Записки кока Борщика [Виталий Титович Коржиков] (fb2) читать постранично

Художник В. Полухин

УДК 821.161.1-31-053.2

ББК 84 (2Рос=Рус)6-44 К66

Коржиков, В. Т. Ледовые приключения Плавали-Знаем. Записки кока Борщика: [повести] / Виталий Коржиков; ил. В. Полухина. — М.: Астрель: ACT, 2007. — 254,[2] с.: ил.

ISBN 978-5-17-042405-4 (ACT) (Любимое чтение) ISBN 978-5-271-15191-0 (Астрель)

ISBN 978-5-17-040078-2 (ACT) (Внеклассное чтение) ISBN 978-5-271-15192-7 (Астрель)

Подписано в печать с готовых диапозитивов 15.02.2007.

Формат 84x108/32

Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Школьная Усл. печ. л.13,4.

Любимое чтение. Тираж 4000 экз. Заказ № 1213

Внеклассное чтение. Тираж 4000 экз. Заказ № 1209 Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2;

953000 — книги, брошюры

Санитарно-эпидемиологическое заключение

№ 77.99.02.953. Д.004829.06.06 от 07.06.2006 г.

ISBN 978-5-17-042405-4 (ACT) (Любимое чтение)

ISBN 978-5-271-15191-0 (Астрель)

ISBN 978-5-17-040078-2 (ACT) (Внеклассное чтение)

ISBN 978-5-271-15192-7 (Астрель)

© Коржиков В. Т., 2006

©Иллюстрации. Полухин В. И., 2006

©ООО «Издательство Астрель», 2006

ЧАСТЬ I

Конечно, прочитав заметки, наверняка не один умник усмехнется: «Ну куда лезет со своей писаниной какой-то Борщик! Что он еще там выдумает на своей кухне, у своей плиты?»

Но, во-первых, я берусь за перо ради справедливости! А во-вторых, кок ничего не выдумывает. Кок около плиты наблюдает иногда очень серьезные вещи и делает выводы, которые могут оказаться полезными всем.

Вот, скажем, печешь на сковородке блин. Ты его только начал печь, а он уже на тебя ворчит, шипит, пузырится. Будто он главный на этом свете!

Испекся, улегся на тарелку. Лежит и красуется: «Я первый, я первый, я первый!»

Пыхтит и не знает, что сейчас на него плюхнется следующий, а там и третий, и четвертый, и пятый…

И каждый, каждый по очереди сверху, довольно поглядывает: «Я верхний, я верхний, я верхний!» А уж самый последний, наверху, так и готов подпрыгнуть от радости: «А верхний-то, самый верхний — я!» Только подумает, и вдруг какой-то Борщик всю стопку — раз! — перевернет на блюдо! И все, что было внизу, снова оказывается сверху!

И лежит верхний, весь в масле, и радуется: «А ведь первый-то все-таки я!»

Блестит, сияет и не знает, что его-то первым и слопают!

И у людей то же самое! То и дело слышишь — то на палубе, то в трамвае:

— Всё! Нашего первого съели! — И сразу понятно: съели того, кто наверху!

Вот вам и кухня! Вот вам и блины!

А ведь иногда, даже если ты и судно спасешь, не заметят, усмехнутся:

— Судно спас? Ну-ну! Наверное, колпаком пробоину заткнул!

Но бывает и почище.

Известно, что я всегда плавал на пароходе «Даешь!». Хорошем пароходе, дружном. Хотя и там выговоры отхватывал.

А тут после отпуска попал на какой-то лапоть. То ли «Дерешь!» то ли «Дележ». Хорошо, что не «Хапаешь!». Но и то не беда! Все шумят, ругаются: как плыть, куда плыть, зачем плыть. Все указывают в разные стороны, и каждый себя капитаном чувствует. Дошли до того, что однажды посреди моря решили делить палубу, рвать на куски. Стою у плиты и слышу: зубилами бьют, пилами режут!

Я выглянул, кричу: «Что вы делаете?» На меня только презрительно махнули: «Исчезни, кухня!» Выглянул я снова в иллюминатор, а парохода — краб меня побери! — нет! Нет парохода! Двадцать железяк плавают вокруг. И на каждой железяке — по капитану!

Одни на плаву балансируют, вот-вот пойдут ко дну, другие среди помоев и мусора на бревнах и спасательных кругах кувыркаются, кричат «SOS»! А один, заводила, верхом на акуле все держится за штурвал — и не видит, что акула на него зубы точит, вот-вот капитанские штаны снимет…

Волны разгуливают, ветер над каждым свистит — зато каждый капитан! Каждый сам себе — первый блин!

Один я в капитаны не рвусь. Стою у плиты, по колено в воде, на одной ноге, щи варю, лучок жарю, рыбу прямо из воды на сковородку бросаю, морскую капусту для гарнира вытаскиваю и думаю: есть-то всем захочется. Глядишь — на обед и соберутся. А к кому? Конечно, к тому, у кого дымок из трубы идет, компот кипит, щи булькают…

И в самом деле. Слышу, в полдень в животах у моих капитанов заурчало на весь океан. Носы потянулись в мою сторону, на запах! Только свистнул — гребут. Одни словно бы случайно рядом покачиваются, другие вежливо спрашивают:

— Борщик, когда обед?

Вот ведь как! То была «кухня», а тут «Борщик». Великое дело — запахи!

— А когда свяжемся, — говорю. — Мне на одной ноге очень неудобно щи раздавать. Швартуйтесь, говорю, по порядку. Связывайтесь.

Стали связываться. Сшибаются лбами, ныряют. Фыркают. Но связываются!

Связались кое-как. Щей прихватили, рыбкой заели, компотом запили.

Я им говорю:

— Сваривать палубу надо! А то ведь до берега не догрести.