Новогодние волки [Вячеслав Рюхко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Вячеслав Рюхко Новогодние волки



Новогодние волки

Глава 1. Первый новогодний волк

— Дедушка, расскажи историю.

— Спи, сорванец. Поздно уже для историй. Завтра — великий день. Отдыхай.

— Ну де-е-еда, ну пожа-а-алуйста.

— Так и быть. Одну историю. Расскажу я тебе сегодня, пожалуй, про…

— Мою любимую! Можно? Мою любимую!

— Хорошо! Только лежи спокойно. Не ёрзай. Так вот…



Как-то раз, в самый канун Нового года, деревенский кузнец Николай собрался в лес за ёлкой. Дождавшись, когда дети уснут, он оделся потеплее, обнял жену, схватил топор и лыжи и вышел и́з дому. Ёлку дóлжно было найти не простую, а самую стройную, пушистую и высокую, чтобы не стыдно было у ку́зницы поставить и всей деревней возле неё праздник справить.

Подпоясался Николай, сунул за ремень топор, закрепил лыжи на меховых сапогах и направился в лес.

Предновогодний вечер выдался морозным. На небе ярко мерцали звёзды. Круглая жёлтая луна освещала путь, вырисовывая на снегу длинные сизые тени деревьев. Николай бродил по лесу вот уже несколько часов, но подходящей ёлки так и не сыскал: эта мала, та кривая да жидкая. Тогда решился Николай пойти туда, куда деревенский люд сроду не хаживал.

— В запретный лес! Да, дедушка? Он же в запретный лес пошёл? Правда?

— Правда, правда.

— Вот глупый! Деда, а почему он заранее днём в лес не сходил, ёлку не приглядел?

— А мне почём знать-то?! Может, работы много было накануне праздника, а может, сюрприз деревенским хотел сделать. Он же единственный кузнец на всю округу, а работа у кузнеца, сам понимаешь, не из лёгких. Чего стоит только… Что такое? Чего пихаешься?

— Деда, не отвлекайся. Дальше, дальше рассказывай!

— Ну так и не отвлекай! Дальше…

Всё дальше и дальше уходил кузнец в запретный лес. Вдруг видит, далеко, на прогалинке, подходящая ёлка-красавица стоит. Обрадовался кузнец, побежал, под ноги не глядит да и сверзился в сугроб — зацепилась лыжа о ветку кустарника. Выкарабкался кое-как, голову поднял, а ёлки и след простыл.

Что за диво!

Глядь, а ёлка на другой полянке, за овражком!

Неужто заплутал?!

Спустился Николай в овраг, оттуда бочком вскарабкался на пригорок, глядь — снова нет ёлки.

Что-то тут нечисто!

Испугался кузнец и ринулся обратно по своим следам прочь из дикого лесу. Бежит, торопится. Дышит тяжело, горячо. Вот до родной деревни уж рукой подать. И вдруг — что за чудо! Прямо перед ним высится ёлка. Широкая, стройная, густая — загляденье просто. Дивится кузнец: «Как же я сразу её не заприметил? Вот и следы мои, в двух шагах от неё. Ну да ладно». Отцепил Николай лыжи, воткнул в сугроб, топор достал и побрёл к ёлке, чуть не по пояс в снег рыхлый проваливаясь.

Но не успел он сделать и трёх шагов, как ёлка колыхнулась, крутанулась, и увидал кузнец пред собой огромную страшную волчью морду. Волк размером с трёх быков! Зубы оскалены, глаза голубым светятся, а вместо шерсти пушистые еловые ветки топорщатся. Волк как зарычит! Мужик на спину повалился и завопил со страху…



— Это ты! Это был ты, дедушка! Правда же?! Правда?

— Правда! — Дед улыбнулся и ласково лизнул малыша.

— Ты был тем волком! Представляю, как мужик перепугался! Барахтался в снегу и визжал: «Помогите!», «Спасите!». Вот умора!

— Хе-хе! Что правда, то правда, вид у него был презабавный: глаза на выпучку и орёт дурниной. Шапка в снег свалилась, мокрые волосы вздыбились. Кхе. Да. Напугал я его — век помнить будет. Рычу ему: «Как ты посмел в наш лес с топором ступить?», а тот лишь рот разевает, хрипит беспомощно и глазами вращает. Так… о чём я? А! Ну так вот…

«Как посмел ты ступить в наш лес с топором?» — закричал чудовищный волк. Кузнец со страха лепечет что-то про детей, про праздник. Сел тогда волк, гордым спокойным взглядом смерил мужика. «Не боись, — говорит, — рассказывай всё по порядку!»

Николай немного успокоился и дрожащим голосом поведал волку о празднике, что «Новый год» зовётся. О том, что ждут его все от мала до велика, подарки готовят, песни-стишки разучивают, украшения мастерят, лакомства заготавливают на неделю. И о том, что ну никак нельзя справить праздник этот, не нарядив ёлку новогоднюю.

Призадумался волк. Прищурил глаза голубые и говорит, мол, будет тебе, мужик, ёлка на праздник, но взамен и вы, люди, будете нас, волков, в этот праздник кормить до пуза. А в лес запретный с топорами больше ни-ни!

На том и порешили. С того дня каждый Новый год приходят вечером в деревню еловые волки. Людской народ украшает их гирляндами, игрушками. И сидят волки на улицах без движения, шеи вытянув, словно и впрямь ёлочки лесные, пока детишки вокруг хороводы водят, песни поют да веселятся. А когда дети усталые по домам разбредаются, уносят еловые волки в запретный лес мешки с гостинцами для волчат своих.

Люди же в запретный лес больше не ходят, зверей не беспокоят, деревья не калечат.

— Дедушка, а когда я новогодним волком стану? Смотри, как я сидеть умею!

— А ну, лечь! Мал ещё, сорванец! Какой из тебя новогодний волк? Снегом присыпет, так и не видно будет.

— Дедушка, ну пожалуйста! Хоть во дворе у кого постою!

— У Чернолапа клянчи, а не у меня. Как он решит — так и будет. А теперь — спать! Утро вечера не дряннее. — И дед заботливо укрыл Рычуна седым хвостом.

Глава 2. Вторжение



Старый тетерев, нахохлившись, поёживался от мороза на макушке высокой сосны. Вздремнуть бы. Да только как тут уснёшь! Галдёж, вопли, суета. Тетерев вытянул шею, чтобы разглядеть меж отяжелевших от снега сосновых лап, что за кавардак внизу творится.

Тьфу ты! Еловый волчонок с лисичкой играют. А суматоха такая, будто егеря с собаками на охоту вышли! Тетерев распушил перья, брюзгливо покосился на малышей и, придвинувшись поближе к стволу, закрыл глаза.

— Нашла! Я тебя нашла! Ты совсем не умеешь прятаться! — Молодая лисичка, заливаясь смехом, прыгала вокруг чуть выглядывающей из сугроба ёлочки. — Давай же, Рычун, вылезай, хватит притворяться! Я тебя нашла!



— Бу! — раздалось у неё над самым ухом.

Лисичка от неожиданности подскочила и развернулась в воздухе. Позади стоял еловый волчонок и широко улыбался, скаля мелкие острые зубы.

— Опять не угадала! Снова водишь! Считай!

— Черепахой тебя по лбу! Ты меня напугал! — У лисички заметно дрожали кончики ушей. — Клянусь кракеном, я тебе отомщу!

— Рыжевласка! Когда ты научишься отличать меня от ёлок?

— Сколько раз тебе говорить! Меня зовут РЫЖАЯ ЦУНАМИ! Это моё пиратское имя! Сложно запомнить, крыса сухопутная?

— Ты и моря-то не видела ни разу. Какой из тебя пират!

— Ну и что? Подумаешь! Что тебе всё время отец твердит? — Рыжая Цунами села и с важным видом пробасила, передразнивая Чернолапа, отца Рычуна: — «Чтобы стать вожаком стаи, нужно вести себя как вожак! А ты, бестолочь еловая, только и знаешь, что…»

— Ну говорит. И что? — недовольно перебил Рычун.

— А то! Если я хочу стать пиратом, значит, и вести себя должна как пират! Понял, крабья башка? — Лисичка в шутку стукнула друга по лбу.

— Ладно, Рыжевла… Рыжая Цунами. Ещё в прятки поиграем?

— Погоди, видишь, за осинником галки в небо взлетели? Побежали, глянем, что там случилось.

— Бежим!

Старый тетерев приоткрыл один глаз. Ну наконец-то. Ускакали, сорванцы. А то разгалделися, словно птенцы желторотые. Тетерев вспомнил, как пищат молодые голодные тетеревята, и про себя улыбнулся.

***

Еловый волчонок с лисичкой спешили в сторону осинника разведать, что напугало галок. Ребята наперегонки пересекли берёзовую рощицу, перемахнули через замёрзший ручей и поваленный дуб, вдруг с разбега упёрлись носами в огромные чёрные лапы. Друзья подняли головы. Сверху на них смотрел, нахмурившись, сильный и высокий еловый волк. Его тяжёлый взгляд словно вдавливал в землю. У зверят опустились уши.



— Ахой, дядя Чернолап, — поздоровалась по-пиратски Рыжая Цунами.

— Куда это вы носы навострили? — рявкнул вожак еловых волков, недобро прищурившись.

— Ну пап, ну ты чего, — обиделся Рычун, — там галки взлетели, вот мы и побежали посмотреть. Что такого?! Мы же знаем, что к людям нам нельзя. Мы за осинник ни шагу!

Конечно же, Рычун с подругой не раз выбегали за границы запретного леса. Но отцу знать об этом не обязательно.

Чернолап пристально уставился на сына. Видимо, поверил, потому что складки на его морде разгладились, и он примирительно проворчал:

— Люди к нам пожаловали. Надо разнюхать, что им нужно.

— Побежали, посмотрим, — запрыгал от радости Рычун.

— Куда это «побежали»! — рявкнул волк. — Марш домой! Люди нарушили договор. Не к добру это.

— Ну па-а-ап!

— Кому сказано, бегом домой! — Чернолап наклонился к сыну и, оскалившись, впился в него колючим взглядом. Потом покосился на лисичку и буркнул: — Тебя это тоже касается.

Друзьям ничего не оставалось, как подчиниться. Понурив головы и покорно свесив хвосты, они развернулись и поплелись в сторону логова. Чернолап удовлетворённо рыкнул им вслед и поспешил к границе запретного леса.

Рычун, уткнувшись носом в снег, еле перебирал лапами. Все считают, что ему повезло с отцом. Ещё бы! Великий Чернолап! Вожак! Повелитель леса! Знали бы они, как он рычит на сына. Ничего не разрешает.

— Ну и куда ты плетёшься, как старая каракатица?

Язвительный оклик подруги заставил Рычуна вздрогнуть и поднять голову.

— Как куда? Папа ведь велел…

— Креветки мне в ноздри! Ты что, действительно пойдёшь домой и всё пропустишь? Ты как хочешь, а я разузнаю, зачем люди в наш лес припёрлись.

Лисичка потрусила по следам Чернолапа, хитро оглядываясь. Недолго думая, волчонок устремился за ней.

Сразу за осинником заканчивались владения еловых волков. Молодым волчатам строго-настрого заказано бегать сюда. Лисичка Рыжевласка, или, как она сама себя называет, Рыжая Цунами, хоть и воспитывалась в волчьей стае, считала, что на неё эти правила не распространяются. Не раз она подначивала Рычуна нарушить запрет. Но сегодня друзья подкрались к поляне и спрятались в кустах, стараясь не высовываться. На пригорке толпились люди, галдели и размахивали топорами. Напротив грозно возвышались еловые волки. Чернолап выскочил вперёд и так устрашающе рыкнул, что всё вокруг стихло. Даже птицы не смели нарушить тишины.

Вожак стаи обвёл суровым взглядом перепуганных мужичков и проревел:

— Как посмели вы нарушить уговор?! Зачем пришли? Да ещё и с топорами! Или забыли, что вам путь в запретный лес заказан?



Рычун услышал, как что-то упало в снег. Потом ещё. Жалкие орудия — топоры и вилы — выскальзывали из ослабевших рук притихших мужиков и терялись в сугробах.

— Ну! — прикрикнул Чернолап. — Зачем пожаловали?!

— М-м-ы, мы ли-ли-лишь хо…

Тут мужик в густой меховой шапке с кудрявой рыжей бородой набрался храбрости и выпалил:

— А ну, верните наших детей!

Он выпучил глаза, словно удивляясь собственной смелости, и, смутившись, тут же надвинул шапку пониже на лоб, и присел в сугроб.

Чернолап вопросительным взглядом окинул свою стаю. Те недоумённо мотали головами.

— Какие к лешему дети? — продолжил он низким спокойным голосом. — Да хватит уже дрожать. Говорите!

Переваливаясь с боку на бок, застревая в сугробах, навстречу волку вышел широкоплечий мужик. Собрался с духом, выпятил грудь, снял шапку и представился:

— Потап я. Плотник деревенский. Отдайте моих детей, ведь они — самое дорогое, что у меня только есть. Пожалуйста, зачем вам…

— С чего вы решили, что дети у нас? — перебил Чернолап.

— Так ведь это… Я ж сам… Своими глазами…

— Не мямли. Рассказывай по порядку!

— Есть у меня дети. Маша и Вова. Мальчик и девочка. То есть наоборот. Девочка и мальчик. Так уж любят они Новый год! А кто ж не любит?! Уже который день места себе не находят. Игрушки мастерят, хату украшают. Дома и разговоров-то только о том, когда вы к ним придёте. Ждут вас очень. Ну то есть ждали. А вот с утра, — в голосе Потапа послышались ледяные нотки, — выбежали они на улицу поиграть, а мы-то с женой дома сидим, у печки. Гостинцы, значится, готовим. Для вас. Вдруг слышим, кричат радостно: «Ёлка, ёлка пришла!» Я ещё подумал: «Как-то рановато для еловых волков. Чего это они?» И тут крики оборвались. Как отрубило. Схватил, значится, я шапку, шасть за ограду и вижу, ёлка в лес убегает. А детей, кровиночек моих, с тех пор никто и не видел. — Мужик злобным взглядом обвёл стаю. — Кто-то из ваших это! Еловые волки моих детей в лес уволокли!



Деревенские мужики осмелели. Снова загалдели. Какой-то тощий мужичок замахал над головой топором.

— Сдались нам ваши дети! Что мы с ними делать-то будем?! — недоумённо завыли еловые волки.

— А нам почём знать! — заорали в ответ мужики. — Да только видел Потап утикающую ёлку. Кто ж, кроме вас, может ёлкой оборачиваться!

В спор врезался хриплый сильный голос, и все волки сразу затихли.

— А как двигалась та ёлочка?

Вперёд вышел старый седой волк Остроклык, и люди тоже затихли, увидев первого новогоднего волка.

— Дедушка! — прошептал Рычун.



Рыжая Цунами поспешила прикрыть его пасть лапой.

Не дождавшись ответа, Остроклык присел на задние лапы и неуклюже запрыгал, то вжимаясь в снег, то высоко подскакивая и вытягиваясь всем телом, как червяк.

— Она двигалась так?

— Не совсем… — Потап неуверенно потёр лоб. — Но похоже.

— А макушка при этом вот так дёргалась? — И старый волк глупо затряс седой головой.

— Да, вроде бы… — Мужик виновато пожал плечами.

— А хвост сзади был? — Остроклык помахал перед носом кузнеца своим сильным хвостом.

— Хвоста не припомню, — почесал затылок Потап.

Старый волк нахмурился. Взгляд его потускнел, морда словно окаменела.

— Зарази меня гном! — Остроклык печально покачал головой. — Пихтовики!

Люди недоумённо забормотали, поглядывая друг на друга. Рыжая Цунами потянулась мордочкой к уху Рычуна и прошептала:

— Что ещё за пихтовики, обглодай меня пиранья?

— Тшш! Не мешай! — Рычун внимательно следил за происходящим на поляне.

Остроклык поднял голову, окинул взглядом поляну и заговорил:

— В те времена, когда я, Остроклык, был ещё маленьким волчонком и охотился на бабочек, лес был другим. Про людей никто и слыхом не слыхивал. То ли страшилися они нашего леса, то ли и деревни рядом ещё не было. Уж и не упомню. В ту пору в лесу жили и другие существа, умевшие притворяться ёлками. Пихтовиками их называли. Было их много, нраву дикого, и со зверьём не ладили. Волки с пихтовиками не знались, а потому никто в лесу и не догадывался, какие чёрные помыслы таились в их дремучих трухлявых головах.



Остроклык поднял глаза к небу, призывая воспоминания. На его морду словно упала чёрная тень. И без того хриплый голос сделался тихим и зловещим.

— Тот вечер я помню смутно. Был ещё мал. Но отец с матерью не раз рассказывали, как увели пихтовики всех зверят из лесу. Как метались бедные родители, как заливались слезами. В один вечер пропали все малыши. Никто не знает, какая великая беда случилась бы, не найди еловые волки по следам поляну на самом краю леса, у берега реки. Волки ворвались туда и увидели зверят, окружённых склонившимися над ними пихтовиками, готовыми растерзать ребятишек. Завязался бой. Злодеям удалось вырваться, они кинулись бежать через замёрзшую реку. Волки погнались было следом, но лёд под их тяжестью тут же покрылся белыми трещинами — пришлось отступить. Пихтовики удирали по льду без опаски, но напрасно. Огромная льдина взмыла в воздух белой стеною. Крики, брызги студёной воды — и пихтовиков унесло течением под лёд. С тех пор их никто не видел. Мои внуки не верят этим рассказам, считают их старыми сказками, но я всё видел собственными глазами. Не думал я, что ещё раз услышу об этой нечисти.

Остроклык замолчал, задумчиво всматриваясь вдаль.

— Ты точно помнишь, как выглядели пихтовики? — Чернолап прервал молчание старика волка. — Столько лет прошло с тех пор.

— Да провариться мне на этом тесте, если это не они! — заявил Остроклык.

— И что нам делать? — плотник Потап неуверенно переминался с ноги на ногу. — Где искать этих ваших пихтовиков? Вы нам поможете?

— Поможем?! — Чернолап рявкнул так, что люди повалились в сугробы. — Вы нарушили уговор. Вы пришли в запретный лес. С топорами! Переполошили всех зверей. Напугали наших детей. И теперь вы требуете помощи?! Вон отсюда! И не оглядывайтесь! Не видать вам сегодня ни помощи, ни волков, ни ёлок, ни Нового года! Радуйтесь, что живыми уходите!

— Раз так, то и вы от нас не ждите гостинцев! — закричали мужики. — Уйдём, сами детей отыщем и отпразднуем Новый год без вас!

— Скатертью по рогу, — рявкнул вдогонку мужикам старый Остроклык.

У Рычуна аж в голове зашумело. Как это не будет Нового года?!

Рыжая лапа зажала ему рот. Оказывается, он встал в полный рост и рычит от негодования!

— Тсс! — Рыжая Цунами, выпучив глаза, еле слышно ругала его: — Ты что, забродивших медуз объелся?! Тихо сиди и не рыпайся.

Рычун недовольно потоптался на месте и снова вжался в мягкий снег.

— Ты что, не слышала?! Праздника не будет! — прошипел он.

— Ну, это мы ещё посмотрим, морской огурец мне в глотку! — Лисичка хитро подмигнула.



Глава 3. Поиски

— Ты когда-нибудь слышал про пихтовиков? — Рыжая Цунами, дождавшись, когда все разойдутся, выскочила из укрытия и внимательно обнюхивала глубокие следы.

— Да нет, откуда бы… — Рычун до сих пор не мог прийти в себя.

— Может, дед тебе чего говорил?

— Дед только и знает, что про старые походы в деревню рассказывать. Поговорками этими дурацкими человеческими сыпет всё время…

— Это точно! — Рыжая Цунами встрепенулась, села, вытянула морду и хриплым голосом пробубнила: — Нет дыма без коня. От бобра бобра не ищут. Своя рыбёшка ближе к телу. Слышит звон да терзает батон.



— Умора! — Волчонок не выдержал и расхохотался. — Вылитый дедушка!

— Эх, найти бы этих пихтовиков да спасти человеческих детей, правда? — Лисичка припала носом к снегу, обнюхивая человеческие следы.

— Ты что! Нам же туда нельзя! — Рычун, выпучив глаза, робко попятился.

— Медузу мне за шиворот! Настоящие морские волки не знают слова «нельзя»!

— Так то морские. А я — еловый. Я все слова знаю, — пробурчал волчонок.

— А слова «праздник», «веселье», «Новый год», которых у нас не будет, знаешь? Тысяча морских чертей, курс на деревню, вызволим этих жалких сухопутных детёнышей!

— С чего ты решила, что это нам поможет отпраздновать Новый год?!

— А ты представь! Храбрый еловый волчонок освобождает человеческих детей из плена и приводит в деревню, люди хвалят и славят его, приглашают к себе на праздник! Потом бегут в лес. Уже не с топорами, а с подарками, просят прощения, кланяются, уговаривают грозного Чернолапа не обижаться и побыть ещё раз новогодним волком! И закатывают такой праздник, которого ещё свет не видывал. А рядом с главным новогодним волком, на почётном месте, будет сидеть молодой… новогодний… Ну же, Рычун, кто, по-твоему, будет главным героем праздника?

— Молодой… новогодний… волчонок! Спаситель человеческих детей! — В глазах Рычуна заплясали огоньки. — А ты уверена, что у нас получится?

— Отставить панику! Поднять якорь! Клянусь жабрами осьминога, где бы ни прятались эти жалкие трусливые пихтовички, капитан Рыжая Цунами и её юнга Рычун отыщут их нору и вызволят детей из плена! Поднять паруса! Полный вперёд!

Бойкая лисичка поскакала по сугробам прочь от запретного леса. Еловый волчонок Рычун неуверенно потоптался на месте, фыркнул, кивнул сам себе и побежал следом за подругой.

***

Когда запахло дымом, зверята сбавили ход. Рычун осторожно семенил по белому твёрдому насту, стараясь не шуметь, поминутно оглядываясь и принюхиваясь. Высоко над головами озябший ворон на еловой ветке встрепенулся и уронил ком снега. Уши волчонка нервно дёрнулись.

— Слушай, а ведь люди тоже детей ищут. Что если они нас заметят?

— Да они олений запах от бараньего не отличают. Не смогли по горячим следам пихтовика поймать. Решили, что это волк. Они собственный хвост в норе без помощника не сыщут. Бродят туда-сюда по лесу, словно барсуки по весне.

— У людей вообще нет хвостов. И всё-таки…

— Гляди, снегири! — перебила Рыжая Цунами. Она действительно углядела вдалеке большую стаю снегирей, что-то клевавших в сугробе. Поддавшись охотничьему инстинкту, она тут же позабыла про похищенных детей и, прижав брюхо к земле, поползла к яркой стае.



Рычуну было не до охоты. Он ослушался отца, нарушил правила, где-то рядом бродят озлобленные люди, а жуткие чудища крадут детей. Кто знает, вдруг они и зверятами не побрезгуют. Может, всё-таки вернуться домой?

— Юнга, ко мне! — Охота закончилась неудачей. Птицы разлетелись врассыпную, но мордочка лисички сияла, как весеннее солнце. — Ну же, скорее, не будь черепахой!

Волчонок с неохотой рысцой подбежал к подруге.

— Что ещё?

— Ты совсем ничего не чуешь? Ноздри водорослями забились?

Рычун почесал нос и принюхался. Действительно, запах необычный. Пахло одновременно гнилушками, старой медвежьей берлогой, хвоей и чем-то скисшим. Приглядевшись, волчонок заметил неглубокие следы, уже припорошённые снежком.

— Ты думаешь, это он? — Рычун отчего-то не решался назвать чудище.

— Конечно же нет! Это всего лишь гигантская лесная креветка проскакала на задних лапах! Не будем терять времени, юнга! Вперёд!

Лисичка, сверкая пятками, скрылась за кустарником. Рычун осмотрелся. Куда же делись снегири? Будто растаяли. Он тщетно силился отыскать малиновые пятна в верхушках деревьев на фоне голубого неба. Чудеса!

Раздумывать дальше над загадкой было некогда. Жадно вдохнув непривычный запах, волчонок бросился по следу.

Следы уводили в глубь леса, но не туда, где жили еловые волки, а правее, за реку, к Серым Горам. Перебежав реку по крепкому льду, Рычун оглянулся. Он ещё ни разу не видел родного леса со стороны. От реки до самых гор тянулась широкая ровная степь.



Высоко над землёй, разрезая сильными крыльями дымку редких облаков, кружил огромный молодой беркут. «Ага! Кто это там такой яркий, словно осенний куст рябины, бежит через равнину к скалам? Лиса! Молоденькая! — На лис беркут ещё не охотился, но знал от родителей, что лисята — хорошая добыча. — Надо спуститься чуть ниже. А кто это несётся вслед за ней? Волчонок. Про волков родители ничего не говорили. Шерсть у него какая-то странная. Будто ветви еловые сложены аккуратно. Тьфу ты, да это же еловый волк — хранитель леса. Ну нет. Этих лучше не трогать!» И молодой хищный беркут полетел дальше, высматривать зайцев-беляков.

Когда Рычун с Рыжей Цунами добрались до подножия гор, следов было уже не разобрать — колючий ветер давно стёр их и разогнал запахи.

— Ну и что будем делать, капитан Рыжая Цунами? — поддразнил подругу Рычун.

— Ветер штормовой, — словно не замечая издёвки, пробормотала лисичка, — нужно бросить якорь вон за теми скалами.

Рыжая Цунами засеменила к увенчанным тяжёлыми снежными шапками чёрным валунам, охраняющим вход в широкую тёмную расщелину. Отвесные стены оберегали проход от ветра и снега. Лисичка сунулась туда, но тут же выскочила с вытаращенными глазами. Рычун бросился к расщелине и замер. В конце узкого прохода виднелась светлая поляна. Из сугробов тут и там торчали невысокие деревца: малышки-со́сенки, тощие осинки, большой, давно осыпавшийся куст рябины. Вся поляна была усеяна следами. Рычун пригнулся и крадучись двинулся вперёд. Рыжая Цунами, бесшумной тенью скользила за ним.

Вжух! Что-то метнулось между низкими кривыми со́сенками. Друзья как по команде прижались к заледенелой земле. Скок! На поляну выпрыгнула кособокая ёлочка с редкими ветвями и раздвоенной голой верхушкой. В стае еловых волков такую нескладную вряд ли сыщешь.

Оттолкнув Рычуна, Рыжая Цунами неслышно шагнула на поляну.

— Ты куда! — выпучив глаза, зашипел Рычун.

— Поймаем его и узнаем, где они держат детей, — процедила лисичка, оскалившись.

Волчонок оглядел подругу. Взгляд прикован к цели, уши прижаты, все мышцы напряжены.

Да, эта лиса когда-нибудь станет пиратским капитаном.

Но как бы тихо ни кралась Рыжая Цунами, её яркий пушистый зимний мех видно издалека. Нескладная ёлочка взвизгнула и, смешно болтая макушкой, вперевалку побежала по сугробам прочь. Рычун выскочил из укрытия и следом за подругой кинулся в погоню. Пихтовик скакал довольно резво, вскоре он скрылся за камнем. Рычун нёсся во весь опор, стараясь не упустить добычу из виду, но лапы проваливались сквозь тонкий наст и сократить дистанцию не удавалось. За камнем скрывался ещё один проход. Нырнув в него, друзья оказались в небольшой рощице. Вперёд! Не останавливаться! Вон снова мелькнула раздвоенная макушка. Они петляли между тонкими осинками, следуя за запахом пихтовика. Рощица стала гуще. К осинкам добавились высокие растрёпанные ели. Теперь уже приходилось пробираться между низких переплетённых ветвей. И как только пихтовик здесь протиснулся?!



В конце концов друзья упёрлись в стену колючих еловых веток. Куда бежать? Запах пихтовиков был настолько силён, что даже аромата хвои не чувствовалось. Рычун оглянулся. Что это? Узкой тропки, по которой они прибежали сюда, больше не было. Их следы вели в плотные еловые заросли. Волчонок прыгнул влево, вправо, заметался по кругу. Выхода не было. Их окружала непроходимая колючая стена. Рычун нервно сглотнул. Рыжая Цунами прижалась к нему спиной. Деревья вокруг зашевелились, нижние ветки поднялись, и на зверят уставились десятки пар хищных прищуренных глаз. Под ними расплылись в улыбках тёмные щербатые пасти, утыканные грязными обломками зубов.

— Добро пожаловать! — злобно проскрежетал тихий голос позади Рычуна.



Глава 4. В плену у пихтовиков

Вот уже полчаса Рычун тщетно пытался высвободиться. Но верёвки крепко прижимали его к стволу кривой лиственницы, росшей в пятне слабого света, проникающего через дыру в своде пещеры высоко над головой. Каменный пол на расстоянии двух прыжков от лиственницы растворялся в темноте. За спиной послышалась возня. Рыжая Цунами, привязанная к тому же дереву, извивалась, стараясь перекусить путы, отчего верёвка натягивалась ещё сильнее.



Надо же было так нелепо попасться! Ладно Рыжая Цунами. Она глупая маленькая лисичка, у которой одни пираты и приключения на уме. Ну а он-то! Еловый волк, сын вожака стаи, внук великого Остроклыка — первого новогоднего волка, а погнался за добычей сломя голову, словно бестолковый голодный барсук по весне.

Там, на поляне, осознав, как глупо они угодили в западню, Рычун заметался, завыл, забился из стороны в сторону. Он скалил зубы, рычал, кусал пихтовиков за ветки — всё впустую. Когтистые мохнатые лапы схватили его, придавили к земле, спеленали грубой мешковиной. Огромный пихтовик сгрёб его в охапку и понёс. Мордой Рычун упирался в кривые колючие ветки и дорогу не разглядел. Слышал только, как где-то недалеко Рыжая Цунами, скуля, сыплет пиратскими проклятиями и клянётся Посейдоном скормить всю команду пихтовиков пираньям на завтрак.

За спиной снова послышалось кряхтение, тугая верёвка дёрнулась и больно впилась в рёбра. Рычун стиснул зубы, но промолчал. Пусть он и не верил, что его подруга сможет выпутаться, но сдаваться не хотелось.

— Как ты там? Получается? — Рычун старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— Сейчас, тысячу морских ежей мне под хвост! Почти. Выдохни.

Рычун послушно выпустил с шумом воздух из груди, и верёвки впились в тело с удвоенной силой.

— Поосторожнее! — простонал он.

— Ты что, хочешь, чтобы нас сожрали эти трухлявые чудища? — взъярилась лисичка.

Путы слегка ослабли, и Рычун вздохнул. Замер. Принюхался. Как же он сразу не заметил!

— Рыжая Цунами, мы здесь не одни.

Суета за спиной прекратилась, и Рычун услышал, как его подруга шмыгает носом.

— Точно! Человеками попахивает. Есть тут кто? — закричала она.

Стало чуть светлее — видимо, ветер разогнал тучи, и солнечные лучи пробились через щель в высоком своде пещеры. Вглядываясь в темноту, Рычун, наконец, разглядел две маленькие фигуры возле стены.

— Эй! — Волчонок силился вспомнить имена детей. — Маша, Вова, это вы?

— Да! А вы кто? — ответил неуверенный детский голосок.

— Мы пришли вас спасти! — гордо заявил Рычун.

— Но у нас это плохо получается, — прокряхтела у него за спиной Рыжая Цунами. Она всё ещё тянулась зубами к верёвкам.

— Чего сидите, освободите нас скорее, — попросил Рычун.

— Мы не можем. Мы тоже связаны, — отозвались дети.

Послышался гул и топот. Слева от Рычуна на стене заплясали отблески огня. Один за другим в пещеру входили пихтовики. Каждый держал в вытянутой лапе факел. Чудища, сопя и пыхтя, рассыпались по пещере и встали вдоль стен.

— Что вам надо? — закричал Рычун. — Зачем вы нас схватили?

Молчок. Только слышно, как вода капает с потолка.

Вдруг страшилища как по команде затопали и гулко захлопали в тяжёлые ладоши, загалдели, и в пещеру пролез дряхлый пихтовик. Он шёл вперевалку, хромая и скособочившись. Его облезлые спутанные ветви торчали в беспорядке. С макушки до пяток пихтовик был увешан рухлядью, которая постукивала, дребезжала и лязгала при каждом его шаге. Осколки глиняных горшков бились о ржавые подковы, рваный лапоть шоркал об обломок лопатки, грязные носки болтались рядом с заячьим черепом, звенели сосульки, а на самой макушке болтался рваный плюшевый мишка. Интересно, как часто пихтовики наведывались в деревню, чтобы собрать этот хлам?

Старик-пихтовик вышел в центр пещеры, что-то гаркнул и замер. Группа низеньких неказистых пихтовичков подбежала к Рычуну с Рыжей Цунами и пристроилась рядом. Туда же принесли и Машу с Вовой, привязанных к грубо сколоченной скамье.

Перед пленниками выстроились пятеро рослых пихтовиков. Они громко просморкались, сплюнули и принялись жутко махать когтистыми лапами, топать, реветь, пыхтеть и оглушительно стучать камнями по ржавым жестянкам.

Это они что, стращают нас, что ли? Ха! Еловых волков таким не проймёшь! Хотя…

Сквозь рёв послышались жалобные всхлипы. Да это же Маша с Вовой плачут. Всё-таки напугали их чудища. Гады бессердечные! Как им не стыдно!



— Да уж, — вздохнула за спиной Рыжая Цунами, — твой дед и то поёт лучше.

Поёт? Это что, песня?

Рычун прислушался внимательней. Вот это да! В заунывном вое и терзающем уши скрипе он разобрал слова: «В трусишках зайка сыра ком в котёночка втолкал». Вот тебе на! Это у них что, праздник такой? «Варёный волк, сэр битый волк с овцою кровь глотал». Да что за ерунду они мелют! Какая ещё кровь?! Новый год совсем не про это!

Рычун кое-как дождался конца песни. И только на словах «И много горя, гадостей, детишкам принесла!» он облегчённо выдохнул.

Уф. Спасибочки! Чего-чего, а такого праздничка нам точно не надо!

Пока пятёрка певцов «радовала» слушателей своим искусством, к ногам старика-пихтовика зачем-то набросали кучу лесного хлама: камней, гнилушек, вязанок веток, обёрнутых берёзовой корой.

Певцы расступились, и мелкие пихтовички, что сидели рядом с пленниками, не торопясь потянулись к мусорной куче. Каждый выбрал себе по предмету.

«Подарки», — догадался Рычун.

Когда малыши разбрелись, пихтовики бросили оставшиеся подарки к ногам пленников. Рыжей Цунами достался перетянутый обрывком грязной верёвки обломок толстого корня, Рычуну — чёрный блестящий камень. Перед Машей с Вовой валялись две мёртвые вороны. Дети заголосили с удвоенной силой.

Пихтовики ещё немного погудели, потолкались, хвастаясь своими подарками, и, гулко похохатывая, вывалились из пещеры, оставив пленников одних.



Глава 5. Пихтовики

— Мама, что это за шум? — Маленький бурый ушан приоткрыл глаз. В его пещере происходило что-то непонятное. Звери, ёлки с ногами, даже люди маленькие. Чего они здесь делают?

— Не обращай внимания, — пробубнила мама, — мы в спячке! Закрывай глаза и хватит уже ворочаться! Стужа такая, ещё спать и спать, а он… Все летучие мыши как летучие мыши, один ты у меня вечно с сюрпризами. Иди ко мне, хорошенький, под крылышко. Вот так, радость моя. Спи до весны.

Маленькому ушанчику было очень любопытно узнать, что за кавардак творится в его пещере, но у мамы под крылом всё равно ничего не видно. Что ж, спячка так спячка!



— Рыбой-молотом мне по голове! — тем временем возмущалась Рыжая Цунами. — Они что, все с ума посходили? Что за осьминожью ерунду, придави меня кит, я только что видела?! Рычун, не молчи!

Еловый волчонок молчал. Да, совсем не так представлял он себе свой первый Новый год! А сколько раз он слушал удивительные истории дедушки о блестящих стеклянных шариках, разноцветных бусах, звонком детском смехе и весёлых песнях. В каких ярких красках представлял он самое главное событие в своей жизни!

И вот на тебе. Сидит привязанный к облезлой лиственнице, слушает ушераздирающие вопли возле отвратительного старого чудовища, увешанного мусором.

— Вы слышали эту песню! Ну и бред! У них, похоже, последние мозги мхом заросли! — Рыжая Цунами никак не успокаивалась. — Рычун, ты что, морского ежа проглотил? Чего молчишь?

— Хватит, Рыжевласка, — с усталой злобой выдохнул Рычун. — Мы не в океане. Я — не твой юнга. А ты — не пират. Мы — маленькие глупые зверята, которые почему-то решили, что могут всех спасти, но сами попали в засаду к жутким монстрам.

— Ты прав. Ты не мой юнга! Ты — слизняк, расхныкавшийся при первой же трудности. Дряблая медуза! Корм для сардин!

— Пожалуйста, не ругайтесь! — подал голос Вова. — Тут и без ругани не весело.

— А с вами вообще никто не разговаривает! — вдруг взъелся на них Рычун. — Как можно было перепутать этих облезлых уродцев с новогодним волком! Неужели эти жалкие, гадкие, нелепые, злобные чудовища похожи на гордых…

— Мы не злобные чудовища, — раздался скрипучий голос, и вход в пещеру заслонила громоздкая тень.

Рычун пригляделся. В пещеру, степенно прихрамывая, ввалился тот самый старик-пихтовик, который несколько минут назад изображал новогоднюю ёлку. Он уже успел стряхнуть с себя нелепые украшения, лишь пара башмаков с оторванными подошвами да крепко привязанный рваный мишка болтались на верхушке. Следом за ним вошёл мелкий пихтовичок. Лысый верх, раздвоенная макушка Рычун опознал в нём пихтовика, на которого они так неудачно сегодня поохотились.

Старик-пихтовик подошёл к пленникам, подёргал верёвки, поцокал языком и продолжил:

— Ох, не еловым волкам называть нас чудовищами, только не вам! — Он обернулся к пихтовичку. — Ты это слышал, Мохнямбл? Ну и ну! Отродье еловых волков, которыми пугают детей, про которых слагают страшные сказки и которые приходят к нам в худших кошмарах, называет нас ЧУДОВИЩАМИ!

Пихтовичок Мохнямбл молча отодвинулся от Рычуна подальше, опустив глаза в пол.

— А зачем вы пугаете еловыми волками детей, угря вам в ветки? — поинтересовалась Рыжая Цунами. — Нет, Рычун, конечно, тот ещё олух царя морского, но по детским снам он точно не шастает!

— Шу́тите, — добродушно кивнул старик, но сразу же помрачнел и прорычал: — А вот нам было не до шуток, когда еловые волки чуть не истребили наш народ!

— Я знаю эту историю. — Рычун высоко поднял голову и расправил плечи, насколько позволяли путы. — Вы похитили всех детей в лесу, а мы, волки, их спасли!

— Так вот, значит, как теперь рассказывают в лесу это историю. Ну и ну! А сейчас послушайте-ка, что произошло на самом деле…

Когда я был ростом не выше Мохнябла, мы не прятались в пещерах, а жили в лесу. Пихтовики никому не мешали, не вредили. Наши дети играли с детьми зверей, птицы вили гнёзда в наших ветвях. Мы любили лес, а лес любил нас.



Мы, пихтовики, очень любопытны. И когда люди построили деревню недалеко от леса, мы, конечно, стали бегать туда, подглядывать за этими чудными созданиями. Притворяясь ёлками, мы подбирались близко к домам, изучали их нравы и обычаи. Многое нам понравилось в жизни людей, но самым занятным оказался ритуал, который исполняли люди каждую зиму…

— Новый год? — спросила Маша.

— Новый год, — щербато улыбнувшись, подтвердил пихтовик. — Ёлочки, гирлянды, шарики. А какие песни придумали люди к этому празднику! «В носу роились пчёлочки, в носу жила оса…» Эх, красота!

— В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла, — исправил Вова.

— Неважно, — отмахнулся старик, — важно то, что пихтовики тоже полюбили этот праздник и захотели подарить его лесу. Целый месяц мы готовились. Нашли поляну с высокой елью, росшей посредине, украсили её. Старательно выучивали песни, стихи, танцы. Подарки готовили.

И вот, наконец, пришёл день праздника! Пихтовики созвали всех малышей леса на поляну: бельчат, зайчат, лисят, даже один медвежонок проснулся, вылез из берлоги. И, конечно же, еловых волчат тоже пригласили. Отчего б не пригласить? Эх, если бы мы тогда знали…

Праздник удался на славу! Пихтовики пели и танцевали. Детишки смеялись и веселились. Было здорово, я помню, всем нравился наш Новый год.

Но тут появились еловые волки. Чёрными тенями ворвались на поляну. Они набросились на нас и давай кусать, царапать, ломать. Перепуганные пихтовики, взрослые и дети, спасая свои жизни, кинулись вон из леса. Но злодеи не отставали. Эти жестокие твари гнали нас, не зная жалости.



Помню, я провалился в ледяную воду. Как же я тогда испугался! В реке, подо льдом, темно, течение несёт в неизвестность. Я завопил, студёная вода залилась в рот, и я потерял сознание. Очнулся на берегу, под навесом скал. Родители вытащили меня. Не всем пихтовикам так повезло.

С тех пор мы живём отшельниками в горах и в пещерах, сами видите. А волки, значит, рассказывают своим детям, что это мы чудовища? Ну и ну! Ну и ну!

— А зачем, мурену мне в нору, вы нас поймали, связали и держите тут, если вы такие обиженные добрячки-бедняжки? — заметила Рыжая Цунами.

Старый пихтовик, гулко вздохнув, присел на камень:

— Мы уже давно живём в пещерах, прячемся. Далеко не ходим. Но вот Мохнябл, внучек мой, — старик покосился на маленького пихтовичка и повысил голос, — ослушался старших и зачем-то попёрся в лес.

— Я зайца увидел, — пролепетал Мохнябл, — серебряного, сияющего, волшебного.

— Ага! Волшебного! — передразнил его старик. — Инеем шкурка покрылась, и всего-то! Так вот, побежал он за этим зайцем да и добежал, считай, до самой деревни. Слышит — голоса! Сообразил, нырнул в сугроб да ёлочкой и прикинулся. Мимо него два мужика прошли, подготовку к Новому году обсуждали. Из их разговора мы и узнали, что те самые еловые волки, которые у нас праздник украли, теперь его вместе с людьми как ни в чём не бывало празднуют. Бесстыжие! Такого мы стерпеть не смогли. Ох, как же мы разозлились! И решили во что бы то ни стало отпраздновать Новый год!

— А детей зачем красть? — буркнул Рычун. — Праздновали бы себе на здоровье!

— А затем! Во-первых, что за Новый год без гостей! А во-вторых, честно говоря, подзабыли мы уже немного, как праздновать его. Думали, дети помогут. А они только и знают, что реветь да сопли пускать. Да и хотелось к тому же показать людям и волкам, что мы тоже теперь Новый год празднуем! — гордо закончил старик.

— А как вы узнали, крабов вам под пятки, что мы с Рычуном сюда заявимся? — хитро прищурясь, спросила Рыжая Цунами.

— Да никак! — Старый пихтовик аж подпрыгнул, и его отвратительный рот растянулся в усмешке. — Мы мучились, ломали головы, придумывая, как бы поймать хоть одного елового волчонка. И тут, вот те на, вы сами явились — не запылились! Ну и ну!

— Ну молодцы, — презрительно бросил Рычун, — поймали, поиздевались. А теперь что?

— А теперь вы будете каждый день с нами Новый год праздновать, пока нам не надоест!

Глава 6. Спасение

Пихтовики ушли, а Рычун всё никак не мог прийти в себя. Если то, что они рассказали, — правда, то еловые волки действительно виноваты перед ними. Но красть детей тоже не дело! Нужно как-то отсюда выбираться.

Вова и Маша снова заскулили. Сзади Рыжая Цунами продолжала бесполезно вертеться, бормоча что-то про дохлых скумбрий, морских дьяволов и обломанные мачты. Факелы погасли. Вечерело. Пещера наполнялась тьмой.

Тут Рычун почуял, что рядом ещё кто-то есть. К знакомым лисьим и человеческим запахам примешался землисто-грибной, прелый с нотками пожухлых листьев. Волк, конечно же, узнал его.

— Кто здесь?! Не подходи! — зарычал он.

— Тише! — Шелестящий голос пролетел под сводом пещеры. — Не бойтесь. Я вам помогу, — послышалось совсем близко.

— Клянусь царём акул, если ты кого-нибудь из нас хоть пальцем тронешь… — Договорить Рыжая Цунами не успела.

ВЖУ-У-УХ! Острые когти рассекли воздух. Путы опали. От неожиданности Рычун рухнул на пол. Затёкшие лапы плохо слушались. ВЖУ-У-УХ! Вова с Машей тихо вскрикнули, но тут же облегчённо выдохнули и затопали по каменному полу.

— За мной! — прошелестел голос.

— Ничего не видно, — испуганно пискнула Маша. — Куда идти?

Рычун подбежал к детям, и те схватились за его пушистые ветки. Рыжая Цунами держалась поблизости. Вместе они стали пробираться к выходу из пещеры. Рычун сразу понял, что их освободил пихтовик. Но почему он помогает? Странно. Нужно быть настороже!

Снаружи не было видно ни зги — солнце давноушло за горизонт, а луна спряталась за скалами. Рычун с трудом различил засыпанную снегом поляну, огороженную высокими утёсами, очертания камней, деревьев и пихтовичка с раздвоенной макушкой. Мохнябл!

— Я этому ершу не доверяю, — прошептала на ухо Рыжая Цунами.

Рычун кивнул и, в два прыжка догнав Мохнябла, наступил передними лапами ему на ветки.

— Куда ты нас ведёшь?

— Нету времени, — выпучив глаза, зашептал испуганный пихтовичок, — нужно бежать, пока наши заняты разучиванием танцев.

— Ты нас уже однажды заманил в ловушку, — процедил сквозь зубы Рычун.

— А теперь выведу. Вам придётся мне довериться.

Рычун навострил уши. Неподалёку раздавался гулкий топот и ритмичное постукивание. Что ж, выбора нет.

Рычун коротко кивнул, и необычная компания во главе с пихтовичком цепочкой заскользила по горному лабиринту. Наконец скалы расступились, и взору открылась залитая лунным светом речная долина. Мохнябл не обманул. Путь домой открыт.

— Я провожу вас. — Пихтовичок ловко поскакал по тонкому насту.

— Не надо, — огрызнулся Рычун, — мы сами!

— А они? — Мохнябл кивнул на закутанных в шубы и платки Маши и Вову.

Дети стояли, нерешительно шмыгая носами.

— Я знаю короткий и безопасный путь.

Рычун всё ещё сомневался, стоит ли доверять пихтовку. А вдруг опять обманет и заведёт невесть куда.

— Тысяча морских драконов! — рявкнула Рыжая Цунами. — Мы ведь пришли сюда, чтобы спасти ребятишек. Так чего раздумывать, крабья твоя башка, идём!

Мохнямбл, смешно помахивая раздвоенной макушкой, поскакал к лесу. Рыжая Цунами засеменила следом. Рычуну ничего не оставалось, как довериться. Он подтолкнул мордой неуверенно переминавшихся с ноги на ногу детей, чтобы те шли впереди, а сам побежал замыкающим.

Глава 7. Лес

Горы, долина и река остались позади. Над головами нависли отяжелевшие от снега сосновые лапы. Рыжая Цунами, наконец, нарушила осторожное молчание:

— Эй ты, морской ёж с ножками, тебе что, Новый год не нравится?

— Очень нравится, — буркнул Мохнябл, не оборачиваясь.

— Тогда зачем ты, спрут тебя раздери, нас спас и праздник своим испоганил?

Пихтовичок резко развернулся и, словно ругая кого-то, пискляво закричал:



— Да потому что неправильно это! Не должно быть таких праздников, когда гости сидят связанные и плачут. Мне дедушка столько всего про Новый год рассказывал! И я его представлял совсем по-другому! Праздновать Новый год нужно под луной, на большой поляне, с огоньками и сияющими украшениями, со смехом и весельем. А я что получил? Пленников в тёмной пещере да гнилушек вместо подарков. И человеческие новогодние песни, честно говоря, какие-то дурацкие! Не радостные! «Несёт лошадку в гробике огромный мужичок, срубил он нашу ёлочку и в чащу уволок». Разве это весело?! Разве это праздник, я вас спрашиваю?!

Мохнябл возмущённо топнул лапой.

Рычун подошёл к нему и дружески ткнул его носом в колючий бок.

— Да уж. Понимаю. Это и мой первый Новый год. И я тоже мечтал отпраздновать его совсем по-другому. Мне тоже…

Рычун внезапно замер, несколько раз жадно втянул носом морозный воздух. Уши вскинулись торчком.

— Погоня! — выдохнул он, округлив глаза. — Нельзя терять времени! Мохнябл, веди!



Еловый волчонок и лисичка ринулись было вперёд, но поняли, что остальные за ними не поспевают. Пришлось вернуться. Ветер толкал в спину и приносил запах пихтовиков. Маша с Вовой неуклюже пробирались сквозь низкие ветви деревьев, их ноги проваливались в глубокий снег. С каждой минутой запах погони становился сильнее.

Перед беглецами открылась большая, залитая бледным лунным светом поляна под небом, усыпанным звёздами. Тут Рычун уловил новый запах, резкий и неожиданный.

Волчонок сел. Его пасть растянулась в улыбке. Сбивая с деревьев водопады снега, на поляну ворвалась стая огромных и сильных еловых волков во главе с Чернолапом.

— Папа! — закричал Рычун и бросился навстречу стае. — Я тебе такое расскажу, ты и не поверишь, мы с Рыжей Цунами…

Голос Рычуна дрогнул, и волчонок замер, недоговорив. Отец, едва удостоив его взглядом, проскочил мимо и, схватив зубами за макушку Мохнябла, рывком поднял его в воздух.

— Теперь они ответят за всё! — процедил он сквозь сжатые зубы.

— Папа, ты не понимаешь… — пытался помочь пихтовичку Рычун.

Но вожак лишь отпихнул его мощным хвостом.

— Папа, отпусти его! Мохнябл… Он… Он — друг! — От волнения Рычун подскакивал и крутил хвостом.

Внезапно перед ним вырос старый седой волк — дедушка Остроклык. Он ласково улыбнулся волчонку и легонько потрепал его.

Рычун раздражённо отмахнулся:

— Дедушка, ты чего? Нужно помочь Мохняблу! Он не сделал ничего плохого.

— Твой отец лучше знает, что делать. — Остроклык пытался успокоить внука.

— Ну как же так, дедушка! Это неправильно! Так нельзя поступать!

— Не переживай, внучок. Наплюй в колодец! — Дедушка никогда не забывал вставить в разговор человеческую присказку.

— Ах так! — закричал Рычун. — Тогда… тогда я…

Договорить волчонок не успел. С противоположной стороны на поляну вывалился отряд пихтовиков. Выглядели они грозно: морды свирепые, глаза горят, в лапах огромные дубины. Некоторые — ростом выше Чернолапа. Рычун, Рыжая Цунами, Вова с Машей и даже молодые еловые волки невольно попятились, прижавшись к земле.

Самый большой из пихтовиков в три огромных неуклюжих прыжка оказался в центре поляны. Он поднял над головой обломок крепкого вяза и раскатисто зарычал.

Чернолап, уже успевший передать Мохнябла кому-то из стаи, мрачно склонив голову, двинулся навстречу.

— Презренные похитители детей, — хрипло рявкнул он, — еловые волки уже однажды прогнали вас из леса! Прогоним и в этот раз.

— На этот раз мы подготовились, — ухмыльнулся в ответ пихтовик, покачивая своей невероятной дубиной. — Это вам не беззащитных слабых пихтовиков ломать. Напали, когда наши предки, ничего не подозревая, песенки новогодние пели, и надо же, героями себя возомнили! Вот я тебе покажу!



Пихтовик махнул дубиной, но Чернолап отпрыгнул, и обломок дерева разворотил сугроб. Вверх снопом белых искр взлетели снежинки.

— Стойте! Не надо! — надрываясь, кричал Рычун. Звёзды и луна отражались в его мокрых глазах. Но взрослых было уже не остановить.

Чернолап попытался ухватить зубами ногу противника, но тот успел присесть, и волчья морда врезалась в колючие ветки. Чернолап пригнулся. Дубина вновь просвистела у него над головой.

Остальные еловые волки, прижав уши и скалясь, приближались к полю битвы. Навстречу им, разминая лапы, вперевалку шагали пихтовики. Воздух звенел от напряжения.

Вдруг все остановились. Даже Чернолап с предводителем пихтовиков замерли посреди схватки. Не обращая никакого внимания на жестокое сражение, через поляну, навстречу армии пихтовиков, не спеша трусила маленькая лисичка, задрав улыбающуюся мордочку. Конечно же, это была Рыжая Цунами. Она как ни в чём не бывало подошла к пихтовикам, села, зевнула и, помахивая хвостом, протянула:

— Ну и когда же, раздави вас кашалот, вы соизволите взять меня в плен?

Пихтовики ошарашенно переглянулись.

— Взрослые такие глупые! — продолжила лисичка. — Вместо того чтобы разговаривать, бросаются лупить друг дружку. Может, хотя бы дети в заложниках их немного образумят!

Она обернулась и выразительно посмотрела на Чернолапа, всё ещё сжимающего мощными клыкастыми челюстями толстую ветку пихтовика. Пелена ярости сползла с его глаз. Чернолап разжал зубы. Гигант-пихтовик, выдохнув, опустил дубину. К сожалению, та упала прямо на хвост вожака еловых волков. Тот взревел, стая поддержала его и ринулась на врага. Пихтовики загудели и вприпрыжку бросились навстречу. Все быстро забыли про храбрую лисичку. В воздухе замелькали дубинки, лапы, хвосты, ветки.



Неизвестно, сколько продлилась бы битва и сколько крови пролилось, если бы, ломая ветки и пыхтя, на поляну не вышли люди. Собрались все взрослые мужики деревни, в руках топоры, цепы, жерди и косы, на раскрасневшихся лицах дикая ярость.

Еловые волки и пихтовики снова замерли, уставившись на людей, словно спрашивая: «Ну и зачем вы сюда припёрлись? Не видите — мы заняты!»



— И с кем из них нам сражаться? — раздался озадаченный визгливый голос из толпы людей.

— А не всё ли равно! — проревел мужик с огромной рыжей бородой, командующий человеческим войском. — Наши дети у кого-то из них! Вперёд!

И люди побежали по сугробам, спеша влиться в потасовку.

Рычун не знал, что делать. Почему взрослые никогда не прислушиваются к детям! Ведь нет никаких причин для сражений! Все дети: Маша с Вовой, Мохнябл, зверята здесь, на поляне, в безопасности.

Люди добежали до поля битвы. Рычун наблюдал, как они с горящими от ненависти глазами, разинутыми ртами, воплями и криками подняли над головами свои нелепые орудия, когда в мгновение ока звёзды потухли. Налетела страшная вьюга, такая лютая, что и хвоста своего не разглядеть. Волчонок прикрыл глаза лапой. Колючие снежинки забивались в уши и нос, ветер продирался сквозь плотный зимний мех. Шум битвы утонул в оглушительном завывании метели. Рычун вжался в сугроб, прячась от внезапно нагрянувшей непогоды. Он зажмурился и прижал уши. Такой непогоды волчонок ещё не видал. Рычун отчаянно старался придумать, как остановить битву, как спасти Мохнябла, Вову и Машу. А что если…

Вьюга закончилась так же внезапно, как и началась. Рычун встряхнулся, разметав брызги снега. Он нерешительно поднял голову и открыл глаза. Стояла звенящая тишина. Небо стало настолько чистым, что светилось от звёзд, луна заливала поляну ярким белым светом. Люди, волки, пихтовики, смахивая с себя снег, озадаченно переглядывались, недоумевая, силясь осознать только что произошедшее.

Но самым удивительным было то, что посреди поляны, там, где совсем недавно Чернолап трепал ветви гиганта-пихтовика, высилась прекрасная стройная пушистая ёлка. Рычун мог поклясться, что раньше её здесь не было. Невозможно не заметить такую красавицу! Ровная, статная, иней на иголках блестит в свете луны. Рычун подбежал к ней поближе. Нужно воспользоваться паузой, пока взрослые не пришли в себя и не продолжили побоище.

— Волки, люди, пихтовики! — прокричал он, и сильный голос его эхом разлетелся по поляне. — Подумайте, что вы делаете? Зачем? Вы все хотели сегодня встретить Новый год с песнями, подарками и весельем. И что вы устроили? Вспомнили древние ветхие распри, чтобы помутузить друг дружку?

Пока взрослые отвлеклись, дети, оставленные без присмотра, подбежали к Рычуну.



Еловый волчонок продолжал:

— Разве ваши давние обиды и родовая гордость важнее сегодняшнего дня? Может, хватит уже держаться за старое! Давайте лучше возьмём друг дружку за лапы и встретим праздник как следует!

Мохнябл тут же схватил за руки Машу и Вову и затянул:

— В носу роились пчёлочки…

— В лесу она росла! — громко подхватили дети.

Рычун и Рыжая Цунами хоть и не знали слов, переглянувшись, завыли звонко и протяжно.

Послышались глухие удары — это пихтовики, хлопая в широкие мохнатые лапы, старательно отбивали ритм, покачиваясь в такт.

— Метель ей пела песенку: «Спи, ёлочка, бай-бай!», — подхватил мощный хор мужиков.

— Вау-у-у-у-у! У-у! У-у! — это старый Остроклык, взяв низкую ноту, поддержал давно знакомую песню.

И тут же вся стая заголосила с ним в унисон.



Чернолап с удивлением оглядел сына, увлечённо подвывавшего общему хору. Он подошёл к Рычуну, слегка склонил голову, словно извиняясь, потрепал его по макушке и, улыбнувшись, сел, вытянувшись, как настоящий новогодний волк. Его сильный голос влился в общий хор. Песня летела далеко за лесную поляну, чтобы все слышали и все знали: к нам приходит Новый год.

Глава 8. Праздник



Весть о празднике разнеслась на всю округу. Не прошло и часа, как на поляне люди, звери и пихтовики наряжали ёлки, накрывали столы, жгли костры, смеялись, рассказывая истории и перебивая друг друга.

Рычун гордо сидел возле большой ёлки и старался не вертеться, пока деревенская детвора вешала на него шишки и берестяные снежинки. Рыжая Цунами играла в прятки с Мохняблом. На сей раз ей не составило труда отыскать спрятавшегося. Разве такую раздвоенную макушку скроешь!

Чернолап, обычно серьёзный и важный, держался в стороне. Он пристроился на краю поляны и вместе со своей волчицей Вьюгой гордо и нежно поглядывал на сына.

Чуть в стороне, подальше от шума, седой еловый волк Остроклык вспоминал детство вместе со старым пихтовиком. Надо же, они оба видели тот самый Новый год, который много лет назад пытались устроить пихтовики, и так по-разному его помнят! Остроклык успел уже сегодня разузнать разницу между «дать маху» и «дать дуба» и щеголял новыми знаниями:

— Эх, дали маху мои родители, — крякнув, проворчал он. — Такое торжество испортили. На столько лет весь лес без новогодней радости оставили. Ну ничего, хорошо всё то, что хорошо качается! — Остроклык указал лапой на раскачивающегося на ветке расписного пряничного петушка.

— Да уж, славный праздник выходит, — согласился пихтовик, — жаль только, Дед Мороз не заявился. Настоящего новогоднего волшебства не хватает.

— Стар ты, братец, совсем ослеп, видно! — возразил ему Остроклык. — Вспомни, что рассказывали детишки! Серебристый заяц, что заманил Мохнябла в деревню, стая снегирей, привёдших Рычуна с Рыжевлаской к вам в скалы. А внезапная метель, которая остановила побоище? А ёлка эта? Клянусь хвостом, не было здесь ёлки до метели, а теперь высится над поляной красавица, не чета нам с тобой! Кхе-кхе… Будь уверен, без Деда Мороза тут не обошлось!

— Да! Надо же, — усмехнулся пихтовик, — я так долго ждал настоящего-то волшебства, а как оно пришло — и не заметил. Ну и ну! Ну и ну!

— Что ж мы тут сидим, как два сморчка! — встрепенулся Остроклык. — Идём к столу. Как у людей говорится, сколько волка не корми, а он всё равно жрать хочет!



Старый тетерев взирал на праздник с высокой сосны.

— Что за день! Никакого покоя! Сначала дети шумели, а теперь и взрослые к ним присоединились. Да ещё и гостей позвали. Давно наш лес такой суматохи не видел. Ох! Видно, не уснуть мне сегодня. Спуститься к ним, что ли? Давненько я не веселился!

И тетерев, расправив чёрные крылья, спикировал к столу, туда, где крошек рассыпано побольше.

Новый год — праздник для всех!


Оглавление

  • Новогодние волки
  •   Глава 1. Первый новогодний волк
  •   Глава 2. Вторжение
  •   Глава 3. Поиски
  •   Глава 4. В плену у пихтовиков
  •   Глава 5. Пихтовики
  •   Глава 6. Спасение
  •   Глава 7. Лес
  •   Глава 8. Праздник