питание для ваших детей на следующий месяц

Медицинскую страховку для членов нашего дружного коллектива

Благотворительный хоккейный матч

Чтобы избавить Ваш мозг от сложных подсчётов, мы всё подсчитали за вас. Если из одной семьи в нашей школе обучается один человек, то с каждого члена его семьи (включая дальних родственников) мы берём по десять тысяч. Если из одной семьи в нашей школе обучается два, три, четыре человека, то с каждого члена их семьи (включая дальних родственников) мы берём по двадцать, тридцать, сорок тысяч. Если некий родственник неплатёжеспособен, вы должны сами заплатить его часть суммы. Как вы будете распределять его сумму по платёжеспособным родственникам – неважно. Платите наличными!»

– А зачем благотворительный хоккейный матч? – удивилась Элеонора Фёдоровна.

– Чтобы было больше пунктов и меньше вопросов! – ответила Елена Николаевна.

Учителя поставили под этим документом свои подписи и раздали по ученикам. Ученики разнесли их по родителям, и родители начали обзванивать родственников с просьбой прислать денег…

Так как учителя большую часть учебного дня занимались документами, Егор Викторович провёл этот день чудесно, без приключений. После того, как он провёл свой урок, он пошёл домой, к Розе – праздновать своё счастливое появление…

Глава 22. Добро

Был вторник.

– Мария Джоновна! Я принёс! – услышала Мария Рувер-младшая за спиной голос Миши Захарова, ранней пташки, пришедшего за час до начала уроков.

– Сколько? – последовал за этим молниеносный вопрос.

– Двести тысяч! – ответил Миша.

– Мало! Давай ещё сюда свои карманные! – приказала Мария Рувер-младшая.

– У меня нет карманных денег. Не нужны! – заявил Захаров.

– Хорошо. Снимай пиджак! – холодно сказала Мария Джоновна.

– Не буду! Это грабёж! – возмутился ученик.

– Иначе в карцер пойдёшь и кол в году по английскому получишь! – пригрозила учитель.

– Ладно… – грустно сказал Миша, снял пиджак и передал его учителю.

– Пошёл вон! – приказала Мария Рувер-младшая.

– Но у нас же урок через пятнадцать минут! – напомнил Миша.

– Пшёл вон! – грозно повторила учитель.

– У нас урок! Это незаконно! – не сдавался ученик.

– В карцер его! – приказала Мария Рувер-младшая.

В комнату зашла Полина Егоровна и увела бедного Мишу в карцер.

Примерно так учителя собирали деньги с детей…

Неожиданно десятиклассники и одиннадцатиклассники пришли в кабинет Элеоноры Фёдоровны и потребовали устроить хоккейный матч завтра же.

– Ладно! Хорошо! Устроим! – расщедрилась Элеонора Фёдоровна.

Ученики, не ожидавшие такого поворота событий, обрадовались страшно и разошлись по классам. Тогда Элеонора Фёдоровна снова созвала внеплановый педсовет в актовом зале. Когда все собрались, она сказала:

– Здравствуйте! Сегодня мы собрались для того, чтобы пересчитать деньги, полученные от родителей наших учеников и разделить их поровну. Для достижение этих целей я вежливо попросила Мишу Захарова нам помочь.

Полина Егоровна вышла из зала, а через три минуты вошёл Миша Захаров в цепях. Сзади шла Полина Егоровна с кнутом. Элеонора Фёдоровна подошла к Мише и спросила:

– Это правда, что ты считаешь лучше всех в школе? Что тебе единственному это интересно?

– Правда! – ответил ученик.

– Ну и дурак. Мы, двенадцать взрослых людей, этой ерундой не страдаем! Ну ладно. Любишь считать – сиди, считай! Деньги наши надо пересчитать и нам доложить! Находятся они в подвале. Полина Егоровна тебя отведёт! – сказала Элеонора Фёдоровна Мише.

И Полина Егоровна увела мальчика в подвал, приказала ему кричать, как резанному, когда закончит считать, заперла его и ушла обратно в актовый зал.

Повисло гробовое молчание. Через некоторое время послышались душераздирающие крики из подвала. В зал зашёл Рома Петян (восьмиклассник, исполняющий роль повара в целях экономии) и сказал:

– Простите, а кто это кричит? Я просто не могу работать, когда в воздухе витают такие звуки! Тогда я волнуюсь! А когда я волнуюсь, я не могу готовить!

– Пшёл вон! – грубо сказала Полина Егоровна и выставила Рому Петяна за дверь.

После этого она пошла в подвал за Мишей Захаровым. Через пару минут она его привела, и Элеонора Фёдоровна спросила у ученика:

– Сколько?

– Сто двадцать миллиардов две тысячи двести тридцать четыре рубля. И откуда у вас такие деньги? – ответил Миша Захаров.

– Неважно. Отбери две тысячи двести тридцать четыре рубля на хоккейный матч, а остальное раздели на двенадцать частей. Когда закончишь – кричи! – приказала Элеонора Фёдоровна.

И Мишу снова отвели в подвал. Через пять минут оттуда послышались крики. Полина Егоровна пошла в подвал, вывела оттуда Мишу и привела в актовый зал.

– Разделил! – доложил Миша.

– Хорошо! Кому-то расскажешь – вырежу язык! – пригрозила Элеонора Фёдоровна.

– Договорились! Я никому не расскажу, кроме мамы! – согласился Миша Захаров.

– Как раз то ей нечего об этом знать! – заявила Элеонора Фёдоровна.

– У меня от мамы нет секретов! – сказал ученик.

– А теперь будут. Или на дыбу вздёрну! В карцер его! – крикнула директор школы 1775.

Полина Егоровна отвела ученика в карцер и вернулась в зал.

– Завтра у нас будет хоккейный матч из-за требований десятиклассников и одиннадцатиклассников. Так что подготовьте детей к этому. Всё. Внеплановый педсовет объявляю законченным! Все свободны! – сказала Элеонора Фёдоровна.

И все учителя разошлись по классам. Наиболее интересен маршрут и место назначения Полины Егоровны, о них я вам и расскажу.

Полина Егоровна пошла в подвал и взяла там две тысячи двести тридцать четыре рубля. После этого она направилась в кабинет русского языка. Дойдя туда, она уселась за учительский стол. Дело в том, что Полина Егоровна была не только уборщицей, а ещё и учителем русского языка и литературы по совместительству. Воистину многогранный человек! До её урока литературы оставалась пять минут. Это время она заняла прослушиванием краткого пересказа поэмы Николая Васильевича Гоголя «Мёртвые души». Как только она закончила, в класс забежали десятиклассники и расселись по местам. Прозвенел звонок, и Полина Егоровна начала:

– Дети! Хотела бы начать с главного. Завтра у нас хоккейный матч. Для организации его нужны деньги. Вот вам две тысячи двести тридцать четыре рубля!

И Полина Егоровна протянула старосте класса деньги.

– А ещё вы должны отобрать двадцать пять человек, которые будут завтра играть, из вашего класса и параллели. Вы будете играть против одиннадцатиклассников!

– Ура! – обрадованно закричали дети.

Тут Полина Егоровна вытащила швабру и громко ударила по учительскому столу. Дети затихли, а учительский стол распался на две части. Это нисколько не огорчила учителя, и она сказала:

– Вы прочитали на сегодня книжку Гоголя «Мёртвые души». Сейчас я задам вам пару вопросов. Вопрос первый: Кто такой Чичиков?

Настроение у детей моментально ухудшилось. Кто этот тип, дети не знали. Но пару смельчаков предложили свои варианты.

– Может это пёс главного героя? – задумчиво произнёс один ученик.

– Балда! Какой пёс?! Он же Чик-чириков! Это птичка! – резко оборвал его другой.

– Какая птичка? У нас тут не русские народные сказки, а серьёзные произведения этого типа… Гоголя! – заявил третий.

Но остальные ребята версию, что Чичиков – птичка, поддержали.

– Дети, так вы знаете, кто такой Чичиков? – прервала их дискуссию Полина Егоровна.

– Он не птица? – удивились дети.

– Конечно нет! Он… – начала Полина Егоровна, быстро заглянула в ответы и продолжила, – он – Павел Иванович Чичиков, человек! Аферист. Кто-нибудь знает, какого рода аферой он занимался в поэме?

В ответ ей было только молчание. Вдруг Полина Егоровна сказала:

– Ладно, тогда другой вопрос: вам понравилась книжка?

Молчание. Неожиданно Полина Егоровна сказала:

– Мне тоже не понравилась. Слишком длинная. Я длинные книжки не люблю. Да и короткие тоже. Чушь всё это! Всем ставлю по пятёрке, молодцы! Ерундой не страдаете, а занимаетесь нормальными делами!

Дети обрадованно закричали.

– Урок закончен! Все свободны! – заявила Полина Егоровна.

Дети выбежали из класса и побежали в ресторан «Синяя корова» – ведь теперь у них было на что купить вкусного, пенного стаута…

Глава 23. Ледовое побоище

В среду утром десятиклассники и одинадцатиклассники, которые должны были представлять свои команды, тренировались перед матчем в школьном дворе. Было 10 часов утра, а матч начинался в одиннадцать. Пора было выезжать…

Но Элеонора Фёдоровна решила в последний момент решила поддать огоньку. Она приписала к плакатам, объявляющим о скором начале матча, одну немаловажную подробность: наградой за победу станет возможность поцеловать Егора Викторовича! Это перевернуло всё! Учителя, изначально собирающиеся остаться в школе, все, как один, решили пойти вместе с игроками. Оставлять неиграющих школьников было не на кого, поэтому на матч решили взять и их.

И вот учителя погрузили детей в автобус, сели в него сами и поехали на спортивную площадку! Дети были в предкушении матча… Автобус ехал час. По истечении этого времени учителя и ученики увидели вдали заброшенный стадион, который, казалось, только и ожидал ребят. Подъехав поближе, они смогли разглядеть стадион получше. У въезда стоял шлагбаум, рядом с ним была будка, где одиноко сидел охранник. Он, наверное, раз двадцатый перечитывал брошюрку про замечательный монастырь Н, и думал: «А не постричься ли мне в монахи? Всё равно жизнь мирская не сладка!» Но тут, словно Судьба, подошла к нему Элеонора Фёдоровна, вышедшая из автобуса, и торжественно вручила ему бутылку шампанского, заготовленного для этих целей заранее. Желание постричься в монахи у охранника резко исчезло, и он пропустил автобус на территорию стадиона.

После этого автобус припарковался, и дети вместе с учителями вышли на улицу. Десятиклассники и одиннадцатиклассники горели желанием сразу начать играть, но им пригрозили, что по приезду в школу их всех посадят в карцер, и школьники утихомирились. Элеонора Фёдоровна подозвала к себе остальных учителей и сказала им:

– Дорогие коллеги. Сегодня мы будем играть в хоккей. Наградой за победу станет возможность поцеловать Егора Викторовича! Егор Викторович об этом призе не знает, предлагаю ему до поцелуя ничего не сообщать. Играть будут две команды. Соответственно, двое из нас будут представлять по команде. Я буду нападающей в команде одиннадцатиклассников. Осталось одно место. Выбрать его помогу вам я! – заявила директор школы 1775.

Учителя согласились, и Элеонора Фёдоровна продолжила:

– Загадайте число. Любое целое число от одного до одиннадцати включительно. Загадали? Отойдите направо те, кто загадал чётные числа, а налево те, кто загадал нечётные числа. Те, кто загадали чётные числа – выбыли (осталось пять учителей). Те, чьё число делиться на три, сделайте шаг вперёд – вы выбыли (никто не сделал шаг вперёд). Те, кто загадали цифру семь, сделайте шаг вперёд – вы выбыли (двое учителей сделали шаг вперёд). Если среди вас есть Овен, тот выбыл (один учитель оказался Овном). Теперь вас осталось двое. Елизавета Петровна и Наталья Ивановна. Давайте кинем жребий. У кого-то есть монета?

Повисло гробовое молчание. Наконец Полина Егоровна неохотно протянула директору школы 1775 рублёвую монету со словами «Вернёшь потом!».

Элеонора Фёдоровна постановила:

– Выпадет двухглавый орёл – Елизавета Петровна будет играть, решка – Наталья Ивановна.

И тогда директор школы 1775 подкинула монету. Казалось, она летела целую вечность… Но вот, наконец, монета упала на руку Элеоноры Фёдоровны. Женщина перевернула её и торжественно сказала:

– Двухглавый орёл. Поздравляю Вас, Елизавета Петровна!

Тут Наталья Ивановна резко дёрнулась:

– А вдруг там два орла?! Дайте проверить!

Ей дали монету, и пришлось смириться, что орёл там один.

Наталья Ивановна Бум шепнула на ухо Елизаветы Петровны:

– Если победишь, стерва, целуй в щёку. Не дай Бог, если поцелуешь по-французски. Я тебя из-под земли достану и придушу! Но сначала буду мучать, да так, что самые жестокие палачи ужаснутся тем пыткам, которым я тебя предам!

Учитель химии усмехнулась.

– Итак, мы выбрали игроков, теперь можно и начинать. Жду Елизавету Петровну на льду через десять минут! – заявила Элеонора Фёдоровна.

Через десять минут на поле были все игроки, кроме Елизаветы Петровны. Элеонора Фёдоровна уже подумывала начать без учителя химии, но вскоре та появилась. Под глазом её светился огромный синяк. Примерно в одно время с неё на трибуны взошли остальные учителя (кроме Егора Викторовича, который уже давно там сидел и, признаюсь, начинал скучать), явно прибывающие в прекрасном расположении духа. Судья, Рома Петян, свистнул в свисток, и игра началась.

Сначала Рома Петян пытался поддерживать порядок, но вскоре Элеонора Фёдоровна подбежала к нему и ударила клюшкой по голове. Судья потерял сознание. И тогда начался настоящий мордобой! Бедные дети даже не поняли, как это произошло, а их уже вытаскивали с поля – перебинтовывать сломанные конечности.

Через некоторое время в игре остались только Елизавета Петровна и Элеонора Фёдоровна. Они стояли на разных концах на поля, когда поняли, что остались одни. Директор школы 1775 и учитель химии помчались друг другу навстречу! Когда они встретились, то начали отчаянно бить друг друга клюшками. Они падали, обессиленные от боли, но потом вставали и продолжали драку. Это бы длилось наверное вечность, если бы неожиданно не очнулся Рома Петян. Глянув на счёт и на время, он сказал:

– Дорогие игроки! Матч заканчивается через пять минут. А ни одного гола не забито! Будете продолжать в том же духе – объявлю ничью!

Учителя спохватились и разбежались в разные стороны, желая забить врагу гол. Но оказалось, что они потеряли шайбу! Пока судья искал запасную, до конца матча оставалось только три минуты. Но вот Рома Петян кинул шайбу на поле, и игра продолжилась. Шайбу словила Елизавета Петровна, но Элеонора Фёдоровна быстро перехватила её и повела к воротам! Вот она подошла к ним, ударила клюшкой… Биение сердца Элеоноры Фёдоровны участилось… Гол! Но тут Рома Петян сказал:

– Правый нападающий команды одиннадцатиклассников Элеонора Фёдоровна забила автогол. Время закончилось, победа достаётся десятиклассникам со счётом 1:0! Поздравляю!

Элеонора Фёдоровна была в шоке. Она схватилась за сердце и упала в обморок…

Счастливая Елизавета Петровна начала подниматься на трибуну к Егору Викторовичу. Сопровождали её крики учеников «давай, давай!» Дело в том, что дети были осведомлены о призе. Учителя же смотрели на Елизавету Петровну и проводили ладонью по шее, да так, чтобы она это видела…

Егор Викторович проснулся. Где он? А-а, точно, на стадионе. Неужели он проспал весь матч? Да. И зачем дети кричат: «Давай, давай!» поднимающейся Елизавете Петровне? Она остановилась у его ряда. Зачем он ей нужен? Она подошла к его месту. Крики «Давай, давай!» усилились. И тут Елизавета Петровна схватила Егора Викторовича за голову и страстно, по-французски поцеловала его в губы! Егор Викторович был в шоке… От неожиданности он даже потерял дар речи. Как так? Но вот он пришёл себя и возмущённо сказал:

– Вы не имеете права! Сейчас же извинитесь! Целовать женатого мужчину! Роза будет возмущенна!

– Вы ещё ей и имя придумали? – удивилась Елизавета Петровна.

– Нет! Не я. А её родители! – заявил Егор Викторович.

– Вы морочите мне голову! Придумали этой отговорке имя, родителей! Может у неё ещё и фамилия есть? Как будто бы она существует! И всё это ради того, чтобы избавиться от меня! Почему? Я же Вас люблю! – возмутилась учитель химии.

– Она существует, клянусь! – в отчаянье крикнул Егор Викторович.

– Не врите мне! – сказала Елизавета Петровна, начала рыдать и убежала в туалет.

Тогда Элеонора Фёдоровна очнулась, перевела внимание на себя и сказала:

– Дорогой Егор Викторович! Не обращайте внимания на эту дуру. Она не вполне нормальна. Более того, она нравственно развращенна! Это возмутительно! Я всей душой протестую против этого! Не сдерживает себя. Поцеловала! Ещё и так нагло. Фу-ух! Как противно стало! Но мы с Вами, Егор Викторович, выше этого, так будем же смотреть на неё снисходительно!

Элеонора Фёдоровна взяла в руки микрофон и обратилась уже к ученикам:

– Дети! Я хочу сообщить вам радостную новость: с завтрашнего дня наша школа перестанет работать. Не говорите об этом родителям, и тогда вы сможете не учиться весь этот год! На выходе из стадиона вам выдадут сертификаты об успешном окончании учебного года и о переводе в следующий класс. Завтра утром вы сможете выйти из дома и делать на улице что хотите! Потом, когда «учебный» день закончиться, можете идти домой и жаловаться на сложность обучения! И так до конца «учебного» года! Это мой вам подарок!

Стадион огласился восторженными криками учеников. Тогда учителя взяли Егора Викторовича под руки и пошли к автобусу. Они решили под шумок скрыться. Но тут дети опомнились и побежали за учителями. Те ускорили шаг и запрыгнули в автобус. Элеонора Фёдоровна оказалась за рулем. Она нажала за газ и поехала в направлении выхода. Но дети встали у неё на пути и закричали:

– Элеонора Фёдоровна! Не бросайте! Вы же нас в глушь завезли! У нас денег не хватит до дома доехать! Смилуйтесь!

– Спортом занимайтесь! – заявила Элеонора Фёдоровна, бибикнула рулём и поехала прямо на шлагбаум (дети разбежались).

Шлагбаум открылся, и учителя уехали с территории стадиона. Некоторые дети побежали за автобусом, но вскоре отстали. Тогда Элеонора Фёдоровна сказала:

– Предлагаю отпраздновать в кафе «Пётр Катранов-младший»!

– Простите, что отпраздновать? – удивился Егор Викторович.

– Как, Вы не знаете? – не менее удивлённо сказала Элеонора Фёдоровна.

– Вы хотите отпраздновать годовщину моей свадьбы с Розой? Как мило! – решил Егор Викторович.

– Нет! Мы не собираемся отмечать годовщину Вашей свадьбы с этой несуществуещей женщиной! – возмутилась Элеонора Фёдоровна.

– Она существует! Поверьте мне! – в отчаянье вскрикнул Егор Викторович.

– Нет! Обманываете Вы меня! Зачем? Я же… – начала было Элеонора Фёдоровна.

Но тут её перебила Елизавета Петровна:

– Егор Викторович, я знаю место, где подают такие устрицы, что нам с Вами, как гурманам, они доставят воистину эстетское удовольствие! Конечно, Элеоноре Фёдоровне и остальным там делать нечего. Зачем метать бисер перед свиньями?!

– Какие свиньи? Это мы свиньи? Да как ты смеешь, шмоль-голь перекатная? – возмутились ей коллеги.

Дело бы закончилось дракой, если бы Егор Викторович не сказал:

– Мы уже проехали большую часть пути. Остановите машину, я дойду до дому пешком!

– Стойте, а может отметим вечером, часов в десять? – испугалась, что упустит мужчину, директор школы 1775.

– В десять я не могу. В девять часов вечера я иду в Большой театр на «Лебединое озеро». С Розой. И вообще, раз школа закрывается, я увольняюсь! – заявил Егор Викторович.

Учителя пропустили мимо ушей фразу про Розу, но время и место запомнили.

– Ладно. Давайте мы хотя бы Вас проведём до дома! Вы же можете заблудиться! – предложили они.

От этого Егору Викторовичу отвертеться не удалось. И он пошёл домой с коллегами (всеми, кроме Элеоноры Фёдоровны, которая почему-то отказалась идти). Шёл он с ними недолго потому, что сразу же, когда они отвлеклись, скрылся и пошёл домой уже сам. Тогда учителя разошлись по салонам красоты – приводить себя в порядок. Свои вещи они намеревались забрать из школы завтра…

А теперь проследим за Элеонорой Фёдоровной. Она поехала в школу 1775 и направилась в свой кабинет. В школе никого не было, поэтому она спокойно, неторпливо собрала свои личные вещи. После этого директор пошла в подвал и погрузила в заранее подготовленную тележку двенадцать миллиардов рублей. В подвале также лежал ящик из-под апельсинов. Его Элеонора Фёдоровна тоже прихватила с собой. В этом ящике уже давно томился пленённый ею голубь Егора Викторовича Энрико. Несмотря на то, что голубя не кормили уже больше недели, он почему-то выжил. После этого Элеонора Фёдоровна пошла в школьную библиотеку и вытащила учебник английского языка. Она открыла его, положила внутрь окурок от сигареты и вернула учебник обратно на полку. Директор вышла из школы, села в машину и поехала домой. И вскоре пламя достигло кабинета химии…

Глава 24. Браво, бис!

Восемь тридцать вечера. Билетёр Большого театра Никита Щепкин стоял на своём посту… Щепкин работал билетёром уже пять лет, за это время восторг от красоты архитектуры, престижности места, возможности гулять после работы в центре Москвы и прочих прелестей работы билетёром у него улетучился. Теперь он приходил, отрабатывал своё и уходил. Никаких эмоций. Как обычный человек, Никита ожидал отпуска, а когда он наступал, занимал все это время просмотром дешёвых и пошлых сериалов… Никита скучал на своём посту. «А почему бы не плюнуть и не уйти домой среди рабочего дня?! Это отличная идея!» – подумал билетёр. И он бы ушёл, если бы скоро не начинался спектакль. Уже стали подтягиваться театральные зрители. Это было любимое время работы Никиты! Зрители подходили к нему, и он отрывал у их билетов уголки… И люди шли дальше в зрительный зал. Блаженство! Как такое можно пропустить?! Но вот его замечательное времяпрепровождение несколько омрачила на удивление скандальная пара.

– Здравствуйте! – миролюбиво начали мужчина и женщина.

– Здравствуйте! Предъявите свои билетики! – сказал Никита в предкушении отрыва уголка.

Зрители предъявили билеты.

– Эх! А билетики-то устаревшие… – протянул Щепкин.

Но потом глянул на растерянные лица зрителей и попытался исправить ситуацию:

– Ну ничего, мы их заменим на новые!

И вытащил два новеньких билетика, оторвал их уголки (отрывать уголки у новых билетов доставляло ему наибольшее удовольствие!) и протянул их посетителям… Но они, неблагодарные, начали скандалить:

– Мы покупали билеты на «Лебединое озеро», а Вы нам подсунули билеты на оперу какого-то Рубена!

– Вы разве не знаете? Мы давно убрали из репертуара произведения Чайковского (они устарели) и заменили на работы Рубена! – сказал Никита Щепкин.

– Чайковского на какого-то Рубена?! Куда катится мир?! – возмутились скандалисты.

– Не хотите Рубена – мы Вас не держим. Но билеты уже оплачены! – заявил Никита.

Тут скандалисты задумались. Пока они думают, я представлю их вам. Это были Егор и Роза Ковалёвы. Они склонялись к тому, чтобы уйти, но неожиданно Егор Викторович глянул в окно и увидел там подмигивающее ему лицо Элеоноры Фёдоровны. Егор Викторович шарахнулся и сказал:

– Вы знаете, мы всё-таки пойдём на оперу Рубена!

Бедный, наивный Егор Викторович… От коллег так просто не отвяжешься! Но Егор Викторович пока об этом не знал. Он искренне радовался, что так ловко обвёл Элеонору Фёдоровну вокруг пальца. А Элеонора Фёдоровна была вооружена. У неё тоже был билет…

Ничего не подозревающий Егор Викторович вместе с Розой поднялись на свои места, которые находились на балконе. Потом они попросили у соседа либретто. Сосед дал, и супруги принялись изучать материал. Опера, как узнали они оттуда, называлась «Маша ходит по кругу, или Карусель». Видимо, опера была ориентирована на западную аудиторию, так как в скобочках имелся английский перевод – Merry-go-round. Рубен думал, что сделал очень ловкий перевод, который одновременно означал и «Маша ходит по кругу», и «Карусель». Но тут его подвёло знание английского⁵… Однако корявый английский перевод никого не смущал (обидно, конечно, было, что до иностранцев, сидевших в партере, не доходило второе название, но с этим приходилось мириться).

Сюжет этого произведения был просто гениален! Девочка Маша живёт вместе с дедушкой и бабушкой в избушке около российской границы. Маша хочет стать географом, и уже сейчас она установила – все географы мира являются пленниками одной ужасной ошибки. Они считают, что экватор проходит между северным и южным тропиком и делит планету на Северное и Южное полушария. О-о! Как мы все ошибаемся! Только Маша знает, что экватор Земли – это на самом российская граница, и что делит она планету на два полушария – Российское и Еврозападное. А ввели всех в заблуждение, конечно же, американцы.

Но Маше никто не верил. Даже дедушка и бабушка. Это стало причиной множества ссор («Я с наукой к вам пришла – вы сказали мне: ничтожно! Без науки говорю: как же так вообще возможно?!» – частенько возмущалась Маша). В итоге одной из таких ссор Маша клянётся доказать свою правоту и сбегает из дома. Она начинает свой долгий путь вдоль российской границы. Девочка намеревается обойти вокруг Земли по настоящему экватору и доказать тем самым, что она права.

По дороге её ждёт множество приключений и персонажей, каждый из которых поёт свою песню. Причём, по дороге ей встречаются не только положительные персонажи (коим, например, является президент Белоруссии, поэтому он поёт очень добрую, почти колыбельную, песню), так и негативные. Самым негативным из негативных персонажей является, конечно, американец Джо. Он бегает за Машей, постоянно стреляет в небо, и хочет Машу словить и съесть. «Типичный американец» – писалось в либретто. Также серьёзным врагом Маши является ещё один американец – пижон Джон. Он бегает за Машей и говорит ей, что она безвкусно одета, что очень обижает девочку.

В конце концов она видит вдалеке избушку дедушки и бабушки, очень радуется, но не тут-то было! Джо и Джон объединились и выстрелили в неё из пистолета со снотворным. Но Маша сразу же вколола себе противоядие, которое ей дал Хачитурян (один из положительных персонажей), видит розового слона, садится на него и побеждает злодеев… Но тут оказывается, что она была в состоянии наркотического опъянения, и что Хачитурян – тоже злодей. Конец второго акта. Начало третьего акта – злобный смех Хачитуряна. Потом он поёт песню. А Джо уже готовит приправы… Но тут в дело вмешиваются ВВС ВИУ (военные вооружённые силы Великой Империи Утконосов). Они – положительные персонажи. Утконосы побеждают Джо, Джона и Хачитуряна. После этого они угощают Машу сладостями и дарят ей коробку конфет собственного производства. Затем они исполняют песню и уходят.

Маша добирается до избушки и тем самым доказывает правдивость своей теории. На сцену выбегает утконос и говорит: «Прошел месяц!» Выключается свет, а когда включается, то это уже другая сцена. Маша вместе с главами государств мира торжественно сжигает все атласы и карты, на которых изображен экватор. После этого зрителям показывают правдивую карту – там экватор такой, как говорила Маша. Затем главы государств исполняют песню. Маша говорит: «Правда есть, и это – я!» Выбегает утконос и говорит: «Маша ходит по кругу, или Карусель. Смотрите только в Большом! Конец».

Егор Викторович вздохнул. Но ради того, чтобы отделаться от Элеоноры Фёдоровны, он был готов на всё. Отвлёк его от мрачных мыслей мужчина, сидящий на соседнем месте. Его звали Артур, и он был смертельно пьян. Поэтому без сознания он упал на руки учителя. Пиво, которое он недопил, вылилось в лицо Розе. Роза вышла в туалет – перекрашиваться, а Егор Викторович решил привести Артура в чувство и рассказать ему о вреде пития алкоголя. Но тут он краем глаза заметил, что на верхний балкон зашла Элеонора Фёдоровна. А на балкон напротив – Лилия Антоновна. А соседний слева балкон заняли Наталья Егоровна и Елена Борисовна. И вообще Егор Викторович оказался окружён своими коллегами! Они вытащили бинокли и начали наблюдать за предметом своего обожания. Педагоги зашли в зрительный зал совсем недавно, так что супругу Ковалёва они не застали и были в приподнятом настроении. Но тут на балкон вернулась Роза и села рядом с Егором Викторовичем…

– Это кто? – удивленно протянула Элеонора Фёдоровна, сидевшая на верхнем балконе.

– Это что?! – вскрикнула Полина Егоровна, сидевшая там же.

– Как такое возможно?! – истерически закричала Елена Николаевна.

Директор школы 1775 быстро сориентировалась и сорвалась со своего места. На лестнице она столкнулась с Елизаветой Петровной, которая тоже спешила к Егору Викторовичу.

– Кто эта стерва?! – взволнованно спросила Елизавета Петровна у директора.

– Не знаю! – раздражённо ответила Элеонора Фёдоровна.

И они пошли к Егору Викторовичу вместе. Но тут из-за угла вылетела Полина Егоровна и сломала Елизавете Петровне нос. Уборщица была в ярости.

– Кто эта ехидна?! – крикнула она.

Но всё же оставалась надежда, что это сестра или ещё какая-то родственница. Поэтому учителя не теряли духа. В этот момент они, казалось, забыли о своей вражде… Элеонора Фёдоровна ускорила шаг и оставила двух коллег позади. Вот она дошла до балкона Егора Викторовича, вот распахнула настежь дверь и решительно подошла к мужчине. Егор Викторович успел только удивлённо посмотреть на неё, а Элеонора Фёдоровна гневно спросила:

– Кто эта женщина?!

Ковалёв сделал паузу и эффектно сказал:

– Это Роза, моя супруга!

– Врёшь! Никакая она тебе не супруга! Она… Она! Ты ей денег дал… Чтобы от меня отделаться. Или нет? Нет! Неужели ты… Женат! Чёрт… Как?! Как ты мне не сказал?! А она та ещё… Падаль, дрянь, сука! Чтобы у неё бородавка на носу выскочила! Будь она проклята. Или нет? Или врёшь?! Врёшь ты всё! Врёшь! Не могу поверить… Я же тебя люблю… А ты на этой… Женился… Или врёшь?! Врёшь! Мерзкая… – в истерике забилась Элеонора Фёдоровна.

А Егор Викторович степенно, спокойно повторил:

– Это моя супруга Роза.

Сии слова услышали подоспевшие Елизавета Петровна и Полина Егоровна.

Тогда Елизавета Петровна крикнула на весь зал:

– Он женат! На этой стерве!

Элеонора Фёдоровна накинулась на Розу! В зале началось сметение. Учителя стали истерить. Елизавета Петровна принялась биться головой о стену. Полина Егоровна схватилась зубами за штору и стала раскачиваться на ней, отталкиваясь ногами от края балкона. Наталья Ивановна Бум и Наталья Егоровна принялись громко кричать и драться с театральными зрителями. На помощь им пришли Лилия Антоновна (учитель физкультуры) и Джульетта Робертовна (учитель физики). Мария Рувер-младшая начала ругаться английским матом. Елена Николаевна каким-то образом пробралась на сцену и стала плеваться в артистов. Юлиан Антонов, исполнитель роли Утконоса, позже вспоминал:

«…Одна из них пробралась на сцену и начала в нас плеваться. Это прямо возмутило Лилию Юрьевну Колбасовскую, исполнительницу роли Маши. Она была самой известной артисткой труппы и изначально учавствовать в постановке отказывалась, считая данную пьесу недостойной её актёрского таланта. И вот, когда её наконец уговорили, начинается такой дурдом! Лилия Юрьевна всегда была человеком впечатлительным, а тогда она просто вышла из себя. Колбасовская была членом организации «Скажи гопникам нет!» и поэтому всегда, даже на спектаклях, носила с собой электрошокер. Поэтому, недолго думая, артистка вытащила сей замечательный предмет, подошла к нарушительнице правопорядка и ударила её током в шею . Но так как она использовала электрошокер в первый раз, она ещё не знала, что в организации «Скажи гопникам нет!» раздают бракованные электрошокеры, потому что во главе организации стояли как раз коварные гопники. Поэтому удар током не заставил нарушительницу потерять сознание, а только взбодрил её, так как она восприняла это как вызов. Взмахнув головой, эта женщина набросилась на бедную Лилию Юрьевну с кулаками. Но мы вступились за коллегу, и асоциальный элемент отступил. Но тут мы услышали страшный грохот… Это одна из них, Полина Егоровна, как я позже узнал, сдёрнула штору вместе с металлическим карнизом на своём балконе, прямо в партер. Но никто не пострадал, так как в партере сидели наши иностранные гости, которых давно эвакуировали в связи с агрессивностью этой банды учителей. Но всё равно это всех ещё не эвакуированных зрителей перепугало, и началась паника. Зрители побежали к выходам, а там их уже поджидали члены банды…»

Наталья Ивановна, Наталья Егоровна, Лилия Антоновна, Джульетта Робертовна и подоспевшая Полина Егоровна выплёскивали свой гнев на зрителей весьма активно. Почти никто не смог выйти из зала, учителя всех отчаянно лупили. Ну тут случилось страшное. Юлиан Антонов, уже упоминаемый нами, выбежал за сцену и позвонил в полицию. Сей жест заметила Елена Николаевна, тоже выбежала за сцену и начала его бить. Из мемуаров Юлиана Антонова:

«…И лупила она меня нещадно, якосидорову козу, яко подлеца последнего, яко зверя лютого. И терпел я сильно, ибо сил моральных не нашёл на драку. И грустно мне было. И одиноко. И больно мне было. И отвезли меня потом в больницу, и поставили мне много неприятных диагнозов! Но всё то было потом, а тогда просто лупили меня от души, яко ирода страшного, яко негодяя жуткого, яко…»

Но бей не бей, а полицию уже вызвали. И счёт пошёл на минуты.

Десять минут до приезда полиции. Елена Николаевна звонит Полине Егоровне и сообщает, что «фараоны идут». Уборщица рассказывает это коллегам, стоящим рядом с ней. Коллеги начинают паниковать. Благодаря этому люди, удерживаемые учителями, вырываются из зала. Но учителям уже не до драк. Дело пахнет жареным…

Восемь минут до приезда полиции. Учителя коллегиально решают подняться на балкон к Егору Викторовичу и побить его жену. К ним присодиняется Елена Николаевна. Артисты начинают эвакуацию.

Пять минут до приезда полиции. Учителя почти подошли к балкону Егора Викторовича, но тут оказалось, что Елена Николаевна хочет в туалет и настаивает на том, чтобы её подождали. Учителя разворачиваются и идут в туалет.

Три минуты до приезда полиции. «Скоро ты там?» – спрашивает Наталья Ивановна у Елены Николаевны. «Нет. Идите без меня!» – самоотвержено отвечает Елена Николаевна.

Две минуты до приезда полиции. Учителя бегут к балкону Егора Викторовича, злые, что зря потеряли время…

А вот супруги Ковалёвы времени даром не теряли. Поэтому вернёмся чуть-чуть назад…

Десять минут до приезда полиции. Шла жестокая схватка между Элеонорой Фёдоровной и Розой. Егор Викторович пытался их разнять, но не получалось. Вот Элеонора Фёдоровна схватила Розу за волосы, повалила её на пол, уселась сверху и решила откусить супруге Ковалёва нос. Но этого не произошло, так как Егор Викторович в конце концов не выдержал и обиженно сказал директору школы 1775:

– Вы… Вы… Вы… Я Вас не уважаю!

Элеонора Фёдоровна оторопела. Она не ожидала услышать от мужчины такое оскорбление, расстроилась, села и заплакала. А Роза поднялась и быстро отошла от Элеоноры Фёдоровны. Но недолго она стояла… Неожиданно Елена Борисовна, затаившаяся на соседнем балконе, вытащила пугач и выстрелила в Розу. Роза ахнула и упала без сознания. Егор Викторович нагнулся над супругой и крикнул: «Доктора!» Но краем глаза он заметил, что на балконе слева чертыхается Елена Борисовна: пугач не сработал и взорвался у неё в руках! «Роза! Ты не пострадала! Вставай!» – шепнул на ухо супруге Егор Викторович. Роза встала. Но тут Элеонора Фёдоровна пришла в себя. Директор школы 1775 вытащила нож и, хромая, побежала на супругу Егора Викторовича. Роза опять упала в обморок. Лицо Элеоноры Фёдоровны исказила злобная гримаса. Вот она занесла нож… Чирк! И нож порвал обшивку кресла. Перед глазами директора мелькнула надпись «Осторожно, мокрый пол!», и она перевалилась через край балкона. Раздался душераздирающий крик. «Земля тебе пухом», – подумал Егор Викторович и понял: пора уходить. Сейчас озверевшие коллеги его супругу попросту убьют! Он взял бутылку воды, которую всегла носил с собой, и вылил её содержимое прямо в лицо Розе. Роза очнулась, они выскочили с балкона и направились к чёрному входу. До приезда полиции оставалось три минуты…

Минута до приезда полиции. Учителя ворвались на балкон Егора Викторовича.

– Где он?! – вскрикнала Полина Егоровна, не увидев мужчину на балконе.

– Уже далеко… – ответила Елизавета Петровна.

– Так почему же ты его не догнала?! – рявкнула Полина Егоровна.

– Всё было так быстро… – развела руками Елизавета Петровна.

– Искать! Далеко уйти он не мог! – приказала Полина Егоровна.

Но тут на балкон вбежала Елена Николаевна и крикнула:

– Облава! «Булочники» пришли! Караул!

– Держаться вместе! Иначе шансов на победу нет! – приказала Полина Егоровна.

Но тут на балкон зашли блюстители порядка и скомандовали:

– Оружие на пол! Руки вверх!

Тогда Полина Егоровна подошла к ним и сказала:

– Ну, «архангелы», на этот раз победа за вами. Вяжите меня!

Вскоре учителей вывели из здания театра, рассадили по машинам и отвезли в следственное отделение…

Барон Фридрих фон Блюхер позже писал:

«Только посетив русский театр, я понял, что Русь, что Россия всегда будет для нас закрытой книгой. Ибо в русских есть вечная тайна – загадочная русская душа!»

Эпилог

Было воскресенье, 31 декабря. По городу ходила одинокая, заметно прихрамывающая женщина. Одна была одна, несмотря на то, что в этот день люди всегда стараются собираться вместе. Женщина шла по Красной площади. Вдруг она заметила, что мимо проходят Миша Захаров с мамой. Они направлялись в школу 1775, не зная, что её больше нет. Всё началось с того, что утром мама Миши обнаружила его рыдающим: «Это несправедливо!» Сначала она решила, что причина в том, что в школе все уроки математики заменили «Историей русского мата». Но оказалось, дело гораздо хуже: Миша рыдал от воспоминаний о пребывании в карцере. И вот теперь они шли восстанавливать справедливость. Но женщина об этом не знала, поздравила их с Наступающим и пошла дальше.

«Всё прошло и теперь никогда уже не вернётся, Наташа!..» – послышался обрывок из песни уличного музыканта. Женщина подошла к нему, дала рубль и двинулась дальше. Печальные мысли обуревали её. Вдруг забили куранты. Какой-то мужчина поздравил: «С Новым годом, с новым счастьем, с новыми успехами!» Женщина не выдержала и расплакалась. Она плакала и плакала. И остановиться не могла. Слезы замерзали у неё на лице. Но она вытерла их и сказала себе: «Не падать!»

А тем временем Егор Викторович праздновал в кругу семьи:

– Пора открывать шампанское!

Роза включила телевизор. Президент как раз заканчивал обращение. Стали бить куранты. Егор Викторович взял в руки бутылку шампанского. Ковалёв-старший подал ему шпагу. Бывший учитель информатики школы 1775 открывал шампанское по-гусарски. Горлышко ровно треснуло и отлетело вместе с пробкой… Прямо в очки Розы! Линза раскололась, и Егор Викторович в ужасе подбежал к супруге… В этот момент бой курантов прекратился. «С Новым годом!» – поздравил их Виктор Сергеевич…

Продолжение, конечно же, следует.

Первое сентября 2022 года.

Примечания

1

10 января 1775 года – дата казни Емельяна Ивановича Пугачева (здесь и далее примечания автора).

(обратно)

2

Владимир Георгиевич Жданов – российский общественный деятель, председатель «Союза борьбы за народную трезвость», популяризатор псевдонаучных методов избавления от употребления алкоголя, табака и восстановления зрения. Не имеет ни биологического, ни медицинского образования.

(обратно)

3

Культ Маяковского – субкультура, связанная с поклонением портрету В.В. Маяковского, выполненного в технике граффити (причем, поклоняющиеся не знают, кем был Маяковский).

(обратно)

4

Русской православной церковью почитается великомученица Параскева Иконийская (Параскева Пятница), которая, как предполагается, после Крещения Руси частично заместила языческую богиню Макошь и стала покровительницей рукоделия, семьи, деторождения, а в более простой трактовке – свадеб и невест.

(обратно)

5

Merry-go-round – карусель, но отнюдь не Маша ходит по кругу. А Маша ходит по кругу – Mary goes round.

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Неприятности Елены Николаевны в картах и в любви

Глава 2. Дружный коллектив школы 1775

Глава 3. Первый удар и первая надежда

Глава 4. Главное

Глава 5. Пир на весь мир с окончанием в полиции

Глава 6. Первый день

Глава 7. Сеанс спасения души от пьянства и прочего хулиганства

Глава 8. Прошение о возвращении

Глава 9. Охота на кротов

Глава 10. Учитель психологии

Глава 11. Губайло идёт

Глава 12. Ревизор

Глава 13. Урок НЕинформатики

Глава 15. Страшная месть

Глава 16. Печаль дворника Архипа

Глава 17. Радость дворника Архипа

Глава 18. Счастье дворника Архипа

Глава 19. Содержимое ящика

Глава 20. После вскрытия…

Глава 21. Нет худа без добра

Глава 22. Добро

Глава 23. Ледовое побоище

Глава 24. Браво, бис!

Эпилог

*** Примечания ***