Шайтан-папа бесится [Александр Алексеевич Зиборов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Александр Зиборов Шайтан-папа бесится

Шайтан-папа бесится

Неподалёку от очень южного города Шайтанабада в тихом омуте реки Анударья проживала семья шайтанов.

Утром шайтан-папа как обычно облачился в поношенный цветастый халат, сунул ноги в восточные туфли и сел за стол пить кофе по-турецки.

В эту минуту сверху раздался резкий металлический лязг и противный скрежет, от которого у главы семейства нечистых заныли все зубы, вплоть до вставных, и лицо искривилось.

В комнату вбежала шайтан-мама и патетически закричала:

— Опять начинается этот бедлам! Ну, сделай же, наконец, что-нибудь! Ты же мужчина! Иначе я могу сойти с ума, у меня больше нет сил терпеть эти адские муки!

— А что я могу сделать? — виновато развёл мохнатыми руками шайтан-папа и почесал голову между рожками. — Я и просил его, и умолял, но он и слушать не желает. Только твердит тебе одно — отстань, у меня сдельная работа и план. Словом, тут я бессилен.

— Прибегни к магии и колдовским чарам. Помню, в молодости ты был в этом деле мастак. Вон как умело обольстил меня!

— Было такое. А ныне силы не те, да и подзабыл заклинания, ведь практики почти нет, а те, что ещё помню, на него не действуют.

— Тряпка ты! Всё, решено — ухожу к маме! — выкрикнула шайтан-мама и побежала собирать вещи. У ней слова обычно не расходились с делом.

Видя, что родители ссорятся, шайтанёнок-сын заплакал.

Шайтан-папа взъярился не на шутку, затопал копытами и, как был в халате, выбежал из дома. Одним махом всплыл на поверхность реки Анударьи и погрёб к берегу, где ковшом выгребал гравий экскаватор, управляемый машинистом стройуправления «Шарашмонтажстрой» Умедом Азизовым. Гравий требовался на ряд важных местных объектов — чайханы, восточной бани и гостеприимного дома.

Шайтан-папа бросился к нему с диким рыком:

— А ну, прекрати шуметь, замучил всех нас! Ты нам всю жизнь испортил своей шайтан-машиной, дело уже к разводу идёт! Этого я не потерплю!

— Кончай базар-вокзал! — не смутился Умед. — Я же тебе уже всё досконально объяснил: у меня приказ — работать именно здесь. Все претензии адресуй руководству. Понял? Так что кипиш не поднимай.

— До аллаха высоко, до начальства далеко! — бушевал шайтан-папа. — А пока я тебе морду набью! Вылезай, если джигит, драться будем!

— Ах, драться, — произнёс Умед, — что ж, ежели ты этого хочешь… — Он заглушил мотор экскаватора, спустился на берег реки и принял стойку каратэка: — Давай будем драться, раз ничего более умного не придумал. Начинай, папаша!

Шайтан-папа с торчащими дыбом на голове волосами ринулся на противника, свирепо вращая глазами. В далёкой молодости он знал толк в потасовках.

Умед крутнул на месте и резко выбросил вперёд ногу с выкриком:

— И-й-йа-а!..

Удар зубчатой подошвы грубого рабочего ботинка пришёлся в самый лоб шайтан-папы и тот, крутнувшись волчком, отлетел метров на пять в сторону…

Несколько минут неподвижно лежал в глубоком нокауте, потом с усилием приподнялся на локте — в глазах его искрились звездочки, а в ушах гудело, как от шума компрессора.

Кое-как очухавшись, он на подгибающихся ногах спустился в свой омут.

Супруги в доме уже не было — она выполнила свою угрозу и вместе с сынишкой отбыла к своей матери.

Двойная неудача лишила шайтан-папу остатков боевого духа. Он приуныл и лёг на тахту. Весь день маялся от душевной боли, прикладывая примочки на зверски болевшую голову. И всё это время наверху неутомимо работал экскаватор — железный зверь со скрежетом зачерпывал гравий и сгружал в кузова подъезжающих машин. Этот скрежет, шум моторов, визг трущихся металлических тросов и частей наполняли всё пространство омута, создавая невыносимую для слуха какофония, ведь вода проводит звуки гораздо лучше воздуха, в ней они казались даже более громкими, чем были на самом деле.

В шесть часов вечера закончился рабочий день экскаваторщика, и пытка шумом закончилась. Умед вымылся, переоделся и ушёл на тренировку в секцию каратэ.

«Жена права, — размышлял шайтан-папа, — так больше продолжаться не может, необходимо что-то предпринять».

Теперь, в тишине, мысль его работала чётко и ясно. Довольно скоро у него забрезжила блестящая идея, которую он решил завтра же претворить в жизнь…

Утром, когда Умед подъезжал на мотоцикле к своей машине, тут его уже поджидал шайтан-папа, который навесил на своё лицо приятное выражение и первым поздоровался с экскаваторщиком:

— Салам алайкум, сосед!

— Ва-алайкум ас-салам! — ответил Умед, ещё ничего не понимая, а про себя подумал: «Уж не драться ли хочет, мало ему вчерашнего? Рыпнется, покажу минутку каратэ и вырублю на час».

— Многоуважаемый соседушка, — льстиво начал свою речь шайтан-папа, — извините меня, пожалуйста, вчера я малость погорячился. Я был не совсем прав, признаю это. Простите великодушно!

— Ладно уж, чего там, — смутился Умед, тронутый этими словами, — и вы меня простите, если я сделал что-нибудь не так…

— Я не обижаюсь, на вашем месте так поступил бы каждый, — отмахнулся шайтан-папа. — Но и вы должны меня понять: жить в омуте при таком шуме истинная пытка! От меня жена ушла, сына забрала. Некому приготовить пилав-милав, шурпу-мурпу, постирать и погладить халат…

Вспомнив ушедшую супругу, шайтан-папа всхлипнул и шмыгнул носом.

Умед почувствовал угрызения совести и произнёс:

— Искренне сочувствую вам, мне очень жаль, что так получилось, поверьте. Ничего личного, только работа.

— У меня имеется к вам предложение, — несмело начал шайтан-папа. — Давайте с вами посостязаемся, кто дальше бросит камень. Если вы проиграете, то уйдёте отсюда вместе со своей гром-машиной. Кстати, ниже по течению по реке имеется точно такое же место с точно таким же гравием, где вы можете работать. Правда, в том омуте живёт другой шайтан с весьма скверным характером и невероятно задиристый. Но вы ему сделаете своё «и-й-йа-а!», и он угомонится, уверяю вас. Ну как, вы согласны?

Умед усмехнулся и согласно кивнул головой:

— Ладно, ладно. Только вы кидайте камень первым. Договорились?

— Договорились, — обрадовался шайтан-папа, столь лёгкого согласия на состязание он не ожидал.

Испытывая лёгкую эйфорию, шайтан-папа подобрал камень размером с небольшое яблоко, удобно лёгший ему в руку, размахнулся и зашвырнул его не менее чем на пару сотен метров. Горделиво выпятил свою мохнатую грудь, свысока поглядывая на бульдозериста: мол, вот я каков! По своему многовековому опыту он знал, что люди на подобное не способны.

Умед не смутился, вынул из чехла ружьё, которое обычно захватывал с собой, в обеденное время или после работы порой он охотился с ним в тугаях на фазанов. Порой там встречались кабаны. Для них имелась особо крупная пуля-жакан. Экскаваторщик показал её шайтан-папе и сказал:

— Смотрите внимательнее, я буду бросать «камешек» с помощью этой палки. Мы, люди, бросаем камни только так.

«Никакая палка тебе не поможет, — внутренне ликовал шайтан-папа, — сейчас ты проиграешь».

На глазах соперника Умед зарядил ружьё жаканом и выстрелил. Пуля унеслась в невероятную даль. Шайтан-папа своим бесовским оком проследил её полёт и убедился, что экскаваторщик забросил «камень» заметно дальше его. Расстроился, махнул рукой на прощание и понуро отправился на дно своего омута.

Думал весь день и почти всю ночь, подбадривая себя глотками зелёного чая из расписной пиалы.

На следующее утро он опять явился к Умеду с новым предложением:

— Соседушка, давайте заключим новый договор: побежим с вами наперегонки. Если я выиграю, то вы будете работать на другом месте Анударьи.

Шайтан-папа крепко надеялся на своё умение резво бегать, когда-то он не имел себе равных в этом деле.

— Вы не сможете у меня выиграть, — покачал головой экскаваторщик и показал на свой мотоцикл «Ява». — Я легко обгоню вас, даже ежели побегу вот с этой штукой, держа её между ног. Но так и быть, давайте посостязаемся, раз вы того желаете.

«Что за чушь он несёт? С этой железякой он быстро бежать не сможет, я же знаю! — обрадованно подумал шайтан-папа, но ничем не показал своих истинных чувств. — Победителем непременно окажусь я!»

А Умед предложил:

— Лучше всего нам с вами устроить состязание на шоссе, — показал на недавно проложенную в пойме реки скоростную автомагистраль. — Побежим вон до того моста туда и обратно. Кто окажется быстрее на том месте, где мы с вами сейчас стоим, тот и победил. Согласны?

Шайтан-папа тут же закивал, едва скрывая презрение к своему неразумному сопернику.

Они вышли на дорогу. Умед быстро завёл свой мотоцикл и скомандовал:

— Раз, два, три — побежали! — И дал полный газ. «Ява» скакнула и понеслась вперёд с такой скоростью, что шайтан-папа сразу же оказался далеко позади…

При возвращении экскаваторщик встретил своего рогатого противника, который одолел лишь половину дистанции, хотя бежал со скоростью резвого жеребца-иноходца.

Умед уже работал, сидя в кабине своего экскаватора, управляя гигантским ковшом, зачерпывал очередную порцию гравия, когда примчался шайтан-папа. Он так спешил, что был весь в поту и пыли, шумно дышал, высунув длинный язык на грудь, который издали казался красным галстуком. Говорить он не мог, к победителю даже не подошёл, а сразу же направился к своему омуту, лишь махнув рукой на прощание. С берега нырнул, терзаемый мыслью: «Как же быстро бегает этот человек, ежели он опередил меня, держа тяжёлую железяку между ног?!.»

Только прилёг на своей любимой тахте, как тут же содрогнулся от глухого удара и последующего скрежета металлических частей машины — то ковш экскаватора упал на берег Анударьи и зачерпнул гравий. Шайтан-папа стремглав побежал в самую дальнюю комнату своего дома, где заткнул себе уши ватой и обложил голову подушками, дабы не слышать ужасного шума…

Так он просидел до обеда, когда прибыл его племянник. Тот несказанно удивился, застав дядю в смятенных чувствах.

— А где тётя? — осведомился он, сняв свои модные тёмные очки и оглядываясь по сторонам. — Где братишка?

Шайтан-папа всё объяснил. Выслушав его скорбное повествование, племянник покачал головой, укоризненно сказав:

— Топорно работаете, дядя, в стиле «ретро». Отстали вы от жизни, а ведь на дворе уже двадцать первый век. Ну и ну, о ружье и мотоцикле не ведаете. Вы что, даже сказки не читали? Там же всё это описано! О, святая простота! Живёте в этом захолустье и уезжать не хотите. Белый свет видите только по своему цветному телевизору устаревшей модели. Да и тут, видимо, ограничиваетесь футболом, хоккеем и новостями… Ладно, так и быть, за дело возьмусь я сам.

— Племяша, родимый ты мой! — простонал шайтан-папа. — Выручай, всеми джиннами и ифритами тебя умоляю! Не дай умереть от этого бедлама!

Племянник тем временем рыскал по углам, закоулкам, заглядывал даже под кровати, в шкафы, сундуки, рундуки.

— Дядя, у тебя где-то были несносимые штаны, которые ты выменял на сома у хиппи-стиляги лет шестьдесят назад?

— Да я их ещё с начала нулевых годов нынешнего века не надеваю, — ответил шайтан-папа. — Они же латаные-перелатаные. В кладовке брошены.

— В кладовке брошены? — удивлённо переспросил племянник. — Так им же цены нет!

Он тут же метнулся в кладовку, где с радостным воплем обнаружил искомое.

Затем из холодильника извлёк бутылку «Адской настойки» вместе с балыком и уплыл на берег.

Шайтан-папа остался страдать в самой дальней комнате, бегая по ней из угла в угол, дожидаясь племянника.

Скоро скрежет ковша прекратился, потом стих мотор.

Шайтан-папа не верил своим ушам во внезапно наступившей плотной тишине.

Спустя примерно час двигатель опять заработал, но падения ковша не последовало, вместо него залязгали гусеницы постепенно удаляющейся машины. Скоро и они перестали быть слышимыми.

Шайтан-папа не верил своему счастью.

Вернулся племянник с довольной ухмылкой на лице и сообщил:

— Всё, он уехал вниз по реке, теперь у вас будет тихо.

— Это же истинное чудо! — возликовал шайтан-папа, с трудом удерживаясь от желания пуститься в пляс. — Как тебе сие удалось, дорогой племянничек? Ты просто маг, волшебник, чародей!

— Очень просто, я поговорил с ним по-человечески, — объяснил племянник. — Извинился, что не могу его пригласить в ресторан «Теремок», пообещал, что мы хорошо посидим с ним там в следующий раз. А потом мы дружески распили с ним на двоих твою «Адскую настойку», балыком закусили. Анекдоты потравили, посмеялись. Я штаны ему твои подарил, они у людей в бо-ольшой цене. Джинсами называются. Он не знал, как меня благодарить, руку жал до посинения… Как видишь, ничего особо сложного тут нет. А теперь иди и позвони тёте, пусть возвращается с моим братишкой, давно их не видел, соскучился…

Тайна золотого яйца

Детективная повесть

Глава 1. ЧП

Еще до того, как зазвонил телефон, полковник Думович понял — произошло ЧП. Он взял трубку и, услышав взволнованный голос майора Бухаловского, молниеносно принял единственно верное решение:

— Выезжаю.

Глава 2. Думович действует

На окраине Самары, на улице Старобрёховской, около дома № 13 собралась толпа. Люди уважительно расступились, пропустив полковника.

Подбежал, козырнув, майор Бухаловский. Обменявшись с ним парой слов о вчерашней погоде, Думович узнал следующее…

Глава 3. Куракин-Рябов

У пенсионеров Дедова и Бабкиной жил квартирант Куракин-Рябов, который работал в местном музее. Накануне вечером он самовольно тайком взял оттуда уникальный экспонат — золотое яйцо Ивана Грозного, сделанное русским умельцем Ванькой Квасовым. Куракин-Рябов намеревался показать редкое изделие хозяевам, а затем вернуть на прежнее место… Утром же яйца в квартире не оказалось, хотя двери были заперты на три прочнейших амбарных замка.

Дело казалось безнадежным.

Глава 4. Таинственные следы

— Эксперты в недоумении, — доложил Бухаловский полковнику, — никакой зацепки, никаких следов…

— А это что? — указал Думович на отпечатки птичьих лап.

— Наверное, курица пробежала.

— "Наверное"? — прищурил глаз полковник. — Срочно розыскную собаку!..

Глава 5. Барсук идёт по следу

Скоро пес Барсук с проводником Тузикянцом устремилась по ухищренно запутанному следу… Он привел в соседнюю квартиру, где проживал некто Мышкуев. Тот был застигнут врасплох и не мог скрыть явной растерянности.

— Где яйцо? — гаркнул с порога Бухаловский.

— Съел, — показал на свой живот Мышкуев.

Дедов, Бабкина и Куракин-Рябов зарыдали слезами величиной с куриное яйцо.

Глава 6. Неожиданная развязка

Мышкуев скоро пришел в себя и сделал озадаченную физиономию.

— Не понимаю, а в чем, собственно говоря, дело? Ведь я съел свои яйца, купленные мною в магазине.

В его голосе Думович уловил фальшь. "Явно врёт, да и лицо его чем-то знакомое. Где я его мог видеть?.." Молнией сверкнула догадка, которая быстро переросла в уверенность. Полковник протянул руку и сорвал с головы Мышкуева искусно сделанный парик с этикеткой "Маде ин Дурландия".

Бухаловский ахнул: перед ними стоял суперагент западной разведки с правом на убийство комаров О'Харя по кличке Королевский шакал.

Глава 7. Секрет золотого яйца

— О'Харя признался во всём, — доложил на следующий день майор полковнику Думовичу. — Он был заслан к нам в со специальным заданием — выкрасть золотое яйцо, внутри которого находилась карта с указанием места захоронения сокровищ атамана Степана Разина в пещерах Жигулей. Стены в доме тонкие и он подслушал, что Кураков намерен принести яйцо. Тогда О'Харя замаскировался под рябую курицу и ночью выкрал его, открыв замки компьютерной отмычкой с лазерной наводкой. Нашли золотое яйцо, как вы и указали, в холодильнике. Оно было выкрашено в белый цвет и ничем не отличалось от обычных яиц. Поразительно, как вы догадались, что оно именно там?

— Молодчик в спешке выронил на пол пару молекул краски, о которые я споткнулся при осмотре комнаты, — объяснил полковник.

— Как просто, — молвил потрясенный Бухаловский и вышел из кабинета.

Вместо эпилога

Думович встал, закрыл документы в сейф и направился домой. Ласково светило солнце. Шли по своим делам беззаботные люди, не подозревающие о существовании всяких там о'харь, а из соседнего дома доносился аппетитный запах яичницы. "Яйца занзибарские", — определил наметанным нюхом полковник и прибавил шагу: дома жена готовила к его приходу омлет.

P.S. Данная повесть написана по мотивам известного народного криминального произведения «Курочка Ряба». А.З.

Кура ряба

(Почти по Тимуру Зульфикарову. Так бы он мог написать сказку «Курочка Ряба»)

А!..

И пишется Книга жизни.

Кура хохлатая кура мохнатая волосатая кура ряба ряба ряба…

Почему?..

Почему истошно кричит вопит кудахчет надрывом кура ряба?.. Кудахчет томно звонко громко тонко…

Почему я вижу отсвет зарницы в тёмной горнице на золотом опале сфере овале яйце?..

Е!..

О старче! Кура ряба пестра узорно разливчата снесла принесла положила уложила уклала яичко. Не простое обыкновенное обыденное привычное яичко…

Айе!.. Золотое дорогое предорогое золотое яйцо!

О старче! Зачем?

Зачем человече старче дедко зачем почему из-за чего бьёшь швыряешь кидаешь драгоценное яйцо?..

Золотое золотое золотое…

Бьёшь о стол дубовый о стол тёсаный о стол немытый стародавний пыльный сальный грязный замызганный…

Чу!..

Баба твоя попутчица жизни поручница супружинка жинка другиня наносит удары попеременно острым острым концом…

Потом затем тупым претупым концом словно валенок…

О!..

Ломает коверкает трескает стол стольницу столешницу дубовую.

Зачем?..

И!..

Жалко жаль стол разбитый раздолбанный стол треснувший вдоль переломленный поперёк изломанный…

Зачем?..

Почему проливаете пот тяжёлый мокрый скользкий липкий пот пот пот?..

Старче!

Липнет к телу рубашка кумачовая свободная полотняная залатанная застиранная рубашка негнувшаяся… Рубашка грязная прилипчатая к телу разгорячённому пылающему утомлённому…

Тяжелая холодная холодная рубашка с грязными потными потёками пятнами комками дырами прорехами…

Айе!..

Зачем оставили без призору надзору приводу догляду присмотру караула драгоценное яйцо золотое?…

Окончен тяжкий многострадальный разбивальный ударный сильнотяжкий труд… Вы отдыхаете сидите лежите храпите сопите…

У!..

К золотому оному дорогому желанному вожделенному яйцу яичку крадется ловчится зверь коварный хитрый ловкий пронырливый серый прыткий с хвостом вертастым крутастым…

Чу!..

Хвост орудие ударное коварное сшибальное сваляльное по дорогому яичку ударяльное…

Хрупконежное золотое яйцо катится вертится вращается вертается наземь упадчатое…

Шмяк… шмяк… шмяк!

Хрумс!.. Хрямс!.. Трюмс!..

Старче!

Вижу слёзы твои слёзы ливень грады слёзы…

Слышу рёв плач многошумный вопль дикий крик рык хриплый надрывный. Баба ревёт заливается слезами исходит источается заходится криком кричит болью неизбывной…

Яйцо!..

Куски куски обломки остатки ломки ломки…

Мусор хлам утиль …

Йя!..

Слышу слова прощания слова слёзные болезные молельные слова…

Старче дедко человече!..

Зачем почему с какой стати?..

Поздно!..

Зачем слёз канавы арыки лить говорливые быстротекущие бурливые грязные неудержимые…

Нет нет нет уже дорогого золотого яичка золотого безценного!..

Где оно? Было ли?..

Речено мудрыми: Блажены плачущие, ибо они утешатся…

И вот гляди — я плачу… Я гляжу — ты плачешь… Мы глядим глазеем зыркаем рядком сидим — баба плачет…

И речам внимающие читающие слушающие плачут ревут криком кричат крикливым стонут заливаются… Над чем?..

Печалятся… проклинают… проклинают… Кого? Зачем?..

Се бо речёт кура ряба! Словеса текут её умелые сказания излияния откровения бисерные перлы жемчужные… Утешения обещания заверения о яичке яйце драгоценном другого иного простого… уже не золотого обыкновенного бросового дармового никчемного…

Слушайте… внемлите утешьтеся…

Э!..

Старче!..

И снова кричат кукарекают бравые петухи лопотуны… Кричат глашатаи ночи стонут гребенчатые бородчатые масляные голосистые петухи…

Тишь…

Я…

За Тимура Зульфикарова — Александр ЗИБОРОВ.

Ночь перед Рождеством

(По Николаю Гоголю)

Последний день перед Рождеством прошёл. Зимняя ночь наступила. Ночь как сказка. Ночь как мечта!

Два дня и две ночи дрыхнул кузнец Вакула без просыпу. Очнувшись на третий день, долго осматривал углы своей хаты, но напрасно старался что-нибудь припомнить: память его была как карман старого скряги, из которого полушки не выманишь. Тут внезапно увидел полную бутыль с горилкой…

За окном звонкими бубенцами заливались девчата, да за полверсты слышался скрып сапогов парубков. Всем было весело колядовать и славить Христа.

Пацюк, подкрепившись варениками, вышел из хаты, не замечая и самый мороз, и метель, которая по временам на лице его бороду и усы намыливала снегом проворнее всякого цырюльника, тирански хватающего за нос свою жертву. Снег метался взад и вперёд сетью и угрожал залепить глаза, рот и уши.

Пацюк с тревогой вгляделся в небо, где среди кипящих туч перепрыгивал с одного копытца на другое чорт, дуя себе в кулак, желая хоть сколь-нибудь отогреть мохнатые руки. Чорт намеревался украсть месяц, но никак не мог ухватить его негнущимися от холода пальцами.

— Где кузнец? — заволновался Пацюк. — Где этот чортов Вакула? Стянет нечистый месяц, а какая ж новогодняя ночь без месяца?.. Ва-ку-ла!

А в это время Вакула перевернулся на другой бок, невзначай опрокинув пустую бутыль, хранящую уже только память о хмельной горилке, и безмятежно заснул. От могучего храпа кузнеца содрогались стены и падали с полок горшки, плошки, увесистые тома сочинений Н. Гоголя…

За Николая Гоголя — Александр ЗИБОРОВ.

Золотая рыбка

Скоробогач Бабуянц ловил рыбку и вдруг поймал золотую рыбку, её жёлтая чешуя горела, как жар. Молвила она человечьим голосом:

— Отпусти меня, о краса коммерции, в речку к малым детушкам. Откуплюсь чем только твоя душенька пожелает.

— А что ты можешь мне дать? — заинтересовался Бабуянц.

— Камней драгоценный без счёта, жемчуг скатный, злато-серебро…

— Этого-то добра у меня хватает, — показал коммерсант на клавиатуру золотых зубов, массивный перстень, запонки, часы с цепочкой и увесистый портсигар. — Ежели в воду упаду, то они меня камнем на дно утянут.

— Тогда я вас со старухой — тьфу! — с супружницей твоей, поп-моделью, сделаю столбовыми дворянами.

— Ха-ха! — рассмеялся Бабуянц. — Учудила — дворянами! Что я — голь перекатные, как эти графья с князьями? Думай, что говоришь. Да я в своей сфере настоящий царь и король!

— Может, дворец построить?

— Опоздала. У меня такой коттедж, что Тадж Махал или Эрмитаж в сравнении с ним домишками кажутся. Был я недавно в последнем, когда приезжал в Питер. Что сказать про ваш Эрмитаж: скромненько, но чисто. Что чисто, то чисто. А при виде моей квартиры любой король закачается, посчитает свой дворец лачугой.

— Всё, погибла я, — печально вильнула плавником золотая рыбка. — Неужто съешь на ужин?

— Чиво? — осклабился скоробогач. — Да тебя даже мой бульбуль-экстерьер жрать не станет — он не всякую колбасу лопает, а на тебя и не поглядит. Так что ступай в речку. Рыбная ловля — моё хобби. И только.

Бабуянц брезгливо снял с крючка золотую рыбку и бросил в воду.


Оглавление

  • Шайтан-папа бесится
  • Тайна золотого яйца
  • Кура ряба
  • Ночь перед Рождеством
  • Золотая рыбка