Неугомонный [Соломон Яковлевич Лурье] (fb2) читать постранично

 Соломон Яковлевич Лурье Неугомонный

ОТ АВТОРА

Читающий эту книжку прежде всего, конечно, спросит: «Правда ли то, что в ней рассказано, или все это выдумка автора?» Сочинений Архилоха, великого греческого поэта VII века до н. э., не сохранилось. В поздние времена, когда победило христианство, чтение их считалось вредным для юношества. Только отрывки из его песен по воле случая сохранились в виде цитат в сочинениях древних авторов. Кроме того, до нас дошло много рассказов о нем, но не всем этим рассказам можно верить.

С тех пор, как в конце XIX века и в XX веке начались систематические раскопки в Верхнем Египте (в среднем течении Нила), около древнего города Оксиринха, наши познания о греческой литературе вообще, и в частности об Архилохе, значительно расширились.^[1]

В Оксиринхе, который был административным центром, жило много греческих должностных лиц, поэтому здесь найдено много документов и частных писем. Но здесь же жило и много образованных греков, увлекавшихся литературой — прозой и поэзией. Книг тогда не было — прозаические и поэтические произведения записывались на папирусных свитках. Когда такие свитки рвались и изнашивались, их бросали в помойные ямы. Поэтому при раскопках в них были найдены сочинения многих греческих писателей, в том числе и Архилоха. Но поскольку все эти экземпляры были рваные и выброшенные, очень редко удавалось найти целые стихотворения.

Обычно находили только обрывки — без начала или без конца стихотворения, конца или начала строк. Иногда очень легко и просто догадаться, что оборвано. Например, если написано:

то всякий догадается, что в конце этих строк было написано: «сто- (ит)» и «сп(ит)». Но если оборвана, скажем, целая половина стиха, то восстановить текст нелегко; ведь одни и те же стихи можно дополнить по-разному. Например, пусть сохранились только начала стихотворных строк:

Один дополнит так:

А другой дополнит по-иному:

А в действительности, может быть, на оборванных концах строк читалось что-нибудь совсем иное. Так же обстоит дело и с обрывками стихов Архилоха. Многие ученые в различных странах мира трудятся над восстановлением недостающих частей строк; они часто дополняют их по-разному и спорят между собой, как лучше дополнить.

Одно несомненно и подтверждается всеми древними источниками: Архилох в своей жизни и в своей поэзии не полагался на общепринятые взгляды, а шел своими путями. И это очень важно: при изучении мировой культуры легко убедиться в том, что прогресс всегда начинался с того, что люди, боровшиеся за новую, лучшую жизнь, объявляли борьбу общепринятым взглядам; в эпохи упадка и застоя культуры люди теряли способность самостоятельно мыслить и, не задумываясь, следовали за авторитетами.

Очень хорошо сказал Диккенс: «Все так говорят, но я не могу согласиться с тем, будто то, что все говорят, непременно правда. Всенередко ошибаются. Как показывает опыт человечества, эти самые «все» уже так часто ошибались и порой так не скоро удавалось понять всю глубину их ошибки, что этому авторитету больше не следует доверять. Конечно, все могут быть и правы, но это не закон».

В самом деле, на каком низком уровне стояла бы наша культура, если бы, скажем, Коперник и Галилей успокоились на общепринятом взгляде своих предшественников и современников, что Солнце вертится вокруг Земли, и не пошли новым, революционным путем, заявив, что Земля не недвижна, а вертится вокруг Солнца!

Во II тысячелетии до н. э. государства Древнего Востока создали чрезвычайно высокую культуру. И в математике, и в письменности, и в живописи, и в архитектуре, и вообще в культуре они стояли несравненно выше греков. Но в I тысячелетии до н. э. жители этих государств под влиянием окоченевшего государственного устройства и окоченевшей религии успокаиваются на достигнутом. Они без проверки принимают общепринятые взгляды — никто или почти никто не позволял себе открыто усомниться в их правильности. Так, например, вместо того чтобы развивать математику, они заучивают наизусть решения задач; когда-то вследствие неумения египтяне рисовали лицо в профиль, а глаз так, как он виден, когда лицо обращено