Василиса и заветные слова [Елена Львова] (fb2) читать онлайн

Елена Львова Василиса и заветные слова

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. И было у него три сына-царевича: старший Василий ратник знатный в военном деле мастак, средний Федор в счетных науках силен и в торговом деле дока, и младший Иван в людских душах сведущ, к любому человеку мог подход найти, хоть к боярину именитому, хоть к простому мужику. Всеми сыновьями гордился царь, а только младшего больше привечал. Да и в народе о нем слава ходила, как о мудром и справедливом. Сегодня он в одну часть царства, завтра в другую отцово слово несет.

И скорбел народ так же искренне, когда сгинул младший царевич в разбойничьей засаде, не уберегся. Кликнул тогда старший брат воинов верных, повывели они лихих людей, да только брата то не вернуло. Осталась царю памятью о любимом сыне дочь его — царевна Василиса. Души он в ней не чаял, многое дозволялось молодой девице. А она и рада-радеханька вместо посиделок шумных с подружками, мамками да няньками книжку в тишине почитать. Спрячется в укромном уголке, и найти ее никто не может.

Не оставят беды царство-государство, одолел царя неизвестный недуг. Уж все травники да лекари в палатах светлых перебывали, но только руками разводят. Пришли тогда два брата к отцу, в пояс ему поклонились и молвили:

— Дозволь нам, батюшка, в путь дорогу снарядится, отправимся мы по белу свету ездить, может и найдется там лекарство чудодейственное.

Отпустил сыновей царь, напутствуя:

— Тому, кто сумеет лекарство достать, еще при жизни половину царства передам, а после смерти оно и целиком достанется.

Вновь поклонились братья да отправились в путь-дорогу снаряжаться. Кинулась за ними Василиса. Все книги в тереме царском она успела перелистать, да не нашла там ответа, как деда излечить можно. И пусть дядьки коль сами ничего не найдут, книг привезут иноземных, глядишь в них ответ отыщется. У лестницы нагнала она их, но окликнуть не успела, слова страшные услышав. Присела Василиса за перилами резными, сердце от страха зашлось, ни двинуться, ни слова вымолвить.

— Езжай ты, брат, на восток, а я на запад поеду. Обождем там каждый на своей стороне, воротимся как раз к похоронам. А там и царство меж собой честь по чести разделим. — Федор молвил.

— Ты и про Ваньку так говаривал: «Избавимся, да поделим!» — Ворчал в ответ Василий.

— Вот и случай подвернулся надежный. Самим делать ничего не нужно. Повинимся перед народом, что отца не уберегли, и ношу его теперь на свои плечи взвалим.

Скрылись дядьки, голоса затихли, а Василиса все сидит не жива ни мертва, думу думает. Слова страшные деду не передашь, поверит он в них иль нет, не изменит это ничего. И совета испросить не у кого, разнесут дурную молву, все кверху ногами перевернут. Горько Василисе, в большой печали она брела по терему, не глядя куда. Сама не заметила, как до кухни добрела. А там шум, гам, с раннего утра до позднего вечера работа кипит. И ругает кухарка мальчишку:

— Отведу тебя в лес темный к болоту черному да отдам Бабе Яге. В печь тебя засунет и съест.

— Тем каждый день грозишься, — отпирается мальчишка, — а бабка Настасья сказывала, что коль выполнишь три ее работы, так она не только не съест, но и предметом волшебным одарит.

Ахнула кухарка, руками всплеснула и погнала мальчишку работать, причитая на все лады:

— Слушай ты ту полоумную! Сколько в тех лесах люду сгинуло, ни один не вернулся! Куда уж тебе!

«Много знает народ, в книги столько и не поместится», думала Василиса, в покои свои возвращаясь. Читала она и о лесе том дремучем и о болоте черном, только про Бабу Ягу ни словечка там не было. Вот оно решение верное, и коли нет у Яги снадобья волшебного, так знать она может, где-то достать. Собрала тем же вечером Василиса в котомку, чернавкой переоделась да сбежала со двора, никем не узнанная.

Долго ли, коротко ли шла Василиса, пока не пришла к лесу дремучему. Страшно в лес заходить, скрипят ветви, шуршат травы. А как ступила она в сумрак лесной, ей навстречу разбойники вышли. Смеются, окружают.

— Кто такая будешь, что в наш лес войти храбрости хватило?

— Василиса я! Царская внучка! Как смеете меня останавливать? — Говорит Василиса, сапожком топая, а сама от страха обмирает, помнит, что с батюшкой случилось.

— Ну раз царевна, то царь и выкуп должен царский дать? — Смеются разбойники — не верят.

— Почто для этого царь? Я и сама за себя выкуп уплачу.

Достает Василиса из котомки бусы янтарные — заморские, редкость дивная, еще батюшкой Василисе подаренная, в сумраке лесном каждая бусинка словно солнышко светится. Замерли разбойники, такое чудо увидав, а Василиса того и ждала — рванула нить так, что бусы по всей поляне разлетелись. Кинулись разбойники с криками их подбирать, а Василиса прочь бросилась в самую чащу да бурелом, там ребенок глядишь и проскочит, а взрослый как есть застрянет, не проломится.

Долго бежала Василиса, куда глаза глядят, не оборачиваясь. Голоса да шаги уж давно затихли, а она все бежала, пока не упала, спотыкнувшись. Села Василиса у дуба старого и залилась горькими слезами. И котомка с припасами в буреломе осталась, и с пути она сбилась, как дорогу найти не знает, и лес вокруг будто смыкается, страхом душит.

Плачет Василиса да слышит, словно эхо гуляет. Еще кто-то стонет, да жалобно так, аж сердце сжимается. Поднялась Василиса, сарафан отряхнула и прислушалась. Обошла она несколько деревьев по кругу и видит — бельчонок в ветках застрял, пищит выбраться пытается, да только крепче в ловушку себя загоняет. Ахнула Василиса и поспешила освободить несчастного. Отдышался бельчонок и молвит человеческим голосом:

— Спасибо тебе, Василисушка, спасла ты меня, иначе бы сгинул ни за что. За помощь отслужу тебе я службу, говори, чего хочешь.

— Проводи меня к Бабе Яге, хочу у нее три работы просить за вещь волшебную.

— Помочь я тебе хочу, а не погубить. Не ходи к Яге, редкий гость ее работы выполнить может, остальных она зажарила и съела!

— Должна я идти. Болен дедушка-царь, а дядьки мои только гибели его ждут, вьются коршунами.

— Провожу тебя, Василисушка, да останусь, глядишь, пригожусь я тебе.

Привел бельчонок Василису к опушке у самого черного болота, а посреди нее избушка стоит на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Вошла Василиса в избушку и говорит:

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй девица! С чем на глаза явилась?

— Бают люди, за службу верную вещь волшебную получить можно. Хочу я средство, что царя излечить в силах будет.

Цыкнула Яга зубом.

— Средства такого у меня не имеется, да кое-что другое есть — клубочек волшебный. Коли скажешь ему, чего желаешь — в миг приведет. Но помни, выполнишь три моих поручения — отдам клубок, а не выполнишь — пеняй на себя — в печь отправишься.

Нечего делать, согласилась Василиса. Велела Яга завтра по утру гусей выпасти, покуда ее самой не будет, да спать отправила. Храпит и бормочет на печи Баба Яга, а Василиса уснуть не может, тяжелую думу думает. Откуда царевне знать, как гусей пасти? Совсем уж она закручинилась, как слышит, шепчет ей прямо в ухо бельчонок:

— Не печалься, Василисушка, знаю я, как твоему горю помочь. Есть у Яги прутик волшебный. С ним гуси сами пасутся да сами домой возвращаются. Только вот слово заветное знать надо.

Обрадовалась Василиса, знала она то слово, в книгах оно ей встречалось, и уснула. Просыпается с утра ранехонько, а Баба Яга уже в ступу садиться да в дорогу отправляется. Взяла Василиса прутик волшебный да сказала слово заветное. Прутик из рук вывернулся и погнал гусей на выпас.

Только Василиса гусей в птичник загнала, как Яга возвращается. Цыкнула Баба Яга зубом, но работу приняла и новую службу говорит:

— Завтра по утру избу прибери, покуда меня не будет, и чтобы как новенькая блестела.

Выслушала Ягу Василиса и задумалась, никогда она ни тряпки, ни веника в руках не держала. Весь день маялась, а теперь и уснуть опять не может, с боку на бок вертится. И Яга все храпит да бормочет на печи. Совсем уж Василиса закручинилась, как слышит, шепчет ей прямо в ухо бельчонок:

— Не печалься, Василисушка, знаю я, как твоему горю помочь. Есть у Яги метла волшебная, сама метет, сама моет. Только вот слово заветное знать надо.

Обрадовалась Василиса, знала она то слово, в книгах оно ей встречалось, и уснула. Просыпается с утра ранехонько, а Баба Яга уже в ступу садиться да в дорогу отправляется. Взяла Василиса метлу волшебную да сказала слово заветное. Вывернулась метла из рук и давай мести и мыть.

Только Василиса метлу обратно за печь спрятала, как Яга возвращается. Цыкнула Баба Яга зубом, но работу приняла и новую службу говорит:

— Завтра по утру хлеба напеки, покуда меня не будет, и чтобы мягкий он был и душистый.

Выслушала Ягу Василиса и задумалась, слыхала она из чего хлеб делается, да не представляла как. Весь день маялась, а теперь и уснуть опять не может, с боку на бок вертится. И Яга все храпит да бормочет на печи. Совсем уж Василиса закручинилась, как слышит шепчет ей прямо в ухо бельчонок:

— Не печалься, Василисушка, знаю я, как твоему горю помочь. Печь у Яги волшебная, сама хлеб печет, сама кашу варит. Только вот слово заветное знать надо.

Не обрадовалась на этот раз Василиса, не знала она того слова. И задумалась, как бы его выведать. Темень ночная на дворе, хоть глаз выколи, только страху нагоняет, и ни единого огонечка. И мысли будто тоже темноты страшатся. Шуршит дремучий лес за окошком шорохами ночными, волки вдалеке завывают. Хлюпает болото черное, да лягушки ему подквакивают. Совы крыльями шелестят, да филин ухает. Громче только Баба Яга храпит, а как не храпит, то бормочет. Прислушалась Василиса да чуть не ахнула, слова заветные во сне Яга поминает. От того то прутик в сенях шелохнется, то метла вздрогнет, то в сундуках что-то затрясется. Замерла Василиса, ожидаючи слова нужного, на которое печка откликнется. Дрогнула печка, ухватом звякнула. Отпустила тревога царевну, закрыла она глаза да забылась тяжелым сном.

Просыпается с утра ранехонько, а Баба Яга уже в ступу садиться да в дорогу отправляется. Подошла Василиса к печи, слово подслушанное молвила. Вздохнула печка, огонь в ней заполыхал, тесто само замешалось, само взошло, само в хлеб испеклось. Только царевна хлеб вытащила, как Яга возвращается. Цыкнула Баба Яга зубом, но работу приняла и говорит:

— Верно ты, девица, службу мне отслужила, и по сему награжу я тебя.

Отдала Баба Яга Василисе волшебный клубочек. Поблагодарила бабушку царевна, бросила клубочек наземь, а сама следом побежала. Катится клубочек по тропинкам и опушкам, меж оврагов, да речки перепрыгивает, катится промеж топей болотных да по глухим местам, где люди не хаживали. Бежит за ним следом Василиса — не становясь на отдых, о царе не забывая.

Остановился клубочек посеред поляны. Огляделась Василиса, а ничего волшебного не видит. Трава зеленая сочная да густая, цветы в ней самые простые да обычные виднеются. Кусты по краям ветвями сплелись, на них ягоды крупные да спелые рассыпаны. За ними деревья высокие, меж корней грибов видимо-невидимо. И яблонька дикая низенькая в их тени притулилась, под ней родничок крохотный.

— Неужто обманула меня Баба Яга? — Закручинилась Василиса. И тут слышит, идет кто-то тяжело и шумно. Укрылась она за густыми кустами, мощными стволами и видит, как на поляну медведь выходит, всем медведям медведь, да только стрелами израненный. Подошел он к роднику, испил, выпали все стрелы, а раны тут же затянулись.

Ушел медведь. Вздохнула Василиса, некуда ей водицы было налить, да и поможет ли? Не ранен ведь дедушка, а болен. Опять шорох слышен, видит царевна, как на полянку заяц выскакивает, тощий весь да облезлый. Травы сочной с цветами лесными отведал он, и шерстка залоснилась, и бока округлились.

Ушел заяц. Вздохнула Василиса, и этого ей не нужно, так деда не излечишь. Слышит, опять кто-то идет. Видит царевна, волк на поляну выходит, тяжело шагает, дышит хрипло. С трудом он до яблони добрался. Только не стал он из родника пить, оперся передними лапами на ствол, сорвал яблочко и съел. Встряхнулся волк, силы к нему вернулись, и убежал обратно в лес.

Поднялась Василиса и к яблоньке побежала. Яблочки на ней мелкие, на один только вид кислые. Сорвала царевна одно, бросила перед собой клубочек и велела:

— Веди меня домой в терем царский.

Долго ли, коротко ли шла Василиса, воротилась она в отчий дом. С ног уж челядь сбилась, ее разыскивая, а царевна их причитаний не слушая, к царю в палаты побежала. Поднесла она ему яблочка и говорит:

— Отведай дедушка яблочка волшебного, в миг оно хворь прогонит.

Взял царь яблочко, откусил да поморщился. Выплюнул бы да не смог, на внучку глядючи, в глаза ее чистые, надеждой наполненные. Съел целиком и чувствует, как силы возвращаются. Действительно то яблочко волшебное. Поднялся с постели царь и говорит:

— Обещал я полцарства тому, кто снадобье целебное мне добудет. Быть по сему!

— Не нужно мне никакого царства, царь-дедушка, лишь бы ты здоров был! — Поклонилась Василиса.

Велел царь пир на весь мир устроить в честь его исцеления и царевны Василисы. Столы от яств ломились, напитки хмельные через край лились. Веселился простой люд, пировали бояре в палатах царских. Хлопнули тут двери, заходят в них Василий да Федор, лица у них не добрые, а за ними воины заморские стоят, оружием бряцают. Нахмурился царь, кулаком по столу стукнул, поднялся да стал витязей верных звать. Не отзываются опоенные витязи, а братья молвят:

— Не вышло добром царства получить, так силою возьмем!

Оцепенела Василиса. Ума никак понять не хватает, как на кровь родную руку поднять можно? Что теперь сделать? Как остановить неминуемое?

Грянул гром прямо посреди палаты тронной, ложки на пол посыпались. Стоит между царем и братьями, будто там всегда и стояла, Баба Яга. На Василия с Федором глянула и только зубом цыкнула, как обернулись братья и вражьи ратники зайцами да в разные стороны прыснули. Только двое остались, уши в страхе прижавши.

— Вернется к ним облик человеческий, коли искренне раскаются да искупят вину. — Говорит Яга. — А до тех пор пусть зайцами бегают.

— Благодарствую, ведунья, — отвечает царь, — чего же хочешь ты за помощь?

— Внучку мне отдай, Василису.

Отшатнулся царь, обозлился пуще, чем на сыновей нерадивых, снова витязей кликает.

— Охолони, государь. — Велела ему Яга. — В учение ее отдай. Не во всяких устах слова заветные силу имеют. Не гоже дар истинный в землю зарывать, за стенами терема прятать. А после вернется она обратно… коль захочет.

Закручинился царь, вспомнил, как Василисушка с книгами не расставалась да про мир расспрашивала. Верно ведунья говорит — зачахнет она здесь. Отпустил царь Василису с ведуньей, хоть и тяжестью это легло ему на сердце.

Письма птицами в терем летели, как и время. Не забывала Василиса царя-дедушку, воротилась обратно, когда Баба Яга отпустила. Выросла, вытянулась, настоящей красавицей стала царевна. Да только царь ее не за красу ценил, а за советы добрые. И в народе с тех пор прозвали царевну Василисой Премудрой.