Ксения [Константин Константинович Сергиенко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (122) »
Сергиенко Константин Ксения
ПРОЛОГ (1582 г.)
В лето 7090 от сотворения мира ноября месяца на тринадцатый день случилось в Александровой слободе великое несчастье. Сначала среди ясного, не осеннего вовсе дня явилась над царевым двором черная тучка. На тучку на эту никто не глядел, пока она не метнула в землю яркую молнию и не грохнула, как царь-пушка. Тут все и задрали головы. Только один юродивый Васька Большой Колпак, царский любимец, на небо не посмотрел, а бормотнул себе под нос: — Знаю, что будет. — Молчал бы ты, Вася, — укорила его одна из сенных боярышень, но сама не смолчала, подругам проговорилась, а по цепочке, обсылкой и до царя Васькино слово дошло. В тот день, как и во все последние, царь Иоанн Васильевич проснулся не в духе. Про тучку ему рассказали, да и про Ваську. Царь велел кликнуть юродивого к себе. Сказал сурово: — Говори, что будет. — А что будет, тому не миновать, — ответил Васька Большой Колпак. — Куда туча-то метила? — А пойдем покажу, — сказал Васька. Вышли на двор. Здесь у резного столба с павлином показал Васька горелую ямку, метку от молнии. Царь сначала не понял. — Что мыслишь? А Васька тут же потыкал в след сапога, что виднелся на слякотной, не мерзлой еще земле. — Аль ты забыл, Ваня? Царь насупился. — Чего еще помнить? — Ты, Ваня, вчера тут стоял, думу думал, а потом еще говорил: «Чтоб мне тут деревом врость». Говорил али нет? Царь вспомнил, лицом потемнел. Тут он и вправду вчера остановился посреди быстрого шага, это случалось с ним чаще и чаще, потому что поражала вдруг некая мысль и что-то рвалось в сердце, он словно спотыкался, не мог долго двинуться с места. Да, след был его. — Меня хотело поразить небо? — спросил он юродивого. — Если б хотело, то поразило. Пока упреждает, — ответил Большой Колпак, — Знаешь ведь, как прозвали тебя в народе? — Ну, говори. Еще раз послушаю. — Иваном Мучителем. Царь засмеялся: — Гусеница тоже воробья мучителем кличет, а кто прав? Васька громыхнул веригами. — Я тебе разъяснил, Ваня. Всевышний огненным пальцем показал в то Место, куда врость пожелал. А не смиришься, пальцем тем по головке погладит. Царь задумчиво оглядел юродивого. — Ступай, Василий, слова твои я обмыслю и впредь прошу говорить все, что думаешь. Тем ты мне и мил, тем я и велик, что всякую мошку слушаю. Повернулся и пошел в палаты. Однако, пока дошел, стиснутый волей гнев все превозмог и вырвался наружу. Царь тяжело задышал, стиснул зубы и метал по сторонам дикие взгляды, ища жертвы. Не видя перед собой ничего, ошибся переходом и уперся в палаты Олены, великого князя Ивана жены. Ворвался туда, разметав обомлевших мамок и сенных боярышень. Царевна, сидевшая в исподнем на лавке, встретила его расширенными от испуга глазами. Поднялась, придерживая руками округленный живот, пробормотала: — Батюшка государь, не чаяла… — Не чаяла? — тяжело дыша, сказал царь. — Аль не хозяин я здесь? Аль не могу, где желаю, ходить? В каком пребываешь виде? Чему учишь девок? Не знаешь, что надо царевне носить, иль голышом скоро пойдешь по двору? — Не мочно мне, батюшка государь, — залепетала Олена. — Страдаю. Чадо во мне колыхается. — Не мочно? Колыхается чадо? Еще на свет не явилось, а туда же, бунтует! Окаянные! Чтоб вмиг золотные одела шубы да явилась перед мои очи достойно одетой. — Батюшка, невмоготу мне, — возразила Олена. — Сгною! — крикнул царь и посохом хлопнул царевну по плечу. — Делай, как я говорю! Чтоб сей час явилась ко мне в цветном да чистом! Повернулся и быстрым шагом ушел с царевниной половины. По дороге еще двоих огрел посохом, а стольника оттаскал за бороду неизвестно за что. На том стал успокаиваться. В своей палате начал уже мыслить о государственных делах, а про царевну и вовсе забыл. Но царевич Иван напомнил. Вошел, не кланяясь, и стал у стены, скрестив на груди руки. Лицо бледное, глаза смотрят в пол. — Что врос столбом? — вглядываясь подозрительно, спросил царь. Царевич Иван молчал, только грудь вздымалась. — Аль не знаешь, как со мной говорить? — вкрадчиво спросил отец. — Не знаю, как и говорить с тобой, батюшка, — выдавил царевич. — Весть хотел тебе донести. — Ну? — Жена моя царевна Елена только что разрешилась от бремени, младенца пяти месяцев из себя выкинула. Царь молчал. — Вот я и думаю, батюшка, с чего бы ей разрешаться до времени? Все было ладно, все шло к тому, чтоб наследник явился. Царь продолжал молчать. — А ведь ты виноват, батюшка, — быстро проговорил царевич и метнул на отца ярый взор. — Побил ты Оленку, испугалась она, от страху слова сказать не может… Иоанн глубоко вдавился в тронное кресло, голову вобрал в плечи, руки сцепил вкруг посоха. — Неладно, батюшка-государь, неладно, — бормотал царевич. — Не овцы мы тебе, человеки. Я сын твой, она мне жена. Не то ты творишь, не дело. Гнев изливаешь свой- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (122) »
Последние комментарии
2 часов 3 минут назад
10 часов 55 минут назад
10 часов 58 минут назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 21 часов назад
2 дней 23 часов назад