Доспех духа. Ноналогия (СИ) [Фалько] (fb2) читать онлайн

Фалько ДОСПЕХ ДУХА

1. Доспех духа

В поисках сестры главный герой возвращается в Россию, на историческую родину из Японии, где втягивается в разборки между кланами. Как мастер боевых искусств устраивает бардак и переполох. И чем сильней закручивается сюжет, тем больше герой узнает, почему его семья покинула родину и кто за это ответит…

Глава 1

Черный, блестящий в лучах солнца вертолет обогнул мыс, медленно приближаясь к старому синтоистскому монастырю, расположившемуся недалеко от океана. В десяти километрах северней осталось почти покинутая деревушка с покосившимися домиками. Если бы старики, встреченные в той деревне, не указали путь, вертолет бы еще долго летал вдоль побережья, выискивая нужное место.

Сделав полукруг у монастыря, вертолет приземлился недалеко от ворот, где суетились монахи, удивленные прибытием нежданных гостей. Словно лакированные, блестящие двери вертолета подались в стороны, выпуская трех высоких европейцев в деловых костюмах. Они огляделись и направились к одному из монахов, стоявших у калитки, рядом с главными воротами.

— Доброго дня, — поздоровался один из прибывших, говоря на японском языке почти без акцента.

— И вам здравствовать, — слегка склонил голову монах.

— Мы ищем молодого человека, нашего соотечественника. Матчина Кузьму.

Монах удивленно посмотрел на гостей, перевел взгляд на вертолет и на минуту задумался. Два молодых парня в белых кимоно, стоявших в тени у стены, с явным интересом изучали гостей, тихо переговариваясь.

— Следуйте за мной, — сказал он, проходя в калитку. Просторный внутренний двор монастыря был пуст. В разгар летнего дня, служители старались лишний раз на улицу не выходить.

Идти пришлось далеко, на задний двор, засаженный невысокими, аккуратно обстриженными деревьями. У самой стены, вооружившись метлой с длинной ручкой, стоял невысокий парень. Задрав голову, он разглядывал редкие облака, медленно тянущиеся в сторону океана. Монах указал гостям на него и направился к главному зданию.

Молодой парень, одетый, как ни странно, в серое кимоно для занятия карате, не отрывая взгляда от облаков, взмахнул метлой, слегка чиркнув по земле. Спустя секунд десять он повторил движение, не сходя с места. Когда же гости подошли, он скосил на них взгляд, отражающий вселенскую грусть и усталость. На вид ему было около двадцати. Простое лицо, карие глаза, растрепанные волосы. Выглядел он словно измученный долгой учебой студент.

Один из гостей хмыкнул, глядя на эту картину. Русский парень смотрелся в монастыре так же нелепо, как бы смотрелся японец в синтоистском кимоно в церкви.

— Матчин, Кузьма? — спросил один из гостей, бросив строгий взгляд на ухмыляющегося друга. — Оксана Матчина просила найти вас.

— Сестра? — удивился парень. — Меня?

— Дело в том, что она выходит замуж. Традиции требуют, чтобы присутствовал кто-нибудь из ее родственников….

— Замуж? — метла выпала из рук Кузьмы, но он этого не заметил.

— Да. Свадьба назначена на следующую неделю.

Шереметьево, международный аэропорт.

Первый полет на самолете я не помню, мне тогда едва исполнилось три года. Родители спешно бежали из России, прихватив трех несовершеннолетних детей. Второй же перелет через океан вызвал бурю эмоций и впечатлений. Точнее, перелет был с пересадкой, но, как выразился бы брат: — «хватит цепляться к мелочам».

Настоятель Камуи без лишних вопросов отпустил меня, благословив в дорогу. Он обещал не рассказывать маме, куда я делся, хотя бы полгода. Ох, и рассердится она, узнав, что я прервал тренировки. Но ничего, думаю, отобьюсь. С сестрой сложнее. Мало того, что сбежала из дома, едва получив паспорт, так еще и на историческую родину подалась. Два года ни слуху, ни духу и сразу сообщение о свадьбе. Странно, что обратилась ко мне, а не к Александру. Он из нас троих самый рассудительный.

Россия встречала самолет пасмурным небом и легким дождем. Я до последнего сидел в самолете, не решаясь покидать салон. Там, в огромном здании аэропорта суетятся десятки тысяч людей, толкаясь у расписания вылетов и стоек регистрации. Не то, чтобы страшно, больше неуютно. Что там маленький городок, в котором я прожил большую часть жизни, да все его население меньше, чем людей, проходящих через аэропорт за день. А это девяносто тысяч, если верить брошюре, найденной в кармашке кресла.

— Все в порядке? — сзади подошла стюардесса, участливо улыбаясь. Готов пожать руку тем, кто набирает персонал на международные авиалинии. Умеют же выбирать красавиц.

— Нормально, — ответная, чуть смущенная улыбка.

Русский язык я знаю на уровне чтения классиков, коих прочитана не одна тележка. Все же мама настояла. Да и могло ли быть по-другому. Вот только мысли в голове крутятся то на японском, то на русском. Приходится долго соображать, переводя с одного языка на другой.

— Я пойду, — встал, стянул с багажной полки спортивную сумку, перекинул ее через плечо. — Спасибо.

— Всего хорошего, — ее добродушная улыбка вогнала меня в краску. — Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.

Пройдя длинный коридор, влился в поток людей, высматривая в толпе сопровождающих. Господин Тимофей Шиловский, один из управляющих делами рода Трубиных, со мной перекинулся всего парой слов. Насколько могу судить, он довольно влиятельный человек в роду. Все время в полете он что-то печатал или изучал в ноутбуке, делая такое лицо, что не подходи. С телохранителями та же картина. Оба, максимум «специалисты», а ведут себя высокомерно, словно «эксперты».

Стойка паспортного контроля. Сотрудник аэропорта минут пять проверял паспорт гражданина Японии, что-то набирая на компьютере. В итоге, шлепнул на страницу штамп, дающий мне право на двадцать дней пребывания в России.

К тому времени, когда я с одним из телохранителей выбрался на стоянку, управляющий уже смылся. Наняв такси, мы двинулись в сторону окраин Москвы, куда добирались почти два часа по оживленной магистрали. Конечной точкой нашего пути стал небольшой спальный район с двух- и трехэтажными домиками. Большой особняк в непривычном для меня стиле, окруженный высоким забором, расположился как раз в центре района. Вечерело быстро и по всему району зажигали фонари.

— Приехали, — констатировал «капитан очевидность», расплачиваясь с водителем.

— Неплохо, — хмыкнул я, глядя на массивные створки ворот. Втянул полной грудью воздух. Пахло чем-то непривычным. Что-то терпкое, но очень приятное. А еще пахло дождем. Оглянувшись на сопровождающего, я вопросительно приподнял брови. — Интересно, где сестра умудрилась познакомиться с богатеньким мальчиком?

— Прояви больше уважения к сыну главы, — строго сказал телохранитель, стукнув пару раз в калитку.

Камеры наблюдения над воротами ожили, поворачиваясь в нашу сторону. Через пять минут калитка распахнулась, пропуская в особняк. Встречал нас немолодой охранник в строгом костюме. Одарив недоверчивым взглядом, он махнул рукой куда-то в сторону между главным зданием и парой домиков поменьше.

Особняк рода Трубиных мне положительно понравился. Высокое здание из бежевого кирпича, немного приподнятое над землей. Высокая крыша и широкие окна. А еще узорчатые украшения вдоль ската крыши и под окнами. Ближе к дому, во дворе, маячило пару женщин, в однотипных серых платьях и охрана в костюмах. Еще пару мужчин в «домашнем» я приметил на веранде справа от дома. Они или чаевничали, или просто беседовали сидя за деревянным столом. Куда же в России без самовара? Стоило пройти немного ближе к особняку, как появился недобрый взгляд. Кто-то разглядывал меня так, чтобы я его не видел. Учтем…

Обогнув здание, охранник подвел меня к боковому входу, выходящему прямо в сад. Метрах в двадцати от дома расположился небольшой пруд, выложенный по контуру булыжниками.

Усевшись на ступеньки у порога, я стянул кроссовки, и запихнул их в боковой карман сумки. С этих «варваров» станется убрать обувь и ищи ее потом по всему поместью.

Стоило войти в дом, как из бокового коридора кто-то выпрыгнул, резко ударяя меня босой ножкой прямо в голову. Отклонившись назад, я поймал ее чуть выше щиколотки, потянув на себя.

— Тебе еще сто лет тренироваться, чтобы застать меня врасплох, Оксана, — улыбнулся я.

Передо мной стояла невысокая стройная девушка с длинными черными волосами, собранными в тугой хвост. Она легко удержалась на второй ноге, вытягиваясь в шпагате. Легкая майка и короткие розовые шорты никак не соответствовали месту и обстановке. Стоило отпустить, и сестра тут же повила на шее, крепко обнимая.

— Кузя, я так рада, что ты приехал! — Она расплылась в улыбке и потянула за руку. — Все сейчас заняты, поэтому пойдем в мою комнату. Ужин через час, там и познакомлю тебя с Николаем и, — она вздохнула, — его родней.

Небольшая комната, обставленная в стиле «спальня молодой девушки», находилась на втором этаже. По пути нам попалась немолодая женщина, скорее всего из прислуги, не удостоившая меня даже взглядом.

Усадив на кровать, Оксана забралась на нее с ногами, устраиваясь рядом.

— Ну, рассказывай, как тебе повезло оказаться здесь?

— Не иронизируй, — отмахнулась она. — Случайно получилось…

Из небольшого рассказа выходило, что сбежала она в Россию в надежде, что здесь ее не будет искать мама. Лично я думал, что она подалась куда-нибудь подальше, в Европу, например, или Америку. Первое время в Москве ей пришлось перебиваться случайными заработками, а последние полгода поработать официанткой в небольшом семейном ресторанчике.

С Николаем Трубиным, третьим сыном главы рода, Оксана познакомилась случайно. Возвращаясь домой с работы, она застала нападение наемников на его машину. Дальше все было предсказуемо. Увидев красивого парня, которого собрались отправить к праотцам, она не могла не вмешаться. Там и познакомились. В знак благодарности Николай пригласил ее на ужин, потом на обед. Дальше завертелось и сестре пришлось приложить немало усилий, чтобы его родители и родственники согласились принять ее в семью. Хотя, тут больше заслуга самого Николая. Парень оказался настолько упрямым, что пригрозил выйти из рода.

— Простолюдин, входящий в главный род, к тому же «боярский» — я хмыкнул. — Тебе оно надо?

— Я люблю Колю! — Заявила она. — Могу я рассчитывать хоть на капельку счастья?

— Конечно, можешь. Для тебя, все, что угодно, — я задумался. — Надо было бы маме сказать. Она бы тотчас примчалась и научила бояр уважать и тебя, и нашу семью.

— Нет! — испуганно отрезала она. — Вот ей лучше не говорить. Годик, может два.

— Мне что ли предлагаешь пройтись по их семье? Будет, конечно, не так эффектно… Ладно, кого там оставить в живых? Бабушек, дедушек?

— Кузя! Хватит издеваться. Сама как-нибудь управлюсь. В смысле, уважения добьюсь, — поправилась она.

— Посмотрим…

Сестру я люблю и собственноручно вдолблю каждому, что ее следует уважать. И пусть мы простолюдины, не входящие в большой род, за себя уж точно постоять сумеем. И не дай бог, бояре Трубины обидят сестренку…

— Кузьма, — вздохнула Оксана, прерывая мои кровожадные размышления. — У меня к тебе просьба. Ты мне должен желание, не забыл? Поэтому прошу, подыграй мне немного. Понимаешь, когда я рассказывала о своей семье, то упомянула только тебя. И как бы… Так получилось… В общем, они считают тебя деревенским жителем и…

— Представила меня как тупую деревенщину? — закончил я за нее.

— Не совсем так… — она снова замялась. — Прошу, подыграй мне. Хотя бы до свадьбы.

— Что не сделаешь ради любимой сестренки. Раз уж ты вспомнила про «желание».

— Тут еще кое, что. Только ты не сердись, ладно?

Что еще ждать от сестры, гордящейся и любящей брата не меньше, чем я ее? Правильно, какой-нибудь подставы. По ее словам, во время одного ужина, когда Николай хвалил мастерство своей возлюбленной, она обмолвилась, что не встречала никого, сильнее своего брата. Это она про меня, не про старшего. И слово за слово, дошло до того, что ее подняли на смех, а мне послезавтра предстояло сразиться в учебном поединке с наставником рода Трубиных.

— Ты должен проиграть, — закончила она, уловив мой заинтересованный взгляд. — Кузя, пожалуйста. Что тебе стоит, а? Если ты выиграешь, это будет почти оскорблением великого рода. Мы же…

— Простолюдины, — усмехнулся я. — Хорошо, обещаю проиграть ему в учебном поединке.

— Спасибо! — она прыгнула на меня, обнимая.

«Неужто так сильно соскучилась?» — подумал я. Не замечал за ней раньше такого бурного проявления эмоций. Помню, последний раз она лезла обниматься, когда ей было лет двенадцать, и мы с братом поздравляли ее с получением звания «эксперта».

— Слушай, — она отпустила меня, оглядывая сверху-вниз, потом бросила взгляд на спортивную сумку. — А у тебя есть что-нибудь кроме… этой рубашки? Может какой-нибудь костюм?

— Кроме нее есть еще каратеги. Я ж, как никак, деревня.

— Ладно, потом пробежимся по магазинам, — она глянула на часы. — Сейчас ужин начнется. Мне нужно переодеться.

Я тоже заметил, как кто-то появился за дверью. Подслушивали, что ли? Кивнув, я встал и открыл дверь, пропуская в помещение ту самую женщину, что мы встретили раньше. В руках она держала темно-синее платье. И снова не удостоился даже кивка.

Минут пятнадцать я просидел на веранде, разглядывая сад. Где-то с другой стороны поместья чувствовались сила. Кто-то тренировался. Ничего так, даже мурашки по телу. Потом потянулись гости, заезжая в поместье на дорогих машинах.

Как сказала Оксана, сегодня присутствовали только близкие родственники рода, а это человек двадцать пять. И хоть вечер проходил в рамках домашнего ужина, гости предпочли костюмы и дорогие платья. Разве что хозяева дома довольствовались чуть более домашней одеждой. Местные наряды меня не привлекали, но вот Оксана выглядела просто на загляденье. Везунчик этот Николай.

Заняв оборонительную позицию в дальнем углу комнаты, я прислонился к стене, изучая собравшихся. Пока прислуга расставляла столовые приборы, гости разбились на несколько групп, мирно беседуя. Первой ко мне подошла сестра в сопровождении молодого парня, лет двадцати, двадцати пяти. Немного выше ее ростом, крепкого телосложения с приятными чертами лица. На всякий случай я поклонился. Не глубоко, но достаточно уважительно. Только потом вспомнил, что в России это не принято.

— Кузя, позволь представить Николая. Я тебе о нем говорила, — сказала сестра, беря его под руку.

— Очень приятно, — я протянул ему руку.

— Взаимно, — ничуть не смущаясь, он крепко пожал ее. — Оксана, действительно, много рассказывала о тебе. Мы без недели родственники, так что можешь обращаться ко мне просто по имени.

— Если бы я знал, что на ужин все оденутся так… — я задумался, подбирая нужное слово, — официально, постарался бы пропустить его.

— Не обращай внимания. Для многих присутствующих это больше повседневная одежда. Мы оставим тебе место за столом справа, — кивнув, он повел сестру здороваться с другими гостями. Что ж, на первый взгляд парень вполне нормальный.

Я проводил их взглядом и вернулся к созерцанию двух девушек, ровесниц сестры. Одна в красном платье, вторая в небесно-голубом. Обе весь вечер держались подальше друг от друга. Еще бы, с таким-то контрастом в одежде. У девушки в красном волосы отливали медью, у другой были светло-русые, почти до пояса длиной. Черты лиц правильные, легкий макияж, красотища! Я даже удивился, почему все еще стою в углу, а не пытаюсь познакомиться. Аж между лопатками зачесалось.

А вот и неприятный взгляд появился. Ага, женщина лет сорока. Лицо холодное, смотрит вроде спокойно, но добавь немного силы и взглядом можно дыры в стенах прожигать. Пошла в мою сторону. Ну, все же я гость, поэтому учтивый поклон. «Зараза! Надо выбить из себя эту привычку».

— Нас еще не представили, — начала она, то ли недовольно, то ли презрительно глянув на мои джинсы и рубашку в клеточку. — Анна Владимировна Трубина, мама Николая. А ты, я так понимаю, брат этой вертихвостки Оксаны?

«О как!», — ухмыльнулся я про себя. Обидеть норовит. Была бы на моем месте мама, этот абрикосик, а ее прическа просто изумительно напоминала данный фрукт, получила бы по зубам. Я даже улыбнулся, представив эту картину. Но, не забываем, что я родом из деревни.

— Ога, — кивнул я, глядя в сторону стола. — Брат. Вот, жду, когда еду принесут. Не знаете, тут вкусно кормят? — как говорят у нас: — «держи гранату». А ты думала, я тут буду от радости, что вы меня пригласили, по полу кататься и хвостом вилять? Зря.

Женщина нахмурилась, не зная, как поступить с подобным оскорблением в ее адрес.

— Похоже, нахальство — ваша семейная черта.

Казалось, что она хочет сказать еще какую-нибудь гадость, но раз я не воспринял первую, остальные говорить бесполезно. Развернувшись, она пошла к другим гостям. Больше меня никто не беспокоил. Разве что бросали разные взгляды на одежду.

За стол позвали минут через двадцать. К моей радости я оказался между сестрой и девушкой в красном. Ее соперница в голубом специально села на другую сторону большого стола и той не осталось ничего другого, как сесть рядом со мной. Напротив же пристроилась злобный «Абрикосик» и мужчина, лет сорока пяти. Скорее всего отец Николая. Гости обращались к нему с почтением и исключительно: — «Федор Георгиевич». Выделял его грубый шрам, перечеркнувший правую бровь. Взгляд серьезный, но внимания он больше уделял сыну и невестке.

— Позвольте представиться, — я повернулся к девушке в красном. — Матчин Кузьма. Даже не думал, что повезет сидеть за столом рядом.

— Марина, Шиловская, — холодно отозвалась она, делая вид, что мясной рулет, нарезанный мелкими квадратиками, интересует ее куда больше.

— Марина, — я решил назвать ее сразу по имени, вовремя вспомнив, что по фамилии обращаться к сверстникам тут не принято. — Выходит, кто-то из ваших родственников летал за мной в Японию?

— Отец. Федор Георгиевич просил его лично отправиться на поиски старшего брата Оксаны.

Ага, может подруга. Надо будет с сестрой поговорить. Дальше разговор не заладился. Разве что выяснилось, что она двоюродная сестра Николая.

— Кузьма, — окликнул меня Федор Георгиевич и голоса рядом стихли. Все перевели взгляд с главы на меня. Я же только что положил в рот кусочек рулета, и пришлось быстро прожевать его. — Оксана рассказывала, что ты сильный боец. По ее словам члены вашей семьи достигали звания «мастера»?

— Папа достиг, — подтвердил я. — Он умер, когда мне исполнилось три. Ну а сестра, она всегда преувеличивала мои возможности. Официально я получил лишь звание эксперта.

— Для юноши твоего возраста достойное звание, — кивнул он. — Какой стиль изучается в вашей семье?

«А Оксана вам не показывала, ага», — хмыкнул я про себя.

— Укрепление тела, — добавим немного скромности в голос.

— Кузя спокойно выдерживал выстрел сорока пяти миллиметрового орудия, — не удержалась, чтобы не вставить свои пять копеек, Оксана. И как всегда поздно подумала, что влезать в разговор мужчин не принято.

— Дорогая сестра, это было больше десяти лет назад. С тех пор я стал сильнее.

— Даже так? — немного удивился боярин. — Ты не против продемонстрировать нам свои навыки в тренировочном бою?

— Легко. Сейчас?

— Нет, — он даже удивился такому быстрому согласию. — Послезавтра. Мастер, тренирующий детей нашего рода, прибудет только завтра вечером.

— Хорошо, — я пожал плечами, никак не реагируя на слово «мастер».

Обычно считается, что победить бойца выше себя на ступень невозможно. На более низком уровне нет техник, чтобы пробить защиту или уклониться от удара того, кто поднялся выше. Выставлять против меня другого эксперта они явно не хотят. Что же рассказала обо мне Оксана? И об этом тоже мы обязательно поговорим.

Ужин закончился вполне мирно. Никто не задирал Оксану и гадости за ее спиной не говорил. Даже Абрикосик держалась от нас подальше. Ближе к полуночи часть гостей разъехалась по домам, а часть осталась ночевать в поместье. Мне выделили небольшую комнату в домике у сада, где жила прислуга. Даже извинились, что комнат в гостевом доме не осталось.

Я бросил сумку в комнате и ушел на поиски спиртного. Переживаний и нервов этот день отнял немало. Требовалось выпустить пар. Кто-то успокаивается — слушая музыку, кто-то любит поесть или поспать, мне же надо совсем чуть-чуть алкоголя, чтобы ослабить хватку разума. Помню, в шестнадцать лет я впервые выпил саке и так расслабился, что меня отправили тренироваться в монастырь. Ну а с настоятелем Камуи мы договорились довольно быстро. Я не нарушаю режим и веду себя прилично, он раз в месяц выпивает со мной по стаканчику вина.

Миновав в саду трех охранников, я благополучно забрался в дом и, ориентируясь на запах еды, пробрался к кухне. К сожалению, она еще работала, и пошарить по холодильникам в поисках баночки пива, не получилось. Тогда я вышел с противоположной стороны дома и направился к пристройкам, в надежде набрести на винный погребок.

Об охране в поместье стоит сказать особо. «Дармоеды» — если характеризовать их одним словом. Надо постараться, чтобы не заметить меня, перебегающего от здания к пристройкам. В итоге, мне повезло дважды. Первый раз, когда я набрел на небольшой бассейн расположенный у северного края поместья и отгороженный невысоким деревянным забором. Второй раз — когда обнаружил жестяную баночку стоявшую на столике прямо у входа. Открыв и принюхавшись к содержимому, я с удовольствием отметил приятный запах пива.

Судя по всему, кто-то из жителей или гостей поместья любил купаться после полуночи, так как со стороны бассейна послышался плеск воды. В «предбаннике», за занавеской обнаружилась открытая душевая кабинка. В самом бассейне же сидя по грудь в воде, отдыхал пожилой мужчина, положив на лицо небольшое полотенце. Я не сразу понял, как он так расположился, но оказывается, с одной стороны бассейн был мелкий. Небольшая площадка, где вода едва поднималась выше колена. Долго не размышляя, я скинул одежду, быстро ополоснулся в душе и прошел к воде.

— Не помешаю? — спросил я у старика. Чем-то он мне напомнил дедушку, ухаживающего за садом, который вечером кормил в пруду рыб. Дед махнул рукой, делая неопределенный жест.

Богдан Семенович приподнял край полотенца, мельком глянув на молодого парня, подошедшего к воде. Он коснулся теплой воды кончиками пальцев ноги, кивнул сам себе и нырнул «солдатиком». Секунд через сорок он вынырнул, тряхнул головой, разбрасывая капли воды с лохматых волос. Подплыв к мелкому участку, парень пристроился напротив, блаженно выдохнув.

— Я, там, не твое, случаем, пиво прикончил? — спросил парень, глядя вверх, на подымающийся от воды пар.

— Не переживай, — отозвался Богдан, удивленно глядя, как вода вокруг парня постепенно закипает, чего тот даже не замечал. Как не замечал поток внутренней силы, вырывающийся из него, словно пар из носика чайника.

— Замечательное ощущение, — расслаблено протянул он. Поток силы стал прерывистым и постепенно иссяк.

Минут через пять Богдан вышел из воды на прохладный воздух, чувствуя себя просто изумительно. Теплая вода расслабила мышцы, ускоряя бег крови. От головной боли, не дававшей уснуть, не осталось и следа.

— Слушай, — окликнул его парень, поворачиваясь. — А где у вас можно достать еще пару баночек? Промочить горло после купания.

— Только на кухне, — отозвался Богдан, на секунду задумавшись. — Да только хозяйка больно строгая там. Прогонит. Еще главе пожалуется. Но, — уловив печальный взгляд, он коварно улыбнулся, — это если нас заметят.

— Намек понял, — он вскочил. — Минуту, обсохну и я с тобой.

— Там, в ящике, полотенце.

Через пять минут две бесшумные тени проскочили по длинному коридору, затаившись у кухни. Свет в помещении горел лишь в дальней части, где хлопотала полная женщина. Богдан, пригнувшись, метнулся к столам, оттуда к массивному холодильнику и замер, прислушиваясь. Парень, оценив маневр в исполнении старика, довольно покачал головой и показал большой палец. Выглянув из-за угла, не менее проворно, он проскочил открытый участок, пристроившись рядом, жестом показывая, что следит за женщиной.

Богдан приоткрыл сворку холодильника, и осторожно, словно мину, вынул начатую связку с четырьмя баночками пива и небольшой пакетик с соленой мелкой рыбешкой. Затем два диверсанта так же бесшумно покинули кухню и устроились на веранде перед садом.

— Эх, напоминает старые времена, когда мы вот так вот пробегали по позициям врагов, пока те спали, — сказал Богдан, искоса глянув на парня. Он демонстративно ткнул указательным пальцем в крышку банки, проделывая небольшое отверстие. — Один раз даже умудрились выкрасть тупоголового офицера из-под носа подчиненных.

— Опасно, да, — хмыкнул парень. — А вот мы с другом умудрились схорониться в женской бане, пока старшие девушки мылись. Три специалиста и два эксперта даже не учуяли, что я за грудой тазиков прятался. Вот адреналину-то хапнули, — он рассмеялся и продемонстрировал банку. Быстрым движением, большим пальцем проделал в боковине большую дыру. Причем, пиво и не подумало выливаться. Затем, с характерным шипением, он, как и положено, открыл банку и с удовольствием приложился к горлышку.

— Готов спорить, что за моими внучками в баньке проследить у тебя не получится, — с небольшим ехидством в голосе, сказал Богдан.

— Тц, — хмыкнул парень. — Да я им спину тереть буду, а они меня не заметят.

— Хвастаешься, юноша, хвастаешься.

— Вот, вредный старикан. Хочешь поспорить, давай. Что поставишь?

— А на желание. Проиграешь, будешь мне должен. Проиграю я, соответственно, спросишь с меня…

Проснулся я часам к одиннадцати. Все же резкое изменение часового пояса сказалось не лучшим образом. Организм подстраивался быстро, но для этого следовало хорошенько выспаться. Помню, мы пили со стариком на веранде. Поспорили еще… А вот что было потом, помню смутно. Что-то там дед рассказывал о своей горячей молодости.

Потянувшись, я прислушался к себе. Замечательное чувство. Вот что значит хорошенько расслабиться. Купание, пиво, хороший сон.

— Интересно, меня как гостя покормят, или «крутись, как хочешь»?

Застелив узкую кровать, я с тоской оглядел совершенно пустую комнату, почти такую же по размерам, как и кельи в монастыре. Как они умудряются жить без нормальной мебели? Надев каратеги, я вышел на задний двор, зажатый между домом для прислуги и забором. Стандартный комплекс упражнений на растяжку, дыхание, немного нагрузки для мышц и две сотни отжиманий. В окне второго этажа пару раз мелькнула женщина, если я правильно помнил, отвечавшая за подачу блюд на ужин. Еще за моей тренировкой немного понаблюдал охранник обходящий имение по периметру.

Вернувшись в дом, я столкнулся женщиной, мелькавшей в окне.

— Доброго дня, — учтиво поклонился ей.

— Доброго, — ответила она, немного удивленно.

— Мне бы стакан молока. Да и чего-нибудь посущественнее на завтрак… то есть, на обед.

— На втором этаже небольшая столовая. Марина как раз готовит.

— Большое спасибо, — я пулей взлетел по лестнице.

В открытом пространстве между комнатами, где стоял стол и несколько лавок, никого не оказалось. Зато из небольшого окошка в стене слышалось звяканье посуды и тянуло чем-то вкусным. Заглянув в окно, я увидел молодую девушку в сером платье и фартуке. К слову, вся прислуга щеголяла в однотипных платьях и платках, под которые убирали волосы.

— Мариночка, — позвал я ее, облокачиваясь о столешницу окошка. — Стакан молока и обед на одну персону. Будь ласка.

— Чего «будь»? — переспросила она, оборачиваясь.

— Это значит: «пожалуйста».

— Знаю я, что это значит, — недоверчиво сказала она. — Подожди, сейчас подам.

На обед бог сегодня послал большую чашку картофельного пюре, чашечку мяса с подливкой и салат из маленьких помидорок с зеленью. Я успел съесть половину, как в столовую влетела еще одна «горничная», чуть старше Марины. Крикнув ей, чтобы «быстрее тащила жратву», она плюхнулась на скамейку напротив, смерив меня недовольным взглядом.

— Ты еще кто? — в лоб спросила она. — Охране сюда заходить нельзя. Вот пожалуюсь Харитону, он тебя быстро порядку научит.

— Не угадала, — отозвался я, не отрываясь от обеда. — Про охранника. Я просто мимо проходил. Очень кушать захотелось, вот и заглянул. Кстати, Марина, очень вкусно, спасибо, — поблагодарил я.

— На здоровье, — она внесла еще одну порцию обеда для подруги. — Что за спешка-то?

— Гостей, вон, полон дом, — принялась та сразу за обед. — И всем помоги, всем принеси-унеси. А нас всего четверо. Ох, чувствую, следующая неделя сумасшедшая будет.

— Аккуратней. Испачкаешься, больше времени потратишь на переодевание.

— Точно! — Девушка ткнула в мою сторону вилкой. — Вот, ты нам и поможешь. А то ест тут на-халяву. Надо матрацы со склада в дом перенести и ковры достать, а то не успеем их почистить.

Вот так вот девушка метеор по имени Рината, запрягла меня на полдня, разгребать складское помещение. Она с такой скоростью и энтузиазмом носилась по дому, что я откровенно завидовал такой работоспособности. Зато, убираясь на складе, я не пересекся ни с гостями, ни с хозяевами дома. Даже забыл про желание сестры пройтись по магазинам, чтобы подобрать подходящую одежду.

Завершив вечер показательным выбиванием пыли из ковров, я заработал бурю аплодисментов и вкусный ужин в компании всех горничных и садовника. Хитрости выбивания пыли я научился еще лет пять назад. Колотить палкой по циновкам, глотая пыль, не самое приятное времяпрепровождение, поэтому приложив немного сил, можно заставить предмет резонировать, позволяя ему самому сбрасывать мусор и грязь.

Встав следующим утром пораньше, я как всегда начал с тренировки, и пробежки вокруг квартала. Хорошо хоть охрана выпустила и впустила без вопросов. Напомнила о позабытом мероприятии Оксана, найдя в саду, дрыхнущего перед обедом.

— А что так рано-то? — зевнул я, не спеша подниматься с травы.

— Потому, что вечером все будут заняты, — она уперла руки в бока. — Надеюсь, ты помнишь о нашем разговоре.

— Помню, помню, — отмахнулся я. — Где драться то будем?

— В зале для тренировок. Это там, где ты вчера с прислугой заигрывал.

— А чего ты сердишься? — не понял я изменение ее тона. — Ничего такого не было. Мы просто болтали. И вообще, я им помогал.

— Да все уже в курсе, — уперла она руки в бока. — Ты же гость. Мог бы побродить по поместью без дела, подоставать охрану или сбежать в город. Теперь за моей спиной болтают, что я больше гожусь в прислугу, раз у брата все так замечательно получается…

— Кто говорит? — приподнял я бровь. Сестра тут же осеклась, насупилась.

— Никто, проехали. Пошли, все уже собрались. Тебя только ждут.

— Много народу придет поглазеть? — спохватился я. — Ой, что-то мне уже расхотелось поединки устраивать…

— Все придут. И гости. И даже старейшина решил посмотреть на то, как из тебя выбьет пыль его человек. Не стой столбом, пошли…

Местный аналог додзе, про которое говорила Оксана, представлял собой большое помещение для тренировок жильцов поместья. Зеркала во всю стену, разные тренажеры в углу. Вчера Рината с еще одной девушкой натирали в нем полы до зеркального блеска, а я над ними подшучивал.

К нашему приходу в зале, действительно, собрались все. Даже охранники, занявшие места на улице и горничные, маячащие среди гостей. По периметру зала установили низенькие лавочки, а на небольшом возвышении, перед стеной славы, или как там она называлась, восседал глава клана боярин Федор. Рядом с ним примостился знакомый старик. Увидев его, я развернулся на месте, собираясь сбежать, но сестра придержала меня за локоть, отрезав все пути к отступлению.

— А что там за дед, — тихо спросил я у нее, когда мы подошли почти вплотную к широким дверям.

— Старейшина рода, — так же тихо ответила она. — Дедушка Николая.

Будущего мужа Оксаны я приметил рядом с мужчиной лет тридцати и красивой женщиной. Все одеты официально, словно ожидают визита самого императора. Кстати и на Оксане было красивое синее платье с широким поясом.

— Что-то у меня живот скрутило, — протянул я. — От молока, наверное. Может, я пойду, а?

Сестра, молча, втолкнула меня в зал и поспешила занять место рядом с другими девушками. Я мельком глянул на потертое серое каратеги, со стертыми почти до колена штанинами и печально вздохнул. Что-то я не совсем понял суть тренировочного поединка. Зачем они собрались все разом, да еще и нарядились?

Учитель рода, невысокий, плотный мужчина лет сорока пяти, ждал меня, сидя на коленях, недалеко от платформы главы рода. В легком тренировочном костюме он смотрелся совсем не воинственно. Даже наоборот, словно старичок, вышедший в парк поиграть в шахматы. Взгляд спокойный, уверенный и немного скучающий. Звание «мастер» говорило о том, что он полностью овладел внутренней силой, как ее называли в Японии и «ки» или Китае «Ци».

Внутренняя сила позволяла мастеру управлять телом на недоступном обычному человеку уровне. Как только он освоит управление внешними силами, то сможет перейти на уровень магистра. Но, таких людей было мало. Может быть, один на пару десятков тысяч мастеров.

Я прошел в центр зала, оглядывая строение изнутри. Если здесь сойдутся в полную силу два мастера, не то, что от зала, от поместья камня на камне не останется. Глубоко поклонившись главе и старейшине, я повернулся к гостям и еще раз поклонился.

— Кузьма, — обратился ко мне Федор Георгиевич. — Суть тренировочного боя в том, чтобы показать свой потенциал. В нем не будет проигравших и победивших. Мастер Малинин, Сергей Пантелеевич будет сегодня твоим соперником.

«Задачка», — думал я, пропустив мимо ушей речь главы рода. — «Дед видел мою силу. Обидится, если я проиграю, не продемонстрировав ее?».

— Можно попросить о небольшом условии, — сказал я. — Раз победивших и проигравших не будет, пусть бой закончится, когда кто-нибудь из нас упадет?

Среди зрителей прошел недовольный ропот. Они наверняка подумали, что бой будет слишком короткий.

— Принимается, — согласился глава. — Если кто-нибудь из вас не сможет подняться в течение двух секунд, бой будет считаться законченным.

Я слегка сконцентрировал ки, устанавливая кинетический барьер. Внутренняя сила сейчас заблокирует любое внешнее воздействие, будь то удары или пули, выпущенные из автомата. Со стойкой можно не заморачиваться. Правая нога немного вперед, левую развернуть, увеличивая устойчивость. Одна рука защищает голову, словно в боксерской стойке. Вторая свободно опущена. Со стороны, уверен, смотрюсь довольно смешно.

— Прошу, ваш ход первый, — сказал я.

Мастер поднял руки, словно в классическом карате и медленно пошел вперед. Когда между нами осталось пару метров, он прыгнул, ударяя слева, ногой в голову. С легким хлопком, словно он ударил в боксерскую грушу, удар не прошел. Я не сдвинулся ни на миллиметр, даже не пошевелился. Второй удар был так же быстр. Ногой в плечо, вкладывая раза в три больше сил, чем в прошлый раз. Результат тот же.

Я перевел взгляд на него, и мастер сделал два шага назад, слегка меняя стойку. Третий удар в бедро, всколыхнул в зале воздух, пустив легкий ветерок. Неплохо. Почти пробил мой барьер. Не буду его усиливать, пойдет и так.

Подняв вторую руку, развернулся к мастеру. Два скользящих шага навстречу, резкий удар немного сверху по диагонали. Шаг вперед и еще один удар, именуемый «мотыгой». Это меня дядя Вася, инструктор по русбою научил. Таким ударом главное попасть в голову, и победа обеспечена. Но, и первый и второй выпад мастер Малинин легко блокировал, разорвав дистанцию до того, как в ход пошел третий. Я улыбнулся, увидев на предплечье мастера красную ссадину. Думаю, пока он не начал драться всерьез я мог бы сломать ему руку. «Неосмотрительно с вашей стороны, мастер», — покачал я головой.

— Сергей, — повысил голос старейшина.

Мастер оглянулся и встретился с ним взглядом. Нахмурился. Видать станет драться всерьез. Не задеть бы гостей…

Я не заметил, как он пропал из поля зрения. «Однако…», — пришла запоздалая мысль. — «Сзади!». Разворот и блок. Нога мастера ударяется в подставленное предплечье, разбивая барьер, словно хрупкое стекло. «Вот теперь надо заканчивать, а то…».

Мой удар снизу проваливается в пустоту. Зато его второй удар приходился мне в ребра. Красивый боковой удар, наверняка отточенный долгими тренировками, способный раздробить бетонную колонну. Еще мой удар. Теперь он вспарывает воздух спереди слева. Снова не попал. «Замечательно. Теперь ловим его удар и падаем. Падаем…».

В поле зрения попала скамейка девушек. Оксана, вцепившаяся в ворот собственного платья. А вот остальные сморят как-то безучастно. Ждут, когда я пропущу удар и упаду. Вот и скучающий взгляд среди прочих. Больная моя фантазия. Не знаю, почему, но именно сейчас я представил себе, как девушки подходят к сестре, ехидно улыбаются и говорят что-то вроде: — «неплохо для прислуги».

Рука мастера по-прежнему медленно плывет в моем направлении. «А вот дудки!», — выругался я. — «Мое кунг-фу сильнее твоего!», — вспомнил я любимое выражение героев китайских боевиков. Разворот корпуса, упереть ладонь в грудь мастеру. Никаких техник, просто толчок.

Мастер пролетел по воздуху почти до самого подиума с главой, умудрившись приземлится на ноги. «Так тебе, пузатый!», — хмыкнул я. Будь я серьезен, внутренности мастера можно было бы собирать по всему залу.

— Стойка дракона! — громко выкрикнул я. Правая нога скользит вперед, наклон корпуса назад, несуразный взмах руками и как следствие я теряю равновесие, путаясь в ногах. Всплеснув руками, я поскользнулся и рухнул, с громким стуком ударяясь затылком о пол. Готов поклясться, слышал, как доски хрустнули.

— Зараза, — прошипел я, потирая ушибленный затылок.

На минуту, пока я не соизволил сесть, в зале повисла тишина. Я нашел взглядом сестру и развел руками, как бы показывая «не получилось». Это я про «стойку дракона». С первой частью плана все вышло замечательно. Обещал проиграть — на, получи, распишись.

Поднявшись, я покрутил плечом, потер ушиб на руке.

— Кузя! Ты в порядке? — Оксана оказалась рядом, беря меня за руку. Наклонившись, она тихо прошептала: — «Убью, гада!».

Старейшина рода занял место на кресле недалеко перед столиком, на который Анна Владимировна поставила высокую чашку с чаем и тарелочку со сладостями. Его старший сын устроился напротив, терпеливо ожидая пока упрямый старик решит поговорить о делах. Жена главы рода заняла место у двери, выпрямив спину, делая вид, что будущий разговор ее совершенно не касается, и она здесь только для того, чтобы вновь наполнить чашку старейшине.

— Что, сын, неприятно признавать собственную неправоту? — спросил старейшина. — Рано я отдал тебе род, рано. Не умеешь ты быть гибким.

— Одно с другим не связано, — отозвался он.

— В который раз ты не прислушался к моим словам. Неужто я неясно сказал, что ссоры с Хованскими нам сейчас нужны меньше всего. Разве так сложно было дождаться моего возвращения и спросить совета?

— Они оскорбили мой… наш род. Да Геннадий почти открыто признал, что это его люди пытались убить моего сына.

Богдан выдохнул и, взяв с тарелочки кусочек сладкой булочки, принялся усердно жевать ее, шумно запивая чаем.

— Надеюсь, — решил сменить тему новый глава рода, — ты смог убедиться, в правильном выборе моего сына? Пусть Матчины и не имеют своей семьи, но у них хорошая наследственность.

— Убедился, — отозвался старейшина. — Давно не чувствовал такой откровенной жажды убийства. И, — он на секунду замолчал, глядя на сына, — мог бы обойтись и без этого представления. Я еще вчера познакомился с Кузьмой. Сумей мы направить его энергию в нужное русло, клан может получить еще одного мастера. Тем более, когда они нам так нужны.

— Ты уверен в правильности своих выводов? — вопросительно приподнял бровь глава рода.

— Пха, — старейшина со стуком поставил на стол чашку. — Если бы вчера кто-нибудь менее подготовленный, чем я, решил посмотреть, как мальчишка избавляется от ненужной внутренней силы, он бы отделался нарушением циркуляции потоков. В лучшем случае. Пару лет и парень станет самым молодым мастером, известным мне. Догадываешься, что это значит?

Глава 2

В дверь негромко постучали. Я бросил взгляд на нее поверх словаря, позаимствованного у сестры и, повысив голос, сказал: — «заходи».

— Кузьма Федорович? — в проеме двери появилась голова Ринаты.

— Заходишь, заходи вся, — рассмеялся я ее нерешительности. Положив подушку под голову, я удобно устроился на полу и не собирался вставать. — Что там? Ужин скоро?

— Анна Владимировна хотела поговорить с вами.

— Сейчас? А может, после ужина? — уловив возмущенный взгляд, улыбнулся. — Понял, дурак. Только Рината, давай немного проще, а то мне неуютно, когда меня по отчеству называют. Кстати, чего это ты на него перешла?

— Простите, я вчера вела себя неподобающе, — она виновато опустила взгляд. — Мы не знали, что вы брат Оксаны. Управляющая сказала только сегодня утром…

— Тю, было б на шо обратить внимание, — хмыкнул я, копируя манеру выражаться друга детства. — Не переживай. Если меня что-то заденет, я тебе сразу скажу. Как сейчас, например. Мы, сельские простолюдины, — я хохотнул от подобранного словосочетания, — люди простые. А по факту, я не слишком желанный гость, которого поселили с прислугой, дабы не смущать хозяев поместья.

Она посмотрела на меня как на придурка. Даже прищурилась, не понимая, на полном серьезе я сейчас все это сказал или шучу так.

— Ты гость, — сказала она уже не таким официальным тоном, как минуту назад. — Мы должны проявить уважение. Как и ты, прояви уважение к хозяйке и не заставляй ееждать.

— Может, после ужина, а? — печальным голосом спросил я. — А то скажет: — «уматывай», а я еще не поел. Куда ж я пойду, голодным, на ночь глядя?

— Я тебе оставлю порцию, — она уперла руки в бока. — Ты собираешься вставать или нет?

Хозяйку поместья я нашел в небольшой комнате в правом крыле дома. Она решала какие-то вопросы с главной горничной, но заметив меня в проеме открытой двери, отпустила ее, попросив принести нам чаю.

— Кузьма, заходи, — пригласила она меня. — Ты еще не ужинал?

— Еще нет, — я плюхнулся на стул. — Как девчонки освободятся, так и поужинаем, — пожал плечами я, про себя подумав, что это произойдет как раз после ужина бояр в поместье.

— Мы всегда ужинаем все вместе в гостиной. Сестра не говорила тебе об этом?

М-да, голову даю на отсечение, вчера обо мне даже не вспомнили. Мы как раз с Пантилеем, садовником, гоняли карпов в пруду, чтобы он смог почистить небольшой закуток, где их кормит. А теперь она сестру виноватой пытается сделать.

— Не говорила. А должна была? — наиграно удивился я.

— Это только мое упущение. Как и с гостевой комнатой…

В это время вошла управляющая горничными, неся поднос с чаем и тарелочкой с чем-то темным и маслянистым. К десерту прилагалась небольшая деревянная ложечка, чуть больше зубочистки по размеру. По вкусу сладость напомнила тугое желе со странным немного сладковатым вкусом слив. Непривычным оказался и чай.

— Надежда Дмитриевна, — продолжила хозяйка, кивая на управляющую, — покажет твою комнату в гостевом доме.

На этом разговор и закончили. Я еще пару минут допивал чай, смакуя необычные сладости. Не совсем понятно, зачем она позвала меня лично. Могла бы передать все это через горничных. Не похоже, что она хотела извиниться или о чем-то попросить.

— Спасибо за чай и угощение, — улыбнулся я старшей горничной, когда выходил в коридор. — С комнатой я разберусь сам. Вы мне лучше скажите, где комната Николая. Хотел с ним поговорить.

Комната третьего сына главы рода находилась на третьем же этаже, почти в самом конце левого крыла. Николай открыл почти сразу, как я постучал.

— Привет, — я поднял руку. — Хотел с тобой поговорить, найдется пара минут.

— Зайдешь? — он отступил в сторону.

— Не. Давай лучше на улице или у додзе вашего.

Солнце постепенно садилось, окрашивая небо в приятный оранжевый свет. В его лучах ярко полыхали крыши высоток Москвы, видневшиеся над заборами. Несмотря на вечер и прошедший позавчера дождь, воздух оставался горячим, словно в духовке.

— Жарко, — выдохнул я, устраиваясь на деревянном полу в зале, поближе к двери, откуда немного тянуло сквозняком.

— Летом всегда так, — отозвался Николай. — Слушай, а что за «стойка дракона», которую ты… не осилил.

— А, это, — я встал и продемонстрировал стойку, как помнил ее по картинке в книге.

— Неудобная какая-то, — скептически заметил он.

— Неудобная, — согласился я. — Даже не знаю, какое развитие она может получить. Разве что упасть… Кстати, утром я не сильно ударил в грязь лицом?

— Не сильно, — рассмеялся он. — Но тебе удалось толкнуть мастера Малинина, а это, поверь мне, много значит.

— Я вот о чем хотел поговорить, ты знаешь внучек старейшины? Я у сестры спрашивал, но когда она злится, проще со стеной поговорить.

— Верно подмечено. Татьяна и Марина. Мои двоюродные сестры. С Мариной ты, вроде, познакомился еще за ужином. Она была в красном. Татьяна Ивашова была в синем с цветами. Черные волосы, помнишь? А зачем интересуешься?

— С дедом твоим поспорил. Тимофей Филиппович, отец Марины, он твой дядя? В смысле, брат отца?

— Нет, муж сестры. Так о чем поспорили? И когда успели?

— О смелости, — я пересказал все, что помнил о нашем споре со старейшиной. Причем, лицо Николая становилось все удивленнее.

— Оригинальный способ самоубийства, — сказал, наконец, он. — Это уже не шалость. За такое Тимофей Филиппович любому голову открутит. Не говоря уже об отце Тани.

— Это, если поймают. Я один хитрый прием знаю, чтобы не заметили. Надо их только отвлечь на несколько секунд…

— Ты чего, Оксан? — Татьяна оглянулась на подругу, не спеша заходить из предбанника в парную, откуда слышался довольный голос Марины.

— Так, вспомнилось кое-что, — задумчиво ответила она, прикрываясь полотенцем.

— Чего вы там копаетесь, — донесся голос Марины. — Веники дубовые чудо как хороши.

Оксана оглянулась на дверь, которую с той стороны охраняла одна из девушек, работающих в поместье.

— Не, не может быть, — сказала она сама себе. — Пойдем, а то Марина всю воду выплескает.

Усевшись на лавку, девушки несколько минут блаженно грелись, наслаждаясь дубовым ароматом. Марина, мурлыкала какую-то мелодию, разбавляя воду в небольшом деревянном тазике.

— Оксана! — раздался крик со стороны входа. Судя по голосу, это был Николай. Девушки встрепенулись, поворачиваясь в ту сторону. — Ты с сестренками там?

— Вот придурок, — хмыкнула Марина, опуская в воду один из веников.

— С ними! — крикнула в ответ Оксана, коротко рассмеявшись.

— Не повезло ему, — захихикала Таня и подмигнула подруге. — Мы тебе не сильно помешали?

— Пусть потерпит недельку, — ответила за нее Марина. — Ему полезно.

— Это ты о нем подумала, у входа? — заинтересовалась Таня.

— Не совсем. О брате. Старшие девушки как-то поймали его, когда он подглядывал за ними в бане. Ох, и порола его мама потом. Сами-то девушки не смогли, — она рассмеялась, но быстро затихла, внимательно оглядывая небольшую комнатку.

Видя ее настороженность, подруги также принялись озираться. Минуту слышался только тихое шипение воды.

— Пусть только попробует сунуть сюда свой нос, — кровожадно сказала Марина, — я ему все ребра пересчитаю, извращенцу озабоченному.

— Можешь не беспокоиться, — улыбнулась Таня, — на тебя он точно не позарится. Разве что на твои ребра посмотреть. Груди то я не вижу, — и она залилась звонким смехом от собственной удачной шутки.

— Нарываешься? — Марина вскочила. — То, что ты выиграла в прошлый раз, не значит, что я не смогу свернуть тебе шею и не утопить в бассейне.

— Таня выиграла? — удивилась Оксана.

— Ей просто повезло. В следующий раз я тебе покажу…

— «Стойку дракона»? — быстро сориентировалась Таня и вновь залилась смехом, который перешел в визг, так как Марина ухватила ее за ногу и резко потянула на себя.

Добравшись до столовой, я устало плюхнулся на скамью и уронил голову на стол. На этот раз дежурной по кухне назначили Ринату. Она выглянула через окошко, вопросительно посмотрев на меня.

— Вы еще не ужинали? — спросил я.

— Ужинали, конечно. Ты на часы смотрел? — она вздохнула и немного смягчила тон. — Есть форель, будешь?

— Давай. Две порции!

Через минуту на стол легла неглубокая тарелка с жареной рыбой парой кусочков хлеба. Рядом поставили небольшую чашку с острой приправой.

— Ты скажи, почему со всеми ужинать не стал? — спросила она, ловко разделывая на части рыбу. — Глава о тебе спрашивал.

— Потому, что меня не приглашали. А у вас на халяву поесть проще. К тому же, вкусно. Спасибо.

— На здоровье.

Следующим утром я позволил себе поспать лишних два часа, встав с прекрасным настроением. Даже предстоящая тренировка вызывала улыбку. Убрав постель и переодевшись, я направился умываться к небольшой колонке, расположенной в саду. Интересное сооружение, скажу я вам. Непонятно, каким чудом она умудрилась сохраниться в рабочем состоянии. По словам садовника Пантелея, ее установили чуть ли не сотню лет назад.

Из сада я направился на поиски старейшины. Надо вернуть ему должок. Стоило через горничную передать, что я хочу поговорить с ним о нашем споре, и через пять минут он принял меня в той же самой комнате, где я разговаривал с матерью Николая.

— Доброе утро, — поздоровался я, располагаясь перед ним за столом.

Старикан приложил палец к губам и на несколько секунд прислушался к чему-то. Горничная, провожавшая меня, отошла достаточно далеко, не собираясь подслушивать. Удовлетворенно кивнув, он с интересом посмотрел на меня.

— Доброе, Кузьма. Что ты хотел обсудить по поводу нашего… кхм… спора.

— Да, собственно, пришел, чтобы получить обещанную награду, — улыбнулся я. Старик даже не удивился. Или не подал виду, что удивился, лишь задумчиво постучал пальцами по столу. — Если нужны доказательства, то Николай может подтвердить мои слова. Ну не буду же я описывать все родинки на… — я смутился, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Как близко ты был? — подался он вперед. В глазах деда загорелся озорной огонек. Вот уж не ожидал такой реакции. Думал, выскажется о том, что я чуть ли не опозорил его внучек.

— Под лавкой прятался. В парной шибко не развернешься.

— Понимаю, — одобряюще закивал он. — Однако. Секрет расскажешь?

— Могу показать. Отвернитесь и досчитайте до десяти.

Пока он отвернулся, я пересел, занимая место сбоку от столика, немного ослабляя хватку над внутренней энергией, позволяя ей немного выходить наружу. Не скажу, что прием сложный, но ни у кого из тех, кого я пытался научить, ничего не получилось.

Богдан Семенович обернулся и с удивлением уставился на то место, где я сидел. Пару раз моргнув, он обвел помещение взглядом. Вот он потянулся к своей внутренней силе, пытаясь снять наваждение. И снова озадаченное выражение лица. Тогда он зачерпнул больше, наверняка пытаясь определить положение всех обитателей дома. Естественно, все, кто умел использовать «ки», почувствовали его.

Сосредоточившись, он опустил взгляд на стол, потом посмотрел на меня и улыбнулся. Я лишь развел руками и вернулся на свое место.

— Научишь старика? — прищурился он.

— Научу. Но позже. Вернемся к моему вознаграждению?

— Проси, — откинулся он назад, принимая вид великого правителя, к которому пришли просители. Я только коварно улыбнулся, потирая руки.

Минут через двадцать я спокойно разминался в зале, растягивая мышцы. Даже обладая силой, без растяжки никуда. Одно неудачное движение и прощай связки, сухожилия. Видел я подобных неудачников.

Почувствовав приближающуюся волну ярости, я встал, пару раз встряхнул руками. Готов поставить десять рублей, что это сестра. Даже представил себе ее рассерженное лицо.

В зал буквально влетела девушка в темном обтягивающем комбинезоне. Расстояние от двери она преодолела одним рывком. Удар ногой, подкрепленный силой, бросил меня в стену. Я даже успел подумать, что не угадал, глядя на, буквально, разлитые в воздухе медные волосы.

Пробив деревянную стену, я вылетел на улицу спиной вперед, пролетев метров двадцать. Успел сгруппироваться за секунду до падения, и мир вокруг завертелся. На очередном отскоке что-то врезалось в бок, отбрасывая еще метров на десять. Головокружительный полет закончился у стены поместья, в которую я врезался.

Вскочив, я в последний момент увернулся от третьего удара, расколовшего плиту забора. Едва не пропустил резкую двойку в голову, ушел в сторону, за что заработал острым кулачком точно под ребра. Удары в исполнении Марины не имели большой силы, но сыпались как из пулемета. С десяток я пропустил в корпус, отвлекшись лишь на секунду. Со стороны зала к нам спешила Татьяна в традиционном кимоно для занятия карате. Не таком, как у меня из грубой серой ткани, а скорее для занятий в зале. За ней плелась Оксана, в таком же обтягивающем трико, что и Марина.

Разорвав дистанцию, я немного отступил от забора, дав возможность девушке перевести дыхание.

— Красивый комбинезончик, — улыбнулся я.

— После того, что я с тобой сделаю, — нахмурилась она, — сможешь носить такой же.

— Удачная шутка засчитана, — я рассмеялся, махая рукой сестре. — Оксана, ты чего такая хмурая?

— Зато ты у нас, шибко веселый, — ответила она, и недовольно проворчала. — Размяться надо.

— Как раз и посмотрим, не скисла ли ты тут за два года безделья.

— Харош болтать, — Марина перевела дух, готовясь напасть. — Тань, не лезь, я первая.

Общими усилиями девчонки пытались побить меня минут сорок. Поразительная выносливость. Даже учитывая, что я почти не сопротивлялся, удары в полную силу довольно быстро измотали их. Приятно поразила Таня. Ногами она дралась мастерски. Один раз подловила меня на уходе с линии атаки и пригрела через всю спину, едва не развалив мною несчастную плиту забора. А вот сестра слегка разочаровала. С нашей последней встречи она почти не стала сильнее. И видя недовольство на моем лице, так отчаянно колотила меня, что выдохлась первой.

Не желая, чтобы тренировка переросла в вялую возню, я перешел в нападение. Первой под раздачу попала Марина. Последний ее удар я даже не почувствовал. Ухватив за предплечье, я рванул ее вниз и классическим приемом описал девушкой полукруг, отправив в полет к лежащей на земле Оксане. Таня же устала меньше, но и ее удары потеряли силу. Пришлось встречать каждый удар жестким блоком. После четвертого, лицо ее скривилось, и она заковыляла к остальным, потирая ушибленную голень.

Я же приподнял край куртки, недовольно глядя на небольшой синий отпечаток кулака сестренки. Из пары сотен пропущенных ударов этот единственный прошел сквозь кинетическую броню.

— Девушки, спасибо за тренировку, — слегка поклонился я. — И Оксан, да, придется огорчить маму, что «этот» удар, — я показал на синяк, — так и не прошел через мою защиту.

— Ябеда, — надулась она. — Ничего, на следующей неделе я тебя ими так отделаю, что весь синий будешь. Извращенец, чертов!

— Посмотрим, — усмехнулся я.

— Пойдем, — Марина встала, бросила на меня испепеляющий взгляд. — Нечего разговаривать с этим…, — она сказала какое-то незнакомее слово и, подав руку Оксане, помогла ей встать.

Сестра одарила меня таким же взглядом и пошла к дому. Лишь Татьяна оглянулась и, мне показалось, слегка улыбнулась. Прихрамывая на ушибленную ногу, она поспешила за девушками.

Я проводил их задумчивым взглядом, почесал в затылке и пошел в сторону зала, откуда за нами все это время наблюдал мастер Малинин. Остальные наблюдатели уже разошлись по своим делам.

— День добрый, — я зашел в зал, бросив взгляд на пролом в стене. — Девушки неплохо постарались, но этого мало. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Как учитель рода не могу отказать гостю в небольшой тренировке.

Вот, что значит: «мастер». Сергей Пантелеевич уложился в пять минут, доведя мой доспех духа до нужной кондиции. Все-таки девушкам еще долго подниматься до подобного уровня.

Что касается старейшины, то я попросил его рассказать внучкам, что подглядывал за ними. И они могут придумать для меня любое наказание, если смогут побить. Все равно пришлось бы им рассказать, так хотя бы пар выпустили.

Ближе к вечеру в поместье нагрянула очередная порция гостей и за общей суетой обо мне забыли. Но вот следующим утром меня разбудила сестра, нагло вломившись в комнату.

— У меня еще двадцать минут, — проворчал я, не собираясь вставать.

— И почему я бегаю по всему поместью, разыскивая тебя? — спросила она, оглядывая пустую комнату в поисках предмета, на который можно было бы сесть. — Тебе же дали комнату в гостевом доме. Там и душ, и кровать нормальная. Чего ты тут забыл?

— Нам, простолюдинам, чем дальше от бояр, тем лучше…

— Дело твое, — махнула она рукой, зная, что спорить со мной бесполезно. — Вставай, поедем в город. Надо тебе подобрать костюм и что-нибудь из повседневной одежды. Хватит уже слоняться по поместью в рваном кимоно. Позоришь меня перед гостями.

— Я сельский парень, мне можно, — все так же сонно, не открывая глаза, пробубнил я.

— Через десять минут жду у ворот. Не придешь, уедем без тебя, — сердито сказала она и вышла.

Пришлось вставать. В десять минут я не уложился, но меня, все же, подождали. Как выяснилось, в город за покупками собралось все молодое поколение особняка. Двоюродные сестры Марина и Таня, Николай, мальчишка лет девяти и девчонка, года на два постарше. Ожидая меня, они собрались рядом с длиннющей черной машиной, о чем-то беседуя.

Я немного сбавил темп, неуверенно подходя к ним. Девушки оделись так, что глаз не оторвать. На Тане и незнакомой девочке — легкие сарафаны, бежевый и светло-голубой. Марина и Оксана предпочли платья с юбкой чуть выше коленок. Разве что сестра, единственная, щеголяла с открытыми плечами.

— Доброе утро, — поздоровался я.

— Привет, — облегченно отозвался Николай. Девчонки меня проигнорировали. — Знакомься, это Дима, А это Рима. Дима — младший брат Тани, Рима — ее племянница.

— Доброе утро, — поздоровался Дима. Серьезный мальчишка. А вот Рима глянула на меня как-то испуганно и поспешила скрыться в салоне.

— Мы все разом на этом поедем? — показал я на машину. — Первый раз такую вижу.

— Места хватит, — улыбнулся Николай. — В салоне кондиционер и небольшой холодильник с напитками.

— Неплохо, — я заглянул в ближнюю к водителю дверь.

Места в салоне действительно хватило. Девушки заняли кресла сзади, мы спереди. Вот только расположены они были так, чтобы сидеть лицом друг к другу. На переднее сиденье, рядом с водителем сел тот самый охранник, что доставлял меня из аэропорта. Следом за нашей машиной выехала еще одна с охраной, что немного насторожило. Я успел заметить у охранников, садящих в нее, современные автоматические винтовки немецкого производства. Какая-то модификация G36, с укороченным стволом. И если они используют бронебойный патрон, то даже с броней духа против подобного оружия выстоять сложно.

— Ты еще не ходил с девушками по магазинам? — тихо спросил Николай, наклоняясь ко мне. — Тогда крепись. День будет долгим.

Машины выскочили на скоростное шоссе, направляясь куда-то в центр. Девушки всю дорогу щебетали о чем-то своем, время от времени смеясь, не забывая бросать на меня злобные взгляды.

Первой точкой нашего маршрута стал здоровенный торговый центр, под завязку забитый людьми. Даже не знаю, как передать словами ощущение, когда ты движешься в такой плотной толпе. Молодые девушки, некоторые из которых одеты в довольно откровенные платья, парни, иногда выглядящие, словно ряженые на карнавале. Вот и старайся уследить за сестрой и ее друзьями.

Девушки, не раз посещавшие торговый центр, сразу поднялись на стеклянном лифте на пятый этаж, полностью заполненный женскими нарядами, сумочками, туфлями и другими аксессуарами. Целый час они крутились у раздевалки, и близко не подпуская нас. Еще минут сорок им потребовалось, чтобы пробежаться по этажу, щупая и примеряя все подряд. Наконец, вручив охране, маячившей у лифта гору пакетов, они поднялись еще на два этажа, к небольшим бутикам. Перебегали из магазина в магазин они до самого обеда. За это время мы с Димой и Николаем успели съесть по паре мороженых и даже прикупить несколько разноцветных футболок и шорты для Димки. Я же присмотрел себе неплохие кроссовки, переобувшись прямо в магазине. Николай еще в машине предупредил, чтобы я не беспокоился о деньгах. Они с сестрой оплатят любые покупки в пределах разумного, из собственных сбережений. У меня на личной карточке лежало немного денег, но отказываться от щедрого предложения я причин не видел.

На обед мы собрались все в том же центре, поднявшись на самый верхний этаж. Из десятка различных кафе, девушки выбрали китайскую кухню. Дети к этому времени окончательно выбились из сил и блаженно отдыхали, пользуясь возможностью спокойно посидеть.

— Я на минуту отойду, — сказал я Николаю и, слегка хлопнув его по плечу, встал из-за стола. — Закажи мне что-нибудь не слишком жирное и не слишком острое.

По пути в туалет я толкнул локтем старшего из охраны, примостившегося как раз у крайнего столика в глубине зала. Причем, место он выбрал с учетом, чтобы не бросаться в глаза, а не для того, чтобы в случае опасности прийти на помощь. Да и смысл охранять девушек, если они бойцы того же уровня, что и сами охранники.

Дождавшись в узком коридорчике перед туалетом охранника, я спросил.

— Кафе напротив, парень и девушка, в вот такой шляпке, ваши люди? Они за нами часа три ходят.

— Не наши, — нахмурился он, доставая телефон. — Мы проверим, не беспокойтесь.

Обед пролетел без эксцессов. Из кухни отмечу лишь рыбу, неприятно сладкую на вкус. Остальному можно присвоить ярлык: «необычно, но вполне съедобно». Лично я бы не отказался от жиденького супа, с горячим, ароматным хлебом. А вот на второе можно выбрать и жареное мясо с незнакомой зеленью, подаваемое в кафе.

Когда мы собрались уходить, в кармане Николая тихонько зажужжал телефон.

— Алло. Да. Разве? Хорошо, — он убрал телефон и виновато развел руками. — Надо возвращаться. Дела. Поход по магазинам продолжим завтра.

— Но, мы еще не выбрали мне купальник? — огорченно сказала Рима, ухватив тетю за платье. Наверное, чтобы та не сбежала.

— Может, потратим еще двадцать минут? — она посмотрела на Николая, но тот был погружен в свои мысли и выглядел так, что я напрягся.

— Завтра, — отозвался он, возвращая на лицо легкую улыбку. В целом, я был прав, говоря, что он отличный парень.

— Завтра, так завтра, — поддержала его Оксана. — Все равно парням не успели ничего купить. Придется ехать еще раз.

— Как? — наигранно удивился я. — А я уж подумал, что вы про меня забыли.

— Про тебя забудешь, ага, — рассмеялась она, первой подходя к выходу из кафе.

— Коль, — она немного повернулась, и в этот момент раздался хруст стекла и глухой стук. Что-то ударило в левое плечо Оксаны, крутанув ее, отбрасывая назад.

Я в один прыжок оказался между ней и стеклянной дверью.

— Назад! Все назад! — крикнул я, подхватывая сестру, чувствуя, как что-то больно ударило в шею. Следующим прыжком я влетел глубже в зал, умудрившись ухватить за ворот сарафана Риму и толкнуть ее к столам.

Николай сориентировался быстрее девчонок, опрокидывая стол, загораживая обзор. Им же понадобилась лишняя секунда.

Один из охранников попытался выскочить на улицу, но поймал пулю и рухнул, разбивая телом дверь. Его начальник уже переворачивал столы, второй рукой, не глядя, набирая номер на телефоне.

Я аккуратно опустил сестру на пол за столами. Пуля лишь краем задела ее плечо, оставив глубокую рваную рану. Она зашипела и скрипнула зубами, когда я убрал ее руку, чтобы посмотреть.

— Туда, — сказал я Николаю и девчонкам, показывая на дверь в туалет. — Сидеть там и не высовываться! И ты с ними, — я ухватил охранника за рукав и подтолкнул в указанном направлении. — Головой за них отвечаешь.

Марина взяла за руки мелких и потянула к двери. Они вроде бы поняли, что произошло что-то плохое, но что именно, пока не разобрались. Лишь глаза округлили от страха и накатившего волнения. Николай с Таней подняли сестру и поспешили следом. Я же выругался, потирая ушиб на шее и пинком отбросил ближайший стол, вышибая витрину.

Где-то у лифтов раздались выстрелы, и этаж заполнился криком людей, бегущих в противоположную сторону. Немолодая пара китайцев, обедавшая недалеко от кухни, успела скрыться в служебном помещении, откуда выглядывал взволнованный официант.

Я прошел к двери и, ухватив несчастного телохранителя за ногу, потянул внутрь. Пуля пробила его почти навылет в районе груди. У лифтов оставались еще двое охранников. И если они еще не здесь, стреляли, скорее всего, в них.

Что-то небольшое влетело в разбитую витрину, рванув так, что заложило уши. Яркая вспышка болью ударила по глазам, заставляя зажмурился. В следующую секунду десяток пуль растерзали рубашку и звонко осыпались на пол. Кто-то прыгнул прямо на меня, намереваясь взять оглушенным. Не глядя, встретил его ладонью в подбородок. Хрустнуло и что-то острое полоснуло наискось по груди.

Придавив плечом косяк двери, Харитон глянул на девушек, позволив себе слегка улыбнуться. Татьяна стояла рядом, пытаясь взглядом прожечь дыру в двери. Взгляд холодный, волосы взъерошены, словно у фурии. Марина стоит у второй двери, закрывая собой притихших детей. Озабоченно смотрит, как Николай перетягивает рану невесте. Та лишь кривится от боли, время от времени глядя на дверь.

— Татьяна Анатольевна, вы бы отошли немного дальше, — сказал глава охраны. — Дверь тонкая, пулю не выдержит. Отскочит от стены…

Со стороны зала громко хлопнуло. Взрыв эхом отразился от стен, заставив детей закрыть уши. Следом прошла длинная очередь из автомата. Несколько секунд и еще одна очередь. Судя по характерным звукам выстрелов, стреляли из укороченной модели. Последняя очередь прошла минимум в сорок патрон и все стихло.

— А как же Кузя? — спросил в нависшей тишине Дима.

— Все будет хорошо, он пуленепробиваемый, — ободряюще ответила Оксана. — Хорошо бы он внутреннюю полицию не перепутал с нападающими. Он ведь с ними еще не знаком.

— Харитон, — Татьяна подошла ближе. — Откройте дверь, я посмотрю…

В зале снова загремели выстрелы. Несколько стволов били разом, не жалея патронов. Вот, захлебнулся один автомат, затем еще один и вновь все стихло. От ярости и внутренней силы, заполнявшие помещение за дверью, у Харитона мурашки бежали по рукам.

Спустя пять минут тишины, Таня все же приоткрыла дверь, выглядывая в зал. В центре, на единственном уцелевшем стуле сидел Кузьма, глядя на дверной проем. По всему помещению было разбросано одиннадцать неподвижных тел в черных комбинезонах и шлемах, напоминающих мотоциклетные. Лишь один, лежащий у входа на кухню, едва шевелился.

— Я же просил, не выходить, — не оборачиваясь, сухо сказал он.

— Сейчас приедет внутренняя полиция, — Таня остановилась. — Ты в порядке?

Рубашка на парне превратилась в рваные лохмотья и висела на чудом уцелевшей пуговице. Да и джинсам досталось не меньше.

— Не могу понять, — сказал он, — ушел стрелок или нет. Как сестра?

— Коля перевязал рану. Ничего серьезного. Дождемся полицию и отвезем в больницу.

— Поднимается кто-то, — Кузя встал и вопросительно посмотрел на девушку. — Полиция?

— Откуда мне знать, — она пожала плечами. — Скорее всего…

Появившиеся бойцы внутренней полиции буквально заполонили этаж. В синих военных комбинезонах с надписью на спине «полиция», они в течение пары минут навели порядок, выводя гражданских с этажа. Я почувствовал среди них кого-то очень сильного, но так и не смог выделить его среди прочих.

Чтобы не толкаться среди полицейских, мы отошли к лифтам, где телохранитель рода Трубиных быстро объяснил, кто мы и что мы тут делали. Нас даже допрашивать не стали. Один из офицеров беспрестанно кивал, давая понять, что они все уладят и обязательно заедут в поместье, чтобы уточнить все детали нападения.

Не знаю, как в Российской Империи, но в Японии война кланов, проходящая подобным образом, затрагивая мирное население, наделала бы столько шуму, что внутренние войска организовали бы пост у каждого дома и подъезда. А зачинщикам пришлось бы долго объяснять имперской внутренней канцелярии причины такого поступка и уплатить немалый штраф.

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто на нас напал. Наемники, они и в Африке наемники. Какой-то отряд для устранения людей владеющих внутренней силой. Специальные пули, гранаты, пара экспертов в команде и уйти от них сможет, разве что, мастер уровня Малинина.

Отправив в сопровождении полиции Оксану и Николая в больницу, мы поехали домой. Из охраны в живых остались водитель, проспавший все нападение на подземной парковке и, собственно, телохранитель. Ехали молча. Дети совсем притихли. Рима придерживала рукой часть ворота сарафана, разорванного почти до самого плеча.

— Рим, я тебе платье порвал, прости, — я виновато склонил голову. — Обязательно куплю тебе новое.

— Платье не жалко, — отмахнулась она, сказав это как-то по-взрослому. — У меня еще есть…

В поместье существенных изменений я не заметил. Охрана все так же старалась не попадаться на глаза. Гостей только стало больше. Добравшись до своей комнаты, стащил испорченную рубашку, бросив ее в угол. В кармане джинс нашел непонятно как закатившуюся туда сплющенную пулю с острым наконечником. Не став разбирать кровать, повалился на нее без сил. Вспомнилось ощущение из детства, когда дрались с соседскими мальчишками. Будто вновь хорошенько отходили палками по всему телу…

Разбудил стук в дверь. Прислушался к внутренним часам, восемь утра. Вроде и лег не поздно, но умудрился проспать. Стук повторился.

— Минуту, — сказал я, оглядываясь в поисках штанов от каратеги. Натянув их, открыл дверь.

— Доброе утро, — на пороге стояла Таня, одетая в белое кимоно для тренировки и жизнерадостно улыбнулась. За ее спиной, слегка смущенно стояла Рима, точно в таком же наряде. Смущенно потому, что я стоял по пояс голый и сонный. — Мастер Малинин уехал утром с дядей по делам, и разрешил потренироваться с тобой.

— Пас, — зевнул я. — Сегодня не охота напрягаться.

— Болит, да? — спросила Рима, глядя на багровый синяк, расплывшийся на половину шеи, частично сползший на плечо.

— А что там? — приподнял я брови.

— Синяк. Вооот такой, — она развела руками.

— Не, не болит… Ладно, уговорили. Пойду, посмотрю, как вы тренируетесь.

К нашему приходу в зале уже занимались Николай и Дима, отрабатывая удары и Марина, заканчивающая комплекс дыхательной гимнастики. Увидев меня, Дима подбежал и поклонился.

— Ос, семпай! — поздоровался он. — Старшая сестра, Оксана, сказала, что ты можешь научить нас пули руками отбивать.

— Привет, — поздоровалась Марина. — Будешь разминаться? Мы уже.

— Привет. Не сегодня. Дим, ответь, чем отличается доспех духа от кинетической брони?

— Броня — внешняя защита за счет использования «ки», Доспех — укрепление тела. Но доспех могут использовать только эксперты и мастера.

— Умеешь ставить кинетическую броню?

— Умею! На пять минут.

— Поставь, я посмотрю.

Парень потер нос, встал в защитную стойку и сконцентрировался. Я ткнул его пальцем в грудь.

— Ау! — он отступил на пару шагов, потирая ушиб.

— Сила брони зависит от того, как долго и часто ты работаешь с внутренней силой, — пояснил я. — Чем старше, тем крепче броня. В твоем возрасте я мог удерживать броню непрерывно шесть дней. Даже во сне. Нет никакой техники, способной отбивать пули руками. Только упорные тренировки. С возрастом твое тело само станет крепче.

— А быстрее никак? — с надеждой в голосе спросил он.

— Ну, — коварно улыбнулся я. — Есть одна способ. Неси ведро с водой, покажу.

Парень рванул из зала так, что пятки засверкали. Через две минуты передо мной стояла неглубокая деревянная кадка с водой.

— Чтобы допустить вас до секретной тренировки, сначала вы должны уметь делать вот так.

Я зачерпнул в ладонь немного воды. Почти сразу же лужица собралась в большую каплю, стягиваясь в центр. Еще немного и капля приобрела ровную сферическую форму. Продемонстрировав ее зрителям, бросил обратно в кадку.

— Сейчас у вас по две попытки. Кто не справляется, пять минут спарринг, потом еще две попытки и снова спарринг.

Дима зачерпнул ладонью воду и вопросительно посмотрел на меня.

— Используй «ки», — подсказал я. — Направь ее в ладонь и заставь воду собраться в каплю.

— Ага, — кивнул он и в тот же миг, вода из его руки брызнула во все стороны.

То же самое произошло у всех остальных. Разве что старшие во второй попытке постарались вложить как можно меньше «ки», глядя, как вода медленно уползает с ладони.

— Может, дашь подсказку? — спросила Марина, вытирая руку о куртку кимоно.

— Неа, — расплылся я в улыбке. — Но, ты можешь спросить у Оксаны.

Пока девушки и дети ушли отрабатывать удары в спарринге, Николай присел рядом на скамейку.

— Оксану вчера оставили в больнице, — сказал он, наблюдая, как Рима перешла в атаку, наседая на дядю, который был моложе ее на два с лишним года.

— Я так и понял.

— Ранение не опасное, но глубокое.

— У нас на это говорят: — «до свадьбы заживет», — улыбнулся я и толкнул плечом Николая, показывая на Диму. — А у парня есть потенциал.

— Главная ветвь семьи Ивашевых, все-таки. За последние сто лет в их семье было четверо «мастеров». Почти столько же, сколько в нашем роду. Кузьма, скажи, как у тебя получилось одолеть трех экспертов так, словно они обычные бойцы.

— Их было трое? — приподнял я бровь. Я насчитал только двоих. Может, последнего не разглядел? — Они меня недооценили, вот и обошлось без разрушений.

В зал заглянул один из охранников поместья, привлекая наше внимание.

— Там машина у ворот и подозрительные люди. Говорят друзья Матчина Кузьмы, — он сделал такой вид, как будто этого просто не может быть и пришел, чтобы удостовериться в этом.

— Очень интересно, кто это, — отозвался я, представляя перед воротами маму, дядю и брата. Затем хлопнул себя по лбу. — Нет, они бы не стали называться «друзьями».

— Ты о ком? — спросил Николай.

— Так, о родне. Пойдем, посмотрим, что там за «друзья».

Посмотреть решили все, даже дети. И никто не стал возражать. Ведь только вчера до них едва не добралась группа наемников. Хотя, может это только у меня паранойя.

На дороге, перед воротами, стоял небольшой минивен, какие выдают в пунктах проката. Едва я вышел и понял, кто приехал, как высокая, светловолосая девушка, поджидающая прямо у ворот, сгребла меня в охапку, крепко обнимая, прижав лицом к груди.

— Кузя! — радостно воскликнула она, и не думая отпускать. — Как я по тебе соскучилась.

— Мари, — сказал я снизу. — Я тоже рад, но скажите, что вы тут делаете?

— Как что? — она слегка отпустила меня, отстраняя лишь за тем, чтобы заглянуть в глаза. И тут она заметила синяк на шее. — Ой, прости, прости. Где это ты умудрился?

— Лучше спроси, кто смог, — сказал высокий, крепкого телосложения мужчина, ожидая, пока девушка закончит с приветствием. — Кузьма, привет.

— Василий, Чжень, здравствуйте, — я помахал ему и невысокому китайцу, лет сорока пяти, облокотившемуся о машину. — И тебе, Войтек.

Третий мужчина в команде, поляк тридцати семи лет, сидел за рулем машины, немного высунувшись из окна. Вспомнив о друзьях сестры, я обернулся и виновато развел руками.

— Извините, это действительно мои друзья. Вы продолжайте тренировку, я скоро буду.

Мари, весьма красивая девушка двадцати восьми лет с пышными формами, ревниво посмотрела на девушек. Хмыкнув, она подцепила меня под руку и потянула к машине.

— Тут поблизости есть небольшой ресторанчик, — сказал я Войтеку, садясь в салон.

— Видел, — отозвался он с заметным акцентом.

— Ну, так что вы тут делаете? — спросил я как можно строже. — Если очередная работа, я пас. У меня отпуск. И как вы меня нашли? — вот это меня беспокоило. Если уж они смогли, мама найдет и подавно.

— Та, ерунда, а не работа, — хмыкнул Фа Чжен. — А нашли легко. Надо было лишь узнать, кто нанял вертолет, забравший тебя. Этот клан даже не пытался ничего скрывать. Они бы еще официальное письмо настоятелю храма вручили.

— Ладно, — вздохнул я, — долго рассказывать, давайте до кафе доберемся…

Четыре взрослых человека, только кивнули. Работали они, как не сложно догадаться, на мамину контору. Но, по сути, подчинялись непосредственно мне. Вместе с ними мы успели немало повоевать. Почти восемь лет. Как вспомню их лица, когда мама познакомила отряд с пацаном четырнадцати лет, так смех разбирает. А ведь нам тогда предстояла непростая операция.

В ресторанчике мы разместились за столиком в углу. От завтрака я отказался, а вот ребята решили поесть по полной программе. Пока ждали, и пока они ели я рассказал о причинах своего нахождения здесь и о вчерашнем нападении на торговый центр.

— Брось Кузьма, — сказал Василий. — Трубины большой род, разберутся сами.

— Пока они будут разбираться, пострадает Оксана, — ответил я. — Уже пострадала.

— И что ты предлагаешь? — Мари, наш штатный снайпер. — Будешь охранять ее, пока все не уляжется. Год, два?

— Хочу разобраться, кто хочет войны с родом. А там видно будет.

— Знаем мы твое: «видно будет», — снова Василий. — А потом придется вывозить и Оксану, и ее мужа в Японию, пока ты воевать со всеми подряд будешь. Это же дела бояр да родов, значит интерес императора и целой страны. Такая политика, что нам не понять.

— Я сказал, посмотрим. И, спасибо что приехали. Думал самому позвонить. Надо будет взять больницу, где сестра лежит, под наблюдение…

В поместье я вернулся пешком, погруженный в раздумья. Того, кто отдал приказ напасть на детей рода Трубиных следовало найти и открутить голову. В прямом смысле. Ранение сестренки я им не прощу. Ой, как не прощу…

— Кузьма Федорович? — окликнул меня Сомов Харитон, он же выживший вчера телохранитель, и как я узнал за ужином, еще один дядя Римы. Точнее брат ее матери. В общем, не род, а сплошной мексиканский сериал. Все друг другу родственники. Харитон, немного вышел из ворот, оглядывая пустую улицу.

— В порядке, — слегка улыбнулся я. Он проводил меня задумчивым взглядом, закрывая калитку.

К моему возвращению тренировка почти закончилась. Марина показывала детям комплекс дыхательных упражнений с использованием внутренних сил. По сути, неплохой способ ускорить восстановление организма после изнурительных тренировок. А вот после легкой утренней разминки занятие больше бесполезное.

— Кузьма, — мой будущий свояк поманил жестом, показывая на двери, ведущие к главному дому. — Старейшина тебя искал. Загляни к нему. Постой. Ты чем планируешь заниматься после обеда?

— Не знаю. Буду предаваться безделью. У меня отпуск, как-никак.

— Может, составишь нам компанию? В преддверии свадьбы взрослые будут делать вид, что заняты и надо занять чем-нибудь младших.

— Хорошо, договорились, — я улыбнулся, дружески хлопнув его по плечу.

Старейшина, как я понял, занимался моим любимым делом. Заняв одну из комнат с большой плазменной панелью телевизора во всю стену, и небольшим столиком в центре комнаты, он предавался безделью. На столике перед ним стояла неглубокая чашка с конфетами, дымилась кружка с горькой отравой, именуемой почему-то чаем.

— Проходи, садись, — он заметил меня, указывая на стул рядом. — Как самочувствие?

— Спасибо, все в полном порядке.

Вчера ближе к вечеру ко мне заглядывал невысокий, полный доктор, работающий на род и проживающий по соседству. Предлагал обезболивающее и компресс, чтобы убрать синяк, но я отказался. Пара дней и все пройдет само.

— Хочу поблагодарить тебя за то, что никто из моих внуков не пострадал, — сказал он.

— Хм, — я немного смутился. — Пожалуйста. Зная прыть ваших внучек, уверен они бы и сами отбились. Тот, которого я оставил в живых, удалось у него узнать, кто их нанял?

— С этим мы обязательно разберемся, — спокойно ответил старейшина. — Не волнуйся, все причастные к этому делу ответят за свои поступки.

— Мне было бы спокойней, знай я, кто, тот о ком вы говорите. И как именно он ответит.

— Ты молод и горяч, Кузя, — старик и бровью не повел. — Ступай.

«Чертов старик!», — выругался я про себя. — «Что ж, посмотрим, посмотрим…».

Глава 3

Да уж, лето в Москве то еще испытание. Духота выжимает все соки. Двигаться и что-то делать можно только утром и вечером. В ближайшие дни дел намечалось много, поэтому утром я решил выложиться по полной программе. А так как сестра строго-настрого наказала не включать в свои тренировки постояльцев поместья, уединился на заднем дворике дома для прислуги.

Растяжка, немного силовых упражнений, медитация, ничего интересного в такой тренировке ни охрана, ни прислуга не видели, поэтому меня никто не беспокоил. Разве что две закадычные подруги горничные Марина да Рината, время от времени пристраивались в окне второго этажа, глядя на мое неспешное занятие.

Ближе к десяти часам зашевелилась и забегала охрана. Либо к гостям поместья добавился кто-то очень важный, либо сестра вернулась. Николай говорил, что заберет ее сегодня до обеда. Я обтерся колючим полотенцем, и поспешил к главному зданию, куда как раз подъезжал длинный черный Мерседес. Судя по тому, что машину встречал весь Род Трубиных в полном составе, верной оказалась моя первая догадка. Даже старейшина и тот вышел поглазеть, пристроившись за спинами своих племянников и племянниц из побочной ветви. Я же встал подальше, у правого угла здания, чтобы не бросаться в глаза.

Машина сбавила скорость и не спеша подъехала к главному входу. Едва остановилась, водитель выскочил и поспешил открыть дверь пред гостьей. Очередная невысокая молодая девушка, лет двадцати. Я смотрел на нее, затаив дыхание. Вот, что называется холодной красотой. Истинная наследница благородного рода. Черные волосы, спускающиеся чуть ниже плеч, притягивали внимание, контрастируя с белой кожей.

Хозяйка поместья и незнакомая мне женщина вышли вперед, пригашая гостью войти.

— Кто это? — спросил я у пристроившегося рядом охранника, но тот только развел руками.

Садовник Пантелей, идущий с мешком в сторону пруда, заметил меня и махнул рукой, демонстрируя свою ношу. Я широко улыбнулся и поспешил за ним, теряя к гостям весь интерес. Наблюдать за карпами было куда интереснее, чем вести странные беседы. Тем более кроме каратеги у меня из одежды ничего не осталось, а показываться в доме в таком виде я не горел желанием.

Вот только день, начавшийся на такой позитивной ноте, нес большие и совсем не приятные сюрпризы. Ближе к полудню меня нашел Николай. Вид у него был взъерошенный и какой-то подавленный.

— Что такое, — решил подколоть я его, двигаясь на скамейке в саду, освобождая немного места для него, — не радует предстоящая свадьба?

— Не радует, — хмуро отозвался он, оставшись стоять. — Оксану похитили из больницы.

— Не понял? Как похитили? Кто? — я встал. — Когда?

— Подожди, успокойся, — он положил руку мне на плечо и с силой усадил обратно. Потом сел рядом, нервно сцепив пальцы. — С ней все в порядке. РодХованских, будь они прокляты! Им нужны земли севернее Москвы, принадлежащие нам. Они похитили Оксану и я должен жениться на младшей дочери их рода, иначе они грозят убить ее. Вчера отец встречался с их главой и…

— Чертовы буржуи! — в сердцах выругался я на русском, затем добавил несколько слов на японском. — Давай внесем ясность. Они с вами враждуют? Зачем им нужна эта свадьба? Это ведь они наняли тех наемников в торговом центре?

— Война невыгодна ни нам, ни им. Отец и их глава рода хотят решить все, поженив нас, — он выпрямился, а взгляд стал серьезным. — Пусть делают, как хотят. Я обещал, что выйду из рода, и слово свое сдержу.

— Делайте, что хотите, — вздохнул я, с трудом давя эмоции. — Главное, не впутывайте мою семью. Извини, — я встал и направился вглубь сада.

Как в том анекдоте: — «Надо было слушать маму». Она ведь постоянно говорила, не связываться с кланами. Интриги, дрязги, вечные войны и передел сфер влияния.

— Заберу, — тихо сказал я. — Упакую в чемодан и заберу домой. Вот пусть мама ей мозги вправит.

Из-за угла небольшого сарая, где Пантелей хранил удобрение и садовый инвентарь, выглянул Фа Чжен, маша рукой, чтобы привлечь внимание. Я оглянулся и, не заметив никого из охраны, подбежал к нему.

— Такие дела, — как всегда сказал он на русском, когда «дела» были хуже некуда. При этом по-русски он говорил не очень, но знал пару сотен ругательств, с подачи Мари.

— Я в курсе. Рассказывай, что было? — спросил я на японском.

По словам Чжена, за больницей они установили слежку вчера вечером. Сегодня утром же ничего странного не происходило до тех пор, пока работники больницы не начали бегать, как жареные тараканы. Спустя три минуты прибыла полиция. Из разговора с персоналом удалось выяснить, что на этаж, арендованный Трубиными, было совершено нападение. Нападающий умудрился, не поднимая шума вырезать всех находившихся на этаже бойцов и кое-кого из персонала.

— Бронированные двери на этаж вскрыли без шума, — продолжал Чжэн. — Вырезали замок, словно из бумажной двери. Работал явно большой профи. Не ниже мастера. В охране Оксаны было два эксперта, но они не смогли поднять шум. Даже не думал, что все так серьезно.

— Понимаю, — я остановил его. — Мой промах.

— Держи, — он протянул небольшой плоский телефон. — Для связи. Мы еще утром хотели тебя вызвать, но охрана у ворот даже слушать не стала.

— Хорошо. Ничего пока не предпринимайте.

Китаец коротко кивнул и бесшумно побежал в сторону забора, где должна была стоять камера видеонаблюдения. Я же взвесил в руке аппарат из черного пластика и решительно пошел в сторону главного здания.

В обеденном зале уже закончили сервировать стол. Из гостей присутствовала только девушка, приехавшая утром. Она сидела в центре большого стола, ожидая, пока одна из служанок подаст первое блюдо. С другой стороны стола, через шесть мест, сидела Абрикосик, явно не желая оставлять ее в одиночестве. Да уж, красиво Трубины показали гостье, что ей тут не рады.

Я занял место напротив девушки. Казалось, ее совершенно не беспокоит отсутствие других гостей. Взгляд спокойный, с толикой высокомерия.

— Кузьма Федорович, — подошедшая служанка наполнила тарелку передо мной тушеным мясом с овощами. — Что будете пить?

— Томатный сок.

— Одну минуту, — она укатила тележку в сторону кухни.

— Не надо так злобно сверлить меня взглядом, Кузьма Федорович, — сказала девушка, произнеся последние слова с насмешкой. — Дыра во мне не появится. И аппетит запахом пота мне испортить сложно.

— Прошу меня простить, — ответно улыбнулся я. — Мы сельские люди — простые. Я бы переоделся, да единственная рубашка и штаны были безвозвратно испорчены позавчера.

— И что же «сельский парень» забыл так далеко от дома? — Она слегка приподняла одну бровь.

— Пришел напиться на свадьбе сестры.

— Ах, вот оно в чем дело, — она совсем чуть-чуть улыбнулась. — Тогда прошу простить меня за то, что вашим планам не суждено сбыться.

— Не извиняйтесь, вы ничуть меня не огорчили. Даже наоборот. Ваш обед стынет. Приятного аппетита.

Не особо заботясь о манерах, я расправился с обедом как раз к тому моменту, как служанка принесла высокий прозрачный стакан с томатным соком. Я встал, осушил его одним глотком и со стуком поставил на стол.

— Спасибо за вкусный обед, — поблагодарил я хозяйку. — Спасибо за компанию, — короткий кивок в сторону девушки. — Играйтесь в ваши свадьбы сколько душе угодно. Но, если с головы моей сестры упадет хоть один волос — убью. Всего хорошего.

Бросив взгляд на помятый стеклянный стакан, на котором остались следы от пальцев, я направился к выходу.

Со сменой невесты, переносить дату свадьбы никто и не подумал. Поместье все так же кипело. Прибывали новые гости, которых селили в дома дальше по улице. Я все свободное время валялся в своей комнате, разглядывая потолок и просто ожидая развязки. Единственные, кто эти два дня вспоминал про меня, были горничные, подкармливающие разными вкусностями.

В комнату кто-то постучал, вырывая меня из раздумий.

— Входи, — сказал я, не собираясь вставать, чтобы открыть дверь.

— Ты не занят? — спросил Николай, заходя. В свадебном костюме он смотрелся внушительно. Наверняка дело дошло до примерки.

— Тебе идет.

— Вот, — он вынул из внутреннего кармана небольшой тряпичный амулет. — Здесь прядь волос Оксаны. Я поговорил с отцом, он разрешил мне воспользоваться Совой.

Я сел, принимая амулет.

— Что за «Сова»? — не понял я.

— Я с ним не встречался, но он может найти любого человека в городе. Нужна лишь прядь волос или немного крови.

— Это уже интересней. Где мне его найти?

— В районе станции метро Нагорная. Вот адрес….

— Подожди, не говори, я не запомню. Сейчас машину вызову, водителю скажешь, — Вскочив, я полез в сумку в поисках телефона. — Ага, вот он, — потыкав пальцем в черный экран, я приложил его к уху. — Войтек, Чжэн, прием. Слышите меня? Войтек, прием!

— Кузьма, это телефон, — сказал Николай, с какой-то странной интонацией в голосе.

— Он самый, — кивнул я.

— Можно, — он взял трубку и нажал на маленькую кнопку сбоку. Экран осветился ярким белым светом, выводя фото полуобнаженной девушки. — Кхм… Вот смотри, сюда нажимаешь, это телефонная книга. Вот тут записан номер. Затем на зеленую кнопку.

Он вернул мне телефон, жестом показывая, что я могу уже говорить. В трубке раздался длинный гудок, после чего послышался голос Войтека.

— Слушаю, шеф.

— Сейчас скажут адрес, запомни и пулей ко мне.

Машина с командой была у поместья уже через десять минут. Мне-то собирать особо нечего было.

— Далеко до места? — спросил я, садясь в салон пикапа, на борту которого красовалась вывеска фирмы по доставке фруктов и овощей.

— Понятия не имею, шеф, — отозвался Войтек, разглядывая планшет, водя по нему пальцем. — Сейчас найдем.

Вот чему я всегда поражался, так это способности поляка ориентироваться на местности. Будь то незнакомый город или пустошь, он умудрялся точно найти место назначения в любое время суток.

— Что намечается? — спросил Василий, кивая на пару ящиков, закрепленных в кузове. — Кое-что из стрелкового мы достали, а вот взрывчатки нет.

— Пока не знаю… Мари, пересажу в кузов.

— Вредина! — надулась она, отворачиваясь к окну.

Пока машина неслась по скоростному шоссе, меня мучили неприятные мысли. Нервничал так, что искрутился на сидении. Даже Чжэн, непробиваемый и спокойный как танк человек, сказал, чтобы я не переживал и успокоился. Ну а как тут успокоишься, если буквально пару дней назад, на нас натравили неплохих профи. А сейчас что? Организовали бессмысленную, на мой взгляд, свадьбу. Сестру выкрали. Да с них станется убрать ее, едва она станет бесполезной как заложник.

К нужной станции метро мы доехали за час с небольшим, пробиваясь через пробки. Как в таком большом городе умудрялись жить люди, да еще при такой плотности населения, я не понимал. Свихнуться можно от толп у входов в метро, магазинах и на улицах. Еще полчаса мы потратили, чтобы найти нужный адрес, плутая по дворам.

Этот самый «Сова», адрес которого так любезно дали Николаю, проживал в многоэтажном многоквартирном доме. Внешне дом выглядел так, словно построили его лет пятьдесят назад. Застекленные лоджии теснили друг дружку на фасаде. Крохотные квартирки с целой вереницей номеров на каждом этаже у проходной двери.

— Скворечник самый настоящий, — высказал мои мысли Василий. На седьмой этаж, на стареньком лифте мы поднимались втроем, вместе с Чжэном. — Бывшая общага, скорее всего.

— И тебе лучше не знать стоимость аренды одной комнатушки в таком доме, — хмыкнул Чжэн. — За эту цену, ближе к окраине можно неплохой двухэтажный домик снять. Сюда, — он уверенно выбрал нужный проход и через минуту мы стояли перед дверью под номером 71б. Я пару раз нажал кнопку звонка и через минуту из динамика звонка послышался женский, искаженный шипением голос: — «Че надо?»

— Мы от Федора Георгиевича, — сказал я, с хрустом нажимая кнопку связи. — Нам нужна Сова.

Секунд через тридцать дверь открыла девушка с крашенными в ярко-рыжий цвет волосами, собранными на голове в пучок. Лет двадцати семи, в вытянутой футболке и легком спортивном трико, она вызвала улыбку не только у меня, но у Василия.

— От Федора Георгиевича? Проходите, — она отступила в сторону. Говорила она со странным западным акцентом. Не таким как у Войтека, но что-то общее было.

За длинной прихожей, заваленной какими-то вещами и коробками, шла кухня, встроенная в коридор. За кухней сумасшедший архитектор разместил крохотную комнату. Окно комнаты выходило во внутренний двор.

Комнатка, если переводить на японский манер, на шесть татами. Ну, может, чуть больше. Низкий столик в центре, пара красных потрепанных подушек, телевизор на подставке, вот практически и вся мебель. Да и прибраться в комнате не мешало. Разбросанные вещи, какие-то журналы, упаковка от чипсов. Чипсы же в глубокой стеклянной миске на столе. А еще в комнате витал приятный сладковатый запах духов.

— Ну, я Сова, че надо? — девушка плюхнулась на подушку у окна. Она обвела нас вопросительным взглядом, задержавшись на мне.

— Вот, — я положил на стол амулет. — Можешь найти человека?

Она взяла мешочек, потерла его между пальцами, задумалась.

— Он в Москве? В пределах десяти километров могу почувствовать.

— Не знаем. Может быть.

— Пфф, — она фыркнула, бросая амулет на стол. — Четыре часа. Покатаемся по городу. Если за это время не найдем, я вам не помощник.

— Договорились. Ждем внизу.

Так как места в пикапе на всех уже не хватало, пришлось высаживать Чжэна. Он обещал найти нас на трассе, как только достанет машину. Сова появилась через двадцать минут в светлых коротких шортах и легкой бежевой блузке. Волосы она стянула в тугой хвост.

— Ну, кого ищем? — она устроилась на переднем сидении, обернувшись к нам, и вопросительно приподняла бровь. Ей не хватало лишь жвачки для полноты эффекта. — Беглец, должник?

— Одного важного для меня человека, — сказал я. — Его похитили.

— Выкуп, значит, — она криво улыбнулась.

До самого вечера мы катались по городу и за эти несколько часов эта девка, а по-другому я назвать ее не мог, вымотала мне все нервы. Не знаю, как она искала нужного человека, но сосредотачиваться для этого ей не требовалось. Первый час она все интересовалась: «кто нас нанял? А на кого работает наша группа? А почему Василий говорит с таким смешным акцентом? А „мелкий“ почему все решает?». И в таком же духе. Второй час она слушала сумасшедшую музыку по радио, сказав, что ей так проще работается. Какой-то сплав тяжелого рока и рэпа, от которого едва кровь из ушей не текла.

Когда отведенное время вышло, а Сова принялась капризничать, говоря, что устала, я попросил ее выбрать последнее место.

— Тогда по кольцу кружок. По рынкам да строительным базам. Туда их чаще всего везут, — со скрипом согласилась она.

— Войтек, я тебя прошу, сломай радио, — устало, потирая виски, сказал я.

— Спасибо шеф, — облегченно выдохнул он, ударом кулака, разбивая квадратную панель. Радио захрипело и отключилось.

— Слабаки, — хмыкнула Сова. — О! Могу вас обрадовать. Вон, — она протянула руку, указывая на высокий башенный кран, тонущий в наступающей темноте. — Там ваш человек.

— Где именно? — подскочил я, но увидев ее кислое выражение лица, опустился обратно в кресло. — Так, понятно. Василий, Чжэн, прощупайте обстановку. Кто, где, сколько.

Как только Войтек припарковал машину в небольшом закутке между бетонными заборами, Василий и Мари прихватили по большой спортивной сумке и растворились в темноте. Забрав небольшой наушник-вкладыш, я вышел из машины и потянулся.

— Может, подкинете меня до дома, а уж потом будете воевать, — начала девушка, выходя следом. — Кстати, что вы там планируете?

— Сейчас Чжэен подъедет, можешь взять его машину, — отстраненно отозвался я. — А пока постарайся определить точное направление к цели. И не мешай, мне надо настроиться.

Милена потянулась до хруста в суставах. Долгая поездка вымотала не хуже тяжелого трудового дня. Парень в кимоно обошел небольшой загон для грузовых машин, посмотрел на небо и глубоко вздохнул. Немного расставив ноги, он закрыл глаза, сложив ладони перед грудью, словно собрался молиться.

— Точнее, точнее, — проворчала она, глянув в сторону крана, пристроившегося на территории какого-то завода. — Там, и все.

Водитель группы наемников опустил кресло, словно собрался выспаться.

— Эй, — обратилась она к нему. — Если вас там всех перестреляют, мне что пешком идти обратно?

— Что? — переспросил он на ломанном русском. — Ни слова не понял.

Пришлось повторить вопрос, подбирая слова попроще.

— Не переживай, доставлю домой, как только все закончится, — судя по тону, он говорил о небольшой задержке в десять, двадцать минут.

— А этот что делает? — Милена прислонилась спиной к машине, глядя, как парень медленно двигает руками.

— Он же сказал, настраивается…

Двадцать минут не происходило ничего. Водитель делал вид, что спит, парень за все это время сместился на два шага вперед, стоя теперь с вытянутыми вперед руками, словно толкая стену перед собой. Первым встрепенулся водитель, прикладывая палец к уху.

— Да, понял, — сказал он по-русски.

Следом из темноты выскочил китаец. Из-за мягких черт лица его можно было бы принять за торговца или повара в небольшом ресторанчике. Почему-то именно про повара и подумала девушка, когда первый раз увидела. С его появлением ожил парень. Лицо серьезное, брови слегка сдвинуты, словно он сердится.

— Чисто, — сказал китаец. — Охраны нет. На заводе всего три источника тепла.

— Значит, мастер, — с немного грустной интонацией, сказал парень. — Где?

— Не ошибешься. У них свет в окне горит.

Кивнув, парень в два прыжка перепрыгнул забор в сторону завода.

— Что за мастер? — не совсем поняла Милена.

— Мастер, как мастер, — пожал плечами китаец. — Вот такого роста, лысый, однорукий.

— Однорукий? — Милена оказалась рядом, хватая его за ворот комбинезона. — Где твоя машина? Куда ты ее поставил!?

— Стоп, стоп, полегче, — он придержал ее за плечи, чтобы она не задушила его.

— Какого черта я с вами связалась! — прошипела она, так как боялась повышать голос. — Машина! Где машина? Дай ключи…

— Да угомонись ты. Что такое. Ну, однорукий, и что?

— Семен Однорукий. Он псих! Он вас убьет, а потом и меня, если узнает.

— Никого он не убьет. Но, что предупредила, спасибо, — он тронул наушник. — Кузьма, дамочка говорит, что этот мастер — псих. Имей в виду, прием. Да, я понял, конец связи.

— Хочешь сказать, этот пацан сможет справиться с мастером?

— Хочу сказать, что все обойдется миром. Если этот Семен не будет упорствовать — останется жив. В противном случае одним психом станет меньше. Посиди в машине, это не займет много времени.

Милена сглотнула ком в горле, оборачиваясь на водителя, который и ухом не повел, продолжая спать.

— Я тут не останусь.

— У тебя какой уровень? — спокойно спросил китаец.

— Специалист, — неуверенно ответила она.

— Пойдет. Пошли, сама посмотришь. Не отставай.

С этими словами он подпрыгнул, зацепился за край бетонного забора, и легко перескочил на другую сторону…

Все-таки стоило предполагать, что это будет мастер. Кто еще может провернуть подобное в больнице, не подняв шум. Тем более какой-то псих. Надо бы разобраться с ним побыстрее.

Свет в окне, про который говорил Чжэн, не заметить было сложно. Горел он на втором этаже в каком-то подобии административного здания. Шел я неспешно, прислушиваясь к ощущениям. Чем ближе, тем отчетливее чувствуется присутствие сильного ки.

Что ж, заглянем в гости без приглашения. Пустой первый этаж, небольшая металлическая лестница и я без стука вхожу в большое, слабоосвещенное помещение. Раньше тут ровным рядами стояли столы и кульманы, теперь же они горой лежали в углу. В центре комнаты стул с отломанной спинкой, на котором вольготно устроилась масляная лампа. В дальней части, сваленные кучей синие матрацы. На одном из них сидит Оксана. Взгляд уставший, большой синяк под левым глазом, разбитая губа. Прямо за ней стоит какая-то девчонка лет тринадцати, опустив руки ей на плечи.

— Кто у нас тут? — слегка обрадованный голос со стороны окна. — Гости?

Худощавый мужчина, лет пятидесяти. Лицо и лысая голова исчерканы шрамами. Левый рукав шелковой рубашки свободно болтается. Разрез глаз неестественно узкий для европейца. Опасный противник. Хотя бы тем, что в единственной руке сжимает китайский меч с широким лезвием.

Комната хоть и большая, но не для драки с мастером. Разве что он меня недооценит.

— Еще один Матчин, — расплылся он в хищной улыбке. — Кузя, правильно?

— Какие-то претензии к нашей семье?

— Какие-то, — кивнул он, показывая на шрамы и касаясь обрубка руки. — Прощальный подарок вашей стервы, матери.

— Странно, что о вас она не рассказывала, — ответно улыбнулся я.

— Она меня вспомнит, обязательно. Когда я пришлю ей ваши ручки и ножки.

Меч в его руке описал короткую дугу. Нас разделяло метров восемь, но правый рукав моего каратеги разрезало вместе с кинетической броней. Неплохо, но недостаточно, чтобы победить.

Продолжать беседу он был явно не намерен, поэтому я бросился к нему, намереваясь связать ближним боем. Росчерк меча блеснул прямо перед моими глазами, не достав каких-то сантиметров. А я даже не заметил это движение. Блок, встречая меч, продолжающий движение по дуге, вернувшийся сверху. Ударная волна опрокинула стул с лампой и вышибла окна в помещении. Готов поклясться, слышал, как в предплечье что-то хрустнуло. Шаг вперед, мой короткий удар в колено. Мастер в два шага разорвал дистанцию, но не удержался, кубарем покатившись по полу. Еще один рывок к нему.

Сложно сказать, как он умудрился с одной рукой вывернуться и ударить. Я едва успел прыгнуть, вытягиваясь над горизонтальным ударом. Разогретые мышцы выдержали резкий рывок, но правую икру скрутило судорогой, отдавая резкой болью. А вот рука мастера не выдержала, сломавшись в локте. Свалившись на него сверху, я с силой вогнал локоть ему в грудь, чувствуя, как он проходит сквозь доспех духа, дробя ребра.

Сознание выскочило из скоростного режима и в ту же секунду сзади громыхнуло, обдавая нас штукатуркой и бетонной крошкой. Я закашлялся, прикрывая лицо уцелевшим рукавом.

«Девчонка!», — пришла мысль. Она напрочь вылетела из моей головы.

Очередное ускорение мои мышцы уже не выдерживали. Но, девчонка сидела на полу, пригнувшись от взрыва, закрыв голову руками. Оксана кашляла, зло ругаясь. Встав, скривившись от боли в икре, проковылял к ним. При моем приближении девчонка приподняла одну руку, глянув на меня снизу верх, и снова закрыла голову руками, пытаясь сильнее вжаться в пол.

— Не бойся, — прокашлявшись, сказала Оксана, обнимая ее за плечи и поднимая с пола. — Не станет от тебя убивать, на самом деле он добрый.

— Опять наговорила про меня всяких гадостей, — вздохнул я, опускаясь на пол рядом. — Ауч. Не обращай внимания, наверное, кость треснула.

— Просто я пообещала кое-кому, что ты сам ему руки и ноги переломаешь, а потом голову оторвешь и…

— Не продолжай, я понял. Сама в порядке, идти сможешь?

— В порядке. У тебя телефон есть?

— У меня и карманов то нет, — хохотнул я, нажимая на кнопку в наушнике. — Василий, я все. Забирай нас.

— Дядя Вася здесь? — удивилась Оксана. — Откуда?

— Здесь. Приехали узнать, куда я рванул из-под маминого присмотра.

— Она знает? — испуганно спросила сестра.

— Не, мы ей не говорили. Вот вернемся, сама расскажешь. А я умываю руки.

— Я не вернусь, — серьезно сказала она. — Хочешь, уезжай.

— Ну что ты к этой России привязалась? Что тут есть? Работа официанта? Постоянные войны бояр?

— Я не вернусь! — повторила она, вставая. — И тут есть Николай!

— Который завтра утром женится на одной привлекательной богатенькой особе. И она куда красивей тебя, и воспитана не в пример лучше.

— Ха! И еще раз Ха! — она встала, оглядывая помещение. — Мне нужен телефон.

Девчонка, тихо сидевшая все время нашей перепалки, порылась в складках объемной юбки и выудила на свет маленький складной телефон.

— Ниночка, спасибо, — обрадовалась Оксана, набирая номер. — Алло, любимый, это я. Да. Да. Все хорошо. Кузя пришел. Да. Когда? Хорошо, я приеду. Жди меня, — она отключила телефон и сурово посмотрела на меня. — Кузя, братик, пожалуйста, сделай для меня доброе дело.

Василий появился через минуту. Прошел по комнате, опустился на секунду у тела мастера, затем подошел к нам.

— Здравствуйте дядь Василий, — улыбнулась Оксана.

— Здравствуй, — он обнял ее. — Ты где умудрилась похудеть? Нехорошо в твоем-то возрасте. Организм должен расти.

— Вась, — я, кряхтя, встал. — Отвези ее куда скажет. По пути и поговорите.

— Хорошо, — он взял Оксану под локоть и повел к выходу.

— Ну а ты? — я посмотрел на девчонку. — Сама отсюда выберешься?

— Угум, — кивнула она, глядя в пол.

— Может подвезти? Точно? Ладно, как знаешь…

Едва я вышел на улицу, из темноты появилась Мари. Молча, подставила плечо, помогая ковылять до машины. Где-то метров через сто к нам присоединились рыжая Сова вместе с Чжэном. Он просто посадил меня себе на спину, несмотря на протесты девушки. Я же оглянулся в ту сторону, где недавно возвышался кран, сейчас виднелась лишь криво срезанная стрела. Последний удар лысого. Попади я под него, сложно сказать, отделался бы переломом, или лежал бы сейчас как этот кран, двумя половинками.

Лишь, когда меня усадили в машину, и она поехала в сторону города, Мари спросила.

— Ну, ты как? Серьезный противник был?

— Ерунда. Просто, не ожидал от него такой прыти. Он пожертвовал единственной рукой и проиграл. Ну, туда ему и дорога.

Вообще-то он меня сильно заинтересовал. Тем, что был знаком с мамой и, судя по всему, содействовал нашему скорому бегству из России.

— А, да, — вспомнил я. — Войтек, давай сначала отвезем Совушку домой. Спасибо, что помогла. Считай, я твой должник.

— Хочу от тебя ребенка! — выпалила она.

Мой удивленный возглас не получился, так как машина вильнула, и я едва не прикусил язык. Вместо меня высказалась Мари.

— Чего!? — переспросила она, угрожающе подавшись вперед. — А больше ты ничего не хочешь?

— Ты мне этого точно не дашь, — таким же тоном ответила рыжая. — Он самый молодой мастер, о котором я слышала, значит и дети будут в отца!

— Не надо обсуждать меня так, словно меня тут нет, — вмешался я. И успел добавить, пока рыжая не открыла рот. — И никаких детей! Высажу!

К поместью Трубиных мы добрались за полночь. Хотел сначала перемахнуть через забор, чтобы не возиться с охраной, но решил не нарушать правил. Мало ли, что они про меня подумают. Да и вообще стоило прислушаться к Чжэну и переночевать на съемной квартире, которую они подобрали в десяти минутах езды.

Как не странно, ворота мне открыли, едва я подошел. Старший поста охраны впустил, оглядел темную улицу и молча ушел на свое место. И это несмотря на то, что вид у меня был аховый. Мало того, что весь пыльный, в порванном каратеги, так я еще заметно прихрамывал. Нога все никак не желала отходить от резкой перегрузки. Махнув рукой на все, направился в сторону бани.

В поместье не спали разве что карпы, тихонько плескаясь в пруду. Наполненная едва слышными ночными звуками ночь, успокаивала. Все-таки молодцы местные, умеют создать небольшой уголок природы, любоваться которым можно в любое время суток. Тусклые фонари придавали саду загадочный и романтический настрой. Сюда бы молодым бегать, целоваться по ночам и прятаться от охраны.

«Хочу такую красоту дома», — улыбаясь своим мыслям, я едва не столкнулся лоб в лоб с любителем ночных водных процедур. Точнее с любительницей, так как это была новая невеста Николая, собственной персоной. В легком домашнем халате, вытирая мокрые волосы небольшим полотенцем, выглядела она так, что я уставился как идиот, не в силах оторвать взгляд. Она, судя по всему, также не ожидала увидеть меня здесь.

— Как-то неосмотрительно, с вашей стороны, принимать ванну не выставив никого для охраны, — первым опомнился я.

Она слегка прищурилась и пропала из моего поля зрения, чтобы тут же появиться чуть правее, приставляя к шее острую шпильку.

— Я могу за себя постоять, сельский парень.

— Я имел в виду, надо было попросить горничную, чтобы она посторожила у входа, чтобы никто не подглядывал.

Она вспыхнула, отступила на шаг и растворилась в темноте.

Ранним утром разбудил меня гул машин. Позволив поспать немного подольше, умудрился проваляться до восьми часов, совсем забыв про обещание сестре. Вскочив, быстро влез в почти высохшее каратеги и выскочил в коридор.

Гости отбывали. Если не изменяет память, свадебную церемонию назначили в одном из дорогущих ресторанов в центре города. А так как к церемонии в довесок шли всякие официальные мероприятия, близкие родственники должны были прибыть туда не позднее десяти часов.

Как я уже говорил, под спальни хозяев отводилась почти половина поместья, куда простым смертным вход был воспрещен. В эту часть поселили и невестку, выделив одну из пустующих комнат. Как раз туда я и направился, спокойно проходя мимо суетившейся прислуги. Сейчас увидеть меня смог бы разве что дед Богдан и его сын. Но они уехали одними из первых, потому что их присутствия я не чувствовал.

Вот, мимо меня дружной компанией прошел род Ивашевых. Анатолий Егорович, глава семейства — суровый на вид дядька в костюме. Меня он, почему-то всегда пугал. У него вечно вид, словно он хочет тебя задушить и ждет лишь подходящий момент. Следом за главой шла его жена, не знаю ее имени. Следом Татьяна, как две капли воды похожая на маму, только моложе. Цвет платья снова синий, но другой формы, более праздничной. Следом за ней малышня, Рима и Дима. Парень явно пытался походить на дядю, надев строгий костюм, в котором смотрелся просто уморительно. А вот Рима — просто очарование. Светлое платьице, на лице волнение. Отступил в сторону, чтобы пропустить их к выходу.

У нужной комнаты остановился, сосредотачиваясь, чтобы обойти горничную, застывшую перед дверью, словно часовой на посту. Слегка приоткрыть дверь, закрыть за собой. Фух, вроде никто внимания не обратил.

Главный вопрос, что делать? Вот, сейчас передо мной, на кровати сидит невеста, в том же легком домашнем халате, что и вчера. Взгляд задумчивый, отстраненный. Вроде и не нервничает вовсе. Хотя нет, волнуется, но пытается совладать с эмоциями. И как ее стукнуть, чтобы вырубить часика на два. Тут осторожность нужна. Не зная силу ее доспеха, можно и навредить.

Пока я думал, дверь открылась и в комнату вошла Абрикосик. Я в два шага отступил к стене. Невестка встрепенулась, встала, возвращая себе невозмутимый вид.

— Свадебное платье все еще не готово, — спокойно, вроде даже опечаленная этим фактом, сказала Анна Владимировна. — Придется подождать, пока мастер его подгонит по размеру.

— Все еще? — в голосе девушки буквально зазвенело недоверие. — Не страшно, я поеду в этом, — она сделала шаг к двери.

— Сядь! — властно сказала Анна Владимировна, от чего на пол едва не уселся я. Не ожидал, что она может говорить в подобном тоне. В чем-то она напомнила маму, когда та сердилась или была не в духе. — Подобный вид оскорбляет не только тебя, но и нас.

Мама Николая демонстративно подвинула кресло, усаживаясь лицом к невестке. Той ничего не оставалось, кроме как усесться на кровать. И оскорбленный вид ей нисколько не помог. Более опытная и зрелая женщина даже не обратила на него внимания.

«Тут справятся и без меня», — я осторожно прошел к двери и прошмыгнул в коридор. Словно гора свалилась с плеч. Ох, узнает мама, всыплет и мне и Оксане и даже дяде Василию.

Добравшись до своей комнаты, я улегся на пол, улыбаясь, глядя в потолок. Интересно, что происходит сейчас на свадьбе? Ведь придут главы рода Хованских а там моя ненаглядная сестренка в обнимку с Николаем. Скандал будет или мирно разойдутся? На всякий случай попросил команду присмотреть за молодоженами.

В это время завибрировал телефон. Совсем забыл про него. Стоило взять в руки и нажать зеленую кнопку, как на экране появилось довольное лицо Войтека. На заднем фоне виднелись какие-то портьеры и край стола.

— Щеф, доброе утро, — улыбнулся он. — Я тут подумал, что вам будет интересно посмотреть на все своими глазами.

— Войтек! Дружище, ты как в самом центре разгула оказался? — хохотнул я. — С меня причитается.

Обзор сменился, показывая большой зал, заполненный людьми. Причем, толпу разделяла узкая красная ковровая дорожка, ведущая на небольшое возвышение. С другой стороны дорожка упиралась в широкие резные двери, откуда неспешно выходили двое. Николай в черном костюме. Оксана в белом платье, голова укрыта фатой. Взгляд скромно опущен, но шаг уверенный.

На скулах Геннадия Олеговича Хованского играли желваки. Лишь его сын, стоявший рядом, сохранял спокойствие, глядя на главу рода. На сцене выступал Федор Трубин, но слов Геннадий не воспринимал. Сжав и разжав несколько раз кулаки, он развернулся и направился к боковому выходу. За ним увязался лишь управляющий делами и Николай Могучов двоюродный дядя, перешагнувший рубеж в девяносто лет.

Шел глава рода широким шагом, не разбирая дороги и остановился лишь уткнувшись в дверь небольшого кабинета, в котором два часа назад он решал дела с улыбающимся Трубиным. Управляющий успел открыть перед ним дверь, отступая в сторону.

— Где Семен!? — Спросил Геннадий, усаживаясь на диван. — Почему я ничего не знаю?

— Семен убит, — сказал управляющий, отходя в сторону и пропуская в кабинет припозднившегося Могучова. Запыхавшийся старик с облегчением уселся на стул и принялся растирать ногу, прислонив трость к столу. — Сегодня утром. Я узнал всего тридцать минут назад.

— Кто мне скажет, как это произошло? Я знаю всего двух человек способных… убить его. С одним я весь вечер пил, а второй не стал бы вмешиваться, попроси его хоть Трубин, хоть сам император. Ты уверен, что он мертв?

— Абсолютно. С ним была Конева. Варвара настояла, чтобы та сопровождала…

— Я помню, — резко оборвал его Геннадий. — Кто это был?

— Старший брат Матчиной. Кузьма, — управляющий включил планшет, что-то быстро листая. — Да, действительно, он. Тут есть несколько нюансов, которые вам надо знать…

Глава 4

Четыре дня. Что может произойти за столь малый промежуток времени? Да что угодно. День свадьбы и целый день после нее я блаженно отдыхал и ел от пуза, благо доступ к боярской кухне у меня имелся. Хотел даже напиться, но решил обождать с этим делом, пока не вернусь в монастырь. У меня ведь как пьянка, так какой-нибудь кавардак. Хорошо, что второй день я провел в компании девушек и малышни, которым по возрасту пить не разрешалось.

Собственно, меня приглашал и дед, и глава рода, но я не пошел. Сказал: — «не хочу», и не пошел. Не знаю, почему, просто не хотелось. Устал я от них. Вечерком только наведался к Оксане и Николаю. Поздравил, обнял каждого, пожелал счастливой семейной жизни и побольше детишек.

Утром третьего дня меня навестила хозяйка поместья. Постучала, вошла, осмотрела комнату, встала напротив и давай сверлить взглядом, ни слова не сказав. И взгляд такой, укоризненный, словно я провинился чем.

— Вы что-то хотели? — первым не выдержал я, неуютно заерзав, сидя на кровати.

— Я? — вроде даже удивилась она. Зараза, по-другому и не скажешь. — Нет. Определенно нет.

— Но, вы же пришли, значит, что-то хотели, — я попытался подтолкнуть ее в нужном направлении.

— Разве для того, чтобы прийти к кому-то в гости нужна причина? — приподняла она одну бровь. — Долг любого хозяина радушно принять гостя.

— Ой, что-то я совсем голову потерял. Может вам чаю предложить?

— Если не затруднит, с удовольствием.

— Все! — взмолился я. — Понял, дурак, исправлюсь. Прошу меня простить, — правильно говорил Фа Чжэн, имея дело с женщиной — извинись, особенно, в том случае если она не права.

— Нет, нет, это ты меня прости, — она виновато склонила голову. В этот момент я почувствовал, что крыша моя потихоньку уезжает, забыв владельца. Скажет мне кто-нибудь, чего она с утра раскланивается передо мной, или нет? Она, тем временем, продолжила. — Тебе не стоит извиняться. Это, скорей моя вина, как хозяйки. Твоя комната в гостевом доме пустует столько дней, и я решила спросить, может она недостаточно удобная или там чего-то не хватает? Прошу, не стесняйся, скажи, в чем причина?

— А… эм…, — замялся я. — Мне тут удобнее…

— О каком удобстве идет речь? — заинтересовалась она. В этот момент в дверь кто-то постучал. Анна Владимировна даже бровью не повела, словно и не заметила.

— Войдите, — повысил голос я, надеясь, что это Оксана или на худой конец кто-то из малышни. Будет повод смыться на тренировку.

В дверь заглянула Марина, протянула хозяйке пакет и сразу выскочила из комнаты, словно ее грозили побить за секундное промедление.

— Твой внешний вид, — Анна Владимировна сделала небольшую паузу, — несколько смущает других гостей, и я взяла на себя смелость купить одежду для дома. Так о каком удобстве ты говорил?

— Спасибо за заботу, — я встал, принимая пакет. Мне показалось, там были длинные шорты цвета хаки и пара футболок. — Пойду, посмотрю свою комнату.

— Не буду мешать. Приятно было поговорить, — сказала она все с тем же невозмутимым выражением лица.

Я же захватил скудные вещи и попросил Марину, дежурившую в коридоре, проводить к новому жилью. В сам гостевой дом я еще не заглядывал. Длинное одноэтажное строение, внешне выполненное в общем стиле с главным зданием. То же возвышение над землей, те же широкие окна. Разница только в том, что не было общего коридора. Каждая комната или группа комнат имели собственный вход. Мне достались угловые двухкомнатные светлые апартаменты, с душем и отдельным санузлом. Гостиная, раза в полтора больше комнаты в доме прислуги, спальня с высокой, привычной кроватью и письменным столом. Всю дальнюю стену спальни занимал шкаф-купе, распахнув который я встал в ступоре. Такое ощущение, что попал в магазин во время распродажи. В том смысле, что свободного места в шкафу не осталось. Кто-то основательно забил его всевозможной одеждой, от строгих костюмов, до тренировочных кимоно. Нашлись даже две теплые куртки и зимний пуховик.

— Нравится? — раздался довольный голос Оксаны со стороны двери. — Мой тебе подарок за оказанную услугу. Надеюсь, за пару лет твои предпочтения в одежде не поменялись? И хватит уже ходить в этом рваном каратеги. Хочешь поизмываться над Анной Владимировной, делай это в другом месте.

— Но как? — удивился я. — Мы ведь сельские, нам можно.

— Я же извинилась. Хочешь, извинюсь еще раз.

— И кто над кем еще измывается? — проворчал под нос я.

— Ты еще долго у нас будешь? — вдруг спросила она, присаживаясь на край кровати.

— Хотел уехать через пару дней, но вот, теперь даже не знаю. Может, ты своего возьмешь, и рванем к нам, а? Мама будет рада. Погуляем, со всеми вытекающими. Полгодика, год, пока страсти не улягутся. А Трубины с этими, как их, Хованскими, пусть сами разбираются. Сама ведь понимаешь, не будет между ними мира.

— Теперь, надо говорить, между нами, — она улыбнулась. — Все будет хорошо. Цивилизованные люди, договорятся как-нибудь.

— Знаешь, это твое: «Все будет хорошо», меня не обнадеживает. Ну да ладно. От работы меня, конечно, никто не отстранял, но совершенствоваться можно и тут. Пригляжу за вами какое-то время… Подожди, не надо меня обнимать… ну…

— Ты самый лучший, — она стиснула меня в крепких объятиях, чмокнула в щеку и убежала по своим делам.

Я оглянулся на груду одежды, прикидывая, что выбрать в очередной жаркий день. Джинсы, легкая рубашка в клетку, кроссовки — то, что надо. Еще бы кимоно для тренировки купить — вообще счастье.

— Решено, — кивнул я сам себе. — Пойду, проветрюсь, заодно и прикуплю чего-нибудь, — взгляд в сторону шкафа, — полезного.

Выйдя на порог, вздохнул полной грудью горячий воздух. Нет, жара не испортит мне настроение.

— Доброе утро, деревенский парень, — раздалось совсем рядом. Даже не заметил, как она подкралась.

— Привет, принцесса, — я слегка склонил голову.

Одна из дочерей недавно помянутого рода Хованских, собственной персоной. Легкое белое платье, слегка приоткрывало вид на красивые коленки. Как всегда прямые черные волосы. Видно, что влажность на них влияет не лучшим образом, и она наверняка потратила уйму времени, чтобы они блестели и лежали идеально прямо.

— Чего-то я не пойму, почему вы еще здесь? — сделал я удивленный вид. Раз я «деревня», то мне можно задавать бестактные и тупые вопросы. Проверено.

— Как и я не ожидала увидеть тебя трезвым. Третий день, а брат так и не напился на свадьбе сестры.

— Ха, подловила, — улыбнулся я и развел руками. — Не нашел подходящего собутыльника.

— Я могу составить компанию, — легко ответила она. — Только когда будет не так жарко.

— Заманчивое предложение, принцесса. Я подумаю. Может, и загляну вечером.

— Прошу, не надо называть меня «принцесса». Можно просто по имени, Катя. Можно и Катерина.

«Странно, и эта туда же», — стараясь не показывать недоверия, я коротко кивнул. Откуда столько любезности? — «Что-то произошло, чего я не знаю? Точно перееду на квартиру к Василию. А то они меня до нервной икоты доведут».

— Катерина Геннадьевна, — из соседней с моей гостевой комнаты выглянула знакомая девчушка тринадцати лет. Увидев меня, она ту же захлопнула дверь, сделав такое лицо, что я оглянулся, не стоит ли за мной маньяк с бензопилой.

— А ну, — я подвинул Катю, и попытался открыть дверь, — Ниночка, можно тебя на пару слов.

Поздно. Мелкая успела щелкнуть замком, да и еще вцепилась в ручку, чтобы я ее не повернул.

— Кузь…ма, — Катя положила ладонь мне на руку, не давая сломать ручку.

— Оксана вообще в курсе, что она здесь? — спросил я, отступая от двери. Девушка чуть подвинулась, слегка загораживая дверь. Причем, сделал это как бы не специально.

— Оксана говорила с ней час назад и попросила никому не рассказывать о том, что произошло между тобой и… тем мужчиной.

— А? — удивился я. — А я уж подумал, что разрушений не избежать, если сестра узнает, что эта здесь.

— Нина будет помогать мне. Обещаю приглядывать за ней. Моего слова будет достаточно?

— Да я и не беспокоился, — молодой мастер пожал плечами и изобразил шутливый поклон. — Увидимся, принцесса.

— Хорошего дня, — Катя мило улыбнулась, провожая его взглядом.

Дочь рода Хованских неплохо разбиралась в людях и могла с уверенностью сказать, что легкая улыбка и шутка Кузьмы были такие же искренние, как и угроза, которую он произнес во время памятного обеда. Если же попытаться охарактеризовать его, она бы воспользовалась словом «странный». Прямолинейный и нисколько не глупый. Внимательный, но не замечающий мелочей.

— Придется приложить усилия, чтобы понять тебя лучше, — тихо сказала она сама себе. Дверь позади легонько скрипнула, и в образовавшуюся щель выглянул любопытный носик Нины. Катя вошла в комнату, закрывая за собой дверь. Прислушавшись, она вопросительно посмотрела на нее.

— Нету, — отрицательно покачала та головой, отвечая на вопрос о подслушивающих устройствах и замаскированных видеокамерах. От Трубиных легко можно ожидать, что они установят следящие устройства даже в комнате для гостей.

— Он и, правда, убил Семена двумя ударами? — спросила Катя.

— Все произошло очень быстро, — Нина нерешительно кивнула. — Он остановил прямой удар мастера Семена голой рукой. Не думала, что это вообще возможно.

— Кому-нибудь об этом говорила?

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Только тебе и госпоже Варваре.

— Умница, — Катя уселась рядом с ней на кровать, обнимая за плечи.

— Утро доброе, Пантилей, — как можно более жизнерадостно, поздоровался я. — День обещает быть жарким. Снова поливать будете?

— Полить надо, но не все. Кто-то любит пить днем, кто-то ночью, — отозвался садовник, разматывая длинный прозрачный шланг. — Доброе утро, Кузьма.

Я поспешил к складу, помогая ему выкатить бобину со шлангом. Минут десять мы раскатывали шланг по саду, после чего подключили к специальному крану. Затем в ход пошла лопата, грабли и небольшая тачка, чтобы привезти немного земли.

Пару раз в поле зрения попадали гости. Кстати за последний день их стало больше. В том числе и детей, коих я старался избегать всеми возможными способами. Хорошо, что и они не спешили бежать ко мне знакомиться. С появлением сверстников неразлучная парочка Дима и Рима всего один размелькнули на горизонте и пропали. То же касается и девушек. Хотя, вид у последних был такой, что казалось, они только и ждут повода сбежать.

Что больше всего нервировало, так это появление промежуточного звена между взрослыми, вроде тех же родителей Марины и Татьяны, и подростками. Возраст моего старшего брата. Пусть между нами всего пару лет, но это весьма ощутимый перевес. Вон, к примеру, парочка, сидит на балкончике дома, свесив ножки, и сверлит нас с Пантелеем взглядом. Садовнику что, он человек привычный. Не удивлюсь, если он их и не замечает вовсе, сосредоточившись на работе. А я к такому не привык.

До окончания школы, пока мама не отправила в монастырь, от цивилизации подальше, я терпеть не мог званые обеды, куда приглашалось уйма народу. Молодежь ходит вокруг, пытается вести себя как взрослые, лезут с глупыми вопросами. Но, самые неприятные из них те, кто пытается нарваться на драку. Бывают такие, кто не может понять, почему двенадцатилетний пацан сильнее двадцати восьми летнего мужчины.

Хорошо бы узнать, знают ли Трубины, что я убил того лысого мастера или нет.

— Пантелей Иваныч, — спросил я, нагружая лопатой в тележку землю. — Как вы думаете, почему несостоявшаяся невеста Николая не уехала? Странно как-то. Просто ее комната рядом с моей, вот мне и любопытно.

— Хованская? — он обернулся в сторону гостевого дома. — Так, заложник она теперь.

— Простите, может, я неправильно понял значение слова. Заложник?

— А… эм…, — задумался он. — Гарант, что не начнется война между родами.

— Ага, я понял, спасибо.

Выходит, все проще, чем я думал. Может, боярам действительно не до вражды, и они хотят помириться. А еще, может быть, что для Кати в скором времени найдется другой наследничек рода Трубиных, из какой-нибудь третьесортной ветви. Или же Хованские потребуют кого-то высшего сорта. Тогда моя задержка в России может оказаться не такой долгой.

— Да уж, весело тут, — улыбнулся я. — Чуть-чуть не отдали возлюбленного моей сестры другой девушке. Она бы этого не пережила.

Пантелей посмотрел на меня проницательным взглядом, чуть улыбнулся, поднял ручки тачки, и направился в дальнюю часть сада, куда мы сгружали землю.

В саду я провозился до обеда. Чтобы палящее солнце окончательно не расплавило мне мозг, Пантелей подарил широкополую плетеную шляпу, точно такую же, как и у себя. Вдвоем, мы смотрелись словно фермеры и за пару часов привели в порядок небольшой участок сада, пострадавший от вечерних гулянок гостей.

Раз я обещал вести себя прилично, то обедать направился в малую столовую особняка. Всего их было три, две малых и, собственно, большая. Хотел найти Оксану и посидеть вместе, но их с Николаем прибрали к рукам незнакомая пожилая компания. Шумные дедушки и бабушки так насели на новобрачных, что я не решился им мешать.

Со слов Ринаты, вторая столовая называлась «ореховой», потому, что вся мебель в ней была сделана исключительно из данного дерева. Помимо прочего деревом с резным рисунком, были отделаны стены и часть карниза на потолке. Видно, что хозяева не скупятся на такую мелочь.

В столовой я столкнулся с Катериной и компанией молодых людей. Пара, те, что наблюдали за мной в саду, и двое незнакомых парней, едва ли старше лет двадцати пяти. Появился я очень вовремя, так как Катя собралась пообедать и гости, видимо, решили ей помешать. Даже горничная, обычно дежурившая у дверей, куда-то подевалась. Парни обступили Катю по бокам. Что они хотели сделать, я так и не понял.

— Приятного аппетита, принцесса, — помахал я ей рукой. — Друзья, вы пообедать собрались. Отличная идея. Чур, за прислугой бежит самый старший, — под общими взглядами я прошел к столу. Назревающий скандал меня нисколько не беспокоил, так как по моему скромному мнению, Катерина сильней любого из них.

— Мы разговаривали, — сказал один из парней, обращаясь ко мне. — Эта комната занята, иди, поешь в коридоре или на кухне.

Проигнорировав высказывание, которое наверняка должно было прозвучать как нечто обидное, я наклонился к принцессе, переходя на заговорщицкий шепот.

— А что тут происходит?

— Не знаю, — она так же наклонилась над столом, зашептав в ответ. Мне она определенно начинала нравиться. Еще секунду назад взгляд серьезный, осанка ровная, то сейчас в глазах блестит озорной огонек, а на губах едва заметно играет улыбка. — Они уже пару минут говорят разные гадости.

— Драка намечается? — все так же, громким шепотом, продолжил я, двигая бровями в сторону одно из парней.

— Вряд ли, — она едва не прыснула от смеха. — Я думаю, они побоятся.

— А давай наговорим им гадостей и поколотим?

— Даже не знаю, — она сделала такое выражение лица, что теперь я не удержался и тихо захихикал. — Папа запретил мальчишек бить. Они потом обижаются.

— Наговорились? — попытался влезть в наш разговор тот, которого я оценил, как заводилу. Он чуть повернулся, но в этот момент Катя ловко выскользнула со своего места, легко обогнула стол и уселась рядом. Немного поправила платье и улыбнулась.

— Так, слабаки, — повысил я голос. — Через час в додзе. Нас двое, вас четверо. Проигравший неделю моет пол в доме, нарядившись в платье прислуги.

— Следи за тем, что говоришь…, — сказал второй парень, переходя в режим злобного взгляда.

— Струсили да? — перебил я его, подключая крупную артиллерию. — Такие взрослые, а такие трусливые.

— И это элита рода Трубиных, — добавила Катя брезгливым тоном.

— Но-но, — встрял я. — Николая не трогай. Он один стоит их троих.

— Да вы! — первый окрестил нас парой слов, значение которых я так и не узнал, но слышал в исполнении Марины. — Не позволю вам оскорблять род! Вы об этом пожалеете.

— Во-первых, мы не оскорбляли. Во-вторых, докажи обратное. И последнее, согласен, перевес в нашу сторону, поэтому можешь позвать кого-нибудь себе в помощь, того, кто не побоится неделю полы мыть.

Единственная девушка в их компании, вцепилась в руку своему парню, что-то втолковывая тому на ухо.

— Через час, в зале! — сказал заводила. Смерив нас сердитым взглядом, он вышел, забрав с собой остальных. Выходит, не все знали, о моей ночной прогулке в промышленном районе. Хорошо.

Дождавшись, пока они уйдут, Катя немного отсела, и мне показалось, смутилась. Но вид у нее был такой, словно она рада подобному развитию событий. В комнату вошла служанка.

— И часто ты задираешь старших? — спросила Катя, когда нас оставили одних.

— Это все мамино влияние. Не люблю хамов и всякий сброд, который считает себя лучше других. Только, мама в этом случае сразу бьет в морду.

— Можно ставить их на место менее радикальным способом.

— Можно, но неинтересно.

— Не могу не согласиться. Только есть одна загвоздка. У меня нет тренировочного костюма. Я могу позвонить домой, но за час его не успеют привезти.

— Неприятно, — я критически осмотрел ее фигуру. Подтянутая, как и все, кто усердно тренируются. Вот только в талии и груди ее далековато и до сестры и до Татьяны. — Точно! Давай быстрее закончим с обедом. Есть одна идея.

Через пять минут мы шли напролом через все поместье. Напролом, потому, что расступались перед нами как-то неохотно, удивленные и озадаченные, что мы вообще тут делаем. Первой на глаза попалась Рима, у которой мы узнали местоположение сестры и которая, естественно, за нами увязалась. Таню, вместе с двоюродной сестрой мы нашли в ее комнате. Открыв дверь, она удивленно уставилась на нас, по очереди переводя взгляд с одного на другого.

— Кузьма? Что-то случилось?

— Нет времени объяснять, — я заглянул через ее плечо в комнату и помахал рукой Марине. — Мне нужно твое тренировочное кимоно.

— Что тебе нужно? — не сразу въехала она.

— Твое что, окончательно порвалось? — захихикала Марина.

— Два ноль, — поднял я большой палец. — Ладно, уговорили. Дайте пять минут, я все объясню.

Уложился в две. Девчонки все сразу поняли и по взглядам совсем не разделяли радость от этой затеи.

— Ничего вы не понимаете, — жестикулировал я. — Знаете, как они нас назвали? Рима, иди сюда. Повернись, — я закрыл ей уши ладонями и точно воспроизвел оба незнакомых слова. Девушки залились краской, переглядываясь. — Да вы не бойтесь. Буду бить сильно, но аккуратно. Чтобы они не смогли увильнуть от полезной трудовой повинности.

— Ты уверен, что вы победите? — с сомнением в голосе спросила Марина.

— Ха. Я даже напрягаться не буду. Их Катя одной рукой уделает.

— А кто это был? — задала резонный вопрос Татьяна. — Не думаю, что Глеб был среди них. Марин, может, сходишь, узнаешь?

— Не пойду я. Да и что изменится, если это он?

— Кто такой Глеб? — на всякий случай спросил я. — Его бить сильно или не очень?

— Попробуй, — рассмеялась Марина. — Это младший брат моей мамы. Он работает в департаменте безопасности. В особом отделе полиции. И он очень сильный.

— Яшин Глеб, — пояснила для меня Катя. — В прошлом году выиграл национальный чемпионат среди экспертов. Многие пророчат, что он получит звание мастера к тридцати. То есть, уже через три года.

Раз уж противоборствующий род знал о нем, значит, на него стоит обратить внимание. Что там с законами Мерфи? Если он тут, мы обязательно встретимся.

Девушки уложились в полчаса и в зал мы пришли чуть раньше намеченного времени. При этом переоделись все, кроме меня. Даже Рима успела сбегать в свою комнату. Глядя, как они разминаются, я понял, чего так не хватало в монастыре. Красивых девушек.

Катя стянула волосы в хвост, чтобы не мешались, и усердно принялась за растяжку. Остальные собрались чуть поодаль, прикидывая, не перенести ли лавки для лучшего обзора своеобразной дуэли.

— Принцесса, — я подошел ближе, стараясь не пялиться на ворот куртки, после пары упражнений открывший неплохой вид на спортивную майку, которую она одела под нее. — Ты удар кинетической броней знаешь? Думаю, у тебя достаточно скорости, чтобы он получился.

— Нет, видела подобное, но не пробовала еще.

— Прием несложный. Главное перед ударом быстро сконцентрировать броню в нужной точке. Зачетная техника. Вон, у Марины получается нечто похожее, только она ее неправильно использует. Чтобы было проще понять. Смотри, обозначаешь удар, — я вытянул руку вперед, затем немного повел в сторону тыльной стороной ладони, — выставляешь броню, концентрируешься, и пока она активна, ускоряешь удар. Чем быстрее ударишь и чем лучше поймаешь момент атаки, тем качественнее получится, — я чуть улыбнулся. — К чему это. Давай парнями пошвыряемся. Я продемонстрирую, а ты продолжи. Хорошо?

— Договорились.

— Если получится, ты кого-нибудь в моем направлении отбрось. Дальше я сам, — подмигнув ей, я направился к сестрам. — Можно я немного додзе порушу, а?

— Нет! — в один голос ответили они. Марина посмотрела на меня как на сумасшедшего. — Мы в гостях, поэтому ничего рушить нельзя.

— А как ты мною стену вышибла, не помнишь? А забор?

— Я за стену уже свое получила, — отозвалась она, уперев руки в бока.

— Ну, пожалуйста. Я не сильно. Чуть-чуть.

Она хотела сказать очередное «Нет!», но Таня положила ей руку на плечо.

— Если хочешь, ломай, — сказала она мне. — Я заплачу за ремонт. Только денег у меня не так много, чтобы отстраивать все здание целиком. И не забудь, что кроме нас, тут и другие гости есть.

— Договорились! — обрадовано сказал Кузьма, расплывшись в улыбке.

Вид у него был такой, словно он задумал какую-то шалость. Именно так выглядели младшие браться Кати, когда планировали очередную ловушку учителю, считая свой план совершенным. Конечно же, каждый раз учитель оставался невредим, заставляя озорников убирать за собой следы погрома и поломанную мебель. А потом гонял на тренировке так, чтобы у них не оставалось сил безобразничать.

В это время в зале появилась вторая сторона конфликта. Как Катя и думала, последним шел невысокий парень в очках, единственный из всех, одетый в белое с черным тренировочное кимоно с широкими штанинами и рукавами. Глеб Яшин, предпочитающий дзюдо и недавно начавший изучать айкидо. Уже в четырнадцать лет его называли гением, а завистники — «маленьким гением», из-за невысокого роста.

Судя по задумчивому и немного отрешенному взгляду, настроен он был не так воинственно, как его друзья. «Интересно, что ему сказали и что пообещали, чтобы человек его уровня вступился за них», — Катя улыбнулась, глядя на потягивающегося Кузьму. — «Интересно будет увидеть удивление на их лицах».

Девушки общими усилиями перенесли длинную лавочку поближе к выходу, устанавливая ее так, чтобы лучше видеть весь зал. Больше всего от радости сияла самая младшая, глядя на Кузю с неподдельным восхищением. Старшие о чем-то тихо переговаривались, кивком поздоровавшись с Глебом.

Уваров, насколько помнила его Катя, старший сын небольшого рода. Именно он был инициатором выплескивания недовольства на нее. Чем занимался он и его семья в клане, она не знала, да и не считала нужным знать. Даже наоборот. Он должен был быть благодарным, что она помнила его имя. Хотя, тут заслуга больше на стороне отличной памяти девушки.

Кузя поманил Катерину, показывая, чтобы она встала поближе. Единственная девушка в компании старших, в бою участвовать не собиралась и устроилась на лавочке рядом с другими.

— Обойдемся без лишних разговоров, — начал Уваров, косясь на Глеба и его племянницу. Если обратиться к старейшине, или главе рода, любой из них рассудит случившиеся в пользу Хованской. Он это понимал не хуже остальных, поэтому спешил быстрее разобраться с обидчиками. — Проигравшим будет считаться тот, кто не сможет продолжать бой или признает свое поражение. Так как нас больше, бои будут парными, два на два.

— Та, не переживайте, — махнул рукой Кузьма. — Можете и все разом. Но я добавлю условие. Вместо признания поражения, проигравшим будет считаться тот, кто покинет зал до завершения боя. Так что, у вас всегда есть шанс сбежать с поля боя, — он повернулся к Кате и добавил уже тише. — Смотри, я покажу прием, чтобы ты его запомнила. Вон тот, с челкой, выглядит неуклюжим. Я начну с него, держись ближе.

— Я поняла, — она кивнула, пару раз глубоко вдохнув, чтобы побороть волнение.

Сам Уваров и Глеб отошли подальше к стене, давая место для маневра своим друзьям. Первым в атаку пошел Кузя. Несколько небрежных шагов в сторону указанного парня, который нисколько не казался неуклюжим и встретил приближающегося противника прямым ударом ноги в голову. Исполнение не идеальное, но вполне на уровне любого специалиста или начинающего эксперта. Кузя даже не стал блокировать удар, чуть сместившись в сторону быстро приблизившись к нему, оказываясь чуть ли ни лицом к лицу. Коротким ударом колена в бедро, он выбил опорную ногу, роняя парня. Точнее, почти роняя, так как следующий удар вышвырнул того из зала, выбив дверь, ведущую на улицу.

Катя, видя всю цепочку, пыталась прокрутить ее еще раз, представляя, как движения Кузьмы сливаются в одно, заканчиваясь быстрым ударом. Будто он заранее договорился с противником продемонстрировать удар.

— Один ноль, — сказал он в наступившей тишине, показывая пальцами букву «V». — Принцесса, твоя очередь.

Катя ринулась вперед, легко отводя удар не успевшего собраться противника. Заряжая кинетическую броню перед кулаком, она в последний момент ускорила удар. При использовании обычной техники удар мог бы легко пробить защиту, а у более опытных мастеров стать смертельным. В нынешнем же исполнении он просто разбился о доспех парня, отбрасывая его в сторону дверей.

Несмотря на то, что удар прошел именно так, как она рассчитывала, эффект оказался куда слабее, чем у Кузи. Покувыркавшись по полу, парень врезался в косяк двери, но за территорию зала все же вылетел. Сделав вид, что все прошло именно так, как она и хотела, Катя посмотрела на Уварова так, словно она уже победила. Немного высокомерия во взгляде, чуть заметная улыбка.

Глеб подтянул за руку парня и принялся что-то быстро говорить. Тот пару раз кивнул и направился к Кате. Глеб же убрал очки в футляр, положил его на пол и скользящим шагом пошел в направлении Кузи, который всем видом показывал, что ему скучно.

Стиль боя Уварова, как и большинства бойцов рода Трубиных был прямолинейным. Жесткие атаки с использованием ки. Гасить подобные удары доспехом духа быстро выматывало. В любом затяжном бою победителем выйдет тот, кто физически сильней. На это, скорее всего он и рассчитывал. Серия ударов руками прошла даром, так как Катя легко разорвала дистанцию, маяча на самой границе атаки. Если бы Кузя не просил «бросить» Уварова на него, она бы ответила в том же стиле, рассчитывая в пару ударов разбить его доспех.

Кузя в это время ходил кругами вокруг медленно наступающего Глеба, ожидая развязки боя Кати. Не желая затягивать, она поднырнула под очередной замах, ударяя, как и в первый раз. Получилось чуть лучше, но не в ту сторону, куда она рассчитывала. Несмотря на это, Кузя уже ждал в нужном месте. Встретив летящее тело, он умудрился ударить сбоку, выбивая им вторую дверь. Судя по силе удара, Уваров должен был пролететь не меньше двадцати метров.

Кузя показал большой палец, одними губами говоря: «молодец». В этот момент сзади появился Глеб, обхватил его за талию и, прогнувшись, бросил через себя. Бросок хоть и получился, но без видимого урона. К тому же Кузя умудрился приложить Глеба коленом в бок, когда тот попытался навалиться сверху. Оба быстро встали, разошлись, чтобы пригнуться, выставить руки вперед и сойтись. Опытнее оказался Глеб, уловив нужный момент, он резко присел, поворачиваясь спиной к Кузьме и, резко вставая, перекинул его через себя. Еще одно «бум» в исполнении более молодого парня, и снова без видимых последствий, словно бросали тяжелый, обитый железом деревянный манекен.

В этот раз Глеб не стал набрасываться сверху, дожидаясь, пока противник встанет, и они снова не сойдутся. Теперь он вцепился в ворот рубашки одной рукой, в рукав у плеча второй, намереваясь провести короткий бросок. Секунд десять они примерялись друг к другу. Кузя пытался зацепить его подсечкой или повалить на себя, но Глеб легко блокировал эти попытки. На очередной подсечке, он рванул ворот рубашки Кузи, бросая того, через бедро, но сил на бросок почему-то не хватило. Глеб даже не смог оторвать его от земли, в то время, как Кузьма умудрился провести удушающий прием, на так кстати повернувшемся спиной противнике. Пятнадцать секунд борьбы и Глеб застучал ладонью по его руке, показывая, что сдается.

— Ха, — я улыбнулся, хлопая по плечу невысокого парня, потирающего шею. — Хоть кто-то оказался сообразительным. Не сильно досталось?

— Как ты это сделал!? — вместо ответа спросил парень.

— Что я сделал? — не совсем понял я.

— Секунду назад, когда я не смог провести бросок.

— Да, ничего такого, просто я…

В это время в зал влетела Оксана с самым серьезным видом. На заднем фоне, в дверях показался Николай.

— И что тут происходит? — сердито спросила она, громко протопав к нам.

— У нас просто тренировка, — как ни в чем небывало ответил я. — Показывал удар при помощи кинетической брони.

— Я заметила, — уперла она руки в бока, — когда мимо нашего окна пролетел кузен Николая. Не слишком ли для тренировки, а?

— Да чего с ним станет? Вон он, заглядывает… А? Только что видел его в проеме…

— У! — она погрозила мне кулаком, оглядываясь на подошедших девушек и Катю. — Тренировка?

— Ага, — закивали все разом.

— Я же просила не ввязывать никого в свои тренировки, — это уже мне.

— Да ладно тебе, Оксан, — вмешалась Марина. — Ничего плохого не случится.

— Конечно, — всплеснула она руками. — В последний раз я на две недели в больницу загремела. А все почему, — она передразнила мой голос, — «не бойся, это безопасно». Если он вот так вот скажет, значит, придется постараться, чтобы выжить. А еще «чуть-чуть» и «немного», в его исполнении крайне опасны.

— Да, вроде, в «чуть-чуть» и уложился, — я показал на поломанные двери.

— А кто графом в прошлый раз потолок в спортзале пробил? А? Сыном наследника клана? Вам еще повезло, что… как его… кузен, в общем, через крышу не вылетел.

— Зато у вас в доме, теперь, четыре новые служанки на неделю. Будут полы мыть…

— Я тебя убью! — Оксана точно принялась бы меня душить, знай, что это подействует. Пару раз сжав кулаки, она бросила укоризненный взгляд и ушла в дом.

— Глеб, — сказала Татьяна, — вы зачем в это ввязались?

Вот у кого сестре стоило бы поучиться отчитывать мужчин. Голос спокойный, взгляд почти ничего не выражающий, но чувствуешь себя виноватым.

— Сначала хотел посмотреть, чтобы Тима не наделал глупостей, — он слегка поклонился в мою сторону. — Мой отдел ведет расследование по поводу нападения в торговом центре. А так как я воочию видел, на что способен Кузьма, то решил поучаствовать лично. И очень рад, что ты обладаешь специфическим чувством юмора, — он протянул руку. — Нас еще не представляли. Глеб. Приятно познакомиться.

— Взаимно, — крепкое рукопожатие. — Раз с небольшой проблемой мы разобрались, то извольте откланяться. Хочу пройти по магазинам, купить каратеги. Мое изрядно поизносилось.

— Я знаю один приличный магазинчик, — в один голос сказали принцесса и Марина. Встретились взглядом, высекая сноп искр.

— Подожди пару минут, я переоденусь, — сказала Катя и, не дожидаясь остальных, выскочила во двор через выбитую дверь.

Таня подцепила под руку двоюродную сестру и потянула ее в противоположном направлении к проходу в дом. Десять секунд и в помещении остались только мы с Глебом.

— Я вижу, ты неплохо поладил с Катей Хованской, — сказал Глеб. — А ведь недавно пострадала твоя сестра.

— Не думаю, что Катя приложила к этому руку, — спокойно ответил я. — А того, кто нанял команду, напавшую на нас в торговом центре, я найду, и мы поговорим. Скорее всего, фатально для него. Кстати, у вас есть подозреваемые?

— Нет, пока, — он виновато развел руками. — Тогда я бы хотел попросить тебя приглядеть за ней. Среди ветвей, входящих в наш род, есть те, кто не разделяет взгляды «сын не в ответе за отца». А за последнее время было убито много людей, чьи родственники жаждут кровной мести. Взамен же, — он опередил меня, не дав сказать, — как только появится достоверная информация по твоему делу, ты сразу об этом узнаешь.

— Посмотрим, — многозначительно ответил я.

Серьезное выражение и проницательный взгляд исчезли с его лица, словно кто-то выключил рубильник. Он потянулся руками в мою сторону, отчего я неосознанно подался назад, готовясь отбиваться, но вместо этого он рухнул передо мной, усаживаясь на колени.

— Кузьма-сенсей! — выкрикнул он, кланяясь и стукаясь лбом о пол. — Поведайте тайну продемонстрированного приема!

— Глеб, — опешил я от такого поворота. — Встаньте. Никакой тайны тут нет. Просто небольшая хитрость…

— Прошу, научите этой хитрости! — еще один удар лбом о пол. Тут я конечно больше беспокоился о сохранности досок пола, так как человек, почти достигший звания мастера, головой мог легко пробивать бетонные стены.

— Хорошо, хорошо, — быстро согласился я. — Если пройдешь один простой тест, расскажу.

— Я готов пройти любое испытание! — Он вскочил.

— Пойдем, тут до колонки недалеко.

У старой колонки всегда стояло небольшое деревянное ведерко с ковшиком, наполненное водой. Думаю, установили его исключительно для красоты, так как за все время прикасался к нему лишь садовник, и только для того, чтобы поменять воду. Зачерпнув прямо из ведра, я продемонстрировал Глебу воду в ладони, которая за считанные секунды собралась в идеальную сферу.

Оставив озадаченного парня у ведра, быстро зашагал к гостевому домику. Хотелось быстрее пропасть из его поля зрения. Странный он.

Пока я ходил к управляющей и извинялся за выбитые двери в зале, девушки успели переодеться. Почему-то думал, что для этого им понадобится больше времени. В этот раз брать с собой младших они не стали. Видел расстроенное личико Римы, выглядывающее из-за окна. Насчет машины договорилась Таня, взяв водителем Харитона. Я попытался прикинуть, каким родственником он ей приходится, но лишь окончательно запутался.

Черная машина представительского класса оказалась не такой большой, как та, на которой мы катались в прошлый раз. Но и в этой сидения были расположены лицом друг к другу. Сестры вроде бы хотели занять место рядом со мной, но в этом их опередила Катя. Разошлись они и во мнении, куда лучше ехать за покупками, назвав разные адреса. Причем, назвав сразу три адреса. Пришлось мне попросить Харитона отвезти нас в любой магазин по его усмотрению, где можно было купить кимоно и посидеть рядышком в кафе. Раз уж выбрались, стоило провести время с пользой.

— А в Японии сейчас каникулы? — спросила Катя, когда машина вырулила на основную автомагистраль.

— Каникулы? — переспросил я.

— Летом у вас каникулы? Слышала, Токийский институт боевых искусств ничуть не уступает Московскому.

— Понятия не имею, — улыбнулся я. — Никогда там не был. Я вообще в крупные города редко выбираюсь.

— А где ты сейчас учишься? Или учился? — спросила Марина.

— Самосовершенствуюсь я, — видя их озадаченные лица, рассмеялся. — Если боевым искусствам, то везде понемногу. У меня много учителей. Василий учит русбою, Чжэнь большой мастер традиционного китайского кэмпо. Войтек — самбо. Если не использовать ки, то мне до их уровня еще сто лет учебы.

— А использовать ки, кто научил? — вновь Катя.

— Вот-вот, — поддержала ее Марина. Мне показалось, в ее голове проскользнули нотки укора. — Если не совершенствовать внутреннюю силу, высоко не подняться, как бы одарен ты не был. Тут без учителя нельзя.

Катя чуть заметно улыбнулась, словно имела на этот счет другое мнение.

— В этом плане большое влияние оказала мама, — ответил я. — Ну и дядя внес свою лепту. Они мои учителя, если вы об этом.

Тут надо было бы уточнить, что еще пять лет назад, и мама, и дядя Ринат сказали, что учить меня больше нет смысла, так как в этом плане их я перерос. А подобрать мне нового учителя пока не удавалось. Или мама просто не хотела, чтобы я развивался слишком быстро.

— Раз вы об этом заговорили, сами-то как? Учитесь где?

— Московский международный институт боевых искусств, — ответила Катя. — «МИБИ».

— Не слышал. Что интересного преподают?

— Как что? — теперь не поняла она. — Общеобразовательный курс. История, философия, культура. Предметы на выбор по любой специальности: хоть с уклоном в физику и химию, хоть в бизнес или гуманитарного направления. Ну и самое главное, выбор более чем из ста направлений боевых искусств. Кэндо, кэмпо, тайский бокс, сават. Одних только видов карате восемь или десять. Лучшие учителя, готовые направить тебя при изучении внутренней силы.

— Вижу, скучать вам некогда, — улыбнулся я.

Про подобные институты, куда благородные дома отдавали отпрысков и куда, в принципе, мог попасть любой перспективный «простолюдин», я слышал. Довольно много слышал, в свое время. И опять же, вместо подобного обучения я проработал в наемной группе нашей семейной компании. До сих пор непонятно, почему разрешили окончить среднюю школу.

Дальше девушки пытались выведать: в чем именно я совершенствуюсь, методику тренировок, да и кое-что про наше с сестрой прошлое. Правду им не рассказать, а врать я не большой любитель, поэтому больше отмалчивался да отшучивался. Зато узнал, что летние каникулы у них заканчиваются меньше чем через неделю. И учатся девушка на одном курсе, правда, в разных группах, пересекаясь лишь иногда, на общих лекциях.

Магазин, который выбрал Харитон, продавал буквально все, для активного занятия спортом. Я никак не ожидал, что это окажется огромное пятиэтажное стеклянное здание, недалеко от центра города.

Оставив охранника выбирать место для парковки, мы дружной… почти дружной компанией направились за покупками. Вот где, я вам скажу, настоящий рай. Спортивные тренажеры, инвентарь, одежда и обувь. Бесконечные ряды бутиков, демонстрирующих лучший товар на витринах. Стоило зайти в первый попавшийся магазинчик, и я залип в нем на сорок минут, подбирая обувь. Я даже хотел позвонить Войтеку, чтобы тот подогнал грузовичок для вывоза понравившегося товара. Хорошо какая-то группа подростков, проходивших мимо, едва не подняла меня на смех, приведя в чувство.

Еще час я потратил на два отдела, продающие спортивное кимоно. Я уж думал, что достать каратеги из жесткой ткани будет трудно, но их тут был сто и один вид, в десятке различных расцветок. Купил сразу три. Одно точно такое же, как у меня, втрое из удивительно жесткой ткани. Третье — укороченное, где вместо куртки была жилетка и штаны длиной чуть ниже колен.

Я бы остался там и дольше, но близился вечер. Дал себе обещание вновь посетить этот уголок рая. Девушки во время моих метаний даром время не теряли, прикупив кое-что для себя.

— Кузя, — Катерина перехватила меня по пути к кассе. — Это довольно дорогой магазин и, — она немного замялась, — в знак признательности за помощь, я могу оплатить твои покупки.

— Спасибо, денег у меня хватит, — я продемонстрировал кусочек пластика с рваной дыркой в центре. — Она немного пострадала в прошлый раз. Надеюсь еще работает.

— Все же, — она показала на пакет, в котором было сложено кимоно из жесткой ткани, — покупка может оказаться…

— Да брось, — улыбнулся я. — Ценники видел, действительно, словно космический скафандр покупаешь, а не кусок ткани. Интересно кто и из чего это делает, за такие-то деньги? Ладно, не смотри так. Хочешь оплатить, я не против. Взамен, угощу тебя ужином в местном кафе. Чувствую, это встанет куда дороже.

У кассы, когда продавщица считывала информацию с черной пластиковой карточки Кати, появились двоюродные сестры.

— Вовремя, — кивнул я им. — Мы как раз закончили.

— Много набрал? — заинтересовалась Марина, демонстрируя золотую кредитку.

— Не, — хохотнул я, — всего на две тысячи, если в российских рублях. Сумасшедшие цены у вас тут.

— Спасибо за покупку, — продавщица вернула карточку, улыбаясь богатым клиентам, едва ли не кланяясь.

— А чего… это…? — не поняла Марина, проследив взглядом путь движения карточки из рук продавщицы в небольшую сумочку принцессы.

— Оплата за небольшую услугу, — мило улыбнулась та, беря меня под руку. — А Кузя в свою очередь обещал угостить нас ужином.

— Правда? — ее голос из заинтересованного сменился на скучающий. Обиделась, зуб даю, обиделась. Демоны пойми этих женщин.

— Правда, — вздохнул я. — Раз уж вы согласились составить мне компанию, должен же я вас отблагодарить.

То ли для развития бизнеса, то ли так тут заведено, но просторное кафе оказалось прямо в здании магазина. На втором этаже в застекленной части балкона, открывающий живописный вид на проспект, загруженный машинами. Мы успели занять последний пустующий столик, но людей с каждой минутой становилось все больше.

Сравнивая с Мари, внимание Кати ко мне было совершенно другим. Даже под руку она держала меня немного отстраненно, стараясь не переступать определенную черту. А вот действовало это совсем даже наоборот. Если бы она обниматься лезла, я бы чувствовал себя не так смущенно.

Официантка, высокая, подтянутая девушка, подошла, едва мы расселись. Поставив перед каждым по стакану воды, она коротко поклонилась и умчалась к следующему столику. Я же проводил ее заинтересованным взглядом. Не думал, что встречу эксперта, работающего официантом. Наверное, именно так смотрелась сестра на подработке. Только у этой особы аура была немного пожестче. Ущипни пониже спины и придется вытаскивать вилку из глаза. Судя по возрасту, могу предположить, что она учится в МИБИ. Как, впрочем, и большинство посетителей. В окружении такого количества экспертов и специалистов, чувствуешь себя немного неуютно.

— Кузя, — привлекла мое внимание Татьяна. — Оксана говорила, что ты немного задержишься у нас?

— Да. Планировал небольшой отпуск. Визу только оформлю. У меня разрешение на пребывание в России заканчивается через пару дней.

— Я попрошу папу помочь. У него связи в министерстве. Ты не против?

— Буду признателен.

— А чем ты занимался дома? — спросила Катя. — Помимо самосовершенствования, — она мило улыбнулась, так, что я едва не пропустил вопрос.

— Так, выполнял разные поручения для маминой фирмы. Ничего интересного…, — я пробежал взглядом по меню.

К нам вновь подошла официантка и, получив заказ, поспешила на кухню. Снова проводил ее долгим взглядом. Что-то в ней заинтересовало. Не пойму, только, что именно.

— Вы ее, — я кивнул вслед девушке, — не знаете, случаем?

— Соломина Алена, — сказала Катя. — Бывшая глава дисциплинарного комитета МИБИ. Четвертый курс, эксперт, направление — Тэквон-до. Отличная спортсменка, успеваемость по неосновным предметам, — она сделала неопределенное движение ладонью, — средняя.

— Почему «бывшая»? — заинтересовался я.

— Потому, что администрация института не поощряет дополнительную работу.

За соседним столиком расположилась компания иностранцев. Два парня индуса, высокий, крепкого телосложения чернокожий, скорее всего американец и две китаянки. Первое время они просто бросали на нас косые взгляды, разговаривая о чем-то явно веселом, смеялись. В общем, вели себя довольно шумно. Тон в их компании задавал один из индусов. Невысокий, с резкими, немного неприятными чертами лица. По первому впечатлению вся их компания мне не понравилась, а это значит, что и к нам они испытывали схожие чувства. Разве что в их ауре не проскальзывали стальные нотки. Наконец, ода из китаянок отделилась от группы, подойдя к нашему столу. Короткие джинсовые шорты ей совсем не шли.

— Разрешите высказать вам свое почтение, отпрыски благородных родов, — на ломаном русском сказала она. — Смотрю, тут за столом собралось столько разных людей, а хорошей драки до сих пор нет.

— Потерпи месяц, и мы обязательно надерем пару маленьких, тощих китайских задниц, — сказала Марина, одарив ее холодным взглядом.

— Через месяц кто-то будет визжать, как маленький поросенок, — довольно улыбнулась китаянка.

— Тогда тебе стоит пойти поучиться хрюкать, — хохотнула Марина.

— Будем видеть, — немного путая слова, сказала та, явно не желая, чтобы последнее слово осталось за соперницей. — Русские эксперты с каждым годом все слабее.

Не став дожидаться очередной колкости, она хмыкнула и направилась к своей компании.

— Лидирующая группа нашего потока, — пояснила Катя, на мой вопросительный взгляд. Она лукаво улыбнулась, глядя на сестер. — Думаете в этом году попасть в первую десятку?

— Говорит вагон, которого тащит группа, — недовольно отозвалась Марина. — В личном зачете я уделаю и ее, и тебя.

— Не остается ничего, кроме как, пожелать удачи, — спокойно отозвалась принцесса, явно получая удовольствие от подколов над ней.

— Иностранные эксперты так сильны? — влез я, чтобы немного разрядить обстановку. — Мне они не кажутся опасными противниками.

— Обычно сильны, — сказала Таня. — В нашем потоке особенно. А вот на четвертом курсе они едва ли займут даже третье место. Да и на пятом им придется постараться, чтобы обойти главу студенческого совета. На предварительном этапе мы заняли одиннадцатое место, и, — она развела руками, — вряд ли сможем столкнуться с ними, — короткий кивок на соседний стол. — Подождем соревнования в личном зачете.

Нам подали ужин и на какое-то время разговоры перешли в более приятное русло. Меня заинтересовал состав блюд, которые подали к столу. В частности, полосатое мясо. Первый раз видел подобное. На вкус оно ничем от нормального не отличалось, но внешне выглядело очень даже забавно.

Позже нам подали десерт в виде какого-то «парфе» и необычного на вкус кофе с шоколадом. От первого я отказался, а вот напиток мне понравился. Я отдал прострелянную карточку официантке, которая приняла ее с явным сомнением. Вернулась она уже через минуту, протягивая ее обратно.

— К сожалению, — сказала она, — мы не можем ее принять. Прибор не считывает данные.

— Зараза, — вздохнул я. — Придется делать новую.

— Вот, возьмите, — Таня отдала свою. Марина же казалась явно довольной моим проколом.

— Надо бы заказать бронированный бумажник, — рассмеялся я и тут же осекся.

— Что-то случилось? — спросила Таня.

— Это она…

Я вскочил, оглядываясь в поисках официантки. Та стояла у стойки бара, возле кассового аппарата. Мы на секунду встретились взглядом, и она все поняла. Доля секунды и она бросилась к служебной двери. Я рванул за ней, опрокинув стул и, вроде, сбив кого-то из посетителей. В два счета добравшись до бара, перескочил его, плечом выбивая дверь. Узкий коридор, несколько комнат, раздевалка и еще одна дверь.

Никогда не обладал особыми способностями в беге, но в этот раз бежал так, словно за мной гнались адские гончие. Как и Соломина Алена, удирая от меня. Из кафе я вылетел на широкий балкон с бутиками и, не сбавляя скорости, перепрыгнул перила, падая на первый этаж. Черное платье официантки мелькало уже у выхода из магазина.

«Хорошая спортсменка, комсомолка, черт», — ругался я, огибая встречный поток людей. — «Не уйдешь!».

На улице — направо, через дорогу и в проем между зданий. Мышцы ног заныли от нагрузки. Еще один прыжок, преодолевая припаркованную машину и узкая металлическая лестница, по которой грохотали туфельки на невысоком каблуке. С такой обувью, да еще и в широкой юбке особо не побегаешь. Со стороны дороги чуть взвизгнули шины, давая мне понять, что машина поддержки близко. Привычка Войтека.

Выскочив на крышу, едва ушел из-под удара. Что-то сверкнуло прямо перед глазами, заставив нырнуть вниз. Обзор перекрыла темная ткань юбки, и острый носок туфельки вошел мне точно в висок. Удар такой же, как у Марины, должен был бы сбросить меня с крыши, но я чуть ослабил кинетический доспех. Меня развернуло на месте, а из глаз посыпались искры, на секунду дезориентировав.

Небольшой нож ударил меня в основание шеи и заскользил вниз, неспособный пробить броню. Я подался назад, перехватывая ее руку и, резко вставая, бросил девушку через бедро. Вывернув кисть, перехватил нож и уселся сверху, приставив его к горлу.

— Узнала меня? — я скорее констатировал факт, чем спрашивал. Мы встретились взглядом. Короткая пробежка далась тяжело не только мне. Я чувствовал ее тяжелое дыхание. — Что, через оптику на людей смотреть проще да? — чуть придавил нож к горлу. — Кто вас нанял? Кто из группы еще жив?

Молчание. Короткие каштановые волосы прилипли ко лбу. Черты лица вроде бы обычные, но при этом излишне правильные, делали девушку привлекательной. Линия губ тонкая, едва заметно подведенная красным. В правом ухе след от двух сережек.

— Кто, вас, нанял? — разделяя слова, спросил я. — Я обещал, что кто-то ответит за кровь моей сестры. Хочешь, чтобы это была ты?

— Я не знаю, — ответила она, скривившись, когда я чуть сильнее вывернул ей кисть. — С заказчиком встречался только лидер.

— Кто из команды остался жив, кроме тебя?

— Только я. Больше никого…

Я отпустил ее руку и отбросил нож подальше. Нащупав в кармане телефон, нажал на кнопку быстрого вызова.

— Да, шеф, — голос Войтека.

— Внизу тихо? Девушки?

— Тихо. Девушки еще у здания. Охранник с ними. Ищут вас.

— Отправь к ним Мари. Пусть скажет, что у меня дела. Подгони машину поближе, пусть Чжен поднимется. У меня тут особо ретивая девушка.

Через пять минут мы спустились и сели в знакомый минивен из проката. Неспешно набрав скорость, выехали на магистраль. Мари, расположившись на переднем сидении, протянула мне небольшой охлаждающий мешочек из аптечки.

— Спасибо, — я приложил его к виску. — Вот, — кивнул Василию и Чжену, сидевшим рядом с Аленой, — снайпер, стрелявшая в торговом центре. Говорит, что кроме нее никто из группы не выжил.

— Врать нехорошо, — покачал головой Чжэн. И голос такой, что мурашки по спине. Он неспешно вытянул недлинный, но широкий нож, приложив его к щеке девушке.

— Эй, эй, — я картинно начал отодвигаться. — Меня кровью не забрызгай.

— Я не вру, — быстро сказала девушка, косясь на лезвие ножа.

— Конечно, — согласился Чжэн. — Профи так не работать. Им не надо прикрытие, слежка, машин.

— Мы планировали уехать на мотоциклах. А тех двух я не знаю. Не видела их никогда раньше.

— Связь, обеспечение отряда оружием? База ваша где? — спросил Василий.

— Не знаю, это вторая работа с ними. Мы всегда встречались недалеко от места.

— И профи взяли с собой новичка снайпера для прикрытия? Сама в это веришь?

— Я смотрела место, — сказала Мари. — Выбрано наспех, но удобно. Вот только с такого расстояния я бы не промахнулась. А еще мастеру, — она обернулась к девушке, — стрелять надо сюда, в основание черепа. Или в глаз. Сопля она. И толку от нее… В бочку с цементом и с пирса в океан. Или в реку, где поглубже.

— Но, но, — вставил я. — Кровожадная ты наша. Я должен знать, кто отдал приказ.

Видно было, что Алена действительно неопытна, если оценивать ее как наемника. Мари еще в первую нашу встречу сказала, работа снайпера прикрытия была слишком непрофессиональной.

— Семен, — сказала Алена, пытаясь нарушить создавшееся молчание. — Через него шел заказ. Он договаривался с группой.

— Это интересно. Кто такой, где найти? — оживился Чжэн.

— Его знают, как Однорукий Семен. Слышала, что он мастер и работает на какой-то влиятельный род.

— Тут загвоздка, — вздохнул я. — В нашу последнюю встречу, он не был настроен на разговор. И узнать от него мы уже ничего не сможем. Другие варианты? — Пока она задумалась, смешно хмуря брови, я поинтересовался. — К наемникам зачем пошла? Довольно неблагодарная работа, скажу тебе.

Она промолчала, опуская взгляд.

— Войтек, останови, — попросил я, затем обратился к Алене. — Как Мари подметила: — «что с тебя взять». Можешь идти. Сдавать тебя Трубиным не буду.Хотя, следовало бы. И в следующий раз, если решишь стрелять в меня или моих друзей, я последую совету с бочкой и цементом.

Чжэн разрезал пластиковый зажим, играющий роль наручников. Высадив ее у станции метро, неспешно поехали в сторону окраины.

— Странно, что полиция на нее еще не вышла, — сказала Мари, прикидывая, можно ли перелезть с переднего сидения в салон.

— Зря ты ее отпустил, — вставил Василий.

— Ну, сдам я ее полиции, что изменится? А так, может, зашевелятся они.

— А то, что ты их мастера убил, маленький повод да?

— А, может, они еще не знают, что это я. Теперь будут знать.

— Опять твое «может». Это слово неприемлемо в любом деле.

— Нет, корм для рыб из нее вышел бы славный, да? — завелся я.

— Не ругайтесь, — Мари, демонстрируя чудеса ловкости, перелезла-таки в салон, сразу вцепившись в меня.

— Высажу, — в который раз пригрозил я, но ощутимого результата это не принесло.

Глава 5 / 6

Разбудил меня громкий стук в дверь. Разлепив один глаз, посмотрел на часы. Показывало шесть утра. Стук повторился с той же настойчивостью. Пришлось вставать и ковылять к двери.

— Чаго тебе надо с утра пораньше? — спросил я, открыв дверь и облокотившись о косяк. — У вас тут и так духота с утра, я…

— У меня получилось! — воодушевленно выпалил Глеб, демонстрируя ладонь. Немного воды пыталось собраться в кучу, в самом центре, но получалось как-то не очень уверенно. Сам же «Маленький гений» был мокрым и заляпан водорослями по самую макушку.

— Бедные карпы, — вздохнул я.

— Этот принцип, я понял, но…

— Разбудишь все поместье. Чего-орать-то? Подожди, я умоюсь.

Через пять минут мы стояли у колонки, перед ведром с водой. Глеб демонстрировал, как вода в его ладони двигалась и пыталась образовать невысокий холм.

— Молодца, — зевнул я. — Вот тебе и ответ на тот вопрос, что ты задавал. При помощи кинетической брони ты можешь не только влиять на окружающую тебя ки, но и на материальные объекты. В тот момент, когда ты хотел бросить меня, тебе надо было оторвать кусок пола размером в пару квадратных метров.

Он посмотрел на меня с каким-то недоверием, которое быстро сменилось крайней степенью удивления. Словно он увидел фиолетового слона, но не мог поверить своим глазам.

— Ладно, любопытство твое я удовлетворил, пойду, предамся безделью.

— Безделью? — все так же удивленно протянул он, глядя мне в спину.

Вообще-то я лукавил, так как кое-что планировал. Вернувшись в гостевой дом, постучал в соседнюю со своей комнатой. На часах стукнуло лишь половина седьмого, но дверь мне почти сразу открыла принцесса. И, судя по идеально лежащим волосам и слегка подведенным губам, встала она едва ли не раньше меня.

— Утро доброе, — коротко улыбнулся я. — Нина у тебя?

— Доброе, — слегка прищуренный, вопросительный взгляд.

— Хотел пригласить ее поесть мороженного, сходить в кино… — издалека начал я, а вот взгляд Кати стал еще более подозрительный.

— Я и не догадывалась, что тебе нравятся совсем молодые девушки. Ты меня прости, но это преступление…

— Эй, эй, — даже обиделся я. — Останови полет своей бурной фантазии. Просто поговорить хотел. Об одном лысом человеке.

Пару секунд она сверлила меня суровым взглядом, после чего уголки губ ее дрогнули, и она рассмеялась, чуть ли не сгибаясь пополам от смеха.

— Прости, прости, — ухватила она меня за рукав, успокаиваясь. — Видел бы ты свое лицо. Считай, что мы договорились. Кино и мороженное звучит многообещающе, но недостаточно, чтобы понравиться девушке. Если нам с Ниной понравится, поговорим и на интересующую тебя тему. Так что планируй, а мы пока подготовимся. У тебя полчаса.

Немного удивленный таким развитием событий, пошел звонить Войтеку, чтобы тот достал машину. Еще встал вопрос о том, как выйти из поместья. Думал смыться через забор, но решил идти напрямик. Не знаю, какие приказы у охраны имелись насчет Хованской и ее подруги, но нас пропустили через ворота вообще без вопросов.

Не уверен, что можно было бы достать приличную машину за полчаса, но Войтек подкатил к поместью на небольшом, по сравнению с машинами Трубиных, седане. Выходит, брали они и машину для всякого рода поездок, вроде этой.

Про поездку долго рассказывать не буду, хоть впечатлений она принесла массу. Сходили в огромный кинотеатр на премьеру какого-то фантастического фильма. Заглянули в интересное кафе, оформленное под тематику какой-то компьютерной игры с орками и эльфами. Затем немного времени провели в большом развлекательном центре, где никто из нас никогда не был. Установленные там игровые автоматы и небольшие танцевальные площадки особого восторга не вызвали ни у меня, ни у девушек, поэтому мы переместились в парк, где и состоялся разговор об интересующем меня мастере.

Толком об одноруком Семене никто из девчонок не знал. Работал он на род Хованских, как обычный наемник. Нину назначили ему в помощь непосредственно за пару дней до похищения Оксаны, а Катя с ним вообще не пересекалась. Работал он в одиночку, поэтому не удалось выяснить ни о его друзьях, ни о знакомых. Больше мог сказать только отец Кати, который знал Семена по старой дружбе и, вроде, по совместной учебе в МИБИ, имевшим в то время приставку «императорский». А вот слухов о лысом мастере было куда больше. И все они описывали его, как человека жестокого и едва ли не сумасшедшего.

Домой вернулись часам к трем дня. Я поблагодарил девушек за то, что составили мне компанию, они извинились, что ничем не смогли помочь. В поместье же царил какой-то ажиотаж. Рядом с жилым зданием собрались почти все горничные, управляющая, кто-то из охраны и несколько постояльцев домика для гостей.

На меня внимания не обращали, заинтересованные каким-то действием внутри. Тут я приметил и старейшину клана, отдыхающего в компании отца Татьяны, на балкончике недалеко от места скопления людей. Подойдя ближе, пристроился к горничным, с интересом заглядывая в дом. Как и стоило ожидать, трое молодых парней, одетых в платья горничных, почти заканчивали натирать полы в просторном коридоре. Глеб, одетый точно так же, разве что подвернувший платье, открывая ноги чуть выше колен, руководил этим процессом. С тряпкой в руке он смотрелся довольно смешно. Собственно, он единственный, кто не обращал внимания на зрителей и не выглядел оскорбленным выпавшей работой. Но, это и правильно. Проиграл спор — изволь выполнять условие. Святое правило в любой части света.

Справа в окне мелькнуло яркое пятно медных волос Марины. Увидела меня, сделала обиженное лицо, вроде даже хмыкнула и исчезла внутри. С другой стороны кто-то тронул меня за рукав. Татьяна. Странно, стоит встретить одну, как появляется вторая. Интересно, встречал ли я их по одной?

Чуть кивнув в сторону сада, она пошла вперед. Еще одна заметная разница между двоюродными сестрами. Если у первой все всегда написано на лице, то о чем думает вторая иногда даже не догадаешься.

В саду она села на скамейку в тени невысокой, но очень густой ивы. Подвинулась, освободив мне немного места.

— Ты вчера странно убежал, вернулся поздно, — она вопросительно чуть приподняла бровь. — Что-то случилось?

— Ничего такого. Принял эту, вашу спортсменку за другого человека. Обознался.

— Это она тебя, — улыбнулась девушка, показывая на пожелтевший синяк, сползший с виска на скулу.

— Не поверишь, — закивал я, — она. Как двинула, едва голова не оторвалась.

— А утром вы с Катей куда ездили?

— В кино их сводил, — пожал я плечами. — Нина, как я рядом прохожу, каждый раз бледнеет и пугается. Не знаю, в чем причина, но хочется эту картину исправить. Не прельщает меня своим видом девчонок малолетних пугать. Совсем.

— Мог бы нас пригласить. Или предупредить.

— Ну, думал, не достигну нужного эффекта, если большой компанией пойдем…

Я не совсем врал, так как Нина действительно смотрела на меня не иначе как на маньяка. И тут я не знал, что предпринять. Всю сегодняшнюю прогулку она старалась держать между нами Катю, избегая оставаться со мной наедине.

Ажиотаж у дома постепенно иссяк, и люди разошлись по своим делам. Минут пять мы сидели молча.

— Послезавтра мы должны вернуться в общежитие университета, — немного опечаленная этим фактом, сказала Таня. — Поэтому мы с Мариной хотели пригласить тебя, Оксану и Николая сегодня на пикник.

— А? Эм… — я не нашел что сразу сказать. — Надо было предупредить.

— Надо было, — сказала она так, что я почувствовал себя виноватым.

— Вроде еще один день есть в запасе, — напомнил я. — Можно что-нибудь организовать из совместных мероприятий.

— А завтра мы планировали съездить на пляж, — закончила она.

— Хорошо, завтра я в полном вашем распоряжении…

Клязминское водохранилище это, конечно, не океан, но и тут есть свои прелести. Жаркий летний день только начинался, и по небу неспешно плыли одинокие белые облака. Вдоль проселочной дороги высокие деревья. Почти настоящий лес. И воздух такой пленительно-сладкий. Захваченный видом, я не сразу понял, что меня кто-то спрашивает.

— А, что? — я обернулся к Римме. В тяжелой борьбе она отвоевала у других девушек сидеть рядом со мной. Случайно подсмотрел утром, как они тянули жребий. В тот момент у Риммы было такое лицо, словно она национальную лотерею выиграла.

— Ты никогда раньше не был на море?

— На море не был. На берегу океана только. В Японии вообще, куда не пойди, к океану выйдешь.

— А плавать умеешь? — с надеждой в голосе спросила она. — Я могу научить. Я Диму научила, когда он даже в воду боялся заходить.

— Умею, — улыбнулся я, представляя себе бедного парня.

В салоне большого автобуса расположилось всего десять человек, включая водителя. Утром был сильно удивлен, увидев перед автобусом, подогнанным к поместью, Катю и Нину. Никак не ожидал, что Трубины возьмут их на «чисто семейный» отдых. Разве что сидели они обособленно и в разговорах старались не участвовать. Катя сегодня выглядела задумчивой, читая маленькую книжку в бумажном переплете. Нина же с предвкушением смотрела в окно.

Конечной точкой нашего маршрута стал небольшой двухэтажный домик, метрах в ста от воды. Окруженный деревьями песчаный пляж с деревянным мостиком. Для меня высокие деревья, почти спускающиеся к кромке воды, вид из разряда «что-то невероятное». Принадлежал дом, собственно, Трубиным. Что странно, так это то, что в нем никто не жил. Автобус высадил нас у самых ворот, ключи от которых были у Марины.

В доме, как я уже говорил, никого не было. В большой гостиной было чисто, стоял массивный деревянный стол, десяток стульев. Белые занавески, белая скатерть на столе. Чистота и порядок. Видимо кто-то прибрался тут утром и даже сменил цветы в вазе на подоконнике.

— Наверху шесть комнат, — сказала Марина, принявшаяся распоряжаться. — Еще одна на первом. Душ там, туалет, — она по очереди указала на два коридора. Затем добавила для Оксаны и Николая, направившихся к лестнице. — На дверях таблички с именами, не перепутайте.

— Переодеваемся и на пляж? — спросил я. Из всей компании только у меня была маленькая спортивная сумка для одежды. Остальные же готовились так, словно планировали провести тут неделю.

— Через полчаса собираемся тут, — сказала она всем и обратилась ко мне. — А ты пока можешь забрать из автобуса пляжные зонтики и покрывала.

— Слушаюсь, — козырнул я, рассмеявшись ее серьезному выражению лица.

— Я сейчас помогу, — Дима засуетился и помчался к лестнице.

На небольшой, пустующий пляж мы попали только через час. Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы загорать не рискнул никто из девушек. Расположившись под пляжными зонтиками, они принялись растираться кремом то ли от загара, то ли для загара, я так и не понял. Смотреть на это спокойно у меня никак не получалось. Четыре красивые спортивные девушки в раздельных купальниках, тут надо обладать просто железной выдержкой. Поэтому я первым рванул к воде, подняв тучу брызг.

Давненько я так не отрывался. Умудрился даже понырять с маской. Позагорал, греясь на раскаленном песке, погонял мяч с ребятней и даже сразился в пляжный волейбол, где мы на пару с Димой проиграли всем подряд, но ничуть не обились.

Из интересного стоит отметить то, что дом и пляж принадлежали семье Шиловских и так как Марина играла роль хозяйки, то все у нее было расписано и распланировано чуть ли не поминутно. По этому поводу не подкалывала ее разве что Рима.

Ночевать решили там же, чтобы утром еще раз сходить на пляж и вернуться в поместье к обеду. Оттуда сестры, вместе с Катей, отправятся в институт. Причем, принцессу на ее посту заложницы сменит кто-то другой. Этим фактом они начисто разрушили мою логику и понимание происходящего между враждующими родами. Зато я весь вечер подкалывал принцессу, называя ее «заложник на каникулах».

После ужина мы собрались в гостиной, играя в странную карточную игру, называемую «подкидной дурак». Проигрывала Нина, оставшись против меня и Татьяны. Марина, сидевшая напротив и потягивающая сок через соломинку, встрепенулась, достала сотовый из нагрудного кармана рубашки и вышла в коридор. Через секунду она вернулась, протягивая трубку мне.

— Алло? — начал я, ловя на себе взгляды девушек.

— Это Алена, — послышался знакомый голос.

— Ага, узнал.

— Есть разговор. Кафе «Посиделки», знаешь такое?

— Первый раз слышу. До завтра, часов до двух дня терпит?

— Терпит, — коротко ответила она. И голос такой, с холодными нотками. Но, красивый голос. — У выхода из метро Воробьевы Горы. Там сразу увидишь.

Пошли короткие гудки. Я немного удивленно посмотрел на телефон и вернул Марине.

— Кто звонил? — спросила Таня у двоюродной сестры, делая вид, что ей не шибко-то интересно. Остальные прислушались. Катя и та оторвала взгляд от книги.

— Соломина, — хмыкнула та.

Все снова перевели взгляд на меня, но я только пожал плечами, вроде, как и сам не понимая, зачем она звонила. Не помогло. Оставшийся вечер девушки сверлили меня взглядами.

Потом все разошлись по своим комнатам. Едва я завалился на кровать, выключив свет, мой телефон, пролежавший весь день на тумбочке, тихо завибрировал. На экране высветилось «Принцесса». Да, мы же вчера обменялись номерами.

— Не спишь? — раздалось в трубке.

— Когда бы успел? Только лег.

— Мне немного душно, хотела прогуляться к пляжу. Не составишь компанию?

— Хорошо. Ты у себя?

— Нет, на улице, у тропинки.

Ночью у воды было немного прохладно. Заметный контраст с жарким днем. Рой насекомых у уличного фонарика. Ночь безлунная, но наполненная тысячами огоньков звезд. Катя стояла чуть поодаль, чиркая носком босоножки что-то на земле.

— Страшно гулять одной по ночам? — рассмеялся я, представляя себе тех несчастных, кто захочет пристать к, казалось бы, беззащитной девушке.

— Немного, — улыбнулась она в ответ, беря меня под руку.

До пляжа мы шли молча. Потом под ногами зашуршал песок, и Катя прижалась к моей руке крепче, сохраняя равновесие.

— Мне жаль, что все так получилось, — сказала неожиданно она. Затем добавила на мое вопросительное «м?». — С твоей сестрой. Да и в целом… — она остановилась, поворачиваясь ко мне. — У вас все парни такие…?

— Какие? — приподнял я брови.

— Нерешительные… — она подалась чуть вперед. — Поцелуй меня, — при этом наверняка покраснела до кончиков волос. Но ночь все скрадывала, и ее волнение, и мое. Я поцеловал, обняв, чувствуя, как быстро колотится ее сердце.

На обратном пути я попросил, чтобы меня высадил где-нибудь у ближайшей станции метро. Поймав такси, назвал адрес, куда ехал почти час, успев постоять в пробке. В итоге опоздал минут на пятнадцать. На метро успел бы раньше, но бывать в московской подземке еще не приходилось, и я банально боялся заблудиться.

Алена Соломина ждала у выхода со станции. Длинная юбка, белая блузка и безрукавка поверх. В руке небольшая сумочка, солнцезащитные очки под маркой: — «я терминатор».

— Прости, прости, — виновато поднял я руки, подходя и ловя ее взгляд. — Пока объехал полгорода. Привет.

— Привет, — она показала на двухэтажное кафе, расположившееся ниже на противоположной стороне улицы. Зашли, поднялись на второй этаж. Столик выбрала она, у окна с краю. Заказали по чашечке кофе. Кстати мне положительно понравился данный напиток и большое разнообразие выбора оного.

— Если вкратце, я узнала, что прошел заказ на девушек, которые были с тобой в торговом центре, — начала она, когда официантка отошла достаточно далеко. — Татьяну Ивашеву и Шиловскую Марину. Откуда информация, не спрашивай, не хочу подставлять человека. К вам он все равно отношения не имеет. А вот заказчик тот же, что нанимал нашу группу. Из МИБИ. И, насколько я поняла, нападение будет организованно там же. Это все и, — она встала, — будем считать, мы в расчете.

— Подожди, — поспешил сказать я. — Погоди минуту, сядь.

Я задумался. Крепко так задумался. Чем могли не угодить сестры человеку, который целился в Николая? Решил сменить цель, чтобы развязать войну между родами? Меня опасаются? Или до них добраться и организовать несчастный случай проще? Одни вопросы.

— Ты как, завязала с наемниками? — спросил я, но она промолчала. Нахмурилась, только. — Ты же с четвертого курса, так? Предлагаю поработать на меня. Как тебе такая перспектива?

Она молчала, потирая изогнутую ручку чашки.

— Контрактом на месяц из расчета двадцать пять тысяч за полгода. В российских рублях, — продолжил я. Вот тут она удивленно посмотрела на меня, а глазки хорошо так заблестели. Видать, нащупал нужный рычаг. — Страховку не обещаю, но если не уложимся в месяц, контракт продлим. К тому же, я могу выдавать рекомендации вплоть до «2А», — я отпил немного кофе. Она же закусила ноготь на большом пальце, усиленно соображая.

А что тут думать? Оплата для новичка более чем приличная. Да на ее месте любой бы согласился и бесплатно вкалывать за рекомендацию в «1В».

— Хорошо, — кивнула она. — Что от меня нужно и… — вот тут замялась, — могу я получить задатком тысячу рублей. Восемьсот, — быстро поправилась она.

— Тысячу. Выпишу завтра. Для начала вот, — протянул ей телефон. — Внеси свой номер телефона и запиши мой. Завтра встретимся и покумекаем, что делать и как.

Выйдя из кафе, вызвал по телефону Чжена. Ответил он спустя пять секунд.

— На связи.

— Последи по полной программе за нашим незадачливым снайпером. Ну и по возможности узнай все что можно… — я проследил взглядом, как она вышла из кафе и неспешно направилась к станции метро.

— Сделаю, — послышалось в трубке, и он отключился.

Эх, вот когда начал жалеть, что команда уехала. Надо было еще и Войтека оставить, и плевать, что сказала бы мама. Из-за этого пришлось возвращаться в поместье на такси, на что я извел последнюю наличку. Цены в огромном мегаполисе на такое простое удобство просто зашкаливали. Да и в целом, жить в Москве влетало в копеечку.

К моему приезду двоюродные сестры уже отбыли. Расспросив прислугу, узнал, что Глеб все еще отдыхал в поместье и направился на его поиски. Маленький гений вместе с мастером Малининым чем-то занимались в додзе. Одетые в тренировочные кимоно, оба сидели в центре зала друг напротив друга и разговаривали. Первым меня заметил Сергей Пантелеевич, сделав приглашающий жест.

— День добрый, — я коротко поклонился, разуваясь и проходя в центр зала. — Не помешаю?

— Как раз наоборот, — сказал мастер. — Мы с Глебом разбираем внешнее воздействие ки на доспех духа.

Я еще не знал специфику ки мастера Малинина, поэтому немного заинтересовался. Взять, к примеру, однорукого Семена. При помощи своей силы он мог резать практически любой материал на довольно приличном расстоянии. А что мог мастер рода Трубиных, пока оставалось загадкой.

— Ну, тут, вроде, и разбирать нечего. Чем выше уровень доспеха, тем меньше оказывает на него влияние внешнее ки, — сказал я, усаживаясь рядом.

— Не значит ли это, что сама броня является проявлением этого самого ки? — чуть улыбнулся он. — Если он уравнивает и сводит на нет другую силу.

Тут следует пояснить, что имел в виду мастер. Проявлением ки считалась кинетическая броня, гасящая инерцию любой направленной на тебя силы. Доспех духа всегда считался не более чем укреплением тела и к ки имел опосредованное отношение.

— Тогда и «специалистов» придется записывать к «мастерам», — улыбнулся я. — Если только не создавать различные техники, используя для этого доспех.

— Что находится в разряде ничтожно малой вероятности, — кивнул мастер. — Проще понять суть своей внутренней силы, чтобы использовать ее, так скажем, за пределами себя.

— А если развить уровень доспеха достаточно высоко? — больше предложил, чем спросил Глеб. — Ведь доспех духа может влиять на окружающую среду. Факт.

Оба посмотрели на меня. Все-таки Глеба не просто так называют гением. Не думал, что за такой короткий промежуток времени он поймет суть фокуса с каплей воды. Ведь для того, чтобы повлиять на нее, мало использовать только кинетическую броню.

— М… если так подходить к вопросу, — я вздохнул, поняв, к чему они ведут и о чем говорили. — Что если я стану заявлять, что кинетический доспех, это всего лишь остаточное проявление брони духа, что скажите?

— Это как заявлять, что перо и чернила есть остаточные проявления слов, написанных на бумаге, — ответил мастер.

— А я думаю, что почти вся причинно-следственная связь, которой руководствуетесь вы, неверна. Следуя логике, вы двигаетесь далеко не в самом правильном направлении и уж всяко не самым коротким путем. Вы увеличиваете внутреннюю силу, укрепляя этим самым тело. Я предпочитаю укреплять тело, увеличивая силу.

— Раньше я бы утверждал обратное, но… — мастер Малинин немного пожевал губами. — Надо все хорошо обдумать.

— Глеб, не сомневайся в правильном выборе способа и метода совершенствования, — сказал я Маленькому гению. — Второй путь точно не для тебя. Но, за небольшую услугу я могу показать, как немного ускорить этот процесс.

— Чем я могу помочь? — заинтересовался он.

— Тут больше моя прихоть, чем что-то серьезное, — смутился я для вида. — Мне интересен Московский Институт Боевых Искусств. Много слышал о нем от Марины и Татьяны. Хотелось бы посмотреть на него изнутри, так сказать. Думаю, у вас есть связи чтобы помочь мне устроиться… то есть, поступить на второй курс. Желательно в их группу, чтобы я быстрей освоился. Не беспокойтесь, — быстро добавил я, — у меня есть личные сбережения, чтобы оплатить учебу.

— Учеником? — он даже задумался. — Думаю, господин Наумов, ректор института, с радостью принял тебя как… младшего преподавателя. Но, учеником… Хотя, думаю, это будет интересно. Сергей Пантелеевич, что скажете?

— Это будет несложно. Я поговорю с ректором лично. Уверен, что это будет полезно, как для Кузьмы, так и для других студентов, — он встал и обратился ко мне. — Можешь собирать вещи и переезжать в общежитие уже завтра.

Мы проводили его взглядом.

— Он знаком лично с ректором? — спросил я.

— Мастер Малинин один из старших преподаватели.

— Но, он же учитель Трубиных?

— Что ничуть не мешает ему помогать одаренным студентам.

Ага, одаренным — значит тем, кто не входит в большой род. МИБИ неплохое место, чтобы подбирать кадры для такого большого и влиятельного рода, как Трубины.

— Раз уж все так удачно получилось, — сказал я. — то, по поводу моей помощи. Как у любого «классического», — я выделил это слово, — мастера, у вас есть некий баланс между телом и духом. Если он нарушен, то вы либо расходуете слишком много ки, либо слишком мало. Для начала следует его найти. Поэтому следующие пять дней, за исключением времени для сна, ты тратишь все силы на укрепление тела. Чистота эксперимента будет зависеть от того, сможешь ли ты задействовать все силы без остатка. Через пять дней ты должен напоминать высушенный фрукт. Справишься?

— Справлюсь, — кивнул он с полной серьезностью.

— Тогда я ушел собираться.

— Кузьма, — окликнул он меня. — Чисто гипотетически, смог бы ты пробить защиту мастера? К примеру, мастера Малинина?

— Гипотетически я могу разрушить любую защиту слабее моей, — я улыбнулся и вышел на улицу, сталкиваясь с Катей. — А… Привет. Ты чего тут? Думал уже въезжаешь в общежитие.

— Решила взять академический отпуск. Будет повод проводить больше времени вместе, — она улыбнулась и чуть изогнула бровь. — Ты не рад?

— Даже не знаю. Просто, я решил с завтрашнего дня стать студентом вышеобозначенного учебного заведения.

— Как-то очень неожиданно, — удивилась она. — Разве там смогут…? — она замолчала конец фразы.

— Ради интереса, — я решил придерживаться этой легенды. — Посмотреть на то, как учат в России.

— На первый курс? У них довольно плотный график.

— На второй.

— Ага. Значит, ты по этому поводу встречался с Соломиной?

— Что-то вроде того. Пойду сестру обрадую.

Несколькими минутами спустя, в комнате Оксаны и Николая.

— Раньше я одна от мамы бегала, теперь вместе прятаться будем. Хорошо придумал, одобряю, — язвительно сказала она, скрестив руки на груди.

— Та ничего не будет, — отмахнулся я. — Я ж понарошку.

— Ты это мне объяснить можешь, а дома слушать не будут. Зачем тебе это, а? Давай расскажем Федору Георгиевичу, пусть сами разбираются.

— Я хочу знать, кто приказал в тебя стрелять… — спокойно ответил я, но она не дала договорить.

— Вот упрямец, — всплеснула она руками. — А если все только хуже станет? И обязательно станет, если ты в это дело свой нос сунешь.

— И не только нос, — вставил я. — Скажем им, и ничего не изменится. Ну, знали Трубины об опасности для Николая, чем это помогло в торговом центре?

— Хорошо, — вздохнула она. Прошла ко мне, уселась рядом, облокотилась о плечо. — Поступай, как знаешь. Только будь осторожен.

— Я пуленепробиваемый, мне можно, — улыбнулся я, обняв ее за плечи.

Чжен, следивший за Аленой, позвонил вечером. Я только принял душ и развалился на кровати, решив в кои-то веки посмотреть телевизор.

— Что интересного? — я сделал телевизор тише.

— Интересного много, — судя по шуму на заднем фоне, говорил он откуда-то над проезжей частью. Возможно с крыши дома. — Снайпер твоя на ночь глядя заглянула в офис к бандитам районного масштаба. Провела там три часа, и выходить не собирается. А вот «братки» важные разъехались, осталось пара человек присматривать за офисом и все.

— Очень даже интересно получается, — протянул я. Знать какие дела у Алены с упомянутыми братками надо. Нам с ней еще работать и лишние проблемы, как говорится: — «нам не нать». — Бери языка. Узнай, что за общие дела у них и звони.

Голову даю на отсечение, подставила она меня, ох подставила. Но, я про это и говорил. Чем быстрее заказчик выйдет на меня, тем быстрее я его отправлю к праотцам. Странно только что этим занимается мафия. Хотя и у нее есть свои специалисты и, наверняка, мастер найдется.

Минут тридцать я раздумывал о всевозможный вариантах, строя воздушные замки. Наконец позвонил Чжэн.

— Выяснил, — сразу начала он. — Денег она им задолжала. Сумму не узнал, но явно не маленькую. Язык попался разговорчивый, сказал: — «выплатить она не сможет, да и смотрящий за районом денег не хочет». Говорит, он ее пользовать хочет.

— Я понял. Далеко этот офис? Я найду?

— Не очень. Я заеду через двадцать минут.

— Жду, — я нажал отбой и встал, потянувшись. Протянул задумчиво. — Алена, Алена…

«Нет, в любом случае она мне нужна», — полез в шкаф за кимоно. Вот и опробую обновку из жесткой ткани. А-то лежит без дела. Нарываться на драку с якудза, то есть с бандитами я совершенно не хотел, да и не нужна она мне. А вот вытащить девушку надо.

Чжен приехал, как и обещал, через двадцать с небольшим минут. Я вышел через главные ворота, сел в знакомую машину, и мы резво стартовали. Водил мой учитель кэмпо совершенно в другом стиле, нежели Войтек. Непривычному человеку может показаться, что излишне агрессивно. Скорость не меньше восьмидесяти, резкие повороты и торможения. Сдается мне, нравится это ему и вот таким образом он отрывается, когда есть возможность.

— Кузьма, — перешел он на знакомый тон. — Ты там поспокойней, лады?

— Посмотрим, — многозначительно отозвался я, глядя в окно.

Тут он прав. Не люблю я несколько типов людей. Просто категорически не перевариваю. И банды городские в этом списке на втором месте.

Свернув в какой-то район с трех и пятиэтажными домами-офисами небольших фирм, машина остановилась в переулке у вывески «строительная компания ЮГ» Квадратный дом в три этажа, одна вывеска на все здание. Пять окон в длину, пять в ширину. Свет горит на первом этаже и в одном окне на третьем.

— Я зайду с черного хода, — сказал Чжен, когда я вышел. — Девушка на втором этаже, одна из угловых комнат.

К моему удивлению, было не заперто. Узкий коридор, несколько дверей справа и слева. Кулер для воды у лестницы, пара диванов прямо в коридоре, перед одним из которых небольшой телевизор на низеньком столе. На диване двое. Один в брюках и рубашке, второй одет по-спортивному, в синее трико.

— Доброй ночи, — громко поздоровался я, так как телевизор показывал какое-то шоу и заходился периодическими взрывами смеха. Оба братка подняли на меня взгляд, явно не понимая, что делает невысокий молодой парень в кимоно в здании в десять вечера. — Я ищу свою подругу…

Далее произошло нечто странное. Боковая дверь распахнулась, и оттуда вылетел парень лет двадцати пяти с битой наперевес. Я был несколько удивлен такому появлению и не сразу придумал, что делать. Бита описала дугу и со всего маху разбилась о мою голову. По сути, от такого удара она бы на куски не разлетелась, но я добавил немного силы, чтобы оставить его без оружия. Тот остановился, удивленно глядя на обломанную рукоять у себя в руке. Я же увидел только неестественно расширенные зрачки и пустой взгляд. Короткий удар в грудь отбросил парня обратно в комнату, откуда он выпрыгнул. Тот пролетел к высокому столу, развалив его своим телом.

— Так вот, — продолжил я, вернувшись к двум браткам. — Я ищу свою подругу. Не проводите меня к ней?

Тот, который в спортивном костюме, встал, вытаскивая из-за пазухи пистолет, второй вроде даже хотел его придержать, но в руке уже сжимал длинный узкий нож.

— Ты кто такой? Какого черта тебе тут надо? — литературно перевел я вопрос спортивного.

Глубоко выдохнув, прыгнул к ним, наверняка пропадая из поля зрения. Нетренированный человек подобный маневр не разглядит, а эти, судя по всему, были даже не специалисты. Так, простые люди. Поэтому, я обошелся несколько мягко с обоими. Первого вырубил ударом в солнечное сплетение, второго ударом ноги в ухо. Осмотрелся, прислушался. На шум никто не явился, поэтому поднялся на второй этаж, и принялся заглядывать во все комнаты подряд.

Первые три оказались какие-то небольшие комнатушки-офисы, потом что-то похожее на крохотную столовую, где на столе были разбросаны окурки и замусорено так, что я бы побрезговал туда заходить. Предпоследней шла совершенно пустая темная комната, в центре которой стояла Алена. Без одежды, прикованная за запястья короткой цепью к потолку. Я щелкнул выключателем в коридоре, вошел. Губа с левой стороны у девушки сильно разбита, кровь запеклась на подбородке и груди. Других видимых повреждений не обнаружилось.

— Какого черта ты тут делаешь? — вздохнул я, проходя ближе, в поисках ключа от браслетов. Нашелся он на крючке у самой двери. Она щурилась от яркого света, пытаясь разглядеть меня. — Я же просил, быть на связи, — проворчал я, щелкая замком. Она не удержалась на ногах, оседая на пол, и пришлось подхватить ее под руки. — Идти-то сможешь?

— Смогу, — она отстранилась, встала. — Это мои проблемы, я разберусь.

— Щаз как дам, больно, — я демонстративно сжал кулак. — Твоими проблемы были вчера. А сегодня они уже мои, за что тебе отдельное спасибо. Когда тебя нанимают, ты должна думать не о том, сколько сможешь заработать, а о том, не принесешь ли лишних неприятностей, — я первым вышел в коридор, оглянулся. — Где твоя одежда знаешь?

Она отрицательно покачала головой, затем смутилась, поворачиваясь чуть боком.

— Ладно, ликбез проводить не буду, Чжен потом расскажет. Говори, кто, где искать?

— Кого? — не поняла она.

— Тех, с кем надо решить проблему до того, как она перерастет в нечто большее и будет мне мешать. Черт! — я стянул куртку каратеги, протягивая ей. — Штаны не отдам.

Она посмотрела на меня как-то странно, но куртку одела.

— Раз я тебя нанял, то несу ответственность, как за своего человека, — сказал я, видя, что посвящать в свои проблемы она меня не собирается. — А если я выкину тебя из команды из-за какой-то мелочи, то рекомендациям, которые я выдаю, грош цена. Так? Какие я выдаю рекомендации? «2А», — напомнил я. — Так что твои проблемы стали моими и решать их будешь со мной, а не с кем-то еще. Короче, говори: кому и сколько должна, — повысил голос я, не имея желания спорить.

— Двести сорок тысяч, — сказала она, опуская взгляд.

— ешкин кот, — выругался я. — В рублях?

— В долларах. Имя — Артем, кличка — Бес.

— Местный авторитет? — я коснулся наушника. — Чжен, подгони машину ко входу.

Полчаса езды по городу, и мы остановились у старого двухэтажного здания. Этакая крошечная коробка на десять однокомнатных квартир. Минимум удобств, минимум квартплаты. Квартиру Алена снимала на втором этаже у самой лестницы. Крохотное помещение, играющее роль и прихожей, и кухни, и спальни. Лишь санузел вынесен в небольшой закуток, словно пенал шкафа. Ни душа, ни шкафа для одежды, ни мебели. В углу свернутая постель. Покосившийся столик у единственного окна. На импровизированной вешалке, рядом с окном, платье официантки из кафе. За ним еще несколько нарядов. Небольшой комод в углу, холодильник.

— Да у нас бомжи с бо́льшим шиком живут, — поразился я, заходя следом. Алена быстро прошла к комоду, вытаскивая из него одежду.

— Смейся, если хочешь, — спокойно сказала она, быстро одеваясь. Я отвернулся к окну.

— Я не смеюсь, а ужасаюсь. Значит, слушай приказ. Двадцать минут тебе на сборы. Пакуешь вещи и переезжаешь на квартиру к отряду. Там приводишь себя в порядок, душ, ванна, что еще надо. Чтобы утром была как свежий огурец. И не зеленая в пупырышку, а сияющая и довольная жизнью. И только с таким лицом отправляешься в институтскую общагу. Я там буду утром, часам к девяти и проверю, — звук шуршащей одежды прекратился, и я повернулся. Она переоделась в джинсы и что-то похожее на водолазку. — Приказ понятен?

— Понятен, — хмуро кивнула она.

— Раз понятно, бери ключи у Чжена, денег на такси и выполняй, — Кузьма смерил девушку строгим взглядом, взял протянутую куртку от кимоно и вышел, загремев ступеньками металлической лестницы.

Минуту спустя появился китаец. Заглянул в комнату, обвел ее безразличным взглядом, затем вручил девушке пластиковую карточку и толстую пачку сложенных пополам купюр по десять рублей. Затем они уехали. Машина рыкнула мотором, чуть взвизгнула покрышками и умчалась в темноту улицы.

Алена устало опустилась на пол. Неприятно ныла разбитая губа. Боль никак не хотела отступать. Сейчас минувший день казался ей неприятным кошмаром, оставившим после себя горький осадок.

Глядя на дверь она просидела минут пять, потом опустила взгляд на кусочек пластика и деньги. Не вовремя пришла мысль, что телефон остался в офисе банды и как теперь вызывать такси, она не знала. Встав, охнув от боли в ушибленном бедре, Алена прошла к комоду, вынимая из нижнего ящика большую спортивную сумку. Вещей у нее было немного и, готовясь вернуться в общежитие, она успела все подготовить. Переложив вещи в сумку, положила сверху рабочую одежду из кафе и деловой костюм, на который копила пару месяцев. Последним шла папка с документами и несколькими семейными фотографиями. Больше брать ничего не хотелось. Разве что небольшую чайную кружку. Оставив ключ от квартиры, проплаченной до конца месяца, в замке, она зашагала к станции метро.

Странно, но мыслей в голове почти не было. Словно робот на автопилоте. Дорога до станции, скопление людей в столь поздний час, долгая поездка в такси, почти ничего этого она не запомнила. Опомнилась лишь стоя перед большой стеклянной дверью многоэтажного дома. Приложив карточку к магнитному звонку, она услышала щелчок, и дверь автоматически открылась. В холе никого не оказалось, но слышался едва уловимый шум работающего телевизора. Лифт отреагировал на карточку точно так же, как и входная дверь, сам выбрав нужный этаж.

В подобных домах Алене бывать еще не доводилась, но все оказалось куда проще, чем она думала. Магнитный замок на двери под номером восемнадцать. Всего на этаже было три двери, из чего выходило, что квартиры имели минимум пять, шесть комнат. Свет в небольшой прихожей включился, стоило войти в квартиру. На вешалке слева висела красная кожаная куртка и мотоциклетный шлем. Кроссовки и высокие черные военные ботинки на подставке под ней.

Скинув туфли, девушка прошла в общую залу. Было на удивление чисто. Словно здесь жила какая-нибудь бизнес-леди, а не группа наемников. Просторная комната, массивный стол в центре, ваза с цветами. За столом у окна расположился кожаный диван, пара кресел и здоровенный телевизор во всю противоположную стену. Справа проход на кухню, с другой стороны коридор к спальням.

Бросив сумку у дивана, Алена прошла по коридору до ванной комнаты. Заглянула внутрь, нащупав выключатель на стене. Душ, вмонтированный в стену и большая белая ванна, рядом с которой в ряд выстроились бутыли с разноцветным шампунем и мылом.

Нажав кнопку на дне ванны, Алена открыла кран, немного отрегулировав температуру. Пока вода набиралась, она прошла дальше по коридору, мельком заглянув в три спальни и один рабочий кабинет. Пусто. Затем она вернулась на кухню, открыла холодильник и на минуту замерла, пытаясь разобраться в содержимом. Из готового, на верхней полке стояла тарелка с чем-то тушеным, завернутая в полиэтилен и четверть пиццы. Выбрав второе, она положила сверху пару кусков ветчины, сыра и отправила все это в микроволновку.

Когда Алена выбралась из ванной, на часах стукнуло половина второго ночи. После горячей, почти обжигающей воды тянуло в сон, и бороться с ним не было ни сил, ни желания. Переодевшись в легкие шорты и футболку, она погасила свет, устроилась прямо на диване и моментально уснула. Уснула так быстро потому, что впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.

Проснулась Алена от непонятного шипящего звука. Открыв глаза, обнаружила, что крепко обнимает мягкую подушку, а саму ее укрывает легкое покрывало. Привстав на локтях, она прислушалась. Шумело со стороны кухни. Оттуда же тянуло чем-то очень вкусным.

— Вставай, умывайся, скоро завтрак, — послышался громкий голос китайца, говорившего с ужасным акцентом. Быстрый взгляд на часы. Половина восьмого. На улице уже рассвело. — Там, на столе мазь, чтобы рана зажила.

Алена молча встала, быстро свернула покрывало, положив его поверх подушки. На столе действительно стояла жестяная плоская баночка без этикетки. Пока она приводила себя в порядок, на столе появился завтрак. Две большие порции омлета, тушеные овощи, странного вида каша с мелко нарезанным мясом поверх. В центре стола, на невысокой подставке чайник.

Чжен, в темных джинсах и такой же темной футболке, со слегка взъерошенными, редеющими волосами. Сделав приглашающий жест девушке, он пододвинул к себе одну из тарелок.

— Приятного аппетита, — негромко пожелала Алена, усаживаясь напротив.

Даже такое простое блюдо, как омлет, оказалось удивительно вкусным. А с тушеными овощами она расправилась за считанные секунды. Чжен же ел не спеша, с легкой улыбкой глядя на аппетит девушки.

— Держи, — он положил на стол небольшой, розового цвета современный смартфон. — Для связи. Скоро надо ехать.

Алена кивнула, подвинула телефон ближе и, не выпуская вилку, нажала кнопку включения. Появилась заставка в виде обнаженной девушки в нелепой позе. Причем, интимные места закрывали иконки быстрого набора номеров. Девушка подняла взгляд на невозмутимого китайца, но ничего не сказала.

Покидать большую, уютную квартиру совсем не хотелось. Стоила такая роскошь не меньше пяти тысяч рублей в месяц и от осознания, на что можно потратить такую огромную сумму, становилось не по себе.

На лифте с Чженом они спустились в подземный гараж. Рядом со знакомой машиной Алена приметила спортивный мотоцикл в яркой раскраске.

— Вот, — она протянула Чжену карточку от квартиры.

— Оставь. Теперь твой ключ. Машину водить умеешь? Мотоцикл?

— Умею, — немного озадаченно ответила она.

— Хорошо. Садись, не стой, — он сел за руль, и машина резво вылетела из гаража, едва не сбив ограждающие столбики. Алена вовремя вцепилась в ручку над дверью.

Всю дорогу ехали молча. Чжен пару раз бросал изучающие взгляды на девушку. Когда подъезжали к воротам огромной территории института боевых искусств, он чуть сбросил скорость.

— Тебе шеф, что приказывал? Довольной быть и сиять? — спросил он, останавливая машину на стоянке. — Улыбнись и вперед.

— А? — Алена посмотрела на его спокойное лицо, но что-либо добавлять тот не собирался.

Основанный по приказу император почти семьдесят лет назад Московский Институт Боевых Искусств, занимал огромную территорию у каширского шоссе. За годы своего существования внешне он почти не изменился, хоть большая часть зданий была перестроена почти с нуля. В правой его части, расположенной недалеко от парковой зоны, находились учебные корпуса. Каждый студент вправе был выбрать до пяти любых учебных дисциплин от высшей математики до мировой литературы. В обязательную программу входили лишь история и иностранные языки.

Вторая, самая большая часть, занимала всю северную территорию института. Тамрасположились два десятка спортивных корпусов, небольших стадионов и учебный полигон с полосой препятствий. Опять же, студент вправе был выбрать направление обучения, вступив в любую секцию по боевым видам спорта.

Учебная жизнь в МИБИ была представлена и различными клубами по интересам. Театральный, клуб любителей современной и классической музыки, туристический клуб, и еще с сотню таких же. Руководство и преподаватели не требовали обязательного посещения клубов, но всячески поддерживали, выделяя и деньги, и любую помощь.

Последнюю часть территории университета занимали корпуса общежитий. Всего студентов и преподавательского состава одного из престижнейших институтов мира, насчитывалось около двух тысяч. Не так много, как в европейских странах и США, но конкурс в МИБИ всегда оставался одним из самых больших в мире. Каждый из пяти курсов делился на несколько групп, разделяя студентов по силе и потенциалу внутренних сил. Если на третьем курсе Алена была одной из первых в группе «А», то на четвертый ее перевели в группу «С», хоть на последнем турнире она легко попала в первую десятку в личном зачете.

По плану, заселение в общежитие должно было закончиться еще накануне, но на практике студенты прибывали вплоть до последнего дня. Естественно, всем опоздавшим начисляли штрафные баллы. Студенческий дисциплинарный комитет постоянно дежурил на входе, записывая проштрафившихся.

— Доброго утра, Алена, — поприветствовал подходящую к воротам девушку высокий парень.

— Доброго, — чуть улыбнулась она.

Рядом с парнем тут же материализовалась невысокая девушка с крашенными в бледно-желтый цвет длинными волосами. У обоих на плече повязка дисциплинарного комитета.

— Идешь по наклонной, Соломина, — не без радости в голосе сказала девушка. — А я-то думала, к чему мне такой хороший сон под утро приснился.

— И тебе доброго утра, Оля, — Алена решила проигнорировать наглость коротышки.

— Жду, не дождусь, когда тебя переведут в группу «Ф», — с ядовитой улыбкой продолжила та и добавила брезгливо. — Илюха, пиши: — десять штрафных Соломиной.

— Но…, — начал, было, парень, за что заработал злобный взгляд. Вздохнул, виновато посмотрел на Алену, как бы говоря, что ничего поделать не может.

— Все в порядке Илья. Увидимся на занятиях, — махнув ему, она прошла на территорию.

Коротышка от такого ее спокойного поведения аж зашипела, едва не переломив карандаш в руке. Она бы еще что-то сказала, но к воротам подошел следующий опоздавший студент, который от вида рассерженной девушки даже побледнел. И она не стала его разочаровывать. Нравоучения и невнятные причитания парня слышались еще долго.

Чтобы пройти к общежитиям, следовало миновать небольшой открытый стадион, где, несмотря на не закончившиеся каникулы, наматывала круги небольшая группа студентов. Алена знала их лидера, бегущего впереди. Отличающийся невероятной выносливостью парень, которого все называли исключительно по прозвищу «Стил». Ничем не выдающийся студент первого курса, сумел выиграть турнир на втором и, перейдя на третий, лидерства никому не уступил.

У третьего корпуса женского общежития Алена заметила Кузьму. Да и не заметить его было бы трудно. Единственный парень в пределах видимости, в сером каратеги, он притягивал взгляд. Рядом стояли представительницы рода Трубиных и Хованских, что само по себе было несколько необычным. То ли ожидая драки, то ли просто дивясь происходящему, на них поглядывали из окон.

Вспомнив слова китайца, Алена как можно более жизнерадостно улыбнулась, направляясь к ним. Она не знала, ждал ли Кузьма ее, или просто общался с девушками, но решила подойти.

Заметили ее еще на подходе. Разговор прервался и все посмотрели на Алену. Причем, девушки смотрели холодно, а вот Кузя несколько озадаченно.

— Доброе утро, — первой поздоровались Татьяна Ивашева. Остальные приветствовали ее как-то вяло.

— И вам, доброе, — кивнула она. — Кузьма.

— На минуту, — он натянуто улыбнулся девушкам, затем, неожиданно для Алены, взял ее под руку, отводя в сторону. Отойдя метров на пятнадцать, он повернулся, вопросительно глядя на нее. — Что-то случилось?

— Нет, — не поняла она. — Все нормально…

— Это хорошо. У тебя такой… довольный вид, что девушки забеспокоились. Я, вообще-то от них хотел все держать в секрете.

— А… Это… — начала Алена неуверенно. — Просто ты сам просил, вчера, чтобы я…

— Что просил? — он задумался, пытаясь вспомнить что-то такое.

Алена почему-то вспомнила китайца, который сейчас сидел в машине и тихо хихикал над ней.

— Ладно, не важно, — сказал парень с кислым выражением лица. — Пойдем, придумаем что-нибудь на ходу.

— Что там за штрафные баллы? — поинтересовался я у Марины. Она говорил об этом так, словно я какой-то закон нарушил.

— Общая успеваемость студента зависит от количества баллов, — пояснила она. Катю она напрочь проигнорировала. — За нарушение дисциплины, они снимаются, за успехи наоборот начисляются. Если наберешь достаточно баллов, то тебя не только освободят от оплаты за обучение, но и стипендию будут выплачивать. А в противном случае могут даже до соревнований не допустить! А это как минимум понижение в классе.

— А теперь про классы, — направил я ее в нужное русло. — Что такое, и с чем едят?

— Ты что, совсем не готовился? — даже всплеснула она руками. Таня чуть коснулась ее плеча, чтобы она говорила тише.

Кстати, столкнулся с девчонками я почти случайно. Точнее столкнулся с Катериной у главных ворот, где мы выслушивали о том, какие мы разгильдяи и нам за это вычтут десять баллов. А еще мне досталось за то, что у меня не было личной карточки студента. Благо у дежуривших был список с именами новых студентов, точнее с моим единственным именем в нем. Я даже спорить с ними не стал, махнул рукой и пошел провожать Катю. Из вещей у нее была спортивная сумка и большой чемодан, который я взялся донести до общежития. Там мы столкнулись с сестрами, которым позвонила Оксана, чтобы те встретили ее бестолкового брата и приглядели за ним.

А вообще, парней у женской части общежития я не заметил совсем. Даже странно как-то. И поглядывали на нашу группу косо. Особенно пара девчонок, прилипших к окнам на втором этаже, смотрела так, что становилось неуютно.

Таня, тем временем, кивнула на дорогу, ведущую к общежитиям. По ней бодро шагала Алена с сумкой на плече. Причем, улыбалась, словно заметила друзей, которых давно не видела.

— Кузя, — елейным голосом, протянула Катя, — скажи нам, чего это она так улыбается? Это не с ней ты весь вечер провел?

— Кто улыбается, где? — включил я режим дерева. — Я ее вообще второй раз вижу.

— А когда она позвонила, сорвался, побежал, пятки только сверкали, — вставила Марина. — Ты уж сразу скажи, чтобы мы чего не думали.

Они на меня так посмотрели, словно у меня на спине клеймо собственности стоит. Сказать я ничего не успел, так как Алена подошла. Таня поздоровалась первой, остальные скорее пробурчали под нос что-то значащее, как приветствие.

— На минуту, — я взял за локоть излишне улыбчивого снайпера и отвел подальше. — Что-то случилось?

— Нет, — не поняла она. — Все нормально…

— Это хорошо. Ты так светишься, что девушки забеспокоились. Я, вообще-то от них хотел все держать в секрете.

— А… Это… — она вопросительно приподняла брови, а улыбка поблекла. — Просто ты сам просил, вчера, чтобы я…

— Что просил? Ладно, не важно. Пойдем, придумаем что-нибудь на ходу.

Мы вернулись к сверлившим нас взглядами девушкам.

— Что придумали? — сходу спросила Марина, начисто сбив весь настрой.

— Ох, кто-то сейчас допросится ремня, — вздохнул я. — Спущу портки и выпорю.

— А мы порток не носим, — язвительно улыбнулась она.

— Ладно, черт с вами, — махнул рукой я. — Все равно узнаете. Алена просила потренировать ее немного. Не вижу причин для отказа…

— А чего только ее? — высказала неугомонная девушка вопрос, повисший на лицах всех присутствующих.

— ешкин кот, — теперь возмутился я. — Кто бы говорил. У вас персональный учитель есть, так что все вопросы к нему. Подбор ученика дело сугубо личное и индивидуальное. Это вам не групповые занятия в секции по шахматам.

— А у меня есть потенциал, чтобы стать твоей ученицей? — неожиданно спросила Катя.

Признаться, этим вопросом она меня озадачила.

— Увы, — вполне серьезно ответил я. — И вам, тоже, нет, — это уже сестрам.

— Можем мы, — нисколько не обидевшись, продолжила Катя, — хотя бы заниматься вместе? Может и нам это пойдет на пользу.

— Ну, это ради бога, — легко согласился я. — На пользу-то оно обязательно пойдет. Слушайте, что они все на нас смотрят? — я кивнул в сторону довольно большой группы девушек, следящих за нами и о чем-то перешептывающихся.

— Не обращай внимания, — сказала Марина. — Хотят, вот и смотрят.

— Давайте так, — снова я. — Вы идите, вещи распакуйте. Я пока загляну в свою комнату. Встретимся минут через сорок вон у той столовой. Лады?

— Для начала тебе надо сходить в ученический совет, — сказала Татьяна.

— После завтрака и сходим. Все, разбежались. А, да, — оглянулся, — Ален, я все уладил.

Кузьма легко улыбнулся и широко зашагал в сторону корпусов мужского общежития, попутно помахав кому-то в окне. Алена же удивленно смотрела ему в спину. Ей было совсем непонятно, как он мог говорить о подобном так легко. Словно передал кому-то письмо. А еще ее охватило странное чувство. Будто бы с плеч упал тяжелый груз, долгое время мешающий нормально ходить и даже дышать.

— Алена, — Катя Хованская взяла ее под руку. Она была немного ниже ростом и смотрела снизу-вверх. — Тебя куда распределили? Второй корпус, четвертый?

— Четвертый…

— Самый дальний угол, значит, — она недовольно поморщилась. — А мне никак соседа не подселяют.

— Замечательная мысль, — подхватила вторую руку Ивашева. — У нас и комнаты больше и не нужно будет собираться лишний раз.

Алена не успела ничего сказать, а девушки уже вели ее в сторону ближайшего здания.

Едва Глеб прошел за оцепление, как к нему подбежал высокий полицейский в форме специального отдела. Синий комбинезон, бронежилет, поверх которого на ремне крепилась автоматическая винтовка. Полицейский козырнул, приподнимая край ленты ограждения перед входом в высокое многоэтажное здание.

Солнце еще не показалось над горизонтом, и людей за оцеплением скопилось немного. Был виден фургон какой-то телекомпании, которые вроде бы оживились при появлении Глеба, но быстро остыли, видя, что он заходит в подъезд.

— Спасибо что быстро приехали, — сказал полицейский, давая знак своим людям, чтобы освободили дорогу. — Вас уже ввели в курс дела?

— Когда бы успели?

— Простите, что подняли в такую рань, — капитан тактического отдела виновато посмотрел на уставшее лицо начальника.

— Не обращайте внимания. Вымотался вчера, — отмахнулся Глеб, заходя в лифт. — Рассказывайте.

— Если в трех словах: — разборки между бандитами. Здание частное, кому принадлежит, еще не выяснили, но пять верхних этажей снимал местный авторитет. Официально — заводы, пароходы, газета, сеть ресторанов. Неофициально — наркотики, контрабанда автомобилей, подпольные игорные заведения. Стандартный набор, одним словом. Интересно, что ночью вырезали его, почти всех приближенных и еще человек пятьдесят по двум адресам. Итого девяносто восемь трупов.

Лифт остановился на одном из верхних этажей. У выхода дежурил еще один полицейский, который отошел, едва створки лифта открылись. Глеб шагнул на этаж и остановился, глядя на картину разгрома.

— Неплохо, да? — хмыкнул капитан.

От самого лифта, до тупика, коридор был завален изломанными телами. Судя по картине, люди отстреливались, пытаясь организовать оборону, но по ним прошли словно катком. Глеб оглянулся на изрешеченные пулями створки лифта. Затем прошел через весь коридор, немного останавливаясь у каждого тела, что-то прикидывая в уме. Заглянул в одну из квартир, с сорванной дверью.

В последней, самой большой по размеру квартире, беспорядка было меньше. Три тела, два телохранителя и толстый, килограмм на сто пятьдесят, хозяин. Судя по крови, хлынувшей из глаз, носа и ушей, хозяину ударили в голову, превратив содержимое черепной коробки в фарш. Одному телохранителю свернули шею, а вот второй просто сидел на диване в центре комнаты.

— Хон Гуи, — сказал капитан, хоть Глебу это имя, как и сам покойный были хорошо известны. — Сорок пять лет, китаец, паспорт гражданина России. По официальным документам — эксперт, по неофициальным — Тень семь в иерархии…

— Я знаю, — сказал Глеб, задумчиво, наклоняясь над телом. — Убит одним ударом в грудь?

— Совершенно верно.

— Чтобы такой человек, как Хон Гуи умер от одного удара, его тело должно было бы пробить с десяток стен, и он вылетел бы с обратной стороны здания, — он приподнял край аккуратно разрезанной рубашки. Напротив сердца отчетливо виднелся бордовый отпечаток кулака. — Специалист смотрел?

— Да. Вон, он, — капитан махнул рукой, подзывая мужчину в очках и белом халате.

— Интересный удар, — сразу начал тот, пропустив приветствие. Снял очки и принялся протирать их белой тряпочкой. — Перелом ребер, разрыв легкого и, скорее всего повреждение сердца. Точнее скажу после вскрытия.

— Это понятно. Что с доспехом духа? — спросил Глеб.

— А он был? — хмыкнул врач.

— Мастера нельзя убить одним ударом, — сказал Глеб, обращаясь скорее к самому себе.

— Ситуация очень похожа с Одноруким Семеном.

— Только у того была сломана рука, левая нога в колене и отсутствовала половина крана в ста метрах от завода. А тут даже мебель цела.

— Может, — предположил капитан, — слухи об этой Тени были слишком преувеличены?

— Все может… — в кармане Глеба зазвонил телефон, и он отошел к окну. — Слушаю. Да. Слышал. Уже на месте. Разбираемся. Да…

Капитан понимающе посмотрел в его сторону, радуясь тому, что его начальник не имел дурной привычки звонить подчиненным и спрашивать усердно те работают или нет. А из всего увиденного капитан мог сделать вывод, что этот авторитет перешел дорогу кому-то могущественному, кто нанял достаточно сильного человека, чтобы войти в здание и распотрошить всех бандитов. Потом этот человек просто поехал в следующий офис и повторил процедуру.

— Остались записи камер видеонаблюдения? — спросил вернувшийся Глеб.

— Остались, — кивнул капитан. — В коридоре у лифта камера работала и в другом здании. Только без толку. Пойдемте, покажу.

В поисках нужного корпуса общежития, я обошел три здания, пока не наткнулся на коменданта. Мужчина, лет двадцативосьми, подтянутый, с грубыми наростами на костяшках пальцев. В костюме он смотрелся несколько неестественно и явно неуютно.

— Матчин Кузьма? — переспросил он, на что я быстро закивал. Он оглядел мое каратеги, немного нахмурился. — Да, мастер Малинин говорил. Пойдем, покажу комнату. Вещи твои где?

— Дома оставил. Завтра привезу, что надо.

— Ты в этом приехал? — почему-то удивился он.

— А что? — не понял я. — Совсем новое же. Да и переодеться времени не было.

Он лишь хмыкнул и махнул рукой, чтобы я следовал за ним. Мы прошли к одному из пятиэтажных зданий, стоявших друг рядом с другом словно братья близнецы. Если рядом с женским общежитием не было видно парней, то тут совсем не наблюдалось девушек. О чем я и спросил у коменданта.

— Правилами запрещено приводить в комнату девушек, — строго сказал он. — Первое нарушение и лишение комнаты.

— А палатку тут разбить можно? А почему нет? Да ладно, я просто так спросил.

— Газоны и деревья во дворе и в садах использовать в виде спортивных снарядов запрещено, — продолжил он. — Покидать и приходить в комнату позже одиннадцати часов запрещено. Распивать алкогольные напитки…

— Запрещено? — подсказал я, за что заработал суровый взгляд.

— Запрещено. А также затевать драки и любые разборки вне ринга и без присмотра одного из учителей. Полный перечень всех правил висит в каждом общежитие на первом этаже. Прошу ознакомиться.

— Ага, понятно. Монахов не обижать, девок не водить, водку не пить. Плавали, знаем.

Мы поднялись на третий этаж и остановились у комнаты 317. Комендант вошел без стука. Небольшая комнатка, две кровати, два письменных стола. Тумбочки и шкафы — также в двух экземплярах. Правая стена, над кроватью, пестрела постерами какой-то привлекательной девчонки в разных ракурсах и нарядах. На кровати лежал парень лет двадцати и слушал музыку в наушниках. Нас он заметил не сразу.

— Василий! — громко и без особого толку сказал Комендант. Лишь, когда он шагнул в комнату, парень увидел его и подскочил, едва ли не вытягиваясь в струнку. — Твой новый сосед, Матчин Кузьма, — он показал на меня. Затем показал на парня. — Василий Лаптев, четвертый курс. Хоть он бездарь и лентяй, в студенческой жизни подкован лучше других, так что по всем вопросам можешь смело обращаться.

— Сан-Саныч, — обиделся парень, — что вы меня сразу ниже плинтуса опускаете?

— Ты за две недели сколько раз из комнаты вышел? Кроме похода в туалет?

— Ну… — замялся парень. Комендант смерил нас взглядом и вышел, закрыв дверь. Василий подскочил ко мне, со счастливым видом. — Будем знакомы, — он протянул руку.

— Будем, — мы обменялись рукопожатием.

— Матчин, Матчин, — он порылся в памяти. — Не припомню таких.

— Не парься, не местные мы. Из Японии.

— Ага, — удивился он. — В целях обмена опытом, да? Одобряю, — он оглядел меня. — Тренировался?

— Так, осматривался.

— У нас интересно, ага, — снова вставил он слово паразит. — Хочешь, устрою тебе экскурсию?

— Не сейчас. Но позже, обязательно.

Столовая, выполненная в стиле кафе, с круглыми столиками и длинной барной стойкой, порадовала немногочисленными посетителями. Пришел я, кстати, последним. Девушки заняли большой столик на небольшом возвышении. Вооружившись подносом, мы дружно прошли к раздаче, которая немного напоминала шведский стол, за исключением того, что еду накладывал работник кухни по твоей просьбе.

За поздним завтраком, или ранним обедом, разговорились о проведенном лете и слишком коротких каникулах. Узнал я и о предстоящим зачете по физической подготовке, на который никто из девушек совсем не рвался.

— Алена, — обратился я к ней. Она в нашем разговоре совсем не участвовала, но внимательно прислушивалась. — Меня что интересует, к тебе мастер Малинин не подкатывал с приглашением в род Трубиных?

Все посмотрели вопросительно, явно не понимая, откуда в моей голове появился подобный вопрос.

— Я спрашивала его еще на втором курсе, но он сказал, что у меня нет перспектив, — чуть пожала она плечами.

— Даже так? — удивился я. — Ну-ка, дай руки, — встал, обошел стол, протягивая руки. Она немного насторожено протянула свои. — Катя, давай ты, — отпустив Алену, сжал ладони принцессы. Вернулся на место под вопросительные взгляды девушек. — Что? Да просто хотел вас за руки подержать, — сказал я и, видя их лица, рассмеялся.

— Кузя, — чуть смущенно сказала Катя. — Не томи.

— А если серьезно, то лет через десять присутствующие представительницы благородных родов станут на порядок сильнее. Вот, что значит хорошая наследственность. Потенциал Алены же раскрыт почти полностью.

— И как ты это определил? — вроде бы недовольно спросила Марина, но внешний вид говорил об обратном. Моя, что ли похвала так подействовала?

— Это как смотреть в небольшой пруд, — туманно сказал я. — У кого-то он мелкий, можно дно разглядеть, у кого-то он темный и глубокий, что говорит о большом потенциале.

Все посмотрели на Алену, и я заметил что-то напоминающее сочувствие во взгляде Марины. Таня же и Катя свои чувства скрывали лучше. Но и так понятно, что они думают. Алена еще раз пожала плечами, как бы говоря, что для нее это не новость. Видать, говорили уже.

— Перевели в группу «С», значит, — как бы сама себе сказала Катя.

— Кстати, что там по группам? — заинтересовался я.

— Студентов на каждом курсе распределяют по способностям, — пояснила Марина, довольная тем, что успела вперед принцессы. — Всего шесть групп от «А», до «Ф».

— Вы все? — уточнил я. Девушки по очереди подняли руку, говоря «А». — Отлично. Тогда скажу, чтобы вы не зазнавались и усердно тренировались, что Алена может стать сильней любой из вас, — я потянулся. — Так, поели, теперь можно поспать. Да, к вопросу о тренировках. Где тут можно найти зал, чтобы нам никто не мешал?

— Пока занятия не начались, свободных залов много. Можно зарезервировать, — сказала Катя.

— Тогда, мы с Аленой прогуляемся в административный корпус. Я заберу карточку, узнаю, что к чему по занятиям, а потом потренируемся. Позвоню, как освобожусь.

На том и порешили. Хоть, мне показалось, девушки хотели сходить вместе со мной. Покинув столовую, куда потихоньку начали стекаться студенты, разошлись по своим делам. Алена пристроилась рядом, показывая дорогу к административному зданию.

— Кузя, могу я узнать, как именно ты решил проблему с моим долгом?

Я только поморщился. Да уж, пришлось изрядно побегать ночью. Эти самые отморозки оказались людьми не только неразговорчивыми, но и откровенно тупыми. Я честно пришел, сказал, что за то, что их человек сломал биту о мою голову, они должны мне полмиллиона рублей. В общем, шанс на мир я оставил, вот только они им не воспользовались.

— Черт, — стукнул себя по лбу. — Я ж тебе тысячу сегодня обещал. Совсем забыл. Сейчас Чжену позвоню, — зашарил в поисках карманов, запоздало вспомнив, что оных в каратеги нет, и мой телефон остался в машине.

— Мой долг? — повторила Алена.

— Считай, что расплатился. Будешь пока работать на меня, а там посмотрим.

— Хорошо, — легко согласилась она.

В административном здании мы без особого труда нашли мастера Малинина. Стоило только спросить, и первый попавшийся преподаватель назвал номер кабинета, где тот и обнаружился.

— Кузьма, — обрадовался он, вставая. Алену я оставил дожидаться в холе. — Заходи. Заставляешь ждать.

— Простите. Пока в общежитие заглянул, пока позавтракал.

— Ректор еще тут, пойдем, познакомлю вас.

Не успел я опомниться, мы поднялись на два этажа выше, в большой кабинет, занимающий почти половину этого самого этажа. Секретаря мастер Малинин просто проигнорировал, сразу зайдя в кабинет. Что я могу сказать о кабинете? Светло, просторно, удобно. Массивный рабочий стол, два дивана перед ним. Флаг Российской Империи недалеко, у окна. Большая пальма в кадке и несколько шкафов у самой дальней стены. Я приметил какие-то кубки за стеклом в одном из них, но с такого расстояния особо не разглядишь.

Ректор Наумов Геннадий Сергеевич, невысокий, лет пятьдесят пять, может чуть старше. Крепкого телосложения, с волевым взглядом. Деловой костюм как-то не к месту. Ему бы тренировочное кимоно с широкими рукавами и штанами, такие, как в айкидо используются.

Конечно же, главные чувства, которые испытываешь в его присутствии, это смесь огромного почтения и ощущение собственной слабости перед лицом безграничной силы. Никогда прежде не видел людей, достигших вершины. Гросс или великий мастер, стратегическое оружие страны, называть можно, как угодно, сути это не меняет. В его присутствии даже говорить хочется тише. Аж мурашки по спине. Нет, определенно хорошо, что я сюда заглянул.

— Геннадий Сергеевич, разрешите? — запоздало сказал мастер Малинин, так как мы уже вошли.

— Проходите, — он встал из-за стола. Прошел к нам, потягивая руку. Пришлось чуть напрячься, чтобы оградить себя от взгляда внутрь. Но, нет, он ограничился обычным рукопожатием, и как мне показалось, едва заметно улыбнулся. Интересный старикан. — Сергей Пантелеевич рассказал, что один одаренный молодой человек изъявил желание посмотреть на процесс обучения в МИБИ.

— Всегда хотелось знать, каково это учиться в подобном месте, — сказал я. — Приятно познакомится.

— Взаимно, Кузьма. Садись. Поделись с нами своими первыми впечатлениями.

— Многолюдно, — коротко обозначил свои впечатления я. — Столько сильных парней и девушек в одном месте, несколько сбивает с толку.

— С первого раза всегда непривычно, — коротко рассмеялся он. — Воспитывает дух соперничества и дает стимул усердно заниматься. А одаренных молодых людей всегда следует направлять, иначе их талант не раскроется в полной мере. Мастер Малинин сказал, ты хотел начать со второго курса? Не считаешь слишком поспешным это решение?

— Нормально. Ну а если чего-то не пойму, обращусь за помощью к Сергею Пантелеевичу.

— Какое направление тебе ближе? — он вроде бы только сейчас обратил внимание на каратеги. — Карате? Традиционное, китайское, современное?

— Традиционное ближе.

— Тогда определим тебя к Горсткину. Он всего лишь специалист в использовании внутренних сил, но хороший учитель.

Мне показалось, он специально помянул этого учителя как «специалиста».

— Один из моих учителей человек, не умеющий использовать ки, — я набрался наглости задать следующий вопрос. — Скажите, а что, встречаются такие, кто просит сразу «мастера» в наставники?

— Каждый второй амбициозный студент, попадающий к нам, — улыбнулся ректор. — Из нескольких тысяч студентов такой привилегии удостаиваются пятнадцать лучших.

— А сколько всего мастеров в МИБИ?

— Два непосредственно при институте, еще четыре, как и мастер Малинин, являются старшими наставниками влиятельных семей.

— Если каждый мастер даст по паре советов, уже не зря, что решил заглянуть к вам.

— Заглянуть к нам? — снова рассмеялся ректор. — Первый раз услышал нечто подобное из уст студента. Развивайся, учись, становись сильней. Мы будем наблюдать за твоими успехами. А насчет советов, их будет больше, чем пара, — он на секунду стал серьезней. — Или ты не уверен, что советы будут дельными?

— Что вы, что вы, — я виновато склонил голову. — Прошу простить мое нахальство. Это все мамино воспитание и дурацкое чувство юмора. Спасибо, что зачислили меня. Я приложу все силы, чтобы учиться успешно.

— Всегда, пожалуйста, — на лицо ректора вернулась улыбка. — Спустись в студенческий отдел, твоя карточка готова. Старший преподаватель Горсткин составит курс занятий.

— Еще раз, огромное спасибо. До свидания.

С мокрой спиной вышел из кабинета, облегченно выдохнув лишь, когда закрыл дверь. У меня мурашки побежали по рукам. Ректор всего на минуту стал серьезным, и это было очень выразительно, если так можно сказать. Этому и внутреннюю силу использовать не надо. Достаточно одной силы воли, чтобы студенты в обморок падали.

В студенческом отделе, расположенном на первом этаже, я получил небольшую пластиковую карточку со своей фотографией. Брали изображение наверняка у главных ворот с камеры наблюдения, так как вид на фото у меня был удивленный. Это меня та самая низкорослая девчонка из дисциплинарного удивила, набросившись едва ли не с кулаками.

Так как старый телефон Аленка потеряла, а в новом контактов кроме моего и группы не было, пришлось звонить Чжэну, чтобы он привез сотовый. Шанс найти девушек наудачу, сводился почти к нолю.

Небольшой зал для занятий тхэквондо, с зеркалами во всю стену и соломенными матами, девчонки зарезервировали до самого вечера. Оказывается, группам студентов разрешалось бронировать залы для самоподготовки. Были тут залы и общественные, и частные, принадлежащие отдельным секциям. Этот, кстати, принадлежал секции тхэквондо, куда ходили Таня и Алена. Марина и Катя отдавали предпочтение карате, только разным его направлениям. Марина — современному, Катя одному из направлений полноконтактоно японского.

Первый час потратили на разминку, и растяжку. Потом мы с Аленой отсели к зеркалам, в то время как остальные решали: стоит ли провести спарринг или потренировать доспех духа. Сошлись на втором, но я особо и не наблюдал.

— Значит так, — стандартно начал я, сидя напротив первой моей ученицы. — По пути: — дух, потом тело, ты прошла достаточно далеко, но уперлась в предел. Можно чуть расширить твои возможности, за счет трудных тренировок, но не вижу особого смысла. Поэтому мы пойдем другим путем. Раз ты так быстро раскрыла свой потенциал, значит в голове у тебя устроено все верно. Не дура, в общем. Поэтому, для начала снесем старый фундамент. Будем крушить и ломать. Будет тяжело и больно. Если согласна, обещаю, станешь намного сильней. Нет, помогу с увеличением запаса внутренней силы.

— Согласна, — коротко ответила она. Я немного подождал, но она молчала. Выразительно так молчала, как умеют только девушки.

— Хорошо. Тогда, все что касается «ки», слушаешь только меня. Не важно, хоть сам ректор придет и учить станет, посылаешь лесом. Понятно? Второе. То, что я тебе дам, для таких людей, как они, — я кивнул на девушек, — не подходит. Лишь введет в заблуждение. Поэтому никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказываешь, чему я тебя учу.

— Я поняла, — в той же манере, ответила она.

— Ну и последнее. Если вдруг умрешь, я не виноват.

— Ой, а нам смотреть-то можно? — раздался ехидный голос Марины.

— Смотреть можно, подслушивать нет, — сказал я, напуская строгий вид. — Пришли, значит занимайтесь. Зрителей выгоню.

— А мы занимаемся, — отозвалась она.

Девушки сидела недалеко, лицом к нам и усердно создавали кинетический барьер.

— Посмотрим. Кто из вас не сможет удерживать его в таком виде двадцать минут, будет отстранен от общих тренировок.

— Так нечестно, — взмолилась Марина. — Десять минут!

— Двадцать пять, поправил я. Время пошло.

Девушки недовольно зафыркали и заерзали, пытаясь устроиться поудобнее. А Таня незаметно ткнула пальцем сестру в бок, отчего та скривилась, но ничего не сказала.

— У тебя как с доспехом духа? — это уже относилось к Алене. — Умеешь поддерживать его, или только создавать.

— Могу только создать, — нахмурилась она.

— Значит, начнем с простого. Пока не поймешь принцип. Поворачивайся. Создаешь барьер, я его ломаю. Меняешь его как можно быстрее. Циклов, хотя бы, пятьдесят надо сегодня осилить, — еще одни недовольные сопения со стороны девушек. — Ну, Оксана осиливает, и ты сможешь. Правда, после этого она две недели в постели провалялась. Что, погнали?

Я приложил большие пальцы чуть пониже лопаток, дождался, пока она поставит защиту, надавил. Алена охнула, выгибаясь. Пробить защиту эксперта не так-то просто. Мне ее либо по всему залу швырять, да стены рушить, либо пробивать вот как сейчас. Болезненно, зато быстро.

— Еще раз, — сказал я, повторно разрушая защиту. — Слишком слабо.

Сдалась Алена на двадцать второй попытке. Двадцать третий раз создать доспех духа просто не смогла, устало растянувшись на полу. Другие держались из последних сил, хоть прошло всего минут пятнадцать. Марина, раскрасневшаяся от напряжения, Татьяна, чуть закусившая губу, Катя хмурившаяся за всех троих вместе взятых.

— Все, больше не могу! — Марина с шумом повалилась на пол.

— Можете заканчивать упражнение, — сказал я. — Перекур.

Остальные опустились на пол с не меньшим облегчением. Я же вздохнул, создавая кинетическую броню. Вливал в нее силу, пока не начало болезненно пульсировать где-то у переносицы. И ведь не добрался и до половины возможности. Тело еще слишком слабое. В таком положении я мог просидеть хоть целый день и все без толку. Разве что головную боль заработаю. Надо подымать порог прохождения ки, но как это сделать я не знал. Не знал никто из тех, с кем я серьезно говорил на эту тему. Без ущерба для здоровья больше пропустить через себя я не мог.

Переключился на доспех духа, поглощая собранную энергию. Вот тут я уже могу использовать все силы. До предела уже недалеко. Придется просить мастера Малинина, чтобы он вновь пробил ее. Судя по ощущениям, в этот раз прибавил процентов десять. За год же в среднем я становился в два раза сильней, если не пропускать тренировки. Мама говорила, что мне, годам этак к тридцати, придется бросить подобные тренировки, так как пробить защиту надо будет просить кого-нибудь уровня ректора.

Девушки, вроде, отдохнули, пристраиваясь рядом, но я только покачал головой.

— Много напрягаться вредно. На сегодня хватит. Но, запомните, раз в два дня вы должны увеличивать время удержания доспеха на одну минуту. Чтобы через месяц удерживали ее полчаса и через три — ровно час.

— Это нереально, — проворчала Марина.

— Для вас реально куда большее время. Так что не жалуйся, — я отпустил силу, потянулся. — Учитесь использовать весь свой потенциал.

— Мастер Кирилл постоянно это повторяет, — вздохнула Катя. — А еще, что развиваться слишком быстро вредно. Где логика?

— Умный человек, — согласился я. — Потому, что одно с другим не связано. Раз вы так быстро выдохлись, то продолжим завтра. Алена, мы еще и тренироваться не начали, не надо издавать таких звуков.

Она неохотно поднялась с пола, кривясь от боли в спине.

— Дуйте в душ. Встретимся вечером в столовой. Мне еще Горсткина искать…

— Это комендант во втором мужском общежитии, — подсказала Катя.

— Спасибо. А теперь, не мешайте, мне до завтра надо в форму прийти.

В раздевалке девушки помогли Алене снять куртку кимоно и стянуть майку. Руки у той выше локтя не поднимались, а спину покрывали круглые бордово-синие синяки.

— Это, наверное, очень больно, — скривилась Марина, при виде подобного.

— Терпимо, — сказала Алена, шагая следом за Катей в душ.

— А давай я тебе спину потру? — рассмеялась она.

Пятнадцать минут спустя они переоделись и, проходя мимо зала, заглянули внутрь. Кузя сидел на том же самом месте, закрыв глаза. Казалось, он просто отдыхал. Свет, падающий из узкого окна, почти достиг его. В размытом луче света отчетливо плыли крупные пылинки. Пульсируя, они то устремлялись к парню, то отлетали от него. При этом совсем не чувствовалось использование внутренней силы. Самое удивительное, что под этот такт немного пульсировал и луч света.

Глава 7 / 8

Проснулся я как по будильнику, без пяти минут шесть. Встал, заправил кровать, убежал умываться в коридор. Странно, престижный ВУЗ, а умывальник общий, на весь этаж. Общая душевая, на весь корпус, куда записывались строго по времени. Мне, кстати, сразу выдали расписания на помывку и предупредили, пропущу свое время — лягу спать грязным.

Довольно странное чувство, когда все общежитие просыпается разом. Из комнат высыпают молодые парни, толкаясь у длинного умывальника. Кто-то сонно, кто-то с вполне бодрым видом. Суетно и шумно.

Сосед встал минут через двадцать после меня. Лег спать он часов в одиннадцать, а выглядел так, словно всю ночь глаз не сомкнул. Пока он зевая ушел умываться, я глянул в телефон. Два новых сообщения. От Марины, требующей, чтобы я не проспал утренний экзамен и от Кати, желавшей мне доброго утра и говорившей, что будет ждать у большого открытого стадиона. Пока писал им сообщение: — «спасибо, что разбудили», вернулся Василий. Уже бодрый и с довольным выражением на лице. К слову, мой сосед по комнате так же учился на третьем курсе в группе «Б», рассчитывая перейти в первую, в самое ближайшее время.

К стадиону шли большой неорганизованной толпой. Где-то на полпути в поток парней влился поток девушек. Почти все в однотипных спортивных костюмах, бежевого цвета, со вставками из бледно-синего. Но встречались и такие, как я, идущие в тренировочных кимоно. Василий, например, шагал в дзюдоги, собственно, кимоно для занятий дзюдо.

У здоровенного легкоатлетического стадиона поток студентов разделился, разбиваясь по секциям. Как мне объяснили, до самого обеда на большом стадионе третьи и четвертые курсы будут сдавать общие нормативы по физической подготовке и использованию ки. Первый и второй курс оккупировали два маленьких стадиона, ну а пятый, вроде, подобные экзамены не сдавал.

Первым на глаза попался комендант. Старший преподаватель Горсткин курировал два направления традиционного карате. Вчера вечером он лично навестил меня в общежитии, вручив расписание занятий. Выходило по два часа ежедневно. С часу до трех дня занятие в секции, и два часа утром для иностранного языка и литературы. Остальное время следовало распределить для других дисциплин и клубной деятельности.

Вокруг Сан Саныча собралось человек тридцать. Все поголовно в спортивных костюмах. Я пристроился позади группы, разглядывая окружающих. Минут через пятнадцать мы потянулись к беговой дорожке. Нормативов было много, но в основной программе зачета числился бег на четыреста метров, подтягивание на перекладине, прыжки в длину. Второй частью шли тесты на силу и метание снаряда. При этом каждый тест приходилось сдавать два раза. Первый — холостой, второй с использованием ки.

Я особо филонить не собирался, поэтому в первой части выложился. Соревновательной составляющей тут не было. Требовалось пробежать за нужное время или прыгнуть с места на десяток метров. Уложился ровно в норматив, секунда в секунду, чем озадачил Сан Саныча, записывающего результаты в журнал. Среди сдавших норматив, я оказался последним. А вот из всей группы студентов таких набралось чуть меньше половины. Вроде бы, судили как по первой попытке, так и по второй. Но кто-то из студентов жаловался, что понижать в классе будут глядя только на вторую. Видя кислые лица «не сдавших», вспомнил Алену, так как сам запретил ей напрягаться.

Для второго этапа, мы прошли к дальней части стадиона. Тут уже готовили трехсотграммовые шары. Так как используя ки, шар можно было успешно запустить в сторону луны, то для определения силы использовалась бетонная стена. В данном тесте оценивали глубину погружения стального ядра в бетон. Когда мы подошли к снаряду, несколько рабочих меняли лицевую бетонную накладку, изрытую неглубокими вмятинами на новую. Даже у беговой дорожки, в доброй сотне метров отсюда, было слышно, как методично бьют сталью в бетон.

Широкая, чуть изогнутая стена, была сделана так, чтобы даже при большом желании не промахнуться и никого не зашибить. Но даже так, по краям стены виднелись отметины от кривых бросков.

Еще, когда я учился в школе, была у нас забава метать монетки, щелчком большого пальца. С десяти метров вгонять их в деревянную стену, как можно ближе к центру мишени. Вот тогда и наловчился. Так как кроме бросков, ничего зрелищного больше не происходило, к этой части стекался народ, успевший сдать остальные тесты. Только близко не подходили и в сектор поражения не лезли.

Первым начал четвертый курс. Студенты подходили к отметке пятнадцать метров, собирали немного силы, и широким замахом отправляли шар в полет. Наблюдал за этим действом я удивленно, так как представлял его совсем не так. И с этим вопросом подошел к Сан Санычу.

— Что значит, неправильно бросают? — переспросил он.

— Так никто же не вкладывает ки в удар. Все просто «тупо» кидают железную болванку, — я продемонстрировал шар.

— Тупо? — еще с большим недоумением спросил он.

— Ну, силу в удар… — попытался сказать я, неопределенно взмахнув руками. — Они «с силой» толкают его, а не «при помощи силы».

Со стороны нашей группы зашептались. Парень, кидавший последним высказался, чтобы я сначала показал, а уж потом разглагольствовал.

— Покажи, — просто сказал Сан Саныч, делая жест в сторону стены.

Разбирая этот случай позже, скажу, что дал небольшую промашку. Так как этап тренировки доспеха духа подходил к концу, то контролировать силу становится несколько трудно. Точнее, плохо определяешь ее верхнюю границу.

Крепко сжав шар, размер которого чуть превышал теннисный мячик, я сосредоточил в центре немного силы. По расчетам, хотелось запулить его так, чтобы он почти полностью вошел в бетон. Размах, бросок, передача энергии шару. Хлопнула ударная волна и шар, пробив бетонную накладку и саму стену навылет, скрылся из вида.

Я не менее озадаченно, чем Сан Саныч, посмотрел на ровную дыру в стене. Повисшую тишину нарушил стартовый пистолет, хлопнувший в другом конце стадиона.

— Чет не рассчитал немного, — проворчал я.

Ну а дальше план экзаменов был немного сорван тем, что все наблюдающие за моей попыткой взяли в плотное кольцо Сан Саныча, едва ли не требуя, чтобы он научил их этой технике. Меня тоже попытались взять приступом, но в это время появился незнакомый преподаватель, при виде которого все магическим образом угомонились. А просто наблюдающие, вообще, посчитали нужным отойти подальше.

— Александр Александрович? — требовательно спросил крепкого телосложения мужчина. Уступающий в росте даже мне, он превосходил шириной плеч почти в два раза. Этакий колобок, как и другие преподаватели, выделялся темно-зеленым спортивным костюмом, свистком на груди и планшетом в руках.

— Все в порядке, Максим Васильевич, — спокойно ответил он, словно ничего не произошло. — Кузьма, — короткий жест в мою сторону, — продемонстрировал нам «заряженный» удар. Я не сразу понял, о чем он говорил, поэтому так произошло.

Преподаватель сурово так глянул на меня, потом на дыру в стене.

— Продолжайте, — коротко сказал он и направился к своей группе студентов.

Ко мне подскочило несколько человек из нашей группы, первым их которых оказался невысокий парень.

— Круто у тебя получилось, — воодушевленно начал он. — Научишь?

— Это к нему, — я кивнул на преподавателя.

— Тогда покажи еще раз, а?

— Боюсь, вторую дыру мне уже не простят, — хмыкнул я.

— Павел, — он схватил меня за руку и принялся энергично трясти. — Третий курс первая группа. Приятно познакомиться

— Матчин. Второй курс, группу не скажу, не знаю.

— Да что тут знать, — даже удивился он. — Первая!

— Кузьма, — раздался женский голос из толпы, — а почему тебя раньше не видела?

— А какой корпус общежития? В каком ты клубе?

И в том же духе. Спас меня Сан Саныч, быстровосстановив порядок, разогнав всех, кто в тесте участие не принимал. Из сектора метания ядра мы переместились в центр стадиона, где получили направление в медицинский корпус для планового осмотра. Я уже подумывал, как бы сбежать, но на выручку пришла Алена. Вынырнув прям из толпы.

— Уже закончили? — спросила она.

— Ага. Направили на медосмотр. Слушай, пойдем, покажешь, где это, а то шумно тут.

— Случилось что? — она глянула на группу студентов, решивших подойти и те, почему-то, передумали.

— Так, ерунда. Как сама?

— Хорошо, — загадочно улыбнулась она, и чуть скривилась, касаясь раны на губе.

О медосмотре особо говорить не буду. Взвесили, измерили, осмотрели, заключили, что «здоров» и отпустили на все четыре стороны. Затем нас вновь собрал Сан Саныч, распределил по группам и мы пошли на первое занятие.

А вот о группах скажу отдельно. К моему удивлению, распределили меня в группу «Б». К тому моменту, как закончилась медкомиссия, слухи о произошедшем на стадионе быстро распространились среди вторых и третьих курсов. Вот только кто-то из комиссии, распределяющей студентов, сказал, что я сжульничал. Вспыхнувший, было интерес ко мне, чуть изменил направленность. Из чего я понял, что «дух соперничества», о котором говорил ректор, выглядит несколько не так, как я себе представлял. Но, обо всем по порядку…

В группу «Б» попадали студенты «перспективность» которых была под вопросом. Те, насчет которых преподавательский состав не определился, тратить на них силы или нет. Нет, все же МИБИ уважаемый институт и все студенты заслуживают внимания. Разница в том, что «мастера» удостаивали внимания лишь студентов из первой группы. Остальные довольствовались общей образовательной программой.

Не знаю, почему все так рвались именно к мастерам, ведь пока ты не готов, от учителя мало что зависит. Толку от мастера, если студент едва достиг уровня эксперта. Ему бы с собой разобраться, а нет, рвут они жилы, лезут наверх. Возможно, именно по этой причине и ввели деление на группы. Чтобы те, кто не готов не доставали преподавателей. В любом случае, если студенты группы «А» выглядели довольными жизнью, то те, кто занял всего одну ступеньку ниже, выглядели несколько «угрюмо», что ли.

А, забыл сказать еще про одну плюшку для тех, кто вошел в первую группу. Практические занятия в секциях для них проходили индивидуально. То есть малым составом. Набралось, к примеру, в секцию дзюдо три человека, преподаватель будет заниматься с тремя. Все остальные же занимались вместе.

Рассказал мне все это лохматый парень, по пути в зал. В мою группу попало десять парней и шесть девушек. Три эксперта, остальные специалисты. К двум часам дня все собрались у большого зала в одном из зданий. Дождались преподавателя, красивую женщину, лет тридцати пяти, затем пошли переодеваться.

— Разве занятия ведет не Сан Саныч? — спросил я лохматого, когда он вышел из раздевалки в классическом кимоно для занятий карате. От моего его отличала более мягкая ткань, белоснежный цвет и черный пояс с золотым шитьем. У меня же пояс был, как и каратеги — серым.

— Он в первой группе занятия ведет. К нам заходит только когда у него свободное окно. Пару раз в месяц, бывает. И это очень неплохо, — чуть понизив голос, сказал он. Я проследил за его взглядом на пышную грудь преподавателя и не смог не согласиться.

Разминка, растяжка. Мне вспомнились школьные годы, когда вот так вот проходили уроки физкультуры. Затем полчаса отвели на избиение макивар, отрабатывая удары в парах. Еще полчаса на технику и под занавес перешли к спаррингам.

— Матчин, — окликнула меня наставница.

— Да, Маргарта Павловна, — я подбежал к ней, по-китайски положив ладонь на кулак.

— Имя Матчин Ринат тебе что-нибудь говорит?

— Говорит, — я пожал плечами. — Это мой дядя. Только он сейчас Дымов. Он меня немного тренировал, когда я в школе учился.

— Дядя? — удивилась она.

— Я про то и говорю, — я не понял ее удивление. — Вы его знаете?

— Знала, лет двадцать назад. Дядя, значит… В твоем деле написано, что ты «эксперт», так? Замечательно, — она хищно улыбнулась. — Давай посмотрим, чему он тебя научил, — она повернулась ко второй паре, выходящей на очерченную площадку для боя. — Хромов, Музыка, отставить, — по-военному скомандовала она, показывая им на место у стены, где сидели остальные. Подтянув пояс, она вышла на центр татами, делая мне приглашающий жест. — Давай, в полную силу.

Я, без особого желания, прошел к ней. Поклонились…

Стена и потолок резко поменялись местами. Пролетев метров пять, я гулко рухнул на пол. Однако. Уверен, любого другого эксперта в этой комнате, она бы отправила в глубокий нокаут. А «специалиста» в больничку. Прекрасный удар в ее исполнении. Засандалила мне ребром стопы прямо в глаз.

Я встал, отряхнулся, поднял руки. Вот, момент, который я прозевал, так как не был готов. Скольжение в сторону, разворот на носке левой ноги и удар правой точно в голову. Успеваю поставить блок, но сразу после удара наставница широко шагает ко мне, хватая за ворот каратеги. Подсечка и очередное «бум», впечатывая мою спину в маты.

— Ты бы хоть побрыкался, ради приличия, не позорь учителя, — ухмыльнулась она.

— Лень мне, — ответил я, решая вставать, или еще поваляться. По залу прошелся легкий смех. Группа наверняка успела оценить насколько у наставницы тяжелая рука, особенно, когда она становилась серьезной. — К тому же, я не бью красивых женщин.

— Ха, — закивала она. — Это очень хорошо, потому, что я обожаю избивать красивых мальчиков. Вставай.

— Не хочу, — я скрестил руки на груди.

Она подошла, ухватив меня за ворот куртки, и я тут же провел болевой захват, обвивая ее руку ногами. Как я и думал, она шагнула вперед, переступая через меня, чуть наваливаясь сверху. Ее рука сама собой выскользнула из моей хватки. Откатившись, я встал, широко улыбаясь. Как и сам болевой прием, так и выход из него много раз показывал дядя.

— Хотите серьезный бой, у вас есть шанс. На желание. Проигравший исполняет желание победившего.

— Ну ты наглый, — снова хищная улыбка. — Идет. До первого чистого удара. Кто первый, тот и выиграл.

Снова коронный удар в ее исполнении. Молниеносный прямой выпад. Только в этот раз я был готов, ныряя под удар. Моя атака в колено. Блок. Удар локтем в ее исполнении, сверху вниз. В самый последний момент чуть подаюсь назад, чтобы сохранить нос. Подталкиваю ее руку, и короткий удар, словно в боксе, из неудобной позиции. Два шага назад, разрывая дистанцию.

— Зараза! — она одернула кимоно, глубоко вздохнула и улыбнулась. — Поздравляю. В этот раз победа за тобой.

— Почему? — вскочил тот самый лохматый парень. — Не попал ведь.

— Потому, — строго ответила она, оглядывая студентов. — Кто видел и скажет, почему Матчин победил, получит зачет.

На минуту в зале повисла тишина. Одна из девушек немного нерешительно подняла руку.

— Света? — показала на нее наставница.

— Удар справа в корпус?

— Молодец! — она продемонстрировала правый боковой удар. — Все, продолжаем. Хромов, давайте, ваша очередь. Музыка?

Очередная пара вышла на татами, я же уселся у стены, наблюдая за попытками парня пройти защиту девушки. «Вялая возня», как выразился бы дядя. Хоть парень и был экспертом, в техническом плане он на голову отставал от девушки. Тут, скорее всего, вина недостатка тренировок. Спустя минуту, ко мне подсел лохматый. Еще минуту молчал, глядя на спарринг.

— Я не заметил удара, — сказал он, наконец. — Ты вошел в «режим»?

— Нет, — улыбнулся я. — Для «режима» я не размялся толком.

Он повернулся, внимательно посмотрел на меня и снова уселся, облокотившись о стену.

— Сенсей часто упоминает Матчина. Я бы даже сказал, она им восхищается. Твой дядя…, он мастер?

— Не, — снова хмыкнул я, вспоминая старика. — Едва смог сдать экзамен на эксперта.

В итоге я провел еще два спарринга с другими студентами и ушел в душ. Вечером мы планировали с девчонками посидеть в кафе. Хотел расспросить их о дополнительных занятиях. Надо как можно быстрее заполнить все расписание.

Учиться — довольно увлекательное занятие. Больше всего мне приглянулись лекции по литературе и истории. Жаль, что длились они всего по полтора часа. Старший преподаватель, читающий их, меня так впечатлил, что я заполнил все расписание его предметами. Собственно мировая и история России, национальная литература и что-то вроде социологии. Я не сразу въехал в «тему», но довольно быстро приноровился к его манере подачи материала. Хорошо, что последний предмет он читал для малой группы в два десятка человек.

Что меня несколько выбивало из колеи, так это то, что все вокруг постоянно чем-то заняты. Студенты тренировались, бегали, дрались, участвовали в каких-то соревнованиях, учились, наконец. С одной стороны такой ажиотаж настраивал, чтобы самому усердно заниматься, с другой, я от него морально уставал. Спокойно посидеть и помедитировать удавалось только вечером в зале для тренировок, который я зарезервировал на полгода при помощи наставника группы «Б» по карате. Тут важное слово сыграло желание, которое она мне задолжала.

Были в институте и специальные занятия по развитию внутренней силы. Все, кроме первой группы, занимались коллективно, под присмотром пары старших преподавателей. Я на таком занятии побывал один раз и понял, что это время можно потратить с куда большей пользой. В этом плане студенты группы «А» занимались куда продуктивней, так как преподаватели буквально вели их за руку.

Чтобы другие студенты учились усердней, еженедельно проводился открытый урок, на котором один из мастеров тренировал внутреннюю силу с учеником. Отбоя от желающих посмотреть на это действо не было, но мне удалось пробиться и даже не в самый последний ряд. Выступал, а по-другому назвать представление язык не поворачивался, тот самый низкорослый преподаватель, который одним своим видом распугал студентов на стадионе. Его ученик, глава ученического совета, осваивал всплеск силы, прогоняя через тело ки и выплескивая его наружу. Мастер строго контролировал процесс, чтобы студент не навредил ни себе, ни окружающим. Для пущего эффекта он подкрашивал поток в ярко-желтый цвет, закручивая его в спирали и формируя небольшие облака.

Время в институте летело стремительно, а по поводу нападения на сестер я ничего узнать так и не смог. Аленка по мере возможности следила за ними, но никакого подозрительного шевеления не замечала. Молчал и ее информатор.

— Вокруг слишком много людей, чтобы нападать открыто, — высказалась Аленка.

Ближе к вечеру мы перебрались в наш персональный зал и пока не подошли остальные раздумывали о возможной опасности для сестер.

— А несчастные случаи? — я приложил ладонь к ее спине, ощущая вибрацию доспеха. За такой короткий промежуток времени она подобралась почти вплотную к полному контролю над доспехом духа.

— Только если на больших соревновани…ях, — она охнула, когда я надавил. — Во время выходных или какой-нибудь поездки можно подключить группу наемников…

— Все-равно будет слишком шумно, — покачал я головой. — Но других вариантов я пока не вижу. Ага, легки на помине.

Дверь в зал открылась, и на пороге появились сестры. Даже в институте Марина не хотела менять свой облегающий спортивный костюм на каратеги. Парни в ее группе, небось, слюной исходят.

— Ага, вот вы где, — сказала она, проходя в зал. — Ты же сам говорил, что много заниматься вредно, а сами торчите тут все свободное время.

— Добрый вечер, — вслед за двоюродной сестрой вошла Таня. Она грациозно прошла в центр зала, усаживаясь недалеко от нас. — Маргарита Павловна и сегодня придет? — В ее голосе прозвучала какая-то нотка, которую я не распознал.

— Придет, — в зал вошла Катерина, бросив на меня многозначительный взгляд. — Точнее, она уже тут, видела ее на первом этаже.

— У нас еще двадцать минут, — отозвался я, вновь надавливая на броню Алены, та странно хрюкнула, но контроль не отпустила. — Расслабься. Ты слишком напряжена.

Кто-то из девчонок фыркнул. Они расселись в трех шагах от нас, создавая броню духа.

— К примеру, сосредоточься на «ки» девушек, решивших и сегодня нас отвлекать, — лекторским тоном продолжил я, — У каждого из них своя особенность. Найди их, отдели друг от друга, — еще одно нажатие и «ох» со стороны Алены. — Забудь о своем ки. Просто почувствуй.

— Кузя, — спокойный голос Катерины, — не утолишь наше любопытство. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Ага, ага, — закивала Марина, чуть прыснув от смеха, — а то шибко на домогательство твои уроки смахивают. Вот пожалуемся куратору.

— Алена пытается создать доспех духа, — отозвался я. — А так как у нас нет пары лет, пока ее осенит, как это надо делать правильно, я помогаю.

— А у тебя, за сколько получилось? — заинтересованный голос Марины.

— Где-то месяцев за восемь. Точно не помню.

— Ну, тогда, к концу учебного года справитесь.

— Если б у меня под рукой был учитель, я б уложился в три дня. Ну, разве это так сложно, не трогать внутреннюю силу!? — всплеснул я руками. — Хватит на сегодня. Это не вам. Вы только начали. Пересядьте к стене. Да, Катя, не знаю, что говорит твой мастер, но ты высвобождаешь слишком много сил, для брони. Попытайся тратить раза… хотя бы вполовину меньше.

— Он это и говорит, — спокойно ответила она, смещаясь к стене. — Но не хочет объяснять, как это сделать. Мог бы и подсказать, — произнесла она обиженным голосом.

Встав и потянувшись, принялся за растяжку. Нетерпение Маргариты Павловны, которая поднималась по лестнице, можно было ощутить даже из комнаты. Я только улыбнулся. Если сначала я думал, что это лишняя головная боль, то теперь находил забавным.

Дверь резко распахнулась и в помещение вошла преподаватель карате нашей группы. Бежевое кимоно с чуть укороченным рукавом на ее фигуре смотрелось сногсшибательно. Определенный контраст вносил и черный пояс, на сей раз, без золотого шитья.

— Добрый вечер, — почтительно поклонился я.

— Добрый, — вернула она поклон. Выпрямилась, прошла ближе, бросив взгляд на девушек. — На этот раз побефда будет за мной, — серьезно заявила она. Не знал, что она может говорить в подобном тоне. Бедные студенты.

— Как скажешь, — развел я руками. — Какие условия на этот раз, Марго?

— Только ногами. Без ускорения, — она поспешила выставить условия.

— Неинтересно, — отмахнулся я. — Я опять выиграю.

— Ах ты мелкий, высокомерный… — зашипела она, заживав последнее слово. — В этот раз я надеру твою тощую задницу!

Вот так и рушатся юношеские идеалы. Старший преподаватель, оказывается, остра на язычок, если так можно сказать. А вообще, когда поблизости никого нет, ругается как тот сапожник. Четыре дня назад она проиграла спор на имя, и теперь я спокойно зову ее так, как звали ее друзья в школе. Позавчера она проиграла еще один спор, по которому должна была мне помочь встретиться с мастером, тем самым, который давал открытые уроки. Если так пойдет дальше, то у меня очень скоро появится свой человек среди преподавательского состава. Хотя, я бы предпочел иной способ договориться с ней, нежели драться на спор.

— Твоя ставка? — я демонстративно убрал руки за спину.

— Будешь ходить на мои занятия каждый день до самого выпуска.

— Может, что другое придумаешь? Хорошо, хорошо. Тогда, если выиграю я, зарегистрируешь нам клуб по интересам и станешь его куратором.

Она на минуту задумалась, прикидывая что-то в уме, затем коварно улыбнулась.

— Договорились, — она спрятала руки за спину. — Надеюсь, ты успел размяться.

— Марго, — меня посетила интересная идея, — раз ускоряться нельзя, можно хотя бы кинетическую броню использовать?

— Можно, — уверенная в своей победе, легко согласилась она. — Но, только ее.

Я чуть согнул колени, готовый к ее ходу. Рискованно, конечно. Ногами Маргарита Павловна дралась мастерски и могла дать фору любому тэквондисту. Без ускорения и лишив себя защиты, шанс выиграть стремительно падал. Но клуб мне был нужен. Хотя бы для того, чтобы обзавестись дополнительной комнатой. Ко всему прочему глава клуба мог свободно наведываться к куратору в административное здание. Так что, Марго-сенсей, извините, а ходить на общие занятия с вашими подопечными я не собираюсь. Уж лучше потрачу это время с пользой.

«Не пропустить бы первый удар», — пришла запоздала мысль.

Два скользящих шага в исполнении Маргариты и острый удар, сверху-вниз. Первый из трех ударов связки заканчивающийся ее коронным прямым. Даже если мальчишка успеет уклониться от первого и каким-то чудом отпрыгнет от второго, то третий удар он получит точно промеж глаз. Она на личном опыте знала, что не заблокировав первый или второй удар, уклониться от последнего практически невозможно. Во всех боях с Кузьмой он не продемонстрировал каких-либо особых умений работать ногами, поэтому Марго ничуть не сомневалась в победе. Она заставит его ходить на занятия, даже если он на голову сильней ее самой. Такой талант как у него надо развивать и она еще накануне договорилась с мастером Корицким, чтобы тот помог с его обучением.

Пятка Маргариты прошла в опасной близости от головы Кузьмы, который все-таки сумел вовремя сместиться в сторону. С тяжелым «бух» стопа преподавателя врезалась в пол. Перенеся вес на эту ногу, она ударила второй, целясь в корпус. Точнее, хотела ударить, но споткнулась, едва удержавшись на ногах. Неожиданно для нее, обе стопы крепко приросли к полу. Кузя, нарочито неспешно, демонстративно обозначил удар правой ногой ей в ухо и отступил на шаг. Хватка на ногах Маргариты тут же исчезла и она вновь едва не упала от неожиданности.

— Похоже, я снова победил, — довольно улыбнулся тот.

— Ты сжульничал! — Быстро выкрикнула она, чтобы потянуть время и попытаться понять, что он только что сделал.

— Ничуть. Я всего-лишь придержал твои ножки кинетической броней. Сама же разрешила ее использовать.

Она в два шага оказалась рядом, хватая его за ворот кимоно, и чуть потянула на себя. «Невозможно!», — хотела возразить она, но, почему-то не смогла.

— Желание, — услышала она свой резкий голос. Плевать, что он попросит, она должна знать! — Любое желание, если покажешь еще раз и расскажешь, как ты это сделал.

— Маргарита Павловна, — недовольный голос Марины. Она совсем забыла о девушках, все это время с интересом наблюдавших за боем. — Вам не кажется, что это слишком непристойное поведение для преподавателя?

— А мне тоже интересно, как он это сделал, — задумчиво сказала Таня Ивашова.

— Вот выгоним ее, Кузя нам и расскажет, — согласилась Марина.

— Ладно, уговорили, — Кузя отцепил руки Маргариты Павловны от своего ворота. На его лице промелькнула выражение, которое можно было бы расшифровать «нате, но только отвяжитесь». — С каждого зрителя по желанию.

— Только без пошлостей, — Марина первой подошла, скрестив руки на груди. — И без глупостей!

— Я согласна, — подняла руку Катя.

Маргарита Павловна немного опешила от такого поведения наследниц двух великих родов. В ее голову влетела шальная мысль, почему они постоянно ошиваются рядом с ним.

— Кузя, требовать с девушки желание куда непристойней, чем предлагать его, — вставила свои пять копеек Таня. А вот в глазах молодой девушки, наоборот, читалось, что она очень даже не против, выполнить какое-нибудь непристойное желание.

— А вы хотели узнать о секретной технике, передающейся из поколения в поколение на халяву? — удивился парень, приподняв брови. Девушки переглянулись так, что Марго поняла, пока они эту технику не увидят, живым из зала парня не выпустят.

— На самом деле, — хитро улыбнулся тот, — техника несложная. Создаете кинетическую броню, позволяете ей растечься по полу и хватаете противника за ногу. Вот так.

— Как…? — Марина схватила правую ногу, пытаясь оторвать ее от пола.

Маргарита Павловна попыталась пошевелить ногой, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, было очень похоже, что ее сдерживают именно кинетической броней, только очень странной, обволакивающей, но от этого не менявшей свойства.

— А как освободиться? — задала очевидный вопрос Катя.

— Создать броню той же силы, — ответила старший преподаватель, поднимая на Кузьму изучающий взгляд. — Правильно?

— Почти. Достаточно и половины силы.

«Проклятье!», — выругалась она про себя. Да среди всех мастеров МИБИ, она не знала того, кто бы смог повторить подобный фокус. Без тренировки, естественно. О простых преподавателях и говорить не приходилось.

— Кузя, — голос Маргариты стал неестественно мягким. — А ты сможешь удержать всех нас?

— Не, — заулыбался тот. — Я что слон, что ли, такие тяжести таскать?

— Я эксперт третьей ступени, — она посмотрела на девушек. — Остальные первой. Думаю, мы сможем поставить достаточно сильную броню, чтобы освободиться.

— Конечно сможете, — вновь закивал тот. Но, по выражению лица преподаватель могла со стопроцентной уверенностью сказать — врет! Врет и не краснеет. Ей вдруг показалось, что будь здесь десяток экспертов, он бы их в узел завязал и зафиксировал, чтобы не брыкались.

— А если на кону будет стоять еще желание, или два, — тем же сладким тоном продолжила она.

— Эй, эй, а не много ли мне одному будет? — наигранно удивился парень.

— Но ты ведь нас обманул, — укоризненно покачала головой старший преподаватель.

— Что? Обманул?! — опять влезла в разговор Марина. — Пусти меня, сейчас в глаз получишь вместо желания!

— Так, стоп, — остановил ее Кузьма, и чуть прищурившись, посмотрел на Марго. — Хотите проверить, насколько я крут? Есть более простые способы. Два желания. Одно про запас, второе — будете держать это в секрете.

— Договорились, — согласилась она.

— Даже от них, — он кивнул на девчонок.

— Эй! Хотел показать крутизну, давай, мы посмотрим…

— Хорошо, — Еще один кивок со стороны старшего преподавателя.

— Тогда поставь самую сильную кинетическую броню, которую сможешь. Хо-хо, неплохо…

Оковы, сдерживающие Маргариту Павловну и девушек, моментально рассеялись, а сами они отступили на пару шагов, так как эксперт третьей ступени едва не светилась. Подобный доспех она могла установить максимум на минуту, а повторить не раньше чем через сутки. Все-таки она долго занималась у одного из лучших мастеров МИБИ. Но, ни гордости, ни превосходства она сейчас не испытывала. Лишь нетерпение. Ей хотелось знать, почувствовать на себе то, что собирался показать Кузьма.

Протянув руку, молодой парень несильно ткнул ее пальцем в плечо, легко пройдя сквозь броню, словно раскаленное шило, сквозь пергаментную бумагу, оставив опаленные края. Давление силы тут же исчезло, и послышался дружный выдох девушек.

— Ну что? — картинно упер он руки в бока, задирая нос к потолку — Я крут! Я суперкрут! Му-ха-ха, му-ха-ха-ха!

Маргарита Павловна пожевала губами, потерла лоб, затем вздохнула, поднимая на него глаза. Он снова обманул ее. «В какой уже раз?», — она устало хмыкнула. Точнее, не совсем обманул. Тут была ее вина. Вина в том, что она не смогла оценить его силу. Просто не смогла. Он не просто пробил, он прожег ее доспех так, словно ему это ничего не стоило. И, наверняка так оно и было.

«Мастер», — улыбнулась она, бросив короткий взгляд на девушек. — «Чертов засранец!»

Перед ней, с наглым видом стоял самый молодой мастер, о котором она слышала. А об этом, как преподаватель она знала если не все, то достаточно много. До этого момента данный титул носил южноамериканец Бэрни Гарсиа, получивший звание в двадцать семь. И это считалось сенсацией. И пусть Гарсия не достиг ступени великого мастера, его имя вписано во все учебники мира, как уникального человека.

От Марго не укрылся взгляд наследницы рода Хованских. На секунду, всего на секунду в ее взгляде мелькнуло, что та знает об этом. Теперь становилось ясно, почему они крутились рядом с ним. Матчин Кузьма, «безродный мастер». Да узнай об этом благородные семьи, они бы передрались за право выдать за него свою наследницу. А может, и договорились бы, женив на двух, трех самых подходящих.

— Я… — начала было Маргарита, но остановилась. Посмотрев на девушек, она сказала самым холодным тоном, на который была сейчас способна, — время для самоподготовки давно вышло. Переодевайтесь и возвращайтесь в общежитие. Если застану вас в учебном корпусе через десять минут, отчет держать будете перед госпожой Надеждой Николаевной.

Девушки, поразив Кузю прытью, ринулись из зала, едва не толкая друг друга. Из-за того, что они усердно тренировали кинетическую броню последние двадцать минут, старший преподаватель легко чувствовала, как те наперегонки мчатся к душевой в дальнем конце этажа.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — засобирался Кузя. — Не хочется попадаться на глаза этой… госпоже Надежде Николаевне.

— Она комендант женского общежития. На парней подобное магическое действие оказывает имя Сан Саныча. Но с ним я решу любой вопрос, так что не переживай. И еще, прошу простить меня за навязчивость. Я поставила тебе зачет по практике за полугодие. Обещаю, больше не буду беспокоить по поводу посещения данных занятий. Я могу помочь…

— Секунду, — Кузя поднял руку. — Раз уж ты мне тут столько желаний задолжала, то хочу, чтобы ты не бросала попытки убедить меня заниматься в твоей группе. У меня полно слабых сторон, так что, уверен, ты найдешь способ победить. Договорились?

— Договорились, — улыбнулась она.

— Кстати, что там по поводу встречи с мастером Корицким?

— Брать в расчет твою… эм «крутизну»? Тогда он сказал, что уделит тебе немного времени, если ты выиграешь турнир среди старших курсов МИБИ. Ну, тебе это труда не составит.

— Пфф, лишняя морока, — он взъерошил волосы. — Хорошо, подумаю. Тогда, уладьте все формальности с клубом и выбейте мне комнату с мягким диваном. Хотя бы с парой кресел, — Кузя направился к выходу, остановился у двери, обернулся и вежливо кивнул. — Доброй ночи Маргарита Павловна.

— Марго, — поправила его старший преподаватель. — После того, как я назвала тебя мелким засранцем, можешь называть меня по имени. Тем более что я тебе это право честно проиграла. Хоть ты и сжульничал.

— В таком случае, спокойный ночи Марго, — он улыбнулся и вышел, не став закрывать за собой дверь.

— М, да, — вздохнула старший преподаватель. — Надо что-нибудь придумать для Саныча…

Новый день начался со встречи с куратором общежития и по совместительству наставником первой группы студентов, занимающихся традиционным и современным карате. Горсткин Александр Александрович ждал меня у выхода из общежития и попросил подойти в один из тренировочных залов сразу после утренних лекций.

Указанный зал я нашел не без труда. Помог мне невысокий студент индус, плохо разговаривающий на русском, но отлично шпаривший на японском. Как выяснилось по пути к корпусу, где занимались старшие курсы, он учился на четвертом, по направлению дзюдо.

— Боевая йога куда интересней, — говорил Ракши, болтая без умолку всю дорогу. Видать, дорвался до благодарного слушателя, который его понимал. — Жаль в МИБИ нет достойного мастера по этому направлению. Но, ничего, еще два года. Дома наверстаю. Я, сначала, хотел выбрать айкидо, но… А, вот, пришли…

Нужный зал расположился на первом из четырех этажей здания. Из-за приоткрытой двери слышались ритмичные удары и выкрики учащихся. Я прислушался к отголоскам силы. Где-то на третьем этаже занимался кто-то очень сильный. Скорее всего, местный мастер.

— У нас на третьем этаже зал, — сказал юный индус, расплывшись в широкой улыбке. — Заходи посмотреть. Мы там целый день будем.

— Если получится, — кивнул я, пожимая ему руку. — Рад знакомству и, спасибо.

В зале занималось восемь старшекурсников. Трое методично избивали какой-то современный манекен, еще трое неспешно тренировали «ката», двое, точнее две девушки устроили некое подобие спарринга под руководством Сан Саныча.

— Матчин, — кивнул он, затем что-то сказал паре и широким шагом направился ко мне.

— Добрый день, — поклонился я.

— Маргарита Павловна говорила, что ты хотел обсудить что-то с мастером Корицким, — он вышел в коридор и направился дальше по коридору. Мне ничего не оставалось, как последовать следом. — Я договорился, он сможет выкроить полчаса для тебя.

— Спасибо, — немного удивленно, поблагодарил я. Не ожидал, что мне сразу уделят внимание.

— Дело не в том, что он слишком занят, — продолжал Сан Саныч на ходу. Я едва поспевал за ним. — Просто студент должен быть готов для подобного урока.

— Вы считаете, я готов?

— Может быть, может быть.

В самом дальнем конце коридора второго этажа обнаружился совсем небольшой, но примечательный зал. Полы комнаты были выложены красно-коричневым паркетом, натертым почти до зеркального блеска. Дерево украшало не только пол, но и стены, немного приглушая свет в помещении. Несколько портретов, выполненных серым грифелем на одной из стен. Несколько переплетенных лент под ними, изображающие герб института. Очень похоже на комнату для медитации. Ну, или чаепития, если бы это была Япония. Низенький столик со складными ножками осторожно пристроился в дальнем углу. Он словно боялся нарушить гармонию, царившую в помещении. Меня тоже пробрало, стоило войти внутрь.

Александр шагнул первым, как бы вторгаясь в помещение. Я последовал его примеру. Пришлось оставить обувь в коридоре, рядом с симпатичными кроссовками мастера.

— Доброго дня, Саша, Кузьма Федорович, — поприветствовал нас мастер.

Мастер Корицкий, невысокий, но полный мужчина лет сорока пяти, пятидесяти. Короткая стрижка, цепкий, изучающий взгляд. Простое серое кимоно не давало понять, чем конкретно он занимается. Я бы поставил на борьбу, чем на карате. Возможно даже самбо.

Как у всех мастеров, идущих традиционным путем, Корицкий буквально источал силу. Словно не мог удержать ее в себе, и она волнами разбегалась от него, отражаясь от стен и живых существ.

— Из объяснений Александра Александровича, я понял, что у тебя есть ко мне вопрос, — сказал мастер, когда мы расселись друг напротив друга.

— Вопрос. Да, — протянул я, мысленно пытаясь сформулировать его. — У меня сейчас этап укрепления тела и я чувствую, что до предела мне еще очень далеко. Но вот с внутренней силой происходит нечто странное, чего я не могу понять. Точнее, не могу понять, почему так происходит. Я могу использовать где-то процентов сорок из доступной силы. А если пытаюсь взять больше, то тело отказывается ее пропускать через себя. Словно у двигателя машины, которому не хватает мощности и он работает от силы на половину возможности.

— Давно это чувство? — чуть наклонил он голову.

— Почти четыре года, — вздохнул я. — Когда это началось, я не мог использовать процентов десять. Через год уже процентов тридцать. Складывается чувство, что я становлюсь сильней, но использовать этот потенциал не могу. Я видел, как вы управляли потоками ки ученика и подумал, что вы сможете посмотреть и…

— Понятно, — он начал закатывать рукава. — Саша, пересядь.

Я дождался, пока преподаватель пересядет к окну и сосредоточился, пропуская через себя поток внутренней силы. Сел по-турецки, положил ладони на колени и закрыл глаза, чтобы быстрее подойти к пределу. Секунд тридцать и я уперся в него. В носу заныло, а голова немного пошла кругом.

— Ага, — раздался справа-сверху голос мастера. — Очень интересно…

Я открыл глаза, поворачиваясь на его голос. Он стоял чуть позади меня, делая какие-то манипуляции руками. Поток внутренней силы, словно густой желтый туман, закручивался вокруг меня в торнадо. Пару минут он ходил вокруг, разгонял ладонью туман, высматривал что-то внутри.

— Кузьма, ты слишком жаден, — сказал он, описав второй круг. — Твоя сила излишне сконцентрирована и ты не хочешь с ней расставаться. Ты зациклился и пытаешься поглотить то, что пытаешься высвободить. Первый раз сталкиваюсь с подобным.

— Мм… — промычал я. — Не замечаю за собой подобное.

— Для начала расслабься, — наставительно, сказал он. И голос такой, словно всю жизнь учит нерадивых студентов. — Попытайся разбавить свою силу, сделай ее более подвижной. Как только ее плотность упадет, отпусти контроль.

— Вы шутите? — удивился я, даже пару раз нервно хохотнул. — Отпустить контроль. Ага. Щаз!

— Иногда отпускать концентрацию полезно, — все с той же интонацией продолжил он. — Можешь не бояться, я прослежу.

— Я попробую, — проворчал я. В принципе понял, о чем он говорил, вот только на трезвую голову этого еще не делал. — Но, это может… Хотя, я лучше попробую.

Если приводить аналогию, то я сейчас словно сжатая пружина. Давно привык чувствовать на своих плечах вес брони духа и снять его откровенно страшно. Страшно оказаться беззащитным. С минуту я приноравливался, выделяя для себя то, как чувствую доспех. Отпускать хватку понемногу нельзя, иначе вернусь к тому, с чего начинал, то есть начну поглощать собственное ки. Надо очиститься, словно змея сбросить старую кожу…

Мастер не торопил, давая мне возможность самому понять, как решить эту задачу. Никогда не прыгал с парашютом, но должно быть ощущения перед шагом в пустоту такие же. На очередном выдохе я расслабился, отпуская концентрацию. Представлял себе, что это будет сродни вулкану, когда из его жерла вырывается поток раскаленного газа и пепла. Не угадал. Поток ки хлынул из меня во все стороны. Придать бы ему физическую составляющую, так он бы сорвал двери и разлетелся по этажу, круша все на своем пути и выбивая стекла. У меня даже мурашки побежали по рукам и спине от накатившего чувства.

Мастер Корицкий, вместо того, чтобы сдержать эту силу, поставил защиту, пытаясь отгородиться от нее. Да и не уверен я, что ему удалось бы что-нибудь сделать.

— Не буду говорить, что я предупреждал, — хоть все и получилось, голос у меня был недовольный. Есть у меня недостаток в том, что серьезно отношусь к некоторым вещам. А тут, мастер обещал помочь, а смог сделать лишь половину. Если он не был уверен в своих силах, это можно было бы сделать на полигоне или на стадионе. — Не думаю, что стены на этаже экранируют ки, поэтому я позабочусь об Абэ-сенсее, а вам надо проверить студентов.

Корицкий молча кивнул и вышел из комнаты. Я же вздохнул, стряхнул некое оцепенение и поспешил на помощь коменданту. Не уверен, что кто-нибудь из экспертов смог бы защититься от такого всплеска силы, находясь в паре метров от меня. Сан Саныч, насколько я помнил, был специалистом, а для них потоки чужого ки, словно водопад, одной силой воли его не остановить.

Повернув его на спину, я сконцентрировался, закрывая глаза. Повезло. Поток силы, проносясь сквозь его тело, лишь перегрузил так называемые каналы. Не знаю, смог бы я посмотреть ему в глаза, если бы моя сила растерзала их, словно стая волков несчастного ягненка. А так мне надо было лишь очистить его тело от лишнего мусора. Ну и пара недель ему придется воздержаться от использования даже самых простейших техник. Еще бы я не был таким неуклюжим. Чувствовал себя слесарем, пытающимся разобрать двигатель машины, надев толстые шерстяные варежки.

Через пять минут вернулся мастер. Все так же молча он сел рядом, приняв позу лотоса. Тягучий сгусток моей ки, застрявшей в переплетении потоков Александра, с которым я все никак не мог совладать, внезапно стал легким и податливым. Секунда и он уже там, где я легко вытеснил его из тела.

Открыв глаза, Горсткин столкнулся с взглядом мастера Корицкого.

— Черт! Я что, отключился? — с помощью мастера он сел, облокачиваясь спиной о стену.

— Как себя чувствуешь? Что-нибудь необычное? — спросил он.

— Голова болит. Словно горячего песка насыпали. А где Матчин?

— Я его отпустил, — мастер встал. Взгляд у него был таким, словно он совершил ошибку, о которой сильно сожалел. — Думал, это небольшая запруда на заболоченной реке, а это оказалась плотина…, — он покачал головой. — Твоим каналам сильно досталось. Постарайся не использовать силу ближайшие двадцать дней.

Развернувшись, Мастер вышел, а в следующую секунду в помещение вошла Маргарита Павловна. Прикрыв дверь, она прошла к нему, усаживаясь рядом и беря его руку.

— Как ты? — ободряюще улыбнулась она, но взгляд выдавал тревогу.

— Нормально. Хорошо бы понять, что произошло.

— Кузьма высвободил много ки. Слишком много. Серьезно никто не пострадал, но нескольким студентам придется провести в больнице пару недель.

— Комната же защищена барьером? — немного удивленно спросил он.

— Можно сказать, повезло. Этот взрыв силы мог разрушить твой центр ки. Мастер Корицкий говорит, что все обошлось, но…

— Я знаю, — он сжал ее ладонь. — Не переживай.

Устроившись в большом кресле, вытянув ноги, я блаженно отдыхал, чувствуя себя как никогда расслабленным и отдохнувшим. Что странно, за прошедшие два дня я ни разу не проверил, могу ли теперь создать кинетический барьер, используя все силы, или для этого мне потребуется освоить технику ослабления контроля над ки. Скорее всего, второе, но как говориться: — «хочу все и сразу». Впервые за шесть лет я полностью снял броню духа, и адреналина хапнул не меньше, чем во время моей первой работы…

— Прошу, — Алена поставила на стол передо мной темно-зеленую чашку с чаем.

— И почему я должна вступить в этот дурацкий клуб? — возмущенный голос Марины. Неразлучная тройка сидела за столом в центре комнаты, изучая бланк заявки вступления в клуб под звучным названием «Лень».

— Потому, что вы должны мне по одному желанию, — напомнил я и пригубил неприятно-горький напиток, незаслуженно называемый чаем.

— И в чем смысл этого клуба? — не унималась она.

— Как в чем? Учиться лениться, — хохотнул я от такого словосочетания.

— Звучит почти как оскорбление. Ты не подумал, что над нами будут открыто смеяться?

— Открыто смеются, тычут пальцем и шепчутся за спинами слабаков и бездарей. Вы в эту категорию не попадаете, так что не переживайте. Хорошо, не делай такое лицо. Если не хотите, ради бога, я легко найду еще трех человек.

— Вот, пожалуйста, — Катя протянула заявку Алене, скрепленную ее подписью. Подпись у Татьяны оказалась длинной и размашистой, словно у правительственного чиновника.

— Я не говорила, что не хочу, — Марины быстрым росчерком поставила подпись, передав заявку. — Я говорила, что название у клуба «Дурацкое», — она сделала ударение на это слово.

— Предаваться лени…

— Знаем, знаем, — перебила она меня, — твое любимое занятие. Я вообще не видела, чтобы ты серьезно тренировался. Ален, вот ты нам скажи, он занимается или нет?

— Занимается, — невозмутимо ответила она. Собрав листы, положила их в папку и села за стол.

— Правильно, правильно, — важно закивал я. — Самосовершенствуюсь.

— Настоящий мастер должен быть скромным, — наставительно сказала эта язва. Вот уж кто любил поспорить, так это она.

— Так это «настоящий». Но если хотите, мы можем позаниматься вместе.

— Нет, спасибо, — опередила сестру Татьяна, говоря больше для нее, чем для меня. — Оксана предупреждала ни при каких обстоятельствах не участвовать в его тренировках. Хочешь ходить с синяками на спине, как Алена, скажи, я тебе их быстро наставлю.

— Это мы еще проверим. Потерпи две недели.

— А что там, через две недели? — заинтересовался я. — Соревнования, что ли?

— Ты меня поражаешь, — вздохнула Марина. — Все об этом только и говорят.

— Одно из главных событий учебного года, — пояснила Катя. — Большие соревнования в личных и командных зачетах. Самая престижная награда выиграть открытый турнир МИБИ. В нем будут участвовать все студенты, от первого курса, до пятого. В прошлом году его выиграл глава студенческого комитета Никита Щуров. Этот год последний для него и многие уверены, что титул победителя он никому не отдаст.

— Помимо этого будут малые турниры, мужские и женские для каждого курса. Вот в индивидуальном зачете третьего курса у нас большие шансы, — сказала Марина.

— Приду за вас поболеть, — усмехнулся я. — Думаю, это будет интересное зрелище.

— Ты не собираешься участвовать? — точно угадала мое намерение Катя. Все посмотрели на меня так, словно я сошел с ума.

— Не-а. Не люблю соревноваться. Скажите лучше, этот самый глава студсовета, он эксперт второй ступени или третьей?

— Третьей в Буни ни у кого из студентов нет, — покачала головой Марина. — Максимум вторая. Щуров в этом году на вторую должен сдавать. Уверена, у него получится с первой попытки.

— А, да, я же его видел. Такой высокий, короткая стрижка, он с мастером Корицким занимается.

— Описал ты его конечно так, что мы сразу поняли, — хмыкнула она. — Но да, с Корицким на открытых уроках занимается только он.

— Значит, всплеск силы, тяжелые удары… А как у него с техникой? Без ки, как он двигается?

— Замечательно у него все с техникой. Он занимается тайским боксом и на своем потоке один из лучших.

— Это хорошо. Алена выступит вместо меня.

— Ну… — замялась Марина, и девушки перевели взгляд на невозмутимую Алену. — У нас девчонки судачили, что у нее в последнее время результаты как бы… не очень. Тут и на отборочных будет жарко, не говоря уже о самом турнире.

— Посмотрим, посмотрим, — я улыбнулся. — Есть интересная мысль.

— Нас не посвятишь в свои кровожадные планы? — поинтересовалась язва. — Ты сейчас как раз так улыбаешься…

— Какие планы, о чем вы? Так, мысли вслух.

— Кузя, — сказала Катя, — я бы хотела тебя попросить, насчет командных соревнований. Нас как раз четверо.

— Хорошо, помогу. Чуть-чуть, — поспешил добавить я, чтобы они не сильно обрадовались. — Но тянуть вас не буду, сами должны постараться. Так что, бегом тренироваться. Алена, тебя тоже касается. С сегодняшнего дня можешь использовать барьер на общих тренировках. У вас всего две недели. И не вздумайте филонить. А я буду лениться за всех вас.

Девушки смерили меня недовольными взглядами, но ничего не сказали. Последней выходила Алена, я проводил ее задумчивым взглядом. Вот уж действительно одаренная и весьма способная девушка. С такой самоотдачей не тренировалась даже сестра под присмотром мамы. Две недели прошло с того времени, как я снес фундамент заложенный в нее преподавателями института и специальной школы за номером сорок восемь, в которой она училась до поступления. Без моего вмешательства, со временем она смогла бы подняться до второй ступени эксперта, но стать такой же сильной, как к примеру Маргарита Павловна, у нее бы не получилось. На новом пути же, если не сбавлять темп тренировок, полгода и она вплотную подберется к моей сестре. Если она смогла пройти так быстро по пути «дух, потом тело», то по дороге «тело — дух» сможет развиваться еще быстрей. У меня мурашки бежали по телу от этой мысли. Впервые я могу вложить в кого-то свои знания, не опасаясь, что они пропадут даром.

Дверь открылась и в клубную комнату заглянула помянутая Маргарита Павловна с толстой папкой в руках.

— Легка на помине, Марго, — улыбнулся я. — Добрый день, Маргарита Павловна.

— Добрый, — она закрыла дверь, проходя к столу. — Я собрала данные, которые тебя интересовали. Мог бы сам этим заняться, раз уж сидишь без дела.

— Пугает меня ваша библиотека, — честно признался я. — Карточки непонятные, книг миллион. Я среди них нужное мне год искать буду.

— Мог просто спросить любого помощника библиотекаря. История княжеского рода Бельских довольно известна и познавательна. Вот, — она протянула мне несколько листков, изображающих что-то похожее на генеалогическое древо, только вместо людей изображались ветви рода. — Бельские смогли пережить серьезную мясорубку шестнадцатого века. С тех пор они поднимались все выше и выше. До недавнего времени один из крупнейших и влиятельных родов России, занимавшийся импортом высокотехнологического оборудования, в основном военного назначения. Прекратил свое существование он около девятнадцати лет назад. Точные данные найдешь вот в этом справочнике, — она положила на стол небольшую книжку в мягком переплете и яркой картинкой. — По официальным данным, вследствие обострения конфликта между тремя родами были убиты все наследники дома Бельских, вплоть до третьей побочной ветви. Вырезали почти всех. Далее, здесь, — она протянула еще несколько листков. На первом красовался черно-золотой узор в виде вставшего на дыбы медведя. — Третья ветвь, род Матчиных. Глава рода Федор Матчин, достигший звания мастера в тридцать семь лет. Как и весь род, он погиб, защищая поместье Бельских. Данных о самом конфликте в открытом доступе не сохранилось, но почти половина земель исчезнувшего рода отошли императорской семье. Остальное поделили Шиловские и Трубины. Кстати, разногласия между ними в последние годы как раз связаны с разделом этой самой территории.

— Спасибо, — тихо сказал я, пытаясь вникнуть в хитросплетение связей рода Бельских.

— Не забудь, мне надо вернуться все это в библиотеку.

— Конечно, — отозвался я почти машинально, погруженный в собственные мысли.

Залы для студентов третьего и четвертого курса, изучающих тхэквондо, располагались в четвертом спортивном корпусе на одном этаже и зачастую тренировки у них проходили совместно. А в связи с предстоящим турниром многие студенты залы практически не покидали.

— Не высыпаешься? — спросила Татьяна. Они с Аленой почти закончили переодеваться. Со стороны прикрытой двери, ведущей прямо в зал, слышались глухие удары, сопровождающиеся воинственными выкриками. — У тебя мешки под глазами.

— Немного, — Алена бросила взгляд на фигуру Тани. Подтянутая, с приятными любому парню формами и не обделенная женской привлекательностью. Только по причине колючего характера за ней не бегала толпа парней. В отличие от двоюродной сестры, не сдержанной на язык, Татьяна умела больно уколоть любого, кто пытался задеть ее, при этом, никогда не скатываясь на банальные ругательства и не повышая голос.

При всех недостатках и достоинствах знакомых у Татьяны Ивашевой было много, а вот близких друзей можно пересчитать по пальцам. К последним она относила только тех, кто видел в ней не наследницу рода, а приятную в общении молодую девушку, увлекающуюся современной рок-музыкой, следящей за модой и любящую поэтов эпохи романтизма.

— Кузя слишком требователен, как наставник? — спросила Таня, вроде бы без особого любопытства. Алена лишь улыбнулась. Все что касалось Кузьмы, трех принцесс, как он их называл, очень интересовало.

— Я бы сказала: «странный», — ответила Алена, затягивая пояс. — Порой требует невозможного, при этом, не понимая: — «почему такая простая техника доходит до тебя с опозданием в год?», — передразнила она его голос. — А порой удивляется на пустом месте, когда у меня получается сделать что-то, чего я сама не заметила.

Когда девушки вошли в зал, часть студентов, разминавшаяся до этого времени, разбилась на небольшие группы, отрабатывая удары, те же, кто закончил с упражнениями перешли к спаррингам. Следили за группами два младших преподавателя и пожилой кореец, куратор потока боевого тхэквондо.

— Соломина! — один из младших преподавателей, невысокий мужчина лет тридцати пяти, встретил девушек у входа в зал. — Опаздываешь! Татьяна Анатольевна, вы почему не со своим потоком?

— Простите, — склонила голову Таня. — Мы записывались в новый клуб. Надо было решить кое-какие организационные вопросы. Я виновата, что задержала Алену. Поэтому, в качестве извинения, могу я провести занятие вместе с вашей группой?

— Выбрали время, — сердито сказал он и показал на участок зала. — Разминайтесь.

— Николай Карлович-сенсей, — поспешила спросить Таня, кивая в сторону группы, готовящейся к спаррингам, — что за ажиотаж?

— Зачет сегодня. Кто не пройдет, к соревнованиям допущен не будет. Я ясно выразился, Соломина?

— Я вас поняла, — невозмутимо ответила девушка.

Со стороны указанной группы чувствовалось нарастающее напряжение. Студенты прогоняли через свое тело внутреннюю силу, настраиваясь на предстоящие поединки. Из двенадцати человек Алена могла отметить лишь одного. Достигшие звания «эксперта» предстоящий зачет могли сдать, даже не напрягаясь. В этот круг входила и Таня. С ней самой было сложней, так как после перехода к тренировкам с доспехом духа, Алена едва могла направлять потоки внутренней силы в своем теле. За последний месяц она не провела ни одного боя, тренируя лишь выносливость, чем вызывала явное недовольство преподавателей. Но указания Кузи она собралась выполнять, чего бы ей это не стоило.

Алена вспомнила недавнее занятие, перевалившее за полночь. Кузя весь вечер мысленно находился где-то очень далеко, при этом умудряясь направлять девушку, не давая ей сбиться ни на секунду. А по завершению тренировки он сказал: — «Многие недооценивают доспех духа, считая его всего лишь защитой. Я же считаю эту технику атакующей. Она несет большую опасность для тех, кто полагается на кажущуюся несокрушимой защиту, особенно в равной битве. Сейчас, когда ты освоила постоянный контроль над доспехом, я научу тебя первой наступательной технике. Когда освоишь мерцающую защиту, я покажу тебе вторую. Но если допустишь хоть малейшую ошибку в их использовании, вместо противника они покалечат тебя. Причем, многократно сильней…». Вспоминая голос Кузьмы той ночью, у Алены мурашки побежали по спине.

— Будешь сегодня драться? — спросила Таня, отрывая ее от размышления, когда они закончили с растяжкой.

— Иначе не попаду на отборочные, — она встала, поведя плечами.

— Татьяна, — к девушкам подошел высокий, красивый парень в темном кимоно. — Удивлен, видеть тебя рядом с «неперспективными».

— Не имею привычки делить людей на перспективных и нет. Разве что на неспособных…

— Олег. Дашков, — напомнил он. — Мы принимали вашу семью в конце февраля на юбилее отца.

— И как же вы оказались в группе «С» господин Дашков? — спросила Таня так, словно этой ей абсолютно неинтересно. Алена даже попыталась запомнить эту интонацию.

— По глупости, — он развел руками. — Был занят одним проектом и пропустил триместр.

— Проектом по имени Николь Паже, — подсказала Алена. — Белокурое чудо, приехавшее к нам из Франции. Олег без ума от светловолосых девушек. Ты бы видела, как он улепетывал от Нади Карповой, когда она узнала о его новом «проекте».

Таня тихонько захихикала, прикрыв рот ладошкой. Олег же бросил на Алену злобный взгляд.

— У нас будет еще один повод посмеяться вместе, Таня, — Олег попытался вернуть себе милую улыбку. — Когда наступит первый в истории института момент и в группу «Ф» переведут эксперта, опозорившего звание воина работой официантом.

— Честная работа, какая бы она ни была, не может опозорить человека, господин Дашков, — вернула ему улыбку Татьяна и подняла руку, привлекая внимание преподавателя. — Николай Карлович-сенсей, мы готовы!

— Если готовы, выходи на татами, — сказал преподаватель. Пожилой кореец тронул его за руку, что-то тихо сказав. — Соломина, Олег, хотите разобраться между собой, есть возможность.

— Удачи, — шепнула Таня подруге.

Неожиданное появление одной из сильнейших студенток потока, решившей, наконец, поучаствовать в поединке, не осталось без внимания. Оставив дела, студенты потянулись к татами, занимая места в первом ряду.

— Это будет легкий бой, — уверенный в своей победе, сказал Олег, когда они сошлись в центре татами. Несмотря на личное отношение Алены к нему, он является прямым потомком семьи с богатой историей. И хоть среди Дашковых никто не достигал звания «мастера», к предстоящему бою она подошла со всей серьезностью.

— До двух очков, — сказал преподаватель, выступавший в роли судьи.

Таня заняла место справа от татами, чтобы лучше видеть весь поединок. Рядом с ней пристроилась хрупкая девушка, нервно теребившая черный пояс. В ее взгляде читалась тревога. Обернувшись, она тихо спросила.

— Алена ведь победит, да?

— Без сомнений, — кивнула Таня. — В дисциплинарный комитет ее выбрали, ко всему прочему, и за то, что она легко справлялась со всевозможными дебоширами и грубиянами. Она очень сильная.

Судья дал отмашку к бою и Олег первым ринулся вперед, нанося быстрый прямой удар ногой в голову. Алена чуть повернулась боком, уходя с линии атаки. Довернув корпус, она красивым ударом с разворота приложила его пяткой точно в подбородок. Красивая и быстрая атака. Олег закатил глаза и рухнул, словно подрубленное дерево. Группа одобрительно загудела, а судья поднял руку, выкрикнув: — «Чистый удар!».

Гомон голосов стих буквально через пару секунд, когда стало понятно, что Олег вставать не собирается. Младший преподаватель несколько секунд смотрел на него, потом опомнился и наклонился, приподнял веко студента и замахал руками, показывая, что тот в глубоком нокауте. Алена почтительно поклонилась, развернулась на месте и спокойно ушла с татами. Таня, как и большинство студентов, удивленно смотрели на поверженного парня, не понимая, как эксперта, словно обыкновенного человека, мог «срубить» не самый сильный удар.

На данный момент, единственная, от кого я мог бы узнать о том, что не поделили три крупнейших рода Российской Империи, была мама. Если она согласится ответить на этот вопрос. Даже не один вопрос, а десяток, крутившихся вокруг первого. К примеру: почему император позволил или закрыл глаза на уничтожение целого рода, состоящего из пары десятков не самых слабых ветвей? Это же прямое ослабление государства, потеря огромного числа аристократов и даже не одного мастера. Что же должно было произойти такого? Книги — они лишь констатировали факт, нисколько не собираясь объяснять причины или мотивы произошедшего.

А еще интересовал вопрос, как нам удалось покинуть Россию и почему за долгое время нахождения в Японии нас не навестили те, кто приложил руку к уничтожению клана? Посчитали не представляющими опасность, когда мы лишились главы рода? И главное, почему мама нам ничего не рассказывала. Хотя, старший брат наверняка в курсе. Он последние пару лет посвятил всего себя семейным делам и небольшому бизнесу. Помнится после того, как ему стукнуло двадцать, он пропал почти на год…

За чтением материала, который принесла Маргарита Павловна, я не заметил, как наступил вечер. Сообразил лишь, когда солнце окрасилось в темно-оранжевый цвет и для чтения стало темновато.

— Черт, — я потер глаза. — Тренировка, тренировка…

Клубная деятельность в МИБИ, как я уже говорил, занимала одно из последних мест в расписании студентов, поэтому и засиживаться допоздна в небольших кабинетах они не рвались. Ближе к семи на этаже оставались только довольно странные личности. К примеру, соседи по этажу — клуб моделистов. Лохматый парень, представившийся Ильей Юшевским, и сейчас сидел, корпел над макетом футуристического робота из какого-то фильма. При этом он приваривал детали друг к другу при помощи внутренней силы. Отголоски этой силы я и уловил, когда первый раз заглянул к ним. Второй интересный момент то, что Илья на бойца совсем не тянул, хотя в болезненно-худом теле чувствовался огромный поток внутренней силы. Возможно, в будущем тело сможет найти некий баланс, сейчас же все не просто печально, а «печально, печально».

— Выглядит куда лучше, чем утром, — я, все-таки, решил зайти.

— Угу, — отозвался он, приделывая какую-то крохотную часть брони к руке робота. Орудуя пинцетом, он направлял силу, чтобы вплавить ее в нужное место. — А ты, правда, Алену Соломину тренируешь?

Я даже растерялся немного от такого вопроса. Не думал, что слухи разбегутся так быстро. Видя мое замешательство, он, не глядя, вынул из-под стола планшет. На экране был изображен спортзал и толпа студентов, сквозь которую шла Алена. Илья сдвинул пальцем изображение и фото сменилось. Теперь показывало кого-то из преподавателей склонившегося над студентом, пребывающим в «отключке». Я сдвинул изображение. Следующим шла вырезка из газеты с этой самой фотографией. Заголовок гласил: — «Железная дева Соломина. Эксперта в нокаут одним ударом!».

— Это когда она успела? — удивился я.

— Часа четыре назад, — он отложил пинцет, поднимая на меня взгляд.

— Оперативно у вас газета работает.

— Статья еще не готова, — он чуть смутился. — Выйдет завтра утром. Надо фотографию отретушировать и текст поправить.

— О! Ты пишешь в студенческую газету? — удивился я. С его стороны последовал кивок. — И тут будет написано, что я ее тренирую? — еще один кивок. — Супер! Надо бы перед турниром ажиотаж небольшой создать, — я потер ладони и коварно улыбнулся от пришедшей в голову идеи. — Слушай, а можешь написать, что я, как ее тренер, сказал, что она пройдет по турниру, как нож сквозь масло. Что до самого финала студентка группы «С» не встретит ни одного противника, который окажет ей достойное сопротивление. А все потому, что Соломина Алена одна из самых одаренных и способных студенток четвертого курса Московского института боевых искусств. Она как неограненный алмаз и я сделаю из нее потрясающего мастера.

— Могу! — уверенно заявил он глядя на меня взглядом полным уважения и толики восхищения.

— Тогда второй вопрос. Я знаю одну технику по укреплению тела. Шанс что она поправит дисбаланс с духом в таком запущенном случае как у тебя, процентов сорок. Вот только, если не получится, я не знаю, к чему это может привести. Тут как в русской рулетке.

— Сорок процентов это очень много, — он встал, прошел к стеклянному шкафу, где в ряд стояла пятерка похожих роботов в боевой раскраске, с футуристическим оружием, с крыльями и ракетными ранцами. Поставив недоделанную модель рядом с ними, он обернулся. — Эта техника очень сложная?

— Ну, Алена осилила, — пожал я плечами, умолчав, что у сестры она получалась из рук вон плохо, и на освоение ей потребовался почти год.

— Тогда прошу, — он поклонился, как на тренировках по карате, — научи меня этой технике.

— Пойдем, — улыбнулся я, — у нас как раз тренировка намечена.

В коридоре пришлось ненадолго задержаться, так как клубную комнату моделисты не просто закрывали на ключ, но и ставили на сигнализацию. На мой вопрос: — «зачем?», Илья ответил, что только часть его коллекции стоит около ста тысяч рублей. М-да, я бы на его месте тут вооруженную охрану поставил.

К моменту, как мы попали в нужный корпус, солнце едва выглядывало из-за горизонта. Студенты спешили в столовую и кафешки, чтобы успеть поужинать до «комендантского часа».

Алена ждала меня в гордом одиночестве, тренируя вторую ступень духовного доспеха. Чтобы перейти к «мерцающей защите» требовалось в совершенстве овладеть хотя бы тремя ступенями. Первая ей давалась легко, как и вторая, а вот для следующей ступени ее тело было еще слишком слабым.

— Прости, опоздал, — я приветственно поднял руку, заходя в зал. — Засиделся в клубе. А что, остальные не дождались?

— Не дождались, — она перевела взгляд за мою спину. — Добрый вечер, Илья.

— Ал… Л… Алена, — едва выдавил он это слово. — Добрый вечер. А я… мы тут… это…

— Не стесняйся, — я подтолкнул в центр зала непонятно чем смущенного парня и сказал Алене. — Надо Илюхе помочь с первой ступенью доспеха, — когда мы сели друг напротив друга, я начал вступительную часть. — Суть техники сводится к укреплению тела за счет ослабления ки. Ни один человек, двигающийся в обычном направлении развития, не пойдет на такой шаг, так как фактически ты становишься слабей, ничего особенного не выигрывая. Тот же эффект усиления тела проявится самостоятельно и без последствий через пять-десять лет. Проще подождать, развиваясь планомерно, чем потерять треть, а то и половину ки. Точнее половину пропускной способности. В двух словах, мы будем делать тебя слабей, — коварно улыбнулся я.

Вот и наступил первый день открытого чемпионата МИБИ. Открытого потому, что помимо собственных студентов, институт принимал учащихся почти со всей страны. Естественно, не каждое высшее учебное заведение могло предоставить достаточно сильных бойцов, но гостей в день открытия было раз в пять больше, чем хозяев.

Я на подобных мероприятиях не бывал никогда, поэтому оно повергло меня в настоящий ступор. В институте суматохи хватало в повседневной жизни, а с приездом гостей наступил сущий хаос. Странно, что по части организации турнира все проходило практически идеально. Все знали: когда они выступают, кто их противник, в какой зал нужно прийти и к кому обратиться за регистрацией. Не парились по этому поводу и девушки. Единственное за что они начали переживать, так это за то, чтобы я не пропустил групповой этап по причине: «нечаянно заблудился».

Где-то за два дня до начала соревнований ко мне наведался мастер семьи Трубиных Малинин, с просьбой не участвовать в турнире. Вполне ожидаемая просьба. Я его сразу обнадежил, сказав, что мне это не интересно. Меня сейчас занимала тема двоюродных сестер Марины и Тани. Информатор Алены снова проявился, выдав порцию слухов о том, что за заказ перечислили деньги, и если что-то должно было произойти, то в самое ближайшее время.

В том, что сестрам ничего не угрожает на территории института, я успел убедиться. Их общежитие можно смело называть крепостью, охраняемой сущим демоном в юбке. Их коменданта боятся не только студенты, но, мне кажется, и большая часть преподавателей. Да и Алена старалась не выпускать их из вида.

Так, вернемся к Алене. Все-таки до турнира не удалось подготовить ее так, чтобы уж совсем не волноваться. Слишком мало времени и слишком много серьезных соперников. Газета, вышедшая днем позже после ее победы над сокурсником, наделала немало шума. Пару дней ей едва не пришлось отбиваться от навязчивого внимания поклонников. Как я узнал совсем недавно, в институте существовал клуб поклонников Соломиной. Неофициальный, естественно. И похожих клубов было несколько. К чему я завел разговор о клубах. Сейчас объясню.

Первый день соревнований был посвящен отборочным турам. Сквозь толпу студентов и гостей пришлось буквально пробиваться. Среди прочих мелькали репортеры, операторы с камерами. Недалеко от первого корпуса, где должна была выступить Алена, красивая женщина выходила в прямой эфир, рассказывая о предстоящем турнире. Жаль, что для второго и третьего курса выделили здание с противоположной стороны, и посмотреть на бои двоюродных сестер не получится.

Самый большой зал, с трибунами и огромными экранами под потолком, как раз находился в первом корпусе. На площадку, разделенную на две части, пускали только участников, имеющих специальную карточку. Пожелав Алене удачи, я направился в сторону трибун, где и увидел большой плакат с надписью: — «Соломина вперед!». Держали плакат трое крепких парней. У всех черные длинные костюмы, белые рубашки и белые перчатки. Довольно оригинальный способ выразить восхищение, на мой взгляд.

Особого восторга проходящие выступления не вызывали. По большей части специалисты разных стилей и направлений изображали нечто отдаленно похожее на «бои без правил». Вот один из молодых парней провел довольно удачный удушающий прием, заставив более крупного соперника сдаться. На втором татами выступали девушки. Я как раз занял место напротив. В женском поединке представительница направления дзюдо явно проигрывала знакомой девушке, по группе карате Маргариты Павловны. Не помню имя, но дралась она очень сосредоточенно. Очередная попытка завязать ближний бой окончилась для первой прямым ударом ноги точно в подбородок.

Рядом со мной быстро защелка фотоаппарат, выхватывая удачный момент. Невысокий мужчина в клетчатом пиджаке, с карточкой «пресса», отпустил фотоаппарат и принялся что-то быстро записывать в блокнот.

Алена выступала лишь в «абсолютном зачете», как я назвал соревнования для всех подряд, от первокурсников до выпускников. Чтобы хоть немного уравнять шансы, девушки и парни первые два круга выступали отдельно и встречались в полуфинале.

На бой Алена вышла в сером каратеги, очень похожем на то, в котором постоянно ходил я. Не знал, что у нее есть подобное. Обычно на тренировки она всегда одевала добок, собственно кимоно для тхэквондо. Черный пояс она также сменила на серый.

Противница ей досталась года на два моложе и на целую голову ниже. Взгляд выдавал в ней специалиста, который заведомо знал, чем закончился этот бой. Но, все же, от поединка она не отказалась, за что ей можно поставить плюс. Разница в уровне стала очевидна, едва судья дал отмашку. Движения у эксперта выходили резче, удары более четкими и сокрушительными. Противница Алены не успевала за ней, хоть и старалась изо всех сил. Несколько ударов, попытка сменить стойку, и бой окончен. Алена красивым вертикальным ударом ноги врубила пятку в макушку девушки, пробив не успевший сформироваться блок. Я чуть приподнялся, вытягивая шею и, улыбнувшись, опустился обратно. Алена била не в полную силу, но этого оказалось достаточно, чтобы ее противница не смогла продолжить бой. Со стороны фанатов бывшей главы дисциплинарного комитета раздались одобрительные крики.

Алена поклонилась сопернице, судье, затем нашла взглядом меня и коротко помахала, легко улыбнувшись. Я даже смутился от такого ее жеста. Подняв большой палец одними губами прошептал: — «Молодец».

Накануне мы просмотрели списки участников, расписание матчей и выходило, что самым опасным противником Алены будет ее сокурсница, которой она проиграла в прошлом году. Встречались они как раз во втором бою.

Следом выступали еще три пары, показав всего один интересный бой. Затем снова выходила Алена. Похоже, что ее бой с одной из фавориток турнира привлекли не только мое внимание…

Алена не первый раз участвовала в турнирах. За четыре года случались и серьезные победы, и досадные поражения. В этот раз все было несколько по-другому. Она не могла точно сказать, что поменялось, но волнения или переживаний этот турнир не вызывал вовсе. Словно предстоял обычный спарринг в группе. Возможно, спокойствие вызывало то, что в этот раз ей не нужна была победа.

Первые два боя очень удивили Алену. Новые чувства и ощущения пьянили, и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы не терять контроль над собой. Тяжесть доспеха духа, висевшая на плечах последний месяц, сменилась легкостью движений. А еще появилось чувство, словно ее окружал непреодолимый барьер. Раньше она всегда ощущала силу, как нечто разлитое вокруг, теперь же она шла откуда-то изнутри.

— Соломина! — раздался знакомый голос справа, вырывая ее из раздумий.

— Доброе утро Оля, — поздоровалась она, чуть склонив голову в знак уважения.

Новая глава дисциплинарного комитета Никитина Ольга, невысокого роста девушка, все с такими же притягивающими взгляд бледно желтыми волосами. На год младше, она была одной из сильнейших на потоке. Именно ей Алена проиграла год назад, уступив совсем немного. И хоть она сражалась в полную силу, Ольга почему-то решила, что это была незаслуженная победа.

— Сегодня я разделаю тебя под орех и окончательно закрою эту тему, — серьезным голосом сказала Оля.

— Зачем было тратить столько усилий, чтобы устроить этот поединок? — чуть приподняла бровь Алена. — Мы бы все равно встретились ближе к финалу.

— На твоем месте я бы не была столь самоуверенной, — покачала головой ее соперница. Вспомнив что-то, она ткнула пальцем в Алену. — Я требую, чтобы ты дралась в полную силу!

— Этого я сделать не могу, — сказала она и, видя недовольство на милом личике бывшей подруги, поспешила добавить, — но я все равно выиграю. Этот бой будет коротким.

— Это мои слова, — выпрямившись, сказала Ольга, затем развернулась на месте и зашагала в сторону татами.

— Оля, — окликнула ее Алена. — Удачи!

— И тебе…

«Ты просто не хочешь признавать, что смогла превзойти меня еще год назад», — улыбнулась Алена, глядя ей в спину. — «Но в этот раз я не уступлю».

Когда девушки вышли на татами, свободных мест на трибунах не оставалось. С правой части трибун виднелось несколько растяжек с именем Соломиной, с противоположной мелькали плакаты, желающие победы Ольге. Сразу за ограждением пристроилось несколько видеокамер, журналистов и фоторепортеров.

Она нашла взглядом Кузьму. Зажатый с двух сторон наплывом зрителей, он задумчиво рассматривал зал. Словно поймав ее взгляд Кузя встрепенулся, помахал ей и даже показал большой палец. Алена плохо читала по губам, тем более с такого расстояния, но ей показалось, что он сказал «ты лучшая». И от этой похвалы она почувствовала, как в груди что-то защемило, от чего захотелось не просто победить, а показать все, на что она способна.

Несколько минут ожидания, пока судья будет готов, пока боковые арбитры займут свое место, Алена нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей даже начало казаться, что судья специально тянет время перед началом поединка. Кузя просил, чтобы по возможности она закончила бой быстро и эффектно. Едва судья дал отмашку, Алена сорвалась с места, преодолев одним рывком расстояние, разделяющее ее с соперницей.

Никитина успела среагировать на резкий бросок в ее сторону, умело уйдя с линии атаки, вот только Алена и не собиралась останавливаться. Боковой удар ноги вспорол воздух в миллиметре над головой Ольги, которая едва успела пригнуться. Так как она проигрывала в росте, ей требовалось подобраться вплотную, чтобы нанести удар. Поднырнув под ударом, она шагнула вперед, выбивая опорную ногу Алены, но к удивлению, удар не смог пройти сквозь кинетический барьер, не достав до цели пару сантиметров. Краем глаза Оля заметила что-то мелькнувшее справа, и мир взорвала разноцветными искрами, которые потонули во тьме. Секундой позже резкий запах пробился к ее сознанию, рассеивая темноту.

— Сколько пальцев я показываю? — спросил Роман Шимов, глава медицинского блока института.

— Три, — Оля отодвинула его руку, пытаясь побороть головокружение. Потолок комнаты медленно вращался, вызывая приступ тошноты. Роман Игнатьевич, невзирая на протесты девушки, чуть приоткрыл ей веко.

— Головокружение, — констатировал он. — Тошнота?

— Немного, — отозвалась Ольга. Попытка скосить взгляд вызывала острую боль в виске справа. Что-то очень холодное было прижато как раз в том месте.

— Небольшое сотрясение, — констатировал доктор для кого-то. — Ничего страшного, через две недели придет в норму. Двоение в глазах пройдет.

— Я проиграла? — спросила девушка, заранее зная ответ.

— Я бы сказал: — «слишком проиграла», — раздался рядом низкий голос наставника. Роман Игнатьевич отошел в сторону, уступая место мастеру Иннокентию Коробову.

— Что это было? — Ольга коснулась холодного компресса.

— Точно не скажу, но наверняка что-то из разряда защитных техник, — наставник пожал плечами, будто не до конца уверен в этом. — Знали бы мы заранее, что Соломина хочет предпринять… Ты выбрала неправильную тактику, Оля, но это совершенно не твоя вина. И будь удар несколько сильней… Роман Игнатьевич, — наставник повернулся в сторону доктора, — вы не осматривали руку Соломиной?

— Нет, она не жаловалась по этому поводу.

Турнир в личном зачете для третьих курсов проходил за один день, обычно в первый или второй день соревнований. Недовольство Катерины Хованской было вызвано тем, что для девушек выбрали первую половину дня и проходил он параллельно с отборочными турами главного турнира института. Как раз в это время должна была выступать Алена и Кузя, естественно, находился в другом корпусе. А Кате хотелось, чтобы он пришел поболеть за нее.

Еще одним неприятным фактом стала жеребьевка. Уже во втором бою она встречалась с Мариной Шиловской, не самым приятным противником для нее. Она посмотрела на противоположную сторону зала, где стояли двоюродные сестры. Тане не повезло в первом же бою. Жребий выбрал ей в противницы Чуан Ли, заносчивую, но от этого не менее одаренную и сильную студентку из Китая.

На плечо Кате легла узкая ладонь.

— Приветик, — сказала невысокая девушка с короткими, покрашенными в ярко-каштановый цвет волосами. — Как у тебя дела?

— Здравствуй Тома, — коротко отозвалась Катя. — Удивлена, увидеть тебя здесь.

— Все еще сердишься, — вздохнула девушка и, взяв под локоть сестру, подтянула немного ближе. — Может я пришла поболеть за любимую сестренку. Кто твой соперник? — проигнорировав молчание Кати, продолжила она и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть людей с противоположной стороны татами. — Шиловская?

— У меня важный поединок и мне надо настроиться.

— Брось, ты победишь и без этого — отмахнулась Тамара, становясь серьезней. При этом легкая улыбка так и осталась на ее лице, а вот голос стал заметно холодней. — Мама беспокоится о том, как у тебя дела.

— Передай, что все хорошо и повода для волнений нет…

— Ошибаешься. Повод найдется всегда, — она кивнула в сторону уже готовой выйти на татами Марины. — Я бы посоветовала тебе ближайшее время держаться подальше от отпрысков Трубиных и всех, кто к ним близок. Но они имеют большое влияние на нашего, — она сделала ударение на этом слове, и хитро улыбнулась, — Кузьму. Ой, прости, я хотела сказать «твоего». Слишком много влияния, — язвительно повторила она, — и это твоя вина. И раз ты не в силах это изменить, придется тебе помочь. Все, иди, побеждай. После боя поговорим.

Высвободив руку сестры, Тамара направилась в сторону скамеек, на которых сидели особо важные гости и несколько преподавателей института, в том числе и мастер рода Хованских.

— На выдохе, чувствуешь? — стоя позади Ильи, я чуть направил внутреннюю силу.

— Я понял, — отозвался он.

Втроем, вместе с Аленой мы заняли нашу клубную комнату, занимаясь дыхательной гимнастикой. Точнее они с Ильей прогоняли через свое тело ки, пропуская силу через каждую мышцу, сухожилие сустав. Это нужно было для того, чтобы нащупать каналы силы в своем теле, и научиться контролировать их. Лишняя нагрузка сужала каналы, при этом укрепляя тело.

Убедившись, что Илья все делает верно, я занял место между ними. Вообще-то для подобного не обязательно было двигаться, но я как-то приспособил тренировки к дыхательной гимнастике, показанной Чжэном, и был сильно удивлен результатом. Так мы и двигались по комнате, неспешно, перетекая из одной стойки в другую. Сейчас я больше следил за Аленой, так как она давно освоила этот прием, и надо было контролировать, чтобы она не переусердствовала.

— Илья, полегче, — сказала я. — Здесь нужна концентрация, а не сила. Как только сможешь убрать процентов девяносто силы, сразу почувствуешь. Алена, не торопись.

Дверь в комнату резко распахнулась и на пороге появилась Марина. Шумно выдохнув, она набрала номер на телефоне.

— Нашла их, — сказала она, — в клубной комнате. Ерундой какой-то, — положив трубку, она уперла руки в бока, строго глядя на нас. — Кузьма, ты совсем сдурел? Турнир начнется через пять минут, вы почему еще здесь?

— У нас утренняя разминка, — отозвался я, не отрываясь от занятия.

— Через пять минут финал! — всплеснула она руками. — Алена, плюй на него, поспешим, иначе не успеешь…

— Ну что ты кричишь…? — вздохнул я.

— Проигрыш из-за неявки — это же позор! Ты об этом не подумал? И то, что ты тренируешь Алену, не значит, что можно выставлять ее перед всеми как…

— Ладно, ладно, — отмахнулся я. — Пойдем, посмотрим в глаза сопернику.

— И я все еще не понимаю, почему ты сам отказался выступать, — ожидая пока мы соберемся, проворчала Марина. — Ты бы обязательно победил.

— Вот именно поэтому мне и не интересно.

Финальная часть, как и первые отборочные туры, проходила в первом корпусе, и вместить всех желающих он просто не мог. Специально для тех, кому не посчастливилось получить билет, на улице установили несколько больших экранов, показывающих огороженное специальным барьером татами.

Бой явно задерживался, и нетерпение среди зрителей нарастало, но никто не кричал и как говорится: «беспорядков не нарушал». Разве что у служебного входа толкалось несколько старших преподавателей, которые едва не набросились на Алену. Я же, с самым наглым видом, взял ее за руку и пошел сквозь толпу, пробивая дорогу.

— Время на подготовку вы пропустили, — из толпы выскочил невысокий кореец и зашагал рядом. Оглядев Алену, он недовольно поморщился, — я могу задержать бой еще на десять минут, переодевайся.

— В этом нет необходимости, — ответил я за нее, чем вызвал довольно неприятный взгляд.

Противник Алены, глава ученического совета, Никита Щуров, уже ждал на татами. Короткие яркие шорты и голый торс, похоже, он решил выступать в традиционной для тайского бокса экипировке. У самого татами мы встретились взглядом. Да уж, серьезный парень. Думаю, до третьей ступени ему осталось лишь преодолеть формальности.

В этот раз обошлось без боковых судей. Судейский совет, в строгих костюмах, засел за длинным столом напротив. И что самое интересное, главенствовал у них ректор.

— Ален, — я чуть подтянул ее к себе, чтобы стоявшие рядом помощники не слышали. — Ты еще недостаточно подготовлена, чтобы выиграть, не навредив себе. Хочу, чтобы ты отказалась от боя под каким-нибудь безобидным предлогом.

Она посмотрела на меня так, словно прикажи я ей биться насмерть, она не будет колебаться ни секунды. И словно ведро холодной воды на меня вылили. Обозвав себя последним эгоистом, тяжко вздохнул.

— Ученик не смеет оспорить слова и волю учителя, — тихо сказала она, с удивительной точностью поняв, что крутилось у меня в голове. — И не важно, считает учитель, что ученик не готов, или преследует корыстные мотивы.

Не дав мне вставить слово, она едва заметно улыбнулась и вышла на татами. Заполненный до краев зал взорвался криками одобрения, аплодисментами. Замелькали плакаты со словами поддержки и выражением обожания разной степени, вплоть до обожествления. Коротко поклонившись противнику, Алена прошла к судье, еще раз поклонилась, сказала короткую фразу и вышла с татами.

— Сказала, что не могу выступать потому, что у меня живот болит, — сказала она на мой вопросительный взгляд.

— Молодца! — я рассмеялся и обнял ее за плечи. — Пойдем, лучше, потренируемся.

Время перевалило за полночь, но сон не шел. Лежа на кровати и сверля взглядом потолок, я думал о том, что делать. Желание послать институт по известному адресу росло, а интерес к нему, собственно, резко падал. Все-таки не так я представлял себе это заведение, не так. Да и вообще, отчего-то захотелось домой. Прогуляться по родному городку, навестить друзей, дядю.

Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал, показав длиннющий номер. Пару секунд сомневался, брать или не брать. Любопытство победило.

— Алло…

— Кузя, милый…

— Вы ошиблись номером, — протараторил я, нажимая кнопу отбоя. Секундой позже телефон завибрировал снова, показывая тот же номер. Тихо ругаясь, нажал кнопку вызова. — Служба доставки пиццы слушает.

— Кузьма, — ласковый, но такой обманчивый женский голос, — ты сейчас где?

— У меня отпуск, — проворчал я.

— А меня предупредить нельзя было? — с той стороны послышался тяжкий вздох. — Я ведь переживаю.

— Ма, ну что со мной станется? Мне же не десять лет.

— Вот, — она наверняка всплеснула руками, — а поступки твои говорят об обратном. Нет, все можно понять, юность, горячая кровь, хочется отдохнуть. Ты думаешь, я была бы против? Можно было поехать всей семьей в Грецию, как в прошлый раз. Или в Италию, — а вот теперь голос понемногу начал приобретать стальные нотки. — Но, какого демона ты поехал именно в Россию? Я непонятно объясняла, чтобы вы не совались туда?

Разозлилась. Сочувствую первому несчастному, кто попадется ей под горячую руку. В обычной ситуации я бы сказал что-нибудь успокаивающее, выдал гору обещаний и завалился спать, будто ничего не произошло, но прочтя кучу макулатуры по событиям двадцатилетней давности, я окончательно запутался. Хочу знать, что произошло. Хочу знать, кто виновен в смерти отца, родных, семьи дяди.

— Ты меня слушаешь? — мамин сердитый голос вырвал меня из размышлений.

— Мам, — сказал я после небольшой паузы, — я недавно столкнулся с одним мастером, который очень хотел укоротить меня на голову. Однорукий, со шрамами на лысине и лице. Семен, если не ошибаюсь, его имя.

На минуту повисло молчание. Я даже посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что связь не оборвалась.

— Возвращайся домой, — на сей раз голос мамы показался очень уставшим. Давно я не слышал подобной интонации. — Не время ворошить прошлое. Ты еще не готов, — еще пауза. — Возвращайся и я расскажу тебе, что произошло… там.

— Все несколько сложней, чем ты думаешь. Здесь Оксана и она умудрилась выйти замуж за наследника Трубиных и…

— Я еду! — в трубке раздались короткие гудки.

Улыбнувшись, я положил телефон на тумбочку. По рукам и спине побежали мурашки от мысли о том, как удержать тайфун под названием Саюри, так звали маму в Японии, что примерно читалось как «Маленькая Лилия».

В дверь комнаты негромко постучали. Мой сосед, сопевший на соседней койке, заворочался. Пока он окончательно не проснулся, я тихонько прошел к двери, выскальзывая в коридор. Свет на этаже горел только у лестницы, но и в полумраке легко можно было узнать гостью.

— Ага, решили отомстить мне и оставить без комнаты, — улыбнулся я.

— Если будешь кричать, твое предположение сбудется куда быстрей, — тихо сказала Катя, беря меня за руку. — Надо поговорить.

— Это настолько важно? — я потянул ее на себя и обнял.

— Кхм, — она на секунду прижалась и тут же отстранилась, — это важно. Очень.

Мы выбрались на лестницу, пристроенную сбоку к зданию, и поднялись на крышу. Не думал, что отсюда может открываться такой захватывающий вид на город. В неоновом свете он смотрелся завораживающе. Легкий ночной ветер с все еще непривычным привкусом, кусочек луны, время от времени выглядывающий из-за туч.

Усевшись на выступ, я вопросительно посмотрел на Катю. В темном комбинезоне она смотрелась словно ниндзя, вышедший на охоту. Не хватало только головного убора и раскраски на лице.

— Помнишь, я говорила тебе, что мы непричастны к покушению на твою сестру в торговом центре. Знаю, ты не веришь и мне сложно убедить тебя в обратном. Наши люди провели свое расследование, и мы нашли заказчика. Мы вышли на него случайно, когда он искал людей, чтобы напасть на наследниц Трубиных здесь, в МИБИ. Вот, — она вынула из-за пазухи небольшой желтый конверт, — это может подтвердить мои слова.

— Что взамен? — я принял конверт и постучал им по ладони.

— Примешь ли ты это в качестве извинений за те неудобства, что мы доставили твоей сестре?

— Неудобства? — я улыбнулся подобранному слову. — Хорошо, считайте, что с моей стороны претензий нет, но с Оксаной будете договариваться сами.

Она кивнула и села рядом, облокачиваясь о мое плечо.

Глава 9

Алена стояла пред дверью в кабинет ректора так, словно к ее спине привязали доску. Высоко держа голову, она ждала, когда секретарь разрешит ей войти. При всей видимой невозмутимости, она не могла избавиться от неприятного нервирующего чувства. Словно где-то внизу живота засел склизкий и холодный слизняк.

Наконец дверь открылась и из кабинета вышла секретарь. Отступив в сторону, она сделала приглашающий жест. В кабинете ректора Алена была всего один раз и с прошлого визита ни сам кабинет, ни его хозяин не изменились.

— Доброе утро, — поздоровалась она. Прошла ближе к столу.

— Рад тебя видеть Алена, — приветливо улыбнулся ректор. Казалось, что он видит девушку насквозь. — Хочу поздравить тебя с высоким местом на турнире. Жаль, что ты не выступила в зачете четвертых курсов, уверен первое место было бы за тобой.

— Спасибо, — холодно ответила девушка, — рада, что вы обо мне такого высокого мнения.

— Еще я хочу поговорить с тобой о том, чем ты сейчас занимаешься, — сказал ректор. Сцепив пальцы, он положилруки на стол. — Знаешь ли ты, насколько это опасно? Один неверный шаг и ты не просто навредишь себе, ты больше не сможешь заниматься боевыми искусствами.

— Я знаю и об опасности, и о последствиях, — спокойно ответила она.

— И все же, — надавил ректор, — я хочу, чтобы ты бросила эти занятия. Я уже поговорил с мастером Иннокентием Коробовым, он возьмется за твое…

Ректор не договорил, так как девушка сдержанно рассмеялась, пытаясь справиться с собой, чтобы не рассмеяться открыто.

— Простите. Кхм, — она пару раз кашлянула. — При всем уважении Геннадий Сергеевич, я не сверну с выбранного пути. Любые занятия с Иннокентием Павловичем или с другим мастером МИБИ — лишь бесполезная трата их времени. Я не стану отнимать его, — она прошла к столу и положила белый конверт.

Развернув конверт, ректор бегло прочитал письмо и бросил его обратно на стол.

— Я не приму его.

— Ваше право, — улыбнулась девушка. — Но это ничего не изменит. Прошу меня простить, — она поклонилась и направилась к выходу.

— Алена! — повысил голос ректор. — Стой! Как твой дед я тебе запрещаю!

Алена оглянулась и холодно посмотрела на него.

— Не надо сотрясать воздух такими громкими словами, Геннадий Сергеевич. Вы выгнали собственную дочь на улицу и наблюдали, как она медленно умирает. И вы даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей. Не смейте называть себя…, — она глубоко вздохнула, усилием воли возвращая спокойное выражение лица. — Сейчас это вызывает лишь гнев. Но со временем это будет вызывать только жалость и ничего больше. Простите, если я была слишком груба. Удачного дня, — она коротко кивнула и вышла, ощущая спиной тяжелый взгляд.

Выйдя в коридор, она прислонилась спиной к стене, чувствуя, как ее бьет мелкая дрожь. Пару минут она простояла так, приходя в себя, затем глубоко вздохнула и направилась на утреннюю тренировку. Мысли об этом почти полностью вытеснили негативные эмоции, и она даже ускорила шаг, игнорируя взгляды спешащих по своим делам студентов.

Забив на лекции, я позвонил своим подопечным, назначив тренировку на раннее утро. По сути, у меня оставался один день до начала стихийного бедствия, и надо было успеть кое-что сделать. Благо с Аленой я успел все обговорить и заручился ее поддержкой. Хотя сомнения по ее поводу все еще не исчезли.

Первым на тренировку подоспел Илья. Выглядел он сонным, и на мой вопрос ответил, что всю ночь доделывал одну из моделей. Фанат своего дела, что сказать. Зато в общем плане выглядел он куда лучше, чем при нашей первой встрече. Каналы силы успешно закрывались и максимум через месяц упорных тренировок, он окончательно избавится от переизбытка ки. Пока мы с ним разминались посредством дыхательной гимнастики, пришла Алена в сопровождении остальных девушек. Не ожидал их увидеть рано утром.

— Доброе утро, — первым поздоровалась Алена.

— Привет, привет девчонки, — отозвался я. — Чего такие хмурые лица?

— Да вот, — хмуро сказала Марина, — узнали, что Алена хочет бросить институт. Опять твоими стараниями?

— Как бросить? — влез Илья. — Ал… Алена? Почему?

— Надоело, — ответил я вместо нее. — Скучно тут. Нет, была бы у меня пара лет свободного времени, я бы с удовольствием. Но сейчас я лучше потрачу время с большей пользой. Ну а Аленка, собственно, хочет продолжить наши тренировки, поэтому едет со мной.

— Ты уезжаешь? — это уже Катя.

— Пока только из института. Еще оставались дела, так что в городе задержусь ненадолго.

— Это уже переходит все границы, — продолжала возмущаться Марина. — Не хочешь учиться, ради бога, делай что хочешь, Алену только оставь в покое. Четыре года коту под хвост? Мало того, что она из-за тебя финал турнира без боя сдала, так еще и институт бросить должна?

Я даже опешил от такого напора. Не сомневался, что они будут возмущаться, не думал только, что станут кричать. Брат лет до двадцати, в таких случаях начинал демонстративно ковырять пальцем в носу, и мне впервые захотелось повторить подобный трюк. По себе знаю, собеседника выводит из себя он со стопроцентной гарантией.

Алена положила руку мне на плечо, улыбнулась, как бы говоря, чтобы я не заморачивался с поиском ответа.

— Скажи мне Шиловская, — обратилась она к Марине ледяным голосом, — я разве просила тебя лезть в мои дела? Или ты думаешь, я похожа на тупую, безвольную куклу? Это вы, благородные, живете как породистые лошади, в погоне за чистой кровью. Построили себе школу, растете, развиваетесь. И чтобы вам не было скучно, собираете вокруг себя простых смертных. Чтобы каждый день видеть и не забывать о своей особенности, своей силе. А если я родилась полукровкой? Что делать мне, — она махнула рукой в сторону Ильи, — ему? Вогнали нас в рамки, — она чиркнула ладонью, как бы обозначая границы, — и хоть наизнанку вывернись, из этой клетки не вырваться.

Видя, что она разошлась, а Василий советовал в перепалку между девушками не встревать, я взял под руку офигевшего Илью и посадил на диван. Сам же занял кресло за столом, можно сказать, любуясь этой картиной.

— Турнир? Ха! — продолжала Алена. — Он не больше, чем балаган. Цирк для гостей и тех, кто в этом ничего не понимает. Да стоит один раз посмотреть на участников, можно с полной уверенностью сказать, кто победит, — она скрестила руки, вроде как немного успокоившись. — Рвешь жилы, тянешься изо-всех сил, а в ответ слышишь: — «она талантлива, но у нее нет перспектив», «незачем тратить на нее свое время», «это ее предел». Впервые в жизни, от Кузи я услышала о себе «одаренная», и впервые в это поверила. Я с радостью и удовольствием буду делать все, — она выделила это слово, — что он мне скажет. И в моем решении следовать за ним, возможность стать сильней стоит отнюдь не на первом месте, — она умудрилась очень обидно хмыкнуть. Не догадывался, что Алена может сделать это с такой яркой интонацией. — Тебе не понять. Зато я могу со стопроцентной уверенностью сказать, почему ты здесь.

— Молодец, — я пару раз хлопнул в ладоши. Стоило немного разрядить обстановку, а то, не дай бог, перерастет в драку. — Почти точно описала мое мнение о МИБИ. К сожалению, развиваться тут могут лишь те, у кого достаточно сил. Местные мастера свое дело знают и без сомнения наставят на правильный путь. К концу обучения вы все будете идти в верном направлении, без опасений навредить себе и становясь лишь сильней. Все остальные же, не вошедшие в группу «А», будут загнаны в оптимальные для них рамки. Получатся почти идеальные солдатики для клановых войн. Всегда знаешь, что от них ждать, на что они способны. Удобно. Поэтому с институтом я завязал. Не обсуждается.

— А теперь о главном, — продолжил я. — Не хотел говорить, но раз вы не понимаете, разжую. Подставил меня один «глубокоуважаемый» мастер. И я хотел макнуть и его, и все это МИБИ мордой в дерьмо, уж извините за подобранное слово. Собственно Алена мне в этом помогла, дойдя до финала турнира. А затем я хотел макнуть их еще раз, но вместо этого они сами вырыли яму, наполнили ее и с радостным улюлюканьем попрыгали туда. Если бы Алена выступила в финале, то ее соперник покалечил бы ее. Не скажу, знал он о технике, которой его научили местные мастера, или они оставили его в неведении, но рисковать ее здоровьем я не собираюсь. И будьте уверены, еще месяцев восемь, когда Алена была бы готова, я макнул бы их в третий раз.

— Как ты узнал о том, что он хочет применить эту технику? — спросил Илья, как оказалось очень внимательно слушавший меня. И взгляд такой, прищуренный.

— А он ее применял, — криво улыбнулся я, привстал и резко сжал кулак, словно хватая падающий лист. — Эту технику надо использовать молниеносно, в самый подходящий момент. Но он этого не умел, поэтому просто окружил себя защитой. Так делают только те, кто едва освоил ее, или самоубийцы, решившие покончить с жизнью очень неприятным способом. Тот, кто научил его подобному, знал, что парень гораздо сильней Алены. Как знал и то, что она еще не готова, чтобы противостоять этому. И что самое главное, таким вещам нельзя учить просто так. Это как дать пистолет ребенку и ждать, выстрелит он в кого-нибудь или застрелится сам.

На минуту в комнате повило молчание. Алена вроде успокоилась, метнула пару недовольных взглядов на Марину, и села на диван рядом с Ильей. Я рассказал ей эту историю вечером, после финального боя. Может поэтому она и назвала турнир балаганом.

— Все, ступайте на занятия, — махнул рукой я. — Клуб официально объявляю закрытым. Встретимся послезавтра в поместье Трубиных на праздничном ужине. Приходите, будет весело…

Яшин Глеб в очередной раз включил повтор видеозаписи, доставленной из технического отдела. Специалисты сумели немного почистить видеоряд и убрать шумы, но более четким изображение мужчины, разнесшего логово банды, от этого не стало. На экране компьютера появилось изображение коридора, заполненного разномастными бандитами вооруженными ножами, пистолетами и прочим автоматическим оружием. Мелькали и военные карабины, и старенькие помповые ружья. Заняв оборону в коридоре, они целились в лифт, медленно поднимающийся на этаж.

Глеб криво улыбнулся подобной глупости, потому что в узком коридоре стрелять из такого оружия было не слишком умной идеей. Рикошеты могли перебить большую часть обороняющихся, в то время как любого эксперта второй или третьей ступени взять можно только специальными патронам.

Лифт, наконец, остановился, и из него вышла размытая фигура. Словно кто-то обработал видео, наложив поверх специальный эффект. После подавления шума, можно было с уверенностью сказать, что это мужчина, невысокого роста, одетый во что-то белое, очень похожее на кимоно. Фигура двинулась по коридору, игнорируя собравшихся.

Глеб остановил видео и откинулся в кресле. После неоднократного просмотра, он запомнил все происходящее почти поминутно. Сейчас фигура пройдет в комнату главаря банды, одним ударом убьет телохранителя, а после недолго разговора всех остальных. Затем он пройдет обратно через коридор, попутно расправившись с оставшимися бандитами.

По всей видимости, банда перешла дорогу кому-то достаточно могущественному, кто смог нанять мастера подобного уровня. А так как среди мастеров, которых знал Глеб, подобными методами никто не работал, выходило, что это кто-то не местный. Или же ранее не попадавший в поле зрения специального отдела полиции.

На ум приходил только один человек, но без веских доказательств передавать дело мастеру Ермоловой, Глеб не хотел. Хоть она и просила как можно быстрей разобраться с этим делом.

Телефон Глеба зазвонил, и на экране высветилось: — «голосовое сообщение», отправитель Матчин Кузьма. Нажав кнопку «принять», он включил громкую связь, положив телефон на стол.

— Добрый день, — прозвучал знакомый голос. — Хотел поделиться сведениями о нападении на мою сестру и ваших родственников в торговом центре, — Глеб немного поморщился, когда Кузьма как-бы отделил свою сестру. — Я знаю: кто нанял наемников, кто подготовил покушение на наследника Трубиных раньше и кто подготовил покушение на Марину Шиловскую и Татьяну Ивашеву в институте. У меня назначена встреча с ним на одиннадцать часов, на полигоне МИБИ. Вторым сообщением пересылаю вам файл с фотографиями и собственно доказательством. Прошу простить за эгоизм, но я обещал, что кто-то ответит за ранение моей сестры…

Пошли гудки. Глеб озадаченно посмотрел на телефон, затем перевел взгляд на часы, висевшие в кабинете. Показывало половину первого. Телефон еще раз зазвонил, сообщая о пришедшем письме. Едва глянув на первую фотографию, Глеб схватил телефон и выскочил из кабинета, набирая номер командира оперативной группы.

— На связи, — раздался голос капитана в телефоне.

— Оперативную группу на выезд, срочно! Полным составом! Через две минуты в гараже.

— Есть! — коротко отрапортовал оперативник.

Для второго звонка Глеб нажал кнопу быстрого вызова. Пришлось подождать долгих двадцать гудков, за которые он успел добежать до лифта. Наконец в трубке послышался заспанный женский голос.

— Чего тебе Глеб?

— Вот ты спишь, а в черте города два мастера уже как час выясняют отношения.

— И? — протянула она.

— Насмерть, — сказал он, и чтобы не последовало очередное «и», добавил, — один из них огненный мастер, принявший силу. Второй, я думаю, тот самый, «размытый», который тебя заинтересовал.

— Кто там из «принявших»? — голос резко посерьезнел, и из него начисто исчезли сонные нотки. — Малинин, что-ли?

— Он самый, — лифт остановился, и Глеб выбежал на подземную парковку. Из соседнего лифта, одновременно с ним высыпался отряд из девяти человек в полной боевой экипировке. — Ты сейчас дома? Мы за тобой заедем через пять минут.

— Дома, — она отключила связь.

Два полицейских минивэна с проблесковыми маячками вылетели из подземного гаража и резво помчались по проспекту, распугивая проезжавшие мимо машины. Сидя на переднем сидении, Глеб открыл небольшой ноутбук и подключил к нему гарнитуру и сотовый телефон. Пощелкав по клавишам, он услышал гудки.

— Слушаю, — как всегда спокойный голос главы рода Трубиных.

— Доброго дня Федор Георгиевич, — сказал Глеб и тут же поправился. — Надеюсь, доброго. Я вам сейчас перешлю два файла, посмотрите, — машина заложила крутой поворот, и ноутбук едва не вылетел из рук. — Как только появятся новые сведения, я сразу же сообщу.

Отключив связь, он снова пробежал по клавишам, перегоняя файлы с телефона на компьютер, а потом отправляя по защищенному каналу на нужный номер.

Каждый бой с мастером, когда он не собирается сдерживаться — трудный. Порой очень трудный и несколько раз заканчивался банальным бегством, моим или противника. И в этот раз я не рассчитывал на что-нибудь другое, тем более опыт битвы с «огневиками» это только подтверждал.

Мало мест, где мастер может выплеснуть всю подвластную ему силу, не превратив изрядное пространство вокруг в выжженную пустыню. Полигон при МИБИ этим качеством обладал. Огромное сооружение, не меньше десяти этажей в высоту, некий аналог саркофага, больше напоминал гигантскую печь. Собственно для отработки огненных техник он и был создан. Особой формы люки в потолке и в основании здания открывали свободный доступ кислороду. Толстые бетонные стены из огнеупорного материала. Прям счастье для посвященных.

Что можно сказать об огнедышащих мастерах? Огонь разводят они знатно. Могут пару сотен кубических метров запалить без особых усилий. А вот температурой огня уже похвастаться не могут. Им приток воздуха больше мешает, чем помогает. Думаю, от пяти сотен до тысячи градусов смогут поднять температуру, если сконцентрируются. Но для обычного человека и этого вполне хватит, чтобы прожариться до хрустящей корочки.

К чему я это? Все просто. Стоя в центре полигона, когда вокруг бушует пламя, ощущаешь себя не слишком приятно. Словно перед вратами в преисподнюю и где-то рядом прячется сам дьявол, жаждущий твоей крови. Мне удается держать щит, не подпуская огонь, держа его на расстоянии вытянутой руки. На спине, закрепленный ремнем, баллон с воздухом. Немного сковывает движения, да и опасно таскать подобное посреди огненной стихии, но не задерживать же мне дыхание. Да и не смогу я так долго не дышать.

Метрах в пяти, сквозь волны расходящегося пламени виднелся силуэт невысокого полного мужчины. Из-за зажатой в зубах трубки моя улыбка вышла криво. «Посмотрим, смогу я тебя удивить или нет», — подумал я перед тем, как прыгнуть в его сторону.

Оперативная группа добралась до полигонов МИБИ за пятнадцать минут, пролетев по городу, игнорируя правила движения и светофоры. Едва головная машина остановилась, из нее выскочила невысокая подтянутая женщина лет тридцати и побежала ко входу в высокое бетонное здание без окон. Следом за ней спешил Глеб, показав жестом отряду, чтобы обыскали территорию.

Женщина, резко распахнув входные створки на полигон, остановилась, огляделась и решительно вошла. Заглянув следом, Глеб бросил взгляд на почерневшее распростертое тело в дальней части помещения и коснулся наушника.

— Криминалисты в пути? — спросил он, последовав за женщиной.

— Через двадцать минут будут, — отозвался лейтенант Рыков, отвечающий за связь.

— Поторопи их, — Глеб отключил связь, подходя ближе к телу. В нос ударил запах горелой плоти и сажи.

— Зажарили с хрустящей корочкой, — констатировала Таисия, присев на корточки рядом с телом. — Бедный, бедный Малинин, — пробормотала она, вытягивая руку над телом, пытаясь что-то уловить.

Одна нога у мастера рода Трубиных была неестественно вывернута, а левая рука сломана минимум в трех местах, чуть выше локтя проткнув кожу обломком кости.

— Он был еще в сознании, когда горел, — констатировала она, встала и оглядела почерневшие стены и пол, словно искала что-то конкретное. — Тот, с кем он дрался…

— Как минимум обладает той же ступенью в управлении огнем? — закончил за нее мысль Глеб.

— Отнюдь, — она закончила осмотр и неспешно направилась к выходу.

— Но… — начал было Глеб, переводя взгляд с тела на спину удаляющемуся мастеру и обратно.

— Твое предположение логично, — отозвалась Таисия, — но интуиция подсказывает мне, что это далеко не так. Не стой столбом! Пойдем. Давненько я не была на территории МИБИ.

— И что ты собираешься делать?

— Хочу посмотреть на него. Лично.

— А-чхи! — я чихнул, потер нос.

— Будь здоров, — пожелал Чжэн на китайском.

— Вспоминает, небось, кто-то, — пару раз шмыгнув носом, сказал я. — Или перегрелся.

— Скорее всего второе, — вставила Алена.

— А я, как раз, думаю, что вспоминают, — вздохнул я, глядя на приближающиеся ворота поместья рода Трубиных. — Тем более есть кому.

После разборки с Мастером Малининым, мы успели заехать на квартиру отряда, где я принял душ, выбросил обгоревшее кимоно и переоделся в повседневные джинсы и рубашку. А вот друзья выбрали строгие костюмы. Особенно понравилась Алена. Глаз не оторвать. Укороченный черный пиджак, белая блузка с галстуком, юбка, опускающаяся чуть ниже колен и блестящие туфли на невысоком каблуке. Для полноты картины ей бы очки в тонкой металлической оправе и планшет. Загляденье, одним словом.

Едва машина остановилась перед воротами, Чжэн выскочил, открывая дверь с моей стороны. Не люблю я подобную показуху, ну да ладно, сегодня можно и закрыть глаза. Охрана у ворот пропустила без вопросов, приняв у Чжэна ключи от машины. Я лишь хмыкнул, ловя удивленно-вопросительные взгляды. Ага, вот и нервный взгляд из-за стекла караулки. По-видимому, мама уже приехала. О чем говорила и напряженная обстановка перед домом, и какое-то затишье вокруг.

На пороге нас встретила одна из служанок и проводила в главный зал для приема гостей. В комнате находились только жена главы рода Анна Владимировна и мама, молча сверля друг друга взглядом. Удивительное дело. Я уж дума, мама начнет разносить по кирпичику дом, а семейству Трубиных придется держать круговую оборону.

— Кузьма, — первым увидела меня Анна Владимировна. Обрадовавшись моему появлению, она прошла навстречу. — Добро пожаловать.

— Добрый день, — я едва удержался, чтобы не поклониться на японский манер. — Извините за вторжение.

— Оставлю вас ненадолго. Надо отдать несколько распоряжений по поводу ужина, — она кивнула маме, мне и вышла в коридор.

— Чжэн, — я шепнул ему, пытаясь вывести из поля зрения мамы. Она наверняка еще устроит ему разнос по поводу того, что он скрывал мое местонахождение, но уж лучше позже, когда страсти улягутся. — Тут у меня в гостевой комнате вещи были. Узнай их судьбу и организуй доставку на квартиру.

— Сделаю, — он кивнул и низко поклонился маме. — Прошу простить меня, госпожа Светлана.

— Все в порядке, Фа Чжэн, — она чуть улыбнулась, — ступай.

— Привет ма, — вздохнул я, прошел к ней и крепко обнял.

— Здравствуй сынок, — она так же стиснула меня в объятиях.

Мы с ней почти одного роста, разве что она немного уступает в ширине плеч. Ей в следующем году должно исполниться сорок, но она все еще красивая и мало кто давал ей больше тридцати пяти. Разве что, когда узнавали, что у нее взрослые дети, делали удивленные глаза. Внешне же вылитая Оксана. Точнее сестра очень похожа на маму, те же красивые карие глаза, миниатюрный носик. И еще у мамы цвет волос почти иссиня-черный, и она любит собирать их в хвост на затылке.

Отстранившись, она бросила взгляд на Алену.

— Хочу представить мою ученицу, Соломину Алену. А это моя мама, Матчина Светлана Евгеньевна.

— Ученицу? — прищурилась мама. — Ты считаешь, что готов учить кого-то?

— Ма, — вздохнул я, уловив знакомую интонацию. — Считаю. И, в конце концов, в моем возрасте Саша уже возглавил компанию.

— Одно с другим не путай, — она прошла к Алене, посмотрела на нее как на манекен в витрине и тут же потеряла интерес. — Позже решу этот вопрос…

— Не решишь, — я скрестил руки на груди, не дав ей сменить тему.

— Соломина, оставь нас, — холодно сказала мама. Я незаметно кивнул Алене и она, коротко кивнув, вышла. — Знаешь, Кузя, — она села на стул, — быть взрослым, это не только возможность принимать решения самостоятельно, но и отвечать за последствия своего выбора. Так же, как и выйти замуж не значит повзрослеть.

— У Оксаны есть смягчающие обстоятельства, — я взял стул и подвинул поближе, чтобы сесть напротив. — Любовь, — ответил я на ее взгляд.

— У тебя, я надеюсь не такие же мотивы?

— Нет, — я рассмеялся. — Если ты об Алене, то тут все по-другому. У нее есть потенциал, вот и все.

— Давно ты решил ее тренировать?

— Мы уже прошли вторую фазу брони духа. Думаю, полгода и она освоит мерцающую защиту, — видя ее недоверчивый взгляд, добавил. — Я же говорю, тут особый случай, — опередил ее следующую реплику. — Понимаю всю ответственность и все, какие бы то ни было возможные последствия. И она тоже в курсе, насколько это… кхм… небезопасно.

— Дети, дети, — она покачала головой, — где же я это упустила.

— Не упустила, а привила излишнюю самостоятельность.

— Хорошо, господин «самостоятельность», расскажи маме, с кем это ты подрался? От тебя искажением разит за километр.

— Это я новую технику отрабатывал. Кстати! Ма, представляешь, я ограничение снял! А ты говорила, что нельзя, что наставника надо искать. Фигня вопрос…

— Кузя! — сердито посмотрела она на меня.

— Прости. В общем, я тут с огненным мастером поспорил. Он в Оксану стрелял, на ее мужа покушался, пришлось с ним серьезно поговорить и… Ма, не кипятись. Поговорил и голову открутил. Я узнал, что он вместе с одноруким Семеном приятели старые и у них есть на наше семейство зуб. Не знаю, чем мы им насолили. И очень хочется узнать.

— Когда мы в спешке уезжали, — сказала она грустно, — я поклялась, что однажды мы вернемся и отомстим. Прошло немало лет, но получается, что ни я, ни они ничего не забыли. Слишком много крови пролито. Расскажи я тебе раньше, ты сбежал бы неподготовленный. Ты до сих пор не готов.

— Это я-то не готов? — даже удивился я.

— Глупый, — она встала, обошла стул и обняла меня сзади, поставив подбородок на макушку. — Ты сильный, очень сильный. Отец гордился бы тобой. Я горжусь. Если бы нам противостоял любой из родов, будь то Трубины или Хованские, я бы не беспокоилась. И если выбирать между местью и вами, моими детьми, я выбираю вас.

— Ма, ты же понимаешь, если я влез, то пойду до конца. Иначе просто не смогу спокойно спать.

— Еще бы я не знала, — я не видел, но наверняка она улыбнулась. — Мне не удалось уговорить Сашу четыре года назад. А тогда я была намного настойчивей. Представляешь, он почти забрал у меня контроль над организацией. Отчитывается раз в месяц о проделанной работе и считает, что этого достаточно.

— Не удивлюсь, если у него все готово к масштабной высадке наших войск на побережье России, — рассмеялся я.

— Почти, — поддержала она. — Как бы мне хотелось сказать, что ты готов и показать самую секретную технику клана, но, увы, ты выпросил ее в двенадцать. Кстати, — вспомнила она. — Я же почти нашла для тебя учителя. Михаил Арсеньевич, помнишь?

— Не, — запротестовал я. — Из него же песок сыпется.

— И пока не весь высыпался, — наставительно сказала она, — тебе надо многому у него научиться.

— Я подумаю, — вздохнул я, решив сменить тему, пока мне не навязали учителя. — Но, ты обещала рассказать, что произошло девятнадцать лет назад.

— Обещала. Но, сейчас для этого не время, так как нас ждет семейный ужин. Кузя, позови Оксану. Я бы хотела поговорить с ней до того, как все соберутся за столом, — она наклонилась и чмокнула меня в щеку. — А пока ты будешь ее искать, позови свою ученицу.

Алена никогда не обладала большой чувствительностью к чужому ки, но стоило войти в поместье Трубиных, она почти физически ощутила давящую атмосферу. Словно в любую минуту вокруг может начаться не просто драка, а крупномасштабная война. Взъерошенная охрана и прислуга старались не попадаться на глаза. Все, кто не достиг звания эксперта, ощущали не просто дискомфорт, а наверняка нечто похлеще, не говоря уже о простых людях.

Кузьма же вел себя так, словно ничего не происходит. Она поражалась его спокойствию. Даже китаец, с вечно непроницаемым выражением лица, выглядел угрюмо. Но, стоило войти в гостевую комнату, напряжение тут же исчезло, оставив лишь неприятный осадок.

Мама Кузьмы оказалась красивой женщиной с длинными черными волосами и приятными чертами лица. Ей едва ли можно было дать больше тридцати пяти. Подтянутая, в дорогом костюме, она смотрелась как глава крупной корпорации. Для полноты картины не хватало несколько секретарей, увивающихся следом. По короткому разговору и взгляду, которым наградила мама Кузи его ученицу, стало понятно, что Алене придется приложить немало усилий, чтобы отстоять право учиться у него.

Стоя в коридоре у двери, она ловила косые взгляды мужчин и женщин, мелькавших в коридоре. Никто не решался пройти мимо, или побеспокоить гостей. Минут через пять ожидания, двери в гостиную открылись, выпуская задумчивого Кузьму. Он поймал взгляд девушки и ободряюще улыбнулся, показывая, чтобы она вошла. Шепнув: — «я скоро», он направился вглубь поместья.

Когда Алена вошла, госпожа Матчина печатала что-то на телефоне.

— Проходи, садись, — сказала она, не глядя, делая жест в сторону стола. Несколько секунд она отправляла сообщение, затем убрала телефон во внутренний карман пиджака. — Рассказывай, как зовут, кто родители, в какой род входишь?

— Соломина Алена Романовна, — ответила девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. — Отец погиб, когда мне исполнилось шесть лет. Мама умерла четыре года назад. Нашу семью изгнали из рода сразу после смерти отца.

— Дай руку, — госпожа Матчина крепко сжала запястье протянутой руки и целую минуту вглядывалась в линии на ладони. — Отец или мать? Кто из них имел силу? Какого уровня достиг?

— Отец. Эксперт третьей ступени. Ему пророчили звание мастера, но…

— Хорошая наследственность, значит, — задумчиво протянула она и отпустила руку. — Хорошо Алена, раз Кузя считает, что готов учить кого-то, я не стану мешать. Но ты должна знать, что техники, которым он обучает тебя, передаются только внутри семьи. Защищая их погиб мой муж, отец Кузьмы.

Женщина выпрямилась, едва ли не нависая над Аленой.

— Я принимаю тебя в нашу семью, чтобы ты смогла учиться дальше, — властно сказала она. — Ты можешь принять эти знания, но передать их разрешено будет только наследнику рода Матчиных. Будь то ребенок Кузьмы или Александра. Согласна ли ты с этим?

— Я согласна, — склонила голову Алена.

— Вот и хорошо, — Светлана Евгеньевна позволила себе короткую улыбку, через секунду возвращая строгое выражение лица. — И чтобы не подумала, что это было легко, ты должна выполнить еще одно условие. Я вижу, что Кузя попал под дурное влияние вертихвосток из «благородных», — она почти выплюнула это слово, — родов. Они прибегнут к любым ухищрениям, чтобы заманить его в постель. Ты должна будешь этому помешать. Или сообщить мне, если не будет возможности вмешаться. Ты все поняла? Хорошо, ступай. Мы еще обязательно поговорим, позже.

В помещение заглянул Кузьма, словно убедиться, что с его ученицей ничего не случилось. Светлана внутренне улыбнулась. Она была рада видеть его самостоятельность. Хоть от этого и щемило в груди. На фоне старшего брата, который так быстро повзрослел, она хотела, чтобы Кузя оставался маленьким как можно дольше. Но, дети Федора пошли все в него. Излишне своевольные. И как раз сейчас она смотрела на младшую дочь, которая старательно не поднимала глаз. Кузя немного осуждающе посмотреть на маму и тихо прикрыл дверь, наверняка встав с той стороны. Светлана чувствовала, как его ки заполняет пространство вокруг комнаты. Сиди кто в соседнем помещении, приложив ухо к тонкой стене, он не услышал бы и слова.

— Давно не виделись, — сказала Светлана, и сама поразилась, насколько ее голос был холоден. Она пару раз кашлянула. — Дай обнять тебя.

Она прошла к дочери и крепко обняла ее, погладив по голове.

— Что бы ни случилось, и как бы я не была зла на тебя, ты всегда остаешься моей дочерью. Но, я не могу не рассказать тебе, что ты натворила, — последовала пауза, словно Светлане было тяжело подобрать слова. — Род, в который ты добровольно вошла, причастен к убийству твоего отца, — наконец сказала она. — Он вырезал всю семью дяди Рината, убил моих родителей, твоего деда по линии отца. Они выжгли целый род, старшей ветвью которого были Матчины. Сотни людей, включая женщин и детей. Ты же будешь каждый день видеть лица убийц твоей семьи, улыбаться им за ужином… родишь им наследника.

— Это… не правда…, — бледнея, выдавила Оксана.

— Это действительность. Ты думаешь, я из прихоти запрещала вам возвращаться сюда? Из эгоизма вдалбливала, что это опасно? Я не знаю, как донести до тебя всю ту боль, что чувствую, всю ненависть, которую испытываю глядя на то, как они счастливо живут в наших домах. Даже спустя столько лет… Кузя! — крикнула Светлана, успев сделать шаг и подхватить дочь.

Кузьма ворвался в комнату, словно в ней кого-то убивали. Оказавшись рядом, он взял руку сестры, вливая в нее немного сил. Светлана в это время немного ослабила пояс на платье. Веки Оксаны дрогнули, и она устало открыла глаза. В ее взгляде почти физически чувствовалась боль.

— Кузя, — тихо сказала она, — забери меня отсюда.

Он легко поднял ее на руки и вышел в коридор. Светлана вернулась за стол, опускаясь на стул, чувствуя, как дрожат руки. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув она постаралась успокоиться.

— Ничего, — тихо сказала она, — все будет хорошо. Мы еще посмотрим, кто кого.

Как же я зол! Меня буквально распирала ярость. Подвернись кто сейчас под руку, не уверен, что смог бы сдержаться. «Чертовы буржуи!», — глядя на разбегающихся гостей, думал я. Оксана вцепилась в ворот рубашки и, уткнувшись носом мне в ключицу тихо плакала.

Я был зол на себя, за то, что ничем не мог помочь. Зол на маму, потому что она рубила правдой прямо по живому. Ведь я видел, что Оксана любит Николая, как и он готов ради нее на все. Зол на Трубиных, за то, что они вообще втянули нас во все это.

Алена, идя за нами, одним своим видом распугивала охранников. Мне показалось, что стоит им приблизится и она бросится пробивать нам дорогу силой. Фа Чжэн угадал наши намерения, едва мы вышли из дома. Он как раз грузил мои вещи и, увидев нас, бросил это занятие, подогнав машину почти ко входу. Уже выезжая на дорогу, я заметил, как за нами из ворот выбежал Николай.

«Прости парень», — подумал я. — «Придется тебе побороться за мою сестру».

— Оксан, — уже вслух сказал я, — все будет хорошо.

— Не будет, — сквозь слезы сказала она, — уже не будет.

— Я тебе обещаю. Ты мне веришь? Не плачь. У нас тут квартира неподалеку. Чжэн и Алена за тобой присмотрят. А мне надо вернуться. Я не могу оставить маму одну. Мне нужно о ней позаботиться. Хорошо?

Она кивнула, отпуская мою руку. Я хлопнул по плечу Чжэна и он притормозил у ограждения. Дорога, по которой мы ехали, имела всего две полосы в одну сторону и пара машин, шедших за нами, разразилась недовольными гудками. Проводив взглядом удаляющуюся машину с сестрой, я повернулся, ожидая пока преследователи подъедут ближе. Неприметный белый минивэн остановился метрах в десяти от меня. Водитель и пассажир на переднем сиденье перекинулись парой фраз и попытались резко развернуться.

— Умные ребята, — я хищно улыбнулся.

Резко ускорившись, я побежал навстречу потоку машин, мимо минивэна. Тот немного дернулся, словно налетел на большую кочку, и в следующую секунду его заднее колесо резко вывернуло, срывая с крепления.

До поместья я добрался минут за десять. Можно сказать вовремя, так как в поместье въезжал лимузин семьи Трубиных, в котором был тот самый человек, которого я почувствовал в торговом центре, когда появилась полиция. Пока я вошел в ворота, машина успела высадить сестер Марину и Таню, а также Глеба и незнакомую женщину лет тридцати. Кстати они с Глебом были одеты в особые полицейские комбинезоны. Стоят, смотрят на меня, ждут.

— Вечер добрый, — приветливо поздоровался я, подходя ближе. Злость немного отступила. Тем более к Глебу я почему-то относился с некоторым уважением.

— Доброго вечера, Кузьма, — поздоровался он. — Хочу тебя познакомить со своей коллегой Ермоловой Таисией.

Она прошла ближе, с интересом разглядывая меня. О ней могу сказать, что внешне она ничем не выделялась. Обычное лицо, без макияжа, волосы собраны в тугой хвост. Ногти коротко подстрижены и покрыты прозрачным лаком. Глаза зеленые, очень привлекательные и немного озорные. И, естественно, давление в плане силы. До дедушки Наумова, ректора МИБИ ей как до Парижа вплавь, так что пусть пыжится, не будем ее разочаровывать.

— Не знаю, как в Японии, — сказала она, — но в России дуэли тех, кто достиг звания «мастер», запрещены.

— Это была не дуэль, — пожал я плечами. — Я защищался. У меня есть видео и аудиозапись данного события.

— Обязательно посмотрим, — она хищно улыбнулась.

В это время на пороге появился Николай. Он подбежал, ухватил меня за ворот рубашки.

— Оксана, что с ней? Где она?

— Спокойно, Коля, спокойно. Она почувствовала себя плохо, и я отвез ее к себе домой.

— Что с ней? Я хочу ее видеть! — Выпалил он. Я осторожно отцепил руки от ворота и смахнул невидимую пылинку с его плеча.

— Просто недомогание. Пара дней и она придет в норму. Терпение друг, терпение. Я обязательно дам вам встретиться, но позже.

— Кто-нибудь расскажет мне, что тут произошло, пока нас не было? — спросила Марина, как-всегда не вовремя влезая в разговор. Даже Таня это поняла и чуть придержала двоюродную сестру за руку.

— Все в полном порядке, — расплылся я в улыбке, чувствуя приближение еще одного дорогого мне человека. — Просто намечается встреча родственников.

В поместье вкатил лимузин представительского класса и неспешно обогнул двор. Едва он остановился, из него выскочил водитель, метнувшись к задней двери, чтобы открыть ее.

— Прошу знакомиться, — сказал я, показывая на невысокого подтянутого мужчину, выходящего из лимузина. — Александр Матчин. Наш с Оксаной старший брат.

В дорогом костюме он смотрелся весьма представительно. Я не видел его почти год и за это время он совсем не изменился. Разве что волосы немного отпустил. Кстати, мы с ним совсем не походили друг на друга. У него черты лица более строгие. В этом он больше походил на дядю.

— Добрый вечер, — он подошел, сразу переходя на официальный тон. — Простите за опоздание, нужно было решить вопрос с размещением людей. Безумно рад быть приглашенным в это чудесное поместье.

Он перевел взгляд с Глеба на девушек, потом на Николая, как бы не понимая, кто из присутствующих его встречает, а кто такой же гость.

— Добрый вечер, — Николай взял на себя роль хозяина, показал на двери. — Вы ничуть не опоздали. Позвольте проводить вас в гостиную.

— Спасибо, — кивнул он. — Позвольте только обнять брата. Мы давно не виделись.

— Давненько, — я крепко его обнял. — Рад тебя видеть.

— А где же наша своевольная красавица Оксана?

— Она плохо себя почувствовала, поэтому я отправил ее на свою квартиру.

— Как знал, что нельзя отпускать маму одну, — вздохнул он. — Представляешь, она от меня сбежала. Я на секунду отвернулся, а ее уже и след простыл. А, да, чуть не забыл.

Он повернулся и коротко махнул рукой в сторону лимузина. Дверь тут же распахнулась и оттуда выскочила высокая фигуристая женщина лет тридцати пяти. Черный брючный костюм а-ля телохранитель, под которым проглядывал контур большого пистолета, темно-русые волосы стянуты в тугой хвост. Подбежав к нам, она передала ему кожаную папку с документами.

— Вероника? — узнал я ее. — Ты это?

— Это я, — она низко склонила голову и положила кулак на ладонь в китайском боевом приветствии. — Рада вас видеть, господин Матчин.

— Кузя, — чуть посерьезнел Александр.

— А, простите. Поговорим позже.

— Мы еще не закончили, — напомнила полицейская.

— Извините, напомните еще раз ваше имя? — попросил я.

— Ермолова, Таисия — любезно повторила она.

— Уважаемая госпожа Ермолова, это может подождать до завтра? С утра я приеду в ваше управление и дам самый подробный отчет. Извините, а сейчас у нас семейный ужин. Я давно не видел брата и маму.

— До завтра, я думаю, терпит, — холодно ответила она. — Не буду вам мешать. Глеб, жду тебя вечером в отделе.

На ужин нас позвали буквально через десять минут, как появился Александр. За это время я узнал, что наша компания начала перебрасывать в московскую область людей и технику. Так как мы входили в пятерку крупнейших мировых корпораций наемников, не путать с частными армиями, то имели право перебрасывать в любую точку земли и оружие, и личный состав. Единственное, что мы использовали не гражданские, а военные аэродромы. Там же все ввезенное имущество регистрировалось, проходя необходимую бюрократическую процедуру. По международным соглашениям между государствами, с лицензией «Трипл А», могли перевозить даже тяжелую гусеничную технику. Надеюсь, мама не решила привезти в Москву наши танки. Из того минимума, что сказала мама, в наши ближайшие планы входило закрепиться в городе. Стоял даже вопрос о том, чтобы перевести сюда семьи сотрудников, кто выкажет подобное желание. На мой вопрос, как они хотят это сделать, она предложила подождать до ужина.

К самому ужину потянулся отец Марины, Тимофей Филиппович, который вел почти все финансовые дела рода. Пришла еще пара человек, которых я видел один раз, но не знал лично. Отсутствовал разве что Николай. Мы чинно расселись с одного края стола, Трубины с противоположного. Первую половину ужина все, кроме мамы и брата были заняты едой. Прислуга, как положено, поменяла первое блюдо, затем второе, после чего шел десерт.

Я спиной чувствовал, что в поместье находится старейшина клана, вот только к ужину он не вышел. Но это, скорее всего, правильное решение. В итоге, когда с трапезой было покончено, а тихие беседы по ту сторону стола закончились, все внимание сосредоточилось на нас.

Глава рода как всегда сидел с непроницаемым выражением лица, в то время как его супруга сверлила маму тяжелым взглядом. Молодое поколение, напротив, сидело ниже травы, стараясь не отсвечивать, чтобы их не выгнали с предстоящего шоу.

— Что ж, — сказал глава клана, по праву старшего принимающей стороны, первым нарушив молчание, — не буду говорить, что рад. Скорее удивлен. Двадцать лет прошло. Так много, что я и забыл совсем о Матчиных. Так сильно, что не вспомнил, когда мой сын привел в дом Оксану Матчину. Не вспомнил, когда увидел показательный бой Кузьмы с учителем рода. Но, не все оказались такими забывчивыми, как я. Вспомнил лишь мастер Малинин.

— Коротка память, оказывается, у вас, — с насмешкой улыбнулась мама, — господин Трубин. Но, не переживайте, как в Российской империи говорят: — «кто старое помянет, тому глаз вон». Мы многому научились на чужбине и не собираемся идти путем кровавой мести.

— И что же вы хотите? — все так же спокойно спросил он.

— Для начала вернуть все, что принадлежит нам, — улыбка мамы стала хищной. — Ну а дальше — жить. Саша, — она протянула руку сыну, и тот передал папку с бумагами. — Спасибо.

Вынув пачку листов, она бросила их на стол, поближе к главе рода Трубиных. Я заметил на первом листе печать канцелярии Императора.

— Здесь документы, по которым часть земли в Москве, которую занял род Трубиных, принадлежат семье Матчиных. Ниже — дарственные на еще часть земель и поместий, в том числе склады в черте и за городом.

Глава Трубиных взял несколько листов, бегло пробежал взглядом, передал отцу Марины. Тот надел очки и углубился в чтение.

— Предвидя агрессию Трубиных и Хованских, Василий Петрович Бельский переписал все, что успел на нашу семью. В имперской канцелярии вы найдете вторую копию документов, подтверждающую наше право собственности. У вас ровно неделя господин Трубин, — я даже поежился от тона мамы. Никогда не любил, когда она говорила подобным образом. — Прошу освободить наши земли.

— Или что? — продолжил он. Надо отдать ему должное, ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Или мы потребуем, чтобы ваш род выплатил неустойку и аренду за пользование нашими землями. За все девятнадцать лет. По рыночной стоимости. А теперь, прошу нас простить. Спасибо за гостеприимство.

Быстро закинув недоеденное пирожное в рот, я подмигнул Тане и поспешил за братом. Нас никто не провожал. Мы спокойно вышли во двор, сели в лимузин и покатили в сторону центра.

После ухода семьи Матчиных, в комнате на несколько минут повисла тишина. Никто не спешил вставать из-за стола. Тимофей Филиппович шуршал листочками, раскладывая их на столе в разные стопки.

— Много там? — наконец спросил глава рода.

— Почти все, что отошло нам, — спокойно ответил он. — Четверть нашейтекущей территории. Очень дорогая четверть.

— Если мы потеряем эту территорию, нас растерзают на мелкие лоскуты, — сказал старейшина, заходя в комнату. — И первыми ударят Хованские. Очень скоро ударят. И что у нас осталось? Два мастера? — он прошел к столу, опускаясь на стул. — Один из которых так и не познал силу, — хмыкнул он.

— Предлагаешь воевать с Матчиными? — спросил глава Рода.

— А у тебя хватит сил? — насмешливо спросил старейшина. — Они когда-то входили в тройку крупнейших корпораций наемников. Сейчас их потеснили индусы, но тем не менее. И Император не станет тебя защищать. Вон твое оружие, — он кивнул на внучек. — Поверь, если бы не Николай, с тобой бы и разговаривать не стали.

— Ну а вы что расселись? — словно вспомнил о них спросил глава Рода. — Марш по комнатам!

Таня ухватила двоюродную сестру за руку, и они поспешили покинуть помещение.

— Пойдем, надо поговорить, — Таня показала в сторону гостевых комнат, которые им выделяли, когда они гостили в поместье. В комнате, заняв кресло, она дождалась, пока Марина сядет на кровать. — Я тут один разговор отца случайно подслушала. Они говорили о том, кто нанял наемников, которые на нас напали в торговом центре. Так вот, это был мастер Малинин.

— Ерунда, — отмахнулась Марина. — Он же учитель рода, зачем ему это?

— Я только догадываюсь, так что пока говорить не буду. Так вот, его сегодня убили.

— Кто? — вот эта новость Марину шокировала, и она удивленно уставилась на сестру.

— Пораскинь мозгами, — вздохнула Таня. — Хоть раз в жизни. Ты же сама все видела и слышала. Мастер Ермолова об этом говорила.

— Все равно не пойму…

— Она говорила Кузьме, что нельзя устраивать дуэли между мастерами. А он ей что ответил? Что защищался.

— Если ты думаешь, что это он, то не неси чепуху. Даже если это каким-то образом правда, ему наверняка кто-то помог, — высказала свое мнение Марина. — Иначе никак. Ну не может эксперт победить мастера. Это невозможно.

— А пинать эксперта третьей ступени, словно нерадивого ученика, может? Я к чему все это начала. Мне нужна твоя помощь. Пока было время, я пару справочников почитала о войне родов двадцатилетней давности. Уверена, у твоего отца есть отчеты о тех событиях. Мне они нужны.

— Зачем? Папа за такое по голове не погладит. Если рисковать, я должна знать, ради чего.

— А вот когда достанешь, сразу поймешь, ради чего все это. Хотя, — Таня откинулась в кресле, поднимая взгляд к потолку, — тебе объяснят все гораздо раньше, и покажут твою роль во всем этом действии…

Глава 10 / 11 / 12

Проснулся я от какой-то возни в коридоре. Бросил взгляд на часы. Показывало семь часов утра. Вместе с мамой и братом вчера скатался на нашу «базу». В часе езды от Москвы нам выделили территорию бывшей военной базы с казармами, боксом для военной техники и большим складом. Сорок дней мы могли пользоваться ей бесплатно, да и после оплата не была такой уж астрономической. Я посмотрел на суету рабочего персонала, поздоровался с друзьями. Опомнился ближе к полуночи и решил вернуться домой.

За дверью послышалась приглушенная ругань Мари. Любопытство взяло верх, поэтому я быстро оделся и выглянул в коридор. Она стояла перед дверью, сцепившись руками с Аленой.

— Мари, — я улыбнулся этой картине, — если ты пытаешься взять силой, то спешу тебя огорчить. У Алены вторая ступень…

— Кузя! — радостно воскликнула она и, высвободившись, бросилась ко мне, заключая в объятия. — Как я рада тебя видеть! Я так скучала!

— Вы когда приехали? — спросил я, особо не сопротивляясь, так как это грозило быть затисканным насмерть.

— Час назад, — промурлыкала она. — Хотела тебя разбудить, а тут эта…

— Не «эта», а моя ученица, — поправил я. — И, пожалуйста, не кричи так. У нас в гостях Оксана. Не хочу, чтобы ты ее разбудила.

В этот момент дверь в соседнюю комнату открылась и оттуда вышла сонная сестра в цветной пижаме.

— Поспишь с вами, — проворчала она, проходя в ванную комнату. Через секунду оттуда послышался шум воды.

— Вот, — укоризненно сказал я Мари. — Теперь ты за нее и отвечай. Назначаю тебя главной по сестре. Чтобы ни на минуту не оставляла.

— А чего сразу я? — возмутилась она, но под напором серьезного взгляда сдалась и даже козырнула. — Будет сделано, шеф!

Со стороны кухни выглянул Василий. Я подхватил под локоть Алену, направляясь туда.

— Утро доброе, — пожелал я ему и Чжэну.

— Доброе, — согласился Василий.

— Завтрак или сначала тренировка? — Чжэн колдовал над плитой, откуда тянуло приятными запахами.

— Сначала тренировка. Вы говорили, тут на крыше площадка есть? Кстати, а где Войтек?

— Площадка есть, — сказал Василий, вставая и кивая в сторону зала. — Спит он. Сутки на ногах считай.

На крыше действительно нашлась большая площадка, укрытая мягким зеленым пластиковым покрытием. Пока дневная жара не накрыла город, можно было спокойно позаниматься пару часиков. Втроем мы минут двадцать посвятили растяжке. Затем перешли к спаррингам.

— Ален, — начал я, когда мы достаточно разогрелись, — когда долго тренируешь тело, очень сложно контролировать внутреннюю силу. Вроде ты ее не хочешь использовать, а тело без твоего ведома вкладывает в каждое движение определенную порцию «ки». Тебе надо научиться полностью контролировать силу. Только после этого мы перейдем к третьему шагу наших тренировок. Задача провести десять боев подряд, не использовав ни грамма ки. Что, — я улыбнулся, видя недоверие в ее взгляде, — не веришь, что это так трудно?

— Не знаю, — она посмотрела на руку, сжимая и разжимая кулак. — Мне кажется, я вполне себя контролирую.

— Ты пока не чувствуешь и не понимаешь, что происходит с твоим телом. Обычным рукопожатием ты может раздробить кисть кому-нибудь, даже не заметив этого. Можешь навредить и себе. Поэтому, с этого дня у нас будут постоянные спарринги. Я буду использовать особую защиту, и чем больше ты будешь вкладывать ки в удар, тем слабей он будет. Погнали?

Русбой не лучшее, что можно выбрать против тхэквондо. Но, раз уж сегодня с нами занимался Василий, я решил выбрать этот стиль. Тут главное поднять руки повыше и не пропустить удар пяткой в подбородок. А с ростом Алены и длинной ее ног, она легко могла смахнуть теннисный мячик с моей головы, не задев волос. Вспоминая ее выступление на турнире, стоило опасаться и острых ударов руками.

Уйдя в глухую оборону, я двинулся на нее, наступая шаг за шагом. Несколько пробных ударов в ее исполнении. Она дважды приложила меня в плечо, и попыталась достать в колено. Сокращая дистанцию, я прыгнул вперед, ударяя кулаком по касательный сверху вниз, целясь в ключицу. Она поразительно точно просчитала мой удар, контратаковав словно в боксе, над рукой. Ее кулак врезался в мою скулу, мягко, словно она ударила в мешок набитый тряпками.

— Первый же удар, — недовольно сказал я. — Сосредоточься. Если бы на моем месте был глава студенческого совета, ты бы, в лучшем случае, сломала кисть. Еще раз!

В итоге мы провозились почти час, забыв о времени. Василий напомнил, что пора заканчивать и идти завтракать. Как бы Алена не старалась, каждый четвертый удар она проводила «с силой». То же касалось и блоков. Почти все мои удары едва не швыряли ее из стороны в сторону. Работая почти на инстинктах, она слишком сильно концентрировалась, и с каждым разом результат становился только хуже.

К нашему возвращению завтрак был готов, и мы всей дружной компанией налегли на стряпню Фа Чжена, не забывая ее нахваливать. Даже Оксана оторвалась от просмотра телевизора и вроде на некоторое время повеселела, немного смеялась шуткам Василия и Мари.

— Какие планы на сегодня? — спросил Василий, когда с завтраком было покончено.

— У меня посещение полицейского участка, — сказал я. — У Мари уже есть задание на день, — подколол я нашего снайпера. — Ну а вы съездите на базу, поговорите с мамой или Александром, узнайте, что они планируют. Мне вчера они так ничего и не сказали.

— Вам такси вызывать? — спросил Василий.

— Не, мы на мотоцикле поедем. Алена хвасталась, что неплохо водит, — вспомнил я.

— Я не хвасталась! — наверняка инстинктивно, ответила она, поднимая взгляд от телефона, в котором разглядывала какой-то местный форум. Смутилась, снова опуская взгляд.

— Понятно, — лукаво протянул Фа Чжэн. — Удачной дороги.

— Со связи не пропадай, — уже наставительно сказал Василий.

— Оксана, может, сходим куда-нибудь после обеда? В парк, там, или в зоопарк?

— Не сегодня, — отмахнулась она. — Пойду, телек посмотрю.

— Тут недалеко, — немного тише вставил Чжэн, — есть клуб молодежный. Там вечером неплохие группы выступают.

— Клуб, говоришь…, — задумчиво переспросил я.

— У них всю неделю «Блэк Дрэс» выступают. Я могу пригласительные достать, — он одними бровями показал в сторону оживившийся Оксаны.

— Договорились. Все, мы умчались. Мари, можно я твой шлем возьму?

— Бери, Кузьма, бери, — кивнула она, сосредоточенно наматывая на запястье эластичный бинт. Я толкнул Алену в бок, показывая на это.

— Тогда я переодеваться. Кстати, у меня там «косухи» нет? Жаль…

Когда Кузьма скрылся в своей комнате, Алена повернулась к Мари и низко склонила голову.

— Простите Мари, — сказала она, — я не хотела, чтобы так получилось. Могу я как-нибудь загладить свою вину?

— Ерунда, — махнула рукой Мари. — С Оксаной было куда сложней, когда она тренировалась. Ну а сделать ты кое-что можешь. Там, в гараже, бери мою Хонду, — она встала, вышла в коридор и вернулась с ключами на брелоке. — Надо ее немного покатать, а то застоялась она.

— Спасибо вам, — снова склонила голову Алена.

— И еще. Выкинь из лексикона это «Вы». Раздражает, — вздохнув, она немного смягчилась. — Хорошо провести время, — увидев смущение, она рассмеялась.

— Я готов, — в коридоре показался Кузьма. Он переоделся в просторные штаны полу-спортивного, полу-военного образца с большими карманами на застежках и легкую спортивную бежевую рубашку. — Василий, а вы мои берцы привезли?

— В гардеробе, в сумке посмотри.

Алена только сейчас опомнилась, понимая, что у нее нет подходящей одежды, для езды на мотоцикле. Наверняка правильно прочитав ее выражение лица, все разом посмотрели на нее, затем почему-то перевели взгляд на китайца.

— Ну, — протянул он задумчиво, затем расплылся в улыбке. — В гардеробе.

В небольшом закутке в коридоре нашлась большая сумка, в которой Кузя быстро отыскал светлые военные ботинки с крупно-ребристой подошвой. Рядом с ней, в картонной коробке он нашел черный, с белыми вставками облегающий костюм для езды на мотоцикле. Оглядев фигуру Алены, он поднял большой палец, вручая девушке костюм и высокие ботинки, найденные там же.

На переодевание у девушки ушло минут пятнадцать. Комбинезон подошел идеально. Облегающий, он так подчеркивал все изгибы тела, что Алена серьезно задумалась выходить в этом на улицу или предпочесть обычную одежду. Подобное она никогда прежде не носила. Но, всего пара минут у зеркала, и комбинезон ей даже понравился.

Глядя на свое отражение она неожиданно подумала, что именно сейчас даже рада подобному костюму. Она всегда считала себя красивой девушкой, если не с идеальным телом, то с очень соблазнительным. Тем более не малое число парней в институте не просто так бегали с плакатами, на которых было написано ее имя. Улыбнувшись, она легко вышла в коридор, игнорируя вытянутые лица Василия и проснувшегося поляка. Благодарно кивнул Чжэну, она подхватила шлем, висевший на вешалке в коридоре, и вышла из квартиры.

Спустившись на подземную парковку, она нос к носу столкнулась с Кузей, ожидавшим ее у лифта. И то впечатление, которое она произвела на него, ей определенно понравилось. В том плане, что он, впервые на ее памяти, смутился.

— Мари разрешила взять ее Хонду, — нарушая неловкую паузу, сказала Алена. — Она должна быть где-то здесь.

— Кхм… тогда давай поищем, — он взъерошил волосы, оглядываясь.

Мотоцикл нашелся на ближайшей к лифту площадке. Один из Дискавери Круизеров, выпускавшихся лет десять назад, и стоящий не меньше трехсот тысяч в подобном исполнении. Глянцево-черный, с длинным сидением и чертами присущими настоящей Хонде. Сделанный как аналог американских чопперов, он практически не продавался на европейский рынок, при этом пользуясь там огромной популярностью.

Алена провела рукой по обтекаемым контурам бака, приборной панели. Мотоциклы ей нравились больше спортивные, хоть и ездила она на них всего пару раз. В бытность свою старшеклассницей она управлялась с более легким и покладистым Сузуки, ровесником которого была.

Хонда завелась легко, затарахтев на непривычно низкой ноте. Кузя, уже в шлеме с поднятым стеклом, протянул девушке сотовый телефон. На экране светилась письмо с адресом где-то в центре.

— Ага, знаю, где это, — кивнула Алена, надевая шлем. — Опаздываем?

— Так, — он неопределенно пожал плечами. — Договаривались на утро. Но, чем раньше отстреляемся, тем больше времени останется до конца дня. А у нас еще дневная тренировка и поход в клуб.

Кивнув, девушка первой села в седло, убирая подножку. Кузя пристроился сзади, осторожно обняв ее за пояс.

— Держись крепче, — улыбнулась Алена.

Мотоцикл неспешно выехал из подземного гаража, заложил неуверенный поворот и покатил в сторону центра. Правил мы не нарушали, а разогнаться тут можно было разве что на автостраде, поэтому до отделения особого подразделения полиции нашу поездку можно было назвать прогулочной. Часам к десяти движение в центре не самое оживленное и нам никто не мешал наслаждаться поездкой.

Здание полиции выделялось красивым монументом у главного входа, изображающего полицейский щит, сдерживающий то ли взрыв, то ли поток огня. Беспрепятственно закатив во двор, Алена заняла одно из свободных парковочных мест, справа от главного входа. Я решил не оставлять ее на солнцепеке и взял с собой, тем более встреча с Ермоловой Таисией будет ей полезна. Да и идти одному не хотелось. А тут такая поддержка, что захоти я разозлиться или выйти из себя, не получится. Я имею в виду сногсшибательный комбинезон Алены, к которому взгляд притягивается помимо моей воли.

Не доходя до главного входа, нас перехватил невысокий лысоватый мужчина, лет пятидесяти в дорогом костюме с дипломатом в руках.

— Господин Матчин, — он добродушно улыбнулся, протягивая визитку, — мое имя Лев. Лев Цигельман. Госпожа Матчина назначила меня вашим адвокатом.

— Эм, — не ожидал, что мама подсуетится. На визитке было написано «Адвокатская контора Цигельман и Ко». — Что ж, пусть так. Думаю, даже проще будет.

— Насколько я знаю, — сказал адвокат, — у вас есть видеозапись разговора с мастером Малининым. Не могли бы вы показать ее до того, как предоставить полиции.

— Могу, — я протянул ему микро-флэшкарту.

Адвокат засуетился, вынул из внутреннего кармана пиджака планшет, подключил миниатюрные наушники и, загрузив карту, принялся смотреть видео. Файл там был всего один, продолжительностью три минуты, поэтому я особо не торопился. Досмотрев, адвокат вернул мне карту.

— Господин Матчин, я категорически настаиваю, чтобы вы не передавали эти данные полиции, — акцент с которым он говорил стал несколько сильнее. — Я час назад имел разговор с ректором международного института МИБИ. Уверяю, мы сможем уладить этот конфликт с максимальной прибылью для нас с вами.

Не знаю почему, но у меня этот мужчина сразу вызвал положительные эмоции. Вид у него был уверенный, а взгляд хитрый.

— Хорошо, — согласился я. — Положусь на вас.

— Спасибо за доверие.

Служащие полиции в здании сновали туда-сюда, словно муравьи. В костюмах или синей униформе с надписью «Полиция» на спине, они спешили из офиса в офис, несли кипы бумаг или просто шли по коридорам. В холе мы прошли к стойке дежурного, откуда нас сразу направили на третий этаж в кабинет старшего следователя капитана Ермоловой.

Кабинет мастера меня не впечатлил. Маленькая комната с окном. Рабочий стол с компьютером, металлический шкаф для бумаг, пара стульев для посетителей. Из украшений какая-то грамота в золотой рамке на стене у стола.

Встречала нас капитан недоумевающим взглядом, так как первым в кабинет вошел адвокат, который сразу занял один из стульев, открыл кейс и принялся шуршать бумагой. Наглости ему было не занимать.

— Утро доброе, — поздоровался я.

— Здравствуй, Кузьма, — она пристально посмотрела на Алену, задержав взгляд на несколько секунд. — Всех посторонних, прошу покинуть помещение, — это уже адресовалось адвокату, который успел вооружиться кипой бумаги.

— Здравствуйте, — он протянул ей верхний листок. — Моя фамилия Цигельман, господин Матчин мой клиент. И, прежде чем мы перейдем к беседе, могу я узнать, с какой целью вы вызвали господина Матчина? Ни я, ни мой клиент не получали официального уведомления.

— Чего? — она недоумевающе посмотрела на адвоката. — Официальное уведомление хотите? — раздраженно спросила она. — А устраивать дуэль мастеров в центре города? А? Вы хоть знаете, что подобное…?

— Дуэль? — удивился адвокат. — Согласно второй поправке закона номер 37, мастер не имеет право вызывать на поединок, дуэль или иной вид противостояния человека, не достигшего данного звания. Я вижу в происшедшем прямое нападение мастера Малинина на моего клиента и требую тщательного расследования. Вот копия официального запроса о возбуждении специального расследования в связи с нападением, — он протянул два листа. — А вот официальные документы, удостоверяющие, что господин Матчин достиг звания эксперта первой ступени. И выписка из личного дела международного института боевых искусств МИБИ, подтверждающая данный факт. Так что я требую признать моего клиента пострадавшим и не пытаться каким-либо образом переложить на него вину за случившееся.

На минуту в помещении повисла пауза. Я только хмыкнул, откидываясь на спинку стула. Ай да молодца адвокат. Мастер Ермолова едва в нем дыру взглядом не прожгла.

— Убит мастер, принявший силу, — строго сказала она. — Если бы это не произошло на территории испытательного полигона МИБИ, пострадало бы огромное количество граждан. И поверьте мне, я со всей тщательностью расследую это дело.

— Убийство? — еще одно удивление со стороны адвоката. — По моим данным мастер Малинин погиб при невыясненных обстоятельствах, напав на моего клиента. Эти обстоятельства вам и нужно выяснить.

— Погиб? — переспросила она. А что, мне очень даже понравилась эта формулировка.

— Абсолютно верно, — подтвердил Цигельман. — Если это было убийство, представьте доказательства.

— Так, понятно, — протянула мастер Ермолова. — Вижу, что нормального разговора у нас с вами не получится. Кузьма, ты обещал мне видео, — сказала она и быстро добавила для адвоката, — в котором видно, что мастер Малинин напал на вашего клиента.

— Данные видеоматериалы вы можете запросить только с разрешения ректора МИБИ, господина Наумова Геннадия Сергеевича, — он посмотрел на часы, что-то прикидывая в уме. — Так как вопиющий инцидент с нападением мастера на эксперта, произошел на территории института, а так же затрагивает учителя и студента, данный материал был передан господину Наумову, — он посмотрел на меня, как бы ожидая поддержки.

— Ага, — закивал я. Честно, не рассматривал проблему под этим углом. — Это ж какой удар по репутации МИБИ, — я улыбнулся. — Но, господин ректор обязательно с вами поделится записью.

— Минуту, — адвокат успел опередить Таисию, как мне показалось за секунду до того, как она взорвалась, — прежде чем продолжить разговор, свяжитесь, пожалуйста, с господином полковником Дорошиным. Думаю, что к этому времени должен был решиться вопрос об огласке происшествия.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, затем подняла трубку телефонного аппарата и набрала короткий номер.

— Это Ермолова, — сказала она в трубку. — Пришел Матчин… Да…, — что говорил ей этот самый полковник, я не слышал, но вид у мастера становился все мрачней и мрачней. Разговор затянулся почти на минуту, после чего она сказал: — «Будет исполнено», и положила трубку. Откинулась на спинку кресла, посмотрела на нас прищуренным взглядом. — Что ж, управление решило, что огласка делу, действительно, не нужна. Господин Матчин, пока, определен как потерпевший. Руководство МИБИ готово компенсировать весь нанесенный ему ущерб. На этом у меня все. И еще, Кузьма, если захочешь поговорить, нормально, без адвоката, приходи в любое время.

— Всенепременно, — я улыбнулся, встал. — Хорошего дня.

Когда мы вышли в коридор, Лев Цигельман деловито потер руки.

— Я сохранил копию видеозаписи, — сказал он. — Через час у меня встреча с ректором МИБИ. Мы обговорим сумму неустойки и цену видео. Все средства, за минусом комиссионных нашей компании, будут переведены на ваш банковский счет.

— Спасибо, — я протянул ему флэшку. — Берите оригинал, а-то потеряю ее где-нибудь.

— Спасибо. Всего хорошего, господин Матчин.

— Всего хорошего, — попрощался я, и мы с Аленой зашагали на выход.

На обратном пути мы остановились в небольшом тематическом кафе, отделанном под старину. Пока ждали обед, немного поболтали на отвлеченные темы. Алена своим видом произвела настоящий фурор. Один официант даже поднос с напитками умудрился уронить, засмотревшись. На мой вопрос, где она научилось ездить на мотоцикле, она рассказала, что в средней школе прибилась к банде байкеров. Судя по ее рассказу, хулиганкой она была знатной. А потом ее перевели в спецшколу с физическим уклоном и постоянным проживанием на ее территории.

Узнал я и о том, что отец Алены умер, когда она была совсем маленькой. Ее родители вступили в неравный брак, и род вроде бы смирился, но когда отец погиб в авиакатастрофе, их с мамой выгнали на улицу. Пришлось им поскитаться по дальним родственникам, снимать квартиру без удобств, часто переезжать. А потом от тяжелой болезни умерла мама. Родственники брать достаточно взрослого ребенка не спешили и отделались съемной квартирой для нее и небольшой суммой на карманные расходы.

После обеда мы поехали в парк, где провели дневную тренировку. Освоившись с новым мотоциклом, Алена летела по проспектам почти под сто пятьдесят километров, обгоняя медленно ползущие машины и автобусы. Самое интересное началось, когда мы добрались домой. Оксана всерьез решила сходить в ночной клуб, а для этого у нее не было платья. Точнее, не было в наличии, не возвращаться же за вещами к Трубиным. Эта маленькая проблема решилась посещением небольшого, но очень дорогого бутика в нашем районе. Там же выяснилось, что подходящего наряда не было и у Алены. Не знаю, из спортивного интереса, или из желания разорить меня, девушки решили перемерить все, что подходило им по размеру, несмотря на цвет и фасон. Мы едва на выступление не опоздали.

Ночные клубы в Москве, это отдельная тема. Темно, тьма народу, звук, бьющий по ушам, мельтешение огней и музыка. Группа, которая так нравилась Оксане, состояла из двух девушек и двух парней. Одетые в черное, в вызывающем гриме, они орали что-то нечленораздельное. Я едва успевал вылавливать нормальные слова, но смысл песен понять так и не смог. Оксана же, в толпе таких же фанатов, кричала, махала руками, прыгала, словно угорелая и вообще, оттягивалась по полной программе.

Вернулись мы за полночь, уставшие, но невероятно довольные. Я едва опустил голову на подушку, как провалился в сон. Очередной кошмар, в котором люди с факелами и серпами гонялись за мной и Оксаной. Странно, конечно, почему именно японские серпы, но это были именно они. Такие, как стояли в кладовой у монахов в нашем монастыре. А еще странно, что среди загонщиков был кто-то очень знакомый. Кто-то распространявший вокруг себя волны темной и жуткой силы…

Резко открыв глаза, я замер, прислушался. Давящая тишина, от которой звенит в ушах и хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы разрушить ее магию. Скосил взгляд на часы. Без пяти минут три. Лежал я спиной к окну, но явственно чувствовал, что там, метрах в пятидесяти что-то очень неприятное, распространяющее липкое ощущение страха.

Тихонько, хоть в этом и не было необходимости, я сполз с кровати, натянул штаны и выскользнул в коридор. Метнулся в сторону гостиной, попутно стукнув в дверь комнаты Василия и Фа Чжэна.

— Войтек, — чуть толкнул я поляка, крепко спавшего на диване, и поспешил к окну. Резким движением распахнул штору. — Зараза…

В гостиную проскользнул Василий, вооруженный длинноствольным военным карабином и Чжэн с чехословацким Скорпионом.

— Гости! — крикнул я, разгоняя кинетическую броню.

Стекло и рама передо мной взорвались миллионом осколков, но и они, и сам взрыв потонули, словно в густом желе. Еще немного усилий и осколки звонко осыпались на пол. Будь я в другой ситуации, не стал бы тратить столько сил, но квартиру мне было жалко. Да и сестру пугать не хотелось.

— Я выйду, — начал я, подготавливая тело к перегрузкам. Ринуться в пролом сейчас ничего хорошего не сулило. — Мне нужна пара минут. Чувствую только одного одаренного, но не факт…

— Совухин на связи, — Василий уже связывался с кем-то по телефону. — Нужно подкрепление по нашему адресу. Нет, без шума. Лучше, если Исаева…

— Кузя? — в гостиную из коридора заглянула Оксана. Она выглянула из-за угла, но секундой позже ей на макушку легла ладонь Мари и втянула обратно.

— Все в порядке, — повысил я голос. Войтек подал мне вкладыш наушника. — Я сейчас буду немного занят, а ты слушайся Василия.

— Будь осторожен, — ее голова снова показалась из-за угла и вновь рука Мари вернула ее обратно. Я улыбнулся этой картине.

Тот, кто решил поиграть со мной, терял терпение. Очередной взрыв лишил окон мою комнату. Не заглушенный силой, он довольно громко бабахнул. После первого люди толпой повалили из дома, а тут испуганные голоса, крики, суета внизу.

— Пришли бы по-хорошему, — стиснув зубы, проговорил я, — попросили бы, и я с радостью отправил бы вас на встречу с предками. Я ушел!

Выйдя сквозь пролом на узкий балкон, я перемахнул через полуразрушенное ограждение и рухнул вниз.

Вжавшись в стену коридора, Алена до боли в пальцах сжала рукоять пистолета. Она не в первый раз ощущала давящую силу учителя, чувствовала ее безграничный объем, когда он подпускал ее ближе на тренировках. Вот и сейчас ей казалось, что в соседней комнате разверзлись врата в ту бездну, и эта сила хлынула из них яростным потоком, готовая смести любого, кто встанет на ее пути. Но страшно Алене было от того, что сила учителя выглядела тусклым огоньком на фоне сгустившегося мрака, накрывшего все здание целиком.

Кузя крикнул, что ушел и через пару секунд со стороны окна донесся приглушенный звук взрыва.

— В порядке? — на плечо девушки легла ладонь Мари.

— Да, — кивнула она, переводя дыхание. Оцепенение понемногу уходило. Вместе с темной силой, заполнявшей здание.

Со стороны улицы все отчетливей слышался гул подъезжающих машин экстренных служб. Василий, проследил за китайцем, пока тот выскочил в подъезд и подошел к девушкам.

— Уезжать сейчас не лучшая идея, но и оставаться тут небезопасно, — сказал он Оксане. — У нас еще одна квартира забронирована двумя этажами выше. Правда, она всего в две комнаты, но до утра можно потесниться. Сейчас Чжэн ее проверит, и мы перейдем туда. Вы пока вещи соберите. Только быстро.

— Я сейчас, — Оксана кивнула и поспешила в свою комнату.

— Пулю из винтовки остановишь? — спросил Василий у Алены. Посмотрел на удивленное лицо девушки, нахмурился. — Понятно.

— Вторая ступень эксперта все же лучше, чем специалист, — вставила Мари.

— Это если нас будут брать штурмом, — сказал он и снова обратился к Алене. — Вкратце. Если стреляют, ты не высовываешься. Если появятся одаренные, будешь их сдерживать, пока не придет подкрепление. Отсюда до базы чуть больше часа езды, если торопиться. Надо продержаться.

У меня за целый год были всего две серьезные стычки с мастерами, из которых одна закончилась вполне мирно. А тут, за такой короткий промежуток времени уже третья. И как в той сказке, чем дальше в лес, тем злее волки.

Тот, кто пришел по мою душу сегодня, был куда страшней, чем Малинин и однорукий Семен вместе взятые. Едва я успел приземлиться, меня буквально впечатало в асфальт, продавив покрытие, словно в дешевом американском мультфильме. «Кинетик» — один из самых неприятных соперников. Никогда не угадаешь, с какой стороны тебя ударят. А каждый удар — словно многотонный грузовик, врезающийся на скорости в сотню километров в час. Такому ничего не стоит уронить здание, банально выбив опоры.

В любом случае, за час он меня размотать не должен, даже если я не буду сопротивляться. А я буду. Еще как буду! Мне главное дождаться Вероники. Вот кто-кто, а она с кинетиками расправляться умеет.

Вскочив, я на максимальном ускорении бросился в сторону соседней улицы. Насколько помню, в той стороне бетонный котлован новой стройки. Он удачно имел крутые подъемы фундамента. Не драться же нам посреди жилого района. Вот и мой противник придерживался той же точки зрения, поэтому мчался в ту сторону по параллельной улице. Быстро так мчался, легко обгоняя.

Короткий спринт и я нырнул в котлован, едва не попав под очередной удар, расколовший часть плит на спуске. Несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание. Мастер-кинетик стоял и терпеливо ждал шагах в двадцати. Я его больше ощущал, чем видел. Если наверху можно было ориентироваться по свету фонарей, то внизу царила кромешная тьма. Словно драка с завязанными глазами. И если в первую минуту мне казалось, что это кто-то внушительных габаритов, то сейчас я мог с уверенностью сказать, что он был несколько худ. Назвать мастера щуплым, язык не поворачивался. Любой кинетик в первую очередь превосходный боец ближнего боя. Именно поэтому он самый серьезный для меня противник. Не дорос я еще до высот рукопашной схватки. О чем не перестают напоминать дядя Ринат и Василий.

Я думал, что он возьмется методично втрамбовывать меня в бетон с безопасного расстояния, но он ждал. Значит, решил доказать, что круче.

На секунду ощущение его присутствия пропало, как бы размываясь. Я выжал доспех на максимум, словно вдавил в пол педаль спортивного автомобиля. Ушел вниз, уклоняясь от удара, но острый кулак вошел мне точно в левую скулу, проткнув кинетическую защиту, словно мыльный пузырь. Удар, подкрепленный силой, отправил меня в полет. В голове загудел чугунный колокол.

«Зараза!», — пришла мысль, вместе со встречей с бетонным покрытием. — «Пара таких ударов…».

Едва мир перестал вращаться, я из полулежащего положения бросился в сторону, выигрывая секунду. В момент высвобождения силы я уязвим и полагаться можно лишь на доспех духа, который от этого мастера не защитит. Мастер, не собираясь останавливаться, снова бросился на меня, но не достал. Я успел высвободить силу и врубить кинетический доспех, который сработал почти так же, как умение мастера. Сейчас он ощутил то же, что и я во время его первой атаки. Невидимая и несокрушимо-твердая сила ударила в него, отбрасывая, словно тряпичную куклу.

Воспользовавшись инициативой, я бросился следом. Недалеко над кромкой котлована мелькнули фары, на секунду осветив фигуру, кувыркающуюся по дну. Женщина! Черный обтягивающий комбинезон и маска, скрывающая лицо. Эта мысль со скоростью света промелькнула в сознании, не дав тому зацепиться за нее. Сейчас я видел только противника и возможность ударить. Ногой, в корпус, не давая подняться. Хлопнуло так, что меня отбросило на несколько метров, отдав резкой болью в ноге. «Твою ж мать!», — выругался я, вскакивая. Это была мерцающая защита. Она разделила удар между нами, вернув мне процентов сорок. Но, черт возьми, это было неожиданно. Не думал, что кто-то еще умеет использовать нечто подобное.

Взревев от боли и ярости, я бросился вперед, не столько готовый ударить, сколько ожидая встречный выпад. Дождался. Ее стопа прошла сквозь брешь в блоке, врезаясь на сантиметр ниже солнечного сплетения. Стоило немалых сил, чтобы удержать удар. Этот не годился, потому, что был неожиданным. Все-таки дралась она мастерски. А вот второй удар годился. Я почти угадал его. Удар рукой в голову. Блок наотмашь, предплечьем. Хруст и вскрик.

«Вот так должна работать мерцающая защита! На инстинкте, не ожидая удара, а принимая его!». — Я прыгнул вперед, хватая ее за ткань мягкого комбинезона. Всплеск силы, чтобы разбить доспех и рывок на себя, лишая равновесия. Жесткая подножка, бросок и я оказался сверху, оседлав мастера. Удар, сверху вниз. Лишив защиты, я мог ударом кулака легко раскроить ей череп. Вместо этого мой удар прошел чуть правее, уходя в бетон, брызнувший во все стороны мелкой крошкой.

— Назови мне две причины, — зло сказал я, — чтобы оставить тебя в живых.

— Одной тебе мало? — здоровой рукой она стянула маску. Капитан полиции Ермолова Таисия собственной персоной. Стоило догадаться с самого начала. — Жаль, но не будет даже ее.

— Не испытывай мое терпение. За последнее время его стало очень мало.

— Я искала ученика, — она криво улыбнулась, глядя мне в глаза. — Думала, ты подходишь идеально.

— Мы по-разному смотрим на силу, — недовольно бросил я.

— Теперь вижу, — согласилась она. Еще одна кривая улыбка. Скорее всего, сломанная в предплечье рука причиняла ей сильную боль. То же можно сказать и о паре ребер. — Я видела последствие боя с Малининым. Убить его таким образом мог только кинетик. Очень неопытный.

— Бешеная баба! — выругался я. Не уверен, что подобрал правильное слово, но полегчало. — Если бы меня не заинтересовала мерцающая защита, следующий удар ты бы не пережила. Не используй ее больше против меня. Никогда. А лучше, вообще не используй.

— Предпочел бы, чтобы твой удар прошел целиком?

— Предпочел бы не встречаться с тобой вообще, — я встал, охнул и выругался. Нога начала опухать и уже плохо слушалась.

С трудом забравшись на склон, я вызывал Войтека и попросил забрать меня. Он появился через пару минут на явно угнанной машине с разбитым боковым стеклом и раскуроченными проводами у зажигания. Так как у нашего дома уже суетились пожарные, полиция и скорая помощь, я решил потратить немного времени и заехать в ближайший госпиталь. Очередная трещина в кости и ушибленный сустав, не худшие последствие от встречи с мастером-кинетиком.

Где-то на половине пути меня пробрал озноб, от осознания и оценки прошедшего боя. Не знаю, чем бы закончился наш поединок, бейся она в полную силу с самого начала. Насчет следующего боя — не скажу. Я узнал ее слабое место и если смогу избавиться от собственных недостатков….

Проснулся я около десяти. Полежал, поворочался немного. Небольшая двухместная комната с отдельным санузлом и даже душем. Не люкс, но куда лучше, чем казарменное помещение технического персонала или наемников.

Как не хотел я остаться в городе, все словно сговорились, настаивая, чтобы я временно переехал на базу. Остальные-то, едва суматоха улеглась, сразу двинули туда. Если бы не брат, который сказал, что у него есть для меня отличная новость, я бы остался в разгромленной квартире.

Вчера мама настояла, чтобы я прошел полный медосмотр, и не успокоилась, пока сам Сергей Игнатьевич, глава нашей медицинской службы, не дал заключение, что я в полном порядке. За исключением длинной трещины, которая в моем случае заживет дней за десять. Чтобы ускорить процесс, на ногу закрепили специальный пластиковый фиксатор. Тихо ругаясь и борясь с ним, я кое-как переоделся в серое кимоно, единственное с достаточно широкими штанинами.

Не без помощи встреченных по пути военных, нашел часть своей команды. Как выяснилось, от утренних тренировок филонил только я. Расположились они в подобии спортзала на другой стороне базы, недалеко от полосы препятствий и открытого стрельбища. К моему удивлению была там и Оксана. В обычном каратеги, вместо облегающего костюма, выглядела она куда привычнее. Вместе с Фа Чжэном они отдыхали на скамейках в самом углу, наблюдая за спаррингом Алены и Вероники. Второй мастер нашей компании американец Джим, дежурил у входа. Увидев меня, он обрадовался, шире открывая дверь, чтобы я смогу перешагнуть небольшую преграду в виде ступеньки. Если вы еще не знакомы с этим здоровяком, то спешу представить: — Джим Рагер, светловолосый, зеленоглазый американец, двухметровая гора мышц, неиссякаемый источник оптимизма и странного чувства юмора. Единственный на моей памяти одаренный, достигший уровня мастера, при этом оставаясь посредственным бойцом. В кулачной драке он мог бы и выйти победителем, так как часто тренировался с множеством умелых бойцов, но вот один на один, без использования силы, его могла одолеть даже Оксана. Дар его заключался в том, что он мог распространять свое ки на окружающие предметы, придавая им особые, нужные для него свойства. На моих глазах он однажды перерезал рельсу обычным тупым ножом для масла. При этом резал так, словно рельса и была сделана из масла. А еще он мастерски запускал в полет любую вещь, вне зависимости от размера. Как я в МИБИ запустил железный шар, пробив им стену, он мог запустить легковой автомобиль, или толкнуть метров на пятьдесят стотонный танк. Маленькую же монетку в двадцать пять центов он мог выбросить на орбиту щелчком пальца. Именно ему я обязан этим умением. Когда мы с братом бегали в младшие классы, он учил нас этому трюку.

— Кузь’я! — он подхватил меня под руки, легко оторвал от земли и втянул в зал. — Добро утро. Мы так давно не виделись, я соскучатся так, — сказал он с сильным акцентом, от которого не мог, или, что вероятней, не хотел избавляться.

— Джим, — улыбнулся я. — Я тоже очень рад. Ты бы отпустил меня, а то я не увижу, как занимается моя ученица.

— Ученица, — проворчал он, опуская меня справа, рядом с низенькой лавкой. — А меня учить не стал.

— Сколько можно дуться, — я похлопал по скамейке рядом.

Пока мы болтали, Алена и Вероника пару раз сошлись в рукопашной. Алена дралась более технично, в то время как Вероника была намного быстрой. Ну, по скорости и мне не тягаться с «электрическим» мастером. У нее восприятие мира другое и время реакции — миллисекунды. Ее тело и есть тот ограничитель, который не дает ей развиваться слишком быстро. Одно неверное движение или слишком быстрый удар могут привести к разрывам связок или травмам суставов. И я в этом деле ей не помощник. Как и с Джимом. Сколько бы он ни просил научить его «сделать тело сильней». Я как-то рассказывал, что я иду по другому пути, нежели классические, если так можно выразиться, мастера. Так вот, Джим — это квинтэссенция развития духа. В этом деле он достиг такой гармонии, о которой другие мастера только мечтают и не всякие гранды могут постичь. И если бы не это, если бы Джим был не таким «идеальным», он бы давно перешел на другую ступень. В этом плане он походил на Веронику, только в ее случае, «разум» был тем ограничителем, который ставил слишком завышенные требования для тела.

Вот такие странные мастера работали у нас. И спроси кто, я отвечу, что не встречал мастеров их уровня и силы. При этом многие могли победить их в схватке, но не превзойти в силе. Такой вот парадокс.

Тем временем Алена пыталась достать соперницу быстрыми ударами ног, но не могла пробиться сквозь защиту. На очередном ударе, Вероника успела перехватить ее ногу, и бой ожидаемо закончился в партере, болевым приемом в исполнении более опытного бойца.

— Кузя, — Вероника приветственно подняла руку.

— Доброго утра, — я улыбнулся им с Аленой. — Оксана привет. Как самочувствие?

— И это он у нас спрашивает? — покачала головой сестра. — Ты же обещал быть осторожным!

— Я и был, максимально осторожным. Вот только бой был не в моей весовой категории. Я же говорил вчера.

— Ничего ты не говорил, — она скрестила руки на груди.

— Вот-вот, — поддержал ее Александр, заходя в зал. Как всегда в строгом костюме, с аккуратной прической, словно тут ожидалась важное собрание директоров крупных фирм. — Кузя, доброе утро. Завтрак ты проспал, но если поторопишься, то еще успеешь заглянуть столовую. Вер, у нас дела, ты не забыла?

— Да, я сейчас, — она поспешила к выходу. — Пять мнут на душ.

— Я покараулю, чтобы никто не подглядывать! — соскочил с места Джим.

— За мастером? — рассмеялся я.

— Чтобы никто не смел! — повторил он и поспешил следом.

— Кузя, — напомнил о себе брат. — Через полчаса у КПП. Сегодня у нас посещение «нашего», — он сделал ударение на этом слове, — дома. Нужно твое присутствие. Да и поговорить бы надо.

— Хорошо, хорошо, — кивнул я. — Позавтракаем и поедем. Алена и ты с нами, так что пулей в душ.

За завтраком к нам присоединился Василий, узнал, нужны они будут на сегодня и, поев, умчался по своим делам. Видать, чем-то их озадачила мама. Вот кто-кто, а она ставить задачи умеет, только успевай решать.

Дорогая представительская машина брата ждала недалеко от КПП. Едва мы сели, она плавно покатила к выезду.

— Ты так и не сказал, что вы с мамой планируете, — напомнил я. — Если что-то грандиозное, предупредите хоть. Только не за пять минут до начала.

— Увы, — Александр развел руками, — что-нибудь по-настоящему грандиозное нам не по силам. Я даже не уверен, что российские власти позволят вернуть даже часть того, что принадлежало нам раньше. Поэтому попытаемся урвать чуть больше, чем будет позволено. Ну а затем постепенно вернуть остальное. Скажи, что тебе известно о конфликте вспыхнувшем чуть больше девятнадцати лет назад между Бельскими и тремя родами, один из которых принадлежит брату императора?

— Только официальные данные из справочников. В которых фигурируют только Трубины и Хованские.

— Тем проще. Нам ехать долго, думаю, в короткую версию уложусь.

Александр достал из миниатюрного холодильника бутылку лимонада, сделал пару глотков.

— По сути, — начал он, — Бельские открыто ни с кем не конфликтовали, но Трубины иХованские были…, — он покрутил ладонью, — честными конкурентами, если так можно сказать…

Рассказ получился интересным и увлекательным. По словам Саши, Трубины, с кем я успел довольно плотно познакомиться, последний век делили с Бельскими торгово-экономическую сферу, связанную с внешней торговлей и морскими торговыми же путями. Только Бельские больше занимался тяжелой промышленностью и военными технологиями. Трубины же почти всем остальным, за исключением той части, которая отходила императорской семье. Конфликты за передел именно морского направления, раздела портов, складов, сухих доков и тому подобного, случались с завидной регулярностью и велись с переменным успехом. Камнем преткновения стала военная сфера. Торговля оружием приносила такую прибыль, о которой Трубины и не могли мечтать. В итоге, в последний конфликт они подключили даже теневой мир Российской Империи. К последним, кстати, у нас был свой долг, который Александр обязательно обещал отдать в самое ближайшее время.

Хованские, в свою очередь, пересекалась с Бельскими больше в политической сфере. Назначение нужного министра или переустройство кабинетов в правительстве, на этом поле боя крови было пролито не меньше, чем при дележе финансовых потоков.

В итоге конкурирующие рода решили поделить все на двоих, одним ходом расправившись с Бельскими. Почти два года они подготавливали почву, прежде чем нанести удар. Хованские взяли на себя основной род Бельских, Трубиным достались главные ветви, в том числе и Матчины. Атака была неожиданной и молниеносной.

В злополучную ночь, когда все ударные силы рода Трубиных напали на дом Матчиных, в нем находилось три семьи. Одной из которых была семья дяди Рината. Я видел альбом рода, чудом уцелевший в ту ночь. На одной из фотографий были две его дочери, пятеро внуков, жена и родители. Мои двоюродные братья и сестры, старше меня на несколько лет. Все они погибли. Погиб бы и дядя, но вмешался отец. Он отправил его с нами и мамой, оставшись защищать поместье. Дядя до сих пор сердится на него за это решение.

— Ну а император? — спросил я.

— Сложно сказать, чем руководствовался он, — Саша посмотрел в окно и на минуту замолчал, затем повернулся и продолжил. — Мне кажется, все дело в силе, которой обладал Род Бельских. С какой стороны я не рассматривал уничтожение целого рода, ни деньгами, ни политикой это не могло быть оправдано. Отец в то время был вторым по силе мастером в России. Чтобы убить его, надо было очень постараться. Не уверен, что собери Трубины все силы, им удалось бы это сделать. В этот момент вмешался император. Не лично, естественно. Через посредника, которого узнал дядя Ринат.

— Понятно, — тихо сказал я, хмуро уставившись в окно.

Захотелось выскочить из машины и помчаться к поместью Трубиных, чтобы сровнять его с землей.

— Может, в кафе заскочим? — спросил Александр. — Выпьем по чашечке кофе?

Я молча кивнул.

— В свое время, когда мама рассказала мне правду, я тогда сорвался. Помнишь, когда я на неделю пропал? Я как дурак, купил билет в один конец сюда, в Москву. Прилетел, походил по городу. Едва не попался службе безопасности Хованских, глупо ошиваясь недалеко от их поместья…

Я почувствовал, как Алена нашла мою ладонь и крепко сжала. Затем второй рукой обняла за плечи, прижимая к себе. Машина остановилась недалеко от вывески небольшого кафе.

— Пойдем, — Саша потянул Вику за руку. — Закажем столик.

Постучав водителю в окно, брат махнул ему рукой, приглашая с собой. А я сидел, уткнувшись лбом в плечо Алены, и не мог сдержать слез. Они душили меня, не давая нормально дышать. Перед глазами стояла позабытая картина из далекого детства. Единственное сохранившееся воспоминание. Яростный столб огня, вырывающегося сквозь крышу и окна высокого дома. Непроглядный мрак и мельтешение теней вокруг. Раньше я помнил крики людей, но со временем голоса стерлись из памяти.

Минутная слабость схлынула, оставив горький осадок. Успокоившись, я понял, что Алена тихонько гладит меня по голове.

— Спасибо, — пару раз кашлянул, отстранился. Достал из кармана носовой платок, принялся вытирать глаза.

Пару минут я смотрел в едва различимое отражение на стекле между салоном и водителем. В голове мелькнули мыли о мести, но я усилием воли загнал из поглубже. Успеется. Наконец, глубоко вздохнув, я повернулся к Алене и чуть улыбнулся.

— Пойдем, пока Саша с Викой все кофе не выпили.

Чтобы добраться до поместья, о котором говорил Александр, пришлось ехать на самую окраину города к спальным районам с небольшими типовыми двухэтажными домиками. Затем миновать грандиозную стройку и еще минут через пять мы остановились у высокого каменного забора, за которым виднелся трехэтажный дом. Нет, даже не дом, а миниатюрная копия какого-то средневекового европейского замка с высоким фундаментом и башенками. За кованными узорчатыми воротами виднелся большой двор, полукругом огибая чашу фонтана.

— М, да, — сказал Саша, когда мы вышли из машины и подошли к воротам, — помнится мне, здесь все было по-другому. Вон там, — он показал на большие створки склада, — был сад. А на месте гаража гостевой дом…

Выходить к нам никто не спешил, поэтому пришлось самому открывать ворота, оказавшиеся незапертыми. Небольшая будка охранника справа от ворот пустовала. Пусто было и в просторном гараже.

Встретили нас на мраморной лестнице у входа в дом. Пожилой мужчина в несколько странном костюме, предположительно дворецкий. Рядом с ним Марина Шиловская в легком голубом платье.

— Доброго утра, — лучезарно улыбнулся Александр.

— Доброго утра, — ответил дворецкий, почтительно поклонившись. — Тимофей Филиппович поручил мне встретить вас и передать документы, — он протянул тоненькую папку.

— Очень любезно с его стороны, — Саша не глядя передал папку Веронике. — Значит ли это, что временные жильцы поместья съехали? Мне казалось, что им понадобится пару дней, чтобы вывезти мебель. Судя по размеру дома ее тут немало.

— Вся мебель и внутренний интерьер являются частью стиля поместья. Вывезли только личные вещи и предметы, представляющие ценность для семьи Шиловских, — любезно сообщил дворецкий. — Прежде чем вы войдете в дом, спешу предупредить, что прислуга: четыре горничных, садовник и управляющий поместьем, — он коротко поклонился, — работают последний день. Повар семьи, а так же водители и охрана покинули поместье накануне вечером.

— Помню, что видел эту прекрасную леди во время ужина в поместье Трубиных, — Саша перевел взгляд на Марину. — Смею предположить, что вы не вышеуказанная прислуга.

— Марина Шиловская, — представил я ее, улыбнувшись, видя негодование на лице девушки, которое она старательно пыталась подавить, — не знаю, единственная или нет, но дочь главы старшей ветви рода.

— Мое почтение, — все тем же любезным голосом продолжил брат, — Матчин Александр. Чем обязан вашему визиту?

— От рода Трубиных и семьи Шиловских я выступлю гарантам наших добрых намерений, — важно сказала она.

— Я начинаю думать, что это национальный вид спорта, — хохотнул я, — обмен заложниками.

— Уважаемая госпожа Шиловская, — улыбнулся брат, — поверьте, мы не нуждаемся ни в заверениях, ни в каких либо гарантиях. Если у вас нет других причин остаться, то не смею вас задерживать. Моя помощница вызовет вам такси.

— Никуда я не поеду! — она скрестила руки на груди. — Это мой дом, я тут выросла.

— Извините, я не знаю вашего имени, — обратился Саша к управляющему.

— Журин Игорь Максимович, к вашим услугам.

— Игорь Максимович, у меня в доме найдется маленький чулан? Если барышня так хочет остаться, думаю, я смогу выделить ей немного жилой площади.

— Да ты..! — возмутилась девушка.

— На первом этаже есть помещение, удовлетворяющее вашим требованиям, — проигнорировав девушку, сказал управляющий. — Я могу провести для вас экскурсию по дому.

— У меня есть комната, — едва не разделяя слова, сказала девушка.

— Саш, — я положил ему руку на плечо. — Пусть ее.

— Как скажешь, — он хитро улыбнулся. — Тогда начнем знакомство с нашим домом с экскурсии! — Воодушевленно начал он, затем опомнился и повернулся к Виктории. — Вика, будь добра, организуй пока охрану и позаботься насчет обеда.

— Сделаю, — она кивнула, косясь на Марину.

— Прошу за мной, — управляющий широким жестом открыл входные двери, сделанные все в том же замковом стиле. Деревянные, обитые металлическими полосами, снаружи смотрелись они внушительно, но на самом деле были довольно тонкими.

Перед нами предстал просторный холл с мягким ковром в центре и просто огромной старомодной люстрой под потолком. Светлая ковровая дорожка от входа вела в трех направлениях. Справа и слева от входа к лестницам на второй этаж и к большой гостиной впереди, где сквозь приоткрытую дверь виднелся большой стол и стулья.

Вдоль дорожки стояло четыре горничных, о которых говорил управляющий. Черные платья, белые фартуки и воротнички. Видать нас ждали. Едва мы вошли, они поклонились, точно выдержав правильный угол, сложив руки на фартуке. Не знаю, как другие, а я впечатлился.

— Я правильно понимаю, что завтра вся прислуга в доме станет официально безработной? — спросил Александр.

— Совершенно верно, — невозмутимо ответил управляющий.

— Тогда подготовьте к вечеру договор найма для тех, кто изъявит желание работать тут дальше.

— Сделаю, — кивнул он и жестом указал на небольшую дверь справа под лестницей. — Начнем с малой гостиной.

Я не стал спрашивать, почему он вдруг решил оставить прислугу. Каждое решение брата было тщательно продуманно и взвешено. И, если со стороны казалось, что он делает что-то спонтанно, это не больше чем иллюзия. Брат у меня был тот еще стратег. Порой он меня откровенно пугал.

Что я могу сказать о бывшем поместье Шиловских? Огромный, с кучей всевозможных комнат, от библиотеки до комнаты для медитации. Семь спален для семьи и четыре гостевых. Три ванных комнаты, одна с небольшим бассейном, отделанная деревом. Пять санузлов, небольшой кинозал и комната отдыха с бильярдным столом. В целом на трех этажах было где развернуться. Захоти, можно год жить, не зная, что в доме живет еще кто-то. Стало понятно, почему в поместье держали столько горничных. Боюсь представить, сколько стоит такой домик с участком. И как только Шиловские расстались с подобным «сокровищем».

Помимо прочего в доме имелось два спортзала для занятий боевыми искусствами. Один на первом этаже, относительно небольшой, с зеркалами во всю стену. Второй — в подвале, отгороженный тяжелой дверью и усиленный стальными пластинами по периметру.

Когда экскурсия по дому подошла к концу, к поместью подкатило несколько грузовиков нашей фирмы, выгружая целую гору разнообразного оборудования. С ними вместе прибыл один из поваров с готовым, еще горячим обедом. Прислуга сориентировалась моментально, подав обед в большой зал. К слову, Марина сделала одолжение, решив отобедать с нами.

— Кузя, — сказал Саша, жестикулируя вилкой, — вчера мы с мамой поговорили и сошлись во мнении, что ты зря бросил МИБИ.

— А? — я поднял на него удивленный взгляд.

— Пока есть возможность и время, ты должен поучить достойное образование. А раз тебя зачислили сразу на… второй, вроде, курс, пользуйся шансом.

— Ничего интересного в этом институте нет, — отмахнулся я.

— А если исключить боевые искусства? Неужто ничего не приглянулось?

— Ну, — я задумался над тем, зачем они с мамой пытаются впихнуть меня туда, если еще пару лет назад категорически не хотели слышать о подобных учебных заведениях в той же Японии. — Было не то, чтобы уж слишком скучно. Я подумаю, если вы мне скажите, зачем это нужно. Только прямо, без хождений вокруг да около.

— Ты думаешь, что «это» надо нам, а не тебе? — сделал обиженный вид Александр. — Мы в кои-то веки всерьез задумались о твоем будущем.

— Вот, — влез я. — Вечно «Вы» думаете о «Моем» будущем.

— Поэтому, — в той же манере перебил меня Саша, — мы решили, что ты сам должен решать подобные вопросы. Не маленький уже, — вполне серьезно закончил он.

Я насупился, краем глаза косясь на Марину. Она сидела несколько отрешенная, делая вид, что ее интересует исключительно уха. Судя по Алене, данный суп немного отличался от того, что обычно едят в Москве. Пробовал я у них аналог рыбного супа. Мне не понравился. Рядом с нашей фирменной тройной ухой он и рядом не стоял.

— Брат, — сказал он примиряюще, — лично я считаю, что тебе пора сдать экзамен на уровень мастерства. Сколько можно быть экспертом первой ступени? Представь, что ты станешь самым молодым мастером в истории. Может быть, о тебе книгу напишут, — рассмеялся он.

Теперь сиди и думай, зачем им понадобилось поднимать общественный интерес к моей персоне. Может быть, хотят обезопасить от внезапной агрессии. С другой стороны, при пристальном внимании и я не смогу поучаствовать в какой-нибудь авантюре без последствий. Да, почти уверен, что именно второе повлияло на их решение. Опасаются, что я выкину нечто, что подвергнет всех нас опасности.

Я улыбнулся своим мыслям.

— Хорошо, — согласился я. — Уладите с ректором формальности, вернусь.

— Сегодня же лично займусь, — ответно улыбнулся он.

Хитрющая змеюка. Да по взгляду видно, что задумал что-то интересное и, нет бы, сразу сказать, что именно. Хочет использовать по-тихому. Ну, посмотрим, посмотрим.

— Можешь собирать вещи и завтра утром возвращаться в студенческое общежитие.

Как выяснилось, Саша все предусмотрел. Поднявшись в гостевую спальню, одну из немногих, которая осталась с полным комплектом мебели, я обнаружил пару чемоданов со своими вещами. Собирала их явно сестра, так как один был под завязку забит тренировочными кимоно и разной обувью, а второй обычной и удобной повседневной одеждой.

Затем пришла Алена в спортивном кимоно, с вопросом, не против ли я потренироваться. Особых возражений не последовало, поэтому мы до самого ужина заняли малый зал. Правда, большую часть времени моя ученица летала в облаках, но даже так мы неплохо продвинулись. Оказывается, когда она не была сосредоточена на поддержании брони, то тратила на это несколько меньше сил. Не стал ей об этом говорить, так как возможность постоянно поддерживать защиту, отчасти построена на том, что тело делает это инстинктивно, не завися от мыслей и сознания. Если ей удастся поймать эту волну, то переход к третьему шагу тренировок произойдет куда раньше, чем я рассчитываю. Я даже задумался, не слишком ли быстро позволяю ей развиваться. Все же за столь короткое время тело просто не в состоянии набрать достаточно «прочности».

В свою очередь я совершенствовал новую технику, пытаясь сдвинуть предел, не снимая защиту. Кажется мне, оставаться беззащитным для того, чтобы на короткий миг блокировать практически любую атаку, не совсем правильный подход. Надо учиться сбрасывать давление брони духа без запредельных усилий.

Перед ужином Саша позвал меня в рабочий кабинет, где он успел навести нужный для него порядок. Как я выяснил, команда техников полностью обследовала дом и к нашему удивлению, не выявила: ни жучков, ни скрытых камер, ни каких-либо закладок.

— Проходи, — он пригласил меня, едва я появился на пороге.

Кабинет я уже видел во время экскурсии по дому. Дорогая итальянская резная мебель, несколько пустых книжных шкафов, массивный рабочий стол и еще один в виде секретера в углу.

— Как и обещал, с МИБИ я утряс все вопросы. И для тебя, и для Соломиной. К тому же адвокатская контора братьев Цигельман стрясла с этого заведения приличную сумму в четыреста тысяч рублей, в качестве компенсации за действия преподавателя и неразглашения этой информации. Я дал слово, что о том инциденте посторонние не узнают.

— Неплохо, — я прикинул размер компенсации.

— Вся сумма, за минусом комиссионных, перечислена на твой счет. Пользуйся и не говори маме.

Вот и поговорили. Его отвлек какой-то важный звонок, а я вернулся в свою комнату и только успел стянуть куртку от кимоно, как в дверь постучали.

— Не заперто, — повысил я голос, копаясь в чемодане в поисках рубашки.

— Кузьма, — смущенный голос Марины. Она вошла в комнату, косясь на мой обнаженный торс. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что вступился утром. Спа…

Она не договорила. Дверь в ванную чуть скрипнула, выпуская Алену. Я от неожиданности дар речи потерял. Завернутая в одно полотенце, она вытирала волосы вторым. На секунду проскочила мысль, что я перепутал комнаты. Алена бросила на нас равнодушный взгляд и прошла к небольшому рюкзачку, лежавшему на кресле.

— Простите…, — пискнула Марина и пулей выскочила из комнаты.

— Кузя, — голос Алены, — я твоей ванной воспользовалась, а то напротив душевой, дальше по коридору, рабочие что-то монтируют.

— А… эм… — я запоздало отвернулся. — Теперь уже ничего страшного.

— Если ты хочешь надеть рубашку, — она зашуршала одеждой, — я бы посоветовала сначала принять душ. Очень освежает.

Возвращение в международный институт боевых искусств начался со знакомой представительницы дисциплинарного комитета, невысокой девушки с крашеными в бледно-желтый цвет волосами. Красная ленточка на рукаве, планшет в руке, взгляд такой, словно она собирается пороть тебя за какую-то страшную провинность.

— Матчин и Соломина, — довольным голосом поприветствовала она нас. — Конечно, как же без опоздания? Илюха, — позвала она своего помощника, — пиши: — по десять штрафных баллов опоздавшим!

— Но глава, — начал было парень, но поймав ее взгляд вздохнул и принялся чиркать что-то в листе на планшете.

— То, что ты победила в прошлый раз, лишь чистая случайность. Я была не готова! — выпрямилась девушка, едва доставая макушкой до подбородка Алены. — В следующий раз все будет по-другому. Я уже поговорила с наставником и второй раз твое мошенничество не пройдет.

— И я рада тебя видеть Оля, — добродушно улыбнулась Алена.

Блондинка чуть карандаш не перекусила от довольного и беззаботного тона.

— Доброе утро, Алена, — смущенно отозвался напарник Ольги. — Кузьма, доброе…

— Что ты с этим мошенником любезничаешь?! — вспыхнула Ольга.

— А можно поподробней, — заинтересовался я, пытаясь скопировать добродушную улыбку Алены. — Хотелось бы узнать, кого и в чем я успел обмануть. Исключительно из банального любопытства.

— Обманывай кого хочешь, — она подошла почти вплотную ко мне, — а Алену не смей. Иначе я тебе задницу надеру, — с явственной угрозой в голосе заявила она.

— Интрига, однако, — я посмотрел на Алену. — Происходит что-то интересное, а я до сих пор не в курсе. Ты не знаешь, о чем она?

— Понятия не имею, — она картинно задумалась и вдруг опомнилась, недовольно посмотрев на меня. — Ты что, решил мне изменить?!

— Я? Боже упаси, — примиряюще поднял я руки.

— Тогда, — она подошла ближе, беря под руку и прижимая мой локоть к своей груди, — пойдем, обманешь меня где-нибудь в уединенном месте, — приглушенно-страстным голосом сказала она.

Затем потянула меня вперед, мимо застывшей парочки из дисциплинарного комитета. Только когда мы отошли метров на десть, она тихо захихикала, показывая язык, не спеша при этом отпускать мою руку. Еще бы не дурацкая пластиковая накладка на ноге, мешающая нормально ходить.

У развилки между мужскими и женскими корпусами общежития, Алена отпустила руку Кузи, стоически борясь с желанием обнять его.

— Нам надо найти комендантов, чтобы решить вопрос с распределением и оставить вещи, — сказала она, взвешивая в руке чемодан. — Не думаю, что твою старую комнату успели занять. Еще надо зайти в администрацию и забрать карточки.

— Да, я помню, — отмахнулся парень. — Я скину тебе сообщение, когда разберусь с Сан Санычем. Если что, встретимся у администрации, идет?

— Идет, — Алена улыбнулась.

Проводив парня взглядом, она зашагала к первому корпусу общежития. Комендант Надежда Николаевна в разгар дня редко покидала рабочий кабинет. Занятия со своей группой она начинала ближе к пяти часам дня. Вела же она кружок рукоделия и практически не посещаемые курсы игры на фортепьяно. Ее кабинет располагался на первом этаже, в самом дальнем конце здания. На посту у входа застать ее можно было только тогда, когда кто-то из студенток умудрялся влипнуть в какую-нибудь неприятную историю. Несколько следующих дней всегда начинались с внеплановых обысков комнат и изъятия всего алкоголя, который комендант находила даже в самых укромных тайниках. Собственно дальше шли показательные порки провинившихся и изнурительные тренировки, выбивающие из девичьих голов всю дурь.

Перед дверью в кабинет Алена остановилась, поправила одежду и постучала.

— Соломина, заходи, — раздался приглушенный голос с той стороны.

В небольшой комнате за столом сидела невысокая, щуплого телосложения женщина лет пятидесяти в простом светлом платье. Перед ней на столе дымилась кружка только что налитого чая.

— Здравствуйте.

— Здравствуй, — голос у женщины был сильный, но мягкий. — Слушаю тебя.

— Мне нужна комната.

— Двести сорок первая все еще числится за тобой, — ответила Надежда Николаевна. — Постой, — остановила она Алену, — правил тебе повторять не буду, ты умная девочка. Но неизменны они. Мужчин ноги быть не должно в общежитии женском. Ясно?

— Я поняла…

— Как и девушек не должно быть в комнате мужчин, — строго продолжила она. — Александр Александрович следит за этим. Дам тебе два совета. Сходи в медицинский блок к Роману Игнатьевичу. Консультация тебе нужна. Не откладывай, сходи сегодня. Второй совет…, — она пригубила чай, — дам тебе, когда нарушишь правило, упомянутое мной.

— Спасибо Надежда Николаевна, — кивнула Алена и, убедившись, что разговор окончен, вышла в коридор.

Несмотря на суровый нрав коменданта, Алена уважала ее. Как сильную женщину и прекрасного мастера боевых искусств, достигшего третей ступени эксперта. Те, кто не был близко знаком с Надеждой Николаевной, старались избегать встречаться с ней. Алена же знала одно — к советам, которые та изредка давала, стоило прислушиваться.

Комната под номером 241 много лет принадлежала наследницам рода Хованских. Ходило много слухов и сплетен по поводу комнаты, которая могла пустовать не один год, пока очередная девушка из этого рода не поступала в институт. За три последних года Алена была первой, кого подселили в эту комнату.

Вопреки слухам, комнату можно было ставить в пример другим студентам. Катя держала ее в идеальной чистоте. Учебники аккуратно сложены на книжной полке, одежда всегда на своем месте в шкафу и комоде.

Судя по плотно закрытым шторам, отсутствию вещей, пыли на столе, комната пустовала не больше нескольких дней. Убрав вещи, Алена бросила взгляд на телефон. Кузя либо еще не нашел коменданта, либо просто не спешил. Десять минут спустя она шла по направлению к медицинскому корпусу. Всевозможные травмы, от ушибов и растяжений, заканчивая переломами, успешно лечили, не покидая территорию института. Так как нередко требовалась экстренная и профессиональная помощь, то в корпусе дежурило две бригады медиков, специализирующихся на травмах и особая бригада по работе с нарушением циркуляции ки. Помимо прочего в здании были ожоговый центр и карантинное инфекционное отделение.

Начальник медицинской службы Роман Игнатьевич Шимов, сорокапятилетний мужчина, недавно поднявшийся до планки мастера. Многие говорили, что этот уровень он мог получить еще лет пять назад, но медицина интересовала его куда больше, чем собственное развитие. Найти его труда не составило. Стоило подождать, пока закончится плановый обход, и он сразу пригласил Алену в свой кабинет.

— Добрый день, Соломина, — доктор провел девушку к креслу, на ходу измерив пульс.

— Здравствуйте, — Алена не стала сопротивляться, позволив доктору заглянуть в глаза и осмотреть уши.

— Решили вернуться? — Роман Игнатьевич обошел кресло, приложив ладонь к спине девушки, прислушиваясь к чему-то.

— В некотором роде. Надежда Николаевна советовала заглянуть к вам, — не стала она тянуть, ожидая сообщение от Кузьмы в любой момент. Даже телефон взяла в руку.

— А, да, — задумчиво протянул он. Закончив через минуту, он прошел к своему креслу за столом. — Подобный совет ты бы получила от любого преподавателя, встретившегося на пути. Видишь ли, — он откинулся в кресле, сцепив руки в замок, — ты несколько небрежно относишься к своему здоровью. Усердные тренировки требуют хорошего отдыха. Телу необходим отдых, чтобы усвоить ту информацию, что оно получило за день. Думаю, каждый, кто всерьез занимается боевыми искусствами, знает эту истину. Ты так не считаешь?

— Я доверяю своему учителю, — спокойно ответила она.

— Кхм. Алена, все люди разные. У каждого своя особенность в плане развития ки и каналов силы. Что для одного вполне естественно, для другого может быть смертельно опасным. Сейчас ты слишком быстро перестраиваешь свое тело. Твоя внутренняя сила не поспевает за изменениями. Вообще-то я думал, что теми темпами, что вы занимались с Матчиным, к этому моменту должны были появиться опасные отклонения, но, слава богам, пока все хорошо. Сейчас твое тело балансирует на острой грани. Один неверный шаг и конец. В лучшем случае удастся спасти тело, но потоки ки будут разрушены навсегда. Поверь мне как профессионалу, разбирающемуся в вопросе.

Алена промолчала. Сейчас ее вера в Кузьму была настолько велика, что угроза потерять все, ее не пугала. Тем более он предупреждал ее о последствиях. И даже отговаривал, когда они переходили ко второй фазе обучения. Она улыбнулась, вспоминая тот разговор.

— Вижу, — вздохнул Роман Игнатьевич, — что тебя не отговорить. Но, я и не собирался, — успел добавить он. — Я хочу предложить тебе помощь. Сейчас каналы ки в твоем теле в смятении. Я могу помочь тебе успокоить их. Тогда острая грань, по которой ты идешь, превратиться в удобную тропинку, с которой очень сложно сорваться. Что скажешь?

— Спасибо, но я не нуждаюсь в помощи…

— Нуждаешься, — надавил мужчина. — И, готов спорить, Матчин поддержит меня. Давай так. Вы сегодня планировали заниматься? Вместо этого вечером, часов в семь, зайдите ко мне. Я поговорю с ним и он решит, нужна вам моя помощь или нет.

— Хорошо, я передам ему ваше предложение, — ответила Алена.

— Тогда не буду больше задерживать. Мне надо подготовиться. Думаю, это будет очень интересно…, — доктор мечтательно улыбнулся, задумавшись о чем-то своем.

— До свидания, — попрощалась девушка. Но, похоже, доктор этого даже не заметил, погрузившись в свои мысли.

Сообщение от Кузи так и не приходило, поэтому Алена неспешно прошлась по территории института, издалека понаблюдала за корпусами мужского общежития и направилась к себе. Хотелось позвонить и уточнить, все ли в порядке, но от этой затеи она отказалась. Вспомнились слова мамы, которые она говорила перед самой смертью. «Я буду стараться», — сказала Алена, отвечая на эти воспоминания.

Войдя в комнату, девушка несколько удивилась, увидев Катерину Хованскую раскладывающую свои вещи по ящикам комода.

— Привет, — нейтрально поздоровалась она, проходя к своей кровати.

— А, Ален, привет, — Катя оторвалась от своего занятия. — Давно приехали?

— Часа полтора назад.

— Понятно, — Катя поправила челку. — Мне Таня Ивашева позвонила утром. Сказала, что Кузя вернется в МИБИ. Я ей, честно сказать, даже не поверила, сначала. Что-то случилось?

— Ничего такого, — Алена пожала плечами, прикидывая, под каким предлогом можно уйти.

Она еще не до конца определилась, как относится к «трем принцессам». Не знала, считает ли Кузя их своими кровными врагами? Будет ли поддерживать нормальные отношения? Все стало очень сложно и непонятно.

Поймав взгляд Алены на вещи, Катя поспешила объяснить.

— Не хотела оставаться тут без Кузьмы, — Катя села на стул, поправила платье. — Пыталась дозвониться, но он трубку не брал… Пфф, — она долго выдохнула. — Алена, давай начистоту. Семья Кузи наделала столько шума, что я уверена, ты уже знаешь о том, что произошло между нами двадцать лет назад, — Катя выдержала паузу, глядя на девушку и, дождавшись ее кивка, продолжила. — То, что произошло тогда сложно описать словами. Как сложно выразить мое неприятие и непонимание решения отца пойти на это. Я не хочу новой войны. Не знаю, чего добиваются Матчины, но новый конфликт не выльется ни во что хорошее. И я боюсь за Кузю. Не хочу, чтобы он пострадал. Вчера мы долго разговаривали с Таней и Мариной на эту тему и пришли к выводу, что должны сделать все, чтобы предотвратить грядущий конфликт. И нам нужна будет твоя помощь.

— Вам надо говорить не со мной, — покачала головой Алена, — а с Кузьмой. Но перед этим хорошенько подумайте и попытайтесь представить себе ту боль, которую он испытывает. Прости, у меня были еще дела и мне надо идти, — Алена встала и уже собралась выйти из комнаты, но остановилась и обернулась. — Поговори с ним.

Обычно, после завершения турнира, в институте устраивали фестиваль культуры, в котором принимали участия клубы и кружки. В поисках коменданта общежития я намотал пару километров по территории института, пока не столкнулся с Юшевским Ильей. Юный моделист, узнав, что мы с Аленой решили вернуться, не просто обрадовался, а буквально скакал вокруг меня. За разговором мы направились в его клубную комнату, где я и узнал все подробности о предстоящем фестивале. Там же он показал мне свою особую коллекцию, и я увлекся, забыв о времени.

Модели роботов, самолетов, морских и космических кораблей, выполненные с поразительной точностью и потрясающей детализацией, это надо видеть. Теперь я понимал, почему коллекционеры готовы платить за них бешеные деньги.

Опомнившись, и вспомнив, что обещал Алене сходить за студенческими карточками, я набрал ее номер.

— Илья, — сказа я парню, — мне надо бежать по делам. Если получится, загляну вечером, потренируемся…. Алло, Алена, прости что задержался, забыл про время…

— Кузя, — в телефоне раздался совсем другой голос. Я удивленно бросил взгляд на экран, но номер набран правильно, — это Катя. Алена сейчас в медицинском блоке. Ты где?

— С ней все хорошо? Я сейчас буду.

— Ничего страшного, не переживай. Знаешь, как найти мед. корпус?

— Да, был там, — нажав отбой, убрал телефон и встал из-за стола, чуть не опрокинув его, задев пластиковым фиксатором. — Зараза!

— Что-то случилось? — Илья успел поймать одну из моделей, заваливающуюся со стола.

— Алена в больницу угодила…

Илья догнал меня у выхода из здания. Я хоть и торопился, но быстро идти не получалось. Как ни хотелось сорвать фиксатор, здоровей я от этого не стану. И все-таки этот недостаток выводил из себя, а из-за быстрой ходьбы, начала ныть нога. Студентов, с интересом наблюдающих эту забавную картину, я старательно игнорировал.

В медицинском блоке я был всего один раз, когда искал Сан Саныча. Когда ему досталось от моего ки, думал его упекут где-то на неделю. Как выяснилось, он вообще отказался от помощи и восстанавливался самостоятельно.

В холе большого светлого здания я остановился, огляделся и собрался подойти к стойке старшей медсестры, или как она тут называется, но меня заметила Катерина. Она подняла руку, привлекая внимание. Она стояла у одного из коридоров, наверное дожидаясь меня.

— Где Алена, — сходу спросил я. Хотелось ее быстрей увидеть, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Там, — она показала направление, — дальше по коридору, в приемной на перевязке. Сейчас туда нельзя, надо подождать.

— Хорошо, — я зашагал в ту сторону. — Что с ней, что произошло?

— Ушиб ребер, может быть пара трещин. Перелом левого предплечья. Несерьезный, но неприятный, как и любой перелом.

Перед нужной дверью я остановился, прислушался. Катя тронула меня за плечо, взглядом показывая на скамейку. Илья сел с самого края, забарабанив пальцами по коленке.

— Пока ты был занят, мы решили выпить по чашечке чая, — сказала она. — Но возле столовой нас поджидали парни из первой группы третьего курса. Их жалкие потуги оскорбить и вызывать на поединок Алену успехом не увенчались, и они полезли в открытую драку. Она только защищалась, но несколько ударов, пока я не вмешалась, привели к такому результату. Кузя, по институту идут слухи, что ты и Алена используете… хитрость и уловки, так скажем, чтобы побеждать. И вот эти студенты хвастались, что знают особую технику, способную легко победить вас.

— Я понял, — я облокотился о стену. — То, что хотел использовать глава студенческого совета на турнире. Та самая техника. Еще два месяца и любой, кто попытается использовать нечто подобное против Алены, сильно об этом пожалеет. Очень сильно, — я встал. — Пойдем, есть отличная идея.

Помещение смотровой от двери отделяла большая больничная ширма.

— Алена? — повысил я голос.

— Я тут, — отозвалась она из-за ширмы.

Заглянув за ширму, я увидел спину доктора, который затягивал на ней высокий корсет. Чтобы ему было проще, девушка немного подняла руки. Левую уже успели зафиксировать в серый пластиковый контейнер.

Доктор на мою наглость никак не отреагировал, продолжая подтягивать ремешки, а вот Катя наградила колючим взглядом. Я придержал Илью, чтобы он не полез за ширму.

— Скажите доктор, — я снова повысил голос, — сколько одновременно вы сможете принять студентов с серьезными переломами?

— До сорока пациентов, — спокойно отозвался доктор. Судя по ощущениям, либо мастер, либо близко подобравшийся к этой ступени эксперт. — При усилении дополнительным персоналом семьдесят человек.

— Неплохо. Тогда я бы посоветовал вам начать готовить места….

— Руку не нагружать две недели, — голос доктора сместился к окну. — Еще двадцать дней после этого, старайтесь рассчитывать нагрузки. Корсет не снимать первые десять дней. Затем смените его тугой повязкой. Проходите, раз уж терпения нет, — это уже нам.

Алена к этому моменту успела вернуть на место рубашку от больничной пижамы, надев ее «в одну руку». Мы с Ильей прошли к столу, а Катя осталась с Аленой, чтобы пошептаться.

— Рассказывайте, с чем будут связаны массовые травмы, — доктор, вполне себе обычного вида мужчина лет сорока. Он что-то быстро записывал в карту болезни, скорее всего Алены.

— С тем, что кто-то неосмотрительно принялся обучать этих самых студентов опасным техникам. Опасным потому, что им легко научиться и еще легче усовершенствовать, подстроив под себя. Для всех, кто не собирается изучать укрепление тела, данная техника не просто бесполезна, а чревата серьезными травмами, — я улыбнулся, поймав его взгляд.

— Твое заявление об опасности этой… техники, серьезно? — уточнил он.

— Знаете, я даже готов вам помочь. Сделать так, чтобы тем, кто ее еще не начал учить, перехотелось это делать. Те же, кто начал, не стали ее совершенствовать. Илья, скажи, у тебя же есть связи с местной газетой? — на мой вопросительный взгляд парень неуверенно кивнул. — Замечательно. Тогда выдели мне немного места на главной странице. Напиши, что студент Матчин Кузьма, изучающий укрепление тела вместе с Соломиной Аленой, предлагает любому студенту возможность продемонстрировать свою силу и получить сто тысяч российских рублей. Кто в течение месяца сможет пробить мой доспех духа, получит от меня данный денежный приз.

— Сделаю, — кивнул Илья. — Вся первая страница — твоя.

— Надеюсь, руководство МИБИ не будет против данного эксперимента? — спросил я у доктора.

— Как раз наоборот, — покачал он головой. — Ректорат не поддержит подобное.

— Как хотите, — я пожал плечами. — Тогда в ближайший месяц вас ждут не очень приятные изменения и резкое сокращение числа дееспособных студентов. А у вас лично существенно прибавится работы. Если вдруг передумаете, свяжитесь с Ильей. И если Алене можно покидать больницу, мы, пожалуй, пойдем.

— «Медицинский блок», — поправил меня доктор. — В крайнем случае «корпус». Да, конечно, Соломина может идти, но мне бы хотелось, сперва, поговорить с вами обоими наедине. Вы не против?

— Я пока подготовлю статью, — Илья встал, коротко кивнул доктору и поспешил на выход.

— Принесу сменную одежду, — сказала Катя.

Мы подождали, пока они покинут комнату.

— Для начала, могу я посмотреть на состояние вашего ки? — спросил доктор

Я протянул ему руку. Он взял ее так, словно хотел измерить пульс. Минуту он задумчиво смотрел в пустоту перед собой. Учитывая, что я не испытывал никакого дискомфорта, он разглядывал мои потоки ки поверхностно. Или же он неплохой специалист, который может заглянуть внутрь тебя, без твоего ведома.

— Превосходно, — закончил он. — Никогда прежде не сталкивался с настолько «упругой» системой построения каналов. Не все мастера, познавшие силу, могут похвастаться таким же объемом и степенью проходимости внутренней силы.

— Сочту за комплимент, — отозвался я.

— Не ошибусь, если предположу, что Алена стремится к такому же результату? Я сегодня уже осматривал ее и скажу, что каналы в ее теле «на грани». Из-за того, что они сместились, она не может контролировать потоки ки. Она сейчас как генератор, вне зависимости от своего желания, вырабатывающий электричество. Просто потому, что его включили и не показали, как выключить. Я не буду пытаться влезть в ваши тренировки, но могу подсказать, как временно выключать этот процесс.

— Если она прервет тренировку, придется все начинать заново, — ответил я. — Она должна почувствовать этот процесс, понять его. И когда это произойдет, высвобождаемую силу надо направить на создание доспеха духа. Научиться контролировать и удерживать его. Постоянно.

— Хм, — он задумался. — А как с контролем? Как вы боретесь со всплесками силы?

— С этим сложней, — я немного по-другому посмотрел на мастера. Он с поразительной точностью определил проблему, с которой Алена пока не могла справиться. Всплески силы в ее исполнении — это нечто. Удерживать их для меня непросто. Если бы я не был таким неуклюжим, при работе с чужим ки, было бы куда проще. В итоге я пожал плечами, решив не выкладывать все карты. — Мы справимся.

— И все же, могу я предложить свою помощь? Думаю за пять, семь занятий я смогу показать Алене то, что скрыто от ее и твоих глаз, — он хитро улыбнулся. — Подавлять каждый всплеск сил, точно просчитав, когда он произойдет, достойно высшей степени похвалы. Но, любая ошибка может нанести непоправимый вред. Я же покажу, как самому избавляться от лишней ки. Это поможет ей быстрей перейти к следующему шагу ваших тренировок. Это обещает быть куда интересней, чем я предполагал себе изначально.

— Можно попробовать, — не совсем уверенный в правильности своего решения, сказал я.

Проснувшись утром, я немного полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе. Роман Игнатьевич, чертов хитрец, оказался прав. Решение, которое он предложил для Алены, по большему счету предназначалось мне. Или я просто был готов принять это знание? Настолько простое и логичное, как странно, что я сам до этого не додумался. Хотя, может быть и додумался бы, через пару лет. Вопрос в том, знал ли он, что это нужно мне или предполагал, видя запинку с тренировкой Алены?

Вот теперь мне хотелось все бросить, лететь обратно в монастырь, чтобы тренироваться и оттачивать навыки. Если раньше я думал, что достиг предела, то два мастера, всего за пару занятий показали мне, что я сильно ошибаюсь. Ну почему у меня не было толкового учителя раньше? Может быть, идея мамы отправить меня к старичку-мастеру Михаилу Арсентьевичу, не такая уж и бредовая.

— Кузьма, — голос соседа по комнате, — глянь, какое зрелище…

— Что там? — не спеша вставать, спросил я.

— Какая-то красотка пытается пробиться через Сан Саныча в общагу. Интересно к кому она?

На ум пришло сразу несколько имен, поэтому я встал, неспешно надел тренировочное кимоно и прошел к окну. Вид отсюда на главный вход был так себе. Слишком далеко и угол не лучший. Но увидеть женщину с пластиковым фиксатором на руке, пытающуюся взглядом сдвинуть с места коменданта, я смог.

— Бедный Сан Саныч, — вздохнул я.

Минут пять ушло на то, чтобы сходить умыться и привести себя в порядок. За это время картина во дворе не изменилась. Таисия Ермолова, делая строгое лицо, пытается взглядом прожечь дыру в коменданте, чтобы через нее пройти в мужской корпус общежития. Похоже, словестные аргументы у нее кончились. А вот зевак прибавилось. Существенно так прибавилось. Отдельной группой стояли три принцессы и Алена. «Интересно они тут, какими судьбами?».

Я прошел только половину пути до Таисии и Александра, когда госпожа мастер меня заметила. Обрадовалась, словно сто лет не видела. Резво оббежав удивленного Сан Саныча, она подбежала и, прежде чем я сообразил, заключила в объятия.

— Кузя, — промурлыкала она, чуть отстранилась и здоровой рукой прижала мою голову к своей груди. — А я тебя по всему городу ищу.

— Госпожа Ермолова, — я попытался высвободиться, но получились какие-то неуклюжие барахтанья. — Люди же кругом…

— Пусть смотрят и завидуют, Мне, — нагло заявила она.

— Кузя, — голос Кати. Грудь Таисии перекрыла весь обзор. — Твоя знакомая? Не представишь нас?

— В первый раз ее вижу, — отозвался я.

— А ну отпусти его, бесстыжая женщина! Пока я не поломала тебе вторую руку! — голос Марины. Куда же без нее, в преддверии хорошей драки. Она же видела Таисию в компании Глеба? Или не знала, что та мастер?

— Брось, девочка. Будь у меня сломаны две руки и обе ноги, ты не смогла бы и коснуться меня, — надменный голос Таисии. Жаль, что не вижу лиц девушек.

Хотя нет, вижу. Меня, наконец, отпустили. А лица у окружающих были совершенно разные. Некоторые студенты смотрели удивленно, как тот же Сан Саныч, некоторые с завистью. Кто-то улыбался. Мне на секунду показалось, что во взгляде Алены проскочила ревность. Катя эту эмоцию почти нескрывала. Марина, с сердитым взглядом. Таня единственная из присутствующих, выглядела невозмутимо.

— Что у вас по плану? — заинтересованно спросила Таисия. — Утренняя тренировка, завтрак, спарринги?

— Утром я ленюсь, — ответил я. — Потом у меня обед и послеобеденная лень.

— Ага, а потом вечерняя лень и крепкий сон? — закивала она.

— Вы поразительно догадливы мастер Ермолова.

— Таисия и только так, — поправила она, затем обвела собравшихся студентов взглядом. — Все, представление окончено! Живо на занятия!

От нее во все стороны полыхнуло той самой силой, что накрыла нас в ночь нападения. Смесь страха с отчаяньем и своей беспомощности перед непреодолимой силой. Первый ряд студентов смыло в мгновение ока. Минута и на дорожке остались только мы и девушки. Даже Сан Саныч успел сбежать, решив сбагрить ее на меня.

— Ну так зачем ты здесь, мастер Ермолова? — спросил я. — Мне кажется в прошлый раз мы достаточно поговорили.

— Та-и-си-я, — по слогам, продиктовала она. — Можно просто Тася, но я бы не хотела переходить на подобный тон, так рано. Предлагаю сделку. Ты учишь меня мерцающей защите, я подтягиваю тебя в рукопашной. В «режиме», естественно.

— Какой-то неравноценный обмен получается, не находишь?

— И что ты хочешь взамен? — спокойно спросила она.

— Скажем так, в течение года я буду просить выполнить для меня кое-какие поручения. И ты постараешься как можно меньше отказывать. Взамен я покажу, как использовать мерцающую защиту дважды, — я продемонстрировал два пальца, — повторяю, дважды за бой.

— Хм, — она задумалась. — Хорошо, считай, мы договорились.

— Еще не все, — поспешил вставить я. — Ты не будешь использовать ее против семьи Матчиных и двух мастеров, работающих на нас.

— Это все? — со стальными нотками в голосе спросила она.

— Все, — кивнул я. — Только не забудь, что ты обещала подтянуть меня в рукопашной.

— Кузя! — она вновь прижала меня к себе, ловко используя одну руку. Захочешь, не вырвешься. — Женись на мне! Мне нравится твоя хватка. Из тебя получится отличный глава рода.

Послышалось бурное возмущение девушек, грозившее перерасти в рукоприкладство. А так как счет был бы не в их пользу, я попытался высвободиться, но Таисия меня сама отпустила.

Со стороны учебного корпуса к нам шло человек двадцать. Все возбужденные, в руках мелькали газеты. Я не заметил, как хищно улыбнулся. Руководство МИБИ решило пойти радикальным путем, выставив меня крайним? Не мне винить их за это.

Толпа обошла нас полукругом и загомонила. Немного пространства между нами выиграла Таисия, недоуменно смотревшая на них. Те, кто сталкивался с ней взглядом, не решались подойти близко. В итоге от группы отделился крепкого телосложения парень со смятой газетой в руках. Я бросил короткий взгляд на Катю и та, поняв, что хочу, отрицательно качнула головой.

— Доброе утро, — расплылся в улыбке я. Гомон толпы стих. — С чем пожаловали?

— Сто тысяч! — неожиданно низким голосом сказал парень. — Обещал?

— Обещал, — подтвердил я, не убирая улыбку. — Любому студенту, кто сможет пробить мой доспех духа.

— О, — удивленно протянула Таисия. Не глядя, жестом остановил ее.

— Здесь или на ринге? — спросил парень.

— Можно здесь, — пожал я плечами, делая шаг на встречу и скрестив руки на груди. — У тебя один удар.

— Станислав, — представился парень, приветствовав меня поклоном, словно боец муайтай перед боем. Толпа снова загудела.

Два быстрых шага, и он со всей силой приложил меня ногой в плечо. Недурно для любого эксперта. Даже ки не пожалел, вложив в удар столько, сколько мог использовать, или сколько посчитал достаточным для противника.

Хлопок и звук удара, словно о деревянный манекен. Я даже не шелохнулся.

— Хорошая попытка, — кивнул я. Таисия лишь фыркнула, выражая свое мнение.

— Спасибо, — парень горестно вздохнул, еще раз поклонился. С хрустом сжав газету, он вернулся в толпу, из которой вышло сразу трое новых претендентов.

— Стоп, стоп! — повысил я голос. — Раз в два часа. У меня нет столько времени, чтобы понапрасну терять его, — недовольный гомон и выкрики о том, кто будет следующий и вопросы, где я буду через указанное время. — Однако, — пришлось еще раз повысить голос. — Могу дать еще одну попытку сразу. Кто-то сегодня демонстрировал умение разбивать доспех духа, — взмах в сторону Алены. — Можете попытаться и испытать это умение на мне.

Небольшое шевеление в толпе и от нее отделился невзрачный на вид студент в сером каратеги. Я вновь бросил взгляд на Катю. Она утвердительно кивнула.

— Что за техника? — приподняла бровь Таисия.

— Не поверишь, — я пару раз хохотнул. — Меня обвинили в мошенничестве. Дескать существует техника, способная легко, не напрягаясь побеждать. А еще они хвастались, что могут пробить мою защиту.

— Правда? — на секунду посерьезнела она, затем опомнилась и посмотрела на вышедшего парня.

— Сейчас проверим. Спросим только, знает ли он, что за технику использует или нет.

— Знаю, — сказал парень и добавил нецензурной бранью, что в вольном переводе звучи как: — «Это то, что ставит на место зазнавшихся парней и девушек, хвастающихся своей силой».

— Смельчак, — закивала она. — Только мальчик, магии и секретных техник, способных сделать бездарность кем-то другим, не существует.

— Таисия, не пугай его, — влез я. — А то он наделает в штанишки и убежит.

— Ха, да для него это был бы оптимальный вариант.

— Прошу, — я сделал еще шаг навстречу, так и держа руки скрещенными на груди. — Не будем тянуть время.

Взгляд у этого студента был злой, неприятный. Я понимаю, что он просто глуп, но это не делает ему чести. Нельзя безнаказанно калечить кого-то просто по той причине, что ты сильней. И нельзя таким вот способом доказывать, что ты круче. Не знаю причин злости этого индивида и не хочу знать.

Ударил он хитро, коротким замахом, перевернутым кулаком сверху вниз, в ключицу. Как бы выбрасывая руку вперед. В такой удар много сил не вложишь, слишком неудобен, но для той техники, которую он применил, этого вполне достаточно.

Удар, громкий хруст, словно сломали сухое дерево. Лицо парня за секунду приобрело серый цвет его кимоно, и он благополучно потерял сознание от болевого шока, свалившись мешком на землю.

— Дурак, — лаконично заметила Таисия. Она обвела взглядом толпу и повысила голос. — Ну, чего смотрите, тащите его в лазарет. Выиграете время, может, удастся спасти ему руку.

Послушались. Из толпы выскочил тот здоровяк, что бил первым. Подхватив на руки бессознательное тело, он быстро побежал в сторону медицинского корпуса.

— Вот так вот, — сказал я так, чтобы меня услышали. Хотя, в нависшей тишине, все и так смотрели или на меня, или вслед унесенному бедолаге. — Кто хочет, чтобы и его ненужная часть тела превратилась в фарш с молотыми костями, смело используйте эту технику. Оно того, конечно, стоит.

Повернувшись, я зашагал в сторону кафе. Таисия тут же пристроилась рядом. Алена и остальные отстали лишь на секунду.

— Нет, ты скажи, — вроде как недовольно, спросила мастер, — в ближнем бою против тебя хоть что-то использовать можно?

— Против меня, — отозвался я, — лучше вообще ничего не использовать.

— Кузя, — Катя догнала меня и зашагала слева, — не пояснишь, что это было? Я о твоей защите и этой «технике».

— Резонанс доспеха духа, — коротко пояснил я.

— При условии, что твой доспех на порядок сильней, чем у соперника, дает возможность усилить удар за счет внутренней силы самого противника, — пояснила Таисия. — Другими словам, можно ломать в щепки простыми прикосновениями любого, кто слабей тебя раз в десять.

— Бесперспективное направление развития, — отмахнулся я. — Стоит недооценить противника, и пострадаешь сам.

— И еще, — продолжила Катя, показывая взглядом на Таисию, — ты так и не представил нас.

— Ермолова Таисия Павловна, — сказал я, — капитан полиции. Отдел специальных расследований.

— Мастер Ермолова, — поправила она. — Для всех, кроме Кузи.

Дружной компанией мы вломились в третий учебный корпус, где заняли знакомый зал, который начал казаться мне не таким уж и просторным. Насчет «дружной» я, скорее всего, погорячился. Подобные отношения между настолько разными представительницами благородных, что-то из разряда фантастики. Из всех, довольной выглядела только Таисия.

— Навевает столько воспоминаний, — она прошла вдоль зеркальной стены, коснулась рукой стойки с тренировочными шестами, оставленными тут предыдущей группой. Обернулась, потянулась. — Так, какой план занятий? С чего вы обычно начинаете.

— С дыхательной гимнастики, — сказал я. — Разогреваем тело, подготавливаем доспех духа к нагрузкам.

— Ага, ага, — закивала она. — Я тут знаю один интересный комплекс. Показать? Вам ведь все равно, как двигаться. Настоящая классика, — серьезно сказала она и подняла указательный палец, как бы подчеркивая важность этих слов. — Подсмотренная мной в храме Джун Тей Ши.

— Может, для начала переоденешься? — я посмотрел на коленки Таисии, выглядывающие из-под юбки. Она словно только сейчас вспомнила о фиксаторе у нее на руке. Да и под блузкой виднелись контуры жесткого корсета. Учесть накладку у меня на ноге и состояние Алены, получалась группа травмированных каратистов на важных сборах. Всем до икоты хочется заниматься, но никто не может.

— Что-то я не подумал, — я почесал в затылке. — Дней пять придется подождать…

— Кузьма, — вмешалась Катя. — Раз неделя из тренировочного процесса у вас выпадает, может, проведем ее с пользой? Нашей семье принадлежит гостиница в шикарном местечке. Рядом заповедник, лес, речка. Сейчас не сезон и там пусто, поэтому я приглашаю всех присутствующих. Если станет невмоготу, там есть прекрасный спортзал и все необходимое для тренировок. Целебная вода и чистый воздух пойдут вам только на пользу.

— Заманчиво… Считай, что я еду!

— Таня, Марина? — Катя посмотрела на сестер.

— Мы с вами, — ответила Татьяна. — Я бы еще позвала Оксану. Кузьма?

— С этим могут возникнуть некоторые трудности…

— Если ты дашь мне номер ее нового телефона, я договорюсь, — как-то хитро улыбнулась она.

— Я еду! — влезла Таисия, подхватила меня под руку. — И не забудь поселить меня в комнате с Кузей. И может быть этот отпуск плавно перейдет в медовый месяц.

— А у вас там нет второго, а лучше третьего корпуса, километрах в десяти? — недовольно спросила Марина. — Для одной бесстыжей особы.

— Правильно, — поддержала ее Таисия, — в уединенном местечке, чтобы никто нам не помешал.

Неожиданно, с другой стороны под руку меня взяла Алена, одарив Таисию красноречивым и колючим взглядом.

— Комнату на троих! — быстро нашлась капитан полиции и рассмеялась.

— Вы лучше скажите, нас за прогулы не отчислят? — спросил я. — Мы же только восстановились.

— Да кто на такое пойдет? — немного более серьезно сказала мастер, затем коварно улыбнулась. — Хочу посмотреть на выражение лица старого хрыча, когда он придет, а тебя нет.

Глава 13

Не прошло и двух часов, а я уже отдыхал на заднем сидении роскошного туристического автобуса. Все прошло настолько быстро, что я едва успел забрать карточку в деканате, как меня взяли в оборот. Навалились толпой, заставили переодеться. Кимоно им, видите ли, все настроение портит.

Автобус как раз подъезжал к самому обычному на вид дому в спальном районе. Возле калитки появилась Таисия Ермолова с чемоданом в руках. Для отдыха она выбрала красивое легкое платье, очень напоминающее сарафан. На голове широкополая шляпка. Вот и узнай настоящего мастера, работающего в специальном отделе полиции. На домохозяйку она, конечно, не походила. Но и до крепкого телосложения Вероники ей было далеко. Этакий образчик гармоничной и правильной культуры тела. По первому впечатлению, в поместье Трубиных, я не в полной мере оценил ее привлекательность. Особенно, когда она распустила волосы.

Позволив водителю забрать багаж, она элегантно поднялась в салон. Поняв, что рядом со мной сесть не получится, несколько секунд оценивающе смотрела на мои колени, но к облегчению девушек заняла свободное место в следующем ряду.

— Если устанешь от навязчивого внимания, — сказала она мне и похлопала по креслу у окна, справа от себя, — садись ко мне. Укрою тебя ненадолго.

— Три часа не так уж и долго, — ответила Катерина. Она сидела слева от меня. Справа место заняла Алена, что удивительно, взяв его без боя.

— Ага, а с навязчивостью вы, значит, согласны? — хмыкнул я.

— Ну, ты же не против, — ответно улыбнулась она.

Гостиница, расположенная то ли в заповеднике, то ли в какой-то зоне отдыха, меня впечатлила и приятно поразила. Для начала мы проехали через настолько живописный лесок и небольшую деревню, что я пообещал себе еще раз посетить эти края. Сказочное место. Изумрудного цвета листва на деревьях, много зелени. Небольшой пруд с ивами и такое буйство сочных красок, что в глазах рябило. Затем мы долго петляли по узкой, но, тем не менее, заасфальтированной дороге. Чистый воздух буквально пьянил. Выполненное под старину здание встречало нас распахнутым дверями и прислугой. Не став томить ожиданием у стойки администрации, нас сразу распределили по комнатам. Пожилая женщина, как я понял управляющая пансионатом, вручила мне пакет с простой одеждой напоминающей тренировочное трико. Сказала, что по территории гостиницы можно ходить только в таком виде и чтобы я забыл про обычную одежду.

Спустя десять минут, когда все переоделись и стали выглядеть просто уморительно, нас позвали на обед. Столовая была обставлена не хуже чем в богатом поместье. Высокие резные столы и стулья из красного дерева, дорогие скатерти и столовые приборы. Все уже сервировано и ждало только гостей. Блюда больше из традиционной русской кухни, которую я не особо люблю. Точнее не успел привыкнуть.

Приметив на столе небольшой глиняный кувшинчик, называемый «токкури», я немного удивился. Глянцево-белый, с замысловатым синим узором. Думал, что такие можно было встретить только в Японии. Японцы вообще мастера напиваться из крошечных глиняных чашечек. Кстати, их я заметил рядом. Они была выполнены в том же стиле, что и кувшинчики. Я принюхался, уловив интересный, явно алкогольный запах. Налил немного, пригубил. По виду и вкусу очень напомнило игристое вино. Вот только явно рисового происхождения. Какой-то странный сорт рисовой водки. Эка они расстарались, достав подобное. Но удивили, что сказать.

Слева от меня скрипнул стул, и Таисия подсела почти вплотную. Взяла кувшинчик и аккуратно налила мне в чашку.

— В Япинии ведь принято так? — улыбнулась она.

— Спасибо. Твое здоровье, — махом выпив саке, блаженно выдохнул. — Но водка лучше.

Поймав взгляд, оглянулся на девушек и с трудом сдержал улыбку. Во взгляде всех, можно было прочитать: «почему не я?».

— Тебе налить? — спросил я.

— Мне нельзя, — она улыбнулась. — Я собираюсь стать матерью.

— Поздравляю…

— Пока рано, — ее взгляд стал лукавым. — Это вам, мужчинам, позволено пить. Пара недель и яда в организме не останется. Мы этим похвастаться не можем. До тех пор пока женщина не родит наследника, алкоголь ей запрещен. Как для меня, — она кивнула в сторону остальных, — так и для них. Если ты допьешь этот кувшинчик, ни одна из нас не возляжет с тобой с целью зачать ребенка. Как бы настойчив ты ни был, — она коротко рассмеялась и добавила едва слышно. — А она куда умней, чем я думала.

— Если я его допью, то уж точно, — согласился я. — А если выпью таких штук пять, целой гостиница может до утра не достоять.

— Тогда гуляем! — рассмеялась Таисия. — Еще саке!

— Мама всегда говорила, не умеешь пить, не берись, — раздался со стороны дверей знакомый голос.

— Оксана! — первой вскочила Марина, чтобы обнять ее. — Как ты, как добралась?

— Нормально. Спасибо за приглашение, Катерина Геннадьевна, — она коротко кивнула ей.

— Просто Катя, — ответно кивнула та.

— Моя младшая сестра, — тихо сказал я для Таисии.

С появлением Оксаны обед продолжился куда веселей, чем начинался. Алена подсела ко мне справа, остальные собрались вокруг сестры. Мне подливали уже с двух сторон, благо чашечки были крошечными, а в напитке не больше пятнадцати градусов. С такой закуской захочешь, не опьянеешь.

— Скажи Кузя, вы с сестрой долго жили в Японии, — сказала Таисия. — Как тебе Россия?

— В двух словах и не описать, — я пожал плечами. — Красиво, интересно, необычно. Я вырос в небольшом городе, для меня тот же Токио кажется странным и удивительным местом. Почти Европа. Хотя, я в Риме бывал чаще.

— Чем занимается современная молодежь там, за океаном?

— Так почти тем же, что и здесь. Если не приросли к компьютерам, то гуляют, ходят по клубам, занимаются спортом. Я почти сразу после школы переехал в монастырь. А там своя жизнь, свои развлечения. Ну а чем развлекает себя в свободное время мастер, работающий в полиции?

— О, развлечений масса, — она легко рассмеялась. — Свободного времени нет. Его нет настолько, что в этот счастливый момент я предпочитаю поспать хотя бы часов до десяти. Или вечером прошвырнуться по магазинам, купить целую гору красивых вещей и раздарить их подругам. Если не повезет, то можно потерять целый день на свидании. Отец не теряет надежды выдать меня замуж, подбирая женихов из каталога: «один скучней другого». После пятидесятого сорванного свидания, он пригрозил, что подпишет мой брачный договор с первым же мастером, который появится на пороге дома.

— А после сотого? — рассмеялся я.

— Обещал расклеить объявления по городу.

— «Отдам мастера в хорошие руки?», — я рассмеялся. — А как же Глеб? Вполне видный парень. Умный, талантливый.

— Яшин? Хорошая кандидатура, но есть недостаток. Он женат.

— Женат? — удивился я.

— У него уже дочь подрастает. Такая лапочка, два годика и три месяца. Кузя?

— М? — я промокнул салфеткой губы и бросил ее в тарелку. — Все, в меня больше не влезет.

— Я так и не попросила прощение за доставленные неприятности, — она низко склонила голову. — Прости меня.

— Уже простил. Но палку ты перегнула. Такое учудить.

— Потеряла голову, — вздохнула она. — Бывает.

— Бывает!? Не завидую тому несчастному, кто станет твоим учеником. Если отбор пройдет. У меня в голове до сих пор звенит от твоего удара. Алена, мне больше не наливать, а то я напьюсь и приставать к тебе стану. И вообще, я купаться! Тут где-то был пруд!

— В воду тебе сейчас лучше не лезть, — сказала Таисия. — Может, прогуляемся в саду?

— На отдыхе надо играть в карты, — в голове мерно гудело, и чувствовалась необычайная легкость во всем теле. — На раздевание.

— Еще скажи: «в подкидного дурака», — услышала меня Оксана.

— На воздух, — Таисия встала и легко подняла меня. Я вроде бы уверенно встал, но ноги неожиданно подкосились.

— Я что, пьян?

— Немного, — она поставила плечо.

Бросил взгляд на стол и насчитал четыре пустых кувшинчика. А вроде и не пил совсем.

После того, как Кузьма вышел проветриться, Катерина извинилась перед гостями и направилась к себе в комнату. Ей нужно было сделать пару звонков. Вот только сотовый телефон, который она оставляла в сумке, там не обнаружился. Неожиданно знакомая мелодия раздалась со стороны шкафа. Катя резко обернулась, увидев старшую сестру.

— Ты все такая же беспечная, — улыбнулась Тамара. — Бросаешь где попало телефон, на котором даже нет пароля.

Катя смерила ее холодным взглядом, поборов желание скрестить руки на груди. Вместо этого она прошла к столу, села.

— Какая же ты злопамятная стерва, — все еще улыбаясь, сказала Тамара. — Играешь роль воспитанной и милой девочки. Но я-то знаю тебя лучше.

— Люди меняются, — ответила Катя.

— Ну да, ну да, — покивала старшая сестра, бросив телефон на кровать. Словно уличный фокусник она убрала руку за спину, вынимая тоненькую зеленую папку. — Здесь все, что тебе нужно… точнее позволено знать, — папка отправилась вслед за телефоном. — Совет на будущее, прежде чем задавать глупые вопросы, поищи ответы на них сама.

— У меня не было времени. Эта Таисися появилась слишком внезапно.

— Ермолова Таисия, — голос Тамары стал поучительно лекторским, — единственная дочь в семье. Ермоловы — младшая ветвь рода Орловых. Ты должна наизусть помнить все княжеские дома. Тем более их не так много. Ермоловы вошли под их крышу всего сорок лет назад и ничего существенного не заработали.

— Таисия, — продолжила Тамара, — в двадцать восемь стала мастером, и уже через год смогла «принять» силу. Сколько мастеров ты знаешь, сумевших взять эту планку до тридцати? И сколько из них женщин? Думала, что про нее слышали даже фонарные столбы в самом дремучем парке столицы.

— И она решила пойти работать в полицию? — не поняла Катя, пропустив сарказм сестры мимо ушей. — Но… сколько ей сейчас тридцать?

— Все еще двадцать девять. Отец не сумел вовремя выдать ее замуж. И вряд ли уже сумеет. Кому нужна тридцатилетняя женщина-мастер, пусть и талантливая. Ему самому сейчас за семьдесят и других наследников нет. Понимаешь, к чему я клоню?

— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила Катя.

— Формально они все еще входят в княжеский род. Но разве я могу оставить любимую сестру без помощи? — она кивнула на папку. — А теперь серьезно. Отец просил передать, что очень скоро обстановка вокруг семьи Матчиных резко поменяется. Документы, в том числе на землю, подлинные. Даже сам Император ничего не может с этим поделать. Если мы начнем драться за нее, он не сможет не вмешаться. Остается два пути. Первый — это война. Но кто сказал, что Матчиных не поддержит тот же род Дашковых. За часть земель и доступа к новому бизнесу. И таких как они много.

— Второй путь тебе должен понравиться больше, — Тамара сделала многозначительную паузу. — Папа сказал, что бы при их первой встречи с Кузей у того не было места для маневра и отговорок. И как порядочный мужчина он должен будет взять тебя в жены. Я понятно объясняю или разжевать?

— Понятно, — серьезно ответила Катя.

— Если наше место займут Орловы, останется только война. Да, еще, я запрещаю водить тебе дружбу с отпрысками рода Трубиных. Я внесла свой личный номер в твой телефон. Звони в любое время. Все брошу, чтобы тебе помочь. Но вздумаешь заигрывать с Трубиными, размажу по стенке. Ты меня знаешь. Это война, где каждый сам за себя. Мариночка и Танечка тебе улыбаются, но в подходящий момент всадят нож в спину.

В это время в комнате в другом конце коридора.

— Все равно комната четырехместная, — говорила Марина. — Оставайся. Смотри, какая природа вокруг. Завтра погуляем, насладимся свежим воздухом.

— У вас разве есть время, чтобы со мной гулять? А за Кузей кто присмотрит? — прищурено посмотрела на девушек Оксана.

— Там и без нас есть кому, — ответила Таня, падая на кровать. — Обожаю блинчики, но их было слишком много. Похоже, я объелась.

— Не беспокойся, не потолстеешь. Эксперту нужно много калорий, — сказала Марина. — Алена Кузьму и на минуту не оставит, так что можно не беспокоиться. А еще парням не нравятся настырные и бесстыжие женщины, тем более которые старше их лет на десять, — она захихикала.

— Это которая с повязкой на руке? — спросила Оксана.

— Таисия Ермолова, мастер, капитан полиции, — пояснила Таня. — Это они с Кузей так подрались, что он хромает, а она в корсете ходит. И еще рука наверняка сломана.

— Ага, — протянула Оксана, догадываясь, что произошло. — Постойте, она что, к нему пристает?

— Просто немыслимо. Она ведет себя как падшая женщина, — возмутилась Марина. — Мастер, мать ее женщина. Не удивлюсь, если она в саду будет приставать к Кузе, предлагая себя.

Оксана промолчала, не став говорить, что мама предупреждала ее, что очень скоро подобное произойдет. Но почему-то была уверена, что Кузьма не поддастся соблазну.

— Ничего не будет, — сказала Таня. — Если только они не договорятся с Аленой.

В голосе девушки послышались нотки, говорящие о том, что она и сама бы не прочь договориться по этому поводу. По крайней мере, Оксане так показалось.

— И с Катей, — добавила Марина. — Что уже вряд ли.

— Кстати, Оксана, — Таня села на кровать, подобрав ноги, — Николай на днях сильно поругался с отцом. Нас с Мариной замучил, думая, что мы знаем твой номер телефона. Ты бы поговорила с ним.

— Мне нужно время, — Оксана покачала головой. — Немножко. Скажите, что я ему позвоню.

— Мы скажем. Только и ты, подумай, — мягко сказала Таня.

На территории пансионата, прилегающей к лесу, нашлись удобные скамейки под навесом, где можно было приятно посидеть. Запах леса и свежий воздух пьянил не хуже алкоголя. Слышалось щебетание птиц и странный, ритмичный стук по дереву. Благодать. Даже присутствие двух мастеров где-то неподалеку, которые старательно прятали свою силу, не портило настроение. Слева под руку меня держала Таисия, справа Алена.

Я, конечно, не настолько наивен, чтобы думать о мастере Ермоловой то, что она вцепилась в меня из личной симпатии. Скорее всего, руководство полиции хочет посадить меня на короткий поводок. Но, пока мама и Саша решают проблемы с землей и имуществом, недельку я могу повалять дурака.

— Таисия…,

— Просто Тая, — поправила она.

— Кхм, Тая, мне кажется или моя рука скоро окажется у тебя под курткой.

— Тебя что-то смущает? — лукаво спросила она.

— Учитывая, что я воспитанный парень?

Она рассмеялась, едва не свалившись со скамейки. Хорошо, что крепко держалась за меня.

— Учитывая, что мы взрослые и вполне самостоятельные люди? — парировала Таисия, когда отсмеялась.

— Это, конечно же, все упрощает, — согласился я. — Только у каждого из нас свои обязательства.

Она подсела еще ближе, прижимаясь грудью к моему плечу. Наклонилась, почти касаясь губами уха.

— У меня ни перед кем нет обязательств, — прошептала она и отстранилась. Отпустила руку, сделав это так, что я на секунду пожалел.

— А как же семья, род?

Тая скосила на меня многозначительный взгляд, немного лукавый, совсем чуть-чуть игривый. Но в глубине можно было видеть холодный и яростный огонь. Чем-то он меня зацепил.

— Алена, — сказал я. — Сходи, посмотри как там Оксана.

Девушка посмотрела на меня с какой-то странной эмоцией, то ли осуждающей, то ли предостерегающей. Встав, она поправила куртку и пошла к дому.

— Поговорим серьезно? — предложил я.

— Ты не боишься смерти?

— Неожиданный вопрос, — я немного удивленно посмотрел на нее. — Ох, сколько в голове сразу всплывает цитат. Но если коротко, то нет. Она, скорее всего, вызовет у меня обиду.

На секунду воздух в радиусе пяти метром стал немного плотнее, а затем появилось чувство, словно нас отрезали от мира непроницаемым для звуков барьером.

— Полезное умение, — заметил я.

— Вокруг слишком много любопытных ушей, — она серьезно посмотрела на меня, как бы собираясь оценивать и давать характеристику. — Лучший инструмент мести — это человек, не боящийся смерти.

— Если только при этом он достаточно умен, — добавил я.

— Думаешь, что ваша семья сможет потягаться с двумя сильнейшими родами России? Что их не поддержит Император?

— Поддержит, — я пару раз кивнул. — Ничего другого ему не останется. А насчет «сильнейших», ты погорячилась. Те же Трубины, они богаче нас, влиятельней, статус рода и все такое, но на самом деле мы в состоянии раздавить весь их род. У Хованских мастеров будет побольше, но и они нам не соперники. Даже если они объединятся, как когда-то, у нас будет, чем их удивить.

— Не знай я тебя, подумала бы, что ты слишком наивен и неверно оцениваешь силы собственной семьи.

— Месть — это не война за территорию и ресурсы. Что станет с родом, если в одночасье погибнет его старшая ветвь? Нет, не переживай, я не собираюсь действовать такими методами, — сказал я, видя ее взгляд. — Мама твердо заявила, что мы не ищем мести. Мы лишь хотим жить. На наших землях. Но если они вздумают враждовать с нами, — мая улыбка получилась хищной.

Я хорошо знаю брата и маму, чтобы примерно предположить, что они задумали. Не скажу, что Россия для меня родина и я готов драться на смерть, ради куска земли. Меня вполне устраивает и Япония. Тем более там мы пользуемся уважением не меньше, чем те же благородные кланы. Император Японии даже приглашал маму для личной беседы. Так вот, мама с Сашей будут отбирать земли здесь, у наших врагов. До тех пор, пока те не решат вновь воевать с нами. Тогда у нас будут развязаны руки, чтобы отомстить. Император, конечно, может поддержать тех же Трубиных, но тогда он потеряет лицо. Ведь это будет означать, что его слово и документы, которые он подписывает, ничего не стоят. «Я дал землю, я ее отнял», будет таким ударом по его репутации, что проще в эту войну совсем не вмешиваться. Ведь кто мы такие? Обычные наемники. А кто против нас? Два немаленьких рода огромной страны.

— Я могу тебе обещать, — сказал я. — Что первыми мы войну не начнем.

— А если вам предложат помощь и покровительство? — спросила Таисия. — К примеру, те, кто не жалует Трубиных?

— Это тебе надо спрашивать у мамы или брата.

Помолчали. Я бы послушал пение птичек, или шелест листвы на деревьях, но барьер заглушал все звуки. Если очень прислушаться, можно было уловить легкое гудение. Наверняка воздух на границе барьера вибрировал с такой силой, что создавал непроницаемую для звуков преграду. Да и человека, шагнувшего в такое поле, не ждало ничего хорошего. Мне захотелось проверить, насколько оно сильное. То, что смогу выдержать, не сомневался. Но хотелось знать, насколько это будет сложно.

— Наша семья, — нарушила молчание Тая, — скоро исчезнет. Отец стар и… болен, хоть и не хочет этого признавать. Когда он умрет, род, которому мы служим, распорядится мной как вещью. Отдаст какому-нибудь старику, в надежде, что тот сможет оставить мне ребенка…

Мне показалось, ее голос прозвучал обреченно. Словно скоро это станет реальностью и ничего нельзя поделать.

— Знаешь, есть замечательная поговорка: — «Не плыви по течению, не плыви против течения, плыви туда — куда тебе надо».

— А если ты не знаешь, куда тебе плыть?

— Только у глупца нет цели в жизни. Если ты ничего не хочешь, ни к чему не стремишься, зачем жить?

— Какая цель у тебя? Месть?

— Нет, — я улыбнулся. — Месть не сделает меня счастливее. Максимум принесет облегчение. Для цели этого маловато, не находишь? Цель у меня глобальней. Я стремлюсь стать сильнее, чтобы достичь вершины. Стать великим мастером, чтобы сам император Тайсе пригласил к себе и спросил, не желаю ли Матчины основать род и стать опорой государства. Его государства.

— Япония? — приподняла она бровь, ничуть не сомневаясь, что я смогу стать великим. Другие бы подняли меня на смех, сказав, что до вершины добираются лишь единицы из многих тысяч мастеров.

— Трудности, конечно, есть. Если ты не японец, — вздохнул я. — Придется брать в жены одну из его дочек.

Тая рассмеялась, смахнула с уголка глаз выступившую слезинку.

— Хорошая цель, — сказала она. — Я была права, из тебя выйдет отличный глава рода. Ты, по крайней мере знаешь, чего хочешь. Тогда и я буду стремиться к своей, — она вновь подсела ближе, беря меня под руку. — Буду плыть туда, куда надо мне. Как думаешь, у меня есть шанс стать женой главы рода?

— Определенно. Ты гораздо красивей дочек императора.

Мы рассмеялись. Сзади раздался громкий хлопок и голос Катерины.

— Я вам не помешала?

— Кать, ты бы относилась чуть более серьезно к барьерам мастера, — сказал я. Не стал говорить, что ей крупно повезло, что Таисия вовремя убрала его.

— В следующий раз обязательно, — она прошла к лавочке, садясь рядом.

После ужина я вернулся в свою комнату чтобы переодеться перед тренировкой. Отдых не освобождал нас с Аленой от ежедневной практики. У нее еще не все получалось, чтобы позволить заниматься одной. Да и мне следовало поправить баланс в доспехе духа. Надо будет завтра попросить Таю, чтобы она поколотила меня хорошенько.

— Заходи, Катя, — сказал я, надев штаны от кимоно. Девушка маялась возле моей двери почти минуту, не решаясь постучать.

— Прости, что беспокою, — сказала она, заходя.

— Пустяки. У нас с Аленой тренировка намечается, так что спать я еще не собирался.

— На ночь глядя? — как-то недоверчиво спросила она.

— Днем мы были несколько заняты. Если хочешь, присоединяйся.

— Спасибо, но нет. Не хочу вам мешать. Да и поздно уже… Я хотела предупредить тебя насчет мастера Ермоловой. Ее семья служит княжескому роду Орловых.

Княжескими называли те рода, которые находились в родстве с Императором. Именно они занимались политикой, армией, и всем тем, что приносило прибыль непосредственно стране. Например, добычей и продажей газа и нефти занимался младший брат императора.

— Не вижу в этом ничего особенного, — я пожал плечами.

— Орловы претендуют на часть… ваших земель. И они так просто их не отдадут… Хочу сказать, чтобы ты был осторожен, вот и все.

— Я всегда осторожен. Даже когда сплю. Но за заботу, спасибо.

Хотел было закрыть сумку, но заметил под рубашкой что-то блестящее. Потянувшись, вытащил оттуда длинную упаковку с презервативами.

— Ну Сашка… Хорошая шутка засчитана. Это у меня так старший брат шутит, — я повернулся к покрасневшей Кате, демонстрируя связку длинной до самого пола. Бросил ее обратно в сумку. — Юморист, блин.

Зал для тренировок в санатории находился в небольшом здании с восточной стороны от главного комплекса. Ничего необычного, самый обыкновенный зал, если не считать, что им редко пользовались. Но ни пыли, ни грязи. Даже большое зеркало на одной из стен чистое, без единого пятнышка. Алена появилась чуть позже, когда я уже сделал растяжку и начал приводить внутреннюю силу в порядок. Благодаря стараниям мастера из МИБИ спонтанные выплески ки у нее стали реже, но она пока еще не в полной мере могла контролировать поток силы в теле. Очень сложно постоянно поддерживать технику, которую любой практик включает максимум минут на тридцать. Для этого и приходится перестраивать внутренние каналы. А потом нужно научиться, чтобы техника не мешала нормальной жизни. Чтобы чашка, которую ты взял в руку не разлетелась на сотню осколков. И не сломать кому-нибудь пару костей простым прикосновением или похлопыванием по плечу.

Я прикинул, что за последнее время прибавил как минимум процентов тридцать к силе доспеха духа. К тому же на короткое время мог существенно разгонять его, выдерживая колоссальное внешнее давление. Скорость прогресса не могла не радовать. Да и не только моя. Алена тоже старалась…

Раз Катя сказала мне, чтобы я был осторожен с Таисией, значит завтра должен был приехать кто-то кто должен был это доказать или показать. Но утром новых гостей не наблюдалось. Зато девушки открыли на меня охоту. В том смысле, что использовали любую возможность для соблазна. А так как их компания не была дружной, я бы даже сказал, соперничающей, то одного меня не оставляли практически ни на минуту. Задавала тон общего поведения Тая, которая забавлялась, глядя на молодых девушек. Она первая сбила меня с нужного настроя, появившись с немного расстегнутой курткой спортивного костюма. Так, чтобы под определенным углом открывался вид на грудь, обтянутую спортивной майкой. Видя мою реакцию, а я чуть мимо стула не сел, когда Тая правильно наклонилась, другие девчонки решили последовать ее примеру…

— Кузя, — меня окликнула Алена. — Ужин готов.

— Иду, — перед ужином я решил немного отдохнуть от навязчивой компании девушек в своей комнате.

Встав с кровати, потянулся, прошел к двери, скосив взгляд на Алену. Поманил ее пальцем и пока она соображала, потянулся и быстрым движением застегнул молнию на спортивном костюме до самого подбородка. Затем молча погрозил ей пальцем. И нет, чтобы смутиться, она посмотрела на меня слегка недовольно, чуть наклонив голову. Дескать: — «Что тебя не устраивает». Нет, меня все устраивает, особенно старания Марины, у которой грудь, как бы помягче сказать… небольшого размера. Надо бы им сказать, что я такой серьезный и собранный не оттого, что смущаюсь, а оттого, что едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

Когда я вошел в столовую, прислуга закончила накрывать на стол, расставляя пузатые кувшинчики с холодным морсом и компотом. Морс мне, кстати, очень даже понравился. Брусника и клюква, ммм….

— Кузя! — Тая подхватила меня под руку. Наверняка караулила у дверей. — Ты не должен был оставлять меня одну. Мне ведь даже поговорить не с кем, чтобы развеять скуку.

— Ты успела заскучать за сорок минут, что меня не было? — я приподнял бровь в знак удивления.

— В подобной компании, — шепнула она, кивая на девушек, которые беседовали с сестрой, — даже десять минут это много.

Я хотел было провернуть тот же прием, что и с Аленой и застегнуть ей ворот спортивной куртки, но не решился. Поэтому старательно отводил глаза от соблазнительного декольте. Таю это, естественно, забавляло. Катя, сидевшая за столом напротив двери, умудрилась сменить обычный спортивный костюм на его обтягивающий вариант, подчеркивающий все изгибы тела. Мне сразу же вспомнилась Алена в комбинезоне для езды на мотоцикле.

— Кузя, — Таня отвлеклась от разговора с Мариной, повернувшись к нам, — Оксана сказала, что ты неплохо делаешь массаж. Могу я напроситься к тебе на пару сеансов?

— Массаж, — протянула Тая, пробуя на вкус это слово. — Кузя, в тебе полно скрытых талантов.

— Специалист у нас Джим, — я осуждающе посмотрел на Оксану, которая в ответ многозначительно улыбнулась. — Просто пару раз видел, как он это делает.

— Я бы с удовольствием оценила твое умение, — в голосе Таисии слышалось предвкушение. — А хочешь, научу тебя нескольким особым приемам. Я в этом деле не хуже, твоего… Джима.

— Это, вообще-то была наша идея, — влезла Марина, смерив ее колючим взглядом.

— Ты тогда уж сразу все идеи и планы на Кузю озвучь, чтобы я не претендовала, — ехидно заметила Таисия.

— Вот и озвучу, — включила режим четырнадцатилетней девчонки Марина, но Таня ее вовремя одернула.

На мне скрестились взгляды девушек. Судя по их лицам, если я не соглашусь, они возьмут свое силой.

— Хорошо, — сдался я. — Если хотите, то тяните жребий.

Девушки засуетились, быстро организовали свободный столик в углу помещения. Катя нашла в буфете пять игральных костей и специальную доску. Все согласились, что победит тот, кто выбросит больше число одним броском. С таким азартом в казино огромные деньги не проигрывают, как они умудрились разыграть подобный пустяк. К разочарованию Марины и Таисии, победила Татьяна.

— Исполнять обещание будешь сегодня? — спросила Таня так, что Таисия ложку помяла, а Катя едва не раздробила кубики, убирая их обратно в коробочку.

— Сегодня. Можно после ужина…

— Тогда я пойду готовиться, — Таня улыбнулась подругам и вышла из столовой.

— Кузя, — Таисия села рядышком за столом. — Может закроем вопрос взаимозачетом? Обещаю, тебе понравится.

— Бесстыжая женщина, — едва слышно проворчала Марина.

— Если я не сбегу в ближайшие пару дней, мы обязательно договоримся, — шепнул я ей.

— Не смей сдаваться так быстро, — рассмеялась она.

Естественно в санатории оказывали такие услуги, как массаж, купание в лечебной грязи, или прием ванн с особой минеральной водой. Я эти процедуры игнорировал, а вот Оксана испробовала все, что предлагал санаторий. В том числе и массаж. Может поэтому у них и возникла эта идея?

После ужина Татьяна ждала меня в массажном кабинете. Удобно расположилась на кушетке, лежа на животе, пытаясь отвлечься чтением небольшой книжки. Из одежды на ней было лишь полотенце.

— Может, стоит доверить это профессионалу? — спросил я, заглядывая в кабинет. — Мне кажется шутка несколько затянулась.

— Действительно, стоило позволить выиграть Марине, — ответила она. — А еще посмотреть на смущенное выражение ее лица. Но не в моих правилах идти на попятную.

— Не говори, что не предупреждал, — я прошел к небольшому столику, где стояли две баночки с маслом и мыло, чтобы смыть его с рук. — Что, раньше этой нежной кожи не касался ни один мужчина? Тогда сделаем это событие незабываемым.

— Глупая шутка, — отозвалась Татьяна, пытаясь скрыть смущение за сердитым тоном.

— Ты просто недооцениваешь мое мастерство…

Почти час спустя, комната двоюродных сестер.

Таня проскользнула в комнату, надеясь, что Марина и Оксана на вечерней прогулке.

— Как прошло? — спросила Марина. Она сидела на койке, с любопытством глядя на двоюродную сестру.

— Нормально, — отозвалась Таня. Девушка прошла к своей кровати и без сил упала на нее лицом в подушку. Шевелиться не хотелось. Она до сих пор ощущала на коже горячие прикосновения ладоней.

— Вижу, Кузьма постарался, — улыбнулась Оксана. — Я же говорила, он умеет не только синяки ставить. Джим, конечно, делает массаж лучше, но и у Кузи неплохо получается.

— Что, прям так хорошо делает? — заинтересовалась Марина. — Тань, ты что уснула?

— Я не сплю, — отозвалась девушка, мысленно пребывая явно где-то далеко.

— Оставь. Завтра расскажет, — сказала Оксана. Подумав, она хитро улыбнулась и потянувшись легонько провела пальчиком по спине Татьяны. Та охнула, выгнулась и снова без сил упала на кровать. — Действительно постарался.

— Ты хоть с ним поговорила? — опомнилась Марина.

— Не успела…

— Я предупреждала, что это глупая затея, — вставила Оксана.

Сестры рассказали Оксане все, что думали по поводу текущей ситуации и событий, произошедших много лет назад. Она понимала девушек и к своему стыду не хотела никакой мести и чего-то подобного. Она не разделяла всепоглощающей ненавистимамы и холодной, почти ледяной злости старшего брата. Если бы и Кузя вел себя как они, она бы давно сбежала куда-нибудь очень далеко. Может быть вместе с Николаем. Она ужасно хотела видеть любимого, но не знала, как поступить. От этого на душе скребли кошки. Нащупав в кармане сотовый телефон, Оксана встала.

— Пойду, прогуляюсь перед сном.

— Сходить с тобой? — спросила Марина.

— Спасибо, но я хотела побыть одна.

Оксана вышла из комнаты, едва не сорвавшись на бег.

— Тронешь меня, — не отрывая лица от подушки, сказала Татьяна, — сожгу твою коллекцию марок.

— Да я так, и не думала, — Марина быстро убрала руку за спину. Сестра никогда не бросала слов на ветер. А порой она могла быть очень страшной. И если так резко реагировала, то Марине стало жутко любопытно, что за массаж делал Куля…

Утро для Оксаны началось с позитивной нотки. Полночи она переписывалась с Николаем и сейчас чувствовала себя так, словно гора свалилась с плеч. Любимый постарался успокоить и приободрить ее. А ее наобещал много-много всего.

Из сестер перемены в настроении Оксаны заметила только Таня, одобрительно кивнув ей, не став ничего говорить. Все и так было понятно. А вот Марина летала где-то в облаках, поэтому не видела ничего дальше собственного носа. Но подобное поведение по утрам для нее было вполне обычным явлением.

Заглянув на завтрак, девушки обнаружили незнакомых мужчину и женщину. Мужчина лет под тридцать пять, крепкого телосложения, русые волосы и очень надменный взгляд. Выглядел он так, словно сделал большое одолжение, приехав в эту дыру. Женщина выглядела на пару лет моложе. Блондинка, да к тому же с кричащим макияжем и дорогими украшениями. Естественно переодеваться в спортивные костюмы они и не подумали. От Оксаны не укрылись цепкие оценивающие взгляды в ее сторону. Всего секунда и гости потеряли к девушкам интерес, сделав вид, что их просто не существует. Марина на подобное поведение гостей, лишь фыркнула, Татьяна же их просто не заметила. Оксана укорила себя за то, что не последовала примеру Тани.

Минут через пять к девушкам присоединилась Катя, которая уделила гостям минуту, чтобы переброситься парой слов.

— Доброе утро, — Катя подошла к столу девушек. Села на свободное место. — Кузя еще не приходил?

— Как видишь, — отозвалась Марина. — Полицейская тоже. Наверное, поймала его по пути в столовую и пристает. Кххх, как она меня бесит! Не будь она мастером, я бы ей все ребра пересчитала!

— Что это был за звук «Кххх»? — передразнила Татьяна двоюродную сестру. — Хорошо, что тебя не слышит мама. Часа два воспитательной беседы тебе было бы обеспечено.

В это время в столовую, в прямом смысле, впорхнула Таисия. Два легких шага, едва касаясь пола, и она закружилась, раскинув руки и запрокинув голову. При этом она была одета в легкий сарафан, а не спортивный костюм.

— Любимая! — следом впорхнул Кузьма. В один прыжок он оказался рядом, опускаясь на колено перед ней, взял ее ладонь и коснулся губами. — Ночь разлучила нас, но настало утро и мы вновь вместе!

— Любимый, — Таисия не осталась в долгу, смутившись, словно школьница на первом свидании.

Марина со звоном выронила ложку в чашку с чаем. Даже обычно невозмутимая Татьяна смотрела на них, обалдев.

— Ах, эта бархатная кожа, — вздох в исполнении Кузьмы. Он прижался щекой к тыльной стороне ее ладони. — Этот голос. Они сводят меня с ума.

Он вскочил, подхватив ее на руки и закружил. Таисия звонко рассмеялась.

— Кать, — Оксана наклонилась к ней. — Спасай ценное имущество. Последний раз, когда он так себя вел, от огромного поместья камня на камне не осталось.

— А чего это он? — Марина перевела на Оксану удивленный взгляд.

— Предположу, что его кто-то обидел. Надеюсь, этот кто-то не…, — Оксана обвела девушек взглядом, остановившись на Татьяне.

— Только массаж, — сказала та. — Никаких намеков и непристойных предложений. Ни с моей, ни с его стороны.

— Может Алена? — предположила Марина.

Как раз в этот момент в столовую заглянула помянутая девушка. Она проскользнула в двери и быстро пробежала к столику девушек, занимая место подальше от центра.

— Вы не знаете, что с ним? — спросила Алена, глядя, как Кузя опустил Таисию на пол, сияя, как надраенный медный самовар. — Они и в коридоре вели себя так же.

— А между ними ничего…? — спросила Марина у Алены.

— Откуда я знаю, — ответила та. — Сама спроси…

— Девчонки, — к столу подошел Кузя, улыбаясь от уха до уха. Он пододвинул стул для Таисии и сел рядом. — А вы чего такие хмурые, словно кислых овощей объелись?

— Да вот, не знаем, обострение у тебя или ты над нами решил поиздеваться, — ехидно заметила Оксана.

— Я? — удивился Кузьма. — Над вами? Грубая ты. Что ни скажешь — так обидеть норовишь.

— Кузя, если мы тебя чем-то обидели, ты прости нас. Мы ведь не со зла, — сказала она.

— Все в порядке, чего вы, в самом деле? — удивился он. — Здесь так классно. Природа шикарная, погода радует, а когда рядом любимая, — он наклонился, чтобы еще раз поцеловать руку Таисии.

— Проказник, — полицейская смущенно отвела взгляд, буквально млея от удовольствия.

— А если его стукнуть, это пройдет? — спросила Марина.

— Вряд ли, — вздохнула Оксана.

Глава 14

Кузьма, утро, столовая

Ранним утром я совершенно случайно подслушал разговор Кати по телефону с кем-то из родни. Не переходя приличий, девушка пыталась сказать, что пригласить какого-то гостя — огромная ошибка. Действительно, Катя сейчас играла роль хозяина и если появится какой-то неадекватный гость, который испортит нам отдых, это выставит ее не в лучшем свете. То, что ей сказали с той стороны трубки, я не слышал, но это не добавила девушке радости. Она отключила телефон, посмотрела на него как на змею и прошептала что-то нелицеприятное. Если учесть ее неожиданный визит вчера вечером и разговор по поводу Таисии, предположу, что приедет тот, кто откроет истинную сущность мастера Ермоловой.

Ненавижу, когда кто-то сомневается в моем умении выбирать друзей. А не поставив Таисию в этот ряд, я бы ни за что не подпустил ее близко, и тем более не стал бы учить секретной технике. Кто спросит, не ошибался ли я с выбором друзей раньше, отвечу честно, что да, ошибался. Но это была моя ошибка. Не навязанная кем-то. И решал я ее сам. Поэтому первым делом я заглянул именно к Таисии, чтобы кое-что обсудить.

В Таисии пропадал талант актрисы, потому что так естественно смущаться и мило улыбаться могла не каждая женщина. Я сначала думал, что она серьезный человек, полицейский расследующий преступления среди одаренных. Но узнав немного ближе понял, что она умеет «отрываться», знает толк в хороших шутках и вполне компанейская душа.

— Любимый, скажи «ам», — Тая подцепила ложечкой немного ванильного мороженого, протягивая мне.

— М, вкуснятина. Любимая, попробуй моего, — я проделал те же действия, угощая ее шоколадным мороженым.

Хорошо, что рядом нет японцев. Они подобное называют непрямым поцелуем. А когда видят, со стульев едва не падают. Особенно, если предварительно хорошенько облизать ложечку.

— Может они съели что-то не то с утра? — предположила Марина. Мы с Таисией высказывания в наш адрес просто игнорировали, делая вид, что не замечаем.

— Ага, приворотного зелья нахлебались, — добавила Оксана.

— Кузя, у вас не осталось пару глоточков? — спросила Катя, улыбнувшись. — Я бы с удовольствием вписалась в вашу компанию.

Только Алена смотрела обеспокоенно, всерьез переживая за мое душевное состояние. Она подсела ближе, подцепив ложечкой немного мороженого из своей вазочки и протягивая мне. На секунду показалось, что если откажусь, она разрыдается и убежит, а я в ее глазах стану предателем. Вот уж не ожидал, что на меня повесят ярлык собственности.

— Давай попробую и твое, — я позволил покормить себя с ложечки. — О, клубничное…

— А я все гадаю, кто эта очаровательная женщина, — раздался сзади женский голос. — Тая, сколько лет мы не виделись? Вот это совпадение!

Мы все разом посмотрели на блондинку, которая все-таки решила подойти.

— Кто эта невоспитанная особа? — Спросил я достаточно громко, чтобы гости меня услышали. — И почему она нам мешает?

Таисия оглянулась, задумчиво посмотрев на женщину. Моя реплика гостью возмутила, но она решила проигнорировать грубость.

— Не помню, — удивилась Таисия, посмотрев на меня. — Представляешь? Фамилию по мужу знаю, а вот имя вылетело из головы. Но толи на «Ша» начинается, толи на «Су».

— Не помнишь, значит она того не стоила, — добродушно улыбнулся я, затем перевел взгляд на гостью. — Вот так вот. А теперь, прошу, не мешайте нам отдыхать.

— Я так надеялась, что обиды и недопонимание между нами осталось в прошлом, — совсем неискренне вздохнула женщина. — Нисколько не хотела вам мешать, просто удивилась, увидев Таю в компании молодых людей, — она выделила слово «молодых». — И хотела по старой дружбе пригласить за наш столик.

— Оля не докучай другим гостям, — сказал ее спутник. Он встал, подошел к нам. — Прошу ее простить. Меня зовут Роман, Никитин. А это моя супруга Ольга, — он приобнял ее за плечи. Мы действительно знакомы с Таисией. Но если она не желает нас помнить, с этим ничего поделать не можем. Нам посоветовали этот пансионат, как неплохое место вдали от шумного города. Природа и все такое. Оля, пойдем, погуляем немного на свежем воздухе. Не будем мешать молодежи.

Мужчина взял супругу под руку и повел в сторону выхода. Женщина напоследок одарила нас фальшивой улыбкой.

— У меня из-за нее мороженое скисло, — проворчал я, бросая ложку в вазочку.

— Какие планы на сегодня? — спросила Катя, меняя тему. — Сходим к пруду? Или может, фильм посмотрим? Здесь неплохой домашний кинотеатр. Удобные диванчики, приятный звук. Только попкорна нет. Баба Маня терпеть не может, когда кто-то его ест, — улыбнулась она. — Вот и запрещает ввозить.

— Я за пруд, — подняла руку Марина. — Можно поплавать, если вода не слишком холодная. В крайнем случае, позагорать.

— Тогда на пруд, — согласился я. — Доедайте мороженое и айда развлекаться.

Погода не подвела, и к обеду на небе не осталось ни одной тучки. Вот только вода в пруду была ледяная настолько, что купаться никто не решился. Девушки только ножки помочили и немного позагорали на шезлонгах, которые расставили специально для нас и к вечеру уже убрали, чтобы не портить пейзаж.

Семейство Никитиных пару раз попалось на глаза, но общаться не лезли, наблюдая издалека. Зато мы с Таисией знатно повеселились, подшучивая над девушками. Я даже показал особый фокус, хождения по воде. Правда, вместо смеха это вызвало у девушек легкий шок, хотя ничего сложного в этом не было. Я просто использовал кинетический доспех так, чтобы он растекся по поверхности воды и прошелся, опираясь на него.

После ужина я выскользнул из поля зрения девушек, чтобы прогуляться по территории и подышать свежим воздухом. А так же чтобы окончательно расставить все точки над «е» в вопросе с Никитиными. Не может быть, чтобы я ошибался, и они приехали случайно. Не верю в такие совпадения. Неспешно дойдя до пруда, прошел вдоль берега к небольшому мостику. Солнце успело коснуться верхушек деревьев и начало спускаться за горизонт. По поверхности воды протянулась желтая дорожка, упирающаяся как раз в мост. Идеальное место, чтобы помедитировать час-другой, пока окончательно не стемнеет.

В это время со стороны берега послышалось шуршание песка. Оглянувшись, я увидел Романа.

— Тоже любуетесь видами? — улыбнулся я, кивая на воду.

— Немного, — отозвался он, бросив на красивый пейзаж равнодушный взгляд.

Что я могу сказать, мужчина умело скрывал силу. Окружающие могли почувствовать в нем максимум эксперта. Вот только ни один эксперт не мог похвастаться доспехом духа, который по уровню не уступал тому же мастеру Малинину.

— Мм, — протянул я, встретившись с ним взглядом. В глазах Романа легко читалось намерение убить. Он его даже не скрывал. — Уважаю тех, кто предпочитает хорошую драку пустому разговору…

На очередном шаге мужчина превратился в расплывчатый силуэт, словно видение в раскаленной пустыне. Я не смог уследить за ним, но этого и не требовалось. Достаточно было активировать мерцающую защиту. Доли секунды ее действия хватило, чтобы заблокировать удар. Послышался глухой щелчок ломающейся деревянной рейки, затем хруст настила моста и всплеск воды. Роман ударил меня чем-то острым и узким, целясь в голову. Только энергия удара, вернувшаяся обратно, выбила оружие из его кисти, попутно сломав ее. Мне осталось резко шагнуть навстречу, ударяя его кулаком в корпус.

Ударом Романа отбросило с моста, и он покатился по берегу. Уткнувшись лицом в землю, он попытался подняться, загребая рукой песок, но так и замер.

— Черт! — тихо выругался я. Не ожидал, что удар окажется таким сильным. Я не сдерживался и ударил в полную силу, легко преодолев его защиту, но не подозревал, что смогу убить мастера всего одним ударом. Пусть не такого сильного как Таисия, и вряд ли шагнувшего на вторую ступень мастерства, но все же.

Подойдя к телу, я проверил содержимое его карманов. Кроме еще одного стилета с узким трехгранным лезвием, ничего не было.

— Мог бы захватить с собой телефон, — проворчал я, затем оглянулся. — Что теперь с тобой делать?

Приметив недалеко подсобное помещение, где хранился инвентарь для ухода за небольшим пляжем, я подхватил тело за ремень и поволок в ту сторону. Когда я вернулся к санаторию, окончательно стемнело. Во внутреннем дворе и саду зажгли неяркие фонари и лампы, подсвечивая дорожки для любителей погулять при свете луны. В само здание я легко попал незамеченным, проскользнув мимо прислуги. Поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Таисии.

— Любимый, эта дверь для тебя всегда открыта, — раздался ее голос с той стороны.

Таисия готовилась ко сну, переодевшись в легкую ночную рубашку, поверх которой накинула куртку от спортивного костюма. Поймав мой взгляд на край рубашки, которая едва доходила до середины бедра, она игриво потянула ее вверх, оголяя чуть больше.

— Кхм… прости, — я отвел взгляд к окну. — Я пришел спросить об этих, Романе и Ольге.

— Проходи, садись, — она сделала жест в сторону стула. — Что тебе рассказать? Никитины, это одна из ветвей рода Орловых. Глава семьи — двоюродный брат князя, Аристарха Николаевича Орлова. Лет восемь назад я должна была стать женой Романа, но стараниями других семей рода ею стала Ольга. У папы с Аристархом Николаевичем была договоренность, но…, — она развела руками, — не сложилось. Папа проглотил обиду, и все сделали вид, что ничего не случилось.

— В целом Никитины не так уж и влиятельны в роду. Если приводить аналогию, Роман занимает примерно такое же место, что Марина Шиловская в роду Трубиных. Учитывая, что он мужчина, это не очень высоко.

— А конкретно о Романе, что можешь сказать?

— Вполне порядочный мужчина, — не задумываясь, сказала она. — Целеустремленный, неконфликтный, но злопамятный. Это почти единственная неприятная черта его характера. Возглавляет отделение фирмы отца, занимающееся госзаказами на поставку продовольствия.

— Хм, — я задумался.

Вряд ли Роман с супругой приехал сюда по просьбе Хованских. Они, конечно, его направили и поспособствовали, но думаю он приехал проконтролировать, что делает один из мастеров рода Орловых рядом с тем, кто претендует на часть их земель.

«Надо было сразу про него расспросить», — подумал я, посмотрев на Таисию. Она вопросительно и немного невинно наклонила голову на бок.

— Полчаса назад я гулял у пруда, где мы были днем. Встретил там Романа, который мне даже «здрасти» не сказал, неожиданно напав, — я бросил на кровать трехгранный стилет. Игривый настрой Таисии моментально испарился. Она серьезно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на стилет. — Я немного не рассчитал силу и убил его. Как-то так, — я откинулся на спинку кресла. — Свидетелей нет, тело спрятано в сарае рядом с прудом, за мешками с какой-то химией.

— И что ты делал у пруда? — она шумно выдохнула.

— Решил прогуляться. Думал, он хочет со мной поговорить или предупредить, или угрожать станет. В любом случае я решил дать ему шанс выговориться.

— Кому-нибудь еще об этом говорил?

— Я что, похож на дурака?

— Похож, — кивнула она. Потянулась за смартфоном, который лежал на прикроватной тумбочке. Полистав телефонную книжку, нашла нужную запись. Посмотрела на меня, приложила палец к губам и нажала кнопку вызова. — Коржов, не спи. Бери ребят и пулей ко мне. Нет, не на служебной. По маяку найдете. Жду.

Она положила телефон обратно на тумбочку.

— Арестовывать будешь? — я демонстративно протянул руки вперед.

— Дать бы тебе в ухо, — проворчала она. — Подожди меня на улице. Я сейчас переоденусь, покажешь, куда тело спрятал.

Таисии хватило пяти минут, чтобы переодеться в черный облегающий костюм. Тот самый, в котором она проверяла меня на прочность. Не думал, что она возьмет его с собой на отдых. Вместе мы вновь проделали путь к пруду, но уже в темноте. Нарастающая луна скрылась за плотными облаками, не собираясь освещать нам путь. Как оказалось, при необходимости Таисия могла неплохо прятать свое присутствие. Достаточно, чтобы пара мастеров, охраняющих санаторий, не заметили, как она выходит из здания.

Забрав тело, мы пробежали несколько километров в сторону проселочной дороги, где ждали почти два часа, пока появятся подручные Таисии. Это были трое мужчин крепкого телосложения с военной выправкой. И на полицейских не походили от слова «совсем». Приехали они на черном внедорожнике с высокими колесами. Погрузили тело, получили указание от Таисии, чтобы тело исчезло, и молча укатили.

Пока мы ждали, немного поговорили и стало понятно, почему Таисия так спокойно отнеслась к убийству. Все же она была знакома с Романом, который совсем не рядовой человек с улицы. К тому же за ним стоит княжеский род, не говоря уже про его собственную семью. В общем, выяснилось, что Рома иногда выполнял заказы главы рода по устранению неугодных людей. Он хоть и поднялся до ступени мастера, но великих сил в себе не открыл. Единственное, что у него неплохо получалось, это умение моментально входить в «режим». За короткий промежуток времени он мог выжать максимум из тела, становясь быстрее и сильнее. Обычно этого было достаточно для неожиданного нападения на другого мастера. Стилет — самое подходящее орудие убийства, способное пробить доспех духа ничего не подозревающего мастера. Хотя, здесь все относительно. К примеру, Джимма он смог бы достать, если бы тот ослабил бдительность, что маловероятно, но возможно. А вот Веронике его убить было бы не сложнее, чем мне. Таисии, думаю, тоже не составило бы труда разобраться с ним.

Возвращаясь к нашей проблеме, Таисия рассказала, что глава рода пару раз просил ее использовать служебное положение, чтобы прикрыть Романа. Один раз знатно подставил, из-за чего женщину едва не уволили со службы, понизив в звании. На мой вопрос, заплатили ли ей хотя бы, она только хмыкнула. Сказала: — «Разве хозяин будет платить верному псу? Ему достаточно кости с барского стола».

— А что, — спросил я, провожая взглядом удаляющуюся машину, — может хорошенько расспросить Ольгу?

— Оля дура, — сказала Таисия. — А дураки, как известно, ничего путного не знают. Не уверена, что она знает, зачем Рома ее вообще сюда притащил.

Если учесть, что мы устроили утром, тот кто натравил на меня Романа, может подумать, что с ним разобралась Таисия. И если Ольга действительно «дура», то так оно и будет. Судя по тону Тая тоже про это подумала. Никто не поверит, что молодой парень может бесшумно убрать убийцу, да еще и мастера. Подстава, однако.

— А не проще было все сделать через полицию? — спросил я.

— Хочешь официально стать персональным врагом княжеского рода? Чтобы у них были развязаны руки в предстоящей сваре?

— И вместо меня подставиться решила сама?

— Не факт. Нет тела, нет проблем. Но если у меня все станет плохо-плохо, ты же возьмешь меня под свое крыло? — в ее голосе проскользнули грустные нотки.

— Нет, — отрезал я. — Доводить до этого не стану. Подожди минуту, мне надо позвонить.

Я набрал номер Василия. Ответил он не сразу, гудке на десятом. Я не успел ничего сказать, так как в трубке раздался звук взрыва, на секунду перекрывший канонаду автоматных очередей. Где-то недалеко на низкой ноте бухал крупнокалиберный пулемет Утес.

— Слушаю! — Василий наверняка залег куда-то, отчего звук боя несколько притих.

— Что у вас происходит?

— Какой-то отряд, не больше пятидесяти человек, пытается прорвать периметр базы. С ними серьезный мастер. Вероника его развлекает.

— Я нужен?

— Нет. Справимся.

— Хорошо, не буду отвлекать. Если что-то серьезное начнется, звони.

— Непременно.

— Конец связи, — я нажал кнопку отбоя, и убрал телефон в карман, задумчиво постучав по нему пальцами. — Сюда можно такси заказать?

— Прямо сейчас?

— Можно и сейчас, если твой отец сможет принять меня посреди ночи. Мне нужно с ним поговорить.

Не видел в темноте, но она точно посмотрела на меня удивленным взглядом.

— Я позабочусь о машине, — в итоге сказала она. — Но только утром, часам к семи.

— Договорились.

Вернувшись в санаторий, я застал Алену, спавшую на моей кровати поверх одеяла. Вместо ночной рубашки на ней были легкие шелковые шортики и кроткая маечка. Помню, они с Оксаной купили пару подобных комплектов, когда подбирали вечерние платья. И еще вдоволь поиздевались надо мной, приглашая оценить обновку. В общем, не стал ее будить. Устроился на полу в позе лотоса, закрывая глаза и настраиваясь на глубокую медитацию. Можно назвать ее сном в неудобном положении, но при этом я раз за разом прогонял через тело внутреннюю энергию. Когда я только начал осваивать укрепление тела, спать приходилось исключительно в таком положении. Потому что, когда я просто засыпал или отключался, доспех духа выходил из-под контроля. В лучшем случае это заканчивалось поломанной мебелью. Алену тоже ждет это испытание. Думаю, через месяц другой начну учить ее спать сидя…

Алена проснулась как по будильнику ровно в половину седьмого. Я приоткрыл один глаз, глядя как она сладко потянулась, схватила подушку, прижав к себе. Не понял только зачем она приходила ко мне в таком виде. Но точно не на тренировку позвать. Она, наконец, увидела меня, сидевшего рядом с кроватью. Немного смутилась, закрывшись подушкой как щитом.

— Доброе утро, — сказал я. — Хватай мою сестру и бегите умываться. Затем собирайтесь, мы срочно уезжаем. На все про все у вас полчаса.

— Слушаюсь командир, — она положила подушку на голову и приложила к виску ладонь в воинском приветствии.

— Надо было слушаться маму, — улыбнулся я. — Теперь поздно.

Она бросила в меня подушку, соскользнула с кровати и убежала. Мне собираться необходимости не было, так как вещей я с собой брал минимум, и все они умещались в небольшой сумке. Пока девушки готовились, я еще раз позвонил Василию. Он вкратце поведал, что на них наехали какие-то бандиты, слишком переоценившие собственные силы. Еще до того, как подъехали силы военных из ближайшей воинской части, бандитов перебили и аккуратно сложили прямо в центре базы. Ни снаряжением, ни хорошим оружием они похвастаться не могли. Но вот мастер, прикрывавший их, смог уйти, ранив Веронику. Не серьезно, но достаточно неприятно.

Военные и представители местных властей, приехавшие на базу, сразу начали бурное расследование, блокировав тем самым работу нашей фирмы. А так как там был брат и оба мастера, в ближайшие пару дней на них я рассчитывать не смогу. Как и на поддержку вооруженного отряда в случае необходимости.

Ровно в семь утра к зданию подкатил знакомый внедорожник на высоких колесах. Днем он выглядел еще более внушительно. Водитель, один из тройки военных, приоделся в строгий костюм и стал похож на бандита.

Я вышел в коридор, где столкнулся с Татьяной. Она как раз выходила из своей комнаты вслед за Оксаной. Сестра с утра выглядела как взъерошенный и не выспавшийся воробушек. Я забрал у нее сумку.

— Что-то случилось? — спросила Таня. — Вы так внезапно уезжаете.

— Появилось неотложное дело, — с улыбкой на лице ответил я. — Но уже завтра-послезавтра мы сможем встретиться в институте.

— Жаль, что отдых закончился так скоро, — вздохнула она. Подошла, немного поправила воротник моей рубашки, затем потянулась и легонько поцеловала в щеку. — Спасибо за исключительный массаж, — она улыбнулась. — С удовольствием попробую его еще раз. Берегите себя. Оксана.

— Вы тоже не скучайте, — сестра коротко обняла ее. — Передавай привет Николаю.

Мы вышли во двор, когда из здания выбежала Катя. Наверное, ее разбудил шум двигателя. Или кто-то из персонала доложил, что приехали новые гости. Она спешила, поэтому не успела привести в порядок прическу, едва ли пару раз пробежав по волосам гребешком. Поймав мой взгляд, она попыталась пригладить их руками, как будто это могло помочь.

— Вы уезжаете? — спросила она.

— Спасибо за гостеприимство. Все было здорово. Ничего не случилось, — быстро сказал я, предвидя вопрос. — Сегодня у нас дела, но уже завтра я вернусь в МИБИ. Буду ждать встречи с тобой на занятиях.

— Понятно, — она погрустнела, но постаралась скрыть это за легкой улыбкой. — Обязательно увидимся. Ведь я все еще состою в твоем клубе.

— До свидания, принцесса.

— До скорой встречи, сельский парень…

Отец Таисии проживал за городом. Куда мы добилась едва ли не дольше, чем до санатория. Нам пришлось делать большой крюк по загруженной магистрали, затем еще минут сорок по проселочной дороге до элитного коттеджного поселка. Зажатый на заднем сидении между Аленой и Таисией, я время от времени ловил изучающий взгляд водителя в зеркале заднего вида. Выглядел он лет на сорок, подтянутый, крепкого телосложения. Людей подобного типажа я встречал немало среди наемников.

Дорога у въезда в поселок была перекрыта шлагбаумом, но машину и водителя знали в лицо, поэтому пропустили без лишних вопросов.

— Это территория рода Орловых? — спросил я, рассматривая высокие кирпичные домики, прятавшиеся за высокими же заборами. Жили здесь явно небедные люди, предпочитавшие тишину и спокойствие.

— Нет. Земля здесь формально никому не принадлежит. Просто поселок где живут старики. Папа переехал сюда несколько лет назад, когда окончательно поругался с главой рода. Теперь ведет затворнический образ жизни, умудряясь пару раз в месяц подбирать мне женихов.

Машина остановилась напротив одного из типовых двухэтажных домов. Массивные ворота подались в стороны, пропуская во двор. Я обратил внимание на ухоженные клумбы с цветами, и карликовыми деревьями. Газон из невысокой зеленой травы. Недавно кто-то его ровненько подстриг. Сбоку от дома гараж-мастерская для внедорожника.

— Наконец, — с облегчением выдохнула Оксана, выбираясь из салона. Я ей так и не сказал куда мы едем, но она и не спрашивала. Вроде бы ей было все равно куда и зачем. Она всю дорогу переписывалась с кем-то по телефону, время от времени улыбаясь и даже тихонько хихикая.

На пороге дома нас встретила немолодая женщина в простом платье горничной с передником. Проводила в светлую гостиную. Нас, скорее всего, ждали, так как стол был накрыт для чаепития. Пузатый золоченый самовар в центре стола, в изобилии домашние пироги, булочки и баранки. Пока Тая ушла поговорить с отцом, мы успели выпить по чашечке ароматного чая. Затем меня пригласили в рабочий кабинет хозяина дома.

Отцу Таисии было немногим больше семидесяти лет, но выглядел он на все восемьдесят. Седой морщинистый старик с сильным, волевым взглядом. Несколько старых шрамов на руках. Левая ладонь вообще выглядела так, словно ее через мясорубку пропустили, а узкие пальцы вряд ли сгибались.

— Добрый день Павел Николаевич, — поздоровался я.

— Здравствуй юноша, — слегка кивнул он.

— Не сочтите за наглость, но разрешите я угадаю ваши мысли?

— В последнее время это трудно даже для меня самого. Но ты можешь подсобить старику.

— Вы наверняка подумали, что впервые за столько лет ваша дочка привела в дом мужчину, пусть и такого молодого.

Он рассмеялся, пару раз стукнув рукой по столу.

— В точку, юноша. Так как ты говоришь тебя зовут?

— Кузьма. Матчин.

— Матчин…, — он посмаковал это имя. — А отчество?

— Федорович.

— Да. Знал я твоего отца, — покивал он. — Сильный был мужик. Упертый и решительный. Сейчас таких не осталось. Все больше трусы растут, да слабохарактерные сосунки. Молодое поколение нынче не то.

— Как не осталось? А я?

— Будь на твоем месте Федор, он бы ответил так же. Слово в слово, — старик немного погрустнел. — Сеня рассказал мне, как ты мою дочку побил. Крепко ты ее отделал. Сколько же годков тебе будет?

— Будет двадцать два, но нескоро.

Дед скосил на меня недоверчивый взгляд, прищурился, словно плохо видел.

— Так что ты хотел от старика? Пришел мстить? — спросил он, но увидел вопрос в глазах и понял, что не угадал. — В тот момент, когда твоему отцу потребовалась помощь, я предал его. Обещал помочь и не сдержал слово, — хоть его голос оставался абсолютно спокойным, я уловил в нем чувство вины. Старое и дряхлое, как сам старик, но тем не менее. — Купили меня с потрохами, — он поджал губы. — И не златом-серебром, а простыми обещаниями.

Что-то разговор неожиданно свернул не в то русло.

— Так, Павел Николаевич, я не судить вас пришел, и тем более не ради мести. Давайте не ворошить прошлое, а то и я рассержусь, и вы огорчитесь.

— Тогда я слушаю, — он положил правую ладонь поверх обезображенной левой.

— Вы мне скажите, обещали отдать дочь в жены первому мастеру, который придет в ваш дом?

Его брови немного сдвинулись вверх, выражая удивление.

— Обещал, — ответил он, немного недоуменно.

— Вот, я пришел! — решительно заявил я. — И забираю ее в свой род!

Старик закашлялся, пару раз постучал себя в грудь.

— Тая, зайди, — чуть повысил я голос. Она хоть и находилась на первом этаже в гостиной, это нисколько не мешало подслушивать нас. По крайней мере я чувствовал легкий отголосок ее силы.

Действительно не прошло и минуты, а в комнату заглянула Таисия со стаканом воды в руках. Поставив стакан перед отцом, села на соседний стул, бросив на меня косой взгляд. Павел Николаевич сделал пару глотков, откашлялся и посмотрел на меня так, словно я только что пришел. Перевел взгляд на дочку.

— Подслушивала, да? Ничего в доме от нее не утаишь. Знаешь, что о тебе говорят в столице? Что мне приходится выслушивать после очередного сорванного тобой, — он выделил это слово, — свидания? «Неуправляемая», самое мягкое и ласковое слово в твой адрес. Не думал, что доживу до того дня, когда найдется смельчак, который сам придет просить твоей руки. Эх, если бы этот юноша не был из семьи, которая вот-вот развяжет войну среди благородных родов, я бы уже бежал звонить друзьям, чтобы завтра же оформили все необходимые бумаги.

Я постарался не улыбнуться. Выходит не только у Таисии зря пропадет актерский талант.

— Вредный старик, — проворчала Таисия. — Вечно говоришь так, что не поймешь рад ты или огорчен.

— Рад я буду, когда внуков увижу, — парировал он. — А сейчас твой папа встревожен. За твою судьбу.

— Если бы ты проявил силу воли и послал род…

— Молчи! — он хлопнул по столу ладонью. — Забирай ее Кузьма. С глаз моих долой. Иначе она меня в могилу раньше срока сведет. А я еще с внуками понянчиться хотел перед смертью. Поэтому желаю вам семейного счастья и наследников побольше. Все, — он замахал на нас рукой, вторую прижав к груди напротив сердца, — ступайте, мне надо таблетку выпить.

Едва Матчин и дочка вышли из кабинета, Павел Николаевич выскочил из-за стола и в пару шагов оказался возле книжного шкафа. Сдвину несколько книг, он взял из потайного отделения старый громоздкий сотовый телефон без экрана и набрал длинный номер. После второго гудка в трубке послышались странные булькающие звуки, затем писк на высокой ноте, после чего послышался крепкий мужской голос.

— Сергеенко на связи.

— Семеныч, — сказал Павел Николаевич, хохотнув, — не пугайся, это я.

— Что тебе старый пень?

— Не старее тебя буду. Ты там посмотри, когда у тебя свободное окно в графике? Надо бы встретиться поговорить.

— Если не срочно, то на следующей неделе.

— Срочно.

— Тогда…, — задумчиво произнес он и на минуту замолчал. — Послезавтра с утра.

— Отлично. Ну а пока, перепиши все мои активы на Таю. И если я говорю все, это значит Все.

— Ты чего, помирать собрался что ли? — удивленно спросил Семенович.

— Не дождешься. Помирать я теперь совсем не собираюсь. Но активы перепиши. Сегодня же.

— Сделаю. Но послезавтра я за тобой свою машину пришлю. А и… хрен с тобой, завтра утром.

— Спасибо.

— Все, до связи. И из дома не ногой, чтобы!

В трубке пошли короткие гудки. Павел Николаевич улыбнулся от уха до уха и едва не пританцовывая вернулся к столу. Из самого нижнего ящика он вынул на свет тоненький фотоальбом, железную флягу и рюмку. Дунув в рюмку, он плеснул туда прозрачной жидкости из фляги и выпил одним глотком.

Когда мы вышли из кабинета, Таисия взяла меня под руку и повела в противоположную сторону от лестницы. Коридор на втором этаже заканчивался своеобразным застекленным балконом, открывающим прекрасный вид на сад, разбитый позади дома. Загнала меня в угол, чтобы в случае побега я мог разве что выпрыгнуть на улицу, разбив стекло.

— Ты сейчас серьезно? — она холодно посмотрела на меня.

— Абсолютно. Выходи за меня. Обещаю любить, — я начал загибать пальцы, — прекрасные перспективы и совсем чуть-чуть неприятностей в виде ссоры с парочкой боярских родов.

— Сейчас твои шутки уже неуместны. Назови мне две, нет, три причины, чтобы я не закопала тебя вон там, между грядками.

— А еще меня называла жадным, — улыбнулся я. — Ты меня просто плохо знаешь. Я абсолютно серьезен. И причин у меня аж шесть. Или семь… Тебе хватит, — я потянулся чтобы взять ее ладонь. — Во-первых: ты мне нравишься. Глядя в твои зеленые глаза, я вижу прекрасную, но почему-то сердитую ведьмочку.

— Это самый нелепый комплемент, который мне говорили, — все еще хмуро глядя на меня, сказала она.

— А еще мне нравится твое внутреннее содержание. Ты умна, обладаешь хорошим чувством юмора, а еще ты сильная.

— Прекрати, — застонала она. — Иначе я начну избивать тебя раньше, чем планировала.

— Эх, Тая. Орловы тебя не ценят, — серьезно сказал я. — Ты для них не больше чем ресурс, который почти исчерпал себя. Поэтому я заберу тебя. А потом устрою им взбучку. Встряхну так, что мало не покажется. И если ты останешься на их стороне, мне придется отступить. А я этого не люблю. Поэтому я тебя у них забираю.

— Только поэтому?

— Помнишь, я говорил тебе, что надо плыть туда, куда надо тебе. Сейчас самое время, чтобы немного подстегнуть происходящие события. Сделать так, чтобы бояре заволновались и показали свое истинное «я». Для этого нужно объявить о моей скорой свадьбе. Алена на эту роль не подходит. И я подумал, почему нельзя совместить то, что нужно сделать с тем, что я хочу сделать. Если вдруг ты считаешь, что я несерьезен, то к трем обещаниям, что дал выше, готов исполнить еще одно, на твой выбор. И, — я опередил ее, — до того, как ты начнешь меня бить, что тоже входит в мои планы, скажу, что мне нравилось, когда ты называла меня «любимый».

Женщины порой бывают странными. Сначала долго и упорно выносят мозг, чтобы женился, а когда соглашаешься, говорят: — «А я не хочу».

— И ты всерьез хочешь взять первой женой женщину старше тебя на восемь лет? — спросила она.

— Вот, это в тебе мне тоже нравится. Ты веришь в меня. Не сомневаешься, что я смогу стать главой рода. Только мне казалось, что в России не приветствуют многоженство. Или ты думаешь, что мы вот так просто, без боя вернемся в Японию?

— Тебе стоит выбрать молодую послушную девушку из влиятельной семьи, — словно не услышала мой ответ, продолжила она.

— А как же скандалы в семье? Битье посуды и прочее? Нет, это будет слишком скучно.

— Ты же меня совсем не знаешь! — она всплеснула руками. — Мы знакомы всего несколько дней! Ты уверен в моей искренности? В мотивах моих поступков?

— Слушай мы же не в Японии, где пара может встречаться несколько лет, узнавая друг друга. И даже не поцеловаться за это время ни разу. А потом еще несколько лет ходить вокруг да около, чтобы сыграть свадьбу.

Таисия хотела еще что-то сказать, но сдалась. Вздохнула, посмотрела куда-то вдаль, поверх моего плеча. Я притянул ее к себе, крепко обнял.

— Я согласна, — тихо сказала она. — Если ты этого добиваешься, то я буду драться на твоей стороне за свое… наше счастье. И даже если нас выдавят из страны, я покину ее без сожалений. Сейчас бы уже все бросила и уехала хоть в Японию, хоть в Бразилию.

Я знал, что она согласится. Не нужно иметь сто пядей во лбу, чтобы понять, какие отношения у нее с княжеским родом. Непонятно только почему с ней так поступали. Виноват ли в этом ее отец, а может она сама, это не имеет значения. Оставалось лишь выяснить, готова ли она уйти от них. Не испугается ли последствий такого шага.

Внезапно со стороны лестницы кто-то удивлено охнул. Таисия неохотно отстранилась, положив руки мне на плечи. Кто бы там не охал, она хотела побыть со мной наедине еще немного. Почувствовать себя слабой женщиной, которая может спрятаться от всех проблем за спиной сильного мужчины. Впервые за день она сбросила доспех духа, давивший на нее.

Я коротко помахал рукой горничной, которая выглядывала из коридора. Внезапно поняв, что появилась не вовремя, та поспешила скрыться из поля зрения. Или побежала докладывать старику.

Два дня спустя, центр Москвы, гостиничный комплекс.

Высокий подтянутый мужчина в белоснежном костюме-тройке широким жестом распахнул двери в зал для совещаний. Его встретила напряженная атмосфера, хоть за длинным столом сидело всего трое мужчин в дорогих костюмах. Видно недавно они о чем-то горячо спорили, так как самый молодой из них, лет сорока, не мог сдержать гнева, отчего сидел красный как помидор. Казалось еще пара минут, и он взорвется словно бочка с порохом.

— Доброго дня, господа, — с легким английским акцентом поздоровался гость. Он выглядел лет на сорок. Черные волосы аккуратно подстрижены, тоненькая ниточка усов. Смахнул невидимую пылинку с костюма, он вошел в зал, закрывая за собой двери. — Вижу, что я вовремя.

— А, господин Бэр, проходите, проходите, мы вас ждали, — приветствовал его второй мужчина. Выглядел он как политик или человек постоянно общающийся с высокопоставленными и влиятельными людьми. Он широко и искренне улыбался, встречая гостя. Прошел к нему навстречу, проводил до свободного места. — Вас нелегко было найти. Много работы в последнее время?

— Как и всегда. Но я редко где задерживаюсь дольше чем на пару дней. Еще вчера я ужинал в прекрасном ресторане в центре Марокко. А сегодня я уже в Москве. Интересно, где же я буду завтра? — рассмеялся гость.

— Ближе к делу, — сказал тот, что был рассержен. — Нам порекомендовали ваш отряд, как лучший в мире. Надеюсь это так.

— Это так, — ответил господин Бэр с легкой улыбкой. — А также самый дорогой.

— Это мы уже успели отметить, — кивнул второй. — И щедро платить мы готовы.

— Я Вас слушаю. Чем же сможет помочь мой отряд?

— Нам нужно незаметно устранить двух человек. Необходимо чтобы они просто исчезли, словно их никогда не было. Среди них молодой, но сильный мастер-кинетик.

— О, это не проблема. Кинетики это мой профиль. Четыреста тысяч рублей за каждого мастера. Чем их будет больше, тем лучше. Плюс двести тысяч, если это надо сделать незаметно, — на лице гостя появилась предвкушающая улыбка.

— Мы слышали, что вы сталкивались с одним из них раньше, и он чудом сумел избежать смерти, — тот, кто походил на политика протянул гостю желтую папку.

— Да? — англичанин удивился, словно такого в принципе произойти не могло. Он гордился тем, что ни один заказчик не оставался недоволен его работой.

Раскрыв папку господин Бэр бросил взгляд на фотографию в верхнем левом углу первого листа. На фото был изображен молодой парень с непослушными русыми волосами и рассеянным взглядом. Тут же захлопнув папку, англичанин положил ее на стол, отодвигая от себя.

— Как я мог забыть, что у меня остались незавершенные дела на Гавайях? Прошу меня простить, — он встал, коротко кивнул и спешно направился к выходу.

— Как это понимать, господин Бэр?! — повысил голос разгневанный мужчина. На секунду сила мастера вырвалась из-под контроля, растекаясь по комнате. Часть ее понеслась к гостю, но на полпути врезалась в невидимую стену и растворилась без следа.

— Мы думали, вы дорожите своим именем, — поддержал друга политик.

— Как и жизнью, — отозвался Бэр, оборачиваясь. От улыбки на его лице не осталось и следа. — Да, мы сталкивались с ним два года назад и да, он действительно сумел сбежать. Мне не хватило самой малости, чтобы убить его. Но год назад нам довелось снова встретиться. Только в этот раз убегать пришлось мне. За один год этот монстр стал сильнее в два раза. Я не стану связываться с ним в третий раз. Всего хорошего.

Гость решительно вышел, в этот раз тихо отворив дверь, так же тихо закрыв ее за собой.

— Это действительно тот самый Бэр Пойзон, о котором я столько слышал? — ехидно спросил рассерженный мужчина. — И это самый известный охотник на одаренных?

— Он самый, — подтвердил политик. Несколько секунд он задумчиво смотрел на желтую папку, затем повернулся к третьему, молчавшему до сих пор. — Будем решать проблему своими силами? Но если об этом станет известно Императору…

— Тогда я решу этот вопрос, —ответил третий.

— Я сразу говорил, что обращаться к наемникам, чтобы разобраться с другими наемниками это бред, — вставил рассерженный. Точнее он уже не был так сердит, как несколько минут раньше. — Эта их корпоративная этика и прочий бред…

Трое мужчин вновь вернулись к обсуждению насущной проблемы. И только один, который так походил на политика, думал о последних словах, которые произнес охотник на одаренных. Он знал, что у наемников нет такого понятия как честь и совесть. И отказаться от больших денег они могли только по двум причинам. Когда сомневались, что сумеют воспользоваться полученными деньгами. Или же когда боялись не получить их вовсе, по причине смерти…

2. Ярость

После возвращения рода Матчиных в Россию, главному герою придется силой доказывать право на земли. Придется столкнуться с наемниками и охотниками за головами, побеждать в турнирах, громить и крушить врагов. Силой же доказывать неверующим, что не просто так Кузьма носит титул самого молодого мастера. Не только враги ждут его на выбранном пути, но и друзья, готовые сделать все, чтобы остановить приближающуюся и кровопролитную войну родов.

Глава 1

Кузьма, раннее утро, маленькая гостевая спальня в доме Ермоловых

Таисия заглянула в комнату, когда на часах показывало пятнадцать минут седьмого. Может, хотела застать меня спящего, а может просто знала, что проснулся. Я успел переодеться, сбегать во двор умыться и сейчас, сидя на кровати, пытался разобраться в такой хитрой штуке, как смартфон.

— Как спалось? — нейтрально спросила она.

— Одиноко, — не глядя отозвался я. А что, какой вопрос, такой ответ.

— А я дверь не запирала, — парировала она.

— Твой отец не спал, — выпад с моей стороны.

— Шах, — согласилась она, и перевела тему. — Какие планы на сегодня? На ближайшее будущее.

— Сегодня мы возвращаемся в МИБИ. Неделя, может две, и я официально возьму степень мастера. Затем объявим о нашей помолвке. Но пару слухов можно пустить заранее, так что не удивляйся, если они дойдут до тебя.

— Стратег, — немного насмешливо сказала она. — Просчитал все на пять ходов вперед?

— Пока только на три шага. Меня надо бы подтянуть по теме: «Благородные рода Российской Империи», особенно по княжеским. Кто с кем в союзе, кто какую сферу курирует. О врагах, как говорится, надо знать все, и еще чуть-чуть, — я отложил телефон и посмотрел на нее. Сегодня Таисия надела красивый светлый сарафан с ремешком, пышной юбкой до колена и выглядела очень даже соблазнительно. Она увидела мой взгляд и улыбнулась. — Кхм. Надеюсь, в институте мне с этим помогут.

— Помогут, — кивнула она. — На меня какие планы?

— Твой голос сейчас звучит так, что не важно, что я скажу, ты все равно сделаешь по-своему. Проверяешь, начну ли я тобой командовать и помыкать?

— Ты слишком прямолинеен. Для главы рода — не лучшее качество. И молод, — к чему-то добавила она.

— Иван четвертый в двадцать один год Казань завоевал, войском огромным командовал, бояр строил и интриги плел. И заметь, удачно.

— Твое самомнение можно сравнить только с твоей силой.

— Что есть, то есть, — я проигнорировал насмешливый тон. — До объявления о помолвке можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но если серьезно, то я начинал бы готовиться к предстоящим проблемам. Свяжу тебя с братом, большим мастером по этим вопросам. Он подробный план на сотню листов составит. Мало того, что это умеет, он это любит. Только некоторые планы, вышедшие из-под его пера, отдают легким безумием. Надеюсь, за ночь ты не передумала? У тебя прекрасные перспективы подняться в глазах княжеского рода Орловых, когда будешь меня останавливать. А я уж сделаю так, чтобы они поняли, кого благодарить.

— Этому роду служат трое мастеров такого уровня, что я на их фоне пушистый и безвредный котенок. И вашу компанию они задавят только количеством, не говоря уже про качество войск.

— Ты думаешь, я пойду на них открытой войной? Поверь мне, есть много способов заставить верхушку рода и этих мастеров вздрагивать, когда они будут слышать мое имя, — в моем голосе появились холодные и зловещие нотки, которые я быстро задавил, снова улыбнувшись. — Прости, вырвалось. Нет, открыто воевать мы ни с кем не будем. Пока, по крайней мере. Мама правильно сказала, мы хотим спокойно жить. На нашей земле. Желательно мирно.

Таисия рассмеялась. Подошла, взъерошила мне волосы.

— Один род правой рукой, второй род — левой рукой. Когда в институт поедешь? На обед останешься?

— Нет. Позавтракаем и в путь. Мне еще надо сестру пристроить.

— Хм, — Таисия села рядом. — Она может пожить у меня дома. Район там охраняется не клановыми людьми, а государственными. Посторонние туда не заходят, будь уверен. Пропуск и все необходимые документы я сегодня сделаю.

— Хорошая мысль, — подумав, согласился я. — Только сделай «пропуск» еще на пару моих людей, которые за ней будут приглядывать. Они в фургончике рядом с домом подежурят.

— Если тебе так будет спокойней, пусть.

Оксана на предложения пожить несколько дней у Таисии согласилась. Ее такая перспектива не сильно обрадовала, но я был настойчив. Решающим фактором стало то, что на базу фирмы накануне было совершено нападение и там ей пока делать нечего. Радостной новостью и планами насчет Таисии я пока делиться не стал. А то расскажет маме и испортит все веселье.

Позавтракав, мы погрузились во все тот же внедорожник на высоких колесах и отправились на прогулку по городу. Кстати, машина мне понравилась. Комфортная внутри и проходимая. Один недостаток, сложная в ремонте. А в тех дебрях, в которые меня обычно заносит, предпочтение отдается проходимости и простоте в обслуживании. Не до комфорта там. Но вот в городе, эта машинка смотрелась занимательно. Понравилась и высокая посадка, при которой смотришь на других людей свысока. Надо будет при оказии такую же купить.

Район, где жила Таисия, охранялся серьезно. Я в прошлый раз не сильно присматривался, а вот сейчас выделил несколько постов, с новомодными, выдвигающимися из земли дорожными ограждениями. На каждом фонарном столбе по две камеры видеонаблюдения. Люди ходят в строгих костюмах, под которыми просматриваются короткие автоматы.

Высадив сестру и Таисию, мы с Аленкой направились в сторону Международного Института Боевых Искусств. Вот что за название? Там от «искусств» только аккуратно подстриженные газоны и живые изгороди. Все эти контактные карате и изысканные индийские Гатка и Каларипаятту, китайское Кемпо и прочее, прочее. Они имеют столько недостатков, что в реальном бою, когда на кону твоя жизнь, а противник сильнее и хитрее, толку от них не много. Если хочешь выжить, нужно быть более универсальным. К примеру, в моем арсенале пара десятков удачных приемов из разных стилей, которые я долго подбирал под доспех духа. Как и у всех знакомых мастеров контактного боя, кто выбрал судьбу наемника. Это только клановые мастера из благородных родов годами оттачивают технику выхватывания меча из ножен за долю секунды. У них силы и так хватит, чтобы любого врага клана втоптать в грязь. Хороший тому пример мастер Малинин, которого я размотал за пару минут. Поэтому в схватке один на один профессиональный наемник всегда вынесет вперед ногами такого вот бойца одной школы и одного стиля. Хотя, из любого правила есть исключения. Но эту парочку монстров я бы не назвал словосочетанием «обычный мастер».

Высадив нас у главного входа в институт, внедорожник лихо развернулся и умчался в обратном направлении. Водитель даже не попрощался.

— Слушай, — я взял под руку Алену. — Она здесь, у ворот, что живет?

— Каждый член дисциплинарного комитета должен дежурить у ворот два часа в день. Просто нам так везет.

— А ну, стоять! — рявкнула на нас знакомая блондинка с красной повязкой на рукаве.

— Что, опять минус десять баллов? — ехидно поинтересовался я. — А у нас освобождение, по состоянию здоровья.

— У! — она подошла, вырвала руку Алены, одарила меня сердитым взглядом снизу вверх. — На два слова.

Отведя Алену в сторону, она что-то горячо зашептала той на ухо. Та весело рассмеялась, что-то так же тихо ответила и обняла невысокую девушку, прижимая лицом к груди. Та смешно забарахталась, но вырываться не спешила. Алена пару раз погладила ее по голове, отпустила и, наклонившись к уху, добавила еще что-то. На этот раз лишать нас балов не стали, но долго провожали колючим взглядом.

— Как думаешь, найти куратора или сразу к ректору пойти? — спросил я.

— Если это о: «я стану самым молодым мастером в истории», то лучше сразу к ректору. Другие не поверят.

— Тогда к ректору. Но я бы лучше с ним вообще не встречался. Страшный он.

— Страшный, — согласилась Алена, с немного непонятной интонацией в голосе.

Вот так, с сумками мы и дошли до административного здания. Студентов вокруг было много. Лето, экзамены, особые тренировки и клубы, времени отдыхать у молодежи почти не оставалось. Это только избалованная и глупая молодежь из великих родов может позволить себе отдыхать. Им ведь все равно, какую ступень они получат при выпуске. Потом в роду натаскают. А вот «безклановые» старались, можно сказать, рвали жилы. Кому-то оставался год до выпуска, кому-то два. И если не найти подходящего учителя, прогресс может оказаться слишком слабым.

— Геннадий Сергеевич занят, — заявила нам секретарь, молодая женщина в круглых миниатюрных очках и строгом деловом костюме. — Он принимает только по предварительной записи.

— Передайте ему, что пришел Кузьма Матчин. И добавьте, пожалуйста, если он нас не примет сегодня, завтра я улетаю в Японию. Буду сдавать экзамен на мастера в Токийском Международном Институте ТОЙКО. И прославлю его, а не ваше МИБИ.

На меня посмотрели, как на умалишенного. Но, похоже, Алену секретарь знала и решила, что в виде исключения ректора можно побеспокоить. В приемной мы прождали минут десять, пока она ходила наверх с докладом. Я поспрашивал у Алены, не случалось ли ей бывать в Японии и что она думает по поводу того, чтобы познакомиться лично с Императором. На последнюю фразу она сказала, что это было бы забавно. Не совсем понял, что она имела в виду.

— Геннадий Сергеевич примет вас, — голос секретаря.

Проходя мимо, я поймал ее изучающий взгляд. Да, за такое в Японии ее бы гнали с работы. Если она, конечно, не была телохранителем. Но тут уж нас надо защищать от ректора, а не наоборот. Я примерно прикинул ее силу и, если прав, до мастера она немного недотягивала.

Не дав остаться Алене в приемной, взял ее под руку, потянув с собой. Кабинет ректора с прошлого раза не изменился. Все так же много свободного пространства, строгость в обстановке и портрет Императора на стене за рабочим столом. Геннадий Сергеевич работал с документами, которые как раз собирал и складывала в толстую серую папку.

— Здравствуйте Геннадий Сергеевич, — поздоровался я. Алена промолчала, плотно сжав губы.

— Матчин, Кузьма, — он отложил папку, сделал жест, показывая на стулья у стола. — Соломина. Антонина Егоровна сказала, что ты решил сдавать экзамен на степень мастера?

— Так и есть, решил. Надо было сделать это немного раньше, но не было подходящего случая.

— Почему именно МИБИ? Можно это сделать и через министерство Физической Культуры.

— Никогда не любил бюрократов, — улыбнулся я. — К тому же решил сделать МИБИ небольшую рекламу. В обмен на право свободного посещения занятий. У вас замечательный полигон, да и преподавательский состав хороший. Хотел выделить доктора в вашей больнице. Шимов, его фамилия.

Ректор на минуту задумался, разглядывая нас. Наверняка думал не об образовательном процессе, а о том, доставят ли великие рода ему проблем, если он свяжется со мной.

— Ты ведь понимаешь, что степень Мастера, многое поменяет в твоей повседневной жизни, — сказал он, подтвердив мою догадку. — Ты знаком со сводом законов, касающихся мастеров и тех, кто «принял» силу?

— Прочитаю на днях, — улыбнулся я.

— В конце месяца я соберу комиссию…

— Через семь дней, — быстро сказал я. — Простите, не хотел перебивать.

— Считаю, что и так спешишь, — он неодобрительно покачал головой. — Лишний месяц на подготовку только пойдет на пользу.

— Долго, — протянул я, добавив в голос печали. — Недели, чтобы собрать прессу и сделать пару громких заявлений вполне достаточно.

Я накрыл ладонью руку Алены, так как Геннадий Сергеевич решил надавить силой. Великий мастер рядом с обычным одаренным, как авианосец рядом с рыбацкой лодкой.

— Геннадий Сергеевич, Вы меня простите, если веду себя бестактно или грубо, — беззаботно улыбнулся я. — Просто я жениться собрался. Невеста у меня официальный мастер, и что ж я в загс пойду с третьим уровнем эксперта? Меня же засмеют.

— Жениться? — удивился ректор. Давление разом ослабло и из-за двери послышался приглушенный грохот. Алена ничего подобного не заметила, поэтому оглянулась в ту сторону немного удивленно.

— Жениться, — серьезно кивнул я. — Уже все решено, с родителями невесты я договорился.

— И кто же тот мастер, о котором ты говоришь? — спросил он.

— Ермолова Таисия, — я придержал за руку Алену, которая слишком резко развернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Да, помню, талантливая девушка…

Минуты две и ректор, и Алена сверлили меня взглядами.

— Уверен, что сможешь пройти экзамен? — спросил Геннадий Сергеевич.

— На все сто процентов.

— Тогда в следующий вторник. А в понедельник сдашь экзамен Александру Александровичу, по законодательному праву, касающемуся одаренных, достигших уровня Мастера. Это не все, — остановил он меня. Право на свободное посещение занятий я тебе даю, но через три года, ты должен сдать выпускные экзамены и получить диплом МИБИ.

— Немного неравнозначный обмен получается. Простите, во всем виновато мое плохое воспитание.

— Слышу в твоем извинении гордость за данный факт, — улыбнулся он и стал серьезным. — Пока любой студент находится на территории института я, как ректор, обязан обеспечить его безопасность. Если студенты не забывают, что правила поведения нельзя нарушать, — веско добавил он.

— Огромное Вам спасибо, — я склонил голову, вовремя сообразив, что слово «договорились» звучало бы слишком нагло.

— Ступайте, — сказал он. — Поговорите с комендантами общежития о комнатах. Если возникнут вопросы, ссылайтесь на меня. Да, Кузьма, поговори с Горсткиным, он расскажет, как проходит экзамен и что нужно подготовить.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я вставая. Толкнул локтем в бок Алену.

— Спасибо, — буркнула она, даже не глядя на ректора.

В коридоре мы обнаружили секретаря, которая пыталась подняться с пола. Сделав удивленный вид, мы проскочили мимо нее, даже не пытаясь помочь и вышли на улицу.

— Кузя, — Алена схватила меня за плечи, — ты серьезно? Хочешь жениться на этой… горилле?

— Не надо обзываться, это некрасиво. И да, я абсолютно серьезен. В моих планах взять ее первой женой.

— Первой? — не поняла Алена, пребывая в состоянии полного шока от этой новости.

— Глава рода может брать в семью до трех жен. И на моей памяти никто этим правилом не пренебрегал. Японцы, так вообще.

— Но, первой женой?! — ее голос звучал так, словно я ее обидел.

— Не спорь с учителем, — применил я крайний аргумент. — Ну что за вид? Такое чувство, что ты сама хотела быть первой. Ничего, будешь второй, — расхохотался я, подумав, что это неплохая шутка.

— Дурак, — Алена резко развернулась и зашагала в сторону женской общаги.

— Ох, девушки, — покачав головой и пожав плечами, я направился к мужскому корпусу. Сегодня был четверг и до вторника надо было подтянуть законодательное право Российской Империи. Не зря же на этом настаивал Геннадий Сергеевич. Может там было что-то такое, что я упускал из вида?

Не успел я дойти до общаги, как зазвонил телефон. На панели высветилось «Мама».

— Служба доставки пиццы слушает, — быстро сказал я. — Назовите Ваш адрес, и мы доставим ее горячей.

— Кузя, ты же знаешь, что с тобой будет, если ты не появишься здесь через полчаса? — прозвучал ласковый голос мамы. Вот как у нее так получается угрожать мягким голосом.

— Я занят, у меня много дел, я тебе потом перезвоню.

— Ты где?

— В МИБИ, иду в общагу. Я с ректором поговорил. Во вторник вечером я официально стану мастером.

— Да? — голос резко стал серьезным. — Это хорошо. Вот, можешь ведь, когда хочешь. Но это тебя не оправдывает. Мы и так в… неприятном положении, а еще ты…

— Ничего не знаю, у меня любовь. Говорят, когда любовь, люди глупеют и плохо соображают. Да и когда ты ее узнаешь поближе, то тоже полюбишь.

— Стоп! О чем ты?

— А ты о чем?

— Ты где Оксану оставил? И что там про любовь?

— Оксана в надежных руках. Мама, я тебя люблю. Все, я побежал мне надо с комендантом общежития поговорить, — я повесил трубку, с облегчением выдохнув. — Пронесло.

Войдя в здание общаги, я направился в кабинет коменданта. Не думал, что застану его днем, но он был на месте. Я постучал в косяк открытой двери.

— Сан-Саныч, разрешите?

— Матчин? Заходи. На занятия почему не ходишь? — он посмотрел на мою ногу, не увидел пластиковый фиксатор.

— У меня освобождение. А еще свободное посещение занятий. Геннадий Сергеевич лично разрешил. Я только что от него. Во вторник у меня экзамены и надо бы подтянуть законодательное право.

— С Маргаритой Павловной поговори. Она в этом разбирается и посоветует нужную литературу. Что за экзамены?

В кармане зазвонил телефон.

— Простите, это мама звонит, — я нажал кнопку.

— Кузя, ты где? — серьезный голос.

— Разговариваю с комендантом общежития. Я же говорил, в МИБИ.

— Вы с Оксаной договорились, чтобы разыграть меня? Это не смешно, Кузьма.

— Мам, я действительно влюбился. Она прекрасна и сильна. Когда ты с ней познакомишься… Алло? — в трубке раздались короткие гудки. — Слишком сильно сжала трубку, — сказал я Александру.

— Так что за экзамен?

— Хочу получить звание Мастера.

Комендант общежитий целую минуту смотрел на меня, пытаясь понять, подшучиваю я над ними или нет.

— Это не просто, — наконец сказал он. — Недостаточно пропускать силу через себя, нужно уметь управлять ей на расстоянии. Понять принципы и саму суть этой силы. Не все преподаватели, которые долго работают с ней и знают больше иных одаренных, не до конца понимают, что это такое.

— Попробуйте перевернуть кружку с чаем, — попросил я.

Он посмотрел на стол, взял кружку, наклонив ее. Затем перевернул, удивленно глядя, как чай даже не пытался сбежать.

— Чисто формально можно это считать «на расстоянии» и «вне себя»?

— Вода? — он потряс кружкой с таким видом, словно это иллюзия.

Все дело было в том, что одаренных, способных управлять водой, в мире не было. Люди могли метать друг в друга молнии, управлять кинетической силой, воспламенять воздух и многое, многое другое. Но вот управлять водой считалось невозможным.

— Нет, — я рассмеялся, решив не подшучивать над ним. — Я практикую укрепление тела и воду держит моя кинетическая броня. Не знаю, сдавали ли раньше экзамены те, кто идет той же дорогой, что и я. Поэтому надо бы узнать, что будет считаться достаточным доказательством первой ступени мастерства. А то на экзамене мне зададут задачку, к которой я не буду готов и случится конфуз.

— Надо посмотреть в архивах, — озадаченно ответил он, находясь все еще под впечатлением. Он осторожно вернул кружку в исходное положение.

— В мою комнату еще никого не поселили? Пойду вещи оставлю. И загляну к Вам вечером, перед отбоем.

— Поселили, — быстро соврал он. Бывают люди, которые не умеют врать. Или у них это получается очень плохо. Вот Александр Горсткин был из таких людей. — Тридцать пятая комната свободна. Третий этаж, налево от лестницы. Ключ.

Он встал, прошел к шкафчику с ключами и вручил мне один, с номером «35» на бирке. Поблагодарив его, я поднялся на третий этаж. Как выяснилось, данная комната была одноместной, с душевой кабиной и санузлом. Я бы даже сравнил ее с номером в приличной гостинице, разве что без телевизора. Но большой стол подразумевал, что на него можно поставить компьютер или ноутбук. На что намекала большая полуторная кровать, я тактично умолчу.

Вечером мы с Аленой поужинали, затем долго гуляли по территории института. Она все еще сердилась на меня. На мой вопрос, как лучше пустить слухи о скорой свадьбе с Таисией, выдала простой, но действенный совет. Точнее проворчала, что, если мне так хочется, я могу написать про это в газетах. Пришлось успокаивать и обещать, что не брошу, так как она моя ученица. От этого она обиделась еще больше, но к концу прогулки немного остыла и даже улыбалась глупым шуткам. Когда мы расставались, видя кислое выражение лица, поманил ее, щелкнул по лбу и посоветовал поговорить с моей мамой. Я мог бы и сам ей все объяснить или дать время понять самостоятельно, но это будет слишком долго и не так эффективно. И лучшим выходом было дать ей поговорить с умной женщиной, если та вовремя выпустит пар и не начнет крушить все подряд.

На следующее утро я нашел в общежитии любителя пластиковых моделей Илью и поделился с ним важной информацией, как с репортером институтской газеты. Не думаю, что он поверил мне сразу, но статью пообещал выдать уже к вечеру. Так что еще через один день я проснулся знаменитым.

Спустя еще один день, проснувшись утром и приведя себя в порядок, я надел любимое потертое и побитое кимоно, затем направился завтракать. В столовой всегда можно было разжиться свежим номером газеты. Тот, кто печатал ее, знал, где лучше распространять подобное чтиво. Да и студенты, следившие за новостями МИБИ, первым делом шли именно в столовую. За чтением газеты и поеданием плотного завтрака меня и застукали.

— Кузя? — послышался знакомый, немного недовольный голос Марины Шиловской. Она хотела что-то добавить, но видно ее кто-то остановил.

— Доброе утро, — поздоровалась Татьяна Ивашева.

Я опустил газетку, посмотрев на девушек поверх нее. Рядом с ними стояли Катя и Алена, сверля меня взглядами.

— Привет. Не ожидал, что вы приедете на выходных. Как дела, как отдых? — я скосил взгляд, заметив в руках сестер и Кати те же газеты, что читал я.

— Ты серьезно? — спросила Марина.

Девушки прихватили стулья от соседних столиков, подсаживаясь к моему. Стало как-то тесно, и выглядело так, словно мы собрались позавтракать из одной тарелки, которую я уже наполовину опустошил.

— Серьезно, что? — уточнил я.

— Собрался жениться на Ермоловой?

На мне скрестились три взгляда. Да таких, словно я сейчас открою им таинственную истину. Одна Алена бросила короткий осуждающий взгляд и ушла за завтраком. Понятно, с мамой она уже поговорила. И то хорошо.

— Она же служит роду Орловых, — добавила Марина. — Ты знаешь, кто это? Что будет, когда они узнают? Да они… я даже не знаю, как тебе все это объяснить просто, чтобы ты понял.

Я отодвинул тарелку, расстелив газету. Пока они не пришли, я успел дочитать до того момента, как Илья описывал все достоинства моей будущей супруги. Не знаю, кто был его информатор, но он писал, что Таисия служит в особом отделе по контролю за одаренными в звании капитана. Оказывается, она получила степень мастера всего на два месяца позже мирового рекорда. А еще она происходила из семьи потомственных военных, поэтому и попала на службу в полицию. Рядом была фотография Таисии в форме. Ничего так, красиво.

— А что, в двадцать два года можно стать мастером? — довольно громко сказала девушка, сидевшая за соседним столом. — Это же очередная утка. Даже знаю, кто из газетчиков ее пустил.

— Кто такой этот Матчин? — спросила ее подруга, ткнув вилкой в мое фото. — Я поспрашивала у девчонок с курса, никто про него не слышал.

— Говорят он занимается карате в группе Гришиной Марго. Вроде бы он как-то сжульничал и пробил стальным шаром стену во время тестов. Тогда еще долго шумели старшие с пятого курса.

— Точно! Слышала об этом. Так он, если стенку пробил, может потому, что мастер?

Я посмотрел на принцесс, развел руками.

— Вот что беспокоит людей. Могли бы порадоваться за друга. Я, между прочим, не в школьной олимпиаде по математике медаль выиграл. Самый молодой мастер. Двадцать два года. А насчет Таисии, то семья Ермоловых выйдет из рода Орловых. И ничего они мне не сделают. А если попытаются, у меня будут развязаны руки, чтобы немного приспустить их с небес на землю.

— Княжеский род? — Марина хмыкнула. — Ну-ну. Воитель, зазнавшийся.

Она встала, бросила уничижительный взгляд и ушла.

— Дружба кончилась? — спросил я у Татьяны.

— Ты ее плохо знаешь, — покачала та головой. — Она ушла, чтобы не наговорить тебе гадостей, о которых потом пожалеет. Походит сейчас полчасика вокруг столовой, подумает, как бы тебя так задеть, чтобы ты понял, что сглупил, но не обиделся.

— Мы понимаем, что о таком не рассказывают, но тебе точно Орловы ничего не предлагали и не угрожали?

— Думаю, они бы выбрали более подходящую кандидатуру на роль жены, — улыбнулся я. — Нет, это мой осознанный выбор. Так что, если не хотите со мной поссориться, не стоит говорить о Таисии гадости и порочить ее имя. Мое мнение это не изменит, а вот дружбе нашей может настать конец.

— А мы этого не понимаем, по-твоему? — язвительно заметила Катя. — Ведь все можно было уладить миром. Все споры между нашими семьями. Всего-то надо было выбрать меня. Или Таню.

— Или Марину, — закивал я улыбнувшись.

— Тоже вариант, — согласилась она. — Зачем все усложнять?

— Не хочу идти на уступки, — честно ответил я. Тут мне в голову пришла интересная мысль. — Кстати, кто Вам сказал, что я ограничусь всего одной женой? Когда я стану главой рода, я смогу взять еще двух. Что за скепсис в глазах? Матчины довольно большая семья. У нас полно земли. Здесь, еще немного в Японии. А когда я стану Великим Мастером, Император Японии даст мне титул и возможность основать новый род. Хотя, думаю, что Иван Шестой мне предложит создать род гораздо раньше.

— И на это уйдет десять лет, — сказала Катя.

— Меньше. Гораздо меньше. Но не завтра, да, — покивал я. — Так что я для вас, на какое-то время потеряю интерес.

— Не мели чепухи, — сказала Таня. — Мы не простолюдины и друзьями не раскидываемся. К тому же не забывай, наши семьи стоят на пороге войны, которую я планирую остановить, чего бы мне этого не стоило. Да не только я, Марина или Катя готовы заплатить любую цену, чтобы ее предотвратить.

— А ваши отцы готовы заплатить любые деньги, чтобы ее развязать, — сказал я. — Вы завтракать будете? У меня еще тренировки и посещение библиотеки.

— Будем, — кивнула Таня. Встала и ушла к столу раздачи.

— Глупо, — вынесла свой вердикт Катя и последовала за ней.

Я пожал плечами и поднял газету. Мне понравился слог, подобранный Ильей. Он писал с долей вызова, несколько раз повторяя о таланте и силе молодого мастера. А так как в институте училось немало детей из благородных родов, скоро эта новость станет главной в столице. Точнее, уже стала, только я об этом не в полной мере подозревал. Институт загудел, словно разворошенный улей, студенты с разных факультетов бегали, собирали все известные слухи и сплетни, связанные со мной. Самые умные и находчивые пытались продать их крупным столичным газетам, но Илья их опередил, слив всю информацию.

Почти весь ажиотаж я пропустил, занимаясь в библиотеке или в маленьком спортзале, который забронировал для меня Сан Саныч. Тройка принцесс в эти дни почти не появлялась, решая какие-то личные проблемы. А за два дня до назначенного экзамена меня посетил любопытный персонаж.

Подходя к очередному этапу тренировки доспеха, все тренировки Алены выглядели абсолютно одинаковыми. Сидя на полу, чаще всего в позе лотоса, она концентрировала силу, стараясь поддерживать кинетическую броню как можно дольше. Для обычного одаренного, не шагнувшего на ступень мастера, считалось прекрасным достижением удерживать его полчаса. Алена же приближалась к шести часам, и каждый день прибавляла примерно по пять минут. Могла и больше, но я специально ограничивал ее. Когда до обеда оставался час, лимит ее времени подошел к концу, о чем сообщил будильник на телефоне.

— Беги в душ и переодевайся, — сказал я, открыв глаза.

Сидя напротив, я тоже практиковал кинетическую броню, только намного более тонко. Пытался согнуть пополам железный рубль. Неплохая тренировка усидчивости и терпения, так как задача практически невыполнимая из-за слишком мелкого объекта.

— Только не сверни кран, как в прошлый раз, — добавил я. — Сан Саныч третий кран мне уже не простит и придется покупать новый самому.

Она встала, немного поморщилась.

— И пока ты не научишься контролировать доспех, я не смогу сделать тебе массаж, — добавил я. — Иначе получится своеобразное избиение и крупные синяки.

Алена вздохнула и молча вышла. Если бы брат сидел рядом, он бы просто предложил переспать с ней. И ржал бы минут двадцать. Просто она находилась в такой фазе тренировок, когда сам процесс больше походил бы на драку. В общем, брат бы шутку оценил.

Дверь в зал открылась и на пороге появился незнакомый мастер. Уровень моего кинетического доспеха резко подскочил, словно двигатель, перешедший с холостых оборотов на полную мощь. Рублевая монета со звонким щелчком взмыла вверх и воткнулась в потолок.

— Не хотел мешать процессу тренировок, — сказал гость. — Тем более перед экзаменом.

— Так Вы и не помешали. Проходите.

Вошедшему было под сорок лет. Типично славянскую внешность разбавляла шапочка курчавых русых волос. И это был серьезный мастер, я бы даже сказал «Мастер» с большой буквы. Он не демонстрировал своей силы, не использовал давление или что-то подобное. Я просто в полной мере оценил его доспех духа. Многие, если не все студенты, проходя рядом, даже не заподозрят в нем одаренного. Как раз таких незаметных и надо опасаться.

— Орлов, Владимир Николаевич, — отрекомендовал себя гость, но визитку не предложил.

— Матчин, Кузьма.

Ничуть не смущаясь, что в спортзале нет мебели, он разулся, прошел по татами и, подтянув дорогие брюки, сел напротив, скопировав мою позу из кемпо. Опустился естественно, плавным уверенным движением. У меня едва заметно приподнялась бровь. Не ожидал, что такой человек станет вести себя так спокойно и свободно. Дорогой костюм и кожаная папка в руках никак не соответствовали подобному поведению.

Помолчали. Кого-то это бы нервировало, я же оставался абсолютно спокойным.

— Через восемнадцать минут ухожу на обед, — предупредил я, продолжая разгонять и уплотнять кинетическую броню.

— Как Вы, Кузьма, смотрите на то, чтобы семья Матчиных вошла в княжеский род Орловых?

— Мое мнение тут не играет никакой роли. Но если Вам интересно, то скоро я создам свой собственный род. Можете попытать счастье и поговорить с мамой или Александром, это мой старший брат. Только вряд ли у Вас получится их уговорить.

— Попытать счастье? — он удивленно уставился на меня. — Должны его попытать, мы?

— Ну, не я же к Вам пришел, а Вы ко мне, — сказал я, как само собой разумеющееся.

— Почему же Ваше мнение не важно? Вы, насколько я знаю, единственный мастер в семье.

— Мама тоже мастер.

— В Японии, как и в России глубоко патриархальный уклад жизни.

— Это не мешает мне любить маму.

— Род — это не просто сильный человек, — он покачал головой, сделав для себя какой-то вывод. — Даже великому мастеру ни один Император не предложит создать Род, если за его спиной не будет стоять влиятельная и внушительная сила. Мы можем предоставить и даже стать той самой силой.

— Император Тайсе думает иначе, — я добавил в голос немного победных ноток, словно этот спор давно выигран мной. — Он обещал «Род» любому великому мастеру.

— И почему тогда три последних мастера, не смогли его получить, а всего-лишь слились с крупными княжескими родами?

— У них не было моей силы воли.

— Кузьма, нужно взрослеть и всерьез относиться к жизни, со всеми ее реалиями. Борьба за власть, интриги и огромные деньги, способен ли противостоять этому юношеский максимализм?

Младший брат главы рода, князь и двоюродный брат Императора, положил на татами кожаную папку, затем легко встал.

— Приятно было поговорить, — нейтральным тоном сказал он. Пройдя к выходу, ловко сунул ноги в кожаные туфли и вышел из зала. Удобно обладать силой, когда даже шнурки развязывать не надо.

— Взаимно, — тихо протянул я. — Так меня, на «дурака», еще никто не проверял. Однако здесь и нравы…

Открыв папку, я вытянул первый лист, к которому крепилась большая фотография симпатичной девушки лет шестнадцати-восемнадцати. Выглядело так, будто ее застали врасплох, чтобы запечатлеть естественную красоту, но мне показалось, что это лишь мастерство фотографа. Не верю я в такую вот милую естественность. У Кати Хованской эта фотография вызвала бы ехидную ухмылку. Под фотографией находился лист рукописного текста. Имя, в какую ветвь княжеского рода входит, хобби и чем любит заниматься в свободное время. Эксперт первой ступени. Неплохо. Шесть фотографий, шесть девушек от восемнадцати до двадцати двух лет. Нет, надо было нагрубить ему и спросить, когда и где можно пощупать товар.

* * *

Проводить экзамен на звание мастера было решено на полигоне МИБИ. Так как я практиковал укрепление тела, то и подготовки особой не потребовалось. Так, навезли в центр железобетонных армированных плит, выстроив из них стену в форме полукруга. Сила мастера являлась «исключительным» оружием, поэтому меры безопасности, чтобы никто посторонний не узнал, в чем она заключается, принимались самые жесткие. По всему периметру выставили оцепление, а ближайшие крыши, находившиеся и так очень далеко от полигона, были заблокированы активистами из числа студентов. На мой взгляд, излишние меры предосторожности, так как не проходило и пары недель, как о новом мастере знали если не все, то практически все.

Что касается журналистов и освещения беспрецедентного события в прессе, то посетить экзамен разрешили нескольким журналистам. Они подписали договор, по которому могли говорить об экзамене только самыми общими словами. Ну и, собственно, члены комиссии. В нее вошло много людей, один из которых представлял департамент контроля за одаренными, в частности, начальник Таисии. Еще одним важным персонажем был дальний родственник Императора, отвечающий за международную огласку всего происходящего. По слухам, присутствовал кто-то из иностранцев, но я так и не узнал кто именно. По идее для экзамена достаточно трех человек, но, чтобы никто не сомневался в «рекорде» и «самом молодом» мастере в истории, пришлось приглашать людей, чей голос нельзя оспорить.

На экзамен я выходил босиком, в новеньком кимоно для занятий карате. Ничего особого в самом мероприятии не было. Сначала выступил ректор со вступительным словом, не выразительным кстати. Затем прочел технику безопасности. Первый тестом нужно было сдать «норму» на силу доспеха духа. Измеряли его в условных единицах, давления определенного количества килограмм на квадратный сантиметр. Для этого использовалась тонкая игла в приборе, похожем на медицинский пистолет. Значение в 17 единиц, знать бы еще что это такое, я выдержал спокойно, даже не напрягаясь. Затем тридцать единиц, и даже сорок пять. Как мне объяснили потом, при таком показателе, получалось, что я с запасом выдерживал попадание из двадцатимиллиметровой авиационной пушки. Комиссию это впечатлило и если сначала они отнеслись к подобному как к какой-то нелепой шутке, то после первого теста очень даже заинтересовались.

Второй этап заключался в предоставлении доказательств, что я могу управлять «силой» на расстоянии. Тут я не стал ничего выдумывать, просто завязав узлом стальную арматуру, стоя от нее в пяти шагах. При этом никто так и не понял, как я это сделал. Кто-то потребовал объяснений, но ректор оборвал все попытки, сославшись на тайну «силы» мастера.

Ну и последним этапом шла демонстрация способности передавать энергию окружающей среде или предметам. Этот тест ввели относительно недавно, так как многие эксперты научились воспламенять объекты на расстоянии, и даже могли выдать нужную крепость доспеха. Вот только концентрировать силу и передавать ее окружающим объектам была той непосильной задачей, решить которую мог только человек, понявший суть «силы». В этом тесте я продемонстрировал заряженный удар, метнув стальной шар в бетонную стену. И я сделал это со всей ответственностью и с полной отдачей. Пришлось долго концентрироваться, собираясь с мыслями и вспоминая наставления Джима. Он учил, что передать силу не сложно. Труднее удержать объект. Поэтому я сдавил шар доспехом, напитывая его силой. И только когда давление стало невыносимым, а пальцы, сжимающие шар, побелели от напряжения, хлестким движением я бросил его в стену. Ударная волна опрокинула стол комиссии и оглушила одного из журналистов, который только недавно достиг ступени эксперта. Стальной шар вошел в бетон на полметра и только после этого высвободил накопленную силу. Энергия удара оставила в задней части плит зияющую дыру метрового размера, в которой остались торчать искривленные железные прутья.

На этом экзамен был закончен и меня отпустили, сказав, что результаты огласят только к вечеру. Но по лицу ректора было видно, что все закончится положительным решением. Я, конечно, не однорукий Семен, по кличке скорпион. Вот он бы при помощи обычного меча нашинковал эти бетонные блоки в мелкую соломку. А Таисия расшвыряла бы их как картонные коробки. Но и того, что продемонстрировал за глаза хватало для мастера.

Эх, были времена, когда подобный экзамен проходил в виде поединка опытного мастера и претендента. Но довольно часто это заканчивалось смертью претендента или экзаменатора. А так как за этим шла кровная месть и долгие войны, подобную традицию отменили лет сто назад. Последним прибежищем традиции стали страны Африки, где количество мастеров никогда не было высоким. Мир до сих пор признает их экзамен, вот только желающих его пройти не наблюдалось, так как африканцы были слишком лютыми и отмороженными. Они признавали нового мастера только если тот умудрялся убить экзаменатора или демонстрировал тотальное превосходство. В противном случае претендента ждала только смерть.

На целый день после экзамена институт затаился. Студенты шептались, обсуждая новость, делились слухами. Кто-то рассказывал, о взрыве на полигоне, дескать, так «бабахнуть» мог только мастер. Меня, как и несколько дней до экзамена, от навязчивого внимания спасали принцессы и Маргарита Павловна. Хотя в любом случае надоедать мастеру никто в здравом уме не станет.

Еще один день спустя меня вызвали в центр города, в здание особого отдела полиции и контроля за одаренными. Начальник Таисии без особой помпезности и торжественности вручил мне грамоту и выписку из приказа о присвоении степени Мастера боевых искусств. Специальный документ, похожий на международный паспорт, обещали выдать в течение трех недель. Попутно заставили расписаться в двух десятках документов и заверить подписью, что я ознакомлен со всеми правилами и нормами поведения, предписанными мастеру. Джим мне не раз рассказывал все ужасы бюрократической американской машины. И всегда говорил, что, если я надумаю получать эту степень, лучше выбрать какую-нибудь страну третьего мира в латинской америке, арабские страны или Индию. По этой самой причине половина всех мастеров мира ходила с корочкой индийского образца. В том числе и Вероника. И черт с ним, что в документе все написано на непонятном и нечитаемом языке, кто, вообще, на эту мелочь внимания обращает. Есть у меня знакомые, способные любого мастера за пояс заткнуть, и неважно что корочки у них нет. Платят им не меньше, а иногда и больше, чем официальным мастерам.

Ближе к вечеру, уставший и выжатый, как лимон, я возвращался в Институт. Войтек Каминский, наш водитель, специально заказал роскошную машину для этого случая. Василий всю дорогу канючил: «Давайте напьемся, такой повод пропадает, надо обязательно устроить праздник, чтобы Москва вздрогнула». Я молчал, думая о своем. Москва обязательно вздрогнет, с праздником или без. Вспомнил слова начальника Таисии. Мне он показался умным и глубоким человеком, хотя и обозвал меня сволочью. Затем добавил, что я храбрая сволочь, раз решил взять в жены Таисию и передал коньяк от ее сослуживцев. Она их так затерроризировала, что они устроили праздник, когда узнали о ее отставке.

— Приехали, — сообщил Войтек. Плавно повернув, он припарковал машину у парадного входа.

— Давай, — подбодрил меня Василий. — Светлана Евгеньевна сказала: «Надо».

— Да уж, у мамы свое представление об этом, — проворчал я, затем решительно открыл дверь и вышел.

Защелкали фотоаппараты, едва не сбив с ног вспышками. Перед воротами собралось не меньше тридцати человек с камерами, микрофонами и прочей атрибутикой прессы.

— Господин Матчин, пару слов для журнала «Свободный спорт»!

— Прокомментируйте получение степени мастера в столь юном возрасте!

— Расскажите о планах на будущее и учебу!

— Правда, что вы возвращаетесь в Японию?!

Вопросы сыпались без перерыва, не давая возможности ответить. Повторялись или дублировали друг друга, но прозвучала пара довольно странных. И попробуй промолчи, завтра же напишут какую-нибудь гадость.

— Так, свободная пресса! — я повысил голос, поднимая руку. — Тихо!

Пришлось рявкнуть, чтобы угомонить их. Голос, наполненный силой, заставил всех умолкнуть. При этом никто не понял, что произошло, но разговоры разом стихли. Лишь пару раз щелкнул фотоаппарат, ослепив меня вспышкой света. Надеюсь, я не переборщил, и завтра ни у кого голова не будет болеть.

— Отвечу на все вашивопросы, если вы не станете задавать их одновременно. Давайте начнем справа. По одному вопросу.

— Скажите, что Вы чувствуете, став самым молодым мастером в мире? — задал вопрос представитель «Свободного спорта». Само название говорило о качестве статей в этом журнале.

— Радость чувствую, силу, могущество, — я поднял руки, загребая пальцами воздух и едва не расхохотался злобным смехом.

— Что планируете делать в ближайшее время? — кто-то выкрикнул вне очереди и на него зашикали.

— Учиться. Ближайшие два-три года буду учиться в МИБИ, повышать уровень, чтобы перейти на следующий уровень и стать Великим мастером. Постараюсь успеть к двадцати семи, — я широко улыбнулся. Пресса же загудела, не оценив мое стремление.

— Что Вы думаете об Институте и уровне преподавателей? — знакомый женский голос. Я нашел взглядом секретаря ректора.

— Здесь работают и преподают люди высочайшего класса. И кормят в столовой вкусно.

— Правда, что вы подданный Японии?

— Абсолютная.

— В газете, выпускаемой студентами, написано, что Вы собираетесь жениться, прокомментируйте пожалуйста, — еще один женский голос, но, с другой стороны.

— Собираюсь. Газету читал, все, что там написано правда.

На секунду повисло молчание. Пресса ждала, что я скажу еще что-нибудь интересное или важное.

— Говорят, что вы проводите много времени в компании наследниц рода Трубиных и Хованских.

— Мы занимаемся и тренируемся вместе.

— Чтобы достичь такого результата, Вы занимаетесь по какой-то особой методике?

— Да, у меня есть секретная методика. Думаю, что моя ученица сможет достичь уровня Мастера годам к двадцати пяти.

— Вы уже кого-то обучаете? — этот вопрос высказало сразу несколько человек, на разный манер.

— Это секретная информация! — возмутился я. — Все, мне надо тренироваться. Спасибо за внимание!

Повернувшись, я взял за руку Алену и потянул ее сквозь расступающуюся толпу журналистов. Посыпались еще вопросы, но я их проигнорировал. Охрана из дисциплинарного комитета, дежурившая у ворот, не позволила посторонним войти следом, но никто особо и не рвался. Мы прошли шагов сто, прежде чем стих шум у ворот.

— Как думаешь, — спросил у Алены, — я выглядел настоящим болваном, или переиграл немного?

— Мне кажется, ты вел себя как обычно, — отозвалась она.

— Вредная ты девушка, — улыбнулся я.

Москва, район Киевского вокзала, торговый центр «Имперские традиции»

— Хороший магазинчик, — сказала Таисия, взвешивая в руке объемные пакеты.

— Тысячу лет он тут, — улыбнулась Оксана. — Не была еще?

— Только по работе. Не люблю такие вот… «бутики».

Две женщины подошли к крепкому мужчине, держащему в руках с десяток коробок и свертков.

— Может я тележку из супермаркета возьму? — спросил он.

— Да хоть паровоз, — махнула на него рукой Таисия. — Главное, платья не мни. Они дороже твоей полугодовой зарплаты. Каждое.

— Надо еще туфли подобрать в цвет, — Оксана продемонстрировала кредитную карточку. — Был тут где-то на этаже магазин итальянской обуви. Там.

— Уверена, что Кузьма не рассердится?

— Если только мы все деньги с карты не потратим, а для этого нам надо постараться. К тому же, он сам ее дал, мы не просили.

Таисия только улыбнулась, вспомнив, как именно Оксана «не просила» эту карточку. Когда она говорила о том, что им надо пройтись по магазинам, от ее взгляда и голоса из камня бы слезы потекли. Кузьма же отдал им карточку, сказав, что там тысяч триста, не больше. Служба в полиции приносила небольшой, но стабильный доход, и даже если прибавить к этому нахождение в княжеском роду, Таисия не могла позволить себе столько свободных денег. Не говоря уже о подобных тратах. Оксане подобное тоже было в новинку, но она старалась. Общими усилиями они уже потратили тысяч двадцать пять, то есть почти полугодовой контракт не самого дешевого наемника.

В магазинчике, торгующем сумочками и дорогой женской обувью было необычно тихо. Сонные продавщицы, едва увидев потенциальных клиентов, оживились, спеша им на помощь. Посыпались комплименты, охи и ахи.

— Интересно, Кузя уже получил документы? — спросила Оксана, оторвавшись от выбора сумочки. Махнула на продавщицу рукой, дескать, справится и без ее помощи.

— Сегодня только официально объявят результаты. Документы еще месяц делать будут, — Таисия выпрямилась, прислушалась к ощущениям. На этаже, довольно близко к ним появился сильный мастер. И если до этого момента он скрывался, то ничего хорошего ждать не стоило. — Оксана, пройди к примерочным. И спроси, есть ли здесь запасной выход. Нет, все в порядке, не переживай. Не тяни.

Таисия подтолкнула ее в сторону примерочных. В этот момент в магазин вошел высокий черноволосый мужчина в белоснежном костюме. Ниточка усов и широкая улыбка. Иностранец. Появилось ощущение, словно женщину накрыли стеклянным куполом.

— Доброго дня, госпожа Ермолова, — дружелюбно произнес мужчина. — Не нужно, не нужно. Мои скромные силы связаны с гравитацией и мастер кинетик, в пределах сорока шагов от меня, не страшнее чем вот тот плюшевый мишка.

Под «гравитацией» обычно подразумевали способности управлять любыми физическими объектами, как при телекинезе. Одаренный не мог сделать предмет тяжелее, но мог надавить на него как сверху, так и снизу. Мастера кинетики, как Таисия, могли лишь передать импульс объекту, но не способны аккуратно приподнять его или передвинуть на нужное расстояние. Считалась, что они стояли на ступеньку ниже, чем те, кто мог управлять «гравитацией» и априори проигрывали им. Кинетики сами по себе редкий вид одаренных, но таких, как мужчина в белом костюме было раз в сто меньше. Если приводить точную статистику, то они встречались в одном случае из девяносто шести. Насколько знала Таисия, в Москве подобных мастеров не было.

— Самоуверенность губит, — холодно произнесла Таисия.

— Истинная правда, — продолжая улыбаться, сказал мужчина. Он прошел в магазин, встав так, словно ждал кого-то.

Почти сразу в магазин вошла невысокая женщина в деловом костюме. В отличие от мужчины она не скрывала свою силу, но лишь оказавшись достаточно близко, можно было понять, что она тоже достигла уровня мастера, но, как говорят, лишь коснулась этой силы.

— Мистер Пойзон, — деловито произнесла женщина, посмотрев на него оценивающим взглядом.

— Мадам Матчина, — мужчина галантно поклонился. — Разрешите поцеловать Вашу руку.

— Облезешь, — презрительно фыркнула женщина. — Что ты здесь забыл Бэр?

— Как всегда, грубы и несдержанны, — вздохнул мужчина, посмотрел сквозь витрину в коридор. — Где же Ваш… любимчик Джимми?

— Решил покушать мороженого, рядом с детской площадкой, — в голосе женщины звучали язвительные нотки. — Не ты ли мне говорил, что ненавидишь Россию и не желаешь здесь работать?

— Я готов мириться с этой слабостью, за большие деньги. Но пока ничего не поменялось, поэтому тут я проездом. Перелет из Панамы в Гонконг слишком долгий и я решил заскочить к вам в гости.

— Сделав крюк через полмира? — женщина рассмеялась. — Ты в своем репертуаре.

— Последние дни кое-какие мысли не давали покоя. Мне предлагали работу тут, в Москве. Заплатили за беспокойство. Я отказался, но в порыве эмоций сказал лишнего. И вместо меня, они наняли Американца.

— Не знала бы я тебя, решила бы, что ты хочешь провернуть свои дела моими руками. Что из «лишнего» ты разболтал?

— Вспомнил, когда наши фирмы пересекались в Диких землях last time, или как говорят у Вас «крайний раз».

— У Безымянной реки? Хорошо Бэр, я тебя услышала.

— Поспешу на самолет, — он еще раз улыбнулся. — Передавайте привет Кузьме.

С этими словами мужчина покинул магазин. Секунд через пятнадцать пропало давящее ощущение присутствия сильного мастера и незримый купол, накрывший Таисию. Со стороны примерочной комнаты выглянула Оксана, убедилась, что опасности нет и подошла, чтобы обнять маму.

— Привет, как ты? — Светлана Евгеньевна крепко обняла дочь, погладила по голове.

— Все хорошо. Мы, вот, по магазинам решили прошвырнуться. А что тут делал этот тип, Мистер Пойзон?

— Лучше спроси, что он решил здесь «не» делать. Я же учила тебя задавать правильные вопросы.

— Мам, знакомься, это Ермолова Таисия. А это наша с Кузей мама Светлана Евгеньевна.

— Приятно познакомиться, — Таисия кивнула.

— Не скажу, что взаимно, учитывая все обстоятельства, — Светлана Евгеньевна смерила ее изучающим взглядом. — Давайте поговорим в более удобной обстановке. Здесь на этаже есть неплохой с виду семейный ресторан.

— Раз «семейный» почему бы и нет, — слегка улыбнулась Таисия, окатив ее таким же холодным взглядом.

— А я лучше мороженку с Джимом покушаю, — сказала Оксана. Воспользовавшись заминкой, она выскочила из магазина и умчалась по коридору в сторону детской секции. Женщины переглянулись, подумав об одном и том же и улыбнулись.

Заведение, про которое говорила Светлана Евгеньевна, больше напоминало небольшой кафетерий, но носил громкое название «ресторан». Из посетителей была всего одна молодая пара, расположившаяся недалеко от стойки бара. Женщины же выбрали столик в углу у окна.

— Кофе, капучино, сладкий, — сказала Светлана Евгеньевна, подошедшему официанту.

— Два, — кивнула Таисия. Дождалась, пока тот запишет столь большой заказ в блокнот и уйдет. — Кто этот мистер Пойзон? Он работает на вашу компанию?

— Пойзон Бэр — охотник за головами. Убивает одаренных за деньги. Мы ему не конкуренты, как и он нам. Но пару раз наши интересы пересекались. Он довольно эмоциональный и вспыльчивый человек. Никогда не врет. Может не сказать всей правды, но от принципов не отступает. У Безымянной реки они дрались с Кузьмой. Бэру тогда пришлось отступить.

— Охотники за головами вне закона.

— Там, где он работает — закона нет. Есть «право сильного». И если бы он взялся за заказ, я бы не поставила на тебя и десять рублей.

— Вы уверены, что его пытались нанять только за тем, чтобы убить меня?

— За другие заказы он не берется. Нужна им не только ты, но и Кузьма. Иначе Бэр не отказался бы. Американец, о котором он говорил, тоже охотник. Только без моральных принципов и, как сказал бы Кузя, безбашенный. Уверена, что хочешь связываться с нами?

— Уверена. Кузя был красноречив и убедителен, но, если бы я не хотела, не стала бы связываться. К тому же я могу постоять за себя и за семью.

— Если бы я не знала Кузьму, — Светлана покачала головой. — Скажи мне, как можно было выкинуть нечто подобное? Найти себе невесту, почти на десять лет старше, да еще и вырвать ее из княжеского рода, война с которым практически неизбежна.

Официант принес кофе, убедился, что женщинам ничего не нужно и тихо удалился.

— Да, меня это тоже удивляет, — согласилась Таисия. — Порой он ведет себя как подросток, а иногда говорит и поступает как взрослый мужчина, многое повидавший в жизни…

Минут через двадцать Оксана и Джим заглянули в ресторанчик, где застали оживленно беседующих женщин. Ни скандала, ни поломанной мебели не наблюдалось.

— Еще по мороженому? — с акцентом спросил рослый американец.

— Давай, — согласилась Оксана.

Глава 2

Кузьма, раннее утро, спортивная площадка МИБИ

Люблю начинать утро с зарядки и небольшой тренировки. За столько лет это стало своеобразной привычкой. Пропустишь раз и целый день чувствуешь себя не в своей тарелке. Поэтому проснувшись в шесть часов, я быстро умылся, переоделся и поспешил на спортивную площадку. Другие студенты предпочитали еще полчаса отдохнуть и начинали утреннюю тренировку в семь утра. За редким исключением в виде особо упорных парней, встававших с восходом солнца. Нет, я над собой так издеваться не собираюсь.

Первые несколько дней я занимался в гордом одиночестве, но потом об этом прознала Алена. Теперь каждое утро она ждала меня на площадке. Я ей специально не говорил об этом, так как наши занятия начинались после завтрака. Хотел посмотреть, сколько ей понадобится времени, чтобы узнать. Как оказалось — два дня. Еще через день к нам присоединилась Катя. Как соседка по комнате Алены, она быстро обо всем узнала. И только в конце недели появились двоюродные сестры Таня и Марина. Следят они, что ли, друг за другом? Надо как-нибудь пару ночных тренировок устроить. Интересно, долго ли я буду заниматься один или они составят мне компанию уже на вторую ночь?

Как я говорил, спортивные площадки на территории МИБИ могли удовлетворить любые, даже самые изысканные запросы. Здесь и беговые дорожки, и турники всех видов и размеров, и полоса препятствий, огороженная невысоким забором. Я облюбовал одну из площадок с жестким искусственным покрытием и парой турников. Девчонки всегда приходили раньше и начинали с разминки языка. Сегодня же я заметил оживление на соседних площадках. Несколько групп парней и девушек явно готовились к утренней зарядке. Надо немного сказать об одежде. Большинство студентов носили спортивные костюмы установленного образца с символикой МИБИ, были и такие кто предпочитал спортивное кимоно, в зависимости от выбранного направления. Некоторые девушки выбирали обтягивающие комбинезоны, но это не приветствовалось преподавателями, так как сбивало парней с правильного настроя. О таких говорили, что они ищут парней, а не силу.

— Всем доброго утра, — поздоровался я с девушками, показал большой палец Алене и Марине, которые выбрали для тренировки обтягивающие комбинезоны.

— Привет, доброе утро, — недружно поздоровались они, одарив меня приветливыми улыбками.

— Вижу, настроение у вас хорошее. Кстати, что за ажиотаж? Экзамены скоро?

— До экзаменов далеко, — сказала Катя. — Просто люди хотят посмотреть за тренировочным процессом самого молодого мастера в истории. Не обращай внимания, это просто суеверные голуби.

— Верно подмечено, — рассмеялся я. — Тоже исследования Скиннера читала?

— Его работы входят в курс психологии, на который я записана.

— Что за голуби? — заинтересовалась Марина.

— Эксперимент, доказывающий, что голуби тоже могут быть суеверными и совершать обряды, вызывая чудо, — терпеливо пояснила Катя. Но сказала это тоном: «неплохо бы самой знать такие вещи».

— Голуби? — подозрительно прищурилась Марина.

— Забудь, — она махнула рукой. — Заниматься будем?

— Растяжка, разминка, отжимания, — стандартно ответил я.

— Лучше бы секретной технике научил, — тихо проворчала Марина.

— Ну ты хоть голубям не уподобляйся, — улыбнулся я. — Секретных техник и методик, способных любого сделать мастером в двадцать лет — не существует.

— Без меня, без меня не начинайте! — раздался девичий голосок. К нам бежала подруга Алены из дисциплинарного комитета. В спортивном костюме, зеленого цвета с белыми полосками и красной повязкой на рукаве, смотрелась она довольно мило.

— Мне кажется или ее никто не звал? — громко спросила Катя.

— Меня не надо звать, — с вызовом ответила девушка. — Я сама прихожу.

— Оля? — Алена вопросительно посмотрела на нее.

— Мне поручили присматривать за вами, — сказала она. — Чтобы ничего не произошло. И чтобы вы знали, у меня свой мастер есть.

— Мы просто вышли на утреннюю зарядку, — миролюбиво вставила Татьяна.

— В прошлый раз вы тоже вышли просто так, а Уткину руку ампутировали.

— Это который?.. — уточнил я, показывая на руку.

— На Алену наехал, — кивнула Оля.

— Дураков жалеть не надо, — вставила Марина.

— А кто жалеет? — Оля с вызовом посмотрела на нее.

— У нас зарядка, — напомнил я. — Алена, у тебя только растяжка. Сильно не напрягайся. Корсет зря сняла.

— Хорошо, — кивнула она. — Да и ребро уже не болит.

— Это обманчивое чувство. Потом покажу, когда комбез снимешь. Ну а вы, что ушки навострили?

— А, может, мы тоже хотим, чтобы ты нам показал, — Марина пыталась изобразить игривый тон, но получилось больше смешно. Не завидую тому, кому эта язва достанется.

— Сломаешь ребро приходи, — за меня ответила Алена.

На зарядку мы потратили минут сорок. Особо никуда не спешили, уделив время растяжке, физическим упражнениям. Примерно по той же методике занимались и другие студенты, поглядывая на нас. Пару раз к нам пытались присоседиться парни со старших курсов, но Ольга на них так отвязалась, что они предпочли бежать. Потом все разошлись переодеваться и принимать душ. Чуть позже мы собрались в столовой за завтраком. Сдвинули пару столов, чтобы разместиться с комфортом. Там нас и нашла Таисия. Захватила по пути свободный стул, села рядом со мной. Поцеловала в щеку, не став стирать едва заметный след от помады.

— Привет, — шепнула она мне. — Девушки.

— Здрасти, — недружный хор недовольных голосов.

— Позавтракаешь с нами? — спросил я.

— Полчаса назад кофе пила. С булочкой. Как прошел экзамен? — в ее голосе звучали лукавые нотки.

— Удачно. Вот, жду, когда появятся журналисты, чтобы написать про меня книгу.

— Они тебя еще успеют утомить. Ты телевизор не смотришь?

— Нет. Не люблю я его. Что показывают?

— Тебя показывают. С глупым выражением лица и носом до небес. Если и дальше будешь себя так вести, интерес окружающий перерастет в открытую неприязнь.

— Что мне любовь толпы?.. — пафосно произнес я, словно цитируя великого поэта. — Ладно, давай серьезно. Как у тебя дела, как Оксана?

— Если ты так любишь классику, то у меня для тебя две новости. Одна хорошая, другая плохая.

— Давай с плохой.

— За нашими головами отправили охотника по прозвищу Американец.

— Ну, — я поморщился, — неприятный тип. Мы с ним встречались пару раз, но до драки дело не доходило. Его, главное, близко не подпускать. Он умеет создавать вибрации прикосновением. На моих глазах превратил опору бетонного моста в груду щебня, коснувшись ее пальцем.

— Слышала, что так можно, — кивнула она, делая для себя пометку. — Ну а хорошая новость в том, что на эту работу не подписался мистер Пойзон.

— Бэр? — я покривил губами, словно лимон попробовал. — Противный мужик. Упертый и целенаправленно добивающийся своей цели. Не врет, кстати, никогда. Из-за этого над ним весело подшучивать. Но выводить из себя, не советую. Он мне костей сломал больше чем кто-либо. У него в команде пять первоклассных мастеров. За услуги берет непомерно дорого, но не провалил ни одного заказа.

— Вы с ним дрались?

— Дважды, — я хмыкнул. — Третий раз сталкиваться не хотелось бы. Так что, да, хорошо, что он отказался. Кто же нас так любит, что нанимает топовые команды охотников за одаренными? — я бросил взгляд на притихших девушек.

— Пока не известно. Скорее всего, Орловы. Только они могут потратить столько денег и нанять охотников.

— Может ты и сумму знаешь? — заинтересовался я.

— Нет. Я просто поговорила с твоей мамой. Вчера мы пересеклись. Она сказала, сколько стоит твоя голова. И знаешь, мне как мастеру, поднявшемуся на вторую ступень — обидно. За мастера из благородного рода, действительно просят двести-триста тысяч?

— Это условности, — махнул рукой. — Я лишь актив фирмы. С определенным ценником, вот и все. А мастера, работающие на бояр, чаще всего не так сильны, как о них думают. И этот недостаток мы скоро уберем. Когда научу мерцающей защите, любые охотники будут дрожать от страха, услышав твое имя.

— Твои техники, разве, годятся для других мастеров? — спросила Катя. — Простите, что влезла в беседу.

— Годятся, — кивнул я. — Если мастер понимает, что такое сила и как с ней правильно управляться. Пока есть время, надо тренироваться, а не дурью маяться. Сколько мастеров после получения звания продолжают усердно развивать свои силы? Мешает работа, личная жизнь, клановые заботы. Мы же умней, поэтому время терять не будем. Алена, ты нам зал зарезервировала?

— Да. Договорилась с деканатом. Он теперь наш в любое время. Надо только табличку на дверь сделать.

— Вот и хорошо. Часа в четыре надо будет собраться в клубной комнате, кое-что обсудить.

— Кстати, о клубе, — вставила Катя. — Мне поступило триста двадцать две заявки от учеников. И две от младшего преподавательского состава.

— Поздно. Набор закрыт, — я встал. — Те, кто не умеет лениться, нам не нужны.

— Как скажешь, — она пожала плечами. — Если передумаешь, я смогу порекомендовать несколько человек. Влиятельных, со связями и громкими именами.

— Подумаю над этим, — кивнул я. — А теперь — на занятия! Касается всех.

Девушки засобирались. Алена встала и, пока я думал, быстро вытерла салфеткой след от помады на моей щеке. Затем хмыкнула и первой пошла к выходу. Мы с Таисией переглянулись. На ее лице отразилась эмоция: «выбрал молодую девушку в ученицы, терпи».

Как выяснилось, Таисия приехала с парой чемоданов, решив пожить какое-то время в МИБИ. А еще умудрилась оформить документы преподавателя. Я проводил ее к общежитию, где устроился на лавочке, ожидая, пока они с Аленой занесут вещи и переоденутся для тренировки. Погода с утра хмурилась и начал накрапывать легкий дождик. На западе небо потемнело, предвещая грозу.

— Кузьма Федорович, — окликнул меня знакомый голос.

— Марго, привет, — я помахал рукой преподавателю по карате и куратору нашего клуба. — И что это?

— Это учебный план, — она протянула мне папку. Села рядом на скамейке, посмотрела на небо. — Полезное умение.

Кинетическая броня, укрывающая меня от дождя, немного увеличилась, образовывая над нами подобие невидимого зонта.

— Игрушки, — отмахнулся я. — Полезно только для тренировки концентрации. Так что за учебный план? Лекция: «Укрепление тела»? Не интересно.

— Тебе, может быть, и не интересно, а вот студенты послушают с удовольствием. Это не «для тебя» учебный план, а «твой» учебный план. Каждый мастер раз в неделю должен провести одну открытую лекцию. Твоя начнется, — она посмотрела на часы, — примерно через сорок минут.

— Не понял? Я на подобное не подписывался. Да и чему я могу научить студентов, идущих по пути дух, потом тело? Вредного посоветовать могу, а вот полезного вряд ли.

— Геннадий Сергеевич, ректор, считает иначе. Он сказал, что вместо лекций ты можешь выбрать практические занятия в группе из пяти-шести старшекурсников.

— А не пошел бы он лесом? Может мне еще диссертацию написать на тему, «Влияние кинетической брони на умственные способности студентов»?

— Не кипятись, — попыталась остудить меня Маргарита. — Лекции не такой уж и обременительный труд. Никто не указывает тебе, что говорить и не просит рассказывать секреты. Большая часть мастеров читает лекции из книг. Студентам это быстро надоедает, и они перестают ходить. Хочешь достану для тебя наискучнейшую книгу по кинетической броне? Студенты заснут на половине лекции.

— Я подумаю.

— Не знаю, как другие, а я приду послушать, — она улыбнулась.

— Баланс.

— Что «баланс»?

— Тебе не хватает баланса. Уменьшай интенсивность кинетической брони и увеличивай время. Два с половиной часа, столько ты должна ее удерживать. Начни с получаса и прибавляй по две минуты в день.

— При такой нагрузке недели через две я буду выглядеть как высушенная на солнце морковка.

— Больше калорий, больше воды, больше физических нагрузок.

— Да уж. Спасибо за совет, — она встала. — Надо студентов на самоподготовку оставить. У меня занятие через полчаса, а я ведь обещала присутствовать на твоей лекции.

— Если я еще пойду, — тихо добавил я, глядя ей вслед. — Играть со мной в такие игры не советую.

Как говорил великий философ, самый простой ответ чаще других является решением сложной проблемы. Если перефразировать, то, возможно, я пытаюсь понять и разглядеть в чем состоит «игра» ректора, которой может и не быть вовсе. Может он просто решил, что неплохо бы подтянуть студентов по теме «укрепление тела» и я зря накручиваю себя?

— Посмотрим кто кого в итоге обхитрит, — хмыкнул я, глядя на папку с учебным планом.

* * *

На лекцию я все-таки пошел. Таисия всю дорогу надо мной подшучивала. Говорила, что я могу испортить весь учебный процесс, сбив студентов с «истинного пути». Дескать стоит мне показать им какую-нибудь «практику» и все их старания, и стремления стать мастером полетят коту под хвост. У нее особое мнение о ректоре, по большей части неприязненное, и она могла только порадоваться за такую возможность ему подгадить. Вот и первое простое решение. Но если оно не просто лежит на поверхности, а его буквально преподносят на блюдечке, значит, поступать так не следует.

Открытые лекции в МИБИ читали в большом зале, выполненном в виде амфитеатра с длинными партами, чтобы сэкономить место и вместить как можно больше студентов. И к моему приходу свободных мест в зале не осталось. Тем, кто пришел за полчаса до начала, уже пришлось размещаться на самых верхних рядах или в проходе. Несколько студентов из дисциплинарного комитета следили за порядком, а вездесущая Ольга дежурила у дверей. Стоило мне войти, она закрыла дверь, сев на стул рядом, чтобы не пускать опоздавших.

В этом зале мне доводилось бывать раза три. Два раза на лекции по истории и один раз я слушал ту галиматью, которую нес местный мастер. Маргарита была права, мастер заунывно читал какой-то учебник, не содержащий и крох полезной информации. Одного посещения мне хватило, чтобы понять — на подобных лекциях мне делать нечего. Судя по лицам собравшихся, пришли они только затем, чтобы поглазеть на самого молодого мастера и вряд ли затем, чтобы что-то для себя почерпнуть.

— Кто из присутствующих может создать кинетическую броню и удерживать ее пять минут? — спросил я, без предисловий. У кафедры был встроенный микрофон, который усиливал голос лектора, донося до самых дальних рядов. — Поднимите руки.

Примерно половина студентов подняли руки. При этом сидевшие в первых рядах были более одаренными, чем те, кто устроился на галерке.

— А теперь, поднимите руки кто может удерживать броню дольше пятнадцати минут.

Во второй раз руку подняли процентов пятнадцать студентов.

— Тридцать минут и дольше? — продолжил я. — Пять человек, шесть, вижу. Так вот, если вас сейчас собрать и отправить на поле боя — у шести человек есть шанс выжить. Те, кто может поддерживать КБ чуть меньше, получат не смертельные, но серьезные травмы. Остальные станут пушечным мясом. Один мастер, владеющий силой огня, может «зажигать» на обширном участке поля боя минут пятнадцать-двадцать. И спасти вас от огня и жара сможет только кинетическая броня. Она защитит вас от мелких осколков и не даст другому мастеру вывернуть вас наизнанку с расстояния в сто метров. В текущем же состоянии вы не способны быть полезными даже как огневая поддержка.

— Любой наемник, доросший до звания эксперта, может прожить на поле боя эти тридцать минут. Вести огонь, отвлекать противника. Никогда не учившийся в институтах наемник, которого вы разобьете в пух и прах на ринге, даст вам фору в реальном бою.

— В современных реалиях кинетическая броня считается бесполезной, так как она не остановит пулю и только мешает в рукопашной схватке, уменьшая подвижность, — я сделал паузу, обводя взглядом зал. — Считается, что нужно повышать лишь уровень и силу доспеха духа, укрепляя тело. Но спасет ли он вас в экстремальных условиях? Владея КБ на должном уровне, вы можете продержаться в ледяной воде и выжить при сильном морозе. При помощи нее вы сможете остановить кровотечение, в том числе в потерянной конечности. Поэтому, если планируете жизнь, не связанную с офисной работой, то советую уделять кинетической броне как можно больше внимания.

— Вот несколько примеров, — я взял с трибуны граненый стакан, сжал его в ладони и поставил обратно. Самые внимательные могли разглядеть, как от него вверх поднимаются струи горячего воздуха. Подойдя к краю помоста, на котором стояла трибуна, я шагнул вперед, встав на воздух. — Те из вас, кто сможет удерживать кинетическую броню час, смогут ходить на практические занятия, которые я буду проводить раз в неделю. За каждый последующий час я научу вас полезным умениям в обращении с КБ. Пересказывать методические пособия не вижу смысла, как учить тех, кто на это не способен.

Повернувшись, я прошел по воздуху несколько шагов прежде чем вернуться на помост. Затем не прощаясь вышел из лекционного зала. Шум голосов догнал меня лишь в коридоре. Остановился у выхода из здания, подождал Таисию. Судя по улыбке, настроение у нее было замечательным.

— Не знакома с твоим окружением, — сказала она, хлопнув меня по плечу, — но запросы у тебя не на простых людей рассчитаны. Час, — она рассмеялась. — Допустим, я час продержусь. Если сильно постараться, может быть и два. Заметь. Мастер. Принявший силу. Ты сам сколько броню продержишь в активном состоянии?

— Постоянно. Начал еще в старших классах школы и прерываюсь только на пару минут, чтобы сбросить накопившееся напряжение. И сон этому нисколько не мешает.

— То есть, хочешь сказать, прям вот так, постоянно? — удивленно спросила она.

— Если ты не можешь удерживать КБ больше двух часов, значит, что-то делаешь не так.

— А как же интим?

— Да ну тебя, — проворчал я и зашагал по аллейке.

Сзади послышался довольный смех и через секунду она подхватила меня под руку.

— Что ты сделал со стаканом? Не успела рассмотреть.

— Помял немного.

— Помял? — не поняла она.

— Особая техника, — пояснил я. — Японских аристократов пугать. Они как видят подобное, бледнеют и теряют всякое желание спорить.

— Знаешь, я бы вела себя так же. Вместе с хождением по воздуху это может неслабо напугать твоих врагов.

— Детские фокусы. Настоящая сила она в крепости духа и прочности его доспеха. Как у тебя с рукой и ребрами?

— Еще неделя без нагрузки, — она прижалась грудью к моей руке. — У меня есть кое-какая, непроверенная, информация по поводу рода Орловых. Та земля, что по бумагам принадлежит вам, они хотят ее разыграть.

— В смысле?

— Они вложили в нее столько денег, что просто так не отдадут. Это часть нового бизнес-района. Четыре шестнадцатиэтажки и многоуровневая подземная парковка. Офисы, представительства крупных фирм. Только аренда приносит им колоссальные деньги. Это не склады на юге столицы, которые вы отжимаете у Трубиных. Два десятка лет назад там был пустырь и никому не нужные трущобы с бараками. А теперь рядом две станции метро и элитные жилые комплексы.

— Да, Саша говорил что-то про очень дорогую землю, за которую придется драться.

— Они хотят устроить турнир среди родов, чтобы определить кому достанется земля.

— Чушь какая-то, — хмыкнул я. — Чужую землю отдать как приз непонятно кому?

— Не чушь, а старый закон, подписанный еще Императором Иваном Четвертым. Один из первых, определяющий право бояр на земли рядом со столицей. Тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год. Род Бельских, которому принадлежали эти земли — прекратил свое существование. Матчины в кровном родстве с ними не состоят. Да, Император подписал документы о наследовании земли, но есть более старые законы, не утратившие силу. Чтобы не создавать прецедент отъема земли, решили выкрутиться подобным образом.

— Хорошо бы Император следовал всем законам, которые придумал его предок. По ним, если не ошибаюсь, земля столицы принадлежит исключительно Императору. И Москва давно уже проглотила все прилегающие земли.

— За некоторым исключением, так оно и есть. Но… Минуту, — она вынула из кармана сотовый телефон. Несколько секунд смотрела на мерцающий номер входящего звонка. — Слушаю. Да. Когда? Вы далеко? Пулей мчите туда, я сейчас буду. Если что, на связи.

Она нажала кнопку отбоя и как-то странно посмотрела на экран.

— Что случилось?

— Коржов звонил, — отозвалась она, все еще задумчиво глядя на телефон. — Говорит в поселке стариков стрельба.

— Ты говорила, что поселок хорошо охраняется? В любом случае поехали, разберемся на месте.

— Может, и не из-за нас…

— Вот и узнаем, — я достал телефон, ткнул в иконку Войтека. — Кузьма на связи. Подгони машину ко входу. Любую неприметную. Угонять не надо. Пять минут у тебя.

Нажав «отбой», я оглядел нас.

— Можно не переодеваться, — согласно кивнула Таисия.

Мы успели добежать до главных ворот минуты за две, а Войтек уже ждал нас. Сегодня он рассекал на громоздком старомодном седане, угольно-черного цвета. Угловатой, с агрессивными формами машине не хватало только пулемета на крыше. Но за внешним видом скрывался настоящий монстр, рычащий из-под капота. Правил дорожного движения мы не нарушали, но с каждого светофора машина срывалась едва ли не с визгом шин.

Помощник Таисии звонил еще раз, сказав, что прибыл на место позже охраны и полиции. А вот до отца она дозвониться так и не смогла. Девушка в трубке любезно сообщала, что из-за технических неполадок линия недоступна. Не отвечали на сотовый начальник охраны и Мария Федоровна, прислуга в доме. Я за временем не следил, но показалось, что добирались мы целую вечность.

Перед въездом на территорию поселка собралось по меньшей мере два десятка полицейских машин, три спец автобуса и большой синий бронеавтомобиль спецназа. Чувствовалось присутствие трех мастеров. Двое не обладали выдающейся силой, или умело ее скрывали. Третий, напротив, хотел казаться и наверняка был серьезным практикующим. Возможно, сильнее Таисии.

Пока мы ждали в машине, Таисия сходила к бронеавтомобилю, поговорила с кем-то и нас сразу пропустили. Стоило проехать две улочки и стало понятно, что «наехали» именно на дом Ермоловых. Ворота вывернули в сторону улицы, часть дома с крыльцом разрушена, гараж с автомобилем превратили в груду битого кирпича.

Я выждал немного, прислушиваясь к ощущениям, затем вышел из машины. Во дворе дома работала бригада специалистов, снимали все на камеру, что-то измеряли, расставляли специальные метки. Два из трех мастеров находились как раз там. Один из них беседовал с Таисией и когда я подходил, там появился Глеб. Отец Таисии был мастером, утратившим часть силы с возрастом. Не похоже, что он сражался с кем-то. Может, хотели просто припугнуть? Тем временем Глеб положил руку на плечо Таисии, что-то говоря. Я решил подойти ближе и только оказавшись рядом с воротами увидел во дворе три тела, накрытые белой тканью. Слева лежала домоправительница. Белая ткань в районе головы обильно пропиталась кровью. Справа лежало тело крупного мужчины, судя по всему, из охраны. В центре, под покрывалом угадывались очертания Павла Николаевича, отца Таисии.

Пройдя через двор, проигнорировав одного из полицейских в штатском, я опустился рядом с телами, приподняв ткань. В животе неприятно похолодело. Это действительно был Павел Николаевич. Край домашнего халата и майка на груди почернели, а вверх, на шею выходил характерный ожег, похожий на елочную ветку след от удара молнией, или как ее называли фигура лихтенберга.

Кто-то хотел положить мне руку на плечо, но не смог. Между его ладонью и кимоно для занятия карате, оставалось сантиметров десять. Я опустил обратно белую ткань, поднялся. Рядом стоял тот самый полицейский в гражданской одежде. Он беззвучно открывал рот, что-то говоря.

— Еще раз, — я немного ослабил кинетическую броню. Стали слышны голоса, звук машины со стороны улицы. — Повтори еще раз.

— Здесь не место посторонним. Кто пропустил?..

— Я похож на постороннего? — тяжело спросил я.

— Если в кимоно не спрятано удостоверение, — не испугался он, но на полшага отступил.

— Семенов, оставь! — голос Глеба.

Я смерил полицейского взглядом, хотя он-то виноват ни в чем не был. Отступив в сторону, направился к Таисии. Выглядела она бледной, но держалась.

— Странностей хватает, — говорил один из мастеров. Не самый сильный из троицы. — Нужно время, сама понимаешь. Смотри, примчались, — он показал в сторону дороги.

С той стороны приехало несколько больших машин. Высыпали люди в дорогих костюмах и как муравьи разбежались в разные стороны. Я внимательно всмотрелся во вторую машину, где остался старик. Сквозь лобовое стекло видел седую голову, очки в серебристой оправе. Мастер, с приставкой «невероятно сильный». Даже мое завышенное самомнение дало задний ход, извинилось и спряталось где-то глубоко внутри.

— Кто они? — усилием воли отведя взгляд от машин, спросил я.

— Орловы, — ответил мастер. — Павел Николаевич занимает… занимал особый пост в княжеском роду. Они вправе попросить нас отсюда и разберут дом по кирпичику, забирая собственные тайны.

Таисия поджала губы, старательно не глядя в ту сторону. Я же еще раз огляделся. Как уже подметил, вокруг дома сновали опытные оперативники, все фотографировали, снимали на видео, брали образцы почвы и мусора.

— Когда мы сможем забрать тело Павла Николаевича? — спросил я.

— Процедура… — начал было мастер, посмотрел на Таисию и замолчал.

Молчал целую минуту, оглядывался в поисках подходящего предлога, чтобы ненадолго оставить нас. Затем со стороны улицы послышались звуки сигналов, рев двигателей. И без того на узкой улочке стало не протолкнуться. Появились две машины с незнакомыми мне проблесковыми маячками, флаги Российской Империи вместо номеров. За ними следовала длинная машина, какие показывают по телевизору, когда по городу возят кого-то очень высокопоставленного. Черная машина остановилась недалеко от нас, из передней дверцы, с другой стороны от водителя выскочил мужчина в костюме, с планшетом в руках. Игнорируя всех, он быстрым шагом направился к нам.

— Госпожа Таисия Павловна, — коротко, по-военному, кивнул он. Я же обратил внимание на немного топорщившийся пиджак. Великовата кобура, если это пистолет. Или там небольшой пистолет-пулемет? Он протянул короткую визитку Таисии. Белая бумага, золотое тиснение. — Прошу уделить нам немного времени.

К моему удивлению, Таисия кивнула. Убрав визитку в кармашек, взяла меня за руку и молча потянула за собой в сторону машины. При этом сжала руку сильно-сильно. Кому-другому сломала бы запястье. Мне показалось, когда мы ушли, присутствующие вздохнули с облегчением.

В роскошной машине, наверняка бронированной, находился пожилой мужчина. Лицо морщинистое, но волосы не полностью поседели, оставив немного черных прядок. Не ошибусь, дав ему лет семьдесят. Военная форма, звание — генерал-полковник. Этому старику давно пора бы в отставку. Тяжелые брови, взгляд уставший.

— Тася, — он кивнул Таисии. — Прими мои соболезнования и прости, если сможешь. Совсем плохой стал. Не подсуетился вовремя.

Машина тем временем неслышно тронулась. Изумительная звукоизоляция внутри. Салон мягкий, обитый дорогой даже на вид тканью. Рядом с генералом выдвижная панель со встроенным экраном компьютера, чтобы работал на благо родины даже во время поездок.

— Паша предупреждал, что будут последствия, — продолжил генерал. — Не ожидали мы, что так скоро все произойдет.

Машина выехала с территории поселка и резво покатила к городу. Сопровождение включило спецсигналы. Примечательно, что ощущения скорости в такой машине почти не было. Ход плавный, а чувство, будто в танке по дороге мчишься.

— Кузьма Федорович Матчин? — обратил на меня внимание генерал. — Сергеенко. Александр Семенович. Твоими стараниями Таисия из рода Орловых вышла? Молод…

— Моими, — кивнул я. — Второе скоро изменится.

— Мы с Пашей долго работали вместе, — продолжил генерал, сделав какие-то пометки в небольшом блокноте. Просто вытащил его из внутреннего кармана, отцепил карандаш, что-то чиркнул и убрал обратно. — Иногда я закрывал глаза, когда он продвигал интересы Орловых. Последняя его работа, перед отставкой. Строительство двух военных баз в Сирии. Туда империя деньги вливала полноводной рекой, не скупясь. Орловы неплохо нажились. Но часть счетов банковских и кое-какие бумаги были хитро оформлены на Павла. Предвидя наступающую бурю, он все переписал на Таисию и княжеский род внезапно потерял к ним доступ. Мои люди доложили, что вчера Орловы пытались перевести все на свои счета и сильно огорчились, когда не смогли.

— Даже если там большие деньги, убивать ради них глупо, — сказал я. — Так решают дела только отмороженные на всю голову.

Никто ничего не сказал. Хорошо бы не подумали, что я слишком молод для того, чтобы делать такие выводы. Дальше ехали молча, думая каждый о своем. Если с отцом Таисии разобрались Орловы, что ясно как божий день, они и нам скоро доставят хлопот. Нет, есть возможность, что это может быть кто-то другой, чтобы столкнуть нас с княжеским родом лбами. Например, кто-то из быстро теряющих дорогую землю. Те же Хованские. Эти пойдут на любую подлость, есть у меня такая уверенность.

Город встретил нас проливным дождем и грозой. Темные, почти черные тучи, извергали из себя воду в невообразимых масштабах. Огромные капли колотили по стеклам машин, по появляющимся лужам, быстро переходящим в бурные водяные потоки. Громыхнуло. А еще ветер, опрокидывающий и срывающий редкие рекламные плакаты. В отличие от Японии, в Москве почти не встречалась наружная реклама. Не было ярких экранов, больно бьющих по глазам. Глядя с эстакады, я увидел, как порыв ветра перевернул какое-то подобие гаража, бросив на соседнюю машину.

«Черт, Павел Николаевич! — зло думал я. — Зачем же Вы так с собой поступили? Деньги? Да и черт с ними! Кому бы они были нужны».

Промчавшись по широкому проспекту, машины свернули на короткую улицу и остановились у высокого здания с красивым фасадом. На парковке рядом сплошь дорогие машины, люди в костюмах и огромные буквы на здании «БанкЪ».

— Мой адъютант все устроит, — сказал генерал. — Завещание Павла у меня. Передам его на днях.

— Спасибо Александр Семенович, — сказала Таисия.

— Будь сильной Тася, — сказал он.

Пришлось подождать, пока дверь откроют снаружи. К собственному стыду, не распознал, где на двери ручка. Вышел, потянулся. Хмыкнул, ловя взгляды окружающих. Увидеть в таком месте парня в кимоно довольно неожиданно. Таисия вышла черезминуту, что-то сказав генералу, выслушала ответ. Я не вслушивался, обходя и любуясь машиной. Даже надавил на крыло ладонью. Действительно, бронированная. Водитель, видя мой интерес, только хмыкал в усы. Дескать, где ты еще такое увидишь, деревенщина. Охрана, кстати, из военных, работала профессионально. Какой-то оптикой осмотрели здания через дорогу, что-то обсудили.

— Следуйте за мной, — сказал адъютант и поспешил в здание банка. Начальник уезжать без него не спешил, поэтому он торопился.

Внутри оказалось просторно. Куча компьютеров, парни и девушки деловито стучат по клавиатуре, изображая кипучую деятельность. Никогда не понимал, чем можно заниматься, когда нет посетителей. Электронное табло мигало, показывая «Ц003». Как я понял, следовало взять талон, но адъютант шел прямо к высокой стойке старшего администратора. Появилась охрана, пристально следя за мной. Как будто я могу их ограбить голыми руками. Нет, в прицепе могу, но зачем? Тоже изображают, что занимаются важной работой и бдят?

— Отдельный кабинет, — сказал адъютант. — Доступ к полной информации и банковскому хранилищу.

Он протянул руку к Таисии, и та быстро догадалась, вручив ему пластиковую карточку. Не паспорт, скорее какое-то удостоверение. Может пресловутый документ «мастера»? Документ передали служащему, тот пощелкал клавиатурой, изобразив дежурную улыбку. Подождал секунду, что-то увидел на экране, заулыбался шире.

— Я провожу Вас в отдельный кабинет, — быстро сказал он, возвращая документ.

Адъютант коротко кивнул нам, и умчался. Мы же вышли через боковую дверь, попав в узкий коридор со множеством дверей. Вошли во вторую по правую руку. Это оказался удобный кабинет с мягким диваном, стеклянным журнальным столиком и чем-то похожим на кухонную стойку справа. У окна в дальней части сидела улыбчивая девушка в очках. Узкая оправа, деловитый вид, располагающее лицо.

— Доброго дня, Таисия Павловна, — поздоровалась она, бросила на меня странный взгляд, наверное, приняв за телохранителя. — Располагайтесь, где вам будет удобно. Кофе, чай, легкий полдник?

— Кофе, крепкий, сладкий, большую кружку, — сказала Таисия, усаживаясь на стул рядом с рабочим столом.

Я же плюхнулся на диван, нацелился на журналы. Выбор широкий, от моды и аксессуаров, до автомобилей и новейшего стрелкового оружия. Мужских журналов, кстати, существенно больше.

— Прошу, — девушка протянула большой планшет Таисии, — можете ознакомиться с состоянием счетов и ценных бумаг.

— Ему такой же, — она взглядом указала на меня.

— Конечно, — девушка вынула из ящика стола еще один планшет, пощелкала по стеклянной поверхности ноготками, вбивая какую-то информацию и принесла мне. Затем отправилась к кухонной стойке готовить кофе.

На планшете отображалось несколько строчек с простыми названиями. Меня заинтересовали слова «ценные бумаги». Нажав на строчку, я получил какую-то непонятную сводку, график с курсом, и еще более непонятную таблицу. Нажал «назад», вернувшись к первому меню и выбрал «вклады».

— Чтоб я так жил! — вырвалось у меня, когда я увидел с десяток строчек. Сотрудница банка бросила на меня косой взгляд.

На шести самых больших вкладах я насчитал двадцать два с лишним миллиона рублей. А было еще два десятка вкладов поменьше. И парочка в валюте. Не скажу, что сумма астрономическая, но внушала уважение. А тем, кто никогда не видел больших цифр, то и трепет.

Таисии подали действительно большую кружку с ароматным кофе. Едва ли не полулитровую.

— Посмотрите в разделе «банковские услуги», — сказала девушка. — Мы предоставляем более двухсот услуг различной направленности. Авиаперелеты, в том числе на заказном самолете с максимальным комфортом. Юридические услуги. Покупка, продажа, аренда недвижимости. Организация бизнес встреч и семинаров. Желаете оформить расчетную карту нашего банка? Золотая карта с доступом в любой точке мира.

— Нет, не сейчас, — Таисия листала что-то в планшете. Несколько минут что-то искала, большими глотками поглощая кофе. Дошла до конца или просто устала, положила планшет на стол. — Покажите банковскую ячейку.

— Конечно, прошу следовать за мной, — девушка улыбнулась.

Я положил планшет на стеклянный столик и вышел следом. Мы прошли до конца коридора, где девушка открыла дверь электронным ключом. Еще один протянула Таисии, пропуская ее внутрь.

— Нажмите вот здесь и Ваши ячейки подсветятся зеленым огоньком. Ячейки — слева, комнаты для просмотра — справа.

Не буду углубляться в то, что мы нашли в ячейках, так как это огромная куча непонятных бумаг. Не везде написано на русском языке, цифры, графики. Я даже не пытался понять или оценить. Таисия может что-то и поняла, не спрашивал. А потом завертелось. До самого позднего вечера мы мотались по городу от одного здания к другому. Сумасшедший выдался вечерок. На следующий день мы навещали семью убитого охранника. Таисия неплохо его знала. У него осталась жена, дочка лет десяти и сын, только начавший учебу в одиннадцатом классе. Затем похороны на одном из столичных кладбищ. Мужчину провожали сослуживцы, служащие кто в полиции, а кто и в армии. У женщины, работавшей прислугой в доме, родственников или не оказалось, или они находились далеко и не поддерживали связь. Последним провожали Павла Николаевича. Людей собралось много. Больше военные, но были среди них и родовитые бояре. От Орловых приехал Владимир, тот самый мастер, навещавший меня в академии. Вокруг него крутилась пара человек, заглядывающих в рот при каждом слове.

Дни пронеслись галопом. Но не прошло и пяти дней, как все затихло. Был человек и нет его. Порушенный домик в тихом поселке восстановят, приведут в надлежащий вид участок. Скоро в нем будет доживать свой век уже другой старик. Жилье там выделяют, только пока ты жив. А помер, тебе уже и не надо, уступи место.

Проснувшись утром, я встал, заправил кровать. Гостевая комната в доме Таисии, простая, но уютная. До меня здесь жила Оксана, оставив на прикроватной тумбочке флакон духов и раскрывающееся зеркальце с пудрой внутри. Мама настояла, чтобы она вернулась домой, под присмотр старшего брата. Она как-то узнала, что Оксана не только созванивается, но и пару раз встречалась с Николаем. Официально они женаты, да и любят друг друга, несмотря на все произошедшее. Зря она вмешивается.

Спустившись в светлую гостиную, совмещенную с кухней, я застал Таисию за готовкой завтрака. Обтягивающие спортивные штаны и светлый топик, поверх которого она накинула фартук. Я даже засмотрелся. Взгляд все время скользил вниз, на приятные глазу формы.

— Доброе утро, — не оборачиваясь, сказала она.

— Доброе. Пахнет изумительно.

— Самый простой пирог, который можно приготовить за двадцать минут, — сказала она. — Очень вкусный и настолько же вредный. Балую себя иногда. Будешь?

— Спрашиваешь, — рассмеялся я. — Лучше поинтересуйся, останется ли тебе хоть чуть-чуть. Сладкое я люблю. Помочь? Могу чай заварить, яичницу пожарить. А еще я умею что-нибудь варить.

— Все уже готово, — хмыкнула она, повернулась, подарив мне улыбку. Вот и хорошо, значит, немного оттаяла. А то ходила пасмурная, с маленькой грозовой тучкой над головой и сшибала всех молниями. — Руки мой и садись за стол.

— Уже. Спустился, как говорится, готовым к любым неожиданностям, даже к завтраку.

На стол легла обозначенная яичница с беконом, легкий салат с авокадо, отдельно зеленоватый паштет из брокколи в оливковом масле. Для себя она приготовила овсяную кашу с кусочками подсушенных фруктов.

— А калории, калории где? — возмутился я, глядя в ее тарелку.

— Сегодня у меня разгрузочный день. Две с половиной тысячи, не больше.

— Ну, для спортсмена в самый раз, а для мастера маловато будет. Хотя, я вот что подумал. Надо тебе нагрузку снижать. Мерцающей защите я тебя научу. И еще кое-чему. Но хватит тебе быть элитным бойцом, мастером кинетиком. Вредно это для женщин. Насмотрелся я на таких, и как они рыдают взахлеб, когда доктора рассказывают, что родить уже не смогут. Наш мастер, Вероника, ты ее видела. Когда стоял выбор, принять силу или… Догадываешься, что она выбрала?

— Я кинетик, мне проще, — спокойно сказала она.

— Проще — это не индульгенция. Все, не спорь, я решил.

— Как скажешь, — она пожала плечами, зачерпнув кашу серебряной ложечкой и принялась за завтрак.

— Потому что я главный и мужчина, а… что?

— Как скажешь, говорю, мужчина, — она сдавленно захихикала. — Где мой телефон, надо твое глупое лицо сфотографировать.

— Кхм.

— Не обижайся, — она мягко улыбнулась. — Вчера вечером Светлана Евгеньевна звонила. Ты был занят тренировкой. Она просила передать тебе, чтобы ты не высовывался до самого турнира.

— Мама звонила? Турнир? — я намотал на вилку бекон, зачерпнул желток, больше размазав и положил в рот.

— Я тебе о нем говорила. Орловы действительно решили разыграть земли в турнире. И чтобы избежать массовых разрушений, участвовать могут только молодые мастера до тридцати пяти лет.

— Ничего себе молодые, — хмыкнул я. — Юноши и девушки, прям.

— Допускаются благородные семейства с именем. Светлана Евгеньевна решает вопрос, чтобы ты участвовал. И просила передать, если ты ее планы порушишь, пеняй на себя.

— Скоро он?

— Не знаю, — Таисия пожала плечами. — Когда официально объявят, то будет известно.

— Тогда мне надо усилить нагрузку, — я задумался. — И поговорить с доктором в институте. Толковый мужик, в силе понимает больше чем другие преподаватели и мастера. Да и Алену я надолго оставил одну. Интересно, выполняет ли она мои указания.

— Тренируется?

— Нет. Я приказал ей все то время, что буду занят, придаваться лени и бездельничать. А то она в потолок упирается. Нужно, чтобы силу немного отпустила и почувствовала разницу. Что, позавтракаем и поехали? И еще, — добавил я уже серьезным тоном, — Таисия, пожалуйста, будь всегда рядом.

— Это ты так в любви признаешься? — хитро прищурилась она.

— И это тоже. Но за территорию института без меня не выходи. Обещай.

— Хорошо, хорошо.

Мы позавтракали, вместе помыли посуду. Нужные вещи Таисия давно перевезла в общежитие МИБИ, поэтому сборы много времени не заняли. У ворот Института мы стояли в десять часов утра, опаздывая на полтора часа. Я уже надеялся увидеть вездесущую Ольгу, но обошлось. Дежурил ее заместитель Илья. Высокий крепкий парень. Не помню, но вроде он занял высокое место на прошедшем турнире. Или третье, или четвертое. Нас он пропустил без вопросов, поздоровался, пожелал хорошего дня.

— Надо зайти в деканат, — сказала Таисия. — Отчитаться за прогулы.

— Какие занятия собираешься вести?

— Пока не знаю. Ректор говорил, что на старших курсах есть пара одаренных ребят, которые могут стать кинетиками. Может, лекции заставят читать. Я ж не ты, чтобы заявить: «кто не может пройти по воздуху десять шагов, заниматься у меня недостойны», — передразнила она мой голос.

— Я щедрый, можешь позаимствовать способ. Здесь же только базу нарабатывают, зачем им, вообще, мастер?

— Не скажи, — она покачала головой. — Правильный наставник может направить, указать на ошибки. Доказано, что те, кто занимался с профи, на пять лет раньше достигали уровня мастера. Пять лет, это очень много. Потому как после тридцати шансы падают процентов на двадцать…

— И каждый следующий год еще по пять процентов, — кивнул я. — Читал.

— Мне повезло. Папа многое рассказал и показал. Сама бы я до этого додумывалась, да, — она покивала, — лет пять не меньше.

— Много обещали заплатить? За помощь двум студентам и лекции?

— Не поверишь, — она улыбнулась, — почти в три раза больше, чем я получала в полиции. Деньги не института, а родов, чьи отпрыски нуждаются в помощи. И за каждого ученика надбавка. Ты договор не читал?

— Обманули, — я потряс кулаком в сторону административного здания. — Хотят заставить даром работать?! Дудки! Я им такой учебный план покажу, что они икать будут, меня вспоминая.

— Не жадничай. Тебе Институт сколько денег отсыпал? Я чеки видела. Тебя где искать?

— Почитать кое-что надо, — перестал я бушевать. — Буду в комнате клуба часа полтора. Потом обед и тренировка. Нам зал выделили с именной табличкой, чтобы никто не мешал.

— Я еще до обеда обернусь.

— Подожди, — я поймал ее за руку, поманил к себе, — поставь защиту, чтобы нас не подслушивали, — зашептал в ухо.

Воздух вокруг немного загудел.

— Чувство такое, что сидят на каждой крыше с аппаратами лазерными и подслушивают, — тихо сказал я.

— У меня тоже, — понимающе кивнула она. — А говорят, что паранойя не заразна.

— Бумаги, что твой отец в банке схоронил. Любое твое решение приму. Хочешь, размножь их и из вертолета над Москвой разбрасывай. Но если планируешь использовать, может не надо посторонних привлекать? Предлагаю дать Саше почитать. Он драться не умеет, но головастый, не отнять.

— Твоему старшему брату?

— Да. Нам лишний козырь в игре с княжескими родами и кланами.

Она немного подумала, кивнула.

— Хорошо. Пусть приезжает, дам ему ключ от ячеек.

— По нему можно?..

— Можно.

Помолчали. Стояли мы близко друг к другу, почти обнявшись. Моя рука у нее на талии, она обнимает меня за шею. Можно уловить едва заметный запах духов. Чуть резковатый, но голова от него кружится. Она повернула голову, и мы встретились взглядом. Сердце почему-то забилось быстро-быстро. И в голове мыслей нет, а ноги как ватные. Оказывается, в ее глазах можно утонуть. Я чуть подался вперед. Поцелуй. Легкий, едва соприкоснувшись губами. А я уже прижимаю ее сильней к себе. Еще поцелуй, уверенней. Затем ее пальцы касаются моих губ.

— Ох, выгонят нас из института, — хихикнула она. Но голос немного смущенный, дрогнувший. Таисия отстранилась. — Умеешь ты девушек соблазнять. Неудивительно, что целой стаей за тобой увиваются.

Таисия коснулась ладонью моей щеки, развернулась и быстро зашагала в сторону административного здания. Я же немного поправил рубашку, кашлянул пару раз. Оглянулся к воротам, от которых мы не так далеко ушли. Улыбавшийся от уха до уха Илья показал мне большой палец.

Глава 3

Глава 3

Глава 3

Дверь перед комнатой клуба. Теперь уже безошибочно можно угадать его название. Все из-за таблички «Лень», приклеенной в центре. С завитушками, вырезанная из цветного пластика веселенького салатового цвета. Смешно. Прислушавшись, уловил незнакомый голос. Распахнув дверь, встал на пороге, строго оглядывая помещение. К привычной обстановке добавился кожаный диван, на нем сидела миниатюрная девушка. Красное платье в китайском стиле, с юбкой до пола. Рукава широкие, длинные, когда сидишь не видно кистей рук. Золотая вышивка по всему наряду изображала феникса, теряющего пару перьев из пышного хвоста. Я едва не сел там, где стоял, увидев рисунок. Девушка красивая, лет восемнадцать или двадцать. Глаза подведены так, чтобы зрительно немного увеличить их, делая еще привлекательней. Как можно догадаться, китаянка. Полная противоположность тем вызывающим девкам из Поднебесной, носившим мини-шорты, с которыми я как-то мимолетом познакомился в институте.

С трудом оторвав взгляд от девушки, поднял выше. За диваном стоял самый невзрачный китаец на свете. Черная куртка и штаны, белая рубашка. Рукава короткие, до середины предплечья.

— А… это… чего… — начал я.

Все-таки женщина или девушка в красном платье привлекает внимание сразу и только к себе. Понадобилось несколько минут, чтобы заметить еще гостей. Молодой индус, самой обычной наружности. Большой нос, тонкие губы, смуглая кожа, прическа напоминает ежика. В соседнем с ним кресле еще один парень, европеец. Волосы светлые непослушные, голубые глаза, лицо располагающее. Оба гостя одеты консервативно, костюм-тройка, только без галстука. Василий как-то объяснял, как отличить действительно дорогой костюм, от дешевой, пусть и похожей пародии. Так вот, парни были явно не из бедных семей. Но на фоне девушки, меркли, как луна днем, на фоне солнца.

— И здрасте, — еще раз поздоровался я.

— Привет, — первым нашелся белобрысый. Говорил он на русском языке с акцентом, присущим англичанам.

— Доброго дня, — Индус поздоровался на английском.

— Ни хао, — произнесла девушка, встала, сложила руки в традиционном приветствии.

Все-таки я схватился за косяк, чтобы не упасть. А у парней на креслах вытянулись лица, и они тут же подскочили.

Надо внести небольшую ремарку. Золотых фениксов на одежде могли носить только те, кто имел родство с Императором Цао. Если приводить аналогию, то это как главная ветвь княжеского рода Российской империи. То есть сам родственник императора и его первые наследники имели право на феникса, а вот внуки такой привилегии лишались. Вряд ли перед нами дочь Императора Цао, но как минимум племянница.

— Меня зовут Чжэнь, — сказала она на японском языке. — Я плохо говорю на русском.

Это понятно. Английский язык китайская аристократия не изучает. Я бы меньше удивился, если бы встречная собака заговорила на английском, нежели вот эта невысокая девушка сказала: «Hello» или что-то в этом роде.

— Кузьма, — сказал я, затем бросил взгляд на китайца, здорово изображающего вешалку или иной предмет мебели.

Короткий кивок со стороны Чжэнь. Я прошел к столу, отодвинул стул, посмотрел на нее. Девушка, в свою очередь, вопросительно посмотрела на меня. Пришлось садиться первому. Гости последовали моему примеру.

— Так, друзья и… кхм… дамы, — сказал я на русском. — Это закрытый клуб, поэтому хотелось бы услышать, что вы здесь делаете?

Китаец за спиной девушки едва приоткрыл рот, но я не услышал ни звука. Почувствовал лишь едва заметный отголосок силы. «Переводчик, блин», — подумал я.

— Сколько стоит членский билет? — заинтересовался англичанин. — Или нужно выиграть какое-то особое соревнование? Поединок? Грэй. Кристофер Грэй, к вашим услугам.

— Значение слова на дверях знаете? — спросил я, пытаясь удобнее устроиться на стуле. — Клуб посвящен лени.

— О, тогда мне, пожалуй, в… совет директоров клуба, — улыбнулся Кристофер. — Папа всегда говорит, что я занимаюсь меньше, чем мои братья и даже меньше маленькой собачки по кличке Кортни.

— Твой отец жесток, — хмыкнул я.

— О, это еще не самое плохое сравнение, — расплылся тот в улыбке, показывая белоснежные зубы.

— А Вы что думаете, госпожа Чжэнь? — перешел я на японский. — Кстати, не услышал Вашей фамилии, простите мою грубость.

— Просто Чжэнь, — сказала она. — Не нужно лишней вежливости.

— Вежливость никогда не бывает «лишней», — не согласился я.

«Могла бы не светить этим платьем, если хочешь, чтобы к тебе проще относились, — подумал я. — Ну да, первое впечатление. Попробуй теперь забыть, что ты принцесса».

— Могу его снять, если смущает, — сказала она.

— Что снять?

— Платье. Мы спешили и не было времени переодеться.

— Не надо, — поднял я руки. С нее станется стянуть его прямо здесь. И китаец начнет нас убивать. А драться с ним ой как не хочется. — Так что думаешь по поводу моего вопроса?

— Тот, кто ничего не делает, никем не станет, — коротко ответила она.

— Товарищ индус?

— Индра, — он коснулся ладонью груди.

С таким же успехом он мог назваться Шивой или именем другого божества. Так поступала почти половина всех встреченных мной мастеров из Индии. Согласен, имена у них бывают труднопроизносимые, иногда не с первого раза выговоришь, но традиция странная. Хотя есть шанс, один на миллион, что его действительно так зовут.

— Не буду говорить с тобой на английском, — сказал я. — Из уважения к госпоже Чжэнь. Если хотите вступить в клуб, ради всех богов. Поговорите с моим секретарем. Соломина Алена, она скоро появится.

— Ученица, — сказал Кристофер. — Когда услышал о молодом мастере, изучающим укрепление тела, то сломя голову бросился в аэропорт. Бирмингем-Москва. Я тоже изучаю укрепление тела.

— Удивил, — признался я. Не слышал, чтобы кто-то еще изучал это целенаправленно. — Как долго удерживаешь кинетическую броню.

— Недавно пересек отметку в шесть часов. С большим трудом. Два дня лежал… — он пощелкал пальцами, — распластл… палстл… пластом.

— Неплохо, — я покивал. — Один нюанс, семейными секретами ни с кем, кроме единственной ученицы, делиться не намерен. Других учеников не возьму. Мне некогда.

— Эм, — он ничуть не удивился и не обиделся. — Об этом еще можно будет поговорить. Потом. Лекция, где мастер обещал научить по одному приему за каждый час сдержания брони…

— Удержания, — поправил я.

— Хорошая лекция, — продолжил Кристофер. — Мы тоже хотим учиться. Практика нужна, а преподавателей мало. В Англии нет таких.

— Желание учиться — это хорошо. А вы что, уже стали учениками МИБИ?

— Еще когда, — он изобразил рукой планирующий самолет.

— Что-то я расщедрился, — почесав макушку, пробормотал я. — Но шесть часов — это сильно. Индра?

— Семь, — с сильным акцентом сказал он. Посмотрел на пальцы, кивнул.

— Госпожа…

— Чжэнь, — терпеливо произнесла она. — Просто Чжэнь. Или ученица. Даже «эй ты» подойдет.

— Не шути, — я погрозил ей пальцем. — А то из принципа буду госпожой называть и комплиментами сыпать.

— Чжэнь, — еще раз сказала она. — Одиннадцать часов.

— Хорошо, — я кивнул, обвел их взглядом. — И вы согласны потратить почти впустую столько времени, ради одного практического занятия в неделю?

— Хорошо бы, если бы их было два, — задумчиво сказал Кристофер. — А остальное время мы могли бы заниматься ленью.

— Шутка на пять балов! — я улыбнулся. — Но! Чтобы между нами не было недопонимания. Помогу, направлю в нужную сторону. Покажу пару приемов. Но секретами делиться не буду. И будьте уверены, что моя ученица всегда будет сильнее на голову. Как мастер перед экспертом. Сколько бы вы ни занимались.

— Для начала неплохо бы узнать, что я делаю неправильно, — многозначительно сказал Кристофер. — Как говорят, начинай большой путь с малого шага.

— У вас троих время до часу дня, — я посмотрел на часы, висевшие недалеко от двери. — Хочу знать настоящее имя, в какой клан или род входите вы, ваши родители. Это первое. Мы много с кем успели поссориться, как и Япония, приютившая нашу семью. Второе, мне нужно знать ваш возраст, вес, рост, сколько вы едите и пьете. Как много и часто занимаетесь, чем именно. Физические нагрузки, кинетическая броня. Доспех духа я проверю лично.

— Писать, на русском, — на лице Кристофера появился ужас. Он подумал о чем-то, улыбнулся и вскочил. — К часу будет.

Немногословный индус кивнул и удалился следом. Чжэнь выждала ровно минуту, я засекал по часам. Встала, уважительно склонила голову, выдержала короткую паузу и важно ушла. Китаец незаметной тенью скользнул за ней.

— Уф, — я выдохнул.

Встал, прошел по комнате, сделав круг. Посидел на мягком диване. Появление парней вполне ожидаемо. Пусть они первые, но вряд ли последние. А вот девушку с фениксом увидеть я не ожидал. Сбила она меня с мысли. Не в том плане, что ей не по статусу здесь быть или что-то такое. Странно, что родители направили ее по пути тела, а не духа. Даже пять часов без особой практики удерживать кинетическую броню сложно. Неимоверно сложно. Ее практически загубили. Выбери она классический путь, стала бы мастером еще до тридцати.

— Ну ректор, ну… Геннадий Сергеевич, погодите! — пообещал я, погрозив кулаком окну.

В кармане коротко завибрировал телефон. Сообщение от Алены: «Ты где?». Печатаю: «Ленюсь». Еще одна строчка: «Поняла».

Вернувшись к столу, выдвинул верхний ящик, достал книгу о княжеских родах Российской Империи. Закладка показывала, что осилил я чуть больше половины. Написано хотя и суховато, но интересного много. Не хватало только цифр. Знать бы сколько мастеров у каждого рода и характеристику на каждого. Можно за такой информацией к кому-нибудь из девчонок обратиться? Можно, но только как крайний вариант. Каждый уважающий себя род обязан иметь книжечку со списком имен и описанием умений известных мастеров. А, возможно, чуть больше. Может, на каждого есть подробнейшая характеристика и даже компромат.

Минут через пять появилась Алена. Вошла, тихонько вздохнула с облегчением и уселась на диван.

— После обеда тренировка, — я бросил взгляд поверх книги, сначала на нее, потом на часы. Девушка понимающе кивнула.

Мы говорили по телефону на днях. Таких истерик как: «возьмите меня с собой» и «я могу помочь», с ее стороны не было, что уже хорошо. Она издалека поинтересовалась, будут ли для нее особые распоряжения и, получив короткий ответ, успокоилась. Пока она не занимается самостоятельно, ничего страшного произойти не должно. Еще через какое-то время к нам заглянул Илья Юшевский, моделист-любитель, или правильней будет сказать — профессионал. Алена сразу показала ему, чтобы не шумел, приложив палец к губам. Он кивнул, прошел к дивану, сел на самый край, через место от нее. Так и сидели. Я читал, они молчали. Алена больше смотрела или в окно, или на меня, Илья не сводил взгляда с нее.

Когда до полудня осталось пятнадцать минут, я вернул в книгу закладку, убрал в ящик стола.

— Наша клубная комната, вообще, запирается? — спросил я. — А то шастают посторонние.

— Замок есть, но ключей всего три, — Алена задумалась.

— Я могу нужное количество копий сделать, — вставил Илья. — У друзей копир для изготовления есть. Они ниже нас на этаж комнату занимают.

— А иностранных студентов за последние дни много приехало?

— Тебя по новостям показывали, — сказал Илья. — Когда ты говорил, что в МИБИ преподаватели хорошие. Новость громкая была, думаю, об этом уже весь мир знает. Я посмотрю сегодня в интернете, но думаю, что рейтинг института резко подскочил. Как и количество претендентов на одно место.

— У нас в группе восемь новых студентов, — сказала Алена. — В зале не протолкнуться теперь. Я не занималась, — быстро добавила она. — Ходила девчонок поддержать. Они к экзаменам готовятся.

— А у нас всего трое, — кивнул Илья. — Из Индии и Латинской Америки.

— Таисия задерживается, — проворчал я, бросив еще один взгляд на часы. — Хорошо, пойдем обедать, потом на занятия. Илья, с нами?

— Да, надо позаниматься. Посмотришь, мне кажется что-то странное происходит.

— Посмотрю.

В институтскую столовую я обычно ходил или за полчаса до обеда или через час после оного. Слишком много народа. Шум, гомон голосов. Для преподавателей был огорожен участок, который почти всегда пустовал. Они тоже не любили есть, когда вокруг шумят. Ничуть не сомневаясь, я направился к этой зоне, потянув друзей за собой. Дежурившие в столовой «дружинники» из студенческого комитета, легко пропустили нас, и даже поздоровались, пожелали приятного аппетита. Кто-то из студентов младших курсов, видя такую наглость, решил последовать нашему примеру, но был остановлен еще на подходе. А затем ему дали по шее, чтобы меньше возмущался и вывели для профилактической беседы. Кстати, я недавно узнал, что тем, кто носил красные повязки на рукаве, разрешалось бить других. Нет, не избивать, а «приводить в чувство отъявленных нарушителей правил и спокойствия» — как говорила наша знакомая Ольга, носившая такую повязку на рукаве и часто дежурившая у ворот. Так вот, провинившихся могли отвести в зал для спаррингов и показать, что ты в институте не самый сильный. Ну а если действительно сильный, попросят главу учебного совета, чтобы провел воспитательную «беседу». Ага, того самого парня, легко выигравшего прошедший недавно турнир. Поэтому брали в студкомитет только действительно крепких парней и девушек. И им полезно, и на территории института всегда спокойно. Но это крайности и редкие случаи. Чаще всего ограничивались снятием баллов, за которые каждый студент готов драться и страдать.

К слову, полноценно обедал только я. Алена и Илья перед тренировкой пили особый энергетический «коктейль». Несмотря на разные вкусовые добавки, гадость еще та. Часа через два после занятий поедят. Или поужинают, если тренировки затянутся. Здесь с питанием все строго. Не можешь сам, опытные преподаватели составят правильную диету. Есть нужно за столько-то часов до тренировки, воды пить столько-то, если баллов хватает, то обязательно «коктейли». Нет баллов, будь готов платить немалые деньги, или не жди быстрого результата от тренировок. Еще один стимул. Алена, кстати, за коктейли платила из собственного кармана. А вот у Ильи баллов хватало.

Ближе к часу дня мы подходили к нужной тренировочной комнате. Помещение нам выделили просторное, с зеркалами во всю стену. Особое покрытие пола, износостойкое из съемных плит, поглощающих энергию удара. Швырять и бросать на пол одаренных — дело неблагодарное, ни один паркет не выдержит. На двери табличка, полная копия с дверей клуба «Лень».

— Маргарита Павловна, — удивился я, увидев преподавателя по карате. На ней было кимоно как на практических занятиях и ждала она явно нас, точнее, меня.

— Кузьма Федорович, доброго дня, — выглядела она уставшей, синяки под глазами. Жест в сторону знакомой компании иностранцев. На занятия они пришли в стандартных тренировочных костюмах института. Я едва сдерживал смех, глядя на них. — Вот, поручили новых студентов.

Хотел было пошутить, что целого преподавателя, пусть и младшего, выделили ради троих новеньких студентов, но подумав, решил промолчать. Бывало, что и мастер занимался с парой учеников, хотя бегает за ним не меньше сотни. Здесь вопрос в перспективах, таланте и размере кошельков их семей.

— Заходи, — я открыл дверь, сделав приглашающий жест для всей компании, вошел последним, думая пускать ли сопровождающего принцессу телохранителя или нет. В итоге решил, пусть переводчиком поработает. — Пока я буду читать ваши «резюме», разминайтесь. Маргарита Павловна, вы с нами?

— Да, да, — кивнула она.

Парни передали две одинаковые тетрадки на двенадцать листов, а Чжэнь небольшой блокнот для эскизов или зарисовок, исписанный не очень ровными строчками. Хорошо хоть на русском языке, а не на японском или китайском. Читать особо нечего, сухие данные. Режим тренировок у всех разный, но больше всех старался Индра. Имя у него действительно непроизносимое. Клан, в который он входил не на слуху. По крайней мере, я навскидку не мог вспомнить, слышал ли что-нибудь о нем. На втором месте оказался Кристофер. Что бы ни говорил, занимался он много и часто. Уделял должное внимание физической нагрузке и выглядел внушительно. Клан Грэев был знаменит, так как участвовал почти во всех военных кампаниях, затеваемых королевством Англия. Имел собственный флот, затраты на который были астрономическими. История клана насчитывала пять столетий, описанная бесчисленным количеством книг. Бывшие колонизаторы, торговцы, потомственные мореходы.

Что касается Чжэнь, то она действительно носила имя Цао. На этом личная информация заканчивалась. Мне этого было достаточно. Если интересно, то можно найти все нужное в библиотеке и в подшивках газет. Тренировалась девушка умеренно, если не сказать «обычно». Откуда тогда такие результаты? Странно.

— Илья, — сказал я, отрываясь от чтения. — Первым будешь. Показывай, что смущает?

Парень занимался по большей части не с кинетической броней, а классически укрепляя тело, усиливая доспех духа. Он подошел, вытянул руку, словно хотел толкнуть невидимую стену, сосредоточился. Я уже и так все понял, но для верности ткнул кулаком в его ладонь.

— Достаточно, — остановил его. — Поздравляю, ты стал слабее.

— Правда? — обрадовался он и засеял улыбкой.

— Правда. Дальше доспех тренировать не нужно, это ничего не даст. Зато можешь выбирать любое классическое направление. Что у тебя лучше получается? Огонь?

— Да, — он кивнул. — Могу сильно нагреть что-нибудь прикосновением.

— Вот и хорошо. Больше практики, физических нагрузок, про кинетическую броню не забывай, она для всех полезна. Через полгодика, как начнешь осваиваться, приходи, проверю баланс. Он важен. Потом расскажу.

— Полгода? — он вроде и обрадовался, но сник. — А можно я с вами заниматься буду? Кинетической броней?

— Можно, — разрешил я. — Вот с их группой можешь ходить. Посиди послушай, может полезного почерпнешь.

— А ты модели любишь? — неожиданно спросил Илья. — Роботы, самолеты или корабли.

— Если только корабли, — отозвался я.

— Хорошо, — он еще раз улыбнулся и поспешил к Алене, чтобы поделиться радостной новостью, хотя она и так все прекрасно слышала.

— Теперь вы, — взгляд на иностранцев. — Становитесь…

Дверь в зал открылась и на пороге появилась едва не позабытая тройка девушек. Нет, попробуй о них забудь, сразу напомнят. Еще и претензию выкатят.

— Ты вернулся? — риторический вопрос от Марины. — Мог бы позвонить и предупредить.

— На занятия вход только для тех, кто может КБ удерживать больше часа. Не мешайте, — я замахал на них рукой.

Они, наконец, увидели, что кроме меня в зале еще люди, поэтому Татьяна, как более рассудительная, потянула за собой сестру, которая уже перешагивала порог.

— Увидимся в клубе, — подарила мне улыбку Катя. Помахала ручкой и закрыла дверь.

Из-за двери послышался недовольный голос Марины, удаляющийся по коридору. Я уловил только: «Как бы не зазнался…». На лицах собравшихся читались примерно одинаковые эмоции. Чжэнь смотрела неодобрительно. Индра тоже хмурил брови. Разве что Кристофер умело прятал мысли за улыбкой.

— Становитесь сюда, — показал я, жестом позвал Маргариту присоединиться. — Создавайте самую сильную КБ, которую способны. Хочу, чтобы пространство вокруг вас загудело. Марго, тебе не надо. Просто покажи, с каким уровнем сейчас работаешь. М, да, — на моем лице появилось разочарование, что не укрылось от них. — Марго, подбери веское и обидное слово.

— Слабаки, — сказала она.

— Еще более обидное.

— Бездари.

— Не то, — я потянулся и ткнул пальцем в плечо Кристофера. Палец прожег кинетическую броню, отчего он потерял концентрацию и отшагнул на полшага, пошатнулся. Такой же тычок получили Индра и Чжэнь. — Вы что, по одной методичке занимались?

— Записи Лу Хань об укреплении тела, — сказал Кристофер, растирая плечо, куда пришелся тычок, пальцами.

— Лу Хань, — кивнул Индра.

— Даже близко не слышал, — фыркнул я. — По тому, что вижу — это бред воспаленного мозга.

— Лу Хань — классическая школа укрепления тела, — вставила Марго. — Из доступной литературы у нас ничего нет. Только общие сведения. Заполучить его методики не так просто, как оказалось. Я специально искала. Почему-то думала, что похожее практикуешь.

— Так, я эту мерзость даже видеть не желаю. Все вон! — жест пальцем в сторону двери.

На секунду повисло молчание. Даже Илья, витающий в облаках, посерьезнел от моего тона.

— Кузьма, это не педагогично, — нарушила молчание Марго. — Сначала объясняешь за что, а потом наказываешь.

— Вот ты… Эх. Тут показать надо. Ты не подойдешь, у тебя силенок маловато. Нужен мастер, — мой взгляд зацепился за китайца. — Уважаемый, не желаете нам помочь? Пролить свет, так сказать.

Мастер подумал несколько секунд, посмотрел на подопечную, вышел вперед. Я поднял руку, согнул в локте, словно приглашая помериться силой в армрестлинге.

— Илья, запоминай каждое слово, — сказал я. — Хочу, чтобы завтра вышла студенческая газета с красочным заголовком: «Раскрыта первая секретная техника самого молодого мастера», и три восклицательных знака. Мы с уважаемым мастером из Китая сейчас продемонстрируем. Постараюсь говорить самыми простыми словами, чтобы все поняли. Кинетическая броня — это особая сила, гасящая инерцию. У тех, кто занимается классическим развитием, она зависит от «Ки», от внутренней силы, от потенциала и того, насколько он раскрыт. Чем сильнее мастер, тем сильнее его броня. Когда одаренный создает КБ, то на короткий промежуток, внутренняя сила, как будто, обволакивает его. Создает барьер, который при должной сноровке не пропустит сквозь себя ничего. Ни воду, ни холод, ни даже воздух. Если мастер сейчас создаст такой барьер, сломает ли он мне руку?

Я перевел взгляд на Марго, затем на остальных.

— Тебе, не сломает, — нашлась Маргарита, — а остальным в этой комнате — легко.

— Почему? — еще один мой вопрос. — Мастер, прошу, не сдерживайтесь. У вас есть хороший шанс сломать мне руку.

Китайца уговаривать не пришлось. Человек умный, опытный. Не знаю, на полную силу он выложился или нет, но воздух вокруг немного загудел.

— Так, почему?! — громко спросил я.

— Доспех духа, — вновь ответила Марго.

— Верно. Доспех — второстепенный фактор развития Ки, укрепляющий тело. Чем чаще пользуешься силой, тем сильней тело сопротивляется внешнему воздействию. Но не становится крепче, в прямом смысле. Кожа не превращается в тонкий лист железа, а кости не грубеют. Даже у великого мастера может появиться синяк или порез, если он будет неосторожен. Использовать доспех духа выгодней. Он не мешает двигаться и более эффективен в бою. Он прекрасно нейтрализует эффект от другого Ки. Так вот, те, кто изучает укрепление тела, идут противоположным путем. Мы усиливаем доспех духа, и только от него зависит насколько сильной будет кинетическая броня. Насколько сильным может стать сам одаренный.

— Что же касается вас, — я посмотрел на троицу иностранцев, говорил медленно, сердито, — насколько крепок ваш доспех духа?

На лице мастера впервые проявилась эмоция. Он хмуро опустил брови, переведя взгляд на наши сцепленные руки. Да, я был рассержен неприятным вкусом обмана. Как если бы великому художнику показали разноцветную мазню и сказали, что она так же прекрасна, как его работы, ставшие мировым достоянием. Получается я зря ждал и зря предвкушал? Я, когда сердился, всегда становился серьезным. Дядя Ринат говорил, что быть серьезным — это моя самая большая слабость.

— Вот вам первый урок и секретная техника, — процедил я, борясь с раздражением. — Не нужно много силы. Те, кто не укрепил тело, создавая по нелепым урокам дурака кинетическую броню, широко распахивает для вас двери. Не бойтесь, надавливайте и увидите, как легко сминается защита. Вы почувствуете ее мягкое нутро. Есть такая техника, называемая «Прокол», поищите в библиотеке, она из разряда простейших. Создайте брешь в броне врага и заполните ее своей силой. Несчастного дурака, не укрепившего тело, ждет незавидная участь. Даже если вы станете великими мастерами, эта брешь останется, и любой эксперт покалечит вас играючи.

— Как видите, — голос мой смягчился, став прежним, — против классической кинетической брони это не работает. Я могу разрушить ее проколом, но ничего не случится.

— Ты что-нибудь увидела? — тихо и быстро спросил Илья. — Я ничего не заметил.

— Тсс! — шикнула она.

— Увы мастер, — я улыбнулся китайцу, отпуская его руку, — против Вас я бессилен. А вот вашу подопечную, как и других, кто изучал эту мерзость, подобное убьет очень болезненным способом. И какой толк мне учить потенциально ходячих мертвецов? Только время тратить. Держи, — я вернул китайцу записи.

— Маргарита Павловна, продолжайте в том же духе, — сменил я тему. — Пара недель и Ваш баланс немного выправится. Сразу почувствуете себя процентов на двадцать сильней.

— Кхм, — откашлялся Кристофер, выпав, наконец, из некой прострации. — Кузьма Федорович, возможно, мы сбились с пути. Но Вы ведь можете направить нас на верную дорогу?

— Маргарита Павловна, — я показал на нее, коротко рассмеявшись, — наставит вас на путь истинный. Научит создавать нормальную кинетическую броню. Скажем так, если через неделю у вас получится, я оценю и посмотрю, есть ли перспектива.

— Самоубийцы, — неожиданно сказала Марго. — То обидное слово, которое ты хотел услышать.

— Совершенно верно. Илья?

— Я все записал. На диктофон. Классная речь! — он продемонстрировал небольшую белую коробочку. — Ох, ты не подумай плохо, просто я его всегда ношу с собой. И никогда не стал бы…

— Верю, — опередил я. — Занятие окончено, все свободны до следующей недели. Кто будет мешать нам с Аленой, получит в глаз.

* * *

Поздний вечер, съемная квартира в двух кварталах от МИБИ

Сдавая просторную трехкомнатную квартиру, хозяева исходили из принципа — меньше мебели, больше плата. Поэтому в главной комнате был установлен небольшой стол, низкий белый диван и стенка с огромным телевизором. На столе смог уместиться только ноутбук, выполненный в виде громоздкого дипломата и планшет на подставке. Невысокий китаец заканчивал возиться с дипломатом, подсоединяя к нему планшет. Нажал несколько клавиш и экран планшета стал серым, затем проступили очертания темной комнаты, фигурное окно с легкими занавесками и черный провал за ними. Видно край стола и высокую спинку стула. Спустя десять секунд у стола оказалась женщина в красном платье. Села. В тусклом свете и из-за некачественной картинки сложно определить ее возраст. Волосы собраны на голове и укрыты головным убором, форму которого невозможно угадать из-за обилия драгоценностей.

— Леди Юн, — склонил голову китаец. Разница во времени составляла пять часов и с той стороны экрана было глубоко за полночь.

— Как успехи? — спросила женщина.

— Все, как Вы планировали. Накладок и трудностей не возникло.

— Приятно это слышать. Где Чжэнь?

— Принимает душ.

Если прислушаться, в тишине можно было услышать шум воды.

— Что скажешь о «новом» мастере?

— Это он, — коротко кивнул мужчина. — Нас не обманули, он действительно мастер.

— Твое мнение?

— Если оказался с ним на расстоянии вытянутой руки, уже проиграл.

— Не ожидала, — женщина задумалась.

— И мы оказались неправы, — он позволил себе сказать первому. — Не Лу Хань.

— А это плохие новости, — она посуровела, что было заметно даже через низкое качество изображения.

— Это хорошо, — поправил он женщину. — И плохо.

— И снова из твоих уст я слышу неожиданные истранные слова. Говори ясней.

* * *

Не знаю, как скоро должен состояться турнир или война за право владения землей, в любом случае, к этому событию стоило подготовиться. Распорядок дня менять сильно не требовалось. Утренняя зарядка, на которую приходило все больше студентов. Затем завтрак и занятия с Аленой. Час до обеда и почти все оставшееся время до вечера я не покидал зал, уподобляясь статуе Будды. Два дня меня никто не беспокоил, что радовало. Я как раз подбирался к критической точке, когда нужно просить Таисию хорошенько побить меня. Надо не забыть заранее забронировать небольшой участок полигона. И чтобы тяжелых бетонных плит побольше. Не хочется, чтобы меня швыряли по всему полигону.

Что касается Таисии, то ее загрузили работой. Виделись вчера за ужином. Она обещала, что еще день-два и появится время для совместных тренировок.

— Кузя, — голос Таисии.

— Помяни черта, — отозвался я, открывая глаза. — Только о тебе думал.

— И обидно, и приятно, — сказала она, проходя к центру зала. — Где твоя пиявочка-прилипала?

— Девчонки на лекцию утащили. Отчего у тебя такой довольный вид?

— В лотерею выиграла, — она улыбнулась, передала мне газету. — Заголовок читай.

— Мир поставлен под угрозу? — прочел я на первой странице. — И что? Газеты через день такое печатают. И всегда убивал знак вопроса в заголовках. Автор что, сам не знает о чем пишет?

— Нет, о чем пишет, он прекрасно понимает. А вот последствие предсказывать не берется. Скажи, ты это зачем сделал?

— Что именно? — я ткнул пальцем в заголовок. — Не понял, это про меня? Нет, я мир на колени пока не ставил. Не по силам мне.

— Матчины — наемники? — уточнила она.

— Да, — осторожно ответил я.

— Работаете по всему миру?

— Да, — еще один ответ.

— Ты, вообще, в курсе, что такое «Линия защиты»? Английский термин, если ты не понял.

— Слышал.

— Не зли меня Кузьма, — прищурилась она.

— Не пойму к чему ты. Нас нанимали пару раз, но это неблагодарная работа. Меня дважды чуть не убили из-за подобного. Один раз это был Бэр. Мистер Пойзон чуть-чуть меня не достал, швырнув танк. Танк! Представь себе, когда в тебя летит махина тонн в пятьдесят, такого никогда не забудешь. Мне до сих пор кошмары снятся, как он на меня падает. А клиента моего задавило, вот так, — я развел руками.

— Кузя, Линия защиты, это три важных составляющих в безопасности особо важных персон. Разведка, силовая группа, личный телохранитель.

— Ну, я как раз был и за личного телохранителя, и за силовую группу. А Василий за разведку.

— Избавляйся от вредной марены «нукать», — поморщилась она. — Знаешь, как ценятся телохранители, охраняющие самых, — она показала пальцем в потолок, — высокопоставленных персон? Сколько им платят и за что именно?

— Только слышал. Мама говорила, что эти монстры могут пулю остановить в радиусе пяти метров вокруг себя, и взрыв гранаты погасить. Мастера особого профиля! Мне такие не попадались. Хорошо бы их пощупать, — я пару раз сжал пальцы. — Я думаю это кинетики. Барьеры ставят или что-то такое.

— Кинетики такого не умеют, — со знанием дела, сказала она. — А «монстров», о которых говоришь, ты уже пощупал. Так пощупал, что больше и не надо. Ты… ну ты…

— Сама «нукаешь», — быстро сказал я, закрывая голову руками.

— Заразил, потому что! Ты зачем секретными техниками делиться вздумал?! И газетчики, — она вырвала у меня из рук газету, потрясла ею и вернула обратно, — на радостях печатают что попало. А спецслужбы ушками хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.

— Э? — не знаю почему, но выдавил я из себя только этот звук, понемногу начиная понимать, о чем идет речь.

— Те, кто за этим следить должны, газетку утром почитали, глазки протерли, не поверив сразу, и побежали тираж изымать. А он уже в интернет просочился. Вой стоит до небес. Догадываешься, сколько тебе жить осталось?

— А что сразу Кузя? — подобрался я. — Изъян ведь на самом видном месте. Да кабы я знал, что эти «телоусилители» будущие телохранители. Меня, что, предупреждать о таком не надо? Так что ни в чем я не виноват, они сами пришли, — сделал вид, что обиделся и отвернулся к окну.

— Ты сам-то пулю остановишь? — неожиданно спокойно спросила она.

— Зачем? — я обернулся, посмотрел вопросительно. — Это сколько сил надо потратить. Пусть лучше попадет в цель, и не больно, и не устаешь. А если быстро бежать, то и не попадут.

— А если цель не ты?

— Не знаю. Надо пробовать. Концентрацию тренировать. У этих, — я неосознанно поморщился, — техники тренировок особые должны быть, заточенные на такой результат. Может и пулю останавливать не надо. Немного подправил траекторию, и все. Слушай, — я повернулся обратно к ней, постучал по газете, — тут же наверняка написано, что это я такой плохой, все это придумал. Зачем новость раздувать? Тема специфическая, мало кому интересна. Да и чтобы такого телохранителя обезвредить, нужно в упор подойти. А когда недоброжелатель так близко подобрался к охраняемому телу, это уже провал, не важно есть у защиты изъян или нет.

— И эту технику нельзя использовать издалека?

— Не-а.

— Хоть одна хорошая новость. А насчет газеты — тираж уже изъяли, редактора наказали. И другу твоему по шее дали, чтобы со старшими советовался, прежде чем статейки в студенческую газету совать.

— А мне?

— И тебе бы дать по шее, — она потянулась, погладила меня по голове. — Может придумаешь способ, как защититься им? А?

— Ты за них почему радеешь? — не понял я.

— Шеф попросил. Бывший начальник. Практически плакал в трубку.

— Он? — не поверил я, вспомнив строгое лицо ее начальника. — Такие не плачут.

— У меня один из друзей в охране Ивана Шестого работает, — сказала она. — Жалко его.

— Не из Орловых или тех, кто наши земли присвоил? — уточнил я прищурившись. — Тогда пусть приходит. Надо посмотреть, что мастера этого жанра умеют. Это все ректор затеял, вот пусть он и расхлебывает. Предупреждать надо, я бы их сразу прогнал и не связывался. Кстати, друг — мужчина? Близкий друг?

— Кузя, Кузя, — она подсела ближе. — Ты, когда на лекции про кинетическую броню заговорил, я сразу подумала об исключительно узком кругу людей. И Геннадий Сергеевич, уверена, подумал о том же самом. Кто же знал, что ты всех по себе судишь. Да кто в здравом уме два часа броню удерживать станет? Зачем? Не сердись, ты хорошо объяснил, и я на твоей стороне. А что другие? Несколько студентов, может и попытаются, а остальные сдадутся, когда доползут до получаса.

— Я не говорил, что будет легко, — я хмыкнул, бросил взгляд на газету. — Хотя, здесь все подталкивает студентов становиться сильнее и сильнее. Надеюсь, задумаются.

— Все может быть, — она кивнула. — Кстати, есть еще новости. Документы готовы.

— Так быстро? — удивился я. — Ой, что-то мне не по себе. И чувство странное, какое-то.

— Ты же сам просил, «быстрее, быстрее, свяжем руки им, развяжем нам», — передразнила она меня. — Или боишься? Один шаг и война.

— Нет, войны я как раз не боюсь. Семейная жизнь пугает. Когда?

— Послезавтра. Пока ты «медитируешь», — рассмеялась она. — Твоя мама бегает по инстанциям, справки собирает, выписки из банков и налоговой инспекции.

— Никогда не был силен в бюрократии, — честно признался я. Протянул руку, коснулся ее щеки, поправил прядь волос. Дверь в зал как-то резко открылась, заставив нас обоих вздрогнуть.

— А вот и мы! — голос радостной Марины нарушил идиллию. — Пришли составить тебе компа…

Они ввалились в помещение, застав нас сидящими довольно близко друг к другу. А моя рука была все еще на щеке Таисии, так как она ее придерживала, чтобы я не убрал.

— Мы, наверное, помешали? — спросила Катя. Выражение лица спокойное, но мне показалось, что ее этот факт обрадовал.

— Здравствуйте, Таисия Павловна, — поздоровалась Татьяна.

Одна Алена молча прошла мимо них, обогнула нас и уселась в дальнем углу помещения. Девушки, кстати, переоделись для практических занятий. И все выбрали обтягивающие комбинезоны, которые так любила Марина. И если она выглядела более или менее естественно, то остальные показательно смущались. Ага, прошли гуськом по всей территории института, миновав три корпуса и мужскую общагу, а теперь смутились, когда я их увидел?

— Ты обещал, что мы позанимаемся вместе, — напомнила Катя. — А у Таисии Павловны лекция через двадцать минут.

— И свадьба через два дня, — ответно улыбнулась Таисия. Встала, погладила меня по голове, отняла газету. — Надеюсь, это не тот пресловутый «мальчишник», которые устраивают парни перед свадьбой? Я к тебе еще загляну.

Одарив девушек ехидной улыбкой, Таисия вышла из зала.

— Мальчишник? — не поняла Марина.

— Это она тебя так… легкомысленной девушкой по вызову обозначила, — сказала Катя, проходя ко мне. Уселась по-японски. — Через два дня, значит? Пригласишь?

— Ух, — Марина вышла из ступора, нахмурилась, — вот стану мастером, утрою ей трепку.

— Через десять лет? — вопросительно посмотрела на двоюродную сестру Таня. — Не мели чепухи.

Они уселись рядом с Катей, напротив меня.

— Грядет что-то серьезное и неприятное, — сказала Таня. — Родители вчера звонили. Сказали, чтобы мы с Мариной держались подальше от тебя. И Кате отец звонил, с тем же требованием.

— Я с подругами разговаривала, — Марина кивнула, поддерживая ее слова, — кое-что узнала. Папа своего брата из Хабаровска в Москву вызвал. У нашего рода там заводы. Дядя в прошлом году приезжал в столицу, получал вторую степень мастера.

— И у нас также, — добавила Катя. — Только родственников вызывают из-за границы. Хотя у нас есть наемные мастера и посильней. Я слышала, — она понизила голос, — что затевают что-то грандиозное. К вечеру узнаю, что именно. Пришлось много всего наобещать сестре за эти сведения.

— Разберемся, — отмахнулся я. — Вы заниматься пришли?

— Заниматься, — вздохнула Катя, видя, что я не слишком обеспокоен ее «страшными» словами. — В газете студенческой об одной твоей технике писали. Что-то простое в изучении, которое даже экспертам как мы пригодится. «Прокол» называется. Мы в библиотеку пошли, а там уже пусто. Все методические пособия разобрали. Научишь нас?

— Парни из группы хвастались, что уже научились, — закивала Марина. — А то получится так, что все знают, а мы в пролете, хотя друзья.

— Смотрю на вас и диву даюсь. Лежала техника никому не нужной годами, а тут ажиотаж, — я хмыкнул.

— Ты в прошлый раз неплохо обломал половину студентов, с той, секретной техникой, — сказала Катя. — И если ты говоришь, что есть полезное умение, то будь уверен, его выучат. Хотя бы из любопытства. Так, поможешь, нет?

— Помогу. Умение простое, зависит от того, насколько ловко вы управляете Кинетической броней…

Научить разрушать кинетическую броню противника легко. Сложно сделать это во время схватки. Попробуй сконцентрироваться и драться одновременно. Поэтому мастера пренебрегают КБ, рассчитывая только на силу и доспех духа. Да, доспех нужно успеть «включить», к тому же он поглощает много сил, но не мешает и защищает гораздо лучше, превращая человека в машину для убийств.

Собственную тренировку пришлось отложить, потому что девчонки не выпускали меня из цепких коготков до самого ужина. Подшучивали, смеялись и подкалывали. В шутку предлагали принести и свои паспорта, когда мы с Таисией поедем в ЗАГС. Или не в шутку… Аленка же была холодна и мрачна. Девушки думали, что это ее так известие о свадьбе пришибло, но я видел, что причина в другом. Не на меня она смотрела больше, на них. Если не созреет сама, надо будет спросить, что гложет.

* * *

Московский Институт Боевых Искусств, раннее утро

Отлично выспавшись и оттого бодрый, в прекрасном расположении духа, я спускался по лестнице общежития, спеша на зарядку. В коридоре слышались сонные голоса парней. Кто-то торопил друга, боясь опоздать. Обещал, что тот увидит роскошных девчонок в обтягивающем трико. И не просто кого попало, а благородных кровей. В ответ послышался голос, что одну такую стерву он знает. Имя неразборчиво. То ли Нина, то ли Марина. Поэтому никуда не пойдет и еще полчаса поспит. Довели парня, что он готов променять такое на лишние полчаса поспать.

Спустившись на первый этаж, я заметил, что дверь в подсобку коменданта открыта и оттуда слышен женский голос. Любопытство пересилило, поэтому заглянул. Хотел застать врасплох, чтобы был повод подколоть линий раз.

— Доброе утро, — с широкой улыбкой заглянул туда я, пытаясь застать их врасплох.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — поздоровалась женщина лет пятидесяти. Невысокая, щуплая, одета в простое платье.

Вспомнил, что видел ее пару раз. Суровая женщина, которую боялись все девушки женской общаги. И прозвище у нее было смешное — Мина. Вроде как, наступил по неосторожности и взорвался, пусть земля тебе будет пухом. Второго шанса мина бойцу не дает. Просто фамилия у нее была Минина, вот девчонки и зубоскалили за глаза. А в лицо бросить боялись и тряслись от страха, когда она их за курением ловила на лестницах и в туалете. Это мне Алена рассказывала. Ходила страшилка, что комендантше темную хотели устроить три подвыпившие девки, боявшиеся вернуться в общагу. Так вот, больше их никто не видел. Пропали.

— Надежда Николаевна, здравствуйте, — широко улыбнулся я и даже коротко поклонился, как это делают японцы. — Простите, что помешал. Я к Александру Александровичу за советом шел. Ничего страшного, после тренировки зайду.

— Ничего не заметил ночью? — быстро спросил Александр, пока я не ушел.

— Спал крепким богатырским сном! А что было?

— Часа в два ночи поймали девушку, пытавшуюся в мужское общежитие войти, — сказал он это для Надежды Николаевны. Наверное, она его постоянно терроризирует, что парни к девушкам по ночам ходят. — Полуголую.

— В черном комбинезоне, — поправила женщина, не заметив подколку.

— О как, — удивился я, подумав о Катерине. Она же обещала заглянуть, а я забыл. Но не в два часа ночи же. В такое время люди спят как убитые.

— А еще через час поймали вторую, — улыбнулся комендант мужского общежития. — В такой же одежде.

— Обе провинившиеся у меня сегодня целый день на отработке, — строго сказала женщина. — И будьте уверены, ошибку свою не повторят.

— Спасибо, а то я до утра не спал, ожидая появление третьей.

— Александр Александрович, — в ее взгляде появился холодок.

Тот молча поднял руки. Я же тихо отступил назад и сбежал, пока меня не приплели. Интересно, кто станет ломиться ко мне в три часа ночи. Таисию может и увидели бы, но вряд ли хватило сил и сноровки поймать. Но, загадка не длилась долго. Достаточно было прийти на спортивную площадку, где меня ждали Алена и Ольга.

— Привет, — я поднял руку. — Вы чего такие сонные?

— Надежда Николаевна всю ночь бушевала, — отозвалась представительница дисциплинарного комитета. — И поспать не дала.

— Из-за глупых девчонок, которые по ночам в мужское общежитие ходят? — рассмеялся я. — Слышал.

— А мы из-за них страдать должны, — проворчала невысокая девушка, прикрыв рот ладонью, пытаясь подавить зевоту. — Заниматься будем?

— А где третья, — я оглянулся. — Вроде двоих поймали.

— Троих. Последнюю сама Надежда Николаевна выцепила, когда та обратно в окно спальни пыталась влезть.

Взгляды собравшихся студентов сместились к гравийной дорожке, по которой в нашу сторону шли два субъекта подозрительной наружности. Темные костюмы, галстуки, прическа одинаковая. Подошли именно к нам, оглядели заинтересованно.

— Капитан Смирнов, — представился один. Светловолосый, узколицый. Ему не хватало только черных очков для полноты картины. Но, уверен, такие найдутся в одном из карманов костюма. Он продемонстрировал корочку, отработанным жестом раскрыв ее. — Отдел по контролю за одаренным. Матчин, Кузьма Федорович, пройдемте.

— Только из интереса спрошу, — улыбнулся я, — куда?

— С нами.

— Никакой фантазии. Оля, — я повернулся к девушке. — На территорию института так легко посторонних пускают? У ворот никто не дежурит?

— Утренняя смена, — сказала та, подозрительно изучая гостей.

— А давай их побьем, свяжем и сдадим полиции, — я хрустнул пальцами сжимая кулак. — Вдруг они террористы.

— Кузьма, не паясничайте, — строго сказал светловолосый. — Давайте без ссоры и скандала, Вы пройдете с нами.

— Нет. Хочу со скандалом и дракой, — еще шире заулыбался я. — Алена, вон тот, темный, эксперт третьей ступени. Этот твой. Оля, поучаствуешь?

— Разрешение в деканате получили? — спросила девушка у парочки.

— Не требуется, — сказал светловолосый.

— Тогда поучаствую, — сказала она, повела плечом.

Алена уже обходила парочку, нацеливаясь на темноволосого мужчину. Подняла руки. Короткий рывок вперед, и она ударяет мужчину ногой в живот. Не попала. Тот оказался не только проворным, но и хорошим бойцом. Вот только не ожидал, что следующий удар, «лоукик», будет настолько сильным и пробьет его защиту. Будь он немного слабее ему бы сломало ногу, а так, выбило из равновесия. Моментальное продолжение, еще один удар ногой, прилетевший в голову и тот падает как срубленное дерево. Классическая двойка из тхэквондо, в бедро и сразу в голову. Да уж, спеца вынесли с двух ударов.

— Прекратить! Спокойно! — рявкнул светловолосый, заставив Ольгу остановиться. А она уже была в зоне досягаемости.

— Минус пять балов Ольге, — прокомментировал я. — За глупость, проявленную в бою.

— Что?! — та развернулась, бросив на меня сердитый взгляд.

— И еще минус пять балов, — я сделал круговое движение пальцем.

— Спокойно! — повторил мужчина. — Мы уходим.

— Куда? — удивился я. — А кто полицию ждать будет?

— Хорошо, — он быстро согласился. — Ждем полицию.

— За что?! За что минус десять балов! — Ольга оказалась рядом, схватив меня за ворот кимоно и потрясла.

— Ты повелась на простую уловку и остановилась. Он ведь не сдался, руки держал так, что захоти, достал бы тебя. А может у него нож в рукаве, вон, видишь, выпирает. Или пистолет.

Светловолосый тем временем проверял состояние товарища. Коснулся шеи, проверяя, а не сломало ли тому позвоночник.

— И ты обернулась, — пожурил я ее. — Ну что ты губки надула? В полицию звонить будешь?

— Ничего, — буркнула та. — Буду.

— Я уже позвонил! — крик одного из парней.

На площадке помимо нас, пусть и в стороне, толпилось и наблюдало полтора десятка парней и девушек. О них забудешь, как же. С любопытством наблюдали, перешептывались, кому-то звонили. Наверное, друзьям, чтобы те быстрее бежали на площадку и посмотрели интересное кино.

— Придурок, — тихо сказала Ольга. Я не понял, кого она имела в виду, крикнувшего парня или меня. Полезла в карман тренировочного костюма, вжикнула молнией, достала миниатюрный телефон. Номер набрала по памяти. — Дмитрий Владимирович, это Никитина. У нас ЧП на площадке рядом со вторым стадионом. Посторонние. Нет, обезвредили. Ждем.

— Толпу разгонять не будешь?

— Как? — еще раз пробурчала она, вздохнула и жалобно посмотрела на меня. — Баллы верни.

— Баллы?

— Для членов комитета это важно, — сказала Алена, следя за светловолосым. — А десять надо целый месяц восстанавливать. А потом других догонять.

— Ладно, ладно, — махнул рукой. — Десять балов Ольге, за красивые глаза.

— Я тебя ненавижу, — тихо проворчала она, отворачиваясь. Алена подтянула ее к себе, обняла, прижимая к груди и принялась гладить по голове.

Первыми, как ни странно, появились полицейские. Трое, в форме постовой службы, с оружием, бежали как на пожар. Наверное, несли дежурство неподалеку.

— Это я, я их поймал! Шпиенов! — замахал я руками. — Вяжите их!

Они подбежали, тяжело дыша.

— Разберемся, — выдохнул старший в звании лейтенанта. — Кто виноват и, кто нет. Пройдемте.

— Вот те раз, — от такого даже я впал в легкий ступор. Светловолосый вздохнул, покачал головой, а взгляд стал каким-то обреченным.

— Пройдемте, — еще строже сказал полицейский.

— Заодно с ними, значит? — прищурился я. — Тоже шпиены, да? Ну-ка Алена, отойди. Сейчас я их сам скручу и в полицию сдам. Диверсанты иностранные!

Я шагнул навстречу, делая страшное лицо.

— Полиция! — то ли предупредил, то ли констатировал, а может и звал на помощь. Но за оружием потянулся.

— Докажи, — сделав еще полшага, сказал я.

— Лейтенант! — громко сказал светловолосый. Подошел, доставая удостоверение. — Покажите документы студентам и помогите пострадавшему.

— Я не могу, — сдавленно, сказал тот, — пошевелиться…

— Кузьма Федорович, — светловолосый посмотрел на меня.

Полицейский пошатнулся, едва устояв на ногах. Быстро полез в карман, доставая красное удостоверение. На горизонте, наконец, появилась пара преподавателей и один из мастеров, не принадлежащих к какому-нибудь роду. Мастер двигался очень быстро. Его размытый силуэт меньше чем за десять секунд пронесся от учебного корпуса к нам, накрывая сразу всех давящей аурой. Причем такой, что на ногах остался стоять только я. Даже Алену свалило.

— Что случилось? — спросил он у меня.

— Да кто его знает, — я пожал плечами. — Полиция буянит.

Мастер довольно быстро оценил обстановку и давящее чувство пропало.

— Полиция, — пролепетал лейтенант. Он вообще одаренным, как умственно, так и физически не был, как и его коллеги. Им досталось больше остальных.

— Мама всегда говорила, — произнес я, — не нанимай на работу идиотов.

Добежали преподаватели и принялись разгонять поднимающихся с земли студентов. Удивила Ольга, придя в норму быстрее других. Помогла подняться Алене, отряхнулась, поправила красную повязку на рукаве и пошла помогать гнать с площадки студентов. Некоторых парней поднимала едва не пинками, злобно предупреждая, что, если через секунду они не испарятся им будет очень больно. А те еле ноги волочили. Светловолосому пришлось тащить напарника на себе самостоятельно, так как полицейские за ним едва плелась. Мастер последовал за ними на небольшом расстоянии, решив проводить к воротам.

— Интересная у него сила, — провожал я мастера взглядом. Невысокий, без особых примет, лет сорок пять. То ли он хотел казаться внешне простоватым, то ли это особенность такая. Что-то в нем меня заинтересовало. — Ален, тебя что свалило? Что почувствовала?

— Тело как будто ватным стало, — сказала она. — До сих пор плохо слушается. И дышать тяжело было.

— А если бы он в полную силу ударил? — спросил я сам у себя. — Что, пошли обедать? Обойдемся сегодня без зарядки. Быстро, иди сюда, — я поманил Алену, взял за руку.

Нас накрыло еще одной силой. Только не давящей а пугающей. Некое подобие липкого, холодного страха.

— Любимая, все в порядке, враги уже ушли, — повернулся я, глядя как к нам идет Таисия. — Силу можешь вырубать. Вырубай. Ушли, нет никого…

— Кузя! — она подошла и страхом повеяло еще сильней. — Ты зачем буянишь?

— Я Вообще ничего не сделал. Даже не стукнул никого.

— Ты же вчера обещал помочь, — сердито сказала она. — Моему другу. Помнишь?

— Помню. Я же сказал, пусть приходит, помогу. Что ты сердишься?

— А почему он мне звонит и говорит, что ты его людей прессуешь? — она погрозила мне кулаком. Чувство страха исчезло.

— Потому, что дураки, — я покрепче обнял Алену за талию. Ноги у той совсем подкашивались. — Зачем весь этот концерт?

— Потому, что это секретная служба, — ответила она, как само собой разумеющееся. — Запомнится только сам факт, что тебя вызвали на разговор. Может наказать задумали. Никто не свяжет.

— А если бы я подумал, что их Орловы подослали?

Повисло небольшое молчание.

— Аргумент, — согласилась она. — Прости, не было времени лично предупредить. А ты телефон с собой не носишь! Неадекват ходячий!

— Мастера, — выдохнула Алена, немного позеленев. — Страшные… очень…

Я аккуратно опустил ее, погладил по спине. Девушка хоть и не ела с утра, но ее скрутил спазм, заставляющий выбросить из желудка тонизирующий напиток, который она пила на завтрак.

— Еще бы, — хмыкнул я, тайком бросив суровый взгляд на Таисию. — Эти монстры страшные. Один страшнее другого.

— Кто бы говорил, — тихо ответила Таисия, опускаясь рядом, погладив по спине Алену. — Коньяка бы.

— Водку, — со знанием дела сказал я, — двадцать грамм. Как думаешь, в институтской столовой подают?

— Не знаю, — она рассмеялась. — Но хочу посмотреть на лица работников раздачи, когда ты заявишь «Водки нам!».

Глава 4

Алену я пронес на руках почти по всей территории института. Столовая только готовилась принимать посетителей и нас встретил пустой зал. Дежурные из числа студентов протирали столы, расставляли стулья и скамейки. Наемный труд тоже использовался, но желающих получить один балл за полдня работы в столовой, всегда предостаточно. А еще дежурные получали талоны на питание, которые выгодно продавали. За один такой можно получить два больших энергетических коктейля. А это четыре дня занятий почти в идеальном физическом состоянии. И устаешь меньше, и прогрессируешь быстрее.

Мы сразу направились к стойке раздачи в огороженной для преподавателей зоне.

— Водки! — крикнул я женщине за стойкой, усаживая Алену. Таисия испарилась на полпути, сказав, что поговорит с другом и проведет его в зал для тренировок.

— Голова кружится, — сказала Алена.

— С непривычки, — коротко улыбнулся я. — Тело пытается сопротивляться влиянию чужой Ки.

К нашему столу подошла одна из студенток, неся поднос с небольшим графином и парой рюмок. Я покачал головой, плеснул немного в одну из рюмок, и жестом отослал любопытную девушку обратно. Водка оказалась леденяще холодной.

— Залпом пить не надо. Подержи во рту, тогда быстрее подействует.

Пока она морщилась от горького вкуса, я с силой помассировал ей икры, затем мышцы бедер. Щеки девушки вернули здоровый румяный цвет, глазки едва заметно заблестели.

— Сейчас вернешься в свою комнату, примешь горячий душ и поспишь до обеда. Тренировок сегодня не будет. Хорошо?

— Угу, — кивнула она. — Спасибо… Ты мне массаж сделаешь? Как Татьяне.

— Неожиданный вопрос. Сделаю, — я встал, погладил ее по голове. — Как выдастся свободный вечер, обещаю. Нужно только масло заказать хорошее. Встать можешь?

Алена встала, постояла немного, прислушиваясь к себе.

— Нормально. Но… если бы… ну… — замялась она.

— Что?

— На руках до комнаты отнес бы…

— Ну ты наглая, — я рассмеялся. — Меня Надежда Николаевна, ваш комендант, еще на подходе примет и… даже страшно подумать, что сделает. Все, надо в горячий душ и спать. А то неделя из тренировочного процесса вылетит, придется нагонять. Ты же хочешь стать сильной?

— Очень, — кивнула она. — Чтобы соответствовать.

— Чему? — не понял я.

— Учителю, — улыбнулась девушка.

— Эх, так и быть, провожу тебя до общаги, — подставил ей локоть. — Цепляйся.

«Цепляться» она не стала, а осторожно взяла под руку. Так и пошли. К залу для тренировок я добрался через двадцать минут. В дальней от двери части, скрестив ноги по-турецки, сидел мужчина лет тридцати, с очень грустным взглядом. Русые волосы, высокий и худощавый. Джинсы, рубашка, легкая ветровка. Напротив него сидела Таисия, что-то весело рассказывая.

— Кузьма, проходи знакомься, — Таисия обернулась, сделала приглашающий жест. — Мой хороший друг Костя Дашков. Мы учились в одной группе.

— Привет, — я разулся, оставив кроссовки рядом с дорогими туфлями гостя. Прошел по залу, сел рядом с Таисией. — Все так плохо, да?

Мне достался взгляд, полный вселенской грусти.

— Костя пять лет учился в Китае, — сказала Таисия. — Чтобы попасть на службу в особый отдел имперской охраны. В Поднебесной готовят лучших в мире телохранителей. По методикам Лу Ханя.

— Проверяли? — спросил я.

— Проверяли, — Константин кивнул. — На добровольце из военного училища. Следующий поток, который должен был ехать в Дэнфэн.

Помолчали.

— Могли бы на слово поверить, — сказал я. — Брешь в технике этого Лу Ханя размером с небоскреб, из космоса, наверное, можно увидеть. Дашковы, хм, мама говорила, что у вас серьезные разногласия с Орловыми. Вы же тоже княжеский род?

— Я от дел рода далеко, — поморщился Костя. — Вывели за скобки, когда на службу брали.

— Воюют они, — кивнула Таисия. — С разной степенью напряженности. За контракты военной направленности.

— Ладно, к нашей теме, — кивнул я. — Навскидку ничего придумать не могу. Разве что не использовать кинетическую броню. Но как я понимаю, она постоянно активна, когда вы работаете? Продемонстрируй что-нибудь из умений.

Константин полез в карман, достал ключи от машины, подбросил. Ключи взлетели и застыли в воздухе. Я потянулся, попытался взять, но не сдвинул ни на миллиметр. Их словно вклеили в пространство. Можно, конечно, разрушить удерживающую силу, но побоялся, что это навредит. При этом я не чувствовал вокруг присутствие кинетической брони. Только ее локальное проявление, удерживающее предмет в воздухе.

— Руку, — я протянул ладонь, и он пожал ее. Рукопожатие крепкое, несмотря на то что ладонь у него узкая. — Поправь, если что. Вы используете КБ очень низкой плотности и, чем быстрее что-то движется в нем, тем больше вязнет? Если несильно бросить камень, то он пролетит, а если швырнуть с силой, то замедлится. И чем больше энергия влетающего предмета, тем быстрее замедление.

Мужчина кивнул. Я отпустил его руку.

— Монетка есть? — спросил я.

Из того же кармана, что и ключи, появилась рублевая монета. Ключи, кстати, по-прежнему висели над нами. Положив монету на большой палец, я щелчком отправил ее в полет. По идее она должна была воткнуться ребром в потолок, но пролетела сантиметров тридцать и остановилась.

— Неплохо, — заметил я. — Как непроницаемый пузырь работает? Пыль, ядовитый газ, брызги кислоты?

— Если достиг степени мастера, — кивнул он.

— Так умеете? Таисия попробуй схватить меня или дотронуться.

Она протянула руку, чтобы взять за запястье, но ее пальцы замерли на расстоянии сантиметра. Она попыталась ткнуть меня пальцем в щеку, но результат был тот же.

— Нет, так не умеем, — сказал он.

— Тася, проколом владеешь? Попробуй прожечь в моей защите брешь. Я поддамся.

Ключи и монетка, звякнув, упали на пол. Константин разом вырубил поле кинетической брони, окружавшей нас.

— Еще не выучила, — улыбнулась она, разведя руками.

— Ладно, сам прожгу дыру, а ты просто попытайся влить сквозь нее немного силы, — я демонстративно поднял палец, как бы протыкая невидимую стену. — Ну, затыкай пробоину и вливай туда силу.

— Издеваешься? — возмутилась она. — Обороты сбавь!

Я отпустил силу, и они с Костей облегченно выдохнули.

— Что, еще меньше? — спросил я. — На сколько?

— Желательно раз в десять, — сердито сказала она.

— Силу мастера надо оценить, а не студента недоучки. Хорошо, сейчас полегче будет. Вдавливай мою силу обратно в прореху и заполняй своей. Кинетическая броня должна лопнуть, как мыльный пузырь.

Я повторил действо. Как будто проколол воздушный шар и оттуда вырывается поток воздуха. Почувствовал, как сила Таисии немного неумело закрыла дыру и ринулась внутрь. Несколько секунд и Кинетическая броня взорвалась изнутри.

— Давай, еще пару раз, — попросил я.

Экспериментировали мы минут сорок. Несмотря на то, каким образом я защищался от взрыва, работало всегда. Вот только не уверен, что люди, не изучавшие укрепление тела, смогут так резко реагировать и чувствовать движение силы.

— Если бы я подумал, что когда-нибудь стану заниматься такой ерундой, остался бы в монастыре, — проворчал я, когда кинетическая броня взорвалась очередной раз. — Хватит. Опытный эксперимент можно считать удачным. На мне по крайней мере работает. Надо только дать как можно более глупое название новой технике. Потому что она дурацкая, — ответил я на взгляд Таисии. — Вот, назовем ее Рубашка. Принцип простой. Создается кинетическая броня большой плотности почти вплотную к телу. В ней поры, сквозь которые пропускается рабочая КБ низкой плотности. При проколе первый слой взрывается и дает время отпустить контроль до того, как получите серьезные повреждения. Сила ваших «щитов» и их размеры пострадать не должны, а вот во времени вы потеряете процентов тридцать. Вместо пяти часов, к примеру, будете прятаться за спиной охраняемого тела часа три. Все, проблему вашу решил, благодарностей не надо.

На меня посмотрели так, словно я над ними издеваюсь.

— Что создать? Какие поры? — переспросила Таисия. — Ты серьезно? Если КБ будет хоть чуть-чуть неоднородное, то оно само распадется. Это главный принцип. Там, где силы больше, она захлестнет… — пыталась она объяснить простейший принцип, — короче, не бывает так.

— Руку дай. Нет желания спорить и доказывать. Создавай КБ. Как можно плотнее и ближе к телу. Я буду на него давить, чтобы почувствовала. Сопротивляйся, — сказал я. — Сильнее. Еще. Ты же мастер. Вот, чувствуешь давление? А теперь, пропускай силу сквозь первый слой. Она должна быть слабее. Еще слабей. Вот.

Естественно, КБ Таисии лопнула, но она умудрилась выделить поток силы. Пропустила его через плотный слой и испугавшись, сама же нарушила концентрацию.

— Практика. Нужна только практика, — сказал я.

— Как ты это сделал? — удивленно спросила она. — Это совсем не то, как ты объяснял. То есть, принцип верный, но не так.

— Так, не так, тебя не поймешь.

— Стой! Не отпущу! — она вцепилась в мою руку. — Константину покажи. Я тебе как мастер говорю, никто в жизни такого не сотворит, если не показать.

— Тася, у нас завтра что? А скоро турнир. Мне тоже надо заниматься. И ты обещала меня побить, помнишь?

— Помню, — быстро закивала она. — Ну, покажи Косте, и я тебя так отметелю, сразу в три раза станешь сильнее, если выживешь.

В общем, потратил я еще час, чтобы показать простой и бесполезный прием, придуманный на коленке. Бесполезный для любого, кроме таких, как Константин. Лицо у него немного просветлело, когда он понял принцип. Поблагодарив, он поспешил уйти, так как я едва не рычал на них. Зато Таисия пообещала к вечеру зарезервировать полигон и помочь мне в развитии.

Оставшись один, я закрыл глаза, сосредоточившись на том объеме силы, который накопил. Нужно оценить масштаб и расход, чтобы не оказаться перед турниром выжитым лимоном. Меня тогда самый задохлый клановый мастер с пары ударов вынесет.

— Кхм, кхм, — послышался рядом кашель.

Я открыл один глаз, глядя на Ольгу. Никитина успела переодеться в кимоно, скорее всего, шла с тренировки, или на оную. Стянула волосы сзади в два хвостика, смотрящие вниз.

— Что случилось? — с толикой обреченности спросил я.

— Баллы, — она протянула мне потертую ручку и продолговатую синюю корочку. Внутри была таблица на десяток одинаковых листов.

«Примечание / Балл».

«Дежурство на территории / 2».

«Массовые мероприятия / 1».

«Помощь клубам / 1».

«Отчет для начальства/ 3».

«Еженедельная успеваемость / 1».

И в таком духе перечислялось, что полезного она сделала для Института. Причем успеваемость оценивалась меньше всего. А вот помощь преподавателям награждалась чаще всего тремя баллами. Возле каждой оценки подпись. Иногда две-три подряд одинаковые, но чаще разные. Последние три строчки заставили меня улыбнуться.

«Неверная оценка ситуации в бою / — 5».

«Повернулась спиной к противнику / — 5».

«За красивые глаза / 10».

Едва сдерживая смех, расписался напротив каждой оценки и заполнил следующую.

«Честность и отвага / 50».

Еще одна подпись, и я возвращаю ей корочку.

— Все, не мешай мне заниматься.

— Что?! Зачем ты это сделал! — возмутилась она, глядя на записи, как будто я там гадость какую написал. — Убери, мне такого не надо!

— Будешь возмущаться, добавлю еще сто баллов, за наглость.

— Ты!.. Ненавижу тебя! Ненавижу! — сердито посмотрела она на меня, надув губки. Убрав книжечку за отворот кимоно резко развернулась и пошла к выходу из зала, едва не кипя от гнева.

— Никитина, — позвал я.

— Что? — обернулась она, злобно глянув.

— Ты, когда сердишься — очень милая.

— Ненавижу! — повторила она, но уже не так сердито. Вышла, тихо прикрыла за собой дверь и судя по звуку, побежала по коридору.

— Может стоило ей тысячу баллов добавить, чтобы не приставали больше? — задумчиво протянул я, снова закрывая глаза.

Обед я благополучно пропустил. Немного увлекся и очнулся только часа в четыре. Нога немного затекла и колола иголочками. Дело осталось за малым, найти Таисию и закончить подошедший к концу этап тренировки. Выйдя из зала, направился вдоль по коридору. Даже вечером здесь шумно. Слышны выкрики, звуки ударов и падений. Заглянул в один из залов. Полное помещение парней и девушек. С громкими хлопками они бросали друг друга, через бедро хватая за отворот кимоно. Наставник, вооруженный длинной бамбуковой палкой, внимательно следил, наверняка награждая нерадивых учеников парой ударов. Классическое дзюдо. Вон, у сидевшей на скамейке девушки половина пальцев на руках перетянуто белым пластырем. И она пыталась замотать еще один, немного посиневший вокруг сустава.

— Брр, — тихо пробормотал я и направился дальше.

Еще один зал, предназначенный для борьбы. Какое-то соревнование. Преподаватель в роли судьи. Синяя и красная полоски на запястьях. Двое парней, сцепившись руками, пытаются провести бросок. Даже смотреть не стал. Если бы девчонки боролись, может и постоял у двери. А вот и голоса девушек.

— Козел, как есть козел! — говорила одна. Дружный смех.

Осторожно подкравшись, заглянул. Небольшой зал. С первого взгляда и не скажешь, что здесь изучают. Две боксерские груши, нет ринга, несколько макивар, сваленных в угол. Четыре девушки со швабрами и ведрами. Только вместо уборки чешут языками.

— Потому что плакала она, вот и козел, — сказала первая. — И не защищаю ее.

Я уже хотел уйти, но остановился. Неужто опять во что-то вляпался. Хотя, догадываюсь во что именно.

— Девчонки, привет, — выдал я себя, заглядывая в зал. — А где здесь зал для Дзюдо?

— Там, — долговязая махнула рукой в сторону, откуда я пришел. — Рядом.

— Спасибо. Да, я нечаянно подслушал. Кого вы так ласково вспоминаете? Кто-то девушек обижает?

— Ее попробуй обидеть, — хохотнула еще одна, опираясь на швабру.

— Ее?

— Белобрысую бестию из дисциплинарного знаешь?

— Слышал, — кивнул я, костеря себя за импульсивность. Поддался настроению и обидел девушку. Нехорошо. Надо пойти и извиниться. А то, что про меня за спиной говорят — плевать.

— Старший препод Щуров ей выволочку устроил, — сказала та, что обнималась со шваброй. — В зачетке лишние баллы повычеркивал и минус пять влепил. За повышенное самомнение. Сказал, что: «Тесные отношения между студентами и преподавателями не повод», — процитировала она и неприятно рассмеялась.

— Нехорошо, — сказал я. — За такое надо бить. Как вы сказали? Щуров? Где его найти?

— Зря переживаешь, — сказала долговязая. — У нее мастер есть, он заступится.

— Он обычно на третьем этаже второго корпуса, — сказала та, чей голос я слышал первым.

— Спасибо, — махнув им рукой, направился к выходу.

Второй корпус института называли лекционным, так как практических занятий там не проводили. Обычные классы и преподаватели, многие из которых к силе не имели отношения. Самая низкооплачиваемая работа. Пришел, рассказал лекцию и гуляй. Для студентов посещение свободное, ни зачетов, ни экзаменов. Поэтому я сначала не понял, кто из преподавателей был настолько наглым, чтобы обижать девушку, за которой присматривает мастер. Никитины, одна из младших ветвей какого-то очень знатного рода. Что-то вертелось на языке, но вспомнить не мог. Вроде даже читал недавно в справочнике.

Стоило всего пару раз назвать фамилию и пробегавшие мимо студенты легко указали направление. Парень, пойманный за рукав на третьем этаже, сразу показал вдоль коридора сказав «Вон он». И от сердца у меня отлегло. Я увидел мужчину в окружении группы студентов. Лет сорок, обычная славянская внешность, волосы коротко подстрижены. Одет в костюм, правый рукав испачкан мелом. Но что самое главное, он был как минимум экспертом третьей ступени. А это немного обнадеживало. Как я узнал про силу? Видел на доске преподавателей его фотографию. В той группе, в которую входила Марго. И он тоже преподавал карате, попутно читая лекции. Не запомнил, на какую тему, мне тогда они были не интересны.

* * *

Кабинет ректора МИБИ, вечер

— Геннадий Сергеевич, — в кабинет заглянула секретарь. — Пришли.

— Приглашай, — кивнул ректор, убирая несколько документов со стола в ящик. — И чаю для всех приготовь. И через полчаса еще.

— Хорошо, — Антонина кивнула и скрылась за дверью.

Ректор же потер лицо ладонями, повел плечами, услышав, как хрустят суставы. В последние дни он особенно мало двигался. Работы навалилось столько, что два заместителя не успевали все разгребать. И ведь это только первая треть учебного года. И то, что дальше будет еще тяжелее, он не сомневался. Давно МИБИ не получал такую встряску.

— Доброго вечера, Геннадий Сергеевич — первым в кабинет вошел крепкий мужчина лет пятидесяти. В нем чувствовалась военная выправка. Плечи расправлены, волевой взгляд и легкая улыбка. Последнее, вкупе с низким голосом, незнакомым с ним людям внушало некую нервозность.

— Проходи, Глеб Романович, — Ректор встал, прошел к гостю навстречу, крепко пожал руку.

Следом в кабинет вошел светловолосый мужчина, фотографию которого ректор видел утром.

— Что-то в твоем ведомстве, генерал Храпов, не в порядке, — с улыбкой сказал ректор. — Раз твоих бойцов молоденькие девчонки вперед ногами выносят.

— И не говори, — низким голосом хохотнул гость. — Не в первый раз. И если таланты среди твоих учеников не перевелись, дай бог, не в последний.

— Не сильно пострадал?

— Ерунда. Лошадь копытом больнее бьет. Но техника шибко необычная. Срубает напрочь. Нам бы такая не помешала.

Ректор пригласил гостей к длинному столу, подождал, пока секретарь расставит стаканы и удалится. По старой традиции чай гостям подавали в граненых стаканах, которые для солидности прятали в изящных подстаканниках. Глеб Романович, редко захаживающий в гости к старому другу, позвенел ложечкой, помешивая содержимое стакана, улыбнулся шире.

— Что в ваших кругах? — спросил ректор. — Шумят?

— Мягко сказано. Истерика, обвинения, ноты протеста. И все это накануне крупнейшего саммита. Который уже отменили. Говорить, кого в этом обвиняют надо?

— У каждой техники есть слабое место, — философски заметил ректор.

— Очень подозрительно, что оно, место это на букву «ж», появилась вот так просто и так своевременно. А то, что Матчин за двадцать минут придумал контрмеру, еще более подозрительно.

— Все-таки придумал? — удивился ректор, посмотрел на гостя. — Предлагаешь, чтобы мы слили эту информацию?

— Чтобы накал убавить, уже произвели две утечки. Некая секретная техника «Рубашка».

— Название — так себе, — высказался Геннадий Сергеевич.

— Он и придумал. Только мы еще не проверили. Рисковать нельзя.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Ты сказку про старца знаешь? Который ходил и людей лечил возложением рук. Наш главный спец технику освоил меньше чем за час. А другие не могут. Никто не может. Показать надо, понимаешь?

— Не совсем.

— Чтобы принцип техники понять, нужно чтобы подтолкнули, направили. Наши аналитики только звуки странные издают, а внятно сказать и придумать ничего не могут. Нужно, чтобы кто-то, понимающий в предмете, взял тебя за руку и показал, как это делает правильно, — медленно пояснил Храпов. — И, если бы не Ермолова, послали бы моего специалиста на три буквы. Ты эту кашу заварил, тебе расхлебывать. Находи специалиста, который очень нужных миру экспертов будет лечить возложением рук. Это я тебе хочу донести. На полном серьезе.

— Не нагнетай, — в свою очередь, серьезно сказал ректор. На телефоне замигал красный огонек. — Решим. Чай не каждый день у вас саммиты.

Дверь в кабинет открылась и появилась голова Антонины.

— Геннадий Сергеевич, у нас ЧП. К вам Артем Никитич.

— Пусть заходит.

В помещение вошел внешне ничем не примечательный мужчина с очень спокойным выражением лица. Посмотрел на светловолосого гостя, узнав того, кого провожал утром за ворота. Но надолго взгляд не задержал.

— Полчаса назад Щуров оскорбил Матчина Кузьму Федоровича, — доложил глава дисциплинарного комитета. — Свидетели говорят, что Матчин предупредил его, что сейчас сломает ему челюсть и сразу сломал. В трех местах. Выбил шесть зубов. Доктор Шимов сейчас устанавливает спицы, собирая челюсть в одно целое.

Ректор на несколько секунд прикрыл глаза. А вот его гости улыбнулись.

— Свидетели говорят, что дело в девушке, какой-то студентке, — продолжил Артем Никитич. — Включите восьмую и девятую камеры с полигона.

Ректор нажал несколько кнопок на столе и небольшой монитор в ближнем углу кабинета ожил. Экран разделился пополам, в одной части показывая клубы пыли в другой женскую фигуру.

— Ермолова, — подсказал Артем Никитич.

Пыль довольно быстро оседала и из нее вышел виновник двух разговоров. Похлопал по кимоно, сбивая с него пыль, пошел к женщине. Когда между ними оставалась метра три, она прыгнула вперед, ударяя ногой. Парня отбросило с такой силой, что он исчез в пыли, подняв завихрения. Ректор нажал еще одну кнопку, и справа картинка сменилась, показывая высокий бетонный блок, в котором застрял Кузьма. При этом блок лопнул на три части. В следующий момент невидимая сила обрушилась на блок сверху, вминая в землю и дробя на части. Показалось, что сверху рухнул огромный молоток, затем еще один удар.

— Кто-нибудь еще пострадал? — уточнил ректор, глядя, как мастер кинетик утрамбовывает парня в землю вместе с бетонным блоком. — Упомянутая девушка?

— Мы пока не выяснили о ком идет речь, — последовал спокойный ответ.

* * *

Стоя на улице, облокотившись о крыло роскошной машины, я смотрел на дом в европейском средневековом стиле. Вокруг суетились люди. Мужчины в черных костюмах, женщины в светлых платьях. Погода замечательная, теплое утреннее солнышко, легкий ветерок, по небу плывут одинокие белые облака. Справа заревел мотор монструозного внедорожника, перебивая громко рыдающую Марину, нашего штатного снайпера. Иногда она прерывалась, чтобы впиться зубами в маленький белый платочек, вымещая на нем негатив.

— Почему? Почему не я? — всхлипнула она так, чтобы мы ее услышали.

— Уйди, говорю тебе, от машины, — крикнул на нее Василий. — Войтек, смотри чтобы она колесо не проколола. От нее всего можно ожидать.

— Марина уйди, — с акцентом попросил поляк, выглядывая из окна водителя. — Иначе натру твою любимую оптику салом!

— Грубые вы мужчины! — фыркнула она и направилась к одному из внедорожников.

Дверь дома распахнулась и оттуда выбежал старший брат. Промчался по лестнице, умудрившись подмигнуть мне. Люди засуетились еще больше. Затем из дома вышла Таисия. Пышное белое платье, фата, скрывающее лицо. Следом показалась мама, обернулась, погрозила кому-то кулаком. Быстро огляделась, как командир перед парадом, кивнула, взяла под руку невестку и повела к машине. Я подобрался, заранее открыл дверь. Когда они подошли, взял руку Таисии, помогая сесть в машину. Поправил подол платья, чтобы не прищемить дверцей.

— Кузя, — мама поманила меня, обняла. Наклонив мою голову, расцеловала в щеки. — Рада за тебя. Сашке вон сколько лет, а все глупостями мается.

— Мам, мне кажется мы опаздываем, — терпеливо сказал я. — Что вы там делали два часа?

— Не ворчи! — строго сказала она, поправив мне ворот костюма, платочек, выглядывающий из кармана. Потянулась, чтобы поправить прическу. Только после этого утвердительно кивнула.

Не став терять еще больше времени, я обошел машину, ныряя в распахнутую дверь. Василий закрыл ее за мной, сел рядом с Войтеком. Что-то сказал в рацию. Неспешно мы выехали со двора, следуя за парой черных внедорожников. Те сверкали проблесковыми маячками, планируя распугивать машины, чтобы немалых размеров колонна промчалась по городу без пробок. Это бывший начальник и сослуживцы Таисии устроили такой сюрприз. Появились огромной толпой, все в костюмах, с цветами. Среди них, кстати, немало женщин. Пока мы планировали прокатиться к загсу и погулять по городу, рядом с домом должны установить беседки, накрыть столы. Места хватало. Я подсел чуть ближе к невесте, взял за руку.

— Не люблю сюрпризы, — тихо сказала она.

— Стоило ждать нечто подобного, — признался я. — Если мама говорит, что все будет тихо и незаметно, значит, готовится нечто грандиозное. Но скажи, — я толкнул ее в плечо, — приятно удивили?

Да, мама обещала, что все будет незаметно. Мы тихо приедем в загс, распишемся и вернемся домой, чтобы отметить в домашнем кругу. И ведь никто из наших не проболтался, что уже как неделю они готовят праздник. Как-то договорились с особым отделом полиции. Все три мастера подразделения явились. И словно издевательство, но я так и не познакомился с самым сильным из них. Чувствовал, что он был где-то рядом, но выделить среди гостей не мог. Только если каждого за руку хватать и проверять.

Вчера вечером Василий забрал нас прямо с полигона, не дав даже переодеться. Поэтому я не знал, чем закончилась эпопея со старшим преподавателем. И главное, меня отвезли на съемную квартиру, а Таисию в наш дом. И если она сразу узнала о свадьбе, то мне сказали утром, когда Василий вручил костюм, а Войтек подогнал к дому шикарную машину, украшенную ленточками. Я уже говорил, что догадался сразу, поэтому большим шоком все не стало. Разве что удивило появление коллег Таисии. Надеюсь, ректор не слишком зол на меня. Вряд ли выгонит так сразу, но какую-нибудь гадость устроит. Думал Алена расскажет что-нибудь, но, как оказалось, ее забрали из института еще до обеда. Видел ее сегодня утром. Выглядела бодрой и здоровой, получала указания от мамы, кивала. Мне показала язык и убежала, даже не поздоровавшись.

По городу мчались бодро, не встретив ни одной пробки. Встречные и обгоняемые нами машины сигналили, кто поздравляя, а кто и недовольно ворча. Дескать творят благородные, что им вздумается, только мешать и умеют. У загса нас ждало несколько фотографов, нанятых мамой и аж четыре фургона телевизионщиков. Как узнали о дате и часе свадьбы, не знаю, но едва мы подъехали, засуетились.

Сама процедура — это просто дань традиции. Важнее были документы, которые мы подписывали. У нас ведь не огромный род с сотней ветвей, а маленький клан, тем более заморский. Но даже так факт вступления Таисии в нашу семью был оформлен и зарегистрирован. А также факт, что она выходила из рода Орловых. Если бы не ее работа в полиции, княжеский род мог бы поставить нам палки в колеса, отказываясь выпускать ее из рода. Хочешь взять в жены — бери, никто не запрещает, но принадлежать вашему клану она не будет. Так же как ее имущество. В полиции же требовалось, чтобы сотрудники были непристрастны и находились как можно дальше от благородных родов. Поэтому Таисия давно была отделена от Орловых кучей подписанных документов и если числилась в роду, то только номинально.

Когда официальная часть была закончена, и мы вышли на улицу, было приятно видеть столько людей, дружно радующихся за нас. Фотографы прыгали вокруг, пытаясь взять хороший ракурс и поймать удачный кадр. Как мне показалось, они щелкали без перерыва только затем, чтобы из пары тысяч снимков, выбрать десяток получившихся. Как только мы прошли к красивому фонтану и вернулись, толпа взяла нас в плотное кольцо. Больше всех радости, как я заметил, испытывали сослуживцы Таисии. Сквозь толпу ловко пробралась знакомая женщина. Секретарь ректора МИБИ. Вынырнула рядом с нами, ловко отодвинув одну из знакомых Таисии.

— Счастья Вам, долгих лет совместной жизни, детей красивых и сильных, — улыбнулась она, протягивая большой конверт, больше похожий на папку. — Весь наш коллектив Вас поздравляет. Геннадий Сергеевич распорядился выделить две смежные комнаты в общежитии для преподавателей. А еще, здесь сертификаты на спортивную экипировку.

— Спасибо Антонина Егоровна, — ответно улыбнулась Таисия. — Приглашаем Вас на праздник.

— Что Вы, у меня времени два часа, — она приложила ладони к своей шее, показывая, что с ней сделает ректор, если опоздает. — Ах, Таисия Вы так прекрасны, а Кузьма так мужественен. Завидую, — она рассмеялась и профессионально нырнула в толпу, растворяясь в ней.

Если бы все это происходило в Японии, свадебная церемония собрала бы немало гостей из дружественных кланов. Мама бы расстаралась, позвав кого-нибудь влиятельного, чтобы новость не только появилась в газетах, но и осталась там минимум на пару дней. Сегодня же мы не пригласили никого. Праздновали пусть и богато, но почти как простолюдины. Значит, маме так нужно. И почему меня нельзя было посвятить в их с братом планы? Нет, это все мелочи. Так даже лучше. Мне… Нам с Таисией все понравилось, и прогулка по парку и даже глупые занятия, такие как катание на катамаранах, выглядевших как белоснежные лебеди. Но один важный гость нас все же посетил. Вечером приехал посол Японии, чтобы поздравить и подарить несколько символичных подарков. А еще они с мамой и братом минут тридцать разговаривали о чем-то важном, уединившись в рабочем кабинете.

Праздник утих к полуночи, закончившись фейерверком, перебудоражившим соседей. Нам с Таисией выделили спальню на втором этаже, полностью сменившую интерьер. Старые вещи вместе с покрытием стен были безжалостно убраны и заменены. Просторную кровать завалили подарками в красочной упаковке. Мы их аккуратно сняли вместе с покрывалом, отложив в угол до лучших времен. Сбросив пиджак, я стянул рубашку через голову.

— Уф. В душ.

— Подожди, — Таисия подошла, повернулась спиной. — Ты не в курсе, что свадебные платья — это оковы, сдерживающие невест? Сами они от них избавиться не в силах.

Никакой молнии, только крючки и шнурки. Пришлось повозиться, чтобы распутать их и высвободить несчастную невесту из корсета.

— Воздух, — она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. — Не смей идти в душ без меня.

Платье картинно скользнуло с плеч на пол. Интересно, тот, кто его пошил, так и задумывал? Таисия все еще стояла спиной, обернулась, посмотрела лукаво.

— Корсет был лишним, — сказал я. — У тебя красивое тело. На зависть многим.

— Ты специально, или просто не умеешь делать девушкам комплименты? — она подошла, улыбнулась, немного наклонив голову набок.

— Скорее и то и другое, — я коснулся ладонью ее щеки. — Дядя Ринат учил, что комплимент должен быть коротким, лаконичным и приятным слуху. Примерно так: «Ты красивая, соблазнительная, отдайся мне», — попытался скопировать я его голос. — Говорил, что последняя часть самая важная и действенная. Поэтому я приберегал ее и пока еще никому не говорил.

— Действительно, — заулыбалась она, положив руку мне на грудь. — Поверь мне, ни одна девушка бы не устояла. И сами бы тащили тебя в ближайшие кусты, чтобы там раздеться и отдаться. В душ?

— Угу, — привлекая к себе, ответил я, растворяясь в ее взгляде. — В душ…

Мы подались навстречу друг к другу, осторожно соприкасаясь губами…

* * *

И снова МИБИ. Отдохнули какие-то несчастные три дня и за работу. Не хочется думать, что мы здесь прячемся. Тренируемся, становимся сильней, и пусть недруги радуются, что нам сейчас не до них. Знакомые ворота и незнакомые дежурные. Классическая пара, девушка и юноша. Подтянутые, спортивного вида. На плечах красные повязки, в руках девушки планшет с листом бумаги. Таисия продемонстрировала пластиковое удостоверение преподавателя, дежурные кивнули.

— И посторонних… — знакомый голос. Из-за невысокой будки, спасающей дежурных от непогоды, вышла Никитина Ольга. Невысокая, что особо заметно рядом с крепким парнем, крашеные желтые волосы собраны сзади в хвостики. Интересно зачем она их красит? Неестественно ведь смотрится. — Посторонних на территорию…

Ольга увидела нас и замерла. Секунда и она бросилась бежать по газону в другую от главной дороги сторону. Ловко перемахнула через высокие аккуратно подстриженную живую изгородь и пропала из поля зрения.

— Это она тебя испугалась, — быстро сказал я, отвечая на взгляд Таисии.

— Да? — взгляд ее стал прищуренным.

Каюсь, за три дня я так и не сказал об учиненной драке. Алена сбежала еще раньше нас, и вряд ли была в курсе. Но в отличие от Таисии, взглядом не прожигала.

— Мне Катя звонила вчера на старый номер, — сказала Алена, заставив меня немного напрячься. — Я ей сказала, что мы сегодня возвращаемся. У нее какие-то важные сведения. Сказала, что будет ждать в клубной комнате.

— Тогда я сразу туда. Тася?

— А вещи? Кто вещи будет переносить?

— Алена тебе поможет, — быстро нашелся я. — У меня всего пара сумок с вещами в комнате. Даже собирать ничего не надо.

— И телефон, который ты там забыл.

— Помню, помню, — я похлопал по карману, где лежал новый телефон.

Вчера вся команда сменила симкарты, в том числе Алена и Таисия, чьи номера были записаны в старом смартфоне. А еще я выслушал лекцию о том, как легко такие телефоны взламываются и как к ним цепляются следящие и прослушивающие программы. Поэтому обещал новый не терять и без присмотра не оставлять.

— Если что-то важное узнаешь, скажи, — Таисия поцеловала меня в щеку, подхватила Алену под руку и повела с собой.

У них разговор серьезный состоялся недавно. Видно, что пришли к пониманию. Идут, разговаривают как лучшие подруги. А вот имя «Катя» она произнесла как просто знакомой девушки, без особых эмоций. Наверное, так говорят о коллегах по работе, с которыми разговариваешь раз в месяц, да и то столкнувшись случайно.

На этаже, где располагался клуб Лень, сегодня было многолюдно. Видно, что другие клубы начали работать. Надо бы узнать, кто чем занимается. Из всех знаю только комнату моделистов в конце коридора. Удивила небольшая очередь, выстроившая вдоль окон. Парни и девушки с разных курсов что-то живо обсуждали, делились впечатлениями. При этом половина щеголяла в кимоно для занятия карате. Кто-то в новеньком, кто-то в потрепанном. Заметил я разнообразную вышивку, говорившую о принадлежности к той или иной школе. Черные пояса, белые, зеленые.

— Что дают? — спросил я у крайних парней в очереди.

— А? — посмотрели они вопросительно.

— За чем очередь выстроилась? Раздают что-то?

— Не, — один замотал головой, тряся длинными патлами. — Говорят, сегодня в клуб будет набор. «Лень», слышал?

— Ух ты! — подивился я. — Лениться — это мое любимое занятие. Только клуб зачем? Там техникам особым учат, чтобы лениться лучше?

— Ну, ты темнота, — хохотнул первый, толкнул друга локтем. — Но техниками делятся.

— Не шумите, — голос девушки, стоявшей перед ними, — а то выгонят. Уже замечание делали… — ее взгляд упал на меня, и она резко замолчала.

Я улыбнулся, направившись вдоль коридора.

— Эй, куда без очереди?!

— Я только спросить, — громко сказал я.

— Здесь всем «только спросить», — раздались дружные голоса. — Держи его, он без очереди!

— В окно его, в окно смутьяна! — чей-то голос.

— Я тебя сейчас самого в окно выброшу, — пробасил кто-то низким голосом, перекрикивая гомон очереди. — Здравствуйте, Кузьма Федорович.

Толпа на секунду притихла, затем послышались приветствия. Из соседней двери с нашим клубом выглянул незнакомый парень, кивнул, увидев меня и скрылся обратно. Во дает. В этот раз дверь я открывал осторожно. Мало ли кто там меня ждет. В прошлый раз неплохо удивили. Нет, обошлось. В том плане, что не удивили. За главным столом сидела Катя, читая книжку в мягком переплете. На диване устроилась госпожа Чжэнь, а парни заняли кресла, как и в прошлый раз.

— Доброго дня, — поздоровался я.

— Кузя! — обрадовалась Катя. Положила книгу на стол, встала, обошла. Можно было предположить, что пошла навстречу, чтобы обнять, но на полпути остановилась, немного смещаясь к дивану. — Как отдохнул?

— Сидите, — махнул я на иностранцев, но поздно.

— Доброго… — Кристофер посмотрел на часы, — чисто технически, утра.

— Ни хао, — приветственный жест со стороны Чжэнь, ладонь обнимает кулак.

— Здравствуйте, — немного зажевал труднопроизносимое слово Индра.

Вся троица щеголяла в зеленых с белой полоской спортивных костюмах. Вот как они второй раз подряд узнали, что я появлюсь?

— Давно здесь сидите? — спросил я.

— Я почти час, — сказала Катя. — Пришла последней, кстати.

— И кто мне скажет, что за очередь снаружи? У нас комната слишком маленькая, чтобы вместить столько желающих вступить в клуб.

— Если участников будет больше десяти, выделят комнату в два раза больше. А на первом этаже и огромные залы есть.

— Стоп! Мы закрытый клуб. И чтобы попасть в наши ряды, нужен особый талант. Хотя, это идея, — я повернулся, широко открыл дверь, вышел в коридор. — Внимание, внимание! Кто хочет попасть в число самых ленивых учеников МИБИ и вступить в закрытый клуб, должен освоить особую технику. Демонстрация техники после обеда, на площади рядом со столовой! Разойтись!

Закрыв дверь, я прошел к столу, упал в кресло. Название книги в мягком переплете, гласило: «Любовные тайны». На обложке изображена девушка, которую обнимает парень в расстегнутой рубашке поверх мускулистого торса. Аж мурашки по спине побежали, заставив дернуть плечами.

— Что решили? — посмотрел я на иностранцев. — Если хотите и дальше изучать Му Хреня, то без меня.

— Лу Ханя, — поправил Кристофер. — Я вчера разговаривал с отцом и недосчитался части волос на его голове. Он был раздосадован и просил вернуться, но я хочу заниматься правильным укреплением тела. Здесь небольшая благодарность за первое занятие, — он протянул кредитную карточку. С одной стороны, где номер, изображен флаг Англии и мост через Темзу. С другой стороны, карточка заклеена мутным непрозрачным пластиком. Судя по всему, коды для активации и банковская информация. Да, надо сказать, что имя клиента выглядело, как «KUZMA». Терпеть не могу, когда вижу имя, написанное подобным образом на латинице.

Видя, что в дело пошли подарки, Индра встал, подошел к столу, протянул похожую карточку. Мне кажется, заказывали в одном месте, так как, кроме рисунка они ничем не отличались. Рисунок изображал золотое божество с четырьмя руками. В одной руке волнообразный кинжал, в другой небольшая скоба, должно быть, символизирующая лук.

— Тоже решил остаться? — спросил я.

— Решил, — кивнул он.

Чжэнь едва заметно поджала губы. Дождалась, пока индус вернется в кресло, только затем прошла к столу.

— В знак признательности за урок, — она протянула третью карточку, склонила голову.

«Кто же вас надоумил?» — подумал я. Понятно, что сделано специально. В голове крутился только один вариант — ректор. Если и делать подарки, рассчитывая на расположение, то одинаковые. Странно только что я им такую гадость подкинул, а они за это подарки делают.

— Золотое перо на красном фоне. Символично. Значит, хотите изучать укрепление тела? — спросил я.

— Хотим, — ответил за всех Кристофер.

— Кинетическую броню освоили?

— Еще до того, как Лу Ханя начал изучать, — ответил он. — Семьдесят пять минут, если очень постараться, могу удержать ее, — опередил он следующий вопрос. — Не практиковал давно. Разучился.

— Обед скоро, — я бросил взгляд на часы. — Технику, что я покажу после обеда, вы должны ее выучить. Причем быстрее, чем другие ученики из МИБИ. В моем клубе осталось три места.

— Это деловой разговор, — засиял улыбкой Кристофер. — Не буду мешать, пойду готовиться.

Троица, к большому облегчению Кати, удалилась.

— Собираешься их учить? — спросила она, усаживаясь в ближайшее кресло.

— Немного направлю. И без секретных техник можно стать мастером, — я покачал головой. — У них на лбу написано, что хотят совместить старую технику с правильным развитием, лишиться недостатков и обрести преимущество.

— А так можно? И что за техника?

— Можно, — покивал я задумчиво. — Защитная техника. Не для классических мастеров. Вот ты бы рискнула отбросить все, чему училась лет пять-десять, не имея гарантии на руках, что все получится? Может, они впустую потратят пару лет, поняв, что занимаются глупостью. Рискуют никогда уже не стать мастерами, упустив время.

— Во-первых, мне бы никто не позволил так рисковать, а во-вторых, если бы это предложение высказал ты… — она невинно захлопала ресничками. — Кстати, ты плохой! Плохой и злой. Почему не пригласил на свадьбу? Не говори, я знаю, что появление Хованских на таком празднике даже звучит как оскорбление. Я же не дура, сама бы не пошла. Но ты мог бы пригласить, — она сделала обиженный вид.

— Прости. Да, а где Таня и Марина? — перевел я тему.

— На разведке. Ты, наверное, в курсе, что Орловы хотят часть своих земель разыграть? Устроить турнир молодых мастеров.

— В курсе.

— Они планировали провести все за городом, на одном из своих полигонов. Но кто-то вмешался, и турнир пройдет на территории МИБИ. На здешних полигонах. И транслировать его будут широко. В столичных гостиницах уже свободных мест нет. Участники стягиваются со всей Российской Империи, а журналисты со всего мира.

— То, что на местных полигонах, это плохо.

— Почему? — не поняла она.

— Правил больше, безопасность лучше, никого случайно не убьешь. Не обращай внимания, — отмахнулся я. — За информацию спасибо.

— Ты телефон не берешь, я бы раньше сказала.

— Номер поменял, — я достал из ящика стола карандаш и написал строчку цифр на обложке книги. — И что девчонки разведывают?

— Список участников у нас есть. Приблизительный. А вот какой силой обладает тот или иной мастер мы не знаем. Я не могу забраться в кабинет отца, чтобы посмотреть. Он целыми днями дома, ведет подготовку к турниру. Отец Марины управляет делами рода Трубиных, и она говорила, что может попасть к архивным данным.

— Будет кстати. Когда начало турнира?

— Объявят послезавтра и еще неделя на подготовку. Отец говорит, что эта спешка очень подозрительна. Думает, что Орловы боятся появления кого-то очень сильного. Сестра обещала сразу сообщить, когда узнает кто это.

— Так, до обеда час, но есть хочется уже сейчас. Что, пошли обедать? Мне еще студентов озадачить надо и самому позаниматься.

— А что за технику хочешь показать им? — заинтересовалась она.

— Ты ее знаешь. У Трубиных показывал. Как бы ее назвать поглупее… вода в ладони… круглая капля?

— Точно, мне рассказывали, — вспомнила она. — Так и назови, «Капля в ладони». По-моему, хорошо звучит. А зачем эта техника нужна?

— Усердие тренирует. Неудача, раз за разом, когда ты почти сделал, но чего-то не хватает и все рушится. Через пару часов даже самый спокойный человек начинает ругаться матом и вести себя крайне неадекватно. И даже если понять принцип, нужно много часов, чтобы выполнить правильно. Можешь попытаться, если не лень время тратить, — я рассмеялся незамысловатой шутке.

— Я попробую, — серьезно сказала она. — И еще. Постой. Как плата сестре за информацию, — она смутилась, опустила ненадолго взгляд. — Кхм. Обещала ей, что скажу тебе. Скажу, что я дура.

— О, — я удивленно посмотрел на немного покрасневшую девушку.

— Дура, потому что когда мы целовались у пруда… Я должна была позволить тебе пойти дальше…

Сказав это, она развернулась и выбежала из комнаты.

— О, — повторил я. Посмотрел на забытую книгу с номером телефона. — Надо бы отдать. Да и не настаивал я. Так, целовались в темноте, как школьники после уроков под лестницей. Вот ведь, — рассмеявшись и подхватив книгу, вышел из комнаты.

* * *

Никитина Ольга, полдень, комната дисциплинарного комитета

Быстро печатая текст на ноутбуке, Ольга сверялась с графиком дежурств, лежавшим рядом. Отчеты она не любила. Сводить в таблицу студентов, кто носил красные повязки на рукавах, делать по ним выборку и отмечать кто сколько работает, было самым нудным из всех возможных занятий. Может быть поэтому за отчет начисляли сразу три балла. Жаль, что сдавать его можно только два раза в месяц.

— Этих — долой, — красным Ольга пометила в таблице двух студентов с третьего курса, которые за прошлый месяц сделали меньше других. Даже дежурств у них было ровно столько, сколько положено. Ни одной переработки.

Отдельно и, немного поморщившись, она выделила зеленым цветом имена девушек с четвертого, которые старались, как будто им за это доплачивали. Одна из них буквально стелилась перед главой студенческого комитета, пытаясь всячески угодить. Одно его слово, и она будет голой вокруг скакать.

— Тьфу, — сдержанно сказала Ольга.

Вторая же была карьеристкой. Из захудалой семьи еще более захудалого рода. Метила на должность Ольги. При этом в глаза улыбалась, пыталась подружиться, но за спиной плела интриги и настраивала новичков против Ольги. Если бы должность главы дисциплинарного комитета была выборной, ее выбрали бы уже сегодня. И половину голосов она бы купила, не брезгуя и забраться в постель к кому-нибудь, чей голос имел значение.

— Никитина! — раздался почти над самым ее ухом голос Кравеца.

— Да, Артем Никитич! — подскочила она.

— Отчет пишешь? — он посмотрел через ее плечо на экран ноутбука. Отчеты мастер Кравец составлять не любил еще больше чем Ольга. А вот читать обожал. И требовал, чтобы каждый отчет был как можно проще и информативней. — Похвально. Но, скажи мне, чем сейчас Матчин занимается рядом со столовой? Почему там толпа студентов и что он им показывает.

— Понятия не имею. Пусть чем хочет, тем и занимается. И показывает, что… — последнее она пробурчала очень тихо, так как начальник сурово посмотрел на нее.

— А должна бы знать. И мне доложить, — голос его при этом стал командирским. Ослушаешься или сделаешь плохо, можно легко заработать пару десятков часов неприятных отработок и дежурств. — Ты за порядком следить главная. Поставлена тут, беги там.

Ольга только одного не понимала, откуда у ее начальника рождаются в голове подобные глупые шутки. Не просто глупые, а ужасные, от которых хотелось забраться под стол и плакать.

— Да, Артем Никитич, — вздохнула она. — Все узнаю и доложу.

— Постой, — мужчина протянул ей зачетку. — И подписи собери.

— Да, Артем Никитич, — еще один ответ.

Девушка открыла книжицу. Отсутствовала целая страница, обрезанная по специальной линии в два сантиметра от корешка. Вырывать пронумерованные страницы было запрещено, поэтому иногда страницу обрезали подобным образом. На оставшейся части стояли две подписи, Артема Никитича и ректора. Дальше же аккуратно заполненные строчки с баллами. Две последних гласили:

«За красивые глаза / 10».

«Честность и отвага / 50».

— Давай, ты у нас лидер по баллам, — махнул ей рукой мужчина, проходя к своему рабочему столу. — Тебе и карты с руками.

Выйдя из кабинета и тихо ругаясь, девушка прошла к окну, откуда можно было увидеть столовую. Действительно, на площади перед ней собралось довольно много студентов. Не меньше сотни человек. И на небольшом возвышении стоял Кузьма, жестикулируя руками. Девушке захотелось разрыдаться. Что она такого сделала? Или уж лучше спросить, откуда на ее голову свалился этот тип? С одной стороны, она была ему очень благодарна, что он свернул челюсть злобному хорьку. С другой стороны, если бы не он…

В кармане девушки зазвонил телефон. Высветило имя «Д. Константин». Звонок довольно неожиданный.

— Алло, — сказала девушка.

— Оля, привет, это Константин.

— Узнала Вас дядя Костя.

— Я сейчас у Светки… то есть Светланы, — добавил он чуть громче. — Отпуск у меня. Приезжай вечером домой, разговор есть. Отец… дед твой, успехами внучки интересуется. Теорема А, короче. Я договорился с деканатом, чтобы отпустили и прогулы не ставили. Тебя заберут от ворот в семь вечера. Ждем.

— Постойте. Дядя Костя, а что в теореме-то? — неожиданно заволновалась девушка. — Какие данные?

— Узнаешь, — тихо сказал он, чтобы сестра, то есть мама Ольги не услышала. — И я на твоей стороне, если не забыла.

— Я помню, спасибо.

В трубке раздались короткие гудки. Девушка посмотрела на телефон, медленно убрала. Затем глянула в окно и хмыкнула. Проблемы по имени Матчин, самый молодой мастер в истории, меркли с теми неприятностями, которые на нее надвигались. «Теорема А» — фраза, которую придумал дядя Константин еще лет пять назад. И означала она то, что дед, глава рода, всерьез решил выдать внучку замуж. Буква «А» означала, что это исключительно в интересах рода и мнение Ольги спрашивать не будут. Это может быть все что угодно, от укрепления связей между родами, до получения финансовых выгод. Даже собственные дети, не то что внуки, были для старого скряги лишь инструментом влияния. Выгодно пристроить дочь, найти подходящую, обязательно знатную невестку для сына. Главное, чтобы это был не старик, мастер в н-ном поколении.

Ольга вздохнула и решительно направилась к лестнице.

— Раз так поворачивается, я тебе задам! — пообещала Ольга. — Беспорядки нарушать вздумал! И не посмотрю, что мастер!..

Глава 5

Удобно устроившись на диване в гостиной, я изучал новенький планшет, который привез накануне Василий. Зная мою нелюбовь к подобным вещам, он настроил и вывел на экран все необходимые значки и команды. Сейчас меня интересовала банковская информация, а для активации приложения нужно установить в слот планшета что-то похожее на сим-карту.

— И где этот код взять? — спросил я, видя на экране сообщение. — Где он написан?

Две комнаты в общежитии для преподавателей были рассчитаны на молодую семью. Практически маленькая квартира, только без кухни. Зато удобства внутри, не нужно идти в общий душ. Одна из комнат выглядела как гостиная, где можно провести время, почитать, позаниматься, просто отдохнуть. Даже телевизор был. Вторая комната — спальня. Мебель простая, угловатая, но удобная. Окна выходят на парковую территорию института, где вдалеке можно увидеть полигон.

— Чем занят?

— Таисия, доброе утро. Пытаюсь посмотреть, что находится на карточках, которые мне подарили. Эта штука просит код, а где его взять, не говорит… сволочь!

— Кузя, — Таисия подошла, взяла у меня планшет из рук, отложила в сторону.

Я поднял взгляд. Она была все еще в ночной рубашке, собираясь принять душ.

— Повторяй за мной. Тася моя Тая, от тебя я таю.

— М? — не понял я.

— А иначе я буду называть тебя Кузьма Федорович или дорогой супруг.

— Не надо. Понял, исправлюсь.

— Единственное, не люблю, когда называют Таська, — она улыбнулась, вспомнив что-то смешное. — И вчера мы не закончили беседу о твоем поведении.

— Это, да, — я посмотрел в сторону спальни.

— Ох, Кузя, — вздохнула она, погладила по голове и вернула планшет, экран которого погас и снов включился. — А код должен прийти в виде сообщения на телефон.

— Да? Спасибо.

— Сегодня регистрация на турнир, — она направилась в ванную комнату. — Не забыл?

— Как раз этим и занимаюсь, — я уже искал нужную иконку на телефоне. — И для тебя тоже будет задание.

Послышался плеск воды. Найдя нужный код, ввел его в планшет. Высветилась окошко с просьбой ввести данные карточки. Вот хоть убей не помню, чтобы открывал счет в банке Империал. Может, институтские подсуетились? Начал я с карточки, подаренной Кристофером. Внес код, получил сумму. Сто пятьдесят тысяч рублей. Дважды пересчитал количество нолей до запятой. Серьезный наемник, эксперт второй, а может и третьей ступени получает около пятидесяти тысяч рублей в год, плюс минут десятка. Шикарный подарок, ничего не скажешь. Вбив данные с карточки Индры, увидел сумму в двести тысяч. Несколько минут задумчиво смотрел на строчки. Отложив в сторону, взял карту с пером феникса. Сумма вышла странная: 47 256 рублей и 46 копеек.

— Ничего не понимаю, — тихо сказал я. Достав небольшой железный кейс, рассчитанный на четыре кредитки, убрал туда карточки. Следом бросил банковскую симку и убрал в карман рубашки.

К слову, сегодня я был одет в джинсы и рубашку в черно-белую клетку. В таком виде и планировал появиться на важном мероприятии. Мама смогла пробить для Матчиных право на участие, сказав коротко, что это было не легко. Если переводить на понятный язык, то пришлось сильно постараться, возможно платить взятки, запугивать и угрожать, чтобы добиться результата.

Пока Тася принимала душ, вернулся к планшету, нажав на иконку «Новости». Из интересного можно отметить вновь разгоравшуюся войну на Ближнем Востоке за нефть. Наемники всех мастей и частные военные кампании в предвкушении потирают руки. Если бы не последние события в Москве, наша фирма давно бы уже медленно поджаривалась под палящим солнцем. И готовились продать наши услуги как можно дороже. Еще одна новость гласила, что встреча лидеров крупнейших мировых держав сорвалась из-за какого-то скандала. Она должна была пройти в Риме, куда собирался и Иван Шестой, и Император Японии. Отсюда цены на нефть немного поднялись, но в перспективе обещают сильное падение, если не начнется обещанная война. Поэтому можно не бояться, она обязательно случится. Даже если арабы не хотят, им помогут.

Ага, вот и турнир. Заголовки разные. Где-то мелькают слова «передел собственности», где-то «возвращение к старым традициям». Турниры, где мастера демонстрировали силу, сходясь в смертельных поединках, давно уже канули в Лету. А ведь люди всегда стремятся стать лучшими из лучших. Как узнать, чье кунг-фу сильней? Только сойтись в смертельной схватке или устроить поединок, приближенный к реальным условиям. Что пишут по количеству участников? Больше полусотни. Возраст — до тридцати пяти лет, включительно. Рейтинги, комиссия. Император будет лично следить, оценивать и даже награждать.

Со стороны ванной комнаты зажужжал фен.

— Так, — я перелистнул несколько страничек, зацепился взглядом за очередную новость.

Присутствие иностранных гостей. Для обмена опытом из других крупнейших институтов боевых искусств в Москву планировали приехать студенты и преподаватели, чтобы воочию понаблюдать за крупным турниром. Токийский Международный Институт ТОЙКО, в том числе. Будут представители из Европы и даже из Соединенных Государств Америки.

Мимо меня в спальню прошествовала обнаженная Таисия, сбив с очередной мысли. И ведь наверняка специально это сделала. Поерзав на диване, вернулся к чтению новостей. Целенаправленно искал статьи о самом молодом мастере и нашел всего пару. В одной упоминалась свадьба, прошедшая недавно. В другой довольно странные взгляды и выводы об укреплении тела. По мнению автора, нестандартные подходы к развитию слишком спорны. Следовало несколько смелых вопросов в адрес комиссии, принимавшей экзамен. Завуалировано он пытался убедить читателя, что присвоенная мне степень мастера не соответствует стандартам.

— Переодеваться будешь? — Таисия вышла из комнаты в милом платье. Покрасовалась, немного разведя юбку в стороны.

— Тебе идет. Мы с тобой будем самой экстравагантной парой на мероприятии. Красавица и сельский увалень. Надо только не забывать смотреть на всех удивленным взглядом и рот разевать.

— И без этого гадостей наговорят, будь уверен. И я прошу, держи себя в руках. Снимут с турнира, будешь жалеть.

— Если для дела надо, то обязательно. Но если что, разрешаю приводить себя в чувство самым радикальным образом. Ты ведь знаешь, чего мы ждем больше всего, помимо нашей земли? — на мой вопрос Таисия покачала головой. — Ставки и пари. Вот где можно будет погреть руки. Денег у нас с тобой много, но надо сделать так, чтобы после первых двух побед их стало в несколько раз больше.

— Уверен в победе? — она подошла, села рядом. — Там будет несколько очень сильных мастеров. Восемьдесят процентов претендентов я изобью даже не напрягаясь. С остальными будет сложно.

— Слушай, я одного не понимаю, как этот турнир будет проходить? Как сравнить пловца и бегуна марафонца? К примеру, Джим Рагер, наш мастер, он рублевой монетой, с расстояния в пятьдесят шагов сделает в любом мастере дыру размером с футбольный мяч. И никакая защита или доспех духа не спасет. Я понимаю, турнир, дорогие земли, деньги, но к концу мероприятия останется только треть живых. Это в лучшем случае. Они что, действительно настолько отмороженные, чтобы столько мастеров загубить?

— Нет, конечно, — она посмотрела на меня, как на глупого мужчину. — Никаких техник. Только физическая сила и доспех духа. Здесь же прямая зависимость, чем мастер сильней, тем доспех крепче. Слабосильные мастера ничего не сделают тем, кто принял силу. Так, покувыркаются на арене, на потеху зрителям и сдадутся. К тому же многие техники — это клановые или родовые секреты. Их так просто демонстрировать не станут. У меня, кстати, тоже есть кое-что, чего ты еще не видел. И если драться насмерть, я смогу тебя удивить.

— Ну-ка удиви, — заинтересовался я.

— Я могу сжать силу воздействия. Почти до размера самой маленькой копейки. При этом скорость и сила удара останутся на прежнем уровне. От этого устаешь и часто таким не воспользуешься, но я могу бронемашину насквозь проткнуть. А затем отверстие разворотить и всех, кто в технике сидит перемолоть. Когда смогу сжать силу до размера спичечной головки, стану мастером третьей ступени. Хотя, — она улыбнулась, — уже, наверное, не стану. Не хочу менять силу, на возможность родить. Еще, из секретного, могу отрицательное давление создать. Довольно сильное. С расстояния в пятьдесят шагов задушить любого. А если это будет мастер, то проживет он ровно столько, насколько умеет задерживать дыхание.

— Опасная ты женщина, — я полез обниматься, а она захихикала. — Тогда я легко выиграю.

— А так как ты укрепление тела изучаешь, то тебе запретили использовать кинетическую броню и любые накапливающие силу удары.

— И что? — не понял я. — Тогда выиграю еще быстрее. При чем здесь кинетическая броня?

— Ты о себе ничего не читал? — удивилась она. — Дай.

Забрав планшет, она ввела нужный адрес, выбрала из большого списка фамилию Матчин. Затем молча вручила планшет мне. Из короткой статьи о молодом мастере следовало, что он действительно изучает укрепление тела. Основной силой является кинетическая броня, при помощи которой можно завернуть узлом любого мастера, попавшего в область действия. А еще мастер Матчин обладает особым заряженным ударом, способным накапливать в предмете энергию, которая высвобождается, попадая в противника. Приводился очень странный пример, который я собирался взять на вооружение. Писали, что я могу коснуться пуговицы на пиджаке врага и ею же пробить несчастного насквозь. А еще предположение, что можно сделать это с небольшого расстояния при помощи все той же кинетической брони.

— Видишь? Люди считают, что без кинетической брони и заряженного удара ты просто мастер, очень молодой, а значит со слабым доспехом духа. И шансов победить в чистой рукопашной схватке у тебя практически нет.

— Мы озолотимся! — мечтательно воскликнул я. — Мы их всех разорим! Тая, после турнира ты сможешь купить маленький остров, вместе с аборигенами и стать их королевой.

— Вот, значит, о чем ты мечтаешь? — рассмеялась она. — Королем стать?

— Король — это мелко. Правителем мира! Му-ха-ха!

— Уверен, что победишь? — уточнила она.

— Я стану первым, — решительно и уже без хвастовства сказал я. — Просто верь в меня. Вот мама верит и будет играть на мировой арене, делая куда более внушительные ставки, чем мы. Может даже рискнет нашей фирмой. Нам нужны деньгиТая, большие деньги. И когда против нас развяжут войну, они будут сгорать как в топке паровоза. Чем больше запасем, тем дальше проедем.

— Тогда нужно будет заехать в банк, — сказала она.

— Не обязательно. Есть у меня на примете толковый специалист. Он получит банковское подтверждение и гарантии, что мы действительно обладаем нужной суммой. И займется оформлением ставок, чтобы нас не вздумали обманывать. Сейчас мы ему позвоним и пойдем, посмотрим на фестиваль.

— Фестиваль? — переспросила она.

— Не могу подобрать другого слова, как представлю, что сейчас творится на территории МИБИ, — я приложил палец к губам. Номер телефона у меня был под рукой. Быстро набрав его, нажал кнопку громкой связи. Послышался гудок, затем еще один.

— Адвокатская контора Цигельман и Ко, слушаю вас, — раздался знакомый голос.

— Лев Валентинович? Здравствуйте, это Матчин Кузьма. Помните, Вы помогали мне в одном деликатном деле недавно?

— Да… Кузьма Федорович, я помню.

— Мне нужны будут услуги Вашей конторы. Не могли бы Вы подъехать к Московскому Институту Боевых Искусств сегодня до обеда?

— Конечно. Какого рода услуги Вам нужны? Потребуется ли присутствие нотариуса?

— Дело касается ставок на предстоящий турнир, который пройдет на территории МИБИ. Нужна будет юридическая и любая другая поддержка.

— Ставки, — задумчиво произнес он. — Нужно уточнить важную делать. О каких суммах будет идти речь?

— Как минимум о миллионах.

На несколько секунд повисло молчание. Секундомер на экране показывал, что разговор не прервался.

— Мы будем у вас ровно через один час и… двадцать минут. Можете положиться на нас. Все необходимо будет с собой.

— Ждем. До свидания, — я улыбнулся и нажал кнопку отбоя.

— Этот тот самый адвокат? — спросила Таисия. — Неприятный тип.

— Самое нужное для нас качество. Пойдем, надо успеть зарегистрироваться.

Если в общежитии и рядом с ним было тихо, то стоило выйти к основным корпусам и обстановка сразу преобразилась. Чем-то все напомнило недавний турнир среди студентов, только журналистов и серьезных людей куда больше. И это только день регистрации. Представляю, что будет твориться во время самого турнира. Заметил я и иностранцев. Некое подобие дня открытых дверей позволило им увидеть, чем живут студенты и где занимаются. Дисциплинарный комитет в полном составе дежурил на улице, следя, чтобы гости не слишком любопытствовали и не заходили в некоторые тренировочные залы. Где-то, наоборот, позволяли взглянуть на тренировочный процесс. Как, например, на секцию дзюдо, любимую ректором. На одной из открытых площадок они показывали мастерство, отрабатывали броски и захваты. Себя показывали и каратисты, и секция бокса. Последние привлекали немало внимания, так как среди студентов и тренеров были узнаваемые и даже знаменитые личности. Была экскурсия и в столовую, где все желающие могли попробовать местную кухню. Ректор умудрился устроить потрясающую рекламную акцию и так одного из самых популярных учебных заведений мира.

— Дорогу! — послышалось сзади.

По главной дороге в нашу сторону шла примечательная группа мужчин. Одеты почти одинаково, черные костюмы с большими блестящими пуговицами, поднимающимися до самого горла. Рубашек не видно. Оторочка пиджака едва заметно светлее, создавая контраст. Воротник небольшой, стоит, как будто под ним стальное кольцо, прикрывающее нижнюю часть шеи. На пиджаках орнамент, вышитый золотыми или серебряными нитями. Френч, только немного доработанный, чтобы выглядел солидно и богато. Головы мужчин покрыты круглыми шапочками с тем же орнаментом, что и на костюмах. Лица… Есть у нас в отряде наемников два татарина из России, так вот, очень они похожи на них. Впереди идет суетливый молодой мужчина, прокладывая дорогу остальным. За ним, судя по всему, старшие. Первый — лет под пятьдесят, черные усы, седая короткая бородка. Причем борода растет только на подбородке. На скулах почти ничего нет. Взгляд важный, даже надменный, словно вокруг него крысы, а он их ногами отгоняет. Справа, на ладонь позади, мужчина, лет тридцати пяти. Усатый, но без бороды. Глаза узкие, прищуренные, волосы черные, словно их специальным средством обрабатывали. Ну а сзади плелись подручные, делая важный вид, глядя на всех свысока.

Таисия потянула меня за локоть с дороги, чтобы пропустить процессию. Ох, насмотрелся я на таких важных в Японии. Один так сильно перья раздувал и плевался, что я его полетать отправил. Пробил перекрытия этажа и крышу дома. Страшного ничего не случилось, он в пруд с карпами рухнул, но шуму было.

— Кузя, — голос Таисии.

Процессия уже почти добралась до нас. Идущий впереди, явно не блещущий ни силой, ни разумом направился к нам, чтобы подвинуть с дороги. Я посмотрел за его плечо, поймал взгляд старика. Секунда и я позволил отвести себя в сторону. Мужчину рядом со стариком, похоже, ничего из происходящего вокруг не беспокоило, но проходя мимо нас, он увидел Таисию. Наверное, почувствовал силу мастера. Бросил оценивающий и немного плотоядный взгляд. Процессия дружно прошагала мимо.

— Два, — сказал я, глядя им в спину.

— Что считаешь? — спросила Таисия.

— Ерунда, — улыбнулся я. — Пошли следом, эти отлично прокладывают нам дорогу. Сразу три мастера, а говорят в России с ними беда, днем с огнем не сыщешь. Кто они?

— Старый род. Не местный, прямо с юга, с берега теплого моря. Еникеевы. Царь Михаил Федорович даровал им княжеский титул четыре века назад. И за это время они три раза восставали против Российской Империи. Однажды, по собственной глупости, подались к туркам, которые их всех тогда едва не вырезали.

— Смотри, — я показал на дорогу. По ней шел грузный мужчина в сопровождении старика, опирающегося на трость. Шли важно, одним видом распугивая людей впереди. Позади шли трое. Невысокая девушка, красивая, ярко-каштановые волосы сверкали на солнце. Она держала под руку мужчину выше себя на полголовы. Темные волосы, чуть старше тридцати, вместо костюма что-то полувоенное, новомодное, с кучей карманов и петель, синего, джинсового цвета. Очень странный наряд. С другой стороны от парня шла Катерина Хованская. Заметила нас с Таисией, кивнула. Выходит, прибыл род Хованских.

Гости шли в сторону административного здания, где перед главным входом полукругом расставили столы. Вдоль дорожки несколько камер, снимающих каждого прошедшего за особую черту. Пристроившись за Хованскими, мы прошли, провожаемые пристальным взглядом. Зря я думал, что буду единственным, выглядевшим странно. Мужчина вереди побеждал с большим отрывом.

Пройдя к свободному столу, за которым сидела незнакомая женщина и мастер Корицкий, работающий на МИБИ и не входящий ни в один род. Это он мне подгадил, когда предложил сбросить доспех духа на время.

— Здравствуйте, — улыбнулась нам женщина.

— Привет, — я бросил взгляд на планшет в ее руках. Длинный список имен и примечаний к ним. Некоторые имена выделены красным цветом, некоторые синим. Напротив синих строчек — цифры. Самая большая — сорок один.

— Матчины, — подсказал мастер Корицкий. — Кузьма Федорович и Таисия Павловна.

— Матчины? — кто-то заинтересовался позади нас. Фамилия побежала от одной группы собравшихся до другой. — Самый молодой мастер, надо же.

Женщина перелистала список, нашла нужную фамилию, стоявшую почти в самом конце. Нажала. Появилась карточка с моей фотографией.

— От рода Матчиных допущен один участник, — сказала она, посмотрев на Таисию. Затем опустила взгляд на экран. — Участник… Кузьма Федорович?..

Взгляд женщины переходит на меня.

— Все верно, — сказал Корицкий. — Мастер Матчин, двадцать два года, укрепление тела.

Рядом с женщиной он сидел не просто так. От него немного тянуло силой. Наверное, определял кто перед ним, если мастер, то насколько тот силен.

— Да, простите, — женщина, наконец, нажала в центр карточки и в свободном квадратике появилась цифра 47. — Ваш номер — сорок седьмой. Карточку участника можно будет забрать через два дня в администрации на первом этаже.

— Это все? — уточнил я.

— Да. Пожалуйста, проходите в актовый зал, прямо по коридору и направо, последняя дверь. Через пятнадцать минут выступление господина Наумова, Геннадия Сергеевича. У столов напротив можете получить схему полигонов и правила проведения турнира.

— После ректора будет выступать Император Иван Шестой, — негромко сказал мастер Корицкий. — Еще есть возможность занять места в первых рядах.

Женщина сурово посмотрела на мастера. Пару незнакомых мужчин, стоявших недалеко и обсуждающих нас с Тасей, словно ветром сдуло.

— Спасибо, — поблагодарил я, взял под руку супругу и повел в обратном направлении.

— Не хочешь встретиться с Императором? — тихо спросила она. — Я его видела пару раз издалека. Приятный мужчина. И голос, — она зашептала уже на ухо, — очень мягкий для подобного человека. Таким голосом и кричать, наверное, нельзя.

— Нет, не хочу. У нас встреча со Львом Валентиновичем, — напомнил я. — Кстати, ты заметила хоть кого-то из княжеских родов? Орловы?

— Воронцова видела. Высокий мужчина в бордовом кителе и белых перчатках. Он как раз в здание входил, когда мы к столу подошли.

— Не заметил.

— Уверена, они появились одними из первых. Знали, что Император приедет. А может и беседуют с ним где-нибудь в тихом кабинете. Заметил, как быстро Еникеевы в здании скрылись? Едва не бегом.

— Заметил, — кивнул я.

— Матчин! Точно, он, — перед нами, как два черта из табакерки, появились незнакомые мужчины. Не близнецы, но довольно похожие. И эти одеты во френчи, только белого цвета с золотыми пуговицами. Что за мода такая пошла?

— И чего вы кричите? — спросил я. — Мастера никогда не видели? Или хотите, чтобы дядюшка Кузьма научил вас паре приемов?

Лица мужчин немного вытянулись. Краем глаза отметил выражение лица Таисии. Она едва заметно прищурилась, глядя на них. Знакомые?

— Сегодня мне некогда, завтра приходите, проверю на что вы годны и стоит ли учить, — закончил я.

— Да мы сами кого хочешь научить можем, — хохотнул стоявший слева. — Но ты, конечно, здорово придумал Таську в семью затащить, аккурат перед турниром. Не жалко ее?

— Не жалко, — все в том же спокойном и наставительном тоне ответил я. — Супружеский долг тяжел, особливо, когда живешь с мастером, но она женщина молодая, крепкая, выдержит. А вы, сопляки, зачем таким сокровенным интересуетесь? Бесстыдство, тьху! Самим жениться давно пора, а не людей расспрашивать, что да как. Пойдем Тая, а то заразимся от этих. Тьху, еще раз.

— Слушай, ты!.. — начал было один из них, но в этот момент на дороге между нами появился мастер из дисциплинарного комитета.

Артем Никитич, встал прямо перед ними, загораживая нас. От него ощутимо потянуло угрозой, хотя стоял он спокойно, сцепив руки за спиной. Мужчины в белых френчах нахмурились, почти синхронно.

— Подло прятаться за женщиной, — крикнул один, так как мы удалялись. — И будь уверен, что мы ее вернем!

И снова пристальное внимание к нам. Где-то недалеко защелкал фотоаппарат, запечатлевая кадры несостоявшейся ссоры. На дорожке к административному корпусу показалась еще одна довольно примечательная процессия. Трубины. Глава семейства, старейшина, отец Марины и пара мастеров, незнакомых мне. Одному лет тридцать, но вряд ли он добрался хотя бы до второй ступени. Или, как еще говорят, не познал силу. Второй старше. Кряжистый, бородатый, взгляд недобрый. «То же мне, мастер, — ехидно подумал я. — Как же ты драться будешь, так сильно потеряв в ловкости?».

— Здравствуй, Кузьма, — не смог пройти мимо старик. — Давно не виделись. Поздравляю. Никто еще не смог стать мастером в таком… возрасте.

— И Вам не хворать, — отозвался я. — Планируете победить на турнире?

— Поучаствовать, — ответил старик, махнул родственникам рукой, чтобы шли без него. — Силу показать, на других посмотреть.

Трубины прошли совсем немного и остановились. Бородатый о чем-то заговорил с главой рода.

— Таисия Павловна, — старик посмотрел на нее, — прими мои соболезнования. Я под началом Павла Николаевича послужить успел. Многим ему обязан. Жаль, что все так случилось, — и взгляд в мою сторону.

— Спасибо, — нейтрально отозвалась Тася. — Простите, но мы спешим. Дела важные ждут.

— Конечно. Удачи на турнире, — пожелал он ей.

Таисия легонько подтолкнула и повела меня дальше по дорожке. Мы постепенно смещались к выходу с территории института.

— Ты этих двоих, в белом, знаешь? — спросил я.

— Орловы. Рома и Гоша. Мы вместе росли. Они старше на два года. Мы по молодости много всякого натворили. Владимир Николаевич их в военную академию отдал, чтобы исправились. Когда встречались в прошлый раз, они были не так сильны.

— Владимир Николаевич? Помню его. Приходил, предлагал невест на выбор из рода Орловых. Вместо тебя. Но там ни одной молодой княжны не было.

— Младшая Дочь главы рода Орловых в последний класс школы в этом году пошла. Лучше скажи, что ты там про дядюшку плел?

— Из китайского фильма про боевые искусства.

— Это которые показывают великих мастеров как фокусников и клоунов? Где все кривляются и стреляют молниями из глаз?

— Картинка не важна. Главное, что они говорят и как. Мне кажется или Артем Никитич за нами следит?

— Следит, — кивнула Таисия. — Чтобы ты глупостей не натворил.

С адвокатом мы встретились у входа на территорию института. Он появился в компании двух коллег такой же хитро-деловой наружности. Деловые костюмы, в руках кожаные портфели. Чтобы спокойно поговорить, было выбрано тихое кафе в двадцати минутах езды от МИБИ. Как выяснилось, приглашенные гости имели большой опыт в заключении быстрых сделок, азартных игр и ставок на спорт. От них я почерпнул немало полезной информации. Узнав о количестве денег, которыми мы располагаем и которые собираемся тратить, они минут тридцать рассказывали, как нас будут обманывать и как проигравшая сторона уклонится от выплат в случае нашей победы. Действительно, крупные ставки будут принимать только одна-единственная контора. Небольшой, но богатый и влиятельный род Судских, подмявших под себя едва ли не весь игорный бизнес Российской Империи. Адвокаты осторожно, но намекнули, что этот род тесно связан с теневым бизнесом.

Богатые рода, и даже княжеские, по словам Льва Валентиновича, не всегда обладали достаточным запасом денежных средств. Держать их просто так, даже под хороший банковский процент — большая глупость. Поэтому чаще всего в виде ставок могло выступать имущество, имеющее хоть какую-то ценность. Будь то золотые часы с руки или участок земли в Подмосковье. Платон, один из его спутников узколицый мужчина, весь разговор не выпускающий кожаный портфель из рук, был специалистом как раз по таким сделкам.

* * *

То же самое время, МИБИ, комната рядом с актовым залом

Император Иван Шестой вошел в комнату тихо, без особой помпезности и громких представлений. Одет он был в новомодный френч, красного, ближе к бордовому цвету, напоминающий китель. Выглядел он немногим моложе своего возраста, а зимой ему должно было исполниться тридцать семь. Короткие, казавшиеся мягкими волосы, высокий лоб с залысинами, аккуратная борода и усы. Лицо без резких черт, небольшие глаза. Следом за ним в комнату просочился неприметный мужчина в очках с круглыми стеклами. Стоявшие вдоль длинного стола гости, склонили голову и, затем, повинуясь жесту, сели.

— Рад видеть всех в добром здравии, — голос императора прозвучал уверенно, но в нем не хватало жесткости и властности, свойственной всем, кто занимал столь высокие посты. — Геннадий Сергеевич, спасибо, что принимаете нас и простите, что вмешались в учебный процесс.

— Что Вы, — Ректор немного склонил голову, — это честь как для меня, так и для института.

Император оглядел собравшихся, выделил старшего брата, великого князя Константина, кивнув ему.

— Приближается непростое время для России, — спокойным тоном сказал император. — Многие в курсе событий на западных рубежах, где зреет раскол и смута. Европа активно подталкивает нас к событиям, предшествовавшим Первой мировой войне. Аристарх хорошо придумал продемонстрировать всему миру силу нового поколения мастеров Российской Империи. Надеюсь, увидев это, они задумаются. Хорошо будет, если кто-то продемонстрирует несколько эффектных и разрушительных умений. Поэтому призываю показать все, на что вы способны, но проявить осторожность. Геннадий Сергеевич, желательно обойтись без серьезных травм.

— Лично прослежу, — еще раз кивнул ректор.

— Награда за победу в турнире высока, — сказал Иван Шестой, — но я добавлю еще кое-что. Праздничный бал в честь победителя, который пройдет в нашей северной резиденции. А также награда, соответствующая статусу победителя и его положению.

Присутствующие князья заулыбались в предвкушении.

* * *

То же самое время, небольшой зал для занятий карате

Чжэнь зачерпнула ладонью из жестяного таза воду, хмуро посмотрела на нее и та, словно испугавшись, сбежала с ладони обратно в таз. Еще одна попытка с тем же результатом. Девушка перевела взгляд на сосредоточенного индуса. Тот сидел неподвижно, глядя на воду в ладони и, казалось, не дышал. После череды неудач он не использовал силу, просто сидел и думал. Еще один парень, англичанин, решил отвлечься и переписывался с кем-то по телефону. Друзья по несчастью довольно быстро пришли к выводу, что самим справиться с этой задачей будет трудно и решили объединить усилия. Мастер Че говорил, что, не используя силу мастера, повторить прием с водой будет непросто. Сейчас перед ним в воздухе летала большая капля воды, размером с ноготь пальца. Она то вытягивалась, то разбивалась на множество частей, чтобы снова собраться в единое целое.

В зал тихо вошла китаянка в светлом брючном костюме. Довольно высокая и как могло показаться на первый взгляд, страдающая болезненной худобой. Веер в одной руке и небольшая сумочка в виде мешочка на длинной лямке в другой. Сколько ей лет сказать было сложно, так как истинное лицо практически скрыто за странным макияжем, делающем ее похожей на куклу.

— Старшая сестра Сяочжей — Чжэнь быстро встала, приветствуя гостью.

— О, — удивленно протянула женщина, разглядывая картину. Таз, парни рядом, мастер, который за всем наблюдает. — Скажи, скажи же старшей сестре, чем вы тут занимаетесь?

— Тренируемся, — немного смутилась Чжэнь. — Мастер Матчин дал нам сложную загадку, которую надо решить, чтобы вступить в его клуб.

— Загадку? Загадки я люблю.

Женщина сбросила туфли, затем легко избавилась от белых капроновых подледников и прошла в центр зала. Кристофер довольно быстро пересел к Индре, уступая место гостье. При этом продолжая печатать сообщение на телефоне.

— Нужно зачерпнуть воду в ладонь, — пояснила Чжэнь, — и сделать так, чтобы она собралась в большую каплю или шар.

Сяочжей зачерпнула воду, на секунду показав из-под рукава тонкое запястье. Вода в ее ладони начала разбегаться в разные стороны, затем остановилась, вернулась в исходное положение, пошла рябью. Даже Кристофер отложил телефон, глядя на это. Секундой позже из центра лужицы начал подниматься острый конус. Он начал утолщаться и неожиданно взорвался водяной пылью.

— Мне нравится эта загадка, — улыбнулась женщина.

— Старшая сестра, тебе опасно находиться здесь. Мастер Че позаботиться о тебе.

— Ерунда. Я просто взяла отпуск на две недели.

— Это находится здесь? — со стороны коридора послышался мужской голос. Через секунду в зал заглянул мужчина в дорогом сером костюме.

— Наше подкрепление, — сказал Кристофер, обращаясь ко всем. — Дядя Марк.

— Какая необычная компания, — он сделал шаг, но остановился, когда на него направила веер госпожа Сяочжей.

— Только варвары заходят в помещение и не снимают обувь, — веер женщины опустился, указывая на обувь мужчины.

— Дядя Марк, надо снять обувь, — Кристофер не знал китайского языка, но быстро понял, что имела в виду женщина.

— Я провел в этих туфлях двенадцать часов. В самолете и душном такси.

— В конце коридора можно ополоснуть ноги, — Кристофер встал. — Я покажу. Да, друзья, дядя Марк знает толк в загадках и скоро мы ее решим.

Индра перевернул ладонь, бросая воду в таз. «Может и мне позвонить дяде Ха́шми?» — подумал он, но быстро отбросил эту мысль.

* * *

День открытых дверей подошел к концу и институт вернулся к привычному режиму. Таисия говорила, что следующие несколько дней будут приезжать преподаватели и студенты из других стран. До самого турнира вместо обычных занятий пройдут семинары и мастер-классы. Как особого специалиста ее загрузили работой. Мастер-кинетик должен был удивлять гостей, поэтому ее бросили на амбразуру. Меня же оставили в покое, боясь, что опять выкину нечто несуразное, или разрушу многовековые традиции по культивированию силы. Предложили заняться подготовкой к турниру и обещали содействовать тому, чтобы никто не мешал. По этой самой причине утром я надел любимое каратеги и пошел гулять по территории. В принципе, было все равно сидеть на одном месте или ходить кругами, главное, не терять концентрацию.

Первый сюрприз меня ждал уже в общежитии для преподавателей. На лестнице нашего этажа я столкнулся с очень странной женщиной. Высокого роста, худая и долговязая китаянка. Лучше бы она выбрала платье, чем брючный костюм, висевший на ней, как на вешалке. А еще макияж, делавший ее похожей на неживую куклу. Когда я подходил, она бегло заговорила на китайском языке. Взмахнула рукой, что-то изобразив.

— Простите, уважаемая, не говорю на вашем языке, — сказал я, обходя ее.

Она еще что-то сказала, скользнув ко мне. Узкая и неожиданно горячая ладонь сомкнулась на моем запястье. В женщине чувствовался большой, я бы даже сказал, огромный потенциал, но не было силы. А еще едва заметно пахло сливой.

— Одну минуту, — свободной рукой я вынул телефон из кармана, нажав на иконку Фа Чжэна.

— Да, босс, — ответил он через пару гудков.

— Тут ко мне одна дама пристает, говорит на китайском. Спроси, что она хочет и скажи, что я занят, — я включил громкую связь. Фа Чжэн что-то сказал, выслушал ответ.

— Она говорит, что хочет обменяться с тобой секретными техниками. Про рубашку какую-то спрашивает. У нее диалект северный, я не все понял.

Я посмотрел на тонкое, худое запястье женщины. Попробуй вырваться и сломаешь ее руку в трех местах.

— Хорошо. Скажи, что рубашку я ей покажу. И минут через двадцать еще позвоню, поработаешь переводчиком.

Фа Чжэнь сказал нужное и чтобы не затягивать, я вырубил связь. Женщина заулыбалась, перехватывая меня под руку. Волосы у нее, кстати, были очень длинными, стянутыми сзади несколькими шнурками. Спускались до середины бедра. Представляю, сколько времени нужно, чтобы ухаживать за ними. А еще, чтобы сотворить подобное с лицом. Так времени на сон не останется.

На улице мы стали свидетелями второй странной картины. На дорожке, ведущей к зданию стояли Чжэнь и Ольга Никитина. И если на княгине из Китая был спортивный костюм, то Ольга выглядела солидно. Пиджак, белая рубашка, ленточка вместо галстука и клетчатая юбка, открывающая вид на коленки, черные туфельки и гольфы. Естественно, на рукаве красная повязка, а в руках планшет с зажимом для бумаг. Странной картина была тем, что девушки стояли друг напротив друга, подняв кулачки и собираясь начать драку. И взгляды очень серьезные.

— Ольга, — сказал я.

— Чжэнь, — одновременно со мной, сказала женщина.

Девушки резко подали назад, отходя друг от друга и опуская руки. Словно и не было между ними ничего.

— Что случилось? — спросил я.

— Ей не положено здесь находиться. Она должна быть на открытом занятии, вместе с другими, учениками, приехавшими накануне из Китая.

— И общий язык вы, конечно, не нашли? — уточнил я. — Вот, бери пример с меня. Подобрал по пути женщину. И заметь, вместо того, чтобы устроить драку, решил ей помочь. Хотя мы друг друга и не понимаем.

Девушка насупилась. Пришло время говорить женщине. Голос у нее вроде и спокойный, но Чжэнь виновато опустила голову.

— Дети, — хмыкнул я.

— Да ты не старше нас! — возмутилась Ольга. Интересно, почему ее сравнение с ребенком задело?

Глава дисциплинарного комитета едва не поколотила меня, разгоняя толпу студентов перед столовой. Какому-то наглому на язык парню врезала кулаком в ухо так, что того друзья уносили. Мне выволочку устроила, а затем сунула зачетку, расписывайся, говорит. Да уж, на ее фоне Марина ласковый котенок. Это же фурия в юбке, а не девушка.

— Хотя, я бы посмотрел, как ты дерешься в юбке, — задумчиво улыбнулся я, за что заработал сердитый взгляд. — Говоря серьезно, то силу надо соизмерять. Ты гораздо сильнее. А если бы сломала что-нибудь гостье? Знаешь, кто она? Представляю, как в институт мчится чрезвычайный посол Китая и учиняет ректору разнос. Потом тебя бы вызвали и поставили ра… в неловкую позу. Где мастер, кстати, который за ней присматривает?

Ольга виновато опустила взгляд.

— Чжэнь, мастер твой где? — спросил я на японском.

— В банк… то есть, по делам уехал, — сказала она.

— Ладно, пойдем с нами, позанимаемся немного.

— И ты, Ольга, пойдешь с нами, — добавил я уже на русском языке. — Эту парочку даже ребенок поколотить и обидеть может. Присмотришь за ними, пока их мастер не появится.

Девушка кивнула и пошла за нами. Когда я обернулся, заметил, что она печатает что-то в телефоне. Что примечательно, женщина, имя которой пока не узнал, держала меня под руку так, словно позволила проводить себя. Шла чуть-чуть позади, с интересом разглядывая студентов. Словно ожидала увидеть еще одного мастера чуть старше двадцати. Я же смотрел в сторону полигонов. Они были слишком далеко, чтобы увидеть что-то конкретное, кроме пары кранов, которые подогнали к центру. Судя по всему, собираются переделать немного арену. Это недалеко от того места, где я сдавал экзамен. Площадка там хорошая, и если ее обнести каменными блоками, поставить над ними трибуны, то получится вполне себе миниатюрный Колизей.

В здании, где располагался наш зал, было шумно и многолюдно. Я почти сразу приметил девушек из клуба, которые поминали добрым словом наглого преподавателя. Они меня тоже заметили, решили подойти, но увидев Ольгу как-то быстро ретировались. Несмотря на ажиотаж и явную нехватку помещений, зал с табличкой «Лень» обходили стороной. Больше всего толпилось студентов рядом с комнатой, где занимались борцы. Заметил я несколько высоких чернокожих парней в обтягивающих борцовских костюмах. Нет, эти не из Африки, а прямиком из-за океана. Американцы, почему-то, легко узнавались в любой толпе. Даже среди своих чернокожих соплеменников. Может поведение их выдавало или то, как они смотрели на окружающих. Не знаю, но увидев их сразу вспомнился отряд наемников за головами, лидер которых носил прозвище Американец. Почему они до сих пор не проявили себя? Выжидают удобного момента, когда рядом не будет так много разных мастеров?

Пригласив женщину и девушек в зал, вошел последним. Заметил в дальнем углу жестяной таз и ведро с водой, принесенные явно из душевой комнаты. Разместились в центре, прямо на полу. Ольге было только не совсем удобно в юбке. Видел, как она тайком поморщилась. Через Чжэнь я узнал, что женщину зовут Сяочжей, она приехала вчера и действительно изучала укрепление тела по заветам Лу Ханя. Думаю, что именно этими «учениями» довела себя до состояния полного изнеможения.

Пообщавшись с Сяочжей, я понял, что она немного странная. Немного сдвинутая на кинетической броне и всем, что с ней связано. Услышав не самые точные и полезные объяснения техники «рубашка», пыталась повторить ее и даже кое в чем преуспела. Но многоуровневую защиту, тем более с разной силой, создать у нее так и не получилось. Пришлось показывать. Сев напротив, осторожно взял за тонкие запястья. Ей даже не понадобились пояснение и перевод от Чжэнь, чтобы сделать именно то, что нужно.

Дверь в зал громко хлопнула, не предвещая ничего хорошего. Краем глаза отметил появление очередного китайца, который как-то резко бросился в нашу сторону. Хорошо, что я сидел вполоборота, успел собраться, еще когда только услышал стук. Резкий переход в режим, толчок и прыжок навстречу. Его удар просто игнорирую, сминаю инерцией. Сам же бью коротко, в живот. Добавил немного силы, чтобы его отбросило к двери, так как там появился еще один гость. Отлетев назад, китаец ровнехонько прошел в косяк, в последний момент зацепив ногой дверь. Грохот срываемой с петель двери, треск. Второй китаец прыгнул в помещение, размахивая коротким железным прутом, толщиной в большой палец. Я не успел разглядеть, вроде по нему проскальзывали молнии. Довольно опытный боец. От очередного удара не успеваю уклониться и короткий жезл прошелся от плеча до локтя, обжигая руку. Зато я сумел схватить рукав и резко поворачиваясь выбил ему локоть из сустава. Очередным ударом я хотел проделать нападающим дыру в потолке, приложив кулаком в подбородок, но воздух вокруг загустел и загудел. Выпавший из руки мужчины железный прут замер в воздухе у самого пола. Меня тоже зажали словно в тиски, но небольшое усилие и я освободился. Пространство вокруг загудело еще больше от соприкосновения двух кинетических барьеров.

Госпожа Сяочжей что-то громко сказала и барьер исчез. Первым на пол упал прут. Мужчина в последний момент поймал равновесие и твердо опустился на обе ноги. Хлестким движением он вставил выбитый локоть, даже не поморщившись. Дальше Сяочжей разразилась яростной тирадой, отчего китаец как-то погрустнел, опустился на колени, вперив взгляд в пол.

— А что было? — тихий голос Ольги. — Звонить Артему Никитичу?

— Сами разберутся, — ответил я, потирая плечо, по которому словно оголенными проводами прошлись. На рукаве кимоно остались почерневшие разводы. С силой потер нывшее бедро. Слишком резко подскочил, даже не размялся. Теперь целый день болеть будет.

Мой хмурый вид и гримасы, когда я растирал бедро, не укрылись от Сяочжей. Она прервалась, покачала головой и добавила еще одно или два слова. Мужчина стал еще больше походить на нашкодившего пса, которого отчитывал хозяин. Второй вполз в зал почему-то на четвереньках и пристроился рядом с первым. Он был лет на десять моложе товарища. Оба одеты в легкие костюмы, в которых обычно щеголяют китайские мастера боевых искусств в кино.

— Давно меня не били арматурой, — хмыкнул я, усаживаясь и вытягивая ноги. Прут оказался рифленым куском арматуры, утащенным со стройки.

Сяочжей заговорила, обращаясь к Чжэнь.

— Госпожа Сяочжей просит у Вас прощения, — перевела она. — Она возместит испорченную одежду.

— Кто бы мне нервы испорченные возместил, — хмыкнул я. — Если у Вас все, то идите и идите. Я спокойно потренируюсь.

— Не прогоняйте нас, — перевела Чжэнь. — С Вами интересно, и Вы очень сильный. Госпожа Сяочжей обещала вам показать секретную технику.

— Если она покажет хоть что-то, чего я не знаю или не умею, сильно удивлюсь.

— Она обещает, что вы удивитесь. Садитесь сюда, я помогу снять куртку.

— Не надо, я сам разденусь. А то поймут неправильно.

Подумав немного, посмотрев в глаза женщине, решил послушаться. Хотя бы ради любопытства. Сев в центр, стянул немного обгорелую куртку, затем повернулся спиной к Сяочжей. Она коснулась плеча, куда пришелся удар. Там проявлялся небольшой продолговатый синяк. Затем ее горячие ладони легли мне на спину.

— Госпожа Сяочжей просит, чтобы вы доверились ей.

— Довериться? — сказал я уже по-русски. — Я расслаблюсь, а она меня душить начнет.

— Я могу…

— Не надо, — прервал я Ольгу. — Не мешай. Лучше вон, любопытных от выбитой двери отгони. А то взяли моду подсматривать и подслушивать.

Ольга кивнула и пошла наводить порядок. Я же сосредоточился, пытаясь скинуть доспех духа. После завершенного этапа тренировки это было не сложно. Но каждый раз неуютно. Чувствуешь себя голым и уязвимым. Может так будет чувствовать себя черепаха, сбросившая панцирь. Маленькими иголочками сила Сяочжей забралась под кожу на спине, разбегаясь по всему телу. Неприятное ощущение. Как будто тебя подвесили за ниточки и дергают, заставляя двигаться. Внутренний резерв силы ощетинился и зарычал как сторожевой пес, почувствовавший чужака. Кинетическая броня появилась сама собой. Заволновалась, не зная, как себя вести. Накрыла нас, куполом и неожиданно раздвоилась. Одна часть осталась, а вторая, как мыльный пузырь поплыла в сторону стены. Китаянка замкнула силу брони, создав из нее независимую от меня сферу или область. Иголочки под кожей исчезли, и кинетическая броня вокруг нас испарилась. А вот тот пузырь, что медленно двигался в стену, остался. Принцип был очень интересен и довольно изобретателен. Тот, кто до подобного додумался — неординарный человек. Ниточка силы протянулась от меня и «пузырь» лопнул, получив прокол.

— Госпожа Сяочжей спрашивает, удивила ли она Вас? — перевела Чжэнь.

— Скажи, что озадачила. И обмен получился неравноценный.

— Если показалось так, то она просит… — Чжэнь замолчала. Сяочжей пришлось повторить. — Присмотреть за мной и научить чему-нибудь, что пригодится в жизни.

— Это может быть поучительная басня? — спросил я.

— Да, — перевела Чжэнь, а Сяочжей долго смеялась.

Глава 6

Погода с утра выдалась изумительная. Солнечно и тепло, правда, немного ветрено. Холодный асфальт под босыми ступнями не успел прогреться, хотя на часах уже десять утра. По узкой дорожке к полигону движется целая процессия богато одетых мужчин и женщин. Автомобилям сюда заезжать нельзя, так что пришлось важным гостям топать ножками пару километров. Был я вчера рядом с ареной, хорошее получилось сооружение. Высокое, трибун много. Будут, как в древности взирать за смертельными поединками и бросать объедки вниз, выражая недовольство. Вон, впереди идут быстрым шагом, как две уточки, пара толстяков. Мужчина и женщина, по полтора центнера каждый. Запыхались, пот платочками утирают, а спешат. Хотят места занять получше. Да и одеты гости так, словно на вечернее представление в опере идут. Костюмы, платья, головные уборы. Если женщины в шляпках, то половина мужчин с непокрытой головой. Лет сто назад на такое смотрели бы с презрением. Может, как на меня сейчас. Я ведь топаю в общей толпе, одетый в серое каратеги, подпоясанный серым же поясом. Рукава у куртки специально оборваны, штаны подрезаны на уровне колен и обуви нет.

Я немного задержался в комнате, разговаривал с мамой по телефону. Таисия же трудилась рядом с ареной, с самого утра. Не знаю почему она слушалась ректора, выполняя все, что он сваливал на нее. Вела себя как образцовый преподаватель, работая на благо родного МИБИ. Да, еще звонил Лев Валентинович. Сказал, что уже на месте и готов делать ставки. Стратегию мы обговорили накануне. Делать максимальную ставку, когда коэффициенты самые высокие. Вместе с ним отправил Веронику, нашего мастера, для безопасности.

У входа в «особую» зону, прилегающую к арене, дежурила охрана из особого отдела полиции. А на всем полигоне, как я знал, работали мастера из разных ведомств. В том числе и из императорской охраны. Даже военных специалистов подтянули. Высоко в небе тихо кружил вертолет. Гости проходили за линию, только если имели особый пропуск. Меня же пустили, когда я предъявил карточку участника. Небольшой кусок пластика с именем, фотографией и номером 47. На обратной стороне графический код. В закрытую зону участников можно было пройти, только приложив карточку к турникету. Это был огромный и высокий шатер. Внутри есть и места отдыха, и большие экраны, транслирующие картинку с арены, и даже стойка с раздачей напитков. В дальнем углу устроили лазарет, где трудился Роман Игнатьевич Шимов, которому помогали две красивые медсестрички.

— Чего встал? — меня нагло толкнули плечом.

Мимо прошел один из мастеров Еникеевых в защитном комбинезоне, украшенном золотым орнаментом, на голове круглая шапочка с вышивкой.

— Эй, ты бы следил за телодвижениями, — позади раздался низкий, как из бочки, голос. Мне на плечо легла огромная ладонь. — Слышь, петух золотой, тебе говорю.

Еникеев оглянулся. Зря. Стоявший рядом со мной здоровяк ехидно засмеялся.

— Так и буду тебя звать, — хохотнул он, за что заработал злобный взгляд.

Мастер отвечать не стал и направился к еще одному из Еникеевых, выглядевшему почти в точности так же.

— Совсем страх потеряли, — пробасил мужчина. — Кеша, будем знакомы.

— Кузьма, — кивнул я.

Бугай был из рода Трубиных. Тот самый бородач, которого я видел во время регистрации. Только в тот раз взгляд у него был устрашающий, а сейчас спокойный.

— Не люблю, когда маленьких обижают.

— Я ведь обижусь, — посмотрел я на него.

— Шутка, — он улыбнулся в бороду. — Для меня все маленькие, кто весит меньше сотни кг.

Причем «кг» он сказал гыкнув: «кэ-гэ».

— А где еще один от Трубиных? — спросил я.

— Митька? Здесь должен быть. Где бабы, там и он. О, точно, — он указал пальцем, больше напоминавшим сардельку, в сторону уголка доктора. Молодой мастер Трубиных обхаживал одну из медсестер.

— Ты парень не дрейфь, мы тебя в обиду не дадим.

— Ага, спасибо, — хмыкнул я. — Однако, много мастеров собралось.

— Матчин! — справа раздался знакомый голос. Братья в белом. Даже сейчас выбрали белые комбинезоны. Какая-то военная модель или что-то вроде. Не режется, не рвется. Интересно, а что так можно было? — Явился.

Братья подошли.

— Мы думали, Таська будет участвовать. Но ты молодец, смелый. Если против нас попадешь, мы злобствовать не будем.

— Спасибо, — я сложил руки в знаке, которым меня вечно награждала Чжэнь. — Будьте со мной помягче.

— Будем, будем, — хмыкнул второй брат.

Интересно, кто из них Рома, а кто Григорий.

— Летите, птички, — сказал Кеша, — не мешайте.

— Кто бы говорил, кабан, — презрительно хмыкнул один из братьев.

— Вы тут любезничайте, — вставил я, — а я пойду водички выпью.

Не обращая на них внимания, направился к стойке, где раздавали напитки. Ага, Антонина Егоровна, секретарь ректора. Красивая молодая женщина в костюме и маленьких круглых очках. По моей оценке, ей до степени мастера рукой подать. Если бы она больше развитию посвящала время, а не работе, может и стала бы.

— А вас за что сюда? — спросил я, подходя к стойке. — Минералки без газа налейте.

— Ворчу много, — вздохнула женщина. Налила из небольшой бутылки в пластиковый стакан, протянула мне.

Вид у женщины действительно был грустный, но не обиженный. Понимала, что справедливо наказали?

— А Вы, Кузьма Федорович, почему босиком?

— Так ведь проще. Ботинки быстро придут в негодность. После первого удара подошва вылетит. И похоже, только меня это волнует.

Да, среди собравшихся мастеров только я выделялся простым каратеги. Остальные предпочитали обтягивающие комбинезоны разных расцветок.

— А вы пари заключить любите? — спросил я у нее.

— Не очень. Но наслышана, что Вы любите спорить на «желание».

— Не хотите попробовать? К примеру, на то, что я два матча подряд выиграю. Или даже три.

— Три? — она задумалась, осмотрела меня.

— Желания, связанные с учебным процессом, — добавил я. — Ничего такого. Даже еще проще, какая-нибудь просьба необременительная.

— Тогда можно, — кивнула она. — Только я думаю, что три боя подряд не выиграете. Тайком подглядела жеребьевку. Попасть в восьмерку лучших — это настоящее достижение.

Я еще раз огляделся. Из более чем пятидесяти собравшихся участников всего с десяток действительно сильных людей. Одни мужчины, кстати. Интересно, почему не допустили женщин? На одном из экранов пустили трансляцию с телевидения. Звука нет. Женщина что-то рассказывает, затем кадр сменился трибуной для высоких гостей. Выделили несколько людей, императора Ивана Шестого. Видел его фотографию недавно. На происходящее он взирал серьезно, но заинтересованно. Рядом супруга, красивая женщина в скромном темном платье с широкополой черной шляпкой. Пара мужчин и молодых парней. Камера мазнула по Константину, притаившемуся позади ряда с важными гостями. Изображение еще раз сменилось, показывая Ректора. На экране он говорил без звука, но голос его пришел из-за шатра, со стороны арены. Говорил он о прекрасной возможности молодым мастерам проявить себя и показать силу. О том, что каждый мастер должен стремиться подняться на следующую ступень и стать опорой государства.

Изображение на экранах сменилось. Картинку показывали, снимая с вертолета. Дальняя часть полигона, заставленная строительным мусором, кусками арматуры. Выхватили изображение мужчины. Не встречал его раньше. Военный защитный комбинезон, как на большинстве участников. Расцветка защитная, очень похожая на лесной камуфляж. Возраст сложно определить, но, на явно меньше, чем заявленный максимум в тридцать пять лет. Он поднял ладони, вокруг которых взвились нити молний. Даже в шатре я услышал громовой раскат. Интересно, как его самого не оглушило? Изображение вернулось к вертолету, показывая, как сеть молний, круша бетонные блоки, прыжками двигается по полигону. При этом грохот стоял такой, как будто неподалеку работает расчет крупнокалиберной артиллерии. Масштабные умения всегда самые сложные. Если ты не обложен громоотводами и не защищен особой экипировкой, выжить на участке, по которым прошел шквал молний, маловероятно.

— Слишком шумное представление, — сказал я. — Половину гостей на арене оглушило.

— Да, — она удивленно смотрела на экран. — Не думала, что это так громко.

Последовала небольшая пятиминутная заминка. Ректор поблагодарил наследника княжеского рода Орловых и сообщил о начале первой серии боев. И если зрители думают, что будет так же зрелищно, как первоепредставление, то они глубоко заблуждаются. Мастера собрались только затем, чтобы хорошенько отделать друг друга кулаками. Может немного пошвырять по арене. Тем более самих площадок для поединков построили аж три. Слишком долго и скучно наблюдать за пятью десятками одинаковых боев. Поэтому сегодня участники доберутся только до четвертьфинала, а послезавтра нам предстоит три боя, включая финальный поединок.

На среднем экране вспыхнули первые три группы цифр. Рядом с каждой парой номер арены. Для зрителей же участников представляли красиво. «Молодой князь рода Орловых, Тимофей Аристархович. Мастер второй ступени, познавший силу! Номер четыре! Зеленый камуфляжный костюм!». Да, одним из первых выступал тот самый мужчина, развлекавший гостей. Точнее, поиздевавшийся над их барабанными перепонками. Его соперником вышел представитель рода Еникеевых. Не тот, с кем я столкнулся утром, а его младший соратник. Мастер первой ступени. Можно было и бой не проводить, так как исход очевиден. На других экранах сходились незнакомые участники, но я сосредоточился на выступлении молодого князя.

Видя, что силы просто не равны, молодой Еникеев бросился на противника, рассчитывая повалить на землю и завязать борьбу. Задумка хорошая, но молодой князь встретил его градом жестких ударов, добавив коленом в живот, когда противник полез в клинч. Крики зрителей были отлично слышны в шатре, не нужен был и звук с экрана. Что мне понравилось, так это боевые навыки Тимофея. Его рукопашный стиль не был привязан к какой-то конкретной школе, но большой упор делался на бокс и немного самбо. Уверен, что он и в «режиме» может драться также эффективно, просто щадит противника. Пара ударов, пропущенных в голову, отправляют Еникеева в короткий полет и нокаут. Он полежал несколько секунд, сел, тряхнув головой и жестом показал, что продолжать не может. Вот и первый победитель, который выиграл, не напрягаясь. Но трибуны радовались.

Еще два боя я скучал, наблюдая за почти одинаковыми сражениями. Только в одном бою, где сошлись равные по силе мастера, бой показался интересным. Все потому, что один из участников проявил железную силу воли, не желая уступать и сдаваться. Выносили его с поля боя на носилках. А затем на экране появился номер 47 против 16 на третьей арене.

— Мой поединок, — улыбнулся я, все еще сидя рядом со столом с напитками. Удобно устроился на высоком стуле. С этого места открывался хороший вид на большой экран. — Будете за меня болеть?

— Обязательно, — улыбнулась Антонина Егоровна.

Заблудиться было сложно, так как из шатра вело три дорожки, на каждой из которых десятки цифр, указывающих номер арены, чтобы даже самый несообразительный участник не заблудился. Моим соперником оказался незнакомый мастер первой ступени. Мне показалось, что он застрял в развитии. Может бросил, а может просто не мог дальше продвинуться. У выхода на арену нас встретил мастер Корицкий, повторил правила. Отдельно для меня указал, что использовать нельзя, вообще, ничего, кроме кулаков.

Арена — прямоугольная площадка, обнесенная двухметровыми плитами, над которыми установлены трибуны. Чем-то напомнило футбольный стадион в миниатюре. С покрытием заморачиваться не стали, просто утрамбовав немного землю, выровняв ее. Солнце светит в глаза, крики зрителей. Мастер Корицкий остался у дверей, чтобы успеть вмешаться, когда дело дойдет до убийства. Я отметил на противнике тяжелые военные ботинки. Наверняка стальная пластина в носке и в рубчатой подошве. Такими прилетит — мало не покажется. Для полноты картины могли бы ему кастеты выдать или кусок железной трубы. Я посмотрел на босые ноги, пошевелил пальцами.

— Ну, Лев Валентинович, не подведите, — тихо сказал я.

Дали отмашку к бою. Я же просто побежал к противнику, вращая руками как мельница. «Может покричать? Хорошая мысль».

— А-а! — завопил я, но мой голос потонул в криках с трибун.

* * *

Несколькими минутами раньше, просторное полутемное помещение в центре Москвы

Попасть на территорию закрытого букмекерского клуба можно было, только обладая солидным состоянием, которое тщательно проверяли или по рекомендации одного из постоянных клиентов. Большой зал чем-то напоминал игорное заведение, только вместо столов для карточных игр и рулеток здесь были установлены кольца из столов, над которыми висели экраны. Одни были заполнены строчками данных и цифр, другие показывали картинку с трибун или арен. В центре каждого кольца сидели парень и девушка, принимая ставки. Расположенные вдоль стен диваны и мягкие уголки со столиками тонули в полумраке. Видно было лишь свечение экранов небольших планшетов, вырывающих из темноты то или иное лицо. Рядом с диванами и столами сновали девушки в довольно откровенных нарядах, толкая перед собой тележки с алкогольными напитками и легкими закусками. И свободных мест в зале практически не осталось.

В одном из темных углов помещения, пара немолодых мужчин почти в одинаковых коричневых костюмах, смотрели за действом, разворачивающимся на экранах планшетов. К ним подплыла очаровательная девушка, чей наряд больше напоминал купальник, совмещенный с рыбацкою сетью.

— Не желаете вина или шампанского? У нас огромный выбор напитков.

— Минеральной воды, — сказал один из мужчин. — Теплой, без газа.

Девушка наклонилась, отчего грудь едва не выпрыгнула из купальника. Один из мужчин поднял взгляд, посмотрел скорее осуждающе и вернулся к планшету. Секундой позже на столе появилась пара стеклянных бутылок и два высоких стакана.

На экранах одного из колец в центре комнаты, высветились номера 47 и 16. Рядом появилось изображение молодого парня. Русые волосы, немного отрешенный взгляд, клетчатая рубашка. Ниже бежали строчки с информацией. С противоположной стороны высветило изображение мужчины около тридцати пяти лет. Волевой взгляд, темные волосы, костюм с галстуком. И снова строчки с информацией. На пустом экране рядом с черноволосым мастером появились первые ставки. Довольно скромные: «200. 000», «350. 000». Первый этап начался. Во время отборочных поединков, когда противники неизвестны до последнего момента, ставки делали и принимали в «живом» режиме. Когда же дело дойдет до четвертьфинала, и соперники определятся, тогда уже и начнется крупная игра. Лев Валентинович нажал пару иконок на планшете, отвечая на все ставки. Строчки с суммами быстро исчезали, что не осталось незамеченным. Появилось еще несколько цифр с примерно той же суммой и быстро исчезли. Следующие суммы увеличились как минимум вдвое. Но выкупать их уже никто не решился, поэтому они так и повисли на экране. Причем ставили все исключительно на более взрослого соперника.

Тем временем матч начинался. Показали просторную, ничем не примечательную арену, окруженную бетонными блоками. Льву Валентиновичу подобное казалось просто странным, но свое мнение он привык никому не говорить и не показывать. Вот на арене показались участники. Молодой Матчин, одетый еще более странно, чем выглядела арена. Короткие штаны, босые ноги и подпоясанная безрукавка. Его соперник выглядел внушительней и крупнее. Дали отмашку к началу поединка. На экране ставок появилось еще с пяток строчек.

Молодой Матчин побежал на противника, странно размахивая руками и, похоже, что-то крича. Немного не добежав, остановился, словно испугался, закрыл лицо кулаками, как в боксе, попятился. В наушниках Льва Валентиновича зрители кричали, свистели и бесновались, недовольные таким странным и, внешне трусливым поведением. Быстро взглянув на экран, Лев Валентинович увидел то, что ожидал. Появилась новая ставка: «1/2 — 1. 000. 000». Кто-то ставил против Матчина сумму в миллион рублей против пятисот тысяч. Ставка тут же вспыхнула и исчезла, выкупленная адвокатом.

Что касается событий на арене, то противник Кузьмы решил пойти в наступление, наседая и работая руками как в боксе. Молодому парню ничего не оставалось, как пятиться, закрывая голову руками и получая увесистые удары по защите. Вот он зазевался и пропустил удар ногой в колено, опустил руки и тут же заработал пару ударов в лицо. Это заставило его отшатнуться, но он устоял на ногах, вновь спрятавшись за кулаками. Пару раз огрызнулся, но ударил лишь по воздуху. Лев Валентинович вспомнил виденный когда-то давно боксерский поединок. Там происходило примерно то же самое, только противники не использовали подлые приемы и не били друг друга по ногам. А Матчин, после удара тяжелым ботинком в колено, заметно захромал.

На экране появилось несколько ставок с пометкой 1/2. Лев Валентинович немного поколебался, но обе ставки выкупил. Затем вздохнул и на стороне Кузьмы Федоровича ввел строчку: «3/1 — 2. 500. 000» Строчка провисела секунд пять и исчезла. Как и следующие две такие же. Кто-то не скупился, отвечая ставкой в три раза больше, уверенный в том, что Матчин обязательно проиграет. Сумма «банка» на экране планшета, доступная для ставок Льва Валентиновича, заметно просела и за несколько минут там осталось всего триста тысяч. По договоренности эти деньги должны были достаться конторе Цигельмана в случае форс-мажорных обстоятельств или проигрыша Кузьмы Федоровича. Теперь оставалось только ждать, чем закончится первый этап и будет ли второй, если они все проиграют.

* * *

«Выдыхается», — подумал я, глядя на противника. Мужчина немного сбавил темпа, атакуя уже не так яростно. Вот он допустил несколько ошибок, и я едва не срубил его прямым ударом. В последний момент удержался, подумав о Цигельмане и ставках. Еще несколько минут я кружил по арене, получая тяжелые удары. Все, пора, надо заканчивать, а то догадаются. И так изображаю избиваемого уже пять минут кряду. На очередном тяжелом ударе, который должен был прийтись мне в предплечье или ухо, если я опущу защиту, я поймал противника за запястье. Это было несложно. Слишком он медлителен для мастера. Явно изучал бокс, не брезгуя силовыми тренировками. Но даже Джим быстрее его. Схватив за запястье, немного потянул в сторону, второй рукой несколько раз ударяя в солнечное сплетение. Последний удар пришелся в подставленный локоть, но это его не спасло. Отступив на два шага назад, я изобразил тяжелое дыхание, уперев ладони в бедра. Противник же рухнул на колени, сложившись едва не пополам и пытаясь вдохнуть. Правила не запрещали броситься вперед и добить его, врезав пару раз по голове. Может кто-то так и сделал бы, но я ждал, поднимется или нет. Гости на трибунах кричали и свистели. Не поднялся. Появился мастер Корицкий с парой крепких ребят. Несчастного уложили на носилки и быстро вынесли с арены. Не забывая прихрамывать, я вышел следом.

На полпути к шатру меня перехватила Тася.

— Ну как? — спросил я у нее.

— Отлично, — она улыбнулась, коротко обняла меня, осмотрела кулаки, предплечья. — Не пострадал? Как нога?

— Все хорошо. Я не переигрываю?

— Нет, наоборот, — она заулыбалась шире. — Видел бы ты, что творится в зале, где сидят князья. Они до сих пор не верят, что ты сумел победить. Лев Валентинович звонил. Сказал, что первоначальную сумму почти утроил. Сейчас дождется подтверждения от банка и сообщит. Спрашивает, продолжать?

— Что за вопросы? Скажи, что следующий бой я затягивать особо не буду. Надо провести его чуть быстрее и динамичней. Пусть старается. К вечеру мы станем очень состоятельными людьми.

— Удачи, — она поцеловала меня, взъерошила волосы и умчалась обратно.

Прихрамывая, я вернулся в шатер. Мастеров внутри заметно убавилось. А после второго тура и вовсе останется шестнадцать участников. Зайдя в угол для пострадавших, увидел там только своего соперника, над которым склонился доктор Шимов, ощупывая живот.

— Не сильно досталось? — спросил я, усаживаясь на стул рядом с кушеткой. — Красавица, принеси-ка мне подушечку со льдом.

— Охлаждающий пакет, — кивнул медсестре доктор. Та метнулась к шкафу и вручила мне ледяной пухлый пакет, который я приложил к коленке. — Нет, судя по всему, не сильно.

— Прости дружище, так получилось, — сказал я сопернику. Вот ведь, даже имя его не запомнил. Вроде Сергей.

— Два пальца сломал, — сказал он.

— Сейчас поедешь на рентген, — сказал ему доктор. — У нас в отделении есть. Грудную клетку и руку. Снимки мне. Или личному доктору.

— Советую довериться мастеру Шимову, — подсказал я. — Он переломы и прочее каждый день видит. Опыт, как у главного отделения травматологии столицы.

— Что у тебя? — спросил доктор.

— Ушиб, пустяковый. Даже не опухло, — я убрал охлаждающий пакет, показывая коленку.

Успел я посмотреть бой здоровяка Кеши. Противник ему попался какой-то не боевой. То ли не занимался ударными видами спорта, то ли не дрался никогда. Полез к тому, кто тяжелее тебя в два раза, неуклюже нанося удары. Кеша его просо подхватил, оторвал от земли и опустил обратно, приложив немного силы. На этом бой и закончился. Как выяснилось, это был самый быстрый поединок.

Ожидая второго выступления, я успел и отдохнуть, и поскучать, когда высветились цифры 47 и 52. Как раз после моего боя будет объявлен перерыв и оставшиеся шестнадцать участников проведут открытую жеребьевку. Выходя на первую арену, я никак не ожидал увидеть там одного из братьев Орловых.

— Рома? — спросил я.

— Григорий, — сказал тот. Вздохнул. — Два никчемных поединка. Что за день?

— Охохо, — я покачал головой. — Скольких сгубила самоуверенность, а они все не переводятся.

— Я не выдохнусь, как тот индюк, — хмыкнул он. — Целый день могу тебя пинать, пока не сдашься.

— Тогда заранее прошу быть со мной помягче, — от уха до уха улыбаясь, я первым вошел на арену. Сцепив руки над головой, приветствовал трибуны.

Зрители любезности с моей стороны не оценили. Они что-то кричали, но в общем гомоне разобрать было сложно. Заметил я и трибуну с императором. Она была установлена так, чтобы наблюдать за первой и второй ареной. Выходит, мой первый бой он не видел. Продолжая приветствовать зрителей и улыбаться, дошел до своего угла. Гоша, напротив, был собран, серьезен. Дали отмашку к началу. Закрыв голову руками, я быстро побежал вперед, намереваясь протаранить его. Не вышло. Он легко уклонился, словно матадор и подтолкнул в спину, отправив в полет. Следом не прыгнул, дождался, пока встану. Еще раз, голову закрыть и бежать, чуть пригнувшись. Можно не говорить, что результат оказался тем же. Только после толчка в спину я пролетел немного дальше и даже прокатился по земле.

«Эх, на что не пойдешь ради денег, — пришла одна мысль. Другая ей отвечала. — Это все военная хитрость, болван!».

Третий мой забег в роли быка, закончился немного неожиданно. Захват и высокий бросок. Меня уронили с такой силой, что земля в том месте должна была просесть на пару сантиметров, оставив вмятину по форме напоминающую человека. Прямо как в детских мультфильмах. В голове опасно загудело.

«Надо быть осторожней, — меня, наконец, посетила здравая мысль. — Может хватит придуриваться? Доиграешься».

* * *

Григорий Орлов, полигон МИБИ, первая арена

Уронив Матчина, при этом добавив немного силы, Григорий хотел набросится сверху, чтобы как можно быстрее закончить этот позорный бой. Вот только Кузьма оказался проворным и вскочил как-то слишком быстро. Даже взгляд не поплыл, хотя земля ощутимо дрогнула, когда он падал. У Григория же сложилось впечатление, что он уронил чугунную статую, а не человека. Не то чтобы она была тяжелой, просто слишком «твердой», если так можно выразиться. Бросившись вперед, он провел двойку ударов, целясь в предплечья, которыми Кузьма закрывал голову. Оба удара пришли точно в цель и кулаки заныли знакомой болью. Так бывало, когда Гошу заставляли отрабатывать удары на железобетонной стене. Инструктор был доволен только тогда, когда видел ее раскрошенную от многочисленных попаданий. Он говорил, что только там можно усилить доспех духа, сделать его прочным, чтобы кости не ломались от собственной силы. И вот сейчас Григорий почувствовал именно эти ощущения. Словно лупил кулаками в стальную стену.

Еще одна двойка ударов, попытка сократить дистанцию. Кузьма не ставит жесткий блок, ныряет под второй удар, тоже двигаясь навстречу. «Захват?», — пришла Григорию мысль, когда он увидел раскрытую ладонь Матчина. В этом случае следовало ударить навстречу. Но неожиданно в голове что-то взорвалось и мир на долю секунды погас, словно Григорий моргнул. Небо потемнело, приобрело темно-серый оттенок и над мужчиной склонился доктор. В нос ударил неприятный резкий запах нашатыря.

— Лежи, — посоветовал доктор, надавив на грудь мужчине. — Сколько пальцев я показываю?

— Два, — моргнув пару раз, сказал Григорий. — В ушах звенит, голова кружится, и левый висок болит.

— Хороший пациент, — улыбнулся доктор. Достав из кармана фонарик, посветил в один глаз, который резанул болью, затем в другой. — Думаю, что это небольшое сотрясение.

— Что было? — все-таки спросил мужчина.

— Чисто технически, тебе отвесили пощечину. След от пальцев и ладони на пол-лица. Уже фиолетовым наливается. Отдохни полчаса, полегчает. Для мастера, познавшего силу, это даже не травма.

Доктор удалился и в поле зрения попал Рома.

— Ты как? — участливо спросил брат. Немного улыбнулся, покачал головой. — Необычный синяк, надо сфотографировать на память, — он полез в карман за телефоном. — Кстати, отец рвет и мечет. Волосы на головах подчиненных рвет, и мебелью в них швыряется. Многие говорят, что бой договорной был и ты его специально слил. Зря ты с Таськой утром болтал. Что она сказала, кстати?

— Чтобы я был осторожен, — отозвался Григорий, вздохнул.

— И почему ты ее не послушал? — расхохотался Рома. — Тебе такую оплеуху смачную отвесили. Покажу на записи. Ты метра три пролетел и красиво так приземлился.

— Сам как?

— Мне сопляк какой-то попался. Я его одним апперкотом вынес. Вот что они на турнир полезли, если даже драться не умеют? И как только первый бой он выиграл? Может, как Матчин, соперника утомив?

— Ты, если против него в следующем бою выйдешь, выложись сразу на полную. А то меня он так утомил, что до сих пор в голове звенит.

— Само собой. На чужих ошибках учиться не так больно. Да и надо его выбить из турнира побыстрее. Чтобы он на Тимоху не нарвался. Дядя Аристарх ему четкую задачу поставил, на несчастный случай. Тасю жалко, если так случится.

Григорий поморщился, почувствовал резкую боль в левой щеке.

* * *

После двух раундов поединков нам предоставили почти час отдыха. Те, кто прошел в шестнадцать лучших, встречались с гостями, для которых открыли доступ в шатер. Я же прятался в шатре, который подняли для администрации и персонала, работающего над турниром. Таисия помогла ненадолго укрыться. Выпил порцию энергетического коктейля, подумал о разном, о том как провести следующие поединки. Затем за мной пришел лично ректор. Началась жеребьевка на следующие и последние на сегодня матчи. Проводить ее взялся лично Иван Шестой. Думал ректор что-то скажет по пути, но нет, он многозначительно молчал. Шел впереди и молчал, действуя на нервы. Он не только невероятно сильный человек, достигшей высшей ступени, а еще и умный. Редкие качества, совмещенные в ком-то одном. Мама бы в таком случае наставительно сказала: «Смотри и запоминай, как надо».

Шатер для претендентов был заполнен важными гостями до отказа. Семьи тех, кто прошел два этапа, император со свитой, его охрана, учителя.

— Мне повезло, — громко сказал я пожилой паре, мимо которой мы проходили. Они что-то говорили явно обо мне. — Просто повезло. Да, да, — еще один кивок другим гостям, — я самый везучий мастер. Это просто удача. Повезло.

Не люблю, когда привлекаю слишком много внимания. Не люблю. Слава всем богам, мы быстро миновали группу гостей. Я остался среди участников, спрятавшись за крупногабаритным Кешей, а ректор прошел к столу, где установили круглый стеклянный барабан с шариками. Император позволил женщине в темном платье вращать ручку, затем вытащить первые два шарика. Первым оказался Роман Орлов и незнакомый мне мужчина. С виду сильный, но я не следил за поединками. Император напутствовал их парой слов, затем лично покрутил барабан и достал следующие номера. Судьба, играть с ней опасно, потому что выиграть невозможно. Второй парой оказались Кеша и мастер от Еникеевых, которого он задел утром. И выглядел тот довольным, получив возможность отыграться. Следующая пара незнакомых мастеров. Потом выпал номер сорок семь. Вздохнув, пошел к столу, поправляя пояс. Слышались смешки и веселые голоса. Говорили о «том самом», который что-то сделал два раза и еще…

— Спасибо, — сказал я императору. Вблизи он, действительно, не казался грозным или строгим. Мягкие черты лица, небольшая бородка и усы, аккуратно и тщательно расчесанные. Большие залысины, если приглядеться. И взгляд добрый. Будем надеяться, что это компенсируется суровостью его министров и помощников.

Вторым вышел мастер из рода Хованских. Тот самый чудак, который щеголял в странной форме джинсового цвета. Он и сейчас выглядел почти так же. Комбинезон был именно синим и довольно жестким на вид. Вот зачем на комбинезоне кармашки, чтобы противнику удобнее было за них цепляться?

— Матчин Кузьма, против Хованского Дмитрия.

Взгляд темных глаз мне не понравился. Было в нем что-то неприятное. Когда смотришь на чудаков и психов, глядя им в глаза, чувствуешь именно это.

— Матчин, — сказал Дмитрий, низко кивнул пару раз, словно болванчик. — Я помню, как папа вернулся ночью. Весь в крови, словно со скотобойни. Жаль меня не взяли, а только специалистом тогда стал, мог за себя постоять.

Мало ли о какой ночи он говорил, но мне словно под дых ударили, выбив воздух из легких. А затем кровь прильнула к голове, зашумело в ушах. Голоса в зале и все звуки пропали. Перед глазами потемнело, остался лишь краюшек светлого пятна, кусок стола и этот тип в синем комбинезоне. Но видел я совсем не эту картину. Яркий пожар в ночи. И воображение рисовало фигуру без лица, просто мужчину, покрытого кровью, стоявшего на обломках рухнувшей стены.

Я поднял руку, глядя, как дрожит ладонь. Сжал в кулак, но и он дрожал. Увидел себя со стороны, покачал головой. С силой стиснул зубы, прикусив язык. Даже боли не почувствовал. На плечо легла ладонь ректора. Тяжелая, хотя он не использовал силу.

Посмотрел на него, немного улыбнулся. Дрожь в руках прошла.

— Да, — сказал я, поразился, насколько спокойно звучал голос. Посмотрел на Ивана Шестого. — Ваше Императорское Величество, видите, между Матчиными и Хованскими кровавая вражда. Они убили моих маленьких сестер и братьев, убили отца и тетю. Бахвалятся, — долгий выдох. — Прошу Вас, разрешите украсить этот скучный праздник хорошим поединком. Без правил и ограничений. Мастер против мастера, насмерть.

Только сейчас заметил, как тихо вокруг. Кто-то шепчется, что-то шуршит и щелкает.

— Украсить праздник? — уточнил император. Похоже, из всего, что я сказал, он уловил только это. — Хорошим и красочным поединком? Разрешаю. Геннадий Сергеевич? — взгляд на ректора.

— Как скажете, — кивнул он, немного сжал ладонь на моем плече.

— Спасибо, — я склонил голову перед императором. — Спасибо.

Развернулся и пошел за ректором. Как мне показалось, я шел за его спиной, а когда вернулся к реальности, оказалось, что стою на улице.

— Кузя, — послышался голос Таисии. Она подошла, положила руку на плечо, где недавно лежала ладонь ректора.

— Вот, а я думал будет скучный праздник, — улыбнулся я. — Разбавим его весельем. Устроим настоящее представление! С фейерверком и салютом.

— Это одно и то же, — сказала Таисия. Заглянула мне в глаза, поманила к себе, крепко обняла.

— Все хорошо, — ответил я. — Просто… неожиданно…

— У тебя вид был такой, словно ты сейчас всех вокруг убивать начнешь. Очень страшный, даже я испугалась. А я, знаешь, сколько злодеев перевидала?

— Я, по-твоему, злодей? Обижаешь. Ты лучше позвони Цигельману. Пусть все, что насобирал в следующем бою сразу ставит на меня. Потом дураков найти будет сложно. Беги, а я пойду посижу немного в вашем шатре. Думаю, мне последним выступать. Надо собраться с мыслями.

— Хочешь с тобой посижу? — вот как у нее получается такое серьезное и смешное лицо одновременно.

— Иди уже, — улыбнулся я.

Все оставшиеся поединки успели провести меньше чем за час. Да и зрители не были так активны, как до перерыва. Минут сорок понадобилось, чтобы убрать с полигона гостей, спешно закончить дела и удалиться самим. Остался только ректор и Таисия, которая и сообщила мне, что все готово. Вертолет в небе продолжал кружить. И не жалко им топливо тратить? Я неспешно шел к арене под номером 1. Плохо, что не удосужился узнать, какой силой обладает этот Хованский и придется ли компенсировать разрушения, которые мы учиним? Вполне может, что нам и арены хватит. Мне, по крайней мере, точно. Надеюсь, он не изучает огонь, а то пожар будет знатный. Хотя, в этом случае нас бы отправили в «печку», вон она возвышается. Высокое здание без окон со специальными отверстиями внизу, чтобы воздух поступал, как из поддувала в топку.

Тишина. Где-то громко щебечет дурная птица. Вход на арену. Дмитрий стоит в дальнем углу, спокойно ожидая моего появления. В руках протазан, или как их еще называли «бычий язык». Это такое копье с длинным лезвием. Опасное оружие в умелых руках. Если это такой же мастер, как однорукий скорпион, то он и тупым ножом для масла может тебя на кусочки порезать. Но копьем, да с таким длинным наконечником, это делать удобней. Остановившись у входа, посмотрел в камеру над проходом.

— Хованские, — негромко сказал я. — Вы ответите за каждую каплю пролитой крови Матчиных. За каждого убитого невинного ребенка, — спокойно сказал, без лишних эмоций. Просто пообещал.

Я успел размяться перед боем, разогреть кровь и немного поднять пульс. Чтобы легче войти в режим, не сильно травмируя мышцы и связки. Повернувшись к ожидавшему мужчине, зашагал навстречу, ускоряя шаг. Вот я уже бежал, готовый резко ускориться. Главное, поймать момент, когда он ударит и не попасть в зону рассечения.

«Что, не нравится, когда так быстро дистанцию сокращают?» — пришла мысль.

Дмитрий взмахнул протазаном сначала горизонтально, затем сверху вниз, делая петлю. Ныряю вниз, в сторону. А бетонные плиты позади взрываются градом осколков. Что-то затрещало, начало ломаться и сыпаться. Наверное, трибуны разваливаются. Не страшно, не задел, а я уже немного ближе. Еще один удар, от которого пришлось прыгать в сторону и быстро смещаться. Земля взорвалась, взметая вверх пыль и мелкое крошево. Чуть замедлившись, щелчком пальца метнул в его сторону маленькую монетку, подобранную по дороге. Оставив в клубах пыли завихрения, монета ударила в бетонную плиту позади Дмитрия, высвобождая энергию. Хлопнуло. Мелкие осколки брызнули во все стороны, в том числе и в него, но без особого результата. А вот я в самый последний момент заметил, как по небольшому облаку пыли несется что-то невидимое, рассекая его. Рывок вперед, упасть на землю, перекатиться.

После рывка и падения, я встал, оказываясь почти лицом к лицу с Дмитрием. Он ждал этого. Хладнокровно, словно загоняя именно в эту позицию. И стоило мне сделать рывок, я оказывался в зоне поражения. От копья не уклониться и даже не отпрыгнуть. Слишком быстрый и умелый замах. Подставляю плечо, активируя мерцающую защиту. Оглушительный хлопок, способный сбить с ног. Энергия удара вернулась, отбросив оружие и руку, держащую его. Я же протянул левую руку, хватая его за ворот комбинезона и вбиваю основание кулака в шею, чуть выше ключицы. Меня обдало порывом ветра и мир перестал казаться размытым, а воздух утратил вязкость желе. Я продолжал держать Дмитрия за ворот комбинезона, но он неестественно уронил голову. Удар проник за доспех духа, раздробив ему шейные позвонки.

Разжав кулак, я выпустил тело, немного поморщился, глядя на глубокий порез на левом плече. Надо было активировать защиту чуть раньше. Хотя, и так неплохо получилось. Пара швов, как небольшая плата за победу. С грохотом трибуна окончательно обрушилась. Он умудрился разрубить бетонный блок и металлический каркас, на котором держалась часть конструкции арены. Поразительно. Этак можно подойти со спины к недругу и одним росчерком разрезать его пополам маленьким перочинным ножиком. Даже серьезный мастер не устоит.

Таисия встретила меня у выхода с территории полигона. Посмотрела на порез, который я зажимал кинетической броней, сказала коротко: «надо зашивать». Взяла за другую руку и потянула к медицинскому корпусу. В ее взгляде я видел толику осуждения. Не удивлюсь, если обернется и скажет: «Ну, убил ты его, что теперь? Легче тебе стало?». А я честно отвечу, что да, легче. Как представлю лица врагов, перекошенные страхом и злобой, на душе становится легче. Эти паскуды наслаждаются жизнью, радуются, смеются, а дядя Ринат до сих пор не приехал. Остался в Японии, присматривать за нашим домом. А ведь он даже на могилу детей прийти не может. Потому что мы не знаем, похоронили ли хоть кого-то после той ночи по-человечески. Или сбросили тела в яму и засыпали землей. Ничего, это я скоро узнаю. Пусть не думают, что все забыто.

— Я не пла́чу, — ответил я на взгляд Таисии. — Это слеза ярости. Ладно, пусть две слезы. Просто много ее скопилось, вот и просачивается.

— Смотри не лопни, — решила поддержать меня шуткой, улыбнулась. — Спускай иногда пар.

* * *

Несмотря на небольшой разгром, переносить дату второго этапа турнира не стали. Арены довольно быстро перестраивали, из трех собирая одну большую площадку. Участникам выделили день передышки, рассчитывая, что никто серьезно не пострадает. Я в этот день из комнат общежития не выходил. Настроение было паршивое и никого не хотелось видеть. Зато просмотрел на планшете все бои, которые пропустил. Семь последних поединков. Кеша, точнее, Иннокентий Шиловский, дядя Марины, бой татарину проиграл. Не хватило ловкости и подвижности. Аюкай, как звали старшего сына главы рода Еникеевых, выиграл легко. Кружил вокруг, подскакивал, чтобы нанести удар и быстро уходил от ответных атак. Много бил по ногам, чтобы связать противника и когда Кеша рухнул на колено, быстро закончил парой ударов в голову. К тому же первое впечатление о нем оказалось обманчивым, сражался он честно, пользовался преимуществом, но не более. Да и Иннокентий проиграл только потому, что быстро выдохся, тратя много сил на защиту. У Аюкая удары тяжелые, словно пушечные, даже крики зрителей иногда заглушал. Попадись ему не такой крепкий соперник, он бы управился быстрее. Я специально уделил больше времени именно этому бою, так как следующий мой противник именно Еникеев. Было видно, что драться он не только умеет, но и любит. Из всех, прошедших в восьмерку, он был единственным представителем не княжеского рода. Не считая меня, естественно. Глядя на другие поединки, я бы назвал его фаворитом турнира.

Из княжеских родов в четвертьфинал прошли два представителя Орловых. Роман, чьего брата я побил и Тимофей, демонстрировавший зрителям гром и молнии. От Разумовских прошли двое. Оба серьезные мастера, один явно военный или из силового подразделения, второй странный и мутный тип. Мне показалось, что он использует какую-то особую технику, чтобы побеждать. Слишком сильные у него выходили удары. В своем последнем бою он отбросил противника на пять метров, впечатав в бетонную плиту. По одному победителю выходили из родов Воронцовых и Дашковых. Оба боя невыразительные и победа мастерам досталась только потому, что они оказались сильнее и обладали большим запасом прочности доспеха духа.

Посмотрел я и все связанное с неприятным происшествием. Увидел себя со стороны на жеребьевке. Действительно, лицо красными пятнами пошло, взгляд злобный, уставившийся в пустоту. Вот ректор подошел, положил руку мне на плечо и словно умение какое-то использовал, снимающее проклятие. Цвет лица вернулся в норму, появилась легкая улыбка, как по мне, пугающая не меньше. Несколько раз пересмотрел эту запись, вглядываясь в лица гостей. Император оставался спокойным, может чуть-чуть взволнованным, но это едва заметно и можно списать на предвзятость. У Орловых лица поголовно злые и довольные. Глава Трубиных — угрюмый и хмурый. Плохо, что Хованских не видно. Не показал их оператор. Только затылки мелькнули в кадре.

Затем несколько раз просмотрел скоротечный бой. Вот я вхожу на арену, смотрю прямо в камеру и что-то говорю. Звук убрали специально, но по губам прочитать можно. Почти сразу бегу к противнику, который только этого и ждет. Быстрый рассекающий удар, еще один, снова. Я размытой тенью двигаюсь по арене, уходя от воздушных лезвий, вспарывающих клубы пыли. Он замахивается очередной раз, и я появляюсь ровнехонько перед ним. Как он узнал, что я сделаю рывок к нему в упор? Подгадал идеально. И не уклониться. Удар приходится мне в плечо и копье отскакивает, словно об рельс ударило. Режиссер несколько раз повторил этот эпизод, немного замедлив время. На лице врага удивление, которое закончило бой немного быстрее. Ему следовало разорваться дистанцию, попытаться ударить еще раз, да все, что угодно. Понадеялся закончить все одним ударом? Я схватил его за ворот комбинезона, сминая в кулаке грубую ткань. Коротко замахиваюсь и бью кулаком, как донышком кружки в основание шеи. Обманул ли я императора, сказав, что будет зрелищно? Может быть. Режиссер немного выправил ситуацию, показав короткий бой во всей красе.

Выключив планшет, бросил его на край кровати, а сам рухнул лицом в подушку. Даже шевелиться не хочется. Надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Прийти в себя, чтобы смог улыбаться, говорить: «повезло, мне просто повезло, да разве это мастер, он же упал от одного удара», нацепить маску на лицо. И надо потерпеть. Никто не обещал, что будет легко…

* * *

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. Она успела разбежаться по мировой сети, была скачана и записана на всевозможные диски и карты. Одни смотрели из любопытства, другие с интересом, третьи нарезали коротенькое видео на десятки частей. Так всегда происходило, когда в сеть попадали редкие бои мастеров, снятые кем-то на мобильный телефон или плохенькую камеру. Но такого интереса и ажиотажа записи вызывали редко. Невозможно, чтобы молодой парень, ставший мастером в двадцать два года, смог убить другого мастера одним, не самым сильным ударом. Даже без оружия в руках. У многих серьезных людей подобное вызывало лишь улыбку и скепсис. «Постановочный бой, придуманный русскими», «Кино и театральное представление на смехотворном турнире», «Мастера, сделанные из тофу» и прочее, прочее. Так же быстро, как запись попала в сеть, стали появляться подобные сообщения. Поднявшаяся волна критики, гнева и высмеивания захлестнула крупнейшие форумы и сетевые сообщества. Мировые СМИ приглашали крупных экспертов, рассказывающих и показывающих почему все это ложь и провокация. Тут же появились кадры выступления молодого мастера на том же турнире. Несуразный, вызывающий только улыбку и смех внешний вид. Неумелые удары и попытки протаранить соперника. Ведущие ток-шоу смеясь показывали эти кадры и спрашивали: «Посмотрите, посмотрите вот сюда, а теперь вот сюда, разве это может быть правдой?» Полные залы людей смеялись и аплодировали. Смелые карикатуристы тут же пририсовывали молодому парню шапку ушанку и балалайку, которой он бил соперника по шее. Этот день был наполнен ураганами и тайфунами, захлестнувшими мировую сеть.

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. В тишине темных комнат, разбивая на десятки частей, выискивая в каждой крупицы полезной информации. С серьезными и сосредоточенными лицами раскладывали эти знания по полочкам, подолгу обсуждая и строя гипотезы. Кричали друг на друга, хватали за вороты, затем успокаивались и вновь садились за просмотр короткого видео. Аналитики, которые умели сопоставлять факты, а также те, кто знал правду.

Глава 7

— Кузя, вставай, — моей щеки коснулись прохладные губы. — Проспишь завтрак, пойдешь бить недругов голодным.

Сонно разлепив глаза, я посмотрел на Тасю. Мне снился дурацкий сон, в котором брат рассказывал не смешные анекдоты. Причем сами истории я не помнил, но то, что они глупые в памяти осталось.

— Который час?

— Восемь утра скоро.

— Ох, е, — я сел, растирая лицо ладонями. — Давненько я не просыпал. Старею, что ли?

— Стареет он, — она рассмеялась, погладила по голове. — Я завтрак приготовила. Беги в душ, а затем за стол.

— И как умудрилась? — тихо спросил я, спуская ноги с кровати.

— Здесь, оказывается, кухня есть на этаже, — голос Таси из гостиной. — И ей никто не пользуется.

Легкий освежающий душ, колючее полотенце и сонливость как рукой сняло. Тася уже накрыла стол, расставив тарелки и столовые приборы. В центре кастрюлька с кашей, салат из овощей, сырная запеканка, яичница с беконом и высокий графин с желтым, скорее всего, банановым коктейлем.

— Как все это друг с другом должно сочетаться, ума не приложу, — подивился я, разглядывая это разнообразие.

— Сочетается. Здесь все самое полезное и всего в меру. Жиры, клетчатка углеводы. Через два часа все усвоится. А на ужин будет рыба. Много рыбы. Я с Чжэном поговорила, он обещал приготовить. Тебе надо потраченную энергию восстановить. А пока ты ешь, поделюсь новостями, — она дождалась, когда я сяду, вручила вилку и пододвинула первое блюдо. — Меня вчера весь вечер вызванивали. Хотели вытащить за территорию института. Предлоги самые разные, порой удивительные. Даже подруг старых привлекли. И ученицу твою, блудную, тоже. Хорошо Фа Чжэн оказался рядом. Она ему позвонила, чтобы он подвез к каким-то друзьям. Мы ей внушение сделали, не беспокойся.

— Говорил ей, чтобы меня спрашивала, прежде чем за территорию выходить, — поморщился я.

— Она не глупая, просто молодая и немного наивная, — встала на ее защиту Тая. — Сегодня будет мне помогать на полигоне.

— Хорошая идея, — согласился я.

— Еще подложить? Ага, — она положила мне вторую порцию сырного пирога. — Так вот, вторая новость. В нескольких газетах Московских тебя называют самым большим в истории России аферистом.

— Отличная новость, — закивал я. — Но платить им за это не будут. Сами напечатали, а как известно, уже оказанная услуга не стоит ни копейки.

— Ну и последняя хорошая новость. Мы стали владельцами целого этажа большого многоквартирного элитного, — она выделила это слово, — дома. С подземной парковкой, благоустроенным районом и с видом на Москву реку. Цигельман постарался. У одного известного рода не было нужной суммы наличных, но была доля в строительстве жилого комплекса. Теперь надо думать, что с этой радостью делать.

— Много квартир на этаже?

— Три подъезда, девять квартир. Лев Валентинович сказал, что ему табун породистых лошадей предлагали, но квартиры лучше.

— Как думаешь, на оставшиеся поединки ставки будут? — спросил я.

— Кто его знает, — честно призналась она. — Будем пробовать. Может, найдутся смельчаки. Да, он сказал, что кто-то пускает слухи, что матчи были договорные.

— Деньги не вернем, — быстро сказал я.

— Нет, не в этом дело. Как я думаю, это значит, что в твою победу в следующих матчах никто верить не будет. Потому что подставной боец в финале всегда проигрывает. Или даже в полуфинале.

— А, — понятливо закивал я. — Тогда шансы есть, что мы станем владельцами еще чего-нибудь полезного. Мы молодой род, только развивающийся, нам все надо и квартиры, и пароходы. Если это можно продать выгодно. Что из плохих новостей?

— Только это, — она взяла планшет, показывая картинку. Я чуть банановым коктейлем не подавился.

— Смешно, — рассмеялся я.

— Думаешь?

На черно-белой картинке, карикатуре, если быть точным, был нарисован финал боя с мастером Хованских. Меня можно было легко узнать даже в юмористическом виде. В руках балалайка, на голове шапка-ушанка, а на ногах валенки. Что за убогое представление о русских и России. На моем противнике майка алкоголичка, трико с вытянутыми коленками и бутылка водки вместо копья.

— Думаю, Хованские этого юмориста найдут, и он сильно пожалеет, — хмыкнул я, возвращаясь к завтраку.

— И таких картинок очень много, — сказала Тая.

— Пусть. Это хорошо, когда нас недооценивают. Пока они смеются, мы становимся сильнее.

— Хорошо только до определенного момента. Никто не позволит создать Род, если репутация его лидера испорчена.

— Смотря чем. Если подобными картинками, то умный над этим лишь посмеется.

В дверь осторожно постучали. Тая отложила вилку, промокнула губы салфеткой и пошла открывать. Вернулась довольно быстро, неся в руках объемный пакет.

— Кукла крашеная, — сказала Тая и я сразу понял, о ком она говорила. — Не поняла, что она сказала.

Развернув пакет, она выложила содержимое на диван. Это был комбинезон белого цвета из плотной ткани. Да еще с капюшоном, который прятался в специальный кармашек. На спине большое изображение золотого пера феникса.

— Заказывал? — спросила Тая, разглядывая явно приглянувшуюся вещь.

— Тая, не огорчай меня, — закончив с пирогом, я отодвинул тарелку. — Это подарок. От женщины или девушки, которые на красном платье носят золотого феникса.

— У нас в гостях люди такого высокого положения? — удивилась она.

— Невысокая девушка, за которой хвостиком бегает мастер. И я не знаю, что они этим подарком хотят сказать.

— Поблагодарить за то, что ты их технику угробил, а потом оживил?

— Перо на спине видишь? Догадываешься из хвоста какой птички оно выпало? И что это значит? Они мне защиту предлагают? Хотят других предупредить, что за мной стоит золотой феникс?

— Может, все просто и банально? Это у них бренд такой по пошиву особой экипировки для мастеров. И тебе хороший костюмчик и им реклама. Ткань хорошая, очень прочная и не горит, скорее всего.

— Нет, оставим эту птичку в покое, — я покачал головой. — Мне как-то в каратеги спокойней. Пловцу брасом весло только помешает.

— Если ты эту шутку только что придумал, то завязывай. Уберу в шкаф, — она сложила комбинезон обратно в пакет. — Может, когда-нибудьпригодится. Продемонстрировать кому-нибудь, что у нас хорошие связи есть. Это никогда не бывает лишним. Подарили — спасибо, а как использовать мы сами решим. Посуду собирай, я ее по пути отнесу в столовую. Есть у меня провинившиеся, кому наряд на кухню выписан.

— Я с тобой пойду, прогуляюсь. Все равно до начала делать нечего.

Спустя десять минут мы выходили из здания общежития с полными пакетами грязной посуды. Так и живем, кому расскажи — засмеют. В столовой действительно дежурило несколько парней, которые едва не в драку полезли, решая, кому выпадет честь посуду мыть. Ну и мне желали удачи. Говорили, что будут болеть за меня. А девчонки, попавшиеся по пути, так едва не с визгом бросились к нам, перебивая друг друга. Пришлось Таисии применять командирский голос и успокаивать слишком разволновавшихся студенток. Одна из них, довольно красивая девушка с повязкой дисциплинарного комитета все мне глазки строила. И так стрельнет, и эдак, ресничками невинно захлопает, челку поправит. А потом выдала: «А у меня красивые глазки?». На что Тая ответила, что, если она через пять секунд не испарится, у нее останется только один красивый глаз.

На полигон мы шли одними из первых, вместе с дежурными студентами и рабочими. Гости начнут прибывать только к десяти часам. Я долго не мог понять, что за манера устраивать утренники. Почему соревнования проводят не вечером, или хотя бы после обеда? Но как оказалось, это было прописано в том самом законе, по которому этот турнир и проводили. Если быть совсем точным, то начинаться все должно с восходом солнца, но из-за присутствия высоких гостей, мероприятие сдвинули на пару часов. Не думал, что организаторы станут так точно следовать закону и это поднимало их в моих глазах. Уступишь в одном, закроешь глаза в другой мелочи, а потом станешь плевать на законы и устои. В Японии, кстати, четкое исполнение подобных законов являлось нормой. Эти бы не заморачивались. Написано: «с восходом солнца», значит, как только оно поднялось бы над горизонтом, участники уже бы избивали друг друга в полный рост.

Появилась Алена, всем видом показывая, что она самая прилежная ученица на свете. В ее обучении ожидаемо наступило небольшое затишье. Чтобы двигаться дальше, нужно усвоить и укрепить ту базу, что мы все это время нарабатывали. Не знаю, сколько времени это займет. Обычно это зависит от усердия, упорства и преодоления. Я ей об этом говорил, терпеливо объясняя простые вещи.

Три арены разобрали и собрали снова всего за полтора дня, сделав одну, но чуть большего размера. Подняли трибуну для важных гостей, оснастив ее навесом. Солнечная погода сменилась пасмурной и ожидать можно было всего, чего угодно. Оба огромных шатра не тронули, установив еще несколько маленьких. В них разместятся представители княжеских родов и Еникеевы. Будут следить за состязанием и болеть за своих. Может и пару ставок сделают, чтобы развеять скуку.

Пока было время, прошелся по территории, разглядывая, как торопливо работают люди. Понаблюдал за парой телевизионных групп, расставляющих аппаратуру. Эти, судя по всему, возились всю ночь. Устанавливали специальные краны с камерами, лампы и прожекторы. Пара операторов крутилась возле выхода с арены. Под руководством красивой женщины в бежевом брючном костюме, они подбирали лучший ракурс, чтобы запечатлеть участников. Помогал им один из осветителей, который ходил по дорожке, нырял в проход, ведущий на арену. Меня заметили, узнали и посмотрели, как голодные волки на упитанную овцу. Даже камеру развернули. Я им помахал рукой, улыбнулся и быстро направился дальше.

Минут за сорок до начала мероприятия появились люди из охраны императора. Человек двадцать разошлись по всей территории, осматривая и что-то выискивая. Заметил я две пары с собаками. Крупная овчарка как раз проверяла шатер для участников. А небольшое белое четвероногое недоразумение отправилось изучать трибуны и то место, где будет сидеть Иван Шестой с семьей. На глаза попался светловолосый мужчина, приходивший в институт. Он что-то объяснял суровым охранникам в черных деловых костюмах. И вид у всех такой, словно под пиджаками бронежилет и пулемет.

Заметив, что в шатер для участников заходит доктор Шимов, поспешил следом. Внутри почти никого не было, лишь несколько студентов, в том числе и Алена, расставляли стулья и скамейки напротив больших экранов.

— Роман Игнатьевич, — поздоровался я с доктором, проходя за ним в небольшой лазарет.

— А, Кузьма Федорович. Как здоровье, рана не беспокоит? Разреши взглянуть.

— Нет, не беспокоит.

Я повернулся к доктору, левым плечом. Порез, на который он наложил шесть швов, был заклеен широким пластырем. Доктор потянул за его край, одним движением срывая. Рана выглядела не очень приятно.

— Опухоли нет, — он надавил в нескольких местах вокруг раны, — заживает хорошо. Но руку сильно не напрягай и под удары не подставляй. Разойдутся швы — останется некрасивый шрам.

Пройдя к шкафу, он нашел похожий пластырь, наложил на рану кусок бинта, пропитанного заживляющим раствором, заклеил.

— Помните, Вы говорили об усилении доспеха духа? — спросил я. — Связанного с расширением внутреннего «моря». Это просто теория или вы основывались на каких-то исследованиях?

— Просто теория, основанная на логичных фактах и выводах, — он сел на соседнюю кушетку.

— А насколько, по этой теории, должна увеличиваться защита, если размер «моря» вырос как минимум процентов на пятнадцать?

— Думаю, что зависимость не линейная, а возрастающая. Объем силы или исходя из китайской терминологии, размер внутреннего моря, очень важен. И существенно увеличивается он только в возрасте, когда человек становится на путь мастера. От двадцати до тридцати лет. Если это обусловлено генетически, то есть, хорошей наследственностью. А потом рост замедляется, но каждая следующая капля делает одаренного значительно сильнее. Прости за нескромный вопрос, — взгляд его стал заинтересованным, — прирост силы больше или меньше ожидаемого? Если меньше, то ты что-то делаешь неправильно.

— Нет, нет, прирост-то как раз существенный. Но доспех стал слишком «тяжелым». Если приводить аналогию, то мне кажется инерция стала слишком большой. Такое чувство, что взмахну рукой и улечу следом.

— Слышал, что один юный мастер любит повторять слово «баланс», — улыбнулся доктор Шимов.

— Да, я тоже подумал, что надо как-то усиливать кинетическую броню.

— Попробуй опустошить собственное «море», — посоветовал он. — Если вода не движется, любой пруд превращается в болото.

Мы еще минут двадцать разговаривали по поводу кинетической брони. Доктор предлагал придумать какую-нибудь техники, которая быстро и действенно доведет меня до истощения. И практиковать ее до тех пор, пока не исчезнет перекос. И даже пошутил, что это будет сродни поднятию на вторую ступень мастерства и познанию собственной силы.

К этому времени в шатер потянулись участники. Услышал я и низкий голос Кеши, высмеивающий кого-то. Как оказалась перепалка шла с Еникеевыми. С мастером тридцати лет, что проиграл позавчера и с его друзьями. Аюкай в словесных баталиях не участвовал, задумчиво сидя перед темным большим экраном. Чуть дальше устроились представители княжеского рода Дашковых. Мастер второй ступени, Иван Васильевич, коротко стриженный мужчина в комбинезоне серого защитного цвета. Он беседовал с Коробовым Иннокентием, мастером рода, работающим в МИБИ. По сути, Коробов вербовал в род талантливых и одаренных, присматривал за теми, кто поступал в институт от рода и обучал Ольгу Никитину. Последний факт вызывал жуткую зависть и изжогу у других студентов.

— Приветствую, — я уселся на стул недалеко от Аюкая.

— Кузьма, — сказал он, бросив короткий взгляд.

Немного помолчали.

— Прости, что задел, — сказал он. — И что на женщину твою засматривался.

Я удивленно посмотрел на него, даже не нашел, что сразу ответить. Разборки позади резко стихли. Обернувшись, увидел, как мимо мужчин проскочила девушка лет шестнадцати в светлом платье. К головному убору сзади крепился легкий платок, развивающийся, когда она быстро шагала. Мужчины проводили ее взглядами. Добежав до Аюкая, она протянула ему пластиковую бутылку со специальным клапаном на крышке. Приветливо кивнула мне и умчалась.

— Прелестная девушка, — задумчиво протянул я.

— Дочь моя, — сказал Аюкай. — Уговорила деда, чтобы взял с собой. Мне было шестнадцать, когда женился. По договоренности между семьями.

— В столице учится? — спросил я.

— У нас дома хорошие школы. Но институт столичный ей понравился. В следующем году поступать сюда собралась. Характер у нее в мать, если решила, из дома сбежит, но своего добьется.

— Ну так дело хорошее. Здесь и людей разных полно, иностранцев понаехало. Преподаватели толковые. Главное, чтобы стремление было учиться. Если поступит, а меня к тому времени не выгонят, — я рассмеялся, — присмотрю, чтобы не обижали.

— Надо смотреть, чтобы она никого не обижала, — Аюкай тоже рассмеялся, немного повеселел.

— Пойду Иннокентия успокою, — сказал я, встал. — А то расшумелся.

Помещение заполнялось быстро. Почему-то сегодня среди гостей было много серьезных мастеров. Вон, вместе с Разумовскими пришел мужчина лет под пятьдесят. Думаю, он довольно основательно продвинулся по пути становления великим мастером. Если дело дойдет до серьезной драки, то он в одиночку сможет вкатать в землю всех собравшихся здесь, разом. Такое чувство вызывал у меня только старик из рода Орловых, приезжавший, когда убили отца Таси. Только перспектив у того старика нет из-за возраста, а этот вполне может стать грандом.

— Ты чего с утра буянишь? — спросил я, подходя к Кеше. Посторонился немного, чтобы пропустить Разумовских. Сделал вид, что узнал только мужчину, который будет участвовать, а на остальных и не обратил внимания.

— Мы тут разговариваем об уважении, — прогудел здоровяк.

— Тебя как пустили? Ты же вчера проиграл, — сказал я, провожая взглядом удаляющихся Еникеевых. Они посчитали, что связываться с этим наглым типом себе дороже.

— Проиграл, — подтвердил он. — Но никто не гонит, да и изнутри смотреть интересней, чем с трибуны. Дождик там.

— Что, дождь начался?

— Гости в дорогих нарядах мокнут, — он кивнул. — Планируешь сегодня победить? Этот Орлов силен…

— Естественно, я силен, — со стороны входа к нам шел Роман. — И уж точно не такой слабак, как ты, чтобы так позорно проиграть. Ты ж за весь бой ни разу не попал по татарину.

— Не о тебе говорю, — отмахнулся Кеша. — О братце твоем двоюродном.

— Ты с кем в первом поединке дерешься? — спросил я.

— С Дашковым, — Рома показал в их сторону. — Ты таблицу не смотрел? Потом, в полуфинале с тобой. Вот и посмотрим, кто сильнее.

— Ты Ивана попробуй выбить. Он тебя разделает за пару минут, — в голосе Кеши слышалась непоколебимая уверенность, что так оно и будет.

— Посмотрим, — спокойно ответил Рома и расплылся в ехидной улыбке. — У меня хотя бы шанс будет.

Со стороны выхода на арену появился ректор и незнакомый мне человек. Мужчина, лет шестьдесят, черный генеральский китель с золотым шитьем. Похожий носил начальник Таисии.

— Господа, — громко произнес ректор, проходя к мониторам. — Сегодня решающая часть турнира. От мастеров требую уважения к сопернику и соблюдения правил. Присутствует император и важные иностранные гости. Поэтому никаких разрушений. Готовьтесь, погода портится, время поджимает.

Обведя всех взглядом, ректор и генерал ушли. Я вопросительно посмотрел на Кешу, но тот только пожал плечами, как бы говоря, что тоже ничего не понял. Минут через пять загорелись экраны, показывая полные трибуны и арену. Император как раз двигался по ряду, чтобы занять место в ложе. Гости на трибунах встречали его стоя. Из иностранных гостей я смог опознать только женщину, чье лицо скрывала вуаль. Может, еще крупный мужчина в ветровке и кепке, занявший место на самом краю ряда. Судя по картинке дождик начал переходить из легкой в среднюю стадию. Те, кто сидел на самых верхних рядах могли позволить себе открыть зонтики, остальные прятались под одинаковыми оранжевыми дождевиками, которые раздавали всем желающим. Заметил небольшие театральные бинокли в руках некоторых зрителей.

Снова вступительная речь ректора для гостей и тех, кто будет смотреть прямую трансляцию по телевизору. Ничего нового он не сказал, практически повторив позавчерашнюю речь. Дал отмашку и представили первых участников на сегодня. Роман Орлов и Иван Дашков. Я остался рядом с экранами, чтобы посмотреть бой. Рома начал первым, бросился вперед, активно работая руками, стараясь сблизиться и перевести бой в горизонтальную плоскость. Он был заметно слабее в плане силы, но выигрывал в технике и двигался чуть быстрее. Хотел повторить подвиг татарина и измотать противника, а потом повалить и провести болевой или удушающий прием. Не учел, что Иван тоже не прочь был перевести бой в борьбу. Во время небольшого клинча, Дашков умудрился обхватить противника за пояс и, несмотря на пропущенный удар локтем в голову, провел шикарный бросок. Оказавшись на полу, он сноровисто оседлал немного дезориентированного Романа и довольно быстро закончил бой серией тяжелых ударов в голову. Бой вышел скоротечный, но наполненный красивыми ударами и переводом в партер.

Видел я как-то борьбу, когда два мастера, использующие только объемные техники, оказались близко друг к другу. Там был не бой, а грязная возня. Они душили друг друга, пытались выдавить глаза, даже кусались. Может, действительно полезно, чтобы мастера сражались вот так вот, врукопашную? Когда дело дойдет до серьезного столкновения, и выбора не останется, они будут знать, что делать.

Затем выступал Тимофей Орлов, легко и довольно эффектно одержав победу. Позер, решил покрасоваться перед императором. Пользуясь преимуществом в силе, немного побил оппонента и в конце, поймав на ударе ногой, швырнул в бетонную стену. Зрители ликовали, но мне больше понравился именно первый бой. Он был гораздо интересней.

— В сером кимоно, — голос ведущего, — Кузьма Матчин! Двадцать два года, использует технику укрепления тела!

Я вышел на арену, попав под холодный дождь. Земля под ногами пока не начала раскисать, но драться босиком было не слишком приятно. Трибуны загудели, непонятно, одобрительно или наоборот. Я замахал руками, приветствуя гостей. Изобразил поклон в сторону ложи с императором. Коротко помахал ручкой, заметив Николая, выглянувшего на минуту из-за плеча гостьи.

— В черном и золотом, — снова голос из динамиков, — Аюкай Еникеев! Тридцать четыре года, техника солнечного ожога!

Татарина трибуны приветствовали едва ли не стоя и гораздо громче. На общедоступных ресурсах, где Тася нашла данные на меня, техника Аюкая называлась именно так, как объявил ведущий. Это было вольное название, придуманное или им, или кем-то для него. Сказано, что он мог собрать солнечный свет с довольно большой площади и направить его тонким лучом в одну точку. Думаю, эта сила как-то связана с оптикой. Может, он огромную линзу в воздухе создает и собранным в пучок светом испепелят все что угодно? Любопытное умение. Посмотреть бы воочию.

Дали отмашку к началу поединки. Аюкай спокойно пошел навстречу, остановился в паре шагов. Я выглянул из-за рук, которыми прикрывал голову.

— Предлагаю решить исход поединка, обменявшись ударами, — сказал он.

— Да? — недоверчиво посмотрел я, затем улыбнулся. — А, давай. Это будет весело.

— Я предложил, тебе бить первому, — сказал он, выпрямляясь в полный рост.

— Нет. Ни в коем случае. Уступаю право первого выстрела тебе… то есть, удара. Смелее, дядюшка Кузьма крепок телом, — я стукнул себя в грудь.

Аюкай немного нахмурил брови, затем кивнул. Подошел вплотную, собрался и ударил меня в правое плечо. Не знаю, вложил ли он всю силу, но не пробил. Я едва пошатнулся. И ведь не стал бить в левое плечо, на котором понемногу намокал большой пластырь.

— Достойный удар, — кивнул я, показав большой палец. — Взамен покажу свой особый прием! Называется «Пробивающий перст».

Продемонстрировав указательный палец, неспешно ткнул мужчину в правую сторону груди, целясь в золотой круг орнамента. Аюкай отступил на шаг, едва заметно поморщился.

— Круто, правда? — широко улыбался я. — Хотел бы научить, но это секретная семейная техника.

Не стал говорить, что название придумал только что.

— Спасибо, — он кивнул, непонятно за что поблагодарив. Развернулся и пошел к выходу, бросив на ходу мастеру Корицкому. — Я признаю поражение.

Что творилось на трибунах, не описать словами. Благородные господа выкрикивали грязные ругательства, свистели, топали. Кто-то в сердцах бросил вниз зонтик. Я же помахал зрителям и довольный собой, поспешил уйти с арены. В шатре меня встретила Алена, протянула полотенце.

— Да, сражаться в дождь, в грязи, то еще удовольствие, — сказал я, вытирая голову.

— Странный бой, — сказала она, показывая на экран. Сейчас на арену выходила последняя четверка.

— Я же говорил, что не обязательно драться, чтобы определить сильнейшего. Только если разница в силе совсем несущественная. Или когда эту разницу нельзя определить. Интересно, как дела у Льва Валентиновича?

* * *

Центр Москвы, просторное полутемное помещение букмекерского клуба

С прошлого визита в зале ничего кардинально не изменилось. Те же столы и мониторы в центре, удобные диваны и столики, тонувшие в темноте. Разве что людей стало значительно больше. Не всем хватило место в темноте и им пришлось рассаживаться вокруг столов в центре. Гомон голосов, звонок мобильного телефона, быстро прервавшийся. На экранах в центре изображение Матчина Кузьмы и Дашкова Ивана. Со стороны Матчина несколько крупных ставок, которые никто не спешит перекупать. Отдельно висит изображение в виде конверта. Любой желающий со своего планшета мог открыть конверт и подивиться ставке в виде десятка квартир в жилом элитном комплексе. Конверт висел с самого утра, и никто не спешил выставлять что-то в ответ. Мелкие же ставки, не доходящие до двухсот тысяч, загорались и исчезали с обеих сторон.

— Все, больше никто не верит? — спросила женщина, крепкого телосложения, сидевшая напротив Льва Валентиновича.

После странного первого боя все выжидали. Была всего одна крупная ставка в десять миллионов и адвокату повезло выкупить ее первым. Несколько манипуляций с планшетом и со стороны Матчина появилась смелая ставка: «1/3 — 30.000.000». Любой желающий мог выставить сумму в три раза меньше, рассчитывая сорвать большой куш. В это время на арене появился Кузьма, все так же приветливо улыбавшийся. Поймав взгляд камеры, он помахал зрителям. Показали его соперника. В прошлом бою он одержал уверенную победу. Крупная ставка мигнула и исчезла.

— Ну, хоть что-то, — сказала Вероника.

Главный судья дал отмашку о начале боя. Дашков поднял руку, что-то сказал, коротко кивнул и направился к выходу с арены. Тут же появилась надпись: «Матчин — техническая победа». В конце зала послышался звук опрокидываемого стола, разбивающихся бокалов и бутылок.

— Где ты сволочь! — проревел кто-то. — Покажись! Я тебя на части порву!

Еще что-то упало, послышался мат, ругань и все неожиданно стихло.

— Просим прощения за причиненное беспокойство, — послышался мягкий женский голос из динамиков в центре зала. — Все следующие ставки получат бонус в два процента.

Со стороны, где только что был слышен шум, кто-то начал спешно прибираться, звякая осколками стекла.

— Есть запрос на ставку с квартирами, — сказал Платон Валерианович, молчавший все утро. — На финальный бой. Предлагают большой участок земли рядом с Клязьминским водохранилищем. Бывший санаторий, большое трехэтажное здание, участок леса. Просят добавить к нашей ставке сто миллионов. Документы и владельца проверяют.

— Не много ли просят за старый санаторий? — спросила Вероника.

— Участки там больше не продают и любое строительство запрещено, — сказал Платон. — Поэтому земля там довольно дорогая. А если на ней есть любые постройки, то стоимость увеличивается как минимум втрое. Их оценка если и завышена, то ненамного. Документы будут проверять долго, но контора дает гарантии.

— Если есть гарантии, то принимаем, — коротко и решительно сказал Цигельман.

* * *

Перед финальным поединком вышла небольшая заминка. Меня это не сильно обеспокоило. Сидя верхом на стуле у выхода из шатра, я наблюдал за дождем. Ливень усиливался, барабаня по ткани и образуя небольшие водяные потоки на дорожках. Вполне вероятно, что турнир решили перенести из-за непогоды. Или хотят переждать? В любом случае это будет неприятно. Еще раз собираться, приглашать гостей, терять целый день. Лучше уж закончить по-быстрому и на фуршет. Тася говорила, что ректор планирует провести банкет в честь победителя, куда попадут только особые гости и участники финальных боев.

— Кузьма Федорович, — окликнули меня мастер Коробов. Они вместе с Иваном остановились рядом. — Вас не слишком оскорбил отказ от поединка?

— Меня? — я удивленно посмотрел на них. — Наоборот. Тоже подумали, что драться под дождем не самое приятное занятие?

— Что-то вроде, — улыбнулся мастер. — Хотели предупредить насчет последнего боя. Тимофей Орлов — сильный и амбициозный человек. Стал мастером довольно рано и в течение года поднялся на вторую ступень. Он очень не любит проигрывать. Привык, что жизнь преподносит ему на блюдечке все, что он желает.

— Проигрывать — надо учиться, — философски заметил я. — Если не умеешь, это может плохо закончиться.

— Вы сами проигрывали?

— Бывало, что и убегал с поля боя, — честно признался я.

— А сегодня проиграть не хотите?

— Нет, — улыбка. — Сегодня я выиграю. Потому, что побеждать — нужно уметь. Если не умеешь — учись. Это еще сложнее, чем проигрывать.

— Тогда, желаем Вам победы, — сказал мастер Коробов. — И следите за Тимофеем.

— Само собой. Спасибо.

Мастера кивнули и ушли по направлению к столам с напитками. Тем временем на экране высветилось приглашение к началу поединка. Решились, значит. Поднявшись со стула, вышел под дождь. В такую погоду выступать надо не в кимоно, а в костюме для дайвинга. Почему они не перенесли поединок в просторный турнирный зал? Там и крыша над головой и мест для зрителей предостаточно. С Тимофеем я столкнулся у входа на арену. Он успел промокнуть пуще меня и с него ручьями стекала вода. Пока что-то готовили, мы молча стояли возле выхода.

— Слушай, — нарушил я молчание, — ответь серьезно. Я догадываюсь, кто это был, но ты тоже владеешь способностью метать молнии. Это ведь не ты убил Павла Николаевича, отца Таси?

— Нет, — буркнул он, сосредоточенный на своих мыслях. Повернулся, смерил меня недобрым взглядом. — Не я.

— Хорошо, — я пожал плечами, возвращаясь к созерцанию входа на арену. — Но вы к этому причастны…

— Что? — он повернулся, не поняв, о чем я говорю. Интересно, о чем он так сосредоточенно думает перед боем?

— Я говорю, что вы их наняли.

Он фыркнул, отвернулся. В проходе появился мастер Корицкий, одетый в смешной оранжевый дождевик. Точнее, с его комплекцией колобка, дождевик оказался ему маловат и едва сходился на животе. Сделал знак, чтобы проходил сначала я. Под звуки проливного дождя я вышел на арену. Зрители, словно одинаковые оранжевые манекены что-то кричали. Пришла мысль, что драться с электрическим мастером на арене, которая постепенно превращается в бассейн сродни самоубийству.

— Тимофей Аристархович Орлов! — голос из динамиков. В этот раз зрителям удалось перекричать дождь.

Я опустил взгляд на босые ноги. Вода из-под них брызнула в разные стороны. Жаль одежду и волосы не высушить таким образом. Еще бы кинетическую броню врубить, чтобы чувствовать себя более раскованным. Нет, не стану давать возможность судьям, если таковые были, повод дисквалифицировать меня с турнира.

Серьезное выражение лица Тимофея говорило, что к поединку он готов. Наблюдая за предыдущими боями, я мог сказать, что дрался он неплохо. Скорее всего, изучал разные техники и стили. Серьезный соперник, если бы это был настоящий бой. А сейчас он играл на моем поле, по моим же правилам. Дождавшись сигнала, он бросился вперед, рассчитывая закончить быстро. Удар кулаком в прыжке, затем попытка схватить меня за кимоно и приложить коленом в живот. Каждый удар получался глухим, весомо разбиваясь о защиту. А я ушел в глухую оборону, выискивая момент, чтобы ударить. Нет, это не бой с Тасей, когда она швыряла меня по темному котловану. Тогда она вкладывала в удар силу мастера-кинетика. Сейчас же это были просто удары, практически не подкрепленные силой.

Разошедшийся не на шутку Тимофей совсем забыл про защиту, за что и поплатился. На очередном отскоке мне удалось хорошенько пнуть его в коленку. Не ожидал, что получится так сильно, хотел просто преподать урок, но он внезапно охромел, проседая в подвижности и давая мне шанс перейти от защиты в нападение. Думаю, на этом можно заканчивать. Резко сближаюсь с ним, игнорируя встречный удар в плечо. Хотел всадить кулак в солнечное сплетение, но пропущенный удар неожиданно оторвал меня от земли и закрутил в воздухе. Это хорошо, что я крепкий и доспех духа смягчил удар, но даже так рука онемела от плеча и до локтя. Упав на землю, я пару раз кувыркнулся и быстро вскочил, разгоняя доспех на максимум. Это не кинетическая броня и капли воды барабанили по открытым рукам и ногам, но сталкиваясь с кожей, взрывались, превращаясь в мелкую водяную взвесь.

Тимофей только что разрядил в меня молнию при ударе. Без хлопка или взрыва, шарахнул так, что слабосильного мастера прибило бы на месте. Не знал, что так можно.

— Ах ты ж гаденыш, — тихо прошипел я, следя за ним. — Игры кончились, да?

Тимофей вскинул руку, и яркая, ослепительная дуга ударила в паре метров от меня. Хлопнуло, обдало порывом горячего воздуха, паром и запахом озона. Еще одна ветвистая молния вырвалась из его руки, но исказилась, сменила направление и разбилась о бетонную стену. Я успел закрыть один глаз, ослепнув от яркой вспышки вторым. Немного пригнувшись, я ждал следующий разряд, чтобы броситься вперед. Быстро сжимал и разжимал кулак, пытаясь вернуть чувствительность руке. От него это не укрылось и третьей молнии не появилось. Вместо нее перед ним начал зажигаться ослепительно яркий шар, который вспыхнул и тут же пропал, словно и не было его. Дождь, казалось, забарабанил еще сильней. Я выдохнул, выпрямился. От выплеска адреналина бешено колотилось сердце. Рядом с Тимофеем стоял ректор в оранжевом дождевике, положив тому руку на плечо. Вот тебе и великий мастер. Он одним касанием лишил одаренного возможности использовать силу. Мне почудилось, что ректор за долю секунды опустошил резерв его сил, отчего мужчина устало рухнул на колени.

Геннадий Сергеевич подал знак мастеру Корицкому и тот поспешил помочь Тимофею. Взял его под руку и повел к выходу с арены. Надо мной появился купол кинетической брони, по которому дождь застучал как по большому прозрачному зонту.

— Кузьма Федорович, — ректор подошел. В отличие от меня, силу он не тратил. Защита от дождя в виде оранжевой накидки его полностью устраивала. — Прими мои поздравления с победой.

— Ну, знаете… — проворчал я.

— Не сердись. Сегодня отдыхай приводи себя в порядок. Чествовать тебя будем в другой день. Сегодня дождь спутал все планы.

Словно «планы» он произнес многозначительно, с непонятным мне подтекстом.

* * *

Спасаясь от дождя император с супругой и старшим сыном укрылись в одном из шатров на полигоне. Несмотря на то что они сидели под навесом, все успели немного промокнуть.

— Иван Николаевич, я распорядился подогнать машину прямо сюда, — сказал начальник службы безопасности. — Они проедут через западный выход, минут через пятнадцать будут здесь.

— Спасибо, — кивнул император. — Дождь так не вовремя случился. Ведь прогнозировали хорошую погоду на всю неделю.

— Над погодой мы пока не властны, — в шатер вошел ректор.

— Не знаю, радоваться ли что все так быстро закончилось или, наоборот, — сказал император. — Что случилось с Тимофеем, почему он вдруг решил швырять молнии из рук?

— На этот вопрос ответил Ваш друг Ло́тар Гернтнер, когда свое поражение признал наследник Еникеевых.

— Он действительно так силен, этот Матчин?

— У него было преимущество. Если бы мы устроили соревнования по метанию молний, победу бы одержал Орлов. А проверяя крепость доспеха духа, следует ожидать, что победит тот, кто изучает укрепление тела. То, что ему не победить, Тимофей понял сразу. Но что толкнуло использовать силу, может ответить лишь он сам.

— Матчин ведь не показал ничего выдающегося.

— Ваше Императорское Величество, со всем уважением, чего именно Вы ожидали? Реки крови и оторванные конечности?

— Возможно, более выразительного выступления, — задумчиво сказал император.

— Как поединок с Дмитрием Хованским?

— Геннадий Сергеевич, вы меня убедили, — сказал правитель, не желая спорить. — Чествование участников и победителя пройдет, как и планировалось, через шесть дней в моей северной резиденции.

Ректор МИБИ почтительно кивнул и удалился. Когда все посторонние оставили императорскую семью, к отцу шагнул сын. Пятнадцатилетний Николай был одет в полувоенный китель темно-синего цвета. Невысокий парень не обладал крепким телосложением и внешне очень походил на отца. От матери ему достался только темный, почти черный цвет волос и голубые глаза.

— Отец, скажи, я видел, что на турнире все хотели победить. Князь Аристарх Николаевич, говорил, что не отдаст победу никому. Если все очень старались, почему победил человек, не входящий ни в один род? У него столько денег, что он смог всех подкупить? А если нет, можно ли считать эту победу выдающимся достижением?

Иван Николаевич задумался над словами сына. Если бы он услышал эту историю от другого, а не присутствовал лично, то он бы согласился. Победить, не затратив много сил…

— Ваше Величество, — мысли императора были прерваны появившемся охранником. — Машина подана.

— Едем, — коротко велел он, решив, что подумает об этом на досуге.

Тем временем в соседнем, более просторном шатре дождь пережидал князь Дашков, Георгий Игнатьевич. Пожилой мужчина, недавно отпраздновавший юбилей, семьдесят лет. Из-за осложнения болезни он с трудом ходил, опираясь на трость. А малая подвижность сказалась набором лишнего веса и серьезными проблемами с сердцем. Несмотря на все это, он продолжал управлять огромным родом, не спеша передавать бразды правления сыновьям. Сидя на стуле, он держал руки на черной трости с пожелтевшей рукоятью из слоновой кости. Смотрел исподлобья на сыновей.

— Я вижу большой потенциал, — сказал Иннокентий Павлович Коробов, мастер рода, работающий в МИБИ. — Приставка самый молодой прозвучит еще раз, когда он станет великим мастером к тридцати годам.

— Матчины предлагали нам союз, — сказал старший сын. — Но ты, отец, повел себя, как всегда. Не хочу елку на опушке, хочу весь лес, и еще вон ту реку. А они тем временем договариваются с Великим князем Константином. Разумовские пусть и не враждуют с Орловыми, но ради такого с радостью поприжмут младшего брата. И порты с выходом в черное море станут отличным подарком. После этого мы можем смело закрывать это убыточное направление.

Старик перевел взгляд на среднего сына.

— Я бы только из принципа ушел к Разумовским, — высказался тот. — Даже если они запросят столько же, сколько и ты. И они получат международную компанию наемников, входящую в первую семерку по силе. Не на седьмом месте, если что.

— Что предлагаете? — тяжелым старческим голосом спросил князь.

— Форсировать события, — сказал старший сын. — И переговоры вести конструктивно, а не ставить условия. Через шесть дней в северную резиденцию правителя пусть едет Павел. Сошлись на состояние здоровья. Предоставь право решать ему.

Минуту глава рода думал, глядя на сыновей.

— Хорошо, — согласился старик. — Пусть будет, по-вашему.

У входа в шатер показалась высокая красивая девушка. Короткие каштановые волосы намокли от дождя и прилипли к лицу и шее. Она оглядела помещение, выглядывая кого-то, но не увидев, исчезла так же неожиданно, как и появилась. К этому времени толпа зрителей постепенно покидала трибуны и полигон, плотным потоком двигаясь в сторону академии. Девушка же, как рыба в реке скользила в толпе, ныряя от одного шатра к другому. Если бы все поголовно не носили одинаковые оранжевые дождевики, она бы легко нашла и Тасю, и Кузю. Она улыбнулась, подумав, что эти имена даже звучат одинаково.

Уловив знакомый голос у очередного небольшого шатра, она остановилась, заглянула внутрь. Таисия, сбросив оранжевый капюшон на плечи, беседовала с одним из заместителей ректора.

— Только что уехали, — говорила Тася. — Прямо по полигону к западным воротам.

— Гора с плеч, — кивнул мужчина в дорогом, мокром костюме. Промок он так, словно стоял под косым дождем, держа в руках небольшой зонт.

— Все, дальше без меня, — добавила Тася. — Телевизионщиков гнать не надо, они сами разбегаются.

— Хорошо, спасибо, что помогли.

Тася заметила промокшую девушку и подошла. Достала из кармана еще не распечатанный дождевик.

— Ты как умудрилась промокнуть? И полотенца под рукой нет, — она поморщилась. — Поэтому как только вернешься в общежитие — сразу в душ. Если что, я тебе позвоню. Что ты вздыхаешь? Хочешь с нами? — на лице Таси появилась хитрая улыбка.

— Нет, нет, — Алена быстро замотала головой, разбрасывая капельки воды с мокрых волос. — А где Кузя? Я его потеряла. Он просто растворился в толпе.

— Пойдем, подождем его на дорожке. Он отнял у кого-то телефон и звонил пару минут назад.

— Тогда хорошо, — Алена улыбнулась и вновь посерьезнела. — Этот Орлов су… недостойный сын, — быстро поправилась она, поймав взгляд все еще стоявшего недалеко заместителя ректора, — решил драться нечестно. Почему мастер Корицкий не вмешался? Он же был совсем рядом.

— Решил, что это небезопасно, — сказала Тася. — Среди его умений нет ничего, что могло бы сразу остановить Тимофея, который существенно сильнее Максима Васильевича. Надевай, хотя бы от холодного ветра защитит.

Алена накинула дождевик, стянув завязки большим бантиком. Затем они вышли под дождь. Поток гостей почти иссяк. Сейчас на дорожках между шатрами суетилась только охрана и телевизионщики.

— Интересно, почему бой не перенесли? — спросила Алена.

— Князь Орлов настоял, — сказала Таисия. — Видела его до боя, и он был не в себе. Багровый от злости, руками машет, зубами скрипит, приятное зрелище. Надо поискать, может кто-нибудь додумался записать видео.

Обогнув по кругу арену, они вышли к широкой дорожке, ведущей к корпусам института. Почти сразу в глаза бросилась троица, стоявшая с краю. Две девушки в черных платьях держали в руках большие черные зонтики и Кузьма. Таисия придержала Алену за плечо.

— Зачем он с ними свалялся? — хмуро сказала Алена. — Зачем, вообще, вся эта дружба? Они его семью убили, а он с ними и шутит, и смеется… Зачем, Тася, а? Это же больно…

— Глупая, — Тася положила девушке руку на плечо, чуть приобняв. — Кузьма пытается убежать от мести. Не хочет становиться такими, как они. Чтобы, вломившись в их дом в порыве гнева и ярости, убивая всех подряд, суметь прийти в себя и отступить, когда они попадутся ему под руку. Тем более Хованские в ту ночь были на другом конце города. Вместе с основными силами Орловых громили поместье и дома Бельских. А Матчиных, как сильнейшую ветвь рода, атаковали Трубины. И мой папа, вместе с мастером из рода Орловых. Они отвлекли на себя отца Кузьмы. И сейчас сестры Хованские пытаются ему об этом сказать. То, что у их родителей руки по локоть в крови, но не Матчиных, а лишь тех, кому те служили.

* * *

На экране телевизора вспыхнула заставка вечернего телешоу «Пути сильных». Огромные буквы пронзила молния и они рассыпались, открывая вид на площадку студии. Под звуки джаза из-за кулис вышел элегантный мужчина в сером костюме. Он пару раз взмахнул рукой, словно изображая нелепый прием рукопашного боя.

— Добрый вечер, Лос-Анжелес, — широко улыбнулся он, под бурные овации зрителей в студии. — Добрый вечер, Соединенные Государства Америки, добрый вечер, мир! Здравствуйте, здравствуйте! В эфире ваше любимое вечернее шоу Пути сильных! В этой студии мы говорим о силе, о мастерах и путях развития. И сегодня наша тема неописуемый, удивительный, странный, — смех в зале, — турнир мастеров в России. Первый за последние сто с лишним лет. Лишние — это где-то лет сорок, сорок пять, — снова смех в студии.

Мужчина прошел к столу, на котором стояла кружка с чаем, раскрытый ноутбук. Взяв в руки карточки, он быстро перелистал их.

— Новости, новости, еще новости, — он бросил их на стол, оставив одну в руках. — А это интересно! Оказывается, нас посетил необычный гость. Мастер с большой буквы «М». Его часто сравнивают с богом из скандинавской мифологии Тором. Давайте поприветствуем, мастер Джастин Чейз!

Камера показала небольшой джазовый оркестр. Зазвучала веселая музыка и в студию вошел мужчина в белоснежном кимоно с черным поясом. Шел он босиком, кивнул кому-то в студии. Пройдя к столу, он занял мягкий диван рядом. На вид мужчине было лет сорок пять, черные волосы, густые брови.

— Добрый вечер, мистер Чейз, — сказал ведущий. — Что за странный костюм? Это кимоно?

— Да, для занятий карате. Нет, нет, я не занимаюсь этим странным единоборством, да простят меня его поклонники, это просто антураж.

— Мне сказали, что Вы мастер молний. Что и следует ожидать, когда звучит имя Тор, — ведущий рассмеялся и студия его поддержала.

— Да, — Джастин поднял руку, послышался треск и между его пальцами заскользили электрические разряды.

— О, тогда вы сможете ответить нам на один вопрос, который очень интересует нашего редактора. Вильям привет, — ведущий помахал рукой в камеру. — Прошу изображение на экран.

На экране позади стола появилось изображение простой арены, огороженной тяжелыми бетонными блоками. Стена дождя немного ухудшала картинку, но можно было видеть молодого парня, стоявшего недалеко от стены. Он был одет в простое серое кимоно без рукавов и длинные шорты из такой же ткани. Напротив него стоял угрюмый на вид мужчина в комбинезоне защитного цвета. Он поднял руку и из ладони выстрелила белая молния. Изогнувшись, она ударила в нескольких метрах от парня в кимоно. Вспышка была довольно яркой, чтобы на секунду засветит экран. Затем мужчина выпустил вторую молнию все так же изогнувшуюся и разбившуюся о бетонный блок.

— Впечатляет, правда? — улыбнулся ведущий. — Это свежие кадры с турнира, проходящего в России.

— Впечатляет, — кивнул мастер. — Учитывая возраст мастера, а по правилам он не старше тридцати пяти лет, он должен быть силен. Вашего редактора смущает, что он не попал с такого близкого расстояния?

— Да, совершенно верно. Молнией так сложно попасть в цель?

— Разряд происходит за счет создания двух зарядов силы, — пояснил мастер. — Один заряд там, где формируется молния, второй там, куда она ударит. Между ними происходит замыкание и проскакивает молния. Она может пройти сложной дугой и даже задеть кого-нибудь, но бьет всегда в цель. Туда, куда указывает мастер. Я бы продемонстрировал Вам, но в таком маленьком помещении может случиться пожар. Давайте так, поднимите карточку с вопросом.

— Так, хорошо? — ведущий вытянул ее как можно дальше от себя, пригнулся за столом, держа ее за уголок.

— Хорошо, — гость улыбнулся и поднял руку. С указательного пальца сорвался крошечный электрический разряд, угодив точно в центр карточки, оставив в ней аккуратную черную дырочку. Послышался треск, больше похожий на хлопок. — Можете вылезать из-под стола.

— Да? — ведущий выглянул, вернулся на кресло, глядя на прожженное отверстие в пластике.

— Как видите, молния бьет только туда, куда ее направит мастер.

— Хотите сказать, что мастер Орлов, — родовое имя ведущий произнес с акцентом, — промахнулся специально?

— Судить сложно, — миролюбиво улыбнулся мастер. Но по мимике и интонации можно было сказать, что он в этом абсолютно уверен. — Умения мастеров подчас удивительным и невообразимы. Есть шанс, что кто-то ее перенаправил. Кто-то очень сильный и могущественный. Но там присутствовал лично мистер Наумов. Он бы не позволил вмешаться постороннему в турнир.

— А что вы скажите об этом обмене ударов? — изображение на экране сменилась. Теперь парень в кимоно ткнул пальцем в грудь другому сопернику.

Мастер Чейз улыбнулся, глядя в экран.

— Могу сказать, что это хорошая шутка…

Глава 8

После турнира прошло четыре шумных и странных дня. Сосредоточившись на балансе и пытаясь придумать что-нибудь с кинетической броней, я почти все свободное время занимался в зале. Первый день в спокойной обстановке, так как никто не беспокоил и не отвлекал. На второй день появилась Алена в компании Ильи. Тренировали доспех духа, болтали на тему прошедшего турнира и новостей. На третий день появилась троица иностранных студентов. Попросили разрешения просто позаниматься рядом, обещали не мешать. Нет, они как раз не мешали, а вот иностранные преподаватели, которые их искали, меня постоянно отвлекали. «Случайно» заметив меня в их компании, спешили познакомиться, спросить, как идут тренировки, любопытствовали, выспрашивали.

За столичными и мировыми новостями вместо меня следила Тая. Рассказывая о том, что пишут в газетах, она смеялась. Похоже, что они сговорились, устроив конкурс завуалированных обвинений некоего афериста Кузьмы Матчина. Открыто писать гадости и лить помои им мешал авторитет МИБИ и ректора. Он успел выступить в новостях, заявив, что турнир прошел открыто и честно. Поздравил меня, даже назвал талантливым молодым человеком. Мировые же новостные агентства, кто не боялся ссориться синститутом или княжескими родами, высмеивали и турнир, и всех участников. Причем очень дружно и довольно однобоко. Такое ощущение, что их купил один человек, преследующий цель опорочить всех мастеров Российской Империи. Я к этому относился спокойно, так как в мире о России никогда и ничего хорошего не говорили. Живя в Японии периодически читал о страшной и жуткой стране с огромными амбициями. Меня больше интересовало то, что происходит в мире. А это можно было описать только одним словом: «кризис». Нефть продолжала дешеветь, войска крупнейших стран начинали стягиваться к берегам стран Ближнего Востока и Персидского Залива. Массовые забастовки на предприятиях Европы, беспорядки в СГА, конфликт между турками и сирийцами, перерастающий в открытую войну.

Утром четвертого дня мы стояли у главных ворот МИБИ, ожидая автобус. Мама обещала доставить нас с комфортом в город Санкт-Петербург, где мы немного отдохнем, а затем отправимся в загородную резиденцию императора, чтобы получить обещанные награды за турнир. По идее, начаться мероприятие должно послезавтра, так что у нас будет полтора дня, чтобы погулять по городу и полюбоваться достопримечательностями. Темно-красный туристический автобус появился из-за поворота и показалось, что за один раз он не сможет развернуться. Огромная шестиколесная махина, остановившаяся перед нами, внушала уважение. Двери открылись, выпуская довольного Александра.

— Привет! — спрыгнув с подножки, он хлопнул меня по плечу. — Таисия Павловна.

— Привет, привет. Ты где такую громадину урвал?

— Оцени, — он сделал широкий жест. — Купил по случаю. Пятнадцать мест, бар, туалет, кухня, душевая кабина. Вечером превращается в небольшой дом, на три комнаты! Две большие кровати и угловой диванчик, где можно разместить человек шесть с комфортом.

— Ты еще экскурсию устрой, — голос мамы из салона. — Нам еще минимум десять часов ехать, не тяните время.

Салон автобуса, действительно, выглядел странным. Вместо привычных кресел — два угловых дивана, установленные вокруг столика. Сразу у входа слева небольшая кухня, на которой закипал чайник и что-то готовилось в духовке. С завтраком возился Фа Чжэн, поэтому пахло вкусно. За рулем же сидел счастливый Войтек, мягкой тряпочкой протирающий что-то на приборной панели. Судя по количеству кнопок и экранов, это не автобус, а самолет.

— Сейчас будет кофе и завтрак, — сказал Фа Чжэн. — Пять минут.

— Кузя, — войдя первым, я почти сразу угодил в объятия мамы. — Я так соскучилась по тебе за это время.

Следующей на очереди шла Тася. Мама обняла ее, поцеловала в щеку и повела к диванам в дальней части салона. Там можно было спокойно развалиться небольшой компанией и посмотреть кино на большом телевизоре. У столиков же расположилась Вероника и Джим. Вот и все пассажиры. За автобусом пристроилось три больших джипа с группой поддержки. Я видел лицо грустной Мари в первом из них.

Автобус плавно покатил по дороге. Я уселся на диван рядом с Джимом, хлопнул его в плечо.

— Здравствуйте, — кивнула мастерам Алена, усаживаясь рядом со мной.

— А где Оксана? — спросил я, оглядев еще раз салон.

— Улетела в Японию, — сказал Саша. — Вчера. Вместе с мужем. Ох и настырный он мужик. Пусть поживут вместе какое-то время, там посмотрим. Дядя Ринат за ними присмотрит.

— А, ну тогда я спокоен. А как у вас дела? Вероника, ты как?

— В порядке, — ответила она. Я заметил, что левая рука у нее закреплена в жесткий фиксатор. — Мастер попался неприятный. И сбежал до того, как я разошлась. Через неделю уже снимать можно, — она погладила по фиксатору.

— Ничего страшного, что мы базу оставили без присмотра? — спросил я.

— Нормально, — сказал Саша, он свободно развалился на соседнем диване недалеко от Вероники. — Там сейчас оборона такая, что любого мастера можно пару часов сдерживать. А местные свой гарнизон разместили почти под боком. Там целый мастер за старшего, так что все в порядке. Кстати, я слышал, что вы неплохо поднялись на ставках. Кто-то букмекеров хотел за жабры взять, дескать, организовывают подставные бои, но зубы обломали.

— Неплохо, — подтвердил я. — Адвокатская контора Цигельмана хорошо сработала. В денежном плане мы не сильно разбогатели, только на сто двадцать миллионов. А вот недвижимостью кое-какой обзавелись. Девять квартир с видом на реку Москва и бывший пансионат у клязьминского водохранилища. Документы у Таси в сумке, мама ее отпустит и ознакомишься.

— Неплохо, — Саша удивленно посмотрел на меня. — Мы-то, конечно, заработали больше, но у нас и средств было… Ну ты даешь, — он рассмеялся. — Видел бы ты лицо мамы, когда этот придурок в тебя молнии запускать начал. Им теперь только на другую планету переселятся, спасаясь от ее гнева.

— Он одним хитрым приемом меня все же достал, — сказал я. — Пропустил молнию через удар. Хорошо, что я был серьезен, а то поджарил бы до хрустящей корочки.

Подтянув рукав рубашки, я продемонстрировал красное пятно, спускающееся немного ниже локтя. Затем расстегнул верхние пуговицы и показал само плечо.

— Эк тебя, — покивал Саша. — Вероника, а ты через касание можешь молнией поджарить?

— Без взрыва — нет, — она покачала головой.

— Завтрак — Фа Чжэн поставил на стол первую большую тарелку. Каша с кусочками мяса и специями.

Автобус на удивление имел мягкий ход и можно было не опасаться уронить на себя чашку с кофе или перевернуть тарелку. Мы немного потеснились, когда к нам присоединились мама и Тася. Алена пропустила их за стол, оставшись с краю. Я же, глядя на довольно улыбающуюся маму, немного занервничал. Она именно так улыбалась, когда отправила меня самосовершенствоваться в монастырь. Но в целом завтрак выдался неспешным, с пустяковыми разговорами и планами прогуляться по Санкт-Петербургу.

Автобус въехал на новенькую платную автомагистраль и помчался, легко удерживая скорость. Глядя в окно, я удивлялся, насколько же огромна моя историческая родина. Кажущиеся бесконечными леса, огромные просторы полей, небольшие поселки и такие огромные города, как Москва. И при этом люди умудряются воевать и убивать друг друга за жалкие крохи земли. Какие-то несчастные склады, на окраине города, несколько поместий и домов.

Ближе к обеду мы попали в полосу дождя, которая закончилась так же неожиданно, как и началась. При этом меня дорога нисколько не утомляла. Мы с Тасей расположились на диванах в конце салона. Джим азартно рубился в какую-то игру на небольшом игровом устройстве с ярким и сочным экраном. Саша разбирал бумаги на недвижимость, которые ему отдала Тася. Попутно он разговаривал с Вероникой на отвлеченные темы. И как у него это получается, погружаться в работу и болтать о ерунде? Мама в это время что-то объясняла Алене, держа ее за руку. Наверное, делилась секретами укрепления тела и узнавала, насколько далеко моя ученица продвинулась.

Санкт-Петербург встречал нас пробкой в десять километров и легким дождиком. Плотный поток машин разбавляли автобусы, возвращающие туристов из экскурсий. Но на фоне нашего монстра, они просто терялись. Затем неспешная поездка по городу, тротуары улиц которого были заполнены прохожими. Это мне напомнило поездку в Токио, когда я оказался в центре, в час-пик. Удивило количество каналов, по которым двигались речные катера, едва не толкая друг друга. Большой мост, по которому мы проезжали и широченная Нева, от вида на которую мурашки бежали по телу. Привлекло внимание разнообразие фасадов домов. Красиво, ничего не скажешь.

Остановились мы в тихом, к моему удивлению, месте. Почти в центре города. Улица довольно узкая, чтобы смогли разъехаться два похожих автобуса. Даже простой легковушке придется проезжать мимо нас впритирку к высокому бордюру с другой стороны улицы. Отель, рядом с которым мы остановились, назывался: «Адмирал». Высокое пятиэтажное здание темно-синего цвета, с лепниной на фасаде в виде колонн, завитушек, каких-то вставок между окон. Встречал швейцар в старомодном камзоле темно-синего цвета с золотыми пуговицами, вышитыми манжетами и воротником. На голове черный цилиндр. Он широко распахнул для нас двери в отель, подал знак и появилось еще пару мужчин в костюмах, имеющих общий стиль с камзолом. Те же самые золотые пуговицы и вышивка, а еще брюки с лампасами.

— Добро пожаловать в отель Адмирал, — приветствовал нас швейцар. — Ваши вещи будут незамедлительно доставлены в забронированные номера или подождут Вас в холле до завершения бронирования.

Мужчины тем временем выкатили большую тележку для вещей. Оставив разбираться с ними Фа Чжэна, мы прошли в просторный холл. Впечатлило. Обставлено все в старинном царском стиле, много золотого цвета, ковровые дорожки, колонны, красные диванчики в углу. Здесь уже встречала привлекательная женщина в костюме.

— Доброго вечера, — приветствовала она. — Бронировали у нас номера?

— Мы по приглашению Константина Николаевича, — сказала мама. — Матчины.

— Одну минуту, — женщина посмотрела в записи на планшете, перелистнула страничку, увидела что-то интересное и на секунду ее брови чуть сдвинулись вверх. — Матчины, конечно. Прошу к стойке приема. Сколько номеров Вам понадобится?

— Шесть. Два двухместных, четыре одноместных.

Пока мама решала вопрос с администратором, я прошел к широкой лестнице, ведущий сразу на третий этаж. Оперся о мраморные перила, посмотрел вверх. Шикарный вид. Как раз в этот момент по лестнице спускалась девушка в легком светлом платье. Туфельки на высоком каблуке. Как они умудряются в такой обуви по лестнице ходить — загадка. У лестницы было три марша и просторная площадка перед выходом в холл. Не скажу, что я удачно стоял, но место попалось хорошее. Особенно когда девушки в легких юбках спускаются сверху. И что-то я так засмотрелся, что опомнился только тогда, когда рядом оказалось ее сердитое лицо.

— Ты чего высматриваешь, а? — спросила она, зло прищурившись.

— Иди, не мешай мне смотреть на лестницу, — сказал я девушке, замахав на нее рукой.

— Под юбки девушкам любишь заглядывать? Извращенец! Дать бы тебе по морде, — зло сверкнула она глазами.

— Прости, — я оторвал взгляд от лестницы, посмотрел на нее. — Случайно получилось. Мир?

— Да пошел ты! Я тебе глаза выцарапаю!

Я скосил взгляд на длинные ногти девушки. Разукрашенные простенькими рисунками и усыпанные блестящими камушками. Радость первоклассника, по-другому и не назовешь. Меня же окатили холодным взглядом с ног до головы. Можно было услышать, как в голове девушки щелкают ценники на каждый элемент одежды. Сзади подошла Алена, посмотрела на девушку, не желающую так просто завершать конфликт. Ехидно улыбнулась, оценив ее внешние данные. Та сразу заметила и взгляд, и контекст. Зыркнула злобно и быстрым шагом направилась обратно наверх. Пройти успела только половину пути, когда навстречу попалась группа молодежи. Трое парней лет двадцати пяти и еще две девушки на пару лет моложе. Шумная и веселая компания. И одеты так, словно на вечеринку собрались.

Глазом не успел моргнуть, а на меня уже нажаловались. Ткнули пальчиком в мою сторону, сделали жалостливые глазки. Я улыбнулся, когда на меня посмотрела вся компания, помахал им ручкой. Богатая молодежь, а это было понятно, как день, спустилась, оставшись на лестнице, чтобы нас разделяли перила.

— Ты кто такой? — спросил парень, которому жаловалась девушка.

— Мы туристы, — изобразил я сильный японский акцент, — мимопроходили и красивы здания смотрели.

— Дурака из себя не строй, — голос у парня, надо сказать серьезный, почти волевой. Любит командовать, не любит, когда ему перечат. Что здесь, что в Японии, молодые аристократы почти одинаковые. Стоит поддеть немного и уже не остановишь. Словно грязь и смрад под давлением внутри. Уколи и забрызгает с ног до головы. — Кто тебя сюда пустил?

— Да ты не кипятись, — миролюбиво улыбнулся я. — Говорю же, мимо проходили. Совет тебе дам, баба у тебя дура, гони ее. Иначе она тебя еще не раз в дерьмо окунет.

— Вот баран, — выдавил парень. — Челядь. Ты, вообще, знаешь с кем говоришь?

— Ваше благородие, не признал! — всплеснул я руками, затем прищурился подозрительно. — А ты, вообще, кто?

— Я-то? Князь, — негромко, но веско сказал он, посмотрел чуть повыше моего плеча.

— Братишка, — к нам шел улыбающийся Саша, — вот что я в тебе люблю и ценю, так это умение нарываться на драку даже там, где ее априори быть не может.

— Ты представь, — хохотнул я. — Нас челядью обозвали. И слово-то какое подобрал, дюже обидное. А ты чего шапку не ломаешь? Видишь, перед тобой целый князь стоит.

— Виктор! — молодой князь повернулся ко входу. Из-за двери выглянул Швейцар. — Кто разрешил пускать сюда этих маргиналов?

Брат, в отличие от меня, был одет в дорогой костюм, без галстука. Я же в джинсы и рубашку, а Алена, с интересом наблюдавшая за словесной баталией в легкую юбку и блузку. Согласен, может быть вместе мы и выглядели несколько странно.

— Нет, — Саша рассмеялся, — маргиналом меня еще не называли. Пойду маме расскажу. Вот умора. Джим! — крикнул он. — Спасай вещи!

Американец ловко перехватил носильщика с тележкой, на которой лежали наши чемоданы. Развернул его, дал подзатыльник и покатил тележку обратно к выходу. К слову, Джим выглядел более странно, чем мы, вместе взятые. Высокий, мускулистый, майка на бицепсах порезана, чтобы не мешала. Шорты, открывали вид на крупные икры и шлепанцы.

— Виктор, вызывай охрану, — видя произвол со стороны американца, сказал молодой князь.

И словно черт из табакерки, из бокового прохода вынырнул крепкий мужчина в костюме. Из-под пиджака выглядывает дубинка, заметен ремень для нагрудной кобуры. Я заметил, как через весь зал к нам шла мама в компании улыбающегося брата и Вероники. Взгляд холодный, но не воинственный. Я даже выдохнул с облегчением. Значит, обойдется без погромов и разрушений. Подойдя, она быстрым взглядом окинула группу молодежи, остановилась на парне, который все еще стоял напротив меня. Думаю, он успел добраться до второй ступени эксперта и сейчас мог оценить силу, которую распространяла вокруг Вероника. Ее, как и меня заинтересовало наличие оружия у охранника. Но, думаю, он умрет быстрее, чем сможет достать пистолет из кобуры. Надеюсь, он не слишком туп, чтобы так поступить. Я бы его может и пожалел, а вот Вероника никогда.

— Не назовет ли нам свое имя, князь? — холодно спросила мама. Мы даже стояли немного ниже, что было очень показательно.

Тот почему-то задумался и представляться не спешил. Мама повернулась к администратору, ткнув пальцем в парня.

— Господин Разумовский, Артем Константинович, — быстро сказала та.

— Господин, значит, — кивнула мама. — Я запомню. Уходим.

Развернувшись, она пошла к выходу. Охранник, оказавшийся на ее пути, пошатнулся и ослабев повалился на пол.

— А я тебе говорил, — улыбнулся я молодому князю.

На лестнице появился мастер рода Разумовских. Тот самый, спешащий стать грандом. Почувствовал давление силы и спустился. Я улыбнулся ему, коснулся пальцами лба, в знак приветствия и наших мирных намерений. Подтолкнул Алену в спину. Пока работники отеля находились в легком шоке, мы вышли на улицу. Чжэн вместе с Джимом заканчивали грузить вещи. Щелчком пальца я бросил швейцару положенный за услуги рубль и последним сел в автобус.

— Что случилось? — спросила Тася, беря меня за руку и усаживая на диван. — Мы тебя всего на две минуты оставили одного.

— Слишком много, — рассмеялся Александр. — В Японии, когда Матчины идут на большой прием, хозяева праздника выделяют двух сопровождающих. Одного для Кузи, другого для мамы. Потому что они на ровном месте могут затеять драку, избить охрану, гостей и приехавшую полицию. Да, да, мы знаем, что они сами к тебе полезли, — сказал он мне. — Но хамить людям, даже если ты князь, это перебор. Маргиналы. Он нас маргиналами назвал, — не смог сдержать смех Саша, повалившись на диван.

— В Асторию, — сказала мама. — Тем более здесь близко.

Еще одна небольшая поездка, по просторной площади, мимо всадника. Можно было заметить огромный собор, недалеко от которого стояло не меньше десятка туристических автобусов. Отель располагался в необычном угловом зале. Богатый холл, учтивые работники. И шесть комнат для нас нашли быстро, и вещи подняли. На этот раз, хотя вокруг и было полно народа, обошлось без скандала. Номер из трех комнат мне определенно понравился. Все в современном стиле, и цвета приятные, и странные картины на стенах радуют глаз.

— Прогуляемся по вечернему городу? — спросил я у Таси.

— Можно, — она кивнула, разглядывая содержимое чемодана и решая, нужно ли переодеваться.

— Может каратеги надеть?

— Кузя, давай прогуляемся тихо, не привлекая внимания. Может, прокатимся на прогулочном катере. Только вечером будет прохладно, — она нашла легкую курточку, повертела ее в руках, кивнула. — Поужинаем?

— Здесь?

— В Астории замечательный ресторан. Нас приглашали, когда мы приезжали на семинар.

— Минуту, — я написал короткое сообщение Алене, чтобы она присматривала за мамой и не отходила от нее ни на шаг.

Ресторан в отеле выглядел уютно. Совсем не так, как в отеле, когда мы путешествовали по Италии. Гостей не много, все хотят казаться и выглядеть солидно. У входа в ресторан нас подрезала выскочившая из-за угла невысокая девушка в пышном платье. Я успел заметить только окрашенные в желтый цвет волосы, собранные на затылке в пару знакомых хвостиков.

— Простите, — она остановилась, обернулась.

— Ты! — по-моему, мы сказали это одновременно. И лица у нас были одинаково удивленные.

Перед нами предстала Никитина Ольга, собственной персоной. Красивое платье, макияж, немного украшений. Если бы не крашеные волосы, она бы выглядела просто сногсшибательно.

— Вы что здесь делаете? — спросила она, переводя взгляд с меня на Тасю.

— Поужинать пришли. Мы только заселились полчаса назад.

— А мы здесь уже два дня, — сказала она на автомате. — Простите, глупо спрашивать. Вас же тоже пригласили к императору на праздник.

— Ты здесь с кем? — спросил я. — С Иваном Максимовичем, вашим мастером?

— Нет, с мамой и дядей.

— Оля, мы тебя ждем, — к нам вышла красивая женщина в таком же пышном платье, как у Ольги. Невысокая, волосы темные подстриженные в ровное каре. Она увидела нас, коротко кивнула. — Добрый вечер. Вы друзья Ольги?

— Добрый, — кивнул я. — Друзья, самые лучшие.

Оля одарила меня хмурым взглядом.

— Учимся вместе в МИБИ.

— Постойте, — женщина внимательно посмотрела на меня, немного наклонила голову. — Матчин, Кузьма Федорович? Точно! А я Вас сразу и не узнала, хотя много слышала. От Оли.

— Мама, — взмолилась Ольга.

— Не хотите присоединиться к нам за ужином? — спросила женщина, проигнорировав дочь. — Ой, простите, я же не представилась. Никитина Светлана Георгиевна, мама Ольги.

— Очень приятно, — кивнул я. — А это моя супруга Таисия.

— Удачно мы Вас встретили. Паша будет рад, мы только о Вас вспоминали и еще ничего не успели заказать. Ну как?

— С удовольствием, — согласился я. Мне положительно понравилась эта женщина. Был в ней какой-то необычный заряд позитива, которым она охотно делилась с окружающими. Приятная улыбка, мягкий взгляд.

Вместе мы пошли к одному из дальних столиков, где, изучая меню, сидел крепкий мужчина лет сорока. Темноволосый, лицо располагающее. По ощущениям он поднялся на ступень мастера, но, как бы сказать, едва шагнул. Думаю, это заслуга генов и упорных занятий. Одет он в серый костюм, не слишком броский, но явно недешевый.

— Павел Георгиевич, — сказала Светлана, — обрати на нас внимание.

— Да? — он поднял взгляд, увидел нас с Тасей и замер.

— Добрый вечер, — улыбнулся я. Мы виделись во время последнего дня турнира. Он был в компании Дашковых. И фамилию, в отличие от сестры носил созвучную роду.

— Кузьма Федорович, Таисия Павловна, — он встал, не погнушался протянуть мне руку и крепко пожать.

— Оказывается, они хорошие друзья Ольги, — сказала Светлана. Ольга при этом насупилась, вцепившись в меню.

— Мы только приехали и полчаса назад заселились, — сказал я.

— А как же отель Адмирал? — проявил он необычную осведомленность. — Слышал Вас пригласил Великий князь Разумовский.

Великими князьями называли прямых родственников императора. В данном случае Константин был старшим братом, но престол занял именно Иван. А еще у Императора был младший брат, носивший фамилию Воронцов. Хорошо, что я успел пару книжек прочитать и стал хоть что-то понимать в хитросплетениях местной элиты.

— Да, приглашал, — сказал я. — Но, когда мы появились позвали охрану и нас выставили вон.

— Как? — на лице Павла появилось удивление. Светлана покачала головой, а Ольга навострила ушки, делая вид, что изучает меню. — Выгнали?

— Именно так. Князь сказал: «Кто пустил сюда этих маргиналов? Зовите охрану», — передразнил я его голос.

— Маргиналов? — удивление на лице наследника рода Дашковых превратилось в легкое «офигевание» как говорит молодежь. Он едва слышно, почти одними губами произнес: «договорились с Орловыми?».

— Вот так, — развел я руками. — Что посоветуете заказать?

— Смотря что Вы любите, — сказала Светлана. — Рыбу, мясо, что-нибудь полегче?

— Рыбу, — сказал я, посмотрел на Тасю, она едва заметно кивнула.

— Тогда вот на этой страничке. Первые три блюда очень недурны́. И бутылку ароматного, но не крепкого белого вина, — со знанием дела, сказала она.

— Так, — сказал Павел Георгиевич, — вы пока выбирайте, заказывайте, а мне нужно сделать важный звонок. Сегодня все за мой счет, поэтому ни в чем себе не отказывайте. Десерты здесь особенно вкусные.

Он встал и скорым шагом удалился. Мы же соблазненные такой щедростью не стали стесняться и заказали довольно много приглянувшихся блюд, дорогой элитный чай и много сладостей. Официант, принимая заказ, едва успевал записывать. Но как большой профи, не переспросил ни разу и умчался в сторону кухни едва ли не бегом.

— Простите, если глупый вопрос, — начала Светлана.

— Просто Кузьма, — улыбнулся я.

— Как женщина, ничего не понимающая во всей этой «силе» и мастерстве, — Светлана кивнула на мое замечание, — мне интересно, как можно победить столько серьезных соперников в таком возрасте? Я знаю Ваню, он внушает трепет одним видом, и как о мастере, о нем отзываются только хорошо. Но он сказал, что драться с тобой, не используя всю силу, не желает даже за все деньги мира.

— Просто я очень сильный, — скромно признался я. — Да и турнир этот больше шуточный. Дерись мы всерьез, в живых бы осталось меньше половины.

— Сильный? — лукаво улыбнулась женщина.

— Мастер Коробов говорит, что очень, — вставила Ольга. — А в новостях и передачах выступают тупицы и подлецы.

Светлана улыбнулась, глядя на дочь. Ольга поймала этот взгляд и смутилась. Невиданное дело, первый раз видел ее настолько смущенной.

— А Ваш супруг? — спросил я. — Вы его в поездку не взяли?

— Он погиб, — в глаза женщины на секунду промелькнула печаль, но она вновь улыбнулась. — Много лет назад.

— Простите.

— Ничего страшного. Пусть это не портит нам вечер. Скажите, а как вы познакомились с Таисией?

— Мы? — я посмотрел на Тасю. — Познакомились довольно обыденно. В гостях у Трубиных. Затем мы хорошенько подрались и замечательно провели время в доме отдыха.

Разговор свернул на тему нашего недолгого пребывания в доме отдыха Хованских, затем мы делились впечатлениями от поездки в город на Неве. Правда, мы здесь ничего не успели толком рассмотреть. Павел Георгиевич вернулся, когда начали подавать ужин. Выглядел он слегка задумчивым.

— Видите большого мужчину вон там, — продолжал я, — в футболке и шортах?

— В шлепанцах? — уточнила Ольга.

— Он их называет «флип-флопы», — рассмеялся я. — А нормальную обувь недолюбливает. Может и зимой в них ходить будет, пока окончательно не замерзнет. Его зовут Джим Рагер, он мастер, работающий на нашу фирму. Вот с ним мы познакомились довольно странно. Мы его выловили посреди океана. Он дрейфовал на доске и выглядел раза в три меньше, чем сейчас. Расспрашивали, но он так и не сказал, как очутился посреди Тихого океана, причем на пару сотен миль вокруг не было ни одного корабля. И это оказалась судьбоносная встреча. Через десять дней он нас всех спас.

Я вернулся к рыбе, съел пару кусочков, пригубил неплохое белое вино.

— А как? Как спас? — заинтересованно спросила Ольга. У нее глазки светились от любопытства, что не укрылось от улыбающейся Светланы.

— Наш сухогруз нарвался на патрульно-сторожевой корабль у острова Гуам. У них пушки, а у нас только два мастера на борту, да и те бойцы ближнего боя, — я рассмеялся. — Мы тогда с Сашкой совсем пацанами были. В школе учились. Это была первая наша далекая морская экспедиция. Когда в нас стрелять начали, как сейчас помню, Джим вышел на палубу с ведром здоровенных заклепок для корпуса, в кулак размером. Он их здорово запускал в патрульный корабль, утопив тот минут за пять. Мама тогда смекнула, что такой боец нам нужен и уговорила его вступить в банду… то есть, в компанию. Так что Джим — гроза морей и океанов.

— Значит, когда вы были школьниками, то бороздили просторы океанов? — спросила Светлана.

— Пару раз, — я улыбнулся, вспомнив несколько интересных моментов. — Заходили в порты разных стран, даже до Австралии доплывали. Правда, оттуда на самолете возвращались. А вообще, морские путешествия по большей части это скука. Если не шторм или качка. Целыми днями сидишь на палубе под навесом, тренируешься и практикуешь. А еще мама заставляла нас читать.

— Здорово, — Ольга как-то мечтательно вздохнула. — А с пиратами и бандитами вы сталкивались?

— Пиратов в тех краях исчезающе мало. Они в основном вокруг Африки и недалеко от Индии тусуются. А Филиппины, Индонезия, там тихо. Нас всего один раз с перепугу пытались взять на абордаж. Мы вдоль берега неспешно шли и очень удивились, когда пираты на борт полезли. Но им довольно быстро объяснили, что так делать нельзя и отправили вплавь добираться до берега. Я же говорю, это скучное занятие. Да и время там летит быстро. Оглянуться не успеваешь, а уже месяц прошел. Потому что дни однообразные. То, чем мы занимались, это не круизы по туристическим городам. Жарко, душно, металл на солнце бывает так раскаляется, что на палубу подняться нельзя. А бывает непогода и долгая качка.

— У вашей фирмы много кораблей? — спросил Павел Георгиевич.

— Корабли — это дорогое удовольствие. У нас контейнеровоз, немного модернизированный. А еще паром, который пределы Японского моря почти не покидает.

— Дорогое удовольствие, — согласился Павел Георгиевич. — У нас тоже пару кораблей есть. И танкер, который никак не выйдет из ремонта. Иногда складывается чувство, что мы его деньгами заливаем, а не нефтью.

Все оценили это как шутку и разговор снова свернул к теме достопримечательностей города. Десерт в виде всевозможных пирожных мне понравился. Женщины же попробовали немного, предпочитая фруктовые блюда. Распрощавшись с семейством рода Дашковых, мы с Тасей отправились на вечернюю прогулку. Прошлись по Невскому проспекту, постояли на мостах, полюбовались на быстро темнеющую в сумерках воду. Удивили меня уличные музыканты, толпы туристов и обилие кафе и ресторанчиков. Потом меня уговорили прокатиться на речном катере. На мой взгляд, удовольствие весьма сомнительное, но Тае очень понравилось.

Следующий день мы посвятили экскурсиям по городу, послушали рассказы гида о дворцах и знати, у которой эти самые дворцы отняли. Случилось это почти сразу после Первой мировой войны. Тогда страна оказалась в печальном, я бы даже сказал бедственном положении. Пришлось императору и боярам перестраиваться, превращать аграрную страну в индустриальную державу мирового уровня. За три десятка лет как-то выбрались из ямы, пережили голод, несколько серьезных потрясений. Затем грянула вторая война, расколовшая мир, но это уже другая история. Так вот, дворцы и часть богатств пришлось отдать в пользу государства. Кто-то делал это добровольно, кого-то принуждали силой. Сам император пожертвовал почти всеми дворцами в черте города, оставив один, не самый большой как личную, рабочую резиденцию. А потом как-то получилось, что возвращать ничего никому не стали. Крупные рода до сих пор потихоньку выкупают то, что раньше принадлежало им или соседям. Но в том-то и дело, что потихоньку. Больше всех в Санкт-Петербурге преуспели именно Разумовские. Старший брат Ивана Шестого наложил руку на несколько домов, осторожно превращая их в личную собственность. По слухам, он умудрился выкупить дворец, принадлежащий его роду и превращенный в музей. Но пока ничего не предпринимал, позволяя посетителям поглазеть на то, как жили его предки. Может прибыль от продажи билетов была слишком велика, а может просто притаился до нужного момента. Мы с большим удовольствием по этому дворцу прогулялись. Посмотрели на дорогие картины, скульптурные композиции и тщательно восстановленное убранство комнат, в которых жили более ста лет назад.

Следующий же день начался с того, что я люблю меньше всего, с дорогих костюмов. Мама успела заказать несколько разных вариантов, в том числе и классический английский смокинг. Пришлось мерить все. Тая и мама сошлись во мнении, что итальянский черный костюм с жилеткой мне подходит больше всего. К нему прилагались туфли, как оказалось, довольно удобно сидевшие на ноге.

Мама для праздника выбрала светлый костюм с юбкой немного ниже колен. Украсила его драгоценной брошкой. Тася перед нами предстала в красивом светлом платье, подчеркивающим стройную фигуру. Не сошлись мы только во мнении, на чем ехать в резиденцию императора. Мы с братом решительно настаивали на нашем автобусе. И улыбались одинаково, представив, как среди верениц дорогих черных авто появляется наш шестиколесный монстр. Но мама идею зарубила на корню, сказав, что правитель обещал делать подарки, и лучше будет его не злить. По крайней мере, до тех пор, пока мы эти подарки не получим. Пришлось Саше заказывать представительный лимузин. И где-то часа в два после полудня, мы отправились на прием. За Дашковыми, кстати, тоже приехала огромная черная машина, только отечественного производства. Или они так подгадали, или это случайность, но выехали мы одновременно.

Если требовалось организовать встречу на высоком уровне, принять глав других государств или отметить значимый праздник, использовали Александровский дворец. Я с этой достопримечательностью знаком не был и не видел прежде даже на картинках. Это было большое светлое двухэтажное здание, построенное в тихом и живописном месте. Перед зданием просторная площадка с зеленой лужайкой в центре, чтобы машины гостей могли делать круг и останавливаться напротив входа. Высокие и массивные колонны, красная ковровая дорожка, суетятся слуги. Вблизи здание производило приятное впечатление. Приехали мы не первыми и не последними, оказавшись почти в центре длинной вереницы дорогих машин. У дворца скорость движения упала почти до пешеходной. Проще было выйти и дойти до входа пешком, чем десять минут делать круг по двору.

Внутри дворец встречал нас роскошным интерьером и мозаичным паркетом. Работники дома направляли в нужную сторону вошедших, к просторному бальному залу. Коридоры, ведущие в другие помещения, были аккуратно огорожены красным плетеным шнуром. Чтобы гости ненароком не забрели в жилые помещения императорской семьи. Попадая в огромный зал, украшенный золотом, с удивительной росписью на потолке, немного теряешься. Но Саша, державший маму под руку, повел ее вдоль стены к окнам, выходящим во двор. Мы с Тасей поспешили следом. В зале уже присутствовало немало знакомых лиц, слышался приглушенный гул голосов. Акустика зала была странной, вроде вокруг все разговаривают, но, чтобы понять о чем, нужно подойти ближе. Заметил я ректора, беседующего с двумя незнакомыми мужчинами.

— Кузьма! — раздался знакомый низкий голос. Как ледокол по тонкому весеннему льду к нам шел Кеша. За ним едва поспевая следовала Татьяна Ивашова.

За колоритной парочкой шла Марина и уже за ней плелся второй мастер Трубиных. Вылетело из головы его имя. Вроде Кеша называл его Митька. Может Дмитрий? Взгляд у него, кстати, печальный. Думаю как раз из-за Марины.

— Привет, — я поднял руку в приветственном жесте. — Из столицы прямиком?

— Нет, в Питере остановились, в Национале, — сказал он. — А Митька здешний, у него квартира. Даже две.

— Привет, — кивнула Таня. — Поздравляем с победой.

— А я, дура, его на студенческий турнир звала, — сказала Марина. — Прости. Теперь понятно, почему ты говорил, что это не интересно.

— Дмитрий, — протянул руку второй мастер Трубиных.

— А что, у Трубиных только два «молодых» мастера?

— Нет, есть еще один, — хохотнул Кеша, — только там одно название. Чего зря позориться. Срубили бы его с одного удара и высмеяли. Ух ты, — удивился он, кивая в сторону входа в зал, — Орловы. И Тимофей с ними? Кто ж его пустил?

— Кузьма, можно тебя на пару слов, — сказала Татьяна. — Таисия, извините, пожалуйста, но это очень важно.

— На пару слов, — я погладил Таю по руке.

Мы с Татьяной отошли к ближайшему окну. Уверен, что здесь любой уголок отлично прослушивался, но не просить же Тасю ставить защитный купол вокруг нас.

— Мой папа последние несколько дней не мог найти себе место, ходил кругами по кабинету, рычал на всех по любому поводу, — начала девушка немного сбивчиво. — Они с Федором Георгиевичем, главой рода, не могли решить, проблему по имени Матчины. А вчера ближе к вечеру отца отпустило. Я его таким довольным никогда не видела. Подслушала, о чем он в кабинете разговаривал. Он говорил, что мы не будем подписывать документы на землю, которая должна была отойти вам. Я не знаю, что они придумали, но что-то неправильное, в этом я уверена. И Марина про своего отца то же самое говорит.

Взгляд и голос у Тани действительно был встревоженный. Она даже губу закусила, чтобы справиться с эмоциями.

— Спасибо, что предупредила, — я ободряюще улыбнулся. — Считай, что за мной небольшой долг.

— Тогда я попрошу сразу, — быстро сказал она, а глаза ее немного заблестели. — Не убивай папу, пожалуйста.

— Ну, ты… — я вдохнул, чтобы сказать что-нибудь резкое, затем выдохнул. — Хорошо. Обещаю тебе прямо сейчас. Ни твоих родителей, ни родителей Марины я убивать не стану, как бы не сложились обстоятельства. Если только они сами не придут ко мне с оружием. А если я столкнусь с ними, когда все станет очень плохо, передам им твои слова и отпущу. Предоставлю право им решать, как распорядиться своей судьбой. Это тебя устроит?

— Да, — она быстро закивала. — Прости, что веду себя так эгоистично.

— Вот и хорошо. Пойду предупрежу маму.

Вернувшись к Тасе, я взял ее под руку и повел в сторону Саши и мамы. Они обменивались с кем-то колкими любезностями. Их оппонентов я не знал, поэтому нагло влез, даже не попросив прощения. Взял родственников под руку и отвел немного в сторону. Пересказал слова Татьяны.

— Выходит, я был прав, — Саша посмотрел на маму.

— Не факт, — возразила она.

— Очень скоро мы это узнаем, — он едва приподнял уголки губ в улыбке.

Я знал брата очень хорошо. И это не предвещало ничего хорошего. В нашей семье я был сильным, а он умным. Так уж получилось. Нет, и я сам не дурак, но на его фоне просто наивный чукотский юноша.

— Думаете будет война? — спросила Тася.

— На это указывает четыре факта, — сказал Саша. — Факт номер один — к нам до сих пор не подошел никто из значимых фигур, с кем мы имеем или планируем иметь дело. А еще здесь нет журналистов и того, кто будет освещать события в СМИ. Посторонних, кроме нас, вообще, нет… Нужно больше данных…

Он сильно задумался. Действительно, мы ждали минут тридцать, пока начнется мероприятие, но за это время к нам никто не подошел, за исключением Хованских и Дашковых. От последних это был Иван Максимович, мастер, отдавший мне победу без боя. Поздравил с победой, сказал пару принятых в подобных случаях слов. Потом появился Император с супругой. В этот раз он был одет в военный камзол старого образца. Лента через грудь усыпана орденами, некоторые из которых могли поспорить по изыску и количеству драгоценных камней с самыми дорогими украшениями присутствующих господ.

Для Императора предусмотрели небольшое возвышение в локоть высотой, с перилами, наверное, чтобы он не упал. И речь императора была длинной. Он говорил о доблести, силе и отваге его подданных. О том, что только благодаря им границы Российской Империи крепки и нерушимы. Упомянул какие-то происки недоброжелателей и создаваемую против России коалицию. В конце речи он, наконец, решил перейти к теме, ради которой мы собрались.

— Согласно древней традиции и закону, благородному роду Российской Империи, чей представитель победил в турнире, достается земля в пределах столичного града Москвы, — подытожил еще одну долгую речь Император. Я уж думал, что усну, пока слушаю. — Наши поздравления Матчину Кузьме! Прошу победителя выйти вперед.

Иван Шестой сделал приглашающий жест. Тася немного сжала мою руку и отпустила. Пока я шел в сторону возвышения из служебной комнаты выскочил мужчина в старомодном костюме. В руках он нес серебряный поднос, на котором лежала свернутая бумага, перетянутая красивой ленточкой. Император дождался, пока я подойду, поклонюсь, как этого требовал протокол. Мне торжественно вручили бумагу, неискренне улыбнулись. Со стороны зала последовали жидкие аплодисменты. Больше всего старались Александр и Тася. И все. Торжественного слова мне не предоставили. Слуга очень тихо попросил, чтобы я вернулся к гостям.

Пока мне вручали награду, я успел бегло осмотреть зал и не заметил Ректора. Совсем недавно видел его, но посреди речи императора он пропал. А еще я уловил злобный взгляд, словно в меня метнули нож или что-то острое, неприятное. Невозможно понять, от кого он исходит, слишком много на мне скрестилось взглядов. Неприятно засосало под ложечкой. Что-то я разнервничался…

Едва я вернулся к своим, как тут же подскочил еще один слуга в старомодной ливрее и попросил всех Матчиных следовать за ним. Мы прошли сквозь толпу приглашенных к боковой двери в узкий коридор, затем долго шли по нему до просторной угловой комнаты. Удивительное место. Огромная комната, в углу пианино, несколько кресел и большущий старинный глобус. Вот и вся обстановка. Пустовато как-то для дворца. Хотя, я не большой специалист в этом вопросе. Глаз радовал только паркет и большие картины на стенах. На одной, метров пять в длину, была изображена баталия. Люди в мундирах сходились друг с другом в рукопашной, отряды конницы, далекие вспышки молний, сошедшихся в смертельной схватке мастеров. А чуть дальше морской пейзаж, портрет незнакомого императора. Экскурсия неожиданно закончилась рядом с открытой дверью в небольшой кабинет. Старинный дубовый стол, несколько стульев, выполненных в том же стиле, с резными спинками. Сидения мебели обиты бело-красной бархатной материей. Стены драпированы тканью, наверняка чтобы поглощать звуки голосов. За столом незнакомый мужчина. Одежда праздничная, на груди лента и несколько орденов.

— Прошу, — он не соизволил встать, просто сделав приглашающий жест, — проходите.

Выглядел мужчина лет на пятьдесят. Взгляд как будто усталый или даже надменный, глазки маленькие, голос противный. Первое впечатление, несмотря на ленту и ордена, не очень.

— Я Куракин, Вячеслав Михайлович. Его Императорское Величество приказал мне разобрать вопрос о земле и тех документах, которыми вы владеете, — противным голосом сказал мужчина. — Дело сложное, трудоемкое, с юридической стороны. Вы, Кузьма Федорович, как я правильно предполагаю, подданный Японии. В турнире вы выступали от лица семьи Матчиных, ветви рода Бельских, имея с ними кровное родство, что не запрещается. Только есть один нюанс. Согласно моим данным род Матчиных считается прерванным в связи с гибелью всех членов. Как и род Бельских.

— Я подданная Российской Империи, — сказала мама. — Была и остаюсь. Император Японии Тайсе принял нашу семью как беженцев. И мои дети получили подданство Японии как защиту семьи.

— К сожалению, одного этого недостаточно, чтобы Российская Империя в одночасье признала семью Матчиных. Вы член открытой международной компании наемников, приравненных к частным военным компаниям, имеете международный паспорт-сертификат. У нас подобное не запрещено законом, но участник МКН должен выйти из рода во избежание конфликта интересов мировых держав. Вы свободные наемники и завтра можете быть использованы против Российской Империи. Получается казус. Есть Матчины, но род их прерван.

— Мы начали процедуру возрождения семьи, — сказал Александр.

— Да, ко мне поступил Ваш запрос, — кивнул Куракин. — Но род считается прерванным, когда в нем не остается ни одного наследника мужского пола. Поэтому Вам надо принять подданство Российской Империи, закрыть компанию наемников или передать ее нейтральной стороне, и пройти все необходимые процедуры. И пока семья Матчиных не получит прежний статус, у нас нет возможности передать Вам землю, право на которое имеет только официально признанный род. То же самое касается бумаг, подписанных императором. Получить имущество и землю по ним могут исключительно указанные наследники семьи Матчиных, Александр или Кузьма.

Он передвинул пару листов на столе, что-то нашел, перечитал.

— Продолжить конструктивный разговор мы сможем, только когда будет закончена процедура возрождения семьи, — он посмотрел на нас спокойным взглядом. — У вас остались вопросы ко мне?

— Нет, нам все понятно, — миролюбиво ответил Александр. — До свидания.

— До свидания, — все тем же противным голосом сказал Куракин.

В коридоре нас ждал тот же слуга, что проводил сюда.

— Прошу простить, но сейчас Его Императорское Величество будет обсуждать с подданными важные дела. Если вы хотите получить аудиенцию, томожете подождать в приемной. Как только он освободится, то встретится с Вами.

— Нет, аудиенция нам не нужна, — сказал Александр.

— Тогда прошу проследовать за мной.

Мы немного вернулись по коридору, прошли через узкий и длинный зал, еще коридор и мы оказались у выхода из дворца. Александру вернули прозрачный пластиковый пакет с сотовым телефоном и электронными часами. Провожать нас не стали. На улице было тихо. Садовник или кто-то из рабочих подметал двор там, где разворачивались машины.

— Нас выгнали, да? — спросил я, посмотрев на бумагу, которую держал в руке.

— Выставили, ага, — рассмеялся Александр, набирая номер телефона. Приложил сотовый к уху. — Машину во двор.

Мы прошли немного к колоннам, затем спустились по лестнице. Я стянул ленточку с бумаги, прочитал, протянул маме.

— Мне такие грамоты в школе вручали, за отличную физическую подготовку, — смеясь, сказал я. — Я ее в рамочку вставлю и в туалете повешу.

— С возрождением семьи все сложно? — спросила мама у Александра.

— Кое-какие документы в архиве они испортили, — сказал он. — У меня была старая копия, так что восстановить можно. Со свидетельством о рождении Кузьмы меня мурыжат уже две недели. И могут посылать еще столько же. А потом мы полгода будем бегать за очередной бумажкой, доказывать родство и, в итоге, на все наши бумажки и документы поставят жирную красную печать «Отказано». Плохо, что нахрапом взять не получилось…

Во двор проворно въехал черный лимузин, немного превышая положенную скорость. Остановился напротив нас. Я открыл дверь, для мамы и Таси, махнул рукой Сашке и последним забрался в салон.

— А что с союзниками? — спросила Таисия, когда мы выехали с территории дворца на узкую дорогу. — Влияние на императора есть не только у Орловых. Я бы сказала те же Разумовские на него влияют гораздо сильнее. Все-таки старший брат…

— К демонам Разумовских! — сказала мама, хмуро глядя в окно.

— Да, с ними получилось не очень, — согласился Саша.

— Дашковы? — спросила Таисия. — Они, конечно, княжеской род, но влияния на императора почти не имеют. Промышленники и торговцы.

— Император великой Российской Империи слабовольный и слабохарактерный дурак, — зло сказала мама. — И это общеизвестный факт. Более слабого человека на троне не было лет триста, если не больше. А в России не демократия, чтобы провести народные выборы и посадить на это место вменяемого человека. Придется народу еще потерпеть. Пока его либо не уберут, либо он сам не отречется от власти в пользу сына. Ставлю рубль, что бояре и князья сами придушат его в спальне. Потому что он не умеет слушать умных людей, идя на поводу у корыстных родственников.

— Весь вопрос в том, что раньше принадлежало Бельским, — сказал Саша. — Если бы это были лишь земли в столице и вокруг нее, это бы все упростило. К примеру, горно-обогатительный комбинат, который получили Трубины. У Бельских там была доля. Большая доля. Этот улыбчивый Кеша его владелец. И приносит ГОК огромные деньги. Там чистая прибыль в пару сотен миллионов рублей в год. А порты в Крыму и Одессе? В бумагах даже небольшая верфь фигурирует и метизный завод, которые за эти двадцать лет подросли и увеличили собственную стоимость в несколько раз. Самое смешное из всего списка — это лесозаготовительная база, где-то под Брестом. Она, кстати, до сих пор работает и предлагает всем желающим построить загородный домик типового проекта из бруса или бревен. Бельские много чем владели, а их растерзали, как стая волков тушу барана. По кусочкам, по клочкам…

— А потом появились Матчины, — продолжил он после минутного молчания. — Как черти из табакерки. С бумагами, с претензиями. Кто же нам все это отдаст без боя.

— Вы заметили, как посреди речи императора ректора МИБИ вывели? — спросил я.

— Они совершили огромную глупость, я бы сказал непростительную, что позволили ему поучаствовать и организовать турнир, — сказал Саша. — Наумов заручился поддержкой императора, пообещав грандиозное шоу. Турнир мастеров, неслыханное дело. А получилось то, что получилось. И мировые СМИ, как я уже говорил, извергают потоки го… грязи, — быстро поправился он, посмотрев на маму. — Провели бы его тихо и незаметно на землях Орловых, и никто бы ничего не узнал. Многие бы даже никогда не услышали, что такой турнир, вообще, был. Но вмешался ректор МИБИ. Пригласил иностранцев, журналистов, телевидение. За это его сегодня щелкнули по носу. Приближенные к Ивану Шестому люди обязательно рассказали и показали своему господину мировые новости. И царек обиделся. Только ректор не того уровня человек, чтобы на него можно было давить. Они его и без этого от политики отлучили, по причине огромной силы. Но это не значит, что у него нет влияния и веса в обществе.

— Нам это, конечно, на руку, потому как Кузьма самый молодой мастер, а это престиж для страны и МИБИ, — продолжил он. — Есть и минус, так как они будут торопиться и действовать жестче. Пока мы не нашли союзника. У нас козыря в виде того же ГОК и портов, с которыми придется расстаться. Те же Дашковы очень сильно захотят их заиметь. Но у них запросы такие, что нам после сделки ничего не останется.

— Если они толкают нас на месть, — выражение лица мамы было хмурое, — то они сильно об этом пожалеют.

— У меня огромная уверенность, что подобное могло произойти только с Кузьмой, — Саша рассмеялся, чтобы чуть-чуть разрядить атмосферу. — Будь на твоем месте кто угодно, все было бы иначе. Проще и спокойней. И если бы ты не выпендривался на турнире, ничего бы не произошло. Но мы ведь говорит про Кузьму, а он по-другому поступать не умеет. Детский сад, штаны на лямках.

— Да я ничего и сделать не успел…

Мчались мы в сторону Санкт-Петербурга довольно быстро, нарушая скоростной режим. Недавно проскочили пост полиции, но те даже не почесались, видя огромную и дорогую машину. И в этот самый момент машина резко вильнула в сторону. Я на автомате врубил кинетическую броню и словно в замедленной съемке видел, как сила постепенно заполняет салон. Заметил краем глаза рядом с машиной морду тяжелого грузовика. Из-за резкого маневра Войтека удар пришелся не в лоб, а вбок, почти в водительскую дверь. Оглушительный грохот, меня подбросило и швырнуло в стойку между дверями. Резкая перегрузка, от которой заболело под переносицей, так как я продолжал вливать силу в защиту, обволакивая салон. Мастеров такой удар не убьет, но покалечит знатно, а вот Александру придется тяжко. Но я заметил, как мама вцепилась в него за долю секунды до удара.

Искореженный лимузин отбросило на обочину, выбрасывая в небольшой овраг и почти сразу в него выстрелили из гранатомета. Фугасный заряд взорвался, врезавшись в кинетическую броню. Даже приглушенный, но взрыв оглушил. В ушах зазвенело на высокой ноте. Еще один выстрел, на этот раз термобарический заряд для гранатомета. Сталкивался с таким. На четыре секунды создает облако огня в десяток кубических метров, а внутри температура под три тысячи градусов. Называется: «Смерть всему живому». Машина лежала на крыше и вспыхнула как промасленная тряпка. Грохнул бензобак. В этот момент Таисия выбила двери, потянув меня за собой. Мама тащила Сашку.

Мы вынырнули из облака огня, падая на землю и быстро отползая от машины. Сквозь звон в ушах ударили автоматные очереди. Таисия встала первой, и я видел, как в нескольких местах взметнулось и дернулось подкопченное дымом платье. Несколько пуль ударило маму в спину, растерзав светлую ткань костюма. Попало ли в меня, я не знаю, просто не чувствовал, так как на плечи многотонной горой рухнул доспех духа. Вложил в него столько сил, что не получилось сразу встать от этой тяжести. Но перестроился быстро, вскочив на ноги и увидев, как невидимый молот обрушился на черный джип, откуда по нам стреляли из автоматов. Машину буквально смяло, словно на нее наступил гигант. Еще один удар раздавил на асфальте несколько человек, прятавшихся за лежащим на боку грузовиком.

— Держите оборону, — закричал я, — на мне мастера!

Я сделал рывок вдоль дороги, вставая на пути десятка молний. Попав в зону доспеха, они изогнулись и разом впились в землю, создавая вокруг меня ослепительно-яркую клетку. Секунда и они пропали. В меня на огромной скорости врезался серебристый диск в локоть размером с острыми рваными краями, переделанный из дисковой пилы. Он прошел сквозь кинетическую броню, немного завязнув и потеряв силу, но все же добралась до доспеха, вспорол ткань пиджака и с противным «взжж» ушел в небо. Машина, стоявшая на обочине далеко впереди, дернулась от удара и слетела в овраг. Я заметил притаившегося там мастера. Сделать он ничего не успел, так как на него наступил великан, вдавливая в дорожное покрытие. Затем снова и снова, взметая вверх бетонное крошево. Ох, злая Тася — это вам не пушистый котенок.

Масштабные техники против нас бесполезны и понимая это электрический мастер опрометчиво бросился в мою сторону. Не разобрать кто это, военный комбинезон черного цвета, крупное телосложение. Я думал его снесет Тася, благо бежал он оп полую почти не таясь. Но не случилось. Зато сзади грохнуло, как от разряда молнии. Я обернулся и увидел, как в невидимый купол над Таисией бьют вертикальные иголки молний. Под ним мама, склонившаяся над Сашей, прикрывая от шальных пуль или гранат. Кстати, стрелять в нас прекратили.

«Еще один электрический? Да сколько же вас здесь?!» — зло подумал я.

Вот только реальную угрозу представляли вовсе не они. Я почувствовал на дороге знакомую давящую силу мастера. Встречал ее в тот день, когда убили отца Таси. Это был тот старик, Орлов. А молнии, значит, дело рук Тимофея?

Довольно неожиданно на меня навалилась сковывающая тяжесть. Ноги начали постепенно уходить в землю, словно кто-то с силой вдавливал. Я сделал шаг, вырывая их и вставая на ровную поверхность. Секунду и вдавливать стало не меня, а круг, примерно метр в диаметре. Еще шаг. Объем, на который давил мастер, увеличился в несколько раз и вогнать его в землю уже не получалось. Вырос и расход сил, которые я тратил. И чувство такое, словно меня цепями сковали.

Электрический мастер, наконец, добрался до меня. На голове маска, из-под которой виднеется лишь кусочек черной кожи и карие глаза. В руках длинная телескопическая дубинка, которая едва не светится от скользящих по ее поверхности молний. Проверяя защиту, он швырнул в меня молнию, но столкнувшиеся две силы, моя и мастера Орловых, растерзали ее почти моментально. Грохнуло.

— Какие-же вы громкие, — зло сказал я. Если они думали, что такое давление меня удержит, то ошибались. Я специально стоял, не двигался, ждал, пока добежит. Не мне же за ним скакать по полю, оставив родных без защиты. Пусть уж лучше сами подходят.

Когда между нами осталось шагов десять, я бросился вперед. Это было тяжело, но терпимо. Темнокожий явно не ожидал такой прыти, но не спасовал, встречая размашистым ударом дубины. Не попал. Я поднырнул под замах, и врезался в него, сбивая на землю. Я ведь сейчас гораздо тяжелее. Мне даже напрягаться не пришлось, лишь чуть ослабить доспех. Шарахнула молния, грохнуло, взрываясь прямо между нами. Слишком близко для подобной техники. Жест отчаяния, следом за которым я услышал хруст сминаемых костей.

Мастер Орловых силен, даже очень. Он придавил меня как мошку, при этом не держа в поле зрения. «Но хватит ли тебе выносливости, старик», — подумал я вставая. Рывком сорвал разорванные в хлам пиджак с жилеткой и рубашку. Что творилось на дороге, так просто не описать словами. Упавший грузовик и пара раздавленных машин заблокировали проезд. Оказавшиеся в эпицентре настоявшего сражения люди спешно бежали, бросая машины. Большой автобус, из которого разбегаются туристы. Черный густой дым, поднимающийся от лимузина. И полуголый парень, тяжело бежавший в сторону тройки черных машин. И снова стрельба, теперь уже в меня. Идиоты. Хотя не все. Одна из них, с визгом резины по асфальту развернулась и, раздвигая носом пару случайных машин, выскочила на встречную полосу. Вторая дала задний ход, но ее накрыло сверху кинетическим ударом, превращая в груду искореженного металла.

Давление на меня выросло в несколько раз. Я уже не бежал, а медленно шел, оставляя глубокие следы ступней на асфальте. Несчастные туфли остались в земле, когда меня немного вдавило в землю в самом начале. Старик сдался первым, когда я добрел до машины. Водитель, прямо сквозь лобовое стекло высадил в меня обойму пистолета, попав, по-моему, раза три. Его голова резко дернулась и повалилась на грудь. Старик же сидел на заднем сидении. Бледный, седой, тяжело дышавший. Рванув дверь на себя, едва не вырвал ее с корнем. Потянулся, схватил старика за шею и что есть силы сжал. Наверное, в этот момент мое лицо было перекошено от злости, желваки вздулись. Отпустив мастера из рода Орловых, я пнул машину, отчего она подскочила и подалась в сторону.

— Убью! — тихо пообещал я и направился к родным.

Сашка вроде жив. Получил рассечение на голове, которое мама заматывает, оторвав от платья Таси длинную полосу ткани. Тая в порядке, волосы взъерошены, платье порвано, оголяя кожу на плечах и животе. Крови не видно, зато на открытом плече расползается здоровенный синяк. Мама в порядке. Ей даже особые пули ничего не сделают. Все-таки мастер укрепления тела.

Переведя взгляд на догорающую машину, из которой не успел выбраться Войтек, я с силой сжал зубы. Хорошо, что я знаю, кого искать и куда бежать.

— Убью, — тише и уже не так злобно пообещал я.

Глава 9

Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро

Удивительно, как быстро вчера появилась дорожная полиция и другие службы. Не прошло и пяти минут, как перекрыли дорогу, организовали движение по встречной полосе, затем примчалась пожарная машина из Пушкина. Горел не только наш лимузин, но и грузовик, лежащий на боку. Шесть карет скорой, помогающие туристам и просто случайным зрителям, получившим различные ушибы и ссадины. За это время я прошел по участку дороги, превратившемуся в поле боя, и перетащил тела мастеров. Как и предполагал, это были охотники за головами из группы Американца. Двое, темнокожий и мексиканец. Последний запустил в меня заточенную циркулярную пилу. С их стороны был еще один, но он сбежал. Может сам Американец. От Орловых остался старик. Тимофей позорно сбежал, оценив расклад сил.

На нас банально устроили засаду. Таран, пара зарядов из гранатомета следом, и добить тех, кто сумел выжить. Если бы мне кто-то предложил подобный план, напасть на пару мастеров, имея такое преимущество, я бы согласился. Тем более в их компании был старик, способный сковать и обездвижить любого мастера. Беспроигрышный вариант.

Надолго оставаться возле дороги мы не стали. Я вытащил сильно обгоревшее тело Войтека из салона, уложил в пластиковый мешок, предоставленный бригадой скорой помощи. Пришлось потесниться и дружной компанией на одной машине мы отправились в местную больницу. Александр пострадал не сильно, но получил неприятное рассечение, на которое требовалось наложить швы. Чуть позже туда примчалась остальная наша компания на автобусе.

И вот утром мы собрались в ресторане, решив сначала позавтракать, а потом заняться вопросом похорон Войтека. Работники морга, принимавшие вчера тело, легко согласились помочь. За скромную плату обещали подобрать похоронное агентство и уже сегодня тело должны кремировать. Мне кусок не лез в горло, но я заставил себя поесть, чтобы немного восстановить силы. Тася, недавно избавившись от одного фиксатора на руке, обзавелась новым. Ударилась плечом, когда машину вышвырнуло с дороги. Саша, сидевший напротив, с повязкой на голове. Оба вяло ковырялись в завтраке.

Плеснув себе еще кофе, я посмотрел на вход в ресторан. В зал входила колоритная парочка. Дорошин Леонид Филиппович — бывший начальник Таисии и незнакомый мне мужчина, но очень похожий на спутника. Тоже лет под пятьдесят, крепкий, подтянутый, чувствуется военная выправка, взгляд волевой. Огляделись в поисках свободного столика. Леонид Филиппович жестом показал на столик не слишком далеко от нас. Едва они сели, к ним тут же подошел официант, принял заказ и убежал.

Тася посмотрела на меня. Взяв со стола чашку с кофе и два сладких пирожных на блюдце, я встал, с шумом отодвигая стул. Тая посмотрела на меня, покачала головой, затем последовала моему примеру. Вот так мы с чашками и десертом подсели за столик мужчину в дорогих костюмах.

— Муж и жена — одна сатана, — хмыкнул Леонид. — Доброе утро, молодожены.

— Здравствуйте, — поздоровалась за нас Тася. Я демонстративно прихлебнул кофе и откусил от пирожного.

— Ты не знакома с Глебом Романовичем? — спросил ее бывший начальник.

— Знакомы, — ответил за нее военный. — Встречались пару раз. Приятно видеть, что Таисия Павловна не растеряла силу и боевой дух. Эк вы вчера бушевали, любо-дорого смотреть.

— Там камера дорожная была, — пояснил Леонид, — следящая, чтобы скоростной режим не нарушали. Вы аккурат рядом с ней оказались. Да и люди нынче любопытные. Нет, чтобы укрыться, когда стреляют, они норовят на камеру все снять. Каждый второй и оператор, и режиссер. Вы не заметили, кто так резво сбежал от вас на третьей черной машине?

— Орлов Тимофей, — сказала она. — Сопля. Крутого мастера из себя только и умеет строить.

— Мы так и предположили, — кивнул Леонид. Посмотрел на товарища. — Еще вчера он улетел в Лондон на личном самолете.

— Удостоверение мастера к вечеру будет аннулировано, — сказал Глеб Романович. — Сделаем запрос и его вернут. Поедет он в ссыльный поселок на дальнем севере, там, где солнце всего три месяца в году.

На мне скрестились два взгляда. Откусив еще кусочек пирожного, я захлюпал кофе.

— Кузьма Федорович, — сказал военный, — зная твой характер и наличие небольшой армии наемников, хотелось бы избежать боевых действий, которые принесут с собой разрушения и жертвы.

— Если сможете усилить охрану вокруг нашей базы, то разрушений и жертв не будет, — сказал я. — Потому как ежели на нас пойдут открытой войной, то сдерживаться мы не будем. А до тех пор в задачу наших людей будет входить лишь защита объектов, которые принадлежат семье Матчиных.

— Ты так говоришь, как будто войной на вас обязательно пойдут, — уловил нужное Глеб Романович.

— Пойдут, обязательно пойдут, — вздохнул я, демонстративно опечаленный этим фактом.

— Сейчас у Орловых почти дюжина мастеров. У вас четыре… ну, пусть пять.

— Вы считаете, что мы первыми начнем драку? Нет, мы не сумасшедшие. Если только нам придется защищаться. И дюжина мастеров — это серьезная цифра. Мне уже страшно, как представлю, что они идут на меня цепью, взявшись за руки для солидности.

— Какие планы у вас на ближайшие дни? — спросил Леонид, стараясь немного разрядить обстановку.

— Заберем прах товарища и вернемся в Москву, — ответил я. Скрывать здесь нечего. Не начинать же драку посреди города с криками: «подайте сюда Орловых». — Я в институт. Обещал ректору еще три года прилежной учебы. Тася мне поможет. Остальные вернутся на нашу базу. Кстати, можно получить скидку на аренду?

— Можно, — улыбнулся Глеб Романович.

* * *

То же самое время, этажом выше

Отель Астория мог похвастаться несколькими просторными и небольшими залами для банкетов и деловых встреч. В одной из таких комнат, предназначенных для презентаций и семинаров, расположились представители княжеского рода Дашковых. Двое мужчин в деловых костюмах сидели в центре длинного стола. Их взгляды были сосредоточены на экране небольшого ноутбука. За утро они успели отсмотреть множество разных видеороликов. Черно-белые и цветные, снятые с разных ракурсов на сотовые телефоны. Вряд ли они обратили внимание, что просторные окна помещения выходят прямо на Исаакиевский собор. Как не замечали пасмурное небо и легкий моросящий дождь.

— Еще раз этот момент, — попросил Павел Георгиевич, средний сын главы рода. Иван Максимович защелкал небольшой беспроводной мышкой и видео запустилось с самого начала. — Что говорят твои ребята?

— Пока ничего существенного, — Иван Максимович, отдавший победу в турнире Матчину, совсем недавно занял должность заместителя начальника военных дел рода. В его распоряжении находилась группа быстрого реагирования из трех сильных мастеров и двух десятков экспертов не ниже третьей ступени. Попутно он продолжал возглавлять аналитический отдел, из которого выбился наверх.

Видео на экране, снятое на плохонький мобильный телефон показывало момент, когда в Матчина ударил поток молний. От громового раската снимавший нырнул за борт автобуса, где прятался, но через секунду он вновь выглянул и успел показать, как сетка молний уходит в землю вокруг парня, даже не коснувшись его. Как будто рядом с ним вкопали десяток железных стержней, перетянувших на себя удар. Немного позже пространство вокруг парня поплыло, и он внезапно стал сантиметров на десять ниже ростом. Здесь картина вновь нырнула за автобус, так как послышались взрывы от разрядов молний. Бессвязные ругательства на корейском, голос встревоженной девушки, требующей чтобы снимавший не высовывался. В какой момент послышался громкий взрыв, сопровождающийся визгом девушки. Когда же оператор решил выглянуть вновь, он не сразу нашел Матчина. Молодой мастер вернулся на дорогу, щеголяя обнаженным торсом и разорванной штаниной дорогих брюк. Босиком он шел по асфальту, немного наклонившись вперед, словно преодолевая сильный встречный ветер.

— Это ведь его Прохор Петрович так прижал? — спросил Павел.

— Он самый. Получается, что огонь против Матчина не работает, как и метательные снаряды. С молниями непонятно, а давление малоэффективно. Отсюда вопрос, чем его, вообще, можно достать?

— Ты это у меня спрашиваешь? — удивился Павел.

— Сам у себя. Вопрос озвученный вслух иногда дает неожиданный ответ.

— У Орловых остался кто-нибудь из сильных мастеров?

— Сильнее старого Прохора — нет. Разнообразие в техниках у них большое, но вот действительно уникальных талантов только два.

— Дядя Павел? — в комнату заглянула Ольга. — Искали?

— Да. Там, внизу, Матчины завтракают. Сходи составь им компанию. Узнай, как у них дела, поговори с подругой.

— Хорошо, — нейтрально отозвалась девушка.

Мужчины подождали, пока она уйдет и вернулись к ноутбуку.

— Честно скажу, — покачал головой Иван Максимович, — не хотел бы с ним ссориться. Мои люди все еще копают под компанию Матчиных. У них отменная репутация. «Трипл А». На их счету несколько действительно серьезных заварушек в свободных от закона землях. И имя Кузьмы практически нигде не фигурирует. Разве что в одном деле, где они разрушили небольшую базу снабжения три года назад. В той операции был убит наемный мастер из Индии.

— Три года назад? — переспросил Павел.

— Отчет будет чуть позже. Когда мы соберем больше информации.

— Знаешь, что, — Павел ненадолго задумался. — Мы можем использовать это… Прижать Орловых, которые в последнее время упиваются чувством безнаказанности. Они же не думают, что мы забудем, как утопили нашу баржу и сорвали столько важных контрактов. И ладно бы просто сорвали, они же перехватили половину. Слей Матчиным Питерскую информацию по Орловым. Можешь прямо все, что у нас есть. Только оперативно. Посмотрим, как они ею распорядятся.

* * *

Начальники из столицы просидели в ресторане минут пятнадцать после того, как мы вернулись к своему столу. Выпили по чашке кофе и удалились. На мой вопрос, кто этот Глеб Романович, Тася ответила, что высокий чин из госбезопасности. Кстати, ни звания, ни фамилии, ни должности она не знала. Получалась этакая таинственная личность. Пересекались они в этом году, в феврале, когда особый отдел полиции занимался заказным убийством высокопоставленного чиновника. Там была замешана мафия и подпольные мастера, носившие прозвища «тени». Одного такого, по ее словам, я убил вместе с московским авторитетом. Седьмую тень, если быть точным.

— Этот самый мастер вел себя вызывающе, — сказал я. — Ругался, говорил обидные слова. Тая, скажи, я в политике России не силен, Орловых наказывать за эту выходку будут или только пальцем погрозят?

— Формально напали на тебя наемники и два мастера Орловых. Поэтому и отвечать придется только Тимофею. Паспорт мастера у него заберут, да и то, я думаю, на время недолгой ссылки. Пару лет он посидит в уютном домике на севере, а потом вернется. Но вот если он заявит, что это отец, глава рода Орловых надоумил напасть на нас, тогда придется отвечать всему роду. Но он, хоть и труслив оказался, не дурак. Максимум они потеряют репутацию. Так дела не делают, чтобы наемников привлекать и на неугодных засады устраивать. Большой бизнес, в котором они крутятся, такого не любит. Потому что дел темных там много, а вдруг они завтра дражайшего партнера решат таким же образом утихомирить?

— Репутация, — проворчал я, — что мне до того, как о них думают другие? Саша?

— Кое-что я на них собрал, — сказал брат. — Наберись терпения, остынь немного.

— Кузя, — к нам подошла Алена. Они с Ольгой тихо беседовали, расположившись за столиком у окна. — Не хочешь послушать, что было на собрании, когда вы ушли?

— Иди, иди, — махнул на меня рукой Саша.

У окна сидеть не хотелось, так как на улице шел дождь и серое небо еще больше портило настроение. А еще автобусы, которые подъезжали к большому и довольно красивому собору. Утром Ольга предпочитала не кофе, а чай. Это мы, прожженные наемники, любили хлебать утром крепчайший кофе, чтобы от горечи во рту противно становилось. Зато просыпаешься сразу и тело охотней входит в режим. Часам к десяти, правда, почти всегда в сон клонит, требуя вторую порцию, но это чувство проходит быстро. А чай хорошо пить только в жарких странах. Он там как вода, чем больше пьешь, тем больше потеешь. Нет, если честно, красный африканский чай отлично утоляет жажду, жаль совсем не бодрит. Мы как возили партию этого чая на сухогрузе. А внутри больших ящиков с чаем — золото. Но напиток отменный, особенно когда в тени градусов под сорок жары.

— Привет, — я сел за стол, жестом показывая официанту, что мне ничего не нужно.

— Привет, — она едва заметно улыбнулась и погрустнела. — Я слышала вчера ваш друг погиб.

— Войтек, — кивнул я. — Товарищ и соратник. Я его знал, сколько себя помню. Он нас с братом приемам самбо учил еще до того, как мы в первый класс младшей школы пошли. Удивительный человек. Может… Мог водить любую технику, в которой двигатель есть. Шутил, что и на ракете полетит, если очень прижмет.

— Мне так жаль, я не знала, что он настолько близкий человек. Соболезную.

— Спасибо. Так что случилось, когда нас из дворца попросили?

— Господин Наумов появился. Я его сердитым никогда не видела и это было жутко. Он даже императора отчитывал. Точнее сказал о недопустимости такого поведения и политики. Про репутацию МИБИ говорил. Что правитель смотрит на происходящее через кривое стекло. Император сказал, что тот его подвел и ректор ушел. Просто развернулся и ушел. Я так и не поняла, в чем он его подвел.

— Император ожидал яркого и красочного представления, вместо турнира, — сказала Алена. — Шоу, которое оценят на западе. А мастера так не сражаются. Вон, посмотри, сколько в интернете роликов настоящих боев.

— Я видела, — она кивнула. — Мы узнали, что произошло, только когда домой поехали. Через пробку почти час пробирались, и я видела, место аварии. А потом ролики в сети появляться начали. Ой, простите, — она полезла в кармашек платья за телефоном. Посмотрела на номер, картинно подняла глаза к потолку, вздохнула. — Мама звонит, надо ответить.

Она встала и убежала в сторону выхода из ресторана.

— Эх, посмотреть бы как ректор императору при боярах мораль читает, — улыбнулся я.

— Оля спрашивала, мы завтра домой, то есть в Москву едем?

— Скорее всего. Прах Войтека заберем и домой. Надо его на родину отправить, в Польшу. И похоронить среди семейных на кладбище.

— А у него родные есть?

— Жена и сын, — я улыбнулся. — У него жена японка, сбежавшая из какого-то клана и к нам случайно прибившаяся. У нас, если посудить, нормальные и не приживаются. Там подберем кого-то, здесь спасем. У каждого своя печальная история, которая привела их в нашу компанию.

— Меня тоже, — улыбнулась она, — спасли.

— Вот и супругу его выручили. Рури зовут. Фамилию мужа взяла — Камински. Она ее выговорить раньше не с первого раза могла.

— Может супруге отдать прах? У них же так принято, в Японии?

— Войтек хотел покоиться дома. Его оттуда выгнали, когда он молодым был. Он самолет угнал, когда понял, что остаться не сможет. Шутил по этому поводу, говорил, что родина его слишком маленькая. Объехать на машине легко…

Мы на минуту замолчали. Я посмотрел в окно, мимо проезжали редкие машины, прятались под зонтами пешеходы и туристы. Мне чуть-чуть не хватило сил всю машину заполнить доспехом, слишком большая оказалась. И так быстро все произошло. Сиди я на противоположной стороне, спиной к Войтеку, может и спас бы. Но вряд ли тогда заметил бы несущийся на нас грузовик. Как не поверни все плохо. Мама уже позвонила домой, поговорила с Рури, поэтому с самого утра сидит хмурая.

— Кузя, — голос Ольги отвлек от грустных мыслей. — Дядя Павел просил тебе карту передать. Говорит, здесь что-то по Орловым. Это для телефона или планшета.

Она протянула маленькую флэш-карту со срезанным уголком.

— Спасибо. Отдай ее вон тому парню с забинтованной головой. Это мой брат Саша.

Она кивнула и направилась к ним. Провожая Ольгу взглядом, я подумал, что платье ей к лицу. В зеленом тренировочном костюме с повязкой на руке, на нее без улыбки и не взглянешь.

— Оля, слушай, а чего ты в такой жуткий цвет волосы красишь? — спросил я, когда она вернулась.

— А что? — она посмотрела на меня хмуро, схватила пальцами прядь у виска. — Цвет как цвет.

— А без краски они какие?

— Серые, — она села на прежнее место, поправила юбку, — как у мышки. Совсем неинтересные.

— М? — задумчиво произнес я, глядя на нее.

— И что за «м»? — ощетинилась она как ежик.

— Ничего, просто так спросил.

— Я ничего смешного не сказала. Смеется он… — Оля демонстративно отвернулась к окну. Мне показалось, что она немного смутилась. Ну вот, лучик света сквозь тучи с утра проскочил.

* * *

Думал, что полиция замучает нас, вызывая в участок, чтобы прояснить ситуацию. Но кроме утренних гостей нами никто не интересовался. Слежку только приставили и машину сопровождения, когда мы ездили в крематорий. В принципе им и расспрашивать не надо, раз у них целое кино снято на камеру с замечательного ракурса. Тася говорила, что такого наглого нападения, чтобы столько мастеров сразу сражались, она не припомнит. Было несколько случаев, когда в черте города мастера сталкивались и пара заказных убийств, но вот такого бардака она не припомнит. Даже удивлялась, что из случайных свидетелей никто серьезно не пострадал. Там одного Тимофея хватило бы, чтобы всех на дороге поджарить с помощью объемной техники.

Данные, что предоставили нам Дашковы, содержали подробную информацию на Орловых и семьи, входящие в их род. Как оказалось, в Северной столице проживало три их мастера. Один тесно связан с руководством области и вел дела с родом Разумовских. Второй подчинялся двоюродному брату главы рода и обеспечивал безопасность всему бизнесу Орловых в области. Меня немного удивило направление, которым они плотно занимались последние пять лет, а именно пивоваренный завод. Конкуренция в этом плане была настолько жесткая, что доходило до прямых столкновений. То сырье не поделят, то рынок сбыта. При этом и других дел у них было немало, но пиво они выделяли особо. Третий мастер, как я понял из объяснений Саши, был просто на подхвате и большую часть времени просто «жил». Звучало странно. Он не работал, не занимался бизнесом, может и из дома выходил, только когда требовалась его помощь. Не знаю, почему они не привлекли его к вчерашнему инциденту. А может и привлекли, но я не заметил?

Ближе к восьми часам вечера я вышел из отеля, тайно сопровождаемый группой наружного наблюдения полиции. Прошел по Невскому проспекту, послушал уличных музыкантов, затем нырнул в метро и растворился в потоке людей. Сделать это было совсем несложно. Постоять немного в углу, распылив частичку силы, и наблюдать, как мимо проходит несколько неприметных людей. Затем я спокойно вышел из здания и продолжил пешую прогулку. Минут через тридцать поймал такси, и вышел на сервере Адмиралтейского района. Здесь в старом доме с красивым фасадом и видом на реку, занимая целый этаж, жил тот самый мастер, занимавшийся политикой. Саша назвал имя, но я воспринял только фамилию — Орлов. А еще то, что двадцать лет назад он участвовал в погроме Бельских. Тогда ему было чуть больше тридцати. Видать, свое отвоевал и решил податься в большую политику, метя если не в главы района, то в ближний его круг.

Старый дом охранялся почти как крепость. Железные ворота въезда во двор, у которой постоянно дежурит охрана, камеры. Второй пост в подъезде. Но дождь и низкий капюшон пришлись как нельзя кстати. В ворота я прошел смело, охранник, специалист первой ступени, меня даже не заметил. Будь он простым человеком, подобное бы не сработало, но одаренным можно легко отвести глаза. Ненадолго, чтобы спокойно пройти и камеры показали, что охрана у ворот даже не почесалась, значит, прошел кто-то свой. Тот же трюк в подъезде, где охранник читал газету, даже не следя за мониторами. Что-то услышав, он поднял взгляд, осмотрел пустой холл и вернулся к чтению. Я же поднялся на третий этаж. Стальная дверь. С виду очень крепкая. Приложил руку к замку. Повезло, с той стороны обычный язычок. Три оборота, два щелчка замка. Будь сейчас здесь Василий, опять бы принялся за старые шутки, дескать, пора нам переходить в домушники, а то занимаемся невесть чем.

За дверью длинный коридор. Звук телевизора из первой комнаты. Кухня, на которой трудится немолодая полная женщина. Еще одна дверь с табличкой «Люда», с той стороны тихо. А вот за третьей дверью кто-то смотрит новостную программу. Вот ведь судьба, ведущий как раз рассказывал про аварию и перестрелку на полпути к городу Пушкин. В кресле, боком к двери пожилой лысеющий мужчина в бордовом махровом халате. На журнальном столике рядом чашка кофе и домашняя выпечка на блюдце. Обстановка комнаты богатая. Ковер с высоким ворсом, дорогая мебель и техника. Странно что телевизор вполне приемлемых размеров, а не монстр во всю стену. Два шага, и я опускаю ладонь на голову мужчины. Всплеск силы, он дергается, взмахивает ногой, отшвыривая тапок в сторону телевизора. Хорошо, что столик с кружкой не опрокинул. Но на кухне шумно, все равно бы не услышали. Тем же путем, что и вошел, я покинул роскошную квартиру с очень странной планировкой.

Второй человек, которого я планировал навестить — это родственник главы рода Орловых. Жил он за городом, что меня вполне устраивало. Брат считает, что именно он снабдил наемников оружием и помог с засадой. Но даже если не так, меня это не сильно огорчит.

* * *

Санкт-Петербург, сорок минут до полуночи

Илья Борисович Суханов прибыл на место в числе последних. Перед домом собралось немало автомашин и дешевых отечественных и дорогих иномарок. Мерцали проблесковые маячки на машине полиции. Ворота в охраняемый двор распахнуты настежь, несколько мужчин беседуют с охранником. В глубине двора пристроилась скорая помощь, водитель которой спокойно курил за рулем, выдыхая клубы дыма в открытое окно под моросящий дождь. Свет горит почти во всех окнах дома, видны силуэты людей, наблюдающих из окон за суетой во дворе. К Илье тут же подскочил его помощник, оказавшийся здесь раньше других. Примчался по сигналу тревожной кнопки, он же вызвал полицию и начальника.

— Странно все, — с ходу сказал мужчина. — Охрана у ворот и на посту в подъезде говорит, что посторонние не проходили. Дверь квартиры не взломана, царапин на замке нет, личинка целая. Скорее всего, открыли запасным ключом. В квартире было три человека. Домработница, готовящая поздний ужин, Арсений Иванович и его супруга. Она и обнаружила мужа в неестественном состоянии.

— Говори уже — мертвым, — фыркнул Илья Борисович. — Какое, к чертовой матери, неестественное состояние?

Мужчины прошли к двери, рядом с которой работал криминалист, снимающий с двери отпечатки пальцев. Затем они прошли по коридору к залу, где в кресле сидел Арсений Орлов. Телевизор работал, показывая второй информационный канал. Рядом на столике недопитая кружка с кофе и песочное печение. Двое молодых парней с интересом разглядывали комнату, делая вид, что что-то ищут. Старший в группе расспрашивал женщину в светлом махровом халате.

— Илья Борисович! — всплеснула руками женщина, увидев его.

— Успокойтесь Тамара, — остановил ее порыв начальник безопасности. — Постарайтесь держать себя в руках. Мы сейчас во всем разберемся, — он посмотрел на полицейского. — Доктор тело осматривал?

— Специалист наш и дежурный медик из скорой, — сказал полицейский в штатском, разговаривавший с женщиной. — Убит ударом в голову, но без травмы. Содержимое черепной коробки всмятку…

Супруга Арсения всхлипнула и выбежала из комнаты. Мужчины проводили ее взглядами. Илья посмотрел на тело, приподнял окровавленную белую тряпочку, которую положили на лицо после того, как тело осмотрел специалист. Крови на бордовый халат набежало много. Судя по всему, она обильно хлынула изо всех отверстий. Глаза закрыты, но из-под век сбегало несколько кровавых дорожек.

— Мастер поработал, — сказал полицейский. — Мы с таким не сталкивались.

— Время смерти?

— Свежий еще. Двух часов не прошло.

— Что по камерам? — повернулся к помощнику Илья Борисович.

— Надо спускаться в подсобку. Мой человек просматривает записи с камер. С обеда и до приезда скорой помощи.

— Записи — это хорошо, — согласился полицейский, которого, судя по всему, туда не пустили.

— Может яд? — спросил Илья у полицейского.

— Мы тоже так подумали. Но спец говорит, что такого яда, чтобы в голове все перемешал, словно черпаком, не существует. У несчастного из носа кусочки мозгового вещества вышли вместе с кровью.

— Я позвоню, а потом посмотрим, что из камер видеонаблюдения вытащили.

Начальник службы безопасности вышел в коридор, набрал номер. О случившемся он сразу поставил в известность Петра Георгиевича и нужно было доложить о предварительных и неутешительных результатах. Арсений был сильным мастером и казалось нереальным, что с ним расправились подобным образом. Длинные гудки тянулись и тянулись, но ответа не было. Сбросив, Илья еще раз набрал номер, но длинные гудки в итоге сменились короткими. Набрав другой набор цифр, мужчина забарабанил пальцами по стене. Когда не ответил третий номер после долгих гудков, лицо Ильи Борисовича помрачнело.

— Петров! Пусть твой человек потрошит записи с камер за три дня. Дай ему в помощь охрану, кто знает жильцов дома в лицо. Каждого постороннего пусть выпишут, потом всех проверю. Бегом! Жду тебя в машине во дворе через минуту.

Помощник кивнул и умчался раздавать указания. Илья Борисович неспешно спустился во двор, набрал еще один номер. На этот раз ответили на втором гудке.

— Зорин на связи, — голос в трубке.

— Пятый объект не отвечает на запросы. Бери команду, оружие и выезжайте. Без меня не суйтесь, ждите на съезде с шоссе.

— Принял, — голос в трубке.

— Конец связи, — Илья Борисович нажал кнопку отбоя, убрал телефон. Немного поколебавшись, он сделал еще один звонок, после чего поспешил к оставленной на улице машине.

Небольшая деревня «Добрая» располагалась на юго-западе от города примерно в сорока километрах. По пустому шоссе машина промчалась это расстояние едва ли не за пятнадцать минут. Еще столько же начальник службы безопасности семьи Орловых ждал появления семи больших машин с подчиненными. По узкой, но относительно новой дороге они ехали еще минут пять, особо не разгоняясь. Когда свет фар вырвал из темноты табличку с названием населенного пункта, машины остановились. Впереди была кромешная тьма. Не горели ни дорожные фонари, ни окна нескольких усадеб. Только где-то далеко без перерыва лаяла собака.

— Может авария на подстанции? — спросил Петров, крепче сжимая в руках небольшой черный автомат. Свет фар едва добивал до высокого забора первой усадьбы, казавшейся мертвой.

— Вот и проверим, — сказал Илья Борисович, впервые за долгое время почувствовавший себя неуютно.

Несколько минут спустя от колонны отделилась одна машина и освещая дорогу светом фар, двинулась к домам. За ней, скрываясь в тени, шли три группы с бойцов во главе с мастером. Они обогнули первый дом, двинулись дальше по улице. Звук двигателя должен был разбудить обитателей деревни, но вокруг по-прежнему было тихо. Возле огромных железных ворот очередного поместья машина остановилась. За высоким кирпичным забором угадывались очертания трехэтажного особняка с остроконечной крышей.

— Свет, — тихий голос в наушнике Ильи Борисовича. — Второй дом справа.

Действительно, в похожем особняке на верхнем этаже зажглась или свеча, или фонарик, показав в проеме окна фигуру женщины. Она пыталась разглядеть, кто приехал. Через секунду к ней присоединился мужчина.

— Маркины, — опознал их начальник СБ и страх немного отступил. — Вон, еще одна свечка в окне через дом.

Не прошло и минуты, как ворота открыл один из отряда, перебравшийся через забор. Внутри оказалось неожиданно пусто. Отсутствовал охранник, следивший за воротами из маленькой будки рядом. Семья Маркиных смогла различить в свете фар проходящих во двор людей с автоматами и свет в их окошке резко потух.

— В полицию звонить будут, — сам себе сказал Илья Борисович. Нажав кнопку на рации, тихо сказал. — Я в дом. Второй — осмотри периметр. Третий — проверь генератор в подсобке. Если все нормально, то заводи его и включай свет.

В воздухе перед мастером появилось невидимое лезвие, сотканное из воздуха. Оно издавало едва заметное гудение, но заходить в дом без него, он не решился.Свет фар от машины, неспешно въехавшей во двор, ударил в окна первого этажа и массивную входную дверь. Быстро добежав до нее, Илья Борисович, потянул за ручку. Дверь поддалась легко и без скрипа. Пустой коридор, тумба для обуви. Заметив что-то на полу в комнате, прилегающей к прихожей, мастер замер. Приняв решение, отпустил автомат и взял железный фонарь на длинной ручке. Щелкнул. Круглое яркое пятно света упало в проход, показывая чьи-то ноги в тяжелых военных ботинках. В следующую секунду что-то с невероятной силой ударило мастера в район солнечного сплетения, выбивая воздух из легких. Илья Борисович услышал треск собственных ребер, а в глазах потемнело. Второй удар пришелся сбоку в шею и мир вокруг потонул в непроглядной темноте.

Тем временем в доме Маркиных, высокий худощавый мужчина, закрывая ладонью светящийся экран сотового телефона, действительно звонил в полицию.

— Спрячься, тебе говорю, — бросил он супруге, выглядывающей из комнаты.

— Полиция, Капитан Лихачев слушает…

— Алло, полиция, — тихим шепотом заговорил Маркин. — Это деревня Добрая. Здесь люди с автоматами в дом наших соседей вломились. У нас свет…

В этот момент во дворе соседнего дома раздались громкие хлопки. Сначала всего пара, затем длинная очередь. Яркие вспышки выхватили из темноты очертания двух фигур. Послышались крики и еще стрельба.

Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро

Ольга, сидевшая у окна в ресторане на первом этаже, изводила себя неприятными мыслями. Рано утром уехали Матчины, даже не позавтракав. Когда она спустилась в ресторан, то застала лишь отходящий шестиколесный автобус. И как бы она хотела, чтобы они забрали ее с собой. Вчера вечером за ужином Павел Георгиевич довольно часто и задумчиво смотрел на племянницу. Ей же оставалось делать вид, что она не замечает этих взглядов. Она специально следила, с кем дядя разговаривал на приеме в Александровском дворце. И среди тех, к кому он подходил были одни стариканы за пятьдесят и старше. Лишь двое, с кем он долго беседовал, выглядели чуть старше сорока лет, но назвать их даже отдаленно привлекательными, она не могла. Один из них был откровенно страшен и лысоват, с выпирающими передними зубами. Девушка боялась, что сейчас подойдет мама и позовет ее знакомиться с кем-нибудь из них. И поделится переживаниями было не с кем. Алена уехала…

— Оля, — голос мамы раздался над самым ухом, отчего девушка вздрогнула. — О чем задумалась?

— Ни о чем, — быстро сказала девушка, глядя на улыбающуюся женщину. — Только если о поездке…

— Очень вовремя. У нас поезд в Москву через сорок минут. И если поторопимся, то в час дня будем на Питерском вокзале.

— Уезжаем? Так быстро?

— Хочешь остаться? — удивилась Светлана.

— Нет, нет, у нас экзамены скоро, да и лекций много пропустила. Я сейчас, вещи соберу.

— Я уже все собрала и упаковала. А вон та машина, — она показала на черный лимузин, который отвозил их во дворец, — нас ждет.

— Точно все собрала? Зубную щетку, а расческу, я ее в ванной оставляла.

— Все, — утвердительно кивнула она. — Не переживай. Пойдем, не будем заставлять Пашу ждать. Он с самого утра не в духе и ворчит, как твой старый дед.

Мама взяла девушку за руку и настойчиво повела за собой. Когда они выходили, швейцар заканчивал укладывать в багажник большие дорожные чемоданы. В салоне их уже ждал Павел Георгиевич, работая на ноутбуке, установив его на специальный выдвижной столик. Едва Никитины расположились на сидении, машина неспешно поехала. Ольга неплохо знала дядю, проведя у них в гостях немало времени, и он, действительно, был не в духе. Ни зол и не сердит, скорее раздражен чем-то. Это можно было уловить по тому, как резко он нажимает на клавиши и едва опускает брови, читая что-то неприятное.

— Ольга, — довольно неожиданно сказал Павел Георгиевич, — ты уже довольно взрослая и должна вносить посильный вклад в процветание рода, понимаешь это?

— Да, — едва слышно выдохнула девушка.

— Род помогает тебе развиваться, обеспечивает всем необходимым, — сказал мужчина. Отвлекся от экрана, посмотрел на девушку.

— Я понимаю, — тихо сказала Ольга.

— Принцип рода — вкладывать в его развитие всего себя без остатка. Только тогда ты можешь быть уверенным, что твои дети не будут ни в чем нуждаться. Мы не прожигаем жизнь, как это делают другие, а работаем, чтобы в тяжелое время для страны или семьи мы смогли выжить и сохранить силу.

Мама сжала руку дочери, ободряюще улыбнулась.

— Паша, не пугай ее, а то подумает, что мы ее на войну отправляем.

— Война, — мужчина едва заметно поморщился, серьезно посмотрел на девушку. — Нет, у нас есть другое серьезное задание. Ольга, нужно чтобы ты выяснила, есть ли договоренности между Матчиными и союзниками Орловых. Я говорю о Хованских и Трубиных, чьи наследницы крутятся рядом с Кузьмой в МИБИ. Он отдыхал у них в гостях, хотя отношения между родами, мягко говоря, напряженные. Выспрашивать напрямую будет глупо, поэтому наблюдай, слушай, анализируй. Если есть сговор и они планируют нанести существенный урон Орловым, я должен об этом узнать сразу же.

— А? — выдала Ольга, немного непонимающе глядя на дядю.

— Оля, что это за странные возгласы? — пожурила ее мама. — У Павла есть немало способов и источников, чтобы узнать о возможной сделке, но на тебя он возлагает особые надежды. У тебя хорошие отношения с Соломиной, и Кузьма не гонит. Чем не повод немного последить за ними ради семьи.

— Постараюсь, — все еще пребывая в состоянии легкого ступора, сказала девушка.

— Что я говорила о старании? — сурово посмотрел на нее мама.

— Я все сделаю, — немного более уверенно сказала Ольга.

— Другое дело, — мама погладила ее по голове.

— Нам надо не прозевать войну, — сказал Павел Георгиевич. — Потому что желающих погреть на ней руки будет немало.

Двадцать километров северней Москвы, деревня Степаново, первый час ночи

Несмотря на позднее время, Аристарх Николаевич Орлов не спал. Встав из-за рабочего стола, князь прошел к окну. Днем с небольшого возвышения открывался прекрасный вид на канал имени Москвы. Сейчас можно было увидеть лишь причал, подсвеченный гирляндами огней. Пара белоснежных катеров едва заметно покачиваются на волнах, маленький домик смотрителя с ярко-зеленой крышей. Лента воды в такой час казалась необычно черной. Что касается поселка и одновременно яхт-клуба, то из десятка богатых домов свет горел лишь в двух. В доме, стоявшем немного ближе к причалу, в окне на втором этаже занавески переливались разноцветными красками. Наверное, кто-то в такой час смотрел телевизор.

Князь сжал зубы, вернулся к столу, к светлому монитору компьютера и небольшому телефону. Сорок минут назад пришел сигнал о нападении на жилой комплекс новостроек, где жила младшая дочь Аристарха. Южная часть Москвы, элитный район, круглосуточная охрана, пять минут пешком до новой ветки метро. Район находился под влиянием семьи Беловых, не самой крупной ветви рода. Среди них был всего один мастер и его едва ли можно было назвать перспективным. Но после того как Орловы потеряли уже четырех мастеров, даже такой человек казался полезным. Тем более он умел решать сложные для рода вопросы.

Аристарх приходился двоюродным братом покойного императора. И при его правлении подобного безобразия просто не могло быть. Если рода и враждовали между собой, то не таясь, высказывая оппоненту претензии в лицо. А кто поддерживает Матчиных и объявил войну Орловым, никто сказать не мог. За прошедшие несколько дней князь переговорил, наверное, со всеми родами, до которых смог дотянуться. И все как один утверждали, что не причастны к убийствам и ссориться с одним из крупнейших кланов не желают. Когда они говорили, что подобное недопустимо и нужно остановить беспредел, на их лицах Аристарх видел лишь лицемерную маску. Но сказать, кто из них врет он не мог. Никто до сих пор не покусился ни на один бизнес Орловых, ни на один клочок земли, принадлежащий им. Сейчас они понимали, что произойди подобное и вся мощь рода обрушился на них открытой войной. Но с каждым убитым мастером эта мощь падала. Не мог он открыто выступить и против банды наемников, вольготно расположившихся недалеко от Москвы. Военные практически встали вокруг них кольцом, наблюдая, как те отдыхают, устраивают пикники и вечеринки. А на все запросы они отвечали, что ни один мастер наемников расположения базы не покидал и находится под постоянным контролем.

Аристарх посмотрел на телефон, ожидая звонка. Если кто-то хочет развязать с ним войну, то сильно об этом пожалеет. Глава рода даже вызвал в столицу почти всех доступных ему мастеров. Тихо выругавшись, он вновь встал и прошел к окну. С прошлого раза ничего не изменилось. Все тот же темный пейзаж, черная лента канала. Аристарху показалось, что он заметил какой-то огонек на воде. Вроде бы даже очертания лодки или катера, на котором кто-то курил.

— Чтобы тебя эта вредная привычка убила! — в сердцах выругался он.

* * *

— Вон тот дом, видишь? — спросил я у Джима. — Судя по карте — это он. Три этажа, коричневая крыша.

— Большой дом, — с акцентом сказал американец, сжимая в ладони стальной шар. Тяжеленный, не меньше пятнадцати сантиметров в диаметре. Настоящее пушечное ядро, только хорошо отполированное.

— Попадешь? — спросил я, глядя в бинокль. — Верхнее левое окно.

— Верхнее, левое? — он посмотрел на меня как на человека, обладающего специфическим и чувством юмора и издевающегося над ним.

— Хотя бы близко к нему.

На английском языке Джим сказал все, что об этом думает. Нормальных слов я уловил только два. Сжав в больших ладонях шар, он начал загонять в него силу. Глядя на это — мурашки бежали по рукам. Мне до таких высот и такой чистоты силы как до луны. Вот он сейчас его уронит и небольшой катер разнесет на мелкие щепки, вместе с нами, естественно. Силу вливал Джим долго, уплотняя ее и из-за близости к ней мне показалось, что шар словно стал меньше. Жилы на шее Джима вздулись, а на руках проступили крупные вены. Не в силах зарядить его еще больше, он вскинул руки в направлении дома. Шарахнуло так, что катер едва не перевернулся, а самого Джима впечатало спиной в борт. Хорошо я подготовился заранее и удержался на ногах, наблюдая, как раскаленное ядро несется к дому. В окно он не попал, промахнувшись на полметра правее. Ядро пробило стену, влетело в комнату и рвануло с такой силой, что в поселке, да и во всех ближайших деревнях, не осталось ни одного целого стекла. Коричневую крышу просто снесло, подбросив на десяток метров вверх. Ударная волна врезалась в раскачивающийся катер, и я уже на полном серьезе подумал, что придется нам окунуться в холодную воду. Но, нет, устояли. Джим уже вполз в рубку и вдавил рычаг, разгоняя нас. Я успел бросить еще один взгляд на дом, но в темноте был виден только столб пыли, взметнувшийся вверх.

— Джим! — заорал я. — Ты в своем уме!

— Не слышу! — прокричал он в ответ. — Ухи заложило!

— Не слышу тебя! Но ты сволочь! Убью!

Если серьезно, я едва слышал рев двигателя. А ревел он, наверное, как сотня демонов, потому что нас сильно подбрасывало на волнах, а потемневший поселок быстро удалялся. Надеюсь, что соседние дома устояли. Честно не ожидал, что это будет так феерично и так мощно. Глава рода не был одарен силой, взобравшись на вторую ступень эксперта. А в таком взрыве даже серьезному мастеру оторвет руки и ноги. Если завтра в газетах напишут, что на дом сбросили авиационную бомбу, ничуть не удивлюсь.

Десять часов утра, Николаевское кладбище, тридцать пять километров на юго-западе от Москвы

После ночной операции мне предстояла еще одна вылазка в город, нужно лишь подождать до вечера. Решив потратить это время с пользой, я добрался до бумаг, которые мне передали сестры Хованские. День обещал быть солнечным и теплым, несмотря на прохладное после дождя утро и ветер, раскачивающий кроны деревьев. Василий припарковал машину на специальной площадке рядом с главным входом. Мимо нас проехал рейсовый автобус, остановился, выпуская на остановке людей. Желающих посетить кладбище оказалось немало. Забеспокоились уличные торговцы, привлекая внимание к венкам, искусственным цветам и прочей атрибутике. Буквально рядом расположилась фирма по изготовлению надгробий и памятников. Я смотрел на все это, продолжая сидеть в салоне. И мыслей в голове почти нет, пустота какая-то.

Мимо нас проехал высокий черный джип, остановившийся на стоянке ближе ко входу. Я быстро поднял папку с бумагами, прячась за ней. Из джипа, к моему большому удивлению, вышли Татьяна и Марина. Светлые платья, на головах косынки, а вместо туфель высокие ботинки. Следом вышел садовник из дома Трубиных, поспешил открыть дверь багажника. Через пару минут девушки вооружились садовым инструментом и парой больших ведер, в которые сложили много всего полезного для работы. Садовник же взял большой ящик, и они пошли ко входу. Дождавшись, пока они пройдут через ворота, я накинул капюшон ветровки и последовал за ними. Отметил, что в машине остался ждать охранник из поместья. Странно, что не пошел с ними. Хотя девушки смогут постоять за себя, даже если на них набросится десяток злых работников кладбища с лопатами и ломами. Разве что появится какой-нибудь мастер, контролирующий прибыльный бизнес. Но это вряд ли, так как девушки пришли явно не беспорядки учинять.

Проследить за двоюродными сестрами оказалось не сложно. Шли они по центральной дорожке куда-то вглубь кладбища, где росли высокие деревья с раскидистыми кронами. Недалеко от входа могилы выглядели богато. Родственники не скупились, отделывая все мрамором и гранитом. А вот дальше хоронили людей попроще. А вообще, хорошее место, тихое, красивое, много зелени вокруг. Может, только у самых дальних участков мрачновато из-за слишком плотно растущих деревьев и обилия тени. Прогулка по кладбищу закончилась как раз там, возле большого тенистого участка. Примерно десять на десять метров обнесли невысокой кованой оградой. В центре просторной площадки — массивная гранитная плита, к которой ведет серая дорожка. Позади высокое дерево, которое не стали убирать. Оно изрядно разрослось, накрыв кроной почти весь участок. Странное захоронение, свободного места много, но как-то пусто смотрится. К тому же видно изрядное запустение. Почти вся площадь заросла травой и колючкой. Краска с ограды местами отвалилась, обнажив некрасивые ржавые пятна. Дорожку к надгробию едва можно различить. Казалось, что здесь пытались прибраться, но или сил не хватило, или занятие показалось бесполезным. Вокруг каменной плиты повыдергивали траву, сложив ее в высокую кучу за оградой, немного убрали мусор и ветки.

Перед входом к могиле установлена каменная лавочка, где девушки и садовник выгрузили рабочий инструмент. Мужчина сразу оценил объем работы, вручил девушкам грабли и небольшую лопату. Слева за оградой нашлась еще одна бесхозная каменная лавка. Ее должны были установить где-то поблизости, но почему-то бросили. За долгое время и из-за отсутствия твердой поверхности лавку сильно перекосило и одной опорой она погрузилась в землю. Использовав немного силы, став незаметным для окружающих, я прошел к лавке, усаживаясь на грязный камень.

— За ней же раньше ухаживали, почему забросили? — спросила Марина, орудуя лопатой, подкапывая высокие кусты колючек.

— Не знаю, — Таня методично сгребала мусор и мелкие ветки в кучу. — Забыли.

— Пф, забыли они, — презрительно и немного сердито сказала Марина. — Если бы я в папины бумаги не залезла, так и перекопали бы тут все, как брошенное захоронение. Интересно мы за сегодня управимся?

— Вряд ли. Ты копай, и не ямы, а траву. Сегодня надо все убрать и цветы посадить.

— Так, осень же, какие цветы?

— Многолетние, — вздохнула Татьяна. — Пантелей сказал, что и в сентябре можно много разных цветов посадить. Чтобы на следующий год здесь красиво было. Хорошо бы с травой сегодня закончить и завтра ограду покрасить…

Девушки замолчали, сосредоточившись на работе. Выходило у них так себе. Пантелей один успевал сделать больше. Минут за сорок они успели расчистить большой участок, а на дорожке появилась огромная куча травы и мусора.

— Бог в помощь! — на дорожке появилось несколько мужчин. Один в темно-синем рабочем комбинезоне, двое других в костюмах, словно с похорон подошли.

— Спасибо, — отозвался Пантелей. — Дело спорится потихоньку.

— Родственники? — спросил усатый мужчина, глядя на трудившихся девушек и на просторную могилу целиком.

— Родственники, — отозвался садовник.

Гости кивнули и пошли дальше. Мне их взгляды не понравились. Наверное, уже позарились на заброшенную могилу, тем более такую, где можно пятерых смело похоронить.

— А что твой отец? — спросила Таня, утирая тыльной стороной ладони пот со лба. Поправила косынку.

— Знаешь куда его глава рода отправил? — ухмыльнулась Марина. — На Кубу, представляешь?

— Куда? — удивилась Таня.

— Вот-вот. Переживает, что поднявшаяся волна войны Кузи с Орловыми и нас накроет. А у нас из мастеров только дядя Кеша, который уже домой умчался, и Дима.

— Как-то все очень нехорошо выходит, — сказала Татьяна, уперев подбородок в рукоять граблей.

— Работай, не отвлекайся. Быстрее закончим, быстрее сможем позвать Кузю. Хочу посмотреть, как у него лицо от удивления вытянется.

— Глупая ты, — вздохнула девушка.

— Глупыми быть хорошо. Потому что мы оптимисты и верим, что хуже быть уже не может.

Марина засмеялась, вытаскивая огромную колючку из земли и поволокла ее к ограде. Я тихо встал, пошел сквозь кустарник к узенькому проходу между могил. Отдалившись достаточно далеко, чтобы не заметили, взял телефон, нажал иконку с подписью «мама».

— Это Кузьма.

— Ты зачем из расположения базы уехал? — требовательно спросила мама. — Здесь сейчас концерт будет по заявкам рода Орловых. Целая комиссия военная пришла. А где ты болтаешься?

— Я могилу отца нашел. На Николаевском кладбище. Думаю, вместе с ним похоронены все наши.

— Да? — голос мамы сразу изменил тональность. — Ты сейчас там?

— Здесь. Только могила заброшенной долго стояла и кладбищенские на нее зарятся. Может и участок уже кому-то перепродали.

С той стороны послышался крик мамы, зовущий Лодыря. Это ее заместитель и командир тактической группы, носящий говорящую фамилию Лодырев. Я расслышал только про пять машин, наш БТР и что-то про крупнокалиберное оружие.

— Кузя, никуда не уходи, я сейчас буду, — сказал она и повесила трубку.

Представляю, что сейчас будет твориться с проверяющими и военными, нагрянувшими с визитом. И как засуетятся все заинтересованные, когда узнают, что Матчины куда-то намылились, прихватив с собой БТР. Хотя, зачем он маме понадобился здесь, я так сразу понять не мог.

Глава 10

Убрав телефон, я прошел дальше по узкой дорожке между могилками к одному из проходов, а оттуда неспешно прогулялся к выходу с кладбища. Здесь находились два маленьких магазинчика, где купил пару бутылок минеральной воды и уже не таясь направился к семейному захоронению Матчиных. Двоюродные сестры продолжали борьбу с зарослями травы и даже не заметили, когда я подошел к каменной лавке, где оставили ящик с ростками цветов и рабочий инструмент.

— Доброго утра, Пантелей, — поздоровался я с садовником, который как раз выносил за ограду охапку травы.

— Кузьма Федорович, — он сбросил траву, принял небольшую бутылку с водой. — Как раз, кстати.

— Увлеченно работают, — кивнул я на девушек.

— Думал какую-то шалость задумали, когда вчера пришли ко мне, — сказал он. — Выглядели так, словно сад во дворе решили разорить.

Я помахал рукой Татьяне, которая соизволила обернуться и заметила меня. Девушка не подала виду, что удивилась, стукнула сестру кулачком в плечо и подошла к калитке ограды.

— Привет, — улыбнулся я, протягивая вторую бутылку.

— Здравствуй. А мы, вот, решили порядок навести.

— Спасибо. Я здесь почти случайно оказался. Марина, привет.

— Привет, — она улыбнулась, оторвала прицепившеюся колючку от платья.

— Надо было сразу бумаги прочесть, которые мне Катя дала, — сказал я, посмотрев на камень надгробия. — Но решил отложить до возвращения из поездки.

— Да? — заинтересовалась Таня. — Нам она ничего не сказала. А еще подруга называется.

— За две недели ни разу не позвонила, — кивнула Марина. — То по пять раз в день спрашивает: «Как дела», а тут забыла. Да, Кузя, тебе император что за победу подарил. Жутко интересно. Помню он обещал какой-то серьезный подарок. А Кеша нам ничего не сказал. Приехал, поговорил с главой и умчался.

— Почетную грамоту подарил, — рассмеялся я. — Только она сгорела, так что и показать нечего.

— И все? — удивилась она. — Вот жмот! А обещаниями сыпал, словно гору золота приготовил.

— Давайте вам помогу, — сказал я, подворачивая рукава. — Все быстрее будет. А потом, в знак благодарности, угощу пирожными в кафе.

— Только ты расскажи, как поездка прошла, очень интересно будет послушать, — улыбнулась Татьяна.

— Ничего интересного и не было. Погода — дрянь…

Следующие полтора часа мы хорошенько поработали. Успели очистить почти весь участок от травы и мусора, а Пантелей принялся за высадку цветов, предварительно рассыпав удобрения из ведерка. Как оказалось, одно из ведер было заполнено какими-то мелкими гранулами. Девчонки бегала за водой, благо колонка находилась совсем рядом. Из примечательного, можно сказать, что все это время за нами следил кто-то из работников кладбища, копошась рядом с могилками чуть дальше по дороге. Мне даже захотелось наведаться к начальнику кладбища, чтобы поговорить с ним серьезно.

Пока мы убирались, я внимательно изучил надгробие из серого гранита. Хотя, изучать особо нечего. Только надпись: «Матчины» и год, когда семьи не стало. Ни списка имен, ни эпитафии. Девятнадцать лет прошло… Вооружившись жесткой тряпкой, я хорошенько отмыл камень и плиту под ним. Потом приехала Мама. Сначала мы увидели десяток крепких мужчин в камуфляже и разгрузках. Только вместо оружия лопаты и грабли, две новенькие блестящие тачки, земля, саженцы. Похоже, мама слишком дословно поняла слова о «заброшенном» состоянии могилы и по пути они разорили магазин: «Все для сада и огорода». Командиром отряда был, крепкий мужчина, по национальности — итальянец, Ливио. Импульсивный и немного нервный, но отличный специалист и мастер подрывного дела. Не удивлюсь, если у него в одном из мешков тратил или что-нибудь в этом роде.

— Командор! — с немного смешным акцентом, отрапортовал он, когда отряд добежал до нас. Неслись они так, словно на войну опаздывали.

— Отставить! — рявкнул я, видя его взгляд на участок за оградой. — Все, чтобы вы не задумали — сразу нет! Вот, его зовут Пантелей, он здесь за старшего. Поступаете в его распоряжение. Окопы не рыть, территорию не минировать! И смотри у меня, а то прикопаю на соседнем участке.

— Так точно, командор! — кивнул он. И ведь не понял и половину из того, что я ему сказал. Пришлось повторять на английском.

— Перекур, — обратился я к немного удивленным девушкам. — Пусть дальше поработают они. Пантелей, вы ими командуйте, не стесняйтесь. Если слов будет мало, то можете лопатой стукнуть, им ничего не будет.

Пока девушки выходили за оградку, наемники уже разбились на группы, принялись укладывать траву и мусор в тачки.

— Мы бы и сами справились, — сказала Марина, глядя, как суетятся мужчины в камуфляже.

— Определенно, — согласился я. — Но нужно было пару организационных вопросов решить.

Минут десять мы наблюдали за кипящей работой. А так как рабочей силы прибыло немало, то было решено привести в должный вид и прилегающую к ограде территорию. На уже расчищенную площадку Пантелей никого не пустил, лично занимаясь посадкой цветов. Мама появилась несколько эффектно. Шла она решительно, словно по личной территории. За ней шагали двое крепких ребят, неся под руки знакомого усатого мужчину в костюме. Тому даже не требовалось перебирать ногами, болтающимися в воздухе. Дойдя до нас, мама остановилась, посмотрела сурово на девушек и на суетившихся подчиненных.

— Продали! — сказала она, обращаясь ко мне. — Участок. Всех бы здесь и закопала, но землю портить не хочу.

— Мы не виноваты! — попытался объяснить мужчина, которого так и держали на весу. — Такой закон. Они и опеку оформили над территорией, и все бумаги…

— Значит, слушай меня внимательно, — она повернулась к нему. — Если к этому участку хоть один посторонний близко подойдет, если хоть один цветочек сорвет, то я тебя и всю бригаду вашу вот здесь, рядом с дорожкой похороню.

Наемники встряхнули мужчину, и тот быстро закивал.

— Все сделаю. Никто не подойдет. Здесь без нашего ведома ничего не происходит, так что не беспокойтесь, — быстро заговорил мужчина.

Мама подошла, схватила его пальцами за нос, наклонила на себя.

— Запомни, мы верим людям только один раз, — злобно посмотрела она на него и только потом отпустила, потеряв всякий интерес. — Кузьма, почему я об этом узнаю так поздно?

— Хотел сначала проверить все сам, — отозвался я. Посмотрел, как мужчину в костюме опустили на землю, погрозили пальцем. Он встал, не зная уходить ему или подождать. — А что на базе?

— Цирк с конями. Комиссия военная пришла. Крысы министерские. Ищут формальный повод, чтобы выпроводить нас, — она криво ухмыльнулась. — У них война на носу, разборки под брюхом у Каспия, а их заботит компания наемников на отдыхе. Я им сразу сказала, если нас хоть на миллиметр подвинут, то их репутация так упадет, что Российская Империя не сможет нанять даже самых захудалых наемников в мире. Устрою им второй Австралийский бойкот.

— Понятно, — я улыбнулся. — Вы здесь сами управитесь?

— Управимся. Обед скоро, — она посмотрела на маленькие часики на запястье. — Часам к трем будь в МИБИ. Надо старым друзьям помочь. Номера: 3, 8 и 12. Забери, потом мне отдашь.

— Мам, я же занят, — немного удивленно сказал я.

— Тебя это не сильно отвлечет. И посиди пару дней в институте, чтобы тебя видели. Я сама позабочусь о запланированной на вечер встрече.

— Хорошо, — я не стал спорить.

Пока мама пошла к оградке, разглядывая надгробие, я жестом показал девушкам, чтобы следовали за мной. И пока она не пристроила их на воспитательно-трудовую работу, мы сбежали. Скорым шагом добрались до выхода с кладбища, где я пригласил их в нашу машину. Василий, дожидавшийся меня, спокойно читал местную газету, никуда не торопясь. Он из нас всех самый терпеливый. Может неделю в засаде просидеть, наблюдая за домом или выходом из подъезда. Всегда поражался, откуда у него столько терпения.

Таня сбегала к черному джипу, что-то быстро сказала водителю и вернулась к нам. Важно села на заднее сидение скромной Вольво, словно это лимузин.

— В МИБИ, — сказал я Василию, занимая место на переднем сидении. — И по пути в какой-нибудь ресторанчик, пообедать.

Машина ловко вывернула со стоянки и двинулась в объезд кладбища. Перед обедом машин вокруг становилось столько, что я боялся, как бы мы не застряли в пробке на час-другой.

— Мы хотели сюрприз сделать, — сказала Марина. — То есть, не совсем сюрприз, просто удивить… Ты же видел, какой там бардак был.

— Видел и понимаю. Спасибо, я это ценю.

— Я в папин архив влезла. Вот он этого не оценит. Но я же не виновата, что он пароли не меняет. Там были счета за услуги похоронной конторы. Покупка надгробия обошлась всего в сто пятьдесят рублей…

— И мы сразу поехали, — продолжила Таня, погладив сестру по руке. — Проверить. А тут такое запустение. Первое время за могилой ухаживали, а потом забыли или забросили. Кузя мы не специально подслушали, но скажи, что это за Австралийский бойкот? — решила она сменить тему.

— В Австралии всегда было много наемников, — решил я поддержать новую тему. Говорить о прошлом действительно не хотелось. — Базы, склады, даже военные аэродромы. Крупнейший рынок по продаже оружия. Туда его кораблями свозили. В один прекрасный день правительство страны решило в этот огромный бизнес влезть. И начало устанавливать свои правила. У одной крупной компании, которая сейчас на втором месте по размеру «армии», отняли базу и имущество. Даже пара столкновений было и жертвы с обеих сторон. Потом еще одну компанию прижали, но те успели вовремя смыться. Но вот так, на ровном месте потерять базу, ремонтные мастерские, доки, да много чего, не самая приятная на свете перспектива. Вот и решили наемники обходить этот материк стороной. Дружно решили. Теперь едва услышат Австралия, сразу говорят: «нет». Не только правительство, но и крупные фирмы всего континента остались без возможности нанять хоть кого-то. Ни для защиты, ни для решения дел с помощью силы. Те же пираты первое время охотно грабили корабли под флагом Австралии. Бойкот этот хоть и случился давно, но длится до сих пор. Несколько мелких компаний получили от своих же собратьев по шее, за пару контрактов. А из крупных никто не хочет быть первым.

— А между собой наемники воюют? — спросила Марина.

— Глупый вопрос, конечно воюют. Но за пять минут не рассказать. Слишком много нюансов.

— Твоя мама упомянула какие-то номера, — начала Марина, но Таня ткнула ее пальцем в бок. — Если секрет, то можешь не рассказывать…

— Не секрет. Шутка, придуманная кем-то очень давно. Номер — это ответная услуга, которую мы обещали оказать. К примеру «тройка» — игральная карта, бубны. На ней мама расписалась и отдала одному капитану родом из Германии. Он нас очень выручил. Мы ему деньги предлагали, а он не взял. Сказал: «Хорошим людям надо помогать». Ему тройка и досталась. Мамин порыв души. Восьмерка — бильярдный шар. Он у Джима под рукой оказался. И тоже достался капитану, только не корабля, а самолета. А вот цифру двенадцать уже я отдал. Парню одному из Японии. Пообещал помочь, если он в беде окажется. Мне, кстати, очень интересно, как эти три номера вместе оказались и что им от меня нужно.

— А что за вещь с номером двенадцать? — спросила Марина с интересом.

— Костяшка домино, две шестерки.

— Они могут все что угодно попросить?

От этого глупого вопроса даже Василий хохотнул.

— Наивная душа, — согласился я. — Мы же не в сказке, и не джинны из бутылки, чтобы желания выполнять. Но даю голову на отсечение, что это мама постаралась, чтобы побыстрее вернуть ответную услугу.

— А много номеров таких? — спросила Татьяна.

— Нет. Пара штук всего. Там и трехзначный есть. Номерок от комнаты в отеле, — я улыбнулся, вспоминая ту историю.

В сумочке Татьяны зазвонил сотовый. Девушки переглянулись. Вынув телефон, Таня посмотрела на номер, нажала кнопку вызова.

— Алло. Мы едем обедать. Вместе с Кузьмой. Потом в институт. Нет, папа, нас не похитили и выкуп не требуют. Когда будут убивать, я позвоню. Не могу обещать. Пока, — положив трубку, она улыбнулась. — Волнуется.

— Вы еще не помирились? — спросила Марина.

— Когда он будет вести себя как взрослый, мы поговорим, — спокойно ответила девушка. — Они то хотят разговаривать с Матчиными, то говорят, что этого не нужно. А потом кричат друг на друга как дети. Приняли бы хоть какое-то решение, а не плыли по течению, в надежде, что вынесет на какой-нибудь берег. Даже Николай и тот не выдержал, сбежал.

— А я на папу обидеться не смогу, потому что он слушать не станет, — вздохнула Марина. — Хорошо, уехал далеко…

По просьбе девушек мы заехали в одно молодежное кафе, где пообедали. Готовили там вкусно, быстро, но вряд ли полезно. Фа Чжэн всегда говорил, если приготовлено быстро, без старания, полезным такую еду называть нельзя. Зато болтать с двоюродными сестрами на отвлеченные темы, мне понравилось. Сразу чувствуешь, насколько разный у них характер. Татьяна спокойная, старается взвешивать каждое слово. Шутки в адрес двоюродной сестры отпускает едкие. И с чувством юмора у нее полный порядок. Марина же почти полная противоположность. Если разойдется, что-то рассказывая, не остановить. А увлекаясь, начинает помогать себе, жестикулируя руками. Видно, что с этой привычкой ее родные борются, так как она об этом периодически вспоминает, опускает ладони на колени. Но пройдет пара минут или едва возобладают эмоции, она снова взмахивает руками. Девушки жалели, что родные не взяли их на прием в Александровский дворец. Каждой хотелось там побывать, увидеть нарядного императора, а может и выразить уважение, если он пригласит кого-то из старших на разговор. Они к Ивану Шестому относились с большим уважением и даже трепетом. Послушали бы, что на это говорит мама.

В институт мы приехали часам к трем дня. Думал пойти в комнату клуба, но дежурные на воротах, парочка из дисциплинарного комитета, сказали, что меня искали какие-то иностранцы. И уже довольно давно гости ждут в спортивном зале клуба Лень. Марина хотела увязаться следом, но Таня подхватила ее под локоток, улыбнулась мне и потянула в сторону общежития. Я же по пути к спортивному залу заметил, что становлюсь популярным. Меня начали узнавать почти поголовно. Девушки махали ручками, улыбались, парни приветственно кивали. Я сначала подумал, странно, что никто не спешит подходить, но потом вспомнил, что мастеров в институте беспокоить не разрешалось.

В небольшом зале оказалось неожиданно тесно. Моего появления ждали аж девять человек, заняв три свободных угла помещения. В ближайшем от двери углу сидели трое японцев. Парень лет двадцати и мужчина с женщиной. Парня я знал хорошо, а вот его спутников не встречал. Ожидая меня, он читал небольшую книгу комиксов. Парочка же была поглощена сотовыми телефонами.

— Доброго дня, — поздоровался я на английском и продублировал на японском.

Гости оживились, встали. Я сделал жест рукой, показывая, что они могут пока посидеть. Видно, что друг с другом они не знакомы и разговаривать со всеми разом, будет непросто. Поэтому скинув обувь, я прошел к гостям из Японии.

— Здравствуйте, господин Кузьма, — сказал парень. Невысокий, темноволосый и худощавый.

— Привет Гото, давно не виделись. И Вам, здравствуйте.

— Доброго дня, господин Матчин, — гости вежливо поклонились. Хорошо общаться с японцами, сразу видно, уважают тебя или не очень.

— Присядем, — сказал я, подав пример, усаживаясь на пол. — Рассказывай Гото, какими судьбами оказался здесь.

— Все ради услуги, — он протянул костяшку домино. Я взял, повертел в руках. С одной из сторон, где остался вдавленный отпечаток пальца, она немного потемнела. Парень кивнул в сторону спутников. — Уважаемые мастера хотели узнать секрет техники защиты. Они изучают кинетическую броню…

— Лу Хань, — уже догадался я. — Денег заплатили?

— Нет, — он замотал головой. — Помогли моей семье. И сестру устроили в хорошую школу, а потом колледж.

В Японии обучение в нормальной школе стоит немалых денег. А престижные учебные заведения для простых работяг вообще недосягаемая мечта. А Гото о сестре печется. Но парень гордый, денег у меня не взял. Но если честно я не так много предлагал, чтобы расходы на учебу покрыть. Сейчас-то, конечно, для меня это уже не такая большая сумма. Но деньгами он вряд ли бы взял.

— Если помогли, то я только рад, — кивнул я. Посмотрел на пару. Мужчина выглядел лет на пятьдесят, солидный без особых примет, типичный японец. Да и женщина не могла похвастаться запоминающимися чертами лица. В платье попроще одеть, макияж смыть и будет выглядеть как типичная домохозяйка лет сорока. — Повезло вам, что Гото сестренку любит. Чтобы не затягивать, давайте решим эту проблему сразу.

Пока я объяснял мастерам принцип защиты техники Лу Ханя, думал о том, почему они не обратились через посла Японии. Мама бы им не отказала, может потребовала что-нибудь взамен, но зачем они вспомнили о Гото? Загадка…

Мастера попались толковые и то, что от них требуется поняли быстро. Минут пятнадцать, и они уже свободно создавали двойной слой кинетической брони. Если до этого выглядели немного хмуро, то после освоения женщина позволила себе облегченно улыбнуться. Когда они уходили, я поймал парня за рукав и тихо сказал.

— Не знаю, как скоро я вернусь в Японию, но если понадобится моя помощь, обращайся.

— Спасибо.

— Ты в городе задержишься? Спешишь?

— У нас вечером обратный рейс. Клановые спешат.

— Ладно, — я хлопнул его по плечу. — Не пропадай.

Он поклонился и поспешил следом за мастерами. Хороший он парень. Рискнул жизнью, спасая Рури, будущую супругу Войтека. Ему тогда сильно досталось, хорошо я вовремя появился.

Следующими на очереди шли гости из Германии. По крайней мере, капитан небольшой баржи по имени Райнер был оттуда. Фамилию помню плохо, вроде бы Ротбауэр или что-то очень похожее. Обменявшись любезностями, я сел рядом с ними. Капитана сопровождали двое мужчин. Старший, как и японец, лет пятьдесят. Второй моложе лет на пятнадцать. Есть в этой парочке какое-то семейное сходство. И Лу Ханем от них разит за километр.

— Райнер, друг, вы уверены, что мамину карту хотите так потратить?

— Абсолютно, — немец сносно говорил на английском языке, но с сильным акцентом. Истинный моряк, легкая седая бородка, серо-зеленая водолазка, ему не хватало только белой капитанской фуражки. Именно таким я запомнил его, крепким мужчиной, чуть старше пятидесяти. Райнер протянул тройку бубен, на которой стояла размашистая подпись черным маркером. — Я баржу продал полгода назад. Дочка сильно заболела. А господа оплатили и лечение, и лекарства… — он долго подбирал нужное слово, — и время после болезни.

— Вам надо было сразу обратиться к маме, — сказал я. — Все решилось бы и без продажи корабля.

— Я совсем мало помог вам, — он покачал головой.

— Кто Вам такое сказал? — удивился я. — Вы нам очень помогли. Без Вашей помощи мы бы два дня гребли до берега на маленькой лодке. А, может, и в другую сторону. У мамы особое чувство направления. Она в супермаркете может заблудиться, не говоря уже об открытом море.

— Там в любую сторону два дня до берега было, — улыбнулся он.

Я тоже улыбнулся, не став вспоминать, что лодка, про которую я говорил, имела большую дыру и вода в нее затекала быстрее, чем я успевал черпать. Да, мы тогда знатно опростоволосились. Слетали в отпуск, называется. Посетили Италию, проплыли мимо Сардинии и чуть-чуть не добрались до Корсики. А Райнер нас потом еще и довез до нужного порта. Устроил экскурсию, рассказывая о достопримечательностях, мимо которых мы проходили.

— Вы с моей мамой обязательно свяжитесь, — сказал я. — Прошу, не обижайте отказом. Расскажите ей, что и мне сейчас. Я даже знаю, как мы Вам поможем.

Мужчина кивнул. Надо будет узнать, сколько стоит такая же баржа, как у него была. Из своих денег куплю такую и подарю. Надо не забыть маме позвонить.

— Дочка Ваша поправится? Какие прогнозы доктора делают?

— Поправится, — кивнул он. — Уже лучше себя чувствует. Румянец на щеках появился.

— Это хорошо. Что ж, господа, — я посмотрел на немцев. — Повезло Вам, что такого хорошего человека знаете, как Райнер.

С немцами я провозился чуть дольше, почти полчаса. Не потому, что слабые или плохо соображают, просто дотошные до ужаса. Дважды выслушали мои объяснения, затем пересказали, чтобы убедиться, что все поняли правильно. Несколько раз создали нужную защиту и только после этого успокоились. Сдержанно поблагодарили, пожали руку и удалились.

Последним в комнате остался пилот и его спутники. С Сэмом я знаком не был, слышал от мамы рассказ, как он помогал им. Худощавый мужчина, лет тридцать пять, лохматая прическа, пышные усы. Вроде бы он был родом с юга СГА. О парочке мужчин, пришедших вместе с ним, тоже ничего особенного не скажу. Странные они. Один загорелый, кожа аж бронзовая. Татуировки, проглядывающие из-под воротника рубашки. Второй ничем не примечателен, обычное европейское лицо, костюм, дорогие золотые часы. Мне вернули шар для боулинга, в котором проделали небольшое отверстие, чтобы продеть петлю для шнурка. На темной немного потертой поверхности нацарапаны инициалы С.М.

Еще полчаса и последние гости спешно удалились. Я же потянулся, затем развалился на полу, изображая морскую звезду. В голове мелькали самые разные мысли. Может плюнуть на все, разобраться со старыми врагами и вернуться в Японию? Не скажу, что наша жизнь там была наполнена спокойствием, но дышалось там совсем по-другому. Там и ритм жизни не такой, люди иные, привычки. А здесь все сложно. Историческая родина словно ощетинилась, не желая пускать Матчиных. Такое чувство, что мы вернулись чтобы воевать непрерывно, силой забирая свое. Хотя почему я думаю, что это не так?

— Черт, надо было поспать нормально, — я с силой потер лицо. Видать, спать три дня подряд по четыре часа — маловато, чтобы внятно мыслить и рассуждать.

В зал заглянула Чжэнь, одетая в зеленый спортивный костюм института. Снова скрылась в коридоре и вернулась уже в сопровождении Сяочжей. Я поднялся, но на меня замахали руками, сиди мол. Высокая и худая китаянка носила шляпку с широкими полями, к которой крепилась плотная вуаль, закрывающая лицо. Деловой костюм она сменила на светлое платье до самого пола и длинными рукавами, доходящими, наверное, до колен. Смотрится необычно, и носить, наверное, неудобно. Чтобы взять что-нибудь нужно подтягивать рукав. Да и пачкаются они от этого.

— Здравствуйте, — на японском поздоровалась Чжэнь. Они прошли по залу, расположились напротив меня. — Мы Вас поздравляем с победой в турнире.

— Спасибо.

— Велика ли награда? — спросила Сяочжей через Чжэнь.

— Грамоту подарили, — улыбнулся я. — Но она сгорела, показать не могу.

Взгляд Чжэнь стал удивленный, а вот старшая подруга наверняка улыбалась под вуалью. Она подняла руку, ловко подобрала рукав, оголяя худую кисть. Затем пальчиком сдвинула край вуали, чуть приоткрывая скулу. На бледной коже отчетливо виднелась обильная красная сыпь.

— Аллергия на косметику, — перевела Чжэнь. — Такое иногда случается.

— Вам бы на курорт к теплому морю, где целебные грязевые процедуры и чистый воздух.

— Только если вВашей компании, — засмеялась Сяочжей. — Приглашаем вместе с супругой.

— Даже не знаю, — я покачал головой. — Дел невпроворот в последнее время.

— Вы подумайте, — сказала Чжэнь, переводя ее слова.

А вот следующая длинная фраза осталась не переведенной, так как девушка пораженно смотрела на старшую подругу. Даже переспросила, заговорив быстро-быстро. Когда на китайском так разговаривают, мне кажется, они сами половину не понимают. Сяочжей выслушала, что-то спокойно ответила. Чжэнь довольно мило потупила взор, глядя на свои коленки.

— Старшая сестра Сяочжей говорит, что Великая Империя Цин желает принять семью Матчиных. Видеть в них верных подданных. Вам будет позволено основать клан. Получить земли. Не самые большие и богатые, но важные для Империи. Последняя семья удостоилась права основать клан сто лет назад. Это большая честь.

Я несколько минут удивленно смотрел на них. Вряд ли они станут о таком шутить. Но вот так, на ровном месте предложить право создать клан в не самом слабом государстве на мировой арене, это сбивает с толку. Может быть, название этой страны и не звучит часто в мировых новостях, но за последние двадцать лет количество мастеров в Поднебесной значительно выросло. В этом плане они давно обогнали и Японию, и Россию, и СГА. А может, уже и Индию обгоняют, никто же не проверял и не подсчитывал. Китай планомерно занимается развитием силы и богатства, не спеша афишировать успехами.

— Если не ошибаюсь, то иностранцу попасть во внутренний круг аристократии Поднебесной сложнее, чем простолюдину основать княжеский род в России.

— Сложнее, — согласилась Сяочжей. — Но Император Цао отдаст главе нового клана свою младшую дочь в жены.

Последнюю фразу Чжэнь перевела с явной неохотой. Не ее ли сватает госпожа Сяочжей? Спросить напрямую? Нет, не нужно, ответ уже ясен. Надеюсь, на моем лице сейчас не отразилось глупое и удивленное выражение.

— Матчины маленькая и скромная семья, — осторожно сказал я.

— С небесным потенциалом. Когда он начнет раскрываться, новый клан займет положение, соответствующее силе. Ведь мы не запираем таких, как господин Наумов в темнице с золотыми стенами.

— Искусительница, — я покачал головой.

— Мы видим, что Россия не даст Вам раскрыться. Будет печально, если она загубит такой талант. А Япония слишком мала и очень быстро теряет силу. Вы никогда не жили во дворце? — неожиданно спросила Сяочжей.

— Не доводилось.

— Вам обязательно понравится, — она наверняка улыбалась, наблюдая за мной из-под вуали.

— Разрешите Вашу руку, — я протянул ладонь навстречу.

Меня смерили долгим взглядом, затем она изящным движением освободила кисть из длинного рукава. Пришлось подсесть ближе, чтобы она вложила свою ладонь в мою. Горячая, худая и костлявая рука. Интересно, сколько Сяочжей весит, килограмм тридцать пять? Пульс учащенный. С ней происходило примерно то же самое, что с Ильей, только в очень запущенном состоянии. Слабое тело и огромное море силы внутри. Эта женщина, а ей вряд ли больше тридцати пяти, очень сильна. Только выплеснуть эту силу разом она сможет один раз. И все, сразу заказывай погребальный костер.

— Мне очень лестно слышать такое… сказочное предложение, — честно признался я, изучая глубокое и темное море силы внутри нее. Она это чувствовала, но не препятствовала. Будь здесь те два мастера, что набросились на меня в первый раз, они бы рыдали кровавыми слезами. И точили длинные ножи. Чжэнь же вряд ли что-то понимала, хотя сидела очень близко.

— Но всегда есть какое-то «Но», — перевела Чжэнь ее слова.

— Надо подумать, — сказал я. Внутренний демон жадности и тщеславия выскочил, пнул меня и начал громко стенать, проклиная мою глупость. Отказываться от такого предложения мог разве что полный дурак. — Посоветоваться с семьей.

— Это предложение открыто до тех пор, пока Матчины не принесут клятву как род, клан или, часть клана, — последние слова Сяочжей звучали не презрительно, скорее сочувственно. В ее понимании падение так низко, чтобы признать кого-то над собой, могло вызвать только сожаление и сочувствие.

— Только клан или великий род, — улыбнулся я. — На меньшее я не согласен. Уж лучше оставаться свободным наемником. Скажите госпожа Сяочжей, вы дорожите той силой, что скрывается внутри Вас? Нет, не совсем так. Конечно, сила важная часть любого мастера. Готовы ли вы пожертвовать половиной или чуть большей частью, чтобы получить взамен крепкое здоровье. Есть большой шанс, что попытка сдвинуть текущее положение ближе к балансу убьет вас. Но если получится, гарантирую, что Вы доживете до глубокой старости.

Не стал говорить, что она протянет гораздо дольше пары лет, оставшихся у нее. Уверен, она и сейчас плохо себя чувствует и хочет как можно быстрее вернуться в постель. Может быть, принять какое-нибудь поддерживающее лекарство.

— О, поверьте, я умею делать людей слабее, — улыбнулся я, когда молчание затянулось.

— Это даже звучит пугающе, — перевела Чжэнь, при этом бросив на меня хмурый взгляд, который очень быстро спрятала.

— Я бы сказал, что шансы пятьдесят на пятьдесят, но Вы ведь опытный мастер и знаете, как управлять потоками силы, — я отпустил горячую ладонь. — Есть простая техника, по которой вам следует укреплять доспех духа. Многочасовая изматывающая практика каждый день. Но уже через месяц вы почувствуете, что стали заметно слабее. В это же время заметите, как легче вам дышится и как усталость наступает все медленней. Главное, не торопиться и подобрать правильный ритм. А затем остановиться, когда почувствуете себя по-настоящему здоровой.

— Кузьма, Вы умеете говорить сладкие речи, — она вновь едва сдвинула вуаль, чтобы я увидел край тонких губ, немного растянутых в улыбке. — Даже уговаривая сделать то, что с шансом один из двух ведет к смерти. Мне надо подумать. Сегодня я слишком устала. Как насчет позавтракать завтра?

— Конечно, — легко согласился я. — И мое предложение будет открыто до тех пор, пока вы не передумаете или не станет слишком поздно.

Чжэнь поднялась, затем помогла старшей сестре встать. Даже сквозь ткань платья она чувствовала жар, исходящий от нее.

— Скажи, что я буду ждать завтрашнего дня, — произнесла Сяочжей, стараясь скрыть усталость в голосе.

Кузьма успел встать первым и провожал гостей легкой улыбкой. Услышав слова Сяочжей, он кивнул, картинным жестом приложил пальцы ко лбу, затем коснулся груди. Чжэнь не знала, что значит странный жест, но подумала, что это должен быть какое-то проявление уважения. Выйдя в коридор, она поспешила взять старшую сестру под локоть, почти не чувствуя вес ее тела. Сяочжей тихо и тяжело выдохнула, позволяя вести себя. Вместе они долго шли до выхода с территории института. Мимо пробегали молодые парни и девушки, спешащие по делам. Странные гости хоть и привлекали внимание, но про них быстро забывали, едва они пропадали из виду. У ворот их уже ждала машина, чтобы отвезти на съемную квартиру, в нескольких кварталах от института.

У подъезда дома силы совсем покинули Сяочжей и Чжэнь подхватила сестру на руки, легко взбежав на третий этаж. В квартире было приятно тепло, почти не ощущалась уличная сырость и холодный пронизывающий ветер. Усадив на кровать, Чжэнь помогла ей снять платье, затем уложила, накрыв одеялом. Темные круги под глазами женщины казались почти черными. А еще красная сыпь и не думала уходить.

— Вам не стоило так напрягаться, — сказала Чжэнь. — Отдыхайте. Я сейчас заварю трав и разогрею бульон. И надо нанести мазь, иначе эта аллергия никогда не пройдет.

Сяочжей прикрыла глаза, борясь с усталостью. Даже когда она была молодой девчонкой и тренировалась до изнеможения, никогда не чувствовала себя настолько уставшей. А ведь сегодня она лишь немного прогулялась и использовала крохи доступных сил.

— Я думала, что поставлю Кузьму перед сложным выбором и искушением, а вышло, наоборот, — тихо сказала Сяочжей. — И как только глупый император Тайсе умудрился упустить из рук мастера с таким потенциалом. Неужто никто не смог оценить его до сегодняшнего дня.

Женщина подумала, что укройся в свое время семья Матчиных в Китае, Великий Император Цао уже отдал бы ему в жены одну из своих дочерей.

В это самое время к воротам МИБИ подъехала роскошная представительная машина. Помощник, худощавый мужчина в деловом костюме, сидевший рядом с водителем, выскочил и торопливо открыл дверь. Дежурившие у входа студенты с интересом наблюдали за гостями. Первым из машины вышел невысокий полный японец лет сорока пяти. Он подал руку, помогая женщине, одетой в традиционное кимоно. Черное сверху, постепенно переходящее в голубой цвет внизу и украшенное белыми яркими цветами, кимоно притягивало взгляды. Последней вышла девушка лет двадцати в бежевом осеннем платье и кремовых высоких ботинках. При этом она умудрилась хлопнуть дверью, заработав неодобрительный взгляд женщины.

Помощник подошел к дежурным студентам.

— Где мы можем найти Матчина Кузьму, — с легким акцентом спросил он.

— Во втором корпусе.

— В третьем, — поправил второй студент. — Только Вам нужно получить разрешение в деканате, чтобы пройти к учебным корпусам.

— Разрешение? — удивился японец.

— Посторонним гулять по территории нельзя. Только если пропуск есть. Я провожу, — вызвался парень, разглядывая невысокую и довольно милую девушку в бежевом.

После визита гостей из Поднебесной я так сильно задумался, что с непривычки голова заболела. Или это оттого что я увлекся размышлениями и вливал слишком много сил в кинетическую броню. Вокруг меня образовался небольшой водоворот, подхватывающий с пола небольшие песчинки. Кстати, в зале не мешало бы провести влажную уборку. Закрыв глаза, сосредоточился на этом ощущении. В голову все никак не приходила дельная мысль на тему: «как быстро тратить много силы за раз». Нет в моем арсенале умений и массовых техник как у тех же огненных мастеров.

— Вы мешаете, — голос Алены. Вроде не успел так сильно соскучиться, чтобы она мне мерещиться начала.

Открыв глаза, я застал не только ее, но и Кристофера в компании Индры. Выглядели парни довольными жизнью, улыбались. В руках индуса жестяное ведро. Отпустив контроль над кинетической броней, я позволил ей пожить несколько секунд самостоятельно, затем поглотил. Всегда так делаю, чтобы вернуть процентов двадцать от потраченной силы.

— Тряпки где? — спросил я, глядя на парней?

— Тряпки? — переспросил Кристофер, пытаясь сообразить, что значит это слово.

— Воду вы принесли, чтобы провести в зале уборку, а чем полы мыть будете?

Парни переглянулись.

— Придумаем что-нибудь, — быстро сообразил Кристофер. — Мы технику «капля в ладони» изучаем. Хотим услышать Ваше мнение.

— Быстро вы, — хмыкнул я. — Алена, если ты их бить собралась, то не надо. Кстати, вы как? Тая приехала?

— Да, она в общежитие пошла, — Алена посмотрела в мою сторону, задумалась. На ней были узкие потертые джинсы и сидеть в них на полу было явно неудобно. Но она решила немного потерпеть, подтянула их и уселась рядом.

— Показывайте, — пряча улыбку, сказал я.

Парни подошли, опустили ведро, наполненное до самых краев. Первым воду зачерпнул Кристофер, сосредоточился, хмуря брови, словно пытался воду напугать. Секунд десять ничего не происходило, но затем вода начала стягиваться в центр ладони. Немного неравномерно, но уверенно. Образовав небольшой холмик, вода замерла, постояла так и разлилась обратно, словно устав.

— Эка вы быстро принцип поняли, — удивился я, глядя, как Индра повторяет подобный фокус. — Но концентрации не хватает. Лады, будем считать, что в кружок Лень вы зачислены. Но технику доработайте обязательно.

— Будем стараться, — закивал Кристофер. — Но сложно это…

— Слабаки, — раздался девичий голос от двери. Говорили с сильным акцентом.

В комнату вошла невысокая девушка в бежевом платье. Не став разуваться, прошла прямо к нам, зачерпнула ладонью воду из ведра. Показала так, чтобы все видели. Вода в ладони начал собираться в большую каплю, потом медленно приобрела шарообразную форму. Если быть точнее, то в три четверти от шара. Чтобы получилась ровная сфера, нужно оторвать воду от ладони, а для этого нужна не только концентрация и опыт, но и сила. Парни, кстати, смотрели на это действо с большим удивлением.

— Каэдэ? — удивился я — И как давно ты этот прием освоила. Два года назад, когда мы виделись, ты ругалась и кричала, что никогда не станешь его учить.

— Делать было нечего, вот и освоила, — хмыкнула она. Говорила моя старая знакомая на русском языке все так же с акцентом, но видно, что словарный запас пополнился.

— Отец так и не подобрал тебе жениха? — спросил я. — Семейная жизнь — это отличное занятие от скуки.

— Дурак, — она пнула ведро, которое я легко перехватил. Придержал немного кинетической броней, чтобы вода не расплескалась.

— И ботинки надо снимать, — наставительно сказал я.

— Хочешь мне помочь? — она чуть подтянула юбку, выставив вперед ножку в высоком ботинке с такой шнуровкой, что полчаса надо распутывать.

— Спасибо, но нет.

— Дело твое, — она пожала плечами. — Тебя мой отец ждет. В комнате с табличкой «лень».

— Меня? — удивился я. — Еще скажи, что он с посланием от Императора… Вот черт. Может ты им скажешь, что не нашла меня? Пусть с мамой по этому поводу разговаривают, или с братом. Ты же знаешь, я человек маленький, меня вообще в расчет можно не принимать.

— Вот сам им об этом и скажи, — она фыркнула и вышла.

— Как тут не ругаться, — проворчал я. — Так, парни, на вас уборка помещения. Раз уж вы здесь тренируетесь. И если я не сбегу, — кивнул в сторону двери и ушедшей девушки, — завтра после обеда позанимаемся вместе.

— Отлично! — обрадовался Кристофер. Немногословный индус кивнул, соглашаясь с этим.

Оставив парней думать над планом уборки и вопросом, где взять тряпки, мы с Аленой вышли на улицу. Она как бы невзначай взяла меня под руку, чтобы идти рядом.

— А кто была эта девушка со скверным характером? — спросил она.

— Старая знакомая. Мы учились вместе в старшей школе. Встречались. Как вся молодежь в том возрасте ходили на свидания, вместе кушали мороженое, шалили и доводили взрослых до икоты. Они Фудзивара. Древний род, в одно время пересекшийся с родом императора. И главе этого рода очень не нравилось, что его дочь увлечена простолюдином. Он меня тогда знатно спустил с небес на землю. Мама в то время хотела войти в этот род, стать частью клана. Для нас это была отличная перспектива. Но после того случая наши пути разошлись. По-моему, они тогда этого даже не заметили.

— Эта девка слишком невоспитанная, для дочери главы рода.

— Каэдэ при желании может вести себя как эталон воспитанной леди. Но характер ее можно описать только одним словом: «Стерва». По крайней мере, была такой пять лет назад. И вряд ли это могло что-то исправить. Она умна, коварна, одна из сильнейших в своем поколении. Думал, отец давно выдал ее замуж, и она уже родила наследника, а то и двух.

— Она твоя ровесница? Ты рассказывал, что жил в маленьком городке. Вы учились там в одной школе?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — улыбнулся я, потянул немного на себя, чтобы легонько толкнуть плечом. — Вот если бы ты была наследницей древнего рода, и я предложил тебе отказаться от него и сбежать…

— Да, — не дослушав, ответила она. — Подумала бы немного, чтобы тебя помучить, но не колебалась бы ни минуты.

— А Каэдэ сказала: «нет». Я пообещал, что когда-нибудь создам собственный род, чтобы мы смогли поговорить, находясь на одном уровне. Мама тогда пыталась объяснить, что эта девушка мне не пара. Сказала, что пойму я это, только когда остыну и немного повзрослею. Позже мы с Каэдэ пересекались, но уже как старые знакомые. Последний раз я видел ее два года назад.

— И глава древнего рода приехал лично, чтобы встретиться с тобой?

— Вряд ли только для этого. Слишком уж, даже ради великого меня, ехать через океан лично. Скорее всего, Император Тайсе послал его для переговоров с Иваном Шестым. Недавно сорвалась встреча глав крупнейших мировых держав. А в преддверии кризиса положено договариваться и искать союзников. Японию теснит Китай с одной стороны и СГА с другой. Россия ближайший сосед, довольно могущественный, чтобы поддержать, если начнется крупная заварушка. Ну что ты так на меня смотришь? Мне это Саша рассказал недавно. Он говорил, что Япония должна прислать человека для переговоров. Чем не повод передать Матчиным, что император озабочен нашим поведением. У нас четыре, хотя уже пять мастеров. Ни один свободный клан не может похвастаться такой силой. Мы ведь практически перебрались в Россию. Кто-то ведь должен воевать с Китаем, когда они начнут захватывать спорные острова. Отличившимся в будущей войне, таким как мы, посулят возможность основать свободный клан. Вот такой расклад.

Алена смотрела с большим удивлением. Словно не ожидала от меня таких «глубоких» умозаключений. Я остановился, достал сотовый телефон, набрал номер мамы.

— Кузя? — она почти сразу взяла трубку.

— Здесь ко мне в гости явился сам Рюу Фудзивара. И Каэдэ вместе с ним.

— В МИБИ?

— Вот, думаю, поговорить с ним или сбежать.

— Ты уже не ребенок, — спокойно сказала она. — Учись вести диалог с людьми его положения. Даже если хочется ему по роже хорошенько врезать. Если ты действительно хочешь стать главой рода, а не принять в наследство маленькую фирму наемников и мотаться по миру из одной заварушки в другую. Не хуже меня знаешь, что они ненавидят всех, кроме себя, но это не мешает им встречаться и приглашать друг друга в гости, на дни рождения детей и прочие праздники.

— Я понял, можешь не продолжать, — сказал я. — Ладно, сострою ему кислую рожу. А, да, чуть не забыл. Мне недавно дочь Императора Цао в жены предложили. Я сказал, что подумаю.

С той стороны трубки повисло молчание. Алена же вцепилась мертвой хваткой в мой локоть, наверняка уловив только слова «мне» и «в жены».

— И ты подумай, а я пойду поговорю с человеком высокого положения. Может он мне тоже предложит в жены дочь Императора Тайсе, — я рассмеялся, нажимая кнопку отбоя. Убрав телефон, погладил Алену по голове. — Шутка. Пока я не стану великим мастером, никто мне ничего не даст. А через пару лет император всех дочерей в кланы и великие рода пристроит и для меня уже никого не останется. Жаль, жаль…

— Кузьма, не шути так, — она посмотрела на меня печальными глазами брошенного котенка.

— Ладно, сделаем господину Фудзивара одолжение. Пойдем послушаем, что он от меня хочет. Только тебе придется в коридоре подождать. Не любит он при посторонних разговаривать, — я поморщился, словно подгнившее яблоко откусил.

Глава 11

Вечером в здании клубов МИБИ становилось шумно. Студенты бурно обсуждали как будут проводить свободное время, планировали поездки и предстоящие мероприятия. Когда ты постоянно живешь при институте, то любая клубная деятельность воспринимается как возможность отдохнуть и приятно провести время в хорошей компании. Но встречались увлеченные парни и девушки. Они сплавлялись по рекам на байдарках, поднимались в горы, уходили на долгие недели в походы. Надо было пристать к таким и уйти в поход. Но мы с Аленой шли к клубной комнате под названием «Лень». По пути я попросил ее зайти к моделистам и найти Илью. Нужно с ним поговорить и еще раз проверить состояние. Если он прошел этап укрепления тела легко, может удастся избежать возможных осложнений и для того, кто шагнул на ступень мастера. Шибко страшно мне подступиться к Сяочжей.

В комнату клуба я вошел без стука. На кресле рядом с рабочим столом меня дожидался невысокий толстый японец неприятной наружности. Довольно сильный мастер, если судить по ощущению плотности его доспеха духа. Одет в дорогой костюм без жилетки и галстука. Взгляд тяжелый. Нет, он не пытается давить и даже не хмурится, просто ты смотришь и сразу понимаешь, что за его спиной огромный клан, тысячи людей. Под таким взглядом невольно робеешь. С противоположной стороны на диване расположились супруга и дочь главы клана.

— Вечер добрый, — поздоровался я, прошел к столу. Был бы свободен диван, уселся бы на него. А еще ногу на ногу закинул бы. Ибо нехорошо смотреть таким вот взглядом на людей.

— Добрый вечер, господин Матчин, — кивнул Рюу Фудзивара. Точнее, он добавил к фамилии нейтрально-вежливый суффикс «сан», это уже я перевел как «господин». В прошлую встречу он все «кунами» тыкал в мою сторону. — Прими наши поздравления. Удивительно получить степень мастера в таком возрасте.

— Спасибо. Это все заслуга генов и немного везения. Не нужно хвалить меня за столь незначительный успех. Вот когда я стану великим мастером, годам к двадцати пяти, тогда и буду принимать похвалу и поздравления.

— Смелое заявление, — нейтрально сказал он. Не поймешь верит тебе или издевается. — Тогда подождем немного и обязательно поздравим. Но почему не Токийский университет? Почему Россия? После старшей школы тебя должны были зачислить без вступительных экзаменов.

— Было не интересно. Да и лень. А здесь подвернулся удобный случай.

— Император очень огорчен, этим выбором, — теперь в его голосе звучало легкое осуждение. — Ведь ты подданный Японии.

— Удивлен, что император Тайсе слышал обо мне, — ухмыльнулся я, немного слукавив. Нашу фирму он знал и даже приглашал маму для личной беседы. Она, кстати, так и не рассказала о чем они говорили. Помню, что она после той встречи счастливой и радостной не выглядела. И работы у нас потом прибавилось.

— Он лично следит за всеми талантливыми и одаренным подданными, — уже второй раз вспомнил о моем паспорте Рюу. И что-то он подозрительно вежлив сегодня. — Он разговаривал со мной о тебе. Спрашивал, не отказались ли Матчины от мысли войти в большой клан знатного рода.

Если в твоей семье как минимум два мастера, то тебя с большим удовольствием примут практически в любой клан. К примеру, Фузивара собрали вокруг себя немало таких. Есть еще свободные кланы, состоящие из одной семьи, с кучей ограничений и ответственности. Практически личные слуги императора. Этого статуса можно добиться, сделав для империи что-нибудь значимое. А когда еще послужишь, докажешь свою пользу, может и разрешат стать полноценным кланом. Только последний раз «свободные» такой чести удостаивались в веке восемнадцатом. По той причине, что в том клане появился великий мастер и игнорировать его стало сложно. Но в любом случае быть даже свободным кланом выгодно и престижно. Ведь землей в Японии владеет только император, но он может выделить немного тому или иному клану в пожизненное владение. Пока клан существует, землю никто не отнимет. А когда исчезнет, то все вернется к правителю. Удобно, ничего не скажешь.

— Когда-то мы думали, что это хорошая идея, — сказал я. — Теперь это слишком мелко. Мои амбиции стали больше. Матчины создадут свой клан.

— Император Тайсе считает, что у семьи Матчиных хватит сил и упорства, чтобы добиться этого, — покивал глава рода. — Он возлагает на вас большие надежды. И тем больше его удивление, когда ваша фирма перестала оказывать услуги наемников.

— Давайте уже говорить прямо, господин Фудзивара, — я серьезно посмотрел на него. — Нашей семье принадлежит много земли здесь, в России. Мы беженцы и Япония приютила нас, за что мы ей благодарны. Но стать «своими» у нас не получилось. Двадцать лет пытались.

— Нельзя стать кем-то сразу, — философски заметил он. — Иногда сменяются поколения, прежде чем к семье приходит признание и уважение.

Что бы он ни говорил, но если ты не японец, то относиться к тебе будут как к «гайдзину». Хоть ты три сотни лет живешь бок о бок с ними, иностранцем ты и останешься. Есть несколько случаев, когда они разбавляют свою кровь, выдавая дочерей за сильных мастеров. И как показывает история, это идет только в пользу. Об этом открыто не говорят, но почти все великие мастера Японии имели в роду сильного иностранного эксперта. Вот и делай выводы.

— Война за землю здесь, в Российской Империи, может длиться куда дольше двадцати лет. И закончиться все может так, как это уже случалось, — сказал господин Фудзивара, когда молчание немного затянулось.

— Это не причина отдать все без боя. Даже если сам Император Иван Шестой откажется принять возвращение нашей семьи, — немного подумав, ответил я. — Бороться против целой страны и системы не стану, уйду туда, где нас оценят по достоинству. Может, и обратно в Японию. Но долги перед этим обязательно раздам. Передайте эти слова Императору Тайсе, если он спросит обо мне и семье Матчиных.

— Где оценят, значит, — зацепился за эту фразу глава рода. — Вряд ли кто-то так просто разрешит создать клан семье, зарабатывающей на жизнь как наемники.

— Да, мы не фермеры, — я улыбнулся. Фудзивара подмяли под себя большую часть рынка зерна и мяса Японии. Это приносило им не огромную, но стабильную прибыль. — Но может быть тем ценнее мы для «кого-то». Потому что воевать умеем лучше других.

— Если Матчины откажутся от своих претензий на род в Российской Империи, они получат статус свободного клана, — подытожил Фудзивара, прекратив хождение вокруг да около. — Так быстро, как позволяют законы и расторопность работников имперской канцелярии.

— Вот это уже другой разговор, — я поставил локти на стол, немного наклоняясь вперед. — Только я уже сказал, что мои амбиции больше, чем быть вечно «свободным» кланом.

— Думаю, мы сможем договориться, — по-деловому улыбнулся он. — Максимум три-четыре года и с помощью клана Фудзивара Матчины станут полноценным кланом. Нам нужны союзники сильные, вам — влиятельные.

Хитрый он мужик. За несколько лет, когда я поднимусь на ступень великого мастера, клан у меня будет и без их помощи. К тому же мне уже предложили гораздо более выгодный вариант. Но ему об этом знать не обязательно.

— Я буду думать над этим предложением, — подытожил я.

— Обстановка в мире меняется слишком быстро, чтобы быть уверенным, что такое щедрое предложение долго оставалось в силе. Ты слишком молод Кузьма, и плохо понимаешь, что этот шанс как рыба в реке. Его нужно ловить сразу, сейчас, вцепиться и не отпускать, пока не вытащишь на берег.

— Я буду думать, — повторил я решительно.

— Не ты ли говорил мне, что станешь главой клана? И когда это произойдет, мы поговорим.

Если бы он знал, что такое «взять на слабо́», то оценил бы шутку, над которой я рассмеялся. У японцев есть аналогия этого термина, но она не в полной мере отражает его смысл.

— Простите, — сказал я. — Не в моих принципах забывать обиды, но я не ребенок и на подобное не куплюсь. Я услышал Вас, господин Фудзивара. Что вы хотите и что предлагаете, мне все понятно. И когда у меня будет готов ответ, вы об этом узнаете лично, или из газет.

— Хорошо, — он не стал спорить, оставаясь таким же спокойным, как и в начале разговора.

Рюу далеко не глупый человек и последнее сказал разве что для проверки. Как хороший бизнесмен, прощупывает возможного партнера, ищет слабые места, подбирает к нему ключи. Если ты алчный, предложит деньги, если честолюбивый — власть и признание. Даже стало интересно, что он предложит, когда оценит меня в полной мере. Что может повлиять и заставить меня бежать в Японию на поклон к Императору Тайсе? Думаю, что отсутствие альтернативы. Но не оскорбит ли их это? Когда тебя считают последним вариантом, запасным аэродромом. И да, я уж лучше приму предложение Сяочжей, чем соглашусь на предложение основать свободный род и пойти воевать, защищая господина. И вовсе не потому, что не уважаю Императора Тайсе. Наоборот, к нему я отношусь со всем почтением. Просто он выбрал не того человека для переговоров.

— Хорошо, — повторил господин Фудзивара. Он встал. — Если твои размышления приведут тебя в Японию, значит все, что я сказал сегодня не пропало даром. Дам тебе совет: «мир не вращается вокруг одного человека».

— Истинно так, — согласно кивнул я. Хотел остаться сидеть, провожая их легкой улыбкой, но все же встал. Из уважения к госпоже Фудзивара. Она всегда относилась ко мне нормально. Считала хулиганом и бандитом, много раз отчитывала нас с Каэдэ после очередной «шалости». Но никогда не унижала как человека.

Когда они ушли, я опустился на стул и задумался. Было в этом разговоре что-то странное. «Черт, надо поспать» — подумал я, растирая лицо. Но ведь что-то меня зацепило? Может то, что не было в поведении главы огромного клана строгости, присущей человеку его положения? Он говорил со мной почти как тот самый бизнесмен, обсуждая сделку. Нейтральный голос, обтекаемые выражения. Эх, был бы рядом Саша, он бы все объяснил.

— Доброго вечера, — в комнату вошел Илья в сопровождении Алены. — Что это за важные люди? Мне кажется они бы заметили нас, только если бы споткнулись.

— Гости из Японии. Приехали договариваться с нашим Императором.

— И по пути заехали к тебе, — рассмеялся Илья. Поймал взгляд Алены и быстро добавил. — Я верю, верю. Просто удивлен.

— Ты выглядишь уставшим, — сказала мне Алена. — Может отложим все до завтра?

— Откладывать не надо, — отмахнулся я. — Только пара вопросов, и кое-что проверить. Илья, бери вон тот стул, садись ближе.

* * *

Думал зайду в комнату общежития, переоденусь и отправлюсь на ужин, но усталость пересилила. Уснул, едва упав на кровать. Вроде бы чуть позже приходила Тая и что-то спрашивала, но не запомнил ни вопрос, ни ответ. Зато утром почувствовал себя бодрым и выспавшимся. Впервые за неделю не пришлось с трудом продирать глаза. Повернувшись набок, обнял и притянул к себе Тасю.

— М, от тебя приятно пахнет, — сказал я, уткнувшись носом в ее шею. — Ты такая мягонькая и аппетитная.

Она сонно захихикала, повернула голову, бросила взгляд на будильник. Показывало шесть часов утра. Я запустил руку под ее футболку, провел ладонью по нежной на ощупь коже. Непередаваемое чувство. Немного повернувшись, оказался сверху, сел сбрасывая легкое одеяло. Посмотрел на нее сверху вниз. Волосы разбросаны по подушке, вид сонный, но очень соблазнительный.

— Завтракать будем? — спросила она.

— У меня на половину восьмого запланирован деловой завтрак с гостями из Китая.

— Это с теми, кто тебе принцессу в жены предлагал? — она посмотрела на меня лукаво.

— Ага. Тебе мама звонила? Что-нибудь важное сказала?

— Сказала, что нашла Американца.

— Значит, надо его навестить, — кивнул я. — Но позже. Сейчас зарядка, потом душ, завтрак. После обеда тренировка… Ох, сколько дел на сегодня. А у тебя какие планы?

— Утром практическое занятие с группой пятого курса. Они уже неделю ждут, когда я появлюсь. Потом нужно прочесть скучную лекцию и к вечеру я абсолютно свободна.

— С собой не возьму. Но мы можем пообедать вместе.

— Только если в столовой. Не успею ничего вкусного приготовить.

— Договорились, — я наклонился, поцеловал ее.

На зарядку мы отправились вместе с Аленой. Я скинул сообщение, и она ждала меня на полпути к площадке. Ну а там мы встретили большую и не самую дружную компанию. И не скажешь, кто пришел первым. Были здесь и иностранные студенты, и наследницы благородных семей, под присмотром Ольги. Алена, отвечая на мой взгляд, отрицательно мотнула головой, дескать, это не она их всех позвала. Индра и Кристофер, как и вчера выглядели довольными, но тут скорее из-за присутствия девушек. Как выяснилось, они каждый день приходили на спортивную площадку в это время. Да и не только они. Судя по количеству студентов вокруг, скоро весь МИБИ будет вставать на полчаса раньше.

В конце зарядки я потратил минут двадцать на комплекс дыхательной гимнастики. Мне это было нужно для оценки внутреннего резерва сил. Если мама сказала, что нашла Американца, значит, обязательно будет заварушка. А для встречи с ним надо быть максимально готовым и собранным. Я думаю, это их группу направили к отцу Таси, чтобы доставить к Орловым для серьезного разговора. Но Павел Николаевич так просто сдаваться не пожелал. Тот темнокожий мастер, напавший на нас по дороге в Санкт-Петербург, он показался мне слишком агрессивным и не умеющим сдерживаться. Тимофей по сравнению с ним был крайне осторожным, чтобы случайно не задеть никого из окружающих. Не стал бы он взрывать полдома в поселке. В любом случае я внес имя Тимофея в маленькую черную записную книжицу. Появится случай — сочтемся.

Вернемся к дыхательной технике, движения которой знала только Алена. Для нее это так же полезно, потому что она прогоняет силу через тело, контролируя ее потоки. По большей части все ее дневные тренировки из этого и состоят. Пока она не научится контролировать процесс и не перейдет на следующий уровень. Сколько это займет времени, сказать сложно. А вот все остальные занимались дыхательной техникой, только повторяя за нами. И смотреть на это без смеха не получалось. Кто никогда подобного не видел, просто копировали движения, пытались повторить. Самые умные использовали собственный набор. К примеру, Чжэнь. В ее дыхательных упражнениях и переходах из стойки в стойку прослеживалось что-то старомодное, скорее медитативное. Я не увидел ни одного повтора за двадцать минут. Интересно, насколько большой весь комплекс?

Потом все спешили в душ и завтракать. Девчонки звали меня присоединиться к ним, но я сказал, что меня ждет деловая встреча. Алена, услышав это, расстроилась. Разве мы с ней вчера об этом не говорили? Взяв ее за руку, я жестом подозвал Ольгу и вместе мы отошли немного в сторону.

— Девчонки, у меня к вам просьба, — тихо сказал я, показал взглядом на дорожку, по которой уходили студенты к общежитиям. — Чжэнь, невысокая китаянка, которая занималась с нами. У меня встреча с ней и еще одной гостьей в столовой через полчаса. Поэтому составьте Чжэнь компанию и посмотрите, чтобы ничего плохого с ней не случилось.

— Что-то должно случиться? — уточнила Алена.

— Я за ней наблюдал, во время дыхательной гимнастики. Интересно она двигается. И заметил, что не только мне она любопытна. Бегите, а то упустите из виду. Алена, помнишь, что я говорил?

— Я помню, — она кивнула и помчалась по дорожке.

Ольга посмотрела на меня, затем на убегающую подругу, вздохнула и побежала следом.

* * *

Никитина Ольга, МИБИ, раннее утро

Догнав Алену, Ольга пристроилась рядом. Они шли шагах в пяти позади невысокой девушки, о которой говорил Кузьма, но та даже не обернулась. Казалось, она думает о чем-то серьезном, не обращая внимания на окружающую действительность.

— У нее комната в нашем корпусе, — сказала Ольга, нарушая молчание. — Как у ВИП иностранца, на одного человека. Но она там не живет. По вечерам уезжает, утром возвращается. А зачем с ней Кузьма хочет позавтракать?

— Не знаю, — отозвалась Алена, выглядевшая довольно серьезной. При этом она следила не только за девушкой, но и за окружающими студентами, словно ждала, что они набросятся на гостью из Поднебесной. Ольга не совсем понимала происходящее и такой серьезный настрой подруги.

— Об этом Кузьма напоминал? Может Артема Никитича позвать?

— Нет, — Алена фыркнула, как будто услышала глупость. Ольга же улыбнулась. Давно она не слышала, чтобы бывшая глава дисциплинарного комитета фыркала подобным образом. Обычно это заканчивалось или дракой, или парой воспитательных поединков на ринге. — Мне драться ни с кем нельзя. Только в самом крайнем случае. Чтобы не покалечить никого.

— Из-за особых тренировок? — удивилась Ольга.

— Из-за них. Я не знаю, может у нее враги есть из тех китайцев, кто учится в институте. С ней обычно мастер ходит, такой, незаметный.

— Ну, если они с Кузей решили пообедать, то она в душ пойдет, в общежитии. Съездить на съемную квартиру, или где она там живет, не успеет ведь. И нам бы тоже ополоснуться не помешает. У тебя вон, спина мокрая. Давай ты беги за сменной одеждой, а я за ней послежу. А потом ты меня сменишь, пока я в свою комнату схожу, — Ольга поймала серьезный взгляд и улыбнулась. — Послежу, послежу, не переживай. Что с ней здесь станется? Не думаю, что среди студентов полно наемных убийц.

Девушки как раз подходили к первому корпусу женского общежития. Подавляющее большинство студентов, кто не вставал так рано, как раз спешили на зарядку и здание постепенно пустело. Алена немного подумала, затем кивнула и поспешила ко входу. Немного ускорилась и китаянка, наверное, вспомнив про время и скорый завтрак. Ольга прошла за ней на второй этаж, проследила, как она долго возится с дверью в комнату. Не прошло и трех минут, как она вновь вышла, с двумя пакетами в руках. Душевая находилась в конце коридора и пока студенты не вернулись с зарядки, внутри было тихо. Хотя нет, слышался плеск воды. Кто-то все-таки решил зарядку пропустить. Постояв немного в коридоре, Ольга решила войти. Короткий предбанник, затем большая раздевалка. Два десятка металлических шкафчиков с электронными замками. Закрыто только два. Большое зеркало во всю стену, под ним два дежурных фена. Увидеть их не занятыми можно было только рано утром или ночью. Сама же душевая была поделена на десяток кабинок из матового пластика. Во всех, кроме одной, установлен детектор дыма, чтобы девушки не курили. Про ту, где такой датчик отсутствовал знали только несколько человек, включая саму Ольгу, хотя она к этому занятию относилась строго отрицательно. Сама не раз гоняла нарушительниц, сдавая их коменданту.

Ольга прошла в душевую, огляделась.

— Кто будет курить, того ждет воспитательная беседа с Надеждой Николаевной! — громко предупредила она.

— Да кто курит-то? — из ближайшей кабинки донесся знакомый голос Ани Крауз. — Через час их здесь лови.

— А ты почему не на зарядке?

— Лодыжку потянула.

Ольга кивнула и вышла в раздевалку, где почти лоб в лоб столкнулась с четверкой иностранных студенток. Все на одно лицо, темноволосые, узкий разрез глаз. Одна из них ловко взломала один из закрытых шкафчиков, приложив к нему большой пластиковый пенал.

— А ну, стоять! — рявкнула Ольга. — Стой, говорю!

Китаянки разом загомонили. Трое начали наступать на девушку, а последняя быстро сгребла все вещи из шкафчика и бросилась к выходу из раздевалки. Ольга попыталась прорваться, но китаянки заступили ей дорогу. Она едва успела заметить короткий рубящий удар локтем в голову. Пришлось отпрыгивать обратно в душевую.

— Анька, наших бьют! — крикнула Ольга.

— Не наших, а ваших, — дверь ближайшей душевой кабинки открылась и оттуда вышла крепкая блондинка. Увидела трех китаянок, рвущихся внутрь и, мягко говоря, удивилась. — Кто это?

— Трусы́ твои пришли украсть! — зло сказала Ольга, отступая еще дальше. Уклонившись от удара ногой, она сделала резкий шаг вперед и засадила кулаком в челюсть самой наглой из нападающих. Той хватило всего одного удара, чтобы отлететь к стене и уйти в отключку.

— Ох ты бл… — выругалась Аня и ринулась вперед.

Перейдя на пятый курс, Крауз была одной из самых перспективных студенток. Занималась она исключительно боксом, поэтому в узком пространстве душевой чувствовала себя довольно уверенно. Бросившись вперед, она буквально смяла одну из низкорослых девушек, влепив ей сначала оплеуху, а затем кулаком точно в нос. Разбрасывая красные капельки крови из разбитого носа, еще одна иностранная студентка улетела к стене, повалившись на подругу. Последняя попыталась сбежать, но в проходе наткнулась на Алену. Аня успела подскочить, ударяя сзади в бок, затем раскрытой ладонью в ухо.

— Что происходит то? — спросила Аня, глядя то на Ольгу, то на Алену.

— Эти мартышки ящики обчищают, — пытаясь унять дыхание, сказала Ольга. — Одна сбежала…

— Не сбежала, — сказала Алена, отходя от прохода. У выхода из раздевалки, разбросав по полу тренировочный костюм и белое нижнее белье, лежала первая из китаянок.

— Ах ты сука! — Аня прошла туда, направляясь к своему ящику, который был выпотрошен. — Фетишисты узкоглазые! Хотели мои трусы какому-нибудь извращенцу продать? Да я их самих наизнанку выверну!

— Ты чего так долго? — спросила Ольга.

— Думала вы на третьем этаже, — ответила Алена, сжимая в руках большой пакет со сменной одеждой и полотенцем.

В этот момент показалась Чжэнь. Вышла на шум и удивленно смотрела на побитых и стонущих девушек. А увидев разбросанную по раздевалке одежду, бросилась к ней, собирая с пола и что-то говоря на китайском.

— Аня, она с нами, — быстро сказала Ольга. — А этих я вообще первый раз вижу. Ты их знаешь?

— Ее, — Алена кивнула на лежащую посреди раздевалки, — видела пару раз.

— Эй, полегче, — сказала Ольга, видя, как Чжэнь принялась пинать бессознательное тело похитительницы белья. — Ей больше всех досталось. Ален, ты ее не убила часом?

— Вроде нет.

— Бей ее, бей, — сказала Крауз, отряхивая большое махровое полотенце, поднятое с пола. — А я еще добавлю.

— Пойду Надежду Николаевну позову, — сказала Ольга. — А то сейчас набегут девки после утренней зарядки. А здесь такой бардак. Ань, присмотри за этими, чтобы не сбежали.

— Ага, — хрустнув костяшками, отозвалась Крауз. — От меня не уползут.

* * *

Расположившись в столовой вместе с Сяочжэй, мы уже полчаса ждали Чжэнь. Как и вчера гостья из Поднебесной носила вуаль, но выглядела немного лучше. Нам бы переводчика и можно поговорить, но мы даже заказ сделать не можем, так как никто из персонала на китайском не говорил. Я снова достал из кармана сотовый телефон, но в этот момент в столовую вошла давно ожидаемая парочка. Хмурая Алена и еще более хмурая Чжэнь. Я предупредил дежурных, поэтому девушек легко пропустили в зал для преподавателей.

— Что-то случилось? — спросил я у Алены.

— Случилось, — кивнула она.

В общем, рассказывали девушки почти синхронно. Алена на русском, Чжэнь на китайском. Слушал я, едва не открыв рот. Попытка похищения белья откровенно удивила. Не понятно только напали бы недоброжелательницы на саму Чжэнь, не окажись там Ольги и ее подруги. Еще больше удивило то, что из четверки нападавших только одна была ученицей МИБИ. Как пробрались натерриторию другие, где прятались и как достали тренировочные костюмы, разбирался начальник дисциплинарного комитета вместе с комендантом женского общежития. Вызвали полицию, сообщили ректору, но осторожно и тихо, чтобы не раздувать возможный скандал. Девушки поэтому и задержались. Их попросили пока никому не рассказывать о произошедшем.

— С ума сойти, — подытожил я рассказ Алены. — Если в Китае узнают, что на принцессу покушались, скандал будет таким, что словами не описать. Чжэнь, а где мастер, что за тобой присматривал? — спросил я у нее на японском языке.

— Он охраняет госпожу Сяочжэй.

— А как же другие два мастера?

— Они сейчас заняты. И в прошлый раз их не пустили на территорию института.

— Да уж. Ну, главное, ты не пострадала и вещи вернулись.

— Их теперь только сжечь, — хмуро сказала девушка.

— Вы завтракать будете? — спросил я, меняя тему. — Я ужасно голоден.

Какое-то время мы потратили, чтобы сходить к стойке раздачи, забрать большой и колоритный завтрак из первого меню. Сяочжэй заказывать не стала, стащив пару кусочков из порции принцессы. И только сейчас я подумал, что они, должно быть, родственницы. О чем, собственно, и спросил.

— Госпожа Сяочжэй моя старшая сестра, — подтвердила Чжэнь.

— Вот, — тихо сказал я Алене, — мы завтракаем не с одной, а с парой особ королевской крови. Запомни этот момент, потом будешь хвастаться подругам.

— Ваша ученица изучает те же техники укрепления тела, что и Вы? — Чжэнь перевела вопрос старшей сестры.

— Точно так, — кивнул я. — И если будет стараться, то станет мастером годам к двадцати пяти. Все задатки для этого есть несмотря на то, что мы так поздно начали заниматься.

— И она станет такой же сильной, как Вы сейчас?

— Такой сильной как я — вряд ли. Но любого мастера, не принявшего силу и не поднявшегося на вторую ступень, вобьет в землю по шею. Годам к тридцати, если не посвятит себя семье, сможет подобраться к тому уровню, что был у меня года два назад. Алена очень талантлива и мне повезло взять ее в ученицы, — я улыбнулся. Говорили мы на японском, чтобы не боятся, что она нас поймет. Только имя свое услышала и ушки навострила.

— Не думали взять еще учеников?

— Это семейная техника, — я сделал большой глоток из высокого стакана с энергетическим коктейлем. По консистенции и вкусу напоминало жидкое пюре из ароматных сладких бананов. — Первый шаг к освоению этой техники покажу Вам, если решите укрепить тело, пожертвовав половиной силы. И я немного пересмотрел ее, чтобы снизить шанс неприятного исхода. Просто раньше этим никогда не занимался. Приходится экспериментировать и придумывать на ходу. Тем более пытаться ослабить мастера, это как сделать танк легче.

— Мои шансы выросли? — удивилась Сяочжэй.

— Немного. Только действовать нужно более осторожно. Придется мне проследить за процессом первое время.

— Госпожа Сяочжэй спрашивает, ей тоже нужно будет надевать этот смешной тренировочный костюм, как на мне?

Я рассмеялся, пытаясь представить эту картину. Получалось с трудом.

* * *

Москва, шесть часов вечера, съемная квартира недалеко от МИБИ

Расположившись на диване, Сяочжэй мелкими глотками потягивала из большой кружки имбирный отвар. Несколько трав в его составе делали напиток неприятно горьким, травянистым и только имбирь мог заглушить этот вкус. Теплый, почти горячий, он оставлял во рту острый привкус, отчего кололо губы и язык, а лицо начинало гореть. За последнее время сила напитка падала, и он уже почти не снимал усталость. Но после него женщина чувствовала себя немного лучше. Еще полгода, в лучшем случае год и она уже не сможет нормально ходить. И перспектива окончательно пересесть в инвалидное кресло подтолкнула ее принять предложение молодого мастера. После осторожного первого занятия она чувствовала, как бурлит растревоженная внутри нее сила. Как будто сильный ветер поднимал высокие волны на просторах ее внутреннего моря. Кузьма же остался доволен результатом и если первые два часа хмурился, осторожно направляя женщину, то к обеду смог немного расслабиться.

Сяочжэй вспомнила его занятие с молодыми студентами, практикующими технику Лу Ханя. Кузьма оказался строгим учителем, доведя до полного изнеможения даже Чжэнь. Он требовал от экспертов первой ступени повторить сложную технику, доступную лишь мастерам. При этом говорил, что это самое простое из всех доступных ему умений и если они не могут его выучить, то зачем вообще пришли к нему учиться. После его объяснений и демонстрации Сяочжэй поняла, что дело было не в силе одаренного, а в понимании. И он отнюдь не требовал невозможного, а просто предлагал иной способ восприятия кинетической брони. Это не шло вразрез с учениями Лу Ханя, но выглядело необычно. Если бы не ограничения в использовании силы, Сяочжэй попыталась бы освоить эту технику вместе со всеми. Тем более, как мастер, она не видела ничего сложного в необычном методе.

— Все готово, — сказал мастер Че, заканчивая возиться с громоздким ноутбуком. Подключив нему планшет, установил на столик.

Экран планшета загорелся сначала серым, затем малиновым цветом и только потом показал кусочек знакомого рабочего кабинета. За столом, на котором была установлена камера или такой же планшет, сидел пожилой мужчина. За его спиной виднелась необычно высокая спинка стула. Строгий взгляд, немного узковатое лицо, полоска негустых усов.

— Отец, — Сяочжэй склонила голову.

— Плохо выглядишь, — сказал мужчина. — Я отпустил тебя только с тем условием, что ты не станешь изнурять себя.

— Много дождей в последние дни. Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу. Спасибо за Вашу заботу.

— Мне доложили, что с Чжэнь случилась неприятность, — мужчина произнес это спокойно, как будто просто констатировал факт.

— Мистер Ма уже решает эту проблему. Мы сделаем все, чтобы подобного не повторилась.

Мужчина на несколько секунд задумался, кивнул. Он всегда отбрасывал решенную проблему и больше не возвращался к ней. Но если она всплывала вновь, всегда гневался, не скупясь раздавая наказания.

— Ты поговорила с молодым мастером?

— Да. Матчин выглядел удивленным, но не очень заинтересованным. Мне показалось, что он не поверил нам. Я смогла оценить его силу. Точнее, он позволил посмотреть на нее издалека. Этой силы хватит, чтобы стать мудрецом. Возможно, половина пути уже пройдена.

— Удивительный талант, — мужчина покачал головой.

— Талант одаренного приходит и уходит вместе с ним, — сказала Сяочжэй. — Более удивительны техники, что он изучает и использует. Тот, к кому они перейдут по наследству, получит огромное преимущество в будущем. Мастер непревзойденной защиты в паре с мастером дальнего боя смогут одолеть любого врага. И численный перевес против них не будет иметь большого значения. А два мудреца поставят мир на колени. Эти техники стоят половину Небесного царства. Я не могу понять, почему они до сих пор никому не принадлежат.

Повисло молчание. Пожилой мужчина думал, передвигая письма на рабочем столе. Вчитывался в первые строчки откладывал в сторону. Так прошло не меньше пяти минут.

— Хорошо, — изрек император. — Я дам тебе малого нефритового дракона. Распорядись им на благо Империи.

Изображение исчезло. Экран планшета стал розовы, а затем темно-серым. Мастер Че нажал несколько кнопок на ноутбуке, отсоединил планшет, убирая его со столика. Сяочжей продолжала удивленно смотреть на то место, пытаясь собраться с мыслями и осознать произошедшее. Отец только что наделил ее огромной властью и полномочиями, передав малую императорскую печать, выполненную в виде нефритового дракона.

* * *

Девять часов вечера, южный выход с полигонов МИБИ

С заходом солнца в городе стало неприятно холодно. Градусов семь, не больше, пронизывающий ветер. А ведь еще сентябрь. Боюсь представить, что будет в октябре. Наверное, все укроет толстым слоем снега, по которому будут маршировать пингвины в обнимку с белыми медведями. Не люблю холод. Надо было одеваться теплее.

С мамой я созвонился часов в пять, но она просила немного подождать. Кто-то должен был нам помочь выследить Американца и его друзей. И этот кто-то оказался занят. Поэтому я успел поужинать вместе с Тасей. Мы наготовили много разных вкусностей, заняв кухню в общежитии. Смешно было видеть, как соблазненные запахами к нам заглядывают преподаватели. Удивлялись наличию кухни и тому, что кто-то решил ею воспользоваться. За ужином мы болтали о пустяках, смотрели вечерние новости, где в очередной раз показывали разрушенный поселок яхт-клуба. Точнее, разрушен был всего один дом, но и остальным требовался капитальный ремонт. К примеру, в доме через дорогу треснула и частично рухнула фасадная стена. Ведущий новостей рассказывал, что взрыв оценили в грузовик с динамитом. Погиб глава княжеского рода Орловых, кто-то из его родственников, и помощник. Еще двадцать человек попали в больницу. Власти до сих пор не могли сказать, что послужило причиной взрыва.

Ближе к девяти часам позвонил Василий, сказал, что нужный человек освободился. Когда я добрался до южного выхода с полигона МИБИ, окончательно стемнело. Территория здесь охраняется вневедомственной охраной, но при желании выйти и войти можно незамеченным. Добравшись до автострады, я еще минут десять ждал, когда подъедет знакомая Вольво. За рулем сидел Василий, на заднем сидении Фа Чжен и странный мужчина. Невысокий толстячок в темной одежде с опущенным на лицо капюшоном. А еще он носил черную матовую маску с узкими прорезями для глаз. Когда я садился на переднее сидение, он тихо заговорил на китайском.

— Мистер Ма просит простить за маску, — перевел Фа Чжэн. — Он не пытается спрятать личность от нас, а только от современных гаджетов и камер наружного наблюдения.

— Странный этот мистер Ма, — отозвался я. — Он мастер, но пытается скрыть это. Но это дело его.

Машина тихо поехала, вливаясь в поток. Чуть дальше по дороге мы нырнули под мост, затем развязка и мы вновь движемся в сторону города.

— Так что, он нашел американца? — спросил я. — Где, как?

— Нашли, — Фа Чжэн протянул мне телефон, где на ярком экране была фотография крепкого мужчины, выходящего из ворот частного дома.

С этими охотниками за головами одаренных я сталкивался несколько лет назад. Не очень большая команда, всего четыре мастера, но брались они практически за любой заказ. И всегда убивали с шумом, стрельбой и взрывами. Не любили их как раз за то, что во время убийств часто страдали случайные зрители и свидетели. По слухам, на их счету сбитый самолет с четырьмя десятками пассажиров. В отличие от мистера Пойзона, эти были в розыске во многих странах.

Американец выглядел лет на сорок пять, широкоплечий, жесткие рыжие волосы, пышные усы и борода. Он почти всегда носил высокие остроносые кожаные сапоги. Если позволяли законы, то и кобуру с револьвером на поясе. Предпочитает ближний бой. Если дотронется, то разорвет на куски. Обмениваться с ним ударами не хочется. Придется создавать прослойку из доспеха духа. Сил это отнимает много, но другого варианта не вижу.

— Мистер Ма не скажет, как его нашли? — спросил я.

Фа Чжэн спросил, выслушал короткий ответ.

— У них в отряде агент глубокого внедрения. Крот, проще говоря.

— Весело. А у нас такие есть?

— Есть, — Фа Чжэн хищно улыбнулся. — Среди японцев, механик из ангара, шпионит для императора Тайсе. Светлана Евгеньевна знает, но пока не трогает. Может еще кто-нибудь из технического персонала или людей повыше, готовый за огромны деньги предать кого угодно. Китайцев у нас всего трое и за каждого можно поручиться.

— Не люблю шпионов, — проворчал я.

— Их никто не любит, — вставил Василий, сосредоточенный на дороге.

Китаец снова заговорил.

— Мистер Ма предупреждает, что рядом с Американцем может находиться пара мастеров из княжеского рода. И у него есть еще одна маска. Может поделиться.

— Нет, — я коротко рассмеялся. — Мы по старинке, тоже с маской, но лыжной.

Ехали долго, почти час. Ночная Москва сияла огнями, теплыми оранжевыми и холодными синими. В отличие от Токио я не видел огромных экранов и ярких неоновых надписей. Местная подсветка успокаивала и от нее клонило в сон. Может в центре было по-другому, не знаю, мы обогнули столицу по большому кольцу. Зато я посмотрел на яркие здания нового бизнес-района, часть которого стояла на нашей земле. Как в той пословице: «Близок локоток, да не укусишь».

Когда мы вынырнули за пределы Москвы, Фа Чжэн протянул планшет. Карта пригорода как на ладони.

— Где стрелка, после поворота — это район, принадлежащий Орловым. Две улицы, шестнадцать домов. Цель находится в двадцать первом, — Фа Чжэн ткнул пальцем в дом и изображение стало крупнее. На контуре дома действительно красовалась цифра 21. — Мастеров в его команде больше не осталось. Крот говорит, что Американец выжидает удобный момент, чтобы исчезнуть, но Орловым это не нравится.

— Ждать будешь? — спросил Василий. Он неплохо ориентировался на дороге, обходясь без карты.

— Только если немного. В шесть утра я должен быть на утренней зарядке в институте, чтобы все это видели. Кстати, а почему китаец с нами едет?

— У него какие-то личные счеты. Хочет посмотреть. Обещал не мешать.

Я не стал говорить, что этот мистер Ма мутный человек. И второй на моей памяти, кто мог успешно скрывать от меня силу. Но его рекомендовала мама, значит, у нее есть причины ему доверять.

Мы особо не торопились и когда выехали за город на часах показывало половину двенадцатого ночи. Остановились. К небольшому району из двух улиц вела неширокая старая дорога. Всего пара фонарных столбов и непроглядная темнота, словно провал между дорогой и далеким светом окон. Складывалось впечатление, что здесь нет ни поста пропуска, ни охраны. Вроде и столица недалеко, но какая-то глухомань.

— Пойду посмотрю поближе, — сказал я. Василий кивнул, протянул мне черную шапку с прорезью для глаз. Спортивная куртка у меня и так была темной, так что увидеть не должны.

Слева от дороги проходил небольшой овраг, за которым начинался лес. Туда я ночью не сунусь. Пострадать от острых веток и коряг не боюсь, скорее буду шуметь, как стадо диких кабанов. По оврагу тоже не пройти, там грязи по колено. С другой же стороны — поле с какими-то непонятными буграми, заросшее высокой травой. Пойду по дороге, а там сверну, когда окажусь ближе к домам. Вряд ли в это время здесь проезжает много машин. В крайнем случае нырну в овраг.

Несмотря на холодный легкий ветерок и сырость, чувствовался пьянящий запах леса. Время от времени в нем проскальзывали смрадные нотки канализации или отстойников для воды. Бежать было удивительно легко. И если это была клановая территория, то ее совершенно не охраняли. Все дома обнесены высокими заборами, вокруг которых даже траву не убирали. Поэтому я изрядно вымок, пока обходил их. И тишина. Вроде и время не такое позднее. Может, половина домов пустует? Никто не держит во дворе собак? Странно. А вот в нужном доме, как и в нескольких соседних, свет горел. Я обходил их не со стороны дороги, а продолжал двигаться за заборами с обратной стороны. Здесь уже слышался звук работающего телевизора, но тихо, приглушенно. Перемахнув через забор, я оказался на заднем дворе, аккурат за штабелем широких досок. Едва не споткнулся о разбросанные кирпичи. До дома метров двадцать. Можно подождать…

Едва я удобно устроился за досками, как в ночи раздался выстрел. Глухой звук ломающейся доски. Стреляли из дома и, похоже, из охотничьего ружья. Развлекаются? Но следом за выстрелом последовал всплеск силы двух мастеров. Один из них настолько мощный, что я ожидал, как дом взлетит на воздух, но не случилось. Первая мысль была о мистере Ма. Еще один громкий выстрел. Контрольный? В голове быстро замелькали мысли. Что-то подсказывало, что Американец сейчас прыгнет в машину и сбежит. Третий выстрел прозвучал уже со двора перед домом.

Тихо выругавшись, я побежал к дому. Во дворе зажгли уличный фонарь, высветивший большой угловатый джип. Рядом с машиной тело. Я прижался к углу дома. Кто-то очень сильный стоял сейчас в дверях дома и осматривал двор. Наверняка ждет, что кто-то сунется и угостит свинцом. Минута, две. Присутствие мастера начало удаляться вглубь дома. Зато стали слышны крики от соседнего дома. И почему только сейчас?

Выжав максимум из доспеха духа, выскочил из-за угла и бегом бросился к входной двери. Небольшая прихожая, ведущая в просторный зал. Много света от большой лампы под потолком. Едва я показался в дверном проеме ведущем в комнату, по ушам ударил громкий хлопок выстрела. Особая пуля попала мне в район груди, заставив крутануться и отступить на пару шагов. В ушах зазвенело на высокой ноте.

— Еще один, — низкий голос, говорящий на английском. Что-то громко щелкнуло.

Я перевел взгляд на большую серебристую пулю, упавшую искореженным кусочком металла на пол. Особо твердая и острая, сделанная специально, чтобы убивать одаренных. А резанувшая боль в районе груди говорила, что оружие весьма опасное.

— Заходи, — тот же голос.

Я немного сосредоточился, толкая в проем двери кинетическую броню, как учила Сяочжэй. Еще выстрел. Пуля даже не завязла, ушла в стену, пробив ее насквозь. Ругань на английском. Одним шагом я вновь оказался в проеме, быстро оглядев обстановку, готовый нырнуть обратно. Американец стоял в центре комнаты, облокотившись спиной на массивный обеденный стол. Оружия в руках нет, зато на поясе в кобуре огромный револьвер. Видел такие раньше, калибр 12.7, барабан на пять патронов. Справа от входа в луже крови мужчина в рубашке, лежит лицом вниз.

— А этот мастер пулю не держит, — улыбнулся Американец, скрестил мощные руки на груди. На английском он говорил так, словно картошки в рот набрал и не прожевал. Поза могла показаться расслабленной, но он готов был прыгнуть или вперед, или отскочить назад, за стол, к окну.

Почему-то уверен, что он почувствовал меня раньше, поэтому не стал выходить из дома. Хотел подраться в тесном помещении? Но это хорошо, что он такой крупный, я буду быстрее и, если повезет, он меня не достанет. Бросил быстрый взгляд на выход в соседнюю комнату. Там лежало тело второго мастера. И лежало оно как-то неестественно, изломанной куклой.

Бросившись вперед, я попытался достать его ударом в колено. Это работает почти всегда, сковывает противника, лишает равновесия. Американец оказался неожиданно быстрым. Он подался назад, отталкивая стол и умудрился разбить о меня стул. Я в самый последний момент поднырнул под замах, и он схватил лапищей лишь воздух, где я только что находился. Снизу вверх ударил его в руку, вкладывая всю силу. Попал чуть выше локтя, ломая кость. Не уследил, когда он второй рукой умудрился вцепиться мне в плечо. Между пальцами и тренировочным костюмом осталось не меньше сантиметра, но это не помешало ему применить особую технику. Громкий, почти оглушительный хлопок и меня с силой отбросило в стену. Болью резануло через всю спину, отдав в локоть. Вскочил почти сразу, но успел заметить только как Американец выпрыгнул в окно, выбив раму. Пришлось нырять следом. И только приземляясь я понял, что правая рука не слушается, отчего полетел кубарем. Почувствовав всплеск чужой силы, выжал максимум из доспеха духа. Ничего не произошло, а через секунду я уже стоял на ногах.

В полоске света, падающей из окна, я увидел толстого китайца в маске. Мистер Ма держал Американца за шею, но так как он был существенно ниже, то не мог полноценно оторвать от земли. Американец пытался высвободиться из захвата, вцепившись в руку китайца и даже пару раз успел использовать силу, прежде чем его шея сломалась. Мистер Ма отпустил тело, свалившееся мешком. Сложил руки в почтительном знаке, ладонь поверх кулака и отступил в темноту, растворившись в ней. Я лишь на секунду почувствовал силу, сопоставимую, наверное, только с силой ректора МИБИ.

— Ссс… — зашипел я, от резанувшей боли в правом плече.

Пробежав по двору, я перебрался через забор и помчался по мокрой траве. Не знаю, вернем ли мы земли, но здоровье я здесь оставлю точно. И только добравшись до машины, я подумал, что мистер Ма сломал шею Американцу точно так же, как я сломал ее старику из рода Орловых.

Глава 12

Столичный торговый центр, толпы людей, снующих от одного бутика к другому. Много молодежи и иностранцев. Звуки голосов, тонущие в огромных пространствах здания. Без особой цели бродить по нему можно целый день. Когда устанешь, посиди на лавочке возле фонтана, проголодался, к твоим услугам десяток разных кафе и ресторанчиков. Я неспешно прошел мимо темного угла кинозалов. На больших экранах показывали мультфильм для самых маленьких и боевик с погонями, взрывами и могущественными мастерами, спасающими мир от очередной катастрофы. На мой взгляд, такое смотреть могли только дети и уставшие от обыденности жизни скучающие клерки. До назначенной встречи несколько часов, может сходить в кино? Боевик драматический, посмеюсь и развеюсь. Надо было Алену с собой взять, но мама чем-то ее озадачила, лично забрала вчера днем из института. Даже меня не спросила. Таисии я категорически запретил покидать пределы института без меня. Жаль сегодня у нее плотный график и вырваться не получилось. На мой вопрос, зачем так напрягаться ради МИБИ, ответила, что ей это нравится. Гоняет нерадивых студентов, которые не понимают и десятой части объяснений. Странное увлечение.

А вот кафе, где познакомился с Аленой. Студентов в этот раз немного, так как занятия еще не закончились. Думал зайти выпить кофе, но почувствовал знакомое присутствие мастера. Чуть дальше, у бутиков со спортивной экипировкой, на лавочке отдыхал китаец, телохранитель Чжэнь. Улыбнувшись, направился к нему.

После ночной вылазки за Американцем прошло два дня. Шума ни в прессе, ни по телевидению не поднимали, но слежку за мной установили. Едва я вышел за ворота МИБИ, рядом появился мастер из отряда Таси, женщина лет тридцати пяти. Предупредила, что будет за мной следить. Жалобно так посмотрела, попросила не убегать. Я ей сказал, что, когда меня вежливо просят, никогда не отказываю. Поделился планами поехать за покупками гипермаркет. Предложил прокатиться вместе с нами в машине, но она отказалась, сославшись на то, что руководство не поймет.

Вторым неприятным моментом той ночи стал пластиковый фиксатор на плечо и руку. Травма не серьезная, если неделю не напрягать сустав. Зато под рубашкой половина тела и вся спина была покрыта странным синяком в виде сетки с крупной ячейкой. Из-за правильной формы узор больше на татуировку походил. А на груди, куда попала особая пуля из револьвера, красовался синяк размером с чайное блюдце. Учитывая, что я был готов и большую часть энергии пули поглотила кинетическая броня, оружие крайне опасное. Такие пули безнаказанно можно использовать только в паре стран мира, и всего в одном из сорока государств СГА.

Подойдя ближе к мастеру, я поднял левую руку в приветствии. Сейчас мастер был похож на обыкновенного туриста. На голове черная шляпа с полями, неприметная куртка, газета в руке. Я так и не узнал, какой силой он владеет. Должно быть что-то из разряда дистанционных умений. Проследив за его взглядом, я заметил Чжэнь в ближайшем бутике со спортивной одеждой и обувью. Отдел исключительно для девушек, на витрине манекены, демонстрирующие спортивные топики и обтягивающее комбинезоны. Чжэнь увлеченно разглядывала ряд с тренировочными костюмами. Расцветка сине-белая или зелено-белая, подходящая для студентов МИБИ. А вот типы ткани и фасоны существенно отличались. Я думал для принцесс шьют костюмы на заказ и по магазинам они не ходят. Как раз сейчас она придирчиво разглядывала приглянувшийся. Повертела в руках, добралась до ценника и смешно так подняла глаза к потолку, шевеля губами и загибая пальцы. Взгляд у нее стал печальный, она вздохнула, повесила костюм на вешалку и пошла дальше вдоль ряда. К слову, продавщицы не говорили ни на японском, ни на китайском, поэтому тихонько шушукались у стойки, поглядывая на девушку. Мне вспомнилась странная сумма, которую она вручила в виде подарка на карточке с изображением феникса. Неужто это были все деньги, которые ей выделили на поездку?

Войдя в бутик, я подкрался сзади и хлопнул ее по плечу. Чжэнь пискнула и отпрыгнула на метр, затем резко развернулась и сурово посмотрела, подняв кулачки.

— Привет, — улыбнулся я такому ее воинственному настрою.

— Матчин сенсей? — удивленно произнесла она, опуская руки. — Н… не надо так подкрадываться.

— Зови меня Кузьма. Мы же не в Японии. Ты за покупками?

— За покупками, — подтвердила она.

— У тебя опыт есть? — я посмотрел недоверчиво. — Что-то ты не похожа на девушку, решившую сходить по магазинам.

— Почему не похожа? — не поняла она, смешно нахмурила бровки.

— За пару минут, что я за тобой наблюдаю, ты ничего не примерила. Сейчас мы это поправим, — я оглянулся на продавщиц. Две блондинки, похожие друг на друга почти как близнецы. Одинаковая одежда, прически, длинные наращенные ресницы, даже цвет лака на ногтях совпадает. Поманил их пальцем. Подошла одна. Я посмотрел на нее скептически, показал взглядом на Чжэнь. — Сейчас вот эта девушка будет примерять все, что у вас здесь продается. А я это буду покупать. Это понятно?

— Понятно, — быстро закивала женщина, изобразив дежурную широкую улыбку.

— И чем больше она примерит, тем больше я куплю. У вас минут… сорок, — я продемонстрировал золотую кредитную карточку.

— Все сделаем, — еще активней закивала она и сразу направилась к вешалке, где расположилась приглянувшийся Чжэнь костюм. Вторая продавщица словно мысли первой прочитала и выпорхнула из-за прилавка.

— Чжэнь, ты кино любишь?

— Нет, — с подозрением в голосе сказала она, посмотрела на продавщиц.

— Отлично. Мне твоя помощь нужна. Ты ведь не откажешь наставнику?

— Нет, — подозрительности в ее голосе увеличилось раз в десять.

— Тогда вот тебе задание на следующие сорок минут. Выбираешь здесь все, что хоть как-то приглянулось, примеряешь, если подошло скидывай в одну кучу. И еще, подбери один зелененький костюм для госпожи Сяочжэй. Вперед, — я махнул рукой, давая отмашку продавщицам. — Сорок минут. Костюмов пять хотя бы должна примерить, и вон то белое кимоно. А обтягивающие комбинезоны принцессы…

— Нет, — быстро сказала она. Хотела что-то добавить, но две улыбчивые продавщицы уже подхватили ее под руку и повели к примерочной.

Потерев руки и улыбнувшись, я вольготно развалился на кресле рядом с журнальным столиком. Вопрос был вовсе не в деньгах. Сяочжэй поделилась со мной удивительной и наверняка тайной техникой. Ради подобной половину гипермаркета скупить не жалко. Вопрос в другом. За мной сейчас следят уже трое. Причем из разных контор. Вот пусть думают и гадают, что сейчас происходит. Этот мистер Ма неплохо меня подставил. Он ведь мог убить Американца сотней разных способов, но выбрал свернуть ему шею. Приедут полиция или люди Орловых, сразу решат, что это сделал я. А кто еще может мастерам такого уровня голову сворачивать так эффектно? Правильно, только Кузьма Федорович. Эх, не додумался я сделать с телом что-нибудь, чтобы на меня не подумали.

Спустя пару минут со стороны примерочной вышла Чжэнь в зеленом тренировочном костюме. Сидел он на ней идеально. Я показал ей и продавщицам большой палец, сделал движение рукой, поторапливая их, показал на часы.

Следующие полчаса пролетели довольно быстро и весело. Видя лицо принцессы, выходящей очередной раз из примерочной, невозможно сдержать улыбку. Кимоно на ней сидело отлично и тоже удостоилось похвалы и поднятого большого пальца. А ведь с утра я решил прошвырнуться по магазинам, чтобы купить что-нибудь для себя. Надо будет в другой раз заехать сюда вместе с Аленой и Тасей. Когда до конца отмеченного времени осталось минут пять, продавщицы принялись упаковывать покупки, раскладывая их по отдельным пакетам. Чжэнь же выглядела и возмущенной, и смущенной одновременно, особенно когда я командовал, вручая покупки сопровождающему ее мастеру. В кино мы так и не пошли, зато прогулялись по этажу, поели мороженое, посидели возле упомянутого фонтана. По пути я предложил ей зайти в еще один магазин, но она сразу заявила, что если я хочу что-то купить, то могу смело примерять это сам. Эх, нет в ней компанейской души. Она как домашняя кошка, которая шипит на незнакомых людей и относится к ним с опаской. Но немного мы все же поговорили. Как оказалось, она была одной из дочерей младшей жены императора. Судьбу девушки предрешили еще до того, как в ней проснулся талант. Она должна была пойти по стопам старшей сестры и изучать техники Лу Ханя, чтобы сопровождать отца в поездках и защищать от опасностей. Я бы сказал, что ее ждет незавидная участь, так как вряд ли она сможет выйти замуж по любви. Хотя в этом нет ничего необычно. В монарших семьях собственной судьбой могли распоряжается только мужчины, да и то, все, кроме старшего.

С Чжэнь мы расстались на позитивной ноте. Я сказал ей, что купленные вещи отдаю в награду за отлично выполненное задание. И карточку с фениксом бы отдал, но не возьмет ведь. Она девушка хорошая, с небольшим недостатком оптимизма и избытком исполнительности. Постоянно ищет в чем-то подвох, даже в безобидных словах. Я не говорю, что надо всем доверять, просто это не должно переходить в паранойю. Вот скажу ей, что сегодня вторник, она задумается, смешно нахмурит бровки, вспомнит, что, да, действительно, вторник и только потом согласится. Тяжела жизнь у принцесс во дворце, если она так реагирует. Правильно мама говорит, что чем выше положение и статус человека, тем меньше ему следует верить. Встреча как раз с таким человеком меня и ожидает.

Я неспешно поднялся на третий этаж, занял столик в небольшом кафетерии. До меня официант не успел дойти, а гости уже появились. Дашковы. Павел Георгиевич, средний сын главы рода. По информации мамы заведует политической деятельностью княжеского рода. То есть, ведет все переговоры, не касающиеся денег. Усатый мужчина с острым подбородком. Тот самый дядя Павел, с которым меня познакомила Ольга в отеле Астория. Он оставил охрану на этаже, решив поговорить со мной, с глазу на глаз.

— Доброго дня, — я встал, пожал протянутую руку.

— Доброго, — согласился он.

— Скажу сразу, я могу Вас выслушать, покивать, но если планируется разговор, за которым должно стоять серьезное решение, нужно говорить с моей мамой и братом.

— Ох, Кузьма Федорович, любите Вы принижать свою значимость и положение. Мы ведь оба знаем, за кем останется окончательное решение, — мужчина улыбнулся. Мы дождались, пока подойдет официант. — Кофе, черный.

— Карамельный капучино, — попросил я, поймал взгляд Павла Георгиевича. — Люблю сладкое. О чем вы хотели поговорить?

— Тем много. Нам надо было поговорить раньше, еще в Санкт-Петербурге. К примеру, как Вы смотрите на то, чтобы семья Матчиных вошла в род Дашковых? Стать одной из старших ветвей.

Ничего так, обыденно спросил. Хорошо я челюсть вовремя подхватил, и она о столешницу не разбилась. Вот если бы он союз предложил, я бы еще понял, но позвать в род — это сильно.

— Что это даст нам и что хотите взамен? — я попытался не подать вид, что удивлен и немного озадачен.

— Для Матчиных это решит проблему с землей. Я выяснил кое-что любопытное. У Орловых есть влиятельные люди в министерстве внутренних дел, и они не дадут Вам получить гражданство Российской Империи. Документы о возрождении семьи Матчиных уже блокированы. Если мы договоримся, я лично возьмусь за решение этого вопроса. И за возвращение всей собственности, что была переписана Бельскими на Вашу семью. Взамен мы хотим того, что требует любой род от семей, входящих в него. Лояльности. Интересы Матчиных станут нашими интересами и наоборот.

— И все? — прищурился я. — Порты, земли в столице и рядом с ней, акции ГОК?

— Не станем же мы отнимать собственность у нашей же семьи, — удивился он. Сделал это показательно искренне. — Этот как перекладывать деньги из одного кармана в другой. А любые взаимные интересы решаемы. Думаю, Вы разрешите нашим кораблям использовать порты и грузовые терминалы на льготных условиях. Поверьте, это мелочи, которые мы решим к обоюдной выгоде.

Предложение звучало хорошо. По сути, мы этого и добивались, забрать земли и спокойно жить. Но не думали, что княжеский род предложит присоединиться. В это время принесли кофе на подносе. Маленькая чашечка с черным напитком и большая кружка приторно-сладкого капучино.

— У рода Дашковых проблемы с финансами? — спросил я, пригубив из кружки.

— Нет, — средний сын главы рода явно не понял, к чему я это спросил.

— Война на носу? Кто-то угрожает?

— Нет, — похожий ответ. — Последние лет тридцать мы ведем войны на политической арене. Случаются мелкие стычки со слишком наглыми конкурентами, но их можно не брать в расчет.

— Тогда я не совсем понимаю какой интерес крупному роду от маленькой семьи.

— Стоп, стоп, — он поднял руку. — Давайте уточним. Ваша семья хоть и небольшая, но астрономически богатая. Как только вернете все имущество, остро встанет вопрос, как его защищать и оберегать от конкурентов. Ну и второе, семья Матчиных очень сильная. Я бы сказал «самая» но не разбираюсь в вопросе, чтобы делать такие заявления. Какой же род откажется от такого «счастья». Я удивлен, что за мной не выстроилась очередь из претендентов, предлагающих то же самое.

«Вообще-то, вы в очереди последние оказались» — подумал я, но вслух говорить не стал. Тем более что иностранные державы готовы взять нас не то что без земли, а еще и наградить оной. Поэтому большой вопрос, что нам выгодней.

— Условий, значит, не будет? — подытожил я.

— Будут, куда же без условий в сделках, — он вздохнул так, словно его этот факт печалит больше, чем меня. — Главное условие, это прекратить убивать Орловых. Война между семьями, я представлял ее себе иначе.

— Они за одну ночь вырезали целый род, — сказал я. — Так себе это представляли?

— Нет, нет, это еще большая крайность. Не только у нас старые обиды с Орловыми, но и у многих других. После того, что они сделали двадцать лет назад, их репутация обрушилась гораздо сильнее и существенней, чем та прибыль, что они получили. Даже спустя столько лет иметь с ними дело решается не каждый. Трубины особый пример. Долгое время с ними вообще не хотели иметь ничего общего. Дошло до того, что они начали грызню с недавними союзниками.

— Предлагаете их всех простить?

— Ни в коем случае. Предлагаю извести их менее радикальным образом. Они уже потеряли половину своей силы. Если погибнет еще четыре человека, род Орловых потеряет статус княжеского. Российской Империи нужны сильные мастера и внутренняя грызня делает нас слабее. Европе и СГА это только на руку. Западные территории сейчас под большим давлением. Накапливает силу Япония, чтобы захватить наши острова и блокировать выход в Тихий океан.

— И защитить страну могут только три мастера рода Орловых, — насмешливо произнес я.

— Иногда даже один может склонить чашу весов в нашу сторону. Об этом можно долго дискутировать, если у Вас есть желание и время.

— Хорошо, если нам вернут положенное и оставят в покое, то первыми мы не нападем. Такое принимается?

— Принимается. Тогда второй вопрос. Вашему брату придется что-то сделать с фирмой наемников.

— Превратим ее в маленькую частную армию.

— Да, это будет оптимальным решением, — согласился он. Скорее всего, думал точно так же и хотел это предложить. Не распускать же столько обученных людей. — Ну и не менее важное, чтобы укрепить связь между семьями, нам нужно будет породниться.

— Если вы о моей свадьбе с дочерью семьи Дашковых, то сделать это будет сложно. Пока я не стану главой собственного рода.

— Решение у этой проблемы есть. Главное, Ваше принципиальное согласие, а там мы разберемся, — он деловито потер руки. — Так что, я занимаюсь вопросами гражданства и собственности, принадлежащей Матчиным?

— Ваше предложение заманчиво, но — я поднял руку. — Завтра я встречусь с мамой и братом, мы все обсудим и только после этого дадим ответ.

— Вам сделали похожее предложение? — догадался он.

— И не одно. Такой серьезный шаг, как вступить в княжеский род, нельзя решать вот так сразу.

— Понимаю, — Павел Георгиевич кивнул. — Тогда буду ждать Ваше решение. И если Вам предложили действительно что-то значимое, скажите об этом и, возможно, Дашковы предложат не меньше.

Мы встали, пожали руки. Я проводил его взглядом, уселся за столик, принялся задумчиво разглядывать улицу и огромную парковку перед торговым центром. Минут пять неспешно пил кофе, затем достал телефон и набрал номер брата. Трубку взяли на третьем гудке.

— Да, — голос Саши в трубке. На заднем фоне подозрительное недовольное ворчание. — Кузя, привет. У тебя что-то срочное?

— Я только что с князем Дашковым говорил.

— Со старшим?

— Нет, с одним из его сыновей. С Павлом. Он предложил Матчиным вступить в род Дашковых, в роли одной из старших семей.

— О, как, — удивленно произнес брат. Задумался. — Что просил взамен?

— Ничего. Лояльности хочет, и чтобы мы с Орловыми перестали воевать.

— Ну, это понятно, — быстро ответил он. — Что ты ответил?

— Сказал, что надо подумать, встретиться завтра с родными и все обсудить.

— Молодец, — его голос стал чуть более радостный.

— Дашков сказал, что может за это доплатить нам. Я только не пойму, откуда такая щедрость?

— Если он торопился — то все ясно. Но разговор не телефонный, надо встретиться. Завтра с утра приезжай на базу, обсудим.

— Хорошо, — я нажал кнопку отбоя.

Убрав телефон, я одним глотком допил кофе, встал, чтобы уйти, но в помещение заглянул один из экспертов, что следил за мной. Это был даже не мастер. Высокий мужчина с очень важным выражением лица. Одежда неприметная. Следил он довольно осторожно и за весь день я его ни разу не увидел. Только чувствовал присутствие одаренного где-то поблизости. Мог бы вычислить, но было откровенно лень. К тому же это мог быть один из сотрудников полиции.

— Матчин, Кузьма? — уточнил мужчина подходя.

— Нет, вы ошиблись, — отмахнулся я, направляясь мимо него к выходу. Не люблю я людей, пытающихся казаться такими важными, что находиться рядом противно. Вот, только что с князем разговаривал, так тот выглядел нормальным человеком, а этот рожу состряпал такую, словно с дочерью императора живет.

— Я не мог ошибиться, — быстро сказал он, немного заступая дорогу.

— Чего спрашиваешь, тогда?

Мужчину это немного сбило с настроя, но нашелся он быстро.

— У меня для Вас приглашение от Константина Николаевича Разумовского. Он просит отобедать с ним в ресторане Вани́. Это недалеко, в нескольких кварталах отсюда.

— Приглашение? От великого князя? — я так громко удивился, что на меня покосились официанты и пара посетителей, что сидели недалеко. — Нет, я этой чести недостоин. Даже находиться рядом с ним непозволительно, не говоря уже о том, чтобы смотреть, как он ест.

— Отобедать, — поправил он.

— То есть, он будет смотреть, как я ем? Вы с ума сошли?

Не назвавшийся мужчина снова подвис. Я уже заготовил довольно длинную речь идиота, но, похоже, он все понял.

— Я передам князю Ваш отказ.

— Валяй, — махнул я рукой, проходя мимо него к выходу. После того как сын князя назвал нас с братом маргиналами, я с этим родом на одном поле… дыхательной гимнастикой заниматься не стану.

* * *

По возвращении в институт меня ждал небольшой сюрприз. Я не успел дойти до ворот, когда к ним подкатила большая черная машина. Оттуда выскочили два знакомых мастера китайца. Молодой из этой пары поспешил открыть дверь и подать руку. Из машины вышла настоящая принцесса. Красно-золотое платье, какие носила только высшая аристократия Китая. Изображение взмывающего в небо феникса, раскинувшего крылья. Необычная шляпка, украшенная драгоценными камнями, изображающими еще одного феникса. Лиц закрыто вуалью. Мастер потянулся в салон за большим красно-золотым зонтом, спешно раскрывая его, хотя дождя не было. Затем умудрился подать руку второй принцессе, одетой почти так же, только без драгоценностей в прическе. Последним, из двери, обращенной к проезжей части, вышел мистер Ма, только без маски. Невысокий толстый китаец, круглолицый, с широким носом и седыми, почти незаметными бровями. Одет в изысканный ханьфу, традиционный китайский костюм, он же многослойный халат. Нейтрально-кремового цвета, с широченными рукавами и серо-зеленым поясом, от которого вниз спускается полоса ткани с изображением извивающегося дракона.

Я остался у входа, ожидая, пока они пройдут. Приветствовал уважительным жестом, положив ладонь на кулак, немного поклонился. Дежурившие у ворот студенты пребывали в легком шоке, как и пара девушек, решивших прогуляться после занятий.

Проходя мимо меня, Сяочжэй остановилась. Следом за ней встала вся процессия. Принцесса повернулась ко мне, выждала несколько секунд, подошла. Сказала что-то на китайском.

— Здравствуйте, господин Матчин, — перевела младшая. — Госпожа Цао рада видеть Вас.

— Взаимно. Всегда рад видеть госпожу Цао, — я снова склонил голову, повторяя уважительный знак. Раз представились родовым именем, значит визит сугубо официальный.

— Не проводите нас к административному зданию? — спросила Сяочжэй через сестру.

— Прошу, — я сделал приглашающий жест.

Она подгадала, когда я шагну к воротам, сделала шаг навстречу и ловко взяла меня под локоть. Рукав платья был слишком широким, поэтому она могла схватиться за руку только сквозь ткань. Я едва не споткнулся от неожиданности.

— Вы так быстро шагаете, — Чжэнь перевела слова старшей сестры, улыбающейся под вуалью.

По идее, касавшегося царственной особы следовало бить, причем сразу и больно. Лица мастеров хотя и не дрогнули, убийственное намерение во взглядах промелькнуло. Эх, надо было пойти наговорить гадостей великому князю Разумовскому. Это было бы и веселее, и безопасней.

Провожаемые многочисленными взглядами, а такая процессия не могла не привлекать внимания, мы направились к административному корпусу. Последним шел мистер Ма, добродушно улыбаясь и с интересом разглядывая территорию МИБИ.

— Вы не подумали над нашим предложением? — спросила Сяочжэй.

— Прошло всего пару дней. Не успел.

— Что у Вас с рукой? У нас есть хорошая мазь от ушибов и растяжений.

— Если бы спросил кто-то другой, я бы сказал, что упал с лестницы, — ответил я.

— А какой ответ Вы дадите мне? — спросила она. Даже не зная китайский я уловил лукавые нотки в голосе.

— Мистер Ма был свидетелем. Хорошо, — ответил я, увидев блеск глаз сквозь вуаль, — подрался с охотником за головами из СГА.

— Вы оказались сильней?

— Сложно сказать. Он попытался сбежать после того, как я сломал ему руку.

Дорога вела мимо столовой, где на нас собралась посмотреть уже настоящая толпа. В руках студентов мелькали мобильные телефоны. Через пару часов в интернете разразится настоящая буря под названием «принцесса идет под руку с незнакомцем». И ладно бы буря прошла только в России, но, когда она доберется до Поднебесной, даже боюсь представить, что будет. Вряд ли у Императора Цао получится все это игнорировать. Ну и, конечно, чтобы уж наверняка меня добить, мы наткнулись на группу телевизионщиков. Десяток человек готовил какой-то репортаж, снимая картинку с двух камер. Длинные штативы для микрофонов, осветители, красивая телеведущая в обтягивающем деловом костюме. Она что-то обсуждала с мастером Корицким. Рядом скучал незнакомый мне человек в джинсах и ветровке. Лет сорок, европейская внешность, совсем недавно я его где-то видел, но так сразу не вспомнил.

Едва телегруппа заметила нас, ближайшая камера мигом развернулась. Один из мастеров, сопровождающий Сяочжэй тут же занял позицию между нами и группой. Оживилась и телеведущая, вооружившись микрофоном с логотипом «WNA». Подойдя ближе, я наконец вспомнил, где видел мужчину. Это был мастер, выступавший на вечернем американском ток-шоу, разоблачивший турнир, проходивший в МИБИ. Сильный мастер, не пугающий, но внушающий уважение. Тимофей Орлов, по сравнению с ним, безвредный котенок. Хотя, любые оценки — это лишь то, как я ощущаю чужой доспех духа. У кого-то он тяжелый и давящий, у кого-то едва заметен. Могу понять, если кто-то пытается его скрыть от чувств других. Ведь мастер может не быть сильным, но при этом обладает необычным и разрушительным умением. К примеру, Таисия. Ей есть куда расти, но уже сейчас она может поспорить почти с любым мастером и на расстоянии, и в упор.

— Какого черта они здесь забыли? — сам у себя спросил я. — Хотят еще раз потоптаться по репутации МИБИ?

Женщина с микрофоном решительно направилась к нам, но путь ей преградил телохранитель Сяочжэй.

— Мастер Матчин! — крикнул она. — Пару слов для Международного Новостного Агентства.

Мы неспешно шли к административному зданию, игнорируя журналистов. За это время мастер из СГА успел оценить присутствующих и сделал вывод, что круче всех. Поэтому решил помочь женщине с микрофоном подвинуть китайца. Подошел, распространяя вокруг себя чистую силу. Если ты слабее, то приходится прилагать усилие, чтобы сопротивляться. Иногда классические мастера так поступают, доказывая превосходство до боя. Это довольно неприятно и очень грубо.

— Отойду на минуту, — сказал я Сяочжэй, высвобождая руку. — Пойду поставлю его на место.

Чтобы понять противостояние СГА и Поднебесной, нужно знать историю девятнадцатого века. Тогда сильнейшие на планете государства, под руководством Англии, развязали войну против Китая. Было сожжено несколько крупных городов вместе с населением, погибло две трети всех одаренных, после чего императору Поднебесной ничего не оставалось, как подписать мирный договор на очень тяжелых условиях для страны. К примеру, победители имели право использовать бесплатный людской труд, приведя население фактически к рабскому положению. Иностранцы кораблями завозили наркотики и кораблями же вывозили награбленное. Люди в стране вымирали и деградировали. Оставшимся потомкам древних родов и династий пришлось уйти в подполье и прятаться. И это длилось почти восемьдесят лет, до Второй мировой войны. Тогда Япония и ее союзники приняли решение закрыть китайский вопрос и поделить страну. Но мировая война всех против всех сыграла Поднебесной на руку. Вышел из подполья великий мастер с простым именем Ли и втоптал в землю японские войска, чьи союзники позорно бежали.

За прошедшие десятилетия многое изменилось. Потеплели отношения между Китаем и бывшими врагами. Англия с того момента перестала быть «империей, над которой никогда не заходит солнце». Наладилась торговля с СГА и с Японией. Но забывать старую обиду император и благородные кланы Китая не спешат. До сих пор не решен вопрос о части спорных островов, сейчас принадлежащих Японии. Император Тайсе не тешит себя иллюзиями и знает, что, если мировой кризис будет усиливаться, то у него не хватит сил и возможности защитить их. Не решен вопрос с Тайванем, поддержку которому оказывает СГА.

Стоявший сейчас рядом с журналисткой Мастер из Поднебесной эту историю прекрасно знал. Для него американец являлся вероятным врагом, с которым он, возможно, будет биться до смерти. Мастер из СГА об истории и прошлых войнах даже не задумывался, иначе не стал бы давить силой. А может просто не знал, живя сегодняшним днем. Что ему какая-то старая вражда и война, случившаяся так далеко от его родины? Он здесь для того, чтобы поучаствовать в отличном шоу. Не претендую на истину, но именно так я сейчас думал, видя улыбку на его лице.

— Виктория Дженс WNA, — представилась журналистка. — Расскажите нам о прошедшем в МИБИ турнире мастеров. Как Вам удалось победить?

Я положил руку на плечо мастера из Китая. Слишком серьезное у него выражение лица. Давление, которое на него оказывал американец не исчезло, даже стало больше. Только пока мой доспех духа сильней, он мог пыжиться сколько угодно.

— Скажите Джонни, который стоит за вашей спиной, чтобы спилил мушку, — криво ухмыльнулся я.

— Что? — не поняла журналистка, оглядывая на мастера. — Это мистер Чейз, наш независимый эксперт.

— Ваш, или независимый? — съязвил я.

— Нашим зрителям очень интересны способности самого молодого мастера в истории, и мы пригласили мистера Чейза в качестве эксперта, — похоже, журналистка говорила быстрее, чем думала.

— Джонни груб и невоспитан, — я покачал головой. Затем добавил на английском языке, обращаясь к мастеру. — Не хочешь сыграть в воспитательную игру? Кто быстрее закричит «Я сдаюсь!» тот проиграл.

С широкой улыбкой я протянул левую руку к мастеру. К сожалению, правая плохо слушалась. Чейз хмыкнул, едва заметно дернул головой. Подумав несколько секунд, он протянул ладонь для рукопожатия.

— Сдаюсь! — выдохнул он, едва мы сцепились.

Я сразу же разжал ладонь, демонстративно поднимая ее. Мастер же немного побледнел, сжимая здоровой рукой сломанную кисть. Не знаю, хотел ли он пустить в ход силу или мастер Ма превентивно перестал скрываться. Но на секунду над площадкой повисло такое гнетущее давление, что его почувствовали даже самые слабые эксперты. Виктория Дженс единственная, кто ничего не понял. Она немного непонимающе смотрела на побледневшего Чейза, прилагающего усилия, чтобы сохранить лицо. Кисть я ему сломал не сильно, но наверняка очень больно.

— Если Вам интересны способности самого молодого мастера, — сказал я ей, — расспросите об этом у Джонни.

Любой мастер знает, что нельзя подпускать специалиста ближнего боя к себе. Даже если ты думаешь, что на порядок сильнее. Мне вспомнился Роман, слабенький мастер с трехгранным стилетом, пытавшийся убить меня у озера. Если бы Чейз подпустил его достаточно близко и дрался, рассчитывая только на силу доспеха духа, ему бы пришлось несладко. Если он недостаточно быстр, то проиграл бы однозначно. Не буду утверждать наверняка, но того скрытого удара, что достался мне, он бы не выдержал.

Вернувшись к Сяочжэй, я выставил локоть, чтобы она смогла взять меня под руку. Мы пошли дальше, провожаемые взглядами уже двух камер и толпой студентов. Вошли в здание, где Сяочжэй чуть придержала меня.

— Вы сломали ему руку? — перевела Чжэнь ее слова.

— Ну, что-то под моими пальцами хрустнуло, — кивнул я.

— Это было особое умение?

— Что-то вроде. Этот мастер силен, но только умениями. Его доспех не так уж и крепок.

К нам подошел невозмутимый мастер Ма, протягивая ко мне левую руку. Дескать: покажи, мы посмотрим, оценим. Любопытно, конечно, насколько крепкий доспех у великого мастера. Поднимаясь на последнюю ступень, их сила возрастает не в два или три раза, а гораздо существенней. Я бы сказал в сотни раз, но здесь все спорно и относительно. Если огненный мастер может зажечь на площади в квадратный километр, это не значит, что великий мастер подпалит сотню за раз.

Я пожал руку мистера Ма, пытаясь хоть как-то оценить его силу и потенциал. Да, чувство такое, словно в глухую стену толщиной метров в пятьдесят уперся. Его доспех духа был на совсем ином уровне, отсюда вопрос, как он умудряется его скрывать? Я надавил, вкладывая часть сил, затем чуть больше, постепенно поднимаясь до предела. Появилось неприятное чувство тяжести под переносицей. Поняв, что ни оценить, ни продавить не могу, отпустил.

— Мистер Ма говорит, что это хорошее умение, — перевела Чжэнь.

Есть в моем арсенале прем, которой в теории мог пройти сквозь защиту великого мастера, но показывать его рано. Он еще толком не отработан. Чтобы не навредить самому себе, нужно стать процентов на тридцать сильней. То есть, нужно пройти следующий этап укрепления. А для этого необходимо что-то сделать с балансом и придумать как быстро выплескивать силу через кинетическую броню.

Со стороны лестницы раздался знакомый голос, говорящий на китайском языке. Я обернулся, удивленно глядя на ректора МИБИ. Мистер Ма добродушно улыбнулся, прошел к нему навстречу. Обниматься они не стали, похлопав друг друга по плечам. Смотрелось обыденно, но если бы меня так по плечу хлопнули, то я бы отправился в больницу на пару месяцев.

«Решено, — подумал я, глядя на этих монстров. — Тренироваться и еще раз тренироваться».

* * *

— А где Кузьма? — спросила Чжэнь, переведя взгляд с великих мастеров на сестру.

— Только что ушел, — невозмутимо сказала та.

— Как же ваши занятия?

— Он сказал: «завтра утром».

— Да? — взгляд Чжэнь стал недоверчивым, на что Сяочжэй улыбнулась.

Ректор МИБИ и дядюшка Ма закончили обмениваться приветствиями и подошли.

— Дорогие гости, — ректор сложил руки в почтительном жесте. Говорил он с сильным акцентом на северном диалекте, но вполне разборчиво. Сделал жест в сторону прохода справа от лестницы. — Прошу.

Проход привел гостей в небольшую богато обставленную комнату для совещаний или переговоров. Изящная резная мебель из темного дерева, рядом со входом шкаф на стеклянных полках которого расставлен десяток разнообразных бутылок со спиртным. Пахло в помещении деревом и чем-то едва уловимым сладким. Источник запаха нашелся почти сразу, это была тоненькая тлеющая ароматическая палочка, стоявшая на тумбе в углу помещения. Чжэнь почему-то подумала, что так хозяева пытаются скрыть запах алкоголя, который распивали здесь совсем недавно.

— Прошу меня извинить, я дам указание, чтобы принесли чай, — сказал ректор, и быстро удалился.

Пока принцессы прошли к столу, мистер Ма и любопытством изучал содержимое шкафа.

— А та техника, что показал Кузьма, она?.. — тихо спросила Чжэнь.

— Удивительная, — закончила за нее сестра. — Чтобы сломать руку мастеру, словно она из хрупкого гипса, нужно быть многократно сильней. А по объему силы Кузьма уступал тому мужчине. Прав был мастер Че, говоря, что если он подойдет к тебе близко, то можешь считать себя проигравшим.

— Если бы дядюшка Ма знал секрет этой техники, — великий мастер оторвался от созерцания бутылок, прошел к столу и улыбнулся Чжэнь, — он был бы непобедим. Но не это самое удивительное. Матчин готов сделать прорыв и стать немного сильнее. Может быть, процентов на десять.

— Немного? — удивилась Сяочжэй. — Может, Вы хотели сказать «намного».

— Мастера́ укрепления тела становятся сильнее, когда совершают прорыв, — наставительно сказал мистер Ма. — Классический мастер получает силу постепенно, потому что его развитие динамично. Матчин же сдерживает этот прорыв, чтобы достичь равновесия, как я думаю. И если у него все получится, он станет сильней на треть. Для одного шага это неплохой результат.

— Как Вы это узнали? — удивленно спросила Чжэнь.

— Для меня это не сложно, — улыбка Ма стала загадочной. — Если он делает такие прорывы два раза в год, то уже к тридцати превзойдет меня в силе.

— Простите, что заставил ждать, — в комнату вошел ректор Наумов. Он прошел к одному из стульев за длинным овальным столом. — Догадываюсь, о чем вы хотите поговорить и заранее приношу извинения от своего имени и от имени Московского Института. Я уже усилил меры безопасности. Один из княжеских родов Российской Империи предоставил нам четырех мастеров, которые будут следить за безопасностью студентов. В том числе в первом корпусе женского общежития.

— Произошедшее неприятно, но мы уважаем МИБИ и не станем предъявлять претензий, — сказала Сяочжэй. — Мы пришли поговорить о молодом мастере Матчине. Он сказал, что вы заключили договор. В обмен на проведение экзамена Кузьма должен учиться у вас еще три года. Считаем это несправедливым.

— Матчин? — удивился ректор. — Да, талантливый и целеустремленный парень. Но ничего несправедливого здесь нет, это было его решение. Он хочет учиться и развиваться как мастер. Мой институт лучшее место для подобного, о чем Кузьма говорил сам. К тому же разве это интерес Империи Цао?

— Это интерес Империи Цао, — властным тоном произнесла Сяочжэй. — Мы видим, что молодой мастер, считающий Российскую Империю своей родиной, не нужен ей. Вы всеми силами пытаетесь извести его и прогнать прочь.

— Вы слишком драматизируете госпожа Цао, — покачал головой ректор. — Никто его не гонит и даже наоборот. Просто Кузьма Федорович молод и слишком торопится.

— Я поверю Вам, если ответите на один вопрос, почему он все еще не подданный Российской Империи?

Ректор задумался над ответом, хотя знал его. Точнее, он не хотел говорить правду и искал подходящие слова.

— Ответ на этот вопрос не может быть простым, — подумав, сказал он. — Род Матчиных считается угасшим и нужно время, чтобы он официально возродился.

— Мы спрашивали не об этом, — Сяочжэй слегка качнула головой, отчего шелохнулась вуаль.

— Не только я задействовал личные связи, чтобы Матчины как можно быстрее получили подданство. Это вопрос ближайшего времени.

— Мне нужна одна минута, чтобы Матчины получили подданство Империи Цао, — отрезала Сяочжэй. — Время, которое потребуется Кузьме, чтобы поставить единственную подпись. Или Вы думаете, что в Империи Цао нет бюрократии? Ее не меньше, чем в Вашей стране. Но волей правителя бюрократы будут разбираться с бумагами и разрешениями уже после того, как он станет нашим подданным. Теперь понимаете, о чем я говорю?

— Не понимаю, что Вы хотите от меня, — развел руками ректор.

— Хотим, чтобы уговор между Вами и Кузьмой не стал препятствием, когда он захочет поехать учиться в Империю Цао.

— В Китае два великих мастера, и Вы хотите заполучить третьего?

— Третьего, пятого, сколько угодно, — спокойно сказала Сяочжэй. — И мы будем благодарить небо за такой подарок.

Сяочжэй не стала говорить, что император России поступает более чем странно, отталкивая благодать, которая сама идет ему в руки. Для нее это было просто замечательно, и если все случится хорошо, то она обязательно скажет ему «спасибо» при личной встрече.

— Кузьма Федорович хотя и талантливый, но это не значит, что он обязательно станет великим мастером, — добавил ректор.

— Если Вы сомневаетесь в этом, то, может быть, обучение в МИБИ недостаточно для раскрытия его потенциала?

— У нас говорят, не дели шкуру неубитого медведя, — ответно улыбнулся ректор. И он говорил вовсе не о том, станет ли Матчин великим мастером или нет. Он был настроен серьезно на то, чтобы всерьез отстоять парня, даже если для этого придется пойти на крайние меры и надавить на императора и пару жадных княжеских родов. Накануне Геннадий Сергеевич сильно задумался о том, чтобы привлечь влияние рода Наумовых. И если вскоре ничего не изменится, он просто возьмет Матчиных в свой род и пусть ему хоть кто-то попробует возразить.

«Мы еще поборемся за него, госпожа Цао», — подумал Геннадий Сергеевич, в голову которого пришла хорошая мысль.

Немногим ранее, Москва, Екатерининский дворец

Георгий Игнатьевич Дашков, пожилой мужчина семидесяти лет, тяжело шел по начищенному до зеркального блеска узорчатому паркету. Он бы воспользовался тростью, чем помощью молодого внука, но управляющий дворцовой службой постоянно жаловался, что на паркете остаются некрасивые вмятины. Вспоминая его недовольное лицо, князь поморщился. В коридоре возле приемной он с облегчением опустился на изящный диванчик, который под его весом жалобно скрипнул.

— Император изволит принимать иностранных гостей, — повторила женщина, сопровождавшая князя. — Как только освободиться, я Вас предупрежу.

Коротко кивнув, женщина скрылась в приемной. Внук князя, которому только недавно исполнилось восемнадцать, с интересом разглядывал богатое убранство коридора, большие картины в золоченых рамах, вазы и скульптуры на постаментах. В отличие от деда, он здесь впервые. «Ничего, — подумал Георгий, — еще насидишься на диванчике и этот вид наскучит. А потом приестся до колик в боку».

Ждать пришлось около получаса. За это время по длинному коридору прошло всего пара человек, старающихся не топать по паркету и проскочить этот участок как можно быстрее. Старому князю они приветливо и уважительно кивали. Наконец двери приемной открылись, выпуская невысокого полного японца с супругой. Женщина носила традиционное кимоно, в то время как мужчина — деловой костюм. Следом за ними вышел молодой служащий дворца, сказал что-то на японском, делая жест вдоль коридора. Не обратив на пожилого князя внимание, пара неспешно пошла к выходу. Пришлось подождать еще минут десять, когда секретарь объявила, что Император освободился.

Небольшая приемная, за которой следовал строго обставленный рабочий кабинет. Почти сразу у входа стол для совещаний на семь человек, на столе разложены чистые листы бумаги и простые карандаши. Чуть дальше массивный угловой стол с компьютером, несколькими телефонами. На стене позади флаг Российской Империи и портрет Ивана Четвертого. Стены отделаны темным орехом, а на полу мягкий ковер.

— Ваше Величество, — князь поклонился, насколько ему позволила большая спина и ноги.

— Георгий Игнатьевич, проходи садись, — император встал из-за стола, прошел к гостю и сел напротив. — Тебе бы поберечь здоровье. Может в отпуск, в Ялту?

— Дел много, — отозвался князь, вспомнив не самые приятные моменты посещения Крыма осенью. — Надо род укреплять, чтобы позиции тверже стали.

— У вас ведь все неплохо, насколько я знаю.

— Неплохо. Но нужно, чтобы стало лучше. Пора мне от дел отходить, передавать род сыновьям. И сделать так, чтобы при всем их разгильдяйстве не смогли развалить. Запас прочности нужен.

— Строг ты с сыновьями, — улыбнулся правитель. — Многим завидовать впору тому, как ты их воспитал.

— Не только о себе беспокоюсь, но и об Империи. Поэтому хочу семью Матчиных в род свой взять.

— Матчиных? — выражение лица императора из добродушного стало холодным.

— Польза стране от них будет немалая, — продолжал заготовленную речь князь. — Да и им нужна серьезная рука, чтобы направить. Пять мастеров без присмотра, как-никак.

— Прости, Георгий Игнатьевич, но задумка твоя глупая, — резко отрезал император, затем чуть смягчился. — Недальновидная. Наемники они беспутные. Власть и руководство не уважают. Все ради цели — вот их девиз.

— Не просто так прошу, — сказал князь. Он редко перечил императору, но сегодня был настроен решительно настаивать на своем. Перспектива испортить отношение с весьма обидчивым и злопамятным правителем его пугала, но выгода от приобретения семьи Матчиных обещала быть весомее. — Прошу, под свою ответственность.

Князь уже узнавал, что личным приказом императора канцелярским крысам запретили продвигать документы Матчиных. Сказано было: «забросить в самый пыльный угол и оставить до особого указания».

— У Империи и без того проблем знаешь сколько? — немного рассердился император. — И ты хочешь устроить склоки и войну между княжескими родами? За земли ведь печешься, которые Матчиным по документам отходят. А в земли эти столько денег вложено, что без войны их никто не отдаст. Что в столице происходит знаешь? Убит князь Орлов! Матчиными убит.

— Голословно, — возразил князь. — Взрыв был, а у Матчиных таких мастеров нет, чтобы деревни взрывать. Аристарх мог сам под домом динамит хранить, тот еще параноик.

— Скажи еще сам себя взорвал, с испуга, — император вздохнул. — Я бы еще подумал, под твою ответственность их отдать, если бы они отказались от претензий на землю и имущество. Но Император Тайсе, наш возможный союзник, недвусмысленно сказал, чтобы мы его мастеров, в частности, семью Матчиных не трогали. Грозился любые отношения между странами разорвать.

— Не сочтите за грубость, но может он еще и острова попросит под тем же предлогом? — хмуро сказал князь Дашков. — Когда это Япония стала нам «возможным» союзником? Всю историю они на наш восток зарятся. Расслабимся и откусят полстраны.

— Тем более не повод с ними ссориться, — подытожил император. — Ступай Георгий Игнатьевич, ступай. А то поверю я в глупость, что ты хочешь обстановку в стране раскачать в преддверии кризиса. И если бы не международные договоры, то еще вчера бы выставил этих наемников из страны. Потому что сегодня они на твоей стороне сражаются, а завтра против тебя пойдут. Нет у людей этого сорта совести и чести.

— Ну так если они в мой род войдут, за нас ведь сражаться станут, а не против.

— И отправим мы их на Дальний Восток, чтобы силы Императора Тайсе в одиночку сдерживали? Стоит одна семья таких проблем?

Император встал и направился к рабочему столу, показывая, что больше говорить на эту тему не намерен. Георгий Игнатьевич, глядя ему в спину, думал, что при его отце такого бы не случилось. Император Николай бы задумался, если уж Японцы великой державе России угрожают ради семьи из четырех человек, значит, что-то в них есть. И отдавать не стал бы просто из принципа. А Иван Шестой слишком зациклился на глупом и навязанном понятии «стабильность» и «международные договоры», которые те же европейцы и СГА нарушают, когда им вздумается. Враг должен бояться твоей силы, и за это уважать тебя. Никто не будет дрожать от страха, боясь нарушить какую-то старую бумажку, подписанную сто лет назад.

«Нужны еще союзники» — подумал князь тяжело вставая. Он догадывался, кто давит на Императора, но пока не знал, кого можно противопоставить им.

* * *

Выйдя из административного здания, я неспешно шел по дорожке к столовой. Думал зайти немного перекусить перед вечерней тренировкой. Если сейчас засяду в зале, то как минимум до полуночи. Толком сегодня ничего не ел. Удивительное дело, но сегодня никто не спешил составить мне компанию. С одной стороны — это хорошо, с другой — необычно и немного скучно. «Может, позвонить девчонкам?» — подумал я, имея в виду Трубиных и Хованских.

Возле столовой я немного задержался. Прошел по площадке, огляделся. Появилось странное чувство, какое бывает перед штормом. Вроде и небо чистое и ветра нет, но что-то тревожит и не дает покоя. Я минут пять ходил кругами, никак не мог успокоиться. Может, на меня так великий мастер подействовал? Или это американец, которому я кисть сломал обиду затаил и сейчас смотрит на меня через прицел снайперской винтовки. Сделав по площадке еще кружок, все же решил поесть. Заказал в столовой легкий ужин и банановый коктейль. Позвонил Тасе, но она не отвечала. Наверное, лекцию или практику ведет и телефон на беззвучный режим поставила. Пара закончится и перезвонит.

Успел съесть примерно половину, когда послышался отдаленный звук аварии. Визг тормозов, затем удар и скрежет металла. Судя по направлению, со стороны главного входа и ворот. Залпом допив коктейль, вскочил из-за стола и выбежал на улицу следом за первыми любопытными студентами. С этой точки ворота просматривались плохо, но стоило пробежать немного, как стала видна аллея, на которой лежала на боку белая малолитражка. Она умудрилась влететь в ворота МИБИ, сорвав с петель одну из створок. Рядом уже крутились дежурные, пытаясь достать водителя или перевернуть машину.

Почувствовав знакомую ауру силы, я ускорился. Заметил краем глаза как на дороге с визгом шин сорвалась с места машина. Подбежав, увидел маму за водительским сидением. Машина упала на сторону руля и выбраться ей было непросто.

— Не зажало? — крикнул я, подбегая к разбитому стеклу.

— Нет, — отозвался она, поморщилась от боли.

Сорвав зеркало заднего вида, чтобы не мешалось, нагнулся к ней, чтобы помочь выбраться.

— Алена на заднем сидении, — сказала мама. Только оказавшись с ней лицом к лицу, заметил насколько она бледная.

— Мам, — выдохнул я затем быстро выбрался наружу. — Сейчас поставлю машину и вытащу вас.

Заполнив салон кинетической броней, чтобы их не мотало внутри, вернул машину в исходное положение. Подбежал сначала к задней двери, вытащил Алену. На лбу у девушки красовалась огромная ссадина и небольшое рассечение. Из-за натекший крови немного слиплись волосы.

— Иди сюда! — позвал я крепкого парня, дежурившего на воротах. Вручил ему Алену. — Бегом в медицинский блок!

— Хорошо, — он кивнул и побежал в ту сторону.

Толпа студентов тем временем увеличивалась, чтобы поглазеть на аварию. Я рывком вывернул заклинившую дверь водителя. Протянул руки и осторожно вытащил маму. И даже боль в правой руке не почувствовал. Фиксатор разломал и не заметил.

— Что-нибудь, кроме руки, болит? — спросил я.

— Нет. Вымоталась только. Мы с кладбища ехали, — добавила она, когда я уже бежал следом за парнем к медицинскому блоку. — Слишком их много было…

— Потом расскажешь, — на бегу выдохнул я.

— И с ними Тимофей из Орловых…

Я с силой стиснул зубы, крепче прижимая ее к себе. Чтобы не свалиться на бегу, правой рукой она обняла меня за шею, а левую прижимала к груди. Рукав делового костюма был разодран на полоски и пропитан кровью. Я старался не смотреть на рану, но по очертанию выходило, что она потеряла руку на ладонь ниже локтя. Пыталась остановить сильный удар, пожертвовав рукой? Я ее хорошо знаю, наверняка ведь подумала, что левую не жалко.

— Черт! — сквозь зубы выдавил я.

Парня с Аленой на руках я обогнал у медицинского корпуса. В пустом прохладном холле дежурила помощница доктора. Увидев нас, она нажала кнопку на телефонном аппарате, выбежала из-за стойки, показывая на медицинскую каталку у дальней стены. Следом вбежал парень, даже не запыхавшийся от такой пробежки. Едва уложили Алену, появился Роман Игнатьевич в белом халате.

— Опять Матчин, — возмутился он на бегу. — И Соломина…

— Тебя здесь уважают, — устало улыбнулась мама.

Доктор первым подошел к Алене, положил руку на шею, использовал силу. Кивнул.

— Кости целы, — заключил он. — Наташа, девушку в первую операционную, обработайте рану и наложите швы. Что у Вас? — он подошел к нам. Без ножа умудрился разрезать ткань рукава. Я не раз видел подобные травмы, но отвернулся к двери. — Конечность сохранилась? Уверены? Не хорошо. Так, Кузьма Федорович, Вы нам мешаете. Можете выйти из себя на улице.

Я с шумом выдохнул и широким шагом вышел из здания. Прошел метров десять по дорожке, резко развернулся и сделал три шага к широким стеклянным дверям. Доктор Шимов уже увез маму куда-то вглубь здания. В МИБИ работает медицинская бригада широчайшего профиля, включая анестезиолога и еще одного хирурга. Был даже новенький аппарат МРТ. Студенты калечили друг друга сильно и часто. Здесь могли удалить больной зуб, зашить рваную рану, поставить металлическую платину на сломанную кость. Поэтому все будет хорошо…

Успокаивающие мысли немного помогли. Я пару раз глубоко вздохнул, затем выругался. Осторожно, чтобы не раздавить в руках, я достал сотовый телефон. Набрал номер брата. Три гудка, после которых послышался его деловой голос.

— Да Кузьма, слушаю.

— Ты… — здесь следовало обидное ругательство на японском языке, — зачем маму одну отпустил с базы?

— Я не виноват, она сбежала, — последовал лаконичный ответ. — Но не одна, а с машиной сопровождения. Парни отчитались, что поехали на кладбище…

Аппарат в моей руке захрустел. Я сжимал его до тех пор, пока он не начал нагреваться. Затем бросил на землю, наблюдая, как вспыхивает бесформенная масса, превращаясь в небольшой, но яростный факел.

Глава 13

Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер Российской Империи, ректор МИБИ, Москва, десять часов утра

В рабочий кабинет Геннадий Сергеевич обычно приходил к восьми, после часовой утренней зарядки. Чтобы поддерживать форму, он десять минут уделял разминке суставов, затем полчаса ходьбе на беговой дорожке. Оставшееся время тратил на особую технику, опустошавшую примерно десять процентов запаса его внутренних сил. Это было необходимо, чтобы сила не застаивалась и не наносила вред телу. Если подсчитать потраченную за утро энергию, то ее хватило бы, чтобы сровнять с землей новый бизнес-район столицы. Геннадий Сергеевич о подобном давно перестал задумываться, воспринимая тренировку как рутину. Но сегодня он уделил расходу сил особое внимание. Ему недавно исполнилось пятьдесят семь лет и по его прикидкам еще лет пять он будет в отличной форме. Затем объем сил начнет постепенно падать, и к семидесяти он станет не сильнее обычного мастера. Раньше его это не особо заботило, но за время на посту ректора он не встретил ни одного человека, способного в будущем стать великим мастером. И даже если за следующие пять лет он найдет подходящего кандидата в ученики, то тому потребуется не меньше пятнадцати лет, чтобы войти в полную силу. А это значит, что Россия как минимум на десять лет останется без сдерживающего фактора, способного остудить пыл даже самым горячим головам. Плохо, что Император Иван Шестой думал, что ректор будет защищать страну до ста лет и не воспринимал его слова и доводы сколько-нибудь серьезно.

Совсем недавно прозвучала громкая новость, что в Германии впервые за долгое время появился великий мастер. Геннадий Сергеевич лично ездил, чтобы проследить за экзаменом. Новый мастер был относительно молод, чуть старше сорока лет и неимоверно силен. Организация Североатлантического договора восприняло эту новость очень бурно и живо. Ведь долгое время между странами сохранялся паритет сил, который теперь сместился в сторону альянса. По этому поводу были устроены закрытые учения на далеких и необитаемых островах, принадлежащих СГА.

Отбросив эту мысль, Геннадий Сергеевич несколько раз пощелкал мышью, выводя на монитор видео из интернета. Если бы он был главой ответственного министерства, то устроил бы подчиненным разнос, за то, что не в первый раз упустили в общий доступ видео с дорожных камер. Складывалось такое чувство, что к базе данных Госавтоинспекции мог подключиться кто угодно. На видео показывало новый Николаевский проспект, шесть полос движения в каждую сторону, поток машин, ползущих в вечной столичной пробке. Вот в кадре появляются два высоких черных джипа. Едут в предпоследней левой полосе, точнее, тащатся не быстрее двадцати километров в час. Когда они проделали половину пути до камеры, на разделительной полосе для спецтранспорта появилась несколько машин с проблесковыми маячками. Одна из них — машина дорожной инспекции. Видно, как они сбавляют скорость, как открывается окно. Поравнявшись с внедорожниками, из окна машины дорожной инспекции вылетает огромный шар огня. Подпалив по пути случайную машину, шар накрыл ведущий джип, превратив его в факел. В небо устремился поток огня, затем столб черного дыма. Из уцелевшего джипа высыпали люди в военной форме, с автоматами. Кто-то открыл огонь по остановившимся машинам. Почти сразу что-то невидимое ударило в черный джип, опрокидывая его, затем еще раз, расшвыривая другие машины в потоке. Мастер не сдерживался, стараясь придавить людей в форме. В того, кто методично обстреливал машину со спецсигналами ударил разряд молнии.

Геннадий Сергеевич поставил видео на паузу, потер лицо ладонями. Сделал большой глоток из кружки с остывшим чаем. Дальше на видео было запечатлено, как из перевернутого внедорожника выбрались две женщины и под прикрытием охраны бросились поперек движения. Их попыталась настичь молния, но она ударила в одну из машин, изогнувшись в самый последний момент. Ректор уже видел подобное умение в исполнении Кузьмы. Необычная техника странным образом искажала направление удара молнии, отводя ее в сторону. Из машин нападающих выскочили трое, в том числе разыскиваемый за аналогичное нападение Тимофей Орлов. По изображению с дорожной камеры опознать их было почти невозможно, но другое видео, снятое на видеорегистратор, отчетливо показало лица двоих из нападавших мастеров. Второй тоже был из рода Орловых. Судя по всему, это он расшвыривал машины. Когда они бежали за женщинами, он умудрился опрокинуть на них грузовую газель.

Третья видеозапись показывала изображение с камеры, установленной над входом в продуктовый супермаркет. Короткая, не больше минуты, она показала отступающую женщину в деловом костюме, которая несла на плече Алену Соломину. Женщина пятилась, остановилась, выставив вперед руку и в следующее мгновение в них врезался ослепительно яркий шар света. Сверкнул взрыв, и вся электроника в большом радиусе вышла из строя, в том числе и камера.

На столе ректора зазвонил телефон. Минуя секретаря ему могли позвонить только несколько человек.

— Наумов слушает, — сказал ректор в трубку.

— Геннадий, это Петр, — послышался голос родного брата. — Из МВД тебе звоню. Здесь ерунда какая-то творится. Начальник отдела говорит, что император распорядился гражданство Матчиным не давать.

— Устно, или приказом?

— Насколько я понял — устно, но жестко. На начальника кто-то еще давил, поэтому он на нервах, с утра водкой лечится. Заявил, что с обеда уходит на больничный.

— Кто у них главный в ведомстве? Все еще Бабичев?

— Он самый. Видел его полчаса назад.

— Решай вопрос с ним. Скажи, пусть думает, с кем он хочет испортить отношения, с нами или с императором. Вряд ли он откажет, поэтому пусть сегодня же все устроит. К вечеру я хочу увидеть документы. Даже если ему придется лично заполнять бланки и ставить печати. Но если не захочет, позвони мне, привлеку генерала Осташкина.

— На Бабичева сильно давить?

— Дави, пока из него сок не пойдет, — сказал ректор.

— Хорошо. Позвоню, когда все будет готово, — с этими словами глава рода положил трубку.

Последние лет десять Наумовы почти не выходили на политическую арену, но при этом старались не потерять связи и влияние. Ведь великий мастер в роду будет не всегда. Благодаря предприимчивости Петра Наумова, за это время род увеличил капитал почти в четыре раза, владея в том числе и двумя крупнейшими банками страны. К примеру, «Банкъ», где так удачно держали деньги Матчины, принадлежал одной из главных семей рода. Но об этом знало не так много людей. Обыватели же, слыша имя Наумовых, вспоминали только ректора Международного Института.

Едва Ректор положил трубку, телефон зазвонил вновь.

— Наумов слушает, — повторил он, подняв трубку. В динамике послышался писк на высокой ноте, затем булькающие звуки. Ректор нажал кнопку на телефоне, и посторонние шумы ушли.

— Осташкин на связи, — раздался с той стороны знакомый голос. — Геннадий, утра тебе, любого, какое требуется.

— Только о тебе вспоминали, — улыбнулся ректор.

— Матчины?

— Они, возмутители спокойствия. Как раз собрался с ними поговорить. У тебя что-то срочное?

— Как сказать, — с той стороны трубки послышался короткий смех, а затем уже серьезный голос. — Снизу поступила жалоба на наемников, что у меня под боком сидят. Дескать в городе войну устроили, восемнадцать жертв, четыре десятка тяжело ранено.

— Я с утра видео в интернете посмотрел, — сказал Наумов. — В курсе.

— Так вот, спустя десять минут распоряжение поступило сверху, под этот случай наемников выставить.

— От Самого? или?..

— Или. От великого князя Константина. Но он хотел, чтобы мы именно на главного подумали.

— Потяни пару дней, — попросил ректор. — Сегодня-завтра этот вопрос решится.

— Так давно пора, чего тянут-то?

— Министерские упрямятся с бумагами и документами на гражданство Матчиных.

— Бабичев, что ли? Егор Васильевич? Сейчас я ему позвоню. Слушай, мать Кузьмы… от, ты ж, — он хмыкнул. — Звучит прям как Кузькина мать. Сильно она пострадала? Мои ничего внятного не сказали. Доложили только, что с рукой что-то.

Ректор улыбнулся, покачав головой. Он был уверен, что люди генерала Осташкова не только внятно все рассказали, но и предоставили медицинскую карту. О них еще вчера говорил Кравец, начальник службы безопасности МИБИ, а ранее подчиненный Осташкова.

— Серьезно, — тяжело сказал ректор. — Не смертельно, но серьезно.

— Вот тебе и доброе утро, — протянули в трубке. — Геннадий, ты бы придержал Кузьму на день-два. Мне семейство Орловых глубоко омерзительно, кроме двух оболтусов, которые к моему ведомству недавно прибились. Хорошие кадры. Так просто я их не отдам. Отец их, будем считать, вменяемый мужик. С ним можно поговорить.

— Тогда решай эту проблему сам. И чем быстрее решишь, тем будешь лучше.

— Решаю. С утра этим занят. Сейчас Бабичеву внушение сделаю и пойду дальше решать. Конец связи, — в динамике вместо гудков раздалось знакомое бульканье.

Положив трубку, ректор посмотрел на часы. Выключив компьютер, он взял со стола черную папку для бумаг, встал и вышел из кабинета. Неспешно спустился на первый этаж, поздоровался с парой недавно принятых на работу преподавателей четвертого курса. На улице было довольно тепло для сентябрьского дня. Чем-то день напомнил летний месяц, почти безоблачный, но не такой душный. Когда ректор добрался до здания медицинского корпуса, заметил студента с младших курсов, который нервно вышагивал на дорожке перед входом, время от времени поглядывая на часы. В приемной же дежурила помощница доктора, читая небольшую книгу за стойкой. Но самого главного начальника она заметила сразу, едва тот вошел.

— Геннадий Сергеевич, добрый день.

— Доброго дня, Наталья Алексеевна.

Помощницу доктора Шимова ректор знал не очень хорошо. Из резюме помнил, что она долго работала в институте скорой помощи Склифосовского, затем несколько лет врачом общей практики. Сам Шимов о ней отзывался только положительно, что было лучшей рекомендацией.

— В какой палате сейчас отдыхает Матчина Светлана?

— На втором этаже, первая палата. Только недавно капельницу поставили, но вы можете ее навестить. Халат, — женщина нагнулась под стойку и вынула упаковку с новеньким белым халатом. — Вас проводить?

— Нет, я найду дорогу.

Ректор почувствовал присутствие мастера Ермоловой Таисии. Оно ощущалось со стороны перевязочной на первом этаже. На подходе он услышал ее голос.

— Не веди себя как маленький ребенок, — говорила она. — Хочешь назло им повредить связки и сустав? Назло врагу отморожу ногу, чтобы в бой не идти, так? А потом что? Через пару лет плечо будет так болеть, что сможешь предсказывать погоду не только в столице, а во всем регионе, заранее, за две недели, — она вздохнула и сказала немного мягче. — Доктор Шимов сказал — фиксатор на руке носить еще неделю, не меньше. Лучше, конечно, две недели, а потом реабилитация.

— Давай, давай, — сдался уговорам Кузьма Федорович. — Я руку могу зафиксировать и без этой пластиковой хреновины.

Ректор отметил, что он едва заметно ощущает присутствие Кузьмы. Если он научится скрывать ее, как это делает мистер Ма, многих его врагов ждут большие неприятности. Покачав головой, он направился к лестнице на второй этаж. В палатах для больных он бывал часто. Почти всегда, когда наследники благородных родов попадали сюда и родственники спешили явиться, чтобы высказать свое недовольство. Первые три палаты были одноместные, обставленные с максимальным комфортом. Весь медицинский корпус обошелся институту в огромную сумму, часть из которой покрыли столица и спонсоры.

— Добрый день, Светлана Евгеньевна, — поздоровался ректор, заходя в палату.

Спинка кровати была поднята, чтобы пациент мог сидеть. Светлана Евгеньевна — невысокая красивая женщина, выглядела довольно молодо. Черные волосы, собранные в тугой хвост, констатировали с бледным лицом и белой пижамой. Круги под глазами, немного уставший вид — это были последствия использования большого количества сил, и только бледность указывала на болезнь. И еще капельница, стоявшая справа от кровати, подсоединенная к здоровой руке.

— Здравствуйте, господин Наумов, — отозвалась женщина. Голос спокойный, уверенный, как и взгляд.

— Не будете против, если я присяду рядом с кроватью?

— Конечно, располагайтесь.

— Почему-то, когда я слышу имя Матчины, то первая ассоциация обязательно связана с какой-нибудь неприятностью. Вы в курсе, что Ваш сын сломал челюсть преподавателю четвертых курсов? Он две недели лежал в соседней палате. Пришлось ему выходное пособие в виде полугодового жалования выплачивать, — уловив заинтересованный, но довольный и, можно сказать, гордый взгляд,ректор улыбнулся. — Это он честь девушки отстаивал, понять можно. А вчера он сломал руку мастеру, приехавшему из СГА. Мне уже две жалобы поступило. Можете посмотреть, видео этого происшествия есть в интернете. В разделе иностранных новостей. Кузьма там предстал во всей красе, гуляя под руку с принцессой Цао. И обязательно почитайте комментарии на форуме китайского представительства.

— О, — взгляд женщины стал немного удивленным.

— За все время существования института Кузьма самый беспокойный ученик и одновременно самый нерадивый преподаватель.

Помолчали. Взгляд взрослых на минуту упал на неспешно капающее лекарство.

— Скажите, Светлана Евгеньевна, — начал ректор, — в планах семьи Матчиных есть пункт спокойно жить и не воевать со всеми благородными родами одновременно? Понимаю, вопрос риторический, но все же, вы планируете остаться в Российской Империи? Кузьме под силу основать род или клан в Японии или Китае, но придется смириться с участью быть вечным иностранцем. Уважаемым, богатым, но чужаком. Или же Матчиными движет только месть?

— Вы ждете ответ примерной ученицы: «мы первые войну не развязывали и мстить еще не начинали», так?

— Нет, ответ ученицы мне не нужен, — он рассмеялся.

— Геннадий Сергеевич, конечно же, мы хотим жить спокойно, — вздохнула Светлана. — На своей земле, где похоронены наши близкие. Только есть у меня подозрение, что на родине мы еще большие чужаки и иностранцы, чем в Японии. Нас целенаправленно загоняют в положение, когда останется только отомстить и покинуть Россию, навсегда.

— Да, такое впечатление сложилось и у меня, — покивал ректор, а в глазах его сверкнуло что-то недоброе. — Тот, кто это делает, весьма недальновидный человек, совершенно не разбирающийся в людях.

— А Вы разбираетесь? — в голосе женщины промелькнула едва заметная насмешка.

— Разбираюсь. Но я корыстен. Из всех мне интересны лишь талантливые и одаренные, — раскрыв папку для бумаг, ректор вынул три скрепленных листа, протянул женщине. Следом подал толстую лакированную ручку, отделанную золотом.

Светлана Евгеньевна посмотрела на это с интересом, взяла листы, бросив ручку на покрывало. Вчитываясь в первые строчки, она хмыкнула, но добежав взглядом до третьего абзаца, посмотрела уже удивленно. Ректор демонстративно никуда не торопился, наблюдая за ней с легкой улыбкой. Вчера вечером ему пришлось немало побегать, чтобы подготовить эти три листа. Только серьезный разговор с братом занял почти три часа.

— Что это? — сухо спросила женщина.

— Стандартный договор между родом и семьей, которая собирается в него войти, — терпеливо пояснил ректор, и добавил, немного подумав. — Почти стандартный. Я исключил из него страниц сорок. Права, обязанности, ответственность и прочее. Сейчас это почти точная копия договора столетней давности. Только в то время он назывался несколько иначе и нужно было приносить особую клятву. Мне всегда нравилось, как он звучит, четко и лаконично. Брат говорит, что написанное на этих листах устарело, но это не так. Скорее мы стали более требовательны и перестали доверять людям.

— Вы серьезно? — Светлана потрясла бумагой.

— Нет, знаете, я люблю пошутить по утрам, предлагая всем подряд войти в свой род. И наблюдать за их удивленными лицами, — ректор вполне искренне улыбнулся, видя именно такое удивление.

Женщина целую минуту смотрела на ректора, затем перевела взгляд на бумаги и снова углубилась в чтение, внимательно изучая каждый абзац.

— И такое предлагает человек, не усмотревший за собственной дочерью и внучкой, — проворчала она.

— Ох, Светлана Евгеньевна, мы ведь взрослые люди, — Геннадий Сергеевич сразу понял, зачем и к чему это было сказано. — Тогда я был полон амбиций, пытался совладать с обретенной силой и внезапно свалившейся славой. Мне было не до дочери. У нее на все было свое, часто отличное от моего, мнение. И она не была одарена даже так, как Алена. Уровень эксперта, пусть первой ступени, для нее оставался недостижимым результатом. И мы оставили дочь в покое, поняв, что и ее дети не будут обладать значимой силой. Те же сто лет назад это бы назвали потерянной линией семьи, в которой никогда не родится мастер. Но у нее и на это было свое мнение, — он сделал паузу. — Она увела наследника у одной из младших ветвей рода, единственного мастера, на которого возлагали большие надежды.

Ректор покачал головой. Он не стал бы возвращаться к неприятным воспоминаниям прошлого, если бы не чувствовал в коридоре благодарных слушателей. Кузьма, скрывающий не только себя, но и супругу вместе с ученицей.

— У них родилась девочка, — продолжил ректор. — Довольно слабая и болезненная. Сейчас не скажешь, вымахала вон какая. Несколько лет все было хорошо, но потом случилась трагедия. Отстаивая наши интересы в провинции, Рома погиб. И даже не из-за больших денег или влияния для рода. А я был занят в тот момент. Так занят, что опомнился через пару месяцев после того, как дочь ушла из дома. Сказала, что знаться с нами больше не желает. Последний раз, когда я с ней разговаривал мы сильно поссорились. И она утаила, что больна. Уже позже, когда она согласилась, чтобы я оплатил лечение, взяла с меня слово, чтобы близко не подходил к внучке, не смел испортить и ее судьбу. Я, правда, несколько раз нарушил обещание, но это не имеет большого значения. Что скажите по поводу нашего предложения? — спросил Геннадий Сергеевич, кивая на листы, которые Светлана прочла еще раз.

— Только из-за одной строчки, где написано, что имущество семьи неприкосновенно, будем считать, что это хорошее предложение. Не торо?питесь с решением? — Светлана подняла руку, чтобы зубами вытянуть иголку капельницы. — Наша семья все еще считается погибшей.

— Мелочи. Даже если к вечеру все останется так, это ничего существенно не поменяет.

Светлана довольно серьезно посмотрела в глаза немолодому мужчине, сжала губы в тонкую полоску. Взяв ручку, большим пальцем отщелкнула массивный колпачок. Положила листы на одеяло, которое стало твердым как столешница, и поставила крупную подпись.

— Хорошо, — подытожил Геннадий Сергеевич. — Я считаю, что Вы приняли правильное решение.

— Обычно, когда так говорят сразу после подписания сделки, следует требовать бумаги обратно.

— Мы же не дельцы, — улыбнулся он. — Отдыхайте, Светлана Евгеньевна, ни о чем не беспокойтесь. Теперь переживать будут другие. Что касается мастеров, напавших на Вас вчера, то их участь станет отличным примером для остальных.

* * *

Толкнув в бок Алену, я показал взглядом на дверь в соседнюю палату. Подхватив ее и Тасю под локоть, потянул туда и быстро закрыл дверь. В этот момент из палаты мамы вышел ректор, постоял секунду и неспешно направился к выходу.

— Так, Алена, у тебя постельный режим, — строго сказал я. — Пока доктор не разрешит, чтобы не вздумала шастать по этажу. Не забывай, что на тебя вчера автобус уронили, а не цветами забрасывали.

Без улыбки на Алену в пижаме, с забинтованной головой и не взглянешь. Немного портила картину небольшая бледность, как последствие сотрясения мозга. Я видел во время утренней перевязки, сколько ей швов наложили на рассечение. Шрам будет на зависть многим, почти пять сантиметров с одним рваным краем. Ее до сих пор немного покачивало, когда она вставала с кровати, но доктор Шимов уверял, что серьезных последствий здоровью не будет. Прописал ей постельный режим на неделю. Насчет шрама сказал, что его можно будет убрать, когда все основательно заживет.

— Тая, посиди с ней… Да не убегу я, не убегу, — вздохнул я, видя ее взгляд.

— У тебя вчера был очень страшный вид, — укоризненно сказала она.

— Вы из меня маньяка какого-то делаете, — проворчал я. — Поквитаюсь с ними чуть позже, пару дней ничего не решат.

— Ох, как он заговорил, — Тася уперла руки в бока. — Смотри, Ален, какой у тебя крутой учитель. А полчаса назад отказывался фиксатор надевать, дескать, он ему мешать будет. Наверное, в гости собрался, на обед, а ложку левой рукой держать неудобно, да?

Хотел было поспорить, но лишь поднял глаза к потолку. Махнув рукой на эту язву, встал.

— Пойду с мамой поговорю, — сказал я. — И чтобы не подслушивали.

— А может мне обед на всех приготовить? — задумчиво спросила Тая. — Твоя мама что любит?

— Хочешь угодить, приготовь борщ. Я к борщу равнодушен, а мама любит. С чесноком. Можно уху, но вряд ли у тебя получится так же хорошо, как у нашего повара. Это его коронное блюдо.

— Это мы умеем, — уверенно кивнула она. — У меня отец борщи любил. Наверное, поэтому я к ним тоже равнодушна, — она рассмеялась. — Пойду разорять запасы столовой.

Маму я застал в задумчивом состоянии, разглядывающую редкие облака в окне. Взгляд упал на забинтованную левую руку и внутри снова все сжалось и начало закипать. Усилием воли заставил себя успокоиться.

— Привет, — улыбнулся я, когда она повернулась.

— Привет, — она подарила мне мягкую улыбку, которую я любил еще с детства. Мне кажется, строгость ей совсем не шла. Плохо что обычно она все время сосредоточенная и загруженная делами.

— Как рука, как самочувствие?

— Рука болит, самочувствие хреновое, — еще шире улыбнулась она, поманила меня, взъерошила волосы.

— Вот как за тебя не переживать, — вздохнул я, усаживаясь на стул рядом с кроватью. — У нас война в самом разгаре, а она катается по городу без охраны. Был бы рядом Джим, вы бы их в порошок стерли.

— Так получилось, — виновато сказала она.

И в голосе ни капли раскаяния. Знаю, что она хочет сказать и без слов: «центр города, час пик, да я бы от них пешком ушла, но так получилось» и все в таком же духе. Я тоже не ожидал, что они нападут вот так, прямо в центре города. По новостям говорили о двадцати убитых и под шестьдесят человек раненых. Вот интересно, полиция опять спустит им с рук такой бардак? А всего-то надо, чтобы император проявил волю и публично наказал виновных. И чем серьезней накажет, тем лучше для него. Иначе простой люд не поймет. Нет, он может все свалить на нас, дескать, это злые наемники во всем виноваты, но видео, гуляющее по сети, говорит об обратном.

— Наш разговор с Наумовым слышал? — спросила мама, переводя тему.

— Слышал. Документ интересный на подпись дал?

— Занимательный. Так что мы теперь не простолюдины и не обычная семья, а самые настоящие аристократы.

— Мам, я тебя умоляю, давай, по существу.

— По существу и говорю. Или ты хотел пойти под крыло Дашковых?

— Принципиально — все равно. Но жест ректора мне понравился. Интересно посмотреть, как они теперь выкручиваться будут.

— Вот и посмотрим. Пусть покажут себя. Тем более, мы не навязывались, они сами пришли.

— Мои мысли читаешь, — рассмеялся я. — Наглые мы с тобой.

— Им нужно будет документы на возрождение семьи протолкнуть, подданство вам с Сашей сделать, оформить все как полагается. Сложнее всего — это провести через имперскую канцелярию и записать в архивы, что семья Матчиных с такого-то числа вошла в благородный род Наумовых. Саша говорил, что любой желающий нам помочь — умоется, когда до наших документов дойдет. Там такая стена из бюрократов, что только великому мастеру прошибать. Или роду княжескому с огромным влиянием, таким как Разумовские.

— Кстати, я тебе не говорил, вчера со мной хотел отобедать великий князь, упомянутый тобой. Думаешь, это его рук дело? Чтобы потом в один прекрасный момент появиться и все для нас сделать. Помочь, за часть имущества и верную преданность.

— Может быть, — согласилась она. — Только он нас не знает, индюк набитый.

— Саше позвонишь, обрадуешь? У меня вчера телефон сломался, а я его номер наизусть не помню.

— Позвоню, — кивнула она, затем поморщилась. — Фирму жалко. Столько денег в нее вложено, столько сил. Первый капитал был из тех денег, что Бельские вывели на заграничные счета. Я тогда на взятки и подарки императору Тайсе целое состояние спустила. А он все нос воротил и вид такой делал, что мы ему должны до конца дней, за то, что он нас приютил. Теперь он хочет, чтобы мы в его личные слуги подались, как свободный род. Да я уж лучше китайский учить начну. Тем более быть свекровью принцессы не так уж и плохо.

Мы одновременно рассмеялись.

— Это только начало, — пообещал я, сжав ее ладонь. — У нас будет свой род и без принцесс с приданным, и без жадных императоров. Нужна только небольшая передышка.

Мы болтали еще полчаса, не затрагивая серьезные темы. Я задержался бы еще, но мама выглядела немного уставшей. Пообещав зайти позже, вышел в коридор и неспешно направился просто вперед, погруженный в мрачные мысли. Огонь, горевший внутри, немного угас, но, казалось, если не дать ему выхода, то он сожжет изнутри. Мне вспомнилась давняя история, подслушанная у костра. Тогда я не придал ей большого значения. Один из наемников, кстати, выходец из Российской Империи, откуда-то с Кавказа, любил травить байки у вечернего костра. Немолодой мужчина, бородатый, коренастый, как медведь, отличный разведчик и опытный боец, но любил поделиться историей или старой сказкой. Вот такой у человека необычный способ сбросить напряжение. Бывало, сядет у костра, возьмет деревянный чурбачок, нож и давай строгать фигурку, попутно рассказывая старую, но поучительную легенду. О себе, правда, почти ничего не рассказывал. Как подался в наемники и почему бежал с родины, мы так и не узнали. Однажды мужики насели на него, рассказывай, говорят, а то бороду твою сбреем. Тогда он поведал историю о молодом парне. О том, что не смог он отомстить за убийство невесты. Семья, к которой была кровная месть, погибла и некому стало возвращать долг. И тогда настигла парня такая бессильная и темная злоба, что остановила сердце. Потемнел он лицом, сжал зубы и рухнул замертво. Наемник, что историю эту рассказывал, клялся, что лично свидетелем был. Вот и мне сейчас казалось, что если не выплеснуть этот негатив, то добром это не закончится.

Я не заметил, как оказался в зале для тренировок. Просто выплыл из потока мыслей перед зеркалом во всю стену. Взгляд неприятный, волосы взъерошены, пластиковый фиксатор веселого голубого цвета. Не помню, когда успел обувь снять у входа. Подумав немного, уселся на пол, приняв позу лотоса. Запустил водоворот внутренней силы, прогоняя по очереди все стадии доспеха духа. Хотел определить где именно у меня перекос в балансе. Тренировки мне всегда помогают сконцентрироваться и немного успокоиться. Можно подумать о насущных проблемах и планах на день. Перекос обнаружился весьма быстро. На втором шаге, которые предшествует мерцающей защите. Как и в прошлый раз я упирался в потолок, хотя силы еще оставались и можно было влить в защиту ровно столько же. Выходило одно из двух, либо устранить этот перекос, либо терпеливо ждать, когда подойдет к концу очередной этап укрепления. А этот как минимум до Нового года не случится.

Открыв глаза, я ничуть не удивился, увидев принцесс, сидящих напротив в той же позе, что и я. Одинаковые зелено-белые тренировочные костюмы. Разве что на голове Сяочжэй ободок, с которого на лицо падает довольно плотная ткань. Непонятно, видит ли она сквозь нее хоть что-то.

— Мы не мешаем? — спросила Чжэнь.

— Нет. Тем более я обещал позаниматься с госпожой Сяочжэй.

— Не хотите поехать учиться в Китай? — спросила Сяочжэй через сестру, открывая глаза. — Великий мастер Ма отзывался о Вас крайне положительно. Сказал, что мог бы многому научить, что позволит быстрее развиваться и подняться на следующую ступень.

— Спасибо. За все Ваши предложения, — я покачал головой. — Но Матчины останутся в России. Наумовы предложили присоединиться к ним, стать частью рода.

На некоторое время повисло молчание. Старшая сестра задумалась, в то время как младшая опустила взгляд, всем видом показывая, что не собирается озвучивать и показывать свое мнение. А вот мне было бы интересно послушать, что она думает.

— Жаль. Как часть империи Цао, Ваш род смог бы подняться выше и получить гораздо больше, — в голосе Сяочжэй действительно проскользнуло сожаление. — Но это не помешает нам поддерживать хорошие отношения, ведь так? Я решила, пусть мое предложение будет действовать до тех пор, пока Вы не передумаете. Если вдруг Российская Империя не примет вашу семью, или случится что-то неприятное, то мы готовы будем предложить не только убежище, но и всю возможную помощь.

— Ценю Вашу доброту, — кивнул я. — Давайте посмотрим, как продвигается Ваше укрепление тела?

Сяочжэй кивнула, протягивая мне худую ладонь.

— А что за дилемму мы увидели на вашем лице? — спросила она, пропуская по телу силу. Я мог проследить ее течение, как она разливается по «каналам», движется к рукам и ногам.

— Дилемма? — не понял я.

— Мы прервали тренировку, — пояснила она. — И на Вашем лице видели сложную и нерешенную задачу.

«Хитрая женщина» — улыбнулся я. Голову даю на отсечение, но она знает, на чем конкретно я застрял, но сама помощь не предложит, пока это не прозвучит как просьба. А, может, действительно не знает, может это я от Чжэнь недоверчивостью заразился? Нет, все-таки знает. Редко можно встретить талантливых людей, понимающих что такое «сила». Мне достаточно было всего один раз объяснить принцип укрепления тела, и она с молниеносной скоростью все поняла и освоила. Илью из клуба моделистов пришлось вести за руку, чтобы он не навредил себе, а Сяочжэй уверенно шагала сама, да еще с интересом разглядывая все, что происходило вокруг. И если у кого-нибудь из ее семьи возникнет такая же проблема, то она сможет помочь и передать эти знания.

— Не могу придумать способ выплеснуть как можно больше сил через кинетическую броню, — сказал я, не став ходить вокруг да около. — Я сейчас на такой стадии тренировки, что могу любую технику поддерживать сколь угодно долго. Физически не могу израсходовать все силы, вот что за вопрос меня мучает.

— Однако, — она звонко рассмеялась. — Многие бы плакали от счастья, столкнись они с подобной трудностью.

Остановив технику укрепления, Сяочжэй протянула вторую ладонь. Хотел бы я знать, каким образом она может перехватывать контроль над чужой силой. Согласен, сопротивляться этому очень легко, но все же сам принцип довольно любопытный. Я вновь почувствовал под кожей на плечах и спине маленькие иголочки. Вокруг меня начало появляться разреженное поле кинетической брони, быстро заполнив весь объем помещения. Ощущение странное, словно я одновременно касаюсь всех объектов. Если сосредоточится, могу почувствовать Чжэнь, ее дыхание, как воздух наполняет легкие, как едва заметно вздымается грудь. А вот Сяочжэй я не ощущал, словно ее в помещении не было вовсе. Именно эту технику я раскритиковал, найдя в ней огромную брешь. И Сяочжэй могла бы предупредить, что будет демонстрировать нечто опасное. Ведь если она сейчас использует «прокол», то мне придется туго. Хотя, я среагирую гораздо быстрее, чем что-то случится, но предупредить она могла.

Внутренний цербер зарычал, когда Сяочжэй попыталась заглянуть глубже. Я непроизвольно напрягся и иголочки под кожей исчезли, вместе с разреженным кинетическим полем.

— Сможешь повторить? — спросила Сяочжэй, отпуская мои руки. Легким движением отбросила вуаль с лица.

Без макияжа старшая из принцесс выглядела болезненно. Сыпь от аллергии не прошла, покрывая щеки и скулы. Темные круги под глазами, бледные губы. Но отбросила она вуаль только затем, чтобы я увидел невинный взгляд карих глаз. Дескать, это вовсе не любопытство, и она не пыталась заглянуть куда не следует, случайно получилось. Легко выдержала мой взгляд и даже улыбнулась, захлопав ресницами.

Покачав головой, я легко повторил технику, заполняя помещение разряженным полем. Сяочжэй протянула сестре большую пятирублевую монету. Хлестким движением кисти, Чжэнь бросила ей в сторону стены. Я же почувствовал, как в мое пространство ворвалось что-то быстро двигающееся. Монета успела пролететь только десять или пятнадцать сантиметров, замерла на секунду и тихо упала на пол.

— На отработку этой техники Лу Ханя у мастеров уходит около двух лет, — улыбнулась Сяочжэй. — Чем быстрее предмет влетает в защитное пространство, тем быстрее теряет энергию и останавливается. От размера предмета и его скорости зависит то, сколько сил потратит мастер.

— Пару лет? — недоверчиво посмотрел я на нее. — Вот на это?

— Я потратила на освоение один год, — кивнула она. — В школе установлена старая машина, швыряющая железные шары с большой скоростью. Самый сильный мастер, поставивший рекорд, остановил пятьдесят два шара подряд, после чего рухнул от усталости. Это самый быстрый из известных мне способов потратить все силы.

— А если из автомата палить, как быстро устанешь?

— Пули очень легкие, придется долго стрелять.

— Что ж, главное, техника есть, дальше сами выкрутимся, — кивнул я. — Спасибо. Попрошу Тасю бросить в меня бетонный блок.

— Техника, действительно, сильно выматывает, — повторила Сяочжэй, вернула вуаль на место.

Снова вопрос, специально они подталкивают меня к изучению трудов Лу Ханя или ей действительно это только что пришло в голову? Хотят, чтобы я его усовершенствовал, убрал недостатки и сделал лучше? Соглашусь с этими мыслями, если в ближайшее время они мне подсунут под каким-нибудь предлогом книжку или методичку по изучению этой техники.

Следующие два часа мы неспешно занимались. Я контролировал процесс укрепления тела Сяочжэй, посмотрел за медленным прогрессом Чжэнь. В итоге они устали почти одновременно, извинились, что уходят первыми, пообещали прийти на тренировку завтра. Я подумал сходить пообедать, но решил не прерываться и вновь вернулся к размышлениям, постепенно заполняя пространство зала кинетическим полем. Это довольно удобно, так как едва появился новый посетитель, я об этом сразу узнал.

Открыв глаза, бросил взгляд на окно. Судя по всему, солнце начало клониться к горизонту. Этак я не только обед, но и ужин могу пропустить.

— Доброго вечера, Кузьма Федорович, — в зал как раз вошел незнакомый мне мужчина в сером костюме. Одежда скорее практичная и повседневная, нежели деловая. Галстука нет, на ногах удобные ботинки вместо туфель. На вид мужчине лет тридцать пять, короткие волосы, не примечательная внешность.

— Доброго, — сказал я, не став делать замечание, когда он прошел по залу в обуви.

— Петр Сергеевич просил вам передать это, — он протянул кожаную папку со шнурком и небольшой планшет в пластиковой обложке.

— Кто этот Петр? — уточнил я.

— Как кто? — и удивился, и возмутился мужчина. Наигранно, но довольно тонко. — Вам следует знать имя главы рода, Наумова Петра Сергеевича.

— А, так бы и сказал, — отозвался я, положив папку на пол перед собой. — Что еще?

— Глава просил передать, что начал решать вопрос с возвращением собственности семьи Матчиных, — добавил посыльный. Во взгляде промелькнуло едва заметное недовольство моим не слишком любезным к нему отношением. Так обычно реагируют два типа людей, глупые и люди с высоким положением. Настроение у меня действительно не доброе, спорить не буду. Не люблю, когда забывают или не считают нужным представляться, подсознательно начинаю грубить. — Но для этого ему нужны копии всех документов.

— Они у Александра Матчина, моего старшего брата. Он сейчас на территории базы наемников, решай с ним.

— Хорошо, — кивнул мужчина, бросил взгляд на папку. — До свидания.

— До свидания, — махнул я на него рукой.

Дождавшись, пока он выйдет, открыл папку, вынул первый документ. Красивый бланк с печатями и рукописным текстом. В нем говорилось, что семья Матчиных с сегодняшнего числа больше не является «угасшей», что подтверждало несколько следующих бланков, ссылающихся на архивные документы с длинными ничего не говорящими номерами. Следующим документом я достал большую зеленую книжицу с золотым тесненным гербом Российской Империи. Свидетельство о рождении Матчина Кузьмы. Далее шел паспорт с моей, вполне вменяемой фотографией. Костюм знакомый, тот в котором я был на приеме у императора.

Мягко говоря, я удивленно смотрел на документы. Брат рассказывал, что бегал по инстанциям две недели, а тут они за полдня все сделали. И даже без нашего ведома. Интересно, откуда они взяли мою подпись для паспорта? Удивили, ничего не скажешь. Даже обидно стало, отчего я некрасиво выругался. Убрав документы обратно, я включил планшет. Рабочий синий экран, на котором сиротливо пристроились три квадратика. Нажал на первый. Планшет задумался, потемнел и выдал окошко с видео. Городской парк, утро, солнечно. Узкая аллейка, немногочисленные отдыхающие. Через дорогу длинная деревянная лавочка, на которую усаживается знакомый дед. Не помню его отчество, но это Трубин Богдан, бывший глава рода, а ныне просто старейшина, если такое сравнение уместно. Выглядел он каким-то уставшим и подавленным. Мне помнился вполне бодрый пожилой мужчина, а тут прямо старик, опирающийся на трость при ходьбе. Изображение мигнуло, грубо обрезанное и смонтированное. Сколько времени прошло неизвестно, но рядом с Богданом на лавку уселся мужчина в бежевом плаще. Лицо замазано специальным фильтром. Мне показалось, что он что-то сказал и почти сразу встал. Направился дальше по своим делам, как-то неестественно взмахнул полой плаща, закрывая деда от камеры. Богдан остался сидеть в той же позе, только на левой стороне груди появилась горизонтальная металлическая полоска. Еще одна склейка видео и стало видно, что на светлой бежевой кофте дела прямо под металлической полоской проступило небольшое пятно крови. Остановилось же видео на фотографии, запечатлевшей Богдана Трубина в машине рядом с Тимофеем Орловым. Скорее всего, снято дорожной камерой, так как машина стояла на светофоре. Но ракурс удачный, видно и водителя, и пассажиров. Вот и где моя конспирация, когда мы ехали в гости к Американцу. Мистер Ма с самого начала был в маске, а мы наверняка на таких камерах засветились.

— Какого черта? — хмуро спросил я, непонятно к кому обращаясь.

Второе видео оказалось совсем коротким. Задний двор какого-то частного дома, садовый деревянный столик, на заднем фоне высоченный забор из красного кирпича. За столом, немного не попадая в центр кадра, Тимофей Орлов. Он что-то говорит, яростно жестикулируя. В порыве эмоций саданул кулаком по столу. Жаль звука нет. В кадре появилась рука, сжимающая знакомый револьвер двенадцатого калибра, принадлежавший Американцу. Удивился не только Тимофей, но и я. Хлопнул беззвучный выстрел, снеся верхнюю часть головы наследнику княжеского рода.

Я перевел взгляд в сторону двери, словно ожидая, что сейчас кто-то войдет и объяснит мне, что происходит. Нет, никто не спешил беспокоить. Из коридора слышались голоса парней и заливистый девичий смех.

— И как мне на это реагировать? — озадаченно спросил я сам у себя. Причем я действительно этого не знал.

Последнее видео смотрел только из любопытства. Там был второй из мастеров рода Орловых, который засветился на видео, попавшее в сеть. Он гнался за мамой, опрокидывая машины. С ним расправились так же, как с Тимофеем, только через боковое стекло машины. Стреляла все та же крепкая рука, с дорогими часами на запястье. Судя по тому, как легко держит крупнокалиберный револьвер, думается мне, что он на уровне мастера.

На экране планшета появилось иконка: «Желаете посмотреть видео еще раз?». Нажал кнопку «Нет». Планшет мигнул, слегка завибрировал и отключился, думаю, навсегда. У меня начало складывается впечатление, что ректору надоело смотреть на то безобразие, что творится в столице последние две недели и он решил вмешаться. При этом поражала оперативность, с которой все провернули.

— Какого черта?! — сказал я уже более злобно.

Вопросов было много. Зачем в это дело влезли Трубины? Да тут любой наивный чукотский юноша мог понять по лицу Богдана, он знал, что его сейчас уберут. Он же мастер, пусть и не самый сильный, но не дурак же. Чтобы ножом его достать, он должен был спиной лавку проломить и метров пять еще кувыркаться по земле. Не исключено, что это особое умение, мало ли, но сути это не меняет. Вот Тимофей, тот действительно выглядел удивленным, но с ним все ясно, он просто клинический идиот. Но про остальных подобное сказать не могу.

Встав, я взял папку и направился к выходу. Падать замертво от бессильной злобы не хотелось, от слова совсем. Но вот поговорить кое с кем следовало как можно быстрее. Взять за грудки и потрясти хорошенько.

Эпилог

Рабочий кабинет Императора Российской Империи, полдень

Иван Николаевич, в имени которого после коронации появилась цифра «6», сидел за рабочим столом и разбирал большой отчет, нервно откладывая просмотренные страницы. Лицо его покрывали красные пятна, говорящие о крайней степени недовольства. В подобном состоянии правителя видели исключительно члены его семьи, доктор и секретарь, приносящий успокоительный ликер. Доктор не раз говорил, что в такие моменты лучше поберечь себя, прервать работу, отвлечься, спустить пар. Напоминал о слабом сердце.

— Как это понимать? — в сердцах император хлопнул ладонью по отложенным страницам отчета. — Я же велел, никаких документов Матчиным не давать!

— Наумовы подсуетились, — спокойно отозвался великий князь, старший брат правителя, Константин Николаевич Разумовский. Он сидел за столом для совещаний, неспешно потягивая кофе из маленькой чашечки. — Привлекли влиятельные связи, надавили на моих людей.

— Я просил их не вмешиваться! — выдавил правитель. — Это же!..

Он обхватил голову руками, уперев взгляд в стол.

— Очень уж они кстати все провернули, — сказал старший брат. — Подозрительно это. Может, они знают?..

— Не может! Двадцать лет прошло. Мы все подчистили. И всех!

— Кроме Матчиных, — улыбнулся Константин.

На минуту в помещении повисло молчание. Император играл желваками, сверля брата злым взглядом. Но из-за того, что лицо его было лишено жестких ноток, смотрелось это скорее смешно.

— И они не знают, — в итоге сказал Иван Шестой. — Ты зря об этом вспомнил. Забудь, раз и навсегда. Отец всегда говорил, если не понимаешь подоплеки, значит, все из-за денег. А у Матчиных на руках богатство целого рода. Огромный кусок нового бизнес-района стоит колоссальную сумму. А Орловы… не в состоянии удержать свое в руках. Да и черт с этими деньгами, у меня флот Японии под боком. Ходят туда-сюда вдоль Курильской гряды. И что теперь, из-за Матчиных мы понесем такие убытки, отстаивая право выхода в океан, что бизнес-район покажется не дороже пряника на ярмарке.

— Они готовы были отступить от островов ради одной семьи? — удивился великий князь.

— Обещали союзный договор, — неохотно ответил правитель.

— И в придачу попросят половину гряды, — Константин покачал головой. — Не верил бы ты им. Они нас обманули и в Первой мировой, и во Второй.

— Оставим, эта тема другого разговора, — поднял правитель руку, не желая говорить сейчас на эту тему. — Давай еще раз подумаем, что делать с Матчиными…

3. Наследие. Часть 1

Семья Матчиных входит в один из родов Российской Империи и с головой погружается в склоки и интриги знати. Кузьме предстоит укреплять позиции семьи, развязать войну с теневой стороной столицы и найти скрытое наследие рода.

Глава 1

Подмосковье, бывшая военная часть, полчаса до полудня

— Твои идеи всегда странные, — задумчиво протянул Джим Рагер, поглаживая подбородок.

— Не переживай, все будет хорошо, — обнадежил я его.

Мы стояли на исходной позиции стрельбища, глядя на укрепленные деревянные ящики. В каждом лежало четыре железных ядра примерно пятнадцать сантиметров диаметром и весом по четырнадцать килограмм. Отполированные до блеска и прошедшие процесс закалки. Производитель даже заполнил ящики опилками, непонятно только зачем. Лет пять назад мы заказали партию в пять сотен штук и за это время потратили не больше тридцати. А ведь это главное наступательное оружие Джима. Я сильно удивился, когда узнал, что с собой Джим привез два десятка ящиков с ядрами. Через океан на грузовом самолете тащили, спрашивается зачем? У него в арсенале были ядра и побольше, такие, как мы запулили в дом главы рода Орловых, но я что-то побоялся их использовать.

— Ты их просто метни в мою сторону, но так, чтобы они не взрывались.

— Соглашусь с Джимом, что идея — так себе, — высказался Саша, сидевший на ящиках рядом. При этом он не отрывал взгляда от планшета, что-то читая и периодически печатая.

Я помню, как таким шаром Джим пробил старенький буксир насквозь. Это к нам на перехват пираты шли и очень удивились, когда в палубе появилась дыра размером с футбольный мяч, сквозь которую морское дно можно было увидеть. До берега они так и не доплыли.

Джим довольно легко поднял тяжелое ядро, взвесил его в ладони. Выйдя за исходную позицию стрельбы, прицелился в высокую земляную насыпь. Секунд пятнадцать он накапливал силу, затем несильно замахнулся и швырнул ядро. Негромко хлопнуло и почти сразу земляная насыпь взорвалась, подбрасывая вверх крупные комья грязи и дождь из песка. Кто-то из наемников, наблюдавший за нами издалека, присвистнул.

— В голову попаду, — сказал Джим с еще более усилившимся акцентом, — оторвется она.

— Скорее, таким же фонтаном мелкой пыли разлетится, — добавил Саша. — Про присутствие мозга в разлетевшейся на осколки тыкве, шутить?

— Надо пробовать, — я попытался добавить в голос больше уверенности. Взяв со стола рацию, вышел из-под навеса и направился к насыпи на дистанции в пятьдесят метров.

Погода с утра была пасмурной, часа два назад прошел дождь, оставивший на полигоне глубокие лужи. До октября целая неделя, а температура днем не поднимается выше десяти градусов, в одной рубашке не походишь. Что касается тренировки, то можно было ее провести и на полигоне МИБИ, но слишком много внимания привлекаю в последнее время. Вчера меня и на десять минут не оставили одного. И в клубной комнате нашли, и в зале для тренировок.

Возле внушительной воронки, оставленной первым ядром, я приметил бетонный блок. Смахнул с него грязь и песок, уселся поудобнее.

— Джим, только сильно не промахнись, а то уделаешь грязью, — сказал я в рацию. — Можешь целиться в меня, плюс-минус пять метров в любую сторону.

На всякий случай я был готов и вливал силу в доспех духа, не слишком надеясь, что кинетическое поле удержит ядро. Это не старая «машина» в китайской школе, Джим если постарается, то у меня нет уверенности, что сил вообще хватит, чтобы погасить энергию удара. Я отчетливо видел, как он замахивается, прикладывая существенно меньше сил, чем в прошлый раз. Но даже так, полет ядра я не увидел. Взмах руки и в кинетическое поле ворвалось что-то настолько огромное и тяжелое, что у меня в груди дыхание перехватило и секунд двадцать я не мог набрать в легкие воздух. Чувство такое, словно на плечи уронили мешок с песком. Но Сяочжэй была права, чем выше скорость и масса объекта, тем быстрее он вязнет в кинетическом поле. Ядро, немного потемневшее и утратившее блеск, замерло в воздухе на границе поля, продолжая давить на меня. Джим целился на три метра выше, но он сам говорил, что даже на небольшой дистанции бросает с посредственной точностью.

— Сильнее, — сказал я в рацию.

Если хлопок от первого броска я едва услышал, то второй до меня донесся отчетливо. Снова перехватило дыхание, а общий запас сил скакнул вниз.

— Сильней? — в рации послышался азартный голос Джима. Не надо забывать, что он увлекающаяся натура. Не пройдет и пять минут, как он начнет швыряться ядрами в полную силу, придумывая новые способы, чтобы меня удивить.

— Давай. Только быстрее. Чтобы не было времени дух перевести.

Следующее ядро вошло в кинетическое поле с непонятным гудением и прошло минимум на полметра, прежде чем остановиться. Это странное гудение, как черная дыра, поглощало мою силу. Вот, о чем я и говорил, Джим экспериментирует. Не успел я подумать об этом, как прилетело очередное ядро, завибрировав вместе с окружающим пространством на очень низкой ноте. На десятом броске я спекся. Последнее ядро отхватило как минимум треть от моих сил, и, несмотря на все старания, продолжало медленно двигаться. Хорошо, что летело на два метра правее.

— Перекур! — сказал я в рацию пока не прилетело следующее и не размазало меня по всей насыпи.

— Это вы хорошо придумали, — голос Александра. — Кузьма, для тебя есть работа.

Пока я шел в обратном направлении, к насыпи уже спешили двое из нашего технического персонала, чтобы собрать ядра. Джим кричал им вслед на английском языке, чтобы отмыли и протерли ядра насухо, обработав чем-нибудь, чтобы не ржавели. Выглядел он вполне довольный тренировкой и в предвкушении следующей потирал ладони.

— Что у тебя? — спросил я, устало опускаясь на ящики. — Если что-то серьезное, то только завтра. Сегодня я устал…

— Серьезное, — он улыбнулся. — Только не кулаками махать, а умные беседы вести. Мама звонила только что, сказала тебя глава рода Наумовых на разговор пригласил.

— Лучше бы кулаками махать, — поморщился я. — Ты же меня знаешь, я приеду туда, поссорюсь с кем-нибудь, драку устрою со швырянием наследников в окна. Может сам?

— А может ты взрослеть начнешь? — он покачал головой, повторяя слова мамы. — Тебе сколько лет? Жениться успел, скоро дети пойдут, а все детство в одном месте играет. Ну что ты так смотришь? Хочешь, чтобы мы вошли в историю, как семья, которую выгнали из рода сразу после того, как приняли, валяй.

— Вредный ты, — проворчал я. — И скучный.

— Держи, — он протянул вырванный листок из записной книжки. — Хочешь, чтобы тебя уважали, поступай соответственно. Начни с внешнего вида. Да, еще кое-что. Мне до твоей силы далеко, но даже так я понимаю, что опасные тренировки с Джимом ты затеял зря.

— С чего ты так решил?

— У тебя кровь носом идет все время, что мы с тобой разговариваем, а ты этого не замечаешь. Не чувствуешь ее вкус?

Я провел по лицу ладонью, и к большому удивлению обнаружил, что подбородок и губы основательно испачканы в крови. При этом я действительно не чувствовал, как она бодро бежит из носа. Как и ее вкуса.

— А раньше не судьба сказать? — проворчал я, вынимая из кармана большой носовой платок. Запрокинул голову.

— Доктора звать? — участливо спросил он.

— Не надо. У тебя запасная одежда есть?

Пока я переодевался, Василий подогнал к жилому корпусу базы большой внедорожник с удобным салоном. Как выяснилось, Саша купил таких пять штук для нужд базы. Не рассекать же по улицам столицы на шумном и громоздком бронеавтомобиле.

Нужно сказать пару слов о базе. Сворачивать ее мы пока не собирались, тем более что оплатили пользование до февраля. Раньше здесь находилась воинская часть и боксы для ремонта техники, поэтому в нашем распоряжении оказались удобные жилые корпуса с учебными классами, несколько просторных ангаров для техники и отличный полигон. В общем, есть где развернуться. Недалеко, километрах в пятидесяти, расположился военный аэродром. Саша говорил, что начинает переброску всех наших специалистов из Японии, закрывая базу, простоявшую на одном месте почти пятнадцать лет. Принадлежащий фирме сухогруз уже вышел из порта и неспешно движется по Северному морскому пути в Санкт-Петербург. Паром по-прежнему будет курсировать вдоль побережья Японии, работая на заказ. Он всего пару лет как окупился, потому как доход приносит не очень большой, но стабильный.

Пока мы ехали в гости к Наумовым, я устало развалился на заднем сидении, пытаясь прийти в себя и понять не переоценил ли свои силы во время тренировки. Права была принцесса из Поднебесной, говоря, что кинетическое поле невероятно выматывающая техника. За последние лет десять ни разу не получалось так сильно опустошить внутренний резерв. Но зато я мог в полной мере оценить, насколько продвинулся в плане укрепления тела за этот месяц. Вроде бы совсем недавно Таисия меня хорошенько побила, с трудом, но сумев расколоть доспех духа. Теперь же стало понятно почему «прорыв» получился таким странным. Просто я дошел до такой стадии, когда недостаточно только укреплять защиту, а нужно расходовать силу, вычерпывая резервуар, чтобы, наполняясь вновь, он становился больше. Мне попадались старые тексты японских мастеров, где они говорили, что для постоянного роста нужно находить все более и более сильного противника. Иными словами, нужно выкладываться на все сто процентов, чтобы прибавить в силе еще немного.

Миновав большую развязку, мы свернули к центру столицы. Сначала ехали по широкому проспекту, миновали площадь и свернули на небольшие улочки. Не знал, что в сердце города есть подобные районы с четырех-пятиэтажными жилыми домами. Старинные фасады зданий, с лепниной, изящными окнами и даже балкончиками. Расцветка зданий в основном кремовая, от самых светлых до темных тонов. Мы проехали вокруг одного такого здания. Выполнено оно в виде неровного квадрата с просторным двором в центре. Дорогие машины, припаркованные на узкой улочке, едва давали возможность разминуться встречным автомобилям. Вход во двор здания перекрывали решетчатые ворота. Когда мы остановились, из будки охраны вышел крепкий мужчина в костюме.

— Матчин, — сказал Василий, опуская окно. — К Наумову.

Охранник кивнул и поспешил вернуться к себе. Через секунду ворота дрогнули и начали открываться. Двор действительно оказался просторным, с клумбами для цветов, лавочками и даже небольшими декоративными деревцами. Стоянка в центре строго размечена. Как раз там, рядом с дорогими спортивными машинами крутилась молодежь. Двое парней, четыре девушки. Хотя, молодежь сказано слишком сильно, так как парни — мои ровесники. Насчет девчонок не скажу, на взгляд определить довольно сложно. Мы припарковались с противоположной от них стороны.

Я вышел, разглядывая окна пятиэтажного здания. Интересно, сколько людей здесь живет? Не исключено, если всего одна семья Наумовых. И прислуги человек двадцать, чтобы держать столько помещений в надлежащем виде. Обратил внимание, что вворота следом за нами заехала серебристая машина. Что-то среднее между внедорожником и седаном. Колеса большие, но подвеска не такая уж и высокая. На капоте знак крыльев с буквой «В» в центре. Подъехала она достаточно близко, чтобы рассмотреть, что салон выполнен из светло-кремовой кожи с деревянными вставками. Честному наемнику нужно лет десять трудиться и все деньги откладывать, чтобы такую купить. Машина остановилась прямо по центру площадки. Из нее, не глуша двигатель, выбрался солидно одетый и важно выглядевший усатый мужчина. Волосы, как и усы черные, внешность славянская, но очень интересная не совсем типичная. Он мне почему-то грека напомнил. Было дело, мы на месяц в греческом порту застряли, неплохо так погуляли по городу и окрестностям. Вот, глядя на него, мне почему-то именно Греция вспомнилась.

— Вы встали на мое место, — с едва заметным акцентом сказал он, показывая на громоздкий джип.

— И? — уточнил я. На стоянке для десятка авто занято было всего три места.

— Переставьте машину, — говорил хотя и строго, но непонятно, требовал или просил.

— Вот, говорил я Сашке…

— Никодим Михалыч, — вмешался один из парней, отпуская талию подруги и направляясь к нам. — Паркуйте на мое место.

Мужчина недовольно посмотрел на мое наглое выражение лица, затем на парня. Молча забрался в машину и очень осторожно начал выруливать, чтобы встать точно по разметке в указанном месте.

— Кирилл, — улыбнулся мне парень, протягивая руку.

— Кузьма, — мы обменялись рукопожатием.

— Ты к Наумову Петру Сергеевичу? — уточнил он.

— Именно такой план.

— Когда план есть — это хорошо, но плохо, когда нет карты, — многозначительно заметил он. — Пошли провожу. Здесь заблудиться как два пальца… — он бросил взгляд на девушек, наблюдающих за нами с хитрыми улыбками. — Легко, в общем.

Когда я только вышел из машины, девчонки на меня смотрели с холодным равнодушием. Когда же Кирилл пожал руку, мой статус в их глазах стремительно взлетел, установившись на уровне «очень любопытно». Только одна из девушек, стоявшая довольно близко ко второму парню, оставалась безразличной. Я бы определил ее как эксперта первой ступени, по силе равной любой из дочерей Трубиных. При этом она была на пару лет моложе. Парни же приближались к третьей ступени эксперта. В этой тройке едва ли не физически чувствовалось крепкая родословная линия. А вот девчонки, хитро смотревшие на нас с Кириллом, едва ли понимали, какая пропасть между ними и наследниками влиятельных семей. Ну да, красивые, стройные, улыбчивые, с такими неплохо провести время.

— Пошли, — согласился я.

Со стороны одного из подъездов здания к нам спешил кто-то из охраны, но увидев меня в компании с Кириллом, подходить не стал, резко повернув к воротам.

— Отец злится, когда я сквернословлю, — тихо сказал Кирилл, когда мы отошли от стоянки. — А эти пигалицы ему доносят. Ух, я их… — он тихо выругался, нелестно отзываясь о красотках и в красках рассказывая, как накажет ночью.

— Вы куда-то собрались? — вынес я из всего сказанного нецензурной лексикой.

— В клуб. Сегодня знаменитая шведская рок-группа выступать будет. «Ночные искатели», слышал? Хочешь, поехали с нами. Такой шанс выпадает раз в два года. Это я про группу.

— И ты всех подряд приглашаешь? — хмыкнул я.

— Нет, только тех, кого отец уважает. А я таких, кому меньше тридцатки, и не знаю, — поймав мой взгляд, он улыбнулся. Мы как раз заходили в здание. — Он сегодня с утра охрану строил. Говорил, что приедет глава новой ветви рода, и чтобы никто не вздумал вести себя с ним грубо. Обещал ноги оторвать. Нам с Лехой внушение сделал, чтобы мы не нарывались. Как будто мы ему каждый день проблемы доставляем, — он фыркнул. — Да, ты на Михалыча не обижайся. Салют — он такой. Любит порядок, правила и деньги.

— Салют? — не понял я.

— Фамилия у него такая, — закивал Кирилл. — Вообще, он грек и фамилия у него переводится как «Салют». Он, когда паспорт менял, прикололся. Точнее, мы не знаем, специально или нет. Но теперь он Никодим Михайлович Салют. Вот так, — парень рассмеялся.

Второй этаж дома, куда мы зашли, напоминал чем-то убранство дворца. Дорогие картины на стенах, вазы, скульптуры. Не дом, а выставка изобразительного искусства. Длинный коридор, проходящий через все здание и почти полная тишина. Только в одной комнатке я приметил охранника, болтающего с горничной. Они увидели нас и бросились в разные стороны, как перепуганные кошки.

— Слышал, как вы с Артемом поссорились, — сказал Кирилл, скорее всего, имея в виду сына князя, с которым мы столкнулись в Санкт-Петербурге. — Он тот еще дебил, доводилось пересекаться. И отец у него такой же, два сапога пара. Он что, княжеской фамилией тыкал?

— Типа того, — кивнул я.

— И при нашем знакомстве тоже. Вот как узнать, что ты с сыном князя разговариваешь? — расплылся в улыбке Кирилл. — Он тебе об этом в первые пять секунд разговора напомнит, — он рассмеялся бородатой шутке. — Ладно, дальше не пойду, отец ругаться станет. Через одну дверь будет приемная, не пропустишь. Ну что, на Искателей пойдешь? Мы подождем.

— Я еще не обедал.

— Так и мы, — кивнул он. — Конь…

Кирилл быстро прикрыл рот ладонью, огляделся, словно его могли подслушать.

— Леха так вообще готов кожаную оплетку с руля жевать. Говорит, со вчерашнего утра ничего не ел.

Идти в ночной клуб не хотелось, но шведскую рок-группу я знал и творчество их уважал. Да и с молодежью из рода нужно было налаживать отношения. Или хотя бы познакомиться, узнать, чем живут наследники благородных родов. А то у девчонок, тех же Хованских и Трубиных, из всех развлекательных мероприятий только пикники, музеи, да званые ужины.

— Уговорил. Если глава рода ничем не загрузит, можно поехать пообедать, а потом в клуб.

— Вот это другое дело, — обрадовался Кирилл. — Отец не любит долгие пустые разговоры, решите все быстро, вот увидишь.

Довольный таким развитием событий, Кирилл развернулся и поспешил в обратном направлении. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся в боковом коридоре. Странный парень. И слова периодически проскальзывают подходящие больше уличному хулигану, чем наследнику рода.

Пройдя через распахнутые двери проходного коридора, я оказался в специфической приемной. В том плане, что любой гуляющий по коридору, будет проходить мимо стола секретаря, мозоля ей глаза и мешая работать. Может, конечно, здесь никто посторонний и не ходит, но все равно странно выглядит. Приемная комната довольно просторная. Справа мягкий диван, выполненный в старинном итальянском стиле. Перед ним журнальный столик со свежей прессой. Слева от двери массивный угловой стол секретаря. В углу за ним вырванный из кухни угол, в виде пары шкафчиков со столешницей. Массивная кофеварка, электрический чайник и, наверняка в одном из шкафчиков притаилась микроволновка. Выходит, что хозяин много работает и проводит в кабинете уйму времени. Секретарь — красивая женщина лет тридцати пяти. Узкие очки в серебряной оправе, волосы собраны в тугую прическу.

— Кузьма Федорович, — меня узнали сразу, едва женщина подняла взгляд. Встала, вышла из-за стола, чтобы открыть дверь. — Петр Сергеевич Вас уже ждет.

За дверью оказался небольшой, изогнутый под прямым углом коридор. Когда входишь в него, на глаза попадается большой портрет незнакомого мужчины, стоящего в полный рост у стола. Судя по одежде, а это был военный мундир, и вещам, лежавшим на столе, картина написана лет двести назад. За поворотом коридора сразу открывается просторный кабинет. Огромный рабочий стол, на котором стоят сразу три широких монитора. В углу телевизор, без звука показывающий новостной канал. К главному столу примыкает еще один, где могли сесть посетители.

Глава рода Наумовых выглядел почти как точная копия ректора МИБИ. Тот же рост, широкие плечи, темные с проседью волосы. Костюм на нем сидел как влитой, но, казалось, кимоно для занятия дзюдо смотрелось бы более органично. Разве что взгляд у ректора волевой и решительный, а его брат смотрел больше по-деловому, как будто сейчас начнет отдавать распоряжения. Нужно сказать, что он достиг большого успеха в развитии и ощущался как сильный мастер.

— Доброго дня, — поздоровался я, проходя к столу.

— Здравствуй, Кузьма Федорович, — глава рода встал, обошел стол, чтобы пожать мне руку. Вот теперь я сообразил, на кого похож Кирилл. Почти вылитая копия, только выше ростом и не так широк в плечах. Зато взгляды и жест рукопожатия был почти одинаковым. — Проходи садись.

Возвращаться глава рода к рабочему месту не стал, усевшись напротив. В этот момент в кабинет вошла секретарша с подносом в руках. Поставила перед нами две чашки кофе, вазочку с рафинадом и сливки в запечатанных пластиковых десятиграммовых упаковках. Петр Сергеевич легко распечатал сливки, подсластил кофе кусочком сахара и постучал ложечкой размешивая. К сливкам я равнодушен, но вот сахара положил четыре кубика, чтобы быстрее восстановить силы.

— Вчера ко мне старый князь Дашков приходил, — сказал он, пригубив кофе. — Ругался, говорил, что Матчины обещали войти в его род.

— Обещали подумать, — я пожал плечами. — А он обещал сделать нам документы. Никаких договоренностей и обязательств у нас с ними нет. Документы — это его заслуга?

— Нет, — Петр Сергеевич покачал головой, едва заметно улыбнулся. — Они пошли напрямую к императору, получили отказ. Затем решили надавить на людей в министерстве. Солидные люди, а работают грубо и неумело. Насчет документов. Вчера все прошло и попало в архив, как положено. Матчины — первая семья, вошедшая в наш род за последние семьдесят лет. В прошлый раз это случилось почти сразу после окончания Второй мировой войны. И взаимоотношения между нами будут складываться из того, насколько хорошо ты понимаешь, что такое дворянское сословие.

— Если вкратце, то предки Ваши обратили службу в заслугу, приобретая потомству нарицание благородное. Сословие дворянское награждено большей личной свободой и правом на собственность, но обязано служить военной и прочей государственной службой, — несколько вольно процитировал я классика.

На минуту в кабинете повисла тишина. Петр Сергеевич смотрел на меня несколько удивленно.

— Действительно, — в итоге сказал он, — и не прибавить, и не убавить. Да, мы награждены большей личной, — он сделал ударение на этом слове, — свободой. И это значит, что за преступление судить нас будут не так, как простых граждан. Что очень часто вызывает у людей негативную реакцию. Многие думают, что у нас есть только привилегии, забывая, что мы обязаны, — выделил еще одно слово, — службой, чаще всего военной. Если случится война или мятеж, каждый из нас, обязан выступить в защиту Российской Империи.

— Так почти везде, кроме СГА и пары стран, — согласился я. — В той же Японии мастер из самого захудалого клана обязан пойти воевать, защищая империю. И отказаться он не имеет права, даже если в предыдущей войне был искалечен и максимум на что способен сейчас, это держать в руках самурайский меч.

— Приятно видеть здравомыслие хоть у кого-то из молодого поколения, — его взгляд немного потеплел. — Мой младший сын, ты с ним примерно одного возраста, относится к этому слишком легкомысленно. Думает только о девушках, дорогих машинах и развлечениях. Все потому, что у рода нет больших проблем и разногласий с другими. Сфера нашего интереса специфична, и только род Судских я могу назвать конкурирующим. Важно, чтобы так оставалось как можно дольше, — глава рода встал, прошел к своему столу и нажал кнопку на телефоне. — Если Никодим Михайлович появился, пусть зайдет.

— Хорошо, — послышался голос секретарши.

— Так вот, Кузьма, — он вернулся к столу, пригубил кофе, сделал небольшую паузу. — Насколько я знаю, ваша фирма наемников специализируется на особых военных операциях. Не хочу разбрасываться таким потенциалом и предлагаю весь состав наемников сохранить. Пусть под другой вывеской, к примеру, той же частной армии. У рода есть служба внутренней безопасности, но для серьезных и затяжных противостояний она не годится. Как ты смотришь на такое предложение? С финансовой точки зрения, род готов оплатить или продлить все контракты, будь то техники, наемники или даже мастера. Базу подберем в пригороде столицы, оружие, технику, все что нужно закупим. Потребуется только вести грамотную отчетность, а все расходы лягут на род.

— Звучит хорошо, — согласился я, подумав, что он придумал отличный способ взять нас под контроль. Не скажу, что посадит на короткую цепь, но существенно ограничит в маневрах. Плохого ничего в его предложении не было, даже наоборот, но все будет крыться в мелочах. — Только я далек от дел фирмы, вам надо с Александром, моим старшим братом поговорить. Вот только как другие отнесутся, что у Наумовых появилась небольшая, но сильная частная армия?

— С уважением отнесутся, — хищно улыбнулся он. — И большой осторожностью.

— Что по поводу нашей собственности?

— Сами решайте, как ей распорядиться. Хотите, продайте часть или пустите в дело. Налоги на прибыль и землю платите сами. Могу посоветовать несколько хороших бухгалтеров. Сразу скажу, что я требую от любой семьи, занимающейся бизнесом, взносы в виде девяти процентов от прибыли. Эти деньги поступают в казну рода и идут на его развитие и особые траты, такие как содержание небольшой армии.

«Девять процентов» прозвучало обнадеживающее. Мама рассказывала, что многие семьи в японских кланах отдают от пятой части, до четверти прибыли. Были случаи, когда забиралась половина, но это скорее исключение, если клану срочно требовались деньги.

— Разрешите? — в кабинет заглянул грек носивший смешную фамилию Салют.

— Никодим Михайлович, проходи, — сказал глава рода, делая жест на стул во главе приставного стола. — Знакомься, наш ведущий специалист, выражаясь современным языком — финансовый менеджер, Никодим Михайлович Салют.

— Салют — это фамилия, — довольно обыденно сказал грек, словно повторял подобное по десять раз на дню.

— Кузьма Федорович, — представил меня Петр Сергеевич, — глава семьи Матчиных, вошедших в наш род.

— Очень приятно, — нейтрально сказал Никодим. Сев за стол, поставил черный дипломат рядом с собой. Посмотрел на него так, словно обещал страшные кары, если тот попытается уползти.

— Никодим Михайлович занимается вопросами собственности Матчиных. И он обещал отчитаться о земле бизнес-центра.

— Землю мы получили без боя, но вот со строениями, возведенными на ней, есть проблемы, — сказал тот. — Три из четырех зданий, плюс прилегающая территория и прочие постройки переведены в полную собственность Матчиных. Взамен мы оставляем все предыдущие договоры на аренду помещений в силе, с правом продления на следующий срок на прежних условиях. Мои подчиненные проверили, средний срок контрактов на аренду истекает через девять месяцев. Последнее же здание Орловы частично продали, точнее, передали за долги, и текущий хозяин категорически не желает с собственностью расставаться. В любом случае суд встанет на нашу сторону, признав все сделки с недвижимостью незаконными. Но процесс может затянуться на полгода.

— То есть, — уточнил я, когда грек замолчал, — еще девять месяцев мы терпим людей, заплативших аренду Орловым? При этом будем платить налоги на землю и пользование коммунальными услугами?

— Содержание зданий обойдется в круглую сумму, — подтвердил он, — но в аренду сданы всего сорок пять процентов помещений, включая те, что проданы третьим лицам. Пакет документов, с которыми хоть как-то можно работать, будут готовы на следующей неделе. Нужно будет много всего подписывать, — деловым тоном предупредил он, словно я ничего в этом не смыслю. В принципе, так оно и было, только должен ли все это подписывать я или снова свалить на Сашу?

— Надо — подпишем, — заключил я. Заработал неодобрительный взгляд, за пренебрежительный тон к таким важным вещам.

— Через полтора часа у меня встреча с Трубиными, — продолжил грек. — Буду решать вопрос о доле в ГОК «Северный» и складах на западе Москвы. Проблем с последним не возникнет, но после вывоза оборудования использовать их по назначению будет сложно. Что касается горно-обогатительного комбината, то он входит в десятку крупнейших, добывая около пяти процентов сырой руды и двух процентов товарной, от всего объема страны. Нам наверняка предложат выкупить акции по рыночной цене, но я бы рекомендовал оставить их. С учетом роста добычи и спроса на железную руду, в будущем они принесут гораздо большую прибыль.

— И не надо продавать, — почти ничего не поняв из его объяснений, твердо заявил я. — Пусть будет доля от прибыли.

— Тогда у меня все, — закончил он.

— Орловы действительно отдали все без боя? — уточнил глава рода.

— Сопротивлялись немного, ради приличия, — сказал Никодим. — Но я даже не успел дойти до аргументов.

— Еще неделя, значит. Хорошо, — Петр Сергеевич кивнул. — Доложишь, как пройдет встреча с Трубиными. С Хованскими, когда встречаешься?

— Послезавтра, — дождавшись едва заметного кивка, грек встал. — С вашего разрешения. Господин Матчин.

С этими словами финансист ушел. Я уж думал придется сидеть с ними полдня, разбирая бумаги или что-то в этом роде. Догадываюсь, что за этим простым разговором стоит работа десятка юристов, экономистов и прочего персонала. Хорошо, когда можно поставить серьезную задачу подчиненному, такую как переоформить немалое количество собственности, и всецело на него положиться. В комнату снова вошла секретарь, чтобы заменить чашки для кофе новыми.

— Если вопрос касается денег, то на него можно положиться, — прочитал мои мысли глава рода. — Из черта душу вынет и ему же продаст. Ты говорил, что финансовыми вопросами семьи занимается старший брат, Александр, так?

— Не совсем финансовыми, скорее административными.

— Надо будет встретиться с ним, — сделал он себе пометку. — И со Светланой Евгеньевной, когда она пойдет на поправку. Если у тебя возникнут трудности с чем-либо, созваниваться и договариваться о встрече не нужно, приезжай в любое время. Главы семей, входящих в род, имеют такое право. И обязанность собираться для решения общей сложной ситуации.

— Все понятно.

— Пока не решится окончательно вопрос с фирмой наемников и собственностью, конкретных задач для вас нет. Разве что ты согласишься провести пару занятий для молодежи рода. Многим интересно, как стать мастером в двадцать лет. Дай пару советов, мотивируй, этого будет достаточно.

— Не попросите, чтобы я учил кого-нибудь укреплению тела?

— Нет, — он покачал головой. — Геннадий говорил, насколько это опасно. Поэтому заставлять не буду. Молодежи сейчас нужна мотивация и цель. Ну и еще. Отношения между родами Российской Империи всегда были сложными, а сейчас тем более. Я предупреждаю всех в роду Наумовых, чтобы серьезно относились к семейным вопросам. Особенно если они еще не женаты или только собираются. Насчет тебя не беспокоюсь и твой выбор супруги всецело одобряю. Таисия талантливый и одаренный мастер. Дети родятся здоровые и такие же одаренные, как родители. Брат у тебя, насколько я знаю, еще не женат. Я с ним на эту тему поговорю. Сейчас смущает только решение вашей сестры. Войдет ли она в род Трубиных или останется Матчиной? Супруг ее, Николай, главный наследник рода. Я к Трубиным отношусь равнодушно, но союзниками видеть не хочу. Хотя бы из-за того, что случилось двадцать лет назад, — голос у него был серьезный.

— Понимаю, — кивнул я. — Они сейчас в Японии. Поговорю с ними в ближайшее время. Зная сестру, может случиться так, что они останутся в стороне и от нашей семьи, и от рода Трубиных.

— Да, судьба бывает коварна, — добавил он. Помолчали. Петр Сергеевич встал, прошел к столу и вернулся с небольшой бутылочкой чешского ликера. С щелчком свернув крышку, налил немного в каждую из чашек. — Раньше его продавали как желудочное лекарство.

Напиток приобрел травянистый, но очень необычный привкус. Немного остывший кофе мы выпили одним глотком.

— Не стану дольше задерживать, — сказал глава рода. — Если будут вопросы, приезжай, обсудим.

— Вопрос один есть, — вспомнил я. — Дашковы говорили, что, когда мы присоединимся к роду, у меня появится возможность жениться еще раз. Как они хотели это провернуть?

— Многоженство — это плохо, — он покачал головой, вспомнив что-то неприятное. — И многие к подобному относятся скорее негативно. Но жениться второй раз ты можешь, если это будет сугубо политический брак. Он должен сопровождаться серьезными договорами между семьями. В законе так и прописан, как примирительный или объединяющий. К нему прибегают крайне редко и почти никогда не афишируют. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил по поводу союзов между Наумовыми и другими родами?

— Помню, спасибо. Рад был познакомиться.

— Взаимно, Кузьма.

Из кабинета я вышел в некой задумчивости. Доброжелательный настрой главы рода Наумовых мне понравился. Вроде и недолго мы с ним беседовали, но многое прояснилось. Может, чуть позже он начнет затягивать гайки, но на данный момент все выглядело не так уж и плохо. Надо будет обязательно спросить мнение Саши, когда они встретятся и поговорят.

Выйдя во двор, я застал ту же компанию, на том же месте. Чтобы не скучать, в одной из машин негромко включили музыку. Заметив меня, молодежь оживилась, ожидая, когда я подойду. Кирилл по-дружески положил руку мне на плечо, развернул к друзьям.

— Знакомьтесь, — сказал он. — Кузьма. А это мой друг — Алексей. Девочки — Маша, Таня, Света и Таша.

Ташей он назвал ту самую девушку, одаренную, наверняка из семьи рода. Выглядела она лет на семнадцать максимум, лицо немного детское, можно сказать, наивное. Невысокая, стройная, похвастаться приятными глазу формами не может. Остальные же девушки, как из модельного агентства. Все высокие, фигуристые, улыбчивые, в отличие от Таши. Одеты по молодежной моде, немного пестро, на мой взгляд. Несмотря на прохладную погоду в юбках, открывающих вид на соблазнительные коленки. Ну, у Таши юбка немного длиннее, из-под которой едва выглядывают худенькие коленки. Парни далеко не ушли. Алексей в джинсах, заправленных в высокие кремовые ботинки с распущенными шнурками. Этак на бегу он обувь потерять может. Короткая кожаная куртка с блестящими клепками и объемная черная вязаная шапочка. Да, еще широкий кожаный браслет на руке. Кирилл щеголял в серых брюках, пошитых на военный манер. Они хотя бы скрывают черные высокие ботинки, суды по форме, тоже не зашнурованные. Красная клетчатая рубашка и кожаная куртка с обрезанными выше локтя рукавами.

Я в этой компании выглядел несколько неуместно. Хотя бы потому что военные невысокие ботинки крепко зашнурованы. И ветровка, позаимствованная у брата, длинновата в рукавах, поэтому пришлось их закатать.

— Поехали обедать, — сказал Кирилл. — Кузьма, ты как относишься к грузинской кухне?

— Не знаю, наверное, хорошо, — ответил я, пытаясь вспомнить, что мне доводилось из этой кухни пробовать. — Минуту, я предупрежу своего человека.

— Таша, на заднее сидение, — велел Кирилл.

По городу богатая молодежь перемещалась почти на одинаковых белых спортивных Порше. Я такие и не видел никогда. Четыре двери, темный кожаный салон с креслами необычной формы. Думал Кирилл сорвет машину с визгом шин, но со двора он выехал неспешно, почти аккуратно. В салоне звук двигателя почти неслышен, как и шум машин в потоке.

— Вопрос, — сказал Кирилл, держась за руль немного небрежно, — глупый. Как это, быть самым молодым мастеров в мире? Толпы фанатов, поклонники?

— Нет. Скорее куча журналистов, мечтающих вытянуть из тебя всю, — я выделил это слово, — правду. Или желающих разоблачить. Достаточно почитать статьи в интернете.

— Читал, — хохотнул он. — Когда за турниром следил. Хочется спросить, они сами верят в то, что пишут? А выступил ты знатно. Я Виталия Сергеевича таким хмурым никогда не видел. Это отец Лехи, глава службы безопасности рода. Они с аналитиками так и не смогли просечь, что ты с другими участниками просто играешь. Пока ты копейщику шею не сломал. Отец ведь им говорил, что наемники не ведут себя так, словно никогда в жизни не дрались.

— Кто-то мне тысячу рублей проиграл, — вставила Таша. — Когда уверял, что Хованскому Кузьма проиграет.

— Потому что копейщик был фаворитом турнира, — слова девушки Кирилла ничуть не задели. — Так Виталий Сергеевич говорил. И он проиграл гораздо больше на ставках. Я на его фоне, так, за семечками вышел.

Я немного повернул голову, чтобы поймать Ташу в зеркале заднего вида. Она же специально отодвинулась, как будто спряталась, едва мы встретились взглядом. Глаза у нее, кстати, были удивительно чистого голубого цвета.

— А как по тренировкам? — спросил Кирилл. Включив сигнал поворота, он резко выкрутил руль, разворачиваясь явно не по правилам. — Все свободное время съедают? У нас режим строгий, и то я только до потолка эксперта добрался. Таша, вы как, по пять часов в день занимаетесь, ничего не поменялось? Вам, когда поблажки делают, с двадцати лет?

— С девятнадцати, — отозвалась она. — Пять часов занимаемся.

— Что за поблажки? — уточнил я.

— Нагрузки снижают, чтобы проблем не было в будущем. Женщины, — он рассмеялся явно над Ташей, а та надула губки, отвернувшись к окну.

Мы ехали еще минут десять, после чего припарковались на небольшой площадке перед рестораном. Судя по реакции администратора, молодежь Наумовых бывала здесь часто. Нас сразу отвели на второй этаж в просторную комнату с широкими, почти во всю стену окнами. Тон застолью задавал Кирилл, говоривший много и охотно. Алексей все больше молчал или о чем-то шептался с одной из девушек. Кухня мне понравилась как разнообразием, так и вкусом. В итоге я съел больше, чем девчонки, вместе взятые. Парни тоже на поздний обед налегали, говоря, что сегодня еще поесть может и не удастся.

К клубу мы приехали минут за сорок до открытия. И молодежи вокруг него было не протолкнуться. Глядя на собирающуюся толпу, становилось понятно, что все желающие внутрь не попадут. Кирилл по этому поводу не переживал, говоря, что заранее заказал угловой столик в ВИП зоне и толкаться ни с кем не придется. Молодежь подходила не только пешком, но и на дорогих авто, поэтому очень скоро места не осталось не только на стоянке, но и на проезжей части. Вроде и людей вокруг полно самых разных, но внимание мое привлекла группа из пяти парней лет до двадцати пяти, в компании всего двух девушек. Вели себя они уж слишком вызывающе. То ли специально старались привлечь к себе внимание, то ли это вошло в привычку, и они не замечают. Приехали они тоже на двух роскошных машинах, встав неподалеку. Громко разговаривали, предвкушая концерт и отличный вечер. Шумели, гремели музыкой и едва на машинах не танцевали. На нас бросали косые взгляды. Точнее, на Леху и трех девушек, с которыми он разговаривал. К тому, что я отвлек все внимание Кирилла и Таши на себя, парень отнесся вполне спокойно и даже словом об этом не обмолвился. Наоборот, обнимал за талию уже двух девушек, наверняка жалея, что нет третьей руки.

Открытие клуба началось с появления пятерки крепких охранников. Они организовали сразу два входа, как я понял для тех, кто заказывал столики и для тех, кто мог позволить себе заплатить только за вход. Как сказал Кирилл, мужчины платили в два раза больше, чем женщины и это было в порядке вещей в подобных заведениях. Мне вспомнился поход в клуб с сестрой, но то ли группа выступала не настолько знаменитая, то ли заведение популярностью не пользовалось. Людей там было существенно меньше, и мы довольствовались небольшой площадкой у самой сцены. Зато обстановка внутри такая же темная, музыка громкая, чтобы заглушить многочисленные голоса посетителей. Угловой столик с правой стороны состоял из двух широких диванов и, собственно, квадратного столика с табличкой «резерв». Мы находились примерно на уровне сцены, в огороженной части зала. И нам повезло оказаться соседями с той шумной компанией, что привлекала внимание у входа в заведение. К ним, кстати, прибилась еще одна девушка, явно с компанией незнакомая. На их столике почти сразу появилось спиртное и коктейли для девушек.

— Черт, — я поморщился, стараясь выкинуть их из головы. Такое ощущение, что не развлекаться пришел, а за другими подсматривать. Просто меня смутили татуировки у парней. Еще по Японии отношусь к подобному с настороженностью. А здесь у одного кисти рук и пальцы исколоты, можно сказать, испорчены всякой дрянью.

Почти два часа выступали самые разные местные группы, разогревая посетителей. Но шведская группа стоила того, чтобы подождать. Отличная музыка, замечательные световое шоу, дым, костюмы. Я даже выпал из реальности на время, поглощенный музыкой. Между композициями обратил внимание, что одна из девушек долго отсутствует. Но вроде бы, Алексей ушел на ее поиски, поэтому не придал значения. Они действительно вернулись в конце следующей песни. Алексей что-то сказал Кириллу, перекрикивая громкую музыку. Я отметил, что карман на его рубашке порван, а на костяшках правой руки неплохая ссадина, которую он закрывал платком. Взгляд на соседнюю компанию, четыре парня, две девушки. Я вытянул шею, глядя в сторону коридора, ведущего к туалетам, там мелькнула фигура двух охранников. Думал, что идут к нам, но они остановились у соседнего столика и настойчиво так попросили шумных гостей удалиться. Те громко спорили, возмущались, но, к моему удивлению, за охраной последовали без драки.

— Что было? — спросил я, наклоняясь через стол к Кириллу.

— Хмырь какой-то к Маше пристал в туалете, — отозвался он. — Леха ему что-то сломал сгоряча. Не обращай внимания.

Эксперт третьей ступени, конечно, не мастер, но вдвоем они способны несколько таких вот шумных компаний вынести вперед ногами и даже не устанут. Человеку, не связанному с силой достаточно одного удара, чтобы отправиться к праотцам. Интересно, как Алексей умудрился руку повредить, зубы несчастному поправлял?

Выступление группы тем временем продолжилось и на время стерло негатив неприятного происшествия. Таша, к примеру, была полностью поглощена музыкой и вообще ничего не заметила, не сводя глаз со шведов даже во время перерывов между песнями. Понятно, ради кого они на этот концерт решили пойти. Если считать вместе с большим перерывом, концерт закончился часам к одиннадцати ночи. Организаторы пообещали еще развлечений до самого утра, море музыки, танцев и какие-то сюрпризы.

— Я на полчаса отлучусь, — сказал Кирилл. — Отвезу Ташу домой и вернусь. И будем отрываться.

— Все маме расскажу, — язвительно вставила девушка.

— Да ради бога, — хмыкнул парень. — Девчонки, не скучайте, я скоро приеду.

— Провожу до машины, — сказал я, выбираясь из-за стола. — И проветрюсь немного.

На улице даже в такой час было многолюдно. Молодежь продолжала дежурить у входа в надежде, что кто-то уйдет раньше и освободит для них место. Довольно светлая улица, яркий фонарь над стоянкой. Я придержал за рукав Кирилла.

— На стоянке мастер притаился, — тихо сказал я. — Думаю, по нашу душу. Хорошо будет, если вы сейчас сядете в машину и быстро поедете, а я его немного отвлеку.

— Я могу позвонить отцу Лехи, он минут через пятнадцать будет здесь, — так же тихо сказал Кирилл. Таша шагнула к нему поближе, прячась за плечом.

— А мастера и след простынет. Хорошо бы с ним сразу поговорить, все точки над «е» расставить, — я обвел взглядом безлюдную с виду стоянку полную машин. Выезд для двух белых Порше не перекрыли и то хорошо.

Решительно зашагав в ту сторону, едва заметно поморщился, пытаясь разогнать защиту. Сказывалась утренняя тренировка и сейчас я чувствовал себя не так уверенно, как обычно. Кое-какие техники придется придержать, если дело дойдет до драки. Нет, я почти уверен, что нас просто хотят припугнуть и проучить, но нужно быть готовым к любой неожиданности. Я примерно представлял, где находится мастер. Он стоял в тени, под навесом в дальнем углу стоянки. Поэтому не сильно удивился, когда что-то просвистело в полуметре справа, резко взмывая вверх. Нож или похожее метательное оружие, разогнанное силой мастера?

— Хорошая машина, — раздался голос, немного усиленный и прозвучавший со всех сторон. Значит, перед нами мастер, способный управлять метательным оружием, создавая плотные потоки воздуха. Если он принял силу, поднялся на вторую ступень, то может и бесплотные ножи создавать. Неприятный противник, так как атаковать может с любого направления. Зазеваешься и отрежет тебе руку или ногу. — Оставляйте ключи, документы, уходите. Будем считать это компенсацией за то, что плохо себя вели на концерте.

Лихо он нас узнал. А ведь до этого не мог видеть. И обиженного рядом нет, чтобы он в нас пальцем ткнул. Может из-за того, что к машине подошли? А если бы мы не вышли, ждал бы нас до самого утра?

— Встречное предложение, — сказал я, глядя в темноту. Напрягся, ловя каждое движение и потоки силы. — Платишь мне сейчас двести тысяч и уходишь живым и здоровым.

С той стороны раздались сдавленные смешки. Из темноты вышла невысокая фигура в длинном черном плаще. Правая рука свободна, в левой что-то напоминающее пачку карт. Лицо не славянское, немолодое, лет сорок пять. Жидкая борода, обычная молодежная кепка, бросающая тень на верхнюю часть лица. На среднем пальце левой руки массивный перстень с темным камнем.

— Знакомый перстенек, — сказал я, делая шаг так, чтобы встать на линию между ним и Кириллом. — Тот, кто носил такой же, называл себя Седьмой тенью.

Едва заметное движение кисти и одна из пластиковых карт метнулась в мою сторону. Я увидел только светлый росчерк, попавший в свет фонаря. Карта ударила меня в левое плечо, скользнула, разрезая рукав куртки словно ножом и отскочила в машину. Послышался противный звук раздираемого металла, словно капот вскрывают тупым консервным ножом.

— Быстро, в машину и уезжайте, — бросил я за спину, делая шаг навстречу мастеру. Между нами метров двенадцать, далековато.

— Садись, — голос Кирилла, затем звук хлопнувшей двери.

Пока мастер думал и позволял, я сделал еще несколько шагов. Только услышав сзади резкий звук двигателя, немного расслабился.

— Так ты тоже тень? — спросил я. Еще шаг.

— Пятая, — ответил он задумчиво.

— Вот, — я добавил в голос радости. — Может ты и Вторую знаешь? Кто такой, где найти?

— С какой целью интересуешься? — голос его стал немного уверенней, но не предвещающий ничего хорошего.

— Поговорить с ним хочу, о личном.

Свистнуло! Я успел немного сместиться, и пластиковая игральная карта прошлась по щеке, оставив горячий след. Почти одновременно с ней в грудь ударила вторая, разбившись на мелкие острые осколки. Половину пути до него я успел сократить, поэтому бросился вперед. Свистнуло совсем громко, и кто-то закричал со стороны входа в ночной клуб. К крику добавился женский визг. Но я уже добрался до фигуры в плаще. Поднырнул под неумелый замах и со всей силы врубил кулак в центр груди, круша ребра. Свалив тело на землю, едва не полетел следом, едва удержав равновесие.

Со стороны входа в ночной клуб нарастали крики. Кто-то без перерыва просил вызвать скорую помощь.

— Твою же мать, — тихо выругался я, доставая половинку сотового телефона, который лежал в нагрудном кармане куртки. — Совсем новый был… И что теперь с тобой делать?

На меня как-то неожиданно навалилась усталость, и я уселся на землю, чтобы не свалиться. «Что-то переборщил утром с тренировкой», — пришла мысль. Провел дрожащей рукой по щеке, посмотрел на пальцы и снова поморщился, увидев пару красных разводов.

Глава 2

Москва, особняк Наумовых, полночь

Петр Сергеевич собирался отходить ко сну, когда зазвонил сотовый телефон, лежащий на тумбочке. Сидя на кровати он потянулся за ним, посмотрел на номер, нажал кнопку приема.

— Да, Виталий, слушаю тебя.

— У нас ЧП, — раздался в трубке серьезный голос главы службы безопасности. — Сегодня Кирилл с Алексеем в клубе Райзен гуляли вместе с девушками. Вы должны быть в курсе. Так вот, какие-то отморозки приставали к Марии Филипповой, Алексей вступился. Драки как таковой не случилось и обошлось без жертв, но через пару часов, когда Кирилл решил отвезти Наталью домой, на стоянке их ждала Пятая Тень.

— Кто? — Петр Сергеевич сразу понял о ком идет речь, но не поверил, что такой человек появился из-за какой-то драки в клубе. Сон сразу отступил. — Что с детьми?

— Пятая Тень, — все тем же тоном повторил Виталий Конев. — С детьми все в порядке. С ними был Матчин Кузьма. Кирилл с Натальей уехали и уже дома. Кузьма остался решать проблему. Как итог восемь убитых, шесть раненых. У входа в клуб толпа молодежи стояла и многих довольно сильно посекло. Сейчас там полиция работает, они забрали тело Пятой Тени. Кузьму мы вывезли, он сейчас в нашей клинике. Ничего страшного, порезы, но сильное истощение.

— Ты сейчас где?

— В клинике. С охраной решу и поеду к клубу. Нужно записи с камер забрать. Полиция все изъяла, но нам копию успели сделать.

— Хорошо. Держи меня в курсе.

— Если ничего особого не случится, доложу утром.

Петр Сергеевич нажал кнопку отбоя, посмотрел задумчиво на телефон и вдавил иконку быстрого дозвона. Прошло не меньше десяти гудков, прежде чем в трубке появился голос Кирилла.

— Да отец? Я в душе был.

— Ты сейчас где? — строго спросил Петр.

— Дома, — сказал Кирилл и, зная манеру отца, требовавшего как можно более полного и развернутого ответа, добавил. — У мамы, вместе с Ташей. Она, кстати, уже спит.

— Рассказывай, что произошло в клубе. По порядку. И не части.

В то же самое время, Наталья, о которой вспоминали взрослые, лежала под одеялом в своей комнате, глядя на экран планшета. В молодежном мессенджере уже начали появляться видеоролики и даже прямые трансляции с площадки перед клубом. Несколько машин полиции, десяток карет скорой помощи и много, очень много крови. Девушка, которая вела трансляцию и умудрилась подобраться ближе всех к оцеплению, рассказывала, что видела убитых. Она говорила, что пролетело что-то большое и острое, отрубая руки и буквально разрубив какого-то парня на две половинки. А потом эта штука срезала часть двери в клуб и пробила крышу.

* * *

Проснулся. Открыв глаза, увидел незнакомый белый потолок с длинной лампой по центру. Потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что произошло накануне. Прислушался к себе. Силы постепенно восстанавливались, но накрыло чувство слабости, отчего не хотелось шевелиться. Подняв руку, коснулся щеки, заклеенной пластырем. Находился я в одноместной небольшой палате и проспал не меньше половины дня. Разбудил меня разговор из коридора. Чувствовалось присутствие незнакомого мастера, а вот голос, напротив, легко узнаваемый. Полежав пару минут, я нажал кнопку на пульте, поднимая спинку кровати. Негромко заработал моторчик. Дверь в палату сразу же открылась, показывая любопытное лицо Таши. Она улыбнулась, скользнув внутрь и тихо прикрыла за собой дверь. Продемонстрировала плетеную корзинку.

— Завтрак, — сказала она. — Точнее, обед. Я сама готовила, тебе понравится.

Я едва сдержал улыбку. Последний раз мне вот так готовили обед в старшей школе.

— Только при одном условии, что ты сама пробовала то, что приготовила, — сказал я.

— Конечно, пробовала, — не поняла она мой скепсис. — И мама пробовала. Похвалила.

Она передвинула стул поближе к кровати, поставила на него корзинку, заглянула внутрь.

— Ах он гад! Кирилл! Стащил бутерброды с семгой, самые вкусные! Я тебе колесо спущу!

— Чай есть? — спросил я, рассмеявшись, представив парня, жующего бутерброды, облокотившись на дорогую машину. Потребовалось немного усилий, чтобы опустить специальную стойку для обеда. Как-то неудобно она находилась слева от кровати, а правая рука у меня до сих пор была зажата в пластиковый фиксатор.

— Чай есть. С облепихой, — Таша вытащила из корзинки небольшой термос, ловко скрутила крышку, налив туда янтарного цвета напиток. — Сладкий. Сахар нужен для быстрейшего восстановления сил.

— У тебя только бутерброды? — я действительно чувствовал, что изрядно проголодался. Восстанавливая силу, тело буквально требовало калории, и чем больше, тем лучше.

Таша посмотрела на меня так, словно я ее недооцениваю. Выложила на стойку два пластиковых контейнера.

— Пирог с мясом и томатный суп. Ложка, вилка, нож. Приятного аппетита. А, еще салфетки.

Я недоверчиво посмотрел на густой красный суп. Надеюсь, не выйдет так же, как в старшей школе. После того случая к подобным подаркам я отношусь с большой осторожностью. Вооружившись ложкой, попробовал. Необычно, но на удивление вкусно. Чувствовалось присутствие сыра и чего-то пряного. Да и чай с облепихой был хорош. Таша же довольно улыбалась, видя мою реакцию.

Я успел съесть половину, когда в коридоре раздался еще один знакомый голос и в палату вошла Таисия.

— Оставила, называется, на часик, — она уперла руки в бока, посмотрела сурово.

— Привет, привет. А я тут супчик томатный кушаю.

— Кто эта… тетя? — спросила Таша немного недовольным голосом, под которым подразумевалось: «кто посмел нарушить мою идиллию?»

— Эта красавица и умница — моя супруга, подлил я немного лести.

— А кто эта милая девочка? — улыбнувшись, спросила Тася, проходя к койке с другой стороны, захватив по пути второй стул. — Принесла тебе куклу поиграть? О, пирог!

Взяв вилку, сцапала кусок пирога из пластикового контейнера.

— Вкуснятина! Здесь такое подают? — спросила она.

— Таша приготовила.

— Наталья, Наумова, — важно представилась девушка. — Для друзей — Таша.

— Таисия, Матчина, — ответно улыбнулась Тая, выделив фамилию. — Для друзей — Тася.

Стащив еще кусочек, она довольно покачала головой. Что сказать, Таша сама напрашивается, чтобы над ней подшутили, а Тася такую возможность не упустит. Я быстро сунул последний кусочек пирога в рот, пока его не отняли. Действительно, получился он удивительновкусным. Налил чай в крышку от термоса, протянул супруге.

— И чай хорошо заварен. Кузьма, нам такая девушка в семье просто необходима, возьми на заметку.

— Обязательно, — отозвался я.

По лицу Таши можно было прочесть, что она не знает, то ли отнести сказанное к комплименту, то ли к насмешке. Нет, все же умная девушка, восприняла правильно. Дождавшись, пока я доем, убрала контейнеры в корзинку, вынула еще один. В нем можно было увидеть треугольный кусочек творожного пирога.

— Рядом с домом продают, — сказала она, немного виновато. — Но они очень вкусные. Я их тоже умею делать, только не было времени.

Увидев хищный взгляд Таси на кусочек пирога, она вздохнула, вынула из корзинки второй и протянула ей. Мы с Тасей одновременно заулыбались.

— Все живы-здоровы? — спросил я у Таши. — Как вы вчера добрались? Как Алексей?

— Нормально. Леха дома сейчас, его дядя Виталий под домашний арест посадил на пару дней. Так всегда бывает, когда они с Кириллом в какую-нибудь неприятность вляпаются. Они вчера с девчонками опомнились, только когда полиция пришла всех разгонять. Тот злодей десять человек убил и еще столько же ранил. Мама говорила, что жертв могло было быть гораздо больше. Там же такая толпа стояла на улице.

— Чай вкусный, — я вернул ей термос. — Один недостаток — мало его. Спасибо за обед.

— Пожалуйста, — смущенно улыбнулась она, опуская взгляд. Вот так смущаться умеет далеко не каждый. Она бросила короткий взгляд на Таисию. — Я пойду. Потом еще угощу чем-нибудь вкусным. Спасибо, что ты за нас заступился вчера.

Быстро собрав все в корзинку, она выскочила из палаты.

— Милая девушка, — с улыбкой сказала Тася. — И готовит вкусно. Ты как?

— Нормально, — передразнив Ташу, ответил я. — Устал вчера после тренировки. Кто бы предупредил, что с мастером драться буду, я бы подготовился. Хорошо, что оставил немного сил как раз на такой случай.

— Предусмотрительный ты у меня, — рассмеялась она, погладила по голове. — Сильный этот пятый номер был?

— Не слабый. Пластиковыми игральными картами металл резал и щеку мне умудрился поцарапать. Если бы там было что-то металлическое и заточенное, было бы совсем неприятно. Таких всегда губит излишняя самоуверенность.

— Он вера одной такой картой кучу парней и девчонок молодых порезал, паскуда, — она поморщилась.

— Полиция ничего против меня не имеет? Знаю я их, меня еще и обвинят, что драку затеял в центре города.

— Не говори глупости, — отмахнулась она. — Наумовы уже распространяют информацию, что только благодаря тебе больших жертв удалось избежать. Моет и по телевидению покажут, как героя.

— Не надо, — быстро сказал я. — Героя из меня делать не надо. Они бы еще адрес написали, где меня искать дружкам этой тени.

— Как говорят: шило в кармане не утаишь, — заметила она. — Все равно узнают.

— Прости, что не позвал вчера.

— Я все понимаю, молодой муж, развлечения, легкодоступные девушки, — с наигранной обидой в голосе произнесла она. — Еще денек здесь отдохнешь или домой?

— В институт поеду. Мне дней пять в форму приходить. И, если все получится, я стану минимум на треть сильней.

— Куда уж сильнее? — всплеснула она руками и полезла обниматься и целоваться.

В институт мы вернулись ближе к вечеру и остаток дня я провел в комнате, отдыхая и листая новости на планшете. Усталость не хотела отпускать, хотя внутренний источник силы постепенно восстанавливался. Я даже полностью скинул доспех духа, ускоряя этот процесс. Поэтому лежа на кровати ощущал себя беспомощным и уязвимым. Не самое приятное чувство, к которому сложно привыкнуть. Все-таки находясь под постоянной защитой даже спать спокойней.

В новостях о произошедшем писали, как о теракте, устроенном преступным сообществом, которое почему-то называли на итальянский манер — мафией. Об убитом «мафиози» было известно, что он числился погибшим несколько лет, а до этого входил в один из древних кавказских родов. Странно, что на этом делали акцент, дескать, это сам род виноват, что не уследил за своим человеком. Звали его Абдулла Гамшев, но прозвище он носил странное, я бы даже сказал смешное: «Ибид». На форуме, куда можно было попасть прямо с новостного сайта, на сам род и на убитого лились потоки оскорблений. Показывали и меня, с не лучшего ракурса сняв стоянку и короткий бой. Зато я убедился, что Абдулла действительно неумело дрался врукопашную. Мой прямолинейный бросок в его сторону попытался остановить обычным ударом справа.

Любопытство вновь привело меня на сайт, где описывались способности мастеров. Были тут и секретные техники, которые они тщательно скрывали. Хотя, думается мне, большая часть из написанного откровенная чушь и больная фантазия. К примеру, в моей карточке добавилось несколько строк, говорящих, что Кузьма Матчин владеет секретной техникой игнорирования любой защиты. Вот пусть мне тот, кто это написал, скажет, как можно игнорировать доспех духа? Его можно разрушить или пробить сильным ударом, но никак не игнорировать. Принцип техники, которую я использую, совершенно другой и не важно, что тебе кажется или как это выглядит со стороны. Я пытался найти в архиве данные по Абдулле, но такая информация отсутствовала.

* * *

Соломина Алена, раннее утро, МИБИ

Алена вышла из палаты, тихо прикрывая за собой дверь. Оглядела пустой коридор, крепче сжала сверток с пижамой.

— Алена, зайди, — со стороны соседней палаты прозвучал голос Светланы Евгеньевны.

Вздохнув, девушка послушно открыла соседнюю дверь, вошла. Несмотря на ранний час, Светлана Евгеньевна не спала, удобно устроившись на кровати, установив на подставке для обеда современный тонкий ноутбук. Вбив пару символов, она пощелкала мышкой.

— Проходи, не стой в дверях.

— Доброе утро. Вы не спите?

— Сил спать больше нет, — отозвалась она, посмотрела на Алену поверх тонкой оправы очков. — Доктор же сказал, подождать еще один день.

— Сил больше нет, — на тот же манер вздохнула девушка. — К тому же вчера Кузьма вернулся и утром наверняка на тренировку пойдет.

— Если чувствуешь себя здоровой, то иди, — не стала спорить женщина. — Только у меня к тебе будет просьба. Присмотри за тетей своей.

— За тетей? — не поняла Алена.

— Да, двоюродная тетка твоя сегодня приедет. Нужно за ней приглядеть, чтобы студенты не обижали, и Кузьма в какую-нибудь авантюру не втравил. Все, беги, а то опоздаешь или Роман Игнатьевич во время обхода поймает.

Алена не совсем поняла насчет тети, но уточнять не стала, так как действительно опаздывала. Выйдя из медицинского корпуса, она бегом домчалась до общежития, взлетела по лестнице на третий этаж. Только повернув в правый коридор, вспомнила, что переехала из комнаты Хованской. Пришлось долго уговаривать коменданта, чтобы выделили отдельную комнату. Вернувшись к лестнице, она выбрала левый коридор и прошла почти до самого конца. Двухместные комнаты в этом корпусе были гораздо удобнее, чем в третьем или четвертом и предназначались в основном для девушек, у кого родители могли заплатить немалую сумму за комфорт.

Открыв дверь ключом, Алена вошла и остановилась на пороге, так как посреди комнаты стояла незнакомая девушка в спортивном нижнем белье. Она пыталась надеть штаны от зеленого тренировочного костюма, но так и застыла, когда дверь открылась.

— Ты кто? — в один голос и практически с одной интонацией, спросили девушки.

— Алена Соломина. Новенькая? Давно приехала?

— Сегодня приехала, — кивнула девушка, рассыпав русые волосы. Собрав их, быстро перетянула резинкой с запястья и вернулась к спортивному костюму.

— Понятно, — Кивнула Алена, проходя в комнату. — Эта кровать моя. Вон тот шкаф свободен, можешь пользоваться. Вещи не разбрасывай, комнату всегда запирай, когда уходишь. Если ключ потеряешь, сразу говори.

— А я Наташа, Наумова. Будем знакомы.

— Будем, — отозвалась Алена, спрятав пижаму под одеяло. Пройдя к шкафу, вынула один из спортивных костюмов, осмотрела.

— Я думала здесь в каждой комнате удобства, — сказала Наташа, вжикнув молнией куртки. — Странно, что душевая одна на весь этаж.

— Привыкнешь.

— Я готова! К зарядке, — пояснила девушка, отвечая на вопросительный взгляд. — Хотя, поспала бы еще час.

— Одежду сменную приготовь и полотенце. Чтобы после зарядки в душ быстрее других пойти. Иначе на час застрянешь и на первые занятия опоздаешь.

Мысли Алены были о том, что она опаздывает, поэтому быстро переодевшись, девушка вышла следом за Натальей, показательно закрыла дверь и направилась к лестнице. Снизу уже слышались голоса девушек, спешащих на зарядку, а на втором этаже Алена почти нос к носу столкнулась с принцессой из Китая. Бросив на ходу «ни хао», проскочила мимо. Сзади послышался голос Наташи, повторившей приветствие на китайском. Чжэнь запоздало поздоровалась, провожая их удивленным взглядом. Затем оглянулась, замахав рукой старшей сестре, чтобы та поторопилась.

— Ученица Кузьмы только что пробежала, словно опаздывала, — сказала Чжэнь.

— Сколько у нас минут в запасе? — спросила Сяочжэй, спокойно прошествовав мимо.

— Минут пять…

— Семь минут и сорок секунд. Этого хватит, чтобы дойти до спортивной площадки, даже если по пути нас ждет неожиданная встреча. Или ты хочешь побегать с утра?

— Совсем нет, — быстро сказала Чжэнь.

— Иди с достоинством, даже если опаздываешь.

— А если Кузьма попросит прийти как можно быстрее?

— Тогда беги с достоинством, — рассмеялась Сяочжэй.

— Вредина, — тихо проворчала младшая сестра. — Помочь?

— Нет. Сегодня я себя прекрасно чувствую, — на лице, скрытом легкой тканью, появилась улыбка.

Алена тем временем широко шагала к площадке и только когда не увидела там Кузьму, немного сбавила шаг.

— А здесь много иностранцев, — голос Наташи, идущей позади.

Остановившись, Алена повернулась, посмотрев на улыбающуюся девушку. Смерила долгим взглядом.

— Большая часть иностранцев грубые и высокомерные засранцы. В том числе и девушки. Не давай себя задирать.

— Ага, — понятливо кивнула та.

Алена не знала, почему эта девчонка вызывала в ней странное чувство раздражения. Но не злое, какое испытывают к чужакам и недругам, а несколько другое. Обычно так бывает, когда у тебя плохое настроение, а кто-то рядом радуется по какому-нибудь поводу, пытаясь поделиться этим с окружающими. И только после догадки к ней пришла мысль, что это она с утра хмурая и раздраженная. Кузьма опять будет над ней подшучивать.

— Ладно, пойдем, — сказала Алена, немного смягчив тон.

Студентов на площадке было много, но там, где обычно занимался Кузьма, ждали только Ольга и Катя Хованская. О том, что Кузьма вернулся, Алене написала Ольга. А еще поделилась последними новостями, как институтскими, так и нашумевшей историей с терактом.

— Привет, — Ольга обрадовалась, увидев подругу и поспешила ее обнять. Обратила внимание на полоску плотной ткани, обернутой вокруг лба как ободок. — Хорошо выглядишь. А там кто? Подруга?

— Соседка по комнате. Сегодня только приехала.

— Иди к остальным, — показала на группу студентов Ольга, обращаясь к Наталье.

— Сама иди к остальным, — фыркнула та. — Командует она.

— Что?! Сейчас баллы сниму, плакать будешь.

— Уже плачу, дайте платочек.

— Оля, — посмотрела на нее Алена, видя, что подруга сейчас выйдет из себя. — Пусть.

— Что значит, пусть? Сейчас знаешь сколько девчонок придет. Вон, две госпожи Цао тащатся. И эти, мартышки, чтоб их черти прибрали, — проворчала она, увидев двоюродных сестер Марину и Татьяну.

— А почему мартышки? — заинтересовалась Наташа, с интересом глядя в ту сторону. Девушки ей показались вполне симпатичные, гораздо красивее, чем молодая китаянка с императорской фамилией Цао.

— Потому что это их дед маму Кузьмы покалечил, — хмуро сказала Ольга и пожалела, что не сдержалась. Шумно выдохнула, решив, что лучше будет молчать. Мама ей всегда напоминала, что лучше молчать, чем говорить, когда внутри кипят эмоции. Потому как сказанное в сердцах слово обратно не вернешь.

— Да? — удивленно протянула Наталья. Улыбка с ее лица сошла, а в глазах появилась пара недобрых огоньков.

Катерина Хованская посмотрела на двоюродных сестер, покачала головой, отвернулась. Тем временем Наталья заметила, что принцесс Цао догнали двое, высокий белобрысый и довольно привлекательный парень в компании типичного индуса. Теперь эта группа, одетая в спортивные костюмы, стала выглядеть довольно забавно.

— Доброго утра, — поздоровалась подошедшая Татьяна Ивашева. Взгляд у нее был спокойный, уверенный. А вот ее двоюродная сестра выглядела хмурой и немного сердитой.

На приветствие никто отвечать не стал, демонстративно игнорируя.

— Девушки, доброе утро, — поздоровался высокий белобрысый парень. Иностранцы, наконец, дошли до площадки и стало как-то неожиданно тесно. — Алена, рад видеть, что у Вас все в порядке.

— Привет, привет, — поздоровалась за всех разом Ольга, подтягивая повязку дисциплинарного комитета. — Предупреждаю, если будете порядок нарушать и установленные правила, пожалуюсь Кузьме. Тех, у кого меньше пятнадцати баллов, вообще, к практическим занятиям в группах можно не допускать.

— Вы очень строги с нами, — улыбнулся иностранец, демонстрируя ослепительно белую улыбку.

— А кто вчера умудрился подраться с первокурсниками? — она строго посмотрела на индуса.

— Тут все законно, — белобрысый развел руками, заступаясь за друга. — У клана Индры с ними открытая война уже двадцать лет.

— Решайте подобные проблемы вне стен МИБИ.

— Золотые слова, — тихо проворчала Марина.

На некоторое время повисла пауза. Все ждали Кузьму, думая примерно об одном и том же, чтобы остальные ушли по какому-нибудь важному делу.

— Алена, — тихо спросила Наталья, дернув ту за рукав, — а почему у нее лицо закрыто?

— Если знаешь китайский, то спроси, — отозвалась та, глядя на дорожку, ведущую к площадке.

— В Москве по утрам осенью довольно холодно, — поежился англичанин, улыбнулся, поймав взгляд Натальи. — Нас еще не представили друг другу. Кристофер Грэй.

— Наташа, — сказала она, немного сместившись, чтобы встать за плечом Алены. Улыбчивого Кристофера окатили недоверчивым и холодным взглядом.

Из всех присутствующих, за исключением Кристофера, только Сяочжэй тихо улыбалась под вуалью, слегка сожалея, что не учила в свое время русский язык. Подумала, что надо было позвать с собой мастера Че, чтобы он переводил разговоры. Минуту назад она почувствовала присутствие постороннего, но не используя силу не могла сказать, где он прятался.

— Всем доброго утра! — раздался голос Кузьмы слева от собравшихся. Он стоял в белом кимоно для занятия карате. — Что у вас с утра такие кислые лица?

— Наставник Кузьма, доброе утро! — первым нашелся Кристофер.

Послышался не самый дружный хор голосов, желающих доброго утра, но внезапно оборвавшийся, когда Наталья повисла на руке Кузьмы. Никто не ожидал от девушки такой прыти.

* * *

— Кузя! Привет, — я еще сообразить не успел, а меня уже чмокнули в щеку. Глаза девушек, собравшихся на площадке, надо было видеть. В них читалось: «а что, так можно было?!»

— Таша, привет, — ради такого зрелища, ее можно было и простить. Хотя это в Японии подобное поведение считалось чем-то из ряда вон выходящим. В той же Италии или Греции каждая вторая знакомая девушка спокойно может поцеловать тебя в щеку, в знак приветствия. Но для благородных девушек даже в России это скорее недопустимо и может вызвать пересуды.

— Вы знакомы? — спросила Алена, немного удивленно глядя на нас.

— Знакомы, — кивнул я.

— Папа сказал, что Кузя будет нас учить, — широко заулыбалась девушка.

— Не учить, а только позаниматься вместе, для общего развития. Кстати, где Кирилл и Алексей?

— Кирилл хотел к дяде зайти утром. И Леша с ним, наверняка. Или курит за воротами и машину тряпочкой полирует. Он до сих пор ворчит, что Кирилл на ней ездит, пока капот новый в заказе.

— Ох, что-то нас много становится, — я оглядел собравшихся. — Целая группа.

— Кто будет мешать, получит штраф в десять баллов! — рявкнула Ольга на парочку студентов, которые подходили к нам бочком, делая вид, что просто хотят позаниматься на нашей площадке.

— Наташа и Кирилл, — задумчиво произнесла Катя. — Наумовы?

— Да, мы из рода Наумовых, — подтвердила Таша. Немного неохотно отпустила мою руку. — И Кузя теперь с нами, как глава одной из семей.

— Ректор академии твой дедушка? — спросила Ольга, возвращаясь к нам.

— Дядя, — поправила она. — Старший брат папы. А Алена моя двоюродная племянница, вот так.

— Племянница? — удивилась Ольга. Мне показалось во взгляде Алены удивления было не меньше.

— Так, потом будете обсуждать родственные связи, — поднял я руку. — Давайте заниматься. У нас сегодня плотный график. Сначала разминка, по сотне отжиманий, потом пробежка. Алена, Сяочжэй, вместо зарядки приступайте к первому этапу укрепления тела, пока без нагрузок, — последнее повторил на японском, чтобы Чжэнь перевела сестре. Посмотрел на Ташу, затем на остальных. — Кто последний отжимается, бежит в два раза больше остальных. Силу не использовать.

Я первым подал пример, начав с короткой разминки. На площадке все дружно принялись вращать руками, приседать, разогревая мышцы и суставы. Надо сказать, что с утра было довольно прохладно и, если так пойдет дальше, через пару дней придется переезжать в крытый теплый зал.

Спортивная подготовка у всех была на должном уровне, поэтому простая сотня отжиманий превратилась в некое спортивное состязание. Все ждали, пока я первым приступлю к упражнению и стартовали одновременно. Быстрее всех справилась Таша, отжимаясь словно невесомая. Вторым вышел Индра. Индус вообще работал как метроном, в быстром темпе, ни разу не сбившись. Потом Ольга и потянулись остальные. Последней вышла Татьяна, я бы сказал специально, но выкладывались все, поэтому вряд ли. Другие студенты, из группы голубей, привыкшие что разминка у нас обычно размеренная, еще отжиматься не закончили, а мы уже бежали по направлению к большому кругу стадиона. Я старался держать темп таким, чтобы быстро устать, но не выдохнуться на втором круге. Восстановление силы шло полным ходом и требовалось увеличить нагрузку на тело, чтобы работать в одном ритме с «духовной» составляющей. К тому же надо было немного утомить остальных, чтобы предстоящая тренировка пошла им на пользу. Поэтому под конец пробежки я немного увеличил темп, отметив, что легче всего нагрузки давались Таше, Ольге и Индре. А вот Чжэнь и Кристофер пыхтели, стараясь не отставать. Катя и двоюродные сестры на нагрузку отзывались еще хуже, что не совсем хорошо. Непонятно, куда смотрят их наставники. Даже если они уже перешли на упрощенный процесс тренировок, результат выходил неудовлетворительный.

Когда мы сворачивали со стадиона на прилегающую дорожку, сзади послышался голос одного из парней, говорящий, что им бежать еще четыре круга и надо бы поднажать. Они еще и считать за нами умудряются.

— Резко не остываем, — сказал я, когда мы добежали до Алены и Сяочжэй. — Разминаемся пять минут, затем в душ и на завтрак. Жду всех ровно через час в зале. Беги, Таша, мне простывать можно, тебе нельзя.

— А вы где завтракаете обычно? — спросила она, переводя дух.

— В столовой. И зови братьев.

— Леха не наш брат, он наш друг! — выдала она и легко помчалась по дорожке в сторону общежития.

— Чжень, беги следом, — сказал я. — Марина, потом, все потом. Хочешь, с сестрой побегай, тебе на пользу пойдет. И теплее одевайтесь.

— В залах всегда тепло, — к чему-то сказала Марина и побежала обратно к стадиону.

— Алена давай руки, — окончательно восстановив дыхание, сказал я.

Взяв за руку, проверил состояние доспеха. Развивалась она не очень быстро и изменений почти не было, но это как раз хорошо. Плохо, когда появляются отклонения и перекосы. Это почти сразу видно, когда доспех потребляет слишком много силы или наоборот.

— Неплохо, — кивнул я. — Через неделю можешь начинать физические нагрузки. Месяцев через семь, может, через десять, посмотрим, будет ли прорыв. Ближайшее время в силе прибавлять ты не будешь, это нормально. Может показаться, что ты застряла на одном уровне и не развиваешься, но это чувство обманчивое. Потом рывком прибавишь процентов десять-пятнадцать. Первый прорыв самый сложный. Но если поторопишься, то наломаешь дров.

— Помню, ты говорил, — она кивнула, улыбнулась. — Я могу быть терпеливой.

— Это хорошо. Тебе никто не говорил, что ты очень привлекательная девушка? — я оценивающе посмотрел на нее.

— Кхм, говорили, — спокойно ответила она. — Много раз.

— Да, внезапно смутить не получилось. Но я что-нибудь придумаю.

— Знаешь, для любой девушки такие слова прозвучат скорее пугающе, — она легко улыбнулась.

— Ладно, беги. Тебе теперь сразу за двумя принцессами присматривать придется. Петр Сергеевич, глава рода, очень просил. Да и вообще, Наумовы тебе… я, когда узнал, что ректор твой дед, мягко говоря, сильно удивился.

— Кузя, я все понимаю, — остановила она меня. — Я и сама удивилась, когда узнала. Правда, это давно было. И что бы он ни говорил, ни ему, ни роду до меня дела не было. Просто мы чужие друг другу вот и все. Никаких претензий, никакой вражды.

— Слушай, — я взял ее за руку, немного потянув на себя, затем обнял за плечи, — иметь родных, дедушек, бабушек, двоюродных сестер и братьев — это счастье. Даже если между вами пропасть, или океан, разделяющий материки, на которых вы живете. Плохо быть сиротой, о котором никто и никогда не вспомнит. Главное, чтобы ты не поняла это слишком поздно, потому что останется только сожалеть. Да, я хочу, чтобы у вас все наладилось, — добавил, видя ее взгляд. — Чтобы вы, хотя бы нашли точки соприкосновения. Если нужна точка опоры для этого, вот, — я стукнул себя в грудь, — готов ею стать.

— Ты уже, — тихо сказала она и, мне показалось, немного смутилась, — стал моей точкой опоры…

Сказав это, она отступила на шаг и побежала в сторону общежитий. Я вздохнул, глядя ей вслед. Мне на плечо легла узкая и горячая ладонь. Сяочжэй сказала явно что-то ободряющее.

— Что? — я оглянулся. — Да ничего такого, просто я ее поддержать… черт, ты же не понимаешь.

Она что-то еще сказала, покачав головой. И под вуалью, едва проглядывает контур улыбки.

— Давай уже руку, — сказал я, протягивая ей ладонь.

Укрепление тела Сяочжэй двигалось примерно так, как я и предполагал. Не слишком быстро, но и не медленно. В ее теле уже начали закрываться каналы, по которым проходит сила и она четко это контролировала, выплескивая лишние силы и не позволяя им набираться вновь. Удивительно талантливая женщина, которой не повезло родиться с таким серьезным перекосом.

— Нормально, — утвердительно сказал я, отпуская горячую ладонь. — Завтракать и на тренировки.

Она что-то сказала, явно не понимая меня.

— Кушать, — я изобразил процесс поедания риса палочками. — И переодеться.

Второе я показал, коснувшись воротника кимоно. Сяочжэй сказала что-то быстрой фразой, схватившись за ворот спортивного костюма, словно я собираюсь его забрать прямо здесь.

— Да ну тебя, — проворчал я и зашагал по аллейке. Сзади послышался приглушенный смех, затем она догнала меня, снова положила руку на плечо и что-то сказала. Вроде бы ничего такого она не сделала, но плохое настроение отступило.

Пока мы бегали, я успел изрядно вспотеть, и утренний холод неприятно забирался под кимоно. Поэтому добравшись до комнаты, первым делом постоял немного под горячим душем. Выйдя из ванной, застал Таисию, которая готовилась к новому учебному дню. Деловой костюм с юбкой на ней смотрелся очень даже соблазнительно.

— Тебе так нравится возиться со студентами? — я подошел сзади и хотел поцеловать ее в щеку, но она успела подставить пальцы.

— Осторожно, макияж, — предупредила она меня и рассмеялась, когда я поцеловал ее в ушко. — Ты уже спрашивал, а я отвечала. Тем более, со студентами я не вожусь, здесь же не детский сад. Просто группу подобрала толковую и перспективную. Как минимум два кинетика из нее выйдут.

— У меня тоже, — хмыкнул я, — группа перспективных оболтусов. Давай устроим соревнования, мои ученики против твоих?

— Детский сад, штаны на лямках, — она посмотрела на меня, улыбнулась. — Через две недели будет турнир с первого по третий курс. Вот там и соревнуйтесь вдоволь. Время. Мы опаздываем.

— Точно…

Я прошел в спальню, посмотрел на лежащее на кровати кимоно и подумал, что надо бы одеть что-нибудь другое. Даже удивился подобной мысли. В голове сразу зазвучало оправдание, что это все холодный конец сентября и лучше одеться потеплее.

— Тая, а у меня есть спортивный костюм?

— Что? — она заглянула в спальню.

— Подумал, что холодновато для кимоно.

— Хочешь, чтобы студенты с деревьев падали, когда увидят тебя не в каратеги? Мне казалось, ты в нем всю зиму будешь ходить.

— Чтобы они с деревьев падали, их туда еще загнать надо. Опять в спортивный магазин ехать?

— Как знала, — важно сказала она, проходя к комоду и выдвигая нижний ящик. На кровать легли два комплекта, синий и темно-зеленый, в которых обычно ходили преподаватели. — Желтых в продаже не было, извини.

— Действительно, жаль. А может белый комбинезон с фениксом надеть?

— Достать? — она приподняла бровь.

— Нет, нет, я пошутил.

— Твоя мама просила, чтобы ты зашел утром, — сказала она и тихонько захихикала, глядя, как я облачаюсь в темно-зеленый спортивный костюм. — Кепку, очки и тебя никто не узнает. Все, я опаздываю, в обед позвони.

Через пару минут, выйдя из здания общежития, у входа столкнулся с двоюродными сестрами Мариной и Татьяной. Судя по всему, переодеваться они еще не ходили.

— Кузьма, нам надо поговорить, — серьезно сказала Таня, на что Марина лишь кивнула.

— Пойдем, по пути к медицинскому корпусу поговорим, — сказал я, и первым зашагал по дорожке. — Мама просила зайти утром.

— Кузя, мы не знали, иначе предупредили бы, — не сдержавшись, выпалила Марина.

— Догадываюсь, — ответил я. — Но что-то с вашим родом определенно не так.

— Не сердись, пожалуйста, — сказала она, и голос виноватый. — Ну, хочешь, накажи нас.

— Девчонки, — я укоризненно посмотрел на них, улыбнулся. — Вы эти фантазии выбросьте из головы. Хорошо, что никто посторонний не слышит, а примут нас за извращенцев. И за людоеда меня не считайте, а то обижусь, так и знайте.

— Не будем, — ответила Татьяна, положив руку на плечо сестре, немного притормозив. Они остановились. — Можно мы на тренировку придем?

— Приходите, — согласился я, махнув им рукой.

Девчонки, естественно, не виноваты. Наоборот, несмотря на все происходящее, пытаются что-то сделать. Да и старейшину рода, я уверен, поставили в очень непростую ситуацию, заставив поехать с Орловыми. Мама говорила, что узнала его, но из машины он не выходил и вроде бы даже силу не использовал. В отличие от того же Тимофея, который жахнул одной из секретных техник рода, спалив всю электронику в двух кварталах. Повезло, что после этой техники он выдохся и побоялся продолжить погоню.

К маме я успел заглянуть за десять минут до перевязки, о чем меня предупредила помощница доктора. Сказала, чтобы я не задерживал маму и если очень нужно, то лучше прийти через час.

— Привет, — обрадовалась моему визиту мама. Улыбнулась, поманила, погладила по голове. — Тебе идет этот костюм.

— Как самочувствие? — подтянув стул, сел рядом.

— Болит, чтоб ее. Руки нет, а она болит. Доктор обещает, что скоро это пройдет, — она посмотрела поверх моего плеча в сторону открытой двери. — Я что тебя звала. Тебе Наумов ничего не говорил по поводу банкета? В конце недели планируют большое мероприятие в нашу честь, на котором соберется весь род. Последний шанс все откатить как было, другого не будет.

— Как же теперь в отказ идти? Нас не поймут. Нет, меня все устраивает, даже статус главы семьи, — последнее я произнес тоном, не совсем совпадающим с «устраивает».

— Они хотят, чтобы главой семьи был человек выдающихся талантов, чтобы ни у кого не осталось вопросов, почему мы так внезапно появились. А Саша, ты же знаешь, если и станет мастером, то таким же, как и я. А посредственность великому роду не нужна.

— Это я понимаю. Лучше скажи, почему мне не сказали о банкете? Я с главой рода по телефону буквально утром разговаривал.

— Кузьма Федорович, — со стороны коридора прозвучал настойчивый голос помощницы доктора.

Мама переложила ноутбук, с которым работала, на высокую больничную тумбочку. Показала жестом, чтобы я бежал по своим делам и не переживал за нее. Мне показалось, что она что-то хотела сказать, но в последний момент передумала.

С завтраком я немного опаздывал, поэтому заскочил в столовую минут на десять, быстро умял две порции. Кстати, в зоне для преподавателей с утра пораньше было немало посетителей. Заметил я и Тасю, завтракавшую в компании секретаря ректора. Помнится, кто-то проиграл мне желание и надо будет придумать что-нибудь, чтобы не пропало. Беседовали женщины оживленно, поэтому не стал им мешать. Тем более они меня заметили, но приглашать не стали. Уже уходя, у стойки раздачи, где трудились дежурные, заметил несколько высоких стаканов с ягодными и фруктовыми коктейлями. Пробежав взглядом по этикеткам, где описывалась энергетическая ценность, остановился на примечательной записи «Экстра 10к». Из-под этикетки выглядывала ягода черники. Подумав немного, забрал стакан и поспешил на тренировку. Только на полпути понял, что с коктейлем не угадал. Густой, его можно было кушать ложкой, он едва отдавал ягодным вкусом и был противным, что скулы сводило. Пришлось глотать через силу. Все-таки банановый, который заказывала Алена, был гораздо приятней.

Все-таки в спортивном костюме я привлекал куда меньше внимания, чем обычно. Многие на меня вообще не смотрели и даже не замечали. Студенты спешили на первое занятие или на утреннюю зарядку. В здании, где располагался наш зал, уже было шумно, слышались выкрики, звуки бросков и чья-то ругань. Какой-то преподаватель низким голосом подгонял сонных студентов. Что помещения для нашего клуба, то оно начинало казаться мне маленьким, так как сегодня с утра там не хватало разве что преподавателя карате Маргариты Павловны. Ольга о чем-то шепталась с Катей, отойдя подальше от двоюродных сестер. Иностранные студенты разминались, создавая и резко разгоняя кинетическую броню. Наумовы, встав возле зеркал, болтали о чем-то своем. Мне внезапно захотелось пойти поискать пустой зал и потренироваться в тишине. Здесь даже был мастер из Китая, который сидел в дальнем углу и не отсвечивал.

— Кто занимается укреплением тела, продолжают практику с прошлого занятия, — начал я, проходя в зал. — Хочу посмотреть, освоили вы прием или нет. Садитесь вон туда, чтобы никому не мешать. Остальные создают кинетическую броню, на ваши успехи тоже посмотрим.

С силой присутствующих я был знаком, за исключением Наумовых, поэтому к ним сразу и направился. Обменялся рукопожатием с Алексеем и Кириллом, подал пример, первым усевшись на пол. Таша при этом загадочно улыбалась, как будто случилось что-то хорошее. Волосы она стянула в хвостик на затылке и больше напоминала школьницу, чем студентку.

— Как у вас с КБ? — спросил я. — Сколько удерживаете, стандартные полчаса?

— Минут сорок, — ответил Кирилл, переглянулся с другом, тот кивнул.

— А я почти час могу, — вставила Таша.

— Ты в этом году должна была поступить в МИБИ или в следующем? — уточнил я.

— В этом, но не должна, — кивнула она. — Папа говорит мне это не нужно. Точнее, ничего не даст, кроме социального общения.

— Умная ты слишком, — Кирилл потянулся, положил ей ладонь на макушку.

— Это вам мастер рода говорил, что надо меньше силы в КБ вкладывать? — спросил я, глядя на почти одинаковый результат парней. — С одной стороны, это неплохо, позволяет быстрее развивать силу, но с другой, в перспективе, когда перейдете на уровень мастера, скажется очень неприятными последствиями. Я бы посоветовал использовать вполовину больше силы. Вот как у Таши. Она поэтому и физически активней.

— Мы еще не научились чужую кинетическую броню чувствовать, — сказал Кирилл, начав вливать больше сил в броню. — К этому только подходим.

— Будет время, покажу, как быстро освоить этот нехитрый прием.

— У меня, значит, хорошо получается? — заинтересовалась Таша.

— Хорошо. Гораздо лучше, чем у девушек, которые уже несколько лет в МИБИ учатся, — сказал я тихо, чтобы они не услышали. — Потому что мало внимания тренировкам уделяют.

— Мы каждый день по пять часов вкалываем, — довольно хмыкнула она. — Поэтому и развиваемся.

— Кирилл, у тебя все в норме, — подытожил я. — А вот Алексею надо больше физических нагрузок. Уже видно, что отстаешь в силе. Ты чем занимаешься, борьбой?

— Боксом, — сказал он.

— Неплохо. Значит, с выносливостью все нормально. Налегай на силовые упражнения, больше подтягиваний, отжиманий, штангу поднимай, только не слишком тяжелую. Таша, ну а ты продолжай в том же духе. Мне особо сказать нечего, я больше специалист по укреплению тела. То, как ты развиваешься — это нормально. Хотя, — я задумался, затем немного повысил голос, — кто-нибудь, кроме госпожи Сяочжэй, может почувствовать чужую КБ? Ладно, садитесь в кружок, научу вас собственному приему. Он не сложный, я его придумал, когда мне было лет пятнадцать. Кто первый освоит, получит приз.

— Свидание! — выпалила Таша. — Пригласи на свидание, а я первая освою.

— Или индивидуальную тренировку, — быстро нашелся Кристофер. — Технику особую.

— Вот вы губу раскатали, — удивился я такой наглости. — А я, по-вашему, чему учить сейчас буду? Технике, особой, личной.

— Свидание, — подсела ближе Алена. — Отличная награда.

— Нечестно, — возмутилась Таша, бросив на нее серьезный взгляд. — Может быть, ты уже знаешь этот прием.

— Не знаю, но выучу.

— Тогда не быстрее меня, — девушки встретились взглядом высекая искры.

— Уверены, что все учли? — посмотрел я на них.

— Наверняка, — закивала Таша. — Мама сказала… не важно. Мы с Тасей договоримся, не беспокойся.

— Ну, если договоритесь, — я рассмеялся. — Только здесь все талантливые. А насчет действительно хорошей техники, — посмотрел на Кристофера, — то я подумаю. Может быть, тот кто выиграет на предстоящем турнире ее и получит.

— Турнир? — заинтересовалась Таша. Другие девушки тоже оживились.

— Госпожа Сяочжей спрашивает, могу ли я участвовать? — перевела Чжэнь.

— Кто же вам запрещает? Если хочешь, пожалуйста.

— Что это за техника? Хотя бы намекните, может быть, мы ее уже знаем, — снова перевела ее слова Чжэнь.

— Это вряд ли, — я скептически посмотрел на них. — Я ее придумал вчера вечером. Джим натолкнул на интересную идею.

— Придумал? — в голосе Таши послышалось легкое разочарование. — А я думала, это секретные или тайные знания будут.

— Я такого не обещал. А техника хорошая и очень даже полезная. С названием только не определился, но что-нибудь подберу. На ком бы показать? А, сам же могу. Здесь важен резонанс, — я изобразил ладонями волны.

Создав небольшую область кинетической брони, оторвал от себя, направляя к потолку. Театральным жестом поднял указательный палец и ткнул им в направлении своеобразного пузыря. Шарахнуло так, что окна в помещении, а также все зеркала разлетелись мелкими осколками. Дверь сорвало с петель и выбросило в коридор, а нас всех неслабо оглушило. В ушах зазвенело на высокой ноте. Я запоздало подумал, что «не подумал» и хорошо бы никто серьезно не пострадал, но, как оказалось, энергия взрыва потонула в вязком кинетическом поле, которое успела поставить госпожа Сяочжэй. Она то ли предвидела, то ли догадалась, что произойдет и врубила его за секунду до того, как я запустил резонанс. С другой стороны зала нас подстраховал мастер Че, каким-то образом погасив часть взрыва. Все присутствующие мотали головой, закрывая уши руками и наблюдали, как в воздухе зависли блестящие осколки зеркал, словно воткнулись в накрывший нас мыльный пузырь.

— ешкин кот, — сквозь звон в ушах услышал я свой голос. — Переборщил. Ну как так-то?

Совершенно не понял, как так могло получиться. Совсем же немного сил использовал. Я бы даже сказал запретное слово, которое приводит сестру в ужас: «чуть-чуть». Хотя, когда поднял руку, сила выплеснулась неожиданно легко.

— Госпожа Сяочжэй, — в ушах раздался голос китайца, — говорит, что нельзя учить детей такой опасной технике. И она готова ее на что-нибудь выменять.

Я перевел взгляд на Сяочжэй, и та утвердительно кивнула.

Глава 3

Международный Институт Боевых Искусств, час до полудня

— Ты должен понимать, Кузьма Федорович, что это абсолютно неприемлемое и безответственное поведение, — отчитывал меня ректор. — Сила накладывает большую ответственность. Для любых экспериментов есть полигон, где можно и нужно демонстрировать студентам эту самую силу. А любые придуманные «техники» сначала необходимо самому изучить и оценить угрозу. Представь себе, что будет, если огненный мастер решит показать студентам в классе объемный взрыв?

Я сидел перед его столом, опустив взгляд. Изображать вину не требовалось, я и без этого понимал, что поступил неразумно. Мне сильно повезло, что обошлось без серьезных последствий для молодежи и девушек с императорской фамилией Цао. Если бы кто-то пострадал, скандал бы вышел знатный. Думая над произошедшим, упустил несколько фраз ректора. Опомнился, только когда повисла небольшая пауза.

— Антонина Егоровна, мой секретарь, сказала, что видела утром, как ты забирал из столовой мой энергетический коктейль. Обычно я выпиваю его раз в две недели.

Я вопросительно посмотрел на ректора.

— Если студент такой энергетик выпьет, ему будет не очень хорошо. И даже мастера ждут неприятные последствия в виде расстройства пищеварения и долгие раздумья в туалете. До этого момента был уверен, что все преподаватели предупреждены о последствиях. Скажи мне, ты ознакомился со списком энергетиков, которые подают в столовой? Все понятно, можешь не отвечать.

— Мне говорили, что их изготавливают только в МИБИ? — уточнил я.

— Основу разрабатывают и изготавливают в СГА, затем продают в разные страны сухие смеси, которые уже на месте превращают в энергетические коктейли. До третьего номера включительно они безопасны, их студенты и получают. Остальные должны подбираться индивидуально. В России официально этим занимается наша фирма. Но смеси ввозят и контрабандно. Не зная точной рецептуры и дозировки травятся сами и губят людей. У нас над этим работает целый отдел, в основном на заказ. Чаще всего продается двухнедельный курс, когда одаренным требуется быстрее восстановиться после серьезных истощений. Но злоупотреблять ими в молодом возрасте не рекомендуется.

Если честно, он меня удивил. Думаю, что Наумовы не зря бесплатно выдают коктейли студентам, постепенно подсаживая на простой и легкий способ всегда быть в форме. Больше, чем вмещает твой желудок ты не съешь, а калорий и прочих элементов серьезному мастеру требуется довольно много. По себе знаю, как долго приходится восстанавливаться после серьезной заварушки. Можно неделю проваляться в постели, а потом еще столько же бороться с усталостью. Прошло всего пару часов, как я выпил энергетик, а чувство такое, словно несколько дней отдыха позади. И если бы я сейчас встретил Пятую Тень, то бой прошел бы совершенно по-другому. Очень интересно, насколько это крупный бизнес, торговать энергетическими коктейлями?

— Скажите, чаще всего их заказывают те, кто собирается прорваться на ступень мастера? — спросил я.

— Не чаще других, но заказывают. Держи, — он протянул мне визитку. — Здесь адрес фирмы и телефон главы научного отдела. Подберут для тебя дозировку и тип смеси.

— Спасибо, — я внимательно изучил визитку.

— Если не злоупотреблять, это вполне безопасно. Но я бы советовал лет до тридцати пяти обходиться внутренним резервом. Тем более он у тебя… существенный, — подобрал он необычное слово.

Не стал говорить, что я и не собирался подобным допингом пользоваться. Не знаю до чего это может довести. К примеру, появится привыкание и организм откажется самостоятельно восстанавливать силы без подпитки химией. Поставил себе галочку ограничиваться коктейлями для младших курсов, и только в крайних случаях. Улыбнулся, представив наклейку на стаканчике: «Осторожно! Опасно для здоровья, вызывает привыкание».

— Надеюсь, ты серьезно отнесся к произошедшему и понял все, что хочу до тебя донести? — вернулся к предыдущей теме ректор. — Любые демонстрации особых техник и приемов только на полигоне.

— Я понял, — серьезно ответил я.

— Что хоть за техника? — спросил он, немного смягчив тон.

— Резонанс, разрушающий кинетическую броню. Только не думал, что она может взрываться.

— Любые воздействия на силу другого одаренного всегда опасны. Не стоит учить таким вещам тех, кто не достиг уровня мастера.

— Скажите, кто учил студентов той опасной технике, из-за которой один парень руку потерял?

— Мастер Коробов, Иннокентий Павлович, учитель рода Дашковых. Я с ним серьезно поговорил на эту тему. Он как следует не разобрался и вспомнил, что читал об одном умении в старой книге рода. А то, что она уже устарела, не подумал.

Наставника Ольги я помнил, мне он всегда казался вполне адекватным человеком. Странно, что это пошло от него.

— Это еще одно доказательство моих слов, — продолжил Геннадий Сергеевич поучительным тоном. — Студентам хорошо бы разобраться с базовыми понятиями и почувствовать, что такое сила. А техники и умения можно изучать в кругу семьи. Или же получить от стороннего мастера, еслион захочет стать твоим наставником. Но иногда преподаватели спешат, и это почти всегда заканчивается плохо. Не все такие талантливые, как ты. Иногда приходится занижать планку и долго объяснять то, что кажется простым и понятным без слов.

Он ненадолго замолчал, внимательно глядя на меня.

— Когда освоишь новый прием и будешь готов его продемонстрировать, обязательно позови, — сказал он. — Давно я не сталкивался с теми, кто способен придумать что-нибудь необычное.

— Прием очень простой, там и осваивать нечего, — пожал я плечами. — Как на полигон выберемся, так и покажу.

— На следующей неделе, в понедельник с утра, — он пролистал ежедневник. — Кстати, насколько большое давление силы ты способен выдержать? Я давно заметил, что у тебя это хорошо получается.

— Даже не знаю, — удивился я. — Как измерить-то?

— В понедельник будь готов. Уделю тебе немного времени, — он сделал пометку в ежедневнике. — Есть несколько начальных техник, подходящих тем, кто становится на путь великого мастера. Только не все способны пройти его до конца. Мне понадобилось несколько лет упорных тренировок. Как ты говоришь, они не сложные и легкие в освоении, — он хитро улыбнулся, — если понимаешь принцип.

— Хорошо, — подобрался я. Позаниматься с великим мастером мне еще не предлагали. К тому же попытаться освоить пару техник, которые доступны только им. Жаль, что сегодня тоже понедельник и ждать целую неделю. А знаний хочется вот прямо сейчас.

— Восстанавливай силы, — добавил он. — Твой запас хоть и большой, для мастера, но ничтожен для следующей ступени. И еще кое-что. В субботу пройдет собрание рода, где представят семью Матчиных. К этому событию тоже нужно подготовиться. Чуть позже передам приглашение с точной датой и временем, а пока можешь идти.

— Спасибо, — я встал, направился к двери.

— Деньги на ремонт помещения вычту из твоей зарплаты.

— Мне здесь еще и деньги платят? — обернулся я.

— Будешь ерничать, и из зарплаты Таисии Павловны вычту.

— Простите, виноват, вы же без ножа меня режете. Она меня убьет… Хорошего Вам дня, — вздохнул я.

— И тебе, тоже, хорошего дня, — он уже вернулся к документам, лежащим на столе.

Суровый он мужик, с таким не пошутишь. Интересно, как с ним император умудряется спорить? Если он осерчает или выйдет из себя, то даже не пальцем, одним взглядом может раздавить любого.

На улице меня ждала молодежь Наумовых, удобно расположившись на скамейке у входа. Таша, едва меня завидев, вскочила и побежала навстречу.

— Ну как? — спросила она участливо. — Не сильно ругали? Я могу с ним поговорить, и он тебя обязательно простит.

— Спасибо, заступаться не надо. А вы почему здесь? — я действительно не ожидал их увидеть. Думал, сразу после осмотра в медицинском корпусе поедут домой или по своим делам.

— Хотели вместе пообедать. Ты с нами?

— Я обещал Тасе, так что не сегодня.

Девушка погрустнела. Взгляд у нее стал такой жалостливый, что я едва не поддался. Догадываюсь, что вертит она родственниками мужского пола как хочет. Коварная чертовка.

— После обеда приходите в клубную комнату, — сказал я, обращаясь к Кириллу. — Она вон в том корпусе на втором этаже. На двери табличка «Лень». Я же обещал научить вас чувствовать чужую кинетическую броню.

— А технику взрыва покажешь? — заинтересовалась Таша.

— Как только станешь мастером, то может быть.

— Ты же обещал, за победу в турнире.

— Сначала выиграй, потом поговорим о награде.

— Это не сложно, — она встала в важную позу, скрестив руки на груди. — Я в колледже была самой сильной. Меня даже до турниров не допускали.

— Кстати, об этом. Если хочешь участвовать, в обязательном порядке возьми у дяди разрешение. Чтобы он мне из-за тебя голову не открутил, — я изобразил руками процесс сворачивания головы.

— Это будет не сложно, — хитро улыбнулась она.

— Не сильно вас взрывом пришибло? — спросил я у парней. — Не ожидал, что так получится. Простите.

— Ерунда. Но в правом ухе до сих пор звенит, — хмыкнул Кирилл. — Это было скорее… познавательно. И поучительно. Отец сказал бы: «Будет вам наука, чтобы не лезли с расспросами к мастеру, покуда у самих в голове пусто», — довольно умело передразнил он голос главы рода. — А вот защитная техника, которая осколки остановила, очень интересная.

— Госпожа Цао успела поставить кинетическое поле, — сказал я. — Но оно доступно только тем, кто развивает укрепление тела.

— После обеда, — сказала Таша, затем поспешила к брату, чтобы взять его под руку и потянуть к центральной аллее.

Алексей пожал плечами, как бы говоря, что им ничего не остается, только подчиняться. Я долго провожал их взглядом и пошел искать Таисию.

* * *

Суббота наступила как-то неожиданно быстро. Вроде только недавно была среда, затем промелькнул четверг и сразу выходные. Пятницу я вычеркиваю, так как этот день мы посвятили походам по магазинам. Сегодня же с утра пришлось побегать, пытаясь организовать женщин, которые после обеда решительно настроились опоздать. В том плане, что примерка платьев, прическа и макияж заняли у них слишком много времени. И пока мы с Сашей ждали их у машин, он рассказал о своей встрече с главой рода. Принимали его почти так же, как и меня, только уделили существенно больше времени, разбирая документы фирмы и все наши активы. Одни расходы на ее содержание выходили в немалую сумму, но, по словам брата, глава рода даже бровью не повел, легко согласившись все это оплачивать. Посмотрел на приблизительную общую сумму, сделал какую-то пометку для себя и отдал бумаги помощнику.

Александр проделал немалую работу, сведя в один отчет все, что было известно о роде Наумовых, находящееся в открытых источниках. Ничего сверхъестественного я там не увидел, банки, кредитно-финансовые фирмы и несколько небольших фармацевтических компаний. Меня больше заинтересовало то, что великий род состоял всего из пяти семей. В правительстве же они укрепились только в министерстве финансов, но не на самой высокой позиции. А еще брат рассказал, что войти в эти семьи через брак задача почти невыполнимая. К примеру, если бы наша сестра познакомилась не с отпрыском Трубиных, а с Алексеем Коневым, шансов выйти за него замуж у нее было бы очень мало. Да и вообще, информация о Наумовых и семьях рода по большей части ограничивалась записями в архиве о рождении ребенка или заключении брака. Если они и не были самым скрытным родом России, то в первую тройку входили. Отсюда и их нелюбовь к заключениям договоров и семейных союзов. Каждый брак в роду строго взвешивался и оценивался.

После рассказа брата мне начало казаться, что Наумовы сами не знали, что делать с новой семьей. Вроде и приняли к себе, а куда пристроить или чем занять, пока не решили. Мы не входили в их бизнес-интересы, не занимались финансовой деятельностью. Ни ГОК, ни порты, ни грузовые перевозки их не интересовали. О частных наемных армиях даже не заикаюсь. За уши можно притянуть немного земли и офисы в новом деловом районе столицы. Получается мы, как то пресловутое пятое колесо? Не знаю и меня подобное настораживает. Хочется быть полезным и нужным, участвовать в жизни рода, а не играть роль большой дорогой картины, которую повесили на стену. Чтобы не было так: «Вот, смотрите, она у нас есть». Хорошо бы глава рода действительно все продумал и просчитал правильно, когда решил нас принять к себе.

— Что читаешь? — спросила Тася, подсаживаясь ближе.

Наша дорогая машина еле ползла в пробке. Мы почти добрались до поместья Наумовых, но так как приглашенных оказалось много, а мест на стоянке мало, то на узкой дороге образовался затор. Машины во двор заезжали медленно, высаживали гостей и уезжали, уступая место следующим.

— Принцесса Цао вчера вручила две книжицы с техниками, которые они готовы обменять на то, что придумал я. Здесь только названия и краткое описание.

— Они так высоко оценили эту глупость? — приподняла мама бровь.

— Их интересует сам принцип, — не стал спорить я, продемонстрировал синий блокнот для эскизов и зарисовок. — Вот здесь техники попроще, просто на обмен. А вот здесь, — второй блокнот был похож на первый, только имел красную обложку. — Здесь техники гораздо серьезней. Для обмена, если я соглашусь предоставить им ее эксклюзивно.

Она протянула руку за красным блокнотом. Я его успел изучить, так как там было всего шесть техник с описанием. Да, искушение было велико. Особенно если учесть, что две из них отлично вписывались в мою концепцию развития. В синем блокноте ничего интересного я пока не нашел. В первой половине часть техник я знал, часть можно было додумать, взяв за основу описание. Во второй половине описания или туманны, или слишком пафосные. А названия — отдельная песня. Все эти: «Техника отворяющая небесные врата» или «Всеобъемлющая печать звездного атласа», заставляли задуматься, а нужно ли мне оно?

— Любопытно, — мама дочитала до техники прямого поглощения входящей энергии.

Из описания следовало, что можно заставить доспех духа поглощать силу молнии, огня и гравитации, чтобы становиться сильнее. Звучало интригующе, но наверняка в технике было полно подводных камней, делающих ее либо малоэффективной, либо неимоверно сложной в освоении. Я бы не стал заострять на ней внимание, если бы сам не видел, как мастер кинетик из Китая поглотил молнию левой ладонью и выплеснул ее обратно правой. Каким-то образом он пропустил ее через доспех, при этом не навредив себе.

— Надо будет в понедельник сходить на твою тренировку с ректором, — добавила мама. — Может придуманная техника взрыва и не такая уж плохая, раз за нее подобные секреты предлагают.

— Не взрыва, а резонанса. Я теперь ее сам никому не отдам. Из принципа.

Наконец мы миновали большую часть улицы и оказались возле знакомых ворот. Один из охранников поднял красную табличку, посмотрел во двор.

— Проще было с вертолета десантироваться, — заметил я.

— А уезжать домой, как в кино, схватившись за свисающую веревочную лестницу, — улыбнулась Тася.

Со двора выехал обычный черный внедорожник, не такой уж и дорогой. Может, зря мы лимузин напрокат брали? Да и пора бы обзавестись такой машиной на постоянной основе. Охранник замахал рукой, показывая, чтобы мы проезжали. Василий уверенно вписался в ворота и заложил полукруг по двору, останавливаясь рядом с парой встречающих. Это был мужчина в черном костюме и белых перчатках, который поспешил открыть нам двери и женщина с небольшим планшетом в руках. Я вышел первым, подал руку Тасе. Саша, в свою очередь, помог маме. На мероприятие Таисия выбрала красивое вечернее платье, легкого персикового цвета с юбкой до самого пола. Мама предпочла платье чуть строже, светло-серое. К нему шел невесомый шелковый платок, который одним краем прикрепили к левому рукаву, чтобы он ниспадал вниз. Теперь, чтобы понять, что ниже локтя рукав пустой, нужно специально приглядываться.

— Господин Матчин, — кивнула мне женщина с планшетом, сделал жест в сторону открытых дверей. — Госпожа Матчина, — обратилась она к Таисии. Еще два таких же приветствия для Саши и мамы.

Мероприятие организовывали для узкого круга семей рода, поэтому гостей не обязательно было встречать, но за широкими дверями нас ждал Кирилл и невысокая полная женщина лет сорока. Кирилл во фраке смотрелся солидно. Так бывает, когда дорогой костюм для человека если не повседневная, то вполне обыденная одежда. Что касается женщины, то из украшений я отметил только серьги и небольшую брошку с зелеными камушками, под цвет платья.

— Добрый вечер, — приятным голосом поздоровалась женщина. — Добро пожаловать в дом Наумовых.

— Здравствуйте, — я немного склонил голову. — Спасибо, что принимаете нас.

— Проходите в большой зал, — она улыбнулась, сделала жест в сторону широкого коридора.

Проходя мимо Кирилла, кивнул ему, получил такой же жест в ответ. Мы уже прошли в коридор, когда сзади послышался радостный женский голос очередной гостьи.

— Лиля, ты, как всегда, прекрасна, — небольшая пауза. Мне привиделось, как женщина полезла обниматься и целовать хозяйку дома в щеки. — Кирилл, совсем уже на отца похож…

Богато обставленный коридор вывел нас в длинный просторный зал, насколько это позволяла конструкция дома. Несколько мраморных колонн, не слишком портящих интерьер. Отделка стен и правильно подобранное освещение создавали нужную атмосферу. Понравилась мозаика паркета, натертого до блеска. Дальний от входа угол, рядом с которой расположилась служебная дверь, огорожен и немного приподнят помостом. Четыре стула, напротив каждой высокая подставка для нот.

— Ты чего улыбаешься, — шепнула мне Тася.

— Слово смешное вспомнил: пюпитр.

— Ребенок, — сдерживая улыбку, сказала она.

— Учитывая, что я вижу, то ожидается выступление квартета. Интересно, танцы будут?

Гостей, к слову, человек пятьдесят. Мужчины исключительно во фраках, женщины в платьях с пышными юбками. На их фоне мы с братом смотримся как пара итальянских мафиози, попавших на бал. Для полноты картины гостям не хватает черных цилиндров, а нам соответствующих шляп. Что-то с одеждой мы немного не угадали. Но фраки я никогда не любил.

— Давно не видел столько мастеров на один квадратный метр, — тихо сказал я Тасе. Мы двигались по краю зала к окнам, выходящим во двор. Там еще оставалась свободная площадка. Саша повел маму немного в другом направлении, к одной из колонн.

Едва заметно ощущалось присутствие ректора, но не в зале, а немного дальше, возможно, в другом крыле дома. Что касается действительно сильных мастеров, то можно было выделить двоих. Один из них, мужчина лет сорока пяти как раз шел в нашу сторону. Судя по внешности, я уже догадался, кто это. Странно, что мы до сих пор не пересеклись и не познакомились.

— Доброго вечера, — поздоровался он. — Кузьма Федорович, Таисия Павловна.

— И Вам доброго вечера, — кивнул я. — Разрешите, угадаю, Виталий Конев, отчества извините, не знаю.

— Сергеевич, — подсказал он.

— Алексей на Вас удивительно похож. Ему усы отрастить и люди начнут вас путать.

— Ему бы больше серьезного отношения к жизни и работе, — посетовал глава службы безопасности Наумовых. Внешне они с сыном действительно были похожи, только волосы у отца немного темнее и усы ему шли. Лицо строгое, зеленые глаза с морщинками в уголках.

— Преемственность поколений? Он уже работает в вашем ведомстве?

— Стажируется. Способности у него есть, но вот характер он перенял от мамы, — он посмотрел в сторону дверей на новых гостей. — Вера вечером ко мне попали интересные сведения о Пятой Тени и происшествии в клубе. После мероприятия Петр Сергеевич хотел обсудить это с Вами.

— Хорошо, — я кивнул. Интересно будет послушать, что они раскопали. Надеюсь, мероприятие не продлится до полуночи.

Едва Виталий отошел, к нам приблизилась пожилая пара. Я давно заметил их перемещение по залу и заинтересованные взгляды. Ничего особого сказать о них не могу, возраст за шестьдесят, седые волосы. У мужчины глаза серые, взгляд оценивающий, внимательный. Женщина смотрит просто по-доброму, немного с любопытством.

— Доброго вечера, — старик поздоровался первым, с интересом разглядывая нас. — Зубовы, Матвей Егорович и моя супруга Алина Валентиновна.

— Очень приятно. Матчины, Кузьма Федорович и моя супруга Таисия Павловна.

— Наслышаны, — кивнул старик. — Петр Сергеевич говорил, что принял в род молодую семью. Да и в последнее время Матчины постоянно на слуху.

— Надеюсь, говорят только хорошее? — уточнил я.

— По-разному, — старик улыбнулся. — Кто-то хвалит, кто-то ругает. Вы простите любопытство стариков. Событие-то неординарное.

Минут на пять нас заняли самыми простыми вопросами: о Японии, о переезде в Россию и о том, чем мы занимаемся в МИБИ. Новые гости приходить перестали и повисла необычная атмосфера. Пары двигались по залу, обменивались приветствиями, болтали пару минут и расходились, чтобы поговорить с кем-нибудь другим. Некоторые просто стояли, заняв удобное место в зале, например, как и мы, у окна. К ним подходили охотнее всего. Внимание же к нам с Тасей целиком осталось за пожилой парой. Даже мама с Сашей успели поговорить с несколькими из гостей.

— А что Орловы? — спросил старик. — Планируете доставить им еще немного неприятностей?

Я как раз смотрел на второй выход из зала, размышляя, где глава рода и почему он до сих пор не появился. Вопрос Матвея Егоровича оказался немного неожиданным.

— Смотря что Вы подразумеваете под «неприятностями», — ответил я, посмотрев на него.

— Слышал, у вас хранятся документы о махинациях со строительством военных баз на Ближнем Востоке, — прозвучало довольно обыденно, но какая-то искорка интереса в его глазах промелькнула. Интересно, откуда он это знает?

— Есть такое, — не стал лукавить я.

— Если хотите больно ударить по княжескому роду, то сейчас самое подходящее время, — улыбнулся старик. — Могу порекомендовать вам хорошего журналиста, чтобы эта информация, — он на секунду задумался, подбирая слово, — всплыла.

— Что думаешь? — я посмотрел на Тасю. Она едва заметно кивнула. — Хорошо, пусть ваш журналист найдет меня.

— Где-то у меня были его контакты, — Матвей Егорович запустил руку во внутренний карман фрака, долго искал и наконец вынул небольшую серую визитку. На ней было только имя, телефон и адрес электронной почты. — Я с ним созвонюсь вечером, предупрежу.

В это время со стороны второго выхода из зала появился глава рода вместе с братом. Если чертами лица они не слишком походили друг на друга, то комплекция у них была почти одинаковая. Даже фраки выбрали похожие. Собравшиеся без суеты, но достаточно быстро образовали полукруг в центре зала. Я огляделся, но не увидел ни Кирилла, ни женщины, что встречала гостей.

— Приятно видеть род Наумовых в сборе, — сказал глава. Голос сильный, уверенный. — За полгода с прошлой встречи произошло много важных событий, глобальный кризис, больно ударивший по многим сферам наших интересов. И только оставаясь единым целым, великим родом Российской Империи, мы способны пройти через трудности и потери.

Петр Сергеевич сделал небольшую паузу и взгляды собравшихся обратились к паре, стоявшей на самом краю в левой части полукруга. Невысокий мужчина лет тридцати и приятного вида женщина в темно-сером платье, держащая его под руку. Говоря слово «потери», он вроде не имел никого конкретного в виду, но все поняли кому это предназначалось.

— Не стоит думать, что кризис внезапно исчезнет, как по мановению руки, — продолжил глава. — Поэтому хочу напомнить о важном, об ответственности перед семьей, перед родом. Но не только плохое случилось за это время, — он едва заметно сменил тон речи. — Давид Карлович, еще раз прими мои поздравления. Нисколько не сомневаюсь, что как глава семьи ты добьешься большого успеха.

Мы стояли в правой части полукруга и хорошо видели к кому обращается Петр Сергеевич. Темноволосый мужчина лет сорока, один из тех, кто до начала официальной части мероприятия был в центре внимания. Он ответил: «Спасибо…» и что-то еще, но я не расслышал.

— Еще одним знаковым событием стало появление новой семьи в роду Наумовых, — сказал глава, посмотрел на меня. — Кузьма Федорович, прошу.

Не люблю я такого пристального внимания. Все это волнение, когда сосет под ложечкой, как перед серьезной заварушкой. Вышел, пожал протянутую руку главы рода. Этот его жест немного придал уверенность.

— Прошу знакомиться, любить и жаловать, — сказал Петр Сергеевич. — Матчин Кузьма Федорович. С сегодняшнего дня он занимается вопросами силовой поддержки рода в целом. Первое время будет тесно взаимодействовать с Коневым Виталием Сергеевичем.

Умеет он выдерживать короткие, но важные паузы. Я же обвел взглядом всех, пытаясь запомнить лица.

— Кузьма хотя и молод, но талантлив. В двадцать два года сумел стать мастером и доказать силу, выиграв прошедший недавно турнир. Он развивает укрепление тела и буквально на днях в одиночку одолел опасного преступника, уверен вы все слышали об этой истории.

Глава службы безопасности, вклинившийся в ряд гостей по центру, привлек внимание главы рода, приложил палец к уху.

— У вас есть отличная возможность расспросить об этом лично Кузьму. А также узнать о семье Матчиных более подробно. Сейчас подадут напитки и легкие закуски. Соседние комнаты в вашем распоряжении, — закруглил речь глава рода.

— Кузьма, — ректор сделал жест к ближайшему окну.

— Минуту, — к нам уже подошел Виталий Сергеевич. — У меня плохие новости. Кузьме Федоровичу тоже стоит послушать.

— Можно поговорить в кабинете, — кивнула глава рода.

Мы вышли через двери, откуда пришли братья Наумовы. За ними оказался небольшой коридор, где суетились официанты, подготавливая столики на колесиках с вином, шампанским и закусками. Глава рода сделал жест, показывая, что они могут проходить в зал. Мы же двинулись дальше, миновали несколько проходных гостиных с диванчиками и чайными столиками. Наверное, про эти комнаты шла речь. Здесь действительно можно было посидеть, спокойно обсудить свежие новости и сплетни. Свернули в куда менее просторный коридор с рядом одинаковых дубовых дверей. Петр Сергеевич вошел в первую по левую руку. Это оказалась комната для переговоров на несколько персон. Небольшой столик, кофемашина, широкое окно закрытое жалюзи.

— Что случилось, — спросил глава рода, усаживаясь во главе стола.

— Только что сообщили, — Конев поморщился. — Валентина Сургина убили. Я отправил его с группой, по наводке, чтобы потянуть ниточки связи Пятой Тени и людей Даниловых. Валя шел в прикрытии и выиграл немного времени, давая возможность отступить остальным.

— Когда это произошло? — спросил посуровевший глава рода.

— Да почти только что. Мой заместитель сейчас летит туда на всех парах. Отправил следом Васю Балуева. Но пока он прорвется через все пробки, пройдет час.

— Почему сейчас, в такой день?! — Петр Сергеевич едва сдержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу, который подобного насилия вряд ли бы пережил.

— Наводка была слишком заманчивая. Как мы и думали, все подтвердилось, но там был Руд. Группа попала прямо на него. И результат вышел настолько хорошим, что стал плохим. Мы практически застали с поличным Данилова, когда он решал дела с Рудом. Сами не ожидали, что так получится.

На минуту в помещении воцарилось молчание. Мне в голову пришла мысль, что сейчас в большом зале по соседству находятся родственники убитого и главе придется сообщить им печальную новость. Сургины — одна из пяти семей Наумовых, работающих в банковской сфере. Знал я об этом только потому, что убитый Валентин был мастером и кое-что мы смогли найти в интернете. Не знал только, что Конев мог привлечь подобного человека к своей работе.

— Даниловы в какой род входят? — спросил я, когда пауза затянулась.

— Они сами по себе, — ответил Конев. — Просто богатая семья, по которой пару лет назад мы проехали катком, едва не разорив и сильно поумерив их амбиции. Последнее здание в деловом районе, которое должно отойти Матчиным, было передано Орловыми через посредников как раз Даниловым. Салют, жадная душонка, наехал на них по старой памяти, как трамвай на лягушку. И Пятую Тень послали за тем, чтобы припугнуть нас, хотя, может, не только припугнуть.

— А Руд, это кто?

— Его знают под кличкой Шестая Тень.

— Б…лин, — сдержался я в последний момент.

— Найди их, — сказал ректор, обращаясь к брату. — Не важно, сколько денег на это уйдет, просто найди и скажи мне где.

— За многими из них стоят крупные рода. Те же Разумовские работают с Четвертой Тенью, занимаясь контрабандой.

— Если просят, чтобы раздавил их как клопов, я это сделаю с большим удовольствием.

— Виталий, надо усилить безопасность семей. Дети в приоритете, — сказал глава.

— Хорошо. Кузьма, вам тоже надо быть настороже. Когда твой враг Руд Про?клятый, первым делом надо беспокоиться о защите семьи. Методы решения проблем у него крайне специфические.

— Как и имя, — отозвался я.

— Кличка, — поправил Конев. — Сложно назвать это прозвищем.

— А что Даниловы? — вновь спросил я. — Воевать с ними будем?

— У них нет ни одного мастера в семье.

На минуту вновь наступило молчание. Глав рода задумчиво барабанил пальцами по столу. По лицу ректора сложно было понять хоть что-то, но эмоции выдавала бурлившая внутри него сила. Я отдаленно чувствовал ее нарастающее давление.

— Кузьма, ступай, — сказал Петр Сергеевич. — Поговори с гостями, познакомься с главами семей. Виталий, позови Антона Николаевича с супругой.

Мы вышли из кабинета. На контрасте сразу стало понятно, насколько накалена атмосфера в комнате. Виталий Конев в обратном направлении шел молча. Не давала покоя мысль, что в кабинете мне сказали не все. Остался некий привкус недосказанности. А может, просто любопытство вместе с паранойей разыгрались?

В банкетном зале царила весьма оживленная и легкая атмосфера. Появился струнный квартет, который задавал тон встрече. Три красивые женщины и мужчина, всем до тридцати лет. В ином случае я бы с удовольствием послушал, тем более играли они очень даже неплохо. Тасю я заметил в окружении четырех женщин и решил пока не подходить. Мама с Сашей о чем-то беседовали сразу с парой семей. Оглядев зал, направился к ближайшему окну как раз недалеко от музыкантов. Жестом показал официантке, что ничего не надо.

Сквозь окно можно было увидеть пасмурный вечер. Темнеющее небо и как контраст несколько еще зеленых деревьев во дворе, подсвеченных уличными фонарями. На стоянке в непромокаемом черном плаще охранник наматывает круги.

— Кузьма Федорович? — рядом раздался мужской голос.

Повернувшись, я увидел темноволосого мужчину.

— Здравствуйте, Давид Карлович, — кивнул я. Помню, как глава рода обращался к нему имени. — Петр Сергеевич поздравлял Вас как нового главу семьи?

— Да. Отец отошел от дел. Возраст, — он оценивающе посмотрел на меня. — У Вас хмурый вид. Петр Сергеевич бывает строг, иногда даже крут, но всегда справедлив. Поверьте на слово, он лучший глава рода.

— Нет, с этим все в полном порядке. Просто новости неприятные. Скажите, а чем занимается Ваша семья?

— Фармацевтика. По большей части производим особые энергетические смеси для одаренных. Вы наверняка их пробовали в МИБИ. Поделитесь мнением, для нас это важно.

— Энергетики — штука хорошая, если не злоупотреблять. Но обычная еда лучше и вкуснее. Кстати, может быть, Вы знаете, что значит «экстра 10к»?

— Экстра — указывает на минимальное количество посторонних примесей. В данном случае меньше одной тысячной процента. Это очень мало. А цифра показывает «наполненность» коктейля. Десять тысяч стандартных единиц, почти максимальный показатель. Чтобы иметь представление, то мастеру первой ступени достаточно от ста до пятисот единиц, чтобы почувствовать существенный прилив сил. «Экстра 10к» мы делаем для Геннадия Сергеевича, ректора МИБИ.

— А почему нельзя сделать его хоть немного приятным на вкус? — задал я давно интересующий вопрос. — Такое ощущение, что внутри тертое мыло и вкусовые добавки.

— О, мы стараемся придать энергетикам приемлемые вкусовые качества. Как Вы сказали, проще тертое мыло сделать приятным на вкус, чем ингредиенты, входящие в коктейль. Постойте, — он с некоторым удивлением посмотрел на меня. — Вы пробовали 10к?

— Пробовал.

На его лице появилось желание подробно расспросить, но он сдержался, посмотрев в зал.

— Знаете что, если Вы заедите к нам в лабораторию, — он ловко извлек из кармана визитку, протянул мне, — и расскажите о… впечатлениях и последствиях приема, то я буду вам весьма признателен. К тому же мы можем подобрать для Вас индивидуальный состав энергетика.

— Заеду, — согласился я. — Только не в ближайшие дни. И еще вопрос, если позволите. Чем занимаются Зубовы?

— Матвей Егорович, с кем Вы говорили? Он замминистра финансов. Продвигает наши интересы в правительстве. Если бы не он и его команда, наши банки чувствовали бы себя не так комфортно. Но иногда размеры взяток, которые он заносит великим князьям и самому императору такие, что Петр Сергеевич называет его главным разорителем рода.

К нам подошел незнакомый мужчина и сказал, что Петр Сергеевич собирает глав семей для важного разговора.

* * *

Полигон МИБИ, понедельник, девять часов утра

Давно я не видел такой холодный дождь. Не сильный, но поливающий уже пару часов, он превращал полигон в непроходимую грязевую полосу препятствий, заваленную бетонными блоками. Сидя на одном из них, я слушал, как капли разбивались о прозрачный купол кинетической брони. Если присматриваться, или очень медленно выдохнуть, можно было увидеть пар, вырывающийся изо рта.

Обещанного занятия с ректором не случилось, так как он с утра уехал на похороны убитого мастера. Для такого небольшого рода потеря даже одного человека — сильный удар. Тем более, когда приходится терять наследника одной из ветвей. Мне вспомнился субботний разговор в узком кругу глав семей. Видел по лицам серьезных мужчин, как потрясла их эта новость. Каждый обещал приложить максимум усилий и поднять все связи, чтобы найти убийцу. Плохо, когда враг непонятен и не знаешь, где его искать. Вот возьмет он и заляжет на дно, поняв, кого убил и чем ему это грозит. А может и уедет из страны на полгодика. Есть, конечно, шанс, что другие Тени лично его уберут и преподнесут на блюдечке Наумовым, не желая ссориться с ними. Как говорил брат, подобная организованная преступность, называемая как угодно, мафия или якудза, мешает только простым людям. Благородным семьям она полезна. Отсюда сложность нашего положения. В том плане, что открытым Крестовым походом против нее не пойдешь. Многие это начинание дружно поддержат, даже выделят людей, но тайно всех причастных предупредят, может, даже спрячут у себя.

В кармане спортивного костюма завибрировал новенький телефон, сложно сказать какой уже по счету. Консультант в магазине его так расхваливал, что едва не передумал продавать.

— Кузьма на связи, — сказал я, увидев на экране незнакомый номер.

— Кузьма Федорович, это Конев, — узнал я голос Василия Сергеевича. — Вы сейчас не слишком заняты? Нужна ваша помощь.

— Не занят. Что от меня требуется?

— Нужно сопроводить молодежь на нашу дачу в Подмосковье. Семь человек. Выделю в помощь одного мастера.

— Могу Таисию взять с собой.

— Нет, нет, — быстро сказал он, причем так, что у меня появилось предчувствие, что на нее у него тоже есть планы. — В этом нет необходимости. Три машины подойдут к МИБИ часа через два.

— У нас есть отличный туристический автобус. Как раз для подобных поездок.

— Можно, — после короткой паузы, послышалось в трубке.

— Тогда через два часа я могу подъехать сразу к дому Наумовых.

— Можно и раньше, если получится, — согласился он. — Буду ждать. Конец связи.

— Конец связи, — повторил я и в трубке раздались короткие гудки. — Такие дела…

Чтобы созвониться с братом и все ему объяснить, потребовалось пять минут. Тася не брала трубку, поэтому отправил ей голосовое сообщение. А вот Алена ответила сразу и обрадовалась возможности прокатиться за город, пусть и в компании подростков Наумовых. По-моему, она уловила только «поездка» и «Тася не едет», а уже потом все остальное. Буквально через сорок минут к воротам института подъехал наш шестиколесный монстр. За рулем Василий, а на первом диване удобно расположились Фа Чжэн и наш снайпер Марина, которая впервые на моей памяти не повисла на шее, а печально так вздохнула и посмотрела глазами брошенного щенка. Казус вышел, когда мы грузили сумки в багажный отсек.

— Василий, это что?! — крикнул я, тыча пальцем в просторную нишу, наполовину забитую пластиковыми контейнерами, угловатыми сумками и тремя ящиками с патронами основных калибров.

— На всякий случай, — ответила за него Марина, деловито разглядывая окрестности дальномером. Ненадолго задержалась на крышах домов.

Я тихо выругался, увидев кейс ее крупнокалиберной винтовки. По пальцам можно пересчитать, сколько раз мы ее использовали. Слишком она шумная и громоздкая. Браунинг, с которым обычно работает Марина, справляется с поставленными задачами не хуже, при этом он существенно удобнее.

— С нами подростки поедут, а вы оружия набрали на отделение солдат, — проворчал я, забросил наши с Аленой сумки, захлопнул багажное отделение. Марина мое недовольство не поняла, пожала плечами и поспешила следом в салон.

Помню еще по Санкт-Петербургу, что наш автобус, несмотря на всю кажущуюся неповоротливость, неплохо чувствует себя на узких улочках, распугивая встречные машины. Пока мы ехали, позвонила Тася, попросила быть осторожным. Подтвердила, что начальник службы безопасности Наумовых действительно просил ее поучаствовать в каком-то деле, но обещал, что оно абсолютно безопасно и требует лишь большого терпения и выдержки.

В ворота дома Наумовых автобус не вошел. Точнее, мы даже не пытались, так как это было видно и невооруженным глазом. Пришлось нам перегородить улицу, ожидая пассажиров. Первым, к моему удивлению, появился Кирилл. На подростка он никак не тянул и, хлопнув в подставленную ладонь забросил вещи в багаж и поднялся в салон. Следом из узкой двери охраны, чтобы не бежать через весь двор под дождем, появились три парня и девчонка лет от двенадцати до четырнадцати. Все абсолютно разные. Последними же вышли Алексей, Наташа и незнакомый мне мастер. Вроде бы видел его среди гостей в субботу. Пока остальные грузили вещи, он подошел, поздоровался.

— Василий, — представился мужчина. Невысокий, крепкого телосложения, лет тридцати пяти. Волосы темно-русые непослушные. Одет в джинсы, легкий свитер и куртку. — Балуев. Можно просто Василий.

— Привет, — кивнул я. Рукопожатие у него крепкое, уверенное. Фамилия только странная. Не было среди семей рода Балуевых. — Какой силой владеешь?

— Рукопашной, — улыбнулся он. — Серьезно, без смеха.

— Знаю, сталкивался, — кивнул я. — Просто таких нечасто встретишь. А что из ударных техник, импульсы?

— В точку. Лучше бы, конечно, второго мастера с дистанционными умениями, но что есть, то есть.

— Да уж, — согласился я, хотя он сетовал явно о своих трудностях, а не моих. — Больше никого не берем с собой?

— Нет. Нам часа два, может, чуть больше ехать. У вас навигатор в автобусе есть?

— Это надо спросить твоего теску, — сказал я, делая жест в сторону входа. Погрузку вещей закончили, Фа Чжэн как раз закрывал крышку багажного отделения.

Василий понятливо кивнул, поднимаясь в салон. Я вошел последним, посмотрел на рассевшуюся молодежь. Один из парней, наверное, самый умный, уже обосновался в конце салона на диване и, разложив ноутбук, что-то быстро печатал. Остальные заняли места у столика, причем Кирилл сел с краю, чтобы не выпускать парней, а Таша рядом с подругой, с противоположной стороны.

— Хороший автобус, — сказал Кирилл, довольно покачал головой. — Какой объем двигателя, сколько цилиндров?

— Ну ты спросил, — я развел руками, усаживаясь на кресло через проход от стола. Автобус тем временем плавно тронулся. Оба Василия живо обсуждали маршрут, решая, по какой дороге лучше выехать к кольцу. Тот, который мастер, показывал небольшой планшет, водя по нему пальцем и говорил что-то о пробках. — Что, ребята, давайте знакомиться. Кузьма. Это мои друзья, Фа Чжэн, он не очень хорошо говорит по-русски, немного по-японски и сносно на китайском. Из вас никто китайский язык не учит?

— Не-а, — отозвалась за всех девчонка, мотнув головой.

— Жаль. Та красивая женщина — Марина, но на Марго она откликается лучше. За рулем Василий, ну и моя ученица Алена.

— Ученица? — не понял один из парней.

— Я же говорил, что Кузьма — мастер, — сказал Кирилл. — А ты не верил.

— Учитель говорит, что мастеров до двадцати семи лет не бывает, — уверенно заявил парень.

— Дядь Василий, — повысил голос Кирилл. — Подтвердите, что Кузьма мастер.

— Мастер, мастер, — отозвался тот, не отвлекаясь от планшета.

— А дяде Васе веришь? — хитро прищурился Кирилл. Затем рассмеялся, хлопнул парня по плечу. — Это Женька Зубов, двенадцать лет, изучает самбо. Второе место на городских соревнованиях недавно занял. Молодца.

— Немного не повезло, — даже не смутился парень. — Проглядел подсечку.

— Так проглядел или не повезло? — подколол его Кирилл.

Волосы у Евгения были черными, почти угольного цвета. Старый длинный шрам слева на подбородке.

— Костя, — представился второй парень до того, как это сделает Кирилл. — Четырнадцать лет. Фехтование.

— Неожиданно, — удивился я.

— Он у нас кандидат в мастера спорта, — вставил Кирилл.

— Мастера только с пятнадцати можно получить, — добавил Костя. Обычный парень, выглядевший именно лет на четырнадцать. Волосы русые, глаза скорее зеленые, чем синие, так сразу определить сложно.

— Виктория Берг, — представилась девушка. Выделяли ее пышные каштановые волосы, собранные в тугой хвост и большие выразительные глаза. — Тринадцать. Там мой брат Матвей, — она показала на парня с ноутбуком. — На год младше. Постоянно или книги читает, или на форуме с кем-то ср… спорит.

Надо отдать должное Таше, как она ловко и вовремя толкнула подругу локтем.

— Запомнил всех, — кивнул я. — Что там Василий говорил, часа два ехать?

— Скорее три, — вставил молчавший до этого Алексей. — Там дорога такая, что не разгонишься.

— А сказали, что это дача в Подмосковье, — рассмеялся я. — Или это Москва резиновая, или одно из двух. Но три часа не так много. Что, как время будем убивать? Карты, кости, байки?

— Что за байки? — не понял Женя.

— Страшные истории, — подсказала Виктория.

— Или пересказы подвигов, — улыбнулся я. — Хотите, расскажу, как мы в Японском море за пиратами гонялись? Нет, это не те пираты, что на парусниках рассекали по карибскому морю, — увидел я скепсис в глазах подростков. — Сейчас это по большей части бандиты, использующие старые буксиры и скоростные переделанные лодки, чтобы догонять сухогрузы, тянущиеся вдоль берега. И вооружены они не саблей, а ржавыми автоматами Калашникова, чаще всего китайского или румынского производства. Хорошо, если такой автомат может пару раз выстрелить…

Я не совсем понял, почему Наумовы переполошились и внезапно решили своих детей отправить на дачу. Конец сентября, учебный год в самом разгаре. Можно ведь было обеспечить им защиту дома, тем более у них такой огромный особняк в центре города, в котором заблудиться легко. И если они ожидают какой-то неприятности, то стоило об этом мне рассказать. Но да ладно, не один раз нас нанимали, умолчав важные подробности. Это скорее в порядке вещей. Последней в голову пришла странная мысль, что меня с детьми отправили не для безопасности, а для того, чтобы из города удалить на какое-то время. Но ее я отложил на дальнюю полку, как самую бредовую.

Глава 4

Где-то в восьмидесяти километрах от Москвы, два часа дня

Грунтовая дорога, о которой говорил Алексей, была не так уж и плоха, как я думал. Да, разогнаться на ней больше тридцати километров в час не удавалось, но автобус уверенно преодолевал заполненные грязью ямы. За нами же тянулся глубокий след от широких колес. Что касается природы, то мы ехали по удивительно живописным местам. Холмистые поля с высокой травой перемешались с лесом, несколько самобытных деревень, небольшое озерцо. Это кажется невероятным и странным, но стоит отъехать несколько десятком километров от плотно застроенного бетонного города и попадаешь в края, где о цивилизации и не слышали, наверное, никогда. О том, что человек освоил эти места, говорила разве что старенькая дорога и высокие столбы ЛЭП, видневшиеся вдалеке. Погода немного разъяснилась и сквозь тучи иногда пробивалось солнце. Мы делали совсем небольшую остановку, недалеко от леса. Я выходил подышать, размять ноги. Воздух сырой после дождя, но запах леса ощущается невероятно сильно. Кажется, подыши активно минут десять и закружится голова.

Минут через тридцать дорога вывела нас к небольшому поселку. Дома в основном частные, одноэтажные, но в центре два относительно новых строения, больше похожие на бетонные коробки с окнами. Скорее всего, административные здания, так как на фасаде флаги России. За поселком дорогу немного привели в нормальный вид, засыпав гравием, и еще через пять километров мы оказались в небольшой деревеньке. Четыре одноэтажных дома, обнесенные низенькими заборчиками и в центре двухэтажный особняк в современном стиле. Просторный двор, гараж, уличные беседки и огромный сад позади. Со стороны можно рассмотреть тропинку, ведущую от особняка к овальному пруду.

— Здесь живут наши бабушка с дедушкой, — сказала Виктория Берг, дочь главы фармацевтической фирмы. — И те, кто им помогает. Дальше тупик, дороги нет, поэтом посторонние сюда не заезжают.

Вдалеке, почти на самой границе видимости, я заметил вышку сотовой связи или что-то очень похожее. Собственно, связь здесь была и на телефоне значок антенны показывал все полоски.

— Деревня, — многозначительно и с грустью в голосе произнес Кирилл, глядя на приближающиеся дома.

— Чисто технически, не деревня, а загородная усадьба, — поправил Костя Сургин, самый старший из подростков.

В центре усадьбы предусмотрели просторную площадку, может как стоянку для машин, а может, для праздников и гуляний. Автобус легко развернулся на ней, несколько секунд порычал двигателем и затих.

— Так, внимание! — Василий обвел подопечных взглядом. — Все помнят наставление Петра Сергеевича?

— Помним, — отозвался за всех Кирилл.

— Тогда, на выход. Вещи не забывайте.

Первым из салона выскочил Евгений, принялся потягиваться и разминаться. Затем неспешно потянулись остальные. Последним шел чем-то недовольный Матвей, крепко прижимая к себе сумку сноутбуком.

Гостей ждали и встречали всей усадьбой. Несколько мужчин, женщин, девушка лет четырнадцати в светлой косынке и теплом платье. Из-за забора ближайшего дома выглядывали два пацана лет по семь. Собственно, пожилая пара, уже обнимающая Викторию.

— Не уезжайте так сразу, — сказал подошедший Василий. — Погостите денек-другой.

— Погостить можно, — согласился я. — До завтра, по крайней мере.

Была у меня задумка, провести с ним небольшую тренировку. Думаю, не откажет. Да и обстановка вокруг умиротворяющая. Может остаться на неделю и посвятить время тренировке и медитации? Не монастырь, конечно, но как минимум никто мешать не будет. С Тасей только поговорить надо вечером, узнать, чем ее заняли Наумовы.

— Пойдем, познакомлю, — сказал Василий, направляясь к старикам.

Пожилая пара выглядела лет на семьдесят. Мужчина еще крепкий, державшийся уверенно. В прошлом был мастером, но с возрастом большую часть силы утратил. Супруга его, напротив, выглядела сухонькой и хрупкой старушкой. Возможно была немного старше супруга. Длинные седые волосы она заплела в толстую косу, убранную под платок. Появление внуков их обрадовало, поэтому они добродушно улыбались гостям.

— День добрый Карл Лазаревич, — поздоровался Василий. — София Яковлевна, мое почтение.

— Здравствуй, Василий, — поздоровался хозяин дома. — Мог бы приезжать чаще, радовать стариков.

— Куда уж чаще, — рассмеялся тот. — Проще уже здесь поселиться. Знакомьтесь, глава семьи Матчиных, Кузьма Федорович.

— Наслышаны. Берг, Карл Лазаревич, — сказал старик. — Моя жена, София Яковлевна.

— Приятно познакомиться, — я представил друзей, возившихся с автобусом. Марина, как всегда, изучала окрестности через дальномер, Фа Чжэн проводил инвентаризацию оружия, забравшись с головой в багажное отделение. Я жестом подозвал Алену. — Соломина Алена, моя ученица.

— Красавицей выросла, — сказал Карл. — Вся в маму. Проходите в дом, стол накрыт, гостей ждет. Маришка Вам комнаты покажет, чтобы вещи оставить и спускайтесь.

Маришкой он назвал женщину лет тридцати, стоявшую недалеко. Скромное платье прислуги черного цвета с белым фартуком и косынкой. Она улыбнулась детям, сказала что-то, показывая на двери в дом, поспешила первой. Я взял с собой Алену, остальная же команда осталась на площадке. Им провести пару дней в роскошном автобусе не работа, а отдых. Главное, чтобы кормили. Но и в противном случае, у Фа Чжэна всегда с собой запас продуктов минимум на месяц.

Убранство усадьбы Бергов не отличалось пышностью, но, видно, что хозяева любят дорогие и красивые вещи. Паркет и лестница, не говоря про мебель, выполнены из дорогих пород дерева. Просторная прихожая, которой больше подошло бы слово холл. Комнаты для гостей и спальни расположены на втором этаже. Чтобы пожилым было проще спускаться и подниматься, предусмотрена специальная площадка подъемник. Достаточно встать на такую и она неспешно поднимет или опустит, двигаясь вдоль лестницы. В доме тепло, немного пахнет деревом и едва уловимо чем-то сладким. Мое внимание привлекли большие напольные часы, громко тикающие в нише недалеко от лестницы.

На втором было предусмотрено шесть гостевых комнат и три хозяйские спальни. Кирилл сказал, что его можно поселить вместе с Алексеем, а Таша уже сцапала Алену под руку, сказав, что они и так соседки по комнате в общежитии. После расселения следовал обед, затянувшийся на час. Старикам было интересно, как живут внуки в столице, чем занимаются и их успехи. Когда же детей отпустили гулять во дворе, взяв обещание, что они не полезут купаться в пруд, коснулись темы последних событий. Василий уложился в пять минут, пересказывая, в какие неприятности попал род и о первых потерях. Об убитом мастере старики знали и лишь вздыхали. Костя Сургин, приехавший вместе с нами, был его племянником. Видно, что парень переживает, но изо всех сил старается не подавать вида, чтобы не портить другим настроение. Пока мы ехали, он уходил в конец салона, чтобы поговорить с отцом. Слышал, как он просил, чтобы тот был осторожней.

Немногим позже я вышел на задний двор, полюбоваться садом. Уселся в одной из двух беседок, набрал номер Таси. Ответила она почти сразу.

— Да, любимый, слушаю, — раздался ее голос, а на заднем фоне послышался детский визг, затем крики и смех. Строгий женский голос, призывающий детей к порядку.

— Ты решила сменить преподавание в институте на группу в детском саду?

— Почти, — рассмеялась она. — Попросили немного приглядеть за малышней, пока взрослые решают сложные вопросы и наказывают нехороших дяденек.

— Надеюсь, ты там не одна?

— Нет, конечно. Здесь еще один мастер, Егор, но его хватило минут на пятнадцать, после чего он пообещал всех детей связать и в таком виде уложить спать. За дверью он сидит, сигареты крошит в пальцах. Курить ему мы запретили.

— А мы на даче за городом. Простор, чистый воздух, удивительное место.

— Кузя, тебя в подлесок вывезти, где растут три кривые березки и два гриба, ты уже в восторге будешь, — рассмеялась она. — Жаль лето прошло, я бы тебя взяла в поход по Уралу. Какие там горы, реки и леса. В следующем году обязательно поедем. Ты долго на даче будешь? Виталий Сергеевич говорил что-то о неделе.

— Не знаю. Я здесь особо и не нужен. Просили только детей отвезти, и все.

— Не сказала бы, что «все», — сказала она уже серьезней. — Посиди там пару дней, только водку не пей и слишком сильно не расслабляйся, выбравшись на природу. И чтобы без тренировок. Опять все силы потратишь, а мне потом будут звонить и пугать, дескать, Ваш супруг в больнице, но Вы не беспокойтесь, — она недовольно фыркнула.

— Хорошо, обещаю. Перед сном еще позвоню, скажу, как сильно скучаю.

— Я тоже скучаю, — тихо сказала она. — Целую, пока-пока.

В трубке раздались короткие гудки. Убрав телефон, пару минут я разглядывал сад, особо ни о чем не думая. Уже по привычке начал наполнять доспех духа силой, разгоняя его. После истощения и недельного отдыха, процесс шел необычно легко. Достигнув предела, я понял, что нужно приложить усилие, чтобы преодолеть его. Это было впервые, оттого необычно и волнительно.

— Кузя, — раздался сзади голос Алены. — Может, прогуляемся?

— М? — я оглянулся.

Моя ученица успела сменить джинсы на осеннее платье, накинув поверх курточку. Черные военные ботинки с высоким голенищем играли роль сапожек и смотрелись не так уж и странно.

— Погода хорошая, — улыбнулась она. — Можно дойти вон до того лесочка. Там даже тропинка есть.

— Прогуляться, говоришь? — я встал, потянулся, чувствуя себя необычайно легко. — Пойдем.

Алена спустилась с крылечка, подошла, взяла меня под руку. Посмотрела вопросительно, дескать, чего стоим, веди. Почувствовав взгляд, немного поднял голову, увидел прилипшую к окну Ташу. Волосы немного взъерошены, легкий свитерок с высоким воротником сидит так, словно она его только что надела и не успела поправить. Едва сдержав улыбку, сделал вид, что не заметил ее и повел Алену в обход сада к тропинке.

Окружающий пейзаж радовал глаз. Трава постепенно начала желтеть, как и часть леса, к которому мы неспешно шли. Причем удивительная картина, некоторые деревья стояли с целиком пожелтевшей листвой, а другие все еще переливались зелеными красками. Может, они договариваются или жребий тянут, кто будет сбрасывать листву первым, а кто еще немного постоит.

Мы миновали небольшой звонкий ручеек, спешащий в сторону пруда. Что-то зашуршало в высокой траве и помчалось в сторону леса. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть беглеца. Увидел русую тушку, одним прыжком преодолевшую небольшой открытый участок поля.

— Кузя, — тихо сказала Алена. Она была поглощена своими мыслями и, похоже, даже не заметила, что мы спугнули зайца. — Может, мне снизить нагрузку?

— Не понял? — я посмотрел на нее. — Уже не хочешь быть мастером?

— Нет, хочу, только… не хочу угробить здоровье в погоне за силой, — она посмотрела на меня выразительным взглядом, от которого немного екнуло сердце. В который раз подмечаю, что Алена красивая девушка. Даже без макияжа, убрав волосы под ободок. И подозрительно, что подобное происходит все чаще. Этак я о ней скоро думать начну постоянно.

— Кхм, ну… — я почувствовал себя немного неуверенно. — Мы пока и заниматься как следует не начали, чтобы о нагрузке говорить. Если тебе приглянулся кто-то и ты решила… кхм… ничего не помешает родить, если ты об этом. Но тогда мастером станешь не к двадцати пяти, а к тридцати, примерно. И не станешь самой молодой женщиной мастером.

— Да и черт с ним, — улыбнулась она, прижавшись к моему плечу, затем потянула дальше по дорожке. — И не надо говорить «если». Мне уже приглянулся один глупый мужчина. Только он женат…

— Василий, что ли, Балуев?

— Я тебя стукну! — рассмеялась она, и сразу исполнила задуманное, стукнув кулачком в бок. — Нет, он не женат.

— Ты откуда знаешь? — удивился я.

— Не скажу.

Настроение у Алены немного поднялось, и она принялась в красках рассказывать, как они носились по Подмосковью на мотоциклах, а потом убегали от дорожной полиции, едва не заблудившись в лесу.

* * *

Подмосковье, вторник, раннее утро

Дверь в гостевую спальню рывком распахнулась и в комнату впорхнула Виктория, которая всегда вставала рано. Подбежав к кровати, она прыгнула на нее.

— Таша не спи! — громко сказала девушка и потрясла подругу за плечо.

— Который час? — сонно отозвалась Наталья.

— Половина восьмого уже. Не спи! Там, во дворе, Кузьма с дядей Василием дерутся.

— Что?! — Наталья почти моментально села на кровати, отчего девушки едва не стукнулись лбами.

— Я брата будить, — радостно выпалила Виктория и, не став ничего объяснять, умчалась.

Таша же спустила ноги с кровати, растерла лицо ладонями. Откуда-то издалека послышалось глухое «бум», пробившееся даже сквозь многослойный стеклопакет окна. Не став снимать ночную рубашку, девушка надела поверх свитер, потянулась за штанами. В коридор она выскочила в домашних тапочках на босу ногу и почти сразу увидела всю компанию подрастающего поколения Наумовых, расположившихся у дальнего окна коридора. Добежав до них, она нагло подвинула Женьку и Алексея, прильнув к холодному стеклу. За двором на небольшой чистой площадке действительно можно было увидеть мастера Балуева и Кузьму. Только они не дрались, а стояли друг напротив друга и обменивались ударами как в китайском кино про боевые искусства. Не самые быстрые удары и блоки. Почти после каждого удара Василия раздавалось глухое бум и можно было почувствовать, как дрожат окна. Наталья пока не могла почувствовать силу, которую обрушивали друг на друга мастера. В ее воображении она представала волнами, как от камня, брошенного в пруд. Именно эти волны ударяли в большой дом, заставляя вибрировать стекла и звенеть посудой в буфетах.

На несколько секунд обмен ударами прервался. Таша пожалела, что у нее сейчас нет бинокля или того странного приспособления, в который постоянно смотрела подчиненная Кузьмы. Так вот, она не заметила удара Василия, скорее всего, он прошел без замаха. Она только увидела, как Кузьму снесло с места, отбрасывая очень далеко, метров на пятнадцать, а в дом врезалась очередная ударная волна.

— Дядя Вася сильный, — многозначительно сказал Женька.

— Хотите быть такими же сильными, бегом умываться, переодеваться и на зарядку, — командирским голосом сказал Кирилл. — Жду вас во дворе через пятнадцать минут. Кто опоздает, получит наряд вне очереди.

Таша отодвинулась от стекла и только сейчас заметила сидевшую на лавочке недалеко от тренирующихся мастеров Алену. Она и не заметила, как та утром ушла, а ведь они делили одну большую двуспальную кровать. Поставив себе галочку проснуться завтра пораньше, Наталья побежала переодеваться.

* * *

— В порядке? — Василий подошел, едва мир вокруг перестал вращаться.

— Нормально. Далеко запулил?

— Двадцать пять шагов, — он протянул мне руку, помогая подняться. — Ну ты… крепок. Я ведь процентов сорок вложил в импульс.

Поднявшись, я отряхнулся, похлопал по запачкавшемуся тренировочному костюму. Хрустнул шеей.

— Я примерно поймал момент, когда импульс выстреливает. Думаю, теперь смогу его отразить. Если он не придет в слепую зону.

— И что, прямо вся сила удара отразится? — в голосе Василия звучало сомнение.

— Девяносто с лишним процентов. Руку тебе сломает точно.

— Пощупать бы, — задумчиво протянул мастер ближнего боя. — Но руку жалко. И в голову такой же удар выдержишь? Шея не сломается?

— Даже если в подбородок снизу прилетит, — кивнул я. — Просто вверх подбросит, частично компенсируя и рассеивая энергию удара. Чем быстрее происходит удар, тем меньше влияние на какую-то конкретную часть тела. Защита смыкается целиком, если так можно выразиться. Эта техника поэтому и называется «плотный доспех». Я ее против бойцов ближнего боя использую.

— И часто?

— Если о серьезных стычках, то два раза, — рассмеялся я. — Во второй меня Таисия хорошенько отделала. Но я тогда послабее был.

— Сложная техника? — прищурился он.

— Нет, если ты в своем доспехе уверен. Лучше вообще удары на себя не принимать и пользоваться активной защитой. Давай покажу, — хмыкнул я, видя его недоверчивый взгляд. — Ставь доспех. Моя любимая техника, называется: «палец смерти».

Подняв указательный палец, я несильно ткнул его в плечо. Небольшой всплеск силы и менее твердый доспех ломается, как очень прочное, но хрупкое стекло.

— Ух ты, — Василия оттолкнуло на полшага, и он потер небольшой ушиб. — Необычные ощущения.

— Могу пробить любую защиту, если она слабее моей, — улыбнулся я. — Поэтому все мои тренировки направлены на укрепление защиты, понимаешь? Чем я тверже, тем сильнее.

— Удобно. Развивать одновременно и защиту, и атаку. А с бойцами дальнего боя?

— Ты у меня спрашиваешь? — я хлопнул его по плечу. Не используя силу, просто дружеский жест. — Те же самые проблемы, что и у тебя. Добежать, схватить и уже не отпускать. Как бульдоги, если вцепимся, то насмерть.

Он сжал кулак, посмотрел на него задумчиво.

— Есть у меня одна техника, — тихо сказал он. — Если схватить за руку или за горло, то можно выдать круговой импульс по всей ладони. Конечность отрывает с гарантией.

— Я про то и говорю, вцепиться и уже не отпускать, — кивнул я, понимая, что он делится информацией об одной из секретных техник. Не то чтобы об этом нельзя было додуматься, но хорошо знать, что драку с таким мастером в борьбу лучше не переводить. — Еще разок?

— Еще? — удивился он.

— Да я едва размялся.

— Только если один круг. Импульсы слишком затратная техника.

— Один так один, — не стал спорить. Как говорит дядя Ринат, надо использовать любую возможность для тренировки и не отбрасывать даже самую малую.

Импульсы — одна из техник с которыми я раньше плотно не сталкивался. Мастер этого направления мог вложить в быстрый удар огромный поток энергии, создавая ударную волну, которая взрывалась, громыхая как от выстрела из пушки. И если она ударит в упор, то может разорвать врага пополам. А на втором уровне, без сомнений, что Василий им владеет, мастер может создать особый взрыв за счет сжатого воздуха. Если высвободить его в нужном направлении достаточно близко к неприятелю, то его разорвет уже на очень мелкие кусочки. Мне же было важно подстроиться под данную технику, посмотреть, как доспех духа реагирует на короткие и сильные ударные волны. Полезное умение, которое может пригодиться.

Когда мы уже заканчивали тренироваться, Кирилл выгнал молодежь на утреннюю зарядку, к которой мы с Аленой присоединились. Однако заниматься с молодежью весело, когда присутствует соревновательный дух. Потом я снова всех удивлял простеньким фокусом хождения по воде. Дети были в восторге, а вот больше всех удивился Василий, наверняка понимая суть процесса, но не представляя, как подобного эффекта добиться. Затем шел завтрак за большим столом, а после парни зазвали меня на рыбалку, за что Таша на них обиделась, обещая страшную месть.

В таком вот духе пролетело два дня. За это время мы успели сходить в лес набрать больших, но очень странных на вид грибов. Прогулялись до большой речки, текущей в трех километрах северней, где нашли заброшенную деревню, от которой осталось два немного просевших бревенчатых домика. Что удивительно к деревне не вела дорога и электричество, поэтому, как там раньше жили люди я понять не мог и на подобное затворничество не согласился бы. Со скуки ведь можно помереть, или от болезни какой зачахнуть. Но вот детям деревня понравилась. Не только парни, но и девчонки с любопытством забирались в дома и даже заглянули в заброшенный и частично обвалившийся погребок. Сколько счастья в их лицах было, когда они нашли старинный проржавевший утюг, в который засыпали горячий уголь или что-то подобное.

Звонил начальник службы безопасности рода и обрадовал, что в городе все тихо и они почти решили все проблемы. Слово «почти» прозвучало обнадеживающее, поэтому к обеду пятницы я решил возвращаться в МИБИ. Нужно было проверить дела у группы иностранцев и принцесс Цао. Обещал ведь что присмотрю за небезопасным процессом укрепления тела, а сам пропал на неделю. Больше всех такому решению огорчилась Таша. Бегала звонить отцу, чтобы упросить его разрешить вернуться со мной в МИБИ, но судя по грустному выражению лица, неудачно. Надо отдать должное Кириллу и Алексею. Они присматривали за подростками, назначили время для утренних и вечерних тренировок, а еще наладили учебный процесс, чтобы те не сильно отстали от сверстников по школе. А вообще, молодое поколение Наумовы было вполне серьезным и на удивление дисциплинированным. Ни скандалов, ни истерик или долгих споров. Сказали, что нужно пойти и почитать книгу, все пойдут и будут читать.

Пожилая пара Бергов прощалась с нами тепло, приглашая погостить у них в любое время года, даже предстоящей зимой, обещая прогулки на снегоходах и приятные вечера у камина. Предлагали оставить у них Алену, но она вежливо отказалась. Видел, как за ней все эти дни ходил Константин, оказывая знаки внимания и пытаясь произвести хорошее впечатление. А ведь парню всего четырнадцать. В свою очередь, я пообещал, что как только все наладится, приеду за ними на автобусе, который понравился исключительно всем, особенно парням постарше. Кирилл, как мне показалось, задумал приобрести такой же. Интересно, где он будет его парковать, уж не на маленькой ли площадке у главного дома? Или улицу будет перегораживать, за что получит от отца нагоняй.

Когда мы вышли на улицу, готовые грузиться в автобус, подошла Марина. За последние дни она ни разу не выпустила дальномер из рук, продемонстрировала его мне и Балуеву.

— За домом следят. На западе, примерно в километре, — спокойно сказала она.

— Давно? — задал я глупый вопрос.

— Сказать сложно, — она развела руками. — Можно с чердака посмотреть и оценить.

— Давайте поднимемся, — согласился Василий.

Мы вновь вернулись в дом и провожаемые вопросительными взглядами молодежи поднялись на второй этаж. Лестница на чердак была встроена в крышку люка и легко опускалась, стоило только потянуть за веревку. Судя по количеству пыли, наверх заглядывали редко. Здесь хозяева хранили коробки с разной мелочью, непонятные аккуратно связанные тюки из плотной ткани. Внимание привлек массивный раздвижной стол, непонятно каким чудом оказавшийся на потолке. На столе в рядок стоял десяток серебряных подсвечников, и большая коробка из которой выглядывала новенькая свечка. Я так прикинул, что здесь вполне можно сделать жилую комнату. Теплая крыша, видны трубы отопления, многослойный стеклопакет, закрытый изнутри плотными жалюзи. Марина точно подметила, что небольшое окошко чердака выходило как раз в нужную сторону.

— Бликов не будет? — спросил Василий, глядя на дальномер.

— От него не будет. Напыление особое, — она нажала несколько маленьких кнопочек на приборе. — Оставлю только оптику, поэтому на большую кратность не рассчитывайте. У него может быть ловушка для лазера. Я его так и поймала. Поставила метку на автобусе, и он попался.

Она подошла к окну и немного отогнула одну из полосок жалюзи. Всмотрелась и замерла.

— Вон он, — сказала она секунд через тридцать. — Ориентир — две березы, на одиннадцать часов.

Она передала мне прибор. Даже зная, ориентиры, пришлось почти минуту искать эти самые березы. Сначала я ничего не заметил, слишком мелко все было, но потом начали угадываться очертания маскировочной сети, под которым укрылся большой военный бинокль. Самого наблюдателя видно не было.

— Однако, — удивленно произнес я, передавая дальномер Василию.

— Хорошо замаскировался, — сказал он, найдя его позицию гораздо быстрее меня. — Профи…

— Профи не станут выдавать себя, — хмыкнула Марина. — Любопытство всегда губит. Хотел что-то подробнее рассмотреть. Думал, что у меня ловушек нет на такой случай.

— Я тоже думал, что у тебя их нет, — отозвался я. Василий оторвался от прибора и судя по его взгляду, он тоже не ожидал подобной предусмотрительности. — Могу его незаметно взять. Или внезапно напасть, если там мастер.

— А если мастера там нет, то мы его вспугнем, — Василий вернул прибор Марине. — Судя по всему, они там не только что появились. Если на полезли ночью, значит выжидают. Или появление мастера, или пока один из нас не уедет. Надо решать, что будем делать.

— Если они боятся, что здесь сейчас два мастера, то мы можем демонстративно уехать, а я потом тихо вернусь в «багажнике» неприметной машины. Спрячу присутствие и подождем, пока нагрянут гости.

— Можно и так, — согласился Василий. — Я предупрежу Виталия Сергеевича о наших проблемах. В крайнем случае в доме есть крепкий подвал. Кирилл знает, что нужно делать.

— Тогда мы уезжаем. Доберемся до дороги, я подумаю, как лучше будет вернуться. Максимум часа через четыре буду здесь, если с базы машину вызову.

— Хорошо, — согласно кивнул он.

Мы спустились с чердака и под еще более вопросительные взгляды молодого поколения, вышли во двор, тихо сели в автобус и уехали. О том, что моя догадка верна, убедились довольно скоро. Сразу после гравийной дороги выехали к поселку, в центре которого нас остановил патруль дорожной полиции. Документы проверять не стали, просто удивились тому, что в этой глухомани забыл роскошный автобус. Спросили, не заблудились ли мы и пожелали удачной поездки. Может паранойя, но мне показалось, что они успокоились и даже обрадовались, когда увидели меня. Едва я появился в дверях, сразу и отпустили.

— Кузьма, — встревоженный голос Алены вырвал меня из размышлений.

— Что случилось? — я лежал на диванчике в конце салона, думая о странностях и том, позвонить ли Тасе. Мы созванивались утром. Она все еще была занята малышней, успокоила, что у них все в полном порядке.

— Наташа звонила, говорит, что на них напал кто-то.

— Уже? — я поднялся.

— Связь оборвалась, — она показала сотовый. — И перезвонить не могу, говорят вне доступа. У нее был голос испуганный. Она сказала, что дядя Василий с кем-то в саду дерется.

— Черт! Василий, развернемся здесь? — крикнул я.

— Нет. Тут же грязь кругом, сядем на пузо, — в подтверждении его слов заднюю часть автобуса немного занесло, когда колеса поплыли в грязи. — Километров десять до развилки, где можно попробовать развернуться. Или искать сухое место, но это будет дольше.

— Далековато, чтобы бегом вернуться… — я посмотрел назад. Мы ехали минут двадцать, правда, не быстро.

— На мотоцикле можно, — сказала Марина, вооружаясь специальными перчатками. Она открыла одну из верхних багажных секций, достала черный шлем. — Справа дорожка, да и грязи всего километра три, потом сухо.

— Точно, — согласился Василий, — мотоцикл!

Автобус остановился и Фа Чжэн вместе с Мариной выскочили наружу. Я задержался лишь на несколько секунд. Как оказалось, с противоположной стороны от багажного отделения была узкая ниша, где лежал закрепленный ремнями знакомый спортивный мотоцикл для езды по бездорожью. Помню, как зарекался вновь садиться на него, когда в прошлый раз Марина прокатила меня по каменистому склону холма. У нас тогда выбора не было, но я эту поездку никогда не забуду.

— Километров до восьмидесяти в час разгоняется, — сказала Марина, посетовав на этот недостаток. Затем нырнула в нишу, отщелкивая крепления. — Но нам больше и не надо…

Несколько секунд и она вытащила его, поставила на траву и принялась возиться с мотором, что-то подкручивая и щелкая. Мотоцикл специально переделали, чтобы пассажиру было удобнее, и он сразу не свалился, только это не сильно помогало. Марина повернула ключ зажигания и одним движением кикстартера завела его. Подошел Фа Чжэн, держа в руках продолговатый пластиковый кейс с винтовкой, но я покачал головой, боясь вылететь из сидения и без подобной ноши. Позади мелькнула Алена с таким видом, словно сама хотела повезти меня в обратном направлении. Даже нижнюю губу закусила, глядя на рычащий мотоцикл.

— Мы развернемся и сразу за вами, — сказал Фа Чжэн.

В трех шагах от дороги действительна была относительно сухая тропинка. Интересно, кто ей пользовался, здесь же топать километров десять от одного населенного пункта до другого. Но дорожка пришлась кстати. Я уселся, вцепился в Марину, и она сразу сорвала мотоцикл с места, едва не сбросив. До относительно сухой дороги мы домчались за считанные минуты, затем с ревом пронеслись по поселку, провожаемые удивленными взглядами и лаем собак и едва не перевернулись на скользком гравии, увеличив скорость.

Первым я увидел столб дыма, поднимающийся со стороны поместья. Только потом услышал серию приглушенных взрывов, словно там перебрасывались гранатами. Затем показалось здание, точнее его часть. Половина дома обрушилась, открывая вид на перепаханный как после артиллерийского обстрела сад. Хорошо, что горел не дом, а одна из машин и хозяйственная пристройка. Когда мы добрались до двора, я услышал еще один оглушительный взрыв со стороны сада, затем звук осыпающейся земли и камней, забарабанивших по уцелевшей части крыши. Спрыгнув с мотоцикла, сделал несколько неуверенных шагов, но почувствовав твердую землю, побежал вокруг дома.

Некогда красивый фруктовый сад выглядел плачевно. Деревья уцелели только на самом краю, ближе к водоему, остальные или были вырваны с корнем, или поломаны. Заметил я и мастеров, кто этому поспособствовал. Они наверняка услышали звук мотоцикла и заняли выжидательную позицию. Балуева узнал легко, он стоял на образовавшейся насыпи земли, переводя дыхание и собирая силы для следующего удара. Его противник, лысый мужчина в военном осеннем камуфляже, стоял на противоположной стороне сада на сломанном дереве. Вокруг него кружили пять оранжевых огоньков, изображая очень крупных светлячков. Периодически они взметали всполохи огня, раздуваемые легким ветерком.

Оббежав несколько трехметровых воронок, я добрался до насыпи. Василий выглядел немного уставшим. Мне не понравилось, что его левая щека, скула и ухо были обожжены. Огонь умудрился слизнуть часть волос. Пострадала и левая рука мастера, покрывшаяся постепенно темнеющими красными пятнами.

— Шустрый, он, падла, — сказал Василий, посмотрев на меня и вновь переведя взгляд на мастера.

Догадываюсь, что дело здесь не в огромной скорости и ловкости, а в том, что эти летающие головешки сильно мешают. Рядом с мастером появилось еще три таких же, просто вспыхнув в воздухе.

— Думает, что справится с двумя? — спросил я сам у себя. — Вася, отойди к дому, отдышись, посмотри, что с детьми. А я его сейчас отгоню подальше.

— Дело, — согласился он.

Огненные мастера — одни из самых многочисленных одаренных. Они имеют как ряд преимуществ, так и несколько существенных недостатков. К примеру, я не знаю ни одного «чистого» огневика, кто бы достиг уровня великого мастера. Но зато они и самые гибкие в плане умений и тактики боя. Некоторые могут плевать струями огня, некоторые поджигать огромные открытые пространства. Могут устраивать взрывы, выжигать кислород или использовать концентрированное пламя, как наш незваный гость. Наверняка это не все, что есть у него в арсенале.

Затягивать с огненным мастером не стоило. Плохо, что нас разделяло метров двадцать. Но начинать с чего-то нужно, поэтому я зашагал в его сторону, постепенно переходя на бег. Вряд ли он также хорошо управляет своей силой в «режиме». Один из огоньков сорвался с места и рванул мне наперерез. Я успел заметить только красно-оранжевый росчерк и уголек влетел в кинетическое поле, в метре от меня, как крупная муха в патоку. Завяз, загудел, распространяя вокруг потоки жара. Только мне он нисколько не мешал, и я уже преодолел две трети расстояния, собираясь резко ускориться. Краем глаза заметил, как огонек резко сжался в крошечную точку, зачадил и в следующий момент оглушительно взорвался. Ударной волной меня отбросило в сторону, едва не закинув в одну из воронок. Резко вскочив, я не увидел мастера на прежнем месте. Петляя между поваленными деревьями, он удалялся, в то время как в мою кинетическую броню влетело уже три огонька. В последний момент успел выжать максимум из доспеха и строенный взрыв раздался не так оглушительно.

«Неприятный противник», — подумал я, вновь вставая с земли.

Огненный мастер умело сместился к дальним деревьям. Мне почему-то подумалось, что это бывший военный. Определил тактику боя и придерживается ее, держит дистанцию, не ищет возможности моментальной победы. Но я уже придумал как минимум два способа победить, если он не выкинет еще какой-нибудь фокус. Заметив росчерк огонька справа, прыгнул вперед и помчался к новой позиции мастера. В поддерживаемое кинетическое поле влетело четыре огонька, увязнув и сразу начав сжиматься. Не знаю, видел ли он, но эти самые огоньки остались на месте, вместе с кинетическим полем, а я продолжил быстро сокращать дистанцию. Спасибо Сяочжэй за науку. Если бы не это, мне бы пришлось полагаться только на крепость доспеха, в попытке добраться до мастера и стараться не получить ожоги. Сзади прогремел взрыв, немного толкнув в спину. Резко ускорившись, я чувствовал, как начинают гореть мышцы. Пространство вокруг приобрело тягучую, кисельную консистенцию. Теперь я мог увидеть летевшие мне наперерез две пылающих головешки. Не долетая, они начинают сморщиваются, становясь меньше. Решил взорвать их раньше, только это уже не сработает. Я двигался слишком быстро, чтобы уйти в сторону, но мог сделать грядущий взрыв направленным. В последний момент заметил в руках мастера нож.

Я добрался до противника одновременно со взрывом, проскочив мимо огней быстрее, чем они перешли в последнюю стадию. Мой выпад, нацеленный ему в голову, провалился. Взамен я получил удар ножом, скользнувшим чуть ниже глаза. Оказывается, он тоже мог двигаться быстро, к тому же неплохо владел рукопашным боем. Мы обменялись несколькими ударами, я не попал ни разу, он целенаправленно целился в голову, пытаясь поразить глаза. Один из ударов скользнул выше, по лбу и виску. Я наседал методично, атакуя короткими жалящими ударами. Нужно было что-то придумать, так как он был существенно быстрее. Можно сказать, мне повезло, на одном из прямых ударов я успел подловить его, схватив за рукав военного комбинезона. Хотел схватить за запястье, но слишком сильно вывернул кисть, и он легко отдернул руку, разрывая ткань. Только этого мне хватило, чтобы чуть замедлить его и достать правым прямым в голову. Он пытался отклониться назад, но я попал на самом излете удара и не успел удивиться, когда не встретил сопротивление доспеха духа. Он просто не использовал его, чтобы иметь преимущество в скорости. Под моим кулаком хрустнула кость, а мастера отбросило на несколько шагов, закрутив в воздухе. Мир резко вернулся к привычному состоянию, напомнив острой болью в мышцах, что нельзя злоупотреблять «режимом». Особенно сильно болел левый локоть и предплечье.

Тыльной стороной ладони провел по щеке и только сейчас удивился, заметив следы крови. Он сумел оцарапать меня у виска и на скуле под глазом. Это могло означать, что он владел техникой мастеров оружия, раз сумел пройти сквозь защиту. Рана пустяковая, но сам факт говорил о многом. Это был отличный профи, способный сражаться и на дальней дистанции и врукопашную. И мне все меньше верилось, что это бандит или отморозок, работающий на мафию. Если бы мне сказали, что это кто-то из разряда наемников, охотников за головами, я бы ни секунды не сомневался.

Приложив палец к уху, запоздало вспомнил, что рацию не брал. Подошел к мастеру, присел рядом на корточки. Военный комбинезон из прочной ткани, карманов нет. Нож тоже своеобразный, армейский, предназначенный больше для того, чтобы колоть противника, а не резать. Его я забрал, покажу Василию, он разбирается. На шее мастера заметил цепочку, за которую вытянул овальный жетон. Тщательно зачеркнутые и испорченные символы. Целыми остались лишь последние три цифры личного номера «789». Жетон тоже забрал, сорвав с шеи. Больше сказать не могу ничего. Лицо обычное, славянское, без шрамов и особых примет. Видно, что лысину он тщательно бреет, но последний раз это было дней пять назад.

— Откуда ты нож вынул, если карманов нет? — задумчиво протянул я, перевернул его на бок и увидел ножны, крепившиеся к самодельной петельке. — И это заберем.

Мастер Балуев все-таки дождался, пока я справлюсь с нападавшим и только после этого направился в дом, чтобы проверить хозяев и подростков. Кирпичный дом основательно треснул, но уцелевшая половина держалась. Как раз рядом с кухней находилась небольшая комната, откуда вела дверь в подвал. Усиленный железный люк в полу, вряд ли хозяева хранили там соления. Когда я подошел, Василий его поднимал, а снизу выглядывал хозяина дома. В этот момент появился мужчина, один из тех, кто жил в домах по соседству. В руках белый саквояж с красным крестом на боку.

— Все в порядке? — спросил я у Кирилла, вышедшего из подвала следом за Карлом Лазаревичем.

— Наши все целы, — кивнул он, посмотрел на лицо и руку Василия, едва заметно поморщился.

— Вась, ты бы не смущал детей, — сказал Карл Лазаревич, сделал жест в сторону подоспевшего мужчины. — Данил Никитич.

— Злодея мы успокоили, — ответил я на его взгляд. — Но в сад пока лучше не выходить. И я бы во дворе подождал, а то по дому трещина такая пошла, ворона залетит. Сейчас автобус подойдет, вывезу вас в город.

* * *

Автобус примчался уже минут через пятнадцать, грязный как танк после учений. Но уехали мы только через полчаса после этого. Ждали, пока старшие созвонятся с начальником службы безопасности. А еще немного времени заняло оказание первой помощи Василию. Появился он с замотанным лицом и рукой, как мумия, вырвавшаяся из саркофага. А вот Карл Лазаревич с супругой ехать отказались. Сказали, что нужно дождаться старшего сына, собрать много важных вещей.

Первую часть пути обратно ехали в тишине. Краем глаза я следил за детьми, опасаясь, как бы произошедшее ни стало для них слишком большим шоком. Но выходило, что они больше переживали за состояние мастера Балуева, особенно Виктория. Девчонка не могла найти себе место, не зная, как помочь и раз десять спросила, правда, что раны не серьезные или Василий ее просто не хочет пугать. Поражаюсь его терпению, когда он в десятый раз объяснил, что это всего лишь неглубокие ожоги.

Василий подтвердил, что это была та самая пресловутая Тень, которую все боялись. Руд Проклятый, психопат и маньяк, занимавшийся запугиванием и устранением тех, кто мешал организованной преступной группировке столицы. Его рисовали таким, что я представлял себе более яркого персонажа, со злобной улыбкой, многословного и немного поехавшего крышей. И это совсем не сходилось с тем, что я увидел.

— Сильный мастер был? — спросил Кирилл, усаживаясь на диванчик рядом. Таша тут же навострила ушки, обернулась, бросила незаметный взгляд и пересела поближе к проходу, чтобы лучше слышать.

— Я бы сказал умелый, — кивнул я, касаясь пластыря под глазом. Алена не успокоилась, пока не обработала царапины и не заклеила их. И вид у нее при этом был такой серьезный, что без улыбки и не взглянешь. — Но не рассчитал, что Василий продержится до моего появления. Не хочу гадать, это дело неблагодарное, но думаю, он ждал, что я вернусь. Что мне для этого понадобится минут на пятнадцать больше времени, и он сначала расправится с Василием, а потом со мной.

Подумал, что если бы он хотел расправиться с молодым поколением Наумовых, то техникой, которую продемонстрировал, он мог бы взорвать дом еще до того, как вмешался Василий и дети не успели бы спрятаться в подвал. Поэтому вопросов становилось только больше. Хотел ли он напугать или взять их в заложники? Второе более вероятно. Опять же, возможно, они хотят надавить на род, воевать с которым очень сложно по той причине, что его защищает великий мастер. Если он сейчас решит заняться мафией, то им следует уходить в очень глубокое подполье или убедить его разойтись миром.

К нам подошла Алена, протянула мне кружку со сладким капучино.

— Пить кофе из большой кружки, — Кирилл улыбнулся. — Хорошо, что тебя не видит мама Аня. Пришлось бы выслушать лекцию о правилах хорошего тона и прочем.

— Мама Аня? — переспросил я.

— У нас с Ташей разные мамы. Мама Аня живет недалеко, иногда заходит и мы с Лехой в этот момент стараемся не попадаться ей на глаза. Увидит, схватит за пуговицу и все, убежать можно только без оной, — он рассмеялся. — Она считает, что нам недостает воспитания и манер.

— Все он врет! — влезла Таша. — Сам у нас с мамой ночует чаще, чем у себя дома.

— Вот расскажу маме, что ты подслушиваешь, — хитро улыбнулся Кирилл.

— Ябеда! — она демонстративно отвернулась.

— Не сильно вас напугала эта Тень? — тихо спросил я.

— Мы особо не успели испугаться. В столовой были, когда мастер Балуев сказал, чтобы все как можно быстрее прятались в подвале, а сам выбежал в сад. Там что-то взорвалось, но мы уже спускались. У деда Карла настоящее бетонное бомбоубежище и двойная дверь. Наверное, на случай ядерной войны строил, — он хмыкнул, потер нос. — Оттуда почти ничего не слышно было. Так, отдаленно что-то бухало. Даже то, что половина дома обрушилась, узнали только когда вышли.

— Понятно, — я снова посмотрел на подростков. Матвей, оставшийся без ноутбука и телефона, хмуро уставился в окно, но мне показалось, что переживал он как раз по этому поводу, а вовсе не из-за нападения.

Встретили нас у въезда в город. Лично отец Алексея, во главе из колонны больших черных внедорожников. Им не хватало только спецсигналов и флажков, для полноты картины. Забрав детей, он попросил меня отвезти Василия в их клинику и сдать с рук на руки главврачу. Тихо предупредил, что в противном случае мастер Балуев обязательно сбежит, так как больше всего на свете он не любит именно врачей и лежать в больницах. Адрес я знал, поэтому проблем особо не возникло. Василия это действительно не обрадовало, но спорить он не стал. Наверняка рука сильно болела. Ожоги такая штука, с которой лучше не шутить, даже если они кажутся вполне безобидными. У него же они, напротив, выглядели серьезными, хотя и не смертельными.

Всю дорогу до больницы Василий молчал, думая о чем-то серьезном. Собственно, я тоже пытался скидать мысли в кучу и собрать из них что-то вразумительное. К примеру, я так и не понял, как два мастера, сражавшиеся минимум пятнадцать минут, перепахали только сад. За это время они бы легко сровняли с землей все дома и перевернули водоем. А еще не мог понять, откуда в земле появились глубокие воронки. Не с кротами же они воевали. Допускаю, что этот лысый мастер мог загонять горящих светлячков в землю и взрывать там, но зачем ему это? В голове возникла дурацкая картинка, как Василий ударяет ладонью в огонек, словно отмахиваясь от него, вбивая в землю.​​​​

Глава 5

— Нож армейский, — сказал Василий, взвешивая его в руке. Присмотрелся к клинку, поскреб ногтем маленькое клеймо в виде звезды с четырьмя лучами. — Может, для особых спецподразделений такие делают, я не сталкивался. Форма стандартная, но сталь шибко хорошая.

Достав личный нож с широким лезвием, приложил два образца режущими кромками друг к другу и с силой нажал. Затем внимательно посмотрел на результат, продемонстрировал мне. На его оружии осталась заметная зазубрина, в то время как нож со звездой остался невредим.

— Отличная сталь, можно гвозди рубить, — выдал он заключение. Еще раз взвесил в руке, погладил узкий клинок. — Неудобный только. Такими хорошо колоть, но нужен особый навык и упорные тренировки.

— А что по жетону? — спросил я, передавая ему ножны.

— Жетон стандартный для любого подразделения. У меня такой же был, — он покачал головой, цепляя нож к поясу. — Вполне может быть, что он остался как память о службе в армии. Но, возможно, что и к особой службе относится. Теперь не узнать, испорчено на совесть, — Василий улыбнулся такому словосочетанию. — Как он удары наносил, покажи.

Я попытался воспроизвести удар с замахом. Он делал это хитро, чтобы рука с ножом на мгновение выпадали из поля зрения противника. Не помню, чтобы за весь бой он пытался хоть раз провести колющий выпад. Василий ловко выхватил нож, и нанес короткий режущий удар, вспоров воздух перед собой.

— Похоже, — кивнул я.

— Есть у меня подозрения, — он вновь убрал оружие и задумался. — Но озвучивать пока не буду. Надо поговорить со старыми друзьями.

Наш автобус стоял на парковке возле одного из городских парков, где обычно гуляли семьи с детьми. Несмотря на то что вход был свободным для всех желающих, парк огородили высоченным кованым забором. С того места где мы стояли, прекрасно просматривался небольшой пруд с уточками. Дети и родители за небольшую плату могли их покормить, за чем смотрел специальный человек. Ну это правильно, разреши всем подряд кидать уткам хлеб, и они потеряют способность летать из-за лишнего веса, или вовсе издохнут. В Японии, кстати, в парках разрешенокормить животных и птиц только особым кормом, который продавался там же. И стоила одно небольшое печенье, как коробка дорогих сладостей. В общем, хочешь покормить оленя, плати за это сомнительное удовольствие. Я не фанат подобного, но девушкам и детям нравится.

Время потихоньку приближалось к шести часам вечера и на улице становилось прохладно. А вот детей в парке меньше не становилось. Наоборот, некоторые семьи только выходили из подземного перехода, ведущего в метро и направлялись к парку на вечернюю прогулку. Автобус привлекал внимание и пару раз гуляющие подходили, спрашивали, не проводим ли мы ночные экскурсии по городу.

— Алена, что там за шум? — спросил я.

— Драка, — сказала она. Чтобы лучше рассмотреть, встала на диван, выглядывая в окно. Василий улыбнулся, проследив за моим взглядом на пестрые носочки девушки. На них изображались яркие и незнакомые герои мультфильмов.

— Что, наша любимая забава?! — обрадовался я.

— Забава? — посмотрел на нас Алена, но мы уже выбегали из автобуса вслед за Фа Чжэном.

Я услышал голос Марины: «Большие дети, оставь…». У выхода со стоянки действительно разворачивалась небольшая драка. Компания трех парней что-то не поделила с отдыхающими. Двое из них, спортивного телосложения, избивали молодого мужчину, в то время как третий сдерживал женщину, не обращая внимание на то, что она лупила его сумочкой. Собственно, крики, шум. Я отметил коляску с ребенком позади женщины и еще одного мужчину с монтировкой, подоспевшего со стороны стоянки, но пока не решавшегося вступиться. Да, есть шанс нарваться на специалистов, самую низшую ступень среди одаренных, но при этом на голову сильнее обычного человека. Здесь монтировка может и не помочь.

В маленьком городе где я жил, когда учился в старшей школе, поздно вечером в общественном парке можно было легко нарваться на одну из трех молодежных банд. Обычно они никого не трогали, если к ним первым не приставали. Это была этакая территория, за которую постоянно дрались, доказывая собственную силу и крутость. Но если ты школьник и после девяти часов решив срезать дорогу через парк или не дай бог задумал прогуляться с девушкой, драка тебе обеспечена. Почти сразу после начала нового учебного года, моих одноклассников так отметелили, что парень в больнице три месяца провел, а девушке очень неприятно челюсть сломали. Они приезжие были и не знали того безобразия, что творилось. Первой бандой, которую я к порядку приучал, стали байкеры. Они о моих одноклассниках даже не слышали, но попали под горячую руку. На следующий день выловили меня после школы, приехав на мотоциклах. Человек пятьдесят, с цепями и битами. Такая заруба была, мотоциклы по воздуху летали, без улыбки и не вспомнишь. Они, вообще, неплохие ребята оказались. Потом мы вместе искали отморозков из местного ПТУ, кто на моих друзей наехал. После того насыщенного года в старшей школе, у меня и появилось стойкая нелюбовь к бандитам районного масштаба. И к хулиганам, пристающим к семейным парам в парках.

С громким криком: «Наших бьют!», первым в драку ворвался Фа Чжэн. Хотя я бы не назвал это дракой. Так, сильные и наглые лениво пинали слабого, то ли посмевшего им указывать, то ли просто от скуки. Один из парней успел заметить китайца и даже встать в какое-то подобие стойки из карате. Но закономерный исход он оттянул максимум на пару секунд. Фа Чжэн нанес ему коварный пинок в колено и едва тот опустил руку, крюком справа в челюсть отправил в глубокий нокаут. Мне достался чернявый парень, не успевший понять, что происходит, но заведенный дракой, поэтому едва увидел меня попытался ударить кулаком в лицо. Так себе удар, я легко уклонился и коротко засадил ему в нос. Не сильно, даже не сломав, но выбив пару передних зубов. Василий подоспел почти одновременно со мной. Схватив третьего за руку, резко потянул на себя, поставил ногу и красивым броском с силой впечатал в асфальт парковки.

— Всем сохранять спокойствие! — громко сказал Василий, привлекая внимание собравшихся вокруг людей. — Работают дружинники.

Мужчина, которого пинали, неуверенно поднялся. Ему на помощь поспешила супруга и повела к ближайшей лавочке. Я посмотрел на три бессознательных тела, затем махнул рукой мужику с монтировкой. Тот подошел, искоса поглядывая на парней.

— Не знаешь, они на машине приехали? — спросил я. Он кивнул. — Давай, что ли, оттащим их, а то задавит кто-нибудь по неосторожности.

Василий подал пример и уже ухватил одного за ногу, потащил вглубь стоянки. Мужик проворчал: «сейчас полиция приедет», но второго ухватил за руки и поволок следом. Со стороны входа в парк появилась Тася в сопровождении незнакомой женщины и пятерки детишек в возрасте от пяти до семи лет. Позади них устало шел невысокий мужчина. Я его видел в доме Наумовых, когда нашу семью представляли.

— Доброго вечера, — улыбнулся я женщинам.

— Привет, — подняла руку Тася, бросила взгляд на оставшегося лежать на земле парня.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — поздоровалась женщина, ведя за руку самую младшую девочку.

— А почему этот дядя лежит? — спросил один из мальчишек, с интересом разглядывая хулигана.

— Устал и отдыхает, — сказала Таисия. — А что бывает с теми, кто лежит на холодной земле?

— Кашлять будут, — отозвался тот.

— Правильно, заболеют. Так, не разбегайтесь, Сережа! — повысила она голос. — Смотрите, вон красный автобус, бегите туда. Мы на нем домой поедем.

Пара мальчишек, едва услышали «бегите», помчались со всех ног к автобусу. Фа Чжэн поспешил следом.

— Как ты? — Тася подошла, поцеловала в щеку.

— Нормально. Отдохнули на природе, ходили на рыбалку, за грибами.

— Ну-ну, — она улыбнулась, погладила меня по голове. — Знакомься, Валентина Ивановна Зубова. А вон тот хмурый дядя Петр Максимович Брагин.

Женщине было около тридцати пяти лет, темные волосы, приятное лицо, добрая улыбка. Такой самое то в детском саду за малышней присматривать.

— Женя звонил, — сказала Валентина Ивановна, — говорит, мастер Балуев пострадал.

— Руку обжег немного и лицо. Ничего страшного, — улыбнулся я, поймав взгляд девочки, держащей женщину за руку и смотревшей на меня почему-то подозрительно. — Мы его в больницу отвезли по пути сюда.

— Вы идите, — сказала Тася женщине, беря меня под руку. — А мы в тот киоск сбегаем.

Валентина Ивановна кивнула и девочку к автобусу, остальные уже прыгали по салону, восприняв его как большую игровую площадку.

— Как у тебя дела? — спроси я. — Все нормально?

— Хорошо. Дети не давали скучать. Тяжело дома сидеть первые три дня, а потом мы в парк выбрались и они, набегавшись, быстро засыпали, едва до кровати добирались, — она улыбнулась, но уже через секунду посмотрела серьезно. — Я тут кое-что подслушала. Почти случайно. Ты в курсе о третьей стороне?

— Я и первых двух затрудняюсь что-то сказать. Не совсем понял о чем ты.

— О той семье, что заплатила мафии кучу денег, чтобы сделать Наумовым очень больно.

— Даниловы, что ли? — уточнил я, с трудом вспомнив фамилию.

— Вчера к Петру Сергеевичу, главе рода Наумовых, приезжал кто-то из теней, — тихо сказала она. Мы как раз добрались до киоска. Тася наклонилась к окошку. — Воды минеральной, без газа. И две шоколадки, вот эти.

Рассчитавшись горсткой монет, она вновь взяла меня под руку и повела к стоянке.

— И что? — уточнил я. — Приезжал, живым уехал?

— Вроде бы они даже не в курсе были, что Шестой заключил такую необдуманную сделку. Очень извинялись и просили дать им самим во всем разобраться. Но самое интересное, в той сделке был замешан кто-то третий. Даниловы ведь давно зуб точили на Наумовых. Когда те их разоряли, кто-то из семьи самоубился, чего они простить никак не могли. Но ведь столько времени сидели тихо, деньги копили, союзников искали. И в тот самый день, когда мастера Сургина убили, как раз этот, пока неизвестный союзник, их с Шестой тенью и свел. Вчера же выяснилось, что семья Даниловых в полном составе исчезла. Как сквозь землю провалилась. Петр Сергеевич даже военные связи привлек. Мне об этом со службы сообщили, по старой памяти.

— И что?

— И то, — она подняла взгляд к небу, видя мою недогадливость.

Но мы уже подходили к автобусу. Тася протянула ожидавшему нас на улице мастеру бутылку минералки. Тот благодарно кивнул, открывая крышку и прикладываясь к горлышку. Вот, довели дети мужика, серьезного мастера, что он за раз бутылку выхлебал. Шоколадки достались самым старшим мальчишкам из группы, который Валентина Ивановна смогла успокоить и усадить за диван. Фа Чжэн как раз собирался поить их горячим чаем. А мне только сейчас пришла в голову мысль, что мастера Сургина убили не по той причине, что он застал Данилова с Шестой тенью за беседой, а потому, что там был третий. И, видимо, он очень не хотел быть узнанным.

Детей мы развозили по домам еще два часа. Повезло, что все жили в центре, а то не управились бы и к полуночи. Кто-то даже уснул по пути. Новостей «особых» у Таси больше не было. Все это время она провела вместе с детьми в просторных апартаментах семьи Зубовых. Те занимали целый этаж в жилом доме элитного района, все там же в центре города. Сегодня после обеда второй раз за неделю вывели детей на прогулку в парк. Валентина Ивановна сказала, что разговаривала с супругом и тот обмолвился, что глава рода ведет переговоры с кем-то из преступного мира, и они даже пришли к взаимопониманию. Я же сделал вид, что удивился.

* * *

16 октября, Москва, МИБИ, раннее утро

Почти три недели пролетели незаметно и тихо. Никто не звонил, не беспокоил, казалось, даже не вспоминали обо мне. Мама проходила курс реабилитации в клинике Наумовых, говорила, что если все будет нормально, то скоро можно подобрать протез. Доктор обещал сделать так, что механической рукой можно будет немного управлять, сгибать пальцы и сустав. Саша занимался организаторской работой, пытаясь обеспечить охраной объекты, постепенно переходящие в нашу собственность. Со слов мамы я знал, что задача оказалась непростой, но ему помогал кто-то из Наумовых, поэтому дело спорилось.

Проснувшись утром как по будильнику, обнаружил, что у меня затекло плечо, которое использовала вместо подушки Тася. Я попытался вытянуть руку, но она открыла глаз, посмотрела сонно, перевела взгляд на часы. Оказывается, это у нее привычка такая, проснувшись, всегда смотреть на часы. Оценивает, сколько еще можно поспать. Поцеловала меня в щеку, затем села, потянулась.

— Встаешь? — спросила она. — У тебя сегодня занятие с Геннадием Сергеевичем?

— Да, в половину девятого на полигоне. Хочешь посмотреть?

— Хотелось бы, но буду только отвлекать. Вдруг великий мастер не захочет делиться с тобой секретами в моем присутствии. Потом расскажешь, как прошло, — она посмотрела на меня хитрым взглядом. — Ты не забыл, что сегодня после обеда отборочный тур? Все еще думаешь, что твои подопечные смогут победить?

— Посмотрим. И они не совсем мои подопечные. Просто обещал с ними серьезно позаниматься, если победят. Главное в соревнованиях это мотивация.

— Может, тоже своих немного замотивировать? — задумалась она.

— Ну-ка, с этого момента поподробней.

— Предложу им пару дополнительных практических занятий, — захихикала Тася, видя мой ревнивый взгляд. — Завтракать будешь?

— Потом, после тренировки. Или в клубной комнате поем или в столовой.

— Ага, — в ее голосе появились наигранные ревнивые нотки. — Ждешь, что тебя угостят. Как у вас в Японии это называется? Обенто.

— Почти, — рассмеялся я. — Скажи еще, приготовленное с любовью.

— Ну-ну, — она покачала головой.

Нет, Таисия совершенно не ревнивая женщина, что неплохо, несмотря на то, сколько вокруг меня крутится красивых и молодых девчонок. Помнится, она сказала, что кредо Матчных ей очень подходит. В нем говорилось, что обмануть нас можно, но только один раз. Единожды обманувший не сможет больше заслужить нашего доверия. Мне всегда казалось это слишком категоричным, так как любой человек может раскаяться в содеянном и попытаться все исправить. Но даже так, на данный момент только один человек, напрямую нарушивший данное мне обещание, удостоился подобной чести.

— Скоро у меня появится немного больше свободного времени, — улыбнулась она, подошла и погладила по голове. — Буду готовить тебе и завтрак, и обед с ужином.

— Да? — заинтересовался я, но она уже убежала в душ.

Минут через тридцать я уже шел к полигону. Вот что за странная погода в России. Начало октября выдалось холодное и дождливое, а середина месяца радовала теплой погодой. Вчера было плюс пятнадцать градусов, я уж подумал, что зиму проспал и весна началась. Такую погоду обещали до конца месяца, а уже в первых числах ноября снег и похолодание. Жаль, что всех студентов обязали заниматься по утрам исключительно в помещениях и залах. В том числе и мне запретили проводить утреннюю зарядку на улице. Вместо этого выделили просторный легкоатлетический манеж с хорошим покрытием центрального поля.

На полпути к полигону почувствовав всплеск силы позади, оглянулся, но ничего не заметил. Прислушался.

— Хорошая погода для утренней тренировки, — раздался за плечом голос ректора. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Он улыбнулся, видя мою реакцию. — Доброе утро, Кузьма.

— Драсти, — ошарашенно выдавил я. — А Вы как… там и… сразу тут?..

— Небольшой трюк, или как говорят иллюзионисты: ловкость рук, — он зашагал к полигону. — Как у тебя дела, не тратил много сил?

— Нет, наоборот, немного подкопил, — я посмотрел на ректора недоверчиво.

— Это хорошо, — кивнул Геннадий Сергеевич. — Но силу надо только накапливать, но и тратить. Чем больше и чаще расходуешь, тем быстрее прогрессируешь. Кстати, как прогресс у твоей ученицы? Получается? Так поздно перестроиться, чтобы изучать укрепление тала, уверен, это непростая задача.

— Нормально, — кивнул я. — Развивается понемногу. Сейчас спокойный этап, что-то сродни переходу со стадии специалиста к эксперту. Нужно почувствовать силу, уметь правильно ее использовать. Она необычно быстро прогрессирует, может, уже к весне мы приступим к следующему этапу. И тогда в МИБИ она станет самой сильной среди студентов.

— Приятно это слышать, — он улыбнулся. — Главное, чтобы она себя не загоняла. Сейчас у нее такой возраст, что легко можно подорвать здоровье и никогда больше его не восстановить. Надеюсь, ты это понимаешь? Она женщина, прежде всего, а потом уже одаренная и будущий мастер.

— Конечно, я это понимаю, — быстро закивал я, под его взглядом. — И она сама об этом говорит.

Ректор кивнул. Мне же показалось, что он сейчас так намекнул, что хочет увидеть правнука, недели еще одного мастера в семье. Вот что ему мешает сказать об этом прямо? Вроде серьезный мужчина, великий мастер, но в таких вещах может только намеки делать и надеяться, что я все пойму правильно. Того и гляди, завтра придет и скажет, что у него есть знакомый парень, ее возраста, который давно хочет с ней познакомиться.

— Ты с генералом Осташкиным знаком? — спросил он. — Он начальник комитета госбезопасности. Хороший друг нашей семьи.

— Нет, вроде, не знаком, — я искоса посмотрел на ректора. Однако, хорошие он связи упомянул.

— У него внук, Сергей, примерно твоего возраста. Надо бы вас познакомить. Он как раз в этом году, в прошлом учебном, закончил МИБИ. Вы с ним немного разминулись.

— Почему бы и нет, — отозвался я, стараясь, чтобы голос не звучал подозрительно. — Можно и познакомиться.

Пару минут шли молча. Свернули на второй дорожке, ведущей к полю с бетонными блоками. Добрались до удобной площадки. Ректор огляделся, что-то прикинул.

— Давай начнем с давления силы. Садись, — он подал пример, усаживаясь на один из блоков. — Буду постепенно увеличивать давление и когда дойдешь до предела, просто подними руку.

— Хорошо, — я постарался удобно устроиться на блоке.

Начал Геннадий Сергеевич сразу круто, неплохо придавив меня. Хорошо, что это не физическое воздействие, иначе бы вдавило так, что блок подо мной развалился на куски. Но даже так ощущения не из приятных. Словно кто-то пытается запустить внутрь твоей грудной клетки руку, ухватить покрепче нутро и вырвать. А когда эта сила нарастает, чувствуешь себя больным клаустрофобией, который застрял в узком лазе под горой. Застрял так, что нельзя вдохнуть. Чувствуешь, как эта гора давит на тебя, как постепенно сужается проход. Становится трудно дышать…

Я поднял руку и давление резко исчезло, позволив набрать полную грудь воздуха.

— Неплохо, — кивнул он. — Особенно если учесть возраст. Любой из мастеров, кто попадал мне под горячую руку, давно потерял бы сознание. Возьмем этот уровень за основу.

Пока я приходил в себя, он достал из кармана что-то похожее по форме на хоккейную шайбу. Это оказалась своеобразная свеча. Поставив ее на бетон, коснулся фитиля пальцем поджигая. Минуту молча смотрел, как она горит.

— После того как одаренный сможет использовать силу вне своего тела, превращая ее в любой вид энергии, огонь, молнию, все что угодно, он становится мастером, — наставительно сказала ректор. — Это не просто, потому что не все могут постичь, во всех смыслах, что такое сила. В Китае ее называют Ци. Их философия неплохо укладывается в то, что представляю себе я, поэтому возьму за основу ее. Они считают, что Ци лежит в основе вселенной. Буквально все существует благодаря ее движению и взаимодействию. Поэтому неправильно думать, что только одаренные могут создавать особый вид энергии, превращая ничто в молнию или давление воздуха. Ведь даже этот огонек несет в себе частичку Ци. И как только человек становится способен использовать его, он поднимается на ступень выше. В том же Китае его назовут Мудрецом, у нас — Великим мастером. Этот тест они использовали многие века.

Он поднес палец к высокому огоньку свечи, и тот стал вполовину меньше. В то же самое время над пальцем ректора появилось такое же пламя. Он показал мне его, задул и пламя свечи вновь стало прежним.

— Мудрец может взять часть космической Ци даже у пламени свечи и использовать ее по своему усмотрению. Но только на один волосок меньше половины. Если я попробую взять больше или все, то огонь просто исчезнет.

Ректор указал пальцем на пламя, и оно перепрыгнуло к нему с фитиля. Но почти сразу огонек задрожал и погас.

— Огонь — самый простой и понятный вид Ци. Он горячий, яркий, прожорливый, но при этом капризный. Если хочешь стать мудрецом, для начала ты должен почувствовать Ци в маленьком огоньке, в движении воздуха, в окружающем пространстве. Считается, что чем глубже твое море силы, тем проще это сделать. Но в старых книгах описаны мудрецы, шагнувшие на эту ступень минуя уровень мастера и не обладающие большой личной силой. У всех мудрецов просветление наступало по-разному. Когда я впервые коснулся внешней Ци, мне потребовалось еще пять лет медитаций и упорных тренировок, чтобы я смог взаимодействовать с ней. Мне помогло обучение в Китае. У них есть несколько закрытых монастырей и нам пришлось немало заплатить, чтобы попасть в один из них. Мистер Ма, приезжавший к нам недавно, — ректор многозначительно посмотрел на меня, — мы были соперниками. Он был сильней, но я первым стал Мудрецом, опередив его всего на пару дней.

Ректор едва заметно улыбнулся, вспомнив что-то хорошее из прошлого.

— Скажите, а почему у него такое странное имя, почему «мистер»?

— Его называют Мудрец Ма, но, когда мы познакомились, он сказал: «зови меня мистер Ма». Он всегда произносил это при знакомстве. Полное имя знают, наверное, только родственники и супруга, — Геннадий Сергеевич стал немного серьезней. — Сейчас я объясню тебе несколько простых практических упражнений, которые помогают лучше сконцентрироваться и взаимодействовать с внутренним морем. После этого ты покажешь, что за технику придумал с резонансом.

— Хорошо, — решительно кивнул я.

— Для начала тебе нужно научиться поднимать со дна моря силу наверх. Она должна циркулировать, находится в неспешном движении. Как огромный, но медленный водоворот, в центре моря…

* * *

Тот же день, раннее утро, съемная квартира в нескольких кварталах от МИБИ

Цао Сяочжэй проснулась по сигналу будильника. Он был настроен так, чтобы издавать один короткий писк и сразу переходить в беззвучный режим. Повернув голову, женщина увидела мигающие цифры, показывающие шесть часов и двадцать минут утра. Обычно она вставала на десять минут позже, с приходом младшей сестры.

Сев на кровати, Сяочжэй развела руки, глубоко вдохнула, затем с выдохом подняла их, потянулась. Последнюю неделю просыпаться ей было необычно легко, даже появилось чувство бодрости. Но вместе с этим она ощущала себя больной и слабой. Тело словно ворчало на нее за то, что довела до такого истощения. Сунув ноги в мягкие тапочки, она прошла к зеркалу у комода. Аллергическая полностью ушла, как и нездоровая бледность. Темные круги под глазами, казалось, стали едва заметно светлей.

— Старшая сестра Сяочжэй, — в комнату заглянула Чжэнь. — Можно… Вы уже встали.

Она прошла, чтобы заправить постель.

— Завтрак почти готов. Помочь с душем?

— Я справлюсь, — отозвалась Соячжэй, почувствовав, что голодна, когда упомянули завтрак. С едой пока не ладилось, так как несмотря на чувство голода, попытки скушать чуть больше, чем обычно, приводили к неприятному результату.

После душа, переодевшись в зеленый спортивный костюм, Сяочжэй вышла в просторную гостиную, где недавно появился большой обеденный стол.

— Доброе утро, госпожа, — немолодая женщина в белом фартуке и косынке как раз расставляла на столе тарелки с завтраком.

— Получается ли у Чжэнь? — спросила Сяочжэй.

— Она старается, — уклончиво ответила женщина, показывая на тарелочки. Коротко поклонившись, поспешила на кухню за чайником.

Сяочжэй переложила на одну тарелку кусочек омлета и пышную белую булочку, приготовленную на пару. Со стороны кухни тянуло приятными и соблазнительными ароматами мясного бульона. Разломив булочку, она попробовала кусочек. Начинка сладкая, но не приторная. Как и омлет с зеленью, все было довольно вкусно. Сяочжэй по себе знала, что можно испортить даже такие простые блюда, поэтому довольно покачала головой. Немного поколебавшись, она взяла одну булочку с мясом, уж слишком аппетитно она пахла.

Из кухни вынырнула Чжэнь с подносом. Выгрузила на стол пузатый глиняный чайник, налила сначала сестре, затем себе.

— Получилось неплохо, — улыбнулась Сяочжэй.

— Спасибо, — девушка смущенно опустила взгляд в свою тарелку.

— Сегодня отборочные поединки. Собираешься участвовать? Не думаю, что у тебя есть шанс победить.

— Я выступлю, — голос Чжэнь прозвучал негромко, но твердо.

— Чай слишком крепкий, — сказала Сяочжэй, думая, что было бы хорошо, если бы младшая сестра победила. Но она не видела способа выиграть у девушек из России. Они были выше, тяжелее, развивали исключительно силу, а не кинетическую броню. — Разбавь немного и добавь имбиря. И не забудь лично уложить завтрак. Чжэнь! Посмотри на меня! Если ты и дальше собираешься себя так вести, отправлю домой к маме. Сегодня же. Ты даже не представляешь, как бы я хотела оказаться на твоем месте сейчас. Все бы отдала, силу, положение, которого добивалась десять лет. Если ты отмахнешься от шанса, предоставленного небесами, если продолжишь в том же духе, то они прогневаются и никогда больше ничего не дадут. Хочешь пройти той же дорогой, что и я? Думаешь, оно того стоит? В тебе течет кровь Цао! Самая горячая кровь в Поднебесной. Или мне пригласить принцессу Сюли, вместо тебя?

Взгляд Чжэнь стал на секунду тяжелым, словно она услышала имя злейшего врага. Затем он немного смягчился, но лишь внешне. Где-то глубоко по-прежнему мерцала ледяная искорка.

— Спасибо старшая сестра, но я справлюсь без посторонней помощи.

— Постарайся малышка Чжэнь, — тон Сяочжэй стал мягче. — Если все пройдет хорошо, то нам предстоит серьезное сражение. Я говорила с мудрецом Да Цзы, он планирует провести большой семинар мастеров укрепления тела. Мы должны уговорить Кузьму приехать на него.

— Я все поняла, — кивнула Чжэнь. — И спасибо.

— В любое время, — улыбнулась Сяочжэй, горько посмотрев на еще одну булочку с мясом. Желудок предупреждал тяжестью, что больше ничего примет.

* * *

Сразу после утренней тренировки я направился в клубную комнату. Предстояло обсудить с парнями и девушками планы на предстоящий турнир. Мы выступали как команда изучающая укрепление тела и заочно стали главными соперниками всех остальных. Сейчас каждый студент с первого по третий курс мечтал побить нас, заработав свои пять минут славы.

— Всем доброго утра, — громко поздоровался я, заходя в комнату.

— Здравствуйте Кузьма-сенсей, — первым поздоровался Кристофер.

— Привет, — с дивана подскочила Таша. — Ты долго.

— Всего на пятнадцать минут задержался. Ох и вредная из тебя жена получится. Будешь мужа изводить.

— И ничего не вредная, — обиделась она. Надо сказать, что Таша единственная из всех занималась классическим развитием, но выступала в нашей команде. Заявила, что правилами деление участников на команды не предусмотрено, поэтому имеет полное право.

Заметил я небольшое изменение в планировке комнаты. Мягкий диван немного сместили, чтобы поставить рядом еще один такой же. Людей прибавлялось и количество посадочных мест на всех не хватало. На новом диване удобно устроились принцессы Цао, а на втором Алена и Таша.

— Ты ведь еще не завтракал? — с надеждой в голосе спросила Таша.

— Не успел…

Девушка заулыбалась, побежала к дивану, за которым стояла небольшая сумка. Только первой успела Алена. Дождалась, пока я сяду за стол и, выдвинув верхний ящик, вытащила оттуда два пластиковых контейнера.

— Мы с Тасей приготовили завтрак, — сказала Алена.

— Можно было догадаться, — я открыл первую крышку, глядя на тушеные овощи с авокадо. — А здесь?

— Котлеты с яйцом, запеченные в духовке. Мы хотели кашу приготовить, но она убежала…

— Куда убежала? — захихикала Таша.

— По большей части на пол, — вздохнула Алена.

— А у меня блинчики и пирог с мясом, — Таша поставила на стол еще три контейнера, раскрашенных яркими цветочками. — И чай с облепихой, твой любимый.

Я чуть было не спросил, когда он стал моим любимым, но вовремя сдержался, видя улыбку девушки. Обойдя их, сбоку к столу подошла Чжэнь. С невозмутимым лицом поставила на стол два черных лакированных контейнера. Сняла крышку с первого, перевернула и положила на нее палочки. Внутри же был воздушный омлет, отделенный перегородкой от жиденькой рисовой каши с мясным бульоном и ломтиками свинины. Фа Чжэн готовит точно такую же на завтрак. Во втором контейнере оказались паровые булочки, судя по всему, с мясом.

— Где-то открыли ресторан китайской кухни? — прищурилась Таша, глядя на подобный завтрак.

— Завтрак для старшей сестры, — невозмутимо сказала Чжэнь. — Увлеклась и приготовила слишком много. Бирюзовый чай, высокогорный, — она поставила на стол термос. — С имбирем.

— М-да, — протянул я, глядя на стол, затем на девушек. Все трое выжидающе смотрели на меня, игнорируя друг друга. Чуть наклонив голову, бросил взгляд на Сяочжэй, которая не обращала на нас никакого внимания и читала книгу. — Одному мне столько не съесть. Присоединяйтесь.

— Как скажешь, — быстро сказала Таша, направляясь за стулом к дальней стене. Я перевел для Чжэнь и она тоже быстро согласилась. Дольше всех колебалась только Алена. Пока она думала, Таша успела поухаживать за мной, наполнив мою чашку облепиховым чаем.

— Мы тоже, — вставил Кристофер, пряча улыбку, — пойдем позавтракаем. В столовую.

Индра согласно кивнул и поспешил следом за другом. Алена же прошла к двери, закрыв за ними защелку.

Таша уже сцапала одну из булочек с мясом и как придирчивый гурман пробовала ее на вкус. Что-то отметила про себя, вроде как: «я так тоже могу, ничего особенного». Чжэнь ловко разделила палочками мясной пирог, превратив два кусочка в четыре. Использовала крышку от контейнера как тарелку. Попробовала и судя по взгляду, не ожидала, что будет настолько вкусно. Да уж, пироги Наталья готовит исключительные. Они с Чжэн почти одновременно пробовали чай. По моим скромным знаниям бирюзовый чай был средним между красным и белым. Края листа особым образом ферментированы, чтобы центр оставался нетронутым. Это придавало ему насыщенный вкус и сохраняло аромат. Собственно, я пока довольствовался сладким облепиховым чаем, куда хитрая Таша добавила других ароматных ягод и немного меда.

— А Алена будет участвовать? — спросила Наташа. Она успела попробовать все, что приготовили соперницы и сейчас наслаждалась чаем.

— Ближайшее время бить ей можно только заклятых врагов, — ответил я. — Так как она силу контролировать толком не может.

— На мое выступление обещала мама приехать. И папа, если опять срочных дел не будет.

Так как девушки перед выступлением сильно на еду не налегали, пришлось нам с Аленой разбираться с завтраком. Несмотря на такое разнообразие блюд, казавшееся несочетаемым друг с другом, все было вкусно. Я бросал взгляды на Чжэнь, но она выглядела невозмутимой, словно ничего особого не произошло. Таша во всем виновата, когда я похвалил ее за вкусный завтрак накануне. Вполне можно было ожидать нечто такого. Хотя может в Китае принято подкармливать наставника?

К обсуждению отборочного этапа турнира мы вернулись только минут через сорок. Первое соревнование в институте было не самым популярным у учеников, так как большой значимости не несло. Просто предварительная оценка собственных сил в начале учебного года. Участников традиционно мало, в основном первые и вторые курсы. Те, кто перешел на третий год, считали, что победа над младшими не принесет славы, скорее наоборот. Но в этот раз нам противостояли учащиеся из самой младшей группы Таисии, то есть студенты группы А третьего курса. Насчет парней я не переживал. Кристофер был немного старше третьекурсников и в физической силе нисколько им не уступал, как и Индра. А вот выступление девушек немного напрягало.

Еще раз убедившись в решимости парней и девушек, я повел их на регистрацию. Проходила она в самом большом крытом зале МИБИ. И каково же было наше удивление, когда мы столкнулись с настоящей толпой у входа. Две очереди из студентов растянулись метров на двести, а преподаватели у входа едва успевали оформлять всех желающих поучаствовать.

— Однако, — удивленно высказался я, глядя на очередь. — А может ну его? Не люблю я толпу…

— Нельзя сдавать назад, когда уже все решили, — наставительно сказала Таша. Оглядела все прищуренным взглядом. — Лучше найти способ пройти без очереди. Ты же преподавателем числишься? Вот чем не вариант. Лицо кирпичом и на регистрацию, — судя по тону, она копировала кого-то из парней, или брата, или Алексея.

Заметил я представителей дисциплинарного комитета, следящих за порядком, чтобы никто без очереди не лез и драк в оной не устраивал. Нас тоже заметили и от столов преподавателей отделилась Никитина Ольга, сурово зашагав к нам.

— Привет, — я поспешил улыбнуться, видя ее боевой настрой. Взгляд хмурый, кулачки сжала, того и гляди, бросится и начнет колотить.

— Привет, — кивнула она.

— Что случилось? С чем связан подобный ажиотаж?

— Сам догадаешься или подсказать? — проворчала она. — Кто-то пустил слух, что некий молодой мастер пообещал научить победителя секретным техникам.

— Да? — я удивленно посмотрел на нее, затем на очередь студентов. — А кто обещал? Может мне поучаствовать? Я же все-таки студент. До техник полезных и нужных мы жадные и охочие.

— Это она про тебя говорит, — вставила Таша.

— Естественно, про него, кто же еще на такое способен, — фыркнула Ольга.

Я с удивлением посмотрел на нее, ткнул пальцем себе в грудь.

— Кто же еще?! — она скрестила руки на груди.

— Если я и мог что-то обещать, то только своим ученикам, — отмахнулся я. — Можешь объявить, пусть расходятся.

Ольга хотела сказать еще что-то, но в последний момент передумала, вздохнула.

— Ладно, пойдем, — она зашагала к столам регистрации.

Ничего особого в регистрации не было. Преподаватели вносили имена студентов в особый список, присваивали им порядковый номер и пропускали в зал. Внутри же было установлено четыре небольших арены, где проходили бои. Сложность заключалась в том, чтобы не пропустить свой номер на большом табло и вовремя спуститься. Единственный нюанс при регистрации, я попросил объединить моих подопечных в команду, чтобы они не вышли в одном бою друг против друга. Собственно, все. Мы спокойно заняли место на трибуне, наблюдая за невыразительными боями. Нечто подобное я видел в тот день, когда выступала Алена. Только там судей было больше и время на подготовку. А здесь вызвали, давали отмашку и вперед. Да, следует сказать, что девушек выступало существенно меньше. Для них выделили всего одну арену.

Первым свой номер заметил Индра. Я даже не успел пожелать ему удачи, увидел, только когда он спустился с трибун.

— Опять вы, — недовольный голос Таши.

— Ох, получит кто-то по маленькой… но очень наглой попе, — отозвалась Марина.

— Кузя привет, — поздоровалась Таня. Они с сестрой прошли по ряду впереди нас, занимая место чуть правее.

— Привет, девчонки, — кивнул я им, следя за индусом. Не знаю почему, но Таша их с первого взгляда невзлюбила. Мне пришлось даже отчитать их, чтобы прекратили ссориться и нарываться на драку в моем присутствии. Обернувшись, заметила на два ряда выше Катю, приветственно поднял руку, на что она кивнула.

Индра тем временем выходил на площадку против довольно крепкого парня. Третья арена находилась далековато, но пересаживаться не хотелось. Трибуны постепенно заполнялись, а с этой позиции открывался хороший вид на поединки девушек. В данных Индры говорилось, что он занимается какими-то индийскими единоборствами, о которых я ничего не слышал. Как раз появился шанс посмотреть. Мне самому требовалось подтянуть рукопашный бой, но до этого пока руки не доходили. Точнее, я не мог определиться с учителем. Тася обещала со мной позаниматься, но я из списка ее вычеркнул, так как она сама забросила тренировки.

Стойка у Индры была необычной. Он прикрыл голову руками, почти как в боксе, только при этом не сжимая кулаки, а оставив ладони открытыми, обращенными к противнику. Корпус наклонен вперед, ноги немного согнуты в коленях. Противник, судя по стойке и движениям, занимался кикбоксингом и смело ринулся вперед, атакуя высоким ударом ноги. Индра же, как в тайском боксе шагнул вперед одновременно с его ударом, выбивая опорную ногу. Отменная реакция. Крепкий парень рухнул, но быстро вскочил. Прихрамывая пошел в атаку, используя кулаки и пропустил молниеносный прямой удар ногой в область солнечного сплетения. Вот и первая победа. Однако. Не ожидал от Индры ударов в стиле тайского бокса.

— Успели! — радостно воскликнула Таша, вскочив и замахав руками. — Сюда!

Со стороны входа в нашу сторону шел Кирилл и невысокая очаровательная женщина лет тридцати пяти. Каштановые волосы, длинное темно-синее платье с цветами и ремешком, подчеркивающим стройную талию.

— Мой номер, — Таша поспешила к спуску с трибун.

Ее противницей выходила знакомая китаянка с третьего курса, которая когда-то задирала Марину в кафе. Помню, девушки говорили о ней, как о сильном сопернике и хорошем бойце.

— Здравствуйте, — поздоровался я, встал, пожал протянутую руку Кирилла.

— Кузьма, знакомься, Анна Юрьевна, наша с Натальей мама, — сказал он. Если быть точным, то она «вторая» мама для Кирилла, то есть младшая супруга его отца. Но слова парня женщине польстили, и она мягко улыбнулась.

— Приятно познакомиться. Таша на вас очень похожа.

— И мне, очень приятно, Кузьма. Не против, если я буду обращаться к тебе по имени?

— Буду только рад. Да, давайте посмотрим, как Та… Наталья выступит. Ей достался сильный противник.

— Здравствуйте, молодые люди, — обратилась Анна Юрьевна к девушкам и Кристоферу. Затем сказала что-то на китайском для принцесс Цао. Кивнула, выслушав ответ, улыбнулась и добавила еще что-то. На лице Сяочжэй появилась улыбка.

— Мам, пропустишь все, — тихо напомнил ей Кирилл.

Бой, кстати, только что начался. Китаянка бросилась вперед, осыпая Ташу градом ударов, при этом ни разу не попав даже в блок. Похоже, что она изучала какую-то разновидность карате, где внимание уделялось ударам ногами. Наталья же двигалась плавно, ловко уходя с линии атаки. Мне показалось, что каждый удар она провожает взглядом, оценивает. Когда же китаянка начала больше наседать, пытаясь сблизиться с ней. На очередном ударе Наташа довольно ловко поймала ее за руку, немного потянула в сторону, затем вниз, последовал классический бросок, и она оказывается сверху, проводя болевой прием. Китаянка хлопнула пару раз по татами, на чем бой закончился.

— Неплохо, — произнес я, приятно удивленный увиденным.

— У Таши особый талант, ускоренное восприятие и реакция, — сказала Анна Юрьевна. При этом на секунду вокруг задрожал воздух. Совсем незаметно, но голову даю на отсечение, что ее голос кроме меня никто не слышал. — Когда сосредоточена, для нее все происходящее вокруг течет медленно, как у мастеров, вошедших в «режим».

— Опасный талант. Травмы? — спросил я.

— Раньше часто выбивала суставы, особенно пальцы. Но она много тренируется, поэтому сейчас с этим проще.

— Таша быстрая, — похвастался Кирилл, явно не услышав слова мамы. — У нее особый талант. Может муху на лету пальцами поймать.

— Что за глупый пример? — осуждающе посмотрела на него женщина. — Сказал бы, что может схватить падающую со стола иголку.

Я посмотрел на спешащую к нам улыбающуюся девушку. Люди с разными талантами, дарованными силой, редкое явление. Но особое восприятие встречалось, наверное, не чаще великих мастеров. Я читал, что в Японии живет мастер, который может видеть «силу», в виде нитей и потоков рек. Даже мог сказать исходя из цвета, к какой стихии они относились. Умение — так себе, не знаю, есть ли от него практическая польза. Но это делало его уникальным и знаменитым. А еще ходили слухи, что таланты могут передаваться по наследству.

— Ну как я? — к нам добралась Таша, обняла маму.

— Красивая победа, — кивнул Кирилл, показывая большой палец.

— Выбила фаворитку турнира в первом бою, — добавил я. — Молодец.

— Я же говорила, что сильная.

— Сильная, — погладила ее по голове мама. — С этим может сравниться только твоя любовь хвастаться.

— Неправда! Я не хвастаюсь.

Следующими выступать выпало одновременно Кристоферу и Чжэнь. Успел пожелать им удачи. Попутно протянул ладонь Индре, по которой тот хлопнул. Что-то долго индус шел обратно. Вроде и зал не такой большой.

— А папа, значит, приехать не смог? — спросила Таша.

— Он сейчас на важных переговорах, — ответил Кирилл, показал ей телефон. — Как раз с послом из Китая. Сказал, что обязательно посмотрит запись твоих боев.

Чжэнь, можно сказать, повезло. В противницы ей попалась худенькая девчонка с первого курса. Но даже так принцесса дралась как рассерженная кошка. Налетела на соперницу и в пару ударов вынесла с площадки. По-моему, та даже понять ничего не успела. Отмечу, что удар ногой снизу в подбородок, в исполнении Чжэнь, выглядел очень красиво. Растяжка и общая плавность движений у нее на высоте. Может, она параллельно занимается художественной гимнастикой? А может тренера и преподаватели в Поднебесной специально учат так, чтобы со стороны бои принцесс смотрелись зрелищно и красиво.

Я только собрался посмотреть бой Катерины Хованской, когда на ряд позади появилась Ольга. Как участников, так и гостей становилось больше, поэтому свободных мест почти не осталось. Пробившись ко мне, Ольга наклонилась, зашептала в ухо.

— Геннадий Сергеевич хочет тебя видеть, — сказала она. — Срочно.

Схватила за руку, намереваясь потянуть за собой. В этот момент за вторую руку меня взяла Сяочжэй, что-то сказав.

— Она говорит, что приехал посол и ты должен взять ее с собой, — перевела Анна Юрьевна.

— А подождать это не может? — спросил я у Ольги. — Подумаешь, посол, у нас важный турнир.

— Иди, — сказала Анна Юрьевна, улыбнувшись, словно знала, зачем меня вызывали. — Мы с госпожой Цао приглядим за молодежью.

Ворча под нос недовольство, пришлось вставать. Уже выходя из зала, нашел взглядом ряд, где мы сидели. Интересно, откуда она узнала, что Сяочжэй из семьи Цао? Вроде бы их никто не представлял…

Глава 6

В сопровождении Ольги мы скорым шагом добрались до административного здания, где нас сразу направили в правый коридор на первом этаже. Именно там располагалась богато обставленная комната для приема важных гостей. Массивный стол, резные стулья, обитые мягким бархатом, стены украшены парой батальных полотен. За столом трое, братья Наумовы и чрезвычайный и полномочный посол Империи Цао, Вай Бин. С послом я знаком не был, но справки наводил. На вид ему было лет пятьдесят, полного телосложения, темноволосый, с густыми бровями. Одет строго, в полувоенный темный френч. Мне показалось, что обстановка в помещении несколько накалена. Взгляды главы рода и посла строгие, ректор, похоже, пытался разрядить обстановку.

— Здравствуйте, — поздоровался я, входя первым. Стоило пропустить вперед принцессу Цао, но она отказалась, даже подтолкнула меня.

— Кузьма Федорович, доброе утро, — поздоровался Петр Сергеевич. — Тебя ждем. Ты не знаком с господином Вай Бином, послом Империи Цао?

Мужчины встали, приветствуя принцессу.

— Еще нет, — я кивнул послу, пододвинул стул для Сяочжэй. Поймал взгляд Ректора, который украдкой пытался сказать, чтобы я вел себя подобающе. И извинился за то, что оторвал от важного мероприятия. Или мне это только показалось. — Рад знакомству.

— Взаимно, господин Матчин, — сказал посол. Перед темкак вернуться за стол, почтительно поклонился принцессе.

Я заметил на столе наушники-капельки, один из которых взяла Сяочжэй. Последовав ее примеру, приложил второй к уху.

— Кузьма, мы собрались, чтобы обсудить событие, произошедшее недавно, — взял слово ректор. Одновременно с ним в наушнике раздался приятный женский голос, переводящий на китайский и говоривший довольно быстро. — Ты уже знаешь, что именно Империя Цао продвигает учение мастера Лу Ханя, создавшего особую защитную технику. Ею пользуются все крупные мировые державы, предотвращая теракты и обеспечивая защиту лидерам. То, что ты нашел в этой технике существенный изъян и сразу заявил о нем, это, безусловно, достижение. Как и то, что ты нашел способ исправить его. Но видишь ли, не все могут освоить этот способ. Многих нужно подтолкнуть и направить. Империя Цао… просит, чтобы ты передал эти знания им, — сказал он. Но, мне показалось, что в предложении должно было прозвучать слово «требует». — На кону стоит их репутация.

Я вздохнул. К примеру, принцесса Сяочжэй уже освоила данную технику. Она умная и весьма одаренная женщина, поэтому ей не составит труда направлять всех страждущих в нужное русло. В крайнем случае она сама может передать секрет кому-нибудь другому, если принцессе не подобает лично заниматься подобным.

— И как мне его передать? — спросил я. — Методичку написать?

— Империя Цао организует закрытый семинар для мастеров укрепления тела, — сказал ректор. — Приедут сильнейшие представители этого направления. Его организует великий мастер, мудрец Да Цзы. Нужно будет лишь показать нескольким мастерам из Поднебесной данную технику. Уже от них будет зависеть, смогут ли они ее освоить или нет. От тебя нужно лишь согласие поделиться этими знаниями.

— Да без проблем, — хмыкнул я. — Только у техники Лу Ханя еще изъян есть, размером с гору Эверест. Конечно, не такой показательный, как техника «прокола», но тоже не приятный.

— Надеюсь, ты про это еще никому не говорил? — прищурился ректор.

— Пока нет. Вы же знаете, мне эта тема не интересна. Все эти мастера техник Лу Ханя настолько узкоспециализированы, как в анекдоте про врача, специалиста по левой ноздре. И насчет семинара, — я демонстративно задумался, — в принципе, любопытно, но лень. Только если ваши специалисты, в обмен на мою помощь поделиться со мной чем-нибудь интересным.

— Поделятся, — кивнул глава рода Наумовых. — Мы как раз это и обсуждали с господином Вай Бином. Если они планируют нарушить график твоих тренировок, то должны компенсировать знаниями.

— Мудрец Да Цзы обещал наградить мастера Матчина за помощь, — сказал посол, говоря на русском языке с акцентом, но слова при этом не коверкал.

— Когда этот семинар? — уточнил я.

— Чтобы успеть, нужно отправиться в путь сегодня.

Я закашлялся, проглотив не совсем цензурное удивление.

— Что, прямо вот сейчас? Переодеться можно?

— Собрание мастеров пройдет в монастыре Тибета на высоте более четырех тысяч метров, — сказал посол. — Поэтому несколько дней нужно провести в нижнем лагере, чтобы тело привыкло к недостатку кислорода.

— Тибет? — резко посерьезнел я. — Монастыри? Нет, нет, не могу. Я высоты боюсь, и у меня болезнь от недостатка кислорода. Пусть ваши мастера приезжают в МИБИ, я им бесплатно здесь мастер-класс устрою. И мудрец Ваш пусть вместе с ними приезжает. Не поеду! Тем более турнир идет и бросить студентов я просто не могу. Нет. Спасибо.

— Кузьма? — ректор посмотрел на меня вопросительно.

— Не поеду, — отрезал я. — Здесь, могу кого угодно обучить, туда не поеду.

— Тибет — уникальное место для любого одаренного, — сказал ректор. — К тому же это хороший шанс приобрести особый опыт от общения с мастерами, приехавшими со всего мира.

— Только если этот семинар пройдет где-нибудь в другом месте. Китай огромный, неужто кроме Тибета нигде нет подходящего монастыря? И даже не уговаривайте…

* * *

Москва, вечер, аэропорт Шереметьево

Я сидел на лавочке в небольшом зале вылета для особо важных клиентов. Честно пытался сбежать два раза, но не дали и малейшего шанса, не выпуская из поля зрения ни на минуту. Справа сидела Чжэнь, в красном платье с фениксом, в котором я увидел ее впервые. За ней неотступной тенью следовал знакомый мастер. Слева — Алена, поставив на колени небольшой рюкзачок с одеждой. Вот уж кто не заморачивался над происходящим, так это она. Я ей сказал: «Мы едем в Тибет прямо сейчас», а она только спросила, успеет ли вещи собрать. Вообще-то, она была моей надеждой, что поездка сорвется. Дело в том, что у нее не было загранпаспорта, к тому же в Тибет пускали далеко не всех. Чтобы попасть в регион требовалось особое разрешение даже для жителей Китая. Но через контроль нас пропустили, даже документы не спросив.

Как меня смогли уговорить, до сих пор не возьму в толк. Не ожидал такого единодушия с их стороны. Глава рода просто сказал: «надо», ректор давил на получение опыта и знаний. И если бы не Сяочжэй, ни за что бы не поехал. Она сказала, что это ее личная просьба и взгляд такой жалостливый сделала, что я просто не смог отказать. Зато руки чесались, назло всем переодеться в любимое каратеги и не снимать его до возвращения в Москву. Тибет, горы, я даже не успел толком подготовиться. А еще Алена, решившая поехать в кедах и джинсах, с ума сойти. Пришлось делать ей выговор и бегом отправлять переодеваться. В горах нужны крепкие ботинки, крепкая одежда, теплое исподнее и шляпа, чтобы не сгореть на солнце. С последним вышла промашка. И она, и я вместо широкополой шляпы смогли найти только кепки. Ну, хотя бы что-то. Надо будет на месте много всего закупить. Не люблю спешку, потому что она виновата в большей части всех моих бед, связанных с путешествиями.

Чжэнь украдкой бросила на меня взгляд, когда я печально вздохнул. Проследила за рукой Алены, накрывшей мою ладонь пытаясь морально поддержать. Я едва сумел сдержать улыбку, когда она перевела взгляд со своей ладони на мою. И вид у нее при этом немного смущенный и нерешительный. Они с сестрой не могли взять в толк, с чем связано мое нежелание лететь. Проблема не такая уж и критичная. Просто есть у меня знакомый «монстр духовного развития», который уехал жить в Тибет в поисках смысла бытия и душевного покоя. В прошлую нашу встречу мы расстались не совсем хорошо. Мама его всегда называла чокнутым придурком. И мне очень не хочется с ним случайно встретиться. А если на предстоящий семинар планировали приехать мастера со всего мира, значит и он там будет. С одной стороны, это хорошо, так как великий мастер Да Цзы просто свернет ему шею и на этом все закончится. С другой, хорошо бы Да Цзы успел до того, как шею свернут мне.

— Кузя! — послышался знакомый голос полный детской радости.

Я посмотрел в сторону входа из таможенной зоны и увидел Ташу в компании Анны Юрьевны. Таша замахала рукой, за что заработала строгий взгляд от мамы и виновато опустила голову.

— Добрый вечер, — я встал, удивленно глядя на них. — А вы здесь?..

— А мы летим с тобой на Тибет, — улыбнулась Таша.

— В Тибет, — поправила ее мама. Посмотрела на меня, по-деловому протянула руку. — Кузьма Федорович, официально мы включены в твою группу. Я как переводчик, а Наташа — повар. По-другому туда попасть не получается, надеюсь, ты на нас за это не сердишься.

— Нет, не сержусь, — я рассмеялся, легонько пожал протянутую руку. — Если хоть кому-то туда попасть очень нужно, то уже хорошо. А где массажист и личный тренер?

— У каждого приглашенного может быть лишь два сопровождающих, — сказала она.

— Кажется, что мне рассказали не все о предстоящем событии.

— Нет, нет, нам нужно попасть туда исключительно по личным вопросам. Но к возложенным на нас обязанностям мы отнесемся с полной ответственностью. К сожалению, я не говорю на тибетском языке, но понимаю три из самых распространенных китайских диалекта.

Табло у выхода к взлетному полю загорелось, показывая номер рейса и время. Появились две красивые девушки, проводившие нас к спуску на первый этаж и даже не проверив посадочные талоны. Внизу ждал небольшой, но роскошный микроавтобус, в котором сидела Сяочжэй и пара вездесущих мастеров, следовавших за ней по пятам. Как и сестра, она выбрала красное платье с пышными рукавами и вышитым золотой нитью фениксом.

— Госпожа Цоа говорит, что утром мы будем уже в Тибете, — перевела ее слова Анна Юрьевна. — Какой-то небольшой аэропорт, построенный военными лет тридцать назад и переданный для нужд простых жителей региона. А еще госпожа Цао благодарит за то, что Вы согласились поехать.

Микроавтобус ехал пару минут, непонятно как ориентируясь в вечерней темноте. Затем мы остановились у не очень большого самолета, раскрашенного в желтые и красные цвета. Золотой феникс на вертикальном стабилизаторе, явственно указывал, кому он принадлежит. У трапа встречали улыбчивые стюардессы, низко поклонившись императорским особам. Салон оказался просторным, хотя со стороны могло показаться, что внутри мало места. Шесть больших кресел в передней части, между четырьмя из которых большой столик, еще два огорожены шторками. Во второй части еще пара узких кресел и две крошечные комнатки с кроватями. Заглянул туда только из любопытства, а еще одна стюардесса меня едва не побила, грудью встав на защиту комнат. Как я понял, самолет использовали для долгих перелетов императорской семьи или кого-то высокопоставленного. Пару минут и мы вырулили на взлетную полосу, разогнались и легко оторвались от земли, набирая высоту.

Не доводилось раньше спать с комфортом во время перелета. Огромные кресла легко превращались в удобные кровати, вокруг которых опускались плотные шторки. Если не считать шум и легкую тряску, очень даже удобно. Проснулся я, кстати, от тряски. Яркий свет говорил о том, что уже далеко не утро. Надо мной с громким «Динь» загорелась синяя лампочка. Стянув плед, нажал кнопку, возвращая кресло в исходное положение. Почти сразу одну из шторок отодвинула улыбающаяся стюардесса. Та самая, которая бросилась спасать комнаты принцесс. Сказала что-то на китайском. Довольно ловко она сдвинула шторки, затем убрала их в специальный отсек. Выходило так, что я проснулся одним из последних. Даже принцессы вернулись на свои места. Они переоделись в серые и совсем непримечательные военные костюмы. На ногах громоздкие ботинки, интересно, как Сяочжэй ходит с такой тяжестью. Как раз сейчас они пили чай вместе с Анной Юрьевной и Ташей. Женщины улыбнулись, поймав мой взгляд.

В иллюминаторе можно было увидеть горы, накрытые ватным одеялом серых облаков. Мы успели позавтракать и попить чай, прежде чем самолет зашел на посадку в небольшом аэропорту. Автобус к трапу не подали. Пришлось идти от самолета к основному зданию пешком. Тибет встречал нас ветряной и довольно прохладной погодой. Пахло ледяным дождем и чем-то совсем необычным. Здесь даже дышалось совсем не так, как в Москве. Мне почему-то вспомнились старые фильмы, где главному герою предоставляют старенький обшарпанный автобус, в котором местные жители перевозят кур в клетках, коз и большие корзины с овощами.

В здании аэропорта нас встретили тихо. Несколько человек провели нас через закрытую секцию, минуя пограничный и паспортный контроль. Хотели было увести куда-то принцесс, но получили отказ. В итоге оставили дожидаться не пойми-чего в небольшой, но приятно обставленной комнате. Минут через пять появился кто-то очень важный. Невысокий мужчина в дорогом костюме, вокруг которого увивается помощник. И с принцессами этот мужчина говорил, на мой взгляд, излишне холодно. Анна Юрьевна взяла меня под руку, чтобы встать ближе.

— Просит остаться в городе, чтобы дождаться господина Ту Шена, — тихо сказала она. При этом опять проскользнула частичка силы, чтобы посторонние не смогли подслушать. Интересное умение, надо будет спросить, как она это делает.

Мастер, охраняющий Чжэнь, заметил проскользнувшую капельку силы, бросил короткий взгляд.

— Госпожа Цао отказалась, — продолжила Анна Юрьевна. — Довольно грубо. Видишь, как у него брови пошли вниз.

Если китаец и опустил брови, то я этого не заметил. Не обратил внимания. Он что-то сказал помощнику, и тот поспешил выскочить из комнаты, чтобы вернуться через минуту в компании трех женщин в традиционных платьях жительниц Тибета. Подошел к нашей группе.

— Здравствуйте и добро пожаловать в Тибет, — перевела его слова Анна Юрьевна. Тон у его получился важным, а уважение он обозначил едва заметным кивком. — Мы рады принимать гостей великого мудреца Да Цзы. Вас уже ждет автобус, который доставит вас в первую деревню. Только необходимо сдать все электронные приборы. Телефоны, фотоаппараты, часы и браслеты. Эти вещи будут ждать вас здесь, когда закончится большой семинар. Также другие приборы не понадобятся из-за отсутствия электричества. Только зря понесете лишний вес.

У меня из всего перечисленного был только телефон и зарядное устройство. Таша со вздохом рассталась с электронной книгой, смартфоном, феном и утюжком. Затем мы большой компанией вышли к стоянке. Важный человек так и не поздоровался с нами, уделяя внимание исключительно императорским особам, потом еще долго стоял, провожал взглядом. Автобус выделили самый обыкновенный, туристический, с тесно стоящими креслами и узким проходом. Водитель больше походил на монгола, нежели на китайца. Заведя автобус, он оббежал вокруг него, проверил колеса, заглянул в багажный отсек, куда мы не стали убирать вещи. Да и вещей-то было, лишь по небольшому рюкзаку у каждого. Я только сейчас подумал, что надо бы купить воды в дорогу. Первое правило любого путешественника гласит, пей воду только бутилированную. Напьешься из арыка или речки и все, будут тебя на носилках носить от одного куста к другому. Но автобус уже поехал, наплевав и на наши желания и на все остальное.

Мое первое впечатление от Тибета — это горы. Их можно было видеть, в какую сторону ни посмотри. Да что далеко ходить, взлетную полосу и аэропорт построили прямо у подножия не очень высокой, но простирающейся на многие километры горной гряды. А еще невероятно голубое небо и слепящее, но холодное солнце. Половину неба закрывали серые тучи, убегавшие в сторону аэропорта и обещая отличную, пусть и прохладную погоду. И вот это сочетание горных вершин, переходящих в бездонное небо, меня впечатлило.

— Кузя, — впереди нас с Аленой села Таша, обернулась, встав коленками на кресло. — Всю дорогу только и делаешь, что молчишь и думаешь. Тебе не нравится поездка? Я вот всегда мечтала побывать в Тибете. Посмотреть монастыри, полюбоваться природой.

— Таша, — я немного удивленно посмотрел на нее, — «всю дорогу», это ты считаешь кусочек вечера и ночь в самолете?

— Еще утро, — закивала она. — У тебя же классно получается рассказывать захватывающие истории. А тут ты молчишь и молчишь.

— Точно возьму тебя с собой в январе на увлекательное плавание на сухогрузе от Японии до Африки, через Индию, — улыбнулся я. — Вот тогда ты сразу поймешь, что такое однообразные дни и тишина. Лучше скажи, почему вместо турнира решила с нами поехать?

— Это секрет, — лукаво улыбнулась она. — Но я бы и так всех победила. Там никого сильного не было. К тому же турниры еще будут, а поездка в Тибет неизвестно, когда еще случится. Слушай, — она наклонилась ближе и зашептала, — а почему дочерей императора Цао так встретили? Ну, без праздника, красной ковровой дорожки и помпезности.

— Если их так будут встречать везде, где они появляются, то им придется все время сидеть дома. Когда они захотят торжественности, поверь мне, их встретят подобающе. У императоров Цао исторически много детей, жен, братьев и сестер. Представь, если их будут так встречать, это наступит вечный праздник по всей стране.

— А еще нам не сказали, куда мы едем, — тихо сказала она и бросила подозрительный взгляд на китайских мастеров. — Я у мамы спрашивала, но она не знает название монастыря или городка. Его все называют «первым лагерем», даже водитель. И телефоны забрали. Чтобы мы местоположение по геолокации не вычислили. Все это неспроста.

— Когда глаза завяжут, чтобы дорогу не смогли запомнить, тогда и будем беспокоиться, — отмахнулся я.

Мама Таши по этому поводу совсем не волновалась, предпочитая читать книгу, чем смотреть в окно. Пейзаж вокруг был однообразным, мы двигались по краю долины, окруженной горами. Старенькая дорога пестрела ямами и выбоинами и приятной такую поездку назвать можно только с большой натяжкой. К тому же ехать пришлось долго. Часа два мы плелись, не быстрее сорока километров в час, затем еще час ехали в горку по проселочной дороге. Конечной точкой маршрута стала небольшая деревенька, где дорога обрывалась. Два десятка домов стояли в несколько ярусов, заняв все относительно ровное пространство на двух холмах, зажатых между высокими горами. На некоторых домах побелка потеряла цвет, став почти серой, крыши везде наклонные, поставленные так, чтобы дождевая вода не размывала дорогу, а уходила по высохшему руслу маленькой речки с другой стороны деревни.

Пока мы вышли и озирались по сторонам, водитель залез в багажное отделение автобуса и вытащил оттуда с десяток разноцветных небольших рюкзаков. К каждому крепился моток крепкой веревки и связка карабинов. Затем он поговорил с одним из мастеров Сяочжэй и уехал. Я же обратил внимание на то, что в поселке необычно пусто и тихо. Нет, люди здесь были и даже несколько мастеров, но явно не жители, и вряд ли туристы, скорее, как и мы, приглашенные на семинар. Иностранцы удобно устроились на одном из верхних ярусов поселка, с интересом наблюдая за нами. Услышали звук подъезжающего автобуса и вышли посмотреть.

Сопровождающие принцесс мастера уже разбирали рюкзаки, оставив нам четыре. Подошла Сяочжэй, что-то сказала, показывая на иностранцев, затем на ближайшие дома.

— Госпожа Цао говорит, что придется подождать здесь до завтрашнего утра, когда придут проводники. Можно выбрать любой дом, но лучше всего те, что слева, в центре. Мебели здесь нет, но нам оставили одеяла.

— Гостиницы не будет? — удивилась Таша. — А как же обед и душ?

— Посмотрим, — отозвался я, направляясь к рюкзакам.

Было бы лучше, если бы нам оставили спальные мешки, а не походные одеяла. В каждом мешке их было ровно два. Словно намекали, одно постели, вторым накройся. Или постели два, так как полы холодные и жесткие, но при этом мерзни. В октябре в Тибете сухой сезон, дождей почти не бывает, но вот температура воздуха ночью опускается до минусовых значений. Серьезное испытание. Девушки это поймут только к полуночи, а, может, и немного раньше. У нас с Аленой примерно одинаковый набор вещей. Высокогорье, здесь каждый килограмм на счету, поэтому в рюкзаках комплект сменной одежды и теплого белья. У меня еще одна пара крепких ботинок, на всякий случай. Думаю, и у Наумовых такой же расклад судя по небольшим заплечным рюкзакам. Уверен, Сяочжэй знала, что нас будет ждать холодная ночка, но не предупредила. Она же и говорила, чтобы мы брали с собой как можно меньше вещей, чтобы не выбрасывать по пути в гору. Но и сама не подготовилась лучше, хотя могла.

В голову влетела мысль, что нас проверяют, перед тем как пропустить дальше.

— Не люблю глупые испытания, — тихо процедил я, протягивая рюкзак Алене. — Не люблю…

Правда, не люблю никому ничего доказывать. Раздражает это до чесотки. В эти моменты становлюсь особо вредным и злобным. А все потому, что было в жизни несколько тяжелых моментов и ситуаций, по сравнению с которыми любое испытание — детский лепет. И если они хотят, чтобы мы провели холодную ночь, неважно, испытывая себя или думая о вечном, идти на этот семинар я уже не хочу.

Выпрямившись, посмотрел в сторону дорогу. И мысли почти одинаковые, плюнуть на все и пойти обратно. Не так далеко мы уехали, дня за два я бы дошел, даже с Аленой на спине. Но куда девать Ташу и Анну Юрьевну? Попросить подождать здесь, а потом вернуться с автобусом? Я с силой сжал зубы, отчего вздулись желваки. Мне на плечо легла узкая горячая ладонь. Потребовалось усилие, чтобы подавить раздражение и не сбросить руку. Обернувшись, посмотрел на Сяочжэй, которая что-то сказала, покачала головой. Подняла руку, жестом останавливая Анну Юрьевну, чтобы не переводила сказанное. Затем она сказала что-то еще, долго и строго смотрела, затем слегка улыбнулась. Показывая пример, она первой пошла по узкой дорожке к домам на средней площадке по левую руку от дороги.

— А что было-то? — спросила Таша, заработав укоризненный взгляд от мамы. — Ну что? Эх. А где здесь уборные? Или как в лесу, где сел, там и туалет?

Показав нам язык, она схватила один из рюкзаков и побежала следом за Сяочжэй, с интересом разглядывая дома. Иностранцы, наблюдавшие за нами, решили-таки спуститься и поздороваться. Пять мужчин, три женщины, одна из которых была мастером, не желающая останавливаться на достигнутом. То есть, ей было лет тридцать и судя по тому, как я ощущал давление ее доспеха духа, она уделяла очень много времени тренировкам. Было заметно, как ее тело начало меняться, объем мышц увеличивался, плечи становились шире. Вряд ли она уже когда-нибудь сможет родить, сделав такой выбор. Даже если остановит развитие, назад его уже не откатить. Помимо женщины, в группе еще два мастера, мужчины, в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти. Остальные — сборная солянка. Был даже странный тип в дорогом немного мятом костюме, без галстука. Чтобы было теплее, под пиджак на рубашку он надел теплый свитер с веселеньким узором. Все европейцы, очень похожи на испанцев. Действительно, поздоровались на испанском, затем на итальянском и только потом перешли на английский.

— Вы тоже на семинар? — спросил самый старший из мастеров, обращаясь к Анне Юрьевне, как к самой старшей из нас. У них, кстати, самому молодому парню было лет двадцать семь. — Много молодежи у вас, как я посмотрю.

— На семинар, — подтвердила она. — Из Российской Империи. А вы давно здесь?

— Весь вчерашний день и ночь, — сказал мужчина. — И еще два дня в Лхаса, но их можно не считать. Мы из Испании, Португалии и Италии, — последний жест в сторону женщины. — Решили объединить силы. Ночью будет очень холодно, имейте в виду. Хорошо бы Вам выбрать дом, где сохранились стекла в окнах и хорошая дверь. Но, я смотрю, с вами китайская группа. Они здесь все знают. Проводник сказал, что придется ждать минимум до завтра, или еще день. Вы еду с собой не брали? А мы запаслись. С водой только тяжело. Можем с вами поделиться, приходите, мы вон тот дом заняли, — он показал в сторону невысокой постройки. — Да, у вас, случайно, не найдется запасной обуви? Андрес, как всегда, в своем репертуаре. Говорили ему, идем в горы, а он думал, что здесь везде асфальтированные дорожки и лавочки.

Он показал на мужчину в костюме. Я перевел взгляд на дорогие туфли и хмыкнул. Они уже выглядели не очень, хотя он здесь всего один день. А когда он пойдет вслед за проводником в горы, его ждет серьезное испытание.

— Обувь? — Анна Юрьевна посмотрела на свои полувоенные походные ботинки, предназначенные как раз для путешествий по горам. Жесткая подошва, крепкая кожа и надежная шнуровка. В точно таких же щеголяла Таша. — Нет, к сожалению.

— Жаль, — расстроился испанец. Наверное, понимал, как придется туго идти с таким попутчиком в гору. — Но вы приходите к нам на обед.

— Спасибо, — кивнула женщина. — Обязательно заглянем.

Самый молодой парень из их группы успел порядком обгореть на солнце. Нижняя часть лица и кончик носа у него были красными, несмотря на широкополую шляпу. Солнце в горах довольно коварно, вроде и не припекает, а к вечеру чувствуешь, что сгорел.

Оставив иностранцев, мы пошли вслед за Ташей. Она показалась на верхнем участке и махала нам рукой. Поднявшись, увидели дом, который выбрала Сяочжэй. Небольшой, с низенькой дверью и одним единственным окном. Чуть дальше можно было увидеть покосившуюся будку над выгребной ямой.

— С водой туго, — сказал я Алене, протягивая пластиковую бутылку с минералкой. — Экономь. Много за раз не пей, достаточно пары глотков.

Она кивнула, убрала в рюкзак. Мы вошли в дом, состоящий из одной комнаты. Я прикинул, человек десять должно поместиться, не толкаясь локтями. Полы деревянные, немного грязные, но вполне крепкие. Пахнет пылью и чем-то горьким. Бросив рюкзаки в угол, достал из подаренного оба одеяла, одно протянул Алене. Затем из своего вытащил два шейных платка.

— Кепка твоя не спасет от солнца. Смотри, как его можно повязать, чтобы не сгореть.

В комнату заглянула Таша, огляделась, но ничего интересного не увидела. Подошла к нам, опуская рядом свои вещи. В отличие от нас они с мамой ходили в правильных широкополых шляпах.

— Вы на бандитов с большой дороги похожи, — рассмеялась она.

— Времени не было, чтобы нормально подготовиться, — сказал я. — Шляпу свою не снимай, сгоришь на солнце моментально.

— Да, мама говорила, — она закивала. — У меня еще мазь от загара есть, нужно?

— Нет.

— А, может, прогуляемся? — спросила она. Показала рукой в сторону запада. — Я думаю, что если на гору подняться, с той стороны, то откроется хороший вид на долину.

— Экономь силы, — посоветовал я. — Завтра нагуляешься по горам. Платок развязывать не надо. Просто спусти на шею.

Мы с Аленой действительно стали похожи на героев вестернов, с закрытыми платками лицами. Я стянул его на шею, так и оставив. Китайцы уже расположились, заняв дальнюю от двери часть комнаты. Сяочжэй сидела в позе лотоса, подстелив сразу два одеяла. Закрыв глаза, сосредоточилась на тренировке укрепления тела. Не знаю, как она завтра собирается идти в гору. Думаю, что кто-то из мастеров ее понесет. Чжэнь последовала ее примеру, сев рядом. Открыла небольшую бутылку с водой, сделал глоток. Я покачал головой, поймав ее взгляд и жест.

Опустившись на одеяло, сел по-турецки, чтобы сильно не затекали ноги, закрыл глаза. Возможно, Сяочжэй права. На многие вещи, происходящие вокруг, я реагирую слишком резко.

«Ну а как еще реагировать, если вокруг творится какая-то дичь! — недовольно подумал я и заерзал на одеяле, успокаивая мысли. — Какой-то выживший из ума старик пускает в свой монастырь только после того, как промурыжит гостей пару дней в безлюдной деревне. И будь он трижды великим мастером, он должен пойти гулять лесом! Я вообще к нему в гости не напрашивался, а как-то наоборот. Обмен опытом, говорили они, редкий шанс. Видел я вас…»

С шумом выдохнув через нос, я попытался сосредоточиться на тренировке. Нужно было подготовить доспех и немного расшевелить внутреннее море, как это советовал делать ректор МИБИ. Какое-то время было тихо.

— Еще один автобус, — прозвучал голос Таши над ухом. — Последний шанс его захватить и уехать!

Я открыл глаза, но увидел лишь выбегавшую из дома фигуру. Переглянувшись с Аленой, пошли смотреть на гостей. Как выяснилось, приехала еще одна группа, уже существенно крупней, чем мы и Испанцы, вместе взятые. Полный автобус, человек сорок. Они высыпали шумной компанией, разглядывая деревню, словно туристы. При этом большая часть без вещей, максимум с небольшим рюкзачком. А водитель тем временем быстро развернулся и под удивленные взгляды группы умчался в обратном направлении. Этим даже одеял не оставили. Если учесть, что каждый мастер мог взять с собой двух человек, то выходило, что приехало около пятнадцати специалистов по укреплению тела. Были среди них и чернокожие, и группа из шести арабов в классических белых одеяниях. Два мастера из Кореи, один японец. К ним спускалась группа испанцев, чтобы объяснить, в какую ситуацию те угодили. Интересно, почему у некоторых я не вижу с собой вещей. Может, их на экскурсию позвали и сюда привезли?

— Ух ты, сколько их, — сказала Наташа. — Интересно, а еще приедут?

— Вряд ли, — я посмотрел на темнеющее небо. Всего пара часов прошла, как мы приехали в горную деревню и скоро начнет темнеть. Чувствовалось, что понемногу падала температура воздуха. — Пошли в дом. И до утра, чтобы без разрешения мамы не выходила.

— У меня два энергетических батончика осталось, будите? — спросила она. — А еще мишки есть, желатиновые.

Я рассмеялся и направился обратно к дому. Уселся на одеяло, сосредоточился. Объем помещения небольшой, тем более потолки низкие. Создав небольшое кинетическое поле в радиусе метра, начал прогонять через него силу. Уже спустя минуту воздух ощутимо потеплел, говоря, что можно сбавить обороты. При большом желании можно домик превратить и в сухую парилку. Только в этом случае я устану часа за два, а так, небольшое усилие можно считать полноценной тренировкой.

— Если будет жарко, — сказал я Анне Юрьевне, почувствовавшей движение теплого воздуха, — дверь и окно открывать не надо. Просто разбудите меня.

— Ты во сне можешь поддерживать технику? — удивилась она.

— Поддерживать могу, контролировать не очень.

— Тебя с собой в походы брать удобно, — улыбнулась она. — Как небольшой обогреватель.

— А еще я могу палатку охранять и хищников отгонять, — закивал я. — Одни плюсы.

Она рассмеялась, расстегнула и сняла куртку, свернув ее как подушку. Тепло почувствовали уже все остальные и немного оживившись.

— Сложная техника? — заинтересовалась Таша, усаживаясь на свое место. — Научишь?

— Не сложная. Когда сможешь удерживать кинетическую защиту четыре часа, тогда и научу.

— Жалко лампы нет, — вздохнула девушка, глядя на щели в ставнях. — А у тебя техники, чтобы светиться в темноте нет?

— Могу только в глаз засветить, — улыбнулся я.

— Это мы тоже умеем, — печально вздохнула она.

Помещение оказалось достаточно теплым, поэтому минут через сорок пришлось еще сбавить обороты. Необычно вот так проводить время большой компанией в темной комнате на краю мира. Оба соседних с нами дома заняли довольно скоро. В один въехали корейцы, в другой арабы. Не знаю, какой техникой они спасались от холода, но чувствовал с двух сторон использование силы. И не только здесь, по всему лагерю мастера использовали различные умения, чтобы согреться. Вряд ли здесь есть хоть один огненный мастер. Им в этом плане проще других. Они и воздух нагревать умеют гораздо лучше меня, огонь развести могут или изобразить большую свечку, разгоняя мрак помещений.

Уже ночью, когда окончательно стемнело, поднялся холодный ветер. Можно было услышать, как он завывает в проходах между домами, ревет, рассекаемый крышами. Выйдя проветриться, увидел бездонное небо, усыпанное яркими звездами. Всегда замечал, что вне города с его яркими огнями звезды видно гораздо лучше и ярче, особенно где-нибудь в пустошах, но здесь они казались совершенно другими, почти сказочными. На камне, рядом с соседним домом удобно устроилась женщина из корейской группы. Почувствовал я ее почти сразу, так как она использовала силу, чтобы не замерзнуть. По моим ощущения температура опустилась ниже нуля. Сидя на небольшом рюкзачке, она тоже наблюдала за звездами. С нашей стороны за безопасностью группы смотрел самый молодой из мастеров, первая смена выпала ему. Хотя не знаю, какую опасность можно ожидать в горах, но многие не спали.

Из дома вышла Чжэнь, поежилась. Приобняла себя за плечи, пошла по дорожке к небольшому возвышению, где я стоял. Остановилась рядом, глядя на очертания домов.

— Тихо здесь, — сказала девушка почти шепотом, наверное, чтобы не нарушать ночной тишины.

— Так только кажется, — ответил я, обведя взглядом дальние дома. — Почти никто не спит.

Чжэнь встала чуть ближе, прикрываясь мной от ледяного ветра. Протянув руку, взяла за край куртки, наверное, чтобы не убежал.

— Старшая сестра Сяочжэй говорит, что ты часто сердишься и это плохо. Хочет, чтобы ты понял это как можно скорее, но сам, без подсказки. Я… никогда не видела, чтобы она переживала о ком-то.

Помолчали. Не знаю, что нужно говорить в таких случаях. Только отшутиться могу.

— Все нормально, — улыбнулся я. — Постараюсь сердиться меньше. Холодно здесь, беги, а то простудишься. Я еще немного постою, покараулю, чтобы никто не мешал и, как говорит Джим, не смел подглядывать.

Она возмущенно посмотрела на меня, стукнула кулачком в плечо и умчалась в темноту. Кореянка, поняв, что ветер становится только холоднее, решила покараулить из помещения, где хотя бы не дует. Поднялась с камня, забрала рюкзачок, кивнула мне и скрылась в доме. Я еще постоял минут десять, послушал, как гудит ветер и вернулся в дом. Внутри было заметно тепло, отчего клонило в сон. Заняв прежнее место, прикрыл глаза разгоняя кинетическое поле вокруг и почти сразу уснул.

Мне снился довольно странный сон. Горная деревня, тонувшая в темноте, серые очертания домов и черные провалы окон. По узким улочкам между домами сновали пугающие тени, а мы прятались от них, пытаясь сбежать по дороге, ведущей почему-то вверх по склону. Только сил бежать не было, ноги словно ватные, тяжело дышать. Но нужно убраться из этого места, поэтому я упал на колени и полз, подтягивая себя руками. Впивался пальцами в холодный камень дороги и тянул себя выше.

— Ух, холодина на улице, — голос Наташи, — и иней везде. Я чуть на камне не поскользнулась.

Я открыл глаза, посмотрел на Ташу. Девушка стояла рядом, растирая ладони и протягивая их в мою сторону как к обогревателю.

— Доброе утро, — улыбнулась она, вытащила из кармана желтый батончик, протягивая мне, — последний остался, твой. Будешь?

— Нет, спасибо. От чая бы не отказался, горячего.

— Я тоже чаю хочу, — вздохнула она, разрывая обертку на батончике и ломая его на три части. — С облепихой…

Протянула одну маме, вторую Алене.

— А если на тебя кружку с водой поставить, она закипит?

— Закипит, — улыбнулся я. — Когда терпение потеряю, как в мультфильме.

— Илья так умеет, — сказала Алена. — Может воду в алюминиевой кружке вскипятить, когда в руках держит. Он так тренируется. Говорит, что хочет стать мастером до двадцати семи лет.

— Неплохо, — покивал я. — Если уже с силой умеет работать, значит на правильном пути.

— Он говорит, что после тренировок по укреплению тела что-то нагревать прикосновением стало очень легко.

— Потому что баланс правильный нашел, — подтвердил я. — Который час, кстати?

— Небо серое, но солнце еще не видно, — подсказала Таша.

— У всех все нормально, никто не заболел? Анна Юрьевна?

— Все хорошо, — сказала женщина. До сих пор не могу сказать, насколько сильный она мастер. Видно, что упорные тренировки забросила лет двадцать назад, наверное, незадолго до рождения Таши. Но потоками ци, как их называет ректор, управляет ловко и тонко. Вот и сейчас сидит в той же позе, что и я, практикуя какую-то технику.

Встав, прошел к Сяочжэй, уселся перед ней, протягивая руку. Она открыла один глаз, оценивающе посмотрела на меня, затем на протянутую ладонь, выждала секунд тридцать и только после этого протянула свою.

— Как себя чувствуете? — спросил я на русском, поэтому вопрос перевела Анна Юрьевна.

— Гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда я посещала Тибет, — улыбнулась Сяочжэй. — Даже кажется, что смогу пройти весь путь наверх самостоятельно.

— Лучше, конечно, не перенапрягаться, — отозвался я, исследуя состояние ее внутреннего моря. Это не так уж и сложно, если одаренный позволяет в него заглянуть.

Если подключить воображение, то можно представить, что из этого резервуара отходят трубы, по которым одаренный черпает силу. У Сяочжэй они огромны, способные спустить целое море за несколько минут. Но при этом хрупкие, словно сделаны из тонкого стекла, покрытого мелкими трещинами. Даже небольшое давление способно разбить их на мелкие осколки. Так вот, за прошедший месяц они приобрели некую крепость. Утрачивает способность пропускать через себя большие потоки силы, но при этом она больше не просачивается и не отравляет тело.

— Выглядит хорошо, — подытожил я. — Но лучше не торопиться. И не совершать подвиги, такие как покорение крутых горных вершин. Хотите, я Вас понесу?

— Хочу, — быстро ответила она, конечно, поняв, что произнес я это в шутку. Улыбнулась коварно. — Это будет забавно.

Пока солнце не поднялось на полный диск над горами, холод и не думал отступать. Но потом воздух начал прогреваться достаточно быстро и к обеду потеплело градусов до пятнадцати. Мастера и их спутники радовались теплу, некоторые даже забывали, что на солнце можно довольно быстро сгореть, подставляя солнцу лицо и руки. Я же до самого обеда думал только о том, что у нас очень мало воды и многим будет непросто подниматься в гору.

Встречающая сторона появилась ровно в полдень. В лагере вдруг стало шумно, вернулся один из мастеров Соячжэй, следившей за горной дорогой, сказал, что пора выдвигаться, так как ждать никого не будут. За утро второй мастер, тот что постарше, соорудил из досок и веревки некое подобие заплечных носилок. Я так сразу не сообразил, что это будет. И только когда он примерил на спину, догадался, это такой стул, на котором поедет Сяочжэй. Она ему что-то сказала, затем показала пальчиком на меня. Мастер нахмурился, попытался возразить, но слушать его не стали. Она лично свернула пару одеял, чтобы мягче было ехать, проверила крепление и осталась довольна результатом. Уже на улице, под удивленными взглядами арабов, я погрузил на себя носилки, затем там удобно устроилась Сяочжэй. Таша и Алена на это смотрели с интересом, Анна Юрьевна, скорее, неодобрительно.

Колонну, уходящую в горы, пришлось догонять. Тропинку, ведущую наверх, я осмотрел еще вчера. Узковато, конечно, но идти можно. Вели группу трое мужчин, больше похожих на горных партизан, чем на монахов. Шли быстро, особо не беспокоясь, поспевают за ними или нет. Для любого эксперта первой ступени, не говоря уже про мастера, регулярно уделяющего внимание физическим нагрузкам, подобное не страшнее легкой прогулки по парку. Да, когда идешь быстро, немного не хватает воздуха, но это почти незаметно. Больше внимания уделяешь тому, чтобы не сорваться и не поехать на камнях. При падении может и не убьешься, но кувыркаться будешь до самого подножья.

Шли долго, не меньше четырех часов, почти не сбавляя темп. Без проводников найти дорогу было бы невозможно, даже если на каждом повороте и у каждого приметного камня стояли указатели. Не знаю кому может понравиться жить в подобном месте. Во-первых, высоко, во-вторых, если постоянно видеть холодную и безжизненную местность, можно и умом тронутся. Разве что ты желаешь сбежать от мира. Но для этого достаточно и простого буддийского монастыря, в стенах которого я провел немало времени. И если бы я не уезжал постоянно в командировки, то начал бы выть со скуки уже на третий месяц. Монахи же приспосабливались, некоторые вообще отгораживались от мира, не интересуясь ни политикой, ни новостями.

Я думал, что мы выйдем к плато или на вершину горы, где будет стоять монастырь, но он меня удивил, расположившись на отвесной скале. Снизу казалось, что в него вообще нельзя попасть, если только не штурмовать отвесные скалы, но проводники повели нас в обход. Мы постепенно поднимались, пока не достигли широкой расщелины, выходящей как раз к белой монастырской стене и тяжелым деревянным воротам, покрытым красной и золотой краской. За стеной наверняка был небольшой дворик, но снаружи виднелась только серая скала. Наша группа насчитывала почти шестьдесят человек, которые все же поместились на просторной площадке перед воротами. Я осторожно опустил Сяочжэй, снял со спины носилки. Заметил недалеко группу испанцев и мужчину в костюме. Тот выглядел довольным, несмотря на то, что щеголял всего в одном ботинке, а вторая ступня была просто обмотана тканью.

Створки ворот хрустнули и начали открываться. Сяочжэй развернула меня, встала за спиной, словно прячась. Махнула рукой мастерам, сказала что-то одними губами. Пара ее подчиненных как бы невзначай заняла позицию за арабами, чтобы их не было видно со стороны ворот. Поманив рукой Чжэнь, поставила ее за спину Алены. Пока ворота открывались, успела снять соломенную шляпу, надев знакомый ободок с вуалью.

— Спряталась, — пояснил я на вопросительный взгляд Таши.

— А зачем? — заинтересовалась она, немного пригнувшись и возвращая платок на лицо. Алена, кстати, последовала ее примеру.

— На всякий случай, — чтобы не выделяться, я тоже натянул платок, оставив лишь узкую прорезь для глаз. Незаметно улыбнулся.

— Скажу, что не знаю вас, — спокойно отозвалась Анна Юрьевна на взгляды девушек. — И никому не выдам.

— Ну мам, — протянула Таша, — так не интересно. Если спрятались, то все!

Женщина вздохнула, вынула из кармана большой платок и в несколько движений связала его так же, как и у нас. Надвинула широкую шляпу пониже. Теперь, чтобы заглянуть ей в глаза, нужно было подойти очень близко и посмотреть снизу вверх. Таша же захихикала и едва не захлопала в ладоши. Вот уж кому немного нужно для счастья.

Ворота, наконец, широко распахнулись. За ними действительно оказался небольшой дворик, где стояли монахи в темно-красных одеждах. Один из них вышел, внимательно оглядел гостей слева направо, затем в обратную сторону. Не увидев кого-то, он обернулся, что-то сказал или спросил. Ближайший к нему монах подтянул одежды и побежал вглубь двора.

— Добро пожаловать в монастырь Идеальное Спокойствие, — перевела Анна Юрьевна громкий голос на китайском, раздавшийся над площадкой. — Или же «в идеальное место для спокойного монастыря», — добавила она задумчиво. Голос прозвучал еще раз. — Монахи проводят Вас в кельи и позовут на вечернюю трапезу в общий зал.

Старший из встречавших отступил в сторону, вглядываясь в лица проходящих в ворота гостей. Его взгляд метался от одного мастера к другому, в итоге остановившись на нас и он облегченно выдохнул. Вот и все прятки. Было бы гостей раз в десять больше, может и удалось бы проскочить незамеченным. Когда же мы проходили в ворота, он демонстративно смотрел в сторону, старательно подыгрывая Сяочжэй.

— Кузьма! — мне на плечо легла крепкая и невероятно тяжелая ладонь. Был бы под ногами не камень, вдавило бы в землю сантиметров на десять. Я обернулся, посмотрев на широкоплечего европейца в одеждах монахов, на фоне которых он выглядел настоящим медведем. Большой нос, голубые глаза,бронзовая кожа, обгоревшая на солнце лысина и кончики ушей. Когда я видел его в последний раз, волосы у него спускались на ладонь ниже плеч, а кожа была молочно-белой, словно никогда не видела солнца. Но вот улыбка осталась прежней, демонстрируя белые зубы, как говорят в народе: «от уха, до уха». — Кузьма!

Глава 7

— Кузьма! — еще громче проорал монах, наградив вторым ударом по плечу. Камни под моими ногами немного треснули.

— Ну что ты орешь? — вздохнул я, опуская платок с лица. Стянув рюкзак, не поворачиваясь, протянул его Алене. — Кузьма я, Кузьма.

Он сделал шаг навстречу, заключил меня в медвежьи объятия и зарыдал. Сдавил так, что ни вдохнуть. А у монахов, стоявших на площадке и встречающих гостей вытянулись лица, а узкие глаза приобрели размер и форму блюдец. Забыв о поручении, они пораженно таращились на нас. Клянусь, был бы на моем месте любой из мастеров, пришедших в храм, этот медведь ему бы все кости переломал. Мне приходилось выжимать из доспеха максимум, чтобы сохранить ребра целыми. Старший монах прикрикнул на товарищей и те словно муравьи забегали по площадке, приглашая за собой гостей.

Рыдал медведь минуты три, всхлипывая от нахлынувших эмоций. Затем отпустил меня, осторожно поставив на землю. Достав большой платок, высморкался, убрал обратно за пазуху, вытер слезы рукавом. Вздохнул пару раз и вновь улыбнулся.

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — говорил он на русском вполне сносно, но с едва заметным акцентом.

— Уже представляю, — разминая плечо, отозвался я. — Имей в виду, разрушим храм, нам мудрец Да Цзы голову открутит.

— Зачем рушить? — не понял он. — Не надо, это хороший храм, тихий.

Я немного недоверчиво посмотрел на него. Он же спокойно глядел в ответ, никуда не торопясь.

— Не будем, так не будем. В таком случае знакомься с моими друзьями, — сказал я, по очереди представляя оставшихся у ворот. Принцессы Цао, кстати, сбежали в общей суматохе, поэтому рядом остались только Анна Юрьевна и девчонки. — Предупреждаю, руку ему не пожимать, иначе сломает. И вообще, держитесь на расстоянии вытянутой руки, хлопнет по спине — убьет. Зовут этого злодея Свен Беккер, родом он из Любека.

— Не наговаривай, — прогудел Свен. — Женщин и детей я никогда не обижал.

— Беккер? — уточнила Анна Юрьевна. — Где-то я это имя слышала.

— Распространенная фамилия. Вряд ли то, что Вы слышали связано со Свеном, — я покачал головой. — Он номер один среди охотников на одаренных.

— В отставке, — сказал Свен, глядя в бесконечность поверх моего плеча.

— Разыскиваемый во многих странах преступник.

— В отставке, — все тем же тоном добавил Свен.

— А еще…

— В отставке! — отрезал он, сложил руки, как это было принято у монахов.

— В отличие от мистера Пойзона о нем действительно мало кто слышал. Ладно. Вот, я приехал, кто меня встречать будет? — спросил я, оглядывая пустой двор. — И где этот мудрец Да Цзы?

— Здесь все слабаки, кроме старика Цзы, — сказал Свен. — Они только и делают, что медитируют и с шарами играют.

— С шарами? — заинтересовалась Таша, но мама положила ей руку на плечо, посмотрела, как бы говоря, что нехорошо вмешиваться, когда разговаривают мужчины.

— Вам в этот монастырь нужно было попасть? — спросил я у Анны Юрьевны.

— К мудрецу Цзы, — кивнула она.

— Надолго?

— Как получится. Для начала неплохо бы с ним увидеться и поговорить.

— Хорошо. Только сразу скажите, когда решите свою проблему. Свен, ты в курсе, надолго они семинар затеяли?

— Семинар? — не понял он.

— Гостей надолго в храм позвали?

— А, гости, — покивал он. — Понятия не имею.

— Так, понятно. Тогда показывай наши кельи или гостевые комнаты.

— Всего семнадцать свободных комнат, три койки в каждой, — терпеливо объяснил он. — Не считая вас вошло уже пятьдесят два человека, кому-то одной койки не достанется.

— И для нас комнат свободных уже нет, — уточнил я, на что он кивнул. — Слушай, Свен, а вам аэропорт очень нужен?

— Аэропорт? — он показал пальцем на северо-запад. — Нет, мне не нужен.

— Может, порушим его немного, а? Чтобы нас быстрее из страны выгнали и больше никогда не пускали.

Он задумался. Нахмурил брови, что-то прикидывая.

— Я бы и один справился, но боюсь дорогу долго искать буду.

— Не надо, — сказал он, делая жест следовать за ним. — Пусть стои́т.

Мы прошли по дворику, за которым оказался вырубленный в скале длинный проход. Судя по отсутствию сквозняка, он перекрывался или заканчивался стеной. Разгоняя мрак, к стенам крепились небольшие масляные лампы, скорее всего, медные, надраенные до зеркального блеска.

— Две недели, — бросил Свен через плечо. — Если учесть, сколько еды привезли накануне. Или неделю, если ужин будет богаче, чем обычно.

Не стал говорить, что ему на еду грех жаловаться, так как он форму совсем не потерял и даже, наоборот, стал шире в плечах. Но это скорее заслуга его характера. Голодный Свен настолько страшен, что монахи последнее отдадут, лишь бы его не сердить. А то храм может спрыгнуть со скалы стараниями голодного и злого немца.

Храмовые здания, которые мы видели во время подъема, действительно стояли на скале, точнее, на выступах, объединенных общим фундаментом. Но помимо них внутри горы было вырублено немало помещений, превращенных в кельи и большие залы. Выглядело все воде и скромно, но мебель деревянная, дорогая ткань на алтарях, подсвечники и религиозная атрибутика из золота. Пройдя по узкому коридору, по винтовой лестнице спустились на два яруса вниз, выйдя к коридору с рядом одинаковых дверей. Третью по левую руку Свен открыл, приглашая нас внутрь.

— Можете остановиться в моей комнате, — сказал он. — Места хватит.

Комната небольшая, на четыре кровати и четыре тумбочки. Окно вырублено в скале и закрытое старой рамой с мутным стеклом. Но что примечательно, в комнате тепло. Справа в стене над полом узкая вентиляционная решетка, откуда едва заметно тянуло теплым воздухом. Но этого хватало не только для того, чтобы не замерзнуть, но и комфортно выспаться. Я бы сказал, градусов восемнадцать в помещении. Свен прошел к дальней койке, забрал сложенное на ней одеяние монаха. Убрал в тумбочку и, прихватив ее, вышел из комнаты.

— Неплохо, — Таша плюхнулась на ближайшую койку, немного попрыгала на ней. — Мягко. Интересно, а душ здесь есть?

— Думаю, что они топят общую баню, в которой парятся раз в неделю, или два раза в месяц, — сказал я, усаживаясь на кровать. Что там говорили насчет ужина? Кормить будут или опять места за столом не останется? Я не Свен, но у меня тоже настроение портится, когда голоден.

— Странный дяденька, — сказала Таша. — А вы с ним как познакомились?

— Случайно, — я расстегнул куртку и задрал рубаху, глядя на продолговатые синяки на боках. — Обнял так обнял. Меня послали его урезонить, когда он буйствовал на Тайване. Его заказчики кинули, а он взял и рассердился на них. Он весьма своеобразный человек и к нему нельзя применять обычные мерки. И он очень внимательный, замечая почти все. Может сказать, сколько пуговиц у нас на куртках и то, что у тебя на левом ботинке шнуровка перекрещивается восемь раз, а на правом всего семь.

— Да? — Таша опустила взгляд, пересчитывая крестики.

— Держитесь от него подальше. И это не совет, а приказ. Ладно, пошли искать столовую, кушать хочется.

Как выяснилось, двери в кельи не имели замков или другого запирающего механизма, поэтому мы ее просто прикрыли и пошли на экскурсию. Я ориентировался на присутствие большого количества мастеров, поэтому мы без труда вышли сначала во внутренний дворик, а затем и в просторный зал, уставленный длинными столами и скамьями. Дежурные по кухне монахи толкали перед собой на тележке две большие алюминиевые кастрюли, из которых наполняли глиняные миски. Еще двое шли вдоль рядов и расставляли пузатые кувшины с каким-то подозрительным напитком внутри. Одно радовало, кувшины были горячими, а значит эту штуку либо варили, либо кипятили. В мисках же был обычный рис, который сверх поливали подливой из овощей с маленькими кусочками мяса.

— А где все? — тихо спросила Таша у Алены. Та лишь развела руками, наблюдая за монахами, заканчивающими приготовление.

Гости же были совсем рядом, практически за каменной стеной, наверняка слушая речь старшего монаха или еще кого-то. Выбрав один из столов, подальше от прохода, я уселся, подтянул тарелку, принюхался. Пахло съедобно. Налил из кувшина горячей бурды в высокую глиняную кружку, попробовал. Что-то очень жирное, молочное и соленое, едва отдающее привкусом чая. Судя по всему, они кипятили молоко, добавив туда масло и чай для вкуса. С непривычки противно, но пить можно и даже нужно. Алена попробовала, скривилась, отставила кружку подальше.

— Пей, — посоветовал я. — Через силу, если не вкусно. Нас четверо, поэтому еще тот кувшин сюда переставь. Давай, пока никто не видит, то можно.

Через несколько минут, когда мы уже приступили к ужину, в зал потянулись гости. Пестрые группы, непохожие друг на друга. Взять тех же испанцев, которые выглядели как уставшие от долгого восхождения альпинисты. Корейцы, севшие недалеко от нас, вообще не походили на туристов. Одежда одинаковая, темно-серая, словно они входили в одно спецподразделение. Даже лыжные шапочки одинаковые, скатанные на макушке, чтобы не сильно мешали. Арабы, вообще, были просто в шоке оттого, что происходит. И на еду смотрели с большим подозрением. Еще можно отметить, что некоторые вели себя так, словно не первый раз посещают этот монастырь. Расселись, спокойно кушают, тихо беседуют.

Один стол, стоявший поперек отельных, оставался пуст, хотя его накрыли. Помимо каши и молока с чаем поставили тарелку с сушеными фруктами и орешками. Худой старый китаец с длиннющей седой бородой появился, когда мы заканчивали трапезу. Белые изысканные одежды, украшенные золотыми и серебряными лентами. Волосы собраны в шар на голове и закреплены длинной косой спицей с украшением в виде цепочки. Пока все вставали, приветствуя старика, я в два глотка допил горячий напиток и поспешил сбежать из столовой. Шепнул девушкам, что прогуляюсь по территории, и чтобы сильно за меня не переживали.

Выйдя на улицу, огляделся и направился к лестнице, ведущей наверх. Она огибала здание, выходя на небольшую открытую площадку, выложенную из светлого камня. На небольших постаментах в позе лотоса сидело несколько монахов медитируя. У кого-то голова накрыта капюшоном, чтобы не обгореть на солнце, у кого-то небольшая соломенная шляпа. Был здесь и Свен, сидевший на низенькой каменной тумбе. В руках длинные четки, которые он задумчиво перебирал, закрыв глаза. Когда мы виделись в последний раз, я отплывал от берега на лодке, налегая на весла, а он стоял по пояс в воде и кричал мне вслед проклятия. Обещал найти и прибить. А потом я узнал, что он подался в Тибет.

— Думаешь о вечном? — спросил я, усаживаясь на край тумбы.

— Вечного ничего нет, — отозвался он, повернулся лицом ко мне. — Зачем приехал с этими слабаками? Или по работе?

— Не поверишь, пригласили. Долго уговаривали, обещали поделиться секретами, — я поморщился. — Промурыжили ночь в пустой деревне.

— Старый Цзы всех там держит пару дней, — кивнул Свен.

— Зачем?

— Кто его знает, — он развел руками, отчего костяшки четок щелкнули пару раз. — Мне кажется, он и сам не понимает зачем. Сила его покидает. С каждым днем он становится все слабее и слабее. Может, она не одна уходит, а вместе с разумом.

— А ты как, на следующую ступень собираешься прорываться?

— Собираюсь, — кивнул он, показал взглядом на четки. — Сижу, жду просветления. Долго уже жду, а оно не приходит.

— Ну, по крайней мере, ты стал сильнее.

— Как и ты, — сделал он ответный комплимент.

Помолчали. Я посмотрел на монахов, которые усердно молились, выпав из реальности. Рассказывали, что недалеко от границы с Индией нашли мумию мужчины, сидевшего как раз в такой странной позе. Одна рука снизу, вторая поднята, ладонь раскрыта, ноги в позе лотоса. Примечательно, что тело сохранилось в отличном состоянии. Сказали, что он впал в транс лет двести назад и не заметил, как умер. Мне больше верится в то, что он мог умереть от голода или банально замерзнуть. Непонятно только как он такую позу сохранил.

— Послезавтра, — сказал Свен, нарушая молчания. — Будет долгая молитва. Покажу тебе кое-что интересное. Найди меня во время завтрака здесь же.

Закрыв глаза, мужчина вернулся в позу для медитации, поднимая руку с раскрытой ладонью, щелкнул костяшкой четок. Я постоял минут десять, окунаясь в тишину. Отметил, что костяшками Свен щелкает ровно раз в минуту. На четках их было ровно шестьдесят. Интересно, он так молится или время отмеряет? Проверяя догадку, постоял еще пятнадцать минут. Как по вытянутому циферблату крупная белая косточка сместилась ровно на пятнадцать делений. Хмыкнув, спустился к основному храму, прошелся к внешней стене. Помимо меня на вечернюю прогулку вышли и гости. С интересом разглядывали храмовые здания, большую молитвенную комнату, куда всех охотно пускали, но внимательно за каждым следили. Я туда не пошел, хотя было любопытно. Вместо этого прогулялся вдоль внешней стены к месту, откуда можно выглянуть наружу. Этакая крошечная площадка, с которой открывался немного пугающий, но завораживающий вид на горы, простирающиеся под храмом. В основном темно-коричневые и серые, лишь изредка покрытые зеленой травой. Вдалеке почти все вершины укрыты снегом. Интересно, зима в этих краях делает дорогу к храму непроходимой или нет?

Рядом вновь мелькнула группа корейцев. Складывается чувство, что они специально за мной ходят. Особенно женщина мастер. С виду самая обыкновенная, чуть старше тридцати пяти. Без макияжа ничего выразительного в чертах лица нет. За много лет я привык к азиатским формам лица и мне они совсем не кажутся одинаковыми. И с корейцами много раз пересекался, жаль в Сеуле был только проездом. Так, из машины не выходил, видел город издалека.

Поймав взгляд женщины, улыбнулся, помахал ей рукой. Она немного поколебалась, но все же решила подойти.

— Добрый вечер, мистер Матчин, — произнесла она на английском.

— Привет. Интересный храм, не находите? Судя по скучающему взгляду, думаю, вы уже были здесь.

— Была, — кивнула она. — Юн Сони́, мое имя. Провела здесь почти полтора года. И еще полгода в монастыре на северном хребте. То было настоящее испытание для тела и духа.

На английском она говорила довольно неплохо, почти без акцента.

— Хорошо здесь учат? — заинтересовался я.

— Не очень, — честно призналась она. — Делятся знаниями неохотно, хотят, чтобы ты сам до всего додумался, и мало подсказывают. И все, до чего мы доходим сами, уступает тем техникам, что изучают они.

— Не хорошо, — я покачал головой. — Либо учи как следует, либо даже не пытайся.

— Есть несколько учебников, которые неплохо помогают. Когда-то сам Лу Хань писал, что делает это для всех, а его потомки все спрятали. Но часть знаний была украдена и разошлась по миру.

— Какие нехорошие потомки, — улыбнулся я. Естественно, что никто в здравом уме не станет делиться секретами с другими. Даже в Корее есть особые техники, которые стерегут как зеницу ока. — Кстати, хотите, покажу вам технику «рубашки», которую придумал? Она не сложная, минут за пятнадцать освоите со своим напарником, который прячется за зданием.

— Техника, защищающая от «прокола»? — приподняла она бровь.

— Она самая.

— И вы так просто согласны поделиться ею? — в ее голосе появилась едва заметная нотка недоверия.

— Почему нет? Я ее придумал и мне это ничего не стоило.

— Здесь есть тихая учебная комната, — сказала она. — На ярус ниже.

Не знаю, что за отношения между Китаем и Кореей, или замешаны личные дела монахов и Юн Сони́, но в любом случае очень хотелось им напакостить. И я даже придумал, как именно это сделаю. Подожду немного, посмотрю, может, мне слона завтра подарят, и я от счастья прыгать буду выше монастырских стен. На нижнем уровне действительно была учебная комната, но такая, странная и холодная. Просто каменный мешок, в центре которого помост с разложенными ковриками. Оконный проем есть, но нет рамы со стеклом. Что за манера морозить мастеров, уважаемых людей. Или это такой принцип тренировки, чем хуже условия у ученика, тем быстрее он все осваивает? Или быстрее убегает не выдерживая. Ничуть не удивился, когда спросил у Юн Сони́, есть ли в кельях учеников отопление, как в комнате Свена. Оказалось, что нет. Пусть скажут спасибо, что окна поставили, а то было бы совсем жутко. Это хорошо, что меня Свен приютил, а то я бы в центре комнаты костер развел из мебели. К примеру, в столовой много хороших деревянных столов, недели на две дров бы хватило.

Юн Сони́ освоила технику поразительно быстро. Стоило только показать и объяснить, а она уже ухватила принципы и со второй попытки смогла повторить. Мужчина, я не смог на глаз определить его возраст, но моложе спутницы, осваивал технику дольше. Тугодум еще тот. Но, главное, принцип ухватил. Для меня это занятие оказалось совсем необременительным, даже помогло немного отвлечься. Благодарили корейцы сердечно и, на радостях, остались оттачивать полученную технику.

Оставшийся вечер прошел в разговорах. Я спер с одной из стен масляную лампу, пристроил ее на тумбочке в комнате. До глубокой ночи мы болтали с девчонками о странностях и недостатках монастыря. А не хватало ему, по нашему мнению, банального электричества. Иностранцы, изучающие техники Лу Ханя, приносят в храм баснословные деньги, плюс здесь иногда проходят обучение будущие великие мастера, такие как Свен. Неужто так сложно потратить немного и протянуть электричество?

Утро в монастыре начиналось с просветлением неба, примерно за сорок минут до восхода. Меня разбудили голоса монахов и шаги в коридоре. Сев на кровати, зевнул, потер лицо ладонями, вспомнив монахов и этот монастырь недобрым словом. Куда мне идти, чтобы умыться, почистить зубы и привести себя в порядок?

Спустив ноги с кровати, потянулся за штанами, обратил внимание на Ташу. Она сидела на кровати, успев переодеться, засунуть ноги в высокие ботинки, но не спешила их зашнуровывать. Пока я вставал она так и сидела, глядя в одну точку перед собой. Необычно видеть активную, не способную усидеть на одном месте девушку без движения.

— Так бывает, — сказала Анна Юрьевна, щелкнула зажигалкой, запалив масляную лампу. — Она «залипает», как говорит Кирилл. Чаще это происходит по утрам, но может случиться и в любой момент. Для нее время начинает идти очень быстро, и она не успевает реагировать. Говорит, что люди начинают мелькать перед глазами и лучи света, падающие на пол из окна, быстро перемещаются по комнате.

— Из-за таланта? — уточнил я.

— Да. И это состояние прогрессирует. Проявляется чаще и длится дольше. Бывает, что сердце очень быстро стучит, или наоборот. Общие прогнозы неутешительны.

— И Вы решили обратиться к Да Цзы за советом? — догадался я.

— Он может излечить подобное, — кивнула женщина. — К нему часто обращаются одаренные с редкими врожденными особенностями, проявляющими себя с негативной стороны. Плохо, что не все выживают. Если тело ослаблено или «дар» развился слишком сильно, большой шанс не пережить лечение. Но Таша крепкая девочка, и в такое состояние пока входит не часто. Геннадий говорит, что все должно пройти хорошо.

— Ага, — тихо протянул я, глядя на девушку.

— Не переживай понапрасну, — мягко сказала Анна Юрьевна. — Все будет хорошо. Мы уже говорили с мудрецом Цзы. Он дал благоприятный прогноз.

В комнату вошла Алена, через плечо которой было перекинуто полотенце. Покачала головой, давая понять, что она думает о местных условиях.

— Там госпожа Цао, — она кивнула на дверь.

— Пойдем посмотрим, что они от меня хотят, — сказал я. — Анна Юрьевна, Вы наседайте на старика Цзы. Если начнут капризничать, говорите мне. Они, вообще-то, мне должны, чтобы не распространялся о недостатках обожаемой ими техники кинетического поля. Да, переводчик мне пока не понадобится. Так даже лучше.

Анна Юрьевна посмотрела на меня, затем понимающе кивнула. Но во взгляде я прочел неодобрение. Она уже говорила, что я должен отнестись к принимающей стороне и их правилам с уважением. На что я согласился, добавив, что уважение при этом должно быть обоюдное.

Сяочжэй, как и вчера, носила ободок с вуалью, закрывающей лицо. Едва я вышел, взяла меня под руку, потянув в сторону лестницы. Алена едва успела ухватиться за другую, сделав вид, что принцессу даже не заметила. Та лишь посмеялась, покачав головой. В таком вот виде мы прошли через весь монастырь, поднялись на площадку, где я вчера разговаривал со Свеном. С утра пораньше, в холодину, когда пар шел изо рта, на площадке собрались все приглашенные мастера, слушая лекцию монаха. Тот сидел на толстом коврике на одном из каменных постаментов, наверняка думая, что простатит его не достанет в такой глухомани. Монах, собственно, вещал негромко, но так, чтобы его было слышно. Говорил на китайском, а рядом с мастерами я не заметил переводчиков.

Ненадолго прервавшись, монах создал вокруг себя кинетическое поле, примерно три метра в диаметре. Что-то с ним сделал, и оно приобрело кубическую форму. Точнее, такую, если на сферу надавать с шести сторон, как бы превращая ее в игральную кость.

— Во дичь творит, — хмыкнул я, обращаясь к Алене. — Сдавливает собственную кинетическую броню, чтобы немного разогреть воздух внутри. Того и гляди, с натуги воздух испортит.

Она захихикала, крепче прижимаясь к моему плечу, так как от меня ощутимо тянуло теплом.

— Не знаю, зачем эта техника нужна, но она глупая, — сказал я. — И только о глупых вещах можно рассказывать с такой серьезной рожей. Он не укреплял должным образом тело и расплачивается за это чрезмерным расходом сил. О, видишь ту женщину в сером костюме? Это Юн Сони́, мастер из Кореи. Юн Сони́! Юн Сони́! — закричал я, замахав рукой, чтобы привлечь ее внимание. Затем направился прямо к ней через всю площадку.

Мастер-монах продолжал пыжиться, сдавливая кинетическое поле все сильнее и сильней, образовав вокруг себя едва ли не светящийся куб, в который теперь едва помещался в сидячем положении. На нас он посмотрел несколько возмущенно, потом удивленно, когда увидел повисшую на моем плече Сяочжэй. Юн Сони́ дождалась, когда мы подойдем, коротко поклонилась, поздоровалась на корейском. Я разобрал только фамилию «Матчин».

— А на японском языке Вы не говорите? — спросил я. Не хотелось раздражать слух Сяочжэй английской речью.

— Немного, — кивнула она.

— Я без переводчика, поэтому не понимаю, что этот монах от нас хочет. О чем он толкует?

— Он… — она задумалась, подбирая нужное слово. — Основа концентрации. Лучше, чтобы управлять, — она изобразила руками сферу, — силой.

— А, — покивал я. — Понятно. Можете перевести моей спутнице, что мы идем завтракать в столовую, так как это занятие мне не интересно.

— Могу, — она кивнула, перевела. — Только это не занятие… демонстрация… основы и принципы…

— Не совсем понял, что за демонстрация?

Положение спас мастер Че Ю, приглядывающий за Чжэнь и подрабатывающий у нее переводчиком. Он как раз поднимался по лестнице, когда заметил нас и сердитую Сяочжэй, подзывающую его. Пришлось повторять с самого начала, чтобы он понял, что перевести. Сяочжэй кивнула, затем что-то сказала.

— Мастер Ваншу объясняет принципы и возможности кинетического поля, доступного последователям учений Лу Ханя, — перевел мастер Че. — Это не урок, а лишь вводная лекция.

Сяочжэй еще что-то сказала.

— Мы хотели, чтобы Вы увидели всех мастеров школы. Каждый из них специалист в своей области и может научить многим полезным умениям и техникам. К примеру, мастер Ваншу показывает то, как практикуются мастера из Китая. Не все из присутствующих и прошедших обучение в этом монастыре, видели подобную технику, не говоря уже о том, чтобы освоить ее. И впервые за много лет мы решили поделиться этой техникой с другими. Может быть, он и с Вами поделится своими секретами.

— Да я у него время постесняюсь спросить, — презрительно фыркнул я. — Он такую чушь творит. А мама учила меня не слушать умалишенных и больных на голову. Ему спасибо надо сказать, что он других этой дури не учил. Юн Сони́, обходите его десятой дорогой. Ничему хорошему он не научит.

— Объясни, — требовательно попросила Сяочжэй, выслушав перевод мастера Че.

— Да легко. Конкретно эта техника зачем нужна?

— Она учит концентрации, — почти сразу ответила она. — И полностью созданная, она способна поглотить любую направленную энергию, будь то молния или огонь. Эта энергия просто не пройдет сквозь защиту и сольется с ней.

Я аж застонал, едва не схватившись за голову.

— Так, значит, этот мастер Ваншот непревзойденный специалист в концентрации?

— Мастер Ваншу, — поправил Че Ю, переведя слова Сяочжэй. — Он большой эксперт. Лучший из последователей, обучающихся и живущих в монастыре.

— Я в концентрации посредственность и едва ли дотягиваю до среднего уровня, — я ткнул себя пальцем в грудь. — Знаю мастеров и талантливей, и сильней. Есть у кого-нибудь пара монет?

Улыбающийся араб протянул мне две серебряные монетки. Оказывается, нас очень внимательно слушали, собравшись вокруг. Даже мастер Ваншу подошел, но слушал издалека. Я положил одну на ладонь, сосредоточился. Вообще-то, этот фокус у меня пока не получался, но я что-то рассердился и решил пойти по самому сложному, но наглядному пути. Монета на ладони задрожала, готовая сорваться и проделать в ком-нибудь из зрителей небольшое отверстие. Несколько напряженных секунд и она немного согнулась, образовав в центре складку. Облегченно выдохнув, я протянул обе монеты Сяочжэй.

— Если ваш мастер сможет повторить, то я каждое утро буду практиковать его чудодейственную и полезную для концентрации технику.

Сяочжэй посмотрела на монеты в ладони, не спеша передавать их мастеру.

— Ну и второе. Это защита — дурацкая. Как быстро он ее создает? Что мешает огненному мастеру подойти и врезать ему ногой в челюсть? Он может с этой защитой ходить? А сражаться? Зачем она такая хорошая нужна? Разве что сидеть на горе в дождь и ждать, пока в тебя молния…, — здесь я добавил неприличное слово, не сдержался.

— Знаешь, Кузьма, — сказала Сяочжэй негромко, показала на монету, — я думаю, что так вообще никто не может кроме тебя. И это совсем не показатель.

— Я к тому, что есть способы тренировать концентрацию гораздо проще, чем пыжиться и пытаться раздавить себя собственным кинетическим полем.

— Слабаки, — послышался низкий голос. — Кругом одни слабаки.

К нам шагнул Свен, непонятно как появившийся на площадке. Я его в упор не видел, пока он не заговорил. Он требовательно протянул руку к Сяочжэй, дождался, пока та положит ему на ладонь монету. Сосредоточившись, он посмотрел на серебряный кругляш, и тот сложился пополам, словно его сплющили невидимые пальцы. Собственно, он и был родоначальником этой техники. Хитрец, решивший похвастаться удалью на ровном месте. Свен мне этот фокус показывал несколько лет назад и ржал обидно, когда у меня не получалось его повторить.

— Мастер Беккер не в счет, — сказала Сяочжэй, на что я утвердительно закивал.

— Свен, вот ты скажи, глупо давить себя кинетическим полем? — спросил я.

— Глупо, — пробасил он. — Бессмысленная трата времени.

— Теперь мы можем идти завтракать? — спросил я у Сяочжэй, которая все еще держала меня под руку.

— Рано, — ответила она. — Пойдем к мастеру Вону.

— Может, не надо? — спросил я.

Последние слова перевести не успели, так как она уже потянула меня к выходу с площадки. Мы спустились во двор, где вошли в небольшой домик, в центре которого располагалась широкая лестница, ведущая на нижние уровни. Оттуда тянуло теплом, запахом горелого масла и сажи. Те, кто вырубил в скале комнаты, хорошо постарались. За лестницей шел коридор, затем просторная комната с высоким потолком, по контуру обставленная лампами и толстыми, грязными на вид свечами. Они как раз и распространяли неприятный запах. Комната хотя и большая, но пришлось мастерам столпиться у входа. В центре помещения монахи устроили песочницу. Точнее, сделали прямоугольное углубление, почти доверху заполнив его мелким песком. Над песком, под высоким потолком импровизированный трамплин. Один из монахов, худенький немолодой мужчина при помощи веревочной лебедки кряхтя затаскивал туда железный шар. Такое, пушечное ядро переросток. Сантиметров двадцать, двадцать пять в диаметре, значит, весит от тридцати до шестидесяти килограмм, если монолитное.

— Метательная машина находится в другом монастыре, — перевел мастер слова Сяочжэй. — Здесь тренируют выносливость.

Из комнаты был еще один выход, откуда показался знакомый монах, встречавший нас вчера. Увидев толпу, он ничуть не удивился. Коротко кивнул Сяочжей, затем прошел к песочнице. Помощник подтолкнул шар специальным рычагом и тот, с громким лязгом покатившись по трамплину, ухнув вниз. На полпути шар неожиданно и довольно резко замер, пойманный кинетическим полем. Пять или шесть секунд он висел в воздухе, затем начал медленно опускаться и бухнул в песок.

— Неплохо, — согласился я. — Начинающий мастер вряд ли сможет даже поймать настолько медленно движущийся и тяжелый объект, так? А держать его в воздухе даже несколько секунд требует большого расхода сил?

— Все так, — кивнула Сяочжэй. — Есть особая техника, позволяющая забирать энергию, поглощенную полем, и при помощи ее удерживать объект. Тренируясь, можно остановить взрыв, погасить, если он маленький, или отсрочить, если большой.

— Хорошая техника, полезная, — отпустив руки девушек, я прошел к песочнице. — Я тоже могу погасить энергию взрыва. Разреженное кинетическое поле, придуманное Лу Ханем, удивительная штука. В чем-то он действительно был гением. Мне сейчас пришла в голову одна интересная мысль. Если получится, то я назову эту технику «Воздушный шарик», Алена, как думаешь, достаточно глупое название или подобрать что-то другое?

— Хорошее название, — кивнула она, улыбнулась.

Подойдя к шару, я создал кинетическое поле, не очень больше, чтобы не тратить много сил. Коснулся пальцем шара и потянул вверх. Шар, словно невесомый оторвался от песка и послушно начал подниматься. Я не совсем точно оценил его в начале, так как весил он килограмм под восемьдесят. Подойдя к трамплину, поднялся на пару ступенек, вытянул руку и положил шар на самый верх, в исходную позицию.

— Надо же, работает, — я показал Алене большой палец. — Дурацкая техника и такое же глупое название. Сяочжэй… ох ты ж елки-палки, простите. Госпожа Цао, я согласен, что был неправ. Лу Хань придумал замечательную технику, как я сказал раньше. Удивительную, невообразимую и еще много схожих эпитетов. Но вы занимаетесь плясками вокруг, придумывая несуразные тренировки и… глупейшие способы применять ее. Да, какой-то способ может быть оригинальным и необычным, но он не затмит основную технику. Ваш недостаток в том… Я не понимаю, почему вы все относите себя к мастерам укрепления тела? Кто из вас практикует хоть одну укрепляющую технику? Вы же… Ну, как объяснить? Кинетическая броня, которую вы используете, чтобы создать кинетическое поле, зависит от крепости вашего тела и духа. То есть, вы сначала становитесь мастерами, естественное развитие которых укрепляет тело, и этим объемом силы оперируете, не развивая его. Внутри каждого огромное внутреннее море силы, и вы могли бы стать сильнейшими стихийными мастерами, если бы использовали его по назначению. Вы уперлись в тот доспех духа, который вам достался как побочное развитие при становлении мастером. И у всех примерно одинаковый уровень силы, за редким исключением. Иными словами, вы все одинаково слабые. Моя ученица через пару лет будет сильнее чем вы минимум в два раза. Еще бы она понимала, что такое сила, было бы замечательно. Но когда она станет мастером, вы ей в подметки годиться не будете. Ваша сила и умения, которые вы тренируете годами не будет стоить одного ногтя с ее мизинца.

Поняв, что слишком разошелся, я умолк. Вокруг стало так тихо, что можно было услышать, как сгорая трещат фитили свечей.

— В общем, — негромко добавил я, — если выбрали этот путь, то тренируйте и укрепляйте тело. Вы станете слабее в несколько раз. Но техники Лу Ханя будут получаться не в пример лучше. Или же довольствуйтесь тем, что есть. А по поводу «прокола», то Вас не так много, как я понял. Найдите меня в любое время в МИБИ, помогу освоить защитную технику.

Подойдя к Алене, протянул ей локоть. Она взяла меня под руку, улыбнулась. Повторил тот же жест в сторону Сяочжэй. Она посмотрела неодобрительно, покачала головой, но руку взяла и послушно последовала следом. Выговорился и сразу полегчало, даже настроение улучшилось. Я понимаю, что все последователи Лу Ханя занимаются этим не ради себя, а исключительно для дела. Они готовы жертвовать собственным развитием и изучать опасные техники только для того, чтобы стать последней линией защиты рядом с императором или президентом. Не понимаю только зачем меня в это втягивать. Барахтались бы в своем болоте, ведь прекрасно понимают мое к этому отношение. Все из-за того, что я с ними слишком мягок. Послал бы сразу, сказав, что мне это не интересно и только раздражает. Хотя они и заявляют, что занимаются «укреплением тела», наши взгляды почти диаметрально противоположны. А Лу Хань был гением, раз сумел связать две школы. Я бы до такого просто не додумался.

На завтрак кормили примерно так же, как и вчера, подавая жирный молочный напиток вместо чая. Пока я вчера гулял, Алена и Таша, узнали, как его делают. Оказывается, монахи несколько часов варили в молоке яка чайные листья, затем взбивали полученную смесь вместе с топленым маслом и солью до однородной консистенции. В условиях высокогорья напиток положительно влиял на организм, а из-за высокой калорийности позволял мастерам быстрее восстанавливать силы.

За завтраком мастер Че к нам не присоединился, поэтому поговорить как-то не получилось. Хотя я так и не понял, где Чжэнь. Не видел ее с того момента, как мы вошли в монастырь. Ну а после трапезы я отправился на верхнюю площадку, рассчитывая немного позаниматься и подумать. Я заметил, что под навесом там было небольшое деревянное возвышение. Вот там и обосновался, практически в гордом одиночестве. Первый день, а мне уже хочется бежать отсюда без оглядки. Быстрее бы Анна Юрьевна решила вопрос со стариком Цзы.

Открыв глаза, увидел рядом Юн Сони́. Она сидела в той же позе «просветления», что и я, только положив на доски толстый коврик. С противоположной стороны устроилась Алена, так же на коврике. Интересно, где они их взяли?

— Вводное занятие все еще идет? — спросил я на английском.

— Продолжается, — кивнула женщина. — Сейчас должны рассказывать и показать практику, позволяющую увеличить размер кинетического поля раза в полтора. Очень вдохновляющие занятия. Когда только осваиваешь Лу Ханя, максимум на что ты способен, это создать поле в пределах трех, четырех шагов. А после нескольких занятий с мастером, оно увеличивается до пяти, а потом и до десяти метров. Когда чувствуешь, что быстро прогрессируешь, это мотивирует заниматься усердней.

— Когда вы осваиваете все техники Лу Ханя, возвращаетесь к обычным тренировкам? Ну, стандартным для стихийных мастеров.

— Да, — кивнула она. — Только развиваешься медленно и уже никогда не станешь сильнейшим. Упущенное время, важное для каждого одаренного, не вернуть.

Подняв руку, она стянула перчатку и между ее пальцами проскочило несколько ярких электрических разрядов, характерно защелкав.

— Спрашивается, ради чего я распинался? — проворчал я.

Вряд ли найдется глупец, согласившийся расстаться с силой стихийного мастера, ради укрепления тела. Защитные техники Лу Ханя работают и со своими задачами справляются, а та же Юн Сони́, наконец, сможет стать не только щитом, но и мечом, пусть небольшим, но способным удивить врага. Почему-то думал, что они, как и я, теряют способность метать молнии или создавать потоки огня. Ну и что, что ты недоучка и в первом, и во втором случае. Наоборот, можно найти в этом преимущество. Не каждый день на правителей покушаются. Любой из находящихся в монастыре и пулю остановит и взрыв гранаты «погасит», но при этом он остается полноценным мастером, пусть и слабым.

Вспомнились слова дяди Рината: «подумай, прежде чем говорить», а я выставил себя несдержанным юнцом, сильным, умным, но мало понимающим в жизни. Посмеются ли они над моими словами? Да и плевать…

— Я хочу поблагодарить за помощь, — сказала женщина. — Долго думала, как именно. Решила поделиться простой техникой. Ее мой прадед придумал. Если не станешь говорить, от кого она к тебе попала, все будет хорошо.

Собственно, ничего особенного предок Юн Сони́ не придумал. Как и большинство классических мастеров он задавался вопросом, как сделать силу концентрированной, насыщенной. У них из поколения в поколение передавались техники молний, поэтому важно было, чтобы удар происходил как можно быстрее и смертоносней. И не важно, что перед атакой ты полчаса силу накапливаешь, отвлекая врага разговором или поджидая его в засаде. Чем-то это похоже на заряженный удар, который использовал Джим. Он накапливал силу в предмете, превращая его в снаряд. Вот и предок Юн Сони́ решил, что можно накапливать силу в небольшом резервуаре, пропуская через него молнию. Резервуар, что любопытно, он создавал посредством доспеха духа. В их семье подобным почти не пользовались, так как техника была сложна в освоении. Но на базовом уровне молодежь ее учила, нарабатывая терпение и усердие. Почти как у меня фокус с каплей воды. Техника бесполезна, но это отличная тренировка. Можно сравнить с монетой, которую надо согнуть пополам.

— Вот, — она вздохнула, видя, как я создаю пустую оболочку. — Я ее осваивала, когда мастером стала. Три месяца. Вспомнила о технике, когда ты говорил о глупых названиях.

— Да? — я заинтересовался.

— Дедушка их называл «Вишневые косточки», — она улыбнулась, произнесла на корейском. Первое слово наверняка позаимствовано из английского, по крайней мере, звучало как «чели» или «чери».

— Действительно, — рассмеялся я. — Странное название. Спасибо, хотя моя помощь этого и не стоила.

— Только надо быть осторожным, — добавила она вставая. — Чтобы косточки были твердыми, иначе сила из них вырвется и будет взрыв.

— О, взрывать что-то это мое любимое увлечение.

Дождавшись, пока она уйдет с площадки, подтянул коврик, пересаживаясь на него.

— Благодать, — облегченно протянул я. — Вы где их взяли?

— Там, — Алена показала в сторону навеса, где стояла высокая стопка из ковриков.

— Черт, — проворчал я. — Слона и не заметил.

— А как ты тот шар поднял одним пальцем? — спросила она.

— Детские фокусы. Просто вливал, в него силу и тут же забирал при помощи кинетического поля. Таких вот псевдо-умений можно десяток придумать за полчаса. И выдавать за великие техники и тайны.

— Так вот о чем ты говорил, — она кивнула. — А я сразу не поняла.

Я вновь прикрыл глаза, сосредоточившись на новой «игрушке». По поводу слонов, надо сказать, что последователи Лу Ханя не торопились перенимать у меня опыт. Спешить пока им особо некуда, семинар только начался, но будь я на их месте, выведал бы все в первый день. Ну, во второй, дав бы человеку отдохнуть с дороги. Вполне возможно, что у Сяочжэй все прекрасно получилось, благо подопытных под рукой много. Потренируются они дней пять-десять, а потом заявят, что и без меня отлично справились, спасибо, что приехал.

Услышав характерный щелчок костяшками четок, я открыл глаза, посмотрел на Свена. Тот сидел рядом, задумчиво глядя вдаль. Когда-то я говорил о людях, которых нельзя оценивать, как других. До сих пор в полной мере не знаю, какой силой обладает этот немец. Но он неимоверно сильный, каким-то хитрым образом развивающий доспех духа, но оставаясь классическим мастером. Одно ясно, он боец ближнего боя. Не уверен, что способен драться с ним на равных. Хотя кого я обманываю, он меня разделает под орех и не сильно устанет. Он еще пару лет назад был на полпути к становлению великим мастером, а сейчас приблизился к этому существенно ближе.

— Сейчас все заняты, — сказал он, продолжая глядеть вдаль. — Могу устроить тебе занимательную экскурсию.

— Давай, — согласился я. Мне было неинтересно, но когда у Свена голос становился серьезным, значит, он хочет показать что-то действительно стоящее. Он человек настроения, меняющегося пятнадцать раз в десять минут. Серьезным бывает крайне редко.

— Девочка твоя приметная очень, — сказал он, повернулся, бросил взгляд на Алену.

— Так она в комнате хотела посидеть, — улыбнулся я, — составить компанию Таше и Анне Юрьевне.

Алена понимающе кивнула, поймав мой взгляд. Свен же встал и направился к выходу с площадки. Я по-прежнему не ощущал его присутствие как мастера. Повторив тот же трюк, скрыв силу, последовал за ним, столкнувшись по пути с монахом, поднимающимся для молитвы. Шел Свен не быстро, наблюдая за окружающими, свернул в тот дом, где монахи тренировались с железным шаром, спустился по лестнице, дождался меня. Затем приложив палец к губам, быстро зашагал к двери, ведущей вглубь храма. Проход вывел нас в длинный коридор, со множеством ответвлений и скудным освещением. Мы пробежались к одному из проходов, за которым оказалась лестница, уходящая глубоко вниз, как минимум метров на двадцать. Оттуда тянуло слегка затхлым воздухом и сыростью. Первую часть пришлось идти на ощупь, но затем появился свет масляной лампы, и мы вышли в крошечную комнату с еще тремя выходами или входами.

«Не монастырь, а муравейник» — подумал я, глядя в спину Свена. Тот выжидал почти минуту, прислушивался к ощущениям, затем выбрал левый проход, ступая осторожно. В итоге мы оказались в очень странном зале. Похоже, сначала здесь вырубили небольшую куполообразную комнату, а затем решили расширить,но оставив стену. Получился двойной купол со входом и выходом. В центральном стояли два массивных резных стула лицом друг к другу. Чем-то они напоминали троны. Позади каждого каменный постамент, на котором горели знакомые толстые свечи, распространявшие вокруг неприятный запах. Между стульями изящная тумба с красивым неограненым желтым кристаллом. Даже в неярком свете можно было заметить, что он мерцает, излучая желтое свечение.

— Здесь великий мудрец Да Цзы пожирает людей, — тихо произнес Свен и от его голоса и мрачности обстановки у меня мурашки побежали по спине и зашевелились волосы на голове.

— Кхм… слушай, пугать не надо, и без этого жутко.

— Они все верят в то, что он помогает и не могут сложить два и два, — глядя на кристалл, произнес Свен. — Старику Цзы восемьдесят четыре года, но он до сих пор великий мастер. Сила уходит из него, как вода из дырявого ведра. Он издох бы еще лет пять назад, но каждый раз восстанавливает часть сил. Только с каждым разом она убывает все быстрее и быстрее, а жертвы ему нужны чаще и чаще, — голос немца становился все тише, пока я не перестал разбирать, что он говорит.

— Твою мать, — тихо выругался я.

Глава 8

— Ты сволочь! — подойдя к Свену, схватил его за ворот монашеской одежды и встряхнул. Точнее, попытался, так как он был существенно тяжелее. — Врешь же! Чертов охотник за головами…

Он промолчал. Что еще можно было ожидать от первого по силе и по отсутствию разума охотника на одаренных. Теперь я понял, что Свен пришел в монастырь вовсе не для развития силы, он пришел за головой великого мастера Цзы. Прикинулся дурачком, втерся в доверие монахов, как паук, раскинул сеть и выжидает. Сколько он здесь, два года, три?

— Два года назад, избегая огласки, к Цзы пришел наследник клана Раджеш, инкогнито, — сказал он. — Родственникам вернули высушенную мумию.

— И они наняли тебя, да? — спросил я.

Отпустив его, я тихо выругался. А Анна Юрьевна еще сетовала, что попасть к великому мастеру сложно. Деньги, уговоры, удобный случай. Говорила, что повезло. Напросились в гости к людоеду, называется. И что теперь делать, бежать? Можно все им рассказать, но поверят ли?

Неожиданно Свен схватил меня за плечо и потянул к стене, в которой строители оставили нишу. Приложил палец к губам, сдвинул брови. Мы замерли прислушиваясь. Вроде бы кто-то шел, но очень тихо. Свет в центральном куполе задрожал и послышался бормочущий голос. За каменной стеной возились долго, не меньше десяти минут, затем все стихло. Интересно, что будет, если нас здесь застукают?

Довольно неожиданно внутри центрального купола вспыхнул огромный источник силы, создавая какой-то барьер или преграду. Свен поднял четки, хитрым образом расцепил их и одним движением стянул все костяшки с нитки, ссыпая их за пазуху. Нить, кстати, была необычная, стальная, с кольцом для пальца. Секундой позже к свободному концу он прикрепил второе кольцо, продевая в них средние пальцы. Растянул струну, посмотрел на нее оценивающе. Хорошая удавка, такой можно голову отрезать и сил много прикладывать не нужно.

— Сейчас отличный шанс. Если сломаешь барьер, то я его убью, — говорил он спокойно, словно констатировал факт.

— Великого мастера? — я посмотрел на него как на идиота и самоубийцу.

— Сейчас он слаб. Но станет сильней, когда съест девочку. Он занят и не обращает внимания на то, что происходит вокруг, — Свен скользнул ко входу в центральную часть. Быстро заглянул за угол и немного успокоился. Поманил меня.

Хотелось выругаться и что-нибудь кому-нибудь сломать. Я отлично представляю разницу между нами и великим мастером, пусть даже слабым и старым. Он нас в порошок разотрет и не заметит. Но мои сомнения и нерешительность исчезли, когда я услышал стон. Это был голос Таши и в нем звучала мука. Я метнулся к проходу, где стоял Свен, выскочил в проход. В центре, отгородившись от мира действительно сидел старик Цзы и Таша. Он — спиной к нам, подняв руки, направляя ладони к кристаллу. И то, что происходило мне совершенно не понравилось. Не знаю, что за силу он использовал, никогда о подобном даже не слышал. С его ладоней на кристалл падал желтый свет, и по широкой дуге переходил к Таше. От нее же в кристалл тянулась тоненькая золотая ниточка. На лице девушки отразилась гримаса боли, глаза открыты, но зрачки дрожат в самом верху, словно пытаются спрятаться.

— Убью суку! — прорычал я, падая в какую-то неописуемую ярость и злобу. Не раздумывая, бросился на полупрозрачную преграду, разделяющую нас, но чувство такое, словно врезался в стальную стену.

Вонзив в преграду пальцы, попытался разорвать ее, разгоняя доспех духа так сильно, что в глазах потемнело. Собственно, без ощутимого результата. Наивно полагать, что его защита слабее моей, но проверить стоило. Мне бы время, чтобы разобраться, что за защиту он использует, тогда я бы вскрыл его как большую консервную банку. Жаль, что еще недостаточно силен, чтобы использовать особую технику. Так, надо успокоиться.

— Приподниму край над полом, — сказал я. — Не успеешь пролезть, разрежет на две части.

На секунду нижний край полупрозрачной стены стал ярче и начал подниматься. Первые десять сантиметров легко, но каждый последующий давался все тяжелее. Когда край приподнялся на половину локтя, я едва мог его удерживать. Свен нырнул вперед головой, и пролетел в просвет, словно его смазали жиром. Отпуская барьер, я едва не отхватил ему ноги, он в самый последний момент умудрился поджать их. Прежде чем барьер успел коснуться пола, Свен уже накинул удавку на шею старику, резко повернулся спиной и потянул на себя, что есть сил. Стул, на котором сидел Цзы хрустнул и разлетелся мелкими осколками. Он моментально выпал из транса, прерывая технику, попытался просунуть пальцы между шеей и струной, но не смог. Я видел, как его пальцы лишь скользнули по шее, перепачкавшись в крови. А Свен тянул с такой силой, что у него мышцы на шее вздулись, а глаза налились кровью.

Все произошло очень быстро, всего несколько секунд борьбы и голова старика взметнулась вверх, отсеченная от тела и, разбрызгивая капли крови глухо стукнулась об пол. Звякнула спица, вылетевшая из прически и звонко покатилась по камню.

— Кровь, — в наступившей тишине, сказал тяжело дышавший Свен, ткнул в меня пальцем, — не оставляй.

Быстро вытащил платок, успев зажать нос. Вроде бы на пол не упало ни одной капли. Свен же стащил с пальцев кольца удавки, и я заметил оставшиеся синие отметины. А палец на левой руке начал быстро опухать. Поспешив к Тяше, сползшей со стула на пол, я осторожно перевернул ее на спину. Дышит. Бледная только. Использовав немного сил, проверил, что внутреннее море у нее не повреждено. Опустошено только на четыре пятых, но это не страшно. Недели за три придет в норму. Встав, я повернулся, широким движением смахнув кристалл с постамента, разбив его вдребезги о стену.

— Зря, — не оборачиваясь, сказал немец. Он склонился над телом, шаря по внутренним карманам одеяния мудреца. — Цзы иногда уходит, не предупреждая никого. А камня хватятся.

— Пусть думают, что он его с собой утащил, — отмахнулся я. — Надо только осколки смести.

— Я подчищу здесь. Забирай девочку и уходи.

— Девочку, — передразнил я его. — Вполне взрослая девушка.

Напряжение постепенно отступало и накрыло первой волной усталости. Руки немного тряслись. Верный признак, что потратил слишком много сил. Подняв Ташу, поспешил к выходу, прислушиваясь, чтобы ненароком не нарваться на монахов. Но на всем пути наверх не встретил вообще никого. Словно они все разом съехали. Даже на улице было тихо. Отголоски силы слышались из дальней части монастыря, где проходила тренировка мастеров. Может старик Цзы приказал другим пару часов держаться подальше от подвалов? Мне это только на руку. Больших открытых участков здесь нет, поэтому особо можно не переживать, что увидят со стороны. До нашей комнаты я добежал меньше чем за минуту. Вошел, быстро закрыл дверь, прислонившись к ней спиной.

— Что случилось? — рядом оказалась Анна Юрьевна, беря на руки дочь.

— Понятия не имею. Шел после тренировки, смотрю, Таша лежит, а рядом никого. Но, вроде, в порядке. Кто мне скажет, здесь, вообще, доктор есть, или только монахи озабоченные?

— Доктора нет, — Анна Юрьевна положила Ташу на кровать, села рядом, взяла ее за запястье, проверяя пульс. — Они должны были с Мудрецом Да Цзы заниматься. Может, она обратно шла и лишилась чувств?

— Может, — я прошел к своей кровати, устало опустившись на нее. Взял из рук Алены платок. — Спасибо.

— Ну а у тебя отчего кровь носом идет? — не оборачиваясь, спросила Анна Юрьевна.

— Женщину голую увидел… кхм, простите, — извинился я, когда она повернулась и бросила на меня такой взгляд, что я сразу почувствовал себя нашкодившим ребенком рядом с учительницей.

— А из глаз она побежала от горя? — она покачала головой, поворачиваясь к дочери.

Я посмотрел на Алену, и та кивнула, проводя пальцем от внешнего края глаза до подбородка. Потер щеки ладонями, почувствовав две подсохшие дорожки.

— Перетрудился, — я повалился на кровать. — Посплю до ужина и приду в норму. Будить только в самом крайнем случае. Если начнется землетрясение или пожар, то выносить в первую очередь.

Вторая волна усталости обрушилась словно цунами. Зашумело в ушах, день резко померк, все потеряло четкость. Борясь с этим чувством закрыл глаза и моментально провалился в сон. Точнее, в кошмар. Мне снилось темное помещение без стен и потолка, гулкое и холодное. За мной гналась отрезанная голова старого Цзы, злобно щелкая зубами и бешено вращая глазами. Следом, как хвост за драконом, за ней следовали длинные белые волосы. Когда голова разевала пасть, из нее выходил желтый ядовитый туман. А еще кровь, капающая из обрубка шеи.

Проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось. Не помню, что мне приснилось последним, но что-то жуткое. А еще чей-то голос и плач. Давно меня не навещали подобные кошмары. Бросив взгляд на темное окно, понял, что сейчас ночь. Жутко хотелось пить, причем что-нибудь с банановым вкусом, что поможет быстрее восстановить силы. Блин, это уже диагноз. Сглотнув, чувствуя сухость во рту, попытался успокоиться и только сейчас понял, что кто-то действительно плачет. Наташа?

— Ничего не надо, — услышал ее тихий голос. — Хочу домой.

Анна Юрьевна что-то прошептала в ответ, но я не разобрал слов. Закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, но снова провалился в кошмар. Теперь по темным коридорам меня гоняла не только голова старика Цзы, но и его обезглавленное тело. Причем бегал он за мной с неестественно длинными четками, волочившимися за ним пару метров.

Второй раз я проснулся окончательно, резко сев на кровати. Из-за того, что взмок от пота, почувствовал холод, тянущий со стороны окна. Зараза, и переодеться особо не во что. Нет, надо отсюда бежать, причем чем быстрее, тем лучше. Окончательно закрепив в голове данную мысль, принялся одеваться. Проснулся довольно рано, светать едва начало. Алена спала очень спокойно, вещи аккуратно сложены, ботинки образцово стоят под кроватью. Таша же укрылась с головой, отвернувшись к стенке, отчего было слышно тяжелое дыхание. Стараясь их не разбудить, тихо вышел из комнаты. На улицу поднялся в плохом расположении духа и направившись к трем одноэтажным домам в дальней части монастыря. Они прилегали к западной стене, стоя так, чтобы монахи и гости не попадались на глаза. Лучшего места для настоятеля или великого мастера просто не найти, значит, и императорских особ должны были поселить там же. Уловив присутствие знакомой ауры, негромко постучал в дверь ближайшего дома. В любое другое время я бы полюбовался незамысловатой, но самобытной архитектурой. Резные ставни и двери из темно-красного дерева. Крыша в традиционном китайском стиле, опять же с обилием резьбы. Когда-то давно крышу покрывали золотой краской, но она почти выцвела и потеряла первоначальный блеск. На коньке три кажущиеся массивными украшения в виде конусов с шаром.

Дверь открыл мастер Че Ю, вышел, приветствуя, положив ладонь на кулак.

— Как вызвать машину из аэропорта в деревню, где мы провели ночь? — спросил я, вместо приветствия.

— Там постоянно дежурит машина, даже две, — сказал он немного озадаченно. — Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Хочу попросить Вас найти ту троицу, что привела нас в монастырь. Через час буду ждать их у ворот.

— Хорошо, — китаец кивнул. Он еще постоял, провожая меня взглядом, затем скрылся в доме.

Где-то полчаса я бродил по монастырю без особой цели. Поднялся на площадку для молитв и медитации, затем спустился к внешней стене и долго смотрел на светлеющие горы. Странной вышла эта поездка. Почему-то представлял, что все будет иначе. Думал о часах спокойной медитации рядом с живописным видом на горы или сад. Ожидал, что нас ждут тесные, но уютные кельи, пусть без телевизора и интернета, но с удобной мебелью. Что тут говорить, хотя бы с мебелью, а не кроватью и старой тумбочкой. Такое чувство, что попал в десятый век, а может и того глубже зарылся в историю. Может быть, те, кто отчаянно ищет силу, согласится на проживание в подобных условиях, но я в их число не вхожу. Поражаюсь терпению Свена, просидевшего в горах несколько лет. Он и так личность необычная, но мог бы окончательно рехнуться. Или уже…

К моему возвращению женская часть команды проснулась и успела привести себя в порядок. Только выглядели так, словно кто-то умер. Мое предложение свалить из этого места восприняли с большим энтузиазмом. Таша даже готова была бежать обратно и без проводников, уверяя, что дорогу запомнила. Собрав нехитрые пожитки, вышли к запертым на огромный засов воротам. Мастер Че Ю не подвел и нас уже ждала троица проводников. В знакомой одежде горных партизан, с огромными рюкзаками за спиной, под названием: «радость туриста». А еще нас ждала сердитая и немного сонная Сяочжэй. Даже вуаль забыла надеть, пугая окружающих болезненным видом и черными кругами под глазами.

— Что случилось? — перевела ее вопрос Анна Юрьевна. Сяочжэй посмотрела на меня, затем на девушек. — Плохо себя чувствуете, горная болезнь? У нас есть лекарства.

— Нет, нет, — я улыбнулся. — Мы себя отлично чувствуем. Просто превосходно. Просто сыт я по горло вашим гостеприимством. Наелся, больше не лезет, — чиркнул ладонью по подбородку.

Сяочжэй подошла, встав довольно близко, посмотрела в глаза.

— Объясни, что не так? — спокойно спросила она.

— Для начала уточню, по Вашему мнению, все нормально?

Мой вопрос она проигнорировала.

— Хорошо. Второй вопрос, что я здесь делаю? Какого черта я забыл в этой дыре?

Подождав немного и, видя, что отвечать мне не собираются, я кивнул. Сделал шаг в сторону, обходя ее, направился к воротам.

— Кто поможет открыть? Сломаю, будете жалеть.

— Нехорошо задавать вопросы, на которые знаешь ответы, — перевел слова Сяочжэй мастер Че Ю. — Некрасиво и оскорбительно. Госпожа Цао говорит, если Вы чем-то недовольны, то уже не все в порядке. И она сожалеет, что пока не знает, что именно произошло. И Вы здесь потому, что она пригласила.

Я развернулся, в два шага подошел к ней, теперь уже я встал довольно близко, посмотрел в глаза.

— Хорошо, задам вопросы, на которые не знаю ответа. Раз меня пригласили, значит ли это, что я гость? — я ткнул себя пальцем в грудь. Сяочжэй сказала что-то утвердительно, едва заметно кивнула. — Тогда где моя «гостевая» комната? Где я должен жить как гость?

— В доме рядом с нашим, — ответила она. — Там живут важные гости монастыря.

— Да? — я удивился. — И кто мне об этом сказал? Я должен был бегать и спрашивать у всех подряд, куда мне заселиться? Или должен был догадаться? Хорошо Свен нас пожалел и разрешил остаться в его комнате, а то бродили бы по территории с вещами как дураки, а не «важные гости». И если вы всех «важных гостей» морозите сутки в заброшенном поселке, должны были сказать заранее, а не делать сюрприз. Вот если бы я Вас к себе в гости позвал и в лесу бросил на сутки? Выживите, отлично, значит, достойны, чтобы быть моими гостями и для Вас обязательно найдется место где-нибудь в сарайчике.

Сяочжэй посмотрела на мастера Че Ю, что-то спросила, затем огляделась, но нужного человека не увидела. Сказав еще что-то, она направилась вглубь монастыря.

— Просила подождать пять минут, — сказала Анна Юрьевна. — Кузьма, ты на моей памяти первый человек, позволяющий себе так разговаривать с особами императорской крови. Они ведь по большей части гордые и злопамятные люди. С приставкой «очень». Один раз обидишь словом и получишь могущественного врага на всю жизнь.

— Я сюда не укреплять дух и тело самоистязанием приехал, — скрестив руки на груди, повернулся к воротам. — Мне кажется, что они над всем миром издеваются, обучая в таком месте мастеров. Тонко, изящно и извращенно, дескать, смотрите, мы в тех же условиях, сами страдаем. Они эту школу не могли организовать в крупном городе? Где есть канализация, душ, прачечная. Какого лешего они здесь людей мучают по несколько лет? Пусть мне лапшу на уши не вешают, я знаю, что такое обучаться в монастыре. И знаю, что такое сосредоточиться на практике, отрешившись от окружающего мира.

Ждать пришлось не пять минут, а все двадцать. В итоге Сяочжэй появилась в компании младшей сестры, несшей за плечами два небольших рюкзака. За ними семенил старший монах, пытаясь что-то сказать, но добраться до принцесс ему мешала парочка телохранителей. Один из них побежал к воротам, довольно легко для его комплекции сбросив засов. Затем он красиво распахнул створки, словно выпуская нас из сырых подземелий на райские просторы. Монастырь мы покидали с разными чувствами, Алена с облегчением, Таша с радостью, Сяочжэй хмуро, а Чжэнь с удивлением на лице, не понимая, что происходит и почему мы так скоро уезжаем. По лицам мастеров и Анны Юрьевны сложно понять, что они думают.

Старший из мастеров приладил на спину знакомое самодельное кресло, куда важно забралась Сяочжэй. И так как шли они впереди, меня всю дорогу сверлили взглядом. Мне показалось, что она ни на минуту не выпускала меня из поля зрения. Чтобы уж совсем испортить настроение, начался моросящий дождик, принесший с собой ледяной ветер. И без того я чувствовал себя сухофруктом, но пришлось немного напрячься, чтобы создать над нами зонтик. Вышел он небольшим, поэтому девчонкам пришлось жаться ко мне, а на узкой тропинке это жутко неудобно. До Сяочжэй дождь вообще не доставал, испаряясь еще на подлете. Это было не огненное умение, а электрическое. Я с таким не сталкивался никогда. Время от времени над их головами проскальзывали крошечные разряды и слышался характерный треск.

Троица монахов в этот раз шла медленно, подстраиваясь под наш темп. Мне показалось, что они выбрали другую тропу, чтобы вернуться в горную деревню, но я мог ошибаться. Сам спуск занял часа четыре, за которые мы успели промокнуть и изрядно замерзнуть. Можно не говорить, какое облегчение у девушек вызвали внезапно показавшиеся дома. Я же обратил внимание на два больших шестиместных внедорожника песчаного цвета. На каждом установлена высокая антенна. Нас ждали, а значит в монастыре все же была связь с внешним миром.

До аэропорта добрались с большим комфортом. Ташу даже сморило в теплом салоне. Плохо, что за всю дорогу обычно жизнерадостная и неугомонная девушка не произнесла ни слова. Да и сон у нее вышел неспокойным, словно всю дорогу снились кошмары. И дождь, как назло, иссяк, едва мы выехали из горного района в долину. Небо прояснилось, радуя нас теплым солнцем.

То, что аэропортом пользовались нечасто, было видно по отсутствию самолетов и пассажиров. В большом здании ни магазинов, ни торговых автоматов. Нашелся один киоск, в котором отсутствовал продавец, но торговали в нем прессой, журналами и всякими сувенирам и безделушками. Здание могло бы показаться заброшенным, но на входе мы встретили пару уборщиков, беседующих с девушкой в национальном костюме. Затем нашли администратора, который проводил в столовую для персонала, так как кафе и ресторанов в здании предусмотрено не было. Как и выбора блюд в столовой. Нам подали набор дня, состоящий из жирного супа, каши с маслом и хлеба. Выбрать можно было только горячие напитки, чай в пакетиках или растворимый кофе. Пока находили общий язык с работниками столовой, Сяочжэй распорядилась сдвинуть столы, чтобы мы могли пообедать одной компанией.

— Когда следующий рейс Тибет-Москва? — спросил я у Сяочжэй, после того, как все сели за стол. Она заняла место напротив, посадив сестру справа от себя.

— Мой самолет сейчас у нашего старшего брата, — сказала она. — Он отправился в Канаду и несколько дней будет занят. Я попросила сестру Мей помочь, но придется подождать. Наш дом здесь недалеко, мы приглашаем погостить вас пару дней. Нет, ждать день на улице не придется, — опередила она меня, словно мысли прочла.

Хотелось сказать, что мы подождем в аэропорту и поспим в зале ожидания. Так сильно задумался, что немного затянул с ответом.

— Хорошо, — в итоге согласился я, думая, что вряд ли принцессы живут в такой же дыре, как монастырь. Не вижу смысла зря упрямиться. Даже если сейчас свяжусь с родными, попрошу заказать для нас самолет, пока они все устроят, пока согласуют, пройдет та же пара дней. Только с меньшем комфортом и обидой со стороны Сяочжэй. Вот не знаю почему, но не хочется портить с ней отношения. Может быть, будь на ее месте кто другой, я бы и не согласился. Сяочжэй, возможно, вновь читая мои мысли, хитро улыбалась.

Обед оказался невкусным. Даже монахи готовили лучше. Я же запивал все очень крепким и противно сладким кофе, чтобы хоть как-то сгладить вкус пресной еды. Но, когда мы добрались до десерта, как оказалось, был и такой, на посадку зашел небольшой самолет с узнаваемой красно-золотой раскраской хвостовой части. Был он раза в два поменьше, чем тот, на котором мы прилетели и ловко рулил по небольшому полю к зданию. На поле сразу появился оранжевый заправщик. Сяочжэй отставила кружку с чаем, встала. К обеду она даже не притронулась.

— Заправка обычно не дольше получаса, пока мы займем места, они закончат, — сказала она.

Здесь она немного ошиблась, так как заправили самолет минут за пятнадцать. Пока мы забирали оставленные вещи и поднимались на борт, заправщик закончил работу и удалился так же буднично, как и появился.

Что я могу сказать о самолете. Небольшой, с очень странным салоном. Кресел как таковых в нем не было. Вместо них вдоль левого и правого борта тянулся длинный диван из дорогой белой ткани. Хвостовая часть отгорожена занавесками. Для большой компании тесновато, но вполне комфортно. Я сначала подумал, что после нас салон придется чистить, потом плюнул на эту мысль.

— О чем говорят? — шепнул я Анне Юрьевне, когда мы сели на диван. Показал взглядом на женщину в деловом костюме, не слишком похожую на стюардессу, отчитывающуюся перед Сяочжэй.

— Извиняется за то, что самолет задержался. Кого-то или что-то ждали. Уверяет, что к нашему прилету все будет готов. И просит не сердиться, — добавила она.

— А за что держаться, когда мы взлетать будем? — спросила Таша, разглядывая диван.

К ней подошла молоденькая стюардесса, что-то сказала, запустила руку между секциями дивана и вытянула высокий подлокотник с креплением для ремня безопасности. Пока мы осваивали сие чудо трансформации, двигатели заработали, набирая мощность. Словно опаздывая, самолет выдвинулся к взлетной полосе, почти сразу разогнался и плавно поднялся в воздух.

Еще одной неточностью в словах Сяочжэй было «недалеко». Путь у нас занял почти три часа. Могли бы предупредить, я бы поспал. Чтобы пассажиры не скучали, каждому выделили планшет, почитать новости, посмотреть кино или поиграть в простенькие игры. Как сказала женщина в деловом костюме, все, кто возвращался из монастыря в Тибете, в первую очередь интересуются мировым новостями. Интересно, знает она, что мы провели там всего пару дней?

Таша показала, как на планшете найти карту и определить текущее положение самолета. Получалось, что летели мы на восток, немного смещаясь к югу. К концу пути в иллюминаторе появился большой город, построенный на холмистой равнине. Очень странное и необычное зрелище. Небоскребы, башня и высоченный зеленый горный хребет, окруживший город и даже разделивший его на части. Широкая автострада, проходящая прямо через холм, а еще река. Давно я не видел такого обилия зелени в настоящем мегаполисе. Аэропорт рядом с городом — большой, с десятком авиалайнеров, ожидающих пассажиров у терминалов.

— Гуйян, — подсказала Алена, сверяясь с планшетом.

— Да? — почему-то заинтересовалась Анна Юрьевна.

— Вы бывали здесь?

— Пару раз. Большой город, с бурно развивающейся экономикой и направлением туризма, — на автомате ответила она, задумавшись о чем-то. — Здесь есть старый город, историческая достопримечательность, куда император Цао совсем недавно разрешил водить экскурсии. Наша группа его посещала, красивое место…

Самолет тем временем заходил на посадку, поэтому стюардессы забрали планшеты и вновь помогли с ремнями безопасности. Надо отдать должное пилотам, и взлетали, и совершали посадку они исключительно мягко. Ни рывков, ни прыжков по полосе. Едва мы сбросили скорость и развернулись, перед нами появилась машина с проблесковыми маячками, сопровождая не к зданию аэропорта, а немного дальше, на просторную площадку. Там нас ждали два больших черных лимузина. Чтобы показать статус, на машинах закрепили красные флажки с золотым Фениксом.

Выйдя из самолета, я потянулся, поморщился, чувствуя слабость в теле. Ощущение обманчивое, так как запас сил у меня не настолько маленький, чтобы так быстро скиснуть, но неприятно. Со стороны взлетного поля с ревом поднялся в воздух очередной пассажирский лайнер. Погода, кстати, была немного пасмурная, тепло, градусов пятнадцать. Земля мокрая, воздух пахнет дождем, который изливал потоки воды на город. Я обратил внимание, что больше всех суетится женщина в деловом костюме. Вооружившись планшетом, она успела оббежать оба лимузина, поговорив с водителями. Забежала обратно в самолет, снова появилась, уже в сопровождении принцесс. Сяочжэй, вновь закрывшая лицо вуалью, подошла к нашей группе.

— С большим уважением приглашаю Вас посетить наш дом, — перевела ее слова Анна Юрьевна. — К сожалению, не могу сопровождать Вас постоянно, нужно решить накопившиеся дела. Моя помощница Ань Ли займется Вашим размещением и решит любую возникшую проблему.

Надо сказать пару слов о помощнице. Серьезная женщина лет тридцати пяти. Волосы иссиня-черные, чтобы такого эффекта их нужно часто красить. Во внешности все аккуратно, к примеру едва удлиненные ногти, покрытые прозрачным лаком. Взгляд цепкий, наверняка замечающий мелочи и нюансы. Меня успела рассмотреть с ног до головы, словно рулеткой измерила. Сяочжэй ей что-то сказала, на что она закивала. Анна Юрьевна улыбнулась.

— Выразилась образно, — ответила она на мой взгляд. — Если попытаться перевести, то предупредила, что тебя надо вести за руку, чтобы не потерялся. Негативной коннотации ее слова не несут, это можно воспринять как добрую шутку.

Ань Ли поклонилась, проводила взглядом принцесс, пока те садились в машину, затем сделала приглашающий жест для нас. Водитель тем временем закончил укладывать наши рюкзаки в багажник и терпеливо ждал у своей двери. Когда мы сели, Ань Ли заняла место рядом с водителем, и мы поехали вслед за лимузином принцесс. У выезда со взлетного поля к нам присоединились еще несколько больших черных машин с флажками и проблесковыми маячками.

Снова долгая поездка, только но на сей раз по живописным местам. Вокруг города действительно было много зелени, несмотря на середину осени. Изредка попадались сбросившие листву деревья, казавшиеся мертвыми на фоне других. Не знаю, как здесь проходит зима, может и снег никогда не выпадает. Разве что пасмурно, небо затянуто плотными серыми облаками, вгоняющими в сон. Колонна машин нырнула в пригород. Я не сразу сообразил, что мы слишком легко движемся по дороге, не встречая ни попутный, ни встречный поток машин. И только потом заметил на перекрестках регулировщиков, пропускающих колонну, перегородив движение. Необычно много взрослых и малышни на тротуарах. Нам приветственно махали руками и красными флажками.

Довольно неожиданно мы въехали в тихий район, миновали пару кварталов и оказались у длинной каменной стены. Здесь колонна сбросила скорость, проезжая в ворота. За ними потянулась узкая улочка с домами, сложенными из камня на старинный манер. Девчонки с интересом разглядывали необычную архитектуру. Я же смотрел вперед, через немного затемненное стекло между салоном и водителем. Мы двигались к дворцу, построенному на небольшом возвышении. Необычное сочетание старинной и современной архитектуры. Массивная крыша из желтой черепицы в виде перевернутой лодки, стены и массивные колонны выкрашены в красный цвет. Широкая лестница под охраной бронзовых львов. Перед зданием зеленые клумбы, декоративные деревья с насыщенной коричневой, почти красной листвой.

Встречала нас толпа прислуги и мужчина, одетый в китайские традиционные и пышные одежды темного цвета. Выделил я его потому, что стоял он на несколько ступенек выше, словно приглядывал за слугами.

— Дом семьи Жао, — сказала Анна Юрьевна. — Принадлежит роду младшей супруги императора Цао.

— Фамилии у них похоже звучат, — заметила Таша.

— Таких фамилий много, — улыбнулась она. — Мы шутили, что можно любую согласную букву поставить первой и не ошибешься, такая фамилия в Китае найдется. Бао, Лао, Дао. Если серьезно, то формально хозяином дома является Цао Хоуцун, старший сын госпожи Цао Юн. Принц холоден к политике, потому как старших братьев у него слишком много, чтобы рассчитывать получить много власти. Политикой в их семье заведует госпожа Цао Сяочжей. Настоящая акула среди дочерей императора, если такое сравнение уместно. С одной стороны, нам повезло, что род Жао и госпожа Цао Сяочжэй тяготеют к современности. С другой стороны, мы не посмотрим на быт императорской семьи, который, как говорят, сохраняется неизменным на протяжении нескольких веков. Кузьма, императорских особ следует называть обязательно полным именем или госпожа, господин Цао. Называть их просто по имени недопустимо. Даже если они отнесутся благосклонно, другие примут это за оскорбление.

— Буду всех называть по фамилии, — кивнул я. — Разобраться бы, где имя, а где фамилия.

— Фамилия всегда впереди. Но если звучит три или четыре слога, можно переспросить. Для иностранца это приемлемо, и любой постарается объяснить так, чтобы ты понял. Девочки, вас это касается особо. Лучше, если вы не будете первыми заговаривать с кем-либо. Храните молчание, это лучший выбор во многих ситуациях.

Лимузины остановились и мне показалось, что прислуга просто поднимет принцесс на руки и понесет в дом. Но они лишь обступили их, вместе с мужчиной в темном Ханьфу, сопровождая к двери. В нашем распоряжении остались парень и три девушки. Парень носил черные штаны белую рубашку и не очень яркую синюю куртку с длинными завязками. Похож на типичного китайского рабочего, если бы они имели сколько денег на дорогую ткань. На него сразу погрузили вещи, и отправили вперед. Девушки одеты одинаково, светло-синяя юбка с черным поясом и белая рубашка с едва заметным вышитым рисунком и высоким стоячим воротом. На голове платок, похожий на косынку. Смотрится очень даже неплохо, учитывая, что девушки миловидные, чуть старше двадцати лет.

Ань Ли что-то спросила, на что Анна Юрьевна кивнула, показала сначала на Ташу, затем на Алену.

— Сейчас помощница Ань Ли проводит нас в гостевые покои, где мы сможем принять душ и переодеться. Одежду приготовили заранее, чтобы мы могли появиться на предстоящем ужине, — сказала мне Анна Юрьевна. — Да, обращаясь к ней, к управляющему домом или к другому служащему, можешь добавлять приставку должности к имени. Не нужно называть их господами, не неуместно.

— Это хорошо, — кивнул я. — В душ бы не помешало. Успеем до ужина в себя прийти? Скоро он?

— Надо успеть, — мы синхронно посмотрели на небо. Формально вечер уже наступил.

Дом изнутри выглядел богато. Не Александровский дворец, но тоже неплохо. Наверное, я теперь каждый большой дом буду сравнивать с дворцом. Хотя именно здесь все было по-другому. Больше красных и золотых красок, мебель необычная, старинная китайская живопись на стенах. Пару раз попадались отдельные иероглифы или целые строчки, вставленные в рамочку, много занавесок, ковры и ковровые дорожки. Запахи, меняющиеся от помещения к помещению. Иногда пахнет пряностями, иногда цитрусовыми и чем-то сладким. Для гостей было выделено левое крыло здания. Для женщин комнаты по правую руку, для мужчин слева. Ань Ли довела меня до двери, распахнула ее, отступила на шаг, уважительно поклонилась.

Апартаменты мне выделили многокомнатные. Первая очень похожа на гостиную, где можно посидеть, выпить чаю одному или в компании. Следом идет просторный зал с диванами, рабочим столом, телевизором. Совместили все, что может понадобиться гостю в одной комнате. Но даже так, помещение казалось просторным и его свободно можно было разбить на три или четыре комнаты. На ближайшем диване уже лежал мой рюкзак. Интересно как его выделили среди других? Загадка. В дальней части зала двери в спальню.

— Здрасти, — сказал я двум девушкам в одежде прислуги, терпеливо меня дожидавшимся у двери. Почти точные копии тех, что провожали нас от машины.

— Здравствуйте, — с сильным и смешным акцентом сказала одна. — Мы помогаем.

— Так, «помогаем» не надо, — сказал я. — Сам справлюсь.

— Время нет, надо ужин, — добавила девушка и они в пару шагов оказались рядом. Одна вцепилась в мою руку, вторая в куртку, намереваясь ее стащить. — Надо душ, надо прическа. Надо ногти.

— Чего? — не понял я, поворачиваясь ко второй, которая осматривала мои руки. — Нормальные у меня ногти, ничего не надо.

Меня даже не услышали. Первая тянула куртку, вторая нацелилась стянуть штаны, схватив за пояс.

— Я сейчас осерчаю и кому-то достанется.

— Чаю? — не поняла первая. — Душ надо, прическа надо, ногти. Чаю после ханьфу. Одежда один не надевать. Тяжелый.

Она умудрилась-таки стянуть с меня куртку.

— Стоп! Остановились, замерли, не двигались… тьфу ты, не двигайтесь. Я сам в душ схожу. И переоденусь сам.

— Мы помогаем, — заулыбалась первая. Похоже, по-русски говорила только она, да и то, не очень. — Одежда грязная надо в стирку.

— Да на, на! — я стянул рубашку, к которой она не знала, как подступиться, но вцепилась в край мертвой хваткой. — Держи!

Сев на ближайшее кресло принялся расшнуровывать ботинки, отбиваясь от попыток помочь. Не успел опомниться, а они с меня штаны стащили, едва трусы отстоял, укрывшись в ванной. Захлопнул дверь прямо перед носом у служанки, которая уже рукава закатала, с таким видом, словно мыть меня собралась.

— Сумасшедший дом, — тихо проворчал я, успев щелкнуть замком. Ручка пару раз дернулась и с той стороны послышался печальный голос.

Какое же это удовольствие постоять под душем после долгой дороги и пару дней, проведенных в горах. Я бы еще и ванну принял, но это затянулось бы надолго. Боюсь, что в этом случае дверь сломают и служанки меня из ванной силой вытащат. Обе, кстати, были специалистами третьей ступени, остановившись в одном шаге от уровня эксперта. У нас наемники в отряде не все до такого добирались к сорока годам, а здесь девчонки чуть старше двадцати. Найдя упаковку с одноразовыми станками для бритья, избавился от недельной щетины. Посмотрел на себя в большое зеркало. Нормально. Рядом с белым махровым халатом нашел три запечатанных комплекта нижнего белья.

Служанки к моему приходу разложили на кровати одежду, которую я сначала принял за кимоно. Но нет, это был халат ханьфу, почти такой же, какой носил великий мастер Ма. Серо-зеленого цвета рубашка, бежевый халат, накидка немного светлее, широкий пояс. Рукава халата настолько большие, что в них можно запутаться. На широкой полосе ткани, что спускалась спереди от пояса, нанесен узор. На серо-зеленом фоне изумрудными и темно-зелеными нитями вышиты лепестки поднимающегося пламени, а в самом низу край чего-то очень напоминающий панцирь черепахи. Странный рисунок. Нет, без посторонней помощи такое не наденешь. Разве что штаны в цвет накидки и мягкую обувь.

Минут через десять я вышел в просторный зал в несколько необычном образе китайского мудреца. С непривычки неудобно, особенно рукава, которые хочется подвернуть или оторвать. Когда руки опущены, они полностью скрывают кисти, поэтому сложно что-то взять или до чего-нибудь дотронуться. Служанки так просто меня не отпустили, усадив в кресло. Я всегда коротко стригу ногти, но девчонкам что-то не понравилось, поэтому вооружившись пилочками, они принялись придавать им правильную форму. Сил и желания спорить не было.

— Госпожа Цао злая, когда смотрит плохие ногти, — сказала служанка, орудуя пилочкой.

Ее подруга, что все время молчала, справилась гораздо быстрее и поспешила к столику, с чайным сервизом. Мне кажется, до того как я сбежал в душ, его в комнате не было.

— Чай, — подсказала вторая, когда мне протянули небольшую глиняную чашечку.

— Спасибо, — вздохнул я. Чай оказался очень крепким и не сладким.

Изящные часы, висевшие на стене, щелкнули, показывая семь часов вечера. Служанки синхронно посмотрели на них, переглянулись.

— Опаздываем, да? — спросил я, возвращая чашку. — Ладно, пойду прогуляюсь.

Встав, повел плечом, пытаясь немного растянуть одежду, чтобы воротник не давил на шею. Подойдя к двери, выходящей в коридор, остановился, обернулся.

— Спасибо, — сказал девушкам. Они низко поклонились, словно провожали хозяина, уходящего из дома.

Кивнув им, вышел в коридор. Почти одновременно со мной из комнаты вышла Алена. Ее переодели в женский вариант ханьфу, изысканный, в тон моему, светлый оттенок серо-зеленого и бежевый. На плечах накидка из прозрачного шелка, легкий макияж, делающий упор на выразительный взгляд и немного подведенные губы.

— Офигеть, — единственное, что я смог сказать.

— Мужчины, — голос Анны Юрьевны. — Скоро совсем разучатся делать комплименты девушкам.

— Ага, — почему-то вздохнула Таша.

Неохотно оторвав взгляд от Алены, посмотрел в их сторону. Для них наряды подобрали существенно скромнее. Будто между нами целая ступень, как между княжеским родом и не очень знатным семейством из глубинки. Наташу это немного опечалило, она старалась не подавать виду, но получалось не очень.

— И вы тоже красиво выглядите, — сказал я. — Необычно.

— Тебе делают большой аванс, — улыбнулась Анна Юрьевна. — Подобную одежду носят лишь великие мастера и те, кто собирается подняться на верхнюю ступень. Тебе идет.

— Куда идти, где будут кормить?

— Кузьма, — женщина осуждающе посмотрела. По-моему, этот взгляд у нее самый любимый.

В этот момент появилась Ань Ли, подошла, коротко поклонилась, быстро оценила наш внешний вид и осталась довольна. Разве что на мгновение задержала взгляд на моей прическе.

— Управляющая Ань говорит, что к ужину все готово, осталось дождаться высоких гостей, — перевела ее слова Анна Юрьевна.

По коридору мы направились в центральную часть дворца. Навстречу попадались не только слуги, но важные мужчины, предпочитающие богатые традиционные одежды. Тот же халат ханьфу у них выглядел несколько иначе, не имея широкого пояса и вышитого рисунка на ткани. Максимум, на плечах они могли позволить себе пространный узор. Мы же внимания привлекали. Кто-то смотрел на нас искоса, кто-то откровенно пялился. Странно, что в доме многолюдно. Хотят устроить большой прием?

От мыслей меня отвлекла Таша, испуганно ахнувшая. Я резко оглянулся, увидев лишь, как она отпрыгнула к стене. А напугал ее какой-то седой старик, промелькнувший в конце коридора. Выпустив руку Алены, опередил Анну Юрьевну, подойдя к Наталье и крепко взял ее за плечи. Оглянувшись, отвел немного в сторону.

— Таша! — я немного встряхнул ее за плечи. — Посмотри на меня. Ну же, вот так. Никого не бойся. Вообще, никого. Любому, кто тебя тронет, лично оторву голову. Слушай, ты умеешь хранить секреты?

Таша неуверенно кивнула. Вроде немного успокоилась.

— Мы со Свеном прибили того злобного старика, который посмел тебя обидеть, — очень тихо сказал я, приложив палец к губам. — Только это секрет, и надеюсь, о нем будут знать двое, ты и я.

— А Свен?

— Дотошная ты, — я улыбнулся. — Он никому не расскажет. Боюсь, как бы меня не решил прибить, чтобы не проболтался.

— Ты вы вели?.. — она прикрыла донью рот, округлив глаза. — Убили?

Я кивнул.

— Офигеть, — передразнила она мое недавнее удивление. — С ума сойти и очуметь!

Последнее она добавила слишком громком, за что заработала прищуренный взгляд мамы.

— Никому не скажу, — снова прикрыв рот ладошкой, тихо произнесла Таша. — Я могила.

— Могила, — хмыкнул я, щелкнув ее по лбу.

Она насупилась, но затем улыбнулась, обняв меня за руку.

— Я тоже хочу красивое платье, как у Алены, — то ли пожаловалась, то ли потребовала она.

— Такое? — я показал взглядом на идущую в нашу сторону Цао Чжэнь.

— Не, красное мне не идет, — отозвалась она, оценивающе посмотрев на изысканное красное платье с золотым фениксом. — Только если бежевое или голубое.

Подтолкнув ее к маме, я повернулся к принцессе, встретив почтительным жестом и коротким поклоном.

— Старшая сестра Сяочжэй спрашивала, все ли Вас устроило? — спросила она на японском.

— Все хорошо, — улыбнулся я. — Даже слишком. Отдельно поблагодари ее за пару «изумительных» служанок.

Я чуть было не пошутил, что они первые, кто умудрился стащить с меня штаны.

— Надо идти в обеденный зал, — Чжэнь мой сарказм явно не оценила или не поняла. Хотя я на все сто процентов уверен, что это такая маленькая пакость и месть Сяочжэй.

В компании принцессы внимания мы начали привлекать еще больше. Теперь слуги кланялись, а гости почтительно кивали. Чжэнь их старательно не замечала,шествуя рядом со мной, но впереди на полкорпуса. Только далеко нам уйти не дали. На том повороте, где мелькнул седой старик, появилась еще одна девушка в красном платье с фениксом. Фасон платья немного другой, отличающийся не такой пышной юбкой, скорее более строгий, но красивый. Девушка же была ровесницей Чжэнь, заметно уступая внешними данными. Чжэнь невысокая и кажется хрупкой, но очень милой девушкой. Вышедшая навстречу принцесса, а я надеюсь это не молодая супруга императора, была выше на голову, но при этом лицо у нее выглядело слишком обычным. Это немного скрашивал макияж, делая ее привлекательной, но совсем не «милой».

Я все так же, как и пару минут назад почтительно склонил голову, положив ладонь на кулак. Принцесса едва заметно кивнула. Уголки губ немного приподнялись, что изображало улыбку и симпатию. Отличная мимика, которую старательно нарабатывали все благородные девушки в Японии. Не у всех это получалось, но они не сдавались. Каэдэ Фудзивара, моя старая подруга, довольно неплохо преуспела в подобном и легко могла изобразить сто разных эмоций.

Девушки обменялись приветствиями, сказали пару фраз.

— Принцессу зовут Цао Сюли, — послышался немного приглушенный голос Анны Юрьевны. Она вновь использовала силу, чтобы другие не подслушали. — Они не ладят между собой, будь осторожен. В приветствии Цао Сюли прозвучали двусмысленные фразы, упрекающие сестру в отсутствии таланта.

Посмотрев на меня Цао Сюли невинно захлопала ресничками, голос ее звучал мягко, напомнив мне Каэдэ. Может она такая же двуличная стерва?

— Госпожа Цао Сюли рада встретить самого молодого мастера в истории. Она представляла его немного иначе, — перевела Анна Юрьевна.

— Мне просто повезло, — улыбнулся я. — Рад знакомству.

— И я тоже, очень рада, — ответила Сюли. — Надеюсь, мы сможем поговорить после ужина.

С этими словами она важно направилась дальше. Чжэнь неподвижно наблюдала, пока сестра не скроется с глаз, затем повернулась.

— Пойдем, — сказала она, одарив искренней улыбкой. Вот такие эмоции мне больше по душе.

Мы прошли в том же направлении и вышли в огромный, но почти пустой зал. В центре установлен массивный длинный стол, человек на десять максимум. Много прислуги и не видно ни одного гостя, только императорская чета, а именно император Цао с супругой и его дочери. Как я узнал? Да вряд ли кто-то осмелиться надеть столько роскошные одежды красно-золотого цвета. К тому же я видел изображения императора в интернете, когда наводил справки. Здесь он выглядел даже величественней, чем на фото. Если верить интернету, ему было за шестьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. Взгляд жесткий, словно в любую секунду готовый выстрелить разрядом молний, даже когда улыбался. Головной убор в виде расширяющегося конуса черной круглой шапочки с красной оторочкой сверху и золотым навершием. Волосы убраны, под головной убор, поэтому сложно сказать седой он или нет.

— Ну попал, — тихо вздохнул я, давно догадавшись, кто меня ждет в этом доме.

— Попал, — согласилась Анна Юрьевна. — Таша, подожди в нашей комнате. Твое положение недостаточно высокое, чтобы присутствовать на ужине. К тому же…

— Я девушка, — закончила та, ничуть не обидевшись. — Эх, кушать хочется.

Глава 9

Император с супругой обратили на нас внимание, когда мы проделали примерно две трети пути до стола. Прервали беседу, повернулись в нашу сторону. В этот момент я ощутил некую робость, но старался шагать уверенно. Анна Юрьевна незаметно придержала Алену за локоть, чтобы она отстала сначала на полшага и остановилась позади меня метрах в двух. Со стороны, наверное, смотрелось уморительно. Шли вместе, а потом бросили на растерзание хищнику. Чжэнь, еще как только мы вошли в зал, сразу направилась к старшей сестре и успела обменяться с ней парой фраз. Не знаю, что она сказала, но взгляд, а особенно улыбка у Сяочжэй стали коварными. Опять замышляет какую-то шалость.

— Здравствуйте Ваше Императорское Величество, — сказал я, поклонившись и сложив руки в почтительном жесте. Не знаю, должен ли я был говорить первым или надо было подождать. Может, я вообще должен был стоять у входа и не отсвечивать, пока меня не пригласят?

Голос у императора звучал низко и властно. Даже не понимая слов, я смог разобрать положительную интонацию.

— Император Цао говорит, что рад, наконец, увидеть самого талантливого молодого мужчину, — перевела Анна Юрьевна. На этот раз она не стала прятать голос. — Я много слышал о тебе от принцессы Сяочжэй. У нее сильный характер и еще ни об одном мужчине она не отзывалась хорошо. О тебе же говорит, как о талантливом мастере и удивительном человеке.

— Госпожа Цао слишком добра ко мне, — я повторил уважительный жест, обращенный к Сяочжэй. Интересно почему отец назвал ее не «дочь» а «принцесса»?

— Она говорит, что ты придумал способ излечить болезнь Угасающего тела, — сказал он. — Никто в моей огромной империи не способен придумать даже как облегчить страдания людей с таким редким заболеванием. Как и во всем остальном мире. Это большое достижение, сопоставимое с тем, чтобы стать мастером в двадцать лет. Мудрец Цзы утверждал, что и первое, и второе невозможно.

— Всем свойственно заблуждаться, даже самым великим людям, — сказал я. — В технике излечения нет ничего сложного. Это просто комплекс упражнений, укрепляющих тело.

— Простой комплекс упражнений, — повторил император улыбнувшись. — Еще много людей страдают от этой болезни. Готов ли ты сделать эти техники открытыми для всего мира?

— Я как-то не задумывался, — честно признался я. — Ничего секретного в них нет, а вот опасность огромная. Нужно, чтобы кто-то направлял процесс лечения, иначе несчастных ждет смерть от выплеска собственных сил.

— Значит, техники все-таки не простые? — хитро прищурился он.

— Как объяснить? Человека несложно научить управлять машиной, но если он не знает правил, то или сам разобьется или задавить кого-нибудь. Начнет торопиться, разгонится и не сможет затормозить на повороте. Ведь когда у тебя дорогая спортивная машина, сложно объяснить, что ехать на ней нужно не быстрее пяти километров в час.

— Теперь я понимаю, — кивнул он. — Но ты не ответил на вопрос, откроешь техники для всего мира.

— Легко. Вернусь в МИБИ, напишу методичку и попрошу ректора сделать объявление.

— Мне не нравится, — он покачал головой. — Опять слава обойдет достойного его человека. Но я знаю, как это сделать лучше и помогу.

— Спасибо, — я коротко поклонился, думая, что его помощь выльется исключительно в проблемы.

— Мы здесь собрались, чтобы поужинать, так? — он посмотрел на дочерей, затем на супругу. — Поговорить можно и за трапезой. Отклонимся немного от традиций. Кузьма, садись по левую руку от меня.

В этот момент пришли в движение слуги. В помещение начали вкатывать столики с блюдами и посудой. Минут за пять на большом столе не осталось свободного места. А за спиной каждого, встал слуга, готовый подать любое блюдо. Император сделал пространный жест, который его слуга умудрился понять и подать тарелку с рыбой. Кстати, оформлению блюд придавали огромное значение, поэтому выглядело все не только вкусно, но и красиво. Я примерно представлял, что собой представляет китайская кухня, поэтому показал на тушеное мясо с овощами. Жаль рядом нет Фа Чжэна. Он бы многое отдал, чтобы попасть на кухню и посмотреть, как готовят императорские повара. Только кушать в этой одежде с широкими рукавами очень неудобно. Не говоря уже, чтобы потянуться за какой-нибудь тарелкой, не испачкавшись во всех блюдах разом. Хорошо, что я владел палочками на приличном уровне, чтобы не бояться уронить кусочек мяса или соуса в рукав. А вот Алене пришлось пользоваться серебряными вилками и ложками, которые лежали рядом с нами. Надо отметить, что Анна Юрьевна в ужине участия не принимала, хотя сидела за столом следом за Аленой. И не будь она женой главы рода, в который входила моя семья, уверен ей пришлось бы постоять рядом со слугами.

Начали трапезу молча. Ожидая долгую беседу, я быстро умял два мясных и одно рыбное блюдо, закусил овощами и необычными по цвету грибочками в соусе. Затем слуга императора принес небольшой глиняный кувшинчик, увидев который правитель обрадовался. Вытер руки о салфетку, взялся за кувшин, ловко сорвав запечатанную крышку.

— Особое вино, по особому случаю, — сказал император, лично наполняя две глиняные чашки. Одну протянул мне, передав из рук в руки.

Подав пример, он выпил, покачал головой от удовольствия. Вино оказалось крепким. Я подобное никогда не пил и сравнивать особо не с чем, разве что оно было существенно вкуснее саке.

— Твоя ученица, — император посмотрел на Алену, — мне сказали, что она может стать мастером еще до двадцати пяти лет?

— Может, и раньше, — кивнул я. — Алена талантлива, мы занимаемся меньше полугода, а она уже достигла больших успехов.

— Мой советник говорит, что это заслуга парной культивации.

— Чего? — не понял я.

— Парной культивации, — повторил он. — Когда мужчина и женщина во время секса обмениваются энергией инь и ян.

— Чего? — в этот раз мое удивление было куда больше. — Глупость какая-то. Если бы это… работало, то люди прогрессировали куда быстрее и вместо институтов боевых искусств нужны были бы бордели. Бред.

— Людям часто свойственно преувеличивать, но это не такой уж и бред, — он покачал головой. Сделал жест своему слуге и тот поспешил выйти из зала. — Но, если кто-то будет заниматься с раннего возраста, он сможет стать мастером в двадцать два года?

— Не любой. Мой брат, к примеру, не стал, как и сестра. Нужен особый талант, усидчивость, терпение и желание.

Император протянул ко мне руку, я вернул ему чашку, и он наполнил ее еще раз. Мы снова выпили. Под такую закуску и с водки не опьянеешь, не говоря уже про вино. Но приятное тепло по телу начало разливаться. Я почувствовал небольшой прилив сил. В этот момент в зал вернулся слуга в сопровождении мужчины лет сорока пяти. Я видел его по дороге в зал. Одет он в изысканный халат эпохи Хань, только без широкого пояса.

— Он убеждал меня, что ваши с ученицей успехи — это заслуги парной культивации. Именно поэтому ты выбрал в жены сильную женщину мастера. Пытаясь убедить меня, сказал, что примет наказание в сорок ударов палкой, если это не так.

По тону императора мужчина сразу догадался, что был не прав. А услышав про наказание, побледнел, склонился в поклоне едва не под девяносто градусов.

— Если дал слово, его нужно сдержать, — добавил император.

Советник поднял голову, посмотрев на супругу императора, словно искал поддержки, но та его взгляда не замечала, наслаждаясь ужином.

— Сорок ударов палкой, серьезное наказание? — спросил я. Интересно, а у нас император отдал бы такой приказ, отходить кого-то из министров или личных помощников палкой?

— Серьезное, — подтвердил он, глядя на советника. Жестом отослал его прочь. — Умелый палач десятью ударами ломает восемь костей.

Одним глотком он допил вино, протянул ко мне руку. Пришлось быстро проглотить оставшееся и передать ему чашку. Кувшинчик, что ему принесли, вмещал в себя литра три и если он рассчитывает, что мы выпьем все, то это будет непросто.

— Как тебе монастырь в Тибете, — спросил он. — Расскажи о впечатлениях.

— Мрак, — честно признался я. — Холодно, нет удобств. В такой обстановке учиться невозможно. Я бы мастером не стал, если бы тренировался в подобном месте.

— В аскезе есть свои преимущества.

— Смотря какую цель перед собой ставить. Если развитие, то вряд ли она поможет.

Он рассмеялся, но немного сдерживая эмоции «хо-хо-хо-хо», хлопнул себя по коленке пару раз.

— Первый, ты первый из иностранцев, кто говорит мне об этом прямо, — сказал он. — Поэтому ты и уехал?

— Так, — подтвердил я.

— Сегодня утром монахи обнаружили пропажу древнего артефакта, находившегося в монастыре много сотен лет.

— Да? — я почти искренне удивился.

— Пропал кристалл, вот такого размера, — он немного развел руки.

— Да, совпало как-то неприятно, — задумчиво сказал я. — Мы прибыли сразу из монастыря и только успели передаться. Вряд ли бы девушки стащили его как сувенир. В наших вещах подобного нет.

— Я знаю, — кивнул он, но уточнять источник знаний не стал. — Мудрец Цзы и мудрец Ма занимаются этим вопрос. Они найдут похитителя.

— Если я что-то узнаю, обязательно расскажу, — решительно заявил я.

— А что думаешь об учителях в монастыре, — немного сменил он тему.

— Раньше думал, что они занимаются ерундой. Но поразмыслив, пришел к выводу, что слишком мало знаю и недооцениваю их школу. Просто сужу по себе, вот и получается, что, глядя на них, вижу только недостатки, упуская из виду много нюансов.

Он оценивающе посмотрел на меня, возвращаясь к ужину. На какой-то момент разговоры стихли. Слуга убрал тарелку с рыбой, к которой я едва притронулся. Увидев мой задумчивый взгляд в сторону бамбуковой корзинки, сноровисто выудил оттуда несколько паровых булочек с мясом. И если мы пили вино, то женщины довольствовались чаем. Я обратил внимание на супругу императора. Выглядела она лет на сорок пять, но точно была старше. Она и сейчас оставалась красивой, но лет двадцать назад наверняка могла вскружить голову любому мужчине. Сложно сказать насчет Сяочжэй, но Чжэнь довольно сильно походила на женщину. Ну и на императора тоже. Поставь между ними и сразу можно сказать, что она их дочь. Ужинали женщины неспешно, наслаждаясь едой и слушая наш разговор. У Алены не получалось держаться так естественно, хотя она старалась. Я наклонился к ней.

— Будь проще, — прошептал ей на ухо. — Понравилось что-то на столе, возьми попробуй. Чуть отодвинь тарелку и ее сразу сменят. Никто даже внимания не обратит. А то ты эту рыбу ковыряешь, как будто она тебе что-то сделала.

Алена улыбнулась, кивнула. Я же ухватил палочками паровую булочку, попробовал задумчиво. Поймал взгляд императора.

— Нет, очень даже ничего. Но булочки, которые готовила госпожа Цао Чжэнь, были гораздо вкуснее.

Анна Юрьевна перевела с небольшой задержкой. У супруги императора чуть палочки из рук не выпали. Три принцессы оживились, Сяочжэй бросила на меня странный взгляд, Чжэнь пригубила чай, стараясь смотреть только в чашку, Сюли выглядела удивленной, даже показала слуге, чтобы подал ей пару булочек на пробу. Император ничего говорить не стал, только слегка улыбнулся, вновь наполняя чашки вином.

— За городом с восточной стороны недавно построили дворец, — сказал император. — Почти такой же, как этот, с садом, домами для слуг и прудом. Возьмешься за обучение моей дочери и если она станет мастером до двадцати пяти лет, то получишь его в качестве вознаграждения.

Я закашлялся, едва не подавившись вином.

— При всем уважении, Ваше Величество, — я еще пару раз кашлянул. — Это семейные секреты, я не вправе передавать их на сторону.

— А как же ученица? — спросил он, посмотрев на Алену.

— Она осталась без родителей, и мы приняли ее в нашу семью, — быстро сказал я. — И передать знания она сможет только моим или детям брата.

— Внутри семьи, — взгляд императора стал еще более пристальным. — Сюли, моя талантливая дочь, я ценю ее и жду больших успехов.

— Уверен, что в империи Цао достаточно талантливых и сильных мастеров, способных достойно обучить принцессу, — согласился я.

— Но нет ни одного, кто бы учил укреплению тела.

Я чуть не съязвил насчет Лу Ханя, но вовремя сдержался. Что-то вино на меня действует несколько расслабляюще.

— Она, бесспорно, одаренная, но ее путь развития должен идти через классическую школу. Укрепление тела погубит этот талант.

— Загубит? — в его тоне появилось недоверие, словно я от него что-то скрываю. — Кроме твоей ученицы больше талантливых девушек нет?

— Почему нет? — возмутился я. — У госпожи Цао Сяочжэй невероятный талант и только слабое тело ограничивает ее. Будь ей восемнадцать, я бы без промедлений взял ее в ученицы. Госпожа Цао Чжэнь обладает необычной расположенностью к укреплению тела. Я вижу, что основы даются ей легко и, если упорно заниматься она может стать сильным мастером. Но спешу повторить, техники укрепления тела — это семейная тайна.

— Чжэнь, значит, предрасположена? — спросил он.

— Ну, да, — не понял я его скепсис. — Без лукавства и обмана. Все задатки есть, большое внутреннее море, довольно гибкая система каналов, перестроить их не составит большого труда.

— Не желаешь выпускать секреты техники из семьи, бери ее в жены, — спокойно сказал он. — Она моложе твоей старшей жены и существенно выше по положению. Выйдет исключительный брак. Я же дам тебе слово Императора, что техники укрепления останутся в роду Матчиных.

В голове зазвучала фраза из старого фильма: «Какой хитрый человек». Сказал не в «семье» Матчиных, а в роду. То есть их смогут изучать мои прямые потомки, неважно, в какую семью они войдут. А уж дед заберет внучат к себе и воспитает как нужно, к гадалке не ходи. Только мне уже предлагали в жены принцессу, поэтому морально я был готов. Но даже так, прозвучало сильно. Не будь во мне уже пол-литра крепкого вина, может и руки тряслись бы.

— Род Наумовых — это опора Российской Империи, — сказал я. — И политический брак, особенно такого уровня, не мне принимать решения.

— Тут ты или заблуждаешься, или лукавишь, — сказал он. — В роду Наумовых ты только до тех пор, пока не станешь великим мастером. А потом у тебя появится собственный род, поэтому ты вправе решить такую мелочь. К тому же политический брак будет только между семьями Матчиных и Жао. Фамилия Цао у принцессы только до тех пор, пока она не вышла замуж. А когда это случится, род матери станет ее поддержкой. Но она останется моей дочерью, — веско добавил он.

О подобном я что-то и не задумывался. Черт, надо было узнать о подобных политических нюансах заранее. Один — ноль в его пользу.

— Это всего лишь техники, — смягчил он тон. — Но пусть они трижды уникальные и необычные, для меня никакой роли это не играет. Важны лишь здоровые дети, наследники. В тебе течет сильная кровь, как и в роду Цао. И в их смешении должно родиться что-то поистине великое. Как ты думаешь? Если хочешь, не учи ее ничему, — отмахнулся он. — У нее достаточно знаний для развития, чтобы родить тебе сильного наследника. Даже, наоборот, род Жао владеет сотней редких и десятком исключительно редких техник, которые достанутся тебе.

Я мучительно соображал, что сказать, но в голову ничего не приходило. По инерции протянул чашку, которую император наполнил вином. Все-таки хорошее оно оказалось, вкусное.

— Мне надо подумать, — все, что я смог сказать.

— Думай, — улыбнулся он. — У тебя есть минут десять до того, как подадут десерт. Хо-хо-хо.

Он вновь рассмеялся, хлопая себя по коленке. Шутка? А у меня спина потом покрылась. Страшно мне почему-то стало и неуютно. Вот сидишь рядом и подсознание говорит, что спорить нельзя, опасно для жизни. Надо или соглашаться, или как-то аргументировать, чтобы не обидеть и не оскорбить.

— Она будет готовить для тебя каждый день, — подмигнул император и снова засмеялся. Вот что он в этом находит смешного, ума не приложу. Отсмеявшись, он подал знак слуге. Посмотрел на меня уже серьезно. И ведь ни в одном глазу намека на алкоголь. — У меня для тебя есть подарок.

Слуга, метнувшись к дальней двери, вернулся довольно быстро, неся в руках небольшую красную лакированную шкатулку с золотым пером на крышке. Император взял ее, раскрыл и вынул небольшой железный стержень, покрытый замысловатыми узорами. Сжав его в руках, пропустил силу и узоры слегка засветились.

— Он словно сделан для мастера укрепления тела, хотя изначальный замысел был иным, — произнес он, протянув стержень мне.

Стержень толщиной в большой палец и длиной сантиметров двенадцать. Сделан так, чтобы удобно лежать в кулаке. Сверху и снизу немного заострен. Китай производил лучшее холодное оружие для мастеров. Изготавливали на заказ, под конкретного человека. Как тот же меч у однорукого Семена, похитившего сестру. Он при помощи его камни резал и кран уронил. Меч в этом сыграл не главную роль, но вряд ли бы он провернул подобное с арматурой в руках. Ходили слухи, что самое редкое оружие покрыто рунами, усиливающими владельца. Китайцы это всегда отрицали, насмехаясь над любым, кто спрашивал о подобном. Я повидал немало мастеров и их оружие, но никогда не видел рун, поэтому в эти сказки не верил.

Боевой стержень, не знаю, как он точно называется, глупое оружие, неудобное. Но светящиеся руны мне приглянулись. Надо поближе посмотреть, что это такое. Может, просто для красоты сделано, тогда буду использовать как фонарик.

— Спасибо, это очень ценный для меня подарок, — сказал я. Плохо, что отказываться нельзя, иначе не взял бы. Убрал стержень в футляр, поставил на колени.

Слуги начали убирать со стола, меняя тарелки на большой чайный сервиз. Принесли вазочки с традиционными сладостями. Разговор немного ушел в сторону от серьезных тем. Император Цао интересовался, как я жил в Японии, как учился и тренировался. Таких баек у меня запасено столько, что я могу их дней десять рассказывать без перерыва, так что вторая часть вечера прошла интересно. Все слушали с большим интересом, особенно принцессы. Ловили каждое слово, когда дело касалось тренировок и развития.

В конце вечера император прогнал женщин, и позвал мастера Че Ю, составить нам компанию. Мы перешли в небольшую комнату, где из мебели были только четыре мягких кресла, установленные полукругом перед чайным столиком. За ним широкое окно, открывающее потрясающий вид на сад, подсвеченный яркими уличными фонарями. Поставив кувшин в центре, император позволил каждому наливать себе самостоятельно. Мы молча выпили по две чашки. Я задумчиво разглядывал две узкие картины, одна изображала дракона, изогнувшегося в виде иероглифа, вторая — горный водопад в стиле китайской традиционной живописи.

— Кузьма, как ты относишься к императору Тайсе? — спросил император через мастера Че Ю.

— Сложно сказать, — я пожал плечами. В голове тихо шумело от алкоголя. — Уважаю как правителя империи, и равнодушен, если говорить о личной симпатии. Когда-то он нам помог, но, как сказала мама, не бесплатно. А я-то всегда думал, что он нас приютил по доброте душевной и из-за человечности.

— Император Тайсе тот еще жадный червь, — презрительно скривил губы правитель. — Пытается сожрать больше, чем может переварить. Не способен тихо сидеть на своих островах. Имперские амбиции не дают покоя. Может он и по ночам не спит.

Император Цао поморщился, налил еще чашку, выпил залпом. Говорил он с таким презрением, от которого молоко могло скиснуть во всех окрестных деревнях.

— Знаю о твоих трудностях и склоках с благородными домами. Вижу, что царь Иван настроен против тебя. Наумовы сильны, — он покивал. — Если понадобиться помощь и придется бежать, то Империя Цао примет тебя и семью. Не выбирай Японию, Тайсе не простит, что Матчины их бросили. Да и в свете предстоящих событий, это будет неуместно.

Помолчали. Пить больше не хотелось, поэтому я тихонько цедил вино.

— Скоро Япония пойдет на жесткий шаг, — сказал он. — Мои шпионы говорят, что они готовят вторжение на Курильские острова. Собирают силу, готовят флот. Царь Иван предсказуем и… — он нахмурился, но было понятно, что он хотел назвать его либо глупцом, либо дураком. — Он отправит тебя, чтобы воевать со слугами Тайсе. У тебя есть несколько дней, чтобы подумать. Возьми в жены мою дочь и род Жао поможет тебе разбить любое войско, даже если он пошлет сотню мастеров.

Я промолчал. Да, он поможет, с радостью и большим удовольствием, сославшись на родственные связи. А попутно потопит часть флота Японии и вырежет всех мастеров, до которых сможет дотянуться. И все ради того, чтобы занять несколько спорных островов в своем участке моря без боя. Потерпев сокрушительное поражение, Япония не станет драться за них. Ну а если войска Тайсе окажутся сильнее, так войну ведет Российская империя, у которой достаточно сил и мастеров, чтобы победить. Одни выгоды и преимущества.

Мы еще немного посидели молча, затем император ушел. Сказал, что со мной ему было интересно встретиться и поговорить. Следом удалился мастер Че Ю. Минут десять я смотрел в окно, затем плюнул на все и пошел спать. Мысли и без того путались после тяжелого дня, так еще и истощение давало о себе знать.

В мягкой кровати, после душа и сытного ужина, уснул я, едва голова коснулась подушки. На этот раз кошмары не преследовали, или я их просто не запомнил. Проспал часов до десяти утра, с трудом разлепив глаза. Одежда, которую вчера просто бросил на комод, исчезла. Я на это просто плюнул, первым делом сходив в душ, долго приводя себя в порядок. Ничуть не удивился, застав вчерашних служанок в гостиной. Сегодня кланялись они куда ниже, чем вчера, но я им это простил, так как мне вручили пол литровую бутылку с кисловатым напитком и непонятными иероглифами на этикетке. Выдул ее в один заход, блаженно рухнув в кресло.

— Одежда, — сказала одна, — для день.

Вторая продемонстрировала халат, примерно такой, в котором вчера щеголяли гости. Без широкого пояса, кажущийся гораздо удобнее и легче. Рукава хоть и широкие, но не такие огромные как в парадном ханьфу. Цвета, кстати, те же, от светлого серо-зеленого до темного, переходящего в изумрудный.

— Показывайте, как его правильно надевать. Я завтрак проспал?

— Завтрак проспал, — подтвердила служанка. — Чай?

— Не надо. Лучше скажите, где найти госпожу Цао Сяочжэй?

— Госпожа Цао пить утренний чай.

В этот халат переодеться было существенно проще. Я так прикинул, что и без посторонней помощи могу управиться. Но меня отпустили только когда убедились, что все сидит так, как положено. Та, которая по-русски не говорила, придирчиво поправляла пояс, едва не до миллиметра выравнивая своеобразный узел. И на мою прическу они смотрели кровожадно, неслышно переговариваясь, шевеля губами. Нет, так просто я им не дамся. Нормальная у меня прическа!

В халате обнаружился один существенный недостаток — отсутствие карманов. Я заметил на столике шкатулку со стержнем и захотелось бросить все и отправиться в сад, чтобы потренироваться. Восстановление сил шло полным ходом, и тело требовало простых упражнений если не физических, то хотя бы немного поработать с силой. Пройдя к шкатулке, вынул стержень, повертел его в руках, разглядывая узоры. Металл тяжелый, выполненный или из бронзы, или очень похоже ее копировал. Нанесенные руны и иероглифы обработаны вручную, слишком тонкая работа. Я прикинул, куда его приспособить, даже пробовал заткнуть за пояс, вызвав у девушек бурю негодования и эмоций. Одна из них промчалась по комнате, нырнула в спальню и выбежала с изящным серо-зеленым мешочком на завязках. Что-то вроде кошеля для монет в древности. Стержень поместился идеально, затем она подвязала мешочек к поясу и осталась довольна результатом.

— Спасибо, — поблагодарил я их, заработав пару поклонов. Вчера они вели себя нахальней, а сегодня умерили пыл, что уже хорошо.

Небольшая прогулка по дому в сопровождении служанок, и я оказался в гостиной, где Сяочжей пила чай в гордом одиночестве. Увидев меня, она что-то сказала служанкам, те поклонились и поспешили удалиться. Сделала приглашающий жест для меня, собственноручно налила чай, улыбнувшись своим мыслям. Окна помещения выходили в сад, показывая пасмурный день и легкий дождик. Недалеко от нас садовник в непромокаемом плаще равнял живую изгородь и за его работой наблюдала Сяочжэй до моего появления.

Минут через пять неспешного чаепития появилась Чжэнь. Жестом отослала слуг. Я поспешил встать, чтобы пододвинуть для нее стул. Девушка благодарно кивнула. Изящно, придерживая рукав платья, налила себе чай. Я давно заметил, что у нее все жесты и движения получались красивыми, выверенными. Вроде бы сам самое простое движение, налить чай, но как она это сделала, загляденье.

— Старшая сестра Сяочжэй говорит спасибо за то, что выступил вчера в нашу поддержку, — перевела Чжэнь ее слова. — И мама была очень тронута.

— Пустяки. Вроде бы ни словом не соврал, поэтому не нужно благодарить.

— Благодарят не за ложь или правду, — Сяочжэй покачала головой, — а за поддержку. Правитель Цао тебя высоко оценил, это огромное достижение. Мама услышала, что вчера ты хорошо отзывался о моих служанках и рассказала об этом отцу. Теперь они твои. Заботься о них хорошо.

— Не понял, — посерьезнел я.

Чжэнь начала что-то объяснять сестре, пока я сверлил их взглядом. Сяочжэй, наконец, кивнула, повела головой, как будто говоря, что это сущая мелочь.

— Они потомственные слуги, — попыталась объяснить Чжэнь. — Их родителей продали нашей семье.

— Что-то я не в курсе, что в Китае до сих пор торгуют людьми, — хмуро процедил я.

— Рабство — это пережиток прошлого, — отмахнулась Сяочжэй. — Не нужно смотреть на это так узко. Их род обанкротился, влез в огромные долги, и они решили продать часть детей, чтобы спасти всю семью. Они должны служить два поколения, чтобы расплатиться. Дети этих девочек будут свободны от долгов семьи и смогут сами решать свою судьбу. А вот им суждено быть слугами до смерти. Если они кого-то винят в этом, то только глупых родственников.

— Они получают зарплату, жилье и образование, — добавила Чжэнь, после небольшой паузы. — Они не рабы. Просто работают слугами. Это как контракт, который нельзя расторгнуть.

— Умеете вы испортить настроение по утрам, — проворчал я.

— Разве в Японии такого нет? — проницательно посмотрела на меня Сяочжэй.

— Детей там за долги не продают.

Да, в Японии случается, что кто-то подписывает контракт на десять или двадцать лет, обязуясь служить какому-нибудь роду как слуга. Но так, чтобы дети детей не могли вырваться из этого капкана я не слышал. Да кто вообще в здравом уме отдаст своих детей? Даже если ты должен столько, что не рассчитаться за всю жизнь, работай, почку продай в конце концов.

— В Японии за долги продают целые семьи, — сказала Сяочжэй, похоже, тоже начиная сердиться. — Не нравится, выгони их. Пусть идут работать в дешевый ресторан посуду мыть или в бордель.

— А другой работы, значит, не существует? — я тоже завелся.

— Только не в Китае. Если узнают их прошлое, выкинут на улицу. Никто не станет связываться с родом, кому их продали. Подумав, что они сбежали от выполнения обязательств. И у них тоже есть гордость! — она хлопнула ладонью по столу, перевернув чашку с чаем, не дав мне вставить слово. — Они хорошо работают, зная, что их родные хорошо живут, а не скитаются по стране с тележкой. И заработанные деньги пересылают родителям.

Чжэнь быстро положила платочек на стол, чтобы чай не побежал на платье старшей сестры.

— Прошу меня простить, — я встал. — Пойду в саду прогуляюсь.

Не знаю, где в доме был выход в сад, поэтому вышел через главный вход, неспешно обошел дом вокруг. Никак не получалось выкинуть этот разговор из головы. Конкретно этим двум служанкам повезло. Не каждый свободный человек мог попасть на работу в императорскую семью. Но вот сам факт продажи людей за долги меня напряг.

— Кузя! — услышал я голос Таши. Оглянулся и увидел всю свою компанию в небольшой беседке.

— Гуляете с утра? — спросил я, подходя к ним.

— Ага. Здесь очень красивый сад. И цветов много. Мы думали ты будешь спать до обеда.

Я улыбнулся, перемахнул прямо через перила. Не хотелось обходить по дорожке вокруг. Таша с мамой были одеты точно так же, как и вчера, Алене же достался наряд почти как у меня. Интересно кто подбирает нам одинаковую одежду?

— Анна Юрьевна, — я сел на лавочку. — Скажите, в Китае продают детей за долги?

— Странный вопрос, — она внимательно посмотрела на меня. — Лет сорок назад, подобное встречалось часто. Не каждый день, и рынков по продаже детей не было, но случалось. А сейчас это событие из ряда вон выходящее. Законом не запрещено отдать своего ребенка за долги или продать, но ярлык на такого человека повесят и в изгои общества запишут. Он больше не сможет найти хорошую работу и уважение потеряет. Императорская семья последние лет двадцать пять выкупает всех детей, определяя их в интернаты, где воспитывает до совершеннолетия и помогает устроиться в жизни, найти жилье. Мальчишки чаще всего после интерната поступают на военную службу. Девушки выходят замуж или переезжают в районы, где женщин меньше мужчин. Чтобы не стать «изгоями» родители, которым тяжело жить и нет возможности растить детей, могут сами отдать их в интернат, но, как я сказала, сейчас это происходит крайне редко. И это заслуга нынешнего императора Цао. Непонятно только почему он не запретит законодательно такую практику. Но время меняется, может, мы такой закон скоро увидим.

Мы помолчали, слушая, как дождь барабанит по крыше беседки.

— Мама, ты так и не рассказала, чем отличился вчера Кузя? — спросила Таша, наверняка возвращаясь к прерванному моим появлением разговору.

— Ты еще маленькая, чтобы понять, — она погладила дочку по голове.

— Я не маленькая! Мне скоро восемнадцать. Вот ты в шестнадцать вышла замуж за папу, а я уже старше.

— Это не показатель, — парировала она. — К примеру, Император Цао угощал Кузьму, наливая ему вино. Что скажешь?

— Пить с правителем — плохо! — заявила она. — Он тебя напоит, и все выведает.

— А я думаю, что достаточно будет пальцев на одной руке, чтобы посчитать всех, кому император лично наливал вино. А еще надо учесть, насколько Кузя молод. Главы крупных кланов Китая будут зеленеть от зависти, когда узнают. Я уверена, это произойдет довольно скоро. И десять раз подумают, прежде чем сделать Кузьме какую-нибудь пакость.

— Пойду пройдусь, — сказал я вставая. — Позанимаюсь немного до обеда.

— В конце сада есть пара тихих беседок, — подсказала Анна Юрьевна. — Мы там гуляли, пока дождик не начался. Особенно красив небольшой пруд.

Благодарно кивнув, вышел под усиливающийся дождик. Нужные беседки нашел минут за пять. Сад за дворцом оказался большим, хотя со стороны казалось обратное. Пруд с водой необычного зеленого оттенка, обильно усеянный крупными кувшинками. Даже пару бледно-розовых цветочков можно было увидеть несмотря на конец октября. Полы в беседке немного намокли от дождя, но не критично. Усевшись на лавочку, лицом к пруду, я вынул из мешочка стержень, сосредоточившись на силе. Получалось плохо, так как мысли все время скатывались к утреннему разговору с принцессами. Почему Сяочжэй так резко отреагировала? Зачем императору понадобилось дарить мне слуг? Он хотел этим что-то сказать? Почему все так сложно?! А еще новость про Курильские острова…

Отвлекся я от мыслей, только когда стержень в ладони заметно потяжелел и начал тянуть руку к полу. Пришлось долго и осторожно забирать из него силу, так как он начал угрожающе разогреваться. Чтобы опять ничего не взорвать, убрал его обратно в кошель. Встав, прошел несколько кругов внутри беседки, разбрызгивая небольшие лужи. Затем решительно зашагал к дому. Заглянул в гостиную, где утром встретил Сяочжэй, но никого там не застал. Прошел вдоль коридора, заглядывая во все комнаты подряд. Перепугал какого-то пожилого мужчину, мило беседующего с молодой женщиной в тихой комнате. Едва не нарвался на скандал с какой-то важной дамой, возмущенной тем, что я помешал ей пить чай. В итоге открыв очередную дверь, увидел принцесс, тихо о чем беседующих в уютной комнате с изысканным интерьером. Больше всего комната напоминала выставочный зал в художественной галереи, в центре которого поставили два диванчика. Даже стола и того не было.

Вломился без спроса, подошел и уселся на ближайший диван. Сяочжэй посмотрела на меня вопросительно, слегка наклонив голову.

— Прошу простить за грубость и глупое поведение, — сказал я. — Я сожалею, что вел себя несдержанно.

Старшая принцесса удивилась, взгляд ее стал более пристальным. Любит она выразительные паузы.

— Мы не сердимся на тебя, — Чжэнь перевела ее слова. — Ты был хмур и зол, но не успел сказать и сделать ничего плохого.

— Это не моя заслуга, — опустив взгляд, произнес я.

— Тем не менее, — она улыбнулась. — Может чаю?

— Только если он будет сладким. Не понимаю, как вы можете пить его без сахара.

Как я выяснил позже, император Цао уехал рано утром. Поэтому обед прошел в более спокойной обстановке, но в любом случае я был единственным мужчиной за столом и чувствовал себя неуютно. Серьезных тем никто не касался, говоря больше о Тибете и погоде. Настроение немного улучшилось, и я смог спокойно позаниматься в саду. На завтра Чжэнь предложила нам прогулку по городу, обещав показать достопримечательности и старый храм, стоявший на площади рядом с небоскребами.

Развалившись на кресле, я ждал приглашение на ужин, думая о насущных проблемах. В дверь комнаты постучали, но можно было не вставать, так как открыла одна из служанок. Собственно, о предстоящем серьезном разговоре с ними я и думал. Ведь до сих пор не удосужился узнать, как их зовут.

Спустя минуту мне протянули планшет в знакомой обложке. Им пользовалась Анна Юрьевна. Не успел спросить, зачем он мне, так как экран засветился, показывая, что поступил видеозвонок. Нажал кнопку ответить. Экран потемнел, а затем на нем появилось лицо Таси.

— Кузя, привет, — она заулыбалась. — У вас там не ночь?

— Пять часов всего разница, — сказал я. — Привет. Хорошо выглядишь. А мы из Тибета сбежали.

— Знаю, знаю, — отмахнулась она. — Аня рассказала. Анна Юрьевна, — поправила себя Тася. — Ну и как тебе заграничная учеба?

— Плохо. Дома лучше. Зря только съездил. Говорил же тебе, останусь дома, а ты настаивала.

— И плохой опыт бывает полезен, — философски заметила она. Посерьезнела, словно у них что-то плохое случилось.

— Что у вас? — вздохнул я. — Опять мафия и Тени?

— Нет, с ними договорились. Ты давно мировые новости читали или смотрел?

— После обеда в телефоне листал. Ничего интересного.

— Даже то, что Япония вот-вот силой захватит Кунашир и Итуруп?

— А, слышал. Что, прям вот сейчас хотят захватить?

— Прямо сейчас, — она даже глаза закатила от моего равнодушного отношения к новости. — Едва вы уехали, началось. По новостям десять раз в день мусолят. Флот показывают, учения, мастера объемные техники колдуют, и даже ректор выступал. Понимаешь о чем я?

— Призовут мастеров из великих родов и меня в том числе. Точнее, в первых рядах, так?

— Я поражаюсь твоему спокойствию. Война будет! Глава рода, Петр Сергеевич, говорит, что сто процентов. На Итурупе диверсионный отряд поработал, разгромив военную часть. И корабли они десантные формируют, для полноценной высадки. Думает, что они пойдут дальше, так как по их телеканалам заявления идут с претензиями на Сахалин, теперь понимаешь? Правитель на рода давит и требует, чтобы каждый отправил хотя бы по одному мастеру. Да, не смотри так, — вздохнула она. — Матчиных требуют на растерзание бросить. Давят на то, что ты главный специалист по Японии, их кланам и мастерам.

— Хочешь сказать, что лучше бы я в монастыре сидел?

— Туда уже человека отправили, чтобы тебя забрать, — вздохнула она. — В общем, я вылетаю в сторону Сахалина, встретимся там через два дня…

— Стоп! — остановил я ее. — Никуда ты не вылетаешь, это раз. Я серьезно, без шуток. Решай семейные дела, приглядывай за мамой, я и без тебя управлюсь.

— А два? — Тася как-то сникла. Видать, успела поговорить с мамой и получила нагоняй.

— Два — это много, я бы сказал: «полтора», — немного рассмеялся, пытаясь поднять ей настроение. — Я вчера вино с Императором Цао пил, он мне об этой проблеме рассказал. О претензиях императора Тайсе на острова. Говорит, бери в жены дочь мою и я с тобой сто мастеров отправлю, всех японцев изведу. Представляешь, насколько твой муж важный и уважаемый человек?

— Соглашайся, — серьезно заявила она оживившись. — Это даже лучше, чем «хорошо». Он тебе как родственнику поддержку окажет.

— Тася, ты в своем уме? Не пила с утра?

— Я серьезно, это отличный выход… — она как-то странно нахмурилась, поджала губы. — Тебя ведь бросят в самое пекло…

— Ты чего, плачешь, что ли? — удивился я. — Да брось, плевое дело, высадиться на острове и прибить пару мастеров. Я с братом поговорю, Джима с собой возьму, мы вдвоем столько дел наворотим, японцы вплавь побегут обратно к себе.

Но Тася уже рыдала, роняя слезы прямо на планшет. В это время послышался сигнал звонка. Я что-то сразу не сообразил, ткнул на выскочившее сообщение и экран разделился на две части, показав в правой главу рода, Петра Сергеевича.

— Аня я… — начал было он, но заметил нас, удивился. — Кузьма, Таисия Павловна? Я помешал? Перезвоню…

— Нет, нет, — быстро сказала Тася, вытирая слезы, — мы уже поговорили.

И она отключила связь.

— М, да, — задумчиво произнес я. — Женщины…

— Анна там далеко? — спросил Петр Сергеевич.

— В своей комнате. Мне планшет передали потому, что Тася звонила. Сейчас я схожу, отдам ей. Позвоните минут через пять.

— Нет, нет, — быстро сказал он. — Я как раз с тобой и хотел поговорить.

— Курилы, японцы, война, меня решили бросить в самое пекло, — кратко изложил я. Главе понадобилось несколько секунд, чтобы все переварить. — Так Тася сказала. Все настолько плохо?

— Плохо, но не критично. Японцы, как всегда, бряцают оружием. Но на днях два мастера напали на военную часть и перевернули с ног на голову. Основательно так. Много людей погибло. Иван Шестой все думал, что обойдется, но, похоже, дело скатывается к конфликту силы, а не слов. Туда сейчас флот идет на всех парах. Это займет какое-то время. Пока наши силы будут собираться на Сахалине, пока идет флот, нужно отловить диверсантов и наказать. Наверху сошлись во мнении, что лучшим кандидатом будешь ты. На это очень напирал великий князь Разумовский, — Петр Сергеевич произнес так, словно озвучил имя главного врага рода. — На острове сложные условия, надвигается непогода, леса и горы. На Кунашир высадятся военныеспециалисты, а на Итуруп планируют забросить тебя. Я могу выделить двух мастеров в помощь.

— Не надо. Если нужно поймать пару мастеров, то я сам справлюсь. Потребуется только снаряжение, моя команда ну и транспорт.

— Транспорт уже в пути. Самолет заберет тебя из Гуйяна и доставит прямиком в Южно-Сахалинск, а оттуда на Итуруп.

— Хорошо. Когда?

— Самолет будет в аэропорту через два часа, ориентировочно.

— Быстро вы… Два вопроса. Билеты покупать? И почему именно сейчас японцы затеяли такую бурную деятельность?

— Если ты номер телефона не менял, тебя встретят в аэропорту. Может сразу идти в терминал для деловых перелетов. Там сориентируют. А насчет второго вопроса, простого ответа нет. Сейчас на западных границах России неспокойно. Обострилась обстановка в Африке, где мы наши стратегические интересы продвигаем. Удобное время, чтобы поджать нас и закрепиться на островах. Но рассказывать долго, тебе на место все объяснят.

— Хорошо. Еще просьба. Приглядите за Тасей, чтобы не вздумала лететь за мной. С нее станется.

— Присмотрю, — понимающе кивнул он.

— Тогда отбой. Пойду планшет верну Анне Юрьевне и девчонок обрадую.

— Связь на месте я организую, ты, главное, на нее выходи и держи в курсе. Конец связи.

Экран планшета погас. Я еще повертел его в руках, встал. Теперь стало более понятно, а то Тася все про войну твердила, напугала только. Не уверен, что серьезные столкновения будут, но загадывать неблагодарное занятие. И чего она расплакалась? Не самое сложное задание, которое у меня было. Погонять пару мастеров по острову — раз плюнуть.

Дойдя до двери, остановился, оглянулся на служанок.

— Так, давайте решим сначала ваш вопрос. Пошли, — я вернулся в гостиную, показал им на диван. Те закивали, быстро поправили ткань, разгладили складки и смахнули невидимые пылинки. Я закатил глаза не хуже Таси. — Садитесь, говорить будем.

Девушки переглянулись, сели, одинаковым движением поправив юбки.

— Зовут вас, как? — спросил я.

— Юй Ми, — представилась та, что знала русский язык.

— Юй Фэйфэй, — кивнула вторая. Голос у нее оказался неожиданно красивым.

— Сестры?

— Сестры.

Если приглядеться, девушки довольно похожи, около двадцати лет, не слишком длинные темные волосы, убранные под платок. Макияж если и есть, то я его не замечаю. Он особо и не нужен, так как они в таком возрасте, что любая девушка выглядит красавицей. Есть в их лицах что-то аристократическое, но, может, это мое воображение разыгралось. Как уже говорил, девушки в отличной физической форме, готовые перешагнуть на ступень эксперта. Им не хватает только тренировок, чтобы подняться.

— Руку, — попросил я сразу обеих, протягивая ладони навстречу.

Странно. Сяочжэй говорит, что они в услужении семьи Жао второе поколение, но родословная девушек не нарушена. Когда у тебя в семье оба родителя одаренные, это сразу заметно. А еще заметней, когда один из них простолюдин, не имеющий к силе никакого отношения. Опять же, мама в этом разбирается лучше, надо ее попросить, чтобы проверила.

— Уже знаете, что будете работать на семью Матчиных?

— Матчиных, знаем, — кивнула Юй Ми.

— Сколько вам платили здесь? — задал я вопрос, который меня сильно интересовал. — Желательно в рублях или долларах.

— Тридцать тысяч юань, — сказала она, прикидывая что-то в уме.

— Почти три тысячи рублей, — пересчитал я. — Неплохо. В год получается тысяч тридцать рублей, оклад как у среднего наемника.

— Нет, нет, — быстро сказала она, замахав свободной рукой. — Тридцать тысяч юань в год, вдвоем.

— Ну, это даже не смешно. Могли бы вообще не платить, чем такую смешную сумму. Они на обед в ресторане больше тратят за раз. Ладно, это решим позже, — я отпустил их руки, примерно оценив размер внутреннего моря. — Я сейчас улетаю на северо-восток. По делам. А вы поедете на запад, вместе с моей ученицей, понимаете?

— Понимаем, — закивала Юй Ми. Фэйфэй подхватила этот жест, хотя по глазам вижу, что ничего они не поняли.

— И пока меня не будет, ваша задача помогать Алене.

— Будем помогать, — девушки снова закивали, правда, на этот раз вразнобой.

— Вопросы ко мне есть? — пытаясь говорить медленней, спросил я.

— Север, холодно? Одежда теплая брать?

— Дождей много и ветер. Одеваться лучше теплее, взять что-нибудь непромокаемое и сменную одежду, когда вымокнешь до нитки, чтобы переодеться. Не переживайте, мне все выдадут на месте.

— Выдадут на месте, — понятливо кивнула Юй Ми и улыбнулась, как бы говоря, что ей все ясно и понятно.

Глава 10

От Гуйяна до Южно-Сахалинска без малого четыре тысячи километров. Приличное расстояние, четыре с половиной часа на самолете. Я думал, что для такого перелета нужен большой лайнер, как пассажирский Боинг или Аэробус, но в аэропорту меня ждал скромный самолет, около двадцати метров в длину. Еще по пути со мной связался военный, представившийся капитаном Кормчим, сказав, что «птичку припарковал», назвал номер выхода в терминале для деловых перелетов. Уточнил, что у них «окно» три часа и он нас нисколько не торопит, но хорошо бы в него попасть. Странный мужик. Он нас встречал у трапа, синий комбинезон, пилотка, на шее громоздкие наушники.

— Здравия желаю, — поздоровался он, крепко пожал руку. Чуть наклонившись, посмотрел за мою спину.

Позади стояли сестры Юй все в тех же нарядах, что и днем, держа перед собой маленькие саквояжи. Накинули платки на плечи, чтобы было не так холодно. Это не горничные и не служанки, а настоящие бандитки. За каких-то полтора часа они успели избить охрану дворца, угнать машину, подраться с полицией в аэропорту и устроить истерику, из-за чего нас едва не арестовали. И только благодаря мастеру Че Ю, удалось решить все вопросы со стражами правопорядка. Пока я пытался успокоить девушек, а они грозились выпить яд, если их здесь брошу, он спокойно смотрел на нас минут пять, затем положил руку мне на плечо и сказал, что проще будет их взять с собой. Одно не пойму, откуда у них пузырьки с ядом, если это действительно был он? А, главное, зачем?

— Не обращай внимания, — устало произнес я. — Скажи, ты к женским истерикам устойчив?

— У меня жена и три дочери, — ухмыльнулся он. — Опыт есть.

— А у меня с этим не очень… За раз долетим или дозаправляться будем? — перевел я тему.

— Вы что? — возмутился он. — Это же Бомбардье Челленджер. Пять тысяч шестьсот километров хода, потолок четырнадцать, салон люкс. Конфета, а не машина. Через пять часов будем на Сахалине. Прошу на борт.

Я поднялся первым, встал у входа в небольшой, но светлый салон. В отличие от самолетов Цао, довольно скромно. Шесть массивных кресел, большой телевизор и все, ни столов, ни диванов, ни стюардесс. Сестры Юй прошмыгнули мимо, осмотрелись по-хозяйски.

— Лететь пять часов, — напомнил капитан, убирая трап и закрывая дверь. — В конце салона холодильник с едой и печка. Там же одеяла. Вылетаем сразу, как получим разрешение и свободную полосу.

Кивнув, он скрылся в кабине, где я мельком заметил второго пилота, в точно таком же синем комбинезоне. Пройдя к первому креслу, рухнул в него. Юй Ми тут же задернула шторку, отделяющую салон от кабины, протянула мне клетчатый плед.

— Ужин? — спросила она.

— Давай, — вздохнул я, решив махнуть на них рукой и поберечь нервы. Отложим воспитательную порку на потом.

Ждать пришлось минут двадцать, пока разрешили взлет. На часах к этому времени стукнуло половина седьмого вечера. За это время девчонки успели разобраться с тем, что хранилось в холодильнике и даже собрать из этого ужин. Ждали только когда самолет поднимется в воздух. Про весь перелет рассказывать особо нечего, разве что я успел поспать несколько часов.

— Прибываем, — разбудил меня капитан, включив свет. Он вошел в салон, осмотрелся, сверился с наручными часами. — Южно-Сахалинск, местное время два часа, пятнадцать минут. — Погода за бортом минус пять градусов, снег, ветер. Посадка через четыре минуты. Просьба пристегнуть ремни, в салоне не курить.

Задернув штору, он вернулся в кабину. Я посмотрел на девушек.

— Пледы возьмите, а то замерзните.

Что-то я не ожидал, что будет так холодно. Все-таки рядом океан, должно быть немного теплее. Огни города в окне не увидел, а вот аэропорт разглядел. Мы делали круг, заходя на посадку. Подумал только, что из-за снега может быть скользко, но мы уже садились. Слегка подпрыгнули, пару раз качнулись из стороны в сторону и побежали по полосе, сбрасывая скорость. Капитан вышел, чтобы открыть дверь и опустить трап. В салон сразу ворвался холодный ветер, принесший крупные снежинки.

— Приятно было лететь Вашей авиакомпанией, — сказал я, пожимая ему руку.

— Рады стараться, — улыбнулся он, не обратив внимания, что его разорили на два пледа.

Фонари взлетного поля прекрасно освещали полосу, поэтому я сразу заметил быстро приближающийся черный внедорожник с желтым проблесковым огоньком на крыше. Несколькими секундами позже он остановился перед нами и оттуда выскочил Василий, придерживая капюшон теплой куртки рукой, чтобы не сдуло. Я махнул сестрам Юй, чтобы быстрее садились в машину, поспешил следом, потеснив их на заднем сидении.

— Как долетели? — спросил Василий, кивнув Фа Чжэну, чтобы ехал.

— Замечательно, — ответил я. — Погода что там, что здесь, сплошное удовольствие.

— Да, погода быстро портится, — согласился он. — На следующие две недели прогноз неутешительный. Ветер, снег и дождь. А это что за красавицы с тобой?

— Подарили, — фыркнул я. — Император Цао расщедрился и слуг подарил.

— О как, — он удивленно посмотрел на девушек. — Ничего, полезным делом займем. На камбузе.

— К камбузу я бы их не подпускал. У них в сумочках по флакончику с ядом. Вы сами давно прилетели? Как обстановка?

— Прилетели вчера до обеда. Обстановка нервная. Ночью на одном из островов поселок атаковали. Спалили пустующую многоэтажку, как предупреждение. Теперь военные решают, как лучше людей эвакуировать, а погодные условия не позволяют. Кстати, пилот, что вас привез, безбашенный. Говорят, в такую погоду садиться сложно, но тогда вам бы пришлось уходить на запасной аэродром и полдня потерять в дороге. Нам вон тот ангар выделили, — он показал направление. — Сейчас экипируемся и в «штаб».

— Поспать не дадут?

— Вряд ли.

Мы промчались по полосе для спецтранспорта и остановились у высокого ангара. Двери охранялись нашими бойцами, которые и открыли небольшие створки для авто. Внутри нас ждал большой частный самолет, три палатки и походная кухня. Выходит, будем работать «дюжиной». Мастер и пять бойцов прикрытия.

— Кто из мастеров приехал? — спросил я. — Джим?

— Он самый. Вон он, — показал Василий. Из ближайшей палатки вышел помянутый американец. В утепленном комбинезоне он смотрелся как робот, прибывший к нам из будущего.

Машина остановилась, быстро заглушила двигатель, чтобы не дымить выхлопными газами. Хотя ангар продувался так, что можно было и дизельную электростанцию внутри запускать без боязни.

— Добро утро! — выпалил Джим, когда я подошел. Протянул огромную ладонь.

— Привет. Какое утро, ночь на дворе. Василий, девушек найдете во что переодеть?

— Найдем, — кивнул он. — Что, барышни, идите за мной.

— Давай-давай, — кивнул я им.

Джим придержал для меня полог, пропуская в палатку. Внутри было тепло, даже жарко. Небольшой походный столик в центре, две кровати. На одной в рядок разложены вещи. На вторую наспех наброшено покрывало, куда Джим и уселся. Зевнул.

— В монастыре интересно? — спросил он.

— Нет. Скука, монахи и глупые техники.

— Ага, — Джим как-то непонятно хмыкнул, повалился на кровать, уставился в потолок.

Я же облачался в комбинезон, постепенно подтягивая и подгоняя ремешки. Вещь хорошая, разработанная в Японии. Удобно тем, что не мешает использовать особые техники, не проводит электричество, устойчива к порезам и огню, почти не промокает. Я бы предпочел что-нибудь полегче, но не люблю холод и сырость. Камуфляж выбрали лесной, ближе к темно-зеленым оттенкам. Надев теплую лыжную шапку, я уже начал взмокать. Как Джим в такой жаре может сидеть, да еще и в комбинезоне? Сопреть ведь можно.

— Я готов. Пошли совещаться с военными и получать указания.

— Приказы, — поправил он. — Только и делат что приказы дают.

В теплой одежде и чувствуешь себя гораздо комфортнее. Теперь ледяной сквозняк в ангаре совсем не ощущается, так кожу на щеках немного пощипывает. Я успел пройти пару шагов от палатки, как на моей шее повисла Марго.

— Кузя! — едва не завизжала от радости наш штатный снайпер. — Я так по тебе скучала! Наконец-то мы снова идем на задание, как в старые добрые времена.

— Когда это они успели стать старыми и добрыми? — я отодвинул ее, так как она уже терлась щекой о мою щеку, норовя чмокнуть в губы. — Хватит приставать к женатому мужчине.

— Вредный ты, — она вздохнула. — Вот когда уже наберешься храбрости и мужества забраться в мой спальный мешок и воспользоваться беззащитной женщиной.

— Любой, кто попытается, получит нож в почку, — хмыкнул я. — Вон, наемники от тебя как от чумной шарахаются.

Она надула губки, но под руку успела ухватить. Мы шли к машине, рядом с которой ждали Фа Чжэн и Василий.

— Как девчонки? — спросил я.

— Нормально. Переодеваются. Держи. Наумовы передали. Говорят, что ты перетренировался и сил много потратил, — он протянул пластиковый высокий стакан со знакомой этикеткой и надписью: «Экстра 10к». — Едем?

На стаканчике стояла дата изготовления, вчерашнее число и срок годности в семь дней. Подумав немного, вернул ему стакан.

— Император Цао вчера меня отличным вином угощал, — сказал я. — Конечно, не эта гадость, но кровь до сих пор бурлит. Оставь, может после задания выпью. Не хочу злоупотреблять.

Мы дружно погрузились в машину, за руль которой сел Фа Чжэн. Я тайком вздохнул, подумав о Войтеке. Его очень не хватало. Некому теперь отгонять от меня Марго, травить старые анекдоты, ругаться на ужасные дороги там, где их в помине не было.

— Василий, что насчет связи с домом? — спросил я, на что мне протянули телефон.

Машина уже выехала из ангара и медленно двинулась к административному зданию аэропорта. Я же выбрал иконку брата на экране, нажал кнопку звонка. Ответил он на втором гудке.

— Слушаю, — послышался его бодрый голос.

— Это Кузьма.

— О, ты добрался? Отлично!

— Слушай, что с Оксаной? Она же в Японии с мужем.

— Уже нет. Дядя Ринат вывез их в Италию, к маркизу Сальви. Пришлось «черные» паспорта им делать.

«Черными» назывались паспорта наемников, с которыми можно было путешествовать даже самому разыскиваемому в мире преступнику. Собственно, Пойзон Бэр со своей командой так и путешествовал.

— Понятно. Как мама?

— Как всегда. Я ее кое-как занял строительством семейной усыпальницы. Наумовы на нее плохо влияют. Вернешься, расскажу. У нас все хорошо, даже лучше, чем могло быть. Сам будь осторожен и не подставляйся лишний раз.

— Хорошо. Конец связи.

— Конец связи, — повторил он и положил трубку.

Я вернул телефон Василию. Ну хоть с чем-то все нормально. За Оксану я переживал. Японцы вполне могли взять ее в заложники или еще что-нибудь в этом роде. Маловероятно, конечно, но исключать такую возможность нельзя.

До двухэтажного административного здания было рукой подать. Фа Чжэн даже не разгонялся, чтобы я успел поговорить по телефону. Военные взяли территорию под контроль, установив шлагбаум, поставив рядом несколько больших палаток и машин. Из всей техники я смог опознать только машину связи, по характерной антенне на крыше. Василий предъявил пропуск на въезде, в нас посветили фонариком и пропустили. Несмотря на позднюю ночь, в здании свет горел во всех окнах, суетились люди. Мы дружно поднялись на второй этаж. Заметив парочку знакомых личностей, я не мог не подойти.

— Что, тоже не спится? — спросил я с улыбкой на лице.

— Да что-то бессонница мучает, — отозвался Роман Орлов.

Его брат промолчал, хмуро посмотрев на нас. Тася говорила, что они служат в каком-то особом военном подразделении, в задачу которого входило решение проблем, таких как с Курильскими островами. И только если им не хватало сил, ставили под ружье мастеров из благородных домов. Одеты они примерно как и я, в защитные комбинезоны, только расцветкой чуть светлее. На локтях и коленях защита, из карманов торчат боевые перчатки.

— Это вы на Кунашир высаживаться будете? — спросил я. — Вдвоем?

— Четверо нас, — сказал Роман.

— Ну, можно и так, — кивнул я.

В коридор из ближайшего помещения выглянул знакомый генерал, который навещал нас в Санкт-Петербурге. В военной форме он смотрелся гораздо солидней. На погонах по две большие звезды. Братья Орловы сразу подтянулись.

— Здрасти, — выдал я. — Подмогу вызывали?

— Вызывали, — сказал генерал. — Заходите. И вы тоже.

Просторное офисное помещение немного переделали, поставив столы так, чтобы получился один большой, в центре которого разложили две карты островов. Но им этого показалось мало, поэтому рядом со столом установили информационную доску с еще одной картой, но уже небольшого острова, если я не ошибаюсь, Шикотан. Помимо генерала присутствовали четыре полковника и один майор, дежуривший у радиостанции. Немного пахло сигаретным дымом, отчего я поморщился. Генерал подождал, пока все рассядутся.

— Кузьма Федорович, прежде чем начать, внесу ясность. Мое имя Осташков, Глеб Романович, генерал-лейтенант. Отвечаю за участие мастеров и военных специалистов в операции «Пролив измены». И в этой операции ты можешь не участвовать. По закону, каждый мастер Российской империи, достигший возраста тридцати лет, является военнообязанным особой категории. Ты существенно моложе, поэтому можешь спокойно ехать домой. Если же остаешься, то я требую выполнения приказов и следование поставленным задачам.

— Мы остаемся, — поднял я руку.

— Решили, — отрезал генерал тоном, означающим, что больше к этому вопросу возвращаться не намерен.

Интересно, есть ли боевой опыт у братьев Орловых? Дрались ли они насмерть с мастерами их уровня? Клановые разборки не в счет. Там и мастера пожиже и условия совсем другие. Уверен, что подготовка у них правильная. Все-таки это армия и здесь все по-другому.

— Теперь о ситуации, — генерал взял указку. — По данным разведки, на нашу территорию проникли две неустановленные группы. Предположительно работают парами, один атакующий мастер, второй — поддержка. Но могут быть и тройки. Оба нападения осуществили на военные базы здесь и здесь, — он указал на Итуруп, затем на Кунашир. — Стандартные огненные техники на большой площади, объемные взрывы, разрушившие общежития и казарменные строения. И главное, уничтожена большая часть зенитно-ракетного дивизиона. Они пожгли технику и ангары. Сто сорок погибших, вдвое больше раненых. Ударили целенаправленно, но до штаба дивизии не добрались, были оттеснены ответным огнем.

Я удивленно посмотрел на военного, даже обернулся, чтобы бросить взгляд на остальных. Никто не улыбался. Мне казалось, потери должны быть существенно меньше. Это уже не диверсанты, а… Я никак не мог быстро подобрать нужное слово.

— Сейчас в полной боевой готовности пятьдесят тысяч человек, но погода не позволяет оперативно перебросить их на два южных острова, к которым идет морская бригада Японии. Они опережают нас. И высадятся к полудню, если погода не ухудшится. Наша задача уничтожить диверсантов и не дать им помешать развернуть оборону, чтобы сдержать высадку десанта. Если высадка удастся, следует отступить и помешать противнику закрепиться на островах. Высадка будет осуществляться на вертолете через сорок минут. Вопросы? Давай, Кузьма Федорович.

— Они точно высадятся? — спросил я. — Много?

— За последний год император Тайсе увеличил в четыре раза количество морской пехоты, создав пять полноценных бригад, общей численностью двадцать тысяч человек. В их распоряжении сотня танков, артиллерийские установки, зенитные и системы залпового огня. Наши силы на всех курильских островах, исключая потери, две тысячи семьсот человек. Но если позволить нам развернуть оборону, в преддверии шторма есть большая вероятность, что высадка сорвется и ближайшие три дня они будут болтаться в океане или отойдут к берегам Японии. Состав вашей группы?

— Два мастера, десять человек поддержки, — сказал я, думая, что этого не так уж и много как казалось мне раньше.

— Хорошо. С вами отправится еще один специалист, но он останется в расположении штаба дивизии. Осталось мало времени, Сергей Иванович, тебе слово.

Военные — дотошные люди. Полчаса, которые у нас были до подлета самолетов поддержки, мы решали вопросы по нашей высадке и возможным неприятностям. Если выделить важные моменты, то мы должны были обеспечить безопасность военным, которые разворачивали орудия береговой обороны, защищая подходы к островам и два аэродрома. В общем, сил у нас мало, а критически важных точек, которые следовало защитить, много. Диверсанты могли напасть где угодно, но самой вероятной целью был залив Касатки, где пляж позволял высадить практически любое количество десанта, в том числе танки, пушки и прочую технику.

Затем обе группы погрузились в вертолеты и под прикрытием военных самолетов мы полетели к островам. Как и говорили Орловы, во вторую группу вошло четыре мастера. Посмотрел я на них со стороны. Никого выдающегося не заметил, но назвать такую группу слабой было бы неправильно. Если против них выйдут всего двое противников, мало им не покажется. С нами же отправился пожилой мужчина в звании полковника, в военном камуфляже. Представился Грушиным Николаем Петровичем. Мастером он был слабым, но, по его словам, мог подпалить весь Зеркальный Пляж залива Касатки. Я смотрел по карте, это почти шесть километров. Ну, будем верить ему на слово.

Нам хотели добавить еще одного бойца для связи, но мы вежливо отказались. Аппаратуру военную взяли без вопросов, там ничего сверхъестественного, если не считать системы шифрования связи. Если честно, думал, будет хуже, что начнут нас строить, в состав группы залезут, но общий язык получилось найти на удивление легко. Да и задача у нас была странной. Бросили в пекло, приказав остановить высадку двадцатитысячного десанта. Хорошо, десятитысячного, если они разделят силы по островам. И если японцы не дураки, то к высадке подключится минимум с десяток мастеров. А, может, и больше. Вот тогда на берегу случится маленький апокалипипец. Я при всем желании туда не полезу. И как бы мы не поменялись с диверсантами ролями, когда японцы высадятся.

Ночью лететь над черной водой непривычно и немного напрягает. Особенно встречный ветер, от которого вертолет так трясло, что я боялся, как бы у него не оторвало винт. Когда под ногами раскачивается палуба и то чувствуешь себя уверенней. В голове крутится мысль, что где-то кружат наши истребители, отгоняя от вертолетов японских камикадзе. Если нас подобьют над океаном, это будет феерический провал всей операции. А вообще, было страшно. Работать наемником куда проще, чем участвовать в большой войне.

Огни аэродрома я заметил спустя два часа полета. Они внезапно показались по левому борту. Пилоты молодцы, старались, боролись с порывами ветра, опуская нас на слабо освещенную полосу. Высаживаясь, я увидел довольно много людей, ожидавших вертолет, носилки, детей. К вертолету спешил небольшой военный заправщик. Нам же подали грузовик и отвезли на километр северней к группе административных зданий. Причем, в само здание не повели, а направили к большим военным палаткам, закрытым маскировочной сеткой. Небо совсем немного начало светлеть и можно было увидеть обилие техники. Мое внимание привлек тягач, к которому цеплялась четырехколесная большая пушка. Джим на военных смотрел как-то странно, немного задумчиво. За всю дорогу не проронил ни слова.

В ближайшей палатке находилось трое военных и двое гражданских. Они собрались за раскладным столиком, изучая карту острова. Старший носил погоны генерал-майора, с ним полковник и капитан. Из гражданских — пожилой мужчина, худой как палка, с впалыми щеками и второй, бородатый в расстегнутой куртке и теплом вязаном свитере.

— Доброе утро, — поздоровался я проходя. — Как обстановка?

— Пока все спокойно. Генерал Синцов, — представился он. — Командующий отдельной пулеметно-артиллерийской дивизией.

— Кузьма, Матчин. Нам поставили задачу избавить остров от диверсантов, чтобы вы смогли развернуть оборону. Но для этого хорошо бы знать, где их искать.

— У меня слишком мало людей, чтобы прочесывать остров. Но местные жители говорят, что люди видели чужаков рядом с урочищем Осеннее, — он показал на бородатого мужика в свитере.

— Урочище, — я хмыкнул. — Далеко это?

— Относительно. Километров пятнадцать по дороге на северо-запад от Буревестника. Или десять километров, если топать напрямик. Это на другом берегу острова.

— Что за посторонние? — спросил я у бородатого. — Как выглядели?

— Бабы видели, — сказал он. — По телефону позвонили. Мужчина и женщина, одеты странно, вдоль реки Осенней шли. Там здание заброшенное, почти рядом, километрах в двух. А дальше ничего нет. До самых Горячих ключей равнина и лес.

— Горячие ключи — это село?

— Да, отсюда на север, — подтвердил генерал. — Там расположен штаб дивизии и часть доступной техники. Все, что уцелело после нападения, мы передислоцировали туда и к аэродрому. У нас несколько часов, чтобы разместить войска, но есть опасность получить удар в спину. Урочище Осенний находится как раз на западе от залива. Могу выделить людей и транспорт. Если ветер позволит, выпустим БПЛА. Есть возможность прикрыть артиллерией.

— Артиллерии не надо, — быстро сказал я. — И людей тоже не надо. Только сказать, где диверсанты и мы сами справимся.

— Они это, — влез худой, — террористы проклятые!

— Аркадич, не мешай, — осадил его генерал.

— Туристы последние на корабле две недели назад ушли. Все с палатками по острову шастали, медведе́й пугали, — слово «медведей» он произнес со смешным ударением. — Они у нас пугливые, если им руки в пасть не класть.

— Все понял, — сказал я. — Дайте две машины на десять человек. И связь согласовать надо. Можете смело разворачивать вашу технику, а мастеров оставьте нам.

— Капитан, — генерал кивнул подчиненному. Похоже, ему не совсем понравилась моя самоуверенность, или возраст. Но высказывать вслух он ничего такого не стал. — После дождей равнина и холмы на западе почти непроходимы. Кустарника много, если идти, то только по дороге или вдоль реки, больше никак. Да и спрятаться там от непогоды негде. Есть пара заброшенных домов у истоков реки Осенней. Там сейчас работает наш разведывательный отряд.

— А по карте, где это урочище? — спросил я.

Генерал ткнул пальцем в реку Осеннюю и провел по ней до выхода реки в океан и мыса Угольного. Кубики домов я заметил, но надписи не было. Зато топография показывала, что река тянулась вдоль небольшой равнины со значками кустарника.

— Понятно. Тогда машины мы оставим здесь, и пройдем пешочком, — сказал я, показав на развилку дороги. — Если диверсанты объявятся в другом месте, мы на связи.

— Принято, — сказал генерал.

Капитан, которого нам выделили, оказался деятельным человеком и за пятнадцать минут мы успели заглянуть в палатку связи и пройтись по стоянке, где отобрали два военных внедорожника с крупнокалиберными пулеметами на крыше. Небо постепенно светлело и можно было увидеть, что база рядом с Буревестником не такая уж и большая, как я подумал изначально. Заметил шесть тягачей с пушками, три машины с системой залпового огня и три танка, один из которых порядком обгорел, вокруг суетились военные. Следов пожара на машинах было много. Интересно, что случилось бы, если бы диверсанты добрались до склада с боеприпасами. Я видел, как десяток бойцов выгружали из тягача деревянные ящики. А еще с этой точки отлично просматривался залив и бескрайний океан. Если к берегу начнут подходить военные корабли, то берег они просто сотрут с лица земли, вместе с домами и всей техникой. У меня мурашки бежали по спине от осознания, что пять сотен бойцов, а их вокруг было не больше, примут неравный бой с многотысячной армией Японии. И задача у них одна, задержать высадку на сутки, пока не начнутся шторм. Любой ценой…

Десять километров до развилки на дороге мы проехали минут за пятнадцать. Порывы ветра принесли с собой дождь. Небольшая зеленая равнина впереди упиралась в красно-рыжий лес, где пряталась река. Почти сказочная картина, если бы не ледяной ветер. В такую погоду идти вдоль русла не самое приятное занятие. Из-за дождя и выстрел не услышишь, а наткнуться на кого-нибудь можно было только случайно. Оказавшись достаточно близко, я понял, что равнина была покрыта не зеленой травой, а высокими зарослями жесткого кустарника. Отличное место, чтобы спрятаться, если не боишься промокнуть и замерзнуть ночью. Пешком до берега часа полтора. И если идти, то сейчас самое подходящее время.

Высадились.

— Джим! — позвал я, прячась от ветра за машиной. Он появился с небольшим рюкзаком на спине и опоясанный специальными сумочками, в которых хранил боеприпасы. По большей части отполированные до зеркального блеска железные шары разных размеров. У меня из всего оружия только боевой стержень, который все-таки решил взять с собой. — Я пойду первым. В ту сторону. До реки здесь километр, даже меньше. Осмотрюсь и свяжусь по рации. Если что, силу не жалей, бей по площади.

Он кивнул, и я почти сразу побежал сначала по грунтовой дороге, смещаясь постепенно на север. Ворвавшись в заросли кустарника, словно в воду окунулся, так как на листьях ее было столько, что, если разом сбросить на землю, то долину затопит. Дождь может скрыть следы, звуки, но не силу мастера. Чтобы точно определить притаившегося одаренного, надо подойти шагов на пятьдесят. А Джима я могу уловить и за полкилометра, слишком он силен и ничего с этим поделать не может. Обычного же мастера могу вычислить на расстоянии в триста метров. Нужно только сосредоточиться. Если они работают в паре, то это может быть боевая двойка, ближний и дальний бой. Но вполне возможно, что второй — это специалист поддержки, способный вычислить погоню или приближение другого мастера на большом расстоянии. В бою толку от него немного, поэтому вряд ли они рискнут использовать такую тактику. Меня зацепило описание группы, а именно присутствие женщины. Вполне может быть, что диверсантов трое.

Растущие относительно близко друг от друга деревья, которые я принял за лес, имели очень странную форму, они были не вытянуты вверх, а скорее приплюснуты. Углубившись в заросли, едва не провалился в яму, наполненную водой.

— Чертовы кусты! — проскочило в эфир ругательство Ливио, затем еще пара слов на итальянском.

Я оглянулся, посмотрел на дорогу. Река и заросли находились в низине, и машин отсюда почти не видно. Зато сразу стало понятно, почему местные говорили, что пройти можно только вдоль русла реки. Воды пока не много, учитывая, как поливает дождь, но если так продолжится, то здесь станет опасно.

— Движение на девять часов, — сказал я в рацию, увидев две фигуры, быстро двигающиеся вдоль берега. Случайно увидел, они вынырнули из зарослей, пробежали метров десять и снова пропали из вида. Зеленые камуфляжные комбинезоны, такие же как у нас с Джимом. Думаю, даже фирма та же. Между нами метров двести, но я их не чувствую.

Двигались фигуры быстро, словно убегая от отряда преследователей, стараясь до последнего не выдать себя. Возможно, наоборот, хотели как можно быстрее добраться до залива. Перебраться на другой берег реки оказалось проблематично, но я заметил позади крупные камни, немного перегородившие русло. Хорошо в последний момент обернулся и посмотрел на речку. В тот самый момент диверсанты перебрались на нашу сторону и довольно резко выбрали направление к дороге, где стояли машины. Заметили?

— Ливио, они идут в вашу сторону, внимание. Джим, как только будешь уверен, что видишь их, жахни разрывным, чтобы залегли.

— Принято, — голос Ливио.

— Кусты мешают, — ответил Джим. — Воды много.

— Давай! Я пойду наперерез, не зацепи.

— Вижу их, — голос Марго. — Идут к нам через кустарник. Мужчина и женщина. Быстро идут, восемьсот метров.

Я почти уверен, что они почувствовали Джима, прикинули, что там только один мастер и решили напасть. Возможно завладеть машинами. Когда я выбежал на равнину, то не сразу заметил бегущих. Стена усиливающегося дождя неплохо скрывала их. Эх, надо было остаться у дороги. Побежал так, чтобы перехватить их недалеко от дороги. Краем глаза отметил, как далеко слева вспыхнул столб огня, распространяя вокруг клубы пара. Секундой позже огонь взорвался изнутри и мелькнул раскаленный кусок металла. Ярким росчерком он пронесся над кустарником, ухнул вниз и оглушительно взорвался. В воздух взметнулись комья грязи, кустов и воды.

— Давай еще, — крикнул я в рацию.

Джим, скорее всего, менял позицию, так как второй выстрел запоздал на полминуты. Я почти добрался до пары, когда послышался оглушительный свист и взрыв. Это он «гайку» запустил, приплюснутый шар с отверстием, издающий наводящий ужас свист в полете.

— Вступаю в бой, — тяжело дыша от бега, крикнул я. Теперь уже не скрываясь, использовал силу, зато сквозь кустарник двигался как бульдозер с ковшом, ломая и выдирая кусты с корнем.

Я немного не добежал до воронки, куда угодил снаряд Джима, так как меня снесло в сторону. Чувство такое, что грузовиком сбило. Пропахав с десяток метров по земле, завяз в кустарнике. Удачно, а то летел бы до самой дороги. Один из противников — кинетик, причем очень сильный. Я его даже знаю! Тихий, неприметный мужчина сорока лет. Необычно скромный, для обладателя подобной силы и положения. И догадываюсь, кто пришел вместе с ним. Бешеная стерва Ацуко. Есть среди женщин мастеров те, кто идет путем силы, отказавшись от многого. Такие, как она пытаются доказать, что сильнее мужчин, при этом почему-то презирая их. Меня всегда убивала эта ошибка в логике и головах. Зачем пытаться доказать что-то тем, кого ненавидишь? Или они подсознательно хотят, чтобы признали и уважали?

Все эти мысли промелькнули на краю сознанию и затаились. На первый план выходили крупицы информации, все, что я о них знал.

— Джим, кинетик на мне, разберись с огненной бабой, — быстро сказал я, вскочив и, пригнувшись, ринулся сквозь кусты. — Хамада-сан, сдавайтесь!

В последний момент прыгнул в сторону, а в том месте, где только что был, кусты вдавило в землю, словно на них наступил великан. Земля под ногами ощутимо дрогнула, а с кустов на землю полилась вода. Мне грязь не страшна, я бежал по ней, как невесомый эльф по снегу, а вот диверсантам она доставляет немало проблем. Почувствовав нарастающую силу рядом, закрылся броней и на меня обрушился поток огня. Температура была настолько высокой, что ближайшие кусты вспыхнули и исчезли. Резко вскипев, испарилась вода, накрывая площадку непроглядным туманом. Я лишь криво ухмыльнулся, падая на землю. Грохнул взрыв, гораздо сильнее, чем два предыдущих, вместе взятых. Ударная волна сдула водяной пар и огонь, на секунду оглушив. Почти сразу встав, пробежал по перепаханной грязной земле, все еще дымившейся в нескольких местах. Увидел руку, словно кто-то пытался выбраться из пятиметровой воронки. Но подойдя ближе понял, что хозяйки руки поблизости не видно.

— Сдавайтесь Хамада-сан, — громко повторил я, хорошо слыша при этом только левым ухом. — У Вас нет шансов победить.

Невысокий мужчина, телосложением напоминающий юношу, сидел недалеко от воронки. Он что-то сказал, но я не расслышал из-за шума дождя. Но, догадываюсь, что именно. Если император Тайсе приказал ему сражаться, то он выполнит этот приказ или умрет. Сдаться в плен — это позор. Из всей японской аристократии он был последним, с кем бы я хотел драться. Почему именно он?

«Теряешь время, — пришла мысль. — Сейчас он придет в себя и даже при поддержке Джима будет непросто справиться. Давай, ты же хотел испытать „его“ именно против кинетика».

Рука сама потянулась к поясу, где в закрытом чехле для ножа лежал боевой стержень. Я вытер грязную ладонь о костюм, отщелкнул зажимы. Металлический стержень едва не обжег. Он казался тяжелым, урони и скроется под слоем грязи, уйдя вглубь на пару метров.

«Видишь, что выхода нет, к чему промедление? — давил внутренний голос. — Хочешь рыдать над телом друзей, до кого он сможет дотянуться, пока ты колеблешься?»

— Черт! — сквозь зубы прорычал я.

Хамада Иоши копил силу, или собираясь применить особый удар, или рассчитывая на долгое противостояние. Бросил короткий взгляд в сторону возвышенности дороги, куда выбрался Джим. Крупного американца было хорошо видно.

— Черт! — в сердцах прокричал я, побежав к нему навстречу, разгоняя тело. Размытой тенью, метнулся ко все еще сидящему на земле мужчине.

Он вскинул руку, ударяя в меня невидимой стеной, которая должна была отбросить на пару десятков метров. У Таисии подобный удар получался значительно хуже, но даже так она отправляла меня в долгий и головокружительный полет. Я врезался в стену, ударяя по ней заостренным концом стержня и к нашему обоюдному удивлению, пробил. Она лишь немного замедлила мой рывок и для второго удара у Хамады не было времени. Я же обрушил на голову японца кулак, стараясь не думать, какую тяжесть он сейчас несет.

Остановившись и набрав полную грудь сырого воздуха, я от злости заорал так, что меня должны были услышать у аэродрома. И словно дожидаясь именно этого, с той стороны загрохотало. Отдаленно и глухо.

— Связь! — сказал я, приложив палец к уху. — Сообщите, что с диверсантами мы разобрались. Идем в сторону залива.

После небольшого сражения я был покрыт грязью и листьями с ног до головы. Немного поколебавшись, зашагал к дороге, взобрался по насыпи. Сверху на перепаханное и обгорелое поле боя открывался отличный вид.

— Уверен, что нам надо к заливу? — спросил Василий. — Если там сейчас работает корабельная артиллерия, это может быть опасно. Все, что от нас зависело, мы сделали. Можно уйти на север к Курильску. Слышишь, как гремит?

— Джим? — спросил я.

— Решай, — сказал американец. Его немного подкоптило, но даже волосы не опалило.

— На востоке берег длинный, там пехоту можно высадить где угодно, — сказал Василий. — Не везде танкам места хватит, но люди пройдут. Если сейчас начнут, то с юга к Буревестнику выйдет пара тысяч человек. И точно так же с северной стороны залива. А дорога к Курильску одна, не пройдем сейчас, застрянем.

— Связь! — к нам подошел помощник Ливио, отвечающий за связь, протянул мне трубку.

— Наемник на связи, — сказал я.

— Буревестник на связи, — послышался знакомый голос капитана, затем небольшая пауза и голос генерала. — Берег держим пока снаряды есть. Нужна помощь у Горячих Ключей. По дороге от залива прорвался десантный катер на воздушной подушке. Должно быть, мастер…

Звук ненадолго прервался, так как послышался оглушительный взрыв. Я услышал его сначала по связи, а потом он донесся с востока.

— Принял, — сказал я. — Едем к Горячим Ключам. Повторяю, едем к Горячим Ключам.

Тишина.

— Запрашивай связь, — я вернул трубку. — Ливио, здесь развернемся?

— Чуть дальше, — он показал на широкий участок дороги.

— Поехали. Если все будет плохо, отойдем на север, — я посмотрел на Василия.

Пока мы разворачивались, канонада со стороны залива усиливалась. Стали видны столбы дымов, поднимающиеся с нескольких точек и сдуваемые на запад сильными порывами ветра. Мое внимание привлекло движение в небе. Это был самолет, летевший на восток и выпустивший несколько ракет. Он успел развернуться, но его догнала яркая точка и он сразу задымил. Я даже высунулся из окна, пытаясь уследить за ним. Он начал резко уходить на север, а в том месте, где был несколько секундам назад, появился купол парашюта.

— Надеюсь, ты хоть кого-то потопил, — тихо произнес я.

Машины неслись по дороге, подпрыгивая на кочках и ямах. В какой-то момент мы выскочили на ровный участок, откуда открывался вид на океан. Вдалеке можно было увидеть очертания нескольких больших кораблей, один из которых сильно дымил. С той стороны наплывало серое марево шторма, пряча дальние корабли, которые обязательно были, не могло не быть. Рядом с аэропортом прогремел взрыв, взметая в воздух грязь и камни. Мы повернули и берег скрылся. По узкой петляющей дороге нужно было сделать большой крюк, уходя сначала на север и только минут через пятнадцать на юг. Каких-то двадцать километров, но это была долгая дорога, отнявшая почти полчаса. Миновав два моста, вышли к развилке, ведущей к холмам и нос к носу столкнулись с небольшой колонной. Впереди ехал восьмиколесный бронетранспортер в камуфляжной раскраске. Японский Тип 96, его легко можно узнать по внешнему виду. Сзади, где должна крепиться антенна, установлен флаг с семейным гербом клана Фудзивара, падающей глицинией, нарисованной в виде круга. Следом за броневиком едут два внедорожника и замыкал колонну еще один Тип 96.

Увидев знакомый герб, я немного опешил. Нас бы обязательно раздавили, вместе с машинами, если бы сидящие на броне два мастера не узнали меня. Так мы и стояли секунд двадцать, глядя друг на друга.

— Я выйду, поговорю, — тихо сказал я, не сводя взгляда с переговаривающихся мастеров. — А вы сдавайте назад и прикроете меня. Джим, заряжай сразу самым крупным. Знаю, ты с собой его взял.

Открыв дверь, я вышел из машины, прошел немного вперед и похлопал по капоту. Машины неспешно начали сдавать задним ходом. Из бронетранспортеров высыпали люди, по большей части знакомые. Такое чувство, что Фудзивара решили выступить всем кланом. Шесть мастеров, включая главу рода. Не видно только его старшего сына.

— Господин Фудзивара, — поздоровался я, когда он вышел из внедорожника вместе с телохранителем. Только в этом случае защитник был куда слабееглавы клана.

— Господин Матчин, — кивнул он, прошел немного навстречу.

Мы постояли немного под проливным дождем и холодным ветром, глядя друг на друга.

— Что, и Вас кинули в пекло? — спросил я. Бросил взгляд на знакомую женщину, которой я когда-то помогал разобраться с недостатком техники Лу Ханя. Догадываюсь, это ее заслуга, что десантный катер благополучно добраться до берега и успешно высадил группу.

— Наш долг сражаться за земли, принадлежащие Японии, — банально ответил он.

— А удержать сможете? — покачал я головой. В том, что они захватят остров, я почти не сомневался.

— Только время покажет. Возможно, император России захочет заключить мирный договор в обмен на несколько островов, чем вести за них долгую и кровопролитную войну.

— Может и так…

Я сейчас подумал, что Иван Шестой может проявить малодушие и согласится передать Японии острова без боя. Решит, что и без этого наступили тяжелые времена, на Россию давят со всех сторон и лучше иметь хорошего союзника на востоке, чем войну. Был бы на его месте кто другой, засомневался бы, но в дальновидности и решительности нынешнего правителя уверен не был. И такая злость меня взяла, что я с силой сжал зубы, чтобы не выругаться. Сколько людей сегодня отдадут свои жизни, защищая остров и так просто его отдать?

— Сдавайтесь, господин Фудзивара, — сказал я, хмуро глядя на него. — Я не хочу с вами сражаться и не хочу Вас убивать.

Глава клана рассмеялся, мотнул головой.

— Только из-за твоей храбрости, предлагаю тебе то же самое, — сказал он. — Сдавайся и мы передадим тебя семье, когда все закончится.

— Дядя Ринат учил меня, что когда встречу врага, то должен оценить его силу и понять, есть ли шансы победить, — сказал я, обведя взглядом колонну и выделив мастеров. — В противном случае я должен убежать. Ведь всегда можно вернуться и исправить ошибку, если ты жив. Можно отомстить, можно простить, принять и смириться с поражением. Если ты жив. А если умер, то все, что ты делал до этого бесполезно. Я всегда так поступал и нисколько об этом не жалею. Сегодня не лучшая моя форма, нет столько сил, чтобы драться со всеми вами разом. Но впервые в жизни мне не хочется убегать.

— Это делает тебе честь, — серьезно сказал Фудзивара. — Встретить врага лицом к лицу и умереть.

— Полчаса назад, — немного повернувшись, показал направление рукой, — я убил Хамаду Иоши. Он был добр к нам с братом. Он один из немногих, кого я уважаю. А жадный Тайсе отправил его на смерть! Как и вас всех, выставил пешками, разменными фигурами, — процедил я, затем глубоко вздохнул. Надеюсь, я успел выторговать немного времени, чтобы наши машины смогли отъехать на нужное расстояние. — Вы не правы, господин Фудзивара, я не собираюсь умирать. И приехал сюда не за этим, в отличие от вас. Знаете, кто вас убьет? Она.

Я показал пальцем на женщину, сидевшую на броне.

— Эх, жаль не увидят нас последователи Лу Ханя. Какое было бы кино… — я рассмеялся.

— Кузьма-кун, — Фудзивара серьезно смотрел на меня. — Ты не в себе. Сдайся, тебе и твоим людям ничего не будет угрожать. Через несколько дней вы вернетесь домой. Обещаю, что вас не станут использовать для переговоров или обменов. Даже если мне придется потерять лицо.

— Джим, — улыбнулся я, глядя на главу клана. — Запусти-ка в нас «гайку». И пусть она звенит! Да, я надеюсь, вы достаточно далеко отъехали?

— Четыреста метров, — голос Василия.

Даже чувствуя превосходство, клановые мастера не теряли бдительность. Меня держали как минимум двое. Один немного придавил, управляя гравитацией. До мистера Пойзона ему было как до Японии вплавь. Не буду его разочаровывать, пусть думает, что крепко держит меня. Второй готовил какую-то непонятную технику, не жалея на нее сил. Даже интересно стало, чем он хочет меня удивить.

В этот самый момент воздух прорезал дикий и пугающий свист, переходящий в вой. Словно на нас пикировал бомбардировщик Второй мировой войны. Со стороны дороги вылетел раскаленный снаряд, устремившийся к первому броневику. Женщина среагировала молниеносно, выставляя кинетическое поле. Я видел, как она побледнела, когда гайка угодила в поле, завязнув в нем как муха в киселе. Продолжая двигаться, снаряд гудел, заставляя мастера использовать все доступные силы. Медленно я поднял руку, показывая на нее пальцем.

— Взрыв, — улыбнулся я, разгоняя защиту, выдавая максимум из доступных мне сил и запуская резонанс в такое податливое и насыщенное кинетическое поле.

Глава 11

Взрыв! Все, что я запомнил, так это невообразимой мощности удар, едва не расколовший доспех духа и не переломавший все кости. А еще головокружительный полет и тишина. Перед глазами все потемнело и никак не хотело светлеть. Гул в ушах превратился в завывание и почему-то звук ливня, барабанившего по крыше. Потребовалось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. И лучше бы я еще немного поспал, потому что левая часть тела болела, словно я набок с высоты упал.

— Ох, не дождетесь, — тихо сказал я и закряхтел, пытаясь сесть, — я еще не умер.

— Тогда почему я слышу в голосе удивление? — надо мной склонилась Марина, щелкнула фонариком.

— Только не говори, что я так провалялся несколько дней, — мне удалось сесть.

— Нет. Уложился в один.

Я лежал на узкой койке в маленькой комнате, как говорят в Японии: «шесть татами». Снаружи гудел ветер, обрушивая на дом потоки воды. Сквозь окошко ничего не разглядеть, на улице кромешная тьма.

— Со светом аккуратней, — голос Василия, — заметят.

Как оказалось, он лежал на матрасе, напротив койки. И даже подушку где-то нашел, чтобы под голову положить.

— Ты на улицу выйди, за двадцать метров ничего не видно, — возразила Марина, но фонарь перевернула и в помещении стало существенно темнее. — Только сумасшедшие будут по острову в такую погоду шастать.

— Все целы? — спросил я.

— Люди целы, — подтвердил Василий. — Машины не очень. Одну в овраг скинуло, мы ее так и не вытащили. А у второй колесо вывернуло, когда отбросило.

Голова болит, — поморщился я. — Где мы, что я пропустил, взрыв сильный был?

— Сильный? — она хмыкнула. — Учитывать, что наши машины раскидало, а мы за полкилометра стояли. Если воронку ночью водой заполнит, на острове появится новое озеро. От японцев ничего не осталось, даже БТРы на части разорвало. Ну а ты пролетел метров двести, как пушечное ядро. Эта твоя техника, больше мешает, мы тебя из грязи минут пять откапывали, как Репку из сказки.

— Что мне всегда нравится в твоих объяснениях, так это эпитеты и сравнения, — сказал я. — Десант успел высадиться?

— Вечером на дороге видели колонну японской техники, идущую на север от Благодатного озера, — сказал Василий. — Выше мост взорвали и им в такую погоду не пройти. Связь они глушат, значит, аэропорт заняли.

— Мы нашли хутор на пять домов, — сказала Марина, повернулась, чтобы поднять сумку с пола. — Три семьи эвакуировались в Курильск, одна осталась. Нас приютили и накормили. Вот, чай. Есть будешь?

Она протянула мне походный термос.

— Далеко мы от Буревестника?

— Километров двадцать пять.

— Коктейль энергетический остался?

— Хочешь еще повоевать? — спросил Василий, протянул Марине знакомый пластиковый стакан. — Тебе на материк в больницу не помешало бы заглянуть. Вся левая сторона тела синяя.

— Болит, но вроде кости целы, — с сомнением посмотрев на стакан, я взболтал его, сломал крышку.

На вкус энергетик был все такой же противный, немного отдающий химическим вкусом черники и смородины, как будто варили вместе с мылом. Выпив его в пару глотков, залил сверху теплым чаем. Закрыв глаза, сосредоточился на третьей технике формирования доспеха. Запустив во внутреннем море большой водоворот, начал процесс укрепления. Техника удобна тем, что можно поспать и быстрее восстановиться, не опасаясь, что потеряю контроль. Я только подумал об этом и когда осознал себя в следующую секунду, за окном уже начинало светать. Шторм если и ослаб, то совсем незаметно. На улице по-прежнему ревел ветер, барабанил по крыше дождь. В помещении было зябко, но сырость пока не ощущалась.

Встав и оглядев пустую комнату, потянулся. После ночной тренировки ушиб болел уже не так сильно. Разве что синяк на плече расползся, приобретая не самый приятный цвет.

— Ты встал? — в комнату заглянула Марина. — Завтрак подоспел.

— Иду, — я застегнул комбинезон, подтянул застежки.

Дом состоял из четырех проходных комнат. Центральную, самую большую, отвели под гостиную. Обстановка уютная, ковры, мягкая мебель, телевизор. Электричества жаль не было. Наша команда, за исключением тех, кто караулил снаружи, собралась за столом. Я поднял руку, приветствуя парней, кивнул Джиму и прошел дальше, на кухню. Здесь расположился Василий и незнакомый мужчина лет сорока пяти. Бородатый, в свитере с высоким горлом.

— Доброе утро, — поздоровался я.

— Здравствуйте, — мужчина кивнул, встал, протянул руку. — Николай.

— Кузьма. Вы почему не эвакуировались?

— Да как-то не успели, — он пожал плечами. Я обратил внимание на многозарядный охотничий карабин старого образца, стоявший у окна. Восьмикратный прицел, увеличенный магазин. Видно, что переделывали и дорабатывали. — Непогода еще день как минимум продержится.

— Погода тут при чем? — я покачал головой. — Много вас?

— Еще жена и дочери две.

В этот момент в дом вошла полная женщина с большой кастрюлей в руках.

— Здравствуйте, — на манер мужа, поздоровалась она. — Уха готова.

— Неси, — Николай кивнул на проход в соседнюю комнату, — мужики ждут.

Входная дверь еще раз открылась и вбежала девчонка лет тринадцати, улыбчивая, темноволосая, со стопкой глубоких тарелок и ложек.

— Здрасти, — быстро сказала она, быстро прошла к столу на кухне, поставила тарелки и умчалась обратно под дождь.

— У вас машина есть? По дороге, затем вброд через реку пройдет? — вернулся к прерванному разговору Василий.

— После дождя, — он покачал головой, — без моста там не проехать.

— Плохо, что вы рядом с хорошей дорогой живете, — сказал Василий. — Поэтому сюда приедут в первую очередь. Проверить, не живет ли кто. Могут просто в расход пустить и тела в реку скинуть, чтобы меньше мороки.

— Ну, — мужчина нахмурился.

— Потому что война, а не вечерняя дискотека.

— До дороги далеко, — словно не доверяя словам Василия, отозвался Николай. — Так просто не проехать. Можно пойти на юг, там пересидеть, на плато.

— Мужчины уже ложками звенят, — на кухню вернулась женщина, поставила перед каждым тарелку, налила в нее густой ухи с крупными кусками рыбы. — Кушайте. Хлеба только нет, надо бы испечь…

— Спасибо, — я взял ложку, попробовал. Получилось довольно вкусно, хотя и после коктейля есть совсем не хотелось. Но тарелку ухи я съел.

Василий с мужчиной спорить больше не стал, махнув рукой. Но новости последние я узнал. Самой неприятно было то, что связь глушили по всему острову капитально. Не работало вообще ничего, даже данные спутниковой навигации. Как предположил Василий, работали одновременно и наши системы и японские. А связаться с материком было бы неплохо.

В дом ворвался заместитель Ливио, придерживая штурмовую винтовку, чтобы не мешала.

— Машины на дороге, — сказал на английском итальянец довольно громко, чтобы слышали в гостиной. — Два грузовика и внедорожник, едут к нам.

— Ну вот, — сказал я Николаю. — Видите, как быстро к вам в гости приехали. Они сегодня все деревни и хутора объедут и всех жителей куда-нибудь перевезут, как заложников. Ливио, — добавил я уже на английском, — машины нам нужны. Хотя бы одна.

— Может спрятаться? — заволновался Николай. — Если узкоглазых пострелять, еще больше приедет.

— А есть подземный ход на ту сторону Куйбышевки? — спросил я, глядя, как команда выбегает из дома. — Прячьтесь в подвал, если есть. Чтобы шальной пулей не убило. Мы разберемся, потом посмотрим, что делать.

— С ними наверняка мастер, — сказал Василий.

— Наверняка, — согласился я. — Но это хорошо.

— Мастер? — Николай округлил глаза, словно мы ему сказали, что к нам в гости едет темный колдун. Так и хотелось ему ответить: «темнота ты деревенская».

Дома стояли на небольшой возвышенности, окруженные редкими деревьями, поэтому со стороны дороги заметить их было сложно, если не знать, что здесь вообще кто-то живет. А вот гостей было видно за километр. Когда я вышел, они неспешно ехали в горочку. Не поймешь, ждут они засады или нет. Впереди двигался внедорожник песочного окраса с пулеметом на крыше, позади два шестиколесных грузовика. Хорошие машины, с высокой проходимостью, то что нужно. Знать бы, зачем они погнали сюда людей в такую погоду?

Дома на возвышенности — отличное место, чтобы организовать засаду. Это было видно даже невооруженным глазом, но японцы думали иначе, спокойно подъезжая, и даже не высаживая разведку. Только в люке с пулеметом появился человек, держа окна ближайших домов на прицеле. Остановились, высыпали из машин, общим количеством двадцать человек. Был среди них и мастер, японец, лет тридцати. Слабенький, так как не смог почувствовать даже силу Джима, хотя он и не сильно прятался. Мне оставалось только наблюдать, как первым выстрелом Марго вышибла мастеру мозги, попав точно в глаз. Это послужило сигналом к короткой перестрелке. Слишком расслабленно они себя вели, то ли полагаясь на силу мастера, то ли совершенно не ожидали встретить здесь кого-нибудь. Пулеметчик во внедорожнике не успел сделать ни одного выстрела. Плохо что машину изрешетили пулями, пробив капот и наверняка повредив двигатель. Второму грузовику досталось не меньше, но третий более или менее уцелел, если не считать простреленное лобовое стекло. Если бы это были наемники, то их фирму следовало закрыть за профнепригодность. Или просто подождать, пока бы они все убились. В любой горячей точке Африки подобное поведение было неприемлемо.

Когда стрельба улеглась, на несколько минут повисла тишина. Пару раз звучали одиночные выстрелы. Уже позже я понял, почему так произошло. Оказывается, к нам в гости заглянул не военный десант, а клановые. Такое чувство, что император Тайсе дал отмашку благородным, сказав, что они могут забирать себе остров, если захватят его собственными силами. Вот они и привели с собой сброд, способный только заниматься охраной поместий. Зато у всех новенькое американское оружие, бронежилеты, камуфляж и прочая атрибутика. Пара автоматов еще пахла заводской смазкой. Для военного десанта и высадки на берег несколько человек из группы были откровенно староваты. Я сначала подумал, что жалко мастера, скорее всего, недавно поднявшегося на эту ступень, но почти сразу эти мысли отмел. Это не мы к нему в гости пришли, чтобы жалеть.

Пока убитых стаскивали в овраг и собирали оружие, мы с Василием осмотрели кузов второго грузовика, где нашли странное оборудование. Собственно, там везли дизельный генератор, к которому должны были подключить что-то похожее на ретранслятор. В отдельном ящике перевозили сборную мачту антенны. Долго думать не стали, скинули под дождь и испортили.

— Надо решать, что будем делать, — сказал Василий. — Я все еще предлагаю отойти к Курильску. Мы не военные и не армия. И поставленную задачу перевыполнили в разы.

Я к этим словам отнесся абсолютно нормально, так как он был прав. Нас слишком мало, чтобы воевать с целой армией. Конкретную задачу, диверсию или убийство, мы бы выполнили, но вот так воевать было глупо. Но уходить по-прежнему не хотелось.

— Надо бы с ближайшей базы вытянуть пару мастеров и разобраться с ними, — сказал я. — Языка взять и вообще. Если рядом клановые оборону заняли, это нам только на руку. Колонна техники, про которую ты говорил, большая была?

— Два танка, один БТР, три грузовика.

— Вот с нее мы и начнем, — подытожил я, направляясь к Ливио.

Василий покачал головой, тихо выругался и поспешил следом.

* * *

Москва, Екатерининский дворец, полчаса до полуночи

В небольшой, богато обставленной комнате на первом этаже ярко горел свет. Сидевший на изящном диване итальянской работы Георгий Игнатьевич Дашков болезненно щурился, недобрым словом вспоминая человека, который додумался повесить на противоположную стену яркий светильник. Рядом сидел его средний сын Павел, принявший несколько дней назад бразды правление княжеским родом. Общий совет семьи решил это почти единогласно. В отличие от отца Павел был собран, сосредоточен и хмур. Слева от них на таком же диване расположились Наумовы, глава рода и его брат. И если ректор МИБИ выглядел спокойным, то на лице Петра застыло сердитое, выражение. Еще полчаса назад он был взбешен и даже сломал дорогой стул, попавшийся под руку. Отдельно сидел Владимир Николаевич Орлов, младший брат убитого главы рода, занявший его место. Сидел тихо, почти не участвуя в разговоре. Но это понятно, оба его сына, единственные оставшиеся наследники рода, сейчас находились на одном из островов, из последних сил, сдерживая натиск японцев.

Вытянув больные ноги, Георгий Игнатьевич помассировал коленку. Он рано стал главой рода, тогда ему было чуть больше двадцати. И за прошедшие с того момента пятьдесят лет, впервые участвовал в подобном собрании. Как и все присутствующие. Странно, что среди них был великий князь Воронцов Александр Николаевич. Младший брат императора выглядел таким же хмурым, как и Наумов, но держал себя в руках. Самым невозмутимым из присутствующих оставался Вячеслав Михайлович Куракин. Его род не мог похвастаться богатством, но они уже долгое время занимали ключевые позиции во многих министерствах. Не самые высокие, редко выбиваясь на руководящие должности, но без их ведома почти ничего не решалось. Для большего веса собранию не хватало только Бабичевых, отвечающих за Министерство внутренних дел, но со слов великого князя, их поддержкой он заручился.

— Фараон! — в сердцах сказал Петр Наумов. — Возомнил о себе! Забыл, на чьих плечах сидит! Из-за его малодушия страна потеряла десять миллиардов. Всего-то надо было проявить характер и надавить на арабов. Прогнулись бы, никуда не делись. Завтра что, Санкт-Петербург отдадим шведам, потому что им в собственных портах тесно?

— Император гарант стабильности и порядка, — сказал Георгий Игнатьевич Дашков. — Но в последнее время ни стабильности, ни порядка я не вижу. При его отце, Николае, такого безобразия не было. Чтобы вот так, на голубом глазу идти на уступки. Да перед кем? Перед Тайсе? Этому бесконечному малодушию надо положить конец.

— Господа, — поднял руку великий князь. — Мы все прекрасно это понимаем, незачем повторяться. К какому выводу пришли?

— Пусть передает власть сыну, — сказал Петр Наумов.

— Мальчик умный, с характером, — согласился великий мастер. — Нужно только поддержать его. И проследить, чтобы Разумовский не оказывал на него того же давления, что и на Ивана.

— Проследим, — сказал великий князь Воронцов. По мнению старика Дашкова, его интересовало только решение Наумовых, а остальные нужны были только для массовки.

— Будет непросто, — впервые за вечер высказался Куракин.

— Если бы все было просто, мы бы разошлись и уже спали бы в своих кроватях, — сказал Воронцов. — Решили или до утра будем спорить?

— Решили, — сказал Наумов.

— Решили, — подтвердил Дашков.

Все по очереди повторили это слово. Последним был Орлов и голос его прозвучал твердо, хотя их род всегда поддерживал Ивана Шестого.

— Время, — великий князь встал, поправил дорогой наряд.

Павел помог подняться отцу, шепнув тому, что сам все сделает и старику лучше оставаться в комнате, а не бегать по этажам. Главы родов вышли из комнаты и уверенно зашагали по пустым коридорам. Их шаги должны были громко звучать, эхом отражаясь от стен, но все звуки гасли, словно они шли по мягкому войлоку. Коридор вывел их к лестнице, которую обычно охраняла дворцовая стража, но сегодня она оставалась пуста. Поднявшись на второй этаж, мужчины прошли к спальне императора. Воронцов шел первым и решительно распахнул двери, выломав замок. В небольшой прихожей было темно, неяркий свет горел только в спальне. Правитель не спал, читал книгу, сидя в кровати. Он не был одарен великой силой, хотя и мог считаться мастером. А вот младший брат давно шагнул на вторую ступень мастера, считаясь одним из сильнейших одаренных в стране. Ему достаточно было поднять руку, и невидимая сила вдавила правителя в кровать, вытесняя воздух из небольшого пространства. Иван Шестой, пытался что-то кричать, не в силах поднять руки от одеяла, но его голос был не слышен.

Геннадий Сергеевич, великий мастер, дававший нерушимую клятву правителю, смотрел на это молча и бесстрастно. Он прекрасно знал его отца, отличного правителя, при котором Российская Империя бурно развивалась, вырываясь из разряда отстающих стран в мировые лидеры. Помнил, какие жесткие и непопулярные законы он принимал. Но его поддерживали. Кто-то понимал, что это необходимо, кто-то просто боялся идти против. Только сейчас Геннадий понимал, как был прав Николай, позволив старшему сыну возглавить один из старейших и сильнейших родов империи, но лишив его тем самым права на трон. На этом месте прекрасно смотрелся бы младший из наследников, но не сложилось. Власть досталась не самому умному и далеко не самому решительному человеку. Была ли в этом вина самого Ивана? Ректор МИБИ не знал ответа на этот вопрос. Он всеми силами старался поддерживать его, направлял, подсказывал, но чем больше проходило времени, тем меньше Иван прислушивался к умным словам, ставя личные и интересы родственников на первый план. На это можно было бы закрыть глаза, но то, что творилось накануне вызывало у человека, отдавшего родине все, неудержимый гнев. Он пожертвовал семьей ради императора и получил лишь злость и упреки в ответ.

Мысли великого мастера были прерваны шумом рассеивающейся техники. Иван Шестой так и остался сидеть в кровати, уронив голову на грудь и некрасиво вывалив язык.

— Император болен! — властно сказал его младший брат, холодно глядя на кровать. — Вячеслав Михайлович присмотрите за ним и вызовите доктора.

— Как скажете, — кивнул Куракин, проходя в помещение. — У него всегда было слабое сердце. Доктора советовали ему не перенапрягаться и меньше работать.

Остальные мужчины переглянулись и, пропустив великого князя, вышли из спальни следом за ним. Пройдя еще немного, они остановились рядом с двустворчатыми дверями в спальню старшего сына Ивана Шестого. Все тем же широким жестом Александр Николаевич распахнул их. Двери не были заперты, свободно пропустив гостей в небольшую гостиную, а оттуда в спальню. Наследник не спал. Сидя за письменным столом, он что-то писал в пухлую тетрадь, используя для этого перо, а не шариковую ручку. Гостям он если и удивился, то не подал вида. Ректор МИБИ даже подумал, что он ждал гостей и именно с теми новостями, что они принесут.

— Николай Иванович, — тяжело начал великий князь, — у нас плохие вести. Твой отец серьезно болен. Сейчас тяжелые времена для России, будь сильным.

— Все очень серьезно? — спросил наследник, немного дрогнувшей рукой убрал перо в чернильницу.

— Прогнозы неутешительные. Мы пришли поддержать тебя в это трудное время. Знай, что на нас ты можешь положиться. Если случится худшее и наступит «Смутное время», тебе может грозить опасность. Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер и сильнейший человек в России присмотрит за тобой. Пожалуйста, постарайся всегда находиться рядом с ним.

— Я понимаю, — кивнул наследник. — Спасибо Геннадий Сергеевич.

— Уже полночь, — сказал великий князь. — Мы поговорим завтра.

Развернувшись, гости, кроме великого мастера, вышли из комнаты. Николай вздохнул, посмотрел в тетрадку. «Двадцать четвертое октября. Сегодня прибыли послы из Японии. Грозят затяжной войной, жертвами и невосполнимыми убытками. Предлагают заключить мирный и союзные договоры. Первый шаг — передача трех островов Курильской гряды. Боюсь, мягкое и больное сердце отца не выдержит такого давления…». Закрыв тетрадь, юноша вздохнул, подумав, что ближайшие дни будут самыми тяжелыми в его жизни.

«Мама и сестры больно воспримут эту новость» — отстраненно подумал он.

В коридоре же великий князь остановился, посмотрел на идущих за ним мужчин.

— Петр Сергеевич, нужно навестить послов императора Тайсе и огорчить их. Крайне огорчить.

— Я все понял, — кивнул глава рода Наумовых. — Займусь этим прямо сейчас.

— Хорошо. Мы с Павлом Георгиевичем созовем экстренное заседание правительства, а Владимир Николаевич отправится решать вопрос с министром обороны. По пути надо заехать за Бабичевым, без его поддержки будет сложно.

Мужчины кивнули и разошлись в разные стороны. На императорском этаже по-прежнему оставалось тихо и безлюдно. Лишь в дальнем конце коридора появился управляющий. Ему доложили, что императору стало плохо, но увидев гостей, он перекрестился и подумал, что лучше пока правителя не беспокоить.

Япония, Токио, императорский дворец, раннее утро

Чтобы обсудить ситуацию с десантной операцией на Курильских островах, Император Тайсе собрал приближенных в большом кабинете. Настроение с утра у него было приподнятым, что не ускользнуло от взглядов присутствующих. На экране, установленном рядом с овальным столом, отображались три острова. Схематично показывало, как далеко продвинулся десант и захваченные ключевые точки.

— Исида-сан, — император посмотрел на полного мужчину, сидевшего по правую руку, — в первую очередь меня интересуют наши потери.

— Молниеносный захват в преддверии шторма увенчался успехом, — довольный этим фактом, сказал мужчина. — Мы потеряли всего четыре фрегата и десять десантных катеров. Потери техники и личного состава еще уточняются. На Итурупе русские оказали ожесточенное сопротивление, но им не хватило техники и людей, чтобы сдержать нас. Нужен еще день, чтобы мы могли укрепиться на острове.

— Потери, — напомнил ему император.

— К сожалению, во время прорыва погиб Фудзивара и его приближенные, — неохотно сказал Исида. — Предположительно ракетная атака, уничтожившая колонну техники вместе с дорогой. Взрыв был виден даже с кораблей. Я говорил им, чтобы не торопились прорываться к перешейку, но они хотели закрепить успех, заняв одну из ключевых точек. Тогда русские войска уже не смогли бы прорваться. Диверсионная группа так и не вышла к нашим силам, предположительно они погибли или захвачены. Небольшие потери понес клан Укита. Они потеряли трех мастеров.

— У перешейка? — проявил осведомленность император.

— Да. Русские мастера заняли ту самую ключевую точку северней озера и продолжают ее удерживать. Мы пока не переходим в наступление. Что касается Кунашира, то все идет по плану. Нам удалось захватить аэродром и взять в кольцо Южно-Курильск. Не обошлось без жертв, так как до шторма туда успел высадиться десант. Последнее крупное столкновение произошло вчера в полдень. Клан Минамото смог полностью взять контроль над сражением, не потеряв ни одного мастера. Военно-морская база на острове Шикотан до сих пор держит оборону, но мы не упорствуем.

— Выходит, основные потери понес десант на Итурупе? — уточнил император.

— Там находится штаб дивизии, защищающий все острова. Мы рассчитывали на сопротивление.

— Хорошо. В целом план удался, но не стоит расслабляться, — император обвел взглядом собравшихся. — Пока погода не позволяет подвести корабли к островам, продолжайте укреплять захваченные позиции. В открытую конфронтацию с войсками Российской Империи не вступать, на провокации отвечать жестко, но соизмеряя силы. Нам удалось достичь только устных договоренностей, но это обнадеживает. Как только шторм утихнет, начнем переброску основных сил.

Большая часть присутствующих уже знала о первом этапе переговоров с Российской Империей. Они понимали, что потребуется достаточно времени, чтобы добиться требований, но первый и главный шаг был сделан. Это был огромный успех.

Двери в зал отворились и вбежал запыхавшийся секретарь императора. Следом неспешно шел пожилой мужчина в дорогом традиционно кимоно. Дойдя до стола, он поклонился.

— Срочные новости из Москвы, — старческим голосом, произнес он. — Российская Империя выдвинула ультиматум Японии. Дала двадцать четыре часа, чтобы вывести войска с островов. До выполнения условий все иные переговоры будут блокированы. Делегации и послу до шести часов вечера предписано покинуть территории России. По истечении срока ультиматума по флоту Японии и портам острова Хоккайдо будет нанесен массированный ракетный удар. Текст ультиматума только что вручили послу.

В помещении повисла тишина.

— Царь Иван хочет развязать большую войну за острова? — спросил один из сидевших за столом. Он едва не вскочил. — Это блеф!

— Правильно, — поддержал еще один. — Эта группа островов обойдется им слишком дорого, если они развяжут войну. Отбросит на десять лет всю их экономику!

Император был согласен с этими скоротечными выводами, но пока ничего не сказал. Нужно было все хорошо обдумать, прежде чем действовать. А еще у него в голове появилась совсем другая мысль. Если большая война отбросит экономику России, часть доходов которой идет из продажи нефти и газа, то насколько это откинет назад Японию?

* * *

Остров Итуруп, двадцать шестое октября, утро

Вчерашний день прошел относительно тихо, несмотря на попытку японцев отбить блокпост. Поставили они его очень удачно, в километре северней большого озера. Разместили два танка, несколько стационарных пулеметов, обложили все мешками с песком и бетонными блоками. Я так и не понял, откуда они их вытащили, так как вряд ли везли с собой на кораблях. Здесь же устроили небольшой штаб. Мы эту площадку захватили легко, почти без боя. На мачту с антенной закрепили российский флаг, всем видом показывая, что очень ждем гостей. Глубже сунуться на захваченную территорию я побоялся, японцы, в свою очередь, не спешили брать нас штурмом и давить техникой. Даже не обстреляли ни разу из артиллерии.

Вчера вечером к нам вышла разведгруппа из Курильска. Увидели флаг и не могли не подойти, хотя и ожидали увидеть на нашей позиции японцев. От них мы узнали, что север острова держится и все попытки высадить десант провалились. А вот с центральной частью и югом связь была потеряна. Нас предупредили, что погода с утра будет улучшаться и можно ждать прибытия подкрепления. Это радовало и давало надежду, что острова удастся отстоять. Ночью же, почти под самое утро, со стороны Буревестника грохотали взрывы, были видны вспышки, но очень далекие и слабые.

С восходом солнца погода действительно улучшилась. Ветер, как и прежде, дул изо всех сил, но дождь перестал, и небо разъяснилось. Я ждал, что японцы сейчас пойдут в атаку, поэтому сидел на небольшом стульчике, установив его прямо на танке. С этой точки отлично просматривалась дорога и мы даже пристреляли немного орудия, вчера. А еще Ливио заложил несколько фугасных зарядов рядом с дорогой. Если враг прорвется, мало ему не покажется. Жаль у нас взрывчатки как таковой было мало. Кое-что мы сняли с танков, что-то нашли в ящиках, оставленных японцами.

— Связь! — прокричал помощник Ливио. Выскочил из импровизированного домика штаба, подбежал к танку.

— Наемник на связи, — сказал я в трубку.

— Это Остин, — знакомый голос, но я так сразу и не вспомнил кому он принадлежал. Последовала пауза, затем голос генерала Осташкова. — Наемник, вы сейчас где?

— Все там же, на дороге, — сказал я. — Ждем наступление.

— Отставить наступление. Удерживайте позицию. Рядом с вами площадка открытая, видите ее?

— Видим, — я повернул голову, примерно представляя о чем говорил генерал.

— Через полтора часа к вам колонна техники подойдет, — в трубке послышалось шипение, затем булькающие звуки и голос вернулся. — Нужно провести массированный обстрел позиций противника. Отправляю четырех специалистов, откажешь поддержку.

— Принял, — сказал я. — Дождаться техники и оказать поддержку специалистам.

— Ждите. Конец связи.

— Конец связи, — повторил я и связь оборвалась.

— Переходим в наступление? — спросил Василий. Рядом уже стояли Джим и Ливио. — Когда?

— Вроде как, — кивнул я. — Через полтора часа.

— Долго. Как бы японцы первые не пошли навстречу. Слишком хорошая здесь позиция.

— Если им так надо, могли бы вчера отбить.

— Завтрак, — из командного пункта вышла Марго, размахивая пакетом трофейного ИРП. Нам досталось несколько ящиков, для десяти человек на шесть дней. А еще целый склад с американским оружием и боеприпасами.

Чем хорошая наша позиция, так это отличным видом на реку, где взорвали большой мост. Даже пара танков могла неплохо обстреливать дорогу и помешать переправе через реку. Если бы сюда успели подтянуть пушки или что-нибудь самоходное, то не только переправляться, но и выходить на дорогу стало бы практически невозможным. Где-то через час мы увидели первых гостей, несколько бронетранспортеров и два танка, форсирующих реку вброд. После дождя воды там было много, но, к моему удивлению, танки проехали. Почти сразу за ними появилась колонна грузовиков, в задачу которых входило возведение переправы.

Движущийся первым бронетранспортер, пронесся по дороге, отрываясь от колонны и лихо затормозил рядом с нами. Из него выскочило шесть человек, вместе с командиром. Затем БТР развернулся и помчался в обратную сторону.

— Здравия желаю! — поздоровался капитан, почему-то довольно улыбающийся. — Капитан Никитин.

— И вам того же, — отозвался я, все еще восседая на танке.

— Отлично придумали, — он показал на мачту антенны, где был закреплен флаг.

— Японцев приманивали, — я пожал плечами. — Но не клюет сегодня.

— Ничего, сейчас мы их всполошим, — кивнул он, отвлекся ненадолго, раздавая приказы бойцам.

К этому времени подтянулись танки, перепачканные в грязи по самую башню. С лязгом и грохотом развернулись на дороге, занимая позицию. Капитан вновь оказался рядом. Высокий, я бы даже сказал, долговязый мужчина лет тридцати пяти. Как мне показалось, слишком суетливый.

— Сейчас РСЗО отработают. Координаты вчера получили.

— Откуда стрелять будут? — уточнил я.

— Да почти от самого Курильска. Тут расстояние-то всего ничего. При желании от края до края остров прострелить можно.

— Наши войска высаживаются?

— С ночи, — он достал планшетку, сверился с картой, что-то помечая. — Хорошее место. Если бы японцы удержали, пришлось бы сначала здесь все снарядами ровнять. Несколько часов упустили бы.

Я не понял, чем занимался военный. Вооружившись лазерным дальномером или чем-то похожим, он довольно долго рассматривал окрестности и уходящую дорогу. Затем со стороны реки к нам приехала машина связи на базе бронетранспортера. Что удивительно, наша радиостанция заработала. А еще минут через пять с юго-восточной стороны загрохотало. Ветер дул в нашу сторону, принося с собой звуки отдаленных взрывов.

Вспомнив кое-что важное, я спрыгнул с танка, подошел к машине связи. Помимо капитана, внутри было четверо военных, занимавшихся еще более непонятной работой.

— Что хотел спросить, — отвлек я капитана, — а что известно о штабе дивизии? Генерал Синцов и… другие. С ними еще мастер был, пожилой мужчина, забыл его имя.

— Убили, — хмуро ответил он. — Ракетным залпом с корабля. Били по площади и им досталось.

— Понятно, — сказал я, повернулся, но в последний момент остановился. — А ребята, которые берег защищали?

— Точных данных о погибших пока нет. Но большая группа отступила к Горному, а затем ушла на запад. Живы, никуда не денутся! — решительно заявил он.

Кивнув, я прошел немного по дороге. С востока все еще продолжало громыхать, но еще более тихо, словно утюжили дальний берег.

— Мастер Матчин! — окликнули меня со стороны машины связи. — Вас вызывают.

Когда я подошел, мне протянули гарнитуру.

— Наемник на связи.

— Остин на связи, — снова сначала голос военного, и через несколько секунд генерала Осташкова. — Наемник, новый приказ. Собирай команду и двигайте на север, в район села Рыбаки. Там вас уже ждет вертолет.

— Принял. Выдвигаемся к селу Рыбаки.

— Конец связи, — судя по тону, Осташков явно торопился, обрубив связь еще до того, как я подтвердил.

Собирались недолго, погрузились в трофейный грузовик и помчались на север. Понтонную переправу уже успели возвести и даже присыпать края землей. Там речка — одно название. Можно было и вброд перебраться, но так мы проскочили гораздо быстрее. И дорога, что удивительно, на севере острова была новенькой, асфальтированной, даже с разметкой. Видно, что построили пару лет назад. Двадцать километров мы промчались за двадцать минут. По пути разминулись с большой колонной бронетранспортеров и грузовиков, движущихся на юг. Машин пятьдесят, не меньше. Перебрасывали первую часть пехоты? Уже у села увидели десяток танков, движущихся на юг как на парад. Эх, бедный асфальт. Затем была спешная погрузка в вертолет и долгий перелет через Охотское море. Я заметил несколько кораблей вдалеке, но летели мы слишком низко, чтобы разглядеть лучше.

Еще один утомительный двухчасовой перелет. С прошлого визита аэропорт существенно преобразился, став больше напоминать военную базу. Все пространство вокруг взлетной полосы уставлено военными самолетам и вертолетами. Большой военный транспортник выгружал технику и людей. Даже показалось, что нам не найдется место, куда приземлиться. В здании импровизированного штаба тоже стало многолюдно и шумно. Отметил я как минимум с десяток мастеров в общем сумбуре. Пришлось подождать полчаса, пока генерал освободится и отпустит группу из четырех мастеров. Одного я даже видел на турнире, но не помнил, в какой род он входил. Меня узнали, осмотрели немного потрепанный и грязный комбинезон, ухмыльнулись и молча прошли мимо, даже не поздоровавшись.

— Кузьма Федорович, — увидел меня в дверях генерал, махнул рукой. — Проходи.

Судя по виду, генералу едва ли удалось выспаться. Но даже так он выглядел внушительно, даже немного сурово, глядя на подчиненных из-под густых бровей. В конце кабинета сидел все тот же майор, отвечающий за связь. Вот чей голос я постоянно слышал первым. Он деловито слушал эфир, что-то выписывал в небольшую тетрадку.

— Докладывай, как прошла операция, какие успехи? Диверсантов устранили? — спросил так, словно заранее знал ответ. — Садись, садись.

Я довольно кратко рассказал об успехах группы. Пока ждал в коридоре думал не говорить о столкновении с Фудзивара, но решил рассказать, чтобы не держать в себе. Изведусь ведь самоедством. Пусть лучше оставшиеся из клана знают, кто виноват и к кому за спросом обращаться.

Генерал выслушал спокойно, уточнил пару моментов о том, как мы отбили блокпост.

— Хорошо поработали, — заключил он. — Но следовало сразу уходить к Курильску.

— Почему нас отозвали? — спросил я. — На Кунашир перебросят?

— Нет. Поступил приказ вернуть тебя в столицу. Вы и так сделали больше, чем другие, так что все нормально. Разрешение на вылет вашему самолету я дал. И от лица командования операцией, выношу тебе и всей группе благодарность.

— Может, мы еще поучаствуем? — спросил я.

— Наступление идет полным ходом и без специалистов. К вечеру скинем японцев в океан.

— А что со второй группой?

— Не очень. Нарвались на клановых, но дали бой и отступили. Хорошо, что обошлось без потерь. Два дня в лесах прячутся, сейчас пытаются объединиться с основными силами и как только будет возможность, вытащим их оттуда вертолетом.

— Можете сделать так, чтобы император Тайсе знал, кто с Фудзивара разобрался? — все-таки решился я.

— Странная просьба, — он внимательно посмотрел на меня, оценил серьезность. — Сделаю. Как только военная операция закончится.

— Спасибо. Может мне все-таки вернуться? Хотя бы на Кунашир.

— Так, Кузьма Федорович, ты это настроение оставь. В столице сейчас бардак и сумятица. Думаю, что твоя помощь там нужна больше, чем здесь. Давай, в приказном порядке, отдыхай и домой, — он поймал взгляд майора, махнул рукой, как бы показывая, что не до него сейчас. — Но, если хочешь, я тебя на службу возьму, звание присвою…

— Нет, нет, домой, — быстро сказал я. — Тем более там, как Вы сказали, бардак.

Он улыбнулся, встал первым, крепко пожал руку. Разошлись без прощаний. Я вышел на улицу, подошел к своей группе. Они подобрались, ожидая, что нас сейчас перебросят куда-нибудь в горячую точку. Выдержал драматическую паузу.

— Приказали ехать домой, — с грустью в голосе выдохнул я.

— Так быстро? — удивилась Марина.

— Отличный приказ, — сказал Василий. Джим его поддержал, одобрительно закивал. — Сейчас транспорт какой-нибудь реквизируем…

В такой суете машину можно было только отнять, поэтому пришлось нам идти пешочком, тем более было недалеко. Не скажу, что я сильно устал, но возвращаться домой после задания всегда приятно. Скидываешь груз проблем и сразу становится легче. Дежурившие у ангара бойцы обрадовались нашему появлению, приветственно замахали руками, кто-то даже обнял друзей. Едва я вошел, столкнулся нос к носу с сестрами Юй. В зимних камуфляжных комбинезонах они совсем не выглядели воинственно, скорее уморительно. Все дни думал, что надо бы их выпороть в воспитательных целях, но сейчас, увидел и из головы вылетело. Я не специалист, по чтению эмоций, но показалось, что они действительно рады меня видеть. Немного поклонились, сказав что-то на китайском.

— Эх, — я подошел, поддавшись порыву души, крепко обнял.

— Кому-то слуг дарят, а кто-то должен сам переодеваться, — проворчала проходящая мимо Марго.

— Очень смешно, — проворчал я ей вслед. — Ну, что поехали домой?

— Домой, — согласилась Юй Ми.

Отбиться от их навязчивого внимания не получилось, но я и не старался. Они едва в комбинезон не вцепились, провожая к палатке. Зато,за время моего отсутствия успели подобрать для меня теплую одежду, при этом не военную. Уже позже узнал, что они ездили в город, чтобы купить ее. Запрягли пилота, взяли нашу машину и помчались по магазинам. Интересно, как умудрились его уговорить. Но хорошо, что с размером угадали. Стоило начать стягивать комбинезон, как сзади послышались охи, и девчонки забегали по палатке как ужаленные. Ну да, синяк у меня расплылся чуть больше, но судя по цвету, уже начал проходить. Бывало и хуже, но на них это произвело впечатление.

В итоге собрались часа за три, особо не спеша. Погрузили вещи в самолет, сдали имущество, которое брали на прокат, отчитались перед комендантом. Он заходил в ангар, все пытался выяснить улетаем мы или нет. Может, генерал Осташков беспокоился, как бы я не полез на поле боя? Зря. А с нашим скорым возвращением, скорее всего, Наумовы постарались. Я хотел позвонить, предупредить своих, что со мной все нормально, но военные глушили сотовую связь и мобильный интернет.

Москва, Шереметьево, шесть часов вечера

Темно-красный автобус на стоянке у аэропорта можно было не искать. На фоне многочисленных такси он смотрелся как слон в пруду уток. То есть притягивал взгляд, стоило только выйти из здания. Мне удалось дозвониться до Таси и оказалось, что они с Аленой уже ждали нас. Не знали точное время прилета, поэтому отдыхали в автобусе. У самого автобуса она сцапала меня в объятия, расцеловала и долго не отпускала.

— Как долетели? — спросила она, еще раз оглядывая с ног до головы.

— Хорошо, но долго. Утомили меня за сегодня перелеты. На вертолете два с половиной часа тряслись, затем через всю Россию на самолете. Иной раз хочется спросить, ну почему такая огромная страна, а потом вспоминаешь, что это все наше, родное и становится легче.

— О как, — она удивленно посмотрела на меня. — Видать, точно утомило. Никто не ранен, все живы-здоровы?

— Все целы. И раз ты заметила, — я проследил за ее взглядом на сестер, все еще стоявших за моей спиной с саквояжами, — знакомься, Юй Ми и Юй Фэйфэй, наши горничные или прислуга, не знаю, как будет правильно.

— Ты нанял прислугу? — удивилась она.

— Хуже. Не нанял. Думал, ты в курсе.

— Купил, что ли? — улыбнулась она.

— Еще хуже.

— Ты ставишь меня в тупик, — она еще раз оглядела девушек. — Они по-русски говорят?

— Только Юй Ми. В общем, это такой своеобразный подарок от императора Цао. У них пожизненный контракт, который ни разорвать, ни выкупить…

— Если от самого императора, — задумчиво протянула она, — то что-нибудь придумаем. Поехали, по пути поговорим. Ты ужинал? Можем заехать в ресторан по пути.

— В самолете покушали.

Я посмотрел на сестер, и они поднялись в автобус, быстро огляделись, приметив кухню. Что-то спросили у Фа Чжэна. Джим уже развалился на последнем диване, собираясь поспать в дороге. В самолетах он всегда чувствовал себя некомфортно. Сядет у запасного выхода, вцепится в подлокотники и так всю поездку, даже если лететь часов десять. А еще тихо ругается на ломаном японском.

Усадив меня за стол, Тася опустилась рядом, взяла за руку. Алена быстро устроилась напротив, пока никто не занял это место. Хотя помешать ей могли только сестры Юй или Фа Чжэн. Василий остался с самолетом и группой, а больше с нами никто не поехал.

— По телевизору страшные кадры показывали, — сказала Тася. — Хорошо, что вы целыми вернулись.

— Что-то я там журналистов не заметил, — поморщился я. — Чувство такое, что на краю света побывал. Постоянный ветер, дождь, туман, скрывающий океан и зелень.

— Вчера начали показывать сгоревшие поселки и технику. А еще, как горел большой корабль, правда, не наш, японский.

— Тая, я тебя прошу, давай про войну в другой раз. Тошно…

— Хорошо, хорошо, — закивала она, погладила по руке. — Тогда про наши дела послушай. Тебе какие новости первыми рассказать, хорошие или плохие?

— С плохих всегда начинают.

— Помнишь американца, которому ты руку сломал?

— Помню. Редкостный засранец.

— Он уже пару дней как по институту ходит, тебя ищет. Требует реванша и честного поединка.

— Честного этот как? Чтобы я стоял, желательно с закрытыми глазами, а он меня бил? У него что рука уже зажила?

— Нет, так и ходит с гипсом, — она рассмеялась и стала немного серьезней. — Он очень сильный мастер, будь с ним осторожен.

— Посмотрим.

Нам подали чай и бутерброды с ветчиной и сыром. Алена на них набросилась, словно ее целый день не кормили. Тася поморщилась, пододвинула свою тарелочку к ней. Ну, колбаса и Таисия вещи почти не совместимые. А мне с чаем очень даже понравилось.

— Ты рассказывай, — откусив от бутерброда, сказал я. — Что там еще из плохого?

— Император Иван Шестой заболел, — сказала она. — Сильно. Петр Сергеевич говорит, что не выживет. Что-то с сердцем.

Я удивленно посмотрел на нее, так и держа надкусанный бутерброд перед ртом.

— Сейчас в столице сумятица. И что будет, я даже не представляю.

— В смысле сумятица? Не знают, кто станет новым царем? — я проглотил кусок даже не прожевав как следует.

— Нет, это понятно. Его старший сын сядет на трон. Но он молод. Младший брат Ивана Шестого, Воронцов, поддержит наследника, а мы с ними, если ты не знал, в союзе.

— Думал, у Наумовых нет союзников. А что Разумовские? Старший брат так просто оставит все младшему?

— Нет, конечно, — она хмыкнула. — Начнется борьба за власть. Ну что ты стонешь?

— А можно я не буду участвовать?

— Тебя кто-то заставляет? Ну не плачь, — она улыбнулась, прижала мою голову к своей груди, погладила по волосам. — Вот тебе хорошая новость и маленький подарок.

Отпустив меня, она достала футляр для авторучки, протянула мне. Я вздохнул, открыл. Внутри лежало что-то пластиковое, эту самую ручку напоминающее. Только с крошечным экраном в центре.

— Что это за штука? — не понял я, вынув ее из футляра. Тая лишь улыбнулась на вопросительный взгляд.

— Это тест на беременность, — подсказала Алена, продолжая лопать бутерброды. Оторвалась на секунду, бросила взгляд на него. — Положительный.

Я озадаченно посмотрел на нее, затем на Тасю.

— Чего-то я ничего не пойму…

Глава 12

Вернув тест обратно в футляр, у меня не с первого раза получилось спрятать его в кармане куртки. Я раз пять промахнулся, прежде чем понял, что с той стороны, куда я его пытаюсь положить, кармана нет. Чувство такое, словно мешком с мукой пришибли, а затем в голове произошел маленький взрыв и мысли, перекрикивая друг друга, пустились в пляс.

— А там… — я посмотрел на Тасю. — То есть, ты нагрузку как мастер снизила? Нет, постой… лучше никаких больше техник и всего этого.

— Да, да, — она рассмеялась, глядя на выражение моего лица, вновь обняла, прижимая лицом к груди, погладила по голове. — Никаких больше техник и стрессов.

— Может в Италию? — сказал я. — У нашей семьи там знакомый лорд живет. Потомственный маркиз. Вилла на берегу моря, тишина и спокойствие, лето круглый год.

— Нет, я тебя одного не оставлю. Когда ты рядом, мне гораздо спокойней. Ты ведь не собираешься на очередную войну?

— Нет. Обещаю. У меня освобождение есть, по состоянию здоровья. Честно-честно. Аленка, хватит лопать бутерброды! У нас тут такое, а ты ешь как не в себя.

— Я целый день ничего не ела, — отозвалась она. — За тебя, между прочим, волновалась.

— Подтверждаю, — сказала Тася, отпуская меня. — Мы все за тебя переживали.

— Маме говорила?

— Ты первый узнал. Да, дорогой, — она хитро улыбнулась, — Алена сказала, что тебе император Цао дворец предлагал, а ты отказался?

— Мне дворец не нужен. Если только он его в Москву не перенесет. Я семейным техникам никого учить не собираюсь.

— Точно? Я бы пожила во дворце. И принцесса Жэнь очень даже симпатичная.

— Чжэнь, — поправил я. — Дворец мне обещали не за то, что я ее красоту оценю, а если она мастером станет до двадцати пяти лет.

— А у нее есть шанс? — взгляд стал еще более хитрым.

— Если хочешь, можешь уже начинать учить китайский, — в тон ей ответил я. — Как ты во дворце собралась жить, если он в Китае? Лучше скажите, как Наумовы? Алена, как вы добрались?

— Все хорошо. На следующее утро после тебя улетели. Помнишь ту одежду, в которой мы на приеме были? Нам ее подарили, и еще по четыре больших чемодана с нарядами. Там все традиционное и очень красивое. А еще Чжэнь мне заколку для волос красивую подарила. Золотую с зелеными камушками.

— Засыпали подарками, — улыбнулся я, обнимая Тасю. Жаль стол мешал посадить ее себе на колени. — Но свой я уже получил. А вещи — это такое, даже не второстепенное. И все дворцы мира туда же.

Я благодарно кивнул, когда Юй Фэйфэй налила нам чаю.

— Отправишь их в ваш дом? — спросила Тася. — Тот, который на средневековый замок похож.

— Нет, — я попытался изобразить коварство. — Хвастаться буду. И на нервы кое-кому капать. Это он меня уговаривал поехать в Китай. Уверял, что там столько всего интересного. Можно быстрее расти, изучить новые техники. Чтобы я еще раз в монастыри эти поехал, да ни в жизнь! Пока они там отель не построят, хотя бы на три звезды.

Тася все-таки перебралась ко мне на коленки, скинув обувь, чтобы удобнее устроиться на диване. Алена бросила на нас задумчивый взгляд, отодвинула тарелку с оставшимся бутербродом.

Пока мы ехали к институту я еще раз расспросил о второй по значимости новости, а именно о болезни императора. Со слов Таси, ни для кого не было секретом, что у Ивана Шестого слабое сердце. Какой-то порок, который не могли исправить врачи. Да и операции были не нужны, так как с подобным диагнозом доживали до ста лет. Разве что самочувствие ухудшалось, когда он много работал или нервничал. Может из-за этого характер у императора был таким, что он старался себя беречь. На мой взгляд, это его нисколько не оправдывало. Интересно, что новость о болезни просочилась в город очень тихо. Об этом старались не говорить ни в новостях, ни в интернете, но все знали, что император плохо себя чувствует. А вот то, что его здоровье в критическом состоянии ведали только главы нескольких приближенных к нему родов. С Наумовыми поделились Воронцовы. Сам великий князь Александр Николаевич приезжал в гости к Петру Сергеевичу, и они долго беседовали. Тася как раз была там в гостях и случайно его застала.

Император еще не умер, а интриги и разборки бояр уже нарастали как снежный ком. Следующим правителем должен стать пятнадцатилетний Николай и давление на него будут оказывать соответствующее, особенно со стороны родственников. Поэтому ректор МИБИ круглосуточно находился рядом с ним, не оставляя ни на пять минут. Были запрещены любые частные встречи и личные беседы. Хотите говорить с наследником, будьте добры сделать это в присутствии великого мастера, чье родовое имя Наумов. Скоро начнут роптать, что именно Наумовы оказывают на следующего правителя наибольшее влияние. А значит срочно нужно укреплять связи и искать сильных союзников, помимо младшего брата Ивана Шестого.

Желания влезать в эти разборки и борьбу за власть у меня не было, от слова «совсем». Нас вполне устраивало то, что есть на данный момент. Но глава рода может попытаться выжать из ситуации максимальную выгоду. Я, грешным делом подумал, что надо было нам к Дашковым пойти, но, как выяснилось, они тоже решили поучаствовать, хорошо хоть на нашей стороне. Прибавить к этому войну на востоке, конфликты на западе и то, что Российскую империю старательно выжимали из Африки. Эх, в веселые времена мы живем.

* * *

То же самое время, автобус, сестры Юй

Фэйфэй еще раз открыла жестяную баночку с чаем, принюхалась, протянула сестре.

— Это ужасный чай, — сказала она Фа Чжэну. — Недопустимо, чтобы господин Матчин с супругой пили подобное.

— Больше нет, — Юй Ми показала маленькую баночку из своих запасов. — Можно этот заварить крепче и сахару добавить.

— Нет! — категорически отрезала Фэйфэй, говоря при этом негромко, чтобы не мешать разговору за столом.

— Кузьма в чае разбирается как канарейка в колбасе, — хмыкнул Фа Чжэн за что заработал два взгляда рассерженных кошек. Примирительно поднял руки. — Мы почти приехали. Еще минут десять.

Сестры переглянулись и поспешили забрать со стола пустые чашки и тарелочку с оставшимся последним бутербродом. Долили немного кипятка в чайник с заваркой, разделили бутерброд пополам и пока чай заваривался, съели в пару укусов.

— У господина Матчина большой дом? — спросила Юй Ми.

— Большой. Четыре горничных, управляющий, садовник, все как положено. Только Кузьма там не живет. Он все время проводит в МИБИ, даже на съемной квартире появился всего два раза.

Девушки еще раз переглянулись. Огромной проблемой был языковой барьер. Если Юй Ми хоть немного понимала русский язык, то Фэйфэй приходилось тяжело. Они до сих пор не пришли в себя, что их выгнали из дворца. С десяти лет сестры помогали Цао Сяочжэй и относились к ней с огромным уважением. Сколько раз она защищала их от гнева и вздорного характера Цао Юн, младшей супруги императора. А сейчас перед ними маячила пугающая неизвестность. Единственное, что хоть немного успокаивало, это слова госпожи Сяочжэй. Напутствуя девушек, она сказала, что господин Матчин хороший человек.

Бросив взгляд на столик, Ми подала незаметный знак, что все нормально. Фэйфэй наполнила чашки, обильно добавила приторно-сладкого ягодного варенья. Сахар всегда придавал сил и немного успокаивал девушек. Фа Чжэн смотрел на них с легкой улыбкой. Симпатичный мужчина, лет сорока, лицо располагающее, с тонкой искоркой озорства. Разве что акцент выдавал в нем жителя провинции.

Минут через десять автобус действительно выехал на проспект и вскоре остановился перед широкими воротами. За ними виднелась длинная аллея, многоэтажные дома, стадион. Чтобы не толкаться в проходе, Фа Чжэн вышел первым. Следом за ним сестры, подхватив саквояжи. После теплого салона на улице показалось холодно. Мокрая дорога и обилие луж говорили, что совсем недавно прошел дождь. У ворот дежурила охрана из четырех крепких мужчин с телескопическими дубинками на поясе и электрошокерами. А за воротами вдалеке можно было увидеть гуляющие вдоль живой изгороди парочки. На вечерних гостей охрана смотрела с любопытством, сразу узнав супругу мастера Матчина, когда она вышла из автобуса. Они что-то говорили, улыбались, спеша открыть ворота. Кузьма же бросил на них оценивающий взгляд, в котором промелькнула ревность. Но, похоже, он сам этого не заметил.

Сестры Юй нерешительно встали, рядом с Фа Чжэном, с тревогой подумав, что господин Матчин сейчас уйдет, совсем позабыв про них. Он действительно направился к воротам, но в последний момент обернулся, бросил на сестер странный взгляд. Подошел и начал что-то объяснять Фа Чжэну, говоря при этом на японском, поэтому девушки не поняли ни одного слова. Отдал ему кредитную карточку и обратился к Юй Ми, что-то говоря. Девушка смогла понять только что им надо было куда-то ехать и что-то привезти. Затем он протянул руку, показывая на саквояжи, забрал их и направился к воротам.

— Что господин Матчин сказал? — спросила Фэйфэй у Фа Чжэна.

— Сказал, что вам нужна одежда, — отозвался мужчина, критически оглядывая девушек.

Сестры переглянулись, затем недоверчиво посмотрели на Фа Чжэна.

— У меня машина недалеко, на стоянке. Вечер уже, надо успеть пройтись по магазинам. А Кузьма пока решит вопрос с жильем. У него здесь не дворец, а квартира в общежитии.

— Мы понимаем, — хмуро отозвалась Юй Ми. Ей не нравилось, что он постоянно называл господина Матчина по имени.

— Тогда в путь.

До стоянки действительно было недалеко. Затем пятнадцать минут езды до огромного торгового центра, поход по которому показался для девушек сумасшедшим забегом. Фа Чжэн оказался настолько деятельным, что за ним действительно пришлось бегать, от одного бутика к другому. Фэйфэй не была уверена, что запомнила все, что они купили. Когда же через пару часов они оказались на том же месте, господин Матчин уже ждал их у ворот, о чем-то разговаривая с охраной. На улице окончательно стемнело и, если бы не фонари на дороге и территории института, ночь показалась бы непроглядной.

Фа Чжэн вышел из машины, поторапливая девушек и сноровисто принялся выгружать пакеты из багажника, улыбаясь, словно проделал отличную работу. И чем больше пакетов появлялось перед воротами, тем неуютней чувствовали себя девушки. В какой-то момент им показалось, что они не смогут все унести. Даже охранники удивленно смотрели на это безобразие. А затем Фа Чжэн перекинулся парой фраз с господином Матчиным, прыгнул машину и умчался так, словно его обещали побить.

* * *

Да уж, Фа Чжэн постарался. Меня напрягало, что девчонки приехали без вещей. Зима скоро и со дня на день снег пойдет, а они щеголяют в легких платьях и туфельках. Купленного, конечно, мало и надо бы им аванс выписать. Но на первое время, надеюсь, хватит.

— Помочь? — спросил я, показывая на пакеты.

— Помочь, не надо, — быстро сказала Юй Ми, собирая пакеты за длинные ручки. Их наверняка специально делали такими, чтобы больше унести можно было.

Оставшиеся у ворот охранники провожали нас недоуменными взглядами. Они оказались неплохими парнями, работающими на одну из контор рода Наумовых. После недавних событий охрану по всему периметру усилили, а студенты должны были находиться в комнатах после девяти часов вечера и не покидать территорию института даже днем. Больше всего такому радовались в дисциплинарном комитете, так как с них сняли утомительные дежурства.

Комендант общежития для преподавателей уволился около полугода назад, поэтому сейчас его замещала Минина Надежда Николаевна, следившая за корпусами женской общаги. С ней вопрос я решил, но не быстро. Она никак не могла понять мой юмор, а я не хотел идти на попятную, поэтому уперся, говоря, что жить не могу без личных слуг. Так мы и препирались полчаса, пока она не сдалась и не выделила комнату на том же этаже. Жилье предназначалось для семейной пары, но гораздо скромнее, чем у нас с Таисией. Осталось дело за малым, наведаться завтра в администрацию и оформить им пропуска.

Войдя следом за сестрами в комнату, еще раз огляделся. Два стола, две кровати, стоявшие рядом, но при желании их можно растащить по углам. Секция шкафов, протянувшаяся через всю стену. Отдельный санузел с душем. Скромно, но жить можно. Я протянул девушкам ключи с номерками.

— Уже поздно, — сказал я, — вы поужинать успели?

— Поужинать успели, — подтвердила Юй Ми. — Ваша комната?

— Крайняя на этаже, в ту сторону. Так, давайте кое-что решим. Завтра утром я за вами зайду. Пойдем на зарядку вместе, — я старался говорить медленно, чтобы она понимала. Юй Ми кивнула, Фэйфэй повторила жест, на всякий случай. — Хорошо. Тогда насчет денег и прочего. У вас банковские карты есть?

Девушки снова закивали. Юй Ми вынула из кармашка платья небольшой кошелек, затем пластиковую карту.

— Хорошо. Скину вам на нее аванс, номер только перепишите.

— Скинул? — не поняла Юй Ми.

— Номер карты мне нужен. Дам вам денег. Чтобы вы смогли купить себе все необходимое. Теплую одежду и обувь.

— Понятно, — вновь кивнула она, протягивая мне карточку. Наверное, решила, что надо заплатить за покупки.

Тихо ругаясь, я вытащил телефон, набрал номер Фа Чжэна. Включил громкую связь и еще раз объяснил, что от них хочу. Вот теперь дело пошло быстрее.

— Можете сами выбрать, — говорил я, пока Фэйфэй переписывала в блокнот номера карт. — У нашей семьи большой дом в городе. Там живет мама и брат. Хотите, работайте там.

— Нет, нет, — быстро сказала Юй Ми, выслушав Фэ Чжэна. Она так интересно смотрела на телефон, когда он переводил, ловила каждое слово, словно боялась что-то упустить. — Мы помогать, здесь.

— Тогда будем тренироваться вместе. Вам это пойдет только на пользу.

Девчонки закивали, но мне показалось, что не совсем поняли, что я пытаюсь до них донести.

— Зарплата у вас будет средняя, как контракт наемника. Это около сорока пяти тысяч рублей в год каждой. Все медицинские расходы оплачиваю я. Если нужно что-то дорогое купить, говорите. Тратить собственные сбережения не обязательно, если вещь действительно нужная. И последнее, деньги ваши, решайте как хотите, но родственникам их отправлять не надо. Лучше экономьте, вы девчонки молодые, красивые, решите выйти замуж, придется дом покупать, детей растить. Лучше для них сберегите. Такой совет.

Сумма действительно немалая, за несколько лет они смогут скопить целое состояние. На него можно и квартиру купить в городе, и детей воспитывать не боясь. Похоже, они тоже сумму оценили и кивали как-то отстраненно. Ладно, девчонки взрослые, сами разберутся. Потом проверю, если не послушают и захотят устроить родственникам райскую жизнь, открою им сберегательный счет, куда буду большую часть денег сбрасывать.

Тася по поводу девчонок ничего не сказала. Но по улыбке можно было понять: «Сам вляпался, сам и выкручивайся». Зато следующим утром я шел на зарядку в прекрасном настроении. Переоделся в синий тренировочный костюм, важно вышагивая по дорожке, ведущей к крытому легкоатлетическому стадиону. Рядом шла сонная Алена, еще не перестроившаяся под привычный часовой пояс и режим. Следом — сестры Юй в зеленых тренировочных костюмах. Фэйфэй несла большую дорожную сумку, в которую могли поместиться не только полотенца, но и раскладной столик с походным чайным сервизом и газовой горелкой.

На утреннюю зарядку студенты шли, ежась от утреннего холода и небольшой сырости. Со мной здоровались, но без обычного энтузиазма. Заметил я и Ольгу из дисциплинарного комитета. Она шла, зевая, даже не смотрела по сторонам. Подкравшись, ткнул ее пальцем в спину, отчего она отпрыгнула метра на два.

— Какого черта! — она резко развернулась, поднимая кулачки, но увидев меня, замерла, глядя почему-то удивленно.

— Привет, — я поднял руку, улыбнулся. — Как дела?

— Кузя? Ты, когда приехал?

— Вечером.

— Дядя Костя говорил, что тебя отправили…

— Уже выгнали. Сказали: «иди отсюда, а то мешаешь больше, чем помогаешь». Кстати, что это за сонное царство? — я показал на зевающих студентов. — Вечеринка вчера была, поэтому никто не выспался?

— Так рано еще, — она посмотрела на полоску часов на запястье. — Нашлись умники, которые соревнуются, кто раньше встанет и на зарядку пойдет. А я из-за них не высыпаюсь.

Она вздохнула и зашагала к стадиону. Алена ее догнала, и они о чем-то зашептались, иногда оборачиваясь и бросая на меня косые взгляды. Заняв наш любимый угол, начали с разминки и растяжки. Студенты, видя это, спешили на площадку неподалеку, чтобы не отставать. Еще спустя пару минут появились первые знакомые, в белых спортивных костюмах. Наверняка у каждой на спине перо феникса или золотого, или красного цвета. Такое чувство, что они меня преследуют.

— Опаздываете на разминку, — сказал я. — Только из уважения, еще пять минут. Разогревайтесь перед пробежкой… Кристофер, Индра, а вы почему плететесь? Уже заработали по пять штрафных кругов.

— Еще пять минут, — возмутился белобрысый англичанин. — Вы рано. К тому же там еще целая группа идет.

— Какая группа? — парни подошли, и я смог пожать им руки.

— Студенты по… обмену, — вспомнил Кристофер нужное слово. — Все хотят заниматься укреплением тела.

— О как, — удивился я.

— Всего восемнадцать мест, — важно произнес он. — Конкурс большой. Вчера приехали… кто торопился и прошел.

— И кто же будет учить этих студентов? — уточнил я.

— Вы, — ответил Кристофер так, словно это риторический вопрос.

— Почему я об этом не знаю? — вздохнул я. — Так, мне срочно нужен ректор. Ольга, где сейчас этот… старикан?

— Нельзя так говорить о Геннадии Сергеевиче, — строго сказала она. — Его нет, он занят. В деканате объявление повесили, что неделю его не будет.

— Он меня выведет из себя, — тихо проворчал. — Я ему такое устрою, МИБИ придется переименовывать!

— Кузьма Федорович! — отвлек меня знакомый и полный энтузиазма голос. — Вы вернулись!

На стадион едва ли не вбегала секретарь ректора. От ее жизнерадостного и довольного вида студенты, кто постарше, разбегались в разные стороны, наверное, чтобы не задело. Меня же окутало с ног до головы.

— Доброе утро, — сияя улыбкой, она подхватила меня под руку и повела в сторону. — Хорошо, что я успела Вас перехватить.

— По поводу группы иностранных студентов? — хмуро спросил я.

— А, Вы уже знаете? Думала, будет сюрприз.

— Я говорил ректору, никого не хочу учить.

— Вот! — она остановилась, повернулась ко мне. — Геннадий Сергеевич так и сказал. Институт — это не армия и не академия по подготовке элитных бойцов. Не надо никого учить секретным или клановым техникам. А лучше вообще техникам не учить. Наша задача воспитать здоровый дух в здоровом теле. Чтобы к выпуску одаренные смело шагали к большой цели, не боясь, что в их развитии что-то упущено. Понимаете, о чем я?

— Не совсем.

— Молодым людям нужен крепкий фундамент, чтобы стать сильными мастерами в будущем. Основа, на которую они смогут опереться.

— Основы тут и без меня отлично преподают.

— Естественно, — не без гордости заявила она, затем поникла. — Но они хотят видеть учителем только Вас. Ведь это не сложно, указать правильный путь для талантливых молодых людей?

— Это только так кажется.

— Так ведь пять лет впереди, — она снова оживилась. — Не завтра же им становиться мастерами. Исходя из среднего возраста студентов, им для этого еще десять лет. Вот увидите, это совсем не обременительно. Даже, наоборот, познавательно. Ведь каждому мастеру требуется ученик, чтобы развиваться самому.

— Ученица у меня уже есть. Вы не думали, что на фоне ее прогресса, остальные будут крайне недовольны. Как и те, кто их сюда отправил. И рухнет репутация МИБИ в такое ущелье, из которого х… не выберешься.

— Всех предупредили, что они получат лишь базовые знания об укреплении тела, — сказала она так, словно это какая-то мелочь. — Если в конце года результат будет неудовлетворительный, направление просто закроют. Конечно, этого бы не хотелось…

Я целую минуту сверлил ее взглядом.

— Поймите, — сдалась она, — ни один институт не может предложить подобный курс. Даже самый базовый. Только представьте, какие перспективы это несет, — к мечтательному голосу она добавила жест. Любая актриса бы позавидовала. — Геннадий Сергеевич говорил, что капля ответственности сделает Вас чуточку серьезней. А по мне, так это отличный шанс, чтобы доказать, что Ваше кунг-фу круче нашего.

— Хорошо. Хорошо! — добавил я, видя жалостливый взгляд. — Не говорите потом, что не предупреждал.

— Мы в Вас верим, — она затрясла моей рукой и, не прощаясь, умчалась, помахав кому-то из студентов.

Вернувшись к группе, я подумал, что настроение мне все равно не испортят. Посмотрел на белые костюмы принцесс Цао. На спине действительно было перо феникса, красное, как всполох огня. Так и не понял, зачем они решили выделиться. Размяться успели все, поэтому я побежал первым, взяв достаточно быстрый темп. Сяочжэй единственная, кто к нам не присоединилась. Ей пока рано для подобных нагрузок. Я не специалист в истощениях, поэтому не знаю, сколько займет восстановление. Может через полгода сможет пробежать пару кругов, а, может, и через год. На втором круге заметил группу иностранных студентов. Восемь человек, под руководством инструктора по карате Маргариты Павловны. В стандартную форму переодеться успели лишь двое. Русоволосый крепкий парень и девушка, идущая с ним рядом. Мы промчались еще круг. Я оглянулся, сестрам Юй такой темп давался с трудом, выносливости им недоставало. Отпрыски благородных семей держались отлично и судя по взглядам даже меня могли обогнать. Я решил их пока не изматывать. Успеют еще устать на практическом занятии.

После пробежки все выглядели разгоряченными и пару минут приходили в себя, медленно остывая. Юй Фэйфэй, раскрасневшаяся от бега и до сих пор не восстановившая дыхание, протянула мне полотенце, чтобы вытереть пот.

— Юй Ми, бери сестру и бегите в душ, махнул я ей рукой. Я за вами зайду минут через тридцать. Если Тася завтрак готовит, помогите ей. И напомни, чтобы я тебе разговорник и словарь купил. Беги уже, — махнул на них рукой.

— Кузьма Федорович, — к нам наконец решила подойти Маргарита Павловна с группой. Кивнула в сторону убегающих сестер. — Еще ученицы?

— Нет. Служанки мои.

— Служанки? — в ее взгляде отразилось удивление или скорее непонимание.

— Прислуга, горничные, — начал я и задумался. — Ален, какие еще слова есть подходящие?

— Чернавка, — вставила она.

— Кто? — я даже повернулся к ней.

— Служанка в барском доме. Нас так старуха в академии называла. Говорила, что только для черной работы в барском доме мы годимся.

— Ох, я бы ей… напакостил.

— Так мы напакостили, и не раз, — она улыбнулась, вспомнив что-то хорошее.

— Я поняла, что прислуга, — сказала Маргарита Павловна. — Но… Пусть. Геннадий Сергеевич говорил, что ты куратором нового направления будешь. По укреплению тела.

— Среди них кто-нибудь по-русски говорит? Иначе будет тяжело. Я не академия иностранных языков.

— Как минимум трое, — подтвердила она.

— Где мне с ними заниматься?

— В двадцать шестой аудитории второго корпуса.

Я посмотрел на парней и девушек, заметив интересную деталь. Стояли они по двое, парень и девушка. Пару из Кореи я выделил сразу, как и арабов, двое, если не ошибаюсь, из России. Последняя пара — европейцы, загорелые, подтянутые. Девушка необычно красивая, длинные черные волосы, яркие глаза.

— Переводчика дадут?

— У всех свой, — ответила Маргарита Павловна. — В ухе вкладыш наушника, а на другой стороне переводчик.

— Это они ловко придумали, — я посмотрел на студентов, затем на принцесс Цао. — Хорошо. На зарядку они уже опоздали, поэтому через час буду ждать их на занятии. Найти бы еще эту двадцать шестую аудиторию.

— Не промахнешься, это большой зал на первом этаже корпуса, — подтвердила она с улыбкой. — Только никаких взрывов.

— Очень смешно, — хмыкнул я.

— И я тоже приду, — добавила она. — Мне кажется, еще немного и я смогу стать сильнее. Гораздо сильней.

— Если собираешься становиться мастером, то тебе нужен подходящий учитель, а не занятия по укреплению тела. Иначе только время зря потеряешь.

Почувствовав знакомую ауру подавления жизни со стороны площадки перед стадионом, я немного удивился. Кроме меня ее уловила лишь Сяочжэй.

— Маргарита Павловна, организуйте студентов, чтобы не выходили какое-то время на улицу. Что-то там начальник Оли бушует.

Пока она командным голосом собирала тех, кто все еще находился на беговой дорожке, я прошел к выходу. Как оказалось, разборки проходили немного дальше, у открытого стадиона. Хорошо, что там никого не было, а то глава службы безопасности института отправил бы всех неподготовленных на больничную койку. Его я заметил почти сразу. В темной одежде и черном плаще он скорее напоминал злодея из детских комиксов. Стоял, скрестив руки на груди, сверля взглядом знакомого американца, который едва не светился. Вокруг него искрил полупрозрачный купол, удерживающий постепенно нарастающее давление.

«Страшная техника», — подумал я, чувствуя, как что-то давит на доспех духа. Как будто сверху льют раскаленную тягучую смолу, которая не только мешает нормально двигаться, но и обжигает. Каждый вдох требует усилий. Интересно, почему Артем Никитич не боится молний? Мастер Чейз вполне может поджарить его с такого небольшого расстояния.

Кравец заметил меня первым, так как я нагло вторгся в пределы его техники. Он стоял спиной, поэтому повернулся, бросив быстрый взгляд. Из-за этого его жеста меня заметил Чейз. Вроде даже обрадовался. Широко шагая, я быстро пересек площадку, направляясь к нему.

— Мастер Матчин! — выкрикнул он. — Я здесь чтобы вызвать тебя на…

В этот момент я уже добрался до искрящейся защиты. Не останавливаясь, вломился, отчего она лопнула как мыльный пузырь. Давление со стороны Артема Никитича добралось до американца и тому резко стало нехорошо. Для полноты ощущений, я воткнул кулак в солнечное сплетение, выбив из мастера дух.

— Что случилось? — спросил я у Артема Никитича.

— Доброго утра, — поздоровался он спокойным тоном, подошел. — Я мастера Чейза еще вчера предупреждал, чтобы он не заходил на территорию института. Предлагал уехать обратно в Америку.

— Может, его прибить, как очухается? Или так, стукнуть по затылку и тело в реку, — перевернув американца на спину, я проверил, не сильно ли тому досталось. — Вроде дышит.

— Предлагаю посадить в такси и отправить в посольство СГА, — сказал Артем Никитич.

— Учтите, у меня важные занятия, — быстро сказал я, увидев, как со стороны ворот к нам спешила охрана. — Так что сами.

— Конечно, конечно, — кивнул он, задумавшись над чем-то. Вряд ли его мысли сейчас занимал мастер Чейз. — Мы сами разберемся.

* * *

Завтрак дома меня не ждал, так как Тася убежала на какое-то важное собрание, о чем предупредила в записке. Поэтому я созвонился с Аленой, договорившись встретиться в столовой. Она обещала быть к половине девятого, сказав что-то непонятное про тетку. Погруженный в мысли насчет предстоящего дня, чуть было не забыл зайти за сестрами Юй. Они переоделись в одинаковые приталенные теплые платья, белые носочки и кроссовки, вызвавшие у меня улыбку. Ох и симпатичные девчонки, как бы не пришлось отгонять от них студентов из Китая.

В столовой, к большому удивлению, из знакомых я увидел только Алену и Ольгу. Дожидаясь меня, они уже заняли столик на троих, наверное, специально, чтобы к нам никто не подсаживался. Сделав круг к стойке раздачи, не глядя выбрал завтрак из первой категории, самый калорийный из всех. Скрепя сердце, отказался от коктейля, взяв пластиковый стаканчик с чаем, отчего сестры Юй едва в обморок не упали. На стаканчик они смотрели так, словно я туда кислоты налил и сейчас пить буду. Да и на кашу с отбивными котлетами и яичным рулетом смотрели явно недобро. Сами же ничего из предложенного брать не стали, хмуро топая за мной изображая тени.

— Еще раз привет, — я улыбнулся, видя тот же завтрак у девушек. — На калории налегаете?

— Тренировок много, — буркнула Ольга, нарезая рулет большими ломтиками. Только в отличие от меня, они не побрезговали банановым коктейлем. — Отчего постоянно хочется кушать.

— Кстати, — вспомнил я, — кто победил на турнире? Мои далеко прошли?

— Не очень. В одной четвертой всех выбили.

— Да как так-то? — возмутился я. — Прямо всех? Черт! Надеялся, что, хотя бы до финала дойдут. Выходит, я проспорил Тасе желание, эх…

Я тоже принялся делить рулет на части. Попробовал, не так уж и плохо, даже вкусно. А вот каша с котлетой могла заработать только отзыв «сносно».

— Они так и будут стоять? — спросила Ольга, показывая взглядом на сестер, вставших за моей спиной.

— Работа у них такая, — ответил я.

— Людям на нервы действовать?

Я рассмеялся, быстро проглотил два оставшихся кусочка рулета и протянул тарелку Фэйфэй, жестом показав: «еще одну».

— Личные служанки. Как сказала Алена, чернавки. Как боярин не могу я без слуг, невыносимо скучно.

— Ну и глупо, — почему-то обиделась она.

— Он шутит, — сказала Алена. — Просто задумал что-то. Но это глупо, я согласна.

— В газете написали, что Кузьма сбежал, — сказала Ольга с какой-то странной интонацией в голосе.

— Откуда? — уточнил я.

— С поля боя.

— Что, прямо в газете пишут? — удивился я. — Про меня? Поразительно. Оля, ну что это за взгляд? Имей в виду, я друзьям не вру. Говорю же, выгнали меня. Самый главный генерал домой отправил. Кто-то из твоих родных сейчас там? — пришла догадка.

— Она кивнула.

К столу вернулась Фэйфэй, поставив передо мной еще одну порцию с рулетом.

— Не переживай. Там сейчас войск столько, что всех японцев разом в океане сбросят и плыть заставят до самого Кюсю. Одних ракет будет достаточно, чтобы всех перебить. А если бы дела были плохи, вряд ли бы меня выгнали. Кстати, в какой газете пишут? Почитать бы.

— Имперская Москва.

— Название-то какое суровое. Они бы для начала пояснили, что мастера, кому еще тридцати нет, должны дома сидеть, чтобы в первом же бою шальной пулей не прибило.

— Правильно пишут! — влез парень, сидевший недалеко от нас. Даже вскочил, с шумом отодвигая стул. — Что трусливо сбежал!

Я удивился, слегка скосил взгляд. Не помню, чтобы встречались раньше.

— Кто этот смельчак? — спросил я громким шепотом у Алены.

— С четвертого курса, — ответила Ольга. — Не знаю имени.

— Дать ему в ухо? — задумчиво произнес я, быстро оценив количество студентов вокруг, его друзей, сидевших за столиком.

— Следил бы за языком, — встала Ольга, причем сделала это очень внушительно. Я ее такой сердитой никогда не видел. — Считай, что до конца этого года у тебя больше не будет ни одного балла. Так как ты получил вечный «минус один». Это раз. А еще одно оскорбление, вылетишь за ворота быстрее, чем сможешь сказать: «мама дай сисю».

В помещении на несколько секунд повисла тишина. Я едва сдерживал смех, уронив вилку.

— Ты бы сама за словами следила, — набычился он. — Защищаешь труса, которому слуги сопли готовы вытирать.

— Оля, да ладно тебе, — сказал я, чтобы она не метнула в него стол. А ведь она вцепилась в край столешницы. — Мне не жалко. Зависть, она такая, душит людей.

— А мне жалко, — процедила она, обходя стол. Махнула рукой парням с красными повязками на рукавах. — Николай, Сергей берите его и тащите в деканат. Вернем документы и пусть катится к мамаше.

— Не имеете права! — возмутился он. — Меня на особых условиях приняли, не то что вас. Я сам пойду, — быстро добавил он, видя недобрые намерения дежурных.

В этот момент из толпы студентов, решивших посмотреть бесплатное выступление уличного цирка, вышла Цао Сяочжэй с сестрой. Они с любопытством огляделись и пошли к нашему столику.

— С дороги!

Парень с четвертого курса решительно и важно шел к выходу и додумался толкнуть Цао Сяочжэй в плечо. Она этого явно не ожидала, как и прыти парня, поэтому потеряла равновесие, но не упала, а опустилась в невидимое мягкое кресло. Пришлось постараться, чтобы успеть поймать ее. Будь она на пару метров дальше, я бы просто не дотянулся. Чжэнь как кошка перепрыгнула сестру и врезала обидчику ногой в живот. Не знаю, как бы далеко он отлетел, если бы Сяочжэй не схватила его в кинетическое поле. Так он и завис, как муха в паутине, в довольно комичной позе.

— Во дает, — покачал я головой вставая. — Что смотрите, зовите начальника охраны. Не каждый день на жизнь императорской особы покушаются. Давай на выход. Все на выход! — я махнул ближайшим студентам, чтобы не мешали.

Парни из дисциплинарного комитета принялись разгонять любопытных, вытесняя их на улицу.

— Все, кто останется здесь через две минуты, получит штраф в десять баллов! — повысила голос Ольга. — В столовую только за деньги ходить будете!

Вот это угроза подействовала лучше, и толпа сама повалила к выходу, едва не устроив давку. Я же подошел к Сяочжэй, подал руку, помогая встать. Удерживать на весу мастера, который использует кинетическое поле, не так-то легко.

— Что случилось? — перевела ее вопрос Чжэнь.

— Ерунда, — отмахнулся я. — Какая-то газета написала про меня гадость и некоторые, особо одаренные студенты подхватили. Простите, что из-за меня Вы попали в неприятную ситуацию.

— Отпустите меня! — верещал пойманный студент, но голос его был едва слышен.

Очень любопытную технику она использовала. Дважды на моей памяти. Мастера она не удержит, так как он просто разорвет ее, задействовав доспех, а вот простых людей отлично фиксировала. При этом Сяочжэй не тратила силу. Как только поле рассеется, несчастный просто рухнет на пол.

— Прошу, — я подвинул стул для нее.

— А что пишут? — спросила она, невинно посмотрев на меня. Я только сейчас подумал, что она не надела вуаль. Выглядела немного болезненной, но использовав немного косметики, смогла скрыть синяки под глазами. — Простое любопытство.

— Что я сбежал с фронта боевых действий на Курилах. Наверняка обвиняют в трусости, в то время как там героически сражаются и гибнут верные мужи империи.

— Борьба за власть, — кивнула она, — уже началась. Пытаются ударить по роду Наумовых.

— А может кто-то решил таким образом самоутвердиться за мой счет?

Честно признаться, первой мыслью было то, что кто-то гадит мне из личной неприязни. Наверняка немало тех, кого я успел обидеть в Москве. Может кто-то из участников турнира или какой-то родственник Орловых. Но мысль Сяочжэй мне понравилась.

— Значит, этот мальчишка тебя оскорблял? — уточнила Сяочжэй. Сила, удерживающая студента в воздухе, исчезла. Он с шумом рухнул и в следующую секунду его придавило к полу.

К этому времени подбежала охрана принялась разгонять студентов у столовой. А еще через минуту появился Артем Никитич вместе со своим замом и незнакомой мне женщиной мастером. Из разговора я понял, что ее прислал какой-то род, чтобы усилить охрану общежитий. Нас коротко опросили, и мы дружно сошлись во мнении, что парень напал на госпожу Цао с явно недобрыми намерениями. Не знаю, что теперь его ждет. Если китайская сторона будет настаивать, его выдадут. Такие правила, покушавшегося на жизнь высокородной особы отдают пострадавшей стороне. В этом случае ему светит суровое наказание, зависящее только от воображения и степени недовольства рода Цао.

Двадцать шестая аудитория, про которую говорила Маргарита Павловна, представляла собой спортивный зал. Светлое помещение, с рядом больших окон и особым покрытием пола. В центре два татами, высокая стопка матов в углу. Помимо нас здесь занималась секция самбо. На дверях я обнаружил небольшое послание, в котором меняпросили уточнить график занятий и оставить окно в два с половиной часа как раз для них.

Зайдя, я застал очень интересную картину. Справа, недалеко от стопки матов, Индра беседовал с симпатичной девушкой. Смуглая кожа, характерные для всех индийцев черты лица, и надменный вид. Девушка слушала его, стоя вполоборота, скрестив руки на груди. И вид такой, словно он перед ней отчитывался, но при этом провалил задание. Выслушав еще несколько слов, она демонстративно отвернулась. Парень же покачал головой, что-то тихо сказав. Остальные рассредоточились по залу, занимаясь своими делами.

Нас заметили, оживились, забегали. Пример подали наши ребята и уже через десять секунд напротив выстроилась шеренга. Сяочжэй нашла это забавным и, подхватив сестру под руку, потащила за собой, чтобы занять место. Черноволосая красавица, привлекшая мое внимание утром, быстро печатала что-то на телефоне. Отправила сообщение, коснулась вкладыша наушника и убрала гаджет в карман тренировочного костюма.

— Морока, — проворчал я.

— Я! — крепкий парень с русыми волосами сделал шаг вперед.

— Что «я»?

— Морока! Денис Морока.

— Садись, два. За старые анекдоты обычно бьют.

Он вытащил карточку студента и протянул мне. Под фотографией действительно было написано: «Морока Денис Петрович».

— А подруга у тебя не Беда?

— Нет, — он расплылся в улыбке. — Иванова она.

— Дурак! — фыркнула девушка, а парень почему-то давился смехом.

— Часто спрашивают? — улыбнулся я.

— Часто, — кивнул он. — У нас в академии только у нее такая странная фамилия.

— Тогда понятно, — я вернул ему студенческий билет. Наверняка пара из военной академии. Еще при первой встрече было видно по выправке. Посмотрел на загорелую пару. — Вы откуда приехали?

Заговорила девушка на испанском, при этом довольно быстро. Ни слова не разобрал, хотя несколько фраз я знал.

— Понятно, что ничего не понятно. Дель мар?

Она зачирикала еще быстрее, попыталась что-то изобразить руками.

— Каталония, — одним словом обозначил парень и добавил что-то, отчего девушка смутилась.

— Хорошо. Чтобы не затягивать, сделаем проще. К завтрашнему дню мне нужна характеристика на каждого. Имя, возраст, в какой клан входите, режим тренировок, достижения, если есть. Каким видом спорта занимаетесь. Писать на русском, у меня армии переводчиков нет. Тренироваться будем здесь, в первой половине дня, сразу после завтрака. Чем займетесь после, решайте сами, но без хорошей физической подготовки далеко не продвинетесь. Сегодня у нас продолжение занятия с первой группой, можете послушать, оценить. Они должны обрадовать меня, что усвоили предыдущую тему. Освоили ведь? — я посмотрел на Кристофера и судя по улыбке, далеко он не продвинулся. — Чжэнь? Индра?

— Рассаживайтесь, — я жестом показал на пол. — Начнем тогда заново. Не хотите учиться, будем топтаться на месте. Мне все равно.

— Мы тренировались, — сказал Кристофер, добавляя в голос нотку позитива. — Сложное очень умение.

— Там, — я показал на дверь, — все просто и понятно. И результаты соответствующие. А здесь все по-другому. Как у взрослых. Если не получается, значит либо недостаточно усилий прикладываете, либо это просто не ваше. Это Алену я могу направить, держа за руку, провести через все сложности, расширить границы. Потому что готов тратить на нее свое время. А вы должны дойти до всего сами.

— Парная культивация, — немного оживился Морока. — Мы слышали. Вы же нас научите, это не секретная семейная техника?

Я чуть дар речи не потерял, не зная, то ли матом крыть, то ли спросить от кого он подобное услышал.

— Вот как нормальный одаренный может до подобной чуши додуматься? Какая парная культивация? Кто тебе такое сказал?

— В институтском сообществе пишут про это, — ответил он. Вынул из кармана телефон, принялся листать сообщения. Мне тоже стало интересно, поэтому я ждал. — Ага, здесь.

Он протянул телефон. На экране был открыт чат. Тема насчитывала почти семь тысяч ответов и называлась: «Парная культивация». Денис выбрал сообщение какой-то девушки: «Точно говорю, все сходится. Я лично видела. Они с Соломиной запирались в классе и оттуда стоны были слышны. А потом она внезапно на соревнованиях ногами вперед всех вынесла. То в третьем бою сливалась, а то прошла через всю элиту института, заканчивая бой одним ударом. Такого не бывает! Отец говорит, он книжку китайскую видел, где такой способ тренировки описывается». Ниже кто-то из парней поставил смеющиеся смайлики и подпись, что он бы с автором поста парной культивацией позанимался. Она же ответила, что, если он секрет техники знает, пусть приходит.

— Это ж сколько идиотов набралось, — удивленно произнес я, протянул телефон Алене. — Ты читала?

Она пробежала глазами по тексту, задумалась, пожала плечами и вернула телефон Мороке. Я только сейчас обратил внимание, что пары из разных стран состояли из парня и девушки. «Нет, нет, вряд ли бы из-за подобной чуши, — подумал я. — Их кураторы же не дураки».

— Не верьте, — подытожил я. — Пусть недалекие студенты думают что хотят. Без упорных тренировок и таланта никакая парная культивация не поможет стать сильным. Если кто-то придумает, как совместить приятное с полезным, сам буду в первых рядах на раздачу. Давайте тренироваться. Так, что у нас было? А, точно, первый шаг к укреплению тела через развитие доспеха духа. Давай, Кристофер, показывай, что освоил и что не получается…

Несмотря на утренние неприятности, оставшийся день прошел тихо и без спешки. Как и следующий. Я все еще пытался восстановиться, замечая, что после пары истощений процесс движется существенно быстрее. Вернулось старое чувство, когда тебя переполняют силы и начинаешь думать, куда бы их выплеснуть. Физические упражнения не помогают, а усталость делает это чувство невыносимым. Помню, маялся в старшей школе, ломал мебель и ручки на дверях простым прикосновением. Мама говорила, что так всегда происходит, когда тело пытается подстроиться под силу мастера. Только началось это как-то неожиданно рано.

Сидя на диване в комнате, листал одинаковые тетрадки с ровными и не очень строчками. Можно сказать, утолял любопытство, так как ничего особого не видел. Денис и Тамара ни к какому роду не принадлежали, выходит, работали на военных. Занимались самбо и боксом, писали о стрелковой подготовке. Зачем, спрашивается, они про умение палить из любого оружия упоминали? Испанцы относились к радикальному и очень воинственному клану. Хотя в Каталонии всего было два клана и друг от друга они практически не отличались. Одинаково не любили Испанию, занимались контрабандой оружия и всего, что пользовалось спросом в Южной и Северной Америке. Арабы выходили из знатного рода шейхов, но это ни о чем не говорило, так как таких родов у них пара десятков. Все знатные, все друг друга люто ненавидят. Но деньги у них водятся и детей они могут отправить учиться в любую точку мира. Корейцы удивили. Точнее, парень, Юн Хонг, оказавшийся сыном Юн Сони. Подруга Индры носила имя Лина и ту же самую трудно произносимую фамилию, что и у парня. Может сестра, надо будет уточнить.

— Кузя, привет, — в комнату вошла Таисия, подошла, чмокнула в щеку. — Как прошел день? И почему входную дверь не запираешь?

— День прошел… обычно, — оторвавшись от тетради, ответил я. — А насчет двери, то это для сестер Юй. Они обещали подать ужин через полчаса. Днем все уши прожужжали, что в столовой плохо готовят.

— Да, слышала запах еды на лестнице, — сказала она из спальни. — Еще подумала, что кто-то до нашей кухни добрался. Кстати, ты слышал, что говорят в институте?

— Смотря о чем ты. Неужто заметили, что у меня появились слуги?

Пару минут слышался шорох одежды, затем Тася вышла, упала рядом со мной на диван.

— Знаешь, Кузьма, я так и не поняла, зачем тебе это. Какой-то бессмысленный, но наверняка коварный план, который должен вызвать у кого-то изжогу, так?

— Все так. Я за их обучение возьмусь, чтобы они любого благородного студента за пояс заткнули. Пусть от изжоги страдают.

— Это ты про свою новую группу или про всех? — она посмотрела на меня, вздохнула. — Ты как маленький.

— Это многоуровневый, долгоиграющий план. Потом будешь мной гордиться.

— Уже горжусь. А вот студенты обсуждают на своих закрытых форумах, что ты сбежал с войны. Говорят, испугался и тому подобное. Сегодня у меня на занятиях об этом спрашивали. Представляешь?

— Надеюсь, эти негодяи еще живы? Чтобы лично с ними успел поквитаться, — я рассмеялся, взял ее ладонь. — И что ты им ответила?

— Сказала, что ты не мог сбежать, так как по закону тебя там вообще не должно было быть. Многие удивились.

— Ай, — я отмахнулся. — Завтра придумают для себя какое-нибудь оправдание, что я или сам напросился, а потом сбежал, или меня долго уговаривали и все в том же духе. Это лавина, которую так просто не остановить. Нужны кардинальные меры.

— Деканат эти меры уже принимает. Сегодня трех студентов отчислили, за то, что слухи про тебя распространяли. Я своих предупредила, а там пусть думают.

— Всех не отчислят. Да и меры эти глупые. Мне кажется, так только хуже будет.

— Как посмотреть. Для многих учеба здесь это отличный шанс завести нужные связи, попасть в богатый род. А для благородных это как обязательная ступень. Чтобы потом за спиной не говорили, что он мастером не стал, только потому, что учиться не захотел.

— Если они нашли в себе мужество ссориться со знатным родом, то отчисление им не страшно. Меня все это совсем не интересует и не напрягает. Я думаю о том, что сейчас творится на островах, — нахмурился я. — В новостях говорят, что с двух островов Японцев выдавили в океан, там потопили корабли, здесь разбомбили аэродром. Одни успехи кругом. А число погибших не объявляют. Осташкову позвонить?..

— Зря переживаешь, — она полезла обниматься. — Мне знакомая звонила, говорит, что мастеров на восток отправлять не спешат. Войска не усиливают. Одно из двух, либо сдаются, либо побеждают. И в том и в другом случае потерь не должно быть много. Но, чтобы тебе спокойней было, я завтра позвоню кое-кому, уточню кое-что, — она рассмеялась тому, как прозвучали слова.

— Ты не распаляйся, — я поймал ее руки, стягивающие с меня рубашку. — Сейчас сестры Юй придут и застукают нас за парной культивацией.

— За какой культивацией? — не поняла она.

— Ты еще не слышала? — я рассмеялся. — Это вообще нечто…

Глава 13

Четвертого ноября в Москве пошел снег. За окном спальни кто-то додумался установить большой термометр с крупной каплей красной ртути. Я вставал часа в три ночи, Тася разбудила, на улице показывало почти пятнадцать градусов мороза. От окна заметно тянуло холодом, но тяжелые чугунные батареи справлялись и в комнате было довольно тепло, я бы даже сказал, жарко. Тася говорила, что в прошлом году в этот день была плюсовая температура, а снег начался только к концу месяца. Там, где мы жили в Японии, снег тоже сыпал, правда таял через пару часов.

Я поймал себя на мысли, что до сих пор думаю о доме в Японии, упоминая его как: «у нас дома». Не могу сказать, вернусь ли туда еще раз. Пока не тянет.

— Чай, — на стол передо мной поставили небольшую чашку для чая в китайском стиле.

— Спасибо, — кивнул я Юй Фэйфэй. Слово «чай» она произносила со смешным акцентом.

Мы расположились в комнате клуба, где я отдыхал после обеда, думая над одной проблемой. Алена удобно устроилась на диване, читая книгу, сестры Юй о чем-то тихо разговаривали. Наверное, решали, что еще нужно для комнаты. Они купили большой электрический чайник, достали где-то крошечный заварник из темно-красной глины, покрытый иероглифами. Честно, заварочный чайник был размером чуть больше моего кулака. Из него даже один раз не наполнишь обычную кружку с ручкой. Только вместо кружки шли чашечки из той же темной глины. Заварив первый раз, девушки просто доливали в него горячей воды, но, как ни странно, хуже чай от этого не становился. Или я просто не замечал. Не знаю, считали они или просто как-то понимали, когда заварку требовалось сменить. Делали они это быстро и сноровисто, повторяя всю процедуру. В общем, чай они могли готовить до тех пор, пока я не лопну. Запас воды у них был, как и чай в большом брикете. Они его с хрустом крошили, отмеряя нужное количество. Как раз сейчас на маленькой доске резали корешок имбиря. Добавят маленький кусочек, сразу и не почувствуешь.

Выдвинув верхний ящик стола, я вынул баночку с медом. Он уже кристаллизовался, поэтому ложечкой отщипнул немного, бросив в чашку. Размешивать не стал, одним глотком выпил половину. Фэйфэй посмотрела на это печально, подошла, долила из заварника.

Что-то я отвлекся. Вернувшись к планшету, сдвинул ленту сообщений, читая дальше. Закрытый чат, куда я смог попасть благодаря Илье, ругал неподобающее поведение Кузьмы Матчина, проявившего малодушие и сбежавшего от военных действий. Чего только не писали, упрекая в том, что нашей семье зря выдали российское гражданство, говорили, что мы шпионы, предавшие родину. И все анонимно, что поражало вдвойне. Хочешь высказать, что думаешь, в чем уверен, говори от своего имени. Иначе слова теряют вес и звучит как в той старой поговорке: «собака лает, караван идет». Но за некоторые высказывания можно и даже нужно бить. Причем сильно, чтобы неповадно было. Отсюда тот самый вопрос, что меня мучил, как выловить инициатора и самых активных недоброжелателей? Илья обещал посодействовать, но пока только смог доступ к закрытому сообществу достать. По статистике, в группе числится около четырехсот студентов. Посторонним попасть в нее было сложно, так как требовалось подключаться через какую-то точку доступа, которая работала исключительно на территории МИБИ. Вообще, в сообществе обсуждали много разных тем, войну с Японией, болезнь императора, турнир мастеров, прошедший в МИБИ. Кстати, и в турнирной ветке чата ничего хорошего про меня не писали. Злобная какая-то получалось группа, жалкая и завистливая. Порядочному человеку в таком обществе находиться противно, не говоря уже про участие. Были среди прочих и те, кто пытался внести конструктив в беседу, но их почти сразу «закрикивали» или просто ставили запрет на сообщения.

В соседней теме обсуждали исключение из института трех студентов. Называли это произволом и призывали других поучаствовать в какой-то акции протеста. Представляю, как эти недоумки пойдут к ректору и будут требовать вернуть провинившихся. А еще принести извинения и покаяться. На этот спектакль я просто обязан посмотреть. Может Наумовым позвонить? Если они этих студентов вычислят, разом раскроют всех своих врагов как настоящих, так и будущих.

— Ален, как думаешь, усилить накал истерии или просто посмеяться над ними?

— Смотря о чем ты.

— О закрытом сообществе, про которое Илья говорил.

— Я бы их избила, — произнесла она таким холодным тоном, что мне тех несчастных, что попадут к ней в руки, стало заранее жалко. — А если это молодые бояре, вызвала бы на поединок…

— Поубивать-то можно, — вздохнул я. — Но слишком кровожадно. Их семьи мстить начнут, пакости строить. Затаят злобу.

— Все равно, — ответила она.

Немного неуклюже, все никак не привыкну пользоваться планшетом, создал новую тему. «Свежие факты о слугах Матчина». В первом сообщении написал, что ко мне попал слух, подтверждающий, что эти девушки из очень знатной семьи и по договору должны служить Матчину в обмен на обучение. Дескать он обещал, что они смогут стать мастерами, несмотря на посредственную силу и упущенное время. Подписался: «ваш дядюшка Ма» и нажал «опубликовать». Полюбовался на заголовок. Стоило заново открыть тему, а под моим сообщением уже стояло несколько. В первом же спрашивали, откуда ко мне попал такой слух. Просили назвать клановое имя девушек. Ниже кто-то спрашивал, правда ли, что у них «посредственная сила» и ему тут же ответили, что да, девушки еще не добрались до первой ступени эксперта. С таким низким показателем в этом возрасте, стать мастером было просто невозможно. Я даже рассмеялся, глядя, как быстро появляются новые сообщения.

— Как дети, — улыбнулся я, пригубив ставший немного сладким чай. — Юй Ми, подойди. Кто бы ни спрашивал, никому не говорите, как вас с сестрой зовут. Понятно?

— Понятно, — кивнула она.

— Тогда повтори, — напомнил я. Чтобы разные недопонимания не превратились в проблемы, мы договорились, что они будут повторять мои слова. А то был прецедент.

— Никому не говорим наши с сестрой имя, — повторила она.

Есть, конечно, записи в деканате, но там властвует суровая женщина, которая вряд ли кому-то выдаст чужие личные сведения.

Дверь в комнату открылась и вошла Катя Хованская. Все такая же симпатичная девушка, с длинными черными волосами, блестящими и отутюженными до идеальной гладкости. Следом появилась Татьяна, сбрасывая с белоснежной дубленки мокрые капельки от растаявшего снега.

— Девчонки привет, — помахал им рукой, закрывая приложение на планшете и раскрывая электронную книгу. — Вы почему на зарядку не ходите? Или сердитесь на меня?

— Мы на тебя не сердимся, — сказала Катя. — Алена, привет.

— Здравствуйте, — поздоровалась Татьяна, снимая дубленку, вешая на крючок справа от двери. — Мы с Мариной только приехали. Навещали родных.

— А я просто филоню, — призналась Катя. — Не люблю осень и сырость. Хотела с тобой встретиться, но ты вечно занят. То группой этой, иностранной, то запираешься с Аленой…

— Мы культивируем силу в уединении, чтобы никто не мешал, — рассмеялся я.

— Позавчера полдня просидела здесь одна. Только индус приходил с девушкой. Познакомишь нас? — она показала взглядом на сестер Юй.

— Это Ми и Фэйфэй, — сказал я. — Они на русском не говорят. Ми только пару слов знает.

— А где моя кружка? — спросила она, проходя к столу. По-хозяйски выдвинула нижний ящик, вынула большую кружку с рисунком из разноцветных домиков. Достала оттуда же жестяную баночку с чайными пакетиками и вазочку с сахаром. — Кипятком поделятся? Холодно на улице.

Действительно, сестры Юй смотрели на девушек так, словно чаем делиться с ними не желали. Но увидев, как Катя бросила в кружку пакетик на ниточке, заулыбались, легко налив кипяток.

— Хороший чай? — спросила Таня, усаживаясь в кресло.

— Неплохой, — кивнул я.

— Я такой сервиз видела в музее чая в Гонконге, — сказала она.

— Ты была в Китае?

— Папа по делам ездил и нас с Мариной брал. Было весело. Красивый город, но людей много.

— Кстати, где Марина? — я посмотрел на дверь, ожидая, что она вот-вот войдет.

— С вещами в комнату пошла. Сейчас прибежит, шумная бестия. Я от нее за эти дни устала. Попробовать дадут?

— Ми, налей, пожалуйста, Татьяне чаю.

Наполнив маленькую чашечку, Ми поставила ее на край стола поближе к Тане. Пришлой ей вставать.

— Пахнет хорошо. Мы тебя отвлекаем? — она посмотрела на планшет.

— Нет, я уже все успел.

— Расскажи, как съездил в Тибет? — спросила Катя, усаживаясь на второй диван.

— Так себе поездка, — поморщился я.

— Постоянно спрашивают, — догадалась она.

За последние дни я эту историю пересказал раз пять, но там и говорить было особо не о чем. Поэтому пересказ занял минут десять. За это время мне пришло три сообщения на телефон. Одно от Алены. Она писала, что запросила помощь и скоро нас должны были спасти. Я посмотрел на нее, но она делала вид, что не замечает, что-то печатая на телефоне. Второе сообщение пришло с опозданием на минуту, от Таши. Там было написано: «Я скоро. Держись!». Третье от брата. Он коротко написал, чтобы я посмотрел новости.

Что касается неугомонной Таши, то она помчалась домой сразу после обеда. Вызвала брата, чтобы он забрал ее от ворот. Обещала привезти вкусный чай и облепиху. Это у нее конфликт с сестрами Юй вышел. Вот как они умудрились поспорить, если друг друга почти не понимают? Хорошо до драки не дошло, так как я заранее объяснил сестрам, что она дочь главы рода, в который я вхожу. Это подняло Наталью в их глазах почти до уровня Алены.

— Новости! — в комнату ворвалась Марина, когда я уже заканчивал рассказ. — Новости видели?!

— Что случилось? — спросила Татьяна с безграничным спокойствием в голосе. — Зачем так орать?

— Император умер! — выдохнула Марина. Она и так тяжело дышала, наверное, от бега. Мчалась, чтобы первой поделиться новостью. — Только что сообщили.

— Не хорошо, — Таня вздохнула. — Думала, обойдется.

Я открыл планшет, переключил страничку на новости. Действительно, все заголовки гласили, что после продолжительной и серьезной болезни, не приходя в сознание, скончался Император Российской империи Иван Шестой. Официально о смерти было объявлено Высочайшим манифестом преемника, то есть его сына Николая Ивановича. Одновременно он подписал указ об учреждении Печальной комиссии во главе с верховным маршалом и верховным церемониймейстером. Они будут работать над документами, отправлять иностранным послам церемониал в день погребения. Ниже была большая статья, как будут проходить похороны, я просмотрел ее по диагонали, выделив только самое интересное. Один только манифест о том, что должно включать в себя детали траурного туалета поражали. Указывался цвет, покрой одежды, туфли, серьги, косметика. Расписывали, что кому и когда нужно носить и как можно постепенно смягчать траур от более строго к нейтральному. По идее вся столица должны бала облачаться в траурные одежды. Но вряд ли это будет так уж повсеместно. Еще одна статья посвящалась печальной процессии. Из Москвы тело императора должны доставить в Санкт-Петербург, в Петропавловский собор.

Поставил себе галочку перечитать все эти своды и положения. Но как я уже понял, все мероприятия будут расписаны четко едва ли не дословно, до последнего жеста на церемонии. Наверное, об этой новости говорил Саша.

— А что, чай пьете? — спросила Марина. — Можно и мне?

Я машинально махнул рукой сестрам Юй, продолжая читать статью.

— Надо было что-то к чаю захватить, — добавила она задумчиво. — Спасибо.

В кармане завибрировал телефон. Бросив взгляд на иконку звонящего, ответил.

— Кузьма слушает.

— Это Петр Сергеевич, — раздался голос главы рода Наумовых. — Сегодня надо приехать, будет большое собрание рода. Новости последние знаешь?

— Как раз читаю. Приеду часа через два. Тасю брать?

— Сегодня это не принципиально, но готовьтесь, через пару дней поехать в Питер. Там нужно быть в обязательном порядке.

— Все понятно. Скоро буду.

— Ждем, — сказал он, и в трубке послышались короткие гудки.

— Ми, сворачивай чайную, мы уезжаем.

— Ворачивай? — не поняла она.

— Уезжаем, — повторил я.

— Кузя, — Катя встала, держа перед собой телефон. — Повтори еще раз.

Я повторил фразу, и о чудо, на экране телефона в левой части появился текст на русском, а в правой — китайские иероглифы. Катя показала экран Ми, та быстро прочитала, кивнула.

— Удобная программа, — улыбнулась Катя. — Стоит три копейки, установи на телефон и не мучайся. Что?

— Катька, где ты была раньше?! — я вскочил, обнял ее, оторвав от земли. Отпустив, протянул свой телефон. — Установи мне такую же и я тебя каждый день вспоминать буду.

— Достаточно будет просто звонить, — смущенно сказала она, ловко листая картинки в магазине приложений. — Вот, хорошая мысль. Надо срочно папе позвонить, чтобы он гостиницу заказал. Скоро в Питере не останется свободных мест. Вы же туда поедете?

— Да, мысль хорошая, — согласился я, наблюдая за ее манипуляциями. — Надо тебя к себе секретарем взять.

— А я согласна, — быстро сказала она. — В любой момент. У меня даже костюм есть деловой. Очки, планшетик, все как положено.

— Рассказывал мне дядя, что он так женился. Пошутил, а она возьми да согласись, — улыбнулся я, при этом задумчиво глядя на девушку. Хорошая мысль, даже отличная. Катя же задумчиво и очень мило смотрела в ответ. — А что твой папа скажет?

— Ничего не скажет. Денег даст, — она звонко рассмеялась.

— Я подумаю, — в итоге сказал я.

— Тогда я подожду. Вот, держи телефон. Я оплатила программу, списала со счета десять рублей. Переводчик на любой язык. Коряво, естественно, но тебя всегда поймут. Или переспросят, — она поманила меня пальчиком, показала на ушко. Подтянула за воротник и зашептала на ухо. — Если надумаешь, то не пожалеешь. Я очень умная, ответственная и исполнительная.

Отпустив, поправила мне рубашку. От нее едва заметно пахло приятными духами. Даже с мысли сбила, если честно. Алена пару раз кашлянула, отвлекая меня от разглядывания Кати.

— Да, мы опаздываем. Девчонки, увидимся. Утреннюю зарядку не прогуливайте. Я всегда рад вашей компании.

Сестры Юй уже собрали вещи, упаковали заварник и чашки. Ми поспешила, чтобы подать теплую куртку с вешалки.

* * *

Екатерина Хованская, два часа после полудня, МИБИ

Кузьма спешно вышел из клубной комнаты, на ходу надевая куртку. Алена задержалась на несколько секунд, обернулась, чтобы бросить на девушек хмурый и ревнивый взгляд. И без этого было понятно, что на спине Кузи стоит большое и яркое клеймо собственности. Но Катя ответила на взгляд легкой и доброжелательной улыбкой. Следом за Аленой из комнаты вышли китаянки, унося с собой мусор. Специально проверили, не осталось ли что-то на столе или в ведре. Захватили тетрадку, о которой в спешке забыл Кузьма.

Марина вздохнула, опускаясь на диван.

— Убежал.

— Ему, скорее всего, глава рода позвонил, — сказала Татьяна. — Кузьма возглавляет одну из ветвей, а смерть Ивана Шестого серьезный повод, чтобы собраться.

— А знаете, что на Дарк форуме пишут? — спросила Марина. — Что эти две пигалицы-служанки, из богатого и знатного рода. И прислуживают только потому, что он обещал из них мастеров сделать.

— Не слышала, — удивилась Таня.

— Только что написали. Полчаса назад. Я, когда вещи относила, сразу и прочла. Там сейчас такая буря творится.

— Это понятно и без форумов, — сказала Катя. — Достаточно на них посмотреть. Слуги не бросают такие взгляды на друзей господина. Грубоваты они для этой работы.

— А нас он учить не хочет, — надулась Марина.

— Парной культивации захотела? — рассмеялась Татьяна, за что заработала сердитый взгляд. Но на щеках Марины все же промелькнул румянец.

Катерина же достала телефон, быстро набрала номер.

— Это я.

— Катя? — с той стороны трубки раздался удивленный голос Тамары, старшей сестры.

— Да. Срочно нужен номер в Астории.

— В Питер собралась? Ты новости последние видела? Едва только о болезни императора объявили, мест в гостиницах уже нет.

— Я понимаю, что нет. Но, хотя бы одноместный. Очень надо. Пусть на чердаке.

— А, понятно, Кузьма там будет? — голос сестры резко стал деловым.

— Это большой шанс, который нельзя упускать, — надавила Катя.

— Хорошо, я постараюсь. Если не в Астории, то где-нибудь рядом. Через дорогу устроит? Тихая гостиница, о которой никто не знает.

— Только как крайний вариант.

— Договорились, — старшая сестра положила трубку.

Катя посмотрела на телефон, решая звонить отцу или нет. Поймала взгляды двоюродных сестер.

— Как и договаривались, ничего не утаиваю, — сказала Катя.

— Ты серьезно? Секретарь? — Марина рассмеялась. — Он же пошутил.

— Если не разбираешься в мужчинах, то не делай поспешные выводы, — хмыкнула Катя.

— И что, работать на побегушках? Записывать телефонные звонки, подавать кофе?

— Дура, — констатировала Катя. — Как есть. Если вы не заметили, то после всего, что наши отцы натворили, с нами никто не хочет разговаривать. А ведь двадцать лет прошло. Сейчас все договариваются, ищут союзников. Если у тебя есть хоть капля мозгов, а не ниточка, поддерживающая уши, должна понимать, что происходит. На трон садится пятнадцатилетний подросток. Что будет твориться наверху? И скажи мне, кто с вашим родом спешит заключать союзы? — она холодно посмотрела на сестер. — Вот и у нас так же.

— У нас есть союзники, — недовольно отозвалась Марина.

— Мелочь, о которой стыдно говорить, — добавила Татьяна. — Может и мне побороться?

— Против меня у вас нет шансов, — совсем не злобно сказала Катя. — Но вы можете попытаться. Это сыграет мне на руку.

— Не стоит недооценивать соперниц. Даже таких, как Марина. Ее преимущество в прямоте и простоте.

— Вот никогда не понять, хвалишь ты меня или ругаешь, — Марина недовольно скрестила руки на груди.

— Сейчас хвалю. А если пробьешь нам место его личного секретаря, расцелую.

* * *

Таисия ехать на собрание рода не захотела. Сказала, что это мужские дела и ей там делать нечего. Но поддержала, поцеловала на дорогу, пожелала удачи. Алена хотела прогуляться со мной, сказала, что готова и на улице подождать, но я настоял, чтобы осталась. Вечер может затянуться и не хотелось лишний раз за нее переживать. Зато я созвонился с мамой, предупредил насчет Питера. Она меня успокоила, сказав, что Наумовы давно выкупили половину этажа гостиницы, так что поездка должна пройти без эксцессов.

К дому Наумовых я подъезжал следом за большой темно-красной машиной, стоившей целое состояние. Одна из знаменитых европейских марок, для очень состоятельных людей. На ее фоне наш неприметный седан смотрелся как воробей на фоне благородного лебедя. Я по этому поводу никакого дискомфорта не испытывал, так как давно привык не привлекать внимание. Но любопытство кольнуло, захотелось прокатиться.

Из дорогой машины вышел Сургин, Антон Николаевич. Семья банкиров, владельцы «Банкъ», в котором мы хранили деньги. Это их мастер погиб тогда от рук Тени.

— Здравствуйте, — поздоровался я, дожидаясь его на стоянке. Пока их машина неспешно разворачивалась, Фа Чжэн ловко припарковался на свободном месте.

— Кузьма Федорович, — кивнул он, бросил взгляд на нашу машину.

Антон Николаевич был мастером, не успевшим в свое время подняться на вторую ступень. Наверняка работа и семейные дела не оставили времени на тренировки. Но телосложение у него было подтянутое, костюм сидел идеально. Волосы темные, аккуратно подстриженные, лицо волевое, но вызывающее доверие. С таким опасно вести сложные переговоры, обманет, а ты и не заметишь.

Мы прошли к дверям на западной стороне внутреннего двора. Оттуда по длинному коридору к лестнице на второй этаж и к рабочему кабинету главы рода. В знакомой приемной встретили Давида Карловича Берга, главу фармацевтической фирмы. Как оказалось, мы прибыли последними, но глава что-то решал с Зубовым, заместителем министра финансов и Коневым, главой безопасности рода, поэтому просил подождать в приемной пару минут.

— Кузьма, — Антон Николаевич отвлек меня от разглядывания стола секретаря, — как я понял, финансовыми делами Вашей семьи занимается Александр Матчин?

— Все верно.

— Значит, тот счет, что лежит без движения в банке, Ваши с Таисией… личные сбережения? Я так и понял. Мы с Петром Сергеевичем обсудили и добавили на этот счет еще десять процентов. Так сказать, бонусы от рода.

— Спасибо, — немного озадаченно произнес я. Попытался вспомнить, сколько нам принес Лев Цигельман на ставках. Что-то около восьмидесяти миллионов. Колоссальные деньги, если подумать. Хватит не только на нашу жизнь, но и для внуков, и для правнуков. Десять процентов — это серьезная сумма, мягко говоря.

— И немного подкорректировали процентную ставку, — добавил он. — Чтобы молодая семья ни в чем себе не отказывала.

— Петр Сергеевич просит всех в кабинет, — сказал секретарь.

— Слышал, что Вы делали ставки. Если потребуются действительно большие суммы для подобного, — тихо добавил Антон Николаевич, — обращайтесь.

— Это вы о миллиардах говорите?

— Примерно, — улыбнулся он.

— Буду иметь в виду, — кивнул я. Но хотелось ответить избитой фразой: «Чертовы буржуи».

В кабинете с прошлого визита ничего не изменилась. Глава рода всех приветствовал, пригласил садиться. Я кивнул Коневу, занимая место рядом.

— Главная новость дня — смерть императора, — сказал Петр Сергеевич. — Манифест все читали? Хорошо. Мы слишком долго сидели в тени, когда правил Иван Шестой, поэтому многие начали думать, что о Наумовых можно вытирать ноги. Текущая ситуация складывается таким образом, что остаться в стороне не получится. Мы должны поддержать преемника и осадить великого князя Разумовского. В противном случае нас ждут неприятные последствия и серьезное давление со всех сторон. У нас сильные союзники, но и не слабые противники.

— Кузьма Федорович, — он посмотрел на меня. — Отлично справился на Курилах. Я получил отчет от генерала Осташкова. Это даст нам большое преимущество на старте. Геннадий Сергеевич просил, чтобы ты приехал сегодня в Екатерининский дворец, поэтому я тебя не буду долго задерживать. Начальная задача проста. Завтра днем отправляйтесь в Санкт-Петербург. Нужно будет участвовать в траурных церемониях и обеспечить безопасность нашим людям. Вряд ли кто-то решит действовать грубо в это время, но нужно быть готовым к любым неприятностям. В Питере Разумовские имеют огромное влияние, и силовая поддержка должна быть соответствующей. Геннадий будет занят наследником, поэтому я рассчитываю на тебя. Конкретную задачу поставлю, как только доберетесь. Там уже работают люди Конева, они помогут, если возникнут сложности или иные вопросы. Остановитесь в Астории.

— Все понятно, — кивнул я. — Драки в городе устраивать? Разумовских задирать? Есть там индивиды, которым хотелось бы дать по шее. Если будут провокации, как реагировать?

— До официальной части как раз нужно, чтобы драк и войны не было. На провокации не отвечай. Хорошо, если рядом будет несколько свидетелей, чтобы потом предъявить претензии и взыскать максимально строго.

— Хорошо.

— Езжай. Геннадий тебя ждет. Учти, что в Екатерининском сейчас подготавливают тело императора, чтобы перевезти его в тронную залу Зимнего дворца. Работает комиссия. В общем, там сейчас шумно, поэтому постарайся не привлекать внимания. А мы пока обсудим, кто поедет со мной в Санкт-Петербург и кое-какие финансовые вопросы.

— Меня во дворец пропустят?

— На проходной у служебного входа скажешь, что к Наумову, тебя проведут. Они должны быть в курсе.

Кивнув, вышел из кабинета. Ну что, Петр Сергеевич открыто заявил, что в битве за наследника они участвуют. Посмотрим, что из этого выйдет. Если у нас будет достаточно влиятельных союзников, может и вытянем. Интересно, что победа сулит роду? Я довольно далек от политики и максимум, на что мне хватает воображения, это министерские посты и госзаказы. Деньги и власть. Вот только Наумовы ничего не производят, чтобы богатеть на государственных заказах, возможно, в приоритете банковские дела. Или они хотят инвестировать в предприятия и производства? Другой вопрос, как на нас могут влиять соперники? Только ли физически или есть другие точки давления. Еще один наглядный пример того, почему главой рода быть сложно. Что происходит, я понимаю, а что нужно делать и куда бежать, понятия не имею. Вот был бы я главой собственного рода, что бы предпринял? Навязался в друзья к Наумовым? Хороший ход, на их стороне великий мастер, находящийся близко к наследнику и почти уже новому императору. Или побежал бы к Разумовским, так как они все еще держали ниточки власти в своих руках. И меня со всем родом разыграли бы как фигуру на шахматной доске. Отдали бы под убой, разменяв на позицию. Но есть шанс, что провели бы в ферзи. Все очень непросто.

Не очень долгая поездка по Москве. Мы с Фа Чжэном дольше искали по навигатору проезд к Екатерининскому дворцу, а когда добрались, пришлось еще поколесить по улицам. Это было просто большое трехэтажное здание, без особого изыска в архитектуре. Только немного высоких колонн в центре, разбавляли пресный вид. Понятия не имею к какой проходной я подошел, но о моем визите знали и выделили провожатого. Нервного вида мужчина, дерганный какой-то, все время оглядывался и зыркал по сторонам, словно домушник, пробравшийся в богатый дом. Убранство коридоров примерно такое же, как и в Александровском дворце. Даже паркет похожий. Картины, каменные вазы, проходные комнаты. Большую часть пути мы шли по узкому коридору для прислуги. Что еще удивило, так это обилие голосов на первом этаже. Дворец совсем не казался пустым, по нему сновали работники, важные мужчины в костюмах, много охраны. Из служебного коридора мы вынырнули у лестницы, на которой людей было еще больше. Чем они здесь занимались и что ждали именно на лестницы стало понятно, когда нас остановила охрана на этаже. Пришлось еще раз объяснять, зачем я здесь, показывать паспорт и только после этого меня пропустили. Мне показалось, что мастер из охраны, сидевший на стульчике поодаль, меня узнал, но я не помню, чтобы мы с ним пересекались раньше.

Уже этот коридор был пустым и тихим. Можно было услышать собственные шаги по паркету. У одной из дверей мой провожатый остановился, показал жестом, что могу войти и не дожидаясь, спешно сбежал в обратном направлении. Я Постучал. Примерно секунд через тридцать дверь открыла женщина в темном платье, скорее всего, прислуга.

— Я к Наумову Геннадию Сергеевичу. Матчин Кузьма.

— Проходите, — кивнула она, пропуская в прихожую.

Из первой небольшой комнаты я попал в пустую гостиную, а дальше, в рабочий кабинет, где обнаружил ректора МИБИ и молодого парня, лет пятнадцати. Наследник, можно не гадать. Общее сходство с отцом сразу бросалось в глаза. Темный полувоенный френч ему шел.

— Добрый вечер, — я коротко поклонился.

— Кузьма Федорович, проходи, — сказал Геннадий Сергеевич. Он сидел в кресле, рядом с книжными шкафами. — Представляю тебя Николаю Ивановичу, наследнику и будущему правителю Российской Империи.

— Рад знакомству, — сказал я.

— Я тоже рад, — сказал парень. Он сидел за столом и что-то писал в ежедневник. Промокнул страничку специальной подушечкой, чтобы чернила не размазались, затем вложил чистый листок, закрывая ежедневник. — Геннадий Сергеевич рассказывал о Вас только хорошее. Говорил, что не встречал прежде таких талантливых и сильных молодых мужчин.

Я пытался вспомнить, можно ли было выражать сочувствие в связи со смертью его отца. Или это делается как-то по-другому.

— Примите мои соболезнования, — в итоге сказал я, чтобы не затягивать.

— Спасибо, — он еще раз кивнул. — Отец ушел слишком внезапно. Когда он особенно нужен… Я попросил Геннадия Сергеевича позвать Вас потому, что нашел кое-что в личной библиотеке отца. Документы, принадлежащие Матчиным.

Я удивленно посмотрел на наследника затем на ректора. Всего на секунду мне показалось, что Геннадий Сергеевич удивился. Николай не говорил ему, зачем хочет поговорить со мной?

— Я видел Ваше выступление на турнире и меня оно поразило. Особенно первый бой. Это было смешно, — он улыбнулся, немного сдвинулся, чтобы вынуть что-то из верхнего ящика стола. Толстая тетрадь в мягкой обложке, перетянутая длинной ленточкой, чтобы не раскрывалась, а, может, чтобы листы не выпадали. Обложка матово-синяя, без имени и каких-либо пометок. — Насколько я понимаю, это тетрадь Вашего отца. Я прочел первую страницу.

— М… Спасибо, — я подошел, чтобы забрать тетрадь.

— Вы придете на траурную церемонию в Санкт-Петербург? — задал неожиданный вопрос Николай.

— Да. Не уверен, что меня пропустят в собор, но в Питер я уезжаю завтра и буду там до самого окончания траурных мероприятий.

— Ценю вашу поддержку, поэтому попрошу, чтобы Вас пропустили внутрь, — сказал он. — Будут еще мероприятия, о которых пока нельзя говорить, поэтому не уезжайте сразу.

— Хорошо, — вот теперь в моем голосе промелькнуло подозрительность, которую я не успел спрятать.

На несколько секунд повисла пауза. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать.

— С вашего разрешения я пойду, — опомнился я. — Надо подготовиться к поездке. Вы всегда можете рассчитывать на меня и если что-то понадобится, то всегда приду на помощь. И спасибо за тетрадку, это очень… кхм, спасибо.

— Это Вам я должен сказать спасибо. Геннадию Сергеевичу. Когда знаешь, что есть люди, на которых можно положиться, пережить любые неприятности легче.

— До свидания, — я еще раз коротко поклонился, вышел из комнаты.

Может, мне только показалось, но слова «пережить» он произнес так, словно всерьез опасался за свою жизнь. Николай, в отличие от отца, произвел на меня положительные впечатления, пусть и показался скрытным. Взять хотя бы ровный голос, в котором эмоции проскальзывали едва заметно, исключительно для того, чтобы он не звучал холодно. Весь обратный путь я проделал в одиночестве, почти машинально сворачивая в нужные коридоры, думая об этой короткой встрече. А еще тетрадка обжигала руки.

Несмотря на холодную погоду, Фа Чжен ждал в машине на стоянке недалеко от дворца. Я попросил отвезти меня обратно в институт и всю дорогу боролся с искушением заглянуть в тетрадку. Вертел ее в руках, заметив, что под обложкой, прижатой лентой, лежал сложенный листок. Подцепив, вытянул. Было еще достаточно светло, чтобы прочитать короткое письмо. Написано чернилами на листе из ежедневника. Сверху дата: «4 ноября».

«Дорогой друг, эту тетрадку я нашел случайно, в особом тайнике отца. Об одном тайнике я знал, второй найти не составило труда, а третий меня удивил. Чтобы показать важность этой находки, скажу, что помимо нее там хранились компрометирующие бумаги, которые никогда не должны были увидеть свет. Я торопился, так как великий князь Разумовский настойчиво пытается пробиться в кабинет отца, но теперь он найдет лишь разочарование. Не знаю, что в тетради, успел прочитать только первую страницу. Будь осторожен.

Твой друг.

Николай».

Перечитал два раза. Оказывается, наследник обладает неплохим чувством юмора. Прочитав о «нахождении разочарования», я улыбнулся. Свернув письмо, убрал в карман. Пока император находился при смерти, Николай шарил по его кабинету?

Достав телефон, набрал номер брата.

— Да Кузя, слушаю, — послышался его голос. Судя по задумчивому тону, он решал какую-то сложную проблему.

— Мы завтра едем в Питер и нужен будет автобус. Ты с нами?

— У меня дела. Разбираю бумаги из порта, и еще надо пару контрактов подписать. Маму возьми обязательно, а то она сначала меня съест, а потом тебя, как вернешься.

— Меня наследник пригласил в Петропавловский собор на главное мероприятие.

— О, — удивленно протянул он. — Завидую. Посмотрю на тебя по телевизору. Это будет забавно.

— Ага, обхохочешься, — вздохнул я. — Я еще позвоню.

— Хорошо. На связи.

— Пока, — я положил трубку.

К вечеру начался очередной снегопад. По большей части снег таял, но где-то уже лежал тонким слоем. Если до утра будет сыпать, то появятся самые настоящие сугробы. А еще гололед. Перед нами как раз шел грузовик коммунальных служб, рассыпая на дорогу реагент. Мы пристроились за ним, двигаясь гораздо медленней потока.

— Следят, — сказал Фа Чжэн. — От дворца.

— Пусть, — махнул я. — Как будто мы можем куда-то поехать кроме МИБИ. Хотя… Как высадишь меня, пару кварталов покатайся, если слежка останется, возвращайся к воротам.

— Хорошо, — кивнул он.

Я обернулся, пытаясь понять, какая из машин едет за нами. Так сразу и не скажешь. Высадив меня, Фа Чжэн позвонил через пару минут, сказал, что хвост отстал. Попросил его оставить машину не на стоянке рядом с МИБИ, а ехать сразу на базу. Чтобы завтра он приехал уже на автобусе. Вроде бы не такая большая неприятность, но слежка напрягла.

Дома меня ждал ужин, разговор с Тасей. Утаивать ничего смысла не было, поэтому пересказал все, что произошло за день. Даже показал ей письмо от Николая.

— Что могу сказать, — она отправила короткое сообщение по телефону и принялась собирать посуду со стола, — вариантов не много. Если Геннадий Сергеевич рассказал наследнику, что ты станешь следующим великим мастером, то с тобой лучше дружить. Я думаю, что ты сейчас один из самых сильных мастеров в России. Опустим твое любимое: «мне повезло». Может и наследник так считает.

В дверь коротко постучали. Тася уже сложила посуду в два больших пакета и отнесла, передав Юй Ми. К слову, сестры помогли ей приготовить ужин. Отзывалась о девушках она положительно, говоря, что помощницы из них просто замечательные, несмотря на языковой барьер. Готовить они умели и отлично владели кухонными ножами.

— По сути, у него и выбора нет, — Сказала Тася, вернувшись в комнату. — Те, кто ведет его за руку к власти будут той силой, на которую придется полагаться. Не лучше ли сразу наладить с ними хорошее отношение? Ну и надо бы выделить одного талантливого молодого мужчину.

Она подошла, поцеловал в щеку, потрепала по волосам и направилась в спальню.

— Соберу вещи для завтрашней поездки. Надеюсь, будет не как в прошлый раз. Может второй номер брони заказать? Позвоню-ка я Глебу…

Я проводил ее взглядом, улыбнулся, представив в полицейской броне. Видел такую пару раз, неудобные накладки и жилет. Толку от них, на мой взгляд, почти никакого, только сковывают движения.

Бросив подушку на край дивана, устроился удобнее, взял в руки тетрадь. Весь вечер хотел побыстрее открыть ее, а сейчас какая-то неуверенность закралась. Распустил ленту, проверил, хорошо ли держатся страницы и не хотят ли рассыпаться. Открыл на первой. Сверху действительно стояло имя: «Федор Матчин» и дата, год рождения Саши. Вступление простое, посвященное будущему поколению семьи Матчиных рода Бельских. У меня немного защемило в груди, когда я представил картину, как отец садится за стол, достает ручку и пишет подобное вступление, улыбается. И мама этот дневник читала, так как первая глава описывала первый шаг укрепления тела. Тот самый путь, что мы проходили с братом еще в школе. Она и сама занималась по этой программе, но больших успехов не достигла, так как начала довольно поздно. Она тогда была чуть старше, чем Алена сейчас, но уже успела родить троих детей.

Отец делал сноски на полях, рассказывая о своем режиме тренировок. Официально он стал мастером в двадцать девять лет, но судя по режиму, фактически мог бы сдать экзамен года на четыре раньше. Но почему-то он это скрывал. Непосвященному сложно было бы понять, что значит те или иные термины. Ни одной техники из первой стадии обучения он не расписал. Просто давали им названия. И что мне не понравилось, кто-то эти названия аккуратно обвел и вывел к полям, проставив цифры и буквы другим почерком. За два часа я дошел до середины тетрадки, где чужих пометок было существенно больше. А еще я кое-что понял.

— Тая, — позвал я, закрыв тетрадку.

— Да? — послышался ее голос, затем она выглянула из спальни, успев переодеться в ночную рубашку.

— Скажи мне, откуда ты узнала о мерцающей защите?

— На курсах военной переподготовки. Я в полиции работала и сразу после сдачи экзамена на мастера нас отправили повышать квалификацию, — она подошла, села рядом. — В военную академию, где сейчас братья Орловы тренируются. Техника сложная и не все ее могли освоить, но мы старались. Особенно те, кто в ближнем бою не сильны. Погасить часть удара, отдав энергию обратно атакующему, это огромное преимущество, когда враг до тебя доберется.

— Это наша семейная техника. Оказывается, ее мой дед придумал. А кто-то талантливый ее умудрился скопировать и подстроить для классических мастеров. С изъяном, конечно, ты его на себе испытала. Если правильно технику исполнить, она вернет почти всю силу удара обратно противнику. А вы ее делите пополам, потому, что азы не понимаете. Из этой тетрадки технику почерпнули, — положил ладонь на обложку. — И не только ее. Чему вас в академии еще учили, что направлено на укрепление тела или ближний бой?

— Наша группа много занималась «режимом». Особая техника для разминки, позволяющая войти в режим почти моментально, но при этом с минимальным риском порвать связки и мышцы. Что еще? — она задумалась. — Техника «всплеска» силы при ударе. Я тебя пару раз приложила той ночью. Хотела не со всей силы, чтобы не прибить с одного удара, но не получилось сдержаться.

— Если бы там был обычный мастер-недоучка кинетик, о котором ты думала, ты бы его убила, — хмыкнул я. — Знаю эту технику. Еще не дочитал, но тоже думаю, что отсюда вытащили. Насчет «разминки» не уверен, классические мастера тоже в «режим» умеют входить. Все наследство, что отец нам оставлял, раздербанили и растащили по кусочкам. Недоучки, чертовы!

— Не слышала, чтобы в России были мастера укрепления тела, — успокаивающе сказала она. — Так, пару полезных техник нашли и приспособили для себя. Не переживай, сам же говорил, что они все с изъяном.

— Почему тогда тетрадь хранил сам император? Почему к ней рвался Разумовский?

— Может, и не к ней, а к компромату, который вместе с тетрадью хранился. Не стоит выдавать желаемое за действительное. Ты лучше меня знаешь, что не существует техник, способных сделать сильным бездарность и поставить ее на один уровень с великими мастерами. Для этого нужно долго и упорно тренироваться, развивать силу. А техник достаточно всего двух или трех, чтобы побеждать. Вот я знаю три десятка кинетических техник, и что, в бою использую только две. Остальные бесполезны или настолько узко специализированы, что и за всю жизнь не выпадет возможность применить.

— Как эта тетрадь попала к императору? — не сдавался я.

— Ты же сам говорил, что его люди участвовали в разгроме Бельских. Может, прихватили как военный трофей и понравилась кому-то мерцающая защита. Кстати, самая полезная из того, что нам показывали. Даже не представляю, сколько она может стоить на черном рынке. А потом появился ты, самый молодой мастер, способный заткнуть за пояс кого угодно в двадцать два года. Всем говоришь, что это только благодаря укреплению тела. Мог император или его старший брат подумать, что по этой тетрадки возможно воспитать такого же сильного, но лояльного мастера? Мог. Сразу не додумались, а когда спохватились, было уже поздно. Может, Иван Шестой эту тетрадку из архива достал и в сейф перепрятал, на всякий случай. Видишь, вариантов миллион. Если ты будешь строить догадки, отталкиваясь от неверных выводов, ничего хорошего из этого не получится. Только зря себя накрутишь и дров наломаешь.

Я задумался на минуту, переваривая услышанное. Но немного успокоился.

— Наверное, ты права.

— Что значит «наверное»? — она строго посмотрела на меня, как учитель на ученика. Затем улыбнулась. — Я с тобой мудростью делюсь, внимай. И не бойся, не появится из ниоткуда армия двадцатилетних мастеров. Ты такой один, уникальный. Саша ведь не стал мастером, а?

— Не стал, — согласился я. — Характер у него другой. Но ты меня успокоила, спасибо.

— Ты все прочитал? Что-нибудь интересное кроме техник там есть? Мысли или переживания твоего отца? Я думаю, это было бы куда ценней.

— Нет, до половины добрался. Устал. Завтра в дороге почитаю.

— Тогда пойдем спать. Утро вечера мудренее. Или займемся парной культивацией, — она рассмеялась. — А то я чувствую, что силу теряю.

* * *

Как следует подготовиться к поездке не получилось. Слишком мало времени. Я едва успел утром встретиться со своей группой, предупредить, что на несколько дней уеду. Затем нужно было идти в деканат и оформлять отпуск. Обошелся бы без этого, но Тася настояла. Сказала, что порядок должен быть, иначе уважать перестанут. Затем мы пообедали, пригласив Алену. Можно было оставить ее и сестер Юй в институте, но все трое смотрели на меня таким жалобным взглядом, что я сдался без споров и попыток убедить их, что это деловая поездка.

Мама приехала на автобусе к часу дня, прихватив с собой Джима. Встречая нас, расцеловала, обняла. Затем взяла Тасю под руку и увела в конец салона для приватной беседы. Я ее такой довольной и счастливой видел всего пару раз. Вот и скажи, что мы на траурные мероприятия едем. Нас с такими лицами и близко не подпустят, подумают, что мы праздновать приехали, а не наоборот. Я дал им полчаса поговорить, потому пошел мешать.

— Кузьма, — мама мне обрадовалась, потянула за руку, усаживая на диван между ней и Тасей. — Ну что, какие чувства испытывает молодой мужчина, узнав, что скоро станет папой?

— Радость, смятение, ужас и счастье, — быстро ответил я.

Она посмотрела на меня с улыбкой.

— Почти то же самое сказал Федор, когда я ему сообщила, что беременна тобой. Только, по-моему, он использовал пять слов. И вместо ужаса говорил что-то про бессонные ночи. Я за вас рада. Надеюсь, это будет мальчик. Первым всегда должен родиться наследник.

— А если девочка? — спросила Тая.

— Тоже неплохо, будет любимой дочкой. Кузя будет ее баловать и караулить вечером, когда она с парнями решит прогуляться.

— Планы строите на пятнадцать лет вперед, — только из вредности проворчал я. — Тут не знаешь, что через неделю случится. То война, то императоры мрут.

— Время пролетит быстро, не успеешь опомниться, а дети уже в школу пойдут. Вы ведь не собираетесь на одном останавливаться? — она почему-то посмотрела не на меня, а на Тасю. Та ответила задумчивым взглядом.

— Мам, давай я тебе дело изложу, а потом вы будете решать, сколько наследников и детей мне нужно.

— В прошлый раз, когда я тебе о «деле» говорила, ты что, убежал с криком: «где в этой стране самый дальний монастырь?». А потом заявил, что буддийские монахи научили тебя смирению и ценить любую жизнь.

— Я серьезно. Не хочу портить тебе настроение, но если сейчас не скажу, ты меня потом прибьешь, за то, что сразу не рассказал.

— Давай, давай, порть маме настроение, — фыркнула она, откидываясь на спинку дивана.

Я молча протянул ей тетрадку. Она не сразу ее узнала, открыла первую страничку, прочитала и зависла. Я не засекал, но она так минуты три сидела, глядя на первые строчки.

— Где ты ее взял? — все-таки спросила она. Подняла взгляд.

— Наследник императора вчера отдал. Сказал, что она хранилась у Ивана Шестого в тайнике, рядом с очень серьезными бумагами. Да что говорить, вот его письмо.

Мама посмотрела на письмо так, словно я из кармана змею достал. Хотя она бы змее голову откусила и в окошко выбросила. Скорее просто удивление не знало, переходить на второй этап или подождать. Взяв письмо, она пробежала взглядом по строчкам.

— Точно от наследника? — уточнила она.

— Лично в руки мне отдал.

— Кто-нибудь видел?

— Только ректор. Он рядышком на стуле сидел и пытался скрыть удивление.

— Ты прочел? — она показала на тетрадку.

— До мерцающей защиты. Половину примерно.

Она вернула мне тетрадку. Письмо убрала к себе в карман.

— Дочитаешь, поделишься, что думаешь о написанном.

— Здесь что-то интересное есть? То, что я не знаю? — немного удивился я.

— Почитай, — спокойно ответила она. — А мы пока посидим с Тасей, поговорим о нашем, о женском. Нет, настроение ты мне не испортил, — она улыбнулась, поманила, обняла. — Просто растревожил старые воспоминания.

Глава 14

Санкт-петербург встретил нас пасмурной и холодной погодой. Красивый город, оставивший у меня не самые приятные воспоминания. Почему-то сейчас я видел лишь серые улицы, толпы людей, идущих непонятно зачем и куда. Многие близко восприняли смерть императора, выбрав траурный цвет одежды. В разноцветной толпе это хорошо заметно. А еще флаги Российской империи, появившиеся на фасадах домов. Почти все императоры и императрицы любили этот город, и он отвечал им взаимностью. Здесь же они находили покой.

Читал, что тела правителей бальзамируют, изымают внутренние органы, помещая их в специальные сосуды. Затем мужчин переодевают в парадный генеральский мундир, а женщин в белые или серебряные платья. Тела укладывают на парадный одр или кровать, обитую малиновым бархатом с вензелями. Чуть позже тело переносили в Тронную залу, где убирали трон и ставили гроб с покойным. Тело покрывали порфирой и начинался допуск публики для прощания, обязательно в присутствии церемониймейстера. И так девять дней, пока готовится Печальная зала. Поэтому я готовился к тому, что быстро траурные мероприятия не закончатся. А еще, с этого момента в город перестанут пускать иностранных туристов, так что тем, кто приехал на днях, сильно повезло. У них появлялся шанс собственными глазами посмотреть на траурную процессию. Наш автобус дважды останавливали на подъезде к городу, думая, что мы туристы.

Поражаюсь связям Наумовых, умудрившимся заказать комнаты в гостинице Астория, выкупив едва ли не целый этаж. Страшно подумать, во сколько это обошлось при таком ажиотаже. Когда мы заселялись, у стойки регистрации толпилось немало людей, желающих снять даже самый маленький номер. И всем вежливо отказывали, говоря, что уже четыре дня нет свободных комнат. И в ближайшие дни никто не собирается съезжать. Даже объявление повесили, что до двадцатого ноября мест нет.

Нам с Тасей выделили номер из двух комнат, что уже неплохо. В соседнем разместились мама с Аленой, а через дверь Джим. Остальным мест не досталось. И это была проблема. Куда девать сестер, я не предполагал. Можно их оставить в автобусе, где с комфортом могли разместиться и семь человек, но мне этот вариант не нравился. Положение спас Салют, Никодим Михайлович. Грек отвечал за расселение семей рода и у него была лишняя комната. Кто-то из его родственников не смог приехать, поэтому комната осталась как раз на такой случай. А так как мы появились первыми, то нам ее и отдали. А вообще, каждой семье выделили по три номера, больше только самим Наумовым.

Мы приехали довольно поздно, пока разобрались с комнатами, пока утрясли момент со стоянкой для автобуса, время оставалось только поужинать и завалиться спать. Тася обычно на ночь не кушает, но сегодня у нее проснулся аппетит. И опять же, несмотря на поздний час, свободных мест в ресторане не было, только зарезервированные столики. Салют успел и здесь, поэтому нас сразу провели к столикам с табличкой: «Матчины». Я отправил Алене сообщение, что мы собираемся поужинать. Попросил узнать, заказывать ли что-нибудь для них с Мамой. Ответ пришел почти сразу. Оказывается, они уже спускались.

— Если бы я не ушла со службы, — сказала Тася, разглядывая посетителей зала, — нас бы уже перебросили сюда. Следить за порядком и остужать самые буйные головы.

— Знаешь кого-то из присутствующих?

— Так, кое-кого. Вон за теми столиками, ближе ко второму выходу, Судские. Не сами, конечно, так мелкая и пакостная семейка, входящая в их род. А через стол от них Бабичевы. Я бы сказала, что оставлять их так близко друг к другу, как заводить часовую бомбу. Нужно только подождать, пока она рванет.

— Судские это букмекеры? — уточнил я.

— Не только. Но развлечение и азарт их основной источник прибыли. А еще подпольные казино, бойцовские клубы и бордели. А Бабичевы — потомственная полиция. Еще их прапрадед возглавлял последнюю тайную канцелярию, позже переименованную в министерство. Можно сказать, что друг друга они не любят так, что кушать не могут.

— Вроде и едят, и пьют, — посмотрел я на них. — Может через силу…

К нам подошли мама с Аленой, следом за которыми увязался официант, принявший заказ.

— Где Джим? — спросил я.

— Спит, — сказала мама. — Сказал, будить только если нас на абордаж брать будут. Ты записи дочитал?

— Да. И если ты знала о пятой ступени, надо было мне рассказать.

— Кузя, мне четвертая неподвластна. Я ее не понимаю, в отличие от тебя. Ты у нас гений, а я лишь его скромная мать.

— Надо пробовать, — я пожал плечами. — И вот опять, уверен, что можно за месяц освоить, если бы кто-то показал. Самому же придется потратить год или два. Я и без тетрадки почти додумался. Когда мне доктор Шимов про внутреннее море рассказал. Ведь не может быть так, чтобы силу что-то ограничивало. Как говорится, предел — это лишь очередная граница, которую нужно пересечь. И если отец ее освоил, не верю, чтобы два мастера, пусть даже три, смогли с ним справиться. Просто не верю…

— Что за ступени? — заинтересовалась Тася.

— Этапы укрепления тела. Алена сейчас заканчивает осваивать второй, а когда уверенно освоит третий, можно считать, что станет мастером.

— Это не просто, — вставила мама. — Не в физическом плане. Сложно понять, что внутренняя энергия — это отголоски доспеха духа. Чем он крепче, тем ты сильней. Основополагающая техника укрепления тела.

— А четвертая ступень?

— Проще говоря, это когда ты создаешь доспех духа вне себя, — сказала мама.

— Это как? — не поняла Тася.

— Не знаю, — она развела руками. — Только Кузя догадался. Играет с ним, как с кинетическим полем и водит всех за нос.

— М? — они посмотрели на меня.

— А что Кузя? — не понял я. — Ловкость рук и никакого мошенничества. Вы все сами видели.

Подняв стакан с водой, я поставил его обратно. Только теперь между стаканом и столом было пространство в пару сантиметров. Могло показаться, что он просто завис в воздухе. Мама потянулась и перевернула стакан. Вода не спешила выливаться, словно ее удерживала невидимая крышка. Затем она провела ладонью под ним, как бы показывая, что его ничего не удерживает на весу.

— Это доспех, не кинетическая броня или поле? — уточнила Тася, показывая на стакан пальцем.

— Он самый, — подтвердила мама. — Не думай, сломаешь голову.

— Мэджик, — загадочным тоном произнес я. Взяв второй стакан с водой, поставил его рядом. Он тоже завис в воздухе, но на сей раз стоял на небольшой подставке кинетической брони.

— Видишь разницу? — спросила мама, на что Тася покачала головой. Тогда она попробовала провести рукой под стаканом та уперлась во что-то твердо и невидимое. Даже постучала по нему ногтем, издав приглушенный звук.

К нам шел официант, поэтому я поставил оба стакана обратно на столешницу. Перед нами поставили четыре чашки кофе, вазочку с сахаром и сливки в маленьких пластиковых упаковках.

— Мне еще кофе, капучино в большой кружке, — сказал я. — В большой.

— Одну минуту, — официант кивнул и поспешил выполнить заказ.

— Что тогда пятая ступень? — спросила удивленная Таисия.

— Названия нет, — сказал я. — Пусть будет «познание внутреннего моря». По-моему, звучит. Я пока не знаю, что должно получиться на выходе. Но это делает тебя сильнее и без самоистязания. Так что тебе больше не придется меня бить. Сам расколю доспех, сделав его на треть сильнее. Затем еще раз и еще. До тех пор, пока не доберусь до очередного предела. Еще немного и мне будет доступна единственная техника отца, которую я пока не осилил. Она называется «игла». Практически то же самое, что и с твоей техникой, когда ты ее сжимаешь до размера монеты. Только в меньшем масштабе. — Ух ты, и этот перец здесь. Видите? Бюрократ… паскуда.

В зал со стороны гостиничных номеров заходил Куракин. Тот самый тип с противным голосом, маленькими глазками и надменными видом. Это он тогда в Александровском дворце объяснял нам, почему мы не можем получить земли после победы в турнире. Он заметил нас, обозначил приветствие едва заметным кивком. Затем прошел к зарезервированному столику в другом углу зала.

— Дашковы, — вставила Таисия.

Следом за Куракиным появился князь Дашков. Старик, опираясь на тросточку, прошел к тому же столику, жестом поманил официанта, чтобы тот помог ему сесть.

— Спелись, — хмыкнула мама. — Петр Сергеевич говорил, что Дашковы нас поддерживают. Как и Орловы.

— Тоже мне, нашли союзников, — фыркнул я.

— Они оказались в очень непростом положении, — не без довольных ноток в голосе сказала мама. — Но связи в правительстве не растеряли. Получается, что нас поддерживает четыре княжеских рода. Ну и несколько семей поменьше. Итого набирается серьезная сила. А это значит, что и драка намечается соответствующая.

— Я так и понял. Да, на чем нас отвлекли? А, отцовы техники. Над тетрадкой довольно скрупулезно поработали. Вытащили все, что можно было понять. Мне группу иностранцев для обучения дали. Так вот, наша пара, отечественная, парень с девчонкой, явно из военного училища. И подозрение у меня, что по отцовой методичке они первый этап прошли. А второй осилить не смогли. В тетрадке так и помечено, что необходима «техника укрепления». Алена помнит, сколько я ей синяков на спине поставил. Учить их не хочу. А так оставить, считай, загубили их военные инструкторы. И таких вот как эта парочка может быть с десяток, а то и два.

— Ага, смотришь и сердце кровью обливается, — мама покачала головой.

— Дело совсем не в этом.

Мне принесли большую кружку со сладким кофе, а для Таисии тушеные овощи и рыбу. Я пригубил кофе, подумал о том, чтобы заказать десерт, каких-нибудь пирожных или кусочек торта. Обратил внимание, что мама долго смотрит куда-то в зал, не отводя взгляд. Как хищник, увидевший добычу. Сделав еще глоток из кружки, я немного повернулся, чтобы сесть удобнее, пытаясь проследить за ее взглядом. Она следила за столиком, где сидело трое. Все в солидных черных костюмах, белые рубашки, но без галстуков. Сидящим лицом к нам, лет по сорок, а тот, кому мама смотрела в затылок, был старше. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся. Лицо спокойное, без особых примет, но неприятное. Есть что-то в нем отталкивающее. Лет пятьдесят пять, может, старше, так сразу не определить. Мужчина слегка улыбнулся мне, коротко кивнул. Отвернувшись, он смял салфетку, лежащую на коленях, бросил ее на стол. Я заметил большой серебряный перстень на правой руке. Детская забава, череп с золотыми зубами и зелеными камушками в глазницах. Такие носят только маргиналы, как бы выразился сынок князя Разумовского.

— Ты его знаешь? — спросил я у мамы.

— Человек с черепом на пальце, — сказала она, все еще глядя на них. — Тот, кто приходил к нам, был старше, сейчас ему должно быть за восемьдесят. Но перстень я хорошо помню.

— Ага, — кивнул я, снова поворачиваясь к их столику.

Мужчины уже встали, один бросил на стол пару купюр. Подождав немного, я тоже поднялся, направился за ними к выходу. Вроде совсем немного замешкался в дверях, пропуская припозднившихся гостей, но, когда оказался на улице, троица была уже метрах в ста от здания. Быстрым шагом пересекая дорогу, обходя Исаакиевский собор слева. На улице уже довольно темно и только яркие фонари освещали площадь. А из-за холодного ветра и неприятно моросящего дождя прохожих почти не было. Немного подумав, я побежал следом за ними. Вроде бы они просто шли, но одна из фигур размытым силуэтом сместилась метров на пятьдесят, удаляясь с площади. Две другие задержались всего на секунду и, использовав ту же технику, прыгнули вперед. Видел подобное в исполнении ректора. Удобное умение.

Я уже бежал в ту сторону изо всех сил, постепенно разгоняя тело. Из-за слишком быстрого перехода к нагрузкам потеряю процентов тридцати силы, но не просить же их подождать пять минут, пока разогреюсь. Оббежав собор, я заметил, как они заходили в небольшой и темный парк.

«Заманивают», — пришла мысль.

Добежав до кромки парка, немного сбавил скорость. Впереди был скорее сквер или сад, так как деревья росли довольно далеко друг от друга. Лавочки, дорожки, пара уличных фонарей. В свете одного из них троица и дожидалась меня. Нащупав в кармане брюк боевой стержень, почувствовал себя немного уверенней и решительно зашагал к ним.

— Доброй ночи, уважаемые, — поздоровался я, восстанавливая дыхание от быстрого бега.

— И тебе доброй ночи, — отозвался старший. Не похоже, чтобы он запыхался.

— Прошу простить, что преследовал, но очень уж примечательный перстень у Вас на пальце.

— И чем же он Вас заинтересовал? — в тон мне любезно поинтересовался он.

Я наконец смог войти в круг света, остановившись в пяти шагах от тройки. Не чувствовал в них мастеров, но был уверен, что это так. Простые смертные не перемещаются прыжками по пятьдесят метров.

— Мама рассказывала мне, что двадцать лет назад, в ночь, когда убили моего отца, к нам приходили нехорошие люди, у одного из которых было вот такое колечко. Если я обознался, то прошу простить. Этот человек был как-то связан с бандитами, а именно с кем-то носившим имя Вторая Тень.

— Да, да, — кивнул мужчина. — Я не только знаю этого человека, но и был там двадцать лет назад. Федор Матчин обокрал нас и не хотел возвращать украденное. Мы долго разговаривали.

— Отлично, немного обрадовался я, — засунув руку в карман, вынул стержень, сжал его в кулаке, продемонстрировав троице. — Осталось узнать, причастны ли вы к его смерти.

— Причастны, — сказал старший, — но…

Что он говорил дальше я не слышал. Видел только как он открывает рот, словно в немом кино. Вокруг меня, в паре сантиметров от тела появился доспех духа. Он гудел, как разворошенный улей. Что-то щелкнуло в голове, как бы обозначая, что дальше думать не надо, только драться. И кровь закипела от злости. Рукава у кофты и теплой рубашки до самого локтя превратились в лохмотья. Частью одежды придется пожертвовать. Старик демонстративно расслаблен, а бойцы рядом с ним, напротив, напряжены. Стержень достаточно потяжелел, оттягивая руку. Выбрав правого, рванул к нему, рассчитывая вырубить первым. Смущало меня не то, что я до сих пор не знал, какой силой они владеют, а что-то другое, необъяснимое простыми словами. Мой короткий удар мужчина принял предплечьем. Я уж думал, что сомну его, но не получилось. Гулкий и громкий удар, почти взрыв, сбросил с листьев воду во всем парке. Уверен, что сломал ему руку, но то, что не смог пробиться дальше меня озадачило. Но удивлялся я, кувыркаясь по земле, получив удар от второго. Он засадил мне ногой прямо по ребрам, отбросив в сторону. Бойцы ближнего боя, можно было догадаться.

Вскочив на ноги, я нырнул вниз, уходя от удара сбоку в голову. Эка они быстро двигаются. Крутанулся, пытаясь достать напавшего со спины размашистым ударом. Не попал, вместо этого получил еще один удар в спину. Меня отбросил на несколько метров, и снова повалило на землю. Почему-то вспомнил наш бой с Тасей и включил мерцающую защиту. Тот, кто в эту секунду пнул меня по ребрам, заревел раненым зверем. Я уже собрался врубить кинетическое поле, чтобы поймать второго, или хотя бы замедлить, но в этот момент на площадку упала тяжелая и давящая аура сильного мастера. Меня вдавило в землю на добрых двадцать сантиметров. Краем глаза я заметил размытую тень, рванувшую в противоположном направлении от ауры. Следом появился еще кто-то очень сильный и в небольшом парке стало светло как днем.

— Кузьма Федорович, ты в порядке? — спросил мастер рода Дашковых.

— Иван Максимович, вы бы меня отпустили, — отозвался я из вмятины.

Давящая сила исчезла, и я смог сесть. Надо мной склонился незнакомый мастер, не уступающий по силе Дашкову. Сейчас рядом оказались настолько страшные люди, что на месте той троицы и я бы тоже сбежал. Мне протянули руку, помогли встать. Где-то недалеко уже надрывалась сирена полицейской машины.

— В порядке? — спросил незнакомый мастер.

— Помяли немного, — отозвался я, положив руку на ребра, куда приложили первым ударом. Незаметно убрал стержень обратно в карман.

— Кто это был? — спросил Иван Максимович. Насколько я знаю, он занимал ту же должность, что Конев у Наумовых. То есть отвечал за безопасность рода.

— Мафия, — отозвался я. — Кто-то связанный с Тенями и прочим сбродом. Можно сказать, я узнал одного из них.

— Почему «можно сказать», — заинтересовался незнакомый мастер.

— Сначала подумал, что обознался.

— Бросаться в погоню одному — это безрассудство, — сказал тот и пошел осматривать поле скоротечного боя.

Я посмотрел на Ивана Максимовича, тот кивнул, направился к дорожке, ведущей из парка. Рядом остановились сразу две полицейские машины. Задрав голову, увидел большой яркий шар, напоминающий солнце в миниатюре. В том плане, что он был горячим и ослепительно ярким. Даже на таком большом расстоянии я чувствовал накатывающие волны жара. Несколько секунд и шар потемнел, погружая сад, собор и прилегающие улицы обратно в темноту.

— Это Егор Васильевич, — сказал мне Дашков, когда я догнал его у дороги. Мы прошли мимо полицейских машин. Улица вокруг постепенно оживала, почти во всех окнах домов зажигался свет, были видны люди с телефонами, снимающие все происходящее. — Бабичев, собственной персоной.

— Глава МВД? — уточнил я.

— Он самый. Мы с ним на улице столкнулись, у входа в Асторию, когда увидели, как ты из здания выбежал и помчался как на олимпиаде по легкой атлетике.

— А тех, за кем я бежал, разглядели?

— Я не обратил внимания. Надо у Егора Васильевича спросить, он человек наблюдательный.

— Надо еще камеры видеонаблюдения в отеле проверить. Эти трое за столиком недалеко от нас сидели, спокойно ужинали. Увидели, что я их узнал и попытались сбежать.

— И ты за ними зря побежал, — добавил он. — Кузьма Федорович, это могло быть опасно. Ты же не в полиции служишь, оно тебе нужно было?

— Спонтанно получилось, — ответил я, зашипел от боли в боку.

От выплеска адреналина немного тряслись руки, а еще я холода совсем не чувствовал. Но постепенно он уходил, напоминая, что меня довольно крепко приложили по ребрам. И ведь пробили доспех, а это не каждому по силам. Чуть-чуть я не прыгнул выше головы. А ведь мог ее лишиться. Предупреждал ведь внутренний голос, что надо быть осторожным, но нет, опять кровь в голову ударила. Еще в средней школе мама рассказывала, что в смерти отца могут быть виновны бандиты и уголовники. Та самая пресловутая Вторая Тень. Про перстень с черепом говорила, но в подробности не вдавалась никогда. Знаю, как больно ей об этом вспоминать, поэтому первым не спрашивал. Даже когда все завертелось в России, подробности той ночи мне рассказывал Саша.

У входа в Асторию я заметил Джима, потирающего плечо и тихо ругающегося на английском.

— От мамы досталось? — спросил я у него, улыбнулся, видя обреченный взгляд. — Отбой, сбежали они. А, мам, нормально все, они убежали.

Из здания вышла мама, подошла, посмотрела на мой грязный вид и оборванные рукава.

— Пойду переоденусь и в душ.

— Хорошо, — она понимающе кивнула. Джим же незаметно сделал шаг в сторону от нее.

— Жертв и разрушений нет, — поддержал меня Иван Максимович. — Так что все в порядке. Только самый отчаянный глупец решит затеять драку в центре города. Здесь же в каждой гостинице по десятку мастеров. Все спешат приехать на траурные мероприятия. Каждый род. Как выясняется и бандиты тоже не прочь.

— И те, кто с ними дела имеет, — добавил я. — Надо бы все-таки выяснить по камерам, долго ли они сидели в ресторане и с кем общались.

— Кузьма Федорович, у тебя вид такой, как будто тобой пахали вместо плуга. Обещаю, что сейчас сам пойду к администратору и решу вопросы с камерами. Утром вместе посмотрим.

— Договорились, — сказал я. Увидев сквозь стеклянные двери Тасю, помахал ей рукой.

Уже в номере она помогла стянуть испорченный свитер и рубашку. Поохала, глядя на здоровенный синяк не левом боку.

— Ребра треснули, — констатировала она. — Нужна повязка, а лучше корсет. Что ты охаешь, где еще болит? Вдохни глубоко.

— И так понятно, что треснули, — проворчал я. — Думал, увижу там отпечаток ботинка.

— А я подумала, что тебя ковшом экскаватора задели, чтобы такой синяк оставить. А на спине что?

— Синяк похож на отпечаток кулака? — уточнил я. — Так примерно и подумал. Из тетрадки отца техника, мы про нее говорили. Только ты ей пользоваться не умеешь правильно, а они умеют. Видишь, как меня отделали.

— Вижу, вижу, — отозвалась она. — Почему не сказал, что драться будешь, а? Меня бы позвал, мы бы их вкатали в землю.

— Тебе нельзя, ты в положении.

— Дала бы тебе по шее, — она отвесила мне подзатыльник. — Иди в душ и вымойся хорошенько. Я пока мазь найду от ушибов и за корсетом кого-нибудь отправлю. Посмотрим, как ты завтра утром охать будешь. Ты их-то достал?

— Немного. Одному руку сломал, второму — ногу. Что не помешало им сбежать. Они технику интересную используют, как будто перемещаются в пространстве. Метров пятьдесят за секунду. Не слышала о такой?

— Кстати, нет. Поспрашиваю у коллег… Кузя…

— М? — я повернулся, посмотрел на нее. Тася посмотрела на меня хмуро, плотно сжав губы. — Ну что такое?

— Глупый. Глупый, глупый! — она легонько стукнула меня в плечо. — Не надо было идти одному против троих.

— Глупый, да, — я протянул руки, обнял ее, погладил по голове. — Перемкнуло что-то внутри.

— Болит? — спросила она.

— Чертовски, — прокряхтел я, отпуская ее.

— Помочь тебе в душе? — улыбнулась она, коснувшись мизинчиком краешка глаза.

— Лучше найти хороший корсет. И мазь. На мне все быстро заживает, как на собаке.

— Глупое сравнение, — она развернула меня, осторожно подтолкнула в сторону душевой.

Утром я действительно чувствовал себя отвратно. Бок и спина болели так, словно туда забили по ржавому гвоздю. Любое неосторожное движение вызывало сковывающую боль. Хорошо, что Тася смогла достать жесткий корсет, чтобы я мог нормально ходить и стоять. А стоять в этот день предстояло много. Рано утром приехали главы союзных нам родов, решив провести важное совещание прямо в Астории. Пока я охал, Тася фиксировала корсет и рассказывала, что нас ждет. Из-за продолжающихся военных действий в районе Курильской гряды, похороны императора ускорили на один день. И сегодня наследник должен выступать с важной речью, перед началом прощания с Иваном Шестым. Пройти мероприятие должно было в Зимнем дворце, и мы едва успевали позавтракать. А еще Наумовы подготовили для нас всех, включая Джима траурные костюмы и платья. Тася даже досталась небольшая шляпка, к которой наверняка можно было прицепить темную вуаль. Мне же, чтобы нормально влезть в полувоенный френч, нужно было туго затягивать корсет, что не доставляло радости.

Спустившись в ресторан, я мог лицезреть почти всех союзников, поддерживающих Наумовых. Точнее, мы все были на стороне великого князя Воронцова, который являлся стержнем своеобразной коалиции. В Астории его, конечно, не было, но имя произносилось. Мы только расположились за столом, как в ресторан ворвалась Таша. Толкая в спину сонного брата, что-то радостно рассказывала. Увидев нас с Таисией, помахала, толкая Кирилла активнее.

— Доброе утро, — радостно заявила она.

— Привет, — коротко кивнул я. — Ты чего такая бодрая с утра? Кирилл, доброго утра. Садитесь, наши уже позавтракали и решают вопросы с машиной.

— Она такая довольная из-за того, что ее отец с собой согласился взять, — сказал Кирилл. — Напросилась. Здравствуйте, Таисия Павловна.

— Я в Питере всего один раз была, — сказала Наташа. — Чем не повод посмотреть на город, покататься на речных трамвайчиках и посмотреть на развод мостов. Мне в прошлый раз так на них посмотреть и не дали.

— Объяснял же, что мы не на экскурсии, — Кирилл жестом подозвал официанта. — Омлет с сыром и зеленью и чай.

— Два, — добавил я.

— Три, — кивнула Тася.

— Тогда уже четыре, — улыбнулась Наташа. — И сладкую булочку. Две булочки!

Официант записал и поспешил к кухне.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я у неугомонной девушки.

— Отлично. Лучше не бывает.

— Не залипает? — я посмотрел на Кирилла.

— Позавчера один раз было, — сдал он ее, за что заработал пару ударов кулачком в плечо.

— Всего-то чуть-чуть было.

— Здесь главное слово: «было», — осадил ее брат.

— Походи в МИБИ, позанимаешься с нами, — предложил я. — Надо посмотреть, что это за штука. Возможно, это умение нужно тренировать или развивать.

— Без толку, — отмахнулась она. — Папа узнавал, это как болезнь, ее не надо тренировать, она сама прогрессирует.

— Тогда надо понять, как выработать иммунитет.

— Лучше скажите, почему Кириллу можно во дворец, а мне нельзя? — она недовольно надула губки.

— Потому что ты еще маленькая, — он положил ладонь на макушку сестры. — Вот будет у тебя высокопоставленный и знатный муж, тогда и будешь ходить по этим скучным и однообразным мероприятиям.

Завтрак подали необычно быстро и на какое-то время разговор стих. По-моему, Кирилл заметил, как я поморщился, когда неудачно потянулся за вилкой. Таша же пребывала где-то в облаках, воюя с омлетом, пытаясь порубить его ножом. Затем неожиданно появился Конев, подав знак, что пора ехать. А еще нас пригласил в свою машину Петр Сергеевич. Сегодня он решил отправиться на траурные мероприятия с младшей женой, мамой Таши.

— Простите, что подвел, — сказал я, когда машины неспешно отъехали от Астории. Мы с Тасей сидели напротив главы рода. — Обещал прикрыть, а сам нарвался на драку…

— Не сильно пострадал? — спросил Петр Сергеевич. Надо отметить, что они с Анной Юрьевной смотрелись вместе очень органично.

— Недели через две заживет. Скорее всего, ребро сломал.

— И в больницу не обращался? — он неодобрительно покачал головой.

— Все не так плохо…

— Сегодня, после всех мероприятий чтобы заехал, — он не дал мне возможности оправдаться. — А насчет поддержки, ничего страшного. Мы же воевать не собираемся, пока. Полиция уже во всю расследует и ищет скрывшихся мастеров. Видел их лица на записи с камер и одно могу сказать точно, раньше мы не пересекались. Как личности установят, будет думать, что делать. Сейчас надо сосредоточиться на текущей ситуации. Во время речи наследника не теряйся. Лучше, если я буду тебя все время видеть.

— Хорошо.

— Наследник тебе благоволит, это отличная возможность ворваться в политику. Занять не очень высокую, но перспективную в плане роста должность.

— Нет, вот чем я не хочу заниматься, так это политикой. Простите за прямоту. Мне бы сначала доучиться.

Он не ответил, только едва заметно улыбнулся. Оставшаяся часть пути прошла в молчании. Петр Сергеевич отвлекся на планшет, что-то читая. Анна Юрьевна улыбнулась мне, кивнула Таисии. Одними губами произнесла: «Приходите к нам в гости, когда вернетесь в Москву».

Площадь перед Зимним дворцом успели подготовить к траурным мероприятиям, разделив на несколько участков. Скорее всего, здесь будет собираться простой люд, кому не позволено войти во дворец и лично проститься с императором. В дальнем углу поставили сцену с большим экраном. Сейчас на нем изображался символ Российской империи на темном фоне. С той стороны, где на площадь можно зайти пешком, выстроилось огромное число полицейских. Установили рамки металлодетекторов. Я заметил, что там уже собиралась толпа.

— Будет выступление наследника, — сказал Петр Сергеевич, видя мое интерес. — Он прочтет траурный манифест и большую речь. Затем вынесут тело императора, чтобы с ним проститься. Все будет транслироваться на площадь и по телевидению. А через несколько дней траурная процессия повезет его к Петропавловскому собору. Главное, чтобы как в прошлый раз не началась давка. Желающих посмотреть на процессию будет много.

Перед входом во дворец выстроилась длинная цепочка машин. Повезло, что мы приезжали в числе первых и долго ждать не пришлось. А вот за нами колонна растянулась так, что не видно было конца. Большой и светлый дворец мне понравился. Особенно когда входишь и попадаешь в огромный зал. После приветствия и уточнения списка приглашенных, служащие направляли гостей к широкой мраморной лестнице, а оттуда в просторный зал. Белое и золото, узорчатый паркет, колонны, удивительно красивое место.

Из-за того, что у меня разболелся бок, по лестнице мы поднимались неспешно. Петр Сергеевич с супругой уже беседовали с кем-то у окна. Тася же повела меня в противоположную сторону, заметив кого-то среди гостей. Надо сказать, что людей собралось уже много и учитывая, сколько я видел машин, через полчаса в зале будет не протолкнуться.

— Таська! — нам наперерез выскочил крепкий мужчина в темном военном френче. Ему только знаков отличия не хватало и орденов.

— Рома, что ты кричишь? — Тася посмотрела на него строго. — И сколько раз тебе говорить, не называй меня так. Поссоримся ведь.

— Ну, прости, прости, — виновато улыбнулся Роман Орлов. — Обрадовался просто, когда увидел.

— Точно поссоримся, — вздохнула она.

— Заноза, — хмыкнул он, посмотрел на меня. Видно, что я ему не слишком нравлюсь, но он все же протянул руку. — Кузьма, здравствуй.

— Привет, привет, — я пожал руку, улыбнулся, видя выражение его лица. — Что, посмотрел видео, где один наглый американец ко мне приставал?

— Смотрел недавно, — отозвался он.

— А где Григорий? — спросила Тася. Мне послышалась тревога в ее голосе. Все-таки она братьев знает с самого детства.

— Здесь. Одной девушке прелестной комплименты делает. Сказал, пока не убили, надо жениться и наследников оставить, — Роман рассмеялся.

— Как у вас прошло? — спросил я. — Слышал, что отряд в окружение попал.

— Мы неудачно на какой-то клан вышли, — он погрустнел. — Волков остался, чтобы мы смогли отойти и погиб. Еще несколько дней потом по горам прыгали. Туман, дождь, холод, видимость нулевая.

— А как обстановка в целом? Выбили японцев с островов?

— Выбили, — серьезным тоном сказал он. — Наши ракетные крейсера оказались в разы лучше, чем их посудины. Треть их флота утопили, пока они не соизволили отойти под защиту своих островов. Почти десять тысяч пленных. Не получилось у них нахрапом нас взять. Получили по зубам. Но и у нас погибло много. Точных данных не знаю. Гражданских около трехсот человек…

— Хорошо, что вы целы остались, — сказала Тася.

— А вот и герой войны, — раздался позади немного насмешливый голос.

Мы обернулись, посмотрели на двух мужчин, остановившихся рядом. Мне они были незнакомы. Роман же одарил их таким злобным взглядом, что мне на секунду показалось, он их прямо тут убивать начнет. Им, кстати, тоже так показалось, поэтому они, не сговариваясь, отступили на шаг.

— А вы разве не слышали, что Матчин сбежал с войны? — спросил один у Романа.

— Убью, — выдавил тот, делая к несчастным шаг. — Обоих.

Я положил ему руку на плечо.

— Оставь их. Клоуны…

— Нет уж. Людей, кто твою честь задевает, нужно бить. Чтобы другим неповадно было.

— Что случилось? — к нам подошел кто-то в таком же военном френче, что и Роман. Мужчина лет пятидесяти. Из примечательного я заметил бирюзовый крест с золотым контуром, крепившийся на шейную ленту.

— Господин полковник, эти двое меня оскорбили. Прошу быть свидетелем и зафиксировать, что как только закончится траур, я убью их на дуэли.

— Оскорбления? — голос полковника похолодел. При этом я действительно ощутил холодок, потянувший от него. — Во время траурного собрания?

— Это недоразумение, — вставил один из мужчин. Никто из этой парочки не дорос до степени мастера, да и экспертами они были посредственными. Но то, что их пригласили, говорило как минимум, что они входили в один из знатных родов.

— Они назвали моего боевого друга трусом, — опалил их взглядом Роман.

Полковник посмотрел на нас с Таисией и сразу все понял.

— Пройдемте господа, — обратился он к несчастным. — Роман Владимирович и ты с нами. Сейчас все зафиксируем.

Прежде чем эти двое смогли что-то возразить или начать оправдываться, их подхватили под руки и повели к выходу из зала.

— Однако, — тихо сказал я, ловя взгляды окружающих. Людей вокруг было уже много, а говорили мы не так тихо, чтобы нас не услышали.

— Рома прав, — тихо сказала Тася, затем хищно улыбнулась кому-то в толпе. — Другим будет наука.

— Он их точно убьет?

— А как в Японии с этим?

— Там глупцов, решивших задеть высокородного мастера, существенно меньше.

— А мама твоя рассказывала, что один такой врезал наследнику рода в челюсть, отчего тот вылетел через крышу и упал в пруд с карпами.

— Ну, — я замялся. — Тогда посчитали, что это он меня оскорбил и дуэли не состоялось.

— А род? — хитро улыбнулась она.

— Они пытались нам пакостить, но без особого успеха. Император Тайсе дуэли мастеров не приветствует, и многие знают, что убить недоброжелателя ты можешь, но это навлечет гнев правителя. Поэтому даже более жесткие оскорбления, обычно спускают с рук. А за подобное, — я кивнул в сторону дверей, — этих просто перестали бы приглашать на светские мероприятия.

— Рома просто не в духе, — сказала она. — Поэтому так просто им не спустит. А насчет убить, не знаю.

Из толпы к нам вынырнул начальник безопасности рода Наумовых.

— Что случилось? — тихо спросил он. Выслушав краткие объяснения, посмотрел удивленно и поспешил в том направлении, куда ушли военные.

— Тесновато становится, — сказал я.

— Пока на пятки наступать не начали — терпимо.

Мы решили пробраться поближе к Наумовым. С той стороны зала знакомых людей было гораздо больше и на нас они смотрели не так враждебно. Интересно к появлению наследника получится ли так, чтобы зал разделился ровно на две части, чтобы между ними молнии проскальзывали? Мастеров в зале достаточно, чтобы подобное световое шоу организовать. Представив себе эту картину, я даже рассмеялся.

Ждать пришлось еще минут тридцать. Наследник появился в компании великого мастера Геннадия Сергеевича и церемониймейстера, если я правильно оценил костюм. Заняв положенное место на небольшом возвышении, он начал с траурного манифеста. Говорил уверенно и твердо, ни разу не сбившись. Плавно перешел к речи, которую я большей частью пропустил. Опомнился только когда он перешел к войне с Японией. Сказал, что благодаря доблести и умелым действиям, военные не только сумели сбросить в океан захватчиков, но и нанесли им существенное поражение. Назвал цифру в четырнадцать потопленных или полностью выведенных из строя кораблей, из которых один крупный вертолетоносец. Чтобы повысить настрой и боевой дух армии, он лично подписал указ о награждении особо отличившихся офицеров и солдат. И первым наградить было решено генерала Осташкова за решительную победу.

Из того же прохода, откуда появился наследник, вышел генерал в парадном военном мундире с золотым шитьем и эполетами. Золотой пояс, на груди несколько наград в виде крестов и одна, напоминающая двуглавого орла. Далековато, чтобы точно рассмотреть. Следом появилось несколько людей с наградами. Наследник закрепил на шейной ленте генерала бирюзовый крест в золотой окантовке. К кресту прилагалась золотая четырехлучевая звезда в виде ромба.

— Что за награда? — шепнул я Таисии.

— Дмитриевский крест второй степени, — так же тихо ответила она, беря меня крепче под руку, немного наклонившись к уху. — Самая уважаемая воинская награда. Выдается за победу в военной операции. Последний раз ею награждали генералов в сорок пятом году. Всего три награды.

— Ага, — отозвался я. — А первая степень?

— Только за победу в войне.

Генерал Осташков мне был симпатичен и как военный, и как человек. За такое награждение можно было только порадоваться. Главное, чтобы люди не забыли, что мы здесь собрались по совсем другой причине.

— Победа над неприятелем не была бы столько стремительной, если бы не мужество и самоотверженность офицеров и солдат, — продолжил наследник. — В боях за землю России были убиты тринадцать мастеров Японии. Разбит один из крупнейших кланов. Это непоправимый удар по неприятелю. И одиннадцать мастеров из убитых на счету мастера Матчина, Кузьмы Федоровича. За проявленную храбрость в неравном бою с превосходящими силами противника, за срыв планов неприятеля по безнаказанной высадке десанта, за занятие ключевой позиции для контратаки, Кузьма Федорович Матчин награждается Дмитриевским крестом третьей степени.

— Вот и время для славы, — тихо шепнула мне Тася, отпустила руку и незаметно подтолкнула в спину.

Хотел было сказать, что я думаю по поводу такой громкой славы, но благоразумно промолчал. Люди впереди охотно расступались, пропуская к наследнику. Пришлось выходить. Император преподнес мне крест на шейной ленте, которая замечательно легла под воротник френча. Крест был немного меньше, чем у Осташкова, да и звезда к нему не прилагалась. Я чуть было не брякнул: «спасибо», но вовремя себя одернул, решив промолчать. Посмотрел в зал, заметив несколько камер, направленных в нашу сторону. Только сейчас подумал, что за нами наблюдают не только на площади перед дворцом, но и по всей Российской империи и мне стало как-то не по себе. Уж лучше заметка в газете, пишущая что я позорно бежал с поля боя. Получается, что заполучил-таки я серьезного врага в лице императора Тайсе. Об этом и просил Осташкова. Не думал только, что получится вот так.

Генерал Осташков пожал мне руку, похлопал по плечу. Наверняка поддавшись настроению, руку мне пожал и наследник, дружески улыбнувшись. Я же подумал, что помимо японского императора у меня появится враг гораздо серьезней и ближе. Великий князь, чью недовольную рожу можно было легко увидеть в первом ряду собравшихся. Он ведь даже не скрывал эмоции. Вот примет он меня за знамя поднимающейся силы и решит устранить, чтобы сбить спесь с Наумовых и наследника. А и пусть. Поймав его взгляд, я улыбнулся, коротко кивнул, как бы поблагодарив, что его усилиями меня отправили на эту войну. Если бы не это, разве заметили бы меня сегодня?

Эпилог

В небольшой комнате посольства Соединенных Государств Америки, развалившись на мягком диване, отдыхал мастер Чейз. Поглаживая загипсованную руку, которая заживала крайне медленно и сильно чесалась под бинтами, он смотрел выступление сына императора Ивана Шестого. Почти равнодушно слушая речь, бросая короткие взгляды на бегущую внизу строку с переводом. Когда награждали какого-то генерала, мужчина на секунду представил себя на его месте, под взглядами сотен людей, задумался, затем хмыкнул. Когда же прозвучало имя «Матчин», он встрепенулся. Посмотрел, как сквозь расступившихся гостей вперед выходит парень лет двадцати пяти с непослушными, кажущимися взъерошенными волосами. Шел он как-то необычно, ровно держа спину. Получив награду, он пожал руку генералу, затем сыну покойного императора, улыбнулся кому-то в толпе.

Приняв вертикальное положение, Чейз нажал несколько раз на экран, вызвав полосу прокрутки и немного отмотал назад, плюнув на предупреждение о прямом эфире. Быстро перечитал речь сына императора. Брови мужчины взлетели вверх, а на лице появилась улыбка.

Дверь в комнату открылась и в помещение вошел посол.

— Мистер Чейз, билеты готовы, как и ваш рейс… Мистер Чейз?

Посол оглядел абсолютно пустую комнату, бросил взгляд на приоткрытое небольшое окошко. Проворчав ругательство, он швырнул билеты на диван и вышел в коридор.

В это же самое время церемонию смотрели в большом светлом дворце, где господствовали красные и золотые цвета. Немолодой мужчина, рядом с которым сидели его жены и старшие сыновья.

— О каком клане шла речь? — спросил мужчина.

— Фудзивара, — ответил один из его сыновей.

— Мне говорили, что он симпатизировал им. Они же жили бок о бок в Японии.

— Все так. Он даже хотел взять в жены дочь главы клана, но получил довольно жесткий отказ, обрубивший все связи и контакты.

— Но одиннадцать мастеров, Кузьма перешел на следующую ступень? Так рано? Мистер Ма?

— Еще нет, — ответил сидевший недалеко полный мужчина. Погладив подбородок, он покачал головой. — Просто техники, которые Кузьма изучает, делают других мастеров практически беззащитными перед ним. Может быть, когда он шагнет на новый уровень, все великие мастера окажутся такими же беззащитными. Это очень интересно и интригующе.

Великий мастер улыбнулся, словно в предвкушении.

— Сестра Сяочжэй говорила, что у него огромный потенциал, а техники стоят половину небесного царства, — ответил самый младший из сыновей. — В МИБИ он собирает новую группу для изучения укрепления тела. Я не уверен, что младшая сестра Чжэнь достаточно старается, чтобы заполучить эти техники. Он хорошо отзывался о ней, но, может быть, ее стоит лучше мотивировать?

— Юн, займись этим, — император Цао посмотрел на свою младшую супругу.

— Как скажешь, — она низко кивнула.

— А в этой группе наших студентов нет? — спросил император.

— Нет, — вновь сказал младший. — Но ходят слухи, что он всерьез решил обучать слуг. Тех девчонок Юй. Мы можем отправить еще пару…

— И будем выглядеть глупо, — отрезал старший сын и наследник. — Надо надавить на нашу младшую сестру. И сейчас самое время, чтобы начать решать вопрос со спорными островами.

— Жадный Тайсе трижды глупец, обхитривший сам себя, — с улыбкой на лице сказал император Цао. — Надо действовать…

4. Наследие. Часть 2

Со смертью императора, в Российской империи разгорается борьба за власть. Кузьма втянут в серьезные разборки в то время, как личных проблем становится только больше. Ему предстоит разобраться с наследством, оставшимся от отца и понять, что за новая сила появилась на горизонте.

Глава 1

Десятое ноября, Санкт-Петербург, отель Астория

Время плавно подходило к полудню, но в ресторане на первом этаже отеля было удивительно пусто. Сейчас в Зимнем дворце проходило одно из значимых событий, прощание с покойным императором. Точнее, оно проходило уже несколько дней, но сегодня планировали что-то особенное. Главы родов и все, кто причислял себя к значимым фигурам в империи, должны были присутствовать. Меня звали, но я сослался на плохое самочувствие и не пошел. Тело Ивана Шестого я уже видел, наследнику и его матери соболезнования высказал. Кстати, о супруге императора, выглядела она потерянно, словно до сих пор не верила в произошедшее. Тася о ней рассказывала, как о женщине со странными причудами. Ходили слухи, что она увлечена то ли оккультизмом, то ли мистицизмом. А может и тем и другим одновременно. Лично я к подобному отношусь с непробиваемым скепсисом. Наука за последние годы сильно шагнула вперед, почти раскрыла тайну «силы», скоро научится измерять в единицах умение любого мастера, а люди до сих пор верят в привидения, алхимию или астрологию.

Я уже час сидел в ресторане в гордом одиночестве. Нет, люди в зале были, кто-то рано обедал, кто-то поздно завтракал. Просто вся женская команда во главе с мамой уехала за покупками. Что они решили покупать, я так и не понял, но взяли с собой даже сестер Юй. Погрузились в автобус и отчалили часа два назад. Как сказала мама, чтобы не портить настроение видом моего кислого выражения лица, оставили в гостинице. А еще шутили, что далеко я не убегу. Хорошо хоть Джима взяли. Они и без него грозная сила, но паранойя меня до сих пор не отпускала.

— Еще кофе, господин Матчин? — спросил официант. Парень лет двадцати трех, подтянутый, следивший за внешним видом. — Капучино в большой кружке?

— Неси, — улыбнулся я.

— Я смотрел по телевизору за награждением, — сказал он. — Это было круто и бомбезно!

— На том и стоим, — рассмеялся я подобранным словам.

— А могу я угостить Вас кофе за свой счет? Чтобы потом хвастаться, — честно признался он.

— Угостить можешь, а хвастаться нехорошо.

— Я знаю, — его голос стал воодушевленным. — Вы такое скрывали несмотря на то, что газеты писали, а потом… Простите.

Он поймал строгий взгляд администратора и моментально испарился. В нем чувствовалась небольшая сила, что-то на уровне специалиста третьей ступени. В его теле есть сила, но он этого еще не осознал. Специалисты не могут создать кинетическую броню, использовать даже самые простые техники, но они гораздо сильнее и быстрее обычных людей. Задатки у него все есть, так что экспертом он станет, если найдет время заниматься. И если не вылетит с работы, так как кофе мне принес администратор, извинившись за назойливого сотрудника.

Почувствовав чей-то взгляд, посмотрел в сторону второго выхода из ресторана. Оттуда обычно заходили те, кто не жил в отеле или кто решил срезать через холл, вернувшись с прогулки или экскурсии по городу. Так вот, в ресторан входила девушка, на первый взгляд лет восемнадцати, с длинными черными волосами и таком же темном платье, подобранном для траурных мероприятий.

— Привет, — я встал и жестом пригласил ее к столу. — С родителями приехала?

— Привет, — улыбнулась Катя Хованская, благодарно кивнув, когда я пододвинул для нее стул. — С родителями. Ты тоже решил не ехать на собрание родов?

— Если ты про сегодняшнее мероприятие, то нет. Утомили меня вчерашние стояния в переполненном зале. Кто-то из женщин даже в обморок упал.

— Я слышала, — она улыбнулась. — Папа рассказывал. Недалеко от них случилось. Кому-то корсет сильно затянули, воздуха и не хватило.

— Про корсеты лучше не вспоминай, — я неуютно заерзал, поймав ее взгляд. — Два ребра сломал. Точнее, отделался неприятными трещинами.

— Это из-за случая, — она показала пальцем в сторону собора.

К нам подошел официант, положил на стол меню.

— Доброго дня, меня зовут Вячеслав, что изволите заказывать?

— Кофе, черный, пожалуйста. И пару фирменных пирожных, — попросила Катя.

Официант ретировался так же быстро, как и появился. Девушка проводила его взглядом, посмотрела на большую кружку со сладким кофейным напитком в моих руках.

— Кузьма, позволь тебя поздравить с почетной и высокой наградой. Я еще никогда не беседовала с кавалером Ордена Святого Дмитрия. Ты меня поразил. И должен был сразу сказать, что успел отличиться на поле боя.

— Спасибо. Как у тебя получается одновременно и похвалить, и отчитать, — рассмеялся я, на что Катя только улыбнулась.

— Буду гордиться, что близко знакома с таким человеком. Кстати, а где твоя супруга и ученица?

— Умчались на прогулку. Таша им напела про какой-то магазин, и они уехали, едва успев позавтракать.

— Так может и нам не киснуть в отеле и отправиться на прогулку? Здесь недалеко, если пройти пешочком, можно заказать, — она сделала жест, как бы говоря «ни хороший, ни плохой», — речной катер. Выйдем на большую Неву, пройдем под мостами. Там, наверное, сейчас не очень высокие волны. А еще, через час в Мариинском театре начнется опера Пиковая Дама.

— Опера? — я посмотрел на нее несколько недоверчиво.

— Никогда не был на опере? — догадалась она. — О, это отличный шанс оценить. У меня как раз два билета, довольно близко к сцене.

— Так траур же, никаких развлекательных мероприятий не должно идти?

— Иван Шестой при жизни очень любил Мариинский театр и оперу Пиковая дама. У него даже почетное место в зале есть. Будет всего три выступления и билеты достать не просто. У меня сестра большая любительница театров. Обожает балет и оперу. Заказала билеты еще в Москве. Давай позовем с собой Таисию и Алену. Если они не очень далеко уехали и к началу успеют.

— Минуту, — я взял телефон, набрал номер Таси. Ответила она не сразу, гудке на десятом.

— Да, Кузя, — на заднем фоне слышалось какое-то оживление и шум толпы в большом зале.

— Вы далеко? Не хотите сходить на оперу? В Мариинском театре будет постановка.

— Отлично, когда?

— Через час. Билеты есть.

— Ох, как неудачно получается, — огорченно протянула она. — Нет, мы далеко. За час не успеем вернуться. Тем более здесь такая пробка, что сорок минут только выезжать надо. Если ты с кем-то договорился, то иди, нас не жди. Мероприятие специфическое. Если понравится, то потом вместе сходим.

— Вы куда уехали-то?

— Секрет, — рассмеялась она. — Но сувенир привезу. Все, пока-пока.

— Пока, — отозвался я, затем посмотрел на трубку.

— Что говорит? — заинтересовалась Катя. — Успеют?

— Говорит, чтобы шли без них. Не успеют вернуться. Интересно где они могут быть?

— Вариантов много. На севере города открыта большая распродажа в Юшкином торговом доме. Для состоятельных женщин — настоящий рай. Там в основном украшениями торгуют. Буквально через дорогу магазины дорогой одежды и… всего прочего. В интернете пишут о скидках в связи с траурными мероприятиями. Они вполне могут быть там.

— Хорошо, ты пей кофе, а я пока машину закажу.

— Знаешь, — остановила меня Катя, — а давай прогуляемся. Здесь недалеко, как раз к началу подойдем. Дождя нет и не очень холодно. У нас даже есть пять минут, чтобы кофе попить.

— Не замерзнешь в платье?

— Я плащ сдала в гардероб.

Фирменные пирожные ресторана мы поделили, минут десять допивая кофе. Затем отправились на неспешную прогулку вдоль набережной реки. Катя, как оказалось, была в Санкт-Петербурге несколько раз и город ей очень нравился своей историей. Она легко смогла назвать несколько примечательных домов, рассказав, кто в них жил в конце позапрошлого века. Писатели, поэты, видные политические деятели того времени. Рассмеялась на мой удивленный взгляд, сказав, что центр города так устроен, что в какой дом ни ткни пальцем, там обязательно кто-то из известных людей жил.

Дождя действительно не было, но назвать погоду хорошей язык не поворачивался. Холодный ветер с реки заставлял выше поднимать воротник осеннего плаща. Пару раз даже пожалел, что не додумался взять шапку. Представил картину, как иду в вязаной шапочке, дорогом плаще, траурном костюме, и улыбнулся. А еще под руку меня держит красивая девушка, наверняка тоже мечтающая о вязаной шапке. Катя незаметно пальчиками коснулась уха, чтобы немного отогреть.

У Мариинского театра выстроилось много дорогих машин, занимая парковку и часть улицы. Мужчины в костюмах, женщины в темных, но изящных платьях. Мелькают дорогие украшения. Мне всегда неуютно в подобной толпе. Почти у всех в руках программки, маленькие театральные бинокли. Такое чувство, что некоторые сюда пришли не представлением насладиться, а себя показать. Ходят как павлины, расправившие хвосты. Когда же я попал в зал, то несколько минут головой вращал, как деревенский парень, впервые попавший в музей. Это было действительно красиво, особенно расписной потолок и огромная, пока еще закрытая шторами, сцена. Чуть позже узнал, сколько длится все представление, и немного удивился. Подумал, что лучше бы мы в парк пошли погулять. Но когда началась опера, забыл обо всем. Меня так захватило действо, разворачивающееся на сцене, что не заметил, как наступил первый антракт. Затем второй акт. Декорации и костюмы, музыка, словно переместился на двести лет назад и тайком подсматриваешь за жизнью и страстями, что кипели тогда. Разве что во время антракта приходится возвращаться в обыденную современность. Последний же акт вызвал у меня бурю эмоций. К собственному стыду, я не был знаком с этим произведением, поэтому до самой развязки не знал, чем все закончится. И поступки главного героя, мягко говоря, рассердили. Катя же, видя переполняющие меня эмоции, тихо смеялась.

— Понравилось? — спросила она, когда мы выходили в фойе, направляясь к гардеробу.

— Понравилось, — кивнул я. — Только не понимаю императора. Как можно постоянно ходить на это представление, зная, чем оно заканчивается? Если бы концовку каждый раз меняли, я бы еще сходил.

— Так не бывает, — она рассмеялась.

— Жаль. А в Москве на оперу сходить можно?

— Конечно, — она посмотрела так, словно я задал дурацкий вопрос. — Попрошу у сестры пару рекомендаций. А то нарвешься на что-то такое, отчего волосы шевелиться начинают, а классики в могилах вертятся. Они называют это «современным искусством», — язвительно произнесла она. — Там от искусства одно название.

— А твоя сестра сегодня?..

— Здесь она. Не любит сидеть близко к сцене. Вместе с дядей смотрели оперу из ложи. Может, и сейчас за нами тихо наблюдают. Не хотят лишний раз показываться на глаза, — Катя осмотрелась, словно хотела увидеть их в толпе зрителей, затем пожала плечами и потянула к лестнице.

Получив плащи, мы вышли на улицу и почти синхронно поежились. Температура стремилась к нулю, а холодный ветер намекал, что прогулка обратно может стать не столь приятной, как сюда. Я посмотрел в сторону стоянки, рассчитывая поймать такси, но сразу заметил знакомую и примечательную белую Порше. Сначала не поверил глазам, увидев большую группу молодежи. А затем поверил, когда среди прочих мелькнула фигура Кирилла. И, похоже, намечалась драка. Со стороны всегда заметно, когда конфликт переходит на следующую стадию. Тем более, почему бы не быть драке, если Кирилл один, а наседающих на него парней как минимум пятеро. Один из них, несмотря на дорогой костюм, крыл матом как сапожник, больше напоминая гопника из подворотни. Если переводить его слова, то он был недоволен невежливостью Кирилла, которого просто куда-то пригласили. Ругань было далеко слышно и внимание скандал привлекал. Те, кто спешил забрать машины с небольшой стоянки, и некоторые посетители театра собирались в толпу, то ли удивленные, то ли обрадованные новым представлением.

Подойдя ближе, я заметил среди наехавших на Кирилла сына князя Разумовского. Он стоял в компании красивой девушки, совсем не той, за которую заступался во время нашей предыдущей встречи. Она держала его под руку так, словно не давала влезть в назревающую драку. Хотя самые благородные и влиятельные редко что-то делают своими руками — для этого у них есть целая свора подручных.

— Кирилл, мне кажется у тебя талант влипать в неприятности, — довольно громко сказал я, подходя к ним через толпу зевак.

Кто-то, как и я, правильно и точно расценил ситуацию, поэтому уже снимал все происходящее на телефон. Кто-то незаметно, чтобы не слишком бросалось в глаза, кто-то нагло, ничего не стесняясь и не боясь. Таков современный мир, плюнь мимо урны, а тебя уже засняли с трех ракурсов и выложили в интернет со словами: «Злостный хулиган и отморозок». Да, название нынче должно быть правильным, чтобы привлекать внимание и вызывать интерес публики.

— Что случилось, как ты попал в окружение знаменитых питерских маргиналов? — хохотнул я. Отпустив руку Кати, показал на заднюю дверь машины, где сидела Таша.

— Вас ждали, — приветственно кивнул он. — Погода ни к черту, хотели подвезти до отеля.

— Ну что ты мешаешь? — я несильно толкнул в плечо не сдержанного в словах и ругательствах парня, оказавшегося на пути. Тот равновесие не удержал и полетел на землю как раз в неглубокую, но большую лужу. Быстро наставил палец на еще одного, который то ли хотел броситься на меня, то ли решил прийти на помощь другу. — Не шали. Так, господа маргиналы, вам повезло, у меня отличное настроение, так что можете уходить целыми и невредимыми.

— Так мы здесь… — начал было высокий накачанный парень.

— Падла! — в это время вскочил тот, что упал в лужу, и бросился на меня, низко наклонив голову, рассчитывая повалить. Закономерно получив основанием ладони в ухо, очень неудобно рухнул прямо нам под ноги. Я немного оттолкнул тело в сторону, чтобы не мешало.

— Что вы здесь? — деловито спросил я, поковырял пальцем в ухе. Где-то со стороны толпы зевак прозвучал низкий женский голос, спрашивающий у кавалера, не пора ли вызвать полицию.

— Мы просто пригласили господина Наумова на тематический вечер. Прокатиться на катере по Неве.

— Ну вы даете, — хмыкнул я. — Уважаемого человека отвлекаете. Думаете, если его бомжи будут приглашать, он должен с ними водку пить?

В чем беда крупных городов и молодых мужчин из влиятельных кланов, они слишком медленно втягиваются в конфликт. В небольшом городке давно бы уже драка кипела из-за того, что я одного из их знакомых вырубил. А здесь он до сих пор в луже валяется, дорогой костюм пачкает.

— Ты бы следил за тем, что говоришь, — посуровел накачанный. Похоже, сравнение его задело.

— А то че, — язвительно спросил я, — маме пожалуетесь?

Парень еще больше посуровел, сверля меня взглядом. Прикидывал, наверное, смогут они втроем нас двоих побить или маловато их будет.

— Во кино! — послышалось довольно громко из толпы зевак. — Сейчас он их всех разом уделает. Это же мастер Матчин.

«Ну кто тебя за язык тянул?», — недовольно подумал я, так как злобный парень возглас услышал. А молодой князь Разумовский ведь узнал меня, но друга не остановил и не сказал. Нехороший человек. По лицу же видно, что думает. Хочет создать мне проблемы, когда его знакомый, наверняка сынок из влиятельного рода, получит по шее. Еще в начале лета я бы не ждал, пока меня будут упрашивать и расшвырял бы их по стоянке, забрасывая в окна дорогих машин. А сейчас подумал, что подставлю я род. Хотя кулаки чесались дать им по шее.

— Мастер Матчин, а мы Вас и не признали, — с ядовитой улыбкой сказал накачанный. — Богатым будете.

— Темнеет быстро, — холодно произнес я. — Забирайте своего несдержанного товарища и езжайте катать друг друга на катере.

— Да, нехорошо вы Максима ударили, — он покачал головой. — Не к лицу это знаменитому мастеру. За это медаль не дадут.

Я уже было потерял к ним интерес, собираясь просто сесть в машину и уехать, но остановился. Почесал нос, потер ухо, как советовал дядя Ринат. Затем повернулся к нему и в пару шагов оказался рядом.

— Что-то имеешь против? — сейчас мой голос прозвучал ни холодно, ни угрожающе, можно сказать, почти обыденно и с толикой любопытства.

— Нет, нет, ничего не имею против, — он поднял руки и еще более противно улыбнулся. Взрослый парень, лет двадцати двух — двадцати пяти, подтянутый, можно даже сказать приятной наружности. Волосы темные, кудрявые, карие глаза, след от серьги в ухе. Я очень внимательно его рассматривал. Со стороны, наверное, смотрелось не очень, так как он был на голову выше. — Лично видел, как Вас награждали. Был в зале, только зажали нас в самом дальнем углу, не разглядел лица. Так бы узнал сразу. И награда такая солидная, даже завидно.

— Слышу насмешку в твоем голосе. Как и язвить — это привилегия сильного, кто за слова ответить может. Не злоупотребляй этим.

— Сашка, дай записную книжку, — хохотнул он. — Надо записать слова умные, пока не забыл.

— Запиши, — кивнул я. — Пригодятся. Друг твой, молодой князь, знает, что дурного я не посоветую.

Странно мне видеть столько смелости и наглости в глазах человека, не обладающего большой личной силой. Да и власти безграничной в его руках нет. Только отеческое наследство и покровительство. За это их и не люблю. Нарываются на драку и проблемы, а потом бегут к папе, жалуются, просят обидчика наказать.

— Повезло Наумовым, повезло, — сказал он, посмотрел на Кирилла. — Богатенькие банкиры, денежные мешки. Купили самого молодого и знаменитого мастера. У них денег много, может накопят на еще одну медаль или даже орден.

— Кирилл, — я повернулся к нему. — Ты отвези девчонок домой. Если Петр Сергеевич вернулся, передай, пусть найдет меня в особом отделе полиции. Мы пока с этим… недоноском прокатимся туда. Надо все как положено зарегистрировать, оформить, даже не знаю, что еще полагается для оформления поединка чести. А как закончатся траурные мероприятия, поедем мы на полигон где-нибудь за городом, и я его убью.

— Угрожаете, мастер Матчин, — ничуть не испугался несчастный дурак.

— Отнюдь, — я посмотрел на него. — Ты сейчас оскорбил наследника императора, генерала Осташкова и чуть-чуть задел меня. Так бы тебя простил, но теперь уже не могу. Надеюсь, ты на машине, можно и такси взять, я не против.

— Чушь несете мастер, — хмыкнул он. — Я наследника не оскорблял.

— Отсутствие мужества и способности ответить за слова мужчину не красят. Поехали, поздно уже и холодно. Мерзнуть из-за такого дерьма, как ты, не желаю.

— Отцу позвоню, — сказал Кирилл, садясь в машину.

— Я сейчас тоже отцу позвоню…

— Обязательно, — добавил я. — Только по дороге.

— Я свидетельствую, молодой человек никого не оскорблял, — от зевак отделился пожилой мужчина с супругой. Кстати, мастер, стареющий и теряющий силу.

— Здесь не суд, нам свидетели не нужны, — отмахнулся я. — Видите, сколько людей нас снимают на видео. В отделении полиции мы все посмотрим и выясним, послышалось мне или нет. Он ведь сказал, что орден я купил, а значит обвинил генерала Осташкова в торговле высшими наградами, следовательно, в государственной измене. Тамара Геннадьевна, — я посмотрел на девушку, успевшую подобраться довольно близко, пристроившись едва ли не за соседней машиной, и снимающую все на телефон, — вы ведь поделитесь видеороликом?

— Уже отправила, — помахала нам рукой сестра Кати. Заметил я и их дядю, неприметного мужчину, поднявшегося на первую ступень мастера.

Где-то рядом засверкали проблесковые огни полицейской машины. Может, откликнулись на чей-то вызов, а может, просто увидели людей на стоянке. Я лишь на секунду отвлекся, а парень уже ломился сквозь толпу. Запрыгнул в дорогую черную машину едва не на ходу. Догнать его было несложно, но я не стал напрягаться. Людей вокруг слишком много. Завтра найду. Посмотрел на сына князя Разумовского, так и не проронившего ни слова. Что отец, что сын, смотрят одинаково, ненависть в глазах. И ведь ничего не успел сделать им. Что за люди?

Пройдя к машине, сел на переднее сидение.

— Сейчас уже приедем, — сказал Кирилл в трубку и нажал кнопку отбоя. — Сбежал?

— Сбежал, — хмыкнул я. — Как вы с ними зацепились?

— Молодой князь меня узнал. Я же говорил, мы пересекались в столице.

— А кто этот, наглый?

— Не знаю, — он пожал плечами, завел машину, и мы почти сразу выехали со стоянки на дорогу.

— Кать, куда твоя сестра скинула видео?

— В облако. Давай телефон, я поставлю на скачивание. Минут двадцать займет.

Я протянул ей сотовый.

— Козел наглый! — сказала Таша. — Подонок…

— Таша, — осадил ее Кирилл. — Пожалуюсь маме.

— Маргиналы, — добавила она, сердито скрестив руки на груди. Затем посмотрела на сидевшую рядом Катю, работающую с моим телефоном. — На балет ходили?

— На оперу, — сказал я. — Поучительная история про азартные игры, жадность и глупость. А вы куда утром умчались?

— Так, за покупками, — немного уклончиво ответила она. — Еще в бани заглянули.

— В бани? — рассмеялся я.

— Ну да. Там отличные русские бани. Мама твоя в парилке кого угодно пересидит. Мы отлично провели время. Хотя я бы на оперу с тобой сходила, — тихо добавила она, бросив ревнивый взгляд на Катю.

— Ага. Вы меня утром бросили одного, ни слова не сказали, а сами девичник устроили. Даже сестер Юй с собой утащили.

— Да, веселые девчонки, — рассмеялась Таша. — И в русской бане никогда не были.

— И как вы общий язык нашли?

— С нами же мама была. Они с тетей Светой и Тасей их на серьезный разговор приглашали. А нас с Аленой мороженое кушать отправили.

— Катя, тебя куда подвезти? — спросил Кирилл, так как мы подъезжали к Астории.

— Мне через дорогу перейти, я с вами выйду.

— Поздно уже. Лучше я до двери довезу.

— Тогда вон у того дома останови, — Катя наклонилась вперед, показывая на здание справа. Действительно, до Астории было рукой подать. Вернула мне телефон. — Вот здесь загрузки, когда полоса до конца дойдет, можешь посмотреть в галерее. Еще увидимся.

Она хотела что-то добавить, но не стала. Мы немного постояли, глядя, как она заходит во дворик. Затем проехали еще чуть-чуть, останавливаясь у отеля. На телефон пришло сообщение от Кати: «Я уже в номере. Спасибо за прогулку и театр. Будет время позавтракать или пообедать вместе, напиши. Мы ведь еще не поговорили о моей работе помощником». В конце стоял смайлик, показывающий язык. Если бы не последняя неприятность, то можно считать, что день прошел довольно неплохо.

Петр Сергеевич и Конев ждали меня в просторной светлой комнате на втором этаже. Днем здесь проходили семинары и совещания, а вечером она всегда пустовала. Я довольно коротко обрисовал произошедшее, показал видео на телефоне. Начиналось оно с того момента, как тот самый парень, упавший в лужу, вскочил и с криком бросился на меня словно бык, низко опустив голову и подняв руки. Думаю, что он занимался борьбой и рассчитывал повалить меня. Только я оказался быстрее и отвесил ему отличную оплеуху, вырубив с одного удара. Картина немного затряслась, так как Тамара подбегала ближе, прячась за высокой машиной. Лицо парня, с которым я «поспорил», в кадр сразу не попало, но он оборачивался, так что можно было разглядеть даже в быстро наступающей темноте. Уличный фонарь, стоявший у стоянки, светил очень удачно. Видно было и Разумовского и еще нескольких человек из их компании. А вот я вышел не очень красочно. Злой и сердитый, но не сказать, что такой уж страшный. Просто хмурый молодой парень, с очень тяжелым взглядом. Столкнись я с таким лицом к лицу, не имея желания драться всерьез, отступил бы. Чего зря человека сердить? Как бы объяснить… Есть что-то особое во взгляде у людей, прошедших через серьезные передряги. Помню, отдыхали мы на одной перевалочной базе совсем недавно, буквально в прошлом году. Там бар неплохой, куда наемники заходят выпить. И вот у тех, кто только прилетел из горячих точек, был точно такой взгляд.

Петр Сергеевич успокоил, сказал, что с этим вопросом сам разберется, а я могу отправляться в душ и спать. Спорить с ним не стал. Сказал коротко спасибо и ушел. Кажется, понял, почему в последнее время не в духе. И почему сразу полез в драку с черепом и его подручными. Просто надо немного отдохнуть. Прийти в себя, восстановить силы. Я до сих пор не могу заполнить внутреннее море, и от этого неприятное чувство. А еще всякая дрянь лезет под руку.

Поднявшись в номер, застал Тасю за чтением книги. И почти с порога принялся изливать душу. Минут десять выговаривал все, что накипело. Кстати, не врут люди, действительно полегчало. Даже подумалось, что все это такая мелочь. Просто расстроился из-за того, что испортили отличный вечер и впечатление от такого изумительного действа, как опера. Когда рассказывал про нее Тасе, жестикулируя и сетуя на глупость героев, она весело смеялась. А на вопрос, не ревнует ли, что я пошел на свидание с Катей, лишь отмахнулась. Сказала, что на свидании парни и мужчины увлечены только женщиной, а не тем, что происходит на сцене. А вот если наоборот, это мне надо извиняться перед Катей, а не перед супругой. Я не понял, ирония это была или своеобразный юмор.

Поздно вечером, когда я уже собрался ложиться спать, прочитал несколько сообщений, пришедших на телефон от Таши. В них она сожалела, что не смогла сходить со мной на оперу, и обещала, обязательно вытянуть на какое-нибудь значимое и интересное мероприятие. Сказала, что ночь спать не будет, но обязательно найдет в интернете подходящее. Пошутила насчет перепалки, случившейся на стоянке, и просила не забивать голову всякими недостойными маргиналами. Пожелала спокойной ночи. Отправил ей ответное пожелание и, как только бросил телефон на тумбочку, почти сразу заснул.

Мой самый нелюбимый сон. Просто терпеть его не могу. Это не кошмар, они мне тоже снятся, это страх совсем другого рода. Автобус, набитый людьми или полупустой. Каждая поездка уникальная. То город, то пригород или просто сельская местность. Я никогда здесь не был, но знаю, мне выходить на следующей остановке. Маршрут прямой, как палка, но внезапно автобус поворачивает. И ведь никто не волнуется кроме меня. А я так боюсь потеряться. Иногда спрашиваю у водителя, почему мы свернули, иногда у пассажиров, но не могу понять ответы. Вот автобус где-то останавливается, люди выходят, а я сижу в нерешительности, выходить здесь или меня все-таки довезут до нужного места? Автобус закрывает двери, трогается, и я просыпаюсь, так и не узнав, приехал или нет.

Проснулся, почувствовал на себе руку Таси и успокоился. Посмотрел в окно. Всегда так делаю. Если оно светлое, сон уходит и быстро забывается. А если темное, лучше встать, немного походить. Иначе следом за автобусом придет кошмар. Я даже шутил, что кошмар — это следующая остановка, куда я так спешу. Потянулся за телефоном. Половина восьмого, светает.

— У нас отпуск, не вставай так рано, — сонно проворчала Тася, пытаясь удержать меня в горизонтальном положении.

— Ты спи, я хочу душ холодный принять. Сон приснился неприятный.

— Кошмар? — она открыла один глаз. — Что было? Моей знакомой всегда ларек с мороженым снится. Такой, на колесиках и с зонтиком. В детстве над ней кто-то пошутил, что добрый дядя, который их угощал бесплатно, это маньяк. Вот до сих пор и бегает… — она зевнула, — от мороженщика.

— Нет, мне автобус снится, — улыбнулся. — Иногда трамвай.

— Кондукторы злые пугают? Гражданин, предъявите талончик?..

— Спи, — я рассмеялся, направляясь в душ.

Помимо ресторана была в Астории небольшая кофейня. Уютное помещение с маленькими столиками, мягкими диванами и спокойным интерьером. Заглядывал сюда всего один раз. Посетителей здесь было меньше, но мне не нравилось, что окна не выходят на улицу перед отелем. Не то чтобы я следил за тем, кто приходит или уходит, просто так чувствовал себя спокойней. Это Алена написала сообщение, о том, что можно встретиться и попить кофе здесь. А то в большом зале ресторана постоянно за нами кто-то наблюдал, и уже ее это нервировало. Она специально выбрала угловой столик, который не сразу бросается в глаза. Помахала мне рукой, привлекая внимание.

— Привет. Целый день не виделись, — я улыбнулся.

— Привет. Как бок, болит?

— Немного. С корсетом возиться та еще морока. Давит он со всех сторон. Неудобно.

— Доброго утра, — к нам подошел знакомый официант. — Ваш кофе в большой кружке.

— А, спасибо, — я благодарно кивнул, посмотрел на него. — Перевели?

— Перевели, — вздохнул он. — Что-нибудь еще желаете?

— Газету свежую. Что-нибудь из наиболее читаемого.

— Конечно. Одну секунду.

Официанту потребовалось только дойти до стойки с напитками и обратно. По утрам в отель привозили большую подборку периодических изданий. А что, удобно, проснулся, спустился попить кофе, тут тебе и Спорт-Экспресс, и Имперский Вестник. Последняя и досталась. Меня интересовало, как долго еще будут проходить траурные мероприятия. Хотелось уже вернуться в столицу и запереться в тихом зале МИБИ.

— Кстати, ты сестер Юй не видела? — спросил я, быстро просматривая заголовки новостей.

— В номере сидят. Светлана Евгеньевна запретила им выходить. Сказала, что ты можешь испортить себе репутацию на ровном месте и пусть лучше они пару дней проведут взаперти, чем восстанавливать дорогой отель.

— Зря переживает, я женичего пока не порушил. Вечно она вмешивается…

Минут двадцать мы тихо пили кофе. Что мне нравится в Алене — ее способность не отвлекать меня вопросами и разговорами. Уже привык, что она часто предпочитает посидеть рядом, почитать книгу или послушать что-то в наушниках. Почти как телохранитель. Но и поболтать с ней о пустяках тоже можно. Кстати, когда она улыбается, то очень красивая. Прямо как сейчас. Я тайком посмотрел поверх газеты, заметив легкую улыбку. Вот уж кого не тревожат проблемы, связанные со смертью правителя.

В кармане слегка завибрировал телефон. Пришло короткое сообщение от Таси: «Ты где?». Написал, что в кофейне, что здесь тихо и почти никого нет. Еще одно сообщение: «Тебя генерал Осташков ищет. Ждет в переговорной комнате Ш. После разговора спускайся в ресторан, мы тебя ждем на завтрак».

— Спокойное утро закончилось, — вздохнул я. — Ален, можешь спускаться в ресторан, Тася организовывает завтрак. Я приду, как только освобожусь.

— Заказать что-нибудь?

— Сырный омлет с беконом. Он у них неплохо получается.

Переговорную я нашел только с помощью сотрудника отеля. И комната меня удивила. Это был лифт, пенал, шкаф в конце концов. Метра два с половиной по ширине и четыре в длину. Там едва уместился овальный стол, вокруг которого тесно расставили восемь стульев. Плотно зашторенное окно во всю крошечную ширину помещения и угнетающе неприятный темно-желтый цвет стен. Генерал Осташков одет почти в такой же торжественный костюм, как и во время награждения. На шейной ленте — крест, на груди — звезда ордена.

— Доброе утро, — поздоровался я, несколько удивленный таким визитом.

— Доброе, Кузьма Федорович, — поймал мой взгляд на звезду. — Год положено носить орден на всех значимых мероприятиях.

— Мне тоже? — испугался я.

— Нет. Лишним, конечно, не будет, но постоянно — только для военных. Предмет статусный, таким похвастаться могут лишь четыре человека, включая тебя. Даже у великого мастера Геннадия Сергеевича подобного нет. Садись, — он жестом показал на стул.

— Тесновато здесь…

— Да уж, — Глеб Романович рассмеялся. — Не развернуться. Единственная свободная комната. Все остальные заняты для совещаний.

В отличие от меня генерал обладал комплекцией медведя и ему было куда сложнее занять место за столом.

— Знаю уже, что вчера вечером произошел неприятный инцидент, где мое имя упомянули.

— Если я поспешил с выводами, прошу простить. Просто подумал, что награждение орденом — Ваша инициатива.

— Все правильно, моя, — кивнул он. — За такое оскорбление можно было и на месте прибить мерзавца. И был бы сопляк какой, так ведь вполне взрослый мужик. Двадцать пять лет, а все по яхтам и дискотекам прыгает как мальчишка.

— Вы его знаете? — уточнил я.

— Отец его — мой хороший друг. Так, они уже должны были прийти, — он посмотрел на часы. — Задерживаются.

Встав и едва не опрокинув при этом стол, он прошел к двери, распахнул и выглянул в коридор и почти сразу вернулся, не став закрывать ее.

— Идут.

Первым в небольшое помещение едва не влетел вчерашний крупный парень, следом же шагнул высокий мужчина в костюме. Шириной плеч он похвастаться не мог, но мне показалось, что он был крепок телом. Такой два гвоздя в бантик завяжет. Ладони широкие, сильные. Друг на друга гости были похожи. Те же волосы, тот же овал лица и переносица. Кстати, младшему неплохо досталось. Нос у него был, скорее всего, сломан и густо замазан прозрачной мазью, как и рассеченная бровь. Судя по кулакам отца, для такого эффекта могло хватить одного удара. Но, помимо прочего, была заметна опухшая скула и расплывающийся синяк. Все-таки крепки телом эксперты первой ступени. У простого человека давно бы половина лица заплыла и покрылась сплошным синяком.

— Стой ровно, — отец одернул его за плечо. Голос у него был почти как у генерала, только не такой низкий.

— Здравствуйте, — встал я.

— Кузьма Федорович, бить его будешь?

— Да ему вроде хватит.

— Мало. Я бы еще добавил, кулаки жалко, — процедил мужчина.

— Анатолий Евгеньевич, — представил его Осташков. — Плетнев.

— Рад знакомству, — мы обменялись рукопожатием.

— Материно воспитание и влияние, — вздохнул Плетнев. — Вырастил на свою голову. Ни хрена не понимает, а в такие разборки лезет. Собственного отца ведь подставляет! Этот твой друг княжеский…

Мужчина не выдержал и выдал матом все, что думает по поводу молодого князя Разумовского и их дружбы с сыном. Я думал, врежет ему еще раз, но он сдержался.

— Убьет тебя Кузьма Федорович, ни капли не жалко, — подытожил он. — Мать еще одного родит.

— Простите, — парень опустил взгляд. — Кровь в голову ударила. Я был неправ и не знал.

— Не кровь, а кое-что другое тебе в голову ударило.

— Простить можно, — сказал я под взглядами военных. — Пойдет ли ему это на пользу?

— Уже решено. Завтра улетает в Мурманск, а оттуда — на атомный ледокол. Младшим помощником механика на весь оставшийся сезон и до следующего сентября. А там посмотрим. И если мне капитан на тебя пожалуется, на плавучий рыбозавод отправлю, сети тянуть.

— У меня знакомый на ледоколе работал как раз механиком, — сказал я. — Хвастался, что это работа для сильных и отважных людей.

— Все так. Арктика умеет воспитывать людей. Слабые уже через месяц домой просятся. Сын ведь училище закончил, но вместо того, чтобы по моим стопам пойти, бездельем мается. Думает, что ему все так сразу дадут. И должность высокую и привилегии, — он посмотрел на часы, затем на Осташкова. — Время. Я его отправлю и успею к собранию. Кузьма Федорович.

— Рад был познакомиться, — сказал я.

Он коротко кивнул, подтолкнул сына к двери и вышел следом.

— Суровый мужчина, — посмотрел я на генерала.

— Он ведь нас поддерживает и Наумовых. А сын родной такой фортель выкинул. Сдается мне, стараниями Разумовских. Молодой князь наверняка долго его накручивал, чтобы он тебя невзлюбил и всех Наумовых. Вот и сложилось так неудачно. И ведь всплывет все это, — он поморщился. — Обязательно всплывет. Будут теперь на Плетнева давить, могут заставить с поста уйти.

— А он?..

— Губернатор области.

— Дела, — пораженно протянул я. — Кабы знал…

— Плетнева Орловы крепко поддерживали. Помогли занять должность, чтобы человек Разумовского не сел на область. А у нас здесь руки пока коротки.

— Так надо помочь ему на должности удержаться.

— Если бы все было так просто, — генерал покачал головой, встал. — Мы сейчас в Зимнем собираемся. Не хочешь поучаствовать?

— Нет, — я покачал головой. — В Москву хочу.

— Рано. Пока императора в саркофаг не положат, надо быть здесь. И еще два дня после.

Осташков пожал мне руку и вышел. Я облокотился на край стола, задумался. Захотелось бежать и кое-кого прибить. И даже не одного, а парочку, семейную. Вот как так получилось? Понятно, что сын губернатора дурак, но неужто специальные службы не знали, с кем он дружбу водит и во что это может вылиться? Что мне должно было броситься в глаза вчера? Странное скопление любопытных людей на стоянке? То, что отпрыски благородных родов спокойно позволяли снимать себя на сотовые телефоны? В утренней газете пока ни слова, но любой журналист в новость вцепится как бульдог. Какие шикарные заголовки можно сочинить…

Постояв немного в маленькой комнате, я решил не злоупотреблять унынием и отправился завтракать. Начинаю думать, что чем серьезней я начинаю относиться к происходящему, тем хуже идут дела. Может, снова начать прикидываться дурачком? Учитывая, что данная мысль вызвала у меня неприятную гримасу, она была не самой удачной.

Родные дожидаться меня не стали и завтракали, оживленно ведя беседу.

— Отчего у тебя такой мрачный вид? — спросила мама. — Вроде бы вчера отлично провел время, с прелестной девушкой сходил на свидание в оперу.

— Потому что кое-кто меня бросил и пришлось искать развлечение на стороне, — в тон ей отозвался я. Уселся на стул, вооружился ножом и вилкой и принялся за омлет.

— Ох, как он заговорил, — рассмеялась она. — Мог бы пригласить ту симпатичную девушку, светленькую. Как ее звали? Ольга, внучка князя Дашкова.

Я немного не донес вилку до рта, поднял на маму взгляд. К чему она вспомнила Ольгу? Этот тон я уже слышал, дважды или даже трижды. И каждый раз у меня от этого глаз начинает дергаться.

— Это была деловая встреча, — буркнул я. — Катя просила взять ее на работу.

— Хованская? — мама приподняла бровь. — На работу?

— Личным помощником. Она умеет давать дельные советы, когда я туплю. Да и вообще.

— Что значит это «вообще»? — в ее голосе появилась нотка строгости.

Я промолчал, сосредоточившись на завтраке.

— Ольга…

— Сразу — нет! — отрезал я.

— Хорошо, если нужен помощник, чтобы ты не тупил, — она выделила это слово, — может, подобрать толкового специалиста?

— Тем более — нет.

— Светлана, — Тася коснулась ее плеча, видя, что мама потихоньку закипает. — Он же несерьезно. Просто неприятный разговор был. Кстати, Кузя, как прошло, не очень?

— Не очень, — отозвался я и, чтобы не говорить лишнего, принялся жевать сразу два больших кусочка омлета.

— О, сейчас он вполне серьезен, — сверля меня взглядом, сказала мама. — Это знаменитое на всю Японию «назло маме». Теперь даже если просто по глупости брякнул, а это именно так, принципиально возьмет ее на работу. Кузя, милый, ответь маме, зачем тебе это?

— Так надо, — вздохнул я, так как этот тон мамы я не любил больше, чем строгий.

— Все, спасайся кто может, — подражая мне, вздохнула она. Посмотрела на Таисию. — Время от времени в его голове рождаются удивительные планы, всегда заканчивающиеся одинаково. Он бежит к Саше и спрашивает, что ему теперь делать и как выйти из сложившийся ситуации. А ведь если бы слушал маму, ничего бы не случалось. Теперь остается только ждать, где шарахнет и не всплывет ли имя Кузьма Матчин. Только один раз на моей памяти сработало, когда я неожиданно узнала, что он решил взять в жены женщину из рода Орловых. И то, что ничего плохого не случилось, исключительно заслуга Таси.

— Да, — Таисия одобрительно покивала, — план был необычным. Но моих заслуг немного.

На мне скрестились уже два внимательных взгляда. Сделаю вид, что ничего не понимаю.

— Чем тебя Алена не устраивает как помощница? — спросила мама. — Ты ее зря недооцениваешь. Она умная, красивая.

— Может, закроем тему? — едва не простонал я. — И без вас утро не задалось.

— Не уходи от ответа, — вернулась она к строгому тону.

— Не устраивает.

— Чем?

— Тем.

— Не веди себя как ребенок!

— Потому что я собираюсь взять Алену в жены, — выдал я, хотел добавить что-то еще, но послышался звук падающей в тарелку вилки. Мы втроем посмотрели на Алену. Вилку она уронила не в тарелку, а в чашку с кофе, разбрызгав его по скатерти. — Кхм. Потом. В том смысле, что не прямо сейчас.

— И все равно, — тот мамы резко изменился, став нейтрально-добрым. — Затея с помощницей глупая. Ты же не управляешь огромной фирмой, а занят постоянно в институте. Какой у тебя там может быть список дел, что их надо записывать и постоянно напоминать?

Тася поспешила на помощь Алене, закрывая салфетками быстро темнеющие участки на скатерти.

— Слуг ему мало, — продолжала мама.

— Вот! — вставил я, подняв салфетку с колен и бросив ее в тарелку. — Слуги! Где мои слуги?!

* * *

Кузьма поднялся и решительно зашагал к выходу, ведущему вглубь отеля. Женщины переглянулись.

— Эка его с утра завели, — сказала Светлана Евгеньевна, как будто сама была абсолютно ни при чем. — Что-то серьезное вчера произошло?

— Кроме столкновения с Разумовскими, он ни о чем таком не говорил. Может, приглядеть за ним, чтобы глупостей не наделал?

— Из опыта могу сказать, что будет только хуже. Значит, ты с ним не говорила?

— Нет, — Тася развела руками.

— А про эту, Катю, он что-нибудь рассказывал?

— Упомянул всего один раз.

— Хованские, крысы коллекторные, — процедила Светлана Евгеньевна, поморщившись. — Сколько помню, одни неприятности от них. Все исподтишка делают. Хуже них только Трубины. И Кузьма порой слишком прямолинеен. Кто к нему хорошо относится, с теми он как с друзьями.

— По мне, так это неплохое качество.

— Если он не метит на роль главы рода, — Светлана Евгеньевна ненадолго задумалась. — Ему бы учителя хорошего, чтобы показал, объяснил, пальцем ткнул, в конце концов. Петр Сергеевич замечательно подходит, тем более Кузя к нему хорошо относится. Он вчера хотел, чтобы Кузьма поприсутствовал на собрании рода. Да и с наследником короны ему не мешало бы встретиться. Но в таком настроении, даже не знаю, что он учудить может. Надо бы его успокоить немного. Алена, выпадай из прострации. Ты еще с нами?

Алена прекратила втирать салфеткой пятно в скатерть и посмотрела на женщин, словно первый раз увидела.

— Иди присмотри за Кузьмой, чтобы он ничего не натворил. Если будет буянить, то сразу звони. И если он проговорится насчет «плана», поделись с нами.

— А может, не мешать? — спросила Тася. — Подумает, что мы специально вмешиваемся в его дела.

— Так мы осторожно, — Светлана Евгеньевна посмотрела на Алену, вздохнула. — Ладно. Просто иди и побудь рядом с ним.

Девушка кивнула и пошла вслед за Кузьмой.

— Не ревнуешь? — спросила она у Таси.

— Жутко. Вокруг него постоянно крутятся одни девушки. Одна краше и именитей другой.

— Нет, Кузьму так просто не взять, — Светлана Евгеньевна рассмеялась. — Он еще придет к тебе за советом. А Алена — хорошая девочка. Видишь, никаких интриг и планов не нужно. Все и так будет хорошо.

Глава 2

Похороны императора заняли целый день. Началось все очень рано, примерно часов в шесть утра. Троекратный залп пушек с Петропавловской крепости оповестил о начале государственных похорон. В Тронную залу вошли представители императорской фамилии, затем духовенство. Великие князья сняли гроб с возвышения, накрыли крышкой. Вслед за священнослужителями, поющими «Святый Боже» вынесли его по парадной лестнице, укрытой черным сукном, и установили на Печальную колесницу. И процессия неспешно начала движение. Пушки палили из крепости, отмеряя минуты, звенели колокола церквей, мимо которых шла процессия. Места в колонне строго регламентировались. Первыми шли светские особы, группа духовенства с певчими, позади гроба — императорская фамилия, приближенные, представители благородных родов, иностранные дипломаты. Ну и просто море любопытствующих горожан. В окнах домов, мимо которых мы шли, не было свободного места. Оттуда вели съемку не только простые горожане, но и телевизионщики, места которым в процессии не было. Не подпустили их и близко к дороге, по которой она двигалась. По слухам, цены за простое место в окне достигали четырехзначных цифр, не говоря уже о том, чтобы снять квартиру целиком.

Весь путь занял чуть больше восьми километров. Я первый раз участвовал в подобном мероприятии и в какой-то момент даже проникся траурной атмосферой. У Петропавловского собора произошла небольшая заминка, хотя все было расписано едва ли не шагам. Здесь оставались только те, кому разрешалось войти в собор, остальных отсеивали и выводили с территории острова. Я хотел тихо испариться с толпой, но глава рода то ли догадывался, то ли просто случайно оказался рядом и возможности такой не предоставил.

В соборе с гроба снова сняли крышку, долго отпевали и прощались. Последним этапом крышку вернули на место, и великие князья перенесли гроб к могиле и при возглашении: «Вечная память» — опустили в ковчег. Императорской семье подавали на блюде песок с лопаткой для посыпания. Снова грянули пушки, троекратным беглым огнем. На этом Торжественная церемония заканчивалась. Первыми собор покидали члены императорской семьи. Как объяснили, уже в этот день начнут заделывать могильный свод, но богатое траурное убранство собора оставят на несколько дней для любопытствующих.

Благородные из собора расходились неспешно. Мы с Петром Сергеевичем вышли на площадь, прошли немного. Для полноты картины нужно было синхронно закурить, помолчать, пока дымят сигареты. Но к вредной привычке ни он, ни я тяги не имели.

— Словно эпоха закончилась, — сказал он. — Я был примерно твоего возраста, когда хоронили императора Николая. Он был ответственным правителем, решительным, справедливым. А Иван начал свое правление с большой и кровопролитной войны между боярами. Шел на уступки Западу. Его так заботил курс рубля, что он едва не погубил производство в стране.

— Не начнется ли новая война с правления Николая Ивановича? — хмыкнул я. — За власть, за передел собственности, за посты в министерствах.

— Надо постараться, чтобы не началась, — ответила глава рода Наумовых. — Потому что в этом случае это уже будет не противостояние между парочкой кланов, а гражданская война, которая может разделить империю на две части. Под шумок отколется Кавказ и запад России. С западом совсем тяжело. Румыны, поляки, литовцы смотрят на наши земли, как на свои исконные. Переманивают людей, подкупают власть.

Геннадий Сергеевич посмотрел на часы, что-то прикинул.

— Ты обещал встретиться с наследником Николаем сегодня? — спросил он.

— Конкретно о времени не говорили.

— Давай тогда я тебя подвезу до Зимнего дворца. Мне как раз по пути.

— Прямо сейчас? — удивился я. — Мне кажется время не самое подходящее.

— Напротив, — он как-то хитро улыбнулся.

У выхода с острова нас подобрала машина, но прямая дорога была до сих пор закрыта, поэтому пришлось ехать в объезд. Хорошо, что на машине остался пропуск к Зимнему дворцу, а то пришлось бы топать на своих двоих целый квартал. Чувство такое, что сегодня перекрыли едва ли не половину города. А там, куда не дотянулись руки полиции, встали такие пробки, что проще было ходить по городу пешком.

Меня высадили на площади, почти у самого входа во дворец и пока я глазел по сторонам, Петр Сергеевич уехал. Я несколько минут так и стоял, думая, что он вот-вот подойдет. А людей вокруг ходило много. В основном рабочие и уборщики, которые разбирали сцену с огромным экраном и приводили площадь в порядок.

— Ну и как мне увидеть наследника? — спросил я сам у себя. — Спросить у охраны, где он здесь живет и не проводят ли они меня?

Тихо ругаясь, направился к парадному входу. Он охранялся особой гвардией в парадно-траурных мундирах, но проходы куда-либо, кроме тронного зала, до сих пор были перекрыты. Можно сказать, мне повезло, так как на лестнице я столкнулся с Константином Дашковым. Высокий худощавый мужчина, работавший в царской охране, не знаю, можно ли ее называть стражей. Он меня тоже узнал, обрадовался.

— Кузьма Федорович, — Константин затряс моей рукой. — Ты зачем во дворец вернулся? Сегодня мероприятий больше не будет, только уборка.

Мы как раз посторонились, так как мимо прошла группа из десятка рабочих под присмотром трех гвардейцев из охраны дворца. Эти щеголяли в черно-красных мундирах с золотыми пуговицами. У каждого на поясе сабля и кобура для пистолет-пулемета. Странное сочетание, на мой взгляд.

— Меня Николай Иванович, наследник, приглашал на разговор, — сказал я.

— А, — он понимающе кивнул. — Тогда пропуск надо оформлять. Пойдем, я тебе помогу.

Рассмеявшись непонятно чему, он направился вниз по лестнице. Мы прошли обратно ко входу, затем свернули за ограждение и почти сразу оказались возле комнаты охраны. Располагалась она так хитро, что и не заметишь. Только когда Константин остановился и открыл дверь, я понял, что здесь предусмотрено помещение. Внутри за массивным столом сидел офицер из охраны, глядя в монитор. В глубине комнаты была еще одна дверь, полупрозрачная, за которой угадывались очертания людей, сидящих напротив мониторов.

— Алексей Павлович, — Константин привлек его внимание, показал на меня. — Кузьме Федоровичу нужен гостевой пропуск.

— Нужно заранее заказывать, — холодно произнес офицер. Запустил руку под стол, вынул пластиковую карточку в половину сантиметра толщиной. На столе перед ним стояла какая-то подставка с прорезью, куда он вставил карточку.

— А как же неожиданные визиты? — почти искренне удивился Константин, подмигнул мне.

— Не положено без согласования, — отрезал тот, медленно печатая. Пощелкав мышкой, извлек карточку, протянул мне. — На выходе сдадите. Только для зеленого и желтых секторов. В остальные без сопровождения не входить. Это понятно?

— Конечно, — важным тоном ответил я. — Как не понять-то. Красный — стой, зеленый — иди.

— Телефон, электронные часы, наушники, плееры и прочее сдайте, — проигнорировав мою колкость, он протянул жесткий пластиковый пакет. Я опустил туда телефон и коробочку с беспроводными наушниками. Развел руками, как бы говоря, что больше электроники при себе нет.

— Получите на выходе, как сдадите карточку, — напомнил офицер. Ловко свернув пакет, заклеил полоской бумаги, расписался на ней и убрал в стол.

Костя положил мне руку на плечо, подталкивая к выходу. От двери охраны к парадной лестнице мы не пошли, а направились в другую сторону.

— Поздравляю с наградой, — вполне серьезно сказал он. — Не ожидал.

— Спасибо. Так получилось. Повезло.

— Ага, — он рассмеялся. — Повезло. Нам отчет дали почитать, как ты клан Фудзивара взорвал. Мне как-то неуютно стало. До сих пор мурашки по спине бегут, когда я о техниках Лу Ханя думаю.

— Ты тоже в тибетском монастыре учился?

— Почти полтора года. Ох и паршивое место. Все соки из тебя вытягивает. Я когда уезжал, весил килограмм девяносто, а приехал, на весы встал, шестьдесят два. Говорят, в Шанхае тоже школа есть, только для своих. А иностранцев в горы тащат. Слушай, — он остановился и повернулся ко мне. — От этого взрыва защититься можно?

— Даже не знаю. Вряд ли. Я не пробовал и как-то не хочется на себе испытывать.

— Хреново. Уж лучше прокол, чем такое. Сложная техника? — с надеждой в голосе спросил он. Я пространно развел руками. — Хреново.

Мы дошли до небольшой лестницы, поднялись на второй этаж. Людей в этой части дворца было немного. Даже как-то неожиданно. Зато обстановка красивая, картины, ковры, бронзовая статуя обнаженной девушки с кувшином. Вот такую я бы дома поставил. Изумительная работа. Костя придержал меня, когда впереди показалась вдова императора с дочерьми. Старшей сестре Николая было двадцать два года, а младшей тринадцать. Они прошли по коридору из одной комнаты в другую, не заметив нас.

— Если столкнешься, главное, не пялиться, — сказал Константин. — Сделай вид, что не узнал, пройди мимо. Нажалуются и больше во дворце не пустят. Не переживай, они девушки воспитанные, а вот гости бывают разные. Некоторых надо прямо сразу бить. Дальше по коридору будет небольшой рабочий кабинет. Если Николая там нет, просто посиди и подожди пока я сообщу, что ты пришел.

— Хорошо.

Кабинет, куда меня отвел Константин, был просторным, почти пустым. Мебели очень мало, массивный стол, обитый сукном, всего пара стульев. Ни компьютера, ни телевизора, ни телефонных аппаратов. Примерно так выглядел рабочий кабинет императора или кого-то из его приближенных лет сто пятьдесят назад. Показалось, что кабинетом почти не пользуются.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Может, наследник в этот момент обедает или занят какими-нибудь важными делами. Все-таки надо было потерпеть пару дней, а не ломиться в гости в день похорон. Наконец дверь открылась и в кабинет вошел Николай. Закрыл за собой дверь так, словно пытался прищемить чей-то любопытный нос. Улыбнулся, повернувшись ко мне.

— Здравствуйте, — поздоровался я вставая.

— Здравствуйте, — вторил он, широким шагом подошел, протянул руку. — Спасибо, что пришли.

— А где Геннадий Сергеевич? — я посмотрел на дверь. Надеюсь, наследник не ему пытался что-то прищемить.

— Он сегодня занят. Взял с меня слово не покидать дворец и отбыл по делам.

Во время утренней церемонии я видел наследника только мельком. Вид у него был собранным, немного грустным. Сейчас же он выглядел бодрым и энергичным, словно случилось что-то хорошее. Может из-за того, что его Геннадий Сергеевич оставил наконец без присмотра.

— Интересно, он так и будет до самой коронации за Вами ходить? — спросил я и, запоздало поняв, что вопрос глупый.

— Нет, это слишком долго. Неделю, пока мы в столицу не вернемся. Потом год будет тянуться траур. Затем последует объявление о коронации и еще три месяца ждать. На такой большой срок отвлечь от дел великого мастера будет несправедливым.

Он не стал проходить и садиться за стол. Просто подхватил стул, поставив недалеко от моего.

— Кузьма Федорович, разреши перейти на ты?

— Давай, — согласился я.

— У меня не так много друзей и знакомых, — он вздохнул. — Точнее, друг только один, и с ним мы можем только переписываться. Мой кузен Дэйв из Англии. Наставник всегда говорит, что, если двух мужчин разделяет десять лет или больше, то дружба между ними — это сложный вопрос для дискуссий. Потому что мало общих тем для разговора, разные ценности, разные взгляды на жизнь, даже жизненный опыт и тот разный.

— Так между нами вроде бы такой существенной разницы нет, — я улыбнулся. — Но вот взгляды на жизнь и опыт, думаю, все же разный будет.

— Если воспринимать так буквально, тогда да, — согласился он. — Я иногда завидую тем, у кого есть возможность поехать куда угодно. Сесть на самолет, пролететь полмира, выйти из аэропорта, и чтобы вокруг суета, люди и никому до тебя нет дела, кроме наглых таксистов. Я понимаю мораль истории принца и нищего, просто иногда становится душно. Кстати, дядя все-таки смог пробиться в кабинет моего отца. Устроил там беспорядок, едва не разгромил его. В той тетрадке было что-то важное?

— Не сказал бы, — я пожал плечами. — Размышления отца о тренировках и этапах развития доспеха духа. Мне кажется, князь искал что-то другое.

Николай отрицательно покачал головой.

— Может, он ищет тайну, как стать мастером в двадцать лет и обрести огромную силу. Если не лично, то для приближенных. Скажи, как это, быть настолько сильным? Я бы даже сказал, самым сильным в мире среди сверстников? А, — он рассмеялся, хлопнул себя по коленке, — я помню ответ. Власть, могущество! — он поднял кверху руки. — Это было шикарное интервью. Лучшее, что я видел.

— Быть сильным непросто, — я тоже улыбнулся. — Постоянно хочется драться, доказывать другим, что ты сильнее. Может быть, то же самое, что и стать молодым императором, держа в руках огромную власть.

— О нет, нет, — он посмотрел на меня так, словно я ничего не понимаю. — Быть императором это постоянно искать компромиссы. Мир сильно изменился за последние сто лет, но даже тогда правители не обладали такой уж огромной и единоличной властью. К примеру, отец не хотел, чтобы Матчины вернулись в Россию. Он правитель, хозяин земли русской, но разве смог этому воспрепятствовать? Почти в любом вопросе нужно опираться на элиты, правительство, министров и прочих. Самый хороший правитель тот, кто не издает указов. Его все любят, потому что он никому не мешает. Но стоит активно работать, подписывать законы, следить, чтобы бояре не передрались и не выводили золото за границу, как тебя перестают любить. А ты даже казнить никого не можешь или осудить за серьезное преступление. Ведь знаешь, что люди виноваты, имеешь на руках компромат и все доказательства, а сделать ничего не можешь. Быть правителем сложно, а хорошим правителем — еще сложней.

— Я тоже думал, что быть главой клана — это просто, — согласился я. — А сложностей оказалось чуть больше, чем ожидалось.

— Вот, — он кивнул. — Но любые сложности только добавляют интерес. Главное, не заиграться.

Странно видеть такой серьезный и взрослый взгляд на вещи от пятнадцатилетнего юноши. Хотя мне он показался вполне обычным парнем, без заскоков и прочего, может, чуточку принципиальным. Мы долго разговаривали на самые разные темы. Немного коснулись будущего Российской Империи. Николай понимал, что общество, благодаря его родным дядькам разделится на два фронта. Но в Воронцовых он видел большой потенциал и серьезную силу. Даже когда он сядет на трон, несколько следующих лет править будет кто-то из них. Разумовский, по его мнению, принесет стране только проблемы, так как его политика направлена исключительно на личное обогащение. Привык он быть великим князем и советником императора, грести деньги, практически ничего не делая. А вот Наумовы ему симпатизировали. Николай приятно отзывался и о великом мастере, и о главе рода. Сказал, верит, что в скорой перспективе появится и род Матчиных. В том, что я сумею подняться на следующую ступень, он нисколько не сомневался. Это польстило, тем более было произнесено вполне обычно, без подтекстов и странных интонаций.

Поделились мы текущими планами и целями. Я рассказал, что планирую всерьез взяться за тренировки, Николай о том, сколько времени посвящает учебе. Оказывается, парень учился по восемь часов в день, всего с одним выходным. Изучал сразу три иностранных языка, историю государства, принципы права и какие-то секретные уроки. Вроде как личный наставник обучает его всему, что требуется императору.

— Что-то долго мы сидим, — сказал Николай, посмотрев в окно. Затем перевел взгляд на изящные каминные часы, стоявший на подставке за столом. Они изображали то ли взрыв, то ли непонятное морское чудище, обнимающее золоченый циферблат. — Почти три часа разговариваем. Может чаю? Могу предложить отужинать с нами. Великие княгини о тебе спрашивали, — лукаво улыбнулся он. Или надо сказать коварно, как будто замыслил какую шалость, но не в мою сторону, а для сестер.

— Спасибо, но вынужден отказаться. В такой день не хочу смущать твою семью. Можно выпить чаю, но не хватятся ли наследника, если мы просидим еще час или два?

— Да уже хватились, — отозвался он. — Но уж лучше с тобой посидеть. Будь моя воля, сегодня бы вечером в столицу вернулся. Геннадий Сергеевич говорил, что у меня только начинает формироваться сила и надо заложить крепкий фундамент. Предлагает некоторое время пожить на территории МИБИ.

— Думаешь, больше беспокоится за имидж института, чем за твою безопасность?

— Скорее и то и другое.

— Так ведь насколько я знаю, ты с сестрами в колледже особом учишься? Там небезопасно?

— Учитывать, что директор носит фамилию Разумовский?

— Тогда понятно. Но институт — это не школа. Во-первых, там более взрослые парни и девушки, во-вторых, порядка существенно меньше. Наук, которые в колледже изучают, уже не преподают. Это же институт спорта и физического развития, со всеми вытекающими особенностями.

— Для изучения наук у меня репетиторов дюжина, а за дисциплину и порядок отвечает Фурия. Кстати, это фамилия, а не прозвище. Я бы тебе распорядок дня показал, но не захватил, не подумал, — он горестно рассмеялся. — Все расписано поминутно. Это здесь мне неслыханные поблажки дали. Вот стану правителем, первым указом запрещу ей детей учить. Спасу несколько хрупких и невинных душ.

— Дисциплина — это хорошо. Если надумаешь, или кто за тебя решение примет и отправит в МИБИ, дай знать. У меня там есть комната отдельная для клуба и зал для занятий, буду тебя прикрывать от злобной Фурии. А что, сильно Геннадий Сергеевич переживает за твою безопасность? — прищурился я. — Разумовского и его коалицию боится.

— Коалиция — не совсем правильное слово. Все не так страшно. Если меня убьют, то гражданская война может вспыхнуть. Скорее, он влияния пагубного боится. Думает, что характер у меня пока не сформировался и могу я попасть под влияние старшего дядюшки. Тем более в колледже… Они сами не знают, что делать. Думаю, сегодня определятся.

— Номер телефона оставить? — спросил я.

— Диктуй, я запомню. Но сотового телефона у меня нет. Только служебная связь, и только через коммутатор. Кстати, надо проверить, если я им скажу, чтобы с Матчиным Кузьмой соединили, они тебе дозвонятся или нет?

— А собственный телефон почему?..

— Нельзя, — он развел руками. — Правила.

Я продиктовал номер по памяти, Николай кивнул. Дверь в кабинет приоткрылась и в проеме показалось любопытное лицо девчонки лет тринадцати. Она постояла так несколько секунд, затем важно вошла. Коротким движением поправила пышную юбку платья.

— Моя младшая сестра, Мария, — сказал Николай, улыбнувшись краешком губ. — Стоило ожидать, что меня потеряют.

— Доброго вечера, — сказала Мария. Волосы у нее были длинными, собранными в хвост. Темно-каштановые, почти черные, они спускались до самой талии. Чтобы челка не лезла в глаза, девушка носила красивый ободок. Милашка, одним словом.

— Доброго вечера, — повторил я.

— Знакомься Маша, это Кузьма Федорович, мой друг. Тот самый сильный мастер, о котором я говорил.

— Приятно познакомится, — она кивнула, взгляд ее стал очень любопытным. — Мама спрашивает, вы будете кушать?

На мне скрестились два вопросительных взгляда.

— Спасибо за приглашение, но мне срочно надо уезжать. Николай Иванович, рад был поговорить. Спасибо, что уделили немного времени.

— Обязательно приходите еще, — кивнул он. — Я позвоню Вам, когда буду в Москве.

Мы пожали руки, и я поспешно сбежал, кивнув, проходя мимо Марии. Выйдя в коридор, столкнулся с невысоким полным мужчиной. Если быть точнее, он сидел на стульчике у окна чуть поодаль, но наблюдал явно за кабинетом. Круглолицый, усатый с прищуренным взглядом, ощущался как сильный мастер. Стараясь не обращать на него внимание, прошел по коридору и лестнице тем же путем, что поднимался на этаж. Заглянул в комнату охраны. Старший все так же сидел за столом, разглядывая что-то в мониторе и периодически щелкая мышью. Вернул ему пропуск, получил обратно сотовый телефон в запечатанном пластиковом пакете.

На площади перед дворцом продолжали разбирать сцену, успев демонтировать половину конструкций и огромный экран. Я пролистал несколько сообщений на телефоне. Два от Таси, одно от Кирилла Наумова. Он писал, чтобы я перезвонил, когда освобожусь. Собственно, я перезвонил.

— Кузьма, налево по Дворцовой улице, жду тебя там, — сказал он в трубку вместо приветствия.

Я посмотрел налево. Дорога с той стороны была перекрыта у въезда на площадь, но напротив одного из домов стояла знакомая белая машина. К вечеру начал моросить мелкий дождик, поэтому я быстрым шагом прошел вдоль дворца.

— Давно ждешь? — спросил я, усаживаясь на переднее сидение.

— Почти час, — он нажал какую-то непонятную кнопку на приборной панели. — Отец попросил забрать тебя. Говорит, чтобы не шатался без дела по отелю. Ты с Николаем встречался? Как прошло?

— Нормально. Посидели, поговорили. Ты с ним знаком?

— Пересекаемся иногда, когда я Ташу из колледжа забираю.

— Элитное, наверное, заведение, раз там сам наследник императора учится?

— Еще бы, — он хмыкнул. — Туда так просто не попасть. Даже если деньги есть. Кстати, какое впечатление от общения с ним? Мы только парой фраз обменивались.

— Вполне обычный парень для своего возраста. И с чувством юмора все в порядке. К ситуации, в которую угодил, относится с иронией.

— Что за ситуация? — уточнил Кирилл. Мы неспешно проезжали через оцепление, вливаясь в поток машин.

— Оказаться меж двух огней, то есть князей. Старший и младший брат покойного императора власть делят, а он как раз между ними. Представь себе, говорит, что вряд ли его убивать станут, вроде как невыгодно это никому. Даже не знаю, как бы я на его месте к этому относился.

— Отец говорил, что сейчас за наследника настоящие баталии идут. Влиятельные люди договариваются, кто за ним до совершеннолетия присматривать будет. Сегодня голосовать должны были, но Разумовские мероприятие сорвали. Чувствуют, что теряют контроль и голосов достаточно не соберут, поэтому оттягивают как могут.

— Сегодня? — я посмотрел на него. — Интересно до похорон или после?

— После, — Кирилл рассмеялся. — Торопятся, как голые в бане. Мне не понять к чему такая спешка.

До отеля мы добрались минут за пятнадцать, едва не угодив в пробку. Подоспели как раз к ужину. Сегодня в ресторане я вообще не увидел никого постороннего, только тех, кто так или иначе поддерживал князя Воронцова. Ужинали тихо, каждый в своей компании, обсуждая или насущные дела, или прошедшие похороны. Я же рассказал Тасе и маме о встрече с Николаем, поделился впечатлениями о парне и даже пошутил, что меня на ужин пригласили, а я отказался. Женщины единодушно решили, что в кои-то веки я поступил правильно, на что я не обиделся. Настроение снова скакнуло вверх и совершенно не хотелось его портить. Мне удалось поговорить с Петром Сергеевичем и узнать, что послезавтра должен пройти бал или что-то в этом роде в Александровском дворце. И после мероприятия он разрешил вернуться в Москву. Нервировало меня такое обилие бояр вокруг, а нервы в последнее время ни к черту.

Уже в номере, от Таисии узнал, что сорвалось сегодняшнее голосование из-за того инцидента, в котором поучаствовал я. Разумовский выставил на повестку требование разобраться, нужно ли лишать права голоса Плетнева, губернатора области. Так как все происходило на его территории, то такое право у него было, что входило в планы Наумовых.

— Как бок, сильно беспокоит? — спросила Тася, помогая снять рубашку.

— Сегодня лучше.

— Судя по синяку, ненамного, — она помогла расстегнуть корсет, затем выпрямилась. — Посиди так пару минут.

Экран сотового телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, засветился, показывая незнакомый номер. Потянувшись и немного охнув, от кольнувшей боли в боку, я нажал кнопку ответить.

— Слушаю, — сказал я.

— Кузьма? — в трубке раздался очень знакомый голос. А на заднем фоне слышались звуки машин, а еще ветер и дождь. — Это Николай.

— Узнал, — удивленно произнес я.

— Мне нужна твоя помощь. Меня похитили, — произнес он как-то неуверенно. Паники в голосе я не услышал.

— Понял, ты где?

— Сейчас, — последовала небольшая пауза. — Барышня, скажите, а где я? Нет, я понимаю, что в Питере, а конкретно? Старая деревня, что это? А, метро, спасибо. Я у метро, станция Старая деревня.

На заднем фоне послышался девичий смех. Причем девушек было две или даже три.

— Кафе или ресторан рядом есть?

— Здесь их очень много. Торговый центр большой.

— Отлично. Спроси у барышень, там кинотеатр есть?

— На четвертом этаже, — ответил он, спросив у них. Снова послышался легкий смех.

— Жди меня у кассы кинотеатра. Через полчаса еще раз позвони.

— Хорошо. Спасибо…

Последнее он произнес не мне, а девушка, у которых, скорее всего, одолжил телефон.

— Кто это тебе на ночь глядя звонит? — в комнату вернулась Тася с небольшой аптечкой.

В голове промелькнула вереница мыслей. Сейчас скажу правду Тасе и понесется. Она начнет переживать, расскажет маме или Наумовым, поднимется шумиха.

— Блин, — я взъерошил волосы. — Тася, прости. Подумал тебе ничего не говорить и не беспокоить.

— Ну-ка с этого момента поподробней, — она уперла руки в боки.

— Хочу попросить тебя пока ничего и никому не рассказывать, хорошо?

— Хорошо, — легко согласилась она, но с подозрением в голосе.

— Только что звонил Николай, сказал, что его похитили.

— Николай? — не поняла она. — Трубин, муж твоей сестры?

— Нет. Романов. Николай Иванович, наследник. Подожди минуту, — я быстро набрал номер. — Алло, Василий? Ты спишь, что ли?

— Прикорнул на минуту, — послышался его сонный голос.

— Мне нужна машина или наш автобус у выхода из отеля. Срочно. Через две минуты.

— Принял. Приеду на автобусе, для машины еще минут пятнадцать надо.

— Хорошо, жду, — я нажал кнопку отбоя.

— Кузя, — Таисия подошла, встала передо мной. — Ты серьезно?

— Серьезно. Корсет помоги надеть.

— Почему он тебе позвонил? — спросил она, но за корсетом пошла. — Почему не службе безопасности?

— Первым делом спрошу, когда встречу. Я ему сегодня номер телефона оставлял, на всякий случай. Прямо удивительно совпало.

— Это точно он был?

— Точно. Только никому ни слова.

— Может, Геннадию Сергеевичу позвонить? — она принялась застегивать корсет. — Все-таки великий мастер. У тебя вон, ребра сломаны. Отбивать наследника у похитителей как будешь? Давай я с тобой поеду. Еще Джима возьмем.

— Николай звонил с улицы, возможно, сбежал от похитителей. И он про «свистать всех наверх» ничего не говорил. Сказал, что ему нужна моя помощь. Все, побежал. Я тебе позвоню. Что?

— С тобой поеду, — она направилась к шкафу. — Будешь спорить, получишь в глаз.

Уже через минуту мы вышли из номера, поспешили к лестнице и ведь надо же так совпасть, по пути столкнулись с главой рода Наумовых. Петр Сергеевич посмотрел на нас удивленно, но сказать ничего не успел. Тася ему мило улыбнулась, беря меня под руку и потянула за собой, чтобы я не тупил. Автобус нас ждал прямо напротив главного входа в Отель. Василий за рулем, Фа Чжэн заваривал кофе, и Марина не стесняясь возилась со своей винтовкой, разложив ее прямо на одном из диванов.

— Обивку не испачкай, — сказал ей Василий оборачиваясь. — Останутся пятна от масла, больше в салон не пущу!

— То же мне, второй Войтек, — проворчала она.

— Станция метро Старая деревня, торговый центр напротив, — сказал я.

Василий довольно быстро ввел адрес в навигатор и тот услужливо показал маршрут до цели.

— Полчаса с пробками, — сказал он.

Тася усадила меня на ближайший диван.

— Рассказывай…

По пути пробок мы не встретили, поэтому доехали минут за двадцать. Остановились прямо напротив входа в большой торговый центр. Я попытался почувствовать присутствие мастеров поблизости и нашел сразу троих. Одного недалеко от входа в метро. Второго где-то на верхних этажах торгового центра, а третий маячил на самой границе, возможно за зданием. Тася подтвердила, что тоже уловила отголоскиих силы. Воспользовавшись стеклянным лифтом, мы сразу поднялись на четвертый этаж. Сориентировались по интерактивной карте.

Несмотря на поздний час, молодежи на этаже, а особенно возле касс кинотеатра было много. Яркие афиши рекламировали очередной боевик, мультфильмы и мелодраму с красивой рыдающей главной героиней на плакатах. Оглядевшись, я Николая так сразу не увидел. Хотел было заказать объявление по громкоговорителю, что потерялся мальчик Коля и попросить его подойти к кассам, но Таисия, тронула меня за плечо, показывая в темноту залов ожидания. Чтобы гостям было не так скучно ждать сеанс, там устроили небольшое кафе, подавая легкие закуски, мороженое и напитки. А внимание привлекла группа из трех девушек и молодого парня, который был явно моложе их, может, даже лет на десять. Дожидаясь нас, Николай не скучал, живо общаясь с девушками. Перед ним стояло три бумажных стаканчика из-под кофе, наполовину съеденный гамбургер. А подруги аж рты раскрыли, слушая парня. Тоже мне, невинные девушки. Наверняка сразу оценили, что перед ними не простой парень, а наверняка наследник боярского рода, коих в город наехало, что не продохнуть. Вот и вышли на охоту. Берегись Николай, как бы они тебя в темный угол не затащили.

— Ага, вот он где, — сказал я, подходя к их столику.

— Кузьма, — обрадовался Николай.

— Девушки, спасибо, что составили компанию нашему другу, но вечер пора закруглять, — сказал я девчонками, которые с интересом смотрели на меня, и немного ревниво в сторону Таси.

— Ой, а я Вас узнала, — сказала одна, удивленно хлопая ресничками. — По телевизору показывали. Вы же Матчин, который всех японских мастеров в одиночку убил.

— Не всех и не один. Николай, идти можешь?

— Да, конечно, — он встал, но как-то неуверенно.

Одна из девушек закопошилась в сумочке, отчего я неосознанно напрягся. Уже через секунду она вынула небольшой блокнот с карандашом, написала что-то и с хрустом вырвала страничку.

— Коля, позвони потом, — она улыбнулась, но как-то плотоядно, чем мило.

Он огорчать ее отказом не стал, взял бумажку, сунул в карман. Тася поспешила взять его под руку, чтобы поддержать. Одежда на парне промокла насквозь, словно он под дождем минут пятнадцать бродил или бегал, учитывая обстоятельства. За время, что он провел в здании, она почти не высохла.

— Надо бы тебя в душ горячий, — сказал я, беря его под вторую руку. — Или в больницу? Как себя чувствуешь?

— Нормально. Устал немного, — ответил он, при этом стараясь говорить бодро.

— Вас опоили, укол сделали, ударили? — спросила Тася.

— В воздухе что-то распылили, и я сознание потерял.

Мастер, который гулял по торговому центру на третьем этаже, спешил к дежурившему у станции метро, а третий куда-то запропастился. Мы спустились на лифте, прошли сквозь торговый центр и вышли как раз рядом с автобусом. Охране или администрации заведения автобус у входа мешал, поэтому кто-то уже скандалил с Василием, грозя вызвать полицию. На их счастье мы появились как раз вовремя, пока скандал не перерос в драку.

Тася помогла Николаю сесть на диван за столиком, я попросил Фа Чжэна, чтобы он налил нам крепкого чая.

— Рассказывай, как здесь оказался, где похитителей потерял? — спросил я, усаживаясь напротив.

— Сбежал, — как о самом обыденном случае, сказал он. — Очнулся в машине и когда она на стоянке остановилась, убежал.

— Странно, — я даже рассмеялся. — Они умудрились во дворец забраться, тебя оттуда как-то вытащить и прозевали, как ты из машины исчез? Фигня какая-то.

— Водитель с кем-то ругался, какие-то гарантии требовал, а я притворился, что без сознания, а сам тихо дверь открыл и выбрался. Потом бежал по улицам, пока не устал и до торгового центра не добрался.

Тася его по плечу погладила, бросив на меня недовольный взгляд. Дескать, мог бы пожалеть парня, а не допросы учинять. Фа Чжэн как раз чай принес и Николай, едва не обжегся, когда пригубил.

— Ты же должен знать телефоны службы безопасности дворца или телохранителей. Почему им не позвонил? — спросил я.

— Подумал, что без их участия меня бы из дворца не умыкнули. Там же камеры кругом, у каждого выхода гвардейцы дежурят. Посты на лестницах в ночное время.

— Да, тут я согласен. А Геннадий Сергеевич?

— Я номер его телефона не знаю, — он пожал плечами.

Сдается мне он мог десятку разных людей позвонить и о своей беде рассказать. И помогли бы ему быстрее и лучше, чем надеяться на малознакомого человека. Тем не менее из всех вариантов он выбрал именно меня.

— А минеральная вода без газа есть? — спросил он. — Пить хочется, а чай горячий очень.

Я протянул руку, коснулся кружки пальцем.

— Особая техника, рассеивающая тепло, — пояснил я. — Пей, теперь он не горячий. У нас в автобусе душевая кабина вроде есть?

— Есть, — сказала Тася. — Но лучше до гостиницы добраться. Там и полотенце, и халат теплый. Пятнадцать минут потерпеть можно.

— Кому звонить? — спросил я у нее.

— Решай, — деликатно самоустранилась она.

«Ну, спасибо», — посмотрел я на нее.

«Всегда, пожалуйста», — ответили мне улыбкой.

Взяв сотовый, я принялся листать телефонную книгу. Нашел номер Петра Сергеевича Наумова.

— Полезная техника, удобная, — сказал Николай, первым глотком ополовинив чай в кружке.

— Кузя, голову на отсечение, единственный в мире, кто знает настолько бесполезную технику. И что самое удивительное, никто повторить не сможет. Если бы не увидела, сказала бы, что так не бывает и это невозможно.

— Да? — заинтересовался Николай. — Даже огненные мастера повторить не смогут?

— Они, максимум, нагреют кружку, тем самым вскипятив воду в ней. А вот остудить, — она тихо рассмеялась, покачала головой.

— Алло, — сказал я, жестом показывая, чтобы они говорили тише, — Петр Сергеевич, это Кузьма. Николая я нашел, мы едем в Асторию. Минут через пятнадцать будем там.

С той стороны трубки повисло небольшое молчание.

— Хорошо, — в итоге сказал он. — Все в порядке?

— Все в полном порядке, — подтвердил я.

— Тогда ждем, — подтвердил он и первым положил трубку.

— Думаешь, он в курсе? — спросила Тася.

— Теперь да. Я бы еще Константину Дашкову позвонил, другу твоему. Он мне сегодня помог, да и вообще, будет должен.

— Звони, — согласилась Тася. Николай на мой взгляд пожал плечами, как бы говоря, что он здесь в роли зрителя.

— Я его телефон не знаю. У тебя есть?

— У меня — есть, — важно ответила она, протянула свой телефон. На экране высветился номер и подпись Костя Д.

— Костя Д, — проворчал я, набирая номер на своем.

Тася посмотрела на меня, тихо захихикала, но колкости говорить в присутствии Николая не стала. Я набрал номер, прослушал гудки, но трубку никто так и не взял. Я набрал еще раз и гудке на десятом послышался голос Константина.

— Дашков слушает.

— Костя привет, это Кузьма, — не стал я над ним шутить, слишком серьезный был у него голос. — Вы там, во дворце, никого не потеряли?

— Никого. У нас все нормально, — сказал он.

— Странно, а я тут Николая Ивановича встретил в городе, одного, без охраны. Ладно, тогда не буду отвлекать, раз у вас все под контролем. Ложная тревога, отбой, — я подмигнул Николаю.

— Кузьма, подожди, — быстро сказал он. — Где встретил?

— Здесь.

— Кузьма, — голос стал необычно строгим, затем он вздохнул, смягчил тон. — Прости, был не прав. У нас действительно ЧП, дворец пока на уши не встал, и очень не хочется, чтобы он эту позу принял. Потому как следом неудобные позы придется занимать нам.

— Ладно уж, — сжалился я. — В Асторию его везу. Будем там минут через пять.

— Принял, — подобрался он. — Выезжаю.

Я повесил трубку, улыбнулся.

— Говорит, что во дворце шумиха пока не поднялась.

— Это потому что Николая потеряли, — сказала Тася. — Думаю, ничего страшного бы не произошло. Просто кто-то захотел подставить охрану и поиграть в опасные игры с великим мастером. Озвучивать имя злодея надо или сами догадаетесь? А завтра бы он заявил, что мы не способны защитить наследника и это нужно поручить ему. Вот он обязательно справится.

— Тася, мы же не дураки, понимаем, — закивал я

Я не стал говорить, что меня больше беспокоит то, что похитители умудрились потерять наследника. Серьезные люди так не прокалываются. Может, конечно, произойти нечто неординарное и непредсказуемое, но рассчитывать на подобное я бы не стал. Есть вариант, что они специально подстроили побег, чтобы люди Разумовских его нашли, но не рассчитали прыть наследника и он как-то умудрился сбежать от возможных спасителей. Думаю, это те самые три мастера, что искали его у метро и в торговом центре. Но охрану во дворце действительно надо бы поставить в неудобную коленно-локтевую позу. Головы полетят в любом случае, но это уже не мое дело.

— Чжэн, еще чаю налей, только теплого, — попросил я. — Жажда мучает?

— Ага, как очнулся пить очень хочется, — сказал Николай.

— От спрея, — вставила Тася. — Мы таким пользовались в полиции. Он относительно безопасен, если дозу не превышать. А раз он так быстро действовать перестал, то его совсем немного было. И после него обязательно слабость и жажда. Так просто спрей не достать, его в спецподразделениях исключительно используют. Когда надо мастера ненадолго успокоить. Только для него доза нужна больше, чем для парня комплекции Николая Ивановича.

К отелю мы вернулись также быстро, только маршрут выбрали другой по подсказке навигатора. У главного входа нас уже ждал Геннадий Сергеевич. Положил руки на плечи Николаю, когда тот вышел, осмотрел придирчиво, кивнул.

— Надо бы в душ горячий, даже обжигающий, чтобы не заболеть, — сказал я, выходя следом. — Могу с сухой одеждой помочь. У меня новенький спортивный костюм с собой. А я все гадал, зачем его Тася взяла.

— Это чтобы ты в потрепанном каратеги по городу не бегал, — ответила она, выходя следом. — Лучше скажи, зачем ты это старое кимоно в поездку взял?

— Почему мне сразу не позвонили, — спросил ректор сразу у всех.

— Так ведь Ваш номер телефона никто не знает, — ответил я, на что Николай кивнул.

— Хорошо, потом с этим разберемся. Николай, ступай в душ, Таисия Павловна тебе поможет с костюмом.

Тася взяла наследника под руку и повела в здание. Я махнул Василию, чтобы он уезжал и направился следом за ректором. Главы Наумовых и Дашковых ждали нас в знакомой комнате для совещаний. Петр Сергеевич встретил меня несколько осуждающим взглядом, но говорить ничего не стал. Пришлось пересказывать им с самого начала, как позвонил Николай, как мы с Тасей нашли его в торговом центре и о похищении со слов наследника.

— Я еще поговорю с Николаем, позже, — сказал Геннадий Сергеевич. — Расспрошу подробнее. хорошо, что все произошло именно так.

— Надо узнать кто втянут в это из царской охраны, — сказал глава рода Дашковых. — Я многих знаю лично. Все, кто там служит проверенные и перепроверенные десять раз специалисты. Такой шляпы не допустили бы в принципе. Это не в ларек у метро забраться ночью.

— Ты сейчас убеждаешь нас, что ничего не случилось, — осадил его Петр Сергеевич. — Виновных надо найти и наказать. Как раз почистить ряды.

— А кто из мастеров был рядом с торговым центром? — спросил Геннадий Сергеевич у меня. — Узнал кого-нибудь?

— На глаза никто не попался, а лезть на рожон я не решился. Кстати, я Константину Дашкову позвонил, он давно должен был быть здесь.

— Он звонил, — сказал глава Павел Георгиевич. — Задержится немного в Зимнем, здесь ему все равно делать пока нечего. Для всех, на данный момент, наследник Николай тайно покинул дворец, чтобы отправиться на прогулку с Кузьмой. За что Кузьма получит выговор. Охрану же, под этим предлогом, за допущенную халатность, перетряхнем. Чтобы впредь подобного не допускали.

— Надо значит надо, — вздохнул я. — Конечно, не специалист, но сдается мне, что грязно они играют.

— В таких играх правил вообще нет, — сказал Петр Сергеевич. — И бьют всегда в самую уязвимую точку. И то, что эта точка дворцовая безопасность — плохо.

Дальше разговор свернул к обсуждению, кто будет это дело расследовать. Как оказалось, царская охрана была особым, самодостаточным ведомством и конкретно никому не подчинялось. А главой ведомства оказался вездесущий генерал Осташков. Точнее он самый главный, а конкретно в Санкт-Петербурге защитой императорской семьи занималось одно из подразделений. Я в хитросплетении ведомств запутался сразу. Но про «главного» уяснил. Если расследование случившегося действительно выведет на Разумовского, то он наживает себе серьезных врагов. Когда же врагов появляется слишком много, или противоречия становятся непримиримыми, обычно начинается война.

Я в обсуждении участие принимал только как слушатель, которого не спешили прогонять из уважения. Послушал минут тридцать, понял, что нить рассуждений постоянно ускользает, поэтому отпросился. Сказал, что надо проверить наследника, поговорить с Тасей и вообще. Ректор, кстати, ушел вместе со мной. К этому моменту Николай успел не только принять душ, но и благополучно уснуть. Ему выделили небольшой номер недалеко от нашего.

Тася ждала меня в номере, довольная и улыбающаяся. Она как раз примеряла большой махровый халат.

— Ты такая довольная, словно увидела наследника в ду́ше, — хмыкнул я, проходя в комнату.

— Что я там не видела? — язвительно отозвалась она, посмотрела искоса, покачала головой. — Не надо вставлять в шутки императорскую семью. А счастливая я совсем по другой причине.

Она подошла, поцеловала.

— Снимай куртку, примем душ и в постельку, — лукаво улыбнулась Тася.

— Вместе? — уточнил я. — Вдвоем там развернемся?

— А мы постараемся, — ее улыбка стала еще шире.

— Ну, пойдем, — согласился я, подумав, что ребрам сегодня еще придется поболеть.

Глава 3

От утренней тренировки меня отвлек звонок телефона. Сидя в позе лотоса на кровати, я не глядя протянул руку, взял его с тумбочки.

— Кузьма слушает.

— Мы тебя потеряли, — голос Таси. — Уже завтрак, а ты наверняка даже не переоделся. Сказал сорок минут, а прошел час.

— Сейчас спущусь, — отозвался я, положил сотовый обратно.

Я проснулся часов в шесть утра и понял, что спать больше не хочу. Будить Тасю не стал, решив заняться тренировкой доспеха. Не терпелось разобраться с внутренним морем, а работы там непочатый край. Часов в восемь встала Таисия, чмокнула меня в макушку, сказав, что я мог бы потерпеть пару дней и просто поваляться в постели, а не мешать постояльцам отеля спать. Помню, предупреждала, чтобы я спускался завтракать через полчаса, но время пролетело слишком быстро.

Чтобы привести в порядок силу, а затем себя, сходив в душ, понадобилось минут двадцать. На сегодня я запланировал несколько дел, поэтому позвонил Василию, предупредил, чтобы готовил автобус. Затем постучал в номер сестер Юй. Оказавшись в вынужденном заточении, они коротали время читая книги и рубились в приставку на большом телевизоре. Сегодня с утра они как раз разыгрывали кубок в виртуальном теннисном турнире. С помощью переводчика на телефоне я довольно быстро объяснил, что от них требуется. В который раз поражаюсь, насколько это удобная вещь, и почему раньше об этом не додумался? Выйдя в коридор, столкнулся с администратором. Форменный костюм, металлический полоска с именем на кармашке. Не помню, чтобы мы с ним встречались раньше, но он меня узнал сразу.

— Кузьма Федорович! — он едва не бросился мне наперерез.

— Не правда, я еще ничего не успел разрушить! — выпалил я. — Вас обманули.

— Что? — он на секунду подвис, пытаясь понять, о чем я говорю. — Нет, нет, я по другому вопросу. По поводу Николая Ивановича Р… Романова, — сбился он. — У нас есть особый номер люкс, Президентский, для особо важных гостей. Старший администратор вчера не успел сориентироваться и допустил оплошность, даже ошибку.

— Я здесь причем?

Цену на Президентский и похожие номера я узнал еще в прошлый визит. Стоила такая радость около трех тысяч рублей в сутки. Удачливый и высокооплачиваемый наемник оставит здесь свой годовой контракт всего за месяц.

— Я беседовал с господином Наумовым и с Николаем Ивановичем, но они оба ссылаются… на Вас, — закончил он тихо. Похоже, сам администратор понимал странность и глупость сложившегося положения.

— Они хотят переселить меня в люкс, чтобы занять наш с Тасей номер? — уточнил я. — Ни за что!

— Думаю, они совсем другое имели в виду, — сказал он все так же неуверенно.

— Выселить меня хотят? — я добавил в голос недоумения.

— Нет, абсолютно — нет…

У меня в кармане зазвонил телефон.

— Да Тася?

— Ты идешь или нет? — строго спросила она.

— Бегу уже, бегу, — я убрал телефон, виновато развел руками и бегом рванул по коридору к лестнице.

«Вот же болван», — подумал я про администратора, довольно улыбаясь.

Сегодня в ресторане разнообразие гостей было еще меньше, чем вчера. А вот мест свободных не наблюдалось вовсе. Дашковы, почти в полном составе, Наумовы, включая грека с фамилией Салют, пара людей от Воронцовых. Странно что самого великого князя нет. За столиком у второго выхода удобно устроилась императорская охрана, распивая кофе и завтракая яичницей с беконом. Костя Дашков в компании того самого угрюмого мастера, с которым я столкнулся в Зимнем дворце. Уголок семьи Матчиных увеличили на один стол, и к обычной компании добавилась Таша и Николай. Мне место оставили как раз между ними.

— Мы уж думали, что не придешь, — сказала мама.

— Администратор задержал, — виновато сказал я. — Всем присутствующим желаю добрейшего утра.

— И тебе! — первой вставила Таша рассмеявшись. — Того самого, добрейшего.

К нашим столам уже подкатывали тележку с завтраком. Мне досталась не самая любимая молочная каша и блинчики. В общем, с них я и решил начать, отодвинув кашу в сторону Джима, поменявшись с ним на омлет.

— Кузьма, — строго произнесла мама.

— А что? — невинно отозвался я. — Хочешь блинчик?

Ее взгляд говорил: «ты не дома на кухне и веди себя соответствующе».

— У кого какие планы на сегодня? — спросил я. — У меня небольшая экскурсия по городу. Тася, ты со мной?

— Если ничего важного не планируешь, то меня уже пригласили, — сказала она.

— Кто? Покажи мне этого нахала!

— Анна Юрьевна, — Таисия рассмеялась. — И она просила присмотреть за Натальей, пока мы будем заняты.

— Хорошо, Алена?

— Я с тобой, — кивнула она.

— Таша, Николай?

— Я за экскурсию! — подняла руку Таша.

— С вами, — кивнула парень.

— Отлично, тогда завтракаем в темпе, так как нас уже ждет автобус.

Вспомнив о главном, набрал на телефоне короткое сообщение для Кати.

«Мы за тобой заедем через полчаса?»

Ответ пришел почти сразу.

«Буду ждать»

— На целый день уезжаете? — спросила Тася.

— Как получится. На обратном пути позвоню.

В целом завтрак удался несмотря на повышенное к нашему столику внимание. Тот самый администратор, что караулил меня на этаже, мелькал у выхода на кухню, гоняя любопытных сотрудников отеля, кто прознал о высоком госте. Хорошо, что другие нам мешать не стали, пытаясь приветствовать или сказать пару слов Николаю. Даже Петр Сергеевич, завтракая с супругой, всего пару раз посмотрел в нашу сторону. Зато про наследника прознали журналисты и в широкие окна ресторана было прекрасно видно, как они собираются перед отелем. Мелькали видеокамеры на треногах, громоздкие фотоаппараты и с каждой минутой их становилось все больше. Кто-то даже пытался вести видеосъемку через окна, но охрана быстро всех успокоила. Пришлось просить Василия, чтобы подогнал автобус как можно ближе ко входу.

У выхода из отеля меня перехватил Константин Дашков, изобразив умоляющий взгляд. Я махнул остальным, чтобы садились в автобус, подошел к нему.

— Привет, — он протянул руку. — Спасибо, что позвонил вчера.

— Здравствуй, — мы обменялись рукопожатием. — Разобрались в проблеме, предателей и злодеев вычислили?

— Занимаемся. Точнее, специалисты занимаются. Я человек маленький, мне нужно лишь следить, чтобы с телом императора ничего не произошло. Ой, звучит в текущей ситуации не очень… Вы далеко собрались?

— На экскурсию?

— Только не говори, что в людное место, я тебя очень прошу.

— Нет, не в людное. Куда-нибудь в парк.

— Ага, — он кивнул с явным облегчением. — Надеюсь, ты со всеми это согласовал? Особенно с великим князем Воронцовым.

— Я только проснуться и позавтракать успел, некогда мне согласования проводить.

— Злой ты, — вздохнул он. — Хорошо, мы позади поедем, постараемся на глаза не попадаться. У нас черный минивэн с затененными стеклами, фирмы Мерседес. Но лучше бы…

— Мест нет, — отрезал я.

— Уже понял, — он снова вздохнул. — Если не найдете подходящий парк, позвони. Я знаю несколько отличных мест как за городом, так и в черте. Организуем отличное мероприятие. Если надо, уличный цирк с медведем и конями позовем.

Я хмыкнул, легонько стукнул его в плечо и поспешил к выходу. Помахал прессе и телевизионщикам, поднялся в автобус.

— Василий, давай кружок по площади. С той стороны Астории есть улочка, где нас ждет еще одна гостья.

Он кивнул, закрывая дверь и мы плавно тронулись. Я оглянулся, Николай в компании девушек расположился на диванах в первой части салона, а Алена что-то пыталась сказать Юй Ми. Мы сделали небольшой круг, спустившись по улице вдоль реки и едва протиснувшись между припаркованными автомобилями. Катя ждала нас на повороте, правильно оценив маневр автобуса. Я подал ей руку, помогая войти в салон.

— Привет.

— Привет, — улыбнулся я. — Подожди секунду и я кое с кем тебя познакомлю. Василий, помнишь, мы говорили про туристический маршрут? Давай пока неспешно покатаемся.

— А что планируется? — спросила Катя, глядя в салон. Николай сидел к нам спиной, и она его сразу не узнала.

— Экскурсия, деловая беседа и прогулка. Мы на целый день от всех убегаем, — я первый прошел в салон. — Таша, пересядь к Николаю. Катя знакомься — это Николай. Коля знакомься — это Катя.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся наследник. Надо сказать, улыбка у него была такой, что все девушки в радиусе километра должны падать штабелями. Может, он ее тренирует, а, может, так получается, но улыбка располагала. Увидел раз и сразу веришь, что человек хороший и обязательно приятный в общении.

— Здравствуйте, очень рада знакомству, — Катю проняло, и она на несколько секунд зависла, садясь как-то машинально.

— Планы на сегодня такие, — начал я. — Мы катаемся по городу, гуляем по набережной, смотрим на египетских сфинксов и ищем тихий сад, где можно отдохнуть на свежем воздухе. Желательно с прудом и утками.

— Знаешь, Кузьма, планы ты составляешь не очень, — вставила Таша. Катя пару раз кивнула. — Нужно было мне сказать заранее, я бы все нашла, разузнала и устроила.

— А мне нравится, — сказал Николай. — Я сфинксов никогда не видел, хотя в Санкт-Петербурге бываю каждый год. А иногда и по два раза. Насчет парка, знаю, куда можно поехать. Там красиво, тихо и утки есть, их специально разводят.

— Вот и решили, — я победно посмотрел на девушек, на что они почти синхронно закатили глаза.

К известной достопримечательности мы подъехали одновременно с большим туристическим автобусом, забитом до отказа. Из него высыпало какое-то нереальное количество людей всех возрастов. С шумом и гамом они бросились к сфинксам и бронзовым грифонам на гранитном спуске к воде. Туристы фотографировались, терли ладонями блестящие головы грифонов. Гид или экскурсовод, уставшая женщина, тихо курила в сторонке, косясь на наш автобус. Да и не только она, но и другие смотрели оценивающим взглядом. Кто-то даже делал фото на фоне нашего монстра. Пришлось немного подождать, пока экскурсия не завершится не поедет дальше.

Погода, удивительное дело, решила порадовать нас светлым небом и легкими облачками. Вот только у реки дул холодный, почти ледяной ветер. Странное ощущение, вроде и солнышко проскальзывает, а все равно холодно. Я придержал Алену за локоть, показал взглядом на вышедшего из автобуса Николая. Она понимающе кивнула. Затем я подождал Катю, показал на гранитный спуск слева от сфинксов.

— Тебе следовало предупредить, — сказала она, поднимая ворот плаща, пытаясь защититься от ветра.

— Не любишь сюрпризы?

— Теперь даже не знаю, — она рассмеялась. — Но, может, я бы выбрала другое платье.

Сегодня Катя выбрала приталенное теплое осеннее платье в крупную зеленую клетку. Темные чулочки, кремовые сапожки и платок, лежащий на плечах. Не знаю, что ей не нравилось, так как выглядела она очень даже привлекательно. Идеальная одежда для прогулки по городу в это время года. В отличие от нее, Таша щеголяла в молодежном черном платье с юбкой на ладонь выше колена. Хорошо, что сбегала в номер, захватила теплый плащ, а то замерзла бы или сидела в автобусе. Алена предпочла удобные джинсы и длинный кремовый свитер с объемным воротником. Что касается Николая, то одет он был вполне буднично, выбрав темные штаны, рубашку с галстуком, кофту с большими пуговицами и бежевую ветровку. А еще высокие ботинки, кажущиеся тяжелыми. Так и не скажешь, что это будущий император на прогулке.

Я прислушался к плеску волн, разбивающихся о гранитный уступ.

— Хочу немного подразнить окружающих, — сказал я, поворачиваясь к Кате. — Участвуешь?

— Если как сегодня, то я согласна. Даже не представляю, что другие подумают, когда ты Николая на прогулку вытащил. Без охраны и десятка помощников, имею в виду.

— Охрана есть, вон, в машине сидят, бдят.

— Я только не понимаю, как он с вами в гостинице оказался. С главами Наумовых и Дашковых встречался? Или только должен был встретиться, пока ты не вмешался?

— Не совсем. Во дворце небольшое ЧП произошло, и Николай решил сбежать.

— Да? — с подозрением спросила она. — Но я поучаствую. Что от меня нужно?

— Ты еще не передумала поработать на меня личным помощником? Или это была лишь дружеская шутка, тогда прости, я не разобрался.

— Я же говорила, что все серьезно, никаких шуток. Правда, у меня нет опыта, могу судить о такой работе, только глядя на помощников отца. Обещаю разобраться во всех нюансах как можно быстрее.

— Уверен, расходы за месяц у тебя не маленькие, но пока могу предложить пять тысяч, в качестве ежемесячной зарплаты.

— Неплохо, — удивленно произнесла она. — Это как-то слишком много. За эту сумму можно нанять двух неплохих, или одного первоклассного специалистов. Я согласна, где подписать?

— Найди какой-нибудь типовой договор, там посмотрим.

— Хорошо, босс. Или лучше называть шеф, мастер, господин?

— Господин — звучит неплохо, но не из этой оперы.

— Тогда будет «шеф».

— Я поговорю с Василием, он старший в моей команде, чтобы включил тебя в список доверенных лиц. Если нужна будет машина, прикрытие или еще что-нибудь, обращайся к нему.

— Прямо так, доверенное лицо? — она показала на себя пальчиком. — Если начистоту, Кузьма, на твоем месте ни за что не стала бы нанимать настолько далекого и зависимого человека. Только между нами большая разница. Я ужасно прагматична, а ты умеешь ценить людей и слишком хорошо относишься к друзьям. Иногда даже слишком хорошо, хотя они этого и не заслуживают. Нет, я не себя имею в виду… Видишь, а еще я очень люблю саму себя.

— Хочешь сказать, что за границы «дразнить окружающих» лучше не выходить? А мне всегда казалось, что я неплохо разбираюсь в людях.

— Это и так, и не так, — она рассмеялась. — Но в данном случае, хочу заметить, что тебе несказанно повезло. Один из моих самых сильных недостатков, я большая собственница. Все, что попадает ко мне в руки, я уже не отпускаю. И раз ты сейчас даришь такое большое и теплое «доверие», можешь быть уверен, что даже если посулят полцарства, то никому не продам и уж точно не потеряю. Такие у меня принципы. Правда, сестра добавляет, что я чрезмерна стервозна, но не думаю, что этот недостаток критичен.

Я не нашел сразу, что ответить. Не скажу, что вот так на голубом глазу дарю ей то самое доверие. Скорее приоткрываю дверь, чтобы оценить человека.

— Ты не задумывался, — добавила Катя, — что приглашать кого-то работать личным помощником, это как принимать в мафиозную семью. Войти в нее можно, выйти нельзя, слишком много ты знаешь тайн и секретов.

— Ну ты сравнила, — удивился я.

— Отец никогда не отпустит своего старшего помощника из рода, — добавила она задумчиво. — Они много лет работают вместе и их связывает немало секретов. И что это получается? — ее улыбка стала лукавой. — Ты меня забираешь из семьи к себе? Это такой дальновидный и коварный план, да?

— Что там твоя сестра говорила? Может ну его нафиг?

— Поздно, я уже согласилась, — она залилась звонким смехом, привлекая внимания остальных.

— А что это у вас такого веселого происходит? — спросила Таша сверху, стоя рядом с постаментом сфинкса. И улыбка у нее какая-то недобрая.

— Анекдоты травим, — хмыкнул я. — Что, все потерли головы этим крылатым обезьянам? Поехали дальше?

— Это грифоны, — поправила Таша. — Наполовину львы, наполовину орлы.

— На страшных обезьян крылатых похожи, — я погладил ближайшего по голове. — Что там говорят, если погладить его, оставить монетку и записку, загаданное исполнится и жить станет лучше?

— Кто же суевериями верит? — сказала Таша, спускаясь к нам и принялась усердно тереть макушку ближайшего грифона. Посмотрела на отполированные частыми прикосновениями клыки, заодно потерла и их.

— Еще туристы едут, — сказала Алена, подошла ближе ко мне, погладила грифона. — Сразу три автобуса. Можно ехать.

— Николай? — поднявшись, увидел его задумчиво разглядывающим монстра с телом льва.

— Интересно, — сказал он, повернувшись, — куда они смотрят? Кажется, что они ждут кого-то.

— Может, просто домой хотят, — я положил ему руку на плечо. — Туда где тепло, где песок под ногами и огромные пирамиды.

— Ты был в Египте? — заинтересовался он.

— Не случалось. Если только не считать, что мы проплывали мимо, по Суэцкому каналу и дальше. Торопились, поэтому не заходили в порт.

К стоянке подошли сразу три автобуса, и экскурсоводы что-то вещали, перед тем, как выпустить людей.

— Поехали?

— Ага, — кивнул он. — В парк? Только туда ехать примерно час. Мы проезжали минут за сорок, когда дорогу перекрывали.

— Это за городом?

— Пусть сюрпризом будет, — улыбнулся он, побежав в автобус, чтобы договориться с Василием.

Я повернулся к девушкам и заметил уже два ревнивых взгляда в сторону Кати. Подошел, взял под руку сначала Алену, затем Ташу и повел их к автобусу. Николай выглядел весьма довольным, расположившись на диване.

— А вы с Наташей в колледже пересекаетесь? — спросил я. Таша успела раньше Кати сесть рядом со мной и ей пришлось садиться с Николаем.

— Нет, — она покачала головой. — Только издалека можно посмотреть. Девчонки из его класса шибко агрессивные, посторонних не подпускают. Моя подруга с ними даже дралась пару раз.

— Да? Они все кажутся такими… нежными и утонченными девушками, чтобы драться, — похоже, для Николая это было новостью. Хотя нет, лукавит он. Очень тонко скрывает, что знает об этом, но умело делает удивленный вид. Девушки, кстати, ему поверили безоговорочно.

Таша тихо захихикала, а Катя лишь покачала головой.

— В МИБИ интересней, — сказала Таша. — Я уже почти упросила папу перевести меня на заочное обучение. Лучше в институте с Кузьмой заниматься.

— Тебе последний год осталось учиться? — спросил я.

— Последний. Скука смертная, — она попыталась изобразить это чувство, кстати, получилось очень смешно.

— Мне нравится, — не согласился с ней Николай.

Следующие полчаса разговор свернул на тему школы и школьных драк. Меня тоже спрашивали, не дрался ли я со старшеклассниками и хулиганами. Я честно ответил, что как только поступил в старшую школу, в первый же день и подрался. И после этого меня не только не трогали, но и старались обходить стороной. А самые злобные хулиганы вежливо здоровались и даже угощали напитками из торгового автомата и булочками из столовой. На эту тему Таша рассказала, что ее брат с Алексеем не пропускали ни одной драки, за что их едва не исключили из колледжа. И только благодаря отцу смогли нормально доучиться. Но при этом оба были отличниками в учебе. Собственно, кроме нас с Аленой, все учились хорошо, получая только высший бал и постоянно борясь за лидерство в потоке.

— Тяжела ноша наследников, — я покачал головой. — Нужно учиться лучше других, показывать пример. Или это просто легко дается?

— Ничуть не легко, — возмутилась Таша. — У меня от зубрежки мозг в узел завязался.

Я давно обратил внимание, что мы ехали по очень знакомой дороге, но ничего говорить не стал. Еще минут через пять мы миновали поворот к Александровскому дворцу, двигаясь дальше и почти сразу остановились перед шлагбаумом. Дежуривший у дороги полицейский махал нам рукой, чтобы разворачивались.

— Нам туда? — уточнил я у Николая, он кивнул. — Первый пост, затем еще один будет.

Я вышел из автобуса, подошел к полицейскому. Второй наблюдал за нами из будки и уже что-то передавал по рации.

— Разворачивайтесь, — сказал полицейский. — Дальше закрытая зона. Императорская территория, туристам нельзя.

— Вон, наш пропуск едет, — я показал на черный минивэн, объезжающий автобус. Но к этому времени к шлагбауму уже бежал второй полицейский, размахивая руками. — Так даже проще…

Дальше мы поехали следом за минивэном. Дорога шла по длинной дуге. Слева и справа был огороженный низеньким забором. В конце дорога упиралась в небольшую площадку перед одноэтажным голубеньким домом с колоннами. Слева виднелся длинный трехэтажный дом, в арку которого ныряла дорога, справа длинная стоянка, куда мы свернули. Здесь размещались небольшой микроавтобус и с десяток разномастных машин, в том числе и совсем недорогие экземпляры.

— Приехали, — сказал Николай. — Царское село, Екатерининский дворец. Прадедушка очень его любил, вложив огромные по тем временам средства, на обновление, ремонт и содержание. А вот отец во дворце почти не бывал, хотя здесь отличный сад и очень тихо.

— Ага, — ответил я, глядя на дворец. Здание, которое начиналось слева, было чем-то вроде пристройки к главному строению.

— Мы почти на заднем дворе дворца, — он рассмеялся. — Смешно звучит, двор дворца. Я бы проехал дальше, чтобы нам пешком не идти, но можно и прогуляться.

— А это все машины слуг?

— Служащих, — поправил он. — Некоторым разрешено жить во дворце, но у многих квартиры или дома рядом. Почти все живущие в городе, так или иначе, связаны с дворцовой жизнью. Просто так купить или получить здесь жилье нельзя.

— Зонтики брать? — спросила Алена.

Юй Фэйфэй что-то сказала на китайском, показала экран телефона.

— Пикник? Нет, для него погода не та, да и сыро, чтобы на траве посидеть, — я покачал головой.

— В саду есть беседки, а еще летний домик, где можно попить чай, — сказал Николай. — Но давайте просто погуляем, а потом я приглашаю вас на чаепитие.

— Хорошая мысль. — поддержал я.

Чтобы попасть в парк, пришлось огибать дворец, а он был, должен сказать, немаленьким. Пару раз на глаза попались те самые служащие. Кто-то убирал листья, кто-то подметал дорожки, еще несколько мужчин были заняты совсем непонятным делом, или его имитацией. Парк мне исключительно понравился. Здесь было тихо, уютно, много зелени, скульптур, поздних цветов. А еще огромный пруд, в центре которого стоял небольшой домик. Утки, как и было обещано, водились и зеленые, и серые, и даже оранжево-красные. Николай показывал нам достопримечательности, рассказывая, как они здесь появились, и какая из императриц заказала построить ту или иную пристройку. Сам же дворец поражал своей архитектурой, колоннами и геометрическим садом перед зданием.

Почти в самом начале прогулки Алена взяла меня под руку и старательно ее не выпускала. Косилась на Катю, иногда бросала взгляды на Ташу.

— Коля, можно глупый вопрос, — сказал я, поравнявшись с ним. — Просто любопытство утолить.

— Можно, — улыбнулся он.

— А весь этот комплекс и дворец кому принадлежит?

— Вопрос сложный и простой одновременно. Дворец и прилегающие земли — это собственность империи. Если брать картины, золотые подсвечники, мебель и прочее, что можно поднять и из дворца вынести, то это собственность нашей семьи. Как раз в Санкт-Петербурге располагается главное отделение особой службы, ведущей подсчет имущества. От столового серебра и сервизов на пятьдесят персон, до яхт и самолетов. Как говорил отец, у них на счету каждый бриллиант в золотой подвеске семнадцатого века, хранящийся в изумрудной комнате Московского Кремля. Этих подвесок раньше было две, но из второй моя бабушка приказала сделать бриллиантовый пояс. Если я принесу во дворец фарфоровую статуэтку и поставлю ее в какой-нибудь гостиной на старинный секретер, то уже к вечеру ее внесут в общий перечень предметов. Присвоят категорию, представляет она исторический интерес или это просто безделица, оценят и так далее.

— Теперь понятно. Просто думал о том, сколько дворцов вокруг…

— Дворцы — это очень дорогое удовольствие, — сказал Николай. — Все расходы из казны строго регламентируются. Не укладываешься, будь любезен заплатить из своего кармана. И последние сто с лишним лет, мы всегда в эти расходы не укладываемся. Поэтому и новых за это время не построено. Вон, смотрите, мраморный мост.

Впереди действительно показался небольшой каменный мост с парой павильонов и колоннадой, соединяющей их. Он ускорился и вбежал на мост. Алена же придержала меня, повлекла за собой к воде.

— Смотри, скользко здесь, не упади, — предупредил я, используя доспех, увеличивая точку опоры под ногами. Со стороны моста послышался смех Таши.

— Хотела спросить, я тебе нравлюсь? — она подняла на меня глаза.

— Глупая, — я тихо рассмеялся. — Конечно, нравишься. Я же тебе говорил, помнишь?..

— Что возьмешь меня второй женой?

— Я сейчас не совсем про это… но да, говорил. Хорошо, вот сейчас я обещаю, что возьму тебя второй женой и никого другого. Хотя Таша очень красивая девушка… ай, больно, не бей меня, я же пошутил… у меня ребро еще не зажило, ай…

— Нельзя такое говорить девушке, она может обидеться, — Алена демонстративно отвернулась, но руку сжала крепче, прижимаясь плечом к моему плечу.

— Только тебе нужно будет как-то восстановить отношение с дедом и семьей Наумовых, — сказал я. — Ведь второй брак может быть только «политическим». Или придется ждать, когда я стану главой собственного рода и получу право жениться аж три раза. Только, как говорил Петр Сергеевич, многоженство — это плохо.

— Плохо, — вздохнула Алена, — если ты первая или единственная жена. А если…

— У твоей мамы братья и сестры есть?

— Нет, — вздохнула она. — Только по линии отца. Но мы не общаемся. Никогда не общались. Знаю только одно имя, и только потому, что он нам денег немного отправлял через банк.

— Значит, ты единственная внучка и наследница ректора МИБИ, великого мастера…

— Мне ничего не надо от них, — хмуро ответила она. Пнула камешек в воду.

Мы постояли так немного. Николай с девушками ушел немного дальше. Даже сестры Юй правильно поняли, что надо бы оставить нас ненадолго наедине. А вообще хорошо, пахнет зеленью, прудом, чем-то еще приятным и незнакомым. Ни холодного ветра, ни дождика. А еще я заметил, что Алена использует почти такие же духи, как у Таисии. В них чуть меньше сладости, но больше цитрусовых ноток. Я, когда первый раз уловил, даже подумал, что Тася с ней поделилась. Скорее всего, фирма одна и та же.

— Поцелуй меня, — тихо сказала Алена, повернувшись ко мне. Ухватила второй рукой ворот куртки, чтобы не вырвался.

— Мне кажется сейчас не самое подходящее время. За нами столько глаз наблюдает, что чувствуешь себя героем кино или телесериала.

Она печально вздохнула, опустила голову, поджала губы. Я чуть приобнял ее за плечи.

— Потом, в тихом и укромном месте, — прошептал я, немного наклонившись. — Когда не будет столько свидетелей.

Мне достался подозрительный и немного обиженный взгляд. Наверное, так смотрят дети на родителей, которые обещали им конфеты, но только после ужина.

— Пошли догонять наследника. А то он упадет в лужу, а нас обвинят, что мы его оставили в опасности. Как он тебе, кстати.

— Ты лучше, — хмыкнула она, решительно потянув меня обратно к дорожке.

— Я не об этом, — я рассмеялся.

— Все вы только об этом и думаете.

По парку мы гуляли часа два и судя по его размерам, могли бродить еще столько же. Гостям впору велосипеды выдавать для оздоровительных прогулок. И настроение у всех поднялось. Катя ходила довольная, словно в лотерею выиграла. Отправила кому-то пару сообщений, при этом коварно улыбаясь. Таша просто радовалась тому, что вырвалась в парк, да еще в такой замечательной компании. Лично исследовала все достопримечательности, заглянула в пару беседок и даже порывалась пойти погонять уток в домиках, где их разводили. Алена немного посветлела, начала улыбаться, но мою руку старательно не выпускала. Радовался прогулке и Николай, рассказывая истории о достопримечательностях. Затем он повел нас к дворцу, сказав, что самое время пообедать.

У главного входа нас встретили трое. Мужчина в дорогом костюме с золотым шитьем, или управляющий или какой-то важный чин. Вместе с ним дворецкий и глава охраны, знакомый угрюмый мужчина, который буквально вчера выписал мне пропуск в Зимний дворец.

— Николай Иванович, с возвращением, — первым поздоровался мужчина в костюме. Коротко поклонился. Выглядел он лет на пятьдесят, черные непослушные волосы, тяжелый взгляд и крепкий, уверенный голос.

— Валентин Данилович, доброго дня, — кивнул наследник. — Мы с друзьями отдыхали в парке и решили, что пора пообедать.

— Я распоряжусь и предупрежу ее Величество, что вы изволите обедать.

— Мама здесь? — удивился Николай. — Когда они приехали?

— Вчера вечером.

— Они уже обедали?

— Решили подождать завершения Вашей прогулки.

— Тогда предупредите, что я не один, а с друзьями. Мы можем пообедать в Серебряной столовой, чтобы не беспокоить ее и сестер.

Мужчина кивнула и направился к лестнице. Дворецкий посмотрел на сестер Юй, несущих дорожную сумку и зонтики, показал жестом, что они могут отдать их ему.

— Алексей Павлович, — обратился к старшему охраннику Николай.

— Доброго дня, — он кивнул. — Вашим друзьям нужно будет сдать сотовые телефоны и электронные гаджеты.

Я молча протянул ему сотовый телефон. Он, словно фокусник, извлек из внутреннего кармана костюма небольшой пластиковый пакет, куда и сложил всю нашу электронику, включая наручные часы Кати и плеер Наташи.

Столовая, о которой упоминал Николай, располагалась недалеко от парадной лестницы, но он хотел нам что-то показать, поэтому мы прошли немного дальше, попав в огромный золотой бальный зал. И парадная лестница, и огромный зал, поразили меня гораздо больше, чем похожие помещения зимнего дворца. Здесь чувствовалась какая-то загородная атмосфера. Очень тихо, необычно просторно и роскошно. Поражала роспись потолка, такое чувство, что попал в картинную галерею.

— А где слуги… то есть служащие? — спросил я у Николая.

— Дальше есть коридор для служащих и работников. Сюда просто так заходить нельзя, а об уборке сообщают заранее, так что обычно здесь пусто. Иногда даже кажется, что во всем дворце, кроме тебя никого нет.

— Красиво здесь, — сказала Таша, задирая голову, чтобы рассмотреть рисунки на потолке.

Двери в конце зала распахнулись и оттуда выбежала младшая сестра Николая. Промчавшись, она врезалась в него, повисла на шее. Он погладил ее по голове и что-то шепнул на ухо.

— Мама говорила, почему вы сюда приехали? — спросил Николай?

— Сказала, что ей в Зимнем неуютно, — ответила девушка, подняла на нас любопытный взгляд. В нем читалось облегчение, что с братом ничего не случилось.

— Знакомьтесь, моя младшая сестра Мария, — представил ее Николай девушкам. Затем представил их, назвав и имя, и фамилию. Даже про Катю сказал верно, хотя я не говорил, что она Хованская.

— А вы куда? — заинтересовалась Мария.

— В биллиардную, — улыбнулся Николай. — Кузьма, умеешь играть?

— Пробовал один раз, — честно признался я. — Не впечатлило.

— Зря. Игра очень хорошая, развивает мышление и даже стратегию.

— Прямо шахматы какие-то, — хмыкну я.

В биллиард я пытался играть на одной из баз наемников. Кстати, одно из любимых развлечений нашего технического персонала. Мне это показалось довольно странной забавой, и я даже правила не запомнил.

— Пока обед начнут подавать пройдут еще минут тридцать, — сказал Николай. — Я успею показать вам пару красивых залов.

— Ой, а я хочу посмотреть, — завелась Таша.

— Пойдем, — согласился я. — А где сестры Юй?

— Сказали, что отнесут вещи в автобус, — шепнула мне Алена.

Я только покачал головой и пошел следом за Николаем и взволнованной Ташей. Мария так и не выпускала руку брата, словно боялась потерять. Следующий зал был просторным, пусть и не таким огромным, как бальный. Николай сказал, что раньше здесь давали представление небольшие театральные группы, развлекая императорскую семью. Ну а последнее время он пустовал. Действительно, можно было увидеть возвышение в дальней части зала, символизирующее сцену. Затем шел еще один большой зал, напоминающий огромную гостиную. Для полноты картины не хватало огромного телевизора, у которого могли бы собраться вечером обитатели дворца.

Биллиардная, куда нас привел Николай, оказалась вполне уютной комнатой, в центре которой располагался массивный стол. Несколько мягких кресел, диван, небольшой бар со стойкой. Отличное место для вечеринок с друзьями, и выпить можно за игрой, и поговорить, никуда особо не спеша. Минут двадцать Николай увлеченно рассказывал о правилах игры, ловко забил несколько шаров в лузы. Предложил попробовать, но мои попытки вызвали веселый смех девушек.

Могу сказать с полной уверенностью, что Николай отличный парень, очень умный и внимательный для своего возраста. Когда серьезен, может показаться, что он старше, но, когда увлеченно что-то рассказывает, все становится на свои места. И ему существенно не хватает общения со сверстниками. Не такими, как одноклассники в колледже. Эх, было бы мне шестнадцать, мы бы с ним так чудили, у дворцовых служащих волосы бы на голове шевелились. И меня бы перестали пускать в гости, как опасного и неуправляемого хулигана.

После бильярда нас пригласили обедать. В отличие от ужина с императором Цао, сегодня все было намного скромнее. Всего трое официантов успевали подавать еду для всех и вовремя менять блюда. Кормили борщом со сметаной, кашей, птицей или рыбой на выбор, а на десерт подавали ароматный яблочный пирог с чаем. Познакомился я и со старшей сестрой Николая. Елизавета Ивановна, двадцать два года, и все еще великая княгиня. В том смысле, что она до сих пор не вышла замуж, и оставалась рядом с матерью. Вполне симпатичная девушка, но в отличие от младшей не притягивала взгляд. Этакая серая мышка, с аккуратным носиком, светлыми глазами, и тонкой полоской губ. На мать, кстати, походила довольно сильно, как и на брата.

Супруга покойного императора была немногословна и задумчива. Улыбнулась за весь обед всего один раз. Из-за этого я чувствовал себя не в своей тарелке. Лучше бы мы пообедали небольшой, но веселой компанией. Хорошо, что после мы вновь смогли вернуться в биллиардную, где еще немного поболтали и даже сыграли несколько партий. Мария смеялась, говоря, что мне никогда не обыграть Николая. Идиллию нарушил неожиданно появившийся Великий князь Разумовский. Не знаю, как я прозевал и не почувствовал рядом мастера. Он просто вошел в биллиардную, когда у нас шла очередная партия и я отчаянно жульничал, используя силу, но все равно проигрывал.

— Желаю всем присутствующим доброго дня. Ваше Высочество, — обратил он и к Николаю, и к Марии одновременно.

Я положил кий на стол, повернулся к нему. Неприятный мужчина. Он словно забрал у Ивана всю серьезность и жесткость в чертах лица.

— Балуетесь игрой для взрослых? — он улыбнулся.

Я бросил короткий взгляд на Николая, заметил, как потемнела лицом Мария. Она буквально вцепилась в руку брата, спрятавшись за ним, как за щитом. У меня внутри щелкнул переключатель, опуская великого князя еще на одну позицию вниз. Из разряда неприятных противников, он перескочил в раздел врагов. Ниже стояло только: «убью при первой возможности». Чтобы вот так напугать одним своим видом тринадцатилетнюю девчонку, да еще и смотреть на нас с таким видом, нужно быть последним отморозком.

— Балуемся, — сказал я, нарушая тишину.

— Мы с Иваном и Константином часто играли втроем, — сказал князь. — Нас отец учил, у него это хорошо получалось. Но чаще всего выигрывал либо я, либо Костя. Нашему среднему брату не хватало ловкости. Да и женщин мы не приглашали, — он обвел взглядом девушек, словно запоминая каждую.

— Молодежное совещание! — поднял я руку, привлекая внимание. — Всем кому нет тридцати, подходи, слушай и высказывайся.

Я быстро подошел к Николаю, поманил жестом Алену. Таша уже была рядом, приобняв за плечи Марию и отгораживая от взгляда Князя. Мы собрались тесным кружком позади бильярдного стола. Я использовал капельку силы, чтобы приглушить голоса, жаль не могу создать такую же защиту, как Таисия.

— Есть мнение, — быстро зашептал я, — что вон тот дядька никому из присутствующих не нравится. Поэтому предлагаю сбежать, чтобы не портить настроение.

— А куда сбежать? — не поняла Мария.

— Дворец огромный, неужто не найдем места, где можно спрятаться? — удивился я. Если мы через ту дальнюю дверь выйдем, там лестница есть?

— Даже две, — кивнула она.

— Отлично. Кто за то, чтобы сбежать? — я первым поднял руки. Меня поддержала Мария и следом за ней остальные девушки. Николай вздохнул, согласно кивнул и поднял руку.

— Тогда план такой, Николай нас ведет, я отряд замыкаю и прикрываю от вражеского огня… то есть внимания. Если он будет наступать, уходим по первому этажу к парадной лестнице. Если отстанет, прячемся в первой попавшейся удобной комнате, — я оглядел всех. — Бежим!

Николай отложил кий и первым направился к дальней двери, следом помчалась Мария и остальные. Я же улыбнулся князю, наблюдающему за нами, и побежал следом за остальными, плотно закрыв за собой дверь. Играть с ним в словесные баталии — только настроение портить себе и окружающим. А так, пусть скрипит зубами, что от него все сбежали. Вряд ли его это сильно заденет, может он вообще хмыкнет, пожмет плечами. Но, кажется мне, люди с подобным складом характера, злобные и мстительные. Обидится, к гадалке не ходи.

Пробежав несколько богатых комнат, мы остановились в каком-то кабинете, похожем на переговорную. Следом наверняка начиналась лестница на первый этаж, и Николай разумно решил, что бежать следом за нами великий князь не станет. Я скрыл свою силу, чтобы другие мастера меня не могли почувствовать, прислушался. Преследовать нас Князь, действительно, не решился.

— Неприятель отступил, — победно сказал я, — можно перевести дух.

Мария облегченно вздохнула, села на ближайший стул, положив ладони на колени, как примерная ученица.

— И телефона нет, подкрепление вызвать, — задумчиво произнес я, подумав сбегать вниз за сотовым.

— Телефон есть, — вставил Николай, показывая на телефонный аппарат, стоявший на рабочем столе. — Смотря кому звонить будем.

— Сейчас попробуем, — я деловито прошел к столу, уселся на край, поднимая трубку. Странно, что на самом аппарате не было кнопок, только двуглавый орел в центре. Гудка как такового не было, лишь странные звуки.

— Говорите, — раздался в трубке женский голос. Я удивленно посмотрел на трубку, кашлянул в сторону.

— Срочно, немедленно, — важно произнес я, — соедините меня с отелем Астория. С Петром Сергеевичем Наумовым.

— Ожидайте, — тем же спокойным голосом произнесла женщина.

Николай, да и остальные, смотрели на меня с любопытством.

— Трубку можно положить, — подсказал он. — Князь может оскорбиться, что мы сбежали.

— Да ради бога, — хмыкнул я. — Пусть хоть волосы на голове рвет. Если что, ссылайтесь на меня. Какого дьявола он вообще нам помешал? Кхм, Мария, простите.

Сестра Николая мило улыбнулась, как бы говоря, что это не такое страшное ругательство, чтобы смутить ее. Телефон тренькнул.

— Кузьма на связи, — привычно выдал я.

— Это Наумов, — послышался знакомый голос.

— Петр Сергеевич, доброго дня. Спасайте. Мы сейчас в Екатерининском дворце и у нас на хвосте князь Разумовский. Просим подкрепление в виде Константина Николаевича или тактический удар в лице Геннадия Сергеевича.

С той стороны повисла небольшая пауза. Я же улыбнулся, подмигнул Марии.

— Подкрепление будет, ждите. И не натворите глупостей.

— Мы прячемся, глупостей не творим. Конец связи.

— Конец связи, — ответил глава рода Наумовых.

— Удобная штука, — сказал я, положив трубку, — и номера запоминать не обязательно. Подкрепление обещали прислать, будем ждать.

— Кузьма, это конечно весело, но я бы не стал шутить, используя служебный телефон, — сказал Николай. — Разговоры слушают, если они не под особым кодом идут. А там, как всегда, недостаток кадров с чувством юмора.

— Вроде бы ничего такого не сказал, — удивился я.

— Спасайте, подкрепление, прячемся, Разумовский, — свел он весь разговор в одну фразу. Улыбнулся. — Даже интересно, что будет.

Затем я наблюдал удивительную картину смеющегося наследника, схватившегося за край стола, чтобы не упасть. Может, это накопленное напряжение в подобное вылилось, но смех оказался заразительным и уже через минуту мы все не могли остановиться, утирая слезы. Только через пару минут Николай пару раз вздохнул, беря себя в руки. Достал платочек, чтобы промокнуть проступившие слезы и подошел к окну. С этой точки было плохо видно главный вход, но зато просматривалась аллейка, по которой широким шагом удалялся князь Разумовский. Позади него шел тот самый хмурый мастер из царской охраны, словно конвоировал его.

— Итишь ты, как получилось… — произнес я.

— А что такое Итишь? — с любопытством спросила Мария.

— Зверь такой, — отозвался я. — Особо злобный и страшный.

Кабинет, как и многие комнаты, был проходным, поэтому со стороны лестницы к нам без стука заглянул Константин Дашков. Оглядел помещение.

— Все в порядке? — спросил он.

— У нас все отлично.

— Сигнал поступил… — он еще раз всех оглядел, — что вам помощь нужна.

— Все действительно в порядке, — ответил Николай.

— Хорошо, — он серьезно кивнул и направился не к лестнице, а дальше по коридору к биллиардной.

— Его что, выгнали? — тихо спросил я.

— Скорее, выпроводили, — подобрал Николай более мягкое слово. — Заде́ржитесь у нас еще немного? Мы ведь не закончили ту партию? Маша, можешь показать девушкам свою коллекцию кукол. У тебя же их целая комната?

— Точно, — она встала, поправила платье. — Только я в куклы уже не играю, это просто коллекция.

— Мы понимаем, — улыбнулся Николай.

Пока девушки пошли следом за Марией, мы вернулись в биллиардную. Я прошел к бару, разглядывая бутылки. В основном крепкий алкоголь, начиная от тридцати градусов. Цифры на бутылках поражали, самая старая датировалась тысяча восемьсот сороковым годом.

— Интересно, он не выдохся?

— Пока закрыт, не портится, — отстраненно ответил Николай. — Дед говорил, если открыл, надо допить…

— Нет, я не пью, — улыбнулся я, оборачиваясь и демонстрируя ту самую старую бутылку. Последнюю фразу Николай сказал явно не про алкоголь. — На меня спиртное действует… точнее, после него я могу что-нибудь эдакое учудить, так что лучше не пить вовсе. Кстати, я не сильно начудил? Просто не нравится мне великий князь. До изжоги.

— Не сильно, — он катнул шар по столу, умудрившись стукнуть еще один и загнать тот в лузу. — Мне бы тоже хотелось вот так легко говорить то, что думаю.

— Если из-за этого будут неприятности, ссылайся на меня. Я в этом плане толстокожий, меня столько ругали, что уже привык.

— Не буду, — он решительно выпрямился, беря кий. — Перекладывать вину и прикрываться друзьями недостойно сильного человека. Так говорил дед.

— Смотрю, ты очень любишь дедушку.

— Он был хорошим человеком и сильным правителем. Хочу быть похожим на него. Ну что, партию? — он коварно улыбнулся. — Будем делать ставки? В игру принимаются только смелые люди.

— Ты мне сейчас не самого приятного героя из одной оперы напомнил.

— Лучше не вспоминай, — он поморщился. — Терпеть ее не могу.

— Тогда партию, — согласился я. — Выиграешь, когда-нибудь научу хитрому и уникальному приему, который никто, кроме меня, не знает и не умеет.

— О, — насмешливо протянул он. — Думаешь, что есть шанс победить? Тогда, чтобы мне поставить?

— Пропуск во дворец, — рассмеялся я. — А то ваш начальник охраны смотрит на меня так, что неуютно становится. Туда, говорит, ходи, сюда — не ходи.

— А давай, — согласился Николай. — Как только ты сможешь у меня выиграть, хотя бы раз, будет тебе пропуск. Но учти, поддаваться я не стану.

— Если драться, то только в полную силу, — согласно кивнул я, принимая второй кий. Затем мы обменялись крепким рукопожатием.

— Ваш ход первый, — сделал он широкий жест к столу.

Глава 4

После небольшого, на мой взгляд, происшествия с наследником, меня из Санкт-Петербурга попросили. Петр Сергеевич пришел вечером, поблагодарил за помощь и разрешил ехать домой. Уже позже я узнал, что после того случая великому князю Разумовскому запретили посещать дворцы, где в данный момент проживала императорская семья. Родному дядьке запретили видеться с племянником и племянницей. Сказать, что он был зол и рассержен — значит, ничего не сказать. Он рвал и метал, едва не устроив драку на совещании княжеских родов. Можно быть уверенным, что злобу он на меня затаил лютую.

Пока в Северной столице полным ходом шло веселье и разборки благородных родов, в Москве было удивительно тихо. Такое чувство, что все беспокойные уехали и город решил немного отдохнуть. Пробок от этого меньше не стало, но в этом виновата погода. К середине декабря столицу засыпало таким слоем снега, что коммунальные службы не успевали его убирать. А еще было жутко холодно. Хорошо, что крытый стадион, куда мы дружно ходили на зарядку, неплохо отапливался. Правда, ее пришлось переносить на полчаса и сдвигать завтрак вместе с первым занятием.

Что поменялось за месяц, практически ничего существенного. Группу, которую мне навязали, полностью укомплектовали, теперь в ней двадцать два студента из одиннадцати стран. Молодые парни и девушки, грезящие стать таким же сильным, как самый знаменитый мастер укрепления тела в мире. Меня подобная слава не радовала, но поделать с ней я ничего не мог. После получения высокой награды об этом заговорим весь мир. И снова сообщество разделилось на несколько лагерей. Одни утверждали, что это все обман и пропаганда, вторые восхищались, третьи повсеместно открывали школы и курсы по изучению укрепления тела. Тема на тайном форуме МИБИ, где меня поливали грязью, оставалась открытой, но переросла в нечто странное. Завистливые и злобные молодые парни, а может и девушки, изливали на страницы потоки желчи, чаще оскорбляя друг друга, чем вспоминая меня. Прочитав десяток страниц ругани, решил отложить эту тему до лучших времен.

— Сегодня приедет последняя пара, — сказала Катя, протянув мне желтую папку с досье. Именно такие показывают в фильмах про шпионов, где на обложке крупными красными буквами отпечатано «Совершенно секретно».

— Договорились, значит, — я улыбнулся, — а мне отдуваться.

В папке лежали две подшивки по три листа. К каждой крепилась небольшой квадратная фотография. Высокий и крепкий парень с почти квадратными скулами и очень серьезным выражением лица. Красивая девушка, подтянутая, с короткой светлой прической. Кадеты одного из самых престижных учебных заведений Соединенных Государств Америки. В названии «Военно-подготовительная и воспитательная», что говорило о многом. Организация частная, но по факту жестко контролируется правительством. Туда попадает самая перспективная молодежь страны, не входящая ни в один клан. Мечта американского подростка, в котором проснулась сила. Обучение там строгое, не все его могут выдержать как в физическом, так и в моральном плане, но выпускники очень часто занимали высокие посты и должности как в армии, так и в спецслужбах. Сказал бы, что это особый клан СГА, самый крупный и богатый, носивший негласное название «правительство». Но я в кухню Америки не лез и особо не разбирался, что там и к чему. Так, слышал рассказы и байки наемников.

Пробежав взглядом по необычно подробной характеристике, закрыл папку и убрал в стол. Пусть полежит.

— А еще сегодня открывается регистрация на новогодний турнир, — напомнила Катя. — Один из трех крупных турниров МИБИ. Полугодовая аттестация. Студенты проверяют силу и оценивают, настолько выросли за первые полгода. На форуме появился спор, насколько хорошо себя покажет группа Укрепления тела. Вспомнили, что прошлый турнир прошел не совсем удачно.

— Значит, надо сделать что? — посмотрел я на нее.

— Отказаться от участия в турнире, чтобы досадить как можно большему числу людей и вызвать лавину критики, упреков и насмешек.

— Молодец, — похвалил я.

— Только в деканате сказали, что новая группа должна участвовать. От нее не ждут больших результатов, просто…

Она замялась, словно сомневаясь говорит или нет. Я вопросительно посмотрел на нее.

— Скорее они хотят поднять мораль и самооценку студентов за ваш счет, — закончила Катя. — Ты говорил, что Кристофер и Индра хорошо выступят, но они проиграли.

— Потому что Лу Ханя практикуют, а это такая шляпа в поединках и соревнованиях, что проще вообще не участвовать. Вопрос в другом, ты видела, как дрался Индра? То, что он проиграл, удивительно и забавно.

— Что именно тебя забавляет? Только из любопытства, — она подняла руки, как бы говоря, что это был самый обычный вопрос, без подтекста.

— Значит, они хотят поднять самооценку за мой счет, да? Говорил же, что местные турниры — баловство и показуха. Ладно, посмотрим. Девушки задерживаются, — я посмотрел на часы, висевшие над дверью. — Занятие через сорок минут, а мы еще не завтракали.

Мы отдыхали в клубной комнате уже минут двадцать. Я привык, что после тренировки все собираются здесь, а не в столовой. Слишком много шума, когда я там появляюсь по утрам. Поэтому девушки договорились и теперь сами готовят завтрак, каждая на свой манер, и мы неспешно кушаем, делимся планами на день. Руководство института запрещает подобную практику в клубных комнатах, чтобы не отвлекать других студентов запахами еды, но скрепя сердце пошли нам на уступки, видя какой бардак происходит в столовой. Из-за этого мне приходится идти на обед часа в два дня, когда там более или менее тихо.

Дверь открылась, впуская сестер Цао. Первой вошла Сяочжэй, растирая раскрасневшиеся от мороза щеки. В шубке и пышной шапке она выглядела очень смешно. Следом вошла Чжэнь, неся большую квадратную сумку-термос. Две снегурочки прямо из Китая.

— Метель, — сказал на русском Сяочжэй. — Пурга, холодно.

Кстати, русский язык принцессе давался легко. Она уже знала пару сотен слов, только пока могла использовать их по отдельности. Когда пыталась связать, получалось очень смешно. Чжэнь тоже учила русский, но давался он ей хуже. Пока они снимали шубки, пока отогревали руки у батареи, появилась остальная компания. Первой вошла Алена, затем Таша и сестры Юй.

— Опаздываем, опаздываем, — подгоняла всех Таша, обернулась, бросила взгляд на часы.

У студентов, в отличие от преподавателей, своей кухни в общежитии не было, поэтому девушки объединились и занимали кухню у нас. Еще одна головная боль и долгие разговоры с комендантом, выбивая разрешение. Катя единственная, кто не участвовал в утреннем кулинарном соревновании. Говорила, что готовить у нее пока не получается. Да и успевала она позавтракать, всегда отказываясь, сколько я не предлагал. Нальет чаю и пока мы кушали, сидела на диванчике, листая что-то в планшете. Думал девушки будут возмущаться тем, что Катя каждое утро приходит в клубную комнату одна из первых и «мешает» им завтракать, но никто ничего не говорил. Даже обидно, ведь я приготовил аж три хороших ответа, но либо они меня просчитали, либо пока не хотели затевать ссору.

Неугомонная Таша смогла-таки уговорить отца перевести ее в МИБИ, но пока не как полноценного студента. Она продолжала изучать школьную программу и собиралась сразу после нового сдать экзамены и окончательно освободиться от пут колледжа. Мне кажется, Таша слишком спешила, но ее энтузиазм было уже не остановить.

С принцессами Цао, вообще, непонятно. Точнее, со старшей, которая ходила на мои занятия как прилежная ученица. Укрепление тела шло полным ходом, и она с каждым днем чувствовала себя все лучше. По крайней мене хвасталась, что смогла подняться на пятый этаж и не свалиться без сил. Может ведь спокойно уехать к себе, так как самый сложный и опасный период миновал. Если не натворит глупостей, то ничего страшного не случится.

После завтрака все дружно отправились на тренировку. В том числе сестры Юй. Я их гонял больше и активнее других, чтобы быстрее форму набрали, поэтому они вечно выглядели сонными и уставшими. Пришлось даже в приказном порядке отправлять их на обеденный сон. Ровно час, по будильнику, чтобы не успел измениться состав крови, но немного ушла усталость. Это они сейчас думают, что тяжело, не догадываясь, что будет, когда мы перейдем к тренировке кинетической брони. Слишком много они всего пропустили и слишком мало тренировались. А догонять всегда тяжело.

Зал, который нам выделили, отняв у секции самбо, отапливался так, что и в легких спортивных костюмах было жарко. Иностранные студенты нас уже ждали. Кто-то отдыхал после утренней зарядки, кто-то тренировал кинетическую броню. Заметил я американцев. Да, надо сказать, что не только к Индре приехала подруга, но и к Кристоферу. И если в первом случае — индус молчал, не говоря, кем ему приходится девушка с характером сердитой гадюки, то Крис охотно делился, говоря, что это его невеста. Милая девушка восемнадцати лет, действительно, была невестой парня и выходила из подчиненной клану семьи. Подбирали ее исключительно по принципу, чтобы смогла родить сильного и достойного наследника. Ни о какой любви здесь речь не шла, хотя они относились друг к другу тепло. Вот и сейчас сидели отдельно, мило беседовали, держались за руки. Звали девушку Логан, невысокая, худенькая, черные короткие волосы и выразительные зеленые глаза. Настоящая ведьма, которых усиленно жгли в средневековой Англии, но так всех и не вывели.

Занятие всегда начиналось с построения. Что радовало, так это серьезная дисциплина. Вот только ни одного разгильдяя пока не выявил, что печалило. Разве что Кристофер мог согласиться на эту роль, но тренировался он не меньше других. Упорный парень, целеустремленный.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Довожу до тех, кто не знает, что планируется большое соревнование и зачет по физической подготовке. Думаю, хватит плестись в конце списка. Вы уже должны были подтянуть физическую форму, поэтому с сегодняшнего дня можете подключать силу. Общие нагрузки я обозначил. Перед началом занятия сделаю объявление. В МИБИ скоро пройдет аттестационный турнир, студентов будут поднимать или опускать в рейтинге, а счастливчики попадут в группы «А». Сделаем то же самое. Все, кто хорошо покажет себя в турнире, получит доступ к первому этапу тренировок по развитию и укреплению тела. Учтите, что придется отказаться раз и навсегда от классической системы развития. Поговорите с кураторами, оцените все риски и шансы. Кто захочет идти классическим путем, должны будут перейти в другую группу или отправиться домой. К маме с папой поедут и те, кто плохо выступит на турнире. Думаю, слабаков среди вас нет, поэтому жду хороших результатов.

— Теперь бонус, — продолжил я. — Тот, кто займет уверенное первое место, будет заниматься со мной неделю. И если попадете на больничную койку после этого, не говорите, что я не предупреждал.

Катя наклонилась ко мне и шепнула на ухо: «Три первых места: девушки, парни, абсолютный зачет».

— Да, правильно, первых мест — три: среди парней, девушек, и в абсолютном зачете среди всех курсов. Учтите, что студенты пятого курса, очень сильны и не факт, что вы сможете пробиться даже в финальную сетку. На этом все! Те, кто уже может удерживать кинетическую броню полтора часа — налево, остальные направо. Итан и Эмма, останьтесь.

Студенты оживились, немного зашумели, но быстро затихли. Почти все заняли левую часть зала, ожидая продолжения занятия. А вот направо ушел один парень и четыре девушки, включая подругу Кристофера. Никак не ладилось у них с кинетической броней. Парень из Таиланда, как у нас говорят, жилистый. У его подруги все в полном порядке, она сначала не хотела идти в левую часть зала, но он отослал ее властным жестом. О его имени и родословной пока умолчу.

Дверь в зал скрипнула и появился Илья. Изобразил виноватую улыбку. Я показал ему в сторону Таши. Эта парочка у меня в роли зрителей. Причем они легко нашли общий язык и хорошо бы не сговорились, чтобы меня извести, отвлекая от занятий и тренировки.

— Я свободно говорю на английском, — сказал я американской паре. — Переводчик не нужен. Вы немного опоздали с началом учебного процесса, но ничего существенного не пропустили. Начинайте с малого, тренируйте контроль и доводите удержание кинетической брони до полутора часов. Это понятно?

— Сэр, понятно, сэр, — отчеканил парень.

Я несколько секунд смотрел на него, покачал головой.

— В характеристиках указано, что вы добрались аж до второго уровня эксперта. Неплохо для вашего возраста, — я выставил вперед ладонь. — Продемонстрируйте удар, подкрепленный силой.

Итан шагнул вперед, ударяя коротким прямым, как в боксе. Удар завяз в защите и кулак едва смог коснуться ладони. Эмма продемонстрировала похожий удар, с тем же результатом.

— Хорошо, уровень подходящий. На сегодня у вас спарринг с моей ученицей. Наносите именно такие удары, пока кто-то из вас не пробьет защиту, либо все трое окончательно не устанете. Алена, — я подозвал ее. — Продолжай тренировать защиту, как я показывал. Эта парочка тебе поможет. Только я прошу, бить их в ответ не надо. Можете занять тот синий круг.

— Хорошо, — она кивнула.

— Смотри, чтобы синяков не наставили, — предупредил я.

Проследив за ними немного, направился к одиноко сидящему в позе лотоса тайцу. Уселся напротив него.

— Дай руку, — попросил я. — Создавай кинетическую броню. Меньше сил вкладывай в нее. Еще меньше. Она должна выходить свободно, а ты слишком напряжен. Расслабься и сосредоточься на этом уровне. Вот так, следи за дыханием. Если вчера потратил много сил, сегодня не перенапрягайся. Почувствуешь, что устаешь, брось. Лучше завтра с утра пораньше начни, вместо утренней зарядки. Увидишь, что значительно прибавил. Может, и полтора часа получится ее удерживать.

Жаль, что я не умею как Сяочжэй перехватывать контроль, иначе было бы проще показать, где он ошибается.

Встав, посмотрел, как слаженно американцы наседают на Алену, но все их удары безрезультатно вязнут в защите. Этой техникой я гордился, так как она одна из немногих придуманных мною и хоть сколько-нибудь полезная. Часто использовал эту технику, пока не стал сильнее. Дело в том, что жесткий доспех показал себя в разы эффективней и надежней. Но задумка доработать старую технику у меня была. Сейчас мне не хватало понимания, практики и времени. Надо бы выкраивать по часу в день, попробовать усилить ее как-нибудь.

Пройдя к основной группе, оглядел всех.

— Следующий этап тренировок довольно длительный и он куда сложнее предыдущего, — сказал я. — За следующие полгода вы должны увеличить время удержания кинетической брони до трех часов, но только как дополнительное упражнение. Основная задача, для того чтобы перейти на следующий уровень, это научиться создавать доспех духа. Не надо так смотреть Морока, я знаю, что ты умеешь и подруга твоя тоже. Собственно, большинство из присутствующих уже умеют создавать доспех. Но вам нужно научиться делать это быстро, как минимум сорок раз подряд за пять минут. Попутно можете заниматься единоборствами, усиливайте физические данные, в равной степени выносливость и силу.

— Не забывайте про турнир, — продолжил я. — Если я увижу стремление и силу, покажу, как существенно упростить новый этап. Алена освоила эту технику меньше чем за месяц, у вас же времени до конца учебного года. Кто справится раньше, сможет раньше же приступить к третьему шагу и освоению первой техники. Всем удачи. Если остались вопросы, задавайте. Так, особая группа кружка Лень, вы не расслабляйтесь. Сегодня у вас последний шанс показать мне эластичное кинетическое поле. Надоело с вами возиться. Кто не может осилить, пойдет заниматься с основной группой.

— Нам тоже нужно повторять доспех сорок раз за пять минут? — спросил Кристофер.

— Естественно. Это базовое упражнение, без него никак.

— А что за технику использует Алена? — спросила Чжэнь, переведя слова старшей сестры.

— Касание кошачьих лапок, — хмыкнул я.

Сяочжэй очень внимательно следила за этим спаррингом, по-моему, даже не замечая, что происходит вокруг.

— Старшая сестра Сяочжэй очень просит научить ее. Если Алена эту технику использует, значит она не очень сложная?

— Нет, — отрезал я, затем обратился к остальным. — Давайте, показывайте поле, я сегодня планировал немного позаниматься до ужина, пока нас секция самбо не выгнала.

Надо отдать должное американской паре, они сумели довольно быстро размотать Алену, пробившись сквозь защиту. Сами тоже устали, все-таки их двое было. Пока один наседал с одной стороны, второй атаковал почти безнаказанно со спины.

Наталия Наумова, утренняя тренировка в группе Кузьмы

Подхватив полотенце, Таша побежала к татами. Алена, закончившая спарринг, тяжело дышала, утирая пот со лба тыльной стороной ладони. Пара иностранцев выглядела не лучше, но старалась не показывать, что выдохлись. Они бросили взгляд в сторону Кузьмы, обменялись парой фраз и пошли в сторону стопки матов, чтобы посидеть и перевести дыхание.

— Спасибо, — Алена взяла полотенце, вытерла лицо и шею. — Устала.

— Ты молодец, долго продержалась. Если бы еще в ответ била.

— Смысл не в том, чтобы победить, — она поморщилась, потерла плечо, куда пришелся последний удар. — Никак в форму не вернусь. И Кузя, кажется, все время недоволен…

— Меня больше удивляет, что он эту группу всерьез решил учить, — тихо сказала Таша. — Говорил же, что семейные секреты никому не расскажет.

— Поверь мне, — Алена как-то странно улыбнулась. — Они еще даже не начали заниматься. Кузя смотрит, хватит ли им сил, чтобы по этому пути пройти. Если он их учить станет, то ему просто времени ни на что другое не хватит. Я, если честно, пару раз на волоске была от серьезной травмы. Хорошо, что Кузьма всегда рядом и смог вытащить. До сих пор помню это чувство, как будто вот-вот изнутри взорвусь как граната на сотни маленьких осколков. А он меня за руку взял и внутри все успокоилось.

Алена посмотрела в сторону Кузьмы так, что Ташу кольнуло неприятное чувство.

— Понятно, — кивнула Таша. — А ты тоже полтора часа броню могла удерживать?

Алена отрицательно покачала головой.

— Мы эти два этапа перескочили.

— Смотри, — Таша показала на красивую черноволосую девушку, которая тайком смотрела на Кузьму. — Взгляд хищный, как будто она на охоту вышла и ждет удобный случай, чтобы наброситься на него.

— У них через одну такой взгляд, — согласилась Алена.

Таша этого пока не замечала, хотя от нее не ускользнуло, что девушки в группе подобрались красивые и стройные. Да и парни были им под стать. В колледже, в ее классе, мальчишки были какими-то невзрачными и скучными, а здесь — сильные и мужественные. Сообщение о предстоящем турнире всех взбудоражило, и дружная группа в одночасье превратилась в стаю голодных хищников. Таша не могла почувствовать, занимаются они или нет, но все сидели подальше друг от друга, и перешептывались. Кто-то кивал, слушая голос в наушнике, кто-то, напротив, что-то говорил.

— Кузьма, как и вчера залипнет до вечера? — спросила Таша.

— Он тренируется. Очень усердно, в отличие от нас.

— Может, сходим куда-нибудь, пока он занят?

— И оставим его наедине с… ними? — Алена обвела взглядом девушек, собравшихся вокруг него. Задержала ненадолго взгляд на Кате Хованской. Та была поглощена планшетом, что-то читала, делала какие-то заметки, слушая Кузьму вполуха.

— Надо тогда уголок отдыха в зале делать, — протянула Таша, задумчиво разглядывая помещение. — Пару кресел, столик для чаепития, полку книжную, чтобы уроки делать.

— Скажи еще телевизор, — Алена рассмеялась, приобняла ее за плечи. — Слушай, мне Кузя не разрешает за территорию МИБИ выходить, может купишь мне электронную книгу? Говорят, такие продаются, и они почти как настоящие, только как планшет.

— Мне папа тоже запретил выходить, — поморщилась Таша. — Можно заказать через интернет, но лучше я Кирилла попрошу. Он разбирается и купит хорошую. Слушай, а давай Кузьму уговорим на выходные по магазинам прошвырнуться?

— Давай, — согласно закивала Алена. — Пойдем, ноги гудят, надо посидеть пару минут. Если тебе скучно…

— Мне не скучно, — быстро сказала Таша, немного слукавив. С прошлого раза она успела подготовиться и захватила с собой пару учебников и тетрадку. Без стола заниматься неудобно, но можно было полежать на матах и даже соорудить из них импровизированное кресло.

Кузьма как раз закончил что-то объяснять своей группе и удобно устроившись на полу, ушел в себя. Так и не скажешь, что это преподаватель. За группой совсем не следит, словно ему все равно, что и как они делают. Собственно, иностранцы должны были заниматься до обеда, но всегда задерживались в зале лишний час.

Почувствовал легкое головокружение, словно недомогание, Таша поспешила к своей сумке. «Как не вовремя», — немного испуганно подумала она. Мимолетная тошнота давала надежду, что все обойдется. Усевшись рядом с сумкой, она попыталась занять удобное положение, слыша, как голоса и звуки вокруг становятся ниже, переходя в легкий гул. В следующую секунду все звуки словно оборвало, погрузив мир в непроницаемую тишину. Бегло замерцали лампочки дневного освещения. Одна из студенток, наклонившаяся к парню в дальнем конце зала, так и замерла в неудобной позе. Мир погрузился в очень густую смолу.

Таша мысленно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. «Случилось не первый раз, ты уже привыкла, — успокаивала она себя. — Это скоро пройдет». Сложнее всего было бороться с удушьем. Когда ты застыл на вдохе или выдохе, силясь закончить его, кажется, что воздуха в легких не хватает и накрывает паника. Но с этим Таша научилась справляться, в отличие от невозможности моргнуть. В непроницаемо тишине она привычно затянула популярную прилипчивую мелодию. Мотив и слова достаточно нейтральные, чтобы не надоели после нескольких сотен повторений. Когда накрывало не очень сильно, Таша читала стихи или вспоминала недавно просмотренный фильм. В противном же случае в голове не оставалось места, кроме простенькой мелодии, чаще с иностранными словами.

Случалось, что Таша засыпала в этом стазисе. Когда вокруг ничего не происходит, мозг просто отключается, убаюканный однообразной мелодией. Но иногда это могло тянуться мучительно долго. Она даже научилась отмерять время, по незначительным изменениям. Вот девушка, что склонилась над парнем, немного выпрямилась, значит, прошло около получаса.

«Что нам задавали по физике?» — подумала Таша, пытаясь вспомнить последнюю тему и хоть немного отвлечься.

В этот момент мир начал немного меняться. Не медленно ускоряться, как это случалось обычно, а становится тяжелее. Таше показалось, что ее куда-то тянет и она начинает падать. А падения были самым неприятным, что могло случиться. Может быть, в нее кто-то врезался, пока она сидела? Или ее толкнули?

Падение резко ускорилось и Таша вынырнула из этого состояния. По ушам привычно ударил звук голосов, она судорожно втянула носом воздух.

— Нормально? — спросил Кузьма. Оказывается, он крепко держал ее за плечи.

— Угм, — неуверенно отозвалась девушка, пару раз сжала ладонь в кулак.

— Не залипай, — мягко улыбнулся он. — А то ночью спать не будешь.

— Угм, — борясь с подступающими слезами, ответила она.

* * *

Я даже не успел как следует сосредоточиться. Чуть приоткрыл один глаз, заметив Ташу, бегущую в нашу сторону с испуганным взглядом. Прыгнула как кошка к своей сумке и превратилась в статую, едва усевшись по-турецки. Хорошо, что я не очень далеко сидел, чтобы уже через секунду оказаться рядом. Схватил ее за руку в тот момент, когда она уставилась в одну точку перед собой. Был у меня в жизни момент, когда друг падал с крыши здания. Я немного не успевал и в последний момент прыгнул к нему, вытянул руку и что удивительно, умудрился поймать. Как — сам не знаю. Да и друг сказать ничего вразумительно не мог. Говорит, что потянулся вверх и просто схватил меня. Вот и сейчас, я словно бы прыгнул вслед за падающей куда-то в темноту Ташей и схватил ее за руку. Рванул на себя, и она в ту же секунду судорожно втянула носом воздух, быстро-быстро заморгав.

— Нормально? — спросил я, заглядывая ей в глаза.

— Угм, — ответила она так, словно не была в этом уверена, но не хотела меня расстраивать.

— Не залипай, а то ночью спать не будешь, — попытался пошутить я, чтобы подбодрить.

— Угм, — снова сказала она, шмыгнула носом. Я сильнее приобнял ее за плечи. — Все будет хорошо.

Посмотрел поверх ее головы на Алену, шевеля бровями, попытался сказать, чтобы помогла. Вроде бы они неплохо ладили в последнее время. Алена опустилась рядом, обняла Ташу, погладила по голове, что-то шепнув на ухо. Я же, пытаясь разобрать, что почувствовал, когда поймал ее за руку, вернулся на прежнее место.

— Что тебе, Морока? — спросил я, открывая глаза.

— Кузьма Федорович, а можно и нам, или хотя бы мне, в Ваш тайный клуб вступить? Я тоже хочу это самое, эластичное поле освоить, хотя и понятия не имею зачем оно нужно.

— Выиграешь турнир, поговорим на эту тему.

— Так, легко, — он пожал плечами, почему-то абсолютно уверенный в своей победе. — Все, не отвлекаю, простите.

Я снова закрыл глаза, но на мою руку легла горячая ладонь Сяочжэй. Она заговорила на китайском.

— Нет, — отрезал я, не открывая глаза. — Никаких секретных техник!

— Старшая сестра говорит, что отдаст всю семейную библиотеку в обмен на две техники.

Я приоткрыл один глаз, посмотрел на довольное лицо Сяочжэй.

— Кота в мешке предлагаете, госпожа. К тому же технику, что Алена использовала, Вам физически не потянуть. По крайней мере, ближайший год. Да и нет ничего интересного в Вашем архиве.

Если она говорила «семейный», то имела в виду не императорский род Цао, а клан из которого выходила их с Чжэнь мать.

— Договоримся, — на русском произнесла Сяочжэй. — Конечно, хорошо.

— Никаких «конечно, хорошо», — возмутился я. — Я еще ничего не обещал. Сначала товар покажите лицом.

Сяочжэй взяла лицо сестры в ладони, поворачивая ко мне.

— Не смешно, — я снова закрыл глаза, пряча улыбку.

Минут тридцать меняникто не отвлекал, а затем пошли вопросы о том, как быстро создавать доспех духа. Умение это обычно осваивали все, кто поднимался на ступеньку эксперта. Но для этого им требовалось сосредоточиться и собрать достаточно силы. Попробуй сделать это два или три раза и окончательно выдохнешься, не говоря уже о том, чтобы повторять десятки раз подряд. Я мог лишь констатировать, что они все делают правильно и нужно больше практики, но судя по взглядам, никто не поверил. Наверняка вообразили, что существует какая-то особая техника. Еле удалось отбиться.

Мартина, красивая черноволосая девушка из Каталонии, немного задержалась, чтобы вручить мне жесткую папку. Внутри лежал альбомный лист твердой бумаги. Белоснежно улыбнулась, девушка умчалась следом за напарником. Интересно, к концу зимы загар с них слезет или он уже въелся в кожу? Повторюсь, девушка очень красивая, темпераментная, с ярко-голубыми глазами, взгляд не оторвать. По сравнению с ней студентка из Америки обычная серая мышка.

Открыв папку, я тихо рассмеялся. Красивый набросок карандашом, парень и девушка, сидящие друг напротив друга в небольшой комнате. Они держатся за руки, а вокруг танцуют потоки силы, словно всполохи огня. В юноше прослеживаются очень знакомые черты, как и в длинноволосой девушке. Снизу подпись на испанском. Что-то про время. Не поленился, достал телефон, вбил фразу в переводчике и получил: «В любое время».

— Чертовка, — тихо произнес я улыбаясь.

Мадрид, то же самое время, небольшое помещение в аналитическом центре

Двое мужчин и женщина сидели рядом с большим монитором, разглядывая только что поступившее видео. Качество оставляло желать лучше, но было видно, как парень и девушка, одетые в одинаковые спортивные костюмы, напоминающие комбинезоны, наседают на ученицу Кузьмы Матчина. Их короткие и быстрые удары вязли в невидимой защите, не причиняя совершенно никакого ущерба. Это было довольно необычным зрелищем, заставившим аналитиков отвлечься от обсуждения вопроса о предстоящем турнире.

— Эта техника доступна уже на уровне эксперта? — спросил мужчина с узким лицом и ниточкой усов

— Логично предположить, что девушка не успела достичь уровня мастера так рано, — высказалась женщина.

— Никогда раньше о подобном не слышал и не видел, — сказал третий, внимательно глядя на изображение. Картинка дернулась, немного сместилась, отчего мужчина поморщился, что упустил небольшой фрагмент боя. Ученица Матчина получила отличную возможность атаковать парня, увязшего в защите, даже приготовилась нанести удар, но в последний момент остановилась.

Поединок длился не слишком долго, измотав бойцов, но Алена устала первой, пропустив удар ногой от соперницы в тот момент, когда ее напарник снова завяз в невидимой защите.

— Что можно сказать навскидку? — спросил узколицый.

— Что техника не сложная и довольно эффективная, — сказала женщина. — Не требует зрительного контакта, активна всегда, схожа с кинетической броней.

— Хорошо бы знать, насколько велик потенциал этой защиты и может ли она останавливать быстро летящие предметы, возможно, пули или осколки, — сказал второй мужчина. — Любое военное подразделение даже из экспертов первой ступени получит неизмеримо огромное преимущество в ближнем бою, не говоря уже об экспертах третьей ступени или мастерах. Нужно выяснить, увеличивает ли техника эффективность с ростом силы одаренного. Адаптивна ли для мастеров?

— Если доступна простому эксперту, значит и мастер сможет ее применить, — сразу сказала женщина. — Вопрос, с какой эффективностью.

— Повторю, что подобного я никогда не видел и даже не слышал, — сказал мужчина. — Может, мне поехать в Москву? Могу взять на себя проект…

— Вы пока нужны здесь, — оборвал его узколицый, поймал взгляд. — Подумаю. Не кажется ли Вам, что технику показали специально, как некую демонстрацию? И почему именно СГА? У них есть какие-то договоренности с Россией?

— На демонстрацию похоже, — согласилась женщина.

В нижней части экрана появилось окошко с изображением смуглого мужчины.

— Перевели разговор Цао с Матчиным, — сказал он. — Потеряно несколько слов, но фразу удалось восстановить. Она предлагает обменять две техники на семейный архив целиком.

— Что за вторая техника? — не понял узколицый.

— Пока сказать не можем, — ответил тот.

— Может, я все-таки поеду? — наставал мужчина. — Надо подготовить ребят к турниру. У Марти́ны есть все шансы занять первое место. Иначе она так и не приблизится к Матчину. Рядом с ним Цао, как цепные псы.

— Мигель, когда с ними будет «уверенная связь»? — спросил узколицый.

— Через три часа. Можно вывести сейчас, если необходимо. Да, Мартина только что сказала, что отдала рисунок и он Матчину понравился.

— Я же говорила, — влезла женщина, явно довольная этой новостью. — Вписывается в его психологический портрет. И шансы добиться большего есть. Хорошо бы она выиграла турнир.

— Три часа мы подождем, — сказал узколицый, повернулся к улыбающемуся мужчине. — Хорошо, поезжай в Москву. Но отчеты все равно будешь делать ежедневно.

— Кто бы сомневался, что Вы дадите мне отпуск, — хмыкнул тот.

— Король и первый советник предложили интересную идею, — сказал узколицый. — Если все удастся, Испания притянет к себе взгляды всего мира. И ты больше нужен мне здесь, а не там. До середины января, не дольше.

— Ура, — театрально изобразил мужчина радость, — да здравствует король!

К этому времени подобные записи получило еще несколько людей по всему миру. И вкупе с заявлением о возможности пройти дополнительное обучение, выступив в турнире, новая техника вызвала небывалый ажиотаж. Многие сочли ее не просто интересной, а многообещающей, хотя и смогли увидеть лишь небольшую демонстрацию. Больше всех возбудился директор военного училища СГА, получив предварительный доклад от студентов, не способных почти десять минут ударить девушку, не поднявшуюся даже до второй ступени эксперта. Не тратя ни минуты, он связался с министром обороны и еще парой весьма высокопоставленных людей, попросив о встрече.

* * *

Примерно часа в два дня Алена тронула меня за плечо, отрывая от тренировки и напоминая, что пора возвращать зал другим студентам. В коридоре действительно толпились крепкие парни со старших курсов, провожая девушек взглядом. Им в этом плане не очень везло. Девушки в самбо шли неохотно, а после нескольких попыток провести совместные занятия, руководство разделила мужскую и женскую секции. Теперь они занимались не только в разное время, но и в разных залах.

У выхода на улицу нас ждал знакомый светловолосый мужчина. Это он тогда попал мне под горячую руку, когда Тася просила помочь Константину Дашкову с техникой Лу Ханя.

— Пропуск, — мужчина продемонстрировал мне карточку с фотографией из деканата.

— А, капитан Смирнов, — улыбнулся я, бросив быстрый взгляд на карточку. — А фамилия-то у Вас нынче другая.

— Работа такая, — он развел руками, посмотрел на девушек, словно пересчитал их. — Можем мы поговорить насчет Ваших японских друзей?

— Мы сейчас идем обедать, присоединяйтесь.

— Уже сподобился, спасибо. Да и много времени не отниму.

Мы отстали немного от девушек и двинулись следом в сторону столовой.

— Наши отношения с Японией все еще не остыли, после недавнего накала, — сказал он серьезным тоном. — Сил и средств на второе наступление, после исключительного провала первой операции у них больше нет. К тому же Китай активизировал свои силы и почти без боя занял два спорных острова. Поэтому император Тайсе отправил посольство в Москву, чтобы договариваться, пока у него не отняли остальное. Только время он выбрал странное, скоро Новый год, все ключевые фигуры в Санкт-Петербурге и вернутся не раньше праздников. Я проверил, у японцев в делегации несколько влиятельных фигур и пара сильных мастеров с приставкой «очень». Мы установили за ними слежку и пока они ведут себя тихо, но есть информация от наших агентов с той стороны, что эти самые мастера приехали за твоей головой.

— Император Тайсе тот еще стратег и умеет ждать, — нахмурился я. — Зачем ему так торопиться?

— Может, рассчитывает успеть до того, как между странами будет подписан договор. В любом случае если японцы выйдут на тебя, предложат встречу или еще что-то, то поставь нас в известность, — он протянул визитную карточку с номером телефона и наверняка липовым именем, таким же как на пропуске. — Организуем прикрытие и силовую поддержку.

— Спасибо, что предупредили. А есть список тех, кто приехал? Может, знакомого найду.

— Список есть, — вынул из внутреннего кармана дубленки лист плотной бумаги, сложенный в несколько раз. — Если кто-то из них пропадет из нашего поля зрения, я позвоню. И еще, Кузьма Федорович, генерал Осташков завтра вернется в Москву на пару дней. Он хотел встретиться с тобой. Можно в здании деканата, чтобы ни тебе, ни ему по городу не мотаться.

— Хорошо, встретимся.

— Гоняешь ты его из города в город, — он покачал головой. — Приятного аппетита вам и хорошего дня.

— И Вам хорошего дня, — кивнул я.

Мы обменялись рукопожатием, и он бодро зашагал в сторону выхода с территории МИБИ. Я минуту стоял, смотрел, как он уходит. Вспомнилось нападение, когда погиб Войтек. Вряд ли японцы найдут в России союзника, даже среди моих врагов. Но подстроить какую-нибудь гадость им вполне по силам. Достав телефон, позвонил маме. В нескольких словах передал о делегации и приехавших мастерах. Перечень кланов и имена зачитал прямо с бумажки. Меня зацепили только два имени, мама же ничего конкретного не сказала. Попросила быть осторожным и без лишней необходимости по городу в одиночку не ездить.

«И это она мне говорит», — подумал я, убирая телефон в карман.

Но пройти удалось лишь пару метров, так как телефон зазвонил. На экране высветилось: «Виталий Конев».

— Кузьма на связи, — сказал я, нажимая кнопку вызова.

— Добрый день, Кузьма Федорович, это Конев.

— Узнал Вас.

— Ты не слышал, что вчера прилетело большое посольство из Японии?

— Слышал. Буквально только что. Предупредили и просили на рожон не лезть.

— Тем проще. Васю Балуева помнишь?

— Помню, — кивнул я, отвечая на взгляд Алены, которая ждала меня впереди.

— Вам бы с ним надо встретиться. Я сообщением его номер телефона скину, позвони. Мой заместитель сообщил, что всплыла одна из личностей, которые в Астории отдыхали.

— Череп на перстне? — переспросил я.

— Да, они самые. В общем, встреться с Балуевым сегодня или завтра. Он все объяснит и расскажет.

— Принял, встречусь.

— Хорошего дня, — сказал он и положил трубку.

— И Вам, — запоздало сказал я.

Что-то мне сегодня исключительно хорошего дня желают, а новости как раз обратные сообщают. Через несколько секунд телефон сообщил о получении сообщения. Читать не стал, решив сначала пообедать. Тем более стоять на улице холодно. С утра пораньше было градусов пятнадцать мороза, что для меня существенно. Вставать с кровати не хотелось, не говоря уже о тренировках. Чувствовал себя медведем, так как организм реагировал на холод стойким желанием впасть в спячку. Но это состояние быстро проходило, стоило хорошенько размяться и разогнать кровь.

Обедали мы тем же составом, что и завтракали. Принцессы Цао наверняка решили взять меня измором, не выпуская из поля зрения ни на минуту. Ничуть не удивлюсь, если они придут к нам с Ташей на ужин. Пусть, мне не в тягость, даже интересно. Сяочжэй талантливая женщина, что ни говори. Не старше Таисии и мастером стала довольно рано, думаю, что еще до двадцати семи лет, просто скрывает. Незачем всему миру знать, что самый молодой мастер болеет такой нелюбимой и ненавистной многими болезнью. Ко всему прочему ее чувство юмора мне нравится. Жаль, что нас разделяет языковой барьер.

— Так, девушки, — сказал я, когда обед подходил к концу. — Мне надо найти Тасю, поговорить кое о чем. Может, в город смотаюсь на пару часов. Алена, Катя, у меня для вас задание. Надо наведаться в деканат и попросить насчет предстоящего турнира, чтобы моих студентов не ставили друг против друга как можно дольше. Пока выбора другого не останется. Иначе вообще участвовать не будем. И еще, на первом этаже в здании клубов есть художественная мастерская. Загляните к ним, надо вот этот эскиз лаком покрыть, или чем в этом случае положено, и в рамку вставить. Пока мы его повесим в комнате клуба, а там посмотрим.

Я вручил Кате папку с рисунком и убежал искать Таисию. Как я сказал, надо бы предупредить, что я могу уехать ненадолго, чтобы встретиться с Василием. Звонить ей бесполезно, так как в это время дня она обычно ведет лекцию для третьего курса. Ее любимчики, талантливая молодежь, способная в будущем стать мастерами кинетиками или кем-то схожего направления. Группа «А», куда входили представители благородных родов со всей России, а также иностранцы, быстро смекнувшие, что в институте появился талантливый, а главное, увлеченный преподаватель. Если меня в закрытом форуме ругали, то про Тасю говорили только хорошее. Мне особенно понравилось, когда кто-то на полном серьезе доказывал, что я ей не подхожу и даже аргументы приводил, дескать, у меня и родословная не такая, и вообще. Я в той ветке дописал, что не только родословная подкачала, но и прививки не все сделаны. Странно, что шутку никто не оценил.

* * *

— Что там? — высказала общий вопрос Таша. — Показывай уже.

Катя открыла папку, вынимая красивый рисунок. Она немного увлекалась живописью, так что могла сказать, что выполнен он действительно очень хорошо. И акценты проставлены правильно, и тени подобраны, и эмоции на лицах пары верные.

— А что написано? — спросила Таша.

— В любое время, — перевела Катя. — На испанском.

— Вот стерва, — нахмурилась девушка. — Предлагаю ее поймать и поколотить. Алена, ты же с ней справишься?

Алена потянулась и погладила Ташу по голове. Чжэнь бросила на рисунок, всего пару взглядов, в то время как старшая сестра изучала его довольно пристально. Даже придержала немного, чтобы Катя не убрала сразу.

— Может, его чем-нибудь непрозрачным залить? — не унималась Таша. — Есть непрозрачные лаки?

— Ну что, в деканат или с картинкой разберемся? — Катя убрала рисунок обратно в папку, пока с ним не произошел несчастный случай.

— Сначала в деканат, — сказала Алена вставая. — Таша, ты с нами?

— С вами, — вздохнула она. — Но эту кошку надо бить сразу.

Алена коротко кивнула императорским особам и направилась к выходу. Катя кивнула гораздо ниже, как бы извиняясь, что они уходят раньше. Таша спешно схватила сумку, чуть было не опрокинув стул, тихо выругалась и помчалась следом.

Сяочжэй вынула из сумочки маленький сотовый телефон, сделанный специально для семьи Цао. Он едва заметно подрагивал, сигнализируя о входящем звонке.

— Слушаю, — сказала она в трубку.

— Госпожа Цао, — в телефоне послышался голос мастера Че. — Японцы активизировались и послали убийц за головой господина Матчина. К сожалению, мудрец Ма не сможет приехать, он сейчас очень занят. Но правитель прислал мастера Ву Ци.

— Очень кстати. Кузьма сейчас собирается куда-то ехать. Присмотрите за ним.

— Да, госпожа, — послышался короткий ответ.

Сяочжэй положила трубку.

— Плохие новости? — спросила Чжэнь.

— Неприятные. Когда в бамбуковом лесу один тигр и десять охотников, никто не добьется успеха, — сказала она задумчиво. — Послезавтра выходной, пригласи Кузьму на свидание. Скажи, что надо сходить за покупками, но одна ехать ты боишься, а мастер Че занят.

— Хорошо, — кивнула девушка, опустив взгляд.

Чжэнь почему-то вспомнила картину и представила себя на месте той девушки. У нее ведь тоже длинные и красивые волосы. Они с Кузьмой могли бы тихо сидеть в комнате, а вокруг плясали бы отголоски могущественной силы.

Глава 5

Место для встречи Василий выбрал необычное, небольшое семейное кафе в тихом спальном районе. Пять минут пешком от метро, мимо большого детского сада и шумной игровой площадки. Основными посетителями кафе были взрослые с детьми и местные жители, поэтому интерьер внутри представал в веселеньком свете, с рисунками из современных мультфильмов и героев комиксов. Подъехали мы с Фа Чжэном как раз в то время, когда родители забирали детей из сада и мест на стоянке просто не было. Высадив меня у входа, он уехал искать парковку, а я немного постоял на улице, глядя на дорогу. Почти от самого института за нами кто-то следил, но делал это очень профессионально. Или же это просто паранойя Фа Чжэна. Он говорил, что сначала за нами долго ехала белая машина, которую чуть позже сменила черная. В большом городе, где поток машин огромный, особенно если твой путь извилист, любая машина, держащаяся сзади дольше пары минут, уже вызывала подозрение, а тут их было сразу две.

Мимо меня промчался какой-то мальчуган, едва не сбив с ног, а следом прилетел снежок, застрявший в кинетическом поле, как муха в паутине. Секунда и снежок распался мелкой крошкой. Я повернулся ко второму мальцу, погрозил ему пальцем, чтобы не бросал в прохожих снег. Еще раз посмотрев на дорогу, где женщина на маленькой белой машине искала место, чтобы припарковаться, зашел в кафе. Внутри негромко играла веселая мелодия, слышались детские голоса. Поднявшись на второй этаж, я почти сразу увидел Василия, занявшего угловой диванчик у окна. Рядом сидел мальчуган лет пяти с большим стаканом молочного коктейля в руках.

— Добрый вечер, — я подошел к ним.

— Привет, — кивнул Василий, пожал протянутую руку.

Подмигнув мальчику я сел напротив них.

— Необычное место для встречи и серьезного разговора.

— Племяш мой, — Василий погладил по голове мальца. — Виталик. Его мама — моя младшая сестра.

— Ага, понятно, — кивнул я. К нам подплыла девушка лет шестнадцати в фартуке и смешном колпаке официанта. — Кофе, сладкий, в большой кружке.

— Хорошо, — она улыбнулась и умчалась так же быстро, как и появилась.

— Так проще, — непонятно к чему сказал Василий. — Я Виталика время от времени забираю из садика. Потому что мама его много работает, а должна что?

— Дома сидеть и за мной смотреть, — кивнул Виталик.

— Правильно, — рассмеялся Василий.

— Папа приехал! — обрадовался малец и, соскочив с дивана, помчался к лестнице.

На этаж как раз поднялся высокий мужчина в черном длинном пальто, что примечательно на костылях. Виталик врезался в него, едва не спустив по лестнице. Но мужчина легко удержался, погладил его по голове, показал на столик, что-то сказав.

— Где Вика? — вместо приветствия спросил Василий, когда они подошли.

— Паркуется, — обреченно вздохнул мужчина, прислонил костыли к дивану и с трудом сел. Нога у него была закрыта толстым слоем гипса поднимающимся немного выше колена, но согнуть он ее мог. Чтобы не мерзнуть, гипс замотали теплым платком.

«Интересно, у него штаны на молнии, как он их умудрился надеть?» — подумал я.

— Вон, идет, — мужчина кивнул на лестницу, где появилась та самая женщина, приехавшая на маленькой белой машине.

— Здравствуйте, — поздоровался я.

— Добрый вечер, — она улыбнулась. Кстати, внешне она походила на Василия, такая же невысокая, только если он был широк в плечах, то женщина казалась хрупкой.

— Долго вы, — сказал Василий. — Мы с Виталиком уже по два коктейля выпить успели. Кузьма, знакомься, это Вика.

— Очень приятно, — кивнул я.

— Наслышана, — сказала женщина. — Василий Вас много хвалил. Говорит, в интернете все, что про Вас пишут из хорошего, и на половину не соответствует действительности.

— Вы езжайте, я такси вызову, или меня Василий подвезет, — сказал мужчина.

— Мы на площадке будем, — сказала Вика. — А ты долго не сиди и ногу не морозь. Доктор сказал в тепле держать.

— Обещаю, что морозить не буду, — с какой-то толикой обреченности сказал он.

— Пойдем, — Вика взяла сына за руку, — пусть дяди поговорят на взрослые темы.

Мы втроем проводили их взглядом, затем я посмотрел на мужчин.

— И? — задал я насущный вопрос.

— Псих недоделанный, — сказал загипсованный.

— Я сейчас доделаю и вторую ногу тебе сломаю! — нахмурился я.

— Успокойтесь! — влез Василий. — Никита!

Мужчина хмыкнул, демонстративно уставившись в сторону. К нам подошла официантка, чтобы оставить кружку с кофе, скорее всего, растворимым. Посмотрела на наши хмурые лица и решила не мешать.

Этот самый Никита, высокий мужчина лет тридцати пяти или чуть старше, был одним из тех, с кем я успел подраться в Санкт-Петербурге. Это он, сволочь, пнул меня по ребрам, а затем хотел еще раз добавить, но нарвался на Мерцающую защиту.

— Насколько я понял, со слов Никиты, — сказал Василий, — у вас произошло недопонимание.

— Да нет, — хмыкнул я, сверля того взглядом. — Мы друг друга отлично поняли.

— Только ты слово не дал вставить, — в тон мне ответил Никита. — Сразу в драку полез, чокнутый отморозок.

— Это ты сейчас мне, да? Или про себя?

Василий хлопнул по столу ладонью, отчего кружка с кофе опрокинулась, но не разлилась. Я вернул ее в первоначальное положение.

— Они признались, — спокойно сказал я Василию, — что причастны к убийству моего отца и семьи. Мне что их в десны за это целовать?

— Ничего подобного, — ответил Никита. — Ты же не дал договорить мастеру. Глаза кровью залил и в драку полез. Он Олегу руку, падла, в шести местах сломал.

— Ох, какие мы нежные и несчастные, я сейчас заплачу, несите салфетки.

Никита небрежно толкнул ко мне подставку с салфетками.

— Вы как маленькие, — проворчал Василий. — Дети, вон, и то себя приличней ведут. Давай Никита, вкратце, что там твой мастер недоговорил или не успел сказать. Излагай, мы послушаем.

— Он хотел сказать, что виноват, что не успел остановить Федора Матчина в свое время. И сожалеет, что в тот день его учитель приказал не вмешиваться, когда на дом Матчиных напали. Если бы кто-то не задумал украсть у нас знания, великие князья не стали бы вмешиваться и все могло пройти по-другому. Трубины всем родом навалились на одну семью и получили по шее. А потом пришли мастера Орловых и Разумовских. Учитель рассказывал, что вслед за сбежавшими из дома послали погоню. Там были женщины и дети, поэтому ему пришлось вмешаться, за что учителя едва не изгнали, подвергнув остракизму. И с бандитами, о которых ты говорил, мы не связаны.

— И я должен в это поверить? — спросил я. Звучало вполне правдоподобно, но не так чтобы я тут же поверил.

— Я бы тебе ответил, но дети вокруг. Не хочу травмировать их ранимые души.

— Когда фотографии пришли, — сказал Василий, — я сильно удивился, узнав, кто в драке замешан. Скажи спасибо, что Кузьма тебе кроме ноги еще что-нибудь не сломал.

Не нравился мне этот тип, но бить его почему-то расхотелось. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что зря я тогда сразу в драку полез. Может, надо было их выслушать. Но и они не просто так в парке остановились. Готовы были к этой самой драке, а значит либо ее ждали, либо сами хотели навязать. Поэтому и бить надо всегда первым.

— Ладно, будем считать, что вопрос закрыт, — подытожил я. — Но дорогу мне советую не переходить.

— Напугал, — поморщился он. — Тетрадку верни.

— А зачем она вам? — с легкой толикой насмешки, спросил я.

— Чтобы в чужие руки не попала.

— Ты хотя бы знаешь, что там написано? Она двадцать лет у царя лежала в сейфе. Ее давно уже на части растащили.

— Не боишься, что закончится все так же, как и в прошлый раз?

— Не боюсь. К тому же я точно такую же напишу, даже лучше в три раза. Она как память об отце, поэтому не отдам. То же мне, тайное общество хрена и тыквы, — я смерил его презрительным взглядом. — Не стали бы убегать, остались бы целы.

— Учитель хотел посмотреть, правду ли говорят, что ты мастер.

— Посмотрели? — язвительно поинтересовался я.

— Посмотрели, — спокойно констатировал он.

Я молча принялся пить кофе. Уже достоверно знаю, что на наш дом напали Трубины и что их поддержал кто-то из императорской семьи. Теперь же всплыло имя Разумовский. А учитывая, где в итоге оказалась тетрадка, выходит, и его брат Ваня был в этом замешан. Узнать бы кто из мастеров в тот вечер отличился, я бы к ним в гости заглянул. А может, там поучаствовал лично великий князь? По возрасту подходит, только не думаю, что в то время он мог быть сильным мастером, но все же.

— Домой, — я достал несколько монет, бросил на стол. — Поздно уже, да и до МИБИ ехать минут сорок.

— Я рапортую Коневу, что конфликт улажен? — спросил Василий.

— Валяй, — я махнул рукой.

«Огромная Москва, но тесная», — подумал я, выходя из кафе. Даже подумать смешно, что один из черепов окажется родственником кого-то из Наумовых. Надо будет поговорить с Василием попозже, расспросить про них. Хотя вряд ли он что-то знает. Видно было, с каким интересом он слушает объяснения Никиты.

— Кузьма, поединок! — было произнесено на русском, но с ужасным американским акцентом.

Я обернулся и увидел мастера Чейза. Американец почему-то улыбался и выглядел очень бодрым.

— Поединок! — повторил он.

— Опять ты? — вздохнул я, говоря на английском. — Мы же все решили в прошлый раз. Я до тебя добегу, стукну и убью. Зачем эти дурацкие поединки?

— Иначе нельзя определить, кто сильнее, — лаконично заметил он.

— Хочешь проверить силу, поезжай в Африку. Там сейчас война такая, что и для тебя найдется подходящий противник. И никаких поединков! Тем более здесь, — я показал взглядом на группу детей, играющий на площадке и пытающихся построить высокую стену из снега.

Из кафе вышел Василий и его родственник на костылях. Посмотрели на мастера Чейза примерно одинаковым взглядом.

— Кто такой? — спросил Василий.

— Американец, — ответил я, — Джастин Чейз. Хочет меня вызывать на поединок, чтобы выяснить, кто сильнее.

Родственники смерили его ледяными взглядами. Мастер Чейз на них не обратил никакого внимания, прислушиваясь к чему-то.

— Давайте отойдем от входа, — предложил он и первым показал пример. Рядом было только одно свободное место, рядом с живой изгородью и лавочкой. Если бы не она, сюда обязательно бы втиснули машину, заняв часть тротуара, как почти везде возле кафе. — Не пугайтесь, сейчас я покажу вам защитную технику Коротких разрядов.

Он выждал секунд десять, даже закрыл глаза, словно пытался что-то услышать. Воздух вокруг немного загудел, заставляя невольно напрячься. Находясь рядом с сильным электрическим мастером, ощущаешь сильный дискомфорт. Особенно когда знаешь, что он может поджарить тебя десятью разными способами. В этот момент в электрическое поле что-то врезалось, отчего оно загудело на низкой ноте. Ярким росчерком нечто прочертило дугу и выстрелило вверх. А вот смотреть в ту сторону не стоило, так как следом за росчерком пронеслась яркая молния. Меня сначала ослепило, и сразу с этим по ушам ударил громовой раскат, словно взрыв. У некоторых машин сработали сигнализации, а с ближайших деревьев посыпался снег.

— Там! — услышал я голос мастера Чейза. Пока я заморгал, прогоняя из глаз солнечных зайчиков, он пропал из поля зрения, успев перебежать через дорогу.

Еще не до конца придя в себя, я бросился следом. Миновал проезжую часть и, взметая снежный вихрь, промчался по небольшому парку. Раньше здесь была вторая игровая площадка, а теперь дорожки, газоны и лавочки. Благо время вечернее и гуляющих не очень много. За площадкой снова была проезжая часть, и широкий тротуар, где стоял Чейз. Он смотрел в сторону дороги, сжимая и разжимая кулак. Между косточками проскальзывали короткие электрические разряды, характерно щелкая и потрескивая.

— Что было? — спросил я.

— Ультимативный удар, — сказал он задумчиво. И ведь даже не запыхался от короткой, но быстро пробежки.

— Какой удар? — не понял я.

— Я его называю «Большая мышь». Это игла с металлической нитью, двадцать-тридцать сантиметров. Ее можно запустить с большой скоростью и точностью. Когда она попадает в цель, ей в хвост ударяет молния. Затем бах, взрыв, — он изобразил его руками и посмотрел словно лектор на студента. — Игла всегда находит цель.

— А почему «мышь»? — не понял я.

— Игла пищит, перед тем как выстрелить. Пи-и, пи-и, вот так, — он внимательно смотрел на меня секунд десять. — Я тоже думал, что это должно сработать против твоего доспеха.

Чейз полез во внутренний карман черной дубленки и вынул небольшую продолговатую коробочку. Нажал кнопку сбоку, и крышка автоматически откинулась. Внутри лежала блестящая длинная игла, за которой следовала такая же блестящая тонкая нить.

— Мой Джерри, — сказал он, большим пальцем закрывая крышку и убирая коробочку обратно во внутренний карман. — Никто еще не выжил, когда подобная техника попадает в тело и очень немногие пережили, получая ранение в конечности. Их просто отрывает.

— Никогда не слышал о подобном, — мне стало как-то неуютно.

— Потому что техника сложная. Нужна концентрация, сила и знание. Мой клан продает ее за десять миллионов долларов.

— И что, покупают за такую цену? — удивился я, на что мастер Чейз довольно улыбнулся. — Понятно. Но не слышал, чтобы что-то пищало.

— Писк могут услышать только мастера молний, поднявшиеся высоко. И защиту от этой техники мы никому не продаем, — он еще более довольно улыбнулся.

С его слов выходило, что иголкой пытались ткнуть именно в меня. Ходи теперь, оглядывайся, не притаился ли где-нибудь наемный убийца. Кстати, это хороший вопрос. Вынув из кармана телефон и визитку, набрал номер.

— Кузьма Федорович, слушаю Вас, — раздался знакомый голос капитана Смирнова.

— Скажите, японцы, за которым вы наблюдаете, все на месте? Просто на меня сейчас покушались и, если это не они, значит, охотники за головами.

— Сигналов не поступало, — серьезно сказал он. — Сейчас выясню и перезвоню.

— Буду ждать, — сказал я и положил трубку.

Мастер Чейз все еще смотрел в сторону дороги.

— Из окна машины стреляли? — спросил я.

— Да. Не успел заметить, кто это был, — он повернулся ко мне. — Что насчет поединка?

Чокнутый американец. Нет, определенно он не в себе.

— Мистер Чейз, Вы же взрослый человек, должны понимать, что поединок будет означать смерть одного из нас, — попытался сказать я как можно более серьезно. — Простые молнии на меня не подействуют. Как и сильные атаки по площади. Не уверен, что даже мышонок сможет пройти через кинетическое поле. Остается применить против меня что-нибудь грандиозное и разрушительное, чего я просто не переживу. Ну а если я смогу добраться до вас, то будет достаточно двух ударов. Таких поединков мне не надо. Хотите, я публично признаю, что вы сильнее и даже смогли побить меня?

— Это будет несправедливо, — он покачал головой.

— Тогда придумайте состязание, где можно выяснить, кто сильнее, но при этом без риска прибить друг друга. Мне все-таки жизнь дорога, даже если со стороны кому-то кажется по-другому, — я бросил взгляд на дорогу.

— Придумать состязание? — он задумался.

— Вот как придумаете, приходите. Обещаю, что, если это будет не смертельно для нас обоих, то поучаствую.

— Обещаешь? — посмотрел он как-то по-детски.

— Матчины свое слово держат. Хотите, в шашки сыграем или в шахматы?

Мастер Чейз рассмеялся.

— Я подумаю.

— Кстати, — вспомнил я. — Как вы меня нашли? Только не говорите, что мы встретились случайно.

— Нет, — он покачал головой. — Я нанял хороших специалистов, которые за Вами следят.

— Знаете, за это можно получить по шее уже не от меня, а от клана Наумовых.

— Все, — он примиряюще поднял левую руку, — никакой больше слежки.

Подумал, что надо бы спросить о правой руке. Наверняка она еще не до конца зажила. Но в последний момент передумал. Все-таки он сам виноват и мои извинения прозвучали бы не очень уместно.

— Подвезти? — спросил я.

— Нет, меня ждет машина.

С той стороны дороги, где остался Василий с родственником, послышалась короткая сирена полицейской машины, мелькнули проблесковые маячки. Возвращаться туда не хотелось, поэтому я поднял руку, привлекая внимание Фа Чжэна. Пока мы с Чейзом разговаривали, он успел объехать вокруг и припарковаться недалеко, прямо под знаком, запрещающим остановку.

Машина остановилась прямо напротив нас, не прощаясь, я сел на переднее сидение.

— Что было? — спросил Фа Чжэн.

— До конца пока не разобрался, — ответил я, глядя в окно.

Мы неспешно поехали и в какой-то момент мне на глаза попался невысокий китаец в теплой светлой шубе и меховой шапке. Широкий нос, узкий разрез глаз даже для китайца, красные от мороза щеки. Машина набирала скорость, и мы быстро промчались мимо. Странно, что зацепился за него взглядом. И чувство какое-то неприятное кольнуло. Я даже доспех духа немного разогнал, чтобы в случае чего быть готовым к любой неожиданности. Отпустило меня только минут через десять, когда мы влились в плотный поток машин. Капитан так и не позвонил, видать, что-то у них происходит непредвиденное. Только позже, следующим утром я прочел сообщение, о пропущенном от него звонке, за десять минут до полуночи. Во втором сообщении он говорил, что японская делегация здания посольства не покидала. Выходит, за моей головой отправили охотника, который предпочитает действовать издалека и в самый неожиданный момент. Не самая приятная новость за последнее время.

Следующие два дня прошли относительно тихо. Из важных новостей только регистрация на предстоящем турнире. Руководство института решило провести два этапа, включая отборочный, до Нового года, а четвертьфиналы и остальные выступления — позже, когда важные лица вернутся из Санкт-Петербурга. Информация о том, что особая группа иностранцев, изучающая укрепление тела, решила участвовать в полном составе, наделала много шума. При этом все без исключения решили попробовать свои силы и в абсолютном зачете. А меня обязали участвовать в качестве судьи. Точнее, сначала пригласили, но получив отказ, просьба сменилась приказом за подписью самого ректора.

На следующий день в МИБИ приехал генерал Осташков и пригласил меня для разговора в здание администрации. Время как раз перевалило за два часа дня, мы с друзьями только закончили обедать. Приехал, кстати, генерал не один, а с компанией. Самым колоритным из оной был важный мужчина, с которым мы раньше не пересекались. Глеб Романович представил его как Руднева Дмитрия Леонидовича, генерала Государственной безопасности. Выглядел он лет на шестьдесят — хмурый мужчина с волевым взглядом. При этом смотрел он так, что не разобрать, только я ему не нравлюсь или он ко всем так относится. С генералами прибыли еще двое мужчин, немного моложе, то ли советники, то ли как адъютанты. Встречу организовали в комнате для совещаний на первом этаже. Дожидаясь меня, компания военных разбирала какие-то бумаги и пила черный кофе, пахло которым на весь коридор. Не люблю я такие встречи, ничего хорошего они не сулят, лишь проблемы и головную боль.

Как я сказал выше, генерал Осташков представил коллегу, помощников, пригласил садиться за стол.

— Кофе? — спросил он.

— Мы только пообедали, так что я пока воздержусь.

— А мы с самого утра совещаемся, даже прерваться на обед некогда, — пожаловался Глеб Романович. — Как тебе иностранные студенты?

— Головная боль, — признался я. — Два десятка талантливых молодых парней и девчонок занимаются ерундой.

— Почему ерундой? — не понял он.

— Потому что года через три у них будет отличная база для развития, а вот что они будут изучать и как расти дальше, никто не знает. Так они и зависнут, не способные стать классическими мастерами и не имея достаточных знаний, чтобы стать мастерами укрепления тела. Ну, в самом крайнем случае, переучатся на Лу Ханя, но по мне, так лучше метать молнии из рук. Это хотя бы эффектно и полезно.

— Думали об этом, — признался Осташков. — А саморазвитие на основе уже полученных знаний?

— Что-то гениев среди них я не наблюдаю. Хотя нет, одна есть, Цао Сяочжэй, — я рассмеялся. — Она бы смогла. Может, кое-какие техники подогнала бы под себя и во что-то толковое это бы вылилось.

— С одной стороны, это хорошо, что они не смогут развиваться дальше. Шестьдесят процентов учеников представляют страны наших вероятных противников. Остальные лишь ситуативные союзники. С другой стороны, все это закончится серьезным скандалом. Я бы предпочел этот эксперимент прервать, но Геннадий Сергеевич видит картину в других цветах. Для него любой молодой человек с достаточным талантом, вне зависимости от места рождения и национальности, имеет право на достойное обучение. И политика вопроса его интересует меньше всего.

— Не ходи вокруг да около, Глеб Романович, — вставил генерал Руднев. — Наша задача в том, чтобы не допустить попадания в руки противника знаний и техник, способных сделать их сильнее или ослабить наши позиции. За деньги и политическое влияние мы готовы выращивать для западных стран мастеров, в разумных пределах, но не отдавать преимущество в этом вопросе.

— Не выращивать, а воспитывать, — поправил Осташков. — Это же не картошка.

— Так понимаю, что вы и меня, и техники, которые я придумал, записали в национальные интересы?

— Это не российское ноу-хау, — сказал генерал Руднев. — Во всем мире так.

— Зачем тогда вообще всю эту катавасию затеяли? — я только хмыкнул. — Гоните всех иностранцев в шею. Закроемся, станем независимыми и гордыми.

— Проходили уже этап затворничества, — спокойно сказал Руднев. — Не получилось.

— От меня-то что хотите?

— Хотим, чтобы ты брал пример с нашего восточного соседа, с Китая, — сказал он. — Техника Лу Ханя всегда востребована, но настолько сложная в освоении, что без их наставничества никто толком ничего не может выучить. А тот, кто серьезное обучение прошел, других не научит, а только испортит.

— Мне кажется, вы что-то путаете. У них там серьезным вещам серьезных мастеров обучают. А здесь, максимум, что можно в голову студента вбить, так это на правильный путь развития поставить, чтобы он в будущем себя не убил, переоценив силы. Или я не так выразился, когда сказал, что иностранцы ерундой маются?

— Все так, — вмешался Осташков. — Мы видим, что ты человек рассудительный, с принципами. Верим, что семейные тайны и техники на сторону отдавать не собираешься. Просто китайская сторона слишком сильно радуется возможности обменяться с тобой знаниями.

— А, в этом плане, — понял я к чему они клонили. — Я пока еще не решил. Нет у них, как мне кажется, ничего такого, на что можно было бы поменяться. К тому же Геннадий Сергеевич сказал, что знания мои слишком опасны и попросил никого не учить. По крайней мере, пока.

— Та техника, которую твоя ученица демонстрировала? — спросил Осташков. — Мы пришли к выводу, что она несложная в освоении, но довольно эффективна. Может ли она расколоть огромное число экспертов первой и второй ступени, возвысив одну часть над другой?

— Как-то вы сложно загнули, — сказал я. — Так сразу не понять, что имеете в виду. Кстати, какую именно технику, когда и кому Алена демонстрировала?

— На недавнем занятии, студентам из Америки и другим иностранцам.

— Касание кошачьих лапок? — я рассмеялся. — Не, не расколет. Никто не осилит.

— Вы занимаетесь что-то около полугода? — спросил он. — И Соломина все еще эксперт первой ступени.

— Классическому эксперту такое не потянуть. Как не может огненный мастер метать молнии из ладоней, так и в этом случае. Они ее даже повторить не смогут при всем желании.

— Зачем ты тогда его показал?

— Что показывал?

— Умение это, кошачье, — терпеливо пояснил Осташков.

— Ничего я не показывал. Алена просто тренируется. Ей надо повышать уровень концентрации и накапливать силу, чтобы к весне перейти на следующий этап. А иностранцы крепкие ребята, отличные спарринг-партнеры. Все равно они на занятиях ничего не делают.

Генералы переглянулись. Судя по взглядам, не поверили.

— Проще показать, — вздохнул я, удержавшись, чтобы не закатить глаза. — Пойдемте в зал, продемонстрирую и даже научу. Вы мастера каких направлений? Понял, военная тайна. Это не столь важно.

— Как раз по этому поводу, — сказал генерал Руднев. — Нужно научить несколько человек в нашем ведомстве этому умению.

— Давайте я сначала Вам покажу, а потом сами решите, кого учить. Но тренировать я никого не буду. У меня на это нет ни времени, ни желания.

Для демонстрации я выбрал небольшой свободный зал в соседнем корпусе. Можно было пойти в зал группы Лень, но пришлось бы топать через всю территорию МИБИ. Правда, здесь кто-то занимался совсем недавно, так как полы были все еще влажные после уборки и немного пахло химией, но вполне терпимо.

Учитывая, что оба генерала — практикующие мастера, постоянно развивающие силу, объяснить им принцип умения оказалось непросто.

— Глеб Романович, представьте, что доспех духа — это кинетическое поле, — я стоял напротив, положив ладонь на его кулак. — Давайте, наоборот, сожмите мой кулак, попытайтесь надавить на него силой, видите? Чем больше давите, тем больше растет сопротивление.

— Понял, — он кивнул.

— Теперь раскройте ладонь, — я легонько ударил в нее и мой удар завяз в защите. — Вот! В этом принцип техники, только есть два больших «но».

Добавив силу, я ударил второй раз и снова мой кулак увяз. Затем продемонстрировал указательный палец, ткнув в ладонь. Глеб Романович поморщился, пару раз сжал ладонь в кулак.

— Как будто чего-то не хватает, правда? — улыбнулся я, видя его задумчивый взгляд. — Тренировки здесь не помогут, лишь приблизят к границе. Обычный доспех духа гораздо эффективней, чем эта защита. А теперь подумайте, смогут ли подобное повторить эксперты первой ступени? Хорошо бы они научились просто удерживать доспех. А моя ученица может, ибудет становиться сильнее. Через год ее и вся группа не сможет побить или измотать.

Надо сказать, что генерал Руднев освоил умение гораздо быстрее. Но с тем же успехом. Доспех духа у обоих был закостенелым и превратившимся в непробиваемый панцирь. Удивительно, что они вообще смогли повторить этот фокус.

— То есть, те, кто занимается укрепление тела сможет освоить эту технику? — спросил Руднев.

— Когда-то да смогут. Но я уже говорил, что метать молнии из глаз и извергать потоки пламени гораздо лучше.

— Не рассказывай пока про технику никому, — сказал Осташков. — Надо бы подумать, как это можно использовать.

— Хорошо, — я пожал плечами.

— Загляни к нам, — он вынул из кармана наручные часы и застегнул их на запястье, — часа через два.

— Договорились.

Дождавшись, пока они уйдут, я уселся недалеко от зеркальной стены. Не совсем понятно, почему переполошились высокие люди из государственной безопасности и почему примчались аж два генерала. Испугались, что я начну направо и налево раздавать секретные техники? Да даже если и начну, что такого? Или они подумали, что эксперт, освоив простенькую технику, получит громадное преимущество в бою? Это звучит как бред, потому что огнестрельное оружие давно уже уравновесило сильного и слабого. Хотя представляю, как они забегают, если узнают, что Алена уже способна выдержать выстрел из легкого стрелкового оружия. Только надо бы это пока подержать в секрете, чтобы их инфаркт не хватил.

Небольшой зал располагал к тренировке, поэтому я устроился поудобней, позволяя силе течь свободно. За полгода я дважды поднимался на новый уровень, прибавив минимум пятьдесят процентов. И вот начался очередной этап, который я решил пройти по записям отца. Он и сам не до конца разобрался в том, как правильно развивать силу на последней ступени, но натолкнул меня на кое-что интересное. Если бы еще мысли постоянно не скатывались к черепам. Каждый раз, когда думаю об этом, перед глазами этот перстень с черепом. И хочется открутить его вместе с пальцем.

Меня аккуратно тронули за плечо. Открыв глаза, увидел хрупкую девушку в синем кимоно для занятия дзюдо.

— Вы нам немного мешаете, — виновато произнесла она.

Я только сейчас заметил, что в зале довольно шумно. Девушки готовились к разминке, косясь на меня.

— Гонят всюду, — вздохнул я, — беда, печаль, огорчение.

— Да мы не особо против, — она пожала плечами. — Только если сядете вон там, чтобы мы вокруг Вас не бегали, как вокруг елки.

— Спасибо, но мне действительно пора.

К девушке подбежала еще одна, чуть крепче и на полголовы выше. Наверное, первокурсницы.

— А правда, что ты… то есть Вы одиннадцать мастеров убили разом? — спросила она.

— Силачом зовусь недаром… Нет, не правда. То есть, не разом. К тому же мне помогли.

— А как? Как это было?

— Как в дзюдо, использовал их собственную силу, чтобы победить.

К нам присоединилась еще одна девушка, даже встала так, чтобы отгородить от выхода. Мне стало немного неуютно, но в этот момент появился тренер и быстро навел порядок. Видя огорченные лица девушек, я его мысленно поблагодарил и поспешил к генералам. Два часа уже прошло и было интересно, до чего они успели додуматься. К моему приходу в комнате для совещаний появился поднос с бутербродами, а в углу приспособили небольшую кофеварку. А еще на столе установили ноутбук в виде небольшого бронированного кейса.

— Кузьма Федорович, — Осташков жестом показал, что я могу входить и занимать место за столом. — Садись, садись. В общем, так, техника кошачьих…

— Кошачьих лапок, — подсказал я.

— Да, эта самая кошачья техника вызвала живой интерес во всем мире. Министерство иностранных дел и МИБИ завалили письмами с просьбами и даже требованиями раскрыть тайну техники. И не только ее, но и всего комплекса развития и укрепления тела. С последним все неплохо, так как учебный курс есть и все ключевые страны в нем участвуют. А вот с техникой сложнее. Можно сослаться на клановые тайны и прочее, но выгоды в этом нет. Техника ведь специфическая и без особого развития недостижима и бессмысленна, так?

— Так, — подтвердил я.

— Поэтому предлагаю поучаствовать в большой игре. Мы создадим вокруг этой техники ажиотаж и выгодно продадим ее всем желающим, — он улыбнулся.

— Если честно, не понял, — я посмотрел на одного генерала, перевел взгляд на второго.

— Это будет блеф, — сказал Руднев. — Мы впарим им пустышку. Да не простую, а такую, которая потребует от противника нескольких лет упорного труда и усилий. Мы продадим им чемодан без ручки и с булыжниками, а скажем, что внутри золотые слитки. Пусть несут и надрываются. А когда через несколько лет они поймут, что их поимели, пусть предъявляют претензии. Мы все сделаем для того, чтобы весь мир начал считать укрепление тела фикцией и блефом. А сами будем развиваться и становиться сильнее.

— Ага, — я посмотрел на них совсем по-другому. Затем коварно улыбнулся, потер ладони в предвкушении. — Так если дурить в мировом масштабе, то я еще столько всего могу придумать. У меня этих техник как у дурака махорки, и я готов ими делиться.

— Энтузиазм — это хорошо, но блефовать всегда нужно очень тонко, — сказал Осташков. — С той стороны тоже не дураки сидят и все понимают. Но искушение получить технику, способную усилить самую большую группу одаренных, а именно экспертов, сыграет нам на руку.

— Но это может загубить одаренных, которые уже не смогут стать мастерами, — добавил я немного посерьезнев. — Это как-то звучит…

— Замечательно это звучит. Это лучшие слова, которые я слышал за целый день, — сказал Руднев. — Это уж точно поумерит военные амбиции некоторых стран. Таких, как Япония.

Последнее генерал произнес так, что я порадовался, что не японец. Потому что будь здесь таковые, он бы принялся собственноручно их душить.

— Боюсь, через пару лет меня начнут люто ненавидеть те, кого мы подставим?

— За что? — удивился Руднев. — За то, что они сами выпросили технику. Здесь все без обмана. Если она у вас не работает, это только ваши проблемы. А ненависть она всегда присутствует: и к слабыми, и к сильным. Даже если ты им пряники дарить будешь, они тебя все равно возненавидят рано или поздно. Мы ведь видим, ты сам пытаешься показать, что укрепление тела — это баловство, не больше. Одно из правил ведения войны — сделай так, чтобы противник тебя недооценил. Ну что, участвуешь? — он серьезно посмотрел на меня.

— Участвую, — кивнул я.

Если поразмыслить, то они говорили правильные вещи. И если все получится, то очень вероятно, что меня оставят в покое. Признаться, сам хотел провернуть подобное, только масштабом поменьше. Дурить весь мир мне как-то страшно. В одиночку, по крайней мере.

— Только как все это провернуть, чтобы не растягивать на пару лет? — спросил я.

— Запад нам поможет, — сказал Осташков. — После Нового года, в двадцатых числах января они планируют провести Международную конференцию высших учебных заведений мира. Пригласят всех: страны Европы и Америки, Индию, ЮАР, Россию и Китай. Оттуда мы и начнем. Думаю, мероприятие не обойдется без турнира выдающейся молодежи, где должна победить Соломина Алена. Ей это под силу?

— Хм, сложно сказать, — я ненадолго задумался, прикидывая шансы Алены. Наверняка там будет достаточно сильных юношей и девушек. — Она еще недостаточно подготовлена, но это можно определить на месте. А где все это будет проходить? Январь не самый теплый месяц в году.

— Пока не знаем, к нам попала только повестка и кое-какие реплики с закрытого совещания Североатлантического Альянса. После Нового года будет ясно.

— Сделаю все в лучшем виде, — подытожил я. — Чтобы лица одаренных во всем мире становились кислыми, когда слышали слова Укрепление тела.

— О нашей договоренности никому не рассказывай, даже Наумовым, — серьезно сказал Осташков. — Если это всплывет или раскроется, мы будем знать, что виноват один из присутствующих. После Нового года Руднев Дмитрий Леонидович с тобой свяжется. Он будет ответственным за эту операцию. И сейчас надо произнести магическую фразу. Государственное финансирование. Все расходы на время операции возьмет на себя государство. И если не злоупотреблять, наши казначеи не покончат жизнь самоубийством.

— Мы люди не бедные, сами справимся, — я пожал плечами. Мне показалась подозрительной подобная щедрость. Не думаю, что на время конференции могут быть большие расходы. Номера в отелях, перелет, питание, все это не такие уж и большие деньги, чтобы заставить толстокожего финансиста из правительства даже почесаться. — Я понял. Все, что мне в обмен на технику предложат, не отдам. Мне ведь за это ничего не будет?

— Не будет, — вздохнул Осташков. — Ни стыда, ни совести не будет.

— У нас этого добра и не было никогда, чего зря переживать, — расплылся я в улыбке.

* * *

— Таша, ну же, — тихо сказал я, крепко сжимая ее ладони.

— Я не могу. Мне страшно, — она плотно сжала губы и попыталась вырваться.

— В первый раз всем страшно.

— Со стороны бы послушал, как звучишь.

— Я не кото, чтобы звучать.

— При чем здесь коты? — заинтересовалась она.

— Это национальная японская цитра. Таша, твою маму… позвать сюда надо. Если тебе нравится залипать, то так и скажи. Я пойду своими делами займусь. Сейчас, чтобы ты знала, турнир идет.

— Ага, держи в курсе, — проворчала она отворачиваясь.

— Ух, положить тебя через колено и отшлепать бы как следует.

— Пошляк, — фыркнула она.

— Таша, не серди меня.

— Ты просто не понимаешь…

— Не понимаю, но хочу помочь. Видишь, я рядом, за руку тебя держу. Ты не упадешь.

Девушка вздохнула, посмотрела на меня большими, немного блестящими глазами. Сегодня шел второй день соревнований, на которых я едва не уснул. Мои подопечные должны скоро выступать, но примчалась Алена, сказала, что Таша залипла. Повезло, что это случилось недалеко, в тихой комнате, где по идее должны готовиться к выступлению участники. Сегодня эту комнату отдали исключительно для императорских особ Цао. Интересно, как здесь очутилась Таша? В общем, как в прошлый раз сходу вытащить ее не получилось, пришлось немного постараться, чтобы найти падающую в пустоту девушку. И мне до сих пор казалось, что она сейчас не проваливается в ту же пропасть только потому, что я держу ее за руку.

— Просто расслабься, — сказал я мягко. — Представь что-нибудь приятное. Как будто падаешь спиной на мягкую перину.

— Давит что-то, — тихо сказала она. — Тяжело.

— Это доспех духа. Он не тяжелый, это обманчивое чувство. Просто очень крепкий, поэтому сознание и воспринимает его так, как будто он килограмм сто весит. Когда привыкнешь, уже и не замечаешь. Я с такой тяжестью на плечах постоянно хожу. Даже когда сплю. Точнее, когда раньше спал, кхм, один.

— Да? — она хитро прищурилась.

— Да, Кузьма в постели нынче беззащитен, можно его голыми руками брать.

Мне показалось, что она начала проваливаться, но я потянул ее на себя. Таша поморщилась, быстро заморгала, сжала мои ладони.

— Долго это длилось? — спросил я.

— Минут пять, — неохотно ответила она.

— Все еще долго…

— Помнишь, ты спрашивал, почему наши с Кириллом мамы живут отдельно? Точнее, моя мама не живет с папой.

— Я, вообще-то, не об этом спрашивал. Просто в Японии был знаком с несколькими главами кланов, у которых было по две, а иногда и по три жены. Тот же Фудзивара, многоженец, у него помимо прочего две любовницы и от которых сын внебрачный.

— И они все вместе, наверное, живут? — хмыкнула она. — Не знаю, я в Японии не была. Если все вместе живут, да еще с любовницами, могу их только пожалеть.

— Нет, любовницы живут отдельно. Я так, следил пару раз за ним, случайно узнал.

— Мы с Кириллом хорошо ладим, — она вздохнула. — Как самые родные брат с сестрой. Он ради меня все на свете сделает. Кирилл у нас дома чаще живет, чем с отцом. Я тоже иногда живу с отцом, когда мама в командировку уезжает. Любит она древний Китай так, что, если бы не папа, то давно туда переехала. И мама Лиля очень добрая, только иногда бывает строгой. Если честно, мне у них нравится жить.

Она ненадолго замолчала. Я так и не понял, к чему она этот разговор завела. Может, ей выговориться надо?

— Моя мама гораздо моложе мамы Лили. Почти как я и Таисия. Они характерами не сошлись. Ругались постоянно, даже на пустом месте. Мне лет семь было, когда разъехались. Мама всегда говорит, что Лиля хорошая, только характер у нее скверный. Но я сколько ни пыталась, ничего не замечала. Мама Лиля добрая и очень ответственная. С ней хорошо к серьезным мероприятиям готовиться, всегда знаешь, что ничего не упустишь и не забудешь. И папе она много помогает. Мне, когда тринадцать стукнуло, я бунтовала против глупых взрослых. Месяц дома жила, месяц с папой и мамой Лилей. Надеялась, что они одумаются и вновь съедутся.

Она снова замолчала, сжала мои ладони. Теперь мне показалось, что мы падаем вместе. Появилось неприятное чувство, словно тебя затягивает куда-то, даже лампочки замерцали. Посмотрел на Ташу вопросительно. Она пожала плечами, как бы говоря: «вот так это и бывает». Я немного усилил доспех, и неприятное чувство начало пропадать. Лампочки замерцали быстрее и довольно быстро все закончилось.

— Я что думаю, — тихо сказала Таша. — Что если бы… ну… все ведь может быть… Я бы не стала уезжать в другой дом. Лучше сесть, поговорить, обсудить проблему и понять, что мешает.

— Это очень по-взрослому… Вроде отпустило, — сказал я, прислушиваясь к себе. — Тебе не кажется?

— Все как обычно, — она пожала плечами. Посмотрела как-то странно. — Кузя, а ты бы взял меня второй женой?

Я закашлялся, отпустил ее ладони.

— Только если третей, — рассмеялся я, пытаясь обернуть все в шутку. — Второе место я уже обещал.

— Алене, да? — Таша вздохнула. — Третьей быть тоже неплохо, наверное. Только мы уже не ругаться будем, а драться. Посуду бить и мебель швырять.

Она все же рассмеялась. Встала, отряхнула теплый спортивный костюм.

— Пойдем смотреть турнир? Жаль конечно, что Алена не выступает. Она бы заняла первое, а не второе место.

— Ох и вредная ты девушка.

— Я не вредная, а полезная. Вот так, — она показала язык и убежала.

Из служебных помещений на стадион вел длинный коридор, заканчивающийся тяжелыми дверями. За ними слышался шум толпы. С той стороны дежурила пара из дисциплинарного комитета и незнакомый мне мастер, следившие чтобы посторонние и любопытные не заходили. Я же всю дорогу думал о том странном состоянии, в которое постоянно падала Таша. Почему у меня получилось в него вмешаться и почему неосознанно тянешься к внутренней силе, стоит только взять ее за руку? Если приводить аналогию, а она, как известно, всегда ложна, то я словно бросал якорь, чтобы не затянуло в эту бездну. Может ей надо просто стать немного сильнее? Не согласен я с тем, что это какая-то болезнь или отклонение. Скорее это особенность, с которой нужно уметь справляться. Да и Таша молодец…

— Черт, — я тихо выругался, схватил металлические перила у выхода в основной зал. Сдавил со всей силы, немного покорежив.

— Что случилось? — спросила Алена. — Все хорошо?

— Мысли дурацкие в голову лезут, — отозвался я. — У меня ведь нервы не стальные. Мне тоже тяжело.

— Не совсем понимаю, что случилось, — она подошла, легонько обняла, — но ты можешь положиться на меня.

— Уже, — я помолчал немного. — Эх, времени горевать нет. Пойдем смотреть, как моя группа тяжелым бульдозером пройдется по мягким и нежным тушкам студентов. Ставки делать будем, кто победит?

— Я все равно сильней, — улыбнулась она.

— Сильней, а еще красивее. Тебе бы только волосы отрастить, затмила бы всех в МИБИ.

— Да? — она с подозрением посмотрела на меня, коснулась волос. Алена всегда стриглась коротковато на мой взгляд, наверное, чтобы волосы не мешали. — Тебе такое нравится? За ними ухаживать та еще морока.

— Нравится, — кивнул я и подхватив ее за руку, потянул к двери.

Если говорить про стадион, то с самого утра свободных мест внутри не осталось. Трибуны были заняты студентами, гостями и журналистами. Вокруг десятки телекамер, вспышки фотоаппаратов. А кто-то говорил, что зимний турнир не привлекает такого внимания, как летний. До сих пор помню фотографии в газете, когда Алена отказалась от финального поединка. Нас сфотографировали, когда мы шли под ручку как раз к этому стадиону.

К судейским столикам, расположенным в центре, мы подошли вовремя. Отсюда отлично просматривались все три арены и большое табло, с полезной информацией, от турнирной таблицы, до порядка выступления участников. На правой арене как раз собирались сойтись в поединке знакомые девушки. Одна из них — Аня Крауз, крепко сбитая девушка, занимающая боксом. Ольга Никитина нас как-то знакомила, помню. Могу сказать, что она была одной из самых сильных на своем курсе, при этом продолжая прогрессировать. Говорила, что пока не станет мастером, планирует серьезно заниматься боксом, хотя это не самый женский вид спорта. Противницей ей выходила студентка из Испании, подарившая мне смешной набросок. Мартина была моложе на два года, но при этом ничуть не уступала в силе.

Судья дал отмашку и первой в бой ринулась Аня. Несколько пробным прямых ударов в голову с ее стороны не достигли цели сантиметров на десять. Широкий боковой замах. «Зря», — подумал я, видя, как Мартина нырнула под руку, хватая соперницу за куртку. Мне показалось, что этот прием подразумевает наличие ножа, уж очень специфично зашла за руку испанка. Небольшой рывок вверх, подсечка и Аня падает, неуклюже взмахнув руками. Как завершение — красивый удушающий прием со стороны Мартины. Все произошло очень быстро. Два замаха, проход в борьбу и бросок. Красиво, ничего не скажешь. А вот на центральной арене американка Эмма с каким-то остервенением молотила соперницу кулаками, попадая в основном по защите, не давая ни секунды передышки. И это несмотря на то что ее соперница была выше и тяжелее. Мне подобное не очень нравилось, ведь здесь победа — это цель, для которой все средства хороши. Эмма чуть смазала удар в колено, скорее всего, не желая серьезно травмировать соперницу. Та лишь на секунду опустила руки и пропустила боковой удар в челюсть. Я покачал головой, поворачиваясь к третьей арене. Там выступала Тамара Иванова, студентка военной академии и подруга Мороки. В соперницы ей досталась, к моему большому удивлению, Марина Шиловская. Что-то принцессы рода Трубиных в последнее время выпали из поля зрения. Даже на зарядку по утрам ходить перестали. Надо бы с ними поговорить, спросить, что случилось.

— А когда парни будут выступать? — спросил я у Антонины Егоровны, секретаря ректора. Она сидела справа и почти не следила за поединками, лишь отмечала в небольшом ноутбуке победителей и выводила результаты на большой экран.

— Завтра, — отозвалась она. Оторвалась от своего занятия, посмотрела на меня. — Кузьма Федорович, смотрите, пожалуйста, внимательно, чтобы никто не нарушал правила.

— Это если они с собой дубинку принесут или автомат?

— Хотя бы за этим, — она бросила еще один строгий взгляд, затем вернулась к экрану.

— С трибуны за этим наблюдать веселее, — вздохнул я.

Марина, несмотря на всю прыть, а она как всегда полагалась только на скорость, проигрывала. Ее удары были слишком слабыми, чтобы пройти через защиту Тамары. Когда Марина внезапно охромела, я понял, что за тактику выбрала ее соперница. Тамара встречала каждый удар жестким блоком, добавляя в него силу. Знакомая техника, мне она тоже нравится. Но разница в силе слишком заметна. Если бы Тамара хотела, она бы закончила бой раньше. И здесь вопрос, зачем она претворяется слабее, чем на самом деле. Это ведь видно со стороны. Поймав на очередном ударе Марину за ногу, она провела классический бросок из самбо, закончив бой болевым приемом.

Марина встала, посмотрела в мою сторону. Я помахал ей рукой, показав большой палец. Девушка почему-то грустно вздохнула, словно сдерживала слезы, поникла плечами и поковыляла к выходу с арены.

— Антонина Егоровна, я сейчас вернусь.

— Кузьма Федорович, — строго начала она, но я уже был достаточно далеко, чтобы не услышать окончание фразы.

Глава 6

Обежав группу студентов, собравшихся у второй арены, я успел догнать Марину и подхватил ее под руку. Она заметно хромала, направляясь к секции трибун, отведенных для участников. Подставил ей плечо, помогая идти.

— Пусти, — она сердито дернула плечом. Так умеют только девушки, вроде бы вырываются, но при этом крепко держат.

— Не сердись, — рассмеялся я. — Сильно досталось?

— Не очень, — отозвалась она отворачиваясь.

Я довел ее до кресла и помог сесть. Опустился перед ней, подтягивая штанину комбинезона. Она поморщилась.

— Синяк знатный будет, — констатировал я, глядя на припухшую голень. — Надо накладки использовать. Думаю, это просто ушиб, поэтому холод приложить бы не помешало.

Я поднялся, посмотрел в сторону палатки, где всем пострадавшим оказывали первую помощь. С утра пораньше был всего один случай, когда хрупкую девушку с первого курса отправили в нокаут. Соперница ее не виновата, просто перевес сил был слишком существенным. Из палатки как раз выходила Катя с парой охлаждающих пакетов. Что касается ее, то она сразу сказала, в соревнованиях участвовать не будет, так как не видит в этом смысла и вообще. Она подошла, вручила пакеты, рулон эластичного бинта и поспешила обратно к палатке.

— Поворачивайся и ногу сюда, — я показал на соседнее кресло. Приложил пакет к ушибу. — Ну что ты плачешь?

— Больно, — она всхлипнула.

— Незачем было упорствовать. И не переживай, со временем ты станешь гораздо сильнее. Просто Тамара укрепляет тело за счет уменьшения силы. Растрачивает свое будущее и гробит потенциал ради сиюминутного превосходства над еще неокрепшими… какой бы слово подобрать… будущими мастерами.

— Правда? — Марина посмотрела на меня мокрыми глазами.

— Правда, — улыбнулся я, протягивая ей платок. — Только это секрет, поэтому никому не рассказывай. А то огорчится очень много людей раньше срока.

— А как же ты? — спросила она, вытирая слезы. — Ты тоже мог стать гораздо более сильным мастером, если бы не занимался укреплением тела?

— Мы с Аленой — это другое дело. В двух словах не объяснить. Кстати, где Татьяна? Я ее сегодня не видел.

— Болеет. У нее ангина, температура высокая.

— Чтобы эксперту заболеть, это что надо такого сделать? — удивился я. — Купание в Москве реке или что-то такое? Передавай, чтобы поправлялась. Ну и на занятия ко мне приходите, а то прогуливаете.

— Мы занимаемся, — сказала она виновато. — Экономика и финансы, новый курс. Он только по утрам идет. А еще иностранные языки.

— Ну хоть час сможете найти? — хитро улыбнулся я.

— Найдем, — вздохнула она, посмотрела странно. — Кузя, скажи, а… ну, слухи — это плохо, конечно, но все же, вы с Аленой правда занимаетесь…

Я удивленно посмотрел на нее.

— Марин, ну ты как маленькая. Хотя, знаешь, — я задумался. — У тебя аккаунт на закрытом форуме МИБИ анонимный?

— Анонимный, — она не совсем поняла, к чему я это спросил. — Но многие знают, под каким псевдонимом я сообщения пишу. А если совсем тайный нужен, это надо у Татьяны спрашивать.

— Нет, нет, твой как раз подойдет. Как только закончится отборочный этап соревнований, создай тему с новостью. Напиши, что знаешь причину, по которой Алена Соломина не выступает на турнире. Она стала слишком сильна, и Кузьма хочет это скрыть. А еще то, что он закончил разработку новой методики развития одаренных и очень этим гордится. Скажи, что хвастался и злобно хохотал. Дескать, техника не сложная, но делающая экспертов очень сильными и практически непобедимыми. И он ищет, на ком бы ее еще испытать. Говорил, что это обязательно должна быть сильная девушка с синими волосами.

— Почему с синими? — не поняла Марина.

— Потому что достали слухами, — фыркнул я, чиркнув ладонью по подбородку. — Вот тут уже. Надо с этим как-то бороться. Я им покажу, парную культивацию!

— А я не подойду? — спросила она, перекинув через плечо туго стянутые в косу медные волосы. — Правда сложно будет в синий цвет перекрасится, он не очень красивый получится.

— Марина, святая простота. Прекрати верить слухам. Вы с сестрой занимаетесь более чем правильно и станете сильными мастерами, даже не сомневайся. Вот когда доберетесь до эксперта третьей ступени, я вам немного помогу. Видела, как выросла в силе Маргарита Павловна, куратор нашего клуба Лень? Чем черт не шутит, может, на уровень мастера прорвется. Хотя много времени упущено.

— Позанимаешься? Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда я перекрашивать волосы не буду, — с облегчением сказала она.

— А если бы я сказал, что мне лысые нравятся?

— Это было бы очень жестоко, — рассмеялась она. — Хотя, наверное, забавно.

— Ох, Марина, — я погрозил ей пальцем. У нее отлично получается строить из себя дурочку. Я бы даже сказал, что это талант.

— Я создам тему, обязательно.

— Вот и отлично. Ну а я пойду. Обещал оценить выступление студенток из группы, а сам филоню.

Иностранные студентки к этому моменту почти все закончили поединки и что не удивительно, почти все победили. Перевес был не столько в силе и мастерстве, сколько в мотивации. Не ожидал почему-то никто, что девушки так серьезно подойдут не к самым важным соревнованиям. Многие уже настроились на праздник, расслабились в преддверии Нового года и закономерно получили по шее. Следующий день окончательно закрепил успех и в одну восьмую финала попали девять из одиннадцати моих подопечных. И я был абсолютно уверен, что в четвертьфинале выступать будут только они.

Парни выступали через день, после девушек и показали более серьезное противостояние. На общем фоне выделялись: американец, принц из Тайланда, Индра и Морока. Во всех трех боях Денис показал, что неплохо владеет первым уровнем укрепления тела и ударными приемами из тетрадки моего отца. Пора бы ему уже переходить на вторую ступень, но я колебался. В принципе, ничего страшного и секретного в следующем шаге не было. Уже решил, что к выпуску подтяну студентов до конца именно второго этапа, но стоит ли переходить на него так рано, вот в чем вопрос.

Когда до Нового года оставалось четыре дня, всех, кто успешно сдал экзамены, отпустили на каникулы. В связи с траурными мероприятиями, отдых продлили аж до пятнадцатого января, и я задавался вопросом, что делать эти две недели. Тася предлагала смотаться в отпуск куда-нибудь в теплые края. Своих студентов я отпустил еще накануне, похвалив за хорошее начало турнира. Планировал уже сегодня отправиться домой, даже маму предупредил, но Тася утром заявила, что ей что-то нужно закончить в учебном плане и освободится она не раньше обеда. Поэтому утро я проводил в клубной комнате, неспешно распивая чай в компании принцесс Цао и лакомился специфическими сладостями, доставленными прямиком из Китая.

— Достать было довольно сложно, — говорила Сяочжэй через младшую сестру. — Клан Бо Тьяо самый несговорчивый и скрытный из всех. Это их секрет развития, передающийся из поколения в поколение.

— И что, в их клане было много великих мастеров, что они этой техникой так гордятся?

— Нет, — она пожала плечами. — Самый обычный клан. Большая война их потрепала не меньше других. Великие мастера из их рода никогда не выходили.

Я посмотрел на небольшую пожелтевшую книжицу, похожую на учебную брошюру развития боевых искусств из старого китайского боевика. На обложке было изображено пламя в виде знака Инь и Ян ☯.

— Секреты парной культивации, — улыбнулась Сяочжэй, положив поверх несколько листов, с ровными строчками. Писали мягким механическим карандашом. — Мастер Че перевел текст на русский язык.

— Что он говорит? — спросил я.

— Качественно сделано. Мастера клана Бо Тьяо действительно постарались, чтобы заморочить всем голову. Только специалист сможет отличить от оригинала.

— Он знаком и с оригиналом? — удивился я.

— У каждого из нас свои секреты, — она аккуратно положила на стол точно такую же книжицу, только на ней стояла красная квадратная печать. Символ императора Цао, если я не ошибаюсь. Мне его Анна Юрьевна показывала на фотографиях. И ставили эту печать исключительно на важные документы. — Это оригинал.

Я на несколько секунд подвис, удивленно глядя на книжки. Пару дней назад я говорил с Сяочжэй, попросив достать поддельную копию данной техники. Рассказал, зачем мне это нужно, и она загорелась идеей. Точнее, она сначала смеялась минут десять, потом еще столько же приходила в себя, пытаясь отдышаться. Потом согласилась помочь, сказав, что все сделает.

— Бо Тьяо не одну сотню лет морочат голову всей Поднебесной и таких вот книг, — она постучала пальчиком по подделке, — у них не одна сотня. Специально хранят так, чтобы бумага старела и выглядела как настоящая древность. Но конкретно этой тетрадке и еще двум десяткам таких же, чуть больше века. Текст в них немного отличается друг от друга, но это сделано специально.

— А эта? — я показал на тетрадь с печатью.

— Настоящая, — кивнула она. — Мастер Че говорит, что эта техника — большая глупость и мудрец Ма с ним полностью согласен. Но, в любом случае, это тайна большого и влиятельного клана. Я отдам тебе оригинал, если пообещаешь, что никому о том, что написано в этой тетради, не расскажешь. Вне зависимости от того, глупость это или нет.

— Однако любопытно, — задумчиво протянул я.

— Страницы обработаны специальным составом, чтобы бумага не крошилась, и чернила не выцветали, поэтому их нельзя сгибать и мочить.

Я протянул руку, осторожно взял книжицу. Под первой страницей обнаружилось еще несколько листов с переводом. Как и на обложке, на каждом листе с переводом стояла императорская печать, только размером поменьше.

— Прочитаю и верну, — пообещал я. — Просто из любопытства.

Она понимающе улыбнулась, словно другого и не ожидала.

— Как и договаривались, секреты защитной техники расскажу после Нового года, — добавил я. — Но еще раз предупреждаю, она не для всех. Только для мастеров, изучающих укрепление тела.

— Мы понимаем. А резонанс? — взгляд Сяочжэй стал ласковым, она даже накрыла мою ладонь своей.

— Эка ты спешишь. Не думай, что он достанется Вам также легко, — улыбнулся я, вытягивая ладонь.

— Мы всегда сможем договориться, — она крепче сжала мою руку, не давая освободиться.

Где-то минуту мы боролись, с улыбкой глядя друг на друга. Внезапно у меня в кармане зазвонил сотовый телефон, и я ловко вытянул руку из-под ее ладони.

— Кузьма слушает, — даже не глядя на номер, сказал я.

— Кузя, привет, — послышался голос Кати. — Ты уже дома?

— Нет, еще в МИБИ. После обеда поедем.

— Тебя ищет представитель компании Вольнер Мобиль. Ну и еще есть тема для разговора.

— Что за Мобиль? — не понял я.

— Ждут тебя у ворот. Увидишь и поймешь сразу. Если сейчас пойдешь, то я буду ждать там. Они, как я поняла, не торопятся, могут тебя и до вечера ждать, если занят.

— Нет, не занят, — я бросил виноватый взгляд на Сяочжэй. — Буду через пару минут.

— Хорошо, — сказала она и положила трубку.

— Госпожа Цао, — начал я, но она остановила меня жестом.

— Мы же договорились, Сяочжэй, — она улыбнулась как хитрая лиса.

— Сяочжэй, Чжень, мне нужно идти, появились неотложные дела. Еще раз спасибо за брошюры. Увидимся после Нового года, числа пятнадцатого января.

— Не хотите с семьей провести новогодние праздники у нас? — спросила Сяочжэй. — Салют, фейерверк, гуляния. И снега не так много.

Услышав, что у меня появились неотложные дела, готовящие чай сестры Юй, быстро начали сворачивать застолье.

— Мне надо посоветоваться с мамой и Тасей. Они наверняка уже распланировали выходные по дням. Номер телефона Чжэнь у меня есть, если что я позвоню сегодня вечером или завтра.

— Я буду ждать, — сказала она. Мне показалось, что прозвучало вполне искренне.

— А встретить Новый год со своей семьей?

— Если у нас дома не будет важных гостей, папа позовет нас к себе. Соберет большую семью за одним столом, — ее улыбка стала горькой. — Нас не назвать дружной родней. Все борются за внимание императора.

Можно было понять, о чем она не договаривает. Борьба за власть, интриги и ненавистные сводные братья и сестры. Еще раз извинившись, что спешно убегаю, я забрал книжицы вместе со специальным бронированным кейсом, в котором их привезла Сяочжэй. А я все гадал, зачем ей этот блестящий чемодан.

Погода перед Новым годом радовала обилием снега и легким морозом. Ближе к обеду на территории института было удивительно тихо. Ни криков студентов, ни тренирующихся на открытых площадках парочек. Только охрана да дежурные, расчищающие дорожки от снега. Кстати, многие оставались здесь на время зимних каникул, дежурили, участвовали в разных мероприятиях, за что начислялись баллы, которых хватало до середины весны. Обычно на это соглашались студенты, которые не слишком рвались домой на праздники или те, у кого с баллами в первом полугодии не ладилось.

У ворот я сразу приметил Катю, в темной длинной шубке. Она разговаривала с невысоким мужчиной, в дорогой длиннополой дубленке. Почему-то с первого взгляда показалось, что это иностранец. Подойдя ближе, услышал немецкую речь. Как оказалось, Катя неплохо разговаривала на немецком.

— Доброго дня, — поздоровался я подходя. Протянул руку мужчине. — Кузьма.

— Здравствуйте, — с акцентом ответил он на русском, протягивая мне визитку. — Тимо Шрайбер, к вашим услугам. Наша фирма почти случайно заметила Вас.

Он вынул из внутреннего кармана несколько фотографий. Санкт-Петербург, отель Астория, тот момент, когда мы с Николаем отправлялись на прогулку. Я как раз садился в автобус. Еще одна фотография показывала этот автобус сбоку.

— Вольнер Мобиль ВТ-800, — сказал он. — Одна из моделей, выпускаемая нашей фирмой. Удачная разработка двухлетней давности. Прошу.

Немец сделал приглашающий жест, выводя нас за ворота. Я давно приметил за забором темно-синий автобус с небольшими прямоугольными стеклами. При этом он казался каким-то непропорционально пузатым. Боковая часть, метра три длинной, выдвинулась вместе с окнами на полметра, чтобы увеличить внутреннее пространство.

— ВТ-950 Плюс, — сказал Тимо. — Четырнадцать метров, база на шести колесах, двигатель Вольво — шестьсот пятьдесят лошадиных сил. Ширина — два с половиной метра, часть зоны отдыха раздвигается во время стоянки еще на сорок пять сантиметров. Наш лучший дом на колесах.

Он провел нас к двери, жестом пригласил внутрь. Встречал нас водитель в форме, со смешной кепкой с козырьком. Сидение водителя огромное, кожаное, с подлокотниками. В таком главное — не уснуть во время поездки. Зона отдыха довольно просторная, диваны установлены полукругом, в центре столик. Справа столешница, под ней встроенные в стену ящики. Тимо что-то нажал и из столешницы вверх бесшумно выдвинулся большой телевизор. Следом за зоной отдыха шла кухня с раковиной и плитой. Затем коробка душа и большая спальня.

— Вместимость баков для воды — одна тысяча литров, — сказал он, открывая отсек для душа. — Четыре фильтра для воды, специальный насос. Запас можно пополнять практически из любого водоема.

Пройдя в спальню, нажал кнопку, и крыша над стеклянным потолком приоткрылась, впуская в полутемную комнату довольно много света. Затем он вернулся в гостевую часть, сложил столик и нажал кнопку на потолке, откуда медленно выехала кровать.

— При желании можно разместить до восьми человек. Водитель может с комфортом спать на кресле.

— Хороший домик, — кивнул я.

— Под нами большое багажное отделение. Сейчас там находится двухместный четырехколесный мотовездеход Кан Командер 1000 и спортивный мотоцикл БМВ Р1200.

— И сколько такой дом стоит? — заинтересовался я.

— Данный эксклюзивный вариант стоит около трех с половиной миллионов долларов.

— Неплохо, — я покачал головой.

— Наша фирма, Вольнер Мобиль, желает подарить Вам этот автобус. Это не рекламный или маркетинговый ход, — улыбнулся он, хотя мне показалось, что лукавил немец.

Он взял с полки карту, развернул ее. Красной линией была обозначена дорога от Москвы, тянущаяся через всю Европу. Дорога проходила через Минск, Варшаву, Берлин, Брюссель и Париж. Конечной точкой маршрута был Мадрид.

— Примерно сорок пять часов в дороге, множество красивых городов и достопримечательностей, — хитро улыбнулся он. Интересно, это он так намекает на конференцию, о которой говорил Осташков? — И чтобы Вам было спокойно, этот дом на колесах сделан по процедуре три Зэд. Это значит, что здесь нет спрятанных ушей и глаз. Каждый провод, каждый электроприбор проверен на надежность и конфиденциальность. Даже спутниковый навигатор невозможно отследить. Фирма Вольнер Мобиль гарантирует полную безопасность.

— Дорогой подарок, — я покачал головой.

— Лидер нашего клана, господин Отто Вольнер, предполагал, что вы можете быть, — он на несколько секунд задумался, подбирая слова, — смущены таким подарком. Поэтому он просит в качестве ответной услуги принять в особую группу МИБИ пару талантливых молодых людей. Нас подло обманули, — он немного нахмурился, — и когда дошло до распределения, мест не осталось.

— Вот это другое дело, — покивал я. — Считайте, что мы договорились. После Нового года буду ждать новых студентов из Германии.

— Спасибо, — он коротко поклонился. — Это честь для нас, что Вы будете использовать этот дом на колесах. Здесь все необходимые документы.

Он выдвинул еще один ящик рядом с телевизором. Внутри лежали пульты, какие-то провода и толстая пачка документов в ламинированной прозрачной папке.

— Нужен ли Вам водитель на ближайшее время?

— Нет, спасибо, водитель у меня есть.

— Тогда я прощаюсь с Вами. Рад был знакомству. Всего хорошего, — он пожал мне руку.

— И Вам того же, — кивнул я.

Они с водителем вышли, предварительно вручив мне два комплекта ключей с электронными брелоками. За ними почти сразу подъехала большая черная машина с дипломатическими номерами.

— Вот тебе и новогодний подарок, — протянул я. Махнул рукой сестрам Юй. — Ми, Фэйфэй. Вещи из общежития переносите сюда. Мы на нем домой поедем.

Они закивали, показывая, что все поняли и поспешили по главной аллее в сторону жилых корпусов. Я жестом показал Кате, что сделаю еще один звонок и набрал номер Василия.

— Василий, нам машину подарили, жду тебя у входа в МИБИ.

— Через десять минут буду, — ответил он.

Убрав сотовый в карман, посмотрел на Катю.

— Ты закрытый форум читал? — спросила она.

— Дней пять не заходил. Что-то интересное пишут?

— Знакомая твоя пишет, что ты Алену на турнир не выпустил, чтобы людей не шокировать. Дескать она настолько сильна, что прям завтра мастером станет.

— Ну, мастером не станет. Что за знакомая? — с не наигранным интересом, спросил я. — Форум-то тайный.

— Марина Шиловская. Ее ник пару раз мелькал там, где не нужно было. — Она пишет, что ты собрался новую ученицу парной культивации обучать. А еще, что у тебя фетиш на синий цвет волос.

— Да? — я рассмеялся. — Прямо фетиш? Это все глупости, не обращай внимания.

— Она пишет, что ты ей все это по секрету все рассказал, — серьезно посмотрела она на меня.

— Хочешь покрасить волосы в синий?

— Кузя, это не смешно. Нехорошо, когда кто-то из твоих друзей сразу вываливает все в открытый доступ, говоря о секретах и тому подобное. Понимаешь?

— Не сердись. Это я попросил ее создать эту тему. И она нисколько не врала, говоря, что я собираюсь раскрыть тайну парной культивации. Хочешь и тебя научу.

Катя секунд двадцать сверлила меня сердитым взглядом.

— Не хочу, — в итоге выдала она. — Опять какая-нибудь глупость выйдет.

— Вот и отлично. Ты немного не права, это будет не глупость, а большая шалость. Я тебя в этот план не посвящаю не потому, что не доверяю, а потому, что хочу немного удивить.

— Я так и поняла. Утром заходила в ближайший магазин косметики. Синяя краска для волос большим спросом не пользуется, но продается. Точнее продавалась, пока ее не скупили во всех магазинах в радиусе пары километров от МИБИ.

— У вашей семьи личный самолет есть?

— Шутишь? — она удивленно посмотрела на меня. — Даже у Наумовых нет, а они во сто крат богаче нас. Слишком дорогое и расточительное удовольствие.

— Тогда запасайся билетами в Испанию. Числа двадцатого января там пройдет большая конференция всех известных институтов мира, у которых в названии есть «Боевые искусства». Только тсс, — я приложил палец к губам. — Пока это секрет. Карту видела, которую немец показывал?

— Да, обратила внимание, — она кивнула. — И, если что, я на Новый год абсолютно свободна и ничем не занята. Понадоблюсь — можешь смело вызывать.

— Буду иметь в виду.

Катя вышла из автобуса, сделала несколько шагов, остановилась и обернулась.

— А насчет парной культивации, я, может быть, и передумаю, — она улыбнулась и важно пошла к воротам МИБИ.

* * *

К моему удивлению, когда я рассказал Таисии и маме о приглашении Цао на новогодние праздники, они сразу согласились. Посовещались немного, спросили, что я сам думаю по этому поводу и пришли к мнению, что это отличная идея. Тем же вечером я созвонился с Чжэнь и уже двадцать девятого декабря мы всей семьей отправились в знакомую резиденцию рядом с городом Гуйян. Надо сказать, что Сяочжей не обманула насчет праздничных мероприятий, фейерверков и гуляний. Пятого числа к празднику присоединилась супруга императора, мама принцесс и накал мероприятий резко подскочил. Давно я так весело не проводил каникулы.

Когда приехала супруга императора, в тот день меня пригласили на ужин, где присутствовала только она и Чжэнь. Пару раз онатуманно намекала, что неплохо бы нам породниться, что усилило бы влияние Матчиных не только в России, но и в Поднебесной. Рассказывала, как могущественен тот клан, из которого она вышла и только благодаря этому, смогла стать супругой правителя Цао. Мне снова предлагали дворец и даже место при дворе императора, если я когда-нибудь стану мудрецом, то есть великим мастером. Я старательно намеки не замечал, и они становились все менее туманными и более прямолинейными. На следующий день супруга императора пригласила на ужин маму и Таисию. Уверен, что разговор шел на ту же тему, но маму так просто не взять. Я спрашивал Тасю, как все прошло, но она упорно молчала и только хитро улыбалась.

Я бы задержался на этом празднике еще на месяц, но позвонили братья Наумовы, попросили вернуться, как можно скорее, сославшись на какое-то важное дело. Об этом деле я узнал накануне, листая новости в интернете. Европейский союз, совместно со всеми крупными странами мира, решил провести большую студенческую конференцию, посвященную современному уровню развития силы. Мероприятие не просто большое, а огромное, такое за две недели не организуешь, но дату открытия поставили на двадцать второе января. Принимала конференцию Испания. Событие должно будет стартовать в Мадриде, затем поедет в Барселону, после чего разобьется на несколько частей, и продолжится уже в небольших городах. Большой интерес был к Пекинскому институту, Токийскому, а также крупнейшему в мире институту из Калифорнии. Не обошли вниманием Московский Институт Боевых Искусств. Ему выделили отдельную тему, в которой неплохо так хвалили новое направление под названием «Укрепление тела». Дескать, тема новая, интересная и многообещающая. Вспомнили о самом молодом мастере в истории. Я специально изучил официальный сайт конференции, где обо мне много всего рассказывалось, как будто вопрос с моим участием решен, но конкретно пока ничего не писали. А вот интернет кипел, переваривая эту новость, особенно самое громкое событие — турнир среди студентов лучших мировых вузов.

На следующий день, как мы вернулись в Москву, я отправился в гости к Наумовым. В этот день в большом доме в центре города было на удивление тихо. Пустые коридоры и комнаты, даже охрана и та на глаза старалась не попадаться, а на стоянке в центре двора мерзнут всего две машины. Меня ждали, и секретарь сразу же пропустила в кабинет Петра Сергеевича, едва я появился.

— День добрый, — поздоровался я, глядя на серьезных братьев. Возникло ощущение, что они только что о чем-то горячо спорили.

— Кузьма Федорович, проходи, — сказал Петр Сергеевич, приглашая к столу. Геннадий Сергеевич кивнул, пожал руку. — Как поездка, как Китай?

— Замечательно. Мама в восторге, говорит столько фейерверков в жизни не видела. Погода отличная, люди открытые. А как у Вас, со всей этой кутерьмой вокруг наследника, праздник был?

— По-моему он уже два месяца не прекращается, — поморщился глава рода. — Сплошной праздник.

— Кузьма, — взял слово ректор, — ты за мировыми новостями следишь? Слышал о предстоящей Международной студенческой конференции?

— Которая должна случиться в Испании? Слышал. По всем государственным каналам в новостях показывали.

— Мы планируем показать себя, как одно из лучших учебных заведений мира. Мастер Корицкий будет старшим от нашей делегации. Я хотел бы видеть тебя в ее составе. Европейцы, когда об укреплении тела говорят, сразу высокие ноты берут. Мы легко можем, я бы даже сказал должны утереть им всем нос.

— Это мы любим и можем, — закивал я. — Носы, в смысле, утирать. Если моя группа проживет месяц без присмотра, считайте, что я еду.

Братья переглянулись. Не думали, что я так быстро соглашусь?

— Конференция двадцать второго стартует? — спросил я.

— Желательно прибыть туда двадцатого, — сказал ректор. — Нужно решить несколько организационных вопросов, получить карточку-пропуск преподавателя и зарегистрировать студентов. Для Максима Васильевича это не первое подобное мероприятие, можешь на него положиться.

— Я тогда пятнадцатого на автобусе поеду, как раз двадцатого буду на месте.

— На автобусе? — не понял Геннадий Сергеевич.

— Дом на колесах новенький, надо бы его обкатать. Алену с собой возьму. Хочу, чтобы она этот международный турнир выиграла. Может и на ставках удастся руки погреть.

— Отправлю туда Никодима Михайловича, — сказал Петр Сергеевич.

— Салют? — уточнил я.

— Он самый. Все финансовые вопросы можешь решать с ним. Ты, наверное, не в курсе, но на таких мероприятиях всегда проводят закрытый аукцион.

— Петр, — Геннадий Сергеевич строго посмотрел на него.

— Пусть Кузьма Сам решает, — отрезал глава рода. — Я считаю, что для молодого мужчины, главы семьи, это полезно и даже нужно. И деньги я выделю свои личные, пятьсот миллионов.

Я закашлялся, постучал себя по груди. Глава рода нажал кнопку на телефоне и через секунду в кабинет вошла секретарша с подносом. Большие кружки с крепким чаем и мармелад в вазочке. Расставив кружки, она также быстро удалилась.

— Аукцион, — продолжил Петр Сергеевич. — Когда проводятся мероприятия международного уровня, всегда есть место аукциону. Вот и сейчас нам прислали приглашение. Я впишу в него твое имя.

— Что будут продавать? Картины, дома, яхты и машины?

— Техники, способы развития силы, особое оружие и артефакты. Чаще всего разорившиеся или уничтоженные кланы выставляют на продажу свои секреты. Что-то действительно ценное и стоящее появляется крайне редко, и борьба всегда ожесточенная.

— Нет, денег мне не надо, я ничего покупать не собираюсь, тем более за такую сумму.

— Всякое случается, — он пожал плечами. — Иногда можно увидеть знание или вещицу, за которую все на свете готов отдать, а денег под рукой нет. Я не говорю, чтобы ты такую сумму потратил. Наоборот, это резерв на самый крайний случай. Салют будет в курсе. Если что-то такое увидишь, то объясни ему необходимость покупки. Или свяжись со мной, если будет время на обдумывание.

Я, конечно, главу рода уважаю и все такое, но пятьсот миллионов. Это не просто огромные деньги. Ну его к демонам, даже если там таблетку будут продавать, которая тебя завтра же сделает великим мастером, ни рубля из их денег не потрачу.

— На аукцион загляну, но вряд ли что-то куплю, — высказал я свои мысли. — Только если из собственных сбережений.

— Главное, не теряй бдительности во время конференции, — сказал Петр Сергеевич. — Иностранные спецслужбы будут вести большую игру и могут тебя сильно подставить или устроить какой-нибудь скандал. Я поговорил с Осташковым, он обещал посодействовать. Ты слишком вспыльчивый и этот недостаток нужно исправлять, понимаешь о чем я?

— Все понимаю. Буду держать себя в руках.

Еще где-то полчаса мы обсуждали предстоящую конференцию, но уже с точки зрения большой политики. Что говорить, а о чем даже не упоминать. Петр Сергеевич дал четко понять, что любые разговоры не касающиеся образования и развития, лучше сразу пресекать. Особенно нужно избегать разговоров о событиях, происходящих в России. Смерть императора, наследник, противостояние родов, нужно всегда помнить, что собеседник не только слушает тебя, но и записывает на диктофон. В один прекрасный день каждое неудачно сказанное слово всплывет и больно ударит по репутации. В целом же мы неплохо поговорили. Я узнал много интересного и полезного.

Выйдя на улицу и усевшись в теплый салон машины, набрал номер на сотовом телефоне.

— Адвокатская контора Цигельман и Ко, слушаю Вас, — раздался приятный женский голос.

— Добрый день, это Матчин Кузьма, соедините меня со Львом Валентиновичем.

— Минуту, — в трубке заиграла нейтральная мелодия и почти сразу послышался знакомый голос.

— Кузьма Федорович, рад Вас слышать, чем могу быть полезен?

— Лев Валентинович, надо бы встретиться, есть одно прибыльное дело. Я сейчас в центре столицы, давайте я к Вам подъеду.

— Очень жду, записывайте адрес…

* * *

Путешествие на автобусе по Европе в январе — специфическое мероприятие. С собой я взял только Тасю, Алену и Василия, как опытного водителя. В каждом крупном городе мы немного задерживались, проводили полдня, если позволяло время и двигались дальше. Берлин запомнился пасмурной погодой, температурой около ноля градусов и большим ледяным катком под открытым небом. Отдельно надо упомянуть ресторанчики, где подавали отличное мясо со специями. Посетили мы Антверпен и Брюссель, прокатившись по улочкам со старинной архитектурой. Даже прогулялись по набережной, заставленной дорогими яхтами. А вот Париж мне не приглянулся, может, из-за дождя и сплошной серости. Оттуда мы начали путешествие на юг и почти за два дня температура воздуха поднялась до десяти градусов тепла. Последней остановкой перед Испанией стал красивый городок Тулуза, где мы задержались почти на сутки.

Хотя немец и говорил, что автобус нельзя засечь со спутника, отследив по навигатору, это нисколько не мешало спецслужбам Германии, а затем и Франции. Всю дорогу сопровождение в виде полицейской патрульной машины следовало за нами на небольшом удалении, чтобы не мозолить глаза, но из виду не теряло. Пару раз, прогуливаясь по городам и разглядывая достопримечательности, чувствовал присутствие сильных мастеров. В Берлине на горизонте мелькнул даже кто-то по силе не уступающий ректору МИБИ. Посмотрел на нас издалека и потерял интерес.

На одной из старинных улочек в Тулузе, когда мы гуляли, глазея на отлично сохранившуюся архитектуру эпохи Возрождения, к нам подбежал местный торговец и подарил туристическую брошюру города. В небольшой цветной книжице обнаружилось письмо и дорожная карта региона. На карте ручкой была выделена дорога, ведущая от города на восток к морю, а затем вдоль побережья к Барселоне. Городки по дороге были обведены и от руки подписаны на испанском. Что касается письма, то оно тоже было на испанском, написано очень красивым почерком, мягким пером. Сидя в кафе, мы втроем его переводили, поддавшись азарту. Подпись гласила: Мартина Фернандес де Кардона. Я читал краткую характеристику девушки по имени Мартина, только двойное имя там не значилось, как и приставки «де» к фамилии.

В письме Мартина написала, что рада нашему решению участвовать в студенческой конференции и предлагала погостить пару дней на ее вилле, чтобы потом вместе отправиться в Мадрид. Тем более от Тулузы до Барселоны чуть больше трех часов езды. Если мы после обеда отправимся в путь, то как раз успеем прогуляться по Барселоне и поужинать вместе. На обратной стороне конверта был написан номер телефона. Посовещавшись и единогласно проголосовав, мы решили приглашение принять. И даже не потому, что неудобно отказывать дочери герцога, а просто из любопытства.

Пользуясь случаем, сбросил сообщение адъютанту генерала Руднева с просьбой выслать информацию по роду Кардона и, в частности, по Мартине. Ответили мне минут через десять, скинув на почту немалых размеров документ с фотографиями. Пока мы три часа ехали, было время почитать. Как оказалось, герцог Хесус Фернандес де Кардона, являлся наместником короля Испании в Каталонии. Характер его описывали как: скверный, высокомерный, жадный. Не самые лестные слова от наших спецслужб. Являясь представителем короля и страны, он был ярым сепаратистом и борцом за независимость Каталонии. Сил выступить против всей Испании у него не было, но как только начинались какие-то волнения, то он обязательно в них участвовал. Доходило даже до серьезных разборок на самом высоком уровне. Я не смог понять, почему король до сих пор не заменил его или в корне не задавил все протесты. Может, потому, что две трети каталонцев поддерживали герцога, желая того же, образовать маленькое и независимое княжество.

Мартина, будучи средней дочерью герцога, взгляды его не разделяла. Среднюю школу закончила в Мадриде, там же по собственной инициативе поступила в институт Министерства внутренних дел и безопасности. Можно не говорить, что руководство страны обеими руками вцепилось в перспективную и одаренную девушку. Герцог де Кардона пытался выдать ее замуж, чтобы немного успокоить, но попытка оказалась неудачной. И чтобы совсем не осложнять ситуацию, девушку отправили учиться в Россию.

Когда до Барселоны оставалось несколько километров пути, я позвонил по телефону с письма и почти сразу услышал бодрый голос девушки.

— Это Кузьма, — сказал я на русском, затем перешел на английский язык. — Ты же вроде говоришь на английском?

— Немного, — с акцентом произнесла она. — А еще на французском и итальянском. Вы сейчас где? Уже в Барселоне?

— Подъезжаем.

— Вы, наверное, по тридцать второй трассе едете, — сказала она. — Если повернете направо, там будет город Алелья. В центре большая стоянка, напротив мэрии. Я могу встретить Вас там и провести небольшую экскурсию.

— Хорошо. Я позвоню, как приедем. Если что, мы на большом синем автобусе.

— Отлично. Te veo pronto.

Январь в Барселоне и окрестностях радовал прекрасной, пусть и ветреной погодой. Солнечно, на улице около тринадцати градусов тепла. Зелени маловато, но все равно красиво. С автострады прекрасно видно бескрайнее море, серые тучи вдалеке, едва заметные силуэты небольших яхт и длинного многоэтажного корабля, медленно ползущего в порт. Небольшой городок Алелья мы нашли легко, он располагался почти рядом с автострадой. Его смело можно назвать пригородом Барселоны. Дороги узкие, иногда кажется, что широкий автобус может не вписаться в очередной поворот. Мартина ждала нас, сидя на лавочки рядом с небольшой площадью. Въезжать туда на машинах запрещалось, поэтому пришлось останавливаться прямо посреди дороги, перегородив полосу движения. Увидев большой автобус, девушка обрадовалась, приветственно помахала рукой. Длинная юбка в серую клетку, обтягивающий свитер и вязаная шапочка, выглядела она довольно мило, но не так чтобы привлекать внимание всех парней в округе. Хотя фигура у нее стройная, и формы приятные глазу, не захочешь, а обернешься, когда проходишь мимо.

Нам кто-то сигналил сзади, требуя, чтобы мы не стояли и не перегораживали движение. Мартина перебежала через проезжую часть, поднялась в салон. Зачирикала на испанском, цапнула меня за руку, потянула, чтобы поцеловать в щеку и довольно заулыбалась.

— Красивый автобус, — с интересом разглядывая салон, сказала Мартина. Прошла в гостевую зону, помахала рукой Алене и Тасе. — Привет.

— Привет, — отозвалась Алена, глядя на нее немного прищуренным и ревнивым взглядом. На английском она разговаривала ужасно, но в целом понимала о чем идет речь. Я давно говорил ей, чтобы подтянула иностранные языки, но такое чувство, что они ей не давались.

— Очень мило с твоей стороны, что встретила нас, — сказала Тася, взяла меня за руку и усадила на диван рядом с собой. В отличие от Алены она на английском разговаривала свободно, и как недавно выяснилось, немного знала испанский.

— Вам спасибо, что решили заглянуть в гости, — улыбнулась Мартина. Вспомнив что-то встала и поспешила к Василию, чтобы объяснить дальнейший маршрут.

Тася потерла мою щеку, куда пришелся поцелуй.

— Ты бы еще на платочек плюнула и потерла, — рассмеялся я.

— В следующий раз — обязательно, — она улыбнулась, поцеловав в то же место. — Должна же я как-то обозначить позицию ревнивой жены. Мартина весьма симпатичная девушка, мечта любого парня. К тому же дочь герцога. Это она ту картину нарисовала, что у тебя в клубной комнате висит?

— Просто набросок карандашом. Да, это она.

Мартина вернулась, села на диванчик напротив нас.

— Вы еще не были в Барселоне? Очень красивый город, старинная архитектура, парки, дворцы, католические храмы. Хорошо бы вам попасть в музей Пикассо, он небольшой, двух часов хватит, чтобы все посмотреть.

— По мне, так он слишком странные картины рисовал, особенно в ранние годы, — прошептала Тася мне на ухо.

— Я небольшую экскурсионную программу составила, — продолжала Мартина. — Если начать с площади Каталонии, то можно много всего посмотреть до вечера. А потом я Вас приглашаю к себе домой. У меня вилла в тихом районе города. Старинное трехэтажное здание с видом на море. Есть бассейн с теплой водой, можно поплавать даже в январе.

— А родители твои? — спросил я.

— Они не живут в Барселоне. Точнее, наша семейная усадьба расположена за городом. Вилла принадлежит мне.

— До Мадрида далеко? — уточнил я. — Часов пять на автобусе?

— Шесть. Если послезавтра утром выехать, то как раз можно вовремя успеть. Так что у нас завтра целый день есть, чтобы хорошо провести время, — она показала большой палец.

Мартина оказалась девушка энергичной и невероятно активной. Умудрялась рассказывать о достопримечательностях, мимо которых мы проходили, отгоняла навязчивых уличных торговцев на одной из странных улочек, где всем гостям города пытались впарить всевозможные сувениры. Взяв меня за одну руку и Тасю за вторую, она словно буксир, провела нас по загруженному людьми проспекту. Надо сказать, что к Международной конференции город готовился, о чем свидетельствовали вывески и плакаты. Обычно в январе в Барселоне туристов очень мало, поэтому и улочки пустуют, но в эти дни в городе было просто не протолкнуться. А еще Мартина рассказала, что в честь этого события Каталония готовила праздничные гуляния и карнавал. Было видно, как она гордится и любит родной город. Много говорила о том, насколько каталонцы жизнерадостные и гостеприимные. И я был с ней согласен, так как в городе чувствовалась приподнятая атмосфера, как будто люди ждали, что со дня на день начнется грандиозный праздник.

Когда начало темнеть, мы отправились в тихий спальный район города, застроенный большими виллами, словно люди здесь соревновались, кто лучше и богаче живет. Дом Мартины и вправду оказался большим трехэтажным особняком, выполненном в средневековом стиле. Только двор оказался тесноват для автобуса. Наш монстр на колесах едва поместился, заняв всю площадку. Встречали хозяйку дома две женщины лет сорока, сказав, что комнаты для гостей уже готовы.

За ужином я узнал, что очень много богатых людей, кто имеет в этих краях виллы, сдают их большую часть года. Хозяева проводят в поместьях только пару месяцев в году, а содержать дома и участки выходило в копеечку. Мартина тоже хотела сдавать виллу летом, когда приток туристов особенно велик, но отец запретил. Он даже согласился платить ей за те месяцы, когда она отсутствовала дома по рыночной цене. И выплачивал в тройном размере, когда она дома появлялась. Странные, на мой взгляд, отношения отца и дочери.

Помимо Мартины у герцога двое сыновей и две дочери. Сыновья взрослые — одному двадцать четыре, второму двадцать восемь лет. Что касается сестер, то одна на год старше, другая на десять лет моложе. Мартина показывала нам фотографии из семейного альбома. После ужина, когда подали чай и десерт, мы как раз его просматривали. В этот момент к нам поднялась одна из служанок, сказав на испанском что-то о госте. Мартина немного посуровела, но совсем чуть-чуть, чтобы не смущать нас. Улыбнулась, сказав, что скоро вернется и поспешила гостя встретить. Я посмотрел на Тасю, на что она пожала плечами.

Пройдя к окну, я выглянул во двор. Со второго этажа хорошо видны только угол дома и задняя часть автобуса. Но если постараться можно увидеть ворота и две черные машины, вокруг которых стоят крепкие мужчины в строгих костюмах. Я подошел к двери в коридор, прислушался. Где-то минуту было тихо, затем послышались громкие голоса. Мартина перешла на повышенный тон, говоря что-то очень яростно. В ее речь попытался влезть мужской голос, но попробуй переспорить женщину, уверенную в своей правоте. Длилось это несколько минут, затем довольно неожиданно голоса стихли и одновременно с этим послышался громкий звук разбиваемой мебели.

Все что вокруг происходит, Кузьму интересует и заботит больше, чем кого-то другого. Мама всегда об этом шутила. Я промчался по второму этажу к лестнице, перепрыгивая перила и падая на первый этаж прихожей. У входа в дом стоял мужчина лет тридцати на вид. Очень грубо за руку он вытаскивал Мартину из обломков шкафчика для обуви. Мне нужна была всего секунда, чтобы увидеть открытую дверь за ним, просвет двора и забор. Короткий рывок, удар, подкрепленный доспехом духа и мужчину, выбросило из дома, как ядро из пушки. Нет, с ним ничего не случится, мастера так легко убить нельзя. Вряд ли он даже синяки получил, когда врезался в кирпичный забор, умудрившись сломать целую секцию.

Я осторожно вынул из обломков Мартину, поправил волосы, упавшие на лицо. Судя по всему, ей влепили пощечину, отправив в глубокий нокаут. Не знаю насчет сотрясения, но синяк завтра будет знатный, как минимум на половину лица.

— Что случилось? — на лестнице появилась Тася и Алена. В отличие от ученицы моя супруга выглядела совершенно спокойно.

— Брат ее старший, — проворчал я.

— Самый старший? — спросила Тася. Подошла, взяла девушку на руки.

— Младшего я бы запускать в забор не стал. Как думаешь, пойти ему зубы пересчитать?

— Обоим сразу? — она осуждающе посмотрела на меня, имея в виду две ауры мастеров. Если брат Мартины ощущался, как слабый мастер, то второй был существенно сильней.

— Могу обоим. Если соседи не будут против, что мы полквартала разрушим.

— Кузьма, Кузьма, — она покачала головой.

— А что я? — я посмотрел ей вслед, не совсем понимая, почему она сердится. — Он первый начал.

С той стороны забора слышались крики и чувствовался рост силы, как будто оба мастера решили совместным ударом превратить дом в груду обломков.

— Ну и что вы пыжитесь? — проворчал я. Подумал было выйти и навалять обоим, но тихо выругался и осторожно закрыл дверь. — Тася подожди, я с вами!

Глава 7

Взбежав по лестнице, я догнал Тасю в небольшой комнате рядом с гостиной. Здесь был мягкий диван, на который она положила Мартину, осмотрела начинающий проявляться синяк.

— Сильно досталось, — сказала Таисия. — Но не смертельно. Думаю, отделается сотрясением.

— Надо было ему что-нибудь сломать, — проворчал я.

— Так еще не поздно, иди и сломай.

— Вот как понять, шутишь ты, издеваешься, или на полном серьезе говоришь? — проворчал я. — Может в больницу ее отвезти? Так, я сейчас.

Брат Мартины, наверное, не понял за что его выкинули из дома и решил вернуться.

— Дом не разрушьте, — Таисия его тоже почувствовала. Встав, она обратилась к одной из служанок на испанском. Какая-то очень простая и знакомая фраза, но я сходу не смог вспомнить.

Вернувшись в прихожую, застал сердитого и изрядно испачканного наследника герцога. Дорогой костюм лишился рукава, а в брюках зияла здоровенная прореха. В левой руке наваха — это такой большой складной нож с характерным изгибом на конце рукояти. Классический нож с узким и длинным клинком, у нас в отряде с такими испанцы щеголяют. Очень они эти ножи любят и хвалят. А брат Мартины оказался мастером холодного оружия. Учитывая, что они довольно редко встречаются среди одаренных, странно, что мне они часто попадаются. Кто-то говорил, что даже на первом уровне эти мастера любым острым предметом могут разрезать железный лист толщиной сантиметра два. А когда они принимают силу, поднимаясь на вторую ступень, то могут повторить этот фокус на довольно большом расстоянии. Чем сильнее мастер, тем больше это расстояние. Но опасны они тем, что могут легко пробить доспех духа сильной атакой. Считается, что в ближнем бою сильнее никого нет. И если до тебя такой мастер добрался, то уже ничего не спасет. Если, конечно, в рукаве не припрятан козырь.

Не люблю злобных людей. Может, потому что смотрят они на тебя так, словно убить на месте собираются. У меня от подобного защитный инстинкт срабатывает и обычно бью первым.

Разговора у нас не получилось. Он начал говорить на испанском, мне показалось, что-то оскорбительное. Затем бросился на меня, словно в фехтовании выставив клинок вперед. Удар быстрый, почти молниеносный. Всегда страшно, когда в тебя острым железом тычут. Вот ведь поганец, подумаешь, обиделся, что его из дома вышибли. Что, убивать теперь за это? Но, чем быстрее удар, тем проще его отразить. Главное — вовремя врубить мерцающую защиту и сила удара, направленная на тебя, возвращается обратно. Хорошо, что брат Мартины не окончательно с катушек съехал и целился в плечо, рассчитывая проткнуть насквозь быстрым ударом. Раздался не очень громкий хлопок и клинок из его руки выбило с такой силой, что лезвие срезало ему указательный и средний палец.

— Ну дурак, — я покачал головой.

Надо отдать ему должное, сначала он бросился подбирать нож, а уже потом пальцы. Я сделал подзывающий жест ладонью, затем ткнул себя пальцем в плечо, как бы говоря: «попробуй еще раз». Но он не оценил, что-то прорычал и ушел, хлопнув дверью. Еще через минуту вся компания, вместе со вторым мастером уехала и стало удивительно тихо. Когда я вернулся в гостиную, Мартина пришла в себя, но все еще лежала, не спеша даже садиться.

— Что случилось? — спросила она и зажмурилась от боли, когда попыталась скосить взгляд в мою сторону. — Где Оскар?

— Брат твой? — уточнил я. — Уехал. Приходил извиняться, отрезал себе два пальца и умчался.

Взгляд у Мартины стал удивленным, даже немного испуганным.

— Не переживай, — я попытался ободряюще улыбнуться. — Он наверняка в больницу поехал, там ему пальцы обратно пришьют.

Мартина закрыла глаза, что-то тихо говоря на испанском. Я же посмотрел на Таисию, развел руками. Она подошла, просунула указательный палец в разрез, оставшийся от ножа на легкой кофте.

— Синяк будет, — ответил я.

— Надо было ему я… еще кое-что отрезать вместе с пальцами, — сказала она. — Только чтобы не пришили обратно.

Где-то полчаса было тихо, затем примчалась полиция. Несколько машин с инспектором невысокого ранга, который даже внятно не смог рассказать, зачем приехал. Но они ходили вокруг разрушенного забора, что-то высматривали. Поговорили с Мартиной, которая нашла в себе силы спуститься и послать полицию по известному адресу, даже на порог дома не пустив. Еще через полчаса приехала специальная служба по контролю за одаренными. Два мастера, не очень сильных, к слову.

Законы всех цивилизованных стран в отношении иностранных мастеров примерно одинаковы. Самый главный пункт — их нельзя арестовывать, если нет прямой угрозы гражданам. Да и в этом случае разбушевавшегося мастера никто задерживать не станет, грохнут на месте и вопросов задавать не станут. Те редкие случаи, когда спятившие мастера учиняли беспорядки в городах, почти всегда заканчивались их устранением. То же самое касалось разыскиваемых преступников. Наручники на них не наденешь, и в камеру не запрешь, проще устранить, как представляющего опасность бешеного зверя. Поэтому максимум, что позволяется в отношении нежелательного, но спокойного и тихого иностранца — допросить его в присутствии консула и выставить вон из страны. А если попытаешься вернуться несмотря на запрет, то применят пункт второй, включающий физическое устранение.

Консулом Российской Империи в Барселоне оказался приятного вида мужчина лет пятидесяти. И манерой речи, и умением держаться, он внушал уважение и какую-то уверенность, что родина о тебе позаботиться, чтобы не случилось. Несмотря на позднее время, он встретил нас в консульстве. Представился Дмитрием Михайловичем Казаковым, вручил нам с Тасей небольшую брошюру о том, как должен вести себя одаренный в ранге мастера, попавший в неприятность на чужбине. Написано было кратко и доходчиво, что можно говорить, а о чем лучше молчать, перечислялись права и ответственность за неправомерное использование силы. Мне особо понравился пункт о дуэлях и отстаивание дворянской чести. Оказывается, по обоюдному желанию я мог вызвать почти любого мастера на поединок и поквитаться с ним. Внизу стояла приписка, что закон действует аж с семнадцатого века, но последняя дуэль состоялась в тысячу восемьсот сороковом году.

Пока мы знакомились с брошюрой, консул поинтересовался у полиции, чем вызван их интерес к нашим персонам. К этому моменту появилась его помощница, работающая переводчицей.

— Кузьма Федорович, — к нам вернулся консул. — У господ из особого отдела к Вам довольно конкретная претензия. Они обвиняют Вас в опасном применении силы в жилом районе и нападении на мастера королевства Испании.

— Нападение, да? — я хмыкнул. — Ну, пусть так. И что они хотят? Ноту протеста подарят, выговор, пожурят или оштрафуют?

— Ссоры мастеров — обычная практика, — сказал он. — Случается, доходит и до драк. Скорее всего, консульству будет вручена нота, затем последует разбирательство и штраф. Если жертв и разрушений нет, то сумма штрафа обычно составляет около двухсот пятидесяти тысяч рублей.

— А что, — заинтересовался я, — часто мастера отношения выясняют кулаками?

— За время моей работы — шесть случаев. Испанцы, а тем более каталонцы — импульсивны, и когда сталкиваются с нашим характером дело часто заканчивается дракой. Во всех, кроме одного случая, наша сторона была признана виновной, дело заканчивалось штрафом и запретом въезда в Испанию на пять лет. Мне придется выступить на слушаниях по Вашему делу, поэтому расскажите, почему возник конфликт.

Я посмотрел на парочку из полиции, улыбнулся.

— Рассказывать особо нечего. Я застал мужчину, когда он избивал очередную жертву и вмешался. Не знаю, что он хотел сделать, может изнасиловать, поэтому девушку я спас, а мастер просто сбежал. Мы даже не дрались, так забор уронили, и все.

Консул немного нахмурился.

— Это немного меняет дело. А что девушка, она в порядке?

— Получила сотрясение. Мы уговорили ее поехать в больницу.

— Минуту, — он встал и прошел к другому столу, чтобы поговорить с полицейскими.

Тася посмотрела на меня прищуренно. А что, они врут, и я вру. Всегда так делаю, это довольно весело. И над консулом я нисколько не издеваюсь, зря она так смотрит. А вот за лицами полицейских наблюдать было забавно. Пока ждали, переводчица решила сделать нам кофе. Не знаю, зачем ее пригласили, если диалог с властями происходит таким странным образом. Консул говорил с испанцами минут пять, затем вернулся к нам.

— Кузьма Федорович, Вы уверены в правильной оценке ситуации? — спросил он. — Господа уверяют, что этого не может быть, потому что мастер, с которым вы… столкнулись, родной брат этой девушки. И он, — Дмитрий Михайлович словно хотел произнести имя, но не стал, — довольно высокого положения.

— Если брат, то от этого еще более противно, — я даже скривился. — Омерзительная какая-то ситуация. Надо было его догнать и прибить. И все-таки мы с ним «столкнулись» или я на него напал? Что они говорят-то?

Консул промолчал, но вид у него был такой, словно он мне поверил. Даже как-то неловко стало. Думал он минуты две, бросая взгляд на кофе. Его помощница демонстративно отнесла кофейник в другую комнату.

— На ночь не могу пить, — сказал он, проследив за моим взглядом. — Иначе не усну до утра. Кузьма Федорович, любое дело становится очень неприятным, когда замешаны герцоги де Кардона. У них здесь большая власть. Господа из полиции еще не предъявили официальную бумагу, держат под ладонью, видите?

— Вижу, — я бросил на тот стол взгляд. Действительно, под ладонью у одного из полицейских был какой-то листок.

— Это документ, подписанный главой отдела департамента, обязывающий обвиняемого в нарушении закона покинуть территорию Испании в течение суток. Придерживают его, не хотят огласки произошедшего. Вы можете остаться в консульстве до утра. Завтра около одиннадцати часов дня я отправлю вас в Москву служебным рейсом. Если мы пойдем на такой шаг, то у вас останется возможность посещать Испанию в будущем. Если же они пустят документ в ход, то вступит в силу запрет въезда в королевство минимум на пять лет. К тому же запрет автоматически продлевается, при необходимости. Я хорошо знаю герцога, так что с полной уверенностью могу сказать, что запрет обязательно продлят. Поэтому предлагаю согласиться с ними и решить все тихо.

— Нет, давайте уж на все деньги, — рассмеялся я, — пошумим немного.

— В любом случае много шума не получится. Никто из журналистов и газет, находясь в здравом уме, не пойдет на конфликт с властями. Наоборот, они выставят Вас в плохом свете и Российскую Империю, соответственно.

— А они нас хоть раз в хорошем свете выставляли? — я посмотрел на него. — Нет, не буду я раздувать скандал. Просто не хочу, чтобы они подумали, будто я испугался и убежал. Сделайте так, чтобы они в ход эту бумагу пустили, мне будет приятно.

— Нехорошо принимать эмоциональные решения, — он покачал головой. — Это все-таки документ не хвалебный. Власти других стран, которые Вы захотите посетить, будут следить пристальней и относиться заведомо предвзято.

— Спасибо за совет и помощь, я это действительно ценю. Но такие у меня принципы. Мы своим ходом приехали и также своим ходом уедем. Наш автобус ждет внизу. Три часа, и мы уже в Тулузе.

— Знаете, Кузьма Федорович, я смотрел прямую трансляцию, когда Вас награждали Дмитриевским крестом. Мой дед получил такой же, и я знаю, как много нужно сделать, чтобы заслужить эту высокую награду. Давайте так, я сделаю все от меня зависящее, чтобы они не подумали, будто Вы испугались и сбежали. И обещаю выступить в Вашу защиту на предстоящем слушании. Если будет необходимо, напишу официальное письмо лично королю, чтобы Вас не добавляли в список персон нон грата.

— Хорошо, — согласился я. Вот как у него так получалось, что отказать просто не можешь.

— Если Вы планируете уезжать, то лучше это сделать сразу. Или же дождаться завтрашнего рейса в консульстве, — он понизил голос, говоря тише. — Герцог де Кардона злопамятный и очень неприятный человек. Понимаете, о чем я?

— Понимаю. Спасибо.

Консул лично проводил нас к автобусу, тепло попрощался, пожал руку и сказал, что будет рад вновь увидеть. Василий задал в навигаторе Тулузу, как пункт назначения и мы бодро поехали по ярко освещенным улочкам Барселоны к главной автотрассе.

— Твой брат, — Тася обняла меня, поцеловала в щеку, — предупреждал меня в день нашей с тобой свадьбы, что Кузьма единственный на свете человек, способный вляпаться в неприятности на ровном месте. При этом он сам ни в чем не виноват до тех пор, пока не решает принять в проблеме личное участие. Тогда все становится настолько плохо, что предыдущие проблемы кажутся сущими пустяками.

— Он бы на себя посмотрел со стороны, — рассмеялся я. — К нему проблемы не цепляются только потому, что он вечно занят. Может, поэтому и занят, что боится остаться наедине со скукой. Тогда на него падают проблемы не меньше, чем на меня.

— Но ты… нечто, — она стиснула меня в крепких объятиях. — Зачем наговаривал на наследника герцога?

— Я не наговаривал. Ты точно уверена, что у него самые благие намерения были, когда он Мартину ударил?

— Скажи честно, у тебя хобби ссориться с сильными мира сего? Ой, знаю: «так получилось, мне просто повезло», — передразнила она меня. — Что, плакала наша конференция? Получишь по шее от Геннадия Сергеевича.

— Надо бы Мартине позвонить, — задумчиво сказал я. — Или сообщение отправить.

— Завтра утром, — она придержала меня за руку, чтобы я не вынимал сотовый телефон. — Когда мы будем уже в Тулузе. А то выйдешь из автобуса на ходу со словами: «мне срочно надо». Никаких международных скандалов. Я запрещаю. Обещай мне. Кузьма.

— Обещаю.

— Вот и славно, — она снова полезла обниматься и захихикала. — Хорошо, что мы в музей Пикассо не пошли.

— Это почему? — не понял я, но она шутку объяснять не стала.

Автостраду через всю Европу построили отличную, ограждение, разделение полос, развязки почти у каждого населенного пункта. Границы и таможенные посты остались далеко в прошлом. О том, что ты выехал за пределы королевства Испания и попал в демократическую Францию, узнаешь только по электронным табло над дорогой. Думая о всякой ерунде, я никак не мог понять, как Испания умудрилась сохранить монархию, а ее северный сосед утратил не только королевскую династию, но и половину благородных домов. Решила Франция пойти по пути Соединенных Государств Америки и устроила такую кровавую Гражданскую войну, что целое столетие не могла прийти в себя. Зато показала всей остальной Европе, к чему приводят подобные стремления, и как-то так случилось, что в соседних странах монархов свергать никто спешил.

Если говорить о неприятностях, то почти сразу от консульства за нами пристроилась машина с тремя мастерами. Один из них — тот самый, что был с наследником герцога, но вмешиваться не стал. И вот эта троица ехала позади, поигрывая мускулами. И сразу не поймешь, то ли напасть хотят и готовят удар, собирая силу, то ли просто насмехаются. Гонят как собак, показывая, что в любой момент могут тебя в порошок растереть. Очень это неприятно и на нервы действует. Не то, чтобы хотелось выйти из автобуса и устроить драку, а вот машину их сломать — другое дело. Даже хотел Тасю попросить столкнуть их с дороги, но сдержался.

Если верить карте, то через пару километров после пересечения границы была большая дорожная развязка. Здесь для путешественников было все устроено в лучшем виде: парковка, гостиница, ресторан и даже смотровая площадка, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Может быть, все это пользовалось спросом, когда стояли пограничные посты, а сейчас машины проносились мимо даже не замечая. А вот мы как раз остановились на заправку. Ночь выдалась холодной, около двух градусов тепла, чистое звездное небо и четверть убывающей луны.

Думал, что провожающие нас мастера развернутся как раз здесь, но они остановились, то ли собираясь провожать нас и дальше, то ли для серьезного разговора. Я склонялся к последней версии. Непонятно только зачем им с нами конфликтовать. Вряд ли пустяковая травма наследника этого стоила. Пока Василий возился с заправкой автобуса, я вышел подышать свежим воздухом. Через минуту из автобуса вышла Тася в легкой куртке и вязаной шапочке. Она подошла, взяла меня под руку.

— Простудишься, — сказал я.

— Рядом с тобой тепло. Нервничаешь? Думаешь, будет драка? — она посмотрела на съезд с автострады.

Наши преследователи остановились как раз там, подальше от яркого фонаря, поэтому сложно было рассмотреть, кто сидит в большой машине. Как я уже говорил, когда три мастера крепко держатся за силу, это заставляет нервничать.

— Думаю, может, пойти прогуляться к смотровой площадке? — задумчиво сказал я.

— А что, пойдем, погуляем, — согласилась Тася.

— Один пойду, ты в автобусе посидишь.

— Еще чего, — фыркнула она. — Давай я их вместе с машиной раздавлю? Шансы, что они этого не переживут два против одного.

— Экая ты кровожадная, — я обнял ее за талию.

— А ты их звездами любоваться приглашаешь на смотровую площадку?

— Может, они и не пойдут. На нервы действуют, отчего мысли нехорошие в голову лезут. Если следом не пойдут, то я у их машины колесо вырву. Зря они нас пугать задумали, мы ведь как тот медведь, можем убежать, а можем обидеться и сожрать.

— Вот и проверим, — Тася холодно посмотрела в сторону машины, затем потянула меня за руку к дорожке, освещенной не самыми яркими фонарями.

Чуть дальше стоянки построили удобную лестницу, которая вела на высокий рукотворный холм. Днем отсюда действительно должен открываться шикарный вид. Видно извивающуюся яркую змею автострады, окна домов вдалеке. Холодные порывы ветра, разбивающиеся о кинетическое поле и пахнет то ли дождем, то ли снегом. Площадка на холме довольно просторная, с невысоким ограждением, чтобы пьяные и неосторожные туристы не покатились кубарем вниз. Мы оказались не единственными любителями поглазеть на звезды. В том смысле, что кроме звезд и далеких фонарей ничего видно не было. Ночь выдалась какой-то непроглядной и темной. Недалеко от лестницы, у единственного уличного фонаря на площадке, стоял невысокий китаец. Я его уже видел в Москве, когда с одним из черепов познакомился. Это он тогда стоял на дороге. Невысокий худощавый мужчина пятидесяти лет, возможно немного старше, широкий нос, узкий разрез глаз. Мастер, умеющий скрывать силу так ловко, что мы с Тасей его даже не почувствовали.

Китаец поздоровался, почтительно сложил руки, положив ладонь поверх кулака. Одет он был во все черное, даже широкий меч на поясе замазан чем-то темным и матовым, чтобы не блестел.

— Ага, здрасти, — кивнул я, загораживая Тасю. Видно, что китаец сюда не погулять вышел, и драться с ним совсем не хочется. Та троица, что ехала за нами в машине не так сильно пугала, как этот тип.

Он что-то коротко сказал, с необычной легкостью, словно ему не пятьдесят, а пятнадцать, перепрыгнул ограждение и ухнул в темноту.

— Ты его знаешь? — тихо спросила Тася из-за моего плеча.

— Не-а. Не доводилось пересекаться.

— А что он тут ночью делает?

— Тася, ну ты… спросила. Светлячков ловит.

— В январе?

Я совсем тихо выругался, посмотрел вниз. У подножья холма, рядом с самым ярким фонарем мелькнули четыре фигуры. И все-таки они решили с нами драться. Знать бы какой силой они обладают.

— Откуда четвертый? — спросил я.

— Может, они подкрепление ждали? Ты меня прикрой, а я их кое-чем удивлю. Мы выше стоим, а значит имеем тактическое преимущество. Зря они так нагло…

Идущий первым, накапливал силу то ли желая испугать нас, то ли для удара или какой-то техники. Остальные «разогревались», если так можно выразиться. Готовились перейти в режим траты большого количества сил и энергии. Также и Тася за моей спиной, собирала силу для удара, подготавливала какую-то технику. От нее ощутимо начало веять страхом. Четверка мастеров, идущая наверх даже остановилась, почувствовав подобное. Один на один Таисия любого из этой компании в порошок разотрет и даже не устанет. Кинетики они такие, для них идеальная дистанция метров пятьдесят. Но и в ближнем бою они могут удивить.

«Испугаются? — подумал я, глядя вниз и немного увеличиваярадиус кинетического поля. — Слишком близко держитесь друг к другу. Вы же в гору идете, идиоты».

Не испугались. Решили, что численного перевеса будет достаточно. Ночную темноту разрезала яркая вспышка, заставившая на секунду зажмуриться. Почти одновременно с этим в кинетическое поле ворвалось что-то маленькое, но настолько тяжелое, что пришлось напрягаться изо всех сил. Затем оглушительный треск и взрыв молнии, ударивший по ушам. Запахло озоном. Тася крепче сжала мое плечо, готовая обрушить силу на первого попавшегося в поле зрения. В этот самый момент внизу появился пятый участник представления. Причем давление, которое он оказывал силой, должны были почувствовать в Барселоне. Китаец, наконец, перестал прятаться и одновременно с этим огоньки жизней двух испанцев пропали. Ведущий группу и самый сильный среди них словно исчез. Еще секунду, вспышка силы и пропал третий. Я все еще пытался прогнать из глаз яркую вспышку молнии и плохо видел, что происходило на лестнице.

Последний из группы, тот, кто уже во второй раз запустил в меня мышиную технику Чейза, бросился бежать. Причем убегал он так быстро, что за пару секунд был уже достаточно далеко, чтобы я перестал чувствовать его силу.

— Слушай, Кузя, — Тася отпустила силу, и давление вокруг несколько спало, — мне страшно.

— Ага, мне тоже, — отозвался я, не спеша убирать защиту. — Этот китаец — уровня Бэра Пойзона.

— Того англичанина, со смешными усиками?

— Бэр в меня танк бросил. И не просто кинул, а метнул с такой силой, что я только чудом увернулся.

— Про танк ты уже говорил.

— А еще он мне ногу сломал, руку в двух местах и три ребра, одно из которых острым обломком наружу торчало. Пошутил бы, что в тот момент находился одной ногой в могиле, но это было бы преуменьшением. Меня уже закапывали, но я решил подать признаки жизни.

— И в прошлый раз травм было меньше, — напомнила она.

— Тебе всю правду рассказать? Видела же шрамы.

— А, так это все Бэр оставил? — удивилась она.

— Нет, Дед Мороз на Новый год подарил, — проворчал я.

Мы вот так беседовали только по одной причине. С мыслями собирались и пытались понять, что делать. Да и не так страшно, когда разговариваешь.

— Может, пора отсюда уезжать? — подала дельную мысль Тася. — Василий Иванович полный бак уже наверняка заправил.

— А завтра напишут во всех европейских газетах, что это мы их тут голыми руками прибили. Там же камеры кругом.

— Тем более, — она подтолкнула меня в спину.

По лестнице мы спускались осторожно. Из всех мастеров нашли только нижнюю половину одного из них. На стоянке и заправочной станции было на удивление тихо. Никого не беспокоило, что в смотровую площадку молния ударила. Какая-то группа туристов выходила из магазина с пакетами, шумно что-то обсуждая. Я услышал английскую речь и что-то про предстоящий турнир и студентов. Они ехали на микроавтобусе как раз в сторону Барселоны. Представляю, что будет, когда завтра на лестнице трупы найдут.

Делая как можно более беспечный вид, мы зашли в магазин, чтобы купить минеральной воды и конфет. Взяли дорожную карту Франции и неспешно поехали в сторону Тулузы. Заснуть только долго не могли. Даже когда встали на стоянку недалеко от города, почти до утра сидели в гостиной, разговаривая на отвлеченные темы. Только когда уже начало светать, сморило. Первой уснула Алена, удобно устроившись на диванчике. А затем уже и мы с Тасей уединились в спальне, задернув плотные шторы, чтобы рассвет не мешал.

Проснулся я часам к трем дня, почувствовав запах еды. С трудом продрал глаза, сел. Пару минут смотрел на щель в шторах, любуясь серостью январского дня. Потянулся за сотовым телефоном. Шестьдесят два пропущенных звонка и двадцать одно сообщение. Я уж подумал, что случилось что-то, но среди звонивших не было мамы или брата, поэтому успокоился. Начал с сообщений. От Мартины пришло одно, поздно ночью, на английском: «Call me». Остальные от братьев Наумовых и мастера Корицкого, отвечающего за группу МИБИ на студенческой конференции. Мастер Корицкий спрашивал, когда меня ждать, предупреждая, что я могу опоздать на регистрацию. Написал короткое письмо, что у меня все хорошо, я в Тулузе и направляюсь домой, так как со студенческого праздника меня благополучно выгнали. Выбрал всех, кто беспокоился и нажал кнопку: «отправить». Подумал, что не увидел сообщение от человека генерала Руднева. Полистал журнал пропущенных звонков.

— Странно, — протянул я.

— Что странно? — в спальню заглянула Тася.

— Пропущенных звонков всего шестьдесят. Думал, будет больше.

— Это все потому, что твоя супруга уже обо всем позаботилась.

— Да? — я недоверчиво посмотрел на нее.

— В том смысле, что успела всех успокоить. Сначала позвонила Анне Юрьевне, затем Петру Сергеевичу и Геннадию Сергеевичу. Все в курсе произошедших недоразумений и сейчас решают эту проблему.

— Ничего себе, недоразумение. Нас вчера едва не прикопали на холмике. Если бы не китаец, сегодня и холма бы уже не было.

— Однако, соглашусь, — она начала закрывать дверь, но остановилась в самом конце. — Одевайся и приходи обедать.

«Женщины», — вздохнул я.

Я успел одеться, умыться и выйти в гостиную в тот момент, когда заканчивали накрывать на стол. Со стороны водительской двери раздался очень специфический звук дверного звонка. Я вопросительно посмотрел на присутствующих. Остановил Василия, решив открыть дверь лично. В гости к нам заглянула пара жандармов в форме и один гражданский тип. Полицейский заговорил на французском, увидел непонимание в моих глазах, перешел на английский.

— Месье Матчин? — спросил он. — В базе числится автобус с этими номерами, принадлежащий ему.

— Все верно, — я не видел причин отпираться. Спустился, прикрыл дверь.

— Разрешите проверить Ваши документы? Можете не показывать, это просто стандартная процедура.

Я протянул ему международный пластиковый паспорт мастера.

— Спасибо за сотрудничество, — он внимательно прочитал данные, вернул документы обратно. — Вы вчера пересекали границу Испании и Франции по трассе А9?

— Пересекал. Заправлялся на развязке у платной дороги.

— Заметили что-нибудь необычно?

— Заметил. Группу мастеров, приехавших со стороны Испании. Они что-то не поделили с амбалом, — я поднял руку повыше, показывая рост, а затем ширину плеч. — У этого здоровяка был огромный двуручный меч, больше напоминавший шпалу. Я бы с таким ссориться не стал.

— Чем закончилась ссора? — спросил жандарм, достал небольшой блокнот и карандаш и принялся что-то писать.

— Понятия не имею. Мы уехали раньше.

— Вы хорошо запомнили этого… амбала?

— Нет. Ночь на дворе была. Но он довольно сильный мастер с низким очень грубым голосом.

— Он был рыжим? — спросил мужчина в гражданском костюме.

— Возможно, — я пожал плечами. — Да, похоже на то. Одет в черные штаны и черную куртку. Из особых примет — меч в его рост и в ладонь шириной. Он их этим мечом в соломку покрошил?

— Да, произошло убийство, — ответил мужчина.

— Ну, к тому все и шло, — я повторил жест, пожав плечами. — Что-нибудь еще?

— О чем они спорили, вы не запомнили?

— Я не говорю ни на испанском, ни на французском. Понятия не имею, что они не поделили.

— Последний вопрос, Вы планируете оставаться в Тулузе?

— Сегодня да. Завтра поедем на северо-восток к Лиону, а потом в Швейцарию.

— Если вспомните что-нибудь важное, — он протянул визитную карточку, — сообщите по этому номеру.

— Хорошо.

Не прощаясь, жандармы направились к выходу со стоянки. Я посмотрел на визитку: «Адриен Бонне, Капитан». Рядом подпись на французском: «Национальная жандармерия», и номер телефона.

— Что хотела полиция? — спросила Тася, когда я вернулся в автобус.

— Спрашивала, не видели ли мы что-нибудь странное вчера вечером, — я сел за стол. — И уточняла, куда мы поедем дальше.

— Кстати, какие у нас планы?

— Думаю заглянуть в город Лион. Читал в интернете, что там есть на что посмотреть.

— Студенческая конференция тебя уже не интересует? — она приподняла бровь. — Ты же говорил, тебя там очень ждут.

— Передумал. Мы им неприятны, они нас прогнали.

— Мне показалось, что Наумовы пообещали все утрясти. Ну не хочешь и не хочешь, — отозвалась она, пододвигая ко мне тарелку и хлеб. — Напишу Геннадию Сергеевичу, что ты обиделся.

— Добавь, что я планировал поделиться со всем миром особой техникой укрепления тела, — посоветовал я, принявшись за обед. Сегодня он был в любимом стиле Таси, больше разноцветных овощей и котлеты из белого мяса на пару́. — Пусть они на этой конференции активней бегают, от осознания, какой великий дар профукали. Я не злобный, но мне будет приятно.

— А ты планировал? — заинтересовалась она.

— Планировал. Чтобы отстали, наконец. Техника Кошачьих лапок, название сам придумал.

— В названии-то я не сомневалась ни минуты, но думала, очередная утка в интернете закрякала.

— М? — не отрываясь от обеда, поинтересовался я.

— На сайте торгового дома Драко появилась информация, что некий мастер по имени Матчин, планирует продать уникальную технику на предстоящем аукционе в Мадриде. Что-то для развития одаренных уровня эксперта.

— У этого аукциона и сайт есть?

— Нет, конечно. Но иногда появляются инсайдеры, посвященные в тайны предстоящих мероприятий. Торговый дом Драко один из таких. Пока еще он ни разу не ошибался. Просто я не думала, что ты решил что-то продать из своего запаса. Ты же такой… как сказать… скрытный.

— Я эту технику придумал как костыль, когда застрял в развитии. Алена вон, ее успешно осваивает. Тупиковая техника, но полезная, когда ты на третий этап укрепления тела прорваться хочешь. Не знаю, почему все возбудились, когда увидели. У меня этих бесполезных техник еще с десяток есть. Мне не жалко, пусть берут. Промурыжу еще месяц и продам через группу иностранных студентов.

— То есть, у нас сложилась ситуация: «вы меня обидели, не будет вам вкусных конфет?».

— Тася, мне плевать на эту конференцию, на аукцион, и на многое другое. Будь я один, такое бы световое шоу им устроил, никто обиженным бы не ушел. Но вчера вечером я внезапно понял, что… мне стало страшно, что могу тебя потерять. Не надо в меня палкой тыкать, как в сонного медведя, я тебя прошу. Иначе поругаемся, а я этого не люблю. Хочешь, чтобы я поехал на этот веселый праздник, зная, что рядом злобный герцог? Тебе мало того что он отправил за нами людей с недвусмысленными намерениями? Будем постоянно оглядываться в поисках наемных убийц?

— Если кто-то рассчитывает с тобой подраться, особенно мастера, они не станут выставлять напоказ силу, как павлиний хвост, — не согласилась она. — Все-таки я думаю, что они хотели нас припугнуть.

— И молнию разрядили от испуга?

— Вот это действительно странно, — закивала она. — Да, ты говорил, что это опасная и смертоносная техника молний. Но мне кажется, что все не так просто. Прости, Кузя, не сердись. Пусть будет Лион. Я даже знаю, какое сообщение отправить ректору и одному моему знакомому из Милана. Просто я хотела побывать на этом мероприятии, но, видимо, не сложилось, — она вздохнула так, что я почувствовал себя сволочью, разрушившим ее хрустальную мечту. Ничего переживет, зато целее будем.

Так как я перевел телефон в режим: «только для семьи», не желая ни с кем разговаривать, отдуваться пришлось Тасе. Понятно, что она пыталась сказать, чтобы я не вел себя как ребенок и совместно с другими решил возникшую проблему. Вот только я решать эту проблему не хотел. Она меня вполне устраивала. Успею я еще слить «вредную» технику, может, даже с большей выгодой.

* * *

Мадрид, здание департамента по контролю за одаренными, двадцатое января, полдень

Грегорио Сантос, глава департамента, потрясая скрепленными листами, уже несколько минут пытался донести до подчиненных все, что он о них думает. Перевести на любой другой язык его диалог не получилось бы, так как не все слова были цензурными, а некоторые термины и фразы могли понять только исконные носители испанского языка. Господин Сантос не имел привычки кричать на подчиненных или грубо выражаться, но если бы он не высказался, то вероятнее всего, лопнул от скопившихся в нем эмоций.

— Кто отвечал за проведение операции? — спросил господин Сантос, швырнув листы на стол.

— Мы просто не успели, — сказал один из присутствующих мужчин. — Пока мы разговаривали с главой отделения ДКО в Каталонии, господин Матчин уже был вызван в консульство.

— Я вас туда отправил разговоры вести? — прищурился господин Сантос. — Или вы туда языками трепать поехали?

— Мы сразу же приехали в консульство, но разминулись с господином Матчиным буквально на две минуты. Консул тут же попытался связаться с ним, но не смог дозвониться. Он обещал все уладить утром.

— Уладил? — спросил глава департамента.

— Герцог Хесус де Кардона, — сказала женщина, сидевшая по правую руку от пытающегося оправдаться мужчины, — отправил нам два запроса с требованием разобраться в произошедшем. По моим данным, утром он звонил королю.

— Вот пусть он королю объясняет, зачем его люди пересекли границу Франции, — господин Сантос поморщился. — Я посмотрю, как он будет и дальше удерживать власть в регионе, потеряв половину мастеров семьи Кардона. Что власти Франции?

— Только что сообщили, что нашли одиннадцать фрагментов четырех тел, — сказала женщина. — Одно тело — в двух с половиной километрах от дорожной развязки у католической церкви Сен-Жан-де-л'Альбер. Наши коллеги из Франции заявляют, что люди герцога де Кардона нарвались на преступника в международном розыске, Рауда Рыжего. Я уже отправила официальное письмо, подтверждающее, что именно за этим преступником наши мастера охотились, но не успели связаться с властями Франции, когда он внезапно пересек границу.

— Откуда там взяться Рауду?

— Он мог ехать на аукцион, — предположил молчавший до этого пожилой мужчина, носивший дорогой костюм. — Но его узнали или он мог подумать, что люди Хесуса пришли именно за ним. Будет неприятно, если он появится на Международной конференции, безопасность которой мы должны обеспечивать, — последнее прозвучало настолько неопределенно, что сложно было понять, ругает он организацию, насмехается над ней или просто констатирует факт.

— Рината, скажите нам, что Вы связались с ректором МИБИ, — посмотрел на вторую женщину в помещении господин Сантос.

— Связались, — кивнула она. — Московский институт примет участие в конференции, но без господина Матчина. Господин Наумов сказал, что Кузьма… кхм… обиделся.

— Что? — не понял глава департамента. — Что сделал?

— Обиделся, — повторила женщина, понимая, как глупо звучит это заявление. — Представители Китая и Кореи сообщили, что их делегации будут существенно урезаны и представлены одним преподавателем и одним учеником. Это из-за того, что в сети появился слух, что Королевство Испания запретила господину Матчину въезд. В официальных документах ничего подобного нет, и мы можем на самом высоком уровне опровергнуть слухи, если нас кто-нибудь спросит.

— Ну так пусть вас кто-нибудь спросит, — сердито произнес Сантос.

— Если аукцион перенесут, нам не придется беспокоиться о Рауде Рыжем, — вставил старик.

— Почему, почему меня окружают люди, не способные организовать важное мероприятие? — глава департамента, поднял руки, словно хотел кого-то придушить. — Адриан, разошли ориентировки на Рауда по всем полицейским участкам. Я попрошу у короля оказать нам помощь, когда Рауда Рыжего обнаружат. Рината, а Вы успокаивайте иностранные делегации. Если конференция провалится, король будет очень недоволен всем руководящим составом департамента, не справившимся с простой задачей.

* * *

Пообедав, мы немного посидели в автобусе, посмотрели телевизор и решили пойти прогуляться. У меня нервы расшалились настолько, что я почти за каждым углом дома начал видеть слежку. А кассир в магазине сувениров — самый настоящий шпион. Зыркал на нас подозрительно, все к телефону тянулся, наверняка чтобы тайком сфотографировать. Пришлось посмотреть на него строго, чтобы он успокоился. Еще продавщица фруктов рядом с супермаркетом за нами следила довольно пристально. Я видел, у нее в ухе был наушник-вкладыш. В любом случае по Тулузе мы прогулялись с большим удовольствием. Посмотрели знаменитую базилику Сен-Сернен, Новый мост, который строили с шестнадцатого по семнадцатый век, почти сто лет. Если честно мне понравились узкие улочки города, кафе, рестораны и небольшие магазинчики. Они создают особую атмосферу неспешной и размеренной жизни.

Возвращаясь на стоянку, я заметил, что машин на ней стало значительно больше. Появилось несколько ничем не примечательных фургонов, много дорогих машин, к которым затесался роскошный лимузин с необычными номерами. И мы в обнимку с продуктами в бумажных пакетах. Закупились овощами и фруктами на ближайшие пару дней путешествия. Войдя последним в автобус, закрыл дверь, посмотрел минуту на тихую стоянку. Алена забрала у меня пакеты, чтобы я не отвлекался от этого увлекательного занятия. Я же сел в небольшое кресло, рядом с водительским, где удобно расположился Василий. Он читал книгу в темном переплете, наверняка что-то из классиков и обязательно про средневековую Европу.

Минут через пять на стоянку въехал еще один лимузин. В отличие от собрата, он входил в категорию бронированного транспорта. Я такие видел только издалека. Громоздкая машина, не уступающая по высоте джипу. На капоте небольшой флажок королевства Испания. В голове проскочило несколько мыслей, даже самых глупых, что это мог быть лично король. Но нет, для него кортеж маловат и охраны недостаточно. Лимузин развернулся за два захода, так как ему немного не хватило места. Из передней двери выскочил охранник, открывая дверь в салон.

Подумав немного, я решил выйти из автобуса, закрыл за собой дверь, с интересом наблюдая за гостями. Из бронированного лимузина вышел немолодой мужчина. Темные волосы, слегка побитые сединой, небольшая бородка и усы. Я бы сказал, истинный испанец благородного происхождения. Он что-то сказал помощнику и направился в мою сторону.

— Доброго дня, господин Матчин, — поздоровался он на английском.

— Доброго дня, — кивнул я.

— Меня зовут Луис де Борха-и-Энрике, — представился мужчина, прекрасно говоря на английском языке. Не на американском его диалекте, а именно на английском. — Мы можем поговорить? Здесь совсем рядом есть удобное кафе.

— Можно. Почему бы нет, — легко согласился я.

Мы неспешно пошли по стоянке, провожаемые любопытными взглядами Таси и Алены из автобуса.

— Как-то удивительно, неожиданно и странно все случилось вчера, — сказал он.

— Соглашусь с удивительным, поставлю под сомнение неожиданность и уж точно не поверю в странность.

— Да? — он проницательно посмотрел на меня. — Вы не идеалист? Категоричность мнения — скрывает от взгляда как минимум половину истины. Иногда больше, когда ты уверен в своей правоте.

— Я скорее реалист. Вижу утку, говорю, что это утка.

— Хороший пример, — он улыбнулся, покивал.

Пересекли проезжую часть, которую помощники Луиса перекрыли. Я пытался вспомнить, где слышал имя Борха. Что-то связанное с Италией. Вроде бы встречался мне герцог с именем Борджа. Точно, выходцы из этой семьи несколько раз занимали Папский Престол в Ватикане. Оказывается, уважаемые и знатные люди меня навестили. Нет, я не оговорился, именно навестили. В лимузине осталась женщина, видел мельком руку и часть платья.

В кафе было пусто и тихо. Единственный официант уже успел подать нам кофе и тихо удалиться в дальний угол к двери на кухню. Время от времени там мелькал то ли хозяин заведения, то ли администратор. Мы заняли столик, Луис с сомнением посмотрел на чашку с горячим напитком. Я тихонько пригубил, бросил пару кубиков сахара и принялся размешивать, стараясь не звенеть ложечкой.

— Каталония не одно столетие является проблемным регионом королевства, — сказал Луис. Манера разговора у него была неспешной, словно он специально старался говорить медленней. — Как и герцоги де Кардона. Что дед, что отец, что сын Хесус, у многих они как кость в горле. Вижу, что и наследник нынешнего герцога — не лучше. Он успел сильно вас обидеть?

— Нет, не особо. Если бы он сам себе не отрезал пальцы, можно было бы ему что-то сломать. Но если бы он еще год назад пытался ткнуть в меня ножом, все могло бы кончиться плачевно для него. Он испортил свитер, который мне подарила супруга, — ответил я на вопросительный взгляд Луиса.

— Он напал на Вас с ножом?

Я довольно кратко рассказал, что произошло в доме Мартины. Этот самый Луис де Борха-и-Энрике, догадываюсь, что это не полное его имя, произвел на меня положительное впечатление. Спокойный, уверенный мужчина. Наверняка занимает высокое кресло в правительстве и управляет не самым маленьким регионом, если герцог, а это, скорее всего, так.

— Что потом? — спросил Луис. — Вас обвинили в применении силы, нападении на мастера, и попросили немедленно покинуть королевство Испания? Пустили следом несколько грубых сопровождающих, которые за свою грубость поплатились? Я слышал, что они столкнулись с разыскиваемым преступником Раудом Рыжим.

Я промолчал, пригубив кофе. Пусть будет Рыжий, если они так хотят. Главное, чтобы не китаец, а то опять свяжут меня с императорской семьей Цао.

— Последний мастер, ехавший за Вами следом, был из Японии, — сказал он. — Аяме Наока, женщина из рода, подчиненного императору Тайсе. Как они называются?..

— Свободный род.

— Да, точно, свободные. Ее Рауд догнал в двух с половиной километрах от дороги, у старой католической церкви. Разрубил на четыре части, разрушив небольшую пристройку.

— Не знаком с ней, — я покачал головой. — Не слышал никогда этого имени.

— Испания — гостеприимная страна. Мне неприятно слышать и знать, что подобное происходит, — он как-то резко посерьезнел, но всего на пару секунд, затем вернул нейтральное выражение лица. — Я говорил с королем Карлом девятым по этому поводу, и он уполномочил меня принести Вам извинения и пригласить во дворец на ужин.

— Сегодня? — не понял я.

— До Мадрида семь часов пути, поэтому завтра. Я приношу глубочайшие извинения за тот прием, что королевство Испания оказало Вам. Если Вы откажетесь от встречи с королем, он поймет.

«Ага, поймет и страшно обидится», — подумал я. Но вслух сказал другое.

— Страшно ехать. Боюсь герцог де Кардона может выместить на мне или моей семье злость за убитых мастеров.

— Даю слово Борха, что на территории Испании ни Вам, ни Вашей семье ничего не угрожает. А герцог де Кардона будет сидеть очень тихо и бояться, как бы другие не подумали, что он стал слишком слаб, потеряв половину силы. Он потерял трех мастеров, — Луис прищурился, произнося это, что я бы на месте указанного герцога начал переживать. — А их не купишь в сувенирной лавке. Нужно потратить не один десяток лет, чтобы воспитать мастера и не факт, что твой воспитанник сможет принять силу.

— К тому же мне нечего надеть на встречу с королем, — быстро сказал я, переводя тему.

Луис достал из кармана маленькую записную книжку, написал что-то, вырвал лист и протянул мне.

— По этому адресу найдете человека по имени Диего. В течение одного часа, — он поднял указательный палец, — Диего все сделает.

— Надеюсь, Ваши люди не будут постоянно стоять за моей спиной, прикрываясь словами о безопасности?

— Не беспокойтесь, вы вряд ли их заметите.

— Хорошо, — сдался я. — Я буду завтра в Мадриде.

Мы встали и неспешно пошли в сторону стоянки. Странно как-то все произошло. Ведь не хотел ехать в Мадрид, но передумал и даже мысль эта перестала вызывать отвращение. Научится бы мне вот так, приехать на переговоры, внимательно выслушать человека, сказать: «прости нас» и все, конфликт практически исчерпан. Может, это имела в виду Тася, когда говорила, что конфликты можно решать по-взрослому?

Глава 8

Мадрид встречал нас атмосферой праздника, толпами туристов и пробками на дорогах. Растяжки по всему городу приветствовали гостей Международной студенческой конференции, рекламные плакаты рассказывали: что, где и когда будет происходить, включая грандиозное шоу-открытие. Проходить мероприятие будет на спортивных легкоатлетических площадках города, в здании двух спортивных институтов и какого-то научного центра, занимающегося развитием одаренных. Меня название «Научный Центр Развития Одаренных», откровенно рассмешило, так как звучало странно. Может, на русский язык плохо переводилось, а может, изначально не подумали над вывеской. Возвращаясь к мероприятию, то мне на электронную почту скинули график и карту участия. По решению руководства мне предстояло прочитать две открытые лекции, выступить с демонстрацией способностей и представить ученика, развивающегося по тому же пути, что и я. А из малозначительных мероприятий были те самые «конференции», выступления и дебаты с представителями других институтов. Их я сразу вычеркнул, решив потратить время с большей пользой. Отдельно шел турнир среди студентов, начинавшийся на третий день после открытия.

С программой конференции я успел познакомиться рано утром, когда мы почти добрались до Мадрида. Пришлось Василию ехать всю ночь, чтобы утром мы оказались в городе. Адрес с листочка привел нас в центр города к длинному старинному зданию, расположившемуся на узкой улочке. На автобусе там просто не развернуться, поэтому пришлось прогуляться пешочком и потратить полчаса на поиски входа в дом моды с названием «Diego Besso». При этом на витринах красовались такие странные наряды, что я серьезно сомневался, а не заказать ли платье где-нибудь еще. Но, помимо странных цветастых костюмов, попадались вполне вменяемые и даже традиционные костюмы. Наконец мы попали в просторный холл, представились администратору за стойкой и уже через пару минут туда ворвался высокий экстравагантный мужчина в черном костюме с серебряной вышивкой. Волосы собраны в хвост, длинные черные усы подкручены вверх, в руках пухлая папка.

— Господин Матчин, госпожа, очаровательная сеньорита, — он впился взглядом в Алену, задержавшись на ней. Говорил он на английском, но с сильным акцентом.

— Вы Диего? — спросил я, привлекая его внимание.

— Конечно, я Диего, — кивнул он, оценив меня от макушки до обуви. — Дон Луис предупредил меня, что вы ужинаете с его Величеством.

— Все верно. И меня вполне устроит классический итальянский костюм.

— Ни в коем случае! — возмутился он. — Только испанский консерватизм!

— Это тот, который подразумевает штаны до колен, хубон, банты и чулки?

Диего замер, посмотрел на меня сначала удивленно, затем заинтересованно и немного с уважением.

— Вы разбираетесь в испанском костюме?

— Предупреждаю сразу, я такое не надену.

— А померить? — Тася подхватила меня под руку. — Я бы посмотрела на тебя в чулках и штанишках до колен.

Она захихикала и даже оглянулась в поисках примерочной.

— Прошу, — Диего улыбнулся, делая жест в сторону дверей, откуда появился. — Снимем мерки.

— Лучше бы я купил костюм в супермаркете, — тихо проворчал я.

Не знаю, почему Луис де Борха был уверен, что мы уложимся в час, так как полчаса Диего только мерки снимал и скакал козликом вокруг женщин. Тасе даже пришлось выговаривать мне, чтобы я не смотрел взглядом кровожадного маньяка на знаменитого кутюрье. Поблагодарив, что мы приехали так рано, он попросил дать ему время подумать над образами и предложил прогуляться по магазину. Сославшись, что нужно встретиться мастером Корицким и зарегистрироваться на предстоящем мероприятии, я сбежал, утащив за собой Тасю и Алену. Они потом еще долго надо мной хихикали.

Испанский Университет Физической Культуры и Развития имени Карла Третьего, где проходила регистрация и встреча иностранных делегаций, располагался на юге города на коротенькой улице Мадрид. Пространства вокруг было достаточно, чтобы построить пару стадионов и спортивных площадок. Чего я не заметил, так это полигона, где одаренные могли отрабатывать полученные знания. Уже позже вспомнил, что молодые люди учились в университете до двадцати пяти лет и выпускались максимум экспертами, которым достаточно небольшой спортивной площадки для любой демонстрации. Это в МИБИ проводили экзамены на степень мастера, а в Испании подобное происходило как раз в Научном Центре Развития, где и был городской полигон. Что касается размера университета, то он существенно уступал московскому и обучалось здесь чуть больше двухсот человек на каждом курсе. При этом конкурс был почти восемь человек на место, несмотря на довольно дорогое обучение. Все, кто не поступал сюда, разъезжались по стране, выбирая менее престижные учебные заведения.

К полудню на территории университета было не протолкнуться. Преподаватели и студенты заполнили площадь перед главным корпусом. Заметил я делегацию из Поднебесной. Парни и девушки ожидали чего-то недалеко от палаток, продающих сувениры. Белые спортивные костюмы с золотой полосой на рукавах. Из восьми студентов как минимум четверо — выходили из благородных кланов. Они держались более раскованно, взгляд спокойный, уверенный. Хотя дисциплину никто не нарушает. По-моему, они единственные, кто вот так собрался группой. Остальные смешались в разноцветную массу, с интересом разглядывая сувениры, фотографируясь друг с другом на память или просто о чем-то разговаривая.

Мое появление не осталось незамеченным. Не скажу, что это приятно, когда все вокруг тебя узнают, перешептываются, самые невоспитанные и наглые показывают пальцем. Вроде бы мы выглядели как обычные туристы, одеты неброско, но внимание привлекали. Журналисты и телевизионщики, обгоняя друг друга, бросились нам наперерез. В студенческую зону их не пускали, поэтому они заняли оборону у входа. Первой добежала молодая красивая девушка, на ходу выхватила из сумочки микрофон.

— Что за ажиотаж? — тихо спросил у Таси.

— Не знаю, — она улыбнулась, глядя в одну из телекамер, развернувшуюся в нашу сторону.

— Господин Матчин! Газета «Гран Испания», пару слов для читателей, — девушка лет двадцати пяти, вполне профессионально встала у нас на пути. Вроде и не мешает пройти, но если не хочешь говорить, придется обходить.

— Что хотят услышать Ваши читатели? — я мог только улыбнуться, видя, как приближается еще несколько человек. Щуплый мужчина, держащий фотоаппарат с длиннющим объективом, защелкал, пытаясь поймать удачный кадр.

— Скажите, как вы оцениваете то, что многим студентам, приехавшим со всего мира на конференцию в Испанию, столько же лет, как и вам? Многим потребуется еще пять лет минимум, в то время как вы уже стали мастером.

— Мне просто повезло, — важно сказал я. — Я выработал свою методику тренировок и занимаюсь на пятнадцать минут дольше других каждый день. Вы правы, здесь собрались талантливые парни и девушки, любой из них может стать мастером даже в двадцать лет, нужно лишь приложить чуть больше усилий и верить в себя.

— А Ваша ученица, — даже не переварив ответ, продолжила девушка, — она тренируется так же, как и Вы? То есть она может стать мастером в ближайшее время?

— Алена? Она одаренная девушка, много занимается и может стать мастером уже к лету. Только она сказала, что не хочет. Мне как наставнику остается только принять это решение и продолжать обучать ее. Надеюсь, через пару лет, пусть даже через десять или когда ей будет тридцать, она одумается и решит, наконец, стать мастером.

— Не хочет? — не поняла журналистка.

— Господин Матчин, а правда, что вы планируете раскрыть секрет успеха? — спросил еще один журналист, снимая меня на сотовый телефон. Чтобы его не перепутали с наглым туристом, на ленточке он носил карточку с фотографией и подписью «пресса».

— Говорю же, никакого секрета нет, — отмахнулся я. — Но пару секретных техник я продемонстрирую и даже продам…

Тася стукнула меня локтем в бок.

— То есть, ни на каких тайных аукционах я ничего продавать не буду, — выдал я. — Все, простите, мне надо успеть на регистрацию. У меня еще встреча с королем. Простите, расступитесь.

Я использовать немного силы и нагло пошел на прорыв, невидимой стеной раздвигая журналистов.

— У Вас встреча с королем Испании? — заволновались журналисты. — Что вы планируете обсуждать на этой встрече?

Метров двадцать они тащились за нами, сыпали вопросами и на английском, и на испанском, и даже на русском, но я неумолимо шел к главному корпусу. В какой-то момент появилась охрана мероприятия и журналистов ловко оттеснили в гостевую зону.

— Кузьма, тебе определенно надо учиться разговаривать с журналистами, — сказала Тася. — Хочешь, дам пару бесплатных уроков?

— «Без комментариев! Это тайна следствия! Уйди, а то я тебе камеру о голову разобью!», — передразнил я ее. — В таком стиле?

— Можно и так. Потому что скрытный мастер не вызывает столько гнева и ненависти окружающих, сколько наглый и заносчивый.

— Не люблю глупые вопросы, — проворчал я. — «А что вы чувствуете, а как вы стали самым молодым?..». Витаминов много в детстве кушал и молоко клубничное пил!

— Они лишь спрашивают то, что интересно людям, — рассмеялась Тася. — И многим хотелось бы услышать, как ты будешь говорить, что жилы рвал, чтобы стать сильнее. Изнурял себя тяжелыми тренировками и, главное, у тебя есть секретная техника.

У входа в университет мы лоб в лоб столкнулись с делегацией из Японии. Посторонились, пропуская их. Знакомых среди преподавателей или студентов не заметил. Хотя нет, последней из здания выходила Каэдэ Фудзивара, моя подруга детства. Проходя мимо, она остановилась, повернулась в нашу сторону и почти минуту смотрела мне в глаза. Коротко кивнув, направилась вслед за остальными.

— Ну вот, — сказал я, — лет через десять, когда станет достаточно сильной, она еще придет за моей головой.

— Мне кажется, это случится гораздо раньше, — задумчиво сказала Тася, глядя девушке вслед. — В смысле, не то что она станет сильной, а то, что придет за головой. Пригласит на дружеский ужин и подсыплет цианистого калия в чай.

— Лучше уж в сладкие пирожные, — отозвался я.

— Ничем это не лучше, — возразила Алена. Судя по голосу, близко Каэдэ она ко мне подпускать не собиралась.

— Глюкоза нейтрализует цианиды, — подсказала Тася. — Но до этого лучше не доводить.

— Таисия Павловна, Кузьма Федорович, — из здания вышел мастер Корицкий в сопровождении четырех студентов с пятого курса. В строгом костюме с галстуком этот невысокий полный мужчина смотрелся неестественно. Или просто я привык видеть его в спортивном костюме. — Опаздываете на целый день.

— Так получилось, — отозвался я, совершенно не испытывая угрызения совести.

— Я уже все оформил, — он протянул нам пластиковые карточки на шнурке.

Фотография, имя, флаг Российской Империи и статус преподавателя. У меня, как у мастера Корицокого, статус выделен красной полосой, у Таси — зеленой. Алене досталась карточка студента.

— Бронирование в отеле, это в центре города, — он вручил нам два конверта. — Отель Регина Мадрид, не перепутайте, там рядом еще один. Вот расписание и карта мероприятия. Завтра в обед запланировано открытие конференции, где будут присутствовать два великих мастера Европы.

— Германия и Великобритания? — уточнил я.

— Да. В Испании великих мастеров не было уже семьдесят лет.

— Как насчет регистрации на турнир для студентов?

— После открытия здесь же, — он показал на здание. — Через два часа начнет первое показательное выступление Испанских мастеров, затем закрытый урок для старших преподавателей из других стран.

— Через два часа у нас встреча с королем Испании.

На нас посмотрели удивленно, но больше недоверчиво.

— На завтра, надеюсь, важных мероприятий у Вас нет? — спросил мастер Корицкий.

— Пока нет…

Мы немного потеснились, так как мимо прошла довольно большая группа студентов и преподавателей. У старшего я увидел карточку с флагом Бразилии. Что касается студентов, то почти поголовно это были симпатичные девушки и парни. Все улыбчивые, загорелые и подтянутые. Такое чувство, что они на конкурс красоты приехали и решительно демонстрируют желание победить.

— Тогда задерживать не буду, — сказал Максим Васильевич. — Геннадий Сергеевич говорил, что Вы планируете попасть на закрытый аукцион. Нужных людей вы найдете в аудитории 26А, это налево от главного входа. Я всегда на связи, если заблудитесь или потеряете нить конференции, звоните.

Последнее он сказал с едва заметным упреком, как бы намекая, что я на телефонные звонки не отвечаю. Не прощаясь с группой, мы вошли в здание и, следуя подсказке, выбрали левый коридор.

— Слушай, ты заметила, что один из студентов сверлил тебя взглядом? — спросил я у Таси.

— Саша? — она улыбнулась. — Бедный мальчик безответно влюблен в своего преподавателя. Он мне конфеты дарил, цветы, а недавно набрался смелости признаться в любви.

— Да? — я хотел остановиться, но она подцепила меня под руку.

— Будешь плохо себя вести, начну закатывать скандалы и истерики каждый раз, когда тебе короли и императоры очередную принцессу сватают, — сказала она так, что я сразу понял, на эту тему с ней лучше не шутить. — Я же терплю ту картину, которую ты повесил в своей клубной комнате.

— Тася, я же пошутил. А картина просто забавная, чтобы окружающих дразнить. Хочешь, я ее выкину, стану скучный и занудным. Буду запираться в какой-нибудь тихой аудитории и медитировать в гордом одиночестве.

— Ох, чувствую, когда я в декрет уйду, начнется такое, — она крепче сжала мою руку, — что придется действительно тебе запираться где-то и тихо медитировать.

Перед нужной аудиторией дежурил крепкий мужчина в костюме. Он мне чем-то Кристофера Грэя напомнил, только волосы темные. Ощущался он сильным мастером с очень колючей аурой, если так можно выразиться. Студенты вряд ли что-то почувствуют, а вот иностранные преподаватели пройдут мимо с опаской. Когда мы подошли достаточно близко, гнетущая атмосфера резко исчезла.

— Мистер Матчин, — произнес он на английском, кивнул Таисии. — Доброго дня Вам.

— И Вам того же, — ответно кивнул я. — Я по поводу аукциона.

— Да, это здесь за дверью, — быстро сказал он. — Но, прежде чем Вы войдете, могу я спросить, как успехи у моего младшего брата Кристофера? Как продвигается его учеба? Он не любит писать письма и секретами делится только с матерью. А у нее что-то выведать гораздо трудней, чем у господина Оливера пароль от сейфа.

— Ваш брат не обделен талантом и старанием, — сказал я. — Уверен, что к концу обучения, он построит крепкий фундамент, на который можно поставить и Лу Ханя с его непревзойденной защитой, и что-нибудь гораздо интересней из раздела укрепления тела.

— Рад это слышать. Наш отец говорил, что, если вопрос о дополнительных индивидуальных занятиях выльется в деньги, он готов заплатить. Думаю, и я поддержу младшего брата, — он улыбнулся такой же приветливой улыбкой, как и Кристофер.

— Буду иметь в виду, — ответно и немного заговорщицки улыбнулся я.

Не знал, что клан торговцев из Англии заведует делами международного аукциона по продаже секретных техник и всего прочего, связанного с силой. Читал я, что еще лет пятьдесят назад на этом аукционе можно было купить даже мастера. Любопытно на это посмотреть.

В небольшой аудитории расположилось трое. Мужчина и женщина в возрасте тридцати пяти лет работали за ноутбуками, сдвинув несколько столов. Между ними разместился какой-то громоздкий агрегат, похожий на принтер. Справа, где должна была располагаться кафедра преподавателя, за столом сидел мужчина лет пятидесяти. Волосы черные, не сказал бы что длинные, скорее скучающие по ножницам. Черты лица правильные, аристократические, дорогой костюм, в руках планшет с белым пластиковым карандашом. Со звуком ударов пластика о стекло он постукивал по экрану планшета, перелистывая странички.

— Лавка сувениров и студенческих шарфиков «Мадрид вперед!» — это здесь? — спросил я, привлекая внимание собравшихся.

— Здесь, — ответил мужчина с планшетом. — Проходите, Кузьма Федорович.

Для иностранца и англичанина он неплохо умел выговаривать русские отчества. Тот же Кристофер почти всегда жевал окончания, не в силах выговорить его правильно.

— Мое имя Оливер Хант, я распорядитель торгового дома, носящего наше имя. Мы продаем и покупаем все, что может быть интересно одаренным, даже студенческие шарфики. А еще мы устраиваем аукционы там, где собираются мастера как минимум из пяти разных стран, — он вынул из кармана небольшую карту памяти для компьютера в прочном металлическом корпусе. На обратной стороне имелась площадка для отпечатка пальца или чего-то подобного. — Как особому покупателю, я дарю Вам ключ-карту от нашего интернет-магазина. Смело утоляйте любопытство и, может быть, найдете что-нибудь интересное для Вас. Прошу, берите еще стулья, садитесь.

Оливер сделал приглашающий жест. Я сходил к ближайшему ряду столов и принес два стула. Оливер вставил карту памяти в небольшое устройство, подключенное длинным проводом к его планшету.

— Несколько раз коснитесь пальцем ключа, и он запомнит Вас, — сказал он.

Я пару раз прижал большой палец к ключу, на котором загорелся зеленый огонек.

— Спасибо, — сказал Оливер, отсоединил провода, вручил мне ключ. — Его можно использовать и на планшете, только понадобится переходник. Теперь об аукционе: Вы хотите принять участие как покупатель или планируете что-нибудь продать по случаю?

Хороший вопрос. Я довольно долго думал над ним и к однозначному решению так и не пришел. Генералы во многом правы, чем хуже будет чувствовать себя потенциальный враг, тем нам лучше. С другой стороны, вредные техники не позволят многим одаренным стать мастерами.Неважно, насильно втянут ли их в эту авантюру или они решат заниматься укреплением тела по личной инициативе, но без нужных знаний молодые парни и девушки лишь угробят собственное развитие. Есть у меня мысли о том, как смягчить удар, но сомнения не отпускали. Пакостить или не пакостить, вот в чем вопрос.

— Я планирую раскрыть секрет техники, которую могут использовать эксперты, развивающие укрепление тела, — в итоге сказал я. — Через день после официального старта конференции у меня лекция. Где-то в этом здании зарезервирована аудитория, там продемонстрирую и поделюсь знаниями. А на аукционе я могу продать ту же версию техники, только для мастеров. Не знаю, будет ли это кому-нибудь интересно, так как мало кто занимается укреплением тела. Точнее, даже не так, я продам не саму технику, так как самостоятельно ее сложно выучить. Я продам… скажем… три билета. По каждому обязуюсь обучить любого мастера, этой технике. Только надо бы сделать пометку, что классическому мастеру это вряд ли будет полезно, так как он не сможет использовать технику в полную силу. Чтобы потом не было обид и претензий.

— Мастера, изучившие эту технику, смогут передавать знания другим?

— Пожалуйста, если хотят, пусть хоть в газету заметку напечатают, — я пожал плечами.

— Тогда это немного повысит цену билета, — сказал Оливер. — Я запомнил, что вы сказали о сложности в освоении техники. Что-нибудь еще?

— Да, чуть не забыл. Чтобы меня не беспокоили и не отрывали от тренировок, укажите, что аттракцион неслыханной щедрости будет закрыт после завершения торгов. Именно этой технике, кроме владельцев билетов, посторонних я учить не собираюсь. Это чтобы покупатели не думали, что переплатили.

— Посторонних? — уточнил он.

— Всех, кроме моих личных учеников и членов семьи.

— Хм. Эксклюзив — это хорошо, но не практично, — сказал Оливер и задумался ненадолго. — Могу предложить включить в договор обязательство, что следующий «посторонний» ученик сможет изучить технику только через год, выкупив такое право на нашем аукционе. Не больше трех билетов, если Вам будет интересно их продавать вновь. Техника может сильно подорожать за этот год, если хорошо себя покажет. И Вас никто отвлекать от тренировок не будет лишний раз, — он улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы.

— Пусть будет так. Звучит неплохо, но, возможно, технику еще и не купит никто.

— Я думаю, вы постараетесь во время демонстрации, — он принялся щелкать пластиковым карандашом по планшету. Почти сразу заработал принтер и спустя минуту мне вручили именную пластиковую карточку с нейтральным узором и большим номером двадцать семь. — Это ваш пропуск и аукционный номер. Не смотрите, что цифра небольшая, на текущий день количество участников, решивших что-то продать, приближается к двум сотням. Осталось определиться с минимальной и стартовой ценой за «билет».

— Пусть будет четыреста тысяч рублей.

— Приемлемо. Комиссия аукциона: до ста тысяч — пятнадцать процентов, до миллиона — десять, свыше миллиона — семь процентов. Точную дату, время и место проведения вы можете узнать, воспользовавшись электронным ключом. Или по телефону, — он протянул визитку торгового дома «Хантер». — Если не случится непредвиденных неприятностей, то аукцион состоится двадцать девятого числа в здании торгового дома Мар Гранде, в семь часов вечера.

На этом мы закончили и попрощались. Пока было немного времени, прогулялись по площади перед университетом, купили сувениры в виде смешных брелоков, небольших быков из стекла. Смешные они тем, что каждый бык сделан из разноцветных кусочков мозаики и обут в веселые синие сапожки. К такому брелоку я прицепил ключи и карту аукциона, проделав в ней маленькое отверстие там же в ларьке на специальном устройстве. Журналисты кружили вокруг как коршуны и пришлось затеряться в толпе студентов, чтобы незаметно сбежать через северный выход.

Тасе позвонил кто-то из знакомых и мы помчались на другой конец города, чтобы на полтора часа застрять в салоне красоты. Я от стрижки и укладки отказался, хотя меня звали, говоря, что нехорошо появляться перед королем лохматым. Что касается кутюрье Диего, то он не подвел и к нашему возвращению подготовил для меня темно-синий, почти черный костюм, рубашку с запонками, галстук и туфли. Я так и не понял, как он угадал с размером обуви. Для Таси было готово красивое легкое платье светло-серого цвета, немного темнеющее внизу. И только на темном цвете становился виден узор. Эффект красивый и необычный. Юбка до самого пола, и мне показалось, что на нее можно легко наступить и упасть.

С примеркой наряда для Алены немного затянулось. Почти полчаса мы ждали, пока что-то подгонят, слышались крики Диего на испанском, подгоняющие помощницу. В итоге Алена появилась в платье, пышная юбка которого спускалась на ладонь ниже колен, открывая вид на туфельки с ремешками. Я сначала подумал, что платье белое, но оно имело едва заметный розовый оттенок.

Еще одним сюрпризом стало то, что нас уже ждала машина из дворца. Диего лично провожал нас, критически оценивая, как сидят наряды и судя по широкой улыбке, остался доволен проделанной работой. Денег не взял, сославшись на большое уважение к герцогу Борхе и его друзьям.

Я ожидал приема, похожего на встречу с императором Цао, но все оказалось странно и сумбурно. Сначала нас встретил управляющий, который даже не представился. Он проводил нас в небольшую гостиную на втором этаже дворца, где мы познакомились с Марией, супругой короля. Приятная в общении женщина, свободно разговаривающая на всех европейских языках. Ей было чуть больше сорока лет и родилась она в Швейцарии, в аристократической семье. Это я узнал еще накануне, почитав про королевскую семью Испании. Мы общались на довольно нейтральную тему погоды и живописных мест, которые обязательно нужно посетить даже в Январе. Но Мария советовала приехать летом, чтобы в полной мере оценить, насколько красиво королевство. Поговорили о предстоящей студенческой конференции, о празднике и о нарядах. Она не знала, что нам помогал Диего, но точно угадала откуда платья. Как я понял, она была поклонницей его таланта, и сама носила строгое темное платье, заказанное у него.

Разговор несколько затянулся, так как король Карл IХ Леон Фернандо Мария Паскуаль де Бурбон-и-Аустрия-Лорена появился только спустя пятьдесят минут. Серьезный мужчина пятидесяти лет, спокойный в разговоре и манере общения. Ему бы в кино сниматься, женщины всего мира будут в восторге. Просто, внешность у него была выразительная, как у лучших Голливудских актеров. Одет он был почти в такой же костюм, как и у меня и, по-моему, явись мы в обычной одежде, не заметил бы. Если император Цао внушал уважение и при встрече с ним я ощутил некий трепет, сразу поверив, что это правитель огромной страны, то Карл больше напоминал богатого и успешного бизнесмена.

Ужинали мы в уютной столовой, почти идеально подходящий для таких мероприятий. Богатое убранство, изящная мебель и изысканные блюда. Вроде все хорошо, но мне показалось, что Карл и сам гость на этом ужине. И опять в голову лезут сравнения с Императором Цао.

Король почти сразу сказал, что сожалеет о том приеме, что оказал нам герцог де Кардона. Назвал все нелепым стечением обстоятельств и в дальнейшем этой темы не касался. Его больше интересовали вопросы силы и предстоящая конференция. Он был доволен, что сумел за такой срок договориться со множеством стран и организовать крупное международное мероприятие. А еще его интересовало, сможет ли моя ученица стать мастером так же рано, как и я. Говорил, что это хорошая наследственность, наверняка зная, что Алена внучка великого мастера. Испании в это сложное время очень не хватает Великих мастеров. Что он бы, как король, многое бы отдал за то, чтобы заполучить одного или воспитать, если это не займет двадцать лет. Отсюда выходило, что достаточно сильных мастеров в Испании не было и в ближайшие два десятка лет прорыв не ожидался.

Я не засекал, но ужин длился минут сорок пять, после чего король сослался на важные государственные дела и покинул нас. Мы тоже задерживаться не стали, попрощались с королевой и уехали. Странная это получилась встреча. С одной стороны, все прошло увлекательно, мы посмотрели на королевский дворец изнутри. на несколько его комнат, если быть точным. Познакомились с правителем страны и его супругой, даже поговорили о разном. С другой стороны, чего-то не хватало. Может, искренности и гостеприимства. Такое чувство, что не правитель меня пригласил в гости, а кто-то из его окружения. Сказали королю, у Вас сегодня деловая встреча, выделите из плотного графика час свободного времени. Не было в этом ужине души…

— О чем задумался, — Тася подсела ближе, прислонившись ко мне плечом. — Что тебя с самого утра тревожит?

Мы почти доехали до центра, откуда нас забрали и где ждал автобус.

— Тебе не показалось, что мое желание поучаствовать в аукционе не вызвало у Оливера большой радости.

— И маленькой, тоже, — улыбнулась Тася. — Если тебе показалось, что он отнесся к тебе безразлично, то так оно и есть. Ты для него клиент, который принесет не так уж и много денег, по их меркам. Он бизнесмен, а они все такие. Может, расскажешь, что задумал?

— Расскажу, — кивнул я.

Машина остановилась, и шофер поспешил выйти, чтобы открыть нам дверь. Коротко поклонился, пожелал удачного вечера на испанском. В вечерних нарядах мы прошлись по стоянке, провожаемые любопытными взглядами. Василий встретил нас у автобуса.

— Как прошло? — спросил он.

— Скучно, — ответил я. — Могли бы и не ехать.

— Не верьте ему Василий Иванович, — подтолкнула меня в спину Тася. — Все прошло очень хорошо. Кузьма просто вредничает, потому что ему вина не предложили.

— Ничего подобного…

— Мне Алена рассказывала, как ты с императором Цао напился.

— Ему попробуй откажи, — хмыкнул я. — Василий, поехали в Отель. Завтра насыщенный день, надо хорошенько отдохнуть.

— Тогда мы переодеваться не будем, — улыбнулась Тася. — Пусть все завидуют.

А завидовать было чему. Я поймал себя на мысли, что довольно часто смотрю на Алену. Вот как у Диего так получилось подчеркнуть стройную фигуру, что глаз не оторвать. Оказывается, ей шли платья с пышными юбками, открывающими соблазнительные ножки. Плохо, что на улице слишком холодно вечером, чтобы прогуляться по улицам в таком наряде.

— Ну так что ты такого задумал? — спросила Тася, посадив меня рядом с собой в гостевой зоне автобуса.

— Хочу продать технику, развивая которую классические мастера будут становиться слабее.

— Да? — не поняла она. — А так можно? Ты же говорил, она просто бесполезна?

— Так — можно. Ты знаешь принципы баланса в развитии, если долго и упорно тренировать технику укрепления, не будучи подготовленным к ней, то внутренняя система начнет перестраиваться. И если глупый мастер молнию выпускал на расстояние в тысячу метров, то через полгодика такого развития, шестьсот метров для него станет пределом. Зато он станет немного сильнее и крепче телом, — я хмыкнул.

— Так сразу же понятно станет, что техника вредит, поэтому никто ее учить не будет.

— Ты свой предел сил знаешь? — спросил я. — Когда последний раз выкладывалась на полную? Вдруг окажется, что ты уже не так сильна, как раньше? И чтобы это выяснить, нужно проверить и до предела добраться.

— Свой предел я знаю, — кивнула она. — И с чего ты взял, что будет именно так?

— Это только предположение и в конечном результате я не уверен. Но у меня пример перед глазами есть. Цао Сяочжей, она не эту технику изучает, а похожую. Можешь у нее поинтересоваться, насколько она слабее стала за последние месяцы.

— Тогда ты должен будешь предупредить тех, кого собрался учить.

— Обязательно предупрежу. Я об этом Оливеру и говорил, что классическим мастерам ее изучать не следует. Хорошо бы, чтобы у людей появилось понимание, что практиковать укрепление тела сложно и не всегда безопасно. Китай для этого целый монастырь в горах построил, где такие ужасы, что туда палкой желающих не загнать. А я уезжать в горы не хочу. Хочу, чтобы меня просто оставили в покое.

— Методы ты выбираешь довольно странные для этого, — она лишь покачала головой.

* * *

Открытие конференции прошло в торжественной и праздничной атмосфере. Власти города устроили небольшой фестиваль в районе университета, где в первый день от гостей и жителей столицы было просто не протолкнуться. ВУЗы со всего мира демонстрировали, что их методы образования и воспитания экспертов лучше, чем у конкурентов, хвастались достижениями. Не отставал от прочих и МИБИ, устроив увлекательную и красочную демонстрацию «потоков» силы, как это умел и любил делать мастер Корицкий. В первый день у него была открытая лекция. Вызвавшая бурный интерес конкурентов и студентов. Демонстрацию даже по телевидению показывали, когда он закручивал потоки силы вокруг студента, подкрашивая их синим цветом. Смысл метода, по его словам, был в точном определении потенциала молодого эксперта и полное его раскрытии. Он показывал на примере, чем отличается одаренный студент от посредственности, рассказывал о методах оценки и том, куда направить развитие и на что следует обращать внимание. По моему мнению, все то же самое можно было проделать и без спецэффектов, просто взяв студента за руку и поглубже заглянуть в его внутреннее море. Но многим была важна именно эффектная подача, чтобы вокруг тебя клубился синий туман, принимая замысловатые узоры, показывая течение силы.

Посетил я лекцию профессоров из Мюнхенского университета, рассказывающих об истории заведения, о том, сколько мастеров прошло обучение в их стенах. Рассказывали они о Великом мастере, который поднялся на эту ступень развития всего в сорок три года. Говорили, что только благодаря обучению в их университете он смог достичь такого успеха.

Не обошлось без присутствия на празднике американской фирмы, производящей энергетики. В аудиторию, где они проводили демонстрацию и дегустацию, пробиться было невозможно.

К концу первого дня я окончательно сформировал мнение о конференции, поняв, что все занимаются исключительно саморекламой и продвижением особых товаров. К примеру, корейские специалисты привезли высокотехнологичное оборудование, позволяющее следить за тренировками одаренных и за их физическими нагрузками, выжимая из тела максимум того, на что оно было способно. А вот знаниями никто делиться не спешил, разумно рассуждая, что экспертам полезно лишь общее воспитание: физические нагрузки, лекции и советы мастеров, когда молодые люди начинали чувствовать внутри пробуждение силы.

В том же ключе прошел второй день, завершившись собранием делегаций в большом актовом зале Мадридского университета. Мастера и преподаватели решили поговорить о проблемах образования, главной из которых являлась стоимость обучения и отбора молодежи после школ. Предлагалось создать в каждом высшем учебном заведении минимум по одной бюджетной группе, расходы на которую взяло бы на себя государство. Я на это показное лицемерие мог только развести руками. Любое государство было крайне заинтересовано, чтобы одаренные юноши и девушки после выпуска из школы проходили обучение. Те, кто не мог позволить себе учиться в престижном вузе, или за кем не стояла влиятельная семья, мог легко и бесплатно пройти обучение в закрытом государственном институте, чаще всего военного образца. Да, после этого их ждал обязательный контракт на несколько лет, но эксперта, а в последствии и мастера из них сделают не хуже, чем в том же МИБИ.

В десять часов утра на третий день после открытия конференции подошла моя очередь читать публичную лекцию и проводить демонстрацию. Мне выделили большую лекционную аудиторию, мест в которой не осталось уже в половину девятого. На первых рядах справа от трибуны разместилась делегация из Китая во главе с принцессой Цао Сяочжэй. За эти дни я только сегодня увидел ее. Да и то узнал только по знакомой вуали на лице. Внешне она не выделялась среди других преподавателей и мастеров, выбрав бежевый брючный костюм, который ей совершенно не шел. По правую руку от нее сидел мастер Че, по левую тот самый невзрачный мечник, покрошивший испанских мастеров. На ряд выше сидели преподаватели из Пекинского университета, устроившие вчера неплохую демонстрацию техники Лу Ханя. Долго рассказывали, что настоящего мастера этой техники нужно готовить с первого курса вуза, а еще лучше с последнего класса средней школы. Собственно, они ничуть не лукавили и не преувеличивали. Мастера школы Лу Хань нужно начинать подготавливать, едва в нем просыпалась сила.

— Желаю доброго утра, всем собравшимся, — сказал я. Улыбнулся, посмотрел в камеру, убрав в карман рубашки небольшой листочек. Девяносто процентов присутствующих свободно говорили на английском языке, я выбрал русский. Если не понимают, пусть смотрят в записи, вон, на последних рядах аж три больших телекамеры установлено.

Когда я только встал за трибуну, на ней стояла бутылка с минеральной водой, под которую положили свернутый пополам листок. На нем красивым почерком было написано: «Молчи, иначе пожалеешь». Внизу стояла печать в виде черепа с драгоценными камнями в глазницах. «Как дети» — с насмешкой подумал я.

— Лекция будет короткая, так как объяснение простых истин и общеизвестных вещей у меня вызывает жуткий приступ изжоги, — сказал я. — Но кое-что объясню, так как не все присутствующие понимают, что такое «Укрепление тела». При этом каждый мастер сталкивался с сорванной дверной ручкой, раздробленным в ладонях сотовым телефоном или чашкой с кофе. Чем больше одаренный использует внутреннюю энергию «Ци», превращая ее в молнию или огонь, тем сильнее он становится. Но еще до того, как стать мастером, с первыми признаками проснувшейся энергии, любой одаренный начинает понимать, что ее можно использовать как защиту. Он учится обращать Ци вовне, чтобы окружить себя прочной защитой, называемой «Доспех духа».

— Пока одаренный слаб, нужно прилагать усилие, чтобы создать доспех, но, когда он переходит на следующий уровень, это получается легко и непринужденно, стоит только подумать. Именно доспех виновен в свернутых кранах в душевой или даже в серьезных травмах Ваших знакомых, которых вы просто хотели дружески похлопать по плечу. Доспех духа не нужно развивать, потому что чем больше мастер использует Ци, тем больше он сможет вложиться в доспех, делая его невероятно прочным, способным остановить пулю, сдержать удар клинка.

— Уверен, Вы все это прекрасно знаете, — кивнул я. — Если свести вышесказанное к одному предложению, то: Чем большим объемом Ци вы можете оперировать, тем крепче доспех духа.

Сделал небольшую паузу, обвел взглядом мастеров. Все слушали очень внимательно, хотя я говорил обычные и понятные для них вещи.

— Я же вижу этот вопрос иначе. Мастера, изучающие Укрепление тела, развивают непосредственно Доспех духа. И чем он «крепче», тем большим объемом Ци мы можем оперировать. Видите разницу? — я улыбнулся, посмотрел на собравшихся. — Еще на уровне эксперта мы начинаем развивать доспех. Существует множество техник и способов добиться желаемого результата. К примеру, мы стараемся удерживать его как можно дольше, но не об этом сейчас. Суть в том, что Укрепление тела — это знания о том, как использовать огромный объем Ци, спрятанный в доспехе, как кислород под огромным давлением в баллоне. Но мне больше нравится аналогия с джином в бутылке. Большинство техник Укрепления тела направлены на защиту, но я смогу удивить любого, кто подумает, что кроме защиты мы ни на что не способны.

— Предвижу вопрос, — поднял я руку. — Правда ли, что необходимый уровень Ци, чтобы стать мастером, проще набрать, изучая Укрепление тела? Правда. Точно такая же, как и то, что любой из вас может стать Великим мастером. Все дело в том, что, оперируя большим объемом Ци, мы быстрее понимаем, что такое сила. А это знание и понимание — есть пресловутый уровень мастера.

— В Московском Международном Институте Боевых Искусств я открыл курс, для тех, кто решил изучать Укрепление тела. После пятого курса все мои студенты не будут уступать экспертам третьей ступени и выстроят идеальный фундамент, чтобы стать мастерами. И чтобы поднять популярность этого направления, я раскрою одну из наших техник, которую могут использовать все желающие, даже мастера молний или огня. Но особенность ее в том, что базовый уровень доступен одаренным достигшим уровня эксперта первой ступени. К примеру, моя ученица Соломина Алена изучает эту технику почти три месяца, и завтра вы сможете узнать, каких успехов она добилась. Дождитесь турнира. А пока я подготовил электронный документ с полным описанием базового уровня и как только начнется турнир, предоставлю его руководству Мадридского института, — я сделал широкий жест, — чтобы они передали его всем желающим.

— А теперь самое интересное — демонстрация, — важно произнес я. — Для этого мне понадобится помощь. Есть ли среди собравшихся мастера ближнего боя? Мастера оружия тоже подойдут, если они захватили с собой меч или копье.

По залу прошелся ропот. Сидевший на втором ряду мужчина лет тридцати пяти поднял руку, затем продемонстрировал короткий меч в ножнах.

— Прошу, — я сделал приглашающий жест к кафедре. — Итак, техника называется «Кошачьи лапки» и способна остановить практически любой удар, если противник вложил в него хотя бы толику Ци. Удары будут вязнуть в защите.

Мужчина вышел, отщелкнул ножны, извлекая прямой обоюдоострый клинок. От крестовины до острия сантиметров сорок пять, клинок кажется очень легким.

— Мастера оружия умеют пропускать через подобные предметы энергию Ци, отчего те становятся очень острыми и смертоносными, — сказал я. — Я надеюсь Вы не перерубите меня пополам, это будет… неприятно.

В зале раздались смешки. Мужчина ответил что-то на немецком.

— Давайте так, вложите немного силы и бейте в середину плеча. Меч завязнет, поэтому постарайтесь не вывихнуть кисть.

Мастер кивнул, поднял клинок. Можно было почувствовать, как по клинку побежала сила. Вряд ли он пробьет мой доспех духа, даже если техника не сработает. Просто, давно я не пользовался этим умением, поэтому было немного страшно. Мужчина посмотрел на меня, дождался кивка и несильно замахнувшись, ударил горизонтально в плечо, целясь немного выше локтя. Видно, что он сдержал удар, чтобы не отрубить мне руку, но это не понадобилось, так как клинок замер, не доходя до плеча целую ладонь. Могло показаться, что он разрубал что-то вязкое и густое. Он попытался высвободить меч, и тот подался неохотно.

— Отлично, можете смело бить сильнее, — кивнул я.

Второй удар прошел быстрее и уверенней, но с тем же успехом застрял в защите. Вытягивал мастер его как из бочки с загустевшим клеем.

— Еще сильнее, — я подбодрил его улыбкой.

Удар всколыхнул в зале воздух, так как мастер наконец серьезно вложился, но между клинком и плечом оставалось уже две ладони, а не одна. На мое «Еще сильнее» он на несколько секунд задумался, нерешительно повел клинком. Затем, размяв плечо, он собрал силу в мече, который начал издавать едва различимый гул. Я жестом ладони показал, что он может вложить больше сил. Мне показалось, замах сдвинул весь объем воздуха в помещении, ударив его о стену. Секундой позже опасно задребезжали стекла. Но, чем больше мастер вкладывал сил, тем медленней клинок проходил через защиту. Самый первый удар был гораздо быстрее и выглядел более эффектно. А последний едва не вывихнул ему кисть, так как клинок застрял сантиметрах в сорока от меня.

— Можете добавить еще, — сказал я. — Это очень показательно. Чем больше Вы используете силы, тем меньше результат.

Немец покачал головой, что-то сказав. Низко кивнул, обозначив поклон и, убрав меч в ножны, направился к своему месту.

— В этом суть Кошачьих лапок, — сказал я залу. — Чем больше силы тратит противник, тем слабее эффект. Я смогу удержать практически любой удар, если сила моего доспеха больше силы атакующего. А если он сильнее, то удар завязнет и от него будет легко уклониться. Да, можно подумать, что есть что-то общее с техникой Лу Ханя, но это не так. Они используют Кинетическую броню, то есть разливают Ци в пространстве вокруг себя и ловят быстро летящие объекты. Кошачьи лапки используют в основе доспех духа, напрямую воздействуя на Ци, сопротивляясь ей. Увы, техника не способна остановить пулю или погасить энергию взрыва.

Я обратил внимание, что в зале было несколько тише, чем обычно.

— На этом лекцию завершаю, — сказал я. — Через четыре дня у меня еще одно выступление, на нем я расскажу о кинетической броне и кинетическом поле. Это вторая важнейшая составляющая развития Укрепления тела. Учить не буду, но покажу несколько хитрых приемов, пару фокусов и проведу сравнение с техниками Лу Ханя. Тем, кто интересуется данной темой, будет интересно, обещаю.

Пока все собирались с мыслями и решили засыпать меня вопросами, я быстро прошел к выходу, где на стульях сидели Тася с Аленой. Место за партами в аудитории им не хватило. Взял их под руки и под нарастающий гул голосов вышел в коридор.

— Ну как прошло? — спросил я у Таисии.

— Объясняешь ты, конечно, не очень понятно, — улыбнулась она. — Но это и не важно. Кстати, я тебе говорила, что ты гений? Нет, в самом прямом смысле.

— Вроде, когда я в технику Лу Ханя влез, — задумался я.

— Ты эту технику кошачью сам придумал? Как костыль для какого-то этапа, чтобы быстрее его перескочить, так?

— Да, — не понял я к чему она клонила.

— Просто уму непостижимо, — тихо сказала она. — Почему против меня эту технику не использовал, когда я врукопашную полезла?

— Потому что у нее недостатки есть. Я тогда был немного слабее, да и обычный доспех гораздо эффективней.

— А мастера Малинина в той огненной печке?

— Против него — да, эту технику использовал, но не только ее, а то бы поджарился до хрустящей корочки.

— Тяжело жить с гением, — вздохнула она. — Чувствуешь себя круглой дурой.

— Тася, я в этом ничего гениального не вижу. Ты, между прочим, сильная и умная женщина. И если хочешь, чтобы мы на эту тему подискутировали, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Все очень просто, но объяснять не буду. Пусть все остается так, как есть. А что, Алена завтра всех удивит на турнире?

— Удивит. Вопрос, сможем ли мы на этом погреть руки. Хотелось бы выиграть на ставках немного. Так, Алена, пойдем репетировать. Тася, ты с нами?

— Очень хочу на это посмотреть, — рассмеялась она.

Судя по взгляду Алена почти ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

Глава 9

Соломина Алена, первый день турнира Международной студенческой конференции, Мадрид, Испания

Первый этап турнира проходил сразу на нескольких площадках. В основном это были спортивные залы с небольшим количеством зрителей из числа делегаций. Посторонние же наблюдали за поединками по национальному телевидению и через трансляции в интернете. Зачем это было сделано, Алена понять не могла. В любом случае ее это сейчас интересовало меньше всего. Она почти не запомнила сумбурную жеребьевку, прошедшую накануне, и только приехав в зал, узнала, кто выпал ей в соперницы. Шестнадцать не похожих друг на друга девушек из разных стран. Настрой у всех боевой и атмосферу перед турниром никак не назвать дружеской, несмотря на то, что об этом постоянно твердили организаторы.

Алена могла только порадоваться, что в зале не так много журналистов. Она заметила всего трех фотографов, и если не считать пару громоздких телекамер, то, казалось, что турнир и вовсе не привлек к себе внимания. Хотя это было не так, на улице перед спортивным комплексом собралась огромная толпа. Мастер Корицкий накануне рассказывал, что делегации едва ли не дрались за каждое место в небольшом зале. По задумке, места должны были занимать студенты, кто не участвовал в турнире и почетные гости конференции, но Алена ни одного студента среди зрителей не заметила. В основном это были серьезные мужчины и женщины. Некоторые так пристально следили за ней, что становилось не по себе. Девушка не знала, был ли способ оценить силу и потенциал человека на расстоянии, а близко Кузьма не подпускал никого, запретив пожимать руки и обниматься. Последнее Алену даже удивило, так как она и представить не могла, чтобы кто-то незнакомый при первой встрече полез обниматься.

Что касается Кузи, то он с самого утра был не в духе, особенно после долгого разговора по телефону с адвокатом Львом Валентиновичем. Вчера вечером Алена с Тасей вдоволь насмеялись, когда Кузьма рассказывал, как надо «случайно» выигрывать. Он показывал несуразные приемы и даже предлагал убегать от соперника, заманивая в ловушку. Сетовал на то, что не хватит времени выучить «забавные» техники. Но после разговора с адвокатом, его энтузиазм несколько угас. Алена очень хотела ему помочь, но не знала как. Если бы он поделился проблемой, то она могла подсказать, как ее решить или подумать над ней вместе. А победа в турнире ей была неинтересна.

Мысль о победе напомнила Алене утренний разговор. Она вышла из душа и только закончила сушить волосы, когда раздался звонок на планшете, который ей подарила Таша. На экране как раз высветилось ее имя. Нажав кнопку «Принять вызов», Алена увидела улыбающуюся девушку.

— Привет, — сказала Алена, усаживаясь в кресло.

— Привет Мадриду из заснеженной Москвы! Как у тебя дела, как настроение, как погода?

— Настроение хорошее, погода тоже. Сегодня с утра солнечно, градусов пять тепла. Днем, вообще, обещают все пятнадцать градусов. Сейчас поедем куда-то в пригород, искать спортивный комплекс, где пройдет турнир.

— Да, ты говорила. А мы за тебя всей семьей болеть будем. Папа заплатил за прямую трансляцию, так что увидим в прямом эфире, — Таша нажала кнопку на экране и изображение сменилось, показывая просторную комнату, куда входила ее мама, Анна Юрьевна. В руках женщины был поднос с заварочным чайником и чашками.

— Наталья, — послышался строгий голос Лилии Карловны, старшей супруги главы рода.

— Ну мама Лиля, — возмутилась Таша, когда планшет у нее отняли. Картинка запрыгала и снова переключилась, теперь показывая Лилию Карловну.

— Не нукай, а сходи, посмотри, приехал ли Кирилл. Если он опять курит на стоянке, получит по шее.

— Кирилл не курит, — возмутилась Таша и убежала искать брата.

— Здравствуйте, Лилия Карловна, — сказала Алена.

— Мы же говорили об этом, — напомнила женщина, строго посмотрев с экрана. — И по-моему даже пришли к взаимопониманию.

— Говорили, — вздохнула Алена и под взглядом женщины добавила, — мама Лиля.

— Как у тебя настрой? — женщина мягко улыбнулась. — Мы все сегодня будем за тебя болеть. Покажи им всем, что ты самая сильная.

— Кузьма говорит, что иностранные студенты тоже очень сильные и легко не будет.

— А сама как считаешь? — спросила женщина. Рядом с ней села Анна Юрьевна и планшет поставили на стол так, чтобы женщины вошли в кадр.

— Только не давите на девушку, — послышался голос Петра Сергеевича.

— Мог бы поздороваться с племянницей, — сказала мама Лиля, обернулась. — Петр, ты обещал, что сегодня никаких важных дел у тебя не будет. Мужчины…

Алена улыбнулась, когда Анна Юрьевна ей подмигнула.

— Если победишь, устроим настоящий праздник по возвращении, — сказала Анна Юрьевна. — Подобные достижения нужно отмечать и ценить. И мы тобой гордимся. Особенно Таша, тебе надо было видеть, как она вчера прыгала по комнате, в предвкушении турнира. Ноутбук свой привезла, и они с Петей его два часа к телевизору подключали, чтобы записать турнир. Потом приехал Кирилл и все настроил за десять минут.

— Постарайся не получить травму, — сказала Лилия Карловна.

— Она из-за вас может опоздать, — голос Петра Сергеевича.

— Точно, — вспомнила Лилия Карловна. — Петр обещал, что ты сможешь выбрать любой подарок, если победишь. И если проиграешь, тоже, — приложив ладонь к губам, тихо добавила она и снова улыбнулась. — Держим за тебя кулачки.

— Спасибо, — кивнула Алена. — Я обязательно выиграю.

Она не стала добавлять, что победа входила в планы Кузьмы. Но при этом, Алене было приятно и тепло оттого, что за нее волнуются и переживают. Она смущенно опустила глаза.

— Удачи, — пожелали ей женщины. — Обязательно позвони вечером, расскажешь, как прошел первый тур. Пусть мы его и увидим, но хочется услышать твои впечатления. Пока-пока.

— Пока, — успела сказала Алена до того, Как Лилия Карловна, отключила связь.

Алена помнила их обстоятельный разговор, когда Кузьма приезжал к главе рода. Лилия Карловна была требовательной, но очень доброй женщиной. И беседа с ней получилась приятной и даже интересной. Женщина знала о той неприятности, что произошла с семьей Алены, сказала, что пыталась давить на супруга, чтобы он взял все в свои руки, но он не стал ссориться с братом, решив на время оставить все как есть. Но после окончания учебы в МИБИ Алену бы ждали серьезные изменения в жизни, если бы не вмешательство Кузьмы. Лилия Карловна считала его хорошим парнем и радовалась за них с Таисией. А в конце беседы она очень серьезно попросила Алену подумать о том, чтобы взять фамилию матери и стать Наумовой. Сказала, что это бы все упростило как в ее судьбе, так и для большой и дружной семьи.

— Алена?! Разогрелась? — спросил Кузьма, отвлекая девушку от мыслей. Протянул руки навстречу. — Летаешь в облаках? Давай ладони. Смотри, покажу тебе способ подготовить доспех духа к нагрузкам. Я всегда так настраиваюсь перед боем. Нужно ненадолго активировать доспех и попытаться сделать его горячим. Тебе еще сложно понять, как пользоваться силой, поэтому подключи воображение и представь ее в виде чего-то горячего.

— Может, скажешь, что тебя тревожит? — решилась спросить Алена, пытаясь скопировать спокойный и уверенный голос Таси.

— Ничего такого, — он улыбнулся, отчего сердце девушки забилось немного быстрее. Даже показалось, что его ладони стали очень горячими. — Просто тебя уже определили в фавориты турнира. Им осталось только объявить тебя победителем еще до начала поединков. А ведь среди твоих соперниц: одна половина — эксперты второго уровня, а остальные — третьего. Этого разрыва достаточно, чтобы одолеть тебя только грубой силой. Поэтому мы будем использовать другую тактику. Я как-то одного нахала на место поставил таким образом.

Он задумался, слегка сжав ладони Алены.

— Не хотел раньше времени это использовать, чтобы не внушить тебе ложное представление о собственной силе. Пока ты не научишься правильно оценивать противника, это может сыграть с тобой злую шутку. Они хотят увидеть особую технику, но мы покажем им талантливую девушку, изучающую укрепление тела. На этом турнире ты можешь использовать доспех духа второй ступени. Но обещай, что это будет первый и последний раз, когда ты его используешь, пока не поднимешься на следующую ступень.

— Хорошо, — Алена кивнула, — я обещаю.

— Мы с тобой его тренировали, поэтому разберешься. Но учти, что в бою он будет казаться слишком тяжелый, что ограничит тебя в подвижности. В этом состоянии можешь смело использовать импульс при ударе, силы должно хватить. Ну и не затягивай. Помни, что выносливости у тебя кот наплакал.

— Я постараюсь.

— Что я говорил про старание?

— Сделаю в лучшем виде, — улыбнулась девушка. — Чтобы другие рыдали от зависти.

— Вот это правильно. Давай! — Кузьма хлопнул ее по плечу.

Турнир уже начался и на небольшом табло мелькал номер 27, показывающий, что следующей выступает Алена. Она даже не заметила, кто выступал первым, и кто победил. По мнению девушки, выступления экспертов никогда не выглядели зрелищными. А турниров, за время учебы в МИБИ, она повидала немало. На одном из больших экранов, установленных под потолком, появилось изображение идущей к центру зала девушки в синем спортивном костюме. Картинка разделилась, показав фотографию Алены, возраст, рост, вес и курс обучения.

Алена бросила взгляд на второй ряд зрительских мест, где сидели Таисия и Мартина. Они о чем-то оживленно беседовали, даже улыбались. В груди неприятно кольнула ревность, но Алена быстро подавила это чувство. Следовало сосредоточиться на доспехе духа, который она уже сформировала. С Кузьмой они много раз тренировали второй уровень доспеха, и он действительно был слишком тяжелым. Ей больше нравилась легкость и невесомость движений первого уровня, когда каждый удар становился настолько силен, что мог отправить в нокаут любого противника. При этом пробить его пока еще никому не удавалось. Странно, что Кузьма волновался по этому поводу.

Противницей в первом поединке Алене попалась крепко сбитая и плечистая девушка из Америки. Короткие, по-военному подстриженные темные волосы, хмурый взгляд. Девушка совсем не казалась женственной, именно о таких говорили «мужеподобные». Судья так быстро и невнятно говорил на английском, что Алена не поняла ни слова, но кивнула, когда он обратился к ней.

Судья дал отмашку к началу боя, и американка нетерпеливо бросилась вперед, прыгая навстречу, ударяя кулаком. Алена выставила блок, закрывая руками голову. Она почти не почувствовала удар, затем немного сместилась, заметив движение слева. Студентка из Америки нанесла удар ногой, целясь в бок под руку. Неожиданный удар попал, пройдя под локтем, но и его Алена едва почувствовала, хотя услышала громкий глухой звук. Она хотела ответить ударом, но доспех не дал сделать это быстро, и соперница успела отступить на несколько шагов.

— Стоп! — вмешался судья, когда американка замахала руками, показывая, что не хочет продолжать бой. Она внезапно охромела, поморщилась, опускаясь на пол.

Судья обратился к студентке из Америки, что-то спросил, затем поднял руку в направлении Алены, объявляя ее победителем…

* * *

С улыбкой встретив Алену, я похлопал ее по плечу. Эффект получился такой, словно постучал по бетонной стене.

— Доспех может убрать, — сказал я. — Только не спеши.

Она кивнула, сбрасывая защиту. Я приобнял ее за плечи, заглянул в глаза.

— Тяжеловат, да? Ты двигалась медленно. Все потому, что сил у тебя маловато и пока третий этап не освоила, нужен постоянный контроль. Пойдем, посидишь, глотнешь водички, сразу почувствуешь, как силы возвращаются.

— Я совсем не устала, — она пожала плечами и обернулась. — А почему девушка проиграла? Травмировалась?

Преподаватель из СГА помогал своей студентке покинуть площадку, взяв ее под руку.

— Она решила пренебречь Ци, чтобы ты не смогла блокировать. Кто-то ей посоветовал использовать только физическую силу, вот она и повредила лодыжку. Их аналитики думают, что нашли твое слабое место. Вот пусть теперь поломают голову.

Я взял Алену под руку и повел к лавочке, где мы оставили вещи. Меня озадачил поступок американцев. Они все правильно поняли, что техника блокирует удары, наполненные Ци, и если ее не использовать, то можно достать противника. В этом тот самый недостаток, о котором я говорил Тасе. Интересно, что теперь подумают иностранцы, поймут, что произошло, или нет? Но это вопрос второй. Меня больше интересовало, почему американцы не захотели провести отличную демонстрацию, а решили сразу выбить Алену из турнира. Процентов на семьдесят уверен, что если бы эта крепкая девушка достала Алену прямым ударом, то смогла бы отправить в нокаут. Ребро бы точно сломала, так как вложила в удар все силы.

«Пытаетесь понять и оценить слабые места техники?» — пришла еще одна мысль. Логично предположить, что если планируешь перенять и использовать что-то новое, то нужно смотреть не только на позитивные моменты, но и знать уязвимости.

Если во время поединка Алены в зале царила гробовая тишина и сосредоточенность, то сейчас среди зрителей было оживленно. Нет, они не мешали выступлению китайской студентки, которая выбивала пыль из красивой девушки, приехавшей из Бразилии. Но вряд ли серьезные мастера, собравшиеся на трибунах, следили за этим поединком. А вот мне выступление китаянки очень понравилось. Она отлично владела ударной техникой традиционного китайского карате, наблюдать за которым — одно удовольствие. Достигнуть уровня эксперта третьей ступени на старшем курсе института — достойный результат. В МИБИ таким похвастаться мог только один парень, кстати, не входящий ни в один благородный род. Мастер Корицкий оберегал его как наседка цыпленка, но парню наверняка поступил не один десяток предложений от всех родов. Мастером он станет минимум лет через шесть, но это отличное вложение средств и сил.

Так вот, вернувшись к выступлению девушек, я был удивлен, что они обе достигли уровня эксперта третьей ступени в таком возрасте. Соперница Алены была только на втором уровне, а эти барышни, обладая солидным внутренним запасом силы, обменивались тяжелыми ударами. Китаянка выигрывала, пару раз точно попав в корпус, а такими ударами можно кирпичные стены прошибать. Мне показалось, что последним, она умудрилась сломать студентке из Бразилии ребро. Собственно, показалось не только мне, но и преподавателю, который выбросил белое полотенце, остановив бой.

Оставшиеся поединки из первых восьми пар немного затянулись. Было время прийти в себя и отдохнуть. А вот после второго круга времени будет существенно меньше.

— Алена, дай ладони, — сказал я, протягивая руки навстречу. — Давай, сделай задумчивой лицо, словно мы занимаемся.

Она вопросительно посмотрела на меня, беря за руки.

— Видишь, сколько к нам внимания. Вводим противника в заблуждение. Твоя следующая соперница откровенно слаба, но двигается быстро, используя Ци. Есть такие техники на вооружении мастеров ближнего боя. Тактику меняем. Используй доспех первого уровня, лови на ударе и отправляй в полет при помощи импульса. Только швыряй не в стену, а в сторону трибун. Если почувствуешь, что уступаешь в скорости, тогда переходи ко второму доспеху и жди, пока она устанет.

— Хорошо.

Второй соперницей Алены стала стройная девушка из Австрии, уступавшая в росте сантиметровдвадцать. Мне сразу вспомнился поединок с Ольгой из дисциплинарного комитета. Да и проходил он похожим образом. Студентка из Австрии не ожидала такой прыти от соперницы и немного растерялась. Упустила инициативу, не смогла уйти с линии атаки и Алена врубила ей прямой и очень красивый удар ногой точно в корпус. Я как-то показывал Кате, как надо использовать доспех, чтобы отшвырнуть противника. Это была общеизвестная техника, которую я немного улучшил. Она требовала большего внимания и собранности во время исполнения, и Алена меня удивила, проделав все идеально. Толчок получился сильным и хрупкую девушку отшвырнуло, словно в нее самосвал на полном ходу врезался. Она полетела не совсем в сторону трибун, а чуть правее, но кто-то успел ее мягко перехватить, используя технику Лу Ханя. Дежурившие медики заволновались, поспешили на помощь, но быстро успокоились, удостоверившись, что серьезных травм она не получила и даже смогла самостоятельно встать. Но на всякий случай увели девушку на осмотр во внутреннее помещение зала.

Второй бой продлился не дольше первого, и снова зрители не увидели демонстрации обещанной техники. Я не мог сдержать улыбку. Сегодня только первый этап турнира, и самое интересное начнется, послезавтра, когда победитель среди девушек, сойдется в учебном поединке с сильнейшим среди парней. Многие женщины, действительно сильные мастера, могут сколь угодно долго рассказывать о том, что они ничуть не уступают мужчинам, но практика показывала обратное. Не только в физическом плане мужчины сильней, но и энергию Ци они накапливают гораздо лучше. Я мог бы привести в сравнение Тасю и Бэра Пойзона. Они были примерно одинаково одарены, но у англичанина была возможность стать мастером, управляющим гравитацией, а для Таси эта была недостижимая цель.

Надо было сосредоточиться на третьем бое и подумать о предстоящем аукционе, который должен пройти сегодня вечером. Об этом событии меня предупредили, прислав конверт с приглашением. Вручили утром в отеле. Местом проведения выбрали торговый дом в центре города, где был небольшой аукционный зал, рассчитанный на двести гостей.

* * *

Центр Мадрида, семь часов вечера, торговый дом Мар Гранде

К торговому дому мы подъезжали эффектно, на большом автобусе, потеснив дорогие лимузины. Для участия в торгах Тася и Алена единодушно решили выбрать платья, в которых появлялись на встрече с королем. Пришлось и мне надевать костюм, чтобы не выделяться. И, надо сказать, выбор был сделан правильный, потому что гости, а особенно женщины, словно соревновались изысканностью платьев и размерами бриллиантов в подвесках. Мужчины, все как один, в дорогих костюмах или смокингах. На их фоне можно было бы потеряться, если бы я не был единственным моложе тридцати лет, среди мужчин, по крайней мере.

Пока организаторы проводили последние приготовления к торгам, гости собирались в просторном зале на фуршет. Знакомые друг с другом мастера собирались вместе, что-то деловито обсуждая. Я почти сразу приметил делегацию из Поднебесной, к которой направился.

— Почему-то и не сомневалась, — шепнула мне на ухо Тася. — Питаешь ты слабость к нашим друзьям из империи Цао.

Слово «друзьям» она произнесла так, как будто это лишь временные союзники, дороги с которыми могут в любую секунду разойтись. Естественно, я об этом знал и не питал иллюзий, но было и еще кое-что, мое хорошее отношение к одному конкретному человеку.

— Добрый вечер, — поздоровался я. — Рад видеть вас госпожа Цао.

Принцесса на вечер выбрала пышное светлое платье. Подобран наряд на удивление хорошо, так и не скажешь, что молодая женщина страдает болезненной худобой. Знакомая шляпка и вуаль, скрывающая лицо. Думаю, это скорее привычка, так как в последний раз, когда мы говорили, она неплохо выглядела, даже румянец на щеках был.

— Добрый вечер, мастер Матчин, — перевел ее слова мастер Че. — Поздравляем Вашу ученицу с победой в первом туре.

— Надеюсь, вы не сильно расстроились и не держите на нас зла, за победу, — я немного виновато склонил голову.

— Что Вы, совсем нет, — она наверняка улыбнулась под вуалью. — Но было бы лучше, если Ваша ученица нанесла хотя бы один удар. Тогда бы разрыв в силе не казался таким… ошеломляющим.

— Вы же понимаете, что это всего лишь турнир, ограниченный удобными правилами. Будь это реальный поединок, Алене пришлось бы туго. Не уверен, что у нее были бы шансы на победу.

— Да? — она хитро прищурилась. Не поверила. — Может быть, может быть. Вы замечательный учитель, Кузьма. Лучший, кого я встречала. Жаль, что мою сестренку не хотите учить. А ведь говорили, что она талантлива.

Из соседнего зала вышел мужчина и громко предупредил, что торги начнутся через двадцать минут.

— Госпожа Цао, — я отпустил руку Таси, — разрешите сказать Вам пару слов наедине.

Она секунд двадцать смотрела на меня, затем перевела взгляд на мастера Че, слегка кивнула. Мы отошли к свободной колонне, где я достал телефон и напечатал несколько слов. Нажал кнопку «Перевести», показал иероглифы Сяочжэй. Она скосила на экран взгляд. Я на секунду отвлекся, посмотрев на вход в зал, где как раз в этот момент появился высокий англичанин в белом костюме. Бэр Пойзон, собственной персоной. Короткие черные волосы прилизаны гелем или чем-то похожим, ниточка усов, в руках трость с большим металлическим набалдашником. Знаю, что внутри трость полая, заполненная небольшими стальными шариками. И весит она пару килограмм, но в его руках порхает словно невесомая. Следом за Бэром в зал входил крупный как медведь Свен Беккер. Немец, с последней нашей встречи отрастил ежик волос, но вот кожа по-прежнему имела бронзовый загар. В костюме он смотрелся очень смешно.

Опомнившись, я посмотрел на Сяочжэй, столкнувшись с вопросительным взглядом. Быстро набрал на телефоне: «Потом все расскажу», надеясь, что переводчик не подведет и не исковеркает мои слова. Мне достался еще один красноречивый взгляд. Вот как у нее это получается, говорить все только глазами, спрятав все остальное за вуалью. Сейчас я вижу в них легкое недовольство, но некое согласие. Я сделал жест, приглашая ее вернуться к остальным на что она важно согласилась, протянув мне руку. Помню, что касаться царственных особ строжайше запрещено, но как в таком случае отказать, понятия не имею. Да и не важно, у меня и в мыслях не было игнорировать этот жест. Мастер Че к подобному уже привык, а вот мастер меча, смотрел довольно холодно. Из-за узкого разреза глаз, особенно когда он щурился, сложно было сказать, что у него на уме. Словно он вообще стоит с закрытыми глазами и думает о чем-то своем. А может, он на всех так кровожадно смотрит.

— Дорогая, — шепнул Тасе, когда мы с Сяочжэй вернулись к группе, и я смог взять супругу под руку, — мне надо перекинуться парой слов со старыми знакомыми.

— С мистером Бэром? — лукаво спросила она.

— Вы знакомы?

— Случалось, — она кивнула. — Пойдем.

Мы прошли через весь зал к колоритной парочке, которую заметили, наверное, все присутствующие. Они время даром не теряли и комфортно устроились у столика со спиртными напитками. В руках Бэра был маленький бокал с толстым дном, в котором плескался скотч.

— Сейчас мы услышим о том, что шотландский виски лучший на свете, — шепнул я Тасе. — Здравствуйте, мистер Пойзон. Герр Беккер, рад Вас видеть в добром здравии.

— Мистер Матчин, — улыбнулся Бэр. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя на подобном мероприятии. Миссис Матчин. Ох, русский язык довольно сложный, мне нужно было сказать: «Матчина»?

— Тоже решили что-нибудь прикупить на аукционе? — спросил я.

— Конечно. Не знаю, как мистер Беккер, но я был впечатлен демонстрацией одной защитной техники, что решил непременно ею овладеть. В нашем опасном бизнесе безопасность никогда не бывает чрезмерной или лишней.

— У Вас же никогда не бывает свободных денег, — рассмеялся я. — Уверены, что сможете поторговаться сегодня?

— Конечно, — он улыбнулся, салютуя нам бокалом.

— Понятно. Друзья, если Вы планируете купить технику, которую продаю я, то прошу не делать этого. Дайте другим шанс. К тому же Вам она не подойдет.

— Не подойдет? — недоверчиво спросил Бэр, пригубив скотч. Наверное, подумал, что я специально не хочу делиться знаниями с потенциальным конкурентом и соперником.

— Эта неуклюжая техника Вам только помешает. У меня есть аналог гораздо лучше. Можно сделать так: если вы готовы заплатить ту же цену, которую сегодня озвучат за мою технику, то я предложу вам нечто лучше и интересней. Приезжайте в Москву после этого мероприятия и не будете разочарованы, обещаю.

Бэр задумался, еще раз пригубил шотландский виски. Свену же, судя по скучающему выражению лица, было все равно. Он лениво разглядывал окружающих, и я уже знал, зачем он здесь. Аукцион его нисколько не интересовал. Беккер приехал охотиться. У меня даже мурашки побежали по спине. Немец поймал мой взгляд, улыбнулся, показал большой палец. Буду думать, что он сдержит обещание и предупредит, когда приедет за моей головой.

— Хорошо! — решительно подытожил мистер Пойзон. — Обещания Кузьмы высоко ценятся, потому что он еще ни разу их не нарушил. Надеюсь, драка за технику не будет ожесточенной и мне хватит накоплений.

— А я надеюсь, что цена за технику поднимется хотя бы до десяти миллионов, — улыбнулся я.

Бэр закашлялся, поморщился и быстро допил виски.

— Ненавижу долговые обязательства, — очень тихо проворчал он на английском.

— Ты думаешь за твою технику будет драка? — тихо спросила Тася.

— Первый этап турнира закончился не так давно и все, кто хотел, получили технику Кошачьих лапок. У серьезных дядей со всего мира была пара часов, чтобы убедиться в простоте техники. Она не сложная и действительно доступна экспертам, но при этом понять принцип и освоить ее самостоятельно будет непросто. Нужно, чтобы кто-то подтолкнул тебя в правильном направлении, и они либо забьют на технику, либо будут ожесточенно за нее драться. Заполучить первыми, значит захватить преимущество над другими.

Я обратил внимание, что в зал вошел Салют в компании мастера Корицкого. Совсем забыл, что Петр Сергеевич обещал мне материальную поддержку. Нет, брать деньги у него я не стану. Не уверен, что на торгах появится что-то такое, ради чего я займу у главы рода пару сотен миллионов. Это же колоссальные деньги и их придется отдавать. А моя попытка заработать на турнире с треском провалилась. Коэффициенты на победу Алены были настолько маленькими, что проще было и не ставить вовсе. Я даже, грешным делом, подумал поставить против нее и попросить проиграть.

В зале снова появился один из организаторов мероприятия и объявил о начале торгов. Примерно пятнадцать минут гостям понадобилось, чтобы перейти в соседний зал и занять нужные места. Нам достался столик в правой части, недалеко от сцены. Мы поздоровались с Салютом, успели узнать, что он прилетел всего пару дней назад и был занят какими-то финансовыми делами. У него был личный номер и приглашение на аукцион, поэтому он занял столик недалеко от нас. А вот довольный и немного взволнованные предстоящими торгами Бэр Пойзон подсел к нам. Очень беспокоило его то, сколько собравшиеся будут готовы отдать за мою технику. Среди наемников и охотников за головами никогда не было действительно богатых фирм. Не так много брал за свои услуги Бэр, чтобы свободно посещать подобные мероприятия. На мой взгляд, это выглядело довольно смешно. Вот сейчас выставят на торги уникальную технику молний, которая обойдется покупателю в двадцать, а, может, и тридцать миллионов. Потратит мастер из богатого рода на ее освоение несколько лет, станет сильней, а потом конкуренты наймут мистера Пойзона и тот убьет его за жалкие триста, может, четыреста тысяч рублей.

Мне всегда казалось странным, что Бэр Пойзон, занимаясь подобной работой, не вызывал у представителей крупнейших мировых кланов изжогу, когда они видели его воочию. Уверен, среди присутствующих есть те, кто пострадал от его рук. Или они думают, что когда-нибудь его услуги понадобятся и им?

Куда пропал Свен, я не заметил. Вроде был рядом и испарился, стоило только взгляд отвести. Если у Бэра была универсальная команда из пяти мастеров, то Свен всегда работал один.

— Дамы и господа! — на сцену вышел подтянутый, одетый в смокинг мужчина. — Спасибо всем за участие в аукционе, проводимом домом Хантов. На наших площадках продается и покупается все, что связано с миром одаренных. И сегодня у нас есть чем Вас удивить. Итак, внимание, торги открывает первый лот!

На большом экране позади мужчины появилось изображение старой тетради. Рука в белой перчатке осторожно перевернула потемневшие от времени страницы.

— Коллекция трех техник Марка из Флоренции, 1328 год нашей эры. Оригинал из частной коллекции, названный: «Духовными вратами» и представляющий стихию огня. Две из трех техник известны под названиями: «Печь Дьявола» и «Кольцевое пламя». Но основная ценность коллекции — третья техника: «Огненная плоть».

На экране появилась видеозапись, сделанная лет сорок назад. Качество оставляло желать лучшего, но было видно, как женщина, одетая в легкое летнее платье, вспыхивает и исчезает в яростном пламени. Несколько секунд огонь выравнивался и по форме стал похожим на пламя свечи. Внутри угадывалось очертание человеческой фигуры. Мне вспомнился мастер Малинин, заманивший меня в печь на полигоне МИБИ. Только он, в отличие от этой женщины, не превращался в живой факел, а использовал совсем другую технику.

Присутствующие заволновались, по залу прошел ропот.

— Стартовая цена коллекции двенадцать миллионов долларов…

Не знаю, насколько хороша техника, но одной из самых распространенных стихий среди мастеров оставался огонь. И представители кланов всерьез нацелились коллекцию заполучить. Наблюдать за этим со стороны было интересно, особенно когда сумма перевалила за пятьдесят миллионов. На мой взгляд, ни одни знания не могли стоить так дорого. В итоге тетрадка ушла в СГА.

Следующим лотом выставили современную работу какого-то знаменитого отшельника, создающего уникальное оружие для одаренных. Это был прямой обоюдоострый меч, сантиметров семьдесят длиной. По сравнению с первым лотом он достался кому-то просто даром, за какие-то жалкие полтора миллиона. Затем шли рукописные дневники одного из великих мастеров Северной Америки, которые заинтересовали только одного человека и достались ему по стартовой цене в двести тысяч долларов.

Мероприятие тянулось долго, почти полтора часа, после которого последовал перерыв. Судя по тому, как неспешно продавались лоты, аукцион никуда не спешил и мог длиться до самого утра. Моя техника все еще не появлялась, как и ничего, что бы заинтересовало.

— Где Алена? — я наклонился к Тасе, чтобы шепнуть на ухо.

— В уборной. Должна была уже вернуться, — она повернулась к выходу из зала. — Схожу, поищу.

Тася накрыла мою ладонь, встала и пошла к выходу.

— Мистер Бэр, вы еще не передумали покупать мою технику? — спросил я.

— Удивляюсь, откуда у людей столько денег, — хмуро отозвался он.

— Зачем вам защитные техники? Вряд ли кто-то способен подойти достаточно близко, чтобы нанести удар.

— Времена наступают неспокойные, — ответил он. — Особенно в северо-западной части Африки. Китай расширяет границы влияния, выступая на стороне местных аборигенов. Среди них всегда было много бойцов ближнего боя. Поневоле начинаешь задумываться о защитных техниках…

— Следующий лот! — объявил ведущий. — Система духовного развития из самой южной точки Чили, придуманная мастером Умберто Варгасом в середине восемнадцатого века.

Я даже поморщился. Системы развития — это общий комплекс обучения одаренных от самого слабого специалиста до мастера. Она не включает каких-то особых техник, а скорее описывает, как и что нужно делать, чтобы стать сильнее. Одна из самых популярных тем лет сто назад. Люди отчаянно искали способ быстрее развиваться, становиться сильнее и суметь перейти на последнюю ступень, став великими мастерами. Но увы, время показало, что все развитие одаренных происходит практически одинаково, независимо от того, медитируешь ли ты час до завтрака или делаешь сто отжиманий после обеда. Умные люди в институтах и научных центрах выяснили, что если соблюдать баланс между физическими упражнениями и духовным развитием, то оптимальный возраст для того, чтобы стать мастером — двадцать восемь или тридцать лет. При этом каждый клан, а может и каждая семья в оном, владеет собственной системой развития, которую считает лучшей на свете. Не думал, что такую шляпу будут продавать на аукционе. Да еще из далекой страны, которую в середине восемнадцатого века грабили и жгли все кому не лень.

— Система Духовного моря, — говорил ведущий. Услышав знакомые слова, я встрепенулся, посмотрел в ту сторону. — Шесть этапов формирования силы, включающие в себя переход на стадию великого мастера.

Я снова поморщился, услышав о переходе на высшую стадию. В Чили за всю ее историю не было ни одного великого мастера. По крайней мере, я о таких не слышал. Собственно, лица мастеров в зале выражали полную солидарность с моими мыслями.

— Стартовая цена — шестьсот тысяч долларов! — объявил ведущий. — Шаг повышения — пятьдесят тысяч. Торговый дом Ханта проводил комплексную оценку документа и удостоверяет, что это именно система духовного развития.

Я обратил внимание на молодую пару, сидевшую в самом углу зала. По-моему, они так и не приняли участие в аукционе, хотя сидели в зале с самого начала. И вот сейчас они немного заволновались и оживились.

— Последний шанс, — голос ведущего. — Лот остается… Шестьсот тысяч, есть ставка!

Он показал жестом в нашу сторону. Мог бы не привлекать внимание. Теперь подумают обо мне невесть чего. Я опустил руку с карточкой, не замечая взгляды окружающих и удивленное выражение лица Бэра Пойзона.

— Шестьсот тысяч! Раз! Шестьсот пятьдесят! — он рука метнулась куда-то в другой конец зала.

Я лениво наклонился, чтобы бросить взгляд в ту сторону. Руку подняла какая-то незнакомая женщина. Пришлось снова поднимать карточку. Цена поднялась к семистам, а потом сразу еще на сто тысяч. Под бойкий голос ведущего мы подняли стоимость бесполезной бумаги до миллиона, затем до двух. Мне было просто любопытно, это я кому-то не нравлюсь и действовали «назло», или кто-то думал, что мне известно больше чем другим и за этим лотом скрывается что-то значимое. Молодая пара в углу едва не плакала от счастья, вцепившись друг в друга. Еще бы, если систему продавали они, то им сказочно повезло разбогатеть на пустом месте.

Рассчитывая еще немного задрать цену и порадовать парочку в углу, я собрался поднять руку, но к нам подошел неприметный мужчина, протянув записку. Отвлекать гостя от торгов считалось строжайше запрещено, поэтому ведущий даже запнулся на озвучивании очередной цены, так посмотрев на посыльного, словно был готов испепелить того взглядом. Мужчина понял, что попал, поэтому рванул к выходу, спеша сбежать раньше появления охраны. Я только хмыкнул, развернув записку.

Да уж, такое со мной происходило всего пару раз в жизни, когда кровь резко приливает к голове. Звуки в зале пропали, мир погрузился в непроницаемую тишину. Может это такая защитная реакция, не знаю. И мысль в голове только одна: «Всех убью!». Вздохнув, усилием воли взял себя в руки, не глядя протянул записку ставшему серьезным Бэру. Англичанин даже трость к себе поближе подвинул, на всякий случай. Он развернул записку, прочитал и удивленно посмотрел сначала на меня, затем на выход из зала. Сложив записку пополам, он убрал ее в нагрудный карман белоснежного пиджака.

Я шумно выдохнул носом, сжал кулак, с хрустом сминая пластиковую карточку аукциона. Вроде не использовал Ци, а пластик покрошило на мелкие кусочки, которые я высыпал на стол. Встав, решительно направился к выходу, где появилась встревоженная Тася.

* * *

То же самое время, кабинет Оливера Ханта

Глава торгового дома работал за ноутбуком, вбивая какую-то информацию и одновременно глядя в маленькое окошко, показывающее видео с камеры в главном зале. Дверь кабинета нерешительно открылась, пропуская одного из помощников. Немолодой мужчина замешкался, но в спину его подтолкнула твердая рука Джорджа Грэя.

— Что произошло? — негромко спросил Оливер, отрываясь от ноутбука и поворачиваясь к вошедшим.

— Мы, пока, не знаем, — сказал Льюис. — Мистер Матчин уехал, только что…

— Болван, — Джордж сжал тому плечо, отчего мужчина побелел, опускаясь на стул. — Матчин приехал с супругой и ученицей, а уехал только с супругой и охотником за головами Пойзоном. Куда делать его ученица, мы не знаем. Мои подчиненные проверяют камеры, но за здание отвечает местный клан и вышла небольшая задержка.

— Куда Матчин направился?

— В данный момент — на север. За ними следом уехал мастер из Китая, двое местных и группа Пойзона.

Оливер обладал аналитическим умом и мог сложить из происходящих событий общую картину. Он с силой сжал зубы, даже немного побледнел от злости, затем на его лице проступили красные пятна. Льюис зажмурился, пытаясь вжаться в кресло.

— Бери людей и езжай, — сказал Оливер. — И, если все так, как я думаю, нужно все сделать аккуратно и тихо.

Джордж кивнул, спокойно взвалил на плечо потерявшего сознание Льюиса и вышел из кабинета.

* * *

— Чушь какая-то, — говорила Тася. — Как можно из здания, где полно охраны и толпа покупателей, умудриться похитить человека? Там же каждый второй мастер.

— Нужно было с ними сразу разобраться, — хмуро ответил я, глядя в окно. На улице окончательно стемнело, и чем дальше мы удалялись от центра города, тем меньше вокруг было освещения.

— Я сейчас переоденусь и вернусь, — сказала Тася, направляясь к спальне. — Кстати, твой комбинезон тоже здесь.

— Отличный дом на колесах, — сказал Бэр. — Надо бы себе такой купить.

— Три миллиона рублей, — сказал я, на что англичанин закашлялся

— Бронированный?

— Нет. Просто удобный и дорогой.

— За такие деньги ожидаешь увидеть поезд из трех вагонов, — Бэр провел рукой по дорогой обивке сидений. — Слышал, ты перешел дорогу местному герцогу?

— Это не он. Проблемы тянутся из России.

— Одно другому не мешает. Кланы в последнее время осмелели, чтобы вот так наезжать на свободных наемников. Но похищать близких — это… — он пощелкал пальцами. Не найдя слов на русском, продолжил на английском. — В этом нет чести. Даже в дикой Африке так поступают не везде. Многие понимают, что такое кровная месть.

— С тобой сколько людей?

— Четверо. Алонсо потерялся в Италии. Отпросился в гости к маме.

— Много работы в последнее время? — я посмотрел на него.

— Как сказать, — он сделал неопределенный жест. — Конкуренция выше, гонорары ниже.

Ирония судьбы. С Бэром мы дважды дрались насмерть. В том не было ничего личного, только бизнес. Ему платили, чтобы убить лидера маленького клана, мне платили гораздо больше, чтобы его защитить. В итоге он задавил несчастного генерала, диктатора и людоеда танком, оставив нашу фирму без денег. Мы целый месяц его охраняли, потратили кучу денег, а появился Бэр и все испортил. Мама его до сих пор не любит. Могла бы, свернула шею при первом удобном случае. Второй раз мы столкнулись на востоке Африки. Разошлись почти вничью. Он отступил, не став упорствовать. Дождался, пока наш контракт будет завершен и в тот же вечер убил несчастную жертву. Даже вспоминать не хочу. Про нас потом долго говорили в язвительной манере. Смеялись, что, если за твоей головой отправят Пойзона, то у Матчиных можно купить еще месяц жизни.

Сколько мы ехали, я не засекал. Автобус вырвался из города и помчался по дороге, минуя автостраду. Если бы салон автобуса позволял, я бы ходил кругами. Не люблю вот так сидеть и ждать развязки.

— Шестьсот метров, — сказал Василий. — Потом немного пешком.

Бэр поправил костюм, проверил трость, долго взвешивал на ладони монетку. Я бы посмеялся, глядя на это действо, если бы не серьезность ситуации. Он так смешно смотрел на монету, словно пытался понять, тяжелая она или легкая. Первый раз видел, как настраивается мастер, способный делать предметы очень легкими или невероятно тяжелыми. Тася переоделась в боевой комбинезон, накинула сверху куртку, так как на улице было прохладно.

Если команда Бэра нас догнала, то я этого не заметил. Мы вышли на изгибе дороги, рядом с пешеходной тропинкой, ведущей к ярко освещенному поместью, примерно в полукилометре от стоянки. Пока шли, я чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Так бывало, когда мы ехали по разрушенному городку или деревне и точно знали, что за нами следят. Гнетущая атмосфера. В ночной тишине слышны только звуки шагов и легкий стук трости Бэра. В записке, что лежала у него в нагрудном кармане было написано: «Мы пригласили Вашу ученицу для разговора, присоединяйтесь». Ниже стоял адрес и знакомый знак в виде черепа. Я всю дорогу корил себя за то, что не разобрался с ними, посчитав конфликт исчерпанным. Будет наука, впредь не оставлять подобные вопросы открытыми.

Мы подошли к приветливо распахнутым воротам в большое поместье. Просторный двор ярко освещен, как и само здание. В окнах много света, но мелькнуло всего пару силуэтов.

— На крыше снайперы, — сказал Бэр. — Две пары стрелков с КСВ или RT.

Под RT подразумевалась ручная пушка, калибром двадцать миллиметров, внешне очень похожая на снайперскую винтовку. Делали такие в ЮАР и широко использовали по всей Африке. Прямое попадание ни один мастер не переживет, как и любой транспорт, если пуля попадет в двигательный отсек. Наемники такой большой калибр редко использовали, а вот против них, наоборот, часто. Хлопала такая пушка так громко, что было слышно на километр вокруг.

— В семи метрах от меня безопасно, — также тихо сказал я. — Но если будешь что-то швырять, то сначала выйди из зоны.

— Понятно, — сказал он.

Мы прошли в ворота, остановившись на пяточке света. С крыши здания этот участок лежал как на ладони, да и в целом здание стояло очень удобно, чтобы встретить гостей. Комитетом встречи выступили трое. Одеты они не в военные комбинезоны, но очень удобно для боя. Шли красиво, важно. Бэр встал в пафосную позу, поставив перед собой трость и сложив на круглом навершии ладони. Встречающие мне были незнакомы. Они вышли на ярко освещенный участок, чтобы быть в этом уверенным. Как и в Санкт-Петербурге, в центре группы мужчина лет за пятьдесят, по бокам бойцы лет на пятнадцать моложе. А еще мне показалось, что на пальце у старшего блеснул крупный серебряный перстень.

— Спасибо, что пришли, — сказал старший на английском. Говорил он негромко, но знакомая техника немного усиливала голос.

— Разговор между нами состоится только, когда я увижу свою ученицу, — сказал я, тем же самым образом усилив голос.

— Мы не хотим с Вами ссориться. Не хотим конфликтов, лишь просим не делиться секретами, которые Вам не принадлежат.

Я промолчал, оглядывая и оценивая поместье. Думаю, что помимо этих, здесь есть еще мастера. Но если они все бойцы ближнего боя, это сыграет нам на руку. Нужно только понять, где Алена. Жаль я на таком большом расстоянии не могу уловить отголосок ее силы.

— Для любых разговоров, достаточно выслать приглашение, — сказал им Бэр, которому приходилось напрягать голосовые связки, чтобы его услышали. — Назначить место встречи. А вы, господа, пользуетесь тактикой диктатора и каннибала Аму-Аму. А с такими беседы не ведут.

— Все секреты, которым делюсь, придумал я сам, — добавил я. — И вам они уж точно не принадлежат. Повторяю, пока не узнаю, что с моей ученицей все в порядке, никаких…

Справа от нас в двадцати метрах располагался гараж, где что-то громко бухнуло, привлекая внимание всех собравшихся. Через секунду сильный удар ноги выбил металлическую дверь, которую сорвало с петель и отправило в полет. Чтобы выйти, Свену Беккеру пришлось наклоняться и проходить боком. На руках он нес хрупкое тело Алены. У меня от сердца отлегло и я, наконец, смог нормально вздохнуть. Пока он шел к нам, на площадке повисла тишина. Похоже, приглашающая сторона не ожидала такого поворота и спешно пыталась что-то придумать.

— С ней все будет нормально, — пробасил Свен, передавая Алену с рук на руки Тасе. — Спит.

— Вот теперь можно и поговорить, — тихо сказал я, кровожадно посмотрев на троицу.

— Мистер Беккер, ты их знаешь? — спросил Бэр, сохраняя полное спокойствие.

— Знаю. Тайный орден, сообщество, культ, язычники, — отозвался он. — Черепа. Верят, что количество великих мастеров должно быть строго регулируемым. Любой, кто не вписывается в их ви́дение мира, должен умереть.

— Никогда не слышал, — пожал плечами Бэр. — Но фанатиков не люблю.

Я посмотрел на Свена. Судя по взгляду, они его очень сильно обидели. Впрочем, как и меня. Но вряд ли они об этом успеют пожалеть.

— Если я правильно понимаю, они бойцы ближнего боя, — сказал я, отмечая перемещение людей слева от поместья.

— Мне нужен перстень, — сказал Свен, глядя на старшего.

— Возьму на себя того, что стоит слева, — кивнул я.

— Во что я вмешиваюсь? — вздохнул Бэр. — Тогда я займу правого и тех, кто засел на крыше. Ну и всех остальных…

Глава 10

На площадке перед особняком воцарилась обманчивая тишина. Только одаренные достигшие уровня мастера могли почувствовать нарастающее напряжение. Появление Свена Беккера спутало планы черепам, и они тихо совещались, решая, что предпринять. Думать им следовало быстрее, так как Свен разогревался, я бы даже сказал «раскалялся», чтобы поговорить с ними посредством кулаков. Не знаю, сколько ему осталось, чтобы стать великим мастером, но уже сейчас он был очень силен. Его внутреннее море казалось бездонным.

— Согласен, — тихо говорил Бэр Пойзон, глядя на здание, — чтобы не стреляли с крыши. Если только Джеймс достанет с такого расстояния… Уроните крышу, я не против.

— Предупреждаю сразу, — сказал я. — Они бойцы ближнего боя с хорошей защитой и убийственными техниками.

— Значит, зайдем сразу с козырей, — ответил Бэр.

Я быстро оглянулся. Тася отошла достаточно далеко, чтобы ее не задело техникой, но вот снайперы на крыше меня напрягали. Свен неспешно вынул из кармана белую перчатку из странного материала. Синтетика, в которую вплетены блестящие серебряные нити. Под средним пальцем на ладони крепилось широкое кольцо, за которое немец потянул, вытягивая блеснувшую медным цветом нить. Кольцо ровно легло на большой палец перчатки, прямо в жесткое уплотнение.

— Буду считать, что вы ничего не видели, — сказал Свен, сжав кулак.

Поведя плечами, он зашагал к троице черепов. Если бы он действительно был медведем, то шерсть на его загривке и спине встала бы дыбом, заметно увеличивая в габаритах. Сейчас он казался даже еще больше, чем обычно. Думаю, что кулак Свена был как раз размером с голову щуплого мужчины, доставшегося в противники мистеру Пойзону.

— Предлагаю решить спор мирно, — сказал мужчина с перстнем. Я не услышал в его голосе нервозности или страха. Видно, что он был уверен в своих силах. — Мы существенно сильнее и нам бы не хотелось нарушать баланс, убив вас.

Я не видел, но думаю, Свен ухмыльнулся, уверенно двигаясь к ним. С крыши грянул оглушительный выстрел. В ночи ярко вспыхнул конус огня, вырывающийся из ствола RT. В ту же секунду по двору разнесся глухой звук «Тун!», а пространство вокруг Свена всколыхнулось и пошло рябью. Защита немца выглядела как немного сплюснутая сфера, по которой разбегались волны от удара двадцати миллиметрового снаряда.

— Давай! — крикнул Бэр Пойзон и над поместьем вспыхнула яркая осветительная ракета. Из вспышки родился огненный шар, упавший на крышу дома, и полыхнувший так, что из Мадрида можно было увидеть.

Медлить смысла не было, как и вести переговоры. От огненной вспышки в ночи, от взрыва и присутствия огромной давящей ци, адреналин в крови подскочил. Появилось знакомое чувство прилива сил. В этом состоянии легко входить в «режим», когда реакция ускоряется, а кровь приливает к мышцам. Окружающий мир сузился до размера коридора, в конце которого стояла фигура высокого мужчины, одетого в странный черный костюм. Штаны из плотной ткани, тяжелые ботинки, куртка с короткими рукавами, доходящими до середины предплечья. Никогда не приходилось драться всерьез с кем-то, кто практикует укрепление тела. Я почему-то был уверен, что они так же сильны, как и троица в Санкт-Петербурге.

Чтобы не мешать старшему, высокий мужчина бросился в сторону, уводя меня за собой. И опять эта странная техника перемещения, рывок размытой тени, прыгнувшей в сторону сразу на пятьдесят шагов. Свен к этому времени успел добраться до главного, нанеся сокрушительный удар кулаком в перчатке. Старший череп вложился в защиту, но то ли не рассчитал, то ли так и задумал, но его швырнуло в стену дома, которую он благополучно пробил, скрывшись внутри. Мне в спину ударил порыв ветра, это уже от техники мистера Пойзона.

Добравшись, наконец, до своего противника, я сходу провел удар кулаком в прыжке навстречу. Попал в жесткий блок и резко нырнул вниз, пропуская над головой ответный выпад. Попытался достать его ударом ноги в колено, но чуть-чуть смазал. Череп, в свою очередь, сразу перешел в наступление, нанося короткие прямые удары в голову. Сыпал как из пулемета, даже не целясь особо. Когда предплечья загудели от резкой боли, стало понятно, что по уровню силы он мне не уступает, но и не превосходит настолько, чтобы одержать легкую победу. При этом ногами он не дрался, рассчитывая лишь на кулаки.

Сделав два резких шага назад, я разорвал дистанцию, потирая отбитые предплечья. Заметил легкую улыбку на лице мужчины. Как и я, он дрался с четвертым уровнем доспеха духа и ему было достаточно одного точного удара, чтобы свалить меня. Как, собственно, и мне. Вот только попробуй его достань. Внутри меня вспыхнул огонек злости и ревности. «Это только мое умение! Я потратил несколько лет, чтобы добраться до четвертой ступени и стать непобедимым. Какого черта ты лыбишься?!».

— Неплохо для твоего возраста, — сказал он на английском. — Но сила, это не какие-то фокусы и глупые техники с нелепыми названиями. Что бы ни говорил учитель, можешь не сдаваться, я этого не приму. Это бой насмерть. Насчет ученицы можешь не беспокоиться, правила гласят, что она имеет право пройти обучение в школе. У нее еще есть время. Я даже смогу стать ее наставником.

Зная недостатки четвертого уровня, я немного ослабил силу, спускаясь на третий. Противник улыбнулся, опуская защиту на тот же уровень. Теперь мы могли использовать весь потенциал внутренней энергии. Интересно, есть ли у него достойные техники.

— Вишневые косточки, — сказал я, показывая ему пустую ладонь. — Исключительно интересная техника, придуманная пытливым корейцем. Сегодня я использую ее впервые.

— Вишня? — он удивленно хмыкнул, вставая в боксерскую стойку. — Давай.

Мы снова сошлись врукопашную, когда со стороны дома послышался треск горящей, обваливающейся крыши. Фа Чжэн всегда учил, если столкнулся с боксером, бей по ногам, а лучше идти в клинч. Он научил меня семи основным приемам, один из которых — выкалывание глаз, а другой — вырывание плоти пальцами. Поднырнув под замах, я врезался в противника, почувствовав весомый удар локтем в плечо. Второй рукой он зарядил мне по ребрам и с силой оттолкнул, отчего я кувыркался по земле метров десять, не меньше. Но бросаться добивать меня он не стал. Почувствовал присутствие чужеродной ци рядом с собой, пытаясь понять, откуда она исходит. А я всего лишь прикрепил к нему две сферы сконцентрированной и сжатой силы. Как показывала Сяочжэй, отделил от себя немного кинетического поля и максимально сильно сжал в крошечную сферу, которую кореец называл «вишневой косточкой».

Мастер укрепления тела даже растерялся, не зная, что предпринять. Он пытался перейти на второй уровень доспеха, создавая непроницаемую и очень твердую защиту, как делала это Алена на турнире. Но времени ему не хватило. Я уже запустил резонанс, целясь в эти сферы и надеясь, что нахожусь достаточно далеко. Грянул оглушительный взрыв, выбивший в доме пару уцелевших окон и отбросивший меня еще на пару метров. А вот мастера буквально разорвало на части. Когда я смог хоть что-то разобрать, в том месте, где он стоял, образовалась пятиметровая воронка. Меня обдало каменной крошкой, посыпавшейся сверху. В левом ухе звенело, пришлось потрясти головой, прогоняя неприятное ощущение.

Пока я поднимался и приходил в себя, из горящего дома с грохотом пробиваемой стены, вылетел главный череп. Словно набитый соломой манекен он упал на бетонную дорожку перед домом и сразу начал подниматься. Правая рука у него отсутствовала на ладонь выше локтя. Причем судя по ровному краю, ее отрезали чем-то острым. Из пролома выбрался Свен Беккер, чтобы не поскользнуться на битых кирпичах, одной рукой ухватился за обломок стены. Во второй руке он сжимал отрезанную конечность мастера. Стащил с пальца перстень и бросил руку в его сторону. Череп бросился в атаку, пытаясь ударить Свена левой рукой, но немец просто сместился с линии атаки, красиво уйдя вбок. Он начал что-то наматывать на правую кисть, поверх перчатки, делая это быстро и уверенно. Похоже, струна успела перехватить мастера черепов поперек груди, так как он попытался от нее избавиться, но не успел. Свен потянул руку на себя, свалив противника. В два шага он оказался рядом, наступив несчастному на спину. Наклонившись, герр Беккер накинул струну на шею черепу и с силой рванул на себя, даже пошатнулся, сделав пару шагов назад, словно струна лопнула. Я успел пройти половину пути до здания и прекрасно видел, как голова мастера откатилась на полметра. Свен же что-то сделал, отцепив струну от ладони и, сняв кольцо с большого пальца, бросил к обезглавленному телу.

Рядом с парой уличных фонарей, непонятно каким чудом уцелевших, стоял Бэр Пойзон, опираясь на трость. Я как раз шел к нему. Англичанин умудрился расправиться со своим противником быстрее нас. Метрах в десяти от него бетонная дорожка была промята в диаметре пяти шагов, словно на нее поставили огромный и очень тяжелый железный шар. В центре вмятины лежал щуплый мужчина в позе морской звезды лицом вниз, а в его спине зияла рваная рана.

— Одну-единственную технику не выдержал, — сказал мне Бэр, кивая на тело, словно его противник обычный слабак.

— А мне достался сильный противник, — я поморщился, потирая ушибленный бок. — И что-то подсказывает мне, что с тремя один бы я не справился…

Мы одновременно посмотрели на идущего к нам Свена. По-моему, он даже не вспотел, отделавшись небольшой царапиной на щеке. Он уже успел снять перчатку и спрятать ее в карман дорогого костюма, пострадавшего в драке гораздо сильнее, чем хозяин. Он продемонстрировал нам перстень, болтающейся на мизинце. Серебряный череп с золотыми зубами и красными драгоценными камушками в глазницах.

— Охотник должен помнить, что он в любой момент может сам стать добычей.

— Ой, Свен, прекрати, — поморщился Бэр. — Сейчас не время для подобных умных высказываний. И так тошно.

— Скучный ты, — улыбнулся немец. — Зануда. Разбрасываешься техниками S класса, как бессмертный.

— Под рукой не было ничего подходящего, — оправдываясь, сказал англичанин.

— Идем, я тебя обниму, поздравлю, — Свен расставил руки, на что Бэр шагнул в сторону, чтобы я оказался между ним и гигантом.

— Сейчас сюда съедется полиция со всей Испании, — сказал из-за моей спины мистер Пойзон. — Может пора уходить?

— Мир сотовой связи и высоких технологий, — проворчал немец, оглядываясь вокруг. — А так, зачистили бы, и никто ничего не узнал.

— Будем считать, что вас нанял я. А с наемников спрос короткий, все претензии к нанимателю, — я посмотрел на пару охотников за головами. — Но вы настоящие монстры! Эх, а меня знатно так отделали. Мистер Пойзон, как только я вернусь в Москву, найдите меня, поговорим насчет защитных техник…

Мы как-то слишком вольготно расположились посреди двора, прямо перед горящим зданием. Пристройка, расположенная у забора в правой части поместья, оглушительно взорвалась, за пару секунд превратившись в огромный факел.

— Пора уходить, — сказал Бэр. — Сюда едут пожарная служба и полиция.

— Вас подвезти?

— Нет, я сам, — сказал он и быстрым шагом направился к воротам. Я так понял, что он спешил, пока Свен действительно не решился его обнять.

Свен неопределенно пожал плечами и зашагал в противоположную сторону, обходя горящий дом. Одна штанина его дорого костюма была разорвана до середины бедра, а пиджак лишился рукава и зиял прорехой на спине. А еще мне показалось, что вокруг прорехи ткань пропиталась кровью.

* * *

Свен Беккер, несколькими минутами ранее

Компания Свену попалась очень уж необычная. Первый — молодой гений, развивающийся настолько стремительно, что закрадывались сомнения, а человек ли он. Второй — англичанин по фамилии Яд, человек с принципами, умудрившейся стать самым успешным охотником за головами. Бэр мог бы работать один и скопить целое состояние, но он везде таскал за собой пятерку мастеров, из которых только двое были по-настоящему сильны. А еще команду поддержки, содержание которой обходилось ему в копеечку. Свен знал о прошлом англичанина, но влезать в это дело не собирался. Ему достаточно было того, что Пойзон решил помочь Матчину и встрять в очень серьезные проблемы.

Свен не был уверен, что смог бы справиться с черепами в одиночку. По одному, друг за другом, он бы разобрался с ними без особых проблем, но вряд ли бы ему предоставили подобную фору. Смотритель этого языческого культа в Мадриде, Марио Фариас, никогда не оставался один. Рядом с ним всегда крутился как минимум один ученик, но после того как Свен неаккуратно наследил, к ученику добавился старший адепт и следить за мастером стало достаточно трудно. Информатор Беккера сообщил, что адепт должен посетить аукцион, где немец рассчитывал его убрать, но произошло неожиданное событие, впутавшее в делоМатчина. Если Кузьма сможет связать боем защитников Марио хотя бы на пару минут, этого вполне хватит. К тому же присутствие Бэра Пойзона и еще одного сильного мастера, притаившегося в тени, обещало, что все пройдет даже лучше, чем рассчитывал Свен.

Резко сократив дистанцию до тройки черепов, Свен активировал кинетическое поле, подсмотренное у китайцев в тибетском монастыре. Техника Лу Ханя ему никогда не нравилась своим пренебрежением к развитию духа, поэтому он взял только основу, переделав ее под себя. Немец ожидал выстрела, прозвучавшего с небольшим запозданием. Тяжелая пуля разбилась о защиту, почти не отняв сил, и в этот момент он добрался до Марио, вкладываясь в удар. Нужно было растащить по сторонам эту тройку. Смотритель черепов, скорее всего, думал так же, поэтому даже не сопротивлялся, позволив отбросить себя в стену дома и даже использовал немного сил, чтобы проломить ее собственным телом.

Свен немного расслабил кисть, растягивая синтетическую нить. За нее он отдал немалую сумму, но японский производитель уверял, что нить прочнее стали на растяжение в одиннадцать раз и почти во столько же раз выше ударопрочность. Недостаток был в том, что синтетика плохо пропускала через себя силу и нить обрабатывалась особым составом из меди и золота. Покрытие быстро стиралось, делая каждую струну одноразовой, но этот недостаток мерк на фоне преимущества. Нить позволяла экономить силу, не опасаясь, что она порвется.

Влетев в пролом, Свен встретил ладонью в перчатке удар кулаком мастера. Используя особую технику, он накинул на руку глупого и самоуверенного Марио сразу две петли, затягивая специальным узлом. Схватив пальцами нити, быстро намотал на кисть, чтобы не разматывались дальше. Марио был на целую голову ниже и вполовину легче, поэтому ему сложно было в такой ситуации нанести хороший удар, но даже так он сумел ударить Свена в плечо, пробив доспех духа. Рука онемела почти до самого запястья, что не помешало немцу нанести короткий удар локтем в лицо мастеру. Щуплого немолодого мужчину отбросило на шаг, и лишь синтетическая струна не дала ему упасть, сильнее затянувшись на руке. Будь перед Свеном обычный мастер, он бы уже давно разрезал его на части, но Марио сопротивлялся почти так же, как и мудрец Да Цзы.

— Силен, — сказал Свен, нанося еще один сокрушительный удар, ногой по ребрам мастера. Того снова отбросило и узел на его руке затянулся еще на сантиметр.

Третий удар Свен не успел нанести, так как Марио ловко пнул его по ноге, роняя на землю. Натяжение нити на кисти резко исчезло, а спину немца обожгла раскаленная боль. Испанец умудрился воткнуть ему что-то между лопаткой и позвоночником, легко пробив броню, как это делают мастера холодного оружия. Взревев, Свен крутанулся, схватил мастера за лодыжку и, рванув на себя, повалив на землю. Несколько секунд мужчины боролись, но даже потеряв руку, Марио был невероятно силен. Свен молотил по нему кулаками как молотобоец в кузне, обрушивая сверху град ударов, расколов паркет и бетон пола. Это не было похоже на красивый поединок, скорее на грязную драку. В какой-то момент ему показалось, что он пробьет защиту старшего из черепов, но тот умудрился вцепиться пальцами в бок Свену и едва не раздробил ребра. С усилием ему удалось сбросить с себя немца и даже быстро подняться на ноги. В этот момент на улице что-то громыхнуло, словно фугасный заряд. Стены дома и пол вздрогнули, а с потолка посыпалась штукатурка.

Сбросив с себя обломки шкафа, книги и битое стекло, Свен поднялся, повел шеей, слушая, как хрустнули позвонки. Покрутив плечом, он добавил немного силы и из спины выскочил металлический шип, похожий на большой изогнутый гвоздь. Глядя, как правая часть лица мастера Марио наливается гематомой, немец улыбнулся. Бросившись вперед, он нанес удар слева, вкладывая почти все силы. Он догадывался, что мастер планировал использовать Мерцающую защиту и отразить энергию удара, вернув ее нападающему, но трюк не сработал. С громким хлопком мастера отбросило в пролом, развалив часть стены окончательно. Свен не боялся, что тот решит сбежать, так как в подобном случае ему пришлось бы пожертвовать стопой, на щиколотке которой был затянут еще один узел синтетической струны. Наклонившись, немец поднял с пола отрезанную руку. Подойдя к пролому, он заметил бледного Бэра Пойзона, стоявшего на краю довольно большой вмятины. Чтобы остановить слабого ученика Марио, англичанин использовал свою самую сильную технику, оставшись почти без сил. Это был рискованный шаг. Свен всегда предпочитал в конце битвы оставлять немного сил, чтобы иметь возможность отступить. Бросив взгляд в сторону молодого Матчина, Беккер улыбнулся. Он почему-то думал, что парню поможет притаившийся за живой изгородью китаец, но Кузьма справился своими силами.

— Хорошо, очень хорошо, — еще шире заулыбался Свен, чувствуя, как скверное настроение, не отпускавшее его несколько недель, постепенно уходит. — Этот парень еще станет костью у вас в горле…

* * *

До автобуса я промчался бегом. Со стоянки было отлично видно огненное зарево, охватившее поместье. Кстати, пожарные машины уже двигались к поместью по соседней дороге, сверкая проблесковыми маячками. Мы же поехали дальше по дороге, рассчитывая сделать большой крюк и вернуться в Мадрид с другой стороны.

— Как Алена, — спросил я, проходя в салон.

— Спит, — Тася придирчиво осмотрела меня. — Такой костюм испортил.

— Да он почти целый, — возмутился я. — Подумаешь, рукава немного треснули, можно их заштопать.

— Химией какой-то усыпили, — сказала Тася, кивая в сторону спальни. — Это может быть какой-то спрей, эксперту много не требуется. Проснется через пару часов, но в больницу заехать надо. Василий Иванович сказал, что по пути будет Национальный госпиталь.

— Хорошо, — я позволил стянуть с себя пиджак и штаны. Тася сложила их в специальную корзину, вручив мне спортивный костюм.

— Как все прошло?

— Три — ноль в нашу пользу. Жаль я ничего толком не увидел. Надо было время потянуть и посмотреть.

— Кузьма, Кузьма, — она покачала головой, взяла меня за кисть, поднимая руку повыше. Предплечья украшали сине-бордовые синяки. — Остальное цело?

— Ребрам немного досталось, но они целы.

— Ну-ка, сожми кулаки, — попросила она. — Разожми. Рентген делать будем?

Я покрутил запястьем.

— Нет, все нормально. Как думаешь, теперь-то нас точно выгонят из страны или еще потерпят немного?

— Почему ты вечно мыслишь категориями провинившегося подростка? Это не нас надо наказывать, а мы должны требовать объяснений, извинений и компенсаций. Предлагаю использовать все доступное влияние и поднять шум на всю Европу.

— Но только не сегодня, — устало вздохнул я, облокачиваясь на спинку дивана.

— А что в поместье делал Беккер? — спросила Тася.

— Думаю, приходил за головой главного. Я ему здорово помог, собственно, как и он мне. Один только Бэр Пойзон на пустом месте попал на серьезную драку, — я рассмеялся, вспоминая лицо англичанина. — Надо будет извиниться перед ним как-нибудь…

— Эта троица в черном, кто они, вообще, такие? — спросила она.

— Есть у меня один знакомый, которого можно об этом расспросить. И когда мы вернемся в Москву, с него и начну. Черт, как же хочется стать чуть-чуть сильнее. Обидно признаться, но даже ученик главного из черепов оказался сильнее меня.

— Если ты победил, значит, не сильнее. Взрыв ты устроил?

— Угу, — я кивнул.

— А ты точно мастер укрепления тела, а не взрывов? — прищурилась она.

— Не смешно, — я прислушался. — Что жужжит?

Тася выпрямилась, прошла в спальню и вернулась с моим телефоном в руках.

— Вот, а я ведь поставил режим «не беспокоить», — сказал я, видя незнакомый номер.

— Бери, а то тебе и на выключенный телефон позвонят, или как в том анекдоте — на пульт от телевизора, — она рассмеялась.

Я нажал кнопку принять звонок.

— Матчин слушает.

— Господин Матчин, простите, что побеспокоил. Это Луис де Борха.

— Узнал Вас, — сказал я, одними губами для Таси произнес: «Герцог».

— У Вас все в порядке? Помощь не требуется?

— Спасибо за беспокойство, но у нас все хорошо.

— Если требуется медицинская помощь, то у меня отличная клиника недалеко от Мадрида.

— Мы уже рядом с Национальным госпиталем, заглянем туда.

В трубке ненадолго повисло молчание.

— Сохраните номер, — сказал герцог. — Это мой личный телефон. Если возникнет проблема или сложная ситуация, обязательно позвоните.

— Конечно, — обнадежил я его, пытаясь, чтобы в голосе не проскочил сарказм. — Так и сделаю.

— Берегите себя, — сказал он.

— Спасибо. До свидания, — я нажал кнопку отбоя и посмотрел на номер телефона. Пару секунд подумав, нажал «сохранить». — Герцог просил позвонить, если мы попадем в беду, представляешь?

— Сейчас волноваться нужно вовсе не ему, а устроителям аукциона, которые не смогли обеспечить безопасность клиентам. Это ведь тайное, — она выделила это слово, — мероприятие. Как они умудрились прозевать подобное? Ух, я бы на месте руководителя, начальнику охраны дала по шее. Посильнее, чтобы мозги на место встали.

— Может, сговор? — посерьезнел я. — Там ведь действительно была охрана, все на высшем уровне. Видел пару человек и в гостевом зале, и в торговом. Десяток камер. Нахрапом, без подготовки и договоренностей такое не провернуть.

— Ты думаешь в торговом доме, на самом верху сидят дураки, которые только и думают, как бы собственную репутацию смыть в унитаз? Сговор мог быть, но только с кем-нибудь из самого младшего звена. Чтобы, к примеру, охранник от мониторов вовремя отвернулся, когда Алену мимо камер несли. Я про то и говорила, что начальника охраны не просто щелкнули по носу, его макнули в дерьмо и еще повозили рожей, чтобы уж наверняка.

— Может, это даже сыграет нам на руку, — задумчиво произнес я.

— Что именно? — спросила Тася.

— Надо бы слух пустить, что Алену похитили, чтобы наказать меня за то, что выпустил из рук секретную технику. Тогда иностранцы начнут ее охотней учить.

— И репутация торгового дома рухнет еще ниже, — хмыкнула она. — Не торопись с подобными решениями. Давай посмотрим, что будет дальше.

— Почти приехали, — сказал Василий. — Отделение Скорой помощи Национального госпиталя.

Мы остановились на стоянке рядом с большим, хорошо освещенным зданием. Похоже, здесь уже знали о взрыве и пожаре рядом с городом, поэтому в приемной дежурило несколько докторов. Когда я внес на руках Алену, все завертелось. Наш врач оказался французом, отлично говорившем на испанском и английском, поэтому не составило труда объяснить, что случилось. Он сказал, что им часто приходится сталкиваться с отравлением разной химией, передозировкой лекарств и наркотиков, просил не беспокоиться и не переживать. Алену сначала отвезли в одно отделение, где она провела почти час, потом перевели из Скорой помощи в здание основного госпиталя. А еще через полтора часа появился доктор и сказал, что с Аленой все в полном порядке. Ни наркотиков, ни другой опасной химии не нашли, только остаточные следы от усыпляющего средства. Обнадежил, что утром она проснется и максимум что может быть, так это икота, но на всякий случай прописал какую-то капельницу.

Ночь я провел в палате Алены, расположившись в узком кресле. Спать особо не хотелось, особенно после всего произошедшего, поэтому устроился в позе для медитации, восстанавливая потраченную силу и разбирая по полочкам прошедший бой. Как всегда в таких случаях бывает, задними умом нашел пару способов одолеть мастера, изучающего укрепление тела, не прибегая к взрывам. Зато теперь я окончательно убедился, что надо быть более гибким в драках. Полагаться исключительно на крепость брони и объем внутренних сил можно, но только до тех пор, пока не появится кто-нибудь круче и сильнее. Нужно становиться хитрее и злее.

Вернувшись к реальности, я осознал, что наступил новый день. Учитывая яркий свет, бьющий в окно, никак не меньше десяти часов утра. Алена удобно расположилась на кровати и читала что-то на планшете.

— Я проспал?

— Немного, — улыбнулась Алена. — Тася приходила, даже в щеку тебя поцеловала, но ты не проснулся. Сказала, что сторож из тебя так себе.

— Сторож охраняет от чужих, а на Тасю мой внутренний сторожевой пес уже не реагирует, — я потянулся. — Как самочувствие?

— Хорошо. Выспалась на неделю вперед. Не пойму только откуда у меня маленький синяк на пояснице. Никто не ронял, пока я без сознания была?

— Если только с силой обнимали и кричали: «Алена!».

Она засмеялась, едва не выронив планшет. Вытерла проступившую слезинку.

— Сегодня финал турнира. Мы ведь успеем?

— М-м? — я с сомнением посмотрел на нее.

— Очень хочется его выиграть. Мне тут столько писем прислали, я все утро читаю, а они не кончаются. Все желают победы.

— Тогда успеем. Который час?

— Пять минут одиннадцатого. А еще мама твоя звонила, спрашивала мы побеждать собираемся или нет. Вроде бы кто-то ставки делает против меня, и она хочет поучаствовать.

— Да? Надо Цигельману срочно позвонить, пусть этого смельчака найдет и, если у того деньги лишние, заберет. Можешь сказать маме, что побеждать мы собираемся. Только надо поторопиться. Давай, ты переодевайся, а я разомну ноги. Вернусь через пять минут.

— Можешь… остаться, — немного смутилась она.

— Не шали, — я погрозил ей пальцем, улыбнулся и вышел из палаты.

Закрыл глаза прислушиваясь. В правой части коридора в крайней палате отдыхали два мастера. Еще один расположился на этаж ниже. Из трех аур одна знакомая, принадлежащая охраннику герцога де Борха. По лестнице поднимались Тася с мастером Корицким. А еще совсем рядом чувствовался след силы, очень слабый и размытый. Кто-то не мог контролировать ци, и оно разливалось вокруг, просачиваясь, как вода в треснувшем кувшине. Первая мысль была о Сяочжэй, но я ее отбросил, так как она свою силу могла контролировать, пока была в сознании, по крайней мере. Скорее всего, это был кто-то, страдающий от того же недуга.

Отпустив контроль, я прошел по коридору до торгового автомата, продающего кофе. Пошарил в карманах в поисках мелочи. Справа протянулась рука, бросив в щель пару монет.

— Sírvete tú mismo una taza de café, — сказал невысокий испанец лет тридцати восьми. То есть, он был старше тридцати пяти, но еще не перешагнул отметку в сорок лет. Черные волосы, двухнедельная щетина и взгляд, словно он две или три ночи подряд не спал. Одет он был странно: синяя рубашка, поверх расстегнутая серая спортивная кофта и легкая бежевая ветровка. А еще длинный светло-серый, почти серебряный шарф, трижды обернутый вокруг шеи. Самое интересное, что это был мастер, причем очень сильный.

— Мне тазика кофе не надо, я столько не выпью, — сказал я на русском, выбирая самый сладкий из предложенных напитков. Дополнительно нажал кнопку, добавляющую карамельный сироп. — Грасиас.

— Рor favor, — отмахнулся испанец, бросая в автомат еще несколько монет. Выбрал тот же самый кофе, только сиропа добавил двойную порцию.

Дожидаясь, пока Тася и Максим Васильевич поднимутся, я остался у автомата, мелкими глотками потягивая горячий и сладкий напиток. Редко бывает, когда автоматы продают действительно вкусный кофе, а еще реже, когда наливают его правильно горячим, а не едва теплым и противным на вкус. Испанец пристроился рядом, зевнул, пригубил из своего стакана. Странно, что я его не почувствовал, пока он не подошел вплотную. Он что-то еще спросил на испанском, показывая дальше по коридору.

— Ага, охрана, — хмыкнул я. — Набежали со всех сторон, когда уже не надо.

Пару минут мы молча пили кофе. В голове окончательно прояснилось. На лестнице появились, наконец, Тася и мастер Корицкий. Я бросил пустой стакан в мусорное ведро, кивнул испанцу и направился к ним.

— Кузьма Федорович, — Максим Васильевич, кивнул мне. — Таисия Павловна сказала, что у вас с Аленой все в порядке.

— Все отлично, мы полны сил и энергии. Сегодня финал турнира и Алена рассчитывает его выиграть.

— Уверены? — спросил он, посмотрев с сомнением.

— Абсолютно. Максим Васильевич, вы хвастались, что свободно говорите на испанском.

— Испанский, португальский, немного на итальянском, — он кивнул.

— Побудьте немного моим переводчиком, — я бросил взгляд на палату, в которую вошел испанец, угостивший меня кофе. — Буквально пару минут.

Подойдя к нужной палате, я постучал. Испанец открыл, посмотрел на нас устало и вопросительно. За ним можно было разглядеть больничную кровать и целую гирлянду капельниц. Но вот кто там лежит, я увидеть не успел.

— Мне показалось, что в палате находится кто-то, у кого не получается контролировать внутреннюю силу, — сказал я. Мастер Корицкий перевел и на мне скрестились уже два вопросительных взгляда. — В Москве эту болезнь успешно лечат. Даже если ситуация запущена, есть неплохие шансы. Приезжайте, как только слет студентов в Испании закончится. Максим Васильевич, у вас визитка МИБИ есть?

— Есть, — он протянул испанцу визитку, что-то объясняя.

— Тогда вы договаривайтесь, а я побежал. Нам бы на турнир не опоздать…

Из госпиталя мы сбегали в спешке. Как сказала Тася, лечение обошлось нам в две с половиной тысячи рублей. Немалые деньги, чтобы переночевать и сделать пару анализов. Алена сказала, что лучше бы она провела ночь в автобусе или комнате отеля. Мы ее отчитали, популярно объяснив, какие последствия бывают от употребления неизвестной химии, особенно если ею травят одаренных. Тася, как знакомый с боевыми веществами, используемыми полицией, рассказала, что циррозы, токсическое поражение печени и отказ почек — самые распространенные последствия. Иногда организм мастера реагирует нормально, подавляя химию, а иногда впадает в истерику и все заканчивается летальным исходом буквально за пару часов. В общем, нагнала панику, что Алена засомневалась, а здорова ли. Вроде и бок у нее покалывает и усталость странная.

Финал студенческого турнира должен был пройти в Барселоне, но его перенесли в Мадрид, о чем предупредили участников еще в первый день. Ответственные лица ссылались на неготовность спортивных площадок и какие-то организационные вопросы. А вообще, из сорока запланированных открытых мероприятий конференции, в Барселоне прошла лишь половина. Я смотрел по телевизору праздничный карнавал, получилось неплохо, но новости в интернете пестрили не самыми приятными заголовками в адрес главы Каталонии. Что касается новостей, то, пока мы ехали к Научному Центру Развития Одаренных, я искал упоминания о ночном происшествии. Несмотря на масштаб произошедшего, крупный пожар со взрывом, новостей было мало. Писали о взрыве газового оборудования, отчего загорелось большое поместье. Сколько я не пытался найти, кому оно принадлежит, не нашел даже упоминания владельца.

— Кузя, — Таисия отвлекла меня от чтения новостей. Потянула свой телефон.

— Алло? — я приложил трубку к уху.

— Кузьма Федорович, до тебя дозвониться сложнее, чем в Кремль.

— Петр Сергеевич, здравствуйте, рад Вас слышать.

— Таисия Павловна говорит, что у тебя телефон постоянно в режиме «не беспокоить» находится, — посетовал глава рода Наумовых. — Понимаем, что ты знаменит, и внимание к тебе повышенное, но внес бы нас с Геннадием в доверенные контакты.

— Исправлю, — виновато сказал я.

— Что у вас произошло вчера? Никто не пострадал? Как Алена?

— Помните черепов, с которыми я повздорил в Санкт-Петербурге? У них какая-то организация мировая, что-то вроде тайного общества или культа. Они обеспокоены тем, что я изучаю укрепление тела и пытаюсь учить еще кого-то. Как я понял, черепа поставили ярлык собственности на эти знания. Похитили Алену прямо из-под носа. Но ничего, я с ними разобрался. Если не считать синяки, то с нашей стороны никто не пострадал.

— Помощь нужна? Могу отправить к Вам несколько людей Конева.

— Не нужно, мы сами справимся. От местных мастеров уже не протолкнуться.

— Хорошо, понял тебя. Сегодня в Москве соберутся главы родов, я подниму вопрос по поводу этой организации. Если у нее есть отделение в России, мы найдем и решительно попросим удалиться. А еще Геннадий отправил запрос Испанской стороне с требованием обеспечить безопасность иностранным делегациям, будем надеяться, что больше чрезвычайных ситуаций не случится.

— Будем надеяться, — согласился я.

— Таисия Павловна сказала, что Алена сегодня выступит в финале турнира, мы все за нее болеем и ждем победы.

— Победим, не сомневайтесь, — обнадежил я его. — Сейчас добавлю Вас в список доверенных контактов.

— Кузьма, — голос главы рода стал чуть серьезней, — довольно неожиданно в нескольких крупных букмекерских конторах шансы на победу Алены резко упали. В то, что она победит среди девушек, верят безоговорочно, но вот победу в общем зачете отдают Альберту Уилсону из СГА. Причем их уверенность поражает и настораживает.

— Этот Уилсон разве уже победил в финале среди парней?

— Нет, но побеждает уверенно.

— Бой будет сегодня вечером, — задумчиво протянул я. — Если планируете поставить большую сумму, пока не торопитесь. Я позвоню после обеда

— Хорошо. Уверен, ты разберешься что к чему.

Я нажал кнопку отбоя, вернул телефон Тасе.

— Слушай, — я посмотрел на нее, — как думаешь, почему букмекеры внезапно перестали верить в победу Алены над парнем из СГА?

Я пересказал ей опасения Петра Сергеевича.

— Вариантов несколько, — она села рядом. — Возможно думают, что она пострадала этой ночью. А может, у них появилась идея, как противостоять той технике, что она демонстрировала. Какое-нибудь умение, способное пробить прочный панцирь доспеха духа.

— Таких умений не бывает. Чтобы победить: нужно чтобы твой доспех духа не уступал, а желательно превосходил оный у противника. Алена? — я посмотрел в сторону спальни.

— Разговаривает с кем-то по видеосвязи.

— Ежели доктор нам не наврал, то все очень странно. Алена! — крикнул я.

Тася посмотрела на меня, покачала головой, дескать «что за манеры, кричать на весь дом, пусть он даже на колесах».

За двадцать минут, что нам оставалось ехать до Научного центра, я успел убедиться, что внутреннее море Алены не повреждено. Пока она была без сознания какой-нибудь мастер, находясь рядом, мог выплеснуть много сил разом и легко навредить ее развитию, но я этого не заметил. Проверил тщательно, даже попросил активировать доспех третьего уровня. Там, где были замешаны большие деньги, ме́ста для глупости не оставалось, поэтому к словам главы рода я отнесся крайне серьезно.

Научный Центр Развития Одаренных располагался в пригороде Мадрида и занимал огромную территорию. Увидел я и полигон, скрытый от города рукотворным холмом. Здесь была такая же печь, как в МИБИ, словно строили по одному проекту. Часть полигона была просто завалена бетонными блоками и плитами, а дальше стояли каркасы домов и высокая железная мачта, напоминавшая опору ЛЭП. Главное здание центра построили в виде шестиугольника и охарактеризовать его можно было как: «стекло и бетон». Так как мы приехали в числе последних, то мест на парковке не осталось, но организаторы позаботились, зарезервировав участок в углу, куда большой автобус встал, заехав парой колес на газон.

Встречала нас Мартина и взволнованный мужчина в белом халате поверх свитера. Он долго жал нам руки, говоря на ужасном английском. Мартине пришлось поработать переводчиком и объяснить, что это один из ведущих научных сотрудников, который был восхищен появлением двадцатидвухлетнего мастера. Он много лет занимался этим вопросом и был уверен, что это просто невозможно. Под его бесконечный монолог мы вошли в здание, где оказалось на удивление тихо. Я ожидал толп журналистов и телекамер, но увидел лишь пару фотографов.

Просторный спортивный зал в здании предназначался для научных исследований, и по размеру был с половину футбольного поля. Недостаток отсутствия трибун компенсировали стульями, поставив их в три ряда вдоль длинной стены. Все происходило практически так же, как и во время отборочных туров. Я так и не понял, почему турнир не организовали как грандиозное событие. Могли бы выделить стадион или похожее сооружение, вмещающие пару десятков тысяч зрителей. Ведь внимание к нему огромное, просмотры отборочных боев в интернете перевалили за сотню миллионов уже в первые несколько дней. Даже в МИБИ для подобных мероприятий использовали большой студенческий стадион. Тася на этот вопрос тоже пожимала плечами, говоря, что это, скорее всего, было обговорено ректорами вузов.

Подготовительную часть перед турниром мы пропустили, чуть-чуть не опоздав к первым поединкам, поэтому Алене предстояло выступить почти сразу. По поводу боев и победы мы с ней уже поговорили. Я разрешил использовать любую тактику, но при этом быть осторожной. Соперницы ей достались — уступающие по силе даже тем, с кем она сражалась на отборочных. Среди них я мог выделить только немку, красивую и серьезную девушку. Выступала она в полувоенном обтягивающем комбинезоне, что правилами не запрещалось. Что касается остальных, сложно сказать, как они вообще добрались до финала. Студентка из Индии, вообще, была эксперт второй ступени.

Устроившись на скамейке для участников, я вполглаза следил за скоротечным первым поединком, пытаясь найти в интернете записи боев парней, а особенно американца, о котором говорил Петр Сергеевич. Это был крепкий парень, широкоплечий, подтянутый, с короткой светлой прической. И что самое странное, я не заметил, чтобы он сильно выделялся среди других участников. Побеждал уверенно, за явным перевесом сил, но не более того. Если Алена демонстрировала тотальное преимущество за счет несокрушимого доспеха, то он дрался как-то слишком обычно. Судя по стилю, частым ударам ногами и коленями, он изучал кикбоксинг. Я даже открыл прямой эфир, где показывали поединки парней. Для них подобрали самый большой спортивный зал во всем Мадриде, вмещавший пару тысяч зрителей. Зал использовали то для гандбола, то ли для мини-футбола, поэтому и зрительских мест было много.

Дождавшись, когда американец будет выступать, я еще раз внимательно проследил за ним.

— Кузя, — голос Таси.

— Что? — отозвался я, глядя в планшет.

— Алена победила.

— Молодец…

— Кузя.

— Что? — я оторвал взгляд от экрана и посмотрел на нее.

— В финале победила, — Тася потянулась, чтобы забрать планшет. — Поздравь ее, обними. Скажи все фирменное: «ей просто повезло, выиграть мог каждый».

Я только сейчас заметил, что в зале было довольно шумно. Кто-то из гостей даже громко аплодировал. Судья победно поднял руку в направлении Алены, объявляя ее победителем финальной схватки. Соперница, та самая немка, судя по хмурому виду, признала поражение после пары ударов, не став упорствовать.

— Знаю, что ты веришь в нее, — сказала Тася, — но удели немного внимания, пожалуйста. На тебя, вон, камеру навели и на весь мир показывают мрачную рожу.

— Кхм, — я откашлялся. — Виноват.

Подождав, пока Алена подойдет, я крепко ее обнял. Сказал, что она молодец и вообще. Она, конечно, на меня немного обиделась, за то, что я все пропустил, глядя в планшет, но вроде оттаяла. Затем организаторы принялись наводить порядок и пригласили занявших призовые места, чтобы вручить медали и подарки. Пока красивая женщина в брючном костюме вручала призы, незнакомый мне мужчина произносил речь, причем на испанском, поэтому я не понял ни слова. Зато немногочисленные гости поздравляли нас почти сорок минут. Подошел, наверное, каждый, чтобы выразить слова восхищения новым направлением развития одаренных. Говорили, что в их странах многие вузы непременно начнут изучать и преподавать укрепление тела. Я держался стоически, пожимая руки, говоря те самые слова о везении, но они вызывали лишь добродушный смех и дружеские похлопывания по плечу. А вот к Алене никого не пускал, а желающих обниматься было хоть отбавляй. Что удивило, так это сорок с лишним конвертов разных форм и расцветок, что мне дарили гости. Пришлось отнимать у Алены пакет из-под подарка, чтобы сложить все туда.

Последними нас поздравляла делегация из Поднебесной. Специально ждали, пока остальные от нас отстанут. Цоа Сяочжэй важно подошла, встав довольно близко, что-то сказала мне на китайском, погрозила пальцем и стукнула кулачком в плечо. Я посмотрел на мастера Че, ожидая перевод, но увидел только удивленное выражение лица и легкий ступор. В кино обычно на этом моменте машут ладонью перед лицом, чтобы привлечь внимание. Подвинув меня, Сяочжэй поманила Алену, крепко обняла ее, что-то сказала ласковым голосом. Затем взяла за руку, словно собираясь прочитать линии на ладони, крепко задумалась.

— Тася, что она сказала? — тихо спросил я.

— Вряд ли похвалила, — улыбнулась она. — Я бы тоже стукнула, только посильней.

— Что я сделал-то? Между прочим, я был занят очень важным делом. Мне нужно понять, как ничем не примечательный парень собирается победить мою талантливую и одаренную ученицу. Да он рядом не валялся, но… вот это… — я начал сердито ворчать, потрясая кулаком.

— Про это я и говорю, — сказала Тася.

Сяочжей кивнула, закончив обследование Алены. Ткнула пальцем мастера Че в бок, чтобы он вернулся к реальности. Сказала что-то.

— Госпожа Цао говорит, что здоровье Алены в полном порядке, — перевел он. — Ее внутреннее ци не повреждено.

— Конечно, в порядке, — важно ответил я. — Дважды проверял, иначе бы не допустил до турнира.

— Госпожа Цао говорит, что Вам нужно еще учиться, чтобы правильно оценивать состояние внутреннего ци. Она может помочь в этом и стать Вашим учителем.

— Я подумаю, — улыбнулся я.

Согласен, я не такой большой специалист, как мастер Корицкий или Сяочжэй, но такую малость, как общее состояние ци определить могу. Тем более мы с Аленой часто занимались, а в том, как должно выглядеть внутреннее море ученика, изучающего укрепление тела, я знал на собственной шкуре.

— Я понял, — сказал я, посмотрев на Сяочжэй, затем на Тасю. — Понял! А я все гадал…

— Что ты понял? — спросила Тася, так как я снова ушел в раздумья. — Поделись, нам тоже интересно.

— Я понял, зачем они похитили Алену. Ну, не на все сто процентов, но почти уверен, что это так. Они пытались оценить ее «море», то есть внутреннюю ци, — добавил я, посмотрев на резко посерьезневшую Сяочжей. — Мы ведь занимаемся чуть больше полугода и несмотря на то, что далеко продвинулись, Алена только начинает накапливать силу. К тому же мы сейчас не так усердно тренируемся, где-то процентов на тридцать из возможного. И оно, море, немного мелеет.

— Кузьма! — остановила меня Тася. — Говори так, чтобы мы тебя понимали. Ты когда волнуешься, понять что хочешь сказать, решительно невозможно.

— Так, проще, значит, — я потер лоб, собираясь с мыслями. — Если проще, то Алена сейчас не в лучшей своей форме. И эти черепа, падлы, и те, кто с ними заодно, оценили это, когда похитили. Не знаю, как много они смогли понять, но сделали вывод, что их ученик гораздо сильнее. Он победит, почти не напрягаясь. Понимаешь?

— Их, ученик? — уточнила Тася.

— Американец, как его… Альберт. Студент из СГА. Он ученик черепов и изучает укрепление тела. Серьезно изучает. Я финал не досмотрел, но готов поставить миллион, что он победил. И это была настолько невыразительная победа, как и остальные до этого. Все будут думать, что он просто сильный эксперт… И Алена будет с ним драться сегодня вечером. Где, кстати, бой пройдет?

— Там же, где и финал у парней, — подсказала Тася. — Легкоатлетический зал Нео Романо. Ты хочешь сказать, что тот студент может быть мастером?

— Кто? Этот скучный пацан? Да ни в жизнь! Я бы на его месте… Все, все, — примиряюще поднял руки, видя грозный взгляд Таси. — Я видел все его бои, тут даже слово «вряд ли», будет лишним. Но он действительно силен.

— То есть, он победит? — подытожила Тася.

— Ха, — я широко улыбнулся. — А кто, по-твоему, придумал технику Кошачьи лапки? Кузьма придумал.

Я ткнул себя большим пальцем в грудь и встал в важную позу.

— Эти американцы причастны к похищению Алены? — спросила Сяочжэй через мастера Че.

— Если моя догадка верна, то причастны. Есть простой способ это проверить. Так, мне нужен телефон, — я вынул из кармана сотовый, выбрал номер из списка контактов. Ответили на третьем гудке. — Алло, Петр Сергеевич, это Кузьма. Ставьте все на красное! Повторяю, все на красное!

Глава 11

До финала турнира оставалось часа три и даже с учетом дороги было время пообедать и немного отдохнуть. Цао Сяочжэй напросилась к нам в попутчики, сказав, что знает хороший ресторан поблизости. Заинтересовали ее черепа. Она сказала, что только слышала о них вскользь, но взгляд выдавал совсем другое. В любом случае Сяочжэй обещала раздобыть подробности через кого-то в окружении отца.

Когда мы покидали здания института, навстречу вышел брат Кристофера, работающий на торговый дом Хантов.

— Мистер Матчин, — поздоровался он на английском. — Доброго дня и простите, что отвлекаю.

— Что опять случилось? — спросил я.

— Ничего не случилось, — он улыбнулся. — Понимаю, когда проблемы и беды сыплются как из рога изобилия, постоянно ждешь новых. От лица торгового дома Хантов я приношу искренние извинения за произошедшее на аукционе. Это моя вина, как главы службы безопасности. К сожалению, люди продажны, и я прозевал тот момент, когда мои подчиненные перестали быть лояльными торговому дому. Простите, что обращаюсь с задержкой, но мне нужно было время, чтобы во всем разобраться.

Он протянул большой лакированный бумажный пакет с ручкой и логотипом торгового дома.

— В качестве извинений торговый дом возместит все затраты на привлечение охотников за головами и дарит два значимых подарка. К тому же мы рады сообщить, что товары, выставленные Вами на торги, успешно проданы.

— Ваш торговый дом меня очень огорчил, — хмуро сказал я. — И обычно, когда дарят подарки, говорят, что они скромные, чтобы ненароком не переоценить.

— Скромные? — он вопросительно посмотрел на пакет. — Это сложный вопрос. Для кого-то они могут показаться незначительными, но у меня язык не повернется назвать их так.

— Хорошо, — я протянул руку, забирая подарки. — Я принимаю извинения. Это ведь Ваши люди следили за нами ночью?

— В том числе… То есть, да, я лично присутствовал там, — быстро поправился он. — Я бы вмешался, но мне показалось, что Вы хотели лично выместить злость на негодяях. И наверное не стоит говорить сейчас, но в сети появилась видеозапись, связанная с этим боем. Спасибо, не смею вас больше задерживать.

Он кивнул, отступил в сторону, ожидая, пока мы пройдем и сядем в автобус. Пока мастер Че объяснял Василию маршрут, мы расположились в гостиной зоне.

— Ты так легко им это простишь? — спросила Тася.

— Так надо. Можно, конечно, сделать обиженный вид, но что толку. Им я хуже не сделаю, только себе. А моя самая нелюбимая поговорка: «Не буду шапку надевать и назло бабушке уши отморожу». Они принесли извинения, это хорошо. В крайнем случае я просто не буду иметь с ними дело в будущем. Интересно другое, почему он упомянул о видео в интернете?

Тася посмотрела на меня немного удивленно, но одобрительно.

— Может, сами причастны к его появлению. Других причин упоминать об этом я не вижу. Рано или поздно ты об этом все равно бы узнал.

Я заглянул в пакет, достав оттуда новенькую пластиковую карточку с номером. Даже брелок в виде быка в сапогах был на месте. Следом на стол легла старенькая тетрадь в прозрачном пластиковом контейнере. Написано, похоже, на испанском. Под старой тетрадкой лежали два десятка плотных листов, сшитых толстыми нитями. Лежали они обложкой вниз, поэтому можно было перевернуть контейнер и прочитать название: «Система Духовного моря. Умберто Варгас. Перевод: Антонио Вараци». Внизу стояла подпись и клановый символ в виде щита, разделенного на четыре сегмента, в верхнем правом углу красовался кабан, в нижним левом — охотничий рог.

— Шикарный подарок, — фыркнул я. — Система духовного развития.

— Я бы сказала, довольно странный подарок, — сказала Тася, взяв в руки пластиковый контейнер. — Подарим то, что нам не нужно?

— Просто я за него немного поторговался, подняв цену до миллиона.

— Миллион?! — Тася посмотрела на меня как на сумасшедшего. — Ты серьезно? За эту ерунду?

Я говорить ничего не стал, достав второй подарок. Это была вполне современная книга с особыми глянцево-пластиковыми страницами. Яркая печать, даже какие-то картинки. На обложке надпись: «Темные воды». Перелистнув пару страничек, я понял, что это какая-то техника. Заметил прищуренный и заинтересованный взгляд Сяочжэй. А ведь она английский язык не знает, с чего бы ей заинтересоваться цветной книжицей? На обложке ничего такого примечательного не нарисовано, только грязно-черные разводы на светлом фоне. Решив разобраться потом, убрал подарки обратно в пакет и отнес в спальню. Был у нас небольшой сейф, очень похожий на несгораемый ящик, мы с Тасей в нем документы хранили. Убрав книги, я вернулся в гостиную, поставил на столик пакет с письмами. Содержание у всех было разным, но смысл совпадал. В них главы кланов из разных стран приглашали меня в гости. Среди всего разнообразия не было писем лишь из Японии и Китая. Я перебрал десяток, прежде чем бросил это занятие.

— Они действительно думают, что я приеду к ним в гости? — спросил я у Таси, сгрузив письма обратно в пакет.

— Почему нет? — она пожала плечами. — Может, и поедешь. В любом случае они лишь приглашают и ни к чему не обязывают. Выказывают, так сказать, уважение.

— Просто странно это. Такое дружное единодушие в приглашениях. Кстати, что там англичанин говорил про видео? Алена, ты нашла что-нибудь?

Алена как раз разглядывала что-то в планшете.

— А что он говорил? — не поняла она.

— Учи английский, — я вздохнул, протянул руку, забирая планшет. — Вернемся в МИБИ, будешь заниматься с репетитором. А попутно еще один язык надо выучить. Хочешь, китайский освой. Тебе даже учителя хорошего подберут, или Анна Юрьевна поможет.

Сяочжэй закивала, одобряя подобное решение. Даже что-то сказала, но жестом остановила мастера Че, чтобы не переводил.

— Анна Юрьевна говорила, что он очень сложный, — проворчала Алена.

Я выбрал поисковик, набрал свое имя и отобрал новости по дате. За последние сутки действительно было довольно много новостей, но самые главные касались короткого видео, длящегося всего двадцать пять секунд. Снимали, судя по всему, с верхних этажей поместья на сотовый телефон, или это была камера видеонаблюдения. Но в эти секунды уложилось то, как я вошел в клинч с учеником черепов и как пропустил несколько сокрушительных ударов по корпусу. Со стороны удары казались куда сильнее, чем я ощущал во время боя. Не удивительно, что меня отбросило последним ударом на десяток метров. Заканчивалось же видео тем, что я вытянул руку в направлении мастера и он взорвался. Взрыв опрокинул снимающего, или уронил камеру, на чем картинка обрывалась.

Видя мое вытянувшееся лицо, Тася забрала планшет, посмотрела видео, почитала комментарии. Затем планшет перекочевал в руки Сяочжэй.

— Чем ты его? — спросила Тася. — Когда ты говорил про взрыв, я представляла себе это несколько иначе. Но красиво, однако.

— Резонансом, — отозвался я. — А со стороны это смотрится очень даже эффектно. Как кинетик, жестом подорвал.

— Серьезное умение, — согласилась она, чуть покосившись на Сяочжэй. Перевела взгляд на меня, как бы говоря, чтобы не болтал лишнего.

— Только из любопытства, что пишут люди в комментариях? Наверное, говорят, что Матчин невероятно силен?

— Смотри, носом потолок не проткни, когда будешь его задирать, — улыбнулась Тася. — Любой адекватный мастер, в первую очередь будет интересоваться сутью техники и тем, как ты ее выполняешь. На каком расстоянии можешь применить, что для этого нужно и как защититься. А я думала, почему за боем Алены только половина зрителей наблюдает, а вторая на тебя косится. Кстати, ты ближним боем мало занимаешься. Надо больше спаррингов с умелыми противниками. Хорош бы весь бой посмотреть. Ты его хотя бы пару раз ударил?

— Вроде попал один раз, только защиту не пробил. Он был действительно силен.

— Из твоих уст подобная похвала много значит, — перевел мастер Че слова Сяочжэй. — Техника резонанса восхитительна. Она может резонировать с любым кинетическим полем и что самое удивительное, к большому взрыву приводит лишь крошечное усилие. Это как поднести горящую спичку к бочке с порохом. Если бы Кузьма решил продать технику на аукционе, то за нее развернулась бы нешуточная борьба, которую завершить смогли бы лишь серьезные игроки, такие как императорская семья Цао.

— В таком случае хорошо, что я ее никому, — выделил это слово, — продавать и передать не собираюсь.

Сяочжэй вздохнула, сделала печальные глазки. Дальше мы еще раз молча просмотрели видео. Тася принесла мне свой планшет, на котором я заглянул на страничку, где собирали данные на мастеров. Пока нового умения мне никто не приписал, но поставили пометку, что информация нуждается в доработке. Ресторан, про который говорила Сяочжэй, был одним из элитных заведений Мадрида, куда пускали далеко не всех. Даже если у посетителей хватило бы денег, чтобы заплатить за обед, это не давало им право даже войти. Кормили в заведении блюдами испанской кухни, большим разнообразием морепродуктов, необычными десертами. Здесь к китайцам присоединился мечник Ву Ци. Приехал он с оружием и настроением пустить его в ход. А еще Сяочжэй связалась с кем-то по странному громоздкому телефону и что-то долго обсуждала.

К спортивному комплексу Нео Романо мы подъезжали со стороны служебного входа, но даже так были атакованы группой репортеров, через которых прорывались под град вопросов и вспышек фотоаппаратов. Зато внутри нам выделили несколько помещений для подготовки, включающих в себя раздевалку, комнату отдыха стелевизором, душевую и массажный кабинет. Алена убежала переодеваться и когда вернулась, мы с Тасей чуть со скамейки не упали. Не знаю как, но моя ученицы умудрилась достать серое кимоно для занятия карате, даже пояс подобрала самый простой.

— Детский сад, — покачала головой Тася, пряча улыбку.

План на бой не изменился, но для этого требовалось разобрать с Аленой особую технику. Помню, как сестра оставила мне синяк, отпечаток кулака, когда они вместе с двоюродными сестрами Трубиных пытались меня поколотить. Особенность техники была в том, что она могла пробить более крепкий доспех духа, жаль не наносила серьезных травм. Алене этот прием я уже показывал, только не было возможности использовать, так как не попадались личности заведомо сильнее. Когда же подошло время выходить в зал, в раздевалке мы столкнулись с греком, Никодимом Михайловичем. Ожидая нас, он мерил комнату шагами, бросая взгляды на часы над входом.

— Кузьма Федорович, — обрадовался Салют, когда мы появились. — К поединку все готово? Мы… точнее, Алена железно победит?

— Гоните прочь сомнения, наши шансы велики, — улыбнулся я. — Алена, Тася, подождите там, а мы перекинемся парой слов.

Мы подождали, пока они немного отойдут, чтобы не слышать разговор. Не хотелось, чтобы Алена лишний раз нервничала, услышав о больших деньгах, которые не то что можно за всю жизнь заработать, а сложно потратить, даже если задастся такой целью.

— Хотелось бы, чтобы наши шансы стремились к ста процентам, — слегка нервничая, сказал грек.

— Большие деньги на бой поставили? — спросил я.

— Большие, — он кивнул. — Против нас играет какой-то очень крупный игрок, который не жалеет денег. Ваша мама, кстати, тоже поставила на победу Алены Романовны. Ставка меньше, но все равно существенная для небольшой фирмы.

— А кто этот крупный игрок?

— Не знаю. И если он не захочет, то мы и не узнаем. Но деньги будут. Там, — он показал пальцем вверх, — поручителей столько, что беспокоиться нет причин.

— Значит, осталось дело за малым, — улыбнулся я. — Хорошенько отделать соперника и слегка разорить уверенных в себе людей.

— Слегка — не самое уместное слово, — он почему-то посмотрел с укоризной.

— Они на нас не рассердятся?

— Это азартные игры, — серьезно сказала Никодим Михайлович. — Здесь люди побеждают и проигрывают. И если они сольют целый капитал, будучи уверенными в своей победе, это только их вина. Только если мы играем честно, но за этим наблюдают. Мы ведь не собираемся нарушать правила?

— Конечно, — я даже похлопал его по плечу. — Вы же сами сказали, за нами наблюдают. И чем тщательней они будут смотреть, тем меньше возникнет сомнений в победе. Все, пора. Поговорим после боя.

Я еще раз хлопнул его по плечу, отчего он поморщился, потер ушиб, но ничего не сказал. В зал мы выходили под шум и гомон зрителей. Не знаю, как организаторы умудрились, но они смогли вместить в зал больше людей, чем позволяли зрительские места. И люди собрались вовсе не для того, чтобы посмотреть зрелищный поединок, они пришли оценить перспективность изучения укрепления тела и той техники, с которой я свободно расстался. Интересно, какие теории и догадки строят аналитики крупных кланов и государств, пытаясь понять, откуда такая щедрость. Но одно ясно, там вряд ли сидят глупые и недалекие люди.

Победитель турнира среди парней для поединка предпочел шорты и спортивную майку без рукавов. Выглядел он совсем не воинственно, а собранно и спокойно. Спортивный, широкоплечий, немного уступающий ростом Алене. Рядом с ним два преподавателя, судя по карточкам на шнурке. Дают последние наставления перед боем.

— Ален, — я взял ее под локоть. — Они не в полной мере понимают, что за технику ты будешь использовать. Скорее всего, он попытается продавить ее за счет преимущества в силе. Это логично, и я бы тоже так поступил. В крайнем случае будут затягивать, дожидаясь, пока ты выдохнешься. Но твоя техника в любом случае будет замедлять его удары, чем тебе нужно пользоваться. Бей его ногами, руками, только в голову не попади, а то ненароком убьешь. Использовать сразу две техники сложно, но я в тебя верю. И не затягивай.

— Я все сделаю как надо, — кивнула она.

— Мои догадки могут быть не верны, но от этого ничего не изменится. Просто в таком случае, победишь быстрее, — я немного помассировал ей плечи.

Судья поединка лично объявил выступающий, начав с парня. Коротко назвал институт, где он учится, огласил возраст, вес и рост. Как я предполагал, парню было двадцать два, то есть, мой ровесник. Он был в полтора раза тяжелее, что при прочих равных условиях уже критическое преимущество. Те, кто в подобном разбирался, но-таки поставил на Алену большие деньги, наверное, сейчас сидят и сильно волнуются.

Кода Алена выходила на арену, зал встречал ее бурными аплодисментами. Она была не только сильной, но и красивой девушкой. Жаль, что вокруг собрались серьезные люди, а то я бы увидел плакаты с ее именем. Я читал всего пару тем на форуме, посвященной моей ученице. В целом там творилось форменное безобразие, но если пытаться выловить суть, то фанатов моей ученицы было много. Некоторые, особо воинственные, даже били тех, кто говорил про нее гадости.

Судья закончил объяснять правила, в просторном зале шум немного стих. Я был прав, когда говорил, что это зал для игры в футбол, это можно было понять по разметке, поверх которой уложили специальный настил. Покрытие не сильно смягчало падения, но помогало сберечь доски пола и делало его не таким скользким. Было немного страшно и где-то глубоко внутри точил червячок сомнений, что я не все учел. Вполне ведь возможно, что мои выводы слишком поспешные и я что-то упускаю из виду. Даже не заметил, что с силой сжал кулаки, отчего побелели костяшки пальцев.

Отмашка к началу поединка. Американец пошел в решительное наступление, пытаясь прощупать защиту Алены и, если получится, атаковать. Действовал уверенно, без спешки, сократил дистанцию и нанес высокий удар ногой. Я даже с места тренера смог почувствовать вложенную в него силу. Алена не растерялась, чуть сместилась, видя, что американец замедляется. Он словно пытался взмахнуть ногой в воде, преодолевая сопротивление. Уход в сторону, и Алена нанесла такой же быстрый удар, целясь ему в плечо и почти сразу отступила на два шага. Я наконец мог с облегчением выдохнуть, позволив себе улыбку. Снова сближение, теперь парень пытается пробить несколько ударов руками, но вязнет. Алена же отвечает лоу-киком и снова отступает.

В таком вот темпе прошла минута. Парень пытался атаковать, но пробиться сквозь защиту просто не мог. Чем больше он вкладывался, тем медленней становился. Он не мог преодолеть тот уровень, когда бы удар просто прошел. Уверен, что его тренера рассчитывали на подобный исход, надеясь на выносливость. Оценили бой Алены с парочкой из военной академии СГА, до минуты рассчитав, когда она окончательно устанет. Думали, что даже если она будет бить в полную силу, то сколько-нибудь значимого урона не нанесет. Наивные ребята. Нельзя просто так полагаться на преимущество в силе.

Алена снова поднырнула под медленный боковой удар рукой и точно пробила кулаком в плечо. Вроде бы не сильно, но на том месте, куда пришелся удар, начали проявляться синие отпечатки костяшек. Точно такие же синяки покрывали плечи парня и ноги. Некоторые еще бледные, а другие уже начали расплываться багряными кровоподтеками. Парень уже хромал, а сейчас у него просто онемела рука, повиснув вдоль тела. По себе знаю, что это очень больно и надо отдать должное его упорству. Еще один точный удар в бедро, в исполнении Алены и американский студент упал на колено. Судья замахал руками, показывая, что дальше продолжать не имеет смысла и зал взорвался овациями. Я поспешил на арену, подхватил Алену на руки, слегка подбросил. Собственно сил у нее почти не оставалось.

— Молодец! — похвалил я. — Моя школа! Пусть все думают, что тебе эта победа досталась легко. Что в таком случае нужно сказать?

— Мне просто повезло, — улыбнулась Алена.

— Правильно.

К нам как раз подошла Тася с полотенцем. Я поставил Алену на ноги, краем глаза наблюдая за парнем и его учителями.

— Тяжело быть все время правым, но я справлюсь…

— От скромности твой учитель не умрет, — язвительно сказала Тася. Взяла меня под руку, поворачивая к себе. — Черепа?

— Парень как минимум изучает укрепление тела и неплохо справляется со вторым уровнем доспеха. Надо бы с ними поговорить по душам…

— Никаких разговоров, — сказала Тася. — За тобой и так десяток мастеров из конкурирующих кланов по пятам ходят. Как бы они друг с другом сражаться не начали. Так что, давай обойдемся без драк, ладно? Будем считать, что одного разрушенного поместья хватит. Вернешься в Москву, тогда делай что хочешь.

Тася была права. Выяснить все не привлекая внимания мне не светило, а развязывать открытую войну не хотелось.

— Ладно, будем считать, что мы неплохо ударили им по рукам и залезли по локоть в карманы. Где Салют? Он еще от радости не прыгает?

— Хмур и сосредоточен больше обычного, — Улыбнулась Тася. — Ему предстоит деньги у проигравших отжать.

— Пусть тогда и нам долю занесет, зря мы, что ли, старались? Ну, Алена старалась, — улыбнулся я под их взглядами, — а я советы умные давал. Минуту.

Я вынул сотовый из кармана. Пришло короткое сообщение.

— «Кузя, передай Алене, что я вас обоих люблю», — прочитал я. — От мамы.

Дальше Алену пригласили для вручения подарков и грамоты. Организаторы сказали, что нужно дать небольшое интервью, поэтому ей пришлось на ходу подбирать слова и говорить, что всего лишь повезло и победить мог каждый. Кстати, награждать должны были и парня, но он умудрился испариться вместе со всей своей командой и тренерами.

Закончился день праздничным ужином вместе с группой из МИБИ. Гуляли мы в ресторане отеля, делились впечатлениями о Международной конференции. Я успел созвониться с Цигельманом, узнать, что мы с Тасей стали богаче раза в полтора. Хоть какая-то компенсация за те проблемы, что на нас свалились в Испании. Про Алену я не забыл, но пока решил отложить этот вопрос до возвращения в Москву. Она сегодня устала и ушла спать пораньше. Приз за победу в турнире, на который расщедрились организаторы, выражался в денежном подарке, размером в двести пятьдесят тысяч рублей. Для студента — это огромные деньги. За эту сумму можно было купить квартиру в столице, скажем так, в одной остановке от кольцевой линии метро. Я почему именно об этом вспомнил, есть такая мечта у Алены, иметь собственное жилье.

Утро нового дня началось немного необычно. Разбудила меня Тася, прошедшая мимо кровати в новом платье. Почему-то подумал, что мне это приснилось и решил сон досмотреть, но еще минут через пятнадцать Тася прошла мимо в другом, теперь уже вечернем наряде. Я окончательно проснулся, сходил в ванную, привел себя в порядок, но в номере супругу не нашел. Зато обнаружил в шкафу два новых костюма с ярлыками модного дома Diego Besso. А еще почетное место на вешалке занимал необычный наряд. Я сразу догадался, что это, взглянув один раз. Знакомый нашей семьи, Маурицио Сальви, настоящий маркиз и состоятельный человек, живущий в Италии, очень любил костюмы шестнадцатых и семнадцатых веков. Поэтому о подобных нарядах я знаю достаточно много.

— Может заглянуть по пути в Италию? — задумчиво протянул я, вынимая костюм из шкафа. — Повидать сестру…

Зная маркиза Сальви, можно быть уверенным, что Оксана необычные наряды уже примеряла, как и ее супруг. Диего же подарил мне классический испанский костюм эпохи Возрождения. Чулки, штаны до колен, которые следовало подвязывать бантом, красивая расшитая рубашка и узкая приталенная безрукавка. А еще хубон расшитый золотыми и серебряными нитями — настоящее произведение искусства. В традиционном кимоно я щеголял, вызывая у японцев улыбку, так что решил померить и этот наряд. Очень уж понравились мне узоры и качество ткани. Номер в отеле у нас был двухкомнатный с просторной гостиной, где как раз было высокое зеркало. Встав напротив, я с интересом разглядывал получившийся результат. К наряду прилагался черный берет из жесткой ткани с золотым шитьем и маленьким желтым пером.

— Кузьма? — в комнату вошла Тася в очередном новом платье и удивленно посмотрела на меня.

— Прошу обращаться ко мне: «Ваше сиятельство», — важно сказал я.

Несколько секунд Тася просто смотрелась, а потом рассмеялась, схватившись за дверь и долго не могла успокоиться. Показала ладонь, дескать, подожди немного, она умчалась, чтобы через минуту вернуться вместе с Аленой. Моя ученица была одета в пышное платье из той же эпохи. Тася поставила нас рядом и скрылась в спальне.

— Тебе идет, — сказала Алена, улыбнулась. — Прямо как настоящий барон.

— Бери выше, герцог. Неудобно только в нем, — я повел плечом. — Непривычно.

— Так, смотрим на меня и улыбаемся, — Тася несколько раз сфотографировала нас на телефон, снова рассмеялась, прошла по комнате, пытаясь найти удачный ракурс. — Вы вместе смотритесь просто изумительно.

Усевшись на диван, Тася принялась листать получившиеся фотографии. Довольно покачав головой, она посмотрела на нас и неожиданно погрустнела. Улыбка медленно сошла с ее лица. В последние дни такие резкие перепады настроения у нее происходят довольно часто.

— Я, наверное, пойду, переоденусь, — Алена отпустила мой локоть. — Примерю еще что-нибудь…

— Подожди. Тася, слушай, тебе такое платье не подарили? — спросил я. — Я Диего в ухо стукну, если он про тебя забыл.

— Подарили, — она кивнула. — Только оно очень уж неудобное.

— Сидеть в нем можно? — уточнил я. — Тогда надевай, будем сегодня изображать благородных испанцев. Кстати, с чем связаны такие подарки?

— Сегодня официальный прием в час дня, — сказала Тася. — Король планирует поблагодарить всех участников Международной конференции. Потом будет обед и частные встречи. Мы, кстати, первые на очереди.

— Вот, не пошел бы, веришь? Опять он будет изображать, что мы ему интересны и дежурно улыбаться. Но такие наряды пропадают… Ну? Ты почему еще сидишь? Время уже идти завтракать, переодевайся, мы подождем.

— Это не так просто, как кажется, — Тася кивнула на платье Алены. — В него еще надо умудриться влезть. Ален, сколько мы провозились?

— Полчаса, — отозвалась она.

— Так и быть, полчаса я подожду.

— Ты уверен, что в этом хочешь пойти? — спросила Тася, оглядывая меня, остановилась на черных ботинках. — Ты же говорил про чулки, что наемнику стыдно такое носить.

— Маркиза Сальви, я тебя с ним познакомлю, считает, что штаны носят только простолюдины, а благородные особы — исключительно чулки.

— Ох, — Тася встала, — уговорил, черт красноречивый. Мы быстро.

Она подхватила Алену под руку и умчалась в ее номер. Я же посмотрел в зеркало, вздохнул, тихо выругался и пошел искать планшет, чтобы почитать новости. Меня интересовала страничка мадридского института, где отдельная ссылка вела на статью о технике «Кошачьих лапок». Кто-то уже довольно подробно расписал суть и принцип техники, оставив ссылку для скачивания небольшого текстового документа, который я передал институту. Чтобы его получить необходимо было зарегистрироваться и подтвердить статус студента или преподавателя любого мирового вуза. Но если запросить свободный поиск в интернете, то этот же документ выпадал из первой тысячи свободных для скачивания ссылок. Я открыл одну, посмотрел, все без обмана. Ну вот, план генералов по внедрению вредной техники в массы выполнен и перевыполнен. Успокаивало меня только то, что не каждый одаренный сможет добиться нужного результата даже на подготовительном этапе. Если бы все разом начали практиковать подобное, то через пару лет количество мастеров во всем мире резко бы сократилось. Техника не то, чтобы совсем вредная, просто она существенно нарушала баланс развития и с ней нужно быть предельно осторожным. Тем, кто окончательно застрял на уровне эксперта, она поможет, а кто хочет прорваться на уровень мастера, должен ее избегать. Крупными же буквами написано, что техника предназначена для последователей учения по укреплению тела.

Даже зная, что нас будут кормить на встрече с королем, мы решили позавтракать. Мало ли как сложится. Но спускаться в вечно переполненный ресторан не хотелось. Чтобы там позавтракать или пообедать, требовалось заранее заказывать столик или рассчитывать на удачу, что удастся найти свободное место в том ажиотаже. И это я говорю не про обычный кафетерий на первом этаже, а про заведение для важных гостей, занимающих самые дорогие номера в отеле. Зато мы посмеялись, когда в гости заглянул мастер Корицкий и застал нас в необычных нарядах, завтракающих за небольшим столиком в гостиной. У него лицо вытянулось, и он даже забыл, зачем приходил. Пришлось ему возвращаться через пять минут и напоминать нам, что во дворце нужно быть за полчаса до начала. Учитывая пробку, которая образуется перед входом, лучше выехать заранее. А еще он сказал, что заказал несколько машин, и чтобы мы не вздумали приезжать на мероприятие на автобусе. Над последней просьбой я задумался и решил написать сообщение герцогу Луису де Борха-и-Энрикес. Затем отправил еще парочку посланий знакомым. Тасе с Аленой ничего не стал говорить, чтобы не портить сюрприз.

Примерно за час до мероприятия во дворце, перед отелем остановилась дорогая старомодная карета, запряженная четверкой лошадей. Ради того, чтобы увидеть удивленные лица Таси и Алены, можно было и постараться. Кучер, одетый в средневековый костюм, установил специальную подножку и приветственно распахнул перед ними дверцу, помогая подняться в салон. Карета хотя и крытая, но внутри все равно было прохладно, даже холодно, всего градусов восемь выше нуля. На сидениях лежали пледы, чтобы можно было укрыть ноги, но, чтобы согреть небольшое помещение много сил не требовалось. Все-таки это не ночь в холодном доме в Тибете. Тася всю дорогу сидела счастливая и в предвкушении, как будто в лотерею выиграла.

В целом неспешная прогулка понравилась всем. Что ни говори, а Мадрид красивый город. Ему бы поменьше машин и было бы совсем хорошо. По пути мы проехали по краю большую площадь, куда машинам въезжать запрещалось. Это мы так пробку объезжали. Интересно, у кучера с собой карманный навигатор, который указывает ему, где повернуть или он в городе свободно ориентируется? Плохо, что ко дворцу мы прибыли в числе последних, немного потеснив пару дорогих автомобилей. Тася погладила меня по коленке, поправила бант и улыбнулась, сдерживая смех.

— Жаль у тебя шпаги с собой нет, — сказала она. — Пусть декоративную, но надо было достать.

— Мне шляпы достаточно, — отозвался я. — Слушай, ее в помещении снимать надо или так ходить?

— Понятия не имею, — сказала она, развела руками. — Наверное, снимают, когда разговаривают с кем-то кто выше по положению. Когда тебя король позовет, не забудь снять.

Во дворец гостей пускали через центральный вход. Опять пришлось сдавать сотовые телефоны и прочую электронику, но мы уже были научены прошлым визитом, поэтому вопрос решился быстро. Затем нас сразу сориентировали, направив в большой зал. Ох уж эти непередаваемые ощущения, когда входишь в помещение, заполненное людьми, привлекая всеобщее внимание, затихают разговоры. Мужчины поголовно в костюмах, женщины в платьях, от строгих до вполне откровенных. А вот оригиналов, вроде нас, не видно от слова «совсем». Хотя я не прав, в правой части зала мелькнула знакомая девушка в необычном платье с воротником до подбородка и пышной юбкой в виде конуса. Она шла под руку с герцогом де Борха, одетым почти так же, как и я, только цвет костюма он выбрал светлый. Надо отдать должное, в подобном наряде герцог смотрелся куда более естественно, чем я.

— Ну вот, а ты боялся, — тихо сказала Тася, сдерживая улыбку. Она чуть-чуть отстранилась, копируя манеру Мартины держать кавалера под руку. Мы прошли к ним на встречу, немного смещаясь к краю зала, чтобы не толкаться с гостями. Тася наклонилась ко мне. — Я тоже такую брошку хочу.

Я проследил ее взгляд на драгоценную брошь, на груди Мартины. Изящная вещица с парой крупных рубинов и десятком камешков поменьше. Стоит, наверное, целое состояние.

— Продам дом, куплю брошь, — тихо сказал я ей, улыбнулся герцогу. — Здравствуйте, рад Вас видеть герцог де Борха. Мартина.

— Здравствуйте, — кивнул он. — Неожиданный выбор наряда. В Вас нет испанской крови?

— Не знаю, вряд ли.

— Этот костюм Вам идет. Как и вашим спутницам, — он кивнул Тасе, затем посмотрел на Алену. — Позвольте поздравить вас с победой в студенческом турнире.

Алена несколько секунд пыталась понять, что ей сказал герцог, в итоге скромно произнесла: «Спасибо».

— Мой подарок победителю, — он вынул из внутреннего кармана конверт, протянул ей. Алена бросила взгляд на меня, затем нерешительно приняла конверт.

— Спасибо, — еще раз произнесла она.

По залу пошло легкое оживление. Из дальней двери, где сновали служащие дворца, вышел король Испании Карл в сопровождении высокого мужчины. Я мельком видел его в научном центре, где проходил финал среди девушек. Внешность у него примечательная и запоминающаяся, узкое лицо, серьезный взгляд. Сразу видно, начальник или кто-то высокопоставленный.

Герцог де Борха сделал приглашающий жест в сторону возвышения, с которого собирался выступать с речью король. Гости перед нами легко расступались, пропуская в первый ряд. Скорее всего, помог внешний вид. Я бы тоже отошел в сторону, на всякий случай, тем более свободного места в зале было куда больше, чем гостей. Студентов-то и не позвали, только преподавателей и важных персон, таких как Цао Сяочжэй. Вспомнив о принцессе, я оглянулся, даже шею вытянул, но не нашел ее среди присутствующих.

Король нас сразу заметил, удивился, но всего на долю секунды. Прошел к центру помоста и начал с приветственной речи. Говорил на испанском, поэтому я ничего не понял. Оглянулся на стоящих рядом индусов, у каждого из которых в ухе был небольшой наушник. Оглянулся в другую сторону, та же картина. Почему нам такого не дали? Тася немного сжала мой локоть посмотрела строго, чтобы я не вертел головой. А я хорошо, если десять слов из всей речи смог понять. Надо бы с Алены пример брать, она с таким вниманием слушала короля, словно испанский ее родной язык.

— Что ты смеешься? — наклонилась к моему уху Тася.

Я взглядом показал на Алену. Тася покачала головой, но краешком губ улыбнулась. Речь затянулась минут на пятнадцать, дав возможность вдоволь изучить герб королевства, отделку стен. Еще немного и я бы начал разглядывать красивый потолок, запрокинув голову. Король закончил выступление, но радость моя была не долгой, так как следом слово взял узколицый, естественно, на испанском. Благо говорил он короче, уложившись в пять минут. Затем всех гостей пригласили в соседний зал, где располагался длиннющий обеденный стол. К королю присоединилась супруга, и они заняли место во главе стола. Я думал, возникнет неразбериха, когда гости начнут занимать места, но все оказалось проще. Специальный служащий проводил нас к местам в центре, куда чуть позже подошел мастер Корицкий.

Навскидку мероприятие посетило человек сто пятьдесят. Никогда не обедал в такой большой компании и это, скорее не понравилось. Было шумно, звон посуды, гомон голосов. Кормили вкусно, тут претензий нет. От вина я отказался, а вот Максим Васильевич выпил. Мы с ним разговорились на тему прошедшего аукциона и общих слухов, ходивших на конференции. Как оказалось, мои билеты на обучение купили: немцы, индусы и японцы. За последний билет битва была настолько ожесточенной, что сумма превысила пятнадцать миллионов. Я от такой новости чуть кусок рыбы с вилки на колени не уронил. Максим Васильевич немного пожурил, что я распродаю хорошие техники на сторону, но было видно, что как преподаватель, он подобное одобряет. Надо было потратить время и узнать, сколько же я в итоге заработал на продаже трех билетов.

После обеда гостей повели на небольшую экскурсию в выставочный зал, где королевская семья хранила подарки от монархов из других стран. Параллельно с этим король приглашал для личной беседы важных гостей, первыми из которых были я с супругой и ученицей. Не МИБИ, как участника конференции, а лично семью Матчиных, куда приписали Алену. Мне почему-то стало обидно за мастера Корицкого.

Король встречал нас в компании того самого узколицего мужчины. Без супруги, что говорило о том, что разговор будет сугубо деловой. Приветствовал он нас на английском, пригласил за стол. Я еще в коридоре успел стянуть берет, пряча его во внутренний карман куртки, на всякий случай.

— Рад снова видеть Вас, — сказал король, сделал жест в сторону узколицего. — Позвольте представить главу Научного Центра Развития Одаренных, Грегорио Сантоса. Я уже наказал подчиненных, которые забыли выдать Вам суфлера. Как только покинете кабинет, Вам вручат распечатку приветственной речи.

— Спасибо, — кивнул я, подумав, что меньше всего хочу получить эту самую распечатку.

— Скорее всего, они спутали Вас с кем-то из родственников герцога де Борха, — улыбнулся король. — В отличие от многих он предпочитает именно испанский костюм, когда другие тяготеют к французскому. Да, это же он посоветовал Вам своего любимого кутюрье. И если переходить к серьезному разговору, то прежде всего хочу принести извинения, за произошедшее накануне. Моя служба безопасности сработала из рук вон плохо. Обычно мы не допускаем на территорию королевства террористов и экстремистские группировки. Вы не знаете, кто это был?

Спросил он так, словно предполагал, что это мои личные враги и как бы я сам в этом виноват, да еще и втянул королевство в личные разборки. Ну, король, ну хитрец.

— Когда наши люди прибыли на место, — сказал Сантос, — все было основательно зачищено. Мы смогли опознать несколько погибших, которых они не успели вынести из горящего здания, но это были подданные королевства, ранее не попадавшие в наше поле зрения.

— Я не до конца уверен, — начал я, — но мне кажется, что они как-то связаны с турниром. Слышал, кто-то делал огромные ставки, на то, что победит студент из Америки, а Алена проиграет. Разговора с ними у нас не получилось. Мой друг спас Алену, и переговоры сорвались, превратившись в хорошую драку. Да, — сказал я так, словно что-то вспомнил, — мне подкидывали послания с угрозами, когда я читал открытую лекцию в институте.

— Послание? — заинтересовался Сантос.

— Если я его найду, передам через кого-нибудь. По-моему, я его отдал мистеру Пойзону?.. — я посмотрел на Тасю, но она отрицательно покачала головой.

— Большие ставки? — король посмотрел на главу научного центра и тот кивнул, подтверждая мои слова. — То есть с аукционом это не связано?

— Только тем, что они не смогли обеспечить безопасность, — вставил я комментарий.

— Вопиющий случай, — нахмурился король. — Будьте уверены, что я обязательно найду всех причастных. Есть зацепки и судя по первым результатам, на территории королевства обосновалась целая преступная группа.

Король хотел еще что-то добавить, но вовремя остановился. Подумал, наверное, что не стоит пока раскрывать подобную информацию.

— Хочу лично поздравить Вашу ученицу с выдающимся результатом, — он посмотрел на Алену, и она скромно сказала свое дежурное: «Спасибо». — Нас всех впечатлили успехи нового направления развития. Укрепление тела скоро станет самым перспективным и бурно развивающимся течением, я в этом уверен. И история навсегда запомнит имя самого молодого мастера, который открыл его миру. Я бы пригласил Вас поработать в наших институтах, но знаю, что вы останитесь в МИБИ. Там сейчас учится пара наших студентов, и я надеюсь, они смогут развить это направление в Испании.

— Все может быть, — философски заметил я. — Они талантливые ребята, думаю, у них все получится.

— А расширить группу, или преподавать для более взрослой аудитории, Вы не планировали? — лукаво спросил Карл IХ.

— Некогда, — честно признался я. — Развития занимает все свободное время. Геннадий Сергеевич, наш ректор, едва смог уговорить меня взять одну группу на воспитание.

— Россия, — произнес он задумчиво. — Я слышал, она приняла Вас не очень радушно. Доходило даже до открытой войны.

— Войны не было, так, пару сражений.

Я почему-то подумал, что все еще впереди, когда великие князья начнут делить влияние на наследника.

— Будущее всегда сложно предсказать. Особенно в тяжелое время, когда царь так внезапно умер, а наследник еще молод. Но я верю, что род Матчиных себя еще проявит. В Вас течет сильная кровь. То, что нужно для крепкого государства. Как Вы смотрите на то, чтобы усилить линию крови? В Испании есть достойные семьи с глубокой историей. К примеру, де Борха, у него подрастает дочь, примерно вашего возраста. Красивая, сильная, талантливая.

— Пока никак не думал, — сказал я, почему-то даже не сильно удивленный таким предложением. — Как вы сказали, тяжелое время, еще учеба.

— Подумайте, — улыбнулся он. — Когда-то Германия и Российская империя заключили несколько очень удачных браков, результатом которых стал император, поднявшийся до уровня великого мастера. Да и потомки его до сих пор сильны.

Я промолчал, так как не знал, что нужно в таком случае говорить.

— Тогда еще один вопрос, — король посмотрел на Сантоса. — Даже скорее, личная просьба. Так случилось, что на аукционе нам не удалось побороться за один из билетов, которые продавали Вы. Наш научный центр мог бы начать исследовать это направление, но нужен начальный толчок, исходные знания.

— Так ведь Европейский союз купил один билет? — уточнил я. — В лице Германии.

— Последнее время отношения Испании с кайзером Германии не ладятся. А с появлением великого мастера, все стало гораздо сложнее.

— Понимаете, мы подписывали с торговым домом Хантов договор и это ударит по моей репутации, если я начну учить этой технике посторонних. Но я даю слово, что поговорю с мастером из Германии, чтобы он передал эту технику в том числе и Испании. Думаю, он не откажет вам в этом. В самом крайнем случае нужно будет подождать всего один год.

— Один год, — король немного погрустнел. — Для истории — это один миг, а для правителя — огромный срок. За это время наши соперники, не хочу говорить «враги», недосягаемо оторвутся от нас.

— Хорошо, — решительно заявил я. — Обещаю, эта техника до Вас дойдет. Пока не знаю, каким образом, но вы получите ее вместе со всеми. Отправьте своего человека в Москву.

— Спасибо, — король воспрянул духом, актер. — Мы ценим это.

На этом встреча закончилась. Король еще раз поздравил нас с победой, сказал, что будет рад видеть летом, как и в любое другое время года. Намекнул, что порты Испании всегда открыты для нашей фирмы и, если понадобится, он найдет товары, чтобы сухогрузы Матчиных не простаивали. Насчет сухогрузов я не совсем понял, так как корабль у нас был один и тот нуждался в модернизации. Но уточнять не стал. Мы распрощались с королем и пошли смотреть выставочный зал с украшениями. Выставка меня поразила и даже слегка шокировала. Имея столько золота под боком, сложно поверить, когда тебе жалуются, что они бедные и несчастные. А насчет техники, будем считать, что он сам напросился, пусть потом кусает локти. Относись я к нему чуть лучше, уговорил бы подождать.

В отель мы возвращались в карете. Герцог де Борха приглашал нас на неделе заглянуть к нему в гости на виллу, обещал увеселительную конную прогулку и много всего интересного. Рассказывал так, что даже у Таси глаза загорелись, так что я, в свою очередь, обещал подумать над предложением и позвонить в ближайшие дни. Каково же было наше удивление, когда на обратном пути мы узнали, что герцог подарил Алене. Это были документы на небольшую виллу с видом на Средиземное море, недалеко от Валенсии. Алена так удивленно смотрела на нас, когда мы переводили послание, что я не мог сдержать улыбку. В итоге пришлось пообещать, что мы обязательно прокатимся туда и посмотрим на подарок поближе. Ну и под конец дня пришло короткое сообщение от Сяочжей. Написано было на китайском, но переводчик выдал: «Я все узнала, надо срочно встретиться».

Глава 12

Дорога от Мадрида до Средиземного моря, оказалась неблизкой. Три часа мы ехали до Валенсии, оттуда вдоль побережья еще целых два часа в сторону Мурсии. Проще было поехать напрямую, но я почему-то решил, по пути будет на что посмотреть. Выехали мы утром по прекрасной солнечной погоде, вот только реальность оказалась немного скучнее ожиданий. Первая часть пути пролегала через равнину, на которой изредка попадались небольшие поселения. Затем вдали показались горы, разбавив пейзаж. Температура воздуха к обеду поднялась до пятнадцати градусов тепла и в целом, если убрать мое ворчание, поездка получилась приятной. Особенно для Алены, которая почти всю дорогу просидела у окна, разглядывая равнину и холмы. Она с самого утра была в предвкушении, наверное, представляя, какой он будет, домик у моря.

Я первый раз видел, чтобы город вдоль побережья тянулся бесконечно. Точнее, города разные, но невозможно угадать, где заканчивался один и начинался другой. Вся эта часть королевства представляла собой большой курорт, куда приезжали отдохнуть люди не только со всей Европы. Виллы, большие и малые, здесь соседствовали с многоэтажными гостиничными комплексами. Алена была поражена тем, что вдоль дорог и прямо на городских улицах росли пальмы. По ее мнению, пальмы должны быть только в Африке и где-нибудь в тропиках. Мы с Тасей вдоволь насмеялись, посоветовав почитать про природу королевства Испания, намекая, что экзотического здесь куда больше.

Вилла, которую подарил де Борха Алене, располагалась в старой части одного из курортных городов, на самом берегу Средиземного моря. Даже из автобуса, остановившегося напротив дома, был виден крутой каменистый берег, заросший высоким зеленым кустарником. При желании можно выйти к воде, если не боишься свернуть шею на камнях. Но удобный песчаный пляж в этом районе был, в километре на севере, рядом с многоэтажными отелями. Эта же часть городка стояла как бы на небольшом возвышении, откуда открывался потрясающий вид.

Встречала нас вездесущая Мартина, вызвав улыбку у меня и вздох у Таси.

— Привет, — она радостно помахала нам рукой, распахивая калитку. — Хорошо, что Вы добрались. Алена, привет.

— Привет, — кивнула Алена, разглядывая высокое двухэтажное здание, не решаясь войти. Я легонько подтолкнул ее в спину, помогая побороть нерешительность.

За калиткой оказался небольшой двор с бассейном, шезлонгами и парой зонтиков. Вода в бассейне необычно синяя из-за цвета отделочной плитки. Забор вокруг поместья, кстати, высокий, чтобы прохожие не могли заглянуть внутрь. Ближе к дому земля уложена плиткой, а вот остальную часть покрывала зеленая лужайка. Вход в дом начинался с небольшой гостиной, плавно перетекающей в кухню. Обстановка чем-то похожа на виллу Мартины, мебели немного и уюта особо не чувствуешь, но это дело наживное, есть место, где развернуться фантазии. На втором этаже располагались три спальни и две ванные комнаты: одна большая, со всеми удобствами, вторая — только с душевой кабиной и маленьким окошком, выходящим на бескрайнее море. Что могу сказать, неплохой домик для семейного отдыха. В подвальном помещении расположился большой бойлер, чтобы обеспечить жильцов горячей водой. В доме немного прохладно, но мы это быстро исправили, включив пару кондиционеров.

— Хороший дом, — со знанием дела сказала Мартина, когда мы осмотрели комнаты и собрались в гостиной. Она положила на стол папку с документами. — Здесь все документы и оплаченные счета до июня.

— Дорогое удовольствие? — я взял папку, вынул конверт со счетами и суммами.

Судя по количеству квитанций, платили жильцы таких домов буквально за все, в том числе за воздух и море в виде сбора за экологию. Вода и электричество, а также вывоз мусора, обходились в копеечку. Отдельно шли услуги садовника, которых приходил раз в несколько дней, убирал территорию, стриг траву и чистил бассейн.

— Вы можете обратиться в ту же фирму, что и я, — сказала Мартина. — Дома в этом районе с видом на море сдаются почти в любое время года. Это удобно, можно не переживать насчет оплаты счетов.

— Нет уж, — я покачал головой. — Деньги у нас есть, так что вопрос только в охране жилья, чтобы посторонние не решили пожить здесь в отсутствие хозяина.

— Этот район принадлежит семье герцога де Борха, здесь посторонние не ходят. Даже туристов не пускают, кругом камеры, можно не волноваться.

— Ага, удачный район, — хмыкнул я. — Алена, нравится дом, брать будешь?

Она посмотрела вопросительно.

— Можешь отказаться, никто не обязывает принимать такие подарки, — подсказала Тася.

— Хороший ведь дом, — сказала Алена с волнением в голосе. Сцепила ладони в замок.

— И десять тысяч рублей в год на его содержание, — покивал я.

— Сколько? — удивилась она.

— Ладно, не делай такое грустное лицо, с оплатой проблем не будет. Я с Салютом поговорю, он нам денег должен столько, что всю улицу выкупить можно. Хватит, чтобы обставить дом нормальной мебелью. Получится дорогая, но экзотическая дача.

— А мы здесь надолго задержимся? — спросила она.

— Пару дней. Потом надо возвращаться домой. И без этого отпуск затянулся. Хм, — мне пришла в голову интересная мысль, — я могу сестре позвонить. Если они от маркиза и шумного итальянского общества устали, могут здесь пожить пару месяцев. Мама их все равно в Москву вытянет. Не позволит она Оксане родить за границей. Ладно, это все планы на будущее. Как насчет пообедать?

— Поддерживаю, — кивнула Тася. — Потом можно прогуляться по городу.

— Я планировал с Сяочжей встретиться, — достав телефон, я посмотрел на входящие сообщения. — Тем более она уже добралась. Вы можете меня не ждать, я догоню, как освобожусь.

— Нет уж, мы тебя с этой лисой не оставим, — сказала Таисия. — Поговоришь и пойдем на прогулку всей семьей. У нас, вообще-то, отпуск.

— Не совсем отпуск. Но, как скажете, — я посмотрел на Мартину, которая нас с интересом слушала, но ничего не понимала. — Ты не знаешь, есть ли здесь поблизости хороший ресторан?

— Недалеко от отелей есть целая улица с кафе и ресторанами. Можно что-нибудь подходящее найти. И если купить продуктов, я могу приготовить вкусный ужин, — она показала в сторону кухни.

— Хорошая мысль, — поддержала ее Тася. — Пешочком прогуляемся или на автобусе?

Девушки единогласно выбрали пешую прогулку. Когда мы вышли на улицу, Алена подбежала, взяв меня под руку.

— Кузя, скажи, они действительно мне дом подарили? — спросила она. И взгляд такой, как у мышки, которую приглашают поужинать к мышеловке, но она что-то заподозрила.

— Подарили, не переживай, — подтвердил я. — Без подвоха или чего-то такого. Что, подумала: «а не выучить ли испанский?»

— Я? Нет. Он же сложный и непонятный, — улыбнулась она. — Просто, необычный это подарок. Как… как дача на луне. Вроде и есть, жить там нельзя.

— Не забивай голову. Дача и дача. Зато летом будет меньше вопросов, куда поехать на отдых.

— Хорошо, — она кивнула, как-то странно вздохнув.

Пока мы шли по району вилл, я успел оценить, что людей здесь действительно мало. За все время только одна машина неспешно проехала вверх по улице. Небольшой магазинчик продуктов на углу тоже без посетителей, продавец клюет носом за прилавком. На глаза попалась охрана, разговаривающая с полицейскими отдыхающими в машине на обочине тихого перекрестка. Возможно, в сезон, когда море прогреется, сюда потянутся владельцы домов или кто-то из их родственников. А может, район такой вот тихий целый год. Если так, то это прекрасное место, чтобы уединиться от городской суеты. Надо будет сюда летом приехать на месяц, заняться развитием, чтобы никто не отвлекал.

Помянув о развитии, я вспомнил книжку, которую читал в дороге. Та самая цветная брошюра с техникой «Темные воды». Защитное умение, обещающее блокировать любые пагубные воздействия на внутреннюю энергию. В пояснении написано, что она идет в комплексе с техникой «Гнилые воды», которая, как не сложно догадаться, это самое воздействие оказывает. Не скажу, что мне досталось уникальное умение, так как в моем арсенале было нечто похожее. Но Темные воды меня заинтересовали необычным подходом к защите. Осталось только следовать инструкциям и надеяться, что техника покорится. За пару часов в дороге я успел полностью пролистать брошюру, поняв, что нахрапом ее не взять. Нужно тренироваться и тратить время. Где бы его еще взять, когда вокруг такая суета.

С принцессой Сяочжэй мы встретились у небольшого семейного ресторана. Увидев меня, она долго и пристально смотрела, даже когда мы поздоровались. Я оглядел себя и, не увидев ничего интересного, вопросительно посмотрел на мастера Че. Он вздохнул, как бы говоря, что это очередная причуда принцессы и не стоит воспринимать ее слишком серьезно.

— Госпожа Цао говорит, что не может понять, что в Вас изменилось. Вы выглядите не совсем так, как она ожидала, — перевел ей слова мастер Че, стараясь, чтобы в голове не проскальзывали эмоции.

Сяочжэй вынула из сумочки фотографию, протянула мне. На ней я был изображен в испанском наряде, короткие штаны, чулки, черные туфли и берет с пером. Тася бросила взгляд на фото, забрала его, тихо хихикая, спрятала в свою сумочку.

— Наряд мудреца Вам шел лучше, — снова перевел ее слова мастер Че.

— Не могу не согласиться, — сказал я. — Ну что, давайте пообедаем?

Сяочжэй посмотрела на Мартину, затем на Алену.

— Занимайте столик, — сказала Тася, беря их под руку и повела внутрь. — Я сейчас подойду.

Пока Тася разговаривала с девушками, мы сели за столик напротив окна в дальней части зала. Подошедший к нам улыбчивый парень поставил на столик несколько стаканов с водой и три комплекта меню. В заведении была еще пара туристов, почему-то подозрительно покосившихся в нашу сторону.

— Простите, что гоняю вас по всей Испании?

— Я не сержусь, — ответилаСяочжэй через мастера Че. Затем посмотрела хитро. — Правда, у нас нет такого удобного дома на колесах. Но я смогла в пути подремать. Вы вернетесь завтра в Мадрид?

— Имеете в виду торжественное закрытие Международной конференции? Нет, не хочу. Отсюда сразу поедем домой. Утомила Испания.

— Я хотела бы поговорить насчет той лекции, что ты прочел о кинетическом поле и защитной технике Лу Ханя.

Я недоверчиво посмотрел на принцессу, не ожидая, что она затронет эту тему. Тем более прошла почти неделя.

— Потом. Когда вернусь в Москву, — добавила Сяочжэй. — Последние несколько дней это не дает покоя.

— Да я и не против.

— Защитное поле Лу Ханя, оно ведь может резонировать с тем умением, порождающим взрыв, — утвердительно сказала она, хотя изначально это должно было прозвучать как вопрос.

— Может, — не стал отпираться я. — Только взрыв будет настолько сильным, что создавший его вряд ли выживет. Как и те, кто за кинетическим полем спрячутся.

— Кузьма, — она вздохнула, — хочу попросить тебя…

Сяочжэй встала, обошла столик и села рядом. Стянула перчатки, чтобы взять меня за руку. Ладони у нее были горячими, но уже не такими грубыми, как при нашем знакомстве.

— Пообещай, что не станешь никого учить этой технике и не передашь знания, — попросила она, крепко сжимая мою руку и заглядывая в глаза.

К этому времени к нам подошла Тася, посмотрела на эту картину, качнула головой, усаживаясь рядом.

— Я обещаю, — кивнул я. — Даю слово, что никого этой технике учить не буду, даже Алену. По крайней мере, ближайшие лет десять или до тех пор, пока она не продемонстрирует мне достаточно крепкий доспех. Требования у меня серьезные, поэтому можете не переживать.

— Спасибо, — сказала Сяочжэй на русском. — Спасибо.

— Что я пропустила? — в голосе Таисии едва заметно промелькнули нотки ревности.

Я посмотрел в сторону выхода из ресторана, где за столиком устроились девушки. Мартина что-то сказала в телефон, затем протянула его Алене.

— Госпожа Цао беспокоится, что я решу учить кого-нибудь технике резонанса.

— Проще ее уже «Божественный ветер» назвать, если ты понимаешь о чем я, — улыбнулась Тася.

— Ты заказывай на двоих, — я пододвинул к ней меню.

Что-то странное проскользнуло в словах и эмоциях Сяочжэй. Решили, что я могу представлять опасность для Поднебесной? Неужто их так техника взрыва кинетического поля напугала?

— Что-нибудь удалось узнать по поводу черепов? — спросил я.

— Удалось, — сказала принцесса. — Первый раз о людях, носящих на пальцах перстни с изображением черепа, упоминается в 1838 году, перед Опиумной войной. Группа иностранцев тогда украла у империи Цин много знаний. Они разорили несколько кланов, но специальные службы империи вычислили их и смогли выгнать из страны. Уходили они через Тибет в Британскую Индию, разграбив два монастыря. Это была группа мастеров из Европы, говорившая на английском языке. Где бы они не появлялись, люди всегда говорили о черепах и странных человеческих жертвоприношениях. Некоторые старые записи лучше не читать перед сном.

— Следующие упоминания, — продолжила Сяочжэй, — в 1857 году. Черепа помогли силам Франции одолеть мастеров империи Цин и захватить стратегически важную крепость. Они вырезали много семей, одна из которых была родственна императору Цин. Эти люди охотились за знаниями и после того сражения исчезли, получив то, что искали. В то время пострадали не только мы, но и почти все колонии под пятой Европы. Но сильнее всего Китай и Индия.

Сяочжэй прервалась, чтобы выпить немного воды.

— Громко о себе они заявили в 1948 году. Их призывы тогда звучал так, что Китаю не нужен великий мастер и они привели огромные силы, чтобы помешать нам. Но у них не получилось. Черепа потерпели сокрушительное поражение. В сокровищнице Императора Цао хранится девять перстней с черепами. Один из них принадлежит великому мастеру. Возможно, они бы добились успеха, но к тому времени у империи Цао было два мудреца. Для черепов это стало большой и последней в жизни неожиданностью.

В это время подошел официант чтобы принять заказ. Я же думал о том, есть ли сейчас у черепов великий мастер? Вряд ли он может свободно путешествовать, так как это без внимания не останется. Или я не прав? Мистер Ма, мудрец и обладатель огромной силы, ведь смог незаметно попасть в Россию, и даже я не распознал его, когда мы сидели бок о бок в машине.

— Последний раз они дали о себе знать три года назад, когда пытались убить ученика мудреца Ма, — сказала Сяочжэй. — Это большая тайна и хорошо, если так останется и дальше.

— Пытались? Значит, с учеником все в порядке?

— В порядке, — кивнула Сяочжэй. — Мы много лет пытались узнать, кто эти люди и что им нужно. Смогли выяснить только то, что они убивают одаренных по всему миру и крадут их знания.

— Я слышал, что они стремятся контролировать количество великих мастеров в мире.

— Отец говорит так же, — кивнула принцесса. — Когда ты вновь столкнешься с ними, если будет время, то позвони мне. Империя Цао сделает все, чтобы стереть их с лица земли.

«И добраться до тех знаний, что они собрали за все это время», — подумал я. Или же здесь замешана такая ненависть, что они и великого мастера пришлют, лишь бы открутить пару голов? Меня посетила еще одна интересная мысль. Когда я встречался с черепом в Москве, знай об этом китайский мечник по имени Ву Ци, все закончилось бы серьезной дракой. И не известно, на чью сторону я бы встал в тот момент. Аж мурашки по спине побежали от этой мысли.

— У меня есть зацепки по поводу черепов, — сказал я. — В Москве или Санкт-Петербурге живет один. Мы сталкивались, немного подрались, но разошлись. Хочу попросить пока не вмешиваться, если окажетесь рядом. Хотя бы до тех пор, пока я не доберусь до самого верха этой организации. Но когда я дойду, обещаю, что все расскажу и назову имена.

— Хорошо. Но будь осторожен, — сказала Сяочжэй. — У этих людей нет понятия о чести и совести. Они понимают только язык силы. Я боюсь, что они сочтут тебя угрозой или одной из тех целей, за которым охотились не одно столетие.

— Пусть приходят, — хмыкнул я. — Всех встретим и приголубим.

— Кто-то говорил, что нужно срочно становиться сильнее, — вставила Тася. — Что его легко побили простой ученик и если бы не Беккер…

— Тася, — я накрыл ее ладонь. — Дай мне пару месяцев, и я прорвусь к «Внутреннему морю». Вот тогда мы посмотрим, кто кого и что к чему.

При упоминании моря Сяочжэй бросила заинтересованный взгляд, но промолчала.

— Я готова дать тебе гораздо больше времени, — улыбнулась она. — А сам? Не бросишься ловить черепов, едва мы вернемся в Москву?

— Пока не перейду на пятый этап — нет. Если только они сами ко мне не придут.

— Обязательно поговори с Геннадием Сергеевичем. На территории МИБИ тебе ничего не угрожает, но нужно, чтобы он был в курсе проблемы.

— Боюсь, что шумиха поднимется. Просто эти самые черепа имеют… скажем так, точку соприкосновения с родом Наумовых. Случайную, — добавил я под взглядом Сяочжэй, — потому что специально такого не придумаешь. Подводя итог, можно сказать, что эти самые черепа — какой-то культ, действующий как минимум пару сотен лет и охотящийся за знаниями и одаренными. Скажите, а в старых записях сказано, какой силой они обладали?

— Великий мастер, пришедший лишить нас силы, был «повелителем огня», — сказала Сяочжэй. — Во время сражения был уничтожен целый город. А старые документы я прочла не все, поэтому могу говорить только со слов отца. Но я прочту их в ближайшее время. Если хочешь, мы можем поехать в Пекин, и ты сам изучишь свитки.

— Спасибо, не сейчас.

Мы прервались на обед и Сяочжэй умело перевела тему на курортные города и теплое море. Она рассказала, что в Империи Цао есть несколько популярных курортов, и если мы захотим хорошо отдохнуть, то она порекомендует парочку. Говорила, что люди там более гостеприимные и добрые.

* * *

В домике у моря мы провели два дня. Мастер Корицкий пару раз звонил, говорил о важности присутствовали на закрытии студенческой конференции, но я отказался. Сослался на плохое самочувствие Алены. Хватит мне того, что нас показали по всем телеканалам, а в интернете, в разделе спорта и образования, мы с Аленой крепко засели на первых строчках. Не остался без внимания тот короткий ролик, где я дрался с черепом. Кто-то писал, что очень вовремя он появился, чтобы подхлестнуть интерес к моей персоне, связывая его с аукционом и турниром. Примечательно то, что никто не знал имени моего противника. Это был второй по популярности вопрос, но ответа он не получил.

Дорога домой заняла пять дней. Мы никуда не спешили, даже нашли время на посещение достопримечательностей. Следили за нами еще активней, чем по пути в Испанию, поэтому обошлось без неожиданностей и неприятностей. Дом на колесах, подаренный немцами, показал себя выше всяческих похвал. Вроде бы столько дней в дороге, но никто не устал и не жаловался. Даже Василий, прокативший нас через всю Европу, отмечал, что поездка получилась занимательной. Моя воля, я бы еще дней десять катался по дорогам, главное, чтобы никто не беспокоил и дал время спокойно почитать. А познавательной литературы у меня было в избытке. Особенно порадовал старый дневник Умберто Варгаса, заставив глубоко задуматься.

В Москву мы возвращались поздно вечером. Она встречала нас легким морозом в четыре градуса и обилием снега. Родные были предупреждены и устроили небольшой праздник. У нас принято встречать родных после командировок семейным застольем. И в этот раз традицию нарушать не стали. Пока Тася и Алена рассказывали маме о путешествии и делились впечатлениями, я поговорил с братом. Как оказалось, они пристально следили за турниром и успели неплохо погреть руки, когда на горизонте появился крупный игрок. Он так уверенно ставил на победу студента из Америки, что его примеру последовали и другие. Поэтому Саша с Мамой сумели серьезно увеличить капитал нашей небольшой фирмы. Решили расширяться и рассчитывали купить второй сухогруз. При этом не какое-то старое корыто, а вполне новый корабль, сошедший со стапелей всего полгода назад. Продавал нам его непосредственно производитель, южнокорейский судостроительный гигант. Саша в предвкушении потирал руки, говоря, что заказов сейчас много и это обязательно станет отличным вложением денег.

За время нашего отсутствия в столице ничего существенного не произошло. Великие князья тихо боролись за власть, собирая вокруг себя союзников. Разумовский без боя сдаваться не собирался, а учитывая, что среди его соратников много людей, входящих в высшие эшелоны власти, драка обещал быть нешуточной. Но пару месяцев передышки Саша обещал, говоря, что до мая неопределившиеся бояре будут смотреть и оценивать, к кому лучше примкнуть и с кем у них больше шансов занять место повыше.

Дома погостить не удалось и уже утром следующего дня мы были в МИБИ. Отметились в деканате, получили расписание и разошлись по делам. Тася спешила к любимой группе, чтобы провести обещанные экзамены и перейти к новой теме. Мы вместе с Аленой и сестрами Юй отправился на занятие к своей группе. Немного опаздывали и была надежда, что иностранные студенты не дождутся и дадут возможность спокойно позаниматься. Увы, в зале присутствовали все, о ком можно только подумать, включая новенькую пару из Германии. О них я договорился еще до поездки, но впервые увидел только сегодня. Парень высокий, судя по комплекции уделяет много времени физической подготовки. Девушка хрупкая, светловолосая, с большими выразительными глазами. Только что у них закончилась утренняя разминка, и девушка выглядела уставшей. По выражению лица сразу видно, она совершенно не ожидала, что у нас настолько серьезные нагрузки по утрам. В отличие от нее, парень выглядел так, словно и не напрягался.

На привычном месте сидели принцессы Цао. И если Чжэнь подскочила, чтобы быстрее построиться в линию с другими студентами, Сяочжэй загадочно улыбалась, даже поманила Алену, похлопав ладонью по освободившемуся месту. Я кивнул Кате Хованской, расположившейся чуть поодаль. Разговаривал с ней еще когда мы только ехали домой из Испании. Катя умудрилась заболеть за день до начала Международной конференции и даже сейчас выглядела немного уставшей и больной. Повязала на шею широкий и длинный шарф, закутавшись в него едва ли не до самых бровей.

— Доброго утра, — поздоровался я, проходя в центр зала. — Надеюсь, пока меня не было, вы смогли освоить прием, который я показывал. Без него вы не сможете перейти на следующий этап, поэтому осваивайте быстрее. Если будете больше уделять внимания физической подготовке и кинетической броне, то сложностей быть не должно. Кто уже сейчас может быстро создавать и сбрасывать доспех духа, занимайте эту часть зала. Сегодня я оценю ваши успехи, а на следующем занятии покажу первую защитную технику. Если к лету вы сможете увеличить объем внутренних сил хотя бы на треть, то следующий турнир покажется вам детской забавой. Да, забыл упомянуть, с этого дня употребление энергетических коктейлей под запретом. Только здоровое питание. Те, у кого с доспехом не получается, сегодня у вас есть шанс еще раз попробовать освоить это умение. Я буду показывать его новеньким. Десять минут на подготовку, потом начнем.

Я прошел к Кате, сел рядом, принимая папку с характеристикой на студентов из Германии. Оглянувшись, посмотрел на Сяочжэй, которая то ли что-то показывала Алене, то ли проверяла, используя небольшое кинетическое поле. Сегодня старшая принцесса выбрала теплый спортивный костюм. А еще у нее на запястье появилась полоска серебряного браслета.

— Как дела, как здоровье? — спросил я, возвращаясь к папке, немного подумал и отложил ее в сторону.

— Все хорошо, — кивнула Катя, говоря хрипловато. Она повыше натянула шарф.

— Уверена? Главное — не перенапрягайся и не заработай осложнений. Морока, вижу, что хвастаться идешь, — я махнул рукой парню, посмотрел на его подругу. — Тамара, давай тоже к нам.

Денис сел напротив, улыбнулся довольный собой.

— Турнир выиграл? — спросил я, уже зная ответ.

— Было непросто, — он немного закатал рукав, показывая синяк на предплечье, чуть ниже локтя. Тот почти прошел, но если столько времени держался, значит, было что-то неприятное. — Не знал, что здесь такие звери учатся, чуть руку не оторвали.

— Я помню, что обещал с победителями заниматься персонально. На следующей неделе начнем. Тренировки будет после обеда, только совсем уж индивидуально не получится. Группа подбирается уже в шесть человек, включая Алену. Вы ребята крепкие, должны справиться. Время подумать и отказаться еще есть.

— Где подписать, что претензий иметь не будем? — улыбнулся Денис. — Мы помним, Вы предупреждали.

Я улыбнулся шутке, посмотрел на его подругу. Девушка подстриглась, уложив волосы, чтобы они выглядели непослушными и торчащими в разные стороны.

— Тамара, ты на себя банку с чернилами уронила или это Морока пошутил, подлив их в шампунь?

— Это она сама над собой подшутила, — заржал Денис, хлопнув ладонью по коленке пару раз. — Я когда ее такую увидел, на лестнице поскользнулся и все ступеньки пересчитал.

Тамара смерила нас равнодушным взглядом сытой, но очень злопамятной змеи. Денис этот взгляд знал и оценил в полной мере, поэтому ржать резко перестал. А дело было в том, что цвет волос у его подруги стал насыщенным темно-синим, как я сказал, словно она на себя банку с чернилами опрокинула. Заметил-то я сразу, как вошел в зал, и не только Тамару, но вблизи это выглядело жутко. Я улыбнулся, показав ей большой палец.

— Раз уж вы так далеко продвинулись и в турнире себя показали, вот, — я вынул из-за пазухи брошюру, протянул им.

— Что это? — Морока взял ее в руки, осмотрел внимательно и даже открыл наугад.

— Секреты парной культивации. На русский язык сами переведете.

— Ага, спасибо, — Денис сунул ее за пазуху, хитро улыбнулся и толкнул локтем подругу.

Ну, пусть почитают, посмотрим, как потом улыбаться будут. Я успел изучить и оригинал, и подделку. Скажем так, вещица неоднозначная. Помню, что мастер Че называл этот принцип культивации глупым и несуразным, так как в глубоко патриархальном обществе древнего Китая все было направлено исключительно на развитие силы мужчины.

— На страницах не черкать, уголки не загибать, листы не вырывать, потом вернете, — сказал я. — Давайте посмотрим, как вы освоили доспех духа. Может вам рано пока что-то другое учить.

Студенты из группы заняли меня до самого обеда. Я поэтому и говорил, что возиться с ними не хочу и лучше бы это время потратил на собственное развитие. В целом прогресс иностранцев был несущественным. Кроме пары Мороки и Тамары ни у кого не получалось толком управляться с доспехом духа, но было видно, что они стараются. Я захватил еще одну брошюру с техникой парной культивации, подарил ее Кристоферу. Эта копия, кстати, была одна из самых старых и выглядела так, словно готова рассыпаться в руках от прикосновения. Крис пообещали книжку беречь. Глядя на это, остальные в группе облизывались, но напрямую никто так и не попросил поделиться знаниями. Пусть, у меня этих книжек на всех хватит. Там в одной поддельной копии, которую я особенно берег, такое написано, что я даже Тасе постеснялся показать.

Где-то в час дня мы пошли обедать, после чего заняли тренировочный зал клуба Лень. Сяочжэй все ходила вокруг да около, делала туманные намеки, дескать, давай рассказывай, почему не дал поучаствовать в аукционе. Намекала, что, если бы я ей не помешал, то она бы прямо сейчас мне билет вручила и потребовала выдать секрет техники.

— Это очень хитрый ход, — говорила Сяочжэй через младшую сестру. — Сделать общедоступной технику, которую не так просто освоить. Я почти наизусть выучила описание и могу пройти все подготовительные шаги, но не представляю, как нужно захватывать чужую силу, чтобы направить ее против атакующего.

— Сяочжэй, — вздохнул я, бросив попытку сосредоточиться на своих мыслях. — Эта техника — промежуточный этап, между вторым и третьим уровнем развития доспеха духа. И изучать его нужно своевременно. К тому же Вам подобное противопоказано, хотя бы ближайшие пару лет. Лучше скажите, Вы помните систему развития, которую я хотел купить на аукционе?

— Что-то связанное с «Духовным морем», — кивнула она.

— Я прочитал ее по пути в Москву. Умберто Варгас не сам придумал эту систему, а позаимствовал у одного мастера, чье имя осталось неизвестным. Этот таинственный учитель уверял, что вывез ее из Китая, примерно на восемьдесят лет раньше, чем случилась Первая опиумная война. В старинном тексте полно дыр, глупости и несуразности, но есть кое-что, заставившее меня задуматься. Эта система похожа на ту, по которой занимался я.

Не стал говорить, что мой отец позаимствовал ее у черепов. Но с записями Варгаса, дневник отца действительно имел много сходств. Или, наоборот, смотря с какой стороны посмотреть.

— «Духовное море» — это ведь китайский термин, — продолжил я. — И мне нужен оригинал. Надеюсь, два столетия назад черепа охотились не за ним?

— Знаю, о чем ты говоришь, — подтвердила Сяочжэй. Посмотрела серьезно и задумчиво.

— Если сможете достать оригинал этой системы, то в обмен я возьмусь за обучение Чжэнь, чтобы она не застряла на втором этапе, как остальные студенты, а поднялась как минимум на третий. А там один шаг до мастера…

— Договорились, — как-то неожиданно быстро согласилась Сяочжэй, по-моему, сказав это еще до того, как подумала.

— И про дворец, который обещал подарить Ваш отец не забывайте, — добавил я, рассчитывая немного поторговаться. Боюсь, опять выйдет какая-то пустышка на три копейки, а обещаний надавал уже на рубль.

— Договорились, — еще более коварно улыбнулась она. — Строительство закончат к концу следующего лета. Пожелания будут? Что посадить в саду, пруд побольше?

— Я еще ничего не увидел, — поднял я руку. — У меня два десятка брошюр по парной культивации, одна другой краше.

— Твое недоверие огорчает, — она провела пальчиком по глазу, словно смахивая слезинку. — Система «Духовного моря» — это основополагающая система развития в нашей семье. Я знаю все тонкости и аспекты, поэтому можешь не переживать, старшая сестра Сяочжэй тебя всему научит.

— Надо бы посмотреть, — все так же недоверчиво ответил я. — Может, это не то, что я ищу и кроме названия в вашей системе ничего красивого нет.

Сяочжэй покачала головой, укоризненно посмотрела, дескать, я ее обижаю подобными словами. Она пересела ближе, протянула руку, чтобы взять мою ладонь.

— Если мастер Матчин ищет возможность увеличить объем внутренних сил, — сказала она, — и хочет постичь смысл «Духовного водоворота», то он на верном пути. Всего один из двадцати мастеров нашей семьи добирается до этого шага. Если бы меня не подвело тело… оставалось совсем немного.

Она ненадолго замолчала. Перевернула мою ладонь и повела пальчиком против часовой стрелки.

— Зачем ты пытаешься поднять что-то со дна моря, используя водоворот? Ты борешься с сопротивлением силы, словно идешь против течения. Скажи, ты сам додумался до подобной практики?

— Почти. Почитал пространные рассуждения о силе и о том, что внутреннее море надо перемешать, чтобы увеличить в объеме.

— Ты дошел до второй практики учения о «Духовном море», — сказала она, немного надавив на ладонь, продолжая водить по нему пальцем. — Продолжай в том же духе, только измени направление и сразу почувствуешь разницу.

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на внутреннем резерве сил. Он представал в моем воображении как огромное и глубокое море. Попытаться поднять что-то со дна задача непростая, но если создать водоворот, то можно получить неплохой прилив сил. Начинает казаться, что энергия переполняет тебя до краев, как водохранилище перед дамбой, когда вода перехлестывает через край. Но вот пытаться что-то загнать внутрь, изменив направление водоворота, я еще не пробовал. И задача оказалась непростая.

Я так увлекся, что потерял счет времени, очнувшись, только когда кто-то коснулся моей щеки. Открыв глаза, увидел Тасю.

— Мы же договаривались о тихом семейном ужине, — с укоризной произнесла она.

— А сколько уже времени?

— Половина восьмого. Тебя сегодня полдня искал ректор, но, когда узнал, что тренируешься, решил не беспокоить. Завтра утром зайди к нему.

Я потянулся, разминая затекшую поясницу и плечи. В полутемном зале никого кроме Таси не было. Наверное, как и во всем здании.

— А где Алена? — спросил я. — Мы же хотели ей подарок сделать, помнишь?

— Я тебе говорила, что ты слишком долго собираешься и ищешь подходящий момент, — Тася улыбнулась. — Петр Сергеевич нас опередил, подарив квартиру в доме, где Анна Юрьевна с Ташей живут. Точнее, половину этажа на девять больших комнат, два санузла, две ванные. Алену Кирилл забрал два часа назад. И что это за ревнивый взгляд? Я настояла, чтобы она поехала и хорошо провела время в кругу семьи.

— Нет, это хорошо, что она поехала. Надо теперь думать, что бы ей такого подарить…

— Кузьма, — Тася протянула руку, чтобы слегка ущипнуть меня за щеку. — Не в подарках дело. Еще представится случай, не последний день живем. У нее день рождения весной, есть время подумать. Пойдем, поздно уже, да и кушать хочется. Надеюсь, наше фирменное блюдо не остыло. Мы с Фэйфэй утку в духовке запекли. Благоухает на всю общагу. Преподаватели ходят, и слюнки пускают, того и гляди, съедят, пока мы тут болтаем.

— Тогда пойдем, — я взял ее под руку. — С Аленой точно все в порядке будет?

— Точно. За Кириллом хвостиком Вася Балуев ходит, так что все будет хорошо.

— А новоселье! — я остановился. — Как же без новоселья?!

— Будет, — Тася рассмеялась, потянув меня к выходу.

Следующим утром меня разбудил звонок Анны Юрьевны, которая извинялась за Алену и говорила, что она поживет у них пару дней. Уточняла, не слишком ли повлияет пара выходных дней на ее тренировку, и сама же на этот вопрос ответила. За весь разговор я только пару раз что-то сонно промычал, разрешив все, что им взбредет в голову. Собственно, за эти пару дней ничего существенного не произошло. Первую половину дня я занимался с группой, затем обедал и уединялся для тренировки. Сяочжэй на несколько дней уехала домой, чтобы достать для меня какой-то особый материал для быстрого развития. Что касается группы Крис, Индра, Чжэнь, то они все еще пытались совладать с первым этапом доспеха, поэтому занимались где-то самостоятельно, за что я был им признателен.

В субботу сразу после обеда приехали иностранцы, купившие билеты на аукционе. Как раз насчет них со мной говорил ректор, интересуясь, сколько времени займет обучение. Ему нужно было знать, стоит ли расселять гостей на территории МИБИ и брать с них деньги за пользование учебными залами, столовой и всем прочим. По идее можно было уложиться дня в три, но посовещавшись, мы решили растянуть обучение на две недели. Во-первых, это выглядело солидней, чем обучение за пару часов на коленке. Во-вторых, следовало убедиться, что они все правильно усвоят и не будут иметь претензий в будущем. Не знаю, посвящали ли ректора в планы генералы, но он был доволен, что МИБИ часто мелькало в международных новостях.

Из Германии, Индии и Японии приехало по два мастера. Хитрецы решили, что один будет технику изучать, а второй выступит в роли переводчика. Даже японцы, прекрасно зная, что переводчик мне не нужен, приехали вдвоем. Для меня осталось загадкой, как иностранные мастера договорились друг с другом, примчавшись в одно и то же время. Может аукционный дом подсуетился, выставив определенный день, с которого билет начинал действовать?

Принимал я их в кабинете клуба Лень. Долго распинался, рассказывая о подготовительном этапе и тренировках, а гости внимательно слушали и записывали. При этом среди гостей не было женщин. Серьезные мужчины ближе к сорока годам, в дорогих костюмах. Вошли, представились, спросили, могут ли записывать голос на диктофон. Я растерялся, не зная, что ответить, но они сочли мое молчание за отказ, поэтому воспользовались блокнотами. По крайней мере, немцы записывали, как и один из японцев, которого я знал лично. Хорошо, что в помещении мы в свое время установили второй диван и гости могли рассесться, и не пришлось бегать искать аудиторию.

Я убедился, что никто из присутствующих никогда не изучал укрепление тела и не сталкивался с подобным. Они могли сформировать доспех духа, но не знали, как вливать в него силу. Та самая техника, нарушающая баланс в теле одаренного. Об этом я, конечно, умолчал, но именно с нее мы и начали. Правду говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Это было даже забавно. После объяснений у всех было задумчивое выражение лиц, но стоило показать, как эмоции менялась на удивление. Первым шел индус, который так широко распахнул глаза, что они едва не выскочили из глазниц. Может, он не предполагал, что все будет настолько просто, но вид у него был забавный. Видя взгляды остальных, он кивнул, как бы говоря, что это работает. Дальше пошло легче и стена недоверия между нами, если не исчезла, то уменьшилась.

— Для освоения техники, — говорил я, — это необходимый шаг. Нужна только практика и со временем, подобное можно проделывать, не задумываясь. Умение не блокирует возможность использовать внутреннюю энергию и как я думаю, в таком виде так же легко выпускать молнии из рук и поливать противника огнем, как и без оного умения. К сожалению, продемонстрировать не могу. Молнии рассыпаю из глаз, только когда мизинчиком о ножку стола ударяюсь. Вижу, что у всех получается, но лучше пару дней попрактиковаться и можно переходить на второй этап.

— Если вы читали пояснение к технике, которые я оставил для студентов, то там большое внимание уделяется именно этому шагу, — продолжил я. — Как только освоите усиление доспеха, я покажу легкий способ, как научить этому трюку любого эксперта. Передать навык, проще говоря. Если остались вопросы, задавайте.

— Вы только что на него ответили, — сказал один из немцев. — Это хорошо, что подобное можно передать другому через рукопожатие.

— Да, это умение я передам в виде бонуса, но взамен попрошу научить технике «Кошачьих лапок» мастера из Испании. Я обещал королю, но билетов было всего три.

— Научим, — успокоил меня немец. — Хотя из всех, им бы передал это умение последними. Но раз Вы обещали, лично этим займусь.

— Спасибо. Тогда на сегодня все, — я бросил взгляд на часы. — Приходите в… во вторник, после обеда. В зал, где я молодежь обучаю.

Поймал взгляд японцев. Видно было, что они хотят поговорить, но я их немного опередил.

— Господин Чандра, господин Шива, могу я попросить Вас остаться. Есть одно личное и деликатное дело.

— Конечно, — ответил Чандра, переводя мои слова второму мастеру.

К слову, индусы были чем-то похожи. Оба носили аккуратную бороду и усы, у обоих она была с проседью, что и делало их похожими. Немцы откланялись первыми, сказав, что им нужно найти зал и освоить технику до вторника. При этом с полной уверенностью мог сказать, что именно так они и поступят. Будут сидеть где-нибудь в тихом зале и тренироваться до изнеможения. Японцы тоже удалились, но они меня еще потревожат, если не сегодня, то завтра уж точно.

Я встал, прошел к электрочайнику, включил. Подождал секунду, слушая, как он зашумел. Это был особый прибор, который сестры Юй настроили так, чтобы он нагревал воду до 85 градусов. Достав маленький заварочный чайник, насыпал немного улуна. Это такой сорт чая, который занимает промежуточное место между красным и зеленым. Индусы терпеливо ждали, пока все будет готово и благодарно кивнули, принимая чашки с ароматным напитком. Чандра, добавил немного сахара, а вот Шива предпочел пить так.

— Какой хороший чай, — сказал Шива. Я так и не понял, кто из них был старшим в группе. Может, они оба занимали достаточно высокое положение в своих кланах. То, что они не из одной семьи — это видно сразу. — Одно из сокровищ семьи Цао.

— Да? — я пригубил чай. — Не знаю, сокровище или нет, просто вкусный. Мне нравится.

На лице Шивы появилась улыбка.

— Понимаю, надо сначала выпить побольше чаю, прежде чем говорить о серьезных вещах, но давайте сразу к теме. Вы видели короткое видео, где… — я поднял руку, направляя ее в стену, как в том бою против черепа.

— Да, это была очень необычная техника. Мы так и не поняли, к какому типу она относится, — Шива покивал, отпил немного, подождал, пока я долью ему еще чаю.

— Это был второй раз, когда на меня напали мастера, у которых на пальце большой перстень с изображением черепа…

Я хотел еще что-то добавить, но мастера из Индии как-то резко напряглись. Лица их посуровели, а в глазах появился холод. Стало как-то неуютно, хотя это и не было направлено на меня.

— Продолжайте господин Матчин, — сказал Шива, первым взяв себя в руки, пригубив чай.

— Кхм. Так вот, это был второй раз, когда они напали. Похитили Алену, мою ученицу.

— Их было трое? — перебил Чандра.

— Да. Старший с перстнем и два его помощника. В первый раз они от меня ускользнули, а во второй раз мы с друзьями постарались и убили их. И это было непросто.

— Хорошо, — сказал Шива. — Это хорошие новости. А перстень, он у Вас? Я хотел бы его выкупить. Можете назвать любую сумму.

— К сожалению, с главным дрался не я и перстень мне не достался.

— Свен Беккер? — спросил Чандра, проявив неплохую осведомленность.

— Он самый, — я кивнул. — Не знаю, почему они на меня охотятся и что им нужно. Я поговорил на эту тему с госпожой Цао, и она обещала найти информацию по этим… так скажем, черепам. По ее словам, от них в свое время пострадала Индия, поэтому я обратился к Вам. Возможно, вы сможете сказать мне, кто они и что им нужно.

Индусы переглянулись, кивнули, приходя к какому-то решению.

Глава 13

Не знаю, может, индусы умели обмениваться мыслями, но на несколько минут в помещении повисла тишина. Я долил воды в чайник, принес к столу вазочку с медом и тоненькими ломтиками лимона. Сестры Юй расходились во мнениях, можно ли «портить» вкус хорошего чая. Фэйфэй считала, что если успел насладиться вкусом, то можно добавить немного меда, лимона, имбиря или ароматных сушеных ягод. Ми была более категорична, и что для подобного есть менее изысканные сорта чая.

Чандра меня поддержал, бросив в чашку ломтик лимона. Еще минуту мы молча наслаждались горячим и бодрящим напитком. Сяочжэй говорила, что если много выпить хорошего чая, то можно опьянеть. Мне пока подобного добиться не удавалось.

— Сегодня, — перешел Шива на английский язык, — я свяжусь с лидером клана. Черепа, о которых вы говорите — это языческий культ, поклоняющийся богу смерти. Они охотятся за знаниями по всему миру и не просто похищают их, а вырывают с корнем. От их рук в Индии погибло бесчисленное количество людей, и крови пролито столько, что ею можно наполнить Ганг. Раньше они были очень активны, но пятьдесят лет назад резко ушли в тень. Но это не значит, что они отказались от своих целей и методов. Время от времени появляется информация об очередном странном убийстве или резне в каком-нибудь древнем клане, владеющим особыми техниками. Больше всего страдают небольшие государства, не способные дать отпор сильному врагу.

— Еще не мировое зло, но очень близко к этому? — спросил я.

— Возможно, — он или не оценил шутку, или же я оказался слишком близко к истине. — Если у Вас есть информация по этим язычникам, можете смело поделиться с нами. Из пятнадцати династий Индии нас всецело поддержат девять, еще две окажут посильную помощь. Если бы мы только знали, где находится их логово, на следующий день оно бы перестало существовать.

— Если узнаю про логово, то обязательно расскажу, — пообещал я. — И когда столкнусь с ними вновь, постараюсь узнать как можно больше.

— Мы поделимся тем, что нам известно о «Черепах», — сказал Шива. — Если они нацелились на знания семьи Матчиных, значит, скоро объявятся. Ректор крупнейшего университета Мумбаи — мой старший брат. С МИБИ наш клан связывает тесное сотрудничество, поэтому мы сможем договориться с господином Наумовым об обмене опытом.

— Господин Шива хочет сказать, — добавил Чандра, — что отправит сюда пару охотников. Действовать нужно крайне осторожно, чтобы не привлекать внимание и не вспугнуть язычников. Мы познакомим Вас с ними, чтобы не возникло недопонимание. Вы наверняка слышали о компании «Бхарат Групп».

— Слышал, — кивнул я. — Крупнейшая в мире компания, оказывающая услуги в широкой сфере безопасности. Мы с ними конкурировали какое-то время.

— Мы никогда не считали маленькую фирму Матчиных конкурентами, — улыбнулся Чандра. — Скорее стимул оказывать услуги более качественно.

— Может быть, — снова покивал я.

Да, довольно сложно конкурировать с корпорацией, которая оказывает услуги безопасности по всему миру, от частных телохранителей, до охраны небоскребов. Но в Африке мы вырвали у них из-под носа пару «вкусных» контрактов. Но и он прав, что конкурентами нас не считали, хотя бы по той причине, что за перехват контрактов нас не пытались прижать или сместить с рынка. Просто проигнорировали, и пока мы выполняли один заказ, они брались за десяток других.

— Через несколько дней мы подготовим информацию по язычникам, — сказал Шива. — А пока не доверяйте европейцам. Крупнейшие кланы Европы оказывают «Черепам» не только финансовую поддержку. Иначе бы их организация перестала быть тайной и могущественной. Кому-то они очень выгодны.

— Парень, с которым моя ученица дралась на турнире в Мадриде и все, кто приехал с ними, связаны с «Черепами». Я этом уверен практически на сто процентов. Они же приехали в Испанию официально, может, это будет хорошей зацепкой?

— Мы это выясним, — кивнула Шива, затем встал. — Спасибо за чай. Нам нужно идти, чтобы все подготовить.

— Вам спасибо, что выслушали, — я тоже встал, пожал им руки.

После того как индусы удалились, я вернулся в кресло, достал сотовый телефон. Начальник безопасности рода Наумовых обещал быть в течение двух часов. Подумав немного, написал еще одно короткое сообщение. Надо срочно становиться сильнее. Во время отпуска я занимался, выкраивая немного времени в поездке и по вечерам, но этого было слишком мало. Когда не растешь привычным темпом, то кажется, что происходит обратный процесс и ты становишься слабее. Закрыв глаза, сосредоточился на тишине. Следующие два часа я уж точно посвящу тренировке. Когда мы с Джимом только познакомились, он рассказывал, что существует синдром постоянного роста. Когда ты периодически прибавляешь в силе, или в объеме мышц или еще в чем-то, то привыкаешь. А когда прогресс значительно замедляется, изо всех сил стараешься вернуть прежний темп, прибегая к запрещенным препаратам. Я помню, как он прибавлял в весе и объеме каждый месяц. Мы тогда шутили: «если хочешь найти Джима, иди в спортзал, он рядом с гантелями или штангой». Он и сейчас много тренируется, но уже не так фанатично. Говорит, что просто привык тягать железо и это отличный способ поддерживать себя в форме.

Ненадолго прервавшись, написал ему сообщение: «Не хочешь завтра покидать в меня железные шары на полигоне? Буду ждать тебя после обеда». Он наверняка придумал несколько способов, чтобы пошатнуть, а может и пробить мою защиту. Но это хорошо…

Дверь открылась, вновь отрывая меня от тренировки. На пороге встал незнакомый парень лет шестнадцати. Худощавый, болезненного вида, волосы до плеч, крашеные, спускаясь от красного к темно-синему. Результат получился весьма необычный, но эффектный. В носу и левой брови след от пирсинга. Одет он был в кожаную куртку, подбитую мехом, джинсы и высокие теплые ботинки под названием: «мечта альпиниста».

— Caramba, este tipo me hace perder el tiempo, — сказал парень, но получил подзатыльник, подтолкнувший его в помещение.

— Не понял, насчет «карамбы» и «этого типа», — приподнял я бровь.

— Простите моего невоспитанного сына, — следом за парнем вошла женщина. Говорила она на английском с акцентом, но разборчиво.

Третьим в помещение вошел тот самый черноволосый мастер, угощавший меня кофе в испанской больнице. Кивнул приветственно, сказал: «Hola». Он был одет точно так же, как и молодой парень, разве что цвет ботинок выбрал немного темнее.

— Здравствуйте, — сказала женщина, подтолкнула сына к креслу, обернулась к мастеру и тот молча занял место на диване.

— Приветствую, — я кивнул, посмотрел на парня. — Догадываюсь, что это он был в той палате, с кучей капельниц.

— Игнасио, — подтвердила женщина. — Отравился лекарствами и перепугал нас.

Она добавила что-то на испанском, эмоциональное, отчего парень насупился, опуская взгляд.

— Господин Наумов, ректор МИБИ сказал, что здесь успешно лечат подобные отклонения развития.

— Успешно, — кивнул я. — Но способ опасный, связанный с определенным риском. Я не могу предугадать, как поведет себя сила, когда ее начинают ограничивать. В общем, есть час, давайте я Вам все объясню и расскажу, потом решайте, рисковать или нет. Проблема у парней и девушек с таким вот отклонением заключается в неправильном балансе развития тела и духа. Когда дух преобладает, он начинает вытягивать из тела силу слишком быстро. И решение здесь только одно, нужно сделать Игнасио слабее.

— Прошу простить нас за невежество, — сказала женщина. — Мы семья Ортега. Мое имя Рейна, этот оболтус — Игнасио. Мой муж — Хавьер.

— Кузьма Матчин, приятно познакомиться. Снимайте куртки, — я показал на вешалку в углу.

Разговор немного затянулся, так как Рейна переводила для своих мужчин, у которых с английским языком не ладилось. Мне она показалась женщиной с характером и сильной волей. Чувствовал в ней слабого мастера. Она выглядела лет на сорок, немного старше супруга, невысокая, в меру привлекательная. Сын, кстати, больше походил на отца, чем на нее. Хавьер же больше молчал, предпочитая слушать. Он уже ощущался сильным мастером, прятавшим эту силу. Если приводить аналогию, то я бы сказал, что он как хищник, притаившийся в высокой траве. Было в нем что-то такое.

Объясняя принцип усиления тела и ослабления духа, я проверил состояние парня. Он был моложе Ильи, но при этом пострадал существенно сильнее. Не так, конечно, как Сяочжэй, но неприятно. Плохо, что он не знал, как эту силу использовать.

— В этом вся опасность, — говорил я. — С силой нужно быть очень аккуратным, или же кто-то должен постоянно следить за состоянием Игнасио. Дам вам день на раздумья. Если решитесь, приходите завтра после обеда сюда же. Часа в два после полудня. Покажу первые практические упражнения, с которых стоит начинать. Потом, когда состояние немного стабилизируется и станет понятно, что можно продолжать без риска здоровью, научу более серьезному приему, который и станет основой укрепления тела.

— Звучит обнадеживающе, — сказала Рейна. — Укрепление тела, значит? Одаренные всего мира стремятся к усилению духа, а для нас это стало проклятием.

Игнасио что-то спросил, посмотрев на мать, потом на отца. По виду не скажешь, что его обрадовала перспектива лечения. И не похоже, чтобы он переживал по поводу опасности мероприятия.

— Он спрашивает, сможет ли стать мастером, — перевела Рейна.

— Сможет, — кивнул я. — Не самым сильным в мире, но если будет стараться, соблюдать баланс в теле, то и до второй ступени есть шанс дотянуться. Мы не убиваем в нем силу, лишь ограничиваем. И судя по тому, что я вижу, силы в нем достаточно много.

Парень криво улыбнулся, что-то сказал.

— У меня сегодня много дел, простите, — сказал я, почувствовав приближение Конева. — Да и нельзя нырять с головой в пропасть так сразу. Подумайте до завтра. Если откажетесь, то по моей оценке…

Я замолчал, не зная, как это сказать.

— Пять лет — самый оптимистический прогноз, — закончила за меня Рейна, назвав тот срок, о котором я думал. — Выбор без выбора.

— Хотите, можно и сегодня начать, — сдался я. — Тогда уже через час или полтора.

— Мы понимаем, — она оглянулась на дверь, тожепочувствовав, как гости уже поднимаются по лестнице. — Сколько мы будем должны Вам предстоящее за лечение?

— Хавьер уже полностью оплатил услугу авансом, угостив меня вкусным кофе, — улыбнулся я. — Это отнимет у меня пару часов, так что ничего страшного. Мы, Матчины, иногда следуем за порывами души. Увидел я в больнице Вашего сына и подумал, что надо бы помочь парню. За него кто-то переживает, а мне это не сложно, тогда почему бы и нет? Мама говорит, что стоит только один раз превратить такой порыв в корысть, и больше их не будет никогда.

— Хороший принцип, — сказала Рейна вставая. — Мы видели здесь неподалеку привлекательный семейный ресторан.

— Я весь день буду или здесь, или в том корпусе, — показал в сторону окна, — на первом этаже.

— Хорошо, спасибо.

Виталий Сергеевич Конев в компании Васи Балуева и еще одного незнакомого мне мастера решили подождать в коридоре, пока я освобожусь. С любопытством проводили гостей из Испании.

— Доброго дня, — поздоровался Виталий, заходя первым. — Вижу, не скучаешь.

— Позаниматься хотел после обеда, не получается, — вздохнул я. — И вам доброго дня. Как в столице дела, без происшествий?

— Все тихо. Пока тихо. Знакомься — Макс Сорокин, — Виталий Сергеевич представил гостя.

Невысокий жилистый мужчина лет тридцати пяти. Подстрижен коротко, лицо обычное, славянское, нос сломан, шрам от рассечения на брови. Даже по виду понятно, что мужчина любит и умеет драться.

— Очень приятно, — я пожал ему руку, затем Василию Балуеву. — Проходите. Чаю?

— Нет, спасибо, — ответила за всех Конев. — Времени в обрез, давай лучше к делу, а чаю мы можем в выходные попить, если ты в гости к нам приедешь. Повод есть, у Лилии Карловны день рождения послезавтра.

— Конечно, приеду, никаких «если». К делу, так к делу.

— Макс — мой хороший знакомый, — сказал Конев. — Мастер спорта по рукопашному бою, победитель многих турниров и боев без правил, в том числе подпольных и незаконных. Но особый талант у него к «режиму». Как раз то, что ты просил. Три раза в неделю, он с тобой будет заниматься.

Последнее Виталий Сергеевич сказал Максу, который утвердительно кивнул.

— Сегодня и начнете, — продолжил Конев. — Посмотрите, что к чему, определитесь с графиком.

— Хорошо, — согласился я, посмотрев на спортивную сумку на плече у Максима. — Большой зал как раз свободен.

— А номер зала, где находится, раздевалка? — спросил начальник службы безопасности Наумовых.

— Зал под номером двадцать пять, второй корпус. Это рядом, вон там, — я снова показал на окно. — Вход в раздевалку через зал. Там дверь с табличкой, перепутать нельзя.

— Отлично. Макс, ты пока переодевайся и разминайся, а то Кузьма Федорович шибко крепок.

Макс молча кивнул и вышел. Мы немного подождали, пока он дойдет до лестницы.

— Не очень ему доверяете? — спросил я.

— Он вне нашего рода, поэтому доверие соответствующее. Мужик он хороший, вышел из простой семьи. Когда стал заметной фигурой в спорте, его к себе многие зазывали, но он выбрал Дашковых. Женился на одной красавице из маленькой незаметной семьи, сильно приподняв их положение в роду.

— Дашковы, значит… Хорошо, буду иметь в виду.

— Макс большой любитель свободы и независимости, так что Дашковы на него влияние оказывают не такое уж и сильное. Но да, ты прав, что иметь в виду нужно. Давай о том вопросе, о котором ты писал первым.

— В двух словах и не рассказать, но я попробую. Садитесь, — я за стол возвращаться не стал, усевшись на ближайшее кресло. — В общем, дело касается черепов и родственника Василия. Я за последнее время узнал про них столько всего, что диву даюсь. Организация не только вне закона, но и ненавистна многим. Черепа убивают одаренных по всему миру, похищают знания. Китай и Индия ненавидят их настолько, что готовы посылать в любую часть мира своих мастеров и группы ликвидации. Взять хотя бы мою встречу с ними в Испании. Не самый приятный опыт в жизни. Они выкрали Алену прямо у меня из-под носа. У наемников это как переход черты, за которой не может быть мира. Если они сделали это один раз, значит, обязательно сделают еще.

Я вкратце рассказал о том, что поведала мне Сяочжэй. Кое-какие собственные размышления и слова Свена Беккера.

— Отсюда простой вывод, — продолжал я, — нужно с ними разобраться раз и навсегда. Не хочу просто сидеть и ждать, пока они вновь придут за моей головой. Или, не приведи боги, за Тасей или Аленой.

— Почти сразу, после того происшествия в Испании, Никита пропал, — сказал Василий и помрачнел. — Если объявится, я вытяну его на встречу или сам поеду в гости. Он знает, что я его ищу, думаю ждать не станет, откликнется. Он мужик хороший, без дураков…

— Плохо, что пропал, — я задумался. — У него же нога сломана, еще как минимум месяц в гипсе ходить. Или в пластиковом фиксаторе. Значит, на очередное задание его послать не могли. Виталий Сергеевич, есть ведь фотографии напавших на меня в Питере, неужто при всей мощи современных технологий нельзя вычислить кто это или хотя бы их связи. Я могу генерала Осташкова привлечь, если нужно.

— Уже привлекли. И не только его. Но однозначных результатов пока нет. Работаем. Если это международная террористическая организация, не стоит идти в одиночку против нее. В любом случае держи меня в курсе. Василий пока ничем особым не занят, поэтому будет обеспечивать безопасность твоей семьи.

— Я рассказал индусам о стычке с черепами в Санкт-Петербурге, — сказал я. — Они говорили, что пришлют несколько мастеров-охотников.

— Лишняя головная боль для полиции, — сказал он осуждающе. — Мы способны справиться своими силами.

— Хорошо бы Вы так уверенно говорили о поисках.

— Я поговорю с Петром Сергеевичем. Скоро должно пройти собрание благородных родов во дворце. Будут присутствовать не только наши союзники, но и соперники. Он поднимет вопрос о признании черепов террористической организацией.

— Будет сложно, — вставил Василий. Он был все еще хмур, наверняка думая о родственнике. Ох, боюсь ни во что хорошее это не выльется. — Мы и название ее не знаем. Тайных террористов не существует. Иначе это уже не террор.

— Термин не важен, — возразил Виталий Сергеевич. — Нужно лишь единодушие, чтобы избавиться от них. Как раз посмотрим, кто упорствовать будет. Может тот, кто их поддерживает, выдаст себя.

— А что будет, если после этого собрания, «Черепа» уйдут в глубокое подполье?

— Они оттуда и не выходили, — отмахнулся Конев. — В общем, все понятно, будем действовать по плану. Василий, на тебе безопасность Матчиных. Если Кузьма или Таисия Павловна выдут за территорию МИБИ, будешь их сопровождать. Кузьма, обязательно предупреди об этом супругу и не забывай ставить в известность Василия и всех своих планах.

— Хорошо.

— Как будто нам своих проблем мало, — задумчиво произнес Виталий Сергеевич, ни к кому конкретно не обращаясь.

Распрощавшись с ними, я закрыл комнату и поспешил в зал, где дожидался Максим. Последний бой с черепом показал, что мне не хватает серьезного соперника, который мог бы подтянуть в рукопашной схватке близкой к «режиму», а еще лучше на пределе возможного. Для этого неплохо бы подошла Тася, но теперь с нее пылинки сдувать надо, а не драки на кулаках устраивать. Собственно, об этом я и написал Коневу, только не ожидал, что он так быстро найдет подходящего спеца.

К моему приходу Максим Сорокин успел переодеться и даже немного разогреться. Одет он был в обтягивающий теплый комбинезон. Мне бы тоже такой не помешал, но придется довольствоваться спортивным костюмом, который вряд ли предстоящую тренировку переживет.

— Разреши сразу перейти на «ты»? — спросил Максим. Говорил он неспешно, и голос хорошо поставленный. Наверное, немало поработал инструктором.

— Разрешаю, — улыбнулся я. — Макс?

— Кузьма?

— Отлично, — я прошел ближе.

— Признаюсь, следил, — сказал он. — За самым молодым мастером. Не верил, что это правда, думал опять игры бояр. Жаль, я чуть старше, а то мы бы обязательно встретились на турнире. Но тот бой с копейщиком, многих отрезвил. Меня бы он на две части таким ударом перерубил.

— Серьезный был противник, — согласился я. — Просчитал меня. Я вынырнул из облака пыли прямо под удар. И не уклониться, и не разорвать дистанцию. Пришлось принимать удар плечом.

— Значит, в «режиме» ты двигаешься свободно? — уточнил он. — Как долго?

— Раза в два дольше, чем в упомянутом бою. Если на пределе.

— Из-за слишком большой нагрузки на тело?

— Ага.

— Стиль у тебя: карате?

— В том числе. Немного самбо, русбоя и китайский вариант карате.

— Не ушу, случаем?

— Нет, немного не то.

— Ну и то хорошо. Не люблю его. Давай, разогреваемся и пару спаррингов проведем. Надо посмотреть, что ты можешь. Если нет времени на разминку, в «режим» как входишь?

— Через доспех духа. Прогоняю по нему силу. Если прямо сразу в бой, то снижает риск растяжения и других травм. А если есть время, то обычно через дыхательную гимнастику. Именно для «режима» отлично подходит.

— Нет, сейчас проще через обычную разминку.

— Давай, — легко согласился я. — Меня можешь не жалеть, даже если я не сосредоточен, доспех вряд ли получится пробить.

— Вот и проверим, — кивнул Макс.

В рукопашной у меня пробелов хватает и иллюзий я не строю. И проблема как раз в том, что не хватает спаррингов. Разогревался я минут за десять. Обязательная растяжка и разминка суставов. Следующие же двадцать минут мы потратили на рукопашную, не используя «ци». Это напоминало бои без правил, только без партера. Дрались мы в легких перчатках, чтобы не разбить друг о друга кулаки. В клинче Макс ловко орудовал коленями и два раза засадил мне в ухо локтем. Оценил я и апперкоты навстречу, когда решил неосторожно сближаться. По нему я пару раз попал, хорошо пробил в корпус, достал ногой в колено, но он оказался результативней. Во-первых, обладал бо́льшим набором ударов, во-вторых, Макс был хитрее, если так можно выразиться.

— Перерыв, — тяжело дыша, сказал он. — Неплохо, очень даже неплохо. И скорость хорошая, и реакция отменная.

— А то ж, — улыбнулся я, так же тяжело дыша. — Мы могем.

— Слабые стороны обязательно подтянем. Пять минут перекур и поработаем в «режиме». О, а там кто? Ольга?

— Здравствуйте, дядя Максим, — она заглянула в зал, осмотрелась, затем вошла.

— Алена поехала домой, через пару дней вернется, — сказал я.

— Я знаю, мы с ней разговаривали сегодня. Я просто дядю Костю ищу. Он говорил, что приедет. Можно я здесь подожду?

— Подожди, — согласился Максим. — Только на лавочке у двери, чтобы мы тебя не задели.

Дверь в зал снова открылась, показывая Катю. Она осмотрелась так же, как Ольга минуту назад, затем вошла. Только в отличие от нее, она была в теплой дубленке, которую ловко сняла и в пару движений сложила хитрым образом. Пройдя к лавочке, положила дубленку, уселась сверху. Катя все так же ходила закутанная в шарф и в теплом спортивном костюме. Я пытался уговорить ее побыть недельку дома, но уговорить просто не получилось.

Ольга встала, смерила Катю хмурым взглядом, прошла к двери, выглянула в коридор.

— Больше посторонних не пускай! — сказала она кому-то. Затем важно вернулась на свое место, демонстративно Катю игнорируя.

На мой вопросительный взгляд Максим пожал плечами. Он окончательно восстановил дыхание и начал прогонять через тело энергию «ци», готовясь к предстоящему спаррингу в «режиме». Я решил не отставать, и пару минут мы молча накапливали силу. Минут через пять, дверь в очередной раз открылась, пропуская в зал ректора. Девушки тут же подскочили.

— Что за день, — тихо проворчал я. — Не дадут позаниматься.

— Продолжайте, продолжайте, — ректора замахал на нас рукой. — Очень мы вовремя появились. Елизавета Филипповна, проходите.

В зал вошла высокая стройная женщина лет сорока. Длинная дорогая шуба, меховая шапка, очки в тоненькой оправе, в руках планшет. Взгляд строгий, но не холодный. Она оглядела зал, мазнула по нам взглядом, быстрым росчерком пластикового пера сделала какую-то пометку в планшете. Следом за ней в помещение вошел Константин Дашков, отступил в сторону, пропуская наследника императора. Увидев нас, Николай кивнул, обозначив приветствие. В проеме показался второй телохранитель, но заходить не стал, закрыв дверь. Пока гости занимали места на лавочках у стены, ректор решил подойти к нам.

— Мы вас не сильно отвлекли? — спросил Геннадий Сергеевич. — Тренировка в «режиме»?

— Что уж теперь, — вздохнул я. — Экскурсию для наследника решили провести?

— В каком-то смысле. И вам бы следовало такую тренировку на полигоне проводить, или на крытом стадионе, там тепло.

— Мы же не в полную силу.

— Даже неполных сил хватит, чтобы испортить зал или сломать стену здания. Но раз вы уже разогрелись, то можно провести небольшую демонстрацию для впечатлительных зрителей, — он улыбнулся. — Но в следующий раз — на стадион.

— Хорошо, — я добавил вины в голос. Ректор кивнул и направился к лавочкам.

Появление важного гостя удивило Максима, но ничуть не смутило.

— Давай так, — Макс провел ладонью по ежику волос, — ты сокращай дистанцию, пытайся нанести удар, я буду контратаковать и отступать. Как только прижмешь меня к стене, меняемся местами. Двигаемся, пока один из нас не выдохнется.

С этими словами он сделал шаг назад, превращаясь в размытую тень. Самое сложное в «режиме» — правильно войти, сделать первые движения. Сознание пытается подстроиться под резкие изменения и мир вокруг почти замирает. Это сильно выматывает умственно, но в и физическом плане не легче. Кровь резко приливает к мышцам, обделяя почти все внутренние органы. Подскакивает адреналин, притупляя боль. Я догнал Макса, который двигался не быстрее меня, но смог без особых проблем отвести руку, ударяя навстречу. Вроде не сильно, но доспех ощутимо прогнулся, если можно привести такую аналогию. И снова он разрывает дистанцию, двигаясь спиной вперед. До стены мы дошли, наверное, секунды за полторы, я пытался нанести несколько ударов, и каждый раз он блокировал, ударяя в ответ. Затем уже мне пришлось пятиться и это оказалось необычно тяжело. Уже на второй попытке отпрыгнуть, уклоняясь от удара, я не удержался на ногах и покатился кубарем.

— Неплохо, — Макс склонился надо мной, протягивая руку, помогая встать. — Среди всех, с кем мне доводилось сойтись в «режиме», только двое могут двигаться так же быстро, как и ты. Знаешь, я бы сказал, что это неплохо, но учитывая твой возраст… Не ушибся.

— Не сильно, — я поднял ногу, согнул в колене, обхватывая руками и потянул на себя.

— Подытожим. Тебе надо отработать технику, немного подтянуть рукопашную и только потом переходить к «режиму». Не думаешь выступить на турнире по боям без правил?

— Не интересно. Соперников подходящих нет, а поддаваться я не люблю.

— Ну да, — он рассмеялся. — Но насчет соперников — зря ты так.

— Насчет занятий, давай со вторника начнем, так как ближайшие пару дней я буду занят. После обеда, с двух часов, нормально?

— Нормально, — кивнул он, покосился на высоких гостей. — Ехать только сюда — ближний свет.

— Познакомить? — тихо спросил я.

— В другой раз. Напряжение там какое-то, мне чуйка говорит, что надо бы бежать без оглядки.

— Тогда спасибо за тренировку. В этом корпусе есть душевые, для студентов и отдельно для преподавателей. По коридору до упора, — я показал направление, — затем направо, не промахнешься.

Мы пожали руки. Макс направился к раздевалке, а я к гостям. Поговорю и тоже в душ, но только в общагу, где как раз смогу переодеться.

— Здравствуйте, — поздоровался я. — Николай Иванович, рад снова видеть Вас.

— Взаимно, Кузьма Федорович, — он отчего-то довольно улыбался. — Однако, Вы меня впечатлили. Слышал, что мастера могут быстро двигаться, но никогда не видел. Это удивительно.

— Мы всего лишь тренировались в «режиме». Теперь полчаса остывать нужно. Я уже привык, а вот тех, кто только осваивает технику, обычно минут десять колотит как в припадке. Руки трясутся не хуже, чем у заправского алкоголика.

Николай рассмеялся, но вот женщина, стоявшая недалеко, посмотрела строго и осуждающе. Не понравилась ей аналогия.

— Кузьма Федорович, — вмешался ректор, — загляните в мой кабинет через сорок минут. Николай Иванович, Елизавета Филипповна, давайте продолжим нашу экскурсию. Я покажу вам столовую и крытый стадион.

Николай тайком показал мне большой палец и вышел вслед за ректором. Ольга тоже засобиралась, поспешив следом за гостями. Последним выходил Константин Дашков, заговорщицки подмигнув мне. Я сел рядом с Катей.

— Что это было?

— Папа утром звонил, — хрипло ответила она, посмотрела на двери, прикидывая, не подслушивают ли нас. — Сказал, что наследник в колледж не ходит и вроде бы бумаги о его образовании оттуда пропали. Он узнал, что они сегодня в МИБИ появиться должны, я их с обеда караулила.

— Понятно, к чему все это идет, — вздохнул я. — Представляю, какой бардак начнется с его появлением. Может сбежать куда-нибудь далеко? В тот же Китай… Ладно, пойду в душ и переодеваться. Да, чуть не забыл, скину тебе расписание. Дел становится столько, что я путаться начал.

— Буду ждать, — она устало улыбнулась. — Помогу тебе правильно расставить приоритеты и выкроить пару часов свободного времени.

— Хорошо, но работать будешь только в своей комнате, в кровати. Я к тебе Юй Ми отправлю. Она чаю приготовит и корень имбиря с медом и лимоном. На следующей неделе болеть нам будет некогда.

— Как прикажешь, шеф, — кивнула она. Я приложил ладонь к ее лбу. — У тебя руки горячие.

— Черт, не остыл еще. И температуру не забудь измерить. Или тебя отвести в комнату.

— Спасибо, но я справлюсь, — она встала. — Беги, а то опоздаешь, и эта… суровая женщина тебя взглядом окончательно испепелит и съест. Она и так на тебя странно смотрела.

— Кто это, не в курсе?

— Не знаю. Надо у папы спросить.

Я помог ей надеть дубленку проводил до развилки между общежитиями. В любом случае нам было по пути. Пока переодевался, отправил голосовое сообщение для Таси. Приняв душ и переодевшись, первым делом посмотрел, что она ответила, но вместо этого обнаружил довольно необычное письмо. Сначала даже не понял от кого оно и долго вспоминал кто же этот Громов Никита. Сидел, хмурил лоб, а потом словно озарение пришло. Это же зять Васи Балуева, муж его сестры. Неожиданно и непонятно, откуда у него мой номер телефона. Написано коротко: «Нужно срочно встретиться на полигоне МИБИ. Жду тебя прямо сейчас, приходи один. Не говори Василию».

Несколько минут я сидел, задумчиво глядя на экран телефона. Надеюсь, наследник на меня не сильно обидится, если немного опоздаю. Быстро собравшись, я на всякий случай захватил с собой стержень, подаренный Императором Цао, и поспешил в сторону полигона. Время неспешно двигалась к вечеру и на улице начало холодать. Поднялся ветер, принеся с собой снегопад. Синоптики обещали, что столицу засыплет месячной нормой осадков, но, как всегда, ошиблись на полдня.

Полигоном зимой пользовались крайне редко, но снег на главной дороге и там, где проходили экзамены на степень мастера, убирали. Ни студентов, ни тем более преподавателей я по пути не встретил. То ли время было выбрано удачно, то ли сюда действительно никто не забредал. Остановившись у первой секции, я прислушался. Если на полигоне кто-то был, то он неплохо прятался. Я использовал немного сил, привлекая внимание. Прошло секунд десять и где-то справа появился такой же сигнал. Плохо, что снегопад не вовремя решил случиться. Крупные снежинки валили в таком объеме, что дальше пятнадцати метров сложно было хоть что-то рассмотреть.

— Лучше бы ты выбрал какое-нибудь кафе поблизости, — тихо проворчал я, поднимая выше воротник. Усилил немного давление силы, поднимая четвертый уровень доспеха. — На всякий случай…

Сунув левую руку в карман, сжал стержень и зашагал в сторону, где мелькнул отголосок силы. Прошел метров сто, когда огромный поток силы забурлил совсем рядом справа. Здесь начиналось поле из бетонных блоков, старательно разбросанных в беспорядке.

«Все-таки засада», — промелькнула мысль. Была у меня надежда, что с черепами не все так просто и с кем-то из них все же можно иметь дело. Очень надеялся на зятя Василия. В нашу встречу он показался мне хорошим мужиком.

Я успел сгруппироваться за секунду до того, как на меня обрушился тяжелый и сокрушительный удар. Первый раз меня били с такой силой. Даже Тася, в нашу первую встречу не так расстаралась. Меня швырнуло в бетонный блок, но не неудачно, я задел его по касательной и мир вокруг бешено завертелся, чтобы через секунду врезаться в меня, вышибая дух. Спустя всего секунду я крепко стоял на ногах, сжимая в кулаке стержень. Несмотря на гудение в голове и плывущую перед глазами снежную кашу, готов был встретить очередной удар. Можно сказать, что я проиграл первый раунд, но это было не так. Он использовал «режим», походил с козыря и потерял его сразу. Теперь удивлять меня будет сложнее.

— Что, даже не поговорим? — выдохнул я, концентрируя силу.

— Ничего личного, — раздался спокойный голос. Откуда он шел определить было сложно. Сила разливалась вокруг достаточно равномерно, чтобы скрыть точное местонахождение мастера.

Признаюсь, получив удар, я первым делом подумал о Свене Беккере, но голос принадлежал не ему. Я слышал его всего один раз, тогда в Санкт-Петербурге. Это был старший из тройки черепов.

— Ты мне даже симпатичен, как человек, — повторил он. — Но…

Кинетическое поле, которое я резко активировал, лопнуло, разорванное на части грубой силой. Однако, это было неожиданно. Зато я знал, с какой стороны следует ждать удар. Перед глазами мелькнула белая тень, а по ушам больно ударил глухой звук. Техника, оглушающая на несколько секунд и лишающая концентрации. По-моему, я даже оглох, но атаку увидел, направленную мне точно в грудь. Простой и наивный удар кулаком, как в классическом карате, только очень быстрый и наполненный огромной силой. Все что я успевал, так это немного повернуть корпус. Но вместе с этим движением я ударил навстречу, пропуская силу через стержень.

От удара меня крутануло, а левая рука онемела. Осознание боли пока не пришло, так как мысли были заняты совершенно другим. Широко шагнув в сторону, подныриваю под опасный замах, нацеленный в голову. Я ведь тоже попал, выведя из строя руку черепа, когда он неосторожно попытался поставить блок. Теперь в полной мере можно оценить разницу в силе. Если бы его немного замедлить, я сумею сбежать. Вряд ли он способен входить в «режим» несколько раз подряд.

Дрались мы на участке, засыпанным снегом на полметра. Он не сильно сковывал движения, но доставлял массу неудобств. Уклоняясь от очередного выпада, я немного не рассчитал, точнее, не подумал, что этот гад может достать меня ударом ноги. В лицо брызнул снег, на секунду ослепив. Успел закрыться, но даже так, удар частично прошел. Меня отбросило на пару шагов в высокий сугроб. Что ж, пришло время использовать один из секретных приемов, пару раз выручавший меня в трудную минуту. Назывался он просто — «черепашка». Это усиленная версия доспеха, на поддержание которой уходило много сил, но это позволяло выиграть немного времени и прийти в себя. Можно было ожидать, что череп применит одну из техник, пробивающих доспех, и я даже захотел посмотреть на его рожу, когда он обломает о защиту зубы.

Довольно неожиданно сверху навалилась тяжесть. С громким ударом что-то невидимое упало на землю, сминая жалобно захрустевший снег. Я успел сесть как раз в тот момент, когда снег разом ушел вниз, образовав для нас с черепом удобную площадку для драки. При этом в радиусе десяти шагов внезапно все стало прекрасно видно, словно снегопад прекратился. Точнее, снежинки проскальзывал слишком быстро, превращаясь в своеобразный дождь. Тяжесть усилилась, заставившее покачнуться. Когда сталкиваешься с мастером, умеющий управлять гравитацией, нужно не забывать, что он может вогнать тебя в землю как гвоздь в мягкое дерево, по самую шляпку. Поймали, кстати, не только меня, но и черепа. Он накачивал доспех силой, неплохо сопротивляясь. Теперь можно было рассмотреть, что одет он был во все белое, пуховик, вязаную шапку и плотные штаны. Даже ботинки были покрыты белой тканью. Эка он хорошо подготовился.

Пару секунд мы сопротивлялись, затем давление с моих плеч неожиданно ушло. Снег повалил с прежней силой, на секунду закрыв обзор. Мне показалось, что поле сжалось вокруг черепа, становясь меньше в размерах, но многократно усиливая давление. С той стороны даже ступенька своеобразная образовалась в снегу. Я смог выдохнуть, думая, что делать. Череп как-то неестественно напрягся, немного просел. Вроде бы он собрался применить какую-то технику, но в следующий миг одна нога у него подломилось, и невидимая сила одним махом раздавила его о землю. С хрустом и ударом, от которого ощутимо вздрогнула земля. Невероятно сильного мастера почти в одно мгновение превратили в кровавую кляксу.

— Твою мать… — тихо выругался я, чувствуя, что давление доспеха возрастает неконтролируемо. Похоже, от удивления, я с этим немного переборщил. Голова начала кружиться, а снег вокруг снова захрустел.

Сквозь ветер и снегопад послышались отдаленные голоса, говорящие почему-то на испанском. На утрамбованную площадку вышел мужчина в знакомой кожаной куртке, подбитой мехом. Он помахал мне рукой, говоря на испанском.

— Ни позаниматься, ни подраться не дают. Ну что за жизнь…

Окружающий мир начал медленно темнеть, а падающие снежинки оставляли за собой длинные хвосты. Терять сознание не хотелось, но зацепиться за него не получилось. Секунда темноты и свет вернулся, только теперь он был тусклый и холодный.

— Черт, — устало выдохнул я. Может именно его поминать и не стоило, так как левое плечо сдавило ноющей болью, которая быстро переползла вверх, на шею и затылок.

— Вот теперь я знаю, как выглядят люди, которые ведутся на анонимные письма в интернете, обещающие наследство и увеличение… эго.

— Злая ты, — проворчал я, скосив взгляд на Таисию.

— Это не так плохо. Хуже, когда ты легковерный дурак. Я личные сообщения на твоем телефоне прочла, прости, что влезла, но нужно было разобраться что к чему.

Я закрыл глаза. Ладно, ей можно, пусть ругается. Она коснулась моего лба, провела рукой по волосам.

— Долго я отсутствовал? Что было?

— Несколько часов. А случилось много всего. Например, испанцы, которых ты пригласил в МИБИ. Хорошо, что они увидели, как ты бежишь сломя голову к полигону и решили проследить из любопытства. Господин Ортега сокрушался, что не сразу понял, что там происходит.

— Он умудрился раздавить черепа, как каток лягушку, — я снова открыл глаза и посмотрел на Тасю. — Как говорят американцы, применил «ультимативную» технику. Мою самоуверенность снова неаккуратно приземлили, если говорить мягко, не срываясь на мат. Он очень силен.

— Ну почему ты никому не сказал? — вздохнула она. — Мы с Васей Балуевым разговаривали, когда почувствовали, что на полигоне вот-вот портал в ад откроется. Там столько силы использовали, что в третьем корпусе было прекрасно слышно. Вася тогда еще пошутил, что это Кузьма опять балуется. Первым туда добрался Геннадий Сергеевич. Я его таким злым никогда не видела. Тебе еще достанется от него, не переживай.

— Спасибо, что успокоила, — рассмеялся я.

— Хорошо, что с тобой все в порядке, — она снова погладила меня по голове. — Да, доктор Шимов просил узнать, когда очнешься, не двоиться ли у тебя в глазах и не кружится ли голова.

— Ничего такого. Только плечо ноет.

— Вывих и пара трещин. Какое-то время будет болеть.

— Мама идет, — я показал взглядом на дверь палаты.

— Еще час назад приехала.

В палату действительно вошла мама, тихо прикрыла за собой дверь. Подошла, села на второй стул у кровати.

— Как ты? — спросила она.

— Нормально. Вы зря переживаете, я бы победил. Просто Хавьер вмешался, и я немного растерялся, расслабился и контроль над силой потерял.

— Тася говорила что-то про извержение небольшого вулкана по имени Кузьма, — кивнула она.

— Если всю ту силу в какую-нибудь технику зарядить, то можно было бы пару учебных корпусов с землей сравнять одним ударом, — подтвердила Таисия.

На мне скрестились два вопросительных взгляда.

— Нет, техники никакой не было. Просто хотел больше силы зачерпнуть и как-то так получилось, что не удержал.

Не рассказывать же мне, что я струхнул и, боясь, что к черепу подмога пришла, решил усилить защитную технику еще немного. Как шлюз на плотине открыл, а закрыть уже не смог. Неприятное чувство.

— Ладно, отдыхай сегодня, — сказала мама. — Завтра поговорим. Тася, смотри, чтобы через окно ночью не сбежал, он это любит.

Поцеловав меня в лоб, она ушла.

— Если перенапрягся, то сон лучшее лекарство, — Тася поправила мое одеяло. Мне показалось, что она сказала это с каким-то облегчением. — Поэтому спи, а я покараулю, чтобы в окно не сиганул.

— Ох, женщины, — проворчал я.

После истощения усталость накатывала волнами. Думать и анализировать прошедшую драку сил не было. Стоило закрыть глаза и почти сразу провалился в сон. Мне снилась маленькая комната, на полу которой рассыпали грецкие орехи, я хожу по ним, давлю пятками. Орешки забавно хрустят, впиваясь в стопы острыми осколками. Ну и бред, аж мурашки по телу.

Утро усталость не стерло, но больным я себя ничуть не чувствовал. Даже плечо, упакованное в жесткий фиксатор, болело не так сильно. Сунув ноги в больничные тапочки, подошел к окну. Снегопад еще продолжался, но уже не так сильно, как накануне. Постояв так немного, прошел к зеркалу, чтобы посмотреть на себя со стороны. Оказывается, у меня рядом с ухом находился неплохой синяк. Расползался он во все стороны, зацепив глаз.

— Не хочешь отдохнуть здесь еще немного? — спросила Тася, заходя в комнату с сумкой.

— Не люблю бездельничать, особенно на больничных койках. Лучше я дома на диване полежу, новости почитаю.

— Скажи мне, как с тобой в таком виде в гости идти? — она улыбнулась, бросила сумку на кровать. — Давай, помогу одеться.

— А какие у нас планы? Вот, черт, я же обещал Кате скинуть расписание.

— Ты его слишком часто вспоминать стал, — пожурила она, разглядывая одну из моих любимых теплых рубашек в клетку. — У нас сегодня по плану обед в гостях у Наумовых, затем праздничный ужин.

— Так вроде день рождения у Лилии Карловны завтра.

— Алена вечером приглашает нас на новоселье. У нас три дня выходных, я всех предупредила. Давай, не копайся.

— Чую, что эта спешка неспроста, — я подошел к кровати.

— Геннадию Сергеевичу стоило больших усилий, чтобы убедить великих князей, что на территории МИБИ абсолютно безопасно. Но ты в первый же день, когда сюда приехал наследник, умудрился насмерть зарубиться с террористом. Понимаешь, что не надо об этом кричать на каждом углу?

— Понимаю. Скажу, что мы с Хавьером тренировались.

— Так и говори. Давай, свитер надо надеть, сегодня холодно с утра. К вечеру, когда снегопад прекратится, обещают похолодание до двадцати градусов мороза.

Пока я переодевался, а процесс этот оказался непростым, учитывая фиксатор на плече, к нам заглянул доктор Шимов. Роман Игнатьевич довольно быстро проверил мое состояние, констатировал сильное истощение и прописал отдых. Сказал, чтобы как минимум неделю я не тренировался и силу не использовал. Состояние знакомое почти любому одаренному, кто пытается прорваться на новый уровень или стремится стать сильнее.

В коридоре у лестницы мы столкнулись с ректором. Выглядел он обычно и вроде бы совсем не сердился.

— Доброе утро, Таисия Павловна, Кузьма, как самочувствие? — спросил он.

— Неплохо. Небольшое истощение, через пару дней приду в норму.

— Небольшое, значит, — прищурился он, поглаживая подбородок.

— Я подожду у выхода, — сказала Тася.

Мы проводили ее взглядами, затем Геннадий Сергеевич показал на скамейку у стены. От него немного тянуло холодом и запахом мороза.

— Таисия уже отчитала тебя за беспечное поведение? — спросил он, подобрав неожиданно мягкое слово.

— Немного. Я в тот момент был уверен, что там будет именно Никита.

— Кто? — он вопросительно посмотрел на меня.

— А Тася Вам не говорила?

Я достал телефон, выбрал нужное сообщение, показал ему.

— Кто этот Громов? — с еще большим недоумением посмотрел на меня ректор.

— Тогда давайте с самого начала. Попробую объяснить вкратце…

Как выяснилось, Геннадий Сергеевич о связях рода Наумовх с черепами знал, но совершенно без подробностей. Когда похитили Алену, он обсуждал это с братом, но тогда Петр Сергеевич сказал, что во всем разберется сам и помощь не понадобится. Мне показалось странным, что великого мастера не посвятили в тему целиком.

— Кузьма, нельзя же так, — сказал ректор укоризненно, даже головой покачал. — В письме же недвусмысленно написано, что это ловушка. Когда говорят: «Приходи один», будь уверен, что тебя ждут не с распростертыми объятиями, а с дубьем и колами.

— Вот теперь можно вернуться к началу разговора, — рассмеялся я. — Когда мы разговаривали с Никитой, он мне показался нормальным и адекватным. Злой, конечно, но это простительно, учитывая нашу первую встречу.

— Но после того, что случилось в Испании, это был безрассудный шаг. Злит, когда подобное происходит под самым носом. Обещай, что в следующий раз, когда дело будет касаться этих… черепов, позвони мне. Хочу лично с ними встретиться, — голос у ректора стал холодным, не обещающим им ничего хорошего. — Есть у меня способы и умения их расспросить. Только это секрет. Такие техники под запретом.

— Никому, — я коснулся пальцем губ. — И обещаю, что на следующую встречу с черепами поедем вместе. Если только они сами ко мне не придут.

— Хорошо, — подытожил он. — Не буду тебя задерживать, Таисия Павловна рассердится. С Петром Сергеевичем пока не говори на эту тему, я ему сам позвоню. И после выходных мы с тобой обязательно позанимаемся. Надо бы тебе пару лекций прочитать о выбросах энергии и к чему это приводит. Не буду тебя пока пугать. И еще…

Ректор вынул из кармана белый платок, в который был завернут слегка покореженный перстень с черепом.

— Отличительный знак этих террористов? — спросил он. — Они все их носят на пальцах?

— Не все. Только старшие или главные, я не знаю, как у них там иерархия построена. Можно я перстень заберу?

* * *

Геннадий Сергеевич немного подумал и протянул платочек Кузьме.

— А вы на праздники приедете? — спросил Кузьма, убирая перстень в карман куртки. Дернул глазом, потер немного синяк.

— Обязательно, — сказал великий мастер. — Сегодня не смогу, завтра. Скажи Лилии Карловне, что завтра я буду, как и обещал.

— Хорошо. Тогда, до свидания. Хорошего Вам дня.

— И тебе.

Геннадий Сергеевич проводил парня взглядом, задумался о том, что бы такое сказать брату. Подумал даже отложить часть дел и поехать в гости прямо сейчас. Со вчерашнего вечера он немного успокоился, но в итоге решил еще один день выждать. В коридоре показался доктор Шимов. Подойдя к ректору, он сел рядом на скамейку.

— Ну что, Роман Игнатьевич, какие прогнозы?

— Знаете, Геннадий Сергеевич, я бы подобрал слово «странные». Выброс был довольно серьезный, полностью опустошивший внутренний резерв Кузьмы, но последствий я никаких не заметил. С прошлого раза, когда заглядывал в этот «резерв», он был меньше процентов на пятьдесят. Поразительный прогресс. Кузьма как-то говорил, что у него такой способ тренировки — доводить внутренний резерв до истощения. И он прибавляет от пятнадцати до тридцати процентов силы за один шаг. Вы бы ему показали технику «Сияния», было бы проще.

— Потянет ли? — покачал головой ректор.

— По уровню сил потянет, — доктор даже рассмеялся. — У парня такой потенциал к развитию, что через пару лет и эта техника будет маловата.

— Как-то все не вовремя и одновременно на нашу голову сваливается, — сказал ректор. — Спасибо, что успокоил.

— Не за что. Вот если бы он меня пустил посмотреть, когда резерв вновь наполнит…

— Я поговорю с ним. И насчет занятий тоже. Зря он ругает монастыри — это едва ли не единственное спокойное место на планете. Запереть его там на пару лет и появится самый молодой великий мастер.

— Но ведь все так не вовремя? — снова рассмеялся доктор. — Простите. Ох, у меня же обход в самом разгаре.

Доктор встал и поспешил дальше по коридору. А великий мастер еще минут десять сидел, думая о том, что все происходит действительно очень не вовремя.

* * *

Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг бесплатно в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

Глава 14

Дом, где жили Анна Юрьевна и Таша, располагался в южной части центра столицы. Минут десять, если ехать на машине от поместья Наумовых. Вроде и недалеко, но так просто в гости не сходишь. Здесь специально не строили высоких зданий и в основном это были старые трехэтажные дома, выкрашенные в темно-желтый цвет. Узкие тихие улочки, ни магазинов, ни рекламных вывесок, мозоливших глаза. Могло показаться, что район застрял в прошлом веке, но современность давила на него, поджимала со всех сторон пятиэтажками с грустными фасадами и большими окнами. Как раз к одной из таких мы и подъехали.

Вечером узкая улица была до отказа забита дорогими машинами, отбирающими у пешеходов часть тротуара. Видно, что живут здесь люди богатые, кто может позволить себе транспортное средство тысяч за пятьсот рублей, но даже им критически не хватало места. Некоторые стояли так плотно, что попасть в них можно только через люк на крыше. И пустой двор нужного дома на этом фоне смотрелся необычно. Огороженный высоким решетчатым забором, он охранялся людьми Наумовых. Они же следили, чтобы никто не думал парковать машины в проезде или на повороте улицы. В просторном дворике, где могло бы встать десятка полтора машин, мы заметили только одну — белый спортивный Порше Кирилла. Наши три громоздких черных внедорожника аккуратно проехали за ворота, припарковались на разметке. Немного задержался грузовой фургон доставки. Охрана проверяла содержимое кузова и личные данные пары грузчиков. Приехали мы всей семьей, без Оксаны, которая категорически не хотела возвращаться в Москву, но просила поздравить Алену от ее имени.

Утро для нас началось с посещения дома Наумовых, где Тася с Лилией Карловной пили чай в гостиной, а я кофе в кабинете Петра Сергеевича. Разговор с главой рода затянулся на целый час и спокойно мог бы тянуться до обеда, но мы немного торопились. Тася еще накануне связалась с Анной Юрьевной и дотошно расспросила о новом жилье Алены, а главное, об интерьере. Поэтому днем у нас по плану шло посещение пары магазинов, чтобы подобрать подарки на новоселье. Петр Сергеевич об этом знал, поэтому и расспросами не донимал. Перед тем как отпустить, пригласил на разговор после дня рождения супруги и для затравки рассказал пару занимательных новостей. Специально ведь так сделал, чтобы промариновать.

Квартира Алены находилась на четвертом этаже, в единственном подъезде, где за бронированной дверью находилась застекленная будка охраны. Жаль лифта не было, но лестница просторная, с коваными перилами. Пахло в подъезде, кстати, мандаринами и еще чем-то вкусным, скорее всего, праздничным ужином. На третьем этаже мы столкнулись с Кириллом, выходящим из единственной квартиры. Он нес большой противень, накрытый специальной крышкой. Пахло запеченной в духовке птицей, может, гусем или уткой.

— Привет, — я поднял руку. — Вам помочь?

— Здравствуйте. Нет, уже управились. Осталась мелочь, Таша сейчас принесет.

Дверь в квартиру на следующем этаже была приоткрыта, и я поспешил пропустить Кирилла. Нас встретила просторная и светлая прихожая. Со стороны кухни вынырнула Алена в платье, поверх которого надела белый фартук.

— Ой, здравствуйте, — немного растерялась она. — А вы уже приехали? Проходите, осталось совсем чуть-чуть…

— Мы тебе поможем, — сказала мама, проходя вперед и обнимая Алену. Расцеловала ее в щеки, немного отстранилась, чтобы оценить платье. — Красавица.

— Руки можно там помыть, — Алена показала на левый коридор.

— Хорошая квартира, — Тася вручила мне шубку и обняла Алену, расцеловав так же, как и мама. — Мы не с пустыми руками. Поздравляем тебя с новосельем и от всех нас дарим полезное и нужное в каждом доме.

В квартиру как раз поднялся первый из грузчиков, неся в руках большую коробку.

— В коридор, туда, — Тася показала на левый проход от двери.

Под полезным и нужным, Тася имела в виду довольно большой список всего, начиная от огромного и толстенного ковра, заканчивая набором постельного белья. Специально уточняла расцветку стен во всех спальнях, чтобы подобрать подходящее. А еще мы ей купили будильник с подсветкой, подставку для книг, большой розовый ноутбук, самый дорогой и необычный, который смогла найти Тася. Она сетовала на то, что на просторной кухне в новой квартире было столько разной техники, что подарить можно было только ручную терку или держатель для полотенец. Но и без этого, подарков было много. По крайней мере, в каждую комнату что-нибудь из приятного и нужного. Но сразу удивлять Алену не стали, решив сначала начать с праздничного ужина.

— Кузя, привет! — сзади послышался довольный голос Таши. — Ух ты! Это где так умудрился?!

— Привет. Анна Юрьевна, здравствуйте.

— И тебе здравствовать, — они с Ташей несли две высокие стопки тарелок разных размеров и форм.

— В темноте с косяком двери поздоровался? — спросила Тася, имея в виду синяк под глазом.

— Примерно так. Вы с моим старшим братом знакомы?

— Пересекались…

— Наталья, — Анна Юрьевна строго посмотрела на нее. — Здравствуйте, Александр.

— Добрый вечер. Кузьма,пошли руки мыть, — он подцепил меня под локоть. — А то стоим в прихожей, мешаем.

Действительно, за женщинами показался еще один грузчик с коробкой, явно недовольный, что ему не дают пройти. Все приготовления заняли минут пятнадцать. В большой и уютной гостиной установили длинный стол, накрыли вкусностями так, что свободного места не осталось. Я даже пошутил, что нам придется остаться на пару дней, чтобы все съесть. И что удивительно, все было приготовлено Анной Юрьевной при поддержке Натальи и Алены. Надеюсь, соседство с семьей Наумовых пойдет моей ученице на пользу, так как с готовкой у нее не ладилось. Она могла приготовить что-нибудь сытное и простое, но для большего не хватало практики.

Праздничный ужин удался, без малейшего сомнения. Даже немного затянулся. Когда самое вкусное было съедено или хотя бы надкушено, его сменил десерт. Мы с Аленой делились впечатлением о прошедшей поездке, с интересом послушали, как за нас болела семья Наумовых, а особенно Геннадий Сергеевич. Затем говорили о планах на будущее, немного об учебе. Таша сокрушалась, что ей так и не удалось уговорить отца о переводе в МИБИ. Придется ей ждать конца учебного года и уже с июня, она сможет присоединиться к нам, если мы решим провести лето в институте.

Алена весь вечер улыбалась, смущалась и даже смеялась, что для нее уж совсем большая редкость. За время нашего знакомства она так искренне смеялась всего пару раз. Потом устроила небольшую экскурсию по квартире. Она пока не знала, что можно сделать с таким количеством спален и даже подумывала переоборудовать пару. Анна Юрьевна обещала с ней поговорить на эту тему и объяснить, почему нельзя превращать квартиру в спортивный зал или что-то непотребное с кинотеатром и прочим. Мне от нее достался серьезный взгляд, чтобы не советовал глупостей.

Разъезжаться по домам не стали, так как завтра планировался еще один большой праздник — день рождения Лилии Карловны. Я считал, что небольшое застолье было бы гораздо веселее и лучше, чем прием, который организовывали Наумовы. Понимаю, что таких умных, как я, близких и дальних родственников у нее было очень много и уделить внимание каждому можно только во время большого мероприятия. А застолье будет исключительно для мужа и детей.

— Здесь есть точка доступа к беспроводному интернету, — говорила Алена. Мы сидели в малой гостиной, где я помогал ей подключить и настроить ноутбук. Точнее, я наблюдал, как она со всем управлялась. — Почти в каждой комнате, а в спальне переключатель стоит. Кто-то действительно боится, что эти невидимые волны пагубно влияют на мозг, когда ты спишь.

— Надеюсь, ты эти невидимые волны отключила? — спросил я.

— Отключила, — хмыкнула она. — Все равно сигнал из гостиной добивает.

Она что-то сделала и на экране ноутбука появилось видео. Какой-то клип современной попсовой группы. Звук тоже был, только очень тихий.

— А это, чтобы никто не подглядывал, — Алена задвинула пластиковую крышку на камере.

— Думаешь, кто-то сможет к нему подключится.

— Не знаю, но все про это говорят. Дескать поймаешь вирус и через камеру за тобой следить будут.

— Давай испортим.

— Нет! — возмутилась она. — Закрывается ведь, зачем портить?

Поправив ноутбук на столике, она села рядом со мной на диван.

— Знаешь, я очень рада, что мы тогда встретились, — сказала она, глядя на экран. — Спасибо, что погнался за мной в кафе, а то я бы подалась в бега и… не знаю, была бы где-нибудь на самом краю света. Блин, Кузя!

Она встала, подняла меня за руку и крепко обняла.

— Я так… никогда себя такой счастливой не чувствовала! — сказал она, пытаясь найти слова, чтобы поделиться радостью. Отстранилась широко улыбаясь. — Всегда мечтала о маленькой квартире с кухней и ванной. Пусть с одной, но моей, понимаешь, комнатой. А здесь целый дворец, потеряться можно. Тот дом у моря, он… он чужой. Вроде и понимаю, что подарок, но чувство такое, словно его в долг дали. Здесь же совсем по-другому. Всего два дня…

— Я понимаю, — улыбнулся я. — Много ли человеку для счастья надо.

— Да ну тебя! — возмутилась она, обвела комнату рукой. — Это очень много. Очень-очень много.

— Главное с соседями повезло.

Алена закивала, затем зажмурилась и снова заключила меня в объятия.

— Кричать хочется, — тихо сказала она. — Или бежать долго, пока от усталости не свалишься. Жалко, что от института далеко.

Постояв так пару немного, она неохотно меня отпустила. Снова улыбнулась и села на диван.

— Завтра с нами поедешь? — спросил я, усаживаясь рядом.

— Угу, — как-то странно отозвалась она и на минуту замолчала, собираясь с мыслями. — Мы с Анной Юрьевной говорили об этом. Она с моей мамой была знакома. Недолго, но все же. Она, оказываются, не знала о проблемах, которые у меня были. И о долге, и о том, что я в твою сестру стреляла… А я ей все рассказала. Начала говорить и не могла остановиться. Рыдала, как девчонка сопливая… До сих пор стыдно.

— Это хорошо, что выговорилась, — я приобнял ее за плечи. — Очень хорошо.

— Ты не слышал, как она ругалась, — Алена сделала удивленное лицо и даже оглянулась к двери, словно Анна Юрьевна ее могла подслушать. — Кирилл с Ташей на улицу убежали. А потом… потом она позвонила Лилии Карловне, и они очень долго разговаривали. Сначала на повышенных тонах, я даже из кухни слышала. Нет, не ругались, просто Анна Юрьевна успокоиться долго не могла. Когда она вернулась в кухню, сказала: «Лиля его убьет».

Алена вздохнула.

— Боишься ехать, — улыбнулся я, представляя, как старшая супруга главы рода устраивает скандал.

— Угу, — Алена снова кивнула.

— Не бойся. Теперь-то что вспоминать прошлое. Все закончилось хорошо. Я тебя на этом вечере прикрою. Хочешь, над ректором пошутим?

— Спасибо, не надо. У тебя шутки… своеобразные. Я справлюсь.

— Ладно, — я рассмеялся, видя серьезное выражение лица. — Держись завтра ближе ко мне, в обиду не дам. Наумовы дружный род, насколько я могу судить. А с внучкой великого мастера ссориться никто не будет. Разве что, подберут тебе жениха достойного.

— Кузьма, я ведь обижусь, — она повернулась, чтобы заглянуть в глаза. И взгляд серьезный и решительный. — Стану язвительной и злой стервой.

— Прости, не хотел тебя обидеть. Не надо превращаться в стерву, мне нравятся милые и добрые девушки. Ладно, я их просто бить буду.

— За это спасибо, — она, наконец, улыбнулась. — Может, пригласим Тасю, посмотрим кино? В холодильнике много всего, можно перекус состряпать.

— Нет, в меня больше ничего не влезет. Тася на ночь не кушает, поэтому мне пришлось за двоих праздничный ужин лопать. Да и поздно уже, надо выспаться перед завтрашним мероприятием.

Мы несколько минут молчали, глядя на экран ноутбука, где плясала группа полуголых девиц. Я поднялся и немного потянулся. Надо было срочно бежать, а то обстановка постепенно перерастала в интимную.

— Спокойной ночи.

— Тебе тоже, — кивнула она, хотела взять за руку, но в последний момент остановилась.

— Надо хорошенько выспаться, — повторил я. — Чувство такое, как будто меня пропустили через соковыжималку. Теперь месяц буду восстанавливаться.

— Я понимаю, — сказала она, глядя на экран.

«В этом доме все все понимают, но почему-то от этого не легче» — подумал я и отправился спать.

Ночь пролетела как одно мгновение. Мне даже ничего не снилось. Упал на подушку и уже пора вставать. Меня даже будить не стали, дав поспать подольше. Пока я принимал душ, одевался, время перевалило за половину десятого утра. В коридоре же бодряще пахло кофе с корицей. Мамин любимый утренний напиток, крепкий, сладкий и без сливок. Ее в компании Таси и Алены я нашел на кухне. Они удобно расположились за столиком, тихо беседуя.

— Налейте мне тоже кофе, — попросил я, усаживаясь между мамой и Тасей. — Саша спит?

— До двух часов ночи копался в своем ноутбуке, — сказала мама. — Проснется к одиннадцати.

— Нам когда нужно ехать?

— После двух.

Алена поставила напротив меня большую кружку с кофе и сахарницу.

— Ты не передумал становиться главой собственного рода? — спросила мама.

— Неожиданный вопрос с утра. Нет, не передумал, просто отложил на пару лет. Некогда сейчас этим заниматься.

— А потом времени будет еще меньше, — наставительно сказала мама. — Как у Саши нет времени заниматься ничем, кроме фирмы. Когда он одумается и решит завести детей, ему сорок лет стукнет.

— Мам, я с утра туго соображаю, к чему ты этот вопрос подняла?

— Меня князь Дашков вторую неделю обхаживает, — сказала она и пригубила кофе. — Очень он хочет с Наумовыми теснее подружиться. Внучку свою тебе в жены открыто сватает.

— Ольгу? — не слишком удивленный этой новостью, уточнил я.

— Ее. Не удивлюсь, если сегодня Петр Сергеевич тебе об этом сегодня скажет. Приведет пару аргументов, почему этот шаг будет правильный и всем выгодный. Князь Дашков как старый и опытный клещ, вцепится — отдирать только с мясом.

— Надо бы этот вопрос уже закрыть, чтобы нервы не трепали, — проворчал я.

— С этого места поподробней, — наигранно заинтересовалась мама.

— Поговорю с наследником Николаем, подожду, когда он взойдет на трон и возьму в жены его младшую сестру великую княжну Марию. Убью одним выстрелом двух зайцев.

На секунду за столом повисло молчание.

— Что-то мы об этом даже не подумали, — высказалась Тася.

— Если ты про убийство двух зайцев, меня и Тасю имеешь в виду, то да, это будет контрольный выстрел в голову. Ты что, на полном серьезе?

— Нет, конечно, — рассмеялся я. — Я что, сумасшедший, так глубоко в политику нырять. Но интересно, кому-нибудь еще подобное голову придет?

— Ты себе льстишь, — сказала Тася, но под моим взглядом засомневалась. — Немного… совсем чуть-чуть. Это у Императора Цао десяток дочерей, если не больше, и он может позволить себе распорядиться ими во благо страны. А это совсем другое. К тому же, сколько Марии сейчас? Двенадцать лет?

— Тринадцать, — подсказал я. — Еще интересные темы с утра пораньше поднять кто-нибудь хочет?

— Пас, — первой сдалась Тася.

— Ладно, оставим, а то выкинешь что-нибудь в своем духе, — сказала мама. — Завтракать будешь?

— Буду. Если мясной рулет остался, с него и начну. Кухня, кстати, хорошая. В холодильник пару человек можно упрятать.

— Зачем прятать, — рассмеялась Тася. — Там под раковиной измельчитель отходов, настоящий монстр, любого проглотит и не подавится.

Завтрак плавно перетек в предпраздничные приготовления и примерку нарядов. Тася с собой захватила два чемодана, чтобы было из чего выбрать. Мама тоже приехала подготовленной. Не забыли они и про Алену, так что я выступал в качестве зрителя, оценивая тот или иной наряд. Занятие довольно увлекательное, если происходит дома, а не в магазине. Просто дома выбор поменьше и это не затянется на три с лишним часа.

День рождения Лилии Карловны мне чем-то напомнил праздник, когда в доме Наумовых собирался весь род. Много машин и гостей в дорогих нарядах. Небольшое отличие в том, что женщины сегодня предпочитали меньше украшений, я бы даже сказал, ограничились минимумом. А вот подарки несли самые разные начиная от небольших шкатулок, до огромных коробок. Мы с Тасей дарили старинный и очень дорогой набор гадальных карт. Это нам Анна Юрьевна посоветовала и даже поделилась связями с нужным человеком. Она сама хотела их подарить, но нашла что-то поинтересней. В общем, это были большие карты, размером в ладонь, над которым трудился какой-то знаменитый художник. Единственный экземпляр, предназначенный исключительно для коллекции. Не знал, что супруга главы рода подобным увлекается.

Лилия Карловна встречала гостей лично. Выслушивала короткие поздравления, улыбалась, кого-то даже обнимала.

— Здравствуйте, — поздоровался я, когда очередь дошла до нас. — Поздравляем с днем рождения, желаем всего самого наилучшего.

Мне Тася вчера объясняла по поводу поздравлений. Гостей приглашено много, поэтому следовало быть лаконичным. Как будто я никогда на подобных мероприятиях не был. Японцы те еще приверженцы традиций и церемоний.

— Здравствуйте, — Лилия Карловна тепло улыбнулась. — Вы молодцы, что смогли приехать.

— Примите наши скромные подарки, — я вручил ей празднично украшенную шкатулку с большим бантом. Что дарила Алена, я не знал, но по размеру коробочка была вполовину меньше нашей.

— Спасибо. Алена, не стоило, — Лилия Карловна не удержалась, приобняла ее за плечи, расцеловала в щеки. — Проходите в зал. Я освобожусь и сразу подойду к вам.

Подарки приняла секретарь Петра Сергеевича, чтобы сложить их рядом с другим. Следом за ними шла мама с Сашей и все прошло так же быстро. Затем мы попали в шумный зал. В углу на небольшом возвышении играл струнный квартет. Было многолюдно и шумно. Гости пили вино и шампанское, пробовали закуски у столиков. Мы прошли по залу к относительно свободному участку, где нас перехватила Анна Юрьевна.

— Как доехали? — спросила она улыбаясь. — Алена, тебе это платье идет даже лучше, чем когда ты его примеряла.

— Спасибо, — Алена даже немного смутилась, коснулась небольшой брошки. Я это украшение заметил, когда мы теплые вещи оставляли. Похоже на ромашку с, усыпанную драгоценными камушками. Очень дорогой подарок.

— Доехали без происшествий, — сказал я. — Вижу, гостей много. Здесь что, не только Наумовы?

— Не только, — кивнула Анна Юрьевна. — Почти каждый род, который нас поддерживает, представлен главами. Ничего удивительного, если учесть, что у них потом совещание. Очередное. Если общение с гостями утомит, то можете вон через те двери выйти. Там несколько тихих гостиных — для своих.

— Спасибо, будем иметь в виду.

Анна Юрьевна кивнула и пошла по залу, приветствуя гостей. Мы же двинулись дальше к свободному участку у окна. Нас провожали взглядами, перешептывались. Кто-то даже направился наперерез, но всех опередил Павел Георгиевич Дашков, средний сын князя и с недавнего времени глава рода. Под руку его держала красивая женщина лет тридцати двух, светлые волосы собраны в высокую прическу, взгляд обманчиво мягкий. В том смысле, что за улыбкой скрывалось что-то холодное, колкое и оценивающее.

— Кузьма Федорович, — Дашков кивнул подходя. — Давно не виделись. Отличный синяк.

— Спасибо. Ночью на кухню ходил и в косяк не вписался.

— Косяк уцелел? — рассмеялся Дашков. — Таисия Павловна, мое почтение. Алена, поздравляю с победой на международном турнире. Позвольте представить мою супругу — Кристину Олеговну.

— Приятно познакомиться, — кивнул я.

— Кузьма, могу я знать немного твоего времени? — спросил Дашков. — А женщины пока побеседуют, познакомятся получше.

— Конечно, Павел Георгиевич, — я показал в сторону окна, к которому мы так и не дошли.

С этой точки можно было увидеть двор и опаздывающих гостей. Последней парковалась большая машина, из которой выходил Зубов, пожилой заместитель министра финансов и глава одной из семей, входящих в род Наумовых. Вместе с ним приехала молодая девушка, но с такого расстояния я не смог разглядеть ее. Вроде бы раньше мы с ней не встречались.

— Да, если бы мой отец был более решительным, все могло бы быть иначе, — сказал Дашков. Он поймал мой вопросительный взгляд. — Пока он пытался решить вопрос по всем правилам, обращаясь к Императору напрямую, Наумовы просто поставили правителя перед фактом.

— По-моему, Вы уже поднимали эту тему.

— Никак эта мысль не хочет уходить из головы. Ты уже знаешь, что наследник переезжает в МИБИ?

— Видел его накануне мельком. Насчет «переезжает», немного не понял.

— Геннадий Сергеевич хочет, чтобы он постоянно находился под присмотром. Поселил его в квартире рядом с собой, в административном здании.

— Ага, понятно, — я коротко рассмеялся. — Даже не представляю, что начнется. Цирк с конями и хороводами вокруг наследника. Его охрана за пару месяцев поседеет, а потом и вовсе облысеет.

— Я передам твои слова Константину, — он улыбнулся, имея в виду младшего брата, работающего в упомянутой охране. — А если серьезно, то сложностей будет много, но альтернатив, таких, чтобы всех устроили, мы не нашли. Разумовский не хочет ждать год, почему-то уверенный, что в поспешном противостоянии у него будет преимущество. В это сложное время нам нужно быть как никогда сплоченными, но противоречий и нерешенных споров еще слишком много.

— Ничего не сплачивает так, как общий враг? — уточнил я.

— Хотелось бы, чтобы хватило только этого. С Наумовыми у нас разногласий нет, но вот великий князь Воронцов перетягивает на себя одеяло. Он и так получит больше всех, но насытит ли амбиции, вот в чем вопрос. Сегодня я постараюсь убедить в этом Петра Сергеевича в личной беседе. Есть у меня пара аргументов, но как я сказал раньше, каждый наш спор делает Разумовского сильней.

— Что предлагаете? — спросил я, решив ускорить разговор. Дашков может еще полчаса ходить вокруг да около, а мне хотелось поговорить и с другими гостями.

— Союз. Стать силой равнозначной Воронцовым. Чтобы они считались с нами. Матчины представляют одну из главных семей Наумовых, поэтому через тебя этот союз провести проще, быстрее и надежней.

— Почему не через Кирилла?

— Ты правильно понял, к чему я клоню, но не совсем верно оценил ситуацию. Кирилл наследник рода, а супруга будет оказывать на него слишком большое влияние. Лучшей кандидатурой для него станет талантливая девушка из маленькой семьи, входящей в род Наумовых. Чтобы смогла родить здорового и сильного наследника.

— Да, не подумал. А другие кандидаты для Вашего союза не годятся?

— По глазам вижу, что ты все понимаешь, — он улыбнулся. — Это окажет настолько незначительное влияние, что лучше не начинать. У нас с братьями на троих пятеро сыновей и всего одна девочка. Недавно восемь лет исполнилось. Но у сестры есть дочь, подходящая как по возрасту, так и по положению. Не тороплю и не настаиваю. Подумай, взвесь все преимущества и недостатки. Это тема для обстоятельной беседы, но не сейчас.

— И то верно, — согласился я.

Мы вернулись к женщинам, которые о чем-то оживленно беседовали. Глава рода Дашковых поблагодарил за беседу, сказал, что мы еще обязательно поговорим и двинулся в зал.

— Что хотел князь? — спросила Тася.

— Говорил о том, что неплохо бы породниться, чтобы усилить связи между Дашковыми и Наумовыми. Кстати, а как сейчас с наследованием княжеских титулов?

— Кузьма, что за вопросы? — Тася многозначительно посмотрела на меня. — Ты как будто в школе не учился.

— В японской школе, — напомнил я. — Знаю, что титул передается по наследству. У них как, всем братьям или только старшему титул достанется?

— Пока они Дашковы, то все троя князья. Но детям передать титул сможет только Павел Георгиевич, ставший главой рода.

— Да, точно, где-то читал о подобном. А еще князь говорил, что Разумовские решили активизироваться и наследник будет учиться в МИБИ, под присмотром великого мастера.

— В непростое время живем, — сказала Тася. — В прошлый раз власть в империи передавалась без подобных потрясений.

— Тогда силы разделились. Воронцов остался один против двух старших братьев…

Серьезные разговоры пришлось временно прекратить, так как к нам подошла Лилии Карловна. Она обняла Алену, что-то прошептала на ухо.

— Примерно через час идите в ту дверь, — она показала на выход к гостиным. — Не бойтесь пропустить поздравительную часть. Иначе Петр заберет с собой Кузьму и не отпустит.

— Хорошо, — ответила за меня Тася. — Я прослежу.

— Кузя, — Лилия Карловна подошла, чтобы поцеловать меня в щеку. — Спасибо. Мы тебе сегодня еще не раз это скажем.

— Пожалуйста. Для Вас все что угодно. Только…

— Спасибо, что спас Алену, — ответила она на невысказанный вопрос. — Учитывая, с чего все началось и что произошло. Алена, ты не переживай, об этом знаем только мы с Аней и Петр. Еще не решили, стоит ли рассказывать твоему деду. Так, мне нужно еще кое-кого встретить. Поговорите с гостями, скушайте что-нибудь, в общем, не скучайте.

Насчет разговора с гостями, Лилия Карловна могла бы и не беспокоиться, так как следующий час нас ни на минуту не оставляли без внимания. Гости поздравляли Алену с победой и говорили о шумихе в сообществе одаренных. Присутствовал на мероприятии и отец Кати Хованской. Подходил с супругой, чтобы поздороваться. По идее это мы должны были ходить по залу, а не главы родов. Я ловил взгляды того же Воронцова, который может и хотел поговорить, но решил, что будет неправильным подходить первым. Тем более ему так же не давали скучать. А вот Куракин с нами поздоровался. Он едва ли не единственный был без пары. Министр спокойно прогуливался по залу, охотно общался с гостями. У меня он как бы в шутку просил прощение за то, что так недружелюбно отнесся при нашем знакомстве. Дескать он не виноват и всего лишь пытался соблюсти закон, по которому мне действительно не положена была земля, даже если я честно выиграл ее в турнире. Петр Сергеевич говорил, что Куракины одни из самых влиятельных наших союзников, так как их род занимал много ключевых должностей не только в правительстве, но и при дворе императора. Главное — это связи, которыми они обладали. И Разумовский, при всей нелюбви к нашему альянсу, именно с Куракиными портить отношения не будет.

Когда до официальной части осталось минут десять, к нам подошел Петр Сергеевич. Сегодня ему предстояло провести серьезное совещание, но выглядел он немного несобранным. Поздоровался, поблагодарил, что мы пришли.

— Сейчас Лилю поздравлять начнут, — он показал на дверь в служебный коридор, откуда выкатывали несколько столов с тортами и пирожными. А на столике с напитками появились большие чайники и даже несколько самоваров. — Это затянется еще на час, но вы идите в гостиную. Анна уже все подготовила и ждет. Да, кхм, Алена, нам надо поговорить.

Я положил руку ей на плечо, ободряюще улыбнулся, как бы говоря, чтобы ничего не боялась. Уверен, что месяца три назад, она бы согласилась на этот разговор только если бы я настоял. Видно, по взгляду, что обида еще осталась, но Алена все же решила не убегать.

— Мы подождем в гостиной и без тебя тортик кушать не будем, — сказал я.

У выхода из зала меня и Таисию встретила Таша, чтобы проводить. Мама с братом остались в зале, то ли решая какие-то вопросы, то ли рассчитывая поговорить с каждым из гостей. Да и мне далеко уйти не дали. Мы прошли только один коридор, когда столкнулись с великим князем Воронцовым. Он разговаривал с Коневым, но увидев нас, жестом этот разговор прервал.

— Здравствуйте, — приветствовал я его, коротко кивнув.

— Здравствуйте, — ответил он тем же.

Великий князь, Константин Николаевич, был моложе покойного императора на три года. На полголовы выше меня, носил усы, которые ему шли, подчеркивая мужественность. Думаю, без них он бы смотрелся не так серьезно. Карие глаза, взгляд спокойный, уверенный. В одежде предпочитал френч, а не классический костюм. В целом внешность располагающая, в отличие от того же Разумовского. Мы смотрели друг на друга оценивающе несколько секунд.

— Кузьма Федорович, я отвлеку тебя разговором от праздника на десять минут.

— Конечно, — согласился я, коснулся ладони Таси.

— Мы будем в гостиной, — она отпустила мою руку. Мне показалось, что к великому князю она отнеслась с подозрением, словно ожидала от него дурную новость или какую-нибудь подставу.

— Я предупрежу Петра Сергеевича, — сказал Конев и направился в сторону зала.

Подождав, пока все разойдется в разные стороны, Константин Николаевич пригласил меня в небольшую комнату, обставленную как раз для частных бесед. Два кресла, между ними столик. Присутствует шкаф с алкогольными напитками.

— Нам стоило давно встретиться и обстоятельно поговорить, — сказал Воронцов, опускаясь в кресло. — Ты произвел хорошее впечатление на моего племянника, а это, поверь мне, большая редкость. Николай в этом плане довольно категоричен. Насколько я знаю, друзей, настоящих, на которых он бы мог положиться, с которым готов поделиться переживаниями, у него нет. Точнее, не было.

— Не слишком ли поспешное решение перевести его в МИБИ? — спросил я.

— Поспешное, — согласился великий князь. — Он бы спокойно закончил учебный год дома, под присмотром учителей. К сожалению, Геннадий Сергеевич не может надолго оставить институт, а оставлять без присмотра Николая не хочет. Боится, что мой брат решится на радикальный шаг.

— Я присмотрю за Николаем в МИБИ.

— Даже не знаю, поможет это или наоборот, — он рассмеялся. — Но пока все под контролем, я вмешиваться не буду.

Сказал это так, словно подчеркнул, что в операции с наследником он главный и последнее слово будет за ним. Хотя скорее всего так оно и было. Ведь не он поддерживает Наумовых, а наоборот. Воронцовы основные выгодоприобретатели от смены власти. Мне даже осмыслить сложно все то, что происходит на самом верху.

— Следующие два года будут тяжелым испытанием для всех нас, — сказал великий князь. — Мы должны не только усилить власть внутри империи, но и дать отпор внешнему врагу. Мой старший брат живет одним днем, забывая, что ресурсы, в том числе человеческие, не бесконечны. Геннадий Сергеевич верит, что ты станешь его преемником, поднимешься на ступень великого мастера и будешь защищать страну, как это делает он. Я вижу, насколько сильно он в этом уверен и поэтому Воронцовы готовы поддержать тебя. Есть отличный способ, который поможет в борьбе против Разумовского и укрепит связи между нашими родами. Княжна Ульяна, младшая сестра моей супруги, ей в августе исполнилось двадцать три года. Я вижу перспективу прекрасного политического брака. А что видишь ты?

Я хотел ответить что-то колкое, что пока ничего не вижу и неплохо бы посмотреть на эту самую Ульяну, но сдержался. Перспектива у такого брака действительно хорошая, если не сказать больше.

— Мне надо подумать, — отозвался я, немного хмуро, что не укрылось от великого князя.

— Ты молод, Кузьма. В этом возрасте сложно смотреть на вещи широко, думать о будущем. Для молодежи будущее — это следующий год, возможно момент выпускного экзамена в институте. Строить серьезные планы мы иногда начинаем слишком поздно. Дам тебе совет — поговори с мамой, с Петром Сергеевичем, с кем-нибудь из тех, к чьему мнению прислушиваешься. И не думай о политических браках слишком плохо. Для людей нашего с тобой положения — это скорее обыденность. Факт, с которым нужно уметь жить. Ульяна прекрасная девушка, образованная, умная, с характером. Она знает, что такое быть супругой главы рода, ее так воспитывали.

Я опустил взгляд на стол, задумался. Умеет Константин Николаевич расположить к себе разговором. Интонации, мимика, жесты. Мама говорила, чтобы не идти на поводу в беседе, нужно представить, что тебя хотят обмануть. Плохо, что я пока не понимаю в чем именно и как.

— Спасибо за совет, обещаю им воспользоваться и поговорить со всеми, — я поднял на него серьезный взгляд. Он улыбнулся, коротко кивнул.

— Надо бы познакомить вас поскорее, — Константин Николаевич задумался. — Ульяна не училась в МИБИ, но преподаватели у нее были отличные. Она уже достигла уровня эксперта третьей ступени. Послезавтра отправлю ее к вам в гости. Надо не забыть предупредить об этом ректора.

На минуту в комнате повисло молчание. Я не знал, что еще сказать, а он, казалось, решил выдержать небольшую паузу, задумавшись о чем-то.

— Приезжай с супругой к нам в гости, — сказал великий князь. — Мой сын последний месяц ни о чем другом говорить не может, кроме как об укреплении тела. Ему двенадцать лет. Нужно было видеть, как он болел за твою ученицу на турнире.

Константин Николаевич рассмеялся, вспомнив этот момент.

— Тогда уж обязательно захвачу Алену с собой, — улыбнулся я.

— Выходные на следующей неделе, — он что-то прикинул. — Да, хорошее время. Обойдемся без официальных приглашений. Приезжай часам к одиннадцати. Будет время познакомиться, отобедать и поговорить.

— Договорились, — согласился я.

От таких предложений отказываться нельзя, чтобы не обидеть. С кем бы поговорить о княжеском роде Воронцовых и о Константине Николаевиче в частности? Может, с Петром Сергеевичем? Мысль неплохая, кстати.

— Тогда на сегодня закончим. Оставим серьезные разговоры на следующую встречу, — он встал. — Лилия Карловна огорчится, если я пропущу официальную часть и не поздравлю ее. Она женщина строгая.

Я встал и вышел следом за ним в коридор, только направился в противоположную сторону. Сегодня день должен быть праздничный, но новостями меня пришибли так, что лучше бы я дома остался, сославшись на недомогание.

— Кузя, — сзади меня окликнула Алена. Она немного ускорилась, догоняя и беря под руку. — А где все?

— Там, — я показал дальше по коридору, — ушли вперед. Ты как, поговорила, все нормально?

Она вздохнула, кивнула и улыбнулась. Вот, день уже не такой мрачный. Хорошая у нее улыбка, когда искренняя.

— Поговорили. Петр Сергеевич сказал, что виноват и не уследил за всем. Извинялся. Говорил, что мы одна большая семья и мне больше не о чем волноваться или беспокоиться. Только… он с этим опоздал. Я перестала бояться и оглядываться на прошлое, когда мы с тобой познакомились.

— Дай им хотя бы шанс, — улыбнулся я.

— За квартиру поблагодарила, хотя это больше заслуга Анны Юрьевны. А еще он говорил, что Наумовы богатая семья, но я ответила, что мне ничего не надо. Все, что нужно, у меня есть, а чего не хватает — заработаю сама, без их помощи.

— Вот и у меня только что был похожий разговор. Мне предлагали то, от чего отказываться будет верхом глупости. Только брать это не хочется, до зуда.

— Так не бери, — она пожала плечами. — Или возьми и продай сразу же.

— Не, — я рассмеялся, — такое не продашь. Умельцы, конечно, находятся, но я так не смогу. Проще не брать, но… ладно, не заморачивайся. Будет еще время это обсудить, что зря настроение себе портить.

— Вы долго! — из комнаты впереди вышла Таша, уперла руки в боки, как недовольная хозяйка. — У нас уже все готово и тортик ждет.

— Лилия Карловна еще не освободилась.

— Да, там не долго, — отмахнулась Таша. — К тому же ей сладкое нельзя, поэтому надо все съесть до ее прихода.

— Опять мне одному отдуваться? — спросил я.

— Почему одному? — она мотнула головой в сторону гостиной. — Тася уже половину торта в одиночку съела. Таким темпом за вторым придется идти. А этот торт мы с мамой вдвоем пекли, вы должны его попробовать. Тася, ну оставь, пожалуйста, им по кусочку!

— Тут еще много, — раздался ее голос из комнаты.

* * *

Со стороны пролива Эресунн к Копенгагену приближался большой пассажирский вертолет. Летел он низко, игнорируя предписание диспетчера набрать высоту. Обогнув причалы, он приподнялся, чтобы перелететь через земляную насыпь и приземлиться на острове в форме пятиконечной звезды. Понадобилась всего минута, чтобы открыть дверь и спустить небольшой трап.

Первым из вертолета выбрался невысокий упитанный мужчина в сером пальто. Подняв воротник, он поежился.

— Отвратная погода, — проворчал он на немецком. Очередной порыв ветра с дождем разбился о невидимый барьер, накрывший площадку целиком. — И так не вовремя…

— Время действительно неудачное, — сказал второй мужчина. В отличие от первого, он был высоким и широкоплечим, следящим за фигурой. — Проскочили перед самым носом у великого мастера.

— Он уехал пару дней назад, — толстяк оглянулся. — Или ты думаешь, что он решит караулить тебя?

— Мы довольно сильно… повздорили, — спокойно ответил второй. — Мог и дождаться.

Из салона вышли две стройные женщины в костюмах, а затем третий мужчина, выглядевший как удачливый бизнесмен. Дорогой костюм, запонки с драгоценными камнями. Он улыбнулся, набрал полную грудь воздуха. Отдав спутницам сотовый телефон и часы с руки, он бодро зашагал к ближайшему зданию крепости. Немцы переглянулись, обменялись примерно одинаковыми хмурыми взглядами. Этот выходец из Эстонии им совершенно не нравился, но с ним приходилось мириться. Он принципиально говорил только на эстонском языке, хотя неплохо владел и английским, и немецким. А еще он был высокомерен, при этом не обладая огромной силой. Лужи с узкой дорожки разбегались в разные стороны перед ним, словно боясь испачкать дорогие туфли.

Толстый немец покачал головой и направился следом, уменьшая защиту от дождя, чтобы закрывала только их. У небольшой двери в крепость гостей уже ждал слуга в черном костюме и белых перчатках. Он почтительно поклонился, но от двери отошел, только когда мужчины показали ему перстни с правой руки, изображающие оскаленный череп. Золотые зубы, маленькие красные рубины в глазницах. Слуга внимательно изучил каждое украшение.

— Мы же современные люди, — ворчал толстый, — почему именно это место? Вечная сырость и дожди…

— Хранитель любит традиции, — сказал его спутник. — Говорит, что это придает ему сил.

— М-да, — первый мог бы многое сказать, но благоразумно промолчал.

Мужчины дошли до лестницы, поднялись на второй этаж и почти сразу оказались у двустворчатых дверей. Раньше это были казармы, а сейчас хранилище старых и никому не нужных книг. Заведовал им морщинистый старик. Он и встретил гостей, сидя за массивным столом. Простой серый костюм, белые нарукавники, очки в костяной оправе.

— Хранитель, — первым приветствовал старика эстонец, говоря на латыни. — Рад видеть Вас в добром здравии.

— Хранитель, — немцы почтительно склонили голову. — У нас послание от магистра.

Вперед шагнул крепкий мужчина, протягивая запечатанный конверт. Старик удивился гостям, но довольно спокойно принял послание, сломал печать и углубился в чтение. Читал он медленно, шевеля губами. Добравшись до самого конца, покачал головой, затем сложил письмо и спрятал в нарукавник.

— Что ж, — сказал он, вставая, — следуйте за мной.

Просторное помещение было плотно заставлено книжными стеллажами. В воздухе пахло старой бумагой и чем-то горьким. Слышался едва различимый гул системы, поддерживающей в помещении нужную влажность и температуру. Шедший последним упитанный немец думал о том, что будет со всем этим никому ненужным бумажным барахлом, когда старик уйдет в другой мир. Может, новый хранитель выбросит старую макулатуру и заставит полки современным чтивом с глянцевыми, цветными обложками. Тогда хотя бы появится возможность коротать время за увлекательным чтивом.

Остановившись в тупике, старик нажал потайной рычаг и толкнул стеллаж, открывая проход в закрытую секцию хранилища. Вошел первым, сделав небрежный жест в сторону стола. Пока гости занимали места, он прошел вдоль полок с книгами, выискивая нужную.

— Что-то странное происходит, раз магистр дал сразу трем юнцам доступ к Золотому небу, — произнес Хранитель. Никто из его гостей не был моложе сорока лет, но на слова старика они ничуть не обиделись.

— За месяц были убиты два адепта и четыре ученика, — сказал упитанный немец. — Магистр дал поручение разобраться с проблемой.

Старик, наконец, нашел нужную книгу в ряду точно таких же, вытянул с полки, открыл. Он словно нарочно тянул время, чтобы послушать гостей.

— Дело касается похищенных у нас двадцать лет назад знаний, вы должны помнить об этом инциденте, — продолжил немец.

— Я предупреждал магистра, что мы должны были забрать их сразу, — старик недовольно сверкнул глазами. Он убрал книгу на место, достал соседнюю и прошел к столу. — Сила ордена в знаниях, что мы собирали тысячу лет. Если даже их часть попадет в руки непосвященных, то мир погрузится в хаос.

— Хаос уже наступает, — вставил эстонец. — Магистр долгое время закрывал на это глаза. Лишь смерть наших братьев заставила его действовать.

— Если ты собираешься критиковать его, лучше молчи, — сказал немец и посмотрел на старого хранителя. — Мы поклялись перед Советом, что вернем знания.

— Рад это слышать, — старик открыл книгу ближе к центру, перелистнул несколько страниц и вложил небольшую бумажную закладку. — Техника Золотого неба — одна из трех сильнейших, хранящихся у меня. Здесь вы можете читать ее, но тренироваться только в подвале. Лестница там.

— Спасибо хранитель, — немец склонил голову, принимая книгу из его рук.

Эстонец только хмыкнул, не собираясь сидеть на этом острове долго. Он обладал великолепной, почти фотографической памятью и как только прочтет нужные знания, улетит не задумываясь. Он сжалился над братьями, решив подвезти на личном вертолете, а они всю дорогу только нос воротили, считая себя выше него. Магистр не зря намекнул, что, выполнив поручение, кто-то из них сможет подняться на следующую ступень. А там и до места в Совете рукой подать. И уступать глупым братьям это право он не хотел. Если бы не великий мастер, охраняющий мальчишку, все было бы куда проще.

— Вы слишком медленные, — сказал эстонец на латыни. — Я прочту нужную часть и сразу уйду, чтобы не отвлекать.

Немцы переглянулись.

— Спешка никогда не приводила ни к чему хорошему, — нравоучительно сказал толстяк, но книгу все же к нему подвинул. — Читай первым. Хранитель, могу я с Вами поговорить?

— Конечно, — благожелательно кивнул старик, гости к которому заходили крайне редко. — Пойдем, я угощу тебя чаем из Индии.

5. Доспех духа. Том 5

Борьба между Великими князьями за влияние на будущего Императора набирает обороты. В ход пойдет все, чтобы устранить соперника. Ко всему прочему всплывут старые проблемы семьи Матчиных. Кузьме предстоит спасать человека, которого они однажды выловили посреди океана.

Глава 1

МИБИ, час до полудня, комната клуба Лень

Сидя за столом, я гипнотизировал взглядом огонек свечи. По-другому это и не назвать. Ректор говорил, что мировое «ци» проще почувствовать именно в огне, потому что он горячий, яркий и вечно голодный. Вот только понимание ко мне пока не приходило. Может потому, что сидел я так меньше часа? Занятие с группой иностранных студентов сегодня закончилось немного раньше, а от тренировки с Максом я был освобожден на неделю. Зато, глядя на огонь, можно было подумать о разном. К примеру, вчера вечером я допоздна читал новости о мировом кризисе, о войне на Ближнем Востоке и о серьезных боях за спорные острова между Японией и Китаем. Дошло до того, что впервые за сорок с лишним лет на полном серьезе в войну втянулись два Великих мастера и едва не стерли один из островов с лица земли. По сети гуляли видеоролики этого сражения, правда, на них кроме вспышек в ночном небе ничего не было видно. Но если верить заявлениям сторон конфликта, Мудрец Ма умудрился утопить два японских корвета и несколько катеров. Японцы в долгу не остались и пустили на дно крупный фрегат и пару кораблей сопровождения. Эх, посмотреть бы воочию на это сражение. В Совете Безопасности ООН уже начали разбирательство по поводу инцидента. По международным правилам Великие мастера могут использовать силу только на территории своей страны. Таисия говорила, что пара необитаемых островов не стоят того, чтобы из-за них так надрываться. Мне же казалось, что вопрос здесь был не только в самой земле, но и в добыче газа рядом с островами. В общем, все, как всегда, из-за денег.

Подняв взгляд, я увидел наследника Николая, сидевшего рядом со столом и тоже наблюдающего за огоньком свечи.

— Это такая особая тренировка? — спросил он. — Или хочешь изучить несколько огненных техник?

— Нет, — я улыбнулся и пальцами потушил свечку. — Просто думаю о всяком и пытаюсь почувствовать энергию мира в маленьком огоньке.

— Семь из десяти Великих мастеров изучали огненные техники.

— Потому что огненных среди одаренных — больше. Привет, — я пожал протянутую руку. — Чем занят? Лекции, тренировки?

— С утра занимался географией и иностранными языками, а после обеда у меня по расписанию литература и физкультура.

— Кстати, насчет обеда. Девушки обещали меня сегодня накормить вкусной домашней едой, присоединяйся.

— В другой раз, — он улыбнулся, подумав о чем-то забавном.

— Никаких других «разов», — решительно сказал я. — Сегодня Цао Чжэнь напросилась помочь с обедом, так что опять приготовят на семь человек. Проверено на практике, что мне одному все это не съесть.

— Тебя в Китае за это обязательно побьют, — рассмеялся он. — Единственный из мужчин, кому принцесса собственноручно может приготовить обед — это ее отец.

— А супруг?

— Тогда она уже не будет принцессой, а это совсем другой статус. Так что я бы на твоем месте в Поднебесную летал реже. Говорят, — он сделал голос немного тише, — что ее старший брат очень вспыльчивый. Посмевшему обидеть принцессу он голову открутит. Ну и сам Император Цао… Ты же встречался с ним, какое он впечатление оставил?

— Суровый, умный и хитрый, — ответил почти не задумываясь. — Плохого ничего не могу сказать, идеальный правитель.

— Идеальный, — Николай покивал. — Тиран и деспот. Держит всех министров в кулаке. Говорят, что петухи в самых далеких деревнях по утрам кричат только потому, что он им разрешил. А если закон издаст, чтобы молчали… ты понимаешь. Просто, огромная империя была на грани существования, разорена и разграблена почти подчистую. Только твердой рукой и суровыми мерами можно было ее спасти, построить промышленность, восстановить армию, наладить отношения и торговлю со всем миром. У меня дед такой же был. Думаю, он бы с Цао нашел общий язык.

— Лучше скажи, как тебе в МИБИ? — решил перевести тему я. О политике говорить перед обедом — только аппетит портить. — Слышал, что тебе комнату совсем небольшую выделили. Не царские хоромы, в общем.

— Две комнаты: спальня и рабочий кабинет. Но я понял, к чему ты клонишь, — его это почему-то развеселило. — Это одно из распространенных заблуждений. У нас в семье принято детейвоспитывать в спартанских условиях. Только летом, когда выбираешься в загородный дворец, можно почувствовать себя немного свободным. А так моя комната в царском доме по размеру не больше, чем здесь. Для сестер небольшие поблажки сделаны, но мне телевизор смотреть разрешалось полчаса в день. До четырнадцати лет — только правильное питание, без изысков и сладостей. Никаких гаджетов, а компьютер исключительно во время урока информатики. Книги — вот основное развлечение наследника, и еще нечастые встречи с друзьями. Но с отцом мы и на рыбалку ездили, и на охоту, и на море. Только это редкие события и каждую поездку начинаешь ценить. Дедушка сыновей так воспитывал, отец меня, ну и я традицию продолжу. Ты знаком с моим братом двоюродным?

— Кхм, только с Разумовским пересекался, — поморщился я.

— Он в десять лет выпал из-под влияния отца и уехал жить к матери. И вырос большим эгоистом. Я случайно подслушал, как дядя жаловался отцу, что не уследил и мать его избаловала.

— До он вырос настоящей сволочью и засранцем, а не эгоистом! — фыркнул я, подняв руку и сжав кулак. — Я бы его за яйца…

Дверь открылась и в комнату шагнула незнакомая девушка в светлой длинной дубленке. Изящным движением откинула капюшон. Красивая, черты лица правильные, волосы длинные, цвета темной меди, глаза голубые или светло-серые.

— Привет, — я опустил руку, зависшую в воздухе.

— Я не вовремя? — голос у девушки оказался мягким и приятным.

— Ульяна! Давно не виделись, — Николай встал, поспешил к гостье, чтобы помочь снять дубленку. — Вот так неожиданная встреча. Ты к Кузьме в гости?

— В общем, да, — кивнула она. — Только мы еще не знакомы.

— Не беда, — улыбнулся парень, — я вас сейчас познакомлю. Это Матчин Кузьма. А это Воронцова Ульяна Игоревна.

— Очень приятно, — девушка, скинула дубленку, поднимая повыше воротник теплого белого свитера.

— Ты проходи, садись к столу, — предложил Николай.

Мне показалось, наследник питал к девушке теплые чувства. Ну а что, такая милая девушка вызывает только положительные эмоции.

— А кого вы хотели за яйца что-то там? — спросила она, усаживаясь в кресло. С любопытством оглядела помещение.

— Артема, — пояснил Николай, повесив дубленку на вешалку. Вернулся к столу, прикидывая куда лучше сесть и выбрал второе кресло.

— Он в столице? — уточнила девушка, сразу поняв, о ком идет речь.

— Не знаю. Просто разговор о нем зашел.

— Будете вешать — меня позовите, — хихикнула она. — Просто из любопытства посмотрю.

— Никакого к нему сочувствия и жалости? — спросил я у Ульяны.

— Никакого, — подтвердила она. — Мне он неприятен. На последнем празднике, где пересекались, он за пять минут успел утомить нас с подругами.

Мне показалось, что в глубине светлых глаз проскочила холодная искорка.

— А мы только обедать собрались, — сказал Николай, посмотрев на меня, шевеля бровями.

— Да, присоединяйся, — подтвердил я. — Сейчас уже девушки должны прийти. Только нам бы второй стол. Тесновато будет всем разместиться.

Стоило только вспомнить, как в кармане зазвонил телефон.

— Кузя, у нас все готово, мы тебя ждем в общежитии, — раздался в трубке голос Алены. — Нас комендант с едой не выпускает. Поймала рядом с кухней и сказала, что клубная комната — это не столовая.

— Хорошо, мы сейчас будем. Приведу гостей на обед, так что готовь запасную ложку.

— Только бежать не надо, мы тут старую столовую пытаемся в порядок привести.

— Хорошо, — повторил я и положил трубку. Задумчиво посмотрел на Николая. — Сегодня еды на вынос не будет. Ладно, это не беда, отдам тебе свою ложку, а Ульяне запасную. Но чур охрану не звать, еды на всех не хватит.

— Тогда придется через окно сбежать, — улыбнулся Николай.

— Не, мы их просто в общагу не пустим. Натравим злого коменданта. Время, — я посмотрел на часы, — полдень без трех минут.

Стоит сказать, что Николая в теплой куртке, вязаной шапке и шарфе узнать было сложно. Только если совсем близко подойти. Поэтому наша прогулка к общежитию прошла спокойно. Последнее занятие перед обедом закончилась, и студенты спешили в столовую или в общежития, поэтому на улице было многолюдно и шумно. Мимо нас промчалась группа девчонок, громко обсуждая, смогут ли они сегодня застать наследника в столовой. Вроде бы ему специально выделили стол в учительской зоне.

Что касается коменданта общежития, то она устала получать жалобы от студентов, что мы часто обедаем в клубной комнате и мешаем им, поэтому решила открыть небольшую столовую, которой не пользовались лет десять. Комната оказалась самой обыкновенной и немного пустой. На окнах отсутствовали занавески, поэтому в помещении было необычно светло. Сестры Юй и Алена провели быструю уборку, протерли полы и смахнули пыль со стульев и столов. Закончили как раз к нашему приходу.

— Отличное место, — выдал я заключение. — Занавесок не хватает и цветов на подоконнике. А где вешалка?

— Пока не нашли, — в столовую впорхнула Алена со стопкой тарелок. — Бросайте верхнюю одежду на стулья, все равно кроме нас тут никого нет и не будет. Надежда Николаевна говорит, что комнатой никто не пользовался с того самого момента, как она в МИБИ пришла работать.

— Судя по мебели, комнату заперли еще лет за тридцать до нее, — рассмеялся я.

Зато здесь была раковина и даже горячая вода. Девушки принесли рулон бумажных полотенец и большой флакон с жидким мылом.

— Скатерти еще не хватает, — сказал Николай.

— Ерунда. Главное — стол на месте.

— Скатерти есть, — вставила Алена. — Только они старые и пыльные. Отдам сегодня в химчистку, чтобы постирали и накрахмалили как следует. И занавески тоже.

В столовую вошла Юй Ми, неся кастрюлю. Следом Чжэнь с большой бамбуковой корзинкой. Судя по запаху, ее фирменные паровые булочки. Я был прав, когда говорил, что сегодня наготовят много всего. Просто, утром сестры Юй тренировку пропустили, сославшись на то, что им нужно помочь Чжэнь.

— Тася сказала, чтобы ее не ждали. Она может задержаться и на десять минут, и на час, — Алена быстро расставила тарелки на большом столе. — Что-то у них важное проходит. Семинар вроде.

— А я думал она вам помогала готовить.

— Все очень вкусно, — сказала Алена, выходя из столовой. — Я попробовала.

— Это обнадеживает, — я рассмеялся, показал Николаю на стулья.

Главным блюдом на обед был суп с рисом, уткой и грибами. В него добавили какую-то пряность и получилось действительно очень вкусно. На второе подавали свинину в остром и сладком соусе с зеленью. Учитывая, сколько туда добавили перца, готовила Фэйфэй. Мне кажется, у нее чувство вкуса острого отсутствовало, потому что мясо обжигало губы, а во рту начинался настоящий пожар. К слову, все приправы были необычными, приехавшими прямиком из Китая на заказ. Как потом рассказала Алена, привезли не только специи, но и остальные продукты, включая особый рис. Из местного в сегодняшнем обеде была только вода и посуда. Даже соль и ту умудрились доставить какую-то особую.

Тася немного припозднилась, появившись, когда мы переходили ко второму блюду. То, что Николай решил с нами пообедать, ее не удивило. Сказала только мне на ухо, что к обеду нужно было лучше все подготовить. А вот Ульяна ее заинтересовала, но вопросами девушку она засыпать не стала, ограничившись знакомством и парой дежурных фраз. Таисия знала, зачем мы были приглашены к Воронцовым, я ей все сразу рассказал. А вот Алена была уверена, что Ульяна подруга или родственница наследника.

Повторюсь, что все было очень вкусно, а острая свинина особенно понравилась Николаю. Он с огромным удовольствием умял две порции и, если бы мог, съел третью. Затем все начали разбегаться по делам. Алена умчалась на занятия по иностранным языкам. Она учила английский и нацелилась на испанский. А вечером у нее занятия по экономике и праву. Второй ушла Тася, упомянув семинар и какие-то сборы. И как-то так получилось, что минут через десять после обеда мы с Ульяной остались наедине. Я предложил прогуляться к малому спортивному залу, где у меня была запланирована тренировка.

Зал, который я когда-то взорвал, полностью восстановили, заменив зеркала и стекла небьющимися аналогами. Мне Тася чек показывала, сказала, что ректор обещал вычесть стоимость из нашей зарплаты, если я их разобью или испорчу. В целом же комната осталась точно такой же, как и была, разве что добавилась высокая металлическая вешалка. Ее Кристофер принес, говоря, что общая раздевалка его не впечатлила. Дело было в том, что несмотря на магнитные замки, открыть которые можно было только студенческой карточкой, время от времени кто-то умудрялся воровать оттуда вещи. Таинственный вор шарил по карманам верхней одежды, оставляя деньги, но забирая всякую мелочь вроде брелоков, зажигалок и прочего. Причем заглядывал вор и в мужскую, и в женскую раздевалку. Пока вычислить крысу не удавалось и единственный способ — это установка камер видеонаблюдения, но на этот отчаянный шаг руководство идти не хотело. Ограничивались слежкой за комнатами, но, как я говорил, безрезультатно.

— Приятное место, — сказала Ульяна, разглядывая зал. Она разулась и ходила по теплому полу в белых носочках. — Ты здесь тренируешься?

— В том числе, — я прошел к привычному месту, сел по-турецки. — Просто здесь мешают меньше всего.

— Да? — она посмотрела с интересом.

— Поверь мне, даже если я начну запираться, они будут без перерыва стучать или ключ запасной найдут.

Она села напротив, скопировав позу, поправила свитер. Нет, определенно красивая девушка. Легкая улыбка, любопытный взгляд.

— Мне всегда казалось, что стать мастером к тридцати годам — это уже достижение, — сказала она. — Не знаю, как бы я себя сейчас чувствовала, если бы могла пропустить поток силы, способный создать даже простенькую молнию первого класса.

Насколько я знал, такая молния считалась минимальным пределом, чтобы сдать экзамен на вторую степень мастера. И она была способна расколоть дерево прямым попаданием. Говорилось что-то про двадцать или тридцать миллионов вольт и десять тысяч ампер. И это было почти достижением, так как многие мастера могли создавать лишь электрические разряды далекие, от этого показателя. А вот один из китайских мудрецов в ходе эксперимента выдал разность потенциалов аж в миллиард вольт. Только там что-то пошло не так и даже кого-то убило.

— Быть мастером не означает выпускать ладони из молнии, а правильно понимать природу этого процесса.

— Кого из чего? — не поняла она.

— Молнии из ладоней, — быстро поправился я. — Слушай, давай начистоту, а?

— Давай, — она пожала плечами.

— Я Великому князю Александру Николаевичу так сразу отказать не смог, но… Не до политических браков мне сейчас, понимаешь?

— Догадываюсь, — Ульяна кивнула. — В том смысле, что ты за все время не сделал мне ни одного комплимента.

— Не улавливаю логику…

— В умной книге читала, что, когда мужчина хочет видеть женщину в своей постели, он делает ей комплименты. И наоборот, если не делает, значит, холоден к ней.

Я не нашел что ответить сразу и задумался. Вообще, ситуация довольно волнительная и необычная. Но я действительно не думал о подобном, хотя оценил, что она красивая и очень привлекательная девушка.

— Да, хочу тебе сказать спасибо, — улыбнулась она. — Год назад мою близкую подругу едва не выдали за мужчину, ровесника моей мамы. Но случился большой переполох под названием: «Возвращение Матчиных» и все сорвалось. Он был очень обходительным, комплименты ей делал, цветы дарил.

— А плюнуть на все и по любви выйти замуж?

— О, — протянула девушка и посмотрела на меня искоса. — Применительно к благородным и княжеским родам, я примеров такой смелости знаю — два. Когда в благородной семье рождается мальчик, лет с шести он уже знает, чем будет заниматься в будущем. Политика, бизнес, банковское дело, заводы и фабрики. За него уже решили буквально все: образование, брак, карьера. Так же и девочка годам к шести уже знает, что выйдет замуж за достойного мужчину, чтобы укрепить род. Про любовь там ни слова.

— А мы с Тасей?

— Этот пример под номером два, — она улыбнулась. — И, если мы говорим начистоту, ты в этом совсем не разбираешься. Моя сестра любит Александра Николаевича и в детях души не чает. Хотя они познакомились незадолго перед свадьбой. Все как-то внезапно для нее случилось. Да и ты не Бармалей из Африки и не арабский шейх, которому тридцать седьмая жена нужна только для плотских утех.

Помолчали. По коридору прошла шумная компания девушек, спешащая на тренировку. Я протянул руку Ульяне. Девушка немного подумала, и положила ладонь поверх моей. Как я и предполагал, девушка была на уровне эксперта и при этом обладала солидным запасом сил и потенциалом. Уделяла тренировкам достаточно времени, но не спешила, чтобы развитие не навредило здоровью.

— Разрешите войти, — со стороны двери послышался знакомый голос.

— Входи, Морока, — отозвался я, сидя с закрытыми глазами. — Подождите немного, сейчас еще ученики придут и начнем.

Они с Тамарой прошли, сели недалеко от нас.

— А вы уже тренируетесь? — любопытствовал Денис.

— Парной культивацией занимаемся, — сказал я, отпуская ладонь Ульяны.

Тамара при этих словах смутилась, опуская глаза, а вот Морока заулыбался во все тридцать два зуба. Даже большой палец мне показал. Ульяна посмотрела вопросительно на него, затем на меня. Очень интересный взгляд получился, в нем и любопытство, и осуждение, и еще что-то непонятное. В это время в зал вошла Чжэнь, а следом за ней испанцы, Рейна Ортега с сыном. Присутствие Хавьера, главы семейства, я не почувствовал, но мне почему-то показалось, что он где-то недалеко. С того момента, как он раздавил последователя культа черепа, мы с ним не говорили. У меня к нему было дело, но я пока не придумал, как подступиться.

— Морока, вы английский язык знаете? — спросил я. — Не хочется мне на трех языках одно и то же рассказывать.

— Знаем, — кивнул он. — Май нейм из Дэнис, зэ сайн из шайнин.

— Очень смешно, — фыркнул я. — Ладно, что будет непонятно, переспроси потом.

Я жестом показал Чжэнь на место за Ульяной. Мы с ней вчера говорили по поводу особых тренировок, поэтому она понимающе кивнула.

— Госпожа Ортега, как у Вас дела? — спросил я на английском. — Вы подготовились?

— Доброго дня, — она подтолкнула сына к центру зала. На нем был точно такой же студенческий спортивный костюм, как и у Мороки. — Да, как Вы говорили, практиковались.

— Отлично. Денис, я сейчас покажу упражнение, которое поможет парню укрепить тело. До конца весны это будет основная ваша тренировка. Уделяйте ей как минимум три часа в день и увеличивайте физические нагрузки. Если за первый месяц вы сможете удерживать доспех духа в два раза дольше, чем сейчас, значит, все делаете правильно. Игнасио, становись сюда. Сейчас покажу, как нужно пропускать энергию через себя.

На объяснение простой практики ушло около получаса. Игнасио оказался смышленым парнем, сразу поняв, что от него требуется. Единственный недостаток, на который я указал, это спешка. Рейна обещала, что присмотрит за ним, чтобы не торопился. Обычно первые шаги самые опасные, поэтому я внимательно следил за тем, как он пропускает силу через тело. Чтобы было проще концентрироваться, показал простые движения дыхательной гимнастики. Цикл из двух переходов по пять движений каждый. Собственно, можно было изображать что угодно, но в любом деле важна эстетика, как любит повторять Фа Чжэн.

Мороке и его напарнице, в отличие от Игнасио, сдерживаться не требовалось, наоборот, нужно было прилагать максимум усилий, чтобы укрепить тело. Я когда-то давно уделял этому упражнению почти весь день. Начинал после утренней зарядки и шел в школу. К концу дня выматывался так, что засыпал, едва до кровати добирался. Сейчас иностранным студентам эта техника придется как раз, но я планировал показать ее чуть позже, в конце месяца. В любом случае если они решили изучать укрепление тела, то это пойдет только на пользу.

Где-то час потребовался, чтобы убедиться, что Игнасио все делает правильно, пусть и неумело. К концу занятия у него по лицу бежали крупные капли пота, а сам он выглядел бледным и едва стоял на ногах. Но парень оказался упорным и целеустремленным.

— Нормально, — подытожил я, положив руку на плечо Игнасио. — Как только подобные упражнения в течение часа перестанут вызывать усталость и утомление, значит, пора остановиться. Где-то за полгода тело немного окрепнет и можно будет уделять внимание практике с силой. Только не спеши, иначе все испортишь. У тебя сейчас внутренняя сила находится в беспорядке, поэтому постарайся отдохнуть. Завтра в это же время приходи, посмотрю, как справляешься. Если за неделю ошибок не наделаешь и серьезных осложнений не будет, то можете ехать домой и заниматься там.

Госпожа Ортега перевела мои слова сыну. Он покивал, устало пожал мне руку, сказав что-то на испанском. Его мама переводить сказанное не стала, просто взъерошила сыну волосы.

— Ну а вы что? — я посмотрел на Дениса. — Показывайте, как у вас получается.

Пока я был занят, Ульяна сначала понаблюдала за тренировкой, потом погрузилась в сотовый телефон, что-то печатая и читая. Чжэнь практиковала кинетический барьер, не разгоняя его сильно, чтобы не устать. Отпустив Мороку с подругой, я подсел к ним.

— Не скучно? — спросил у Ульяны.

— Нет, — она отключила телефон, убирая его в карман свитера. — У тебя неплохо получается объяснять. Даже я запомнила, как практиковать укрепление.

— Для классических мастеров подобные занятие лишь навредят. Лучше, если ты не будешь повторять за ними.

— Не буду, — заверила она. — Да, это самое необычное первое свидание, которое у меня было. Алена с тобой не тренируется?

— Утром немного и вечером. Учить что-то новое ей пока рано, поэтому она просто занимается развитием. Как перешагнет на следующую ступень, тогда и перейдем к серьезным тренировкам. Я еще где-то час уделю Чжэнь…

— Я никуда не спешу. Это гораздо интересней, чем поход в кинотеатр.

— Выходит, у нас, все-таки, свидание?

— Выходит, — улыбнулась она. — А потом тебе нужно будет проводить меня домой и обязательно спросить, не угощу ли чаем.

— И что ты обычно отвечаешь на такие вопросы?

— Не знаю, никто еще не набрался смелости попросить.

Хотел было пошутить, что намек понял, но не стал. Поднявшись, пересел к Чжэнь.

— Твоя старшая сестра хочет, чтобы ты добилась успеха и стала мастером до двадцати пяти лет, — сказал я принцессе. — Это серьезное испытание. Алена от такой перспективы отказалась, решив, что здоровье важней. Когда Цао Сяочжэй возвращается? Надо бы с ней на эту тему поговорить.

— Обещала приехать послезавтра, если погода сильно не испортится. Стать мастером… — она плотно сжала губы, затем ткнула себя пальцем в грудь. — Ты не хочешь стать главой клана, не хочешь взять супругой эту принцессу. Поэтому ей ничего не остается, кроме как стать сильной.

Я не знал, что на это ответить. «Вместо того чтобы давать советы, лучше помочь делом» — так говорит дядя Ринат. Но с Сяочжэй, когда она приедет, мы побеседуем на эту тему обязательно. Надо было сразу им отказывать и держать как можно дальше от себя, а теперь…

— Разберемся с этим потом, — подытожил я. — Сейчас давай перейдем к тренировке. Есть несколько путей быстрого развития силы. Тот, по которому следует Алена — самый оптимальный. Смысл в том, чтобы пропустить второй этап развития и сразу перескочить на третий. Для этого ты должна почувствовать внутреннюю силу и научиться ее контролировать. Фундамент у тебя подходящий, ломать ничего не потребуется. Тебе сейчас нужно создавать доспех духа, а я его буду разбивать. Процесс болезненный и синяков наставлю много. Если почувствуешь, что больше не можешь, говори. Но чем больше циклов осилишь сейчас, тем легче будет потом.

Чжэнь кивнула, создавая доспех духа. Он был немного слабее, чем у Алены, но принцесса создавала его чуть быстрее и почти не напрягаясь. Видно, что она уделяет тренировкам много времени. Я приложил палец к ее спине, немного надавил, пробивая доспех. Чжэнь резко втянула носом воздух, выгнув спину, не ожидая, что будет так больно.

— Продолжим? — спросил я.

— Да, конечно, — она закивала и села удобнее. — Неожиданно, просто…

Осилила Чжэнь тридцать одно повторение, доведя себя почти до истощения. Не помню, сколько в первый раз смогла выдержать Алена, по-моему, меньше. Пришлось мне выходить из зала, чтобы найти мастера Че и попросить позаботиться о принцессе.

— Завтрашнюю тренировку она может пропустить, — сказал я мастеру Че. — Если есть мазь от синяков, можно смело использовать.

Мастер коротко кивнул, сказал, что отвезет домой и позволит хорошенько отдохнуть. Подняв Чжэнь на руки, он поспешил выйти.

— Кто она? — спросила Ульяна. — Наследница какого-нибудь древнего и влиятельного клана?

— Почти. Одна из младших дочерей Императора Цао.

— Цао? — Ульяна удивленно уставилась на меня. — Принцесса, здесь, одна, без слуг и?.. Это ее телохранитель?

— На все вопросы ответ — да. Мастер Че обладает редкой силой, связанной с воздухом, если я не ошибаюсь. Надо бы попросить его что-нибудь продемонстрировать.

— А что это была за тренировка?

— Для того чтобы она ловчее могла использовать доспех духа, нужно его несколько раз сломать. Во-первых, он станет значительно крепче, когда Чжэнь полностью восстановится. Во-вторых, только так она сможет перейти на следующий этап, когда я запущу процесс… хм, я ему еще название не придумал. В общем, это позволит внутренней энергии свободно циркулировать по телу. Тот самый процесс, который и называется: «укрепление». Император Цао обещал мне дворец подарить, если его дочь сможет стать мастером до двадцати пяти лет.

— Большой?

— Примерно как Александровский дворец, бывала там?

— Доводилось, — Ульяна кивнула. — Представляю, сколько будет стоить его содержать. Уверен, что тебе нужен дом такого размера и… в Китае?

— Ага, в Поднебесной, в довольно живописном месте. Нет, я еще не решил, нужен он мне или нет. Потом, когда дарить будут, я подумаю.

— Ага, — передразнила она меня, только использовала другую интонацию. Покачала головой, наверняка подумав что-то о моей скромности. — У тебя еще занятия?

— Нет, на сегодня все. Так бы я остался здесь еще на два часа, дождался, пока у Алены закончатся занятия, а потом мы бы вместе отправились ужинать. Пойдем, я отвезу тебя домой.

— Сейчас не так уж и поздно, может, сходим куда-нибудь?

— Например?

— Например, здесь, не очень далеко, есть парк, а там большой каток. Ненадолго, — она мило улыбнулась, видя сомнение. — А потом можешь отвезти меня домой.

— Хорошо, — сдался я. У нее было такое выражение лица, что отказать просто невозможно. — Сейчас позвоню Василию, чтобы нашел машину. Только он приедет минут через двадцать, минимум.

— Долго, — она махнула рукой. — Я сейчас закажу такси, и оно уже будет ждать нас у входа. Просто я уже два года не была на катке. Ты умеешь кататься на коньках?

— Не знаю, пробовал один раз, вроде умею… что?

Ульяна звонко рассмеялась, покачала головой. Пока она заказывала такси через телефон, я отправил Тасе сообщение: «Иду на свидание с Ульяной. Буду к ужину». Ответ пришел довольно быстро: «Будь осторожен, мне сон плохой приснился». Да, я помню, как она меня утром разбудила. Мне тоже снился поганый сон про автобус. Опять я куда-то ехал, зная конечный адрес, но не зная дорогу. И водитель, падла, сначала сказал, что подскажет, а потом поставил перед фактом, что я уже проехал и сейчас мы где-то очень далеко. И чтобы не возвращаться, можно проехать еще столько же до конечной остановки и развернуться. Хотел я ему рожу за это разбить, но сдержался. Вроде бы решил выйти из автобуса и пойти пешком и в этот момент Тася меня разбудила. О своем сне она ничего говорить не стала, но это было что-то неприятное. Она потом так и не уснула.

Если честно, чем больше я жил с Таисией, тем больше убеждался, что все мои мысли о многоженстве, когда стану главой рода — это полнейшая ерунда. Я сейчас был счастлив, как никогда раньше. А скоро у меня будет сын, или дочь, Тася еще не говорила. Может, поэтому и решил поехать погулять, чтобы окончательно убедиться. Ульяна, без шуток, красивая, очаровательная девушка, но в роли потенциальной супруги ее представить не получается. Только сиюминутный соблазн…

Как и говорила Ульяна, у выхода из МИБИ нас уже ждало такси премиум класса. Я успел заметить маршрут на навигаторе водителя, ехать нам было действительно недалеко.

— А как вы с Николаем познакомились? — спросила Ульяна.

— Он меня пригласил в гости, чтобы вернуть дневник моего отца. Это было почти сразу после того, как император умер. Да уж, неожиданное приглашение, помню. А потом он позвал меня для беседы в Зимний дворец в Санкт-Петербурге. Вы с ним хорошие друзья?

— Можно и так сказать. Он часто бывал у нас в гостях, но мы почти не общались. Но когда ему исполнилось двенадцать, то…

— Влюбился?

— Ты слишком прямолинейный, — она улыбнулась. — Но все именно так. Он стал приезжать к нам в гости гораздо чаще. Николай — хороший парень, очень умный, начитанный и проницательный. А еще он легко решает разные загадки. Проблема только в том, что у нас слишком большая разница в возрасте. Примерно как у вас с Таисией. А свободы выбора еще меньше, чем у меня. Уже сейчас все князья озабочены тем, кто станет его супругой.

Когда подоспеет срок Императору жениться, примерно через три года, Ульяне уже будет двадцать шесть, в то время как Николаю только восемнадцать. Придворные бояре такого непотребства не потерпят, и не важно, какая у него будет поддержка среди них.

Погода ко второй половине дня успокоилась и даже небо просветлело. Легкий мороз, градусов в пять, для активного зимнего отдыха — лучше не придумаешь. Людей в парке не так уж и много, так как рабочий день еще не закончился. Женщины с детьми прогуливаются по заснеженным аллеям, молодежь толпится у проката коньков и киосков с горячими напитками. Под словом «каток» я представлял себе нечто, по форме напоминающее поле для игры в хоккей, но здесь залили огромную извилистую площадку. Небольшая группа парней и девчонок развлекались, устраивая гонки и кружась на месте, показывая мастерство. Недалеко от них взрослая пара невесомом скользила по льду, держась за руки. Чуть дальше малышня под присмотром инструктора училась стоять на коньках в небольшом закутке. Еще одна группа пацанов носилась в хоккейной форме с клюшками, то ли тренируясь, то ли хвастаясь умением держаться на льду. Видя, как от них шарахаются отдыхающие, стало понятно, что это местные хулиганы.

— Я займу очередь? — я показал на здание проката снаряжения.

— Подожди, — Ульяна посмотрела на телефон. — Сейчас уже должны быть. Пара минут. Давай пока чаю горячего выпьем. А то мне кажется, что тебе холодно.

Ульяна имела в виду кроссовки и не самую теплую зимнюю куртку. Просто в такой одежде было удобно, когда приходилось постоянно переходить из зала в зал. Для многих студентов сделали поблажку на обувь в зимнее время, но я предпочитал тренироваться босиком.

— Мастера не мерзнут, — улыбнулся я. — Но зиме я предпочитаю жаркое лето.

Мы заказали по большому стакану чая с лимоном и медом, устроились за одним из высоких круглых столиков, наблюдая за отдыхающими.

— У тебя есть хобби? — задала довольно неожиданный вопрос Ульяна.

— Хобби есть, времени нет, — рассмеялся я, перефразируя слова Таси. — А если серьезно, то кроме тренировок меня ничто надолго не затягивало. В детстве как-то времени не было, не говоря уже про усидчивость. Я все время куда-то бежал, с кем-то дрался. Поэтому мама часто брала нас в морские поездки, чтобы мы привыкали к тому, что вокруг может ничего не происходить пару месяцев кряду. Помню, как во время очередного долгого похода я каждый день мечтал, чтобы на нас пираты напали. Было бы хоть какое-то развлечение.

— Хобби, оно не всегда про свободное время, — сказала Ульяна, грея в ладони бумажный стакан с чаем.

— Хочешь сказать, что ты увлечена чем-то необычным?

— Нет, хобби самое обыкновенное. Я монеты собираю, — девушка загадочно улыбнулась. — Любила в детстве разглядывать дедушкину коллекцию и решила продолжить ее собирать. Покажу, когда в гостях будешь. Мне недавно Николай подарил пару очень редких монет, греческого Аполлона и золотой Дарик.

— Аполлона я знаю, а второй кто такой?

— Персидский царь. А вот и девочки, — Ульяна помахала рукой трем девушкам, идущим по центральной аллее в нашу сторону.

Благородных барышень можно было узнать сразу, по одежде, по манере держаться и даже по разговору. Странно, что за ними не шла группа телохранителей с оружием наперевес. Хотя экспертам третьей ступени телохранители не нужны. Девяносто процентов студентов, выпускающихся из МИБИ, добирались только до второй ступени. Эти же милые девушки, вместе с Ульяной, уже поднялись на уровень, который был недостижим большинству наемников. Вот что значит хорошие гены и наследственность. Даже если у них нет боевого опыта, раскидать с десяток бандитов они вполне способны.

— Кузьма, очень приятно познакомиться, — сказала высокая блондинка, когда нас познакомила Ульяна. — Матчины — это семья, которая недавно с шумом вошла в род Наумовых?

— Все так, — кивнул я.

— Шумное событие было…

— Громкое, — поправила ее брюнетка, вздохнула. — Это разные слова и смысл у них тоже разный.

— Зануда, — улыбнулась блондинка, ничуть не обидевшись. Звали ее Валентина. При этом Ульяна не назвала фамилий, только имена. — Ну вы что, кататься пришли или чаи пить?

Девушки почти синхронно сняли рюкзачки. Валентина расстегнула свой, привычным движением вынула пару белых коньков и протянула Ульяне. Мне досталась черная пара, немного отличающаяся от остальных по форме, а вместо шнуровки были пластиковые фиксаторы.

— Размер должен подойти, — сказала третья девушка, которую звали Людмила. Хмурая какая-то и неразговорчивая.

— Можно и на прокат взять…

— Кузьма, — Валентина посмотрела на меня серьезным взглядом. — Ульяна и прокат — несовместимы. К тому же там вряд ли есть что-то даже приблизительно сносное, не говоря уже о приемлемом качестве. А это хорошие коньки. Для начинающих — лучший выбор. Туже…

Валентина подняла руки, как бы говоря, что не собирается мешать.

— Туже затягивай, — подсказала Ульяна, подсаживаясь на скамейке поближе. — Чтобы нога в ботинке не болталась.

Пока мы переобувались, к девушкам решили подкатить любители хоккея. Два парня с клюшками, наколенниками и тяжелыми перчатками. Выглядели они лет на восемнадцать, не старше. Крепкие, розовощекие от катания на свежем воздухе.

— Девчонки, привет! — широко улыбнулся один из них, стягивая перчатку, чтобы приветственно ею помахать. — Как насчет покататься вместе?

Девушки одарили его одинаково ледяными взглядами. Второго парня сразу заморозило, и он даже отступил на шаг. А вот улыбчивый то ли не понял, то ли жил по принципу, что наглость — второе счастье.

— У нас своя компания, — выпрямилась Людмила, смерив его хмурым взглядом. — Идите гоняйте… шайбу.

Мне показалось, что она специально сделала паузу в последнем предложении. Из здания, где выдавали коньки напрокат, выглянул бородатый мужчина, посмотрел на хоккеистов и те поспешили вернуться к друзьям. Людмила только фыркнула, глядя им вслед и вернулась к конькам.

Как выяснилось, утром и до обеда покататься можно было бесплатно, но после часа дня это удовольствие стоило по пять рублей со взрослого. Вроде бы студентам и детям делали скидку в пятьдесят процентов, но мы торговаться не стали. Опыт катания у меня был скудный. В Берлине с Тасей мы прокатились пару кругов в центре города, поэтому стоял я на льду более-менее уверенно, а вот двигаться в нужном направлении получалось хуже. Просто коньки имели особенность разъезжаться во всех направлениях, и даже вбок. А вот девушки легко скользили, так словно это было удивительно легко.

— Держишься? — спросила улыбающаяся Ульяна. — Подтолкнуть?

— Если с осторожностью, то можно. Просто если я упаду головой об лед, то появится непредусмотренная организаторами прорубь.

— Это вряд ли, — она рассмеялась. — Под нами воды-то нет. Просто большую площадку залили, и все.

Ульяна немного подтолкнула меня в спину, затем взяла за руку и уверенно потянула за собой. Надо отметить, что кататься на коньках — это довольно веселое и увлекательное занятие. Ты сразу ощущаешь некую легкость и свободу в движениях, нужно только приноровиться. Минут через сорок я уже сносно двигался вперед и даже останавливаться, не прибегая к силе. Надо будет обязательно позвать Алену сюда в следующие выходные. Увлекшись, мы даже счет времени потеряли и опомнились, когда начало темнеть, а на катке включили подсветку, а по всему парку зажглись уличные фонари.

Мы с Ульяной неспешно двигались вдоль края катка, нарезая очередной круг. Вечером, кстати, людей в парке немного прибавилось, как и желающих покататься. Вроде бы никто не мешает, но стало как-то тесно и неуютно. Не люблю толпу, особенно когда она мешает.

— Боевые у тебя подруги, — улыбнулся я. Удивляюсь, как у Ульяны получалось тянуть нас обоих, крепко держа меня под руку и двигаясь рядышком.

Спрашивал я про Люду, которая в очередной раз отшила того самого улыбчивого парня. Его друзья уже давно переобулись и пили чай, о чем-то оживленно беседуя. А он все не сдавался. Это была третья попытка за последние двадцать минут.

— Мы в колледже вместе учились, — сказала Ульяна. — С первого курса держались вместе, помогали друг другу. На них можно положиться. А у тебя такие друзья есть?

— В Японии остался один, на которого можно положиться в любом деле. А в России… даже не знаю, кому я первому позвоню, если будут проблемы. Может, только подругам, — я улыбнулся.

На помощь Людмиле пришли ее подруги и парню пришлось снова отступить. Они ловко его подрезали, совершая довольно опасные маневры. Если ему казалось, что он парень, а значит крепче телом, то это зря. Эксперт тебя с ног собьет и не заметит.

— Надо закругляться, а то меня потеряют, — сказала Ульяна. — Я никого не предупреждала, что с тобой встречусь.

— Хорошо. Машину вызвать или такси закажешь?

— Такси, — она улыбнулась. — А то увезешь…

— Берегись! — раздался рядом громкий крик.

Я успел оглянуться, разгоняя доспех духа. Заметил краем глаза мужчину в темной куртке, несущегося на нас по касательной. Вроде бы он даже сгруппировался, как это делают игроки в хоккей, тараня соперников. Не знаю, случайно так получилось, или он специально рассчитывал нас протаранить. Доля секунды, когда нас разделял уже метр, мужчина с громким и тяжелым ударом врезался в невидимую стену. Вошел в нее сначала головой, затем плечом и заскользил по льду, оставляя за собой кровавую ниточку.

— Ну дурак, — протянул я, отпуская Ульяну. Не заметил, как успел крепко схватить ее за плечо, прижав к себе.

Удар был неслабый, и слышен, наверное, на другом конце катка. Кто-то уже звал спасателей. Пожилой мужчина с женой или просто знакомой, опустились рядом, пытаясь понять, как сильно тот пострадал и чем ему можно сразу помочь. Ульяна подергала меня за рукав, показывая, что хорошо бы уйти. Со стороны здания пункта проката снаряжения выскочил бородач со специальными санками и, цокая шипованной подошвой ботинок, побежал в нашу сторону. Я сразу не обратил внимание, но рядом дежурила карета скорой помощи, поэтому доктор с большой красной сумкой уже мелькал у входа на лед.

— Что на него нашло? — спросил я оглядываясь.

— Кто его знает, — сказала Ульяна, увлекая за собой. — Таких везде полно. Разогнался, а останавливаться не умеет. Или специально…

Вокруг нас закружили подруги Ульяны. Валентина подцепила меня под вторую руку, а Людмила решила подтолкнуть в спину. Мы пулей промчались к выходу, где пришлось пробиваться через любопытствующую толпу. А еще я заметил, что отдыхающие с интересом снимают произошедшее на телефоны. Может поэтому девушки решили так поспешно сбежать, хотя на нас никто внимания не обращал. Активнее всего любопытствовали подростки, кто-то даже на лед без коньков вышел, чтобы снять лучший кадр. Вот сейчас он головой вниз рухнет и уже про себя в интернете ролики посмотрит.

— Ты видела, как он летел? — спросила Людмила, снимая коньки. — Я бы ему клюшку в задницу засунула.

— Люда, — Ульяна на нее серьезно посмотрела.

— А что? — девушка пожала плечам. — Дурак ведь. Или извращуга, который портит молодым парам свидание. Ты видела, как он профессионально сгруппировался? Пойду у парней клюшку возьму.

— Люда, — теперь уже в разговор вмешалась Валентина. — Давай в этот раз без драки обойдемся.

Девушка только фыркнула и принялась ожесточенно расшнуровывать ботинки. К этому времени я уже переобулся, вернул коньки. Посмотрел, как мужчину вынесли с катка, погрузили в карету скорой помощи, и она умчалась, сверкая проблесковыми маячками. Прощались девушки тепло, обнялись, расцеловали друг друга в щеки, обещая встретиться в ближайшее время. Мне показалось, что маленькая неприятность никому не испортила настроение. Пока мы шли к выходу и ждали такси, никто об этом и не вспомнил ни разу. Я даже не представлял, что в текущем состоянии способен поставить барьер. Видать, от испуга и неожиданности смог использовать одну из серьезных защитных техник. Меня даже немного укачало в машине и начало клонить в сон. Верный признак, что не стоило перенапрягаться и надо больше отдыхать.

До дома Ульяны мы добирались около получаса. Жила она почти в центре, в северной его части. Пока такси пыталась объехать пробку, я насчитал три церкви, напротив одной из которых мы вышли. В такси мы разговорились о ее подругах. Как оказалось, они все успели выйти замуж, а у Людмилы уже подрастала дочка. Но несмотря на это девушки старались встречаться чаще. Здесь главное слово «старались», так как после Нового года, это была их первая встреча.

— Тихое место, — сказал я, разглядывая переулок, имевший небольшой наклон.

Припаркованных машин здесь было много и, казалось, стоит подуть ветру, и они все покатятся по обледеневшей дороге. Любопытно, что проходов во дворы не было. Пятиэтажные дома стояли вплотную друг к другу. Недалеко виднелась вывеска входа в кафе.

— Я здесь с бабушкой живу, — Ульяна показала на окна третьего этажа. — Где свет горит, самое левое окошко. Только бабушка сейчас у родителей гостит и дома кроме экономки никого. Что, чаю? Или, может, поужинаем? Марина Вадимовна вкусно готовит.

— Нет, спасибо, я уже обещал поужинать дома.

— Понятно, — она печально вздохнула, подняла повыше воротник дубленки. — Проводи до двери, а то темно уже. А я такси для тебя закажу.

Действительно, освещения в переулке не хватало, но из-за обилия снега темно было только относительно. Мы как раз собирались уезжать из парка, когда солнце садилось. К тому же становилось прохладно. Температура воздуха опустилась градусов до десяти мороза.

— Конечно, — кивнул я. — Куда идти?

— Там проход во двор, — она показала на металлическую дверь.

Проход открывался специальным магнитным ключом, а за ним находился длинный коридор, ведущий в маленький дворик. Еще одна бронированная дверь вела в просторный и ярко освещенный подъезд. Я немного придержал Ульяну за руку, зашел первым. На площадке перед лестницей о чем-то разговаривала знакомая парочка. Невысокая миниатюрная женщина в черном пальто, и как противоположность ей — долговязый мужчина в пуховике.

— Доброго вечера, — поздоровался я. Из-за моего плеча с любопытством выглянула Ульяна.

— Кузьма Федорович, — обрадовалась женщина. — Привет. Давно не виделись.

— Привет, — поднял руку мужчина.

Собственно эта парочка — бывшие коллеги Таисии из отдела контроля за одаренными. Помню, они были на нашей свадьбе. Мужчина, выглядевший лет на сорок, на мой взгляд, был существенно сильнее Таисии. Силу он не сдерживал, поэтому я его почувствовал еще в переулке. Женщина же не добралась пока до второй ступени и скромную силу предпочитала скрывать. Полностью спрятать присутствие она не могла, но, в любом случае, я едва ощущал ее.

— Какими судьбами здесь? — спросил я.

— Поступило сообщение, что Воронцова Ульяна пропала из дома, — сказала женщина.

— Неожиданно, — удивилась Ульяна. — Пропала из виду на пару часов и сразу в розыск? Надо узнать, кто обо мне так беспокоится. Наверное, бабушка…

— Ульяна не пропала, а была в МИБИ, вместе со мной.

— Я телефон не отключала. Могли бы просто позвонить, — добавила девушка.

— Ну и хорошо, — миролюбиво улыбнулся мужчина, — если все так разрешилось. В любом случае мы должны были проверить.

Они отступили в сторону, давая возможность нам пройти. И пока мы поднимались на третий этаж, я прислушивался. Они, наверное, решили подождать на площадке, пока мы войдем в квартиру. Ульяна остановилась напротив квартиры под номером семь, хотела что-то сказать, но я приложил палец к губам, показывая на дверь. Девушка кивнула, ловко открыла первый замок длинным ключом.

— Проходи, только разувайся сразу. Тапочки бери любые, — она немного посторонилась, пропуская меня. — Они из полиции? Ты их знаешь?

— Да, это мастера особого отдела и все такое. Но странно это, — сказал я, оглядываясь на закрывшуюся дверь. — За нами точно ехала машина сопровождения. Кто-то следил все время, вроде бы даже от самого МИБИ. Я думал, что это люди Воронцовых. Ты точно никого не предупреждала, когда в гости ко мне поехала?

— Только экономку. Но она меня не выдаст даже бабушке. Проходи в гостиную, — она скинула дубленку, повесив ее на вешалку у двери. — Марина Вадимовна, мы дома!

Я прошел в гостиную, прислушался. Было как-то необычно тихо. Неожиданно раздался вскрик Ульяны со стороны кухни. Я бросился туда, застав девушку в дверях. На кухне, между стенойи холодильником находилось тело немолодой женщины в теплом платье и почему-то в одном тапке. Кто-то свернул ей шею, оставив здоровенный синяк и уже потом перетащил тело именно сюда.

— Не трогай, — сказал я, положив руку на плечо Ульяны. — Вот черт!

— Что? — она посмотрела на меня.

— Мне кажется, этот долговязый только что убил напарницу, — тихо произнес я. — Секунду назад я почувствовал, как сила мужчины резко возросла, а маленький отголосок присутствия женщины так же резко оборвался. И сейчас он поднимается по лестнице…

— Он и нас убьет? — Ульяна посмотрела на меня испуганным взглядом светло-серых глаз.

— Это вряд ли, — я подхватил Ульяну на руки, и мы вышли прямо сквозь окно кухни, смотрящее как раз на переулок.

Глава 2

Подхватив Ульяну на руки, я бросился к окну, выходящему в переулок. Она даже вскрикнуть не успела, а мы уже падали с третьего этажа. Пришлось щедро расходовать силу для кинетического поля, чтобы немного приглушить звук вылетевшей рамы и звон стекла. При этом ощущения были такие, словно я губка и меня кто-то сжал, чтобы выдавить последнюю влагу. Но это должно было дать нам небольшую фору. Падение только получилось не очень удачным. Не рассчитал уклон тротуара, и мы растянулись на земле в грязной снежной каше. Потребовалась секунда, чтобы подняться, вновь подхватить девушку на руки и бросится бежать. Когда человек испуган, когда нет времени думать, он поступает инстинктивно, и подсознание обычно говорит, что надо бежать вниз, потому что так быстрее и легче. Именно поэтому я помчался вверх, мимо высокого забора храма, едва не сбив с ног женщину в платке. Второй раз в жизни бежал так, словно за мной волки гнались, кусая за пятки.

Мы промчались по проулку и выскочили на темную улицу, где в это время суток людей почти не было. Какой-то мужчина с пакетами в руках, едва успел отпрыгнуть в сторону и разразился грубой бранью. Затем была еще одна длинная и улица, потом широкий бульвар, заполненный людьми и машинами. Далеко впереди на светофоре остановился автобус, привлекая внимание яркими окнами. Вроде бы за перекрестком виднелась остановка. Порыв силы подтолкнул меня в спину и бежать стало немного легче. В какой-то момент мы даже обогнали поток машин и пролетели перекресток вслед за автобусом. Успели! Поставив Ульяну на ноги, я подтолкнул ее в салон, поднимаясь следом. В последний момент бросил взгляд на бульвар, но погони не увидел и облегченно выдохнул.

Мягкий женский голос сообщил о следующей остановке на Сретенском бульваре и автобус неспешно поехал дальше. Людей в салоне было совсем мало, и мы спокойно заняли сидения в конце салона. Я тяжело дышал, пытаясь перевести дух, Ульяна разглядывала что-то на треснувшем экране телефона. Довольно неожиданно он зазвонил.

— Алло, — спокойным голосом произнесла Ульяна. Я только головой покачал, удивленный такой выдержкой. Несколько секунд она что-то слушала, даже бровки приподняла. — Спасибо, я Вас услышала.

Нажав кнопку отбоя, девушка посмотрела на меня.

— Нас только что обещали убить, — сказала она, дернула плечиком. А вот это уже нервное.

— Не бойся и не переживай. Мне нужна максимум неделя, чтобы прийти в себя, и мы посмотрим, кто кого пугать будет, — ответил я, все еще не в силах перевести дух. — Надо только схорониться где-то на эту неделю. Можно у Наумовых…

Телефон в руках Ульяны снова зазвонил. Она посмотрела на экран и почти сразу нажала кнопку, принимающую вызов.

— Алло. Да Александр Николаевич, это я. Нет, со мной все в порядке. Все хорошо. Сейчас мы в автобусе. Нет, меня не похитили. Нет!

Девушка даже ножкой топнула. Судя по всему, звонил великий князь Воронцов. Ульяна целую минуту слушала его, смешно хмуря бровки.

— Меня. Не. Похитили, — разделяя слова, сказала она. — На нас с Кузей напали и мы едва смогли убежать. Мы в городском автобусе. Я не знаю, куда он едет. По…

Она посмотрела на телефон.

— Трубку бросил? — спросил я.

— Нет, — удивленно сказала она. — Сигнал пропал. Показывает, что «не в сети».

— Это плохо. Выключи его, а то отследят по геолокации. Давай я попробую…

Достав телефон, я нажал кнопку быстрого набора. Тася ответила на втором гудке.

— Кузя, ты где? Ты ведь знаешь, еще полчаса и твоя супруга останется голодной.

— Тася у нас большие проблемы, — устало сказал я. — Мы сейчас к Наумовым поедем, если что, ищи меня там.

— Хорошо, — ее голос резко посерьезнел. — Что случилось?

— Помнишь девушку из твоего отдела? Она на нашей свадьбе была. Невысокая, в круглых очках…

— Да, Елена Миронова, — подсказала Тася.

— И там еще был такой, долговязый мужик, мастер второй ступени в жилетке.

— Помню, Валера, он не из нашего отдела, а из криминального. Вместе с нами какое-то время работал, потом перевелся.

— Так вот, этот Валера только что убил Елену и хотел прибить нас с Ульяной. Мы сбежали. Если он к тебе придет, я прошу, сначала вбей его по пояс в бетон, а потом беседы веди. Или ректора пригласи, пусть его крутит, он это умеет.

— Хорошо, — голос Таси стал еще более тяжелым.

— Ну и созвонись с Наумовыми, надо бы шум поднять, а то меня тут обвиняют…

Я не договорил, так как в трубке раздался странный звук и связь оборвалась.

— Батарейку надо убрать, — подсказала Ульяна, пытаясь разобрать свой телефон, но не понимала, как он открывается. — Слышала, что так делают, чтобы уж наверняка не нашли.

— Дрянь эти телефоны, — я приподнялся, приоткрыл окно.

С хрустом стекла сжал смартфон в руке, затем выбросил его наружу. Потянул руку к Ульяне и повторил процедуру уже с ее телефоном. Бабка, сидевшая недалеко зыркнула на нас подозрительно и злобно, проворчала что-то про окно и холод.

— Ульяна, слушай, — я опустился рядом с ней на сидение. — Выйди на следующей остановке, найди такси и езжай к Наумовым. Петр Сергеевич во всем разберется.

— А ты? — не поняла она.

У меня перед глазами плавали яркие искорки, а салон автобуса медленно вращался против часовой стрелки.

— А я сейчас уйду в отключку… Ты не пугайся, это защитная реакция организма. До утра точно в себя не приду, так что рассчитываю на тебя.

— Кузьмы, не смей! Слышишь?..

Алена еще что-то говорила, но в голове зашумело, салон автобуса качнулся, и я провалился в темноту.

Воронцова Ульяна, поздний вечер, центр Москвы

— Кузьма, слышишь меня?! — повторила девушка, но парень поплыл, сваливаясь с кресла в проход.

Ульяна немного замешкалась, успев поймать его за руку в самый последний момент, но удержать не получилось, и он сполз на пол.

— Черт! — тихо выругалась девушка, поспешив ему на помощь.

— Наркоманы, прокля́тые, — тихо проворчала бабушка, сидевшая напротив средней двери. Она даже встала, чтобы пересесть поближе к водителю и другим пассажирам.

Автобус тем временем подъезжал к остановке недалеко от торговой площади, где в любое время было многолюдно, а на площадке перед магазинами постоянно крутилось несколько машин такси. Ульяна отлично знала этот район, часто гуляя здесь с подругами. Подняв совсем не легкого парня, она поспешила к дверям. Несколько человек, собирающиеся подняться в салон, расступились, провожая ее удивленными взглядами. Ульяна же, шагнув в ледяную снежную кашу, поняла, что ходить босиком зимой, пусть даже в теплых носочках — не очень приятно. К тому же именно сегодня мороз решил вернуться в столицу, вытесняя снегопад.

Бросив быстрый взгляд в сторону автобуса, Ульяна поспешила к остановке, так как там была лавочка и небольшой участок, чистый от снега. Она могла поклясться, что вредная бабушка решила позвонить в полицию, чтобы сдать их. И это вызвало небольшой приступ страха, смешанного с новым и очень неприятным чувством бессилия и обреченности. Вот только истерить девушке не хотелось совершенно. Одна мысль, как на нее при этом будут смотреть окружающие, довольно быстро отрезвила и придала сил. Ульяне удалось посадить Кузьму на лавку. Она быстро осмотрелась, прикидывая, в какую сторону лучше идти. Вроде бы она даже увидела бело-желтую машину такси.

— Хей, у вас все нормально? — раздался сзади голос. На остановку заглянула тройка парней лет восемнадцати или двадцати. Они с любопытством и улыбками смотрели на парочку, решившую прогуляться без верхней одежды и обуви.

— У нас все нормально, — ответила Ульяна выпрямляясь. Попыталась стряхнуть грязь со свитера, довольно сильно испачкавшегося, когда они выпали из окна.

При этом несколько взрослых мужчин и женщин, ожидавших транспорт, решили держаться подальше от странной парочки и возможных неприятностей, отступая поближе к уличному фонарю. Парни же, напротив, смотрели с любопытством. Самый маленький из них даже криво ухмыльнулся, глядя на носки Ульяны. Одеты они были в спортивные пуховики, на голове почти одинаковые вязаные шапочки и высокие ботинки. Ульяне всегда казалось, что именно так и должны выглядеть уличные хулиганы.

— Предупреждаю, — сказала девушка, — я эксперт третьей ступени.

— Ага, — рассмеялся парень, стоявший первым и, скорее всего, заводила в компании. — Еще скажи, что вот он — мастер.

Ульяна отвечать не стала. Посмотрела на них хмуро и без замаха ударила кулаком по верхней перекладине лавочки. От сильного удара доска громко хрустнула и немного выгнулась. С козырька остановки вниз посыпался снег, а люди у фонаря вздрогнули и отступили еще дальше.

— Ладно, ладно, — поднял руки парень, отступая на шаг. — Мы просто так спросили, может, у вас случилось что.

Он пожал плечами, разворачиваясь и толкая в плечо друга, таращившегося на сломанную лавочку. Подтолкнув его в спину, он направился к освещенному участку остановки.

— Подожди, — окликнула парня Ульяна. — Постой! Слушай, а ты можешь нам такси вызывать? Очень нужно. Пожалуйста…

Парень обернулся, посмотрел немного удивленно, затем достал телефон из кармана куртки.

— Да без проблем, — он пожал плечами. — Куда едете?

— Банковская улица, дом — тридцать.

Где-то минуту парень листал что-то в телефоне.

— А чего вы без обуви-то? — спросил второй, поднимая шапку, сползшую на брови.

— Так получилось, — вздохнула Ульяна.

— Ограбили вас, что ли? — не понял он.

— Есть такси, — сказал первый, не отрывая взгляда от телефона, положил руку на плечо любопытному другу. — Через минуту подъедет. На «тридцать два» номер заканчивается. Восемь рублей и сорок копеек.

— Я отдам, — Ульяна запустила руку в карман, поздно поняв, что оставила кошелек в сумочке.

— Ладно, не надо, ерунда, — парень хмыкнул.

— Восемь рублей, — заволновался третий, пару раз дернув того за рукав.

— Ну и что? Пиццу поесть и газировкой запить, — парировал он.

— Ты бы лучше мне пиццу купил…

— Жмот ты Вадик, — наставительно сказал первый, затем повернулся к девушек. — Кстати, тебя как зовут?

— Ульяна.

— А я Артем. Будем знакомы. А ты, правда, эксперт? — он показал на доску.

— Правда.

— Вон ваше такси, — Артем показал на оранжевую машину с крупными цифрами на весь кузов. — Если что, мы тут постоянно тусуемся. Приходите, пиццу покушаем, в киношку сходим. Если знакомые девчонки есть, приглашай, будет здорово.

— Спасибо, — кивнула Алена. — Я запомню.

Подняв Кузьму, она направилась к машине. Артем поспешил ей на помощь, открывая дверь и даже помахал рукой вслед, когда машина поехала.

— Банковская тридцать, — напомнила Ульяна водителю.

— Да, да, туда, — ответил тот с сильным грузинским акцентом. Умудрился повернуться, чтобы посмотреть на необычных пассажиров.

— Предупреждаю, я эксперт, — вставила Алена.

— Поздравляю, — ответил водитель с таким взглядом, словно в жизни он повидал очень много и такой мелочью его не удивить. Посмотрел на грязный свитер девушки, покачал головой и вернулся к дороге.

Ульяна пару раз сжала пальцы на ногах, затем попыталась растереть, понимая, что носки насквозь промокли. Пальцы неприятно покалывали, но в машине было довольно тепло. Кузьма же где-то умудрился один носок потерять, а второй был порван так, словно он бежал через поле по колючкам. Ульяна слышала, что когда через тело пропускают силу, то одежда обычно рвется, но сама с таким еще не сталкивалась. Откинувшись на сидение, она устало вздохнула. Подумала о бабушке, которая обязательно будет плакать, узнав об экономке. Представила, как за нее сейчас переживают мама и тетя, пытаясь дозвониться на сломанный телефон. А еще было жалко потерять несколько фотографий, которые там хранились. «Ведь не обязательно было его ломать» — подумала она. На повороте машина немного наклонилась, и Кузьма навалился на ее плечо. Ульяна даже вздрогнула от неожиданности. Затем нахмурилась, возвращая его в прежнее положение и облокачивая на другую сторону салона. Сделала вид, что не заметила короткий взгляд водителя в зеркале заднего вида. Несколько минут ехали молча. Водитель пару раз отвлекся на телефон, что на взгляд девушки было просто возмутительно. Поэтому она и предпочитала заказывать такси премиум класса, чтобы быть уверенной, что водитель не влетит в аварию из-за недосыпа или потому, что отвлекался на несколько телефонов разом, мониторя заказы.

За окном промелькнула знакома большая площадь. Ульяна еще раз вздохнула, поругала себя за эту вредную привычку, позаимствованную у бабушки. Выпрямившись, она потянула Кузьму за рубашку, облокачивая на себя. Взяла его холодные ладони, немного растерла, чувствуя, как они немного потеплели. Подумала, что глупо обижаться на какие-то пару синяков на боку и бедре. Она с велосипеда больнее падала. Но за то, что так неожиданно напугал ее, выпрыгнув из окна третьего этажа, он обязательно должен будет извиниться. У нее в тот момент сердце ушло в пятки. Ульяна до сих пор не понимала, как они умудрились не разбиться, рухнув с такой высоты на тротуар. А вообще, если присмотреться, Кузя очень даже симпатичный мужчина.

Такси плавно свернуло на банковскую улицу и принялось медленно протискиваться между припаркованными машинами.

— Вон там, у проезда остановите, — попросила Ульяна.

— Спасибо за поездку, — дежурно сказал грузин.

Ульяна сначала подумала, что он мог бы выйти и помочь, но потом решила, что так даже лучше, Она справится сама. Освещения на улице хватало, чтобы охрана у ворот заметила гостей. Едва девушка вышла и подняла на руки Кузьму, к ней подбежал охранник. Он заглянул в салон, убедился, что там никого нет, затем закрыл дверь и похлопал по крыше, как бы говоря, что пора ехать и не перегораживать узкую улицу.

— Мы к Петру Сергеевичу…

— Да, мы вас ждали, проходите, — он сделал приглашающий жест, собираясь забрать у нее Кузьму.

— Я сама, — девушка ловко обошла его и поспешила во внутренний двор.

В гостях у Наумовых Ульяна была несколько раз. Последний случился на день рождения Натальи Наумовой, младшей дочери главы рода. Быстрым шагом она пересекла двор, спеша к главному входу. Перед ее приближением двери приветственно распахнулись.

— Сюда его, — крепкий и высокий мужчина показал на диванчик в глубине прихожей. Нажал кнопку на рации, закрепленной на нагрудном кармане. — Доктор где? Пусть к главному входу идет.

Со стороны входа в коридор появилась полная женщина в теплом домашнем платье.

— Ульяна? Все хорошо, ты не ранена?

— Со мной все в порядке, — быстро сказала девушка. — А Кузьма сказал, что до утра будет без сознания, потому что это такая защитная реакция организма.

— Хорошо, хорошо, — Лилия Карловна подошла ближе, взяла девушку за плечи, осмотрела придирчиво, опустила взгляд на промокшие носки, ставшие темно-серыми.

Следом в прихожую вошел Петр Сергеевич и незнакомая Ульяне женщина.

— Таисия Павловна говорила, что никто, вроде бы, не пострадал. Кто на вас напал, где?

— У нас дома, в Звонарском переулке, — сказала Ульяна. — Мастер из полиции. Мы через окно сбежали.

— Потом все расскажешь, — Лилия Карловна посмотрела на супруга, затем повела девушку к коридору. — Сначала примешь горячую ванну и согреешься. Пойдем.

* * *

Матчин Кузьма, раннее утро, дом Наумовых

Я долго падал в ледяную темноту, не чувствуя ничего, кроме холода и тяжести. Даже когда открыл глаза, чувство полета исчезло не сразу, но стало тепло и уютно. Немного порадовало, что за ночь сил я восстановил примерно столько же, сколько потратил вчера. С одной стороны — хорошо, что скорость восстановления увеличилась, а с другой — этого все равно слишком мало. В голове даже промелькнула мысль о незабываемом коктейле ректора. Мне даже почудился знакомый аромат ягод.

Послышался звук переставляемого стула.

— Доброе утро, — я открыл глаза, посмотрел на Лилию Карловну. — Добрались, значит, вчера…

— Доброе утро, — ответила она, слегка улыбнулась. — Добрались. Как самочувствие? Истощение сил еще никому не шло на пользу. Ты должен понимать, что это опасное состояние и не доводить до подобного.

Голос ее звучал укоризненно, как у учительницы, когда любая попытка оправдаться будет выглядеть глупо.

— Так получилось, — виновато сказал я.

— Понимаю, — она кивнула, протянула мне большую чайную кружку на пол-литра минимум. — Это лекарство.

Я принюхался к очень знакомому запаху черники. Вот, оказывается, откуда он мне мерещился.

— Иногда организм нужно стимулировать, — сказала она.

— Если у меня была хотя бы половина сил, я бы этого… негодяя в бараний рог свернул, — проворчал я, понимая, что бахвалиться силой после того, как сбежал с поля боя — не красит мужчину. Так говорит дядя Ринат. А еще было обидно сбежать от драки, даже не ударив противника ни разу.

Я приложился к кружке, делая большие глотки коктейля, кисельной консистенции. Если не думать о вкусе мыла, вполне даже неплохо, кисленько и немного сладко.

— Через полчаса завтрак, — сказала Лилия Карловна, забирая кружку. — И как раз Таисия приехала.

Я подождал, пока она выйдет из комнаты, затем сел на кровати, скрестив ноги, вздохнул поглубже и задержал ненадолго дыхание. В чем прелесть пить энергетики на голодный желудок, так это в том, что они начинают действовать практически сразу. В пустом внутреннем море сил словно шторм начался, принесший ливень. Можно почувствовать, как в желудке становится тепло, а затем по телу распространяются волны жара. Ладно, буду верить словам ректора, что раз в месяц эту химию можно принимать, не боясь последствий.

— Кузя, привет, — в комнату вошла Тася с большой дорожной сумкой. — Как здоровье, как настроение?

— Здоров и бодр, почти, — ответил я. — Вот, пытаюсь не предаваться унынию, думая, что не смог вчера раздать кое-кому на орехи.

— Кто-то обещал, что не будет покидать территорию МИБИ ближайший месяц и буквально на второй день убежал на свидание. Ты же еще не восстановился, ну как так можно?

— Ты мне скажи, как так вышло, что твой бывший коллега такое учудил?

— Действительно, странно, — сказала она. — Ты уверен, что Круглов убил Лену? Видел это собственными глазами?

— Если ставить вопрос так, то не видел. Только почувствовал, что он силу использовал и присутствие женщины сразу исчезло. Так бывает, только когда исподтишка бьют. А она довольно слабый мастер, можно убить с одного удара, особенно когда его не ждешь.

— Я до Лены не дозвонилась, но с полковником Дорошиным поговорила и сильно удивила. Он уверял, что отправлял Миронову на совершенно другое задание и Круглова никто не привлекал. Он в Санкт-Петербурге сейчас и вчера, говорят, был там же.

— Сразу скажу, обознаться не мог. Даже если бы он в противогазе был, его по отголоску силы узнать можно.

— Охрана дома, где живет Ульяна, уверяет, что мастеров из полиции не видела. Зато посмотрели, как ты с Ульяной в окно сиганул и умчался в неизвестном направлении. А когда в квартиру вошли, то обнаружили труп женщины, со свернутой шеей. Они сразу князю Воронцову позвонили, сказали, что ты набедокурил и девушку похитил. Придурки.

— Ага, — хмыкнул я. — А камеры? Там же наверняка десяток камер видеонаблюдения. И в подъезде, в том числе.

— Проверяют. Сегодня скажут, что было, — Тася открыла сумку и принялась выкладывать одежду.

— Очень интересно, — я задумался. — Слушай, надо бы за Ульяной присмотреть, как бы несчастный случай не произошел, как с нежелательным свидетелем.

— Ох, умный, — она потянулась, погладила по голове. — Оставь это тем, кто профессионально занимается расследованиям. Они умеют оценивать ситуацию с разных сторон и думать нестандартно.

— А ты что думаешь?

— Много всего. Но одна мысль покоя не дает. Лену не обязательно убили. Может, сейчас где-то держат. Переживаю я за нее, — она потянулась, коснулась моего лба. — Ты не заболел?

— Нет, просто энергетик выпил, отчего внутри все кипит. Да, хотел сказать о телефонах. Связь вчера очень не вовремя вышла из строя. Сначала у Ульяны, потом у меня.

— Это хорошая зацепка, — Тася кивнула. — Можно будет проверить по чьему сигналу оператор связи вас заглушил.

— Погуляли, называется… Знаешь, что самое неприятное, — я посмотрел на Тасю. — Когда Ульяна позвонила великому князю, он был уверен, что я ее похитил. И как мне показалось, ей не удалось его переубедить. Глупость какая-то. На кой ляд мне это нужно? Он меня что, за людоеда держит? Причем безумного и тупого.

— Эмоции, — сказала она. — Ульяна ему очень дорога, почти как дочь.

— Как мне к нему теперь относится? — я покачал головой. — Думал, что он умный и рассудительный мужик. Обидно.

— Кузьма, ведешь себя, как маленький. Ну представь, ему вечером звонит начальник охраны, докладывает, что ты приехал вместе с ней домой, а потом из окна выпрыгнул. Они вломились в квартиру и труп нашли со свернутой шеей. Что тут можно подумать? Скорее всего, все не так плохо, как ты себе напридумывал. Они Ульяне долго дозвониться не могли. Как ты сказал, что-то блокировало номер от входящих звонков. Я с князем вчера поговорила, и он действительно был взволнован. Давай помогу переодеться, а то так и будешь копаться. Лилия Карловна просила не опаздывать к завтраку.

— Мне надо в душ сходить, — я показал взглядом на грязные подошвы ног.

— И почему тогда время тянешь? — она грозно уперла руки в боки, посмотрела строго.

Пришлось бежать в ванную комнату, благо в спальне, куда меня поселили такая была предусмотрена. Чтобы в быстром темпе привести себя в порядок и переодеться, понадобилось двадцать минут. Тася помогла, высушив волосы феном, только расчесать толком не получилось, поэтому я так и остался лохматым.

Завтрак в доме Наумовых проходил в просторной и уютной гостиной. Из наследников присутствовал только Кирилл. С утра пораньше парень выглядел на зависть бодрым и энергичным, словно только что закончил зарядку или даже тренировку. Была здесь и Ульяна. Я думал, что ее заберут домой еще ночью. В красивом домашнем платье она смотрелась очень мило. Разве что толком не выспалась и иногда касалась пальчиками губ, словно не позволяя себе зевать.

Почти одновременно с нами в гостиной появился Петр Сергеевич. Он был собран и задумчив, пожелал доброго утра и занял место во главе стола. На завтрак собравшимся предложили несколько блюд, от каши с молоком до запеченного в духовке жирного гуся. К примеру, Кирилл предпочел яичницу с салом и большой хорошо прожаренный стейк. В качестве салата был морковно-свекольный микс, приготовленный на крупной терке. Удивительное сочетание, на мой взгляд. Осталось все это только молоком запить, чтобы уж наверняка. Но нет, он выбрал крепкий кофе. Я как раз занял место справа от него и глядя, как он аппетитно на все это смотрел, не удержался и попросил то же самое.

Завтракали неспешно. Лилия Карловна спросила у Кирилла об успехах на работе, виделся ли он с Марией и как прошла эта встреча. На оба вопроса он ответил, что у него все под контролем. Мне показалось, о девушке он говорить не хотел, поэтому быстро проглотил завтрак и сбежал, сославшись как раз на работу. Таша рассказывала, что отец доверил ему должность заместителя начальника в техническом отделе развития банков. Они внедряли современные технологии и работы в этом направлении было очень много. А так как Кирилл не был программистом, то ему приходилось больше анализировать, слушать разных специалистов и искать толковых помощников. Надо будет поговорить с ним насчет работы, и по поводу Марии. Сдается мне, что его женят уже в этом году, возраст для этого самый подходящий.

После завтрака Петр Сергеевич пригласил меня и Ульяну для разговора в свой кабинет. Тася сразу решила поучаствовать, взяв меня под руку и не собираясь отпускать. Как выяснилось, в приемной главы рода уже десять минут ждал начальник отдела полиции по контролю за одаренными, полковник Дорошин Леонид Филиппович. Мне он был симпатичен, как профессионал и как человек. Может быть, слишком суров, но рассудителен. Ну и Таисия о нем отзывалась всегда положительно. С нашей прошлой встречи он ничуть не изменился. Крепкий мужчина лет пятидесяти, волосы темные, карие глаза, взгляд проницательный. Сегодня он был в форме полковника полиции. Мы обменялись рукопожатием, а Тася его даже обняла, поддавшись порыву.

Минут двадцать потребовалось нам с Ульяной, чтобы рассказать о вчерашнем дне во всех подробностях. Не стали упускать и неприятный момент на катке. Потом уже узнал про такси, и про злых бабушек, которые окрестили нас наркоманами. А я сразу заметил, что та бабка — злая карга. Вместо того чтобы помочь, только зря наговаривать горазда.

— Ульяна Игоревна, — Леонид Филиппович разложил на столе около двух десятков фотографий. — Кого из этих мастеров вы встретили в подъезде?

Ульяна пробежала по ним взглядом, вытянула пальчиком одну. Не самый удачный кадр, но узнать мастера Круглова — можно. Затем, рядом с первой, появилось фото улыбчивой женщины.

— Все понятно, — сказал полковник, собирая фотографии.

— А что камеры видеонаблюдения ничего не показали? — спросил я.

— Владельцы дома еще четыре дня назад решили обновить всю охранную систему, включая камеры, — сказал Леонид Филиппович. — Сейчас работает только одна, с видом на переулок. Охранник в здании тоже один и он целыми днями сидит в маленькой коморке, смотри телешоу, если не спит. Приход гостей он не видел, как и ваше с Ульяной Игоревной возвращение. Удивительно, что он заметил, как вы из окна выпали и выскочил на улицу. Затем он побежал в подъезд, где кроме взволнованных соседей никого не было. Дверь в квартиру была не заперта. Если там были Круглов и Миронова, то никто не видел, как они ушли.

— Тася говорила, что у Мироновой другое задание было, — вспомнил я.

— Было. Я приказал ей следить за группой мастеров из Индии. На днях прилетело четыре мастера из очень влиятельных кланов. Причем двое — военные с серьезным опытом из Бхарат Групп, слышали о такой фирме?

— Слышали, — сказал я. — Не сильно ошибусь, если предположу, что Круглов работает на ведомство, так или иначе, подконтрольное Разумовским?

— Совсем не ошибетесь, — сказал полковник.

— Поэтому пока у нас не будет железных доказательств, — вставил Петр Сергеевич, — сделать мы ничего не можем. Наша служба безопасности, совместно с Воронцовыми, занимается этим вопросом и осталось дождаться результатов.

Здесь он прав, мои домыслы и выводы — это не доказательства. Вот если бы Елену нашли, живой или… нет, лучше живой. Тогда можно было бы о чем-то поговорить. Или же подождать пару недель, пока приду в норму и самому найти этого Круглова? Мысль интересная, но очень опасная.

— Какой силой Круглов обладает? — спросил я.

— Воздух, — сказала Тася. — Может уплотнять его, используя как таран. Может запускать в полет острые предметы.

— Кузьма? — Петр Сергеевич посмотрел на меня так, словно мысли прочел.

— Нет, нет, — я поднял руки. — Просто так спросил. Вдруг он еще раз придет по мою душу. Он ведь наверняка знал, что я не в лучшей форме, иначе побоялся бы нападать в замкнутом пространстве.

— Мастер Круглов один из сильнейших в ведомстве, — сказал полковник Дорошин. — Он начинал службу у нас, потом перешел в криминальную полицию.

— А им-то зачем мастера такого уровня? — удивился я. — Они же ни с кем не воюют. Или бандиты и уголовники сплошь мастера второй ступени?

— Это его решение. Он считал, что у нас рутина, а ему хотелось раскрывать запутанные преступления и ловить тени.

— Ловец хренов, — процедил я.

— Я думаю, что важным будет еще один вопрос, — немного нерешительно сказала Ульяна, словно вмешиваться в серьезный разговор мужчин ей не следовало. — Если они нас ждали, значит, следили. Я ведь спонтанно попросила Кузьму проводить меня домой.

— Точно! — вспомнил я. — Следили за нами. С того самого момента, как мы за территорию МИБИ вышли.

— И о том, что я в институт вчера пойду, знала только наша экономка… И, если дверь была открыта, то ключи у них были и карточки от подъезда. Там ведь карты именные, можно посмотреть, кто и во сколько открывал двери. Александр Николаевич настаивал, чтобы охрана фиксировала приход и уход каждого человека. Точнее, ему важно было только за мной присматривать, но все же.

— Проверим, — сказал Петр Сергеевич. — Поговорю с князем об этом. Они уже наверняка с пульта охраны всю информацию сняли, в том числе и эти списки.

— Я хочу сказать, что это наша экономка… — Ульяна не стала договаривать, опустила взгляд и задумалась.

— Это… большая афера, — поморщился я. — Если он был в Питере, в принципе, мог успеть сесть на скорый поезд, примчаться в Москву и вечером убыть обратно. Но его могли видеть сотни людей. В том числе вездесущие камеры на вокзалах. А сколько на машине ехать?

— Шесть часов, — подсказала Тася. — Но если сильно торопиться, то можно успеть и быстрее. Между городами хорошую дорогу построили недавно.

Если я не путал, то с того времени, как я вышел из МИБИ и до приезда домой к Ульяне прошло часа три.

— Не нужно сейчас ломать голову, — сказал Петр Сергеевич. — Подождем, пока появится новая информация. Леонид Филиппович, я буду держать Вас в курсе нашего расследования, надеюсь, и Вы поделитесь информацией, если что-то выясните.

На этом собственно небольшое совещание и закончили. В Комнату заглянула секретарь и сообщила о каком-то Никодиме Михайловиче. Полковник и Петр Сергеевич переглянулись и сказали, что мы можем идти отдыхать. Ульяна после этого разговора выглядела хмурой и задумчивой.

— Это все Марина Вадимовна, — сказала Ульяна, остановившись в коридоре. — Наша экономка. Она вела себя странно последние дни. И даже уговорила бабушку погостить у моей мамы. Я поговорю с Александром Николаевичем, он во всем обязательно разберется.

— Обязательно поговори, — кивнул я, видя ее настроение. — Я сейчас планирую вернуться в МИБИ, ну а ты обязательно дождись кого-то из своих, не стоит ехать домой одной.

— Да, конечно, — она кивнула, посмотрела решительно, словно что-то задумала. — Если я что-то узнаю, обязательно позвоню. Если ты номер телефона не поменяешь.

— Если поменяю, то дам знать.

— Спасибо…

— Не скучай. Ну и приходи в гости, буду рад тебя видеть.

— Обязательно, — она кивнула, нашла в себе силы улыбнуться. — До свидания, Кузьма, Таисия.

Повернувшись, Ульяна зашагала в обратном направлении. Тася посмотрела на меня прищурено, на что я только развел руками. А что Кузя? Девушка впервые в жизни попала в серьезную передрягу и, надо отдать ей должное, вполне достойно сквозь нее прошла. Ни истерик, ни скандалов, ни обвинений бог знает в чем. Она даже умудрилась доставить меня к Наумовым целым и невредимым. Догадываюсь, что сейчас гложет девушку, но с этим я вряд ли смогу помочь. Поэтому претензии Таси считаю необоснованными. Вслух, конечно же, ничего не сказал, взял ее под руку и повел к лестнице на первый этаж. Вместе мы нашли Лилию Карловну, поблагодарили за гостеприимство и предупредили, что уезжаем домой. Нам предложили остаться хотя бы до обеда, но уговаривать не стали. Даже машину большую выделили. Мы едва в нее сели, как на телефон Таси позвонила мама. Они обменялись парой приветственных фраз, затем трубка перешла ко мне.

— Кузьма, — голос мамы звучал бодро и жизнерадостно. — Ты почему маме не звонишь?

— Так мы же в гости к вам собирались на днях.

— Гости отменяются. Ты что, не в курсе? Бусидо добрался до нашего порта в Крыму.

— Бусидо? Что-то я эту новость пропустил. Как он?

— Нужен капремонт силовой установки, отделку внутренних помещений провести, еще по мелочи кое-что. Но это все потом. Сейчас он нужен, даже в таком состоянии. Нам серьезный заказ поступил на поставку оружия. В одном из портов Черного моря загружаемся и прямиком в Африку. Если все удачно сложится, то купим за копейки, а продадим по рыночной стоимости, почти.

— Я понял. Кто груз будет сопровождать?

— Раз ты у нас занят, то я пару местных мастеров наняла. А если конкретно, то Хованские предложили услуги по приемлемой цене. Я бы их на пушечный выстрел не пустила, но… ладно, потом расскажу. Постой, я чего звоню-то. Ты опять в передрягу попал? Не восстановился ведь еще с прошлого раза.

— Ерунда. Не переживай, я с этим разберусь. Ты лучше сама не подставляйся и будь осторожна.

— Со мной Джим. У нас еще две недели в запасе, так что, если надумаешь, то я могу тебя с грузом отправить. Три месяца спокойствия, тишины и пиратов. Все как ты любишь.

— Подумаю, — я рассмеялся. — А вы там с Джимом вдвоем, что ли? Саша не поехал?

— Он оружие покупает. А оттуда сразу полетит в Корею, контролировать, как идет строительство нашего сухогруза.

— Тогда желаю удачи. Передай ему при встрече.

— Сам позвони и скажи, — строго сказала она. — Все, я побежала, дела ждут. Джим говорит, что обязательно позанимается с тобой, как вернется. Он даже технику какую-то придумал… что… какие шары, куда кидать?

— Вечером позвоню, — я улыбнулся, нажал кнопку отбоя, возвращая телефон Тасе.

— А что за Бусидо, про который она говорила?

— Это имя нашего сухогруза. Император Японии очень злится, когда кораблям подобные имена дают, но мама его переименовывать в свое время не стала. Они с Сашей планируют перевезти оружие куда-то в Африку, в разгар конфликта — это как подбросить порох в костер.

— Так это же вне закона. Нельзя продавать оружие странам, где идет гражданская война.

— Законы — очень хитрая штука. Это мелким фирмам нельзя, потому что они ведущим государствам мира мешают делать то же самое. Сложно найти покупателя, а не сбыть ему оружие. Я только не понимаю, зачем они решили опять в подобном небезопасном мероприятии поучаствовать?

В общем, пока я рассказывал о тонкостях перевозки оружия, мы незаметно добрались до института. На часах было одиннадцать — удачное время, чтобы переодеться, прийти в себя и решить, что делать сегодня, а что можно отложить на завтра. У главных ворот немного задержались, пока Тася улыбалась новеньким охранникам. От дисциплинарного комитета дежурил теперь только один человек, проверяя пропуска у студентов. Посторонних сразу разворачивали или направляли к административному зданию в сопровождении охраны. Я не уточнял какое государственное ведомство сменило на этом посту частную охранную фирму, но крепкие парни в темной форме смотрелись очень даже внушительно. А еще недалеко от ворот установили небольшую будку, где дежурил аж целый мастер.

Мы немного не дошли до общежитий, когда навстречу выскочил довольно странный тип. Длинная черная шуба, едва не касающаяся земли, пышная меховая шапка, в руках боевой шест с утяжеляющими бронзовыми вставками. Он бежал нам наперерез, держа посох так, словно он рыцарь на турнире и ему только коня не хватает. Мы остановились, глядя на него с немного разными эмоциями. Я удивленно, Тася явно недружелюбно. Мастера в нем почувствовать было несложно, да и бежал он довольно воинственно, разве что боевого клича не издавал. Когда между нами осталось метров пятнадцать, Тася не выдержала, взмахнула рукой и этого странного типа снесло с дорожки на лужайку, засыпанную снегом на полметра. Молодой мужчина черной кляксой рухнул в сугроб и на несколько секунд исчез из нашего поля зрения.

— Тася, аккуратней, а то зашибешь.

— Ты его знаешь? — спросила она, следя за сугробом.

— Нет. Но что-то знакомое промелькнуло.

В этот момент сугроб с глухим хлопком взорвался, разбрасывая снег метров на десять вокруг. Едва мелькнула черная тень, на нее снова обрушилась невидимая сила, пытаясь отбросить дальше, но удар разбился о защиту, и вот теперь громыхнуло так, что с ближайших деревьев снег осыпался.

— Помягче, говоришь? — произнесла Тася, пытаясь высвободить руку.

Таисия в любом случае была гораздо сильней, если этот полоумный тип не собирался демонстрировать еще что-нибудь неординарное. Я всегда думал, что кинетический удар можно отразить только схожей техникой, но, как оказалось, есть еще способы.

— Палка у него в руках — необычная, — сказал я. — Слушай, тебе не кажется, что он на китайца очень похож?

Потревоженный шумом, к нам от ворот спешил мастер. А еще со стороны столовой мелькнули две фигуры, уже мчавшиеся в нашу сторону. Я сразу узнал в них Чандру и Шиву. По идее, они в МИБИ гости и вмешиваться в подобные проблемы не должны, но предчувствие говорило, что сейчас будет весело.

— А потом опять скажут, что это Кузьма во всем виноват, — хохотнул я.

Обстановка немного накалилась от близости довольно сильных мастеров, но все испортила хрупкая девушка в больничной пижаме, поверх которой накинула белую шубку. Промчавшись по дорожке, Цао Чжэнь остановилась прямо между нами и молодым мужчиной в черной шубе. Она что-то прокричала в его сторону, при этом тяжело дыша. Я, наконец, отпустил руку Таси и поспешил на помощь принцессе. На щеках у нее был болезненный румянец, при этом безрассудная девица умудрилась примчаться без шапки и теплой одежды. Подойдя к ней, я стянул с головы шапку, одним движением надевая на девушку. Затем уже привычным движением подхватил ее на руки и зашагал в сторону медицинского корпуса.

— Цао Ютан, — все еще тяжело дыша, сказала она, — мой старший брат.

— Да я уже понял.

— Он просто… вспыльчивый…

— И это, тоже, — кивнул я.

Нас догнала Таисия, оставив мастера охранявшего ворота разбираться с принцем. Индусы, увидев, что все разрешилось, издалека приветственно помахали нам и поспешили раствориться в толпе любопытных студентов, стекающихся к месту несостоявшейся драки.

На пороге медицинского корпуса нас встретил доктор Шимов.

— Кузьма Федорович, вы очень вовремя. Таисия Павловна, доброго дня. Второй этаж, первая палата.

— Здравствуйте, Роман Игнатьевич, не скажете, что происходит? — Таисия слегка подтолкнула меня в спину, чтобы я не мешкал.

— Моя вина, не уследил за госпожой Цао.

— Что с ней случилось? Простуда? — Тася с доктором поспешили за мной, чтобы не потерять из виду.

— Небольшое осложнение после тренировки, — сказал я. — Просто внутренняя сила разбушевалась. Через неделю придет в норму.

— Так, — подтвердил доктор, отвечая на взгляд Таси. — Гематомы на спине — неприятно, но это не главная причина.

— Гематомы?

Я немного ускорил шаг первым войдя в палату и ожидаемо обнаружил там Сяочжэй, сидевшую на стуле у окна и читавшую книгу. Собственно шубка, в которой была Чжэнь, принадлежала ее старшей сестре.

— Ни хао, — произнес я, проходя к кровати и опуская Чжэнь. Та придержала меня за руку.

— Не надо так говорить, это… нехорошо и обидно. Так только малознакомые люди могут здороваться.

Судя по прищуренному взгляду Сяочжэй, все было именно так.

— Тогда скажи ей, что я прошу прощения за невежество. Ты отдыхай, завтра уже будет полегче. Такое иногда бывает после тренировки.

— Кузьма Федорович, вы не могли бы побыть нашим переводчиком, а то мастер Че куда-то запропастился, — в палату вошел доктор Шимов.

— Сейчас его найду, — быстро сказал я. — Он должен быть где-то поблизости.

Предчувствие подсказывало, что надо бежать. Попробуй сейчас останься с ними, ненароком увидишь обнаженную спину принцессы и все, заставят жениться. Или и того хуже, будут бить за странные методы тренировок. Я ведь предупреждал, что это может быть опасно и даже привести к серьезным травмам. Или забыл предупредить? В любом случае у Чжэнь были те же проблемы, что и у моей сестры. Полежит недельку или две в кровати, потом будет только спасибо говорить.

— Кузьма, — пока я размышлял, отступая к двери, встала Сячожэй и, кивнув Таисии, прошла ко мне, чтобы сцапать под руку. Показала книжицу, которую читала, что-то сказала.

— Обещанная техника «Духовного моря»? — догадался я.

Она помахала книжицей, что-то сказала очень хитрым и наигранно недовольным тоном. Произнесла еще что-то, но остановилась на половине фразы и нахмурилась. Взяла меня за запястье, прислушалась к чему-то, и ни слова больше не говоря, потянула из палаты. Собственно, далеко мы не ушли, остановившись напротив соседней двери, куда Сяочжэй меня втолкнула. Войдя следом, она закрыла дверь, вынула из сумочки что-то похожее на смартфон и, вооружившись пластиковым карандашом, принялась постукивать им по экрану, что-то быстро печатая. Я уловил в коридоре присутствие мастера Че и еще кого-то очень сильного, скорее всего телохранителя принца.

— Плохо, — сказала на русском Сяочжэй с сильным акцентом. Протянула мне смартфон и приложила палец к губам.

Перевод с китайского получился очень смешным, но если пытаться уловить суть, то она спрашивала: «Что с твоим „Духовным морем“? Я вижу волнение, хаос и пустоту». Я принял из ее рук стилус и набрал: «Подрался с сильным мастером. Может привлечь мастера Че, как переводчика? Сэкономим уйму времени».

Сяочжэй прочитала, покачала головой. Написала, что-то про секреты семьи. Переводчик в этот раз подкачал, и я не совсем понял, что она имела в виду. То ли она мастеру Че не доверяла, то ли присутствие брата ее смущало. Я рассказал о том, что случилось на улице, навсякий случай попросил прощения. Все-таки это один из наследников Императора Цао и просто так даже его одежд касаться нельзя, а Тася его неплохо в снегу искупала. Принцу было около двадцати восьми, и даже если он каким-то чудом сумел подняться на вторую ступень, то все равно от такого удара в голове у него будет звенеть долго. Я предположил, что это его так состояние сестры огорчило, на что Сяочжэй тихо рассмеялась. Она сказала, что здоровье и судьба младшей сестры его волнует не больше, чем меня беспокоит состояние спорных островов между Китаем и Японией. Император очень обрадовался, узнав, что я согласился учить Чжэнь, что не могли не заметить старшие наследники. И самым проворным оказался Цао Ютан, по словам Сяочжэй, скверный, хитрый и злой человек.

В палату Вошла Таисия, с интересом посмотрела на довольно забавную картину, как мы общались сидя с двух сторон от пустой кровати, как за столом. Улыбнулась, подошла и села на кровать с моей стороны.

— Кузьма, — мягко сказала она, — ты в своем уме? Ты спину императорской особы Цао видел? Ее как будто грузовик сбил. Там один сплошной синяк. Ты знаешь, какие могут быть последствия?

Я изобразил руками шар, как бы намекая, чтобы она использовала технику от подслушивания. Она понимающе кивнула, и воздух вокруг завибрировал, создавая едва слышный гул.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — вздохнул я под ее взглядом. — Что никого не звал, они сами напросились? Или что мои техники не подразумевают развитие в спокойной и медитативной обстановке? Поверь, дальше будет сложнее и опаснее. Моя сестра сразу отказалась от такой перспективы, когда я ей все по полочкам разложил. А ведь до этого момента горела тренировками и хотела развиваться. Лучше не ругайся, а помоги мне… Хотя я думаю, что проще будет свое королевство основать, чем отговорить принцесс бросить эту затею.

Я показал на экран телефона Сяочжэй, лежащий на кровати. Последней фразой она говорила, что теперь это большая игра и их судьбы как разменные монеты.

— Вот почему все так непросто, скажи… — посмотрел я на супругу. — Что там у них творится?

Глава 3

Таисия целую минуту смотрела на меня, затем покачала головой.

— Понятия не имею, что происходит в семье Цао, не знаю, какие интриги они плетут и к чему стремятся, — сказала она. — Если честно, знать не хочу. Как не хочу, чтобы ты в этом участвовал. Понимаешь, Кузя, даже если ты на игровой доске король, а не пешка, то мало причин для радости. Потому, что ты лишь фигура, которую двигает чья-то властная рука. Пусть сами решают свои проблемы. Как будто тебе больше заняться нечем.

— А как же помощь друзьям? — спросил я, понимая, что она во многом права.

— Я тебя умоляю, — она подняла глаза к потолку. — Представители благородных кланов максимум могут позволить себе иметь временного союзника. Это я не о тебе, если не понял. Можешь считать их даже братьями, но спроси себя, кто ты для них?

Пока Тася говорила, Сяочжэй набрала короткое предложение на экране карманного компьютера, положила на кровать, между нами. Там было написано, чтобы я хорошо отдохнул сегодня и не забыл прийти завтра на тренировку. Увидев, что я прочитал сообщение и кивнул, она забрала гаджет. Сказав что-то на китайском, принцесса встала, коротко кивнула и вышла из комнаты. Вряд ли она поняла слова Таси, но интонации голоса уловила.

— Они не настолько беззащитные, чтобы не суметь разобраться со своими родственниками, — закончила Тася, поманила к себе и обняла. — Коготок увяз, всей птичке пропасть. Стоит только влезть и придешь в себя уже в самолете, летящем в Китай на встречу с Императором Цао. Это с виду принцесса хрупкая и ранимая, а на самом деле она хитрая и коварная, как лиса.

В том, что Сяочжэй хитрая и коварная, я нисколько не сомневался. Иначе ее от этого давно бы отстранили. Но пока думать об этом не хотелось. К тому моменту, как мы покидали медицинский корпус, шумиха вокруг немного улеглась. Тася настояла, чтобы я отдохнул день, оставив любые дела до завтра. Она даже всерьез предлагала поехать куда-нибудь за город, чтобы недельку отдохнуть на даче. Предложение было хорошим, но я решил, что сейчас не самое подходящее время. Нужно было подумать над планом тренировок для иностранных студентов, чему я посвятил половину вечера. А еще я созвонился с Катей Хованской и передал ей шесть брошюр с поддельной техникой парной культивации. Эта тема вылетела из головы, но судя по шуму на форуме, студенты про нее не только не забыли, но и активно продвигали. Кто-то уже хвастался, что достал копию секретной книжицы и искал симпатичную девушку для вдумчивого изучения. Кто-то предлагал солидную сумму даже за копию, переписанную от руки. Больше всего порадовала группа из пяти парней, которая хотела уговорить Мороку дать им копию, но получила по шее. Денис с подругой вломили им с такой легкостью, что парни в красках рассказывали о невероятной эффективности данной техники, вместо того, чтобы признаться в собственной слабости. Я же отобрал наиболее отличающиеся друг от друга экземпляры брошюр, чтобы хоть немного прибавить ума молодежи. Катя обещала распространить их самым лучшим образом, не уточнила, каким именно.

Утро следующего дня я чувствовал себя гораздо лучше, но неприятное внутреннее опустошение не отпускало. В этот момент ощущаешь себя беззащитным и слабым, хочется побыстрее втиснуться в непробиваемый панцирь, отгородиться от опасностей мира. Это что-то из разряда психологической потребности. Как зуд или ноющая боль, от которой нельзя избавится и все мысли крутятся только вокруг этого.

— Тася, — я прошел в гостиную из спальни, увидел на столе ее сотовый, — я твой телефон возьму, Алене позвонить?

— Бери, — ее голос раздался со стороны ванной. — Быстрый набор — ноль четыре.

— Хорошо, — я удобно устроился на диване, включая сотовый. Тася, кстати, никогда не ставила на телефоне блокировку экрана. У Алены, знаю, был сложный пароль, как и у всех знакомых девушек. Катя, так вообще, пользовалась отпечатком пальца, чтобы никто, кроме нее не смог получить доступ.

— Я сегодня на обед не успею прийти, — снова послышался голос Таси. — Не теряйте меня.

В трубке раздались длинные гудки, затем послышался немного сонный голос Алены.

— Да, Тася я слушаю.

— Алена привет, это Кузьма. Я хотел предупредить, что на зарядку не приду. Дома немного позанимаюсь, а потом сразу на тренировку в зал. Буду примерно к девяти часам. Если успеешь раньше меня, то предупреди всех, чтобы подождали. Могу немного задержаться.

— Предупрежу, — голос Алены прозвучал как-то необычно холодно. Секунду назад он был мягким, а сейчас резко похолодел.

Я убрал трубку от уха, посмотрел вопросительно, словно надеясь увидеть лицо Алены на экране.

— Ты чего, обиделась?.. — спросил было я, но услышал короткие гудки. — Трубку положила…

— Убежала, — в гостиную вошла Тася, забрала телефон, убрав его в карман.

— А что с Аленой? — спросил я.

— А что с ней? — Тася на секунду остановилась в проходе коридора.

— Мне показалось, она на меня обиделась.

— С чего бы это, — Тася улыбнулась, помахала ручкой и умчалась.

— Действительно, — задумчиво протянул я. — Странно…

Скрестив ноги, я сосредоточился, создавая во внутреннем море водоворот. Получалось не очень. То ли силы еще не восстановились, то ли мысли посторонние мешали, но за полтора часа я почти не продвинулся. Извелся только, пытаясь поудобнее устроиться на мягком диване, но что-то постоянно мешало и отвлекало. В итоге плюнув на все, отправился на тренировку. Зашел по пути в комнату сестер Юй, но не застал.

— Могли бы предупредить, — проворчал я.

К моему и без этого хмурому настроению прибавилось пасмурное морозное утро. Зима скоро закончится, а погода и не думала проясняться. За все время я застал только один солнечный день, как раз перед снегопадами. А эта постоянная серая хмарь и холод только усиливают раздражение. Захотелось все бросить и уехать куда-нибудь, где тепло и солнечно.

— Кузьма Федорович! — отвлек меня от грустных мыслей взволнованный голос.

Со стороны центральной аллеи к входу в общежитие спешил мужчина лет тридцати. Что примечательно в простом пальто и без шапки. Светлые непослушные волосы всклокочены, красные от мороза уши и нос. Показалось, что головной убор он где-то потерял. А еще сложно было сказать, мастер он или нет. В нем чувствовалась сила, но очень слабая, еще не до конца сформировавшаяся.

— Я Вас сразу узнал, как увидел! — он подбежал, нацелился чтобы схватить мою руку. Я немного опередил его, протянув навстречу и он яростно затряс моей ладонью. — Вы точно такой, как в телевизоре, как в видео из интернета, только внушительней и сильнее.

Глаза у него были светло-голубые, а от обилия слепящего снега вокруг зрачки стали совсем маленькими. Необычная картина и немного отталкивающая. А еще лицо, совсем не мужественное, больше подходящее беспечному юноше.

— Новое поколение, новая сила! — выдал он, переходя на яростный шепот, крепче сжимая мою руку. Его словно распирало и требовалось выговориться, чтобы не лопнуть от переполняющих эмоций. — Империя снова возродится, станет сильной, заставит считаться с ее интересами. Мы отберем все, что отдали бесхребетные императоры…

— Ты что, пьян? — спросил я, выдергивая руку.

— Нет, я как никогда трезв! — он улыбнулся и снова перешел на громкий шепот, как будто опасаясь, что его могут подслушать. — Сила, они только с ней могут считаться. Ее почитают, ей поклоняются! Школьник, студент, продавец в магазине, адвокат, полицейский, избивающий несчастного гражданина. Только сила может вести за собой, прокладывая путь. Вы! Вы мой учитель, наставник, мой гуру!

— Так, — протянул я, чувствуя, что либо у меня едет крыша, либо этот товарищ сильно не в себе. — Какая сила? Какой гуру? Ты, вообще, кто?

— Я? — он даже удивился такому вопросу. Выпрямился, внимательно посмотрев на меня. — Сейчас скажу кто я. Мудрец в панцире черепахи, высунувший голову в большой мир и прозревший. Сосуд, в котором томится идея, мысль и понимание!

— Видать, в желтом доме сегодня забыли запереть двери.

— Я не сумасшедший, отнюдь. Это раньше я был глупцом, неповоротливым бревном, плывущим вместе со всеми по реке, толкаясь и выбрасывая соперников на берег.

— А еще ты мастер странных аналогий. Пойдем, — я зашагал к центральной аллее института.

— Выслушайте! Я прошу лишь, выслушайте, — торопливо говорил он. — «Укрепление тела» — учение не про защиту, а про нападение. Кому, как не вам знать об этом. Беспрецедентное умение убивать одаренных. А значит, получать власть над ними. Стоит Вам только подняться на ступень Великого мастера и весь мир ощутит этот страх в полной мере. Школы! Нужно открыть как можно больше школ, чтобы подготовить армию последователей, открыть им истину силы и мир изменится. Россия изменится. Погрязшая в коррупции, мздоимстве, низости, подлости, жадности. Новая сила станет опорой Российской Империи. Великой, как при Иване Четвертом, решительной, как при Петре.

Так как я шагал довольно быстро, он иногда переходил на бег, чтобы поспевать.

— Сторонники, к нам примкнут все те, кто разделяет стремление России к величию. Их много, очень много. Даже если кто-то еще не осознал и не понял, как только они увидят пример, они последуют за нами. За лидером, за нашим богом, за Вами.

Мы свернули к дорожке, ведущей к выходу из МИБИ.

— Ваша дружба с будущим императором — это огромное преимущество перед теми, кто защищает старый режим и все то зло и мусор, что копится по темным углам придворной жизни. У Вас будет клан, великий, даже княжеские рода не сравнятся с ним. Не сразу, конечно, нужно время. Но именно время играет нам на руку.

Хотелось развернуться и отвесить ему оплеуху, чтобы привести в чувства, но я сдержался. Мы уже подходили к будке, где дежурил мастер из охраны. Я пару раз громко постучал в дверь. Дверь открыл знакомый подполковник, которого я встречал во время посещения дворца в Москве.

— Доброе утро, — сказал я, взял наконец-то замолкшего странного типа за плечо, подтягивая вперед.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — кивнул мастер, узнав меня.

— Узнайте, пожалуйста, кто этот городской сумасшедший и кто его пустил на территорию МИБИ. Последнего — накажите, потому что он превращает закрытую территорию в проходной двор для опасных типов вроде этого.

Отпустив плечо странного типа, я повернулся и зашагал к учебным корпусам.

— Кузьма Федорович! — крикнул сумасшедший мне вслед. — Вы поймете, обязательно поймете меня. Признаете, что я прав! Главное, чтобы это не случилось слишком поздно…

— Придурок, — зло фыркнул я. Мне и раньше встречались сумасшедшие, но такие — впервые. Как он говорил, жарким и восторженным шепотом, меня даже передернуло. Пересеклись всего на пять минут, а из колеи он меня выбил на весь день.

Группа иностранных студентов, дожидаясь меня в спортзале, разминалась, разгоняя кинетическое поле и переходя к доспеху духа. Началось занятие, как всегда, с построения. Я посмотрел на Катю и Алену, расположившихся у левой стены. Причем сидели они друг друга не замечая. Алена, поймав мой взгляд, демонстративно отвернулась, а вот Катя, наоборот, улыбнулась и приветливо помахала рукой. От иностранцев такое поведение моей ученицы не укрылось. Как и мой вздох.

— Так, — я пару раз кашлянул, собираясь с мыслями, посмотрел на студентов. — Мне кажется или половина из вас совершенно не старается? У нас на следующей неделе по плану освоение новой техники укрепления, а вы еще с кинетическим полем возитесь. За это время вы должны были укрепить фундамент и накопить достаточно сил. Где прогресс? Какого черта я с вами вообще занимаюсь и трачу время?! Морока, ты зря улыбаешься. Вы должны отрываться от остальной группы семимильными шагами, с такой-то форой, а вы плететесь еле-еле. Или половину из вас выгнать, чтобы вторая за ум взялась? Как, по-вашему, я мир буду захватывать, если моя армия состоит из таких слабаков?

Я на целую минуту замолчал, хмуро разглядывая притихших студентов. В их глазах читался вопрос, что на меня нашло. Я немного убавил пыл, стараясь говорить спокойней.

— Представьте, что это последний шанс и нет пути назад. Либо вы станете сильней, либо останетесь никем. Госпожа Цао, в отличие от вас, старается так, что в больницу попала. Поэтому сегодня у нас будет усиленная тренировка, после которой разрешаю отдыхать весь следующий день. И в таком темпе мы будем заниматься до следующего вторника. Не сумеете достаточно расширить внутренний резерв сил, считайте, что вам крупно не повезло. Уже к лету почувствуете, как далеко уйдут от вас те, кто сейчас старается.

— Сегодня каждому уделю немного времени, — закончил я, посмотрел на парня из Таиланда. — Начнем с самого скромного.

Похоже, что шутку кроме меня никто не оценил. Просто настоящее имя парня было длинным, непроизносимым и являлось серьезной тайной. В Таиланде считалось, что если знать настоящее имя человека, то можно наслать на него проклятия, поэтому его редко раскрывали даже друзьями, не говоря уже про знакомых. Мне оказали огромное уважение и доверие, открыв его. Но смешно было то, что прозвище парня, которое использовалось в повседневном общении, переводилось как «Король Повелитель Вселенной». Это мне рассказал Артем Никитич, начальник охраны МИБИ, когда вручал документы на особо важных иностранных студентов. То ли он тайский язык знал, то ли был осведомлен больше других, но его эта шутка позабавила.

Пока я был занят студентами, Алена бросала на меня косые взгляды. Мне показалось, что она хотела подойти и поговорить, но не решилась. А когда я освободился, обнаружил, что она сбежала. Вот ведь вредная девушка, не дала возможности спросить, что случилось. И пока я искал ее на первом этаже, моя группа разбежалась. Причем очень дружно. То сидят в зале до двух часов дня, ожидая непонятно чего, а тут, стоило отвернуться, как они испарились.

— Ты телефон потерял? — спросила Катя, единственная кто ждал меня в зале.

— Поломался он, — проворчал я, усаживаясь рядом. Шумно вздохнул.

— Ты сегодня на себя не похож, — сказала девушка. — Раздражен и… не собран. Может тебе еще пару дней отдохнуть? Съездить за город, на природу.

— Нормально у меня все, — начал заводится я, но быстро остыл. — Навалилось просто со всех сторон. Алена с утра злится, придурки какие-то по территории МИБИ шастают, семья Цао и прочее, прочее. И все разом.

— Можешь выговориться, станет легче. Мне больше нравилось, когда ты был уверен в себе, словно все на свете знаешь.

— А сейчас что?

— А сейчас, — она задумалась. — Ты мечешься как в клетке, из угла в угол. Неуверенность, ее видно. Словно боишься чего-то. У отца так бывает, когда он долго не может решить, как поступить. И проблема не в самом выборе и последствиях, а в сомнениях. Поэтому ты злишься, хотя этого не показываешь внешне. Если не хочешь возиться со студентами, так и скажи ректору. Мне кажется, в то время, когда мы только познакомились, ты бы его пос… отказал ему.

— Не знаю. Хотя да, послал бы, — я улыбнулся. — Быть взрослым не просто.

— Помнишь, ты постоянно в спортивном кимоно ходил? Давно я тебя в нем не видела.

— А, это у меня была такая форма протеста. Мама постоянно говорила: «это делать нельзя… то делать не смей, тренируйся, учись, прекрати драться со всеми подряд». А настоящий мастер каратэ никогда не сомневается и все что ему нужно, это твердое кимоно и крепкий кулак… То есть, наоборот. Крепкий кулак… вот зараза, запутала ты меня совсем!

Катя рассмеялась, толкнула меня в плечо.

— Сейчас я главный в семье и что смешно, свободы у меня еще меньше, чем прежде, а проблем в разы больше.

В зал заглянул Василий Балуев в компании незнакомого мужчины.

— Вот подъехала очередная порция, — тихо сказал я Кате. — Останешься послушать?

— Хочешь, так скоро бросить меня под каток высоких людей из княжеских родов? — улыбнулась она.

— Нет, ты права, рановато. Слушай, Кать, могу я тебя попросить купить мне новый телефон.

— Твой старый номер восстановить?

— Если получится.

— Хорошо, сегодня сделаю, — она встала за секунду, как к нам подошли гости, кивнула им и поспешила к выходу.

Я тоже встал, пожал им руки, показал на стопку матов, где можно было нормально сесть. Незнакомый мужчина был одет в темную дубленку с меховым воротником, из-под которой выглядывал дорогой костюм с галстуком. Не помню, чтобы встречал его раньше.

— Леонид Семенович, Михайлов, — представился он, делая небольшую паузу между именем и фамилией. Он спокойно сел на высокую стопку матов.

Студенты из группы самбо всегда складывали маты в форме буквы «П», то ли для того, чтобы можно было посидеть перед занятием и поболтать, то ли для каких-то особых упражнений.

— Кузьма, — кивнул я гостю. — Приятно познакомиться.

— Леонид Семенович занимает примерно ту же должность в семье Воронцовых, что и Виталий Конев у Наумовых, — подсказал Василий, за что ему надо сказать большое спасибо.

— Это хорошо, что вы приехали, — покивал я. — Как продвигается расследование? Удалось выяснить что-то важное?

— Расследование пока идет, — голос у Леонида был с легкой хрипотцой, словно он много курил. На вид ему было лет сорок, обычного телосложения, левая бровь перечеркнута парой шрамов, поднимающихся на лоб. Рана старая, но в свое время кожу он срезал на половину лба. — Странностей очень много, но выводы делать рано.

— Понятно, — я кивнул. — Но вы мне, как участнику событий, не забудьте потом все рассказать.

— Обязательно.

Мне стало любопытно. Если они пришли не по поводу происшествия, то зачем?

— В семье Матчиных ведь три мастера с боевым опытом? — спросил Леонид.

— Исключая Таисию и маму, остается три.

— Мы хотим привлечь Вас и всю фирму Матчиных как боевую поддержку в серьезной операции против Разумовских.

— И что же вы планируете, — только из любопытства спросил я.

— У нас есть сведения, что они копят силы и ресурсы в одном из поселков рядом с Санкт-Петербургом. Машины, оружие и наемники. Активность крайне подозрительная. Для нас северное направление стратегически важно, а сейчас этот участок самый слабый. Если Разумовские потеснят или прижмут Орловых, то мы потеряем очень много.

— Начать открытую войну первыми — отличный шаг, — хмыкнул я. Посмотрел серьезно на гостей. — Но спешу Вас огорчить. Недавно в Черное море вошел наш сухогруз, шедший прямиком из Японии. И оба мастера семьи уехали встречать корабль. У нас запланировано важное и затратное мероприятие, поэтому свободных сил, чтобы поучаствовать в войне у меня нет. Скажу сразу, чтобы потом недопонимания не было, в превентивных ударах, карательных или устрашающих мероприятиях я участвовать не буду. Если Разумовские начнут войну первыми, тогда и ответим в полную силу, не сомневайтесь.

— Испугаться и не нанести первый удар — это шаг к поражению.

— Мне кажется, что это шаг к большой гражданской войне. Когда в ход пойдут мастера, сравнявшие с землей сначала одну деревню, потом другую. А послезавтра в центре Москвы вспыхнет пожар или прогремит взрыв, который уронит целый квартал. Я в подобном участвовать отказываюсь.

— Гражданской войны не будет, — как-то слишком уверенно сказал Леонид. — К этому нет предпосылок.

Я покачал головой, развел руками. В любом случае предложение поучаствовать в военной операции прозвучало довольно неожиданно. И ладно бы оно поступило от Петра Сергеевича, я бы еще подумал и подискутировал. Интересно, мои так быстро из Москвы уехали потому, что знали об этом, догадывались или это просто случайность? В последнее не верилось, но все может быть.

— Каждая семья должна участвовать в жизни рода и вносить свою лепту.

— Вы откуда знаете, кто сколько для рода Наумовых сделал? — хмыкнул я.

— Кузьма прав, — вставил молчавший до этого Василий.

— Прошу меня простить, если обидел, — он поднял руку. — Петр Сергеевич Наумов хвастался, что теперь в его роду есть семья, имеющая реальный боевой опыт, на которую можно рассчитывать. Жаль, что Ваши мастера так неожиданно уехали, сейчас бы их помощь и опыт очень пригодился. Это бы позволило избежать ненужных жертв как с нашей стороны, так и со стороны непричастных.

— Не внезапно, а еще пару дней назад. Скорее уж вы так неожиданно решили провести эту операцию. Как у нас говорят, победа определяется еще на этапе планирования и подготовки. Достаточно все правильно просчитать, учесть неожиданности и никаких жертв не будет.

Василий при этих словах едва заметно улыбнулся. Может, я и перегнул немного палку, решив его учить, но он сам виноват.

— Вы правы, — Леонид встал. — Если передумаете и решите оказать нам помощь, свяжитесь со мной.

— Обязательно, — ответил я ему таким же доброжелательным тоном.

— Я еще с Кузьмой Федоровичем поговорю, — сказал ему Василий. — Не ждите меня.

Мы проводили взглядами начальника службы безопасности Воронцовых, посидели немного молча, чтобы он отошел подальше.

— Что это было? — спросил я у Василия. — Что за нарушение субординации? Обычно человек такого высокого положения должен приглашать на разговор к себе в кабинет, а не бегать по институтам.

— Его князь Воронцов послал к Петру Сергеевичу на переговоры. Они действительно затеяли большую операцию. Нужно три, максимум четыре мастера, чтобы все провернуть, но своих привлекать не хотят.

— И что Петр Сергеевич? Послал его с этим предложением?

— Наумовы не занимаются военными операциями. Деньги, связи, решение вопросов в правительстве — вот наша помощь во всем этом деле с наследником. Я не слышал, но уверен, что глава ему об этом и напомнил. Дескать, денег дам, организую что нужно, но людей на убой не пущу. И Воронцовы про тебя ему напомнили.

— Ну да, целая фирма наемников, сидящих без дела. Только приехать куда-то на край света повоевать, а потом вернуться в тихую и безопасную гавань — это одно, а устраивать войну у себя дома — совсем другое. Но Петр Сергеевич тоже молодец. Свалил все на меня.

— Ты его плохо знаешь, — улыбнулся Василий. — Сейчас бы ты согласился, а он тебя завтра пропесочил как следует, чтобы головой думал. Он часто так делает с главами семей. Дает немного свободы, а потом смотрит, как справляешься. Чаще, конечно, по башке бьет, но может и похвалить. Он старается держать руку на пульсе, следить за всем, что происходит в роду. Наверняка он знал, что твои уехали корабль встречать. Кстати, как самочувствие, восстанавливаешься?

— Понемногу. Еще пару недель и приду в норму.

— Пару недель — это много, — он задумчиво покачал головой. — Надо бы завтра.

— А что случилось? — удивился я.

— Я пробил связи того мастера, с которым мы встретились на даче Бергов. Нашел его инструктора по рукопашной и выяснил, что он бывший спец военной разведки. Но сейчас это уже не имеет значения, а важно то, что я вышел на кое-кого из мафии кто был завязан на это дело. И замешана там не только земля под офисными зданиями, но и еще кое-что. У нашей фирмы эксклюзивно поставляющий на местный рынок компоненты для энергетиков появился конкурент. И Берги ему поперек горла.

— Тогда нужно привлечь Конева, он с ними разберется. А если дело потерпеть может, то как только я в норму приду, с радостью поучаствую.

— Не хочу никого привлекать, — прямо сказал он. — У нас с мафией договоренности о ненападении.

— У-у, — протянул я.

— Они на детей позарились, падлы, — сквозь зубы сказал он. — И где шанс, что через полгода не передумают? Когда нам станет не до разборок с ними, ударят в спину. Или перейдут на сторону Разумовских. У них там целая лаборатория. Они не только порошки варят, от которых спортсменам и экспертам вреда больше, чем пользы, там еще наркота замешана.

— Я понял. Придется тебе тогда подождать. Неделю, не меньше.

— План пока составлю и прослежу за ними немного.

— Не засветись и не спугни.

— Само собой, — уверенно заявил он. Даже улыбнулся с небольшим облегчением. — Буду ждать звонка.

Я пожал ему руку на прощание, проводил взглядом. С мафией мы разберемся, это не такая уж и большая проблема. Спешка же князя Воронцова и его решение укусить старшего брата мне не нравилась. Ни к чему хорошему это не приведет, только противостояние обострит. Вроде родные браться, а грызутся как волки.

Посидев немного в одиночестве, понял, что в голову все равно ничего хорошего не придет. До полудня оставалось минут пятнадцать, и я решил проведать Чжэнь. Что-то не ожидал, что она так неожиданно сляжет. Наверное, перестаралась во время той тренировки. Упорство — хорошая черта, если она направлена в нужное русло и не приводит к печальным последствиям. Вот и мне будет наука, чтобы думал и оценивал силы учеников. Не знаю, что лучше, стремительно прогрессировать с большим шансом покалечиться, или неспешно развиваться, но не боясь за собственное здоровье. Девять из десяти выберут второй способ, но всегда найдется смельчак, решивший рискнуть всем. Девять из десяти смельчаков погибнут и только один доберется до вершины мастерства. Это я перефразировал одну старую японскую мудрость. В Японии часто говорят про отважных и рискнувших, но на самом деле безопасность они ставят на первое место. На моей памяти был только один мастер, спешащий стать сильней. Закончилось все тем, что он сгорел в огне, который создал, но не смог укротить. Вышло поучительно, об этом даже по телевидению говорили пару месяцев. А после огромных потерь за последние полгода, Император Тайсе и вовсе запустит программу по воспитанию мастеров с максимальной осторожностью. Чтобы все добрались до нужного уровня силы годам к тридцати и не сгинули в самом расцвете сил.

— Роман Игнатьевич, Наталья Алексеевна, доброго Вам утра, — поздоровался я, войдя в медицинский корпус и застав доктора Шимова разговаривающего с помощницей у стойки приема посетителей.

— Кузьма Федорович, здравствуй. Как самочувствие? Как идет восстановление сил?

— Нормально. Вчера принял коктейль «Экстра 10К», поэтому чувство такое, словно взорвусь, если остановлюсь минут на десять. А как?..

— Госпожа Цао чувствует себя удовлетворительно, — понятливо кивнул он. — Повышенная температура, слабость и полнейший хаос внутренней силы.

— Хаос не прогрессирует?

— К счастью, нет.

— Разрешите ее проведать?

— Только если пообещаете не проводить опасных тренировок, пока она в таком состоянии.

— Само собой. Недели две теперь подождать надо, пока все устаканится.

— Лучше использовать слова «успокоится» и «вернется в норму», — поправил он.

Я спорить не стал, благодарно кивнул и поспешил к лестнице. На втором этаже ощущалось присутствие Сяочжэй и мастера Че. А вот принца и его телохранителя поблизости не было. Старшая из принцесс встретила меня у палаты, мило улыбнулась, пропуская внутрь. Прежде, чем закрыть дверь, внимательно осмотрела коридор.

— Привет, — сказал я Чжэнь. — Хорошо выглядишь.

— Спасибо, — она улыбнулась точно так же, как и Сяочжэй секунду назад. То ли у них это семейное, то ли они вместе тренировали милые улыбки.

Я сел рядом с больничной кроватью, которую сложили так, чтобы девушка сидела. Под спину положили особую мягкую подушку, чтобы не было складок, и они не давили на больную спину.

— Сестра после такой тренировки неделю на животе спала, — я протянул к ней руку, беря ладонь. — Сожми крепко. Можешь использовать силу. Неплохо. Тебе сейчас сколько лет?

— Восемнадцать, — немного смущенно ответила она.

— Хороший возраст. В том смысле, что будь тебе двадцать два, я бы не был уверен, что ты успеешь стать мастером к обозначенному сроку. А так, впереди еще уйма времени.

С другой стороны кровати села Сяочжэй и пару минут они разговаривали.

— Кузьма, тебе надо быть осторожным с нашим старшим братом, — перевела Чжэнь слова сестры. — Что бы он тебе ни говорил, а цель у него одна — получить знания. Ютан мастер ближнего боя и недавно поднялся на первую ступень. Мы уверены, что вторая поддастся очень скоро и также легко. Он талантлив, но среди прочих наследников считает себя самым слабым. Сила, что досталась ему, имеет один существенный недостаток, она обделена защитой. Отец даже подарил ему боевой посох из особой сокровищницы, чтобы компенсировать недостаток, но брату этого мало.

— Посох, кстати, зачетный.

— Какой? — не поняла Чжэнь слова на японском.

— Хороший, говорю. Что может?

Чжэнь перевела, посмотрела странно, словно это был огромный секрет. Сяочжэй ответила, затем кивнула.

— Он может отразить большинство направленных техник. Особенно удачно работает с кинетическими атаками и любой тяжестью.

— Ага, хорошая вещица, — согласился я. — Только большая и неудобная. В карман не спрячешь. Говорите, он учиться приехал? Укреплению тела?

— Он хочет узнать секреты особых тренировок, — кивнула Чжэнь, поджала губы.

— Так ты ему расскажи, — я улыбнулся, пожал плечами, видя их удивленные взгляды. — Устал повторять, не годится «укрепление тела» для классических мастеров. Если только он не хочет стать значительно слабее, приобретя сомнительные умения защиты.

Посмотреть бы на лицо принца, когда он попросил рассказать ему о тренировке, а сестра показала синяки на спине. Ну, пусть себе таких же наставит, может, поумнеет.

— Есть в моем арсенале хорошие защитные техники, которые подойдут любому мастеру, — сказал я. — Но маловероятно, что я передам их Чжэнь. Для того чтобы стать мастером это не нужно. А путь развития… не знаю, введет его в заблуждение, только и всего. Конечно, если он умный, как Лу Хань, тогда да, сможет приспособить что-то для себя. Только сильно сомневаюсь, что Ютан также одарен, поэтому ничего страшного не вижу. Странно, что талантливый мастер решил подглядывать за экспертом, который только в начале пути. И он пять лет будет за тобой хвостиком бегать? Или он привез кого-то с собой?

На последний вопрос девушки переглянулись.

— Угадал, значит. Можете смело говорить брату, что собезьянничать не получится, при всем уважении. Он может попытаться, но лишь потратит время.

— Тогда нам не о чем беспокоиться, — перевела слова сестры Чжэнь. Мне показалось, она сказала это с облегчением.

— Без наставника, который на одном из этапов должен быть всегда рядом, ученик пострадает… может пострадать, — я улыбнулся. — Доктор Шимов, который лечит Чжэнь, немного доработал мою технику. Теперь ученика она не убьет, но присмотр в любом случае необходим.

— Без наставника заниматься очень сложно, — Сяочжэй достала книжицу из потайного кармана. — Техника «Духовного моря». Перевода нет. Будем изучать прямо из книжки, под моим руководством. Так что ученик Кузьма, будь внимателен и собран.

Принцесса расплылась в довольной улыбке. Открыла книжку, посмотрела на первую страницу, закрыла, убирая во внутренний карман.

— «Духовное море», — начала она, — это техника постоянного контроля за силой. Мастер, практикующий ее, должен быть спокоен и всегда сосредоточен. Ее может использовать в любое направление, молния, огонь, камень и воздух.

— Камень, что это? — не понял я.

— Гравитация и кинетика, — пояснила она. — А также ближний бой, но в меньшей степени. Так вот, обычно, когда мастер хочет использовать технику, он обращается к силе, оценивает ее, черпает сколько нужно и пускает в ход. Мастера «духовного моря» действуют иначе. Они контролируют весь объем сил, поэтому могут задействовать больше, чем другие одаренные. К тому же это происходит значительно быстрее, так как скорость прохождения силы выше.

— Это понятно, — кивнул я. — Как и то, что водоворот позволяет силе циркулировать, а значит использовать без подготовки. Вопрос с контролем. Следить за всем объемом доступных сил, даже не представляю, как это реализовать на практике. К примеру, я всегда держу доспех духа активным, могу резко разогнать его, практически за долю секунды. Это позволяет резервировать лишь часть энергии, но… словами не описать.

— Доспех духа постоянно активен, когда бодрствуешь?

— Всегда. Даже когда сплю. Это не очень сложно, если приноровиться.

Сяочжэй долго смотрела на меня. По глазам видно, что она мне верит, может, удивление так скрывает?

— Если подобное не сложно, тогда Чжэнь станет мастером уже послезавтра, — улыбнулась она. Любопытно, что, переводя ее слова, Чжэнь говорила о себе в третьем лице. — Это одна из последних глав книги. В нашей семье еще никто не смог добиться того, чтобы удерживать контроль над силой дольше четырех дней. А доспех… вряд ли кто-то сможет продержаться один день.

Я не стал говорить, что есть сотня мелких хитростей и уловок, чтобы добиться того же. Сейчас это не важно.

— Первый этап техники, создание самого «моря». Второй — посвящен водовороту сил. Ты сам освоил их, но может быть… с ошибками, — Чжэйнь немного сбилась, пытаясь подобрать более понятные слова. Сказала что-то сестре, и та согласно кивнула. — Начнем с простого…

Соломина Алена, общежитие МИБИ, полдень

Сидя за столом в комнате общежития, Алена пыталась зубрить слова с последнего урока английского языка. Но так как мысли ее были совсем в другом месте, то она уже третий раз добралась до конца страницы и, опомнившись, поняла, что не помнит ничего из того, что только что прочитала. Вздохнув, девушка посмотрела на часы. До занятий осталось чуть меньше часа.

В замке двери щелкнул ключ и секунду спустя в комнату вошла Наталья со спортивной сумкой на плече.

— О, Алена, привет! — Таша улыбнулась, помахала рукой.

— Привет. Опять сбежала с занятий?

— Отпросилась, — поправила девушка, проходя к своей койке и бросая на покрывало сумку. — На три дня. Наш класс к экзаменам готовится, а я уже все сдала. Всего одна четверка, да и то, злобный старикан из вредности поставил. А ты что читаешь?

— Английский, — Алена вздохнула.

— А, глаголы, — Таша заглянула в тетрадку. — Полезно. А чем Кузя сегодня занят? Он у себя в зале?

— Не знаю, — Алена дернула плечами, словно хотела пожать, но в последний момент передумала.

— Что это за странная интонация в твоем голосе? — удивилась Таша. Переставив второй стул, села рядом. Посмотрела на хмурое лицо девушки. — Вы что, поругались?

— Нет, — Алена поджала губы, задумалась на секунду. — Не ругались.

— Вижу тебя насквозь! — сказала Таша и рассмеялась. — Что он учудил на этот раз? Кроме того, что ходил на свидание с этой выскочкой. Я у девчонок в классе кое-что выяснила. Оказывается, наследник Николай в нее влюблен без памяти. Она его почти на восемь лет старше. Он поэтому на ровесниц внимания не обращает. Только на тех, кто под нее косит. Есть у нас пара дур, которые волосы также красят, одеваются и даже манере разговора пытаются подражать.

На тему Ульяны они с Ташей долго говорили по телефону накануне. Удивительно, что за полдня она сумела раздобыть столько информации.

— Почему Кузя не сказал, что князь хочет их поженить с… кто она ему, даже не дочь.

— Младшая сестра супруги, — кивнула Таша. — Ей уже двадцать три, еще годик и все вокруг будут шептаться, что она так и останется в девках. Для нее это отличный шанс, чуть не сказала последний. Вцепится как клещ и будет… Кхм… Не переживай ты так. Мама часто говорит, что доверие скрепляет, а ревность разрушает. Может, они про Николая весь день разговаривали. Ты с Кузей говорила?

Алена покачала головой, уперев взгляд в тетрадку.

— Я же тебе рассказывала, как нужно действовать. Поговори, начни издалека и смотри, будет юлить или нет. А заюлит — бей в глаз, — Таша засмеялась.

— Я хотела поговорить, но он на обед не пришел, — вздохнула Алена. — По-моему, я утром глупо себя повела и…

— Поругались? — приподняла брови Таша.

— Нет! Мы даже не разговаривали.

— Ага, — взгляд Таши стал пристальным, отчего Алена виновато насупилась.

— Просто он обещал, что учить никого не будет, только меня. А сам с Чжэнь занимается и…

— Ой, Алена, это же политика! — всплеснула руками Наталья. — Кто же станет передавать секретные техники на сторону, тем более другой стране. Стулу, на котором ты сидишь, понятно, что китайцы тут же откроют свою школу и будут учить детей «укреплению тела», чтобы каждый смог стать мастером, пусть не в двадцать лет, но хотя бы к двадцати пяти. И когда остальные только начнут становиться мастерами, они уже поднимутся на вторую ступень. Не знаю, что задумал Кузя, но я ему доверяю.

Таша посмотрела на подругу, накрыла ее ладонь своей.

— Ты для него не просто ученица, а боевая подруга. Он сейчас на передовой с винтовкой, а мы должны ему патроны подносить, а не скандалы учинять. Понимаешь? Ну, иногда в воспитательных целях можно дать подзатыльник, чтобы не расслаблялся, — Наталья снова улыбнулась. — Поговори с ним, вот прямо сейчас. Позвони, узнай, где спрятался и поговори.

— Он же без телефона остался, — напомнила Алена.

— Позвони Хованской. Она всегда знает где он. То ли жучок на него повесила, то ли следит с биноклем. Странная она, иногда даже пугает. Ладно, — видя взгляд Алена, Наталья встала. — Сейчас по территории пробегу, узнаю, где Кузя. — Если он без обеда остался, то можно дружеский ужин устроить. Представь себе, мне папа вчера сказал, чтобы я с вами обязательно пообедала или поужинала, когда там наследник будет. Дескать, надо налаживать дружеские отношения и связи. Только это секрет. Вот ведь, все разболтала, хотя обещала никому не говорить. Все, все, я пошла, пока еще что-нибудь не рассказала. Как найду Кузю, сразу позвоню. А ты насчет ужина все разузнай.

Таша одобрительно положила руку на плечо подруги и словно метеор умчалась. Даже дверь в комнату не стала закрывать на ключ. А ведь Алена говорила ей, что это одно из главных правил. Один раз забудешь закрыть дверь, и добрые соседки по этажу пройдут по твоей комнате как по витрине и возьмут попользоваться все, что не прибито к полу и не приклеено к столу. Алене на первом курсе приходило драться с соседками, вбивая в их головы, что у нее нельзя ничего брать, одалживать и даже просто примерять. На этом этаже корпуса жили в основном девушки из благородных семей, но то ли из спортивного интереса, то ли по привычке, даже они иногда брали у соседок что-нибудь интересное и нужное. К тому же Алена не любила, когда ее беспокоили за домашней работой или когда она просто читала книгу.

Встав, девушка прошла к двери, чтобы закрыть на замок, но в это время в дверь постучали. Открыв дверь, Алена хотела что-то сказать, но так и замерла с открытым ртом.

— Привет, — Кузьма приветственно поднял руку. — Хотел с тобой поговорить. Пустишь?

— Н… нет… — удивленно произнесла девушка.

Кузьма сделал грустное выражение лица, посмотрел печальными глазами.

— То есть, входи, конечно… только…

Алена быстро втянула его в комнату, выглянула в коридор. Вроде бы кто-то мелькнул в другом конце у лестницы, но вряд ли они успели заметить парня.

— Это женское общежитие, — быстро сказала Алена, закрывая дверь и щелкая замком. — Если тебя заметят или узнают об этом, то будут большие проблемы. Могут даже выселить и придется из дома ездить, а это час в дороге по пробкам в каждую сторону.

— Не узнают, — улыбнулся он. — У меня ж техника невидимости есть. Вроде не заметили.

— Вроде, — Алена вздохнула. — Нельзя быть таким беспечным.

— Хорошая комната, — оценил Кузьма, с любопытством разглядывая обстановку. — Твоя койка? Я сяду?

— Садись, — Алена немного смутилась, но в комнате у нее всегда был образцовый порядок, поэтому она не переживала, что Кузя может увидеть что-нибудь, что для его глаз не предназначено.

Парень похлопал по кровати рядом с собой, смутив ее еще больше. Алена пару раз кашлянула, но решила сесть на стул. В голове мелькнули мысли о том, что надо бы расспросить его по поводу свидания и может немного разозлиться, но вспомнились слова Таши про патроны.

— Я… — начала Алена, затем опустила взгляд и пересела на кровать рядом с Кузьмой. Взяла его ладонь и крепкосжала. Ей очень нравилось держать его за руку. Ладони у него были не такие уж и грубые, как могло показаться, но очень сильные.

— Ты меня прости, — сказал он. — Обещаю исправиться и больше так не поступать.

Говорил он так, словно не знал, в чем провинился, но спешил извиниться. «И почему парни всегда так делают?» — подумала она.

— Ты должен был сказать мне, что… про свидание и планы князя Воронцова, — тихо сказала Алена. В груди немного защемило, то ли от обиды, то ли еще от чего-то. Стоило поднять эту тему, и она снова почувствовала привкус обмана и предательства. Она почти всю ночь не спала, сначала переживая за Кузьму, а потом изводя себя мыслями, от которых становилось очень больно и обидно. — Мог бы взять меня с собой…

— Получилось бы очень странное свидание, — рассмеялся он, затем поймал ее взгляд, немного наклонив голову. — Хорошо, что ты здесь осталась. Двоих вытащить из той ситуации было бы сложнее. А какие планы у князя? Я что-то не в курсе.

— Выдать за тебя Ульяну, — Алена даже возмутило его спокойствие и непонимание.

— А, эти планы. Нет, определенно надо решить эту проблему как можно быстрее. Чтобы не приставали с женами и невестами. Надо только с твоим дедом все утрясти, с Петром Сергеевичем, с Тасей. Последнее будет сложнее всего. Но думаю, когда я скажу заветное слово «Цао», она сразу согласится.

— На что? — теперь уже Алена не поняла, что он имеет в виду.

— На то, чтобы я взял тебя второй женой, — сказал Кузьма и сам удивился, что сказал это так легко. Даже смутился, очень смешно поморщившись. Да и у Алены сердце застучало немного быстрее. Она даже приложила вторую ладонь к щеке, проверить не краснеет ли, а то выйдет очень неловко.

— А помнишь, ты обещал? — сказала Алена. — Поцеловать, когда никто не будет смотреть. За нами же сейчас никто не подсматривает?

— Легко.

Ладонь Кузьмы коснулась щеки Алены, отчего сердце девушки застучало еще быстрее, а по рукам побежали мурашки. Она сама потянулась вперед, спеша коснуться губами его губ. Это было очень приятно и…

Замок на двери щелкнул, и она как-то резко распахнулась.

— Алена, я узнала… — раздался голос Таши. — Ой… Пойду еще погуляю…

Последнее она добавила очень тихо. Алена сидела как раз лицом к двери, чтобы увидеть изумление на лице девушки. Таша тихо прикрыла дверь, щелкнула замком, закрывая ее.

— Таша приехала? — удивился Кузьма. — Давно?

— За минуту до твоего прихода, — сказала Алена. Не удержалась, коснулась пальцами губ.

— Меня так один раз мама застукала с Фудзиварой, — засмеялся Кузьма.

— Ты громко не разговаривай, а то соседки услышат и Надежде Николаевне доложат. Вот тогда будет не до смеху.

Кузьма приложил палец к губам, пытаясь сдержать смех. В этот момент зазвонил телефон Алены, лежащий на столе. На экране высветился незнакомый номер. Алена неохотно выпустила ладонь Кузи, прошла к столу.

— Алло.

— Соломина? Алена? Это Ульяна Воронцова.

— Да, я слушаю, — она удивленно посмотрела на Кузю.

— Мне Кузьма срочно нужен, ты не знаешь, он далеко?

— Нет, не далеко. Буквально рядом сидит, — голос Алены сам собой немного похолодел.

— Дай, пожалуйста, ему трубку.

Алена хотела было ответить грубо, но передумала и даже улыбнулась. Протянула телефон Кузьме, одними губами сказав: — «Воронцова». Он посмотрел на телефон с еще большим удивлением, чем она, затем нажал кнопку громкой связи.

— Кузьма слушает.

— Привет, это Ульяна, — довольно торопливо сказала она. — Мне нужна твоя помощь. Желательно сегодня. А еще лучше — прямо сейчас.

— Что случилось? — Кузьма перевел взгляд на Алену, вопросительно приподнял брови. Девушка пожала плечами, как бы говоря, что не понимает.

— Я вспомнила кому принадлежал тот голос, — Ульяна заговорила немного тише. — Помнишь, который угрожал нас убить, там, в автобусе.

— Это уже интересно…

— Ты можешь приехать? Я сейчас на Патриарших прудах.

— Приехать не смогу. Обещал, что территорию МИБИ покидать не буду. Давай я к тебе своего человека отправлю. Мастера Балуева. Он тебя в институт привезет, здесь все расскажешь.

В трубке на минуту повисло молчание. Кузьма немного посерьезнел, но нашел ладонь Алены и слегка сжал.

— Хорошо, — в итоге согласилась Ульяна. — Записывайте адрес…

Глава 4

Матчин Кузьма, МИБИ, первый корпус женского общежития

Едва Алена выключила телефон, в дверь комнаты торопливо постучали, затем поскребли ногтями. Я вопросительно посмотрел на подругу, она ответила примерно таким же взглядом. Пару секунд спустя замок щелкнул и дверь слегка приоткрылась, а в просвете появилось любопытное лицо Натальи. Ничего особенного не увидев, она быстро вошла, закрывая за собой дверь на ключ.

— Не хотела вам мешать, — виновато улыбнулась она. — Но нас спалили. Какая-то девчонка рыжая, стриженная под мальчика, сдала Кузьму коменданту.

— В шкаф? — спросила Алена, с тревогой в голосе.

— В окно, — рассмеялся я. — Так, у нас появилась проблема по имени Ульяна. Жду вас в комнате клуба минут через десять.

— Хорошо, — сказала Алена, первой поспешив к окну. Взялась за ручку и только потом опомнилась, удивленно посмотрев на меня. — Высоко ведь.

— Разницы нет, что третий, что четвертый этаж, — я прошел к окну, положил ладонь поверх ее, поворачивая ручку. В комнату сразу ворвался холодный воздух.

Подмигнув девушкам, я перемахнул через подоконник и рухнул вниз. При падении с высоты самое сложное вовремя использовать силу, чтобы погасить скорость. Ты сначала вязнешь в кинетическом поле, чтобы выпасть из него перед самой землей. И чем точнее угадать этот момент, тем ниже придется падать. Мне повезло выйти над большим сугробом, в который я утонул едва ли не по пояс. Когда холодный порыв ветра прошелся по волосам, я понял, что забыл на кровати шапку. Вот черт, из-за Алены все из головы вылетело. И хорошо, что окна комнаты выходили не во двор, а за дом, избавив меня от случайных свидетелей. Взлохматив волосы, я начал выбираться из сугроба и направился вокруг здания, оставляя за собой глубокий след. Из окна наверняка будет видно, если комендант догадается посмотреть вниз.

Стоило вновь подумать о прикосновении губ Алены, как кровь забурлила, и я помчался по дорожке, провожаемый удивленными взглядами группы девушек. Добежав до общежития преподавателей, взлетел по лестнице и как ураган прошелся по комнате, переодеваясь. Я такой эмоциональный подъем не чувствовал, наверное, со дня нашей свадьбы с Тасей. Хотя там все прошло гораздо спокойней. А сейчас я просто остановиться не мог, поэтому до клуба добежал еще быстрее, чем до дома и, к удивлению, обнаружил неожиданных гостей. Пара японцев, купившие на аукционе мою технику рядом с ними незнакомый пожилой индус. Последнего я не знал, он был невысок ростом и полностью седой. Одет солидно, как богатый бизнесмен, на пальцах перстни с крупными драгоценными камнями.

— Господа, добрый день, — поздоровался я на английском.

— Здравствуйте, мистер Матчин, — кивнул индус. Я бы дал ему лет шестьдесят. Еще надо отметить, что он был очень сильным мастером и совершенно это не скрывал. Японцы на его фоне выглядели как студенты.

— Прошу, проходите, — я сделал приглашающий жест, но индус почему-то покачал головой, посмотрев на дверь одной из аудиторий в начале коридора. Там находился знакомый мастер, но так сразу я не смог вспомнить, где мы пересекались. У него был необычный и уникальный отголосок силы. Мне вспомнился аэродром, откуда нашу группу отправляли на Курильские острова. Точно! Он был в составе группы Орловых. Значит, кто-то из военных.

Японцы от приглашения отказываться не стали, коротко кивнув. Интересно, военный следил за ними или за индусом?

— Дурдом, — тихо проворчал я, заходя в комнату.

Пройдя к столу, первым делом включил электрический чайник, проверил запасы чая и сахара. Второй раз за день задумался, где носит сестер Юй? В больничном корпусе их не было, как и в комнате общежития. Плохо, что телефона нет. Так бы позвонил им и все узнал.

— Слушаю Вас, — сказал я, садясь за стол. — Заранее прошу простить, что не смогу уделить достаточно времени, так как нужно сделать пару важных звонков.

Что можно сказать о японцах: мужчины, обоим за сорок, не помню, чтобы мы встречались раньше. Наша семья вращалась около клана Фудзивара, редко пересекаясь с кем-то, кто их не поддерживал. И имена их мне ничего не говорили. Договор с торговым домом подписала род Укита. Собственно, мастера носили это имя.

Один из гостей достал большой конверт, подошел к столу и протянул его, как подобает передавать важный документ уважаемому человеку. Давно я не видел подобных манер.

— Спасибо, — сказал я, принимая конверт.

— Император Тайсе приглашает Вас с семьей посетить его дворец в Токио. Он желает встретиться с Вами лично.

— Слишком большая честь для меня, — я покачал головой. — Вы передайте ему, вдруг он не знает, что у меня со многими кланами… сложные отношения. На моих руках кровь японских мастеров.

— Император знает об этом и обещает обеспечить безопасность.

— У меня слишком много забот дома, — сказал я, выделив последнее слово. — Смерть Императора Ивана Николаевича потрясла всех нас и предстоит много работы, когда власть перейдет к его наследнику. Я уже говорил на эту тему с господином Фудзивара и догадываюсь, о чем хочет побеседовать со мной Императора Тайсе.

— Император был настроен благодушно, говоря о Вас, — не сдавался японец. — Он надеется, что вы примете его предложение, даже как представитель дипломатической миссии.

Я не смог скрыть удивление. Матчины понадобились правителю Японии как подданные Российской Империи? Очень интересно. Или это все еще предлог, чтобы заманить меня? В любом случае, как героя войны на Курилах меня там особенно ждут. Как бы доброжелатели не взорвали самолет еще до посадки. Лично с Тайсе я не встречался ни разу, даже издалека не довелось посмотреть. До недавнего времени считал его хорошим правителем, пока не встретил Императора Цао, назвавшим его жадным и недальновидным. А потом случилось много всего нехорошего, в том числе нападение на острова, существенно испортившее мое впечатление о нем.

— Обещаю над этим предложением подумать, — в итоге сказал я, что означало, что меня Император сможет увидеть только на фото. Но произнесено было серьезным тоном, чтобы гости не пустились в долгие уговоры.

В коридоре как раз послышался голос Таши.

— Император Тайсе ждет Вас, как можно раньше, — сказал представитель семьи Укита. — Не затягивайте с решением. Достаточно будет позвонить в посольство, и мы предоставим Вам частный самолет.

— Само собой, как надумаю, то сразу позвоню, — покивал я, даже улыбнулся.

Дверь в комнату приоткрылась и второй раз за день я увидел любопытный взгляд Таши. Помахал ей рукой, показывая, что они могут входить. Японцы вежливо попрощались и удалились. Следом за ними ушел индус, а еще спустя минуту удалился военный, засевший на этаже.

— Мне сладкий, — сказала Таша, прыгая в кресло у стола и глядя, как я разливаю чай. Для друзей у меня специально были припасены большие разноцветные кружки. — И лимон, ага.

Алена кивнула, когда я показал на сахар.

— А что было? — спросила Таша.

— Японцы подозрительно подобрели и в который раз вспомнили обо мне, — отмахнулся я, толкая в ее сторону конверт. — Император Тайсе зовет в гости, чтобы поговорить по душам.

— А что здесь написано? — она развернула послание, которое смело можно вешать на стену, как изысканную каллиграфию. Я бросил взгляд, пробежал по иероглифам, нашел четыре незнакомых.

— «Приезжай мы все тебе простили», — хмыкнул я. — Только очень вежливо и многословно.

— Поедешь? — заинтересовалась она. — Я бы съездила, говорят в Японии очень красиво.

— Смеешься? Нет уж, чем я дальше от них, тем спокойней и безопасней. Может это письмо на стену повесить? Рядом вон с той картиной. Рамку только нужно заказать… Что у вас? Комендант сильно ругала?

— Нет, — Таша улыбнулась. — Сказала, что надо комнаты иногда проветривать и ушла. А той рыжей надо бы шею намылить, чтобы не ябедничала.

— Забыл. Алена, у тебя в телефонной книжке номер Балуева есть. Ему же позвонить надо. Вылетело из головы. А то Ульяна нас до самого вечера ждать будет.

— Я записывала, — сказала Алена, листая список контактов. Таша следила за этим с большим любопытством. — Вот.

Василий ответил после десятого гудка.

— Приемная, — прозвучал его спокойный голос.

— Передайте господину Балуеву, что его хочет слышать господин Матчин.

— А, Кузьма, не узнал, — голос сразу потеплел. — Твой номер?

— Нет, ученицы моей.

— Ага, запишу.

— Мне нужна твоя помощь, не очень занят?

— Нет, сейчас свободен.

— Нужно Ульяну Воронцову в МИБИ привезти. Она сейчас у родителей дома, на Патриарших. Я тебе скину сообщением ее номер телефона.

— Привезу. Надеюсь, меня в похищении не обвинят, — он рассмеялся.

— Надеюсь, что нет, — поддержал его я. — Жду вас. И осторожней там.

— Само собой.

Нажав кнопку отбоя, вернул телефон Алене. Пока она отправляла сообщение, я откинулся в кресле, задумчиво смакуя ароматный чай.

— Все так серьезно? — спросила Таша. — Может папе позвонить?

— Сейчас это будет лишним. Сначала послушаем, что скажет Ульяна. Если она решила звонить мне, а не сообщить об этом своим, значит, не все так просто.

— А мне кажется, что не из-за этого, — Наталья поставила локти на стол, беря кружку в руки. — Думаю, что она хочет загрузить тебя своими проблемами. Ты их будешь решать, а она станет тебе должна. Потом упадет на грудь и начнет плакать, благодарить, что ты ее спас. И обязательно поцеловаться потянется.

Таша смешно сложила губки, потянулась к кружке, чтобы поцеловать.

— Не смешно, — сказал я, но все же улыбнулся. — Давайте ее для начала выслушаем…

Дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась Юй Фэйфэй. На ее лице промелькнуло облегчение и страх. Она бросилась к столу, но я немного опередил ее, перехватив в центре комнаты.

— Что случилось? — я подхватил ее под локоть. Не левой скуле девушки красовался синяк, а щека заметно припухла. Багрово-красный след поднимался к глазу и переносице. Совсем свежий, полчаса не прошло.

Фэйфэй что-то быстро сказала, потянув меня за рукав, но ее качнуло, поэтому я подхватил ее на руки. Спортивный костюм у ней был мокрым, особенно колени и рукава. Скорее всего, упала несколько раз, пока бежала.

— Понял, не волнуйся, — кивнул я и вышел в коридор.

Из здания мы выскочили, едва не сбив шумную группу студентов из туристического кружка. Они занимали комнату недалеко от нашей, поэтому узнали, дружно поздоровались, с удивлением провожая взглядами. Остановившись на перекрестке дорожек, я посмотрел на Фэйфэй.

— Где, куда идти?

Она что-то сказала, подняла руку, показывая на здание, где находились спортзалы, в том числе малый зал кружка Лень.

— Хорошо. Я разберусь. Алена, — я оглянулся. — Отнесите Фэйфэй в медицинский корпус. Скажите доктору Шимову, что сейчас Кузьма начнет буянить и количество больных резко увеличится.

— Кузя, — Алена взяла на руки Фэйфэй, посмотрела строго и немного с тревогой.

— Все нормально, я вполне могу держать себя в руках. Но день сегодня просто сумасшедший. Взрыв на солнце, что ли? Откуда все это массовое помешательство? Наташа, иди с ней.

— Да я только со стороны гляну, — начала было девушка, но сдалась под моим строгим взглядом. — Хорошо, хорошо, буянь на здоровье. Потом в интернете посмотрю.

Она показала мне язык и подтолкнула Алену в спину. Я же побежал в сторону учебного корпуса. Рядом с ним было заметно необычное оживление. Девчонки из группы карате что-то бурно обсуждали с группой парней их секции борьбы. Все в верхней одежде, накинутой поверх спортивных кимоно, словно их внезапно попросили из здания. Когда я подбегал, из главного входа выходили еще две спортивные секции в полном составе. Спрашивать, что случилось, я не стал, так как почувствовал в здании Артема Никитича, начальника службы безопасности МИБИ. Проскочив мимо выходящей группы, неспешно прошел по опустевшему коридору к залу клуба Лень.

— Опоздал? — спросил я, входя в зал.

— Не очень, — ответил Кравец. Он стоял недалеко от двери, скрестив руки на груди и прожигая взглядом высокого и худощавого китайца. Телохранитель принца, собственной персоной. А я все гадал, как он выглядит. Надо отдать ему должное за то, что умел не попадаться на глаза. Я его присутствие раз пять ловил в течение дня, но ни разу не увидел.

Телохранитель стоял в центре комнаты, заложив руки за спину и спокойно глядя на нас. Он словно перегораживал половину помещения. Позади него, опустив голову, сидела Юй Ми. Я не заметил ничего серьезного, кроме припухшей щеки и разбитой губы. Несколько капелек крови испачкали ей спортивный костюм.

— Артем Никитич, — хмуро сказал я, смерив взглядом китайца. — А можно выгнать с территории МИБИ всех посторонних? Мне начинает казаться, что на один квадратный метр мастеров здесь становится слишком много.

— Геннадий Сергеевич уже поставил задачу, — сказал он. — Сколько здесь работаю, никогда такого бардака не было.

Я шагнул вперед, выходя к китайцу. Он был на полголовы выше, но немного уже в плечах. Под зимней одеждой просматривался традиционный китайский костюм, похожий на те, что любил носить мастер Че. Минуту мы смотрели друг другу в глаза. Взгляд у него был холодным и острым, словно бритва. Этот убьет без зазрения совести.

— Она оскорбила наследного принца Цао, — сказал он на ломаном японском. — Ее ждет наказание.

— Все ее поступки — мои поступки, — ответил я. — Считай, что я его оскорбил. И ты не ее ударил, ты меня ударил.

Я ткнул себя пальцем в грудь.

— Хочешь попробовать еще раз? Давай, — нагло улыбнулся я. — Только учти, я могу сдачи дать. Вон в то окошко вылетишь, если повезет.

Китайца мои слова не сильно впечатлили. Он качнул головой, прищурился. Целую минуту он сверлил меня взглядом, словно проверяя решимость. Сказав что-то на китайском, он шагнул в сторону и спокойно направился к выходу. Я же опустился рядом с Юй Ми, положил руку на макушку, наклоняя немного голову, чтобы посмотреть на ушиб.

— Ерунда. За неделю пройдет. Сестре твоей досталось сильней. Не плачь. Иди сюда.

Я привлек ее к себе, крепко обнял, погладил по голове.

— А я вас с сестрой целый день ищу, — тихо сказал я. — Увижу принца, врежу ему по роже, чтобы губы стали похожими на вареники с вишней.

— Не надо бить, — немного испуганно сказала она, отстранилась.

— Посмотрим, — я ободряюще улыбнулся и помог ей встать. Сунул в руки платок. — Пойдем, надо к доктору заглянуть.

Долгий и сумасшедший день начал выматывать обилием событий. Второй раз за день у меня портилось настроение, а это было чревато тем, что я взорвусь и тому, кто попадет под горячую руку, мало не покажется. Нужно было срочно прятаться или куда-нибудь бежать. А еще предстоял разговор с Ульяной, вот же неймется ей! Могла бы подождать пару дней, прежде чем грузить меня дополнительными проблемами.

Юй Ми я сдал с рук на руки доктору Шимову. Он ее осмотрел, сказал, что ничего страшного не случилось. Ударили, скорее всего, тыльной стороной ладони наотмашь, да и то не сильно. Для мастера подобный удар ничего не значил, а у хрупкой девушки синяк выйдет на половину лица. Хорошо зубы на месте остались.

— Доктор, — мы разговаривали с ним на первом этаже спустя сорок минут. — У вас таблетки от нервного тика есть? Что-то глаз у меня начал дергаться к вечеру.

— Таких таблеток нет, — он улыбнулся. — Но есть способ этот недуг побороть. Удивительно, но самым эффективным средством против нервного тика является алкоголь. Рюмка водки и все быстро пройдет. Только не на голодный желудок и не бутылку за раз.

— Спасибо, — я кивнул. — По-моему, Вы это мне уже советовали. Зайду завтра часов в девять, проведаю девушек.

Сестер решили оставить на день в больнице, на всякий случай. Доктор Шимов какие-то анализы взял, сказал, готовы будут только завтра.

— Кузя, — к нам подошла Алена, протянула телефон.

— Простите, — я виновато посмотрел на доктора.

— Все нормально, — сказал он, пожал мне руку и направился к помощнице.

— Кузьма слушает, — сказал я в трубку.

— Это снова я, — раздался голос Балуева. — Нас почему-то не пускают в МИБИ. Говорят режим какой-то. Мы в машине, недалеко от входа.

— Сейчас буду, — сказал я. Вернул телефон Алене. — Я отлучусь на час, получу еще одну порцию плохих новостей и вернусь. Организуете ужин у нас в общаге? Не хочу в шумную столовую идти. Можете там что-нибудь заказать…

— Мы что-нибудь придумаем, — заверила меня Таша.

Алена посмотрела на меня пристально, затем кивнула.

— Телефон возьмешь? — спросила она, протягивая трубку.

— Нет. Постараюсь не задерживаться.

Безопасность у входа в институт действительно усилили и даже ворота закрыли, оставив только калитку, рядом с которой дежурил крепкий охранник. Балуев с Ульяной ждали меня на стоянке недалеко от ворот, в неприметном сером минивэне с тонированными стеклами. Для разговора мы выбрали кафе быстрого питания, расположенное относительно недалеко, буквально на соседней улице. Чаще всего там собирались небогатые студенты, чтобы выпить кофе, поесть дешевой еды. Почти в любое время дня там было неприятно шумно, играла ненавязчивая, но какая-то неприятная музыка. Судя по удивленному виду Ульяны, в подобных заведениях ей бывать не приходилось. Пока она заняла столик в дальней части зала, я взял пару стаканчиков кофе, и какое-то приторно-сладкое пирожное. А вот Василий брезговать не стал и заказал две большие булки с котлетой, несколько блинов с сомнительной начинкой и два стакана чаю. Чтобы нам не мешали посетители, он занял соседний столик, с аппетитом принялся за ранний ужин. Ульяна на это смотрела с ужасом, не понимая, как такое вообще можно кушать.

— Быстро, сытно, много калорий, — сказал я, переламывая сразу четыре продолговатых пакетика с сахаром над кофе. — Да и отравиться в таких заведениях сложно. А когда не хватает энергии, то можно взять сладкой газировки или особый молочный коктейль. Если прижмет, на такой кухне можно протянуть пару недель.

— Калории — это хорошо, но здесь же плохие жиры, — она последовала моему примеру с сахаром. — За эти две недели можно набрать лишние пять, а то и десять килограмм. А одаренному, тем более мастеру, нужны витамины и углеводы, то есть, овощи и фрукты.

В этом я был с ней полностью согласен. Фа Чжэн давно приучил меня к правильному питанию. Даже когда мы забирались в места, где с едой было туго, он всегда старался разнообразить наше меню.

— Так что там с голосом, который хотел нас убить? — спросил я, переводя разговор к главной теме. — И почему князю о нем нельзя рассказать?

— У тебя усталый вид, — Ульяна поправила челку. — Что-то случилось?

— У меня сегодня был тяжелый день. И он еще не закончился. Не покидает чувство, что все это прелюдия. Новость, которая вдарит мне монтировкой по голове еще впереди.

— Странная аналогия, — она улыбнулась. — Нужно всегда быть оптимистом, иначе никаких нервов не хватит. Изведешь себя, ожидая страшного.

— Ульяна, не томи, — поторопил я.

— Не сердись на меня, — то ли извиняясь, то ли в приказном порядке сказала она, затем вздохнула. — Не знаю, почему я сразу не узнала, но это был голос Артема Разумовского. Наверное, потому что никогда не слышала его таким раздраженным и злым.

— Наследник князя? — удивился я. — Очень странно, что это он звонил. Прямо вот, очень странно.

— Я тоже так подумала, — согласилась она.

— Почему тогда не рассказала своим? Не вижу здесь ничего такого, кроме большой тупости Артема.

— Понимаешь, я боюсь, что это выльется во что-то нехорошее. Александр Николаевич может поступить опрометчиво и… — Ульяна замолчала, вздохнула и сделала пару глотков кофе. — Он недавно говорил, что сейчас нужно быть как можно более осторожным и не устраивать большую войну.

— У меня, как раз, другие сведения. Но не важно. Что предлагаешь?

— Вот так сразу — ничего конкретного. Хотела, чтобы ты не говорил Александру Николаевичу об этом, и все.

— Если это был Артем, рано или поздно князь докопается до истины. На него работают не самые глупые люди.

— Пусть, — Ульяна кивнула. — Мы по крайней мере предупреждены.

Мне показалось, что она хитрит или недоговаривает. Непонятно, зачем встречаться ради этого. Сказала бы все по телефону.

Видя мой взгляд, она слегка потупилась, грея бумажный стакан в ладонях.

— Ладно, пусть все идет как идет, — сказал я. — Будем разбираться с проблемами по мере важности. И Артем у меня сейчас в середине списка…

— Подожди, — она остановила меня жестом. — Я его голос, правда, совсем не узнала. Наверное, была напугана и… так бы и не вспомнила. Но… он сам позвонил. Угрожал. Сказал, есть предатель, который очень близко к нашей семье… И мне действительно страшно.

Она совсем опустила взгляд.

— А вот это уже хуже, — согласился я и задумался. Принялся постукивать пальцами по столешнице. — В голову ничего не приходит сейчас. Я что-нибудь придумаю, но потом. А тебе надо поменять номер телефона, чтобы он больше не звонил. А если дозвонится, сразу трубку бросай, пусть побесится. Князю бы рассказать не помешало, но, если ты боишься, то настаивать не буду.

Ульяна кивнула, нашла в себе силы улыбнуться. Все-таки она красивая девушка и улыбка ей идет, даже такая, обманывающая окружающих и говорящая, что у нее все в порядке. Что-то я за собственными проблемами совсем ничего не вижу. А ведь девушке сейчас нелегко. Попробовал бы сынок князя мне угрожать, я бы его послал по известному адресу, а то и в гости бы наведался. Но не все такие смелые и безбашенные.

— Не переживай, я его рано или поздно достану и подвешу за то самое, — пообещал я. — Обещаю.

— Я верю. Может, поужинаем? Только не здесь. У меня изжога от одного вида и запаха такой еды.

— Не сегодня, прости. Обещал быть дома к ужину. Да и настроение ни к черту. Я своим угрюмым видом аппетит тебе испорчу. Или напьюсь, что более вероятно.

— Приставать станешь? — ее улыбка стала слегка коварной.

— Не знаю, — я рассмеялся. — Я алкоголь употребляю редко и почти всегда попадаю в какую-нибудь неприятность. Или приятность, тут смотря с какой стороны посмотреть. По поводу Артема не переживай. Не разговаривай с ним, чтобы нервы не портить. Но если крота найдешь или опасность будет грозить, то звони сразу, примчусь и спасу. Если Катя телефон сегодня купит и номер сможет восстановить.

— Катя? — заинтересовалась она.

— Хованская. Она на меня секретарем работает.

— Я ее сестру старшую знаю, Тамару. Если попытаться описать одним словом, то выйдет: «Змея». Холодная и ядовитая. Надеюсь, у них это не семейное.

Ульяна допила кофе, поставила пустой стаканчик на стол и встала.

— Спасибо, — сказала она, — что выслушал. Мне стало спокойней.

— Всегда, пожалуйста. В этот раз провожать не буду, а то опять что-нибудь случится.

Через пять минут минивэн Василия остановился на стоянке перед МИБИ, но я так сразу выходить не спешил. Просто у ворот собралось несколько высоких черных внедорожников, рядом с которыми примостился большой лимузин. Нас тоже заметили, и охрана в машинах немного напряглась.

— Кто это? — спросил я.

— Вон того мастера я знаю, — Василий кивком показал на ближайший внедорожник с «красивыми» номерами. — Он на Разумовских работает. Скорее всего, от них кто-то приехал. Или сам князь в гости пожаловал.

— На лимузине только Константин Николаевич разъезжает, — сказала Ульяна с заднего сидения. — Очень похоже на его машину.

— Да и демоны с ним, — махнул рукой я. — Василий, я с тобой свяжусь, как только в норму приду.

Хлопнув в подставленную ладонь, я вышел из машины. Постоял немного, проследив, как они разворачиваются, нарушая правила и уезжают в обратном направлении. Люди Разумовского меня провожали почти равнодушными взглядами. Расслабились, как только незнакомая машина с мастером за рулем уехала. Я силу скрывал, поэтому меня они либо не узнали, либо им было плевать. Охрана на воротах проверила пропуск и тоже пропустила без лишних вопросов.

Стоило ожидать, что к вечеру пасмурная погода окончательно испортится. В том плане что температура воздуха падала и появился ледяной ветер. Я поднял воротник повыше и поспешил к общежитию. Почти у самого дома перехватил Тасю и уже вместе с ней мы поднялись домой. На нашем этаже так вкусно пахло едой, что у нас слюнки побежали. Оставив верхнюю одежду в прихожей, мы сразу отправились к кухне.

— Как день прошел? — спросил я, так как Тася не спешила делиться новостями и очень многозначительно молчала.

— Сейчас расскажу, — она улыбнулась. — А кто у нас на кухне хозяйничает?

На кухне обнаружилась пара мужчин в светлой одежде, фартуках и с колпаками. Один что-то жарил, распространяя тот самый приятный аромат, второй ловко крошил зелень и овощи. Я подобную технику нарезки видел только у Фа Чжэня. Мужчины, кстати, европейцы и готовили что-то традиционное. Один, увидев нас, кивнул, но отвлекаться не стал.

— Кто это? — шепнул я, на что Тася пожала плечами.

В столовой тоже произошли небольшие изменения. Во-первых, в комнате провели генеральную уборку. Пахло чем-то свежим и вкусным. Во-вторых, на подоконниках появились цветы в горшочках, а на окнах занавески. Столы, расставленные по комнате, объединили в два больших. У ближайшего хлопотала женщина в переднике и белой косынке, расставляя посуду. Алена и Таша сидели за вторым столом, напротив наследника и Кости Дашкова и о чем-то оживленно беседовали.

— Ага, вот и Кузьма, — первым нас заметил Костя, помахав рукой. — И Тася. Привет!

— Привет, — кивнула Таисия. — Кто это в нашей столовой хозяйничает? И на нашей кухне.

— Профессионалы, — многозначительно ответил он.

— Доброго вечера, — поздоровался Николай. — Это служащие дворца. Мама беспокоится, чтобы я правильно питался. А Константин пользуется случаем.

Костя на это замечание только улыбнулся, развел руками.

— Через пятнадцать минут накрываем на стол, — сказала женщина, подходя к столу. — Может быть чай или воду подать?

— Поздно уже для чая, — сказала Тася. — Мы подождем.

— Что-то вы утомленные оба, — хмыкнул Костя. — Тяжелый день?

— Тяжелый, — ответил я за обоих. — То сумасшедшие по территории МИБИ ходят, то из окна заставляют прыгать.

— А, про сумасшедшего — это смешно, — Костя даже засмеялся. — Я потом расскажу, кто это был, ты тоже посмеешься. Все, молчу.

Он поймал строгий взгляд Таси, показал жестом, что не проронит больше ни слова.

— И у нас тоже весело, — сказала Таисия. — Недавно прибыл князь Разумовский с делегацией. Недовольны, что Николай находится в подобном месте. Говорят, что охрана его плохо справляется со своими обязанностями. Подвергает необоснованному риску и негативному влиянию иностранных разведок. Кузьма уже причислен к агентам разведки Китая. Говорят даже гонорары от них получает.

— Ага, два гонорара в больнице лежат с синяками на половину лица, — фыркнул я.

— Удивляюсь и завидую, — сказал наследник. — Вокруг вас постоянно что-то происходит.

— Завидовать тут нечему. Простите, — Тася встала и направилась к выходу, доставая из кармана телефон.

— Я слышал, драка какая-то была, — тихо сказал Николай. — Кто в больнице оказался?

— Ты их видел, сестры Ми и Фэйфэй. Не знаю, почему на них осерчал принц, но я ему это так просто с рук не спущу. И назвать это дракой было бы не совсем правильно…

— Кузьма, — позвала меня Тася со стороны двери. — На минуту.

— Так и знал, — устало рассмеялся я. — Сейчас опять какая-нибудь проблема всплывет.

Девушки проводили меня любопытными взглядами. Я же вышел в коридор, взял телефон.

— Кузьма слушает.

— Кузя, это мама, — раздался знакомый и встревоженный голос в трубке. — Джим пропал.

— Мама, привет. В каком смысле пропал? — не понял я. — Когда?

— Еще вчера вечером. Я думала ему нужно время побыть одному и проветрится. Мы сидели в номере, смотрели спутниковое телевидение. Какую-то ерунду про СГА. Выставка машин в Чикаго. Он что-то увидел и в лице изменился. Как тогда, на Окинаве. Он забрал бумажник и ушел…

— Ну так всего день прошел, остынет и вернется, — вздохнул я. — Не первый раз.

— Этот чертов эгоист мне сообщение прислал только что, — начала злиться она. — С одним словом: «Прости». Он извиняется, понимаешь? Я его… придушу, когда он мне в руки попадет.

Она с шумом выдохнула.

— Я уточнила, он билет купил на свое имя в Чикаго. С пересадкой в Шереметьеве и еще где-то. Оттуда мне и прислал сообщение.

На пару секунд повисло молчание, послышался еще один вздох, что уже совсем на маму не похоже.

— Верни его, Кузя, очень тебя прошу. Меня же на границе примут и с радостью в тюрьму поволокут.

— Верну обязательно, — как можно более твердо ответил я. — А ты с делами заканчивай и езжай к Саше. Слетай вместе с ним в Корею, посмотри на наш корабль. Не сиди без дела.

— Да, так и поступлю, — сказала она. — Только ты позвони, как найдешь его.

— Не переживай. С Джимом уж точно ничего не случится. Он хотя и импульсивный, но осторожный и умный. Все, я побежал решать эту проблему. Буду держать в курсе событий.

Я нажал кнопку отбоя, а то мама опять начнет себя накручивать и неделю потом успокоиться не сможет.

— Что-то случилось? — спросила Тася. — Голос у нее был встревоженный и какой-то подавленный.

— У Джима какие-то проблемы. Он вчера увидел что-то или кого-то по телевизору и тут же помчался в аэропорт за билетами.

— Куда летит? — удивилась она.

— В Чикаго.

— Это большая проблема?

— Как тебе объяснить, — я взял ее за руку, привлек к себе, чтобы можно было говорить тише. — Мы с ним много лет знакомы, но никто не знает его прошлого. Я даже не уверен, что Джим — это его настоящее имя. Мы его посреди океана выловили. Мне иногда казалось, что у него и прошлого-то нет, как будто он в тот день впервые родился. Ты с ним плохо знакома, но он невероятно силен. Помнишь, я говорил, что он самый сильный мастер, которого я знаю. Это действительно так. К тому же он обладает уникальной силой.

— Думаешь, он выходит из какого-то влиятельного клана Америки?

— Не знаю. Но к ним у него претензии есть, тут без вопросов. Однажды на Окинаве он едва не сровнял с землей военную базу СГА. Нам едва удалось его успокоить, отговорив от данной авантюры. Я его лицо до сих пор помню. Холодное и пугающее. Если он полетел в Чикаго в таком состоянии, то такого может сотворить, о чем будут ближайшие десять лет говорить со страхом.

— Хочешь отправиться за ним? — спросила Тася, но судя по голосу, это было скорее утверждением.

— Джим член нашей семьи. Не буду говорить, сколько раз он спасал наши жизни. Обычно он бездонный колодец оптимизма и странных шуток. И обидеть его очень сложно… Бросить его в такой момент я не могу.

— Я поняла, — она улыбнулась. — Только ты ведь еще не восстановился.

— Так я ж не на войну собираюсь. День на перелет, еще пара, чтобы его найти и я буду уже в норме.

— Думаешь, в многомиллионном городе его будет легко найти? А если он за своей целью поедет вглубь Америки?

— Что ты сразу усложняешь? — возмутился я. — Мама сказала, что он из себя вышел, когда передачу смотрел о какой-то выставке. С нее и начну. Поспрашиваю прохожих, покажу им фотографию, они сразу его вспомнят.

— Кузьма, ты себя со стороны послушай. Это такая авантюра.

— Джима не брошу, — насупился я. — И не оставлю его в одиночку разбираться с проблемами. Набери лучше номер Петра Сергеевича.

Тася покачала головой, затем улыбнулась и поцеловала. Набрав нужный номер, передала телефон.

— Наумов слушает, — голос Петра Сергеевича звучал сухо, словно он был не в духе.

— Это Кузьма. Простите, что беспокою, но мне нужна ваша помощь.

— Что случилось? — мне показалось, что он хотел добавить «на сей раз», но не стал.

— Мне нужны билеты в Чикаго на самый ближайший рейс. И документы серые, но достаточно надежные, чтобы меня через границу пропустили.

С той стороны трубки повисло молчание.

— Документы только для тебя? — спросил Петр Сергеевич

— Да. Поеду один. Нужно помочь близкому человеку. Точнее, нужно его найти и вывезти в Россию. Это личное и очень важное дело.

— Хорошо. Перезвоню.

Я вернул телефон Тасе. Мы одновременно скосили взгляд на любопытную Наталью, выглядывающую из столовой. Она даже вышла в коридор, чтобы пропустить в комнату женщину с тележкой.

— Никому пока не говори, — шепнул я Таисии. — Алене я сам расскажу.

Что касается ужина, то он прошел в довольно теплой и дружеской обстановке. Николай много улыбался, довольно живо рассказывал о своих впечатлениях, даже о тренировках. Инструктором по физической подготовке у него был тот самый хмурый мастер, напарник Кости. Он учил его рукопашному бою, стрельбе из пистолета и автомата, водить машину и мотоцикл. С последним не совсем ладилось, так как многие считали, что двухколесное средство передвижение слишком опасное, но навык такой у Николая был. Мы немного поговорили об учебе, о событиях в МИБИ и о том, что ректор наконец решил выставить за дверь посторонних. Никто из иностранцев не был незваным или неожиданным гостем. Каждый, как и положено, оформлял документы, подписывал бумаги, получал пропуск и знакомился с правилами поведения. Просто их стало как-то неожиданно много, и было решено закрыть МИБИ до конца учебного года. Многих это расстроило, кто-то даже спорил, но к завтрашнему утру институт должен был превратиться в закрытое учебное заведение. Нам об этом поведал Константин, откровенно радовавшийся подобному исходу. Говорил, что эти дни его сильно вымотали и если все продолжится в таком духе, то ему прямая дорога в больницу.

После ужина Николай с Ташей ушли первыми, о чем-то секретничая. Как я понял, наследник хотел передать через нее несколько писем друзьям в академию. Следом за ними сбежал Константин, сказав мне, что у него есть какой-то важный разговор, но он сейчас слишком занят. Обещал заглянуть, как только сдаст смену и выспится как следует. Я успел перехватить Алену, подцепил ее под руку.

— Надо поговорить, — тихо сказал я. — Зайдешь в гости на пару минут?

— Хорошо, — она посмотрела с легким сомнением, но кивнула.

Когда мы проходили мимо лестницы, услышали знакомые голоса. Кто-то из преподавателей, живущий на этаж ниже, умудрился перехватить наследника по пути, чтобы поздороваться. Странно, что до нас не добрались в столовой. Сомневаюсь, что никто не догадался, тем более слухи о том, что сюда часто наведывается наследник по институту, быстро расползались. Скорее всего, охрана успела поговорить с жильцами общежития, предупредив, чтобы не докучали.

— Проходи, — я пригласил Алену в гостиную. Тася успела скрыться в спальне, не став плотно закрывать дверь, чтобы послушать.

Алена села на край дивана, бросила взгляд на телевизор.

— Да мы его не смотрим, — улыбнулся я. — Стоит без дела.

— А нам не разрешают. Только планшеты можно и ноутбуки. Я, правда, свой не привезла. Боюсь, что утащат.

— Были прецеденты?

— Год назад была кража. Нам с Ольгой поручили найти похитителя, но без толку.

— Печально. Так, давай о важном, — я прошел, уселся в кресло. — Мне надо на пару дней уехать, помочь Джиму. Если быть точнее, то сначала найти, потом уже помочь. А у меня группа, которую без присмотра оставлять нельзя. Хочу попросить, чтобы ты присмотрела за ними. До следующего четверга можешь гонять их до изнеможения, а потом покажи дыхательную гимнастику и первую форму укрепления. Даже если они ее не смогут сразу выучить или ошибутся, то ничего страшного не случится. Морока, к примеру, сразу все освоил.

— Может, я с тобой поеду? — спросила она и даже губу закусила. — Если пару дней…

— Боюсь, что это может быть опасно. Если Джим решил кому-то мстить, а я уверен, что так оно и есть, то путешествие превратится в маленькую войну. Придется прятаться, убегать от полиции, устраивать засады и прочее, прочее. У нас с ним опыт большой и сил невпроворот, а тебе будет тяжело, поверь мне.

— Ты сам недавно в обморок падал, — напомнила она.

— Уже наполовину восстановился, так что это не аргумент.

— Я тоже считаю, что отпускать его одного — плохая идея, — к нам вышла Тася, переодевшись в домашнее платье. — Но и Кузя прав, одному ему будет проще. Нам остается только ждать и требовать, чтобы он звонил каждый день. А лучше несколько раз в день.

— Хорошо, обещаю звонить, — согласился я.

— А куда надо ехать? — спросила Алена. — Далеко?

— Через океан, в Америку.

— Далеко…

— Может мне с тобой поехать? — задумчиво произнесла Тася. — Что это за взгляд? Я же не смертельно больна.

— Ни волноваться, ни перенапрягаться… что там еще доктор говорил? И внутреннюю силу не использовать. Не обсуждается!

— Командир, — Тася улыбнулась, взъерошила мне волосы. — Надо вещи в дорогу собрать.

* * *

Петр Сергеевич позвонил в три часа ночи. Я еще голову от подушки не оторвал, а Тася уже приложила мне телефон к уху. Несмотря на позднее время, голос у главы рода Наумовых был на зависть бодрый. Я едва не спросил, когда это он успел выспаться.

— Кузьма, документы готовы, самолет вылетает в половину пятого утра. Торопись. Машина будет рядом с МИБИ через пятнадцать минут.

— Почему так рано?

— Потому что лететь долго, с пересадкой в аэропорту Франкфурта-на-Майне. На месте будешь в восемь часов вечера.

— Уже выхожу из дома. Спасибо за оперативность.

— Да, надо тебя быстрее сплавить, — хмыкнул он. — Это даже хорошо, что улетаешь именно сейчас. Иначе я бы тебя в Кореюотправил, сухогрузы шагами мерить.

— А что случилось? — я сел, растер ладонью лицо.

— Так, небольшие разногласия с Разумовскими. Тебя вчера в чем только не обвинили. И если бы ты не подрался с принцем Цао, заклеймили бы китайским шпионом.

— А я подрался? — я даже удивился. — Вроде не успел.

— Не важно. Он нам две жалобы на тебя подал и даже официальный запрос на поединок чести. Потом расскажешь, чем его так сильно обидел. И не только мне, но и Императору Цао.

— Теперь я вообще ничего не понимаю. Но приеду и обязательно во всем разберусь.

— Неделю, — сказал Петр Сергеевич, — не меньше. Чтобы тебя в столице неделю не видели.

— Да, а вы в курсе планов князя Воронцова…

— Это не телефонный разговор, — прервал меня глава рода. — Слышал и не разделяю его поспешного решения. Кузьма, самолет ждать не будет. Долго ждать не будет. Позвоню кому следует, чтобы немного придержали, но имей совесть.

— Все, я понял, вот уже одеваюсь. Сейчас супругу поцелую и побегу.

— Удачи, — пожелал он и повесил трубку.

— С кем ты там подрался? — спросила Тася. Пока я разговаривал, она прошла к шкафу и выложила на кровать одежду и уже собранную большую дорожную сумку.

— Да я сам не понял. Слушай, узнай, что вчера было и какую бочку на меня катят. Петр Сергеевич сказал, что Разумовские меня в чем-то серьезном обвиняют.

— Поговорю сегодня с ректором. Когда самолет?

— В половину пятого вылет.

— За полчаса до вылета нужно быть на регистрации. И ехать еще час, ты уже опаздываешь! Бегом, бегом!

— Да уже, — я спешно натягивал штаны.

Тасю я все же успел поцеловать и выскочил на улицу. Ночь встречала сильным морозом, пробирающим до костей. Кто бы сказал, что будет так холодно, я бы еще теплее оделся. По пустынной территории МИБИ я промчался бегом. Охрана у ворот не спала и разговаривала с Васей Балуевым, который припарковал свой минивэн прямо у калитки.

— Всем привет! — я махнул рукой парням из охраны, хлопнул в подставленную ладонь Васи. — Тебе тоже выспаться не дали?

— Поспал два часа, — сказал он, улыбнулся, — в машине. А потом пришлось мотаться по ночной Москве. Билеты и документы на переднем сидении. Садись.

На сидении действительно обнаружился конверт с билетом в одну сторону. Бизнес-класс стоимостью две с половиной тысячи рублей. Хорошая месячная зарплата клерка или две зарплаты обычного работяги. В конверте нашелся паспорт Российской Империи на имя Кузьмы, но фамилия стояла Громов, да и к возрасту прибавили два года.

— Человек, который документы вручил, сказал, что все проведено и оформлено как положено. Никто не прикопается. Считай настоящие документы, так что ты их, как вернешься в Москву, должен вернуть.

— Связи — это хорошо. Чтобы ночью тебе паспорт делали.

— Это дежурный паспорт, — он хмыкнул, слишком резко разворачивая машину, отчего ее немного занесло на скользкой дороге. — Заготовка, куда фотографию вклеивают. Дату рождения и прочую полезную информацию запомни новую, а то конфуз на границе выйдет. Даже если они отпечатки пальцев снимать будут, в базе именно твои сидят. Но этого лучше избегать, вдруг ты еще где фигурируешь.

— Вроде нигде не засветился.

— В таких вещах нужно быть уверенным. Ладно, не переживай, ты еще когда паспорт получал, наши проверяли по международной базе. Но у американцев может быть своя.

— А это что? — я вынул последний листок в ладонь размером.

— Разрешение на въезд в СГА. Бланк вклеивается в паспорт, сними защитный слой и вклей на первую страницу, где написано «визы».

— А почему здесь ни имени, ни фамилии, — я осмотрел листок. На нем был только код и голографический рисунок в виде Статуи Свободы на фоне большого города.

— Ты у меня спрашиваешь? — Василий посмотрел на меня удивленно. — Клерк сказал что-то про согласованные списки и то, что тебя через границу пропустят без вопросов. Вклеивай, потом некогда будет.

— Как скажешь…

До Шереметьево мы ехали чуть больше часа. Василий на скоростной режим плевал, да и машин ночью было немного. Я боялся, как бы мы на скользкой дороге не перевернулись, но обошлось. Небольшая пробка случилась только у въезда в аэропорт. Поблагодарив Василия, я бегом помчался к стойке регистрации, прорвавшись без очереди. Меня, как опаздывающего, уже ждали и оформили всего за минуту. Затем был таможенный контроль, и легкая пробежка к выходу на посадку. Проводники встречали меня с облегчением, так как до вылета оставалось минут пять.

Мне досталось место у окна, рядом с пустым креслом. Я устало сел, пристегнул ремни и закрыл глаза, надеясь поспать еще пару часов. Большинство летевших бизнес-классом были со мной полностью согласны, кто-то уже тихо сопел. Хорошо, что вчерашний сумасшедший день закончился. Осталось пересечь океан, найти Джима, поговорить с ним по душам и доставить домой целого и невредимого. Но для начала надо дать ему в ухо, за то, что меня не взял. Так друзья не поступают.

Надо мной щелкнула крышка багажной полки.

— Спасибо, — раздался знакомый голос. Я даже с силой зажмурился, подумав, что мне показалось.

— Пристегнитесь, сейчас уже взлетаем.

— Хорошо.

Все же открыв один глаз, я посмотрел на соседнее кресло.

— Привет, — улыбнулась Ульяна. — Какое удивительное совпадение.

Глава 5

— Кузя, ну хватит обижаться, пожалуйста, — Ульяна спешила за мной, неся в руках рюкзачок с вещами. — Мужчину это не красит.

Я остановился, резко повернулся к ней, посмотрел хмуро. Мы делали пересадку в аэропорту Франкфурта-На-Майне и нужно было подождать около часа, пока подготовят самолет. Наглую девицу я просто игнорировал, что было довольно сложно.

— Ты… — я наставил на нее палец, не зная, как выразить словами эмоции, что кипели внутри.

— Ну прости, что не предупредила, — она посмотрела на меня жалостливым взглядом. — Не успела, просто. Думала, будет сюрприз, посмеемся вместе над ситуацией.

— Так. Я спокоен, — сделал глубокий вдох, затем выдох. — У тебя в Чикаго родные живут? Ты к ним едешь?

— Нет. У меня в Америке живет дядя, на восточном побережье, недалеко от Майами. Я хотела с тобой за компанию отправиться в увлекательное путешествие. Обещаю, что не стану докучать, мешать или доставлять проблемы. Честное слово.

— Все понятно. Значит, ты знаешь, куда и зачем я еду?

— В гости к кому-то из родственников, — кивнула она.

— Какие родственники? Я туда по делам еду. Решать серьезные проблемы. Сложно было позвонить и спросить?

— В два часа ночи? Да и телефона у тебя все еще нет. Просто мама говорила, что ты едешь навестить близкого человека…

— У меня друг попал в неприятности, — громко сказал я, едва не вспылив, но на нас начала коситься толпа пассажиров, идущих мимо. Взяв Ульяну под локоть, отвел в сторонку. — И я еду туда, чтобы помочь ему решить проблему, которая может перерасти в маленькую войну, где будут людей убивать. Понимаешь?

— Я могу дяде позвонить, он обязательно поможет. У него есть связи…

— Ух! — я погрозил ей кулаком, сдержался, едва не начав ругаться матом. Развернувшись, пошел дальше по длинному проходу в зал ожидания.

— Кузя, постой, — Ульяна снова догнала меня. — Если не хочешь никого привлекать со стороны, то я могу помочь. Я машину умею водить и стрелять из автомата.

— Еще скажи, что владеешь навыками подрывного дела, — фыркнул я.

— Нет. Но я быстро учусь.

— О боги, за что мне это?! — прорычал я, снова остановился, отчего она в меня врезалась. — А если тебя убьют, что я твоему… князю я что скажу?

— Не говори так. Никто меня не убьет.

— Отсюда домой лететь два часа. Покупай билеты и возвращайся домой. Машину она умеет водить. От тебя проблем будет больше, чем помощи.

— Ошибочное суждение, — парировала она. — Во-первых, я не дура, во-вторых, польза от меня будет.

— Что ты ко мне прицепилась? — взмолился я. — Когда я говорю неприятности и война, у тебя в голове ничего не щелкает? Дай телефон, я князю позвоню. Пусть он тебя отсюда заберет.

— Не дам, — она демонстративно вздернула носик и пошла по коридору.

Тихо выругавшись, пока никто не слышал, я направился следом. Душу грела мысль, что я смогу сбежать от этой девчонки в Чикаго. Вот пусть находит себе гостиницу, гуляет по городу и любуется достопримечательностями.

Коридор вывел нас в небольшой зал ожидания для ВИП персон, где я занял удобное кресло подальше от прохода, постарался успокоиться и привести мысли в порядок. Улыбнулся, думая о том, как Ульяна будет бегать по аэропорту, потеряв меня из виду.

— Держи, — раздался ее голос рядом. Она протянула мне бумажный стаканчик. — Кофе с сиропом, сладкий и крепкий.

— Спасибо, — я взял стаканчик, решив не тратить на нее нервы и не ругаться. Тем более в голове уже сформировался небольшой план, что делать дальше.

— Чикаго, значит, — она села на край соседнего кресла. — Архитектура и небоскребы, театры, озеро Мичиган и криминал.

— Смешала все в кучу, — хмыкнул я.

— Это практически все, что я о городе знаю. Третий по количеству жителей в СГА, находится на берегу озера Мичиган, славится своими театрами. Там находится одно из знаменитых учебных заведений СГА для одаренных. А еще, город в первой десятке по уровню преступности. Мы в колледже проходили современную историю Америки, вот и запомнила основное. А твой друг, он в беде, потому что связался с местными кланами или с правительством?

— Не знаю. Как только найду, обязательно спрошу.

— А живет он где? В городе или в трущобах? Что? — она пожала плечами в ответ на мой взгляд. — В каждом городе есть трущобы. Бедная застройка с нехваткой инфраструктуры и повышенным уровнем преступности. Конечно, лучше бы он жил в высотном доме с видом на озеро.

— Мой друг приехал в Чикаго из Москвы за день или два до нас с тобой.

— Да? — она посмотрела с любопытством. — И ты упомянул, что его нужно сначала найти?

— Любопытство сгубило кошку.

— У кошки девять жизней, — улыбнулась Ульяна. — Поэтому, удовлетворив любопытство, она воскресла.

— У тебя на все есть отговорки?

— Ворчишь, как старый дед. И все-таки любопытно, в какую передрягу попал твой друг. Расскажи.

— Только чтобы ты отстала и успокоилась. Я. Не. Знаю. Он просто улетел. И судя по поведению, он очень хочет кого-то придушить. Прямо как я сейчас.

— Это будет сложнее, чем я думала, — ничуть не обиделась она. — И как же ты собираешься ему помочь? Если ты употребил слово «найти», значит, он никого не предупредил и просто уехал. В многомиллионном городе сложно будет найти конкретного человека. Особенно если он сам этого не хочет. Без зацепок и дополнительной информации — дело труба. С другой стороны — это очень увлекательно. А фотография твоего друга есть? С ней будет проще.

Я поставил опустевший стаканчик на столик и откинулся в кресле. Закрыл глаза, стараясь не уснуть, а то просплю рейс, что будет очень смешно и крайне печально. Пару минут было тихо. В том смысле, что Ульяна решила помолчать. У нее был определенный талант выводить людей из себя. Забыл, как такой тип женщин называется. После десяти минут разговора уже хочется посадить ее в такси и отправить домой.

— И никаких зацепок? — спросила она, выдержав всего десять минут тишины. — Если есть что-то важное — скажи, я подумаю об этом во время перелета. Нам еще девять с половиной часов лететь. Хорошо, можешь не говорить, но не обвиняй потом, что плохо помогаю.

Ульяна выудила из рюкзака планшет и принялась что-то изучать с очень деловитым видом. Я посмотрел на экран с расписанием рейсов. Плохо, что я сам не догадался взять из дома планшет. Придется потратить некоторое время и прикупить такой в каком-нибудь магазине. Обязательно с выходом в интернет.

— Как тебе? — Ульяна показала мне экран планшета. На нем был изображен уютный номер отеля. — Не люксовые апартаменты, но комфортные и внимание не привлекают. Здание находится в центре города, очень удобно, чтобы вести поиски. Вокруг кафе, магазины, пункт проката автомобилей. Можно забронировать прямо сейчас и не тратить время на месте. Можно дополнительно заказать завтраки и обеды. Берем?

— Бери, — отозвался я, глядя в сторону магазина, торгующего спиртным.

Ульяна даже мурлыкать что-то под нос начала.

— Кузя.

— Что?!

— Смотри, что я нашла. Агентство частных гидов. Работают по всей Америке. В Чикаго тоже есть офис. Предоставляют гида на машине престижного класса. Исключительное знание города, всех достопримечательностей и истории.

— И этот самый гид тут же побежит сдавать тебя в полицию, когда поймет, чем ты занимаешься.

— Чем мы занимаемся? — она даже удивилась. — Мы ищем пропавшего человека. А гид знает все гостиницы, места, куда тот мог пойти, да и вообще. К тому же машину не придется искать. Как только найдем твоего друга, с гидом можно попрощаться. На мой взгляд, положительных моментов больше, а отрицательные — не существенны.

— Ты еще частного детектива найми, — язвительно сказал я.

— Долго. Детективы работают методично и на поиски им потребуется много времени. Вот еще один плюс гида, он обеспечит нам алиби. Если будем вести себя как туристы, вопросов к нам станет значительно меньше. Берем? Хотя бы на пробный период, вдруг этот гид проявит себя. Он даже встретит нас в аэропорту и доставит в отель.

— Раз это позволит нам сэкономить на такси, то обязательно бери.

— Я не понимаю, почему ты так остро на все реагируешь, — спокойно произнесла она. — Критикуешь — предлагай. У меня опыта поиска пропавших людей нет, поэтому я исхожу из собственного разумения.

— Внимания не хочу к себе привлекать. Чем меньше людей будут знать, что я делаю, тем лучше.

— Если ты хочешь спать в заброшенном доме или на вокзале, то я могу привести дюжину аргументов недальновидности этого поступка. Для того чтобы снять номер даже в самом дешевом придорожном мотеле нужно предъявить документы. То же самое касается аренды автомобиля. А я все оформляю на Крапивину Ульяну, так что ты нигде не будешь фигурировать.

Я отвечать не стал, даже глаза закрыл.

— Кузьма, — послышался ее жалостный голос, — давай мириться. Я обещаю, что не буду своевольничать и во всем тебя слушать. Подставляться и геройствовать не стану. Скажешь сидеть в номере отеля — буду сидеть, пока вы воюете. А то с таким настроением, у тебя ничего не получится. Ну?

Она даже подергала меня за рукав. Я повернулся к ней, усаживаясь также на край кресла. Посмотрел на протянутую ладонь.

— Знаешь, — я протянул руку навстречу, — у тебя в голове не хватает винтика, отвечающего за благоразумие. Когда я говорю, что это может быть опасно, ты меня понимаешь?

— Понимаю, — она заулыбалась и затрясла моей рукой. — Винтик есть, только он немного проржавел и расшатался в последнее время. Но он придет в норму, со временем. Слышишь? Объявляют посадку на наш рейс, пойдем, а то опоздаем.

«А еще ты очень любишь командовать», — подумал я, но вслух ничего говорить не стал.

Долгий перелет утомляет. Хорошо тем, кто в бизнес-классе, они могут вытянуть ноги, развалиться в мягком кресле. Другим пассажирам приходится потесниться, изображая рыбные консервы. От предложенных развлечений в виде музыки и фильмов я отказался, предпочитая поспать и немного помедитировать, чтобы восстановить силы. Ульяна же половину пути листала на планшете какой-то справочник, изучала карту Чикаго и жаловалась, что на борту самолета не работает интернет. Как он должен работать, если мы летим над океаном на огромной высоте, Ульяна так и не объяснила.

Когда Матчины еще были фирмой, предоставляющей услуги наемников, наши отношения с СГА складывалось не самым лучшим образом. Мама умудрилась попасть в черный список как раз во время того случая на Окинаве. Удивительно, что нас всех в тот список не внесли. Но самыми надоедливыми и неприятными конкурентами для нас были именно американские фирмы. Они сбивали цены, подрезали контракты и вечно подставляли всех, кто работал с ними в одном регионе. Там, где нужно было действовать осторожно, американцы проходили как слон через посудную лавку. При этом их услуги всегда пользовались большим спросом, что я никогда не понимал. Те же индусы работали значительно «чище», если так можно выразиться, и дешевле.

В аэропорт О’Хара самолет прибывал без задержки, к восьми часам вечера. За бортом было холодно, о чем нам сообщил капитан воздушного судна. По его словам, ночью температура воздуха опустится до десяти градусов мороза, а сейчас всех ждет обилие снега на дорогах и заторы. В общем, обрадовал и обнадежил. Паспортный контроль мы прошли без проблем. Предъявили документы, назвали себя туристами, вызвав легкое недоумение на лице проверяющего. Но придираться к нам не стали, даже наличие обратного билета не проверили. В аэропорту присутствовал мастер, который встречал иностранные рейсы и проверял, есть ли среди них одаренные достаточно высокого уровня. На нас он внимания не обратил, так как по возрасту мы не подходили, к тому же я силу скрывал. Честно говоря, мне можно было визу не оформлять, воспользовавшись паспортом мастера, как это наверняка сделал Джим, но это привлекло бы очень много ненужного внимания.

С багажом из-за снегопада вышла небольшая задержка и его пришлось ждать примерно двадцать минут. Я раздумывал над тем, с чего стоит начать поиски, чтобы Джим сам нас нашел. Бегать за ним по городу, действительно, непродуктивно. Если он захочет, мы его будем долго искать. Я его хорошо знаю и, надеюсь, что он не станет изменять себе. Все зависит лишь от того, насколько сильно он расстроился, посмотрев ту передачу. Со мной подобное случалось не раз, когда крышу срывает от эмоций, но проходит день и все становится на свои места. Ты успокаиваешься, начинаешь внятно мыслить.

Ульяна подсела ближе, беря меня под руку, при этом не отрываясь от планшета.

— Ты только не убегай от меня, — сказала она. — Не бросай здесь одну. Самое страшное остаться одному…

— Хорошо, — сказал я, посмотрел на экран планшета.

— Ты не поверишь, роуминг здесь — семь рублей минута, — возмутилась она. — А интернет — сорок пять рублей в сутки!

— Восемь и пятьдесят долларов, соответственно, — пересчитал я. — Может, проще местную сим-карту купить?

— Не проще, — поморщилась она, недовольная такими расценками. — Сейчас я счет пополню на две тысячи, на неделю должно хватить. За эти деньги можно машину подержанную купить на местном рынке. Я узнавала. Аренда — сорок долларов. Но оформление долгое и нужно водительское удостоверение СГА, которое нам не получить. Все, настроила. Гид отписался, сказал, что уже ждет нас на стоянке. Говорит, что холодно на улице, нужно одеваться теплее.

Ульяна показала сообщение в чате туристической фирмы.

— Моя сумка, — я кивнул на ленту, по которой начал двигаться багаж.

У Ульяны, ожидаемо, багаж был в виде огромного чемодана, веселой зеленой расцветки. Мне показалось, то его поднять не получится, но нет, она его крепко ухватила и спустила с ленты, поставив на жалобно скрипнувшие колесики. Ориентироваться в аэропорту было легко, везде таблички и стрелки, словно его строили для людей с топографическим кретинизмом. В целом он мне понравился, красивый и чистый. Людей очень много, несмотря на время и погоду, отчего было шумно и суетно.

Гид ждал нас на открытой стоянке, держа в руках большой плакат, на котором было отпечатано имя Ульяны. Невысокий мужчина в темном пуховике и вязаной теплой шапке. На вид — лет сорок, гладко выбрит, взгляд умный и цепкий. На меня он сразу произвел положительное впечатление.

— Здравствуйте, — первой поздоровалась Ульяна. — Это Вы нас ждете.

— Здравствуйте и добро пожаловать в Чикаго! — улыбнулся мужчина. — Меня зовут Глеб, я ваш гид и сопровождающий на… сколько дней?

— Пока на неделю, — сказала Ульяна. — Дальше будет видно. А отчество?

— Не надо, — он отмахнулся. — Америка, здесь или имя, или фамилия. Да и привык я уже. Неделя, говорите? Отлично! За шесть дней я успею показать вам большую часть достопримечательностей Чикаго, третьего по населению города Америки. У меня уже готов план мероприятий и экскурсий начиная с завтрашнего утра. Во сколько вы предпочитаете вставать и завтракать?

— В семь утра, — вставил я.

— Хорошее время, — не растерялся мужчина. — Раньше встанешь — больше успеешь.

Говорил гид с акцентом, присущим русским людям, очень давно живущим в Америке.

— А где эксклюзивная и дорогая машина? — спросила Ульяна, оглядывая стоянку.

— Вот, — Глеб жестом показал себе за спину на угловатый серебристый внедорожник марки Шевроле. Машина была действительно излишне угловатая, почти как военный УАЗ. — Это отличная машина, не смотрите на внешний вид. Сейчас в городе и окрестностях очень много снега и ужасный гололед.

— Годится, — кивнул я. — Далеко до города?

— Двадцать минут до центра. Но с учетом снега, это займет около получаса.

Глеб помог Ульяне, забрав чемодан, и с натугой погрузил его в багажник.

— Там, на заднем сидении карты и буклеты, — сказал Глеб, когда мы расселись. Я выбрал место рядом с водителем, Ульяна же расположилась сзади, как раз раскладывая буклеты на сидении. — Можете взять приглянувшиеся. В каком отеле остановились?

— Астория, — не глядя бросила Ульяна.

— Отличный выбор! — сказал он. Я же подумал, что это слово ему очень нравится. — Вальдорф Астория — отель президентов. Один из трех самых лучших и престижных в Чикаго. Я бы посоветовал башню Трампа, но Астория тоже не плохо. Только будьте внимательны с мини баром. Бутылка минеральной воды в номере может стоить тридцать шесть долларов. А дорогой виски до семи сотен.

— Неприметная гостиница в центре города? — я повернулся к Ульяне.

— Там номера очень хорошие. Всего по восемьсот рублей в сутки.

Глеб даже закашлялся, но промолчал. Я немного наклонился к нему.

— Сколько она Вам платит? — тихо спросил я.

— Девяносто пять долларов в час, — так же тихо ответил он.

— Неплохо, — я бросил на Ульяну еще один взгляд и уставился в окно.

Несмотря на то что на город опустилась ночь, посмотреть было на что. В самом городе освещения много, где-то даже слишком. Пригород немного подкачал, но мы его почти не видели, так как с трассы он не просматривался. В основном это была одноэтажная и скучная застройка, по словам Глеба. Где-то приятные глазу кварталы частных домов сменялись грязными и нищими, выглядевшими так, словно только что пережили небольшую войну. Странно, что Глеб свободно говорил о соседствующих в одном городе богатых и бедных. Причем уровень разрыва иногда был настолько очевиден, что ухоженная и чистая улочка могла соседствовать с полной разрухой. Но когда въезжаешь в центральную часть города, то он раскрывается с лучшей стороны. Снежная погода и пробки совсем немного портили первое впечатление. Широкие улицы центра города, ярко подсвеченные небоскребы, обложка города выглядела на десять из десяти.

— Я слышал, здесь проходит выставка автомобилей, — сказал я.

— Позавчера закончилась. В этом году ее начали необычно рано. Так она случается только в последнюю неделю марта, а тут февраль не закончился, а уже успели провести. Но вы почти ничего не пропустили, так как участвовали исключительно представители американского автопрома. Поэтому получилось, — он поморщился, — сомнительно. Красиво и ярко, но малосодержательно. С прошлого года ничего нового не показали. Электромобили, гибриды и прочая ерунда.

— А где проходило?

— Большой выставочный центр в центре города. Маккормик Плэйс.

— Завтра в половину восьмого встретьте нас у отеля. Хочу посмотреть на это место.

— Хорошо, — он кивнул, пожал плечами. — Вот интересный факт: выставка автомобилей в Чикаго проходит с 1901 года. Ее провели уже более ста раз…

Глеб пустился в рассказ об автосалонах и разных достижениях, связанных с Чикаго. Я слушал вполуха, погруженный в свои мысли. Выбранный Ульяной отель оказался настоящим небоскребом с необычным дизайном. Плохо, что мы встали в мертвую пробку, когда пытались повернуть к нему и пять минут не могли сдвинуться с места. Я решил не ждать и пройти пешочком до отеля. Глеб обещал, что приедет завтра ровно в семь утра и подождет нас в машине. Еще бы, с такой почасовой оплатой он мог круглосуточно дежурить под нашими окнами.

В отеле нас встретили радушно, уделили много внимания. Зарегистрировали, проводили прямо до дверей номеров. Ульяна заказала комнаты рядом друг с другом, оплатив вперед на неделю с возможным продлением. Удивила тем, что не заказала один номер на двоих. Думал придется с ней на эту тему серьезно поговорить. Зато утром она постучала ко мне в семь утра. Точнее, без десяти минут. Я уже не спал и только вышел из душа.

— Кузя, скажи, ты вчера не просто так говорил про автосалон? — спросила она из гостиной, пока я переодевался в спальне.

— Не просто…

— Я так и думала. Вчера успела посмотреть десяток выпусков новостей, где он упоминался, и пролистать четыре передачи, посвященные данному событию. Построила карту вероятностей и получилось кое-что интересное. Посмотришь?

— Куда же я денусь, — тихо проворчал я, надевая теплый свитер. Вышел в гостиную, посмотрел на довольную Ульяну. — Что за «карта вероятностей»?

— Это такой термин в логическом построении, его Николай придумал. Точнее, он только термин подобрал. В общем, я подытожила все, что ты говорил и пришла к кое-каким выводам.

— С интересом послушаю, — я уселся в кресло напротив. Нас разделял журнальный столик, на который она положила планшет.

— Твое недоверие меня огорчает, — спокойно сказала она. — Вот смотри, из всей выставки нас может заинтересовать только часть, где участвовали представители разных фирм. Сами машины вряд ли сподвигли бы твоего друга помчаться через океан, значит, это кто-то важный и влиятельный. Вот тройка тех, кого бы я назвала перспективными кандидатами. Джон Мэнли, исполнительный директор фирмы Крайслер. Они выпускают не только гражданские автомобили, но и военные. Он присутствовал лично, что очень странно, для человека его положения. Чтобы он приехал на мероприятие, там должны были заключаться очень выгодные контракты.

На экране появилось изображение с выступления немолодого мужчины. Выглядел он солидно, носил очки в серебряной оправе.

— Второй человек, привлекший мое внимание — представитель заводов Форд — господин Сэрра.

Второе фото показало более молодого и энергичного мужчину. Ему было около тридцати и в те времена, когда мы познакомились с Джимом, ему было бы слишком мало лет.

— Последний, на мой взгляд, самый перспективный кандидат. Эдвард Олдс, исполнительный директор компании Детройт Моторс. Это дочернее предприятие Дженерал Моторс. Если верить интернету, то они производят двигатели и некоторую электронику.

— И чем он тебя заинтересовал?

— Он единственный, рядом с которым постоянно крутилось два телохранителя. Вот, смотри, — она показала кадр. На нем был изображен мужчина лет пятидесяти в строгом костюме. Волосы короткие, седые, взгляд тяжелый. — Это телохранители. Они были рядом на протяжении всего интервью. Потом появлялись на большой пресс-конференции, когда Олдс встречался с двумя другими директорами. Понимаешь, его величина, как производителя машин — мизерная. Я бы даже сказала, что она стремится к нулю.

— А еще, — она перелистнула несколько фотографий, где фигурировал Олдс, — я выяснила, что он входит в совет клана, контролирующего едва ли не весь штат Мичиган. Здесь, в Чикаго, у них огромное влияние. В открытых источниках упоминается оружие. Кто-то называет их оружейными магнатами. Зачем Олдс приехали на эту выставку, мне пока непонятно.

— Джима действительно заинтересовал кто-то, кого он увидел на этой выставке. Но не обязательно, что это самая верхушка. Может, это был один из телохранителей, а может консультант или рабочий.

— Вероятность такая есть, — согласилась Ульяна. — Но она меньше, чем возможная претензия к «высоким» людям. Сейчас наше главное оружие — это новости. Нужно смотреть сводки происшествий. Я не знаю, насколько импульсивен твой друг и начнет ли он действовать сразу. Если где-то, что-то случится, с участием этих трех, мы об этом сможем узнать только из новостей.

— С кем-то, где-то, как-то, — покачал я головой. — Допустим, что это лучше, чем ничего. Я и сам хотел посмотреть видео и выставки, времени пока не было.

— Я записала все на планшет. Там часа два видеороликов, поэтому лучше сначала позавтракать, а уже потом прокатиться в выставочный центр. Так сразу твоего друга не найти, но у меня есть несколько идей, если ты дашь мне его фотографию.

— Пойдем завтракать, — я встал. — Думаю, что сегодня или завтра станет ясно, легко его будет найти или сложно.

— Почему ты такой упрямый? — Ульяна вздохнула, взяла планшет. — Если не веришь, что я могу помочь, то зря. Это очень обидно и неприятно, знаешь ли.

Я отвечать не стал. Мы молча спустились на лифте в ресторан, где подавали завтрак с семи и до десяти часов утра. При этом если опоздаешь, то это твои проблемы, останешься голодным. Учитывая стоимость услуг в отеле, мне это показалось странным. За такие деньги тебя должны обслуживать в любое время и еще спасибо говорить. Кстати, с утра пораньше в зале ресторана было слегка прохладно. Мы заказали классический американский завтрак, включающий в себя десерт и кофе.

— Кузя, расскажи о своем друге, — спросила Ульяна, решив зайти с другой стороны. — Что он за человек? Я понимаю, что он тебе дорог, если ты готов пересечь полмира и поучаствовать в серьезной заварушке.

— Джим для меня всегда был старшим братом, — сказал я. — Мы с ним сразу нашли общий язык. Когда я был моложе и злее, то не ладил со взрослыми. Потому что был сильнее большинства из них, кроме мастеров, с которым старался не связываться. Очень не любил, когда старшие умничали, считая, что понимаю и разбираюсь в жизни не хуже, если не лучше.

— Был хулиганом, значит? — улыбнулась она.

— Скорее уж бандитом. С одиннадцати до шестнадцати лет только мама могла со мной управиться. Так вот, с Джимом общий язык мы нашли сразу. Ему тогда было около тридцати, но я иногда воспринимал его как сверстника. Думал, что мы вместе бунтуем против всего мира, а сейчас понимаю, что шалил под его присмотром. Он научил меня такому количеству разных техник и фокусов, что любой клан задохнется от зависти. А еще он научил меня думать и понимать силу, накапливать ее в себе. Можно сказать, что науку укрепления тела я почерпнул от мамы, а глубокое понимание силы — от Джима. Самая простая техника — вливать в монетки силу и запускать их щелчком пальца, не каждый эксперт способен на это без должной подготовки. А сколько мне тогда было? Я еще начальную школу посещал. Плохо, что Джим не подходил мне как учитель, потому что представлял собой квинтэссенцию классической школы развития духа. Помню, как он огорчался, когда не мог подсказать элегантное решение и выход из сложной ситуации, когда я застревал в развитии. Он говорил: «Если не можешь добиться чего-то прямо сейчас, просто стань сильнее и укрепи основы». Потом проходило немного времени, и я делал уверенный шаг вперед.

Нам принесли завтрак, яичницу с сочным беконом и картофельные оладьи.

— Что это? — я показал официанту на кофе.

— Кофе, — лаконично ответил он.

— Почему холодный? Я не просил холодный кофе. Хочу обжигающе горячий, сладкий и крепкий. Найдите самую большую кружку, которая есть у вас на кухне и несите в ней.

— Прошу меня простить, — он кивнул, забирая кофе. — Похоже, мы неправильно поняли Ваш заказ.

— В Америке нужно всегда уточнять, если ты хочешь получить горячий напиток, — сказала Ульяна. Ее еле теплый кофе вполне устроил.

— О чем я говорил? Ладно, не важно. В общем, Джим не только сильный мастер, но еще и умный. Редкое качество для людей, достигших подобного уровня. При этом он любит влипать в неприятности. Нет, не совсем правильно выразился. Джим редко участвует в обсуждении планов на предстоящую операцию, но любит, когда они получаются легкомысленные и опасные.

— Умный, но предпочитает опасные планы?

— Все так. Однажды мы попали в сложную ситуацию и вышли из нее победителями. Мама тогда меня очень хвалила, только она не знает, что решение придумал Джим. Он просил не говорить ей, а я тогда впервые узнал, что он умеет думать стратегически. Все было разыграно, как по нотам. Каждый шаг, каждая реакция противников. Я был поражен до глубины души, представляешь?

— Смутно.

— Давай завтракать, а то скоро восемь часов. Нужно обязательно появиться в выставочном центре как можно раньше.

— Почему обязательно?

— Потому что я всегда все делаю рано. Кушай. Приятного аппетита.

Завтрак вышел сытным, но не очень вкусным. В том плане, что получился слишком обычным. Оладьи без соуса так вообще походили на вареный картон. Я этому внимания не придал, а вот Ульяна была не в восторге. Она ничего не сказала, но пометку для себя сделала.

С Глебом мы встретились, как и договаривались, на стоянке рядом с гостиницей. С утра пораньше он выглядел бодрым и довольным жизнью, горячо нас приветствовал и повез к выставочному центру.

— Десять миль, — сказал он, легко ориентируясь в городе без навигатора и карты. — Пять минут и будем на месте. Как я уже говорил, выставочный центр просто огромный, почти триста тысяч квадратных метров площадей. Сейчас не сезон и внутри всего несколько постоянных павильонов, но посмотреть есть на что.

Мы выехали на дорогу, тянущуюся вдоль побережье озера Мичиган. В восемь часов утра было еще темно, но потом машин очень плотный. Горожане спешили на работу, толкались в пробках, но никто никого не подрезал и не обгонял. Все вели себя очень вежливо, включая и нас. Меня удивило, что выставочный центр начинал работу в семь часов утра, пуская посетителей уже в восемь. Только сейчас там шла стройка по разбору одних павильонов и сбору других, поэтому утром можно было встретить разве что рабочих. Свернув на просторную стоянку перед большим зданием, мы остановились. Впереди возвышалось здание со странной конструкцией крыши, выходящей вперед, словно козырек кепки.

— Как добраться до зала, где проходил автосалон? — спросил я.

— Вон там, главный вход, — Глеб показал направление. — Если идти по той стороне, то почти сразу будет просторный павильон. Вряд ли успели снять плакаты, и указательные стрелки, поэтому узнаете сразу.

— Отлично. Мы прогуляемся, а Вы подождите нас здесь.

— Уверены, — уточнил он, приподнимая брови. — Я мог бы рассказать много интересного об истории здания и значимых событиях, проходивших в этих стенах. Я готовился.

— Потом с удовольствием послушаем, — улыбнулся я.

— Хорошо, подожду здесь. Но хочу предупредить, чтобы вы не ходили к озеру. Там везде каменный берег, покрытый льдом и снегом. Многие приходят к берегу, чтобы полюбоваться на восход, но сейчас слишком опасно. Порывы ветра у воды очень коварны.

— Значит, туда не пойдем, — сказал я.

Ульяна первой вышла из машины, переживая, что я оставлю ее здесь. Поежилась от налетевшего холодного ветра. Погода действительно была холодной, а воздух влажный, почти как в прибрежных районах севера Японии.

— Какой холодный ветер, — Ульяна перехватила сумочку с планшетом, запуская руки в карманы.

— Вот с этим согласен, — я взял ее под руку и повел в сторону главного входа.

Чтобы попасть в здание, пришлось идти сначала в кассу, покупать входной билет на осмотр. Кассир, немолодой мужчина смотрел на нас равнодушным взглядом, словно каждый день встречает сумасшедших, решивших в такую рань прогуляться по выставочному центру, где в данный момент не проходила ни одна выставка. Взял по пятнадцать долларов с человека и выдал два неказистых билета.

Сразу, как только вошли в здание, двинулись к лестнице, ведущей на второй этаж. Затем прошли по узкому коридору и попали на своеобразный балкон, выходящий как раз в просторный зал, где и проходил автосалон. Видно, что рабочие еще накануне начали разбирать подиумы для машин и рекламные стенды, но не успели закончить. Сверху на это открывался отличный вид. Думаю, что здесь располагались телекамеры, освещающие все событие целиком. В конце балкона на пластиковом ящике сидел Джим. Теплый пуховик, вязаная шапка, спускающаяся на брови, тяжелые высокие ботинки, подбитые мехом.

— Тебя и не узнать, — улыбнулся я, проходя к нему и пожимая руку.

— Прости, не подумал, когда рассердился, — сказал он на английском. — Понял, что ты отправишься следом только, когда летел над Америкой. Как Светлана, сильно ругалась?

— Грозилась придушить тебя, когда вернешься. Главное, чтобы голова на плечах была и шея не месте, чтобы душить удобнее. Давно ждешь?

— Час, — он перевел взгляд на Ульяну.

— Знакомься, Воронцова Ульяна. Навязалась на мою голову. А это — Джим.

— Очень приятно, — Ульяна говорила на английском совсем без акцента, как настоящая англичанка. — Кузьма очень хорошо отзывался о Вас.

— Ульяна, кстати, сделала предположение, ради кого ты помчался в СГА, — сказал я. — Можно твой планшет.

Она посмотрела на меня осуждающе, затем прикосновением активировала планшет и вывела на экран фотографии, которые показывала в отеле. Джиму достаточно было одного взгляда на Олдса, чтобы узнать его и кивнуть.

— Ты умная девушка, если догадалась, — сказал он Ульяне. Запустил руку в карман, выгреб оттуда целую горсть монет. — Купи нам, пожалуйста, хорошее мороженое.

— Мороженое? — на лице Ульяны отразилось удивление, когда в ее ладони ссыпали мелочь.

— Хорошее, — подсказал я, — это без заменителя молока и растительных жиров.

— Значит сходить и купить вам мороженое? — она еще раз посмотрела на нас, затем всплеснула руками. — Прекрасно.

Проворчав что-то под нос, она повернулась и вышла с балкона. Было слышно, как она специально громко топала по коридору.

— Знаю, что ты хочешь сказать, — поморщился я. — Сам не понимаю, как она прицепилась. Боюсь, что пройдет пару дней, на шею сядет и погонять начнет. Слушай, Джим, мы же когда-то говорили на эту тему. Что опять случилось? Мог бы поделиться с мамой, она бы помогла советом.

— От прошлого нельзя убежать, — философски заметил он. — Я должен разорвать эти путы и освободиться. Спасти много невинных душ.

— Давай тогда рассказывай по порядку, — я удобно устроился, облокотившись на перила балкона.

— Это не интересная и старая история, — сказал он, глядя в пустоту перед собой.

— Для меня очень даже интересная. Если этот черт ходит с парой телохранителей даже в туалет, значит, боится за свою жизнь. Получается, что людей, которые хотят поделить его на ноль, очень много. Я предлагаю нашу любимую стратегию — железный шар в окно спальни. Или как в Сингапуре, могу подкрасться к нему незаметно. Только учти, что тебя дома ждут, поэтому никаких опасных авантюр.

— Дело не только в нем.

— Так рассказывай, не томи. Можно даже самую полную версию истории. Я никуда не спешу.

— Ты знаешь о проекте по исследованию одаренных, начатых в восьмидесятых годах прошлого века в СГА?

— Конкретно об этом — нет. Но знаю, что ученые пытались понять, что такое сила и откуда она берется. Тема до сих пор открытая. Исследования над людьми, когда запретили, ближе к двухтысячным годам?

— Официальный запрет вышел гораздо раньше. К концу века его еще раз утвердили крупнейшие государства. Только это лицемерие в мировых масштабах. Эдвард Олдс уже тридцать лет занимается подобным. Ставит опыты на людях, пытаясь вырастить идеального одаренного.

— Под надзором правительства? — уточнил я.

— Конечно, по-другому это невозможно.

Рабочие внизу расшумелись, завизжала угловая шлифмашина, застучали молотки. Начали разбирать самый крупный подиум, не заботясь о том, чтобы сохранить части конструкции целыми.

— Я входил во вторую группу, — сказал Джим. — В восемь лет попал в детский дом, или как они его называют, в центр развития. Был самым старшим в группе. Тяжелое, но самое счастливое время детства. Поездки в летние лагеря на природу, походы, уроки выживания. Учителя говорили, что воспитают из нас прекрасных граждан, способных защищать страну. И мы с радостью учились. Потом была служба в армии. Пять лет и шесть войн. Бесчисленные военных конфликты. Из двадцати пяти детей группы, одной большой и дружной семьи, до конца службы добрались двадцать два. Помню, как мы праздновали последний день службы. В большом зале, с выпивкой, музыкой. Делились планами на жизнь. Нас переполняла сила, мы были абсолютно уверены, что лет через пять сможем добраться до уровня мастера, попасть в крупный клан, жить…

Джим вынул из кармана неровный железный шар, большое похожий на небольшое яблоко. Он с силой сжал кулак и шар начал деформироваться, словно был сделан из твердого пластилина. Этой технике он научил меня, когда я вплотную приблизился к уровню мастера. Но вот так легко расплющить в руке железо, мне даже сейчас не под силу.

— Первой вспыхнула Лин. В тот самый вечер. Не выдержала давление силы. Сгорела за пару дней в госпитале. И в течение года они все ушли, — он окончательно раздавил шар, разделив его на две части, гулко упавшие на пол бесформенными кляксами. Мы знали, что нас пичкают химией, ускоряющей развитие силы. Но не подозревали, что она убьет всех вот так, почти одномоментно. Я не помню конец года, как весь следующий… Мы летели из Австралии на Филиппины, а оттуда должны были переправиться в Японию. Какие-то очередные эксперименты. Большой самолет, перевозивший оборудование и научных специалистов. Я случайно подслушал разговор, что они собираются сформировать еще одну группу, рассчитывая на долгосрочную перспективу. Говорили о новых лекарствах, живо обсуждали, с какого возраста детский организм сможет их перенести.

Джим снова замолчал. Я его хорошо знал, даже слишком, но сейчас мне показалось, что это совсем другой человек. Такое чувство, что ты находишься рядом с паровым котлом, укоторого сломался защитный клапан спуска пара.

— Я их всех убил, — сказал Джим, — но самолет продолжал лететь. Пришлось сломать его.

— Это очень грустная история, — я положил руку ему на плечо. — Значит, мистер Олдс виновен в смерти твоих друзей? Центр развития, про который ты рассказывал, далеко?

— По пути из Чикаго в Детройт.

— Ты уже придумал план? Хорошо бы сведения раздобыть о том месте. Что там сейчас, сколько охраны, сколько мастеров и есть ли внутри дети. Нехорошо будет, если они пострадают.

— В своем репертуаре, — он посмотрел на меня. — Торопишься. Я сейчас думаю над этим.

— Кстати, когда мы тебя в море нашли, тебе сколько лет было?

— Двадцать шесть, — он не совсем понял, к чему я задал этот вопрос.

— Простое любопытство. Мне казалось, ты был старше. И еще вопрос, зачем Олдс приезжал на автосалон?

— Пока не знаю. Он вчера вечером уехал в сторону Детройта. Я слишком поздно об этом узнал.

— Плохо. Погода дрянь, так бы смогли проехаться туда и посмотреть на все со стороны. Ты еще ничего не успел натворить? Полиция тебя случаем не ищет?

— Нет. Нужно достать оружие. На это уйдет какое-то время.

— А мы гида наняли. Он на машине и может нас покатать по городу. Как раз найдем все, что нужно.

Джим задумался, затем кивнул.

— Тогда детали обсудим чуть позже, — добавил я, кивая на выход с балкона. — Ульяна идет.

— Не нужно было ее брать с собой.

— Я не виноват, она сама привязалась. И князь меня убьет, если с ней что-то случится.

Джим посмотрел проницательно, кивнул и впервые за эту встречу едва заметно улыбнулся. На балкон как раз зашла Ульяна.

— Мороженое вам купила, — она протянула мне бумажный пакет. — В больших упаковках. Ложка она, больше не было.

— Интересно, где умудрилась найти, — улыбнулся я, заглядывая внутрь.

— Секрет. Мне еще пойти погулять?

— Нет. Сейчас поедем кататься. Нам нужно оружие купить.

— О, — удивленно протянула она. — Уже.

— Пойдем, — я подтолкнул ее к выходу.

Глеб, дожидаясь нас, удобно расположился в машине, читая газету. Джиму он если и удивился, то виду не подал.

— Джим Рагер — друг нашей семьи, — сказал я, представляя его Глебу.

— Очень приятно, — Глеб осмотрел нас. — Решили, куда поедете дальше? Предлагаю посетить несколько музеев, пока снег в парках и на улицах не уберут. Настоятельно рекомендую планетарий, он в Чикаго исключительно хорош.

— Планетарий подождет, — я не смог сдержать улыбку, увидев задумчивый взгляд Ульяны при его упоминании. — Глеб, ты знаешь, что такое «шаровая мельница»?

— Не слышал о такой, — он задумался. — Определенно — нет.

— Это такой огромный промышленный барабан, внутри которого здоровые стальные и чугунные шары перемалывают разное сырье. Есть даже такие, в которых муку делают, только там шары меньшего размера. Нам нужно с десяток больших шаров для таких мельниц. Лучше всего, если они будут стальными, размером с шар для боулинга. Рядом с Чикаго есть производства, где подобное можно купить? Делать на заказ слишком долго.

— Это самый необычный и неожиданный вопрос, который мне задавали за все время, что я работаю гидом, — он посмотрел на нас, даже на Ульяну, которая так же удивленно смотрела на меня. — А сами шары для боулинга не подойдут?

— Они не железные.

— Минуту, — Глеб достал телефон и набрал номер по памяти. Пока ждал ответа еще раз посмотрел на меня, проверяя, не шучу ли я. — Привет, это Глеб. Да, все отлично. Мне нужны железные шары для мельниц, большие, размером с шар для боулинга. Что? Оплата?

— Заплатим сколько надо, — тихо сказал я. — Только срочно.

— Сколько нужно, заплатим… Нужны прямо сейчас. Да, я подожду, — Глеб положил трубку. — Мой знакомый работает на промышленном складе и, думаю, он сможет достать то, что Вам нужно.

— Хорошо. Глеб, если все получится, то придется мне удвоить твой гонорар.

— За это — спасибо, — он благодарно кивнул. — Чаевые наша фирма приветствует.

— Так, что нам еще нужно? Да, зимняя непромокаемая одежда, палатка и все, что может понадобиться для отдыха на природе в такую погоду.

— Знаю подходящий магазин, — Глеб завел мотор, затем вынул из кармана звонивший телефон. — Слушаю. Да, шары, сто сорок миллиметров, литые хромированные или стальные кованые, шахтные?

Мы с Джимом переглянулись.

— Лучше стальные, — сказал я.

— Стальные, — повторил Глеб в трубку. — Юг? Может, еще варианты?.. Хорошо, я понял, спасибо. Да, да, буду должен.

Повесив трубку, он задумчиво забарабанил по рулю пальцами.

— Хорошая новость в том, что рядом с Чикаго когда-то был большой металлургический завод. Он закрылся в кризис, но на складах осталось много всякого металлолома. В том числе нужные вам шары. Плохая новость — эти склады сейчас принадлежат господину Джексону. Он бандит, главарь южных районов Чикаго. Черных районов, если Вы понимаете, о чем я. Там проживают исключительно афроамериканцы. Джексон продаст все что угодно с этих складов, но это может быть небезопасно.

— Так мы не боимся, — широко улыбнулся я. — Вы главное — договоритесь о встрече. И еще, нам нужен будет прицеп. И вторая ложечка для мороженого.

Я вынул из пакета баночку ванильного мороженого, передавая ее Джиму.

— Люблю работать с людьми из России, — рассмеялся Глеб. Включив заднюю передачу, он ловко развернулся на стоянке. — С вами никогда не бывает скучно.

Глава 6

Трущобы Чикаго оказались примерно такими, как я себе представлял. Заваленные снегом, грязные и серые. Социальное жилье, а именно одинаковые домики, отделанные красным или желтым кирпичом, смотрелись как какая-нибудь промышленная зона, а не жилой квартал. Даже черепица на крыше имитировала кирпичную кладку, усиливая эффект. Некоторые дома заброшены, окна заколочены фанерой или побиты камнями. На некоторых лужайках в сугробах виднеется мусор. Мы проехали мимо одного дома, где прямо в снегу валялся громоздкий холодильник, рядом пара разбитых унитазов и дырявая ванна.

Несмотря на холод, на улице можно было увидеть жителей района. На двух перекрестках, недалеко друг от друга, топтались группы чернокожих парней бандитского вида. Еще по одной обледенелой улице на велосипеде мчался мальчишка. Водители машин, неспешно едущих по своим делам, люди у магазинов, за двадцать минут, что мы колесили по району, я не увидел ни одного светлокожего американца. Мы с Джимом к подобному относились спокойно, а вот Глеб заметно нервничал. Он хранил пистолет в бардачке машины, что было не совсем законно, и время от времени косился в ту сторону, прикидывая, сможет ли быстро достать его.

После посещения магазина специальной зимней экипировки мы выглядели как отбившиеся от группы альпинисты. Нам только снаряжения не хватало, хотя в багажнике лежали снегоступы, две палатки и особые спальные мешки, для экстремальных морозов. Когда мы затаривались, Глеб смотрел с большим удивлением, говорил, что может согласовать с властями прогулку по какому-нибудь национальному парку, но это потребует пару дней. Мы согласились, решив, что такое разрешение лишнем не будет.

— Это было правильным решением, оставить госпожу Крапивину в отеле, — сказал Глеб, когда мы миновали очередной квартал южного района. Необычно, что чистая и ухоженная улица здесь сменялась грязной и разбитой.

— Так говоришь, как будто здесь одни людоеды живут.

— Они и есть, — закивал он. — Уголовники, убийцы, торговцы наркотиками. По статистике — каждый четвертый житель этих районов, так или иначе, употребляет запрещенные наркотики. А ведь нам говорили, что разрешение свободно курить марихуану снизит этот процент. Получилось как раз наоборот.

— Каждый имеет право убивать себя так, как ему хочется. Живи красиво, жри наркотики, сдохни молодым, — отмахнулся я. — Мы видели небольшие города, где каждый второй курит или жует наркоту. Добавить к этому войну и получается, что до тридцати лет редко кто доживает. А в тридцать пять тебя уже считают стариком. Да не переживай так, все будет хорошо. Хотите, просто подождите нас в машине.

С бандитами нужно было рассчитываться наличными, с чем вышла небольшая проблема, но помог Глеб. Через свою фирму он обналичил нам пять тысяч долларов, взяв комиссией всего пять процентов. В банке это вышло бы раза в два дороже. Вообще, он говорил, что на сделку опасно брать с собой много денег, как и говорить, что они у тебя есть.

— Нет, я должен присутствовать, раз назвался посредником. Только страшно немного. Если белый человек заехал в этот район, то высока вероятность, что тебя ограбят. Многие советуют держать в карманах небольшую мелочь в виде двадцатки баксов, но это редко помогает. Здесь убийств в десять раз больше, чем в любом другом районе города. Нередко люди здесь пропадают, а преступления не раскрываются. Эти черные банды так запугали жителей, что все поголовно следуют принципу: «не доноси».

— Не район, а маленькое отделение ада, какое-то, — хмыкнул я.

Джим покосился на меня с таким видом, словно я многого не знаю и не понимаю.

— В этих районах нет школ, — хмуро сказал Глеб, — и всего одна больница. Живущие здесь дети никогда не смогут получить достойное образование, потому что оно им не по карману. Немногие смогут выбиться в люди, найдя приемлемую работу. Но почти вся молодежь, что живет здесь, сбивается в уличные банды. Почти у каждого подростка есть пистолет и ради сотни баксов он убьет без зазрения совести. Еще лет десять назад все было не так плохо, но кризис… Бедные стали еще беднее, в прах рассыпается такое понятие, как Американская мечта. Все меньше людей верят в нее.

— Какой клан сейчас контролирует город? — спросил Джим. — Ортега?

— Они самые, — кивнул Глеб, на что Джим покачал головой.

— Испанцы, в Америке? — удивился я.

— В Чикаго живут: белые, афроамериканцы и латиноамериканцы. По тридцать процентов каждых, плюс минус. Ортега — это выходцы из Испании и Португалии, когда-то перебравшиеся сюда из Европы. К примеру, черное население поддерживает семья Уоллес. По силе они не уступают двум другим, но значительно беднее, что и делает их всего лишь третьими.

— А вторые?

— Гесс. Не очень большой клан, зависимый от правительства. В основном они обеспечивают безопасность в штате.

Джим сделал короткий жест, показывающий, что надо бы остановиться и дальше идти осторожно. Мы как раз въезжали на короткую тупиковую улицу.

— Глеб, останови здесь.

— Здесь? — он удивился, но прижал машину к обочине и остановился.

Метрах в тридцати впереди стояла группа чернокожих парней лет двадцати, одетых очень неприятно. Безразмерные толстовки с капюшонами и коротенькие пуховики поверх. При этом парни носили вязаные шапки, накинув сверху капюшон от толстовок. На нас они смотрели с большим удивлением.

— У тебя визитка есть?

— Да, вот, — он протянул простенькую карточку. — Первый номер — контора, второй — это мой сотовый.

Я бросил короткий взгляд на Джима, на что он едва заметно кивнул.

— Мы сейчас поговорим с мистером… как его… Джексоном, потом прокатимся с ним на склад, — сказала я. — А ты пока поступаешь в распоряжение Ульяны. Как только освободимся, позвоним.

— Это… не самое разумное решение, — он удивленно посмотрел на нас. — Во-первых, здесь небезопасно, во-вторых, я договаривался о встрече и со мной вас хотя бы выслушают, а не начнут стрелять. К тому же я на машине, а такси сюда не вызвать.

— Все будет хорошо, — я улыбнулся, хлопнул его по плечу. — Мы себя в обиду не дадим.

Джим уже вышел из машины и открыл багажник, чтобы вынуть два больших рюкзака со снаряжением.

— Мой друг жил здесь недалеко, — сказал я, видя на лице Глеба обеспокоенность. — Рядом с Детройтом. С ним мы точно не пропадем. Спасибо тебе, что помог.

— Да, как бы, не за что, — ответил он нерешительно. — Вы уверены?

— Увидимся, — сказал я, выходя из машины и закрывая дверь.

Мы дождались, пока машина Глеба развернется и свернет на северную улицу.

— Что-то задумал? — спросил я, закидывая рюкзак за плечи.

— База исследовательского центра находится в штате Мичиган, довольно близко к Чикаго, — сказал Джим, посмотрел серьезно, затем протянул лыжную шапку с защитой для лица, очень похожую на балаклаву. — Когда поднимется шум, федералы прибудут туда уже через сорок минут, если воспользуются вертолетом. И с ними лучше не связываться. Плохо, что без оружия не обойтись…

Чернокожие парни наблюдали за нами со все большим вниманием. Не люблю городские банды. Так и хочется заехать кому-нибудь по роже. Не важно какая страна, Япония, Россия или Америка, на тебя везде смотрят одинаково. Как на курицу, которая сама пришла в логово лис. Кто-то улыбается, кто-то кривит губы в пренебрежении, кто-то откровенно пялится, раздевая тебя глазами и примеряя добротную одежду на себя. Кто поглупее — тайком тянется к оружию.

— Кузьма, как ты умудрился так?.. — он даже рассмеялся, затем вздохнул. — Две переменных, чертовы две переменных, о которых я даже подумать не мог.

— Не пойму, что смешного. Я вообще тебя не понимаю.

— Этот гид, Глеб, он тебе в карман что-то подбросил, когда ты из машины выходил.

— Не может быть, — я запустил руку в левый карман куртки и обнаружил монету в двадцать пять центов.

— Не порть, — сказал Джим, видя, что я прицеливаюсь ее сломать. — Сейчас, по крайней мере. Пропусти силу, поищи изъян.

Я последовал совету, использовав немного силы и почувствовал, что внутри монета полая. Когда пропускаешь силу через металл, обязательно нужно проверять наличие изъяна, иначе он может просто взорваться у тебя в руках.

— Черт! — выругался я. Мысли в голове забегали, как мыши по амбару во время пожара. — Неожиданно…

— Завтра к обеду Олдс посетит исследовательский центр, — сказал Джим. — У меня есть там свой человек. Сейчас мы можем отступить, но без оружия от меня будет мало пользы. Монетами много не навоюешь. И времени на подготовку уже нет.

— Дай телефон, Ульяне позвоню.

Номерами телефона мы обменялись еще накануне. Ульяна ответила сразу, буквально на втором гудке.

— Алло, — прозвучал ее спокойный голос.

— Это Кузьма. У нас очень скоро все завертится, поднимется шум и вряд ли мы с тобой сможем еще пересечься. Гиду нашему не доверяй, лучше с ним вообще не пересекайся. Прямо сейчас покупай билет домой на вечерний или утренний рейс и улетай. Если билеты будут только на завтрашний вечер, тогда езжай в посольство, а оттуда связывайся с князем и уже с ним решай, как будешь выбираться из Америки. Ты меня поняла?

— Поняла. Значит, к ужину ты не приедешь?

— Очень смешно, — фыркнул я. — Возможно, очень возможно, что нас раскрыли. Говорил ведь, что лететь со мной — глупая выходка и это может быть опасно. Поэтому собирай вещи и возвращайся домой. Или в посольство.

— В Чикаго посольства нет, — сказала она. — Только в Вашингтоне и Нью-Йорке, а это далеко. Тысяча километров, двенадцать часов на автомобиле.

— Подожди минуту, — сказал я, опустил телефон и выругался, затем еще раз, чтобы немного полегчало. — Ладно, сделаем так. Узнавай сейчас насчет билетов, но до завтрашнего обеда нужно улететь. Если рейсов нет, позвони.

— Хорошо, — все так же спокойно сказала она. — Только ты не ругайся.

Нажав кнопку отбоя, вернул телефон улыбающемуся Джиму.

— Она меня выводит из себя, — прорычал я. — Знаешь, кого она мне напоминает? Я только сейчас понял. Фудзивару. Но та хотя бы стерва, а эту я даже не знаю, как назвать.

— В любом случае хорошо, что ты приехал, — сказал Джим, закинул рюкзак на плечо и направился вглубь тупика.

Узкая улочка здесь упиралась в большой двухэтажный дом из красного кирпича, с высокой крышей. Ажурная лестница у порога в шесть ступеней. На веранде установлена большая деревянная лавочка, на которой сидело несколько темнокожих парней в возрасте двадцати, двадцати пяти лет. Чтобы не отморозить пятую точку, постелили что-то толстое и мягкое, похожее на ватное одеяло. Еще двое парней просто стояло метрах в десяти от дома, о чем-то разговаривая. Вдоль тротуара здесь было припарковано несколько машин, в том числе темно-синий пикап с затененными стеклами и багажником, закрытым тентом. Я почему-то был уверен, что у каждого парня, шатающегося по улице, в кармане или за пазухой припрятан пистолет. Странное ощущение. В Японии такие банды таскали с собой кастеты или длинные ножи, а здесь все словно на другом уровне.

Глядя на то, как одеты местные, становилось понятно, что с таким ремеслом, как разбой, у них не складывалось. То ли они специально одевались так странно, то ли просто не могли позволить себе купить что-нибудь толковое. Мне их моду просто не понять. Парни у входа были одеты в три слоя толстовок, верхняя из которых чаще всего подбита мехом, и носили ее вместо куртки. Зато обувь у всех примерно одинаковая, темно-коричневые или темно-желтые ботинки. Естественно, что им было холодно, но идти в дом греться они не спешили. Я же в который раз добрым словом вспомнил магазин, где мы закупались одеждой. Особое термобелье, комбинезон и куртка. В такой одежде было совершенно не холодно, но и не жарко. Обувь тоже не подкачала, высокие ботинки отлично держали форму и фиксировали ногу, чтобы долгий переход по неровной земле или снегу не приводил к травмам стопы. Стоило такое удовольствие недешево, но не жалко ни одного потраченного рубля. Не знаю, оценила ли стоимость одежды темнокожая молодежь, но на нас смотрели взглядами голодных хищников.

Нас явно ждали, так как молодежь не спешила подойти и поинтересоваться, что белые люди забыли в их районе. Когда же мы только подходили к крыльцу, из дома вышли двое мужчин. Первый демонстративно держал на сгибе локтя помповое ружье двенадцатого калибра. Это был уверенный в себе эксперт, как минимум второй ступени. Второй, как мне показалось, занимал высокое положение в банде. По крайней мере, он выглядел немного старше остальных, при этом носил на голове вытянутую вязаную шапку очень странной формы.

— Мы к мистеру Джексону, — сказал Джим, выходя вперед и загораживая меня на полкорпуса. — У нас назначена встреча.

— Да, он вас ждет, — кивнул старший. Говорил он очень неразборчиво, я даже не сразу понял, что он сказал. — Только без оружия.

— Оружия у нас нет, — вполне миролюбиво улыбнулся Джим.

Старший немного наклонил голову, чтобы посмотреть на меня. Прищурился, но претензии к закрытому лицу высказывать не стал. Джим демонстративно вручил мне свой рюкзак, как бы показывая, что он старший, а я только на подхвате. Странно, что нам поверили на слово и не стали проверять на наличие оружия. Старший кивнул и вернулся в дом. Эксперт с помповым ружьем, проводил нас колючим взглядом, пропуская вперед и тихо сказал что-то парням на крыльце.

Первое, что бросилось в глаза, когда мы вошли в дом, это теснота. Вместо прихожей была гостиная, заставленная двумя диванами и парой кресел. Два больших телевизора работали без звука и показывали разные картинки. На диванах и креслах вольготно устроились исключительно парни. Все чернокожие, словно их в нефти искупали, при этом внешне страшные на лицо, но крепкие телом. У одного на коленях лежал пистолет, но он азартно рубился в какую-то игру на небольшом телефоне, второй просто хрустел чипсами, третий повернул шею, словно сова и с любопытством смотрел на нас. Пахло в доме едой, но не кухней. На небольшом столике виднелось несколько пустых коробок из-под пиццы, покрытых жирными пятнами. Когда мы поднимались по лестнице, я расслышал голос одного из парней, спрашивающего товарищей о странных белых типах.

На втором этаже всего три двери, одна из которых приоткрыта и вела в просторный рабочий кабинет. За массивным столом нас ждал мужчина лет сорока с широким носом и лбом. Жесткие короткие волосы, маленькие глаза, которым он недобро на нас смотрел. Наш проводник прошел по кабинету и вольготно рухнул в кресло слева от стола. Эксперт с ружьем остался в коридоре.

— Мистер Келли сказал, что вы хотите купить у меня необычный товар, — мужчина за столом говорил с тем же неразборчивым акцентом, что и остальные. Мне показалось, что они специально коверкали слова, превращая такую манеру говорить в своеобразный сленг. Скорее всего, он тот самый мистер Джексон, о котором упоминал Глеб.

— Да, говорят, ты распродаешь то, что осталось на складах металлургического предприятия, — сказал Джим, проходя к центру комнаты. Я осторожного опустил рюкзаки на пол, прислонив их к стеночке. — Запасные части от промышленного оборудования, стальные шары.

«Это ты хорошо сказал про запчасти» — покивал я.

— Сколько вы хотите купит этих шаров? — спросил он, с подозрением покосился на меня.

— Как они у вас хранятся? В стандартных мешках по одной тонне или россыпью? Ржавчина нам не нужна.

— В мешках, — кивнул Джексон. — По одной тонне, все верно.

— Тогда, на пробу, два мешка. Больших шаров и маленьких, двадцать пять дюймов. Если товар хороший, купим много.

— Пять тысяч долларов за тонну, — бросил он небрежно.

— Рыночная цена в пределах двух тысяч, — наигранно возмутился Джим.

Тут надо отдать должное Ульяне, которая нашла немало информации, в том числе и цены на подобную продукцию.

— В сумке, — главарь банды кивком показал на крепкую сумку, стоявшую недалеко от стола. Из нее Джим достал стальной шар не идеально ровный, но чистый, без признаков ржавчины. По размеру примерно четырнадцать сантиметров и по весу около тринадцати килограмм.

— Годится, — подтвердил Джим, взвесил шар в руке, пропустил немного силы, проверяя на изъяны. Он сохранял невозмутимое выражение лица, но я понял, что стальной шар ему понравился и из подобной штуки выйдет отличная метательная бомба.

— Четыре тысячи за тонну, — немного снизил цену главарь банды. — Или три тысячи, если заберете все. У меня сто сорок мешков на складе.

Мне показалось, что он не сильно заинтересован в подобной сделке. Хотя вполне может быть, что просто делал такой вид, набивая цену.

— На твоем месте я бы не стал торговаться, — добавил мистер Джексон, откидываясь в кресле. Может, он что-то прочитал во взгляде Джима. — Это плохо влияет на мое настроение. К тому же вы не похожи на деловых людей и мне очень интересно, зачем вам понадобились эти… железные шарики. Вдруг вы задумали какое-нибудь опасное мероприятие, а придут и спросят с меня и моих людей. Откровенно говоря, мне не очень нравится эта сделка, и даже ради десяти тысяч, я не готов идти на риск.

— Они и мне не нравятся, — согласно кивнул помощник Джексона. — Как и их предложение.

Пока шла беседа, я успел рассмотреть комнату. Много хлама, мало места. Старый шкаф с книгами, к которым давно не притрагивались, закрытый ноутбук на столе. Мое внимание привлек массивный сейф в углу помещения, на который положили небольшие электронные весы. А еще я отметил органайзер на столе босса. На специальной подставке лежали резинки для денег.

— Хорошо, — согласился Джим. — Только сначала я хочу посмотреть весь товар. Мне нужно дать ответ боссу сегодня.

— Это не сложно, — мистер Джексон как-то мерзко улыбнулся, посмотрел на помощника. — Чед, отвези их, пусть посмотрят.

— Да, босс, — тот встал и направился к выходу.

— Внимательно все посмотрите, — бросил нам бандит, — чтобы не было претензий в будущем.

— Обязательно, — коротко кивнул Джим.

Я подхватил оба рюкзака и вышел первым. Внизу, в гостиной ничего не изменилось, темнокожая молодежь занималась все тем же. Даже толстяк продолжал уплетать чипсы, сменив пачку на зеленую. Оживились все, когда увидели нас.

— Мы на склад, — сказал Чед, забирая со спинки кресла куртку.

— Нам с вами ехать? — подскочил тот, что играл в игры на телефоне.

— Нет, оставайтесь дома. Фрэд — за старшего.

На улице Чед направился к темно-синему пикапу, позвенел связкой ключей. Машина завелась легко, затарахтев холодным двигателем, учитывая, что в салоне было еще холоднее, чем на улице. Я с интересом обошел машину, косясь на окна дома. Первый раз видел трехдверный пикап, с очень неудобными задними сиденьями. В любом случае это лучше, чем ехать в багажнике. На секунду мне показалось, что в одном из окон второго этажа мелькнул чернокожий парень с автоматической винтовкой М16 в руках. Чед нас поторопил, чтобы быстрее садились в машину, и мы неспешно поехали по улице. Холодному двигателю требовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Я пару раз оглядывался, но не заметил, чтобы за нами кто-то последовал. Чед же насупился и предпочитал молчать, глядя на дорогу. Когда мы покинули район и выехали на широкую магистраль, позвонила Ульяна.

— Слушаю, — сказал я, ожидая плохих вестей.

— Я все узнала. Международные рейсы, любого направления, отложили из-за непогоды. В лучшем случае можно вылететь в Европу завтра к шести часам вечера, но авиакомпания предупредила, что возможны задержки, если погода не наладится.

— Что могу сказать — хреново.

— Глеб два раза звонил, но я трубку не взяла, — добавила она.

— Так, сейчас соберешь вещи и оставишь их в камере хранения отеля. После этого поедешь в тот самый магазин, где мы покупали зимнюю одежду и закупишься так же. Попроси продавца, он поможет собрать рюкзак. Мы будем поздно вечером, может, ночью и заберем тебя. Там есть пиццерия Домино рядом. Телефон и планшет отключи еще в гостинице.

— Хорошо, я все поняла. Буду ждать в пиццерии.

— Отбой, — я отключил телефон и вернул его Джиму. Ругаться уже не хотелось, проще было принять этот фактор как неизбежную проблему.

До складов заброшенного металлургического завода, в общем счете, мы ехали почти час. Время приближалось к половине шестого вечера и начало быстро темнеть. Температура воздуха упала и ощущалось градусов двадцать мороза. Городской пейзаж сменился промышленным, затем дорога свернула почти к самому берегу, и мы въехали на своеобразный мыс или полуостров. Впереди виднелись очертания огромных зданий завода. Что удивило, так это относительно чистая, хотя и разбитая в хлам дорога. Совсем недавно здесь прошла тяжелая техника с отвалом и сгребла снег на обочину. Но даже так, мы ехали медленно, то и дело буксуя в глубоких выбоинах.

Нужный нам склад располагался в центре мыса, где на некогда просторной площадке виднелись остовы грузовых автомобилей, заваленные снегом и мусором. Было видно, что сюда совсем недавно кто-то приезжал, оставив следы от колес. Ни охраны, ни освещения, подгоняй ночью грузовики и вывози все, что хочешь. Если бы мы только знали, где искать, обязательно так бы и поступили. В пикапе нашлись два отличных фонаря, с помощью которых Чед провел нас по старому складу. Ничего даже близко интересного я не увидел. Какие-то огромные деревянные ящики, металлолом, жуткие скелеты станков. Нужные нам большие мешки, перевязанные толстыми веревками, нашлись в дальнем углу. Парочка порвалась, рассыпав вокруг ржавые шары, но остальные выглядели вполне неплохо. Убойное оружие Джима, единственный недостаток которого в том, что их не спрячешь в карман. Каждый шар весит как пудовая гиря и с собой можно взять пару штук, не больше. Но даже один такой снаряд способен снести здание, пробить стену бункера или потопить корабль. Порадовали мешки с шарами меньшего размера, примерно шестьдесят миллиметров в диаметре. Их и брать с собой проще и сил для броска расходуется меньше.

Осматривая один из мешков, я что-то почувствовал, услышал короткий свист. Резко выпрямившись, я врубил кинетическую защиту, закрывая себя и Джима. Секундой позже в защиту что-то очень глубоко вошло, завибрировав и задергавшись, словно муха в паутине. Повернул фонарь в ту сторону и увидел стальной дротик, похожий на длинный гвоздь. С другой стороны в защитное поле попал еще один метательный снаряд, запущенный с не меньшей силой, но, как и первый, не способный добраться до нас.

— Мастер воздуха, — сказал я, щелкнув фонарем, выключая его. Джим выключил свой и склад потонул в плотной и давящей темноте.

Я сделал пару шагов назад, подтолкнул свободной рукой Джима в сторону. Он уже сжимал в ладони один из небольших стальных шаров, вливая в него силу. Такой, если попадет в мастера, убьет сразу, никакой доспех духа не поможет. Даже я не был уверен, что выдержу прямое попадание. Собственно, мастер воздуха подумал так же, оценил опасность и дал деру. Мы услышали лишь стук тяжелых ботинок по металлу где-то справа, а затем мелькнувшую ауру силы, быстро удалявшуюся.

— Где этот черномазый? — я включил фонарь, обводя лучом длинное помещение склада.

— Сбежал, — сказал Джим.

Я прошел, подобрал метательный дротик. Десять сантиметров в длину, особый твердый сплав — это было неприятное оружие. Меня не возьмет, а вот Джима проткнуло бы насквозь. Главное оно практически бесшумное и незаметное в плане силы.

— Я их дом, вместе со всем кварталом… — тихо сказал я, сжимая зубы.

— Потом будем ругаться, — сказал Джим, толкнул ногой порванный мешок с грохотом высыпая крупные стальные шары. Оставив там штук семь, взвесил их в руке.

— А машина? — опомнился я.

— Я ключи забрал, — он продемонстрировал знакомую связку.

— Ну, хоть что-то.

Пара минут потребовалась, чтобы распотрошить еще один мешок, но уже с шарами малого размера. Я оставил килограмм сто и поволок по полу к выходу. Запасливые бандиты возили в пикапе покрышки, какие-то доски, даже мешки из плотной ткани. Спрашивается, зачем мы корячились, могли бы этими воспользоваться. Убрав все в кузов и закрыв тентом, я достал из кармана монету в четверть доллара. Диаметр три сантиметра, на одной из сторон изображен национальный парк. Если внутри она полая, то для жучка все равно маловата. Или современные технологии позволяют делать следящие устройства настолько мелкими? Щелчком пальца отправил монету в сторону открытых створок склада. Она звякнула в темноте, пару раз подпрыгнув на грязном бетонном полу.

С того места, где мы стояли, отлично просматривалась дорога, ведущая к складам, развилка и огромный кран с непонятным мне назначением. Как раз в этот момент на дорогу с трассы свернуло несколько машин.

— Воспользуемся эффектом неожиданности, — сказал Джим, рассовывая по карманам маленькие ядра. Чтобы сталь не обжигала руки на морозе надел перчатки и последним взял большой стальной шар. — Одна разрушительная атака и уходим.

— Слушай, может, я новую технику попробую? Защитный купол. Надо только от машины отойти подальше, чтобы твоя разрушительная атака не оставила нас без средства передвижения.

— Есть идея.

Пока гости неспешно двигались к складам, Джим развернул пикап таким образом, чтобы свет фар выхватывал из темноты часть дороги. При этом машина стояла за стеной из пары контейнеров и остовов грузовиков. На образовавшийся участок света мы и вышли. Пусть нас увидят и немного расслабятся. Если они разбегутся по всему заводу, до утра их не поймаем. Я немного разогнал кинетическую защиту, создав защитную сферу Лу Ханя, не очень большую, метров семь в диаметре.

— Три мастера, — сказал Джим, глядя, как машины сворачивают на обочину в сотне метров от нас. Свет их фар неприятно слепил, но не сильно, так как мы находились немного выше.

— Откуда у этой банды аж три мастера? — удивился я, прячась за Джимом и прижимая ладони к его широкой спине.

— Для них банда — это мелкие сошки, которые помогают держать треть города в страхе и приносить небольшую прибыль, торгуя наркотиками. А вон и наша обезьяна.

Перед фарами машин появилась фигура, выскочившая едва ли не из сугроба у обочины. Всего машин было пять: три больших джипа и две легковушки, заполненные людьми с оружием.

— Опять мастер воздуха, — сказала я, почувствовав, что в кинетическое поле откуда-то справа врезалось несколько небольших метательных снарядов. Затем еще с десяток дротиков завязло в поле с другой стороны. — Неприятный тип, прощупывает нас, надо бы с ним первым разобраться.

— Согласен, — кивнул Джим, разгоняя силу и вливая ее в шар. — Думаю он там, у дальних машин.

— Сдавайтесь ублюдки! — прогремел голос над площадкой. — Иначе мы выковырнем ваши останки из той консервной банки, в которую вы себя загнали.

Судя по невнятной речи, говорил явно чернокожий. В следующую секунду прогремел раскат грома и со стороны машин к нам метнулась яркая молния. Хорошо, что я в этот момент не смотрел в ту сторону, а увидел вспышку краем глаза. Молния обогнула защиту и врезалась в одну из створок склада позади нас, разворотив ее и превратив в причудливый цветок. Они наверняка чувствовали, что мы готовим какую-то атаку и нервничали. Еще одна вспышка молний, сопровождающаяся оглушительным раскатом. Ярко-белая дуга изогнулась, впиваясь в мерзлую землю метрах в десяти перед нами и разбрасывая вокруг комья земли. Мастер воздуха обрушил на защиту еще пару десятков острых предметов, которые завязли.

— Я готов, — сказал Джим.

— Давай! — я быстро создал брешь в защите. Даже выглянул из-за его плеча, чтобы посмотреть. Мне показалось, что стальной шар в его руках стал меньше в размерах.

Джим лишь немного толкнул ядро, но оно выстрелило словно из пушки. Я успел закрыть уши руками в момент, когда хлопнула ударная волна и нас оттолкнуло назад на пару шагов. Буквально через долю секунды пять машин поглотил взрыв, шарахнув еще громче. Если бы не защитная сфера Лу Ханя, нас бы опрокинуло на землю, но даже так в ушах зазвенело на высокой ноте и на какое-то время я оглох. Стальной Шар не просто создал взрыв, он разлетелся на мелкие осколки, поражая все вокруг смертоносной шрапнелью. В защитный купол впилось не меньше полусотни осколков, вошедших куда глубже, чем дротики мастера.

Джим уже сжимал малый стальной шар, не сводя глаза с дороги, которая потонула в темноте и лишь всполохи горящих машин выхватывали очертания появившейся воронки и искореженного металла. С маленькими ядрами управляться куда легче, и чтобы запустить в противника хватит пары секунд. После большого взрыва исчезло присутствие двух мастеров, но остался третий, швырявший в нас молнии. Я почувствовал, как справа от воронки, за сугробами появился сгусток силы. Мастер собирался использовать какую-то серьезную технику, но Джим время на подготовку ему не дал. Еще один взрыв, прогремевший не так громко, как первый, стер сугроб. Затем третий взрыв, именно в той точке, где мастер раскрыл себя.

В наступившей тишине было слышно, как на землю падают камни и комья обледенелой земли. Ни криков людей, ни стрельбы.

— Мне кажется, — сказал я, плохо слыша свой голос, — что я оглох на одно ухо.

— Надо уходить, — ответил Джим, возвращая мне использованный шар.

В этот момент что-то полыхнуло на краю воронки, осветив два внедорожника. Еще один полыхал метрах в двадцати, воткнувшись в высокий сугроб носом. Нам повезло, что дорога тянулась за склады, огибая весь мыс и с территории заброшенного предприятия было два выезда. Когда мы выбирались на главную дорогу, к месту пожара уже стягивались машины с проблесковыми маячками. Думаю, что взрыв должна была слышать половина города, как минимум и лишь чудом наш пикап не лишился стекол.

— Знатно пошумели, — выдохнул я.

Я не успел особо поучаствовать, но адреналина хапнул. И все-таки Лу Хань был гением. Такую защитную технику придумал изумительную. И Сяочжей так легко этой техникой со мной поделилась. Придется что-нибудь придумать, чтобы рассчитаться с ней.

— Слушай, Джим, эта тройка мастеров была не такой уж и сильной. Они точно треть города контролируют?

Он многозначительно посмотрел на меня, но отвечать не стал.

— Ох, запишут нас в террористы… Ладно, давай заберем головную боль и поедем твоего Олдса ловить.

* * *

Заброшенный литейный завод, Чикаго, раннее утро

Стоя на краю огромной воронки, невысокий мужчина в теплом меховом пальто, смотрел, как вокруг суетятся люди в форме полиции и федерального бюро. На место происшествия он прибыл еще вчера поздно вечером и всю ночь не спал, пытаясь понять, что здесь произошло. Полиция как раз убирала ставшие ненужными опоры освещения.

— Ваш кофе мистер Гесс, — сзади раздался уставший голос.

— Спасибо офицер Картер, — сказал мужчина, принимая горячий бумажный стаканчик. Поежившись от налетевшего ледяного ветра, он пригубил горький, но приятно обжигающий горячий напиток. — Всех собрали? Сколько всего убитых?

— Взрыв был такой силы, что части тел находят на другом конце завода, — сказал пожилой офицер, кивнув на участок перепаханного и красного от крови снега. — Пока сложили двенадцать тел. Уоллесы.

— Это я понял, — Гесс поморщился, вспомнив несколько частей тел чернокожих мужчин. — Конкретная информация есть?

— Кроме Руфуса Уоллеса опознали его младшего брата Марка.

— Значит, как минимум два мастера второй ступени, — сказал Гесс. — Где наш эксперт?

— Едет. Через пять минут будет на месте.

— Капитан Картер! — к воронке подбежал один из младших офицеров. — Мистер Уоллес приехал. Мы не смогли его остановить.

Питер Гесс обернулся к дороге, спокойно глядя, как сквозь оцепление проходит делегация из пяти человек. Вдалеке виднелось несколько больших черных лимузинов. Первым шел пожилой чернокожий мужчина в дорогом меховом пальто черного цвета и высокой шапке. При ходьбе он опирался на серебряную трость, а слева семенил помощник, готовый поймать главу клана, если тот оступится на скользкой дороге.

Старый Уоллес взял с собой трех мастеров, сильнейших в клане, словно хотел продемонстрировать, что смерть его племянников нисколько не ударит по мощи клана.

— Мистер Уоллес, при всем уважении, Вам не положено здесь находится, — спокойно сказал Питер Гесс, сцепив ладони за спиной. — Вы мешаете проведению расследования.

— Не собираюсь Вам мешать, молодой человек, — сказала глава клана. — Я просто хочу узнать, кто стоит за убийством моих людей.

Он внимательно осмотрел место происшествия, разбросанные и обгоревшие остовы машин, пятна крови. Один из его мастеров, двухметровый чернокожий амбал, спокойно прошел к краю воронки, глядя, как работают криминалисты. На дороге послышался неровный рев мотора и к оцеплению подъехал старый двухдверный мустанг серебристого цвета. Оттуда вышла женщина в простеньком пуховике и меховых сапожках. Перебросив небольшую сумку через плечо и забрав с заднего сиденья рюкзак, она поспешила к центру взрыва. Дойдя до воронки, женщина легко обогнула группу из клана Уоллеса и остановилась перед Гессом.

— Простите капитан, я опоздала! Пробки на дорогах. Но я успел посмотреть фото, которые мне переслали…

— Я помню Вас, эксперт, — влез старик, проходя ближе.

— Мистер Уоллес, Вы нам мешаете, — Питер строго посмотрел на него. — Пожалуйста, покиньте место преступления. Как только все станет известно, я сообщу лично, кто убил Ваших людей.

— Лучше скажите, кто из клана Ортега обладает подобной силой? И что это было, черт Вас побери?!

— Это был взрыв, — сказал капитан Картер — Чисто технически, это мог быть фугас, хотя судя по размерам воронки — должен быть грузовичок со взрывчаткой. Мы в армии видели подобное много раз. Но здесь нет следов взрывчатого вещества, остатков самой бомбы или чего-то подобного.

— Мистер Уоллес, — женщина обернулась к старику, коротко улыбнулась, поправила челку, выбившуюся из-под шапки. — Не следует делать поспешных выводов. Здесь произошел всплеск огромного количества сил, преобразованный в энергию взрыва. К тому же было еще как минимум два взрыва поменьше. Мастер, управляющий подобной техникой, достиг вершины второй ступени. Я бы сказала, что он находится на третьей ступени, если это классификацию когда-нибудь примут. У клана Ортега нет одаренных такой силы или я о них ничего не знаю, что маловероятно. Но если Вы скажете нам, зачем Ваши люди поехали на завод поздно вечером и с кем хотели встретиться, это упростит задачу нахождения виновных.

— У меня есть все основания подозревать в этом клан Ортега, — фыркнул старик. — Мы выкупили у них эту землю, но они по-прежнему хотят вывезти с нее все, что не вкопано на десять метров. Хотят оставить нам клочок грязной и зараженной ядами земли.

— Только войны кланов нам сейчас не хватало, — сказал Гесс. — Я встречусь с лидером Ортега и все выясню, но до этого прошу обстановку не накалять, иначе я буду вынужден действовать жестко.

— Накалять?! — возмутился старик, едва не взорвавшись от нахлынувших эмоций. — Не знаю, можно ли ее еще больше накалить. Имейте в виду, капитан Гесс, что это земля наша и мы вправе ее защищать. А Вы обязаны защищать наше право и законы государства! Я должен ехать. Мне предстоит объяснить сестре, почему погибли ее сыновья. Надеюсь, что вы не заставите нас ждать и скажите, как это произошло и кто понесет ответственность.

Старик развернулся и, пыхтя от накативших эмоций, направился к машинам. Снег под его ногами плавился и растекался лужами, от которых в воздух поднимался пар. К федеральным агентам подошел чернокожий амбал.

— Это был белый мужчина, — сказал он Гессу. — Моей комплекции, но немного ниже ростом. Одет в светлый утепленный костюм с большим походным рюкзаком за спиной.

Коротко кивнув, амбал поспешил за главой клана.

— Неприятные типы, — сказала женщина. — Слишком высокого о себе мнения. Он говорил про племянников?

— Руфус и Марк Уоллесы.

— Сильнейший мастер молний в штате? Неплохо, — женщина задумалась, еще раз посмотрела на воронку. — Надо будет поприсутствовать на вскрытии…

— Есть какие-нибудь мысли, кто бы это мог быть?

— Большой мужчина, белый, — она покачала головой. — Взрывы, это очень редкостный талант. Я подумала об одном молодом таланте из России, но под описание он не подходит. Только что ему делать в Чикаго, да еще и воевать ночью с одним из ведущих кланов штата?

— Капитан Картер, разошлите ориентировки на этого мастера. Только аккуратно, никаких конфликтов. Если кто-то его найдет, пусть сообщит в центр.

— Да, сэр, — пожилой полицейский кивнул и направился в сторону фургонов, играющихроль передвижного штаба.

— Я еще раз все осмотрю, — сказала женщина. — Но, я почти уверена, что этот мастер не местный. Может, Уоллесы его сильно обидели, что не исключено, за что и поплатились.

— Свяжусь с Жоржи Ортега, — сказал Гесс и зашагал следом за Картером.

Женщина же посмотрела вдоль дороги на склад. Одна из больших створок ворот, ведущих внутрь здания, сильно пострадала. На фото, сделанным ночью, это было похоже на удар молнии. А значит, что это не была засада и противники смогли обменяться ударами.

* * *

Штат Мичиган, недалеко от озера Пайн, раннее утро

— Завтрак готов, — послышался голос Ульяны, вырвав меня из медитации.

— Сейчас, — я потянулся, повел плечами.

В небольшой палатке было довольно тепло, несмотря на то что ночью бушевала метель. Ульяна даже снимала толстовку, согревшись в спальном мешке. Я же уснуть никак не мог, поэтому остаток ночи провел сидя, медитируя и изображая обогреватель.

До небольшого кемпинга, расположенного на берегу озера мы добирались три с половиной часа. По словам Джима, земля здесь принадлежала фирме Мичиганские Юго-западные Земли. Они занимались охраной природы, организацией походов и отдыха по живописным местам. Им принадлежали все заповедники и зоны отдыха штата и за последние сорок лет они умудрились выдавить половину фермерских хозяйств, не говоря уже о промышленных предприятиях. В округе располагалось всего два небольших городка с населением меньше десяти тысяч человек. Маленькие поселки в несколько домов я не считаю. Хорошо, что ту часть заповедника, на краю которого мы остановились, зимой никто не посещал. Небольшое озеро почти полностью замерзало, а лес из-за обилия снега становился непроходимым.

Выбравшись из палатки, я направился к пикапу, рядом с которым Джим устроил полевую кухню. Из покрышек и досок, он соорудил небольшой стол и лавку, установив их так, чтобы машина защищала от ветра. На походной газовой горелке он разогревал несколько кусков пиццы. Ульяна вчера додумалась заказать их семь коробок.

— Кофе, — Ульяна вручила мне алюминиевую кружку. — Растворимый. Вкус гадкий, но пить можно.

— Надо было карту купить, — сказал я.

— Здесь лес — четыре километра с востока на запад, — сказал Джим. — Грунтовая дорога, в двух километрах на северо-запад. Все очень близко.

— Нужная нам база посреди леса притаилась?

— Нет. Там, — Джим куском пиццы показал на северо-запад, — небольшая деревня. Десять жилых домов, магазин, старая церковь и длинное двухэтажное здание научного центра. Через деревню проходит та самая грунтовая дорога, строго с севера на юг. Без пропуска туда не пропустят, поэтому мы пойдем через лес, пошумим, возьмем машину и отступим.

— Гениальный план, — отозвался я, откусывая от пиццы. Кусочки бекона, курицы и сыра, довольно вкусно, учитывая, что ее только что подогрели. — Ты говорил, что на шум примчатся серьезные люди из Детройта и, возможно, Чикаго.

— У нас будет где-то полчаса, — кивнул Джим. — Здесь есть еще одна старая дорога, ведущая на восток.

— Если будет погоня с вертолетом, так просто не уйдем.

— Вертолет не проблема.

Помолчали. Я усердно работал челюстями, чтобы не тратить время. Джим не отставал.

— А в чем тогда проблема? — спросила Ульяна.

— Домой вернуться, — сказал я, сделал пару глотков кофе. — Я даже сказать не могу, подставили нас, или мы сами в это дерьмо вляпались. За парой дураков, решивших что-то купить у черной банды, трех мастеров не посылают. Там и одного за глаза хватит.

Ульяна еще вчера рассказала, когда мы ее из пиццерии забирали, что там по телевизору показывали какой-то пожар на заводе. Над заводом вертолет кружил, а ведущий новостей говорил, что произошел сильный взрыв. Представляю, что будет в новостях после сегодняшних событий.

— Можно до Нью-Йорка добраться, — предложила Ульяна. — Нас в посольстве примут и помогут.

— Вот, лучше молчи, — проворчал я. — Хватит уже твоих замечательных идей. Теперь будет так, как я решу. Или Джим, у него хотя бы голова на плечах, а не… вазочка с клубничным пюре.

Ульяна насупилась. Пару минут мы завтракали молча.

— Не опаздываем? — спросил я у Джима.

— Нет. Еще пять часов.

— Кто там у тебя из знакомых? Чтобы ненароком не задеть.

— Женщина, пятьдесят лет, доктор. Кейт Хьюз.

— Ты уверен, что ей можно доверять?

— Нет. Но Олдс там будет, — Джим положил на маленькую сковородку еще два куска пиццы. — И еще кто-то из очень важных людей. Нужно, чтобы тебя не узнали.

— А толку? Я уже на камерах засветился и в отеле, и в магазинах, и у того, на кого работает Глеб. Эх, было бы время во всем разобраться.

— Это разные вещи. Там ты закон не нарушал, — он строго посмотрел на меня.

— Хорошо, постараюсь сделать так, чтобы не узнали. Только я тебя прошу, вперед не рвись, изображая камикадзе. Учти, что я за тобой пойду. Ты же сам учил, лучше отступить сейчас, чтобы иметь возможность поквитаться завтра.

Джим кивнул, глядя на сковородку. Я даже поморщился. Он всегда уходил от прямого ответа, когда задумывал что-то опасное.

— Теперь уже не буду, — он поднял взгляд и улыбнулся. — Если вас оставить, то боюсь и до Атланты не доберетесь. Напоретесь на федерального агента, или что хуже, попросите у него помощи. Вдвоем вы притягиваете неприятности в два раза больше.

Глава 7

По засыпанному снегом лесу даже в снегоступах двигаться непросто. Где-то снег плотный и хрустящий, а где-то легкий и невесомый, словно пух. К тому же Джим задает хороший темп, уверенно двигаясь на северо-восток. Мне поспевать за ним не составляет труда, а вот Ульяна отстает. Не хватает физической подготовки, хотя пробежка всего пару километров. Я бы забрал у нее рюкзак, чтобы меньше отставала, но сам тащил за собой на импровизированных санках килограмм пятьдесят стальных шаров. Воздух ближе к обеду потеплел и ощущалась градусов пять мороза, не больше. Вокруг же было необычно тихо и кажется, что легкий шелест и хруст снега под ногами разлетается на десятки метров.

Мы спешили не просто так, нужно было проверить, насколько быстро, при необходимости, можно двигаться в лесу. Иногда очень не хватало лыжных палок, но не критично. Где-то в середине пути пересекли грунтовую дорогу и расчищенную полосу леса, по которой тянулись линии электропередач. Судя по отсутствию следов, с начала снегопада этой дорогой никто не пользовался. Здесь же наткнулись на небольшой домик лесника или смотрителя. Дверь не заперта, внутри холодно, но есть небольшая печка, запас дров и теплых одеял. А вот электричества не было, или оно включалось где-то рубильником. Мы заглянули внутрь лишь на минуту, поддавшись любопытству. Меня привлекла табличка рядом с дверью, показывающая, что в округе нет сигнала сотовой связи, зато работает стационарный телефон в доме.

О том, что мы приближаемся к заданной точке, стало понятно, когда послышался звук двигателей машин, промчавшихся по дороге где-то слева. Мы двигались вдоль оврага, ловко преодолевая препятствия в виде поваленных деревьев и торчащих из снега крупных сучьев. Проскочили мимо небольшой церкви, одиноко стоявшей на краю дороги. Это было небольшое одноэтажное здание, к которому примыкала высокая колокольня, или что-то такое. А еще спустя пару сотен метров лес начал редеть и показалось поселение в десяток больших одноэтажных домов, которые строили не на одну семью, а на несколько. Пришлось нырнуть в овраг, плотно засыпанный снегом и медленно продвигаться уже так. Хорошо, что отсюда до дороги метров десять и хоть редкие, но деревья.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил я у Джима. Мы расположились в овраге, за поваленным деревом. Место почти идеальное и дорога не слишком далеко и деревья стоят так, что увидеть нас можно, только подобравшись довольно близко. А метрах в ста, чуть левее, длинное двухэтажное здание, блестящее широкими окнами. На крыше несколько больших коробок кондиционеров, из которых поднимаются едва заметные клубы пара.

— Пару раз, — сказал он, утрамбовывая снег, чтобы удобнее было лежать. — Детский дом для одаренных находится на севере в трех часах пути на машине. Здесь же место очень тихое, нет посторонних глаз, всего одна дорога. В здании расположен серьезный научный комплекс исследований человеческого тела. Имеется два подземных уровня, заполненных самым современным оборудованием, в том числе биологическая лаборатория. Тридцать сотрудников, пятнадцать охранников. Сейчас там на обследовании два мастера. Официально они проходят курс реабилитации и восстановления.

— Надеюсь, не такие, с которыми сложно будет справиться. Давай вернемся к нашей проблеме. Что планируешь делать, кроме устранения Олдса?

— Взорвать все, до чего смогу дотянуться, — спокойно сказал он. — Доберусь до нижнего уровня, вскрыв дверь и использую отложенный взрыв. Хорошо, если ударной волны хватит, чтобы все разнести вдребезги. Еще лучше, если перекрытия обрушатся.

— Опасный план. Во-первых, энергии много потратишь, во-вторых, нужно будет быстро уносить ноги. А там, по твоим же словам, два мастера отдыхают. И еще телохранители Олдса, свою лепту внесут. И что по поводу машины? Не вижу я подходящий транспорт, который можно позаимствовать.

Я прервался, глядя, как немного ниже пытается устроиться Ульяна. В светлой шапке балаклаве она выглядела забавно. Уложив три рюкзака, она уселась на них сверху, переводя дыхание. Джим тоже посмотрел в ее сторону, покачал головой, отмечая, что для девушки она неплохо держалась, умудрившись не так уж и сильно задержать нас. Ему только дай волю, он кого хочешь измотает прогулкой по пересеченной местности.

— Другого плана у меня нет, — сказал Джим, укладывая один из стальных шаров рядом. Специально укутал его в кусок жесткой непромокаемой ткани от кузова пикапа. — Получится спрятать мое присутствие?

— Постараюсь. Если они на тебя не наступят, заметить не должны.

— Все получится, — уверенно сказал он. — Эффект неожиданности обязательно сработает. Тебе нужно будет только задержать мастеров, что находятся сейчас в доме, об остальном позабочусь сам. Если сопротивления не будет, то понадобится две минуты, чтобы взорвать самый нижний уровень. Достаточно вскрыть дверь грузового лифта и сбросить заряженное ядро в шахту.

Дальше потянулось время ожидания. Не люблю вот так сидеть и ждать. Уж лучше хоть какое-то движение, чем бездействие. А от ожидания предстоящего боя только нервы шалят, да холодок в желудке. Обед миновал где-то сорок минут назад и к двухэтажному зданию из домиков потянулись служащие. Мужчины и женщины разных возрастов. Почти у всех под верхней одеждой просматриваются белые халаты. Затем на дороге появился минивэн почтовой службы. Под присмотром охраны доставка выгрузила несколько больших и малых коробок, получила какие-то документы у принимающей стороны и убыла. Я же отметил, что охрана представлена людьми в военной форме со штурмовыми винтовками на плечах. Голову даю на отсечение, что они используют особые бронебойные патроны, способные пробить защиту почти любого мастера.

Гости приехали только к четырем часам дня, изрядно измотав нас ожиданием. Колонна из семи машин, четыре из которых были сопровождением. Наличие такого количества охраны удивило, но не испугало. Нападения они не ждали и вели себя несколько расслаблено. В одной из машин ехали то ли секретари, то ли помощники. Двое мужчин с дипломатами и женщина с папками для бумаг. Жаль бинокля не было, чтобы получше рассмотреть. Не хотелось выдавать себя случайным отблеском линз. Мастеров в охране я почувствовал. И было их трое. Двое из тех, что охраняли Олдса, еще один приехал вместе со вторым гостем.

— Не многовато мастеров? — шепнул я Джиму.

— Прикрой меня, — ответил он, начиная вливать в стальной шар силу.

Я успел только выругаться, пытаясь увеличить защитное поле, скрывающее наше присутствие. Это примерно то же самое, что пытаться заткнуть дыру в плотине ладонью. Джим торопился, расходуя слишком много сил. Первыми что-то почувствовали телохранители Олдса, одновременно повернувшись в нашу сторону. Защитные техники у них были странные, я такого никогда прежде не встречал. Они просто использовали чистую силу, рассчитывая таким образом отразить любой направленный удар. В принципе подобный метод работает, если сил невпроворот.

— Ложись! — крикнул я Ульяне, когда Джим резко встал, выставляя перед собой наполненное энергией ядро.

Я не успел поддержать Джима, когда хлопнула ударная волна, отчего его отбросило в овраг. Хлопок был гораздо сильнее, чем вчера вечером. Меня обдало снежной пылью, я вжался в землю, ожидая взрыва, но ничего произошло. Выждав секунд десять, я поднял голову над бревном. Телохранители Олдса умудрились остановить заряженное ядро в воздухе перед собой. Они прикладывали огромное усилие, чтобы удержать его, пытаясь стабилизировать, но это был явно не их уровень. А вот Олдс и второй гость резво убегали к зданию, откуда выскочило несколько охранников в военной форме.

— Черт… — начал было я, но в этот момент ядро взорвалось.

Это было феерически. Взрывной волной разметало машины перед зданием, а в поселке разом выбило все стекла. Нас буквально закидало снегом, а в поваленное дерево с хрустом впилось несколько осколков. Ульяна лежала на дне оврага, закрыв голову руками. Что касается Джима, то он уже стоял на ногах, собираясь бежать в ту сторону, держа в одной руке малый стальной шар, а в другой — большой. В это время совсем рядом рухнул бампер от автомобиля.

— Ульяна, — я оказался рядом, потряс ее за плечо. — Жди здесь, никуда не уходи. Слышишь?

Она закивала, глядя на меня испуганным взглядом. Еще бы, когда рядом взрывается что-то настолько мощное, тут и самый храбрый вояка струхнет. Я сжал ее плечо, затем побежал за Джимом. На месте подъездной дороги и части двора перед зданием, образовалась огромная воронка. С неба до сих пор падала куски грязи, камни и обломки асфальта. Фасад здания пострадал не меньше. Двери и окна были выбиты, а часть стены просто обвалилась, обнажив офисные кабинеты и большой актовый зал. Вдалеке, со стороны въезда в поселок в нашу сторону спешили военные. Я использовал всплеск силы, устанавливая защиту и давая мастерам в здании меня почувствовать. Не знаю, это ли сработало или еще что-то, но со второго этажа, прямо сквозь выбитое окно во двор выпрыгнул высокий мужчина в серой пижаме и с черной тростью в руках. Почти сразу мне на плечи упала тяжесть, вдавливая в землю, но так как я был готов, атака не сильно замедлила, разве что заставила тратить больше сил.

— Бэр, не дури! — крикнул я, сбавляя бег. К этому времени Джим уже успел скрыться в здании и источал настолько убийственную ауру, что даже с такого расстояния было не по себе.

Бэр Пойзон выпрямился, посмотрел в мою сторону насторожено, свернув навершие трости, где хранил мелкие металлические шарики. Как говорят американцы, ультимативное оружие, то есть, сильнейшая способность.

— Ты здесь как оказался? — спросил я, подняв руки и останавливаясь шагах в пяти.

— Здоровье поправляю, — ответил он, наконец узнав меня. — А вот ты откуда здесь? Значит, это тот здоровяк из ваших в здании шумит?

— У нас вендетта, — кивнул я, затем повернулся к окну, откуда он выпрыгнул. — А второй мастер?

— Мой человек, — Бэр решил подойти ближе, чтобы не повышать голос.

— Отличная пижама, — нервно хохотнул я. Напряжение как-то резко ушло, когда я осознал, что драки сразу с двумя мастерами не будет.

— У меня были процедуры, — поморщился мистер Пойзон. — Пока вы тут шуметь не начали. Я задействовал немало связей, чтобы здесь оказаться, а вы… чертовы русские!

— Прости. Считай, что за мной должок. Обязательно рассчитаюсь, как только выберусь из этой заварушки. Кстати, я тебе еще технику должен уникальную. Приезжай за ней, как раз и здоровье поправишь. У нас отличные врачи. Да, вы бы уходили от здания. Джим нижние этажи хочет взорвать.

— Где ты появляешься, там всегда неприятности и беды, — проворчал он, повернулся к окну и сделал жест тростью.

— А машины у вас, случайно, нет?

— Была, — он показал на несколько машин, стоявших на стоянке перед зданием. Одна из них лежала на боку, две другие превратились в груду металлолома изрешеченные осколками от взрыва. — Там, за зданием осталось несколько.

Военные почти добежали до места взрыва, косясь на нас, держа оружие наготове. Из окна здания выпрыгнул человек Бэра, немолодой худощавый мужчина, приземлившийся не очень уверенно. Мистер Пойзон дождался его, и они поспешили к военным требовать помощь. Без одежды и обуви на морозе эта пара мастеров могла продержаться пару часов, но это потребовало бы слишком много усилий. Тем временем внутри здания что-то громко взорвалось, стена рядом с проломом вздрогнула и осыпалась, увеличивая его раза в два. Из главного входа в панике выбежало несколько человек в белых халатах, поэтому вокруг становилось шумно от криков. Они явно знали мастеров в пижамах и спешили следом за ними.

Заходить в здание не хотелось, поэтому я побежал вокруг, в надежде, что с противоположной стороны действительно остались целые машины. Время стремительно убегало. Если в Чикаго только что подняли в воздух вертолет, то он будет здесь минут через тридцать. И чем больше у нас будет фора, тем меньше шанс, что нас найдут по горячим следам.

Бэр оказался прав, на небольшой стоянке было припарковано несколько автомобилей, присыпанных осколками и каким-то мусором. Ни один не смог сохранить целыми стекла, но у самого дальнего серебристого универсала отсутствовали только стекла с одной стороны, а в остальном он выглядел более-менее целым. В здании, совсем рядом со мной, кто-то использовал силу, послышался грохот и из окна первого этажа выскочил мастер, сопровождавший ту самую важную персону, приехавшую только что. Одна рука у мастера висела плетью, а кисть выглядела так, словно ее опустили в ведро с кровью. Следом появился незнакомый мне мужчина лет пятидесяти, в военной форме, выглядывающей из-под разорванного теплого пальто. Мастер заметил меня, воздух вокруг него поплыл, но в это время где-то на втором этаже закричала женщина на высокой ноте. Из центральных окон начал валить серый дым, а затем земля вздрогнула и послышался грохот. Здание приподнялось и резко просело, складываясь в центре как карточный домик. Нас накрыл поток пыли и бетонное крошево. Из того же окна, что и гости несколько секунд назад, выскочил Джим, взлохмаченный и умудрившийся где-то потерять шапку. В руке у него было что-то длинное и узкое, похожее на полосу металла. Он бросился к мастеру, пропуская чистую силу через импровизированное оружие. Военный ничуть не растерялся, и пространство между ними взорвалось огненным вихрем. Только Джима это ничуть не задержало, так как слишком близко они оказались друг к другу. В сполохах пламени, вперемешку с пылью, я увидел крупный силуэт и серебристый росчерк. Полоса металла легко рассекла мастера наискось через плечо. Еще один рывок и та же участь постигла военного чиновника.

Джим отбросил оружие в сторону, жестом показал мне, что пора уходить и поспешил к стоянке. Тем временем суматоха вокруг здания нарастала, а у южного поста появился военный джип, спешащий в нашу сторону. Как и я, Джим положил глаз на серебристый универсал. Пока я бежал к оврагу, где пряталась Ульяна, он успел завести его и, не жалея двигатель, выгнал на дорогу. Минуту спустя мы уже мчались по заснеженной дороге, двигаясь на север от поселка. В нас не стреляли и не пытались остановить, то ли не до конца разобравшись в происходящем из-за суматохи, то ли просто побоялись. Не сбавляя скорость, мы проскочили мимо блокпоста, едва не сбив пару военных, выбежавших наперерез. Но и они стрелять нам вслед не решились. А потом пошла та самая проселочная узкая дорога, ведущая на северо-восток через лес, про которую говорил Джим. Небо над нами закрыли заснеженные кроны и на какое-то время можно было почувствовать себя в безопасности.

— Ты всех достал, кого планировал? — спросил я.

Джим кивнул, сосредоточив все внимание на дороге.

— Ну и отлично. Ульяна, ты как?

— В порядке, — отозвалась она. — Наверное. Вы… вы сумасшедшие!

— Есть немного, — согласился я.

— Два мастера? — спросил Джим.

— А, ты не поверишь, это был Бэр Пойзон с кем-то из своих. Он путевку в этот санаторий купил, чтобы здоровье поправить. Черт, я ведь только сейчас подумал, что он мог там кого-то поджидать. Хотя его товарищ действительно выглядел больным. В общем, мы с ним разошлись без драки.

— Он тебя узнал? — спросила Ульяна. — Если да, то это плохо.

— Нет, Бэр нас не сдаст, если ты об этом…

— Надо машину менять, — сказал Джим. — И одежду.

Пару минут мы ехали молча. В салоне стало окончательно тепло. Я тратил совсем немного сил, чтобы закрыть два разбитых окна кинетической броней, но даже так, казалось, что по этому отголоску силы нас могут вычислить преследователи.

— Куда мы дальше? — спросила Ульяна.

— На юг, — ответил я. — Может быть, дядю твоего увидим.

— Майями? — удивилась она.

— Там одна из крупнейших баз наемников в Америке. Хорошо бы до нее добраться без происшествий.

— Двадцать с лишним часов пути, — к чему-то сказала Ульяна, откидываясь на спинку сидения.

С проселочной дороги мы выскочили на трассу, чистую от снега и машин. Справа и слева от дороги время от времени попадались небольшие частные дома. Дважды нам навстречу пронеслись машины полиции с включенными проблесковыми маячками. А еще минут через десять мы въезжали в небольшой городок с ровными улочками одинаковых одноэтажных домиков. Джим свернул к большой автостоянке с тремя десятками автомобилей. Мы спокойно вышли, выбрали неприметный седан, простоявший здесь как минимум пару дней. Джиму было достаточно коснуться машины, чтобы она приветливо щелкнула замками и даже завелась. Как он это делал, я так и не понял.

* * *

Научно-исследовательская база института Рэдклэй, штат Мичиган, раннее утро

Чтобы специалисты полиции и федерального бюро свободно работали рядом с местом происшествия, военные установили несколько теплых палаток и развернули кухню, где люди могли согреться и выпить горячий кофе. Но несмотря на все старания, разбор завалов главного здания двигался очень медленно и уже к середине ночи шансы найти кого-нибудь живым, сильно упали. На штат обрушился ураган, принесший с собой мороз и обилие снега. Крупная строительная техника приехала за два часа до рассвета и только к утру смогла приступить к работе.

Взметая снежные вихри, с востока к поселку двигался небольшой пассажирский вертолет. Пролетев почти над самыми кронами деревьев, он резко зашел на посадку на открытом участке земли рядом с дорогой. Из вертолета вышел всего один мужчина, выглядевший лет на пятьдесят. Придерживая теплую шапку, пригнувшись под винтами вертолета, он поспешил к группе людей в штатском, а от них к самой дальней из палаток. Внутри военной палатки было темно, но неожиданно тепло, даже жарко, учитывая контраст с улицей. На одной из кроватей спал капитан федерального бюро безопасности Питер Гесс.

Гость снял шапку, стянул перчатки, проходя к обогревателю, работавшему на максимальных оборотах. Стоило включить освещение под потолком, как Питер проснулся. Открыв один глаз, он посмотрел на гостя, затем сел, принявшись растирать лицо.

— Привет па, — сказал Питер. — Как добрался?

— Неплохо. Две пересадки из одного холодного вертолета в другой, еще более холодный.

— Прости, я двое суток на ногах и пару часов как уснул. Сейчас, еще минуту и приду в себя, — достав сотовый телефон, он нажал кнопку быстрого набора. — Агент Джилл, зайди ко мне.

Эксперт федерального бюро буквально сразу же вошла в палатку, словно караулила неподалеку. Женщина лет тридцати пяти в пуховике и меховых сапожках. На груди у нее висел фотоаппарат с большим объективом.

— Полковник Гесс! — обрадовалась женщина. — Рада Вас видеть.

— Здравствуйте, агент Джилл, — Алан Гесс кивнул.

— Доложи об обстановке и что нового появилось за два часа, — сказал Питер.

— Из хороших новостей — мы смогли пробиться на первый подземный уровень комплекса и спасти двух лаборантов. Плохая в том, что второй этаж завален капитально. Строители обещают расчистить вход к вечеру, в лучшем случае. Но старший прораб говорил не очень уверенно, поэтому я бы не рассчитывала попасть туда сегодня. Наши люди смогли пройти по следам, оставленным нападавшими до просеки, вдоль которой тянется линии электропередач. Там следы обрываются и найти их из-за метели не представляется возможным. Машину старшего научного сотрудника Блауса мы обнаружили в Хэйстингсе, рядом с семейным рестораном. Сейчас изучаются записи камер у ближайших магазинов, но пока обнадеживающих данных нет.

— В отчете упоминались наемники, — сказал Алан Гесс. — Бэр Пойзон, весьма знаменитый человек. Подданный Англии, как он оказался здесь, в научном центре?

— Выясняем, — сказал Питер. — Но там все чисто. Они провели здесь больше недели, и, по словам Харта, начальника отдела генетики, все разрешительные документы от самого директора Олдса у них были. Мы отправили их в больницу Чикаго, где мой заместитель их допросил. Они проходили какие-то процедуры, когда произошел первый взрыв, затем спешно эвакуировались. С нападавшими в бой они не вступали. Наемники, бесплатно они тратить силу не станут, даже в такой ситуации.

Питер едва заметно поморщился.

— Это второй подобный взрыв, за два дня? — скорее констатировал, чем спросил полковник.

— Взрывы абсолютно идентичны, — закивала женщина. — Только прогремевший здесь — в три раза сильнее. Как и тот, что обрушил здание. Ужасающая сила. В домах, стоящих в сотне метра от эпицентра, повредило крыши и несущие стены.

— Мы пока не знаем, как они связаны, — сказал Питер. — Но зацепки есть. Нападавших трое, двое мужчин и женщина, прекрасно подготовленные для путешествия по снежному лесу. Это, конечно, не в моей компетенции, но не мог ли генерал Хьюз вызвать недовольство своих противников в конгрессе, чтобы они решили устранить его таким образом? Чем он занимался в последнее время?

— Как и Олдс он занимался развитием одаренных, — сказал полковник. — И ярких противников его идей я не знаю. Даже, наоборот, его поддерживают много людей, находящихся очень высоко. Поэтому я здесь. Забирать расследование не планирую, а просто посмотрю со стороны. Но результаты нужны как можно быстрее. Что-то подсказывает мне, что время не на нашей стороне.

— Это вполне могут быть охотники за головами, — сказала Женщина. — Я еще накануне пересмотрела весь архив одаренных, обладающих подобным умением взрывов, но ничего толкового не нашла. Либо это кто-то из недавно получивших силу, либо кто-то не получавший официальную степень мастера.

— Надо еще раз основательно потрясти клан Уоллес, — сказал Питер. — Я вчера не успел до них добраться.

— Я запросил поддержку из центра, — сказал полковник Гесс. — Несколько мастеров прибудет в Чикаго к обеду.

— Тогда уж лучше в Атланту, — хмыкнул Питер.

— В смысле?

— В том смысле, что к этому времени нападавшие могут быть в Атланте. Или в Нью-Йорке, а может, уже в Канаде. Здесь до границы рукой подать, тем более Хэйстингс отсюда на востоке.

— На пограничные посты ориентировку отправили?

— Отправили, — сказал Питер.

— Перед тем как поедешь к Уоллесам, дождись моих агентов. Они помогут найти общий язык с лидером клана.

— Хорошо. Но я бы обошелся и без этих носорогов. У них силы много, а зрение слабовато. Растопчут все на своем пути, и только запутаемся в расследовании.

— А где тела генерала и его телохранителя? — проигнорировал высказывание сына полковник Гесс.

— Пока еще не увезли, — сказала агент Джилл. — Хотите посмотреть?

— Да, проводите, — он кивнул.

— А я пока выпью кофе и какой-нибудь энергетик, — сказал Питер.

Москва, Лубянская площадь, то же самое время

В кабинет главы государственной безопасности вошел невысокий, неприметный с виду мужчина в форме генерала. Прошел к рабочему столу, протянул генералу Осташкину черную папку.

— Вы читайте, Глеб Романович, — сказал гость, — я подожду.

— Чаю выпьете? — спросил Осташкин, открывая папку. — Садитесь, я вижу, что это займет какое-то время.

— Чаю? Можно. Только без коньяка, а то знаю я вас.

Осташкин нажал кнопку на телефоне.

— Чаю нам, — коротко сказал он и углубился в чтение.

Читал генерал неспешно, прервавшись ненадолго, когда секретарь принес чай. Отдельно на блюдце лежали ломтики лимона и несколько кубиков сахара, к которому никто из генералов не притронулся. Молчание затянулось минут на пятнадцать, пока Осташкин не закрыл папку, посмотрев на гостя.

— Наша вина, — признал гость, немного разведя руками. — Недооценили общую ситуацию в городе. Два клана давно делят заброшенное предприятие, даже до открытых столкновений доходило. Вот Кузьма и попал под молот местных разборок. Новостные агентства уточнили, что погибло три мастера, а не два, как сообщалось раньше. Кто бы знал, что он на этот завод треклятый захочет поехать.

— Плохо, Валерий Иванович, очень плохо сработали. А это, — Осташков взглядом показал на папку, — как произошло?

— Пока не знаю. Но слово «плохо», здесь уже не подходит. В международном терроризме нас еще не обвиняли. Вам следовало поставить меня в известность, чем он планирует заниматься, отсюда и все наши проблемы.

— Если бы я знал, не пустил бы, — хмуро сказал генерал Осташков. — Ладно, обвинять друг друга потом будем. Надо теперь из этой ситуации как-то выходить. Есть идеи?

— В СГА на уши подняли сразу два федеральных агентства. Нужно действовать осторожно, не привлекая внимания, что непросто. Но Кузьму надо оттуда вывозить, причем немедленно. Было бы хорошо, если бы они на связь вышли, хоть с кем-нибудь, чтобы инструкции передать. Поставьте родных в известность, если звонить им будут.

— Предлагаете мне с князем Воронцовым говорить? — ухмыльнулся Осташкин. — Он человек злопамятный, не хуже… кхм… семейное у них это. Он на этом фоне может в посольство американское пойти и потребовать, чтобы его… дочь вернули в целости и сохранности.

— Можно сделать это аккуратно. Пусть ей скажут, чтобы попросила Кузьму позвонить, к примеру, Петру Сергеевичу.

— Хорошо, это мы сделаем. Кстати, можно больше информации по этому высокому военному чину, — Осташков положил ладонь на папку.

— Он занимался исследованием одаренных. У них запущено две программы по созданию идеального солдата. Конкретно он руководил одной из них. Часа через два подготовлю всю необходимую информацию. Американцы пока не знают кто и зачем все это устроил и мои люди, если получится сделать это аккуратно, подчистят кое-какие хвосты. Если Кузьма в ближайшие дни не выкинет ничего подобного и удастся его оттуда вытащить, то все может и обойтись.

— Тогда вытаскивайте его, Валерий Иванович, это как раз по вашей части.

— Кое-какие меры мы уже предпринимаем.

Чикаго, южные кварталы, часом ранее

Дверь в кабинет главаря уличной банды открылась, выпуская из помещения Глеба. Немного наклонившись, он ухватил тело мистера Джексона за ворот жесткой рубашки, выволакивая его в коридор, а затем к лестнице.

— Чертовы нигеры, — ругался мужчина, — заставляете работать сверхурочно.

Спустив тело по лестнице, Глеб отволок его к центру комнаты, куда ранее стащил других членов банды. Подтянув их предводителя, он положил его повыше.

— Живучий, — Глеб поднял руку, в которой сжимал пистолет с длинным глушителем. Наведя оружие на голову одного из темнокожих парней, он дважды нажал на спусковой крючок. Даже с глушителем выстрелы прозвучали довольно громко. Парень дернулся в последний раз и затих.

Пройдя к входной двери, Глеб поднял оставленную там канистру с бензином. Пара минут ушла на то, чтобы облить тела и все вокруг. Канистру он бросил там же и полез за пазуху, но в это время зазвонил сотовый телефон.

— Да, солнышко, — сказал мужчина, попутно вынимая из кармана пластиковую палочку в палец размером.

— Ты сейчас чем занят? — спросил женский голос.

— Работаю, — отозвался Глеб, ломая палочку, зажав ее между пальцами, затем потряс ею, взбалтывая жидкость внутри.

— Ты просил предупредить, если в городе что-то значимое случится. Так вот, из центра к нам прилетело сразу четыре мастера. Они планируют хорошенько встряхнуть клан Уоллесов.

— Я понял, спасибо, — мужчина достал из кармана рекламную карточку магазина, торгующего теплым снаряжением для походов и альпинизма. Посмотрев на часы, отметил, что магазин откроется только часа через два. — Позвоню, как только освобожусь.

— Увидимся вечером.

В трубке послышались короткие гудки. Глеб бросил быстро нагревающийся пластик в лужу бензина и спокойно вышел из дома. Рано утром на улице было очень тихо. Люди из бедного района спали, не собираясь покидать теплые постели. Так же неспешно, Глеб прошел к своему внедорожнику, хлопнул дверью, усаживаясь на место водителя, завел двигатель. Когда машина сворачивала на соседнюю улицу, в окне дома, стоявшего в тупике, сверкнула яркая вспышка, затем полыхнуло пламя, едва не выбившее окна.

* * *

Штат Джорджия, город Атланта, девять часов утра

Двенадцать часов в дороге, в не самой удобной для этого машине, сильно выматывают. И это учитывая, что я проспал большую часть пути в отличие от Джима. Ульяна тоже поспала немного, но даже так выглядела уставшей. Атланта встретила нас прекрасной погодой, градусов десять тепла и безоблачным небом. Мы словно въехали в весну, вырвавшись из холодной и мрачной зимы.

Выбрав стоянку рядом с огромным супермаркетом, мы сначала отправились за новой одеждой, решив выбрать что-нибудь практичное и дешевое. Что касается дешевой одежды, то ее здесь было много. Джинсы за пятнадцать долларов, рубашка и легкая куртка еще пятьдесят, кроссовки — двадцать пять. За пятьсот долларов мы втроем полностью переоделись, сменив зимний гардероб на весенний. Попутно купили пару рюкзаков, несколько пледов и всякой мелочи, на следующие двенадцать часов пути. Расплачивались наличными, оставшимися от несостоявшейся сделки с чернокожей бандой.

Часов в одиннадцать мы забрели в местный ресторан фастфуда. Ульяна предлагала небольшой семейный ресторан через дорогу от супермаркета, но Джим эту идею забраковал, сказав, что там отвратительно кормят. А здесь мы заказали густой суп, который подавали в хлебной корке и еще несколько порций жареной индейки, с картошкой и острым соусом. Мы почти сутки ничего не ели, поэтому обед показался изумительным.

Наш столик у окна выходил на оживленную улицу и пока мы обедали мимо несколько раз проносились машины полиции с включенными проблесковыми маячками. Ульяна при этом выглядела так, словно это за ней мчалась погоня.

— Расслабься, — сказал я, отправляя кусочек жареной индейки в рот. — Большинство преступников в бегах ловят именно потому, что они именно так и выглядят. Взгляд опущен, постоянно вздрагивают и торопятся на другую сторону дороги перейти, когда полицейских видят.

— Это для вас ситуация привычная, а мне страшно, — сказала она, ковыряя ложкой в супе.

— Хлеб размокнет, кушай быстрее, — посоветовал я. — Хорошо бы нам без происшествий добраться до юга. Один рывок и мы на берегу Атлантического океана.

Я развернул дорожную карту, купленную за десять долларов. По словам продавца, с того момента, как все начали пользоваться навигаторами и электронными картами, бумажные путеводители уже никто не покупает. А так как Джим планировал поспать хотя бы часов шесть, то машину придется вести мне. Надеюсь, я не заблужусь в хитросплетениях местных дорог.

В ресторанчик как раз вошли два копа, огляделись. Я поймал взгляд Ульяны, повернулся к двери, бросил на них короткий взгляд и продолжил изучать карту. Пока один из них направился к стойке продажи, второй решил подойти к нам.

— Доброго дня, — поздоровался он. — Отличная погода сегодня.

— Не то слово, — отозвался я, затем свернул карту, бросив ее на стол. — Солнышко светит, уже хорошо.

Я отметил на поясе полицейского кобуру с пистолетом. Он привычным движением положил руку на нее, касаясь большим пальцем особой пряжки.

— У вас все в порядке? Может, помощь нужна? — спросил он, глядя на Ульяну. — Вы неважно выглядите.

— Все хорошо, — ответила она. — Просто не выспалась.

— Путешествуете? — он кивнул на карту.

— Спасаемся от холодов и едем на юг, — сказал я. — У нас отпуск.

— Даже завидую немного, — полицейский улыбнулся. Еще раз посмотрел на Ульяну, но того, что ожидал, не увидел. — Удачного путешествия.

— Спасибо, — я подождал минуту, пока полицейский вернется к своему напарнику и бросил взгляд через стол. Ульяна на это лишь фыркнула, вернувшись к супу.

Джим говорил, что если ехать дальше на юг, то нужны номера местного штата, чтобы у полиции было к нам меньше вопросов. Да и риск того, что предыдущую машину будут искать больше, чем угон новой. Поэтому выбора особого не было, и мы немного прогулялись по городу, в сторону большого крытого стадиона, где разместилось аж три просторные стоянки. Место практически безлюдное, а некоторые машины выглядели так, словно к ним не прикасались пару месяцев. Выбор пал на минивэн с просторным салоном. Бензина в баке, правда, почти не осталось, да и пахло в салоне не очень приятно, но буквально на следующей улице мы наткнулись на заправочную станцию под маркой Шеврон. Полный бак обошелся пятьдесят долларов, и учитывая еще как минимум две заправки, бензин съест четверть оставшихся у нас денег.

Если верить карте, то нам нужна была автомагистраль под номером 75, проходящая как раз через город. По ней можно было добраться до самого Майами всего за десять часов. И заблудиться невозможно, и светофоры не сильно мешают. Днем же ехать куда увлекательней, чем ночью, можно посмотреть на достопримечательности, если они есть. А так, большая часть пути — это поля и равнины, то в сон клонит уже через пару часов. Машин много, а грузовиков еще больше. Толкаться между ними не очень приятно, зато погода отличная, за весь путь мы попали только под один небольшой дождь. И с каждым километром, воздух все сильнее прогревался. В какой-то момент я понял, что на улице наступило настоящее лето. На одном из электронных табло, висевших над автострадой, показывало двадцать семь градусов тепла в тени. Вот так, еще вчера мы пробирались через сугробы и мерзли в палатках, а сейчас хочется рубашку снять.

На окраине Майями мы остановились только затем, чтобы зайти в очередной ресторан быстрой еды. Судя по лицу Ульяны, только один вид этих ресторанов вызывал у нее изжогу. Кстати, нам пришлось делать еще одну остановку, чтобы купить летней одежды. Не рассчитали мы, что в Майами будет настолько тепло, поэтому сейчас Ульяна ходила в приятном глазу светлом сарафане, открывающем вид на соблазнительные коленки. Надо сказать, что платья ей исключительно шли и это не портили даже кроссовки. Я же выбрал длинные шорты, как и Джим, только он не успокоился, пока не купил себе шлепанцы и плетеную шляпу от солнца. Вот теперь мы выглядели как настоящие туристы, отбившиеся от группы.

— Может быть, мы к дяде заедем? — спросила Ульяна, когда мы выходили из придорожной забегаловки. — Ты обещал. Он недалеко от побережья живет, можно там переночевать, а еще денег взять. У тебя их совсем не осталось.

— В другой раз, — сказал я. Потянувшись, полной грудью вдохнул теплый ночной воздух. Рядом мигала вывеска круглосуточного магазина, показывающая половину одиннадцатого и двадцать три градуса тепла. — Нам нужно еще немного на юг проехать.

— Куда уже дальше? — удивилась она. — Там нет ничего. Все! Океан!

— Ну что ты ругаешься? Я же говорил, что там Ключи есть. Это такая цепь из островов, где расположена база наемников. Своеобразное место отдыха, где они собираются перед отправкой на очередную войну.

— И зачем туда ехать ночью? — спросила она, скрестив руки на груди.

— А почему нет? Можно заночевать в машине, где-нибудь на берегу океана.

— Хорошо, ты главный, тебе решать, — сказала она, резко повернулась и пошла к машине. Обиделась, непонятно только на что.

И вроде бы, чем плохо навестить ее родственника?..

— Нет, нет, — быстро сказал я, тряхнув головой. — Я не поддамся. Джим, поехали! Чем быстрее доберемся, тем лучше.

Он улыбнулся и зашагал к машине. Последний рывок к океану занял у нас три часа. Мы совсем немного не доехали до базы наемников, свернув на дикий пляж. Я взял пару одеял и ушел спать к карликовым деревьям, больше напоминавшим высокий кустарник. Джим расположился недалеко от машины, решив дежурить до утра. Сказал, что неплохо выспался в дороге. А вообще, на побережье хорошо, шум волн и яркие звезды. Мне вспомнилась школа, когда наш класс дружно поехал на Окинаву. Тогда было хорошо, не нужно ни о чем беспокоится, за тебя все решали взрослые. И протестуя против их произвола, я сбежал, чтобы поспать на пляже. Это была дурацкая идея, так как спать на жестком песке неудобно, а еще было холодно и сыро. Сейчас я это вспоминал с улыбкой. Ульяна, кстати, из машины так и не выходила. Я думал придет поговорить.

Утро выдалось необычно тихим. Пустынный пляж и дорога. В какой-то момент показалось, что это тот самый край мира, про который все говорят. Но нет, вдалеке в небе виднелся след от быстро летящего самолета, а в заливе дрейфовало несколько яхт. Рядом с машиной Джим грелся в лучах восходящего солнца, наблюдая, как Ульяна делает зарядку.

— Доброго утра вам, — сказал я, подошел к Джиму.

— Пусть оно и вправду будет добрым, — отозвалась Ульяна. Сегодня она выглядела гораздо бодрее, чем накануне и совсем не хмурилась. Длинные волосы стянуты в тугой хвост, чтобы не мешали и не сильно пачкались.

— Машину бросим здесь, — сказал я. — Джим у тебя документы наемника с собой?

— С собой, — кивнул он,говоря на русском.

— Тогда в путь. Здесь до Ключей всего пара километров. Дойдем за полчаса.

— Это вон то высокое здание? — Ульяна показала на запад.

— Диспетчерская вышка местного аэродрома. Там дальше ангары для фирм, которые могут позволить себе содержать самолет. Гражданские сюда на посадку не заходят. Нам как раз туда и надо.

— Там можно нанять самолет до Европы? — оживилась Ульяна.

— Нет, — я рассмеялся. — Вряд ли здесь кто-нибудь держит самолеты, способные перелететь Северную Атлантику.

— Тогда я не понимаю. Объяснишь?

— Пойдем, сюрпризы и неожиданности — это всегда весело.

— Не люблю неожиданности, — проворчала она.

Забрав рюкзаки, мы пошли вдоль дороги, направляясь на запад. База наемников, протянувшаяся на севере от аэродрома, была огорожена высоким забором с предупреждающими и даже пугающими табличками. До нее мы дошли ровно за сорок минут, и за это время по дороге не проехала ни одна машина. Как и положено, вход охранялся вооруженными людьми из числа наемников. Многие фирмы экономили на оплате, предоставляя хозяевам самые разные услуги, в том числе и по охране объекта. Нас же встречала четверка крепких мужчин, носивших клетчатые рубашки без рукавов, демонстрируя многочисленные наколки. Ковбойские шляпы, сапоги или высокие военные ботинки, в руках карабины. Ко всему прочему у всех длинные волосы и бороды. Одна из разновидностей американских наемников, работающих грубо, но очень эффективно. Они отлично умеют стрелять, взрывать и устраивать засады. Если не обращать внимания на их вид — обычно это серьезные ребята. Конкретно данная четверка была представлена экспертами первой и второй ступени, что многое говорит об их фирме.

— Заблудились? — хохотнул старший, дождавшись, пока мы подойдем к воротам. — Туристам сюда заходить нельзя, но вот эту мисс мы пропустим. Могу даже экскурсию устроить. Да вы не бойтесь у нас безопасно, а кто вздумает распускать руки, я ему лично коленку прострелю.

Бородатый американец широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие пары передних зубов.

— Мы по делу, — сказал Джим, подходя к нему и протягивая паспорт в темной обложке.

Наемник удивился, но документ открыл. Улыбка сменилась коротким удивлением, затем выражение лица стало строго деловым.

— Добро пожаловать в Ключи, мистер Рагер, — наемник вернул паспорт и показал рукой на запад. — Здание администрации — по правую руку, в квартале от отеля. Если хотите, Чед вас проводит.

— Я найду дорогу, — сказал Джим.

Оставшаяся троица бородачей, поспешила открыть ворота, провожая нас любопытными взглядами. В основном на посту они маются от скуки, поэтому им было очень интересно, почему старший так быстро нас пропустил.

Дорога в этом месте шла дальше на запад, а вот на юге простиралось пустое поле, переходящее во взлетную полосу. Где-то в километре виднелись большие ангары, какие-то домики и грузовые контейнеры, переделанные под склады и даже жилые помещения. На севере же виднелся небольшой поселок, в центре которого располагался большой двухэтажный гостиничный комплекс. Справа от него построили питейное заведение, пару магазинов, в том числе оружейную лавку.

— Лучше начать с администрации, но в такую рань они не работают, — сказал Джим, затем показал на дорогу, убегающую на запад. — Там жилые кварталы и склады. Я схожу, поищу старых друзей, узнаю, что происходит вокруг. А вы можете наведаться в бар, как раз позавтракаете.

— У нас налички совсем немного осталось, — сказал я. — Но я что-нибудь придумаю.

— Не сомневаюсь. Ждите меня к обеду.

Джим положил мне руку на плечо, словно предупреждая, чтобы я не влипал в неприятности, затем зашагал по дороге.

— Что у него за документ? — спросила Ульяна. — Который ворота в это место открывает.

— Паспорт наемника. Там указан твой ранг, фирма, на которую работаешь и рекомендация. У Джима она «S».

— Что за рекомендация? Никогда не слышала.

— Как тебе объяснить… это то, насколько сложные и опасные задания тебе можно поручить, не боясь, что ты их провалишь, впустую потратив деньги нанимателя. Это как доктора́ в больнице: врач-ординатор, ведущий хирург или профессор с мировым именем.

Я зашагал по направлению к бару, вывеска над которым гласила: «У Молли».

— И много таких, с буквой «S»? И что она означает, «Супермен»? — Ульяна даже захихикала.

— Примерно это и означает, — я тоже рассмеялся. — Нет, таких не много. На семь крупнейших фирм — шесть мастеров с подобной рекомендацией. Случается, что от такой славы отказываются, потому что это повышенная ответственность и риск. Джим редко участвует… точнее, участвовал в операциях. Мы его звали только когда нужна была огневая поддержка. Мама ему этот паспорт специально пробила через Тихоокеанскую ассоциацию наемников, чтобы наша фирма могла выдавать другим рекомендации вплоть до «Три А». Это престижно и поднимало нас на новый уровень. Мы тогда в четверку сильнейших фирм вошли. Это было знаковым событием. И ценник за наши услуги вырос значительно. А если судить о других мастерах, то большая часть имеет ранг «А» или «Дабл А». Это неплохо, так как есть фирмы и с «Б» рангом и даже мусорные конторы «С».

— А у тебя ранг какой?

— Я тогда мастером официально не являлся, поэтому и рекомендации не имел. У меня обычный паспорт наемника, эксперта второго класса.

— А если бы сейчас получал? Как высоко себя оцениваешь?

— Круче меня только гора Фудзи, — хмыкнул я. — Ульяна, рекомендация — это не сила одаренного, а репутация. Чтобы понять, тебе нужно в этой каше повариться.

— Вроде все понятно, — она пожала плечами. — Но знаешь, входить в четверку сильнейших фирм мира — это круто, я считаю.

— А то ж, — согласился я. — Мы такие. Матчиных везде знают, даже здесь. Представляю, как наши конкуренты радовались, узнав, что фирма закрылась. Напились, наверное, от счастья…

Глава 8

Заведение «У Молли» представляло собой типичный бар, где наемники могли собраться за круглыми столиками в просторном зале, поговорить и выпить. Здесь же можно было поесть, если тебя устраивала простая и калорийная пища. Длинная стойка бара с высокими стульями — центральное место в зале, куда подсаживались те, кто просто хотел пропустить пару рюмок без лишней болтовни или же пришедшие без компании. Выпить наемники любили, потребляли алкоголь иногда просто в невероятных количествах. Некоторые, возвращаясь из командировок, неделю не просыхали, сбрасывая стресс, напивались до беспамятства. Говорили, что им это помогает. Не знаю, в нашей фирме подобное принято не было. Никто не запрещал, но больше одного вечера обычно успехи не праздновали. Зато была традиция устраивать драки. Итальянец Ливио Кастальдо, капитан второго отряда, вместе со своими людьми обязательно задирали американцев, а потом они все вместе выплачивали из жалования штраф за разбитую мебель и посуду. Именно поэтому в таких заведениях всегда присутствовал вышибала в ранге мастера. Если хозяин не мог себе этого позволить, то администрация базы отправляла на подобную работу должников или провинившихся.

— И у нас такая же, — улыбнулся я, показывая на табличку, прибитую рядом с дверями в заведение. На ней было написано, что вход в бар с оружием запрещен и оно будет сразу изъято в пользу администрации.

— Наемники часто стреляют, когда напиваются? — с тревогой в голосе спросила Ульяна.

— Нет. Кулачные бои гораздо веселее. Не переживай, драки случаются не так уж часто. Да и рожи друг другу предпочитают бить на улице, чтобы не злить хозяина.

В зале ожидаемо было пусто. Пахло кухней и немного крепким алкоголем, может быть виски. Атмосфера темновата, но все чисто и даже уютно. Мы прошли к барной стойке. Едой тянуло как раз из-за приоткрытой двери в подсобное помещение. Я пару раз нажал на кнопку звонка, оставленного на столешнице.

— Как-то грубо, — сказала Ульяна, показав на небольшой листок, где было написано: «Хочешь жрать — позвони». — Америка же, здесь культура предоставления услуг обязательна.

— Ага, ты еще попроси, чтобы тебе улыбались, — рассмеялся я. — А записка зачетная.

Ждать пришлось где-то минуту, пока из кухни не вышла невысокая загорелая женщина лет сорока-пяти. Жесткие волосы, больше напоминающие круглый колючий куст, укрыты белой косынкой. Увидев нас, она удивилась, наклонила голову, чтобы посмотреть поверх очков.

— Вы, голуби мои, не заблудились? — спросила она. Голос у нее оказался неожиданно добрым и мягким.

— Нет, мы как раз по адресу, — миролюбиво улыбнулся я. — Нам бы плотно позавтракать. Впереди целый день беготни в поисках самолета.

— Долго бегать придется, — сказала она. — Яичница, бифштекс, картошка и овощной салат.

— Мясо только хорошо прожарьте, — согласно кивнул я. — И много кофе с сахаром.

— Сорок долларов и выбирайте любой стол, сейчас все принесу.

Я протянул ей три двадцатки, взял Ульяну под локоть и повел к столику недалеко от окна, занавешенного шторками. Немного повозившись, удалось связать их, чтобы впустить в помещение немного дневного света.

— Удивительно, что они работают в такую рань, — сказал я. — Может, сегодня какая-то фирма отправляется в очередную командировку?

— А чем наемники обычно занимаются? На работе, я имею в виду.

— Стреляют. Чаще всего там, где есть что делить. Или откуда нужно выбить местных аборигенов с автоматами. Есть много богатых, гордых, но очень маленьких государств, у которых армия меньше иной фирмы. Вот они и нанимают профессионалов, чтобы вместо них воевали за те же нефтяные скважины или алмазные прииски.

— Значит, бывает так, что разные стороны конфликта могут нанять людей, знакомых друг с другом. Которые вот вместе пьют в таких заведениях, а потом друг друга убивают?

— В контрактах есть условия, что фирмы, входящие в единую ассоциацию наемников, не должны сталкиваться друг с другом. Это очень жесткие правила. Поэтому, если кто-то решил отжать у тебя пару нефтяных скважин в пустыне, наняв американцев, найми здесь же любую другую фирму, даже самую дешевую, и спи спокойно. Друг с другом они вряд ли подерутся. Прецеденты были, но после этого одного из участников обязательно лишали лицензии. Другое дело — это охотники за головами. Они вне закона и ассоциаций, поэтому могут доставить много проблем. Но их услуги стоят дорого.

— А наемные армии?

— Слушай, зачем тебе в эти дебри забираться? Люди друг друга убивали всю историю существования цивилизации. Кто-то за идею или религию, а кто-то за деньги. Пойду лучше музыку закажу. Видишь вон тот аппарат с пластинками. В нашем баре в Японии такой же стоял. По-моему, из-за него драк было больше, чем по любому другому поводу. Хозяин даже грозился оставить там только одну мелодию, самую противную.

Я встал и пошел к раритетному аппарату. Сквозь стекло можно было рассмотреть стоявшие в рядок пластинки. Требовал он монету в один доллар, благо таких у меня много, Джим поделился. Мелодии были мне незнакомы, поэтому бросив монету, ткнул наугад. Машина зажужжала, специальный зажим подхватил пластинку и уже через несколько секунд заиграла ненапрягающая джазовая музыка.

— Мне сегодня везет, — сказал я, возвращаясь за стол. — Выбрал наугад что-то стоящее.

— Любишь джаз?

— Скажем так, меня он не раздражает. Мой рекорд — прослушать одну композицию двести пятьдесят четыре раза. Я серьезно. Брат подшутил и в небольшое путешествие на корабле мы отправились со всего одной мелодией для плеера. Смешно, что я уже не помню, название и группу, но звучало примерно так же.

Пока я рассказывал о путешествии на корабле, минут через десять появилась хозяйка заведения и поставила на стол несколько тарелок. Бифштекс выглядел очень аппетитно, чего нельзя было сказать про салат из овощей, больше напоминавший кашу. Кофе же нам принесли в литровом чайнике. Крепкий напиток оказался очень вкусным. Не думал, что в подобном заведении могут готовить хороший кофе.

Первые посетители потянулись в бар, когда мы уже заканчивали завтракать. Трое крепких мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Одеты в шорты и легкие рубашки. Самый молодой долго стучал по звонку, пока не появились хозяйка и не покрыла их двухэтажным матом. Они только заулыбались шире, попросив быстрее тащить завтрак. И только когда направились к столикам, заметили нас с Ульяной. Наблюдательность у них явно страдала. Сменив направление, они прошли к соседнему столику, подтянулись и расцвели, видя красивую девушку. Ульяна, кстати, была сильнее, чем они. Двое только прорвались на первую ступень эксперта, а третий — обычный специалист. Проще говоря, двое хоть как-то могли использовать внутреннюю силу, а последний был лишь физически сильнее, чем простые люди. Учитывая скромную силу, наглости у них с избытком.

— Неожиданно доброе утро, — сказал самый крепкий парень из троицы, наверняка компенсирующий недостаток внутренней силы физической. Выглядел он довольно внушительно. Даже короткие рукава рубашки немного разрезал, чтобы не давили на бицепс. — К нам редко заходят милые девушки.

— Вы нам мешаете, — холодно сказала Ульяна.

— Не будь такой сердитой, — улыбнулся тот. — Хочешь, мы тебе танк настоящий покажем? Абрамс, американское оружие. У нас шикарное стрельбище на берегу. Постреляем по мишеням, тебе понравится.

— Скучно вам, как погляжу, — сказал я, — раз на драку нарываетесь.

— Спокойно, чувак, никаких драк, — влез второй. — Просто познакомиться хотим. Я Льюис, а это Тим и Харви.

— Давно в наемниках? Успели в настоящем сражении побывать? — я бросил взгляд на пару шрамов от пуль.

— Третий год уже, — с гордостью заявил культурист, которого представили как Харви. — Две недели назад только вернулись. И через две недели снова улетаем на восток. Там сейчас настоящие бои на границе с Йеменом. Могу тебя с нашим командиром познакомить, и если вступительный экзамен пройдешь, по стрельбе и физической подготовке, можешь с нами полететь. Платят семь тысяч долларов за месяц.

— Эксперты второй ступени проходят без экзамена, — добавил Льюис.

— Эка вы шустрые ребята, — я даже рассмеялся. — Но вижу, что сильные и смелые. Не хотите проверить силу вон там, — я показал взглядом на самодельный стол для армрестлинга, стоявший как раз недалеко от музыкального автомата. — Ставлю сотню баксов, что любого из вас уделаю. Ну а если выиграете, то прогуляемся с вами по базе, посмотрим на танк.

Я демонстративно достал из нагрудного кармана банкноту в сто долларов. Двое парней не сговариваясь посмотрели на Харви. Тот поиграл мышцами, улыбнулся.

— Идет. Не обижайся, если я тебе руку оторву.

— Какие обиды. Деньги сначала покажи, — я протянул купюру Ульяне, как посреднику.

Льюис полез в карман, достал портмоне, продемонстрировал такую же банкноту и спокойно передал девушке. Мы прошли к столику, сваренному из крепких железных уголков. Грубые рукояти и пара жестких подушечек под локти, было видно, что пользовались столом часто. Я немного примерился к столу, он был немного высоковат, но вполне удобным.

— Начинаете по моей команде, — руководил Льюис, поправляя наши руки.

Ладонь у Хавьера оказалась раза в полтора больше моей. Дождавшись команды, он решил резко стартовать, чтобы не дать мне шанса. Сильный малый, для первой ступени эксперта. Думаю, что он может составить конкуренцию и экспертам более высокого уровня. Я немного поддался, спуская руку.

— Давай! Еще чуть-чуть! — поддержали его друзья.

Я медленно, словно пытаясь побороть сопротивление, вернул руку в вертикальное положение, а затем в том же духе прижал его кулак к столу. Вокруг на несколько секунд повисло молчание. Наемники в этот момент смотрели на меня, не веря своим глазам.

— Чуть руку не оторвал, — улыбнулся я, разминая предплечье.

— Он твою кисть раскрыл, — сказал молчавший до этого третий парень, — и совсем не технично боролся. Как ты проиграл-то?

— Силен! — довольно сказал Хавьер, разминая кисть. — Тебя как зовут, чувак.

— Казума. Это Японское имя.

— Японец? — удивился он. — Непохож, вроде. Давай еще!

— Если есть еще сотня долларов, то пожалуйста. А просто так я не борюсь. Это не интересно.

— Есть, — он посмотрел на Льюиса. — Я отдам.

Спустя десять минут, когда появилась хозяйка с подносом, в зале остались только я и Ульяна. Хавьер успел проиграть еще два раза на правой руке и столько же на левой, после чего денег у его друзей не осталось, и они умчались.

— А где шпана? — спросила у нас хозяйка.

— Побежали за деньгами, — невинно ответил я. — Или за сильными знакомыми.

— Вот засранцы! — выругалась она, поставив заказ на один из столов.

Ульяна посмотрела на меня осуждающе, словно я у детей конфеты отобрал. Странно, что она этих оболтусов пожалела.

— Скажите мисс… — начал я.

— Миссис Рид, — поправила меня хозяйка заведения.

— Миссис Рид, — я изобразил обаятельную улыбку, — скажите, а на этой базе есть самолет, который может доставить нас на Кубу?

— На Кубу? — она прищурилась, оглядела с ног до головы. — Вам повезло и не повезло. Единственное корыто, способное оторвать свою задницу от взлетной полосы, принадлежит Альбатросам. Они планируют лететь в Венесуэлу, а отсюда добраться можно только через Кубу, где нужно дозаправиться. Группа уже собрана и вряд ли Джейн станет брать пассажиров.

— Огромное спасибо, вы нас выручили, — кивнул я. — А где найти их ангар?

— Третий от диспетчерской вышки.

— Еще раз спасибо. И за вкусный завтрак, в том числе.

— Пожалуйста, — женщина проводила нас задумчивым взглядом.

На улице было по-прежнему тихо и пустынно. Солнце поднялось довольно высоко и начало понемногу припекать. До указанного ангара мы шли минут двадцать, никуда не торопясь, словно на прогулке. Старенькая взлетная полоса местами потрескалась и сквозь стыки бетонных плит пробивалась трава. Приятное место, очень тихое и спокойное. Звуки ударов молота о металл и звон болгарки мы услышали когда подходили к высокому ангару. Створок здесь отродясь не было, поэтому можно было рассмотреть большой двухмоторный самолет бежевого цвета. Четыре иллюминатора вдоль борта, пузатый корпус. Рядом с самолетом расположили несколько ремонтных стоек и большой передвижной ящик с инструментом. Сильно пахло топливом и едким маслом. Источником шума же являлась женщина в комбинезоне. Она пыталась согнуть железный лист, вырезанный в форме буквы «Г».

— Доброе утро, мисс, — громко поздоровался я. — Это ангар Альбатросов?

— Он самый, — отозвалась она, затем пару раз ударила молотком по листу, но без видимого успеха. Со злости она бросила молоток, тихо выругалась, затем встала, поворачиваясь к нам. Достав из переднего кармана тряпочку, принялась вытирать руки.

— Мы бы хотели занять три места в самолете, — я показал на машину. — До Кубы.

— Свободное место только одно, — деловито сказала она, внимательно изучая нас. — Только гражданских мы не возим. Через аэропорт Майами можно добраться куда вам надо быстрее и безопаснее.

— Во-первых, мы не гражданские, — улыбнулся я. — А, во-вторых, нам нужно три места. Очень нужно. Мы даже готовы выкупить все места, если потребуется.

— У нас сделка с «AW», — женщина подошла ближе. На вид ей было лет тридцать, привлекательная, волосы короткие, светлые, спрятанные под джинсовый платок. Я чувствовал в ней эксперта первой ступени и она недавно тренировалась с внутренней силой. — Через четыре дня вернусь, тогда и поговорим.

— «AW»? Это Дикари вас наняли? — я немного удивился. — Что они забыли в Венесуэле? Они же от Филиппин и до Океании работают. Или их ржавое корыто утопили?

— Там сейчас неспокойно, — она пожала плечами. — Китайский флот преследует все корабли, в том числе наемников. Так вы, значит, не гражданские?

— Прости, что не представились сразу. Кузьма Матчин, а это Ульяна.

— Матчин? — одновременно и удивленно, и недоверчиво спросила она. — Тот самый?

— Единственный и неповторимый, — закивал я.

— Да не может быть, — она подошла еще ближе. — Докажи.

— В смысле?

— Ты же самый молодой мастер, двадцать два года! Живая легенда!

— Прямо уж так, легенда?

— Замри, — сказала она и побежала к самолету. Точнее, она использовала американское «Фриз».

Добравшись до кабины, Джейн минуту что-то искала, затем спустилась, держав в руках небольшую пластиковую карточку. С одной стороны была фотография, с другой — несколько строчек в рамке.

— Очуметь! — выдала она, посмотрев сначала на карточку, а потом на меня. — Вы разыгрываете меня…

— Значит, у тебя и фанаты есть? — сказала Ульяна.

— Недоброжелателей и завистников встречал, а вот фанатов еще не доводилось.

— Подожди! Постой! — Джейн снова подошла, даже схватила за плечи. — А Американец? Этот отмороженный на всю голову придурок, он же за твоей головой поехал.

— Ты его знаешь?

— Знаю, — она немного стушевалась. — С ним все в порядке, или?..

— До меня он добраться не успел, нарвался на китайского мастера. Прости, так получилось…

— Вот ведь, — женщина поморщилась. Сложно было сказать, расстроила ее эта новость или нет. — Он дураком был, как и вся его команда. Мы с ним пару раз пересекались. Ну, переспали, без обязательств. Черт, говорила ему не браться за это дело, даже поругались, когда он улетал.

— Охота за головами одаренных опасное занятие. Да и уважением у других не пользуется. Американец, насколько я знаю, был в черном списке у ассоциации.

— Был, — согласился она. — Да и демоны с ним. Знала, что он так закончит, рано или поздно. Кузьма Матчин, значит? Неожиданно. Хорошо. Как говорил мой батя, наемники должны помогать друг другу. Второе место я для вас найду. А кто третий? У меня и так перевес.

— Мой друг Джим Рагер…

— Мастер «S» ранга? — она с еще большим удивлением уставилась на нас.

— Да, да, он самый. Сколько Джим весит?.. — я задумался. — За сотню килограмм вроде бы.

— Перевес, — выдала она. — Придется один ящик выкидывать и топлива больше брать.

— Дорогое топливо у вас?

— По доллару за литр.

Если я правильно оценивал, этот старый самолет потребляет четверть тонны в час, а летел со скоростью триста пятьдесят, если не меньше.

— Далеко до аэродрома на Кубе? — я протянул ей пятьсот долларов. — Пока все, что есть. Но, думаю, мы еще немного достанем к вечеру.

— Ладно, уж, — она неохотно взяла деньги. — На юге вас высажу. Недалеко от Сантьяго-де-Куба, восемьсот пятьдесят километров.

— А международный аэропорт поблизости есть?

— В Ольги́не. Это сто километров на север. Если по дороге, то выйдет все сто пятьдесят.

— Отлично, когда вылет?

— В час дня. Посадка за полчаса, — добавила она, посмотрев строго. — Без задержек. Не придете, улечу без вас.

— Да мы хоть сейчас место в самолете займем.

— Сейчас не надо. Но если хотите, можете помочь мне его заправить. Я сейчас две бочки керосина закажу, к обеду привезут.

— Мы лучше погуляем, чтобы не отвлекать, — улыбнулся я. — У нас с Джимом встреча назначена.

— Хорошо. Только познакомьте меня обязательно, — закивала она в предвкушении.

Распрощавшись на этой позитивной ноте, мы направились обратно к бару. Думаю, что Джим к этому пилоту скоро придет, может, еще до обеда и удивится, когда узнает, что мы уже обо всем договорились. А вот как отреагируют Дикари, когда им предложат потесниться, я не знаю. Они оплатили перелет и вот так вводить трех пассажиров, жертвуя ценным грузом, подобное может ударить по репутации Альбатросов.

— Странная тетка, — сказала Ульяна, шагая рядом, заложив руки за спину. — И деньги взяла подозрительно неохотно. А еще более странно то, что она согласилась.

— Ульян, ты слишком подозрительная, — я улыбнулся, не став говорить, что она озвучивает очевидные вещи.

— Может, все же попробуем через международный аэропорт улететь? И почему именно Куба?

— Потому что у Кубы с СГА натянутые отношения. И они нас не сдадут хотя бы из желания им нагадить.

По дороге от жилых кварталов в сторону отеля промчались два пикапа, полные людей. Они затормозили на стоянке рядом с баром и толпа дружно ринулась внутрь, словно там сегодня выпивкой бесплатно угощали.

— Давай к берегу прогуляемся, — предложила Ульяна.

— Нам нужно еще тысячи полторы долларов заработать, — коварно улыбнулся я. — Чтобы билеты домой было на что купить. К тому же это весело.

— Ну да, — она лишь покачала головой, взяв меня под руку. — Меня, чтобы ты знал, они пугают.

— Стоит опасаться только, если драка начнется. Но ты за барную стойку перепрыгни и в служебном помещении укройся. А я их уже буду успокаивать.

Сложно было не заметить трех парней, с которыми мы познакомились утром. Они сначала забежали внутрь, в числе первых, через минуту выскочили на улицу и увидев нас радостно замахали руками.

— Ага, Казума! — громко заявил Хавьер, когда мы подошли. — Я пришел за реваншем.

— Конечно, — закивал я. — Думаю, ты победишь, у меня рука еще не отошла от предыдущего боя.

— Тогда, вперед! — сказал он, решительно проходя в зал.

— Казума, — хихикнула Ульяна.

— Старое прозвище, не обращай внимания.

В зале группа наемников успела переставить мебель в центре зала, установив самодельный стол для армрестлинга. Хозяйка заведения смотрела на них явно неодобрительно, но не мешала. Всего наемников было восемь, среди которых выделялся высокий и крепкий чернокожий парень. Я сначала подумал, что ему лет под тридцать, но лицо было слишком молодое. До уровня мастера он еще не добрался, но был близок.

Миссис Рид помахала нам рукой от барной стойки, приглашая к высоким стульям.

— Как там Джейн, — спросила она.

— Вся в работе, — сказал я. — Обещала подбросить нас до Кубы.

— Вы смогли с ней договориться? — удивилась хозяйка бара. — Надо будет поставить ей пару стаканчиков бесплатно, когда зайдет.

— Часто тут такое? — спросила Ульяна, показывая на оживленную группу наемников.

— Бывает. Мужчины всегда меряются силой, как олени в брачный сезон. Такая уж у них природа. Можете посмотреть, будет интересно.

— Казума? — Хавьер уже примерялся к ручке на столе.

— Иду, — я подмигнул Ульяне и миссис Рид и направился к группе мужчин.

Хавьер уже бросил новенькую банкноту в сто долларов на стол.

— В этот раз я точно сломаю твою руку! — крикнул он, даже стукнул себя в грудь пару раз, настраиваясь на серьезный бой.

Наемники загомонили, обсуждая меня, казавшегося щуплым на фоне крупного парня, у которого размер бицепса приближался к размеру моего бедра. Судьей вызвался, как и в прошлый раз, Льюис.

Среди наемников встречается немало азартных людей. А еще больше вспыльчивых. Не знаю, как в Америке, но у нас азартные игры, особенно карточные, пришлось запрещать после пары случаев стрельбы. А вот армрестлинг, как и здесь, пользовался большой популярностью. А еще дуэли, когда эксперты отвешивали друг другу пощечины. Меня, собственно, не приглашали ни в первом случае, ни во втором. Лишь изредка, когда нужно было разыграть парней из иностранных фирм, просили побороться на руках. Они же научили меня нескольким техникам, от борьбы в крюк до особого способа борьбы верхом. Просто не было достаточно сильного соперника, чтобы все это применить, поэтому я боролся обычно как простак. Почему-то это больше всего веселило окружающих. Вот и сейчас наемники смеялись, громко подбадривали товарища. А когда он проиграл, радовались этому событию. Меня даже по спине одобрительно похлопали.

Спустя минут тридцать, я узнал, что собравшиеся в зале наемники работали на три главных фирмы базы. В том числе среди них был один из Альбатросов, тот самый крупный чернокожий парень. Они говорили, что заказов в последнее время много, поэтому база большую часть времени пустовала. Рассказывали, что самое перспективное направление, куда стекаются наемники со всего мира — это страны персидского залива и Йемен. Там сейчас было очень жарко во всех смыслах. И пока была возможность наемники, собравшиеся сегодня в баре, просто отдыхали и расслаблялись перед очередной командировкой. То, что они в общем счете проиграли мне полторы тысячи долларов, их нисколько не огорчило, напротив, только раззадорило. Они уже не пытались выяснить кто из них сильнее меня, а просто ждали момента, пока я выдохнусь.

Минут через тридцать в бар подошло еще несколько мужчин, любопытствующих отчего здесь так оживленно и шумно. Многие заказывали пиво, появился большой поднос со всевозможной закуской. Ульяна успела перейти за стойку бара и помогала миссис Рид. А еще минут через тридцать подтянулась группа Дикарей, экипированных для серьезной заварушки, только без оружия. Крепкие ребята, загорелые, подтянутые. Так сразу не скажу, что выдавало в них моряков, но с первого взгляда было ясно, что они немало времени провели на палубе корабля.

— Пять минут перерыв, — сказал я очередному наемнику, подходящему к столу.

Среди Дикарей я знал несколько человек, в том числе их командира, Тайрона Моргана, сильного огненного мастера. Он владел одним уникальным умением, поднятием черного непроницаемого дыма. Этот дым способен накрыть не меньше квадратного километра над водой и полностью скрыть корабль. При необходимости он мог ослепить этим умением противника, поэтому драться с ним становилось весьма проблематично.

— Мистер Морган, — поздоровался я, проходя к стойке, где он остановился. — Что Вы здесь делаете? Ваш корабль, наконец, утонул или его отобрали пираты?

— А, мистер Матчин, вот это неожиданность, — он узнал меня, когда только вошел в бар и совсем не удивился, кстати. Может, успел пересечься с Джимом? — Наш Геркулес в полном порядке, сейчас в доке на плановом ремонте. А как ваше ржавое корыто? Надеюсь, оно пошло на металлолом?

— С Бусидо тоже все отлично, — я улыбнулся, крепко пожал ему руку. — Мама решила его немного перепрофилировать, но пока он до ремонтного дока не добрался. Сейчас ждет новый груз, чтобы отвезти его в Персидский залив.

— Печально это слышать, — он закивал.

— В этом мы солидарны, — я рассмеялся.

Мистеру Моргану было за сорок пять лет, хотя выглядел он немного моложе. Высокий подтянутый мужчина с длинными темно-русыми волосами, собранными в хвост.

— Китайцы совсем разошлись? — спросил я, облокотившись о стойку бара.

— На время боевых действий с Японией перекрыли проход почти везде. К Филиппинским островам подойти можно только с юга, а про Манилу можно вообще забыть, если ты не сухогруз, забитый китайскими товарами. Две недели назад они перехватили несколько танкеров, перевозящих сжиженный газ для Японии.

— Это очень серьезно? — не понял я.

— Серьезней некуда, — он улыбнулся. — Цены на электричество уже взлетели, а до лета еще далеко. Единственные с кем японцы могут договориться на поставку газа, без опасения его потерять, это Россия и СГА. Но насчет первых я не уверен, учитывая, что произошло не так давно. Ну а ты здесь какими судьбами?

Он косо посмотрел на Ульяну, греющую ушки на нашем разговоре.

— У нас отпуск, — я пожал плечами. — Мы решили уехать из снежной России к теплому берегу Атлантического океана. А конкретно сейчас планируем двинуться дальше на юг и посетить Кубу.

— Отпуск? — он прищурился.

— Совершенно точно, — подтвердил я. — Мы услышали, что вы тоже собираетесь лететь на юг и попросили пилота взять нас за компанию. Мисс Джейн обещала выделить три места на борту самолета.

— Три места? — он поморщился. — Она ведь не собирается высаживать моих людей?

— Говорила, что пожертвует каким-то ящиком. Если это необходимое снаряжение, которое можно купить на месте, я вам это компенсирую.

— А подождать никак?

— К сожалению, ждать я не могу. У нас все расписано даже не по дням, а по часам.

— Ох, мистер Матчин, — он хотел сказать что-то едкое, но сдержался. — Выставлю Вам счет, за снаряжение.

— Спасибо, — кивнул я. — Кстати, если не секрет, почему Венесуэла? Там что-то интересное происходит?

— Надо вычистить пару лагерей бандитов, портящих жизнь местной власти.

— Правительство этой не самой богатой страны никогда не славились своей щедростью. Удивительно, что вам готовы платить.

Тайрон немного поморщился, как бы говоря, что денег много не обещали. Но просто так они бы не полетели. Может, было еще что-то.

— Мистер Морган, — к нам подошел Хавьер и еще несколько парней, с кем я боролся пару минут назад. — Мы с ребятами хотели пожелать вам удачи.

— Спасибо ребята. Как вернусь, поставлю вам по рюмочке первоклассного рома.

— Который две с половиной тысячи долларов за бутылку? Он так долго пылится на полке у миссис Рид, что мы решили будто это семейная реликвия.

— Смотри, Хавьер, как бы выпивка для вашей фирмы ни стала внезапно в два раза дороже, — сказала хозяйка бара, выставляя на барную стойку пару бутылок с пивом.

— Мистер Морган, вы самый сильный из нас, может, вам удастся победить этого парня, — Хавьер положил мне руку на плечо. — Он чертовски силен!

— Пусть с ним малыш Эл поборется, — сказал мастер, кивая на чернокожего парня из Альбатросов.

— Мы Вас очень просим. Отыграйте у него хотя бы сто долларов. Он же нас практически обобрал.

— Когда Кузьма был раза в два слабее, мы с ним уже боролись, — улыбнулся Тайрон.

— Раз вы старые знакомые, то это еще лучше, — не сдавался Хавьер. — Тем более что он стал сильнее и возможно сумеет Вас побороть.

— Ты не понял Хавьер, я не смог его побороть, когда он был слабее. Не знаю, какие витамины он ест, чтобы так стремительно набирать силу.

— Вы проигрывали ему раньше? — на лицах парней появилась смесь удивления и недоверия. — Не может быть.

— А вы что, не знаете кто это? — он расхохотался, пару раз хлопнув меня по плечу. — Это же Кузьма Матчин. Фирма из Японии, входящая в первую четверку. Ну же, неужто не слышали?

— Слышали, — протянул Хавьер, удивленно посмотрев на меня.

— Кузьма — самый молодой мастер в мире и, я уверен, что он легко поднимется на следующую ступень. И вы, наивные юноши, хотели побороть его на руках?

Тайрон снова засмеялся и принялся расстегивать разгрузку. Стащив ее, протянул своему помощнику.

— Пойдем Кузьма, посмотрим, насколько сильно я отстаю теперь.

Надо сказать, когда мы сражались в прошлый раз, я выиграл только потому, что он поддался, решив поддержать молодого и перспективного парня. Все-таки мастера второй ступени мне в то время было не одолеть. Но тот бой дался ему не легко, мне не хватило совсем немного.

В баре снова стало шумно. Почти все поддерживали мастера Моргана, но кто-то готов был поставить и на меня. И он был действительно силен. Чертовски силен, как говорит Хавьер. Стол под нашими руками жалобно скрипнул, хотя мы не использовали внутреннюю силу. Секунд тридцать мы боролись, не уступая ни на сантиметр. Надо было подключать плечо, чтобы выиграть, но я не стал, немного сдав позицию и закономерно проиграл.

— Да! Мастер Морган лучший! — бар огласил дружный рев.

— Чуть кисть мне не сломали, — улыбнулся я, потирая предплечье.

— Тебе есть еще куда расти, — он кивнул, все понимая. — Совсем скоро будешь смотреть на нас с недосягаемой высоты.

— Вы слишком предвзяты.

В дверях появился Джим. Приветственно поднял руку, увидев кого-то знакомого. Дальше все прошло довольно обыденно. Команда Дикарей, состоящая из десяти человек, включая Моргана Тайрона, собралась за двумя дальними столиками, чтобы тихо пообедать. Это был своеобразный ритуал, приходить в бар перед командировкой. Настроение у них было отличным и спиртного никто не пил, даже пива. Мы тоже традицию нарушать не стали и уединились в другой части зала, решив тоже покушать перед дорогой. Ульяна сказала, что на кухне работают два человека, которые готовили очень простую и жирную пищу. Поэтому она от еще одной порции бифштекса отказалась, а вот мы с Джимом подкрепились. Мало ли как сложится в дороге, а на сытый желудок половина бед не страшна.

После обеда мы первыми направились к ангарам. Попутно посмотрели на пару пикапов, на которых приехали наемники. Несколько ящиков с оружием и боеприпасами, палатки, рюкзаки. Судя по снаряжению, они планировали провести пару недель вне цивилизации. Пока мы неспешно прогуливались, они обогнали нас, даже предложили подвезти, но мы отказались. Мисс Джейн успела выгнать самолет из ангара, и погрузка началась еще до того, как мы подошли. Дикари работали слаженно, загрузили оборудование аккуратно, разместив так, чтобы соблюсти баланс веса. Мастер Морган успел поговорить с пилотом и, судя по ее сердитому виду, высказал недовольство. Пока его люди работали, подошел к нам.

— Чтобы между нами не осталось недопонимания и обид, хочу предупредить, что нас может ждать холодный прием во время дозаправки, — сказал он. — Я бы советовал вам подождать, пока Джейн сделает круг и вернется. Или искать другой способ путешествия. Можно нанять частную яхту, это выйдет не слишком дорого.

— С кем-то поссорились? Или это из-за работы?

— Из-за работы. Нам нужно закрыть канал поставки наркотиков из Колумбии в Венесуэлу. Кто-то слил эту информацию, и теперь уже нам следовало бы искать обходные пути, но Куба запретила менять аэродром для наемников. Обещали, что обеспечат необходимую безопасность, но я их заявлениями не верю. Джейн, когда услышала, что два мастера хотят попасть на Кубу… ну вы в курсе. Она считает, что нам ничего не угрожает и это все ерунда. Но при этом сама же решила подстраховаться.

— Твое мнение, какой шанс, что нас ждут неприятности?

— Пятьдесят на пятьдесят. Они все-таки не делегацию по стендовой стрельбе встречать планируют. Им самим надо будет еще уйти, когда шум поднимется. В Венесуэле аэродром хорошо защищен, туда не сунуться, а вот на Кубе совсем иначе.

Я посмотрел на Джима. Он задумался, затем пожал плечами, как бы говоря, что не видит большой проблемы. Три мастера в любом случае смогут разобраться с кем угодно. Даже если те, кто занимается транспортировкой наркоты сумеют нанять где-то двух мастеров, то у нас останется численное преимущество, не говоря уже про личную силу каждого из присутствующих. Это, конечно, лишний риск, но внутренний голос подсказывал, что нужно действовать быстро. Не хотелось мне задерживаться в СГА даже на день.

— Летим, — решительно сказал я. — Если что-то случится, мы вас прикроем. Но тогда уже не я останусь в должниках.

— Договорились, — Тайрон коротко улыбнулся, затем подал знак своим людям подниматься на борт самолета.

— Мне она сразу не понравилась, — тихо сказала Ульяна, когда мастер Дикарей ушел к самолету.

— Потом будем ее судить, — ответил я. — Если начнется заварушка, старайся держаться ближе ко мне. И делай все, что мы с Джимом тебе будем говорить.

— Я поняла, — она закивала. — А вообще, мне здесь даже понравилось. Не так уж и страшно, даже как-то тихо.

— Потому что все делом заняты. Когда наемники бездельем маются, вот тогда здесь жизнь кипит, во всех смыслах.

Я направился к самолету. Салон просторный, одиннадцать кресел, тесно стоящих вдоль бортов. Для лишнего пассажира предусмотрели откидное сидение, рядом со входом в кабину. Оттуда, кстати, выглянула Джейн, жестом подозвала меня, вручила гарнитуру.

— Садись, будешь штурманом, — улыбнулась она.

Пять минут ушло на согласование полета с диспетчером и уточнение погоды. До взлетной полосы самолет добирался своим ходом, затем еще пара минут подготовки. Была у меня возможность научиться пилотировать небольшие двухместные самолеты, но я решил, что в тот момент это не самое полезное и нужное умение. Видя, как легко Джейн щелкает тумблерами, сверяется с датчиками, подумал, что зря я отказался. В жизни всякое может случиться и каждое умение когда-то да может пригодиться.

Самолет побежал по полосе, преодолел две трети и легко оторвался от земли.

— Не думал, что будет настолько шумно. Или это только в кабине так?

— Это не Боинг, — послышался смех Джейн в наушниках.

Мы как раз делали полукруг над аэродромом и база наемников предстала перед нами во всей красе. Жилые домики, ангары для техники, просторный полигон, на краю которого одиноко стоял танк. Людей совсем мало, отчего улицы кажутся пустынными. Привлек мое внимание большой черный внедорожник, двигающийся по направлению к базе. Почему-то подумалось, что это за нами. В любом случае фора у нас приличная. Полицию или федеральных агентов на территорию могут пустить только с разрешения начальника базы. А правительственную братию наемники очень не любят. По крайней мере, в Японии было именно так. Поэтому пока начальник появится, пока все формальности утрясут, пройдет час, не меньше.

— Ты прости, что я не сказала про опасения Тайрона, — сказала Джейн. — Думаю, он преувеличивает, говоря об опасности. Это у него паранойя разыгралась на фоне всяких слухов и сплетен.

— У наемников со стажем на опасность чутье. А паранойя в этом даже помогает, потому что лучше перестраховаться, чем попасть в серьезную неприятность. Но не переживай, втроем мы справимся с любой неожиданностью и даже с маленькой армией наркоторговцев.

— Не вздумай сглазить! — сердито фыркнула она.

Пару минут мы летели молча. Земля осталась далеко позади и под нами раскинулся огромный океан. Где-то впереди, всего в двухстах километров большой остров, но все равно кажется, что он недосягаемо далеко.

— И я решила вам помочь вовсе не из-за этого, — добавила Джейн, глядя вперед. — Не из-за этой мифической опасности и всемогущих наркокартелей. Просто… просто наемники должны помогать друг другу. Вот.

Я повернулся к ней, посмотрел удивленно. Пусть это и наивный взгляд на вещи, но хороший. Жаль, что многие этим пренебрегают. Людей, готовых помочь кому-то, становится все меньше. Кому-то банально лениво, кто-то слишком занят, а остальные заботятся лишь о прибыли и убытках. Попроси кого-то помочь, а в ответ слышишьлишь тысячу отговорок.

До побережья Кубы мы добрались минут через сорок полета. С нами связались с острова, уточнили маршрут и скорректировали курс. Затем было еще два часа неспешного путешествия. Воздушные ямы нам не попадались, да и погода радовала. Солнечный день с редкими вкраплениями облаков. Джейн иногда ворчала, что надо бы сбросить лишний груз, чтобы двигатели работали нормально. Уговаривала их работать без сбоев, обещая поменять масло. В отличие от огромных пассажирских лайнеров, из кабины маленького самолета можно вдоволь налюбоваться пейзажем. Под нами неспешно двигались поля и фермы, лесные массивы и озера, поселки и города. Райский уголок, где лето круглый год.

— Пятнадцать минут до посадки, — сказала Джейн, когда общее время нашего полета приближалось к трем часам.

Я всмотрелся в горизонт, но взлетную полосу не увидел. Только когда мы начали делать круг, я увидел крошечный аэродром, едва ли не меньше по размеру, чем в Ключах. Всего два ангара, пара грузовиков и топливозаправщиков, неказистая диспетчерская вышка и сарай вместо административного здания.

Надо отдать должное Джейн, самолет она посадила аккуратно. Нас едва заметно тряхнуло, и мы покатили по старенькой полосе.

— Много осталось топлива? — спросил я, когда мы свернули на пустую стоянку.

— На сорок минут полета, — Джэйн сняла гарнитуру и повесила ее на специальный крючок. — Ну что, добро пожаловать на Кубу, остров свободы.

— Ага. Только где комитет по встрече?

— С оркестром и флагами? — она рассмеялась, выглянула в салон. — Мистер Морган, нужна будет ваша помощь с заправкой.

К этому времени половина Дикарей уже высадилось, держа оружие под рукой и занимая позиции вокруг самолета. Плохо, что на площадке не было ни одного строения или укрытия.

— А здесь довольно жарко, — сказала Ульяна, выходя из самолета. Протянула мне один из рюкзаков.

— Не сказал бы, — я жестом остановил ее, чтобы подержала вещи. — Градусов двадцать семь. Мистер Морган, что думаете?

— Слишком тихо. У заправщика, видишь? — он показал на двух мужчин, копающихся рядом со стареньким грузовиком-цистерной. — Сейчас скажут, что нужно подождать из-за неполадок.

— М-м?

— Я двум своим заместителям сказал, что взял попутчиком мастера «S» класса. Что ему до Кубы нужно добраться.

— Ага, — понятливо кивнул я.

— Джейн! Что там по заправке? — крикну он, поворачиваясь к приоткрывшейся форточке кабины.

— Просят подождать, — ответила она. — Какие-то неполадки.

Мы переглянулись примерно с одной мыслью во взгляде.

— Пойду, проверю, — сказал я.

— Майк, дай рацию, — он поманил одного из своих.

Мне вручили карманную радиостанцию, что примечательно японскую Yaesu. Данный экземпляр обладал крепким корпусом и серьезной защитой от влаги. Мы такими тоже пользовались, хотя и стоили они дорого. Единственный недостаток, если его так можно назвать — это большой вкладыш наушника, сделанный так, чтобы не свалиться с уха даже во время бега.

— Связь, — сказал мастер Морган в рацию.

— Прекрасно слышу, — повторил я, нажав кнопку на наушнике. Майк кивнул, показывая, что прием четкий.

— А что там? — заволновалась Ульяна, спрашивая у Джима.

— Засада, — лаконично ответил он.

— Оружие? — спросил Тайрон.

— Не надо. Так прогуляюсь.

Закрепив рацию на ремне сзади и накрыв рубашкой, чтобы не сильно бросалась в глаза со стороны, я бодро зашагал к ангарам. Надо же было встрять в подобные проблемы на ровном месте. Но если на Дикарей действительно устроили засаду, то оставить в беде и пройти мимо нельзя. За такое поведение может и не осудят открыто, но в глазах других фирм ты упадешь. Репутацию заработать гораздо сложнее, чем потратить и скатиться в мусорный рейтинг. Я улыбнулся, поймав себя на мысли, что серьезно думаю о репутации, хотя фирма наша давно закрылась.

Двое мужчин в комбинезонах, возившиеся рядом с заправщиком, открыли капот и что-то деловито изучали. Я шел слишком далеко, чтобы рассмотреть подробно, но они не выглядели поглощенными ремонтом, это точно.

— Мастер в ангаре, — сказал я в рацию, когда до небольшого строения осталось полторы сотни метров.

— Принял, — голос мастера Моргана. — Должен быть второй.

— Тоже так думаю, — отозвался я.

У створок ангара было тихо, но стоило подойти ближе, как из двери выскочил взволнованный работник в комбинезоне. Он что-то начал говорить на испанском и ломанном английском. Я приложил палец к губам.

— Заложников много? — тихо спросил я.

Он быстро закивал, показал сначала четыре пальца, но быстро убрал один. Я не успел сказать ему, чтобы убегал, так как в это время деревянную створку что-то с громким ударом и хрустом пробило. Это что-то перерубило несчастно техника буквально на две половины и ударило меня в живот словно молотом, отшвыривая шагов на десять. Хорошо, что я заранее подготовился и вливал достаточно сил в доспех духа. Лежа на земле, глядя в голубое небо и пытаясь прийти в себя, я услышал пару отдаленных выстрелов. Скорее всего, снайперы стреляли со стороны диспетчерской вышки.

— В порядке? — раздался в наушниках голос Тайрона.

— Все хорошо, — ответил я, усаживаясь на земле.

Впереди, в четырех шагах лежал большой диск от циркулярной пилы, переделанный так, чтобы напоминать лопасти. Сделано специально, чтобы диск вращался в полете, или же мастер его изначально закручивал для большей убойной силы. При этом от моей рубашки остались только рукава и воротник. Тихо выругавшись, я принялся стаскивать оставшуюся часть. К этому времени взлетное поле начало затягивать черным непроницаемым дымом, скрывая и самолет, и группу Дикарей. Это Тайрон хорошо придумал.

Створка ангара распахнулась и оттуда выскочило несколько мужчин в коричнево-зеленом камуфляже, вооруженные американскими штурмовыми винтовками. Увидев меня, кто-то открыл огонь, дав не очень прицельную, косую очередь. Он не разглядел, что пули завязли в кинетическом поле, в двух метрах от меня, увидел только, что не попал, поэтому высадил еще пару коротких очередей. Нас разделяло-то всего метров пятнадцать, тут и слепой не промахнется.

— Ну, это вы зря, — зло сказал я поднимаясь. Провел ладонью по животу, на котором остался красно-бордовый след от пилы.

Когда к первому стреляющему присоединился второй, а потом и третий, то им очень скоро стало понятно, что пули просто застывали в воздухе. Мне бы это умение пару лет назад, я бы горя не знал. Сейчас же этих придурков можно было и в расчет не брать, сосредоточившись на мастере…

— Эй, эй, полегче!.. — крикнул я, видя, как в мою сторону направляют сразу два гранатомета РПГ. А последний боевик уже швырял в мою сторону пару гранат. — Вот черт!

Глава 9

На катящиеся по земле гранаты я не обратил внимания. Если они не взорвутся прямо под ногами, то проблем не должно быть. Убойная сила разлетающихся осколков слишком мала, чтобы пробить доспех духа даже у мастера первой ступени. Если ты сражаешься с сильным противником, использующим внутреннюю силу, гораздо эффективнее будут светошумовые гранаты. А вот гранатометы российского образца представляли серьезную опасность, так как по форме я легко узнал термобарические снаряды. Эти я ни с чем не перепутаю. Далеко не каждый мастер сможет пережить объемный взрыв, накрывший его целиком, особенно если это происходило в замкнутых помещениях.

Все эти мысли промелькнули в голове за первую секунду, заставив немного замешкаться. Вообще, эти два придурка с гранатометами стояли слишком близко и выстрелили одновременно. Два пузатых снаряда пролетели всего метров пять, врезавшись в невидимую преграду. Площадку перед ангаром накрыл оглушительный взрыв, разбивая створки ворот на мелкие куски. Если за ними кто-то прятался, то я мог им только посочувствовать. Меня взрыв задел лишь краем, сбив с ног и отбросив на пару метров. Я успел активировать кинетическое поле, в которое тут же вонзился крупный деревянный осколок, свалившийся с неба. При этом я даже не понял, когда взорвались гранаты, оставив на бетонной дорожке едва заметные углубления.

Создавая завихрение в дыму от взрыва, из ангара вылетело что-то небольшое, но очень быстрое. Сверкнув, оно завязло в кинетическом поле. Это оказался диск в ладонь размером, с отполированной до бритвенной остроты кромкой. Ненавижу мастеров воздуха, запускающих в тебя такие острые предметы с безопасного расстояния. И то, что диск был нацелен точно в меня, говорил, что мастеру не обязательно было видеть цель. Вот только перед защитой, придуманной Лу Ханем, он становился абсолютно беспомощным. Он ведь не Джим, чтобы влить достаточно энергии в оружие и попробовать продавить защитный купол.

Еще несколько метательных лезвий, сверкнули на солнце, застряв в воздухе, в трех метрах от меня. Мне бы сейчас гранатомет, чтобы угостить тех, кто прятался в ангаре. Как я уже говорил, в закрытых помещениях он работает гораздо эффективней, чем на открытом воздухе. На какое-то время все стихло, слышен был лишь звук падающих осколков. Со стороны диспетчерской вышки снова грянули выстрелы снайпера, целившегося в меня. Чувствуя, с какой стороны в невидимый купол вонзаются пули, я точно мог указать направление выстрела. Однако, полезное умение.

Дым от взрыва почти рассеялся, показав полную разруху в ангаре. В центре валялись металлические бочки и перевернутые стеллажи, виднелось несколько тел в темно-зеленом камуфляже. Но самое интересное, сквозь завалы выходил мужчина, сжимающий в руках плетку, с конца которой свисал трехпалый коготь. Он был невысок ростом, одет в тот же камуфляж, что и остальные. Внешне он немного походил на испанца, но кожа была более смуглой, а волосы черными. Из-за выпирающего живота сложно его назвать подтянутым, но мне показалось, что он гораздо проворнее, чем могло показаться. Мужчина картинно взмахнул рукой, швырнув в мою сторону тело наемника, точнее, то, что от него осталось. При этом тело летело не так быстро, чтобы завязнуть в защите, поэтому пришлось немного податься в сторону, чтобы оно не врезалось в меня.

Криво улыбнувшись, мужчина кивнул, словно понял, с чем имеет дело. Закрутив плеть над головой, он сделал так, чтобы она длинной змеей легла на землю. Оценив расстояние, он швырнул в меня тело второго наемника и бросился следом. Для меня стало неожиданностью, что мастер воздуха решил пойти врукопашную. Возможно, он меня просто недооценивает, увидев лишь возраст и странное умение, останавливающее быстро летящие предметы.

Я ждать и разочаровывать его не стал, бросившись навстречу, и вот тут он меня сильно удивил. В том плане, что он использовал прокол на технике Лу Ханя. Тот самый недостаток, который я когда-то разглядел в этой чудесной защитной технике. Разреженное кинетическое поле такого издевательства над собой не выдержало и схлопнулось. Пытаясь сохранить целостность внутреннего моря, я на секунду отвлекся, пропустив удар ногой в живот. Здесь я удивился второй раз, так как удар был откровенно слаб. Привык, что меня постоянно бьют специалисты, изучающие укрепление тела, ломая ребра и оставляя в костях трещины. А удар этого мастера лишь отбросил на пару метров. Зато следом прилетел коготь, впившийся в лопатку и прошедшийся по плечу, оставляя за собой три красные отметины на коже. Это было уже больно, поэтому я использовал доспех духа, чтобы зафиксировать коготь, прижав его к земле. Плеть пару раз дернулась, взмывая вверх, но вырывать коготь у мастера не получилось. Он даже быстро смотал плеть, пытаясь вытянуть ее силой.

Не став дожидаться, что он удивит меня в третий раз, я бросился к нему, резко сокращая дистанцию. Он не растерялся, показывая неплохое знание карате или чего-то похожего, но первый же мой удар кулаком, пробил его блок, раздробив предплечье. Быстро схватив мастера за ворот камуфляжной куртки, я попытался ударить основанием ладони в подбородок, но он вовремя отвернулся. Зато вторым движением, сверху вниз, я вбил кулак ему в основание шеи, ломая ключицу и парочку позвонков.

— Не стоит… — сказал я, переводя дух от резкого выхода из состояния режима, — драться врукопашную с мастером ближнего боя.

Разжав кулак, я выпустил обмякшее тело. Пару раз глубоко вдохнул пахнущий гарью горячий воздух, после чего нажал кнопку на вкладыше наушника.

— Минус один мастер, — сказал я.

— Принял, — ответил мастер Морган. — Мы идем к диспетчерской вышке. Проверь площадку за ангаром.

— Понял, проверю площадку, — подтвердил я, наклоняясь к поверженному противнику, чтобы пройтись по карманам. Улов был небольшим, немного денег в серебряном зажиме и старенький кнопочный сотовый телефон с черно-белым экраном. Телефон я бросил обратно, а вот деньги оставил. Нам они еще пригодятся.

К этому времени неестественно плотное черное облако дыма начало удлиняться и уже почти добралось до административного здания и диспетчерской вышки. Интересно, как они в нем сами ориентируются? Я немного понаблюдал за движением дыма, затем пошел к ангару. Внутри я почти сразу нашел двух работников аэродрома и троих бандитов в камуфляже. Первые были убиты выстрелами в упор, а вторых прибило осколками ворот. Такое чувство, что они стояли прямо за ними и во время взрыва их с силой швырнуло через все помещение на железные стеллажи. За зданием ангара действительно было просторная бетонная площадка, где стояли красные и синие бочки рядом с деревянными ящиками.

Я успел обойти вокруг ангара, когда возле диспетчерской вышки послышались взрывы и ожесточенная стрельба. Внутри нее что-то взорвалось, выбив окна смотровой площадки. Послышался еще один хлопок и оттуда вырвался поток огня, превращая вышку в огромный факел. В отличие от моего поединка с мастером воздуха, этот был в разы эффектней. А когда очередной взрыв разнес на мелкие осколки крышу, то здание стало напоминать вулкан во время извержения. Поток огня поднимался все выше, пока не достиг пары сотен метров. В какой-то момент строение просто не выдержало и начало разваливаться на куски. Мастер Морган словно щелкнул тумблером и пламя моментально исчезло, сменившись черно-серым дымом.

— Я же говорил, как слоны в посудной лавке, — тихо произнес я, направляясь обратно к самолету.

Темный дым, окутавший аэродром постепенно исчезал, становясь все слабее. Он совсем не был удушливым и едва заметно пах гарью.

— Второй мастер мертв, — раздался голос мастера Моргана в наушнике.

— Возле ангара все чисто. Иду к самолету.

— Принял.

Рядом с самолетом было тихо, лишь Джим стоял в полный рост, глядя в сторону дымящейся диспетчерской вышки. Но когда я подошел ближе, из салона выскочила Ульяна. Она подбежала ко мне, чтобы едва не сбить с ног, повиснув на шее.

— Кузя, — она со всей силы стиснула меня, — ты цел!

— Конечно, я цел, — отозвался я, погладив ее по голове. — Что случилось? Испугалась?

— Ты даже не представляешь, как сильно. Ну зачем, зачем ты… мы в это ввязались? Лучше бы мы на яхте в сторону кубы поплыли. Ты не думал, что это какой-то глупый и неоправданный риск?

Она отстранилась, чтобы заглянуть в глаза. Вид у нее действительно был немного испуганный.

— Не переживай, все уже хорошо и скоро будем дома. Эти бандиты оказались не так уж и сильны. Как у нас говорят: «Пройдя десять передряг, одиннадцатую ты встретишь с улыбкой на лице».

— Ты… ты сумасшедший, — рассердилась она. — Самоубийца!

— Напротив, умирать мне не хочется, вот прям совсем. Ладно я, видела бы ты, как Тайрон расстарался. У вас здесь все целы?

— Нет, — она все же немного успокоилась. — Одного мужчину в спину ранили. Ему в больницу надо. Ты сам-то в порядке?

Ульяна показала на красные полосы на животе и плечах.

— Это ерунда. Даже на ссадины не тянет.

— А по мне так это вполне серьезно. Любые травмы живота опасны.

— Кузьма пуленепробиваемый, — веско сказал Джим, придя мне на помощь.

— Джим, представь, этот мастер из картеля в мое кинетическое поле проколом ударил. Это, я тебе скажу, было неожиданно.

Джим посмотрел немного недоуменно, не совсем понимая, что в этом необычного.

— Ладно, не бери в голову. Мне бы рубашку или куртку, а то я как на пляже, с голым торсом.

— У тебя и шорты пострадали, — подсказала Ульяна.

Действительно, над правым карманом, прямо под ремнем была рваная дыра. Еще несколько прорех зияли на левой штанине.

— Наверное, от гранат, — сказал я. — Не заметил.

— Это они так взорвались? — спросила она, взглядом показывая на здание ангара.

— Не, это термобарические заряды для гранатомета. К встрече с мастером Морганом они подготовились основательно.

— Взрыв был очень громким, — к чему-то добавила Ульяна поморщившись.

Как бы все наши приключения не вылились для нее в проблемы. А то потеряет сон из-за кошмаров или будет вздрагивать от каждого хлопка. И что в таких случаях делать, я не особо представлял.

— У меня такой вопрос, — высказался я, глядя, как к нам идет группа Дикарей, — сюда такси можно вызвать или до аэропорта придется автостопом добираться? О, мисс Джейн, как вы? Как раненый? Самолет не пострадал?

— Жить будет, — отмахнулась пилот. Она как раз обходила самолет, пытаясь понять появились ли на корпусе не предусмотренные конструкцией отверстия.

— Вот, а вы говорили, что это всего лишь паранойя Тайрона.

— Если бы он не сказал о своих опасениях раз триста, то не сглазил бы, — она остановилась рядом с нами. — Спасибо, что помогли. Будете проездом в Ключах, заходите, доставлю вас, куда захотите. А лучше приезжайте через пару месяцев, я вам тур по живописным местам Америки устрою. За неделю облетим страну с юга на север и с востока на запад. Только за топливо заплатить надо будет.

— Если только за топливо, то, конечно, — рассмеялся я. — Может быть, приедем, загадывать не возьмусь.

— Если хотите, до Венесуэлы подброшу.

— Спасибо, не надо. Дальше мы сами. У вас еще день уйдет, чтобы с властями все утрясти и за сгоревший аэродром ответить. Хотя зная Тайрона, это они вам еще доплатят, чтобы улетели наконец.

Минут двадцать ушло на то, чтобы разобрать с Тайроном все случившееся, пока его люди искали выживших и проверяли работоспособность заправщика. Он горячо благодарил нас, обещал выбыть у руководства фирмы премию и рассчитаться. Учитывая, что их отправили на подобную работу, с финансами у Дикарей все было плохо, поэтому я на награду особо не рассчитывал и больше радовался новенькой рубашке и штанам. Когда мы покидали аэродром, направляясь на восток, наша компания выглядела совсем странно: Ульяна в летнем платье, Джим в шортах и шлепанцах, и я в легком камуфляжном костюме для джунглей. Мне только панамки и бинокля не хватало, чтобы точно соответствовать описанию повстанца, вышедшего из джунглей. Что касается местных властей, то они объявились минут через сорок, когда мы прошли почти четыре километра. Мимо нас промчалась колонна из пяти грузовиков, заполненных военными и пара бронемашин с одним-единственным мастером. Думаю, они уже знали, что Дикари разбили бандитов, иначе появились бы гораздо позже, дождавшись серьезного подкрепления.

За следующий час пути мимо нас в попутном направлении проехало всего с десяток автомобилей, но несмотря на все старания Ульяны, подвезти никто не решился.

— Смотрите! — Ульяна показала вперед, в сторону еще одной виллы, мимо которой мы проходили. Их строили на небольших ровных участках рядом с дорогой, а за ними сразу шел обрыв и Карибское море.

В отличие от предыдущих встреченных нами вилл, здесь во дворе виднелись беседки и лавочки, а вокруг было удивительно много зелени и цветов. Внимание Ульяны привлек столбик с табличками, где изображалась стоянка, кровать, вилка с ложкой и большая снежинка.

— Гостиница! — обрадовалась она. — Если там есть душ, то это лучшее заведение на всем побережье. Давайте переночуем, а? Не хочу спать на пляже или в кустах. Пожалуйста…

— Хорошо, — согласился я, видя ее жалостливый взгляд. Главное, что настроение у нее немного улучшилось, стоило пройти пару километров вдоль берега. В отличие от нас, она от обеда в Ключах отказалась, перекусив питательным батончиком, отнятым у кого-то из людей Тайрона.

— Можно я планшет на зарядку поставлю и включу? — спросила она. — Хотя бы новости последние узнаем.

— Нет. Как до Москвы доберемся, так и включишь.

Она вздохнула, но ничего не сказала и направилась к вилле. В одной из беседок отдыхал кубинец лет сорока, читавший книгу и очень удивившийся, увидев нас. На нем были необычно яркие бело-голубые джинсы, черная футболка с флагом Кубы и шлепанцы почти такие же, как у Джима. Он оказался улыбчивым и невероятно энергичным человеком. Звали его Хуан Гонсалес, а вилла была небольшой частной гостиницей с одним номером, но с душевой и санузлом. За пятнадцать минут знакомства мы узнали все последние новости за месяц, включая самую свежую, о большом пожаре и дыме на аэродроме. Затем нас ждал простой, но вкусный ужин. Узнав наши планы, Хуан уговаривал остаться на пару дней, обещал прогулку на лошадях по горным тропам и незабываемые впечатления. Один из его знакомых разводил лошадей и за умеренную плату готов был лично устроить нам большую экскурсию. Я немного подумал и согласился, решив потратить один день. Хуан на радостях даже выделил нам свою комнату и, ничуть не беспокоясь за состояние виллы, уехал предупредить того самого друга, взяв старенький мотоцикл.

Учитывая предыдущие сумасшедшие дни, отдых на природе в компании экскурсовода кубинца, знающего на английском всего два десятка слов, получился очень увлекательным. Помню, в Африке мы путешествовали пару дней на лошадях, поэтому опыт небольшой был. Но все равно в седле мы с Джимом держались как два мешка, в вот Ульяна ехала уверенно, легко поспевая за проводником. Единственное, на что она ворчала, так это то, что джинсы, которые она припасла в дорогу, будут пахнуть лошадьми. Взяла с меня обещание перед отлетом купить что-нибудь из одежды, если у нас останутся деньги. Это она так намекала, что я слишком легко их трачу. Из головы вылетело, что в Москве нас ждет зима. Еще одной хорошей новостью стало то, что Пабло, заводчик лошадей, обещал подвезти нас до аэропорта на своей машине всего за сотню долларов. Вещи у нас были с собой, поэтому на виллу возвращаться не стали, а сразу после прогулки отправились к нему в гости, чтобы уже к вечеру быть в аэропорту Сантьяго-де-Куба.

Возвращение в Москву затянулось на два дня. Мы сделали в общем счете пять пересадок, посетив Панаму и Амстердам, где девять часов ждали прямой рейс в Шереметьево. Джим всю дорогу выглядел задумчивым и произнес, не больше пары фраз. Он как-то резко ворвался в прошлую жизнь, чтобы свести с ней счеты. Стало ли ему от этого легче, не знаю, мне в его шкуру не влезть. Но одно точно, неприятный холод из его взгляда ушел. Ульяна же, напротив, говорила много и охотно. Соглашалась со мной, что нужно было ей остаться в Москве и обвиняла в этом почему-то меня. Вот уж странная у нее логика. Из них двоих я единственный, кто волновался за путешествие, беспокоясь, что в аэропорту Европы нас встретят не с самыми добрыми и дружелюбными намерениями. В итоге все обошлось. Внимания нам уделяли не больше, чем другим пассажирам и даже мастера́ в поле зрения ни разу не мелькнули.

В аэропорту Шереметьево Ульяну встретили прямо у выхода из самолета. Как сбежавшую принцессу, окружили, отвели в сторону. Одна женщина неодобрительно качала головой, что-то тихо выговаривая девушке. Ульяна же, как воспитанная барышня, стояла, потупив взор, лишь изредка вздыхала, показывая, что сожалеет о поступке. На нас с Джимом встречающие даже внимания не обратили. Мы немного постояли в сторонке, наблюдая за ними, затем пошли в сторону паспортного контроля.

— Кузьма! — Ульяна догнала нас. Улыбнулась, убирая с лица прядь волос. — Хотела сказать тебе спасибо за это Незабываемое путешествие. Это было… неплохо.

Она немного смутилась, опуская взгляд.

— Тебя сложно понять, — улыбнулся я. — То говоришь, что понравилось, то: «ужас-ужас».

— А понимать не нужно, — она тоже улыбнулась. — Иногда себя сама не понимаю. Но, знаешь, если бы все вернуть к тому моменту, когда села в кресло рядом с тобой, то я бы… поехала. И доставила бы еще больше проблем. Кстати, прости за это.

— Сам дурак, — отмахнулся я. — Поэтому и не сержусь.

— А та поездка на лошадях была лучшим, что случалось со мной за последние два года, — видя мой недоверчивый взгляд, она рассмеялась. — Честно-честно. Ты просто ничего не знаешь о том, в какой бездне и скуке… Не обращай внимания. Я ведь тоже совсем тебя не понимаю. Ты поступишь иногда так, что хочется врезать хорошенько, чтобы привести в чувства.

Она протянула руку, как бы прощаясь, а когда я пожал ее, подалась вперед и быстро чмокнула меня в щеку.

— Увидимся, — она еще раз улыбнулась и помчалась в обратном направлении, где ее ждала та самая строгая женщина.

— Она на тебя запала, — на русском, все с тем же невыносимым американским акцентом, сказал Джим. — Пользовайся момент.

— Иди в пень, — проворчал я и зашагал дальше по коридору. Он рассмеялся и поспешил следом.

Через паспортный контроль проходить не пришлось, у просторного зала нас встретил капитан Смирнов. Белобрысый мужчина из государственной безопасности стоял посреди коридора и улыбался от уха до уха. Я бы тоже улыбался, видя, как мне навстречу идет партизан в компании пляжного культуриста в футболке и шлепанцах. На Джима и без этого косились буквально все. Кто-то даже тайком на сотовый телефон снимал, чтобы выложить ролик с заголовком, как русские не боятся зимы и путешествуют налегке.

— Привет, — хмуро поздоровался я, пожимая протянутую руку.

— Никогда… — он еле сдерживал смех, — такого не видел. Я повидал много всего, но вы меня поразили.

— Триста рублей займи, на такси, — проворчал я. — И смейся на здоровье.

— Глеб Романович хотел поговорить с вами, как только вернетесь. А потом я вас по домам развезу. У меня машина здесь, на стоянке. Да, Кузьма Федорович, служебный паспорт сдай.

— Генерал сильно сердится? — я протянул ему документ.

— Сейчас уже — нет, — он проверил паспорт, открыв его на главной странице и убрал во внутренний карман.

Следом за ним мы направились к служебному выходу, затем долго шли к стоянке. Навстречу попадались пассажиры и работники аэропорта, провожавшие нас удивленными взглядами. Погода на улице не радовала. Прилетели мы поздно вечером, и температура опустилась градусов до пятнадцати мороза. Собственно, об этом нас предупреждал еще командир воздушного судна, во время посадки. Зато снега на дорогах было не много, и мы почти не стояли в вечных столичных пробках.

Капитан Смирнов сжалился над нами и сначала заехал в дом семьи Матчиных, где мы успели переодеться. Пользуясь случаем, я позвонил Тасе, обрадовал, что приехал и предупредил, о небольшой задержке. Вот, услышал ее голос и настроение сразу поднялось.

К зданию госбезопасности мы приехали часам к десяти вечера. Что для Москвы кажется удивительным, так это просторная площадь, пустая от автомобилей. На стоянке перед зданием всего две машины. Во многих окнах горит свет, где-то даже мелькают силуэты людей. На входе в здание навстречу попался незнакомый мне угрюмый мастер в форме. Из-за верхней одежды не смог разглядеть его звание. Он поздоровался с капитаном Смирновым, бросил на нас хмурый взгляд и молча прошел мимо, хотя узнал, в этом я был уверен.

Генерал Осташкин занимал просторный и очень уютный кабинет. Рядом с рабочим столом два флага: первые — Российской Империи, второй — принадлежал самому ведомству. Также и на стене за столом два портрета, Императору Николаю, деду нынешнего наследника и незнакомому мне мужчине в военной форме прошлого века с орденами.

— Доброго вечера, — поздоровался я, проходя в помещение. Джим вошел следом, с интересом разглядывая обстановку.

— Проходи Кузьма Федорович, — генерал показал на стулья у совещательного стола. — Мистер Рагер, как я знаю, неплохо говорит на русском языке.

— Говорит, — подтвердил я.

Когда мы расселись, в кабинет заглянул секретарь. На большом подносе он принес чай в граненых стаканах с металлическими подстаканниками и тульские пряники. Генерал встал из-за рабочего стола, прошел к нам, чтобы сесть напротив. Взял стакан с чаем, отломил половину пряника. Джим тоже не стеснялся и с удовольствием уплетал угощение.

— Ты бы, Кузьма Федорович, яснее выражался, когда говорил, что тебе приспичило в Америку, — сказал генерал.

— А что Кузьма? — я пожал плечами. — Я Петру Сергеевичу всю правду сказал, что нужно близкому человеку помочь. Тогда еще не знал, что случилось и как-то не думал, что все так произойдет.

Я пригубил чай, оказавшийся не сладким. Пришлось откусить от пряника. Генерал молчал, ожидая, пока сам все расскажу. Смотрел только с укоризной, отчего я чувствовал себя виноватым, что уже удивительно. Обычно только у мамы так получается на меня влиять.

— Видите ли, у Джима вендетта к одному военному, который ставит опыты над детьми. Он убил близких ему людей. И нужно было ему голову оторвать, пока он новые эксперименты не начал проводить. А что, все так плохо?

— На вашем месте, я бы больше в СГА не возвращался, — сказал он после небольшой паузы. — И никому не рассказывал, где вы были и что делали. Нашим людям пришлось очень постараться, чтобы следов вашего пребывания в Чикаго осталось как можно меньше. Поэтому мне нужно знать все, что с вами произошло за эти дни. И то, как вы оказались на Кубе. Перед тем как начнешь рассказывать, сразу предупрежу, что ты очень огорчил князя Воронцова. Он человек обидчивый и злопамятный. Постарайся какое-то время с ним не пересекаться.

— Сами эту барышню мне на шею повесили, а я еще и виноват остался, — проворчал я. — Надо было ее еще в аэропорту Шереметьево высадить.

— Надо было, — согласился Глеб Романович. — Только тебе ее никто не шею не вешал. Она сама прыгнула, то есть, сбежала.

— И документы сама себе выписала? — съязвил я.

— Все непросто, но довольно близко к истине. Один из ее родственников занимается документами, которые тебе выдали. Она их, можно сказать, позаимствовала год назад, или чуть раньше. То ли сбежать за рубеж хотела, то ли на всякий случай умыкнула. Правильный вопрос: кто ей сказал о твоем неожиданном решении поехать в СГА и как она умудрилась купить билет?

Генерал улыбнулся, видя мой озадаченный и удивленный взгляд. В общем, разговор у нас с ним затянулся на два с лишним часа. Я пересказал обо всех приключениях и неприятностях, он дотошно расспросил о важных моментах начиная от того, какую машину мы угнали и где ее бросили. Пару раз он упоминал расследование, проводимое федеральным агентством безопасности СГА, намекая, что у них там есть свой человек. И с его слов выходило, что американцы застряли на одном из этапов. Плохо, что дело поручили лучшим специалистам. Глеб Романович почему-то был уверен, что рано или поздно они докопаются до истины. Поэтому кто-то старательно подчищал за нами следы. Только даже если прямое обвинение не предъявят, путь туда нам теперь заказан. Но это я и сам понимал.

О том, как мы пошумели в Ключах, генерал слушал с большим вниманием и каким-то недоверием. Если переводить на нормальный язык то, что он по этому поводу думал, то выходило, что мы поступили глупо. Сказал, что не нанял бы нас двоих даже затем, чтобы тихо устранить кучку аборигенов на необитаемом острове.

— Все с вами понятно, — он устало махнул на нас рукой, когда я закончил. — Цензурных слов у меня не осталось, поэтому конструктивного разговора не получится. Езжайте домой. И еще, в ваших же интересах молчать обо всем, что произошло.

— Хорошо. Спасибо и до свидания, — я встал, подтолкнул Джима в спину, чтобы не мешкал. Вдруг они нас отпускать передумают.

— Кузьма, — остановил меня голос Глеба Романовича у самого выхода. — Задержись на минуту.

У меня в голове прозвучал голос мисс Джейн, говорящий как ворона: «сглазил, сглазил». Прикрыв дверь за Джимом, я вернулся к столу.

— То, что этот американский генерал проводил опыты над детьми, правда. У твоего друга доказательства есть? Только железные, такие, чтобы вопросы не вызывали.

— Сложно сказать… — я задумался. — Фотографий и записанных признаний на диктофон — нет. Вряд ли вообще есть что-то такое, что суд примет, как доказательство.

— Но он в этом проекте как-то участвовал? Можешь не отвечать. Эта тема очень серьезная. Есть международный договор, который особо не афишируется, но если американцам в нос подобным ткнуть, то они не только вас обвинять ни в чем не станут, но и с пеной у рта будут доказывать, что вы никогда в СГА не были.

— Хотите сказать, что это имеет и обратную реакцию? Они могут захотеть устранить свидетелей?

— Так, — кивнул он. — Имей это в виду. Может быть, в ближайшие пару дней я тебя вызову для разговора. Постарайся никуда не отлучаться из МИБИ и меньше встречаться с иностранцами. Это не приказ, а простой совет.

На том мы и распрощались. Капитан, как и обещал, отвез меня в МИБИ. По дороге попросил Джима посидеть пару дней дома. Сказал, что посодействует его перелету в Корею, где сейчас были мама с братом. Жаль, что он был немногословен и почти ничего не рассказал о том, что произошло за те несколько дней, пока нас не было. Упомянул только, что институт наконец начал работать в жестком пропускном режиме и каждый гость должен был согласовывать свое пребывание непосредственно с ректором. Я пропуск с собой не брал, но на воротах дежурили знакомые ребята из дворцовой охраны, пропустившие без лишних вопросов.

Несмотря на поздний час, Тася не спала, дожидаясь меня. Встретила, обняла, расцеловала, отправила в душ и уложила спать. Не стала ни о чем расспрашивать, сказав, что сначала нужно хорошенько выспаться. Спорить не стал. Два последних дня поспать получалось лишь урывками, поэтому стоило опустить голову на подушку, обнять Тасю, и сразу провалился в сон. И проснулся я только часам к девяти, когда в комнату пробился аромат завтрака. Простыми словами не передать, как же хорошо снова очутиться дома. От поездки осталось какое-то неприятное и пакостное чувство, но к утру оно почти полностью сгладилось.

— Проснулся? — в комнату вошла Тася с небольшой аптечкой в руках. — Заметила вчера у тебя пару синяков.

— А, — я стянул майку, показывая длинный синяк на животе, ставший значительно меньше. Да и на плече следы от когтей начали расплываться.

— Вполне ожидаемо, — улыбнулась она, усаживаясь на кровать и демонстрируя баночку с мазью. — Петр Сергеевич говорил, что вы попали в большие неприятности, наделали слишком много шума и вообще повели себя безответственно. И почему ты мне не позвонил?

— Побоялся, что вычислят по телефонному звонку.

— Чем это тебя? — она принялась втирать мазь в плечо.

— Плеткой с когтями.

— Чем? — Тася рассмеялась. — Тебя плеткой так отхлестали?

— А это, — я показал на живот, — дисковой пилой. Петр Сергеевич сильно сердится?

— Говоришь как школьник перед разговором с завучем. Сердится. Он вообще последние дни не в духе.

— Из-за стычки с Разумовскими? Что они там планировали, внезапно накрыть склад и выбить пару бойцов? И наверняка меня винят, что не помог.

— Три дня назад была серьезная стычка. Когда десять мастеров выясняют отношения, это уже настоящая война. И повлиять ведь на них некому, Императора пока нет, да и в ближайшее будущее…

— А военные? — спросил я.

— Должны были вчера собраться и договориться, чтобы такого больше не было. Только с нашей стороны трое мастеров погибло, а Конев получил серьезное ранение. Надеюсь, это остудит горячие головы.

— Или переведет к открытому противостоянию и маленькой войне. Не помню, говорил я им, что это дурацкая затея или нет. А как в МИБИ дела?

— Ты уехал, и тишина наступила, как отрезали. Отсюда вывод, что ты главный возмутитель спокойствия в институте. Одевайся и пойдем завтракать. Интересно послушать, как вы куролесили в Америке. А также, почему не получилось все сделать по-тихому.

Судя по виду завтрака и наличию горячих паровых булочек, Тасе помогали сестры Юй. И приготовили они явно больше, чем на пару человек, но это даже хорошо. По вкусной еде я изголодался. У меня уже в печенках сидел фастфуд и безвкусная еда из кафе в аэропортах. Пока я с аппетитом завтракал, Тася рассказала, что сестры Юй успевают помогать ей, ходить на занятия по русскому языку и тренироваться. Говорила, что в ректорате, наконец, подготовили все нужные документы, чтобы официально принять их как иностранных студентов. На днях выдали студенческие карточки взамен временных.

Мой рассказ получился длинней, поэтому завтрак затянулся. Тася никуда не торопилась, сказав, что ее группа занимается самоподготовкой и шутила, что до понедельника она абсолютно свободна. А если серьезно, то у нее сегодня по плану был медосмотр. Раньше она ездила в одну из больниц в центре города, но ректор настоял, чтобы она как можно реже отлучалась из МИБИ, поэтому врач лично приезжал в институт. Эта новость меня не обрадовала, и в голову сразу полезли нехорошие мысли. А еще появилось желание оторвать голову всем, кто недобро посмотрит в сторону моей Таси.

После завтрака, пока Тася разбиралась с посудой, я решил быстро прочитать пропущенные сообщения на телефоне. За это время их набралось не очень много. Мама просила позвонить, как только появлюсь. Катя интересовалась, как у меня дела и просила отправить ей сообщение. Она скинула мне новое расписание занятий, о которых я ей говорил. Пока была возможность хотел прослушать несколько познавательных лекций, только никак время не мог выбрать. Отдельной группой шли сообщения от Сорокина Максима, моего тренера по «режиму». Он не был в курсе, что я отлучился в Америку, поэтому писал стабильно, каждый день, когда у нас должно было пройти занятие. Сообщения все одинаковые, в которых он просил написать ему до одиннадцати часов дня о предстоящем занятии, чтобы он смог вовремя приехать. Собственно, сегодня у нас занятие было, поэтому я написал ему коротко, что буду ждать.

Последними шли сообщения от Таши, где она просила позвонить, как только вернусь. Даже пометку поставила «Важно!». Я нажал кнопку звонка, и она ответила уже на втором гудке.

— Кузя, привет! — послышался ее радостный голос. — Ты вернулся?

— Вернулся, — рассмеялся я. — Вчера ночью прилетел.

— Я к тебе в МИБИ заеду… через час. Ты где будешь в это время, чтобы не искать? В клубной комнате?

— В спортзале на первом этаже.

— Ага. Никуда не убегай! — спешно выдала она и повесила трубку. Я вопросительно посмотрел на экран телефона, затем убрал его в карман. Время как раз приближалось к одиннадцати часам.

— Тася, я схожу в спортзал. У тебя встреча с доктором когда?

— В час дня, — она сложила пустые тарелки в пакеты, а те, где еще осталась еда, затянула пленкой.

— А у меня в полдень занятие с Максом. Не знаю, успею ли на обед.

— Иди, иди, — махнула она рукой. — К ужину только приходи. И телефон возьми, вдруг тебя ректор искать будет. Он хотел с тобой поговорить о чем-то.

До обеда еще оставалось время, поэтому в общежитии было тихо. В коридоре немного пахло едой. Судя по всему, Николай окончательно решил занять нашу кухню и столовую. Я неспешно прогулялся к спортзалу, ожидая, что моя группа все еще тренируется. До конца пары оставалось минут сорок, так что должны были тренироваться. Но к удивлению, обнаружил в зале только Алену. Она отрабатывала какие-то приемы из тхэквондо, двигаясь вдоль зала, нанося высокие удары ногами. Наличие силы не всегда гарантировало тебе победу в поединке, важна реакция, техника, знание разных приемов и умение их применять. Мне понравилось, как она легко двигалась, словно скользила над полом. Несколько коротких выпадов руками, затем сдвоенный удар ногой в корпус и голову. Будь я ее противником сейчас, то обязательно полез в клинч. Драться с ней на расстоянии не самый лучший выбор. Засандалит пяткой в ухо, даже не заметишь. А еще подумал, что нужно будет отправить ее в группу по самбо. Пару основных приемов могу ей показать и я, но лучше, если тренироваться она будет с профессионалом. Был бы жив Войтек, попросил бы его.

Алена сделал круг по залу и, наконец, заметила меня. Прошла к сумке, где оставила полотенце, чтобы вытереть пот с лица и шеи.

— Алена! — вынырнув из размышлений о тренировках, я побежал к ней и передразнив Джима, с криком: «Я так соскучиться!», заключил в объятия. — Милая и добрая Алена, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Она немного опешила, но обняла в ответ.

— Кузьма! Я так счастлива, что ты вернулся! — воодушевленно произнесла она, а я чуть было не свалился там, где стоял. Хорошо, что она меня крепко держала.

— Ты чего? — не понял я, удивленно посмотрев на Алену.

— Я подумала, что это такая игра… ну… в твоем стиле, — она улыбнулась и отстранилась. — Мне надо в душ, а то я вспотела.

— Кхм… подловила, — я показал ей большой палец. — Кстати, где остальные? На занятия не ходят?

— Ходят, — она пожала плечами. — Я показала им как нужно пропускать через себя поток силы. Освоить смогли все, вопросов не было. Утром им пары часов хватает, чтобы позаниматься.

— Да? Им хватает пары часов? Какие в нашей группе собрались талантливые студенты, — я покачал головой. — Алена, я что подумал, надо тебе походить на занятия самбо или дзюдо. Подтянуть немного борьбу. Только ты ни с кем серьезно не дерись, поломаешь им руки и ноги, будет печально. В МИБИ же была женская группа по дзюдо? Может, тебе и физической нагрузки будет хватать. А то отдам тебя в зал штанги, плечи будут шире, чем у меня.

— Не надо на штангу, — испугалась она, обнимая себя за плечи.

— Тогда беги в душ, переодевайся и приходи, — рассмеялся я.

— Хорошо, — она быстро закивала, подхватила сумку и побежала к выходу.

Глядя ей вслед, подумал, что зря она переживала по поводу Ульяны. Я Аленку на трех таких не променяю. А вообще, в голову лезло очень много разных мыслей и единственный способ отвлечься, который всегдаработал — это тренировки. Тем более, меня уже несколько дней не покидает одна мысль, которую нужно было воплотить в реальность иначе покоя она мне не даст. Но начать следовало с внутреннего моря, оно только успокоилось и требовало к себе внимания. Поэтому, усевшись поудобнее, я закрыл глаза и погрузился в тренировку.

Вопрос, что меня заинтересовал, касался техники, придуманной Лу Ханем. Он ведь взял за основу методику укрепления тела, переделав так, чтобы классические мастера могли пользоваться. Во что это вылилось, я уже понимал. Даже если есть еще с десяток разных техник, которые хранили монахи Тибета и императорская семья Цао, их суть сводилась к одному. К той самой технике, с которой начинал Лу Хань. Почему в моих знаниях об укреплении тела нет ничего подобного? Я достиг больших успехов в управлении кинетическим полем и даже перешел на следующий этап, но не знал, что его можно использовать так, как это делал гениальный китаец. Эх, почитать бы его размышления и самые ранние труды. Плохо, что к ним меня подпустят только, если я перееду туда окончательно и поменяю фамилию на Ма Цинь или что-нибудь в этом роде.

Алена вернулась минут через сорок, переодевшись в темный спортивный костюм. Усевшись рядом, она начала со второго упражнения, прогоняя поток силы через тело. Ей бы сейчас сконцентрироваться на третьем уровне, но так как она решила не гробить здоровье, ей предстоял еще долгий путь. Я даже подумал, что лет за семь такого неспешного развития она доберется до уровня мастера и без моей помощи.

— Всем привет! — в зал вбежала Таша, с красными от мороза щеками. — Обед скоро, а вы еще занимаетесь.

— Мы только начали, — сказал я. — Решила составить нам компанию?

— Не сегодня. Пообедаю с вами и обратно поеду, чтобы меня не потеряли. Иначе мама будет ругаться.

Таша поморщилась, наверняка вспоминая, как ее отчитывали в прошлый раз. Она прошла к нам, придирчиво осмотрела пол и уселась напротив, скрестив ноги.

— Я предупредить хотела, — сказала она, решив перейти сразу к главному. — К нам князь Воронцов приезжал два дня назад. Они с папой серьезные дела обсуждали и я, так получилось, подслушала немного. Они про тебя говорили.

— Догадываюсь, что не хвалили. Не обращай внимания, я толстокожий, мне любая критика как слону дробина.

— Я с Александром Николаевичем давно знакома. Была у них несколько раз, как и он у нас дома частый гость. Он очень сдержанный человек, никогда не ругается и редко голос повышает. Поэтому я удивилась, когда он на папу кричал. Говорил, что из-за тебя кто-то погиб из его людей.

— Не из-за меня, а из-за собственной глупости и спешки, — хмыкнул я. — Они очень спешили войну развязать вот и получили по рукам.

— Ты поэтому уехал, что не хотел в этом участвовать? — спросила она.

— Нет. Надо было другу помочь. Я с Воронцовыми на эту тему говорил, незадолго до отъезда. Сказал, что участвовать в этой авантюре не собираюсь. Даже если бы не уехал, не пошел бы. Интуиция подсказывала, что это плохо закончится. А что Петр Сергеевич?

— Он тебя защищал, — сказала Таша. — Так и сказал князю, что тот неправ.

— Это хорошо, — не скажу, что был удивлен, но эта новость меня порадовала.

— Но папа на тебя все равно сильно сердится. Когда Александр Николаевич уехал, он ругался, вспоминая Кузьму Матчина.

— Я слышал, Конев пострадал.

— Виталий Сергеевич? Да, он сейчас в нашей клинике. Мы с Алексеем ездили туда вчера, только меня не пустили на этаж.

— Спасибо, что предупредила, — поблагодарил я.

— Не за что. Знаешь, чего не понимаю, — задумчиво произнесла Таша. — У Воронцовых, Дашковых и всех их союзников столько мастеров в подчинении. Они ими очень гордятся, как самыми сильными, уникальными и тому подобное. А как драка, так Кузьма виноват. Неужто хотят свои неудачи списать на парня двадцатилетнего? Это же глупо. Они думают, что ты стал великим мастером и можешь одной левой разобраться со всем родом Разумовских?

— Нет, я пока не настолько сильный, — я рассмеялся, решив сменить тему. — Не бери в голову. Как говорят: «с такими друзьями и врагов не надо». Таша, слушай, как у тебя с… неприятной особенностью?

— Залипаю, — вздохнула она. — В последнее время не так сильно. После того случая, когда ты меня вытащил, я довольно быстро прихожу в себя. Меня словно что-то тянет наверх. Я маме рассказала, и она хочет, чтобы я с тобой рядом побыла какое-то время. Чтобы ты меня еще раз вытащил и, может, это окончательно пройдет. Надо только с папой поговорить.

— Все может быть. Что твой отец говорил о переводе в МИБИ? Летом? Думаю, придется ждать. Так, у меня сейчас занятие с Максом, а потом мы можем сходить пообедать.

— Это кто-то из твоих учеников? — заинтересовалась Таша.

— Учителей. Мне нужно нарабатывать правильные движения и рефлексы, когда вхожу в режим. Можете посмотреть, если интересно.

— Еще бы, — оживилась она. — Нам очень интересно. Где еще такое увидишь.

— Для тренировок нужен сильный мастер, а такой не всегда есть рядом… Черт, совсем забыл.

Я достал сотовый телефон, нашел контакты Васи Балуева. Отправил ему короткое сообщение, сказав, что я вернулся из отпуска и завтра совершенно свободен. Это дело не стоило откладывать в долгий ящик, тем более он сам говорил про срочность.

Максим приехал минут через двадцать. Бодрый и жизнерадостный, он рассказывал, что скоро состоится чемпионат мира по боям без правил, даже вручил приглашение на двух человек. Он сейчас усердно к ним готовился и я, так получилось, стал его спарринг-партнером. Но, в любом случае, именно моей тренировке он уделял все внимание. Мы с ним хорошенько размялись, выполнили набор базовых приемов, пара из которых мне была совершенно неизвестна. Затем провели семь боев, продолжительностью секунд по тридцать. В скорости и ловкости я уступал на целую голову, но, по словам Макса, потенциал у меня был огромным и годам к тридцати я стану гораздо сильнее, чем он сейчас.

Что мне нравилось в Максиме, так это то, что он не задавал лишних вопросов. Пришел, провел занятие на полтора часа, пожал руку и уехал на тренировочную базу готовиться к турниру. Только когда он уехал, я вспомнил, что хотел спросить, сколько ему платят за такие тренировки и на сколько занятий вперед оплатили. Деньги у меня есть и надо бы продлить занятия. Хотя бы до тех пор, пока не почувствую, что стал действительно сильнее. А пока я видел сплошные недостатки, на которые справедливо указал Макс.

Василий позвонил, когда я выходил из душа. Мы как раз собрались пообедать большой компанией. Немного поздновато, но Таша умудрилась согласовать это с Николаем, поэтому он уже ждал нас в столовой. Точнее, они ждали, пока я переоденусь после тренировки.

— Да, Василий, слушаю, — сказал я в трубку.

— Привет. Давно приехал? Что-то я этот момент упустил.

— Вчера ночью.

— И сразу с корабля на бал? — удивился он.

— А чего тянуть? Вокруг и без этого столько всего происходит, что не знаешь куда бежать. Слушай, ты в сомнительном мероприятии Воронцовых поучаствовал?

— О, да, — протянул он. — Но это не телефонный разговор, расскажу при личной встрече. Как насчет сегодня после полуночи? Момент подходящий.

— Можно и сегодня. Что с собой брать? Если что-то особое, надо домой заглянуть.

— У меня все есть, — заверил он. — Буду ждать тебя ровно в полночь на стоянке рядом с главным входом в МИБИ. Если вдруг планы поменяются, звони.

— О твоих планах наверху знают?

— Нет, я пока никому не говорил. У Петра Сергеевича и так забот много, поэтому лучше лишний раз не беспокоить. Я тебе при встрече расскажу много всего интересного.

— Хорошо, — ответил я, решив не проявлять излишнее любопытство. А то до вечера буду себя изводить.

Убрав телефон, посмотрел на часы и уже было собрался идти обедать, но, подойдя к окну, выглянул на улицу. По дорожке в сторону медицинского комплекса шествовала знакомая фигура в дорогой шубе. Китайский принц, собственной персоной и без охраны. В одной руке большая сумка, в другой длинный посох.

— Ну и черт с ним, — проворчал я и пошел обедать.

Глава 10

Где-то в четыре часа дня я все же заглянул в медицинский корпус, решив навестить Чжэнь. Алена рассказала, что принцессу еще не выписали и, по слухам, процесс выздоровления шел медленно. Думаю, что опасения доктора, не отпускающего девушку домой, касались стабилизации ее внутренней силы, а не синяков на спине. Это я и решил проверить, пробравшись на второй этаж практически тайком. Осторожно приоткрыл дверь, заглядывая в щель. Чжэнь сидела на кровати, читая книгу с двумя большими иероглифами на обложке. Рядом установили высокий столик, где стояла большая кружка с чаем и несколько паровых булочек на тарелке. Приоткрыв шире дверь, я постучал по косяку, привлекая ее внимание.

— Разреши зайти в гости? — спросил я.

— Да, конечно, проходи Кузьма, — кивнула она, откладывая книгу. Мне показалось, что она была рада моему визиту, хотя старалась этого не показывать.

Надо еще отметить, что она говорила на японском в очень интересной манере. Вообще, японцы часто используют уважительную речь, как бы ставя собеседника немного выше себя. Только если ты член семьи или близкий друг, с тобой могут говорить на простом бытовом языке. Бывает, что целый год с кем-то общаешься, считаешь его другом, а он все еще не решается отступить от вежливой речи. Так вот, Чжэнь обычно говорит в манере благородного, обращающегося к простолюдину. Уверен, что преподавателям японского языка пришлось постараться, чтобы у нее получалось говорить именно так. Я на это внимания не обращаю, так как в свое время много общался с представителями японской знати. Но иногда у Чжэнь проскальзывают очень странные слова или словосочетания. Видно, что она хочет спустить планку в общении, но не знает, как это сделать правильно. Иногда это звучит очень смешно и сложно сдержать улыбку.

— Привет, как самочувствие? — я прошел к ней, сел на стул рядом с кроватью.

— Все хорошо. Я больной себя не чувствую, но доктор сказал нужно побыть под присмотром еще несколько дней. Все бы ничего, но здесь очень скучно.

— Давай посмотрим, — я взял ее за руку. Ладонь у Чжэнь была небольшой и изящной, ноготки аккуратно подрезаны. — Вижу, что внутри не все успокоилось, но изменения в лучшую сторону есть. Я тебе сейчас покажу один способ тренировки внутренней силы, который может показаться тяжелым. Точнее, ощущения будут такими, словно на спину погрузили мешок с песком. Чем больше ты будешь уделять времени тренировке, тем сильнее будешь становиться. В итоге нужно добиться такого результата, чтобы ты не ощущала тяжести. По-хорошему весь процесс тренировки должен выглядеть так: ты проснулась, начала тренировку и прервалась перед сном. Попутно можешь заниматься чем угодно, читать книгу, делать зарядку, кушать, да всем тем, что обычно делаешь днем. Запрет только один, нельзя использовать внутреннюю силу. Это может нарушить ход тренировки и испортить весь процесс.

— Хорошо, — она решительно закивала. — Я буду стараться.

— Забыл добавить. Не слушай никого, кто станет тебя учить или подсказывать. Ни Сяочжэй, ни доктора, ни даже отца, если он решит тебя навестить. Не важно, что будут говорить окружающие, игнорируй их. Можешь начать заниматься прямо с сегодняшнего дня. Завтра утром я наверняка просплю, но ты зарядку не пропускай. Тебе нужны физические нагрузки. После обеда приходи в тренировочный зал нашего клуба, попробуем подобрать для тебя что-нибудь приемлемое.

Видя серьезное выражение ее лица, я ободряюще улыбнулся.

— Не переживай ты так, это не страшно, просто утомительно. Тренировки по большей части однообразные. Было бы хорошо, если бы ты о них никому не рассказывала, но вряд ли это от тебя зависит. Поэтому обязательно предупреди всех, кто будет на тебя давить, вымогая знания, что они слишком опасны и приведут лишь к серьезным травмам, а может, и к смерти. А лучше расскажи Сяочжэй, свалив ответственность на нее. Она умная женщина и все сделает как надо.

Она опустила голову, с силой сжав в кулаке край одеяла. Я потянулся и щелкнул ее по лбу, за что заработал сердитый взгляд.

— Соберись, — улыбнулся я. — Покажи всем, что ты сильная. Скоро остальные принцессы будут тебе откровенно завидовать. Впереди еще несколько лет и я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы, став мастером, ты не подорвала здоровье.

— Меня беспокоит совсем не это, — ответила она после недолгого молчания. Ее ладонь так и лежала поверх моей, и она крепко сжала ее. Затем сказала что-то на китайском. — Это старая поговорка. Она говорит, что Империя важнее твоих желаний.

— И чтобы не идти против себя, сделай так, чтобы они совпадали, — рассмеялся я. — Что?

— Такие слова там тоже есть, — немного удивленно сказала она, затем улыбнулась. Видеть милую и естественную улыбку на лице принцессы — большая редкость. Обычно это дежурная улыбка, которую долго отрабатывают перед зеркалом.

— Время поджимает, — я посмотрел на часы. — Я обещал не опаздывать на ужин. Сейчас покажу метод тренировки, смотри внимательно. Хорошо бы у тебя получилось с первой попытки.

В том, что она справится, я нисколько не сомневался, просто хотел немного подразнить. Я много раз говорил, что не собирался ни с кем делиться секретами развития. Но нужно что-то сделать, чтобы от меня и моей семьи в будущем отстали. Надеюсь, Чжэнь поможет в реализации небольшого, но коварного плана, первый этап которого идет уже полным ходом. Пока разочарование техникой укрепления тела еще не наступило. Ничего, очень скоро мы это изменим, и люди, услышав эти два слова, будут бежать в ужасе. Хорошо бы еще придумать что-нибудь, чтобы план не навредил двум принцессам. Я к ним слишком хорошо отношусь, чтобы пакостить вот так.

С Тасей насчет ночной прогулки я поговорил сразу после ужина. Она подобную поспешность не одобряла, но отговаривать не стала. По ее мнению, если кто-то покушался на род, а в частности, на детей, то и давить их нужно всем вместе. И сделать так, чтобы другим неповадно было. Но если Василий решил все сделать тайно, значит, у него есть на это причины.

Выйти из МИБИ ночью незамеченным ничуть не проще, чем в него попасть. К охране у ворот добавили несколько десятков камер и даже два патруля. Отдельно оцепили полигон, и пройти с той стороны стало возможно только по глубокому снегу, делая крюк через стадион. Оценив все риски и возможные недопонимания, я подумал, а зачем мне вообще прятаться и не проще ли договориться с охраной у ворот. Так я и поступил, немного удивив охрану, появившись за пятнадцать минут до полуночи. Сказал им, что меня Тася в магазин отправила за креветками, на что старший заулыбался. Оказывается, его жена, когда ходила беременной, тоже отправила бедолагу ночью в магазин за сливой. Пожелав мне терпения и обнадежив, что скоро все закончится, он меня спокойно пропустил и даже сказал, как быстрее добраться до ближайшего круглосуточного супермаркета.

Василий ждал меня на стоянке в знакомом минивэне. Жестом показал, чтобы я садился в салон, а не на переднее сидение.

— В сумке военный комбинезон, — сказал Василий, заводя двигатель. — Вы в таких высаживались на Курильские острова.

— Да, хорошая вещь, — согласился я. — Вроде бы эти костюмы только военные используют? В том смысле, что за деньги их не купишь.

— Не купишь. Их делает только одно предприятие и исключительно по военным заказам. У меня знакомый на складе работает. Дашковы пытались пару комбинезонов достать, но им то ли денег не хватило, то ли связи подкачали. Эта парочка как раз для них предназначалась. Если кто будет спрашивать, откуда он тебя, говори, что нашел.

— Так и скажу, — я вынул из сумки утепленную куртку и водолазку. Темный цвет мне понравился. Плохо, что зимой на фоне снега мы будем выделяться. — Нам далеко ехать?

— На запад столицы. Я торопиться не буду, время в запасе есть.

— Так что произошло на встрече мастеров у Разумовский? — спросил я, имея в виду провалившуюся операцию, от участия в которой я отказался. — Мне обещали, что для них это станет полной неожиданностью и никаких проблем не будет.

— С тем же успехом могли обещать и кордебалет, радостно встречающий гостей вечеринки, — рассмеялся Василий. — Нас было шестеро, по два мастера от каждого рода, а встречающих всего четверо. Но это не помешало им вломить нам так, что мы разбежались в разные стороны, спасая собственные шкуры. Я километров десять тащил на спине Сергеича, пытаясь оторваться от погони. Ушел только потому, что лесополоса, куда я вломился, оказалась непроходимой. Побоялись они сунуться следом.

— Кто там такой страшный был?

— Давыдов Трофим, слышал о таком?

— Нет, не доводилось.

— Один из сильнейших мастеров России. Кинетик. Он знаменит, кстати. Одна из его уникальных особенностей, способность сдвинуть на расстоянии в сотню шагов огромные и тяжелые объекты. Как-то года три назад выходила познавательная телепередача о мастерах. Трофим там мастер-класс показывал и отодвинул от причала танкер заполненный нефтью. Хвастался, что если снизить область воздействия, то легко может проделать в нем сквозную дыру размером с футбольный мяч.

— Неплохо, — я представил себе эту картину и покачал головой.

— В тот злополучный вечер трое мастеров обеспечивали ему защиту, в то время как он с нами разбирался. Потом будет бахвалиться, что в одиночку шестерых мастеров уделал.

Василий выругался, вспоминая и самого Трофима, и его близких родственников.

— Конев сильно пострадал? — спросил я, пытаясь совладать с застежками куртки.

— Сильно. Заработал дыру в плече. Чуть руку ему не оторвало. Рану пришлось немного прижечь, чтобы кровью не истек. Врачи обещают все исправить, но сколько он в больнице проведет, а потом на реабилитации, сказать не могут.

— Выходит, вас ждали?

— Да, засадили, мало не показалось. Великий князь Воронцов рвет и мечет. Никак от удара отойти не может и всех вокруг обвиняет. Ты у него назначен главным виноватым, так что имей в виду.

— Да я уже в курсе.

То, что столько людей разом решили меня предупредить о подобной неприятности — радовало. Плохо, что Петр Сергеевич как глава рода со мной не связался. Мог бы предупредить или посоветовать что-нибудь дельное.

— О налете на базу Разумовских знало несколько человек. Мастера, участвующие в операции и доверенные люди. И это сильно ударило по доверию между кланами. Теперь все подозревают друг друга. Потерять мастера для любой семьи — серьезный удар, а тут троих за раз…

Минут пять мы ехали молча. Я закончил переодеваться и осталось только зашнуровать ботинки.

— Давай к твоему делу, — сказал я. — Кого будем бить и за что?

— Проблемы наши начались из-за непомерной жадности и наглости Салюта. Этот грек, что б ему на капоте любимой машины гвоздем что-нибудь неприличное нацарапали, разорил одну семью в споре за дорогую недвижимость. Проехал как бульдозер по палаточному городку. Что-то с землей сравнял, а кого-то на гусеницы намотал.

— Сравнения у тебя классные, — улыбнулся я. — Я помню, Конев об этом рассказывал.

— Глава той семьи, — Василий не обратил внимания на реплику, — обиду затаил, хотя сам виноват был. Салют законы не нарушал, в тот раз это не понадобилось. Так вот, в ход пошли большие деньги и обращение к бандитам, чтобы они на детях рода Наумовых отыгрались. Они тогда собрали большой совет теней и рассудили, что подобное не стоит никаких денег и отказались. Может, испугались, а может, принципы помешали. Но Шестая тень с этим недоноском потом связался в частном порядке, сказав, что все уладит сам. А потом была та самая драка на даче, помнишь?

— Еще бы. Странной она получилась.

— В общем, я узнал, кто был посредником и кому хотелось крови детей. Не всех, а именно Бергов, — Василий стиснул руль, отчего оплетка жалобно скрипнула. Он даже немного сбавил скорость и остановил машину на обочине. Потянувшись, нажал кнопку аварийной сигнализации. — Все дело в химии, которую закупает семья Бергов на западе. Порошки для стимуляции, усилители, успокоители и прочая дрянь. Как я эту всю химию ненавижу…

— В МИБИ только восстанавливающие коктейли продают, — сказал я. — Про усилители что-то такое слышал, но еще не встречал ни разу. А успокоители вообще непонятная штука.

— Усилители — это дрянь не новая, но привозят ее мизер. Уколешь такую и еще минут тридцать можешь внутренней силой пользоваться, даже после полного истощения. Как последний аргумент, если очень хочешь забрать на тот свет обидчика. Стимуляторы пользуются большим спросом у тех, кому здоровья не жалко. Кто-то говорит, им помогло с первой ступени перейти на вторую. Поверь мне, химии у них много, и то, что в МИБИ попадает, это верхушка айсберга. Я когда-то каламбур придумал, Ледяные Берги. А успокоители применяют, когда мастер так разошелся, что остановиться не может. Самовозгорается или молнией бьет всех в радиусе пары метров. Эти таблетки действуют как наркотики, вызывают эйфорию, галлюцинации и жуткую ломку на следующий день.

— А что стимуляторы, действительно помогают прорваться на следующий уровень?

— Здесь все сложно, но есть хороший пример. Один парень, двадцати пяти лет, очень хотел стать мастером, но к своим годам едва добрался до первого уровня эксперта. Поэтому он на стимуляторы подсел. За полгода прыгнул до третьей ступени, попутно заработав цирроз печени. Ну и все, вместо исполнения мечты купил билет на тот свет. Употреблять химию, чтобы стать сильнее — это как отрубить ноги, чтобы стать выше.

— Дурак, — согласился я. — И что, эту дрянь покупают, учитывая такие побочные эффекты?

— Обычно ее берут мастера на первой ступени. У них и здоровья больше и химию они используют аккуратно. А беда в том, что тот парень приходил в клинику Бергов и его оттуда не выгнали. Хотя следовало бы палкой гнать, чтобы неповадно было. Ведущий специалист ему курс стимуляторов составил, как положено, на основании тестов крови и совместимости с ингредиентами. Предупредили, что возможны побочные реакции, даже если соблюдать дозировку.

— Кто-то из знакомых? — догадался я.

— Сын одного военного, который после этого случая резонно невзлюбил семью Бергов. Нет, он не причастен к покушению. Хотя влип в это дело по самые уши. Он хотел найти способ отомстить фирме и на свою голову вышел на наших конкурентов, которые возят химию для черного рынка. Это они хотели тогда и хотят сейчас всеми силами избавиться от семьи Бергов.

— Так, чтобы я не потерял нить рассуждений, в чем заключается наша проблема?

— В том, что фирму крышует одно из силовых ведомств. И мы планируем сорвать большую сделку по поставке серой химии. Там будет два мастера, один от фирмы, второй — силовик, ну и мой друг, про которого рассказывал. Мы могли бы справиться сами, но решили, что поддержка сильного мастера лишней не будет. Так что ты очень вовремя вернулся, прямо идеально.

— Если твой друг затаил обиду на Бергов, то с чего бы ему помогать?

— Одно с другим не путай. Торговцы серой химией убивают гораздо больше молодых парней и девушек этой дрянью. И их надо остановить. Он это понимает и сам меня попросил помочь.

— Ты бы предупредил, я бы еще одного мастера нам в помощь взял. Дальнобойную артиллерию, в лице Джима Рагера.

— Сделка пройдет в черте города, поэтому все нужно сделать без шума и взрывов. Если товар и человек из силовых ведомств просто исчезнет, то они начнут шевелиться и мы сможем их вычислить.

— Хорошо. Я не все понял, но пусть будет так, как ты решил. Но перед любой операцией нужно разобрать все детали.

— Все расскажу, — он отключил аварийную сигнализацию, и мы поехали дальше. — Химия приезжает в большом грузовике, вместе с лекарствами на один из складов…

Пока мы ехали Василий рассказал, что объемы торговли нелегальной химией постоянно росли и приносили огромную прибыль. Силовые ведомства, которые должны были бороться с этой дрянью, напротив, позволяли бизнесу расширяться. При этом Бергам государство доставляло немало проблем многочисленными проверками и требованиями. Часто нужный груз просто задерживался на таможне под самыми разными предлогами. Наумовым приходилось подключать связи и тратить время, чтобы протолкнуть товар дальше.

Как я понял, Василий работал на семью Бергов и занимался как раз решением сложных проблем, в том числе и незаконной торговлей препаратами. Не знаю пока, что их связывало помимо бизнеса, но к Бергам он относился исключительно хорошо, а вот к химии — категорически отрицательно. Он давно занимался расследованием нелегального бизнеса и такими вот конкурентами, и благодаря старому ему повезло продвинуться так далеко. Только недавно он узнал, что упомянутый человек из силовых ведомств, носит имя Третьей Тени. И главная задача, которую Василий ставил перед собой — выйти на эту самую тень. Что касается операции, то она должна пройти на одном из складов, куда сегодня прибудет грузовик с товаром. Нужно только разобраться с двумя мастерами, не поднимая шум. Военный друг Василия обещал дать нам ровно минуту форы. Что он под этим подразумевал, я не до конца понял. Скорее всего, речь шла о какой-то технике, способной обездвижить противника на указанное время.

Минут через сорок мы миновали новостройки на юго-восточной границе города и свернули к промышленной зоне. Углубляться далеко не стали, остановившись у больших и темных ангаров. Несмотря на позднее время, в промзоне было довольно оживленно, особенно у дальних складов, работавших в полную силу. Пока мы выходили из машины, мимо проехало шесть фур в одну сторону и еще три в другую.

— А что там? — спросил я, показывая на терминал, куда причаливали грузовики.

— Продукты. Самое время, чтобы развести все по супермаркетам столицы. Днем везде пробки и не проехать, поэтому они работают по ночам. Это нам даже на руку.

Василий осмотрелся подозрительно, словно боялся вернуться и обнаружить ее без колес. Забрав с пассажирского сидения спортивную сумку, он показал в сторону прорехи в заборе, за которым едва просматривалась железная дорога. Небольшая пробежка по глубокому снегу вдоль железки вывела нас на пустую и темную дорогу. Василий неплохо ориентировался ночью, даже в отсутствии фонарей. В хитросплетении складов я бы потерялся уже через пять минут. Пару складов, где работали люди, мы осторожно обошли и в итоге добрались до высокого здания, больше напоминающего ангар. Этажа четыре навскидку и обледенелая пожарная лестница, по которой нам пришлось забираться на крышу. Здесь Василий немного заплутал, пока искал вход на склад. В итоге мы оказались на железной лестнице, перегороженной решеткой с огромным амбарным замком. Кто-то оставил замок не закрытым, поэтому мы легко прошли дальше, заняв удобную позицию над складом.

В огромном помещении было на удивление светло. В дальнем от нас конце располагалась площадка разгрузки, вдоль которой расставили пустые платформенные тележки и два электрических погрузчика. Рядом курит бригада грузчиков, что-то обсуждая. До нас долетали только неразборчивые обрывки слов. Ровно половина склада была заставлена сине-оранжевыми стеллажами, поднимающимися к потолку. Не знаю, что хранили в коробках, плотно замотанных скотчем, но их было много. И нам повезло, что стеллажи загородили лестницу, где мы притаились. Василий показал знаком, что надо подождать. Порывшись в сумке, вынул небольшой военный бинокль и протянул мне.

Ждать пришлось почти час. Удивляюсь, как много могут курить грузчики, когда у них нет работы. При этом один из них все время что-то увлеченно рассказывал, а другие благодарно слушали, коротая ночную смену. Даже появление нескольких охранников не отвлекло их от этого увлекательного занятия. Охранники неспешно прошли по складу и не думая забираться на крутую железную лестницу, где мы прятались. Василий неплохо скрывал силу и другому мастеру, чтобы почувствовать его, пришлось бы подойти почти вплотную. Я даже подумал, что он когда-то служил в разведке.

— Мой друг, — шепотом сказал Василий, когда двери на склад открылись, впуская мужчину в пуховике и вязаной шапке. Выглядел тот лет на пятьдесят, лицо хмурое, словно он не выспался как следует. Мужчина прошел вдоль погрузочной платформы, закурил. — Что-то не так. Это сигнал, что нужно уходить.

— В смысле? — не понял я.

Василий поморщился, посмотрел в сторону выхода на крышу. Сейчас уйти было не сложно, пока людей на складе мало. Я почувствовал присутствие еще одного мастера за секунду, как дверь на склад снова открылась. В помещение вошло сразу несколько человек. Я посмотрел в бинокль. Никого из них я не знал. Первым шел щуплый мужчина в очках, которые быстро запотели. Вторым вошел невысокий пузан с парой телохранителей. Мне показалось, что они все были мастерами, что уже странно. Гости прошли к платформе, с интересом огляделись. Щуплый начал что-то говорить, показывая то на платформу, то на погрузчики. К тому времени в помещение вошло еще несколько людей и явно не рабочих. Если считать друга Василия, то вместе с последними гостями прибыл уже пятый мастер. Что-то многовато их было для ночной поставки товара. Я еще раз пробежался по ним взглядом, внимательно изучая мастеров через бинокль. Телохранитель пузана словно поймал мой взгляд, посмотрев в эту сторону. Я быстро отпрянул, прячась за коробки.

— Толстого видел? — прошептал я, кивая в ту сторону. — У него на руке перстень с красными камушками. Голову даю на отсечение, что это череп.

Василий снова нахмурился, сначала опуская брови, потом поднимая их вопросительно.

— Есть идея, — сказал я, вынимая из-за пазухи телефон. — Если у нас хватит времени.

— Заметят, — яростно зашептал Василий.

Осторожно, чтобы сильно не светить экраном, я перелистал записную книжку, облегченно вздохнул, обнаружив нужный номер. Ответили мне гудке на пятнадцатом.

— Слушаю, — раздался сонный голос, говорящий на английском.

— Господин Чандра, это Кузьма Матчин, — зашептал я в трубку. — Я нашел одного из черепов вместе с двумя помощниками. Если поторопитесь, то сможете его перехватить. Постараюсь его задержать, но ничего не гарантирую.

— Где? — быстро сказал он и добавил что-то на хинди.

— Сейчас скину адрес в сообщении, — тихо добавил я и нажал кнопку отбоя.

Понадобилось меньше минуты, чтобы вбить адрес, сопроводив его небольшим комментарием. Затем я улыбнулся, посмотрев на Василия.

— Кто? — одними губами спросил он. Приподнявшись, он бросил быстрый взгляд на платформу, он снова спрятался за лестницей.

— Индусы. Они очень жаждут крови вон того мастера. Их целая группа охотников приехала, поэтому мы еще повоюем. Долго сюда добираться из центра? Минут тридцать, если нарушать правила дорожного движения?

Василий схватился за голову, наверняка представив, сколько мастеров здесь соберется совсем скоро. Телефон в руках завибрировал, подсказывая, что пришло сообщение от индуса. На английском было написано: «Скоро буду». Спрятав телефон во внутренний карман куртки, я осторожно выглянул из-за укрытия. Люди у платформы нас пока не заметили, продолжая разговаривать.

— Плохая идея, — прошептал Василий. — Чую, добром это не кончится.

— Другу твоему сообщение отправить можно? — спросил я.

— Можно, — проворчал он, доставая свой телефон и закрывая широкой ладонью экран.

— Интересно, о чем они там разговаривают? — едва слышно произнес я, боясь лишний раз выглянуть. А еще заныла рука и ребра, когда представил, что придется драться с черепом. Было немного страшно, но не так чтобы всерьез думать о побеге.

Минут десять ничего не происходило. Собравшиеся внизу ждали, пока приедет фура. Подручные черепа с каждой минутой все больше озирались по сторонам, разглядывая склад. Их взгляд пару раз цеплялся за лестницу, ведущую на крышу, где мы прятались. Вряд ли они могли почувствовать наше присутствие, но я заметно нервничал, напрягшись, когда один из них все же пошел в нашу сторону. Василий тоже напрягся, но в это время за железными воротами на склад послышался шум, металлический стук и створки правого погрузочного терминала начали медленно подниматься. Я с облегчением выдохнул, когда помощник черепа оглянулся и решил вернуться к начальнику.

Когда в проеме показался прицеп фуры, оживились грузчики, начав бурную деятельность. Двое поспешили открывать прицеп, еще один забрался в погрузчик. Первыми выгружали такие же коробки, как стояли на стеллажах. Их было много, но рабочие минут за пятнадцать умудрились разгрузить как минимум треть всего прицепа. И только когда появились коробки с красно-оранжевой маркировкой, высокие люди у погрузочной площадки оживились. Одну из них забрал щуплый мужчина и поспешил вскрыть, поставив на край платформы.

— Не успеют, — тихо сказал я Василию, наблюдая за суетой внизу. — Индусы, имею в виду. Я их немного отвлеку, а ты побудь еще немного в засаде.

— А если они вообще заблудятся и не приедут? — спросил он.

— Тогда я буду очень быстро убегать в сторону города. Пусть попробуют меня догнать.

Тем временем дверь на склад открылась и появился еще один мастер. Я его узнал и без бинокля. Долговязый мужчина в длиннополом пальто. Круглов его фамилия. Полицейский, работающий в криминальном отделе и пытавшийся меня то ли подставить, то ли убить. Его я совершенно не ожидал увидеть, но, честно признаюсь, обрадовался подвернувшейся возможности встретиться лицом к лицу. Круглов что-то сказал и мастера направились к выходу, собираясь уходить.

Выпрямившись, я разбежался, громко топая ботинками по металлическому проходу и, перепрыгнув парапет, рухнул вниз. Высота не очень большая, чтобы ошибиться с моментом, когда нужно использовать силу. С громким «Бум», я приземлился в центре площадки, метрах в десяти от погрузочной платформы. На несколько секунд в помещении повисла тишина. Мастера особо не растерялись, а вот рабочие вздрогнули, один даже ящик уронил. Я выпрямился, прошел немного ближе.

— Отличная ночь для прогулок, — улыбнулся я, глядя на их лица. Быстро поднял руку, направляя указательный палец на незнакомого мне мастера. — Не шали. Если взорвусь, в живых в этом помещении останутся только двое. И ты в это число не входишь. У меня серьезный разговор к тому высокому дяде. Советую не вмешиваться.

Я перевел указательный палец на Круглова.

— Ты кто такой?.. — начал было щуплый мужчина с очень неприятным, почти крысиным лицом, но тот самый мастер, который хотел использовать против меня силу, положил руку ему на плечо.

— Господин Матчин, Вы как здесь оказались? — спокойно спросил Круглов.

— Мимо проходил и увидел любопытное собрание фриков. Дай, думаю, зайду, утолю любопытство.

— Значит, мне не показалось, — на английском сказал пузатый мужчина с перстнем в виде черепа. Плохо, что я не мог определить его силу. Он поднял руку, показывая на место, где прятался Василий. — Что там прятались двое, скрывающие свою силу.

Пара телохранителей пузатого, ощущались как серьезные мастера, но до моего уровня не дотягивали. Друг Василия, на все это смотрел почти равнодушно. Он тоже не был сильным мастером, но чутье подсказывало не сбрасывать его со счетов, и что он может доставить неприятности, если будешь беспечным.

— Мистер Туров, — мастер с перстнем черепа обратился к щуплому, делая небрежный жест в сторону Круглова, — для нашего дела очень нужен этот мастер?

— Для нашего дела, он крайне важная фигура.

— Жаль, я бы посмотрел на умения мистера Матчина, — он покачал головой.

Я терпеливо ждал. Чем дольше они точат лясы, тем лучше.

— Но, время — деньги, — добавил пузатый, затем сказал что-то на незнакомом мне языке одному из своих подручных.

По силе эти два неприметных бойца очень походили на того мастера ближнего боя, с которым я столкнулся в Испании. Было у них что-то общее в том, как они использовали силу. Они накапливают ее то ли для атаки, то ли для защиты. Я же давно был готов к любой неожиданности, создавая вокруг небольшое кинетическое поле, радиусом метра три.

Подручный, к которому обращался толстый, одним движением расстегнул молнию на утепленной кожаной куртке, сбрасывая ее на пол. В ней он казался крепким и даже коренастым, но, как оказалось, он был худ до безобразия. Этакая тощая каланча. Зато прыти ему не занимать. Расстояние до меня он преодолел одним молниеносным рывком, легко входя в режим. Он хотел ударить ногой с наскока, но не ожидал, что влетит в вязкое словно кисель пространство. Я не дал ему времени сориентироваться, прыгнув навстречу и нанес удар кулаком в грудь, чуть левее солнечного сплетения. Я как-то говорил, что могу пробить любую защиту, если она слабее моей, и судя по хрусту ребер, его доспех духа уступал моему минимум раза в два. Мастера отбросило на несколько шагов, он рухнул мешком и затих.

— Просил же, не мешать, — спокойно сказал я, снова обводя мастеров взглядом. Вот теперь они напряглись. Не знаю, может быть, они чувствовали превосходство в силе или в количестве, но до этого момента как будто не воспринимали меня всерьез.

— Это было… неожиданно, — первым нарушил молчание толстяк, оставаясь совершенно невозмутимым. Судя по всему, ему было откровенно плевать, что стало с подручным. Хотя нет, он перевел на него взгляд, едва заметно поморщился. — Пять лет впустую. Не люблю, когда кто-то тратит мое время. А когда в таком количестве, то это раздражает.

Он использовал какую-то особую технику, собирая силу и все вокруг почувствовали, словно им внезапно стало тяжело стоять. Грузчики, как и мужчина с крысиным лицом, просто повалились на пол.

— Ты не распаляйся, — оскалился я. — Надорвешься — испортишь воздух.

— Голд, мое имя, — сказал толстяк, затем повернулся к остальным. — Я бы советовал вам удалиться, если хотите выжить. И заберите мистера Турова.

— Нет, — я позволил себе слегка улыбнуться. — Сегодня не я буду твоим противником, жирный боров.

Все были слишком сосредоточены на мне и не сразу заметили, что на улице появился обладатель внушительной силы. Фура, так и стоявшая с открытыми створками прицепа, вздрогнула и начала отодвигаться от прохода. В помещение сразу же ворвался поток холодного воздуха. Створки соседнего терминала жалобно заскрипели. Огромная невидимая рука сдавила их и скомкала, как обычный человек сжимает в руке бумажную салфетку. Я прежде с подобным умением не сталкивался. Не знаю, как можно его использовать в бою, но выглядело эффектно и пугающе одновременно. Невидимая рука легко вырвала створки, согнув одну из стоек. Секунду спустя в проем влетел Чандра, собственной персоной. При этом он в прямом смысле парил в десяти сантиметрах над землей. Я даже покачал головой, оценив эффектность появления. Индус стоял, заложив руки за спину и разглядывая собравшихся. Он совсем немного опередил своих друзей, так как только сейчас где-то вдалеке мелькнуло присутствие еще пары мастеров.

— Вот так, мистер Голд, — сказал я, посмотрев на толстяка. — Если будешь настолько удачлив, что победишь моих уважаемых друзей, то я, так и быть, сражусь с тобой.

Взгляд Чандры впился в толстяка, скользнул к его руке, где открыто блестел перстень с черепом. В этот момент нужно было видеть лицо индуса. Не знаю, можно ли это назвать радостью от встречи с давним врагом, но было похоже. Чандра совсем немного сдвинулся вперед, чтобы на платформу запрыгнул его товарищ, носивший имя Шива. В отличие от него, он был одет в черный боевой комбинезон, держа в руках два коротких меча в локоть длиной. Искривленные лезвия с красивым орнаментом и самые простые рукояти, изготовленные из современного пластика, не скользящего в ладонях.

— Мистер Шива, — улыбнулся я, приветственно кивнув ему. — Не собираюсь вмешиваться в ваше противостояние, но спешу предупредить, что он может остановить голой рукой лезвия ваших мечей.

— Естественно, может, — ответил он. — Иначе это было бы неинтересно. Спасибо Кузьма Матчин, мы очень Вам благодарны.

Мистер Голд бросил взгляд на меня, затем на индусов и начал снимать шубу. Шива решил первым проверить силы мастера из ордена черепов. Он спрыгнул с платформы, выставил вперед клинки. В этот момент в пролом запрыгнул еще один незнакомый мне индус, подал руку и помог подняться женщине. Это уже необычно, так как в Индии не принято было отправлять женщин мастеров в бой. Я бы дал ей лет сорок пять, волосы длинные и черные как ночь. Лицо красивое, что свойственное индусам очень высокого положения. Чандра отдал пару распоряжений на хинди и помещение наполнилось силой.

— Маловато здание для них, — проворчал я. Похоже, остальные тоже подумали об этом, пятясь к выходу. Василий наконец решил показаться, спрыгнув с лестницы. — Ой как посмотреть хочется… Вы справитесь без меня?

— С этими двумя? — ухмыльнулся Василий. — Да легко…

— Или хотя бы свяжите боем минут на пять. Я должен это увидеть…

— Да, да, — Василий похлопал меня по плечу.

Я буквально разрывался между желанием вломить как следует Круглову и возможностью посмотреть серьезное противостояние классических мастеров против эксперта по укреплению тела. В итоге я пришел к выводу, что с полицией можно спокойно разобраться потом, а индусы вряд ли оживят пузатого, чтобы убить еще раз. Они выбрали интересную тактику, когда трое мастеров сдерживали мистера Голда, а старик Шива собрался методично кромсать его мечами. Достаточно было пары глубоких ранений, чтобы ослабить мастера, пустив ему кровь, ведь в бою на выносливость одному против четверых не выстоять.

Чтобы не мешать и не попасть под горячую руку, я отступил к стеллажам, поддерживая почти максимальный уровень защиты. В помещении и без этого давление силы нарастало такими темпами, что мастера первой ступени могли потерять сознание.

— Убью всех вас! — крикнул мистер Голд, ощущая направленное давление. — Вы лишь тратите мое время!

Самый молодой индус из команды, скорее всего, управлял гравитацией. Было видно, как он пытался вдавить противника в пол, но тот даже не пошатнулся. А вот какой силой обладала женщина, я не понял. Она что-то делала, выставив руки вперед, как будто собиралась кого-то задушить.При этом мистер Голд резко взмахнул рукой, словно освобождаясь от невидимых пут. Чандра пока не вмешивался, или делал вид, что не вмешивается. Он все еще парил в десяти сантиметрах над полом, держа руки за спиной.

Когда Шива бросился к противнику, выставив клинки перед собой, я подумал, что бой будет скоротечным, но ошибся. Несмотря на кажущуюся неповоротливость и не самую спортивную комплекцию, Голд легко ушел от первой атаки и даже успел ударить в ответ. Могло показаться, что индусы ему совершенно не мешают, но я видел, сколько сил они тратили. Судя по движениям, Голд когда-то занимался боксом. Он ничуть не боялся идти напролом, пару раз встретив предплечьями острые клинки, которые вязли в защите. Оправдывая свое имя, Голд использовал странную технику, от которой воздух вокруг приобретал желтоватый оттенок, очень похожий на золотое свечение. И эта техника сводила на нет все давление, что на него оказывалось.

Мы немного забыли о подручном Голда, который правильно оценил, кто больше всех мешает и решил отвлечь на себя троицу индусов. Наивный шаг, учитывая его силу. Чандра просто отмахнулся от бросившегося на него мастера и того впечатало в погрузочную платформу. От мощного удара бетонное основание треснуло, собственно, как и голова несчастного. Схватка же в центре зала ускоряла темп. Шива наращивал его постепенно, стараясь не попасть под атаку союзников. Когда очередной удар меча попал Голду в предплечье, тот использовал еще одну незнакомую мне технику и клинок сначала увяз, а потом с громким звоном лопнул, оставив в руке Шивы одну рукоять.

Получив небольшое преимущество, Голд бросился к платформе, где стояли индусы. Чандра повторил прием, пытаясь ударить его кинетической силой, но результат оказался гораздо скромнее. Невидимый удар просто разбился о фигуру мастера из ордена черепов, создав оглушительный хлопок. При этом взрывная волна непонятным образом ударила в женщину, сбрасывая ее с платформы. Она пролетела не меньше десятка метров, врезаясь в стеллажи с коробками. В этот момент подоспел Шива, ударяя оставшимся мечом под колено Голду. Европеец взревел, как раненый медведь, резко разворачиваясь. Грохнуло еще раз, отбрасывая к стеллажам в другой стороне помещения уже Шиву.

Чандра поднял руку и резко опустил, прихлопнув ладонью невидимую муху. При этом полы склада ощутимо вздрогнули, а где-то со стеллажей посыпались коробки. Могу поклясться, что Голд в этот момент стал сантиметров на пять ниже ростом. Я не видел его лица, но догадываюсь, что на нем отразилось. Он что-то прорычал, захромав к платформе. Чандра повторил жест и склад ощутимо вздрогнул второй раз. Мне пришлось немного сместиться, чтобы опасно накренившийся стеллаж не рухнул на голову. Этот второй удар был сильнее предыдущего раза в два, и уже он смог уронить Голда на одно колено. Из-под завалов коробок выскочил Шива, бросившись на мастера черепов, сжимая в левой руке длинный трехгранный кинжал. Правая рука у него висела плетью и мне показалось, что с нее на бетонный пол падали капельки крови. Перед тем как Шива добрался до цели, на Голда обрушился третий удар, потрясший здание и выбивший все окна. Пара стеллажей с хрустом и металлическим скрипом обрушились, рассыпая коробки.

Шива прыгнул как хищник на спину ослабевшему бизону, вонзая кинжал в спину, немного ниже шеи. Индус использовал особую технику, сумевшую пробиться сквозь доспех духа, но даже это не убило Голда сразу. Тот зубами сорвал с пальца перстень в виде черепа и расплющил его в кулаке, выплеснув немало внутренней силы. Второй рукой он потянулся за спину, намереваясь вырвать кинжал, но не дотянулся, заваливаясь набок. Чандра демонстративно поднял ладонь, резко сжимая ее в кулак и из носа европейца обильно потекла кровь. Мистер Голд последний раз вздрогнул и умер.

Самый молодой в компании индусов поспешил к стеллажам, где коробками засыпало женщину. Чандра, наконец, опустился на землю, встав не слишком уверенно. Похоже, он потратил больше сил, чем планировал и выглядел бледным. Шива пытался зафиксировать сломанную руку, морщась от боли. Я махнул индусам и бросился к выходу, намереваясь догнать Василия и компанию. Судя по отголоскам силы, они успели добраться до соседнего склада. И все же хорошо, что я остался посмотреть на короткое сражение, длившееся всего пару минут. И поразили меня вовсе не индусы, хотя Чандра оказался чудовищно силен. Поразил меня мистер Голд, решивший, что сможет потягаться с ними в одиночку. Плохо, что со стороны очень сложно понять, что применили против него индусы, ведь они до того момента, как он не сбил женщину, даже вчетвером не могли пробиться сквозь его защиту. Если бы запас его внутренних сил был больше раза в полтора, он бы вышел победителем. Отсюда вывод, что как бы крепок ты ни был и какими бы секретными техниками ни владел, без солидного запаса силы несколько мастеров тебя смогут размотать. Будет мне небольшой урок на будущее. Надо срочно идти на поклон к Сяочжэй и выпрашивать второй этап развития техники «Внутреннего моря».

К тому моменту, как я выбежал из здания, на улице поднялся шум и крики. Люди бежали к складу, рядом с которым на боку лежал прицеп фуры. Пару хлопков и сотрясающих ударов должны были слышать во всем районе и с минуты на минуту сюда примчится полиция и пожарные. А еще я заметил машины с дипломатическими номерами, рядом с которыми крутилось несколько человек. За индусов можно не переживать. Надо будет обязательно позвонить генералу Осташкину и поинтересоваться их судьбой. Надо намекнуть, что они заняты очень полезным делом, по отлову международных террористов.

Василия и его товарища я нашел за соседним зданием на большой очищенной от снега площадке. Сюда свозили большие контейнеры с мусором, один из которых лежал на боку, рассыпав кашу из перемолотых ящиков и подгнивших фруктов. Рядом обнаружилась длинная кровавая полоса, в конце которой лежало обезглавленное тело мастера, работающего на конкурентов Бергов. Сюда же друг Василия подтягивал и тело щуплого мужчины. Несчастному свернули шею, повернув ее на сто восемьдесят градусов. Я огляделся в поисках Круглова и заметил его тело, тоже лишившееся головы.

— Эка вы тихо повоевали, — удивленно сказал я, когда Василий вышел из-за поваленного контейнера, держа в руках голову Круглова. — И что это за страсть к отрыванию голов?

— Тот, — Василий кивнул на второго мастера, — сопротивлялся. А этот сдался сразу. Заявил, что он из полиции и не хочет устраивать драку.

— И за это вы ему голову оторвали?

— Что ты к этим головам пристал? — проворчал он. — Техника такая. Работает быстро и эффективно.

— Ничего такого. Просто впервые увидел в исполнении обещание оторвать… Все, я пошутил. Скажи, почему вы его допросить не захотели, раз он сдавался?

— Сейчас он не хочет драться, а через пять минут передумает и ударит в спину. Сам же знаешь, что мастеров в плен не берут. Да и не особо хотелось.

— Ну да, — сказал я. — Но вот проблем у нас из-за этого будет много.

— Карпов Григорий, — сказал Василий, представляя подошедшего друга.

Григорий был угрюм и смотрел так хмуро, что становилось не по себе.

— Что с индусами? — спросил Василий, вручая голову убитого мастера другу.

— Пострадали немного, но с тем монстром сообща разобрались.

— Зачем им это? Личные счеты?

— Они всех, кто носит на пальце перстень в виде черепа, ненавидят так, что кушать не могут. Считай, что личное. Слушай, шумно становится, может пора уходить? Если ректор узнает, что я еще и здесь засветился, он меня точно прибьет. И еще от Петра Сергеевича достанется.

— Да, уходим, — согласился Василий. — Гриша, подчистишь?

— Подчищу, — хмуро проворчал он, направляясь к телам.

Я показал Василию на него взглядом, вопросительно приподнял брови.

— Не обращай внимания. Он хотя и вредный, но положиться на него можно.

Со стороны главной дороги показались проблесковые маячки. Мы переглянулись еще раз и побежали к железной дороге, где едва не провалились в глубокий снег с головой.

Глава 11

Цао Чжэнь, МИБИ, женское общежитие, полчаса до полудня

После утренней зарядки Чжэнь впервые за неделю почувствовала себя удивительно бодрой и полной сил. Она успела сходить в душ, высушить волосы и ждала подходящее время, чтобы пойти на обед в общежитие для преподавателей. Старшая сестра говорила, что доступ в небольшую столовую открыт исключительно для узкого круга людей, в который входил наследник Николай, поэтому она смело может посещать ее. Тем более Сяочжэй разговаривала с отцом на эту тему и тот согласился, что наладить отношение с будущим правителем Российской Империи станет правильным шагом. А еще мастер Че передал, что вечером должна позвонить мама. Во время последнего разговора она была чем-то расстроена и даже сердита. Чжэнь так и не смогла выяснить причин недовольства и надеялась, что сегодня они смогут нормально поговорить.

Чжэнь удобнее устроилась, сидя на кровати, пытаясь сосредоточиться на новой технике. Освоить ее было действительно несложно, и Кузьма не лукавил, когда говорил, что появится чувство тяжести. Чем больше девушка погружалась в нее, тем сильнее становилось странное сковывающее ощущение. Ей вспоминалось, как в детстве она примерила старинный дедушкин доспех, хранившийся в зале предков. Он был великоват и необычно тяжелый для маленькой девочки, но чувства были именно такими. Чжэнь вспомнила мягкую улыбку деда, говорившего, что когда она вырастет и станет сильной, то этот доспех покажется ей легким, как пушинка. Бабушка ворчала на него, говоря, что девочке нужно думать о платьях, а не о доспехах. И оружие молодой женщины — это улыбка и острым ум, а не копья и мечи.

В комнату осторожно постучали, вырывая Чжэнь из приятных воспоминаний. Открыв дверь, она увидела молодую студентку с первого курса. Вроде бы эта девушка выходила из младшей ветви семьи Вэнь. Благородные, с богатой историей, но бедные аристократы. Им не слишком везло последние полвека.

— Простите, что отвлекаю, — девушка поклонилась, сложив руки в почтительном жесте. — Но меня прислал господин Цао Ютан. Он узнал, что Вас выписали из медицинского блока и хочет поговорить. Он ждет недалеко от общежития.

— Спасибо, что предупредила, — сказала Чжэнь. — Ты не пойдешь туда снова?

— Только если нужно что-то передать…

— Нет, ничего не надо, я сама спущусь к нему.

Девушка из семьи Вэнь еще раз поклонилась и пошла к лестнице. Чжэнь даже не удивилась. Старший брат Ютан легко привлекал на свою сторону студентов, приехавших по обмену из Китая. Он умел находить подход к людям, всегда зная, что им нужно: покровительство, обещания или деньги. Сяочжэй говорила, что по его указанию кто-то постоянно следит за принцессами.

Чжэнь не спеша собралась и вышла из комнаты, прихватив с собой спортивную сумку с полотенцем, легкими кроссовками и запасным костюмом. Закрывая за собой дверь на ключ, она бросила взгляд на небольшой столик, стоявший дальше по коридору, появившийся там совсем недавно. Администрация института около месяца назад ввела новую должность дежурного по этажу в каждом женском общежитии. За пару четырехчасовых смен студенту начислялся один балл, поэтому от желающих не было отбоя.

Погода на улице немного наладилась и даже появилось солнце. Прогноз обещал потепление до двух градусов тепла, что после нескольких дней морозов можно было назвать настоящей весной. Чжэнь подумала, что дома сейчас наверняка тепло. В марте погода днем редко опускалась ниже десяти градусов тепла, а иногда поднималась и до двадцати. Единственный недостаток — это обилие дождей, но к ним принцесса привыкла.

Ютан ждал Чжэнь возле аллеи, ведущей к центральной площади МИБИ. Молодой мужчина, как всегда, выглядел внушительно, сжимая в руке любимый посох. Сяочжэй даже шутила, что он спит с ним в обнимку. Чжэнь же всегда уважала старшего брата, даже зная его вспыльчивый характер и прагматичность в отношениях. Когда она жила несколько лет во дворце отца, Ютан один из немногих, кто относился к ней как к младшей сестре. Он часто дарил ей разные безделушки, угощал сладостями и даже сильно побил младшего брата, посмевшего задирать Чжэнь. После того случая почти целый год, пока Ютан не уехал исполнять волю отца на восток империи, братья и сестры к Чжэнь старались не цепляться.

— Малышка Чжэнь, — Ютан улыбнулся, увидев ее на дороге. Посмотрел на сумку. — Хорошо ли чувствуешь себя для тренировки?

— Спасибо за заботу, старший брат, — Чжэнь коротко склонила голову. — Я давно выздоровела и сейчас мне нужно больше заниматься, чтобы догнать других.

— Мне нравится это рвение, — он протянул ей светлый четырехугольный мешок с логотипом в виде короны и звезды. — Небольшой подарок. Бери, бери, я просто увидел это в витрине и сразу подумал о младшей.

— Вы и так делаете мне очень много подарков, — Чжэнь неохотно приняла мягкий на ощупь, но при этом тяжелый мешок. У него не было лямок и ремешков, поэтому пришлось обнять подарок. Чжэнь даже не догадывалась, что может находиться внутри. — У Вас ведь много личных дел, а Вы так часто навещаете меня…

— Пойдем, пообедаем, — он сделал жест в сторону аллеи. — В местной столовой кормят гораздо лучше, чем в монастыре, где я учился. У меня в Москве столько дел, что, навещая сестру, я просто отдыхаю.

— А что за дела? — заинтересовалась Чжэнь, поспешив за братом, так и держа подарок обхватив его руками.

— Отец отправил меня договариваться с русскими о военном сотрудничестве. Сказал, что это будет непросто и, как всегда, оказался точен в оценке. Ситуация в России сейчас такая, что сомневаюсь я в успехе переговоров.

— Вам доверили такую важную миссию, это ведь здорово и…

— Большая ответственность, — закончил он. — Не забивай голову. Учеба в институте — самое легкое и веселое время в жизни. Когда единственное, что от тебя требуется — это проявлять усердие. Кстати, как ваши занятия с Кузьмой? Отец уже отдал распоряжение дяде Бао ускорить строительство обещанного дворца.

Принц рассмеялся, немного сбавил шаг, чтобы поравняться с сестрой и приобнять ее за плечо.

— Кузьма говорит, что обучение займет несколько лет и сейчас я в самом начале пути.

— Главное, что он уверен в том, что добьется результата. Сестра Сяочжэй, говоря о его таланте, использует очень странные слова, такие как «небесный». А она редко говорит что-то хорошее о людях. У вас сегодня занятия?

— Да, — кивнул Чжэнь. — После обеда.

— Ничего страшного, сегодня ты можешь уделить время и старшему брату, — сказал он.

Чжэнь совсем не поняла, к чему это было сказано, но на всякий случай еще раз кивнула.

— Мне пока не удалось убедить сестру Сяочжэй, что вместе нам будет проще противостоять старшему брату, — Ютан бросил еще один взгляд на Чжэнь и улыбнулся. — Но знай, что я на твоей стороне.

Чжэнь опустила взгляд, немного смутившись. Она давно усвоила, еще живя во дворце, что подобным словам верить нельзя категорически. Но старшему брату ей верить очень хотелось. Рядом с ним она всегда чувствовала себя в безопасности. А еще захотелось взять его за руку, как когда-то в детстве. Она хорошо помнила, какая у него тогда была грубая ладонь от постоянных тренировок с оружием. Но держать его за руку было очень приятно.

В столовой Ютан направился к отгороженной части, где обедали преподаватели. Для него уже был зарезервирован столик и обед подали уже через минуту. За едой принц был, как всегда, немногословен, но рассказал о том, что происходило во дворце, в тот момент, когда мудрец Ма сражался с великим мастером Японии. Это были тяжелые часы ожидания. Время перевалило за полночь, но дворец не спал. Когда сталкиваются две настолько могущественные силы, сложно предсказать, чем закончится сражение. К тому же считанные единицы великих мастеров могли похвастаться опытом реальных сражений с равным по силе противником. Чжэнь даже представила сосредоточенное лицо отца, когда сидящего перед большим экраном в рабочем кабинете. В конце рассказа Ютан упомянул, что мудрец Ма получил легкую травму и правитель отправил его восстанавливать силы в один из тайных монастырей. Чжэнь много раз слышала о них, но не знала, где они находятся и чему там обучают. А вот Ютан в таком монастыре провел почти три года. И вернулся он гораздо сильнее, чем был раньше. Жаль, что его это не устраивало. Тогда, да и сейчас принц выглядел так, словно для реализации планов ему нужна обладать несравнимо большей силой.

За весь обед Ютан ни разу не спросил Чжэень о том, как она тренируется или какие техники изучает. Ему было достаточно услышать, что она усердно занимается. А еще он пообещал вновь навестить ее, когда уладит дела с переговорами. Предложил прогуляться по городу, посетить несколько знаменитых достопримечательностей столицы. Что касается подарка, то Чжэнь пришлось возвращаться в комнату, чтобы оставить его. В необычном мешке оказалась шуба, похожая на ту, что носил сам Ютан. Чжэнь очень понравился черный, блестящий и приятный на ощупь мягкий мех.

* * *

Матчин Кузьма, одиннадцатое марта, два часа дня

Ожидая женщин, мы с мастером Че расположились недалеко от выхода из МИБИ, рядом темно-красным автобусом. Фирменный автобус Матчиных для поездки в большой компании подходил лучше, чем подарок немцев. Больше диванов, удобный обеденный столик. Последнюю неделю мы не покидали территорию института, но сегодня был особый день. Максим Сорокин сбросил мне накануне сообщение, что на сегодня намечен международный турнир по боям без правил. Если быть точнее, то полуфинальная его часть, где Макс должен драться против американца. Посмотреть на это представление вызвались все, поэтому пришлось звонить ему и просить достать еще несколько пригласительных. Я специально упомянул высоких гостей из Поднебесной и мне пообещали не только билеты, но и отдельную ложу.

— Значит, ты выходишь из семьи Ло? — спросил я.

— Ло — самая распространенная фамилия в провинции Гуйчжоу, — сказал мастер Че.

— А бабушка и дедушка принцесс, насколько я помню, выходят из клана Жао? Ваша семья входит в этот клан?

— Как одна из младших ветвей.

— Мне всегда казалось, что вы, китайцы, довольно общительные и разговорчивые.

— Все люди разные, — философски заметил мастер, глядя в сторону главной аллеи. — В Китае говорят: «Язык — это лестница, по которой беда приходит в твой дом».

— Странно, почему тогда к тебе обращаются мастер Че, а не мастер Ло?

Он посмотрел на меня усталым взглядом, но объяснять ничего не стал.

— Скучный ты мужик, — заметил я. — А на русском языке хорошо говоришь, кстати.

— Я здесь учился, много лет назад.

— Да? — я удивленно посмотрел на него.

На главной аллее МИБИ показались женщины. Первыми шли Тася с Сяочжэй, о чем-то разговаривая, а за ними следовали Алена и Чжэнь. Младшая принцесса сегодня надела очень красивую черную шубу. Надо сказать, она ей она подходила как по внешнему виду, так и по цвету. Даже незнакомому с принцессой человеку будет сразу понятно, что перед ним девушка из благородной и влиятельной семьи. Я поставил себе галочку обязательно купить что-то похожее для Алены, потому что ее синяя куртка на этом фоне мне категорически перестала нравиться. И плевать, что погода налаживалась и скоро зима закончится. Сегодня, так вообще, обещали семь градусов тепла.

Тася тоже решила выбрать для посещения развлекательного мероприятия шубу, только светлую и казавшуюся гораздо легче, чем у Чжэнь. А вот старшая принцесса была в белоснежной дубленке, настолько сильно контрастирующей с черным, что им с сестрой стоило держаться друг от друга минимум на расстоянии десяти метров. У меня даже мысль проскочила, что они с Чжэнь поругались, что вряд ли, учитывая характер обеих.

— Прости, что задержались, — сказала Тася, когда они подошли. Она поправила воротник моей куртки. — Я тебе звонила, почему не ответил?

— Да? Наверное, на беззвучном режиме телефон.

Она покачала головой, посмотрела укоризненно. Я подал руку, помогая ей подняться в салон. Затем помог всем остальным, заработав укоризненный взгляд уже от мастера Че. Каждый раз, когда я брал за руку принцессу, он непроизвольно морщился. Сяочжэй это тоже замечала, поэтому даже перчатку сняла, беря меня за руку. Ей подшучивать над телохранителем доставляло особое удовольствие.

К сожалению, Василия Ивановича забрала с собой мама, когда улетала на юг, поэтому за рулем сегодня был рыжий и вечно лохматый Мережко Степан, наш главный техник и человек больших талантов во всем, что касалось военной техники. При этом гражданские машины его не привлекали и даже, больше того, он к ним относился с легким пренебрежением. Любил повторять, что только для военных нужд можно сделать что-то хорошее, работоспособное и что можно починить при помощи молотка и мотка проволоки. Я только улыбнулся, видя, как он вольготно расположился в большом и удобном кресле водителя. Главное, чтобы он не захотел такое же в наш БТР поставить.

Пока я еще раз уточнял маршрут со Степаном, сестры Юй помогли женщинам снять верхнюю одежду и подали чай легким десертом.

— Сахар, сахар клади, — подсказал я Юй Фэйфэй, проходя мимо. — И лимона немного вместо имбиря.

Не знаю, поняла ли она, но кивнула, с явной неохотой потянувшись за сахаром.

— Уверены, что хотите посетить подобное развлекательное шоу? — спросил я, усевшись рядом с Тасей.

— Самое обычное развлечение для цивилизованного мира, — перевел слова Сяочжэй мастер Че. Принцесса слегка улыбнулась, словно хотела что-то добавить, но не стала.

— Бойцы из Китая в этих боях не участвует, — сказала Тася. — Но я слышала у них есть собственный аналог.

— Развлечение, куда пускают исключительно представителей знати, — кивнула Сяочжэй. — Бойцы от разных кланов сражаются друг с другом, но без судий и клетки. Хороший шанс выиграть целое состояние на ставках.

— Вы посещали такие мероприятия? — заинтересовался я.

— Один раз, вместе с отцом. Император Цао равнодушен к подобному, в отличие от его отца.

— Что и мастера друг с другом сражаются?

— Нет, только эксперты.

Здесь следует сделать небольшое отступление и похвалить себя. До того памятного мероприятия, когда я сражался за родовые земли, на турнирах по боям без правил участвовать разрешалось только экспертам. Мастеров, по понятным причинам не допускали, хотя эта тема во всем мире вызывала огромный интерес. И только в этом сезоне, то есть в конце прошлого года впервые стартовал турнир для мастеров, больше похожий на шоу, чем на полноценное соревнование. Как выяснилось, задумка у организаторов зрела давно и так совпало, что они решились на эксперимент. Чтобы придать поединкам зрелищность, претенденты должны были освоить особую и относительно безопасную технику ближнего боя, но способную причинить вред сопернику. Организаторы выступали с громкими заявлениями и демонстрациями, рассказывая, что эта техника способна уравнять силу мастеров и дать им одинаковые шансы на победу. Теперь все зависело не от объема внутренних сил, крепости доспеха духа и смертоносности техник, а от навыков рукопашного боя и борьбы.

Я как-то упустил, но по всему миру прошло уже несколько поединков и Макс умудрился поучаствовать в двух, оба раза победив. До того, как стать мастером, он уже являлся многократным победителем боев без правил, поэтому с соперниками разобрался без особых проблем, в первом же раунде. Я вчера вечером посмотрел записи в интернете, отсюда и делал вывод, что это больше шоу, чем серьезные бои.

— В Японии эти бои тоже популярны, — сказал я, затем рассмеялся. — Только называются по-другому и правил там есть. Мне больше бокс нравится, но ни за одними, ни за другими не слежу. Максимум могу посмотреть в записи, если выпадет случай. Но здесь… не понимаю я такой спорт, когда надо себя ограничивать и опускаться до уровня соперника, давая возможность слабым побеждать.

— Большое мероприятие сегодня будет? — спросила Сяочжэй.

— Пять поединков среди экспертов, включая полуфинальный бой в среднем весе. Он идет пятым и должен был бы стать самым ожидаемым и зрелищным, но шестым боем будут выступать мастера, так что их ждут больше. Макс сказал, часов пять по времени все займет, если бои не затянутся. Если от шума устанете, я вас домой отвезу.

— Твой друг будет выступать, — сказала Сяочжэй, — разве можем мы лишить тебя возможность поболеть за него. Со мной все будет в порядке.

— Давно хотел сказать, — начал я, серьезно посмотрев на нее. — Ты продолжаешь практиковать укрепление тела, в этом есть еще необходимость?

— Не знаю, — улыбнулась Сяочжэй. — Но с каждым днем я чувствую себя лучше и не могу остановиться.

— Теряешь силу.

— Ну и пусть, — еще одна улыбка. — Здоровье гораздо важнее. Дышать полной грудью, не уставать, поднимаясь по лестнице.

Помимо тренировок по укреплению тела, Сяочжэй усердное взялась за культивирование внутреннего моря. Мы с ней вместе пытались пробиться со второго этапа на третий и у меня складывалось такое чувство, что у нее это получится быстрее. Может, из-за этого она не так быстро теряла силу классического мастера. Хорошо бы она опомнилась и остановилась вовремя… Хотя я зря переживаю. В конце концов Сяочжэй может до конца жизни практиковать укрепление тела и проживет лет сто. Ей решать и делать выбор.

Я тоже времени даром не теряли и последнюю неделю усердно тренировался. Так усердно, что сейчас в моем «внутреннем море» бушевала огромная воронка. По старым записям, хранившимся в семье Жао, чтобы перейти на следующий этап нужно было превратить эту воронку в постоянное подводное течение. Что подразумевалось под этими словами не описывалось, но я надеялся, что понимание придет со временем. Попутно я продолжал уделять много времени контролю, пытаясь совладать с рублевой монетой. Мне казалось, что еще немного и я, наконец, смогу согнуть ее только силой кинетической брони. Даже придумал, как это сделать и как приложить к ней силу, но монета пока не поддавалась.

— Как успехи твоей «особой», — Сяочжэй выделила это слово, — группы?

— Лентяи они, — отмахнулся я. — Не понимаю, почему расслабились. На их месте я бы тренировался до изнеможения, тем более сейчас им это крайне необходимо. Только Морока со своей подругой прогрессируют. Через месяц покажу, насколько другие от них отстают.

— А Чжэнь? Она достаточно занимается?

— Через полтора месяца станет понятно. Когда она начнет сворачивать ручки входных дверей. Лучше скажите, почему ваш брат зачастил в институт? Я его через день вижу рядом с администрацией.

— Он ведет переговоры с ректором, — сказала Сяочжэй. — Нам нужны союзники, которые выступят за охлаждение горячей фазы противостояния с Японией. Острова, принадлежащие Империи Цао, которые они называют спорными, уже под нашим контролем и дальнейшее развитие конфликта приведет Японию к серьезным потрясениям. А в этом случае за нее вступится Европа и Америка. Совсем недавно Императора Тайсе посетил великий мастер из СГА. Можно легко догадаться, о чем шла речь.

— Кузьма, — Тася посмотрела на меня. — Умеешь ты выбирать темы для разговора. Давай сегодня не будет политики и войн. Надоело.

— Как скажешь, — я слегка сжал ее ладонь. — Тогда о чем поговорим в дороге?

Сменить тему решила Сяочжей, пожаловавшись на погоду и на то, что весна никак не наступала. Спорить никто не стал, и мы принялись делиться впечатлениями о том, как температура прыгала то вверх, то существенно опускаясь ниже нуля. Минут через десять наш автобус свернул с проспекта на узкую улочку, заставленную дорогими машинами, и остановился напротив большого, но невзрачного с виду здания. Кроме вывесок нескольких спортивных клубов и магазина экипировки, другой рекламы я не увидел, а о предстоящем мероприятии говорило лишь столпотворение у входа. Гости подъезжали на дорогих машинах, а мы единственные, появившиеся на автобусе, перегородившем дорогу. Сзади нам кто-то яростно сигналил, требуя убраться и пропустить важных людей. Охрана проверяющая приглашения и билеты тоже заволновалась. Один из них попытался подойти к автобусу, но вышедший первым мастер Че шагнул наперерез и желание приближаться у охранника резко пропало. Мне даже захотелось посмотреть на взгляд, которым мастер Че его остановил.

С билетами и пропуском проблем вовсе не возникло. Едва мы подошли, как из здания выбежал мужчина лет тридцати, в костюме с галстуком и бейджиком на красной ленточке.

— Матчин Кузьма! — радостно выпалил он вместо приветствия. — А мы Вас очень ждали! Я провожу.

Он оглядел нас всех, на секунду остановив взгляд на Алене, словно узнав только ее. За ним мы прошли в очень шумный и длинный коридор, идущий вдоль всего здания и играющего роль фойе. Гости здесь общались друг с другом, рассматривали постеры и плакаты с портретами бойцов и предстоящих поединков. Отдельно была выделена зона для прессы, которая стремилась попасть в помещение, где бойцы давали предматчевое интервью. Я же обратил внимание на обилие знакомых лиц. И первым на глаза попался старый князь Дашков, старый дед, передавший управление родом среднему сыну. Он был в компании старшего сына и еще пары незнакомых мне людей. Недалеко от них расположился глава службы безопасности княжеского рода Воронцовых, в компании сильного мастера. Я завертел головой пытаясь найти кого-то из Наумовых, а может и самого Петра Сергеевича.

— Мне кажется, — шепнул я Тасе, — или здесь собралась почти вся московская элита?

— Да, очень много влиятельных людей в одном месте, — она кивнула. — Понятно, почему столько охраны на улице.

— Им охрана нужна, как черепахе велосипед, — проворчал я. — Неясно отчего такой ажиотаж. А вон и Разумовские.

Среди небольшой группы молодежи выделялся сын князя. Он нас тоже заметил, приветственно кивнул. Будь я один, обязательно подошел бы поздороваться. Обменялись бы колкостями, может удалось бы его стукнуть посильнее. Но сегодня решил не обращать на него внимания. Мы обязательно сочтемся, не сейчас, так в будущем. Даже если придется ждать, пока он поднимется на ступень мастера.

— Я Ваш большой фанат, — говорил провожающий нас охранник. Я немного отвлекся и пропустил первые несколько реплик. — С того самого турнира. Когда Вы дрались с мастером оружия.

Проходя мимо Дашковых, я кивнул старому князю. Надеюсь, не обидится за то, что не подошел поздороваться и не познакомил с принцессами. Нам повезло избежать большого внимания гостей, так как охранник свернул к дверям ведущим в просторный спортивный зал, переделанный для предстоящего зрелища. В центре шестиугольный ринг, огороженный высокой сеткой. Белое татами усеяно логотипами самых разных форм и размеров. Места для зрителей обустроили в виде амфитеатра. Есть даже отдельная зона с круглыми столиками, где гости могли не только посмотреть на шоу, но и насладиться закусками и выпивкой. Ложа для ВИП гостей располагалась очень удобно, чтобы видеть, как со стороны специального выхода появляются бойцы. Всего два десятка мест, вокруг которых было немного свободного пространства. Охранник еще пару минут покрутился рядом, но получил указания по рации и, извинившись, умчался на пост.

К нашему появлению зал начал постепенно заполняться. В ВИП ложе уже присутствовало трое мужчин и одна женщина, но никого из них я не знал. А вот они меня наверняка узнали, но здороваться и представляться не спешили, сделали кислые выражения лиц, стараясь не обращать внимания. Из нашей компании только Алена с любопытством крутила головой изучая зал и ерзала на сиденье в ожидании начала.

У прохода к служебным помещениям я заметил Василия Балуева. Он меня тоже увидел, помахал рукой.

— Я на минуту отлучусь, — тихо шепнул я на ухо Тасе. — Пойду с Васей поговорю.

— Только не ввязывайся в неприятности, — попросила она. — Зная тебя, стоит ожидать и массовых драк, и пожаров, и внезапного нападения инопланетян.

— С планетянами ты перегнула, — я рассмеялся. — Обещаю драк не устраивать, даже если меня будут бить. Госпожа Цао, я на пару минут отлучусь, с вашего позволения.

— Не пропустите интересные поединки, — благожелательно кивнула она.

Приглушенный свет в зале стал еще более тусклым. Стоило поспешить, пока гости только занимали свои места. Зато появилась пара ведущих, в дорогих костюмах, а огромные экраны под потолком перестали показывать рекламу. Я довольно быстро добрался до служебного входа, где меня встретил Василий, опередив охранников. У него на груди висел бейджик с фотографией и знакомым логотипом. Вроде бы я его видел на стаканчике с коктейлем, который готовили специально для ректора.

— Привет, — поздоровался я. — Ты здесь какими судьбами? Вижу, что не зритель.

— Допинг-контроль, — улыбнулся он. — Проверяем участников на прием химии, в частности: стимуляторов и усилителей. Вся эта дрянь легко выявляется, если принимал в течение месяца. Целую лабораторию сюда привезли. Все участники сдали кровь еще неделю назад, а сейчас только экспресс-тесты.

— А посмотреть можно? Шибко любопытно.

— Пойдем, — он улыбнулся. — Хотя там ничего интересного нет.

Мы прошли в служебный коридор, вдоль которого тянулись двери раздевалок, где готовились бойцы к выступлению. Все очень скромно, из мебели только кушетки, жесткие стулья и высокие железные шкафчики для вещей. А еще вокруг царила суета, по коридору сновали медики, судьи, кто-то из персонала и команды участников.

— Все тихо? — спросил я, имея в виду склад.

— Да. Не идеально, но неплохо. Груз мы забрали на следующее утро, когда там от полиции было не протолкнуться. Пришлось с Давидом Карловичем ехать, чтобы он груз забрал. Там же маркировка нашей фирмы на коробках стояла.

— А индусы?

— Что индусы? — не понял он. — Они даже в полицейский участок не поехали. Утром посол Индии туда наведался, сказал, что они случайно оказались рядом со складами, опознали в толстяке особо опасного международного преступника и предприняли все меры для нейтрализации. Он еще наверняка добавил, что их можно за эту услугу не благодарить. Да всем все понятно. Обошлось малыми жертвами и уже хорошо. Обычно, когда несколько мастеров насмерть дерутся, убитые исчисляются сотнями, а здесь всего один разнорабочий погиб, еще четверо в больнице.

Меня больше волновал вопрос о камерах видеонаблюдения на складе, но Василий говорил, что его товарищ их заблаговременно отключил.

— Здесь, — Василий остановился перед дверью, на которой висела предупреждающая табличка. Прислушавшись к чему-то, он открыл дверь, осторожно заглянул внутрь и только потом пропустил меня.

Небольшая светлая комната раньше была массажным кабинетом или чем-то похожим. Сейчас же здесь плотно расставили столы, разместив целую гору разного оборудования. Громко жужжал какой-то громоздкий аппарат в самом дальнем конце помещения.

— Здравствуйте, — поздоровался я с Давидом Карловичем, главой семьи Бергов.

— Кузьма, добрый день, — он оторвался от отчета, подошел, пожал руку. — Надеюсь, ты не собираешься участвовать в мероприятии? Потому что тесты мы взять уже не успеем.

— Нет, что вы, — улыбнулся я. — Меня пригласили как зрителя, посмотреть за боями мастеров, ограничивающих себя в силе.

— Ну да, — он понимающе кивнул. — Людям нравятся подобные зрелища, особенно если много крови, рассеченных бровей, сломанных носов, рук и ног. Мероприятие еще не началось?

Давид Карлович посмотрел на часы, которые носил на правой руке.

— Успеется, — сказал я. — Вы не знаете, с чем связан такой ажиотаж? В зале столько важных людей, почти как на приеме во дворце у Императора. Все так любят бои без правил?

— Скорее это лишний повод заявить о себе окружающим. Если не выходить в свет, время от времени появляясь на подобных мероприятиях, о тебе быстро забудут.

— Сдается мне, не в этом дело. Может, наши союзники хотят показать, что грандиозный провал им…

Давид Карлович покачал головой, приложив палец к губам.

— Может быть, — согласился он. — Кстати, ты так и не зашел к нам в офис, чтобы подобрать курс энергетиков. Геннадий Сергеевич все-таки великий мастер и то количество быстрой энергии, что он может поглотить, обычному одаренному может навредить.

— Спасибо, но нет. Пока не прижмет, лучше воздержусь.

В дверь постучали и почти сразу вошли без приглашения. Какой-то тип в костюме, с бейджиком и толстой кожаной папкой.

— Все готово, — сказал гостю Давид Карлович. — Отклонений от нормы не выявлено. Отчет уже распечатали.

— Мы тогда пойдем, — сказал я.

Я вышел из комнаты, пропуская гостя, а вот Василий остался, сверля того холодным взглядом. В коридоре суматохи немного поубавилось, но только потому, что со стороны главного зала звучали громкие голоса ведущих. Они приветствовали гостей и рассказывали о предстоящих поединках. Меня это совсем не заинтересовало, поэтому я направился вглубь коридора, рассчитывая поговорить с Максимом. Комната, где он готовился к поединку, располагалась совсем рядом и там кроме него самого никого не было.

— Привет, не отвлекаю? — я заглянул в приоткрытую дверь.

— Нет, заходи, — он обрадовался, прошел навстречу, чтобы пожать руку и пригласить к стульям.

— Ты почему один? Где команда, тренера, массажисты, моральная поддержка?

— До боя еще пару часов, как минимум. Я пока настраиваюсь, готовлю себя морально.

— Смотрел в интернете бои твоего соперника, — я кивнул на постер, висящий рядом с дверью. Там изображался Максим и крепкий темнокожий мужчина лет тридцати пяти, татуированный едва ли не с ног до головы. — Прозвище у него дурацкое, Мясная машина.

— Ага, — Макс рассмеялся. — Говорит, что это его сын девятилетний придумал, когда увидел, что отец делает с лицами своих соперников. Мы с ним общались на пресс-конференции, видел?

— Нет, не довелось. Но да, лица он разбивает в хлам. Не боишься?

— Ты его видел? У него бицепсы перекачены, удар доносит медленно, да и не техничный он какой-то. Но крепкий и выносливый, не отнять, — закончил Макс и посуровел.

— Тоже заметил такое, — покивал я. — Поэтому поставлю на тебя.

— Ставь, — он снова приободрился и даже рассмеялся. — Сейчас кэфы знаешь какие? Четыре против одного. Он фаворит и ставят исключительно на него. Слишком сильный, говорят. Видел, как он удары держит? Такого только из пушки возьмешь.

— Вот! Я что хотел спросить, меня весь этот турнир сильно удивляет. Для мастеров клетка слишком маленькая, к тому же силу надо ограничивать, давая преимущество тем, у кого она в перекос к физическому развитию, а не духовному. К тому же мастер молний заведомо быстрее остальных, даже если он внутреннюю силу использовать не будет.

— Да вроде американцы неплохую систему сдерживания придумали, — он пожал плечами. — Решает то, как часто по лицу противника попадаешь. Удары ведь проходят через доспех духа и даже нокаутировать могут. Я своего предыдущего соперника спать уложил в конце первого раунда.

— Ага, видел. Красивый удар, как он называется?

— Бэкфист. Зрелищный и зрителям нравится.

— Да, точно. Ну так вот, я в деле ударов руками и ногами, а в частности, пробития доспеха духа разбираюсь. Но к стыду своему не знаю, что за технику вы используете. Если не секрет, покажи. Исключительно из профессионального интереса прошу. Люблю я разные умные техники.

Максим посмотрел в сторону приоткрытой двери, встал, чтобы закрыть ее.

— Ничего особо секретного нет, но федерация требует не разглашать. Для всех интересующихся просят отвечать, что это разновидность концентрированного удара. Но на самом деле это поддерживаемая техника. Грубо говоря, ты усиливаешь кулаки, за счет перераспределения энергии доспеха духа. Да, звучит глупо, но работает. И не только с кулаками. Удары коленями, локтями и даже ногами неплохо заходят. Я три месяца тренировался, чтобы нужного эффекта добиться.

— Да ну, — прищурился я.

Макс сейчас описывал одну из самых серьезных техник в моем арсенале. Мама говорила, что этот секрет известен только Матчиным. В тетради, что оставил отец, была только часть нужной информации, которую очень ловко сейчас использовали наши военные специалисты. Тот же Морока из моей группы владел первой фазой этой техники. У меня на секунду все внутри похолодело. Неужто кто-то знает о наших тайнах и так спокойно делится этими знаниями с другими? Согласен, что классический мастер не в полной мере сможет освоить данное умение, но даже так получит серьезное преимущество в ближнем бою. К примеру, моя сестра умудрилась поставить мне синяк этой самой техникой, тогда, в поместье Трубиных. Да, не смогла полностью пробить мой доспех, но нужно учесть, что она всего лишь эксперт, а не мастер.

— Покажи, — серьезно попросил я, поднимая ладонь. Удар под дых самолюбию я пропустил, и отдышаться было непросто.

Макс заметил, что я стал очень серьезным, поэтому кивнул. Сосредоточившись, он коротко ударил в ладонь.

— И? — не понял я.

— И? — не понял Макс.

— Ты использовал эту технику?

— Да, — он кивнул.

— Я не почувствовал. Не сдерживайся, бей со всей силы, кисть ты мне не сломаешь.

Сосредотачиваться второй раз ему не потребовалось, удар оказался хлестким и быстрым. На минуту в помещении повисла тишина. Мы вопросительно смотрели друг на друга.

— Моя особая техника: «Пронзающий перст», — сказал я, демонстрируя указательный палец. Потянувшись, я ткнул его в плечо.

— В прошлый раз она называлась как-то по-другому, — он поморщился, потер место ушиба. — Серьезная техника. Я бы сказал — убойная. Действительно, пронзающий. Черт.

Он снова потер место ушиба, оттянул майку, посмотрел на проявляющийся круглый синяк, затем на меня.

— Прости, силу не рассчитал. Слушай, Макс, давай как на духу рассказывай, что за технику вы используете. Или нас хотят жестоко обмануть или одно из двух.

— Кого нас? — не понял он.

— Не важно, не тяни время, а то скоро у тебя встреча с Машиной из мяса.

— Мясной машиной.

— Я так и сказал. И пока он не сделал из тебя отбивную, яслушаю.

Макс посмотрел на меня вопросительно, затем хмыкнул и покачал головой. Ему потребовалось всего десять минут, чтобы описать суть техники. Не то чтобы она была простой, все дело в том, что я быстро вник и попытки с третьей смог это даже повторить.

— Даже не знаю, что сказать, — подытожил я. — Посмеяться над вами или пожалеть. Ладно, я сегодня добрый, поэтому не буду. Скажу только, что вас крупно поимели, Макс. Причем в грубой и извращенной форме. Собственно, как и болельщиков. Единственное кого не обманули, так это зрителей. Они-то обещанное шоу наблюдают во всей красе.

— Умеешь ты людей обижать, — он хмыкнул, откинулся на спинке стула.

— Да я безобидный ребенок на фоне организаторов этого безобразия. Ладно, не сердись. В общем, у этой техники аж три изъяна, два из которых настолько критичны, что… даже не знаю, как вы на подобное подписались. Давай, чтобы не голословно, ударь меня этой техникой в подбородок. Можешь со всей силы, я даже доспех использовать не буду. Смотри пальцы не поломай.

Макса долго упрашивать не потребовалось. Похоже, мои слова заставили его немного сомневаться. Он почти без замаха несильно стукнул меня в челюсть слева. В отличие от него я удар даже не почувствовал.

— Ты зря сдерживался. Ладно, попробуй коснуться кулаком моей ладони, — я вытянул руку. Максим, в свою очередь, попытался ткнуть кулаком в подставленную ладонь, но столкнулся с невидимым барьером на расстоянии пяти сантиметров. При этом как бы сильно он не давил, барьер тоньше не становился. — Вот тебе первый изъян. Я не уверен, но думаю, что эта техника часть чего-то большего. И тот, кто знает ее всю, получит преимущество в бою. Даже не так. Он выиграет бой еще до его начала. Ты его просто ударить не сможешь. Если соперник хороший актер, то ты так и не поймешь, почему проиграл.

— Ты увидел технику первый раз в жизни и сразу это понял? — недоверчиво спросил он.

— Макс, я профи во всем, что касается доспеха духа. А когда освою кинетические барьеры, то стану… ну это потом.

— Нет, ты серьезно? Я к этому бою два месяца готовился, пока технику до автоматизма не довел.

— Откажись от боя, — я пожал плечами.

— Лучше проиграть, — он насупился.

— Второй изъян в том, что это очень опасно. Пока мастер беспечен и прыгает по клетке, как обезьяна, его можно убить. Достаточно одного удара. Ты добровольно создаешь брешь в защите… Ладно, давай что-нибудь придумаем. Какие есть варианты? Могу показать тебе способ защититься от этой техники. Это не сложно, за час освоишь. Только бой получится… он тебя ударить не сможет.

Я показал просвет в пять сантиметров между указательным и большим пальцем, затем рассмеялся.

— Это будет весело, обещаю.

— Бой не зачитают, — он поморщился. — А меня дисквалифицируют.

— Тогда вариант номер два, — я показал два пальца, изображая английскую букву «V». — Можно и по-другому попробовать усилить твою защиту. Получится зрелищно и кроваво. Он тебя ударит всего пару раз и все, бой закончится. Просто тяжело драться со сломанными руками и ногами. Ты про мерцающую защиту слышал, когда энергия удара отражается? Это примерно то же самое, только за счет вашей глупой техники удар будет усилен в несколько раз. Он тебя стукнет и сразу сломает руку в трех местах.

— Что-нибудь нормальное предложить можешь? Только не надо, чтобы у него голова оторвалась или что-нибудь в подобном роде.

— Могу, но это скучно. Считаю, что нечестных бойцов надо наказывать. Чем жестче, тем лучше. И организаторов бы тоже в коленно-локтевую позу поставить не помешало.

— Если на равных биться, я его в канвас вобью…

В комнату заглянул парень лет двадцати трех. Макс отмахнулся, резко сказав: «Потом». Парень все сразу понял и быстро ретировался, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Хорошо, — сказал я, — давай попробуем что-нибудь сделать с этой странной техникой, чтобы… Как ты выразился? Донести удар до лица соперника?

Следующий час мы пытались так улучшить технику, чтобы и судья, следящий за поединком, не придрался, и противнику досталось как следует. Макс оказался толковым учеником, почти сразу понимая, что от него требуется. Я же, чем больше смотрел на эту технику, тем больше недоумевал, как подобное вообще протащили в спорт. Получалось, что это самые настоящие постановочные бои, на которых обязательно заработают уважаемые люди. Возьмут, к примеру, слабенького бойца, коэффициенты ставок на которого заоблачно высоки, расскажут секрет техники и срубят миллионы на пустом месте. Своими мыслями я поделился с Максимом, и он разумно заметил, что там, где присутствуют большие деньги, нужно быть предельно осторожным.

Когда я возвращался к зрительским трибунам, то у самого выхода из служебного коридора столкнулся с Тамарой Хованской, старшей сестрой Кати. Для нас обоих это оказалось неожиданностью, только она не делала такое удивленное лицо, как я.

— Привет, — поздоровался я, поднимая руку. — Ловишь кумира, чтобы взять автограф? Или подглядываешь за бойцами?

— Второе, — ответила она, затем улыбнулась. — Привет. Тогда и я спрошу то же самое.

Тамара чем-то очень походила на сестру. Такая же невысокая, волосы прямые и темные. Но схожесть была в том, как она держалась. Прямая спина, серьезный, цепкий взгляд.

— У меня друг и наставник будет сегодня выступать против Мясного монстра.

— Максим Сорокин? — сразу поняла она. — Мои родные все за него болеют, особенно папа и дядя. Они лично знакомы и считают, что он сегодня обязательно победит. Папа говорил, что старый князь Дашков тоже большой фанат Максима. Только на его победу он поставил всего десять тысяч рублей, скряга.

— Макс победит, — улыбнулся я.

— Там, — она кивнула в противоположную сторону коридора, — готовится к бою Алексей Малинин. Он из младшей ветви нашего рода. Будет выступать в четвертом поединке.

— Против бразильца? Тогда обязательно посмотрим и поболеем за вашего бойца. Увидимся.

— Увидимся, — она кивнула, провожая меня взглядом. Катя отзывалась о ней, как о холодной и расчетливой девушке и очень советовала держаться от нее подальше. Дескать, дома ее боятся почти все, кроме старших мужчин. Не знаю, мы несколько раз сталкивались, но подобного не замечал.

В итоге я пропустил два первых поединка и уже заканчивалась техническая пауза перед третьим. В клетку как раз вышел ведущий и радостно сообщил, что вот-вот начнется бой за очередное звание и что-то еще, но я прослушал, усевшись рядом с Тасей.

— Ты где пропал? — спросила она. — Два боя пропустил. Второй, между прочим, красивый получился.

— С Максом разговорились.

— Отвлекал его, значит, — она наклонилась ближе. — Тебя очень ждали несколько людей, в том числе и князь Дашков. Очень он хотел, чтобы ты его познакомил с принцессами. А ты нас оставил одних, тебе не стыдно?

— Так получилось. Дай мне минуту позвонить, а потом можете меня побить.

— Ну-ка посмотри на меня. У тебя такой вид, словно ты опять что-то натворил. Кузьма?

— Ничего я не творил, — проворчал я, листая записную книжку. Точно помнил, что этот контакт в телефоне записан.

— Никодим Михайлович, слушаю, — раздалось в трубке спустя несколько гудков.

— Салют, это Кузьма, узнали меня?

— Узнал, — сказал грек.

— Вы в курсе, что сегодня проходит турнир по боям без правил.

— Очень громкое событие, чтобы не слышать. Бой мастеров, один из претендентов из России, что хорошо для нашей репутации.

— Репутация — это хорошо, — я рассмеялся, подмигнув Тасе и принцессам, которые с интересом наблюдали за мной. — Я хотел насчет ставок спросить. Вы коэффициенты знаете?

— На Американца ставят — одна целая и восемь сотых. На спортсмена из России — четыре целых и тринадцать сотых. Слишком рискованные коэффициенты, чтобы делать ставки.

— Отлично! Значит, разбогатеем. Спасибо и удачного дня.

Я нажал кнопку отбоя, но телефон зазвонил буквально через несколько секунд.

— Кузьма Федорович, — голос грека. — Если Вам что-то известно, может быть, поделитесь с нами? Двадцать процентов от ставки за достоверный и точный прогноз будут Ваши. Это больше того, что мы платим обычно.

Последнее он добавил поспешно, чтобы я не вздумал торговаться.

— Есть у меня основания верить, что победит Сорокин, — сказал я после небольшой паузы.

— Во сколько баллов Вы оцениваете эти основания, от одного до ста.

— Восемьдесят пять. Всегда есть шанс, что американец продемонстрирует что-то неординарное, кусаться начнет, например.

— Это и много, и мало одновременно. Хорошо, тогда мы воспользуемся фондом рискованных операций, — сказал Никодим Михайлович. — Если что-то изменится, звоните в течение получаса.

— Обязательно, — сказал я, нажимая кнопку отбоя. — Тася, что это за фонд рискованных операций у Наумовых?

— Понятия не имею, — она пожала плечами. — Ты уверен, что Максим победит? Его соперник безоговорочный фаворит турнира.

— Потом расскажу. Давай бой посмотрим, сейчас уже участники появятся. Главное, чтобы грек не подвел.

Глава 12

Чем хороши бои без правил, так это тем, что в клетке редко увидишь исполнение чистого стиля какого-нибудь боевого искусства. Сколько бы ни говорили, что айкидо или карате полностью самодостаточные, но на практике все иначе. Когда в ринг выходит такой боец, со стороны сразу видно, что ему чего-то недостает. Как раз сегодня мы стали свидетелями нечто подобного. В бою против бойца из рода Хованских выступал представитель Бразилии. С трибун сложно оценить, но я уверен, что он находился на уровне эксперта третьей ступени. Исполнял бразилец капоэйру, красиво, со стойками на руках и размашистыми ударами ногами. Сила эксперта давала ему огромное преимущество над обычными людьми, но против равного противника он ничего не смог. В самом начале он решил разменяться ударами, но пропустил пару тяжелых боковых в голову и поплыл. Его коронный удар ногой с опорой на руку не только не достал до цели, но и позволил нашему бойцу войти в клинч и перевести бой в партер.

Алена словно впервые попала на подобное мероприятие и с большим азартом болела за наших. Поддалась общим эмоциям, царившем в зале. Даже яростно кулаки сжимала и шею вытягивала, чтобы лучше рассмотреть опасные моменты в поединках. Судя по лицу Чжэнь, то ей тоже понравилось, хотя открыто она эмоции не проявляла. А вот ее старшая сестра сохраняла хладнокровие. Я думал, что к нам в перерыве между боями вновь попытается подойти князь Дашков, но обошлось. В той части трибун, где они с сыном сидели, после третьего боя прошло оживление и князю стало не до нас.

Для гостей из ВИП зоны организаторы предусмотрели шампанское, вино десяти разных сортов и даже что-то покрепче, но мы вместо этого пили прекрасный чай. Сестры Юй умудрились пронести термос и кружки прямо в зал. Они на полном серьезе поинтересовались, не хотим ли мы что-нибудь скушать. Я чуть не пошутил, что не мешало бы курочки поесть жареной или шашлыка, но сдержался. С них станется достать нужное и следующие поединки будут приправлены ароматными запахами еды. Даже представил, как администрация будет просить высоких гостей из Поднебесной прекратить это безобразие, и долго смеялся. Группа мужчин и молодых женщин, расположившихся недалеко от нас и важно распивающих шампанское, странно косились на большой термос в руках сестер Юй. Завидовали, наверное.

Предпоследний поединок, на звание чемпиона в среднем весе, мне очень понравился. С одной стороны, выступал крепкий боец из Восточной Европы, белобрысый и коротко стриженный, с другой — жилистый парень из Дагестана, лохматый и бородатый. По силе они были примерно равны, так как два раунда никто не мог получить преимущества. Белобрысому не повезло в третьем раунде, где он получил серьезное рассечение над левой бровью. Залил кровью и себя, и противника, и канвас. Дважды доктор прерывал поединок, замазывая рассечение, но остановить кровь так и не получилось. В итоге бой пришлось остановить, а судьи решили, что победил парень из Дагестана, набрав больше очков и проявив больше активности. В любом случае это были красивые три раунда.

Перед главным матчем паузу сделали немного больше, нагоняя интригу рекламными роликами и демонстрацией отрывков из предыдущих поединков соперников. Затем появились ведущие, рассказывающие об уникальном опыте боев среди одаренных. Насчет уникальности можно поспорить, вспомнив хотя бы Африку. Да и в Океании осталось несколько мест, где мастера могли подраться за деньги.

— Смотри, — я толкнул плечом Тасю, показывая на часть зала, где трибуны заняли представители благородных родов, поддерживающие Разумовских. Я их знал поскольку-постольку, и выделить мог только мэра столицы. — Великий князь появился, наконец. А тот здоровяк русоволосый, где-то я его уже видел…

— Лотер, — сказала Тася. — Немец, представитель посольства Германии и друг императорской семьи. Сестра его прабабки была супругой императора России.

— Ничего себе, — протянул я. — Он что, княжеских кровей?

— Княжеских, только не наших, а германских. Фон Лотер — наследник одной из семей курфюрстов.

— Кого?

— Вернемся домой — дам почитать умную книгу, чтобы не задавал глупых вопросов, — сказала она, следя за князем.

В кармане завибрировал телефон, высветив на экране имя Василия.

— Слушаю, — сказал я, виновато посмотрев на супругу.

— Хотел предупредить, по старой дружбе, — начал Василий, затем отвлекся на пару секунд. На заднем фоне слышались громкие голоса ведущих, значит, он был где-то в зале. — Не успел, наверное, но все равно. Ты ставки на сегодняшний поединок делал?

— Нет, — осторожно сказал я. — А что?

— Да просто слухи ходят, что Сорокин сегодня проиграет. Утром ставки обвалили, знаешь как.

— Слышал, что на американца все ставят.

— Вот-вот. Все вдруг на него ставку делают и это неспроста. Я узнавал, кто-то из наших, Наумовых, информацию раздобыл, что победа гарантировано будет у американца. И пока коэффициенты были высокими, наши много поставили на эту победу.

— Наши, кто?

— Да хотя бы те же Дашковы. Давид Карлович говорил про целое состояние. Я что звоню, ты с Сорокиным в хороших отношениях, поэтому хотел предупредить, чтобы не ставил на него. Мало ли. И хорошо что успел?

— Успел, — я рассмеялся. — Сам как?

— Не, я не азартный. Ставки — это зло.

— А Петр Сергеевич?

— Утром что-то ставил вроде.

— Спасибо, что предупредил.

— Не за что. Пока, — он первым повесил трубку.

— Вот так, — я улыбнулся, поймав взгляд Таси. — Дашковы болеют за Сорокина, а деньги ставят против него. Нехорошо. Десять тысяч поставил.

— Кто? — не поняла она.

— Не обращай внимания…

Мне стало интересно, кто же слил информацию о предстоящем поединке. Но предупреждать я никого не собирался. Ненавижу нечестную игру. Да и поздно предупреждать, участников уже объявляют. Один из ведущих, как это принято, рассказывал об американце, перечисляя его титулы и победы в карьере. Затем громко объявил, растягивая имя. Зал встретил чернокожего мастера одобрительными криками и гулом голосов. Тот появился в красном шелковом халате с капюшоном, изобразил пару боксерских ударов и зашагал к клетке. Вторым приглашали Максима, которого зал встретил с большей теплотой и поддержкой. Я отметил, что у бойцов отсутствовали перчатки и даже бинты на руках, к тому же оба решили драться босиком. В качестве рефери поединка выступил мастер от федерации, который и должен был следить, чтобы участники не нарушали правил и ограничивали силу, как бы странно это не звучало.

Начало поединка вышло скандальным. Максим протянул руку, чтобы поприветствовать соперника, но тот демонстративно отвернулся, словно и не заметил этот жест. Зал взорвался неодобрительным гулом, криками и свистом. Судья дал отмашку к бою, и татуированный негр бросился в атаку, собираясь задавить соперника грубой силой. Только как Макс и говорил, он был медленней. Для обычного человека его удары могли показаться быстрыми, но для мастера, умеющего входить в «режим», уклониться не составляло труда. Плохо, что клетка была маловата, и преимуществом в скорости особо не воспользуешься. Удары у Мясной машины были прямолинейны, короткие джебы и размашистые крюки. На одном из таких Макс его подловил, контратаковав точно в челюсть. И этот удар чернокожего потряс. Тот на секунду даже растерялся, чем воспользовался Максим, перейдя в яростную атаку. Затем случилось то, ради чего зрители пришли на это представление. Мастера в одно мгновение перешли в «режим», резко ускорившись. Начать первым означало потерять инициативу, но у чернокожего уже не было выбора. Размытым силуэтом он сместился назад, влипая в жесткую сетку. Макс не отстал, бросившись следом и сумел нанести три или даже четыре удара в голову. Последний удар я не разобрал, вроде бы он приложил его локтем. Голова чернокожего бойца дернулась, едва не оторвавшись и он грузно рухнул на настил, орошая его каплями крови из глубокого рассечения на скуле.

Судья бросился к бойцам и своим телом накрыл чернокожего, не давая Максу его добить. Замахал руками, показывая, что бой окончен и зал потонул в радостных криках. Понадобилось несколько секунд, чтобы на экранах под потолком показали замедленную съемку обмена ударами в «режиме». Сорокин умудрился нанести не четыре, а пять ударов, точно в нос, в скулу и не очень удачно попав в лоб. Было видно, что кулак мастера движется быстрее, чем капли пота и крови разлетаются в разные стороны. Зная, что драка будет проходить на повышенных скоростях, организаторы подготовились, установив несколько особых камер, не пропустивших ни одного удачного момента. Пока к побежденному выбежала группа врачей, показали повтор удара локтем. Красивый рубящий удар. Без подготовки я бы таким бить не стал. Немного не рассчитаешь силу и вывихнешь сустав, а может, и руку сломаешь.

— Хороший бой, — кивнул я улыбаясь.

Максу понадобилось меньше тридцати секунд, чтобы отправить противника в нокаут. Он действительно был талантливым мастером, умудрившимся освоить серьезную технику ближнего за такой короткий срок. Пусть освоил не до конца, но это ерунда. Зато следующий поединок закончится еще быстрее, может быть, одним ударом.

— Кузьма? — произнесла Тася с очень знакомой интонацией.

— А что, Кузьма? — не понял я, встрепенувшись. — Я ничего не делал, и вообще, они сами виноваты.

— Если ты в чем-то… Знаю я эту самодовольную улыбку, — она вздохнула. — Не вздумай никому ничего рассказывать, а если будут спрашивать, делай удивленное лицо, прямо как сейчас. Хорошо?

— Хорошо, — согласился я. — Вообще не понимаю о чем ты.

— Вот и ладно.

На сцене появился флаг Российской империи, затем флаг бойцовского клуба, за который выступал Максим. Ему передали микрофон с просьбой сказать несколько слов для болельщиков.

— Спасибо всем, кто пришел и кто болеет за меня, — сказал Макс, успев перевести дыхание после ускорения. Появился кто-то из его команды с готовым пластиковым фиксатором для руки, но его придержали, чтобы не мешал и не портил впечатление. — Спасибо моим тренерам, клубу и Давиду Карловичу Бергу за помощь в подготовке и тренировках. И отдельная благодарность Кузьме.

— Точно, — закивала Тася. — Я так и знала.

— Как думаешь, — спросил ведущий, — с кем проведешь следующий бой? С кем бы хотел подраться конкретно?

— Все равно. Любой боец из второй пары — достойный противник.

— Это была легкая победа? И планируешь ли так же быстро победить в следующем бою?

— Не легкая, — Макс мотнул головой. — Быстрая, но не легкая. Насчет финала не скажу. Поживем, увидим.

— Спасибо! Это был Максим Сорокин! Аплодисменты победителю!

Когда Максим вышел с ринга, помощник помог ему зафиксировать травмированную руку. Будем надеяться, что он отделался растяжением или ушибом. Если ты недостаточно крепкий телом, то бить в полную силу другого мастера надо осторожно. Еще настораживало то, что врачи пока не могли привести американца в чувство. В итоге появились носилки и его быстро унесли. Макс слишком дословно решил следовать моим словам: «Бей его от души».

— Предыдущий поединок был более красочным, — сказала Тася, на что Алена согласно закивала.

— Потому что бойцы дрались в полную силу.

— Слышали уже, — она улыбнулась. — Поехали домой. Мне кажется, мы даже успеваем поужинать.

— Сейчас позвоню Мережко, чтобы автобус подогнал, — сказал я, бросив взгляд в зал.

В зоне, где расположились бояре, было необычно тихо. Старший сын князя Дашкова кому-то звонил, как и один из приближенных Разумовского. Единственный, кто выглядел довольным и зрелищем, и всем происходящим вокруг, был немец. Он поймал мой взгляд, брошенный через весь зал, и приветственно поднял руку. Удивительно. Нас метров сто разделяло, плюс трибуны и арена. Глазастый, однако.

Домой мы возвращались в приподнятом настроении. Вечер и бои понравились всем, даже Сяочжей высказалась в положительном ключе. Уже ночью я отправил Максу сообщение, спросив, что там с американцем и жив ли он. Ответ я прочитал только утром. Мясная машина отделалась сотрясением, переломом челюсти и двумя выбитыми зубами, которые успешно поставили на место.

Ближе к обеду отзвонился грек. Голос у него был довольный, словно ему зарплату повысили или премию дали. Последнее вполне может быть. Он сказал, что на наш с Тасей счет перечислен полагающийся процент со ставки и небольшой бонус. Это хорошо, так как деньги лишними не бывают, но они не главная цель, которую я преследовал.

— Никодим Михайлович, а как Петр Сергеевич? В последнее время глава рода постоянно не в духе. Вроде бы он тоже крупную сумму на этот бой поставил. Довольный, наверное, сейчас. Празднует?

С той стороны трубки что-то хрюкнуло, затем послышался кашель.

— Петр Сергеевич неправильно оценил ситуацию, — обтекаемо ответил Салют. — Он проигрался, причем крупно. В итоге мы остались в плюсе, но весь этот плюс ушел на покрытие расходов наших союзников.

— Ух ты, — я сделал вид, что удивился. — Что, все расходы покроем? Мы так много выиграли?

— Нет. Для них это как приклеить никотиновый пластырь к рваной ране, но хоть что-то. Вы очень вовремя мне позвонили, Кузьма Федорович, спасибо.

Голос Салюта прозвучал очень искренне.

— Не за что, — сказал я. — Но по-хорошему, азартные игры для серьезных бизнесменов всегда плохо заканчиваются, если это выходит за рамки хобби или развлечения.

— Золотые слова, — согласился грек. — В нашем деле и без ставок на спорт есть место риску. Но так мы хотя бы знаем, в чем он заключается, можем просчитать или предугадать. Петр Сергеевич хотел сердиться на Вас, что не позвонили и не предупредили, но я его переубедил.

Так и поговорили. Надо будет в банк позвонить или заехать, узнать сколько нам перепало и про какой бонус Салют говорил. Я бросил взгляд на часы. С минуты на минуту в малый спортивный зал нашего клуба должны прийти девушки на занятие. У Чжэнь сегодня должна быть насыщенная тренировка, а вот Алена занималась более расслаблено. Ну и нам с Сяочжэй стоило серьезно отнестись к предстоящей практике.

— Уютный зал, — раздался голос со стороны двери, отвлекая меня от мыслей. Говорили с небольшим, но заметным немецким акцентом. — Значит, здесь тренируется самый молодой мастер в истории?

— Здесь мы ленимся, — отозвался я, поворачиваясь к гостю. — На двери же написано.

— Да, я заметил, — он рассмеялся, заходя в помещение.

Это был тот самый немец, про которого я спрашивал у Таси. На вид ему лет сорок, возможно, чуть больше, русые волосы, карие глаза, подбородок с ямочкой и шея как у быка. Вблизи князь оказался еще более крупным, чем издали. При этом он не занимался бодибилдингом, а был просто огромным мужчиной, килограмм под сто тридцать.

— Прошу простить, что отвлекаю, — пробасил немец. — Мы еще не знакомы. Лотер фон Гертнер.

— Кузьма Матчин. Опять охрана шалит? Обещали ведь посторонних не пускать в МИБИ.

— Да, правду говорят, что недружелюбный, — он широко улыбнулся, усаживаясь прямо на пол, чтобы стянуть зимнюю обувь. — Но я знаю, как это исправить. Ты ведь любишь игру, кто быстрее сдастся.

Оторвавшись от шнуровки, он продемонстрировал правую ладонь. В размерах кулаков и толщины рук ему даже Джим уступал. Я пару секунд думал, затем кивнул. Вряд ли удастся так просто избавить от него, да и любопытно, зачем ко мне в гости заглянул высокий гость из Германии.

— Такой вопрос: курфюрст — это кто? — я вспомнил незнакомое слово.

— Имперские князья и пережиток прошлого, — он улыбнулся. — Когда-то собрание курфюрстов выбирало императора. Земли Германии представляли собой лоскутное одеяло из княжеств и королевств. Не было сильной центральной власти, поэтому появились выборщики. Чем воевать за власть, убивая друг друга, проще ее выбрать.

Лотер рассмеялся, говоря, что последние слова — это всего лишь шутка.

— Так почему это пережиток прошлого? — не понял я.

— Потому что сильный император появился. Первый Кайзер, объединивший империю. Великий мастер и великий человек.

— Об этом слышал, — я закивал. — Тот редкий случай, когда великий мастер стал императором. Вильям… Вильгельм, точно!

— Главная проблема великих людей, слышал о ней? Многие ее называют дилеммой, но это не совсем верное слово.

— И об этом слышал, — повторил я. — Чем сильнее мастер, тем меньше он связан с людьми, чувствуя свое превосходство. И многие считают, что великий мастер не может быть правителем.

— По взгляду вижу, что не разделяешь этого мнения, — хитро прищурился немец.

Я не понял, к чему он клонил. Проверяет меня, что ли?

— Не разделяю. От человека зависит. Если мастер имеет право наследовать титул, да ради всех богов, пусть правит на здоровье. Плохо, если такой царь дурак. Убить его, чтобы передать власть более вменяемому человеку, будет проблематично. Но прецедент был, с отравлением.

— А если великий мастер пятнадцатый в очереди на престол, или двадцать пятый? Что удержит его от того, чтобы не убить других наследников и не захватить власть?

— Ну вы и вопросы с ходу задаете, — проворчал я.

Лотер снова улыбнулся, как бы говоря, что не он эту тему поднял. Сняв ботинки, он прошел к центру зала, протягивая мне руку.

— Как вы такими большими вырастаете?

— Это гены. Но стать мастером в двадцать лет гораздо сложнее, чем вырасти большим. Помимо телесного дара, нужен еще талант к развитию.

— Телесный дар? Хорошо сказано…

Я пожал ему руку, вкладывая силу. Надо сказать, что хватка у него была камнедробильная. Мастера ближнего боя сильно отличаются от тех же специалистов по огню или молниям. Секунд тридцать мы боролись, наращивая давление. Лотер улыбался, показывая, что не сильно-то и напрягается. Дойдя до определенного предела, где нужно было переходить на серьезную технику, которую ему демонстрировать уж точно не следовало, я шумно выдохнул.

— Сдаюсь, — признал я, и его хватка сразу ослабла. — Силен! Вы третий, кому я проиграл.

— О, очень интересно, кто еще мог потягаться с такой силищей, — Лотер потер запястье, разминая кисть, на которой остались бордовые следы от моих пальцев.

— Есть один монстр духовного развития. Беккер его фамилия, он тоже немец.

— Весьма распространенная фамилия в Германии. А имя?

— Свен Беккер.

— Да, знаком с ним, — кивнул он. — Ему прочат стать великим мастером в следующие несколько лет. Только он…

— Охотник за головами, — я рассмеялся, усаживаясь обратно на пол.

— Преступник, — Лотер сел напротив, скрестив ноги по-турецки. — Плохо, если охотник за головами станет настолько силен, что с ним придется считаться всему миру.

— Может, он успокоится и остепенится. Вернется в Германию, купит маленький домик.

— Родовой замок. Беккер не настоящая его фамилия. У его семьи есть замок.

— Большой? — удивился я.

— У некоторых людей в России загородные дома побольше будут.

— Но замок — это сильно. Может он тоже из семьи курфюрстов?

— Может быть, — немец покачал головой, но судя по виду, я был близок к истине.

«Интересный ты мужик Свен Беккер, — подумал я. — И как дожил до жизни такой, что подался в наемники?».

— Так зачем же Вы пришли, фон Гертнер? — спросил я.

— Просто так. Познакомиться с молодым и одаренным мастером.

— Видел Вас в компании князя Разумовского, а у нас с ним война-война.

— Нет, я от междоусобицы далек. Мы с ним просто друзья детства. Как и с Александром Николаевичем. Я считаю, что они зря это затеяли, но вмешиваться не собираюсь. Только если в бою сойдутся, тогда приду разнимать, и по шее оба получат. Они мою позицию знают и принимают. Раз мы уже знакомы и силой померяться успели, давай перейдем на «ты».

— Давай, — я пожал плечами.

— Что я спросить хотел… Ты как к наследнику относишься?

— К Николаю? Он умный парень и станет правителем лучше, чем его отец. Во всех смыслах.

— Поддержишь его в случае опасности?

— Вопросы подозрительные задаете. Вы ведь даже не подданный Российской Империи. А Германия нам такой же друг и союзник, как Япония.

— Прости, виноват. Признаю, что перегнул палку.

Мы одновременно посмотрели в сторону входа в зал, точно в тот момент, когда появились девушки. Первой вошла Сяочжей, бросила любопытный взгляд на гостя. Фон Гертнер быстро поднялся, коротко поклонился, приложив ладонь к груди. Словно фокусник он извлек из рукава небольшую визитку, на одной стороне которого было написано имя, а на другой несколько строчек иероглифов. Сяочжэй очень важно взяла визитку, прочла написанное и подняла взгляд на немца. Тот изобразил добродушную улыбку, еще раз поклонившись.

— Старшая сестра Сяочжэй говорит, что она скоро вернется, но мы можем ее не ждать, — перевела ее слова Чжэнь.

Сяочжэй посмотрела на меня, словно извиняясь, и вышла в коридор.

— Рад был познакомиться, — Лотер еще раз пожал мне руку. — Надо бы нам вместе потренироваться, обменяться опытом. Думаю, для обоих это было бы полезно.

— Может быть, — ответил я.

— И все-таки груб, — немец ничуть не обиделся, даже наоборот.

Он довольно быстро обулся, просто заправив шнурки в ботинки и вышел из зала, не забыв приветливо улыбнуться Алене.

— А кто это был? — спросила Алена у меня, делая жест подбородком в сторону двери. — Колоритный дядя. Огромный просто.

— Князь из Германии. Что-то я не понял, зачем он приходил. С принцессой поговорить? Ладно, черт с ним, давайте заниматься мне…

Я не договорил, так как в зал заглянула Ольга из дисциплинарного комитета.

— Кузьма, привет, — поздоровалась она, не забыв улыбнуться Алене. — Тебя ректор ищет.

— Зачем?

— Ну ты спросил, — она посмотрела удивленно. — Откуда ж я знаю. Он сейчас в администрации, в своем кабинете.

Пришлось идти. Ольга решила проводить меня, то ли опасаясь, что я сбегу, то ли у нее такой приказ был. Шагала рядом задумчиво и за всю дорогу не проронила ни слова. Обычно она много говорит, а сегодня была какая-то странная, словно ее что-то тревожило.

— Все в порядке? — все же спросил я, когда мы подходили к зданию администрации. Она посмотрела на меня вопросительно. — У тебя вид такой, как будто случилось что-то, вот и спрашиваю.

— Нормальный у меня вид, — проворчала она.

— Прости, не хотел лезть в чужие дела. Но если есть проблемы, можешь смело обращаться. Если парни со старших курсов пристают, или хулиганы, то я могу их поколотить.

— Не первый раз замечаю, — она улыбнулась и даже коротко рассмеялась, — откуда у тебя это слово: поколотить? Обычно так не говорят.

— А что, хорошее слово, ясное и недвусмысленное.

— Но смешное, — она снова рассмеялась. — Спасибо, у меня все, правда, нормально. А парней наглых я могу сама поколотить. У меня хулиганы по струнке ходят. А кто возмущается много, я того на ринг, где уму разуму учу. Или Сергея Лапина прошу, он у нас главный по воспитательной работе. Но мне кажется, он просто драться любит.

— Кто этот Лапин?

— Мой зам. Он недавно в дисциплинарном комитете. С четвертого курса. Да ты его видел на турнире. Если бы не Морока из твоей группы, он бы в тройку лидеров вошел.

— Ладно, если кулаками махать не надо, уже хорошо. Тогда, может, баллов не хватает. Давай…

— Не надо, — быстро остановила она меня. — Никаких балов не надо. Ты же их обесцениваешь, понимаешь? Мы тут за каждый балл жилы рвем, а ты: «плюс пятьдесят, плюс двадцать».

— Сказал бы я по поводу этой балльной системы…

— Критикуешь, предлагай, — фыркнула она. — Если думаешь, что знаешь, как лучше, давай, мы тебя послушаем, вдруг и вправду дельную мысль предложишь.

— Эм… — я задумался.

— Вот то-то же. Повторяю, у меня все хорошо. Но если что, приду за помощью. Смотри, сам напросился, чтобы потом не говорил.

— Обижаешь, Матчины от своих слов не отказываются, — сказал я и улыбнулся.

— Удачи, — Ольга смерила меня очень женским взглядом, который мужчинам сложно понять и пошла в сторону учебных корпусов. Но настроение у нее немного улучшилось, что уже хорошо.

В здании администрации после обеда было шумно и многолюдно. Я не понял с чем связан ажиотаж, отметил только наличие большой группы парней и девчонок под присмотром троих взрослых. Скорее всего, старшеклассникам решили устроить экскурсию по одному из самых престижных учебных заведений мира. А может, они документы сдают, чтобы поступить летом. Но до лета еще два с половиной месяца, рановато для подобного. Кто-то из группы меня узнал и молодежь оживилась. Пара девчонок приветственно замахала руками. Появились сотовые телефоны, но я быстро пересек приемную и поднялся по лестнице.

— Геннадий Сергеевич Вас ждет, — сразу сказала секретарь ректора, едва увидела меня.

— Антонина Егоровна, привет, — поздоровался я, подходя к столу. — А что за ажиотаж внизу?

— Одна из гимназий подает списки учеников для поступления в следующем учебном году, — терпеливо пояснила она. — У нас квота для них — пятнадцать мест. А ажиотаж потому что таких заведений только в столице порядка сорока. Все торопятся.

— Что-то я армии студентов не вижу, если с каждой школы по пятнадцать…

— Кузьма Федорович, — она посмотрела на меня как на умалишенного. — Михайловская гимназия, сильнейшая в империи. Там обучаются самые одаренные дети, чьи родители не могут похвастаться родством с княжескими семьями. Пятнадцать мест только у них. Это гарантированное поступление, бесплатное обучение и стипендия для отличников триста рублей в месяц. Другие учебные заведения получают два иногда три гарантированных места. И конкурс среди выпускников всегда высокий.

— А колледж, где учился наследник?

— Студенты этого колледжа не нуждаются в бесплатном обучении и стипендии.

— Теперь понятно. А не рано сейчас думать о поступлении? До лета далеко.

— До самого поступления они будут сдавать определенные тесты, чтобы показать потенциал роста. Будет всего три этапа. Кузьма Федорович, я Вам потом все подробно расскажу, если хотите, а сейчас не заставляйте Геннадия Сергеевича ждать.

— Он один? Хорошо, уже заходу…

Ректор в кабинете был один, разбирая какие-то карточки с фотографиями. Сначала я подумал, что это студенты или те, кто только планировал поступить, но подойдя ближе заметил, что возраст у парней и девушек на фото неподходящий. Всем было в районе двадцати пяти лет.

— Добрый день, — поздоровался я, привлекая к себе внимание.

— Кузьма Федорович, проходи, — он сделал жест к столу, показывая на один из трех стульев, стоявших рядом. Мне показалось, что недавно здесь прошло какое-то совещание. — Как идет процесс восстановления? Внутренняя сила успокоилась?

— Все отлично. Давно восстановился и уже на следующий этап тренировок перешел.

— Это хорошо. Потому, что я планирую показать тебе одну технику, как раз для людей, у кого запас сил слишком большой. Как только ты заполняешь внутренний резервуар до предела или близко к этому, нужно часть сжечь, чтобы освободить место. Процесс восполнения силы должен идти постоянно и если ты не собираешься каждый день устраивать драки с мастерами, то лучше использовать технику Сияния.

— Так я до предела еще и не доходил никогда. У меня, как вы сказали, резервуар, с запасом.

— В любом случае это нужная и полезная техника, — тоном, не терпящим возражения, сказал он. — Завтра утром буду ждать тебя на полигоне.

— Приду, — решительно кивнул я.

— Как твои студенты? Справляются, растут? Результаты?

— Справляются. Рвения маловато и усердия, поэтому растут медленно. Прогресс свой могут показать в конце года, на студенческом турнире. Я их даже мотивировать не буду, чтобы они сами почувствовали, насколько сильнее стали.

— Хорошо, — он одобрительно покивал. — Ты ведь знаком с техникой Лу Ханя и видел, как тренируются мастера в монастыре, скажи, научить кого-нибудь классической технике можешь? Никакой конкуренции Империи Цао создавать не нужно. Просто хорошо бы перестать зависеть от них в этом плане. Нам вполне достаточно одного специалиста. Константин Дашков с этой обязанностью справляется и на ближайшие несколько лет вопрос остро не стоит. Но сегодня у нас с Поднебесной хорошие отношения, а завтра они нас даже на порог могут не пустить.

Я целую минуту задумчиво смотрел на Ректора. Это он после разговора с принцем о подобном вспомнил? Переговоры зашли в тупик? Еще хуже?

— В принципе, могу научить кого-нибудь толкового. Только это процесс долгий, здесь за два дня из тыквы принцессу не сделаешь. Может понадобиться несколько лет.

— У нас есть школа, где готовят специалистов на базовом уровне, — сказал ректор, жестом картежника сдвинув карточки с фотографиями. — После этого достаточно всего года или двух, чтобы мастер освоил нужные умения.

— Тогда мне будет проще, — я пожал плечами.

— Ты знаешь, что будет через три дня?

— Пятница?

— И это тоже, — он улыбнулся. — День рождения Николая Ивановича, будущего Императора Российской Империи.

— Не знал, — честно признался я. — Через три дня? Надо срочно за подарком ехать. Спасибо, что предупредили.

— Ты не торопись, — вернув серьезный взгляд, сказал Ректор. — В честь праздника в Александровском дворце пройдут официальные мероприятия, куда прибудут послы, особые гости и много кого еще.

— Опять Питер? Не, я не поеду. Нет времени развлекаться, у меня тренировки, техники и вообще.

— Никаких развлечений, только работа. Нужно обеспечить безопасность наследнику на те дни, что он будет в Северной столице. По регламенту рядом с ним должен быть мастер, владеющий техниками Лу Ханя.

— Вот пусть Дашков и отдувается…

— Константин серьезно ранен вчера вечером, — сказал Геннадий Сергеевич. — По пути домой на него напали.

— Насколько серьезно? — уточнил я нахмурившись.

— Ничего критичного, но из строя он выбыл минимум на пару месяцев. Сейчас этим занимаются три ведомства, но по горячим следам нападавших поймать не удалось. Его ждали недалеко от дома и взорвали прямо в машине. Личных врагов у него никогда не было. Но совпало удачно, как раз перед большим мероприятием.

— Думаете, что-то будет?

— Думать можно все что угодно, — он покачал головой. — О том, что Константин в больнице, никому не говори. Ну что, мы можем на тебя рассчитывать?

— Так я ж в деле охраны особо важных персон ничего не понимаю. Где стоять можно, где нельзя, куда идти и тому подобное. К примеру, мне гостей бить или нет, если они полезут руку жать наследнику?

— Все объяснят и сориентируют, не переживай. Начальник в императорской охране большой профессионал.

— Хорошо, раз такое дело… Только хочу заранее предупредить, что я бы на месте этого самого начальника, Матчина Кузьму ни за что бы на такую работу не взял.

— А если бы за Кузьму вступился ректор МИБИ?

— Аргумент, — согласился я. — Да, тут ко мне полчаса назад в гости заходил фон Гертнер. Вопросы странные задавал. Я так и не понял, чего конкретно он хотел.

— Встретиться с госпожой Цао. Думаю, что тебе можно знать, но это строго секретно. В Санкт-Петербурге состоится встреча четырех великих мастеров. Мы должны прийти к пониманию того, что происходит в мире и, в частности, между Китаем и Японией. Возможно, к этой беседе подключится кто-то еще, но об этом говорить рано.

— Понятно, что ничего не понятно, — ответил я, озадаченно и немного удивленно глядя на ректора.

— Я тебя прошу, Кузьма Федорович, отнесись к этой работе со всей серьезностью, — попросил он. — Это будет важное мероприятие, которое могут попытаться сорвать.

— Николая уже обрадовали? Тасе говорить?

— И Тасе, и Николаю скажи, что заменяешь срочно уехавшего по делам Константина. Супруга твоя пусть сама решает, ехать или нет. Ты ведь по работе поедешь и ей нужен будет спутник, чтобы появиться на празднике, но подходящей кандидатуры я не вижу.

— Будем на пару охранять Николая. Я справа встану, Тася слева, и никого не подпустим. Хорошо, я все понял. Завтра во сколько на полигон прийти? И как мне с начальником охраны наследника поговорить?

— Алексей Павлович тебя сам найдет или сегодня, или завтра до обеда. На полигон приходи к восьми часам.

* * *

Прогуливаясь по перрону, я с интересом наблюдал за суетой вокруг. На небольшом электронном табло неподалеку показывало семь часов и тридцать минут утра. В этот раз в Санкт-Петербург мы отправлялись на поезде, принадлежащем императорской семье. Красивые вагоны, отделанные деревом под старину, на их фоне локомотив смотрелся слишком современно и немного неуместно. Но о самом поезде можно и нужно рассказать отдельно. В первом вагоне, куда меня не пустили, располагались ключевые компоненты жизнеобеспечения всего состава, начиная от систем связи и заканчивая небольшой электростанцией, работающей на любом виде топлива. Недавно начальник охраны пропустил внутрь двух подозрительных типов. Жаль, что окон там не было, ато я бы заглянул, полюбопытствовал, что за секреты внутри.

Второй вагон был выделен для багажа, которого оказалось неожиданно много. Третий предназначался для обслуги. Восемь двухместных купе, три повышенной комфортности и пять обычных. В четвертом вагоне ехали важные представители императорской свиты. Глядя на них, у меня возникал только один вопрос: «Кто все эти люди?». Пятый вагон занимали: министр Императорского двора, начальник охраны, гофмаршал, который руководил организацией приемов и путешествий, придворный медик и особый пост охраны в моем лице. Собственно, из всех вышеперечисленных людей, кроме охраны, присутствовал только доктор, невысокий, задумчивого вида мужчина лет сорока.

С шестого по девятый вагоны были закрыты для всех, кроме императорской семьи и фрейлин императрицы. Начальник охраны быстро провел меня из конца в конец, чтобы я смог запомнить расположение купе и не создавать суматоху во время ЧП. Об этих вагонах я мог сказать только: «Чтоб я так жил!». Как я понял, при их проектировании и создании все внимание уделялось комфорту и удобству. Спальни, обитые сафьяном, роскошная резная мебель, отдельные туалетные комнаты. Для пассажиров здесь были созданы особые условия кондиционирования и фильтрации воздуха, вплоть до автономного замкнутого цикла, рассчитанного на три часа. В шестом и седьмом вагоне должны были путешествовать супруга императора с дочерьми и фрейлинами. Здесь же было купе для наследника, но сегодня он перешел в восьмой и девятый вагоны, именуемые императорскими. На два вагона — спальня, рабочий кабинет и комната для совещаний. Буквально все, как я сказал выше, отличается особенной роскошью, но сделано все на старомодный манер, без электроники и плазменных телевизоров.

В десятом вагоне находилась императорская столовая, закусочная и буфет, поэтому следом шел вагон с кухней и отделением для провизии. Замыкал поезд вагон второго класса с купе для поваров, официантов, прислуги и охраны. На тридцать два спальных места всего один туалет. При необходимости к поезду добавлялось еще несколько вагонов, в зависимости от того, насколько долгой планировалась поездка. Но, как сказал начальник охраны, в последние годы поездом пользовались не чаще одного раза в год. И сейчас из ангаров его вывели только затем, чтобы обкатать, провести техобслуживание и снова упаковать до лучших времен.

— Кузьма Федорович! — сзади послышался строгий голос начальника охраны. — Вы почему не в вагоне? Особый пост охраны должен занять купе за пятнадцать минут до отправления.

Я тихо проворчал ругательство, вздохнул, затем обернулся и изобразил улыбку. Алексей Павлович был мужиком дотошным, вредным и требовательным. Он был одет в парадную форму императорской охраны, как и большинство его подчиненных.

— Я же просил переодеться в костюм, — Алексей Павлович остановился напротив, посмотрел хмуро.

— В нем неудобно…

— Мастеру в любой одежде удобно, — перебил он меня. — Вы не на прогулку, на природу выехали, а на важное мероприятие, которое будет освещать телевидение и пресса.

— Прошу простить за оплошность. Разрешите вернуться на пост?

— Идите, — кивнул он, посмотрев так, что ноги сами понесли меня к нужному вагону.

Я бросил взгляд в сторону окон седьмого вагона, откуда за нами наблюдали любопытные принцессы. Поймав мой взгляд, они юркнули за шторку, а секундой позже там показалась фигура императрицы. Проводник нашего вагона, увидев меня, обрадовался, пропуская внутрь. Он что-то отметил в планшете, затем закрыл дверь и облегченно выдохнул.

— Кузьма? — из ближайшего купе выглянула Алена, помахав рукой.

Вот еще одна причина недовольства начальника охраны. Точнее, две причины, если считать Тасю. Они удобно расположить в двухместном купе и уже собирались завтракать. Проводник говорил, что нас обязательно покормят через полчаса после отправления, но у нас с собой был правильный и вкусный завтрак, приготовленный Таисией. Они даже чай успели раздобыть.

— Тебя Алексей Павлович искал, — сказала Тася, открывая пластиковый контейнер с омлетом.

— Он меня нашел, — я плюхнулся на мягкий диван рядом. — Как Константин с ним уживался? Это же…

— Костя тоже не подарок, — улыбнулась она. — Хотя он и не конфликтный человек, но толстокожий в плане критики.

— Никогда не думала, что буду кататься на императорском поезде, — воодушевленно сказала Алена, выглядывая в окно. — Видела его только по телевизору и на марках.

— Я бы на автобусе…

Тася толкнула меня локтем в бок, чтобы не портил девушке впечатление от поездки.

— Хорошо обладать уникальным и очень нужным талантом, — сказала она, двигая ко мне завтрак и вручая вилку. По тону было сложно понять, но сказано было явно с сарказмом. — Пользуйся случаем, путешествуй, пока молодой. Когда станешь великим мастером, за границу тебя уже не выпустят.

— Это минус, — согласился я. — Буду сбегать, как мистер Ма.

Поезд тем временем слегка качнулся и неспешно поехал.

— Алена? — Таисия поставила перед ней второй контейнер.

— Ага, — она отлипла от окна, посмотрела на завтрак так, словно оценивая, как его можно быстро съесть и не отвлекаться от поездки. В автобусе она такого интереса к пейзажам за окном не проявляла. — Сколько нам ехать?

— Чуть больше восьми часов.

Минут пятнадцать мы неспешно завтракали, затем в дверь постучал проводник. Он с болью во взгляде посмотрел на нас, но все же спросил, будем ли мы завтракать. Оставил меню, сказав, что мы можем его вызвать, нажав на кнопку возле двери. В отличие от императорской семьи, с которыми путешествовало четыре повара, в этом вагоне всех кормили заранее подготовленными завтраками и обедами, почти как в самолете. Если дорога занимала больше суток, то кухня работала в полную силу, но даже так, дополнительно кормили лишь министров да фрейлин.

До обеда время тянулось медленно. Пока Алена любовалась однообразными пейзажами, мы с Тасей болтали на разные темы. Вспоминали и сравнивали разные праздники в России и Японии. Я сетовал на то, что меня ни разу не пригласили на празднование дня рождения Императора, хотя мама это мероприятие посещала дважды. Таисия посмеялась, хвасталась, что ей удалось побывать на дне рождения Ивана Шестого, но только не в Александровском дворце, а в Москве, в Екатерининском. Говорила, что Императора в тот вечер увидела лишь мельком и то очень издалека. Она бы и не пошла, но отец настоял, рассчитывая, что там Тася сможет познакомиться с холостым представителем благородного рода.

— Мне тогда было двадцать пять, — Тася улыбнулась. — Для незамужней девушки очень много. Единственное, кто мог сделать тебе предложение, это какой-нибудь мастер, минимум в два раза тебя старше.

— И что, такие подходили?

— Было два предложения, но папа их не рассматривал. Он ждал принца, молодого, сильного, который приедет и заберет принцессу, даже будучи с ней незнаком.

— То есть, меня? — рассмеялся я.

— Точно, — поддержала она. — А если серьезно, то Орловы в тот год были крайне недовольны его рвением. У них на меня были свои виды, которые так и не реализовались. Если бы я не стала так рано мастером, то Орловы и… Даже вспоминать не хочу. Но именно из-за них я тренировалась каждый день до изнеможения. Думала, что стану свободной, шагнув на ступень мастера.

В дверь купе постучали. Я сидел ближе, поэтому открыл, увидев девушку лет двадцати пяти. Теплое зимнее платье, платок на плечах, волосы собраны в тугую прическу.

— Добрый день, простите, что побеспокоила, — сказала девушка. — Николай Иванович приглашает Кузьму Федоровича для разговора.

Мы с Тасей переглянулись.

— Не забудь, что тебе еще переодеться нужно будет, — напомнила она. — Я костюм подготовлю.

Я понятливо кивнул и вышел в коридор. Идти через вагон, предназначенный для фрейлин, было как-то неловко, словно я в женское общежитие прокрался. Зато в следующем я столкнулся с императрицей и великими княгинями, отдыхающими в гостиной на мягких диванах. На журнальном столике перед ними лежало несколько книг и тетрадей.

— Здравствуйте, — не очень уверенно поздоровался я.

— Добрый день, — ответила императрица, едва заметно кивнув.

Хорошо, что мы быстро прошли мимо. Не знаю почему, но рядом с ней я испытываю неловкость. Может, из-за взглядов принцесс. Разница в возрасте у них, кстати, почти десять лет. Марии сейчас было тринадцать, почти четырнадцать, а Елизавете должно исполниться двадцать два года. В отличие от младшей, старшая сестра не обладала большой красотой, но что-то притягательное в ее образе присутствовало, может быть взгляд. Глаза у нее светло-голубые и очень яркие. Волосы темно-русые, длинные, собранные обычный хвост. Это придает вид образованной и воспитанной девушки.

Николай отдыхал в рабочем кабинете отца, сидя рядом со столом так, чтобы смотреть в окно. Увидев меня, он обрадовался, поспешил встать, чтобы пожать руку.

— Проходи, проходи, — поторопил он, жестом прогоняя девушку, чтобы не мешала. — Как путешествие, как поезд?

— Все хорошо, поезд — шикарный.

— Традиция, — он улыбнулся. — В тысяча девятьсот пятом году император Алексей заказывал вагоны в Германии. Обошлись они очень дорого, что по тем временам, что по нашим. А потом уже на наших заводах вагоны делать начали. Вон, видишь пластинка?

Рядом с окном виднелась медная пластинка с годом 1930 и знаком завода.

— Такие старые вагоны?

— Нет, — он покачал головой. — Отец приказал все памятные знаки сохранить. Ему это нравилось. Мы на этом поезде много путешествовали. К морю и в сибирские леса. Только я не думал, что в этих вагонах так скучно одном ехать.

— С сестрами можно поговорить.

— Они дразнятся, — вздохнул он.

— Ну, — я рассмеялся, проходя к стулу, — терпи, что могу сказать.

— Слушай, Кузьма, а хочешь род свой основать?

— В смысле, — остановился я.

— Род Матчиных. По-моему, звучит. Как думаешь?

— Звучит, согласился я. Только тебе это бояре не позволят сделать.

— А я тебе сестру старшую в жены отдам, — сказал он задумчиво. Причем так, словно всерьез об этом думал.

Я сел мимо кресла, рухнув на пол и вызвав у Николая приступ смеха. Он поспешил мне на помощь, протягивая руку, при этом смеясь, не в силах остановиться.

— Не обижайся, это была шутка, — сказал он. — Согласен, глупая, но очень смешная.

— Знаешь, нехорошо так над людьми шутить, — я отряхнулся, сел в кресло, чтобы второй раз не упасть. С него станется еще что-нибудь в этом роде выкинуть.

— Да ладно, у тебя есть чувство юмора и это хорошо. Его наличие отличает умных людей от глупых. Добрых от злых.

— Ага, красивых от некрасивых.

— Вот! — он улыбнулся, усаживаясь напротив. — А если серьезно, то, к тому моменту, когда я смогу против воли бояр пойти, ты уже станешь великим мастером. Или, наоборот, ты станешь великим мастером, и я смогу бояр строить. Как думаешь, кто успеет первым?

— Сложно сказать. В ближайшие два-три года я уж точно на следующую ступень не поднимусь.

— Слышали бы тебя сейчас другие мастера, скрипели бы зубами от зависти. Они-то думают, что хорошо бы годам к сорока пяти приблизиться к этой силе.

— Да пусть хоть до корней зубы сотрут, мне не жалко. К сорока годам — это долго. Я планирую прорыв сделать до двадцати семи, чтобы в самом расцвете сил.

— Я тоже думаю, что ближайшие лет пять буду только слушать, кивать и бумажки подписывать не читая. Давай пари? — оживился он. — Кто из нас быстрее своего добьется. На желание.

Николай даже руку протянул.

— Что-нибудь необременительное, — продолжил он. — Например, проигравший должен будет скушать килограмм мороженого. Или в нашем пруду карпа голыми руками поймать.

— Не знаю, смогу ли уговорить императора огромной империи прыгать по пояс в воде, в попытках поймать рыбу.

— А что? — он задумался, затем улыбнулся. — Будет весело.

— Ну хорошо, — я пожал протянутую руку. — Побеждает тот, кто быстрее задуманное исполнит. А если это произойдет одновременно?

— Тогда мы заставим наших недоброжелателей прыгать в пруду, в попытках поймать рыбу, — вполне серьезно ответил наследник. И мне почему-то показалось, что он вполне сможет подобное организовать. И хорошо, если у его недоброжелателей в этот момент гиря чугунная к ноге не будет привязана.

Глава 13

В Санкт-Петербург мы прибывали в районе четырех часов дня. Я успел переодеться в черный строгий костюм в самый последний момент, когда проводник второй раз предупредил о скором прибытии. Посмотрев на себя в зеркало, встроенное в двери купе, даже не узнал.

— Тебе идет, — сказала Тася, на что Алена уверенно закивала, показывая большой палец.

— Издеваетесь, да?

— Если только совсем чуть-чуть, — рассмеялась Таисия. — Но тебе действительно идут строгие костюмы. Прическу бы только поправить, лохматый слишком.

— И очки черные, — добавила Алена. — Такие, большие с зеркальными стеклами и будешь выглядеть как настоящий телохранитель Императора.

— Потянись и руки разведи, — посоветовала Тася. — Нигде не жмет, не тянет?

— Нет, удобно, с размером угадали.

— Ремень с кобурой брать будешь? — она взвесила его в руке. — Кстати, ты стрелять-то умеешь и выдадут ли оружие?

— Брать не буду, стрелять умею, оружие не возьму, — я протянул Тасе сотовый телефон. — Пистолет метров до двадцати пяти эффективен. На таком расстоянии и без него могу управиться. Вас где разместят?

— Ну, наверное, не в казарме, — она ободряюще улыбнулась и в ответ вручила мне небольшую записную книжку. — В гостинице, скорее всего, недалеко от дворца. Переписала все важные номера и контакты, которые ты просил.

— Не люблю запоминать цифры, — проворчал я, надевая черное пальто. — Все, ушел.

— Удачи, — Тася встала, чтобы обнять и поцеловать.

Я вышел в коридор как раз вовремя, чтобы столкнуться с Алексеем Павловичем. Он протянул мне небольшую плоскую коробочку рации и два наушника вкладыша.

— Один — запасной, если первый потеряете.

— Хорошо, что сказали, а то я бы в оба уха их вставил, чтобы вас слышать в стерео.

Начальник охраны посмотрел на меня серьезно, на что я мог только вздохнуть.

— Понял, умничать буду дома, — сказал я, убирая рацию в специальный внутренний карман костюма. — Можете смело обращаться ко мне на «ты», так будет и быстрее, и проще.

— Только по внутренней связи, — кивнул он. — Твой номер — третий. Везде, пока наследник находится на открытом пространстве, нужно постоянно поддерживать защитное поле. Кроме машины и императорской части дворца. В среднем это занимает два с половиной часа. Плюс полтора часа во время встречи с князьями, но будет окно минут тридцать, когда можно отдохнуть.

— Это не проблема. Я могу защитное поле удерживать пару суток без перерыва. Даже во сне. Это правда, без шуток.

Алексей Павлович посмотрел оценивающе, затем кивнул.

— Старайся находиться в двух шагах позади наследника, по левую руку. Между тобой и им никто не должен вставать и заслонять обзор. За этим будет следить Колесниченко. В случае возникновения любых трудностей он поможет с ними разобраться. В Санкт-Петербурге ливень, два градуса тепла, ветрено.

— Дождь не проблема, я могу купол…

— Не надо, — остановил он меня. — На выходе получишь большой зонт, можешь его высоко не держать. Обстановку вокруг контролируют, тебе нужно лишь быть рядом с семьей императора и сесть в машину на место рядом с водителем.

— Хорошо, — я пожал плечами.

Мы прошли два вагона до очередного тамбура, где нас ждал второй мастер из числа телохранителей императора. Угрюмый мужчина, крепкого телосложения в таком же костюме и пальто, как и я. Про таких обычно говорят, что они не толстые, у них просто кость широкая. Какой силой он обладал и из какого рода выходил, я не знал. В МИБИ мы несколько раз пересекались, но то ли он меня недолюбливал, то ли просто был необщительным человеком. Я даже его имени не знал, только фамилию, которую озвучил Алексей Павлович.

— Кузьма Федорович, — представился я, протягивая руку.

— Сергей Васильевич, — он сунул мне в руку зонт и уставился в окно.

За окном, кстати, уже мелькал городской пейзаж. Поезд немного сбавил скорость. Алексей Павлович поспешил дальше, проходя в вагон, откуда слышались голоса женщин, бурно обсуждающих дождь и холод. На улице действительно поливало сильно, и при двух градусах тепла, дождик должен быть ледяным. Минут через пять поезд совсем сбросил скорость, и мы медленно въехали на вокзал. На перроне можно было заметить полицию, царскую охрану и грузчиков. Когда же мы остановились, над головой шумно зашипел кондиционер, пуская немного сырого холодного воздуха. Пришлось подождать, пока закончат какие-то приготовления. За это время поезд покинула группа приближенных к императорской семье из четвертого вагона. Затем в тамбуре появились фрейлины императрицы с большими черными зонтиками. Две шумные женщины в возрасте за тридцать лет и пара девушек на нас внимания совсем не обратили. Только та девушка, которая приглашала меня на разговор к наследнику, улыбнулась тайком и незаметно кивнула.

Затем мы дружно подались в стороны, освобождая проход для царственных особ. Николай шел первым, успев переодеться в полувоенный френч и черное дорогое пальто. Сергей вышел первым, открывая для него зонт. Над всем перроном тянулась широкая крыша, но из-за ветра ливень буквально обрушивал горизонтальные потоки воды на поезд. Поймав серьезный взгляд Николая, я едва заметно кивнул. Звук дождя вокруг немного притих, и вода отступила, как будто над нами появился большой прозрачный купол.

— Чтобы не мокнуть, — сказал я, выходя следом за Николаем.

— Очень удобное умение, — тихо сказал он, посмотрев наверх, где вода собиралась в ручьи и сбегала на землю метрах в пяти с каждой стороны.

Встречали нас тихо, почти буднично, всего трое мужчин и одна женщина. Как я выяснил позже среди них был очень высокий чин, а именно заместитель министра Императорского Двора. Пожилой, внешне ничем не примечательный, кроме спокойного и непроницаемого выражения лица. Если не вдаваться в подробности, то его ведомство руководило всем, что касалось жизни императорской семьи. К примеру, одно из подразделений отвечало за расселение придворных служащих во дворцах и на обывательских квартирах, другое — за убранство и меблировку, а также ведало вопросами строительно-хозяйской деятельности. Бухгалтера и счетоводы, служба учета и хранения подарков, содержание транспортных средств и прочее, прочее. Министр Императорского Двора подчинялся Императору и все повеления получал исключительно от него. По делам, требующим Высочайшего разрешения, он имел право входить с докладом прямо к государю. Можно не говорить, каким огромным влиянием обладали министр и его заместитель. По идее — это два самых верных человека Императора, но по факту они поддерживали Великого князя Разумовского, что для нас было большой проблемой. По крайней мере, так говорил Петр Сергеевич, а его мнению я доверял. Раз сказал: «проблема», значит, так оно и есть.

После короткого обмена любезностями заместитель министра уведомил, что в Зимнем дворце все готово для приема императорской семьи. И к празднику они успели все организовать, но появились какие-то трудности, о чем он хотел поговорить. Я его болтовню слушал вполуха, глазея по сторонам, словно турист впервые посетивший город. Меня же он и не заметил вовсе, словно это особое умение, тщательно тренируемое годами, не замечать охрану и прислугу, исполняющую свои обязанности. Дружной толпой мы прошли через терминал сразу к стоянке, где собрались журналисты, освещающие приезд наследника в Северную столицу. Главная новость для горожан — намеченный праздник в честь дня рождения будущего Императора. Для многих это повод для гордости перед москвичами. Ну и что, если большую часть года правитель проводит в Москве, на праздники и торжественные мероприятия он приезжает именно в Санкт-Петербург. Здесь он празднует дни рождения, здесь же его проводят в последний путь со всеми почестями, как Ивана Шестого совсем недавно. Поэтому совсем скоро на всех крупных площадях города пройдут массовые гуляния с раздачей памятных подарков. Хорошо бы давки не было, как пятнадцать лет назад, когда много народу насмерть задавило в толпе.

Император по городу перемещался на бронированном автомобиле, тяжелом и громоздком, но удобном внутри. Жаль, что переднее сидение от салона отгораживала звуконепроницаемая панель, а то я бы послушал, что за проблемы возникли у организаторов праздничных мероприятий. Еще надо отдать должное начальнику охраны. Переговоры по радио шли короткие, четкие и всегда по делу. Меня ни разу не поправили, но я старался держаться в трех шагах позади наследника, а Сергей действительно отгонял тех, кто пытался вклиниться между нами. В основном это были фрейлины с зонтиками, да заполошные придворные, кружившие вокруг нас.

На площади перед Зимним дворцом нас ждали еще журналисты, укрывшиеся под огромными зонтиками, развернутыми над камерами. Ливень и не думал ослабевать, поэтому я снова использовал немного внутренней силы, чтобы создать вокруг нас сферу, не пропускающую воду. Со стороны это выглядело забавно, так как дождь сразу очертил ее границы, показывая, что: во-первых, поле имело не ровную сферическую, а хаотичную форму облака, почему-то немного более вытянутую вправо, во-вторых, когда мы шли, оно гнало воду по земле, создавая небольшую волну. В целом же, подобная защита от непогоды понравилось всем, хотя и вызвала некоторую оторопь в самом начале.

В холле дворца, пока все под присмотром Сергея пошли по главной лестнице, начальник охраны развернул группу сопровождения, подав мне знак, чтобы остался. Дальше мои услуги были уже не нужны. Не так уж и напряженно прошло путешествие. Мы дольше ехали на машине, чем я использовал защиту Лу Ханя. Пришлось подождать минут десять, пока Алексей Павлович организует своих людей и примет отчет у старшего по охране дворца. Затем мы прошли в знакомую комнату с мониторами, где была неприметная дверь, ведущая в его рабочий кабинет.

— Кузьма, я же просил, без самодеятельности, — он строго посмотрел на меня. Занял место за рабочим столом, выдвинул ящик и вынул небольшой контейнер. — Теперь по всем телеканалам покажут аквариум, в который ты загнал наследника, Императрицу и Великих княгинь. Понимаешь?

— Так дождь же лил, — я пожал плечами. — Зато никто не промок.

— Есть такое понятие, как протокол. Если бы мы боялись намочить их, машина бы въехала под арку.

— Надо было навес просто сделать, но большой бы не получился и всех не укрыл.

— Кузьма, — он еще раз посмотрел на меня. Вынув из контейнера пластиковую карточку, Алексей Павлович протянул ее мне. — Пропуск. Встреча с князьями задержится на час. Из-за непогоды не все успели вовремя добраться. Пока Константин отсутствует, займешь его комнату. Дмитрий Николаевич проводит тебя.

Из соседнего ящика стола на свет появилась небольшая черная коробочка с креплением на поясной ремень.

— Это устройство экстренного оповещения. Проще говоря — пейджер. Когда наследник окажется в опасности, устройство подаст сигнал. Почти сразу на экран выведется строка, где будет сказано, где последний раз видели или где сейчас находится наследник.

— Понятно, — я взял прибор, посмотрел на необычный экран в виде полоски сантиметров пять. Закрепил на ремень и взял пропуск. — Ух ты! Когда успели?

На пропуске были мое имя и фотография. Причем фото в костюме с галстуком.

— Второй этаж почти полностью закрыт для посторонних, — сказал Алексей Павлович. — Без приглашения и пропусков туда посторонние не заходят. Хорошо, если ты не будешь бродить по коридорам, но если заблудишься, то спроси у охраны или дворцовых служащих, где находишься и как оттуда выйти. В комнате Константина есть планировка здания, ознакомься. Рацию не выключай. Через час сбор на первом этаже, возле Иорданской лестницы.

— Все понятно, вопрос только один, где найти этого Дмитрия?

— В коридоре. Он проведет краткий инструктаж.

В коридоре меня действительно ждал высокий, широкоплечий мужчина в форме дворцовой охраны. Выделяли его пышные усы и довольно добрый взгляд.

— Дмитрий? — уточнил я.

— Точно так, — он кивнул. — Вы меня не помните? Мы как-то сталкивались здесь.

— Не очень, — я попытался вспомнить его, но не получилось.

— Не важно, — он показал дальше по коридору. — Комната Константина на втором этаже в западной части. Так, маленькая коморка для слуг, куда поставили кровать. Когда Император целый день на виду, особенно после посещения мероприятий в городе, Константин приходил туда и падал без сил. Выматывающая у Вас работа.

Я косо посмотрел на него, улыбнулся немного странной манере говорить, смешивая все в кучу.

— Все западное крыло — Императорское. Спальни, рабочий кабинет и библиотека. В восточное крыло лучше вообще не заходить, фрейлины увидят и поднимут крик. Они это любят.

— Что именно? — не понял я.

— Жаловаться Императрице, — он остановился перед лестницей. — Там дальше уборные, показать? На втором этаже для охраны и слуг уборных нет.

— Показывай, — кивнул я.

— Еще важно знать, какими лестницами можно пользоваться, а каких лучше избегать, — сказал он, направившись дальше.

В общем, мы с ним прошли небольшой экскурсией по первому этажу, посмотрели на служебные помещения, где трудились дворцовые служащие. С приездом семьи императора работа здесь всегда кипела. Я даже удивился тому, сколько людей здесь работало. Правда, многим из них разрешалось заходить не дальше пары коридоров и комнат.

— Эту лестницу лучше избегать, — сказал Дмитрий, останавливаясь у очередного узкого прохода. — Она ведет как раз…

Он замолчал, заглядывая в закуток, словно ожидал там кого-то увидеть и удивился. Достал рацию.

— Четырнадцатый пост, почему не на месте?

— Там, — я показал пальцем вверх по лестнице. — Спорит кто-то.

Дмитрий кивнул и первым поспешил наверх. Лестница оказалась не только узкой, но и довольно крутой. У выхода на второй этаж мы увидели охранника в форме и великого князя Разумовского, пытающегося пройти в коридор.

— Лестница закрыта для посторонних, — услышали мы, на последнем пролете. — Пожалуйста, воспользуйтесь другой.

— Ты понимаешь, с кем говоришь? — голос князя. Мы появились как раз в этот самый момент, к большому облегчению охранника.

— У меня приказ, никого не пропускать. Прошу, поймите…

— Константин Николаевич, — сказал Дмитрий, когда мы поднялись на площадку. — Добрый день, рад Вас видеть. Сразу прошу простить за это недоразумение, но Алексей Павлович приказал никого в восточное крыло не пускать. Ее Величество и княгини желают отдохнуть после дороги.

— Я Великий князь! — припечатал он.

— А я в пиджаке, и что теперь? — влез я в разговор.

На несколько секунд на лестнице повисло молчание. Пара охранников и князь посмотрели на меня странным взглядом.

— А что, мы сейчас не в игру: «кто лучше всех хвастается» играем? — удивился я. — Предупреждать надо.

— Матчин! Вечно ты лезешь, куда не следовало бы, — процедил князь.

— Не виноват, так получилось, — я развел руками. — Меня вон, до младшего охранника повысили… Черт, опять хвастаюсь.

— Это из-за тебя я не могу с племянницами увидеться, — он стал темнее тучи. Довольно редко можно увидеть, как у людей темнеет лицо от гнева, и князь в этом деле был профи. — Не стоит вставать у меня на пути, сопляк.

— Спасибо вашему сыну, придурку, что я не встал на вашей стороне.

— Тебе стоит следить за языком, — сказал он, к моему удивлению, довольно быстро взяв себя в руки.

— А вам стоит покинуть эту лестницу, — я показал пальцем направление, собираясь еще немного подразнить его. Отошел в сторону, чтобы ему было проще пройти мимо. — Без разрешения вам здесь появляться нельзя.

Князь скрипнул зубами, бросил испепеляющий взгляд и направился к лестнице. Но убегал он вовсе не потому, что испугался или сказать было нечего, просто появилось слишком много свидетелей в лице еще троих охранников и двух фрейлин, вышедших в коридор, чтобы посмотреть, что происходит.

— Все в порядке, — сказал Дмитрий тройке охранников, подошедших к нам. — Проверьте посты с десятого по восемнадцатый.

— Так точно! — сказал один и они поспешили вниз по лестнице, вслед за ушедшим Великим князем.

Дмитрий выглянул в коридор, мило улыбнулся барышням, даже рукой помахал. Они зыркнули на него злобно и вернулись в помещение.

— Ну ты крут Кузьма Федорович, — сказал Дмитрий, покачав головой. — Только…

— Опасно, глупо и прочее? — закончил я за него. — Плевать. Эта семейка меня знатно достала. Что этот, что его сын, яблоня от яблока… «Я князь, прочь с моей дороги чернь».

— Подаст жалобу, — вздохнул Дмитрий. — А достанется, как всегда, Алексею Павловичу.

— Он еще и жалобы пишет? — вполне искренне удивился я. Судя по лицам охранников, все было именно так. — Это вообще за гранью. Он же князь, ему должно быть стыдно.

— Кузьма Федорович, — тихо сказал Дмитрий, — пойдем дальше. Не стоит громко обсуждать Великого князя. Когда говорят, что у стен есть уши, это как раз наш случай.

— Просто удивлен.

— Можно пройти по коридору и здесь, — сказал Дмитрий, — чтобы не бегать по лестницам. Пойдем, покажу комнату Константина.

Сравнивая Зимний дворец с домом младшей супруги Императора Цао, то, можно сказать, что он был гораздо светлее. Больше широких окон, просторные коридоры и проходные комнаты, много дорогой старинной мебели, картины и скульптуры. Но вот комната, где жил Костя Дашков, была откровенно маленькой. Этакий чулан, куда втиснули кровать, рабочий стол и шкаф для одежды. По ней даже пройтись толком нельзя. На одной из стен был закреплен план второго этажа дворца, красным маркером заштрихованы несколько помещений, что-то указано стрелками. Нет, живя в такой комнате, можно с ума сойти недели за две. Неужто в таком огромном дворце не нашлось комнаты побольше? А еще в комнате очень не хватало окна.

Оставшееся время до встречи наследника с князьями, я провел в медитации, сидя на кровати. Сосредоточиться толком не получалось. Хотелось позвонить Тасе, спросить, как они устроились, все ли хорошо. Кто может сказать, почему мне не разрешали взять сотовый телефон, в то время как я смог спокойно дозвониться Константину, когда произошло то памятное и странное похищение?

Встреча наследника с боярами состоялась поздно, задержавшись еще на час от назначенного времени. Ждали Геннадия Сергеевича, к общему недовольству союзников Разумовских. Возмущались и роптали они так громко, что на втором этаже дворца было слышно. Само мероприятие прошло в тронном зале и собрало довольно много гостей. Страна до сих пор находилась в трауре из-за смерти Императора Ивана Николаевича, поэтому светлых тонов в одежде почти не было. Женщины выбрали для мероприятия темные платья, мужчины — черные костюмы или военную форму с наградами. В самом начале с короткой речью выступил наследник Николай. Поблагодарил всех собравшихся за поддержку, высказался о сложной обстановке в мире и недавнем противостоянии Японии и Китая. Говорил он уверенно, но голос пока звучал слишком по-юношески. Затем слово взяли Великие князья. В их речи не было чего-то особенного, оба призывали объединяться и сплачиваться. Когда же вступительная часть закончилась, приглашенные разошлись по залу, чтобы поговорить друг с другом и попытаться пробиться к Великим князьям или наследнику. В какой-то момент мне показалось, что зал разделился на три части. Справа собрались те, кто поддерживал Разумовских, слева — союзники Воронцовых, а между ними быстро тающая толпа неопределившихся или придерживающихся нейтралитета. Вот оно, противостояние элит, рвущихся к власти. Еще немного, одно неаккуратное слово, мелкая ссора и гражданская война прокатится по огромной стране, дробя ее на части и сея ненависть у людей друг к другу. Хочется верить, что Великие князья это понимают, и в поисках союзников не доведут события к моменту, когда возврат к прежним отношениям уже невозможен и спор можно решить только, убив конкурента. Радует одно — на нашей стороне великий мастер. Воевать с ним, это как выйти с щитом в руках против цунами. И для многих серьезных людей это был весомый аргумент, чтобы правильно выбрать сторону. Тогда почему на стороне Разумовских людей не меньше? Кто-то всерьез думает, что ректор МИБИ связан по рукам и ногам и не будет участвовать в переделе власти?

Наследник на мероприятии провел чуть больше часа и удалился. Я бы тоже сбежал, если бы ко мне подходили разные люди, но говорили практически одно и то же. Пока еще никто не был готов воспринимать его как серьезную политическую силу. Всего пара человек осмелились спросить, кому из дядюшек он больше симпатизирует и почему. Но по большому счету всем было плевать кого поддержит Николай. Он сейчас выступал в роли трофея победителю, что на мой взгляд выглядело странно.

После ухода Николая мне разрешили остаться в зале или же идти отдыхать. Я выбрал первый вариант, так как заметил несколько знакомых лиц и решил подойти и поздороваться. Первым попался Плетнев Анатолий Евгеньевич, губернатор области. Он был в компании Орловых, но меня это не сильно напрягало.

— Здравствуйте, — поздоровался я, подходя к ним.

— Кузьма Федорович, — кивнул Плетнев, протягивая руку. — Видим, что ты занят очень важным делом.

— Замещаю Дашкова, пока он в отпуске, — поморщился я. — Вздумалось же ему уехать в самое неподходящее время. Мне между прочим некогда, у меня учебный процесс страдает.

— Не все могут позволить себе отдыхать или учиться, — многозначительно ответил он. — Кто-то должен работать.

— Как ваш сын? — вспомнил я. — Осваивает Арктику?

— Осваивает, — Анатолий Евгеньевич улыбнулся и даже рассмеялся. — Недавно письмо прислал, покаянное. Сознается во всех ошибках, грозится получить второе высшее образование и пойти работать. Но год еще не прошел, так что рано ему на берег. Что, Владимир Николаевич, не хотите отправить племянника учиться уму разуму? Способ действенный, из любого балбеса человека можно сделать.

— Надо бы, — ответил Орлов. Поставил мысленно галочку спросить у Павла Сергеевича, можно ли считать Владимира Николаевича князем или нет. Он ведь сейчас возглавляет род, после смерти брата. — Но вместо Арктики я его в военное училище отдам. Там не только воспитание, но и дисциплина.

— Мы слышали, — немного понизил голос Плетнев, — ты недавно с князем Разумовским громко поссорился.

— Вот так всегда, виноват Кузьма, — вздохнул я. — Он пытался прорваться в женскую половину дворца, но был остановлен охраной. Я мимо проходил и вежливо попросил его удалиться или получить разрешение, чтобы беспрепятственно по дворцу гулять.

Мужчины заулыбались, представив эту картину. Зимний дворец — это родной дом для Великого князя. То, что его сейчас гоняют, сильно бьет по репутации рода Разумовских. Но здесь он сам виноват, что выбрал неудачное время и место, чтобы проведать племянниц.

— Однако, здесь слухи быстро расходятся, — сказал я. — Двух часов не прошло. Помню, как Император Цао мне говорил, что все, что происходит во дворце, должно там и оставаться. А если у кого-то язык слишком длинный, его следует подрезать.

— Там тоже со слухами все в порядке, — заверил Плетнев. — Не так, как здесь, но будь уверен, что кости они друг другу промывают. Только говорить стараются тихо, чтобы языки, как ты выразился, не подрезали. Я тебя поддерживаю, так как знаю, что за человек Разумовский, но прошу быть осторожнее. У них злопамятность — семейная черта. Может пройти несколько лет, кажется, что все уже забыто и пройдено, но если появится шанс воткнуть тебе нож в спину, то он его не упустит. Засадит по самую рукоять, будь уверен.

— Спасибо за предупреждение, — кивнул я, не став говорить, что подобное мне уже рассказывали про младшего брата. — Есть шанс, что в ближайшее время они договорятся? Имею в виду Великих князей.

— Вряд ли, — сказал Орлов. — Слишком большие противоречия. Договориться можно, но это будет уступка со стороны Разумовского, что его союзники воспримут как слабость. Поэтому он будет играть вдолгую. Все успокоится только когда оба подомнут под себя достаточно, по их мнению, ресурса и влияния.

Я заметил братьев Наумовых неподалеку. С ними беседовал незнакомый мне мужчина и, судя по всему, разговор подходил к концу. Это было видно по выражению их лиц.

— Прошу меня простить, — сказал я.

— Рад был тебя видеть, — сказал Плетнев. — Будет время, приходите с супругой к нам в гости, в дом на Невском. Даже не так, двадцать восьмого, когда все мероприятия будут завершены, жду вас в гости.

— Хорошо. Если непредвиденного ничего не случится, придем, — кивнул я, еще раз пожал ему руку и поспешил к Наумовым.

Мы с губернатором встречались всего пару раз, но он произвел хорошие впечатления. Бывший военный моряк, довольно прямолинейный, что мне всегда в людях нравилось. С такими дружить можно и нужно, не боясь, что тебя предадут послезавтра, когда ветер переменится.

К Наумовым я подошел как раз в тот момент, когда их собеседник наконец понял, что ему пора уходить. Говорил он быстро, даже как-то сбивчиво, и уходил поспешно, ринувшись прямо сквозь толпу гостей.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

— Здравствуй, — кивнул Петр Сергеевич. — Надо признать, что тот итальянский костюм тебе шел больше. Как у тебя дела, справляешься?

— Все отлично, — кивнул я. — Тут кто угодно справится, работа: «не бей лежачего».

— Хорошо, что тебя не слышит Лилия Карловна, — сказал Геннадий Сергеевич. — А то последовала бы лекция о том, что не следует произносить настолько странные и просторечные фразы. Да и скромность здесь лишняя. Никто кроме тебя в такой огромной Империи не может заменить Константина. Я говорил Ивану Николаевичу, покойному Императору, что одного человека недостаточно для подобной работы. Он может занемочь в самый неподходящий момент и заменить его банально некем.

— А он? — заинтересовался я.

— Экономил, — поморщился ректор. — Дорого, говорит, один специалист обходится казне. Дашкову ведь пришлось ограничить собственные силы, и кроме работы в охране царственных особ он больше нигде проявить себя не может. Поэтому у него жалование повышенное, с надбавкой за вредность. Плюс премия и отдых в лучшем санатории, за счет казны.

— Понятно, — улыбнулся я. — Вы только учтите, что я долго на такой работе не продержусь, сорвусь. Нервная она и вообще.

— Две недели придется потерпеть, — серьезно сказал Петр Сергеевич. — Надо, для общего дела. И ни на минуту не теряй бдительности. Завтра у Николая будет насыщенный день, а у тебя, соответственно, тяжелый.

— А возьмите меня на переговоры между четырьмя…

— Кузьма, — Геннадий Сергеевич строго посмотрел и покачал головой. — Не надо вслух говорить. Если ты в этот момент будешь свободен, то обещаю подумать. Чуть не забыл, скажи мне, почему с тобой второй день подряд настойчиво хотят встретиться американские представители международной федерации смешанных боевых искусств?

— Понятия не имею, — почти искренне удивился я. — Может, хотят, чтобы я выступил. Так мне это не интересно, я ведь всех побью, и они обидятся.

Братья Наумовы посмотрел на меня одинаково недоверчиво, словно видели насквозь.

— Хорошо, — Петр Сергеевич слегка улыбнулся. — Если они тебя убедят выступать, предупреди заранее. Хочу сказать тебе спасибо. Вы с Салютом нас выручили. Он не побоялся рискнуть, воспользовавшись резервным фондом. Значит, доверяет тебе существенно больше, чем может показаться.

— Вы со ставками на спорт завязывайте.

— Здравая мысль, — поддержал меня ректор, посмотрев на брата.

Петр Сергеевич промолчал, но судя по виду, вряд ли он еще раз рискнет сделать серьезную ставку.

— Скажите, а почему решили провести празднование дня рождения так громко? — вспомнил я вопрос, который хотел задать. — Ведь траур и все такое.

— Громко не будет, — сказал Петр Сергеевич. — Обойдется без праздничных фейерверков и шумного бала. Обычный прием, в честь дня рождения. Политика и дипломатия.

Дальше наш разговор был прерван появлением князя Воронцова. Увидев его идущего к нам, я понял, что общаться с ним нет никакого желания. Вот честно, даже спина зачесалась от одной мысли. Сославшись на работу, я покинул зал через служебный выход и направился к комнате охраны на первом этаже. Нашел телефон, по которому смог дозвониться Тасе. Как оказалось, им с Аленой выделили служебную квартиру в двадцати минутах пешего хода от Зимнего дворца. И пока я был занят, они время даром не теряли и отправились на званый ужин, куда пригласили только женщин. Я сначала даже обрадовался, а потом узнал, что организовывали его в доме Орловых. На мое беспокойство Тася только посмеялась. Сказала, что знает всех присутствующих женщин из этого княжеского рода и почти ко всем относится нормально, а к некоторым даже по-дружески. Заверила, что с ними все будет в порядке, тем более за женщинами будут присматривать ее друзья детства, братья Роман и Григорий.

Остаток вечера я провел в маленькой каморке Константина, посвятив время тренировке. Утром же, проснувшись пораньше, воспользовался советом ректора и немного попрактиковал новую технику сжигания внутренней силы. Она была неимоверно сложной в освоении. Не знаю, почему Геннадий Сергеевич думает, что это просто. Я за пару часов едва смог настроиться на нужную волну, когда в комнату постучали. Спешно натянув штаны, поспешил открыть дверь. На пороге стояла знакомая по поезду девушка, широко распахнувшая глаза и даже открывшая рот, увидев меня с голым торсом. За ее спиной пряталась Великая княгиня Мария Ивановна, смутившись не меньше. Насчет нее я могу понять, княгине всего тринадцать, а вот смущение первой вызывало некую нервозность.

— Что случилось? — спросил я,помахав рукой, чтобы привлечь внимание девушки.

— Простите, — опомнилась та, отводя взгляд в сторону и краснея. Я даже взгляд опустил, проверил, что штаны на месте и я не схожу с ума, с утра пораньше.

— Подождите минут пять, я оденусь, — проворчал я.

— Мы подождем, — виновато улыбнулась Мария.

Уложился я в десять минут, дважды проверив, что ничего не забыл. Снял с зарядки рацию, пристегнул к поясу пейджер. Не люблю торопиться, особенно утром, а то обязательно что-то забуду. Пока я собирался девушки ждали меня в соседнем коридоре у окна, о чем-то разговаривая.

— Доброе утро, — поздоровался я, подходя к ним. — Чем обязан такому раннему визиту?

— Доброе утро, — ответила молодая фрейлина, пытаясь мило улыбнуться. Надеюсь, я правильно причислил ее к свите Императрицы.

— Мы не представлены, — подсказал я.

— Дарья, — быстро сказала она. — Васильевна.

Великая княгиня тихонько захихикала.

— Ее Величество приглашает Вас на утренний чай, — быстро сказала Даша.

— Меня? — я удивленно уставился на девушек.

— Все так, — закивала Мария. Мне показалось, что она хотела сказать простое: «Ага», но в последний момент опомнилась.

— Хорошо, — немного неуверенно согласился я, подумав почему-то про Николая. Может он хотел утром со мной поговорить?

Мария обрадовалась, подтолкнула подругу в спину, чтобы та показывала дорогу, а сама пошла рядом со мной.

— Мама утром гадала и ей карты нехорошие выпали, — тихо сказала Мария, чтобы Дарья не услышала.

— Это плохо, — отозвался я.

— А потом появился маг и она сразу о Вас подумала.

— Кто появился? — не понял я.

— Маг. Карта такая, Вы не знаете? Это хорошая карта, только понять ее очень сложно…

— Я, наверное, выгляжу очень глупо, потому что ничего не понимаю.

— Гадальные карты Таро, — терпеливо пояснила княгиня. — Карта Мага — это первый из старших арканов.

— И что он значит?

— Так просто сказать нельзя, нужно смотреть его положение в раскладе, сочетание с другими картами, предпосылки и связи. Вы верите в гадание?

— Я верю в то, что можно доказать экспериментальным путем. Кто-то из моих родных говорил, что гадание — это генератор совпадений и попытка впихнуть желаемое в действительное. Как-то так.

— Мама говорит, что настоящее и будущее — это мозаика витражного стекла. А каждая карта в раскладе делает кусочек мозаики прозрачным и можно посмотреть сквозь рисунок.

Я промолчал, решив не говорить, что думаю по поводу всего этого. Тем более мы уже дошли до той лестницы, где вчера буянил князь Разумовский. Дальше Дарья не пошла, коротко поклонившись и убежала в левый коридор, откуда вчера выглядывали возмущенные фрейлины. Мы же с княгиней прошли немного дальше в большую комнату, очень похожую на просторную гостиную. Кто-то додумался отгородить высокими ширмами два угловых окна, установив там круглый чайный столик, мягкий диван и пару кресел. Получился удобный закуток, где можно посидеть в тишине, посмотреть в окно и подумать. Прислугу в комнате я не заметил, зато из-за ширмы вышла Великая княгиня Елизавета Ивановна. Пышное платье, почти такое же, как и у младшей сестры, волосы собраны в витиеватую прическу.

— Доброе утро, — я поклонился на японский манер и только потом подумал, что это может быть не к месту.

— Доброе утро, — ответила княгиня, пряча улыбку. — Мы Вас ждали. Проходите, чай уже подали и он очень вкусный.

За ширмой послышался звон фарфоровых чашек. В одном из кресел сидела супруга покойного императора и спокойно разливала чай, поставив в центр стола небольшую вазочку с мягким печеньем. Снова последовало пожелание доброго утра, приглашение к столу. Я еще в институте, почти год назад читал об императорской семье. Супруга императора при рождении получила имя Ирэна и была она второй дочерью Великого князья Генриха, младшего брата Кайзера. Но по старой традиции, переехав в Россию и став супругой Ивана Николаевича, получила имя Елена Алексеевна. Если поднимать родственные связи, то выходило, что она была Ивану троюродной теткой по немецкой линии.

— До сих пор не было случая познакомиться, — сказала Елена Алексеевна. — Но мы много слышали о самом молодом мастере. Сначала от Ивана, теперь от Николая. Оба восхищались Вашим талантом.

— Лестно это слышать. Спасибо, — я кивнул, когда старшая княгиня поставила передо мной чашку с чаем.

— Вас принимал Император Цао и, я знаю, он остался доволен этой встречей и тем впечатлением, что Вы произвели на него. А с Императором Японии встречались?

— Не довелось. Когда я покидал Японию, то еще не был самым молодым мастером, поэтому и внимания к себе не привлекал. А теперь он настойчиво зовет в гости. Уже дважды приглашал. Нет, я не поеду, страшно очень.

Императрице на вид было лет сорок пять, лицо овальное, приятная внешность, располагающая. Единственный недостаток, если его можно так назвать — это строгий взгляд. С уверенностью можно сказать, что ее отец был немцем, это проскальзывало в чертах лица и форме носа. И старшая дочь на нее очень похожа, в том числе цветом глаз.

Мы минут пятнадцать пили чай, разговаривая о моем путешествии на Тибет. Я кое-где приукрашивал события и княгини слушали едва ли не затаив дыхание. Когда упомянул о том, как живут монахи и мастера в кельях, на их лицах появилось недоумение. Подобный аскетизм они не понимали.

— А что Вы думаете о гадании на картах? — спросила Елена Алексеевна, когда ее старшая дочь собрала чашки со стола и отнесла на другой стол в гостиной.

— Сложно верить в предсказание будущего, — осторожно сказал я. — Вроде бы никто еще не подтвердил, что подобное возможно. За исключением туманных стихов, которые можно толковать как угодно, подгоняя под любое событие.

— Почему только будущее? — она посмотрела слегка удивленным взглядом. — Карты могут многое сказать о человеке, о том, что произошло и том, что происходит сейчас. Не возражаете?

Супруга императора продемонстрировала колоду карт в ладонь размером.

— Конечно же нет, — быстро сказал я.

Елена Алексеевна накрыла стол плотной тканью, разгладила складки. Затем протянула руку с колодой ко мне.

— Положите ладонь на карты, — попросила она. — Ничего не чувствуете?

— Нет, — я свел брови к переносице, затем приподнял их, отрицательно покачал головой. Я только сейчас вспомнил Лилию Карловну, супругу Петра Сергеевича. Она тоже увлекалась гаданием на картах таро. Я ей даже подарок сделал соответствующий.

Елена Алексеевна кивнула, перетасовала карты и начала выкладывать их на стол. Судя по взглядам княгинь, процесс гадания им очень нравился. Они с интересом и любопытством следили за мамой. Я же обратил внимание на то, что нас никто не беспокоил. Ни разу в комнату не заглянули фрейлины, не проверили, как дела у Императрицы, не спросили, нужно ли ей что-нибудь.

— Если разложить карты два раза подряд, результат ведь будет разный, — нарушил я молчание. — Какому из них верить?

— Верный будет лишь один, — сказала Елена Алексеевна. — Второй, третий и так далее, призваны лишь обмануть и ввести в заблуждение.

Я неуютно заерзал на стуле. Не люблю я весь этот оккультизм.

— Помню, один из африканских шаманов вуду проклял всю нашу команду, — вставил я. Не люблю затянувшееся молчание. — Плясал от радости и кричал, что мы все умрем…

— Да? — Елена Алексеевна на секунду остановилась, а княгини посмотрели так, словно у меня на лице осталась метка этого самого проклятия.

— Но ничего не случилось. Вообще. Даже не ранили никого, — хмыкнул я.

— Значит, это был плохой шаман, или обманщик, — вставила младшая княгиня.

— Может быть, — согласился я. — Но на всякий случай я ему голову… повернул сильно.

— Тогда это все объясняет, — ответила Елена Алексеевна задумчиво, глядя на карты.

Мне картинки на столе не говорили ни о чем. Ни положение, ни рисунки не вызывали никакой ассоциации.

— А он страшный был, шаман вуду? — спросила Мария с блеском в глазах.

— Скорее неприятный, — брезгливо поежился я. — Пугающего в нем ничего не было. Только грязь и запах неприятный.

— Все тот же результат, — задумчиво произнесла Императрица. — Башня и десятка мечей.

— Плохо, — покивала старшая княгиня. — А маг не появился?

— Если учесть, что мы его позвали, то… — Елена Алексеевна сдвинула три карты, лежащие стопкой. На верхней изображался мужчина с палкой, стоявший напротив частокола, под ним находился козлоногий рогатый демон и обнаженная пара людей на цепи. Последняя карта лежала рубашкой вверх. — Дьявол уже здесь.

— Тот самый? — в голосе старшей княгини появились испуганные нотки.

— Тот самый, — подтвердила императрица.

— Простите, а можно и мне рассказать, что там такого интересного на столе происходит, — сказал я. — И кто этот дьявол?

Изящным движением она перевернула последнюю карту, изображающую фигуру в плаще с косой. Над картой изображалась римская цифра «XIII». На секунду над столом повисла тишина.

— Пугающая картинка, — сказал я. — Что она значит?

— Тщетные попытки помешать дьяволу исполнить задуманное…

«Зачем я во все это ввязался?», — пришла мысль.

— Это наш дьявол, не твой, — сказала Елизавета и судя по голосу ее это сильно пугало. Девушка даже на «ты» от волнения перешла. — Он уже появлялся сегодня в раскладе…

— В этой колоде сколько карт? — я даже злиться начал от того, что над столом повисла подобная атмосфера. — Сорок, пятьдесят? Шанс, что он появится в каждом раскладе довольно велик.

Наушник пискнул, а затем завибрировал пейджер на поясе. Я снял его, посмотрел, но бегущая строка оставалась пуста.

— Валентин Михайлович, — раздался голос в наушнике, — Вас ждут у западного выхода. Сергей Васильевич, Кузьма Федорович — второй этаж, западное крыло.

— Так кто же этот дьявол? — спросил я, убирая пейджер.

— Лидер радикальных анархистов, — сказала княгиня Елизавета, — Старицкий.

— Эти мелкие террористы есть и в России? — удивился я. — Всегда думал, что от них страдает только небольшие страны Европы.

— Он присылал письма с угрозами, — сказала княгиня. — И после смерти папы, их ячейка активизировалась.

Словно в подтверждении ее слов где-то далеко прозвучал взрыв. Судя по звуку, за площадью, возможно, с набережной реки Мойки. Наушник еще раз пискнул, но я не стал слушать, убрав его в нагрудный карман костюма.

— Мама говорила, что анархисты — это глупые, зачастую необразованные люди, — сказал я. — Их цель недосягаема, так как избавиться от власти можно, только победив ее. А для этого им надо одолеть пару сотен мастеров, ее защищающих. Даже не представляю, где они могут найти армию, способную справиться хотя бы с княжескими родами. Поэтому они и глупые. Да я в одиночку смогу побить их всех, вместе взятых.

— Насчет необразованности Вы погорячились, — улыбнулась Императрица. — Во Франции они однажды смогли заручиться поддержкой элит и нанести старой империи удар, от которой она не оправилась.

— Добились ли они своего? — хмыкнул я. — Сменили одну правящую элиту на другую. Там было предательство и раскол в обществе. И всех зачинщиков в течение пяти лет ждала незавидная участь. Оттуда же пошло, что: «революция, как бог Сатурн пожирает своих детей»?

— Оттуда, — кивнула Елена Алексеевна. — Вы разбираетесь в этой теме?

— Немного. Так получилось, что мы продавали анархистам оружие в Италии. Нашу фирму неплохо подставили и все могло бы закончиться печально, но судьба познакомила нас с маркизом Маурицио Сальви.

— Вы знакомы с Маурицио? — она удивленно посмотрела на меня, словно увидела первый раз в жизни.

— У него в гостях сейчас моя младшая сестра, — улыбнулся я. — Наверное, перемеряла уже все старомодные платья из его коллекции. Хотя учитывая размер коллекции, это непросто.

— Представляю, — Императрица улыбнулась, посмотрела на дочерей. Елизавета при этом смутилась. — Вы обязательно должны рассказать нам эту историю.

— Это долго. Минимум часа три нужно, что уложиться в краткую версию. А Вы его тоже знаете?

— Он мой двоюродный брат. Наши мамы родные сестры.

Настал черед удивляться мне.

— Правду говорят, что Европа теснее, чем кажется, — сказал я. По крайней мере, эта тема была веселее, чем гадание на картах. Страх, промелькнувший в глазах великих княгинь, мне категорически не понравился. Резануло что-то внутри. — Давайте сделаем так, я сейчас разберусь со всем, что происходит, а потом расскажу историю о том, как молодой Кузьма Матчин познакомился с маркизом Сальви. Вы пока посидите и ни о чем не переживайте. Кузьма — стена, сквозь которую пробиться сможет разве что великий мастер, да и то, пока.

— Вы сейчас говорите очень пафосно, — заметила Императрица. Я не понял, пожурила она меня или просто высказала мнение.

— Мне можно, я сильный.

Встав, я сделал жест, останавливающий княгиню Елизавету, чтобы она не вставала следом. Приложил палец к губам, показывая на входную дверь в гостиную. Из-за ширмы ее не было видно, но с той стороны тянуло смертью. Причем так, что мурашки бежали по рукам и спине. Пришлось напрячься, чтобы эту силу не чувствовали остальные. Это было сродни тому, что демонстрировал начальник службы безопасности МИБИ. Подавление жизни появилось секунд тридцать назад и неспешно, но уверенно шло по проходному коридору в эту сторону.

Я успел выйти из-за ширмы, в центр комнаты, когда входная дверь открылась и на пороге появился мужчина в темном деловом костюме-тройке. Невысокий, в маленьких круглых очках и с козлиной бородкой. Волосы черные, как уголь и блестящие, словно мокрые или покрытые жестким лаком. Я улыбнулся, видя легкое удивление на его лице, а в ушах при этом звенело на высокой ноте. Пришлось вложить немного больше сил в защиту, отчего зеркало, висевшее на стене над комодом, лопнуло, но звона я не услышал. Мы смотрели друг на друга секунд десять, затем гость, не сводя с меня взгляда, шагнул назад, прикрывая за собой дверь. Еще несколько секунд я чувствовал, как он быстро удаляется, за пару секунд преодолев длинный коридор, а затем его присутствие исчезло. Голову даю на отсечение, что он вошел в «режим», чтобы сбежать.

— Черт, — тихо выругался я, полез в кармашек за носовым платком, чтобы высморкаться. — И почему люди с уникальными способностями всегда так сильны и неадекватны?

Еще секунд через пятнадцать, дверь распахнулась и на пороге появился мастер из охраны. Валентин Михайлович, которого совсем недавно просили пройти к западному выходу. Мы с ним пересекались еще в поезде, он ехал во втором вагоне. Ему было лет под шестьдесят и ходил он, прихрамывая на левую ногу.

— У нас все в порядке, — сказал я. Плохо, что из-за открытой двери не доносилось ни одного звука. С той стороны царила мертвая тишина. — Он сбежал.

Валентин Михайлович посмотрел поверх моего плеча на любопытные лица княгинь, выглядывающих из-за ширмы.

— Еще час будьте здесь, — сказал он мне, затем показал пальцем на лицо и скрылся в коридоре.

— Кто-то посторонний проник во дворец? — спросила Мария. — Ой, Кузьма, у Вас кровь идет…

— Давайте мы поможем, — заторопилась Елизавета, вставая и подталкивая сестру к комоду, над которым лопнуло зеркало. — Садитесь, не стойте.

Я коснулся пальцем уголка глаз, затем посмотрел на капельку крови, смешанную со слезой. Чувство такое, что плачешь чем-то горячим. Проверил, не пошла ли кровь из уха, в котором еще звенело. Елизавета взяла меня под локоть довела до кресла и решительно усадила в него.

— Это у меня аллергия, — быстро сказал я, пытаясь платком вытереть глаза.

— Только размазываете, — княгиня недовольно покачала головой, отнимая его. Пройдя к столу, куда унесли чайник, она вынула из рукава небольшой кружевной платочек, чтобы намочить. К этому времени вернулась Мария, неся в руках небольшую аптечку.

— Аллергия, говорите? — уточнила Императрица, решившая не мешать дочерям.

— Простите, — виновато сказал я.

— Ничего, — она улыбнулась. — Такое случается, особенно у сильных людей.

Я как-то упустил из виду, что Императрица тоже достигла уровня мастера. Только произошло это не так давно и не из-за тренировок, а по причине хорошей наследственности. И противостояние силы, пару минут назад, она наверняка почувствовала в полной мере. И нервы у нее стальные.

— Запрокиньте голову, — попросила меня Елизавета, вооружившись мокрым платочком.

«Засада», — подумал я, сдержавшись, чтобы не вздохнуть печально.

Глава 14

Первые полчаса после происшествия было удивительно тихо. Рядом с дворцом всего один раз прозвучала сирена скорой помощи и все быстро стихло. Из коридора не доносилось звуков, словно комнату отрезали непроницаемым барьером. По-моему, так оно и было, судя по слабому отголоску силы. Кто-то из мастеров решил отгородить императорских особ от волнений и переживаний. Я развлекал их рассказом нашего знакомства с маркизом Сальви. Великие княжны держались хорошо, улыбались и к середине рассказа немного оттаяли. Все-таки не каждый день за твоей головой приходит «дьявол», проникая в неприступную, как им всегда казалось, крепость. Этот страх нужно сразу разбить, иначе он будет мучить очень долго, может даже превратиться в ночные кошмары. Поэтому я пытался показать, что ничего страшного не произошло.

Когда рассказ дошел до того момента, как наш корабль пытались арестовать, в гостиную заглянул Николай. Он пропустил в комнату пару женщин в белых фартуках и косынках, толкающих перед собой тележку с красивым чайным сервизом. Младшая княжна обрадовалась появлению брата и тут же повисла у него на шее.

— Ага, вот кто забрал Кузьму, — улыбнулся он, погладив младшую сестру по голове. — А мы его потеряли.

— Кузьма с нами чай пьет, — важно сказала она. — А еще рассказывает, как с маркизом Сальви познакомился.

— Он знает маркиза? — удивился Николай, аккуратно отпустив сестру.

— Доброе утро, — поздоровался я, вставая с кресла.

— Доброе утро, — кивнул он, улыбнулся маме и старшей сестре. — Садись, Кузьма, давайте чай пить. Я даже позавтракать не успел, когда суматоха началась. Вы как, не сильно испугались?

— Не успели, — сказала Елизавета. — Кузьма Федорович прогнал незваного гостя.

На столе появилась двухъярусная подставка для пирожных, куда прислуга расставила кусочки яблочного и творожного пирогов. Они оставили тележку за ширмой, коротко поклонились и поспешили удалиться, чтобы не мешать. Младшая княжна вопросительно посмотрела на маму, дождалась утвердительного кивка и поспешила к тележке, чтобы забрать с нижнего яруса небольшую коробочку, на которой красовался знак кондитерской и год 1876.

— А Вы любите сладкие заварные пирожные? — спросила Мария у меня.

— Какой же мастер сладкого не любит, — я улыбнулся. — Нам надо где-то брать энергию, а пирожные — это и вкусно, и полезно.

— Полезно? — обрадовалась Мария.

— Для мастера, — добавила Елизавета. — Вот станешь мастером, кушай пирожные сколько влезет.

Старшая сестра демонстративно взяла кусочек творожного пирога. Младшая же печально вздохнула, доставая из коробочки пару продолговатых золотых пирожных.

— Спасибо, — я принял из ее рук тарелочку. — Очень вкусный чай, необычный.

— Индийский, — сказала Елизавета. — Многие сравнивают его с китайским улуном, но мне индийский нравится больше. В нем чувствуется крепость и аромат, а также медовые нотки. Один из редких сортов, которые не подлежат экспорту.

Николай тайком улыбнулся, пригубил чай, выбрав яблочный пирог в качестве десерта. Еще минут сорок мы неспешно пили чай, разговаривая на отвлеченные темы. За это время я ни разу не почувствовал себя неуютно или лишним в подобной компании. Княжны охотно поддерживали разговор и об учебе, и о предстоящем дне рождения Николая, а вот политику и недавнее происшествие старательно избегали. Чувство такое, словно меня пригласила на чаепитие хорошие знакомые, а никак не царственные особы. Мария под строгим взглядом Императрицы позволила себе скушать только одно сладкое пирожное, а остальные отдала мне. Кстати, они были очень вкусные. При этом княжна не выглядела грустной, даже, наоборот, радовалась, что ей досталось хотя бы одно. Видно, что сладкое не только мне повышает настроение.

Идиллию прервали фрейлины Императрицы, заглянувшие в гостиную и передавшие Николаю, что его ждут важные дела и еще более важная встреча. А мне сказали, что Алексей Павлович уже как полчаса ждет отчет. По-моему, мы вздохнули с одинаковой обреченностью и пошли готовиться. Николай отправился переодеваться и читать отчет, который ему поможет на встрече, я на пост охраны. Пока шел по коридору на втором этаже, подивился тому, как тихо вокруг, да и на первом этаже праздно шатающихся не наблюдалось. У спуска с лестницы мимо промчались двое мужчин в костюмах и с бейджиками на шнурках, едва не сбив и скрылись в коридоре для слуг. Охраны стало больше, чем утром, хотя толку от нее сейчас немного.

Когда я добрался до комнаты охраны, Алексей Павлович разговаривал по телефону и пару минут пришлось подождать. При этом в очереди к нему на прием стояло еще человек десять, но меня он вызвал первым. Я запоздало вспомнил о наушнике, так и лежащем в кармане.

— Доктор тебя уже осмотрел? — едва я шагнул на порог кабинета, спросил он.

— Нет.

— Почему?

— Да я особо и не пострадал. Перенапрягся немного, и все.

— После нашего разговора зайди, — сказал он, затем поморщился. — Надо было сразу тебя отправить, но там такой бардак был. Валентин Михайлович сказал, что тебе досталось, но не смертельно.

— Неприятный тип. Анархист этот. И способности у него необычные.

— Старицкий Леонид Арсентьевич — террорист и лидер радикальных анархистов. Его способности можно классифицировать как «подавление жизни».

— Только недавно читал, что у таких внутренняя сила настолько токсична для окружающих, что даже в небольших количествах может быть смертельна. Их же должны изолировать от общества?

— На кол его посадить, а не изолировать, — серьезно сказал начальник охраны. — Или отдать в научный центр, чтобы выпотрошили как обезьяну ради науки и человечества. Таких не жалко.

— Много жертв? — уточнил я, догадываясь, что без них не обошлось.

— Девять человек из охраны, восемь подсобных рабочих и три фрейлины Ее Величества.

Я удивленно поднял брови. Даже опустился на стул, представляя, как эта падла идет по этажу, и все встречные просто падают замертво.

— Надо было его догнать, — нахмурился я, опуская взгляд и сжимая кулаки. — Побоялся отойти далеко от…

— Ты все сделал правильно, — успокоил меня Алексей Павлович. — Можно тебя в пример остальным ставить. Надо бы сегодняшние дела наследника отменить и закрыть на день дворец, но сверху давят. Прямо сейчас зайди к доктору. Знаешь где медицинский кабинет на первом этаже?

— Да, Дмитрий показывал вчера.

— Если доктор даст добро, то поедешь вместе с наследником в Александровский дворец. Там пройдет встреча с послами иностранных государств. Сейчас времени нет, поэтому о мероприятии почитаешь по пути туда.

Медицинский кабинет во дворце представлял собой три смежные комнаты: приемная, процедурная и комната экстренной помощи. При необходимости придворный медик, тот самый, что ехал с нами на поезде, мог оказать особо важным персонам практически любую помощь, включая и простые экстренные операции. Что под последним подразумевалось, я не представлял, но когда Дмитрий рассказывал, то на всякий случай впечатлился.

Я думал, что доктор после произошедшего будет очень занят, но оказалось, что работы у него не было. Когда я зашел в гости, Евгений Артемьевич читал какой-то справочник на английском языке, что-то выписывая в толстую тетрадь.

— Разрешите? — я постучал в косяк, привлекая его внимания.

— Проходите, Матчин, — он отложил справочник, посмотрел поверх очков. — Плохо себя чувствуете? Садитесь на кушетку, пиджак и рубашку снимайте.

— А почему тихо так? — все же спросил я, положив пиджак на край кушетки.

— Уточните вопрос.

— Во дворце ЧП, думал будет ажиотаж и суматоха, а у Вас тихо, как в морге.

— Тем кто погиб — уже не помочь, а выжившие пострадали не сильно, — он развел руками. — Кроме трех нервных срывов и нескольких истерик. Но это не мой профиль. Стимуляторы в последнее время принимали?

— Нет.

Доктор проверил пульс, заглянул в глаза, затем приложил ладонь к спине и на минуту задумался.

— Можете одеваться, — сказал он, убирая ладонь. — У Вас очень гибкая и упругая структура внутренней силы. Рискну предположить, что Вы являетесь идеальным противником или, как говорят в биологии — естественным врагом для негодяя и убийцы Старицкого. Как очень плотный резиновый мяч, чем сильнее на вас давят силой, тем больше сопротивление. Впервые сталкиваюсь с подобным.

— Как вы это поняли? — недоверчиво спросил я. Не почувствовал, чтобы он пытался заглянуть внутрь, как это делала Сяочжэй или доктор Шимов из МИБИ.

— Талант, — многозначительно сказал он, проходя к высокому стеклянному шкафчику, запирающемуся на ключ. — Именно он определил мою судьбу, связав ее с медициной. Я вижу остаточный след от сильного внешнего воздействия. Валентин Михайлович сказал, что Вы встали стеной между Старицким и Великими княжнами. Это похвально.

Доктор обернулся, посмотрел на меня внимательно. Я, в свою очередь, вопросительно приподнял брови.

— Никуда не торопитесь? — спросил он.

— Вообще-то, тороплюсь. У наследника скоро встреча с иностранными дипломатами.

— Тогда поторопимся, — кивнул доктор и вернулся к шкафу, откуда послышался стук стеклянных баночек.

— Вы не осматривали Великих княжон? — вспомнил я вопрос, который хотел задать. — Вроде бы токсичная сила этого анархиста не коснулась их, но мало ли. Почему никто не додумался сразу Вас позвать?

— Дворец маленький, а язык у придворных слуг не держится за зубами, поэтому очень скоро Вы узнаете, что Ее Величество недолюбливает докторов и врачей. Но дочерей безумно любит, поэтому, если меня не позвали, то значит, она уверена, что с ними все в полном порядке.

— Она в этом разбирается?

Евгений Артемьевич на вопрос не ответил, вернувшись к столу с тремя баночками из темного стекла. Затем на столе появилась спиртовая химическая горелка и небольшая колба с водой, куда доктор опустил градусник.

— Садитесь ближе, Матчин, — он сделал приглашающий жест к столу. — Так, диагноз: хроническое переутомление и истощение. Если бы не этот фактор, сила Старицкого на Вас бы не повлияла никак.

— В смысле? — не понял я,

— В самом прямом. Вы бы легко сопротивлялись, даже не прилагая больших усилий.

— Разве? — мой голос отразил недоверие и недоумение. Мне даже на секунду показалось, что доктор либо не в себе, либо так зло шутит.

— Как давно в последний раз Ваш внутренний резерв сил был полон? — он посмотрел на градусник в колбе. Вооружившись необычной серебряной ложечкой, он зачерпнул ей немного светлого порошка из первой баночки. Даже глаз один прищурил, чтобы отмерить нужное количество. Выглядело это забавно.

— Давно, — сказал я. — Даже не помню когда.

— Прежде чем продолжить изнурительные тренировки, полностью восстановите резерв сил и отдохните несколько дней. Сразу почувствуете себя здоровым. И делайте такие перерывы хотя бы раз в месяц. Если организм постоянно испытывает сильные нагрузки и стресс, в итоге он начнет сопротивляться и вместо ожидаемого роста и развития получите обратный процесс. Могу смело утверждать, что сейчас Вы почти не ощущаете прирост сил, а тренировки не приносят ожидаемый результат. Отдыхать, человек должен полноценно отдыхать между тренировками.

— С этим-то я не спорю…

— Не доверяете моему мнению? — он закончил добавлять порошки в воду и принялся помешивать их градусником. — Напрасно. Я ведь даю совет как профессионал. К тому же проверить совет очень просто.

Я обратил внимание, что жидкость в колбе начала густеть. Евгений Артемьевич убрал градусник, протер его салфеткой. Потушив горелку, он вынул из стола алюминиевую банку, очень похожую на пивную, на которой была изображена гроздь бананов. Следующей, на столе появилась высокая кружка без ручки. С легким шипением доктор вскрыл банку перелив желтую киселеобразную жидкость в кружку, затем добавит то, что подогревал в колбе. В ход снова пошел градусник, которым он размешал содержимое.

— Кружку можете оставить себе, — сказал он, протягивая ее мне.

— И что это? — не понял я.

— Энергетический коктейль, — любезно сообщил доктор. — С банановым вкусом. Он поможет понять вашему телу, что пора переходить в режим восстановления и накапливать силу.

— То есть, эти манипуляции?.. — я изобразил процесс пересыпания порошков.

— Вас что-то смущает? — в свою очередь, не понял доктор.

— Нет, все прекрасно. Меня ждут, поэтому я пойду.

— Конечно. Защитные техники довольно утомительны и, если почувствуете недомогание, приходите, приготовлю более насыщенный энергетик. Но лучше до этого не доводить.

Доктора я покидал со смешанными чувствами. Странный он человек. И разговор тоже получился странным. Пройдя метров десять по коридору, я вспомнил о кружке, которую так и держал в руке и сделал пару глотков. Действительно, на вкус очень даже похоже на те коктейли, которые подавали в МИБИ. Та же противная киселеобразная консистенция, тот же привкус химии. И самое удивительное, что я действительно очень давно не чувствовал себя по-настоящему здоровым и полным сил. Только кто бы мне дал время и возможность отдохнуть. То князья власть делят, то идиоты анархисты, непонятно какую цель преследующие. Нет, с последним более-менее понятно, так как террор для них и средство, и цель как таковая. Дать им самоуправление, как того желают, они друг друга за неделю поубивают. Превратятся в мелкие банды бандитов, живущих за счет разбоя и грабежа. Мне маркиз Сальви о них много всего рассказал в свое время.

Почти сразу, как я вернулся к посту охраны, у главной лестницы появился Николай, переодевшийся для встречи с послами. Сейчас он очень походил на отца, когда я видел Императора Ивана последний раз. Рядом помощник с портфелем, пытающийся выглядеть едва ли не важнее, чем наследник. Все прошло довольно быстро, даже в какой-то спешке, мы вышли во двор, сели в машину и большой кортеж помчался на север. Нам понадобилось всего полчаса, чтобы добраться до Александровского дворца. Знакомые блокпосты на подъезде к дворцу усилили военными и установили бетонные плиты, перегородив половину проезжей части. Хотя я бы посмотрел, как безумцы попытаются проникнуть на территорию. Там ведь находится как минимум один великий мастер, к которому очень скоро присоединятся его коллеги. О собрании мудрецов мне любезно сообщил начальник охраны. А еще, что вечером предстоит какое-то важное мероприятие и надо бы поберечь силы.

Встречали наследника оба Великих князя, выглядевшие так, словно между ними не то что войны, обычного недопонимания нет. На меня же они бросали примерно одинаковые холодные взгляды, которые я старательно не замечал. Хотел улыбнуться им и рукой помахать приветственно, но в последний момент сдержался. Представил, что нашу фирму специально наняли следить за безопасностью, а на работе лучше не шутить, заказчики не поймут и маме нажалуются. От этих мыслей немного полегчало и смотреть на окружающих стало легче. Меня, кстати, следом за наследником не пустили. Начальник охраны сказал, что пока идут приготовления к встрече, у меня есть полчаса времени, чтобы отдохнуть. Я уже хотел последовать его совету, но как черт из табакерки появилась Антонина Егоровна, секретарь ректора. Не ожидал ее здесь увидеть, поэтому сильно удивился.

— Доброго дня, Кузьма Федорович, — она взяла меня под руку и повела в сторону коридора для служащих. — Вас Геннадий Сергеевич заждался.

Она обернулась, проверяя, не идет ли кто за нами, затем требовательно протянула руку, показывая на вкладыш наушника.

— Одолжу ненадолго все это, — улыбнулась она, забирая наушники, рацию и даже пейджер. — Не переживайте, я послушаю, если что-то важное будет, обязательно Вам передам.

Она уже вложила наушник в ухо, довольно улыбаясь. Я помнил коридор, куда она вела меня. Здесь в одном из кабинетов нас принимал министр Куракин. И у меня складывалось впечатление, что сейчас он находился там же. Даже захотелось заглянуть и поздороваться, но Антонина Егоровна уже открывала дверь в нужный кабинет, подталкивая меня в спину. Помещение оказалось небольшой приемной, откуда еще одна дверь вела в комнату для совещаний с большим овальным столом в центре. Обстановка — богатая, много золота и дерева. Но я это понял чуть позже, так как за столом собралось семь человек, половину из которых я знал. Дальше всего от двери расположился мудрец Ма в компании Цао Ютана. И если принц выбрал для встречи дорогой черный костюм, то мудрец появился в знакомом многослойном халате ханьфу, с изображением изумрудного дракона. Я только недавно узнал, что сам император Цао подбирает символ для мудреца исходя из его силы и умений. У покойного Да Цзы на одеждах был изображен цили́нь, но не простой, а символизирующий долголетие.

Слева от мудреца Ма сидел европеец, невысокий и совсем неприметный. Лет сорок, волосы светлые, короткие. Одет в серый теплый костюм, совсем неподходящий для серьезных переговоров. Рядом с ним устроилась неприметная женщина. Поймав мой взгляд, она поправила небольшие круглые очки в тонкой оправе.

Если идти дальше на лево, то напротив мудреца Ма сидели два японца. Одного из них я видел по телевизору много раз. Великий мастер с довольно распространенной в Японии фамилией Инаба. Его род гордился тем, что служил под началом Оды Нобунаги, и после его смерти за следующие сто лет поднялся очень высоко. Еще из примечательного могу вспомнить, что все главы рода носили имя начинающееся на «Маса». Великий мастер выглядел чуть старше шестидесяти, сколько я его помнил, он всегда был седым и носил длинную бороду. Рядом с ним сидел незнакомый мне мужчина, возможно, я его видел когда-то, но не вспомню, где и при каких обстоятельствах. Японцы для встречи предпочли строгие костюмы.

Последним за столом сидел Геннадий Сергеевич, ректор МИБИ и великий мастер, представляющий Россию.

— Кузьма Федорович, — Геннадий Сергеевич сделал приглашающий жест к столу, показывая на свободный стул рядом с ним. — Ты же свободно говоришь на японском и английском?

— Говорю, — ответил я, под взглядами собравшихся занимая место за столом.

— С моим переводчиком случилась неприятность, — сказал он. — Из-за этого мы не можем начать вот уже десять минут.

Последнее было сказано в укор остальным, словно они капризничали.

— У меня с китайским не очень, — честно признался я, неуютно ерзая на стуле.

Кто бы мне сказал, что я вот так сяду за один стол с великими мастерами, я бы морально подготовился. Все, включая Геннадия Сергеевича, прятали силу, поэтому ощутить ее можно было, только подойдя на пару шагов. Лучше всего в этом преуспел мистер Ма. Он, кстати, выглядел бодрым и энергичным, даже легко улыбался. А вот великий мастер Инаба Масаясу был бледен и казался больным. Я обратил внимание, что правую руку он старался беречь, держа ее очень осторожно.

— С китайским языком проблем не будет, — сказал ректор. — Анна Юрьевна нам поможет.

Я огляделся, чтобы увидеть ее, но не заметил.

— За ширмой, — прозвучал ее голос только для меня. — Доброго дня, Кузьма. Я буду переводить для тебя. И еще, нам бы с тобой серьезно поговорить надо.

— Хорошо, — сказал я вслух, немного удивленный и сбитый с толку.

Тяжело и необычно, когда за столом собираются люди, говорящие на четырех разных языках и у каждого личный переводчик, знающий как минимум русский и английский. Можно было бы ограничиться только английским, но ни принц, ни мудрец Ма на нем не говорили.

— Как принимающая сторона, — начал Геннадий Сергеевич, обведя взглядом собравшихся, — позвольте взять первое слово. Спасибо, что смогли приехать и нашли в себе здравомыслие сесть за стол переговоров. Господин Мирбах, спасибо, что согласились выступить в роли нейтральной стороны.

Геннадий Сергеевич кивнул немцу, на что тот улыбнулся как бы говоря, что это пустяки. Я же в этот момент подумал совсем не об этом, а о том, что странно видеть в России великого мастера Инабу. После войны за острова нам бы следовало радоваться тому, что происходит с островным государством сейчас. Теснит их Китай — прекрасная новость, спад в экономике — еще лучше. Почему Геннадий Сергеевич торопится примирить Великих мастеров? Думая об этом, я пропустил часть речи ректора, опомнившись, когда он обратился к японцу.

— Господин Инаба, Вы же прекрасно знаете законы. Вы ставили подпись под документом, благодаря которому в мире не началась еще одна мировая война. Великий мастер может использовать силу только в пределах границ государства, правителю которого присягнул. В документе есть поправка, что конфликты за спорные территории должны проходить без нашего участия.

Последнее Геннадий Сергеевич добавил веско, сделав на этом акцент.

— Иначе мы бы встретились еще до того, как армия Императора Тайсе ступила на территорию Курильских островов. Сколько упреков мы с Вами получаем от родственников тех, кто погиб в этом противостоянии. Были бы они живы, если бы конфликт решался нашими с Вами силами? Я не считаю и никогда не считал Курильские острова спорной территорией, но это не дает мне право нарушать договоренности между великими мастерами. Достигнутые огромной кровью и миллионами жизней. Мы сдерживающий фактор. Когда случится непоправимое, когда обратной дороги нет, любой из присутствующих здесь может спокойно войти в дом к врагу, будь то дворец, крепость или усадьба в центре города и превратить все вокруг в море кипящей лавы. Нам достаточно щелчка пальца, чтобы убить любого правителя мира. Неужто мне нужно объяснять все эти банальные вещи Вам? Любая неосторожность, необдуманная глупость может превратить всю планету в безжизненную пустыню.

Геннадий Сергеевич сделал паузу, еще раз обводя взглядом собравшихся и давая переводчикам время.

— Мудрец Ма, — ректор строго посмотрел на него, — мы понимаем, что Китай имел право ответить зеркально на действия Японии, но был ли это лучший выбор в сложившейся ситуации? Всем нам порой хочется помериться силой, но лучше это делать вдали от цивилизации.

— Мне не нужно сравнивать силу со стариком Масаясу, — сказал мудрец Ма. — Лет двадцать назад, возможно, он бы составил мне конкуренцию, но не сейчас.

На это высказывание японец презрительно хмыкнул.

— Я всего лишь защищал флот Империи Цао, — улыбнулся мудрец Ма. — Не смотреть же мне на то, как топят наши корабли. К тому же в нашем противостоянии я не упорствовал, а просто отогнал подальше старика.

Вроде бы мудрец Ма моложе японского мастера всего на четыре года. Не такой уж и большой разрыв, чтобы называть его стариком. Может дело в седых волосах и том, как выглядел мистер Инаба.

— Мистер Наумов, Вы сгущаете краски, — сказал Карл Мирбах. — Ничего серьезного не случилось. Оба флота до сих пор на плаву, люди живы. Правда, один из островов сейчас похож на обугленную головешку, если смотреть снимки со спутника. Но это все мелочи.

— Вопрос не в количестве погибших и материальном ущербе, — сказал Наумов. — Проблема в самом факте столкновения двух мастеров и нарушении договора, о котором я говорил. Настаиваю, что этот договор является якорем, удерживающем мир от падения в пропасть. Мы свидетели крупнейшего финансового кризиса и передела сфер влияния, войны за нефть и ресурсы. Напомню, что предыдущий кризис привел к мировой войне.

— Согласен, — кивнул немец. — Не нужно собирать большой круг, чтобы получить практически единогласное решение, что договор между великими мастерами должен оставаться в силе.

— Господин Инаба, Вам есть что сказать? — спросил ректор.

— Я находился на фрегате Ямагути, когда китайские корабли открыли по нему ракетный огонь, — спокойно сказал японец. — И я предупреждал, чтобы они воздержались от агрессивных действий.

— Далековато от берега находился твой фрегат, — хмыкнул мудрец Ма. — Игнорируя десятки запросов на протяжении трех дней, вернуться домой. Я появился лишь спустя несколько часов, когда старик Масаясу пустил ко дну два наших корабля, убив по меньшей мере пятьсот человек. И тебе повезло, что я умею контролировать ярость.

— Спокойней, — вмешался Геннадий Сергеевич. — Это все…

В это время переводчик японцев вздрогнул и вскочил, словно ему иголку в спину воткнули. Присутствующие с удивлением посмотрели на него. Он и сам не понял, что произошло и только спустя десять секунд глаза его округлились.

— Сигнал, — сказал он, дрогнувшим голосом. — Что-то случилось…

Затем переводчик бросился из комнаты к двери, опрокидывая стул. Лицо великого мастера Инабы при этом потемнело, а атмосфера в помещении резко потяжелела.

— Спокойней с эмоциями, — сказал Геннадий Сергеевич. Я заметил, как он бросил короткий взгляд на немца и тот утвердительно кивнул. — Прошу всех успокоиться. Напоминаю, что в здании сейчас послы многих стран, и нельзя допустить, чтобы они пострадали…

В комнату снова влетел переводчик, держа в руках большой планшет.

— Просит повторить сообщение, — перевел я для Геннадия Сергеевича. — И вывести картинку на экран… Ого… говорят, что дворец Императора в Токио горит. А в небе какая-то желтая птица, раскинувшая крылья и заливающая огнем все вокруг…

Я не успел понять, что произошло, но на секунду в глазах потемнело от всплеснувшейся силы. Кто ее использовал сказать сложно, но на эту силу что-то упало сверху и пространство вокруг застыло. Меня сдавило словно тисками, ни вдохнуть толком, ни выдохнуть. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что эта сила исходит от немца.При этом в помещении замерло все, даже звуки исчезли. Но стараниями старика Инабы Масаясу, сдавливающая сила начала слабеть и трескаться, как прочное стекло под огромным давлением.

— Прошу всех успокоиться, — в тишине довольно грозно прозвучал голос Геннадия Сергеевича. Я скосил взгляд на японца, злобно смотрящего на мудреца Ма и принца.

— Выманили меня, чтобы вероломно напасть на правителя Тайсе, — проскрежетал японец.

— Минута или около того, — сказала немец, отвечая на взгляд Геннадия Сергеевича.

— Этот выживший из ума ублюдок Да Цзы!

— Почему Да Цзы? — влез я, прикидывая, успею ли я добраться до ширмы и спасти Анну Юрьевну. А еще я подумал про наследника Николая.

Переводчица немца была мастером, но закатила глаза и потеряла сознание. Слишком близко она была к японцу. Я не дорос до уровня великого мастера и мне было совершенно непонятно, что пытался сделать Геннадий Сергеевич, но чувство такое, что нас забросили в жерло вулкана за минуту до взрыва. Где-то глубоко под нами начала просыпаться чудовищная сила, а мы всем телом ощущали вибрацию земли.

— Почему Да Цзы?! — уже громче повторил я, догадываясь, какой будет ответ.

— Желтая птица — это особое умение мудреца Цзы, — пояснил Геннадий Сергеевич, хмурясь и слегка сжимая пальцы. — Объемная техника, способная спалить целый город размером с Токио.

— Это кто угодно, но не старик Цзы! — быстро сказал я на русском, затем опомнился, повторил на японском. — Потому что когда я последний раз видел мудреца Цзы, то его голова катилась по полу, отрезанная от тела!

Давление вокруг продолжало возрастать секунд двадцать, затем как-то неожиданно остановилось.

— Я могу это подтвердить и у меня даже есть свидетель, — быстро добавил я. — Может, все-таки, уважаемые великие мастера разберутся во всем, а потом будут буянить под давлением эмоций?

То ли Инаба Масаясу наконец понял, что один против троих он не сделает ничего, кроме как погибнет напрасно, то ли меня услышал, но силу он отпустил. Следом силу ослабил мудрец Ма, не собираясь отпускать ее совсем, пользуясь правом защищать принца Цао. Геннадий Сергеевич был третьим и почти одновременно с ним сдавливающая сила исчезла, позволив нам нормально дышать и двигаться. Однако, немец обладал довольно необычными способностями. Вряд ли это основное его умение, но удержать сразу трех великих мастеров — это сильно.

Дрогнувшей рукой я вытер проступивший на лбу пот. На планшете к этому времени появилась картинка площади и дворца в Токио, который действительно полыхал. А над ним зависла огромная птица из огня, роняющая на землю перья, сотканные из пламени.

— Кузьма? — сказал Геннадий Сергеевич и на мне скрестились взгляды присутствующих.

— Тогда, в монастыре, — неуверенно начал я, — старик Цзы пытался убить Наталью Наумову, а мы со Свеном Беккером стали случайными свидетелями. Я помог ему пройти сквозь защиту, а он отрезал голову мудрецу Цзы. У него стальная леска была в четках…

В комнате повисло тяжелое молчание. Я неуютно заерзал на стуле.

— Честно, не вру. Там еще кристалл желтый на постаменте был, но он разбился. И если старик Цзы не владеет техникой, позволяющей прирастить отрезанную голову обратно, то это не он, — я показал на планшет.

— Я должен вернуться, — сказал Инаба Масаясу. Он встал, посмотрел на меня хмуро и поспешил покинуть комнату.

— Анна Юрьевна, вы в порядке? — заволновался я, глядя в сторону ширмы.

— Он хотел убить ее? — Анна Юрьевна вышла из-за ширмы, бросив такой кровожадный взгляд на мудреца Ма, что я на секунду подумал, что она сейчас бросится на него с кулаками. — Хотел убить мою дочь?

— Ну да, — кивнул я, под ее тяжелым взглядом. — Он вообще людоед какой-то. Свен говорил, что старик людей ест. Индуса молодого недавно… и вообще…

Последнее я добавил тише и замолчал.

— А может господина Инабу проводить? — приободрился я, собираясь встать, но Геннадий Сергеевич положил мне ладонь на плечо, усаживая обратно. — А то вдруг натворит что-нибудь…

Анна Юрьевна прошла по комнате, демонстративно подвинула стул и села недалеко от меня. Спасибо ей, конечно, за такую поддержку. Мне даже как-то полегчало.

— Старик ослабел и решил укрыться в монастыре? — спросил Карл Мирбах, приводя в чувства помощницу. Похлопал ее по щекам, улыбнулся, когда она открыла глаза.

— Он терял силу, — Анна Юрьевна неохотно перевела слова мудреца Ма. — Принц спрашивает, уверен ли ты в оценке ситуации?

— Да я вообще в шоке был, — ответил я. — Бежал из этого монастыря, едва в себя пришел. Ся… Госпожа Цао уговорила меня погостить у нее дома и… Каюсь, я соврал Императору, когда он спрашивал о кристалле. Тот разбился на маленькие кусочки…

Не знаю, терял ли силу старик Цзы, но я защитное поле, что он установил, едва сумел сдвинуть и чуть не помер. А ведь Цзы это поле даже не поддерживал. Не будь он занят Ташей, размазал бы нас по стенам одним взглядом. И кажется мне, что мудрец Ма знал, что его коллега спокойно мог справиться с парочкой мастеров, пусть даже таких сильных, как мы со Свеном.

— Свен Беккер, — Карл Мирбах словно мои мысли прочитал. — Может, он уже перешел на следующую ступень? Это будет крайне неприятно. Все-таки он разыскиваемый преступник.

Последнее было сказано с упреком китайской стороне. Дескать не следовало вам принимать бандита, а если приютили, то не жалуйтесь.

— Мне нужно сообщить об этом Кайзеру, — добавил немец. Он помог встать помощнице и вывел ее из комнаты, поддерживая под руку.

Мудрец Ма и принц обменялись взглядами, что-то сказали и тоже удалились. Наверное, решили сначала обсудить, что со мной делать. Великий мастер практически приравнивается к члену королевской семьи. Только убить его сложно. На моей памяти такого, что учудили мы со Свеном, еще не случалось. Вот и не знают они, как реагировать правильно. Но реакция будет, в этом я не сомневаюсь.

— Геннадий, — Анна Юрьевна встала, подошла к нему вплотную, даже рукой в костюм вцепилась. — Ты же говорил, что все должно пройти хорошо, давал обещания. А я все никак понять не могла, почему Наташа так странно себя вела целый месяц. Шарахалась от каждой тени и вздрагивала, от звука шагов. Она до сих пор плохо спит. Оказывается, вон оно что…

— Аня, ты же знаешь, как я к ней отношусь, — спокойно сказал он. — Я лично разговаривал с мудрецом Цзы и он…

— Молчи! — резко сказала она. — Даже не вспоминай его имя при мне.

— Давай успокоимся и выслушаем Кузьму Федоровича, — он приобнял ее за плечи.

В комнату заглянула немного взволнованная Антонина Егоровна. Выглядела она так, словно пробежала пару километров. Даже крупные капельки пота на лбу проступили.

— Бардак во дворце, — емко сказала она, утирая пот рукавом. — Послы разбегаются, охрана волнуется.

— Найди Александра Николаевича и Куракина, — сказал ректор, — пусть переносят встречу с послами на пару дней. Через час мы с наследником отправимся в Екатерининский дворец.

— Хорошо, — она кивнула, продемонстрировала мне рацию и наушники.

— Потом, — сказал ей ректор. — Мы пока будем здесь.

Думаю, что все, кто мог чувствовать присутствие чужой силы, в полной мере ощутил великих мастеров, едва не сцепившихся друг с другом. Точнее, едва не прихлопнувших спятившего японца, который успел бы сровнять дворец с землей, даже будучи раненым.

— Садись, — Геннадий Сергеевич усадил Анну Юрьевну, прошел к небольшому столику в углу помещения, чтобы налить чай ей и себе. — Рассказывай, Кузьма Федорович, как на духу.

Дядя Ринат когда-то говорил, что если все сложилось очень плохо и пора говорить правду, то врать нельзя, от этого будет только хуже. Плохо, конечно, что я сдал Свена. Но лучше так, чем разрушенный дворец и беснующиеся на его развалинах мастера. Да они в радиусе десятка километров только выжженную землю оставят. Если уж старик Цзы, по словам ректора, мог Токио спалить одной-единственной техникой, представляю, что может учудить Инаба Масаясу, когда его к стенке прижмут и пути отхода не оставят.

«Кто вас надоумил именно здесь и сейчас собраться? — недовольно подумал я. — И хорошо бы кто-нибудь объяснил, что твориться в Токио и кто за этим стоит».

Рассказ получился коротким. Но я ничего утаивать не стал, вспомнив несчастного индуса, которого старик Цзы высушил до состояния мумии. Пересказал слова Свена о том, что в монастырь довольно часто приезжали парни и девушки с уникальной особенностью и если старый мастер был полон сил, то они уезжали здоровыми, в противном же случае он их просто пожирал.

— Такой вот людоед, — закончил я. — Он за минуту опустошил внутренний резерв сил Таши, я проверял. Ему это, наверное, на один зуб.

Геннадий Сергеевич нахмурился, задумчиво постучал по столу пальцами.

— Я поговорю с мистером Ма, — подытожил он, затем прислушался к чему-то. — Побудьте пока здесь.

Мы подождали, пока он выйдет. Я тоже встал, чтобы налить себе чаю. Во рту пересохло.

— Спасибо, — сказала Анна Юрьевна.

— Вам спасибо, — улыбнулся я, понимая, что она заступилась за меня. По крайней мере, попыталась.

— Я еще с Петром поговорю по поводу этой поездки, — холодно пообещала она.

— Не знаю, насколько они виноваты, — я вернулся к столу. — Геннадий Сергеевич ведь хотел как лучше. Появился шанс, значит, надо им воспользоваться.

— Их это не оправдывает.

— По поводу Наташкиной беды я кое-что придумал, но не было времени, чтобы проверить и заняться этим вплотную. Думал, когда новый учебный год начнется, она в МИБИ поступит и мы позанимаемся серьезно. Есть у меня подозрение, что особенность залипать завязана на внутреннюю силу и ее можно обуздать. Да, а о чем вы хотели поговорить?

— Много о чем. Но в свете последних событий, даже не знаю… У меня среди фрейлин Ее Величества подруга есть. Мы с ней вчера вечером говорили. Так вот Ее Величество тебя последние дни очень часто вспоминает и не просто так. Она умеет слухи пускать в дворцовой среде, делая это очень тонко и умело. Пока еще это незаметно, но очень скоро во дворце будут говорить, что ты лучший кандидат на роль супруга для ее старшей дочери. Ты кавалер Дмитриевского ордена, будущий великий мастер, просто выдающийся человек. Иногда нужно усиливать линию королевской крови. Знаешь, кто отец Елены Алексеевны?

— В девичестве Ирэны Генриховны? Знаю. Хреново все это… Кхм, простите. Но в свете последних событий, ваши слухи явно не на первом месте будут.

— А что случилось? — она слегка приподняла брови.

— Анархисты теракт устроили…

Я кратко пересказал события утра. Анна Юрьевна слушала удивленно и с тревогой во взгляде. Потянулась и взяла мою ладонь, слегка сжав.

— Ты молодец.

— Так получилось, — я ободряюще улыбнулся. — Повезло.

— Может, теперь даже лучше, если тебе великую княжну сосватают? — задумчиво произнесла она.

— Нет, ни в коем случае. Мне такого счастья не надо. Прорвемся как-нибудь. Буду надеяться, что Император Цао меня простит. Он человек рассудительный.

— Надеяться всегда можно, главное — не обмануться. Император Цао очень жесткий, местами жестокий правитель. Надо еще раз с Геннадием поговорить. И Петра привлечь. Они из любой тупиковой ситуации выход найти сумеют. Но в Поднебесную тебе пока ездить опасно. А еще принцессы Цао…

Анна Юрьевна слегка покачала головой, но мне показалось, что она хотела поморщиться, едва вспомнила о них.

— Значит, Великую княжну видеть в женах не хочешь? — спросила она.

— Нет, — решительно отрезал я. — Как и принцессу Цао. Теперь уже никаких сомнений.

— Тогда надо действовать решительно и превентивно. Я с твоей мамой поговорить не успела, меня Геннадий Сергеевич привлек как переводчика. Но она поддержит нас, можно не сомневаться.

— А можно ближе к телу? — вздохнул я, чувствуя, что сейчас еще какая-нибудь гадость случится. — День с самого утра не заладился…

— Тебе нужно как можно быстрее породниться с родом Наумовых, — сказала она. — Алена прекрасный кандидат для политического брака. Но если она будет категорически против, есть еще одна девушка, безумно влюбленная в молодого мастера Матчина.

— Нет, — я улыбнулся, — Алена против не будет. Но там же куча условий и говорок для подобного политического мероприятия.

— Все решаемо. Главное — успеть до того, как слухи пойдут, о которых я говорила. Это не принципиально, но лучше поторопиться, чтобы вызвать меньше возмущения и недовольства.

Я серьезно посмотрел на Анну Юрьевну. Собрал в кучу бегающие из угла в угол мысли.

— Поговорю с Тасей и дам ответ, — взлохматил волосы, я шумно вздохнул. — Теперь единолично такие решения принимать не могу.

— Ты мужчина, — улыбнулась она. — Прояви характер и силу воли.

— Поэтому и надо поговорить сначала с Тасей, а потом, если она разрешит, буду проявлять характер и стучать по столу кулаком, несильно.

В комнату заглянул начальник охраны, хмурый и сердитый, словно его уже кто-то успел вывести из себя, и он не до конца остыл.

— Кузьма Федорович, — он прошел, положил на стол рацию, наушники и пейджер. — Я же просил, будь всегда на связи.

— Так получилось, — виновато ответил я.

— Ему просто повезло, — рассмеялась Анна Юрьевна. — Как и нам всем. Алексей Павлович, у вас премии предусмотрены? Почетные грамоты, за примерную службу?

— Нет. Только взыскания и внушения, — видя обворожительную улыбку красивой женщины, он смягчил тон. — Как исключительный случай можно получить дополнительно четыре дня отдыха и путевку в санаторий, в Ялту.

— Ялта — тоже неплохо, я там была, — сказала она. — Просто Кузьма снова отличился. Как говорит моя дочь, остановил съехавших с катушек великих мастеров, решивших разнести все тут к чертям собачьим. Я даже знаю, в чью пустую голову пришла замечательная идея позвать именно сюда глупых мужчин, которые накануне едва не поубивали друг друга. На необитаемом острове им самое место вести переговоры!

Мы с Алексеем Павловичем одинаково удивленно посмотрели на возмущенную Анну Юрьевну.

— Кузьма Федорович, Вам когда удобнее в отпуск поехать, в июне или сентябре? — спросил начальник охраны.

— Надо с супругой посоветоваться, — отозвался я.

— Скажите, когда примете решение, — он повернулся и направился к выходу. Остановился в дверях, оглянулся. — И чтобы всегда был на связи!

В общем, отдохнуть мне не дали. Едва я вставил в ухо наушник, как получил сообщение, что наследник срочно отправляется в Екатерининский дворец и всей охране нужно быть на месте. Я еще после утреннего события в себя не пришел, а тут великие мастера решили силу показать. Хорошо, что ехать далеко не нужно, а то бы я в машине уснул. А так, мы прогулялись пешочком по саду, насладились легким дождиком и сыростью. Я посмотрел, как от дворца отъезжают машины с посольскими номерами, как возле колоннады деловито что-то обсуждает ректор и Великий князь Воронцов. Не знаю, замечали ли они, как на них злобно смотрел Разумовский из окна.

Уже в Екатерининском дворце, когда все более-менее успокоилось, я попросил Алексея Павловича отпустить меня в город, отдохнуть денек, но его начальство в лице генерала Осташкова приказало пост не покидать. Генерал, кстати, приехал во дворец еще раньше нас и привез с собой супругу Императора и великих княжон. Видя мой уставший и печальный взгляд, он разрешили отдохнуть, даже комнату выделил, почти такую же крошечную как в Зимнем. Плохо, что окон в помещении не было и сложно следить за временем. Вроде бы и спать хотелось, но я решил посвятить свободное время тренировке. Так проще с мыслями собраться.

Я немного увлекся и потерял счет времени. Опомнился, только когда кто-то сел на кровать рядом со мной. Если внутренний цербер не рычал, значит, это кто-то из своих. Я открыл один глаз, посмотрел на Таисию.

— Привет, — она приветственно подняла ладонь, кивнула на стол, где стоял поднос с ужином. — Может свет включить? Хотя и так атмосфера романтическая. Ужин при свечах…

Тася имела в виду толстую свечку в серебряном подсвечнике, стоявшую на столе. Огонек свечи поднимался всего на сантиметр и света давал совсем мало.

— Ты как? — спросила она, потянулась, чтобы обнять. — Говорят, что ты сегодня не завтракал, не обедал и даже не ужинал.

— Тренируюсь я. Жду.

— Чего? — не поняла она, затем рассмеялась. — Просветления?

— Когда день закончится. Боюсь, что усну и что-нибудь страшное произойдет. Инопланетяне прилетят землю захватывать или кайдзю из океана полезут, чтобы нас поработить или сожрать.

— Кто? — она снова рассмеялась.

— Монстры такие, подземные и подводные.

— Ага, понятно. Тогда еще у нас пять минут, — она показала часики на левой руке. — Потом уже наступит завтра. Тяжелый день?

— Даже не спрашивай… Потухла…

Я быстро встал, подошел к свечке, чтобы зажечь ее снова. Огонь разгорелся довольно высоко, но почти сразу стал меньше и опасно задрожал.

— Анна Юрьевна сказала, что ты сегодня отличился. И не только сегодня. Не знаю, как другие, но я тобой горжусь. А мама твоя сказала, что такое мог учудить только… Кузьма, чем ты занимаешься? Ты меня слушаешь?

— Что? — я отвлекся от свечки, отчего огонек снова подпрыгнул, став гореть гораздо сильнее. — Тренируюсь я. Технику новую пытаюсь освоить. Название еще не придумал.

— Опять? — удивилась она. — Еще одну? Ты единственный на моей памяти человек, умеющий создавать техники, которые и умом не понять и словами не описать.

— И чаще всего бесполезные, — кивнул я. — Но они позволяют развивать концентрацию. К тому же я не единственный. Свен Беккер придумал отличную технику для сгибания монетки. Бессмысленную, но очень интересную.

— Вот об этом немце я бы с тобой поговорила, — закивала она. — Но позже. А что за технику ты мучаешь сейчас? Можешь потом рассказать, сначала покушай.

Я недоверчиво посмотрел на поднос, где в пленку были завернуты две тарелки с гречневой кашей и рыбой, несколько кусочков серого хлеба и знакомый яблочный пирог на десерт.

— Поесть бы не помешало. А что, у тебя новостей нет?

— Есть и много, но это все потом. Там ничего важного или интересного. Давай помогу пленку снять. Остыло немного…

— А в России монастыри есть, куда можно отправиться на полгодика, чтобы попрактиковаться? — спросил я, помогая ей с пленкой.

— Можно так не заморачиваться и найти домик в глубокой деревне, подальше от городской суеты. Кузьма, оставь свечку в покое, у меня уже в глазах рябит. Что этот огонек туда-сюда прыгает?

Я отпустил контроль, и огонь сразу выровнялся, стал больше и ярче, послышался треск фитиля.

— Ладно, уговорил, — она вручила мне столовые приборы. — У меня три новости и все хорошие, с какой начать?

— С плохой всегда начинают, — заметил я. — Что с Токио? Я там был, хороший город. И людей много живет…

— А что с ним станется? — она хмыкнула, пододвинула стул, села. Взяла кусочек хлеба. — Стоит, как стоял. А вот дворец Императора Тайсе тушат до сих пор. Планшет нужен, чтобы показать, но его отняли. Но если тебе интересно, то слушай…

6. Доспех духа. Том 6

Борьба между Великими князьями за влияние на будущего Императора набирает обороты. В ход пойдет все, чтобы устранить соперника.

Глава 1

Екатерининский дворец, Санкт-Петербург, раннее утро

Мне снился автобус, традиционный токийский городской транспорт. Яркие иероглифы на лобовом стекле, говорящие, что идет он до парка перед Императорским дворцом. Вместе со мной Алена и Тася, мы весело смеемся и разговариваем о чем-то. Яркий солнечный день, легкие облака и духота. Автобус останавливается перед нами, я первым поднимаюсь в салон и не вижу там девушек. Вроде понимаю, что они идут следом, но почему-то рассчитываю увидеть их именно в салоне. Накатывает страх, я спешу к двери на выход, проталкиваясь сквозь толпу и выскакиваю на улицу. Двери за спиной с шипением закрываются и автобус начинает медленно уезжать. Обернувшись, вижу удивленное лицо Алены в окне автобуса…

— Доброе утро, — Тася коснулась моей щеки, отчего я проснулся. Она взъерошила мои волосы. — Ты так всю ночь и просидел?

— Кровать слишком узкая, я бы тебе только мешал.

— Да ладно, разместились бы как-нибудь, — она сладко потянулась. — Ты во время этой необычной медитации спишь?

— И даже сны неприятные вижу, — улыбнулся я, когда она поцеловала меня в щеку. — Ты сегодня останешься?

— Нет. Завтра к обеду приеду. Часа за два до официального приема. И Алену, если получится, захвачу с собой.

— Отлично, а то я здесь со скуки помираю.

— Завтрак и обед не пропускай, — она принялась одеваться.

— Домой сама доберешься? Может мне с тобой поехать?

— Меня Василий подвезет, не переживай.

Пока я окончательно просыпался, она быстро собралась, поцеловала на прощание и умчалась. Дел у нее сегодня было много, в отличие от меня. Вчера она рассказала хорошую новость, скрытый смысл которой я долго понять не мог. Петр Сергеевич сумел уговорить Алену взять фамилию Наумовых. С родственниками по отцовской линии она не общалась, при этом фамилию Соломина менять категорически не хотела. Интересно, как у них получилось ее переубедить? Алена девушка упрямая, если что решит, с места не сдвинешь. Наверняка привлекли тяжелую артиллерию в лице Анны Юрьевны и Лилии Карловны.

Остальные хорошие новости на этом фоне меркли. Да и назвать их хорошими можно было только с большой натяжкой. К примеру, мне заочно присвоили вторую ступень мастера. Без экзаменов, комиссии и прочей ерунды. Разговор об этом шел давно, но официальный документ Тася получила на руки только вчера. Знакомые из полиции привезли. Их направили для усиления безопасности в Северной столице, вот они и захватили бумаги, рассчитывая со мной встретиться. Третья новость тоже была на их совести. Пять дней назад они нашли подругу Таси, которую считали убитой. Все-таки я в тот момент неправильно оценил ситуацию, но оказался близок к истине. Круглов ее на лестнице не убил, а оглушил какой-то техникой, а затем вывез и спрятал. И вот недавно ее нашли, но информацию пока не разглашали. Шло большое расследование и с Тасей поделились исключительно по большому секрету. Ее эта новость действительно порадовала. Ну, будем надеяться, что полиция докопается до истины и найдет того, кто все это затеял.

Заглянув под кровать, вытащил оттуда большую спортивную сумку. Тася вчера привезла мои вещи из Зимнего дворца. Улыбнулся, увидев сверху знакомое серое кимоно. Ну да, я и брал его с собой только затем, чтобы нервы окружающим портить, если меня окончательно из себя выведут. Отложил пока в сторону, выбрав для утренней зарядки темно-зеленый спортивный костюм преподавателя МИБИ и кроссовки. Быстро переодевшись, вышел из комнаты и отправился на пробежку. После ночной медитации организм требовал физических нагрузок. Лучше всего для этого подходили бег, отжимания и подтягивания, но с перекладиной во дворце наверняка беда. Под удивленные взгляды нескольких охранников и работников дворца я вышел через парадную дверь и побежал в сторону сада. Утро выдалось холодным и сырым после дождя, но настроение это нисколько не портило. Я еще в прошлый раз оценил, насколько красиво вокруг. Особенно радовал глаз пруд с разноцветными утками. Эх, сюда бы летом приехать на каникулы и с утра пораньше в сад на зарядку ходить.

После получаса тренировки я потратил немного энергии, переходя в «режим». Давалось это легко, но координация движений и реакция до сих пор хромали. Опять же, была у меня необычная идея, как эту способность развить, но все упиралось в свободное время. Летом, если не уеду на каникулы, буду экспериментировать. Сейчас же тратить силы не хотелось. Задели меня слова доктора, говорившего, что надо полностью восстановиться и только тогда я почувствую себя здоровым и сильным.

Вернувшись во дворец, отправился в душевую комнату для персонала, постоял пару минут под струями теплой воды. Настроение и бодрость сразу поднялись. Пока обтирался и переодевался, в душевую заглянула пара охранников с той же целью.

— Привет, — один из них улыбнулся, поднял руку. Выглядел он лет на тридцать, невысокий, стрижка короткая, военная. В отличие от друга, он уже добрался до уровня мастера.

— Привет, — кивнул я.

— Не обижайся, но наглый ты, — он рассмеялся. — Я чуть дар речи не потерял от возмущения.

— Не верь ему, — буркнул второй переодеваясь. — Ничего он не терял. Матом крыл. Или как он любит выражаться: «употреблял бранные слова, всплеснув руками в негодовании».

Я улыбнулся, второй очень точно передразнил друга.

— Не говорю я так, — первый посмотрел на него недовольно, затем протянул мне руку. — Трофим Давыдов, будем знакомы.

— Кузьма, — я пожал ему руку. — Слышал я это имя. Трофим Давыдов — мастер-кинетик, работавший когда-то в полиции. Тася говорила, что он был ее наставником.

— Это его отец, — подсказал второй.

— Понятно, — я покивал. Ко всему прочему Давыдовы входили в род Разумовских, как одна из старших семей. — А что там про наглость?

— В сад никому из работников дворца ходить не дозволено, — сказал Трофим. — Кроме садовников. Чтобы не смущать царскую семью и высоких гостей.

— Тогда будем считать, что я гость. Ладно, бывайте, — я махнул рукой, выходя в коридор.

Поймав чей-то любопытный взгляд со стороны коридора для служащих, я посмотрел в ту сторону, но никого не увидел. Пожав плечами, направился к своей комнате. Надо сказать, что утром на первом этаже было многолюдно. Служащие ходили по коридорам, занятые чем-то важным. Мимо прошла вереница из семи девушек в серых платьях с набором для уборки. В меня стреляли глазками, дарили обворожительные улыбки. Если бы не управляющая, которая строго посмотрела на них, может, и в кольцо бы взяли. Пришлось прижаться к окну, пропуская их. Последняя девушка обернулась и улыбнулась так, что я решил двери в комнату на ночь запирать.

Возле комнаты меня ждала знакомая женщина в строгом платье. Причем и поза, и взгляд говорили о том, что я заставляю ее ждать. Не знаю, подобный взгляд вырабатывается с годами или это особый талант, но, когда на тебя так смотрят, чувствуешь себя виноватым.

— Доброе утро, Элиза Филипповна, — я изобразил обаятельную улыбку, но она не очень подействовала. В том смысле, что взгляд Фурии нисколько не изменился.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — кивнула она, посмотрела на спортивный костюм, оценила влажные волосы. Я не стал заморачиваться и сушить их феном. — Уделите мне немного времени.

— Конечно.

Говорила француженка с акцентом, но слова не коверкала и подбирала правильно.

— Аркадий Иванович, тренер по физкультуре, не смог вовремя приехать и, посовещавшись с Ее Величеством, мы решили, что Вы можете заменить его сегодня.

Повисла небольшая пауза.

— Конечно, могу, — опомнился я. — Любой тренер передо мной просто смешон… кхм… извините.

— В таком случае прошу следовать за мной. У нас осталось ровно сорок минут.

Я не совсем понял, кого и зачем я должен заменить, но решил не умничать. Мы поднялись на второй этаж и прошли по тихому и пустынному коридору к знакомому просторному залу. Николай показывал его во время прошлой экскурсии. Здесь дети обычно играли в активные игры, а взрослые устраивали небольшие приемы.

— Как-то очень скромно, для занятий, — сказал я, оглядывая пустой зал. — Здесь хорошо в прятки играть…

Мое замечание проигнорировали.

— У вас тридцать семь минут, — сказала Элиза Филипповна.

Наследник и княжны уже занимались зарядкой под звуки ритмичного пианино. Я обратил внимание на старый проигрыватель, установленный рядом с окном. Звучал он приятно, пусть не так чисто, как современная электроника, но с душой. Мария, увидев меня, приветственно помахала рукой.

— А у нас зарядка, — важно сказала она, затем немного погрустнела. — Только нам не разрешили с Вами в саду побегать.

Для утренней зарядки они выбрали нейтральные серые спортивные костюмы и мягкую обувь.

— На улице холодно, — сказал я. Еще раз оглядел помещение, покачал головой и направился к ним. — Вы каждый день занимаетесь?

— Зарядкой — да, — сказала Елизавета. — Доброе утро, Кузьма.

— Привет, — Николай едва заметно улыбнулся. — Три раза в неделю у нас утренняя физкультура, совмещенная с зарядкой. Для поддержания тонуса и хорошей физической формы. На первом этаже есть небольшой спортзал с тренажерами. Один раз в неделю мы занимаемся там. А еще у меня индивидуальные занятия два раза в неделю с Сергеем Васильевичем.

— Они рукопашным боем занимаются, — подсказала младшая княжна. — Жаль, что меня с собой не берут.

— А что Сергей, он же может с вами позаниматься утром, — сказал я, имея в виду второго телохранителя.

— Обычно занимается, — покивала Мария. — Но у него плохо получается. Он сам так говорит.

— Понятно. Так, пока нас… — я оглянулся к дверям, — не съели, полчаса посвятим физкультуре. Начнем с разминки, затем растяжка и немного физических упражнений.

— Мы уже размялись, — сказала Мария.

— Я этого не видел, — парировал я. — Становитесь в линию и повторяйте за мной. С музыкой только что-нибудь сделать бы.

— Погромче сделать? — не поняла Мария. С утра пораньше у самой младшей энергии было в несколько раз больше, чем у брата с сестрой, вместе взятых. Чувствуется, что скоро сила в ней начнет просыпаться и тогда тренировки нужно будет корректировать.

— Громче не надо. Начнем с разминки суставов, совместим с махами руками и наклонами.

Классических разминок я знал с десяток. Ничего сложно в них нет, и выбор зависел лишь от того, насколько интенсивная тренировка предстояла. Отведенные полчаса мы провели бодро и весело. Тон утренней тренировке задавала Мария, оказавшаяся довольно гибкой и ловкой. Над братом по этому поводу она подшучивала, а вот над Елизаветой опасалась. За полчаса устать они не успели, времени было немного, но к концу занятия выглядели довольными и даже хвастались Фурии, что я занятия провожу лучше, чем Сергей. Меня поблагодарили и даже пригласили на завтрак, но я благоразумно отказался.

Переодевшись и позавтракав в маленькой столовой для охраны, я нашел начальника. Как выяснилось, сегодня дворец закрыт для всех, поэтому мне приказали бездельничать и не попадаться на глаза. Я даже обрадовался, так как появилось время почитать книгу, подаренную торговым домом Хантов. Техника «Темные воды», предназначенная для сдерживания пагубного влияния чужеродной Ци. Давно следовало потратить немного времени и выучить ее, а после встречи с анархистом это желание переходило в разряд необходимости. Я взял ее с собой на случай, если буду скучать. Как знал, что пригодится. Помню, какой интерес к данной технике проявляла Цао Сяочжэй. Смешно, что раньше подобную технику передавали из уст в уста или хранили в строжайшей тайне на старых манускриптах, а сейчас печатают на глянцевой бумаге отличного качества, с подробным описанием и даже парой иллюстраций. Секретной она от этого быть не переставала, просто подход изменился и вместо того, чтобы хранить и никому не показывать, ее продавали за большие деньги и наверняка устраивали мастер-классы. В конце брошюры действительно был телефон и адрес, куда можно было обратиться, если техника оказалась слишком сложна для изучения самостоятельно.

В целом же день прошел тихо и совсем незаметно. Поздно вечером я созвонился с Тасей, узнал, что у них все хорошо и даже лучше. А вот следующее утро началось с беготни. Начальник охраны собрал подчиненных и долго рассказывал, как будет проходить мероприятие под названием: «День рождения наследника Николая». В мою задачу входило постоянно находиться рядом с наследником и не лезть в разговоры, которые он будет вести с князьями.

Машины решили не задействовать, и мы спокойно прогулялись к Александровскому дворцу. Пока наследник готовился к мероприятию, для охраны провели еще один инструктаж, на котором я едва не уснул. Затем Сергея отправили дежурить в приемной рабочего кабинета Императора, а меня оставили у лестницы на втором этаже, словно не знали, куда деть до начал мероприятия. Ничего страшного, я нашел себе стул и решил потратить время на практику Темных вод. Ее суть сводилась к тому, чтобы научиться делать внутреннюю энергию достаточно плотной, чтобы любое внешнее воздействие вязло в ней. Автор техники придумал оригинальный и очень хитрый способ, как подобного добиться без ущерба боевой мощи. Собственно, любой одаренный мог сопротивляться воздействию вредной Ци, как это делал я, когда появился анархист Старицкий. Но сражаться в полную силу в этом состоянии было сложно. Когда же я освою данную технику, при нашей следующей встрече сбежать у него уже не получится. Если он не выкинет что-нибудь необычное и неприятное.

Открыв глаза, при этом не прерывая тренировку, я посмотрел, как по лестнице поднимается князь Разумовский в сопровождении незнакомого пожилого мужчины. Мне досталась пара коротких нейтральных взглядов, и они прошли дальше по коридору в сторону рабочего кабинета. Еще минуты через три появился глава рода Дашковых. Павел Георгиевич шел в компании гофмейстера Куракина.

— Кузьма Федорович, — сказал Дашков, решив подойти, — добрый день. Как служба? Не отвлекаем?

— Здравствуйте. Нет, я здесь только со скукой борюсь. Скажите, а как дела у Константина? Он скоро из отпуска вернется?

— Так ведь только начался отпуск, — Павел Георгиевич улыбнулся. — Рано еще. Неужто так быстро утомила работа в охране?

— Не то слово, — я изобразил вселенскую тоску.

— Еще неделя и вернетесь в Москву, — сказал он, оглянулся в сторону лестницы, затем посмотрел на гофмейстера. — Не будем тебя отвлекать.

Куракин коротко кивнул мне, и они направились дальше по коридору. Следующим на лестнице появился Великий князь Воронцов. Прошел мимо молча, словно и не заметил. Вроде и не ссорились мы с ним, а вид он делал такой, как будто его смертельно обидели. Я не против, можно и на взаимной неприязни отношения строить, если ему так проще. Хорошо бы он потом не удивлялся, получив то же самое в ответ.

Больше высоких гостей на прием к наследнику не наблюдалось. Минут десять я сидел в гордом одиночестве, потом на этаж поднялся Трофим Трофимович. Его направили следить за площадкой, где будут разворачиваться машины гостей, а раз он гуляет в другом месте, то от начальника охраны обязательно получит по шее. Он подошел, облокотился о мраморные перила лестницы, помолчал.

— Ты моего отца знаешь? — все-таки спросил он. Я уже подумал, что не решится и уйдет, не поговорив.

— Общаться не доводилось, но пересекались несколько раз, — кивнул я. Трофим на отца был не сильно похож, кстати.

— Как думаешь, он сможет стать великим мастером?

— Ну ты спросил, — я удивленно посмотрел на него. — Теоретически каждый мастер может подняться на следующую ступеньку.

— Ну да, ты говорил, что для этого достаточно чуть больше старания. Лишние десять отжиманий и приседаний в день…

— Я с твоим отцом не общался, не дрался, поэтому и ответить не могу. Но он сильный, а среди кинетиков России — с приставкой: «самый».

— Наумов говорит, что у него есть все шансы. Нужно только, чтобы подтолкнули, придали начальный импульс.

— Не знаю, мне кажется, это так не работает. Сам должен до всего дойти, иначе никак.

— В Китае самые сильные школы развития одаренных. В восьми случаях из десяти они помогают прорваться с первой ступени мастера на вторую. Ну и для великих мастеров лучшие условия. Наумов именно там провел несколько лет. Уехал простым мастером, а вернулся с огромной, просто невероятной силой.

— Если он провел это время в монастыре Тибета, то могу ему только посочувствовать. Я туда не поеду, даже если мне доплачивать за это станут.

Трофим бросил на меня косой взгляд, покачал головой.

— Пока в Питере принц Цао и мудрец Ма, у папы получилось с ними встретиться и поговорить. Мудрец Ма обнадежил, сказал, что шансы подняться выше очень велики.

Трофим на минуту замолчал, глядя через перила вниз на лестницу.

— Ну так отличные новости, — вставил я, не понимая, почему он не радуется. — Чем больше у нас Великих мастеров, тем сильнее запад и восток бояться будут.

— Они разрешили ему поехать учиться, но поставили условие. Сказали, что примут только двух учеников сразу.

— Ага, вот теперь понятно, — я покивал, даже рассмеялся. — А они хитрецы, ты их в дверь — они в окно. Нет, не поеду. Во-первых, страшно, а во-вторых, мне их знаний не надо. Сам как-нибудь разберусь. Они своих-то мастеров на следующий уровень вытащить не могут, а весь мир учат. Смех, да и только.

— Все из-за того, что ты Да Цзы убил? — в лоб спросил он.

— Чего? — хорошо я сидел, а то упал бы. — Великого мастера? Я?!

— Такие слухи по интернету ползут, — судя по тону, он в них не верил. — Мы бы заплатили. Много бы заплатили. Ты же любишь монастыри и уединение. Сам об этом много раз говорил. А храм не в Тибете, а недалеко от Пекина. Еще одна школа где-то рядом с Гуанчжоу. Можно сказать — курорт на берегу Южно-Китайского моря.

— Спасибо, но и за деньги мне такого счастья не надо. Я им не как ученик нужен, а как владелец секретных и очень нужных техник.

— Ты подумай, — он понимающе кивнул. — Мы не от Разумовских, а от себя бы заплатили. Давыдовы далеко не бедная семья.

— Подумать можно, но результат, вероятнее всего, будет отрицательным. Меня принцесса Цао полгода уговаривает. Осталось только, чтобы сам Император обратился с такой просьбой. Хотя он бы и обратился, если бы не знал, что я откажусь.

— А что у тебя за вражда с Разумовским-младшим? Он парень заносчивый, но не дурак, чтобы со всеми подряд ссориться.

— О, я как раз другого мнения о его умственных способностях. А так, между нами обоюдная неприязнь. Ничего сверхъестественного.

Трофим кивнул, постоял еще минуту и ушел на пост. По рации его уже дважды вызывали. Я вернулся к тренировке, но уже через пару минут меня снова побеспокоили. На этот раз это были Таисия и Алена. Тася в платье выглядела очень красиво, волосы уложены, серьги в виде подвесок с блестящими камушками. Алена же была в сером брючном костюме, с бейджиком на ленточке и с пухлой записной книжкой в руках.

— Мы переживали, думали, что Кузьма работает, а он отдыхает, — Тася сделала грозный вид, уперла руки в боки, как сердитая жена.

— Мастер всегда найдет время для тренировки, — важно сказал я. — Обниматься можно или платье помну?

— Потом, — она улыбнулась. — Мы немного задержались. Там пробка километров на десять. Сегодня в главном зале будет очень тесно. Кстати, как тебе Алена?

— Как очень соблазнительный секретарь, — я показал большой палец. — Тоже загрузили работой, чтобы не бездельничала?

— Нет, я сама напросилась, — сказала она. — Скучно в квартире сидеть целый день. Сегодня буду помогать на регистрации гостей. У нас планерка через десять минут.

— Понятно. Тогда я тебя навещу, как время будет. Кстати, Тася, слышала новость, что твой наставник Давыдов собирается стать великим мастером.

— Он уже шесть лет как собирается, — хмыкнула она. — Надеюсь, у него все получится. Он мужик хороший, принципиальный. Характер для великого мастера самый правильный. Дорошин говорил, что он с китайцами хочет договориться и уехать на несколько лет. Вроде как…

Тася осмотрелась, подошла ближе, поманила Алену. Я убрал громкость на рации, чтобы нас не подслушивали. Знаю, что это не поможет, но те, кто нас слушает, люди не болтливые.

— Вроде как, — продолжила она тише, — не хочет участвовать в разборках между братьями.

— Правильно, — покивал я. — Я бы тоже сбежал. Он с принцем Цао и мудрецом Ма договорился, но они условие выкатили, что примут его только за компанию со мной.

— Ого, — Тася удивленно посмотрела на меня.

— А еще слухи в интернете ползут, дескать, я мудреца Цзы на тот свет отправил.

— Есть такое, — подтвердила Алена. — Я вчера поздно вечером об этом читала. Только сплетням этим почти никто не верит.

— Почти? — я едва сдержал смех. — Это значит есть такие, кто верит? Ох, люди, в глаза великого мастера никогда не видели, а судят, что его так легко можно убить. Дебилы… Кстати, что в Токио, какая ситуация? Я в этих дворцах словно в золотой клетке, совсем не понимаю, что снаружи происходит.

— Ничего такого, о чем стоило бы переживать, — сказала Тася. — Пресс-служба сообщила, что Император жив, но пострадал и на публике показаться не может. А следовало бы, чтобы народ успокоить. Китай открещивается двумя руками, подтвердив, что мудрец Да Цзы мертв уже полгода. Только огненную птицу над дворцом обычный мастер создать не сможет.

— Это понятно, — согласился я.

— А мне нет, — вставила Алена. — Что?

— Беги уже, а то опоздаешь на планерку, — сказала Тася. — А мы пока здесь посидим, посплетничаем.

— Так нечестно, — вздохнула она, но спорить не стала и скрылась на лестнице.

Снизу послышался ее извиняющийся голос. Мы с Тасей одновременно перегнулись через перила, посмотрели вниз. На лестнице появился знакомый адъютант, а следом пожилой военный. Это он подвозил нас до банка, когда отец Таси погиб.

— Сергеенко, — вспомнил я фамилию.

— Шуйский, — подсказала Тася, затем приложила палец к губам.

Шуйские — имя, которое было на слуху еще меньше, чем Наумовы. Хотя это княжеский род с многовековой историей. Их знатно потрепало во время Второй мировой войны, но они до сих пор имели огромное влияние на армию России. К примеру, Осташковы были одной из главных семей княжеского рода. Открыто в большой политике они не участвовали, но не значит, что не могли. Если разборки братьев их из себя выведут, они обоих приструнят и к порядку приведут. Конечно, есть большой шанс, что это разорвет страну и выльется в гражданскую войну, иначе они бы уже давно вмешались. Кстати, Разумовский имел на них больше влияния, чем брат, так как его дочь была женоймладшего сына князя, делающего стремительную военную карьеру.

Генерал выглядел немного лучше, чем во время нашей прошлой встречи. Тогда он показался мне уставшим и старым для высокой военной должности, но сейчас выглядел бодрым и даже улыбался.

— Здравствуйте, Александр Семенович, — первой поздоровалась Таисия.

— Здравствуйте, — поддержал я.

— И вам здравствовать, — он жестом отправил адъютанта дальше. — Таисия, выглядишь лучше всяких похвал. И этот свет в глазах о многом говорит. Мальчик или девочка?

— Мальчик, — она улыбнулась, крепче сжимая мою руку.

— Поздравляю, — он кивнул. — Прошу меня простить, опаздываю на важную встречу. А после нее я бы хотел поговорить с Вами. Кузьма Федорович?

— Конечно. Если после общения наследника с князьями и основным мероприятием будет окно, можно поговорить.

— Должно быть, — уверенно сказал он. Коротко кивнул и направился к адъютанту, который открыл перед ним дверь в рабочий кабинет.

Тася проводила его взглядом, затем показала мне на стул. Я помог ей сесть, затем устроился рядом на невидимом кубе кинетического поля.

— Говорят, Осташков очень скоро займет его место, — сказала Тася.

— Очень даже хорошо. Только я не понял насчет его фамилии. Он же назвался Сергеенко?

— Старая история. Его супруга — сестра князя Шуйского и он мог бы легко это имя взять. Я бы даже сказала, что этого все ждали, но не случилось. Причин не знаю. Если на встречу с наследником приехал он, а не нынешний князь, то это говорит о многом. Они грызню братьев не поддерживают. И за малодушие с Курильскими островами сильно поругались с Разумовскими.

— Ты меня поражаешь осведомленностью, — удивился я, взял ее ладонь и поцеловал.

— Потому что поддерживаю связи со старыми знакомыми. Собираю информацию по крупицам и делаю выводы.

— Ой, прям сыщик и разведчик в одном лице, — рассмеялся я.

— А если серьезно, у меня подруга в полиции, в аналитическом отделе. Ничего серьезного она не рассказывает, но вот такими слухами делится охотно. Это входит в ее обязанности.

— Кстати, о полиции, они анархистов ловят?

— Разыскивают и обезвреживают, — поправила она. — Пока безрезультатно. Тот, с которым ты во дворце столкнулся, попался на камеры в центре города, но, когда группа захвата приехала, уже не застала. Он очень осторожен и предусмотрителен.

— Печально…

Дальше разговор свернул на вполне обыденные темы. Тася рассказала, что Наумовы, как и в прошлый раз зарезервировали кучу номеров в Астории. Кто-то в шутку сказал Петру Сергеевичу, что можно уже выкупать часть отеля, так часто мы там появляемся, на что он серьезно задумался. Вспоминая о празднике, то от каждого крупного рода было приглашено по четыре человека, а от малых — по два. В прошлый раз столько знатных семей собиралось только во время вручения мне грамоты за победу в турнире. Даже во время награждения орденами за заслуги в войне против Японии, гостей собралось меньше.

Минут через тридцать к нам поднялась Алена, предупредила, что гости начали приезжать. Мы прогулялись к окошку, ведущему во двор, полюбовались вереницей машин самых нетерпеливых гостей. Среди первых я заметил Хованских. Глава рода шел не с супругой, что следовало бы ожидать, а с Катей. На это мне указала как раз Тася.

— Не пойму, что странного, — я пожал плечами на ее замечание.

— Обычно так поступают, когда планируют дочь удачно выдать замуж. Я же тебе рассказывала, как мы с отцом по таким мероприятиям ходили. Примерно так и было…

Она замолчала, хмуро посмотрев на них и вспомнив что-то не самое приятное. Но все же быстро отошла, улыбнулась.

— Знаешь, если подумать, то это хорошие воспоминания, — сказала она. — Иногда было весело, мы спорили с папой, шутили насчет немолодых мастеров, не следящих за фигурой пузанов… Хованские — ни разу не захудалый род из провинции, поэтому о них будут говорить. Они столичные аристократы во многих поколениях, поэтому слухи обязательно пойдут…

— Тогда надо будет спросить, что у них за планы на моего секретаря, — я посмотрел в ту сторону прищуренно, но они скрылись за одной из колонн.

Тася посмотрела на меня, приподняв брови, затем покачала головой.

— Похоже, встреча с наследником сейчас закончится, — сказала она. — Лови момент и обязательно поговори с Александром Семеновичем. Если он просил, значит, хочет сказать что-то важное.

Тася погладила меня по щеке и пошла в сторону главного входа. Алена же ткнула кулачком в плечо, посмотрела неодобрительно и поспешила следом.

— Сговорились, — вздохнул я и улыбнулся.

Вернувшись на прежнее место, уселся на стул, добавил громкости на рации. Дверь в рабочий кабинет открылась и первым вышел Воронцов. Выглядел он не очень довольным, даже щекой дернул раздраженно. А вот его брат появился в приподнятом настроении. Такое чувство, словно они там в карты играли, и кто-то много всего проиграл, а кто-то, наоборот, остался с крупным выигрышем.

— Сделал гадость, на лице радость, — тихо сказал я, стараясь не отсвечивать, и дожидаясь пока все пройдут мимо.

Генерал появился последним и направился в противоположную сторону. Прошел немного, открыл дверь в соседний кабинет, осмотрелся и вошел. Я быстро огляделся, постучал пальцами по рации и прошел в ту сторону, попутно кивнув адъютанту. Комната представляла собой небольшую гостиную или переговорную на двух или трех человек. Обстановка уютная, располагающая к разговору. Есть даже столик, куда ставили напитки или готовили чай.

— Разрешите? — спросил я.

— Заходи, — кивнул генерал, удобно устроившись в кресле у окна.

— Прошу простить за любопытство, но как прошла встреча с наследником?

— Поговорили, — многозначительно сказал он. — Бывает так, что люди просто должны встретиться и поговорить, даже не придя ни к какому решению. Это сбрасывает напряжение и нервозность. Люди видят, что противоборствующие стороны договариваются, а значит не спешат развязывать большой конфликт. Хорошо бы они понимали, что убийство мастеров подрывает нашу военную мощь и боевой дух.

— А что, не понимают? — удивился я, вспомнил недовольное лицо Воронцов. Братья планируют развязать более активное противостояние?

— Мастера нельзя подготовить за год или два, — сказал он. — Тебе это должно быть хорошо известно. Да, прими мои поздравления, Дмитриевский орден — высшая военная награда. Плохо, что ты ее не носишь. Это настоящий повод для гордости, не бравада и бахвальство.

— Спасибо за поздравления. Но я во дворце по службе…

— Да, — он улыбнулся. — В мужестве тебе не откажешь. Кстати, за спасение императорской особы положен орден. Последний раз им награждали сорок четыре года назад, посмертно. Во время покушения на императорскую семью погибло несколько человек, в том числе мой дедушка.

Я не стал шутить и спрашивать, а положена ли к ордену премия. У наемников все без ложной скромности. Отличился, проявил героизм и спас товарищей — значит заслужил премию в размере годового оклада, получи и распишись.

— Признаюсь, я когда отчет читал, долго не верил, что тебе удалось столько японских мастеров убить, — сказала он, посмотрел серьезно. — Важен даже не сам факт, а то, как это было сделано. Военная карьера тебя не интересует?

— Я ведь скоро стану великим мастером, а там совмещать нельзя, — сказал я виновато.

Генерал рассмеялся.

— Это первый раз, когда слышу подобный предлог для отказа. Кому другому такое с рук не спустил бы, но тебе верю. Уверен в том, что станешь?

— Как говорит дядя: «прочь сомнения!»

— Возьми у моего адъютанта номер телефона. Как только праздничные мероприятия закончатся, обязательно позвони. С тобой хотел встретиться Тимофей Иванович Шуйский. Знаком с князем?

— Нет, не доводилось.

— Вы пересекались здесь, в Александровском дворце, но не успели познакомиться. Возьми с собой Таисию. Это будет даже хорошо. А насчет военной карьеры — серьезно подумай. Империи нужны такие люди, как ты. Наумовы слишком тихий род, чтобы реализовать твой потенциал. Они могут лишь перекладывать деньги из одного банка в другой, становясь богаче и богаче.

— А как же МИБИ? — не согласился я.

— Единственное, что у них получилось хорошо. Но это все заслуги Геннадия. Думаешь пойти по его стопам, возглавить институт?

— Нет, нет, — быстро сказал я. — У меня в планах род Матчиных основать и времени для другого не будет.

— Хорошая цель, — он согласно кивнул. — Правильная. Шестьдесят процентов всех родов Империи выдохлись или выдыхаются. Растеряли всех мастеров. Нужна свежая кровь, сильная и решительная. Такая кровь всем нужна, китайцам, японцам, испанцам, даже в СГА, хотя там бардак, что говорить не хочу. У нас до сих пор споры идут, поддашься ты искушению или нет.

— За откровенность — спасибо, а то, что в меня не верите — плохо.

— Я верю. С того самого момента, как мне Павел позвонил и сказал, что ты собираешься его дочь в жены взять. Если будет сложно, в любом смысле, обращайся. Можешь напрямую ко мне, а если я недоступен, то к Осташкову. И если братья Романовы изводить начнут, говори, не стесняйся. Не стоит думать, что ты в этой огромной стране одинок, а среди союзников только Наумовы.

— Хорошо, — легко согласился я. — Вы тоже, если помощь нужна будет, обращайтесь. Помогу по мере сил.

— Договорились, — серьезно сказал он и посмотрел на наручные часы.

— А можно еще один вопрос? Как вы думаете, будет война?

— Непростой вопрос, — он немного погрустнел. — Очень непростой. У нас на западных рубежах империи большие проблемы с соседями. Этническое население массово получает паспорта соседних стран и продвигает наверх своих людей. Поделать с этим мало что можно. Плодятся слухи, что война будет и страну разорвет на части. Недавно Разумовский встречался с послами наших прибалтийских соседей. Очень он доволен этой встречей остался.

Генерал достал карманный блокнот, написал несколько слов, протянул мне. Написано было: «иностранных мастеров бей безжалостно». Я понимающе кивнул.

— Что по времени? Пора?

— Гости уже подъезжают вереницей. Вы поучаствуете?

— Может быть. Стоять долго не могу из-за старой раны. Ходить — еще ничего, а стоять не получается.

Рация пискнула.

— Матчин, освобождайся, я тебя жду, — в наушнике послышался голос Алексея Павловича.

— Простите, мне пора, — сказал я, показывая пальцем в потолок, — начальство зовет.

* * *

Мы с Тасей неспешно шли по Невскому проспекту, частично перекрытому для движения машин. Погода к одиннадцати часам дня немного наладилась. В Санкт-Петербурге отсутствие дождика и ледяного ветра уже можно считать прекрасной погодой в это время года, но сегодня даже солнышко выглянуло и стало по-весеннему тепло. Прогноз погоды обещал уже завтра обильные дожди, поэтому горожане спешили насладиться прекрасным днем, тем более сегодня был важный день в праздничной неделе.

— Так что, говоришь, хочет от тебя Шуйский? — спросила Тася, прижимаясь к моему плечу.

— Крови.

— В смысле? — она посмотрела вопросительно и недоверчиво.

— Говорит, что такая горячая кровь как у меня, нужна всем, даже испанцам.

— А, в этом смысле. Нет, мы тебя никому не отдадим. Такой — самим нужен. Что, он тебе и про Испанцев рассказал?

— Не понял о чем ты, но уже интересно.

— Потом расскажу, — она хитро улыбнулась. — Пойдем кофе попьем. Здесь недалеко есть хорошее кафе. Или можно прогуляться к Астории и позавтракать.

— Скорее уже пообедать, — я посмотрел на часы. — Я за то, чтобы прогуляться. Как раз заберем Алену.

— Она еще утром уехала с Кириллом и Ташей гулять по торговым центрам. Они планировали на Заячий остров к обеду заглянуть, можно там встретиться через час.

— Пусть гуляют, — отмахнулся я. — Мы пообедаем и тоже куда-нибудь сходим, пока у меня выходной. Надо бы телефон отключить…

Вчерашнее шумное мероприятие в Александровском дворце прошло без накладок и проблем. Наследник показался гостям, выступил с малосодержательной речью и часа полтора выслушивал одни и те же комплименты и поздравления. Подарки на день рождения принимала особая служба, поэтому любопытство я так и не утолил. Надо будет обязательно у Николая спросить, было ли среди подарков хоть что-нибудь полезное. Просто некоторые гости так хвастались, будто алмазы ведрами дарили или слитки золота привезли с собой.

Сегодня с утра пораньше в Екатерининский дворец примчался Геннадий Сергеевич, сказал, что у него дела и он пробудет там до самого вечера, поэтому мне разрешили взять выходной. Из публичных мероприятий у наследника осталось посещение Петропавловского собора и еще одна встреча с иностранными послами в Зимнем дворце. Но самой лучшей новостью стало то, что возвращение в столицу назначили на ближайшее воскресенье.

Как я уже говорил, улицу сегодня для машин закрыли, поэтому по Зеленому мосту через Мойку гуляло довольно много людей. Большая часть шла на площадь к Зимнему дворцу, где можно было купить или, если повезет, бесплатно получить памятные подарки. Мимо нас прошла группа шумных подростков. Один парень рассказывал, что подарки можно продать через интернет «за дорого» и если получится получить их несколько, то они сорвут неплохой куш. Мне кажется, зря они стараются, так как через пару дней интернет-магазины будут захламлены дешевыми подделками. Мы только собрались уходить с моста, когда почувствовали присутствие сразу четырех мастеров. Двое шли навстречу, еще двое догонял с другой стороны.

— Однако, — я удивленно посмотрел на Тасю.

— Здесь в двух кварталах два десятка мастеров, поддерживающих Наумовых, — успокоила меня она.

— А, ну тогда я не переживаю…

Все дело в том, что появившиеся мастера хотели, чтобы мы их почувствовали и оценили, насколько они сильные и страшные. Обычно так поступают во время переговоров, чтобы продемонстрировать конкуренту или сопернику, что с тобой следует считаться. Многие так делают не только чтобы мышцами поиграть, но и быть готовым к любой неожиданности и сразу вступить в бой. Вряд ли те, кто сейчас шел в нашу сторону, действительно решат с нами подраться, скорее всего, просто запугивают. Но меня больше интересовал вопрос, когда они начали за нами следить. Мы ведь из дворца на машине ехали и спонтанно решили прогуляться по Невскому проспекту.

Тася толкнула меня плечом, показывая на трех мужчин, идущих сквозь толпу прямо к нам. Первый мне показался очень знакомым. Вроде бы я видел его на боях без правил, рядом с судейской бригадой. Сегодня он ощущался, как серьезный мастер, пытающийся казаться еще круче, чем есть на самом деле. Ему бы следовало выбрать не дорогой костюм с галстуком, а что-нибудь более подходящее, тогда и впечатление он производил бы совершенно другое.

— Господин и госпожа Матчины, — сказал мужчина на английском языке, подойдя ближе. Два его товарища встали так, чтобы движущийся поток людей нам не мешал. — Рад встрече. Мое имя Джефри Бойл, я представляю Международную Бойцовскую Ассоциацию.

— И что? — спросил я равнодушным тоном.

— Недавно мы провели большое мероприятие в Москве. Организовали поединки среди мастеров. Люди со всего мира наблюдают за ними с огромным и живым интересом.

— Зрелище — так себе, — сказал я. — Для непритязательного зрителя, не разбирающегося в сортах дерьма.

— Не соглашусь с Вами, — он покачал головой, не обратив на грубость никакого внимания. Даже бровью не повел. — Но мы встретились не за тем, чтобы обсуждать зрелищность. У нас есть все основания полагать, что вы вмешались в главный поединок…

— А у меня есть все основания послать вас в задницу, — перебил я его. — Если хотите испортить мне выходной, то катитесь к черту. Мне нет дела ни до вас, ни до боев, которые проводите на потеху зрителям со всего мира.

— Я ни в коем случае не хочу испортить для Вас такой прекрасный день, — мужчина улыбнулся. — Просто хотел внести ясность в произошедшее и устранить недопонимание. Бои без правил — это не только спорт и большие деньги, но и репутация. Нас поддерживают огромные мировые корпорации, заинтересованные, чтобы все было в рамках правил. В наших с Вами интересах, чтобы все оставалось так, как как есть сейчас.

— Тася, он мне угрожает? — я добавил в голос удивления.

— Определенно, — согласилась она.

— Вот ведь засранец…

Отпустив руку Таси, я шагнул к мистеру Бойлу, быстро протянул руку и схватил его за рубашку и галстук. Ткань под рукой немного хрустнула. Бывает так, что смотришь в глаза человеку и видишь, что он тебя не воспринимает всерьез. Смотрит, как будто глумится. Терпеть не могу подобное, меня это из себя всегда выводило. Года два назад я бы ему сразу, еще до того, как он рот открыл, дал бы по роже.

— Не надо мне угрожать, — серьезно сказал я. — Иначе я вас очень сильно огорчу. Второй раз предупреждать не стану.

Я отпустил галстук и ткнул пальцем мистера Бойла в плечо. Больно ткнул, отчего тот даже побледнел. Взяв Тасю под руку, направился к выходу с моста.

— Испортили настроение на весь день, — проворчал я.

— Ты ему ничего не сломал? — улыбнулась Тася.

— Нет, ты видела, сколько наглости было в его взгляде? — возмутился я. — Они бы еще в нас оружием тыкать начали. Надо было его в реку макнуть. Хорошая идея, кстати.

— Может, они деньги хотели тебе предложить, а ты драться полез, — она крепче взяла меня под руку, не давая вернуться к наглецам.

— Деньги так не предлагают. Еще пару минут и он бы советовал мне почаще оглядываться и задуматься о семье. Встречал я таких пару раз, нарочито-вежливых, но гнилых внутри. Слушай, если выяснится, что бои подставные были, те, кто на них неплохо заработал, должны будут деньги вернуть?

— Сложный вопрос, — задумчиво произнесла она. — Претензии предъявят тем, кто бои организовал и если выясниться, что с ними кто-то был в сговоре, то да. Но я думаю, что их организации придется возмещать убытки проигравшим за свой счет.

— Помню, что Наумовы и Дашковы неплохо проигрались в тот день. Поможем им вернуть деньги?

Мы почти прошли квартал, и я оглянулся, но сзади никого не увидел. Хотя чувство, что за нами следят, осталось.

— Кто-то говорил мне, что он ни в чем не виноват и бой не вмешивался, — Тася ткнула меня кулачком в бок.

— Они технику с изъяном придумали. Одно из двух, либо случайно, либо специально, чтобы удобнее подставные бои организовывать. Я лишь показал Максиму этот самый изъян. Сейчас позвоню Илье, попрошу статью в какой-нибудь популярный спортивный журнал написать. Посмотрим, как они запоют, когда их в неудобную позу поставят. А их обязательно поставят!

— Не спеши, — посоветовала Тася. — Обличить их всегда успеется. Давай сначала с главой рода поговорим и спросим совет. Когда вопрос касается больших денег, то лучше спрашивать у профессионала. К тому же у него есть аналитики, которые могут просчитать все последствия такого шага.

Пару минут мы шли молча. Впереди показался выход на площадь, заставленную туристическими автобусами. Людей вокруг было еще больше, чем прохожих на Невском проспекте. Казалось, что еще немного и они Асторию будут штурмом брать. За ажиотажем у входа с интересом наблюдал Конев, начальник службы безопасности Наумовых. Нашему появлению он обрадовался, крепко пожал мне руку и любезно проводил в одну из переговорных комнат, где с самого утра работал Петр Сергеевич. Не знаю, какие вопросы он решал, но перед ним на столе лежало несколько пухлых папок, с одной из таких он что-то выписывал, забивая данные в ноутбук.

— Разрешите? — я заглянул в комнату.

— Проходите, — он еще немного пощелкал клавишами, затем закрыл ноутбук, а папку сдвинул на край стола.

— Доброго дня. Мы не сильно помешали?

— Нет, как раз наоборот. Давно следовало прерваться и передохнуть. Как у Вас дела? Гуляете по городу?

— Гуляли. Буквально пятнадцать минут назад столкнулись с неприятными типами.

Я подробно рассказал о произошедшем, затем поведал о том, что происходило во время турнира. Во время рассказа к нам заглянула помощница Петра Сергеевича, принесла кофе и пирожные из ресторана. Не думал, что он возьмет ее с собой в Санкт-Петербург. Как видно, работы у него больше, чем свободного времени. Еще один минус быть главой большого рода. Хотя, как говорит брат: «не успеваешь — делегируй». Может, ему нравится посвящать столько времени работе.

— Мне этот… — я посмотрел на Тасю, — негодяй, сразу не понравился. Случайно они с нами столкнуться не могли, значит, следили от самого дворца. Или кто-то следил и им информацию сливал. В общем, я планирую раскрыть аферу. Напишу, что нашел дыру в этой технике, продемонстрирую, а там пусть думают, случайность это или организаторы что-то знали.

Петр Сергеевич помолчал, задумавшись на пару минут.

— Идея хорошая, — в итоге сказал он, — но не своевременная. Когда против тебя работают грубо, а ты знаешь, что они отнюдь не дураки, выходит, затевается что-то хитрое. Может, тебя на эмоцию хотели взять, чтобы ты как раз аферу раскрыл. Мне кажется, что они и сами не рады такому развитию событий, но идти на попятную не могут. Нужно, чтобы кто-то их за руку поймал. Поэтому следует оценить риски и понять, чего они добиваются. За наглость я их прижму, но пока пусть все остается как есть.

— Хорошо. Не думал об этом, с этой точки зрения. Надо было еще тогда весь этот балаган остановить.

— Зачем же, — Петр Сергеевич улыбнулся. — Все получилось очень неплохо…

В комнату переговоров вошел Конев и мне его выражение лица совсем не понравилось. Хорошие вести с таким видом не рассказывают.

— Несколько минут назад нашли машину Алексея. Возле одного из дворов в южной части города. Внутри его телефон и портмоне с наличными и банковскими картами. Я ему дозвониться не смог, поэтому отправил людей.

— Кирилл говорил, что они должны встретиться сегодня у одного из торговых домов, — сказал Петр Сергеевич. Достав телефон, нажал кнопку быстрого вызова. Ответили ему на третьем гудке. — Вы где? Алена и Таша с тобой? Алексей? Садитесь в машину и пулей в Асторию. Да, жду.

Глава рода положил трубку и нахмурился.

— Кирилл говорит, что Алексей опаздывает на встречу уже пятнадцать минут, — сказал он.

— С девушками все в порядке? — все же спросил я. — Могу их встретить.

— Через двадцать минут будут здесь, — сказал Петр Сергеевич. — Они недалеко, в центре гуляют.

Виталий Сергеевич достал телефон, нажал кнопку приема вызова и приложил к уху.

— Слушаю. Где? — он целую минуту слушал отчет, мрачнее лицом. — Проверьте все. Пусть Платон другие камеры поищет и у ближайших магазинов проверит. Свидетели… да.

Мне как-то стало неуютно и очень страшно за Алену. Сначала подумал, что пока я во дворце целый день со скуки помираю, с близкими какая-нибудь беда может случиться. Но довольно быстро я эти мысли прогнал, обругав себя за проявление слабости. Что-то я размяк немного, раз такие мысли начинают в голову лезть.

— Нашли свидетеля, — сказал нам Конев, убрав телефон. — Говорят, что на машине какой-то мужчина приехал, припарковал и скрылся пешком.

— Я что-то упустил, пока был занят? — спросил я. — Были предпосылки к подобному? У нас с этой грызней за власть, вообще, все в порядке?

— В порядке, — немного осадил меня Петр Сергеевич строгим тоном.

— А у Алексея маячка нет? — я посмотрел на Конева.

— В портмоне. И в одном из поясов, но он именно его в номере оставил. По всему Питеру теперь искать. Или ждать, пока с нами на связь выйдут. Если вообще выйдут.

— У Алексея определенный талант, влипать в разные неприятности, — сказал Петр Сергеевич. — И такой же талант из них выбираться. Все будет хорошо. Свяжись с полицией, пусть помогут, только без шума.

— У вас немного его волос есть? — спросил я. — Или капля крови.

— Зачем? — не понял Конев.

— Есть у меня знакомый эксперт с уникальной способностью людей чувствовать на расстоянии.

— Образец крови — есть, — сказал он. — В Москве, в клинике Бергов. Волосы можно в его номере поискать.

— Дайте мне минуту, — сказал я, доставая телефон.

Полистав записную книжку, нашел телефон Марины Шиловской. Подумав немного, нажал кнопку звонка. Ответила она не сразу, я уж думал, что придется звонить Татьяне.

— Алло, — раздался ее голос в трубке.

— Марина, привет, это Кузьма.

— Узнала, — сказала она. — Как дела? Видела тебя по телевизору вместе с наследником и его семьей.

— Дела — так себе. Нужна твоя помощь.

— Говори, я слушаю, — сказала она после короткой паузы. — Помогу, по мере сил.

— На Трубиных работает Сова, знаешь такую? Забыл ее имя.

— Милена, — подсказала она сразу. — Только это большой секрет Федора Георгиевича.

— Можешь ее телефон сказать? Очень нужно.

— Могу. Он записан на сотовом, я по памяти не помню. Вышлю сообщением. Только она вряд ли помогать будет. Она сейчас… в опале, как бы.

— Я что-нибудь придумаю.

— Денег предложи, — посоветовала она, — сразу согласится. У нее с деньгами всегда напряг.

Мне показалось, что Марина хмыкнула.

— Спасибо. Я твой должник.

— Как с номерком? — хитро спросила она.

— Ну, для номерка нужен порыв души. Но ты можешь смело просить меня практически о чем угодно.

— А я попрошу, — заявила она, затем немного посерьезнело. — Скажи только, если не поможет. Мы с Таней тоже… ну… на помощь придем, если надо.

— Я ценю это. Спасибо. Жду сообщение.

— Сейчас.

В трубке раздались короткие гудки. Я посмотрел на мужчин. Хотел что-то сказать, но телефон завибрировал.

— Быстро она…

Сообщение было коротким и лаконичным, имя и номер телефона. Что интересно, ответили мне почти сразу, на втором гудке.

— На проводах, — раздался знакомый голос и знакомая дурацкая и противная интонация.

— Со́вушка, привет, это Кузьма.

— Какая Совушка? — она опешила и, похоже, посмотрела на телефон, явно недоумевая, какой придурок ей звонит. — Что за слово дурацкое?! Придумал же…

Я тоже удивленно посмотрел на трубку, так как голос в конце стал немного смущенный, словно комплимент ей очень даже понравился, но принимать так просто она его не собиралась.

— Ты как-то работала с нами, когда мою сестру похитили. Матчин Кузьма, вспоминай.

— Помню, — ее голос немного посерьезнел. — Че хотел?

— Ты же по капле крови человека найти можешь?

— Если она не засохшая, то могу.

— Нужно найти похищенного человека.

— Федор Георгиевич разрешил?

— Нет, — честно признался я. — Хорошо, если он об этом не узнает.

— Не, я так не работаю, — ее голос сразу стал еще более противным. — Нафиг надо.

— Хорошо заплачу.

— Нет, — категорично послышалось в трубке, затем она засопела, словно боролась с искушением.

— Назови любую сумму.

— Прям, любую? Ну… двадцать пять.

— Тысяч?

— Ну не копеек же, — фыркнула она и рассмеялась.

— Хорошо. Заплачу сорок, только все нужно сделать быстро. А если постараешься, дам премию, еще пятнадцать тысяч.

— Чего, правда, что ли? — опешила она от такой суммы.

— Правда, — подтвердил я.

— Так я готова. Спускаться? Вы во дворе меня ждете?

— Нет. Значит, слушай внимательно. Вызывай такси и езжай на Питерский вокзал, покупай билеты на ближайший и быстрый поезд. За любые деньги, я все транспортные расходы оплачу. Встречу тебя на Московском вокзале в Санкт-Петербурге. Только позвони и скажи, когда прибываешь. Вещей возьми на три дня, не больше. Если что-то понадобится, куплю на месте.

— Питер? — с той стороны послышалось очередное сопение.

— Сегодня должна быть здесь, — решительно и строго сказал я. — Можешь в поезде поспать.

— Если надо, то буду, — немного меланхолично ответила она, затем ее голос стал недоверчивым. — Слушай, может, ты меня разводишь? Я ж не дура.

— Скинь сообщением номер карты или счета, переведу задаток в десять тысяч. И не тяни, от твоего рвения зависит немаленькая премия.

Я нажал кнопку отбоя, покачал головой.

— Приедет, никуда не денется, — сказал я. — Если на Сапсане, то часов через семь будет в Питере, включая дорогу до вокзала. В крайнем случае к полуночи. Только нужно каплю крови привезти, желательно не высохшую. Когда мою сестру похитили, она ее нашла по пряди волос.

— Мой человек из столицы доставит, — сказал Конев. — Сейчас позвоню.

Начальник службы безопасности вышел в коридор.

— Эта девушка, — я посмотрел на телефон, который показал входящее сообщение, — может почувствовать одаренного на небольшом расстоянии. Придется покататься с ней по городу и надо бы расставить приоритеты поиска. Дождусь, пока люди Конева посмотрят записи, поговорю с ним и Алексея обязательно найдем.

— Хорошо, — Петр Сергеевич кивнул, протянул руку. — Что она тебе прислала, номер карты или счет?

— Я заплачу.

— Ты хотел, чтобы Трубин об этом не узнал, или хотя бы не отследил того, кто платил?

Я на секунду задумался, затем протянул телефон. Он быстро переписал данные из сообщения в блокнот, вернул сотовый и пододвинул ноутбук.

— Пойдем, — Тася взяла меня под руку, — надо встретить ребят, как только приедут.

Глава 2

Московский вокзал, Санкт-Петербург, семь часов вечера

Ожидая прибытия скорого электропоезда, я стоял у выхода с платформы, недалеко от здания вокзала. Метрах в пяти пристроились трое полицейских со служебной собакой, выглядящей самой бодрой в компании. Она с интересом разглядывала прибывающих, словно любопытствовала, зачем в город приезжают так много людей. И правда, несмотря на вечернее время, людей вокруг было не протолкнуться. Недавно прибыл поезд из Москвы, тянувшийся часов десять, делая несколько остановок по пути. За полчаса, что я ждал, это был уже второй. Люди в Северную столицу прибывали нескончаемым потоком, с детьми, большими шумными группами или просто парами. Недалеко в толпе мелькал плакат туристической фирмы. А мест в гостиницах не осталось даже на самой окраине города.

Минут двадцать назад звонила Тася, сказала, что люди Конева смогли раскопать что-то важное и, возможно, наша помощь не понадобится вовсе. Это немного успокаивало, так как день прошел в нервной обстановке. Сначала Петру Сергеевичу князь Воронцов звонил, спрашивал, что случилось и не нужна ли помощь. Потом приехали два мастера от Дашковых с тем же вопросом, и судя по виду, эти готовы были воевать прямо сразу, начиная с коридоров отеля. Плохо, что ответить на вопрос, кто и зачем похитил Алексея, никто не мог. Я был почти уверен, что это дело рук Разумовского или кого-то из его союзников. Переговоры между княжескими родами еще и не начинались толком, и это мог быть своеобразный рычаг давления.

Я немного отвлекся, поэтому прозевал сообщение о прибытии поезда. Опомнился, только когда вдалеке появился обтекаемый белый электропоезд. Еще когда в прошлый раз планировал ехать в Санкт-Петербург, узнавал, что цены на него варьировались от сорока до ста пятидесяти рублей, в зависимости от класса. Если у тебя зарплата не семьсот рублей в месяц, то не так уж и дорого. Кстати, на этом поезде должен был приехать и человек Конева. Фирма Бергов хранила образцы крови не только Алексея, но и почти всех Наумовых, чтобы подобрать наилучшее сочетание химии в энергетических коктейлях. Василий говорил, что они уже собрали «зелье», которое поможет Алексею и Кириллу прорваться на уровень мастера, если у них с этим возникнет трудность. Помню, мне тоже предлагали пройти тесты и сдать кровь, но я как-то до Бергов не добрался. Времени не было, да и желания особого.

Из здания вокзала к платформе вышел Василий, нашел меня взглядом и подошел.

— У тебя завтра тяжелый день, уверен, что хочешь поучаствовать?

— Раз сам затеял, то надо, — ответил я, глядя, как из поезда высыпают люди. — К тому же руки чешутся пару шей свернуть.

— Наш курьер, — Василий заметил кого-то в толпе и пошел на перехват.

Я тоже заметил Сову, как и она меня. Да и не заметить ее было сложно, так как она единственная, кто выбрал ярко-желтую осеннюю куртку с капюшоном и темные штаны. На плече небольшая спортивная сумка такой же яркой расцветки, как и куртка.

— Привет, — она подошла, оценила меня взглядом.

— Я не пойму, сова ты или канарейка, — улыбнулся я. — Что за яркий прикид?

— А мы что, прятаться будем? — она фыркнула, затем поежилась из-за налетевшего порыва ветра. — Забыла, как здесь холодно и сыро.

— Была в Питере?

— Жила, пока в Москву не переехала в погоне за лучшей жизнью.

— Судя по крошечной квартирке, не совсем удачно.

— Она пусть и крошечная, но моя. Что, кого искать будем?

— Не обижайся, я так, просто в легком шоке. Друга моего надо найти, похитили его.

— Питер не Москва, здесь мест побольше будет где спрятаться можно. Заброшенных мануфактур и заводов разрушенных десятка два наберется. Плюс пригород.

— Есть хочешь? Можно что-нибудь заказать и в машине перекусить.

— Не, я ночью не ем. Но минералки купить надо бы. Энергетики у меня с собой, — она встряхнула спортивную сумку, где что-то гулко стукнуло.

К нам присоединился Василий, демонстрируя небольшой кейс. Следом за ним мы вышли из здания вокзала, прошлись по стоянке, где он припарковал неприметный черный минивэн. Думается мне, что к подобным машинам он питает определенную слабость. Пока Василий прогревал двигатель, мы расположились в салоне.

— Нам только кровь удалось достать, — сказал я. — У Лехи в номере отеля чисто, ни пылинки. Уборщицы постарались.

— Так даже лучше, — сказала Милена, деловито потирая руки. — Проще работать и устаешь меньше.

Я открыл кейс, который внутри был плотно уложен поролоном. В центре, в небольшой выемке обычная пробирка и совсем немного крови.

— Надо настроиться, — сказала она, забирая пробирку, пытаясь понять, как открывается пластиковая крышка.

— Я тебе кое-что купил, — я достал из пакета большие наушники яркой зеленой расцветки. — Говорят, что самая популярная фирма и звук хороший. Если тебе нужно ту дебильную музыку слушать, то без меня. В прошлый раз едва кровь из ушей не потекла.

— Хорошие наушники, спасибо, — она бросила на них взгляд, кивнула.

Вот когда она сосредоточена, то вполне нормальная женщина. Даже манера речи меняется. Ей, наконец, удалось открыть пластиковую крышку. Она немного взболтала кровь, прислушиваясь к чему-то.

— Едем? — спросил Василий. — Попетляем по городу, затем в порт и на север.

— Давно не практиковалась, — Милена поморщилась. — Еще минут пять надо. Воды минеральной купи лучше. Без газа. Мне полтора литра.

Василий смерил ее взглядом, не ожидая такую наглость, но говорить ничего не стал. Люди, особенно с необычным талантом, всегда с тараканами в голове. Их лучше принимать такими, как есть. Говорят, что если они резко меняются, то, бывало, что и дар пропадал.

— Двигатель глушить не буду, — сказал он, выходя из машины.

Пару минут мы сидели в тишине.

— А почему практики мало? — спросил я.

— А ты, как думаешь? — ехидно ответила она и поморщилась. — Федор Георгиевич работу раз в год подкидывает, а потом… И не платит ни хрена.

— И что, на полицию даже не подрабатываешь? Уникальная ведь особенность, необычная. Уверен, что должна пользоваться спросом.

Она подняла на меня взгляд, посмотрела, покривила губами, но ничего говорить не стала и снова уставилась на пробирку.

— Все, я настроилась, — сказала она. — Можно кататься. Где водитель-то?

— За минералкой пошел, — передразнив ее, ответил я.

Милена потянулась за наушниками, но замерла, удивленно посмотрев в пустоту перед собой.

— Так здесь же он, — сказала она. Подняла пробирку, посмотрела на нее, затем в сторону вокзала. — Там.

— Далеко? — оживился я.

— Я не рулетка, — ощетинилась она. — Не могу я расстояние измерять, сколько раз говорить нужно?

— Ну не сердись. Что ты заводишься вечно с пол-оборота? Пошли, прогуляемся в ту сторону. Вокруг полно людей, ничего не случится. Только… Куртку мою надевай, а то слишком много ты внимания привлекаешь.

Я быстро стянул куртку, протянул девушке. Надо отдать ей должное, она сначала закрыла пробирку, чтобы случайно не опрокинуть, и только потом взяла куртку. В этот момент вернулся Василий с парой бутылок минеральной воды.

— Едем? — спросил он.

— Милена говорит, что Алексей здесь, — сказал я. — Может, его на поезде в Москву хотят отправить?

— Хотели бы, давно отправили, — отозвался Василий и оглянулся. Покопался немного в бардачке и вынул оттуда рацию с вкладышем наушника. — Здесь расстояния небольшие, только наушника хватит.

— Мы сейчас прогуляемся, — я взял наушник, закрепил и посмотрел в сторону вокзала, куда показывала Милена. Выходило, что это где-то в левом крыле или же за высоким зданием. — Пока шум поднимать не будем, попробуем все сделать тихо. Прогуляйся за нами на небольшом расстоянии.

— Хорошо, — он кивнул. — Сообщу группе Конева, пусть пока к стоянке подъезжают.

Я посмотрел на Милену. Ей идея куда-то идти не очень понравилась, но спорить она не стала. Под ручку мы с ней прогулялись по стоянке, затем по вестибюлю вокзала и вышли к платформам, вливаясь в поток пассажиров, спешащих к поезду. Ничего необычного я не заметил, да и в пределах двухсот метров вокруг никто силу использовать не спешил. Милена же тянула меня к самому краю левой платформы. Остановившись, вновь вынула пробирку, открыла.

— Там, — теперь она показывала налево, на поезд, стоящий на запасном пути, за которым виднелся забор и стоянка для автомобилей. — Если за столько лет ничего не поменялось, то там грузовики вечно паркуются и разгружаются. Фирма какая-то по доставке грузов по всей России.

— Спасибо. Беги обратно к машине и никуда не уходи. Если поднимется шум, садись на поезд и уезжай в Москву. Деньги сегодня переведут.

— Ладно, уж, подожду, — сказала она. — На стоянке. Поговорить хотела, поэтому смотри, чтобы тебя не прибили.

— Само собой, — отозвался я, спрыгнув с платформы. Оглянулся, показал ей большой палец и поспешил к цепочке пассажирских вагонов.

Такое чувство, что темные и грязные вагоны простояли здесь без движения лет десять. Поднырнув под них, я перебрался на другую сторону, к высокому забору, поверх которого бежала колючая проволока. Эту преграду преодолел легко, практически без усилий. На улице окончательно стемнело, к тому же начал моросить неприятный дождик. Что касается стоянки, то она тонула в темноте, несмотря на то что прилегающая улица была освещена дорожными фонарями. Я по-прежнему не чувствовал поблизости присутствие силы. Вряд ли мастер, если он есть, будет использовать кинетическую броню или доспех, чтобы я его смог почувствовать, но лучше перебдеть. Вокруг только большие тени от нескольких грузовиков да машин поменьше. Пробежав по стоянке, я все-таки уловил небольшой отголосок силы. Он исходил от темной фигуры одиноко стоявшего рефрижератора. Подбежав к нему, я уже более отчетливо почувствовал присутствие кинетической брони. Не раздумывая, бросился к дверям, буквально вырвав одно из креплений, пока открывал дверь.

— Леха?! — крикнул, забираясь в кузов.

— Я здесь, — послышался его хриплый голос.

— Василий, — приложив палец к наушнику, сказал я, — нашел. Живой. В рефрижераторе на стоянке слева от вокзала. Теперь шум можно поднимать и начни со скорой помощи.

— Принял, — раздался его голос.

— Ты в порядке? — я добрался до Алексея, повернул набок. Запястья парня были скованы за спиной необычными наручниками без связывающей цепочки. Такие не разорвать и руки из-за спины не вытащить, если ты обладаешь гибкостью змеи. Приложив немного сил, я сломал душки. — Нормально?

— Терпимо, — отозвался он. — З. зз. замерз, т. только.

— Сейчас согреешься, — я подхватил его на руки и вышел на улицу. Опустив аккуратно, использовал силу, чтобы немного согреть воздух вокруг. При переохлаждении главное — не торопиться. — Василий, он сильно замерз, пусть скорая готовится принять такого пациента.

— Принял.

Алексей, наконец, смог расслабиться и отпустить кинетическую броню, поэтому почти сразу потерял сознание. Эксперты третьей ступени — крепкие ребята, но всему есть предел. Мастера в рефрижераторе поморозь немного, он через пару часов взвоет, а тут всего лишь эксперт с мизерным запасом силы.

Буквально через пару минут со стороны улицы, которую от стоянки отделял метровый забор, мелькнули фары и громкий звук двигателя. Вот теперь присутствие сильного мастера в лице Василия я почувствовал. Он перемахнул через забор, неся в руках большой фонарь. Подбежал, выхватил из темноты участок немного правее, чтобы не светить в лицо.

— К машине перенесем? — предложил он. Едва заметно поморщился, увидев синяки на лице парня.

— Давай.

Пока мы обходили забор, где у выхода со стоянки появился пожилой охранник, со стороны улицы уже подъезжали два высоких черных джипа с людьми Конева. Карета скорой помощи, в сопровождении еще одной машины примчалась еще через две минуты. Я только успел показать, где нашел Алексея, когда у дороги засверкали проблесковые маячки.

— Я в больницу, ты как? — раздался голос Василия в наушнике.

— Прогуляюсь немного и вернусь в Асторию, — я проследил за одним из джипов, въезжающих на стоянку.

— Принял, — сказал он. — Девушку не забудь.

Возвращаясь, пришлось обходить вокзал. Милена успела снова превратиться в канарейку и ждала меня, сидя на краю бетонной цветочной клумбы.

— Это была самая быстрая работа на моей памяти, — сказала она, протягивая куртку. — С твоим другом все в порядке?

— Нормально, — я кивнул, убирая наушник. — Спасибо тебе. За бонус не переживай, все оплачу, как только до планшета доберусь. У тебя обратные билеты есть?

— Не, я не брала. Три дня же, — она улыбнулась. — Слушай, Кузя, а мы можем поговорить? Ты, там, не торопишься?

Она кивнула в сторонувокзала. В ее взгляде мелькнуло что-то необычное, как будто ей срочно нужна помощь, но она никак не может решиться об этом попросить.

— Нет, не тороплюсь, — я провел ладонью по лицу, пытаясь сбросить все негативные эмоции и настроиться на деловой лад. Получилось не очень, но желание убивать немного убавилось. — Давай поговорим, только я не люблю привокзальные кафешки.

— Здесь кафе и рестораны через каждые три метра, в какую стороне ни пойди.

— Тогда пойдем куда глаза глядят, — я взял ее за руку и повел в сторону улицы, где виднелись вывески магазинов.

Пришлось пройтись немного, прежде чем на глаза попалась кафе, где было мало посетителей. Не люблю полуподвальные помещения, когда из окон видно только ноги прохожих, но не хотел тратить время и искать что-то более подходящее. Внизу нас встретил просторный и пустой темный зал. Из посетителей всего две парочки, расположившиеся в разных углах. Выбрав столик недалеко от окна, помог сесть Милене.

— Еще раз спасибо, что помогла, — сказал я, усаживаясь напротив.

— Спасибо, что платишь, — заработал я ответную улыбку, затем она погрустнела. — А Трубин не платит.

— Ты ему денег должна? Как вообще с ними связалась?

— Так, — она поморщилась, — помог он мне немного. Обещал работу, деньги, славу, а сам шестьсот рублей в месяц платят. Я им денег должна, но теперь рассчитаюсь и буду свободна.

— Не ценят, — серьезно сказал я.

К нам подошла официантка в черном фартуке.

— Добрый вечер. Что будете заказывать?

— Кофе сладкий, в большой кружке.

— Кофе в большой посуде не подаем, — важно заметила она.

— Тогда неси пять маленьких, — отмахнулся я.

— Десять, — добавила Милена. — Сахара побольше и сливки отдельно.

Официантка посмотрела на нас странным взглядом, пожала плечами и ушла к стойке.

— Устала от них, — Милена чиркнула ладонью по шее. — Вот тут они. Мне иногда кажется, что я им совершенно не нужна. Так, подкармливают, чтобы с голоду ноги не протянула. У них две частных охранных фирмы в столице. Последний раз из-под носа самого Трубина бизнесмена какого-то похитили, так меня заставили его искать два дня подряд. А он уже как неделю в Москве-реке рыб кормит. Я, как всегда, виноватой осталась, хотя три недели потом пластом лежала. Никто даже не пришел и не проведал. Может, я там уже с голоду померла.

Она свернула в жгутик салфетку и принялась отрывать от нее маленькие кусочки.

— Есть нюанс, — сказала Милена, после небольшого молчания. — О нем мало кто знает. Мне после часа работы нужно два дня отдыхать. Шесть часов работы и две недели перерыв. Видел бы, как это злит Трубина. Слушай, а вам специалист по поиску людей не нужен? Хрен с ним, даже за шестьсот рублей в месяц.

Милена посмотрела вполне серьезно. Видать, и вправду довел ее Трубин.

— У меня условия для всех примерно одинаковые, — сказал я. — Тридцать тысяч рублей в год, плюс медицинская страховка, оплата командировочных и премии особо отличившимся сотрудникам.

— Это хорошие деньги, — сказала она. — На Наумовых я бы поработала.

— На меня, а не на Наумовых, — поправил я. — Точнее, на фирму Матчиных. Хорошо, считай, что я тебя нанял. Вернемся в Москву, подпишешь стандартный контракт на год, с автоматическим продлением. С Трубиным рассчитайся, но неустоек и отступных не плати. Сколько должна, столько отдай. Если будет возмущаться и угрожать, скажешь мне и уже я буду этот вопрос решать.

— Хорошо, — сказала она с большим облегчением. — Спасибо.

— Только из любопытства, сколько часов подряд можешь работать?

— Часов десять.

— Неплохо. Не работа, а мечта. Смену отработал и на месяц в отпуск. Кстати, почему «Сова»?

— Когда ночью работаю, то меньше устаю.

Я улыбнулся, достал из внутреннего кармана куртки сотовый телефон включил его. В этот момент принесли целый поднос с маленькими чашечками кофе и пока расставляли на столе, я проверил сообщение о пропущенных звонках. Три пришло от Таси, поэтому ей первой и позвонил.

— Кузя, ты сейчас где? — спросила она сразу.

— В кафе, недалеко от вокзала. Решу вопрос с Совой и вернусь в Асторию.

— Хорошо, мы тебя ждем. Петр Сергеевич с тобой хотел поговорить. Ты молодец, я тобой горжусь. Скажи Сове спасибо от всех нас.

— Обязательно.

Повесив трубку, я набрал номер Кати Хованской.

— Да, Кузьма, я слушаю, — раздался ее голос в трубке.

— Привет. Мне нужно человека поселить в Питере до воскресенья. В Астории — не вариант, там уже мест нет.

— Что за человек, какие запросы?

— Девушка, работает на мою фирму. Желательно не на окраине города гостиницу найти, чтобы мне за ней не ездить полдня.

— Рядом с моим номером есть один свободный, — сказала она. — Сейчас все устрою. Ты помнишь, где моя гостиница? На набережной, где вы меня на автобусе забирали.

— Да, помню. Буду там минут через двадцать. И нам бы еще с тобой поговорить, но не по телефону.

— Хорошо. Позвони, я встречу.

— Спасибо, — я нажал кнопку отбоя и убрал телефон. — Такие дела.

Милена потягивала кофе, успев выпить уже две чашки и ополовинить третью. Похоже, не только я кофе любил. К тому же она клала какое-то неимоверное количество сахара.

— А может, Трубин совсем не расстроится, когда узнает о твоем уходе, — сказал я.

— Расстроится, — хмыкнула Милена. — Ты его плохо знаешь. Он такой злой бывает, когда что-то из рук уходит, что близко не подходи, зашибет. У него в охранной фирме одни отморозки работают.

— Он здесь, в Питере, я его вчера в Александровском дворце видел. Если пересечемся, я с ним поговорю. Ладно, давай кофе допьем и пойдем ловить такси. Гулять по ночному городу у меня что-то желания нет.

В окне можно было увидеть, как дождь немного усилился. С такси проблем не возникло, но вот с Катей я так и не поговорил. Не хотел задерживаться, а погода не позволила поговорить на улице. Обещал позвонить на днях, как только разберусь с работой во дворце. Наумов меня тоже не принял, так как у него была важная встреча с кем-то. Я успел принять душ, посидеть с Тасей перед телевизором и уснуть.

Разбудили меня в половину седьмого утра. Мой телефон вечно стоял в режиме «для семьи», поэтому позвонили Таисии, она меня и подняла. Быстро приведя себя в порядок, я вышел в коридор, где столкнулся с Коневым. Обычно он всегда ходит в строгом костюме, поэтому довольно необычно увидеть его в неприметной серой ветровке из плотного непромокаемого материала, таких же штанах и тяжелых военных ботинках. Завершала картину подозрительная вязаная шапочка, наверняка превращающаяся в балаклаву. Выглядел он собранным и серьезным, как всегда, но мне показалось, что он ночью не спал.

— Доброе утро, — поздоровался он скорее машинально, протянул мне точно такую же шапку.

— Вижу, что пока доброе, но скоро таковым быть перестанет?

— Примерно, — он кивнул. — Пойдем, прокатимся немного. Нам по пути, потом подвезу тебя к дворцу.

Рано утром в отеле было необычно тихо. В конце этажа мы даже застали дежурную, мирно посапывающую за столиком. Ресторан и кафе только открывались, готовясь принимать посетителей, привлекая их запахом ароматного свежеиспеченного хлеба. Аж слюнки побежали. Виталий Сергеевич заглянул туда буквально на секунду, чтобы забрать бумажный пакет с фирменным логотипом ресторана. Затем мы вышли к стоянке, сели в старенький черный мерседес и неспешно покатили по проспекту.

— Завтрак, — сказал Виталий Сергеевич, показывая на пакет. — Нам ехать пятнадцать минут.

Внутри действительно нашелся небольшой термос и термокоробочка. Омлет с ветчиной, сыром и зеленью. В термосе же был сладкий кофе с карамельным вкусом.

— Как Алексей? — спросил я, решив, что лучше позавтракать.

— В тяжелом состоянии. Его сначала хорошенько избили, потом бросили в холодильник. Он замерз сильно и потратил много сил. Еще бы час или два и уже не спасли бы.

— Значит, разобрались, что произошло?

— На многоэтажной стоянке, рядом с торговым центром, Алексей столкнулся с безбашенной молодежью. У некоторых от избытка денег крышу сносит, и они ощущение реальности теряют.

— Эка вы красиво выразились, — я удивленно посмотрел на него. — Из какого рода выходит молодежь? Не из тех, кто Разумовских поддерживает? И не было ли там молодого князя, а то руки чешутся ему по шее дать.

— Нет, это нувориши.

— Кто? — не сразу понял я.

— Люди из низших сословий общества, стремительно разбогатевшие. Конкретно родители этих… заработали состояние на новых технологиях, программном обеспечении и каких-то играх для телефонов. Салют говорит, что у них оборот в сотни миллионов, а стоимость компании подпрыгнула почти до миллиарда.

— Неплохо, — едва не присвистнул я. — Когда такие деньги внезапно на голову падают, связь с реальностью действительно потерять можно…

— Только за деньги силу купить нельзя, — сказал он, хрустнув оплеткой руля. — Один из той молодежи оказался экспертом первой ступени и Алексей ему, ожидаемо, сломал ногу. Показал разницу не столько в силе, сколько в качестве оной. На этом можно было конфликт считать исчерпанным, но за оскорбленных вступился род Титовых. В торговом центре был их человек, который эту проблему пообещал решить.

— Почему тогда не прибили сразу, а в холодильнике заперли? — уточнил я, хотя догадывался, какой будет ответ.

— Потому что с трупа никакого спроса. А если бы мы расторопней были, то они бы предъявили его нам живым, пусть и немного замерзшим.

— Поганая логика, — поморщился я. — Но, Титовы, не слышал раньше. Может, я их видел на приеме во дворце?

— Непременно видел, — сказал Конев. — Живут в Санкт-Петербурге, владеют недвижимостью и торговыми домами, в том числе и тем самым, рядом с которым конфликт произошел. В разборках за власть не участвуют, но водят большую дружбу с губернатором.

Мы свернули на набережную, вдоль которой тянулось четырехэтажное старое здание из красного кирпича. Виталий Сергеевич сбросил скорость, и машина въехала под арку.

— А что Плетнев? — спросил я, вспомнив губернатора. С интересом посмотрел на явно заброшенные здания с выбитыми окнами и дверями.

— Он в курсе и вмешиваться не будет.

— Интересное здание. Такая разруха в центре города.

— Старая и заброшенная мануфактура. Ее продали пару лет назад, но новый хозяин не спешит превращать во что-то. Городские власти требуют, чтобы исторический фасад здания остался прежним, а для этого нужны огромные деньги на реставрацию и ремонт.

Машина развернулась на небольшой площадке, где стояла ржавая и обшарпанная белая малолитражка. А вообще, все вокруг выглядело так, словно здание простояло без присмотра лет сорок. Выбитые окна, горы строительный мусор под стенами, в центре двора полуразрушенный домик, то ли подстанция, то ли какой-то цех. И очень много красно-бурого кирпича, отчего в глазах рябило. Даже серое, светлеющее небо не размывало эту рябь.

Виталий Сергеевич подал пример, опуская на лицо шапку, оставив только узкую щель для глаз.

— Они так и не разобрались в ситуации, — сказал он хмуро. — Мало ли с кем их подопечные поссорились, но можно было чуть-чуть задуматься, посмотреть документы, позвонить знающим людям. Или здесь, в Санкт-Петербурге, вся молодежь разъезжает на дорогих Порше?

Мы вышли из машины и поспешили к боковому проходу в здание. Внутри царила та же разруха, что и снаружи, обшарпанные до кирпича стены, разрисованные уличной и похабной граффити. А еще пронизывающий и холодный ветер, заставляющий поежится.

— Будем их бить? — спросил я.

— Шеф сказал, надо узнать, случайность это или нет, — сказал Виталий Сергеевич. — И научить их людей уважать.

— Может быть и двойное дно, — согласился я.

— Надо мастера убрать тихо, без взрывов и разрушения. Если я в дело вступлю, то это здание очень громко рассыплется. В крайнем случае нас поддержит еще один мастер Дашковых. Они как собаки вынюхали…

Последнее он произнес недовольно.

— Мастер Титовых — боец ближнего боя, поэтому у тебя проблем возникнуть не должно. Он всегда носит с собой длинный нож, очень похожий на мачете, только с более узким клинком. Вторая ступень мастера, силу принял года два назад, но знающие люди говорят, что ничего особенного в арсенале его техник нет. Поэтому воспользуемся эффектом неожиданности, но недооценивать его не стоит.

Мы дошли до небольшого цеха, где раньше стояли станки или что-то в этом роде. Сейчас же пол покрывал строительный мусор. Недалеко от пустых и широких оконных проемов установили два стула, к которым привязали парней лет двадцати. Что примечательно, на одном только футболка и семейные трусы, второй щеголял в майке, именуемой в народе «алкоголичкой» и спортивных шортах. Их караулила пара крепких ребят в лыжных шапочках, скрывающих лицо. Кожаные куртки, джинсы и очень дорогие кроссовки. Собственно, на последнее я случайно обратил внимание, узнав фирму. Если они пытались походить на бандитов, держа в руках короткие металлические трубы, то с обувью они погорячились.

— Не замерзли еще? — спросил Виталий Сергеевич подходя.

— Не, еще дышат, — отозвался один, шмыгнул носом.

Цех продувался из конца в конец, а температура на улице была не выше градусов пяти. При такой температуре, да без движения, замерзнуть насмерть можно очень быстро. Один из парней в кожанке сфотографировал на телефон парней, у которых посинели губы. Мне показалось, что они совсем не долго здесь сидят. При этом обоим наставили синяков на лице, но видно, что аккуратно, чтобы не убить случайно.

— Пишет, чтобы не трогали детей, — хмыкнул тот, что фото отправлял. — Сказал, через пятнадцать минут будут.

— Дети, — второй лишь фыркнул. — Я этого с бабы снял, а он в меня из пистолета стрелять начал. Только стрелок из него, как из дерьма пуля.

Виталий Сергеевич показал в сторону правого выхода из цеха. Мы прошли шагов пятьдесят по узкому коридору и остановились у двух небольших окон.

— Их отцу позвонили, представились бандитами, потребовали миллион в рублях и валюте, — сказал он, протягивая вкладыш необычного наушника. По размеру он был немного крупнее, но в ухе держался крепко, за счет особого силиконового крепления.

— Представляю, — я улыбнулся под маской. — «Здравствуйте, это бандиты, очень приятно, гоните деньги».

— Примерно так, — он кивнул. — Намекнули, что с нами мастер и, если они что-то неправильное задумают, он всех «порвет».

— Тогда подождем, — сказал я, закрепляя наушник. — Мне надо минут десять, чтобы размяться.

— Я буду на втором этаже, — он показал в потолок. — Там балкон выходит как раз в центральный цех, к главному входу.

Одаренные люди, особенно достигшие большого успеха и получившие огромную силу, чаще всего относятся к обывателям терпимо. Сами такими были и поднялись высоко только годам к тридцати, во вполне осознанном возрасте. Но бывают исключения. Есть такая шутка, что: «Боткин изобрел желтуху, а американцы — синдром супермена». Это когда одаренный начинал воспринимать простых людей как насекомых, которых можно раздавить, если попали под руку. Если тебя поставят такой диагноз, то выдадут желтую карточку, точнее, поменяют паспорт мастера на справку из больницы. С этой справкой обычно отправляют на долгое и бесперспективное лечение, а потом в ссылку, в какую-нибудь глухомань, где ты и проведешь остаток жизни. Большая часть этих больных пропадает в течение первого года, чтобы появиться в какой-нибудь конфликте, в Африке или в Южной Америке. На моем счету таких двое. Один — отморозок, спалил небольшую деревню с коренными жителями, второй по-тихому «маньячил» в городе.

К чему я вспомнил больных на голову мастеров? Просто такую же желтую карточку надо давать людям, которые внезапно становятся сказочно богатыми и теряют связь с реальностью. В Японии с такими попроще, но в последнее время и там они тоже встречаются. Хорошо, если тебя заметил большой род со строгими правилами и принял к себе. Но если крупный род ведет себя как Титовы, то на это должен был обратить внимание губернатор и сделать внушение. Нисколько не удивлен, что Петр Сергеевич позволил решать эту проблему таким кардинальным образом. Можно было с ними поговорить, пожурить, сделать внушение и выслушать слезные обещания так больше не поступать, но не верю, что это заставит их исправиться. На некоторое время они притихнут, а потом все вернется на круги своя. Посмотрит на них кто-то косо, заденет плечом и все, в холодильник тебя или в реку, предварительно окунув ноги в тазик с цементом.

— Едут, — раздался незнакомый голос в наушнике. — Две машины… три…

— Работать максимально жестко? — уточнил я. — В переговоры не вступаем?

— Устраняем всех, кто приедет, — голос Конева.

Как знал, что придется драться, поэтому взял с собой боевой стержень, подаренный Императором Цао. Вынул его из специального чехла на поясе, взвесил в руке. Чем сильнее я становился, тем страшнее было его использовать. Порой, казалось, что через него можно пропустить какое-то колоссальное количество силы. Пару раз сжав его в кулак, я направился к главному входу в заводской корпус. Подумал, что надо было обувь другую выбрать, когда под кроссовками захрустел строительный мусор. Машины гостей остановились прямо у полуразрушенного домика в центре двора. Вышло семь человек, из которых на бандитов не походили только двое. Они осмотрели здание завода и просто направились к входу. Вид у гостей был настолько наглый и высокомерный, что кулаки зачесались. Первым шел крепкий мужчина лет тридцати пяти. Подтянутый, видно, что за собой следит и спортзал посещает. На нем был дорогой костюм без галстука, пиджак расстегнут. В глаза бросился необычный широкий пояс с петлей, в которой висел длинный нож, очень напоминающий мачете. Следом за ним шли двое крепких мужчин, вряд ли сильных, но уверенные в себе. Один поправляет кастет, второй коснулся куртки, под которой угадывалось очертание пистолета. Вторую группу возглавлял еще один мужчина в костюме, только тихий и неприметный. У него было что-то зажато в кулаке, но я так и не смог понять, что именно.

Меня заметили, еще до того, как подошли к зданию. Да я и не собирался прятаться, встречая их в просторном цеху, шагах в десяти напротив входа. Была одна хитрость, чтобы вводить противника в заблуждение и заставлять тебя недооценивать. Достаточно использовать совсем немного силы, уплотняя доспех духа, чтобы любой одаренный мог почувствовать тебя и оценить как слабенького мастера, едва ли не вчера ставшим таковым. Подняв руку, жестом показал, чтоб останавливались.

— Не вижу чемодана с деньгами, — сверху раздался голос помощника Конева, едва гости переступили порог.

— Еще один гость, — голос в наушнике. — Приехал один, обходит здание.

— Вторая группа, меняйте позицию, — голос Конева.

— Вы хоть знаете, с кем связались? — спросил мастер Титовых, носивший большой нож на поясе. Он отработанным жестом сдвинул полы пиджака, опуская ладонь на рукоять. — Живыми вам отсюда не уйти.

Я, наконец, смог разглядеть, что сжимал в кулаке второй. Это была стальная струна с кольцом. Он ее тихо разматывал, словно хотел использовать как плетку. Когда он использовал силу, стало понятно, что этот тоже мастер. Специалисты по оружию довольно редки, а мне угораздило связаться сразу с двумя. Они огляделись, наверняка понимая, что у них будет преимущество в замкнутом пространстве.

— Он сейчас найдет заложников, — голос в наушнике.

Я поднял левую руку, жестом подзывая мастера с ножом, провел пальцем по горлу, обозначив намерение. Тот все понял правильно и широким, театральным жестом выхватил нож из петли. Видно, что не терпится ему устроить бой насмерть. Оценил свои силы и понял, что имеет тотальное превосходство. Ох и улыбочка у него, как у маньяка, дорвавшегося до жертвы, адреналин и эйфория, когда перестаешь критически оценивать происходящее. Только не знает он, что я тоже не против устроить поединок, так как слегка доработал технику, которую демонстрировал в Мадриде. Посмотрим, сможет ли он хоть что-то ей противопоставить.

Мастер Титовых бросился вперед, выставив перед собой нож. С первого взгляда было понятно, что с оружием он обращаться умеет, держит специфически, чтобы иметь возможность молниеносно атаковать и при необходимости отступить. Первый удар — размашистый, проверить мою реакцию и посмотреть, чем отвечу. Разочаровывать я его не стал, резко шагнув навстречу. Но радость его была недолгой, так как удар, наполненный силой, начал вязнуть. Он едва кисть не вывихнул, пытаясь удержать нож. Мне оставалось сделать еще полшага вперед и одновременно с этим ударить навстречу. Кулак, в котором был зажат стержень, попал точно в цель, раздробив мастеру грудную клетку и отшвыривая на пару шагов в сторону. По идее его не должно было отбросить, но удар оказался гораздо тяжелее, чем обычно и я едва удержал стержень, который хотел полететь вслед за жертвой.

Не став ждать пока второй мастер придет в себя и, не приведи боги, решит убежать, я рванул к нему, преодолев расстояние до дверей за секунду. В воздухе, на уровне моей груди сверкнула серебряная нить, намереваясь разрезать пополам, но застряла в защитном поле не хуже, чем нож. Мастер оказался опытным бойцом, обладающим солидным запасом сил, он сумел податься в сторону, но я был чуточку быстрее. Мой удар пришелся вскользь, левее солнечного сплетения, но этого хватило, чтобы мужчину крутануло на месте, и он рухнул как подкошенный. Один из приехавших с ними экспертов попытался вытащить из куртки пистолет, но в этот момент его голова с хрустом повернулась под неестественным углом, и он мешком повалился на пол. Остальные вряд ли успели что-то понять, так как невидимая сила просто свернула им шеи. Учитывая расстояние, метров в пятьдесят, Виталий Сергеевич неплохо контролировал силу. Я так и не смог понять, что это было. Какая-то техника, схожая с кинетическим ударом, только проявляющая себя чуть более локально.

Одинокий гость, про которого говорили по рации, почувствовал вспышки силы и немного замешкался. Он проник в здание с другой стороны и добрался до заложников, только людей Конева там уже не было. Я помчался в ту сторону, намереваясь застать врасплох, но напоролся на ослепительную молнию, едва показался в проеме двери. Мастер почувствовал меня еще до того, как увидел и обстановку оценил правильно, сразу выпустив разряд молнии. Даже в просторном помещении цеха техника шарахнула так, словно взорвалось что-то, больно саданув по ушам. Яркий, извивающийся заряд угодил в мою защиту, изогнулся и впился в бетонный пол. Хлопнул еще один небольшой взрыв и в полу появилась небольшое углубление. Только к этому моменту я преодолел расстояние до немолодого упитанного мужчины и даже успел разглядеть на его лице удивление. Он узнал технику, отводящую заряд молнии, а значит и меня. Может быть, поэтому он не ударил второй раз, а может, просто замешкался. Я же мешкать не стал, выскочив из «режима» и всадив кулак ему точно в грудь, выплескивая энергию, чтобы пробить доспех духа. Учитывая, как мой удар неохотно проходит сквозь защиту, стало понятно, что этот мастер сильнее двух предыдущих, вместе взятых. Будь он настроен на серьезное сражение с самого начала и подготовил пару смертоносных техник, пришлось бы туго. Но сегодня удача была явно не на его стороне, а у меня в руках тяжелый и необычно горячий стержень, силу удара которого очень сложно контролировать.

* * *

Отель Астория, комната для совещаний, час после полудня

— Сюда, пожалуйста, — администратор отеля жестом показал на дверь, — Петр Сергеевич уже ждет Вас.

Плетнев коротко кивнул и решительно открыл дверь, входя в небольшую комнату для совещаний. За столом одиноко сидел глава рода Наумовых, работая с ноутбуком и щелкая миниатюрной мышью.

— Анатолий Евгеньевич, проходи, — Петр закрыл ноутбук, затем встал и подошел, чтобы пожать ему руку. — Все-таки приехал.

— Заехал по пути, — губернатор области сел за стол, положил толстую папку с бумагами. — Еще две встречи надо провести, потом в Зимний. Сегодня наследник принимает иностранных послов и нужно там присутствовать. Как у вас все прошло? Мне доложили, что на заброшенной мануфактуре взрыв был, но полиция ничего пока не нашла. Я приказал не усердствовать.

— Вышла небольшая накладка, — Петр Сергеевич сел напротив него. — Может, ты прольешь свет, почему к этим нуворишам на помощь приехали сразу двое мастеров Титовых и Якиншин Александр? Это он взрыв устроил, выпустил молнию в закрытом помещении.

— Хороший вопрос, — Плетнев удивился. — Ради пары пацанов, это круто даже для них. Чем закончилось?

— У нас — без потерь, у них — семь трупов.

— Нехорошо. У Титовых всего два мастера в роду, если не считать главу и его сестру. Якиншин убит? Точно? Плохо. Из твоих людей никто серьезно не пострадал? Странно, что отделались только одной молнией, а не разрушенным заводом.

— Пострадавших — нет. Мы все основательно почистили, но вопрос с тремя мастерами остается открытым. И чтобы мы большую войну уже с двумя родами не начинали, хорошо бы на него ответить как можно раньше.

— Вы когда в столицу возвращаетесь?

— В воскресенье вечером.

— Узнаю по своим каналам, — кивнул Плетнев. — Если не получится, лично встречусь с Якиншиным-старшим. А Титов уже звонили, у меня с ним встреча вечером. Убрать трех мастеров — это перебор, понимаешь?

— Понимаю, — согласился Петр Сергеевич.

— А раз понимаешь, то умерь пыл до воскресенья. И лучше бы мне дал с этим разобраться.

— Уважать перестанут, если чужими руками все делать, — сказал Наумов.

— А теперь зауважают, да? — губернатор тяжело опустил ладонь на папку с бумагами, хмуро посмотрев на старого друга. — Хорошо, хорошо, раз уж ничего обратно не отыграть, нет смысла размахивать руками. Титовы, думаю, уже знают, с кем поссориться успели. Что в знак примирения возьмешь с них?

— Если Алексей восстановится, ничего, сверх того, что уже взял. Так что пусть молятся за его здоровье.

— Хорошо, — повторил Плетнев и встал. — В субботу после обеда можно встретиться. Если узнаю что-то важное, позвоню.

Петр Сергеевич пожал ему руку, проводил, затем прошел обратно к столу. Возвращаться к работе не хотелось. Он бросил взгляд на часы. Супруга еще полчаса назад просила его спуститься на обед.

— Петр Сергеевич, — в комнату заглянула Таисия. — Вас все потеряли.

— Да, я как раз собрался идти обедать. Только маленькую проблему решу и сразу пойду. Таисия Павловна, не поможете мне.

— Конечно, — Тася вошла в комнату, прикрыла за собой дверь. Следуя приглашению, села на стул, где только что сидел Плетнев.

— Кузьма Федорович не звонил?

— Последний раз, когда в Екатерининский приехал. Говорит, что сегодня допоздна будет занят.

— Он не рассказывал, как на старой мануфактуре разбирался с теми, кто Алексея похитил?

— Нет, — Тася покачала головой. — Сказал, что расскажет, как только вернется и это не телефонный разговор.

— Правильно, — согласился Петр Сергеевич. — Мы выяснили, кто за этим стоит…

Глава рода, не вдаваясь в подробности, рассказал, что удалось выяснить и о том, как решили разобраться с Титовыми. Пересказал часть доклада Конева, тот момент, как Кузьма столкнулся с тремя мастерами.

— Понимаете, Тася, Кузьма невероятно силен. Порой меня это даже пугает. Все три мастера достигли второй ступени, а одного из них я знал лично, и он когда-то не уступал мне по силе. Но Кузьме понадобилось меньше минуты, чтобы расправиться с первыми двумя, затем добежать до третьего и убить одним ударом. Это ненормально, согласны со мной?

— Да, если Кузя до тебя добежит, можешь считать, что проиграл, — она кивнула. — Порой он придумывает такие техники, что уму непостижимо. Будь он немного старше, можно было бы говорить, что это переходный процесс на следующую ступень мастерства.

— Пока он на эту ступень не поднимется, нужно что-то придумать, чтобы окружающие не узнали или хотя бы не поняли, насколько он силен.

— А как же награждение Дмитриевским крестом за убийство чертовой дюжины японских мастеров? Это до сих пор горячо обсуждаемая тема.

— Поэтому и прошу подумать над тем, что можно сделать. Проблема ведь не в том, что его будут бояться наши враги, а в том, что об этом подумают друзья. Князь Воронцов до сих пор не может забыть, что Кузьма, вместо того чтобы поучаствовать в войне, улетел в Америку. Боюсь представить, что будет, когда князь поймет, что Кузьма один может заменить целую армию.

— Преувеличиваете, — Тася покачала головой.

— Еще неделю назад, согласился бы. А может он уже…

— Нет, до великого мастера ему еще далеко, уж Вы должны это понимать.

— Ему же двадцать два исполнилось? Да уж…

— Пойдемте обедать, — сказала Таисия, видя уставший взгляд главы рода. — Может Анна Юрьевна сможет что-то посоветовать. Обычно мастера тратят время и деньги, чтобы казаться сильнее, чем есть на самом деле. Не слышала, чтобы кто-то пытался внушить окружающим обратное. И не переживайте, Кузьма обязательно что-нибудь придумает.

Глава 3

Вторая встреча с послами, на приеме в честь дня рождения наследника Николая, проходила в Зимнем дворце под усиленной охраной. В дополнительном усилении особо смысла не было, так как на мероприятии присутствовали два великих мастера и любого сумасшедшего анархиста, рискнувшего появиться без приглашения, ждала незавидная участь. Старицкого я вспомнил не случайно, так как начальник охраны сообщил, что в последнее время их деятельность активизировались не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве. А так как главной для себя целью они ставили устранение императорской власти, то от них можно было ожидать что угодно. Больше всего настораживало то, что сторонников у них становилось все больше. Недавно их группа выпустила манифест где-то на просторах интернета, и он довольно широко разошелся по сети, несмотря на все попытки его блокировать.

Почти два часа я тенью ходил за Николаем, слушал поздравления и заверения в дружбе со стороны послов. При этом часто ловил на себе взгляды иностранных гостей. В состав делегации Испании, к слову, входил знакомый герцог Луис де Борха-и-Энрикес. В отличие от словоохотливого посла, он сказал всего пару фраз. Но итальянцы поразили меня больше, так как вместе с послом приехал маркиз Сальви, младший брат Маурицио, у которого до сих пор гостила сестра. В одном из последних писем она туманно намекала, что не хочет возвращаться в Россию и если так получится, то родит в Италии. Понравилась ей в гостях, жить в роскошном доме, ходить на прогулки в сад и к небольшому озеру.

После двух часов приема наступил перерыв, когда большая часть послов покидала дворец, а наследник в компании Великих князей принимал несколько европейских делегаций, представленных высокими гостями. Что они обсуждали, я не узнал, так как меня не позвали. Зато появилась возможность немного отдохнуть и выпить кофе.

— Матчин? — в комнату для охраны заглянул Уткин, невысокий усатый мужчина. Начальник смены и заместитель Алексея Павловича. — Ты на каком канале?

— На пятом, — я посмотрел на рацию.

— Да, точно, — он поморщился, словно что-то вспомнил. — Там с тобой гости поговорить хотят. Это не положено, но Алексей Павлович разрешил. Махнул рукой, сказал: «Пусть».

— А кто хочет? — не понял я.

— Да почти все. На первом этаже, за парадной лестницей кабинет охраны знаешь? Можешь там поговорить, час у тебя есть.

Встречаться с высокими гостями желания особого не было, но любопытство победило. Интересно, кому и зачем я понадобился, что они аж терпение потеряли. С кружкой кофе в руках я прошел по первому этажу до парадной лестницы, заглянул в небольшую служебную комнату. Для беседы она не очень походила, так как из мебели здесь были только стол и два стула. А еще портрет на стене, изображавшая видного деятеля царской охраны, наверняка прославившегося на поприще допросов с пристрастиями. Лицо у него было какое-то недоброе и взгляд пугающий. Если мне даже к портрету спиной поворачиваться не хотелось, представляю, что чувствовали те, с кем этот мужчина работал.

Первым в комнату заглянул маркиз Сильви, увидел меня и обрадовался. Красивый, высокий и стройный мужчина, темноволосый и кареглазый. Выглядел он лет на тридцать пять. При знакомстве в нем сразу угадывается итальянец, как внешними данными, так и темпераментом.

— Добрый день, Кузьма, — на очень хорошем английском языке поздоровался он.

— Здравствуйте, Луиджи, — кивнул я. — Рад Вас видеть.

— Взаимно. Я вижу, что ты сейчас очень занят во дворце, но хотел увидеть и поговорить.

— Так получилось, что телохранитель Императорской семьи в отъезде, а я единственный, кто может его заменить. Еще пару дней, мы вернемся в Москву, и я снова вернусь к тренировкам. А Вы давно приехали? По делам?

— Бизнес, — кивнул он. — За три года, что меня здесь небыло, Санкт-Петербург ничуть не изменился.

— Да, я только пару дней назад узнал, что Сильви в родственных связях с супругой Императора. Вот это была неожиданная новость.

— По нашей главной семейной линии, — он кивнул. — Если пройти по генеалогическому древу, то почти все монархи Европы связаны родственными узами.

— Вы из Рима приехали? Как поживает моя сестра, не сильно Вас утомила?

— Нет, напротив, мы с братом даже рады, что она гостит у нас, — он на секунду задумался, словно решал говорить какую-то новость или нет. — Это был секрет, который не стоило раскрывать слишком рано, но я уверен, что ты никому не расскажешь раньше времени. Мы со Светланой договорились о помолвке.

— Не понял, — я удивленно посмотрел на маркиза.

— Моему сыну скоро исполняется год, и мы решили помолвить его и дочь Светланы, когда она родится.

Не знаю, что за выражение было на моем лице, но Луиджи улыбнулся. Породниться с маркизами Сильви — это серьезный шаг. Когда-то они даже стояли в очереди на королевский престол, не в первой десятке, но важен сам факт.

— Что-то вы меня озадачили, — я в пару глотков ополовинил кружку с кофе, собираясь с мыслями.

— Светлана так и говорила, что вы будете очень удивлены.

— Представляю лицо мамы, когда она узнает эту новость.

— Так вы приезжайте, — довольный, что поделился этой новостью, сказал он. — Будем ждать вас с супругой летом. Устроим большой праздник.

— У нас сейчас… много всего происходит, но я очень постараюсь приехать. К тому же Тася в июне должна будет родить. Луиджи, а давайте на днях встретимся и поговорим основательно. А то мне час выделили времени, а тут столько новостей. Вы когда планируете уезжать домой?

— Планов пока не строил, — он достал из кармана пиджака визитку, протянул мне. — Следующие три дня у меня совершенно свободны. Приезжай в гости с супругой, как раз познакомишь нас. А я вас познакомлю с кузиной Альберта Шестого.

— Обязательно, — пообещал я. Если бы он сказал, что на встрече будет присутствовать сам Альберт Шестой, король Италии, я бы уже не удивился. И без этого необычных новостей хватало.

— Ты поднял очень щепетильную тему родства монарших особ в Европе, — перевел тему Луиджи. — Многие династии страдают от беднеющей крови. Сейчас короли редко поднимаются на вторую ступень мастера, а ведь раньше среди них были и великие мастера. Но об этом мы можем поговорить, когда вы приедете к нам в гости. Не стану отвлекать тебя от важной работы. Рад был встретиться и поговорить.

— Всегда рад видеть Вас, — сказал я. — Мы приедем, обязательно.

Луиджи хитро улыбнулся и вышел из комнаты. Эту их семейную улыбку я хорошо знаю. Обычно она предшествует какой-нибудь авантюре, в которую ввязываться себе дороже. Но встретиться с ним надо обязательно, поговорить о сестре и вообще о том, что происходит в Европе.

Пока я думал о свалившихся на голову новостях, в комнату заглянул Луис де Борха-и-Энрикес. Что интересно, тоже один, без посла и переводчика.

— Добрый день, мистер Матчин, — поздоровался герцог, говоря на английском не хуже, чем Луиджи.

— Здравствуйте. Вы в Санкт-Петербурге тоже по делам? Ох, простите за бестактность, просто меня свежие новости с ног немного сшибли.

— Ничего страшного, — он улыбнулся, видя, что я ляпнул глупость не подумав. — У меня действительно деловой визит в Россию. И цели точно такие же, что и у маркиза Сальви. Можно сказать, что мы конкуренты в текущих делах.

— Вы знакомы с ним?

— Мы знакомы семьями, — кивнул он. — Он вам уже что-то предложил?

На несколько секунд повисла пауза, я пытался переварить вопрос.

— Мне кажется, мы сейчас о разном думаем, — первым сдался я, не в силах нормально соображать. — Мы с маркизом разговаривали о моей сестре. Она гостит в поместье Сальви.

— Да? — герцог Борха посмотрел с легким прищуром. — Возможно, сейчас действительно не самое подходящее время. Но нам обязательно нужно встретиться и обстоятельно поговорить.

— Только если на следующей неделе, в Москве. Мы планируем в воскресенье возвращаться, а у меня уже две встречи и небольшой, но обязательный ужин. Чтобы успеть, придется из дворца тайно сбежать.

— На следующей неделе? — уточнил он.

— В самом крайнем случае, во вторник. У меня записан Ваш номер телефона.

— Тогда во вторник я организую небольшой семейный ужин. Буду рад видеть Вас с супругой.

— Обязательно будем, — пообещал я. — Позвоню во вторник утром, чтобы уточнить детали.

— Я пришлю Вам приглашение, — улыбнулся он. — Рад был видеть Вас, мистер Матчин.

— И я тоже, рад был.

Герцог коротко кивнул и вышел в коридор, где его дожидался посол. Я краем глаза увидел, как посол заискивающе посмотрел на герцога. Обычно так бывает, когда сильно провинился и хочешь заслужить прощение.

Усевшись на край стола, я допил кофе, чувствуя, что происходит что-то явно непредвиденное. Надеюсь, что Тася не сильно рассердится за такое количество приглашений. Хотя с маркизом Сальви ей непременно стоит познакомиться. Но вот кузина короля — это чересчур.

— А ведь, точно… — тихо сказал я.

Мне в голову пришла необычная мысль и все сразу встало на свои места. И послы, осаждающие наследника и приезд высоких гостей. Все дело в Николае. Он ведь будущий Император, а значит должен жениться и оставить наследника. Вот иностранцы и суетятся, предлагая знакомства с дочерьми и племянницами королей Европы. И будущий брак сыграет огромную роль как в отношении между государствами, так и для России в целом. Интересно, Великие князья будут подбирать невесту для Николая или он сам сделает выбор? Когда эта мысль окончательно сформировалась, я смог облегченно вздохнуть. И ничуть не удивился, когда в кабинет вошли два немца, с приставкой «фон» к фамилии. Как и предыдущие гости, они приглашали меня в гости, чтобы обсудить что-то важное. Звали одного или с Тасей. Легко согласились подождать неделю и встретиться в Москве. Единственное, что в этот вечер было непонятно, почему они все хотят встретиться со мной? Думают, что у меня есть влияние на наследника? Или хотят поднять вопрос об обучении иностранных студентов? Алена, следившая за новостями и желтой прессой, говорила, что недавно появилась громкая новость, что я всерьез взялся за обучение принцессы Цао и она станет мастером чуть ли не в следующем году. Если в этом все дело, то придется иностранных послов огорчить. Больше я учить никого не собираюсь. У меня банально нет свободного времени.

Тяжелый день закончился поздно вечером, и мы дружно отправились обратно в Екатерининский дворец. Я обратил внимание, что Николай не выглядел уставшим, но при этом был задумчив и неразговорчив. За всю дорогу он не проронил ни слова, глядя в окно. Была еще одна неприятная новость, что Геннадий Сергеевич срочно уезжает в Москву и не сможет присматривать за наследником. И что необычно, Великие князья сумели договориться и выделить по мастеру, для защиты Императорской семьи. Перепугались манифеста анархистов и засуетились. Только, кажется мне, что на самом деле эти мастера следили исключительно за тем, чтобы на Николая не оказывалось давление со стороны. Или, наоборот, это самое давление оказывали. А вот хорошей новостью стало то, что оставалось всего одно официальное мероприятие, посещение Петропавловского собора. Оно прошло буквально следующим утром, после чего меня из дворца выставили, поблагодарили и сказали, что до утра воскресенья я абсолютно свободен. Начальник охраны отпуска меня скрепя сердце, но поделать ничего не мог, на него тоже давили.

Когда я выходил из дворца через дверь на задний двор, у выхода появились Великие княжны, сбежавшие вниз.

— Кузьма! — окликнула меня младшая, сначала побежала, но потом все же перешла на быстрый шаг, слегка приподняв подол очень милого темно-зеленого платья. — Вы уезжаете?

Мария посмотрела на сумку с вещами, которую я нес на плече. Взгляд у нее стал такой печальный, что у меня сердце екнуло.

— Только до воскресенья, — добавив в голос оптимизма, сказал я. — Потом прокатимся с Вами на поезде обратно в Москву.

— А мы хотели с Вами позаниматься утренней гимнастикой. У Вас очень хорошо получается. Может быть, Вы сможете хотя бы утром приезжать на полчаса?

Она даже руки сложила в замок, держа их перед грудью, глядя с надеждой.

— Маша, я же просила, — к нам подошла старшая княжна. — Простите ее Кузьма.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Ваш тренер до сих пор болеет?

— Он уехал по делам в Москву, — сказал Мария, затем посмотрела на сестру печальными глазками.

— Мы слышали, — сказала Елизавета, погладив сестру по плечу, — что Вас специально из дворца попросили. Мама беспокоится, говорит, что это не просто так.

— Политика, — хмыкнул я. — Не переживайте, вокруг столько охраны, что с Вами ничего не случится. Хорошо, обещаю, что завтра утром и в субботу я приеду, чтобы провести утреннюю зарядку, если Вы сможете уговорить Фурию.

— А мы уже, — улыбнулась Мария. — То есть, она не против. Она о Вас только хорошее говорит и даже в пример ставит.

— Удивительно, — ярассмеялся, с трудом представляя, как Фурия меня хвалит. — Если она разрешает, то я приду завтра утром. А чтобы вам было спокойней, то у Николая есть мой номер телефона. Если понадобится помощь, просто позвоните, я тут же примчусь.

Я поднял взгляд на выход из дворца, где появились две фрейлины Императрицы, следящие за нами. В окне на втором этаже показалась сама Елена Алексеевна.

— Нужно ехать, — сказал я, показывая взглядом на правую часть дома, — а то вон те нехорошие дяди будут сердиться. Мы их завтра утром будем из себя выводить.

Девушки переглянулись и лукаво заулыбались, дескать, да, обязательно доведем их до икоты. На этом мы попрощались, и я пошел к машине. Подумал, что не хотел бы оказаться на их месте, особенно в такое неспокойное время. Скорее бы Николай взял правление в свои руки и начал бояр строить. Но для этого ему нужно сначала что-то сделать с родными дядюшками. Вот чего им не хватает, чтобы эту самую власть просто поделить? Все бы зажили спокойно.

К отелю Астория я приехал к четырем часам дня. Центр города по-прежнему был закрыт для машин, поэтому пришлось выйти раньше и прогуляться пешочком. В холле отеля меня ждала Тася, я ей позвонил, когда выезжал из дворца. Новости, что несколько дней мы проведем вместе, ее обрадовали. Она расцеловала меня в щеки, крепко обняла.

— Выгнали-таки? — улыбнулась она.

— Платить за это не буду, они сами меня выставили, — кивнул я. — Оказанная услуга, в оплате не нуждается.

— Петр Сергеевич говорит, что это все из-за того, что ты с иностранными послами устроил встречу в Зимнем. Оба Великих князя были недовольны.

— Я устроил? Идут они оба лесом. Сначала просят помочь, а потом нос воротят. Вот хрен я им больше помогать стану. Кстати, ты даже не представляешь, какая замечательная и неожиданная новость у меня есть. Я там встретил маркиза Сальви, младшего брата Маурицио, у которых гостит Оксана. Завтра вечером мы едем к нему в гости на ужин. Догадайся, с кем он нас там познакомит?

— Даже не знаю, — она удивленно посмотрела на меня. — Говори быстрее, не хочу гадать.

— С двоюродной сестрой короля Альберта Шестого.

— Шутишь? — Тася удивленно посмотрела на меня.

— И в мыслях не было.

— Почему сразу не предупредил? Нужно же платье подобрать, подготовиться как следует, украшения выбрать. Кузьма?

— А что Кузьма? У нас еще сутки в запасе.

— Легко тебе говорит, ты свое кимоно для карате наденешь и пойдешь, а у меня выходное платье только одно и я в нем уже выходила в свет. А еще прическу нужно сделать…

— Не заморачивайся так сильно. Там же самого короля не будет…

Мы негромко разговаривали у выхода, ведущего в сторону ресторана. Пришлось немного отойти, чтобы пропустить группу гостей. Нас узнали, пожелали здоровья и доброго вечера.

— Кузьма Федорович! Тася, держи его, чтобы не убежал.

Нас окликнула Анна Юрьевна.

— Никуда он теперь не убежит, злодей, — строго сказала Тася, посмотрела на меня обиженно.

— Он уже успел провиниться? — Анна Юрьевна подошла, улыбнулась.

— Успел. Аня, мне нужна будет твоя помощь.

— Конечно. Как раз сейчас все и обсудим. А с Кузьмой Петр Сергеевич хотел поговорить. Только недолго, чтобы к ужину успели спуститься оба.

— Хорошо, — отозвался я. — Сумку в номер закину и найду его.

— Он, как всегда, в переговорной, — подсказала Анна Юрьевна, где искать супруга. — Дай мужчинам волю, они и ночевать будут на рабочем месте.

Рядом с комнатами для совещаний и переговоров было удивительно тихо. В это время дня комнаты всегда заняты и освобождались только ближе к десяти часам, но порядок Наумов навел, чтобы никто не шумел и другим не мешал. Петра Сергеевича я видел еще утром в соборе, но поздоровался, заходя в комнату.

— Проходи и садись, — он жестом пригласил меня к столу. — Все в порядке, во дворце проблем не возникло? Не слишком устаешь от защитной техники?

— Все отлично, — я пожал плечами. — Мы всего два часа стояли в соборе. Сегодня все прошло даже быстрее, чем обычно. Больше выматывает дорога.

— Хорошо. Тогда давай к текущим делам. Я хотел поговорить о человеке, которого ты сманил у Трубина.

— Ее зовут Милена, — подсказал я.

— Трубин сегодня приходил, жаловался на тебя. Очень он недоволен, что его особого и уникального специалиста переманили.

— Скорее уж он сам не смог удержать в руках такого особого и ценного, — хмыкнул я. — Только я не пойму, что он жалуется? Милена говорила, что у них чисто рабочие договоренности, даже без контракта. Она у него в фирме числилась менеджером по работе с клиентами.

— Существует старое правило, негласное, по которому мастера и «особые» специалисты могут переходить к другому «работодателю» только с одобрения главы рода. Даже сейчас ему стараются следовать, чтобы не развязывать вражду между семьями.

— Глупое правило. С ходу вижу три недостатка. Что если глава рода такому мастеру платить не будет и отпускать не захочет, что тогда, садись и помирай? А когда мастер срочно понадобится, ему позвонишь, он тебя пошлет лесом прогуляться. Третий недостаток такой же очевидный.

— Все так, — он кивнул. — Но в любом вопросе есть нюансы.

— Милена сама попросила меня дать ей работу, я согласился. Так что пусть Трубин идет… гулять, раз люди от него бегут. Появится, я ему это в лицо скажу.

— А как же корпоративные секреты?

— Что у него могут быть за секреты? — я всплеснул руками. — Вон, от него даже наследник сбежал, и что-то мне подсказывает, что возвращаться не собирается.

— Да, пора мне взять небольшой перерыв, — Петр Сергеевич потер лицо ладонями. — Вылетело из головы, что вы же практически родственники с Трубиными.

— Николай из рода Трубиных официально вышел, — сказал я уже серьезно. — И фамилию матери взял. Понимаю, что кровь — не вода, но что он, что сестра моя, упрямцы еще те. Нашли друг друга два одинаковых характера.

Я хмыкнул и скрестил руки на груди.

— Так что, возвращаясь к нашим баранам, — продолжил я, — считаю претензии Трубина несостоятельными.

— Говоришь, что Милена сама просила дать ей работу? — уточнил Наумов.

— Ей платили копейки и работать не давали.

— Это все упрощает, — сказал он. — С Трубиным я вопрос решу сам. Не откладывая в долгий ящик, сегодня же. Такие специалисты, как Милена, нам могут очень пригодиться. Ступай посмотри, чем занимаются наши супруги. Я обещал сегодня не пропускать ужин.

— А как у Алексея дела? — спросил я, немного удивленный, что вопрос так быстро решился. Думал, придется бодаться за Милену, а тут мы даже спорить не начинали.

— Лиля сейчас в больнице, решает вопрос с переводом Алексея в нашу столичную клинику. С ним все хорошо, идет на поправку. Вы очень вовремя его нашли. Нам бы еще пару часов понадобилось, чтобы навестить Титовых и узнать, куда они дели Алексея.

— Это хорошо. Надо будет позаниматься с ним и Кириллом, чтобы подтянуть уровень кинетической брони. Чтобы и в огне не горели и на севере не замерзли.

— Да, Алексей говорил, что только из-за твоего совета и выжил. Вспомнил, как ты рассказывал, что броня может защитить от холода.

— Так это же общеизвестный факт, — удивился я. — У нас каждый наемник знает, как не замерзнуть и на солнышке не перегреться.

— В критической ситуации иногда забываешь все очевидное…

На ужин мы успели спуститься как раз вовремя. К нам присоединились Кирилл, Таша и Алена, поэтому вечер прошел оживленно. Они сначала обрадовались, что мне дали несколько дней выходных, потому погрустнели, когда узнали, что я утром обещал быть во дворце, а вечером нас пригласили на важный прием. Видя их грустные лица, пообещал, что проведу с ними весь день в субботу, и, если Алексея не перевезут в Москву, мы обязательного его навестим все вместе.

Встреча с маркизом Сальви состоялась в большом трехэтажном доме, в центре города. Фасад здания выходил на набережную канала Грибоедова и был выкрашен в розовый цвет. Как выяснилось позже, дом принадлежал старому другу семьи Сальви, который с радостью предоставил его высоким гостям. Встречал нас лично Луиджи, выглядевший так, словно на поезд опоздал. Он даже знакомство с Тасей отложил, приложив палец к губам и спешно провел нас на второй этаж дома, где слышалась игра фортепьяно. Кто-то красиво исполнял классическую мелодию, немного грустную, на мой взгляд, но чарующую. Тася удивленно посмотрела на меня, покачала головой, словно высоко оценивая играющего.

— Дебюсси, — шепнула она и приложила палец к моим губам, чтобы не задавал глупых вопросов, кто это такой, и что он здесь делает.

На самом деле, я слышал имя этого композитора, но без подсказки бы не узнал. А Луиджи буквально млел от мелодии и выглядел самым счастливым человеком на свете. Не знаю, почему мы прятались в коридоре, но мелодия играла еще минуты три, после чего стихла. Луиджи подтолкнул нас к просторной гостиной, в углу которой стояло большое черное фортепьяно. За ним сидела хрупкая девушка лет двадцати в красивом платье. Она с интересом листала большую книгу в мягкой обложке, вглядываясь в ровные строчки нот и совершенно не замечая нас. Луиджи пришлось пару раз кашлянуть, привлекая ее внимание. Девушка немного резко обернулась, удивленно посмотрела на нас, словно мы застали ее врасплох, щеки у ней слегка порозовели, и она очень мило смутилась.

Луиджи что-то восхищенно сказал на итальянском, всплеснул руками.

— Это было восхитительно! — добавил он уже на английском. Выдержав небольшую паузу, он сделал жест в нашу сторону. — Позвольте представить Вам друзей семьи Сальви, мистера и миссис Матчиных.

— Рада знакомству, — слегка кивнула девушка.

— Можно просто Кузьма, — сказал я. — Тася, моя супруга.

— Виттория Кристина Савойская, — представил девушку Луиджи.

— Рады знакомству, — сказал я. — Вы очень хорошо играли, даже чувствую себя неловко, что помешали.

— Нет, нет, вы не помешали, — она снова слегка смутилась. — Просто фортепьяно хорошо настроено, и я не удержалась. Я училась в консерватории почти четыре года, но не смогла закончить, мы переехали на Сардинию. Луиджи много о Вас рассказывал. На самом деле это удивительно, стать мастером в двадцать один год. Я не против, если Вы будете называть меня Витторией.

Виттория оказалась девушкой общительной, жизнерадостной и заразительно смеющейся. Невысокая, немного ниже меня ростом, красивая, с выразительными зелеными глазами. Волосы темно-каштановые, собранные в изящную прическу, а еще кисти рук у нее изящные. Колец она не носила, а из украшений я приметил только брошку. Луиджи шепнул мне по секрету, что Виттория была всего на пару месяцев моложе меня.

Мы почти час болтали на разные темы, делились впечатлениями о Риме и Санкт-Петербурге. Виттория приглашала нас в гости на Сардинию, обещала увлекательную конную экскурсию по острову, прогулки на яхте и красивые тихие пляжи. Ужин тоже удался, так как готовил его повар, приехавший прямиком из Рима. Луиджи постарался, не пожалел денег. Чуть позже ему удалось уговорить Витторию еще немного поиграть на фортепьяно. У меня после общения с кузиной короля остались только самые положительные эмоции. Узнав, что они с Луиджи в воскресенье отправляются в Москву, я поддался настроению и пригласил их на ответный ужин, получив утвердительный ответ. Когда же мы вернулись в отель, я допоздна не мог уснуть. Тася надо мной весело подшучивала, говоря, что меня, оказывается, очень легко соблазнить, а так как Виттория была девушкой обаятельной, то это хорошо, что она пошла вместе со мной. Сказала, что теперь боится отпускать меня одного.

Утром в воскресенье, когда мы с Тасей и Аленой ехали в сторону Екатерининского дворца, я вспомнил, что так и не попал в гости к Шуйским. Надеюсь, они поймут, что я в эти дни был очень занят, и не затаят обиду. Но мне действительно было не до приема. Я с Катей толком поговорить не успел, только позвонил утром, поделился планами на ближайшую неделю и попросил найти подходящее время, чтобы встретиться. Катя сказала, что найдет меня в понедельник в МИБИ и предложит пару вариантов. По сути, я просто свалил на ее шею Милену, но она сказала, чтобы я не переживал и обещала все устроить в лучшем виде. Надеюсь, девушки найдут общий язык, так как они совершенно разные по характеру. Но если драться будут, то я поставлю на Катю, она все-таки эксперт второго уровня.

Утром во дворце было оживленно и шумно. Я едва успел предстать перед начальником охраны, как меня направили к машинам, на которой должна была поехать императорская семья. Там я снова пересекся с парочкой мастеров, смотревших на меня с одинаковым презрением, словно я им пакость какую подстроил. Странно это, когда мужчины за сорок лет ведут себя так, даже не объяснив, что их не устраивает. Я на них сразу махнул рукой, решив потерпеть день и уже к вечеру отделаться от всего этого безобразия. Вернусь в институт, плотно займусь тренировками, а то застоялся немного.

— Привет, — к нашей машине подошел Трофим Трофимович. — Везет тебе, ты смог отдохнуть.

— Да и вы тут не напрягаетесь, — улыбнулся я, пожимая ему руку.

— Как сказать, — сказал он тихо, показал взглядом на ту самую парочку мастер. — Видишь этих двух? Знаешь, почему у них такие лица грустные?

— Просвети.

— Орден хотят.

— Какой? — не понял я.

— Твой. За самоотверженное спасение жизни императорской семьи.

— Так еще не вручили ничего, — сказал я, бросив еще один взгляд на мастеров. Они тоже косились на нас, догадываясь, что мы говорим о них.

— Долго ли, когда подвиг есть, — глубокомысленно заметил Трофим. Затем посмотрел серьезно. — Мне придется задержаться, чтобы чиновников в столицу сопроводить. Мы послезавтра уезжаем. Но ты смотри, к этим двоим спиной не поворачивайся.

— Им меня и со спины не взять, — так же тихо ответил я. — Но за предупреждение спасибо.

Трофим кивнул, еще раз пожал мне руку и ушел в сторону дворца. Через десять минут оттуда появилась семья императора, в сопровождении трех фрейлин. Погрузка вещей в большую машину уже закончилась и можно было сразу ехать. Как бы ни хотели трижды упомянутые мастера поехать в машине с наследником, начальник охраны их туда не пустил. Я занял место на переднем сиденье рядом с водителем, и кортеж тронулся.

До вокзала добрались без происшествий, тем более дорогу оцепили, а внутрь здания закрыли вход для посторонних, кроме представителей прессы. Погрузка тоже ничем особым не запомнилась. Немного обидно, что Питер провожал нас солнечным днем, в то время как вчера небо хмурилось. Северную столицу я покидал с некоторым облегчением и тревогой, которую никак не удавалось объяснить. Словно мы уезжаем из солнечного города в дождливую и холодную неизвестность, и от этого на душе становится пакостно. Когда так происходит, я становлюсь сердитым и неосознанно рычу на всех. А когда мое хмурое настроение никто не разделяет, становится еще более противно. Пройдя по платформе и хмуро осмотрев поезд, я поднялся в наш вагон.

— Ты чего такой смурной? — спросила Тася, точно угадав мое настроение. — Кто-то нарывается на драку? Так мы им сейчас рога поотшибаем.

— Нет, — я поморщился. — Просто предчувствие нехорошее.

— О, это синдром наемника. У нас такое было сплошь и рядом. Садись.

Тася похлопала по сидению рядом с собой и кивнула Алене, чтобы она налила чай из термоса.

— Когда остается последний рывок перед финишной чертой, когда до базы рукой подать, многие расслабляются и уже празднуют победу. Но есть индивиды, которые ждут, что на них сейчас посыплются неприятности, потому что по-другому и быть не может. Не может же человеку постоянно везти?

— Не скажу, что нам постоянно везло, — отозвался я, принимая из рук Алены кружку. — Спасибо.

— Тогда тем более расслабься, — она обняла меня за плечи. — Перед нашим поездом по пути пройдет особый состав, который проверят качество полотна. Затем поедет еще один локомотив, и мы следом за ним. Ты завтракать будешь?

— Буду, — я вздохнул, прогоняя неприятные мысли.

— А меня пригласите на ужин с двоюродной сестрой короля? — спросила Алена. — Я бы с удовольствием познакомилась.

— Да я не против, — я пожал плечами. — Она о тебе говорила несколько раз. Познакомлю. Виттория девушка очаровательная и…

Я пододвинул к себе тарелку с фирменным омлетом из Астории.

— Что? — не понял я, поймав два примерно одинаковых взгляда.

— Да, да, — кивнула Тася, — она его соблазняла, видишь, как хвалит при супруге. Ничего не боится.

— Вам бы только посмеяться, — я ничуть не обиделся. — Не буду я ее у Николая отбивать, если она ему понравится. И даже если не понравится…

— При чем здесь Николай? — не поняла Тася.

— Ну так, ее же привезли свататься к нему, — пояснил я.

Тася и Алена переглянулись.

— Кто тебе это сказал? — спросила Таисия после небольшой паузы. — Луиджи?

— Я сам догадался. Очевидно же. Будущему Императору нужен наследник, а значит супруга высокого положения. Сестра или дочь короля, к примеру.

— Рановато ему о наследнике думать, — парировала Тася, затем рассмеялась. — Очевидно ему.

— А что смешного? — я положил в рот кусочек омлета и принялся жевать.

— Раз ты догадался, давай еще немного объясню, — сказала Тася. — Это тебе вторую супругу сватали. Как перспективному, будущему великому мастеру. Подобрали хорошую кандидатуру, чтобы ваши дети смогли внести свежую кровь в королевские семьи Европы.

— Не понял…

— Что непонятного? — она уселась поудобнее. — У нашего с тобой сына будет недостаточно высокое положение, а вот дочь герцогини и великого мастера — другое дело. Так довольно часто поступают, когда появляется новый великий мастер. Карл Мирбах, например, из Германии. Знаешь, кто его вторая супруга? А ты поинтересуйся в интернете.

Я посмотрел на ополовиненный завтрак, отодвинул тарелку. Тася улыбнулась, подтянула к себе и с удовольствием принялась доедать.

— Только у всех великих мастеров есть недостаток, — жестикулируя вилкой, сказала она. — Они почти все старики. Когда мужчине за сорок пять, то дети крайне редко наследуют его силу. А ты молодой, тебе еще двадцати пяти нет. Кладезь качественных генов. Они на двух женах вряд ли остановятся. Издадут закон и разрешат тебе иметь гарем.

— Да ну тебя, — проворчал я. — Не шути так.

— В каждой шутке — лишь доля шутки, — сказала она, возвращаясь к омлету. Алена, поймав мой взгляд, пару раз утвердительно кивнула.

Какое-то время мы ехали молча. В итоге я решил немного отвлечься от этих мыслей и потянулся к сумке за планшетом, чтобы почитать последние новости. Значимых событий почти не было, если не считать предстоящую встречу глав крупнейших государств. Россию собирался представлять Великий князь Воронцов, так как ведомство иностранных дел находилось под его контролем. Не утихали жаркие дебаты по поводу пожара в токийском дворце. СГА внезапно сменило риторику и потребовало от императора Цао признаться в содеянном и покаяться. Мелкие же новости вообще не несли позитива и только пугали. Пожары, аварии, убийства и падение самолета в океан возле Филиппин. Знаменитая актриса кино и театра умудрилась в пьяном состоянии попасть в аварию, находясь за рулем дорогой машины.

— Такое чувство, что хорошие новости никому не интересны, — сказал я, откладывая планшет в сторону. — Почитал и настроение упадет еще сильнее.

— Смотря какой сайт читать, — сказала Таисия. Пока я был занят новостями, она решила почитать книгу в мягком переплете. — Нынче, чтобы что-то хорошее найти, нужно постараться.

Алена тоже коротала время, глядя в планшет и слушая что-то в наушниках. Я немного вытянул шею, увидел какой-то яркий и красочный мультфильм. Улыбнувшись, откинулся на сидении, закрывая глаза и пытаясь сосредоточиться на тренировке. Получилось не сразу, но в какой-то момент я выпал из реальности и почти сразу очнулся, так как Тася решила перебраться мимо меня от двери к окну, но вагон немного качнуло, и она заехала плечом мне в ухо.

— Прости, — она улыбнулась. — Кстати, скоро обед, просыпайся.

— Я не спал…

Бросив взгляд в окно, я удивился тому, что день уже был в самом разгаре.

— Ты сопел, — тихо сказала она, чмокнув меня в щеку.

Я поддержал ее за руку, чтобы она не ушиблась, перебираясь к окну, но в этот момент поезд бросило в сторону с такой силой, что нас едва не вышвырнуло из купе в коридор. Не знаю, как умудрился, но я активировал защиту за долю секунды до того, как мы влетели в дверь. Точнее, я в эту дверь головой врезался, оставив глубокую вмятину, а вот Тасю удержал, и она зависла в воздухе, как муха в паутине. То же самое случилось и с Аленой, только она замерла в воздухе вверх ногами. Вокруг загремело, загрохотало, что-то взорвалось и вагон рухнул с железнодорожной насыпи, переворачиваясь на бок и зарываясь в землю. Наше окно выбило, но осколки внутрь не влетели. Зато защиту мою сдавило так, что в груди заболело. Все это длилось считанные секунды, затем наступила необычная тишина.

— Все в порядке? Тася?

— Я в полном порядке, — отозвалась она.

— Я тоже, — подтвердила Алена.

— Готовьтесь упасть, — предупредил я и убрал защиту. Подстраховал Тасю, чтобы не ударилась.

Наш вагон лежал на боку, окном на земле, но не плотно, снизу просвечивала щель. Пока девушки хрустели разбитыми стеклами, я открыл дверь в купе, выглядывая в коридор. Из дальнего конца коридора на меня с большим удивлением смотрел проводник, у которого половина лица была залита кровью, а на лбу красовалось внушительное рассечение. Главное — жив остался, а кровь из такой раны вся не вытечет. Подтянувшись на руках, я выбрался в коридор. В этот самый момент, откуда-то со стороны головы поезда прозвучал оглушительный взрыв. Какой-то мастер не сдерживался и обрушил на поезд сильный удар. Выглянуть из разбитого бокового окна проблем не составило. Представшая перед глазами картина была удручающей. Поезд сошел с рельсов и опрокинулся набок с высокой насыпи. Рядом с последним вагоном уже суетилась охрана, высыпав на улицу и даже неосмотрительно поднявшись на насыпь. Мне достаточно было увидеть, как молодой парень поднялся к железной дороге, выпрямился и в ту же секунду в него ударила яркая молния. Оглушительно хлопнуло и несчастного отбросило метров на двадцать, прямо в лесополосу, к которой прижимался поезд. Послышались звуки стрельбы, кто-то отчаянно выпустил целую обойму из автомата, наверняка ни в кого не попав.

Почувствовав давление силы, я нырнул внизу к двери в купе.

— Плохо, да? — раздался оттуда голос Таси.

— Хреново, — сказал я. — Мы рухнули где-то посреди лесополосы…

Со стороны вагонов императорской семьи появилось еще одно давление силы, метнувшись в сторону леса, откуда вылетела молния. А еще я почувствовал знакомую и пугающую ауру смерти.

— А вот это — очень нехорошо, — добавил я. — Тася, чувствуешь? К нам идет анархист Старицкий.

— Значит, это от него так несет? — в ее голосе промелькнула тревога.

Теперь стреляли уже с двух сторон и гораздо активно.

— Надо отсюда уходить, — решительно сказал я. — Бежим вдоль поезда к царским вагонам, затем в лес и уходим. Я прикрываю. Тася, силу будешь использовать в самом крайнем случае, только когда я разрешу, это понятно?

— Понятно, — сказала она, протягивая руку.

Когда я вытащил их с Аленой из купе в коридор, на насыпи показался мастер Воронцовых. Один из той неприятной пары. Вокруг него искрила и потрескивала защита из сеточки молний. Мне показалось, что он специально выбрался, чтобы выманить врага, посмотреть, откуда тот бьет. Старицкого он тоже почувствовал, глядя как раз в ту сторону леса.

Не теряя времени, мы выбрались из вагона и спустились с противоположной стороны. Обломков и мусора было не так много, как я подумал, но землю крепкие и тяжелые вагоны перепахали знатно. Вагон, где ехали фрейлины Императрицы, зарылся углом в сырую землю почти на метр, а часть крыши сложилась гармошкой, открывая вид на дорогие купе. А нападающие действовали очень быстро, не жалея силу. Бронированный вагон, где ехала секретная служба, вспыхнул яростным огнем, который быстро исчез, под действием силы. Стрельба со стороны головного вагона сместилась к нам значительно ближе и в защитное поле Лу Ханя, которое я поддерживал, влетело уже с десяток пуль. Повезло, что вагоны лежали изогнувшись, образовывая вытянутую букву «М» и простреливались не везде. При этом слышались женские крики, мужская ругань и громкие, злые команды.

До царских вагонов мы добежали меньше чем за минуту. Как раз в это время на нас сверху обрушился огненный дождь, но он не долетел до земли и растворился, оставив после себя опускающийся поток жара. Это постарался Колесниченко Сергей, второй телохранитель Императора. Меня он тоже почувствовал, появившись сверху на боку вагона.

— Выводи всех! — крикнул я, взмахнув рукой.

Со стороны хвоста поезда к нам пробилось несколько бойцов в форме царской охраны, в руках тяжелые штурмовые винтовки. Оружие очень неудобное на близкой дистанции, но только таким можно взять мастера. Я уверен, что в обойме у них особые патроны с твердым сердечником, способные пробить доспех духа, или хотя бы нанести серьезный ущерб. Последним бежал начальник охраны Алексей Павлович. Выглядел он не очень, немного обгоревший и покрытый сажей.

— Надо уходить от поезда, — сказал я. — Их здесь слишком много, да еще и анархист.

— Нас тоже немало, — сказал он. — Серьезное подкрепление будет через полчаса.

Действительно, на поезде ехало как минимум семь мастеров, не считая Таси, так как не в ее положении силу использовать. Нападавшие поэтому и не пытались взять нас нахрапом, но постепенно сжимали кольцо. Но сказать это я не успел, так как на насыпи, где стоял мастер Воронцовых, прогремел оглушительный взрыв. В мое защитное поле врезалась ударная волна, забрав немного силы, а через пару секунд с неба посыпался град из крупного щебня и комьев земли.

По крыше вагона к нам скользнул наследник, ловко приземлившись. Посмотрел наверх и поймал младшую сестру. Третьей — спустилась Елизавета, а Алексей Павлович поспешил на помощь императрице. Последним к нам спрыгнул Сергей, на скуле которого красовался здоровенный синяк.

— Все целы? — спросил Алексей Павлович.

— Мы в порядке, — довольно спокойно, несмотря на творившийся вокруг маленький ад, сказала Елена Алексеевна. — У Лизы синяк на руке, а Мария ударилась коленкой.

— Со мной все хорошо, — подтвердил Николай.

— Если это то, что я думаю, — быстро сказал я, — то всем надо встать поближе ко мне. Тася, Мария…

Со стороны головы поезда послышались раскатистые удары молнии. Нападающие решили силу не жалеть и запустили объемную технику, похожую на ту, которую демонстрировал Орлов во время памятного турнира.

— Под вагон лезьте! — крикнул охранникам с ружьями Алексей Павлович.

Он вытянул руку в направлении вагона и часть крыши со скрипом и звуком разрывающегося металла начала отходить. Не знаю, что планировал сделать, но он не успел. С неба начали часто бить молнии, попадая в вагоны, в землю, в снующих вокруг людей. Там, где ослепительные молнии ударяли в металл, вверх взмывали раскаленные искры. Вокруг гремело так, что это должны были услышать, наверное, в Санкт-Петербурге. Хлопки молний перекрыли даже голоса и крики. Молнии, падающие вокруг нас в радиусе пяти метров, изгибались и словно обтекали невидимую защиту, ударяя в землю и вагон. Объемная техника прошлась волной вдоль поезда из конца в конец и затихла.

Что-то мелькнуло справа между деревьями и сверху в мое защитное поле рухнул обломанный ствол дерева. С другой стороны в защиту впилось несколько небольших, но очень быстро летящих снарядов. Сергей одновременно со мной почувствовал мастера, подобравшегося к нам достаточно близко. Не раздумывая, он рванул в лес, вломившись туда как лось, не разбирая дороги.

— Пока еще одну объемную технику на нас не уронили, может, в лес? — спросил я у Алексея Павловича. Он как раз закончил отрывать от вагона часть крыши, пытаясь соорудить то ли навес, то ли щит.

Мимо нас, по вагонам, лежащим на боку, пробежал мастер Разумовских. Его дорогой костюм был изрядно изорван, в некоторых местах почернел от огня, а рукава и вовсе отсутствовали. И бежал он в сторону, откуда к нам приближалась убийственная аура. Я только поморщился, подумав, что Старицкому он не соперник, хотя и был силен.

— У них как минимум два мастера молний, — сказала Тася, обнимая Марию и гладя ее по голове. — Как минимум два огненных и тот, за которым погнался Сергей Васильевич.

— Многовато для банды анархистов, — согласился я. — И думаю, что это не все.

— Вы лес видели? — спросил Алексей Павлович, сохраняя спокойствие. — Там взрослый мужчина не пройдет, как вы собираетесь бежать? Вас через пятьсот метров догонят. Там еще снег не везде таять начал.

— А какой толк от них будет в лесу? — спросил я. — Что они могут нам противопоставить? Разве что пожар устроить. А у нас, учитывая Вашу силу, мою и Сергея, будет преимущество.

Я не стал говорить, что наше бегство подставит под удар всех, кто находится сейчас в поезде. Не факт, что убьют, но защищать их будет некому. Не знаю, думал ли об этом Алексей Павлович.

— Теряем время, — добавил я. Со стороны, где чувствовалось присутствие Старицкого, в небо взмыл столб огня и завыл, словно демонический зверь. — Вот дурак, куда ж он один, против четверых…

— Хорошо, — согласился Алексей Павлович. — Лес идет на северо-запад. На востоке — поля и деревня в четырех километрах. Здесь вообще в любую сторону деревни в трех-четырех километрах. Елена Алексеевна, Николай Иванович, старайтесь держаться как можно ближе к Кузьме и постарайтесь не подвернуть ногу.

— Алена, понесешь на спине Машу, — сказал я.

Алексей Павлович в чем-то прав, убегать — не лучшая идея. Тем более к нам спешит подкрепление. Только оставаться рядом с поездом, когда не знаешь, сколько против тебя противников, слишком опасно. К тому же едва мы начали идти, как все дружно замерли. Все, кроме детей, но их придержали взрослые.

— Становитесь ближе, — сказал я, разгоняя защитное поле.

Я первый раз сталкивался с объемными техниками подавления жизни и это пугало до мурашек. Старицкому словно надоело сопротивление охраны, а может, он просто хотел посеять страх. На лежащий на боку поезд, часть вагонов которого уже горело, взметая в небо черные клубы дыма, упала давящая и сковывающая сила. Не такая сильная, как при личной встрече с ним, но достаточно смертоносная, чтобы убить любого, кто не достиг уровня мастера. И даже тем, кто только вступил на этот путь, как супруга Императора Елена Алексеевна, мало не покажется. В любом случае способность к сопротивлению они потеряют.

— В прошлый раз также было? — спросила Тася в наступившей тишине. Вокруг больше ничего не взрывалось, прекратилась стрельба. Был слышен только треск от горящих вагонов и какое-то непонятное гудение.

— Может остаться и убить его?.. — процедил я, затем перевел взгляд на руку Таси, сжимающую мое предплечье. Княжна Елизавета, державшая меня за вторую руку, выглядела напуганной, хотя и не понимала в полной мере, что происходит. — Рано или поздно, наши пути пересекутся. Уходим!

Глава 4

— Уходим!

Я подтолкнул княжну Елизавету в сторону леса, а Алена уже посадила на закорки Марию, спеша за Алексеем Павловичем. Холодный весенний лес встретил нас глубокой грязью, ледяными лужами и сыростью. Рядом с железной дорогой снег растаял, но стоило углубиться шагов на пятьдесят, как можно было увидеть серые полоски, покрытые ледяной коркой и не спешащие таять. Когда уходишь с теплого солнца под тень деревьев, чувство такое, словно попал в большой холодильник. Пока в крови избыток адреналина, этого почти не замечаешь, но надолго задерживаться здесь явно не стоило.

Едва мы отошли на сотню шагов, сзади прогремел очередной оглушительный взрыв, а в небо поднялся плотный столб дыма. Это заставило всех перейти на быстрый шаг, так как бежать в этой мешанине деревьев и кустов было просто невозможно. Чуть дальше нас догнал Сергей, вывалившись из высоких зарослей. Испачканный подсохшей грязью по самую макушку, выглядел он плачевно. Мастера, бросившего в нас бревнышком, он так и не смог догнать. Зато от него заметно тянуло теплом, как от очень большого обогревателя. Я погони не чувствовал и это хорошо, так как в лесу защитная техника Лу Ханя знатно теряла в эффективности. Не думал, что деревья будут так сильно мешать. Практически я мог защитить только тех, кто находился в поле зрения и это нервировало.

Быстрым шагом, иногда срываясь на бег, мы шли минут десять, удаляясь все дальше от места крушения поезда. В какой-то момент мы оказались на опушке лесополосы, а перед нами расстилалось огромное поле, покрытое редкой зеленой травой.

— Подкрепление? — спросил я у Алексея Павловича, когда мы остановились, чтобы перевести дух.

— Будет через двадцать семь минут, — он посмотрел на часы.

— Надо бы уйти еще дальше, — сказал я. — Не думаю, что погоня будет, но что-то мне неуютно. Как сказала Тася, там было слишком много мастеров для анархистов. Таким количеством они бы штурмом любой дворец взяли.

— Наемники, — сказал он, на что я поморщился, так как думал немного иначе.

— В любом случае, если они втянутся в затяжное противостояние с нами, то просто раскроют себя и тех, на кого работают. Сергей, ты не узнал мастера, за которым погнался?

— Нет, — он вглядывался в лес, откуда мы пришли. Пользуясь небольшой передышкой, Тася заматывала ему рану на предплечье, оторвав рукав от его же рубашки. — Защитный костюм военного образца и маска.

Помимо десятка небольших порезов по всему телу, у Сергея была серьезная рана плеча, куда попал стальной дротик или что-то очень похожее. Противник успел вырвать оружие, поэтому рана должна была сильно кровоточить, но Сергей зажал ее доспехом духа. Мастер его уровня мог поддерживать доспех пару часов без особых проблем, не боясь кровотечения, но вот обезболить не мог. Поэтому Сергей стоически терпел, не показывая слабости. У него лишь глаз иногда дергался, после резкого движения. Алексей Павлович тоже отделался парой неприятных ожогов на предплечьях и шее, но вид делал такой, словно просто испачкался в саже.

— Рассуждаешь логично, — согласился Алексей Павлович. — Но надо пройти еще километр. Не выходя на дорогу, вдоль опушки, до того холма…

Мы дружно прислушались к тому, как позади появилась знакомая давящая и смертоносная сила анархиста. Он был далеко и двигался медленно, словно прочесывая лес свой силой.

— Оставаться смысла нет, — сказал я, поймав взгляд Сергея в ту сторону. — Просто пугает и как волк ждет отбившуюся от стада овцу. Еще минут десять, и он сбежит. Поэтому нужно еще немного пройти, никто не устал, ногу не подвернул?

Уставших не было, поэтому мы снова двинулись на северо-запад, двигаясь по лесу, вдоль опушки, там, где это было можно. В некоторых местах поваленные деревья просто перекрывали дорогу и приходилось их обходить. Губительная сила преследовала нас ровно десять минут, оставаясь все так же далеко. Мне же полчаса, что мы шли через лес, показались очень долгими. Алексей Павлович несколько раз связывался по рации с подкреплением и в итоге мы вздохнули с облегчением, когда над лесом послышался звук вертолетов. Мы вышли на поле, найдя относительно сухой участок земли, куда они могли приземлиться. Пара военно-транспортных вертолетов, летящих над лесом, разделилась. Один направился к нам, обдав порывами ветра и легко сел метрах в двадцати правее. Первым из вертолета вышел мастер Разумовских, Трофим Михайлович Давыдов, наставник Таси и просто очень сильный мастер. Увидев его, я вздохнул с облегчением. Будь он в поезде, убегать пришлось бы не нам, а анархистам вместе с наемниками. Следом за Трофимом вышли еще два мастера из числа военных.

— Где они? — спросил Трофим Михайлович, пытаясь перекричать гул вертолета.

— Разбежались, — Алексей Павлович махнул на юго-восток, где над лесом поднимался черный столб дыма.

— Садитесь, заберем всех, мест много, — он понимающе кивнул и поспешил к военным.

Пока мы садились в вертолет, военные забрали комплект раций и умчались к полоске леса, собираясь пройти нашим маршрутом к месту крушения поезда. Тася тем временем нашла большую аптечку и уже обрабатывала раны Сергею, а Елена Алексеевна со старшей дочерью занялись ожогами начальника царской охраны. Надо сказать, императорская семья неплохо разбиралась в том, как правильно оказывать первую помощь. Позже я узнал, что они в обязательном порядке проходили не только курс медсестер, но и базовую подготовку оказания помощи раненым. Это была старая традиция, соблюдавшаяся и по сей день. Что касается княжон, то у Марии на коленке была небольшая ссадина, которую быстро обработали и приклеили пластырь. Елизавета отделалась парой синяков на руке, Николай же совсем не пострадал. Он во время крушения отдыхал на кушетке, вместе с которой и умудрился перевернуться.

На вертолете нас доставили на одну из военных баз, где ждала бригада медиков. И только после тщательной проверки, оставив на базе Колесниченко Сергея, мы вылетели в Москву. Второго телохранителя наследника было решено сразу отправить в госпиталь, а вот Алексей Павлович от врачей отбился, отделавшись только обработкой ожогов. Пообещал, что вечером пройдет полное обследование и, если понадобиться, ляжет в больницу. Все наконец смогли вздохнуть спокойно, понимая, что все закончилось. Вертолет пронес нас над живописным пейзажем, лесами и деревнями, реками и даже небольшим озерцом, затем приземлился на очередном военном аэродроме, где ждал кортеж из десятка машин. О поездке по Москве рассказать особо нечего. Промчались, нарушая скоростной режим до Большого Кремлевского дворца. Император Иван там редко появлялся, спасаясь от придворной суеты в Екатерининском, но его дочери и супруга проводили там много времени. Здесь, на небольшой площадке перед жилой частью дворца, у младшей княжны случилась небольшая истерика, со слезами, криком и скандалом. Просто ей сказали, что я вернусь в МИБИ, а она испугалась, посчитав, что кроме меня ее больше никто не сможет защитить. В этот момент я дал себе слово, что всегда буду давить анархистов, если они попадутся мне под руку. Сделал пометку, позвонить начальнику госбезопасности и попросить его взять меня на операцию по обезвреживанию Старицкого. Пускай хотя бы скажут, где его найти, один поеду и шею ему сверну.

Коротким и единодушным голосованием мы решили поехать на квартиру к Алене. Во-первых, она располагалась ближе всего к центру, во-вторых, домой уже вернулась Анна Юрьевна и Таша. Я подумал, что в их компании Алене и Тасе будет лучше. Они соберутся за столом после ужина, выпьют чаю, поделятся переживаниями и все будет хорошо.

В тихий огороженный дворик перед многоэтажным зданием мы приехали на бронированной правительственной машине, когда начало темнеть. Встречала нас Анна Юрьевна прямо у подъезда, посмотрела и покачала головой. Тася с ней по пути созвонилась, сказала, что мы скоро приедем.

— Целы? — она подошла, обняла всех по очереди.

— Мы в полном порядке, — улыбнулась Тася. — Кузя постарался, сыграл роль подушки безопасности.

— Ох и вид у вас, — ответно улыбнулась Анна Юрьевна. — Грязные, как будто неделю в лесу партизанили. Так, сначала в душ, переодеваться, а потом ужинать. У нас с Ташей все готово, поэтому даем вам ровно сорок минут. Тася, тебе есть во что переодеться?

Надо сказать, что все наши вещи остались в поезде, за исключением миниатюрного рюкзачка Алены, куда она успела спрятать планшет.

— Ну, это не проблема, — понятливо кивнула она, перевела взгляд на меня. — У меня куча вещей Кирилла. Он их покупает и везет к нам домой, и ведь ни разу не надевает. Раз в три месяца мы его гардероб перебираем, чтобы место освободить. Кирилл немного повыше будет, но мы с Ташей что-нибудь подберем…

Сорока минут всех хватило с лихвой, чтобы принять горячий душ и переодеться. Затем мы собрались в квартире Анны Юрьевны, расселись за большим столом в гостиной, ожидая, пока она с дочерью закончит накрывать на стол. В прихожей в этот момент щелкнул замок входной двери и в гости заглянул Кирилл. Он принес несколько коробок с пирогами и пирожными, но сделал вид, что удивился нашему визиту. В целом же ужин прошел в приятной семейной атмосфере, с разговорами про учебу, про погоду, о том, что синоптики обещали теплую весну.

— Анна Юрьевна, обожаю Вашу стряпню, — сказал я, когда ужин был съеден, а на столе появился большой старинный фарфоровый чайник. — А пироги Таши — тем более. Ален, можно я твоим ноутбуком воспользуюсь? Хочу маме письмо электронное отправить.

— Я его на зарядку поставила. Конечно, бери пользуйся, — Алена кивнула, протягивая мне ключи от квартиры. — Там пароля нет.

— Управлюсь минут за десять, только вы пирог не доедайте, оставьте мне кусочек.

— В духовом шкафу большой пирог только и ждет, чтобы его достали, — сказала Таша. — Мы столько, даже если захотим, съесть не сможем. Не переживай.

Поднявшись на этаж выше, я щелкнул входным замком, хотел было уже войти, но остановился, посмотрел на лестницу.

— Не сильно помешаю? — спросил Кирилл, продемонстрировав жестяную баночку с изображением слона. — Могу чай заварить, пока ты будешь занят.

— Отличная идея, — я улыбнулся, приглашая его войти. — Ноутбук у Алены, вроде, в гостиной был…

Пока я искал ноутбук, Кирилл прошелся по кухне, где почти сразу зашумел электрический чайник. Я заглянул туда через минуту, решив, что лучше чай пить на кухне.

— В новостях что-нибудь про крушение поезда было? — спросил я, удобнее устраиваясь за столом и открывая ноутбук.

— Сказали, что Императорский поезд сошел с рельсов и опрокинулся. Количество пострадавших все еще уточняется. Потом показали, как наследник с семьей садятся в вертолет. Ты там тоже мелькнул на заднем плане. И улыбка у тебя была неестественная, натянутая какая-то и глупая. Кому ты там улыбался?

— Великой княжне Марии. Взгляд у нее был напуганный, хотел поддержать.

— Отцу Осташкин звонил, сказал, что на вас засаду устроили. Рельсы срезали и сдвинули так, чтобы поезд капитально слетел. Но это пока секретная информация.

— Так оно и было, — кивнул я, найдя наконец почтовый сервис. — А куда здесь почту вводить и куда пароль?

Кирилл заглянул через плечо.

— Зачем ты эту ерунду открыл? — хохотнул он, забирая мышь. — Проще открыть браузер и вот сюда нажать. Теперь вводи свою почту, а здесь пароль. Капс только отключи.

Когда я добрался до почты, на столе уже появились две большие кружки с ароматным чаем. Понятно, что на банке со слоном должен быть индийский чай, но я его, к собственному удивлению, смог узнать по вкусу.

— Лимона нет, — сказал Кирилл, заглядывая в пустой холодильник. — Ладно, обойдемся медом.

В почтовом ящике я обнаружил два письма от мамы, и по одному от брата с сестрой. Последнее датировано вчерашним вечером. Решил сначала отправить письма, а потом прочитать, что пишут они. А то своими проблемами собьют с мысли, и я забуду, что хотел сказать.

— Отец просил передать, чтобы ты завтра с утра заехал в здание госбезопасности, — сказал Кирилл, усаживаясь напротив.

— Заеду… Кстати, как Алексей себя чувствует?

— Был у него после обеда. Нормально все, волдыри только здоровые. Он жалуется, что жжет и чешется все так, что он спать толком не может. Но лечащий врач у нас толковый, говорит, что последствий никаких быть не должно. Через неделю он уже здоров будет, а через две его выпишут. Подержат немного в больнице, понаблюдают.

Он ненадолго прервался, пробуя чай, а я быстро напечатал короткое послание. Мне нужно было знать мнение мамы по двум вопросам. Один из них касался этапов и принципов тренировки. Попутно я спросил, когда она планирует вернуться домой, и как у них обстоят дела с постройкой нашего нового корабля. Собственно, мог и не спрашивать, так как в своем письме мама об этом рассказывала. Они с братом должны были вернуться недели через две, если все пройдет гладко. Сестра о договоренностях с маркизом не говорила, но туманно намекала. Говорила, что сильно меня удивит и обрадует, если только я приеду в гости. При этом возвращаться не хотела, но приглашала к себе. Хитрая лиса.

— Анархист, про которого все говорят, он действительно так силен? — спросил Кирилл, когда я закрыл ноутбук.

— Действительно. Его сила отравлена настолько, что просто находиться рядом уже опасно для жизни. Этот яд ему в мозгу определенно что-то поменял, раз он в террористы подался. Если я отпущу контроль над «ци» рядом с простым человеком или слабым одаренным, то это может его убить. Но поток моей силы хлынет во все стороны и очень быстро исчезнет. Старицкий же умеет управлять процессом, делая свое «ци» вязким. Его сила проникает внутрь тебя, забивает и перегружает «каналы». Дальнейший процесс я не знаю. Это может быть спазм мышц, приводящий к остановке сердца или дыхания. А может, кровоизлияние в мозг, от резко подскочившего давления. Но если ты не владеешь навыками защиты «внутреннего моря», шансов выжить нет. Знаю не так много мастеров, которые смогли бы драться с ним на равных. К примеру, Свен Беккер. Против него Старицкий не страшнее котенка. Давыдов анархиста тоже по стенке размажет, не особо напрягаясь. Просто они лучше других понимают, что такое «ци». А вот тем, кто до этого еще не дорос, лучше бежать без оглядки. Или бить с расстояния шагов в триста.

— А ты?

— А я его убью, при нашей следующей встрече, — серьезно сказал я, затем улыбнулся. — Мне торговый дом Хантов подкинул неплохую технику, направленную как раз на защиту от подобных техник. Я и без нее мог с ним справиться, с трудом, но все же. А теперь он мне не соперник, если у него не припрятаны тузы в рукаве. Кстати, как только Леха поправится, походите ко мне на занятия. Для экспертов эта техника тоже будет полезна. Позже, когда прорветесь на уровень мастера, освоить технику целиком будет в разы легче.

— Зная Леху, он сбежит уже через неделю. Как только почувствует себя лучше. А Таша?

— Точно. И ей в обязательном порядке нужно будет позаниматься. Может, с проблемой ее удастся разобраться окончательно. Мне кажется, что понимание где-то близко, просто я ищу его не там. Короче, надо смотреть и пробовать.

Я поморщился, так как мысли пустились вскачь, перебивая друг друга и пытаясь подсказать, как помочь Наташе лучше.

— У самого время останется на тренировки? — улыбнулся Кирилл. — У тебя же еще группа иностранная и принцесса из Китая.

— Не трави душу, — я рассмеялся. — Прорвемся.

— А если еще предложат пойти на службу в Императорскую охрану. На полную ставку?

— Сбегу. В Китай, в самую глухомань, чтобы никто не нашел. Нет, мне такой радости не надо. Это не служба, а скука смертная. Ну… если разобраться с анархистом. Я вообще не слышал, чтобы на Императора покушались, а тут за пару недель уже дважды. Я серьезно, не смотри так, не по мне такая работа. Вон, пусть этим Дашков занимается. Надо бы его навестить…

— Если бы тебя не было в поезде, отбились бы они?

— Слишком много «если» в твоих вопросах… Слушай, может мне отпуск взять? Махнуть с Тасей и Аленой в Италию? Повидаюсь с сестрой, тем более она приглашает.

— Так езжай, зачем спрашивать? — не понял он.

— Я в таких заварушках, как сегодня много раз бывал, — я провел рукой по ноутбуку, затем откинулся на спинку стула. — Я за женщин переживаю. Не каждый день на тебя масштабные техники обрушивают и сильных мастеров взрывают, как дешевые резиновые грелки. Когда люди рядом гибнут. Не зря же этот… как его… травматический синдром придумали.

— Таисия Павловна работала в полиции, — напомнил Кирилл. — И отец говорил, что пару спятивших мастеров даже убить успела. Нет, ты определенно зря переживаешь.

— Думаешь? — с сомнением в голосе уточнил я.

— Уверен, — он хмыкнул. — На сто процентов.

* * *

То же самое время, этажом ниже

— Может, в нашу клинику на денек? — спросила Анна Юрьевна. — У нас очень хороший семейный доктор. Все-таки крушение поезда — это не прогулка по парку. Еще стресс, а в твоем положении это всегда плохо.

— Все в порядке, — сказала Тася, положив ладонь на живот. — Мы даже испугаться как следует не успели. Рядом с Кузей можно чувствовать себя в безопасности, что бы ни происходило вокруг.

— Все хорошо, — подтвердила Алена, поймав взгляд Анны Юрьевны. — Неуютно было, когда вокруг все сверкало и громыхало, особенно когда с неба молнии сыпаться начали. Мальчиков очень жалко, тех которые со штурмовыми винтовками.

Женщины помолчали. Таша сбегала на кухню, чтобы еще раз наполнить чайник кипятком и принести вазочку с вареньем.

— Да, такая трагедия, — задумчиво произнесла Таисия. — Не знаю, как Кузьма к этому отнесется. Волнуюсь за него. Когда ты бессилен противостоять лавине событий, когда чувствуешь полную беспомощность, а вокруг погибают люди. Больнее всего это воспринимается, когда ты достаточно силен, чтобы всех спасти, но обстоятельства не дают ничего сделать. Ты просто смотришь на это со стороны…

— Не, не нагнетай, — сказала Анна Юрьевна, положив ладонь поверх руки Таисии.

— Кузьма весь день хмурился.

— Когда мы с ним путешествовали по Тибету, он такие байки наемника рассказывал, что диву даешься, как столько всего успел пережить парень его возраста. За современную молодежь можно переживать, которая из дома выходит только по праздникам, а Кузя несравнимо крепче душой и телом. Его это расстроит и огорчит, несомненно, но не сломает. По крайней мере, пока ему есть кого защищать и за что драться. А твоя задача, как супруги, поддержать его. Чтобы он не волновался понапрасну.

— Все это понимаю, — кивнула Тася, но в голосе едва заметно промелькнула тревога.

— Кирилл с ним поговорит, — успокоила ее Анна Юрьевна. — Он парень умный и сообразительный, руководит целым отделом из двадцати пяти разгильдяев-программистов.

* * *

Вечер в гостях у Анны Юрьевны закончился очень хорошо. Мы просидели часов до десяти, пили чай, болтали на разные темы. Затем она отправила нас спать, сказав, что после тяжелого дня, нужно хорошенько выспаться. Действительно, утром я почувствовал себя гораздо лучше как в физическом плане, так и в душевном. Дома отдыхать всегда хорошо, это не маленькая комнатенка в огромном золотом дворце, где постоянно чувствуешь себя инородным предметом, попавшим не в свою среду. Дома все радует, и мягкая кровать, и Тася, мирно спящая рядом, и даже утренний свет, проникающий в комнату через щель в плотных занавесках.

За завтрак утром отвечали Алена и Таша, вставшие рано, чтобы приготовить много всего вкусного и полезного из меню Таисии. Это была каша с фруктами и черникой, омлет с цветной капустой и творожная запеканка. Готовили все на кухне у Алены, устроив небольшой бардак. Девушки обещали, что приготовят вкуснейший обед. Они уже составили список необходимых продуктов, вручив его Кириллу. Это они так уговаривали нас с Тасей остаться здесь еще на один день. Я, кстати, сразу согласился, тем более у меня сегодня было много хлопот. Таисия немного поворчала, что ее ждут ученики, но согласилась провести дома еще день.

После завтрака Кирилл предложил подвезти меня, сказал, что ему по пути. Я отказываться не стал, но на нашу базу позвонил, попросил, что кто-нибудь на машине встретил меня в городе. Нужно было решить еще пару дел, чтобы не отвлекаться, когда вернусь в МИБИ.

В здание Государственной Безопасности я попал легко. Представился на проходной и меня сразу же проводили в кабинет генерала Осташкина. Если в прошлый наш разговор он казался хмурым и строгим, то сегодня тяжесть в его кабинете ощущалась почти физически. Даже солнечный свет в помещение проникал с неохотой, а ведь утром погода выдалась просто изумительная.

— Здравствуйте, Глеб Романович, — поздоровался я.

— Здравствуй, Кузьма Федорович, проходи. Чай с пряником будешь?

— Спасибо, я плотно позавтракал буквально только что.

— Тогда задерживать тебя сильно не буду, — он дождался, пока я подойду и займу одинокий стул рядом с приставным столом к его рабочему месту. — Я общую картину произошедшего представляю, но еще раз послушаю с твоих слов.

Мы на секунду прервались, когда адъютант генерала принес чай в знакомых граненых стаканах и железных подстаканниках. Потом я бегло пересказал все, что случилось с поездом и попытался вспомнить все техники, которые видел. Глеб Романович слушал внимательно, делая какие-то пометки в блокноте.

— Сколько, по-твоему, там было мастеров? — спросил он.

— Точно два огненных и два мастера молний. Они работали в парах с разных сторон поезда. Был еще кто-то очень сильный, взорвавший человека Воронцовых. Плюс тот, что бросил в нас бревно и ранил Сергея. Неприятный тип, не очень сильный, но доставивший много проблем.

— И плюс Старицкий, — подытожил он. — Тот, что взрыв устроил, скорее всего, и рельсы испортил. Их разрезали при помощи силы и погнули так, что поезд буквально вылетел с насыпи. Сделали это быстро, так как за пару минут до этого проезжал особый поезд, проверяющий как раз качество дороги.

— Уже знаете, кто это был? — спросил я. — Не верю, что среди анархистов так много сильных мастеров.

— Нет, среди этих террористов мастеров всего трое. А там поработала слаженная команда, умеющая не только организовать засаду, но и проработать пути к отступлению. Там до сих пор работает следственная бригада, но первые данные неутешительные. Уходя, террористы использовали особую огненную технику и буквально выжгли землю вокруг поезда. Ни одного целого трупа, одни головешки. Все сгорело. Но бригада следователей подобралась толковая, на след террористов мы обязательно выйдем.

— И что, совсем нет предположений, кто это мог быть?

— Предположений много, даже слишком. Я на девять десятых уверен, что это поляки. Ты многих знаешь среди наемников? Есть ли среди них крупная фирма из Польши, в которую входит как минимум пять мастеров?

Я задумался на минуту. Что-то было связано с поляками, но я так сразу вспомнить не смог.

— Мы с европейскими фирмами редко пересекались. К тому же заказы на королей, императоров и их семьи запрещены. Никто в здравом уме на подобное не пойдет. По крайней мере, я таких не знаю. Ведь если выяснится, что это дело рук наемников, то они попадают в черный список и все, кто работает официально, обязаны их устранить при первой возможности. Для них будут закрыты базы по всему миру, аннулируются паспорта, а все имущество конфискуют. На такой самоубийственный шаг вменяемые люди не пойдут. Так что это кто угодно, но не наемники и вряд ли охотники за головами. Последние хотя и вне закона, но у них тоже есть правила, которым они следуют. А почему вы думаете, что это поляки?

— Есть информация, что в Россию проникло несколько мастеров, как раз оттуда. И работают они в тесном контакте с кем-то из наших родов.

— Государственная измена? — уточнил я, и судя по взгляду генерала, ответ на этот вопрос был не нужен. — Если я что-то узнаю, сразу сообщу.

— Можешь звонить напрямую мне или любому из братьев Наумовых.

— Да, хотел сказать. Когда будете ловить Старицкого, обязательно позовите меня. Мне его сила не страшна, я сейчас как раз осваиваю технику защиты, так что он от меня сбежать не сможет.

— Может, тогда, к нам на службу? — уточнил он с самым спокойным и непрошибаемым видом. — В отряд по устранению опасных преступников, таких, как Старицкий или иностранные шпионы.

— Спасибо за предложение, но я не могу. Времени нет. Учеба и все такое. Если вдруг появится опасный террорист, как Старицкий, смело зовите, я всегда готов помочь.

— Ты подумай, Кузьма Федорович. Нам в боевую группу такой специалист, как ты, очень нужен. Не собираешься же ты вечно сидеть на территории МИБИ?

— Как раз ближайшие пару лет я планировал так и сделать. А потом посмотрим.

— Что у тебя с планами на учебу, кстати? — его взгляд стал внимательным. — Планируешь ехать учиться за границу? Судя по выражению лица, часто спрашивают?

— Многих это беспокоит, — кивнул я.

— Учиться нужно, — нейтрально сказал он. — Наумов на несколько лет уезжал. Если это необходимо и чувствуешь, что без наставника не прорвешься, скажи мне, мы все организуем. Есть разные варианты. К примеру, Индия сейчас принимает мастеров лишь немного меньше, чем Китай. Их великий мастер довольно молод и легко делится мудростью, за большие деньги, естественно.

— Они не учат, а лишь создают приемлемые условия для одаренных. Чтобы их ничто не отвлекало. С таким же успехом можно куда угодно податься. Но лучше куда-нибудь, где тепло и океан.

— У нас на берегу Черного моря отличный санаторий есть, — хитро улыбнулся он. — Ведомственный и закрытый от посторонних. Отличное место для уединения и саморазвития, с максимальным комфортом. Можно заехать семьей.

— Очень заманчиво. Если туда новостные газеты приносить не будут и интернет отключат, то обещаю подумать.

— Я ради такого даже телефонную связь отрублю и глушилку поставлю. Будет не хуже, чем в любом монастыре, только без монахов.

— Соблазняете, — проворчал я. — Прямо хоть сейчас собирайся и уезжай…

— Выписывать путевку? — оживился он.

— Нет, нет, — быстро сказал я, а то станется с него упаковать меня в посылку и отправить из столицы подальше. У генерала аж глазки заблестели от этой отличной идеи. — Не сейчас. Мне еще надо позаниматься с Геннадием Сергеевичем и вообще, до прорыва еще очень далеко. Обещаю вспомнить об этом предложении в первую очередь, когда соберусь уединяться.

— Это правильно, — одобрительно кивнул он. — У нас не хуже, чем в том же Китае. Не тропики, конечно, но в этом есть свое преимущество. Если хочешь, можешь взять супругу и съездить, отдохнуть от всех этих событий. Месяц отпуска ты заслужил.

— Нет, я и без этого слишком много отдыхал.

— Тогда у меня все, больше задерживать тебя не буду. На следующей неделе в четверг загляни ко мне. Награда тебе за спасение императорской семьи будет готова.

— Орден?

— Медаль, — поправил он. — Из живых такой ни у кого нет. На Императора покушались не раз, но отличился только ты. Так что хвастаться можешь смело.

На этой прекрасной ноте мы и попрощались. К концу разговора напряжение в кабинете немного спало, а генерал даже пару раз улыбнулся. Только когда я выходил из здания, то вспомнил, что не спросил о выживших. Хотя учитывая пожар, вряд ли кто-то выбрался живым. Столько людей погибло…

— Гадство, — поморщился я, выходя на улицу. Еще раз подумал, что, если террористы попадаться мне, то всех убью. Сегодня эта мысль пришла не наполненная злостью и ненавистью, а холодная и расчетливая.

Перед входом в здание остановился высокий черный джип, за рулем которого сидел наш техник и водитель БТРа, Мережко.

— Привет, Степан Петрович, — улыбнулся я, усаживаясь на переднее сидение. — Как вы?

— Все отлично, Кузьма Федорович, — он кивнул. — Скучаем на базе без дела. Расслабились все слишком.

— А как же охрана наших зданий?

— Разве это работа? — он посмотрел на меня.

— Когда одни тебе за это платят, а другие не стремятся убить, то это уже неплохо, — я протянул ему листок из записной книжки. — Давай к этому адресу.

Ехать пришлось долго, почти час, но навигатор в машине без проблем провел нас по хитросплетению улиц прямо к нужному дому в спальном микрорайоне. Здесь я когда-то уже был и с того раза ничего не изменилось. Те же высотки, плотно стоящие друг к другу и узкие дворики, забитые машинами. Детская площадка, где резвится шумная ребятня, под присмотром трех женщин. Единственное, что выбивалось из общей картины, дорогой серебристый внедорожник, перегородивший путь, припарковавшись как раз у нужного подъезда. Машина довольно дорогая и вряд ли ее владелец живет в таком скворечнике, где соседи друг за другом могли подглядывать из окон собственных квартир.

— Я недолго.

— За углом припаркуюсь, рядом с мусорными баками, — сказал Мережко. — Больше места свободного нет.

Старенький лифт так сильно дребезжал во время подъема, что я всерьез опасался, как бы он ни сорвался. Кто-то из жильцов дома под кнопками написал маркером: «Крепись!», то ли подбадривая пассажиров, то ли сам лифт. Когда я вышел на этаж, то едва лоб в лоб не столкнулся с парой крепких парней, выглядящих довольно странно. Оба в серых джинсах и одинаковых темных ветровках, коротко стриженные, в руках полицейские резиновые дубинки. Судя по всему, они поднимались по лестнице.

— Вот, видишь, — сказал первый, некультурно тыча в мою сторону резиновой дубинкой, — смельчаки есть. А я в прошлый раз четыре часа в лифте просидел. Четыре долбанных часа!

— Здесь живешь? — спросил второй. Судя по комплекции, он часто посещал спортзал, и не для фитнеса, а чтобы потягать железо.

— Этажом выше, — миролюбиво улыбнулся я. — Там лифт застревает, поэтому я здесь выхожу.

— Вот, видишь! — сказал первый. — А ты изнылся, на седьмой этаж поднявшись.

Парни проводили меня взглядами до лестницы и вошли в длинный коридор, вдоль которого располагались квартиры. Оба эксперты, не очень сильные, но наглые. Им лет по двадцать пять, но выглядели они чуть старше. Один сидел на стероидах или другой химии, так как лицо обильно покрыто прыщами, как и шея, выглядывающая из-под воротника ветровки. Я использовал немного силы, чтобы они перестали меня замечать и тихо направился следом. Прошли они как раз до двери квартиры Милены.

— Здесь, — спросил тот, что был тяжелее килограмм на сорок.

— Здесь, — кивнул второй, пару раз громко приложив кулаком в дверь.

Хлипкая дверь от могучих ударов затряслась так, что я подумал — не выдержит. С косяка даже что-то посыпалось. С той стороны послышался какой-то шум, затем знакомый и недовольный голос Милены.

— Кто там ломится? — сердито спросила она.

— Открывай, падла, — пробасил более крупный парень, стукнув в дверь кулаком, отчего косяк с хрустом треснул. — Разговор есть.

— Идите в жопу! — послышалось из-за двери. — Я уже полицию вызвала.

— Открывай Милка! — повторил второй. — А то дверь сломаем.

— Отвалите, гомики-переростки! — крикнула она, затем послышался еще какой-то шум, словно она пыталась чем-то дверь подпереть.

— Сука! — сказал крупный недовольно, подвинул товарища и сильным ударом кулака в район ручки выбил замок.

Я же удивленно смотрел на происходящее и опомнился, только когда амбал вломился в квартиру и оттуда раздался воинственный визг Милены. Взяв второго бандита покрепче за локоть, я с силой сжал его, пока не послышался хруст. Крупный парень громко охнул, но закричать от боли не успел, получив удар в ухо. Из квартиры раздался шум опрокидываемой мебели, треск дерева и звон разбиваемой вазы или чего-то похожего. Я быстро шагнул в длинную прихожую, все так же захламленную какими-то вещами в коробках. Добавил немного силы, заполняя кинетическим полем все пространство крошечной квартиры. Со стороны единственной комнаты послышалась ругань парня и Милены. Когда же я заглянул в единственную комнату, то увидел забавную картину, громила замер в очень смешной позе и ругался матом, безрезультатно пытаясь освободиться.

— Кузьма! — обрадовалась Милена, застывшая во время падения на опрокинутый стол.

— И что это за оружие у тебя в руках? — я рассмеялся, глядя на подушку, которую она прижимала к груди.

— Что под руку попалось, то и взяла, — немного виновато ответила она.

— Что такое? Ты кто? — крепкий парень не видел вход в комнату и смешно косил взглядом.

— Помолчи пока, — сказал я, подходя к Милене, аккуратно приобнял ее за талию и освободил из захвата кинетического поля.

Девушка инстинктивно взмахнула рукой, угодив мне подушкой по лицу и только затем поняла, что не падает. Я поставил ее на ноги, посмотрев на парня.

— Милена, открой-ка окошко, надо выбросить мусор.

— Эй, вы чего?! — заволновался парень, начиная понимать, что происходит.

— Эка я вовремя в гости к тебе заглянул, — я покачал головой, пропуская мимо ушей поток брани от громилы.

— Ага, спасибо, — Милена осторожно переступила через разбитую вазу, подбираясь к окну, щелкнула стареньким замком, наверное, впервые открывая его в этом году.

— Ну вы чего? — снова заволновался парень. — Дураки, что ли? Седьмой этаж! Да мы же просто пошутили.

— Ну и мы сейчас немного пошутим. Ты же эксперт, выживешь… наверное.

— Пожалуйста, — сменил он тональность, заговорив очень быстро, так как невидимая сила начала двигать его к окошку, — не надо в окно. Мы же ничего плохого не хотели. Ну дверь сломали и что?

— Милена, ты их знаешь? — спросил я.

— Эти гомики на Федора Георгиевича работают.

— На Трубина, что ли? — немного удивился я.

— На одну из его фирм. «Колонна» называется.

Я жестом показал, чтобы они сохраняли тишину, достал сотовый телефон и набрал номер Наумова. Ответил он гудке на пятом.

— Слушаю, — раздался его голос в трубке.

— Добрый день, Петр Сергеевич, это Кузьма. Простите, что отвлекаю, у меня крошечный вопрос. Вы с Трубиным все решили по поводу Милены? Просто я волнуюсь очень.

— Здравствуй, Кузьма. Решили этот вопрос. Проблем быть не должно.

— Спасибо больше, успокоили, — я облегченно вздохнул. — Все, больше не отвлекаю.

— Вы с Тасей когда в МИБИ возвращаетесь? — спросил он, пока я не повесил трубку.

— Завтра утром. Еще один день проведем в гостях у Алены.

— Хорошо.

— Спасибо и до свидания, — быстро сказал я и повесил трубку, чтобы не затягивать разговор. Посмотрел на Милену, развел руками, как бы говоря, что ничего не понимаю.

Повернувшись к парню, я повернул указательный палец к потолку, и невидимая сила оторвала его от пола сантиметров на двадцать, затем потянула ко мне, как воздушный шарик на веревочке. — С Трубиным вроде как решили все, так чего же вы не уйметесь?

— Я вообще не в курсе, — быстро сказал он.

— И в гости зашли по старой памяти, так? Просто побуянить?

— Нет, нет, — он хотел было мотнуть головой, но не смог. — Эдуард Николаевич просил… ну… напугать.

— Не ври мне, — я погрозил ему пальцем. — Убить хотели Милену, за предательство, да? Ничего, сейчас вас в окошко выкину, а потом пойду в гости к Трубину.

— Какой убить?! — возмутился он, делая смешные гримасы, так как его тело продолжало плыть к окну. — Просто поговорить жестко, сломать что-нибудь, и все. Никакой мокрухи.

— Я тебе сейчас сама, что-нибудь сломаю, — выглянула из-за моего плеча Милена, затем кровожадно посмотрела на оброненную резиновую дубинку.

— Не надо в окно, а, — сказал парень, продолжая двигаться в ту сторону. — Мы извинимся и дверь починим…

По-моему, мы с Миленой засмеялись одновременно.

— Извиниться он, — я посмотрел на крупного парня. — Первый раз слышу, чтобы бандиты извинялись.

— У них мозгов просто нет, — добавила Милена. — Все в мышцы ушло.

— Белая машина у подъезда ваша? — спросил я, выглядывая в окно.

— Наша, — быстро ответил он.

— Отлично, — я прикинул комплекцию парня, проем окна, затем отошел в сторону. — И дверь не забудьте починить, а то я огорчусь сильно.

— Не на…

Договорить он не успел, так как я выбросил его в окно, целясь в машину. Совсем немного придержал падение, чтобы он не промахнулся. Послышался громкий крик, затем удар и звон разбитого стекла. Мы с Миленой, с одинаково любопытными взглядами выглянули на улицу. Амбал упал ровнехонько на крышу джипа, смяв его и выбив все стекла. Секундой позже, он проворно соскочил на землю и принялся открывать дверь.

— Живучий, зараза, — хмыкнул я. — И друга забыл.

— Козлы, — сердито проворчала Милена.

— Ладно, сейчас разберемся. Ты пока вещи собирай, деньги, ценности, документы. Не нравится мне этот скворечник, поэтому поедем на квартиру нашей фирмы.

— Куда? — не поняла она.

— У нас целый этаж в элитном жилом комплексе, с видом на реку имени Москвы. Поживешь там. Все равно половина квартир простаивает. Ну и что ты хмуришься? Вот, скажи, где у тебя здесь ванная комната? Санузел где?

— Туалет там, — она показала в коридор. — А ванной — нет.

— Поэтому мне квартира и не нравится. Здесь даже туалет в кладовой. Продай это недоразумение и купи что-нибудь вменяемое. Скажешь потом, сколько не хватает, фирма в долг даст. Все, не спорь, а собирайся. У нас не так много времени. Десять минут тебе.

Милена посмотрела на погром в комнате, вздохнула и пошла к шкафу в коридоре, откуда достала большую спортивную сумку. Рассердили меня эти два остолопа так, что я злиться начал. Либо Трубин полный кретин, в чем я сомневался, либо происходило что-то непонятное, чего я не любил. Поэтому вынув из кармана телефон, решительно набрал номер командора Кастальдо. Итальянец сегодня был старшим на базе.

— Ливио, хватит дрыхнуть, — без предисловий начал я. — Расслабились без дела, а в городе одна фирма охранная решила наехать на нас. Нужно провести воспитательную работу. Помнишь, как в Кобэ?

— Привлекать всех? — обрадовался и оживился Итальянец.

— Минуту, — я прикрыл трубку рукой и оглянулся к коридору. — Милена, много людей обычно на территории этой охранной фирмы?

— Три охранника, директор с замом и две группы быстрого реагирования по четыре человека.

— Ливио, их там человек пятнадцать. Записывай адрес, я через пять минут туда выезжаю. Если успеете раньше, то подождите…

Из квартиры Милены мы вышли только через пятнадцать минут, немного задержавшись. Оставшийся в коридоре громила исчез. Скорее всего, успел очухаться раньше и тихо сбежал. Я как сумел, вернул дверь в исходное положение и немного заклинил, чтобы не открылась легко. Но если присмотреться было видно, что замок просто вывернут с куском двери. У выхода из подъезда мы столкнулись с парой полицейских, которая опрашивала женщин с детской площадки. Нас тоже спросили о выпавшем из окна человеке, но мы сразу признались, что ничего подобного не видели и не слышали.

До охранной фирмы Трубиных ехать пришлось минут сорок, но к раздаче «пряников» успели вовремя. Милена немного нервничала, ерзая на заднем сидении, и за всю дорогу не проронила ни слова. Зато сильно удивилась, когда мы пристроились в хвост четырем военным джипам и машине полиции, которая за ними ехала. Мы свернули в тихий дворик между парой трехэтажных домов. Из джипов тут же высыпало два десятка наемников, все в сером пятнистом камуфляже и что примечательно, без оружия, но с военными деревянными дубинками. У всех на головах серые шапочки с прорезью для глаз. Десять человек побежало к входной двери, пока ее не успели заблокировать, еще десяток побежали вокруг здания к заднему дворику, где виднелись машины, которыми пользовалась охранная фирма. Полицейские от такой прыти немного обалдели, вышли из машины. Старший, в звании капитана, принялся что-то передавать по рации.

Я вышел, направился к полицейским.

— Капитан, — окликнул я его. — Окажите содействие. Нужно будет двор оцепить и зевак сюда не пускать.

— А вы? — спросил он, бросив взгляд на нашу машину и Милену, вышедшую следом.

— Матчин, Кузьма Федорович, — я протянул ему паспорт мастера. — Мы здесь анархистов ловим.

— Кого? — не сразу понял капитан, явно озадаченный всем происходящим.

В этот момент со второго этажа, выбив окно, вылетел охранник в такой же униформе, как и двое гостей Милены. Совершив кульбит, он очень больно рухнул на асфальт. В проеме окна показался кто-то из наших, и недолго думая, выпрыгнул следом, чтобы вылетевший мужчина не решил уползти. Подхватив его за шкирку, он поспешил к парадному входу. Сквозь разбитое окно слышался шум переворачиваемой мебели и ругань. А еще звуки ломаемой мебели, крики женщин.

— Анархистов, говорю, ловим, — повторил я. — И зевак гоните, чтобы не пострадал никто.

Не дожидаясь, пока он сообразит, я неспешно направился к входу в здание. Что-то я сразу не подумал, что на фирму мог работать мастер, но насколько знал, у Трубиных таковых больше не осталось. Только если он сам не решит в середине рабочего дня посетить офис. Можно, конечно, было и самому вломиться сюда, не привлекая группу, но так они действительно плесенью на базе покроются от скуки. А так, судя по происходящему в здании, парни отрывались по полной программе.

Не так давно, в японском порту Кобэ трех наших парней довольно сильно избили охранники порта. Затеяли драку на пустом месте и набросились толпой. Мы их вечером навестили в офисе, объяснили, что нельзя так вести себя. Полиции тогда набежало человек сто, спецназ пригнали и долго разбирались что к чему. Повезло, что мастер из полиции знал нашу фирму и все спустили на тормозах. Мы отделались штрафом, но начальник порта перед нами извинялся и даже лечение избитой троицы оплатил.

Когда я дошел до входа, внутри уже все стихло. Двое наших стояли у выбитой внутренней двери, а рядом с ней лежал без сознания кто-то из охранников фирмы. Похоже, что его просто кулаком в ухо приложили и он даже дубинку достать не успел. Я отметил у него на поясе пустую кобуру от пистолета.

На первом этаже были комнаты отдыха для охраны, поэтому я поднялся на второй этаж. В длинном коридоре царил настоящий хаос. Из всех дверей целой осталась только одна, в небольших кабинетах мебель перевернута, разбросана бумага и оргтехника. Перепуганных сотрудников собрали в просторной гостиной. Были среди них две женщины в возрасте, но с ними обошлись аккуратно. Впрочем, как и с остальными сотрудниками офиса.

— Гомер! — я узнал рослого мужчину. — Как прошло?

— Без проблем. Сопротивление никто не оказал. Почти, — он посмотрел на выбитое окно.

— А где охрана?

— На первом этаже, — подтвердил он мою догадку. — Там у них комната отдыха.

В конце коридора показался Ливио, выглянув из последнего кабинета. Хлопнув по плечу Гомера, я зашагал в ту сторону.

— Босс! — итальянец наверняка улыбнулся под маской. — Докладываю: базу противника заняли, потерь нет, раненых тоже. Дилетанты они, а не охранная фирма, даже не стрелял никто, хотя у них тут отменный арсенал.

— Никого не убили? — уточнил я.

— Нет. Сопротивление никто не оказал.

— Отлично. Сворачивайте операцию и езжайте на базу. Сейчас от полиции здесь будет не протолкнуться. Главный здесь?

— Там, — Ливио показал на дверь, из которой вышел, затем нажал кнопку на рации и приказал группе уходить.

Заглянув в кабинет, я увидел мужчину лет сорока, в дорогом костюме, немного порванном и испачканном. На лице у него уже проявился синяк от армейской печатки с металлическими нашивками.

— Все-таки крепкие вы люди, эксперты, — хмыкнул я, проходя в кабинет. — Вы хотели со мной поговорить, вот, я пришел. Одну минуту…

Я достал телефон, посмотрел на незнакомый входящий номер. Опять мне умудрились позвонить, когда он стоял в режиме «только для семьи».

— Кузьму слушает, — сказал я в трубку.

— Осташков на связи. Доложи ситуацию.

— Все хорошо. Убитых и раненых нет, отделались легким испугом.

— Анархист?

— К сожалению, никого не нашли, — быстро сказал я. — Ложная тревога.

На улице пару раз прозвучала полицейская сирена, затем голос из громкоговорителя потребовал от кого-то убираться с дороги.

— Я как только во всем разберусь, сразу позвоню, — пообещал я.

— Хорошо.

В трубке послышались непонятные звуки, затем короткие гудки. Убрав телефон, я снова посмотрел на мужчину.

— Так что Вы хотели? — спросил я. — Эдуард Николаевич, правильно?

— Это какое-то недоразумение, — сказал он, очень даже спокойно для всего происходящего вокруг. Коснулся синяка на лице и поморщился. — Я не директор и отвечаю только за бухгалтерскую отчетность. У нас с документами все в полном порядке. Лицензии на оружие, договоры и прочее. Поэтому совершенно не представляю, что наша фирма может от Вас хотеть. Эдуард Николаевич меня в курс дела не вводил.

— Хреново, что не вводил, — проворчал я. — А где найти директора?

— Не знаю, — он развел руками. — Он может быть на любом объекте или в главном офисе.

— А этот, не главный?

— Это один из офисов, работающий с объектами в западной части Москвы. Еще один такой же расположен на севере города, а главный офис — в центре, в Новокузнецком переулке.

— Не буду я за вами бегать, некогда мне. В общем, передай директору и Трубину, что у вас есть сутки, чтобы объясниться. Иначе соберу вас вместе, посажу на баржу и затоплю в Москве-реке. Ясно?

— Ясно, — понятливо кивнул он.

Все прошло довольно быстро, минут за пять, но к зданию уже подоспел автобус полиции и большой бронированный Тигр в сине-белой раскраске. Дорогу с двух сторон спешно огораживали полосатой лентой, а из соседних зданий началась эвакуация.

— Пошумели, называется, — тихо сказал я, шагая к нашей машине, рядом с которой собралась компания полиции с полковником во главе. На повороте дороги появился еще один автобус со спецназом.

— Полковник Бородин, — представился полицейский, возвращая паспорт мастера, который я оставил капитану. — Все в порядке?

— В полном. Разыскиваемых преступников в здании нет. Отбой операции. Но вы поторопитесь, а то вдруг офис уже документы жечь начали. Я срочно уезжаю на базу, мне некогда.

Полковник хотел остановить меня, но передумал. Сказал что-то помощнику, показывая на здание. Степан Петрович начал разворачиваться и кто-то из полицейских поднял ленту, чтобы мы могли свободно проехать. Я оглянулся, посмотрел, как к зданию охранной фирмы спешит спецназ.

— Все, можно считать, что про тебя забудут, — сказал я Милене, — и обходить десятой дорогой начнут. Директора там не было, но уверен, что он со мной скоро свяжется.

— А вы там?.. — немного испуганно спросила Милена.

— Дура, что ли?! — возмутился я. — Так, пошумели, мебель поломали, пару синяков охранникам поставили и разошлись. Просто похулиганили. Все, поехали, квартиру покажу. Там охрана злющая, нужно пропуск выписать. Мне домой к обеду успеть надо было, а я уже опаздываю. Гони, Степан Петрович!

Глава 5

Чтобы устроить Милену в элитном жилом комплексе, понадобился час. Сначала охрана не хотела пускать нас на территорию и только с появлением администратора все завертелось. Мы выбрали крайнюю квартиру на этаже, двухкомнатную, с огромной кухней и балконом. Рядом как раз были квартиры Джима и Вероники, только они в жилом комплексе практически не появлялись. Я договорился со Степаном Петровичем, что как только он меня отвезет, то поможет Милене перевезти вещи, как раз и присмотрит, чтобы беды с ней не случилось. Когда мы прощались, она удивила меня, серьезно сказав, что деньги в долг брать не будет, а свою маленькую квартиру сдаст в аренду. А еще она попросила свозить ее на базу нашей фирмы и устроить на какую-нибудь должность. Энтузиазм мне понравился, поэтому пообещал созвониться с Ливио и решить этот вопрос в самое ближайшее время.

К обеду я опоздал, но меня ждали и даже не сильно ругали. Зато остаток дня прошел в тихой семейной обстановке. Мы посмотрели наивное кино, сходили вечером прогуляться в ближайший парк и даже поиграли в настольную игру на пятерых человек. Утром следующего дня за нами заехала машина Наумовых и мы отправились в МИБИ. Я бы плюнул на общежитие и остался в квартире, но тратить по два часа в день на дорогу, толкаясь в столичных пробках, совершенно не хотелось. А еще я надеялся, что Тася не додумается вести занятия для любимых студентов аж до крайнего срока, чтобы ее в роддом прямо с занятий увезли. Серьезно на эту тему она со мной говорить не хотела, отшучиваясь или просто демонстративно отмалчиваясь. Вернется мама, я с ней на эту тему обязательно поговорю. Вот пусть она свою строгость к Таисии и применит.

На центральной площади института мы с Тасей расстались и вдвоем с Аленой отправились в спортзал, где занималась группа иностранных студентов. Не скажу, что удивился, просто не ожидал, что мои подопечные будут усердно заниматься с утра пораньше. В том плане, что парни и девушки дружно создавали кинетическое поле, которое я почувствовал еще на подходе. Увидев меня, они обрадовались, загомонили, спешно строясь в линию.

— Надо было переодеться, — сказал я, на что Алена согласно кивнула. — Доброго утра, ребята.

— Sir, good morning sir, — раздалось громко справа, со стороны американской пары.

Студенты дружно покосились в ту сторону и последовало недружное пожелание мне доброго утра на разных языках. В отличие от американской пары, большая часть присутствующих — отпрыски благородных семей, среди которых есть и родственники правящих династий. И чтобы их не смущать, Итана и Эмму я еще в первые наши занятия просил не выкрикивать каждый раз приветствия. Но видимо, соскучились они.

— Что ж, рад видеть всех в добром здравии. Усердно занимаетесь — это хорошо. Пока меня не было, вы должны были осваивать быструю активацию доспеха духа. Поднимите руки те, кто с этим не справился и у кого до сих пор не получается.

Обведя строй взглядом, я не увидел ни одной поднятой руки.

— Что, прямо все? — удивленно спросил я. — Молодцы! Тогда продолжим смещать баланс в сторону укрепления тела. С этого дня старайтесь не устраивать серьезных спаррингов с другими студентами, чтобы не травмировать их. Вам может показаться, что внутренняя сила становится слабее, но это обманчивое чувство. Сегодня я покажу, как пропускать энергию «ци» через тело. Этой практикой нужно заниматься не меньше пяти часов в день. Попутно продолжайте работать с кинетическим полем, доспехом духа и не забывайте о физических нагрузках. К концу учебного года, кто будет заниматься, а не бездельничать, качественно поднимется в силе. Подходите ближе, сейчас продемонстрирую нужную технику…

Чтобы объяснить парням и девушкам, что от них требуется, понадобилось примерно часа полтора. Затем еще час я потратил, чтобы оценить силу каждого и посмотреть, правильно ли они все делают. Естественно, что дальше всех в этом плане продвинулся Морока с подругой. Они выглядели настолько довольными, что едва не светились. Ну да, я им первым показал этот способ тренировки силы, поэтому они должны быстро отрываться от остальной группы.

— Что тебе, Морока? — спросил я, когда они с подругой подошли.

— А нам так и заниматься? — спросил он. — Мы уже технику это освоили.

— Дело не в освоении нехитрого приема, а в том, насколько крепким ты стал. Я не вижу, что перекос в плане баланса сил ушел, поэтому продолжайте заниматься. Попробуйте совмещать тренировки с повседневными делами, с учебой, с чтением книг. В идеале вы должны утром просыпаться, начинать тренировку и прерывать ее, когда ложитесь спать. Тогда прогрессировать будете очень быстро.

— А так можно? — недоверчиво спросил он. — Это очень выматывает.

— Конечно, выматывает. В этом весь смысл. И пока вы не станете сильнее, никаких больше техник.

— Значит, будем заниматься усерднее, — сказал он, бросив взгляд на подругу.

Я проследил за ним, посмотрел вопросительно.

— Можно мы книгу потом отдадим? — спросил Морока.

— Какую? — не понял я, еще раз обведя их взглядом.

— По парной культивации.

— Да, пожалуйста, занимайтесь, — хмыкнул я. — Или вы ее наверх отдали?

— Куда? — так наигранно-искренне удивился он, что я почти поверил. — Просто эта техника помогает…

— Идите уже, — я замахал на них рукой, не став говорить, что помогает вовсе не техника, а то, что они усердно смещали баланс последнее время. А это значит, что со стороны классической школы развития они с подругой становятся слабее, а со стороны укрепления тела — наоборот, растут.

Следующими к нам подошли Кристофер Грэй с подругой.

— Что, тоже решили не отдавать книгу? — спросил я.

— Кстати, книжка забавная, — сказал Кристофер и показал большой палец. — Шутки у Вас, Кузьма Федорович — отменные.

Я не разобрал, что он хотел этим сказать, но улыбнулся.

— Думал, что вы без меня бездельничаете, — сказал я. — А вывдруг все разом умудрились с доспехом разобраться. Что-то случилось?

— Нам помогли, — он пожал плечами. — Два мастера из Испании и Германии позанимались немного с нами. Показали, как быстрее добиться результата.

— Прямо со всеми занимались?

— Да. Подумали, что Вы можете кому-то из отстающих больше внимания уделить. А еще в МИБИ соревнования были, которые прервать пришлось. Точнее, нашу группу отстранили.

— Никого не покалечили?

— К счастью, все обошлось. Но было неожиданно. Могли бы предупредить. Мы ведь совсем недолго занимаемся, а уже такой разрыв в силе.

Я представил картину, как во время соревнований кто-то вышел против иностранного студента и, получив пару ударов, выбыл из борьбы. Затем это повторилось еще пару раз, пока группу не додумались отстранить от греха подальше. Честно признаюсь, не знал, что смещение баланса так сильно влияет на экспертов. С Аленой-то все было по-другому, так как я сначала построил крепкий фундамент, чтобы она поднималась в силе без перекосов и возможных травм. А у этих талантливых ребят и девчонок баланс просто смещался и к чему такое может привести, я до конца не был уверен.

Кристофер полез в карман и вынул небольшую визитку.

— Три дня назад брат приехал, — сказал он. — В Москве планируется что-то грандиозное, но что именно, он не сказал.

— И торговый дом Хантов опять будет проводить аукцион, — догадался я.

— Оливер Хант хотел с Вами встретиться, просил передать визитку и сказал, что будет ждать звонка.

— Позвоню, но только ради любопытства, — улыбнулся я.

Кристофер понятливо кивнул, и они с подругой вернулись к остальным. Я же обернулся, посмотрел, как в зал входит Катя Хованская и принцессы Цао.

— Доброго дня, — я приветствовал принцесс, положив ладонь на кулак. — Опаздываете на занятия.

— Просим простить нас за это опоздание, — сказала Чжэнь. — Мы не думали, что вы приедете сегодня…

— Простите, что отвлекаю, — к нам подбежала Мартина. — Совсем забыла передать приглашение. От господина де Борха.

Вручив конверт, она виновато улыбнулась и умчалась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я у Чжэнь, убирая конверт в карман. — Прошли синяки?

— Да, сейчас все хорошо.

Сяочжей что-то сказала, хитро улыбнулась. Мне она вообще напоминает очень хитрую лису, с которой нужно быть всегда настороже.

— Старшая сестра Сяочжей говорит, что эта одежда Вам к лицу, — перевела Чжэнь.

— Круто, хорошо, — подтвердила старшая принцесса на русском и показала большой палец.

— Молодежный стиль, — добавила Чжэнь на мой вопросительный взгляд.

Я посмотрел на себя, оценивая гардероб Кирилла. Вчера Алена и Таша долго подбирали для меня наряд, особенно после обещания, надеть все, что они выберут. Как оказалось, мы с Кириллом даже обувь носили одного размера, поэтому я сегодня ходил в высоких черных ботинках, оказавшихся довольно мягкими и удобными. Только я, в отличие от него, зашнуровал их основательно. Не понимал я моду, когда они щеголяли наполовину расшнурованными. Соскочат ведь, если бежать или драться придется. К слову, бордовая кофта на молнии мне очень даже понравилась. Как сказала Алена, увидев меня в ней, для полноты картины не хватает только боевых кожаных перчаток и мотоциклетного шлема. Или дорогого спортивного Порше, чтобы сесть на капот и покрасоваться перед окружающими.

— Катя, привет, — я кивнул ей. — Как дела?

— Как сказал вчера вечером папа: «С утра было хреново, а сейчас все просто великолепно», — она улыбнулась. — Он обещал подарить тебе бутылку вина из своей коллекции. А мы с Тамарой поймали его на слове, так что жди.

— А что было-то? — не понял я.

— Потом расскажу.

Пока все рассаживались на наше излюбленное место рядом со стопкой мат, я оглянулся, посмотрел на иностранную группу. Вроде бы больше никто не планировал нас отвлекать. Я подождал немного, затем уселся рядом с Аленой.

— Ну что, наш клуб снова в сборе, — сказал я на японском. — Заниматься будем по старой схеме, утром здесь, а вечером в малом зале. Если меня не будут отвлекать. У меня на днях еще пара деловых встреч, а потом мы будем наверстывать упущенное.

— Пожалуйста, прости, — сказала Сяочжэй на русском, затем перешла на китайский, говоря довольно быстро.

— Мы не знали, что так будет, — перевела Чжэнь. — Старшая сестра разговаривала с мудрецом Да Цзы, и он обещал помочь Наташе. Но… мы знали, что он… злоупотребляет силой. Император Цао поэтому его и оставил в монастыре на два года. Дал время подумать. И мы повели вас в логово психопата. В итоге все вышло очень плохо…

Я немного растерялся. Вполне ожидаемо, что они могли попросить прощение за действие старика Цзы, но признаваться в том, что знали, что он людоед, было необязательно. Когда с тобой честны, это подкупает и сбивает с мысли.

— А Император Цао меня простит? — спросил я.

— Простит, — перевела Чжэнь слова сестры. Сяочжэй пару раз утвердительно кивнула. — Но не скоро и не так просто. Сейчас он в скверном расположении духа.

— Не сержусь на вас, — сказал я, после минутной паузы. — Только на полоумного старика.

— Спасибо, — сказала Сяочжэй.

В кармане завибрировал телефон. На экране появилось имя Таси.

— Простите, — я виновато посмотрел на девушек, нажимая кнопку приема. — Да Тася, я слушаю.

— Кузьма, до тебя дозвониться невозможно. Ректор тебя срочно ищет, зайди к нему прямо сейчас.

— Мог бы кого-нибудь прислать, если я ему так нужен. Хорошо, сейчас зайду.

— На вечер чтобы никаких планов не строил, — сказала она. — Я попросила сестер Юй помочь мне приготовить ужин. И не шали.

В трубке раздались короткие гудки. Я посмотрел на телефон, убрал его в карман.

— Так, прошу меня простить, ректор вызывает срочно. Мы можем пообедать вместе в столовой, а потом пойти заниматься в малый зал.

— Хорошо, — сказала Сяочжэй на русском, и изобразила телефонную трубку в руке.

— Катя, давай прогуляемся до администрации. Алена, ты с нами?

— С вами, — важно сказала она, словно и не собиралась оставлять меня наедине с Катей.

Мы вышли из зала и неспешно направились в сторону административного здания. Погода второй день радовала теплым солнцем. Прогноз обещал еще две недели тепла, потом циклоны будут меняться друг с другом или куда-то двигаться и начнутся дожди.

— Так чем я умудрился обрадовать твоего отца? — спросил я у Кати.

— По принципу: нам хорошо, когда у соседа все плохо, — улыбнулась она. — Вчера полиция и спецслужбы перевернули с ног на голову все фирмы Трубиных. Ищут связи с террористами. Очень серьезно копают, поднимают бухгалтерию, банковские счета и денежные переводы. Представляешь, что такое доскональный обыск в крупной фирме?

— А что, есть подозрения? — удивился я.

— После того как ты ловил анархиста в офисе их охранной фирмы? — она посмотрела вопросительно и тоже удивленно. — После такого, естественно, что подозрения есть. Сейчас полиция на каждый слух реагирует остро.

— Ну… сами виноваты, — сказал я. Черт меня дернул в тот момент вспомнить именно про анархистов. Ляпнул, не подумав. — Ладно, давай о насущном. В моем расписании ничего не поменялось?

— Нет. Но ходит слух, что деканат хочет ввести дополнительный практический курс, связанный с военной подготовкой. Отбор в учебную группу очень серьезный и только для студентов класса «А».

— Очень интересно, о чем они собираются рассказывать на этом курсе, и что планируют показывать? Нет, меня в эту телегу не запрягут.

— В институте только четыре преподавателя имеют боевой опыт, — сказала она. — Вроде бы старшим наставником курса уже назначен Артем Никитич Кравец.

— Вот и отлично. Из любопытства загляну обязательно. Напомни мне, когда у него будет занятие.

— Хорошо.

На первом этаже в здании администрации было многолюдно. Взгляд сразу цеплялся за красочные плакаты на стендах с информацией о поступлении и подаче необходимых документов. Рядом как раз стояла большая группа европейцев. Слышался разговор на французском, английском и каком-то незнакомом, но очень похожем языке. При этом меня узнали, едва увидели, и группа молодежи оживилась. Хотя, вполне возможно, что они узнали Алену, но к тому времени, когда поднялся шум, мы успели проскочить мимо и подняться на второй этаж. Здесь нас встретил секретарь ректора, не пустив дальше девушек и сказав, что меня давно ждут и едва ли не силой втолкнула в кабинет. Внутри, помимо Геннадия Сергеевича, присутствовал генерал Руднев и светловолосый капитан Смирнов. До сих пор не знаю, настоящая это его фамилия или нет.

— Кузьма Федорович, проходи, — сказал ректор, делая приглашающий жест.

— Я не виноват, оно само так случилось, — быстро сказал я.

Их присутствующих шутку оценил только капитан, широко заулыбавшийся. Под серьезным взглядом ректора я вздохнул, прошел к стулу и уселся, изображая примерно студента.

— Знаешь его? — генерал Руднев протянул мне фотографию.

На фото был запечатлен худощавый чернокожий мужчина, с очень узнаваемый лицом, большим носом и хищным взглядом. Я даже поежился, едва взглянул на него.

— Акер, — сказал я, возвращая фотографию. — Злобный негр из Нигерии с именем египетского божества. Мы сталкивались в Лагосе во время Фестиваля смерти, откуда нужно было вытащить одного богатого японца. Не знаю, что должно быть у человека в голове, чтобы он решил посетить подобные мероприятие. Смертельно опасное любопытство. Но все закончилось хорошо.

— Вы знакомы или просто пересекались?

— Как сказать, — я задумался, вспоминая тот момент. — Он предлагал мне пройти экзамен на мастера, пообещав подобрать сильного соперника. К чему вы этого негра вспомнили?

— Ты про Колизей слышал? — спросил Руднев. — Где мастера дерутся насмерть.

— Допустим, — кивнул я. — Еще одна увлекательная забава, распространенная на территории Африки.

— Акер собирается провести его в России, — сказал Руднев.

— Чего? — уставился я на генерала, не понимая, шутит он так или говорит серьезно.

— Это правда, — добавил Геннадий Сергеевич.

— А, Вы планируете их в одном месте собрать и прихлопнуть? — догадался я. — Замечательно! Я поучаствую, по мере сил.

— Это увлекательное мероприятие, как ты выразился, проводится не только в Африке, — серьезно сказал генерал. — Его проводили в Греции, Бразилии, Мексике и Канаде.

— Про Мексику я слышал. Там собралось такое количество сброда со всего мира, что СГА пришлось вмешаться. Такая заварушка была, почти как маленькая война. В итоге только картели смогли взять ситуацию под контроль, угомонив самых буйных.

— Разгонять этот сброд и вмешиваться в их дела мы не будем, — Руднев сказал это так, словно как раз именно это и планировал, возможно хотел даже лично перебить всех, кто осмелится приехать. — Мероприятие негласное и пройдет незаметно для всех непричастных. К тому же в его организации принял участие Великий князь Разумовский.

— Дебил он, — не удержался я. — Набитый дерьмом мешок! И никто ему мозги не вправил? Геннадий Сергеевич? За этой красивой вывеской прячутся бандиты всех мастей, которым в развитой стране делать нечего.

— Знаем, — хмуро сказал ректор. — Прекрасно все понимаем.

— Так, — я поднял руку, взяв паузу, чтобы подумать и осознать сказанное. — При чем тут Акер?

— Он нынешний глава Колизея. Без его участия это будет жалкое сборище бандитов, решивших выяснить, кто сильнее.

— Ага, а Разумовский решил не мелочиться, да? Чтобы бандиты и бармалеи со всего мира узнали? Ему это зачем?

— Этот вопрос нас интересует не меньше, — сказал генерал. — Братья Романовы договорились, что один все организует к их обоюдной выгоде, а второй не будет вмешиваться.

— То есть, Воронцов тоже к этому балагану причастен? — эта новость меня удивила не меньше, чем первая. — Дайте догадаюсь, он тоже ничего не говорит о том, зачем им это нужно? Прекрасно.

— Мероприятие пройдет на старой заброшенной военной базе, недалеко от Пскова, — сказал Руднев. — Это хорошо, так как близко к границе Эстонии и Латвии. Рядом военный полигон и взлетная полоса. Нежеланные гости будут прибывать туда и оттуда же улетят. Я организую военных, чтобы никто не просочился на восток, перекрою дороги. Геннадий Сергеевич будет наблюдать за всем из Санкт-Петербурга и в случае необходимости окажется на месте в течение часа и десяти минут.

— Что требуется от меня? — спросил я, понимая, что отвертеться уже не получится. — Проникнуть туда и все узнать? Поспрашивать собравшихся, не знают ли они что задумали два Великих князя?

— Кузьма Федорович, не ерничай, — строго сказал Геннадий Сергеевич. — Задача проще и сложнее, одновременно. Там будет Старицкий. Тебе нужно его устранить.

— Мы можем провести туда наших специалистов, — кивнул Руднев. — Но организаторы будут внимательно следить, чтобы не было драк вне арены. Ты единственный известный мне мастер, способный убить анархиста быстро и тихо. Это огромный риск, поэтому заставлять участвовать не буду. Решай сам.

В кабинете повисла тишина. Да, я сам просил показать мне, где искать анархиста, и обещал все бросить, чтобы побежать туда и убить его. Только случай подвернулся не самый удачный, в том плане, что держаться от предстоящего мероприятия хотелось как можно дальше.

— Туда обязательно прибудет столько народу, у которых на меня зуб, что сделать это будет ой как не просто, — в итоге сказал я. — Да и люди Разумовского моему присутствию не обрадуются. Приставят кого-нибудь, чтобы постоянно следить. Но я в деле. Когда?

— Через восемь дней, — сказал генерал. — Капитан Смирнов проинструктирует тебя о деталях операции. Этот балаган будет длиться трое суток, если считать день прилета гостей. Что именно планируется, пока не известно, но мы точно знаем, что будет аукцион от торгового дома Хантов. Поэтому туда прибудут не только бандиты, но и серьезные мастера со всего мира. Проблема в том, что количество входных билетов сильно ограничено.

Руднев посмотрел на капитана, тот подобрался.

— Мы еще работаем над тем, как провести на мероприятие группу прикрытия, — сказал капитан. — В одном наши специалисты сошлись, Кузьме Федоровичу появляться там нужно исключительно инкогнито. Кузьма, у Вас особый тип силы и это нам на руку. Даже в простейшем гриме Вас раскрыть будет сложно, но мы поступим сложнее. Завтра снимем слепки с лица и сделаем маску из тончайшей силиконовой кожи. Состарим лет на десять, даже родные и близкие не узнают, гарантирую. Вы же умеете скрывать силу?

— Если никто обниматься не полезет, — поморщился я. — Грим точно хороший будет? Как в кино?

— Хороший, с гарантией. Недостаток только в том, что в нем очень жарко, и работать дольше пяти-шести часов сложно, — сказал Смирнов. — Он может потечь и начать отслаиваться. Но в группу прикрытия войдет специалист по этому профилю, он будет следить, чтобы все было нормально…

В кабинете ректора я задержался еще на полчаса. Мне пообещали, что уже на днях предоставят доступ ко всей известной информации по Колизею. А пока они будут искать приемлемый способ провести меня туда, я должен усердно готовиться. С последним я согласился, пообещав к назначенному дню полностью восстановить силы. Единственное, что я пока не решил, говорить ли Тасе о предстоящей работе или нет. С одной стороны, надо бы рассказать, с другой — она будет переживать, что в ее положении не очень хорошо.

Во время обеда с принцессами Цао я так сильно погрузился в свои мысли и даже выпал из реальности ненадолго. Опомнился, только когда Сяочжэй положила узкую ладонь поверх моей. Она заглянула мне в глаза, сказала что-то. В столовой было шумно, громко разговаривали студенты, звякала посуда, кто-то возмущался у выхода, требуя старшего преподавателя.

— Вас что-то беспокоит? — перевела ее слова Чжэнь.

— Так, опасную работу подкинули, — сказал я, ободряюще улыбнулся принцессам и девушкам, которые это тоже заметили. Правда, они ничего не поняли, так как японского языка не понимали.

— Это связано с домом Хантов? — спросила Сяочжей через сестру. — Мы видели приглашение.

— Да, — соврал я, решив, что так будет проще. — Не переживайте, все будет хорошо.

— Они зовут тебя посетить опасное событие, которое произойдет скоро?

— В проницательности Вам не откажешь, — удивился я. — Вы об этом откуда знаете?

— Слухи, — Сяочжэй улыбнулась. — Могу помочь, если работа опасная. Я дорожу нашей дружбой, а также будущим сестры. На границе между Испанией и Францией вам помог мастер Ву Ци, помнишь?

— Помню, — кивнул я, не понимая, к чему она клонит. — Невысокий китаец с мечом, щурится так, что глаз не видно.

— Он снова может Вам помочь, — сказала она.

В этот момент мне на секунду показалось, что Сяочжэй в курсе моего разговора с ректором и генералом. Я даже головой мотнул, отгоняя эту мысль, как несостоятельную.

— Появляться бывшему наемнику там будет опасно, — добавила она, по-своему расценив мое мотание головой. — А старика Ву Ци никто не знает, и он очень сильный.

— Нисколько не сомневаюсь, — быстро сказал я, вспомнив ночь, когда мы столкнулись на холме. — Спасибо за предложение, но я справлюсь. Все не так плохо, как Вы могли подумать.

Я немного лукавил, так как в подобных рискованных операциях помощь второго мастера была необходима. В паре работать всегда проще, потому что рисков значительно меньше. Я бы взял с собой Джима, но он был далеко, да и основная проблема в том, что его загримировать гораздо сложнее, чем меня, а бандиты и пираты знают его в лицо.

— Давайте лучше закончим с обедом и отправимся на тренировку. Чжэнь, можешь смело кушать, предстоящему занятию это не повредит.

* * *

В четыре часа дня, устроившись в комнате клуба Лень, я листал новости в планшете, просматривая всю доступную информацию о крушении Императорского поезда. В крупных СМИ по-прежнему писали, что поезд просто сошел с рельсов, а количество пострадавших до сих пор уточняется. Но вот желтая пресса постепенно приподнимала занавес произошедшего. Умные люди умели складывать факты в единую картину, особенно когда железнодорожное сообщение с Санкт-Петербургом до сих пор не восстановили и обещали первый поезд пустить только этим вечером. Кто-то ссылался на своих источников и писал о крупном пожаре, о том, что с места крушения вывозили лишь обгорелые остовы вагонов. В общем, информация постепенно просачивалась и не знай я правды, уже сейчас подумал бы о том, что поезд попал в засаду и если не полностью уничтожен, то серьезно пострадал.

Буквально час назад я поговорил по телефону с маркизом Сальви и извиниться за то, что из-за всего случившегося назначенный ужин придется перенести на день или два. Затем я созвонился с торговым домом Хантов и договорился о встрече на территории МИБИ. И вот сейчас как раз ждал, пока их представитель подъедет.

— А так? — Катя протянула мне ежедневник.

Я пробежал взглядом по первой странице и поморщился. Свободного времени на неделе у меня совсем не оставалось. Завтра в обед у меня встреча с капитаном Смирновым, затем ужин с герцогом де Борха-и-Энрикес. При этом я должен был успеть вернуться домой, переодеться и забрать Тасю. Послезавтра в свободное окно поставили встречу с маркизом Сальви, а в пятницу должен состояться ужин с немцами, про которых я почти забыл. Мелких дел и забот набралось еще больше, но они хотя бы были связаны с учебным процессом.

— Плохо? — с сочувствием в голосе спросила Катя. — Можно еще сильнее растянуть, но…

— Не надо, — отмахнулся я, протягивая ей свой сотовый. — Заполняй. И звуковые оповещения поставь, пожалуйста.

— Может подождать, пока с торговцами поговоришь?

— Нет. В крайнем случае куда-нибудь их предложение впихну. Там еще время для сна не трогали.

Она улыбнулась и ушла к дивану, заполнять ежедневник. Алена тем временем поставила на стол кружку с кофе, бросила знакомый ревнивый взгляд. Сколько я не пытался объяснять, а она все равно считает, что могла бы исполнять роль секретаря не хуже, а, возможно, лучше. Осталось только на примере показать. Но сейчас было не до этого.

Гости появились минут через десять. В комнату без стука заглянул Кристофер, следом за которым шел его старший брат. Джордж Грэй, как и в нашу прошлую встречу выглядел по-деловому, взгляд уверенный, улыбка располагающая.

— Добрый день, — поздоровался Джордж. — Рад видеть всех в добром здравии.

— Привет, — я встал, прошел навстречу, чтобы пожать ему руку. — Довольно неожиданно видеть дом Хантов в России. Намечается что-то большое?

— Мы там, где есть покупатель, — улыбнулся Грэй-старший. — В погоне за ним, как говорит мистер Хант. Если планируете что-то продать, сейчас самое время.

— Нет, спасибо, в этот раз воздержусь. Просто у меня нет ничего такого, с чем бы я мог расстаться за деньги, а другие бы это захотели купить. И наоборот, все что очень нужно окружающим, я продавать не собираюсь.

— Хорошая позиция, — он улыбнулся.

— Алена, сходи, пожалуйста, в общежитие, узнай, не нужна ли помощь сестрам Юй.

Она понимающе кивнула и вышла. Катя тоже встала, вернула мне телефон и ушла следом. Кристофер поймал взгляд брата и вышел в коридор. Думаю, что он сейчас встанет у двери, чтобы никто нас случайно не побеспокоил.

— Вы говорили про конфиденциальный разговор, — сказал я, затем пригубил кофе. — Кстати, хотите кофе?

— Нет, спасибо, только что пил. Простите, что отвлекаем от тренировок и дел, но торговый дом Хантов хотел бы предложить Вам небольшую и хорошо оплачиваемую работу.

— Да? — я удивился, так как подобного предложения не ожидал. — Я весь внимание.

— В России внезапно решили провести одно… мероприятие, которое посетит много мастеров со всего мира.

— Да, да, я знаю, Колизей и все такое, — поморщился я, чтобы сэкономить время. — Соберется сброд, будут делать ставки на бои, торговать тем, что обычно купить или продать нельзя.

— Вы все верно описали. Торговый дом Хантов тоже проведет аукцион. Ничего аморального или запрещенного мы продавать не станем, это наша политика. К тому же очень много людей приедут исключительно ради нашего аукциона, а не ради зрелища. Мы ведь не часто устраиваем открытые торги, и многие стараются на них попасть. Даже рискуя оказаться в непростой ситуации на столь сомнительном мероприятии.

— Что за работа? — спросил я напрямую.

— Нам нужно, чтобы вы, как уникальный специалист, оценили несколько лотов, выставленных на продажу. У нас они вызывают сомнения и нам проще отказаться от них, чем рисковать репутацией. Но спрос на них такой, что мы решили привлечь стороннего специалиста. Вы получите ровно четыре процента от суммы сделки оцениваемого лота. Это огромные деньги, учитывая их стоимость.

— Техники связаны с «укреплением тела»?

— По большей части это «умения» ближнего боя, — немного уклончиво ответил он.

— Заманчиво, — задумался я, потер подбородок. — Но опасно. Там наверняка будет много людей, которым я в свое время наступил на хвост.

— Дом Хантов обеспечит Вам защиту. Можете об этом не переживать.

— Проблема не в этом. Просто я не хочу быть замеченным на подобном мероприятии. Нет и даже не уговаривайте, — я сделал жест, останавливая его. — Но! У меня возникла отличная идея. Я познакомлю Вас со своим учителем. Он может и не такой сильный, как я, но в техниках укрепления тела и ближнего боя разбирается великолепно. Мне еще десять лет учиться, чтобы хотя бы чуть-чуть приблизится к нему.

— У Вас есть учитель? — его это почему-то сильно удивило.

— Есть. О нем мало кто знает, так как он старается не афишировать свою личность. Но учитель знает десятки, если не сотни уникальных и редких техник ближнего боя. Лучшего эксперта для оценки глупых и бредовых умений Вам не найти. Он хотел побывать на этом мероприятии, не знаю уж и зачем ему это. Думаю, он согласится помочь дому Хантов за ту цену, что Вы озвучили. Только он путешествует не один, а с группой помощников и телохранителем. Через несколько дней он будет в Москве, и я организую Вам встречу.

— Ваши рекомендации звучат хорошо…

— Не сомневайтесь, — перебил я его. — Он гений. Чтобы это понять, вам достаточно просто встретиться с ним. Если Вы думаете, что сможете найти специалиста лучше, то зря пришли ко мне сегодня.

— Хорошо, я встречусь с Вашим учителем, — сказал он. — Но, если передумаете, мы были бы рады увидеть Вас нашим экспертом. Все-таки это не только знания, но и имя.

— Так заявите, что экспертом будет: великий и неповторимый, таинственный и сильнейший, учитель самого молодого мастера в мире. И реклама будет и вопросов о качестве оценки ни у кого не возникнет.

Джордж Грэй задумался. Мне показалось, что мое предложение ему понравилось. Он целую минуту молчал, что-то прикидывая в уме.

— А когда точно приезжает Ваш учитель? — спросил он.

— Обещал на этой неделе. Я сразу позвоню, как только он объявится.

— Спасибо, — Джордж встал. — Мне нужно поговорить с мистером Хантом. Уверен, что эту идею он одобрит. К тому же мне будет интересно познакомится с Вашим учителем. Вы ведь всегда заявляли, что всего добились самостоятельно и все техники — это семейные тайны. Подобное не ударит по Вашей репутации?

— Нисколько, — улыбнулся я, вставая и протягивая ему руку. — Рад был встретиться с Вами. И спасибо за технику «Темные воды».

— Взаимно, — он крепко пожал мне руку. — Если подаренная техника оказалась полезной, то я искренне рад.

На этом мы попрощались. Пока не вернулись Алена и Катя, я набрал номер капитана Смирнова. Ответил он практически сразу.

— Слушаю, Кузьма Федорович, — послышался его голос. На заднем фоне слышались звуки проносящихся мимо машин и громко работающий двигатель.

— Это Кузьма, — сказал я, падая в кресло. — Я знаю, как мы можем инкогнито попасть на то самое мероприятие. Торговый дом Хантов только что предложил мне его посетить. Если приедете сейчас в МИБИ, то я все расскажу.

— Хорошая новость, — с некоторым облегчением в голосе произнес он. — Буду через полчаса.

Положив трубку, я набрал номер Цао Чжэнь, уточнил, уехали они из МИБИ или еще нет и обрадовался, узнав, что только собираются домой. Довольно интересный план уже полностью сформировался в голове и осталось только надеяться, что люди Смирнова действительно смогут изменить мою внешность до неузнаваемости.

В общем, несколько следующих дней прошли в суматохе. Мне пришлось трижды ездить в студию, где для меня изготавливали вторую кожу, делая ее не как маску, а накладывая частями, меняя форму скул и носа. При этом в кожу каким-то хитрым образом вклеили реалистичную жиденькую бородку и усы, чтобы скрыть недостатки макияжа. Подготовка грима — занятие утомительное, долгое и кропотливое. Зато было интересно наблюдать, как в день примерки все части накладывают, подкрашивают и склеивают, чтобы получилась новая личность. В новом облике я прибавлял не только десять лет, но и килограмм двадцать веса. Контактные линзы делали цвет моих глаз гораздо темнее и менее выразительным. Появился некрасивый старый шрам на скуле и щеке. Завершал образ парик длинных черных волос, спускающихся до плеч. В дорогом костюме с галстуком, с тростью в руках и небольших круглых очках, я себя в зеркале просто не узнавал.

В новом облике я поехал на встречу с Джорджем Грэем, решив, что если он меня раскроет, то придется посвятить в свой план торговый дом Хантов. А если все пройдет гладко, значит, и во время неприятного мероприятия меня никто не узнает. Тасю я в эту проблему посвятил накануне, после долгого ужина в компании маркиза Сальви. Она сказала, что будет за меня переживать, но устранить Старицкого нужно обязательно. Единственное, что ее немного вывело из себя, так как это поведение ректора. Тася считала, что великий мастер мог бы спокойно появиться на этом мероприятии и легко прихлопнуть анархиста вместе со всеми возмущенными и недовольными.

Стоит вспомнить три последних вечера. Это было необычно, с какой стороны ни посмотри. Ужин в компании с герцогом Луис де Борха-и-Энрикес. Он приехал в Россию с племянницей, милой девушкой девятнадцати лет. И, как выяснилось, Луиза Мария одновременно была племянницей короля Карла IХ Леон Фернандо Мария Паскуаль де Бурбон-и-Аустрия-Лорена. Она училась в Мадриде в одном из институтов изобразительных искусств на факультете живописи. Приятная в общении девушка, говорящая на пяти европейских языках и совсем чуть-чуть знающая русский. Я весь вечер ждал, когда герцог скажет, что они с королем хотят видеть меня в числе родственников, но ничего подобного даже близко не прозвучало. Мы просто поужинали, затем приятно провели время за беседой. Луиза говорила, что они с дядей проведут в столице еще неделю, а потом поедут домой. Она хотела съездить куда-нибудь на пикник, посмотреть природу России, наши леса и озера. И я бы с удовольствием организовал подобный пикник, но у меня просто не было свободного времени.

На следующий вечер мы встречались с маркизом Сальви и Витторией, пригласив их в наш дом. Они, кстати, над нами много шутили, увидев современный особняк в псевдо средневековом стиле. Не объяснять же им, что это не наша причуда, а замысел предыдущих хозяев. Но время мы провели ничуть не хуже, чем во время первой встречи. Итальянцы спешили вернуться домой, но приглашали в гости. Маркиз же хитро улыбался, как бы говоря, что никуда я не денусь и скоро приеду.

С немцами я встречался буквально вчера вечером и ужин прошел примерно так же, как с испанцами. Нас с Тасей познакомили с дочерью Кайзера, немало этим удивив. Вообще, у Кайзера Германии семь сыновей и пять дочерей. В этом плане он был самым многодетным правителем в Европе. При этом принцесса София всего на год старше меня. Стройная высокая девушка, с довольно мягкими чертами лица. Уже потом, когда мы возвращались домой, Тася называла ее ледяной принцессой. Дело в том, что София была немногословной и за вечер улыбнулась всего пару раз, хотя улыбка ей шла. Проблема не в том, что мы ей не понравились или она ждала этой встречи так же неохотно, как и я. Скорее всего, это просто характер, чем-то напомнивший мне Елену Алексеевну, супругу покойного императора. Кстати, Елена Алексеевна приходилась Софии двоюродной сестрой.

Странными же эти три встречи я назвал не случайно, так как никто напрямую не заявил о своих намерениях. Молодые люди просто встретились, познакомились, произвели друг на друга впечатление и разбежались по своим делам. Но в воздухе витало какое-то напряжение, словно все знают, зачем все это организованно, но делают вид, что не понимаю. Как будто не хватает маленького кусочка мозаики, чтобы сложить картину целиком, понять и принять ее.

Мои размышления о недавних событиях были прерваны, так как колонна из трех машин остановилась напротив ресторана быстрого питания в центре города. Пришлось выйти и прогуляться немного пешочком, так как стоянка от ресторана находилась метрах в двухстах. В разгар дня внутри заведения было немноголюдно, играла противная простенькая мелодия, пахло жареной картошкой и едва уловимо какой-то химией. Знакомых я приметил сразу. За одним из столиков удобно расположилась принцесса Цао Сяочжей в компании мастера Че и хмурого китайца, с необычно узким разрезом глаз. Я сдерживал силу, но меня все равно заметили, обратив внимание на необычный, дорогой наряд и трость в руках. О чем думали мастера, сказать невозможно, а вот на лице Сяочжэй отразилось сомнение, затем удивление и только потом появилась какая-то странная улыбка. Я подошел, уселся рядом с мечником.

— Доброго дня, — поздоровался я.

Сяочжэй захихикала, прикрыв рот ладошкой.

— Голос, как у Кузьмы, — перевел ее слова мастер Че, — но чувство такое, что перед тобой совершенно другой человек.

— Да, хорошо постарались, — сказал я. Потребовалось усилие, чтобы не касаться лица. — Никак не привыкну к усам и этой жидкой бородке. Говорить неудобно, а еще кушать в этой штуке нельзя, чтобы не отслоилась.

— Хорошо, круто, — сказала Сяочжей на русском, показав большой палец.

— Голос выдает, — перевел ее слова мастер Че.

Я вынул из кармана небольшой продолговатый прибор, похожий на диктофон, приложил к шее.

— С наскока не получилось освоить технику передачи голоса при помощи силы, — сказал я на выдохе, почти не напрягая голосовые связки. Очень похоже на неразборчивый и неслышный шепот. Прибор довольно легко усилил голос, исказив его, придав механическое звучание.

Сяочжэй снова захихикала, даже схватила за плечо мастера Че, словно боясь упасть со стула. Мы с ней успели обговорить план еще несколько дней назад. Я рассказал, что на предстоящем мероприятии появится человек, которого я обязательно должен убить, поэтому и иду на подобные ухищрения. Помощь со стороны мне не особо нужна, но вот в качестве прикрытия сильный и малоизвестный мастер, такой как Ву Ци, очень пригодится. Он должен сыграть роль ширмы, за которой я спрячусь от навязчивого внимания. Генералу Рудневу эта идея не понравилась, но предложить альтернативу китайскому мастеру он не смог. Все его специалисты либо уже примелькались, либо были недостаточно сильными, чтобы в случае проблем мне помочь. А Ву Ци, я был уверен на сто процентов, мог легко половину всей банды Колизея перерезать и спокойно сбежать в леса и болота, где его никто уже не поймает.

— У меня через сорок минут встреча с мистером Оливером Хантом, — сказал я через прибор и убрал его обратно в карман. В этот раз получилось немного неразборчиво. — Очень надеюсь, что он меня не узнает.

— Если вы уже встречались, то обмануть его не получится, — Сяочжэй стала серьезной. — Хант очень внимательный к мелочам человек. Но не беспокойся, он виду не подаст. Для него главное, чтобы ты смог выполнить обговоренную работу, а все остальное несущественно для торговца.

— Обнадежили, — проворчал я.

— Можешь довериться мастеру Ву Ци, — продолжила Сяочжэй. — Он не только сыграет роль телохранителя, но и поможет, когда дело дойдет до сражения.

— Хорошо, — я встретился взглядом с китайцем. Капитан Смирнов включил в группу специалиста, с горем пополам говорящим на китайском языке. — Спасибо, что встретились со мной сегодня.

— Пожалуйста, господин…

— Дымов, — улыбнулся я. — Дмитрий Дымов.

Соячжэй кивнула, бросила короткий, но красноречивый взгляд на мастера Ву Ци. Тот кивнул, подхватил прислоненный к скамейке меч и встал. Дальше все было просто, мы вышли из ресторана, сели в машину и еще минут тридцать ехали в сторону южного центра столицы. Встреча с Хантом должна была пройти в одном из ночных клубов, закрытых днем для посетителей. Время еще только приближалось к полудню, поэтому рядом с нужным заведением было тихо, но я заметил несколько дорогих машин, на двух из которых красовались красные дипломатические номера. Джордж Грэй ждал нас прямо у входа в клуб, читая что-то в телефоне. Заметив маневр наших машин, он оживился. Дождавшись, пока мы с Ву Ци подойдем, выдал идеальную деловую улыбку.

— Доброго дня, господин Дымов, — кивнул он мне. На секунду зацепился взглядом за внешность, словно сфотографировал и запомнил ее. Такой же взгляд достался китайцу, но внимание уделил больше не внешности, а мечу в руках. — Рады, что Вы согласились встретиться с нами. Кузьма Федорович отзывался о Вас крайне положительно.

Я кивнул, изобразил легкую улыбку, жестом показывая на дверь.

— Конечно, — понятливо сказал Джордж, — время — деньги.

В здании клуба царил полумрак, едва слышно звучала ритмичная танцевальная музыка, несколько работников подготавливали зал к предстоящему вечеру. Мистер Хант расположился в дальнем углу помещения на просторном диване. Перед ним на столике стоял знакомый ноутбук и что-то похожее на принтер, где он печатал пластиковые карточки торгового дома. Еще в помещении я заметил пару его помощников, увлеченно работающих с такими же ноутбуками, как и у начальника.

— Это заведение принадлежит одному нашему постоянному клиенту, — поймал мой взгляд Джордж, сразу поняв, что я хотел спросить. Он немного понизил голос, прикрывая рот ладонью. — Шеф иногда любит выбрать необычное место для работы. Сказал, что ему душно в маленьком офисе, а кондиционеры он не выносит.

Ву Ци отстал от нас еще на полпути, решив занять высокий стул у стойки бара, где сразу же появился бармен. Как я уже сказал, освещения в клубе не хватало, но Ханту это нисколько не мешало. Оливер поднял на нас взгляд, отрываясь от работы и, могу поклясться, что он сразу узнал меня. На его лице не дрогнул ни один мускул, но вот взгляд отразил удивление, затем легкую озадаченность. Следующим взглядом он отослал Джорджа, затем сделал приглашающий жест в сторону углового дивана.

— Мистер Дымов? — нейтрально спросил он. — Вы знакомы с торговым домом Хантов? Нам рекомендовали Вас как специалиста по техникам ближнего боя.

Я кивнул, как бы говоря, что знаком.

— Мы организуем аукцион во время события, известного как «Колизей». В последнее время значительно вырос спрос на техники ближнего боя для мастеров, и мы планируем выставить все, что у нас есть из высшей категории. То есть, уникальные умения, цены на которые всегда очень высоки. Но некоторые из них нуждаются в экспертной оценке. Во-первых, это повышает их стоимость, во-вторых, защитит репутацию торгового дома. В отличие от огненных или иных дистанционных техник, умения ближнего боя оценить всегда очень сложно.

Я понимающе кивнул, пару раз стукнул себя кулаком в грудь. Оливер поднял со стола планшет размером в ладонь, протянул мне. На экране была небольшая статья на английском языке под заголовком: «Резонансный удар». Пока я удивленно читал, на столе появилось несколько чашек и небольшой кофейник. Мистер Хант меня не торопил, увлеченно работая с ноутбуком. Он что-то проверял, делал оценку и печатал время от времени. Что касается описания техники, то это было какое-то ультимативное умение, способное убить любого, даже очень сильного мастера, едва ли не касанием ладони. Звучало до того бредово, что даже специалиста для оценки привлекать не было смысла.

Достав прибор усиливающий голос, я приложил его к горлу, вернув планшет мистеру Ханту.

— Я владею похожей техникой, называемой «убийственная ладонь», — сказал я через прибор. Голос очень неприятно исказился, но прозвучал вполне разборчиво. — И воспользоваться ею можно, только если застать противника врасплох. А здесь написан бред, не стоящий и десяти рублей.

— Господин Тюрсен, — Хант взглядом показал в зал, где к Джорджу Грэю присоединился немолодой мастер в дорогом костюме, — уже демонстрировал нам эту технику. Насколько мы сумели оценить, она работает. Что смущает Вас?

— Он либо обманывается сам, выдавая желаемое за действительное, либо обманывает Вас, рассчитывая неплохо заработать, — сказал я, глядя в ту сторону. — Возможно, он гений, рождающийся раз в тысячу лет, но я так не думаю. Запомните, мистер Хант, если кто-то говорит, что может убить сильного мастера касанием, за которым последует всплеск силы, тот этот человек обманывает Вас. Так не бывает.

Я пару раз кашлянул, так как говорить через прибор, почти не напрягая голосовые связки, было весьма утомительно.

— А Вы? — спросил мистер Хант, хитро глядя на меня. — Можете убить мастера касанием?

— Могу, — я пожал плечами. — Хорошо, пусть продавец продемонстрирует эту технику. Если он сможет хотя бы пошатнуть меня, можете смело работать с ним. В противном случае гоните в шею.

Мистер Хант кивнул, затем встал. Мы с ним прошли в центр зала. Мастер, которого он назвал Тюрсен, выглядел лет на шестьдесят, был прилично одет и держался очень уверенно. Мастера ближнего боя в нем выдавали большие широкие ладони, грубые, словно сделанные из наждачной бумаги и шрамы на костяшках пальцев.

— Господин Тюрсен, — мистер Хант приветствовал его коротким кивком и показал на меня. — Наш специалист просит продемонстрировать резонансный удар.

Я доброжелательно улыбнулся, протягивая руку навстречу.

— Это оторвет Вашему специалисту руку, — очень серьезно сказал Тюрсен, с сомнением посмотрел на меня. Я уловил заинтересованный взгляд Джорджа Грэя.

— Тем не менее, — сказал Оливер Хант. — Нам важно оценить и удостовериться, что техника работает и соответствует заявленному описанию.

— Дело Ваше, но не говорите, что я не предупреждал…

* * *

Джордж Грэй, ночной клуб Облака, Москва, полдень

Джордж был давно знаком с Конрадом, поэтому знал, что тот человек серьезный и очень ответственный. Торговый дом Хантов не первый год сотрудничал с кланом Тюрсенов, продавая многочисленные, но не пользующиеся большой популярностью техники. Но за последний год, благодаря молодому и невероятно сильному мастеру Матчину, умения ближнего боя сильно взлетели в цене и Тюрсены решили продать одну из секретных техник клана. Они отдавали эксклюзивное право не только пользоваться умением, но и передавать его другим мастерам. Поэтому стартовая цена была довольно высока. В мировой сети новость об этом быстро набирала популярность, подогревая интерес к предстоящим торгам. Хотя Тюрсены не были самым известным кланом в этой сфере, но их имя знали не только в Европе.

Продаваемую технику резонансного удара Джордж Грэй успел оценить лично, и это был неприятный опыт. Он же и выдал рекомендацию для торгов, поэтому не понимал, почему мистер Хант сомневался в оной. Но чутью босса Джордж доверял, хотя это вполне могла быть простая проверка для привлекаемого со стороны эксперта.

— Дело Ваше, но не говорите, что я не предупреждал, — сказал Конрад Тюрсен.

На лице мастера Дымова появилась язвительная улыбка, словно он был уверен, что его хотят обмануть. На вид ему было чуть больше тридцати лет и для учителя Кузьмы Матчина, по мнению Джорджа, он выглядел слишком молодо. Он представлял, что это должен быть человек не моложе Конрада, умудренный годами мастер, знающий десятки техник развития и имеющий колоссальный жизненный опыт.

Конрад крепко пожал руку мастеруДымову. Его ладонь была как минимум в два раза больше, хотя комплекцией он не сильно выделялся. Джордж даже слегка поморщился, вспомнив, как его приложили этой техникой. На месте Дымова он бы не стал так рисковать, даже если был бы уверен в том, что сможет выдержать удар. К тому же сложно сказать, что должно было произойти при рукопожатии. Джордж уловил вспышку силы от Конрада, но ничего не случилось. Мастера так и стояли друг напротив друга. Только выражение лица у Тюрсена стало озадаченным, в том время, как Дымов по-прежнему язвительно улыбался. Второй рукой он сделал жест, как бы подбадривая соперника не сдерживаться.

В таком немом противостоянии прошло минут пять. Конрад несколько раз использовал силу, но без видимого результата. В конечном итоге Дымов отпустил руку, разочарованно покачал головой, посмотрел на мистера Ханта.

— Мистер Тюрсен, — Оливер Хант посмотрел на искренне удивленного мастера, — торговый дом Хантов свяжется с Вами в самое ближайшее время. Спасибо, что уделили нам время.

Джордж поймал взгляд босса, говорящий, что гостю пора уходить.

— Пойдемте мистер Дымов, обговорим условия нашего сотрудничества, — сказал Оливер, довольный результатом. Он сделал жест в сторону угловых диванов, где стоял его рабочий ноутбук.

Джордж же тронул все еще озадаченного Конрада за локоть, показывая подбородком в сторону выхода из зала. Вместе они вышли на улицу и остановились на крыльце.

— Кто это был? — спросил Конрад, оборачиваясь к двери.

— Мистер Дымов, учитель и наставник Матчина Кузьмы. А что случилось? Он смог заблокировать технику?

— Нет… Она просто не сработала. Я не понимаю почему…

Джордж тоже оглянулся к двери.

— Может изъян какой-нибудь в технике? — предположил глава службы безопасности торгового дома.

— Не похоже, — Тюрсен с силой провел широкой ладонью по лицу. — Я думал, что тот китаец страшный, но этот… мистер Дымов, еще опасней. Никогда еще не чувствовал себя настолько беспомощным. Я должен узнать, как он это сделал.

— Прояви терпение, — миролюбиво сказал Джордж, немного заступил путь к двери. Ему тоже было любопытно, что сейчас произошло, но мистер Хант терпеть не мог, когда ему мешали, поэтому следовало запастись терпением.

Еще Джордж подумал, что Кузьма оказался прав. Достаточно было только один раз встретиться с его учителем, чтобы понять, что это удивительный и необычный человек. Хотя бы тем, что телохранителем у него был невероятно опасный мастер оружия, по кличке Мясник Ву. По слухам, которым Джордж верил, Мясник лично вырезал большой клан на Тайване, убив в прямом столкновении восемь мастеров, четверо из которых были военными из СГА. Никто никогда не видел лица Мясника Ву, но узнать его можно было по редкому сокровищу в виде прямого обоюдоострого меча цзянь. На рукояти этого меча были нанесены иероглифы, обозначающие «Царство Цао». А надпись на самом клинке гласила: «Правитель царства Цао сделал этот меч для своего использования». Джордж даже знал, сколько стоил этот артефакт на черном рынке в тысячу девятьсот тридцать девятом году, когда меч в последний раз покупали и продавали. А потом артефакт затерялся на многие десятки лет. Говорят, он вернулся в Императорскую сокровищницу Цао.

Поморщившись, Джордж вынул из кармана телефон. Там, где появлялся Мясник Ву, дело всегда заканчивалось кровавой баней. И чтобы обеспечить безопасность аукциона, следовало привлечь еще пару мастеров. К примеру, одну знакомую пятерку охотников за головами, которые уже второй месяц мыкаются без работы. Но это даже хорошо, так как много за свои услуги они не возьмут.

Выбрав нужный контакт, Джордж отправил короткое сообщение: «Работа есть! Жду звонка».

Глава 6

Бывшая военная база и полигон в Псковской области располагались в живописном месте, зажатые между болотом и лесом. До ближайшей деревни отсюда было километров двадцать труднопроходимой местности. Военные покинули базу больше сорока лет назад и за это время двухэтажные кирпичные домики, казармы и ангары превратились в обглоданные временем остовы. Какие-то здания частично развалились, где-то напрочь отсутствовала крыша, а плац и стоянка для военной техники начали уходить под землю, покрываясь сеточкой трещин, сквозь которые пробивалась трава. Даже короткая взлетная полоса, куда мы приземлились, выглядела печально. Зато с высоты птичьего полета я успел полюбоваться на огромный лагерь из темно-зеленых военных шатров и палаток. Его разбили на самом краю полигона, недалеко от полуразрушенных зданий. К нашему прилету жизнь в лагере кипела, работала полевая кухня, а на импровизированной стоянке удобно устроились большие туристические автобусы, военные грузовики и дорогие внедорожники. Где-то из досок сколачивали приподнятые над землей платформы, больше похожие на сцены для выступления артистов. Заметил я несколько дизельных армейских электростанций и машин связи. В общем, организация Колизея обошлась Великим князьям в круглую сумму и, скорее всего, не из их кармана, а из казны государства.

Основной состав торгового дома Хантов на мероприятие прибывал на двух больших Ми-26. Как говорил Джордж, их люди почти неделю провели в лагере, подготавливая все для предстоящего аукциона. В это «все» входило и жилье, и огромный шатер для самого мероприятия, и организация быта начиная от биотуалетов, заканчивая связью с доступом в интернет. А в целях безопасности территория торгового дома была немного отделена от основного лагеря и охранялась двумя группами мастеров.

Стоит сказать о погоде, которая не радовала. В области всю последнюю неделю воздух не прогревался выше десяти градусов тепла, а постоянная облачность и сырость нагоняли тоску. Прогноз погоды не обещал улучшения в течение пяти дней, поэтому мероприятие должно пройти под пасмурным небом. Представляю, что чувствуют выходцы из жаркой Африки, где даже зимой куры ночью несутся вкрутую.

На взлетной полосе нас встречала группа поддержки торгового дома и, к моему большому удивлению, Бэр Пойзон. Выглядел охотник за головами бодрым и энергичным. Как всегда, в дорогом светлом костюме, с тростью в руках. Аккуратная стрижка, тоненькая ниточка усов. Вместе с ним был хмурый мужчина в военном комбинезоне. Угловатое лицо и нос, больше напоминающий орлиный клюв, жесткие черные волосы. Маккон Батлер, ирландец, бывший террорист и борец за независимость Ирландии, а ныне помощник Бэра и охотник за головами. Очень сильный огненный мастер, владеющий универсальными техниками, делающими его опасным противником для любого одаренного.

Пока вертолеты разгружали, мы большой группой направились к краю аэродрома. Я пристроился недалеко от Джорджа Грэя, разговаривающего с Бэром. Как я понял, торговый дом решил перестраховаться и нанять пару опытных мастеров, способных работать в любой, даже в самой сложной обстановке. Не знаю, насколько это было оправдано, так как на Хантов работало шесть мастеров, что уже можно считать внушительной силой. И если они не планировали развязать боевые действия с бандитами, то охотников за головами можно считать излишней перестраховкой.

— Все спокойно, — говорил Бэр. — Если не считать пару драк, при дележе палаток и запасов сухих пайков, то в лагере тихо. На нашу территорию попыток проникновения не было. Из особо опасных преступников могу отметить только Черного Тигра и Людоеда Боуса. Остальные либо работают на Акера, либо боятся его до дрожи.

Я удивленно посмотрел на Бэра. Черного Тигра, с длинным и непроизносимым африканским именем, начинающимся на Мвугепге, я знал. Он был главой банды, занимающейся грабежом кораблей, плывущих вдоль побережья Африки, торговлей людьми, оружием и всем, что пользовалось спросом. Его нанимали, если требовалось устроить где-нибудь террор в больших масштабах. Мне казалось, что правительство ЮАР избавилось от него еще пару лет назад. Слишком он тогда распоясался, чувствуя за собой силу десятка мастеров. Пару крупных боевых столкновений с правительством сильно потрепало его армию и на какое-то время он ушел в подполье. Людоед Боус учинял беспорядки гораздо северней, как раз недалеко от Нигерии, но занимался практически тем же самым что и Черный Тигр. А прозвище получил из-за страсти к поеданию врагов. Говорят, он верит, что если съесть сердце и печень сильного мастера, то можно получить часть его силы. Главное — чтобы мастер при этом был еще жив.

Пока мы шли через лагерь, я успел насмотреться на бандитов всех мастей. Негры, индусы, арабы и даже европейцы, народу вокруг было полно. Можно было и не заморачиваться с маскировкой и ограничится обычной фарфоровой маской. Многие бандиты вообще ходят с платками на лицах, думая, что их не узнают. Безопасность в лагере обеспечивала Черная армия Акера. Мастеров среди них было немного, чаще попадались просто эксперты. Выделяла их черно-зеленая военная форма с нашивкой на рукаве в виде разрушенного римского Колизея. На поясе обязательно петля с мачете. К оружию эти головорезы относились почти как к знакам отличия, поэтому у многих рукояти ножей украшены серебром, рубинами и даже алмазами. Заметил я и людей князя Разумовского, гуляющих по лагерю в военных комбинезонах и изображающих бравых наемников. Только любой захудалый бандит легко определит в этих ряженых — клановых людей. Богатые и благородные сразу выделяются в толпе. Их выдает наглый взгляд и новые комбинезоны, на которых еще и муха не сидела.

У входа на территорию, выделенную для торгового дома Хантов, нас ждал небольшой сюрприз в виде Великого князя в компании Акера. Разумовского поддерживал сильнейший мастер рода Трофим Давыдов, а злобный негр гулял в компании пары телохранителей, классом пониже. Но он и сам мог за себя постоять, так как если и уступал Трофиму, то не сильно.

— Доброго дня, мистер Хант, — на хорошем английском поздоровался Разумовский. — Значимость любого мероприятия сразу взлетает до небес, когда на нем появляетесь Вы.

— Здравствуйте, мистер Разумовский, — Оливер Хант коротко кивнул, пожал протянутую руку. — Наш торговый дом всегда там, где есть покупатели. Спасибо, что предоставили нам площадку.

— Вам спасибо, что согласились провести аукцион. Может быть, мы тоже что-нибудь купим или продадим.

— Мистер Хант, — худощавый чернокожий мужчина с довольно красивым лицом и хищным взглядом коротко кивнул, но руки Оливеру не подал. Не потому, что не уважал, а просто не любил подобную традицию. — Рад снова встретиться.

Говорили, что мать Акера была рабыней, необычайно красивой, от которой он и унаследовал внешность. А вот сила ему досталась от отца, работорговца и бандита.

— Взаимно, мистер Акер, — Оливер кивнул негру. — Если Вы составили список товаров, которые хотите продать через наш торговый дом, то мы можем обсудить их прямо сейчас.

— Даже во время мирового потопа Ханты будут говорить исключительно о бизнесе, — белозубо улыбнулся Акер. Он бросил взгляд на мастера Ву Ци, словно пытаясь вспомнить его.

Надо сказать, что от китайца исходила убийственная и угрожающая аура, которую чувствовали все присутствующие. При этом Ву Ци выглядел так, словно ничего не происходит. Он просто шагал рядом со мной, неся в руке меч, держа его за ножны.

— Конечно, мы можем обсудить дела и сейчас, — добавил Акер. — До полуночи еще есть время.

— Я слышал, — опередил Оливера Разумовский, когда тот хотел пригласить Акера к палаткам, — что Вашим экспертом на этих торгах будет… мистер Дымов, учитель Матчина, самого молодого мастера в мире.

Акер немного удивился, посмотрел на Ханта, затем обвел всю нашу группу взглядом, словно пытался угадать кто этот человек, о котором только что сказали.

— Все верно, наш эксперт мистер Дымов, — сказал Оливер, сделав короткий жест в мою сторону.

— Могу я отвлечь его на полчаса для беседы? — спросил Разумовский. — Это не повлияет на Ваши переговоры?

— Если только мистер Дымов изъявит такое желание.

На мне снова скрестились взгляды. Я лишь махнул рукой, как бы говоря, что ничего не имею против. Видя лицо Бэра Пойзона, едва сдержал улыбку. Тронул за плечо Степана, отвечающего в нашей группе за связь, показал на один из военных шатров, где сквозь приоткрытый полог виднелся стол и несколько складных стульев. Тот понятливо кивнул и поспешил к Джорджу Грэю с вопросом, можем ли мы использовать указанный шатер для переговоров. Собравшиеся ожили и начали быстро расходиться по своим делам. Акер смерил меня коротким взглядом и ушел следом за Оливером. Бэр Пойзон с товарищем отправился к взлетной полосе, чтобы проконтролировать процесс разгрузки оборудования и вещей. Спустя минуту перед входом на территорию Хантов осталась только моя команда и Великий князь с телохранителем. Я первым зашагал к указанному шатру, а мастер Ву Ци довольно проворно успел оказаться между мной и Разумовским, чтобы тот не перехватил меня по пути.

В шатре, который явно предназначался для частных встреч и переговоров, оказалось просторно. Два легких раскладных стола установили так, чтобы вокруг можно было рассесться большой небольшой компанией. Еще на одном столике в углу поставили походную кофеварку, стопку одноразовых стаканчиков, запечатанные упаковки с вечно мягкими и очень сладкими круассанами и конфетами. Не знаю, из чего делали эту знакомую любому наемнику выпечку, но она даже спустя полгода оставалась мягкой, несмотря на жару, холод или сырость. Эти небольшие слоеные булочки делала одна немецкая фирма, поставляющая для наемников во всем мире индивидуальные рационы питания. Кстати, упомянутые ИРП можно было увидеть под столом.

Я уселся за стол, подальше от входа, прислонил трость к столешнице. Мастер Ву Ци устроился рядом, все так же держа меч поближе к себе. Не помню, чтобы он его вообще выпускал из рук.

— Господин Дымов заранее просит простить его, — сказал Степан, входя следом за Разумовским, — после аварии он почти не разговаривает. Сильно повреждены голосовые связки.

Разумовский коротко кивнул. Занял место за столом, подальше от Ву Ци. Трофим же остался стоять, тоже больше наблюдая за китайцем, чем за мной. Это хорошо, что я его с собой взял, так как он притягивал к себе почти все внимание.

— Позвольте представиться, Разумовский Константин Николаевич. Я отвечаю за проведение Колизея в Российской Империи.

— Господин Дмитрий Дымов приглашен торговым домом Хантов как эксперт по оценке умений и техник для предстоящего аукциона, — представил меня Степан.

— Это правда, что Вы учитель Кузьмы Матчина? — спросил Разумовский. — Я не слышал, чтобы он говорил об учителе.

Я снова кивнул. Поднял голосовой прибор, приложив его к горлу. Последние несколько дней я тренировался, поэтому говорил немного уверенней.

— Я учил его техникам ближнего боя и защиты, — прозвучал металлический, голос. — И еще немного практике развития «внутреннего моря».

— И Вы тоже практикуете «укрепление тела»?

— Все так, — я кивнул.

— Вы гражданин Японии, России, может быть, Империи Цао?

— Это не важно. Я путешествую по миру в поисках интересных техник. Может быть здесь, на аукционе я найду что-нибудь стоящее. Что конкретно Вы хотите от меня. Я не люблю долгие беседы.

Возможно, моя наглость и покоробила Разумовского, но виду он не подал.

— Я планирую купить для рода несколько перспективных техник, и они тесно связаны как раз с «укреплением тела». Не хочу отвлекать Матчина, тем более он вечно занят в МИБИ, поэтому хотел бы получить экспертную оценку от специалиста.

— В девяносто девяти случаях из ста, на аукционе вы не купите ничего ценного из техник «укрепления тела». Но оценку я дам, мне не сложно. Мистер Хант пригласил меня как раз для этого. Возможно, техника, которую вы хотите купить, даже не дойдет до стадии торгов, как никчемная или бесполезная.

— Нет, эту технику продают не на аукционе Хантов, — он качнул головой. — Ее продадут завтра устроители Колизея.

Я посмотрел на Великого князя, но говорить ничего не стал. По моему мнению, покупать что-нибудь у бандитов и пиратов еще глупее, чем кота в мешке в торговом доме Хантов. Последние хотя бы следят за качеством товара и с них можно потребовать компенсацию ущерба, если техника окажется ерундовой. Но если у Разумовского много денег и ему их девать некуда, я мешать не буду.

— Я знаю почти все техники «укрепления», — сказал я после небольшой паузы. — Возможно, и ту, что будут продавать завтра. Но вне зависимости от этого, за два процента от стоимости вы получите мою оценку.

Я сделал жест ладонью, словно что-то разрезая, показывая, что к теме больше возвращаться не собираюсь.

— Приемлемо, — кивнул князь и встал. — Приятно было познакомиться, господин Дымов.

Я ответно кивнул, не став подниматься. Изобразил легкую улыбку, провожая князя. Не знаю, серьезен он был или нет, насчет техники, но меня это заинтересовало. Через пару минут мы с командой дружно прошли в просторную палатку, которую выделили для нас. Полчаса я потратил на то, чтобы привести грим в порядок, хотя он и не думал отклеиваться или отслаиваться. В нем действительно было жарко, но терпимо. Очень хотелось стащить его с лица и хорошенько умыться.

Пока мистер Хант и Акер договаривались, я решил прогуляться по лагерю. Время перевалило за два часа дня, не сидеть же мне в палатке до вечера. К тому же я никогда не был на Колизее и любопытство распирало. Это, конечно, не фестиваль Смерти, когда в жертву древним богам приносили людей, чаще всего захваченных в плен врагов, но прогуляться среди палаток и посмотреть на всевозможный сброд тоже было интересно. Гости только подъезжали, прибывая на небольших пассажирских самолетах или в туристических автобусах. И у шестидесяти процентов всех участников цвет кожи был от светло-коричневых оттенков до почти черного.

Первым делом я отправился туда, где людей было больше всего, а шум стоял как на восточном базаре. Собственно, это и был рынок, где торговали всякой мелочью начиная от амулетов вуду, украшений из серебра и золота, и заканчивая необработанными алмазами. Отдельно продавали всевозможные наркотические порошки и травы. Как говорили в Африке: «Опиум — это не яд, а средство для расширения сознания». Поэтому самым большим спросом пользовался именно курительный опиум. При желании можно было прямо в лагере заглянуть в тихую палатку, чтобы расширить сознание до полного исступления.

Мое внимание привлек высокий мужчина, габаритами не уступающий Джиму. Светловолосый европеец, увлекающийся бодибилдингом, в дорогом костюме и в обнимку с парочкой красивых женщин. Выглядел он так, словно вышел на прогулку, но все, кто мог чувствовать давление силы, старались обходить его стороной. Я немного приблизился, чтобы получше его рассмотреть. Что-то в нем привлекло внимание. Когда же он потянулся к прилавку, чтобы зачерпнуть огромной ладонью немного необработанных алмазов, я увидел массивный перстень на пальце в виде черепа с золотыми зубами и красными камешками в глазницах. Вот теперь стало понятно, почему он такой наглый и смелый. При кажущейся расслабленной позе он использовал какую-то технику, готовый к атаке в любую секунду. Врасплох его взять не получится, и даже если мастер Ву Ци умудриться подкрасться и ударить, не уверен, что сможет причинить сколь-нибудь значимый ущерб. Этот накаченный так же силен, как и тот толстяк, с которым дрались индусы на складе. Впору звонить Геннадию Сергеевичу и просить его срочно приехать. Но внимания к себе я привлекать не хотел, поэтому поспешил выйти к соседним рядам.

Погуляв еще немного по лагерю и не найдя больше ничего интересного, я вернулся к Хантам. У входа, под присмотром одного из людей Пойзона, топтался знакомый мастер, продававший технику «резонирующего» удара. Я не успел сменить направление движения, он меня заметил и побежал навстречу. Мастер Ву Ци успел встать между нами, угрожающе положив ладонь на рукоять меча.

— Мистер Дымов! — выпалил мужчина. — Объяснить, прошу только объяснить, почему техника не работает!

Я демонстративно прошел мимо, к палаткам. Вот ведь приставучий дед! В прошлый раз еле отбился от него. Еще у ночного клуба сказал ему, что техника дурацкая и не работает потому, что изначально в нее заложен неверный принцип. Но ему, видите ли, нужно ответ разжевать и в рот положить. Мистер Хант говорил, что клан этого мастера специализируется на техниках ближнего боя и они в этом деле едва ли не лучшие специалисты в мире. И если эти «лучшие» специалисты не понимают такой простой вещи, то лучше держаться от них подальше, чтобы не заразиться кретинизмом.

— Я проверял, удар работает, — говорил он, спеша за нами, позади Ву Ци.

— Работает, не работает, — едва слышно проворчал я, игнорируя его и широко шагая к шатрам.

— Мистер Дымов! — не отставал пожилой мастер.

Из просторного шатра впереди выглянул Оливер Хант, широким жестом пригласил меня зайти в гости. Повернув в ту сторону, я с облегчением вошел в шатер. Внутри, помимо Ханта, находились мистер Пойзон, Джордж Грэй и незнакомый мне техник, возившийся сразу с двумя громоздкими ноутбуками.

— Как впечатления от прогулки по лагерю? — с улыбкой на лице спросил Оливер Хант.

Я поморщился и покачал ладонью, как бы говоря, что ничего особого в этом не было. С улицы снова донеслось: «Мистер Дымов!».

— Господин Тюрсен, — улыбка Ханта стала еще шире, — пытается уверить меня, что сильнейшая техника его клана работает. На всех, кроме Вас. А раз так, это не может быть препятствием, чтобы продать ее.

Достав прибор для голоса, я приложил его к шее.

— Эта дурацкая техника не может работать ни на ком, кто понимает, что такое «доспех духа», — я кивком головы показал на мистера Пойзона. — Даже охотник за головами может это продемонстрировать.

Мы все посмотрели на мистера Бэра, который изобразил недоумение на лице.

— Не хотите поучаствовать в демонстрации защиты от никчемной техники ближнего боя? — спросил я.

— Нет, — категорически отрезал он. — Любые демонстрации обычно заканчиваются травмами, а я только поправил здоровье, отдав за это огромные деньги. Пусть мистер Грэй этим занимается.

— Ну что вы, в самом деле, мистер Пойзон, — сказал Оливер Хант. — Подумайте об этом, как о счастливой возможности научиться защищаться от «сильнейшей» техники клана Тюрсенов.

Оливер при этом с широкой улыбкой посмотрел на Джорджа, который неосознанно потер плечо.

— Просто активируйте «доспех духа», — сказал я. — И сделайте его тяжелым, не экономя силу. И удара вы даже не почувствуете.

Бэр задумался, опустив брови к переносице. На его лице отразилось сомнение, но мистер Хант еже прошел к входу в шатер и открыл полог, чтобы пригласить Тюсрена, все еще крутившегося неподалеку. В общем, очередная демонстрация глупой техники много времени не заняла. Бэр даже немного переусердствовал, подпитывая доспех силой, поэтому даже не понял, когда Тюрсен попытался применить секретную технику клана. Довольный таким развитием событий, мистер Хант попросил Бэра проводить гостя за территорию торгового дома, чтобы не мешал. А меня сразу загрузили работой, вручив толстую папку с описанием семи разнообразных техник ближнего боя. При этом секреты техник никто от торгового дома скрывать не собирался и описание было достаточного подробным. Конечно, это не методическое пособие и так просто выучить технику «взрывающегося удара» или «алмазного доспеха» не получится, но суть продавцы описали так, чтобы знающий человек сразу понял, будет это работать или нет.

Мистер Хант торопился, чтобы успеть к аукциону, поэтому вторым этапом проверки шла демонстрация. Четыре техники из списка я знал, пусть и в иной интерпретации, поэтому сразу сказал, что работать они будут. То же касалось пятого умения, а именно, «мерцающей защиты» с тем самым изъяном, продемонстрированным Тасей во время нашего знакомства. Я даже догадывался, кто именно это умение продавал. Поставил себе галочку позвонить генералу Рудневу и спросить, не было ли утечек этой техники на сторону. Если не было, значит, это Разумовский хотел компенсировать часть затрат на покупку того самого секрета у организаторов Колизея. Мистер Хант говорил, что спрос на «мерцающую защиту» был одним из самых больших на этом аукционе. Только ради нее приедут несколько крупных игроков. А ведь она позволяет отразить лишь половину энергии направленного на тебя удара. Представляю, что начнется, если в продажу попадет полная версия, без этого изъяна. В любом случае, продавать технику, представляющую для государства большой интерес, это сродни предательству.

Что касается двух оставшихся умений, то я сразу в них не разобрался. Одно представляло собой переделанный удар, придуманный когда-то для мастеров-кинетиков. Особенность была в том, что его мог выучить мастер любой стихии и довольно эффективно применять, если дело дойдет до рукопашной схватки. С помощью него даже слабый мастер мог голыми руками разбивать бетонные блоки, и горе его противнику, если такой удар попадет в голову. Не знаю почему в этом умении сомневался мистер Хант, работало оно именно так, как и было описано. Продавал технику невзрачный мужчина лет сорока. Продемонстрировал, ударив в подставленную ладонь. У меня после этого даже рука на минуту онемела. Из всех техник, что я просмотрел сегодня, на мой взгляд, эта была самой необычной и самой перспективной, о чем я мистеру Ханту так и заявил.

Последней на демонстрацию пришла женщина. Немолодая, лет сорока пяти, но подтянутая, в военном пятнистом комбинезоне. Она с небольшим акцентом говорила на русском, и, как выяснилось, приехала из Израиля. Продавала она технику боя, под названием «Стилет». Смысл был в том, чтобы быстро концентрировать силу в руке, используя «доспех духа», а потом создавать в защите брешь, через которую сила будет вырываться, как струя воды под большим давлением. И чем выше давление ты сможешь создать, тем сильнее получался удар. Женщина владела техникой посредственно, но для демонстрации этого вполне хватило. Я когда только читал описание техники сразу увидел все недостатки, в том числе слишком расточительное использование силы и неудобство использования. В отличие от удара предыдущего мастера, здесь нужно было точно поймать момент использования, а в серьезном бою это огромный недостаток. Пока ты будешь концентрироваться и искать подходящий момент, враг тебя десять раз прихлопнет. Ко всему прочему, для этого удара мастер должен владеть «доспехом» на очень приличном уровне. Хитрость приема заключалось в создании бреши в собственной броне, что для многих мастеров даже звучало дико, не говоря о том, чтобы попробовать это умение освоить.

— Думал, будет хуже, — сказал я Ханту, когда мастер из Израиля ушла. — Как с Тюрсеном.

— Да, я тоже думал, что еще как минимум две техники окажутся не такими… — он пощелкал пальцем, — яркими, как в описании. Особенно эта техника с брешью.

— Ага, — я понятливо закивал. — Специфическое умение. Я встречал не так много людей, кто способен его освоить.

Сконцентрировав силу в указательном пальце, я создал крошечную брешь. Подумал, что ничего существенного не произойдет, но сила в эту дыру устремилась таким потоком, что я едва удержал ее. Как баллон под высоким давлением, доспех духа едва не разорвало. За секунду брешь стала больше и поток силы скользнул лезвием по крыше шатра, распоров его и срезав металлическую стойку крепления.

— Мистер Дымов, — Оливер Хант серьезно посмотрел на меня.

Я едва не ляпнул «простите» без прибора. Поднес его к горлу.

— Давно не практиковался, — виновато сказал я.

В шатер вбежал Джордж Грэй, провожавший женщину. Он удивленно посмотрел на провисший потолок, затем уставился на Оливера Ханта. Глава торгового дома поморщился, коснувшись уха и недовольно посмотрел на пальцы, на которых осталась кровь. Мой удар лишь чудом не оттяпал ему голову, оставив на ухе сантиметровый порез как от очень острого скальпеля. При этом рана кровоточила довольно сильно, успев заляпать дорогой костюм.

— Больше никаких демонстраций, — я попытался добавить в голос как можно больше раскаяния, но прибор прозвучал слишком холодно. — Прошу меня простить за эту оплошность.

— Впредь будьте аккуратней, — сказал Оливер и вышел из шатра. Мне показалось, что он не сильно рассердился, хотя голос его прозвучал строго.

Джордж еще раз удивленно посмотрел на меня и поспешил следом за боссом. Я же поднял взгляд на алюминиевую конструкцию, поддерживающую крышу шатра. Срезало ее как очень острым клинком, даже края не помяв. Да уж, если бы я сейчас обезглавил главу торгового дома, это было бы фиаско. Попробуй объясни потом, что не специально, что это просто случайность.

Из-за грима, который меня порядком утомил, пришлось возвращаться в свою палатку. Снять силиконовую кожу, умыться и протереть лицо полотенцем было настоящим блаженством. Радион, отвечающий за маскировку, протер все части лица Дымова специальным раствором, затем долго возился, посыпая какой-то пудрой, что-то очищая. Я же в это время смог написать несколько электронных писем генералу, рассказать о своих сомнениях насчет предстоящего аукциона и «мерцающей защите». Полистав новости, решил вздремнуть пару часов, так как предстояла долгая и бессонная ночь. Из-за того, что Колизей будет длиться всего три дня, событиями он будет насыщен и лучше их не пропускать. А я ведь еще не нашел анархиста, если он действительно был здесь.

Аукцион торгового дома Хантов начинался за полчаса до полуночи. Не знаю, с чем это было связано, может, подготовка заняла слишком много времени или еще какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Проходил он в самом большом сооружении, больше напоминающим цирковой шатер. Светло-серую ткань, подсвеченную парой ярких прожекторов, можно было увидеть из любой части лагеря. И народу вокруг собралось столько, что счастливчикам, сумевшим достать пригласительные билеты, пришлось едва ли не проталкиваться к входу. Два армейских дизельных генератора работали на полную мощность, поэтому освещения в лагере хватало с лихвой. Как и в шатре, который действительно оказался цирковым. Гости рассаживались на длинных лавках для зрителей, в то время как ведущий занял место в центре, рядом с тремя большими экранами, на которых собирались демонстрировать продаваемые лоты.

Нам с мастером Ву Ци выделили два места в первом ряду, недалеко от служебного выхода. Это было неудобно, так как мы смотрели в спину ведущему, но это немного компенсировал один из экранов повернутый в нашу сторону. Торги начались с артефактов в виде холодного оружия и первое время шли очень бойко. Мечи, копья, ножи и прочее оружие, через которое одаренный мог пропустить поток силы, пользовались огромным спросом. И чернокожие бандиты хотели его заполучить ничуть не меньше, чем белые господа. Отмечу, что бандитам отвели левую часть шатра, в то время как представители разных кланов со всего мира заняли противоположную. В толпе чернокожих я сразу заметил и Тигра, и Людоеда, в окружении помощников. За пару копий и ножей торговались они с остервенением. Злобно ругались, орали, угрожали, но противопоставить хоть что-то представителям богатых кланов просто не могли. В итоге им достался всего один мачете, сделанный искусно, но не представляющий большой ценности, как боевой артефакт. И после первой части я сразу понял, что так просто эти негры не сдадутся. Счастливчикам, позволившим перекупить у них желанное оружие, нужно будет почаще оглядываться, а еще лучше — сразу бежать с мероприятия.

Чуть позже, когда оружие было продано и торги перешли к техникам, в шатре появились Великие князья. От нас они сидели слишком далеко, поэтому я не смог их толком разглядеть, но мне показалось, что Разумовский выглядел хмурым. Резкие жесты, прямая спина и взгляд, устремленный на ведущего. К этому времени к своим чернокожим братьям присоединился Акер. Торги начались с огненных техник, не вызвавших большого ажиотажа. Возможно, что среди представленного просто не было ничего стоящего. Минут сорок аукцион неспешно двигался к главным лотам. Техник ближнего боя сегодня продавали штук тридцать, всех направлений и разной степени полезности в бою. Позади нас на три ряда выше разместилась шумная компания европейцев, пытавшаяся выкупить что-нибудь из наступательных техник, но денег им существенно не хватало. Меня сегодня ничего не заинтересовало, но, может, потому, что мысли мои занимало совсем другое.

Когда же дело дошло до главного лота вечера, а именно до «мерцающей защиты», зал буквально взорвался. За десять минут стоимость лота взлетела до астрономических четырехсот миллионов и продолжала расти. Но торговались исключительно крупные игроки из Индии, Китая и Европы. В спор за технику попытались влезть арабы, но цена скакнула вверх едва ли не вдвое, и они быстро отступили. Эх, миллион бы отдал за бинокль, чтобы посмотреть на довольную рожу Разумовского. Если это все же он продавал технику, то сумел отбить не только затраты на проведение Колизея, но и мог теперь купить Акера вместе с его черным рынком, вместе взятым. В итоге лот достался Индусам. Аукцион ненадолго замер, пока Хант проверял, способны ли те вообще заплатить эту астрономическую сумму.

Следом шел проверенный мною «кинетический» удар, но после оживленных торгов то ли присутствующие морально устали, то ли описание умения им не понравилось. Торги шли довольно вяло, пока ведущий не взял паузу, что-то выслушав по рации.

— Внимание! — громко объявил ведущий. — Сообщение от мистера Ханта. Текущему лоту присваивается категория «А». Его цена увеличивается в три раза и, если он не будет продан во время торгов, его выкупит торговый дом. Это единственный лот из всех на торгах, получивший положительный отзыв от мистера Дымова, знаменитого эксперта и учителя самого молодого мастера в мире. Оценка звучит как «перспективный» и «заслуживающий внимание». Стартовая цена — пятнадцать миллионов рублей.

Я удивленно уставился на экран, где напротив брошюры с описанием техники появился знак торгового дома Хантов и орнамент, в который была вписана буква «А». Не знаю, что это значит, но ни сегодня, ни в прошлый аукцион такого не случалось. Где-то на две минуты в шатре воцарилась странная обстановка. Собравшиеся гости что-то тихо обсуждали, кто-то даже принялся звонить по телефону, чтобы спросить совет. Пятнадцать миллиона за обычную технику ближнего боя — это перебор. Самые дорогие и очень полезные в бою техники огня и молний стоили в районе десяти. К тому же лот не был указан как эксклюзивный и уникальный.

В итоге, первыми цену подняли китайцы. Я никого из них не знал, да и они к нам с мастером Ву Ци не испытывали любопытства. В торги осторожно вступил какой-то богатый дом из Европы, но на двадцати пяти миллионах сдался и техника ушла в Империю Цао. Шумная группа иностранцев, сидевшая выше, принялась яростно обсуждать событие, считая, что китайцы переплатили как минимум в десять раз и красная цена обычному «удару» два миллиона.

Следом шла техника, принадлежавшая мастеру из Израиля. И стартовая цена была как раз два миллиона рублей. И за подобную ерунду платить так много никто не собирался. Описание, которое зачитал ведущий, вызвала лишь недовольный ропот у гостей аукциона. Немного подумав, я поднял руку, не уверенный, что меня заметят, но ведущий радостно объявил, что стартовая цена сработала и появился первый покупатель. Учитывая, сколько я заработал на оценки техник, а особенно на ущербной «мерцающей защите», то я мог позволить себе заплатить и раз в десять больше. Эта странная техника мне действительно понравилась. Да и изучать ее смысла не было, так как я уже разобрался в ней. Но за подсказку автору стоило заплатить. Мою ставку так никто перебить и не решился.

— Не самая удачная покупка, — высказал мнение незнакомый мужчина, сидевший справа.

Я отвечать не стал, бросив на него короткий взгляд. Это был мастер, не очень сильный, около сорока лет, лицо худое, глаза впалые.

— Ее пытались продать, на менее значимом аукционе, — пояснил он. — Да и стартовая цена там была — четыреста тысяч долларов.

Время понемногу приближалось к четырем часам ночи и скоро должно было состояться официальное открытие Колизея. В это время года в области светало рано. Предрассветные сумерки начинались как раз в четыре часа утра и длились всего час. Как говорил Оливер Хант, Акер запланировал открытие как раз с восходом солнца. Единственный недостаток был в том, что сейчас на улице было градуса три выше нуля.

Еще до начала аукциона, я смотрел новости в интернете, и то слухи о Колизее довольно быстро распространялись. На некоторых новостных сайтах уже мелькали фотографии лагеря и довольно узнаваемые лица. А ведь кто-то мне обещал, что мероприятие пройдет незамеченным для непричастных. Если продолжится в таком же духе, то и бои мастеров выставят на всеобщее обозрение.

В это время со стороны служебного выхода появились два рослых негра несущие в руках здоровенную плетеную корзину, наполненную какими-то дощечками из красного дерева. Одновременно с этим встал Акер и направился к центру шатра. Ведущий торгов, в свою очередь, молча развернулся и поспешил покинуть зал через служебный выход. Добравшись до места ведущего, негры опустили тяжелую корзину, пристроившись рядом. Спустя несколько секунд к ним присоединился Акер, довольно улыбающийся, оказавшись в центре внимания.

— Приветствую всех собравшихся! — громко объявил Акер. Его голос и без микрофона, подхваченный силой, разлетелся по шатру. — Добро пожаловать в Колизей на праздник смерти!

Говорил он с сильным акцентом, но очень воодушевленно.

— Мы, — он сделал широкий жест в сторону трибун, заполненных чернокожими бандитами, — собрались здесь только ради одного, увидеть бои среди сильнейших одаренных со всего мира. Почувствовать эйфорию от этого зрелища и азарт, от ставок на победителя. А ради чего на праздник смерти приехали вы? Торговаться и тратить деньги на знания и безделушки? Смотреть за этим жалким зрелищем противно. Закон нашего мира гласит, что все достается сильнейшему, а не тем, у кого толще кошелек.

— Знаю, что многие из вас приехали сюда ради артефактов, что я привез с собой. Знайте, что я не буду их продавать. Если они вам нужны, то возьмите силой! В этой корзине таблички из черного дерева с именами древних богов, которые укажут вам путь к определенному месту. Через три часа туда прибудет мой человек и обменяет табличку на ключ к следующему этапу. Ключи всего один, так что придется драться за него, но в конце пути вас будут ждать Маска богини Луны и нож Зеленый Дракон.

На экранах, на несколько секунд появилось изображение большой, вытянутой маски из слоновой кости, изготовленной на африканский манер. Рядом с маской на столе лежал зеленый нож, целиком выполненный из нефрита. Рукоять изображала китайского дракона, разинувшего пасть, в которую была вставлена золотая сфера. Изображение быстро сменилось картой полигона, разделенного на сектора. В центре каждого сектора были изображены фигуры божеств, небольших человечков, застывших в причудливых позах.

Судя по меткам на карте, полигон был километров двадцать в длину и около десяти в ширину. Его дважды пересекала река, а в центре расположилось болото. Под картой появился таймер, отмеряющий три часа. В шатре сразу поднялся гомон голосов. Я заметил, как вскочил со своего места Великий князь Разумовский. Он замахал руками, что-то крича. В это время к центру спешно потянулись чернокожие бандиты. Они подходили к корзине, брали деревянную плашку, затем шли к монитору, чтобы найти нужный символ и так же быстро выходили из шатра. Одним из первых к корзине пробился Черный Тигр с кем-то из своих помощников. И табличку он взял одну, что наталкивало на мысль, что драки за ключи вряд ли будут честными. Меня же это только позабавило, и я с большим удовольствием наблюдал за собравшимися. Понятия не имею, что за маску и ножик привез с собой Акер, но у знающих людей они вызвали огромный интерес. Какой-то мастер из числа европейцев перескочил через несколько рядов, взбежал на сцену, чтобы взять табличку. Изучив ее, он бросил всего один взгляд на карту и умчался. Его примеру последовало еще несколько человек, в том числе и пара индусов, тоже решивших объединиться в группу.

«А это уже интересно» — подумал я, глядя, как на помост неспешно вышел накаченный мужчина с перстнем черепа. Он непринужденно взял табличку и, сверившись с картой, ушел. Со стороны выхода в служебные помещения показался Джордж Грэй, привлекая мое внимание. Показал жестом на часы, словно говоря, что пора уходить. Я только покачал головой, не собираясь вставать. Мне было любопытно, что будет дальше, как организаторы Колизея будут следить за участниками и как богатые люди будут делать ставки. А в том, что ставки на бои обязательно будут, я нисколько не сомневался. Не зря же подручные Акера с таким вниманием следили за каждым, кто берет дощечку. Наверняка снимают на камеру или фотографируют.

Посмотрев на старика Ву Ци, я вопросительно приподнял брови. Просто он немного напрягся и выглядел так, словно сейчас все бросит и пойдет за плашкой, чтобы поучаствовать в этом азартном событии. Видя мой взгляд, он слегка поморщился, крепче стиснув рукоять меча. Я изобразил вытянутую маску, на что он отрицательно покачал головой, коротким жестом изобразив нож. Делегация из Китая тоже оживленно что-то обсуждала, но к корзине не спешила. Не было среди них сильных мастеров.

Я немного вытянул шею, глядя, как к центру зала шел Трофим Михайлович Давыдов, наставник Таси и сильнейший в России мастер-кинетик. Неужто Разумовский совсем выжил из ума, раз идет на такой риск. Если ты сильный мастер, это еще ни о чем не говорит. С той стороны шатра только начинался рассвет, и драться с кем-то посреди болота или леса — это форменное самоубийство. Такого мастера, как Давыдов, ни за какие деньги не купишь. И никакие артефакты не стоят того, чтобы так рисковать.

Когда на часах под картой осталось два часа и двадцать минут, накал страстей в шатре немного поутих. Я уже собирался пойти прогуляться и поговорить с мистером Хантом, когда появился анархист Старицкий. Я его даже сразу не узнал и обратил внимание, только когда он вышелк корзине, чтобы взять одну из деревянных плашек. Странно, что Великие князья, находившиеся к центру ближе, чем я, не обратили на него особого внимания. Или они не знают его в лицо? Пока я соображал, Старицкий забрал плашку и исчез так же внезапно, как и появился.

Мастер Ву Ци заметил мое внимание к анархисту и кивком показал на корзину с плашками. Я же глубоко задумался. Такой монстр, как Старицкий, без труда доберется до ключа. Из участвующих только трое или четверо могли составить ему конкуренцию, включая мастера с перстнем черепа и Давыдова. Чернокожих бармалеев он в одиночку сотрет в порошок. Вряд ли кто-то из них умеет сопротивляться пагубной силе, и они либо сбегут, либо мучительно погибнут.

Кивнув Ву Ци, я встал, вышел к корзине и взял первую попавшуюся под руку дощечку. С одной стороны она была тщательно отполирована и покрыта лаком, с другой же изображался черный человечек, сидевший скрестив ноги. На карте такая фигурка была в правой части, километрах в семи, за изгибом реки. То есть чтобы добраться до цели, придется форсировать водное препятствие. Это даже хорошо, так как измотает наших соперников. И хорошо бы среди них не было Давыдова. Не хотелось столкнуться с ним на первом же этапе. Но нам может повезти и первым попадется анархист, или не повезти, если встретится «череп».

У выхода из шатра нас успел перехватить Джордж Грэй. Он как-то по-особому посмотрел на табличку в моей руке, затем перевел взгляд на Ву Ци, точнее, на меч.

— Вы решили участвовать в этом безумии? — спросил он, с трудом оторвав взгляд от оружия китайца.

— Когда будут приниматься ставки, — сказал я через голосовой прибор, — поставьте на меня все, что я заработал. Простите, но надо спешить. Осталось всего два часа.

— Хорошо, — он понимающе кивнул и протянул мне тяжелый сотовый телефон в твердом резиновом чехле. — Мистер Хант просил передать. Это GPS навигатор.

Я удивленно посмотрел на него, принимая подарок. Включил. На цветном экране появилась точка со стрелкой, показывающая наше текущее местоположение. Действительно, ориентироваться в этой глуши, когда небо закрыто тяжелыми тучами, будет непросто. А идти по пересеченной местности и того сложнее. Тут уже метров через сто можно ногу сломать о какую-нибудь корягу или угодить в яму, заполненную водой. Больше всего не повезло тем, кому предстояло дойти до нужной точки на болоте.

— Спасибо, — кивнул я, убирая навигатор в карман.

Перехватив трость, я побежал по дорожке между палатками, выходящей к полигону. Стоило переодеться, тем более у меня был комплект с боевым снаряжением, но это отняло бы еще полчаса. Секундой позже меня догнал старик Ву Ци, бежавший легко и непринужденно. Я бросил на него взгляд и улыбнулся, увидев его глаза. Он не щурился, вглядываясь в серый утренний полумрак и хищно улыбался. А еще, впервые за целый день он перестал излучать убийственную ауру, скрывая силу не хуже меня.

У края палаточного лагеря нас встретила разномастная толпа, провожая криками и улюлюканьем. Слева, обгоняя нас, на северо-восток помчался тот самый мастер, что делал мне замечание по поводу покупки техники. А впереди, в едва светлеющем небе сверкнула молния и до нас донесся отдаленный звук грома и взрыва.

Глава 7

По полигону, изрытому ямами и канавами, бежать было тяжело, особенно в предрассветном полумраке. Благо наша цель располагалась на востоке, немного смещаясь к югу, а в той стороне в основном лес, а не болото. Темп задавал я, стараясь не спешить, чтобы не переломать ноги. За два часа преодолеть семь километров не так сложно. А вот тем, кому предстояло добраться до самой дальней точки на карте, повезло меньше. Им нужно пробежать не меньше пятнадцати километров как раз через затопленную равнину. После такого сил драться с другими претендентами может и не остаться. К тому же сейчас очень холодно, около двух градусов тепла, а полигон перечеркивали сразу две реки. Даже мастерам купание в такую погоду радости не доставит.

Старик Ву Ци легко поспевал за мной, прекрасно ориентируясь в темноте. Готов поспорить, что он использовал какое-то умение, чтобы видеть ямы и кочки в радиусе десятка метров. В какой-то момент он просто начал бежать впереди, показывая безопасную дорогу к цели.

Рассвет наступил примерно через час, когда мы преодолели шесть километров, добравшись до реки. За это время на полигоне развернулось настоящее побоище. Где-то впереди уже минут двадцать что-то грохотало и взрывалось, а минут двадцать назад мы стали свидетелями одной из масштабных техник молний, сверкавших в небе на север. Наш же маршрут пока ни разу не пересекся с другими одаренными, но напряжение не отпускало. Особенно когда мы добрались до жидкого леса и видимость резко упала. Сейчас многие будут скрывать силу, чтобы не угодить в ловушку и по возможности самим застать противника врасплох.

Сверившись с навигатором, я убрал его в карман. Мастер Ву Ци, стоявший на берегу реки, внимательно разглядывал противоположный берег. Не знаю, что ему больше не нравилось, перспектива купания в холодной воде или то, что лес с той стороны слишком близко подходил к реке.

— Старик, — позвал я. — Не лезь пока в воду.

Ву Ци оглянулся, посмотрел вопросительно. Я подошел к воде, сосредоточился, и сделал пару шагов. Невидимая, но плотная площадка под ногами слегка качнулась. Течение в этом месте сильное и пока дойдешь до противоположного берега, снесет метров на сто. Хорошо, что мы удачно вышли к узкой части реки, где до противоположного берега около тридцати метров. Оглянувшись, столкнулся с удивленным взглядом китайца, смотревшего так, словно увидел чудо. Вернувшись, я показал себе за спину, подставив руки. Уговаривать его не требовалось и он сразу забрался мне на закорки, удобнее перехватив меч. Учитывая его рост и телосложение, весил он неожиданно много, килограмм под восемьдесят.

При хождении по воде был всего один недостаток, нельзя бежать и даже слишком быстро идти. Поэтому на поверхность воды я ступил осторожно, учитывая возросший вес и направился к противоположному берегу. Течение подхватило нас почти сразу, начав немного разворачивать площадку. Когда же до противоположного берега осталась треть пути, примерно метров десять, за ближайшими деревьями что-то громыхнуло и в нас запустили молнию. На таком близком расстоянии это всегда неожиданно и ослепительно ярко. Я успел только почувствовать давление в кинетическом поле, затем прозвучал громкий взрыв слева и нас обдало брызгами ледяной воды. Еще одна молния прошла мимо и с таким же оглушительным хлопком взорвалась справа. Ву Ци что-то сказал, мечом показывая направление.

— Я быстрее идти не могу, — сердито проворчал я, чувствуя, как ускользает концентрация.

Со стороны деревьев в нас выстрелило сразу десяток молний, слившихся в единый поток. Громыхнуло так, что уши заложило, а волосы встали дыбом. Поток обогнул нас по дуге и устремился к противоположному берегу. Но мне оставалось всего несколько последних шагов. Ву Ци хлопнул меня по плечу и спрыгнул на землю, бросившись в сторону, откуда запускали молнии. Мастер, карауливший нас, вряд ли был хорошим бойцом ближнего боя и уже улепетывал через лес на север, только двигался он слишком медленно. Думаю, что последняя атака была самой сильной, на которую он был способен, и раз она не сработала, ему оставалось только бежать.

Пройдя шагов пятьдесят вглубь леса, я почувствовал всплеск силы с севера, но не услышал хлопка молний и взрывов. Вокруг было удивительно тихо, лишь река шумела позади. Спустя минуту ко мне вышел мастер Ву Ци, кивнув и чиркнув ладонью по горлу.

— Понятно. Нам в ту сторону.

Я показал направление на восток. До цели оставалось меньше километра, а времени — около тридцати минут. Следовало торопиться, поэтому мы немного ускорились. Я боялся, банально не найду место, где вручают ключ, но все оказалось проще. В какой-то момент мы почувствовали присутствие сильного мастера и уловили звук музыки. На небольшой поляне среди поваленных деревьев удобно устроился чернокожий мастер, слушая музыку по небольшому туристическому радиоприемнику. При этом играла какая-то африканская мелодия, сопровождавшаяся боем барабанов и неразборчивыми завываниями. А чтобы мы ничего не перепутали и не атаковали мастера, рядом в землю была воткнута жердь с флагом Колизея. Ветра на поляне не было, но флаг бодро развивался, норовя сорваться с жерди и улететь. Рядом с мастером Колизея стояли два знакомых негра. Мокрые, грязные и немного покрытые сажей, они выглядели как-то не слишком воинственно. Но это был Черный Тигр со своим телохранителем или напарником, поэтому недооценивать их не стоило. У Тигра, кстати, в руках был изогнутый меч с широким лезвием, больше напоминавший бумеранг с рукоятью.

— Еще претенденты! — обрадовался черный мастер вставая.

Я впервые встречал такого огромного негра. Ростом он был выше двух метров, а его руки казались неестественно длинными. И весил он никак не меньше полутора сотен килограмм. Черный Тигр на его фоне казался ребенком.

— Чертов мутант, — тихо сказал я, глядя на него.

— Ключ здесь, — огромный негр прихлопнул ладонью магнитофон, оборвав ужасную музыку, завывание которое мог спокойно слушать только глухой. — Убьете меня, заберете ключ.

С этими словами негр протянул руку и схватил за голову подручного Черного Тигра. Тот даже ойкнуть не успел, когда огромная ладонь сжалась, раздавив череп бедняге, как перезрелое яблоко.

— Твою мать! — так же тихо добавил я, глядя на эту картину. — Охренеть просто!

Черный Тигр такого поворота событий тоже не ожидал, но среагировал быстро, отпрыгнув на несколько шагов. Вскинув руку с мечом, он резким взмахом разрубил воздух перед собой. Свистнуло на высокой ноте, затем что-то сверкнуло и наступила тишина. Первой разломилась жердь с флагом, а затем послышался звук падающего дерева и хруст веток, и скрип. Только Черный Тигр не успел, так как гигант уже стоял позади него. Протянув руку, он умудрился схватить одного из самых знаменитых бандитов Африки за голову и сжать ладонь. С расстояния в двадцать шагов я услышал, как хрустнул череп.

— Медленно, — сказал гигант, глядя на упавшее тело и отряхивая руку. — Ты слабак.

Когда этот мутант перевел взгляд на нас, честно скажу, стало как-то неуютно. Ву Ци же с едва заметным звуком обнажил меч, протягивая мне ножны. Взмахнул им, описав дугу. Я заметил у основания клинка несколько иероглифов. Негр же обрадовался, наклонился, чтобы подобрать меч Черного Тигра. Он сразу понял, что маленький китаец не так прост, поэтому перестал сдерживать силу. Он был очень силен, возможно, находился на том же уровне что и Ву Ци. Я немного отступил, опасаясь попасть под шальной удар. Эта парочка, если чернокожий тоже был мастером оружия, могли повалить немало деревьев вокруг. Сразу вспомнилась песенка про двух громилов, один из которых по ошибке лес скосил.

Никогда не видел так близко бой двух настолько сильных мастеров и от этого мурашки бежали по спине. Ву Ци шел нарочито медленно, немного отведя клинок в сторону. Кажущийся неповоротливым гигант неумело поднял меч, как будто рассчитывая просто заблокировать удар и схватить китайца. Он даже силу через изогнутый клинок пропустил, добавляя ему немного прочности. Первым в атаку бросился Ву Ци, размытой тенью преодолев десять шагов, разделяющих его с чернокожим. Тот тоже решил время зря не терять и прыгнул навстречу. Не представляю, как гигант при таких габаритах умудряется двигаться настолько быстро. Сложно было разглядеть, как они столкнулись, но удар Ву Ци попал точно в середину кривого меча, разбивая его на куски со звоном лопнувшего металла. Чернокожий, в свою очередь, попытался схватить противника за руку, но его пальцы скользнули лишь по левому плечу китайца.

Противники не стали расходиться после первого обмена ударами. Чернокожий мастер ухитрился бросить рукоять с обрубком в Ву Ци, едва не попав тому в голову. Демонстрируя чудеса гибкости и скорости, он уклонился от трех быстрых выпадов, дважды пытаясь достать более низкого и верткого противника длиннющими руками. Под последний взмах рукой Ву Ци и поднырнул, нанося сильный горизонтальный удар, вспоровший бок гиганту. Я даже поморщился, видя, как меч вошел в бок, разрезая ткань военного комбинезона и вышел из спины. Чернокожий собрался использовать какую-то технику, но старик Ву Ци успел отступить на несколько шагов, поднимая меч повыше, готовый отразить все, что негр хотел в него бросить. Поляну обдало ледяным порывом воздуха, ударившим сверху и все затихло.

— Ты быстрый, — пробасил гигант, зажимая ладонью рану на боку. — Я сдаюсь. Не хочу больше сражаться.

Ву Ци резко взмахнул клинком, то ли смахивая пару капелек крови, то ли салютуя противнику. Думал, он добьет его, но нет, китаец направился к разломанному радиоприемнику. Гигант же уселся на землю, кривясь от боли. Рана была довольно глубокая, и если несчастного в скором времени не доставить в больницу, то он просто кровью истечет. Сейчас чернокожий мастер остановил кровотечение с помощью силы, но надолго ли его хватит, сложно сказать.

Ву Ци разворошил обломки, извлекая небольшую пластиковую карточку и вернулся ко мне. На одной стороне карточки был изображен римский Колизей, на обратной — что-то напоминающее карту местности. И я почти сразу узнал ориентир, который видел в навигаторе, те самые злополучные болота.

— Жаль, что сюда первым не добрался Старицкий, — сказал я. — Посмотреть бы, как этот гигант раздавил бы голову анархисту.

Ву Ци промолчал, забрал у меня ножны и убрал меч. Едва заметно поморщившись, он потер плечо, куда угодили пальцы чернокожего мастера во время самой первой атаки. Я вновь достал из кармана навигатор, сверился с изображением на карточке и показал Ву Ци. Он кивнул, как бы говоря, что запомнил. Теперь нам предстояло пройти еще километра четыре на северо-восток.

Тихо выругавшись, я бросил еще один взгляд на негра и решительно направился дальше. Бой хотя и был стремительным, но очень уж показательным. При равных силах, бойцы ближнего боя в девяти случаях из десяти проигрывали мастерам оружия. С голыми руками ты мало что можешь противопоставить острому клинку, который способен нарезать тебя кубиками как тофу. Главная особенность холодного оружия заключается в способности легко проходить сквозь доспех духа. Даже я не способен удержать направленный удар с помощью одного лишь доспеха. Вспомнить хотя бы бой с копейщиком из рода Хованских.

Минут тридцать мы бежали на юг, пробираясь сквозь лес, когда он внезапно оборвался равниной. Где-то в километре на севере виднелось еще немного деревьев и какое-то покосившееся высокое здание. Равнина же была похожа на мятое одеяло и покрыта жесткой пожелтевшей прошлогодней травой с редким вкраплением зеленых участков. Я заметил справа проселочную дорогу, ведущую на восток и обрывающуюся у кромки леса. Чуть поодаль, убегая вглубь равнины, протянулись старые деревянные мостки, местами подгнившие или полностью ушедшие землю.

Ву Ци привлек мое внимание, показывая на запад. Вдоль равнины по таким вот мосткам бодро шагал Давыдов, мастер рода Разумовских. Нас он тоже заметил, но продолжил идти в сторону того самого покосившегося дома. С востока появился еще один мастер, тоже решивший воспользоваться лежащими на земле досками, чтобы пересечь болото. Было далеко, но мне показалось, что это кто-то из индусов. Помню, что они уходили в паре, а сейчас остался только один.

— Вот и появились сильнейшие, — тихо сказал я. — Череп, уверен, уже там, как и анархист. Плюс кинетик, спешащий стать великим мастером. Веселая компания подбирается.

Задействовав немного силы, я активировал то же самое умение, что и у реки, жестом показывая Ву Ци, что мы пойдем напрямик. Не хотелось делать крюк на восток, чтобы воспользоваться мостом из старых досок. Индус, кстати, в какой-то момент стал ниже ростом, попав то ли в глубокую лужу, то ли просто угодил в яму. Болото — это не река, по мягкой земле и грязи я могу провести роту солдат так, что они сапоги не испачкают.

Довольно необычно вот так идти к месту будущего сражения, разглядывая соперников. Немного нервничаешь, появляется чувство предвкушения и что-то похожее на азарт. Нет, драться с ними я точно не буду. Найду Старицкого и прослежу, чтобы он в этих болотах остался. А остальные пусть убивают друг друга ради пары артефактов.

— Подождите! Стойте. Помогите! — раздался голос неожиданно близко, шагах в пятидесяти позади нас.

Обернувшись, я сначала ничего не заметил, но приглядевшись увидел, как кто-то пытался ползти по траве. Хотя нет, он не полз, а пытался выбраться из грязи, в которой увяз по грудь. Только цепляться руками за прошлогоднюю траву было бесполезно. То, что он сумел подобраться так близко, оставаясь незамеченным, говорило о многом, в том числе, что это один из «подлых» типов мастеров, не обладающих большой силой. Чаще всего они просто подкрадывались к противнику и атаковали самой сильной, быстрой и неожиданной атакой. Подойдя ближе, я снова увидел того самого мастера, который делал мне замечание по поводу покупки умения. Остановившись в паре шагов, я оглядел ловушку, в которую он угодил и улыбнулся. Достал голосовой прибор.

— Не понимаю, зачем такой слабый мастер, как ты, решил поучаствовать в этом мероприятии? — я хотел произнести это с насмешкой, но металлический голос получится холодным и жестким. — Не вижу даже тени призрачного шанса, чтобы ты смог победить хоть кого-то из оставшихся после первого раунда.

— Лучше попытаться, чем потом жалеть всю жизнь, — отозвался он, перестав барахтаться и выбраться из грязи.

— Это не рулетка и не игра в карты, — я покачал головой. — Здесь везение не поможет. Посиди в этой яме и подумай.

— Маска! — быстро сказал он. — Я знаю тех, кто заплатит гораздо больше, чем князь Разумовский!

— И что такого в этой маске? — спросил я, уже собравшись повернуться и уйти, но в последний момент остановившись.

— Вы идете за ней, даже не зная, что это? — удивился он.

— Я иду не за маской, а за головой человека, на плечах которого она сильно задержалась.

— На маске записана техника «Лунное сияние», — сказал он. — Сильнейшая техника защиты, делающая доспех духа неуязвимым.

— Чушь, — отмахнулся я. — Иначе Акер присвоил бы ее себе и никому не показывал.

— За эту чушь Разумовский готов отдать пятьсот миллионов, — сказал он. — А может, и в два раза больше. Но я знаю того, кто купит ее за любую сумму, которую посмеешь назвать.

— Не интересно, — сказал я, убирая прибор.

Бросив на мастера короткий взгляд, я решительно развернулся и зашагал прочь. Теперь понятно, почему Разумовский заглянул к Хантам и попросил меня оценить технику. Хотел получить гарантию, что потратит такие огромные деньги не на пустышку. Я до сих пор считаю, что ни одно знание не стоит столько. Меня вообще поражают суммы, звучавшие на прошедшем аукционе. Чаще всего у богатых людей нет свободных денег, все вложено в недвижимость, заводы, фабрики, ценные бумаги и прочее. Все это сложно продать или обменять именно на деньги. По крайней мере, быстро и сразу. У того же Разумовского свободных денег практически нет, мне об этом еще Наумов рассказывал. Поэтому князь и решил продать «мерцающую защиту», чтобы иметь возможность купить маску. А это значит, что тот, кто готов заплатить больше, либо обманет тебя, либо это Император очень богатой страны. К тому же когда на кону стоит подобная сумма, проще убить, чем торговать. Услуги того же Бэра Пойзона, по сравнению с ценой маски, обойдутся в сущие копейки. Охотников за головами нынче развелось слишком много.

Чтобы не опоздать к покосившемуся строению, мы немного ускорились, насколько позволяла техника хождения по зыбкой поверхности. Чем ближе мы подходили к цели, тем более заболоченной становилась местность. Солнце постепенно поднималось над горизонтом, как и температура воздуха. Усиливался запах болота и мокрой травы, где-то недалеко дурными голосами перекрикивались птицы. А еще ветер, который дул все время, не ослабевая ни на минуту. Из-за ветра было особенно зябко. Складывалось чувство, что вот-вот должен пойти холодный ливень с грозой.

Покосившееся здание оказалось странной кирпичной постройкой, напоминавшей трехэтажную башню. Сквозь провалы окон видно, что в башке нет перекрытий. Либо они сгнили и обвалились, либо их не предусмотрели при строительстве. Странно, что здание еще держалось и не развалилось окончательно. На небольшой площадке рядом с ним собралось четверо мастеров, ожидавших, пока мы подойдем. Как я и предполагал, здесь был накаченный мужчина с перстнем в виде черепа, скрестивший руки на груди и с легким пренебрежением смотревший на своих соперников. Вторым был Давыдов, немного промокший, но выглядевший бодрым и ничуть не уставшим. Третьим шел индус, немолодой мужчина лет за пятьдесят. Одет он был в удлиненное шерстяное пальто и дорогой костюм, которые изрядно испачкались и местами порвались. Четвертый мастер был из числа организаторов. Самый обычный с виду негр из средней Африки, одет в военный комбинезон, на плече знак Колизея. Кстати, все присутствующие держались от него на небольшом расстоянии, ожидая подвох. Наверное, как и нашу группу, на первой контрольной отметке их встретили не очень дружелюбно.

— Мне кажется, или участников было больше? — спокойно произнес Давыдов, высказав мою мысль.

— Семайфиналь, — сказал негр на очень плохом английском, с французским акцентом. — Битва один на один, пока не останется победитель.

«Не везет», — недовольно подумал я. Драться с кем-то из присутствующих до сих пор не хотелось. Разве что индус был не так силен, как остальные, но это слабое утешение. Заметил я и несколько камер на покосившемся строении. Наверняка сейчас за нами следили организаторы, предлагая всем желающим делать ставки.

— Это слишком долго, — недовольно сказал Череп. Поднял руку с перстнем, сжав кулак. — И скучно. Утомило меня это задание.

Мне показалось, что на полянке рядом со зданием на секунду стало немного светлее, чем обычно. Но в следующий миг на плечи рухнула такая тяжесть, что и вздохнуть не получилось. Такое чувство, что на меня бетонную плиту уронили. Череп же резко рванул с места в сторону индуса, стоявшего ближе всего к нему. Что хотел сделать индус, я не узнал, так как кулак европейца врезался ему в голову, отбрасывая несчастного шагов на тридцать. Это был очень знакомый удар, без сомнений, убивший мастера. Я уже разгонял доспех духа, чтобы сбросить навалившуюся тяжесть, когда в дело вступил Давыдов. Мимо нас с Ву Ци пролетела невидимая сила, как огромный товарный поезд и врезалась в Черепа, с оглушительным хлопком отправляя его в полет метров на двести, не меньше. Меня примерно с такой же силой отбросило, когда я кинетическое поле японцев взорвал на Итурупе. Это был один из любимых ударов Таси. Понятно, у кого она его позаимствовала.

Давыдов повернулся к нам, но я быстро замахал руками, показывая, что драться с ним не хочу. Негр же, улыбаясь от уха до уха, отступил к покосившемуся домику, используя необычную технику, защищая пространство вокруг себя, чтобы мы ненароком не развалили строение и не испортили камеры. Я тоже отступил к краю поляны, отодвигая Ву Ци подальше, так как Череп очень быстро приближался. Буквально через несколько секунд размытой тенью он влетел на поляну, на то место, откуда его выбил Давыдов. Мокрый, испачканный в грязи и злой. Немного повернув голову, он хрустнул шеей и потер ее ладонью.

Давыдов снова поднял руку, запуская ту же сильную атаку, но Череп сумел нас всех удивить, отразив удар и перенаправив его в сторону. Хлопнуло дважды, один раз, когда он отразил удар, второй — когда эта сила врезалась в землю, взметая на десяток метров воду и грязь. Череп заулыбался, довольный результатом. Я в свое время немало думал о том, как отражать удары кинетиков, и как обычно, не хватило времени, чтобы позаниматься с Тасей. Но сам факт, что это возможно, меня обрадовал, в отличие от того, что это умение принадлежало нашему общему противнику. Череп, долго не раздумывая, бросился к Давыдову, стараясь завязать рукопашную. Только кинетики — это превосходные бойцы ближнего боя. Быстрые, с хорошей реакцией и умеющие вложить силу в удар. Собственно, обмен ударов был очень короткий, Давыдов просто отвел в сторону первый прямой, нацеленный ему в голову, и приложил Черепа кулаком в живот. Примерно с таким оглушительным звуком встречается таран с дубовыми воротами. Только удар не прошел. Высокий и накаченный европеец энергию удара просто поглотил или рассеял. Я не до конца понял, как именно он это сделал, но отшвырнуть его у Трофима Михайловича не получилось. Череп использовал самую действенную с его стороны тактику, он просто бешено лупил противника кулаками, рассчитывая, что хотя бы один да попадет. Это не самая плохая тактика, когда не нужно заботиться о защите. Но Давыдов его достал первым, пробив-таки защиту и с оглушительным хлопком выбросив с площадки. Проконтролировав, куда упадет Череп, он обрушил на него еще один удар, от которого земля под ногами немного вздрогнула. Если бы драка происходила на каменной равнине, то было бы проще, а сырая и податливая болотистая почва наверняка смягчила удар.

Я коснулся плеча Ву Ци, показывая взглядом в сторону Черепа. Мне нужно было немного времени, чтобы подготовиться и разогнать защиту. Чем крепче становился доспех духа, тем больше времени требовалось на раскачку. Такая тенденция мне не нравилась, но как это обойти и как сразу использовать весь доступный объем сил, я не знал. И надежда, что не придется драться, таяла буквально на глазах. Давыдов, за короткий обмен ударами умудрился пропустить скользящий прямой в челюсть, разбивший ему губу. А еще у него была сломана правая рука, минимум в двух местах.

На поляну снова упала давящая и сковывающая сила. На меня она уже не подействовала, а Давыдов и Ву Ци скинули ее с себя за пару секунд. Только Черепу просто нужно было выиграть немного времени, чтобы выбраться из ямы. На месте Трофима Михайловича я бы методично утрамбовывал его в землю, пока он не погрузился бы в грязь на пару метров. Но момент был упущен и Череп уже стоял на краю площадки твердой земли. Еще более грязный и злой, чем в прошлый раз, от него даже пар шел, как от закипающего чайника. Проведя по лицу ладонью, он растер грязь, смахнув с уха зацепившуюся пожухлую траву.

Мастер Ву Ци повел немного травмированным плечом, поднимая клинок. Все-таки тот огромный негр был неимоверно силен, раз сумел достать китайца, всего лишь вскользь коснувшись того пальцами. Решительно сократив дистанцию, Ву Ци атаковал дважды. Звука ударов я не услышал, хотя был уверен, что меч достиг цели. Этот поединок был ярким, но очень коротким. Давление силы, до сих пор накрывающее поляну, резко сконцентрировалась вокруг Черепа и очередной выпад Ву Ци замедлился, словно он попал в очень густое желе. Можно было подумать, что это сродни технике «кошачьих лапок», которую я демонстрировал в Мадриде, но это не так. Это что-то совершенно другое и пугающее одновременно. Ву Ци просто оказался заключен в поток силы, сдавливающий его и мешающий двигаться. Резко шагнув вперед, Череп нанес сильный удар ногой, попав китайцу в живот, отбрасывая на десяток метров. Не слишком зрелищно, но силы в этот удар было вложено немало.

Броситься вперед и добить Ву Ци у Черепа не получилось, так как в этот самый момент перед ним возник я, нанося короткий и жалящий удар кулаком в грудь. Ни хлопков, ни взрывов, ни других спецэффектов. Со стороны это выглядело так, словно я просто стукнул его, при этом не так уж и сильно, но Череп попятился, затем быстро отступил на несколько шагов и принялся тереть место удара. Под комбинезоном наверняка уже проступал синяк в форме моего кулака. По себе знаю, что это очень болезненно. И будь на его месте любой другой мастер, не обладающий таким пугающим доспехом духа, я бы раздробил тому грудную клетку.

Выпрямившись, я принял стойку из старого китайского стиля карате, которое в шутку мне показывал Фа Чжэн. Немного неудобная и несуразная. Я в детстве всегда смеялся, когда он мне показывал эти стойки и движения. Чем-то они напоминали стили из старых китайских боевиков. В правом кулаке у меня был зажат стержень, подаренный императором Цао, и если бы не он, вряд ли бы мне удалось пробить защиту Черепа. Этот накаченный мастер бесспорно сильнее меня, поэтому нужно его немного запутать. Если правильно подгадаю момент, то, возможно, смогу травмировать его и он просто сбежит, так как Давыдов хоть и выбыл из боя, но все еще мог применять способности кинетика. Вдвоем с ним мы Черепа обязательно размотаем, насколько бы силен он ни был.

Разжав левый кулак, я коротким жестом ладони поманил противника. Одно понятно, драться он не умеет, но очень любит. А ведь если бы он занимался, к примеру, боксом и самбо, то был бы гораздо сильнее и опаснее в рукопашной схватке. Но он слишком надеялся на крепость брони и скорость, пренебрегая боевыми искусствами. Поэтому сейчас на его скуле красовался крошечный синяк от удара Трофима Михайловича, а на шее короткий порез от меча. И это плохо, что прямой удар меча не смог пробить доспех духа. Мне бы Ву Ци голову снял, без вопросов.

«Что же ты за монстр такой? — недовольно подумал я, следя за ним. Череп же не спешил в атаку, явно сбитый с толку. — Больно тебе? Ну так я добавлю сейчас».

Нет, хитрости в нем было немного, так как он решил поступить со мной так же, как с мастером Ву Ци. Обрушил давление силы и бросился вперед, рассчитывая отвлечь меня ударом кулака в голову, чтобы хорошенько пнуть в живот. Старый как мир обманный прием. Я немного подался в сторону, уходя от замаха в голову, а затем просто подхватил ногу, чтобы нанести удар. У боевого стержня есть навершие в виде железного шипа, который я и воткнул ему прямо в бедро.

Череп взревел как раненый зверь, резко охромев, отпрыгнул на пару шагов, чтобы посмотреть на рану, штанина вокруг которой начала немного пропитываться кровь. Кровью же начали наливаться и его глаза, что мне очень не понравилось. Заорав что-то на эстонском языке, он бросился на меня, обрушивая град ударов. Я пятился, пытаясь разорваться дистанцию и уйти с линии атаки, но наседал он так яростно, что это было непросто. Секунд за тридцать он неслабо отбил мне предплечья и пару раз очень больно достал в плечо. Мне удалось всего пару раз ужалить его в бок, и то, только правой. Хуже всего, что он сразу понял, что я могу пробить его защиту только при помощи стержня и стал наседать еще активней. Я не сразу сообразил, что он пытается сделать, но в какой-то момент он схватил меня за запястье правой руки, открывшись. Да, я хорошенько приложил его кулаком левой в челюсть, но без видимого результата. Он же, пользуясь преимуществом в физической силе, второй рукой сначала обхватил меня за шею, потом сместил ладонь, ухватив за горло. И его ничуть не смущало, что я еще несколько раз крепко приложить его левой и в голову, и по ребрам.

— Поймал тебя, — хищно и злобно улыбнулся он, со всей силы сдавливая ладонь.

Я бы ответил ему тем же, если бы мог говорить. В глазах потемнело немного, но я тоже ухватил его за горло левой рукой. Как раз успел влить достаточно сил в доспех духа. Череп еще сильнее оскалился, как бы предлагая помериться силой, кто кого быстрее задушит. В этот момент я создал крошечную брешь в доспехе духа, в ладони. Специально старался, чтобы прореха была как можно меньше. Сила хлынула в образовавшуюся брешь яростным потоком, что не удержать. И чувство такое, словно мне пальцы сначала в кипяток опустили, а потом отрезали, чтобы не болели. Зато я увидел позади Черепа темно-красный фонтан и хватка на моей шее резко ослабла.

Череп рухнул как подкошенный, едва не утянув следом. Ладонью я смог обхватить только половину его шеи, поэтому и вырвавшаяся под давлением сила отпилила только эту часть, вместе с позвоночником. Рана выглядела жутко, так, словно ему голову отняли тупой пилой, а потом просто приложили обратно. Потерев горло, я жадно хватал воздух, приходя в себя. Затем наклонился, чтобы стянуть с его пальца перстень. Получилось не с первого раза, так как левая рука онемела и пальцы не слушались, да и правая, в которой был зажат боевой стержень, чувствовала себя не лучше. На запястье остался синяк в форме пальцев. Такой же синяк у меня должен быть и на шее. Не знаю, будет ли он виден под слоем силиконовой кожи. Ладонью Череп немного сорвал самые нижние части грима и, надеюсь, что высокий воротник кофты скроет этот недостаток.

Забрав перстень в форме черепа, я поднялся и поспешил к мастеру Ву Ци. Он сидел на краю площадки, медленно приходя в себя. При этом выглядел он бледным, но на мой обеспокоенный взгляд ответил жестом ладони, как бы говоря, что ничего серьезного не случилось. В пару жестов я попытался объяснить, что пойду дальше, а ему следует вернуться в лагерь. Он меня понял, подумал несколько секунд, затем кивнул. Я вспомнил жест, которым он изображал нож, повторил, ткнув пальцем в него. Удастся мне добыть этот артефакт, отдам.

Следом я прошел к мастеру Давыдову, достав на ходу прибор для голоса. Горло до сих пор болело, поэтому не был уверен, что получить хоть что-то сказать.

— Против мастера, изучающего укрепление тела, Вы выбрали неверную тактику, — сказал я на английском. Голос даже сквозь прибор получился не слишком разборчивым. — Дальше Вам лучше не идти. Меня вы не победите в таком состоянии. Пожалуйста, присмотрите за мастером Ву Ци, он серьезно пострадал и надо бы доставить его в больницу.

Я продемонстрировал Трофиму Михайловичу перстень.

— Этот мастер из древней языческой секты, и он пришел за маской. Уверен, что следом за ним придут еще такие же монстры. Не стоит рисковать жизнью ради опасного артефакта.

— Действительно, не стоит, — голос Давыдова оказался неожиданно низким. Он очень осторожно держал правую руку, прижимая ее к телу и зафиксировав какой-то техникой. — В таком случае мне остается только пожелать Вам удачи, мистер Дымов.

Кивнув ему, я направился к чернокожему представителю Колизея, довольному, словно в лотерею выиграл. Он едва не приплясывал от нетерпения, ожидая, пока я подойду. Надо отдать ему должное, покосившуюся башню он сумел сохранить в целости, хотя кроме Давыдова никто масштабными и разрушительными техниками не разбрасывался. А та тяжесть, что демонстрировал Череп, работала только на людей.

— Поздравляю! — выпалил негр, протягивая мне еще одну пластиковую карточку. — Там, там финаль.

Он замахал рукой, показывая на восток. Захотелось дать ему хорошенько по роже, но сдержался. Тихо ворча под нос все, что я думаю про «финаль», Колизей и его устроителей, я направился в ту сторону. Можно было бы в это все и не ввязываться, так как Череп прибил бы Старицкого, к гадалке не ходи. Но анархист вполне мог сбежать и бой не принимать, поэтому все приходится делать самому. А у меня, к слову, после кулаков Черепа руки гудят так, словно по ним железным ломом лупили. Как и шея, которую он едва не свернул. Достав навигатор, я сверился с карточкой. По болоту, покрытому прошлогодней травой и местами затопленному водой, идти предстояло почти три километра. Не так уж и далеко. Странно, что я не видел и не слышал бои мастеров во время другого полуфинала. Самый шумные — это специалисты молний, когда они сражаются, то километров за десять услышать можно. Скорее всего, остались только бойцы ближнего боя или Старицкий всех просто приморил, без шума и пыли.

Вряд ли Акер разбросал места проведения турнира по полигону так далеко друг от друга, чтобы мастера смогли отдохнуть и прийти в себя. Прогулка по болоту — не самое приятное времяпровождение. Или он думал, что участники будут использовать мостки, проложенные по полю, а не идти напрямик, как я. Уверен, что если бы Колизей приходил в Африке, то пришлось бы топать через раскаленную пустыню, проклиная палящее солнце. В таком случае лучше уж болота, здесь я хотя бы могу немного отдохнуть и собраться с мыслями. Время же постепенно приближалось к обеду и чтобы радость участников турнира была полной, пошел дождь. Не сильный, но холодный и неприятный. Пришлось ставить не только защиту от ветра, но и от дождя. Так я и шел, окруженный защитным куполом, сердитый из-за всего происходящего.

Место для финального боя подобрали изумительное. Большая бетонная площадка, на которой разместилась высоченная мачта сотовой связи. Возможно, когда-то это было небольшое взлетное поле для вертолетов или что-то подобное, куда гораздо позже воткнули мачту связи. Кто-то даже тщательно убрался вокруг и вывез строительный мусор, оставшийся от двух домов. На восток отсюда вела грязная проселочная дорога, на которой стоял джип с большими колесами. Это Акер приехал, чтобы лично провести финальный поединок и вручить призы. Я его даже увидел, недалеко от мачты сотовой связи. А рядом с ним действительно стоял Старицкий.

— Ну, слава всем богам! — с облегчением выдохнул я и даже шаг прибавил.

Выходит, что не зря я приехал на это мероприятие. Сейчас прибью эту падлу и можно считать, что все это не напрасно было. Я был так воодушевлен, что едва не перешел на бег. Даже почувствовал, как меня касается смертоносная аура Старицкого, словно прощупывает.

— Давай, давай, — подбодрил я его.

Когда до поля осталось сто пятьдесят метров, давящая аура стала слегка сильнее и почти сразу исчезла. Старицкий выпрямился, вытягивая шею и глядя на меня. Затем он развернулся и помчался прочь, на северо-восток, в сторону леса. Я на секунду замешкался, не совсем понимая, что происходит, а он уже вошел в «режим» и ускорился еще больше. Побежав вперед, я едва не упал, увязнув по колено в грязи. Болото же, а с техникой хождения по воде далеко не убежишь. Старицкий же уже преодолел метров пятьсот, не жалея силу, словно за ним волки гнались. Хотя серые хищники его банально бы догнать не смогли, так он мчался. Я едва не заорал в голос от нахлынувших эмоций. В последний момент взял себя в руки, выбрался из грязи и поспешил к Акеру.

Злобный негр, носивший имя египетского божества, пребывал в легком недоумении, глядя вслед Старицкому. К тому моменту, как я выбрался на твердую поверхность, анархист уже скрылся в далеком лесу, преодолев не меньше километра быстрее, чем я сотню метров. Акер перевел взгляд на меня. Я же достал аппарат для голоса, приложил к шее.

— Почему не остановил?! — раздраженно спросил я, бросив взгляд на камеры, закрепленные не очень высоко на мачте связи.

— Вы знакомы? — уточнил он, даже отступив на шаг, видя, как сильно я рассержен. — Понятно. К сожалению, больше соперников у меня для тебя нет. Но ваши бои до этого уже достойны победы. Испугавшийся поединка — проиграл, жаждущий смерти соперника — победил.

С этими словами Акер ушел к машине. Я недовольно посмотрел в сторону леса, думая о том, чтобы пойти следом.

— Черт! — тихо выругался я, затем задрал голову, глядя, как по невидимому куполу барабанит усилившийся дождь.

Понятно одно, к Старицкому я могу только подкрасться, полностью заблокировав силу. А это значит, у него будет преимущество, если бой начнется раньше времени. К тому же он очень быстр для мастера с подобным типом силы. Может, он специально тренировал талант смываться от неприятностей. В любом случае мне за ним пока не угнаться. И что делать в таком случае я не знал.

— Сильнейший получает все, — отвлек меня голос Акера.

Глава Колизея протянул мне большой черный кейс, похожий на оружейный, для большой снайперской винтовки. Только этот был значительно толще. Вторым подарком он отдал мне шкатулку из темного дерева. Вручив приз, Акер белозубо улыбнулся точно так же, как во время нашей первой встречи и ушел к машине. Я посмотрел на призы, подавил желание разбить их о бетонные плиты. Нет! Нож из камня — хрупкая вещь и надо бы отдать его старику Ву Ци в целости и сохранности. А вот насчет маски я сомневался.

— И что теперь? — тихо произнес я. — Топать обратно по болотам пятнадцать километров? Могли бы подвезти…

Я снова посмотрел на кейс, открыл. Внутри лежала длинная маска на африканский манер, выполненная из пожелтевшей слоновой кости. Стали даже видны места стыков кусочков. На обратной стороне маски было что-то написано каракулями. Причем слов слишком мало, чтобы объяснить даже самую простенькую технику, не говоря уже про что-то особое. И ради этой безделушке, место которой в музее истории, Великий князь хотел отдать половину миллиарда рублей? Бред.

Но маска в любом случае была самым настоящим артефактом, создавать которые люди разучились еще пару сотен лет назад. Что-то из оружия пытались делать в Китае, но их поделки не шли ни в какое сравнение с шедеврами прошлого. Говорят, что в Индии осталась школа мастеров, закрытая и тайная. Дескать, там делают амулеты да кольца, копируя чертежи прошлого, но вот изобрести что-то новое они не могли. Из-за этого цена маски в моих руках заоблачно высока, но только как предмета древности.

Минут пять я был погружен в мысли, глядя на письмена. Ведь ради них жизнью рискнули многие, и даже вмешались Черепа. Пропустив немного силы через артефакт, я прислушался. Появилось неприятное ощущение, как в тот раз, когда Цао Сяочжэй показала мне умение создавать отдельное кинетическое поле. Если в маске и были заключены знания о технике, то довольно необычные.

— И зачем нужно делать доспех духа таким жестким? — спросил я сам у себя.

Путем долгих и упорных тренировок с доспехом духа, я мог сделать его эластичным, позволяя выходить за пределы тела. С помощью него можно гнуть железную арматуру, сковывать противника, создавать навес от дождя или даже ходить по воде. Это ни разу не просто и требует постоянной концентрации. Мама говорит, что я так дурю людей, когда выдаю доспех духа за кинетическое поле. Многие мастера и не подозревают, что подобное вообще возможно, поэтому и защита у них слабая, грубая, ржавая, неповоротливая и прочее, прочее. Вместе с тем, я могу сделать доспех достаточно прочным, при необходимости. Заключенная же в маске техника пыталась превратить мой доспех духа в жесткий панцирь, в котором даже руку согнуть неимоверно сложно. К своему стыду, признаю, что я подобного умения не знал. Пусть в голове не было ни одной мысли о том, как это вообще можно применять, но сам факт, что с доспехом можноподобные вещи вытворять, меня порадовал.

Как я уже говорил, странно, что маска вызвала такой ажиотаж. Классические мастера подобную техника освоить могут, но мне не понятно, что они с этим делать будет. Но подобные знания в руки Черепов лучше не отдавать. Эти сразу сообразят и все поймут правильно…

Из размышлений меня вырвал громкий звук спускающегося вертолета и резкие порывы ветра с дождем, огибающие мою защиту от дождя. Я поднял голову, глядя на небольшой частный вертолет, приземляющийся на самом краю площадки, подальше от мачты связи. В проеме открывшейся двери появился мистер Пойзон, замахавший мне рукой. Закрыв кейс с маской, я побежал к ним и поднялся в салон. Бэр поспешил закрыть дверь и вертолет резво начал набирать высоту.

— Отличный бой и прекрасное выступление, — сказал Бэр, глядя на кейс в моих руках. — То самое умение, от которого у русских снесло крышу? Что-то уникальное?

Я кивнул, слегка похлопал по кейсу. Затем вынул из внутреннего кармана шкатулку. Внутри действительно находился зеленый каменный кинжал с рукоятью в виде китайского дракона. Красивая вещица. Это тоже был артефакт, только для холодного оружия материал выбрали не самый подходящий.

Вертолет тем временем немного качнуло от резкого порыва ветра. Мы летели минут пять и уже должны были добраться до лагеря. Бэр приложил ладонь к уху с наушником, что-то выслушал, затем выглянул в иллюминатор. Внизу можно было разглядеть взлетную полосу, рядом с которой происходило что-то необычное. Какая-то суматоха и, похоже, стрельба.

— Негры обезумели, — сказал Бэр, удобнее перехватывая трость. — С Акером что-то не поделили.

Пересев к другому боку я посмотрел на лагерь, по дорожкам которого тоже бежали люди. У одной из дальних палаток что-то взорвалось, взметнув зеленую ткань в небо метров на сорок. Затем в том месте ярко сверкнула молния.

— Давай сразу к лагерю, туда, — Бэр заглянул в кабину пилотов, показывая на участок, где расположился торговый дом Хантов. — Ничего не случится, мои люди прикроют.

На автостоянке вдалеке вспыхнул один из туристических автобусов. Со стороны палаток в небо взмыл огненный шар и рухнул среди автомобилей. Взрыв прогремел довольно сильный, разбросав джипы словно игрушечные. Кто-то из гостей пытался прорваться к уцелевшим машинам. Второй огненный шар, нацеленный на оставшиеся туристические автобусы, взорвался в воздухе, не долетая метров сто. Затем в палатку, откуда его запустили, обрушилось несколько ослепительно ярких молний, а секундой позже туда же рухнула маленькая, но очень яркая сфера, взорвавшаяся так сильно, что сдуло все палатки и шатры в радиусе пятидесяти метров.

Наш вертолет резко накренился, уходя в сторону, когда мимо пронеслась яркая огненная техника. На посадку мы заходили слишком резко, но пилоты справились, посадив машину за палатками Хантов. Бэр снова приложил руку к наушнику.

— Мистер Дымов, — сказал англичанин, — мистер Хант предлагает Вам улетать на вертолете, на военный аэродром.

Я качнул головой, открывая дверь и выпрыгивая из салона. Не оставлять же мне здесь команду. Да, у Ханта достаточно людей, чтобы обеспечить им безопасность, но как мне смотреть в глаза генералу при следующей встрече? Бэр Пойзон крикнул что-то пилотам и выбрался следом. Почти сразу вертолет оторвался от земли и не поднимаясь высоко, помчался на запад, прочь от лагеря.

Глава 8

Когда мы с Бэром добежали до палатки, где находился Оливер Хант, беспорядки в основном лагере перешли на новый уровень. В дальней от нас части буйствовали два очень сильных мастера, то ли сражаясь друг с другом, то ли пытаясь навести вокруг порядок. Усилилась стрельба и до применения масштабных техник оставался всего один шаг. Все, кто это понимал, стремились сбежать как можно быстрее и желательно подальше отсюда. Вбегая в палатку, я заметил, как в одного из мастеров торгового дома угодила шальная пуля. Тот даже не поморщился, лишь потер ушибленное плечо и хмуро посмотрел на испорченную одежду, затем в ту сторону, откуда стреляли. И все это безобразие происходило под набирающим силу ледяным дождем. Температура воздуха опустилась так низко, что изо рта шел пар.

Оливер Хант в это время сосредоточенно работал с ноутбуком, надев легкие наушники с микрофоном.

— По плану «С», — говорил он, глядя на экран. — Ориентировочно, через два часа.

Отложив наушники, он закрыл ноутбук и посмотрел на нас.

— Мистер Дымов, — глава торгового дома перевел взгляд на кейс в моей руке. — Поздравляю с победой. Это было необычное и яркое зрелище.

Где-то рядом громыхнул раскат молнии.

— Мистер Пойзон, — Хант посмотрел на охотника за головами. — В трех с половиной километрах на юго-западе есть проселочная дорога, которая выходит к европейской трассе, ведущей в Латвию. Через два часа там нас будут ждать автобусы.

Я протянул Бэру GPS навигатор.

— Наше бегство наверняка заметят и главная задача остановить всех, кто захочет пойти следом. Пусть Ваш специалист устроит пожар этой части лагеря. Мы оставляем оборудование, и оно не должно попасть в руки бандитов.

— Хорошо, — Бэр кивнул.

Оливер Хант встал, убрал ноутбук в огромный заплечный рюкзак под названием «радость туриста», и мы дружно вышли под проливной дождь. У выхода его ждал помощник с огромным черным зонтом, тот самый мужчина, что вел торги. Джордж Грэй уже организовывал два десятка человек из обслуживающего персонала. Такое чувство, что они заранее знали, чем все закончится или готовились к подобной неприятности, у каждого за спиной рюкзак и прозрачный непромокаемый плащ. Паники не было, но люди озирались, с тревогой глядя в сторону лагеря и втягивали голову в плечи, когда слышалась близкая стрельба.

— Мистер Хант, — я подошел к нему. — Торговый дом принимает на хранение дорогие вещи? Может, когда-нибудь я решу продать ее, но сейчас боюсь испортить, если она останется со мной.

— Принимаем, — он кивнул. — Сто тысяч долларов в год, за самую надежную ячейку в нашем хранилище.

— Годится, — я протянул ему кейс. — Помогу мистер Пойзону.

— Не хотите отправиться с нами в Европу через Латвию? — спросил он, принимая кейс с маской.

— В другой раз.

— Понимаю. Вашу покупку мы доставим в течение недели, как и обещанную плату за экспертную оценку. На тот банковский счет, который Вы оставляли.

Я кивнул и пожал протянутую руку. Следом за помощником Оливер Хант поспешил к своим людям и большой отряд двинулся на юго-запад, через раскисшее грязное поле. Ко мне подбежал Степан из моей команды.

— Торговый дом уходит на запад, к трассе, — тихо сказал я. — Уходите с ними, а я помогу мистеру Пойзону и догоню группу вместе с ним. И хорошо бы у трассы нас подобрали свои, так как Хант решил сразу ехать через границу.

— Хорошо. Нам дали два направления для отступления, но можно и на запад уйти.

— Что с мастером Ву Ци?

— Разумовские отправили вертолет за Давыдовым и попутно забрали в больницу Ву Ци. Сейчас он должен быть уже в Пскове.

— Идите, а то сложно будет догнать.

Я бросил взгляд на трех мастеров из отряда мистера Пойзона, которые поспешили следом за отрядом Ханта, на небольшом расстоянии. Поправив свитер с высоким воротником, подумал, что надо бы найти теплую куртку, пока здесь все не запылало. Даже несмотря на то, что надо мной висела защита от дождя, из-за ветра я понемногу промокал. Краем глаза заметил, что справа от нашей части лагеря среди палаток замелькали лица негров, вооруженных серьезным оружием. Какой-то коротышка тащил на спине три гранатомета с термобарическими зарядами. Бэр Пойзон это тоже заметил и буквально через пару секунд в ту сторону метнулся небольшой, но концентрированный сгусток огня. Полыхнуло знатно, взметая вверх столб яркого пламени. Огонь, создаваемый мастером, почти не выделяет дыма и это всегда выглядит эффектно. Им проще управлять, чем горящим за счет сжигания бензина или газа. Вот и сейчас огненный столб резко пошел на убыль, опускаясь на палатки и растекаясь во все стороны. С той стороны послышались хлопки, а затем что-то оглушительно взорвалось, едва не сбив пламя. И только из-за дождя палаточный лагерь не горец целиком.

Я, наконец, добрался до Бэра и его первого помощника. Они стояли на границе нашего участка лагеря, что-то обсуждая.

— Из-за чего все это началось? — спросил я, используя голосовой прибор.

— Люди Черного Тигра и Людоеда обвинили Акера в том, что он специально заманил их сюда, чтобы убить, — сказал Бэр. — Негры схлестнулись друг с другом и задели кого-то из гостей, вспыхнула драка, к которой подключились русские.

— И самое плохое, — с ирландским акцентом, сказал помощник Бэра, — что черные, похоже, договорились.

Маккон Батлер хмуро смотрел на ряды сильно пострадавших палаток, ведущих к взлетной полосе и автостоянке. С той стороны действительно слышался ожесточенный шум боя, а вот со стороны рынка уже ничего не взрывалось, и никто не стрелял. Негры очень быстро сообразят, что с гостей ничего не поимеешь, кроме проблем. Единственный лакомый кусочек, который есть в пределах досягаемости — это торговый дом Хантов. И вопрос, решатся ли они ввязаться в драку с серьезными мастерами, не стоял. Зная характер этих бармалеев, пока на их стороне будет численный перевес, они будут драться. Бэр Пойзон это тоже понимал, поэтому и стоял на самом видном месте, внешне спокойный и расслабленный, но любые предметы или техники, попавшие в двадцатиметровую зону вокруг него, станут очень тяжелыми и неуправляемыми. Когда-то я считал эту технику одной из лучших в плане защиты, так как, помимо прочего, она могла переломать кости любому мастеру, попавшему в нее.

Из-за обгорелой палатки, метрах в сорока, что-то сверкнуло и очень быстро метнулось в нашу сторону. Второй раз этот объект я увидел, только когда он влетел в гравитационное поле и, внезапно потяжелев, по пологой дуге рухнул на землю, высекая из бетонной дороги сноп искр. Это оказался небольшой диск от ручной пилы, переточенный в острое лезвие. Диск задергался, словно кто-то пытался его поднять, но у него не хватало сил. Мастер, запустивший его, довольно быстро понял, что ему не хватит сил даже оторвать его от земли и отпустил силу. Бэр показал взглядом на палатку, из-за которой вышли двое прятавшихся там мастеров. Первый держал в руках еще пять или шесть похожих дисков, а второй просто демонстрировал, что освоил технику «огненного тела». В том смысле, что он выглядел так, как будто его облили бензином и подожгли. Сложнейшая в освоении, но при этом не самая сильная из огненных техник. Меня всегда интересовал вопрос, как они умудряются дышать, находясь в эпицентре пожара, огонь ведь сжирает весь кислород. Но сочетание мастеров огня и воздуха всегда было очень неприятным, так как второй мог раздуть пламя, значительно усиливая его.

«Дурачье», — подумал я, оценивая расстояние. Если Бэр не стал слабее, то он чрезвычайно опасен даже на расстоянии в сто метров. И эти мастера его явно недооценивали, даже учитывая, что за палаткой притаились еще двое. Мистер Пойзон, коротко и резко взмахнул рукой, бросая что-то в парочку. За громким хлопком я едва услышал свист разрезаемого воздуха. Одновременно с этим огненного мастера отшвырнуло на несколько метров, и он кубарем покатился по лужам. В последний раз он ярко вспыхнул, как горящее полено, по которому ударили со всей силы и огонь моментально погас. Второй мастер бросил в нас сразу два диска, даже не целясь и буквально нырнул за палатку. Бэр взвесил в руке еще один матовый железный кубик сантиметрового размера, но бросать не стал. Эка он сегодня злой, сразу показал, что в поединки на расстоянии с ним лучше не вступать. Только приближаться к нему — гораздо опаснее.

Пока мы решали, что предпринять, на палатку, за которой прятались чернокожие мастера, рухнул ослепительно белый шар, какой я сегодня уже видел. Даже хотел активировать защитное поле, но не стал, так как Бэр значительно сократил размер гравитационного поля, дела его плотнее. Дождевые капли уже не могли пробиться через этот барьер и просто стекали по его поверхности.

Оглушительный взрыв прогремел, едва шар коснулся палатки. Это было какое-то умение молний, создающих объемные взрывы. Неприятная штука, разрывающая на куски все, что находится близко к эпицентру. Собственно, это и произошло с палаткой и несчастными мастерами, которые за ней прятался. Ударная волна швырнула вверх и в сторону разорванную темно-зеленую ткань, разметала стоявшие по соседству палатки и повалила столб освещения. Мы же взрыв ощутили, как легкое дрожание воздуха. Даже звук до нас добрался приглушенный и дребезжащий.

— Чертовы паны, — проворчал мистер Пойзон. Ирландец закивал, поморщился и сплюнул под ноги.

Я вопросительно посмотрел на одного, затем на второго, но пояснять мне ничего не стали. Да и не требовалось это, так как через минуту на горизонте появилось сразу четыре мастера в одинаковых военных комбинезонах серой защитной раскраски.

— Могу поставить защиту лучше, чем эта, — сказал я через прибор. — И сил она отнимает гораздо меньше.

Бэр задумался, но кивнул, убирая гравитационное поле. Обрадовавшись, сверху на нас обрушился поток дождя, но почти сразу исчез, разбиваясь о невысокий купол. Поверх же легла техника Лу Ханя с маленьким изменением, придуманным мною еще в Тибете. Мастера тем временем подходили ближе. Стрельба в лагере еще звучала, но уже заметно меньше и далеко от нас. Со стоянки с шумом отъехал последний оставшийся невредимым внедорожник, угнанный бандой чернокожих, облепивших его со всех сторон, словно мухи.

— Мистер Пойзон, какая неожиданная встреча, — раздался голос одного из мастеров. Говорил он с очень знакомым акцентом, присущим всем полякам.

Мастера остановились шагах в двадцати, и судя по используемым защитным техникам, явно не с добрыми намерениями. Бэр отвечать на приветствие не стал, крепче перехватив трость. Ирландец тоже готовил что-то серьезное из атакующих умений. Далековато, чтобы точно оценить силу этой четверки, но если учесть технику взрыва, то они явно не слабаки. Может, конкуренты Бэра, еще одни охотники за головами?

— Мистер Пойзон, у нас серьезный разговор к человеку, стоящему рядом с вами, — снова раздался тот же голос. — Не хотите отступить, чтобы догнать ушедшую только что группу?

Я удивленно ткнул себя большим пальцем в грудь. Неужто пришли за маской? Хотя если за нее Разумовский готов заплатить огромные деньги, то, скорее всего, причина в ней. Только им меня для начала нужно поймать. Я не так быстр, как Старицкий, но до ближайшего леса добегу легко, они меня просто не смогут остановить. Им для этого нужно связать меня ближним боем, а на это я бы посмотрел. Не вижу среди них ни одного мастера оружия, хотя один из них вооружен парой кастетов.

— У нас преимущество, мистер Пойзон, очень советую Вам отступить.

Нет, этот черт совершенно не знает Бэра. Англичанин упрям и горд, чтобы вот так убегать, особенно когда ему так нагло угрожают какие-то поляки. Снова оттянув воротник свитера, я коснулся прибором горла.

— В нас только что стреляли, — сказал я, не стесняясь показывая направление. — Чем-то крупнокалиберным, с северо-востока.

Я даже смог разглядеть тяжелую пулю, зависшую в воздухе. Спокойно сходив за ней, я вернулся к Бэру, продемонстрировав черный носик пули и такую же полоску по центру. Специальная бронебойная, с сердечником из карбида вольфрама, предназначенная для уверенного поражения мастеров.

Бэр сердито нахмурился и коротким движением запустил в четверку мастеров второй железный кубик. Я едва успел создать брешь в защитном поле. Со стороны поляков хлопнул взрыв и кубик, став ярко-красным, с протяжным свистом ушел по касательной вверх. Ирландец решил не отставать от шефа и запустил в них огненную технику, что демонстрировал недавно. Ее тоже попытались сбить, но не смогли и поляков поглотил поток огня, который почти сразу исчез. Я улыбнулся, видя, как от их комбинезонов поднимается пар. Мастер огня у них в команде гораздо слабее, чем Маккон Батлер, что уже хорошо, не придется отвлекаться.

Ответ долго ждать не пришлось, в нас запустили сразу несколько ярких молний, которые изогнулись в защитном поле и ударили в бетон, испарив большую лужу. Еще пара быстрых разрядов с тем же успехом разбились о дорогу перед нами. Вроде бы патовая ситуация. Полякам нужно взять меня живым, иначе какой смысл все это затевать. Сейчас они подумают и начнут нас методично разматывать, пользуясь численным преимуществом и наличием снайпера, засевшего на деревянной вышке у взлетной полосы. Ждать — значит развязать им руки. Когда эта мысль окончательно сформировалась в голове, я уже шел в сторону поляков.

— Мистер Дымов, — окликнул меня Бэр, — что Вы хотите сделать?

Я остановился, обернулся, доставая голосовой прибор.

— Собираюсь выбить из них все дерьмо, — сказал я. — Мистер Пойзон, хочу попросить Вас об услуге. Найдите моего ученика в Москве и передайте от меня привет.

Убрав прибор, я коротко кивнул ему и побежал к полякам, вливая силу в защиту Лу Ханя и доставая из поясной сумки боевой стержень. Посмотрим, как их мастер ближнего боя попробует пробить мой доспех и как быстро бегают остальные. Бэр за моей спиной тихо выругался и побежал следом, накапливая силу для удара.

* * *

Великий мастер Наумов Геннадий Сергеевич, Псковская область, час после полудня

Военно-транспортный вертолет на большой скорости пронесся мимо вышки сотовой связи, где должен был состояться финальный поединок, организованный бандитами из Африки. По закрытому военному каналу связи Геннадий Сергеевич успел посмотреть все бои Колизея и даже обсудить их с Осташкиным и Плетневым. Поединки были красочными, воодушевляющими и очень показательными. Не порадовало только появление Старицкого и то, как он разобрался со своими соперниками. Правду говорят, что новый хозяин Колизея умеет организовать яркое представление, даже если этому изо всех сил пытаются помешать. Но что злило Геннадия Сергеевича, так это поведение Великих князей. Они клятвенно обещали, что видео с поединками не появится в мировой сети, что они все для этого сделали и правильно организовали. Только еще до того, как в палаточном лагере вспыхнули беспорядки, большая часть видео уже пошла гулять по темным коридорам мировой сети, просачиваясь на самые популярные видеохостинги. Братья говорили, что организовали охрану и во время мероприятия ничего не случится, но не прошло и суток, как все развалилось к чертям и вышло из-под контроля. Для решения проблемы уже привлекли военных и не факт, что им удастся не пустить вглубь страны разбегающихся во все стороны бандитов. А еще бандиты обязательно пойдут через границу в Европу и теперь это уже точно это вызовет настоящий мировой скандал.

— Минутная готовность, — раздался в наушниках голос пилота и вертолет начал снижать скорость.

В иллюминаторе можно было уже увидеть палаточный городок, выглядевший так, словно там неделю шли боевые действия. Пожаров не было, но почерневших проплешин от огненных техник хватало. Геннадий Сергеевич снял наушники, передал их капитану, отвечающему за связь, затем открыл дверь и вышел прямо на ходу. Великого мастера встретил резкий порывистый ветер и ледяной ливень. Вода — единственная стихия неподвластная человеку, поэтому даже самый сильный мастер ничего не мог поделать с простым дождем. Смещаться, а точнее, очень быстро двигаться во время дождя было неприятно, поэтому шагнув на бетонную полосу взлетной полосы, Геннадий Сергеевич почувствовал себя так, словно окунулся в ледяной бассейн. Прислушавшись, он уловил одинокий отголосок силы. Это значило, что в пределах пятисот метров находился только один мастер. И этот самый мастер сидел на небольшой деревянном ящике прямо посреди взлетной полосы, явно ожидая, пока приземлится вертолет. Увидев Геннадия Сергеевича, он вскочил и поспешил навстречу.

— Не стреляйте, это я! — крикнул Кузьма, размахивая руками. Геннадий Сергеевич видел его в этом гриме и каждый раз поражался, насколько сильно он менял внешность. Хотя сейчас часть грима отсутствовала, словно его порезали на лоскуты и удалили часть с подбородка, губ и скул.

— Где бандиты? — спросил Геннадий Сергеевич, когда Кузьма подбежал.

— Разбежались, — он развел руками. — Я упустил шестерых, не став за ними гнаться, но, уверен, в окрестных лесах их притаилось гораздо больше. Вместе с гостями, которые тоже разбежались во все стороны. Целых машин на стоянке не оставалось, и многие ушли пешком на запад. Решили не ждать эвакуации, побоялись, что бармалеи вернутся.

— Понятно. Ты их один разогнал?

— Я? Нет, конечно. Мне охотники за головами из команды Бэра Пойзона помогли. Англичанин, оказывается, азартный человек. Так этих поля… бандитов прижал, что любо-дорого смотреть, — Кузьма стукнул кулаком в ладонь, словно раздавил что-то. — Но разбежались они.

— Сам как?

— Холодно, устал и синяки болят, — Кузьма подтянул левый рукав, показав на огромный и немного припухший фиолетовый синяк, расползшийся на все предплечье. — И еще на шее такой же.

— Сейчас на вертолете отправишься в военный госпиталь, он здесь недалеко. Я тебя вечером навещу.

— Я там с Давыдовым и Разумовскими не пересекусь?

— Нет, — великий мастер вынул из специального кармана рацию. — Яшма, сажайте вертолет.

— Принял, заходим на посадку, — раздался голос пилота из рации.

— Геннадий Сергеевич, — оживился Кузьма. — А вы огонь зажигать умеете? Хотя бы небольшой огонек.

— Нет.

— Плохо, — парень вздохнул. — Я бы Вам такой фокус показал, удивительный.

— Вечером покажешь.

Над их головами раздался гул приближающегося вертолета.

— И все-таки, веселый праздник получился, — улыбнулся Кузьма. — организация, правда, подвела. Великие князья со своими людьми сбежали в числе первых, когда жареным запахло. Тоже мне, сильнейший в России род, убегающий от десятка бандитов.

— Я бы им даже утренник в детском саду проводить не доверил, — согласился Геннадий Сергеевич. — Не сбежали, а отступили, чтобы перегруппироваться. Так они это позорное действо назвали. Сослались на то, что им нужно было обеспечить эвакуацию важных гостей.

— А что с этими будет? — Кузьма кивнул на снующих по лагерю чернокожих, мародерствующих и ищущих, чем можно поживиться. Многие из них не были даже экспертами.

— Военные ими займутся.

Тем временем вертолет опустился на площадку недалеко от них. Геннадий Сергеевич проводил Кузьму и поговорил с пилотами, поставив две задачи. Не дожидаясь, пока они улетят, он использовал немного сил и поспешил на запад, к ближайшей дороге, к которой уже выходили бежавшие из Колизея гости. Чтобы не повторять участь Мексики, следовало как можно быстрее изловить всех бандитов.

* * *

Москва, общежитие МИБИ, два дня спустя после событий Колизея, раннее утро

— Кузьма, просыпайся, — Таисия коснулась моей щеки. — Шесть часов утра и ты уже опаздываешь. Завтрак готов.

Неохотно проснувшись, я сразу сел, чтобы не заснуть снова, затем спустил ноги на пол, попав точно в мягкие пушистые домашние тапочки. Пока я был занят Колизеем, Тася и Алена прошвырнулись по магазинам, накупив кучу всего. И если моя супруга в течение недели большую часть покупок передарит подругам, то Алене еще только предстояло этому научиться. Точнее, Тася ее уже учила, но как-то странно, в том смысле, что пушистые тапочки мне достались как раз в подарок от Алены.

Потянувшись за спортивным костюмом, поморщился, вспомнил про фиксатор на руке. Врачи настояли, чтобы я его неделю не снимал и не пытался двигать запястьем, чтобы не усугублять растяжение. Сильно эта штука не мешала, но нервировала. Тася шутила, что надо сказать спасибо, что мне такую же на шею не нацепили. Синяк там у меня был в форме пятерни и болел только, если я голову сильно поворачивал или наклонял.

— Не нужно было до трех часов ночи планшет мучить, — сказала Тася. — Когда восстанавливаешься после травм, то следует хорошенько высыпаться.

— Увлекся, — улыбнулся я. — Пытался прочитать все комментарии, но не смог, они появлялись быстрее.

— Давай помогу, — Тая забрала у меня теплую водолазку с высоким воротом. — Сегодня погода холодная, будет всего градусов семь тепла, облачно, возможен дождь. Утром и того холоднее. Вы где заниматься будете? На полигоне грязь и лужи.

— В личном спортзале Геннадия Сергеевича.

— Да, — она улыбнулась, вспомнив что-то забавное, — я ректора таким счастливым никогда не видела.

— И когда успела, он же только вчера вечером приехал.

— В деканате пересеклись. И что случилось? Это ты его так сильно новой техникой удивил?

— Почти. Пойдем завтракать, а то я действительно опоздаю.

Вчера вечером я засиделся за планшетом, просматривая видео с поединками мастеров, которые выложили на одном из сайтов, куда попасть было не так просто. Мне на этот ресурс ссылку прислал капитан Смирнов. Ни в одну открытую и публичную сеть подобное не пускали, сразу блокируя, но на некоторых ресурсах за скромную плату можно было посмотреть не только мутные записи на сотовые телефоны, но и вполне приличное видео. Был там поединок между Ву Ци и негром переростком, бой Давыдова сразу с двумя мастерами из группы Людоеда Боуса и весь остальной отборочный этап. Зато я понял, что так сильно громыхало, когда мы бежали к реке. Оказывается, это серьезный мастер молний сражался с Черепом. Только в мешанине ярких вспышек и взрывов сложно было хоть что-то разглядеть. Но самым зрелищным все равно получился именно наш последний поединок.

И если видео в публичной сети блокировали, то обсуждения на всевозможных форумах только набирали обороты и остановить их не получилось бы, даже если этого очень сильно захотеть. Люди делились ссылками на видео, обменивались ими напрямую и просто делились мыслями по поводу боев. Очень многих интересовала личность невзрачного на первый взгляд человека, забравшего главный приз. За все мероприятие победитель поучаствовал лишь в одном поединке, да и то, не слишком выразительно. Сразу скажу, что со стороны за этим наблюдать куда интереснее, чем изнутри, когда тебя лупят стальными кулаками. Давыдов не даст соврать, что это очень больно. Ему Череп обе руки умудрился сломать, правую аж в двух местах и с открытым переломом. Но на видео это было почти незаметно. Трофим Михайлович держался великолепно, даже виду не подал, что ему чертовски больно. Поэтому со стороны могло показаться, что решение сдаться, он принял слишком поспешно. Про переломы мне Тася рассказала. Она связалась с супругой Трофима Михайловича и все узнала из первых рук.

Возвращаясь к форумам, то почти везде читатели сокрушались, что не состоялся финальный поединок. Многие считали фаворитом мастера, убивающего соперников, даже не вступая с ними в бой. Удивительно, как много развелось диванных экспертов, разбирающихся в «пагубной силе» и в людях, которые эту силу могут использовать. Зная, что таких мастеров всегда изолируют от общества, они строили предположение, что его специально правительство выпустило из какой-то секретной лаборатории, а то и из особой тюрьмы. Перед бойцом ближнего боя в моем лице он имел огромное преимущество и обязательно бы победил. А если убежал, значит, ему приказали те, кто из тюрьмы выпустил. Я только диву давался, как они до подобных бредней додуматься смогли. Интересно, что личность Старицкого никого вообще не волновала, в отличие от моей. Не знаю, может, люди генерала тоже эти форумы читают, но довольно быстро и почти одновременно во всех темах появилась информация, что главный приз Колизея забрал некто Дымов, очень скрытный человек, охотник за редкими техниками и учитель самого молодого мастера в мире. Это породило еще больше разных обсуждений, но к тому моменту Тася забрала у меня планшет и отправила спать.

Быстро позавтракав, я поспешил на занятие. В такую рань студенты еще спали, досматривая последний сон, поэтому территория института казалась тихой. Даже те, кто не пропускал зарядку, только просыпались и неохотно выбирались из-под одеяла в это пасмурное утро. Мне же сегодня четыре часа поспать не удалось, поэтому я чувствовал себя сонным и если бы накануне впрок не выспался, то не ложился бы вовсе и ограничился медитацией. Полноценный сон она не заменит, но зато весь следующий день не будешь клевать носом.

Проходя по центральной аллее, заметил небольшое оживление у ворот. Приехала служба, доставляющая продукты в столовую, а за ними встал кортеж из правительственных машин. Вот охрана и бегала, решая, куда сдвинуть фургон и как быстрее пропустить важных гостей. Я заметил начальника службы безопасности МИБИ и решил не мешать. Кравец Артем Никитич — отличный профессионал. Я так и не разобрался, какой силой он владеет, но это было что-то сродни умениям Старицкого, подавляющим жизнь. Вроде бы сегодня по расписанию он ведет практический боевой курс, куда я хотел зайти. Надо обязательно попросить его позаниматься со мной, чтобы попрактиковать технику «темных вод».

В самой северной части МИБИ за зданием администрации располагался сад, огороженный по периметру. В центре сада стоял небольшой одноэтажный домик, очень смахивающий на жилище садовника. Студентам сюда заходить запрещалось, зачем следил охранник у калитки, но все знали, что там находится спортивный зал, где тренировался ректор. А так как сила великого мастера легко могла травмировать, студенты и сами не рвались внутрь. Смельчаки на спор или ради любопытства пробирались мимо охраны, когда ректор уезжал по делам, но чаще всего это заканчивалось выговором и серьезным наказанием, вплоть до отстранения от учебы. Поэтому про спортзал никто не вспоминал, пока в МИБИ не появился наследник Императора. Занятия физкультурой у Николая проходила как раз в этом зале и даже пришлось усилить охрану, чтобы любопытные парни и девушки ему не докучали.

Охранник у калитки, немолодой мужчина в возрасте, меня узнал, вежливо поздоровался, пропуская в сад. В узких окошках зала, находившихся под самой крышей, горел свет. Если прислушаться, то можно уловить присутствие огромной, давящей силы. Небольшое здание имело всего одну комнату, поэтому входя ты сразу попадал в спортивный зал. Зеркала здесь были только у дальней стены, зрительно увеличивая размер помещения. Все выглядит предельно просто и аскетично, паркетный пол, который при желании можно застелить матами, сложенными в углу. Все-таки сказывается увлечение ректора дзюдо. Из тренажеров можно увидеть лишь перекладину для подтягивания, вмонтированную в стену. Но, когда заходишь, внимание сразу падает на пару изящных китайских мечей, закрепленных на стене. Скорее всего, подарок или сувенир, оставшиеся после многолетней учебы в Китае.

Геннадий Сергеевич сидел по-турецки, медитируя и работая с потоком силы, который я почувствовал. Сейчас рядом с ним, без вреда для здоровья, мог находиться только мастер второй ступени.

— Доброе утро, — поздоровался я, скидывая куртку и разуваясь.

— Доброе утро, — он открыл глаза, постепенно уменьшая поток силы. В отличие от меня, для утренней тренировки ректор выбрал самый обыкновенный спортивный костюм, в которых ходили все преподаватели МИБИ. — Как самочувствие?

— Отличное. Я много сил не потратил и постепенно восстанавливаюсь.

— Проходи.

— Как все закончилось с Колизеем? — спросил я, усаживаясь напротив.

— Не закончилось. Спецоперация по отлову разбежавшихся бандитов будет идти еше минимум две недели.

Позавчера вечером, когда Геннадий Сергеевич навещал меня в военном госпитале, он вскользь упомянул, что сумел поймать пятерых мастеров. Не знаю, как ему это удалось, но результат удивлял. Я бы в лесу да на болотах вряд ли хоть кого-то смог догнать. Судя по слегка опустившимся бровям, ректору эта тема портила настроение, поэтому я решил пока воздержаться от вопросов. Позвоню капитану Смирнову. Они мне, вообще-то, обещали полный доступ к информации, вот пусть и утолят любопытство.

Геннадий Сергеевич поставил передо мной знакомую подставку со свечкой и зажег маленький фитиль, просто коснувшись его пальцем.

— И все равно я не понимаю, как это происходит, — сказал я. — Если в пламени свечи есть мировое «ци», то я его не чувствую.

Огонек свечки распался на два. Один по-прежнему горел на фитиле, а второй поднялся в воздух. Чтобы провернуть подобный фокус, я отделил от изначального огонька чуть больше трети, соединив их тонкой ниточкой силы. При этом я точно знал, сколько можно забрать огня, чтобы он не погас. Ну и отдалять их далеко друг от друга не следовало.

— Нужна только практика, — сказал Геннадий Сергеевич, одобрительно кивнув, глядя на это.

— А есть еще способы взаимодействия с энергией мирового ци?

— Всякое сравнение имеет под собой шаткую основу, — наставительно сказал ректор, — поэтому аналогии в рассуждениях бывают вредны. То же самое с пониманием силы. Будь здесь не свеча, а стакан воды, которую можно превратить в лед и снова растопить, суть от этого не поменяется. В Китае говорят, что все мастера мира, пытаясь подняться на следующий уровень, бьются в закрытую дверь, даже не догадываясь, что за ней не лестница в небо, а каменная стена. И чем яростней они ломятся, тем толще камень позади нее. А для того чтобы открыть эту дверь, не нужно прилагать силу. Случается так, что ты просто подходишь к ней и распахиваешь. Остается лишь взойти по крутой лестнице и не сорваться. Данный тест просто показывает, что дверь открыта, а остальное зависит лишь от тебя.

— И сколько занимает подъем по этой лестнице? — спросил я, не очень довольный таким расплывчатым объяснением. Не люблю я подобного.

— Обычно несколько лет, но иногда может затянуться и на гораздо больший срок. Крайне редко случается, что у людей просто не хватает сил, пройти этот путь до конца.

— Было бы проще, если бы существовала особая практика, повторение или изучение которой позволит прорваться на этот самый уровень.

— Такое бывает только в китайских сказках, когда герой прочтет свиток или каменную табличку, прочитав которую сразу становится мудрецом. Вижу, что тебе не терпится, поэтому займемся «приближающими» техниками. Так их называют в Поднебесной. Их всего семь, и когда ты сможешь повторить последнюю, до становления великим мастером останется всего одна ступенька.

— А можно сразу с нее начать?

— Она требует сил гораздо больше, чем есть у тебя сейчас, — улыбнулся ректор. — И с этим нужно что-то сделать в первую очередь. Поэтому начнем с «жадной» тренировки.

— О, вот это я люблю, — закивал я.

С Геннадием Сергеевичем мы занимались около часа. «Жадная» тренировка подразумевала поглощение собственной силы. Нужно было попытаться создать доспех духа и при этом поглотить энергию «ци», затраченную на это. Если пытаться привести аналогию, то я правой рукой складывал из кубиков стенку, а левой рукой ее разбирал. С первого раза у меня не получилось делать это одновременно, но к концу тренировки смысл я уловил. Осталось только практиковаться и за неделю я этот хитрый прием освою. Непонятно зачем подобное нужно и что оно тренирует, но выглядело забавно.

К концу часа, когда я начал улавливать суть тренировки, нас очень грубо прервали. Двери в зал открылись и на пороге появился Великий князь Воронцов. Будь это кто-нибудь другой, Геннадий Сергеевич придавил бы его силой, чтобы в следующий раз думал, но сейчас он сдержался, в самый последний момент.

— Доброе утро, — бодро приветствовал нас князь, словно ничего такого и не произошло. — Не вставайте, прошу. Я всего на минуту заглянул, проведать, как устроится Николай.

«Мог бы не просить, мы и не собирались вставать» — подумал я.

— Доброе утро, — приветствовал его Геннадий Сергеевич. — Учебный план Николая Ивановича не изменился. И преподавателям из академии по-прежнему придется покидать территорию МИБИ вечером. Свободных комнат в общежитии не осталось. Если хотят, пусть снимают квартиру в домах напротив.

— Бог с ними, с преподавателями, — отмахнулся Воронцов. Сняв, наконец, обувь, он прошел к нам. — Пусть этим вопросом Элиза Филипповна занимается.

— Не буду Вам мешать, — сказал я. — Меня уже иностранные студенты ждут на занятии.

— Кузьма Федорович, на несколько минут задержись, — попросил князь. — Уже в курсе, что твой учитель приехал и даже успел выступить в боях Колизея?

— В интернете успел посмотреть, — кивнул я. — Выступил он эпично. Чуть-чуть анархиста Старицкого за жо… жабры не взял.

— Да, не ожидали мы, что террорист там появится, — он нахмурился, но как-то неискренне. Знал он все или видел, как анархист дощечку забирал, но ничего не сделал. — Ты не знаешь, зачем твой учитель приехал?

— Понятия не имею, — я пожал плечами. — Он путешествует по миру в поисках любопытных и интересных техник. Мы с ним немного разошлись во взглядах на тренировки и с того момента не виделись. Обидчивый он.

— Это плохо, что обидчивый. Но вы же переписывались? Говорят, он тебе письмо отправлял.

— Было такое, — кивнул я, удивленный, что он так много знает из легенды Дымова.

— Можешь ему сообщение отправить, что я хочу с ним встретиться? — напрямую спросил князь. И взгляд очень серьезный.

— Легко, — сказал я. — Вопрос в том, захочет ли он встретиться с Вами. Может, он уже мимо Парижа проезжает на поезде и пьет чай с круассанами. Вы лучше сразу обозначьте тему разговора, так будет проще.

— Напиши, что я щедро заплачу за эту встречу. А тема будет касаться приза, который ему достался в Колизее.

— Хорошо, напишу сегодня. Как ответит, сразу дам знать. А что за приз? Техника какая-то? Зная его, он бы не стал участвовать, если на кону не будет стоять что-то действительно стоящее.

— Все, что я знаю, это защитная техника, делающая доспех духа очень прочным, — признался Воронцов.

— Пощупать бы, — мечтательно произнес я. Думал, что князь начнет юлить или лукавить, но странно, что он так быстро признался.

— Кузьма Федорович? — спустил меня с небес на землю голос ректора.

— Да, простите. Пойду на занятия. У Вас больше вопросов нет?

— Нет, — едва заметно качнул головой князь. — Постой, а номера телефона учителя у тебя нет?

— Нет. Только адрес электронной почты. Но я его не дам, простите.

Я встал, слегка потянулся, разминая затекшие ноги и поспешил к выходу. Быстро обувшись, вышел и, спрятав силу, прильнул ухом к двери.

— Или у вас тренировка была? — голос князя Воронцова.

— Нет, Кузьма Федорович просто приходил поговорить об иностранных студентах. Жалуется, что много времени они у него отнимают.

— Понятно, — сказал князь. — Тогда я хотел предупредить насчет предстоящего собрания в Кремлевском дворце. Нужно будет убедительно выступить и продемонстрировать силу…

Дальше слушать я не стал и направился к крытому стадиону, где минут пять назад уже началась утренняя зарядка. Только добраться туда мне не дали, перехватив недалеко от столовой. Какой-то заполошный студент из дисциплинарного комитета попросил подойти к воротам, где меня кто-то ждал. Как оказалось, в такую рань меня искал Бэр Пойзон, собственной персоной. Я действительно удивился, глядя на него. С тростью в руках, в черном дорогом плаще и шляпе он выглядел очень солидно. Наверняка в его родословной есть кто-то знатного происхождения.

— Мистер Пойзон, — обрадовался я, — какими судьбами тебя забросило в Москву?

— По работе, — ответил он. — Не люблю Россию. Каждый раз, когда приезжаю, случается что-то плохое.

— Все потому, что ты пессимист, — я улыбнулся. — Но это хорошо, что заглянул ко мне в гости. Помнится, я обещал научить тебя защитной технике. У меня есть подходящая, уникальная, высшего класса и как раз подходит для кинетиков или мастеров управляющих гравитацией.

— У меня самолет через три часа на Прагу, — в его взгляде промелькнуло сомнение.

— И что? Билеты стоят три копейки, а моя техника минимум десять миллионов. Но, если ты торопишься…

— Не тороплюсь, поездка может и подождать, — быстро сказал он.

— Отлично. Сейчас поговорю с начальником охраны, чтобы гостевой пропуск выдали.

С пропуском вопросов не возникло, тем более что я пообещал гостя из поля зрения не выпускать и лично проводить к выходу, когда все дела будут закончены. Чтобы нас не отвлекали, я решил занять клубную комнату, так как утром там никто из студентов не появлялся и в целом до обеда в здании было тихо. Попутно скинул сообщение сестрам Юй, что нам потребуется много чая и легкий завтрак. Бэр же с любопытством разглядывал комнату, устроившись в кресле.

— Я приехал по делу, — сказал Бэр, когда я закончил набирать сообщение. — Твой учитель попросил передать привет.

— Уже видел его выступление. А за «привет» — спасибо.

— И хотел предупредить. Мы столкнулись с поляками, наемниками из отряда Богуслава Кжеминьского.

— Не слышал о них. Столкнулись и что?

— Это маленькая фирма, работающая в Европе. Пять мастеров, ничего особенного. Но мы с твоим учителем убили двоих из этой группы, но сам Богуслав сбежал. Он человек злопамятный и мстительный. Слышал, что он уже ищет мистера Дымова через Контрактное агентство.

Контрактное агентство у охотников за головами — это своеобразный центр, куда стекаются заказы со всего мира и где желающие кого-либо устранить находят подходящую команду убийц. Я от этого был далек, и ничего, кроме слухов, не слышал.

— Понятно, учителя предупрежу. Вашей фирме он проблем не доставит?

— Одним больше, одним меньше, — спокойно отозвался Бэр. — У нас врагов много, мы привыкли.

— Хорошо. Тогда время терять не будем. Техника, которую я хотел подарить, необычная и за один день ее освоить сложно, но ничего страшного, мы никуда не торопимся. Зато она отлично подходит для кинетиков. Я ее для супруги придумал, но она сейчас в положении и ей не до тренировок. Названия нет, можешь придумать любое. Суть же заключается в гашении направленного удара. Это быстро, относительно легко, когда освоишься, и перестраиваться с ваших техник дальнего боя не нужно.Работает так…

Я открыл стол, нашел небольшой железный шар, один из тех, что студенты метали в бетонную стену. Стащил его еще в начале учебного года. Он был достаточно тяжелым, чтобы продемонстрировать технику. Подбросив шар, я понаблюдал, как он медленно опускается в ладонь.

— Вот примерно так и работает. Расстояние небольшое, около полуметра, но кулак, нож, да все что угодно, остановит. Пока противник будет в шоке смотреть, как его удар вязнет в защите, у тебя будет возможность пару раз его прикончить. Давай, мистер Пойзон, попробуй ударить меня, используя силу.

Я постучал себя указательным пальцем по скуле. Бэр встал, несильно замахнулся и ударил. Одновременно с этим дверь в комнату открылась и на пороге показалась Катя Хованская, позади которой стоял Николай. Кулак Бэра немного замедлился и врезался мне в скулу. Бэр не сдерживался и вложил прилично силы в удар, поэтому раздалось глухое «бум».

— А что происходит? — невинно спросила Катя, хлопая ресничками.

Николай пару раз кивнул, как бы тоже любопытствуя.

— Тренируемся мы, — сказал я. — Технику особую изучаем. А вы сюда с утра пораньше зачем заглянули?

— А мы мимо проходили, — улыбнулась Катя, проигнорировав подозрительные интонации в моем голосе. Она первой шагнула в комнату. — Искали тебя и подумали, что ты можешь быть здесь.

— Доброе утро, — Николай шагнул следом, приветственно кивая нам с Бэром.

Следом в помещение заглянул Колесниченко Сергей. Он все еще не отошел от травмы, поэтому ходил с пустым рукавом, держа больную руку под теплой курткой. Оглядев помещение, он остановил взгляд на Бэре Пойзоне и немного окосел, узнав его.

— Заходи уже, Сергей Васильевич, — вздохнул я. — Надо было дверь запереть…

— Мы ненадолго, — сказал Николай. — Не хотели мешать.

— Ладно уж, — сказал я, переходя на английский язык. — Знакомьтесь, это Бэр Пойзон, мой друг, наемник с мировым именем.

Услышав про «мировое имя», Сергей Васильевич закашлялся. Он все же вошел, закрывая за собой дверь и занял место за диваном, куда сел Николай.

— А что? — я пожал плечами, — его многие знают. Мистер Пойзон, знакомься, Николай, Катя, Сергей.

— Приятно познакомиться, — сказал Бэр, возвращаясь в кресло.

— Так зачем вы меня искали? — спросил я, продолжая говорить на английском из уважения к Бэру.

— Хотели пригласить на утреннюю зарядку, — сказал Николай.

— Нет, я сегодня не могу. У меня важное занятие с мистером Пойзоном. Завтра или послезавтра обязательно позанимаемся. Катя не даст соврать, у меня в расписании и часа свободного времени не осталось и приходится жертвовать утренней зарядкой.

— Ничего страшного, — понятливо кивнул Николай вставая. — Тогда мы не будем задерживать. Да, я тут утром график тренировки составил, посмотри, пожалуйста.

Он протянул мне тетрадный лист в полоску, сложенный в четыре раза. Вручив записку, он еще раз кивнул нам с Бэром и вышел из комнаты. Катя посмотрела многозначительно, взглядом показывая, что хочет поговорить и ушла следом. Последним комнату клуба покинул Сергей, тихо закрывая за собой дверь. Хотя бы в его взгляде я прочел желание держаться от нас подальше.

Развернув записку, я сразу узнал аккуратный почерк Николая.

«Есть важный разговор, найди меня. Твой друг, Николай.»

Мы встретились одинаково вопросительными взглядами с Бэром Пойзоном.

— Так, все потом, — я свернул записку, убирая ее в нагрудный карман. — Давай сначала с техникой разберемся.

Глава 9

С мистером Пойзоном мы занимались почти два часа. Надо признать, что я его немного недооценивал. Суть новой техники он ухватил практически сразу и можно было бы на этом заканчивать, но в его в его развитии обнаружился неприятный перекос в сторону силы, из-за чего доспех духа стал закостенелым и грубым. Не уверен, что он сейчас вообще был способен драться в ближнем бою. Зато от одной мысли, как Бэр в дорогом костюме использует приемы карате или самбо, на лице появлялась улыбка.

— Мистер Пойзон, — сказал я, останавливая его, — ты все понял правильно, не сомневайся, но проблема не в том, что не хватает силы или сноровки, а в перекосе. Ты совсем не уделяешь внимания защите и полагаясь только на гравитационное поле, запустил развитие доспеха духа. Хорошо, когда сила «взрывная» и можно сразу вложиться в удар, сметая все на своем пути. Только что делать с недостатками? Давай, угадаю, ты в последнее время очень быстро выдыхаешься, особенно после использования разрушительных техник?

— Тело устает, — кивнул он. — Это все переутомление из-за большого количества заказов.

— И в Америку на лечение ты ездил как раз по этому поводу? — догадался я. — Это не усталость. У тебя смещен баланс в силе. Еще немного в таком духе и придется уходить на пенсию. Или тебя все будут звать: «Мистер Пойзон, мастер одного удара». Но не все потеряно и можно это исправить. Есть такая техника с глупым названием «Стальной доспех». Я на нее в интернете наткнулся. Она позволяет молодым мастерам быстрее освоиться с доспехом духа. По сути, она бесполезна, как техника, но замечательно подходит для развития баланса.

— Я знаю ее, — сказал он, немного удивив меня. — Учил когда-то давно.

— Ну и отлично. Сколько можешь этот доспех удерживать?

— Давно не практиковался, — он задумался. — Пару минут могу…

— Полтора часа, — отрезал я. — Чтобы ровно через семь дней удерживал ее полтора часа.

— Смеешься надо мной? — нахмурился он.

— У тебя громадный объем силы, и его можно компенсировать либо так, либо техниками, которые практикуют последователи Лу Ханя. Только для тебя они будут гораздо опасней и займет это не неделю, а год или полтора. Ты же не посредственный мастер, что тебе эти полтора часа?

— Через три дня я буду похож на высохшую мумию, — он поморщился, правильно поминая последствия таких огромных затрат сил. Килограмм пять веса скинет, может, и больше.

Бэр взял со стола маленькую чашку с чаем и пригубил. Чай, кстати, ему очень понравился. В отличие от меня, он пил его без сахара и лимона, наслаждаясь вкусом.

— Хорошо, раз боишься растерять всю внешнюю красоту тела, то воспользуемся допингом, — сказал я, беря со стола вторую чашку. — У нас в столовой продают отличные энергетические коктейли. Думаю, 750-й тебе подойдет. У них срок годности — три или четыре дня, поэтому если сегодня взять, то можно выпить послезавтра. А второй — еще дня через три. В любом случае пока ты не поправишь баланс, ни одна техника ближнего боя и защиты тебе не нужна. Ты их, даже если освоишь, то применять толком не сможешь. Понимаю, что каждый выдающийся мастер, лучше всех на свете знает, как и чему ему нужно учиться. Сам таким был. Но всего два совета, даже не от преподавателя МИБИ, а от местного доктора, и я стал примерно в два раза сильнее. Пропустил бы мимо ушей, остался бы слабаком. Мой учитель тебя сюда отправил не просто так. Он наверняка увидел этот перекос в развитии и подумал, что я смогу его исправить.

При упоминании учителя, Бэр задумался, допил чай и поставил чашку на стол.

— Стать в два раза сильней, на это я согласен, — сказал он вставая.

— Ты губу-то закатай. Наглый вы народ, охотники за головами. Ладно, пойдем, помогу купить тебе коктейль, так просто не дадут. Потом придешь за вторым, как раз будет понятно, как быстро приходит в норму баланс. Юй Ми, спасибо за чай, сегодня он был очень вкусным. Собирайте все и жду вас на занятии через двадцать минут.

Сестры закивали, показывая, что все поняли. С русским языком ладилось пока только у Юй Ми, а вот Фэйфэй понимала лишь отдельные слова и простые фразы, если их произносить медленно.

С Бэром мы прогулялись к столовой, где со стойки раздачи для преподавателей я забрал коктейль с черничным вкусом, единственный который шел с цифрой 750 на этикетке. Такой обычно пили старшие преподаватели или мастера, пытающиеся прорваться на вторую ступень. Если сравнивать с тем зельем, что пил ректор, то там было десять тысяч условных единиц и без вреда для здоровья его мог пить только такой монстр, как Свен Беккер.

Еще раз выслушав наставление, Бэр поблагодарил меня и ушел. Технику, которую я ему обещал, он обязательно освоит, а послушается ли совета с балансом, не знаю. Он хотя и не врал никогда, но правдой жонглировал ловко. К примеру, он так и не дал прямого обещания тренироваться, поэтому вполне мог сегодня же взять билет на самолет и улететь. С сильными мастерами, как я и говорил, нужно общаться, как с капризными детьми. Если хочешь, чтобы они что-то делали в плане тренировки или силы, нужно либо заставить, либо заинтересовать. Второе сложнее, так как все эти доспехи и прочая ерунда Бэру просто неинтересны, он полагается исключительно на внушительную силу и редкий дар.

Погладив карман, в котором лежала записка Николая, я задумчиво посмотрел в сторону спортивного зала, где сейчас занимались иностранцы. Ближайшее время они могли тренироваться и без моего участия. Подумав немного, достал сотовый телефон, набрал короткое сообщение: «Через 15 минут в спортивном зале Лень», и отправил сразу нескольким контактам. Если удастся совместить несколько занятий, то получится выкроить немного времени после обеда. С этой мыслью я поспешил к общежитию. Нужно было кое-что забрать перед началом тренировки. У входа в здание заметил сестер Юй, причем Юй Ми была чем-то взволнована и даже рассержена, а сестра пыталась ее успокоить. Фэйфэй даже забрала у нее небольшой серый рюкзачок, в котором помимо полотенца они носили термос с чаем и пару бутербродов в пластиковой коробочке. То ли им калорий не хватало из-за занятий, то это привычка, но они всегда брали с собой бутерброды, которые пытались скормить мне, а когда я отказывался, то с большим аппетитом уплетали их сами. Больше всего любили бутерброды со сливочным сыром и красной рыбой.

— Что случилось? — спросил я, подходя ближе. — Обижают?

Девушки опустили взгляды, словно провинились.

— Нет, так не пойдет. Мы же говорили на эту тему, что, если кто-то обижать станет, вы мне сразу расскажите.

Фэйфэй достала сотовый, сказала что-то на китайском, протянула мне. Переводчик с китайского иногда такие перлы выдавал, что без смеха и не прочтешь, но я уже приноровился его понимать. К примеру, сейчас на экране было написано: «Вход на кухню запрещен».

— Понятно, — кивнул я, положив руку на плечо Юй Ми. — Положись на Кузьму, сейчас все исправим.

Она подняла на меня взгляд, в котором много всего отразилось и обида на несправедливость, и вина, словно она подвела меня, не выполнив поручение.

— Мы посуду мыть, чай забрать, говорят — нельзя, — сказала она. — Обед надо взять.

— Не переживай, сейчас и чай, и обед заберем, — ободряюще улыбнулся я. — Пошли.

Мне Тася еще накануне говорила, что работники императорской кухни, не знаю, как их по-другому назвать, успели провести небольшой ремонт и самой кухней стало пользоваться гораздо удобней. Там заменили почти все оборудование, включая холодильник, вместо которого установили огромного монстра, едва поместившимся в угол комнаты. Поменяли систему вентиляции, поэтому на этаже перестало пахнуть едой, а в столовой вместо старой появилась новенькая и приятная глазу раковина для мытья рук. Даже дверь в помещениях переделали и жильцов из двух ближайших комнат выселили. Помню, жаловалась на них старшая кухарка, говорила, что отвлекают. В общем, этаж понемногу преображался и что-то мне подсказывало, что не в лучшую сторону. Тася шутила, что и нас пускать перестанут и попросят освободить помещения.

Когда мы поднялись, на нашем этажу было привычно тихо, но у двери на кухню появился охранник. Незнакомый мне мужчина в костюме с галстуком скучал на стуле едва ли не посреди коридора, сразу за освобожденными комнатами. Увидев нас, он встал, поправил костюм.

— Доброго утра, Кузьма Федорович, — отчеканил он, вытягиваясь в струнку, когда я решительно подошел с намерениями устроить драку. Не люблю я, когда то, что нравится, к чему привык, меняют без моего ведома. Видя мой взгляд, охранник добавил. — Вы меня, наверное, не помните, мы пересекались в Санкт-Петербурге, на вокзале.

— Не помню, — признался я, немного сбитый с мысли. Опомнившись, показал в сторону сестер. — Так, ты этих девушек прелестных видишь?

— Как Вас! — кивнул он.

— Проходили мимо недавно?

— Так точно! На кухню заходили. Тамара Валентиновна ругалась и выставила их. Обещала пожаловаться Насонову на меня, что посторонних пускаю.

— Понятно. Так ты здесь, значит, смотришь, чтобы посторонние на мою кухню не заходили?

— Так точно! — повторил он.

— Тогда, без разрешения, на мою, — я выделил это слово, — кухню никого не пускай. Таисию Павловну и этих девушек — можно. Других гони в шею. А то осерчаю, и всех посторонних в окно выкину.

— Так четвертый этаж ведь, — сказал он с немного странной интонацией, словно ни секунды в моей угрозе не сомневался.

— Хорошо, спущу на первый этаж и выкину из окна оттуда.

— А Николая Ивановича? — деловито уточнил он.

— Сделаешь одно исключение, они всей толпой и попрут, — проворчал я. — Ладно, Николая Ивановича можно пропустить.

— Так, может, я начальство поставлю в известность о новых правилах?

— Валяй, — подтянув рукава и, вспомнив о фиксаторе, я решительно направился к кухне.

Не сказал бы, что на кухне царила суматоха, но было довольно оживленно. Две женщины в белых фартуках и косынках заканчивали уборку в столовой, а со стороны кухни слышались голоса, звон посуды и шипение пара. Пахло вкусно, даже есть захотелось. Наводить порядок я решил со столовой, откуда как раз выходила одна из женщин.

— А что?.. — удивилась она, когда я подошел, молча подхватил ее под локоток и проводил за дверь.

Та же участь постигла вторую женщину, которую я выставил вместе с ведром и тряпкой в руке. Что касается кухни, то там работало три женщины и мужчина, замешивающий тесто на маленьком столике в углу. Интересно, как они умудряются не толкаться в тесном помещении вчетвером. Как мне показалось, руководила процессом пышная дама лет сорока пяти в белом фартуке, нарукавниках и высоком поварском колпаке. Собственно, такие же головные уборы носили все. Мужчина меня увидел первым, сразу узнал. Я особо на кухонных работников внимания не заострял, но его помнил.

— Я же просила, посторонним на мою кухню не заходить, — сказала старший повар. Она грозно скрестила руки на груди, держа большую ложку. Смотрелось это забавно.

Дверь кто-то попытался открыть, но я придерживал ее силой, чтобы не мешали.

— Это моя кухня, мы ее первыми нашли, — негромко сказал я. При этом верхняя часть ложки в руках у женщины начала медленно вращаться, сворачивая столовый прибор в спираль. Она это заметила не сразу, только когда в руках у нее остался своеобразный штопор.

Вилки, ложки, и все остальные столовые приборы, попавшие в поле зрения, тоже начали скручиваться, а пара ножей такого насилия над собой не выдержали и со звоном лопнул. Даже большая поварешка и какая-то непонятная прихватка, висевшие на крючке у плиты, начали скручиваться, некрасиво расслаиваясь. Не знаю, из какого металла они были сделаны, но изгибаться нормально не хотели. Один нож лопнул прямо в руке у помощницы, отчего она вскрикнула, отбрасывая рукоять в сторону.

— Не хочу спорить и ругаться, но у вас минута, чтобы убраться с моей кухни, — сказал я, с трудом подавив желание устроить погром. Тасе нравится возиться на кухне, готовить что-нибудь вместе с сестрами Юй, не хочу, чтобы она сердилась. — Или я вас в холодильник утрамбую и в окно выброшу.

Что-то я начал злиться и чтобы действительно не швырять ничего в окно, развернулся и прошел в столовую. Была такая тихая и спокойная кухня, где можно было приятно посидеть дружной компанией, а превратили все не пойми во что.

— И что это? — сам у себя спросил я, увидев большой обеденный стол с резными ножками. — Когда успели-то?

Рядом со столом — ровно четыре стула, еще два поставили к окошку в угол. При большом желании за столом можно было разместиться вшестером, но будет тесно и неудобно. Получается, если мы соберемся всей компанией, места за столом кому-то банально не хватит. Не понимаю, зачем нужно было убирать старую мебель, придающую столовой особый колорит? Явно не Тася здесь похозяйничала, так как ей прежняя обстановка нравилась, она сама об этом говорила.

Прикинув, что стол в дверной проем не пройдет, я подошел, размахнулся и стукнул кулаком по столешнице. То ли расчет оказался неверным, то ли дерево слишком хрупким, но стол пополам раскалываться не захотел. От удара отломилась примерно треть, вместе с одной ножкой и стол, накренившись, с грохотом завалился внутрь, вставая на дыбы и опрокидывая стулья.

Телефон в кармане оповестил о пришедшем сообщении. Алена спрашивала, где я и насколько задержусь. Тихо выругавшись, вспомнив о важном, вышел из столовой. Работники кухни благоразумно решили уйти без скандала. В коридоре я их тоже не заметил. Поманив сестер Юй, показал им на дверь.

— Кухня полностью в вашем распоряжении. Только придется устроить там уборку вечером. У нас тренировка через десять минут, потом будем думать насчет обеда, так что торопитесь.

Юй Ми кивнула, и они скрылись на кухне. Я же направился к мастеру из охраны.

— Жаль замок на дверь поставить не успели, — язвительно сказал я.

— Сегодня планировали, — отозвался он. — С магнитным замком. Сказали, что специалист прибудет после двух часов дня. Четыре ключа заказали.

Я фыркнул, но говорить ничего не стал. Итак понятно, что если там появились продукты, то помещение надо запирать. Мало ли идиотов вокруг желающих плюнуть в суп наследнику Императора или даже мне с Тасей. Мы продукты там не оставляли, поэтому нам и холодильник не особо нужен был.

На лестнице появился незнакомый мне мужчина в таком же костюме, что и охранник, только с бейджиком на шее. Следом за ним поднималась комендант общежития, Минина Надежда Николаевна.

— Что случилось? — спросил мужчина, подойдя к нам. — Почему мне докладывают, что срывается подготовка к обеду?

Посмотрев на него, я перевел взгляд на коменданта.

— Доброе утро, Надежда Николаевна, — поздоровался я. — Какими судьбами у нас на этаже? Если с проверкой, то каюсь, у нас на кухне немного не прибрано, но к вечеру все будет идеально.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — кивнула она. — Нет, нареканий по чистоте у меня нет. У Вас всегда образцовый порядок на этаже, можно провинившихся водить и показывать пример.

— Не скажите, куда дели мебель из столовой на кухне? Мне она очень нравилась, и что-то я упустил момент перестановки.

— Вся мебель сейчас на складе, в подвале. Зайдите в комнату коменданта, я выдам Вам ключ.

— Спасибо большое, — я уважительно кивнул, затем перевел взгляд на мужчину. — А Вы, уважаемый, что хотели? Что там у вас срывается?

Мужчина выдержал паузу.

— Администрация МИБИ выделила несколько помещений для комфортного пребывания Николая Ивановича Романова на территории, — в итоге сказал он, на что я удивленно покачал головой. Эка он ловко подбирал слова. — В том числе помещение кухни и столовой на этом этаже. Я настоятельно прошу не мешать моим подчиненным выполнять свою работу.

— Здесь, наверное, ошибка вышла, — сказал я. — Администрация Вас в заблуждение ввела. Если они и могли выделить помещения, то только на втором этаже, а не на четвертом. Там тоже есть кухня и столовая, вполне возможно перепутать, когда считать до четырех не умеешь.

— Никакой ошибки здесь нет, — строго сказал он.

— Лучше сходите и уточните, — опередил я его следующую фразу. — И вообще, я бы на Вашем месте выбрал другой корпус общежития. Не знаю, кто в вашей конторе отвечает за безопасность, но работает он плохо, потому как здесь людей бьют, тех, кто приходит права качать. Как в такой нервной обстановке Наследнику прикажете кушать? А вдруг у него язва от этого появится?

— Пойдемте, Владислав Владимирович, — сказала Надежда Николаевна. — Еще раз уточним в администрации насчет помещений. Возможно, здесь действительно ошибка.

Мужчина как-то резко развернулся и широким шагом направился к лестнице. Надежда Николаевна кивнула мне, едва заметно улыбнулась и ушла следом.

— Начальник ваш? — я посмотрел на мастера, тот кивнул. — Наглый тип.

— Ему тоже не просто, — сказал мастер. — У нас положений и приказов на семьсот страниц мелким шрифтом. И все их соблюсти просто невозможно. К примеру, во время приготовления пищи на кухню допускаются только ответственные лица и начальник смены охраны. Даже продукты поступают в опломбированных контейнерах и коробках. А проблема подбора персонала — это отдельный вопрос.

— Так кто же спорит, — отозвался я. — Только меня в это втягивать не надо. А то завтра скажите, что мне пропуск надо оформлять, чтобы домой попасть и всю электронику сдавать на хранение. И без этого на территорию института теперь не войти, не выйти. Студентов зашугали так, что скоро они в столовую строем ходить будут.

Я оглянулся, так как из кухни вышли сестры. Юй Ми держала в руках круглую этикетку от брикета чая, а на ее лице отразилась глубокая печаль и обида.

— Такие дела, — сказал я мастеру. — Ну что у вас лица такие кислые? Выбросили ваш чай? Выменяю еще у Сяочжэй. Кстати, она нас уже ждет давно. Поспешим, а то опоздаем.

Я всего на минуту заглянул в нашу с Тасей комнату, и мы помчались на тренировку. Кухонные проблемы задержали нас минут на пятнадцать и изрядно подпортили настроение. Можно было бы на все это закрыть глаза, попытаться договориться или найти компромисс, но меня эта суета вокруг наследника раздражала. Да, я как хищник, буду драться за клочок собственной территории. И стряпню Таси не променяю ни на какие деликатесы, тем более что для наследника их не готовят, заботясь о его здоровье. Хочет он обедать в нашей компании, на здоровье, пусть приходит, я ему свою порцию отдам, если надо. Я помню, как Николай с огромным удовольствием уплетал пироги с мясом, которые Таша готовила как раз на нашей кухне.

В небольшом зале клуба Лень нас уже ждали сестры Цао и их старший брат, а еще Алена и Кирилл. Девушкам я как раз и отправлял сообщение, а вот парней увидеть не ожидал.

— Доброе утро, — поздоровался я, заходя в зал. — Кирилл, привет.

— Привет, — он приветственно поднял руку.

— Доброго утра, — сказала на русском Сяочжэй, при этом довольно улыбаясь.

Принц Цао сказал что-то на китайском, скорее всего, приветственное. Я не почувствовал присутствие его телохранителя, но вот его любимый посох увидел сразу. Пропустив вперед сестер Юй, я прошел в центр зала. Тася как-то говорила, что если я взялся за обучение принцессы Цао, то не хорошо, если она будет заниматься одновременно с прислугой в лице сестер Юй. Это могут расценить как неуважение к императорской особе. Я тогда еще подумал, что это неплохая идея, может так они перестанут меня донимать.

— Ты по делу или просто проведать? — спросил я у Кирилла. — У нас тренировка сейчас, присоединишься?

— Появилось немного свободного времени, поэтому заехал, — сказал он, протягивая пухлый черный блокнот, перетянутый серой лентой и запечатанный сургучом или чем-то похожим. — Отец просил передать, чтобы ты банковские счета проверил. Там тебе торговый дом Хантов крупную сумму перевел, а еще книгу прислал.

— А, та самая техника, — я посмотрел на печать в виде щита с изображением башни и огня над ней. Очень похоже на средневековый маяк. — Спасибо, почитаю на досуге. Так что, позанимаешься с нами? Покажу тебе основу техники, защищающей от пагубной силы. В полной мере сможешь ее использовать, когда станешь мастером, но и сейчас она будет полезна.

— Позанимаюсь, — кивнул он. — Отец всегда говорит, что нельзя упускать возможность получить выгоду или пользу.

— Тогда я сейчас определюсь с тренировкой для госпожи Цао и начну объяснять принцип. Алена, тебе это тоже будет полезно.

Поставив перед собой небольшую сумку, в которой Тася когда-то хранила фотоаппарат, я вынул оттуда лакированную шкатулку.

— Госпожа Цао, скажите, как себя сейчас чувствует мастер Ву Ци? — спросил я на японском, обращаясь к Сяочжэй через сестру. — Сильно пострадал?

— Сильно, но ничего страшного, — сказала она. — Сейчас он чувствует себя лучше и еще пару месяцев будет выздоравливать в монастыре рядом с Макао.

— Передавайте ему мою благодарность, — я протянул в их сторону шкатулку. — Его заинтересовал этот нож, и я обещал отдать…

Едва я сказал «нож» Сяочжэй уже сцапала шкатулку, открыла, вынимая его. Выполненный из зеленого нефрита, с рукоятью в виде китайского дракона, державшего что-то в пасти, нож выглядел необычно. Это не оружие, а скорее украшение, с тяжелой рукоятью и не имеющее баланса. Даже держать его как обычный нож было неудобно. У принца в глазах мелькнула искорка желания отобрать нож у сестры, но он сдержался.

— Обещал отдать? — переспросила Сяочжэй.

— Ему, — добавил я. — Надеюсь, нож дойдет до мастера Ву Ци и не потеряется по дороге?

— Обязательно, — ответила Сяочжэй, осторожно опуская нож в шкатулку. Закрыв крышку, она положила ладонь поверх и неохотно подвинула в сторону брату.

Цао Ютан что-то сказал, кивнул немного ниже, чем обычно, затем подобрал шкатулку и удалился.

— Что это было? — спросил я, посмотрев в сторону двери.

— Этот старый нож принадлежал первому императору Цао, — сказала Сяочжэй. — Для нас очень важно вернуть его.

Насколько я помнил, первый император Цао пришел к власти в начале семнадцатого века.

— Как он тогда оказался в Африке? — спросил я.

— Об этом сказать может лишь его прошлый владелец, — сказала она. — Ты оказал нам услугу, проси любую взамен.

— Да мне ничего не надо. Мастер Ву Ци мне сильно помог, ему и скажите спасибо.

— Любую взамен, — повторила Сяочжэй тоном, не терпящим возражений.

— Хорошо. Нас недавно разорили, кто-то стащил или выбросил вкусный чай, к которому я уже привык, — я вынул из кармана круглую этикетку от чая. Она была сделана из необычной на ощупь бумаги, размером с небольшую тарелку. Красными чернилами по краю были написаны иероглифы, а в центре изображалось что-то вроде домика из пяти линий.

Сяочжэй с интересом взяла этикетку, внимательно ее изучая. Я почему-то думал, что это она подарила нам чай, но судя по ее заинтересованному взгляду, она к этому не имела отношения.

— Хороший чай, — сказала принцесса задумавшись. — Довольно редкий, так как его уже давно не производят. Считается, что чем дольше его выдерживать, тем он становится лучше. Фабричного чая уже не найти, остались только случайно залежавшиеся фермерские упаковки. Думала, что их все раскупили коллекционеры с Тайваня.

Сяочжэй что-то спросила у Юй Ми, внимательно выслушала, кивнула в ответ.

— Чай им прислали родители, — перевела для меня Чжэнь. — Для старшей сестры Сяочжэй они заваривают другой, но она совсем не сердится. Просто сестра не любит этот сорт.

— Чай будет, — пообещала Сяочжэй, сказав это на русском и вернула мне этикетку.

— Давайте заниматься, — решил я перевести тему в более спокойное русло, пока мне опять дома в Китае предлагать не начали и сватать на принцессах Цао. — До обеда осталось немного времени и надо бы успеть. Хочу посетить занятие по боевой подготовке. Просто любопытно, что придумает Артем Никитич.

Наши занятия с Чжэнь как раз подходили к опасной черте, когда за состоянием ее внутреннего моря нужно было тщательно следить, чтобы оно внезапно не взбунтовалось. Если бы не доктор Шимов, подсказавший как это можно контролировать, пришлось бы держать принцессу постоянно в поле зрения, а сейчас я мог доверить это Сяочжэй. А еще стоит похвалить Чжэнь за то, что много занимается. С нашего прошлого занятия она неплохо продвинулась, хотя времени прошло не много.

— Пока все неплохо, — говорил я, объясняя принцип тренировки и правильного распределения силы в теле. — Нарабатываешь правильную технику. Осталось научиться запирать эту силу внутри себя. Сейчас она из тебя выходит, как пар от кипящей воды. Ты этого даже не замечаешь. Госпожа Сяочжэй, поставьте ладонь и используйте совсем немного энергии, как будто хотите создать кинетическое поле Лу Ханя. Чжэнь, просто ударь.

Чжэнь легонько стукнула в подставленную ладонь, но ее кулак, в самый последний момент замедлился и почти остановился, коснувшись цели. Сестры одновременно посмотрели на меня с вопросом во взгляде.

— Как только Чжэнь сможет просто ударить в ладонь десять раз подряд, не почувствовав сопротивление, мы перейдем к следующими этапу тренировок. Иначе можно сильно пострадать или покалечить кого-нибудь. Подсказок не будет, это просто нужно почувствовать и понять. Занимайтесь. Ми, Фэйфэй садитесь ближе и давайте руки.

С сестрами Юй мы еще не добрались до того же уровня, что и Чжэнь, но только из-за того, что я не спешил. Если у Чжэнь был талант, огромный резерв внутренних сил и прекрасные гены, доставшиеся от родителей, то талант сестер любой оценил бы как посредственный. Они упустили время, мало занимались и приходилось многое наверстывать. Вряд ли они когда-нибудь станут такими же сильными как Алена или Чжэнь, но крепких середнячков я из них воспитаю. Если они проявят упорство и поднимутся до уровня мастера, то классическим специалистам будет с ними непросто совладать. По крайней мере тем, кто не поднялся на вторую ступень. Тот же Бэр Пойзон сможет победить их обеих разом, даже когда они наберут максимум силы. Но вот среднего огненного или электрического мастера они размотают.

С Кириллом и Аленой мы тоже позанимались. Не так плодотворно, как хотелось бы, но основные понятия я им рассказал. Жаль, что Кирилл с нами обедать не пошел, я хотел с ним поговорить. Он извинился, сослался на работу в банке и убыл. Принцессы Цао тоже сослались на какое-то важное дело, поэтому обедать я отправился в скромной компании. Даже как-то скучно стало и захотелось кого-то позвать из знакомых, но только до того момента, пока мы до столовой не дошли. Во время большого перерыва между занятиями там было не протолкнуться от студентов и преподавателей. Нам едва удалось занять угловой столик на четверых, опередив пару младших преподавателей.

После обеда, отпустив сестер Юй, которые спешили вернуться в общежитие, мы с Аленой направились искать аудиторию, где должна была начаться пара по боевой подготовке. Жаль, что вводную лекцию мы пропустили. На занятия попасть могли студенты третьего курса и выше, но ажиотажа большого не было, поэтому пускали не только самых успевающих, но и студентов группы «Б». На мой взгляд, студенты зря этот курс игнорировали. Не все из учащихся станут мастерами, но каждый может столкнуться на поле боя с одаренным, который сильнее тебя на голову, и нужно знать, что ему противопоставить. На лекцию мы с Аленой попали в числе последних и к большому разочарованию увидели полупустой зал. Примерно столько же учащихся собирала наискучнейшая и бесполезная лекция по методам развития силы. На первом ряду я заметил Ольгу и еще пару человек из дисциплинарного комитета. Поймав мой взгляд, Алена кивнула, и мы направились туда, занимая места справа и слева от Ольги.

— Привет, — улыбнулся я. — Как дела?

— Привет, — на меня она посмотрела хмуро, а вот Алене улыбнулась. — У нас-то как раз все отлично. А вы, пришли новый курс послушать?

— Ага, интересно, о чем Артем Никитич рассказывать будет. Наверное, показывать слабые места на теле мастера, чтобы ловчее его прихлопнуть. Любопытно, почему раньше этого курса не было и зачем его сейчас ввели?

— Начальной военной подготовки из школьного курса обычно хватает, — сказала Оля. — Но из-за войны на востоке и общей напряженности, начальство решило, что лишние знания не повредят. А лекций будет всего четыре, потом практика.

— Стесняюсь спросить, что вы на практике делать собираетесь? — рассмеялся я и перешел на шепот. — Слушай, Оль, а чего твои друзья из комитета так далеко сели? Или это не друзья?

— У нас исключительно деловые отношения, — сказала она.

— Завидуют они, — вставила Алена. — Хотят на место Оли, чтобы с ними тоже мастер индивидуально занимался каждый день. А еще отчеты для Артем Никитича составлять. Он жуть как любит читать отчеты.

— Ага, — улыбнулась Ольга. — Каждое утро спрашивает, где его столбики зеленые и красные.

— И чувство юмора у него все такое же, — кивнула Алена.

— А оно тебе надо? — спросил я. — Такую нагрузку, ради пары очков в зачетку?

— Надо, — многозначительно ответила Ольга. — Там не только баллы, но и стипендия, а еще отдельная комната и бонус при распределении, после окончания института.

— Ну, бонус-то очень важен.

В это время в аудиторию вошел Артем Никитич и голоса студентов постепенно стихли. Мне показалось, что начальник службы безопасности института немного не собран и его сейчас занимает совсем другой вопрос, нежели лекция. Он прошел к кафедре, положил увесистую папку и обвел взглядом аудиторию начиная с задних рядов.

— Старостам групп и дежурным к следующему занятию подготовить списки присутствующих, — сказал он. — К практическим занятиям будут допущены те, кто пропустил не больше одной лекции…

Артем Никитич остановил взгляд на нас. У меня даже между лопаток зачесалось от желания помахать ему рукой. Зато Оля умудрилась незаметно стукнуть меня кулачком в бок.

— За что? — тихо спросил я.

— За то, — последовал емкий ответ. — Нас из-за тебя гоняют по всему институту.

— Сегодняшняя тема будет посвящена мифам о тотальном превосходстве и доминировании мастеров на поле боя, — сказал Артем Никитич, просверлив во мне дыру размером с футбольный мяч. — Ма́стера можно считать универсальной боевой единицей, мобильной, наделенной большой огневой мощью, и прочее, прочее, но обладающей рядом недостатков, выявленных еще в Первую мировую войну. Из них выделяют два основных. Первое — мастера легко убить. К примеру: применение артиллерии, крупнокалиберные и зажигательные боеприпасы, использование химического оружия. Средняя противопехотная мина так же опасна для мастера, как и для любого другого бойца, если он на нее наступит. Отсюда следует вывод, что мастер на поле боя полезен только в качестве поддержки, а не основной ударной силы. Второй недостаток — мастер не может компенсировать уязвимость боевой мощью. Серьезные масштабные техники, чаще всего затратны и их можно применить ограниченное количество раз. Недостаток живучести практически сводит к нулю его эффективность во время серьезного военного столкновения.

Артем Никитич сделал паузу, перевернул страницу, с которой читал лекцию.

— Остановимся на первом пункте, — сказал он. — Что может предпринять боевая группа экспертов и специалистов при столкновении с мастером? Практика показывает, что эффективнее всего использовать светошумовые и бронебойные боеприпасы, а также крупный калибр. Поэтому в отряде экспертов, противодействующих мастеру, должен быть минимум один снайпер, предварительно занявший удобную позицию для поражения цели…

Слушая лекцию, я подумал, что она неплохо бы звучала в стенах военной академии, где как раз и готовили специалистов по борьбе с мастерами противника. Возможно, она как раз и была взята оттуда и немного доработана, чтобы не нагружать студентов специфической информацией. Я по большей части все это знал, но было интересно послушать. Мастеров еще с Первой мировой войны, когда стало понятно, что на поле боя от них не так много толка, как считалось ранее, начали использовать в диверсионных операциях. Высадиться в тыл к противнику, устроить большой переполох, сжечь что-нибудь важное и быстро отступить, здесь им не было равных. Жаль, что на этой лекции Артем Никитич не касался вопроса Великих мастеров, так как их участие в войне было совершенно другим. Даже сейчас, в век ракет и высокоточного и разрушительного оружия, Великий мастер мог спокойно потопить половину кораблей небольшого флота, как это было недавно продемонстрировано в Южно-Китайском море.

Если бы кто-то посторонний, не знакомый с силой, слушал лекцию, то он бы подумал, как тяжело живется мастерам и как непросто им бывает в бою. И я соглашусь, что да, действительно тяжело. Сколько неопытных групп погибло в той же Африке, когда чернокожие дикари заманивали их в ловушку и расстреливали из двадцатимиллиметровых ручных пушек. Поэтому любому мастеру необходима опытная команда прикрытия. Его задача в том, чтобы в нужный момент проявить силу и раздавить противника. Как пример можно взять тот диверсионный отряд японцев, высадившихся на Курильских островах. Та парочка с чокнутой огненной бабой понимала, что даже если на острове нет ни одного мастера, действовать они должны скрытно и осторожно. Почувствуешь силу и преимущество над простыми солдатами, высунешься и получишь заряд из гранатомета, который оторвет тебе руку или ногу. И что толку, если ты стрелка сможешь сжечь огненным смерчем, ногу обратно не приклеишь. Есть такое мнение, что с развитием оружия, мастера будут становиться все более уязвимыми.

— На сегодня все, — подытожил Артем Никитич, закрывая папку. — Жду списки присутствующих. Остальные свободны. Кузьма Федорович, Вас попрошу остаться.

Студенты шумно засобирались и уже через пару минут в помещении никого, кроме нас, не осталось. Артем Никитич бегло пробежал взглядом по листочкам с именами, которые ему оставили, убрал их в папку.

— Добрый день, — поздоровался я, подходя к кафедре. — Хорошая лекция, мне понравилась. Обязательно приду на следующую и на практические занятия загляну.

— Спасибо за оценку, — сказал он, затем кивнул Алене. — Соломина.

— Здравствуйте, Артем Никитич.

— Кузьма Федорович, ты утром встречался с охотником за головами Пойзоном.

— Если это вопрос, то да, встречался. У него возникла сложность с техникой защиты, я дал ему консультацию. Он еще раз заглянет к нам, дня через три.

— Ты же в курсе, что он разыскиваемый преступник?

— Ну вы-то должны понимать, что это все игры правительства и огромное лицемерие. Все охотники за головами — разыскиваемые преступники, но при этом у них особые паспорта, позволяющие свободно перемещаться по миру. Им с оружием на самолет можно подниматься. А Бэр даже не в черном списке.

— Это не игры и лицемерие, а компромисс. И государство строго наказывает тех, кто пользуется услугами охотников за головами.

— Как с Орловыми, когда они группу Американца наняли?

— Кузьма Федорович, не язви, — серьезно сказал он. — Сейчас на кону стоит репутация МИБИ, и появление в стенах международного института такого человека как Пойзон — недопустимо.

— Я все понял, в следующий раз буду встречаться с ним в городе. Простите, если доставил хлопоты и неприятности.

— Хорошо, если ты это понимаешь, — Артем Никитич кивнул. — В следующий раз, только вне территории МИБИ.

— Обещаю, — сказал я, добавив раскаяния в голос.

— Это не в моей компетенции, но что за шум был утром в администрации? Чем ты успел расстроить Насонова? Это начальник службы, занимающейся размещением наследника на территории МИБИ. Пришлось сделать ему выговор, чтобы не ругался в присутствии женщин и не кричал.

— Житья они мне не дают, — улыбнулся я. — Заняли кухню на этаже и никого туда не пускают. Вот я их оттуда и попросил. Надеюсь, они не станут испытывать мое терпение и проверять, сдержу ли я слово выкинуть их из окна или нет.

— Теперь все понятно. Пока за тебя заступается Геннадий Сергеевич, можешь продолжать в том же духе, — он показал большой палец.

Я не совсем понял, похвалил он меня или, наоборот, предупредил, чтобы не связывался с ними.

— Хотел попросить Вас немного позаниматься со мной, — вспомнил я. — На полигоне, хотя бы раз в неделю, не дольше часа. Я защитную технику от пагубной силы тренирую, но без практики не могу понять, есть прогресс или нет.

Он задумчиво посмотрел на меня. Показалось, что откажет.

— Моя сила не связана с пагубной, но позаниматься можно, — в итоге сказал он. — У тебя следующее занятие во сколько? Или ты свободен сейчас?

— Свободен, — быстро сказал я.

— Соломина, бери в помощь Никитину и проконтролируйте, чтобы на полигоне никого не было.

* * *

Осторожно заглянув в окно учебного корпуса, я увидел пустой класс на десять парт. Доска от стены до стены исписана иностранными словами, по-моему, на французском языке. На первом ряду одиноко сидит Николай, что-то записывая в пухлую тетрадь. Я пару раз тихонько постучал, привлекая его внимание, помахал рукой, когда он меня заметил. Оглянувшись на дверь, Николай быстро прошел к окну, открывая его.

— Привет. Занимаешься?

— Третий этаж ведь, — удивленно сказал он, пытаясь заглянуть через подоконник.

— Хорошо, что не тридцатый, — рассмеялся я. — Преподаватель далеко ушел?

— Минут через пятнадцать вернется, — он все же сумел перегнуться, посмотреть вниз. — Ты что, в воздухе висишь?

— Не, я левитировать пока не умею. Стою на ступеньке из доспеха. Опираюсь на подоконник и вон на ту железку, торчащую из стены. Удобно. Меня в клуб скалолазов в свое время не взяли, говорят: «мошенник, так не бывает».

Николай улыбнулся, отступая в сторону, чтобы я смог подняться в класс. Я осторожно прикрыл окно, чтобы не пускать холодный воздух.

— Слушай, тебя на территории МИБИ найти — та еще задачка, — посетовал я, усаживаясь на край ближайшей парты. — Никто не знает, где занимается наследник, а если знают, то молчат как рыбы об лед. Запугала твоя охрана всех, даже студентов.

— Сложнее всего обезопасить кого-нибудь не от наемных убийц и недоброжелателей, а от психов, мечтающих о пяти минутах славы. Отцу один раз ножницы в бок сунули, когда он еще в академии учился.

— Тебя на лекции-то общие пускают? Или ты здесь в одиночестве целый день?

— Пускают, — он улыбнулся. — Даже группу подобрали для занятий физкультурой. Я попросил, чтобы туда Катю Хованскую включили.

— Ага, понятно, почему она про твое расписание все знает. Так, пока преподаватель невернулся, рассказывай, что у тебя за проблемы возникли.

— Разговор подслушал во дворце, почти случайно.

— Почти или случайно? Все, все, не перебиваю, прости.

— Я в отцов тайник пробрался, — начал он, усаживаясь на соседнюю парту. — Там сейчас ничего особо нет, кроме бардака. Но старые дневники все еще хранятся. Засиделся я там допоздна, а когда выходить стал, заметил, что в кабинете кто-то есть. Это единственная комната, где телефон с шифратором установлен и можно звонить так, что даже на коммутаторе не подслушают. Главное — чтобы с той стороны такой же аппарат был. Но, в любом случае, направление звонка фиксируют.

— Ближе к делу, — поторопил я его.

— Там был заместитель Алексея Павловича, начальника охраны Кремлевского дворца. Он сказал: «У меня все готово, чтобы разыграть карту Старицкого еще раз». А потом добавил что-то про четверг.

Николай замолчал, многозначительно посмотрев на меня. И сейчас его взгляд был такой же, как у любого подростка в пятнадцать лет.

— Однако, — произнес я. — А кому он звонил?

— Не знаю, — Николай развел руками. — Только на коммутаторе могут сказать. Но на следующее утро меня внезапно отправили в МИБИ, хотя до понедельника я должен был находиться во дворце. Могу подумать только о том, что снова на маму и сестер будут покушаться.

— Кого успел предупредить, кроме меня. Алексея Павловича?

— Не успел, — он мотнул головой. — Он в Екатерининском дворце работает с чем-то важным. Неделю его не видел. Поэтому никому еще не говорил.

— Геннадию Сергеевичу надо было сказать, он не только сильный, но и…

В коридоре послышались голоса. Один из них принадлежал Фурии, говорившей всегда разборчиво и громко, а вот второй голос, напротив, бубнил непонятно.

— Что-нибудь придумаю, — сказал я, хлопнув Николая по плечу. — Не переживай и положись на меня.

Распахнув окно, я шагнул вниз. Хорошо, что здание этой стороной обращено к полигону и никто, кроме Алены, падение не увидел. Хотя в прошлый раз, когда я из окна общежития выпрыгивал, меня все-таки увидели и даже пожаловались коменданту. Нет, чтобы порадоваться за кого-то, они ябедничают. От зависти, наверное.

— Удачно? — спросила Алена, подавая мне руку, помогая выбраться из живой изгороди. Рухнул я не совсем удачно, поломав большой куст.

— Поговорили, — сказал я, вытаскивая мелкие ветки из волос. — Который час?

— Половина пятого, — она посмотрела на часики. — Тридцать четыре минуты.

— Я отлучусь ненадолго из МИБИ. На ужин, скорее всего, не успею.

— Можно с тобой? — спросила она. — А то у меня такое чувство, что мы уже год не общаемся…

— Хм… а, в принципе, почему нет? — улыбнулся я. — Поехали. Заказывай тогда такси, до Екатерининского дворца, а я Тасе сообщение отправлю.

— Ага, — она заулыбалась, но быстро опомнилась. — Переодеваться не надо?

Я оглядел ее спортивный костюм, показал большой палец, как бы говоря, что она и так прекрасно выглядит. Обожаю современное такси. Пока мы прошли сквозь МИБИ до ворот, нас уже ждали. Водитель, хмурый дядька, азиатской наружности, даже не представился и, не сказав ни слова, сразу нажал на газ, срывая машину с места, словно мы опаздывали. Кстати, Тася, в ответ на мое сообщение, что уезжаю по делам вместе с Аленой и буду поздно, прислала пару сердечек. Вот и думай, что она хотела этим сказать.

— Кузя, ты так и не договорил по поводу тренировки, — Алена села ближе, беря меня под руку и ловко находя ладонь. — Что за сила у Артема Никитича. В институте столько копий было сломано в спорах об этом, но никто точно не знает. Он ведь ее редко в дело пускает. Даже на том сайте, где про мастеров пишут, про Артема Никитича вообще ничего нет.

— С чего такой живой интерес?

— Просто, — она пожала плечами. — Это как тайна, которая притягивает.

— А стоит ей приоткрыться, так все сразу теряют интерес или пугаются. А сила у него уникальная и очень страшная.

— Это мы знаем, что страшная. Но что конкретно? Ну Кузя, любопытно же.

Я улыбнулся, сжимая ее ладонь, но рассказывать ничего не стал. Собственно, я ничуть не соврал, Артем Никитич обладал уникальной и пугающей силой. С той, что использовал Старицкий, она не имела ничего общего, но эти два монстра могли спокойно потягаться друг с другом, и в прямом столкновении я бы поставил на победу начальника службы безопасности МИБИ. Даже учитывая, что в отличие от анархиста, Артем Никитич свою контролировать не умел. Мне пришлось постараться, чтобы удержать тот напор, что он продемонстрировал. Техника Темных вод, как я и думал, неплохо помогала, но о совместной тренировке я попросил слишком рано, без сомнений. Надо еще годик тренироваться и оттачивать технику, чтобы устраивать с ним состязание в силе. Не помню, кто именно мне говорил, что Артем Никитич работал раньше в Федеральной службе безопасности. Интересно какую он там должность занимал? Возглавлял какой-нибудь отряд, сбрасываемый в тыл врага, как оружие массового поражения? Как я уже говорил, его сила не была ядовитой, он мог использовать и кинетическое поле, и доспех духа, но все его техники, так или иначе, вызывали мышечный паралич у жертвы. Не только люди, но и теплокровные животные умирали от остановки сердца и удушья. Блокировать эту силу можно, как и любую другую, если ты готов к этому, и в первые секунды боя у тебя не остановится сердце. Я для себя сразу решил, что сердить Артема Никитича никогда не буду, и уж точно не стану с ним драться. Не знаю, как его из госбезопасности отпустили, наверняка не без вмешательства ректора МИБИ.

Такси высадило нас на перекрестке у входа в сад, поэтому пришлось немного прогуляться пешочком к зданию дворца. Я дорогу уже знал, поэтому сразу направился к служебному входу, рядом с которым было припарковано несколько машин с синими номерами.

— Опять придется телефоны сдавать? — спросила Алена с тревогой в голосе.

— Тебе не надо. Подожди меня где-нибудь в коридоре. Да хотя бы вон там, у будки охранника на кресле. Не знаю, насколько я задержусь, но если через час не выйду, то бери такси и езжай в МИБИ. А что телефон?

— Я интернет-банк подключила. Страшно в чужие руки давать.

— А пароли на что?

— Сейчас такие специалисты есть, любые пароли обойдут…

Из будки охранника выскочил усатый мужчина в костюме с таким видом, словно к нему в гости на особо охраняемый объект туристы заблудившиеся пожаловали.

— Я к Алексею Павловичу, — опередил я его. — Скажите, что Матчин Кузьма приехал.

— Точно, ждет он, — остановился на полпути охранник, недоверчиво посмотрев на Алену. — Проходите. Второй кабинет.

— Направо, налево? — я показал в сторону коридора за лестницей. Если идти прямо, то попадаешь сразу в главную часть дворца, а вот где кабинеты я не знал.

— Налево, предпоследняя дверь, — он нажал кнопку на пульте, позволяя нам пройти.

Чем-то мне этот усатый дядька не понравился, поэтому я подхватил Алену под руку и потянул за собой. Забирать телефоны у нас не стали, хотя на будке охранника висела табличка, предупреждающая, что все посетители должны в обязательном порядке сдать электронные гаджеты.

Короткий коридор по левую руку от входа вывел нас к паре одинаковых дверей. Открыв вторую, мы попали в небольшую приемную, где на месте секретаря сидел знакомый мужчина из госбезопасности. Я видел его в компании генерала Осташкина. Он приветливо, но так неискренне улыбнулся нам, что захотелось ему по шее дать. Все так же держа Алену под руку, я прошел к внутренней двери, приоткрыл, заглядывая внутрь и столкнулся нос к носу с белобрысым капитаном Смирновым.

— Опаздываете, Кузьма Федорович, — сказал он. — Вас только и ждем.

Я открыл дверь немного шире. Кабинет начальника охраны был небольшим, но удобным для работы. За массивным столом сидел Алексей Павлович, разложив перед собой какие-то карты и схемы. Позади него на стене висел портрет знакомого мужчина с угрюмым и строгим лицом. Я такой видел в каморке под лестницей, в Зимнем дворце.

— Проходите, — пригласил нас Алексей Павлович. — Алена Романовна, вы тоже, раз приехали.

Глава 10

В кабинете начальника царской охраны слегка пахло бумагой и одеколоном капитана Смирнова. Под потолком в старом плафоне неярко горела пузатая лампочка, у которой можно было разглядеть витиеватую длинную спираль. В левом углу помещения стоял высокий металлический несгораемый шкаф с табличкой «Ростовский завод металлоизделий 1963 год». Да и в остальном кабинет выглядел или хотел выглядеть так, словно идеально сохранился с середины прошлого века.

Взяв от стены пару стульев, я поставил их поближе к столу.

— Телефоны отключите, пожалуйста, — попросил капитан Смирнов, кивнув на сотовый в руках Алены.

— Ждете нас? — спросил я.

— Ждем, — подтвердил он.

— Значит, в курсе?

— В курсе. Но тут надо уточнить, что Вы имеете в виду?

— Сначала Вы расскажите, зачем ждали нас.

— Кузьма, Валентин, — начальник охраны оторвался от изучения плана здания и строго посмотрел на нас. — Давайте без шуток и хождения вокруг да около, если не хотите ночевать в этом кабинете. Кузьма, Николай Иванович случайно подслушал разговор по телефону в императорском кабинете, и мы сделали предположение, что он поделится с тобой этой информацией. Думали, что это произойдет до обеда. И в том, что он поговорил на эту тему только с тобой, ничего хорошего я не вижу.

— Он хотел и с Вами поговорить, но не смог, — сказал я, отключая сотовый и демонстрируя ему. — У него даже телефона нет, как бы он с Вами связался? Хотя Колесниченко, как телохранитель, зарекомендовал себя с положительной стороны, можно было с ним все обсудить.

Алена вопросительно посмотрела на меня, затем на мужчин, но решила глупые вопросы не задавать и подождать, пока станет понятнее.

— Откуда знаете, что Николай подслушал разговор и про сам звонок?

— Давай для начала расскажи, что услышал Николай, — попросил Алексей Павлович. — Мы примерно представляем, но нужно уточнить, чтобы не оставалось вопросов.

Пересказ много времени не занял. Я вкратце упомянул о тайнике, о том, что услышал наследник и его переживаниях. Капитан Смирнов покивал, словно примерно это и представлял себе. Или не представлял, а точно знал.

— Глава службы безопасности Кремлевского дворца — это ставленник Разумовского, — сказал Алексей Павлович. — Когда-то Великий князь заручился поддержкой Императора и пропихнул его на эту должность. Как к специалисту, к нему у меня вопросов не возникало и подозревать его можно только в безмерной преданности Разумовскому. Под подозрение он не попадал ни во время похищения наследника, ни при нападении анархиста на Зимний дворец.

— Тогда как вышли на него? — спросил я.

— Плохо, когда знаешь, как работает спецаппаратура, но в голове дыра, — наставительно сказал капитан Смирнов. — Он время от времени звонит Константину Николаевичу и делится с ним важной и секретной служебной информацией. Чтобы оставлять меньше следов, используя спец телефон, меняет последние две цифры в ключе, устанавливая цифры текущей даты, а потом возвращает все на место. Мы эту хитрость разгадали довольно быстро.

— И что, до этого он ничего такого не наговорил, чтобы взять его за жабры?

— Зачем? — капитан улыбнулся. — Пусть говорит, нам интересно послушать.

— Как только проходит звонок, в кабинет направляется один из охранников, чтобы все проконтролировать, — добавил Алексей Павлович. — Он увидел, как из кабинета выходил Николай. Так мы и узнали, что он причастен.

— Последнее поясните, он что, звонил Великому князю? — спросил я, догадываясь, какой будет ответ.

— Все так, — печально кивнул Смирнов. — И это очень серьезно.

— Весело, — задумчиво сказал я.

Я не совсем понимаю, зачем Разумовскому желать смерти Императрице и Великим княжнам? Что он с этого выгадает? Или конечной его целью все-таки будет Николай? Вслух эти вопросы я задавать не стал, так как знал, что ответа не получу.

— А о чем конкретно они говорили? — уточнил я. — Может, они имели в виду общую истерию по поводу анархиста?

— Великий князь просил в срочном порядке удалить наследника из дворца, — сказал капитан. — И проследить, чтобы остальные его родственники там остались. На что ему было сказано, что все уже готово.

На минуту в помещении повисла тишина.

— И какой у вас план? — все же спросил я.

— Время на подготовку почти нет, — сказал Алексей Павлович. — Вряд ли Денис Гавриилович привлек к этому опасному делу много людей, но нельзя этого исключать. Если поднимется шум, то ничего просто не будет. Мы перебрали много вариантов развития события и выбор у нас небольшой. Можно поблизости разместить отряд военного спецназа, который вступит с анархистом в бой, как только он появится.

— Хотите, чтобы я в это время обеспечил защиту императорской семьи?

— Справишься? — спросил Алексей Павлович.

— Если столкнусь так же, лицом к лицу, то справлюсь, — решительно кивнул я. — А что потом? Пойдем за головой Разумовского?

— Кузьма Федорович, мы вас в отдел стратегического планирования возьмем, ведущим специалистом, — улыбнулся капитан Смирнов. — Мне Ваши методы категорически нравятся. А если серьезно, то об этом будем думать после завершения операции. Но для начала нужно попасть в Кремлевский дворец незамеченными.

— А так можно? — хмыкнул я.

— По тайной ветке метро, — сказала Алена. — А что? Я слышала, что такая есть.

— Да, Ален, правильно, сядем на дрезину и поедем по темному тоннелю прямо во дворец, — покивал я.

— Я бы сказал, что это самая простая задача, — вставил капитан Смирнов. — Ну что, вы в игре?

— Почему «мы»? — не понял я.

— Алена Романовна нам тоже поможет, — сказал капитан. — Или мы можем привлечь девушку из военной академии.

— Нет, нет, я согласна, — быстро сказала она.

— Хорошо, пусть будет так. Если твой дед меня не прибьет, — улыбнулся я. — Кстати, а его привлечь?

— Геннадий Сергеевич слишком заметная фигура, к тому же за ним следят.

— Начало операции — завтра рано утром, — сказал Алексей Павлович. — А пока вам следует отдохнуть и хорошенько выспаться. Останетесь на ночь во дворце. Никаких звонков и сообщений родственникам. Телефоны, документы и все важное можете оставить в моем кабинете, в том шкафу.

Уже спустя пять минут нас проводили в небольшую, но уютную комнату для гостей, расположенную на втором этаже. Она мне чем-то номер отеля напомнила, с двумя раздельными кроватями, душем и санузлом. Все для того, чтобы гости лишний раз не выходили на прогулку и не шастали по дворцу, напрягая охрану.

— О, тут халаты есть, — обрадовалась Алена, выглядывая из душа, продемонстрировав мне пару больших махровых халатов. — А ужин нам дадут? Я бы покушала.

— Мы тут почти инкогнито, — напомнил я. — Может, и покормят…

В дверь как раз постучали. Алена бросила халаты на кровать и поспешила открыть. Вернулась она с парой больших пластиковых коробок для обеда и парой бутылок минеральной воды в пакете.

— Живем! — улыбнулась она. — Только стола нет, но можно прикроватные тумбочки сдвинуть.

— Хорошая идея.

Кормили гостей котлетами и рисом с тушеными овощами. На десерт шел яблочный пирог, очень вкусный, а еще сладкие фруктовые батончики.

— Несмотря на то что рис здесь посредственный, — сказал я, — это гораздо вкуснее, чем японский бэнто из комбини. Но свежий кофе там очень вкусный. Недалеко от нашей школы был магазинчик, куда мы забегали за кофе. Хозяин, пожилой японец, очень уважал этот напиток, поэтому в его заведении кофе был самым вкусным в городе.

— А у нас рядом со школой продавали вкуснейшие булочки с яблочным пюре, — мечтательно сказала Алена. — По тридцать копеек. Когда появлялись свободные деньги, я всегда забегала туда и могла умять, наверное, штук десять за раз. А потом булочную закрыли, а на месте нее открыли круглосуточный магазин, в котором хлеб и булки были на вкус как картон. Знаешь, как обидно было. Все эту булочную очень любили и продавщица там всегда приветливая. Кому она помешала?..

Некоторое время мы ужинали молча. Второй кусочек яблочного пирога я протянул Алене, видя, как она их с аппетитом трескает.

— Не страшно? — спросила она. — Анархист этот — неприятный тип. До сих пор жутко, когда вспоминаю тот момент в поезде.

— Это она у меня спрашивает? — рассмеялся я. — Самой не страшно? Мы в гости во дворец не на чай едем.

— Если только чуть-чуть.

— Ладно уж, — сказал я ей, вручая пустую коробку. — Отдыхай, пока есть время. А я медитировать буду. Если бы знал, что предстоит, к твоему бывшему начальнику близко бы не подходил.

Последнее я тихо проворчал, удобнее усаживаясь на кровати.

— Я тогда в душ, — сказала она с намеком в голосе.

— Подсматривать не буду, — быстро сказал я.

Алена нарочито громко вздохнула и ушла. Приоткрыв один глаз, я посмотрел в ту сторону, затем потер лицо ладонями, пытаясь выкинуть лезущие в голову мысли. Получалось не очень. Обстановка романтическая и располагающая, только знаю я эти комнаты во дворцах, собирающих на посетителей компромат. Наверняка здесь где-то притаилась скрытая камера, а то и две.

— Точно, — соглашаясь с собственными мыслями, я глубоко вздохнул. Поерзав немного, пересел, повернувшись спиной к душевой. Попытался вспомнить лица монахов из монастыря, где долгое время практиковался. Вроде помогло, когда перед глазами появилось сердитое лицо помощника настоятеля. Я улыбнулся этим воспоминаниям.

* * *

Потревожили нас незадолго до пяти часов утра. Кто-то настойчиво постучал в дверь. Так как легли мы рано, я успел не только восстановить силы, но и хорошо выспаться. Открыв дверь, увидел в коридоре Алексея Павловича в компании трех незнакомых женщин, очень строгой наружности. Судя по всему, начальник царской охраны спать не ложился.

— Кузьма Федорович, знакомься, Клара Матвеевна, — Алексей Павлович показал на стоявшую первой женщину. — Она в курсе нашей проблемы и поможет вам с Аленой Романовной подготовиться. У вас есть один час и двадцать минут. Детали операции объясню по дороге.

— Хорошо, — озадаченно кивнул я.

Отступив в сторону, пропустил женщин в комнату. Обратил внимание, что в руках у них было несколько больших сумок и чехлов для одежды. Клара Матвеевна по-хозяйски щелкнула выключателем, зажигая в комнате свет. Алена уже проснулась и даже успела накинуть куртку от спортивного костюма.

— Быстро в душ, пять минут, чтобы привести себя в порядок, — сказала она Алене. Одна из ее помощниц уже разглаживала покрывало на моей кровати, раскладывая сумки.

— А что начальство планирует-то? — спросил я.

— Сегодня в Кремлевском дворце меняется смена фрейлин Елены Алексеевны. Это хорошая возможность попасть в царскую часть дворца.

— В смысле? — не понял я, глядя, как одна женщина достает из чехла для одежды платье, а вторая продемонстрировала парик темных длинных и волнистых волос.

— Поедете во дворец под видом фрейлин, что не понятно? — строго спросила Клара Матвеевна.

Я показал пальцем на парик и платье, затем на себя.

— Вас что-то смущает? — прищурилась она.

— Нет, — быстро ответил я. — Все отлично.

— Алексей Павлович сказал, что нужно будет переодеть молодого мужчину в хорошей физической форме и весом около девяносто килограмм, — она скептически осмотрела меня с головы до ног. — Широкие плечи, крепкие руки, грубые кисти… Обязательно следует побриться.

— Вот, — женщина, что демонстрировала парик, протянула набор для бритья в небольшой прозрачной сумочке.

В целом, процесс приготовления прошел без спешки, но только благодаря Кларе Матвеевне. Строгая и внимательная к мелочам женщина, сразу указывала на недостатки и умело решала, как их устранить. Пока я принимал душ и приводил себя в порядок, Алене успели высушить волосы и переодеть в красивое платье с пышной юбкой. Не знаю, можно ли назвать это особенностью, но у платья был высокий воротник, едва ли не до подбородка. С моим же нарядом пришлось повозиться. Как правильно было замечено, я хотя и не обладал комплекцией Джима, но плечи у меня широкие. Зато у женщин нашлось что-то похожее на корсет, к которому крепились особые накладки, делающие мою талию шире.

Пока меня переодевали, Алена хихикала, а когда дело подошло к макияжу, то она едва на кровать не свалилась от смеха. Очки в широкой оправе завершали мой образ. Глядя на себя в зеркало, я боролся со стойким желанием пойти умыться. Специалист по косметике наложила толстый слой какого-то крема или чего-то в этом роде, сделав цвет кожи заметно светлее.

— Платок на плечи, — командовала Клара Матвеевна. — На улице сыро, можно поднять его на голову…

Я потянул платок, накидывая его на голову и повернулся к Алене. Улыбаясь, она показала мне большой палец.

— Туфли надевать не буду, — сразу предупредил я. — В кедах поеду. Все равно не видно их.

— Будешь ходить, как гусыня, — сказала Клара Матвеевна и задумалась. — Может это и лучше?.. Пройди к двери и обратно… Еще раз, только шаг вполовину короче. Не надо семенить.

— А может, мне веер? — спросил я. — Буду им лицо прикрывать, как в кино.

— Руками лицо не трогай, — строго сказала она. — Зачем тебе веер? На улице пять градусов тепла. Спину держи ровно. И перчатки не снимай.

Она еще раз скептически осмотрела меня.

— Дайте пудру Алене Романовне, — сказала Клара Матвеевна. — На всякий случай. А вы постарайтесь не попасть под дождь.

— Постараемся, — вздохнул я.

В комнату постучали. Я находился ближе, поэтому открыл. В коридоре стоял Алексей Павлович и капитан Смирнов. И если на лице первого не дрогнул ни один мускул, то у капитана слегка приподнялись краешки губ.

— Время, — сказал Алексей Павлович. — Машины ждут. Клара Матвеевна?

— Мы закончили, — сказала она.

— Спасибо Вам большое, — сказала Алена.

— Пожалуйста.

На улице уже светало, было холодно и сыро из-за прошедшего ночью дождя. Во дворе нас ждали две большие черные машины, которые сразу поехали, едва мы заняли место в первой. Алексей Павлович поехал вместе с нами, а капитан Смирнов испарился еще во дворце. Голову даю на отсечение, что он заходил только затем, чтобы посмотреть, как меня переодели. Ух, я им это еще припомню.

— В жилой части дворца камеры только у входов, там, где дежурит охрана, — сказал Алексей Павлович, протягивая мне план здания. — Можете переодеться, как только попадете в комнаты фрейлин. Уборка назначена на пятницу, поэтому никто посторонний зайти не должен. Даже начальник охраны получает разрешение у Ее Величества, на посещение жилой части, и его постоянно сопровождает одна из фрейлин.

— Уроки для принцесс где проходят? — спросил я. — Учителя?

— Великие княжны сейчас на каникулах. Никаких мероприятий и встреч до следующей недели не планируется. Царственные особы отдыхают и не желают, чтобы их беспокоили.

— Вы их предупредили, что мы приедем?

— Нет. В курсе только двое доверенных людей, которые обеспечат отъезд фрейлин раньше положенного, чтобы вы не столкнулись лицом к лицу. Придется вам все рассказать. Я в это время проведу плановую проверку охраны и сразу уеду, чтобы не привлекать внимание.

— Ох, скандал выйдет, — я покачал головой.

— Поэтому я буду на территории еще около получаса, — сказал начальник охраны. — Но лучше, если обойдется без скандала.

— Там тревожная кнопка или сигнализация есть?

— Есть и тревожная кнопка, и система оповещения. Елена Алексеевна все вам покажет и расскажет.

— А где кабинет императора с телефоном?

— Он за пределами жилой части и туда лучше не ходить, — он наклонился, показал пальцем на плане. — Через этот выход. В крайнем случае Алена Романовна может дойти до кабинета и передать нам сообщение. Достаточно снять трубку и сказать, чтобы соединили со мной.

— Что если завтра он не появится? — спросил я.

— Судя по обстановке во дворце, должен появиться. В противном случае будем действовать по второму плану и в пятницу я возьму под арест Краснова. Как только все закончится, доставим вас домой. И еще, Алена Романовна, будьте внимательны в общении с Великими княжнами и постарайтесь не рассказывать им о князе Разумовском.

— Хорошо, — она кивнула.

— Они девочки любознательный и хитрые, могут выведать даже то, что говорить не собирался. Лучше в личных беседах не касаться этой темы вообще. Говорите, что ничего не знаете.

— Я поняла.

— А обеды, завтраки и прочее? — спросил я. — Кто накрывает на стол, и вообще.

— Хороший вопрос, — кивнул Алексей Павлович. — Столовая — здесь. Накрывают на стол и убирают посуду работники кухни. Для них предусмотрен отдельный выход.

Дорога заняла примерно двадцать минут и за это время я даже толком с планом зданий и постами охраны не разобрался. Машины миновали сначала пост, охраняемый полицией, затем внутренние ворота в Кремль, где машины остановились для проверки, но не задержались надолго. В итоге мы объехали здание дворца, останавливаясь в маленьком дворике. Алексей Павлович обнадежил, сказав, что охрана всегда старается держаться подальше от шумных и скандальных фрейлин Елены Алексеевны. Ему и начальнику безопасности Кремлевского дворца периодически поступали от них жалобы, буквально на все, даже за косые взгляды. Поэтому, когда мы вышли из машины, я заметил только одного мужчину в костюме и с рацией на груди, маячившего в дверях соседнего здания. Вещей с собой у нас не было, так как багаж фрейлин во дворец доставлялся отдельно и ждал в комнате.

Мы уже собрались идти к зданию, когда оттуда выскочил мужчина, лет сорока. Костюм он носил на старинный манер, расшитый золотыми узорами, придававший ему солидный вид. Алексей Павлович хмыкнул, оставшись рядом с водителем, что-то обсуждая.

— Доброе утро! Здравствуйте, — мужчина сбежал по лестнице, направляясь к нам. — Позвольте представиться, Радион Валентинович, к вашим услугам.

Он поймал взгляд начальника охраны и примиряюще поднял руки.

— Алексей Павлович, я только поздороваться, исключительно из уважения, — он перевел на меня взгляд. Я даже кулак сжал, собираясь ему врезать. — Безумно рад с вами познакомиться…

— Это — Катя Федоровна, — Алена подхватила меня под руку, улыбнувшись мужчине. — Меня зовут Алена. А Вы здесь, кем работаете?

— Очень рад знакомству, Катерина Федоровна, — он одарил нас улыбкой. — Я работаю администратором…

Он снова поймал пристальный взгляд Алексея Павловича.

— Кхм… Слежу, чтобы служащие добросовестно выполняли свои обязанности. Мы теперь две недели будем соседствовать, и я надеюсь, поладим друг с другом. Могу устроить Вам экскурсию по дворцовым залам. С непривычки здесь можно заблудиться.

— Мы подумаем, — пообещала Алена. — Простите, но нам надо спешить.

Она потянула меня в сторону входа во дворец. Я же спиной чувствовал взгляд этого администратора. Что-то он мне сразу не понравился. Мутный какой-то тип, и смотрит с хитрым прищуром. Охранник на посту у входа одарил нас лишь мимолетным взглядом, делая вид, что очень занят. Алексей Павлович говорил, что нам нужно попасть в длинный проходной коридор, который мы нашли практически сразу. Массивные двери в коридор открылись удивительно легко, и только закрыв их за собой, я почувствовал облегчение.

— Забыл спросить, — тихо сказал я, — когда просыпается Елена Алексеевна и княжны.

— Подождем, рано или поздно проснутся, — отозвалась Алена, разглядывая светлые занавески и шторы на окнах. Действительно, все что происходит в коридоре с улицы не увидеть, но из-за этого создавалась немного мрачная атмосфера.

— Нога чешется под колготками, — проворчал я. — Куда нам? В ту дверь?

Алена тихо рассмеялась и потянула меня за руку в ту сторону. Если я правильно помнил план этажа, то небольшая комната фрейлин располагалась недалеко от спальни супруги императора. Где-то поблизости еще должна быть гардеробная. Все-таки надо было план этажа у Алексея Павловича забрать, а то вломимся в комнату принцесс ненароком. Остановившись возле нужной двери, я прислушался, пытаясь понять, есть там кто-то или нет.

— А где Василиса? — раздался голос совсем рядом. Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Из соседней комнаты выглядывала Мария, с распущенными волосами, в теплой пижаме и тапочках. — Ой, Алена!

— А мы вместо Василисы приехали, — сказала Алена, подбежавшей к нам княжне. — Привет, как у Вас дела?

— Хорошо, — принцесса заулыбалась, затем задумалась. — А Кузьма тоже приедет? Мама его вспоминала вчера.

— Это секрет, — сказала Алена, приложив палец к губам. — Вы уже проснулись? А мама… Елена Алексеевна?

— Да, она как раз просила Василису позвать. А?.. — Мария посмотрела на меня, словно пытаясь вспомнить, где видела.

— Давай я сейчас ей помогу, — Алена открыла дверь в комнату и подтолкнула меня внутрь. — Только куда идти покажи, а то я здесь впервые.

— А Кузьма правда приедет?

— Приедет, — пообещала Алена.

Я выждал немного, затем приоткрыл дверь, выглядывая в коридор. Захотелось сходить в кабинет охраны, взять телефон, позвонить Алексею Павловичу и сказать все, что я думаю об их плане.

Щелкнув выключателем, зажег в комнате неяркий свет. Помещение, куда я попал, больше напоминало прихожую. Все выполнено из темного дерева, на правой стене зеркало в обрамлении, метра два с половиной в высоту. Перед зеркалом изящный столик, на котором лежит сложенный в четыре раза листок. Подумав, что это послание от начальника охраны, открыл.

«Последние два дня у Ее Величества скверное настроение. Пожалуйста, не вспоминай про Великих князей и их родственников. Дарья»

Положив записку на прежнее место, я прошел в комнату. Обстановка богатая и довольно уютная. Мне показалось, что раньше здесь жила только одна дама, но кто-то решил, что это большая роскошь и сюда принесли вторую кровать. В левом от двери углу удобно устроился старинный узкий платяной шкаф и большой комод, немного не вписывающийся в интерьер спальни. Драпировка на стенах и занавески на окне имели светлый цветочный мотив. В комнате царила почти идеальная чистота и едва заметно пахло духами. На одной из кроватей кто-то сложил два набора постельного белья, а на другой лежала пара одинаковых чемоданов. Обрадовавшись, поспешил к вещам и к большому облегчению в первом же обнаружил военный боевой комбинезон, в цветах серого городского камуфляжа. Там же нашел удобные берцы, но их трогать не стал. Пока Алена была занята, я быстро переоделся, нашел полотенце, чтобы стереть макияж. Получилось не очень, но гораздо лучше, чем было. Упаковав платье в чемодан, задвинул его под кровать.

Ждать пришлось сорок минут. Я успел выполнить два комплекса дыхательной гимнастики, проверяя состояние внутреннего моря. Если не случится ничего непредвиденного, то анархиста я быстро вынесу вперед ногами. Вряд ли у него получится застать меня врасплох, как в прошлый раз.

— Кузьма? — в комнату вернулась Алена. — Ты что, переоделся?

— Переоделся, — сказал я, возвращаясь в исходную стойку. Потянулся, пару раз взмахнул руками. — Все равно вокруг никого, зачем мне в этом наряде ходить?

— Елена Алексеевна очень хотела посмотреть на маскировку, — с грустью в голосе сказала она.

— Нет уж, спасибо. Ее Величество проснулось? Великие княжны?

— Мы с княжнами сейчас пойдем распорядимся насчет завтрака, а потом подождем в зеленой гостиной, а Елена Алексеевна уже ждет тебя в красной.

— Только мне умыться нужно, не хочу чумазым идти. В конце коридора должна быть уборная.

— Есть такая, — кивнула она. — Пойдем покажу.

Гостиная, о которой говорила Алена, представляла собой просторное помещение в красных тонах. В этом цвете была выполнена драпировка стен, большой ковер в центре, обивка мебели и даже шторы на окнах. Я похожую комнату видел в Екатерининском дворце, но там она была уютней, если так можно выразиться. Здесь все выглядело слишком напыщенным и праздничным.

Елена Алексеевна пребывала в прекрасном расположении духа и приветливо улыбалась. Она сидела за круглым чайным столиком недалеко от камина, откуда приятно тянуло теплом.

— Доброе утро, Ваше Величество, — поздоровался я.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — кивнула она, жестом приглашая меня к столику. — Берите стул, садитесь. Алена говорила, что Вы попали во дворец тайно, переодевшись в женское платье?

В ее голосе звучала укоризна, за то, что я не показался в этом наряде перед ней.

— У Алексея Павловича есть веские основания подозревать кого-то из охраны дворца в предательстве, и он попросил меня обеспечить Вашу безопасность. Поэтому пришлось идти на ухищрения.

— Понятно. Это не самые добрые вести, что я слышала за последние дни, но рада, что именно Вы будете нас защищать. Что нужно от нас?

— Ничего особого, — я попытался добавить в голос побольше оптимизма. — Неприятностей стоит ожидать завтра. А если ничего не случится, то всех подозреваемых просто схватят и отправят на допрос. Будет хорошо, если вы не станете покидать эту часть дворца. И хорошо, если обо мне за это время никто так и не узнает. В крайнем случае я могу спрятаться от взгляда почти любого одаренного, но не от камер видеонаблюдения.

— Со смертью Ивана Николаевича, дорогого супруга, все стало очень сложно. Кажется, что мы сели в поезд, который стремительно несется под откос.

— Не переживайте, спасательная бригада уже прибыла и скоро мы Вас с этого поезда снимем, — заверил я. — А машиниста и стрелочника стукнем по голове и прикопаем где-нибудь в тихом месте.

Елена Алексеевна улыбнулась такому сравнению.

— Расскажите подробности завтрашних неприятностей, — попросила она.

— При поддержке предателя будет нападение Старицкого. Вот и все подробности. Чтобы их не спугнуть, придется посидеть тихо. Алексей Павлович привлечет спецназ, от которого террористу не сбежать. Если же он попадется мне на глаза, собственноручно шею сверну.

— Темните, Кузьма Федорович, — она посмотрела проницательно, словно видела насквозь. — Хорошо, не сейчас, после всего, обязательно расскажите.

— Смотря как все пройдет. Если удачно, расскажу все, что знаю.

— Упертый вы мужчина, — сказала она. — Что ж, пойдемте завтракать. Княжны будут рады Вас видеть. Каждый день спрашивают, как поживает Кузьма Федорович и не найдет ли он время, чтобы навестить их во дворце. Когда все останется позади и успокоится, приезжайте с супругой к нам в гости.

— Вот это пообещать могу, — согласился я.

Тайно находиться во дворце не так просто, как это может показаться. Слишком много людей вокруг. Чтобы обеспечить быт трех человек в просторном крыле дворца, нужен огромный персонал, включающий в себя не только охрану и работников кухни с уборщиками. Не знаю, сколько бы я продержался, живя во дворце, но вряд ли долго. Сбежал бы в какой-нибудь маленький и уютный домик.

Вместе с Еленой Алексеевной мы прошли в большую гостиную, теперь уже зеленую. От предыдущей комнаты эта отличалась не только цветом, но и большим количеством столиков и стульев. Здесь можно было прекрасно отдохнуть и провести вечеринку человек на пятнадцать.

— Кузьма Федорович! — обрадовалась Мария, поспешив навстречу.

— Здравствуйте, Мария Ивановна, — улыбнулся я младшей княжне. — Елизавета Ивановна.

— Доброе утро, — ответно улыбнулась она.

— Мы знали, что Вы скоро приедете, — сказала Мария.

— Только никому не говорите об этом.

— Алена нас предупредила, — закивала она. — Мы Вас никому не выдадим.

— Что насчет завтрака? — спросила Елена Алексеевна.

— Через пятнадцать минут, — быстро ответила Мария, глядя на старинные часы, стоявшие на высоком столике у дальней стены. Затем она посмотрела в коридор, откуда мы пришли. — А где Катерина Федоровна?

— Кто? — уточнила Елена Алексеевна.

— Вторая фрейлина, которая с Аленой приехала.

— Она уже уехала, — быстро вставил я. — Помогла мне пробраться незамеченным и уехала.

— Жаль я не успела с ней познакомиться, — хитро улыбнулась супруга императора. — Мария, ты ее разглядела? Красивая женщина?

— Не успела, — она изобразила большие очки. — Думаю, что красивая. На Кузьму Федоровича похожа.

Алена отвернулась к окну, тихо смеясь, предательница.

День в компании Елены Алексеевны и Великих княжон пролетел незаметно. Я рассказал пару баек о морских приключениях и пиратах, затем мы играли в лото, просто беседуя на отвлеченные темы. В целом же в императорской части дворца было тихо, никто не спешил нас беспокоить, хотя только что прибывшим фрейлинам следовало в обязательном порядке предстать перед администратором дворца. Да и других формальностей было много, но с этим обещал посодействовать Алексей Павлович.

После ужина, вместе с любопытными княжнами и Аленой, я осмотрел все возможные выходы из этой части дворца, включая тот, что вел в столовую. На месте Старицкого, пользуясь эффектом неожиданности, я бы напал как раз оттуда. Если суметь незаметно пробраться на кухню, то можно было все провернуть, не поднимая шума. Это сложно, а в иных условиях почти невозможно, но при содействии начальника охраны и еще пары вовлеченных людей, вполне осуществимо. Только смущало меня то, что Старицкий хотел устроить именно террористический акт, чтобы вся столица стояла на ушах. Для настоящего анархиста, что супруга покойного императора, что Великий князь Разумовский — одного поля ягоды. Странно, что Старицкий вообще согласился на это. Одно дело, когда покушаешься на наследника, который в следующем году станет Императором, но совершенно другое — пытаться устранить его мать и сестер. Не вижу я в этом логику.

— Кузьма, — отвлекла меня от раздумий Алена. — Смотри.

Она продемонстрировала три розы в высокой вазе. Ожидая, пока княжны и Елена Алексеевна лягут спать, я отдыхал в комнате фрейлин.

— Подарок от Радиона Валентиновича, — улыбнулась Алена. — Он так настойчиво хотел тебя увидеть, что я едва отбилась. Сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Я в прихожей на столике поставлю, можно?

— Ставь, — я лишь махнул рукой, встал с кровати и вышел следом за ней. — Ты всех предупредила?

— Ага, — она поставила вазу на столик у зеркала, повернула немного. — У девочек спортивные костюмы под рукой, если придется убегать, то соберутся быстро.

— Хорошо, — я положил ей ладонь на плечо. — Если что-то случится, ты не геройствуй и постарайся находиться рядом с княжнами. Не думаю, что этой ночью что-то будет, но не расслабляемся. Я посижу в коридоре, на всякий случай, а тебе следует хорошенько выспаться. Иначе завтра будешь клевать носом.

Она повернулась, кивнула. Протянув руки, поправила ворот моего комбинезона, вцепившись в него. Я привлек ее и крепко обнял.

— Кузя… — начала она, но не договорила.

Мы постояли так немного.

— Конец августа и начало сентября, — сказа я, отпустив Алену, — не планируй ничего на это время. Все, а теперь иди спать.

— Одна? — посмотрела она невинным взглядом.

Я погрозил ей пальцем и вышел в прохладный и темный коридор. Прикрыв за собой дверь, минуту стоял, разглядывая узоры на ковре. Поняв, что избавиться от надоедливых мыслей не получится, махнул на них рукой. Пройдя к окну, осторожно сдвинул занавеску. На улице темнело медленно, несмотря на позднее время, но на площади перед дворцом было тихо. Вдоль противоположного здания неспешно прогуливался охранник. Мелькнул свет фар, проезжающий по территории машины.

Пройдя вдоль коридора, я заглянул в гостиную и, захватив стул, вернулся. Поставив его прямо напротив нашей с Аленой двери, уселся, оценивая пространство вокруг. Высокие потолки немного отвлекали, но даже если у Старицкого пропеллер за спиной, облететь меня ему будет сложно. Главное — не заснуть и не захрапеть.

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза. Пришло время для еженедельной тренировки. Принцесса Цао Сяочжэй сказала, что как только я смогу легко управлять водоворотом энергии во внутреннем море, то она покажет мне следующий этап развития. К нему хотелось приступить как можно раньше, но управлять энергией ци внутри себя, это как стоять во время урагана с зонтиком, надеясь, что тебя не унесет ветром. Процесс этот медленный и спешки не терпел. Когда водоворот начнет набирать силу, можно будет отвлечься и потренировать доспех духа. Хочу попробовать то странное усиление, делающее защиту невероятно прочной. Была у меня задумка, как подобное умение использовать, но для начала нужно придется немного попрактиковаться…

Открыв глаза, я увидел старшую княжну Елизавету. В синем спортивном костюме она осторожно выходила из комнаты.

— Который час? — тихо спросил я.

— Половина второго ночи, — сказала она. Поправив волосы, чтобы не мешали, подошла ближе. — А Вы не спите?

— Сплю, но очень чутко.

— А мне не спится, — сказала она. — Тревожно очень. Прямо с того дня, как поезд сошел с рельсов, успокоиться не могу.

— Некоторым помогает, когда они представляют себе подобные происшествия, как некое приключение.

— Много знакомых мне людей погибло…

— Да уж, — согласился я. — Скажите, а придворный доктор, что с ним? Неужто тоже погиб?

— Евгений Артемьевич немного обгорел, но все хорошо, уже идет на поправку. Мы с мамой ездили в больницу его навещать. Он обещал, что уже в этом месяце вернется во дворец.

— Рад это слышать. А ведь кто-то мне говорил, что выживших нет…

— Еще кто-то из охраны поезда выжил, — добавила княжна. — Но я подробностей не знаю.

— Простите, что эту тему поднял, — извинился я. — Елизавета, позвольте по имени Вас назвать, не переживайте и не бойтесь. Пока я рядом, можете спать спокойно. В данный момент много людей задействованы, чтобы обеспечить Вашу безопасность. Преступников и предателей ждет незавидная участь.

Девушка сцепила пальцы в замок, хотела что-то сказать, но не решилась. Я бросил взгляд на любопытное лицо младшей княжны,выглядывающей из комнаты. В отличие от старшей сестры, она выглядела сонной.

— Вы к нам еще приедете в гости? — спросила Елизавета. — Я была бы рада Вас видеть. Еще Алену и Таисию Павловну.

— Заеду, — в который раз за сегодня пообещал я.

— Спасибо. Тогда спокойной ночи.

— И Вам…

Подождав немного, пока княжна вернется в комнату, я закрыл глаза. Алена сегодня вскользь упоминала, когда мы наедине остались, что после двух нападений на императорскую семью, многие фрейлины опасались приезжать во дворец, придумывая самые разные оправдания. И княжон это огорчало. Не знаю, меня бы подобное тоже огорчило. Если ты боишься ехать в главный дворец страны, боясь за свою жизнь, может и не стоило тебе соглашаться на подобную работу. Фрейлины, насколько я знаю, получали жалование в размере двух тысяч рублей в месяц, вне зависимости, находились они при дворе или нет. А за дежурство во дворце выплачивали премию в размере трех тысяч рублей за неделю. Для богатых благородных родов это сущие копейки, но в этом случае важен был престиж. Фрейлин ведь всего около тридцати. Иногда в их число записывали совсем юных девочек, оставшихся без родителей.

Все-таки я уснул, наблюдая за монотонным вращением силы во внутреннем море. Мне снился светский бал во дворце, девушки в пышных платьях, мужчины в черных костюмах, расшитых золотом. Образы мелькали вокруг, а я никак не мог зацепиться за лица, чтобы понять, знаю кого-то из присутствующих или нет. Неожиданно, в самый разгар бала, яркий свет ламп погас, погружая просторный зал в темноту. Никто этого не заметил, продолжая веселиться, а я напрягся. Медленно открыл глаза, посмотрев в полумрак перед собой. В коридоре все так же было прохладно, и я даже немного замерз, сидя без движения. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что было не так. Света в коридоре стало меньше. А ведь когда мы с Елизаветой говорили, горели неяркий свет. В этот момент я почувствовал, что кто-то проник в длинный коридор и это был явно не старицкий, его бы я ни с кем не перепутал. К первому гостю присоединился еще один. Шли они как раз со стороны столовой.

Длинный проходной коридор во дворце был разделен на несколько частей дверями, которые никогда не закрывали, но за ними можно было легко спрятаться. Я успел добраться до распахнутых дверей, подавляя силу, чтобы меня не почувствовали. В скрытности был свой недостаток, не позволяющий мне резко переходить в режим или использовать максимум доступных сил в начале боя. Но зато почти к любому мастеру можно подкрасться незаметно. А парочка, крадущаяся по коридору, боялась использовать силу, поэтому они меня они не заметят, даже если на ногу наступят.

Притаившись за дверью, я ждал, чувствуя, как повышается уровень адреналина. Сердце начинает стучать быстрее, а в желудке холодеет. А когда мимо прошел крепкий мужчина, в черном комбинезоне, с шапочкой на голове, я даже дыхание задержал. Огнестрельного оружия у гостей не было, но им оно и не нужно. Это были те самые польские мастера, с которыми мы поссорились во время Колизея. Первым шел их рукопашник, а вторым — мастер воздуха, неплохо швырявший в нас не только острые предметы, но и все, что попадалось под руку, в том числе тела убитых. У него на поясе я заметил ряд крупных прозрачных игл, сделанных из стекла или пластика. Этого следовало вывести из боя первым, поэтому я дождался, пока он сделает лишний шаг по коридору и поднимет руку, показывая на проход в Красную гостиную. Шагнув к нему, я ударил кулаком сверху вниз, целясь в основание шеи. В последний момент вложил как можно больше силы в удар. Послышался хруст ломаемых костей, и поляк с приглушенным грохотом повалился на ковровую дорожку.

Мастер ближнего боя меня удивил, среагировав молниеносно. Его товарищ только падал, а мне в голову уже летел крепкий кулак в кожаной перчатке с металлическими вставками. Подавшись немного в сторону, я ударил в ответ, но вспорол только воздух. Второй кулак вынырнул из темноты справа, чиркнув меня по скуле металлической вставкой и обжег так, словно раскаленный гвоздь к лицу приложили. Я успел принять стойку, защищая голову и, перешагнув упавшего мастера, сам перешел в атаку. По коридору разнеслись глухие удары, когда мои кулак били в его защиту.

Поляк сразу понял, что не вытянет, едва прошел первый болезненный удар в предплечье. По-моему, я сломал ему левую руку, так как он резко опустил ее, решив разорвать дистанцию, уклоняясь от пары прямых ударов. Только я, в отличие от него, активнее набирал силу и становился быстрее. В резвом темпе мы пробежали почти весь коридор, но я его все-таки достал. В какой-то момент подловил его на длинном шаге назад и нанес короткий удар ногой под колено, а затем быстрый хук в подбородок, сломав челюсть. Он запнулся о ковер и упал. Я почти сразу прыгнул сверху, втыкая локоть ему в солнечное сплетение. Если бы мы находились в других условиях, можно было взять его живым, но сейчас он мог выкинуть что-нибудь опасное. Знаем таких, притворяются мертвыми, а потом запускают такой фейерверк, что все в радиусе сотни метров обращается в пепел.

Пытаясь успокоить дыхание, я встал и прислушался. В их компании должен быть третий, если это не профаны. Тот самый командир, не очень сильный, но неприятный мастер молний. Он еще в прошлый раз показал, что если все идет не по плану, то лучшим выходом будет бегство, вот и сейчас он может просто сбежать. Но гораздо большую проблему представлял анархист, если он притаился где-то поблизости. Если подождать, он может потерять терпение и пойти проверять, что случилось. Или наоборот?

Мысли о том, поднимать тревогу или нет, зациклились. Наклонившись и подхватив поляка за ворот черного комбинезона, я быстро потащил его по коридору туда, где лежал второй. Пошумели мы негромко, но со стороны спальни Елены Алексеевны потянуло силой. Все-таки она была мастером, пусть и слабым. Проходя мимо двери в нашу с Аленой комнату, постучал.

Что меня напрягало, так это тишина вокруг. Оттащив тела поляков от двери в угол, я выглянул в окно. На площади никого не было, даже охраны.

— Чтоб вас, — тихо выругался я, наклоняясь и стаскивая с ноги разорванный кроссовок. Каждый раз, когда используешь разрушительную технику в обуви, та приходит в плачевный вид. — Алена, беги к Елене Алексеевне, пусть нажимает тревожную кнопку.

Из комнаты Алена выскочила в наспех надетом и немного порванном платье. Я же направился к электрощиту, чтобы попробовать включить освещение в коридоре. Не успел дойти, а где-то на западе появился яркий отголосок силы. Не знаю, кому он принадлежал, но кто-то явно хотел, чтобы все в радиусе километра его почувствовали и испугались. Я тоже немного напрягся, не зная, кому он принадлежит. Вряд ли бандиты будут выдавать себя подобным образом, но все может быть.

— Все в порядке? — в коридор вышла Елена Алексеевна, накинувшая платье поверх ночной сорочки.

— Нормально, — ответил я, показывая в сторону гостиной. — Давайте соберемся в одном месте и немного подождем. Можно в этой гостиной.

Она кивнула, посмотрела на тела в черных комбинезонах и, подхватив Алену под локоть, поспешила к комнатам княжон. Я посмотрел на поляков, подумал немного и оттащил их в следующую часть коридора, чтобы не мозолили глаза. Сейчас в коридор набежит охрана и придется с ними как-то объясняться. На улице включили яркое освещение и прожекторы, а на площади, наконец, началось оживление. В ближнем от меня конце коридора двери распахнулись и в ярком свете появился Роман Орлов в военном комбинезоне. Увидев меня, он поднял руки, кивнул и, сделав шаг назад, закрыл двери.

Я все же дошел до щитка и, пощелкав выключателями, зажег в коридоре свет. Когда я вернулся в гостиную, там шло бурное обсуждение, что можно сделать с платьем Алены. Она умудрилась порвать его от плеча до воротника и сверкала розовой пижамой.

— Все в порядке, — успокоил я всех. — Кто-то проник на территорию дворца и сейчас охрана его гоняет. Поймают и можно снова ложиться спать.

— У вас синяк под глазом, — сказала Мария.

— Большой? — уточнил я, на что все дружно закивали. — Это я со стула упал неудачно.

— А когда падал, кроссовок потерял, — добавила Алена, на что я развел руками, как бы говоря, что не виноват.

Глава 11

Суматоха во дворце длилась около часа. Неслыханное дело, в главный дворец государства пробрались незваные гости, и не просто куда-то, а в императорскую опочивальню. За подобный провал с охраны следовало снять голову, возможно, и в прямом смысле этого слова. Мне сложно понять, зачем на это с самого начала подписался начальник охраны дворца. Даже если бы все удалось провернуть так, как хотел Разумовский и случилась бы большая трагедия, именно он ведь останется крайним. Рассчитывал, что его просто пожурят и отправят в отставку? При поддержке Великого князя все так и могло произойти, но это ведь несмываемое пятно позора, как с таким жить? А уж как рисковали поляки, можно не говорить. Мало того что из наемников их фирму вычеркнут, так еще и поставят на верхнюю строчку в списке на устранение. Награду за голову объявят такую, что охотники со всего мира наперегонки побегут их ловить.

Буквально через пять минут после поднятия тревоги к нам заглянул Алексей Павлович. Убедившись, что все в порядке и помощь не требуется, он извинился, сказал, что злоумышленник, проникший на территорию дворца, будет в самое ближайшее время обезврежен. Вызвав меня в коридор, он попросил подежурить до утра и спешно ушел, забрав тела поляков. Еще минут через десять примчался гофмейстер, немолодой мужчина в наспех надетом камзоле. Вид у него был такой, словно императорская половина дворца лежит в руинах, а коридоры завалены телами и залиты кровью. Последним явился Великий князь Воронцов. В императорскую половину дворца ворвался широким шагом. Он был возмущен и рассержен чем-то, но при этом вполне искренне переживал за племянниц и Елену Алексеевну. Супруга императора его визиту рада не была, но видя переживания немного смягчила тон. Александр Николаевич пригласил ее на приватный разговор, который длился всего несколько минут. После разговора великий князь немного успокоился, вернул себе собранный и спокойный вид.

— Кузьма, на пару слов, — он жестом пригласил меня в коридор. Отойдя немного от гостиной, встал у окна и сдвинул занавеску, выглядывая на улицу.

На площади перед дворцом появился довольно сильный мастер, с которым я раньше не пересекался. Может это кто-то из рода Воронцовых?

— Кто это был? — спросил Великий князь.

— Поляки, — сказал я. — Два мастера из отряда наемников. Точнее, уже бывших наемников.

— Поляки? — прищурился князь, посмотрев на меня.

— Был еще третий, но я не знаю, догнали его или он умудрился сбежать.

— Сбежать… — с непонятной интонацией повторил он. — С этим мы разберемся. Спасибо тебе.

— Пожалуйста, — я пожал протянутую руку.

Князь бросил еще один взгляд в сторону гостиной и широким шагом ушел. При этом выглядел он так, как будто готов прибить первого попавшегося ему под руку.

Больше нас никто не беспокоил, поэтому уже спустя полчаса Елена Алексеевна увела дочерей в свою спальню и стало необычно тихо. Алена же спать ложиться не стала, переоделась только в военный комбинезон, такой же, как у меня и до рассвета мы сидели в коридоре, тихо беседуя на тему жизни во дворце. В половину восьмого утра приехала пара фрейлин, немного встревоженных шумихой во дворце, но старавшихся держаться как можно уверенней. Женщины оказались деятельными и уже через час мы все собрались в светлой столовой за завтраком. О ночном происшествии никто не вспоминал, княжны строили планы на день, собираясь пригласить меня на экскурсию по дворцу, но не сложилось. Сразу после завтрака меня вызывал Алексей Павлович. Пришлось идти через весь дворцовый комплекс к двухэтажному административному зданию. У входа меня встретил капитан Смирнов, немного уставший и взъерошенный, словно успел получить нагоняй от начальства. Собственно, это самое начальство заседало в просторном кабинете для совещаний.

— Доброе утро, — поздоровался я, проходя в комнату.

— Кузьма Федорович, здравствуй, проходи садись, — сказал генерал Осташкин.

Справа от генерала сидел незнакомый мне мужчина в черной форме госбезопасности, в звании полковника. С противоположной стороны расположился Алексей Павлович и один из его замов.

— Кроме синяка, травм нет? — спросил генерал.

— Нет. По касательной задел гад. Я искрами из глаз чуть ковер не поджег.

— Застал их врасплох?

Я пересказал короткую стычку с мастерами, не забыв посетовать, что кроссовок потерял. Хорошо, что в чемодане оставались военные ботинки, а то ходил бы босиком.

— А третий сбежал? — спросил я.

— Догнали его, у реки. Он в воду прыгнул, но далеко не уплыл. Выловили тело через пятьсот метров ниже по течению.

— Точно он?

— Старший из отряда наемников, — подтвердил Глеб Романович.

— Старицкий? Кто-то может объяснить мне, почему во дворец полезли эти, а не анархист?

— Если он и был, то сбежал, не раскрыв себя. И с этим большая проблема.

— А начальник охраны Кремлевского дворца?

— Вторая проблема, — генерал посмотрел на Смирнова. — Сбежал он. Как только поднялся шум, спокойно вышел из дворца и растворился.

Я тоже оглянулся, посмотрел на капитана. Это действительно было большой проблемой. Нужно было постараться, чтобы упустить главного участника заговора и свидетеля. Итак понятно, что его Разумовский пустит в расход, как только найдет. Свалит всю вину на него, а сам выйдет сухим из воды. Прокололись спецслужбы, я бы сказал, что почти фатально.

— И что теперь? — спросил я после небольшой паузы.

— Будем работать с тем, что есть, — сказал Глеб Романович. — Вы с Аленой ничего и никому не рассказывайте.

— Хорошо. Только если вы найдете Старицкого, дайте знать.

— Непременно, — кивнул Осташкин.

Вот и все совещание. Из здания я вышел задумчивый, прикидывая, во что все это выльется. Странная какая-то операция получилась. Столько подготовки, хорошая засада и как итог, три трупа и беглый начальник охраны. Следом за мной из здания вышел капитан Смирнов, вынул из нагрудного кармана толстую коричневую сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Я не затягиваясь, — сказал он, поймав мой укоризненный взгляд.

— Все плохо, да? — спросил я.

— Если бы поляк умудрился сбежать, был бы хуже. Его ночью в реке чисто случайно задели взрывом. Руку с плечом оторвало, вот он и всплыл.

— А команда поддержки у них была? Должна быть.

— Табак для трубок, — капитан показал на сигарету. — Пахнет хорошо и на мысли правильные настраивает. Нет, поддержки у них не было. Приехали втроем на машине. Начальник охраны лично выписывал им пропуска и проводил на территорию объекта. Грамотно подделал согласовывающие документы. До того, как тревожная кнопка сработала никто не догадывался, что они на территории особо охраняемого объекта прячутся.

Мы зашагали в сторону здания дворца.

— Как думаете, Разумовский сможет выйти сухим из воды? — спросил я.

— Смотря что иметь в виду. Обвинить его в госизмене можно, но дело будет шумным и малоперспективным. Его многие поддерживают и, если не появится что-то, что перевернет общественное мнение, не факт, что дело закончится обвинительным заключением. Опасность в другом. Великий князь перешагнул черту, после которой… не стану говорить «невозможно», но трудно вернуться обратно. Когда наследник, Николай Иванович, узнает о том, что его дядя покушался на жизнь княжон и Елены Алексеевны, он вряд ли подобное простит. Сейчас это на Разумовских не скажется, но пройдет лет десять и все может измениться. Нынешние союзники Великого князя преданы ему только до тех пор, пока им это выгодно.

— То есть, Разумовскому ничего не остается, кроме еще одной попытки? — уточнил я. — Только в этот раз он включит в список самого Николая? А сил для этого у него хватит? Пока он только наемниками раскидывается, жертвуя ими как пешками.

— Пока у тебя много денег, наемники найдутся, — философски заметил Смирнов.

— Да, он же такую технику индусам продали, падла, — поморщился я.

— Имел право, — сказал он. — Техника принадлежала Разумовскому.

— Ничего, я против этого приема контрмеру придумаю, чтобы покупатели плакали навзрыд и требовали компенсацию.

— Лучше не надо. У нас все специалисты эту технику осваивают, а индусы не самые большие наши конкуренты.

Мы еще минуту шли молча, обогнув здание, вокруг которого суетилась охрана. Я с интересом понаблюдал за ними, особенно за сильным мастером, которого я почувствовал ранее. Это был крепкий мужчина лет сорока, правильные черты лица, аккуратные усы и бородка.

— Сокровищница, — тихо сказал капитан.

— Проверяют, не умыкнул ли начальник охраны что-нибудь ценное, перед тем как сбежать?

— И это тоже, — многозначительно кивнул он, как бы намекая, что я близок к истине. — Я уже распорядился насчет машины, которая отвезет Вас в МИБИ. Водитель будет ждать хоть целый день. Тридцать четвертый номер.

Он остановился и показал в сторону, где за зданиями действительно находилась стоянка для служебного транспорта.

— За это спасибо, — кивнул я. — Можете на последний вопрос ответить? Скажите, зачем Разумовскому нужна смерть княжон или Елены Алексеевны? Я совсем это понять не могу. Не вижу, какую выгоду можно извлечь.

— Выгода есть, — сказал он. — Чаще всего это амбиции, жажда власти и денег.

Он коротко кивнул и ушел в обратном направлении. Я пару минут стоял, провожая его взглядом, затем посмотрел на суету рядом с сокровищницей. Мало ли сейчас у Разумовского богатств? Не хочу использовать банальное слово «деньги». То, что скопил Великий князь, за несколько жизней не растратить, даже если очень этого захотеть. А власти может быть больше, только если на трон самому сесть. Только для этого ему нужно убить всех родственников и остаться единственным претендентом. Но и в этом случае уже бояре ополчатся на такого царя и по-тихому уберут, придушив в опочивальни или подстроив несчастный случай.

В голове появилась мысль заехать в гости к Наумову Петру Сергеевичу и поговорить на эту тему. Он мужик умный, наверняка сразу скажет, что задумал Великий князь. Но в этом случае придется ему рассказать, что произошло во дворце и кто в этом виноват. Не знаю, собирается ли Осташкин ставить в известность Наумовых.

— Ладно, — произнес я, так и не придя к какому-то решению. — Посмотрим, что дальше будет.

Несмотря на всю симпатию к княжнам, оставаться во дворце не хотелось, поэтому забрав Алену, я вернулся в МИБИ. Наврал, что меня ждут дела и сбежал. Правда, пришлось пообещать, что в следующую субботу я приеду в гости вместе с супругой, а то меня отпускать категорически не хотели. Ненадолго мы заехали в Екатерининский дворец, чтобы забрать вещи и телефоны, поэтому в институт приехали за час до обеда. По дороге прочитал пару сообщений от Таси, волнующейся за меня и просивший сообщить, когда вернусь домой. Было еще одно странное сообщение от Кати Хованской, она спрашивала, куда это мы пропали и писала, что у нее есть важные новости, напрямую касающиеся моего учебного расписания. Отправил им одинаковые сообщения, что скоро буду.

Боясь, что я снова куда-нибудь сбегу, Катя встречала нас у главного входа на территорию института. Дождалась, пока мы поздороваемся с охраной.

— Привет, — Катя улыбнулась, встречая нас. Проигнорировала колючий взгляд Алены. — Вас уже потеряли.

— Тренировки у нас были, секретные, — добавив таинственности в голос, сказал я. — Нас всего один день не было и что, кому мы так нужны?

— Ректор тебя искал, а еще Наташа Наумова с Кириллом. Кравец вчера целый день выспрашивал, куда ты запропал.

— Позвоню им сегодня, — кивнул я, имея в виду младших Наумовых. Жестом показал в сторону аллеи, чтобы не стоять напротив ворот. — А что там с моим расписанием?

— Новость… грустная. Я только вчера узнала от Тамары, а она, в свою очередь, от папы. Максим Сорокин погиб несколько дней назад. У вас занятия должны были начаться с пятницы.

— Нехорошо, — тихо сказал я, даже остановился. — А что случилось, не знаешь?

— Подробностей не знаю, но могу спросить у папы. Вроде бы сегодня Максима будут хоронить.

Постояв немного, задумчиво разглядывая здания института, я достал сотовый. Пролистав контакты, нашел номер телефона Макса и нажал кнопку вызова. Ответили мне на пятом гудке.

— Алло, — раздался женский голос.

— Здравствуйте, я друг Максима. Только что узнал о случившемся. Скажите, это правда, Макс погиб?

— Правда, Максима больше нет, — женщина вздохнула. — Сегодня в час дня будет прощание с ним, на Кузьминском кладбище.

— Спасибо, что предупредили, я обязательно приеду.

— Вам спасибо, что позвонили, — сказала она. На заднем фоне послышались голоса. — У главного входа можно будет легко сориентироваться. Извините, мне надо идти.

— Да, конечно. До свидания.

Я нажал кнопку отбоя, посмотрел на экран телефона.

— В час на Кузьминском кладбище, — повторил я. — А сколько сейчас времени? Надо Тасю предупредить.

— Одиннадцать часов и двадцать минут, — подсказала Катя. — Отсюда недалеко, можно за полчаса доехать.

— Успеваем. Алена, ты со мной?

— Конечно, — сказала она. — Надо только переодеться.

— Хорошо, сбор здесь же, через час, — подытожил я. — Катя, скажи всем, кто искать будет, что сегодня меня нет.

— Я могу машину организовать, — предложила она. — Все лучше, чем на такси.

— Договорились.

Первым делом я поговорил с Тасей, для чего пришлось отвлечь ее от лекции. Новость о гибели Максима ее огорчила, хотя она была лишь немного знакома с ним. Я предупредил, что съезжу на похороны, узнаю, что произошло и сразу вернусь. Она только попросила, чтобы я не встревал в неприятности или предупредил, если что-то буду планировать. Выходит, что мы с ней подумали об одном и том же, о той необычной встречи в Санкт-Петербурге с представителями федерации по борьбе без правил.

К назначенному времени Катя действительно успела достать машину и даже поехала вместе с нами, сказав, что на похоронах появится ее отец и надо бы его немного удивить. По ее словам, Хованский старший и Максим не просто были знакомы, но и работали вместе. То, что проститься со знаменитым спортсменом и бойцом захотят многие, стало понятно, когда мы подъезжали к кладбищу. Мы даже на стоянку не смогли пробиться, где большую часть места заняли дорогие спортивные и пестро раскрашенные машины. И контингент там собрался соответствующий, крепкие парни и мужчины из числа спортсменов. Женщин и девушек практически не видно. Отдельно стояла группа военных, которых можно выделить из любой толпы, тем более что они пришли в одинаковых черных костюмах и плащах.

Немного замешкавшись, огляделся в поисках знакомых лиц. Помогла Катя, показав в сторону второй части стоянки, где собрались представители Хованских. С главой рода я уже пересекался и отношения между нами были, мягко говоря, натянутыми, особенно после того, что произошло на памятном турнире. И сегодня я бы лучше проигнорировал его, но он мог знать, что случилось с Максимом. Взяв Алену под руку, повел в ту сторону.

— Здравствуйте, Геннадий Олегович, — первым поздоровался я. Обратил внимание, что среди группы Хованских тоже не было женщин. Только сам глава рода, трое важных мужчин, один из которых наверняка мастер, но так с ходу определить его силу не получилось.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — в тон мне ответил он. — Алена Романовна, Катя. Печальное событие собрало нас сегодня. Я слышал, что Максим тренировался вместе с Вами?

— Да, он подтягивал меня в «режиме», — сказал я. — Вы знаете, что случилось? Как погиб Макс?

Хованский немного помрачнел, поиграл желваками.

— Полиция говорит, что это несчастный случай на тренировке, — в итоге сказал он. — Мои люди проверяли, все так. На одной из тренировок спарринг-партнер нанес ему травму, несовместимую с жизнью.

— То есть, убил мастера одним неудачным ударом? — приподнял я бровь. — Или удачным…

— У них в федерации особые правила и техники, — напомнил Хованский. — За последний год — восемь мастеров получили серьезные травмы. Но именно из-за этого народ и любит бои без правил. Чтобы мастера друг друга калечили и убивали…

— И все же я в это не верю. Значит, надо мне в полицию наведаться, узнать, кто делал вскрытие и устанавливал причину смерти. А с кем он тренировался?

— Кто был в тот день его партнером, я не знаю, — он подбородком показал на группу спортсменов, собравшихся у дорогих машин. — Но это легко выяснить.

— Ага, спасибо, — кивнул я и направился в ту сторону.

Мне показалось, что среди спортсменов был один из тех, кто выступал в тот день, когда Максим выиграл бой против Мясной Машины или Мясника, уже и не помню, какое у американца прозвище было. И если я не ошибаюсь, там же выступал кто-то и от Хованских.

— Парни, привет, — поздоровался я. — Вы из того же бойцовского клуба, где тренировался Максим?

— Привет, — кивнул один, носивший жиденькую бороду. — Клубы разные, но одним делом занимались и тренировались вместе.

— Макс, просто, меня тренировал и… плохо, что так произошло… Я слышал, несчастный случай был, со спарринг-партнером?

Лица парней изменились, словно я их только что оскорбил или какую-то гадость сказал. Я отпустил руку Алены и шагнул поближе.

— Или что-то другое было? Вы не подумайте, что из любопытства. Я и сам в турнирах без правил участвовал, и с Максимом был хорошо знаком.

— Из какого клуба? — заинтересовался высокий и жилистый парень лет двадцати семи, сидевший на капоте машины.

— В частном порядке выступал…

— Точно! — оживился еще один парень кавказской наружности и говоривший с сильным акцентом. — Вспомнил! Она же турнир международный выиграла, среди студентов. Мы тогда всем клубом за нее болели. Лена… Алена, точно.

Взгляды парней резко сместились на Алену. Они оживились, но в этот момент показалась процессия машин с катафалком.

— Так что с этим спарринг-партнером? — снова спросил я у первого. — Кто он, откуда? Может, я его знаю?

— Да черт какой-то, — отозвался тот, глядя на траурную процессию. — Появился откуда-то недели две назад и только с Максом занимался. По нему сразу видно, что боец, только странный. Кто-то даже слух пускал, что он в подпольных боях участвует.

— Как его зовут?

— Да я не е… — он посмотрел на девушек. — Не знаю точно. Су́ло его все звали.

— Африканец, что ли?

— Европеец, с акцентом говорит…

Расспрашивать дальше я не стал, и мы с девушками отошли немного в сторону. Катафалк тем временем развернулся, а из машин сопровождения появилась семья Максима. Среди взрослых были двое детей, мальчик, выглядевший лет на одиннадцать и девочка младше его года на три. А еще я увидел Конева, выходящего из последней машины. Удивление сменилось раздражением и даже какой-то злостью. Почему я про смерть Макса узнаю от Кати, а не от него? Тем более что все случилось еще до того, как меня заняли операцией во дворце. А я ведь только сейчас хотел ему позвонить, попросить помощи.

— Кузьма? — окликнула меня Катя. — У тебя такой вид, словно ты врага только что увидел.

— Наоборот, — ответил я. Действительно, что-то выбила меня из колеи все это. Если бы я тогда не вмешался, проиграл бы Макс и ничего бы не случилось. — Черт! Дайте минуту, мне позвонить надо.

— Хорошо, — понимающе кивнула Катя.

Алена посмотрела так, словно говорила: «Эй, приятель, возьми себя в руки». Я ободряюще улыбнулся и отошел к краю стоянки. Быстро нашел номер в записной книжке, нажал кнопку вызова.

— Да, Кузьма Федорович, слушаю, — раздался голос капитана Смирнова.

— Валентин Михайлович, у меня к вам просьба личного характера. Нужна услуга.

— Слушаю, — его голос стал деловым.

— Мой тренер в МИБИ Максим Сорокин, выступающий в боях без правил среди мастеров, несколько дней назад погиб во время спарринга. Мне нужно узнать, кто был его партнером, кто нанес ставший смертельным удар. Друзья Макса говорят, что его зовут Суло, но не знают кто он и откуда взялся.

— Я понял, — сказал капитан. — Давай я тебя сейчас с человеком соединю, ты ему то же самое расскажи, и он тебе любую информацию достанет аккуратно и тихо. А еще лучше, встреться с ним и обстоятельно поговорите. Через час в кафе «Карамелька», недалеко от МИБИ.

— Через два часа.

— Хорошо, через два часа он тебя там будет ждать.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Да, у него для тебя еще новости будут. Встретьтесь обязательно.

Капитан первым повесил трубку. Пару раз глубоко вздохнув, я почувствовал себя немного лучше. Убрав телефон, вернулся к девушкам, и мы поспешили догонять траурную процессию.

Кафе «Карамелька», два часа спустя

Не люблю костюмы, рубашки и галстуки, чувствую себя в них некомфортно. Но времени заезжать в институт и переодеваться не было, поэтому в молодежном кафе я единственный выделялся строгим стилем. Осталось только коктейль молочный заказать с трубочкой, чтобы на меня еще сильнее косились. Хотя в это время большая часть посетителей была из числа студентов, а точнее, парочек, то меня многие узнавали и даже здоровались. Отличное место для встречи с кем-то из госбезопасности.

Заняв один из свободных столиков подальше от входа, я заказал кофе, бросил на соседний стул плащ. Можно было его не брать, но я боялся, что дождь пойдет. Погода с утра хмурилась, только до дождя дело не дошло.

— Добрый день, — к столику подошел молодой мужчина лет двадцати пяти. Одежда молодежная, короткие черные брюки, полосатая легкая кофта и кофейного цвета пиджак. — Я от Валентина Михайловича.

Я только головой покачал, глядя на его прикид и сделал приглашающий жест.

— Он про новости какие-то говорил.

— Точно так, — кивнул мужчина. — Петр, будем знакомы.

— Кузьма, — я пожал протянутую руку.

— Валентин Михайлович просил передать, что оставшуюся группу поляков удалось взять в полном составе. Еще одного мастера задержали живым и группу прикрытия из трех человек.

— Хоть что-то хорошее случилось, — сказал я. — Надеюсь, он нас выведет на заказчика, только не знаю, во что это выльется… Хорошо, давай тогда о нашем деле поговорим. Я с самого начала расскажу, чтобы лишних вопросов избежать.

Рассказ занял минут двадцать. Петр оказался человеком внимательным, слушал с большим интересом. За это время мы успели выпить по две чашки кофе.

— А в каком клубе Сорокин занимался? — уточнил он.

— Названия не помню. Вроде он говорил, но в памяти не отложилось. Мне нужно знать все обстоятельства его гибели. Кто с ним в тот день дрался, как он попал в клуб ну и все остальное.

— Бои без правил — это деньги. И подставных боев там не меньше, чем в любом другом спорте. Говорю, как человек разбирающийся. Если криминал в этом замешан, то понадобится чуть больше времени, чтобы все узнать. В любом случае копну на полный штык. На какой телефон звонить? Просто диктуй, я запомню.

— Как появятся достоверная информация, сообщи сразу.

— Хорошо, буду держать в курсе расследования. Только если захочешь вмешаться, поставь в известность, чтобы накладок не было.

— Договорились.

На этом мы и разошлись. Я прогулялся пешочком до института, и заперся в общаге, чтобы почитать последние новости и подумать. Тася появилась ближе к четырем часам дня и почти сразу убежала на кухню, обещая сюрприз. Как выяснилось позже, она успела организовать перестановку мебели в столовой на этаже, вернув ей прежний вид. А замок на двери в кухню так и не появился. Вечером же на ужин к нам первой заглянула Цао Чжэнь и не с пустыми руками, а с парой классических китайских блюд. Сказала, что тренировки не требуют от нее постоянной концентрации, поэтому остается много свободного времени. Сегодня она готовила птицу с лапшой и особыми приправами, получилось очень вкусно. К сожалению, ее старшая сестра сегодня была занята в посольстве, поэтому не смогла приехать. А на мой вопрос, умеет ли Сяочжэй готовить, Чжэнь замотала головой и посмотрела немного испуганно.

Почти сразу за принцессой Цао в гости заглянул Николай. Один, без свиты, оставив телохранителя в коридоре. Мы с наследником немного поговорили, пока девушки были заняты подготовкой к ужину. Я вкратце рассказал о произошедшем, что к делу подключилась служба безопасности, постарался убедить его, что можно не переживать и не беспокоиться, но при этом не терять бдительность. В целом, ужин прошел в приятной дружеской обстановке, немного сгладив плохое настроение. В какой-то момент показалось, что все происходящее в большой политике, осталось далеко, в центре города, в большом и богатом дворце. Сейчас нас беспокоила исключительно учеба, погода и предстоящие праздники.

Человек капитана Смирнова позвонил утром на третий день. Я только проснулся и переодевался, готовясь к утренней зарядке. Телефон запиликал, сигнализируя, что звонит кто-то, чей контакт помечен как важный. Но глядя на незнакомый номер, я не сразу сообразил, кто это.

— Доброе утро, — в трубке раздался бодрый голос Петра. — В пентагон проще дозвониться, чем до тебя.

— Привет. Ты просто рано звонишь, вот и блокируются входящие. Есть новости?

— Новостей много, поэтому проще встретиться. Я уже рядом с «Карамелькой».

— Через полчаса буду.

Быстро переодевшись, я зашел за сестрами Юй, и мы втроем побежали в сторону ворот. У выхода из общежития едва не столкнулись с парочкой преподавателей из числа завистников. Были в институте такие, кто говорил, что я слишком мало работаю, но при этом мне разрешалось и позволялось то, что категорически нельзя было другим. Тася говорила, что на меня периодически доносы ректору пишут. Когда на занятие пришел, когда ушел, что вместо занятия заигрывал с девушками и очень много уделяю время принцессам Цао. Задевало их и то, что я поселил сестер Юй в общежитии для преподавателей, называя их личной прислугой. Если так и дальше пойдет, то они организуют кружок или сообщество, где будут собираться группой и тихо меня ненавидеть. А громко ругаться боялись, вспоминая, как я одному злобному хорьку челюсть сломал. Благо адекватных преподавателей в МИБИ больше и на завистников они смотрели с иронией.

У ворот меня перехватил один из охранников.

— Кузьма Федорович, а мы за Вами только послали, — сказал он, показывая в сторону крытого стадиона. — К Вам гость пришел.

Взяв рацию, охранник принялся вызывать напарника, говоря, что Матчин появился. За воротами я застал Бэра Пойзона, выглядевшего так, словно неделю не спал.

— Привет! — обрадовался я. — Вижу, тренируешься.

— Скорее уж извожу себя, — проворчал он.

— Это ты сейчас ворчишь, а потом спасибо скажешь. Ты за коктейлем или с доспехом проблема?

— За энергетиком, — сказал Бэр. — И новости рассказать.

— Новости — это хорошо. Я сейчас сбегаю в столовую и вернусь, а потом мы прогуляемся и по пути все расскажешь.

Пришлось делать крюк и тратить десять минут, но новости того стоили. Бэр буквально вчера связывался с одним из своих агентов в ассоциации наемников и тот сообщил интересную новость. Несколько крупных фирм сейчас стягивали свои силы к границам Российской Империи, в ожидании хороших заказов. Что это за заказы Бэр не знал, но шли слухи, что эта работа будет щедро оплачена. К этому делу даже присоединились индусы из первой пятерки самых сильных компаний мира. Помимо наемников, на горизонте мелькнуло несколько команд охотников за головами, но они свое присутствие не афишировали. Как падальщики они ждали, пока крупные хищники насытятся, а потом придет их очередь собирать остатки.

На территории крупных государств наемники могли работать вполне законно, только нанимали их крайне редко и платили копейки, так как законы сильно ограничивали их деятельность. Единственное, для чего их можно было нанять, так это для охраны собственного имущества, если затевалась война кланов и ты понимал, что собственных сил не хватит. А вот нанять кого-то для нападения на соседа — запрещено. В этом случае и наемников и работодателя ничего хорошего не ждало. Кланы даже армию привлекать не будут, а скинутся и общими усилиями сотрут в порошок всех слишком умных. Поэтому наемники сами на подобное никогда не пойдут. Посидеть на какой-нибудь вилле месяц, для них как шикарный отпуск, за который неплохо платят. Мы так в Италии шесть недель бездельничали, охраняя богатое поместье, пока его хозяин пытался уладить разногласие с соседом и заручиться поддержкой Императора. Замечательно провели время, дважды подрались с местными, которые решили пощупать нас. Обошлось без жертв, но несколько мастеров мы с Джимом знатно отделали. Хозяин поместья после этого нас едва ли не на руках носил. Он с маркизом Сальви в итоге договорился о защите, отдал ему то ли часть земли, то ли какой-то бизнес. После тех событий, в Италии у нашей фирмы до сих пор отменная репутация.

Прощаясь, Бэр сказал, что заглянет ко мне дня через три, после чего улетит в Европу, искать новые контракты. Я посмеялся, спросив про Россию, на что он пожаловался, что здесь ему категорически не везет. Но если у меня для него найдется работа, он готов ее выполнить с большой скидкой.

Петр ждал меня на том же самом месте, где мы встречались в прошлый раз. Он пил кофе, завтракая сладкими блинчиками. И одет был практически так же, только цвет футболки сменил. Я показал сестрам Юй на соседний столик, а сам подсел к Петру.

— Привет, — сказал я.

— Доброе утро, — он кивнул, отложил вилку и сделал большой глоток кофе. Жестом карточного фокусника вынул из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий. — Суло, финн по происхождению, тридцать четыре года, мастер второй ступени. Про силу ничего не известно, но это не огонь и не молнии. Приехал из Англии две недели назад по рабочей визе. Перед очередным этапом битвы за чемпионский пояс по боям без правил, федерация навязала Сорокину этого финна в качестве спарринг-партнера. Они настаивали на том, что нужно отработать необходимую для поединков технику. Это стандартная практика для всех участников.

— Значит, федерация, — произнес я. — А какую травму Суло нанес Максиму?

— Удар пришелся в левую сторону тела, в район пятого и шестого ребра, что привело к серьезному перелому и травме сердца. Доктор, делавший вскрытие, говорил, что первый раз видел нечто подобное. Необычный проникающий удар. Чтобы оценить его силу и способность убить мастера, нужно знать технику, которой пользовались спортсмены. Только секреты этой техники тщательно охраняются.

— Где сейчас этот Суло? Улетел обратно в Англию?

— Так как Сорокин был фаворитом турнира, после победы над американцем, то следующий этап собирались провести в России. Я встретился с представителем федерации в Москве, и он говорит, что сейчас подняли вопрос, переносить поединок или нет, так как это дополнительные издержки. На днях сообщат о решении, а также о том, кто заменит Сорокина.

— Суло? — повторил я вопрос.

— Он еще в Москве, — сказал Петр так, словно знал, что я планирую. — В гостинице, где он должен был остановиться, его не видели ни разу, хотя номер оплачен на две недели вперед. Но пара разговорчивых бойцов из клуба «Гефест» говорят, что видели его в компании Тиграняна, одного из учредителей лиги смешанных единоборств. И сегодня в семь часов вечера стартует двести сорок второй этап этой самой лиги. С большой долей вероятности можно утверждать, что Суло там появится.

— Отлично. Я тоже большой любитель всяческих боев без правил, поэтому обязательно поеду, посмотрю вживую.

— Вход только по клубным картам, — сказал Петр. Там своя тусовка, парни, девушки, водка, наркотики, все под крышей Третей тени.

— Опять мафия?

— Организованное преступное сообщество, — поправил он. — Мы же не в Италии.

— А где мероприятие проходить будет? Насчет клубной карты, я знаю, у кого ее можно забра… одолжить.

— Карты у меня есть. И способ попасть на турнир, не привлекая внимания. Буду ждать в шесть часов вечера, напротив входа в кафе, — сказал Петр.

Я минуту пристально на него смотрел, на что он даже бровью не повел.

— Очень любопытное дело, — в итоге сказал он. — Связанное и с международной федерацией, нечистой на руку, и с преступными сообществами.

— И очень рискованное, — добавил я.

Петр развел руками, как бы говоря, что прекрасно это понимает и ничего поделать не может.

— А что полиция, даже не пыталась Суло задержать?

— Не пыталась. Туда сразу примчалось дюжина адвокатов федерации и в полиции уже два дня ведут дело о несчастном случае.

— Хорошо, — подытожил я. — В шесть часов.

— Хорошего дня, — пожелал он и задумчиво посмотрел на немного остывший завтрак.

Выйдя из кафе, я неспешно зашагал в сторону института. Если федерация решила убрать Максима, чтобы он не нарушал их задумки по турниру, то это глупо и недальновидно. Нет, надо было этот гнойник вскрыть раньше. Достав телефон, набрал номер Ильи из клуба моделистов. Ответил он почти сразу.

— Илья, привет, не занят?

— Нет, — раздался его голос. На заднем фоне слышались крики и голоса других студентов. — Мы только на зарядку собрались. Придешь? Тебя многие ждут.

— Буду минут через двадцать. Слушай, ты говорил, что у тебя есть знакомый в спортивном журнале.

— Знакомая, — поправил он.

— Позвони ей, спроси, не заинтересуют ли журнал сведения о подставных поединках в боях без правил, которые проводят среди мастеров.

— Хорошая тема, — оживился он. — Я сейчас позвоню, но почти уверен, что она сразу же согласится.

— Тогда пусть приезжает прямо сейчас в МИБИ, после утренней разминки с ней встречусь.

Вечером, как и обещал, Петр встретил меня у кафе. И не один, а в компании двух очаровательных девушек. Они расположились недалеко от входа, рядом с парой спортивных Lamborghini. Студенты, решившие зайти в кафе после занятий, с любопытством разглядывали их, кто-то даже фотографировал на сотовыйтелефон. Увидев меня, Петр обрадовался, что-то говоря девушкам.

— Кузьма, знакомься, это Оля, а это Маша, — он показал жестом на спутниц.

— Привет, — кивнул я.

Девушки высокие, подтянутые и красивые. Одеты почти одинаково, но это было сделано специально. Пышные черные юбки немного выше колен, черные же кроссовки, пиджачки. Девушки — мои ровесницы, но ощущаются как серьезные эксперты третьей ступени. Они синхронно шагнули навстречу, беря меня под руки.

— Кузьма со мной поедет, — сказала первая.

— Нет, со мной, — смешно нахмурила бровки вторая.

— Со мной!

— Девушки, успокойтесь, — рассмеялся Петр. — Кузьма, тебе какая машина больше нравится, красная или синяя?

— Да все равно, — я посмотрел на девушек. — Пусть будет синяя.

— Ура! — держащая меня под левую руку девушка заулыбалась, а вторая печально вздохнула.

— Мы что, все вместе поедем? — уточнил я у Петра.

— Ага. У девушек клубные карты и они там многих знают.

— Знаем, — подтвердила Маша, все еще державшая меня под руку.

— Лучше бы я на автобусе поехал, — тихо сказал я.

— Я за автобус! — поддержала меня Маша. — За тот, большой и темный. Там наверняка много места, будет где развернуться.

— Никаких автобусов, — строго сказал Петр. — Мы опаздываем. Нам еще через всю Москву пилить.

Двери у машин открывались вверх и девушки довольно ловко запрыгнули на места водителей. А Маша даже успела продемонстрировать мне обтягивающие спортивные шорты, скрывающиеся под юбкой. Я бросил взгляд на Петра, но он сделал вид, что ничего не заметил. Обойдя машину, я помахал знакомой парочке студентов и уселся в непривычно низкую машину. Догадываюсь, что уже через пятнадцать минут это будет самая обсуждаемая тема на студенческом форуме.

— Музыку? — спросила Маша.

— Не надо.

— Я тихо, — она нажала кнопку на панели. К моему удивлению, зазвучал ненавязчивый ритмичный мотив без слов.

Машина довольно резво сорвалась с места и помчалась вслед за первой. Надо отдать должное девушкам, водили они хорошо. Немного резковато и превышая скоростной режим, но уверенно. Маша передачи переключала как заправский гонщик. А в одном тоннеле они умудрились разогнаться почти до двухсот километров в час. Но так как почти вся Москва стояла в вечных пробках, большую часть пути мы ехали более-менее спокойно, лавируя из ряда в ряд и пугая других водителей.

— Сегодня много народа соберется, — сказала Маша, когда мы съезжали на узкую дорогу, ведущую куда-то на окраину города. Ближайший жилой микрорайон виднелся километрах в трех на юге, а территория, куда вела дорога, была застроена какими-то промышленными зданиями и гаражами. — Два крупнейших клуба сразу в трех боях своих бойцов выставляют. Они как только друг с другом сходятся, обязательно массовые драки вспыхивают. В Гефесте много чеченских и дагестанских парней, а они ребята эмоциональные и вспыльчивые. Да и в Спартанцах мальчики крепкие.

— То есть, массовые драки сегодня обязательно будут? — уточнил я.

— К третьему бою, я думаю, что случится. Охрана сразу зачинщиков выведет, но минут через сорок обратно пускает. А к финалу обычно вторая или даже третья драка будет. Там в охране два мастера и всех самых агрессивных быстро успокаивают. Один раз даже молнии запускали над головами, чтобы порядок навести.

— Веселые мероприятия. Где мои шестнадцать лет? Я бы туда с удовольствием ходил, после школы…

За нами пристроился высокий черный джип, помигал фарами, даже посигналил. Маша улыбнулась, пару раз нажала на какую-то кнопку. Через пару минут дорога нас привела к огромному двухэтажному складу, перед которым расчистили территорию, соорудив своеобразную парковку. И свободных мест почти не осталось. Заметив брешь среди дорогих машин, Маша выкрутила руль и аккуратно остановилась между парочкой внедорожников. Наша машина на их фоне казалась игрушечной, даже не доставая до уровня окон.

— Зрителей будут запускать через двадцать пять минут, — наставительно сказала Маша, выключая двигатель и забирая ключи. — Но важные гости уже там, для них отдельный вход, с другой стороны.

— Не страшно такие мероприятия посещать? — спросил я.

— Нет, наоборот. Думала, что первый раз будет страшно, но здесь девушек не принято обижать, поэтому было весело.

Я первым выбрался из машины, потянулся, разминая плечи. На стоянке и на площадке перед зданием собралось уже немало людей. Молодежь, люди постарше, солидные мужчины и дамы, спортсмены и бандиты. Оглядев толпу, облегченно вздохнул, не увидев ни одного знакомого лица. У самого входа стояло несколько важных персон, явно из благородных родов, под охраной мастера. Хотя их и охранять не нужно, так как немолодой мужчина, в строгом костюме, державший под руку девчонку лет шестнадцати, сам был мастером. На молоденькую спутницу он смотрел плотоядно, даже погладил ее по ручке, что-то тихо сказав. Она кокетливо заулыбалась, кивнула пару раз.

— Маша привет! — отвлек меня мужской голос, говоривший с акцентом.

Из-за джипа вышло несколько парней, в одинаковых темно-синих спортивных костюмах с символикой клуба и надписью «Гефест». Все как на подбор крепкие, темноволосые и бородатые.

— Привет, — маша вынула из-за сидения курточку, так как на улице становилось прохладно, закрыла дверь. — А вы почему не со своими?

— Там и без нас справятся, — парень, судя по всему, чеченец, улыбнулся, но неискренне, словно и хотел бы быть внутри со своими, но его просто не взяли. Он бросил на меня взгляд, в котором отразилась ревность, и не простая, а какая-то дикая. Кажется, он меня уже возненавидел, только потому, что я вместе с Машей приехал. — Скажи мне, что это твой брат.

— А если я скажу, что это мой жених? — лукаво улыбнулась девушка.

— Ты разобьешь мне сердце.

— Тогда считай, что это мой двоюродный брат из провинции. Папа просил показать ему столицу.

— Вы общайтесь, — сказал я им, — пойду, осмотрюсь.

— Кузьма, ты чего? — она оббежала машину и повисла у меня на руке.

— Я здесь не за тем, чтобы с бородатыми драться, — тихо сказал я ей.

— Прости, — виновато сказала она, немного отстраняясь. — Ничего не будет, Тагир здесь на условном сроке. Карен сказал, если еще одну драку затеет, он ему ногу сломает и больше сюда не пустит.

— А где Петр?

— Там, — она показала налево вдоль стоянки. Я действительно увидел в той стороне Ольгу, машущую нам рукой.

Чтобы убедиться, что драка будет, я оглянулся, встретился взглядом с парнями. Им было от двадцати трех до двадцати семи. За такие взгляды их бы хорошенько отделали в портовом кабаке или другом питейном заведении, где отдыхают наемники.

Ольга и Петр тоже оказались в окружении парней, которые знали девушку, но обстановка у них была повеселей. Но я заметил, что парни из разных клубов старались держаться друг от друга подальше. Крепкие парни в черных спортивных костюмах с изображением щита и надписью «Спарта» собирались на другой стороне стоянки. И атмосфера вокруг была немного накалена, словно и те и другие решили устроить массовую драку несмотря на исход поединков их товарищей на ринге.

— Все нормально? — негромко спросил Петр, пройдя к нам навстречу.

— Нормально, — ответил я. — Чуть-чуть не нарвались на драку вот с такими бородатыми спортсменами. Это у них мода такая, бороды отпускать?

Я показал взглядом на пару ребят, собравшихся недалеко от Ольги и что-то живо рассказывающих ей.

— Новый тренд, — кивнул Петр, кивая на другую сторону площадки, где толпились бойцы в черных спортивных костюмах. Как минимум треть из них носила бороду.

— Если это такой хитрый способ сорвать мои планы, устроив потасовку, то я обижусь, имей в виду, — сказал я Петру.

Судя по его удивленному выражению лица, он ничего подобного не планировал.

— Это моя вина, — призналась Маша. — Я чуть-чуть подзадорила Тагира.

— Мария Сергеевна, — Петр посмотрел на нее так, что девушка спряталась за моим плечом.

— Едут, — к нам подбежала Ольга, показывая на дорогу.

К главному входу на арену подъезжала черная машина представительского класса. Из нее вышел упитанный мужчина лет сорока пяти. К нему тут же подскочил один из охранников, что-то докладывая. Следом из машины вышел Суло. Как и на фотографии, высокий, крепкий мужчина, волосы вьющиеся, темно-каштановые, спускающиеся до плеч. Лицо располагающее и со стороны кажущееся добрым. Я на секунду почувствовал давление силы, пытаясь поглубже спрятать собственную. Интересно, он так проверяет, есть ли поблизости сильные мастера, или это просто паранойя? Судя по довольному выражению лица, результат проверки его удовлетворил. Увидев все, что хотел, я повернулся к нему спиной. Мало ли, может, он знает меня в лицо.

— Ну как? — с интересом спросил Петр.

— Кто самый глазастый? — уточнил я. — У него на руках перстней нет?

— Нет, — сказала Ольга прищурившись, глядя в ту сторону. — Точно, нет.

— Это хорошо, но будет непросто, — отозвался я. — Очень непросто. А кто это с ним?

— Карен Тигранян, хозяин бойцовского клуба Гефест и по совместительству… — Петр осторожно показал три пальца.

— Массовая драка все же будет, — вздохнул я, затем посмотрел на девушек. — Надо бы вам пораньше уехать.

— Так мы за себя постоять можем, — улыбнулась Ольга, согнув руку, словно демонстрируя бицепс.

— Как хотите…

Отвечая на мой взгляд, Петр коротко кивнул, едва заметно улыбнувшись.

Глава 12

Через пять минут после появления хозяина арены, гостям разрешили проходить в здание. Охрана у входа тщательно проверяла, чтобы внутрь не проносили колющие и режущие предметы, бутылки с алкоголем и прочее, что можно было использовать как оружие во время потасовки. При этом охрану представляли крепкие мужчины не ниже ранга эксперта, а вот мастеров, о которых говорила Маша, я не заметил.

В здание действительно пропускали только при наличии клубной карты, но Машу и Ольгу знали, поэтому нашу группу даже проверять не стали. Какой-то неприятный тип из охраны с очень хитрой рожей щедро отсыпал девушкам комплиментов, провожая до внутренней двери. Короткий коридор вывел нас в темный зал, в центре которого расположилась арена, окруженная жесткой сеткой. Из-за полумрака я сразу не сообразил, куда идти, но Маша подхватила меня под локоть и уверенно повела сквозь зал. Для гостей здесь были предусмотрены круглые столики на пять человек, а в дальнем конце помещения расположилась стойка бара, куда устремилось несколько мужчин. На мой взгляд, турнир этот — весьма сомнительное мероприятие, так как в полной мере разглядеть, что будет происходить на ринге за сеткой, смогут только те, кто занял ближайшие столики. А так как сама арена была приподнята над землей, то всю красоту поединка увидят исключительно две камеры под потолком и рефери.

Девушки привели нас к одному из столиков во втором ряду от арены. Место удобное, отсюда и за залом можно наблюдать и за поединками. Чтобы гости не путали столики и не дрались за лучшее место, на каждом была табличка с номером клубной карты.

— Заказывать что-нибудь будем? — спросила Ольга, включая телефон. — Коктейли, водку, есть разные закуски и десерты.

— Кофе, в большой кружке, сладкий, — сказал я, разглядывая зал и посетителей.

Бойцы из клубов занимали места за самыми дальними столиками. С правой стороны зала — представители Гефеста, с левой — Спарта. Мелькнула группа знакомых бородатых чеченцев, разговаривающих с администратором и показывающих на свободные столики. Тот покачал головой, что-то сказал к большому недовольству спортсменов. Они бросили в нашу сторону взгляды и пошли искать места рядом с друзьями.

— Гости всегда в приоритете, — сказала Маша, проследив за моим взглядом. — Да и чем дальше они друг от друга, тем меньше скандалов и драк.

— А вы всегда вдвоем приезжаете? — спросил я. — В смысле, одни, без парней?

— Одни, — подтвердила она.

Усевшись за стол, я посмотрел в сторону служебного выхода. Только что там мелькнул один из помощников хозяина заведения, осматривая зал. Я думал, что представление сразу начнется, но пришлось ждать. Время тянулось медленно, мы успели выпить кофе, затем заказать еще по кружечке. Кстати, кофе здесь стоило в десять раз дороже, чем в Карамельке, а про остальное я вообще умолчу. Достаточно было взглянуть на меню, чтобы понять, что хозяева заведения зарабатывают немалые деньги на легких алкогольных напитках. К примеру, тот мужчина из знатного рода, приехавший с девушкой, угощал ее коктейлями по сотне рублей за бокал. Билеты на скоростной поезд из Москвы в Питер стоили от тридцати рублей, а тут за коктейль в три раза дороже. Люди поопытней и не такие богатые, как этот тип, пили водку. Но это ерунда, бутылка шампанского здесь стоила от пятисот до двух тысяч рублей. Это уже неплохая зарплата столичного клерка.

— Вас такими коктейлями или шампанским ребята из Гефеста угощали? — спросил я у Маши.

— Пару раз, — она улыбнулась. — В ресторан звали, так дешевле бы вышло. Здесь почти все — обычные парни, у которых денег хватает только на спорт, еду и аренду квартиры в складчину. А в подобном месте напиваются только…

Она осторожно кивнула в сторону богатой парочки, которую я тоже приметил. Парень лет двадцати и девушка ему под стать. Они хотели выглядеть богатыми, поэтому пили шампанское и вели себя вызывающе. Может, я их где-то видел, но в зале было довольно темно, чтобы рассмотреть получше.

— Петр, видишь, с другой стороны зала двух мужчин за столиком?

— Не очень, — он посмотрел в ту сторону.

— Ну, я тоже их не слишком хорошо вижу, но четыре из пяти, что они были на похоронах Максима.

— Пока не понимаю, что в этом странного.

— На похоронах была пятерка военных мастеров, умеющих неплохо прятать силу. Они ни с кем не разговаривали и к ним никто не подходил. Максим с военными был связан?

— До перехода в спорт, если не ошибаюсь, служил в морской пехоте. Но я в подробности его биографии не углублялся. Пробежал поверхностно и ничего особенного не увидел.

— Добрый вечер, дамы и господа! — раздался голос ведущего. Он появился в свете прожектора, поднимаясь на какое-то возвышение рядом с рингом. Может, он просто встал на стул, но из-за направленного света понять было сложно. — Добро пожаловать в MA Night Fight Club…

Я речь ведущего пропустил, наблюдая, как в зал заходил хозяин заведения в компании Суло и двух привлекательных женщин. Столик для них установили так, чтобы другие посетители не мешали отдыхать, но при этом он не занимал слишком много места в зале. Мне захотелось послушать, что говорят военные за дальним столиком. Надеюсь, что они не собираются сорвать мои планы. С этим Суло нужно поговорить и получить ответ на главный вопрос. Да, я знаю за что убрали Макса, но хочу услышать это от них.

Ведущий говорил долго, перечисляя бойцов и порядок выступления. Сказал, что главный матч вечера определит, кто будет выступать в высшей лиге, в турнире международной федерации смешанных единоборств. В этот момент к нам подоспел работник бара, принесший еще четыре кружки кофе.

— Не хотите заказать дамам коктейли? — полюбопытствовал он. — У нас большой выбор.

— Им спиртное нельзя, — отрезал я.

На мне скрестились взгляды девушек и Петра.

— Употребление спиртного существенно снижает шанс рождения одаренного силой ребенка, — наставительно сказал я. — А о том, сможет ли он стать мастером, лучше даже не мечтать. Шанс в лотерею выиграть выше. Кофе, кстати, неплохой, только сахару надо больше класть.

— Сейчас принесу, — сказал парень и умчался к бару.

— Что? — я посмотрел на девушек.

— Это же только слухи. Ну, как с тем, что курение убивает.

— Я в Африке встречал пару человек, которые уверяли меня, что болезни вызывают не микробы, а злые духи. Какие-то жалкие бактерии убить человека не могут. Может, их и не существует вовсе, никто же их не видит. Заказать вам шампанского?

— Нет, спасибо, кофе и правда очень вкусный, — быстро сказала Маша.

— Для того чтобы стать мастером, нужна не только наследственность, но и правильный образ жизни ваших родителей, — сказал я, отвечая на их взгляды. — В кланах это понимают. В Японии если узнают, что девушка позволила себе попробовать саке или пиво, ей такую выволочку устроят, что она потом при одном упоминании алкоголя икать начинает. А если застанут пьяной, могут из рода выгнать, или отдадут замуж за самого никчемного мастера из младшей ветви. Один из влиятельнейших кланов в Японии — Фудзивара, даже разорвал помолвку между наследником рода и дочкой главы другого клана, когда им слили компромат, что девочка в школе на выпускной слегка напилась. Скандал был громкий, хотя девчонка, на мой взгляд, и не виновата была. От одной чашечки саке ничего бы и не было, только глава клана Фудзивара думал иначе.

— Дикость какая-то, — нахмурилась Ольга.

— Когда у невестки родится сын, он обязательно станет следующим главой клана. Представляете, что будут говорить окружающие, если он сможет подняться до третьей ступени эксперта, а мастером в итоге так и не станет? Просто не сможет прорваться на следующий уровень.

Я не стал говорить о Каэдэ. Сколько мы с ней чудили, сколько глупостей делали, но ни у меня, ни у нее не появилась мысль попробовать на вкус саке или что-нибудь покрепче. От малой дозы алкоголя, естественно, ничего не случится, но японцы к этому подходили категорически строго.

Тем временем объявили первый бой вечера и на арену пригласили бразильца, весом сто десять килограмм. Он был единственным приглашенным гостем, и зрители встретили его одобрительно, особенно представители клуба «Спарта». Его соперником был крепкий кавказец, весивший килограмм на пять поменьше. Как и у большинства представителей клуба, он носил бороду, только короткую и жесткую.

То, что назревают неприятности, стало понятно к третьему бою. Время перевалило за половину одиннадцатого, и праздник был в самом разгаре. Заканчивали выступление бойцы из конкурирующих клубов и накал страстей достиг пика. Не знаю, случайно так получилось или бойцы это делали специально, но поединок получился зрелищным. Как говорили девушки, так всегда происходило, когда дрались легковесы. У них и бои динамичней, и крови много. Шел последний, третий раунд, бойцы немного выдохлись, но никому так и не удалось добиться преимущества. Наплевав на правила и охрану, представители клубов плотно обступили клетку и бесновались, поддерживая бойцов. Я как раз заметил, что пара военных, спокойно просидевших весь вечер, решила влиться в эту толпу. Правильно оценили, что поединок вряд ли уже закончится нокаутом.

Я посмотрел в сторону столика, за которым расположился Суло. Видно, что он расслаблялся в приятной компании девушки, пил что-то крепкое, но совсем не пьянел, в отличие от спутницы. К Карену Тиграняну, хозяину заведения, подошел охранник с рацией и принялся что-то рассказывать, наклонившись едва ли не к уху. Крики собравшихся у арены, немного стихли, так как время последнего раунда подошло к концу. Возникла небольшая заминка, кто-то из клуба Гефест взобрался на сетку, пытаясь передать своему бойцу флаг клуба. В этот момент кто-то ухватил его за ногу и сбросил в толпу. Тигранян поднялся, что-то сказал дорогому гостю и направился к служебному выходу, откуда в зал уже стекалась охрана в виде пяти крепких мужчин в одинаковых черных куртках. Охране бы дубинки деревянные, тогда они были бы похожи на портовую полицию, вломившуюся в бар для наведения порядка.

Результатов поединка никто дожидаться не стал. Легкая потасовка возникла справа от арены, быстро перерастая в драку. Трое парней из Гефеста вцепились в кого-то из Спарты, повалив на землю, а еще двое били несчастного ногами. Спартанцы такого безобразия стерпеть не смогли и бросились на обидчиков. Какому-то молодому, но уже бородатому парню прилетел удар тяжелым ботинком прямо в ухо, отправив в глубокий нокаут. Но больше всего мне понравился друг Маши, Тагир просто соскочил со стула, ловко подхватил его за спинку и не целясь метнул в толпу. Исполнено великолепно, видно, что бросок отработан многочисленными потасовками в клубе. Кто-то из его друзей тоже подхватил стул, но метнул не так удачно, попав в стол гостей, сидевших слева от арены.

— Все выходите из зала! — голос ведущего, безрезультатно пытавшегося успокоить горячих парней. — Охрана, выводите всех. Я сказал всех!

Мимо нас пролетел еще один стул, заставив девушек пригнуться. Тем временем драка в зале быстро набирала обороты. Она немного качнулась, зацепив пару столиков второго ряда. За одним расположилась богатенькая парочка, которая сразу решила благоразумно сбежать. За вторым столом сидел парень, которого я так и не смог рассмотреть в начале вечера. И только когда несколько бойцов из клуба Спарта решила под шумок избить мажора, в одиночку занявшего стол на пятерых, я его узнал. К моему большому удивлению, это был Юшевский Илья из клуба моделистов. Вот уж кого не ожидал здесь сегодня увидеть. Хотя после утреннего разговора, тема боев без правил его сильно заинтересовала. И что теперь, идти спасать его, наплевав на Суло?

— Девушки, для вас есть задание, — сказал я, посмотрев на них. — Первостепенной важности. Вон тот парень, которого сейчас больно бьют, мне нужен целым и невредимым. Сможете его вытащить? Только быстро, а то Илья совсем не боец.

— Конечно, — оживилась Маша, вынимая из маленькой женской сумочки перчатку с металлическими накладками. Не дожидаясь подруги, она выскочила из-за стола и ринулась в толпу, расталкивая парней.

Ольга кивнула, надевая точно такую же перчатку и, бросив короткий взгляд на Петра, поспешила следом. До спартанцев Маша добралась первой, ловко прыгнув и засадив ногой в голову крупному парню, поднимающему с пола Илью. Второго удара здоровяку не понадобилось, так как его отбросило в сторону с такой силой, что я только посочувствовал его шейным позвонкам. Еще одному парню, красивому, светловолосому и бородатому, достался пинок в пах и сильный боковой удар кулаком в перчатке прямо в ухо. В этот момент к веселью присоединилась Ольга, перепрыгнувшая поломанный стол и стукнувшая подвернувшегося бойца из Спарты кулаком в челюсть. Парни никак не ожидали от девушек такой прыти, и на секунду опешили. Кто-то попытался схватить Машу за руку, но получил еще один пинок в пах и очень болезненный тычок основанием ладони в нос, наверняка этот самый нос сломавший.

Я обернулся к Петру, удивленно посмотрев на него. Он только провел ладонью по лицу, тихо ругаясь. К этому моменту на помощь девушкам пришел Тагир с друзьями, и Ольга смогла, наконец, поднять Илью, потянув его к выходу.

Прикинув, что сейчас самый подходящий момент, чтобы хорошенько стукнуть Суло, а потом с ним поговорить, я не стал больше ждать и ринулся в толпу у арены. По пути сбил плечом неудачно подвернувшегося под руку мужчину в белой футболке. Не знаю, кто это был, но он пытался успокоить разбушевавшихся парней. Судя по тому, что мужчину никто не бил, его многие знали. Я особо на него внимания не обратил, так как следил за столиком Суло. Кто-то попытался стукнуть меня в спину и наверняка отбил ногу или руку. Но самое неприятное то, что до финна первыми добрались военные. Один подскочил сзади и ударом ноги снес его со стула, отбрасывая на несколько метров. Второй уже ждал в той стороне, собираясь хорошенько приложить его, но финн оказался проворным. Он умудрился сгруппироваться и встретить второй удар жестким блоком. Раздался оглушительный хлопок, как от встречи груженого самосвала с бетонной стеной. Драка в зале затихла, словно бойцов внезапно привели в чувство. Военные перестали скрывать силу и один из них запустил в Суло яркий светящийся шар. Подобную технику я уже видел, поэтому с силой зажмурился, создавая вокруг защитное поле. В следующую секунду по плотно закрытым векам ударил яркий свет, затем последовал оглушительный раскат грома, сбивший с ног всех, кто находился за пределами моей защиты.

Выждав пять секунд после взрыва, я открыл глаза, наблюдая, как Суло убегает через служебный выход. Военные его чуть-чуть не достали у дверей, но он умудрился вырваться из зала. Выругавшись, я бросился следом. Служебный выход вел в длинный неказистый коридор с небольшими комнатами для бойцов. Услышав взрыв, участники турнира высыпали из комнат, поэтому бежать пришлось, едва ли не силой пробивая путь. Хорошо, что я прекрасно чувствовал военных, которые удалялись не так быстро, что внушало надежду их догнать. Но стоило выбежать из здания через выбитую дверь и мой оптимизм резко угас. В это время года в Москве ночи не такие уж и темные, но, когда перед тобой раскидывается промышленная зона, застроенная гаражами и разнообразными зданиями, теряешься. В двухстах метрах на севере сверкнула та же техника, что и в здании. На этот раз без оглушительного взрыва, просто подсвечивая территорию или подавая знак кому-то. Я сразу заметил фигуру, мелькнувшую у стоянки и побежавшую в ту сторону.

Быстро посторонившись, я отступил в сторону и из здания выскочил мастер из охраны заведения. Бросив короткий взгляд, он почти сразу выкинул меня из головы, как не представляющего угрозу. Он ждал начальника, который довольно резво для своей комплекции бегал. Третья тень, если верить Петру, был значительно сильнее, чем охранник и ничуть не уступал парочке военных. Недолго думая, они побежали в ту сторону, где еще раз вспыхнула яркая техника.

Идти следом за всеми резко расхотелось, но любопытство победило. Военные зажали Суло совсем рядом, всего в полукилометре от арены, на узкой площадке рядом со старыми гаражами. Если бы не Карен Тигранян, подоспевший на помощь финну, его бы уже закапывали где-нибудь в яме, но сейчас ситуация сложилась патовая. Пятеро мастеров с одной стороны и трое с другой, не уступавшие им по силе.

— Проваливай толстый, тебя это не касается, — услышал я голос, подходя к краю гаражей.

— Друзья, зачем ссоритесь? — судя по акценту говорил Тигранян. — Такого гостя обидеть хотите. Все можно обсудить мирно, за столом, с рюмкой коньяка.

— Это тебе он гость, не нам, — повторил первый. Я осторожно выглянул из-за угла, глядя на собравшихся. Разговор шел в темноте, и можно было различить только фигуры и ауры силы. — Кто там прячется? Выходи!

Обе стороны конфликта насторожились и напряглись, готовые в любой момент выплеснуть всю доступную силу. Над гаражами даже появился небольшой огненный шар, осветивший площадку. Не знаю, кто его вызвал, но это было кстати. Я неспешно вышел из-за угла, поднимая руки.

— И снова здравствуйте, — сказал я, сделав пару шагов к центру площадки. — Ни в коем случае не хотел мешать вашим разборкам, но мне надо поговорить с господином Суло. Задать пару вопросов по поводу убийства Максима Сорокина. Кто сейчас скажет, что это был несчастный случай, получит в глаз.

Последнее я добавил, опередив Тиграняна и наставив на него палец.

— Мы не знакомы, но где-то я тебя видел, — задумчиво сказал Тигранян. Может, я и выглядел слишком молодо, но присутствующие могли ощутить давление доспеха духа и поля Лу Ханя, которое я удерживал.

— Меня зовут Кузьма. Думаю, вы слышали о самом молодом мастере в мире, убившим разом тринадцать мастеров из Японии?

— Слышал, — медленно кивнул он, напрягшись еще больше.

— Толстый, смотри, финн уедет, а ты останешься, — сказал военный, почувствовав это. — И бизнес твой осиротеть может.

С той стороны, откуда я пришел, прибежал еще один мастер из охраны Тиграняна. И только добравшись до площадки, он почувствовал витавшее в воздухе напряжение. Изменился в лице, оглянулся, словно искал пути к отступлению и принялся собирать силу.

— Не напрягайся чересчур, — посоветовал ему военный, — а то лопнешь.

Я отметил, что трое военных, были одеты в темные комбинезоны с плащами. У одного в руках нагината, что довольно необычно. Будь это разборки в Японии, ничуть бы не удивился, а здесь подобное оружие смотрелось странно. Видно, мастера ближнего боя в любой точке мира любили это оружие за удобство и силу.

— Осиротеть может не только мой бизнес, — акцент у Тиграняна почти исчез. — Суло мой гость и лучше умереть, защищая его, чем навлечь на свою голову позор.

— Эй, — кто-то из военных сказал это с кавказским акцентом, как будто услышал что-то глупое и несуразное. — У тебя совести нет и чести.

— Не тебе судить, — парировал Тигранян.

— Теряем время, — подал голос еще один военный.

Последний из их пятерки, стоявший дальше всех и прятавшийся в тени перевернутого мусорного бака, копил силы явно для какой-то очень неприятно атаки. Я тоже готовился, укрепляя доспех и прикидывая, в какую сторону лучше бежать.

— Как насчет поединка? — в разговор неожиданно вмешался Суло. Говорил он с легким акцентом, но слова не коверкал. — Раз вопрос зашел о чести. Выиграю я, поквитаетесь со мной в другой раз.

На площадке повисла тишина. Старший из военных подал знак мужчине с нагинатой, чтобы тот подошел поближе. Я тоже решил в этом поучаствовать, поэтому нагло направился прямо к ним. Огонь над нами так и продолжал гореть, привлекая внимание. Этак скоро сюда примчатся пожарные бригады с вопросом: «что горит?». Военные смерили меня вопросительными взглядами.

— Если будет драться этот, с палкой, то ставлю на финна, — сказал я.

— Я тебе сейчас эту палку поглубже засуну и проверну…

— Спокойно, — остановил его старший.

— Суло сильнее любого из вас и явно не профан в кулачных поединках, — сказал я. — Ему нужно было время, чтобы оценить потенциал каждого, поэтому он так уверен в победе.

— Что предлагаешь? — спросил старший.

— Отдайте его мне.

— Да ты слабее нас, — сказал мужчина с нагинатой. — Уйдет он.

— Это потому что я жадную технику использую. А на самом деле я сильный.

— Если уверен, иди, — сказал мне старший. У меня сложилось чувство, что он меня откуда-то знает. Не помню, чтобы мы раньше встречались.

Я коротко кивнул и направился в сторону Суло. Финн был выше меня почти на голову, шире в плечах и казался настоящим жилистым хищником. Добродушное лицо сосредоточено, сила вокруг едва ли не кипит. Бойцы ближнего боя для меня самые интересные и сложные соперники. И подход к ним нужен специфический. В этот раз я решил использовать базовую и главную свою технику укрепления тела. Проверим, чей доспех крепче. Мне кажется, что, начав заниматься с ректором, я совершил очередной прорыв и стал процентов на тридцать сильнее. Возможно, это из-за «жадной» техники, которую я немного подстроил под себя, держа ее активной вот уже третий день кряду. В любом случае недооценивать финна я не собирался.

Мастера, собравшиеся на площадке между гаражами, немного отступили, чтобы у нас было больше свободного места. Пока я разговаривал с военными, Тигранян беседовал с Суло и судя по выражению лица, остался недоволен. Он наверняка пытался отговорить финна от этой затеи, боялся, что сорвутся какие-то совместные дела. Не зря же он всерьез готов был драться с военными. Его охрану я в расчет не брал, так как толк от них был исключительно при разгоне экспертов, решивших устроить драку во время турнира.

— Пара вопросов, прежде чем мы начнем, — сказал я, когда между мной и Суло осталось шагов пять. — Кто отдал приказ, разобраться с Максимом?

Суло покачал головой и резко перешел в режим, пропадая из виду. Не знаю, когда я успел подумать, что он мог использовать это умение, чтобы оторваться от преследователей. Наверное, эта мысль пришла, когда я врезался в одну из стен ближайшего гаража, едва не проломив ее. Удара я почти не почувствовал, значит, это была какая-то техника. Зачем ему нужно было меня ронять, я понял уже через секунду, когда финн рухнул сверху, пытаясь придавить. В джиу-джитсу и боях без правил такую позицию называют «маунт», когда один из бойцов получает тотальное доминирование, оседлав соперника. Только в этом случае, он еще и технику использовал, вдавившую меня в асфальт на несколько сантиметров. Будь на моем месте слабый мастер, он бы и вдохнуть не смог. И закрепляя успех, Суло обрушил на меня град тяжеленных ударов, целясь в голову. Только я к подобному развитию событий был готов и успел закрыться руками.

По моей защите Суло молотил с остервенением. От глухих ударов с полуразрушенной стены на нас сыпалась штукатурка и какой-то мусор. Войтек, когда учил меня приемам самбо, показывал несколько способов сбросить противника, но финн сейчас весил столько, что при всем желании сдвинуть его я не мог. В очередной удар он вложил столько сил, что кирпичная стена не выдержала и обвалилась на нас, засыпав пылью. Почти сразу прогремел взрыв, разбросав кирпичи и битый шифер в разные стороны.

Сидя верхом на мне, Суло тяжело дышал, но бить перестал, глядя вниз каким-то странным взглядом. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что его смутило. Просто я неосознанно улыбался, дожидаясь, пока он выдохнется.

— Не в этот раз, — сказал я, поняв, что давящая сила пропала.

Суло спешил подняться, а на его лице я читал мысль бежать, и как можно быстрее. У меня получилось извернуться, захватив его ногу и повалить набок. Мы совсем недолго боролись и так получилось, что я зашел ему за спину и провел удушающий прием, обхватив туловище ногами. Он же, наконец, умудрился подняться и даже пробежать через площадку, врезаясь в противоположное здание гаража. В этот раз кирпичную стенку мы пробили, ввалившись внутрь. Секунд тридцать борьбы, и Суло поплыл, а еще через десять он начал терять сознание. Едва его контроль силы ослаб, послышался неприятный хруст ломаемых позвонков и финн окончательно обмяк.

С шумом выдохнув, я поднялся, отряхивая пыль. Финн умудрился порвать мне куртку вместе с рубашкой, от воротника и до самого пояса. А еще у куртки потерялся рукав. Наклонившись, я быстро проверил карманы Суло, забрал портмоне и что-то похожее на записную книжку. К тому моменту, как я выбрался сквозь пролом, Тиграняна с его телохранителями уже не было видно. Пропал и огненный шар над площадкой, погружая ее в темноту. Военные остались, дожидаясь меня.

— С телом разберетесь? — спросил я, стряхивая пыль с одежды.

— Разберемся, — проворчал мужчина с нагинатой, проходя к пролому и скрываясь внутри гаража.

— Цел? — спросил старший.

— Вроде как. Если бы вы не мешали, я бы его разговорил. Ладно, что уж теперь…

Повернувшись, я зашагал к дороге, переходя на бег. Сейчас надо было думать о том, что военные мне помешали, с финном я так и не поговорил, имен заказчиков не узнал, но мысли в голову лезли совершенно другие. И все, что сейчас хотелось, так это выговориться и посоветоваться с кем-нибудь, но на ум, кроме ректора, никто не приходил. Уверен на сто процентов, что Суло во время боя был максимально серьезным и дрался в полную силу. Не знаю, кто из моих знакомых, кроме немца Свена Беккера, смог бы выдержать те удары, которые он обрушивал на меня. И технику финн использовал правильную, нацеленную на пробитие доспеха духа. Только я практически ничего не почувствовал, словно он лупил в железный щит. Я даже недоверчиво ощупал предплечья, куда пришлось большинство ударов, но нигде не кольнуло, и если там остались синяки, то совсем незначительные.

Добежав до стоянки, я заметил толпу гостей, собравшихся у машин. Кто-то уже уехал, кто-то только планировал. Охрана заведения на улицу не выходила, но бойцы из разных клубов решили, что на сегодня им хватит. Они заняли противоположные стороны стоянки, дожидаясь информации по турниру. Осталось еще два боя, включая главный поединок вечера и его могли перенести. А может, просто проведут все в закрытом режиме, так как гости успели не только стульями покидаться, но и пару столов сломать.

Маша и Ольга переставили машины поближе друг к другу и сейчас расположились рядом, болтая с Петром и парнями из Гефеста. Заметив меня, оживились.

— Ох, Кузя, что случилось? — удивленно спросила Маша, глядя на порванную одежду. Она потянулась, чтобы смахнуть с волос кусочек пленки.

— Побили и деньги отняли, — отозвался я.

Тагир, крутившийся рядом с девчонками ехидно и злорадно улыбнулся, что не укрылось от Маши. Она строго на него посмотрела, на что он просто отвернулся. Я же помахал рукой Глебу, сидевшему в машине. Он только сейчас меня заметил, удивился и поспешил выйти.

— Кузьма? — обрадовался он.

— Привет, все вопросы потом, — я едва сдержал улыбку, глядя на пару синяков у него на лице. — Ты же эксперт, как умудрился?

— Так они тоже, — он развел руками.

— В больницу не надо, ребра целы? Руки, ноги?

— Все в порядке.

— Это хорошо. Не знаю, как вы, а я все, — подытожил я. — Устал. Хочу домой, в душ и спать.

— Езжайте, — сказал Петр девушкам. — Я сам доберусь.

Оля подцепила Илью под руку и повела к своей машине. Пока Маша заводила двигатель, я подошел к Петру, отряхивая куртку. В темноте она мне казалась чище.

— Суло я успокоил, — тихо сказал я. — Но господин Тигранян готов был за него драться насмерть.

— Он что-нибудь сказал? — спросил Петр, но я так и не понял, кто именно «он».

— Нет. Финн сразу полез в драку и поговорить не получилось. Военные обещали позаботиться о… о нем.

Мы посмотрели на греющего уши Тагира. Тот фыркнул и пошел к машине, чтобы попрощаться с Машей.

— Здесь на фасаде здания куча камер, — я взглядом показал на ближайшую, следившую за парковкой. — И скоро они будут знать, с кем я приехал и с кем уеду. Как бы у девушек не было из-за этого проблем.

Я не стал говорить, что это всецело вина Петра, но по моей интонации, он все понял.

— Разберемся, — уклончиво ответил он. — Моя работа на этом заканчивается? Можно отчитываться перед начальством?

— Валяй. И спасибо за помощь, я это ценю. Если вляпаешься в неприятности, звони, приеду и их станет в разы больше.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся он, протягивая руку. — Удачи.

— И тебе, — мы обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны.

Обратно в МИБИ Маша ехала заметно медленней, не нарушая правил дорожного движения, думая о чем-то и молча слушая музыку. Довезли нас до самых ворот в институт, припарковавшись на тротуаре.

— Спасибо, что вытащили Илью, — сказал я Маше, глядя, как Илья разговаривает с Ольгой, жестикулируя и показывая удары. Наверное, все еще пребывал под впечатлением от того, как они его спасли.

— Хорошо погуляли, — Маша улыбнулась, протягивая мне листок из блокнота с номером и немного смутилась. — Будет скучно, звони, погуляем еще.

— Может быть, — я не хотел брать листок, но в итоге сунул его в карман. — А с Тагиром аккуратней, чтобы потом не плакать. Я его знаю пять минут, но уже мнение, что человек он пакостный.

— С мнением сложно спорить, — задумчиво сказала она. — Знаю я, что он за человек. Из маленького, но гордого клана. Приехал в столицу учиться, но из института его отчислили за неуспеваемость на втором курсе. Драться у него получается лучше.

— Будет донимать, ко мне отправь. Скажи, что пока брата двоюродного не побьет, силу продемонстрировав, гулять с ним не будешь.

— Да я его сама могу отметелить…

— Никаких сомнений, — улыбнулся я. — Удары в пах у тебя действительно страшные.

— Иди уже, — она рассмеялась, толкнув меня в плечо.

Посигналив нам на прощание, девушки с визгом шин сорвали машины с места и умчались в сторону проспекта.

— Ты как на турнире оказался? — спросил я у Ильи.

— Материал собирал для газеты, — сказал он. — После твоего интервью заинтересовался тематикой подставных боев.

— Опасное это дело. Там деньги отмывают огромные на ставках, поэтому всем, кто пытается в это дело нос сунуть, его могут прищемить. Громкие заголовки — это хорошо, пока к тебе в гости пара крепких ребят не пришла с дубинами.

Он посмотрел на мой внешний вид и согласно закивал.

— Смешно ему, — я подтолкнул Илью к воротам. — Завтра зайди к доктору, пусть посмотрит синяки.

— Хорошо, — он не стал спорить и то ли засмеялся, то ли заохал, так как синяки мешали улыбаться.

Тася меня встретила как в той сказке, баню истопила и спать уложила. Вопросами загружать на ночь глядя не стала, сказав, что по моему внешнему виду понятно, что съездил удачно. Я ей все рассказал утром, за завтраком. Она понимающе покивала и посетовала, что слишком эмоционально отношусь к происходящему. У нас сегодня была запланирована поездка к врачу, а еще Анна Юрьевна и Таша звали в гости, поэтому Тася просила не задерживаться и в десять часов утра быть дома.

С Геннадием Сергеевичем мы заранее не договаривались насчет тренировки, но утром он почти всегда занимался в своем спортзале, поэтому я его нашел без труда. Он как-то рассказывал, что для поддержания формы ему приходится сжигать часть силы, раз в несколько дней, чтобы она не застаивалась и не переставала накапливаться. С чем-то похожим сталкивались и мастера, которые долго не тренировались. Перерыва в полгода было достаточно, чтобы потерять треть доступных сил, и чтобы восстановить былую мощь, требовались долгие и упорные тренировки.

— Доброе утро, — поздоровался я, разуваясь и проходя в зал. — Не отвлекаю?

— Здравствуй, Кузьма. Как раз наоборот, только тебя вспоминал.

— Погода на улице — морось, — сказал я, проводя рукой по волосам и смахивая капельки воды. Уселся напротив, устраиваясь удобнее.

— Есть прогресс в тренировках? — спросил Геннадий Сергеевич.

— Вроде того. Мне кажется, что я очередной прорыв сделал, но не понял когда и как. А еще у меня чувство, что силу перестаю контролировать. Не знаю, как это описать словами…

— Сделай пару глубоких вдохов, — посоветовал он. Потянувшись к небольшой шкатулке, стоявшей у стены, он достал оттуда знакомую свечку, зажег ее прикосновением пальца и поставил между нами. — Отдели от огня настолько малую часть, насколько это возможно.

Пару раз глубоко вздохнув, я сосредоточился на огоньке. Он задрожал, вверх взметнулась небольшая искорка и тут же пропала. Через пару секунд от пламени отделилась треть и неуверенно начала подниматься. Я попытался сделать огонек меньше, но он вспыхнул, и свеча погасла.

— Насколько полон твой внутренний резервуар силы? — спросил ректор. Он поднял руку и гость, шедший к залу, развернулся и быстро зашагал в обратную сторону.

— Не могу оценить, — честно признался я. — Просто не понимаю, насколько он полон, но вроде не переливается через край.

— Вижу, что ты используешь одновременно несколько техник. Кроме «жадной» что еще? Опиши вкратце, чтобы я имел представление о движении силы вокруг тебя.

— Если не считать поглощение собственных сил жадной техникой, то использую водоворот во внутреннем море. Он у меня всегда активен, когда не сплю. Во сне не очень получается его удерживать, просыпаюсь. Но это дело привычки. Еще укрепление внешнего доспеха духа. Как объяснить… — я поймал его вопросительный взгляд. — Это одна из тренировок, которые всегда активны. К примеру, сейчас я на плоскости из доспеха сижу.

Я встал, поправил куртку и снова сел, только теперь между мной и полом был зазор сантиметров пять. Можно было сделать и метровый куб, но тогда бы я смотрел на ректора сверху вниз.

— И последняя из серьезных техник — это концентрация кинетического поля, чтобы техники Лу Ханя отточить, — взяв свечку, я немного подбросил ее и она замерла в воздухе.

— Все это делаешь одновременно? — уточнил он.

— Ну да. Они друг другу не мешают и уделять внимание нужно только «жадной» технике, так как к ней еще не привык.

Он долго смотрел на меня, задумчиво хмуря брови.

— Вчера дрался с сильным мастером ближнего боя, — сказал я. — Он использовал умение, пробивающее доспех духа, но я этого даже не ощутил. А потом показалось, что я способен убить его всего одним ударом…

— Могу напомнить твой поединок с копейщиком на турнире, — наставительно сказал ректор. — Там тоже все закончилось одним ударом.

— Вчерашний соперник был сильнее. И в физическом плане, в том числе.

— Я бы сказал, что ты слишком усердствуешь с тренировками и посоветовал бы сосредоточиться на чем-нибудь одном. Но если тебе это не доставляет неудобств и не выматывает, можешь продолжать в том же духе. А проблема твоя в том, что давно пора переходить на следующий этап расширения и укрепления объема внутренней силы. Если представить объем в виде чашки, то сила заполнила ее до краев. И если сейчас она не переливается, то очень скоро это произойдет.

Я на минуту задумался. Мне вспомнились слова доктора императорской семьи. Он говорил, что как только я полностью восстановлюсь, то почувствую себя гораздо сильнее. Что касается следующего этапа развития, то за ним нужно было идти к принцессе Цао. Она обещала научить меня технике сияющего моря, но пока не спешила делиться секретом. Надо бы напомнить и настойчиво попросить.

— А следующая «приближающая» техника? — спросил я.

— Пока рано. Она подразумевает поглощение и использования мировой «ци». Как только ты успокоишь разбушевавшуюся внутри силу, можно будет начать.

— Тогда я убежал тренироваться, — улыбнулся я. — Спасибо, что успокоили, а то я действительно переживал. Обычно я достаточно точно оцениваю запас сил, а сейчас растерялся. Как будто оказался на лодке посреди океана и не вижу берега. Не знаю, сколько нужно грести, чтобы добраться до суши.

— Ты говорил, что вчера дрался с сильным мастером. Кто это был?

— Убийца Максима Сорокина, — сказал я неохотно. — Это не было несчастным случаем. Макса убили той самой техникой, которой пытались меня одолеть.

— Да, я слышал об этой трагедии. Но как бы мы с тобой ни считали, самосуд — скверное решение для проблем. Убийца остался жив?

— Кхм… нет.

— Плохо, — в голосе Геннадия Сергеевича появились укоризненные нотки.

— Но это была дуэль при свидетелях. Он сам вызвался решить наши разногласия таким образом.

Я не стал говорить, что финну фактически не оставили выбора.

— Что тоже незаконно, — добавил ректор.

— И его пытался защитить Третья тень.

— Кузьма, ты можешь сразу все рассказать, а не по капле? — начал сердится ректор.

Пришлось пересказывать события предыдущего вечера. Я их немного приукрасил, рассказав, что первыми на Суло напала группа странных мастеров, а я только побежал за ними, чтобы посмотреть поближе, а в итоге дело закончилось дракой. Затем выслушал от Геннадия Сергеевича целую лекцию на тему необдуманных и рискованных поступков. В итоге он меня отпустил и попросил хорошенько подумать над своим поведением. Правда, потом добавил, чтобы я сосредоточился на тренировках, чтобы быстрее подняться на следующую ступень.

Я бы остался и поговорил на тему происходящего во дворце и вокруг наследника, но надо было торопиться везти Тасю к врачу. Она сильный мастер второй ступени, и до свадьбы силу не сдерживала, поэтому специалисты опасались, что беременность может проходить тяжело. Пока их прогнозы не оправдывались и все шло неплохо. Сегодняшняя поездка это подтвердила. Врач, отличный специалист, которого нам посоветовали Наумовы, заверил, что в данный момент отклонений от нормы нет и если относиться к беременности с ответственностью, то проблем вовсе не будет.

После больницы мы отправились в гости к Анне Юрьевне. Приехали часа в два после полудня, поэтому времени до ужина осталось много. Женщины планировали провести вечер по-семейному, в приятной компании. Тася еще накануне нагоняла интригу, говоря, что у них есть отличный повод собраться, поэтому я морально готовился к любой неожиданности. Пока они обсуждали, что лучше приготовить за оставшееся время, мы с Аленой устроились на балконе с видом на двор. Ее, как самую неопытную, на кухню пока не пустили.

— Тася не говорила, что они планируют? — спросила Алена.

— Нет. Молчит, как партизан. Думал, что ты знаешь.

— Да, я обещала тебе показать, — она протянула мне паспорт в обложке.

На фотографии в паспорте Алена выглядела строгой, словно сердилась на кого-то.

— Наумова Алена Романовна, — прочитал я и с улыбкой вернул ей документ. — Поздравляю. Это правильное решение, вот увидишь.

— Спасибо. Накануне последние документы оформили. Пришлось ехать в императорскую канцелярию. Я теперь официально в числе наследников рода Наумовых. Сразу после Таши…

— Не знаю, почему у тебя такой кислый вид, но сразу скажу, чтобы не думала о плохом. Ты вернулась в большую семью и это главное. Лилия Карловна, Анна Юрьевна, да буквально все к тебе очень хорошо относятся. Я утром с твоим дедом встречался, думал это он из-за меня в таком хорошем настроении, а оказывается, это он за тебя радовался.

— Он документы о наследстве составил, — сказала она, глядя на серый двор, где сквозь большую лужу проезжала белая спортивная машина Кирилла. — Мне об этом Анна Юрьевна рассказала. Он буквально все мне оставил, кроме каких-то документов для брата.

— И что тебя печалит? У Геннадия Сергеевича здоровье как у великого мастера. Он до ста лет доживет, если не больше.

— Да нет, я не об этом, — она покачала головой. — Просто неожиданно свалилось все.

— Не бери в голову. Кто это там с Кириллом?

Кирилл поставил машину на своем парковочном месте и сейчас подавал руку, помогая выйти девушке.

— Не знаю, — Алена прищурилась, пытаясь лучше разглядеть.

Девушка была немного ниже Кирилла, с длинными русыми, почти серыми волосами. Платье не яркое, а совсем обычное, с юбкой до пола, что уже не похоже на тех девушек, с которыми Кирилл обычно встречается.

— Может, очередная ваша родственница, — предположил я, потянув Алену в комнату. — Анна Юрьевна, Кирилл приехал.

— Замечательно, — она выглянула из кухни, откуда доносилось звяканье посуды. — Встретьте его и посидите в гостиной немного. Таша…

Таша присоединилась к нам, когда мы вышли в подъезд, встречая поднимающегося Кирилла. Теперь можно было лучше рассмотреть его спутницу. Красивая девушка, лет двадцати, глаза темно-серые, взгляд спокойный.

— Привет, — первым поздоровался я.

— Привет, — Кирилл кивнул. — Знакомьтесь, Вероника. А это — Кузьма и Алена, я тебе про них рассказывал.

— Очень приятно, — сказала девушка. Голос у нее был мягким.

— Таша, вы проводите Веронику, а я сбегаю к машине, телефон забыл.

— Пойдем, с тобой спущусь, — я поспеши следом за Кириллом.

— Только не задерживайтесь, — крикнула нам вслед Таша, уже подцепив Веронику под руку. — И не курите, а то маме расскажу.

Мы спустились на первый этаж и прошли к машине. Кирилл заглянул в салон, доставая оставленный там телефон.

— Что за девушка? — спросил я. — Ваша родственница?

— Невеста, — сказал он, облокачиваясь на крыло машины. — На следующей неделе у нас помолвка.

— Неожиданно…

— Ага, неожиданно, — улыбнулся он. — Отец решил, что мне срочно пора жениться. Думал, что не раньше Нового года об этом речь зайдет.

— Из какого она рода? — спросил я.

— Наша. Дальняя родственница Зубовых.

Зубовы в роду Наумовых отвечали за министерство финансов. Но вроде я всех их детей знал.

— Вероника — хорошая девушка, — сказал он. — Мы с ней давно знакомы, лет с десяти, наверное. То есть мне было десять, а ей тогда почти семь. Они в Нижнем Новгороде живут. Приезжают иногда к нам, ну и мы пару раз у них в гостях были. Когда мне восемнадцать исполнилось, отец меня каждый год на две недели к ним отправляет.

— То есть, вы встречались пару раз в год? — уточнил я.

— Ага.

— А свадьба когда?

— Через полтора месяца.

— Что ж, поздравляю, — я пожал ему руку. — Пойдем, побеседуем с твоей невестой.

— Постой, — остановил меня Кирилл. Вид у него стал серьезный и какой-то встревоженный. — Отец просил тебя предупредить. Князь Воронцов войну затевает. Они что-то серьезное планируют уже второй день. Может, тебе вместе с Таисией улететь на неделю или две? В гости к сестре, например.

— Можно их и так послать, никуда не улетая, — отозвался я. — Что я с большим удовольствием и сделаю, когда Великого князя увижу.

— У тебя, скорее всего, получится, — он кивнул и даже немного улыбнулся. — Хорошо бы, если другие так же могли. Сейчас все наши мастера собираются в Москве. Даже отец и дядя Вероники приехали со своими людьми. Отец на них большие надежды возлагает.

— Ага, — задумчиво произнес я. Отправят на убой кого не жалко? Или же действительно что-то крупное намечается и чем больше сил они соберут, тем будет проще воевать. Я ободряюще улыбнулся, хлопнул Кирилла по плечу. — Пойдем. Давай сегодня не будем о грустном. А насчет войны не беспокойся. Я уверен, что все будет хорошо.

Глава 13

Как говорится, утро не предвещало проблем и начиналось вполне буднично, с завтрака в компании наследника Николая. Обычно он предпочитает обедать с нами или ужинать, но сегодня заглянул сразу после зарядки. Я ничуть не удивился, увидев его в компании Кати. Складывалось впечатление, что она видится с ним чаще, чем со мной. Они даже общались свободно, как старые друзья, шутили и улыбались друг другу. Этак скоро Кате будут завидовать все девушки в институте, только мечтающие познакомиться с наследником. А таких много, в этом можно не сомневаться. Надо бы почитать закрытый студенческий форум, эту сточную яму недовольства, злобы и зависти. Уверен, что там уже много всякого высказывают в адрес Хованской.

Катя словно мысли мои читала, поэтому решила подождать меня у выхода из общежития, чтобы вместе пойти на занятия. При этом она выглядела довольной, словно проделала отличную работу.

— Мне кажется, что ты решила еще на полставки устроиться секретарем к Николаю, — сказал я.

До первого занятия оставалось пять минут, поэтому студенты торопились в спортивные залы и аудитории. Мимо нас как раз промчалась группа девушек из секции карате. Нас узнали и поздоровались на бегу. Если бы не староста группы, суровая с виду девушка, они бы остановились и взяли нас в плотное кольцо, но она подгоняла их бамбуковым мечом, хлестко отвешивая удары пониже спины отстающим.

— Пока рано об этом говорить, — важно сказала она. — Но я стараюсь заработать нам как можно больше баллов. Многие в окружении Николая, едва твое имя слышат, такие лица делают, как будто лимонов объелись. Особенно их начальник. Но на твоей стороне Фурия, поэтому они ничего поделать не могут.

— Элиза Филипповна хорошо обо мне отзывается? — удивился я.

— Скорее о том, что общение с тобой пойдет Николаю только на пользу. Буквально позавчера она поставила на место кого-то из дворцовой службы, решившего судить, что ты плохо влияешь на наследника. Я, правда, не видела, кого она отчитывала, но слышала, когда по коридору проходила. Суровая женщина.

Мы свернули на главную аллею и остановились, глядя, как в нашу сторону бежит Ольга из дисциплинарного комитета.

— Ходят слухи, что Николай еще до конца года вернется во дворец, — сказала Катя. — Поэтому надо контакты наладить. В будущем нам это пригодится. А секретарем, даже к Императору, не пойду. У меня на это времени нет, да и съедят акулы дворцовые…

Ольга добежала до нас, смешно взмахнув руками, затормозив и едва не врезалась в Алену, умудрившись обнять ее.

— Кузьма, все уже собрались, тебя только ждут. Геннадий Сергеевич тебя полчаса уже ищет.

— Кто эти все? — уточнил я.

— Журналисты, — сказала она так, словно это уже всем известно.

— А зачем нам журналисты? — я вопросительно посмотрел на Алену, затем на Катю. — Нет, нам они не нужны.

— Кузьма, хватит твоих выступлений и кривляний, — Ольга подцепила меня под руку и потянула в сторону здания администрации.

Катя на мой взгляд только развела руками. Ольга тоже ничего существенного не пояснила, так как причин появления журналистов не знала. В голове мелькнула мысль, что это мое интервью по поводу боев без правил сработало, поэтому я принял решительный вид, перебирая в голове варианты глупых ответов на возможные дурацкие вопросы.

В зале для пресс-конференций мне бывать не доводилось. Ничем особым помещение не выделялось, большой стол для выступающих и пара десятков стульев для журналистов, которых собралось действительно много. Установили даже несколько телекамер на штативах, а стол заставили разноцветными микрофонами. Но это я увидел чуть позже, а сначала меня встретил Геннадий Сергеевич в коридоре напротив входа в зал.

— Надо было переодеться, — сказал он, глядя на мой спортивный костюм. Сам он выглядел солидно, надев костюм с галстуком.

— А что случилось? — тихо спросил я, чтобы нас не подслушал выглядывающий из зала репортер с бейджиком на груди.

— Твоя работа вышла в финал международной премии Гарри Феникса, — сказал он.

— Два вопроса: какая работа и кто такой Феникс?

Геннадий Сергеевич серьезно посмотрел на меня, но мне даже невинность изображать не нужно было, я вообще не понимал о чем шла речь.

— Статья по укреплению тела и лечению одаренных с нарушением баланса сил. Синдром Сгорания, так он называется. Гарри Феникс — выдающийся человек, великий мастер, учредивший премию за вклад в развитие и изучение силы. Это самая престижная премия, которую может получить одаренный. Последнюю вручали три года назад Джайну Паттанаку из Индии за систему тестирования экспертов. И сейчас, из нескольких работ, отобранных комитетом премии, твоя имеет больше всего шансов на победу. Я бы сказал, что она единственная, достойная премии, но им нужно сделать вид честной конкуренции.

— Все понятно, — кивнул я. — Никогда не слышал об этой премии, но очень лестно. Есть только один маленький нюанс, я никаких работ и статей никуда не отправлял.

— Значит, это кто-то сделал за тебя. Но статья подписана твоим именем и уже прошла этап отбора. Я читал ее, написано очень хорошо, человеком, глубоко разбирающимся в теме укрепления тела. И что самое главное — там описана именно та методика, с помощью которой ты помог Юшевскому Илье и госпоже Цао. Она, кстати, выставляла оценку методике, как сторонний эксперт.

— Фигня какая-то происходит…

— Ты хотел эту технику от общественности скрыть? — спросил Геннадий Сергеевич.

— Нет, напротив, пусть пользуются, мне не жалко. Просто…

— Вот и хорошо, — он положил руку мне на плечо. — С остальным можно разобраться потом.

Он подтолкнул меня к двери, жестом показав девушкам, чтобы занимали свободные места в конце зала. Пребывая в легкой растерянности, я прошел к столу. Геннадий Сергеевич взял слово, представляя меня и событие, ради которого все здесь собрались. Затем посыпались те самые глупые вопросы, которые я ждал, только на другую тему. На вопрос о том, как я додумался до этой методики, ответил, что мне просто повезло. Не знаю, какой они ждут ответ на такой вопрос. Целенаправленно я этой проблемой не занимался, а столкнувшись, предложил вполне логичное решение.

Среди прочих вопросов было и несколько важных. К примеру, меня спросили, правда ли эта методика опасна и может привести к летальному исходу. Пришлось долго объяснять, что при запущенных случаях любое вмешательство в баланс сил может убить одаренного. Но если синдромом заняться на ранних этапах и под присмотром мастера, то риск значительно снижался.

Длилась пресс-конференция около полутора часов, изрядно вымотав. В конце Геннадий Сергеевич меня поблагодарил, сказал, что я хорошо держался и отправил на занятия. До решения комиссии оставалось десять дней, но он ни на секунду не сомневался, что премия достанется именно мне. И выглядел он при этом довольным, словно не моя, а его работа удостоилась такого внимания. Хотя если за подобным следят, то репутация института только укрепится. МИБИ и без этого входил в десятку самых лучших вузов мира, обучающих одаренных, но очередной повод заявить о себе будет не лишним.

Собираясь пропустить тренировку, на которую и так опоздал, я отправился в общежитие, чтобы найти в интернете информацию о самой премии и нашумевшую статью, но меня снова перехватили на полпути. На этот раз это была взволнованная Цао Чжэнь, поджидающая нас на главной аллее. Сегодня она была одета не в привычный спортивный костюм, а в красивое модное платье, совмещающее в себе классический китайский наряд и современный стиль.

— Доброе утро, — поприветствовал я ее. — Красивое платье, тебе идет. Зонтика только не хватает, бамбукового, с цветочками и птичками.

— Доброе утро, — Чжэнь немного смутилась. — Он в машине остался. Зонтик, с цветочками…

Алена и Катя сразу поняли, что я комплименты раздаю, и взгляд у них стал колючим и ревнивым.

— Ты сейчас чем занята? — спросил я, проигнорировав девушек. — У нас вечером занятие, не забыла?

— Я помню. Старшая сестра Сяочжэй просила тебя найти. Она сейчас дома и хотела бы встретиться.

— Вообще-то, я сам планировал с ней поговорить насчет тренировок. Прямо сейчас поедем?

Чжэнь кивнула и судя по виноватому взгляду, брошенному в сторону девушек, приглашали исключительно меня одного.

— Ален, — я оглянулся. — Со мной хочет встретиться Сяочжэй, поэтому я ненадолго уеду. Передай сестрам Юй, что наша тренировка сдвинется на пару часов. И еще Тасю предупреди, если я к обеду не вернусь.

— Так поедешь? — она показала взглядом на спортивный костюм.

— Да, надо бы переодеться…

Спустя двадцать минут у ворот института нас ждал представительский лимузин с дипломатическими номерами, две машины сопровождения, и как минимум пара мастеров. Странно, что китайцы так внезапно решили усилить охрану императорских особ. Мне казалось, что мастер Че с этой обязанностью вполне справляется, хотя иногда ему приходилось разрываться. Что касается квартиры, которую снимали принцессы, то она находилась совсем рядом, буквально в нескольких минутах езды от МИБИ. Вот и стоило ради такой короткой поездки задействовать столько сил? Квартира мне понравилась, много свободного места, минимум мебели. В центре просторной гостиной установили старинный деревянный столик, расставив на нем большой набор для чайной церемонии. Когда мы гостили в прошлом году в поместье супруги императора, мамы Соячжэй, они приглашали нас на подобное чаепитие. Довольно неспешный и медитативный процесс. Я не большой любитель чая, особенно когда его пили без сахара, меда или лимона.

— Доброе утро, — поздоровался я, прикидывая, что формально все еще было утро. Время постепенно приближалось к одиннадцати часам.

— Доброе утро, — на русском поздоровалась Сяочжэй.

В отличие от сестры, Сяочжэй была одета в традиционное красное платье с длинными рукавами и юбкой до пола. Золотая вышивка в виде феникса с пышным хвостом, расправившим крылья.

— Планируется что-то официальное? — спросил я.

— Нет, — перевела слова сестры Чжэнь. — Мы просто собрались, чтобы выпить чаю.

Сяочжэй загадочно улыбнулась, приглашая к столу.

— Мы достали чай, который ты искал, — сказала она, показывая взглядом в сторону кухни. На низком столике у двери лежали два круга с прессованными чайными листьями. Знак на этикетке в виде домика из красных линий и иероглифов по кругу.

Несколько минут потребовалось, чтобы заварить чай, разлить его по чашкам. Несмотря на рукава платья, Сяочжэй проделывала все уверенно, заливая горячую воду в маленький чайник, затем переливая в специальную емкость и разливая в чайную пару чашек.

— Как успехи у Чжэнь? — спросил я, пробуя чай на вкус. — Получается контролировать силу?

— Не получается, — ответила Сяочжэй. — Она уже сломала все ручки на дверях в доме, свернула кран в ванной и испортила два телефона.

— Знакомая ситуация, — я улыбнулся. — Нужна только практика, чтобы почувствовать силу. Если продолжит тренировки, то скоро освоится.

— Никаких подсказок? Может, есть хитрость или иной способ быстрее пройти этот этап?

— Увы, никаких хитростей, только упорство и практика.

Чжэнь вроде и не подала виду, но казалась опечаленной этим фактом.

— Неужто доставляет так много неудобств? Спасибо, — я принял из рук Сяочжэй вторую чашку. — Необычный чай, мне кажется я такого не пробовал раньше.

— Это редкий сорт, — сказала она. — В одном из буддийских монастырей осталось пять кустов, с которых собирают не больше четырехсот грамм листьев в год. После сушки остается совсем немного чая, который поступает в особое хранилище императорского дворца.

— Может, рассадить эти кусты, чтобы их стало больше?

— Тогда чай перестанет быть особым, — она улыбнулась. — К тому же важен не только куст, но место, где он растет, количество солнца и воды.

— Дорогой получается чай?

— Последний раз, когда его продавали, пятьдесят грамм обошлись коллекционеру в пятьдесят тысяч рублей.

Я едва чаем не подавился. Потратить полста тысяч рублей, чтобы три раза заварить чай — это много даже для очень богатых людей. Обычному наемнику полтора года нужно усердно работать, чтобы накопить такую сумму.

— Тогда мы никуда спешить не будем, — сказал я. — Давайте наслаждаться прекрасным чаем.

— Хорошая мысль, — согласилась Сяочжэй, рассмеявшись.

— И еще, чтобы не забыть, я хотел поговорить о технике духовного моря. Предыдущий этап я освоил и надо бы перейти к следующему, а то мне кажется, что оно начинает выходить из берегов.

Сяочжэй сказала что-то Чжэнь и та сходила в спальню, вернувшись с небольшой книжицей, страницы которой пожелтели от времени.

— Опиши, что происходит, — попросила она.

Пока я рассказывал, Сяочжэй задумчиво листала книжку, осторожно переворачивая хрупкие страницы. Остановившись ближе к середине, она прервалась, чтобы налить нам чай, затем снова углубилась в чтение.

— Прости, что не уделяю больше времени, — сказал я Чжэнь. — Проблем в последнее время навалилось столько, что не продохнуть. Только соберусь спокойно позаниматься, как что-то происходит.

— Я все понимаю, — она кивнула. — Мне сначала нужно справиться с текущим этапом. Но мне кажется, чем больше усилий прикладываю, тем хуже все становится.

Она и чашку с чаем держала очень осторожно, словно та была сделана из очень хрупкого фарфора.

— Могу посоветовать только спарринги с кем-нибудь из мастеров. Их вокруг вас толпа собралась, пусть помогают. Мне сражения всегда помогали что-то новое освоить. Мы с Аленой каждый день поединки устраивали. Ну а ты можешь мастера Че попросить.

— Я попробую, — сказала она.

— Нашла, — сказала Сяочжэй. — Следующий этап, после водоворота, называется «ледяной лотос».

— Повезло, что не нефритовый.

— Почему? — не поняла она, когда Чжэнь перевела.

— Помню те два справочника, что Вы давали, так там каждая третья техника — нефритовая. А остальные либо космические, либо сияющие. Не обращайте внимание.

Сестры Цао переглянулись, но что я имел в виду, не поняли.

— Что там с цветком? — напомнил я. — Делать что нужно?

— На самом деле я не знаю, полезна ли будет тебе эта техника, — сказала Сяочжэй. — В описании сказано, что она предназначена для мастеров, изучающих барьеры.

— Опять Лу Хань? Не сомневайтесь, я лучший в мире мастер по барьерам и защите, так что польза будет обязательно.

— Вторая причина в том, что это большой секрет нашего клана. Вот если бы ты… — Чжэнь остановилась, посмотрела на сестру и продолжила, — взял мою младшую сестру в жены, все было бы иначе.

— Мы уже на эту тему говорили, — спокойно сказал я. — Если это секрет клана, то просить раскрыть его не стану. Буду самостоятельно искать выход из сложившейся ситуации. Можно сказать, что я с самого начала, как стал мастером, только этим и занимаюсь. Мама знала первую часть техники развития и укрепления тела, поэтому мне пришлось вторую придумывать и дорабатывать самостоятельно. Справлюсь и сейчас. Давайте лучше вкусный чай пить, думаю, что на миллион мы уже выпили, надо еще на пару вашего отца разорить.

— Кузьма, не сердись, — в голосе Сяочжэй промелькнуло сожаление. — Я говорила с дедушкой, он категорически отказывается делиться этим секретом.

Она еще раз печально вздохнула, закрыв книгу и положив ее на край стола. Хитрая лиса, секретами делиться они не хотят, а книжку с собой взяла. Или она ее у родителей умыкнула?

— Хотя бы продемонстрируйте, чего я добровольно лишаюсь, — улыбнулся я.

— Барьеры, — Сяочжэй очистила чайник от листьев, положив их в продолговатую чашечку и поставила передо мной. — Они не похожи на то, что изучал Лу Хань и можно считать их уникальной техникой, доступной только нашему клану. Я почти не практиковала их, так как изучала защитное кинетическое поле. Но кое-что мне подвластно.

Засыпав три мерные ложечки, она залила их горячей водой, чтобы почти сразу слить. Насколько я знаю, это делали для того, чтобы смыть пыль с чайных листьев, подготовив их к завариванию. Поэтому она подняла чайник, аккуратно сливая. Только вода не упала в специальную емкость, а плескалась в воздухе, как будто ее набирают в невидимую чашку или колбу. Залив еще раз чайник, Сяочжэй протянула руку, беря невидимую емкость с чаем, немного взболтала содержимое.

— Я тоже такие фокусы показывать умею, — улыбнулся я. — Разрешите…

Потянувшись, я взял чайник с горячей водой, наклонил, набирая емкость, созданную из доспеха духа. Только в отличие от Сяочжэй, моя емкость приобрела форму куба с идеально ровными гранями. Это было не сложно, но выглядело очень эффектно, этакий висящий в воздухе куб горячей воды. Точно так же взяв его в руку, немного взболтал. Наклонил, сделав так, чтобы вода собралась в форме перевернутой пирамиды и отсек верхнюю часть. Теперь у меня в руке осталась пирамида, которую я продемонстрировал девушкам, пару раз перевернув. Пальцами срезал верхнюю часть и аккуратно вылил содержимое.

— Умение бестолковое, только концентрацию тренировать да от дождя защититься.

С помощью него можно было и по воде ходить, но об этом я умолчал. Сяочжэй отпустила контроль над сферой, позволив пролиться содержимому. Затем взяла книгу и снова углубилась в чтение.

— Старший брат тебя все еще донимает с тренировками? — спросил я у Чжэнь, когда пауза немного затянулась.

— Он сейчас занят. Обещал приехать только в следующем месяце. Что, почему ты улыбаешься?

— Ты сказала «обещал», а не «грозился» или что-то в этом роде, значит, ждешь его возвращения.

— Старший брат Ютан вспыльчивый, но добрый, — Чжэнь смутилась. — Он просто хочет стать сильнее.

«Это далеко не единственное его стремление, — подумал я. — Потому что тяжело быть младшим наследником и нужно делать больше остальных, чтобы тебя признали. Вопрос в том, сможет ли он договориться с Сяочжэй».

Сяочжэй протянула мне раскрытый справочник, показывая простенький рисунок маленького бутона лотоса, поднимающегося со дна. Перевернув несколько страниц, она показала еще один рисунок, где цветок добрался до поверхности воды и начал распускаться.

— Техника ледяного лотоса, — сказала она, глядя на меня так, словно я получил просветление увидев эти две картинки.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — закивал я, готовый слушать откровения.

— Первый этап — создание ядра, — перевела ее слова Чжэнь, с трудом подбирая аналоги в японском языке. — Кристалл концентрированной энергии. Когда он начнет расти, то будет подниматься, как бутон лотоса. Достигнув поверхности воды, он расцветет, даруя огромную силу мастеру. В старой книге говорится, что, когда основатель клана Жао смог создать во внутреннем море цветок лотоса, он стал мудрецом.

— И что нужно, чтобы создать ядро? — немного скептически спросил я.

— Укрепить основу и расширить внутреннее море. Ледяному лотосу нужно много места, чтобы расти, иначе он погибнет.

Сяочжэй встала, обошла стол, меняясь местом с младшей сестрой. Чжэнь, в свою очередь, взяла опустевший чайник и поспешила к большой фляге с водой. Судя по иероглифам, для заваривания безумно дорогого чая годилась только специальная вода из Китая. Пришлось подождать, пока она наберет воду и поставит чайник на подставку. Все это время Сяочжэй молча сверлила меня взглядом. Я даже заерзал неуютно, предчувствуя какую-то подставу.

— Старшая сестра Сяочжэй говорит, что отдаст тебе ядро, которое прорастил для нее дедушка, — перевела Чжэнь, немного удивленно, посмотрев на сестру.

— Думаю, это не лучшая идея, — нахмурился я. — Лучше сам…

Сяочжэй потянулась, взяла меня за руку.

— У меня не хватает сил, чтобы из него получился цветок, — сказала она. — Боюсь и через десять лет я не соберу достаточно сил. А просто хранить его, не вижу смысла. Пропусти меня к внутреннему морю и попытайся поймать ядро до того, как оно растворится.

— Хитрая лиса, — улыбнулся я, — ты ведь просто хочешь утолить любопытство, заглянув внутрь?

В ответ я получил такую же улыбку.

— Возможно, я просто не хочу делиться с тобой секретом, как создать внутри себя ядро, — спокойно сказала она. — Точно так же, как ты не делишься секретом, как Чжэнь перешла на второй уровень тренировок.

— Хорошо, — решительно сказал я. — Если из этого выйдет что-то толковое, будем считать, что я тебе должен.

Второй этап развития духовного моря мне был нужен, без вариантов. Останавливаться на половине пути — это значит потратить впустую усилия на первый этап. Можно и самому попытаться найти решение, но насколько это задержит в плане развития, сказать сложно.

Неприятно, когда кто-то заглядывает внутрь тебя. Ты чувствуешь чужеродную силу, и хочется напрячься, чтобы вытеснить ее. Как известно, все аналогии ложны, но если подключить воображение, то можно увидеть озеро, над которым парит огромная огненная птица. Она излучает нестерпимый жар, всякий раз, когда взмахивает крыльями. Может быть, это тот самый феникс, что изображен на одежде императорской семьи Цао. Огненная птица резко ударяет крыльями, взмывая вверх, затем еще раз и исчезает из виду, но жар никуда не исчез, так как в том месте осталось огненное перо, медленно падающее в озеро. Когда перо касается воды, она вскипает, выбрасывая вверх столб пара.

Перехватив контроль над маленьким зернышком концентрированной энергии, я сдавил его, не позволяя распасться. Оно успело потерять восемь десятых первоначального размера и продолжало разрушаться. Сидя с закрытыми глазами, я изо всех сил старался остановить этот процесс, одновременно удерживая разволновавшееся духовное море, чтобы оно не вышло из берегов и не затопило все вокруг. С Сяочжэй ничего не случится, а вот Чжэнь может пострадать. Даже взмок немного, но вроде стало немного получаться. Пока я скептически думал, зачем создавать частичку концентрированной энергии и какой смысл ее хранить, ядро успокоилось, перестав испаряться. В какой-то момент зернышко из горячего стало холодным, и сила вокруг потянулась к нему, сначала хаотично, но довольно быстро появилась связь в виде ниточки.

Открыв глаза, я встретился взглядом с Сяочжэй, так и сидевшей напротив.

— Нормально? — спросила она на русском. Выглядела она обеспокоенной, словно всерьез волновалась за меня.

— Нормально, — ответил я, принимая платок, чтобы вытереть пот со лба. — Вы, китайцы, те еще затейники. И это ни разу не безопасно. Я бы на месте твоего деда десять раз подумал, прежде чем повторять подобное.

— Мы думали, что ядро будет забирать лишнюю силу, и болезнь отступит, — сказала она через Чжэнь. — Но оно не хотело поглощать ци, не хотело расти. Мы так и не поняли почему.

— И что мне с ним делать? — я решил немного сменить тему.

Действительно, задумка была неплохая и, учитывая, с какой скоростью ядро поглощало силу, это могло помочь с болезнью Сяочжэй. Или хотя бы отсрочить последний этап, когда тело уже не могло справиться с потоком ци. Я бы на месте ее родственников тоже рискнул.

— Оно должно вырасти, — Сяочжэй пожала плечами. — Над духовным морем появится ледяной цветок. Это позволит накапливать и использовать больше ци.

— А что, твой дед в этом преуспел?

— Дедушка очень сильный, третий среди мастеров империи Цао. Еще лет тридцать назад многие верили, что он станет мудрецом, но не случилось. Из ядра он сформировал бутон ледяного лотоса, который едва смог подняться над водой. Но цветок так и не раскрылся. Дедушка уже не молод и вряд ли он сможет завершить процесс.

— И вы храните технику развития, у которой такой потенциал, что третий по силе мастер в стране не может с ней совладать? — спросил я.

— Хочешь сказать, что лучше поменять ее на что-нибудь менее амбициозное? — уточнила она, приподняв бровь.

— Ни в коем случае. Я просто завидую. Не удивлюсь, если есть еще и третий этап, предназначенный для мудрецов.

— Есть, — кивнула Сяочжэй. — Только он хранится в Императорской сокровищнице и без ведома отца, никто его не получит.

— Ничего страшного, сами что-нибудь придумаем. Слушайте, а у вас к чаю десерт предусмотрен? Нет, я согласен наслаждаться его необычайно дорогим вкусом, но что-то кушать захотелось.

К чаю у девушек были припасены разнообразные булочки со сладкой начинкой и несколько видов печенья из слоеного теста. В гостях у них я провел еще час. Мы беседовали на разные темы, вспоминая учебу, тренировки и прочее. Второй этап развития духовного моря все-таки выбил меня из колеи и когда я прощался, едва не забыл упаковки с чаем. Хорошо, что Чжэнь про них вспомнила в самый последний момент. Я даже плохо помню, что было вечером и как мы позанимались с Аленой и сестрами Юй. Маленький, но очень прожорливый демон, которым со мной поделилась Сяочжэй, требовал к себе внимания. Мне казалось, что, если я оставлю его одного хотя бы на пару часов, то он успеет поглотить духовное море целиком. Пришлось ограничить поток силы, и справляться с его аппетитами, чтобы он не рос слишком быстро.

— Кузьма? — ладонь Таси легла мне на лоб. — Ты не заболел часом? Вид у тебя нездоровый.

Мы как раз собрались на завтрак примерно в той же самой компании, что и накануне. При этом все смотрели на меня с разной степенью тревоги.

— Выспаться не получилось, — ответил я. — Просто я новую технику изучаю и слишком увлекся. Сяочжэй… Госпожа Цао подкинула пищу для размышления.

— Мы с тобой разговариваем, а ты нас не слышишь, — сказала Тася. — Главное — не увлекайся, а то действительно заболеешь. Кстати, что за техника, что делает?

— Я думаю, как совместить несколько умений. К примеру, техника «стилет», которую… мой учитель купил на аукционе во время Колизея. Она слишком непредсказуемая и сложная в использовании.

— Эта та, при помощи которой он отрезал голову здоровяку? — уточнила Тася.

— Она самая, — кивнул я и, опомнившись, посмотрел на собравшихся. Никому, включая Николая, эта тема аппетит не портила, напротив, всем было очень интересно. — Если быть неосторожным, можно себе что-нибудь отрезать. Поэтому я подумал совместить ее не с классическим доспехом духа, а с укрепленной версией.

— Первый раз слышу, чтобы у доспеха было несколько версий, — сказала Тася.

— Это мне одна маска нашептала. В общем, я хочу проверить, как это будет работать. Может, у меня появится дистанционная техника. Неуклюжая, но очень сильная. Кто хочет сегодня на полигон со мной сходить.

Все дружно подняли руку, включая Тасю.

— Одних не отпущу, — сказала она. — Тем более испытывать опасную технику. И доктора Шимова предупрежу, чтобы был готов в случае необходимости тебе руку или ногу обратно пришить.

— Я же аккуратно, — ничуть не обиделся я. — Все продумано…

В столовую заглянул Колесниченко Сергей, телохранитель Николая, нашел меня взглядом.

— Прошу прощенья, — сказал он. — Тут один парень странный Кузьму Федоровича ищет. С поста охраны у ворот передали. Говорят, что это как-то с сестрой Кузьмы Федоровича связано.

— Чем странный? — уточнил я, пытаясь понять, причем здесь сестра.

— Чеченец бородатый.

Я перевел удивленный взгляд на Тасю. Сестра звонила дней пять назад, говорила, что у нее все в полном порядке. Сказала, что мама с братом решили-таки к ним в гости заглянуть.

— Вы не торопитесь, — сказал я друзьям. — Пойду узнаю в чем дело, а потом вместе отправимся на полигон.

Спустившись на первый этаж и выйдя из общежития, я почти сразу столкнулся с гостем, которого сопровождал знакомый парень из дисциплинарного комитета.

— Я провожу гостя, — сказал я, на что дежурный кивнул и отправился обратно к выходу с территории института.

Действительно, ко мне в гости заглянул крепкий парень чеченской наружности, лет двадцати трех, умеренно бородатый, в черном спортивном костюме с надписью «Гефест».

— Привет, — я пожал протянутую руку. — Что случилось?

— Я предупредить приехал, — говорил парень с сильным акцентом. — Сестра твоя просила. Они с Олей в беду попали, с нехорошими людьми связались. Убить их хотят.

— Ага, — кивнул я, наконец понимая, о чем идет речь. — Кто хочет, где они сейчас?

— Кто хочет, не знаю. Честно. Тагир не хочет, чтобы беда случилось, поэтому решил девушек увезти домой, там спрятать. Чтобы все думали, что пропали они. Тагир жениться на Маше хочет, только она против. Я ему говорил, что он глупость делает.

— Понятно. Глупость он делает знатную, не поспоришь. Где их сейчас найти? Или они уже в пути?

— Нет, вечером поедут, когда шум уляжется. Я тоже думаю, что Тагир зря так поступает. Маша просила тебе рассказать, как брату, сказала, что ты все решишь.

— Не переживай, решим эту проблему. Ты на машине приехал? Поехали, поговорим с твоим Тагиром.

— На машине, — он кивнул, показывая в сторону ворот. — На стоянке, там.

Я хлопнул его в плечо, подталкивая к центральной аллее. Утро выдалось теплым, солнышко уже поднялось высоко, а редкие облака предвещали прекрасную погоду на целый день. Студенты теплой погоде радовались, постепенно перенося тренировки из закрытых залов на открытые стадионы. Сейчас на улице занимались только самые крепкие телом парни и девушки, особенно по утрам, но еще пару недель и на спортивных площадках не останется свободного места. Мы прошли мимо оживленной столовой, направляясь к воротам. Бородатый парень с интересом вертел головой, выхватывая взглядом красивых девушек в тренировочных костюмах.

— Ты, значит, с Тагиром не согласен? — спросил я, когда мы подходили к воротам.

— Отец говорит, что похищение невест — это пережиток прошлого, — важно заметил парень. — Давно искоренять его нужно. У меня тоже сестра есть, тринадцать лет ей. Кто похитит — убью.

— Хорошая позиция, — улыбнулся я. — Сестер защищать надо.

— Без согласия семьи девушки, какая свадьба?

Судя по тону и возмущению, парень говорил вполне искренне, но мне показалось, что он недоговаривает. Я жестом поприветствовал охрану института, когда мы проходили мимо. Достал сотовый и набрал номер Петра. Приятный женский голос сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пришлось звонить его начальнику, который трубку взял уже на третьем гудке.

— Слушаю, — судя по голосу, я его отвлек от чего-то важного.

— Доброе утро, это Кузьма беспокоит, — я улыбнулся посмотревшему на меня чеченцу. — Мне тут сообщили, что у Маши и Ольги большие проблемы, поэтому я еду их выручать. До Петра дозвониться не смог, Вы проверьте, все ли у него хорошо. Обязательно перезвоните, так как я очень за него переживаю.

— Вы сейчас где? — спросил он.

— Пока не знаю. Ненадолго уеду из института. Все, надо бежать, потом позвоню, как результаты будут.

— Хорошо, — понятливо сказал капитан Смирнов.

Я убрал телефон, посмотрел на чеченца.

— Панику поднимать не нужно, но поспешить стоит, — сказал я. — Пока Тагир не решил уехать с девушками. Кстати, он Ольгу тоже с собой взять хочет?

— Говорит, что оставлять нельзя, — кивнул парень.

На парковке недалеко от главного входа одиноко стояла старенькая, но ухоженная BMW, черного цвета с затененными стеклами. Двигатель завелся легко и зазвучал хорошо, а вот парень выглядел совсем неопытным водителем, поэтому мы едва не заглохли, когда выезжали со стоянки на дорогу. Уже на ходу он закрепил сотовый телефон в фиксаторе справа от руля и удивительно быстро настроил маршрут в навигаторе. Ехать нам нужно было на восток, за МКАД, в какой-то микрорайон или жилмассив.Нам повезло не попасть в большую пробку на развязке, но даже так ехать к новеньким высоткам пришлось долго. Рядом с новостройками и во дворах было настолько тесно, что двухполосная дорога автоматически превращалась в однополосную из-за припаркованных машин. И утром, когда москвичи собирались ехать на работу, здесь было не протолкнуться. Люди сигналили, кричали друг на друга, но порядка от этого больше не становилось.

Когда мы въехали в микрорайон, плотно застроенный двадцатиэтажными домами, я понял, что Сова, даже с учетом крошечной квартиры, жила в прекрасном районе, по сравнению с тем, что предстало перед нами. Вокруг серость и грязь, огромная стройка, окружавшая микрорайон и высоченные трубы какого-то завода или котельной. А позади микрорайона простирался бесконечный пустырь. Чеченец, так и не представившийся, привез меня в один из двориков, зажатый между высоченными домами, остановившись на газоне.

— Там, — он показал на ближайший подъезд. — Восемнадцатый этаж, квартира справа от лифта, сто девяносто два. Я здесь подожду.

— Замечательная идея держать похищенных девушек в подобном скворечнике.

— Их дядя Али охраняет, — сказал он так, словно это все должно было прояснить.

Я пожал плечами и вышел из машины, направившись к подъезду. Пропустил женщину с тремя шумными детьми. Повезло застать лифт на первом этаже. Выглядела кабина новенькой, с большим зеркалом и блестящими кнопками, но при движении лифт скрипел и трясся так, что было желание доспех духа укрепить. На восемнадцатом этаже тихо, двери квартир одинаковые, с крупными номерами. Пахло, кстати, едой со стороны нужной мне квартиры. Если прислушаться, то можно уловить едва заметное присутствие мастера. Замок на двери простой, с защелкой, которую повернуть не составило труда.

Небольшая прихожая вела в коридор мимо кухни, откуда как раз вышел мастер. Высокий худощавый чеченец с узким лицом и крючковатым носом. Он удивился, увидев меня, но не растерялся, когда я прыгнул в его сторону. Вот только в силе он существенно уступал, поэтому я его немного придержал, сковывая движения, а затем от души приложил в ухо. От удара он врезался головой в стену, оставив глубокую вмятину и сполз на пол. На шум из кухни выглянула Маша, державшая в руке сковородку с крышкой. Она удивленно перевела взгляд с меня на оглушенного мастера.

— Нет, поразительно, я думал, что они здесь связанные в шкафу сидят или под наркотиками, а они завтрак готовят.

— Почему «они»? — возмутилась Маша. — Ольга простую яичницу может испортить, поэтому ее к кухне не подпускаем.

— Где Ольга? — спросил я.

— Я здесь! — раздался ее голос из гостиной. — Мы пошевелиться не можем!

Я немного отпустил контроль. С той стороны послышалась ругань на чеченском. Заглянув в гостиную, я заметил Ольгу в компании двух парней. Они сидели на стареньком диване, пили чай с пирожками из супермаркета. В квартире, кстати, было идеально чисто. На полках книжного шкафа — ни пылинки, паркет старательно вымыт, как и плинтуса. Телевизор и столик под ним выглядели не новыми, но удивительно чистыми. Если в квартире живут только парни, то их смело можно ставить в пример другим.

— Кто мне объяснит, что здесь происходит? — спросил я.

— Нас похитили, — вздохнула Ольга. — Но не специально.

— Поражаюсь женской логике, — покачал я головой. — В смысле не специально? Сами попросили, чтобы похитили?

— Нет, — она мотнула головой.

— Их убить хотят, — сказал Тагир. — Карен приказал.

— А похищать зачем?

— Бедный дядя Али, — за спиной послышался голос Маши. — Тагир, не сиди, помоги мне!

В общем, понадобилось десять минут, чтобы все встало на свои места, а дядя Али пришел в себя. Девушки забинтовали ему рассечение на голове, после чего он стал выглядеть очень смешно. Он же мастер и с ним бы ничего не случилось, даже если бы он головой стену пробил насквозь, но девушки за него переживали больше, чем племянники. Они усадили его на кресло, сноровисто обработали рану и наложили повязку.

Как выяснилось из их рассказа, Карен Тигранян, он же Третья тень, приказал Али и его племянникам по-тихому расправиться с девушками. Он прекрасно знал, что они в хороших отношениях и часто общаются, только не учел, что чеченцы найдут своеобразный выход из сложившийся ситуации. Они собрались, посовещались и не придумали ничего лучше, чем выкрасть девушек и попытаться увезти их на родину. Говорили, что через пару лет о них уже никто и не вспомнит, тогда можно будет думать о том, чтобы вернуться в столицу. Мой вопрос, почему они сразу не послали Карена или не сообщили куда следует, так и остался без ответа. Не стали они и слушать девушек, говоривших, что с этой проблемой должны разбираться их родители. Парни почему-то были уверены, что большие деньги и связи здесь не помогут, так как глава спортивного клуба Гефест — страшный человек, и рано или поздно он своего добьется.

Возможно, для девушек все закончилось бы увлекательной поездкой в горы Чечни, но вчера вечером Мария смогла пообщаться с самым рассудительным из их компании, попросив поговорить со мной. Дескать, брат все проблемы уладит, а если не сможет, то хотя бы предупредит родителей, чтобы не убивались с горя.

— А что с Петром случилось? — спросил я, когда они закончили рассказ. — У него телефон выключен и не дозвониться.

— Мы не знаем, — Маша развела руками.

— Он, скорее всего, на даче у Карена, — сказал Тагир. Сегодня он на меня смотрел совсем не ревниво. Может, девушки его смогли убедить, что я их брат. — Я слышал, как Мешок с ребятами разговаривали о том парне, что с Машей и Олей был.

— И где у него дача?

— Лыково, на западе Москвы, — он встал. — Сейчас схему нарисую.

В кармане завибрировал телефон. Звонил капитан Смирнов.

— Кузьма Федорович, у Вас все в порядке? — раздался его деловой голос. — Нашли девушек?

— Нашел, и у них все хорошо. Ну а Вы, с Петром связались?

— К сожалению, нет. Телефон отключен, дома он не появлялся несколько дней.

— Ребята говорят, что он может быть на даче у Тиграняна, — сказал я, решив пока не думать о плохом варианте.

— Понятно. Если хотите наведаться на дачу Тиграняна, то спускайтесь прямо сейчас, Вас ждет такси.

Я вопросительно посмотрел на телефон, но Смирнов уже положил трубку. Мне на секунду показалось, что сейчас он наблюдает за мной через встроенную камеру телефона и язвительно улыбается. Хотя улыбаться бы ему надо поменьше, если у него спецгруппа в подобную передрягу попала.

— Так, — я посмотрел на ребят, — девушек чтобы до обеда домой отвезли. Я сейчас съезжу к Тиграняну в гости и поверну ему голову на сто восемьдесят градусов.

Я жестом изобразил, как буду скручивать шею.

— Ну а вы, — девушкам достался строгий взгляд, — чтобы дома сидели до особого распоряжения.

— Так и сделаем, — закивала Маша, затем слегка прикусила губу. — Только ты Петю, пожалуйста, выручи.

— Обязательно, — заверил я ее.

Прощаться не стал, просто вышел в подъезд, осторожно прикрыв за собой дверь. Мне все происходящее старый анекдот напомнило. Все знают, что господин Тигранян один из влиятельнейших бандитов страны, могут даже назвать, какое он положение в преступной иерархии занимает, но сделать с ним ничего не могут. Или не хотят ничего делать, что более вероятно. Давно бы отправили группу и помножили этого толстяка на ноль.

Спустившись на трясущемся лифте и выйдя из подъезда, я с удивлением обнаружил во дворе Романа Орлова. Ничуть не смущаясь жителей многоэтажек, спешащих на работу или по делам, он прогуливался по крошечной детской площадке в военном комбинезоне, похожим на те, в которых их группа работала на Курильских островах. То есть, комбинезон обладал большой устойчивостью к воздействию огня и электричества, при этом практически не мешал использовать силу. Я оглянулся, ожидая увидеть его брата. Роман меня заметил, поспешил навстречу.

— Привет, — сказал он бодро. — Времени в обрез, надо спешить.

— Слушай, а не круто ли ваше ведомство, ради одного бандита задействовать? Вы же военные специалисты, если я ничего не путаю.

— Эка ты хорошо сказал про бандита, — он широко улыбнулся. — Только их там двое, бандитов, один другого краше.

— В смысле? — не понял я.

— В смысле, два брата — два бандита.

— У Тиграняна брат есть?

— У кого? — теперь не понял Рома. Он придавил пальцем вкладыш в ухе, сделал умное лицо. — Ладно, давай по пути поговорим, начальство торопит. Нам туда.

Он показал на просвет между домами, ведущий к пустырю. За строительной площадкой, казавшейся заброшенной, стоял транспортный вертолет нового образца, в зеленой цифровой камуфляжной раскраске.

— Никак война началась? — спросил я, догоняя Романа, широко шагающего по грязи.

— Еще нет, но скоро грянет, — отозвался он.

Нас заметили и лопасти вертолета начали раскручиваться, а едва мы добежали и забрались внутрь, он поднялся в воздух, резво набирая высоту. Мне сунули в руки гарнитуру, хотя в салоне шумело не так уж сильно. Помимо Романа в вертолете за мной прилетели еще четыре мастера, включая его брата. Знаком я был только с одним, полковником Назаровым. Мы пересекались на военной базе, на Сахалине. Его тогда не пустили вместе с братьями Орловыми, хотя мастером он был сильным.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — поздоровался полковник, когда я надел наушники. — Генерал Руднев приказал ввести Вас в курс предстоящей операции.

— Супер, — я показал большой палец, как бы говоря, что отлично его слышу. — Если что-то крупномасштабное планируется, то учтите, я работаю исключительно со своей командой. И без одобрения Петра Сергеевича Наумова ни в каких авантюрах участвовать не буду. Исключение только одно, если мы анархиста Старицкого брать летим, тогда я и сам управлюсь.

— Наумовы о нашем и Вашем участии в операции пока ничего не знают, — сказал он серьезно. — Неизвестно, будут ли они сами участвовать, так как глава рода в глубоких раздумьях и еще не определился. Великий князь Воронцов сегодня ночью планирует атаку на поместье старшего брата. Он привлек большое количество союзников, в том числе мастеров четырех княжеских родов. Пока не известно, ждет ли Разумовский этого нападения, но его дом сейчас охраняют наемники из Бхарат Групп в количестве пяти мастеров.

— Знаю их, — кивнул я. — Эти пятеро половину армии Воронцова раскатают и не сильно вспотеют. Их ведущий специалист — кинетик, не уступающий Трофиму Давыдову. Он при мне одним единственным ударом мастера второй ступени убил с расстояния в сто метров. Вы меня ребята простите, но я в этой войнушке участие принимать не буду. И не потому, что жить очень хочется, а из-за личных убеждений.

— Дело в том, что штурмом будут брать главное поместье Разумовских. Он там сейчас со своей семьей, сыном и дочерью, а также семьи его приближенных, в том числе жена и младшая дочь Давыдова.

— Тогда все проще, я на стороне Бхарат Групп выступлю. Надо только поторговаться, чтобы заплатили нормально.

— Кузьма, не заводись раньше времени, — влез Роман. — Наша задача бойню эту остановить. У нас два отряда — десять специалистов. Что нам олухи гражданские, которые и воевать толком не умеют. Поэтому никакой войны кланов не случится.

— Где вы были двадцать лет назад? — фыркнул я.

— Мы с Григорием и Тасей — в спортивном лагере для трудных подростков.

— И какой у вас план? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Сорвать атаку на поместье и уговорить Разумовского сдаться.

— Он мастер, — напомнил я. — Никакая тюрьма его не удержит, если он захочет сбежать и поквитаться с обидчиками. А Воронцов не согласится даже на то, чтобы его брат уехал осваивать сибирские просторы. Ведь в какой-то момент он может собрать сторонников и вернуться.

— Если Воронцов посчитает нужным убрать брата — это будет только его решение, — сказал полковник. — Наша задача не допустить кровопролития.

— Переговоры, значит, зашли в тупик?

— Как таковые переговоры не начинались. У Воронцова есть свидетель, начальник охраны Кремлевского дворца, готовый подтвердить связь Великого князя с анархистами, иностранной разведкой и покушениями на членов императорской семьи. Но если все это выльется в общественное пространство — будет такой взрыв, что мало никому не покажется. На данный момент Разумовский заперся в поместье и чего-то ждет. Решение идти на штурм поместья, Воронцов принял буквально сегодня утром, но мы подобное предвидели и успели подготовиться.

— Почему сейчас не зайти в гости к Воронцову и не предупредить, чтобы не делал глупостей?

Вопрос повис в воздухе. Судя по лицам мастеров, никто не верил, что Воронцов прислушается к голосу разума, когда он так уверен в своей правоте. И военное начальство думало так же.

— Подытожим, — сказал я. — У Разумовского как минимум пять мастеров из Бхарат Групп, плюс Давыдов и он сам. Докинем двух-трех из числа его приближенных — получится десять. У Воронцова мастеров будет побольше, но и они сами пожиже. На нашей стороне десять военных специалистов. Знаете, нам этих сил хватило бы, чтобы захватить небольшую африканскую страну. А теперь добавим к вышесказанному тот факт, что нас бросят между молотом и наковальней… Веселая будет заварушка.

— У нас есть еще один комбинезон, — сказал Роман. — Как раз твой размер.

— А кимоно для занятия карате у вас нет? — с надеждой в голосе спросил я.

Глава 14

Из-за мыслей о князьях и дрязгах между ними, из головы совершенно вылетела насущная проблема. Выглянув в иллюминатор и увидев удаляющуюся Москву, загруженную автомобилями трассу и далекие высотки новостроек, я вспомнил, что с утра был занят совсем другой проблемой.

— А куда мы летим? — спросил я у полковника.

— В сторону Твери, на частный аэродром…

— Какой аэродром?! А ну, вертайте меня обратно в Москву! Мне еще одного бандита навестить надо и голову ему отвернуть.

Вынув из кармана листок со схемой проезда к даче Тиграняна, я заглянул в приоткрытую дверь к пилотам. Потряс одного за плечо, протягивая схему.

— До Лыково подбросьте, — сказал я. Пилоты обернулись посмотрели на меня одинаково озадаченными взглядами. — Мне сказали, что вы меня туда доставите.

Сидевший слева пилот кивнул, вернулся к приборной панели, что-то говоря и нажимая пару кнопок на приборной панели. Второй взял у меня листок, доставая планшет в специальном чехле и вывел на экран карту. Несколько манипуляций и на экране появилась схема Подмосковья, дорожная развязка и несколько небольших населенных пунктов.

— Площадки для посадки нет, — сказал он, сверяясь с картой и схемой на листе. — Дома плотно стоят и дороги узкие.

— Над домом меня высадите. С двадцати метров я спокойно десантируюсь.

Второй пилот снова посмотрел на меня, пытаясь понять, шучу я или нет, затем кивнул и вернулся к карте. Старший в это время получил ответ по радио и вертолет начал круто разворачиваться. Видя, что впереди появилась Москва, точнее, мы двигались к ней по касательной, я вернулся в салон.

— Что за бандит? — спросил Роман, подсаживаясь ближе. — Нам все уши прожужжали, что надо торопиться. Начальство будет недовольно.

— Высадите меня и полетите дальше, десять минут ничего не решат.

— Правильно отец говорит, что силы без изъяна не бывает, — сказал он. — Чем сильнее мастер, тем более скверный у него характер. И что ты такое лицо делаешь удивленное, это я про тебя говорю.

— Наговариваешь, я почти идеален, не считая пары мелких недостатков. Скажи, ты что-нибудь слышал о преступной группировке, члены которой носят прозвища Тени?

— Слышал, — кивнул он. Военные сели теснее, с интересом слушая нас. — К стыду своему, признаюсь, что даже видел одного, когда дядя Аристарх с ним встречался.

— Я поражаюсь, про них все знают, многие с ними лично знакомы, но разбираться с этой проблемой должен Кузьма.

— Это потому, что только тебе от них ничего не нужно.

— Ради прибыли и плюшек для рода, готовы дружить даже с Сатаной, поселись он в Москве?

— Ага, — рассмеялся Роман. — Только Сатана сейчас живет западнее нас, в Европе. Но и у нас своих чертей хватает.

— Они как гидра, — вставил полковник. — Отрубишь одну голову, на ее месте появится две. Чтобы жить лучше, не нужно убивать всех плохих, требуется комплексный подход, загоняющий в подполье и делающих их жизнь сложнее.

— Согласен, — кивнул я. — Но время от времени нужно рубить головы, выглядывающие из этого ночного горшка.

— Значит, ты идешь в гости к Тени? — спросил Рома. — К какой именно?

— Тигранян, организатор боев без правил и глава бойцовского клуба.

— Нет, не знаю такого, — он посмотрел на товарищей, но судя по лицам, они тоже ничего не слышали. — Где его брать будем, сколько людей охраны, сколько мастеров?

— Не знаю, — честно признался я. — С ним был огненный мастер, не очень сильный, да и сам он не показался мне серьезным противником.

— Зря недооцениваешь. Все Тени — сильные мастера и чем ближе к единице, тем опаснее. А в населенном пункте без особого разрешения силу использовать нельзя. Проблем потом не оберемся. Могут и лицензию мастера аннулировать.

Он поймал мой взгляд и поднял руки, как бы говоря, что просто предупредил о возможных последствиях. Вертолет тем временем немного сбросил скорость.

— Троице-Лыково, — раздался голос пилота в наушнике. — Справа по борту. Ориентир — большой дом с красной крышей.

В иллюминаторе можно было увидеть ленту реки, на берегу которой стояло несколько зданий и две церкви. За ними виднелся вытянутый поселок с парой узких дорог. Места действительно маловато, чтобы вертолет мог приземлиться. Если только не на площади перед церковью. Вертолет качнуло, когда он резко сменил направление, двигаясь от реки к особняку с красной крышей. На большом участке разместилось сразу три здания, большой двухэтажный дом, пристройка поменьше и гараж. Во дворе несколько дорогих машин и при желании вертолет смог бы там приземлиться, только это было бы слишком рискованно. Когда имеешь дело с мастерами, лучше сложную технику держать от них подальше.

Стянув гарнитуру, я вернул ее полковнику. Один из мастеров, сидевших ближе всего к двери, повернул ручку, открывая ее. В лицо ударил прохладный и сырой воздух с реки. Вертолет завис метрах в пятнадцати над площадкой, медленно опускаясь. Высоковато для падения, но нас уже заметили, оживилась охрана поместья, бегая по двору. Показав большой палец полковнику, шагнул вниз. Короткое падение и я вязну в кинетическом поле, а затем земля больно бьет по пяткам, заставляя кувыркнуться через голову. Немного просчитался и задействовал силу раньше на секунду.

Вскочив, я коротким движением поправил куртку. Жаль насладиться мыслью об эффектном появлении не дали. На порог главного дома вышел хозяин в халате и тапочках. Мы узнали друг друга одновременно. Я только успел втянуть голову в плечи, выставляя вперед ладони, когда мир вокруг потонул в оранжево-красном море огня. Со стороны ворот и гаража ко мне бежало несколько человек, но Тиграняна это нисколько не смутило. Как и то, что под атаку попали дорогие машины. Потоки воздуха от лопастей вертолета превратили реку огня в хаос. Я не видел, но судя по звуку, пробившемуся сквозь рев огня, военные успели увести воздушную машину в сторону.

Не дожидаясь, пока огонь выжжет весь кислород, я бросился в сторону дома, практически ничего не видя вокруг. Поток огня стал тяжелее и жарче, но мы находились слишком близко друг к другу. Даже не видя Тиграняна, можно было почувствовать, как много силы он тратит, усиливая пламя. Какие-то считанные секунды, и я врезался в него, сбивая с лестницы. Толстяк оказался неожиданно тяжелым, как будто я не человека уронил, а бронзовую статую, даже плечо ушиб. Понимая, что шансов у него мало, он использовал редкую технику, разогревая воздух вокруг себя. Я с таким не сталкивался, а только слышал, что сильные огненные мастера могли использовать так называемый «щит», способный доставить немало хлопот бойцам ближнего боя. Недостаток техники в том, что воздух раскаляется слишком сильно и обжигает не только противника, но и тебя самого. Вот и сейчас жар опалил Тиграняна, поджигая халат и волосы на голове. Он пытался схватить меня руками, продавливая барьер из доспеха духа, но я уже вцепился ладонями ему в толстую шею и хорошенько сдавил. Бушевавший вокруг пожар начал угасать и оборвался, словно выключили подачу топлива. Но за время короткого боя успели загореться машины, веранда и сам дом. Огонь выбил окна, легко забираясь внутрь по занавескам и сейчас грозил перерасти в большой пожар. Негромко взорвалась ближайшая машина, взметая в небо столб черного дыма.

Поднявшись по ступеням в дом, я остановился в дверях, глядя на просторный мраморный холл с двумя массивными лестницами. Обилие золота, картин, статуй и прочей роскоши — поражали. Я такие богато обставленные дома еще не встречал. На балконе второго этажа появилась немолодая женщина в таком же халате, как и Тигранян, увидела дым, неспешно заполнявший помещение, и метнулась обратно в спальню.

— Чтоб вас черти забрали! — выругался я, стягивая дымящуюся и прожженную в нескольких местах спортивную куртку и перекладывая сотовый телефон в карман штанов.

Если бы я был хозяином, то вряд ли бы пригласил Петра в дом. Может, только в подвал, но где он здесь, я сразу не сообразил. Помог взволнованный молодой парень, выскочивший из коридора первого этажа. На вид ему было лет семнадцать, модно одет, на шее большие красные наушники.

— Пожар? — спросил он, подбежав и как-то странно глядя на дымящуюся на мне одежду.

— Ага, горим, — кивнул я. — У вас в гостях парень должен быть, двадцать пять лет, зовут Петр. Где его Карен держит?

— Не здесь, там, — парень показал взглядом на проход, ведущий на кухню. — В гостевом доме. А пожарных уже вызвали?

Я только рукой махнул, сбегая по лестнице. В это время ворота в поместье снесло ударной волной и во двор зашли мастера военных. Где-то на соседней улице зазвучала сирена полицейской машины. Я почувствовал мастера со стороны дальних ворот, но он быстро удалялся от нас. Скорее всего, тот самый подручный Тиграняна, которого я видел ночью, когда дрался с Суло. На пороге гостевого дома меня встретил крепкий мужчина в черной форме охраны, с дубинкой в руках. Я молча дал ему по шее, чтобы не мешал, но немного перестарался и он пролетел через весь коридор, ломая собственным телом дверь в кладовую или подсобное помещение. Зато вход в подвал нашелся почти сразу, за тяжелой металлической дверью с засовом. Узкая бетонная лестница и небольшое помещение, напоминающее камеру.

— Ну хоть так, — с облегчением вздохнул я, увидев Петра, сидевшего на низенькой металлической койке. Досталось ему крепко, даже учитывая, что он эксперт. Один глаз заплыл, нос, скорее всего, был сломан. — Ты как, живой?

— Ага, живой, — отозвался он, помахав рукой с парой посиневших пальцев. — Что-то ты быстро. Я тебя до завтра и не ждал…

— А я тебе говорил, что фигню сморозил во время турнира. Надо было мне просто билеты достать. Все это потому, что с бандитами в игры… да что говорить, — я подошел и помог подняться, придерживая его за локоть. — Ребра целы?

— Не очень, — охнул он.

— Приходится мне за вас работу делать и с бандитами разбираться, — проворчал я, помогая ему дойти до лестницы. — Девчонок спасать…

— Как они, кстати? — немного оживился он.

— Видел их полчаса назад, они завтрак готовили и пирожки лопали.

— Карен тебя вспоминал, — сказал Петр, хмыкнув и заохав от боли в боку. — Знаешь, как они тебя называют? Бешеный. Чуть что, сразу в драку… Боятся.

— Боятся — это хорошо.

Вместе мы выбрались на улицу, где суета только нарастала, так как главный дом начал гореть активней, а машины чадили еще сильнее. Первая пожарная машина примчалась уже через три минуты, за ней почти сразу приехали две кареты скорой помощи. В одну из них я усадил Петра, отправив в больницу. Выглядел он неважно, и чем раньше попадет в руки докторов, тем лучше. Полковник в это время беседовал с полицейскими, что-то объясняя, а братья Орловы с товарищами наведались в комнату охраны и вообще ходили вокруг словно туристы, делая удивленные лица, глядя на почерневший от огня двор.

— Кузьма Федорович, — голос полковника отвлек меня от созерцания горящего дома и работающих пожарных, — время поджимает.

— Сравнять бы все здесь с землей, — отозвался я.

— Пожара, значит, мало? — к нам присоединился Григорий Орлов. — Аппаратуру мы испортили, на всякий случай. Надо бы в магазин одежды заскочить по пути.

Я посмотрел на себя, обнаружив на штанах пару прожженных дыр. Правый кроссовок немного подгорел и оплавился.

— Еще волосы немного опалил, — добавил он.

— Отрастут, — отмахнулся я. — Вы где вертолет припарковали?

До частного аэродрома, о котором говорил полковник Назаров, мы добирались минут тридцать. От Москвы это примерно сто километров. Пока летели, я все думал о событиях прошедшего утра. Вроде бы все прошло хорошо, и девушек удалось выручить, и с Петром все в порядке, но настроение окончательно испортилось. Может, потому, что приближались события, участвовать в которых не хотелось категорически. Пока было время, отправил несколько сообщений с телефона. Написал Тасе, что еду вразумлять бояр, чтобы она не переживала. Спросил, не искал ли меня глава Наумовых. Она ответила почти сразу, написав, чтобы я был осторожен, а из Наумовых мной интересовалась только Анна Юрьевна, приглашая вечером в гости. Сегодня к ним приезжала Лилия Карловна и они что-то планировали грандиозное. Вторым сообщением Тася сказала, что без меня в гости не поедет и будет ждать дома.

На частном аэродроме на первый взгляд было тихо и даже пустынно. У ангаров пристроилось несколько одномоторных самолетов и маленький вертолет. Из подозрительного я бы отметил только военную машину связи, утыканную антеннами. Вертолет высадил нас и сразу же улетел в сторону Москвы. Я думал, мы отправимся дальше на машине, но как выяснилось, военные обустроили в одном из ангаров штаб, где кипела работа. В центре помещения установили массивный стол, который застелили картой местности. Командовал операцией незнакомый мне военный в звании генерала. Он поздоровался, представился Кондратьевым Дмитрием Ивановичем, оценил внешний вид «погорельца» и отправил переодеваться. Судя по тому, что я здесь увидел, они решили обосноваться капитально, даже комнату отдыха пилотов и механиков переоборудовали под склад, где мне выдали новенький комплект обмундирования военного мастера.

— Кузьма Федорович, — в комнату, где я переодевался, заглянул полковник Назаров, — пока выдалась минута, надо поговорить.

Следом за ним вошел капитан из службы обеспечения, вручил мне темный пластиковый контейнер для одежды, на котором красовалась аккуратная карточка с моим именем и непонятным шифром. Полковник дождался, пока тот выйдет, прислушался.

— Кузьма Федорович, мне твой настрой категорически не нравится, — сказал он.

— Мне тоже, не нравится, — согласился я, пытаясь влезть в комбинезон и прикидывая, не прогадал ли капитан с размером. — Но это не мешает бить людей по морде и даже, наоборот, способствует. Мне вот отсутствие мозга у большей части элиты не нравится, я же молчу. Если они решили затеять войну и поубивать друг друга, то могли бы это устроить так, чтобы мне вмешиваться не пришлось. А еще больше мне не нравится способ решения этой проблемы. Не верю я в его эффективность…

Я наконец совладал со штанами, идеально севшими, словно были сшиты как раз для меня.

— Начальству виднее, что лучше и как нужно действовать, — сказал он. — Им на стол каждый день кладут отчеты и сводки, поэтому и информацией они владеют большей, чем мы. Я знаю, что тебе довелось пережить, так как лично разгребал бардак, оставшийся после разорения рода Бельских. Поэтому решил, что ты согласишься помочь и не допустить повторения подобного. У нас достаточно сил, чтобы призвать князей к здравомыслию, но с твоей помощью это будет сделать проще. Многие, как с одной стороны, так и с другой, уважают твою силу. И Наумовы на тебя вряд ли рассердятся. Может, публично пожурят, но при личном разговоре скажут спасибо, что война не состоялась. У них мастеров в роду много, но «боевых» специалистов всего двое.

Я закончил подгонять комбинезон и пару раз взмахнул руками, проверяя, как сидит. Усевшись на лавочку, вынул из коробки пару крепких ботинок. Не покидало предчувствие, что ничем хорошим для меня предстоящая операция не закончится. Даже если Наумовы не осерчают, то Воронцов и его сподвижники обиду затаят. Люди такого высокого положения не любят, когда их планам мешают. Годовую премию готов поставить на то, что военные специально хотят нас поссорить. Этакий задел на будущее, создающий в моем лице небольшой противовес победившей стороне. А в том, что Воронцов из этого противостояния выйдешь победителем, можно не сомневаться. Он уже победил и теперь ему осталось закрепить успех.

— Воронцов не настолько глупый и плохой человек, чтобы устраивать резню в большом и влиятельном роду, — сказал полковник после небольшой паузы. — Он планирует вызвать Разумовского на поединок и убить. Сил для этого хватит. Поэтому и собрал так много людей, чтобы те стали свидетелями триумфа. Только в его окружении кто-то очень хочет, чтобы бойня состоялась и от княжеского рода Разумовских ничего не осталось. Не знаю, что это за третья сторона, которой конфликт выгоден, но нам нужно, чтобы они проявили себя. Девять из десяти, что драться нам с Воронцовым не придется и он отступит.

— Вполне может быть, — согласился я. Встав, пару раз топнул ногой проверяя, как сидят ботинки. — Хорошо, сегодня будем бить всех, до кого дотянемся, но для начала неплохо бы послушать план, который вы придумали. Одна десятая — это тоже много.

Военные к операции подошли со всей ответственностью. Не знаю, кто для них шпионил в стане Воронцова, но к часу дня мы точно знали, сколько они собрали мастеров, во сколько планировали нападение на поместье и какой дорогой будут идти. Судя по составу ударного отряда, можно было судить, что серьезно воевать планировали не все княжеские рода. К примеру, Дашковы выставили трех мастеров, только одного из которых можно назвать сильным. Вроде и три мастера, но по факту ничего особенного. Наумовы в бой отправили Васю Балуева, так как кроме него мог пойти только Конев или кто-то из глав семей, на что Петр Сергеевич не пошел бы ни в коем случае. Прочие имена в списке мне были либо не знакомы, либо про них слишком мало знал, чтобы судить. Заставило немного поморщиться имя Могучева, насколько я помнил, это кто-то из рода Хованских. Уж не знаю, как они смогли пролезть в эту авантюру. Ничему их жизнь не учит.

План военных был прост, перехватить армию Воронцова на подходе к поместью его брата и настойчиво попросить убраться восвояси. Если убедить не получится, то вступить в бой и измотать, чтобы они побоялись сразиться с наемниками из Индии. Я сразу сказал, что первый этап можно пропустить, так как индусы и без нас могли разогнать эту шайку, несмотря на численный перевес. В худшем случае противостояние закончилось бы полным разрушением поместья, но Разумовского с семьей они выведут в безопасное место. Что при этом будет с другими семьями, находящимися там, думать не хотелось. Можно было нам с индусами объединиться, тогда у нападающих вообще шансов не будет, но военные это предложение решительно отвергли. Не знаю, возможно испугались, что их причислят к сторонникам Разумовского, а значит, к соучастникам преступлений.

Обсуждение плана несколько затянулось. Чтобы мы не толпились вокруг стола, сначала обозначили цель для нашей команды, указали план отступления, в случае проблем, поддержку и прочее, а потом отпустили готовиться. Для дальнейшего обсуждения оставили только полковника Назарова, а всем остальным разрешили отдыхать. Братья Орловы зазвали меня пообедать вместе. Распаковали несколько армейских пайков, поделились энергетиком. Наумовы и здесь отличились, продавая военным энергетические коктейли нескольких видов, от самых простых, для восстановления сил, до серьезных, предназначенных для последнего боя. Из-за растущего ядра, пытающегося высушить меня изнутри, я от коктейля отказываться не стал, хотя и считал эту химию гадостью. Пришлось даже заедать ее яблочным джемом с галетами, чтобы перебить отвратительный мыльный привкус.

— Значит, с огненными мастерами у тебя вообще проблем не возникает? — спросил Роман, установив на ящике горелку и разогревая гречневую кашу. Таблетку сухого горючего он зажег одним взглядом.

— Я использую два слоя доспеха духа, которые неплохо защищают от высокой температуры.

— А как же бить тогда? Доспех же будет гасить удары.

— Наоборот, иногда это помогает… — я бросил взгляд на капитана, выдававшего снаряжение. Он шел к нам и, поймав мой взгляд, показал жестом в сторону склада. — На минуту отойду. Мне тоже разогрейте.

— Если ты к складским, — Григорий подбородком показал на капитана, — захвати у них коробку с десертом. Там отличный шоколад и кофе.

— Хорошо, — улыбнулся я.

Капитан, мужчина лет сорока, был неразговорчивым и выглядел так, что с просьбами к нему лучше не обращаться. А если что-то хочешь получить, будь добр собрать все необходимые бумаги и разрешения. Он первым вошел на склад, приглашая меня следом, где протянул старенький сотовый телефон.

— Кузьма слушает, — сказал я в трубку, глядя, как капитан проходит к двери, осторожно выглядывая, чтобы нас не подслушали.

— Кузьма, привет, это Василий.

— Ага, узнал, — удивился я, услышав Балуева. — Прям неожиданно.

— У нас везде свои люди, — рассмеялся он, затем голос посерьезнел. — Я позвонил, чтобы предупредить. Вы же драку между братьями собираетесь остановить, но есть один неучтенный момент. Точнее, два момента, в виде двух мастеров с перстнями черепа на пальце. Не знаю, где господин Вэ их откопал, но не нравятся мне они. Просто об этой тайной операции военных здесь все знают, но вид делают такой, словно обязательно удивятся. В общем, имей в виду.

— Ага, спасибо, — сказал я. — Ты сам под горячую руку не попади. А еще лучше свинти оттуда, скажи, что беляшом отравился.

— Все будет путем, не переживай, — он хмыкнул и повесил трубку.

Я постоял несколько секунд, задумчиво разглядывая ящики, затем подошел к капитану и вернул телефон.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

Он ничего не сказал, кивнул и ушел вглубь склада. Помню, Василий как-то давно говорил, что у него старый друг завскладом работает у военных. Неужто тот самый? В любом случае это хорошо, что Вася меня предупредил. Осталось решить, как действовать и говорить ли военным, что их ждут большие неприятности. Если эта парочка черепов так же сильна, как и другие, в чем я почти не сомневаюсь, то у нас силенок не хватит их одолеть. Допустим, я смогу одного взять на себя, но сразу с двумя будет сложно. И капитан Назаров со своими бойцами мне не поможет, так как ему с бандой Воронцова придется разбираться. Мелькнула мысль, что Великий князь помогает им достать меня, а они, в свою очередь, помогут ему разобраться с Разумовским и индусами, засевшими в его поместье.

Вернувшись к братьям Орловым, я уселся на ящик, посмотрел на аппетитно пахнущую гречневую кашу с мясом.

— А шоколад? — спросил Григорий.

— Не дали, — отозвался я. — Сказали, что не положено.

— Жмоты, — вздохнул тот, облизывая ложечку с яблочным пюре.

— Слушайте, братья, — сказал я, заговорщицки наклоняясь к ним. — Нужна ваша помощь.

— Так мы завсегда готовы, — отозвался Рома, садясь ближе.

— Хочу поговорить с индусами, что засели в поместье Разумовского. Желательно прямо сейчас. Только нужно, чтобы начальство ваше не узнала об этом.

Григорий аж закашлялся от такого, а Роман задумался.

— Ну ты задачи ставишь, — нахмурился он, коротко оглянулся к столу, где все еще шло обсуждение, но уже не так активно, как полчаса назад. Генерал с командирами подразделений поддержки изучал карту. — Сейчас.

Он встал и ушел к столу, чтобы отвлечь полковника. Григорий в это время сцапал десерт брата, быстро вскрыл яблочное пюре и принялся орудовать ложкой, пока тот не вернулся. О чем разговаривали у стола, я не слышал, но Рома жестикулировал, что-то объясняя. Полковник остановил его жестом, что-то сказал, затем кивнул, давая разрешение. Подав нам знак, Роман первым направился к выходу из ангара. Пока мы убирали обед, он умудрился найти военный угловатый внедорожник.

— Сказал, что надо прокатиться и осмотреть окрестности, — сказал он нам, когда мы садились в машину. — Обещал, что все пройдет аккуратно. Ты только скажи, если вдруг решил Разумовского по-тихому пристукнуть.

— Кому бы он был нужен, — отмахнулся я.

— Учитывая, сколько скоро соберется мастеров?

Машина резво сорвалась с места и покатила к выезду с аэродрома.

— Нет, мне голова князя совершенно не нужна. Хотя оторвать ее стоило бы. Надо с Гошей поговорить.

— С кем? — заинтересовался Григорий.

— Гангеш — лидер Бхарат Групп. Мы его за глаза Гошей называем. Хороший мужик и толковый наемник. Не жадный, не конфликтный и мыслит нестандартно.

— И что, мы просто остановимся у ворот и пригласим его на разговор? — спросил Рома.

— Почему нет? — не понял я. — Выслушает он нас обязательно, а вот дальше посмотрим, что будет.

До поместья Разумовского мы добирались полчаса по пустынной дороге. Миновали две небольшие деревеньки, затем свернули к лесному массиву. Если верить карте, то с другой стороны, на западе, проходила трасса из Москвы в Санкт-Петербург. Прекрасное место для поместья. Не так далеко от столицы, в спокойном и живописном местечке. Никто не беспокоит, дорога всегда пустая, ни шума, ни городской грязи и пыли.

Двухэтажное поместье Разумовских было построено чуть больше ста лет назад и недавно его капитально отремонтировали. Установили вокруг высокий забор с камерами наблюдения и даже вышками охраны у ворот. Чтобы подъехать к поместью, нужно было съехать с главной дороги и, если не знаешь где именно, так сразу и не найдешь.

— Посидите в машине, — сказал я, когда мы остановились перед воротами. На вышках появилась пара индусов с автоматическими винтовками в руках.

Выждав немного, давая охране время, я вышел, встал перед машиной.

— Эй, Зита и Гита, зовите Гангеша! — крикнул я на английском. — Разговор к нему есть.

Индусы посмотрели на меня как на умалишенного, один замахал рукой, показывая, чтобы мы убирались. Я же скрестил руки на груди, решив дать им еще пару минут и прикидывая, выдержат ли ворота, если в них громко постучать. Буквально чрез две минуты открылась створка калитки и оттуда вышел невысокий худощавый индус лет сорока. Волосы необычно черные, словно он их специально подкрашивает, пышные усы, кончики которых смотрят вверх, как рога у буйвола. За воротами остались еще два мастера, давая о себе знать.

— Давно не виделись, — улыбнулся я, подходя и протягивая руку.

— Давно, — он улыбнулся, погрозил мне пальцем и покачал головой. Говорил он на английском не хуже коренного англичанина. — Руку не жму, сдаюсь сразу.

— Удачно, что Вы решили подработать у нас, а не те же американцы.

— Мы успели первыми, — многозначительно сказал он, словно хвастаясь. — Повезло.

— Старая шутка, — ответно улыбнулся я, вспоминая, как мы с ним разговаривали насчет контракта, который мама увела у них из-под носа. Тогда я тоже говорил, что нам просто повезло. — Но я действительно рад Вас видеть. Давайте отойдем, а то смущают меня эти камеры. Есть важный разговор.

Он кивнул, и мы отошли немного в сторону. По пути он с интересом посмотрел на братьев Орловых, оценивая их силу.

— Если переходить сразу к делу, — начал я, — то спешу предупредить, что Вашего нанимателя всерьез хотят убить. Сразу несколько больших кланов объединили усилия и уже точат ножи.

— Я знаю, — он кивнул. — Опасная работа, за которую хорошо платят. Нам об этом сразу сказали. А Вы?

— А мы с ребятами хотим помешать тем, кто этот дом хочет с землей сравнять. Ваш наниматель мне глубоко безразличен, но войны не хочется. А учитывая, что вас здесь аж семеро, то заварушка будет знатная. И снайпера на крыше есть?

— Есть, — кивнул он. — И ловушки, и тоннель в лес.

— Это очень хорошо, что оборона крепкая. Дело в том, что враг Вашего нанимателя знает, что ему помешать хочу и заручился поддержкой двух мастеров, которые носят перстни в виде черепов. А с двумя я сразу не справлюсь.

Лицо Гангеша из доброжелательно улыбчивого стало холодным. Он нахмурился, машинально подкрутил пальцами ус.

— Вторая проблема в том, что нам нельзя объединяться с Вашим нанимателем, — продолжил я. — Он совершил серьезный проступок. Но у меня есть идея, как помочь друг другу. Встретить этих черепов по дороге сюда. Нас пятеро, плюс в отряде врага есть наш человек. Если с вами объединимся, есть хороший шанс на победу.

— Когда они появятся? — спросил он.

— Сегодня, поздно вечером или ночью. Дорога одна и идти через лес в темноте не самая лучшая идея. В двух километрах на запад есть отличная площадка, где мы планируем встретить тех, кто хочет сравнять дом с землей. Думал, что поговорим и удастся разойтись миром, теперь даже не знаю.

— Миром уже не получится, — он покачал головой. — Черепа должны умереть.

— Одобряю, — сказал я и помахал рукой Давыдову, вышедшему из ворот. На улице было прохладно, поэтому он накинул на плечи куртку. Сломанная во время Колизея рука все еще находилась в фиксаторе.

— Мы поддержим вас, — тихо сказал Гангеш, бросив взгляд на ворота. Вернув лицу доброжелательный вид и легкую улыбку, он направился в ту сторону.

— Добрый день, Трофим Михайлович, — поздоровался я, подходя к машине.

— Здравствуй, — он кивнул. — Мимо проезжали? Не зайдете в гости?

— Просто хорошего знакомого навестил, — улыбнулся я. — Вам повезло нанять одних из лучших наемников в мире. Простите, но унас еще работа, так что надо ехать.

Когда мы разворачивались, у ворот появился сам Разумовский. Последний раз мы с ним пересекались не так давно, и выглядел он все так же, глядя серьезно и так, словно смотрит сверху вниз. Для угодившего в серьезную передрягу, он держался неплохо. Разве что в уголках глаз добавилось морщинок и в целом ему бы не помешало хорошенько выспаться. Не знаю, хотел ли он поговорить или просто утолить любопытство, так как машина быстро удалялась от ворот.

— Хорошо поговорили, — сказал я, отвечая на вопросительный взгляд Романа. — Индусы знают, что взялись за опасную работу и готовы встретить армию Воронцова. Клановые мастера просто с серьезным противником никогда не сталкивались, который жалеть тебя не станет. Мы можем и не участвовать, но всегда есть но. Нас на базе еще не потеряли?

— А кто его знает, — Рома пожал плечами. — Радиостанцию-то мы не брали.

— Начальство по шее вам за такое не даст?

— Даст, — меланхолично сказал Григорий, — но не сильно. Мы уже привыкли.

Мои опасения не оправдались и начальство мылить шею нам не стало. На лице генерала читалось такое желание, но он наверняка все сказал полковнику, который позже поговорит с братьями. Сейчас было не до этого, предстояло подготовиться и настроится перед дракой. Я выбрал для медитации тихий угол ангара и занялся ядром в духовном море. Из-за него отпала необходимость в водовороте, что упрощало процесс тренировки. А еще я сосредоточился на жестком доспехе, о котором мне поведала маска. Не сомневаюсь, что черепа занимаются развитием укрепления тела дольше, чем я и доспех у них существенно крепче. Главный постулат моей школы гласил: «я могу пробить любую защиту, слабее моей». Жесткий тип доспеха духа неудобен, сковывает движения, мешает использовать многие техники, но у него есть одно неоспоримое преимущество, он неимоверно крепкий. По щелчку пальцев не научиться им пользоваться, поэтому нужны тренировки и спарринги, желательно с равными по силам мастерами.

От медитации меня отвлек Роман. Разведка доложила, что Воронцов и компания выехали за пределы Москвы и пора было выдвигаться. Время только перевалило за восемь часов и солнце клонилось к горизонту, собираясь спрятаться за далеким лесом. Теперь уже на двух машинах мы проделали все тот же путь, что и днем, только в этот раз проехали дальше развилки к намеченной площадке. Военные — молодцы́, серьезные и собранные ребята. Отряд формировали так, чтобы был один боец ближнего боя, три мастера с масштабными и разрушительными техниками и специалист поддержки, роль которого на себя взял полковник.

Гости объявились через пятнадцать минут. Вереница из десятка машин, возглавлял которую длинный лимузин.

— Они бы еще на кабриолете приехали, — хмыкнул я, сидя на капоте внедорожника, перегородившего дорогу.

— На микроавтобусе, — поддержал меня Григорий и коротко рассмеялся, затем стал серьезным.

Под ложечкой неприятно засосало, но на первом месте все равно было раздражение на тех, кто сейчас ехал к нам навстречу. Даже почудилось, что к нам приближается что-то темное и злобное. Последним в колонне ехал высокий черный грузовой микроавтобус. Я сначала даже не понял, зачем он им понадобился.

Лимузин остановился метрах в двадцати от нас, немного ослепив фарами. Пока подтягивались остальные, оттуда никто не выходил, нагнетая напряжение. Я на всякий случай активировал защитное поле Лу Ханя, захватывая две машины и группу целиком.

— В радиусе пяти метров лучше техники не использовать, — сказал я полковнику. — Или предупредите, чтобы я защиту убрал.

— Ясно, — он едва заметно кивнул.

Тем временем из лимузина вышел Великий князь Воронцов, в таком же комбинезоне, как у нас, только расцветка серая, под городской камуфляж. Следуя его примеру, из машин высыпали важные гости, одетые кто во что горазд. Дашковы тоже выбрали защиту, но за ними кто-то шел в дорогом костюме, а один из незнакомых мне мастеров вообще щеголял в узких и неудобных джинсах. Вперед вышел полковник, нарочито спокойно, словно наши компании случайно встретились на дороге. Я разговор не слышал, да и не пытался вникнуть, и так понятно, что они скажут друг другу. Военные будут напирать на то, что Воронцов нарушает закон и если сейчас нападет на них, исполняющих приказ, то последствия будут печальными. Среди мастеров, собравшихся перед лимузином, я не видел никого, кто мог бы носить кольцо с черепом. Как мне кажется, они остались в машине, дожидаясь чего-то. В задних рядах я заметил Васю Балуева. Он поднял руки, демонстрируя мне ножи-кастеты.

Стояли мастера так кучно, что у меня руки чесались сдвинуть в их сторону кинетическое поле Лу Ханя, как учила Сяочжэй, а потом подорвать. В Москве взрыв виден будет. Но часть мастеров я знал и драться с ними совсем не хотелось…

Довольно неожиданно полковник пошатнулся, хватаясь руками за горло. Как сжатая пружина я прыгнул вперед, оставив на капоте солидную вмятину и оказался за спиной полковника, отсекая его жестким барьером доспеха от Воронцова. Он втянул носом воздух, разгоняя собственную силу.

— Очень зря, — сказал я Воронцову, глядя на него прищурено, выискивая брешь в защите, куда можно воткнуть кулак. Он мое намерение почувствовал и сделал несколько шагов назад.

Громыхнул разряд молнии, ударяя сверху вниз, прямо над нами, и ослепив мастеров, со стороны Воронцова. На тесной площадке едва не случился маленький апокалипсис, но вмешались мастера, сидевшие в лимузине. Давление силы на площадку опустилось такое, что все замерли, усиливая защиту, чтобы не потерять сознание. Я оглянулся, глядя, как вдалеке мелькнули фары. Со стороны поместья Разумовских к нам мчался внедорожник, словно опаздывал на раздачу конфет.

— Эй! — крикнул я во всю силу легких, привлекая внимание мастеров. — Садитесь в машины и валите по домам! А кто из вас сегодня использует силу, об этом пожалеет! Не вините потом Кузьму за грубость!

Я навел палец на Воронцова, словно держал в руках пистолет. Не убирая пальца, перевел взгляд на лимузин, откуда выходили двое крепких мужчин. Европейцы, на первый взгляд невзрачные, без особых примет, но силой от них веяло так, что мастера поспешили отступить от них, освобождая пространство вокруг машины.

— Они тебе не помогут, — негромко сказал я Воронцову. — Но за связь с ними ты ответишь. Евгений Константинович, давайте отойдем, нужно освободить площадку для предстоящего шоу.

Попятившись, я создал пару «вишневых косточек», небольших сфер, заполненных силой. Любой, кто сейчас полезет в драку, сильно удивится, если успеет. У этой техники только один недостаток, ее можно подорвать только шагов с семи. Это значит, что часть взрыва я приму на себя.

— Берите всю эту братию цирковую, а я займусь той парочкой, — тихо шепнул я полковнику.

— Хорошо, — он кивнул, потирая шею ладонью.

Неприятная сила у Воронцова, связанная с кинетикой, необычная и наверняка смертоносная. С визгом шин позади остановилась машина, откуда неспешно вышел Гангеш и два его товарища. С обоими я был знаком, Агни и Яма, бойцы ближнего боя, носящие имена индийских богов. Крепкие мужчины, знающие толк в кабацких драках и способные перепить кого угодно. Джим говорил, что у них либо нечеловеческое здоровье, либо они жульничали, когда устраивали состязания на количество выпитой водки. К своему стыду, я не мог отличить кто из них Яма, а кто Агни, так как они были похожи, как широкие тесаки, которые использовали в качестве оружия.

— Лучше бы всех позвали, — сказал я Гангешу, пожимая протянутую руку.

— Зачем? — он покачал головой, сразу выделив двух мастеров у лимузина. — Справимся.

— Тесновато здесь, — сказал я, оглядывая толпу, стоявшую напротив.

Не придумав ничего более умного, я слегка пригнулся и рванул в сторону от дороги. Перепрыгивая канаву, едва не поскользнулся на мокрой траве, но удержался и помчался еще быстрее. Справа хлопнуло, затем еще раз, что-то мелькнуло размытой тенью, и я едва не врезался в мастера с перстнем черепа, оказавшегося прямо передо мной. Узнать бы секрет, как они так умудряются перемещаться, Старицкий от меня бы ни за что не сбежал. С другой стороны от меня появился второй мастер, вышедший из техники перемещения не так удачно, как первый, пошатнувшись и сделав еще несколько шагов, пытаясь поймать равновесие.

— Может проще было сразу всех пригласить? — спросил я, укрепляя доспех духа. — А то я ваш орден долго изводить буду, пока по одному об меня убиваетесь.

Мастера промолчали, укрепляя защиту. Тот, что стоял немного позади, пригнулся, собираясь броситься на меня, но в этот момент в него с оглушительным ударом что-то врезалось, снося метров на пятьдесят, не меньше. Через несколько секунд мимо нас пробежала троица индусов, никуда особо не торопясь. Если Давыдов был сильнейшим кинетиком России, то вечно снисходительно улыбающийся индус мог побороться за звание сильнейшего в мире. Своего противника он будет пинать, пока не устанет или пока не расколет его броню.

Мой противник от такого наглого вмешательства в их планы опешил, за что едва не поплатился. Сократив дистанцию, я оказался прямо перед ним, нанося прямой удар в голову, вложив немало сил. Мастер поднырнул под удар как заправский боксер и выдал классический апперкот, попавший точно в челюсть. Ощущение такое, словно мне на голову чугунный котелок надели и хорошенько врезали по нему молотом. Сквозь защиту удар не прошел, хотя я слышал хруст. Последовал еще один удар, теперь уже в правый бок, под ребра, который я почувствовал всем телом. Не знаю, что за технику он использовал, но такими ударами можно бетонные плиты дробить в щебень.

Подумав, что защиту я переоценил, попятился назад, разрывая дистанцию. Голова все еще гудела, а в боку заболело так, словно мне туда раскаленный гвоздь воткнули. Как и в первый раз, я точно слышал, как что-то хрустнуло. Но главного я добился, успев прикрепить к нему две «вишневые косточки». У них была одна замечательная особенность, они намертво прилипали к любому доспеху духа. Вряд ли кто-то в здравом уме во время боя согласится защиту убрать, чтобы сбросить их. Осталось только разорвать немного дистанцию и приготовиться к взрыву. Отсюда вытекал второй недостаток техники, пока противник был близко, взорвать его можно только с собой.

Сделав еще несколько шагов назад, я остановился, не сразу поняв, что мастер черепов не собирается меня преследовать. Опустив руки, прикрывающие голову, я посмотрел на него, ожидая очередную пакость, но мастер стоял с искаженным болью лицом, стиснув зубы. Правой рукой, на которой было сломано несколько пальцев, он придерживал левую, словно сломал кисть.

— Эй, ты это брось! — быстро сказал я, чувствуя, как сила вокруг него забурлила так, словно он готов взорваться и разнести в пыль все в радиусе сотни метров.

Вытянув руку в его сторону, я запустил резонанс и запоздало подумал, что отошел недостаточно далеко. Два взрыва слились в один, хлопнув так, что меня отбросило на несколько метров, а потом засыпало комьями грязи и мокрой травы. Вот теперь жесткий доспех показал себя во всей красе, погасив удар. Я такого эффекта даже не ожидал. Этак теперь и кинетикам против меня будет сложно, так как я могу эту броню удерживать целый день, дожидаясь, пока они выдохнутся. Полежав минуту, я осторожно поднялся. На том месте, где стоял мастер черепов, осталась небольшая воронка. В наступающих сумерках сложно было рассмотреть что-то детально, но мне показалось, что метрах в тридцати лежит что-то круглое, очень похожее на голову. Решив не уточнять детали, я посмотрел в сторону индусов, которые продолжали избивать второго мастера, методично вколачивая его в землю. С той стороны слышалось: «бум, бум, бум». А вот драка с противоположной стороны то ли еще не начиналась, то ли уже закончилась. Можно было почувствовать напряжение, повисшее над площадкой. Проверив, цела ли челюсть и пару раз глубоко вздохнув, я зашагал в ту сторону. Теперь можно и с князем поговорить.

В конце колонны автомобилей гостей взревел двигатель и один из джипов резко развернулся и помчался в обратном направлении. Мастера заволновались, засуетились и поспешили к своим машинам. Когда я подошел к отряду военных, последним на дороге разворачивался лимузин, спеша догнать разбегающуюся армию.

— В порядке, — сказал я, опередив вопрос. — Как всегда, отдуваться пришлось Кузьме. Почему они без боя разбежались? Обещали страшные кары и что придут завтра?

— Слушай, Кузьма, — ко мне подошел Роман, от которого заметно тянуло теплом. — А научи этой технике. Чтобы, хлоп, и в кровавую пыль любого.

— Нет, слишком опасно.

— Ну да, а мы тут в фантики играть собрались, — фыркнул он.

— Для вас же и опасно, — уже серьезно ответил я. — Любая неосторожность и разорвет на кусочки. Меня от взрывов доспех защищает. Вот как у вас такой же будет, тогда подумаю.

— Хорошо, — согласился он. — Тогда научи, как доспех укрепить.

— Нет.

— Мы даже к тебе в группу запишемся и на занятия ходить будем.

— Нет.

— А у твоей сестры уже муж есть, да? — задумался он. — Трубин, вроде бы…

— Все, везите меня домой, — я прошел к машине и демонстративно уселся на переднее сидение.

Военные переглянулись, посмотрели на поле, где Гангеш продолжал избивать мастера из черепов и тоже направились к машинам. Обратно ехали в тишине и половину пути я всерьез думал, а не поехать ли в гости к сестре. Пожить в Италии пару месяцев, посетить пару званых вечеров, встретиться с королем. Уверен, что маркиз Сальви такую встречу с радостью организует и познакомит меня еще с десятком родственниц правителя, которым пора выходить замуж. Но лучше уж такие вечера и мероприятия, чем то, что творилось вокруг.

— Демьянов только что сообщил, что вторая группа успешно отработала, — сказал Григорий Орлов, слушая радио. — Драки не было. К ним вообще четыре мастера на встречу приехали, поговорили и уехали.

— Правильно Евгений Константинович говорил, что ничего не будет, — согласился Роман, ехавший за рулем. — Пугают Разумовского, чтобы сам сдался. И сына своего отправил за границу поскорее.

— А что сын его? — отвлекся я от неприятных мыслей.

— Мы думаем, что Великий князь все ради того затеял, чтобы сына своего на трон посадить. Николая убрать, и его сын станет идеальным кандидатом.

— А что Воронцов? Вроде у него тоже сын есть.

— Так, приемный, — отозвался Рома. — Ты сплетни светские не собираешь?

— Не слежу как-то за этим.

— У Воронцова трое детей, двое сыновей и дочка, с которой ты в Америку мотался. И все приемные, потому что в детстве Великий князь болезнь перенес и детей иметь не может.

— Правда? — удивился я. — Не знал…

— Знаешь, что Воронцов сказал, когда убегал?

— Что еще вернется? И еще ножкой топнул, наверное.

— Сказал, что еще ничего не кончено. Только кажется мне, он вовсе не брата своего имел в виду. Ты с ним поосторожней.

— Как меня эти братья утомили, — проворчал я. — Но в одном он прав, еще ничего не кончено. Ему еще за эту парочку черепов объясняться передо мной придется.

7. Доспех духа. Том 7

Прямое продолжение 6-го тома. Кузьма с семьей отправляется в небольшой отпуск, чтобы потренироваться в спокойной обстановке и прорваться на следующий уровень. Только он не подозревает, что в Европе, за ширмой спокойствия, разворачиваются….

Глава 1

Центр Вены, особняк рода Невер, шесть часов после полудня

В парадную гостиную старинного особняка вошел пожилой мужчина в дорогом костюме. Он попытался жестом остановить собравшихся, но они поднялись, почтительно кланяясь. Кивнув им, прихрамывая и опираясь на трость, он прошел к свободному месту за большим овальным столом.

— Мы все рады, что вы смогли приехать, — сказал хозяин особняка, крепкий мужчина в возрасте сорока лет. Он был одет на старинный манер, в изысканный камзол с золотой вышивкой. — Надеюсь, что перелет не был утомительным?

— Перелеты всегда утомительны, — отозвался гость, вытягивая больную ногу. — А в последние дни их слишком много. Не обращайте внимания, после встречи с королевой я всегда раздражен. Англия растеряла имперские амбиции, и это удручает.

— Мир изменился, — развел руками хозяин особняка. — Войны сейчас ведут не так, как это было принято еще сто лет назад. Да даже в мелочах все поменялось.

В комнату спешно вошли несколько человек в одежде прислуги, расставили на столе чашки с крепким кофе, маленькие тарелочки с десертом и удалились.

— Я семь лет не получал сообщения об экстренном сборе верховных магистров ордена, — сказал пожилой мужчина. — Что произошло?

— Много всего случилось, — проворчал один из гостей, хмурый мужчина с резкими чертами лица и орлиным профилем носа. — Двух моих учеников на днях убили. Я потратил на их развитие тринадцать лет! И все усилия провалились в бездну! Сотни бессонных ночей… Да кому я объясняю, вы прекрасно все понимаете.

— И чего тебе больше жаль, учеников, или потраченного времени? — спросил старик.

— Время. Кто мне его вернет?

— Остынь, — осадил его хозяин поместья.

— Знал бы ты, сколько усилий я потратил, выбивая для них доступ в закрытую часть библиотеки, — проворчал тот и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— За последний год мы потеряли пять магистров и семь учеников, — спокойно сказал еще один гость, светловолосый европеец. Он осторожно попробовал кусочек торта, задумался на секунду, оценивая вкус. — Огромные потери, говорящие, что мы закостенели, разжирели и стали неповоротливой добычей, а не охотниками. И вы до сих пор не смогли разобраться с Беккером, а он готов стать великим мастером в любой момент.

— Этот немец крайне осторожен и хитер, как демон, — поморщился хозяин поместья. — Он убил уже двух магистров. Если кто-то хочет взяться за решение этого вопроса лично, прошу высказаться.

Желающих высказаться не нашлось. Старик обвел собравшихся взглядом, покачал головой.

— Если он поднимется на следующую ступень развития, продолжил хозяин поместья, — ордену придется туго. Беккер злопамятный и мстительный человек.

— Вот пусть этим вопросом занимается великий мастер из Германии, — сказал светловолосый. — У них же свои разногласия, не проще ли столкнуть их лбами и понаблюдать за результатом?

— Себастьян, Кевин, — сказал старик, — помогите устранить Беккера.

— Но я уже занимаюсь мясником… — начал было самый молодой из собравшихся, но увидев холодное выражение лица старого магистра, решил не спорить. Махнул рукой, как бы говоря, что сделает все возможное.

— А что по поводу убийства учеников? — спросил старик.

— Помните, я говорил о том, что наши техники попали в посредственный род?

— Помню, самый молодой мастер в мире, — кивнул старик. — И в чем проблема? Я думал, вы ее уже решили.

— К сожалению, с этим возникли трудности.

— Трудности?! — магистр, потерявший учеников, всплеснул руками. — Вы обещали найти утечку. Как так получилось, что кто-то, называющий себя учителем Матчина, увел у нас из-под носа редчайшую технику, попутно убив Артура?

— Артур мертв? — удивился старик.

— Некто Дымов отрезал ему голову. В интернете еще можно найти записи их поединка.

— А я все думал, почему его сегодня нет, — старик нахмурился и забарабанил пальцами по рукояти трости. — Ты занимаешься этим вопросом?

Последний вопрос предназначался хозяину поместья и прозвучал настолько холодно, чтобы заморозить кофе в чашках.

— Естественно. И у меня уже есть план.

— Кто принесет мне планшет? — спросил старик. — Хочу посмотреть, как был убит Артур.

— Одну минуту, — хозяин поместья вышел из помещения, воздух в котором похолодел.

Собравшиеся магистры молчали, стараясь не встречаться со стариком взглядом. Они знали, что Артур был его любимым учеником.

— Твои ученики? — старый магистр обратился к тому, кто потерял своих и сообщил ему недобрую весть.

— Не рассчитали хитрость русских и то, что с ними абсолютно невозможно работать. У них была несложная задача, поставить на место Матчина и расспросить про учителя, украв… убившего Артура. Но Матчин заручился поддержкой индусов из Бхарат групп.

— Припоминаю, что он демонстрировал какое-то умение, взрывающее соперника…

— Ничего особенного, — отмахнулся магистр. — Слухи о его силе изрядно преувеличены. Ему всего двадцать два или двадцать три года.

— Я бы не стал его недооценивать, — вмешался молчавший до этого момента магистр. — Иначе разделишь судьбу учеников.

* * *

— Кузьма? — Таисия толкнула меня в бок локтем. — Не делай такое страшное лицо. Мы же вчера говорили на эту тему. Все будет хорошо.

— Ни с кем ругаться не собираюсь, — сказал я так, что сам себе не поверил. — Хорошо, хорошо, не смотри так, сегодня буду максимально собран и серьезен. Просто думаю, что бы такого сказать, чтобы меня отпустили в отпуск.

— По-моему, тебе и говорить ничего не придется, — рассмеялась она.

Машина свернула на узкую улочку, откуда до дома Наумовых осталось рукой подать. С момента несостоявшейся драки между братьями Романовыми прошло семь дней. Необычно тихая и незаметная неделя, словно в столице вообще перестало происходить что-либо интересное. Пока про меня забыли, я кое-что затеял и уже почти реализовал, но внезапно Наумовы решили провести собрание рода, пригласив всех глав семей. Я поэтому и выглядел сердитым, чувствуя, что мои планы находятся под угрозой. Если все будет плохо, позвоню сегодня генералу Осташкину и напомню, что он обещал устроить меня в санаторий на год. Иначе, со всеми этими войнами бояр, я никогда не прорвусь на следующий уровень. Последние несколько дней это ярко продемонстрировали.

Во дворе дома Наумовых осталось всего одно свободное место, как раз для нашей машины. Я даже подумал, что мы опаздываем, но судя по часам, у нас в запасе было пятнадцать минут. Встретила нас Лилия Карловна на первом этаже. Пока мужчины будут заняты на совещании, женщины в уютной гостиной будут пить чай и решать не менее важные вопросы.

В кабинет для совещаний я вошел ровно за пять минут до назначенного времени, но все главы семей, включая Петра Сергеевича, уже сидели за столом и ждали только меня. Секретарь даже чашки с кофе успела расставить, чтобы не отвлекать лишний раз.

— Здравствуйте, — поздоровался я как можно более обыденно.

— Кузьма Федорович, здравствуй, — кивнул Петр Сергеевич. — Проходи.

Судя по атмосфере, какую-то неприятную тему начали обсуждать еще до моего прихода. Я занял место рядом с Коневым, попробовал на вкус кофе, оказавшийся невероятно горьким и противным на вкус.

— Начнем по порядку? — спросил глава рода, обведя всех взглядом. — Или есть что-то, не терпящее отлагательства? Хорошо. Кузьма Федорович, начинай первым.

— У Матчиных все отлично, вопросов и замечаний не имею, — коротко отрапортовал я.

— Уверен? — уточнил Петр Сергеевич.

— Ничего такого, на что стоило бы обращать внимания на подобном собрании. Не жаловаться же мне на пустяки.

— Хорошо. Тогда у меня будет пара замечаний, — он сделал паузу, строго глядя на меня. — Я уже говорил, но напомню еще раз, переведи телефон в режим доступа для всех, кроме Таси. До тебя невозможно дозвониться. Ты ведь обещал.

— Обещал, — кивнул я. — Добавил в список важных контактов несколько номеров, в том числе и Виталия Сергеевича Конева. Должно работать. Или же я что-то делаю неправильно с телефоном.

— Скорее всего, последнее, так как мы с тобой не смогли связаться в день похорон Сорокина Максима, — он жестом остановил меня, даже слегка стукнул ладонью по столу, не дав вставить слово. — Заранее знаю все, что хочешь сказать. Ты слишком импульсивен, поэтому не стоило ввязываться в это дело. И руководство госбезопасности тобой манипулирует как раз по этой причине. Бездарно манипулирует, но все же. Они несколько лет работали с владельцем бойцовского клуба, выходя на его связи, банковские счета и пути контрабанды наркотиков и энергетиков. Потом появился ты и пустил коту под хвост большую часть работы. А твой знакомый капитан получил выговор. Теперь информационное поле шумит, обсуждая новость, что ты едва ли не войну устроил на западе Москвы.

Я пожал плечами, словно не видел в этом ничего особого.

— Знаешь, кто сейчас на твоей стороне в СМИ? — спросил Петр Сергеевич и даже коротко улыбнулся, словно ответ его позабавил. — Сторонники Разумовского. Один из его каналов внезапно вспомнил о твоем участии в войне за Курильские острова и награждение высокой наградой.

— А топят меня, наверное, сторонники Воронцова, — я хмыкнул, но судя по выражению лиц собравшихся, попал в точку. — Как дети, честное слово. Лучше бы спасибо сказали, что их индусы по земле не размазали. Кстати, вы не знаете, где Великий князь парочку международных террористов откопал? В Индии и Китае за связь с ними тебя в самом лучшем случае уважать перестанут. Или, вообще, поставят вопрос о целесообразности существование такого клана.

— Я с ним на эту тему говорил, — сказал Петр Сергеевич, — но внятного ответа не получил. Думаю, он все еще не теряет надежды выйти на твоего учителя, перехватившего артефакт у него из-под носа.

— Сказал бы я, где был его нос, когда судьба артефакта решалась. И если всплыла тема моего учителя, то мне позавчера интересное письмо пришло. Какой-то тип хочет обменять технику теневых врат на умение, которым учитель во время Колизея одному здоровяку голову отпилил. Просит меня помочь устроить ему встречу с учителем.

— Что за тип? — уточнил Петр Сергеевич.

— Понятия не имею, — я вынул из кармана письмо со старомодной восковой печатью и ленточкой, протянул главе рода. — Но у него отличные осведомители. Он прознал, что моя сестра гостит в Риме и согласился устроить встречу именно там. Интересно, кто ему сказал, что я планирую сестру навестить в ближайшее время…

Последнее я протянул задумчиво, косясь на Петра Сергеевича, оценивая его реакцию. Тот прочитал письмо, протянул его Бергу, сидевшему рядом.

— Очень похоже на ловушку, — сказал он.

— Похоже, — согласился я. — Но больно техника хорошая. Если бы я ее знал, Старицкий бы от меня не убежал.

— Ловушка, — сказал Берг, протягивая письмо дальше.

— Можно попробовать их обхитрить, — продолжил я. — Лично с ним встречусь и если он хочет техниками поменяться, то сразу сделку и заключим. А если им учитель нужен, то пусть сами его ищут.

— Хочешь сказать, что знаешь технику по… отпиливанию голов?

— Естественно. Я ее немного усовершенствовал, но менять буду исходный вариант. Есть у меня задумка объединить эту технику с боевым стержнем, который мне Император Цао подарил. Будет нечто вроде призрачного клинка. При должной сноровке танк пополам разрезать можно. Наверное. Я еще не пробовал, надо поэкспериментировать.

— Однозначно, ловушка, — подтвердил Конев, возвращая мне письмо.

— Вряд ли кто-то решит напасть на меня в центре Рима.

— Что скажет твой учитель, если уведешь у него из-под носа хорошую технику?

— Скажет, что я молодец, раз не упустил шанс.

— Значит, ты решил поехать, навестить сестру? — уточнил Петр Сергеевич.

— Да, — осторожно кивнул я.

— На самолете или на автобусе, привычным маршрутом?

Не ожидал, что разговор так легко будет повернуть в нужное русло. Думал, что Наумовы от этого отмахнутся, оставив обсуждение на потом.

— Скорее всего, на автобусе. С водителем пока не определился, но хочу Васю Балуева попросить. Я придумал, как его рукопашную технику немного улучшить. Не знаю, отпустят ли его в отпуск.

— Отпустят, — сказал Давид Карлович Берг. — Он уже давно пытается повысить эффективность техники, поэтому, если не отпустить, сбежит.

— Не самое удачное время для отпусков, — Петр Сергеевич посмотрел на меня с сомнением. — Хорошо, езжайте. Чтобы разрядить немного обстановку в столице, а то имя Кузьмы Федоровича слишком часто всплывать стало. С Геннадием Сергеевичем поездку обсуждал?

— Еще нет, но проблем не будет. Скоро летние каникулы и мои студенты разъедутся по домам.

— Тогда решено. Надолго планируешь уехать?

— Пока не знаю, — честно признался я. — Минимум на месяц, но, возможно, задержусь немного. Тася в августе должна родить, поэтому я бы не хотел мотаться с ней по всей Европе в таком положении. Поэтому либо на месяц уеду, либо до самого сентября. Хорошо бы к этому времени в России все наладилось. Но если что-то серьезное произойдет, вы мне сообщите, я все брошу, возьму у маркиза Сальви самолет и сразу прилечу.

Дальше разговор переключился на Бергов, у которых были небольшие проблемы с поставкой ингредиентов для энергетиков. Американская фирма, производившая основной компонент, не справлялась с ростом заказов. Они недавно открыли завод в Индии, и мы могли перестроиться на поставки оттуда. Но Берга интересовал вопрос о постройке небольшого завода непосредственно у нас. Работать по лицензии было не сильно дешевле, чем покупать готовый товар, но это бы позволило не зависеть от поставщиков. Петр Сергеевич план одобрил и просил зайти к нему с проектной документацией на будущий завод, чтобы оценить стоимость и целесообразность постройки.

Собрание глав семей продлилось около полутора часов. Обсуждались самые разные вопросы, связанные с жизнью рода Наумовых. Тему войны между Великими князьями избегали или затрагивали вскользь. Все как обычно, Зубовы просили денег, чтобы заручиться поддержкой пары министров в каких-то вопросах, Сургины жаловались на нового конкурента на банковском рынке. Поднялся вопрос о дальних родственниках Сургиных, желавших переехать из глубинки в центр, но его почти сразу зарубили, сказав, что пусть они расширяют наше влияние там, нежели толкаются в тесной столице.

После совещания Петр Сергеевич пригласил Давида Карловича в кабинет для короткой беседы, а нам следовало дождаться большого семейного обеда. Конев перехватил меня в коридоре, показав на окно, выходящее во двор.

— Я хотел рассказать тебе про Максима, — сказал он, глядя в окно. — Но Петр Сергеевич просил подождать несколько дней. Он как знал, что все закончится именно так, как закончилось. Мы в это время ждали обострение ситуации между братьями и серьезных столкновений.

— Забудем, — я махнул рукой. — Сам напортачил, самому и разгребать. Когда-нибудь наши пути с организаторами боев без правил пересекутся. Лучше скажите, почему не стали поднимать вопрос о том, что я помешал Воронцову и его сторонникам? Он, наверное, рвал и метал?

— Приезжал вчера, — улыбнулся Конев. — За несколько дней остыл немного, поэтому сильно не ругался. Говорил, что ты ему мешаешь и требовал отправить куда-нибудь подальше. Ты его так допек, что он обещал договориться с министерскими, чтобы тебя послом в Китай направили.

— Почему в Китай? — не понял я.

— Потому что от других направлений ты откажешься. К тому же у Императора Цао на тебя зуб, что уже хорошо.

— А я переживал, что меня в отпуск не отпустят, — я хмыкнул, покачал головой. — Как думаете, за лето Воронцов со своим братом разберется?

— Договориться им надо бы, — Конев поморщился, словно и его все происходящее достало. — Но Разумовский запятнал себя связями с анархистом. У тех же Дашковых от рук Старицкого погибла дочь главы второй ветви рода. И они жаждут крови причастных.

— Хорошо бы только причастных, а не всех подряд.

— Пойдем обедать, — он положил руку мне на плечо.

* * *

Дорога до Рима на автобусе составляла чуть больше трех тысяч километров, что с учетом остановок должно вылиться в три, максимум четыре дня пути. Маршрут проложила Тася, рассчитывая заехать в два города, которые давно хотела посетить. Первым шел Будапешт, вторым — Венеция. Можно было сделать небольшой крюк и заехать в Вену, но Тася это предложение отвергла. Сказала, что на обратном пути можно проехать через пару старинных городов Европы, но сейчас не хотела терять время.

С ректором вопрос об отпуске я решил без проблем. Его все происходящее в столице напрягало не меньше меня и будь его воля, он бы напросился с нами, пусть даже в роли водителя. С иностранными студентами тоже все прошло гладко. До сентября месяца они вряд ли полностью освоят новую систему тренировок и развития, поэтому единственное, что от них требовалось, это усердие. Моя поездка огорчила только сестер Цао, но Сяочжэй выглядела так, словно уже придумала способ, как достать меня и в Риме. Но больше всех обрадовался Василий. Нет, сначала поворчал, сказав, что затея дурацкая и лучше на частном самолете полететь, но я поделился с ним мыслями о развитии его умений ближнего боя, после чего он готов был нас с Тасей катать кругами по всей Европе. Созвонился я и с маркизом Сальви, предупредив, что скоро приеду в гости. Он сначала не поверил, но, когда убедился, что я не шучу, искренне обрадовался и пообещал устроить по этому поводу праздник.

Москву я покидал с некоторым облегчением. Будь моя воля, выкинул бы телефон в окно, забыв обо всех делах на пару месяцев. Но Петр Сергеевич настоял на том, чтобы я был постоянно на связи. Не считая Василия, в путь мы отправились втроем, с Тасей и Аленой. Сестры Юй должны будут завтра вылететь в Рим на самолете. Я хотел привить им немного самостоятельности, ну и доставить хлопот маме с братом. Они обещали уехать всего на пару месяцев, но возвращаться не собирались, свалив все проблемы на меня.

Когда мы пересекли границу Европы, на небольшом расстоянии за нами пристроилась машина полиции, привычно сопровождая. До самого Будапешта мы не делали больших остановок, только на одной из просторных стоянок задержались на всю ночь. Чем хорошо путешествовать по Европе, так это тем, что на крупных стоянках есть практически все, что может понадобиться путешественникам. В конце мая было еще немноголюдно, но минимум четверть просторной площадки занимали большие семейные машины и микроавтобусы. Было даже парочку трейлеров, вокруг которых бегали дети.

— Хороший автобус, — говорил Василий. — Даже лучше предыдущего, того, на котором мы к старикам Бергам заезжали.

— Удобный, — согласился я.

Мы сидели на складных табуретках перед специальным столиком с конфоркой, на которой закипал походный чайник. Солнце село, но темнело медленно, чем пользовались отдыхающие. Тася и Алена пару минут назад вернулись в автобус, а мы хотели немного позаниматься, пока выдался удобный момент.

— Скажу откровенно, — начал я, заваривая чай, — эту технику я подсмотрел на аукционе у Хантов. Точнее, подсмотрел принцип, а саму технику придумать уже несложно. Продали ее за сущие копейки, на фоне других лотов, но это вполне оправданно, так как в текущем виде техника откровенно слабая. Принцип же в правильной концентрации энергии. И для начала тебе нужно освоить принцип сжатия силы. Чтобы мы с тобой стоянку и наш автобус не взорвали, будем тренироваться вхолостую. То есть, создаем пустую сферу силы и начинаем ее сжимать.

— Давай по порядку, — собрался он. — Что такое «сфера силы»?

— Поставь ладони так, как будто мяч держишь, — я выставил руки перед собой. — Активируй доспех духа и выпускай чистую силу, совсем немного. Представь ее в виде тоненькой ниточки. Она должна течь в центр между твоих рук. Не дай ей раствориться бесследно и как только получится удержать этот поток, ты сразу все поймешь. Извини, простыми словами это не объяснить. Кстати, сжать сферу будет гораздо сложнее. Давай руки, я немного помогу. Только ты не сильно напрягайся, а то доспех духа мешать будет.

Процесс действительно был несложным. Василий освоил этот прием часа за полтора, только пока не мог придать этой силе форму сферы. Но я и не рассчитывал, что все получится за день. Пока он пытался совладать с простенькой техникой, я заглянул внутрь духовного моря, оценивая, насколько сильно вырос бутон ледяного лотоса. Сила по-прежнему стекалась к нему, намерзая, как вода на холодный железный шар. И что удивительно, я ощутил, что объем сил стал немного больше. Увеличивался он медленно, но постоянно. По моим прикидкам, когда лотос доберется до поверхности моря, объем может увеличиться раза в два. Хорошо бы это случилось до конца лета.

Попутно я тренировал жесткий доспех, пытаясь оценить все его возможности, преимущества и недостатки. Сейчас он мне казался перспективным для изучения и развития, пусть и с недостатками. Самым сложным оказалось перестраиваться и менять жесткий доспех на обычный. Для этого требовалось убрать первый и только потом поставить второй. А было бы здорово, превращать один в другой, не становясь при этом уязвимым на несколько секунд.

Утро следующего дня началось с небольшого дождя. К обеду мы планировали добраться до Будапешта и провести там часов пять. Я проснулся поздно, ближе к девяти, уже в дороге. Тася и Алена успели не только приготовить завтрак, но и съесть половину.

— Ты просил вчера посмотреть, — Алена продемонстрировала планшет, — насчет боев без правил. Оказывается, уже несколько дней сообщество шумит по этому поводу. Говорят, что ты все испортил.

— Сильно ругаются? — уточнил я, разрезая омлет на кусочки.

— И ругаются, и наказать требуют, — сказала она.

— Пускай. Я их немного поддел, уже хорошо. Я даже знаю, какую технику они придумают следующей. Но и для нее у меня есть аргумент.

Тася поставила рядом чашку с кофе, погладила по голове. Взяв руку, приложила к животу.

— Толкается с утра, — сказала она. — Такой же непоседливый, как ты.

Пару минут мы ехали молча. Тася улыбалась своим мыслям, Алена листала что-то в планшете.

— А в Италии на испанском говорят? — спросила Алена.

— Там на английском говорит только каждый четвертый и то, с горем пополам. Но если тебе нужен будет собеседник, не переживай, в окружении маркиза Сальви много людей свободно говорит на испанском. Аристократы его уровня обычно знают четыре, а то и пять европейских языков. Плохо, что русский учат неохотно.

— Ты еще какой-нибудь язык не думаешь подучить? — спросила она.

— Пока не думаю. А тебе, пока есть свободное время, стоит подтянуть английский…

К обеду, как и планировали, мы въехали в Будапешт. Довольно неожиданно зеленый пейзаж равнины сменился одноэтажным тихим пригородом. Но меня удивило то, что восточная часть города была одноэтажной, с редкими вкраплениями высоких домов. Радовало обилие зелени и деревьев. Помимо машины полиции, за нами пристроился высокий черный внедорожник с королевским гербом Венгрии на номерах.

Мы выехали к центру, где появились уже высокие старые дома, некоторые из которых выглядели так, словно нуждались в капитальном ремонте. После Москвы и Санкт-Петербурга, Будапешт казался провинциальным городом, особенно когда проезжаешь по окраинам.

Василий подобрал удобную стоянку в центре города, у большого парка. Недалеко от нас у туристического автобуса собиралась группа туристов, чтобы поехать дальше.

— Пойду узнаю, что от нас хотят, — сказал я, выглядывая в окно.

На стоянку въехал тот самый высокий джип, остановившись так, чтобы нас хорошо видеть, но оставаться на разумном расстоянии. Я открыл дверь, вышел, вдыхая прохладный воздух. Погода была теплой, но недавно прошел легкий дождик, смочивший асфальт и даже не оставивший после себя луж. Увидев меня, из джипа вышел мужчина лет сорока пяти в костюме с галстуком. Черные пышные усы, волосы, слегка побитые сединой, на руках черные перчатки. Следом вышел крепкий мужчина, явно телохранитель, но остался у машины. Усатый же направился в нашу сторону, бросив совсем короткий взгляд на туристический автобус.

— Добрый день, — поздоровался мужчина. На английском он говорил уверенно. — Позвольте представиться, Винце фон Райтц. Надеюсь, я не сильно отвлекаю Вас от путешествия?

— Кузьма Матчин, — кивнул я, догадываясь, что мое имя он прекрасно знает. — Пока Вы нас ничем не отвлекаете. Чем могу быть полезен? Вряд ли из-за любопытства вы так долго ехали за нами.

— Я подумал, что вы проедете мимо и не заглянете в наш город.

— Моя супруга хотела прогуляться по центру Будапешта, осмотреть достопримечательности и старинные дворцы.

— О, тогда у меня есть для Вас своевременное предложение. Как насчет того, чтобы осмотреть главный дворец столицы изнутри? Будайская крепость на берегу Дуная.

Фон Райтц показал жестом на запад, где можно было увидеть крепость, стоявшую на возвышенности. Необычное строение, этакий дворец, вставший на месте крепости за внушительной каменной стеной.

— А Вы всем путешественникам предлагаете подобные экскурсии? — уточнил я.

— Король Франц Четвертый приглашает Вас с супругой на обед.

— Неожиданно, — честно признался я. — Вот так просто приглашает?

— Так просто, — кивнул фон Райтц. — Хотя я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Лестно получить такое приглашение от самого короля, но у нас с супругой нет наряда для подобного мероприятия, — немного слукавил я.

— Это не станет препятствием для встречи, — он улыбнулся так, словно видел меня насквозь. — Король наслышан о Вас и хочет познакомиться. Вряд ли в скором времени выпадет подобный случай.

Можно было попробовать найти еще несколько аргументов, но судя по взгляду фон Райтца, он найдет ответ на любой из них.

— Надо с супругой посоветоваться, — сдался я.

— Подожду Вас здесь, — понятливо кивнул он.

Вернувшись в автобус, я столкнулся с тремя любопытными взглядами. Закрыв за собой дверь, оглянулся на секунду.

— Не томи, — сказала Тася. — У тебя вид такой, словно что-то случилось.

— Господин фон Райтц, — я кивнул в сторону окна, — передает нам приглашение на обед от короля Венгрии.

— Да? — Тася бросила в ту сторону задумчивый взгляд. — С чего это нам выпала такая честь?

— Понятия не имею. Но думаю, что неспроста.

На минуту повисло молчание. Василий переводил взгляд с меня на Тасю и обратно, удивленный таким неожиданнымвниманием к нашим персонам.

— В любом случае отказать будет некрасиво, — сказала Тася. — Надеюсь, обед случится не сию секунду? Нам нужно минимум двадцать минут, чтобы переодеться.

— Давай во дворец на автобусе поедем, — предложил я. — Раз нас так неожиданно пригласили. Алена, ты тоже переодевайся. А я пока пойду, сообщу, что мы согласные.

Как выяснилось, фон Райтц носил титул графа и занимал высокое положение при королевском дворе. В его ведении находилось несколько ведомств, в том числе Министерство иностранных дел, при этом сам он не был министром. Поговорить с ним толком не получилось, но нам он разрешил приехать во дворец на автобусе.

О Венгрии я практически ничего не знал, так как наемников из этой страны в нашей фирме не было. Школьный курс истории, который я знал с горем пополам, говорил, что Венгрия получила независимость от Австрии после Первой мировой войны и едва не потеряла ее вновь во время Второй мировой. Тася в этом вопросе разбиралась лучше и могла даже назвать полное имя правителя, Франца Иосифа Фердинанда. На мой взгляд, странно, что родословная короля уходила корнями в Австрию, с которой Венгрия последние полтора века была на ножах. И венгерской крови в нем была ровно одна шестнадцатая часть. Супругу его Тася сразу вспомнить не могла, но знала примечательный факт, что та выходила из королевского дома Сицилии.

Вблизи дворец выглядел внушительно, но немного серо. Если отбросить восхищение величественной архитектурой, то можно было заметить следы реставрации старого здания, еще не закрашенные и не спрятанные под слоем штукатурки или побелки. Еще строительные леса виднелись у дальнего края дворца, обступив угол высокого здания. Николай как-то пытался мне объяснить, во сколько обходится содержание большого и старого дворца, из чего я понял, что даже таким богачам, как Наумовым, подобная роскошь была не по карману. Здесь же все выглядело старым, но ухоженным и аккуратным. Понравилось роскошное убранство парадной части дворца, паркет, ковры, отделка стен и изысканные ткани мягкой мебели. Интересно было бы посмотреть и другие помещения, куда посторонних не пускали.

Нас проводили в просторную обеденную, выполненную в светлых тонах, где мы познакомились с королем Францем Иосифом. Это был строго и величественного вида худощавый мужчина, лет пятидесяти. Волосы или очень светлые или полностью седые, серые глаза и что-то знакомое в чертах лица. Одет он был в необычный костюм со стоячим воротником, отдаленно напоминающим френч. Знакомство вышло интересным, даже с учетом, что больше говорил я. Мне показалось, что король очень хотел выглядеть добродушным, но где-то в глубине глаз мелькала жесткость. Чуть позже к нам присоединилась супруга короля, красивая женщина, лет на десять его моложе. В общем, обед прошел в дружеской обстановке и ничем не выделялся, кроме одной маленькой детали. Королева очень хотела знать, зачем мы едем в Италию. Тася это тоже заметила, но виду не подала. Она предпочитала больше молчать, позволяя мне отвечать на вопросы о нашем путешествии.

Возвращаясь к королеве, то я бы ее назвал хитрой лисой, которая встретила колобка. Как хищник, притворяющийся безобидным существом, подкрадываясь все ближе и ближе, говоря добрые и ласковые слова. А может, у меня просто паранойя разыгралась.

— Дочь герцога, нашего хорошего друга, учится в группе под Вашим руководством, — сказала королева, Анна Каролина.

— Насколько я знаю, из всех студентов, дочерью герцога является только Мартина Фернандес де Кардона и Бертран Рей, — сказал я, обрадовавшись, что с первого раза удалось вспомнить ее полное имя.

— Все верно, — улыбнулась она. — Вы знакомы с Хесусом де Кардона?

— Не довелось пересечься. С сыном его знаком и так, с парой родственников.

Король посмотрел проницательно, сразу поняв, что с герцогом у нас дружба не заладилась.

— Супруга герцога позвонила нам, сказала, что Мартина возвращается домой, — продолжила королева. — А причина в том, что ее учитель срочно уезжает в Италию. Мы подумали, что это странно.

— Ничего странного, — ответил я, не понимая, к чему она клонит. — Моя младшая сестра гостит сейчас у маркиза Сальви. Она недавно родила дочку, и я планировал их навестить.

— Маркизы Сальви? — прищурилась королева. Мне показалось, что я слышу, как в ее голове быстро защелкали шестеренки. Она посмотрела на супруга странным взглядом.

— Маркиз старый друг нашей семьи, — пояснил я. — Он как-то нам помог, а мы ему.

— Друг семьи? — уточнил король, словно данный термин невозможно применить к благородным особам положения семьи Сальви.

— Луиджи Сальви сказал, что помолвит сына и дочь моей сестры.

Лица правителя и его супруги немного вытянулись, и я едва сдержал улыбку, так как они это сделали очень похоже.

— Знакомы ли Вы с королевской семьей Италии? — спросил после недолгого молчания Франц.

— Только с Витторией Кристиной Савойской.

— Ди Савойя, — кивнул он, словно отвечал своим мыслям.

Дальше разговор неожиданно свернул на нейтральную тему, и о моем визите в Италию окончательно забыли. Надо будет маркизу об этой встрече рассказать, пусть он мне объяснит, что сегодня произошло, и почему венгерский монарх так переживает об Италии. И хорошо бы понять, почему ко мне возник такой большой интерес?

В Будапеште мы задержались еще на пару часов, прошлись по набережной, посетили Рыбацкий бастион, откуда открывался прекрасный вид на реку и город. Тасе прогулка понравилась, как и Алене, которая все еще находилась под впечатлением от встречи с королем. Потом была поездка на запад и тихая ночь. А весь следующий день мы гуляли по улочкам Венеции, катались на лодках по каналам и просто отдыхали. Даже постоянная слежка не испортила настроение. Надо отдать должное местным специалистам, но за целый день я смог заметить слежку всего дважды, и каждый раз после этого группа тайного сопровождения полностью менялась. Готов поспорить, что приветливый парень, катавший нас на гондоле, был из их числа. Потому как вряд ли эксперт второй ступени будет зарабатывать на жизнь таким образом. Но мешать нам никто не собирался, поэтому на слежку можно было закрыть глаза.

Последний рывок в пять сотен километров мы проделали поздно вечером, не доехав до Рима километров пятьдесят. Помешала пробка из-за аварии, и где-то в час ночи мы припарковались на стоянке для грузовиков недалеко от города. Утром же, когда рассвело, мы въехали в Рим, красивый город, с прекрасной старинной архитектурой. Рай для туриста, куда ни пойди, обязательно будет на что посмотреть. Это, наверное, единственный город, работа в котором мне запомнилась и оставила исключительно положительные эмоции. Здесь я впервые познакомился с человеком очень высокого положения, которому не хотелось врезать по морде после десяти минут общения. Напротив, нашей дружбой я дорожил.

Поместье маркизов Сальви располагалось почти в центре Рима, в районе Челио на северо-востоке от Колизея. Здесь расположены виллы богатых и знатных господ, так или иначе поддерживающих семью Сальви, поэтому часть района почти всегда закрыта для посторонних. Наш автобус остановили еще на подъезде, но довольно быстро пропустили, убедившись, что в гости пожаловали Матчины. Я еще утром созвонился с сестрой, поэтому нас ждали.

— Красиво здесь, — сказала Алена, глядя из окна на одну из вилл, мимо которой мы проезжали.

— Маурицио рассказывал, что его семье пришлось постараться, чтобы отстоять район, когда город бурно развивался. Они даже взяли на полное обеспечение местный храм, позволяя всем желающим его свободно посещать, включая многочисленных туристов. А еще они заботятся о довольно большом участке старинной городской стены, которой почти две тысячи лет. Туда, правда, никого не пускают, но со стороны посмотреть можно. Будет время, свожу на экскурсию. Здесь недалеко Маурицио лошадей выращивает, у него шикарные конюшни. В общем, посмотреть есть на что.

— Как к нему обращаться? — спросила Тася.

— Ваше сиятельство? — подержала вопрос Алена, произнеся это на английском со смешным акцентом.

— Во время официальных мероприятий, — кивнул я. — А в повседневной жизни можно назвать его синьором Сальви, так к нему многие обращаются, и он на это не обижается. Подъезжаем.

Я встал и поспешил к Василию, чтобы он не проехал мимо нужного поворота. Мне показалось, что количество охраны на территории района немного выросло с того момента, когда я был здесь в прошлый раз. К тому же у въезда в район дежурил мастер, что местные обычно считали чрезмерным.

Поместье Сальви было двухэтажным, выполненным в красивом средневековом итальянском стиле. Просторный двор со скульптурной композицией в центре, где мы спокойно развернулись. У входа в поместье появился невысокий мужчина в изысканном светлом дублете, расшитом золотом, таких же штанах до колена с подвязками и колготках. Маурицио Сальви, собственной персоной. На вид ему было около сорока пяти лет, лицо доброе, а взгляд такой, словно он задумал какую-то шалость. Волосы черные, без признаков седины, но сейчас этого почти не было видно, так как он носил средневековый берет с пером. Кстати, погода с утра солнечная, на небе не одной тучки и день обещал быть жарким. От обилия света и ярких красок настроение поднималось и накатывало чувство расслабленности, словно ты действительно прилетел в отпуск после долгого и тяжелого года.

Я вышел первым, помог спуститься Таисии, подал руку Алене, чтобы ей было не обидно, что обделили вниманием.

— Кузьма! — Маурицио подошел, выразительно сказал что-то на итальянском и приобнял за плечи. — С нашей последней встречи ты немного вырос. Тебя почти не узнать.

— Два года всего прошло, — напомнил я. — Вот Вы совсем не изменились. Знакомьтесь — Таисия, моя супруга и Алена — ученица.

— Рад познакомиться, — он радушно улыбнулся, затем привычным взглядом художника или портного осмотрел девушек с ног до головы. — Зовите меня Маурицио. Добро пожаловать в мое поместье. Чувствуйте себя как дома. Тем более, скоро наши семьи породнятся.

Последнее он произнес с хитрой улыбкой, бросив взгляд на округлившийся живот Таси.

— Светлана говорит, что вы ждете наследника? — уточнил Маурицио.

— Все так, — кивнул я. — Кстати, мама уже приехала? Обещала…

Можно было не продолжать, так как из дома вышла мама в сопровождении Оксаны. Не знаю, как маркизу удалось уговорить маму, но они сейчас выглядели как две благородные дамы, века из шестнадцатого. Дальше пошли объятия, затянувшиеся минут на пять. Со двора мы переместились в просторную гостиную, где я узнал, что мама с Сашей прилетели два дня назад. Брат сейчас отсыпался в гостевом доме, сказав не будить его до обеда. Минут через пять к нам присоединилась супруга маркиза и их старшая дочь Эсмеральда. С дочери Маурицио практически и началось наше знакомство с Сальви. Красивая женщина двадцати семи лет, мать двух прекрасных близнецов, в которых маркиз души не чаял. А вот супруг Эсмеральды мерзавец и негодяй. Правду говорят, что в семье не без урода, поэтому о нем я решил не вспоминать. Собственно, по этой причине Эсмеральда и жила с родителями.

После знакомства с женщинами Сальви, Тася попросила переодеть ее в такой же наряд, чтобы не выделяться. Маурицио к этому был готов и наверняка уже подобрал кучу платьев. И пока женщины удалились в примерочную, маркиз пригласил меня в особую комнату, где работал над костюмами и платьями века от двенадцатого и до восемнадцатого включительно. До завтрака оставалось меньше часа и нужно было успеть переодеться.

— Спасибо, что разрешили Оксане с мужем пожить у вас, — сказал я, проходя мимо большого стола, на котором были разложены выкройки и рисунки своеобразных старинных нарядов.

— Пустяки, — отозвался он, проходя к манекену с дублетом, почти таким же, как у него, только расшитому не так богато. — Сыновья разбежались, поэтому мы с Флорой даже рады, что она решила погостить у нас. Но больше всех радуется Луиджи.

— Да, он меня сильно озадачил, когда сказал про помолвку.

— О, он настроен решительно. Бордовый? — он продемонстрировал еще один дублет, только темного цвета.

— Нет, лучше светлый.

— Возможно, я немного не угадал с размером, — скептически произнес он, глядя на светлый вариант. — Примерь и скажи, если будет тесно.

— Хорошо, — я вздохнул, подумав, что еще пару лет назад, ему пришлось бы постараться, чтобы убедить меня переодеться в подобный наряд.

— Как доехали, без происшествий?

— Замечательно прокатились. Заехали в Венецию, посетили Будапешт и даже отобедали с Францем Иосифом Фердинандом.

— Неплохо, — Маурицио уважительно посмотрел на меня. — Никак он решил тебя со своей племяннице познакомить?

— Нет, — я улыбнулся. — Просто интересовался, зачем я еду в Италию. Кстати, это меня удивило.

Я коротко пересказал встречу с королем Венгрии, попутно примеряя расшитую светлую рубашку и дублет. Сидело неплохо, хотя Маурицио смотрел больше скептически.

— Это его супруга переживает за брата, — сказал он. — Последний месяц у нас… шумно.

— Что-то случилось или только намечается?

— Это большой разговор, который я хочу отложить. Нам будет о чем побеседовать вечером, но не сейчас.

— Хотя бы намекните.

— Все началось с того, что наследник Его Величества Карла Альберта Шестого взял в жены девушку недостаточно высокого положения, чтобы наследовать трон, — с непонятной интонацией произнес маркиз. — Такой скандал…

Маркиза Сальви о короле Италии всегда отзывался исключительно хорошо. Но в дебри местной политики я посвящен не был, поэтому не мог сказать, чем грозил поступок наследника для всего королевства. Но отказаться от престола подобным образом шаг, мягко говоря, необычный и странный.

— Надеюсь, король хорошо себя чувствует?

— Со здоровьем у него все в порядке и пусть боги подарят ему еще сто лет жизни. Но все произошедшее стало для него такой же неожиданностью, как и для нас всех.

— А другие наследники правителя?

— Только сын.

— У вас же строгая последовательность, кто должен наследовать трон, в чем проблема? Хотя судя по тому, что у нас с этим все в порядке, а бардак такой, что… Эх, лучше и не вспоминать. Можно сказать, что я поэтому и сбежал.

— Убегать — значит отдать инициативу в руки соперника, — наставительно сказал он. — Позволить кому-то решать твою судьбу, если не сейчас, то в будущем.

— И не поспоришь, — согласился я, слегка поморщившись. — Оправдание найдется у каждого, но эти… не знаю какое слово можно подобрать, чтобы не крыть матом. Мне нужно-то немного времени, чтобы перейти на новый уровень. В текущей ситуации или в монастырь уезжать или в отпуск. Я выбрал второе. А у вас хорошо, погода отличная, море, пляжи и морские прогулки. Так что до сентября я в отпуске. Хочу, чтобы Тася родила в спокойной обстановке, не переживая и не нервничая из-за меня. Она последние три недели даже спит плохо и… В общем, и из-за нее тоже я решил уехать от проблем подальше. Что?

Я посмотрел на Маурицио, выглядящего задумчиво.

— Нет, все хорошо, — улыбнулся он, но в глазах мелькнул огонек, обещавший, что ближайшие три месяца скучно мне не будет.

Насколько я знаю, король Италии ровесник Маурицио и даже если его сын решил отстраниться от борьбы за трон, то ближайшие лет двадцать он будет спокойно править. И это минимум, так как власть он может и не передавать, пока рассудок его не покинет окончательно. А может, король фортель выкинет и еще одного наследника заделает.

— А почему принц так внезапно решил от трона отказаться? — спросил я, принимая колготки и штаны до колен с бантами. — Его же вроде с детства должны готовить, чтобы он правление страной принял. А он так… неожиданно поступил.

— Все мы люди, — развел руками маркиз. — Не знаю, что им двигало. И никто из моих знакомых сказать не может, из-за чего это. Ходят слухи, что он с отцом сильно поругался пару месяцев назад. Кузьма, о каком новом уровне ты говорил только что? Ты же по силе как мастер второй ступени был еще два года назад.

— Странно, что развитие только двумя ступенями ограничено, — сказал я, решив, что эту тему, действительно, лучше отложить до вечера. — Думаю, что смогу стать на порядок сильнее обычного мастера, качественно продвинувшись в развитии, но до Великого еще очень далеко. Может быть, я стану первым в мире мастером третьей ступени.

— Хорошая цель, — кивнул он. — Я в твоем возрасте был экспертом и задумывался только о том, как бы укрепить основу, чтобы года через четыре стать мастером. А меня ведь считали одаренным и предсказывали, что смогу прорваться на самый верх.

— Это все хорошая наследственность и секретные тренировки, — рассмеялся я.

— Наследственность — это хорошо, — задумчиво произнес он. — Кузьма, переодевайся, не тяни, а то мы опоздаем на завтрак и расстроим женщин.

Глава 2

Завтрак в поместье Сальви превратился в небольшой праздник, с переодетыми слугами и традиционными итальянскими блюдами. Мы по очереди делились событиями последних месяцев, главным из которых стало рождение дочери Оксаны. По-моему, мама этому событию радовалась больше других. Сказала, что сбросит все дела на Сашу и останется здесь, чтобы провести лето с дочерью и внуками, имея в виду рождение нашего с Тасей сына. Маркизу Сальви эта идея понравилась, и он сказал, что мы можем занимать просторную виллу по соседству сколько угодно долго. Даже в шутку предлагал переехать насовсем. Еще одной хорошей новостью стало то, что в Италию перебрался дядя Ринат, купив квартиру буквально в соседнем квартале. Если не считать разговора по телефону, то я его два года не видел. Двоюродный брат отца до сих пор не желает возвращаться в Россию. Сейчас они вместе с Николаем Трубиным и Джимом занимались чем-то очень важным и секретным на Сардинии. При этом мама делала вид, что ничего не знает и это все дела маркиза Сальви.

Меня буквально все завалили вопросами о том, что сейчас происходит в России, и как я умудрился поучаствовать во всем этом. Слушали же с разным выражением на лицах. Хотя я и не вдавался в подробности и касался проблем поверхностно, мама хмурилась, а маркиз с супругой и дочерью выглядели удивленно. Особенно их поразила история с нападением на царский поезд бандитов во главе с анархистом. Женщины только головой качали, когда я рассказывал, как выводил императорскую семью через лес. Не знаю, насколько это был большой секрет, но вряд ли собравшиеся сегодня станут плодить слухи. Зато мне удалось удивить маму и сестру, когда я сказал, что маркиз Сальви — двоюродный брат Елены Алексеевны, супруги императора. Их мамы являются родными сестрами. Вот так бывает, знаешь человека не первый год, а, оказывается, что он еще и родственник императора.

На фоне общего хорошего настроения плохие темы быстро забылись и завтрак закончился на позитивной ноте. В самом конце маркиза отвлекли каким-то важным телефонным звонком, мама отправились будить Сашу, а Оксана спешила проверить, не проснулась ли дочка. Пока все были заняты, я предложил Тасе и Алене прогуляться по саду и дойти до конюшен. Синьора Флора, супруга маркиза, сказала, что мы приехали очень вовремя, чтобы увидеть редкую и дорогую породу, привезенную с Сицилии.

— И все-таки, как ты познакомился с маркизом? — спросила Тася, когда мы вышли в сад.

— Я же рассказывал…

— Только поверхностно. Что-то про торговлю оружием и местных анархистов.

— Обычная история. Все началось с Африки, где нашему кораблю сильно досталось, а денег на ремонт не было. Мы взяли заказ на перевозку оружия, якобы для каких-то наемников в Европе. Мама еще тогда говорила, что это дело с дурным запашком, но деньги были нужны. Настораживала конечная точка маршрута, не крупный торговый порт, а Ливорно. Это недалеко от Пизы. Мы еще причалить не успели, а нас с шумом задержали, как террористов. И если бы мы не были известной фирмой наемников, все бы сразу закончилось плохо. В нашем же случае, власти решили провести проверку, и мы застряли в порту.

— А как они узнали, что оружие для анархистов или террористов? — спросила Алена.

— Это несложно, — отмахнулся я. — Тут важно другое, что нас кто-то просто сдал. Власти Италии точно знали, что и где искать.

Мы неспешно дошли до края сада, вышли через калитку и направились по дорожке в сторону поля и виднеющихся вдалеке загонов. Местные, видя средневековые наряды, сразу понимали, что мы важные гости маркиза, поэтому и работники, и охрана почтительно кланялись.

— Я вижу, что маркиз и его семья к вам относятся очень хорошо, — сказала Тася, глядя на садовников, низко кланяющихся и даже снявших широкие шляпы. — Практически как к родственникам. Со стороны это кажется странным. Так что дальше было?

— А дальше было весело, — хмыкнул я. — Это все случилось после разговора с главой клана Фудзивара. Я и без этого был трудным подростком, а когда меня спустили с небес на землю, взрослым со мной стало еще тяжелее. Мама поэтому и организовала долгий круиз, затянувшийся почти на полгода. Примерно тогда я и начал подниматься на уровень мастера. Укрепление тела — не классический способ развития, поэтому четкие границы сложно обозначить, но мой доспех духа тогда ничем не уступал маминому. А она, на секундочку, была полноценным мастером, способным подняться на вторую ступень, если бы всерьез этим занялась.

— Это долгая история, — я показал на одинокое дерево, под которым кто-то установил несколько лавочек, — можно посидеть в тенечке. Погода замечательная. Как же я по такому теплому солнцу соскучился.

Тася крепче сжала мою руку, улыбнулась. Мы с большим удовольствием расположились на лавочке, наслаждаясь легким теплым ветерком.

— О чем я рассказывал? Точно, о вредном Кузьме, обидевшимся на все благородные кланы мира и вынашивающим планы основать свой собственный. А мне еще даже шестнадцать не исполнилось. В общем, когда корабль арестовали, мы с мамой поругались и я угнал катер. Он у нас отменный, шестьдесят километров вдоль побережья на север я прошел примерно за полтора часа. Только забыл посмотреть топливо в баках. Как раз к обеду добрался до какого-то залива, где было несколько причалов, ремонтных доков и заводов. Там даже военный корабль стоял и пара ржавых корыт на вечном приколе. В голову пришла идея разбойным путем раздобыть немного топлива, так как денег у меня не было. Значит, присмотрел я старенький буксир у ремонтного дока, на причале которого стояло несколько катеров и яхта. В разгар дня людей там не было, и я подумал, что все получится сделать тихо…

* * *

Я заглушил двигатель, спешно пересаживаясь и контролируя, чтобы катер не слишком громко ударил в борт старого буксира. Вдоль длинного бетонного причала любой громкий звук разлетается эхом и хорошо, что наш катер как раз был сделан так, чтобы как можно меньше шуметь. Надо было с собой Джима взять, а то одному довольно сложно со всем управляться, но мне удалось с первого раза привязать катер к буксиру. Канистру я пока брать не стал, решив для начала разведать местность.

К большому разочарованию буксир был пуст. Кто-то неаккуратно разобрал и снял все, что могло представлять хоть какую-то ценность, включая двигатель. Пара топливных баков была пуста, один даже пробит насквозь. Грязь и мусор вокруг говорили, что ловить здесь нечего. Не знаю, кто бросил в таком месте буксир, но прямо перед ним на причале стояло два контейнера, скрывающие корабль от взглядов со стороны. Кто-то таким образом решил убрать с глаз долой старую и ржавую консервную банку. Сразу за контейнерами стояли и лежали корпуса катеров и даже большая яхта, которую я приметил с воды. За всем этим добром располагалось двухэтажное здание, окна которого выходили либо на противоположную сторону, либо их вообще не было. Спустившись на причал и обойдя контейнеры, я направился к яхте, заранее догадываясь, что топлива в ней нет. Если его где-то искать, то только в здании или вон в тех красивых бочках.

Когда я обходил нос яхты, что-то негромко свистнуло позади, и мне на голову с силой опустилась металлическая труба. Раздался глухой звук, словно трубой ударили по стволу дерева. Выждав секунду, я осторожно обернулся, увидев девушку лет двадцати, в грязном и немного рваном светлом сарафане. Она сжимала трубу, намереваясь еще раз огреть меня по голове. Увидев мой удивленный взгляд, девушка смешно зачирикала на итальянском, угрожающе выставив перед собой импровизированное оружие. Взгляд хотя и испуганный, но решительный. Я такие видел много раз, когда мы пиратов били и в трюмах девушек находили. Почему-то первая мысль была о том, что она от пиратов и работорговцев сбежала.

— Эй, красавица, ты с трубой поосторожней, — миролюбиво сказал я, поднимая руки. — Non sparare mi arrendo.

Она подозрительно посмотрела на меня. Волосы черные, доходящие до середины спины, правильные черты лица, глаза зеленые, обворожительные, ее смело можно назвать красавицей. Ногти аккуратно подстрижены и не очень грязные, даже прозрачный лак не сошел, значит, похитили совсем недавно.

— Ты кто? — спросила она на хорошем английском.

— Мимо проходил, — дружелюбно улыбнулся я с некоторым облегчением. Все-таки когда ты с кем-то говоришь на одном языке — это лучше, чем изъясняться жестами. — Тебя что, похитили?

Девушка коротко и как-то отрывисто кивнула.

— Ты местная? На итальянском неплохо говоришь.

— Катер — твой? — она мотнула головой в сторону буксира.

— Мой, но топлива хватит только вон до тех причалов дойти. Хочешь, отвезу тебя туда? Там полиция, они тебе помогут.

— Не помогут, — поморщилась она. — Они с ними заодно…

Девушка изменилась в лице, бросив взгляд поверх моего плеча и юркнула за корпус яхты. Повернувшись, я увидел мужчину в строгом черном костюме и блестящих солнцезащитных очках. И что примечательно, в руке он сжимал пистолет с длинным цилиндром глушителя.

— Нон спараре, — повторил я фразу, подслушанную у капитана Ливио, утверждавшего, что она переводится как: «не стреляй».

То ли Ливио меня обманул, то ли этот тип на итальянском не говорил, но он дважды нажал на спусковой крючок. Такой выстрел американцы называют «тап-тап», только с глушителями он не работает, так как из-за особенности работы затворной рамы, длинный ствол слишком сильно подбрасывает вверх. Но что-то я отвлекся. Как говорит Джим, если день не задался с утра, то лучше из комнаты вообще не выходить. А день у меня не задался еще с позавчера.

— Ах ты падла, — тихо сказал я, постепенно разгоняя доспех духа. Потер два ушиба на груди, куда ударили пули, испортив модную рубашку с коротким рукавом.

Несколько секунд мы стояли, глядя друг на друга, затем я бросился вперед, а он выстрелил еще как минимум три раза. С активным доспехом я мог остановить автоматную очередь, выпущенную в упор, поэтому легкие пистолетные пули даже не заметил. Добравшись до него, протаранил плечом, повалив на землю и вцепился руками в шею. Эксперт мне попался весьма высокого уровня, так как шея хрустнула неохотно, только когда я приложил силу. К тому же он не растерялся и умудрился еще дважды выстрелить мне в бок.

Отпустив хрустнувшую шею бандита, я огляделся, ожидая, что появятся его друзья. Прислушался, но ничего не услышал. Быстро пошарив по карманам убитого, выудил пухлое портмоне и круглые карманные часы на цепочке, которые просто отбросил в сторону.

— Можешь еще раз ударить, если тебе от этого станет легче, — сказал я, заглядывая в портмоне. — Неплохо, неплохо.

— Он мертв? — спросила девушка, подкрадываясь сзади и все еще сжимая кусок трубы в руках.

— Мертвее не бывает, — я поднялся, толкнул ногой пистолет, чтобы он откатился подальше. — Оставь, бестолковое оружие. Видишь, на затворную задержку встал, значит, патроны кончились. К тому же у тебя карманов нет. Так и будешь с ним ходить?

Девушка с сомнением посмотрела на пистолет, затем цыкнула. Подумав немного, отставила трубу, прислонив ее к корпусу яхты.

— Надо отсюда уходить, — сказал я, демонстрируя девушке пачку купюр. — Хватит, чтобы купить бензин. Хочешь, поехали со мной, если полицию боишься. У нас корабль в соседнем порту.

— Он тебя ранил? — спросила она, показывая на обожженные порохом дыры сбоку на рубашке.

— Пара синяков, — я задрал рубашку, показывая два круглых и ярких синяка на груди, размером в монету пятьсот йен. — Застал врасплох и я не успел доспех поставить. Хорошо не из автомата палил, иначе синяк был бы с кулак. Ладно, надо уходить, а то мама и без этого на меня будет сердиться, а если узнает, в какую ерунду я тут влип, запрет в трюме и не выпустит, пока мы в Японию не вернемся.

— Постой, — девушка остановила меня. — А вы?..

— Наемники мы, — пояснил я. — Международная фирма, Матчины, слышала? Хотя, откуда.

— Тогда я хочу вас нанять, — заявила она. — Только прямо сейчас, у нас время мало. Мне нужно детей забрать и попасть в Рим.

— Рим? — удивился я. — Мне Ливио карту показывал и от Ливорно туда триста километров вдоль берега, а отсюда все три с половиной сотни. На одном баке не дойдем, надо будет заправляться… Точно, я бочку с нашего корабля возьму и за день доберемся. Только сейчас нужно заправку найти, а то на катере бак пустой, я об этом уже говорил… Ну, что стоишь, где твои дети? Грузимся и поехали.

— Их забрали, — хмуро сказала она. — Они в Сарцане. Скоро их должны увезти оттуда…

— Ты, это, не раскисай, — сказал я как можно более ободряюще. — Далеко до Сарцаны этой? На катере дойдем?

— Километров десять, — она показала на восток, в противоположную от моря сторону. — Мы на машине сюда приехали, можно ее взять.

Я задрал голову, чтобы посмотреть на безоблачное небо, затем взъерошил волосы и тихо выругался.

— Ладно, показывай, где у них машина, — решительно сказал я. — Правда, из меня водитель как из лодки пароход.

Неприметную серую машину мы нашли довольно быстро, всего в сотне метров от причала, между промышленными зданиями. Удивительно то, что почти сразу за зданиями начиналась дорога и какой-то поселок с двухэтажными домами. Девушка, деловито обошла машину и лично уселась за руль. Жаль, что ключи оказались в замке зажигания и мне не удалось похвастаться особым умением угонять машины, которому меня Джим научил. Мы аккуратно развернулись и резво выехали с промзоны на дорогу.

— Тебя как зовут? — спросил я, заглядывая в бардачок. Внутри лежали какие-то буклеты, карта и еще куча хлама.

— Эсмеральда, — сказала она.

— А я Кузьма, будем знакомы. Кто детей похитил, местная мафия?

— Не важно, — отозвалась она.

— Очень даже важно. Мне нужно знать, есть ли среди них мастер, сколько у них экспертов и насколько серьезная охрана. От этого зависит, что мы делать будем, штурмовать нагло или устраивать засаду.

Она как-то странно посмотрела на меня, поджала губы.

— У нас на корабле два мастера и сорок бойцов, — сказал я, чтобы ее успокоить. Вытянуть всех с корабля будет непросто, но мне хватит и одного Джима. — Но если там, куда мы едем, мастеров нет, то я и сам справлюсь.

— Мастера там нет, — заверила она. — Четыре человека охраны и одна нянька.

— Вот и отлично. Можешь на меня положиться, я пуленепробиваемый.

В общем, пока мы ехали, Эсмеральда рассказала, как оказалась в ремонтной мастерской, рядом со старым буксиром. Оказывается, ее приказали убрать и спрятать концы в воду, отправив на это дело двух головорезов. Только один внезапно девушку пускать в расход отказался и второй его без зазрения совести шлепнул. Пока они разбирались друг с другом, Эсмеральда умудрилась сбежать, найти по пути металлическую трубу и огреть ею меня по голове. Это у нее от стресса в голову замечательная мысль залетела, что можно мой катер угнать, только забрать ключи сначала следовало. Будь на моем месте кто другой, раскроила бы голову. Честно, не знаю, можно ли более удачно на берег сойти или я один такой везучий?

Почему девушка боялась обратиться в полицию, стало понятно, когда всплыло имя местного клана. Это было плохо, так как мама категорически запрещала ввязываться в любые разборки и дела, если это касалось кланов или властей страны, где мы находились. Постоянно твердила, что мы наемники, а не бандиты. И что мне теперь, бросить эту прелестную девушку, у которой детей похитили? Я себя уважать перестану, если оставлю все как есть. Она ведь туда в одиночку полезет и клановые ее обязательно поймают, после чего доведут дело до конца.

До ближайшего городка действительно оказалось километров десять. Там мы проехали пару кварталов, свернули на тихую улицу и остановились недалеко от двухэтажной виллы. В разгар дня прохожих вокруг было немного, но люди ходили.

— Там? — я показал на дом.

— На втором этаже, те окна, — сказала она.

— Сиди здесь, я тихо войду во двор, разберусь с охраной и выйду с детьми…

— Я с тобой, — заявила она тоном, говорящим, что спорить бесполезно.

— Одному быстрее… ладно, пойдем вместе. Через забор сможешь перелезть? Тогда пошли.

Как выяснилось, виллу охраняли из рук вон плохо. Я бы сказал, что не охраняли, а просто отбывали время. Первый охранник попался у входа в дом, читая книгу под навесом, сидя спиной к нам. Жалеть я никого не собирался, поэтому бил так, чтобы одного удара хватало с запасом. Второго мы нашли в гостиной и немного пошумели, когда он упал, сломав под собой стул. На звук спустился третий, владевший приемами карате и джиу-джитсу. Мы сцепились с ним на лестнице. Он стоял выше, пытаясь достать меня ногой в лакированном черном ботинке. Пришлось броситься вперед, подхватить его и пробежав пару ступеней вверх, протаранить дверь в одну из спален. И пока я с ним возился, Эсмеральда успела добраться до угловой комнаты. Я только из обломков двери поднялся, а она уже появилась в коридоре с парой мальчуганов лет двух, не больше. И вид в этот момент у девушки был такой, словно она няньку голыми руками задушила, и того, кто на ее пути сейчас встанет, ждет та же участь. Показав ей большой палец, я первым выбежал из дома.

Последний охранник нашелся в тот момент, когда мы садились в машину. Мастер, которого, по словам Эсмеральды, в доме быть не должно. Он понимал, что не успевает к машине и разрядил в меня извилистую и ослепительно яркую молнию. Слабак, только поднявшийся на ступень мастера. Но даже так, громыхнуло оглушительно и меня обдало жаром, запахом озона и ослепило на несколько секунд. Я был почти уверен, что справлюсь с ним, но в это время меня кто-то схватил за руку и буквально втянул в машину. Ну а дальше, с визгом шин мы сорвались с места и помчались вверх по улице, провожаемые взглядами испуганной парочки прохожих. Мастер еще немного бежал за нами, но в режим входить он не умел, поэтому отстал на первом же повороте.

До Рима мы ехали четыре с половиной часа вдоль побережья. Сменили машину, заправились на те деньги, что я отнял у первого бандита. Неугомонные ребятишки вряд ли понимали, что происходит. Они немного испугались хлопка молнии, но довольно быстро забыли об этом неприятном происшествии. Хорошо, что не капризничали в дороге и даже умудрились проспать половину пути.

Когда мы добрались до столицы, на часах было уже шесть вечера. Еще полчаса отняла у нас пробка на одной из улиц и длинная гусеница из машин. Но, в конечном итоге, мы добрались до очень тихого квартала с роскошными виллами и серьезной охраной. Эсмеральда охранников едва не сбила, когда они попытались преградить нам дорогу. Промчавшись по улице, она свернула к одной из вилл, остановила машину и только в этот момент облегченно выдохнула. Неспешно отпустила руль. Глазки у нее заблестели, но она нашла в себе силы собраться, вышла из машины, забрала детей и скрылась в доме, где ее уже ждали. Нет, я совсем не обиделся, что про меня забыли. Вышел из машины, немного размял ноги и с любопытством оглядел двор. Богатый дом, охрана квартала, здесь наверняка живут не бедные люди, которые вспомнили про меня минут через пять. На пороге появился невысокий мужчина лет сорока в дорогом костюме, словно только что вышел с деловой встречи на самом высоком уровне. Подошел, осмотрел меня с ног до головы.

— Молнией попали, — сказал я, имея в виду немного прожженные и подкопченные штаны. Рубашка пострадала еще больше, поэтому я на одной из заправок купил футболку с изображением старого города с крышами из оранжевой черепицы. — Кузьма Матчин.

— Маурицио Сальви, — он пожал протянутую руку и улыбнулся. Капитан Ливио говорил, что в Италии любят при знакомстве пожимать руки. — Эсмеральда сказала, что ты наемник.

— Да, Матчины, международная фирма наемников, — в голову пришла мысль, что я все-таки вляпался в разборки между кланами и надо бы делать ноги, пока дело не приняло серьезный оборот. — Наш сухогруз застрял в порту Ливорно. В общем, кхм, госпожа Эсмеральда наняла меня в качестве телохранителя. Чтобы все было законно, надо бы договор оформить и подписать. Стандартная ставка на охрану и сопровождение — десять тысяч долларов…

Глядя на непроницаемое лицо итальянца, который сверлил меня взглядом, я развел руками, как бы говоря, что не виноват и это цены такие. Правда, я их задрал вдвое, но чисто машинально, как брат учил. Он всегда говорил, что цену нужно увеличивать вдвое, а потом уже можно поторговаться.

— Тебе сколько лет? — спросил мужчина.

— Шестнадцать. Скоро будет. Пара месяцев и будет шестнадцать, да… В принципе, мы можем просто разойтись. Я бы ни за что не бросил госпожу в беде, поэтому будем считать, что случайно помог. Если вопросов ко мне нет, то я поеду…

— Подожди. Ты правильно говоришь, надо бы все оформить, — улыбнулся он. — Но нужно немного времени. Будь пока нашим гостем, переоденься и отдохни.

— Хорошо, — ответно улыбнулся я. — Рубашку только заберу из машины. А куда идти?

— В гостиную на первом этаже, Лучия о тебе позаботится.

Я полез в машину, забрал испорченную рубашку, дождался момента, когда этот тип отвернется и немного пройдет к дому, затем тихо рванул в сторону калитки и сбежал. Я еще плохо оценивал силу мастеров, но этот тип показался мне очень сильным, поэтому мне категорически расхотелось с ними со всеми связываться. Но охрану квартала надо гнать в шею, они меня даже не заметили, когда я мимо проскочил.

Обратный путь до Ливорно занял почти семь часов. Я умудрился угнать машину, которая сломалась на полдороги, затем меня подвез какой-то итальянец, не говорящий на английском, но обрадовавшийся, услышав «Ливорно». Ему было по пути, но предложенные деньги он взял и даже глазом не моргнул. В порт я попал уже затемно, уставший, но довольный прошедшим днем. После такого необычного приключения хандра испарилась без следа, и я даже готов был честно просидеть в трюме неделю, будучи наказанным. Надо только завтра съездить, забрать катер, если его никто не угнал, иначе сидеть мне в трюме не неделю, а гораздо дольше.

Поздно вечером в порту было темно и необычно тихо, но на корабль незамеченным проникнуть не удалось. Меня спалили еще на подходе, поэтому, когда я тихонько поднялся по трапу, наверху уже ждала мама вместе с братом и Джимом.

— Кузьма! — мама ловко сцапала меня за ухо, осмотрела удивленно. — Ты зачем катер угнал? Где он, кстати? Только не говори, что утопил наш последний катер!

— Не утопил, — виновато отозвался я. Не смог сдержать улыбку, встретившись взглядом с Джимом. — Бензин кончился. Километров шестьдесят на север. Там ремонтный док и буксир разбитый.

— Кузя, нельзя же так, — она вздохнула, обняла меня. — Но не жди, что это останется без наказания. Пойдете вместе с Артуром, которой тебе помог катер спустить, картошку чистить на камбуз. И будете там работать, пока картошка сниться не начнет. И что с твоим видом?

— А, точно, это я молнию отразил. Ты говорила, что рано еще, и тренироваться больше надо. Ерунда! Я молнию метра на два отбросил минимум, и даже не обжегся. Ты чего?

Она ухватила меня за шиворот и стянула футболку. Два синяка на груди стали немного больше, чем днем, при этом совсем не болели.

— Стреляли? — спросила она прищурившись.

— Этот оболтус на ровном месте найдет неприятности, — рассмеялся Саша. — Интересно, кто в него молнию запустил? И, похоже, мы это очень скоро узнаем…

Действительно, в порту появилось несколько машин, разрезая темноту светом фар.

— Ливио! — повысила голос мама.

— Да, мэм! — послышалось из-за дальних ящиков. — Все сделаю, мэм!

С той стороны послышался шум, голоса, говорившие на итальянском и звук чего-то упавшего.

— У! — мама показала мне кулак, затем посмотрела на Сашу. Тот демонстративно вздохнул и ушел занимать зрительские места подальше.

Джим обошел нас, посмотрел вниз на остановившиеся машины.

— Два сильных мастера, — констатировал он.

Гостей ждать долго не пришлось. Спустя минуту к нам поднялся крепкий мужчина, не уступавший комплекцией Джиму, а за ним следом тот самый мастер из поместья, куда я отвез Эсмеральду. За ними следом шел хитрющего вида мужчина с дипломатом. Увидев последнего, мама едва заметно поморщилась. Подобных типов она терпеть не могла.

— Добрый вечер, — миролюбиво поздоровалась мама, выдав деловую улыбку. — Что привело вас на корабль международной фирмы наемников?

— Здрасти, — кивнул я знакомому мастеру.

— Кузьма, надеюсь, ты никого не убил? — шепотом спросила мама у меня на русском, положив руку на плечо и больно сжав.

— Только пару бандитов, — так же шепотом ответил я.

— Если Кузьма что-то натворил, мы готовы все компенсировать, — сказала она уже на английском, обращаясь к главному. — Я уверена, что он ни в чем не виноват, просто так сложились обстоятельства.

— И я рад, что обстоятельства сложились именно так, — сказал он. — Маркиз Сальви, очень рад знакомству.

Услышав титул, мама снова улыбнулась, сжав плечо еще сильнее, и немного облокотившись на него, чтобы не пошатнуться.

— Что он натворил? — спросила она, понимая, что отделаться так просто не получится.

— Спас жизнь моей дочери и вернул внуков, — спокойно сказал маркиз. — А потом убежал, не дав как следует его отблагодарить.

— Да? — мамаперевела на меня недоверчивый взгляд.

— Вы простите, я немного задержался, — вставил маркиз. — Нужно было утрясти вопрос с нелепыми обвинениями в ваш адрес по поводу контрабанды оружия. Мы можем поговорить где-нибудь в более удобном месте?

* * *

— Не смейся, — я толкнул плечом Тасю. — Все так и было, слово в слово. Только красок не хватает, чтобы описать выражение лиц взрослых, особенно Маурицио, когда я рассказывал им, как в меня молнией ударили. Эсмеральда говорила, что молнией в нее и детей целились, но это не так. Тот мастер целенаправленно меня хотел поджарить, но я умудрился молнию отвести. В первый раз, кстати. Технику-то я знал, но случая попробовать не было.

— Когда молния в жертву попадает, стоящие рядом с большой вероятностью тоже могут пострадать, — сказала Тася. — Но как ты там оказался в нужном месте и в нужное время, удивительное совпадение.

— Я же говорю, бензин закончился, и там было единственное тихое и безлюдное место.

— А в буксир зачем полез? — спросила она. — Там же дизель, наверняка, а ваш катер бензиновый.

— Наш катер на всем, что горит, может работать, — важно сказал я. — Техники обещали, что и на спирту поедет. Правда, я не пробовал, но уверен, что смог бы. Мы же в Африке работали, а там с хорошим топливом туго.

— А кто их похитил? — спросила Алена.

— Да супруг Эсмеральды, паскуда, — я поморщился. — Он тоже из благородной семьи выходит, только там все… один другого краше. Почти семь лет прошло, но я уверен, рано или поздно маркиз его достанет. Он детей хотел забрать, а красавица и умница жена ему была не нужна. Эсмеральда — прекрасная женщина, умная, красивая и добрая, не знаю, каким мерзавцем надо быть, чтобы подобное задумать. Мы с ним пересеклись потом, года через два, когда я в Италию на каникулы приезжал. Руки чесались ему голову отвернуть, но маркиз меня убедил не делать глупости. Ладно, давайте его не вспоминать, а то я ворчать буду целый день. Лошадей смотреть будем? Скоро обед, а мы еще до конюшен не дошли.

— Будем, — улыбнулась Тася. — Пойдем.

Первый день нашего отпуска прошел просто замечательно, мы много гуляли, общались с родными, а маркиз Сальви организовал приятный семейный ужин. Чтобы не портить настроение и впечатление от встречи, мы решили отложить серьезный разговор на утро. Думаю, что это было правильным решением. Дом, который нам выделили, по размеру не уступал поместью Сальви и располагался практически напротив. В нем было девять спален, две гостиные, два рабочих кабинета, четыре ванные комнаты и большая обеденная, где должна собираться семья за трапезой. Вообще, у маркиза очень много родственников и дом как раз предназначался для них, когда они собирались все вместе на какие-нибудь торжества. Итальянские кланы, в отличие от многих других, формировались исключительно по родственным связям. Как они любили повторять, войти в семью можно, выйти из нее нельзя. Собственно, предательство семьи всегда наказывалось максимально жестко, поэтому прецеденты за последнюю сотню лет можно пересчитать по пальцам.

Проснувшись утром ближе к шести часам, я не стал будить Тасю и тихонько отправился на зарядку. Ночью было тепло, градусов восемнадцать, поэтому днем ожидалась прекрасная, а, возможно, и жаркая погода. Подумав, что отвыкаю от кимоно, решил сегодня выбрать именно его. Брал с собой в отпуск отличный экземпляр из прочной ткани, где куртка с обрезанными рукавами. Подвязал к поясу мешочек, подаренный сестрами Юй, в котором хранил боевой стержень. Сегодня хотел потренироваться именно с ним. Кстати, надо сказать о сестрах Юй, которые приехали сюда аж четыре дня назад. Оксана вчера хвалила, говоря, что их помощь пришлась как нельзя кстати. Но из гостевого дома девушки практически не выходили.

Проходя по этажу к лестнице, застал сонную Оксану в малой гостиной, баюкающую дочку.

— Привет, — тихо сказал я, заходя в комнату. Оксана кивнула улыбнувшись. — Не спите?

— Маша не спит, и я не сплю, — негромко сказала сестра. — А она просыпается очень рано. Еще полчасика и можно будет поспать до десяти. На тренировку?

— Да, нужно развивать техники, которых становится все больше, а свободного времени все меньше. Красавица.

Я подошел ближе, чтобы посмотреть на племянницу. Наверняка она уже покушала и сейчас засыпала. Тася вчера умилялась и вздыхала, держа ее на руках. А мама от внучки была просто без ума. Мария Николаевна Матчина. Фамилию она все же взяла нашу, а не отца. Может, это и правильно. Надо будет с Трубиным поговорить на эту тему. Он же фактически отказался от наследования рода. Интересно, не жалеет ли?

— Не буду беспокоить, — тихо сказал я. — Если что, скажи Тасе, что я на завтрак опоздаю. Хотел с Маурицио поговорить.

— Опять ты его называешь по имени, — она погрозила мне пальцем.

Чтобы не слушать очередные нравоучения, я спешно ретировался, сделав вид, что не услышал. Маурицио сам когда-то дал мне разрешение называть его по имени и как-то так получилось, что это вошло в привычку. Помню, он тогда не просил называть себя так, а именно разрешил. А Кузьму в то время дважды просить не нужно было. До сих пор улыбаюсь, вспоминая, как скрипели зубами его помощники, когда я фамильярничал по отношению к маркизу. Возможно, Маурицио просто хотел над ними подшутить, но было забавно.

Вчера вечером я всех предупредил, насчет тренировки, включая Василия, поэтому утром они уже ждали меня на пороге дома. Сестры Юй, в спортивных костюмах из МИБИ, Алена в соблазнительном обтягивающем комбинезоне. Один Василий переодеваться не стал, так как его тренировки включали в себя только работу с силой.

— Всем доброго утра, — поздоровался я. — У нас с вами полтора часа, поэтому начнем с разминки, затем физические нагрузки, а дальше отрабатываем нужные техники. Алена, сегодня позанимаешься с сестрами. Мне кажется, у тебя прогресс никогда не наступит, если ты не подтянешь контроль. Поэтому сегодня будешь ограничивать силу до уровня сестер. Только в больницу друг друга не отправьте.

— Хорошо, — кивнула она.

— Василий, зря зарядку пропускаешь, физические нагрузки очень полезны. Дело твое. Хорошо, все готовы? Тогда бегите за мной. Мы сейчас круг сделаем по району, затем пробежим вдоль стены, там есть отличная площадка для тренировки. Это вон там, где раскидистые деревья.

Я показал направление для Василия, чтобы он не потерял нас. Мы немного размялись и побежали по дороге в сторону выхода из района. Привычный маршрут, которым я обычно бегал, когда мы здесь гостили. Зарядка у нас была стандартная, растяжка, отжимания и дыхательная гимнастика, позволяющая прогнать по телу энергию, ощутить ее и подготовиться к серьезным техникам. Как и с обычными тренировками, если не размяться, используя силу, можно получить неприятную травму. А сегодня я планировал провести важный эксперимент. Чтобы меня не отвлекали, я немного понаблюдал за тренировками девушек, дал пару советов Василию, который уверенно двигался к освоению новой техники.

Удобно усевшись на невысокий куб из жесткого доспеха, я сжал боевой стержень, пропуская через него силу. Если когда-нибудь вновь встречусь с Императором Цао, обязательно поблагодарю его за такой подарок. До сих пор поражаюсь, какое сокровище попало ко мне в руки. Идеальный проводник для силы, способный взаимодействовать с доспехом духа.

Накопив совсем немного силы на острие стержня, вытянул руку подальше, целясь в небо и осторожно проделал брешь в доспехе. Под давлением сила рванула в образовавшийся проход, выстрелив в небо и быстро иссякнув.

— Ух, — тихо выдохнул я, ожидавший подобного результата, но не рассчитывая, что получится с первого раза.

Поймав взгляд Василия, жестом показал, что у меня все отлично, не считая того, что я потерял разом процентов десять сил. Слишком большую брешь создал. Пытаясь совладать с навалившейся усталостью, осторожно убрал стержень обратно в мешочек, потуже затягивая завязки. Придется пока без него тренироваться, а то он за пару секунд превратит меня в высушенную мумию. Смерть от истощения не самая приятная штука.

— Это что сейчас было? — спросил Василий, подсаживаясь ко мне.

— Поток силы не рассчитал, — сказал я. — Точнее, способность боевого стержня пропускать через себя столько энергии за раз.

Я посмотрел на Алену, гоняющую по площадке Юй Фэйфэй, которой не хватало техники и тренировок рукопашному бою. Похоже, девушки ничего не заметили.

— Мне на секунду показалось, что рядом оказался очень сердитый Геннадий Сергеевич, — пояснил Василий. — Я его по-настоящему рассерженным всего один раз видел и больше не хочется. Кузьма, а давай мы тоже устроим спарринг, а? Без особых техник, только на силе.

— А давай, — согласился я. — Не будем расстраивать благодарных зрителей.

Несмотря на раннее время, приближавшееся к половине восьмого, недалеко от загона для лошадей, прятались мальчишки лет десяти.

— Только у тебя все равно нет шансов, — я встал и потянулся. — Потому что ты зарядкой пренебрегаешь.

— Самоуверенность?

— Нет, точный расчет и анализ.

— Тебе не говорили, что ты наглый?

— Ага, говорили, два года назад, когда я в кабинет маркиза вбежал с криком: «Маурицио, выходи драться!» В тот момент там два его помощника были. Они меня до сих пор терпеть не могут. Маркиз — единственный мастер, с которым я дрался более трех раз и не смог выиграть. Но два года прошло, думаю, что сейчас я должен победить.

— Два года назад? — Василий скептически посмотрел на меня. — А если бы мы, два года назад…

— Без шансов. За год до поступления в МИБИ я примерно на равных дрался с мистером Пойзоном. А вот когда мне было девятнадцать… может быть. Если бы ты не стал недооценивать мой возраст и сразу бы начал драться в полную силу, используя все козыри.

— Уверен, что ты человек? — рассмеялся он.

— На все сто процентов. У мастеров ближнего боя есть один недостаток, они сами подходят близко ко мне во время боя. А пока мой доспех крепче…

— Да, да, мы слышали, — отмахнулся он. — Пойдем, посмотрим, насколько ты сильнее.

— Только без фанатизма, здесь дети и вообще.

Все-таки с Василием сложно драться, сказывается его военная подготовка. Отличная реакция и скорость, самбо он владеет лучше меня, и в ближний бой входит агрессивней. Но, как и все классические мастера, его доспех духа зависит от силы, а не наоборот, поэтому даже у Маурицио защита крепче. Разница только в том, что на близкой дистанции умения Василия раскрываются на полную мощь, и даже более сильный мастер проиграет, если позволит ему подойти вплотную. Для меня же победить мастера ближнего боя не сложнее, чем специалиста молнии. Разница только в том, что бегать за ними не нужно.

В рабочий кабинет Маурицио я попал к восьми часам, бодрый и довольный прошедшей тренировкой. В отличие от меня маркиз выглядел слишком серьезным, словно с утра пораньше на него свалились неприятные заботы. Может, это еще со вчерашнего важного звонка? Мне тогда показалось, что он от этого звонка ничего хорошего не ждал.

— Доброе утро, — как можно более жизнерадостно поздоровался я.

— Доброе утро, — он кивнул, пожал мне руку, приглашая в кабинет. — Как устроились? Все хорошо?

— Все отлично, спасибо. Сегодня Эсмеральда обещала отвезти Тасю в Вашу клинику, поэтому у меня весь день свободен и, если что-то потребуется, можете смело говорить. Но хорошо бы узнать, что вообще у Вас происходит.

— Борьба за власть, — сказал он. — Сфорца, герцог Милана, хочет подвинуть дом Савойских, чтобы подняться еще на ступеньку выше к трону.

— А вы кого поддерживаете, герцога Савойского? — уточнил я. — Ну, учитывая, что Луиджи познакомил меня с его дочерью, Витторией Кристиной, это логично.

— Все так, — кивнул маркиз.

— Не слишком ли рано для такой борьбы?

— В таких вещах может быть только поздно, но никак не рано. Герцоги сейчас активно собирают сторонников, ищут компромат друг на друга и болезненные точки. Из-за неожиданного поступка принца, герцоги активизировались слишком резко и нужно немного времени, прежде чем все успокоится и перейдет в более спокойную фазу.

— Не думают же они, что король может отказаться от трона из-за поступка сына? — улыбнулся я.

— Нет, такого не случится. Но если сейчас любой из герцогов потеснит другого и заставит отказаться от претензий на трон, то сможет занять настолько крепкую позицию, что скинуть его оттуда ближайшие лет двадцать ни у кого не получится.

— А чем занимаются наши на Сардинии? — задал я давно интересующий вопрос.

— Защищают Витторию Кристину. Ее преследует какой-то псих, убивший мастера второй ступени рода Савойских.

— Тот самый герцог миланский?

— Не знаю. Герцог Сфорца довольно убедительно опровергает свою причастность и даже предлагал помощь.

— Может пригласить Виту сюда? — уточнил я. — Пока я у вас в гостях, никто до нее не доберется.

— По нескольким причинам сделать это нельзя. Мои люди сейчас ищут психа или его связи с кем-то из благородных кланов Италии. Я попросил мистера Рагера помочь, и он согласился побыть ее телохранителем.

— На Джима рассчитывать можно, — уверенно сказал я. — Но, если психа найдете, скажите мне, разберусь с ним, не поднимая много шума. И я еще хотел спросить, пользуясь случаем, вы этого человека не знаете?

Я протянул маркизу письмо с предложением обменяться техникой. Он внимательно изучил герб на сломанной печати, затем быстро прочел письмо, остановившись на подписи внизу. Достав из верхнего ящика стола телефон, сложил печать и сфотографировал ее.

— Подобный символ я где-то встречал, но не могу вспомнить, — сказал он, возвращая письмо. — Сейчас отправлю одному человеку из архива, который в этом разбирается. Странно, что тебе предлагают обменяться техникой, но не оставили контакта для связи.

— Согласен, — я покивал. — Автор мог бы номер телефона вписать. Подумал, если он знает, что я остановлюсь у Вас, то лучше предупредить.

Телефон в руках Маурицио зазвонил, он сразу нажал кнопку приема. Выслушав что-то, он ответил на итальянском, явно поблагодарив собеседника. Повесив трубку, задумчиво положил телефон на стол.

— Это знак дома Корси, — сказал он. — Несуществующего дома, борющегося за независимость Корсики от Франции и доставляющий Италии кучу проблем.

— Те самые сепаратисты и анархисты, которым мы оружие должны были привезти или это другие бандиты с Корсики?

— Кстати, те самые, — кивнул он.

— Не было печали, — вздохнул я. — Думал, что вы местных анархистов давно извели.

— Они неплохо себя чувствуют на Корсике, а власти Франции решать проблему с ними не спешат. Либо их текущее положение устраивает, либо они глупцы.

Если я правильно помню, то от Корсики до Ливорно, где мы когда-то застряли, было рукой подать. А до Сардинии можно добраться едва ли не вплавь. Десять километров, что разделяли два острова, не такое большое расстояние. Между ними паром чуть ли не три раза в день ходит.

— Но техника шибко хорошая, — вздохнул я. — И очень нужная.

— Если автор письма не дурак, то вы обязательно встретитесь, — сказал маркиз, как всегда, ничего не обещая. Сальви — большие патриоты Италии, и анархистов любили так же, как я Старицкого.

— Если они меня обманывают, то очень зря, — сказал я, убирая письмо в карман. — Как бы ни сложилась эта встреча, я постараюсь узнать о них побольше и обязательно Вам все расскажу. Но какие же они наглые, раз спокойно поставили такую печать на конверте. Мы им еще сделку с оружием не простили…

— Главное — будь осторожен и не доверяй им, — спокойно сказал маркиз.

— Ладно, черт с ней, с этой техникой, — в сердцах махнул я рукой. — Чтобы потом не говорили плохо о Матчиных и не думали связывать нас с анархистами, я его достану. Властям его сдать или Вам?

— Я знаю главу службы Информации и Безопасности, — сказал Маурицио. — Встречусь с ним сегодня, тем более есть повод.

— Хорошо, а я тогда пойду завтракать и тренироваться. Может, с Тасей съезжу в больницу.

— Чуть не забыл, — он снова полез в ящик стола и вручил мне визитку. — Загляни сегодня к нему. Это мой хороший знакомый, у которого можно заказать лучший в Италии костюм. Хочу пригласить тебя на одно мероприятие, куда пускают только в строгом костюме.

Глава 3

Клиника, где родила дочку Оксана, находилась на северо-западе Рима, в тихом и живописном районе, рядом с городским парком. Здесь же располагался крупнейший в Италии кардиологический центр, больница общего типа и еще с десяток подобных заведений. Мне кажется, что это делали специально, чтобы не возить людей по всему городу в случае необходимости. Что касается частной клиники, то деньги на ее содержание выделяли несколько крупных кланов, включая семью Сальви, поэтому и лечиться там могли исключительно избранные. По словам Эсмеральды, на них работали лучшие врачи и акушеры в стране. Рождение ребенка для женщины, поднявшейся на вторую ступень мастера, всегда сопровождалось рисками и осложнениями, поэтому благородные кланы к подобному подходили с максимальной ответственностью. У нас пока все шло благополучно, и прогнозы врачей радовали, но супруга маркиза уговорила Тасю пройти обследование у их специалистов, чтобы они контролировали последние и самые важные месяцы беременности.

Тася с Эсмеральдой решили поехать в клинику до обеда и мне повезло застать их в тот момент, когда они уже садились в машину. Я только успел переодеться, принять душ и шел завтракать, когда увидел их во дворе. Долго не раздумывая, решил составить им компанию. Обратил внимание, что с женщинами поехал один из мастеров клана, с которым я знаком не был. Но если Эсмеральда и маркиз ему доверяли, то я по этому поводу был спокоен. После разговора с Маурицио я начал опасаться, как бы в Италии ни вспыхнули такие же волнения, как и в России.

Обычно туристический сезон в Риме стартовал с началом лета, поэтому даже утром в центре города можно было встретить немало гостей столицы и экскурсионных автобусов, толкающихся на тесных улочках. Видя любопытство Таси, Эсмеральда пообещала организовать экскурсию по самым интересным достопримечательностям Рима и даже составить нам компанию.

Когда мы прибыли в клинику и только вошли через главный вход, к нам подбежал мальчишка лет двенадцати. Он нагло влез перед доктором, ожидающим нас, чем вызвал его недовольство. Быстро заговорив на итальянском, мальчишка протянул мне письмо с очень знакомой печатью. Следом он протянул ладонь, явно требуя денег за услугу.

— Говорит, что его попросили передать письмо синьору Матчину, — перевела Эсмеральда. Достав из сумочки купюру, вручила посыльному. Тот, увидев номинал банкноты, расплылся в улыбке, пролепетал что-то и умчался, выскочив из клиники.

— Я Вас догоню, — сказал я и ободряюще улыбнулся, поймав взгляд Таси. Она тоже узнала печать на конверте и сразу поняла, что это касается обмена техники. И хорошо, что она не знала, что в деле замешаны анархисты и обмена как такового не случится. — Все будет хорошо, не переживай. По этому поводу я уже поговорил с Маурицио, и он обещал помочь.

— Если потеряешь нас, спроси у девушек за стойкой регистрации, — сказала Эсмеральда тоном, говорящим, что она обо всем позаботится.

Не став тянуть, я вышел на улицу, спустился по крыльцу к паре лавочек, стоявших на самом солнцепеке. Если письмо мне передали таким образом, это прямо говорило, что за кварталом Сальви следят. Я мог с большой долей уверенности сказать, что за нами никто не ехал, отсюда вытекал второй неприятный факт. Анархисты знали, что мы сегодня едем в клинику. Надо потом спросить в клинике, как долго мальчишка ждал нас.

Осмотрев послание со всех сторон, я проверил печать, затем аккуратно сломал ее. Как и в прошлый раз, отправитель ловко свернул лист бумаги, обойдясь без конверта. Почерк был прежнем, те же длинные хвостики и наклон букв. Написано шариковой ручкой, на английском. Само письмо очень короткое и странное: «Здание напротив, задний двор, скамейка под деревом». Напротив клиники действительно стояло пятиэтажное здание, тоже принадлежащие какому-то лечебному учреждению. У входа там стояла скорая помощь, но людей я не заметил. Подумав немного, встал, убрал послание в карман рубашки и направился в ту сторону. С утра я достаточно размялся, чтобы встретиться с кем угодно, даже с анархистами из культа черепов.

С правой стороны за зданием расположилась парковка и площадка для строительного мусора. Со стороны дороги все скрыто, чтобы не пугать посетителей, но вот вид из окон палат не самый приятный. Чуть подальше раскинулась небольшая лужайка с парочкой деревьев. На единственной лавочке, подпадающей под нужное описание, сидел худощавый и морщинистый старик лет семидесяти, в больничной пижаме и тапочках. Если быть совсем точным, то кроме него в пределах видимости вообще никого не было.

— Ты писал? — подойдя к старику, я вынул письмо из кармана, показал ему.

— Я, — ответил он старческим голосом.

Подняв с лавочки тряпичный мешочек, старик долго рылся в нем, пока не вынул палочку темно-красного воска и печать с тем же самым символом, что и на послании.

— И зачем тебе техника по отрезанию голов? — спросил я, пытаясь сообразить, что с этим стариком делать. — Ты ж помрешь через неделю.

— Через две, — поправил он, переходя на русский язык, на котором неплохо говорил. — Если верить доктору. Но думаю, что протяну раза в два побольше.

— И в чем тогда смысл? — я скрестил руки на груди. Поймал его вопросительный взгляд. — Не люблю анархистов, бандитов и пиратов.

— С последними двумя — понятно, — покивал он. — Но чем тебе не угодили борцы за свободу?

— Свободу от чего? — язвительно хмыкнул я. — От здравого смысла?

— От королей и императоров, распоряжающихся судьбой стран, как собственным…

— Дед, не начинай, — я аж поморщился. — Знаю я ваши цели и стремления. Пример приведи, где они приводили к чему-то хорошему, тогда подискутируем. Вон, Франция под боком, там свергли короля, упростили сословия и к чему это привело? В войне эту огромную и могучую страну завоевали за две недели. А сейчас там сформировалось шесть кланов, которые страной руководят, как те же короли и герцоги, только президентов меняют периодически, чтобы создать эффект выбора. Насмотрелся я в Африке того, как анархия раздирает страны на кусочки и к чему это приводит. Поэтому ваши утопические бредни оставь при себе и не морочь людям голову.

Старик посмотрел прищуренно и даже немного удивленно.

— Вернемся к теме нашей встречи, — продолжил я. — Желание иметь с вами общие дела становится все меньше, но дам Вам шанс. Если хотите обменяться техниками, то лучше обойтись без смертельно больных посредников, которыми не жалко пожертвовать. Технику, нужную вам, я знаю и могу передать ее, не привлекая учителя. Тем более что связи с ним сейчас нет. Сообщите, когда будете готовы встретиться и поговорить предметно. Только нормально сообщите, а не подобным образом.

Я положил послание на лавочку и развернулся, чтобы уйти. Не знаю, почему так резко отреагировал на эту встречу, но следовало успокоиться и все хорошенько обдумать.

— Кузьма Федорович, подожди, — окликнул меня дед. — Удели еще минуту старику.

Я остановился, глубоко вздохнул, затем обернулся. Дед в это время снова копался в мешочке, едва нос туда не засунув. Найдя нужное, он поманил меня жестом, затем вручил серебряный перстень со знакомым золотым черепом, в чьих глазницах покоились два маленьких красных камешка. Следом в мои руки попало письмо или что-то похожее, свернутое в трубочку и перетянутое ленточкой. Основание ленты фиксировала небольшая печать с незнакомым символом.

— Знак служителя культа и разрешение для ученика посетить тайную библиотеку, — пояснил старик.

— Чего? — не понял я, держа в руках два предмета. — Если ты меня таким образом завербовать хочешь, то я тебя сейчас стукну, чтобы две недели ждать не пришлось.

— Ни в коем случае, — отозвался он, уже достав из мешочка шариковую ручку и забрав с лавочки послание что-то писал на нем. — Это — месть.

— Кому?

— Для человека, обладающего такой силой в столь юном возрасте, ты неожиданно глуп.

— Слушай, дед, я, может, и не слишком умен, но очень обидчив.

— Плохая черта, — сказал он, дописывая что-то на листе, затем убрал ручку. — Советую от нее избавиться как можно раньше.

— И это мне говорит человек, связанный с самыми большими глупцами на планете.

— Ты не единожды дрался с членами культа, однажды в компании их заклятого врага Беккера, поэтому предположу, что знаешь о них достаточно. Как ты говоришь, знаешь их цель и стремления.

Дед неожиданно погрустнел, став выглядеть еще более старым и больным. Поморщился, с силой потерев бок под левым ребром.

— Культ черепа всеми силами пытается защитить то общество, которое считает идеальным, — сказал он. — И в какой-то момент они посчитали дом Корси угрозой, отправив карателя. Погибло много достойных людей, женщин и даже детей. По правде говоря, мне не нужна техника, которой был убит высокопоставленный магистр культа.

— А с этого нельзя было начать? — немного недовольно спросил я, затем уселся на лавочку рядом с ним. — Все понимаю, но есть маленький нюанс, я не воюю с черепами и пока не собираюсь начинать.

— Но это не значит, что они не воюют с тобой. Будь уверен, что за твоей головой уже послали карателя. И если он потерпит поражение, пошлют двух, потом четверых.

— И в конечном итоге их не останется, — хмыкнул я. — Ладно, что там за библиотека?

— Почти в каждой столице Европы у них есть тайная библиотека, в том числе и в Риме. Там они хранят знания и передают их новым поколениям. Библиотеку охраняет один из магистров, вышедших в отставку. В случае больших неприятностей у него есть способ устроить пожар и уничтожить знания, чтобы они никому не достались. Подумай, что неплохо бы знать все о противнике, желающим твоей смерти. Загляни в библиотеку, притворившись учеником, получи знания и сделай так, чтобы она сгорела. Дом Корси — патриоты Италии, что бы ни говорили другие, и мы бы сами прижгли эту язву, но сейчас нам не хватит для этого сил.

— Исходите из принципа: «Враг моего врага — мой друг»? — уточнил я, на что дед промолчал. Похоже, болезнь дала о себе знать, и он все больше хмурился. — Ладно, посмотрим, что можно сделать. Больших обещаний давать не буду.

Встав, я помахал рукой медсестре, следившей за нами из ближайшего окошка. Она жест расценила правильно и поспешила выбежать на улицу. Я же рассовал неожиданные подарки по карманам и направился обратно к частной клинике. Ожидал от этой встречи чего угодно, но не такого странного развития событий. Мысли в голове завертелись самые разные, в том числе подталкивающие все бросить и побежать в эту тайную библиотеку. Жутко интересно, что там хранят черепа. Добраться до их знаний было бы очень неплохо.

Дойдя до лавочки рядом с клиникой, я достал телефон, набрал номер Маурицио. Подумал, что без поддержки лучше не идти. Маркиз ответил гудке на двадцатом, когда я уже собрался класть трубку. Он что-то сказал на итальянском, из чего я разобрал только «Сальви».

— Это Кузьма, — сказал я. — Не отвлекаю?

— Не узнал, — перешел он на английский. — Не успел записать номер. Не отвлекаешь, говори.

— Я тут случайно нашел адрес схрона международных террористов, прямо в центре Рима. Хочу туда наведаться, но одному идти не хочется, его охраняет мастер.

— Террористы? В Риме? — голос Маурицио прозвучал удивленно.

— Это не телефонный разговор, да и объяснять долго. Мне бы помощь сильного мастера не помешала. Кинетика, к примеру, или…

— Кузьма, подожди, — перебил меня маркиз. — Ты сейчас серьезен?

— Очень даже.

— Ты где?

— Перед вашей клиникой на лавочке сижу, — я достал письмо, на обороте которого старик написал адрес. — А планирую поехать… Тут странный адрес написан, какая-то пицца Венеция.

— Пьяцца Венеция, — поправил он. — Это площадь в центре, рядом с Капитолием и Римским форумом.

— Точно! — вспомнил я. — Был там несколько раз. Там еще огромный памятник Императору установлен.

— Давай сделаем так, встретимся ровно через час в часовне Мадонеллы Сан-Марко на площади.

— Хорошо, — согласился я.

Ну вот, поддержкой Маурицио заручился. Он меня хорошо знает и воспримет всерьез. Надеюсь на это.

— Так, надо предупредить Тасю, — я посмотрел на вход в клинику, затем на телефон, чтобы уточнить время.

* * *

То же самое время, поместье маркиза Сальви.

Положив трубку, Маурицио Сальви целую минуту пытался привести мысли в порядок. Его помощник, Густаво Мольтени, терпеливо ждал, зная привычки начальника. Пожилой мужчина хотя и не слышал собеседника Маркиза, но почему-то с уверенностью мог сказать, что звонил Матчин. Вспомнив нахального мальчишку, он с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.

— Густаво, — сказал маркиз, оторвав его от мыслей, — свяжись с Туччи, скажи, что мне нужна его помощь. Через сорок минут жду его здесь.

— Хорошо, — помощник кивнул, выждал несколько секунд, ожидая еще распоряжений, затем убрал разложенные бумаги и вышел из комнаты.

Маркиз в это время уже набирал телефон старого друга, занявшего около года назад высокую должность в Министерстве внутренних дел Италии. Собственно, за эту должность ему пришлось едва ли не драться и семья Сальви, как и несколько других влиятельных домов, приложили руку к тому, чтобы его стремление увенчалось успехом.

Звонил Маурицио на особый номер, минуя секретаря, поэтому не рассчитывал, что трубку возьмут сразу, но звонок прошел.

— Генерал Ренцо на связи, — послышался сильный голос.

— Маркиз Сальви беспокоит…

— Только не говори, что не сможешь приехать, — не дав ему продолжить, сказал генерал. — Отказ не принимается.

— Нет, обещание в силе, — заверил его Маурицио. — Я звоню по серьезному делу, касающемуся твоего ведомства. Мне только что позвонили, сообщили, что в центре Рима находится ячейка международных террористов.

— Кто поделился информацией? — голос генерала стал серьезным.

— Кузьма Матчин.

— А, беспокойные русские, — голос слегка изменился, словно одно это словосочетание уже причиняло генералу беспокойство. — Приезжайте, обсудим.

— Насколько я понял, дело срочное и серьезное. Кузьма просил встретиться с ним через… уже через пятьдесят минут на площади Венеции. Речь шла о каком-то схроне и мастере, его охраняющем. Кузьма всегда преуменьшает проблему раз в десять, поэтому можно ожидать все что угодно. Голос у него был как раз такой, предвещающий проблемы.

— Какого рода проблемы?

— Вспомни Испанию и взрыв в пригороде Мадрида.

— Никаких взрывов в центре города, — серьезно сказал генерал. — Через сорок минут буду на месте…

* * *

Площадь Венеции в центре Рима — необычное место, зажатое с трех сторон высокими угловатыми домами и выходящее на величественный памятник императору, объединившему Италию и солдатам Первой мировой войны. Здесь же были развалины форума, поэтому на площади в любое время года можно встретить толпу туристов. По этой причине вдоль северной улицы располагались многочисленные кафе, рестораны и дорогие магазины. У площади сходилось несколько крупных дорог, поэтому движение в этом районе всегда оживленное, часто мешающее отдыхающим.

На такси от клиники до площади я доехал минут за двадцать, заплатив раза в три больше, чем отдал бы за такую же поездку в Москве. Сказал Тасе, что встречаюсь с Маурицио в центре города, не став ее волновать лишний раз. По ее словам, обследование затянется, поэтому я мог спокойно успеть со всем разобраться и вернуться. В общем, на площадь я приехал немного раньше назначенного времени, поэтому занял место в кафе с видом на площадь. Выбрал столик на улице под зонтом, заказал кофе, оказавшийся отменным на вкус. И пока я неспешно его пил, главную дорогу, ведущую вокруг площади, перекрыла машина дорожной полиции, затем туда подтянулась городская служба ремонта. Еще через пять минут перекрыли вторую дорогу, идущую по касательной к кольцу. Я только улыбнулся, следя за ремонтниками. Недалеко от них пристроилось два минивэна с затемненными стеклами. Не перестарался ли Маурицио, услышав о террористах в центре города? Вроде бы ничего такого страшного я не сказал.

Маркиз в компании незнакомого мне мужчины появился ровно в назначенное время. Они пешочком прошлись вдоль площади и скрылись в часовне. Я туда как-то заглядывал, утолить любопытство. Крошечное помещение, деревянные скамейки для молящихся и простенький алтарь. Может, поэтому у туристов часовня не пользовалась популярностью, и за десять минут, что я наблюдал за площадью, в эту дверь здания никто не заходил.

Оплатив за кофе, я направился в часовню, наблюдая за еще одной парой мужчин в строгих костюмах. Один из них — сильный мастер, но среди подчиненных Маурицио я его не видел. Он пытался скрыть силу, но это было не так просто. Минуло почти четыре года, но капелла ничуть не изменилась. Все та же пустота, даже священнослужителя не видно. Маурицио с другом заняли первую лавочку, о чем-то тихо разговаривая. Голоса вроде слышны, но не разобрать. Интересная акустика у помещения.

— Необычное место для встречи, — сказал я, проходя к мужчинам и усаживаясь рядом с маркизом. — Можно было бы и в кафе поговорить.

— Сейчас почти в каждом уважающем себя кафе и ресторане есть прослушивающие устройства, — сказал маркиз. — Технологии шагнули так далеко вперед, что их легко спрятать не только в столешницу, но и в бокал вина, который тебе подадут. Знакомься, Кузьма, мой друг, генерал Ренци. Джорджо Ренци.

— Очень приятно, — я почтительно кивнул крепкому мужчине лет пятидесяти. Выглядел он как военный, волевое лицо и решительный взгляд. В форме он бы смотрелся более естественно, чем в костюме.

— Взаимно, — ответно кивнул генерал.

Я оглянулся, бросив взгляд на того самого мастера, что приметил раньше. Он встал у входа в часовню, чтобы никто не вздумал мешать важным людям.

— Давайте перейдем сразу к делу, — сказал я. — Вы что-нибудь слышали о тайном культе или организации, члены которой носят вот такой перстень на пальце?

Я протянул маркизу перстень с черепом. Тот его внимательно осмотрел, передал генералу.

— Нет, я не слышал, — сказал Маурицио. — Определенно.

— Видел такой, — прищурился генерал. — Но о том, что его носители входят в какой-то культ, ничего не знаю.

— Печально, что о них не знают даже на самом верху, — покачал я головой, принимая обратно перстень и убирая его в карман. — Тогда расскажу вкратце все, что о них знаю.

На рассказ ушло минут пять, так как я и сам о них знал крохи. Пересказал слова Свена Беккера, затем сведения, полученные от индусов и принцессы Сяочжэй. Поведал о своих встречах с этими господами.

— Мастера этого культа обычно очень сильны, — продолжал я. — И говоря «очень», я сужу по себе. Не знаю, какую конечную цель они преследуют, но то, что воруют знания во всем мире — факт. Особенно они отличились в Индии. Услышав что угодно про этот культ, индусы бросают все и бегут их убивать. А еще члены этого культа пытаются контролировать количество великих мастеров, устраняя претендентов. Недавно они наведались в Китай и убили очень перспективного мастера, не на шутку рассердив императора Цао. Слышал, что черепа серьезно потрепали дом Корси, местных анархистов, но подробностей не знаю.

На несколько минут в часовне повисла тишина.

— Что там с анархистами? — спросил маркиз у генерала.

— На Корсике в марте случилась большая заварушка, закончившаяся двумя десятками убитых и сотней раненых. Власти Франции сообщили, что местная мафия что-то не поделила друг с другом. Но слишком масштабно это для мафии. Там серьезно сцепились четыре мастера, разрушившие небольшую деревню. Об этом в новостях показывали и в газетах писали.

— Упустил из виду, — сказал маркиз. — А кого ты видел с таким перстнем?

— Во время приема во дворце заметил у кого-то, но не придал значения. К утру вспомню, — он посмотрел на меня. — У этих черепов здесь штаб, конспиративная квартира или офис?

— Библиотека, — ответил я и улыбнулся, видя лица мужчин. — На полном серьезе. Они за пару столетий награбили столько всего, что очень хочется к этим знаниям прикоснуться. Там у них техники такие, что не жалко душу продать. Я планирую эту библиотеку присвоить. Могу вас взять в долю.

— Заманчивое предложение, — первым нашелся маркиз. — Мы обязательно поучаствуем.

— Только есть проблема, — улыбнулся я, видя огонек у него в глазах. — Библиотеку охраняет магистр. Кто такой не знаю, но думаю, что очень сильный мастер. И, вроде как, у них есть защитный механизм, способный все книги разом сжечь. Поэтому действовать надо осторожно.

— Вроде как? — переспросил генерал.

— У меня есть пропуск в эту библиотеку. Хочу войти, оценить обстановку и, если будет такая возможность, вывести из игры магистра. Но если там охрана, или этот тип пожар устроит, то один я не справлюсь.

— По-хорошему за библиотекой надо последить, чтобы всех причастных выявить, — сказал генерал.

— Как вы собираетесь это сделать? — хмыкнул я. — У них ведь нет над входом таблички с надписью «тайный культ черепа» и стрелки с направлением. Я сам не знаю, к кому конкретно мне обратиться надо. К тому же мой осведомитель может работать на этот культ и таким образом они засаду устроить хотят. Одна из причин, почему я один побоялся туда идти. Но действовать надо решительно и немедленно! Я же говорю, войду, все узнаю и тихо выйду, а потом будем строить планы по захвату.

— Где эта тайная библиотека находится? — спросил Маурицио.

— Как бы странно не звучало, но в библиотеке археологии и истории. Она где-то на этой площади должна быть. Или рядом с площадью.

— Здесь она, — подсказал генерал, все еще пребывая в задумчивости. — В этом здании, соседняя дверь справа.

— Там же музей? — с сомнением в голосе сказал Маурицио.

— И библиотека.

— Соседняя дверь? — удивился я, припоминая, что в десятке метров от часовни действительно была дверь и вроде бы даже табличка на итальянском.

— Центр города, — напомнил генерал Ренци. — Представляете, что будет, если здесь драка мастеров начнется? В здании, помимо библиотеки, находится музей. Да и само здание — бесценно.

— Еще одна причина выселить этих террористов, — сказал я. — Обещаю действовать максимально осторожно и если что-то случится, то выйду без боя. В самом худшем случае может начаться пожар, но с ним, я думаю, можно справиться.

— Пожар в библиотеке не так просто потушить.

— Мы так можем спорить до вечера, — сказал я, намекая, что пора бы уже определиться.

Генерал вновь задумался, что-то прикидывая и барабаня пальцами по коленке. Маркиз тайком мне кивнул, как бы говоря, что разрешение у нас будет.

— Полчаса, — в итоге сказал генерал Ренци вставая. — Нужно подготовиться, вызвать несколько пожарных бригад и оцепить район. А вы лучше подумайте, как провернуть все без последствий и столкновения мастеров, вместо того чтобы делить содержимое тайной библиотеки.

— Безопасность прежде всего, мы понимаем, — сказал Маурицио.

Мы подождали, пока генерал выйдет. Надеюсь, что они своими приготовлениями не спровоцируют и не спугнут работников библиотеки.

— Из какого он ведомства? — спросил я.

— Карабинеры. Отряд военизированной полиции по борьбе с терроризмом.

Я даже оглянулся, бросив взгляд на выход из часовни.

— Существует теория, что чем сильнее человек, тем более крупного масштаба события он притягивает к себе, — сказал Маурицио.

— Хотите сказать, что я здесь всего второй день, а уже успел найти террористов, тихо сидящих под носом у местных спецслужб?

— Примерно так, — он улыбнулся. — Боюсь даже просить тебя об одолжении, потому что не представляю, чем все может закончиться.

— Кстати, хотел рассказать вам про анархистов, — вспомнил я. — Они меня буквально ждали в клинике, зная точное время, когда мы там появимся.

Я вкратце рассказал о событиях утра и о встрече со стариком. Не видел смысла ничего утаивать. Маркиз выслушал внимательно, согласился, что кто-то среди его людей мог шпионить на анархистов. Либо же охрана работала из рук вон плохо и прозевала слежку за поместьем. Он упомянул, что у него уже были подозрения насчет того, что важные сведения утекают на сторону и сказал, что в скором времени вычислит предателя.

Полчаса, отведенные генералом, пролетели незаметно. Мы даже толком не поговорили, когда сообщили, что все готово. На улице к этому времени почти ничего не поменялось. Дороги до сих пор были закрыты на ремонт, разве что стоянка для туристических автобусов немного опустела. Думаю, что генерал сейчас планирует операцию штурма, прикидывая, как лучше и быстрее обезвредить мастера, засевшего в библиотеке. Только я почти уверен, что быстро не получится. Если этот самый магистр, вышедший на пенсию, развивал укрепление тела, как и другие черепа, то с ним придется повозиться.

В библиотеке было всего несколько посетителей. Немолодая пара сидела за длинным столом, изучая одну книгу на двоих, чуть поодаль ходила группа из трех туристов, зашедших исключительно из любопытства. Выглядели они так, словно никогда не видели бумажные книги с разноцветными корешками, стоящими в идеальном порядке на полках. Здесь книги были не только в хранилище, но и в больших шкафах в просторном и красивом двухэтажном помещении. В воздухе ощутимо и непередаваемо пахло старой бумагой.

Направившись к стойке, за которой стояла женщина лет тридцати пяти, я надел перстень с черепом, достал приглашение.

— Добрый день, — поздоровался я, опуская ладонь с перстнем на стойку. Обратил внимание, что женщина узнала украшение. — Мне бы почитать что-нибудь особое.

— Конечно, — сказала она на английском с сильным акцентом. — Читальный зал за этой дверью.

Рядом со стойкой находилась неприметная дверь стабличкой служебного помещения. За дверью начинался узкий и короткий коридор, ведущий к старой деревянной лестнице на второй этаж. Сверху еще три одинаковые двери. Пока я думал, правая открылась и на площадку у лестницы вышел немолодой мужчина, половину лица которого закрывала пластиковая маска телесного цвета. Одет он был в просторную серую одежду, очень напоминающую монашескую, скрывающую тело. Широкие рукава, капюшон откинут назад, открывая вид на темные волосы, растущие только на правой половине головы.

— Приветствую, — первым поздоровался я.

— Половины костей черепа нет, — сказал он на английском, видя мой интерес к маске. Говорил он неразборчиво, не разжимая челюстей, одними губами.

— Должно быть неприятно, — кивнул я.

От этого мастера тянуло силой, довольно пугающе, но терпимо. Возможно, он так пытался меня проверить, а может, демонстрировал силу. Секунд десять мы смотрели друг на друга, затем неприятное чувство полностью исчезло. Теперь передо мной стоял просто немолодой мужчина, довольно сильно покалеченный. Помимо маски, левая рука у него висела плетью.

— Давно я не встречал магистра в столь юном возрасте, — сказал он, слегка кивая и косясь единственным глазом на перстень. — Лет сорок, наверное.

— Мне просто повезло, — привычно улыбнулся я, вынимая из кармана перетянутый ленточкой свиток.

Библиотекарь взял его, использовал немного силы и ленточка сама распустилась, а лист бумаги развернулся, чтобы ему было удобнее читать. Я успел заметить, что написано латинскими буквами, но что-то непонятное, может, на итальянском.

— И где ученик? — он перевел взгляд с листа на меня.

— Потерялся, — я развел руками. — Увлекся изучением развалин Форума. Появится с минуты на минуту.

— За учениками нужен глаз да глаз, — сказал он, пытаясь изобразить улыбку, но получилось больше пугающе.

— Пока он где-то ходит, я осмотрюсь? Может, почитаю что-нибудь. Все-таки первый раз у вас в гостях.

Мужчина кивнул. Прошел к центральной двери, отомкнул ее ключом из кармана и первым вошел в крошечную комнату с окном. Слева и справа два книжных стеллажа, заполненные книгами, свитками и брошюрами. Рядом с окном небольшой читальный столик на двух человек.

— Внушительно, — на всякий случай сказал я. — Просто из любопытства, чтобы на ученика произвести впечатление, а что у вас из самого значимого есть? Так сказать, жемчужина коллекции…

Библиотекарь обернулся, бросив на меня странный взгляд. Я поднял руки, как бы говоря, что просто любопытствую без задней мысли.

— А вообще, меня интересуют барьеры из доспеха духа, — добавил я серьезности в голос, решив ткнуть пальцем в небо. — У вас должна быть книга на эту тему.

Он кивнул и направился к левому от окна стеллажу. Я тихонько выдохнул, пройдя немного к столу и прикидывая, получится ли достать библиотекаря неожиданным ударом. Пока не оценил, насколько крепок его доспех, поэтому одного удара может и не хватить. К тому же он явно не терял бдительность, хотя и повернулся ко мне спиной.

Найдя нужную книгу на полке, он осторожно положил ее на стол. Всего половина сантиметра в толщину, не знаю, можно ли было назвать это книгой. Если убрать жесткую обложку, останется всего страниц сорок. Я уселся за стол, скрипнув стулом по полу и осторожно перевернул обложку. Опять латинские буквы, но ничего не понятно. Неувязочка.

Я резко подался вправо, отклоняясь на полкорпуса. Там, где только что была моя голова, прошел кулак, окутанный силой. Таким ударом можно было стену дома пробить, как минимум. Крутанувшись, я резко встал, подхватил соседний стул и со всего маху разбил его о библиотекаря. Не ждал, что сработает, просто хотел немного отвлечь. С одноруким драться не сложно, к тому же он и ходил неуверенно, поэтому опасности большой не представлял. Мне не составило труда приложить его ногой в голову, отбрасывая в книжный стеллаж. Возможно, это была не самая лучшая идея и стоило попытаться сразу открутить ему голову до того, как в ход пойдут серьезные техники. Понимание ошибки пришло слишком поздно, я бросился к нему, но в меня ударил плотный поток огня, на секунду ослепив, а следом в скулу справа врезалось что-то тяжелое и болезненное, отчего из глаз посыпались искры. Удар был настолько сильным, что я телом снес дверь, вылетев из помещения к лестнице.

Поднялся я довольно быстро и даже максимум из защиты успел выдать, прежде чем мир вокруг перестал вращаться и обрел привычную четкость. Только потом я услышал приглушенный хлопок, выбивший в маленькой комнате окно, а меня обдало жаром и запахом дыма. За дверным проемом в помещении появилась фигура библиотекаря. Он внушительно так стоял во весь рост, а комната при этом была заполнена яростным огнем. Не ожидал, что он, помимо прочего, окажется мастером огня. При этом пугающе сильным и владеющим техникой огненного тела. Пластиковая маска на его лице горела, плавилась и стекала на пылающую одежду, отчего картина казалась еще более жуткой. Хорошо, что я успел поставить барьер, плотно закрывая дверной проем, поэтому смотрел за происходящим, словно через стекло. При желании он бы мог мой барьер легко разбить, но вместо этого просто стоял и смотрел, попутно управляя потоками огня в помещении. Генерал, зараза, сглазил! С этим огненным монстром справиться будет ой как не просто.

В какой-то момент пламя начало сгущаться перед библиотекарем, образовывая небольшую яркую сферу. Похоже на ультимативную технику огненных мастеров, о которой я только слышал, но наблюдать не доводилось. В этот самый момент мне должно было стать страшно, но пока подсознание только собиралось перейти в этот режим, я потянулся при помощи силы к будущей бомбе, пытаясь что-то с ней сделать. Хотел разрушить или помешать окончательно сформироваться технике, но, когда понял, что это будет, схватил покрепче и уже не отпускал. Несколько секунд мы боролись, затем магистр черепов просто повалился на пол, а комната вспыхнула еще сильнее, отчего рассмотреть что-то внутри стало невозможно. Эка он умудрился за полминуты влить все доступные ему силы в сферу, потеряв контроль над огненной техникой и молча сгорев в собственном огне.

В этот самый момент по лестнице взбежал тот самый мастер, что сопровождал генерала, собрав столько сил, словно готовился взглядом распылить любого, кто попадется на глаза. Встав перед барьером, он посмотрел на пожар, пытаясь понять, есть там мастер или нет.

— Помер он, — громко сказал я, так как огонь с той стороны барьера гудел как разъяренный демон. — Пожар тушите. И зовите огненного мастера, который умеет огненные бомбы обезвреживать, а то долго я ее не удержу.

Мастер бросил еще один взгляд на горящую комнату, затем на меня и умчался в обратном направлении. Со стороны улицы уже слышались звуки сирен. Оттолкнув ногой сорванную с петель дверь, чтобы не мешалась, обнаружил на полу книгу в твердом переплете. Угол смят, а обложка частично оторвана.

— Это меня книгой так огрели, что я из комнаты вперед головой вылетел? — сказал я, поморщившись от резанувшей боли под глазом. Нагнувшись, поднял книгу и сунул ее за пазуху, как небольшой трофей.

Бомба за барьером, готовая взорваться в любой момент, начала давить сильнее и пришлось тратить больше силы, чтобы сдержать ее. Со стороны первого этажа послышались крики, какой-то шум, затем по лестнице взбежал еще один мастер, лет тридцати пяти. Он что-то спросил меня на итальянском.

— Бомба? — поняв, что я его не понимаю, добавил он.

— Ага, там, — я показал в сторону комнаты. Огонь начал немного стихать, сменяясь клубами черного дыма.

Не знаю, что мастер сделал, но огонь и дым сдвинулись в сторону окна. Словно их что-то оттесняет. Плохо, что огненные мастера не умеют тушить огонь, горящий естественным путем. Они даже кислород не могли вытеснить из помещения. В общем, в этом плане пользы от них было не много. Хорошо, что в окно уже бил поток воды, сбивая пламя, отчего дыма становилось в разы больше.

Итальянец, наконец, нащупал бомбу и улыбнулся, довольно потирая руки. Целую минуту он возился, пытаясь оценить собранную в ней силу. Я ему не особо мешал, готовясь в нужный момент передать контроль. В кармане завибрировал телефон. Экран умудрился треснуть в нескольких местах, но поле вокруг зеленой кнопки еще работало.

— Кузьма, все в порядке? — раздался голос Маурицио в трубке.

— Нормально, — отозвался я. — Простите, неожиданно все случилось. Библиотекарь внезапно обезумел. Скажите, пожар распространяется дальше? А то под нами столько книг, что как-то неуютно.

Со стороны лестницы потянуло дымом, и я закашлялся.

— Мы тут долго не просидим в любом случае, но не хочется дыма наглотаться, — добавил я.

— Пожар, похоже, дальше не пошел, — с большой долей уверенности сказал он. — В соседних помещениях сработала система пожаротушения. Единственная проблема, вода книги испортит, но лучше так…

Мастер, возившийся с бомбой, отпустил силу, что-то сказал и сбежал по лестнице на первый этаж.

— У вас там огненная бомба? — продолжал Маурицио.

— Она самая, — сказал я, глянув вниз на лестницу. — Лучше бы вам поторопиться, я ее долго не удержу. Жахнет так, что мало никому не покажется. И куда ваш специалист убежал?

— Сейчас узнаю, — он трубку вешать не стал, поэтому можно было слышать голоса, звуки сирен и шум.

С каждой секундой бомба становилась все более тяжелой и горячей. Сдавливать ее, чтобы не взорвалась, становилось все труднее. Три минуты я вслушивался в звуки в трубке телефона, но то ли Маурицио его выронил, то ли никак не мог решить такой простой вопрос. В итоге на лестнице снова послышался шум и голос маркиза. Он довольно резво взбежал по лестнице.

— Ну и? — спросил я, утирая пот со лба и зашипел от боли под глазом.

— Говорят, что бомба слишком большая, — сказал он.

— И?

— И ее не получится разрушить, — подытожил он, плотно сжав губы.

На лестнице снова появился тот самый мастер, который пытался справиться с бомбой, и начал что-то быстро говорить на итальянском. Изобразил взрыв, всплеснув руками. Маурицио властным жестом оборвал его.

— Сильный взрыв будет? — уточнил я.

— Если ему верить, то будет воронка радиусом пятьсот метров, — хмуро сказал он. — Учитывая здания и то, как будет падать сила ударной волны, сильно пострадает пара кварталов за пределами воронки.

— Серьезно? — я как-то недоверчиво посмотрел на барьер, за которым дым клубился уже не так активно. Снизу на барьер натекло сантиметров десять воды, и она продолжала прибывать. — Это ж какой силы взрыв должен быть?

— Долго еще удержишь бомбу? — спросил он.

— Минут десять, — признался я. — Потом еще столько же, из последних сил. Дальше не знаю, она постепенно становится все тяжелее.

Я такого серьезного и сосредоточенного лица Маурицио еще не видел. Он эмоции умел сдерживать так, что самые спокойные в мире флегматики завидуют.

— Простите, не ожидал, что так все получится, — сказал я. — Но я даже сделать ничего не успел, вошел только, а он в живой факел превратился и самоубился, создавая бомбу. Камикадзе чертов!

Маурицио отрывисто кивнул, наверняка виня и себя, что не зарубил эту идею на корню. Прошел к барьеру, поднял руку, используя силу и пытаясь оценить бомбу. Только мы с ним не огненные мастера, чтобы понять, как сильно такой объем энергии шарахнет. Поморщившись, он выругался на итальянском. На лестнице послышались шаги, и к нам присоединился генерал Ренцо. На небольшом пятачке перед тремя дверьми стало тесновато. Дальше разговор шел на итальянском вперемешку с английским, но я его слушал вполуха. Как-то нехорошо все вышло. И что делать — непонятно. Я смогу пробежать через комнату и выпрыгнуть в окно, отпустив силу. Но если взрыв будет такой мощи, как говорит их специалист, то не уверен, что смогу его пережить.

— А что, если попробовать ее разрушить по частям? — спросил я, поворачиваясь к спорящим мастерам. На мне скрестились три вопросительных взгляда. — Ну, там же огромная прорва концентрированной энергии огня. Я могу попробовать поделить ее на части, как огонек свечи. Будет одна маленькая часть, горящая за счет другой. Только нужно, чтобы отделенную часть разрушали постепенно, выпуская силу, иначе я основу не удержу.

— Я ничего не понял, — признался генерал.

— Как и я, — поддержал его маркиз. — Что конкретно нужно сделать?

— Сможет ваш специалист бомбу разрушить, если она будет меньше раза в два или три?

Вопрос передали мастеру огня, тот задумался, затем решительно кивнул. Сказал что-то, добавив жест руками.

— Говорит, что в столб огня сможет превратить, — перевел Маурицио.

— Отлично. В таком случае я предлагаю убрать потолок над комнатой, — сказал я. — И давайте все сделаем быстро, первые десять минут истекли, теперь я эту штуку едва удерживаю. А мне ее еще поделить как-то надо.

— Потолок уберу, — сказал Маурицио, сбегая по лестнице.

Генерал с огненным мастером обменялись парой реплик. На их лицах читался большой скепсис, но предложить идею получше никто не мог. Затем генерал ушел, пожелав удачи. В комнате за барьером послышался грохот, затем резкий удар и часть потолка приподнялась вместе с куском стены. Обломки деревянных перекрытий и прочий мусор подхватила невидимая рука, отшвыривая в сторону. На маленьком пятачке перед лестницей стало необычно светло. Теперь можно было заметить, как сильно пострадало соседнее помещение. От стеллажей с книгами остались только почерневшие головешки.

Над ладонью огненного мастера вспыхнул огонек, который он быстро потушил, сжав кулак и уверенно кивнул. На самом деле он был серьезным мастером огня, минимум раза в три сильнее того же Малинина, с которым я когда-то дрался на полигоне МИБИ. Если он не старше тридцати пяти лет, то на фоне других его смело можно считать выдающимся талантом.

Как говорил Геннадий Сергеевич, объясняя принцип тренировки со свечкой, размер и тип энергии не имеет особого значения, важен лишь принцип.

* * *

Час спустя, Рим, площадь Венеции

Двигаясь внутри оцепления, генерал Джорджо Ренци посмотрел в сторону примыкающей улицы, где репортеры окружили его помощника, дающего первое интервью после случившегося. У самого генерала только что закончился разговор с королем и председателем правительства, одинаково обеспокоенных произошедшим в центре Рима. Все новостные каналы телевидения успели показать примерно одну и ту же картинку — огромный столб огня, высотой не меньше ста метров, взметнувшийся над площадью и продержавшийся несколько минут. Одновременно с этим похожие кадры от очевидцев разбегались по мировой сети, будоража общественность.

Спустя час суматоха вокруг площади постепенно улеглась. Пожарные продолжали работу, разбирали часть крыши и саму комнату, где произошел пожар. Всем очень повезло, что основная часть библиотеки не загорелась, и огонь не перекинулся на разрушенную крышу.

Возле большого угловатого автобуса с затененными стеклами генерала перехватил маркиз Сальви.

— Только что говорил с королем, — сказал генерал. — Убедил его, что ситуация под контролем и больше ничего чрезвычайного не случится. Сказал, что проходила операция по обезвреживанию опасного террориста, связанного с радикалами.

— Хорошо, что обошлось без жертв, — сказал маркиз.

— Где Матчин?

— В клинику ехать наотрез отказался, — маркиз покачал головой, словно долго спорил с ним, но так и не смог убедить. — Сказал, что прекрасно себя чувствует и готов это доказать, врезав любому сомневающемуся по морде. Уехал на моей машине домой, пообещав два месяца за территорию квартала не выходить.

Мимо автобуса пробежала группа полицейских со связкой рулонов оградительной ленты.

— Я тебе так скажу, — продолжил маркиз, — во всем произошедшем есть свои плюсы. Если бы туда вломился кто-то другой, даже твои лучшие специалисты, все могло закончиться гораздо хуже.

— Сейчас нужно думать, что будут делать члены этого культа, когда узнают о произошедшем.

— Это уже по твоей части, — едва заметно улыбнулся маркиз Сальви, — чтобы террористы не беспокоили граждан королевства.

Генерал смерил старого друга долгим взглядом, затем показал на автобус и первым поднялся в салон. Внутри автобус разделялся на две части, в дальней из которых располагалось несколько удобных кресел, где могли отдохнуть специалисты из группы быстрого реагирования. Сейчас там находился только один мастер, устало развалившись на большом кресле. Еще один упрямец, отказывающийся ехать в больницу. После того как огонь иссяк, его из здания вынес Матчин. Мастер огня до сих пор выглядел бледным даже в полумраке салона.

— Как самочувствие? — спросил генерал.

— Только утомление, — ответил Тито. — Через две недели приду в норму. Неожиданно сильный мастер огня был, я только за шесть заходов энергию бомбы опустошил. Конкретно с этой техникой не сталкивался, но подобную знаю. И кто бы мне раньше сказал, что ее можно вот так запереть, я бы его на смех поднял. Этот русский парень — монстр. Сколько ему лет?

— Скоро будет двадцать три, — сказал Маурицио.

— Я, конечно, не до конца уверен, — осторожно сказал Тито, — но то, что он сделал, повторить сможет только великий мастер. Или же он виртуозный мастер огня, на порядок сильнее меня. Вы видели, какой он барьер поставил, закрыв дверной проем?

Тито даже привстал, говоря воодушевленно, затем устало рухнул обратно в кресло.

— Видели, — подтвердил генерал. — И пока ты отдыхаешь, напишешь подробный отчет.

— А могу я еще раз на этот барьер посмотреть? — с надеждой в глазах спросил Тито. — Может быть, Матчин устроит мастер-класс или хотя бы показательные выступления? Это действительно удивительная техника, сдерживающая огненных мастеров.

— Кому что, а этому лишь бы техники да умения, — с укоризной сказал генерал.

— Думаете, он не согласится? — огорченно спросил Тито.

— Спрошу у него, — пообещал маркиз Сальви. — Но готов поспорить, что он скажет, что это посредственное умение, которое он освоил походя, пытаясь придумать нечто грандиозное.

— Шутите? — хмыкнул Тито. — Это потрясающее умение, великолепное, изящное…

— Мы поняли, — остановил его генерал. — Все, отдыхай. И не забудь про отчет.

Глава 4

От площади Венеции до дома Сальви было всего три километра, но маркиз настоял, чтобы меня отвезли на его машине. Он переживал за мое здоровье, хотя я потратил не так уж много сил. Удерживать от взрыва огненную бомбу так долго было непросто и у меня действительно первые десять минут тряслись руки, как у алкоголика, выходящего из продолжительного запоя. При этом внутренний резерв сил просел на четверть, отчего замедлился рост ледяного лотоса. Прожорливый демон во внутреннем море был недоволен, что его заставляют голодать, и распространял вокруг волны холода. Может, это мое воображение разыгралось, а может, технику не зря называли «ледяной».

Когда я вернулся в поместье, вокруг было непривычно тихо, машин на прилегающих улицах не видно, а охрана квартала пряталась от солнца под навесом. Я неплохо пропах дымом и для начала решил принять душ и переодеться, но тайком в дом пробраться не получилось. Едва я перешагнул порог, со второго этажа раздался строгий голос мамы.

— Кузьма! — мама выглянула со второго этажа, словно убеждаясь, что это действительно я пришел.

Следом за мамой на балконе появилась сестра, глядя с любопытством.

— Я в душ, — громко сказал я, решив проскочить холл.

— Стоять! — мама уже сбежала по лестнице, оказавшись рядом. — Скажи мне Кузя, это ты виноват, что по всем телеканалам показывают извержение вулкана в центре Рима?

— С вулканом ты погорячилась, — улыбнулся я, дернув щекой. Синяк под глазом разболелся, напоминая о себе. — Просто небольшой пожар был.

— Ага, пять минут стометровый столб огня полыхал, словно под ним врата в преисподнюю открыли.

— У тебя, как всегда, прекрасные аналогии. Я же не огненный мастер…

— А синяк на половину лица у тебя откуда? — уточнила она.

— В библиотеке книгой кинули, — я полез за пазуху, вынимая книгу со смятым углом. — Во!

— Надеюсь, никто не пострадал, и нам хватит денег заплатить за ущерб? — вздохнула она.

— Мам, давай я душ приму и все расскажу. Мы террористов ловили, там Маурицио был и генерал карабинеров.

— Ты же в отпуске, какие террористы? — она поманила меня, обняла.

Мама всегда так делала, когда я влипал в какую-то передрягу. Сначала обнимет, а уже потом разбирается, кто прав, а кто виноват. По большей части виноватым оставался Кузьма, на что я в детстве всегда обижался и даже злился.

Взяв маму за руку, взглядом показал на пустой рукав.

— Устаю от него, — сказала она, имея в виду протез. — Ты от темы не увиливай. Готова поспорить, что в этом безобразии ты сыграл главную роль. Ну-ка посмотри вдаль… теперь на меня. Ладно, иди в душ, от тебя дымом пахнет, а я пока мазь найду от синяка.

— Мне тут боевой трофей достался, — я вручил ей книгу. — Покажи Саше. И надо еще Тасе позвонить.

— Топай, — она забрала книгу, подталкивая меня к лестнице. — Звонила уже. Как только экстренные новости увидела, сразу и позвонила. Она так и сказала, что Кузьма поехал в центр города по какому-то очень важному делу.

Пока я принимал душ и переодевался, в большой столовой подготовили обед. Я даже немного засомневался, так как никто из оставшихся в доме женщин толком не умел готовить, но опасения не оправдались. Госпожа Флора, супруга Маурицио, позвала нам на помощь толкового повара. Заручившись поддержкой Алены и сестер Юй, он приготовил прекрасный обед, включавший в себя десерт в виде шоколадных пирожных.

Пересказ событий занял почти час, учитывая, что я придерживался короткой версии. Мама не успокоилась, пока не вытянула несколько важных подробностей моего столкновения с библиотекарем и того, как мы с огненным мастером разрушили бомбу. Попутно я посмотрел еще один выпуск новостей и смог понаблюдать со стороны за пожаром и столбом огня. Не знаю, откуда маркиз Сальви срывал крышу у здания, в кадр он не попал, но выступил эффектно. Крышу срезал как кусок торта и аккуратно отложил в сторону. Мне казалось, что разрушений будет больше. В целом же, был небольшой пожар, который почти сразу начали тушить. Затем минут десять из окна валил дым, после чего убрали крышу и в небо ударил огонь. На видео было видно, как много собралось людей вокруг здания и на прилегающих улицах. Если бы бомба взорвалась, счет жертв пошел бы на сотни.

Мама с братом сошлись во мнении, что я должен был сразу свалить эту проблему на местные спецслужбы, а не лезть в логово террористов лично. Я как раз вспомнил о книге.

— Латынь, — сказал Саша, демонстрируя смятую книгу. — Описывающий какой-то принцип столкновения энергий, позаимствованный у индусов. Надо книгу под груз положить и переплет закрепить.

— Любопытно, — покивал я. — Надо будет переводчика найти и оценить, что это за техника такая. Если она с полки, где стояли секретные умения черепов, то может оказаться очень полезной.

— Переведу, — кивнул он. — Только не быстро. По паре страниц за вечер и месяца за полтора осилю.

— Ты можешь читать на латыни? — удивился я.

— Если там нет ничего сложного. Но у меня есть большой справочник, так что проблем не будет. И что тебя так удивляет? Пока ты самосовершенствовался, гипнотизируя стену по несколько часов каждый день, я учил языки.

Тут он прав, я знал, что брат с восемнадцати лет усердно учил разные языки, но зачем ему понадобилась латынь?

— Хорошо, — кивнул я. — Только если там какая-нибудь ерунда, то можешь не переводить и не тратить время.

До вечера ничего особого не происходило. Тася вернулась домой ближе к ужину и долго смеялась, глядя на синяк, поднявшийся со скулы на глаз. Пришлось еще раз пересказывать события дня. В отличие от меня, у нее день прошел замечательно. После обследования, подтвердившего прекрасные перспективы родить без осложнений, они с Эсмеральдой отправились на обед в ресторан и прогулялись немного по городу. Они примерно одного возраста, поэтому легко нашли общий язык и темы для разговоров.

Маурицио вернулся поздно и поговорить не получилось. Утром мама заходила к ним в гости, под предлогом поговорить с синьорой Флорой и смогла узнать последние новости. Происшествие в центре города взбудоражило многих, в том числе короля, но маркиз и генерал Ренци представили все, как контртеррористическую операцию. Проблема в том, что в прессе поднялась шумиха, активизировались соперники маркиза Сальви и оппозиция короля. О моем участии пока не упоминалось, но мама была уверена, что скоро имя Матчиных обязательно всплывет.

После завтрака мы вновь отправились на зарядку, начав с пробежки. Когда уже заканчивали дыхательную гимнастику, расположившись на полянке недалеко от стены, нас нашел помощник Маурицио. Немолодой, седеющий мужчина с вечно недовольным выражением лица, общение с ним у меня никогда не ладилось. Когда наша семья приехала сюда уже в качестве гостей, рожа у него была такая, словно маркиз выказывает слишком много чести обыкновенным наемникам.

Мы уже заканчивали дыхательную гимнастику, когда он подошел, обвел нас цепким взглядом, немного задержавшись на Василии.

— Желаете присоединиться к утренней зарядке? — спросил я, делая широкий жест.

— Боюсь, что у меня нет для этого времени, — коротко ответил мужчина. — Его сиятельство маркиз Сальви просил напомнить о посещении портного и предупредить, что важное мероприятие состоится уже сегодня вечером.

— Ага, спасибо, — кивнул я.

Он подошел, вручил визитку портного, молча развернулся и направился в направлении поместья маркиза.

— А кто это? — спросила Алена, кивая ему вслед.

— Помощник Маурицио. Не знаю, чем он конкретно занимается, но маркиз ему серьезно доверяет.

— Неприятный он какой-то, — сказала она. — Ни здравствуйте, ни до свидания.

— Вот, я тоже заметил еще семь лет назад, что он неприятный тип, — кивнул я. — А еще он злопамятный, поэтому игнорируй. Ладно, надо за костюмом съездить, хотя не хочется.

— А что планируется? — заинтересовалась она. — Светский прием?

— От маркиза можно ожидать всего что угодно, даже встречи с королем. До этого он меня с ним не знакомил, но и повода не было. Поедешь со мной к портному? Может, и тебе закажем красивое платье?

— Спрашиваешь, — она улыбнулась. — Какая же девушка откажется от красивого платья.

— Где-то я уже это слышал…

Когда мы вернулись домой, и я упомянул о планах Маурицио, Тася от участия в любых важных мероприятиях отказалась сразу. Сказала, что доктор ей советовал меньше нервничать и больше беречь себя, поэтому только пожелала мне удачи. В этот момент подключилась мама, сказав, что отпускать меня одного небезопасно как для самого мероприятия, так и для репутации маркиза. Наигранно подумала вслух, а не пойти ли самой, но вспомнила о внучке и тоже отказалась. В итоге выбор пал на Алену. На меня дружно насели, едва ли не приказав взять ее с собой в качестве спутницы. Еще неизвестно, что задумал Маурицио, а они уже заволновались.

Для поездки в город Алена выбрала пестрый сарафан в итальянском стиле, подчеркивающий талию. В нем она выглядела соблазнительно, особенно когда бросала лукавые взгляды. Маленькая сумочка через плечо и светлая шляпка завершали наряд.

— Держи, — она протянула мне блестящие солнцезащитные очки.

— Спасибо, но я с очками не дружу. Из-за защитной техники стекла постоянно трескаются.

— Так поедешь? — она пальчиком показала на глаз.

— Большой синяк?

— С блюдце размером, — легко рассмеялась она.

— Будем всем говорить, что я к тебе целоваться лез, а ты мне в глаз засветила.

— Если бы полез, я бы драться не стала, — важно сказала она, беря меня под руку. — Пешочком прогуляемся? Далеко этот салон расположен?

— Понятия не имею. Давай сначала на такси прокатимся, а уже потом прогуляемся…

* * *

Десять минут спустя, Рим, квартал семьи Сальви

В большой гостевой дом вошла маркиза Флора Сальви, придержала дверь, пропуская следом дочь с корзинкой в руках. Скорее всего, почувствовав визит мастера, на балконе второго этажа появилась Светлана Матчина. Она слегка удивилась, затем улыбнулась и поспешила встретить гостей.

— Все уже решили? — спросила Светлана, имея в виду их план на поездку.

— Нет, Маурицио пока еще думает, — сказала Флора таким тоном, что этот вопрос будет решен положительно и никак иначе. — Вы уже позавтракали? Нам с утра доставили восхитительный воздушный десерт к чаю. А чуть позже подоспели новости, которые нужно обсудить.

— Конечно, проходите, — Светлана сделала жест в сторону лестницы. — Мы как раз отдыхаем в гостиной и строим планы на день. Как вы относитесь к китайскому улуну? Подарок от Императорской семьи Цао.

— Хорошо относимся, — улыбнулась маркиза. — Только если он будет сладким.

— Кузьма терпеть не может пить его без сахара, лимона и меда. У нас как раз есть немного имбиря в меде.

— Кстати, Кузьма дома?

— Вместе с Аленой уехал заказывать костюм.

Женщины поднялись на второй этаж в гостиную, где отдыхали Тася и Оксана. На чайном столике перед ними установили небольшой заварник, над которым хлопотали девушки из Китая. Кузьма с гордостью называл их служанками и Флора пока не могла понять, в чем именно заключается шутка, но была уверена, что скоро решит эту загадку. Эсмеральда выложила из корзинки несколько наборов сливочного пудинга.

— Вот этот — с ликером, — сказала маркиза, беря тарелочку и сразу передавая его Светлане. Второй такой же она оставила себе.

Тася посмотрела на них прищуренно, выбрав десерт, украшенный маленькими ягодками и политый сладким сиропом. Несколько минут женщины пили чай, беседуя на тему погоды и конных прогулок. Маркиза приглашала всех на выходные дни посетить их загородный дом, устроить прекрасную конную прогулку и пикник. Когда же все успели насладиться вкусом десерта, пора было переходить к главной теме.

— В начале лета герцог Бурбон-Сицилийский проводит грандиозный прием в Риме, в одном из своих дворцов, — начала Флора Сальви повествовательным тоном. — Он единственный из герцогов, кто может позволить себе остаться в стороне от дрязг и борьбы за первые места среди претендентов на трон. Его положение достаточно крепкое, к тому же он один из богатейших людей Италии. Именно из-за его нейтральной позиции на мероприятии будет присутствовать много разных благородных семей, даже враждующих между собой. Узнав о вашем приезде, Маурицио достал приглашение и для Кузьмы.

— Не самая лучшая идея, — сказала Светлана. — Кузьма терпеть не может светские мероприятия. Еще года два назад с уверенностью могла бы сказать, что он устроит драку, а сейчас… даже не знаю.

— Сейчас это не самая большая проблема, — сказала Флора, посмотрев на дочь.

— Карлотта, моя подруга, звонила утром и узнавала, действительно ли у нас гостит молодой мастер Матчин, — сказала Эсмеральда. — А потом расспрашивала, сможет ли она увидеть его вечером у Бурбонов.

— Карлотта — самая большая сплетница столицы, — пояснила Флора. — Если нужно, чтобы о чем-либо знал весь город, включая всех бездомных котов на площади Торре Арджентина, то расскажи ей это по секрету.

— Она говорила так, словно Кузьма со дня на день станет великим мастером и это будет громкая сенсация, — закончила Эсмеральда.

— Торопят события, — сказала Светлана, удивленная такими новостями.

— Торопят, — подтвердила Таисия. — Он и сам говорит, что нужно еще пару лет.

— Милая Тася, — улыбнулась Флора. — Пара лет, для молодого мужчины, которому скоро исполнится только двадцать три года — это очень скоро.

— Это не такие уж и страшные слухи, — Светлана на секунду задумалась, затем пожала плечами и пригубила чай. — Кузьма только посмеется, услышав об этом. А может, начнет врать, что уже вчера стал великим мастером, но сегодня не выспался, поэтому ничего продемонстрировать не может.

— Скорее всего, речь идет о кризисе великих мастеров, захлестнувший Европу, — предположила Таисия.

— Все именно так, — кивнула маркиза. — За последние пятьдесят лет среди королей и их ближайших родственников всего один человек поднялся на эту ступень. Остальные, как и Карл Мирбах, нынешний великий мастер Германии, не могут претендовать на трон, если понимаете, о чем я говорю. В королевских семьях рождение одаренного ребенка, который станет мастером второй ступени, уже большое событие. Давайте вернемся к ситуации с Кузьмой. Он смог достичь невероятного успеха в возрасте, когда самые одаренные люди только задумываются о том, смогут ли они через пять лет прорваться на ступень мастера или придется ждать еще дольше. Никто не поверит, что этот успех — заслуга секретных техник и тренировок. Объяснение может быть только одно — исключительная генетика. Если он станет великим мастером и его супруга будет достаточно высокого положения, то уже их дочери станут прекрасной парой для правителя любого европейского королевства. Сыновья же смогут войти в какую-нибудь знатную семью, внести тем самым свежую и сильную кровь в род с древней историей.

— Стать великим мастером не так просто, — добавила Эсмеральда. — Сколько в Европе ходило слухов то об одном мастере, то о другом. Ни один из слухов так и не нашел подтверждения. Но сейчас все немного иначе из-за того, что произошло накануне. Карлотта говорит, что есть свидетель того, что Кузьма вот-вот станет великим мастером.

Светлана и Тася переглянулись.

— А что конкретно сделал Кузьма? — спросила Светлана, на что Таисия лишь развела руками. — Надо будет с ним серьезно поговорить, когда вернется. Да и вряд ли на предстоящем мероприятии благородные девушки будут рвать на себе одежду и тащить Кузьму в темный угол.

Флора улыбнулась, представив эту картину. Благородные особы, если для них это будет важно и выгодно, могут пойти и на более решительные шаги, чем пытаться затащить Кузьму в тихую комнату.

— Кузьма уже встречался с несколькими родственницами королей, — напомнила Тася. — С племянницей короля Испании и с дочерью Кайзера, принцессой Софией.

— Принцесса София, — Флора кивнула, вспомнив девушку. — Мы встречались пару раз. Думаю, что она самая перспективная претендентка на роль супруги Кузьмы.

— И почему же?

— Вы просто не знакомы с ее отцом. Он амбициозный человек, умеющий строить далекоидущие планы. К тому же именно в его роду был великий мастер, о котором я говорила. Интересно, приедет ли принцесса сегодня на этот праздник?

Тася потянулась, чтобы накрыть ладонь свекрови. Посмотрела очень спокойным взглядом, как бы говоря, что ничего плохого не случится и за Кузьму можно не переживать. Действительно, на пару секунд взгляд у Светланы стал немного пугающим.

— Оставим решать эти проблемы им, — сказала Тася. — В противном случае будет только хуже. Кузьма опять придумает гениальный план и перехитрит сам себя.

— Надо бы отправить его на Сардинию, подальше от столичного шума и суеты.

— Хорошая идея, — поддержала Светлану маркиза и снова улыбнулась. Только в этот раз в ее глазах сверкнул хищный огонек.

* * *

По стечению обстоятельств, ателье, куда меня направил Маурицио, находилось в центре Рима, в пяти минутах ходьбы от злополучной площади Венеции. Богатый район города, пестривший вывесками дорогих бутиков и ресторанов. Туристов здесь всегда было много, а с учетом того, что люди шли поглазеть на площадь, где вчера устроили грандиозное огненное шоу, то на улице было просто не протолкнуться. По этой причине такси высадило нас, не доезжая целый квартал и водитель на ломаном английском долго объяснял, где искать нужный дом.

— Здесь всегда так много людей? — спросила Алена, держа меня под руку и стараясь идти ближе.

— Обычно меньше.

Наплыву людей особенно радовались владельцы бутиков и ресторанов, где уже не оставалось свободных столиков. Пару минут мы спокойно прогуливались, притягивая взгляды прохожих. Глядя на большой синяк у меня под глазом, многие нас удивленно провожали взглядами, кто-то даже улыбался.

— Там, — первой ателье заметила Алена.

Если бы не она, я бы точно прошел мимо, так как витрины у магазина не было и вместо нее хозяин в полной мере использовал широкий дверной проем. За стеклянными дверями виднелась прихожая и витрина-шкаф, идущая вдоль двух стен так, чтобы с улицы хорошо просматриваться. Внутри можно было увидеть все элементы мужского костюма начиная от пиджака и сорочек, заканчивая запонками и ботинками. На козырьке виднелась надпись «Фабиани» и логотип в виде стилизованной буквы «F». Дверь из прихожей в главное помещение ателье была непрозрачной, поэтому с улицы не увидеть, что находилось внутри.

На улице перед входом в заведение стоял коротко стриженый крепкий мужчина в сером костюме с галстуком, довольно грубо отгоняющий туристов и посетителей. Когда мы с Аленой подошли, он что-то сказал на итальянском, замахав на нас рукой.

— Закрыто, да? — уточнил я на русском, встав прямо перед ним. Он был существенно шире меня в плечах и выше на голову, поэтому мне приходилось смотреть на него снизу вверх.

Охранник глянул на меня хмурым взглядом, словно прикидывал дать сразу по шее или еще подождать. Он еще что-то сказал на итальянском, упомянув туристов и добавив ругательство, которое я слышал из уст Ливио. Я хотел возразить ему, но изнутри послышался звук, словно что-то с силой уронили, затем приглушенные голоса, пробившиеся даже через внутреннюю дверь.

— Мафия? — спросил я. — Коза ностра?

Мужчина квакнул что-то на итальянском, посмотрел на меня одновременно и удивленно, и рассерженно, но сказать ничего не успел. Я ткнул его костяшками пальцев в солнечное сплетение. Он охнул, резко побледнел. Взяв его под локоть, усадил рядом с дверью.

— Никуда не уходи, — сказал я мужчине на русском.

Подхватив Алену под локоть, потянул в ателье. Не хотел оставлять одну на улице. Второе помещение оказалось не таким, как я представлял. Вытянутая комната, шагов двадцать в длину, разделенная на три зоны. Прямо у входа зона для гостей, где стоял маленький диванчик и журнальный столик. Справа — примерочная с высоким зеркалом, а слева — мастерская с длинным столом, где кроили ткань. В целом же обстановка уютная и красивая, чувствуется атмосфера ателье, где портной может снять мерки, где можно выбрать подходящую ткань и даже посмотреть за работой мастера. И что самое приятное, ни на секунду не кажется, что это все напускное.

Когда мы только вошли, увидели красивую светловолосую девушку лет двадцати, сидевшую на диванчике и изучающую модный журнал. Молодежная одежда, юбка до колен с веселым рисунком, светлая блузка и шарфик. Она встретила нас спокойным взглядом поверх глянцевого журнала моды. В это время со стороны мастерской послышался громкий и недовольный мужской голос. Нужно было сделать еще шаг, чтобы увидеть рабочие столы и стеллаж с тканью. Один из больших рулонов лежал на полу и, судя по всему, именно его падение мы услышали с улицы. Рядом стоял парень, лет двадцати трех, говорящий неожиданно низким голосом. Именно он возмущался, яростно жестикулируя и пытаясь что-то доказать портному, который пытался сохранять спокойствие, но было видно, что он взволнован таким поведением гостей. Между рабочей и гостевой зоной стоял третий участник скандала, невзрачный на вид мужчина лет сорока, в костюме и галстуке. Очень похоже на телохранителя, который следит, чтобы с его подопечным ничего не случилось. Если учесть, что это был мастер, то в гости к портному вломился кто-то очень высокого положения. Только охрана молодежи была не нужна, так как при всем желании портной ничего бы не смог сделать парню, находящемуся на третьей ступени эксперта.

Наше появление не осталось незамеченным, так как над дверью тренькнул колокольчик. Скандал затих и все уставились на нас.

— Сьямо туристи далля Руссия, — сказал я. — Коме пассо арриваре аль библиотека?

В помещении на несколько секунд повисла тишина, только Алена за моей спиной тихо прыснула. Из-за глянцевого журнала я видел только глаза девушки, сидевшей на диване, но могу поспорить, что она улыбнулась, а еще обратила внимание на синяк у меня под глазом. Я тоже ответил ей улыбкой и помахал, затем такой же жест достался остальным. Парень что-то проникновенно сказал на итальянском и замахал рукой, как бы прогоняя назойливых мух.

— Ругается, — шепнул я Алене. — Очень обидно, кстати. Не знают, что я полгода провел на корабле в трюме с итальянцами, которые любят играть в карты, но ненавидят проигрывать. Мама им запретила играть на деньги, поэтому играли на щелбаны. Меня они только никогда в свои игры не брали.

— А что он сказал? — заинтересовалась она.

— Назвал нас дерьмом.

— Ну, это он зря, — задумчиво протянула она, вздохнула и глубже спряталась за мою спину.

Парень еще что-то добавил, возможно звучавшее как: «гони их в шею».

— Вам надо уйти, — на английском обратился к нам мастер. Он подошел, положил руку мне на плечо.

— Нон парло кореано, ми соно персо, — выдал я еще одну фразу, которой меня учил Ливио.

При этом ладонь мастера зависла сантиметрах в пяти от моего плеча. Как он ни старался, но опустить ладонь или сжать пальцы не мог. Он даже использовал немного силы, но без результата. Надо отдать ему должное, соотношение силы он оценил быстро и правильно.

— Если вы потерялись, я могу вас проводить, — сказал мастер на английском, убирая руку. — Какую именно библиотеку вы ищете? Ту, где недавно произошел теракт? Это недалеко, всего в пяти минутах неспешного прогулочного шага.

Парень, стоявший у стола, всплеснул руками от такого и выдал еще одну фразу, в которой я выцепил пару слов, за которые уже точно надо было дать ему по морде. Я посмотрел на него задумчиво, затем перевел взгляд на мастера и процитировал длинную фразу на итальянском, заученную наизусть. Мама подсмотрелаее в одном из фильмов про мафию и любила повторять для итальянцев, шумевших в трюме. Ворчала, что они плохо на меня влияют. В общем, фраза переводилась как: «Мы никогда не материмся. У нас богатый язык, и если ты не можешь обойтись без мата, значит, ты или ленив, или глуп». Наемники от этого ругаться меньше не стали, но в присутствии мамы старались обходиться без брани, так как помимо слов, мама ловко раздавала тумаки самым языкастым.

Девушка, сидевшая на диване, закрыла журнал, показав улыбку. Мастер понятливо кивнул и прошел к парню. Взяв его под локоть, он что-то тихо сказал и повел на выход. Тот не совсем понял, что происходит, поэтому пытался возразить. Мы спешно посторонились, пропуская их. Недовольный голос парня был слышен, даже когда они вышли на улицу. Девушка встала и эффектно прошла мимо, мазнув взглядом. Я даже голову повернул, провожая ее, но в щеку уперся палец Алены. Поймав ее осуждающий взгляд, я развел руками.

— А что ты им сказал? — спросила она.

— Что матом ругаться нехорошо, — тихо ответил я, поворачиваясь к портному. — Синьор Фабиани? Меня отправил к вам маркиз Сальви.

— О, вы очень вовремя, — обрадовался мужчина. Он поспешил поднять с пола на стол рулон ткани, чтобы пройти к нам.

— Недовольные заказчики?

— Я пытался объяснить, что у меня нет возможности выполнить их заказ так срочно, — сказал он, подходя и пожимая протянутую руку. На английском он говорил очень хорошо, с акцентом, свойственным всем итальянцам. — А вы, наверное, Матчин Кузьма?

— Он самый.

— Костюм уже готов. Синьор Сальви прислал мне размеры еще накануне.

Надо отдать должное мастеру Фабиани, классические итальянские костюмы он шил изумительно. Про такие костюмы говорят, что со временем, когда они садятся по фигуре, то становятся еще лучше. Пришлось потратить полтора часа, пока я его примерил, пока мастер придирчиво оценил работу и внес несколько завершающих штрихов. Ко всему прочему в комплект входило несколько пар носков и туфли ручной работы.

— А женские наряды вы не шьете? — спросил я, когда процесс примерки был закончен и мне вынесли упакованный костюм и несколько коробок с принадлежностями.

— К сожалению, мы делаем исключительно мужской костюм, — виновато сказал он. — Прием будет уже вечером, поэтому будет очень сложно заказать и сшить что-то за пару часов.

— Это плохо, маркиз огорчится, если я не пойду, — сказал я, затем повернулся к Алене, сидевшей на диванчике и терпеливо листавшей журналы. — Ален, ты брала с собой то красивое платье, в котором была на приеме у испанского короля?

— Брала, — кивнула она.

— Знаете что, — сказал синьор Фабиани, вряд ли поняв о чем мы говорим, — я сейчас позвоню своему другу и, скорее всего, мы решим вопрос с нарядом для Вашей спутницы.

Он сбегал за сотовым телефоном, хранящимся в подсобном помещении и минут десять кого-то вызванивал. Разговор шел на итальянском и проходил очень эмоционально. В итоге нам вручили визитку с адресом дома моды, находившимся буквально в трех кварталах от ателье.

Прогуляться по городу так и не получилось потому как в доме моды мы провели еще часа три, пока готовили платье для Алены. В это время нас нашел водитель маркиза, сказав, что он нас срочно ищет. Правда, мы с водителем скучали еще минут тридцать, пока платье не было готово и только потом поехали обратно в поместье.

То, что маркиз готовил мне сюрприз, я понял уже давно, но не ожидал, что он наступит так скоро. К тому же сбывались самые страшные подозрения, что это будет один из тех светских приемов, которые я терпеть не мог. Можно было бы отказаться, но я все еще чувствовал себя виноватым перед Маурицио и пришлось соглашаться. Тася по-прежнему никуда не собиралась ехать, поэтому выбора особого не было, кто будет меня сопровождать. Эсмеральда сразу увела Алену готовиться, не дав ей времени пообедать. Но потраченное время и упущенный обед того стоили. Визажист супруги маркиза постарался на славу и результат превзошел все ожидания. Мама не успокоилась, пока не сфотографировала нас вместе. Сказала, что отправит фотографии Анне Юрьевне и деду Алены, чтобы тоже порадовались.

На прием отправились на двух роскошных машинах с сопровождением из трех громоздких джипов. Выехали из поместья и поехали на северо-запад.

— Кузьма, — отвлекла меня от мыслей Алена, — а когда вы только переехали в Японию, было сложно?

Я посмотрел на нее удивленно.

— Женщины, что творится у вас в голове понять решительно невозможно. О чем таком надо думать, чтобы сейчас об этом вспомнить?

— Так, мысли разные, — слегка улыбнулась она. — Твоя мама — сильная женщина. Оказаться с тремя детьми в чужой стране, с другим укладом жизни и правилами.

— Ну да, было непросто, — согласился я. — Только она там не совсем одна была. Ей помогал дядя Ринат и еще пара человек. К тому же мы смогли вывезти немного денег. Как я узнал недавно, часть ушла на взятки Императору, а на оставшиеся мама купила корабль. Даже не знаю, с чего это она вдруг решила заняться таким странным бизнесом. Сначала возили обычные грузы, потом взялись за опасные контракты. Когда я пошел в школу, мама управляла уже небольшой фирмой наемников. Мы всегда жили недалеко от базы, где обитали бандиты всех мастей, может, это повлияло. Я не спрашивал, почему вдруг она решила этим заниматься, просто принимал как должное. Потом было несколько удачных случайностей, которые позволили нам выбиться наверх. Мы встретили Джима, познакомились с Вероникой, нашим вторым мастером. Контракты стали опасней, но и платили за них лучше. При этом доход у фирмы был небольшой. У нас с Тасей в банке сейчас денег больше, чем мы заработали лет за десять, а может, и за все время. Но работать наемником было весело. Меньше правил, меньше ограничений и безграничное чувство свободы, особенно когда плывешь на корабле вдоль берега. К чему ты эту тему вспомнила?

— Так, просто. Синяк у тебя под глазом навеял.

Я рассмеялся, осторожно обнял ее за плечо, притягивая к себе. Мы как раз проезжали по мосту через Тибр, затем двинулись вдоль набережной. Дорожная полиция перекрыла движение, чтобы машины гостей не толкались в пробках, так как перед большим старинным домом, называемым дворцом, не хватало места. Недалеко от дворца можно было заметить зевак и прессу, следившую за тем, кто приезжает в гости к герцогу. Наверняка завтра во всех газетах и журналах будут оценивать наряды благородных господ, устроивших большой праздник недалеко от центра города. Учитывая, сколько дорогих машин подъезжало к дворцу, я думал, что внутри будет не протолкнуться, но все оказалось проще. Гостей было не так много, как машин. Впереди нас из длинного кортежа вышла всего одна пара, пожилой мужчина под руку с молодой женщиной.

Маурицио с супругой немного задержался, дожидаясь нас, и уже вместе мы поднялись по небольшой лестнице. Не знаю, как назывался этот дворец, но он был трехэтажным, с красивым старинным фасадом в итальянском стиле. Сразу за входом начинался просторный холл и широкая мраморная лестница. Убранство богатое, картины, старинные вазы, паркет в виде мозаики и ковровые дорожки на лестнице. Встречал гостей хозяин дома с супругой, герцог Бурбон-Сицилийский. Немолодой мужчина, лет за пятьдесят пять, волосы серые, сильно побитые сединой. Супруга герцога чертами лица напомнила мне кого-то из испанской аристократии. Судя по колье и серьгам, усыпанным брильянтами и небольшими розовыми камушками, драгоценности она любила. Одно только колье весило половину килограмма, не меньше.

Во время короткого приветствия нас представили герцогу, мы с Аленой выразили радость по этому поводу. Герцог обещал найти нас чуть позже и направил в просторный бальный зал на втором этаже. Если честно, я не совсем понимал причину, зачем Маурицио пригласил меня на подобный праздник. Из итальянской аристократии я знал всего пару человек, с которыми когда-то он меня познакомил. Может быть, он хотел показать другим, что у него в гостях серьезные люди, бывшие наемники и если кто-то попробует доставить маркизу неприятности, то сильно об этом пожалеет.

В Италии первыми по значимости, после правителя и его семьи, шли герцоги, коих было всего трое, затем маркизы — четыре семьи, и уже потом графы и бароны. Неудивительно, что Маурицио пользовался огромным уважением. Семью Сальви можно сравнить с княжеским родом России, так как влиянием они обладали не меньшим. Еще раз можно вспомнить о том, что двоюродная сестра Маурицио стала супругой российского императора. Поговаривали, что маркиз бывал на приемах у короля едва ли не чаще, чем герцоги. Семья Сальви владела немалым количеством земель, в том числе на Сардинии, их бизнес был тесно связан с туристической деятельностью, игорной, пока ее не запретили и не вынесли в особые зоны, а также с правительственными оборонными заказами. Возможно, только для меня Сальви — это тихая аристократическая семья, живущая в центре Рима, а другие видели один из столпов, на котором держалось все королевство.

В большом бальном зале к нашему появлению уже было шумно, но гости все еще подходили. Мы с Маурицио разделились, он направился к группе важных людей, державшихся немного обособленно, а мы с Аленой двинулись вдоль зала к окнам, выходящим на набережную и реку Тибр. Глядя, как с маркизом здороваются гости, как заискивающе улыбаются ему, я вспомнил работу, когда мы помогали одному несчастному графу. Маурицио тогда получил много выгоды практически на ровном месте. Он в хлам разорил одну семью и продвинул другую, оказав незначительную поддержку, окупившуюся сторицей. Когда это нужно, маркиз мог быть жестким и даже жестоким человеком. Вряд ли в зале кто-то питал иллюзии на его счет, видя жизнерадостного и улыбчивого мужчину.

Разглядывая гостей, мне показалось, что я самый молодой из приглашенных, чей средний возраст был примерно от тридцати пяти до сорока лет. Может, из-за возраста на нас косились, провожая взглядами и шептались. Очень надеюсь, что обойдется, и вечер пройдет спокойно. Маркиз познакомит нас с парой влиятельных политиков и бизнесменов, а потом мы поедем домой.

Я сразу приметил окно, возле которого оставалось свободное место. Скорее всего не только в Японии аристократы не любили тусоваться возле окон, если они не выходили в сад или во внутренний дворик. Мы почти дошли до окна, когда буквально за пару метров до него нам наперерез выскочила девушка в темном платье. Она неожиданно вынырнула из толпы, словно за ней кто-то гнался. Я уже потянулся, чтобы в случае чего поймать, если она споткнется, но девушка устояла, только чудом не наступив на подол длинного платья.

— Добрый вечер, Ваше Высочество, — поздоровался я, склонив голову и тихо шепнув Алене: «принцесса».

Алена не растерялась, изобразив аккуратный книксен.

— Добрый вечер, — кивнула нам принцесса София, дочь Кайзера Германии.

София была высокой девушкой, примерно как и Алена, но слегка стройней. Возможно, ей не хватало физических нагрузок или это такая особенность строения тела. Волосы темно-русые, собранные почти в такую же прическу, как и в прошлую нашу встречу, глаза серые, выразительные. Мне она запомнилась девушкой-льдинкой, а сейчас мило улыбалась.

— Вы от кого-то убегали? — спросил я, глядя в ту сторону, откуда она появилась.

— Убегала, — улыбаясь, ответила она, поправив локон, выбившийся на лоб. — От Герхарда, он такой зануда, как и его друзья здесь.

— Если хотите, мы Вас прикроем, — кивнул я.

— Прекрасное предложение, мы его с радостью принимаем. Нет, я все же спрошу, откуда у Вас такой необычный синяк.

— В библиотеке книгой засветили, — хмыкнул я. — Клянусь, это правда.

София улыбнулась, едва сдержав смех, даже прикрыла пальчиками губы.

— Вы сегодня пришли не с супругой? — спросила она.

— К сожалению, она не смогла прийти, — слукавил я. — Знакомьтесь, Алена, моя ученица. Ее Высочество София Луиза.

— Рада с Вами познакомиться, — сказала Алена.

— И я тоже рада. Наслышана о талантливой девушке, победительнице международного турнира среди студентов. Выиграть в финальном бою у такого крепкого и сильного парня — это потрясающий результат.

— Хвалит тебя за победу в турнире, — тихо сказал я, так как Алена только ресничками хлопала, пытаясь перевести на ходу слова принцессы. — Простите ее София, она только изучает английский язык и еще плохо владеет им.

— В любом случае я рада познакомиться с Аленой, — сказала она на русском, но с сильным акцентом. — Я немного изучаю русский язык, но пока трудно говорить.

Я жестом пригласил принцессу в сторону окна, к которому мы немного не дошли. Она с сомнением посмотрела в ту сторону, покачала головой. Осмотревшись, нацелилась на место, в противоположной части зала, где собирались самые взрослые гости.

— Позвольте подсказать, как выбрать спокойное место для разговора на подобном мероприятии, — сказала она. Посмотрела на Алену, держащую меня под руку, задумчиво перевела взгляд на другой локоть.

Я как-то неосознанно сделал жест, приглашая ее, на что она благодарно кивнула, осторожно взяв меня под руку.

«Ой, скандал будет» — запоздало подумал я, уловив взгляд пары гостей, топтавшихся неподалеку. Они то ли знали Софию, то ли еще по какой причине, но сделали такие лица, словно мы их своим поведением оскорбляем. Принцесса на это даже внимания не обратила, и уже тянула нас к противоположной стороне зала, умело огибая благородных господ. Место она выбрала недалеко от большой группы важных гостей, с которыми беседовал маркиз Сальви. С противоположной стороны устроились две пожилые пары, что-то живо обсуждающие.

— Здесь нас беспокоить станут только очень наглые особы или те, которым крайне необходимо поговорить со мной или с вами, — уверенно сказала София.

Я покосился в сторону маркиза, поймав заинтересованный взгляд кого-то из его знакомых. София же неохотно отпустила мой локоть. Думаю, что все, кому было интересно, уже успели это оценить. Хотя мы же не в Китае, где до особ королевской крови дотрагиваться нельзя.

— Ваше Высочество, Вы в Италии по делам или, как и мы, в отпуске? — спросил я.

— Кузьма, давай перейдем на ты, — предложила она. — Думаю, что ничего страшного не случится, пока мы не на официальном мероприятии. С Аленой можете звать меня София или Луиза, но лучше без сокращения имени. Договорились?

— Договорились, — кивнул я.

— Я приехала сюда исключительно отдохнуть. Хочу провести некоторое время в Италии, немного отдохнуть на море, может быть прогуляться на яхте вокруг Сардинии и понырять с аквалангом. Как ты относишься к такому отдыху?

— Нас как-то нанял один чудак, профессор какого-то института и музейный деятель, чтобы мы его охраняли. Он пытался достать с борта утонувшей современной яхты сундук с древними монетами. Мы тогда немало погружений с аквалангом сделали. Потом нас пираты африканские едва на дно не пустили. В общем, я к дайвингу с того времени отношусь с опаской.

— О, — заинтересовалась она, — должно быть увлекательная история. На подобном скучном мероприятии — это как глоток свежего воздуха.

Все-таки манерой речи и интонациями она немного напоминает Елену Алексеевну, супругу покойного императора. И взгляд совсем не легкомысленный, а очень даже заинтересованный. Я еще в прошлую нашу встречу заметил, что она внимательно смотрит, словно подмечает каждую мелочь.

— Можно и рассказать, — я пожал плечами. — Алена эту историю тоже не слышала…

— Кузьма! — раздался позади знакомый голос и к нам вышла Мартина. — Алена, привет.

— Привет, — немного удивился я.

— София, — Мартина коротко кивнула принцессе, словно хорошо ее знала, только взгляд прищуренный, словно отношения между ними не ладились.

— Мартина, — а вот по взгляду Софии сложно было сказать, что она думает о дочери герцога.

Мартина сегодня выглядела, как всегда, привлекательно, выбрав очаровательное светло-голубое платье, открывающее плечи. Мне всегда нравилось, как она подводила глаза и губы, не злоупотребляя косметикой.

— А Маурицио говорил, что это мероприятие для итальянской знати, — сказал я.

— Между Испанией и Италией немало родственных связей, — пояснила Мартина. — Вон, мужчина в сером костюме и бордовом галстуке, видишь? Мой дядя по маминой линии. Я сюда приходить не планировала, но узнала, что тебя маркиз Сальви пригласил. Подумала, что тебе будет скучно и решила составить компанию.

— Ага, — улыбнулся я. — Маркиз обещал познакомить меня с герцогом и еще парой гостей, так что вряд ли мне будет скучно.

— Кстати, где угораздило? — она коснулась пальчиком глаза.

— В библиотеке, книга попала.

— Скорее сундук с книгами, — рассмеялась она.

Девушки на секунду встретились взглядом, высекая яркие искры.

— Я так понимаю, что вы знакомы, — все же спросил я.

— Знакомы, — кивнула Мартина. — Чуть-чуть не породнились, но Кайзер в последний момент все отменил. София Луиза должна была стать супругой моего брата.

— Того, с кем я успел познакомиться? — уточнил я, на что Мартина кивнула. — Кстати, как он? Пальцы обратно пришили без осложнений?

— Все нормально. Он тоже здесь, но прячется от тебя.

— Между тобой и наследником герцога де Кардона произошло что-то интересное? — спросила София.

— Можно и так сказать. Он пытался ножом во мне несколько лишних отверстий проделать, но оружие не удержал и отрубил себе пару пальцев.

София ничего не ответила, но судя по улыбке, ей эта новость пришлась по вкусу.

— Как отпуск? — спросила Мартина, проигнорировав принцессу. — Вы хотя бы отдыхаете или все время тренируетесь?

— Одно другому не мешает. Мы только приехали.

— Тогда, может быть, проведем время где-нибудь вместе? У нас вилла здесь на побережье и частный пляж. Приглашаю вас всех отдохнуть. В обязательном порядке бери Тасю, Алену, сестру, да вообще, всех, устрою для вас шикарный выходной на море. Организацию увеселительных мероприятий и обед беру на себя.

— Я уже пригласила Кузьму отдохнуть на Сардинии, — сказала София.

— И ты согласился? — спросила Мартина у меня.

— Не успел, — вздохнул я, чувствуя, что вечер будет долгим.

— Вот! — обрадовалась девушка. — Сардиния далеко, надо на лодке несколько часов трястись, прыгая по волнам как на родео, или на пароме полдня тащиться в одну сторону. А у нас вилла в двадцати километрах от Рима. Лучшего места для такого отдыха не найти, поверь мне…

В зале началось небольшое оживление, так как появился герцог, организовавший прием. Выходит, что все гости приехали и сейчас начнется основное действо. Герцог будет ходить по залу, общаться с гостями, уделяя им минут по пять в лучшем случае. Ну и остальные не будут от него отставать, решая разные проблемы, накопившееся между семьями.

— Добрый вечер, — к нам важно подошла девушка, которую мы с Аленой встретили днем в ателье. — Столько знакомых лиц собралось вместе. Луиза, давно не виделись. С корабля на бал? Марк рассказал, что твой самолет всего час назад приземлился в аэропорту. Сюда и без пробок ехать почти час, молодец, что не опоздала.

— Привет, Сабина, — София смерила девушку холодным взглядом.

— Мартина, тебя я рада видеть еще больше, — девушка улыбнулась. — Последние два года ты была так занята, что не могла навестить лучшую подругу? Я даже слышала, что ты открыто выступила против родителей и семьи. Развей эти глупые слухи.

— Ты права, это глупые слухи и ничего больше, — едва заметно кивнула Мартина. На пару с Софией они могли бы заморозить взглядом уже половину зала. Неплохо они показывают, что не желают с тобой разговаривать, а еще лучше, если ты уберешься куда-нибудь подальше.

— Представьте меня вашим друзьям, — девушка, наконец, обратила на нас с Аленой внимание. — Мы сегодня уже виделись, но не успели познакомиться. Мой младший брат был не в духе, впрочем, это его естественное состояние. Когда он перестанет вести себя как кретин, в Риме летом пойдет снег.

Сабина поймала прищуренный взгляд Алены и улыбнулась.

— Не сердись, — она примиряюще подняла руки, — я не такая отмороженная, как мой брат. Уверена, мы даже подружимся, если ты узнаешь меня получше.

— А что было? — спросила у меня Мартина. — Надеюсь, этот придурок еще цел и не ходит со сломанной челюстью?

— Он назвал наших дорогих гостей дерьмом и… словом, которое лучше не употреблять в присутствии девушек, — сказала Сабина и развела руками на два испепеляющих взгляда со стороны Мартины и Софии. — Это его ошибка, пусть сам все исправляет и извиняется.

— И ты, как всегда, закапываешь брата еще глубже, — покачала головой Мартина.

— Кретин, что с него взять. И раз подруги не хотят меня представлять, придется делать все самой. Сабина Каролина Бурбон-Сицилийская, рада знакомству.

— Кузьма Матчин, — представился я. — Алена Наумова. Тоже, безумно рады познакомиться.

— Понимаю, первое впечатление уже испорчено братом, — кивнула дочь герцога. — Но ничего, обещаю, что за это он ответит сполна.

Сказано было таким тоном, что за судьбу ее брата стоило переживать. А еще стало понятно, что врагом этой красивой девушки лучше не становиться.

— Предлагаю покинуть этот шумный зал, — сказала Сабина, обведя нас взглядом, — что уж теперь, всем вместе, и приятно посидеть в одной из гостиных.

— В кои-то веки дельная мысль, — хмыкнула Мартина.

— Поддерживаю, — неожиданно легко согласилась принцесса София.

— А я, пожалуй, останусь, — сказал я, опасаясь оставаться наедине с этими прелестными девушками, явно не ладящими друг с другом. Дойдет до драки, опять Кузьма будет виноват.

На мне скрестились три примерно одинаковых взгляда, говорящих, что я принял неверное и даже опрометчивое решение.

— Смелый поступок, — покивала Сабина. — Знаете, мне он даже нравится. А то все эти вечера проходят так однообразно, скучно и неинтересно. Но надо будет помочь Кузьме, как думаете, мои заклятые подруги?

Глава 5

Светские приемы можно смело ставить в первый ряд самых скучных мероприятий. Я делю их на два типа: в первом — ты знаешь большинство присутствующих, но нет ни малейшего желания с кем-либо разговаривать, во втором — ты никого не знаешь, поэтому вести беседы хочется еще меньше. В Японии, когда нас приглашали на очередное мероприятие, мама за один вечер успевала заключить два или три контракта, а я за это время мог столько же раз подраться с гостями. До сих пор не могу понять, почему мама постоянно брала меня с собой, даже зная, чем все может закончиться, и еще более странно, что подобных приглашений становилось все больше. Особенно выделялся последний год, когда я отправился в монастырь, приглашения сыпались как из рога изобилия.

— Кузьма? — отвлек меня от раздумий голос Сабины. — Ты с семьей ведь не первый раз гостишь в Риме, в гостях у маркиза Сальви? Странно, что мы не пересеклись раньше.

— Среди знакомых дочери герцога много наемников? — приподнял я бровь. — Насколько знаю, в ваших кругах они не пользуются уважением и даже наоборот.

— Ты в одном предложении умудрился сделать два громадных обобщения, — она покачала головой. — Если воспринимать наемников, как инструмент решения сложных задач, то все верно, прибегая к их услугам, можно потерять уважение в «наших» кругах. Но иметь в друзьях талантливого и сильного человека, напротив, заставит других уважать и воспринимать тебя всерьез. Маркиз Сальви должен был познакомить нас. Уверена, папа ему уже об этом сказал…

Отца и маркиза она вспомнила очень вовремя, так как они все это время разговаривали недалеко от нас и как раз сейчас решили подойти. О герцоге Бурбон-Сицилийском можно сказать, что он был человеком внушительным. Серьезный и уверенный взгляд, сильный голос и манера держаться, присущая всем людям, находящимся очень высоко. До уровня Императора Цао ему далеко, но даже в огромной толпе его всегда можно выделить по властной ауре. А еще он родственник короля, но я не знаю, насколько близкий. Не удивлюсь, если брат или дядя.

— Первый раз вижу, чтобы в этом зале столько прелестных девушек окружили одного молодого мужчину, — сказал герцог, подходя к нам и благодушно улыбнулся.

Я сдержался, чтобы не добавить, что одна из них принцесса, а две другие — дочери герцогов. И если учесть, что они собрались не вокруг принца или человека их круга, то выглядит действительно странно. Зато любопытно наблюдать за гостями, половина из которых смотрела в нашу сторону с удивлением, а вторая выглядела так, словно задумала что-то.

— Большое упущение с моей стороны, что я не познакомился с тобой раньше, — продолжил герцог. — Маркиз Сальви как-то рассказывал мне, что дрался практически на равных с одним молодым наемником, очень талантливым парнем, но умолчал важнейшую деталь — его возраст. Сколько тогда было Кузьме?

Маурицио невинно почесал в затылке. Он обещал, что не будет об этом рассказывать. Да и назвать это «почти на равных», было явным преувеличением. Я в то время только набирал силу и с действительно сильным мастером справиться не мог. Сейчас хранить этот секрет уже не имело смысла.

— Девятнадцать, если я не ошибаюсь, — сказал Маурицио.

— Удивительно, — только и сказал герцог, посмотрев на друга.

Еще двое мужчин в их компании были мне незнакомы, поэтому несколько минут ушло на то, чтобы герцог представил их. Один был графом, второй — генералом, но имена их мне неизвестны, поэтому сказать, насколько они влиятельны, я не мог.

Герцог несколько раз бросал на девушек взгляд, словно не знал, как их отвлечь чем-нибудь и поговорить со мной на серьезную тему. А они тем временем невинно хлопали ресничками и слушали взрослых с большим интересом. Одна Алена витала в облаках, давно потеряв нить разговора.

— Знаю, что все молодые люди немного преувеличивают собственные силы, — говорил герцог, — но если оценивать серьезно, как продвигается твое развитие?

Вроде бы и интонация вопроса прозвучала вполне буднично, без скрытого смысла, но взгляд у герцога был очень серьезный.

— Генерал Джорджо Ренци говорит, что ты практикуешь редкое и необычное умение барьеров? — закончил он.

— Редкое? — не понял я. — Если таковыми считать техники Лу Ханя, то это не такое уж и редкое умение.

Герцог еще раз посмотрел на девушек.

— Кузьма, — подытожил он, — приезжай завтра с супругой к нам на обед. Мне любопытны разные системы развития, в том числе и укрепление тела, поэтому у нас обязательно найдутся темы для беседы. Покажу тебе свою коллекцию защитных техник, среди которых несколько связаны с барьерами. Сегодня я, увы, не могу уделить все внимание только одному гостю. Надеюсь, у вас на завтра ничего не запланировано?

— Нет, мы еще ничего не планировали.

— Как насчет завтра в час дня? — спросил герцог.

— Здесь? — уточнил я. Поймал одобрительный взгляд Маурицио. — Хорошо, договорились, я приеду.

— Тогда не буду вас больше отвлекать, — хитро улыбнулся он и многозначительно посмотрел на дочь, которая едва заметно кивнула.

Группа двинулась дальше, к тройке пожилых мужчин, нетерпеливо ожидающих, когда герцог закончит болтать с нами и, наконец, дойдет до них. Я обратил внимание, что супруга герцога взяла на себя общение с женщинами, пока он был занят важными разговорами.

— А ты интересный парень, — сказала Сабина. — Отец очень редко приглашает кого-то на обед в нашем доме. Последний раз это было… еще до Нового года. И уж точно он ни разу не водил посторонних в свою сокровищницу.

— Думаешь, зря согласился?

— Напротив, — она рассмеялась. — Это будет интересно… мне.

— Будь с ней осторожен, — предупредила Мартина, — Сабина как акула, даже проплывая мимо, можно остаться без ног.

— Я уже говорила, что это не недостаток, а достоинство, — спокойно отозвалась дочь герцога. — Лучше быть хищником, чем рыбой-клоуном, живущей среди ядовитых зарослей, защищающих ее от опасностей.

— Если у вас вечер поиска недостатков друг друга, — вставила принцесса София, — то мы с Кузьмой и Аленой прогуляемся по залу, а вы ругайтесь дальше.

— Разве мы ругаемся? — Сабина пожала плечами. Она стояла вполоборота к залу и заметила кого-то. — Я ему говорю: «Энцио, хватит пить, ты себя уже не контролируешь!»

Произнесла она довольно громко.

— И что он? — оживилась Мартина, поддержав ее.

— А он выпил еще рюмку и рухнул, стащив со стола скатерть и тарелки с закуской. Уснул моментально. Регина жаловалась, что он испортил дорогой ковер в гостиной.

— Закусками? — уточнила Мартина.

— Нет, — Сабина смутилась так, что даже я едва не поверил. — Штаны обмочил. А ведь Джери его домой на своей спортивной машине повез, той самой, с дорогой обивкой кресел.

— Ужас… — Мартина не менее театрально изобразила брезгливость.

Я обернулся, увидев двух парней лет двадцати пяти. Девушки же сделали вид, что только что их заметили. Говорили они достаточно громко, чтобы слышали не только парни, но и гости недалеко от нас.

— А, Энцио, привет, рада тебя видеть, — обрадовалась Сабина. — Джери, ты сегодня без своей девушки?

Да, лица парней нужно было видеть. Тот, что шел первым, подтянутый красавчик, с копной черных вьющихся волос, то ли покраснел, то ли побагровел от злости. Идущий следом блондин, широкоплечий, словно серьезно занимался плаванием, смутился. На его лице отразилась эмоция, как бы говорившая, что он предупреждал друга о глупой затее, подойти к нам.

— Добрый вечер, Сабина, — кивнул кучерявый. — Мартина, Ваше Высочество.

Обращаясь к Софии, он галантно поклонился, но девушки на него уже смотрели так, что парню следовало бы бежать без оглядки. Скорее всего, он это понимал, но следовало проявить учтивость и хотя бы поздороваться. Его друг приветствовал девушек в той же манере.

— Иво говорил, что виделся с тобой вчера в Неаполе, — сказал Энцио, обращаясь к Сабине. — Могла бы остаться там еще на один день.

— Меня больше интересует вопрос, как вы умудрились достать приглашения? — она с сомнением оглядела их.

— Тебе об этом знать не положено, — довольно грубо сказал он, бросив еще один взгляд в сторону принцессы Софии, но та смотрела на парней, слегка поджав губы и даже взяла под локоть Мартину, словно искала у нее поддержку. — Приятного вечера.

Энцио коротко кивнул, смерил Сабину испепеляющим взглядом и направился прямо в толпу гостей. Его друг коротко кивнул нам и ушел следом.

— Отец пригласил, — фыркнула Сабина. — Чтобы отвлекли Луизу и увели подальше от Кузьмы. А вот незачем было улыбаться этому козлу на том дне рождения. Он с того дня спит и видит, как бы затащить тебя в постель.

София посмотрела вслед ушедшим парням и поежилась.

— Вот теперь он точно обиду затаит, — сказала Мартина.

— Кишка у него тонка, — презрительно сказала дочь герцога. — Отец их семейку в порошок сотрет.

Я только головой покачал.

— А что, это действительно было? — спросила Мартина.

— Свидетелем позора была не только хозяйка приема, с которой они договорились держать все в тайне. Но он в тот вечер и вправду вел себя как свинья, напился до беспамятства и заблевал туалет. И мы должны пожалеть Энцо и войти в положение только потому, что его невеста бросила, застав в сразу с двумя девицами в постели гостиничного номера?

Посмотрев в зал, я заметил еще несколько человек, пристально следящих за нами. Может быть, они хотели подойти, поздороваться и обратить на себя внимание принцессы, но желания связываться с дочерью герцога не было ни у кого. Одна милая девушка, лет восемнадцати, очень пристально следила за нами и вздыхала так, что с другого конца зала было слышно. Недалеко с мыслями собирались двое мужчин лет тридцати в компании спутниц. Один порывался подойти к нам, но его отговаривала девушка, придерживая за локоть. Второй выглядел задумчиво, словно оценивал шансы уцелеть.

— Ладно, уговорили, — сдался я. — Где здесь тихая гостиная?

— Уверен? — спросила Сабина. — Сейчас в бой пойдет старый граф Туччи. Послушаем, как еще шестьдесят лет назад он ходил в атаку вместе с дедом Луизы, когда они отбивали золотые прииски в Эфиопии.

— Не надо, — быстро сказал я. — Таких история я сам могу сотню рассказать.

— Тогда нам сюда, — она сделала жест в сторону дальней служебной двери, откуда в зал несли вино и шампанское.

Мы всего на несколько секунд опередили пожилого мужчину, одетого в старомодный костюм, которого сопровождала внучка или даже правнучка. Они спешили наперерез, но Сабина в последний момент успела вывести нас из зала.

— Прости, — шепнул я на ухо Алене, — потом все перескажу.

— Все нормально, — так же тихо ответила она, наклоняясь к моему уху. — Этот вечер очень познавательный. Непонятно только, за что девочки на тех парней набросились.

Небольшая, но изысканная гостиная находилась достаточно далеко от шумного зала. Хозяева полукругом расставили два дивана и кресло перед любопытным на вид круглым чайным столиком. Сабина распорядилась, чтобы подали кофе и десерт.

— Отец проводит этот прием исключительно для стариков и тех, кто хочет добиться его расположения, — сказала Сабина.

Я, наконец, понял, кого мне напоминала дочь герцога Бурбон-Сицилийского — мою подругу детства. Только если Каэдэ Фудзивара была скрытой стервой, старающейся вести себя на публике как благородная и воспитанная девушка, то Сабина свою суть не скрывала вовсе.

— Значит, ты еще вчера гуляла по Неаполю? — спросила у нее Мартина.

— Просьба отца, — сказала Сабина. — Второй раз в этом году режиссер из Голливуда просил предоставить место для съемки. У них сейчас в самом разгаре процесс съемок третьей серии шпионского боевика «Француз».

— Да? Любопытная картина. Где снимают?

— В нашем фамильном дворце. К тому же оттуда до Рима всего два часа на машине, не так уж и далеко.

— Алена, слышишь, про твой любимый фильм говорят, — сказал я ей. — Третью часть про француза сейчас снимают во дворце герцога Бурбона, в Неаполе.

— Правда, — она оживилась. — Маме только не говори, а то она все бросит и помчится брать автографы.

— Она может, — улыбнулся я, затем перевел наши слова девушкам. — Мама обожает итальянские фильмы про мафию, снятые года до девяностого и боевики про шпионов и спецагентов.

— Съемки будут идти еще минимум месяц. За ними очень интересно наблюдать. Кстати, это хорошая мысль. Не хотите с семьей посетить наш дворец? Он в Казерте, недалеко от Неаполя.

— Заманчивое предложение, — я задумчиво покачал головой. — Надо подумать.

В это время появилась прислуга, расставляя на чайном столике интересный слоеный напиток в больших стеклянных стаканах. К напитку шел десерт в виде шоколадных пирожных.

— Марочино, — подсказала Сабина. — Эспрессо, густой горячий шоколад и молочная пенка.

Очень вкусный кофейный напиток, я пробовал его раньше, только в ресторанах и уличных кафешках его подают не таким вкусным, как в гостях у герцога.

— Кузьма, ты хотел рассказать, как занимался дайвингом и поиском сокровищ, — напомнила София Луиза, чтобы сменить тему.

Девушки посмотрели на меня с любопытством, предвкушая интересную историю. Может, зря я переживал, что они ссориться будут?

— Все началось в Дакаре, — начал я. — Это порт на западе Африки. Не самое дружелюбное место на свете. Мы так далеко не планировали заходить, но маме попался привлекательный и выгодный контракт. Мы такую работу называем «прогулкой», когда не нужно ни с кем воевать, захватывать нефтяные вышки или ползти караваном через пустыню, отбиваясь от бандитов. В общем, в порту Дакара мы должны были встретить профессора, искавшего группу наемников с кораблем, способных проводить его сначала к Канарским островам, а потом в Испанию…

В уютной гостиной мы отдыхали почти три часа. В компании девушек время пролетело незаметно. Я успел рассказать пару баек о приключениях наемников, поделился планами на отпуск, а точнее, о том, что собираюсь серьезно позаниматься, если меня никто не будет отвлекать. Затем девушки засыпали вопросами Алену, интересуясь, не собирается ли она в ближайшее время становиться мастером. Очень удивились, услышав, что она сейчас занимается в облегченном режиме и не ставит себе цель подняться выше. Сказала, что не хочет торопить события.

— А чем вы занимаетесь в свободное время? — спросил я. — Клубы, вечеринки, поездки по миру?

— Отец не любит, когда мы сидим без дела, — сказала Сабина. — Если не считать учебу в институте, тем более сейчас каникулы, то я уделяю не меньше восьми часов в неделю на тренировки и еще столько же на занятия с репетитором и иностранные языки. Много времени отнимают светские мероприятия и обязательные встречи с девицами из благородных семей.

Последнее она произнесла так, словно терпеть не могла эти встречи или благородных девиц, которых туда приглашали.

— Отец называет это «встречи с подругами», — она хмыкнула.

— Глупое мероприятие, — согласилась Мартина. — Половина девчонок друг друга терпеть не может, другой половине глубоко плевать на всех, кроме себя и приходят они только затем, чтобы собрать последние сплетни. Парни хотя бы напиться могут, чтобы не скучать или драку устроить.

— А может это специальное мероприятие, чтобы волю закалять? — улыбнулся я.

— Традиции, — сказала Сабина. — Так что времени свободного у нас немного, и мечтаешь поскорее выйти замуж, чтобы отец не будил тебя в четыре часа утра со словами: «срочно езжай на Сицилию, проследи, чтобы твоя двоюродная тетка не стащила дорогую картину со стены в столовой». И ты срочно летишь из Милана в Катанию, а это тысяча километров, а потом через два дня едешь на машине в Неаполь, чтобы американцы со своими спецэффектами не разнесли дворец. За последние двое суток я в машине провела больше времени, чем на ногах.

— Были прецеденты? — рассмеялся я, так как Сабина ловко передразнила герцога. — Это я о картине и твоей тетке.

— Это еще самая безобидная ее выходка.

На пороге гостиной появился немолодой мужчина, одетый в темный камзол с золотой вышивкой. Он коротко осмотрел комнату и молча удалился.

— Большая часть гостей разъехалась, — сказала Сабина на мой вопросительный взгляд. — Подготовить для вас гостевые комнаты?

— Нет, спасибо. До поместья маркиза Сальви можно пешочком минут за сорок дойти, а на машине и того за пару минут доедем. Спасибо за гостеприимство, особенно за кофейный десерт, он мне очень понравился. Будь он немного покрепче, вышел бы идеальный напиток.

— В следующий раз попрошу приготовить покрепче, — улыбнулась Сабина вставая. — Я провожу вас.

Принцесса София Луиза и Мартина переглянулись. На мой взгляд, все прошло замечательно, но на их лицах читалось огорчение. Только Сабина улыбалась, вполне довольная вечером.

— Знаете что, — я посмотрел на девушек. — Раз уж у всех нас небольшой отпуск, предлагаю его объединить. Проведем время на пляже в гостях у Мартины, затем отправимся к Сабине, посмотрим, как снимают кино, может, в массовку попадем. Оттуда поедем на Сардинию, возьмем большую яхту на прокат, поныряем с аквалангом. Ну и в конце погостим у Виттории Кристины.

— Савойские? — уточнила Сабина и прищурилась, подумав о чем-то.

— У них в гостях сейчас мой дядя и Джим, наш мастер. Мама вчера за вечер раз восемь вспомнила о них, значит, отправит меня туда через пару дней, если не завтра. А я туда один ехать не хочу. Отдыхать большой компаний куда веселей. Что думаете?

— Я — за, — быстро сказала Мартина. — Позавчера отец звонил, требовал, чтобы я срочно приехала. В общем, до сентября я совершенно свободна.

— Интересная мысль, — сказала София Луиза. — Мне надо поговорить с отцом, но я почти уверена, что он разрешит провести лето с подругами. Завтра к обеду будет мой положительный ответ.

— Затейник, — протянула Сабина и рассмеялась. Она, кстати, употребила русское слово. — Уверена, что это будут самые веселые мои выходные за последние два года. Яхту можно на прокат не брать, я все организую. Ты только учти, что когда мы расставались с Луизой в прошлый раз, то подрались. Я с таким синяком, как у тебя, неделю ходила.

— Сабина! — возмутилась принцесса.

— А что, — она пожала плечами, — я была не права, прости.

— Ты выбрала не самое удачное время, чтобы вспомнить ту ссору, — вздохнула Луиза. — Но услышать из твоих уст слово, которое, наверное, никогда прежде не звучало, многого стоит. Хорошо, я прощаю тебя за те слова.

— Но только за те, — добавила Сабина.

— Кто бы сомневался, — улыбнулась принцесса. — Я приеду завтра к полудню, чтобы решить вопрос по поводу… каникул.

— К полудню, — добавила Мартина.

* * *

То же самое время, Рим, небольшой узкий переулок недалеко от дворца герцога Бурбон-Сицилийского

В темном кармане улицы, куда не доставал свет от ближайших фонарей, остановилась роскошная машина. Водитель заглушил двигатель, выключил фары, и окружающее пространство снова потонуло в темноте. Почти сразу к машине шагнула фигура в черном плаще, появившаяся словно из ниоткуда. В салоне на секунду вспыхнул огонек и снова погас.

— Вы опоздали! — раздался недовольный голос пассажира машины, расположившегося на заднем сидении.

— Застрял в пробке, — спокойно отозвался мужчина, скрывающий лицо под низким капюшоном плаща. Он поднял руку, посмотрев на новомодные электронные часы. — У меня все готово и осталось минут десять. Ваши намерения не изменились?

— Нет, — резко сказал пассажир. — Я хочу, чтобы эта сука сдохла! Сегодня же, сейчас! Тварь!

Пассажир дернулся, словно получил разряд тока, пнул коленом спинку переднего сидения. Грязно выругавшись, просто перебирая слова, не складывающиеся в осмысленную фразу, он снова пнул спинку кресла, затем засопел и с шумом выдохнул через нос.

— Спрошу еще раз, — спокойным голосом продолжил мужчина в плаще, — вы уверены?

— Да, черт тебя забери! — рявкнул пассажир. — Убей тварь! Убей!

Он заколотил кулаками по подголовнику кресла, затем с силойвцепился в него и злобно засопел. Послышался хруст дорогой кожаной обивки, лопавшейся под пальцами. Пассажир буквально вырвал кусок подголовника, сжал его, словно пытался кого-то задушить и отбросил в сторону. Водитель лишь покосился на буйство важной персоны, глядя через зеркало заднего вида, но ничего говорить не стал. Мужчина в плаще сразу заметил очертания рукояти большого пистолета, выпирающего из-под пиджака его костюма. На секунду он задумался о лишнем свидетеле, всерьез решая убирать его или оставить в живых. Когда важный секрет знали двое, то был шанс сохранить его дольше, чем когда в это вклинивался третий.

Прекратив беситься, пассажир снова выругался и, тяжело дыша, достал из внутреннего кармана костюма небольшой ключ с биркой.

— Ячейка от камеры хранения на вокзале, — сказал пассажир. — Деньги там. Чистая наличка, драгоценные камни и то, что ты просил. Но сука должна умереть!..

— Я понял, — перебил его мужчина в плаще, забирая ключ. Его наручные часы слегка завибрировали, оповещая о поступлении важного сообщения. — Я никогда не промахиваюсь и у меня не бывает осечек.

Не прощаясь, он вышел из салона, аккуратно закрыв за собой дверь. Отступив в темноту, использовал особую технику и буквально растворился для окружающих. Машина тем временем ожила, яркий свет фар выхватил из темноты улицу и очертания старых домов. С тихим жужжанием протектора шин она неспешно поехала.

— Электрическое дерьмо, — проворчал из темноты мастер, глядя им вслед.

Подхватив с земли черный дипломат, он развернулся и побежал вглубь узкой улочки. Его интересовал пятиэтажный дом с плоской крышей, стоявший на возвышении. Соседняя улочка в этом месте шла с небольшого холма и высоты дома должно было хватить. Часы еще раз коротко завибрировали, подсказывая, что осталось совсем мало времени. Наемный убийца подумал, что после этого дела ему придется надолго залечь на дно. При других обстоятельствах он бы не связывался с таким неожиданным заказом, но иначе рассчитаться с долгом не мог. А еще он думал, где и когда произошел тот жизненный поворот, втянувший его в подобное дерьмо и какой же ерундой теперь приходится заниматься.

* * *

К тому времени, как мы вышли в большой зал, гостей там уже не было. Я думал, что прием продлится гораздо дольше и закончится как минимум глубоко за полночь. Просто за эти три часа герцог вряд ли успел поговорить со всеми гостями. Или же с кем-то он просто здоровался, обменивался любезностями и шел дальше? Добавить к этому время, нужное гостям, чтобы уехать, не толкаясь у дверей. Говоря о парадной двери, надо сказать, что Сабина повела нас к выходу на задний дворик. Сказала, что движение по дороге перед дворцом уже открыли, поэтому проще выйти на боковую улицу, где нас уже ждут машины. Кстати, маркиз Сальви уехал еще час назад по какому-то важному делу.

Ночь сегодня была необычно темная и безлунная, поэтому фонари на улице только сгущали мрак. Зато порадовал легкий ветерок с едва уловимым запахом цветов из небольшого сада рядом. Первой должна была уезжать принцесса. Пожилой мужчина, скорее всего посол, уже ждал ее в машине, а охрана нетерпеливо топталась у ворот. За тремя лимузинами с дипломатическими номерами пристроилась скромная машина Мартины. У нее охраны вообще не было, хотя она дочь герцога и по положению не уступала Сабине.

— И каково это, быть великим мастером? — спросила Сабина, стоявшая рядом со мной на крылечке.

София Луиза, спустившаяся уже на пару ступенек, остановилась и обернулась. Мартина при этом хмыкнула, скрестив руки на груди.

— Не знаю, еще не дорос, — ответил я, пряча улыбку. — Но судя по общению с Геннадием Сергеевичем, могу сказать, что головной боли это доставляет больше, чем радости.

Судя по взгляду девушек, не поверили.

— Как только прорвусь на следующую ступень, вы об этом сразу узнаете. Новость громкая, из каждого утюга вещать будут.

— Всегда думала, что великие мастера — это какие-то особые люди, не с нашей планеты. Или маленькие боги, заключенные в человеческие тела.

— Нет, — я рассмеялся. — Такие же люди, как и мы с тобой. Добрые и злые, смелые и трусливые, боящиеся потерять силу больше, чем смерть. Но рядом с ними действительно ощущаешь себя как весельная лодка рядом с огромным авианосцем. Я как-то присутствовал на собрании четырех великих мастеров, страху натерпелся, мягко говоря.

— Говорят, что ты убил одного из них, — она посмотрела на меня.

— Глупости. Убить такого монстра обычному человеку не под силу. Скажем так, я поучаствовал немного, за что император Цао на меня с тех пор зуб точит. Но это секрет.

— Мы никому не расскажем, — пообещала Сабина, а Мартина закивала. — Но, все-таки, что их отличает от нас?

— Ну ты и вопросы задаешь на ночь глядя, — я посмотрел, как у ворот суетится охрана принцессы. Невзрачный мастер даже дверь открыл, ожидая, когда София соизволит подойти. Но девушка решила подождать немного. Она развернулась, не собираясь спускаться с крыльца, и с любопытством посмотрела на меня. — Отличает только понимание силы. Мастера думают, что она заключена исключительно внутри них. С помощью нее они способны поднимать предметы, создавать огонь или вызывать разряд молнии. Будучи экспертом, вы уже чувствуете силу, но не можете управлять. Этакий крошечный резервуар внутри, который быстро истощается, стоит немного переусердствовать с доспехом. Некоторые мастера увеличивают резервуар до невероятных размеров, но это ни на миллиметр не приближает их к следующей ступени. Потому что энергия не только внутри, она окружает со всех сторон. Она пронизывает наш мир и есть даже в крошечном огоньке свечи. Многие посвящают десятилетия тому, чтобы почувствовать ее, медитируют в уединенных монастырях, но без толку. Вот и все отличие. Великий мастер может позаимствовать часть окружающей энергии и устроить небольшой катаклизм.

— Не знала, что это так просто можно объяснить, — удивилась Сабина.

— Я бы продемонстрировал, — оглянувшись, я поискал вокруг источник огня, — но ничего подходящего нет.

— Значит, продемонстрировал бы? — хитро улыбнулась она.

— А-то, — я ответил ей такой же улыбкой. — Показывать фокусы и дурить людей у меня неплохо получается. Если бы это еще приближало к пониманию мирового «ци»…

Я уловил что-то очень странное и необычное, словно рядом кто-то использовал совсем немного этой самой пресловутой энергии «ци». Пытаясь понять, что меня насторожило, я пропустил, что говорила Сабина. Девушки посмеялись и только потом обратили внимание на серьезное выражение моего лица.

— Что-то не так, — сказал я на русском, отпуская руку Алены.

— Поясни? — попросила она, резко собравшись и даже первый уровень доспеха активировала. Молодец, надо будет похвалить.

Что было не так, я понял почти мгновенно, словно это было озарение. Я вспомнил юмористическое американское шоу, где Джастин Чейз, мастер молний, объяснял, как работает его техника. Направленные молнии ведь никогда не промахиваются, так как разряд проходит между двумя точками. И вот сейчас я видел небольшой сгусток энергии напротив груди Сабины. И он едва заметно вспыхнул, словно в пыльный мешочек угодил камешек.

Я резко шагнул вбок, грубо подвинув Сабину, создавая защиту от молнии. Это не сложно и за много лет умение дошло до автоматизма. Только ожидаемого громового раската я не услышал, зато вместо него раздался свист и что-то тяжелое ударило в плечо с такой силой, что меня крутануло и отбросило на Сабину. Мы повалились на крыльцо почти одновременно с оглушительным «бум» от попадания снаряда. Что это было, не знаю, но больно. Даже показалось, что мне руку оторвало, а в глазах на пару секунд потемнело. Еще не до конца придя в себя, я активировал защитное поле Лу Ханя.

— Кузя! — ко мне бросилась Алена.

— Принцесс в дом, а меня не кантовать, — сказал я, пытаясь прийти в себя.

Не помогло, меня ухватили за шиворот и потащили к дверям. Но я не сопротивлялся, так как на крыльце появился мастер из охраны принцессы. Не знаю, что за умение он использовал, но лестницу и часть прилегающей территории накрыла мыльная пелена.

В этой части дворца, почти в самом начале коридора была небольшая проходная комната с диваном и столиком. Судя по всему, здесь отдыхала охрана или хозяева встречали тайных гостей, которых стоило пригласить в дом, чтобы не вести беседы на улице. Меня усадили на диван.

— В правое плечо, — подсказала Сабина Алене, склонившейся надо мной.

— Как поняла? — фыркнула Мартина, глядя на дыру в костюме.

— Случайно догадалась, — отозвалась Сабина, прикидывая, как бы помочь Алене, чтобы не мешать.

— И что это было? — спросила Мартина.

— Чисто технически, в Сабину что-то бросили, только с такой силой, что можно было стену пробить в доме, — сказал я и зашипел от резанувшей боли. — Ален, я его так не сниму…

Не знаю, что именно метнули в дочку герцога, но эта штука оставила здоровенный разрез на пиджаке костюма. С помощью Алены я его смог стянуть, продемонстрировав девушкам рубашку с таким же разрезом, края которого были испачканы в крови. Значит, я был прав, когда почувствовал, словно меня чем-то раскаленным прижгли. Доспех не давал ране кровоточить, но все равно было неприятно. Алена помогла стащить рубашку через голову.

— Я за аптечкой, — сказала Сабина слегка изменившимся голосом и быстрым шагом вышла из комнаты.

— В больницу надо, — сказала София Луиза.

— Все в порядке, — я сжал ладонь Алены. — Просто порез.

— Это не «просто» порез, — строго сказала она. — Это чертова рана, в ладонь размером.

На плече, ближе к груди, красовалась рваная рана, не очень глубокая, сантиметров десять в длину. Выходит, доспех не в полной мере сумел остановить снаряд. Это наверняка было что-то острое и длинное, скользнувшее вдоль доспеха. Помимо самой раны, беспокоил ушиб, синяк от которого только расплывался по всему плечу и груди. В коридоре появился герцог и кто-то из его помощников из числа сильных мастеров.

— Мастер воздуха, — сказал я. — Запустил что-то сверху, скорее всего, с крыши противоположных домов. Необычная техника, направляющая метательное оружие так, чтобы оно не промахнулось. Эта штука с легкостью пробила бы стену дома.

Герцог бросил взгляд на помощника и тот поспешил к выходу на задний двор.

— Думаю, это важно, — добавил я, — целились в Сабину. Я слишком поздно заметил и неправильную защиту поставил. Убийца — очень серьезный мастер, не ошибусь, если это было что-то из ультимативных умений.

— Хорошо, — он кивнул. — Мартина, Софи, оставайтесь пока во дворце. Сабина обо всем позаботится. Кузьма, сейчас Лука отвезет тебя в больницу, по пути расскажешь ему все подробности. Алена?

— Я с Кузьмой в больницу поеду, — сказала она.

— Позвоните маркизу Сальви, пусть он моим сообщит, чтобы не волновались…

В комнату вернулся тот самый мастер, что выходил минуту назад. Он продемонстрировал герцогу десятисантиметровый обломок трехгранного железного стержня, сломавшегося от столкновения. Если оружие не погнулось, а разлетелось на несколько кусков, значит, оно очень твердое. Понятно теперь, почему эта штука пробила доспех. Мне бы еще секунд двадцать, чтобы защиту укрепить, тогда он бы о доспех разбился, не причинив вреда. Или еще секунд пять, чтобы защитное поле Лу Ханя поставить…

Я поморщился, так как рана начала дергать и гореть. В комнату вернулась Сабина с большой аптечкой. Герцог что-то сказал ей на итальянском, затем забрал аптечку, передав ее Алене и увел девушек.

— Давай повязку наложим, — сказал я. — Кровоточить рана не будет, но грязь может попасть.

— Ага, — Алена кивнула, опуская аптечку на стол.

Машину для нас подогнали уже через пару минут. Помощник герцога лично доставил нас в больницу, расположенную в этом же районе. Там пришлось убирать защиту, чтобы доктор смог рану обработать и аккуратно зашить. На английском он говорил посредственно, обещая, что шрам будет совсем маленьким, только уверенности в его голосе слышно не было. Попутно сделали рентген, убедившись, что перелома нет, но для надежности заковали руку в пластиковый фиксатор и отпустили домой.

События оставшегося вечера можно не пересказывать, ничего особенного не произошло. К нам заглянул маркиз, встревоженный новостями из дворца, внимательно выслушал, сказал, чтобы я отдыхал и ушел разбираться с большой проблемой. То, что произошло во дворце герцога, можно считать огромной проблемой, даже учитывая, что никто серьезно не пострадал. В некотором смысле это будет круче, чем недавнее огненное представление в центре города. Покушение на жизнь герцога и его семью приравнивается к покушению на королевство и тем, кто за этим стоит, мало не покажется, когда на них выйдут.

Утром следующего дня к нам заглянул доктор семьи маркиза в сопровождении двух помощниц. Рана и швы к утру выглядели приемлемо, без воспаления. Доктор даже головой качал, наверняка первый раз видя такой быстрый процесс заживления. Рану он обработал, наложил повязку, выдал лекарство в виде порошка и удалился, предупредив, что заглянет вечером для следующей перевязки.

— Ты же говорил, что рана пустяковая, — недовольно сказала мама, наблюдая, как Таисия помогает мне с рубашкой.

— Недели за две полностью заживет, — отозвался я. — А может, и быстрее. Маурицио пришел.

Секунд через десять дверь в гостиную открылась и вошел маркиз в сопровождении хмурой Алены.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Как самочувствие? Доктор говорит, что проблем с ранением не будет и все отлично заживает.

— Если бы еще не болело, — поворчал немного я. — Здравствуйте.

— Выглядишь так, словно тебя машина сбила, — маркиз улыбнулся. Но он прав, синяки на груди и плече слились в один большой и немного болели. — Ты точно к нам в отпуск приехал?

— Вам бы только смеяться, — ничуть не обиделся я. — Но судя по хорошему настроению, удалось выяснить, кто это был?

— Подвижки есть, — уклончиво ответил он. — Как ты и предполагал, убийца атаковал с крыши, с довольно большого расстояния. Из винтовки с такой дистанции не всегда попадешь, а он сложное умение использовал. Действовал аккуратно, следов почти не оставил. Но что более интересно, технику, которую ты описывал, мы нашли. Точнее, герцог ее нашел в архиве. Если считать всех мастеров воздуха в Италии, то лишь несколько человек способны ее использовать. Пока не забивай этим себе голову. Вы же сегодня приглашены на обед к герцогу, так?

— Такие планы, — кивнул я, поймав вопросительный взгляд Таси. Забыл ей об этом вчера сказать. — Если у него сегодня будет время, после всего случившегося.

— Будет, — сказал Маурицио. — Обязательно встреться с ним.

Маркиз пожелал нам хорошего дня и удалился. Настроение у него и правда с утра пораньше было хорошим, и он бы мог поделиться им с нами. Мама это тоже заметила и неодобрительно покачала головой.

— Так что за встреча сегодня? — спросила Тася.

— Герцог пригласил нас на обед. Он хотел поговорить со мной о чем-то важном, но девушки помешали. А еще обещал отвести меня в сокровищницу, где секретные техники семьи хранит.

— Он от доброты душевной всех туда и приглашает? — съязвила Тася.

— Вы только не забывайте, что приехали сюда отдыхать, — напомнила мама. — А Кузьма хотел уделить время тренировкам. Теперь две недели коту под хвост. Еще эти герцоги и маркизы впутывают тебя в очередную авантюру. Поэтому мы решили отправить тебя к Ринату на Сардинию. Пару месяцев проведешь там в спокойной обстановке, пока местная элита будет драться за лестницу к трону.

— Одного отправите? — я приподнял бровь.

— Вместе с Аленой, — сказала она. — А как только у Таси срок подойдет, вернетесь. И не спорь с мамой.

— Хорошо, — согласился я, подмигнув Тасе. — Сейчас меня больше интересует, что надеть на встречу с герцогом и справлюсь ли я с обедом левой рукой.

— Кузьма, я серьезно, — строго сказала мама. — Меньше всего нам сейчас нужны неприятности в Италии. Прояви упрямство, как ты это умеешь, и позволь им самим решать собственные проблемы.

Я спорить не стал, тем более что мама была права. Такое редко, но случается, когда я это признаю. Дядя Ринат шутил, что чем старше буду становиться, тем чаще буду это замечать. Интересно, как им там отдыхается? Скорее бы уже его увидеть. Я пытался выяснить у мамы подробности, но она молчала, не говоря даже, где именно они сейчас жили на острове.

Ближе к обеду мы с Тасей решили прогуляться по городу. Неспешно пройтись пешочком вдвоем, никуда не спеша и наслаждаясь прекрасной и солнечной погодой. Только для прогулки выбрали наряды для обеда во дворце герцога, поэтому притягивали взгляды прохожих. Тася шла в красивом светлом платье, с широкой шляпой, держа меня под левую руку. Я шагал в дорогом костюме, накинув его на больное плечо и оставив пустым рукав. Жаль, что новый костюм оказался испорчен, мне он успел понравиться. Надо будет заглянуть в то ателье, как выпадет случай, а еще лучше сегодня после обеда туда и заехать. Позади нас, метрах в десяти, медленно ехал дорогой лимузин маркиза и джип с охраной.

— Интересно, не обижу ли я герцога, если появлюсь в таком виде за столом? — я показал на пластиковый фиксатор. — Обедая левой рукой сложно придерживаться этикета.

— После того как ты спас его дочь? — Тася улыбнулась. — Он не обидится, не переживай.

Мы как раз шли по живописной аллейке, мимо ряда старинных домов и единственное, что портило вид, это огромное количество машин, припаркованных вдоль дороги. Слева раскинулся парк, где раньше был ипподром, за ним виднелись высокие развалины из темно-коричневого камня. По дорожкам, где когда-то носились колесницы, теперь разъезжали местные жители на велосипедах и самокатах.

— Как рана, сильно беспокоит? — спросила она. — Может, стоило послать всех и провести дома пару дней? Никуда этот герцог не убежит. Серьезный ведь порез, и еще ушиб.

— Раны только выглядят страшно, а так почти не болят. Что же мне из-за такой мелочи дома прятаться? Помнишь, я рассказывал, как меня Бэр Пойзон отделал? Вот тогда я чуть не помер и то по лагерю ползал, новобранцев пугал. Лучше скажи, мама тебе ничего не говорила о своих планах?

— Ничего. Думаешь, она что-то планирует?

— Уверен. Не зря же она так настойчиво хочет отправить меня в гости к двоюродной сестре короля Италии.

— А, понимаю к чему ты клонишь и спешу тебя успокоить, ничего подобного в ее планах точно нет.

— Ты ее плохо знаешь, — не согласился я. — Помнишь, позавчера она упоминала короля? Говорила, что он приятный мужчина. Уверен, она с ним уже встречалась и даже знаю, о чем, а точнее, о ком они говорили. Смейся, если хочешь, но посмотрим потом, кто был прав.

Тася легко рассмеялась, затем крепче взяла меня под локоть.

— Тебе не понравилась Виттория Кристина? — уточнила она. — Милая девушка, знатного происхождения. Мечта любого мужчины.

— Нет, меня такая мечта не прельщает. Я ж не глупый, понимаю, что им всем интересны лишь мои техники и секреты. Они думают, что мои успехи связаны с хорошими генами и наследственностью. Сейчас они еще действуют аккуратно, но скоро перейдут в решительное наступление и когда-нибудь прижмут к стенке, не оставив другого выбора. А я не хочу брать в жены девушку, только потому, что она милая и ее родословная восходит корнями к половине королей и императоров Европы.

— Смелое заявление, — Тася улыбнулась и добавила уже серьезно. — Но ты прав. Как бы нам ни хотелось и что бы мы по этому поводу не думали, жениться второй раз тебя вынудят. Или же сделают так, чтобы ты сам посчитал эту идею хорошей. Второй вариант будет даже предпочтительней, поэтому в первое время ограничатся уговорами, а уже потом перейдут к решительным действиям.

— Напоят и уложат в кровать с «жертвой»?

— Как один из вариантов. Я верю, что ты станешь великим мастером. Точнее, никогда не сомневалась в этом. И если это произойдет до тридцати лет, то двумя женами они не ограничатся.

— Вот поэтому я и подстраховался, — решительно заявил я.

— Развей эту интригующую мысль, — она рассмеялась.

— В отпуск на Сардинию я решил взять с собой сразу трех принцесс. Вместе с Витторией их будет четверо и пока они вместе, я хотя бы спать спокойно буду.

— Ага, задумка понятная, — кивнула она, — только изъян есть. Что будешь делать, если они договорятся друг с другом?

— Нет, эти друг с другом точно не договорятся. Скорее, как пауки в банке, пока друг друга не съедят, к жертве не подойдут.

— Ох, Кузьма, — она покачала головой.

— Что, предлагаешь мне два месяца жить под одной крышей с кузиной короля? Уже через пару дней мама оттуда дядю Рината вместе с Джимом заберет и мне останется надеяться только на Алену. А она тоже человек, ей спать иногда надо, а не караулить принцесс, чтобы по ночам в мою комнату не крались. А вот если их будет четверо, тогда они сами друг друга караулить будут.

— Так ведь можно, чтобы Алена и спала, и за тобой присматривала… Молчу, молчу, — она улыбнулась, поймав мой строгий взгляд.

Глава 6

Днем дворец герцога выглядел несколько иначе, чем вечером, можно сказать, совсем невзрачно. Может, все дело в дороге, проходящей прямо перед зданием и плотном автомобильном движении. Вдоль узкого тротуара набережной кто-то додумался посадить деревья, которые приходилось обходить. У главного входа во дворец нас уже ждал слуга, одетый в красивый камзол. Он поспешил распахнуть двери и лично проводил в просторный обеденный зал в правом крыле дворца.

Во время предыдущего посещения я толком не разглядывал убранство дворца, но сегодня он предстал во всей красе. Глядя на картины, дорогую мебель и обилие золота, мне вспомнился Александровский дворец. Сейчас отпадали любые сомнения в словах Маурицио, что герцог Бурбон-Сицилийский — один из богатейших людей Италии. Достаточно просто знать, что герцог богаче короля и именно ему принадлежал самый большой и дорогой дворец королевства, где сейчас проходили съемки голливудского фильма.

Герцог к обеду немного опоздал, так как вел какие-то важные телефонные переговоры, но нас встретила его супруга вместе с дочерью. Всегда удивлялся тому, как благородные особы могут легко находить интересные темы для беседы в любой ситуации. Познакомившись с Тасей, супруга герцога очень огорчилась, что та не приехала вчера на званый вечер, но при этом сама посчитала данное решение правильным. В итоге она пришла к выводу, что нам стоило бы заглянуть к ним в гости не только на обед, но и на ужин, чтобы женщины могли поболтать в своем кругу, пока мужчины будут вести важные и серьезные разговоры. Вроде бы с женщинами семьи Сальви они периодически встречаются. Она даже улыбнулась, вспомнив старую традицию. В молодости они всячески увиливали от подобных встреч, а сейчас находили в этом много положительных моментов. Сабина при этих словах едва глаза не закатывала, наверняка не раз слышав подобное наставление от мамы.

Обед подали, когда появился герцог. Разговоры за столом велись самые обыденные, спроси через пару часов и уже не вспомнишь, о чем именно. После обеда, как и обещал, герцог пригласил меня на важный разговор. Мы прошли через весь дворец в самую дальнюю часть и поднялись на третий этаж. Вообще-то, у дворца всего два этажа, но так как у второго были высоченные потолки, его смело можно делить пополам.

— Здесь расположено одно из хранилищ, — сказал герцог, когда мы вышли в длинный и узкий коридор с низким потолком. — Малое, если быть точным. Никогда не знаешь, что с тобой может случиться завтра, поэтому нужно оставить знания для потомков. В нашем роду были мастера разных направлений, поэтому библиотека получилась обширной. Самый большой вклад в ее развитие внес мой прадед. Он был увлеченной натурой, склонной к коллекционированию. В свое время он объездил не только Италию, но и большую часть мира, в поисках диковинных техник и умений, подчас бесполезных, но любопытных. Я слышал, что твой учитель занимается тем же?

— Можно и так сказать, — кивнул я, поймав его взгляд. — Только он не коллекционирует, а просто ищет все интересное и как вы сказали, любопытное. Разница в том, что его интересуют исключительно полезные умения. Бесполезные он может и сам придумывать.

Системе безопасности в этой части дворца мог позавидовать любой банк. Датчики движения, камеры и три двери, одна из которых открывалась особым магнитным ключом и секретной комбинацией символов. За последней дверью даже установили старенькую решетку с обычной замочной скважиной. Проще было дыру в стене пробить, чтобы в это хранилище попасть, но, как мне показалось, особая комната имела укрепленные стены, как раз на этот случай. Само хранилище размерами не впечатляло. Небольшая комната, метра три на три, большую часть которой занимал стол и пара шкафов. У тех же черепов книг и брошюр в библиотеке было гораздо больше. Отдельно можно выделить пару узких кресел, стоявших друг напротив друга. Возможно, герцог иногда приглашает сюда гостей для важных разговоров.

— Не впечатлен? — спросил герцог, прочитав что-то в моем выражении лица.

— Простите, просто я никогда раньше не был в подобных хранилищах и не знаю, с чем можно сравнить, чтобы впечатлиться.

— Многие крупные кланы, изучающие техники лишь одной стихии, особо охраняют пять или шесть умений. Средние могут похвастаться двумя или тремя. К примеру, сколько ультимативных техник в вашей семье?

— Если из разряда особых, которые я не стану передавать Алене ни при каких условиях, таких — две. Если наш с Тасей сын пойдет по моим стопам, научу исключительно его. Но если говорить о просто тайных техниках, то наберется пять или шесть. Да и не в самих техниках дело, а в развитии. Я, к примеру, недавно купил очень дешевую технику, но если ее правильно применить, она становится одной из самых сильных атакующих. А иногда бывает так, когда нечто серьезное случайно придумаешь, и самому страшно становится. Это я про вторую технику из той пары, которую только сыну доверю и только если буду уверен, что он потянет. Пока он вырастет, может быть, я еще несколько придумаю.

— Это редкий талант, — серьезно сказал он. — «Придумывать» техники в нашем роду мог только мой прадед. Не все великие мастера способны на это. Здесь хранятся четыре техники, доступные только им. Еще три техники находятся в королевской сокровищнице и только одна у герцога Сфорца. Когда в Италии появится великий мастер, мы передадим их ему. У меня есть маленькая мечта, лично передать их. Когда мне было шесть лет, дедушка впервые привел меня сюда. Он рассказывал, что эти техники лучшие в своем роде. У Германии они более универсальны, но…

Он сделал приглашающий жест в сторону одного из кресел, а сам прошел к дальнему книжному шкафу.

— У вас же союз, — сказал я, — если Карл Мирбах придет за ними в случае серьезных проблем для Европы, неужто откажите?

— Откажу, — решительно сказал герцог. — Но он не придет.

— Геннадий Сергеевич говорил, что Карл невероятно силен и в Европе давно не было такого сильного мастера.

— Так говорят, — кивнул герцог. — И, если мистер Наумов считает также, значит, эти слухи правдивы.

Он нашел нужную книгу, вытянул ее с полки, провел ладонью по старому переплету.

— Ты не читаешь на латыни?

— Нет, увы.

— Здесь почти все написано на латыни, кроме техник, что покупал мой прадед. А в этой книге собраны знания о барьерах, про которые я упоминал.

— Любопытно, — сказал я. — Правда, я сейчас уже изучаю много всего интересного. У меня буквально нет времени для освоения новых знаний, но если в этой книге есть общие описания техник, я бы с удовольствием… послушал. Чуть не сказал «оценил».

Он улыбнулся, открыл книгу на закладке.

— Я когда-то заглядывал в эту книгу, — сказал герцог. — Думал, что получится почерпнуть что-то полезное. Если спросить любого мастера, предпочитающего держать противника на расстоянии, хватает ли ему защитных техник, ответ всегда будет один. Вот, к примеру, что меня когда-то сильно заинтересовало. Здесь говорится, что в ближнем бою можно объединить свою силу и силу противника. При должном контроле можно получить огромное преимущество. Грубо говоря, неважно насколько сильна атака и слаба защита, их можно уравнять. Особенность техники в том, что более слабый, способен победить более сильного соперника. Или хотя бы свести на нет его атаки.

— Идея хорошая, — согласился я. — На основе этого умения я придумал «кошачьи лапки», не слышали?

— Слышал, — он кивнул. — И когда прочитал, понял, что принципы у техник схожие.

— У этой защиты есть ряд недостатков, перечеркивающие все преимущества, поэтому я подобное не использую. К примеру, ее легко можно обойти. Это только несведущие в духовной защите мастера позволят кому-то повлиять на их силу. Разве что против холодного оружия эта техника покажет себя с лучшей стороны.

— Ты сам придумал подобную защиту?

— Давно, еще когда в школу ходил. Мы с мамой часто тренировались, и я никак не мог победить. У нее было очень смешное лицо, когда во время очередного спарринга она не смогла нанести ни одного удара. Ей понадобилась две недели, чтобы раскусить хитрость этой техники.

Я улыбнулся, вспомнив ту тренировку. Мама тогда сильно удивилась, неделю ходила сердитая, потом еще неделю пыталась выторговать у меня секрет техники. Но все-таки она мастер укрепления тела, поэтому разобралась, что к чему и запретила мне демонстрировать это умение японцам.

— Вот, интересная техника, — он перелистнул с десяток страниц, найдя нужное. — Призрачный щит, позволяющий создавать перед собой барьер в девяносто процентов от крепости доспеха духа. В то время только появилось огнестрельное оружие и барьер показал себя наилучшим образом. Он широко применялся во время Первой мировой войны.

— Китаец Лу Хань помножил на ноль полезность всех подобных умений, придумав восхитительное кинетическое поле, — хмыкнул я. — Нет, правда, после того, что он сделал, почти все барьеры кажутся несущественными и слабыми. Но даже в те времена, когда я не знал о нем, щиты никогда не использовал. Точнее, пытался один раз и понял, что это не самая лучшая идея. Я тогда сражался с мастером, управляющим двумя десятками летающих лезвий, и он подобную защиту просто обошел, едва не оттяпав мне руку.

— Умения Лу Ханя сложны в освоении и многие тратят несколько лет, чтобы научиться их использовать.

— Мне понадобилось полчаса, чтобы освоить, — я пожал плечами. — Не без помощи учителя, естественно. К тому же я кинетическое поле усовершенствовал, добавив заземлитель. Это такое умение, отклоняющее молнии и заставляющее их уходить в землю. Вы только принцессе Цао об этом не говорите, а то она с меня не слезет, пока секрет не выведает. Они к умениям, хоть как-то связанным с Лу Ханем, относятся крайне ревниво.

Герцог прошел к креслу, опустился в него и положил книгу на журнальный столик.

— Вижу, что защитными умениями тебя не удивить, — сказал он. В его голосе промелькнула интонация, словно он знал, что так и будет.

— Уверен, что среди знаний, что хранятся у Вас, есть много таких, которые удивят и даже поставят в тупик. Я ведь говорил, что порой самые обычные умения могут оказаться невероятно сильными и наоборот, тайные знания не несут в себе ничего интересного. Сейчас меня больше занимают не конкретные техники, а принципы развития силы. Все эти техники могут сделать тебя универсальным бойцом, но не сделают сильнее. Когда-то я думал, что количество тренировок перейдет в качество, но все оказалось несколько иначе. В общем, мне надо закончить с текущим этапом развития и пока ничего нового я изучать не планирую. Нет времени довести до ума три перспективных умения, которые давно освоил.

— Понятно. Я хотел поблагодарить тебя за то, что защитил мою дочь, теперь даже не знаю, что предложить.

— Ничего не нужно, — серьезно сказал я. — Была бы это работа по охране важной особы, то попросил бы премию. А если серьезно, то считаю, что хорошие отношения между нами будут лучше любой награды. Кстати, Вам удалось что-то выяснить по поводу нападавшего? Это был очень сильный мастер, без преувеличения, поэтому мне непонятно, зачем ему покушаться на Сабину. Я еще вчера вечером написал письмо знакомому охотнику за головами, спросил, не знает ли он мастера, владеющего подобной техникой. Пока ответа нет, и если что-то важное узнаю, сразу сообщу.

— Ничего конкретного на данный момент выяснить не удалось, — он посуровел, на секунду превращаясь из добродушного хозяина в решительного и властного человека. — Киллер не оставил следов: ни отпечатков пальца, ни следов пота, вообще ничего. Мои люди проверяют все похожие случаи, но это займет какое-то время.

— Плохо. Я утром видел Маури… маркиза Сальви и показалось, что есть какие-то зацепки.

— Пока понятно только одно, что этот мастер действительно силен, — сказал герцог. — Я нашел в архиве технику, запускающую снаряды с большой силой и точностью. Маркиз Сальви, как лучший эксперт в этих вопросах, подтвердил, что в королевстве способны ее освоить и применить всего несколько человек. Насколько довольным он выглядел?

— Ну… — я задумался, не подозревает ли он самого Маурицио.

— Он выпросил у меня эту технику, — сказал герцог, наверняка догадавшись, о чем я подумал. — Сказал, что освоит ее в ближайшие несколько дней и проведет пару экспериментов. Если она окажется такой сложной, как он уверяет, то это сузит круг подозреваемых. Уже завтра я получу доступ к архиву, где хранятся данные всех мастеров воздуха второй ступени в Европе.

— Теперь понятно, почему маркиз так светился с утра пораньше, — кивнул я, жестом обводя помещение. — Из этой библиотеки?

— Из этой, — подтвердил он и на минуту задумался. — Кузьма, могу я попросить об услуге.

— Конечно, — кивнул я, имея в виду, что просить он может, но насчет оказания этой самой услуги мы еще подумаем.

— Сабина вчера рассказала, что ты решил отправиться в небольшой отпуск, через Неаполь на Сардинию и пригласил с собой девушек.

— Да, такие планы были, — подтвердил я.

— Пусть эти планы не изменятся, — сказал он с серьезным выражением лица. — Когда вы планировали поехать?

— Точную дату не обговаривали, — немного удивился я такой просьбе. — Думал завтра или послезавтра поехать. У нас большой автобус, за рулем мастер второй ступени, на которого можно положиться в любой ситуации, даже в критической. Лишних пассажиров я не возьму, хочу сразу предупредить.

— И не нужно. Об охране я позабочусь, она не будет вам мешать…

С герцогом мы разговаривали еще минут пятнадцать, исключительно на тему предстоящего отдыха. Серьезных тем он не поднимал, лишь в самом конце предложил еще раз посетить его тайное хранилище, когда мы вернемся в Рим. Я от предложения вежливо отказался, чувствуя подвох.

Обратно в поместье маркиза мы с Тасей решили возвращаться на машине. Уезжали с заднего дворика, чтобы не толкаться на узкой набережной, там снова образовалась пробка и машины еле ползли на север столицы. Проходя мимо небольших колонн, поддерживающих козырек над крыльцом, я обратил внимание на небольшой скол. Разлетевшийся от удара дротик умудрился оставить на мраморе серьезное повреждение. Хорошо, что он не задел никого из девушек. Мартина стояла как раз с той стороны, но чуть левее.

— Как тебе общение с супругой герцога и его дочуркой? — спросил я у Таси, когда мы сели в машину и поехали по узкой улочке, объезжая пробку.

— Милые женщины, — сказала она улыбнувшись. — Но таким палец в рот не клади, откусят. Любопытствовали, как мы познакомились и как решили пожениться. Прямо не говорили, но их удивила разница в возрасте.

— Сказала бы, что у тебя на меня компромат, — улыбнулся я.

— Они подобную шутку не оценят, — Тася покачала головой. — А как у тебя прошел разговор с герцогом?

— Поговорили о техниках, а потом он попросил об услуге. Хочет, чтобы я не отказывался от затеи отвезти на отдых принцесс. Обещал обеспечить охрану, но что-то мне эта затея не кажется удачной.

— Его супруга упоминала, что герцог лично разговаривал с Кайзером о происшествии, просил прощения за то, что принцесса София подверглась опасности. Думаю, что отцу Мартины он тоже позвонил.

— Хочешь сказать, он устраняет конкуренток дочери?

— Хочу сказать, чтобы ты был осторожен, во всех смыслах, — она облокотилась о мое плечо.

— Само собой, — пообещал я.

Конкретных сроков небольшого отпуска оговорено не было, но гостьи объявились рано утром следующего дня. Первой приехала Мартина, с большим дорожным чемоданом на колесиках. Я только проснулся и спустился в гостиную, застав ее в компании Алены.

— Привет, — поздоровался я, немного озадаченно посмотрев на чемодан.

— Доброе утро, — она кивнула. — Сабина вчера нас так отговаривала от поездки, что я испугалась, как бы вы не уехали без меня.

Мартина с утра пораньше выглядела бодрой, ярко улыбалась, словно предвкушала скорую поездку и никак не могла ее дождаться. В легком летнем сарафане она смотрелась очень соблазнительно.

— А мы сегодня едем? — уточнил я.

— Лучше сегодня и желательно до обеда. У меня уже все готово, пляж, зонтики и море. Можно остановиться у нас на вилле, на пару дней, а потом уже ехать на юг.

— Сегодня? — спросил я у Алены.

— У меня все готово, — сказала она.

— Тогда найди Василия и скажи, пусть готовит наш автобус.

Она кивнула, затем обратилась к Мартине на испанском. Сказала что-то, упомянув имя Василия. Мартина закивала, обрадовалась, подхватила Алену под руку, и они направились к выходу на задний двор. Что-то я и не подозревал, что Алена уже так бегло говорит на испанском.

Я собрался найти Тасю, предупредить насчет поездки, но услышал во дворе звук останавливающейся машины. Пройдя к окошку, сдвинул немного занавеску. Приехала София Луиза в сопровождении знакомого мастера из ее охраны. Он выгрузил из машины пару больших чемоданов, что-то сказал и почти сразу уехал. София же легко подхватила багаж, словно он ничего не весил и направилась к дому. Сегодня принцесса тоже выбрала летний сарафан, приятного светло-зеленого цвета, но немного скромнее, чем у Мартины. На фоне дочери герцога она выглядела более хрупкой и изящной. Опомнившись, я поспешил открыть дверь.

— Доброе утро, — поздоровался я, протягивая руки и забирая багаж.

— Привет, — сказала она на русском. — Я не опоздала?

— Нет. Мартина приехала пару минут назад. Они с Аленой пошли будить Василия, нашего шофера и смотреть автобус.

Мы прошли в гостиную.

— Отец отпустил тебя с нами? А то выяснится, что мы участвуем в похищении принцессы.

— Он не был против, — сказала она и прислушалась, уловив детский плач.

— Это моя племянница, — сказал я. — Сегодня она припозднилась, обычно требует кушать немного раньше. Или же просит у мамы внимания.

— Как твоя рана? — спросила София, глядя на фиксатор.

— Пустяки. Заживет через неделю. От этой пластиковой штуки проблем больше, чем от пореза, но Тася настаивает, чтобы я руку не напрягал.

— Кузьма! — со второго этажа послышался мамин голос. Она появилась на балконе, собираясь что-то сказать, но вовремя увидела гостью. Смерила нас сердитым взглядом и неспешно спустилась.

— Мама, знакомься, это Ее Высочество София Луиза, — представил я гостью.

— Очень приятно познакомиться, — сказала мама, обратив внимание на обилие багажа. Я ей еще не говорил о своем плане, а Тася обещала держать это в секрете.

— Моя мама, Светлана Евгеньевна, — продолжил я.

— Рада знакомству, — кивнула принцесса.

— Прошу нас простить, — мама взяла меня под руку. — Мы на одну минуту.

Она отвела меня в сторону, на секунду оглянулась, оценивая, не слышно ли нас будет.

— Ты когда собираешься на Сардинию? — тихо спросила она. — И почему, когда я уточняю у маркиза насчет самолета, он мне говорит, что у тебя другой маршрут?

— Мы на автобусе поедем, — ответил я. — И на Сардинию переберемся на пароме из Неаполя. Помнишь, я говорил, что Сабина приглашала нас в свой дворец? К тому же у Софии Луизы на Сардинии вилла, где она планировала провести отпуск, поэтому я решил ее подвезти. А что ты сердишься? Не ты ли постоянно твердила, чтобы я отдыхал в компании сверстников, а лучше в компании сверстниц?

— Это было четыре года назад, — парировала она. — А сейчас ты женатый мужчина и отдыхать в компании сверстниц такого высокого статуса, тебе не положено.

— Почему?

— Потому. Слухи пойдут по всей Европе. Не самые приятные слухи. Или, — мама заговорила еще тише, — у тебя какие-то виды на принцессу? Этот вариант хотя бы лучше, чем Цао…

На мой строгий взгляд мама только улыбнулась.

— Иди предупреди Тасю о гостье, — шепнула она и направилась к принцессе. — Ваше Высочество, не желаете присоединиться к нам за завтраком?

— У нас нет времени, мы скоро выезжаем, — сказал я.

— На завтрак всегда должно быть время, — наставительно сказала мама.

В это время в дверь постучали. Я поспешил открыть и ничуть не удивился, увидев на пороге Сабину.

— Привет, — улыбнулась она, протягивая руку с чемоданом. Она немного наклонила голову, чтобы посмотреть через мое плечо.

— Привет. Ты вовремя, пойдем, познакомлю с мамой. У нас как раз завтрак намечается, присоединяйся.

— О, начало уже многообещающее, но может, не будем терять время и поедем прямо сейчас? Если поторопимся, то будем у нас во дворце как раз к обеду. Только Алену надо захватить с собой, а остальных можно и не ждать. От Мартины вечно одни проблемы, за ней уже брат приехал, чтобы домой забрать, а Луизу, я слышала, отец с нами не отпустил.

— Вообще-то, они уже здесь, — сказал я. — Мартина и София приехали минут за десять до тебя.

— Да? Неловко получилось, — тихо сказала она, еще раз посмотрев через мое плечо. — Они вчера говорили: «в два часа дня, не раньше», а сами, значит, примчались к восьми часам утра. Вот и верь им после этого… Надо будет брату Мартины позвонить…

— Лучше не надо, — я улыбнулся, отступаяв сторону и приглашая ее войти. — Мы же хотели сначала к ней заехать, пляж, море и все такое.

— Море? — Сабина с сомнением посмотрела на меня. — В начале июня? Вода ледяная, девятнадцать градусов, в лучшем случае. Море прогревается ближе к августу. С самого начала было понятно, что это глупая затея, которую могла предложить только Мартина. Но ничего, мы ее в воду и погоним, пусть поплавает.

Сабина важно прошла мимо, ориентируясь на звук голоса мамы и Софии. Надо сказать, что она тоже выбрала легкое платье с поясом, подчеркивающее приятную для глаз фигуру. Но в отличие от подруг, предпочла мягкие кроссовки вместо туфелек.

Завтрак, можно сказать, удался. Хорошо, что обеденная комната в доме большая, можно собраться всем вместе. Даже брат к нам присоединился, хотя обычно предпочитает поспать часов до одиннадцати. С утра невозмутимыми выглядели только они с Тасей. Сестра была взволнована знакомством с принцессой и дочкой герцога, мама изо всех сил старалась не хмуриться и не сверлить меня сердитым взглядом. Моя идея ей совсем не понравилась. Уверен, во время завтрака она думала, как бы наш отдых сорвать. Чтобы ситуацию не накалять, мы задерживаться не стали и сразу после завтрака отправились на автобусе, на запад, к побережью.

Мартина с нашим автобусом успела познакомиться еще когда мы посещали Испанию, а вот София и Сабина были приятно удивлены. Сабина сказала, что обязательно такой же купит, чтобы не мотаться по стране в тесной и неудобной машине. Мартина же ее подколола, заметив, что герцог не разрешит. Слишком уж необычное средство передвижения для благородной особы.

Судя по навигатору, до виллы Мартины примерно сорок минут пути, если нам не помешают пробки. Я провожал взглядом поместье маркиза, пока мы не повернули на главную дорогу. Хотел ведь провести побольше времени с сестрой и Тасей, а приходится опять куда-то ехать. Странно только, что я не вижу охрану, которую обещал герцог. Думал, что как только мы выйдем за порог дома, за нами пристроится пару машин, пусть даже с одним или двумя мастерами. Или герцог уверен, что в Риме и его окрестностях нам ничего не угрожает?

* * *

Примерно то же самое время, Рим, стоянка рядом с античной базиликой и видом на площадь Нума Помпилия

На крошечную стоянку, рядом с треугольной дорожной развязкой вышел высокий жилистый мужчина, одетый как турист. Цветастая рубашка с коротким рукавом, на плече небольшой походный рюкзачок, бежевая панамка на голове и большая карта Рима в руках. Оглядевшись, он остановил взгляд на неприметном сером минивэне, стоявшим на солнышке. До ближайших деревьев отсюда было метров пятьдесят, поэтому несколько машин и парочка мопедов днем стояли на самом солнцепеке, рядом с шумной дорогой.

Едва мужчина подошел к машине, дверь отъехала в сторону, приглашая его подняться в салон.

— Выбрали самое неудачное место, — сказал мужчина, снимая рюкзак с плеча и закидывая его внутрь. Говорил он на тосканском диалекте итальянского языка, но с сильным французским акцентом.

— Единственное удобное место, чтобы понаблюдать за выездом из района, — сказал парень лет двадцати пяти. — Да и охрана здесь только для галочки, чтобы туристов разворачивать. Местные все знают, кто живет в садах, в самом центре города, поэтому не суются сюда без необходимости.

— Как дорога? — спросил молодой мужчина, лет двадцати восьми, сидевший за рулем. Он был совсем немного старше друга, но выглядел значительно взрослее. Для усиления эффекта он носил короткую бородку, словно не брился две недели.

— В этом мире пробки даже в воздухе, — проворчал турист, снимая панамку и протирая платком короткий ежик волос. — Самолет задержали на целый час. Где магистр Чезаре?

— Вам не сказали? — спросил водитель. — Синьор Боско задержится на три дня и просил дождаться его.

— Ждать его три дня? — турист поморщился. — У меня нет столько времени. Если Чезаре нашел более важное занятие, разберемся без него. Пусть потом сам отвечает перед Советом. А нам хорошо бы управиться за сегодня, максимум за завтра. Что там за район, про который ты говорил?

— Район принадлежит семье маркиза Сальви, — сказал более молодой парень. — В Риме они третьи по влиятень… влиянест…

— Я понял, — кивнул турист. — Серьезные люди. Сколько там мастеров.

— Постоянно на территории района четыре мастера, но еще двое или трое приезжают периодически. Если поднимется шум, то уже через пять минут здесь будет особый отряд карабинеров, а еще через пятнадцать — армия с вертолетами и бронемашинами. Мы думаем, что оптимально будет устроить засаду…

Турист жестом остановил его, наклоняясь вперед и глядя, как из района выезжает большой автобус. Развернувшись, постоял немного, затем влился в поток машин и неспешно поехал на запад.

— Давай за ними, — сказал турист, внимательно наблюдая за дорогой и выездом из района. Охрана вернула на место шлагбаум, не собираясь никого выпускать следом. — Что ты говорил про засаду?

— Он там? — оживился молодой.

— «Вот и сказке конец, зверь бежал на ловца», — процитировал турист на латыни. — Это знак, что боги нам благоволят и посылают удачу. Возможно, мы управимся даже быстрее, чем я думал. Я вижу сомнения в твоем взгляде.

— Нет, ни малейшего, — быстро сказал молодой. Его брат по обучению уже выкручивал руль, нагло прорываясь в поток машин, чтобы не упустить автобус. — Синьор Боско говорил, что это сложное задание и нужно быть предельно собранным и осторожным.

— Любое задание, которое дает Совет, нужно выполнять с максимальной отдачей. Но сегодня не будет ничего сверхсложного. Нашему уникуму всего двадцать два года и даже если он тренировался денно и нощно, вы с ним справитесь даже без моей помощи. Кстати, для вас это будет неплохим экзаменом. Готовы?

— Мы всегда готовы, — сказал водитель, а его молодой товарищ решительно кивнул.

— Но у этого парня есть одна особенность, которая может доставить нам проблем, — добавил турист и ухмыльнулся.

— Какая? — заинтересовался молодой парень.

— Он самый везучий сукин сын, которого я знаю. Он трижды сталкивался с магистрами, и трижды ему на помощь кто-то приходил. Особенно нужно опасаться индусов. У меня складывается такое впечатление, что он умеет их из кармана доставать. В одном случае это был посол с его телохранителями, в другом — самая крупная фирма наемников в мире.

— Мы запомним, — серьезно кивнул молодой. — От индусов будем убегать… точнее, отступим без промедления.

— Запомните главное, — сказал турист, — парня желательно взять живым. Или сделать так, чтобы его смерть была громкой. Главная цель — его учитель, это ясно?

— Мы знаем, — закивал молодой. — Я подавляюще умение еще не освоил, но Гаспаре должен справиться.

— Чезаре говорил о талантливом ученике, — кивнул турист. — Это будет хорошей практикой для вас, а я проконтролирую, чтобы никто не помешал. Последи, не едет ли кто за нами.

— Хорошо, — молодой ученик магистра Чезаре Боско пересел на заднее сиденье, вглядываясь в машины, движущиеся в потоке следом.

Турист же следил за автобусом, маячившим далеко впереди. Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, он задумчиво напевал песенку, которую процитировал выше.

— «…бежал на ловца, снес, как срезал, ловец беглецу пол-лица…»

* * *

Как рассказала Мартина, вилла на берегу моря, куда мы направлялись, принадлежала кому-то из руководства исследовательского института, где она работала. Обычно виллу сдавали на лето, но в начале июня туристов было немного. Мы же планировали провести у моря один день и отправиться в гости к Сабине завтра после обеда. Но не исключено, что немного задержимся, если всем такой отдых понравится.

Виллы с видом на море, стоявшие всего в сотне метров от воды, тянулись едва ли не вдоль всего побережья на западе от Рима. Мы совсем немного проехали на север и остановились рядом с большим двухэтажным зданием, построенным в современном стиле. Стоянка перед домом небольшая, но автобус легко поместился. Нас встретила немолодая пара, работающая администраторами на вилле. Они уже подготовили несколько уютных комнат и очистили участок пляжа перед домом, установив зонтики и лежаки. А еще похвастались, что буквально на днях вода в бассейне хорошо прогрелась. Да, я сильно удивился, увидев за домом большой двадцатиметровый бассейн.

Пока девушки переодевались, я решил прогуляться к пляжу. Участки между виллами здесь были разделены высоким забором, чтобы отдыхающие не мешали друг другу. В некоторых местах он доходил едва ли не до воды. С правого участка из-за забора слышались громкие голоса парней и девушек, смех и приглушенная музыка. Время от времени над забором взлетал волейбольный мячик, подброшенный сильным ударом. Пройдя до края забора, я полюбопытствовал, заглядывая на соседнюю территорию.

— А говорили для туристов не сезон, — удивленно сказал я.

Соседняя мини-гостиница была значительно больше, чем наша вилла, с полукруглым бассейном и обилием беседок. Не менее полусотни отдыхающих расположились на просторной площадке, рядом с полем для пляжного волейбола, у бассейна и еще человек десять отдыхали на пляже у самого моря. Кто-то даже купался несмотря на прохладную воду. Странно, что детей я не увидел, при этом чувствовалась атмосфера праздника. И несмотря на тесноту, отдыхали люди культурно, на наш участок пляжа никто не заходил, хотя здесь одиноко стояло несколько зонтиков и лежаков. Понаблюдав немного за спортивными юношами и девушками, играющими в пляжный волейбол, я направился к воде, обратив внимание, как забор левого участка огибают двое парней не очень похожих на туристов или отдыхающих. Этакие местные гопники, гуляющие по пляжу и отжимающие у отдыхающих телефоны и кошельки. Я бы и внимание не обратил, но один, который выглядел моложе и поменьше ростом, заметно нервничал, отчего у него плохо получалось прятать силу.

Погладив пластиковый фиксатор, я отщелкнул пару креплений, чтобы в случае чего быстро высвободить руку. Повел немного ушибленным плечом и поморщился, чувствуя скованность в движениях. Разгоняя доспех духа, направился им навстречу.

— Давайте отойдем, чтобы никого не пугать, — сказал я, показывая на забор, откуда вышла эта парочка. Оглянувшись, бросил взгляд на дом, но девушки пока не спешили.

Парни оказались вменяемые, сразу согласившись пройти на соседний участок. Вилла слева была значительно скромнее соседских и судя по обилию листьев, веток и прочего мусора вокруг, давно пустовала.

— С чем пожаловали? — спросил я на английском, разглядывая гостей.

Более молодой парень, выглядевший лет на двадцать пять, посмотрел на друга, словно не говорил на английском. Хотя парнями их называть было бы не совсем верно. Это были крепкие молодые мужчины, оба ощущаются как сильные мастера, хотя второй, небритый, пытающийся казаться старше, чем есть на самом деле, друга превосходил существенно. Если они не прятали силу где-то глубоко внутри, то серьезную угрозу не представляли. В любом случае недооценивать их я не собирался.

Простой вопрос поставил парней в тупик, что уже любопытно. Неужто за моей головой пришли?

— А перстни с черепом почему не носите? — спросил я.

— Перстни положены только магистрам и старшим ученикам, — сказал небритый. — Мы ищем мистера Дымова, он должен ответить за убийство и кражу.

— Вроде сильный и могущественный тайный орден, а в головах у верхушки дыра, — хмыкнул я. — В общем, так, предлагаю вам развернуться и валить отсюда. Пока у меня хорошее настроение, у вас есть возможность уйти живыми. И передайте наверх, чтобы слабаков не присылали.

Небритый смерил меня серьезным взглядом. Парочка явно родом из Италии, это сразу видно. Должно быть, одаренные ребята, раз попали на обучение к черепам. Возможно даже из знатных семей. Не понятно только, почему они так уверены в себе? Неужто не могут оценить разницу в силе? Или надеются на тайные техники?

Со стороны дороги полыхнул источник силы. Причем такой, что мы дружно напряглись. Это уже кто-то уровня Джима, не меньше. Парочка недоучившихся черепов ему в подметки не годится. Я посмотрел в сторону пустующей виллы и в голове мелькнула мысль, что там остался Василий. Он таким объемом силы точно не обладает…

Меня на секунду опередил небритый, вливая силу в доспех и распространяя вокруг сдавливающее поле. Очень похоже на умение, что применял светловолосый тип, с которым я дрался во время Колизея за маску. Только сил у парня, по сравнению с тем монстром, было значительно меньше. Вторым среагировал его напарник, делая широкий шаг и ударил меня ногой в больное плечо. Его удар еще на середине начал вязнуть в защитном поле, не достигнув цели сантиметров десять. Я уже давно сконцентрировал силу в ладони, направляя ее в указательный палец и создавая брешь в защите. Направление выстрела энергии я по-прежнему не контролировал и он немного сместился в сторону, но все же пробил левую часть груди молодого последователя культа. Со стороны это выглядело так, словно его проткнули клинком шириной в ладонь и резко вытащили. На светлой рубашке сразу начало расплываться некрасивое кровавое пятно. Он пошатнулся, резко побледнел и свалился на песок.

Небритый замешкался, явно не ожидая, что с его напарником так быстро разберутся. Он отступил на два шага, не зная, что делать, то ли доспех усилить, то ли сдерживающее поле. Видно, что растерялся. Бросил быстрый взгляд в сторону дороги. У меня даже мелькнула мысль, а не взять ли его живым. В это самое время в воздухе что-то свистнуло и в голову парня с неприятным звуком вошел острый стальной диск, размером с блюдце. От удара он кувыркнулся, взметая тяжелыми ботинками песок. Я втянул голову в плечи, резко приседая и создавая вокруг поле Лу Ханя. Со стороны пустующей виллы в нашу сторону шла фигура, источающая убийственную ауру, от которой у меня мурашки по спине побежали. Я ее, точнее, его, не сразу узнал. Точно говорю, это он специально силу выпустил, для пущего эффекта.

От угла забора до виллы было не так далеко, метров тридцать. Для сильного мастера воздуха попасть в цель с такого расстояния не сложно, это все-таки не двести метров.

— Маурицио, твою… вашу… нельзя же так! — сердито сказал я вставая.

— Не сердись.

Маурицио подошел, коротко улыбнулся, оглядываясь по сторонам. Голова у небритого парня дернулась и тяжелый диск с противным звуком высвободился, затем нырнул в песок. Мы проследили, как холмик песка быстро преодолел метров десять, затем сбросил скорость и начал медленно двигаться по дуге. Вот и называй его после этого воздушным мастером. Как он это делает, я до сих пор не имею ни малейшего представления.

— Не пострадал? — спросил он.

— Не успел. Это вы у дороги силу использовали.

— Нет, — он покачал головой. — Человек герцога. Там был третий, с перстнем черепа на пальце. Они за вами от моего района следили, а мы за ними. Этих идиотов еще вчера заметили. Думали, они связаны с тем воздушным мастером, который покушался на дочь герцога.

— Неприятная ситуация, — проворчал я, хмуро глядя на парней.

— Неприятная, — согласился Маурицио и голос его стал тяжелым. Он еще раз оглядел пляж. — Череп ушел.

— То есть? Вы его не убили? — я показал в сторону дороги.

— Недооценили, — маркиз поднял ладонь и в нее лег тяжелый и блестящий металлический диск. Даже после купания в песке на нем остались следы крови. — Настоящий монстр, я с такими не сталкивался никогда. Даже Вито с ним сразу не совладал. Надо было ему с ультимативного умения начинать… Они за тобой приходили?

— Можно и так сказать, — кивнул я. — Моего учителя ищут, ну и меня, скорее всего.

Из-за забора послышался голос Мартины, зовущей меня.

— Все отменяется и по домам? — тихо спросил я.

— Нет, — сказал Маурицио. — Отдыхайте, как и планировали. Не беспокойтесь, Вито постоянно будет поблизости, но и сам бдительности не теряй.

— Вы серьезно?

— Тебе просто герцог не все рассказал. Сабину надо из города вывезти и отвезти туда, где убийца ее не достанет. В крайнем случае мы можем попросить помощи у короля, чтобы он выделил личного телохранителя, владеющего техниками Лу Ханя.

— Я понял. Но как же принцесса?

— Это проблема, — согласился он. — Скажу только, что герцог серьезно говорил об этом с Кайзером.

— А черепа? — предпринял я последнюю попытку спихнуть назревающую проблему огромного масштаба.

Маркиз положил руку мне на плечо, слегка сжал и направился в сторону пустующей виллы. Тела парней с шорохом песка поплыли за ним.

— Кузьма! — раздалось уже совсем рядом.

Я быстро засыпал следы крови на песке и поспешил обойти забор, столкнувшись с Мартиной нос к носу. Она успела переодеться в открытый купальник, повязав на пояс прозрачный платок.

— Ты где ходишь? — спросила она и улыбнулась.

— Так, прогулялся по пляжу, — сказал я, беря ее под локоть и разворачивая в обратном направлении. Помахал рукой Алене, ищущей меня у забора, выходящего на шумный двор соседей справа. — Кстати, видела сколько там людей отдыхает?

— Свадьба, — пояснила Мартина. — Вчера только молодая пара из Норвегии поженилась. Вроде бы еще неделю гулять будут. Но нам вряд ли помешают.

— Эти вряд ли, — нервно рассмеялся я.

— Все в порядке? — уловила это Мартина.

— Нормально. Просто мысли дурацкие в голову лезут.

Нас догнала Алена, улыбнулась, поймав мой взгляд. Она тоже выбрала раздельный купальник, очень красивый, кстати. Когда мы вернулись к бассейну, Сабина уже сидела на бортике, болтая ножками в воде. Не забыла она про шляпку от солнца.

— Жаль тебе купаться нельзя, — сказала Мартина. — Но можно позагорать немного. Что смешного?

— Друга школьного вспомнил, — сказал я. — Он всегда мечтал поехать на отдых с красивыми девушками, и чтобы они попросили его намазать их солнцезащитным кремом.

— Хорошая идея, — оживилась Сабина, глядя на нас из-под шляпы. — У меня тюбик в комнате, могу принести.

— Я тебя сама кремом намажу, — сказала Мартина. — А вообще, естественный загар нынче в моде.

София Луиза единственная, кто выбрал закрытый купальник, но это не мешало ей выглядеть соблазнительно. Она подошла.

— У тебя фиксатор расстегнулся, — сказала она, аккуратно защелкивая два крепления.

— Спасибо…

— Да? — Мартина запоздало посмотрела на меня, затем бросила ревнивый взгляд на принцессу.

— Мне показалось, что рядом какой-то мастер силу использовал, — сказала София. — Неприятное чувство, до мурашек.

— Я тоже заметила, — кивнула Сабина. — Со стороны дороги.

— Может, Василий тренируется, — я кивнул в сторону дома. — Вон он, в окне маячит и рукой нам машет. Давайте ему тоже дружно помашем. А то он уверял, что все путем и за нами нет хвоста…

Последнее я добавил тихо, чтобы девушки не слышали. Зато все дружно помахали ему. Сабина рассмеялась и, отложив шляпку, скользнула в бассейн. Я же расположился на лавочке под навесом, чтобы солнышко не припекало. Оценил размер кинетического поля, захватывающего только часть бассейна. Допустим, я смогу поддерживать его в течение дня, но для любого мастера в пределах сотни метров это будет заметно. Вопрос в том, смогу ли постоянно находиться достаточно близко от дочери герцога. Сейчас, к примеру, она проплыла к противоположному краю бассейна, куда поле не доставало. При этом нужно беспокоиться и о других девчонках, непонятно зачем увязавшихся с нами. На месте Кайзера я бы дочурку в чемодан упаковал и домой отправил под присмотром. Если все будет идти в таком же ключе, то я всерьез начну думать, что дома было лучше.

— Девчонки, привет! — раздался голос позади. Я сидел спиной к морю и гостей не заметил.

— Не хотите с нами в мяч поиграть?

Я все же оглянулся, увидел знакомых парней спортивного вида с соседнего участка. Хмыкнув, вернулся к созерцанию бассейна. К Сабине решила присоединиться София, держащаяся на воде гораздо лучше и изящнее. Сразу видно, что плавать она умеет и любит.

— Нет, мы и без вас прекрасно отдыхаем, — сказала Мартина.

— Да ладно, — кто-то из парней рассмеялся. — Скучно же, даже музыки нет.

В окошке, где минуту назад мелькал Василий, появилось знакомое лицо молодого мужчины. Через пару секунд он вышел во внутренний дворик. Черный строгий костюм, галстук и блестящие туфли. Особо не заметно, но под пиджаком у него ремень, на котором крепится специальная кобура для складного ножа. Как и в прошлую нашу встречу, взгляд хмурый, словно ты ему денег должен и долго не отдаешь. Пока Мартина препиралась с парнями, которые только смеялись на вежливые просьбы оставить нас в покое, Оскар Фернандес де Кардона обошел бассейн, встав рядом с ней. Он сердито что-то сказал на испанском, на что Алена навострила ушки.

— Проваливайте, — добавил брат Мартины на английском. — Увижу еще раз, сломаю ноги.

Я не видел его лица, но парни наверняка впечатлились, потому что последовали извинения, и они быстро удалились. Несколько секунд было тихо, затем заговорила Мартина, сердито и возмущенно. Вот когда жалеешь, что не говоришь на испанском. Сабина и София подплыли поближе, с любопытством наблюдая за ними. В глазах дочки герцога читалась надежда, что Мартину сейчас заберут домой. Оскар же выслушал сестру, подождал секунд двадцать, затем молча развернулся и спокойно направился к дому. Мартина что-то крикнула ему вслед, прошла к бассейну и прыгнула в воду, поднимая тучу брызг.

— И это полдня не прошло, — сказал я Алене.

— У Софии тоже братья старшие есть, — заметила она, усаживаясь рядом.

— Ну спасибо, успокоила.

Глава 7

Накануне происходящих событий, вечер, поместье маркиза Сальви

Светлана Матчина вошла в малую гостиную, тихо прикрыв за собой дверь.

— Кузьма все еще медитирует? — спросила Таисия, удобно устроившись в большом кресле.

— Тренируется, — Светлана прошла к дивану, на котором сидела Алена. — Пытается что-то сделать с кинетическим полем. У меня знаний больше, чем у многих мастеров второй ступени, но то, что он делает, я понять не могу. И не рассказывает ничего, только отшучивается. У зеркала, рядом с которым он сидит, добиться внятного ответа проще.

— Мне тоже показалось, что он в последнее время чем-то увлечен и постоянно ходит задумчивый, — кивнула Тася. — Даже подумала, не влюбился ли он часом. Сегодня раз пять вспомнил китайскую принцессу, порывался позвонить, но вовремя одумался.

— Скорее застрял на каком-то этапе, — покачала головой Светлана. — Мне льстит, что за ним охотятся девушки настолько высокого положения, но не хотелось бы, чтобы мои внуки носили имя Цао. Ты сама слышала, какие сладкие речи вела супруга Императора, когда мы гостили у них на Новый год. Ты с ним по поводу Алены говорила?

— Говорила, но он даже от простых намеков рычит, — сказала Тася.

— Это плохо. Значит, что-то задумал. Надо его срочно из столицы вывезти, чтобы ничего не случилось.

На минуту в помещении повисла тишина. Алена немного сомневалась насчет плана Кузьмы взять на каникулы трех принцесс, но ничего не сказала. А еще ей не нравилось то, что он влип по уши в проблемы итальянских благородных семей, как будто дома ему подобных проблем не хватает. Это Таисия была или делала вид, что совершенно не ревнива, а Алене жутко хотелось устроить паре наглых девиц взбучку, чтобы держались от Кузьмы подальше.

— Знаю, что ему идея поехать на Сардинию не нравится, — продолжила Светлана, — но там он хотя бы сможет потренироваться спокойно и не вмешиваться в дела маркизов и герцогов.

Таисия посмотрела на свекровь, но говорить ничего не стала. Поездку они уже успели обсудить и пусть преследовали разные цели, сошлись на том, что лишней она не будет.

— Ален, в поездку надень то красивое платье, что мы покупали, — сказал Таисия. — И захвати сарафан с широким поясом, Кузьме он нравится. Будь естественней и более открытой. Ты гораздо красивее, чем они все, вместе взятые. Это будут сложные каникулы, но ты справишься, я в тебя верю.

— Хорошо, — кивнула Алена.

— Да, Алена, как у тебя с ним складываются отношения? — спросила Светлана, вернувшись из размышлений. — Не ругались в последнее время?

— Нет, все хорошо, не ругались. Мы поговорили… правда, скомкано получилось. Он просил подождать до сентября.

— Да? — удивленно приподняла бровь Светлана.

— Сказал, чтобы я не переживала и немного подождала. До конца лета, что-то в этом роде.

— А вот это неожиданная новость, — Светлана снова задумалась.

— Почему неожиданная? — уточнила Таисия, чтобы не затягивать паузу.

— Один из принципов Кузьмы гласит: «У меня есть план, и я его придерживаюсь», — довольно ловко передразнила его мама. — Ужасная черта упрямца. На моей памяти он всего дважды отказывался от «рабочего» плана, который сам придумал. И только потому, что нашел лучшее решение. Плохо, что своими планами он редко с кем-то делится.

— И почему сентябрь? — не поняла Таисия.

— Понятия не имею, но уверена, что у Кузьмы есть логичное объяснение. Все это в корне меняет дело, но терзают меня сомнения. Как бы в план Кузьмы никто не внес весомые корректировки. Алена, будь настороже и бдительности не теряй. Если он начнет впадать в крайности или странно себя вести, обязательно звони нам с Тасей.

Алена кивнула, но подумала, что поддержит Кузьму, даже если он станет вести себя странно.

— Хорошо, беги спать, — сказала ей Светлана. — Уже поздно. Утром я поговорю с маркизом Сальви, чтобы одолжил самолет и до Сардинии вы добрались без происшествий. Если в обед полетите, то нужно успеть собрать вещи.

Тася поймала взгляд Алены, кивнула и ободряюще улыбнулась. Женщины подождали немного, пока она выйдет из гостиной.

— Что-то случилось? — спросила Таисия.

— Не очень давно у меня состоялся разговор с маркизом, — сказала Светлана. — Говорили мы о Кузьме. Пересказывать не буду, ничего особого там не было, но маркиз высказал мысль, которая не дает мне покоя. Он сказал, что если Кузьма станет великим мастером слишком рано, то это принесет немало проблем. У России в одночасье появятся два гранда, что не понравится ни Западу, ни Востоку. На Кузьму будут оказывать очень большое давление.

— У Китая было два мастера, — пожала плечами Тася. — Не вижу в этом ничего опасного. К тому же Геннадий Сергеевич уже лет через десять начнет терять силу.

— Десять лет — это не две недели, — хмыкнула Светлана.

— И маркиз предложил, что если Кузьма породнится с королевским домом Европейской страны, то большого давления со стороны Запада можно будет избежать? — догадалась Тася.

— Не предложил, а высказал мысль, — Светлана встала, задумалась на несколько секунд и направилась к двери. — Пойду скажу Кузе, чтобы ложился спать пораньше.

Таисия проводила свекровь взглядом, улыбнулась своим мыслям.

«Все ваши с маркизом интриги и хитрости разобьются о то самое упрямство, упомянутое выше, — подумала она. — Нужно, только чтобы Кузя не перехитрил и не загнал в ловушку сам себя».

* * *

— Не понимаю, как можно постоянно ходить с такой кислой рожей, — сказал я Алене. — Может у него язва? Кто-то говорил, что серьезные болезни внутри человека часто отражаются на его внешности.

— Думаю, что все проще, — она тихо рассмеялась. — Ты ему два пальца отрезал, кто угодно обидится.

Мы с Аленой отдыхали на берегу, прячась от солнца под широким пляжным зонтом. Недавно закончился обед, на котором присутствовал Оскар. Сидел он молча, хмурым видом портя аппетит девушкам. Они его, к слову, игнорировали, а Мартина и вовсе старалась держаться подальше и не оставаться с ним наедине. Может, боялась, что он ее в охапку возьмет и увезет домой.

— Ален, — я посмотрел на нее и грустно улыбнулся. — Во-первых, он на меня первый набросился и пальцы отрубил сам себе, а во-вторых, это все ерунда. Семья де Кардона благодаря ему и мне потеряла пять мастеров. Они не просто наемные работники из охраны, а часть семьи. Возможно, кто-то из них даже был в родстве с герцогом. Тут впору не обидеться, а смертельную злобу затаить.

— Думаешь, он что-то задумал? — посерьезнела она.

— Не переживай, — я приобнял ее за плечи, на секунду прижав к себе. — Лицо у него не злобное, а кислое, значит, понимает, что сам виноват. Ну и отец его, решивший нас то ли припугнуть, то ли проучить, виноват не меньше. Такими вещами вообще не шутят и Ву Ци имел полное право порубить их в мелкую соломку.

— Но спиной к нему все равно не поворачивайся, — наставительно сказала она.

— Сходи узнай у девушек, что они планируют, — попросил я.

Алена оглянулась, посмотрела на Оскара и Сабину, разговаривающих рядом с бассейном. Встав, она направилась в ту сторону. Я же продолжал разглядывать море. К обеду оно немного расшумелось, разбивая высокие волны о песчаный берег. Ветер пока еще не сильно трепал ткань пляжного зонтика, но что-то подсказывало, что скоро он усилится. Попутно я пытался уловить движение мирового ци вокруг, но ничего особого не замечал. Зато мог почувствовать Василия, тренирующегося во дворе пустующей соседней виллы. Его упорству можно было завидовать, так как тренировался он почти все свободное время. Брат Мартины не прятался, поэтому его можно было выделить, как горячий уголек, распространяющий вокруг себя волны жара. А вот мастер, которого Маурицио назвал Вито, напротив, прятался так хорошо, что я никак не мог уловить его присутствие. Вряд ли он наблюдал за нами откуда-то издалека.

— Матчин, — поздоровался старший брат Мартины подходя.

— Оскар, — отозвался я.

Он встал недалеко от зонтика, посмотрел на море. Я обратил внимание, что он закатал немного брюки и снял туфли, предпочитая прогуляться по песочку босиком.

— Хочу, чтобы между нами не было недопонимания, — сказал он, посмотрев на меня. На английском он говорил с заметным испанским акцентом, почти таким же, как у Мартины. Может, они специально этот акцент тренируют? — Я здесь, чтобы отомстить за смерть наших людей.

Я перевел на него заинтересованный и слегка прищуренный взгляд.

— Слышал, что вы направляетесь на Сардинию в гости к Виттории ди Савойя?

— Все так, но я совершенно не улавливаю связь между первым заявлением и вопросом.

— Ты не знаешь? — он приподнял бровь.

— Не знаю, — меланхолично ответил я. — И, если не будешь говорить прямо, так и останусь в неведении.

— На нее уже трижды покушались за последние полтора месяца, — сказал он. — Кто-то нанял Рауда, чтобы через Витторию надавить на герцога ди Савойя.

— Кого? — не понял я.

— Рауда рыжего, — повторил он. — Того самого подонка, убившего наших людей. И я собираюсь найти его и порезать на мелкие кусочки.

Думаю, что последние два предложения я перевел достаточно близко к смыслу, так как цензурных слов в них было немного. Особенно в той части, где Оскар обещал порезать обидчика.

— Двухметровый верзила, рыжий, использующий огромный меч, шириной в ладонь? — уточнил я, вспомнив описание, которое когда-то давал французским жандармам. Я тогда не хотел, чтобы у Ву Ци были проблемы с испанцами, поэтому придумал первое, что пришло на ум, то есть, полную противоположность китайцу. Кто бы знал, что существует мастер с такими внешними данными, да еще и находящийся в международном розыске.

— Он самый, — кивнул Оскар.

— А силенок хватит, чтобы с бандитом такого уровня разобраться? — хмыкнул я.

— Хватит, — немного резковато сказал он. — Убью сначала его, потом придет очередь японцев.

— А они чем тебе не угодили? — удивился я.

— В тот злополучный вечер одна японская тварь следила за вашим автобусом. Она воспользовалась ситуацией, решив спровоцировать конфликт и нанесла первый удар.

— Молния, — вспомнил я. — Вроде бы наемницу из Японии догнали в паре километрах от того места и порубили на кусочки?

— Я долго был уверен, что ты связан с Раудом, — сказал он и посмотрел прищуренно. — Пока не отомщу и не сниму рыжую голову с плеч, я забуду о нашей маленькой ссоре.

— Ага, спасибо, что успокоил, — я улыбнулся. — Не забудь сообщить, как разберешься, чтобы я сон не потерял из-за волнений.

— Какой же ты… — он покривил губами, — неприятный тип.

— Ты мне симпатичен не больше, — отмахнулся я. — Будешь гоняться за рыжим, не надорвись. Тебя не жалко, а вот Мартина будет плакать.

Мы помолчали, глядя на море. Как-то нехорошо все вышло с этим Раудом. Мама могла бы предупредить, что у Виттории большие проблемы. Перестаю понимать, что здесь вообще происходит. Но рыжего надо будет обязательно прибить, если подвернется под руку. А то выяснится, что он ни при чем, тогда все стрелки обратно на меня переведут.

— Я один не справлюсь, — сказал Оскар, глядя на море.

— Попроси отца, пусть выделит кого-нибудь.

— Он не знает, что я задумал.

Насколько бы ни был неприятным, но он наследник герцога, которому в один момент под управление перейдет целая область Испании, пусть и недружелюбно настроенная к центральной власти. Рисковать наследником герцог точно не станет и постарается забрать домой.

— Тогда подожди, — сказал я. — Если рыжий где-то поблизости от Виттории, мы с Джимом его достанем.

— Я должен лично оборвать его жизнь, — сказал он и повернулся. В его глазах горел решительный огонек, говорящий, что он может и в одиночку попытаться все сделать, даже зная, что сил у него не хватает. Видел я уже такие взгляды.

— Будешь только мешаться.

— Ты меня недооцениваешь, — он снова прищурился.

— Здесь нужна не только сила, но и голова на плечах.

— Намекаешь на что-то?

— Никаких намеков, — я тихо рассмеялся.

— Слышал, у дочери герцога Бурбон-Сицилийского тоже большие проблемы. Помощь еще одного мастера будет не лишней.

— Делай что хочешь, только не мешай, — отмахнулся я. — А насчет Рыжего поговорим, когда на Сардинию доберемся. И если хочешь поучаствовать, никакой самодеятельности, ясно?

— Ясно, — кивнул он. — Важно не Рауда убить, а Витторию защитить.

— Надо же, и вправду соображаешь.

— И все-таки ты неприятный тип, — проворчал он и направился обратно к дому.

От Оскара обязательно надо как-то отделаться, отправив домой, но в голову толковые мысли пока не приходили. Можно попробовать его прогнать, но станет только хуже. Или же отцу его позвонить, но тогда он просто может сбежать и мешаться под ногами в попытке выследить Рауда. Надо будет маркизу Сальви позвонить и попросить, чтобы достал на этого бандита всю доступную информацию, а то я кроме бредового описания ничего и не знаю.

— Кузя? — меня окликнула Мартина. — Составишь нам компанию?

— Смотря что вы планируете, — сказал я вставая.

— У меня есть отличная настольная игра про дом ужасов, из которого надо выбраться, убегая от монстров.

— Звучит интригующе.

— А вечером можно будет по пляжу прогуляться, — добавила она, взглянув на море. — Если погода не испортится… Оскар тебе ничего плохого не наговорил?

— Нет, напротив, напросился с нами. Сказал, что очень хочет увидеть Витторию, аж спать не может.

— Да? — она недоверчиво прищурилась. — Главное, чтобы он от Сабины держался подальше, она его недолюбливает, мягко говоря.

— Он об этом знает?

— Знает, — Мартина задумалась, затем улыбнулась. — Сабине эта идея не понравится, но ничего, пусть потерпит.

Погода вечером немного испортилась и прогуляться по пляжу не получилось. Зато мы неплохо провели время, играя в увлекательную настольную игру. Не знал, что такие есть, когда нужно было отыгрывать роль жертвы, бросать кубики, чтобы сделать ход и вытягивать карточки. Не знаю, специально так получилось или София Луиза жульничала, но она проигрывала почти в каждом матче, становясь первой жертвой какого-нибудь страшного монстра или маньяка, обитающего в подвале дома. Алена же, наоборот, чаще всех первой выбиралась из дома, ловко выбрасывая нужное число на кубике или подбирая счастливые карточки.

К ночи разразилась гроза с дождем и порывистым ветром, но уже к утру все развеялось, оставив от непогоды лишь прохладный ветерок и лужи. Посовещавшись, мы решили отправиться на юг пораньше, чтобы быть во дворце герцога к обеду. Путь туда занимал около трех часов, без учета пробок. Оскар за утро пару раз попался на глаза, стараясь держаться подальше от Сабины. Как выяснилось, он приехал на машине, поэтому следовал за автобусом на небольшом удалении. Сказал, что проверит, не будет ли за нами слежки, но мне кажется, он в этом вообще ничего не понимал.

Как всегда бывает, стоило уехать с пляжа, и погода сразу наладилась. Тучки разбежались, оставив яркое голубое небо и жаркое солнце. В целом же поездка получилась довольно увлекательной и не напрягающей. Мы удобно расположились на мягких диванах в передней части салона, пили чай и болтали о всякой ерунде.

— Надо было еще на пару дней остаться у моря, — говорила Мартина. — Погреться на солнышке немного, а то я за год в Москве весь загар растеряла.

— Успеешь еще, — вставила Сабина. — Я подумала, что мы можем взять нашу яхту и на ней отправиться прямо из Неаполя, а автобус на пароме поедет. Если никуда не торопиться, то это почти день займет. А если не терпится, можешь во дворце рядом с фонтаном позагорать.

— Кстати о дворце, — вспомнил я. — Часто там бываешь?

— Приходится. Мы открываем часть дворца для посещения туристов несколько раз в год. Довольно часто там проходят балы и разные мероприятия с участием короля, а сейчас там кино снимают. Так что во дворце почти всегда шумно, он либо готовится к большому празднику, либо отходит от него. Чаще всего этим занимается двоюродный брат отца, но иногда нужно приехать, чтобы все проконтролировать, если папа сам не может этим заняться.

— А брат твой?

— Этот кретин? — она даже поморщилась. На лицах девушек отразилась интересная эмоция, словно они полностью разделяли мнение Сабины о ее брате. — Отец однажды доверил ему важное дело, о чем десять раз пожалел. Он даже не способен вести учет денег, которые ему папа выделяет, поэтому постоянно приходит ко мне и просит в долг.

— Так понимаю, что во дворце жить непросто? — улыбнулся я.

— Хлопот много, — кивнула она. — Но привыкнуть можно.

— У меня квартира, — ответила на мой взгляд София. — Я во дворце бываю только во время важных мероприятий. Мы с сестрами, когда маленькие были, всегда хотели как можно быстрее повзрослеть, чтобы жить в отдельной и уютной квартире или маленьком домике.

— Может, я погорячился, когда дворец просил, — задумался я. — Император Цао ведь подарит его, специально, из вредности. Я же разорюсь только на одном содержании.

— Дворец в Китае? — уточнила Сабина и улыбнулась. — Сочувствую. Есть несколько способов сэкономить на содержании, особенно если дворец является исторической ценностью.

— Нет, новый строят…

— Тоже неплохо, — кивнула она. — Можно сэкономить на ремонте первые несколько лет.

Автобус как раз въехал в небольшой город и немного сбавил скорость. Сабина встала и ушла к Василию, чтобы обсудить путь проезда. Судя по узким боковым улочкам, если заблудимся, развернуться будет непросто. Алена протянула мне планшет, показывая фото города с высоты птичьего полета. Главной достопримечательностью был большой дворец и огромный зеленый парк в центре города. За дорогой я не следил, поэтому к дворцу мы выехали как-то неожиданно. Центральная улица упиралась в пропускной пункт со шлагбаумом, за которым сразу начиналась дворцовая площадь и просторный парк. Два полукруглых дома, слева и справа закрывали вид на город, отчего парк казался больше. И вот как раз в парке перед дворцом было оживленно, стояло несколько машин, фургонов и больших грузовиков. Рядом со зданием установили пару кранов с камерами и рельсы, по которым они перемещались. Как я понял, процесс съемки фильма был в самом разгаре.

У парадного входа перед дворцом нас ждали слуги в компании двух важных мужчин и охраны в виде не очень сильного мастера. Высокий темноволосый мужчина подал руку Сабине, вышедшей из салона первой. Я помог спуститься остальным.

— Франциско предупредил, что ты скоро возвращаешься, — сказал мужчина Сабине.

— У нас каникулы, — вполне искренне улыбнулась она. — Мы отдохнем немного здесь, потом отправимся на Сардинию.

Он понимающе кивнул, затем посмотрел на нас.

— Добро пожаловать во дворец семьи Бурбон-Сицилийских, — сказал он. — Ваше Высочество, госпожа де Кардона.

— Здравствуйте, синьор Гранде, — поздоровалась София Луиза.

— Здравствуйте, — вторила ей Мартина. — Рада снова видеть Вас.

— Это друзья нашей семьи, — представила нас Сабина, — Матчин Кузьма и Алена Наумова.

— Наслышан, — кивнул мужчина. — Рад знакомству.

— Мой двоюродный дядя, Сальваторе Гранде, — представила его Сабина.

— Рад познакомится, — сказал я.

Синьор Гранде не был мастером, хотя являлся представителем знатной семьи. Он добрался до третьей ступени эксперта, но не смог пробиться дальше. На вид ему было лет сорок, темноволосый, приятный на вид мужчина. В чертах лица не было строгости, как у герцога, но что-то подсказывало, что работников дворца он держит в ежовых рукавицах. Василий к этому времени открыл багажное отделение автобуса, вынимая чемоданы. Три женщины, стоявших неподалеку, дождались кивка Сабины и только после этого подхватили весь багаж и поспешили к главному входу.

— Обед будет подан через сорок минут, — сказал Сальваторе. — Показать ваши комнаты?

— Потом, — Сабина показала взглядом на беспорядок в парке. — Мы лучше прогуляемся перед обедом.

— Я буду в кабинете управляющего, — сказал он. — Приятного дня.

Двоюродный брат герцога на итальянском сказал что-то охраннику, показывая на автобус и направился дальше вдоль дворца, наблюдая за суетой на площади.

— Надо уточнить, когда у них съемки в самом дворце, — сказала Сабина, глядя в сторону центральной съемочной площадки. Сейчас снимали какую-то простую сцену спрогулкой и видами на сад. — Не переживайте, эта толпа оккупировала все ближайшие гостиницы и до момента съемок в сам дворец никого не пустят.

— Даже режиссера и главных актеров? — уточнил я.

Сабина ответила недоумевающим взглядом, словно спрашивала, чем они отличаются от всех остальных.

— А я думала, что они уже разносят дворец по частям, — хмыкнула Мартина.

— Еще успеют, — дочь герцога слегка поморщилась. — Нам, можно сказать, повезло. Видите парочку?

Она указала на мужчину во фраке и женщину в красивом пышном платье. Они расположились под навесом, держа в руках стаканы с желтоватым напитком.

— Узнал, — улыбнулся я.

— Познакомить? Мик интересный мужчина, а вот его напарница груба и не воспитана. Как и большая часть съемочной группы, так что учтите это. И я ничуть не преувеличиваю.

Последнее Сабина сказала нам с Аленой, так как мы переглянулись и заулыбались. Мимо нас с шумом прошла группа техников, несущих какие-то щиты, трубы и каркас для небольшого подиума.

— Можно и познакомиться, — сказал я.

Мик Кинан — американец ирландского происхождения, красивый мужчина, шатен, но ближе к рыжему цвету волос, черты лица правильные, взгляд слегка лукавый. Типаж, который нравится большинству женщин. Тот, кто нашел его на роль спецагента, не прогадал, Мик довольно красочно играл непобедимого, ловкого и умного героя. К тому же он был мастером, мама об этом как-то упоминала. Что касается его спутницы, то я сказать особо ничего не мог. Красивая женщина лет тридцати пяти, старающаяся казаться моложе. Пышное платье, светлые волосы уложены в изящную прическу. Звали ее Анджела, с ударением на первый слог.

С Сабиной актеры были знакомы и обрадовались ее появлению. Немного времени ушло на знакомство и обмен любезностями.

— Вы очень вовремя приехали, — сказала Анджела, — через пару дней начнутся съемки экшн сцен. В парке, с той стороны дворца уже устанавливают все необходимое оборудование. Мик самостоятельно исполняет все трюки.

— Это не сложно, если ты мастер, — важно сказал он. — Кузьма, верно? У тебя отличное телосложение и запоминающееся лицо, не задумывался, чтобы поучаствовать в кастинге какого-нибудь фильма?

— Нет, спасибо, на это нет времени.

— Подумай, — он ободряюще улыбнулся. — Могу дать пару рекомендаций.

— Буду иметь в виду.

— Может быть, прервемся на обед? — предложила Анджела, бросив короткий, но красноречивый взгляд в сторону дворца.

— Ты же знаешь, что Сэм будет против, — сказал Мик. — Пока погода позволяет, нужно снять как можно больше сцен.

Анджела печально вздохнула и хотела еще что-то сказать, но нас прервал мужчина с бейджиком на груди, предупредив, что сейчас начнут снимать какую-то сцену и нужно проверить костюмы.

— Работа, — виновато сказал нам Мик, беря под локоть напарницу, но та довольно грубо вырвала руку и первой зашагала в сторону пары трейлеров, рядом с которыми работали костюмеры и гримеры.

— Удачных съемок, — пожелала ему Сабина.

Первое впечатление от короткого знакомства осталось положительным. Мистер Кинан выглядел не совсем так, как на экране, добродушно улыбался и не смотрел на тебя свысока. Напарница у него странная, но больше сказать ничего пока не могу, кроме того, что она тоже мастер, очень умело это скрывающая. Я бы и не заметил, если бы не активное кинетическое поле. Не знаю, зачем ей это, но она использовала особое умение, чтобы прятать силу. Подавляла ее, чтобы казаться обычным экспертом. Тоже так делаю периодически, только мне казалось, что это умение известно только мне, так как я его придумал лет семь назад.

— Кузьма? — отвлекла меня от мыслей Сабина.

— Что? — я перевел взгляд от фургона, в котором скрылась Анджела.

— Хочешь посмотреть на съемочный процесс?

— Нет. Задумался на минуту. Как насчет обеда?

— Я вас провожу, покажу обеденный зал и гостевые комнаты. Во дворце сложно заблудиться, но прецеденты бывали.

О дворце можно много и долго рассказывать, так как это крупнейшее здание, возведенное в Европе в восемнадцатом веке. Построили его неаполитанские Бурбоны, правившие в то время южной частью Италии. Денег в строительство было вложено столько, что он получился не только самым большим, но и самым дорогим. Весь дворцовый комплекс, включающий в себя не только несколько зданий, но и парки с фонтанами, обслуживала целая армия наемных работников. Только чтобы держать в порядке тысячу двести комнат, нужно было не меньше полусотни человек, а если учесть электриков, сантехников, охрану и прочий персонал, то содержание выливалось в круглую сумму.

Жило во дворце всего две семьи, около двадцати человек, занимающиеся делами семьи Бурбонов. К примеру, племянник герцога руководил целой конторой, которая отвечала за исторические ценности дворца. Некоторые картины из хранилища и драгоценности иногда передавали музеям для проведения выставок по всей Европе и даже за ее пределами.

Стоило войти во дворец, и ты сразу верил, что Бурбоны-Сицилийские действительно богаче короля Италии. Проходные коридоры больше напоминали залы музея. В некоторых местах виднелись специальные приспособления, чтобы устанавливать ограничительные ленты для посетителей, когда дворец превращался в музей. Сабина сначала показала просторную и светлую столовую, где должен был пройти обед, затем повела к гостевым комнатам в личном крыле дворца. И если комнаты для девушек были недалеко от спальни Сабины, то мужчины останавливались едва ли не в противоположной части крыла, недалеко от небольшой лестницы. Здесь же был пост охраны, которая наверняка следила, чтобы парни не бегали по ночам к комнатам девушек.

— Чтобы гости не ходили по десять километров в день, гостевые комнаты есть в каждом крыле, — сказала она, когда мы остановились возле двери моей комнаты. — Если пройти дальше по главному коридору, то можно найти гостиную, небольшую и уютную библиотеку и пару комнат для отдыха. Под нами на первом этаже просторный спортзал, он недалеко от лестницы. А этажом выше есть комната для просмотра фильмов. Я ее в прошлом году обновляла, поставила современный проектор и хорошую акустическую систему.

— Кстати, а где брат Мартины? — спросил я, кивая на вторую дверь.

— Я попросила дядю устроить его в гостевой комнате в крыле моего брата, — она показала в сторону коридора. — Это дальше, за большой мраморной лестницей. Оскар у нас не первый раз гостит, не потеряется.

— А твой брат?

— Роберто? Папа отправил его на север, в Геную. Там очередные проблемы с профсоюзом докеров и все настолько плохо, что испортить не получится…

Сабина на минуту задумалась, глядя на меня. Я вопросительно приподнял бровь, на что она улыбнулась.

— Давай немного прогуляемся, покажу тебе кое-что интересное, — она взяла меня под руку и потянула в сторону лестницы.

Мы поднялись на этаж выше, попав в узкий коридор. Прошли немного на север, к занимательной комнате, напоминающей картинную галерею. На больших и малых полотнах были изображены мужчины и женщины разных эпох, но непременно в изысканных нарядах.

— Здесь собраны портреты почти всех Бурбонов, — сказала Сабина. — Сыгравших значимую роль в истории рода. Его основал сын испанского короля, Фердинанд Четвертый. Потом была война с Наполеоном, вынужденный союз с Англией и еще много всего. Почти все они воевали за эти земли, приумножили богатство семьи, дрались за власть, иногда проигрывали, но чаще добивались успеха.

Она прошла вдоль стены с портретами, глядя на лица серьезных мужчин и красивых женщин.

— Им мы обязаны тем, что имеем сейчас, — сказала она, посмотрев на меня. — Мой дедушка погиб, сражаясь за богатства Африки, которые сейчас принадлежат горстке людоедов, пытающихся сожрать друг друга. Папе тоже приходится сражаться и много работать, чтобы нас не разорвали на мелкие лоскуты. И вот в истории нашей семьи появился Роберто, мой никчемный брат, глупый и ленивый, умеющий только тратить. Хорошо, что папа это понимает. Он пытался его исправить, отправлял учиться в Америку, в Англию, но оба раза это оборачивалась скандалом. Мой брат даже не способен понять, что папа не собирается оставлять империю ему. Роберто видит себя следующим герцогом, влиятельнейшим человеком в королевстве. Он уверен, что деньги ему будут нести только из-за одного этого факта, а правитель даст столько привилегий, сколько нужно, чтобы любой бизнес приносил колоссальный доход.

— Сочувствую. Я не так давно понял, что непросто быть главой крупного клана. А герцогом, наверное, быть еще тяжелее. Может, он специально прикидывается, чтобы избежать этой участи и жить в свое удовольствие?

— Чтобы жить в свое удовольствие, ему не нужно притворяться, он уже это делает безупречно. Не нужно искать скрытый смысл там, где его нет. Достаточно один раз поприсутствовать на их разговоре с отцом. Все его оправдания и блеяние выводят из себя, и ты начинаешь бороться с желанием придушить его, чтобы прервать линию испорченных генов.

— Хочешь сказать, что и в вашей семье начинается грызня за трон?

— Нет, — Сабина улыбнулась. — Папа не позволит этому случиться. Следующим герцогом может стать дядя Сальваторе или его сын. Их семейная линия отошла от нашей недалеко, но…

Взгляд Сабины немного погрустнел. Она повернулась, чтобы посмотреть на портрет отца с супругой. Здесь он был изображен более молодым, но со знакомым серьезным и волевым взглядом.

— Вроде герцог еще не старый, можно подумать о наследнике и в его возрасте.

— Знаешь, Кузьма, мы знакомы совсем немного, но ты сумел произвести на меня сильное впечатление. Меня тошнит от инфантильных друзей Роберто, от эгоистичных уб… ошивающихся вокруг отца, а ты как глоток свежего воздуха.

Она обернулась и улыбнулась, словно подумала о чем-то хорошем. Заложила руки за спину, подошла, остановившись в паре шагов.

— Я с удовольствием поиграю в игру, которую ты придумал и даже по твоим правилам, но хочу кое-что сказать. Знаю, что ты решил взять в жены Алену, чтобы отделаться от настойчивых девушек и их семей. Догадываюсь, как все провернешь. Только тебя это не спасет. Возможно, на какое-то время отодвинет неизбежное. Когда имя Матчиных прогремит на весь мир, явив самого молодого великого мастера, никого не будет волновать одна у тебя жена или две. Но сейчас твое решение может обидеть многих влиятельных людей, в том числе отца Луизы или герцога Савойского.

— Предлагаешь от этой затеи отказаться, чтобы никого не обижать? — спросил я.

— Ни в коем случае. Хочу дать тебе дружеский совет. Алена не понимает сути твоей игры, и ты делаешь ей больно. Надеюсь, ты осознаешь, что это нехорошо? Во дворце полно тихих комнат, где нет вездесущих камер и куда не заходит охрана и прислуга. Реши этот вопрос сейчас, а не откладывай. Поверь мне, потом будет хуже.

— Так сильно заметно?

— О боги, Кузьма, через десять минут после знакомства с вами, я уже догадалась, — Сабина едва руками не всплеснула. — Хотя Мартина никогда не отличалась проницательностью, а Луиза наверняка думает, что ты делаешь это специально и серьезных намерений взять в жены Алену у тебя нет. Я бы не вмешивалась в ваши отношения, но сильно захотелось влепить тебе пощечину, чтобы в чувство привести.

— Тогда, спасибо, что ограничилась только советом, — я улыбнулся.

— Пожалуйста. Нас, наверное, потеряли.

Она прошла к двери, затем остановилась и обернулась.

— А наш с тобой старший сын получит титул герцога и всю империю в придачу.

Сказано было так, что я замешкался, не зная, что ответить.

— Мне кажется или мы потеряли часть разговора? — в итоге сказал я. — Между «советом» и «получит всю империю».

— Быть третьей женой… — она посмотрела на меня задумчиво, оценивая эту перспективу, затем кивнула, словно не видела в этом ничего необычного и плохого, затем вышла из комнаты.

— Нет, я такого счастья не переживу, — тихо сказал я и поежился. Мелькнула мысль взять Алену в охапку и незаметно смыться.

Вроде бы мы не сильно задержались, но девушки уже ждали нас в столовой. Алена бросила на Сабину пару холодных взглядов, но ничего говорить не стала.

— А мы вас потеряли и уже не ждали, — язвительно сказала Мартина.

— Я показывала Кузьме коллекцию портретов нашей семьи, — сказала Сабина с таким довольным видом, что даже я ей не поверил.

На мне тут же скрестились три прищуренных взгляда.

— На третьем этаже, — подтвердил я. — Посмотрел интересную коллекцию и послушал любопытную историю семьи Бурбонов. Что у вас такие лица, дорога утомила? Если хотите отдохнуть, то я пойду тренироваться. Сабина говорит, что здесь на первом этаже есть хороший спортзал.

— А что, тренировки лишними не бывают, — сказала Мартина. — Я только за.

— Никаких тренировок, — строго сказала Сабина. — Не забывайте, что мы на каникулах. После обеда возьмем пару электромобилей и прокатимся по саду. Надо посмотреть, что планируют американцы и насколько большими будут разрушения. А потом двинемся на север к фонтанам. Кузьма, Алена, вам определенно понравится, такого в Европе больше нигде не увидите.

* * *

Италия, западный район города Казерта

Едва протиснувшись между припаркованными автомобилями, такси въехало в тупик, окруженный старыми домами. Водитель, немолодой усатый итальянец, осмотрел дворик, пытаясь понять, можно ли здесь развернуться.

— Это здесь? — спросил Ксавье, сидевший на заднем сидении.

— Там, — водитель показал на арку, ведущую во двор старого трехэтажного дома. Над аркой можно было увидеть скромную вывеску пиццерии, немного выцветшую от яркого солнца. — С вас одиннадцать евро.

Ксавье поморщился, разглядывая двор, затем протянул водителю купюру и небольшую монету. В тесном дворике было душно и жарко, но приятно пахло свежеиспеченным хлебом. Справа, под небольшим возвышением и лестницей виднелся старый мусор, которой просто замели туда, чтобы не убирать. В разгар дня вокруг было тихо, лишь где-то далеко играла едва слышная музыка.

— Будьте готовы ждать минимум минут сорок, — сказал водитель в открытое окно, кивая в сторону пиццерии. — Здесь можно поесть вкусную пиццу, которую готовят, а не размораживают.

Добавив что-то на местном диалекте, водитель сдал назад, развернулся в один прием, едва не зацепив стоявшие старенькие машины и выехал из закоулка. Ксавье удобнее перехватил рюкзак и направился к пиццерии. За побитой деревянной дверью оказалась крошечная комната с четырьмя одноместными квадратными столиками и открытой барной стойкой, за которой виднелась большая печь с задвижкой. К запаху хлеба здесь добавился едва уловимый привкус дыма и подгоревших специй. Стены помещения были оклеены скучными бежевыми обоями, больше подошедшими бы дешевой забегаловке. В помещении было пусто и на удивление чисто.

Ксавье прошел к одному из столиков, бросил на стул рюкзак, подтянул еще один, скрипнув им по полу. Со стороны кухни выглянула молодая женщина в фартуке и косынке. Лучезарно улыбнувшись, она прошла в зал.

— Что будете заказывать? — спросила женщина.

— Пиццу, на ваш выбор. И колу.

— Колу? — не совсем разобрала акцент женщина.

— Колу, сладкую, можно теплую.

— К сожалению, колы у нас нет. Есть лимонад, очень вкусный.

— Неси лимонад, — устало согласился мужчина, снимая панамку и бросая ее на рюкзак. — И сахара побольше.

Женщина кивнула и уплыла за барную стойку. Ксавье вытянул больную ногу, слегка поморщился, растирая бедро, попутно бросил взгляд на часы. В это время дверь в пиццерию открылась, впуская немолодого полного мужчину. Он подхватил свободный стул, усаживаясь за столик рядом с Ксавье.

— Почему из всех возможных людей, послали именно тебя? — спросил Чезаре Боско, спокойно глядя на старого друга и брата по обучению. Говорил он на старом тосканском диалекте итальянского языка, меньше других ушедшем от латыни. — Сколько я помню, ты ни разу не сделал все правильно.

— Потому что ты вечно занят и приходится отдуваться мне одному, — сказал Ксавье.

— А ты не пробовал хотя бы раз прислушаться ко мне? Если я прошу подождать, значит, на то есть веские основания. На этот раз ты крупно облажался, Ксавье. Ты мне должен, ясно?

Мужчины прервались, так как в зал вернулась женщина с прозрачным графином лимонада и вазочкой с сахаром. Получив еще один заказ, она снова удалилась на кухню.

— В Италии сейчас шумно, — сказал Чезаре. — Две крупнейшие политические силы делят власть, а третья делает вид, что не участвует в этом. Я пытался придумать план, как нам провернуть все тихо, не привлекая внимания этих акул, а ты умудрился засветиться. Твое лицо сейчас украшает карточку с пометкой «особо опасный международный террорист». И ее разослали всем главам кланов Италии. А все потому, что ты не разобрался в ситуации, прежде чем действовать.

— Или потому что твои ученики ни черта не знают, что творится вокруг, — недовольно сказал Ксавье. — Если бы они немного соображали, мы бы не угодили в ловушку.

— Я сегодня утром говорил с учителем, — сказал Чезаре. — Он приедет послезавтра, чтобы прибраться за тобой. У него уже назначена встреча с королем и еще парой влиятельных людей. И до его визита нам нужно показать, что не стоит связываться с орденом.

— Акт устрашения? — удивленно приподнял бровь Ксавье.

— Скорее демонстрация силы. Завершим дело, которое нам поручили и уберем пару мастеров герцога Бурбона. Его люди сожгли нашу библиотеку в Риме.

— Ту самую? — Ксавье еще больше удивился, затем нахмурился.

— Для начала рассказывай, что произошло и как погибли мои ученики?

— Мы угодили в засаду на побережье. Твои ребята ушли, чтобы разобраться с Матчиным, а я собрался по-тихому убрать пару мастеров из охраны, но, когда из машины вышел, мне попытались снять голову с плеч. Не пойму, откуда взялся тот мечник, но он оказался силен. Я бы справился с ним, только подоспел мастер воздуха, едва не отрубившей мне ногу летающим лезвием. У меня нога синяя от бедра и до колена.

— Если так, то это мог быть только маркиз Сальви и тебе действительно повезло уйти целым. Он сильнейший мастер в Италии. А с мечником у тебя есть шанс поквитаться, он сейчас охраняет нашу цель. Зовут его Вито и он возглавляет одно из специальных подразделений карабинеров. Возьмешь его на себя, а я сделаю все остальное. Но учти, что верховный магистр требует, чтобы обошлось без жертв и разрушений. Нам нужно продемонстрировать силу, а не объявить войну.

— Без жертв? — Ксавье снова поморщился, потер ногу. — Как ты себе это представляешь? Позовем их за город?

— Ты уж постарайся, потому что вторую ошибку тебе не простят и сделают крайним, отдав на растерзание.

* * *

Прогулка по саду меня впечатлила. Для этого мы воспользовались небольшими электромобилями, похожими на те, что использовались на полях для гольфа. Сам сад оказался не таким уж и большим, но вот каскад фонтанов тянулся на север почти два километра. Множество скульптурных композиций и небольшие рукотворные водопады, такого я раньше действительно не встречал. Алене прогулка тоже понравилась, особенно тем, что машины оказались двухместными и я пустил ее за руль.

Посмотрели мы и на сцену, которую готовили для будущих съемок. Как нам объяснил ответственный за трюки старший техник, планировали небольшую погоню со стрельбой, столкновения машин и взрыв. Я в этом ничего интересного и зрелищного не увидел, а вот девушек трюки заинтересовали, и они договорились посетить день съемок, назначенный на послезавтра.

Когда же мы вернулись во дворец, то перед ужином девушки собрались переодеться, поэтому я устроился в просторном спортзале на первом этаже. Глядя на линейку самых современных тренажеров, я вспомнил пустой зал Екатерининского дворца, где занимался зарядкой наследник императора с сестрами. А здесь был даже толстенный канат, прикрученный к потолку, только кажется мне, что им никогда не пользовались.

Открыв один глаз, я посмотрел на Алену, не решавшуюся войти в зал. Она переоделась в легкое платье, с юбкой до колен и широким поясом, подчеркивающим стройную талию.

— Что-то случилось? — спросил я, поймав странный взгляд.

— Ты улыбался, как будто что-то хорошее произошло, — сказала она, проходя в зал.

— А, действительно, — я улыбнулся. — Сегодня первый раз с жестким доспехом совладал. То есть, я его и раньше мог использовать, но сейчас это получилось сделать правильно.

— Что за доспех? — она подошла ближе, огляделась, пытаясь найти, куда бы сесть. — Ты не рассказывал.

— Как поднимешься на уровень мастера, обязательно научу, — я встал. — Только не говори, что мы на ужин опоздали. Который час, кстати?

— Время еще есть, — она протянула мне большой листок, сложенный в несколько раз. — Сабина просила передать. Сказала, что это секрет и мне нельзя заглядывать внутрь.

В ее взгляде на секунду мелькнул ревнивый огонек.

— Давай посмотрим, — я развернул листок, оказавшийся схематичным рисунком, выполненным довольно аккуратно.

— Что это? — не поняла Алена.

— Схема дворца, — пояснил я. — И это явно не первый этаж…

Почти половина схемы была заштрихована красным карандашом, а вот остальная часть неплохо отражала лестницы и коридоры. Одну лестницу я сразу узнал, она находилась недалеко от моей комнаты, только на схеме был не второй, а третий этаж. Сам рисунок казался старым, а вот надписи красным и синим карандашами — свежими.

— А зачем нам схема? — уточнила она, разглядывая ее почему-то недоверчиво.

— Ох, Сабина, — я тихо рассмеялся. — Особенно вот эти пометки хорошо получились…

На рисунке было изображено довольно много комнат, но явно не все, что были на этаже. Некоторые были зачеркнуты крестиком, а внутри других стояли пометки от «1/5» до «5/5» и простенькие рисунки в виде кресел или кроватей.

— Пойдем, посмотрим, зачем нам эта карта, — сказал я, беря Алену под руку. — Может, она нас к сокровищнице выведет.

— Или нас отсюда выгонят, за чрезмерное любопытство, — тихо проворчала она. — И вообще, все это очень подозрительно.

Мы вышли из зала и поднялись на третий этаж. Я привык, что в Зимнем дворце на каждом лестничном пролете стояла охрана, а здесь же было тихо. Охрана дежурила в основном у входов, чтобы не пускать внутрь посторонних и обходила главные коридоры первого и второго этажей. Мне сегодня чаще прислуга попадалась, чем охрана.

Сверившись с планом, я показал вдоль коридора, ведущего на север. Именно там была комната, где хранились портреты Бурбонов. Подумал, что неплохо бы Алене их показать. Мы прошли совсем немного, когда из ближайшей комнаты вышла горничная, аккуратно прикрывая за собой дверь. Горничные во дворце носили одинаковые темные платья, с белыми передниками и смешными чепчиками.

— И снова здравствуйте, — улыбнулся я, придерживая Алену за руку и немного сдвигая назад. — Репетируете, да?

Перед нами стояла Анджела, актриса и напарница Мика, собственной персоной, только без макияжа. Она смерила нас спокойным взглядом удава, медленным движением вынимая из-за спины кинжал с узким лезвием, сантиметров тридцать длиной.

Глава 8

Почти на минуту в коридоре все замерло. Мы смотрели на Анджелу Роуз, а она решала, что делать с нами. На красивом лице знаменитой актрисы застыла маска, скрывающая эмоции. Она до сих пор прятала силу мастера, но кинжал держала уверенно, зная, как с ним обращаться. Хладнокровная баба, способная выпустить тебе кишки и забыть об этом уже через минуту.

— А мы просто искали комнатку, где можно уединиться, — миролюбиво сказал я, потянув Алену за руку, чтобы она встала за моей спиной.

— Вам просто не повезло, детишки, — произнесла она.

— Как сказать, бабуля, — я улыбнулся. — Но ты с силой поаккуратней, а то тебя заметят оба мастера, охраняющие дворец. Не забудь еще про Оскара, он как раз где-то недалеко под нами.

— Учту, — отозвалась Анджела. — Ничего личного…

Похоже, она все же пришла к мысли, что от свидетелей лучше избавиться. Во взгляде я прочитал холодное и очень простое намерение убить. Алена тоже уловила это и напряглась. Анджела неожиданно сделала короткий и резкий выпад кинжалом, словно пробивала невидимую стену перед собой. Я был готов к чему-то подобному, но что-то не рассчитал. Невидимый и тяжелый удар пришелся мне в скулу, высекая из глаз искры, но доспех пробить не смог. Позади послышался хруст дерева и глухой металлический стук. Затем зашипела Алена, заставив меня забыть про Анджелу и резко обернуться. Не пробивший мою защиту удар скользнул по щеке Алены, оставив неглубокий, но длинный порез. Она прижала его пальчиками, из-под которых уже просочилось пару капелек крови.

— В такие моменты не надо выглядывать из-за плеча, — негромко пожурил я ее. — Ты же почувствовала ее намерение атаковать, холодное и безжалостное, почему не спряталась? Ладно, беги найди Сабину, пусть оповестит охрану, что мы здесь с наемным убийцей столкнулись. Рану обязательно обработай и заклей пластырем. Порез неглубокий, просто кожу расцарапала.

— Хорошо, — она отпустила мою руку и посмотрела виновато. Отступив на пару шагов, развернулась и нырнула в проход к лестнице, откуда мы вышли.

Я медленно повернулся, убирая с лица легкую улыбку. Анджела тем временем пыталась понять, что ее держит за ноги, попутно борясь с окружающим пространством, по консистенции напоминающим очень густой кисель. Поняв, что так просто не вырваться и дела у нее совсем плохи, она перестала подавлять силу, что ей особо не помогало. Как я и предполагал, она посредственный мастер второй ступени, но, как и любой специалист по холодному оружию, в ближнем бою была намного опаснее даже самых сильных мастеров молнии или огня. И несмотря на умение прятать силу, защитными техниками актриса пренебрегала. Она даже не понимала, как бороться с таким простым внешним давлением. Столкнись я с подобным впервые в жизни, освободился бы быстрее, прежде чем она поняла, что произошло. На долю секунды мне эту неумеху даже стало жаль. Нас разделяло метров пять узкого коридора, и я очень медленно приближался, следя за кинжалом. С нее станется вытащить из рукава очередной сюрприз, что-нибудь опасное и неприятное. Но все эти мысли промелькнули на заднем плане, так как в голове пульсировало единственное желание, свернуть ее тонкую шею.

Анджела не сдавалась, даже поморщилась, когда грань невидимых оков больно врезалась в голень. Я сделал еще один скользящий шаг, сокращая дистанцию. Алены уже рядом не было, поэтому сдерживаться нет смысла.

— Не подходи! — прорычала Анджела, взмахнув кинжалом, с большим трудом разрубая неподатливый воздух. На ее лице промелькнула-таки эмоция, похожая на страх. — Я тебя… на куски порежу! Отпусти меня!

Она снова попыталась оторвать прилипшие к полу ноги, отчего паркет жалобно скрипнул. Взмахнула кинжалом, используя какую-то технику, но смогла только всколыхнуть воздух в коридоре. Я остановился, бросив взгляд в сторону прохода к лестнице, откуда выскочил Оскар, держа в руке испанскую наваху, большой складной нож. По сравнению с кинжалом Анджелы его оружие казалось маленьким и даже игрушечным.

— Хорошо, хорошо! — крикнула Анджела, даже обрадовавшись его появлению. — Я сдаюсь!

Она бросила в его сторону кинжал, медленно пролетевший по воздуху и с глухим стуком упавший на пол. Я перевел взгляд с Оскара на нее, затем обратно и отпустил контроль над техникой. Воздух вокруг вернулся в привычное состояние и даже дышать стало гораздо легче. Анджела демонстративно подняла руки. Оскар осмотрелся, затем прошел к кинжалу и нагнулся, поднимая его.

— Баселард, — оценил он. — Реплика швейцарского кинжала пятнадцатого века.

Оскар пропустил сквозь кинжал немного силы, проверяя, насколько хорошо он ее проводит. Обычная сталь от такого может лопнуть, но тут даже я почувствовал, как легко оружие отзывается.

— Хорошая реплика, — добавил он, бросив взгляд на женщину.

— Загляни в комнату, — показал я на дверь. — Она оттуда выходила.

Он перехватил кинжал в левую руку и, не сводя с Анджелы взгляд, прошел мимо, заходя в помещение. Со стороны лестницы послышались голоса и в коридор вышел незнакомый мне мастер. Точнее, я лично с ним знаком не был, но отголосок силы помнил. Это он в компании Маурицио столкнулся с черепом рядом с побережьем. В руках он держал короткий и очень простой на вид прямой меч.

— День мастеров оружия какой-то, — проворчал я, пытаясь совладать с эмоциями. Получалось не очень хорошо, даже рука немного дрогнула, которой я вытер проступивший на лбу пот. Все-таки надо было выпустить пар, свернув ей шею.

Надо сказать, что итальянец, в отличие от Оскара, задержался у лестницы дольше, оценивая обстановку и только потом направился к нам.

— Чисто, — из комнаты вынырнул Оскар, тоже заметив подоспевшего мастера.

— Эта тварь пыталась убить нас с Аленой, — сказал я, наставив на нее указательный палец. Оскар согласно закивал, словно был свидетелем этого и даже продемонстрировал кинжал.

— Я сдаюсь, — повторила женщина.

— Мы решим это, — сказал итальянец, говоря с жутким акцентом.

Как я уже говорил, с преступниками, имеющими силу мастера, все сложно. В тюрьму их не посадишь, так как нельзя создать такие условия, чтобы они не смогли бы выбраться. Тем более, если в одном месте собрать несколько таких преступников, то все будет печально. Поэтому за преступления отвечало государство, чьими подданными мастера являлись. Если государство от такого счастья отказывалось, то следующим в игру вступал орган, выдавший паспорт мастера. Но до этого доходило редко, так как у последних были весьма радикальные методы решения проблемы. Чаще всего они отдавали имена преступников отрядам охотников за головами и щедро платили за это. Ну и последний вариант — устранение преступника на месте, если он оказывает сопротивление.

Итальянец прошел к Анджеле, грубо взял ее за руку, чтобы оценить силу и убедиться, что он существенно сильнее. Из кармана пиджака достал маленькие наручники, защелкивающиеся на больших пальцах, и сковал ей руки за спиной.

— Разомкнешь, убью на месте, — предупредил он, подобрав довольно интересное слово на английском языке. — Иди.

Я быстро убрал доспех духа, освобождая ее ноги и отступил в сторону. Мы с Оскаром проводили их взглядами. Наследник герцога взвесил в руке кинжал, довольно покачал головой.

— Жалеешь, что драки не случилось? — спросил я, прочитав это в его взгляде.

— Немного, — не стал отпираться он.

— Она бы тебя им насквозь пробила, — я показал на кинжал.

— Как и я ее, — он коснулся пиджака, под которым спрятал складной нож. — Что она хотела?

— Понятия не имею, мы с ней случайно столкнулись…

Я прошел к двери комнаты, заглядывая внутрь. Помещение странное, очень похожее на гардероб. Ряд старинных шкафов тянулся вдоль двух стен, тут же располагались комоды, большое зеркало и круглый столик. Оскар распахнул створки самого большого шкафа, заглядывая внутрь. Там хранили пиджаки или камзолы, какие-то коробки и свертки. В любом случае свободного места почти не оставалось.

— Пойдем, — сказал Оскар, положив мне руку на плечо. — Надо бы тебе выпить чего-нибудь крепкого, чтобы успокоиться. Да и мне тоже не помешает, а то с кресла пару минут назад упал. Думал, что здесь…

Он не договорил, так как на этаже появился еще один мастер, пожилой мужчина из охраны дворца в компании двоюродного брата герцога. Я довольно коротко рассказал им о произошедшем, добавив, что надо вызывать доктора, чтобы тот осмотрел порез на щеке Алены. Рана у нее неглубокая и совсем неопасная, но я не знаю, что в этом случае нужно сделать, чтобы шрама не осталось. Сальваторе сказал, что доктор уже во дворце, и чтобы я ни о чем не переживал. При этом выглядел он темнее тучи, пообещав, что во всем разберется. Пока они с мастером осматривали ближайшие комнаты, мы с Оскаром прошли к лестнице.

— Слушай, Оскар, — я остановил его. — Давай в спортзал на первом этаже спустимся, я хотел кое-что проверить. Надо развеять сомнения по поводу одной техники, а то они покоя мне не дадут.

— Что-то серьезное? — спросил он. — Может, в саду проверим?

— Нет, спортзала более чем достаточно. Это безопасно.

— Кузьма? — на лестнице появилась Сабина в компании Алены. — В порядке?

Она взбежала по лестнице, ухватила меня за руку, заглянув в глаза.

— Все хорошо? — еще раз спросила она, с тревогой во взгляде.

— Все нормально, — кивнул я, затем посмотрел на Алену, щека которой была заклеена длинным белым пластырем.

— Я хочу знать, что случилось, — серьезно сказала она. — Алена прибежала, сказала «убийца, Кузьма, третий этаж».

— Все расскажу, — ободряюще улыбнулся я Сабине, так как на ее лице читалась тревога и едва уловимый страх. Плохо, когда ты чего-то боишься, находясь в собственном доме. — Давайте спустимся в спортзал на первом этаже, и я все расскажу. Мартина, София, не прячьтесь. Вот что у вас в голове? Здесь же может быть опасно.

Со стороны нижнего пролета послышалось недовольное ворчание Мартины.

— Сабина, вы должны быть в компании охранника, в безопасной части дворца, рядом с выходом на парковку.

Оскар на мое замечание одобрительно покивал, пряча за спиной кинжал. Судя по взгляду, оружие он уже присвоил и никому его не отдаст.

— Гвидо сказал, что преступника обезвредили и опасности никакой нет, — сказала она.

— Это вас не оправдывает. Алена, тебя это тоже касается. Ты должна была настоять, чтобы они тихо сидели в комнате под охраной, пока я не скажу, что выходить безопасно. Тебя доктор осмотрел? Нет? Я так и понял.

Алена виновато опустила взгляд. Да, я чувствовал, что рядом с Мартиной и принцессой Софией находится второй мастер из охраны дворца, но все равно надо будет об этом Сальваторе сказать, чтобы он на охрану правильно повлиял.

— Не сердись, пожалуйста, — попросила София и посмотрела жалостливо. — Прости нас.

— Только сегодня, — сдался я. — В следующий раз выпорю.

— М-м? — она с интересом посмотрела на меня.

— Все, пойдем в спортзал, там все расскажу. Алена, а у тебя встреча с доктором. Сабина, пусть ваш охранник ее проводит.

Как выяснилось, когда Алена добралась до гостиной, в которой отдыхали девушки, охрана уже знала о происшествии, почувствовав вспышку силы. Пока Сабина общалась с мастером, София и Мартина нашли аптечку и обработали порез у Алены. Доктор же до них просто не успел добежать. Девушки, едва услышав, что преступника обезвредили, помчались искать меня. Я еще раз напомнил себе, что надо поговорить с Сальваторе на эту тему.

Когда мы спустились на первый этаж, во дворце началось оживление. Количество охраны резко увеличилось, появился еще один сильный мастер, оставшийся на улице, но распространяющий вокруг себя волны силы, чтобы о его присутствии все знали и не думали делать глупости. Перед спортзалом нас нашла незнакомая мне женщина, которая что-то хотела от Сабины, но только получила выговор. Сабина буквально захлопнула дверь перед ее носом, чтобы окончательно не сорваться и не наговорить гадостей. Пару минут у меня ушло на то, чтобы пересказать случившееся. Девушки слушали с большим удивлением, а Сабина при этом выглядела почти так же, как ее двоюродный дядя.

— Так, Оскар, становись сюда, — я показал ему на свободное место, недалеко от зеркал. — Я тебя сейчас буду удерживать, а ты попробуй как можно быстрее освободиться. Хорошо?

— Давай, — согласился он.

— Да положи его уже! — не выдержала Мартина. — Он же мешает. Поранишь кого-нибудь нечаянно.

— Оружие в руках мастера не может никого ранить без его ведома, — парировал Оскар, перехватив кинжал обратным хватом, чтобы не сильно мешал.

Я вложил в доспех духа силу, растягивая его и захватывая ногу Оскара.

— Значит, она пыталась вас убить? — подытожила Сабина. Вопрос прозвучал как-то слишком мягко, что на нее не похоже.

— Участь всех случайных свидетелей, — кивнул я, пытаясь оценить первую попытку Оскара вырваться. — Меня интересует, что она там делала и как смогла пройти мимо охраны и камер? Вито может поговорить с ней, прежде чем передаст послу СГА, но вряд ли получит внятные ответы.

— Прости, но ты слишком узко смотришь на вещи, — проворчала Сабина. — Гораздо более серьезный вопрос заключается в том, зачем она пыталась убить вас. Ведь если бы не это, все могло бы закончиться небольшим скандалом. Подумаешь, пробралась в дом, чтобы стащить что-нибудь ценное. Выгнали бы ее с шумом и все закончилось бы. Ее бы даже от съемок не отстранили. Мне на ум приходит всего пара предположений. К примеру, вы застукали ее за чем-то таким, что было гораздо страшнее, чем убийство.

— Может, она Кузю специально караулила? — предположила Мартина.

— Нет, — я покачал головой. — Мы на третий этаж не планировали подниматься. Случайно вышло.

— Ты сказал, дядя Сальваторе остался, чтобы осмотреть комнаты?

— Надо бы сказать Вито, чтобы обыскал эту… женщину, — вспомнил я.

— Обязательно обыщут, не беспокойся.

— Оскар, так никогда не освободишься. Ты специально?

— Специально, что? — проворчал он. — Мне ногу себе отрубить?

— Надо, чтобы ты голову включил, — сказал я. — Ты давишь на оковы при помощи силы. Это бесполезно, если ты не великий мастер и запас сил у тебя в несколько раз больше, чем у меня. Оружием разбивать ничего не надо, а то, правда, ногу себе оттяпаешь.

Оскар задумался, прекратив попытки продавить своеобразные оковы при помощи силы. На минуту в помещении повисла тишина.

— А что вы пытаетесь сделать? — спросила принцесса София, с интересом наблюдая за Оскаром.

— Мне показалось странным, что эта женщина не освободилась сразу.

— Я ничего странного в этом не вижу, — вставил Оскар. — Это чертова головоломка, которую я понять не могу.

— Используй кинетическое поле, — посоветовал я.

Когда Оскар задействовал кинетическое поле, давление на оковы резко возросло. Он это сразу почувствовал, поэтому подключил всю силу и почти сразу освободился. Я сильно не упорствовал, так как результат все равно был бы тот же.

— И все? — недоверчиво спросил Оскар. — Так просто?

— Если найду другой способ удерживать мастеров, обязательно сообщу, — язвительно отозвался я. — Вы же специалисты ближнего боя, почему не знаете базовых принципов защиты?

— Если не знаем, значит, они не базовые, — парировал он, подходя к нам. — И вообще, это не логично, чтобы простая кинетическая защита могла разрушить подобную технику. Не знаю, как нужно думать, чтобы сразу догадаться. Спасибо, что показал, теперь буду знать. Не бойся, я об этом никому не расскажу, так что ты сможешь удивить еще немало соперников. Так ведь можно схватить не только за ногу?

— За ногу — проще. И мне все равно, можешь рассказывать, сделаешь одолжение.

— Почему? Эту технику нельзя применить в реальном бою?

— Можно и даже нужно.

— Тогда я не понимаю, — он скрестил руки на груди. — Лишаешь себя отличного преимущества в бою.

— Дам тебе совет, — спокойно ответил я, — никогда не используй кинетическое поле, если решишь драться со мной.

Похоже, мой ответ его не впечатлил, но дальше расспрашивать он не стал.

— Что-то Алена задерживается, — сказал я, оглянувшись на дверь.

Я немного остыл, а из головы ушла тревожная мысль, поэтому только сейчас подумал, что надо было пойти с Аленой.

— Я провожу, — Сабина догнала меня уже у выхода из спортзала. — Как ты ее собрался искать?

— Что-нибудь придумаю.

— Пойдем, — она подтолкнула меня в спину и улыбнулась.

Кабинет доктора во дворце располагался в противоположном крыле, поэтому мы смогли оценить, насколько усилили охрану. Прислуга же затаилась, ожидая, когда все закончится. У одного из главных входов маячила полиция. Заметил я пару взволнованных женщин, скорее всего, из тех, кто проживал во дворце. Они разговаривали с мастером из охраны и нас, похоже, даже не заметили. Мы прошли сквозь просторную угловую гостиную, попав в следующий коридор и почти сразу столкнулись с Аленой. Она как раз выходила из служебной двери в просторный и богатый коридор. Пластырь на ее щеке сменил цвет на телесный и издалека был почти незаметен. Я подошел, протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но в последний момент остановился.

— Что сказал доктор? — спросил я, положив ладонь ей на плечо.

— Порез неглубокий, — сказала она. — Говорит, что швы накладывать не нужно и можно обойтись стягивающим пластырем. Будет маленький шрам, который потом можно свести.

— Прости, что наехал на тебя на лестнице…

— По делу, — она улыбнулась, коснулась ладонью моей щеки и провела большим пальцем по крошечному синяку. — Если у тебя будет второй синяк, то ты станешь походить на панду.

— Очень смешно, — хмыкнул я.

— Сам не пострадал? — спросила она. — Пока мы рядом с кабинетом доктора, можно зайти. Он интересный мужчина, по-русски говорит хорошо.

Алена посмотрела поверх моего плеча на Сабину.

— Интересно, съемки отменяются? — спросила она.

— Последний вопрос, который меня сейчас интересует, — я покачал головой, затем обернулся к Сабине. — Среди тысячи комнат во дворце есть такая, где в спокойной и тихой обстановке можно выпить сладкий кофе?

— Может ужин? — уточнила она. — Выберем самую малую обеденную комнату на втором этаже, в самом дальнем крыле дворца.

После использования силы есть хотелось всегда. Если нужно было быстро восстановить часть сил, то лучше всего выбрать что-то приторно сладкое, к примеру, торты или пирожные. На севере Африки в таких случаях употребляют особый десерт в виде фиников и меда. Можно обойтись и фастфудом, но вряд ли такое подают во дворце.

— Можно, — кивнула Алена, отвечая на мой взгляд. — Я бы тоже кофе выпила сладкого.

Вечер прошел на удивление тихо. Никто не беспокоил и вопросами по поводу произошедшего не мучил. Сабина обещала узнать подробности завтра утром, но каждый раз, когда вспоминалиактрису, она хмурилась. Поздно вечером, когда все разошлись по своим комнатам, позвонила Тася, поинтересовалась, что у нас произошло такого, что аж в столице стало шумно. Это к ним в гости Маурицио заходил, чтобы новости последние рассказать. Смеялся, говоря, что Кузьма буквально притягивает к себе неприятности. Тасю я успокоил, сказав, что и сам не понимаю, что происходит вокруг. Она посмеялась, сказав, чтобы я был осторожен и приглядывал за Аленой.

После звонка Таси я минут сорок ходил по комнате, пытаясь собрать мысли в кучу. Хотел плюнуть на все и завалиться спать, но не выдержал. Сбросил Алене сообщение, попросил узнать, спит ли Сабина. Ответа ждать пришлось долго, я уж подумал, что она сама уснула, но вскоре пришло сообщение, что они через десять минут будут ждать меня в гостиной, где мы отдыхали вечером.

Свет в коридорах ночью не выключали, а лишь приглушали, поэтому ощущения от прогулки по этажу остались необычные.

— Как и не расходились, — сказал я, заходя в гостиную и застав всю компанию целиком.

— Просто любопытно, что вы задумали, — сказала Мартина. Она переоделась в джинсы и футболку с абстрактным рисунком.

— Ты бы уже спала, если бы не Луиза, — вставила Сабина.

— Я все хочу спросить, почему Луиза, а не София? — вспомнил я вопрос, который хотел давно задать.

— Секрет, — лукаво улыбнулась дочка герцога, подмигнув принцессе. Та лишь вздохнула, но говорить ничего не стала. — Может, расскажу, как-нибудь. Нам правда любопытно, что ты задумал. Мы пока тебя ждали, выдвинули несколько предположений.

— Ничего особого. Я весь вечер думал о том, что могла делать на третьем этаже Анджела, но ни одной толковой мысли в голову не пришло. Вообще, ни одной. Поэтому хотел подняться туда, посмотреть лично.

— Дядя Сальваторе сказал, что ничего не пропало. Если она хотела что-то украсть, то банально не успела. Попала во дворец под видом прислуги, это заметили камеры видеонаблюдения, но охрана не разобралась. Платье очень похоже на те, что используют во дворце, но шили его по фотографии, поэтому отличия есть. Любопытный факт в том, что даже ткань подобрали похожую как по структуре, так и по цвету. Дождись утра, будет больше информации и можно делать выводы.

— А где эта актриса сейчас? — спросила Мартина.

— Надеюсь, подальше от Италии, — прищурилась Сабина. — Для ее же блага.

— Я все-таки хочу подняться и посмотреть, — сказал я.

— Хорошо, пойдемте, я вам кое-что покажу, — Сабина встала.

Мы прошли до знакомой лестницы, поднялись на третий этаж, коридор которого освещался намного тусклее, чем на втором. Вокруг было необычно тихо, слышались только наши шаги. Алена даже взяла меня под руку, а остальные старались держаться ближе. Помещение, из которого вышла Анджела, находилось почти сразу лестницей. Если бы она не скрывала силу, я бы успел заметить ее еще на пролете лестницы.

— Надо свет включить, — сказала Сабина, шире открывая дверь в комнату. Она почти минуту искала выключатель, но в конечном итоге под потолком вспыхнула яркая старомодная люстра. — Здесь хранятся старые вещи из гардероба дедушки и бабушки. Не все, а только то, что решили не убирать в хранилище.

— Что за хранилище? — заинтересовался я.

— Для потомков и музеев, — она улыбнулась. — К примеру, роскошные наряды начала двадцатого века, головные уборы, элементы гардероба и украшения. Сейчас они не вызывают такого интереса, как наряды века восемнадцатого, но пройдет еще лет двести, и наши потомки получат прекрасную и хорошо сохранившуюся коллекцию. В хранилище всегда поддерживается нужная влажность и температура. Здесь же остались просто старые вещи. Ни у кого из семьи пока не дошли руки разобрать все это.

В просторной комнате действительно стояло больше шкафов и комодов, чем нужно для обычного гардероба. В воздухе витал запах старой ткани и едва уловимый привкус химии. Что могло понадобиться Анджеле в этом помещении, мне было непонятно. Я прошел по комнате, заглянул в пару шкафов. Здесь были не только наряды начала двадцатого века, но и вполне современные повседневные костюмы и даже пара платьев.

— А тайников здесь нет? — спросил я, заглядывая за один из старинных шкафов с резными ножками.

— В этой комнате — нет, — ответила Сабина.

— Может, она комнату перепутала, — высказала мысль София Луиза.

— Думаю, что так и есть, — кивнула дочь герцога. — Дворец большой и если не знаешь расположений комнат, то можно долго искать нужную. Пойдемте, я покажу вам кое-что интересное.

Я еще раз огляделся, но к большому разочарованию, не увидел вообще ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Сабина терпеливо дождалась, пока мы выйдем, выключила свет и повела нас дальше, в знакомую комнату с портретами. Здесь выключатель она даже не искала, сразу зная, где он находится.

— Красиво, — впечатлилась Мартина, разглядывая помещение.

— Наши предки, — важно заметила Сабина.

— Карл Третий, — Мартина показала на портрет мужчины в красном наряде, богато украшенном золотой вышивкой. — Король Испании, сменивший на престоле умершего брата Фердинанда.

— И отрекшийся от неаполитанского престола в пользу третьего сына, тоже носившего имя Фердинанд, — добавила Сабина.

Пока мы рассматривали картины, Сабина прошла к небольшому портрету, изображающему немолодого мужчину в более современном наряде, чем окружающие короли и герцоги. Она запустила пальцы под раму с правой стороны, что-то нащупала и уверенным движением сдвинула портрет вверх. За ним оказалась ниша с сейфом, на дверце которого была старомодная круглая поворотная ручка с циферблатом. Покрутив ее, она дождалась щелчка и с глухим металлическим звуком открыла створку.

— Тайник за картиной, какая банальность, — улыбнулась Мартина.

— С небольшим секретом, — добавила Сабина, приложив большой палец к темной пластинке, на обратной стороне крышки и прислушавшись к чему-то. — Я думаю, что она хотела добраться до этого сейфа, но ошиблась комнатой.

— Чтобы вскрыть металлическую коробку без шума, нужно обладать особым талантом, — сказал я, подходя ближе. — Знаю только одного человека, способного резать металл при помощи силы. Это не так просто, поверьте мне. Он пытался меня научить, но безрезультатно. Отсюда моя уверенность, что Анджела подобным талантом не обладает. Если только она не знает код от сейфа.

— Папа всегда говорит, что не надо недооценивать мастеров, — сказала София Луиза. — Даже самый слабый из них может обладать уникальным умением, подчас недоступным другим.

— Правильное замечание, — согласилась Сабина. — Не обязательно сейф резать на части, чтобы добраться до содержимого. Может, она умеет видеть сквозь металл и подобный старомодный механизм для нее не проблема.

— И что там такого хранится? — спросила Мартина, вытягивая шею.

— Я вам говорила, что мой дедушка, как и его отец, работал в Африке. Они много всего там добывали, в том числе и алмазы. Здесь хранится жемчужина нашей коллекции.

Сабина осторожно вынула бледно-желтый бриллиант в форме слезинки и положила его на ладонь.

— Здесь сто восемьдесят карат, — сказала она. — Очень дорогой камень из-за цвета, формы и чистоты.

— Какая прелесть, — оживилась Мартина, глядя на камень.

— До огранки он весил триста пятьдесят карат. В сейфе еще россыпь мелких бриллиантов, из которых дедушка хотел сделать украшение. И этот красавец должен был занять там главное место. Дедушка хотел подарить его любимой дочери, но помешал несчастный случай.

— И сколько такой может стоить? — спросил я. — Мы как-то сопровождали конвой, перевозивший драгоценные камни и хозяин говорил, что везет нечто грандиозное.

— Если выставить только его на торги, то они начнутся с пятидесяти миллионов, — сказала Сабина. — Его очень хочет заполучить королевский дом Великобритании, для коллекции, но папа с ними не в лучших отношениях.

— Дорогой камень, — впечатлился я.

Сабина еще немного подержала камень в руках, затем убрала его обратно в сейф, закрывая его и опуская портрет на место.

— Папа уже решил спрятать его в другом месте, — пояснила она.

— И все равно странно, — сказал я, посмотрев в сторону двери. — Даже ради бриллианта идти на такое…

— Ради уникальных вещей люди способны на разные глупости, — сказала Сабина. Девушки одобрительно покивали, разделяя ее мнение.

Вынув из кармана план дворца, подаренный Сабиной, я еще раз посмотрел на него.

— Кверху ногами смотришь, — сказала она.

Дворец представлял собой большой квадрат с крестом в центре, поэтому легко можно было перепутать, если не указывать, где север, а где юг.

— А эта лестница, — я ткнул пальцем в листок, — она на противоположной стороне дворца?

— Да, — Сабина кивнула.

— А что здесь? — я показал на комнату, расположенную симметрично той, рядом с которой мы столкнулись с Анджелой.

— Старые комнаты, где хранятся экспонаты для музейных дней. Что хранится конкретно в этой, я не помню, но уверена, что ничего особенного. Хочешь посмотреть?

— Да, чтобы утолить любопытство.

— Ночные экскурсии по дворцу я еще не проводила, — она улыбнулась. — В этом что-то есть.

Прогулка по третьему этажу мне понравилась. Время давно перевалило за десять часов и на улице окончательно стемнело. С высоты верхних этажей площадка перед дворцом смотрелась необычно и красиво. Большой сад был украшен фонарями и подсвечен скрытыми прожекторами, подчеркивая и выделяя разные геометрические узоры. Портили все только машины съемочной группы, которые не уезжали на стоянку ночью.

Если Анджела перепутала комнаты, не разобравшись с планом дворца, то ее должно было интересовать помещение не за лестницей, а до нее. Сабина, как и в прошлый раз, долго искала выключатель. Она говорила, что свет можно зажечь с главного пульта где-то в коридоре, но для этого нужно привлекать кого-то из охраны или из прислуги. В итоге, когда свет в комнате был зажжен, перед нами предстала удивительная картина. Я ожидал увидеть все что угодно, только не подобное.

— Я же говорила, — улыбнулась Сабина. — Дедушка долго работал в Африке и много всего привез оттуда.

Просторное помещение перед нами заполняли манекены, наряженные в африканские одежды с обилием бус, с копьями в руках и даже с соломенными щитами. Вдоль стен тянулись разнообразные экспонаты, место которым нашлось бы в музее. Здесь были разные кувшины, статуэтки, оружие в виде мечей и кинжалов, поделки из дерева и золотые украшения. Поражала большая каменная плита, на которой изображалось божество, держащее в руках корзину.

— Однако, — удивленно произнесла Мартина.

— Когда-то мы выставляли все эти экспонаты на втором этаже, и они вызывали большой интерес у туристов. Но после скандала, когда нас обвинили в колониализме, истязании и разграблении Африки, эта комната переехала на третий этаж. Мы с Луизой часто сюда бегали, когда были маленькими, а я и забыла.

— Меня они всегда пугали, — сказала принцесса София, кивая на манекены с оружием и в страшных деревянных масках.

Я вошел в комнату, огляделся. Мое внимание привлекло несколько вытянутых масок, очень похожих на ту, что я выиграл в Колизее. Осторожно протянув руку, я коснулся одной. Холодное дерево, грубое и мертвое. Вторая ничем не отличалась, а вот третья, зубастая и страшная, неожиданно отозвалась на прикосновения. Я даже силу не использовал, но почувствовал, что внутри нее что-то скрыто.

— Можно снять ее со стены? — спросил я у Сабины.

— Конечно. Это не музей и сигнализации тут нет.

Все так же осторожно, почему-то боясь, что она рассыплется у меня в руках, я снял маску со стены, перевернул. С обратной стороны она была усеяна неразборчивыми символами. Ощущения, когда я держал ее в руках, очень странные, словно она пыталась что-то сказать, но при этом говорила на иностранном и непонятном языке.

— Понравилась? — спросила Сабина.

— У меня такая же есть дома, — отозвался я, затем посмотрел на девушку. — Наверное, из одной коллекции. Значит, это все твой дедушка привез?

— Часть экспонатов от него, а часть еще мой прадед привозил. Насчет масок — не знаю, никогда не интересовалась. Ты на нее смотришь, как человек, нашедший среди мусора настоящее сокровище. Вот, взгляд именно такой.

Сабина рассмеялась, поймав мой взгляд.

— Бери, я тебе ее дарю, — сказала она. — И если тебе такая тематика нравится, то могу всю коллекцию подарить. Устроишь в доме жуткую комнату.

— Нет, боюсь, меня Тася из дома выгонит, — я рассмеялся и снова посмотрел на маску. — А эту?..

— Говорю же, если нравится, то забирай, — махнула рукой она. — Ты первый, кому она приглянулась. Лицо у нее жуткое, зубастое, как у акулы с человеческим лицом, брр. Парни обычно к оружию бегут сразу или к украшениям. Римский исторический музей на золотые украшения зарится, но давать им что-то легко, а забрать — сложно.

— Спасибо за подарок, — я благодарно кивнул. — Если возможно, пусть это пока останется между нами.

— Конечно, — согласилась Сабина. — Подарками не афишируют, пусть и такими странными. Показать вам еще пару интересных комнат?

— Спасибо, но время уже позднее. Простите, что отвлек вас.

— Ничего страшного. Было интересно прогуляться по дворцу так поздно. Я даже вспомнила что-то давно забытое, как мы с Луизой убегали по дворцу от теток и прятались в разных комнатах. А брат нас всегда выдавал, поэтому мы его с собой не звали. Пусть сегодняшний день закончится и все плохое как можно быстрее забудется.

— Хорошее пожелание, — согласился я.

Когда мы выходили из комнаты, Сабина посмотрела вслед Алене, затем на меня. В ее взгляде отразилось нетерпение и укоризна одновременно. Может, мне это просто показалось, но Алену я догнал, придержав за локоть. Мы шли как раз за девушками и когда проходили мимо узкого и темного коридора для слуг, я потянул ее туда. Приложил палец к губам, взглядом показав на коридор. Похоже, девушки этот маневр даже не заметили.

Пару минут мы тихонько стояли в темноте близко друг к другу. Поставив деревянную маску у стены, я обнял Алену за талию, привлекая к себе.

— Я испугался за тебя, — тихо признался я. — Внутри все похолодело на секунду, когда подумал…

— Тогда должен понимать, как я переживаю, когда ты попадаешь в очередную неприятность. Постоянно внушаю себе, что ты сильный и ничего не случится, немного помогает.

— Перед отъездом из Москвы я с твоим дедом говорил. Просил твоей руки.

— И что он сказал? — заинтересовалась она.

— Что готов доплатить, лишь бы ты скорее взялась за ум. Пообещал, что когда родится внук или внучка, то бросит работу и будет только ими заниматься.

— Кто бы ему позволил, — проворчала она, тоже обнимая меня и прижимаясь щекой к моей щеке.

— Дай старику шанс, — улыбнулся я. — Хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как за ним все бегать будут и уговаривать вернуться на место ректора. Он же работает с пяти утра и до десяти часов вечера без выходных. Там работы столько, что никто другой не потянет.

— Хорошо, я согласна. Почему-то думала, что это будет несколько романтичней. Где-нибудь на причале, на закате, ты встаешь на одно колено и протягиваешь кольцо.

— Боюсь, что до причала мы можем не успеть. Где-нибудь на полпути нас перехватит Кайзер Германии и заставит взять в жены его любимую дочурку. Вдруг он тоже чисто случайно захочет провести отпуск на Сардинии и встретит нас там.

— Не шути так, — она тихо рассмеялась.

— А если догадаются насчет нас, то может появиться принц или наследник герцога, которые будут не против взять в жены внучку великого мастера. Это же международный скандал выйдет, если я их всех бить начну из ревности.

— Не переживай, я их сама бить буду. И раз ты опасаешься, то, наверное, ничего не поделаешь, — она театрально вздохнула. — Где подписывать?

— Все не так просто, — шепнул я. — Надо твоему деду позвонить, чтобы документы все подготовил и печати поставил. У меня был отличный план, я хотел подождать, пока у нас с Тасей сын родится, потом уже с ней поговорить серьезно. А теперь придется что-то придумывать…

— Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь, — очень тихо сказала она и поцеловала.

Пару минут мы стояли в темноте, затем идиллию прервали женские голоса со стороны темного коридора. На секунду там мелькнул свет, словно кто-то входил или выходил из комнаты. Взяв Алену за руку, я потянул ее из коридора, и мы побежали.

— Маска! — опомнилась она, когда мы преодолели половину этажа.

— Что маска? — не понял я.

— Забыли…

Мы одновременно обернулись, глядя на маску, парящую над полом в метре позади нас. Права была Сабина, страшная она и зубастая, такую ночью увидишь, заикой остаться можно. И чувство такое, словно ты на нее смотришь, а она на тебя.

— Не пугайся, — тихо сказал я Алене, забирая маску. — Она на подставке из доспеха за нами ехала.

Алена посмотрела на меня сердито, стукнула кулачком в плечо и пошла дальше по коридору. Нет, такое сокровище я здесь не оставлю. Даже если она не содержит в себе великих секретов, все равно вещица занимательная. Интересно, если по старым комнатам дворца пройтись, много удивительных вещей можно найти?

Догнав Алену, потянул ее за собой к лестнице, по которой мы поднимались на этаж. Странно, что охраны не было, хотя еще часа два назад здесь стоял кто-то.

— Прошу, — я открыл дверь, приглашая Алену в свою комнату.

Гостевые комнаты во дворце были шикарными, как в дорогом отеле, состоящие из двух помещений и душевой. Понравился мне резной письменный стол в гостиной, мягкий диванчик и удобное кресло рядом с книжным шкафом.

— А у нас с Мартиной комнаты маленькие, — сказала Алена, разглядывая помещение.

— Надо бы какой-нибудь футляр для маски найти, — я прошел в спальню, убирая ее в шкаф к вещам.

— Она хотя и страшная, но переживать… не знаю… Думаешь, засмеют?

— Да ради бога, пусть обхохочутся, если хотят. Но чем меньше о ней людей будут знать, тем лучше.

Я поманил ее и снова обнял.

— На чем мы закончили?

— На обещании жениться, — прищурилась она.

— Это само собой…

* * *

Сабина Бурбон-Сицилийская, дворец в Казерте, десять часов утра

Сабина вошла в рабочий кабинет дяди Сальваторе.

— Я слышала, что ночью что-то произошло, — сказала девушка, подходя к массивному рабочему столу.

— Нашли тела убитого охранника и молодой служанки, — сказал мужчина, не отрываясь от работы на ноутбуке. Пощелкав клавишами, он прочитал что-то на экране, затем с щелчком закрыл его. — В служебном помещении, запертом изнутри, недалеко от той самой лестницы. Убиты ударом кинжала точно в сердце. Полиция предварительно подтвердила время смерти. Это случилось незадолго до того, как была поймана Анджела Роуз.

Сабина нахмурилась, пытаясь вытеснить из головы кровожадные мысли.

— Я сообщил Франциско о случившимся, — продолжил двоюродный брат герцога. — Он сегодня должен встретиться с королем и обсудить этот вопрос.

— А где сейчас эта тварь? — спросила Сабина.

— Как я и предполагал, на частном самолете добралась до Лондона и сейчас находится под защитой клана Невеллов. У нее двойное гражданство, СГА и Англии.

— Значит, замешан королевский дом?

— Сабина, позволь отцу делать выводы и принимать решения, — серьезно сказал Сальваторе. В голосе мужчины прозвучали строгие нотки, которые Сабина хорошо знала.

— Прости, это все эмоции, — сказала Сабина.

— Я понимаю, — кивнул он. — Когда закончится расследование, я обо всем расскажу.

Сабина кивнула, поблагодарила дядю и вышла из кабинета. Она не винила его за скрытность, наоборот, была благодарна за то, что он сказал больше, чем следовало. Подумала, что надо будет позвонить маме вечером, узнать, как дела в столице и, если выпадет возможность, поговорить с папой.

Раздумывая о том, что сказать родителям и о сложившейся ситуации в целом, Сабина дошла до гостиной, где девушки отдыхали с утра. Из головы никак не выходили слова Кузьмы, сомневающегося, что Анджела проникла во дворец ради бриллиантов.

У гостиной Сабину встретила немолодая женщина, управляющая прислугой.

— Завтрак готов и может быть подан в любой момент, — сказала она.

— Подавайте в светлую столовую, — сказала Сабина. — Минут через десять мы подойдем.

— Хорошо, — женщина поклонилась и поспешила дальше по коридору.

Сабина вошла в гостиную, огляделась. Луиза удобно устроилась в глубоком кресле и листала небольшой наладонный разговорник русского языка, а Мартина что-то пыталась объяснить Алене на испанском. Плохо, что подруга Кузьмы почти не знала английский. А поговорить стоило бы, так как судя по тому, что девушка с утра летала в облаках, вчера вечером они с Кузьмой пропали не просто так. Хотя стоило только взглянуть на нее, это становилось понятным как день. Свет в глазах Алены не увидит только слепой и Мартина, увлеченная беседой.

«Интересно, — подумала Сабина, — вы и после этого продолжите все скрывать?».

Сабина не видела конкурентку в лице Мартины, излишне прямолинейной и недостаточно дальновидной девушки. А вот Луиза представляла серьезную угрозу. Подруга детства была коварна и расчетлива. Она сколько угодно может притворяться тихоней, но Сабина знала, что принцесса выросла в большой семье и что такое конкуренция, как серьезная борьба ради достижения цели, Луиза представляла лучше других. Немного спутать ее планы могло лишь открытое и показательное нежелание Кузьмы жениться на благородных особах, предпочтя ученицу. То, что они это скрывали, шло исключительно на руку дочери Кайзера, а теперь ей придется пересмотреть свои планы.

Луиза подняла взгляд от разговорника, посмотрев на подругу детства, словно прочтя ее мысли. Она коротко кивнула и мило улыбнулась. Сабина ответила ей тем же.

— Кузьма все еще спит? — спросила Сабина.

— Все еще, — кивнула Луиза, обратившись к Алене на русском. Выслушав ответ, она что-то уточнила, затем вернулась к Сабине. — Алена говорит, что последние несколько дней он подменял сон особой тренировкой и, видимо, очень устал.

Сабина не испытывала ни капли ревности по отношению к ученице Кузьмы, а вот Луиза, как и прежде, вызывала у нее чувство соперничества. Но пока все шло так, как она задумала, поэтому дочь герцога снова улыбнулась.

— Думаю, что можно позволить Кузьме выспаться и позавтракать без него, — сказала Сабина. — Мартина, раз уж ты нашла общий язык с Аленой, скажи ей об этом. Наши планы на отдых в парке не изменились? Я все так же предлагаю провести день на природе, подальше от дворца и городской суеты.

— Девушки, — в гостиную решительно вошел Оскар. — Доброе утро.

Он широким шагом прошел по комнате до окон, выглядывая на улицу. Внимательно осмотрев двор и площадь перед дворцом, он потянул за шелковый шнурок, опуская занавески на окно.

— Оскар? — сказала Сабина, бросив взгляд на знакомый кинжал в его левой руке. — Объясни, пожалуйста, с чем связано твое… внезапное появление?

— Пока не знаю, — серьезно ответил он. — Но пару минут назад ко мне вломился Кузьма в одних… шортах, сказал, что сейчас что-то будет и попросил позаботиться о вашей безопасности.

— Опять? — вздохнула Луиза, закрывая разговорник и откладывая его на стол. — Что на этот раз?

— Не знаю, — Оскар покачал головой. — Но вид у Кузьмы был воинственный и решительный, словно в двери вот-вот постучит сам Сатана.

— Надо предупредить охрану… — начала Сабина, но в этот момент со стороны площади раздался приглушенный звук, похожий на столкновение двух машин. Затем последовал негромкий хлопок.

— Похоже, предупреждать никого не потребуется, — Оскар сдвинул занавеску и посмотрел вниз.

Сабина тут же оказалась рядом, вставая за его плечом, так как он немного придержал ее, чтобы не высовывалась. Но и так было видно, как один из двух трейлеров съемочной группы лежал на втором, превратив его в груду хлама. От съемочной площадки в сторону дворца неспешно шли две фигуры в серых плащах и странных головных уборах. Разглядеть детально с такого расстояния было сложно, но Сабине показалось, что они носили маски.

— Минус один, — сказал Оскар. — Там был немолодой охранник, темноволосый, со шрамом, забыл, как его зовут.

— Гвидо, — сказала Сабина. — Где он?

— Где-то между трейлерами. Сильные ребята… я их даже здесь чувствую.

Где-то под окнами громыхнуло и площадь разрезала яркая и ослепительная молния. Затем еще одна, с задержкой в секунду. Обе молнии попали точно в парочку гостей и бесследно растворились. Очередной раскат грома заставил окна на втором этаже задрожать, за ним последовала извивающаяся и длинная молния, на полпути хлестнувшая по земле, но все же угодившая в гостей. Вот теперь Сабина увидела что-то полукруглое и прозрачное, окружавшее их и впитавшее в себя электрический разряд.

— Понятно, — протянул Оскар.

— А мне не понятно, — Сабина с силой сжала его плечо. — Кто это и что им нужно?

На площади, между гостями и дворцом появился Вито, помощник герцога. Оскар уважал этого неразговорчивого мужчину, входящего в первую пятерку сильнейших мастеров холодного оружия Европы. Но почему-то уверенности, что тому хватит сил справиться с гостями, у наследника герцога не было. На фоне парочки гостей в серых плащах его сила казалась едва различимой. С ними мог посоперничать разве что Матчин, едва не раздавивший чистой силой несчастную актрису. И если к этому представлению присоединится начальник полиции города, приезжавший вчера, то оно получится весьма интересным и показательным.

— Если кто-то планирует поставить на уши всю Италию, то у него это неплохо получается, — сказал Оскар.

— Ты не хочешь им помочь? — спросила Сабина.

— Я трезво оцениваю свои силы, — сказал Оскар. — К тому же через двадцать минут здесь будет серьезное подкрепление из Неаполя. А еще через двадцать — подоспеет армия. Так что я бы поинтересовался, что они успеют сделать за это время и как планируют уходить?..

Глава 9

Проскочив мимо заполошной охраны, я выбежал на улицу через боковую служебную дверь. А ведь утро так прекрасно начиналось, и только за то, что парочка невменяемых идиотов решила испортить его, стоило им головы поотрывать. Я прекрасно выспался впервые за пару недель, не думая о насущных проблемах. Права была Сабина, говорившая, что эту проблему пора решать, и чем раньше, тем лучше.

Выбросив пока посторонние мысли из головы, я побежал вдоль дворца к центральной площади, откуда послышался оглушительный раскат грома. На нашей стороне сейчас как минимум два мастера из охраны, Вито — человек герцога, Оскар и Василий, плюс приезжавший вчера монстр из городской полиции. Общими усилиями они способны снести дворец до основания или устроить грандиозный пожар, но хуже всего то, что это вряд ли остановит парочку незваных гостей. В том, что к нам заглянули черепа, я уже не сомневался. Есть у них приметная особенность, когда они запугивали противника демонстрацией силы.

Пробежав рядом со стоянкой и выскочив из-за угла здания, я увидел площадь и сад перед дворцом. В глаза бросились трейлеры съемочной группы, лежавшие друг на друге. Недалеко от парадного входа стоял Вито в компании одного из охранников, а напротив — парочка черепов, одетых в серые одежды с плащами. Нас разделяло метров сто и разглядеть что-то получше было сложно, но гостей я сразу выделил. Если они приехали за моей головой, то стоило их от дворца увести подальше.

Перестав скрываться, я увеличил поток силы, укрепляя доспех. Подействовало даже лучше, чем можно было ожидать. Черепа повернулись одновременно и один, тот, что был пониже ростом, превратился в серую размытую тень и метнулся в мою сторону. Он одним рывком преодолел метров пятьдесят, заставив меня поморщиться. Один из редких случаев, когда техника вызывает у меня приступ зависти. И ведь даже поговорить по поводу нее не с кем.

Развернувшись, я побежал в обратном направлении, немного смещаясь от дворца к саду. Посмотрим, как у него получится так перемещаться, когда мешают деревья и кустарники. Жаль, что сад с этой стороны здания маленький и выходил на открытую площадку, ведущую к каскаду фонтанов. Чувствуя, что меня догоняют, причем очень быстро, я резко остановился и развернулся. Сконцентрировав достаточно силы в ладони, выпустил ее через крошечную брешь. Получилось даже лучше, чем обычно и заряд попал прямо в цель, но череп в плаще просто выставил вперед руку, отбивая заряд вверх. Судя по всему, он не ожидал, что удар будет настолько сильным, даже пару раз встряхнул ладонью, но тот факт, что эту технику можно отразить, меня немного огорчил.

Вроде бы несколько секунд назад нас еще разделяло метров двадцать, но, когда я оборачивался, эта дистанция сократилась вдвое. Даже не используя ту странную технику, бегал он гораздо быстрее меня. Он попытался задавить меня знакомой техникой, когда на плечи падает невыносимая тяжесть, но без особого результата. В этом плане анархист Старицкий может дать им фору, не говоря уже про начальника службы безопасности МИБИ.

Пока мы переводили дух и оба готовились к серьезной драке, я мог рассмотреть его. Невысокий упитанный мужчина, скрывающий лицо за странной серой фарфоровой маской, словно из театра комедии. Видно только карие глаза. Несмотря на комплекцию, двигается он неплохо, хотя, если бы скинул килограмм тридцать, был бы гораздо опаснее.

— Плащи вам зачем, придурки? — спросил я, разминая больное плечо. Рана едва затянулась, но, как я думаю, ненадолго. Он не ответил, глянув на наручные часы. На пальце у него красовался знакомый перстень с черепом. — И как вы пальцы не ломаете в рукопашной схватке? Или достойных противников не встречали?

— Ты сильнее, чем говорят, — в итоге сказал он. Голос немолодой, но и не старый. — Достойный доспех и объем силы, способные пристыдить многих магистров. Но какой бы крепкой ни была защита, мне хватит одного удара.

Череп встал в стойку, свойственную старому французскому боксу и немного согнул колени, готовясь к рывку. Он был действительно силен, вряд ли уступая тому здоровяку с Колизея. Только что-то мне подсказывает, что у этого удар будет посильнее, словно он специально оттачивал мастерство пробития чужой защиты, в ущерб собственной.

Немного замешкавшись, он опустил взгляд вниз, попытался пошевелить ногой, застрявшей в невидимых тисках.

— Торопишься? — выдал я ехидную улыбку. — Ну, постой минут двадцать, пока полиция не подоспеет.

— Детские шалости, — он покачал головой, создавая кинетическое поле.

К этому моменту я уже готов был поставить жесткий доспех, поэтому на активацию ушла доля секунды. Столько же времени понадобилось, чтобы запустить резонанс через его кинетическое поле. Взрыв получился приглушенный, словно за толстой стеной, но при этом достаточно мощный, чтобы сбить меня с ног и отбросить минимум на пять метров. Зато я полюбовался, как мужчину подбросило высоко в воздух. Он запутался в плаще и мешком рухнул на брусчатку дорожки, хорошенько приложившись головой.

Поднявшись, я осторожно приблизился к черепу. Не был до конца уверен, что уловка сработает и каким будет результат. Зато еще один эксперимент можно считать успешным и поучительным. Кинетическое поле внутри собственного доспеха лучше не создавать. Взрыв оторвал ему ногу в середине бедра и из раны обильно текла кровь. Попутно он лишился правой руки до локтя, а в остальном, лежал как живой. Даже от плаща оторвало всего кусочек. Я толкнул его ногой, переворачивая на спину. Маска слетела, открывая простое лицо мужчины лет пятидесяти. Наклонившись, я положил ладонь ему на макушку, используя силу. Может, это лишняя предосторожность и он истечет кровью быстрее, но вдруг очухается и уползет даже с одной ногой. От таких мастеров стоит ожидать любой неожиданности.

Поискав взглядом, нашел оторванную руку, на пальце которой остался примечательный перстень. Этак я скоро целую коллекцию соберу, сделаю из них бусы и буду носить на шее, как знак победы над сильным противником. Когда я стягивал с пальца кольцо, со стороны дворца донесся приглушенный взрыв. Стоило помочь остальным, чтобы обошлось без жертв. Отбросив руку к телу, я побежал к дворцу, заметив несколько человек из охраны, наблюдавших за коротким поединком. Махнул им рукой, чтобы позаботились об убитом мастере. Вроде бы они поняли меня правильно.

К тому моменту, как я добрался до центральной площади перед дворцом, сражение было в самом разгаре. Второй череп и не планировал заходить внутрь, решив разобраться с Вито. А вот второго мастера, который вызывал молнии, видно не было. Я выбежал из-за угла здания как раз в тот момент, когда парочка мастеров смещалась с площади в сторону парка. Разглядеть что-либо было сложно, но мне показалось, что Вито отступал, нанося рубящие удары мечом, а череп пытался его догнать и завязать борьбу. Все удары меча, достигающие цели, разбивались о невидимую защиту, иногда вызывая яркие вспышки. Выглядело так, словно Вито пытался разрубить железным ломом бетонную стену. На самом краю площади, с другой стороны дворца маячил Василий, наверняка решив пока воздержаться от участия в драке. Он правильно оценивал разницу в силе и понимал, что только помешает, если вмешается.

С визгом шин и звуком сирены с той стороны, где стоял Василий, на площадь выскочила машина дорожной полиции. Наконец подоспел тот самый мастер, который приезжал накануне. Я сбавил скорость, переходя на шаг. Может, они разберутся и без моего участия.

Из полицейской машины вышел крепкий мужчина в темно-синем костюме. Я почувствовал отголосок силы, на всякий случай усиливая защиту. Мало ли, он примет меня за бандита и использует что-нибудь неприятное. Тем временем Вито применил какую-то очень сильную технику, взметнув в воздух пыль и каменную крошку брусчатки парковой дорожки. Облако пыли разрезало что-то невидимое и оттуда выскочил Вито, быстро убегая в сторону полицейского. Пылевая завеса вздрогнула и быстро опустилась на землю, словно попав под сильный ливень.

— Неплохо, — тихо сказал я, оценивая технику, которую применил череп. Это была какая-то разновидность кинетического поля.

Череп выпрямился, повернулся в мою сторону и замер. Я даже улыбнулся, представляя его озадаченное лицо. Он наверняка думал, что его напарник уже разобрался со мной и пора уходить, а увидев меня, растерялся.

В этот момент в бой пошел мастер из полиции. В воздухе недалеко от черепа появилась длинная извивающаяся и слегка светящаяся полоса. Эта своеобразная нить колыхнулась, словно от ветра, и метнулась вперед, перечеркнув фигуру черепа. Я с подобным никогда не сталкивался, но выглядело эффектно, когда эта нить отрезала половину серого плаща и рукав до самого плеча. Я бы желал увидеть, как черепу отрежет руку или что-нибудь еще, но не случилось. Зато он встрепенулся, обратив внимание на полицейского. Почти сразу появилась вторая нить, затем третья, ударяя по серой фигуре, только череп с неожиданной ловкостью уклонился, поднырнув под них. Будь я на его месте, то уже бы убегал, используя их особую технику перемещения, но он решил иначе, собираясь разделаться с полицейским.

Серой размытой тенью он разом преодолел расстояние до полицейской машины и, не снижая скорости, протаранил ее. По площади разлетелся звук, как от столкновения грузовика с легковушкой и машину отбросило на десяток метров, отчего она закувыркалась по площади и врезалась в угол здания дворца. Дальнейшее разглядеть было сложно, так как фигуру черепа окружило уже с десяток светящихся нитей, сквозь которые он сумел пройти, растерзав их незнакомой мне техникой.

Я снова побежал в ту сторону, догадываясь, что бой закончится быстро, если не вмешаться. Теперь уже было видно, как удар Вито просто разбился о защиту черепа. К тому же меч итальянца был сломан посередине, что неожиданно. Оружие мастера сломать почти невозможно, пока он пропускает через него силу. А вот атаки полицейского цели достигали, изрезав серую одежду как острые лезвия.

Череп до полицейского добрался на секунду раньше, чем я до них. Надо отдать ему должное за находчивость, что использовал машину, чтобы остановиться и немного дезориентировать противника. Он прорвался-таки в ближний бой и нанес полицейскому сокрушительный удар, отбросив на несколько шагов. Череп рассчитывал как можно быстрее добраться до него, но в последний момент остановился, резко разворачиваясь и нанося мне удар кулаком в голову. Я чего-то такого ожидал, поэтому поднырнул под удар, врезаясь в него. При этом ощущение было такое, словно я в бетонный столб с разбегу влетел. Он даже не покачнулся, приняв мой удар плечом. Наверное, обрадовался, что я сам полез обниматься и уже собрался нанести еще пару ударов, но не успел. Я уже приложил ладонь к его боку, создавая брешь в доспехе. Острый поток силы прошел сквозь его тело, как нож сквозь пачку масла. Кулак черепа легонько стукнул меня в плечо, но я этого даже не почувствовал.

Толкнув тело, я позволил ему рухнуть на брусчатку, тяжело дыша от пробежки. Почти двести метров я преодолел за рекордное время, отчего у меня горели мышцы ног. Наклонившись к телу, я резким движением сбросил с него маску. Незнакомый мужчина, коротко стриженный, без особых примет. Теперь, когда он утратил контроль над силой, порез на руке, где он потерял рукав, начал кровоточить. Я взял его за запястье, поднимая руку и показывая подошедшему Вито перстень.

— Заберу как трофей, — сказал я, стаскивая череп с пальца.

— Где второй? — спросил он.

— За двором лежит. Вы как, целы?

— Нормально, — он посмотрел на сломанный меч и поморщился.

Ругаясь на итальянском, к нам подошел полицейский, аккуратно поддерживая левую руку, сломанную в плече. Он кивнул на тело, что-то спросил.

— Был второй, — сказал Вито на английском. — Мастер Матчин с ним разобрался. Надо посмотреть, жив ли мастер Фарретти, он между трейлерами. Мастер Бонди потерял руку.

Полицейский кивнул, посмотрел в сторону выхода с площади, где собралось немало полиции в тяжелом обмундировании и со щитами. Позади них сверкали маячки карет скорой помощи.

— В больницу? — спросил у меня Вито.

— Нет, не нужно, — я повел больным плечом. После столкновения с черепом оно немного разболелось, но терпимо. — Как только вы их личности установите, скажите мне.

— Это такие же, кто был в центре Рима? — спросил Вито, неуверенно подбирая слова на английском.

— Из той самой организации, — кивнул я. — Обиделись, что их библиотека сгорела, не иначе.

На площадь въехала первая карета скорой помощи и пожарные, направляющиеся к перевернутой полицейской машине. Надо сказать, что досталось ей знатно. Выглядела она так, как будто в нее поезд врезался. Затем пошла полиция.

— Я пока не нужен? — спросил я.

— Ладонь? — Вито кивнул на мою руку.

Я посмотрел на синяк на ладони, ближе к большому пальцу. Пару раз сжал кулак, немного резанувший болью.

— Зайду к доктору, может, компресс сделает, — сказал я. — Да, надо с этой техникой быть поаккуратней, а то останусь без пальцев…

У входа во дворец меня ждал двоюродный брат герцога, взволнованный, но решительно настроенный. Я его успокоил, сказав, что с незваными гостями разобрались и ушел искать доктора. Кабинет у него был просторный, с кушеткой и выходом в небольшую операционную. Я думал, что застану там мастера, который потерял руку, но внутри было тихо.

— Разрешите? — отвлек я доктора, поздоровавшись на русском. Он разбирал что-то в большой оранжевой сумке доктора, установив ее на кушетку.

— Проходите, — сказал он, шире раскрывая сумку и укладывая перевязочный материал. Доктор — приятного вида мужчина лет под сорок, усатый, с аккуратной прической. — Что у Вас?

— Швы разошлись и пару ушибов, — сказал я. — В больницу ехать не хочется.

— Давайте посмотрим, — он показал на кушетку. Я заметил на полу перед ней пятна свежей крови.

— Сильно мастеру досталось?

— Взрывная травма, — сказал доктор. — Потерял руку выше середины плеча.

Я поежился, представив подобное. Стянул футболку, испачканную пятнышками крови на плече.

— А вы неплохо говорите по-русски.

— Работал врачом в районной больнице Московской области, — он осмотрел старую рану, немного надавил там, где две ниточки шва порезали кожу. — Что же Вы так неосторожны?

— Так получилось. Она почти затянулась…

— Почти, — веско сказал он. — Но не до конца. Сейчас обработаю и наложу новый шов.

— И еще компресс от синяка? — я продемонстрировал ладонь.

Он вынул из сумки продолговатый мешочек, с хрустом размял его и протянул мне.

— И как же вы попали во дворец герцога из областной больницы? — улыбнулся я, сжимая холодный мешочек в ладони.

— Можно сказать, что случайно. К нам в аспирантуру поступила группа итальянцев, заканчивающих обучение в Москве. Среди них была красивая девушка, Барбара. Мы познакомились, поженились и переехали в Италию, в Неаполь. Я почти два года не знал, что у нее очень влиятельные родственники.

Пока доктор обрабатывал рану и накладывал швы, мы разговорились. Во дворец он попал как раз из-за связей жены, но удержался здесь исключительно из-за высокого профессионализма и не конфликтности. Сетовал на то, что первое время было невыносимо скучно, но потом он привык. Алена была права, говоря, что он приятный в общении мужчина, очень спокойный и рассудительный. Меня, кстати, он знал, первый раз увидев в интернете во время вручения наград в войне за Курильские острова. Вроде живет за границей, не планируя возвращаться, а за новостями с родины следит пристально.

Когда я покидал кабинет доктора, к дворцу подъехало первое подкрепление в виде пятерых мастеров. Как я узнал позже, это был большой клан из Неаполя, явившийся в полном составе и умудрившийся явиться раньше карабинеров. Довольно шумные ребята, успевшие поскандалить с полицией.

На обратном пути я зашел в свою комнату, переоделся и только потом пошел искать девушек. Пока я был занятнезваными гостями, они ждали в просторной гостиной на втором этаже, выходившей окнами прямо на главную площадь. Атмосфера в комнате царила мрачная, но мое появление их немного обрадовало. Увидев меня, Алена облегченно выдохнула.

— Ты действительно настоящий монстр, — сказал Оскар. — Признаю, что поступил опрометчиво в нашу первую встречу. Дядя пытался меня убедить, что мне тогда крупно повезло, но я до сегодняшнего дня не верил.

— Вы, мужчины, почти всегда поступаете опрометчиво, а потом ищите оправдания, — сказала Сабина. — Кузьма, ты не пострадал? Проходи садись. Чаю? Может, сладкого кофе?

— Кофе я бы выпил, — кивнул я, усаживаясь в кресло. — Я не пострадал, чего нельзя сказать о мастерах, охраняющих дворец. Вроде там ничего смертельного…

— Гвидо погиб, — сказала Сабина, затем вздохнула, стараясь держать себя в руках.

— Не знал, прости. Террористов мы обезвредили и, надеюсь, скоро организацию, на которую они работают, ждет та же участь. А Гвидо?..

— Он первым встретил их у трейлеров, — подсказал Оскар, затем прошел от окна к двери. — Прошу меня простить, оставлю Вас ненадолго.

Сабина махнула на него рукой, прогоняя. Вспомнив что-то тоже встала.

— Попрошу, чтобы кофе подали, — сказала она и вышла из комнаты.

— Оскар говорил, что эти двое невероятно сильные, — сказала принцесса София. — Что с ними так просто не справится и придется брать числом и измором.

— Сильные, да, но настолько тупых придурков я еще не встречал, — сказал я, чтобы немного успокоить девушек. — Они бы еще на королевский дворец в Риме напасть решили или вызвали на поединок Карла Мирбаха. Во дворе мастеров уже собралось на маленькую армию, и они продолжают приезжать. Неважно, насколько ты сильный, но сбежать у них бы вряд ли получилось. Если их не ждет где-то подземный поезд или ракета.

— А кто это был? — спросила Мартина.

— Террористы. Секта черепа или что-то в этом духе.

— Хм… Это они тогда похитили Алену?

— Они самые, — кивнул я. — О, еще гости пожаловали.

Встав, я прошел к окну. На площадь въехали черные внедорожники карабинеров. Приехало еще как минимум пять мастеров. Я понаблюдал немного, как они высыпали из машин, как распределились перед зданием, словно ожидали очередное нападение. А еще я заметил телекамеры у выхода с площади. Вездесущая пресса подоспела?

Минут через пять принесли кофе, а Сабина что-то задерживалась. Мы успели выпить по чашечке, когда она вернулась с планшетом в руках. Выглядела она как-то странно, словно еще что-то случилось.

— Папа уже едет сюда, — сказала она. — Будет через два часа. Попросил из дворца никуда не выходить и дождаться его.

Сабина прошла к нам, попутно что-то открыв на экране планшета. Показала мне фотографию незнакомого мужчины.

— Это он?

— Кто? — не понял я.

— Один из нападавших.

— Нет, не похож.

Она перелистнула несколько страничек, показав еще одно фото.

— Тоже не он. Нет. А вот этот похож, очень даже.

Сабина посмотрела на фото, словно там была изображена змея или что-то такое же неприятное и опасное одновременно.

— Это семья Боско, — пояснила она, отвечая на вопросительные взгляды всех собравшихся.

— Не слышала, — сказала Мартина.

София покачала головой, как бы говоря, что это имя раньше не слышала.

— Местная аристократия с восточного побережья. Небольшая, но влиятельная семья, поддерживающая герцога Сфорца. Они продвигают интересы герцога здесь, где у него почти нет влияния.

— Ваши конкуренты и одновременно прямые соперники герцога Савойского? — уточнил я.

Сабина кивнула, садясь на диван.

— Война будет? — с тревогой в голосе спросила София.

— Не знаю…

— Я думаю, что этот самый Боско в данном случае представлял террористов, а не свою семью.

— Он не может не представлять свою семью, — немного резковато сказала Сабина. — Даже когда нарушает закон. Иначе ему следовало бы сменить фамилию.

Я снова встал, прошел к окну. Теперь в гости приехали военные. Пара внедорожников и бронированный автобус, полный солдат. С ними приехало три машины с проблесковыми маячками. В салоне было несколько высокопоставленных военных и два мастера, на данный момент сильнейшие из всех гостей. До уровня пострадавшего полицейского они немного не дотягивали, но силу не скрывали, демонстрируя окружающим, кто здесь самый-самый.

— Что-то непонятное происходит, — сказал я, поворачиваясь к девушкам. — Такое чувство, что герцог действительно воевать собрался, но перед этим планирует смотр войск. Ага, еще и вертолет…

Вдалеке показался быстро приближающийся транспортный вертолет. В это время высокопоставленные военные вошли во дворец, в сопровождении той самой парочки наглых мастеров. Весь следующий час мы наблюдали, как приезжают люди разной степени важности. Сабина на десять минут уходила, чтобы распорядиться насчет позднего завтрака и узнать, что происходит вокруг. Как оказалось, планировалась встреча лидеров нескольких кланов, живущих южнее Рима. И приехать должны были не только поддерживающие герцога Бурбона, но и герцога Савойского. Как бы на фоне всего произошедшего не появилась коалиция двух герцогов, дружащих против третьего. В любом случае я в эти дела лезть не собирался.

Хорошо, что дворец большой и мы смогли спрятаться от всех на третьем этаже в очень тихой комнате. На плане, который подарила Сабина, комната была помечена пятеркой. Как она сказала, сюда прислуга заглядывала редко и только для уборки, поэтому это идеальное место, чтобы от всех спрятаться. На планшете Сабины мы посмотрели местные новости, в которых события во дворце называли терактом и пытались связать с произошедшем недавно в Риме. Было несколько видео, где показывали силуэт дворца, суетившуюся полицию и звуки взрывов на заднем фоне. Кто-то из горожан умудрился снять на телефон дворцовый парк в тот момент, когда я взорвал Боско. Жаль деревья помешали и не было видно, как он подлетел в воздух.

До позднего вечера во дворце было шумно, особенно после появления герцога. Запертые на третьем этаже дворца, мы просто отдыхали, много болтали на разные темы и даже посмотрели пару фильмов в кинозале Сабины. Тему нападения все старательно избегали, поэтому я тоже решил отложить этот вопрос и подумать о нем в более спокойной обстановке. А интересовало меня многое, от банальных вопросов, зачем они решили так открыто заявить о себе, и до серьезных размышлений о последствиях такого поступка.

На фоне всего произошедшего немного смазалось одно из значимых событий, а именно наши отношения с Аленой. Она весь день вела себя тише обычного, иногда бросая взгляды на принцесс. Когда же мы встречались взглядом, она слегка улыбалась и отводила глаза. После ужина я извинился перед девушками, сказав, что нам с Аленой нужно позвонить родным. Мы с ней спустились на второй этаж, в мою комнату. Я обратил внимание, что в дальней части коридора, в крыле принадлежащем брату Сабины, было какое-то оживление. Может, кто-то решил остаться на ночь, воспользовавшись пустующими гостевыми комнатами.

Я только дверь в комнату закрыл, а Алена уже повисла у меня на шее, крепко обняв и поцеловав в щеку.

— Я тоже очень рад, что мы остались наедине, — улыбнулся я, — но у меня сейчас снова швы разойдутся.

— Швы? — она отпустила меня, отступая на шаг, и посмотрела с тревогой.

— Рана на плече немного разошлась, ничего страшного не будет, если ее некоторое время не беспокоить.

— Кузя, я хотела поговорить, — Алена немного смутилась. — Я все утро и целый день думала о том, что нам надо скрывать отношения.

— Зачем? — не понял я. Показал взглядом на диван, а сам прошел к столу, где оставлял телефон.

— Нехорошо, если люди будут говорить о том, что ты изменяешь Тасе за ее спиной. Найдутся злые языки, которые распустят слухи, будут зло смеяться и говорить гадости. А у Таси сейчас такое положение, что ей волноваться и расстраиваться нельзя.

— Мне всегда было плевать, что говорили другие, — сказал я, беря телефон и усаживаясь на диван рядом с ней. — В общем-то, про меня редко что-то хорошее говорили. А характеру Таисии можно завидовать. Ее подобное тоже не слишком беспокоит.

— Не говори ерунды, — Алена посмотрела строго. — Любого человека можно задеть. Многие обиду не покажут, но это не значит, что внутри они так же спокойны. Кузя, я тебя очень, очень люблю, настолько, что готова подождать немножко.

— Брат бы пошутил, что у тебя слишком довольное лицо, чтобы что-то скрывать.

Алена стукнула меня кулачком в плечо, затем опомнилась.

— Прости, прости, забыла про рану, — она погладила плечо. — Понимаю, что будет непросто, но я постараюсь. Что ты смеешься, я же серьезно.

— Хорошо, пусть будет тайная романтическая связь между учителем и ученицей, — улыбнулся я. — Для начала позвоним Тасе. Четыре пропущенных звонка от нее.

— А может, оставить здесь принцесс и поехать дальше вдвоем? — спросила она.

— Не получится, я дал слово герцогу, что доставлю его дочурку на Сардинию. А слово надо держать… Тася, привет, как у вас дела?

— Кузьма, — раздался ее удивленный голос в трубке. — Целый день до тебя дозвониться не могу. Хорошо, что маркиз делится с нами новостями и мы смогли узнать, что у вас все в порядке.

— Не сердись, так получилось. К нам в гости парочка черепов заглянула, но мы с ними быстро разделались. Я новую технику освоил, теперь могу их на расстоянии взрывать, так что у нас все отлично. Маме и Оксане скажи, пусть не переживают.

— Насчет новой техники — нисколько не сомневалась, — она рассмеялась.

— Я хотел с тобой серьезно поговорить, но подумал, что телефонный разговор могут прослушивать.

— По большей части это распространенное заблуждение, но вокруг тебя столько всего происходит, что не удивлюсь, что так и есть. Если что-то серьезное, то вы не так далеко уехали от Рима. Три часа сюда, еще столько же обратно, за ночь успеешь обернуться.

— Серьезное и личное, касающееся только нас. Может, ты помнишь, мы гостили у Алены в новенькой квартире, вы с Мамой на кухне сидели и меня из себя выводили?

— Помню, — она снова рассмеялась. — Ты тогда обронил неосторожную, но многообещающую фразу. Что, все настолько плохо, что до сентября подождать не может?

— Нет, ничего плохого не случилось, — сказал я и потер лоб. — Да и подождать может. Просто хотел об этом поговорить… Я приеду сегодня.

— Не нужно, — негромко сказала она. — Я все поняла и одобряю. Мы об этом поговорим, когда ты вернешься из отпуска, но не раньше. Это важно, потому что там тебя ждут серьезные испытания. Но если придется форсировать события, действуй решительно.

— Хорошо. Мы с Аленой постараемся вернуться пораньше.

— Буду ждать. Кстати, если Алена рядом, может, вы по видеосвязи позвоните? Расскажете, что там у вас происходит и как отдыхаете.

— Хорошая идея, — кивнул я. — Сейчас перезвоню.

— Ты только маме не говори о серьезном разговоре, — быстро вставила Тася, — а то она огорчится. Мне кажется, у нее есть особые планы на этот счет.

— Спасибо, что предупредила. Ты самая лучшая в мире. Сейчас перезвоним.

Я положил трубку, посмотрел на Алену, неуютно ерзающую на диване, пока я разговаривал.

— Поедешь сегодня домой? — спросила она. — Тогда я с тобой.

— Нет. Тася сказала, что подождет нашего возвращения. Неси свой планшет, мы сейчас с ней по видеосвязи поговорим.

— Ага, — Алена встала и поспешила к себе в комнату.

Я набрал номер деда Алены. Ответил он практически сразу.

— Добрый вечер, Геннадий Сергеевич, — поздоровался я. — Не отвлекаю?

— Нет, мы с Петром как раз тебя вспоминали. Шутили, что ты все проблемы из России в Италию вывез. Что там у вас за беспорядки?

— Проблемы с террористами. Я Вам об этом подробно расскажу, но в другой раз. Сейчас хотел попросить подготовить документы, о которых мы говорили перед моим отъездом. Только без особого шума.

— Так уже почти все готово, — оживился он. — Остались незначительные формальности. Вы возвращаетесь?

— Нет, нет, мы здесь как минимум до сентября останемся, как я и планировал, — я приложил палец к губам, показывая вернувшейся Алене на диван рядом с собой. — Просто обстоятельства слегка изменились и бумаги могут понадобиться в любой момент.

— Ох, Кузьма, — многозначительно протянул он.

— Так надо, — быстро добавил я, не дав ему сказать все, что он по этому поводу думает. — Мне надо бежать, я Вам обязательно позвоню.

— Буду ждать звонка, — сказал он. Судя по тону, у него сейчас на лице была улыбка. — Все брошу и в этот же день прилечу, лично все привезу.

— Спасибо и до свидания.

— Будь осторожен, береги себя, Алену и Тасю.

Я положил трубку, улыбнулся Алене.

— Ты бы звонила деду, он переживает. Не обижай его, порадуй звонком.

— Я подумаю, — уклончиво ответила она, протягивая планшет. — Тасе звонить будем?

— Будем, — решительно сказал я.

В это время в дверь осторожно постучали. Открыв ее, я увидел помощника Сальваторе. Как раз он помогал нам с электромобилями накануне.

— Прошу прощения, что отвлекаю, но герцог просит Вас встретиться с ним.

— Не вовремя, — проворчал я и обернулся к Алене. — Позвони Тасе, она ждет. Я с герцогом встречусь и перезвоню ей.

На лице Алены отразилось неуверенность, но она кивнула. Я же направился следом за мужчиной в противоположную часть дворца. Проходя по коридору, обратил внимание, что в нескольких больших гостиных было оживленно. Думал, что к вечеру гости разъедутся, но то ли они не все обсудили с герцогом, то ли он просто решил сделать перерыв. Военные мастера, к примеру, не уехали, хотя силу спрятали и я их узнал только по форме.

Герцог ждал меня в просторном зале, в центре которого стоял огромный стол. В дальней части помещения виднелся флаг Италии, несколько портретов, судя по всему, местных королей. Помещение явно предназначалось для переговоров или встреч на высшем уровне. Герцога я заметил сразу, он стоял у окна в компании незнакомого мне мужчины и Карла Мирбаха, великого мастера из Германии. Могли бы предупредить, я бы морально подготовился. Рядом с великими мастерами всегда чувствую себя неуютно.

— Добрый вечер, — поздоровался я, подходя к ним и стараясь сохранить видимую невозмутимость.

— Мистер Матчин, — коротко кивнул герцог. — Вы знакомы с господином Мирбахом?

— Да, мы встречались, — сказал я, неохотно пожимая протянутую руку немца. Рукопожатие у Карла было камнедробительным.

— Ваше Величество, позвольте представить Матчина Кузьму, — обратился герцог к незнакомому мне мужчине. — Мистер Матчин, знакомьтесь, Его Величество Карл Альберто.

— Рад знакомству, — сказал я, удивленный не меньше, чем от встречи с немцем.

— Взаимно, мистер Матчин, — сказал король. — Наслышан о выдающемся и талантливом молодом мужчине. За последние несколько дней слышал это имя не меньше дюжины раз.

Король Италии, Карл Альберто Шестой выглядел лет на сорок пять, волосы темно-коричневые и длинные, аккуратно уложенные, наверняка не обошлось без невидимых заколок. Невысокий ростом, плотный мужчина, глаза светлые, зеленые или синие, так сразу и не определишь. Взгляд волевой, но не тяжелый. Я вспомнил, что где-то видел его портрет, но там он был изображен моложе, в военном френче, с наградами.

— Мы уже поговорили с полицией и с Вито Моретти, — сказал герцог, — и все произошедшее нас очень беспокоит. А именно наличие некой организации в сердце Европы, которая ведет себя вызывающе.

В голосе герцога слышался металл.

— Нас тревожит то, что одни из самых влиятельных людей Европы ничего о них не слышали, — добавил король.

Карл Мирбах покивал, но судя по его лицу, в отличие от итальянцев он что-то знал.

— Тайных культов и разных фанатиков в Европе всегда было много, — продолжил герцог. — Люди, которым некуда девать деньги, но не хватает власти, создают вокруг себя общества, воюющее за какие-нибудь нелепые идеалы или просто занимаются всевозможными извращениями. Это в порядке вещей. Но неприемлемо, когда у них в руках находится большая сила, способная нарушить спокойствие в любом государстве. Сегодня они сидят тихо, а завтра им в голову может прийти мысль убрать монарха или оборвать линию древнего рода.

— Соглашусь, — кивнул я. — По мне они ничуть не лучше анархистов, но гораздо опаснее.

— Как ты оцениваешь силу Вито Моретти? — спросил герцог.

— Очень сильный мастер. Я бы с ним ссориться не стал, порежет тебя на дольки еще до того, как успеешь испугаться.

— Вито говорит, что напавшие были на голову сильнее любого мастера в Европе. Я лично знал Чезаре Боско. Мы много раз беседовали, даже в этом дворце. Все знали его как мастера молний, едва добравшегося до первой ступени.

— Я бы не был так категоричен в оценках, — сказал я. — К примеру, синьор Сальви справился бы с любым из них, если бы смог удержать на расстоянии. Жаль, что таких, как маркиз, в Европе единицы. Черепа практикуют укрепление тела, поэтому сильны в ближнем бою.

— Почему «черепа»? — спросил король.

— Я их так называю, — я вынул из кармана перстень, продемонстрировал собравшимся. — Потому что они носят такие на пальце. Герр Беккер говорил о них как о каком-то языческом культе, не знаю, как он называется. Раньше они путешествовали по миру в поисках сильных техник, разорили немало кланов в Индии и Китае. Думаю, что и по другим странам прошлись. Герр Беккер говорил, что их цель — контролировать количество великих мастеров, чтобы их не было слишком много. Они почему-то этого боятся.

В который уже раз я пересказал все, что мне было известно об этом культе, как я с ними столкнулся в России, как они похитили Алену и как убили перспективного мастера в Китае. Не стал скрывать, что местные анархисты пострадали от черепов и как старик рассказал мне о библиотеке в центре Рима. Герцог все это уже слышал, а вот король выглядел удивленным и немного озадаченным.

— Знаю, что они наглые, но, чтобы настолько, не ожидал, — добавил я. — Будь они в стране третьего мира, где всего пара мастеров и бригада наемников, можно было бы понять, а здесь…

— Хотели продемонстрировать силу и возможности, — сказал герцог Бурбон. — Бросили вызов.

— Если так, то мне не понять логику, которая ими движет, — я покачал головой. — Если хотят, чтобы за их головами охотились в Европе так же яростно, как в Индии, то они на правильном пути.

— Кто-то имеющий высокое положение в культе, на днях попросил аудиенции, — сказал король Карл Альберто. — Задействовал связи дома Савойских, что меня сильно огорчает.

— Неожиданно, — удивленно сказал я. — То есть, это было до сегодняшнего утра? Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Это значит, они хотят говорить с позиции сильных, — подсказал молчавший до этого Карл Мирбах. — Будут требовать, ставить условия, возможно, поторгуются в поисках компромиссов.

— А не боятся, что их тайная организация перестанет таковой быть? — спросил я. — А может, просто исчезнет.

— Чтобы узнать, надо встретиться и послушать их, — спокойно сказал король.

— Встреча произойдет завтра в этом зале, в два часа после полудня, — сказал герцог. — Если они осмелятся прийти.

— Придут, — уверенно сказал король. — Непременно. Мы хотим, чтобы ты поприсутствовал, Кузьма Федорович.

Отчество король произнес без запинки, пусть и с акцентом. Вполне возможно, что он и по-русски говорит немного.

— Хорошо, — я пожал плечами. — Не могу Вам советовать, но работающие в Африке наемники обычно говорят, что нет смысла разговаривать с людоедом, чтобы узнать его намерения. Не подумают ли черепа, что сама встреча уже большая победа, будто их испугались?

— Не подумают, — серьезно пообещал король. Взгляд у него при этом стал холодным. — И пожалуйста, не говори пока никому, что во дворце находится господин Мирбах.

— Конечно, — понятливо кивнул я.

На этом короткая встреча закончилась. В коридоре меня ждал тот же самый помощник, проводивший обратно к гостевой комнате. Я по-прежнему плохо понимал, что происходит, но присутствие великого мастера внушало уверенность, что никаких проблем в ближайшее время не будет. Хочу посмотреть на сумасшедшего, кто задумает его рассердить. А еще интересно, как черепа просили аудиенцию у короля. Пришли со словами: «Здравствуйте, мы тайный культ, сеющий страх и хаос по всему миру, давайте встретимся послезавтра»?

* * *

В зале для переговоров

Король Карл Альберто Шестой проводил Матчина взглядом, покачал головой.

— Еще несколько дней назад я задействовал часть связей, — сказал герцог Бурбон-Сицилийский, — но пока результатов нет. Приходится действовать осторожно, чтобы не поднимать шум. Странно, что никто ничего не знает о людях, использующих примечательный знак черепа, хотя, судя по всему, они существуют не один десяток лет. Плохо, что единственный отличительный знак, известный нам — это тот самый перстень, который легко спрятать, просто сняв с пальца.

— Первый раз я услышал о них от мудреца Ма, китайского мастера, — сказал Карл Мирбах. — Мы собрались на большую конференцию и там вскользь было упомянуто убийство, о котором говорил Матчин. Ма говорил, что это дело рук черепов. Тогда я не придал этому особого значения, подумав, что это разборки внутри Поднебесной. Второй раз мне об этом сказал Свен Беккер. Мы пересекались пару месяцев назад. Он рассказывал, что за его головой охотятся фанатики, а он охотится на них. Продемонстрировал два кольца с черепом.

— Беккер? — король на минуту задумался. — Преступник и бывший охотник за головами? Он пытается стать великим мастером?

— Свен преступник не больше, чем любые другие охотники и наемники, — сказал немец. — Последние несколько лет он этим не занимается и посвятил себя развитию силы. Долгое время провел в Тибете, в одном из монастырей. И сейчас он как никогда близок к тому, чтобы стать вторым великим мастером Германии. Эта новость всколыхнула наши кланы, пара из которых вспомнила, что находятся с ним в прямом родстве. Остается неприятный момент, что он убил мудреца Цзы, но Свен уверяет, что с китайцами договорится, когда прорвется на следующую ступень. У него есть какой-то компромат на них.

— Появление еще одного великого мастера — это хорошая новость, — сказал король, — если на господина Беккера не повлияет его прошлое.

— Не повлияет, — заверил его Карл Мирбах и хитро улыбнулся. — Свен действительно близок, но идти к успеху еще не означает добиться его. Если этот культ охотится за головами всех перспективных мастеров, то им стоит поторопиться, так как Матчин в этом опережает Свена.

— Да, я как раз хотел спросить о молодом мастере, — кивнул король Карл Альберто. — Не беспокойтесь, то, что Вы просили, будет готово уже послезавтра. Но мы бы хотели услышать ваше мнение насчет него, как от профессионала в этом вопросе.

Немец снова улыбнулся. Он бы мог высказать им свое мнение по поводу того, что они торопятся и достаточно немного подождать. Это обошлось бы им гораздо дешевле. Но раз итальянцы платили за незначительную услугу, которая очень скоро обесценится, Карл не видел смысла отказываться.

— Мы встречались с Кузьмой не так давно и тогда я бы не сказал, что он произвел на меня впечатление, — сказал немец. — Даже подумал, что старик Наумов ухватился за короткую соломинку, решив, что у самого молодого мастера будет больше времени, чтобы подняться выше. У многих знающих людей это вызывало лишь смех. Да, стать мастером в двадцать с небольшим лет — уже достижение, но не гарантированный билет в вагон следующего класса. Признаюсь, я был не прав.

Герцог и король слушали великого мастера, впитывая каждое слово.

— Считается, что ты переходишь на следующую ступень, когда научишься управлять потоками энергии, окружающими нас, — говорил Карл Мирбах. — Это происходит в несколько этапов, у каждого по-своему. Один из них — взаимодействовать с мировой энергией, другой — уметь поглощать ее. Сейчас Матчин Кузьма представляет собой крошечную, но очень жадную черную дыру, поглощающую все, до чего она дотягивается. Осталось выяснить, понимает ли он суть процесса или делает это интуитивно. В любом случае это лишь вопрос времени, практики и упорства. Учитывая, как быстро он изменился с нашей прошлой встречи, предположу, что ждать долго не придется.

— Это… неожиданные новости, — сказал король Карл Альберто. — Понятно, почему он так легко одолел пару бандитов.

— Едва ли это связано, — покачал головой немец. — Но раз я до завтрашнего дня здесь инкогнито, можно мне посмотреть записи с камер видеонаблюдения? Может быть, я смогу понять, какой силой будет обладать Кузьма, если сможет попасть в высший класс.

Последнее Карл Мирбах произнес с улыбкой на лице.

— Конечно, — сказал герцог, легко поняв, что в высказывании немца звучало «когда», а не «если». — Только прошу, чтобы эта информация осталась между нами. Не нужно будоражить общественность раньше срока. Тем более, пока мы не разберемся с угрозой, которую несут эти… черепа.

— Хорошо, — Карл пожал плечами, не видя в этом проблему. Он считал, что это как скрывать наличие поезда, несущегося на тебя на полной скорости и уже показавшегося из-за поворота.

— Я попрошу кузена, чтобы он проводил Вас к компьютеру, где хранятся записи с камер, — сказал герцог и сделал жест в сторону неприметной двери в противоположной части помещения.

Помимо Карла Мирбаха, которому герцог доверял с легким сомнением, он спросил нескольких доверенных людей, в том числе маркиза Сальви и Вито Моретти. Все они сходились во мнении, что Матчин непременно станет великим мастером, а это значит, что ставки резко возрастали. Хотя бы в том, что на молодого и талантливого парня положил глаз король Карл Альберто. Сейчас было подходящее время, чтобы устроить большую игру и получить неплохую прибыль, но на кону стояло слишком много. Герцог подумал, что в кои-то веки нужно действовать наверняка. Его немного успокоил короткий разговор с дочерью, которая отлично понимала проблему рода Бурбонов. И она сказала, что все идет по плану, а планы Сабины всегда заканчивались успехом.

Глава 10

Постучав в дверь комнаты, я пару раз зевнул, прогоняя сон. Хотел было потянуться, до хруста в суставах, но вовремя вспомнил о больном плече. Чтобы окончательно не травмировать его и дать время восстановиться, я воспользовался пластиковым фиксатором. Особой надобности в этом не было, но иначе я никогда не поправлюсь. Тяжело, когда рядом нет кого-нибудь, кто будет заставлять тебя отдыхать, выздоравливать и не перенапрягаться.

Дверь в комнату открылась и на пороге появился сонный Оскар, успевший натянуть только спортивные шорты. Надо отдать ему должное, фигура у него была подтянутая и жилистая. Видно, что тренируется он много и часто, но так как постоянно ходит в костюме, то со стороны это не заметно. Опытного бойца в нем можно отличить только по походке, по уверенным движениям и осанке, даже по тому, как держит кружку. Он столовый нож или вилку в руке сжимает так, словно в любой момент может нанести удар. Сильные кисти, крепкие пальцы и характерные мозоли на ладонях, все это за костюмом не спрячешь.

— Что, опять? — сонно протянул он, увидев меня.

— Хватит спать, пошли тренироваться, — бодро сказал я.

— Что? — не понял он. — Зачем?

— Странный вопрос. Понимаешь, так люди иногда делают, чтобы становиться сильнее.

— Который час? — он оглянулся.

— Почти семь часов утра.

— Ты прямо сейчас хочешь тренироваться?

— Нет, блин, завтра после ужина! Конечно, сейчас, иначе стал бы я тебя будить.

— Хорошо, пять минут. Где?

— На заднем дворе, там просторно и никто не мешает.

Он кивнул и ушел вглубь комнаты, забыв про дверь. Проворчал что-то на испанском, звучащее как «беспокойные русские».

— Нож захвати, или трофейный кинжал — сказал я вдогонку, на что он только махнул рукой. Гостевая комната у Оскара была очень похожа на мою, с отдельной гостиной и спальней, только обставлена мебелью на современный манер.

С утра пораньше во дворце было необычно тихо. Хозяева и гости спали, лишь усиленная охрана дежурила у лестниц на первом этаже и у дверей на улицу. Я специально прошел по первому этажу, выходя на задний двор через главные двери. Охранники, среди которых был незнакомый мне мастер в форме полиции, провожали меня слегка недоумевающими взглядами.

Пока Оскар собирался, я неспешно прогулялся по бетонной дорожке к круглой площадке. Погода с утра была отличная, безоблачное небо, безветренно, в воздухе почти не чувствуется городской смог. Закрыв глаза, я сосредоточился на внутреннем состоянии, оценивая рост ледяного лотоса. Он определенно увеличивался в размерах и довольно быстро. Чувство такое, как будто он не собирается подниматься к поверхности внутреннего моря, так как ему и под водой неплохо. Может, я его перекармливаю? Надо бы посоветоваться с Сяочжэй, но как с ней связаться? Я снова подумал, что этого проглота вырастил для принцессы ее дед, а она так просто отдала его мне.

— Кузьма? — меня окликнул Оскар, заходивший на площадку. — Ты всегда так рано просыпаешься?

— Почти всегда, — кивнул я, открывая глаза.

Оскар переоделся в модный темно-зеленый спортивный костюм и нес на плече сумку.

— Одежду для занятий всегда с собой вожу, — ответил он на мой изучающий взгляд. — Стараюсь держать себя в форме.

Расстегнув молнию на костюме, продемонстрировал ремень с креплением для складного ножа.

— Почему нож? — спросил я. — Неудобное ведь оружие.

— Он небольшой, — Оскар начал загибать пальцы, — складной, всегда под рукой, ну и традиции надо соблюдать. Кинжалы с удобной рукоятью я люблю больше, но их не всегда можно с собой взять.

— Мне казалось, что режущее оружие мастера ценят выше, чем колющее.

— Дело вкуса, привычки и техник. У кинжала пробивная способность выше, чем у меча. Лучше и сильнее только копье. Его все изучают, как самое простое в освоении оружие, но в бою используют исключительно маргиналы.

— Не знаю, получится ли задуманное против небольшого оружия, — с сомнением протянул я.

— Могу топор с пожарного щита взять, — улыбнулся Оскар.

— Лопату, — рассмеялся я. — Она пострашнее любого копья будет. Ладно, давай ближе к делу. Ты про защитные техники Лу Ханя знаешь?

— Сталкивался. Они останавливают пули, гасят взрывы и не дают распространяться огненным техникам.

— Видишь окружающее нас кинетическое поле?

— Немного, — он снова кивнул.

— Попробуй использовать пару умений ближнего боя с оружием, а я буду тебя немного сдерживать. Только кисть не сверни.

— Любые умения? — уточнил он.

— Которые дворец не разрушат, а то на нас герцог осерчает.

— Шутник, — фыркнул он.

Вынув из кобуры складной нож, он отработанным движением раскрыл его, повел пару раз кистью. Нас разделяло шагов пять, небольшое расстояние для нужной техники. Любой мастер по оружию считается опасным уже на расстоянии десяти метров от тебя, а смертельную угрозу несет на расстоянии как раз в пять метров. Просто, чем больше дистанция, тем легче уклониться от атаки, поэтому они всегда стараются подойти примерно шагов на пять. В отличие от бойцов ближнего боя, как я или Василий, им не обязательно подходить вплотную.

Оскар сделал короткий выпад, вкладывая в удар немного силы и целясь в сторону дальних деревьев. На середине пути кинжал резко увяз, словно в густой смоле, отчего Оскар едва кисть не вывернул.

— Предупреждал, — сказал я, пытаясь оценить, насколько сильно он ударил. — Защитное поле погасило удар, сопротивляясь воздействию силы. Чем больше ты вложишься в удар, тем активнее и резче будет сопротивление, поэтому руками особо не размахивай.

— А сразу об этом сказать можно было? — недовольно проворчал он, разминая кисть.

— Хотел посмотреть на твое удивленное лицо. Давай еще раз. Можешь не сдерживаться, но не увлекайся, а то поле рассеешь и прибьешь кого-нибудь из любопытных зрителей.

Я показал подбородком на пару охранников, стоявших под деревьями в саду. Оскар кивнул, уверенно перехватил нож и повел рукой в сторону. Вот теперь я почувствовал резкое давление на поле. Его можно сравнить с броском железного шара, когда мы с Джимом тренировались. С одним из первых, когда он не увлекся и бросал с осторожностью. Отсюда выходило, что погасить воздействие силы мастера гораздо сложнее, чем поймать летящий снаряд. Минут пять мы боролись, я старался удержать поле, не тратя слишком много сил, Оскар же использовал разные техники, проверяя защиту на крепкость.

— Перекур, — первым сдался я. — Тяжело. Надо как-то защиту усовершенствовать.

— Слушай, — Оскар сложил нож и убрал обратно в кобуру, — как ты это делаешь?

— Когда ты пропускаешь силу через оружие, поле реагирует на чужеродное «ци» и сопротивляется ему. Проще уже не объясню. Думал, что это будет легче и я так быстро не выдохнусь.

— Это очень странное чувство, когда ты не можешь выполнить ни одну технику, — серьезно сказал он. — Не знаю, с чем сравнить. Ты словно прыгаешь в воду, привычно пытаешься плыть, но тебя как будто за руки хватают. Неприятно.

— Значит, ты ни одну технику так и не выполнил до конца? — уточнил я, на что Оскар кивнул. — Уже неплохо.

— А защититься от этого можно? — спросил он.

— Противостоять, — поправил я. — Не знаю, надо пробовать и экспериментировать. Покажу на примере. Попробуй сейчас направить силу через оружие.

Он снова достал нож, пропустил через клинок поток силы.

— Слышал когда-нибудь про обезьянку, которую ловят на коробку с бананом?

— Слышал.

— Пока ты нож держишь, я тебя поймал.

Оскар попытался сдвинуть нож, но тот намертво вклеился в пространство. Почти минуту он пытался сдвинуть его, затем отпустил силу и нож оттаял.

— Скажи, что кроме тебя так никто не умеет, — попросил Оскар.

— Я эту технику только вчера придумал, — рассмеялся я. — И она еще не отработана.

— А мастера обездвижить?

— Доспех духа помешает.

— Тебе можно с профсоюза мастеров оружия деньги брать за то, чтобы этот секрет никому не раскрывать, — улыбнулся он.

— А такой есть? В смысле, профсоюз.

— Как только общественность узнает, обязательно создадут. И протесты будут подавать во все организации. А по-хорошему, надо бы такую технику передать тем, кто правителей охраняет. У меня кузен в охране короля. Когда мы с ним в последний раз встречались, он сетовал на то, что как раз такой защиты им и не хватает.

— Дельная мысль, — согласился я.

— Он, вообще-то, о тебе не самым добрым словом отзывался, — сказал Оскар. — Говорил, что у них и так работа не простая, а ты ее усложнил.

— А давай сделаем так, — задумчиво произнес я. — Если весь мир узнает о той технике, что я сейчас продемонстрировал, то я твоему кузену ее покажу. А там уже от него будет зависеть, сможет он ее осилить или нет. Как раз и протестируем на нем одну мою теорию. Безопасную.

— Договорились, — быстро сказал он и потер руки в предвкушении. Рассчитывает заработать пару баллов перед королем? — Ну что, тебе эту технику надо отточить, я помогу.

— Не так быстро, — рассмеялся я. — Отдохнуть надо пару минут.

Тренировка с Оскаром растянулась почти на час. К последней попытке он уже лучше контролировал силу, доставляя больше неприятностей, чем в начале, но пройти защиту так и не смог. Для меня же было важным, что защитное поле работало именно так, как я и предполагал, что открывало просто безграничный простор для экспериментов. В текущем состоянии у техники слишком много недостатков, но кое-какие мысли по этому поводу появились уже сейчас.

Во время перерывов между подходами, мы с Оскаром неплохо поговорили на самые разные темы. Выяснилось, почему они с Мартиной так дружны с детьми герцога Бурбона. Оказывается, их связывала какая-то дальняя родственная связь по линии матери и общие интересы между Испанскими и Итальянскими портами. Долгое время герцоги были деловыми партнерами. Между ними даже была договоренность поженить Мартину и Роберто, но пару лет назад планы нарушились. Мартина рассорилась со своим отцом, а Роберто разочаровал своего.

— Его сын и дочь, — говорил Оскар, — сейчас самые желанные жених и невеста в Италии. Я не знаю, почему герцог тянет со свадьбой Роберто. Может, не нашел подходящую по статусу кандидатуру. С Сабиной же все проще. У нее такой характер, что перспективные женихи сбегают без оглядки. Вот, стоит только помянуть…

Он показал взглядом в сторону дворца, от которого в нашу сторону шла Сабина в компании Мартины.

— Завтра еще потренируемся? — спросил он. — Мне кажется, что я вот-вот пойму, как работает эта защита и смогу ее пройти.

— Можно, — согласился я. — Слушай, у меня вопрос. Когда вы пропускаете через оружие силу, как контролируете, чтобы поток энергии не улетал в бесконечность. Я когда пытаюсь, то он выстреливает сплошным потоком.

— А, — Оскар заулыбался. — Проблема всех новичков, кто впервые берет оружие в руки. Чтобы контролировать длину лезвия, есть особая методика тренировок. Если решил попробовать себя в этом направлении, то могу достать брошюру. Можно даже позаниматься вместе. В оружейной комнате дворца храниться немало прекрасных экземпляров копий и мечей. Подберем что-нибудь из раритетного…

Он мечтательно улыбнулся, словно и сам был не прочь пощупать оружие из коллекции герцога.

— Нет, не совсем так, — я вынул из поясной сумочки стержень. — Хочу сделать клинок из чистой силы, пропуская ее через стержень. Это вообще возможно? Вы делаете что-то похожее, как мне кажется.

— Опасная техника, — сказал Оскар, бросив плотоядный взгляд на стержень. — Можно себе ненароком что-нибудь отрезать. Или покалечить кого-нибудь оказавшегося достаточно близко. Поэтому подобное рекомендуется делать только с мечами. Придать форму чистой энергии очень сложно. Разумнее всего ее закольцевать, чтобы она бежала вдоль клинка, делая его очень острым. Чтобы разобраться, советую начать с азов. Постараюсь сегодня достать учебник для начинающих. Почитай, посмотри, подходят ли тебе подобные техники. Они гораздо сложнее в освоении, чем огненные или электрические.

К этому моменту девушки дошли до нас, глядя на Оскара недовольными взглядами. Он сделал вид, что не заметил.

— Тренируетесь? — спросила Сабина.

— Могли бы нас позвать, — добавила Мартина, немного недовольная тем, что была в платье, а не в спортивном костюме.

— Тренируемся, — кивнул я.

Под взглядами девушек, Оскар подхватил спортивную сумку и направился к дворцу.

— Может, стоит взять перерыв на пару дней, пока не поправишься? — спросила Сабина, показывая взглядом на фиксатор.

— Мы не напрягались сильно и лишь оценивали новую защитную технику. Как у Вас дела, как настроение с утра?

— Настроение — тревожное. Ты уже знаешь, что король приехал?

— Вчера встречался с ним. Странно, что он без свиты в сотню человек приехал.

— Его свита существенно меньше, чем ты думаешь, — она улыбнулась. — Но шума от них и беспокойства на сто человек хватит с лихвой.

— Какие у нас планы на сегодня, опять прятаться целый день?

— Уже к вечеру во дворце будет не продохнуть от аристократов, — Сабина недовольно поморщилась. — Мы посовещались и решили, что можно поехать в Неаполь сегодня, сразу после завтрака. Устрою вам экскурсию по городу, потом отправим автобус на пароме, а к вечеру будет готова наша яхта.

— Идея хорошая, но у меня встреча с королем, — я виновато развел руками. — После обеда.

— Можно было догадаться… Странно, что мне папа ничего не сказал об этом.

— Предлагаю отложить планы на один день. За это время ничего страшного не должно случиться, наверное.

— Плохое у меня предчувствие, — Сабина оглянулась в сторону дворца.

На обратном пути мы сделали небольшой крюк, чтобы посмотреть за суетой на стоянке. Судя по количеству продуктов, выгружаемых из двух грузовиков, предстоял большой обед или ужин. Несмотря на раннее время, у выезда в город работало несколько телекомпаний, кто-то даже вел прямой эфир. Как раз в это время мимо них проехало несколько дорогих автомобилей с очередными гостями. Мне происходящее нравилось все меньше, поэтому я попросил Сабину устроить завтрак все там же, в тихой обеденной комнате на третьем этаже. Пока девушки ушли решать этот вопрос, я заскочил к себе, чтобы переодеться. Хотел оставить боевой стержень в комнате, но, подумав, взял его с собой. В поясном чехле он почти не привлекал внимания.

Еще до выхода из комнаты, я услышал голоса в коридоре и какой-то шум. Почти рядом с дверью парочка парней на повышенных тонах разговаривала с Аленой. Тот, что постарше, мерзкий на вид тип, схватил ее за запястье и смотрел так, словно собирался ударить. В общем, не понравилось его лицо. Меня он заметил почти сразу, но Алену не отпустил. Это был мастер, ровесник Оскара, но существенно слабее. Я в пару широких шагов оказался рядом и резко ударил ребром ладони по его предплечью. Может, что-то не рассчитал, но руку ему сломал капитально, с громким и неприятным хрустом. Он заорал противным голосом, схватившись за руку, забыв, что мастер и даже доспех не активировал. А между прочим, от его ладони и пальцев у Алены остались темные синяки на запястье. Она, в отличие от него, не кричала и не плакала. Вот почему так всегда бывает, что подобные уроды могут демонстрировать силу только перед слабыми, а столкнувшись с сопротивлением, сразу в крик? Стиснув зубы, я наотмашь врезал ему в челюсть, отбрасывая метров на пять в сторону лестницы.

Алена слегка поморщилась, потерла синяк и бросила сердитый взгляд на второго парня, выглядящего лет на двадцать. Тот стоял в некой прострации и смотрел вдоль коридора на лежащего без сознания мастера. Нет, этого бить я не стал, так как боялся, что зашибу. Взяв Алену под локоть, повел к лестнице. Только когда мы поднялись на третий этаж, снизу послышались громкие голоса наитальянском.

— Он ко мне приставал, — сказала Алена, хотя я и не спрашивал. — Тот напыщенный пижон. Я ему коленом промеж ног стукнула.

— Сильно? — улыбнулся я, на что она кивнула. — Он же мастер, могла бы и доспех подключить. Он бы встречу с тобой запомнил надолго, таская в штанах пакетик со льдом. И отделался бы гораздо легче. А что второй?

— Лапать полез, только я его стукнуть не успела. Кузя, — она удержала меня за руку и посмотрела серьезно.

— Я аккуратно… Ну, пожалуйста…

— Нет, — отрезала она. — Оставь.

Насупившись, посмотрел на Алену, но она так улыбнулась, что я готов был простить кого угодно, даже этого мелкого засранца. Ладно, пусть только на глаза мне не попадается и живет спокойно. Дойдя до обеденной комнаты, я немного успокоился. Подумал, что все это произошло не случайно. Эта мысль мелькнула как раз в тот момент, когда мы вошли в комнату. Я встал на пороге, задумчиво глядя на девушек. Они, в свою очередь, вопросительно посмотрели на меня.

— Что-то случилось? — спросила Мартина.

— Прямо напротив моей комнаты двое парней приставали к Алене. Один, падла, руки распустил, а второй только собрался.

— Кто? — нахмурилась Сабина, вставая со стула. — Прямо сейчас?

— Понятия не имею, кто это был. Но первому я руку сломал и, наверное, челюсть.

— А второму? — с живым интересом полюбопытствовала Мартина.

Принцесса София Луиза покачала головой, как-то странно улыбнувшись, но вопрос Мартины поддержала заинтересованным взглядом.

— Второй от возмездия ушел, — печально вздохнул я.

— Проходите, садитесь, пейте чай, — Сабина прошла к нам, взяла Алену за руки, заглянула в глаза. Специфический синяк на запястье она сразу заметила. — Все хорошо?

— Все в порядке, — улыбнулась Алена.

— Дайте мне пять минут, — сказала Сабина и вышла из комнаты.

— Алена, проходи, — Мартина поспешила усадить подругу рядом с Софией. Она спросила что-то на испанском, на что Алена ответила отрицательно.

В это время появилась прислуга, вкатив в комнату две тележки с завтраком.

— Подобные скандалы происходят довольно часто, — сказала мне София. — Но на моей памяти впервые, чтобы подобное перешло в драку.

— Если бы это перешло в драку, им бы досталось еще больше, — сказал я. — И вообще, у меня скверный характер, Оскар не даст соврать.

— Мой дедушка тоже никому не давал спуску, — улыбнулась принцесса. — Не любил, когда кто-то вел себя неподобающе, особенно по отношению к девушкам. Мог вызвать любого на дуэль, поэтому во дворце всегда было тихо, а во время приемов даже злейшие враги обращались друг к другу вежливо.

— Твой дед был великим мастером, поэтому его все боялись, — вставила Мартина. — Никто в здравом уме не вышел бы против него.

— Это что-то меняет в моих словах? — принцесса приподняла бровь, посмотрев на нее. — Он не сразу стал великим мастером. И дуэль — это не соревнование, когда у каждой из сторон одинаковые шансы на победу. Это способ отстоять честь и убеждения. К тому же он всего однажды убил соперника во время поединка и вполне заслуженно. Кузьма, а ты дрался на дуэли с кем-нибудь?

— Проще вспомнить, когда я с кем-нибудь не дрался. Это было в то время, когда меня отправили в монастырь.

Пока я вспоминал школьную жизнь и драки с гопниками из соседнего колледжа, прошло минут десять, но Сабину мы так и не дождались. Еще через пару минут прибежала взволнованная женщина, натянуто улыбнулась и передала извинения Сабины, сказав, чтобы мы завтракали без нее.

Во время завтрака нас навестил Вито. Точнее, я почувствовал его присутствие в коридоре, но заходить он не спешил и минут пять ходил по этажу туда-сюда. В итоге я не выдержал, вышел сам, когда он в очередной раз приблизился к обеденной, постоял немного и решил навернуть еще один круг. Увидев меня в коридоре, он обрадовался, сделал вид, что случайно оказался на этаже. Странно было видеть такую нерешительность у взрослого мужчины и серьезного мастера.

— Доброе утро, — Вито подошел и пожал мою руку.

— Здравствуйте, — кивнул я. — Насчет утра, не знаю, было добрым, а потом как-то резко начало капризничать. Ругать будете?

— Нет, — он искренне удивился, говоря с еще большим акцентом, чем обычно. — Должен? За что?

— За драку. Но если вы не знаете, то не важно.

— За драку? — уточнил он. — Видел беспокойную охрану и синьора Гранде. Что случилось?

— Какой-то наглый мастер пристал к Алене и получил коленом промеж ног. Он хотел сломать ей руку, но я успел раньше.

— Он жив? — серьезно спросил Вито.

— Жив. Отделался сломанной рукой и челюстью. Если у него был мозг, возможно, еще сотрясение добавится. Если честно, странно все это произошло.

— Я разберусь. Сейчас этим займусь. Алена в порядке?

— В порядке. Знаете, это долго объяснять, а я очень не люблю оправдываться. Исключительно из уважения к герцогу, которому я доставил неприятности, когда у него и своих полно. Минуту.

Я заглянул в обеденную и, поймав взгляд Алены, жестом поманил в коридор.

— Беспокоит синяк? — спросил я, когда она вышла, провожаемая любопытными взглядами девушек. Взял ее ладонь.

— Не очень, — ответила она. — После твоих тренировок — это пустяк.

— Второй уровень укрепления используешь, чтобы быстрее прошел? Хорошо.

Я показал Вито синяк на запястье Алены, ставший немного темнее, за это время. Взяв ее за другую руку, подвел поближе к Вито.

— Попробуйте сжать запястье Алены. Можете со всей силы, только без способностей мастера. Мы с ней изучаем укрепление тела, поэтому ничего страшного не случится.

Вито все так же серьезно кивнул, взял Алену за руку, осторожно сжал. Посмотрев на девушку, он сжал сильнее и сразу понял, о чем я говорил.

— Я понял, — кивнул он, отпустив руку Алены, на которой не осталось и следа. Если бы на ее месте был обычный человек, Вито бы сломал ему запястье. — Оставьте мне этот вопрос.

— А Вы зачем приходили? — остановил я его в последний момент, когда он уже собрался уходить.

— У меня личная просьба, — вспомнил он. — Хотел спросить насчет умения, которое Вы показывали Оскару Фернандесу де Кардона. Могли бы Вы продемонстрировать его мне?

— Могу, это не сложно, — я пожал плечами. — Завтра утром приходите на нашу тренировку. Как раз будет возможность оценить защитную технику против сильного мастера. Только… что с Вашим оружием?

— У меня есть запасной меч, — сказал он. — Завтра утром. Я приду.

Он еще раз кивнул и ушел в сторону западной лестницы.

— Нас выгонят, как… ту актрису? — спросила Алена.

— Нет, вряд ли. Хотя скандал будет, к гадалке не ходи. Сейчас выяснится, что пострадавший наследник какого-нибудь влиятельного рода, близкого к герцогу. Начнут давить на него, добиваясь справедливости для себя. Только герцог — человек серьезный, быстрее давилку сломаешь, чем своего добьешься. Не переживай, все путем.

Сабина вернулась только через полчаса после начала завтрака, когда мы перешли к десерту. Внешне она выглядела спокойной, но я заметил на левой руке два сломанных ногтя, а между костяшек на правой красовалась парочка маленьких синяков. Как ни в чем не бывало она села за стол, благодарно кивнула, когда перед ней поставили капучино в небольшой кофейной чашке. Слегка поправила ободок, из-под которого выбилось несколько прядей светлых волос.

— Алена, Кузьма, я прошу у вас прощение за этот неприятный инцидент, — сказала она. — Из-за шумихи во дворце сложно за всем уследить. Это снова отличился мой брат. Хотел устроить скандал с участием Кузьмы, чтобы выставить его в плохом свете перед отцом. Недоумок!

Она сжала кулак, словно хотела стукнуть им по столу, но взяла себя в руки.

— Вроде бы мы с ним даже не ссорились, — удивился я. — Или он все нашу встречу в ателье забыть не может?

— Это было бы слишком глупо даже для него. Скорее всего, он не может простить отцу и мне, что отправили на север, решать безвыходную проблему в то время, когда здесь происходит столько всего интересного. И с этими pendejo он договорился еще три дня назад. Я всегда говорила, что его дружки находятся с ним на одном уровне умственного развития.

— Если упомянула pendejo, то это наверняка Ботелья? — заинтересовалась Мартина.

— Они самые. Кузьма, Алена, еще раз прошу нас простить. Давайте забудем об этом неприятном происшествии. Папа с ними разберется, как только решит насущные проблемы.

Глядя на искренне переживающую по этому поводу Сабину, я кивнул.

— Хорошо. Ален, простим негодяев, что приставали к тебе?

— Им уже неплохо досталось, — сказала она. — Можно простить.

— Спасибо, — улыбнулась Сабина.

До обеда больше ничего особого не происходило. Насчет продуктов, разгрузку которых мы увидели утром, то выяснилось, что во дворце решили провести большой прием, плавно перетекающий в ужин. Об этом с самого утра вещали новостные каналы на телевидении и пестрили сообщения в социальных сетях. Были и другие интересные новости. К примеру, кто-то уже связывал нападение на дворец с появлением там короля Италии. Вспоминали анархистов и разного рода бандитов. А вот чего не было, так это упоминаний личности нападавших и причастности к этому одной из местных и узнаваемых семей. Полиция тоже ничего толкового не сообщала, ссылаясь на тайну следствия и говоря об усилении безопасности.

Весь день я с нетерпением ждал запланированной встречи. Девушки видели мое волнение, понимая его по-своему, и старались успокоить. Сабина говорила, что король Италии один из самых вменяемых правителей Европы и от встречи с ним у меня останутся исключительно положительные эмоции. Мартина упомянула, что встречалась с ним и он произвел на нее хорошее впечатление. Ее отец несколько раз проворачивал деловые сделки с Карлом Альберто и остался доволен результатом. В общем, мне была приятна их поддержка.

К назначенному времени за мной зашел Вито. По пути рассказал, что никаких проблем из-за драки у меня не будет, что можно об этом даже не думать. Говорил, что мастер, попавшийся мне под горячую руку, никогда не отличался умом и часто попадал в неприятности. Теперь он будет расхлебывать последствия сначала на больничной койке, а потом объясняться с герцогом, что гораздо страшнее. Даже вскользь обмолвился, что для семьи этого идиота было бы лучше, если бы ему досталось сильнее, чтобы герцог простил его хотя бы из жалости.

Дойдя до нужного зала, мы прошли по коридору немного дальше, к соседней двери. За ней оказалась небольшая узкая комната со столом и парой стульев. За столом уже сидел Карл Мирбах, наливая себе кофе из небольшой кофеварки. Вито прикрыл за мной дверь, оставшись снаружи.

— Добрый день, — поздоровался я.

— Кофе? — предложил он, демонстрируя прозрачную колбу с темным напитком.

— Можно, — согласился я.

Я прошел к служебному столику, взял большую кружку и вазочку с сахаром, затем уселся напротив Карла. Сквозь два стекла на левой стене можно было увидеть роскошный зал, где уже находился король и герцог, что-то обсуждая. А вчера я на эти зеркала не обратил внимания.

— Гости нас не заметят? — спросил я.

— Не должны, — сказал он, наливая мне кофе. Карл, кстати, тоже предпочитал большую кружку.

— Думал, что мы встретимся с ними лицом к лицу.

— Король боится, что в этом случае они не будут достаточно откровенны.

Пару минут мы сидели молча, бросая взгляды через стекло в соседний зал. От Карла Мирбаха тянуло огромной силой, давящей на тебя только одним своим присутствием. Как я уже говорил, чувствуешь себя небольшой лодочкой рядом с крейсером. Он нависает над тобой, кажется неповоротливым и невероятно тяжелым. Одно неосторожное движение и эта махина подомнет тебя, разнесет на мелкие щепки и даже не заметит.

Немец к чему-то прислушался, повернув голову. Подняв руку, он использовал немного силы, создавая в комнате что-то похожее на барьер. Встав, он прошел к кофеварке, чтобы приготовить еще одну порцию. Пока он хрустел ручной кофемолкой, в соседнюю комнату заглянул двоюродный брат герцога, сообщив, что прибыл гость. Звук голосов шел от зеркал, усиленный явно стараниями Карла Мирбаха. В переговорную комнату вошел Вито с коротким мечом на поясе, напоминающим скорее большой нож. Занял место в центре стола, чтобы в случае проблем оказаться между гостем и королем.

Гость появился минуты через две. Пожилой мужчина шестидесяти лет, слегка опирающийся при ходьбе на деревянную трость. Одет в клетчатый английский костюм с жилеткой. Жаль я сквозь барьер не мог оценить его силу, но судя по перстню черепа на пальце, он не был простым переговорщиком. Зато я увидел, как напряженно сидит Вито, держа ладонь на рукояти меча.

— Где же барон, поручившийся за вас? — спросил герцог Бурбон-Сицилийский.

— В последний момент испугался предстать перед Его Величеством, — гость учтиво кивнул королю. Говорил он на хорошем английском, но медленно. — Надеюсь, вы простите его за эту слабость. Спасибо, что согласились встретиться со мной. Магистр Гленн, мое имя. Коди Гленн. До двенадцати лет жил в детском приюте в пригороде Бирмингема. Мои родители хорошо позаботились, чтобы никто ничего не смог узнать о них.

Карл Мирбах улыбнулся, отхлебнув кофе.

— Врет, — тихо сказал он.

Почему он так решил, я не понял, но принял во внимание.

— Прошу, — герцог показал ему на место за столом. — Я так понимаю, тем самым вы хотите сказать, что за вами не стоят благородные дома Англии или другого королевства Европы?

— Все верно, — кивнул магистр. — Орден находится вне политики.

— Смелое утверждение и очень спорное, — сказал герцог прищурившись. — Вы либо плохо разбираетесь в том, о чем говорите, либо лукавите.

— Орден находится вне политики, — повторил гость. — Это залог нашего выживания. Иногда те или иные наши действия могут оказать влияние на мир, но лишь косвенно. Орден существует ни одну сотню лет и никогда не вмешивался в процессы, происходящие в Европе. Наша цель — наблюдать за балансом силы и исправлять перекосы.

— Давайте внесем ясность, — сказал герцог. — Вы представляете некую организацию, имеющую серьезную боевую мощь и взявшую на себя роль мирового регулятора, следящего за нужным вам балансом?

— Понимаю, к чему вы клоните. Если упрощать все настолько, то да, вы правильно все поняли. Можете считать нас преступниками, если Вам так будет проще.

— Нам все понятно, — сказал герцог. Судя по его лицу, он уже пришел к какому-то выводу и остался этим доволен. — Тогда не могли бы сказать, какой именно перекос сил пытались устранить Ваши люди, напавшие на мой дворец? Так мне будет проще найти и уничтожить Вашу преступную организацию.

— Под Вашей защитой находится Кузьма Матчин, талантливый молодой мастер, — сказал старик, словно не заметивший угрозы. — Он распространяет крайне опасные знания, способные ввергнуть мир в хаос. Эти знания когда-то украл у нас его отец. Мы просили Матчина вернуть их и вести себя тише, чтобы мировой порядок не был нарушен, но он отказался. Пока он не перешел на следующую ступень развития, мы пришли к выводу, что эту ситуацию нужно решать кардинальным образом. Мы можем устранить его, даже когда он станет великим мастером, но это потребует больше сил.

— Вы и сейчас на это неспособны, — герцог улыбнулся. — А насчет опасности, то вы принимаете желаемое за действительное.

— Это не так, — парировал старик. — Что Вы знаете о технике, которую Матчин показывал на студенческой конференции в Мадриде и которую так охотно покупали на аукционе? Одаренные, изучая ее, будут сильными экспертами, превосходящими своих конкурентов, но уже не смогут стать мастерами.

Я неуютно заерзал на стуле, но продолжал слушать разговор с большим любопытством.

— Знаем, — сказал герцог. — Создать умение, способное внести такой серьезный перекос в баланс внутренней силы — это серьезное достижение. В этом Матчин превзошел теоретиков и практиков всего мира. В данном случае — это яд, который лечит, если принимать его в безопасных концентрациях.

— Вы слишком легкомысленно относитесь к этому. Техники укрепление тела — самые опасные знания, которые видел этот мир.

— Я вижу лишь желание устранить конкурента и попытку всеми силами сохранить собственные секреты, — покачал головой герцог. — Я знаю, что помимо Матчина, вы охотитесь за Свеном Беккером. Какую же опасность он несет для мира?

— Беккер — опасный преступник, — холодно произнес старик. Карл Мирбах при этом стал серьезным и собранным, но не из-за слов о Беккере. — Если он станет великим мастером, то это будет ударом по мировой безопасности.

— Ваша позиция ясна, — сказал герцог, словно подводя итог первой части разговора. — Так зачем вы хотели встретиться с Его Величеством?

— Хочу поставить Его Величество в известность, что как только мы добьемся своей цели, снова исчезнем. Мы не несем угрозы королевству и Европе.

— И по пути к этой цели, вы будете убивать всех, кого сочтете нужным, сея хаос и разрушения? — спросил Герцог. — И Вы всерьез рассчитывали, что мы отойдем в сторонку и позволим бандитам творить все, что им заблагорассудится?

— Противостояние невыгодно никому из нас, — сказал пожилой мастер. — Дороже человеческой жизни может быть только две жизни, десять, двадцать. Смерть одного человека в обмен на жизнь многих других и спокойствие в королевстве.

— Вы нас путаете с лавочниками и торгашами, — в голосе герцога послышалась насмешка. — Вопрос не в цене, а в уступках. Уступим один раз, значит, будем делать это снова и снова. И тогда это превратится в страх одних и власть над ними других. А пока Вы не напугали нас настолько, чтобы мы приняли этот ультиматум. Сейчас ваш культ может рассчитывать на снисхождение. Выходите из тени и разоружайтесь. Очень скоро весь мир узнает о вас, начнется большая охота и тогда на милость уже не надейтесь.

Карл Мирбах встал, обошел стол, положил руку мне на плечо, затем вышел из комнаты.

— Мне важно, что Вы услышали нашу позицию, — сказал старик вставая.

Дверь в переговорную открылась, пропуская Карла Мирбаха. Мне показалось, что старик не знал великого мастера в лицо.

— Задержитесь ненадолго, мистер Гленн, — сказал немец. — Кайзера очень интересует тайная ячейка террористов, засевших в Мюнхене и покушавшаяся на племянника герцога. А Его Величество Карл Альберто наверняка заинтересуется вашими друзьями в Италии…

Старик хотел что-то сделать, но не смог даже пошевелиться. Он выронил трость, зажатый невидимыми тисками. Что он сказал, я не услышал, так как звук из соседней комнаты полностью прервался. Герцог Бурбон-Сицилийский что-то сказал, покачал головой. Я тоже собрался присоединиться к веселью или хотя бы послушать, что будут говорить, но в это время старик выкинул какой-то фокус. Он начал шевелиться, сбрасывая невидимые оковы. С трудом и натугой, но он смог встать уверенней. Я почувствовал отдаленное и слабое присутствие силы. Магистр пытался бороться с великим мастером, используя доспех духа. Карл Мирбах удивился, посмотрел на него с любопытством. Они встретились взглядом и секунду спустя голову старика что-то смяло, как горшок из сырой глины. Сдерживающие магистра силы исчезли, и он рухнул на пол.

Я вышел из тайной комнаты, осторожно заглянул в соседнюю.

— Можно было иначе? — закончил фразу герцог.

— Вряд ли, — ответил немец. — Кузьма, проходи. Что скажешь?

— Да я вообще в шоке, — сказал я, косясь на тело. — Наглые они, до безобразия. Сначала напали на дворец, а потом пришли с предложением умыться и обиду проглотить. Думал, что юлить будут, извиняться и предлагать решить дело миром.

— Что он говорил об украденных знаниях? — спросил Карл Мирбах с хитрой улыбкой.

— Врал, — отмахнулся я. — Или заблуждался. Тетрадь отца, про которую он говорил, двадцать лет хранилась в сейфе у Ивана Шестого. За это время он оттуда полторы техники почерпнул и плюнул на неперспективные умения развития. Когда отца убили, мне еще трех лет не было. Жаба их душит, что Кузьма сильнее, хотя у самих интересных техник много, к которым я бы с удовольствием приобщился. Значит, Европа будет с ними открыто бороться?

— Естественно, — сказал герцог. — Терпеть подобные выходки нельзя, потеряем уважение. Я уверен, что они не без основания считают себя сильными, чтобы бросить нам вызов. Но эту язву нужно выжечь и чем раньше, тем лучше.

Король Карл Альберто встал, прошел к нам. И ведь скажет, что не говорил с магистром из ордена, чье название мы так и не узнали. Посидел в уголке, послушал, покивал и все.

— Я поговорю с нашими союзниками по поводу этого тайного ордена, — сказал король. — Вы правильно говорите, что эту язву нужно выжечь. Направить все силы спецслужб на поиски и уничтожение.

— Вито, сделай что-нибудь, чтобы он перестал заливать кровью полы, — сказал герцог, затем взял меня под локоть, направляя к выходу.

С герцогом мы прошли по коридору к небольшой переговорной комнате.

— Сабина сказала, что вы завтра планируете отправиться дальше? — спросил он.

— Планировали. Только учитывая, что за моей головой охотятся черепа, я сомневаюсь, что это хорошая идея.

— Отложите поездку? — не понял он.

— Брать с собой вашу дочь и принцессу Софию — плохая идея, — пояснил я.

— Об этом не переживай. Безопасность вашу обеспечим. Карл Мирбах тайно проследит за вами завтра, пока не подниметесь на борт яхты. На Сардинии мои люди уже занимаются этим вопросом. Ну и ты, Кузьма, доказал, что на тебя можно положиться в любой ситуации. Мои агенты уверенно идут по следу мастера, который покушался на Сабину. Он это знает и торопится. Что более любопытно, торопится его заказчик. Если бы не последние события во дворце, он бы уже дал о себе знать. Сегодня утром полиция спугнула убийцу, прятавшегося в доме рядом с дворцом. Там нашли вот эту интересную вещицу.

Герцог прошел к столу, достал что-то из ящика и принес мне длинный трехгранный стержень, чем-то напоминающий штык винтовки старого образца, только длиной около пятнадцати сантиметров. Необычные канавки вдоль всего стержня, закручивали его в полете. Хотя конструкция не самая удобная для метания.

— Очень твердый и хрупкий сплав, — сказал герцог.

— Можно сфотографирую? — спросил я. — Хотел ведь сообщение отправить знакомому охотнику за головами, но запамятовал.

— Бери, — он протянул мне стержень. — Что касается ордена, то вряд ли в их рядах несколько десятков сильных мастеров. В этом случае им было бы сложно скрывать организацию от всех. Как только они понесут серьезные потери, то надолго залягут на дно.

Я все равно считал, что герцог поступает слишком опрометчиво, отправляя дочурку со мной. Хорошо, что это должно занять всего пару дней. Завтра мы погуляем по Неаполю под присмотром великого мастера, затем прокатимся на яхте, и мы уже на Сардинии, где я сдам Сабину с рук на руки людям герцога. Еще бы поговорить с королем, насчет его родственницы, у которой тоже были проблемы с наемным убийцей. Им проще было бы нанять серьезную фирму наемников, тех же индусов из Бхарат Групп. Они свое дело знают и в обиду девушек не дадут.

Вернувшись в комнату, я сделал пару снимков стержня, описал ситуацию и отправил сообщение Бэру Пойзону. Он как-то говорил, что знает почти всех наемных убийц, обладающих большой или особо хитрой силой. Будем надеяться, что с этим мастером воздуха он тоже знаком.

Вечером во дворце начался большой прием, на который я не пошел, хотя меня приглашали. Король и герцог проводили смотр сторонников, поэтому на празднике я бы смотрелся неуместно. Никто на моем присутствии не настаивал, что уже хорошо. Для нашей компании вечер тоже закончился праздничным застольем, с очень вкусными деликатесами и просмотром фильма ужасов.

Рано утром, когда я уже собирался на обещанную тренировку, в комнату заглянула Алена. Вошла без стука, когда я выходил из ванной, вытирая голову. Она хотела протянуть мне планшет, который держала в руках, но опомнилась, прижав его к груди.

— Что? — улыбнулся я.

— Хотя бы спортивную куртку надень, — тихо и немного смущенно сказала она.

Я уже все подготовил, поэтому много времени это не заняло. Попутно показал ей в сторону шкафа, рядом с которым стоял продолговатый и немного пузатый кейс.

— Сабина нашла чемодан, в который можно маску убрать.

— Ты так и не сказал, зачем тебе эта страшенная маска, — тихо сказала Алена. Придирчиво оглядела меня и протянула планшет.

— Как-нибудь потом расскажу. У меня самого до нее руки не дошли…

Я посмотрел на экран планшета, с которого на меня смотрели принцессы Цао. Судя по всему, они сидели за столом, установив планшет перед собой. Обстановка комнаты была знакомой, красные тона шелка с золотыми оттенками. Их дворец в Китае.

— Привет, — удивленно поздоровался я.

— Доброе утро, — поздоровалась на японском Чжэнь. Сяочжэй пожелала доброго утра на китайском. — В Италии не слишком рано? Прости, если мы тебя разбудили.

— Разбудили вы только Алену, а я как раз собрался на тренировку, — я рассмеялся. — Интересно, как вы до нее дозвониться умудрились.

— Ты трубку не берешь, — с укоризной произнесла Чжэнь.

— Что у вас случилось? Только не говорите, что поблизости рыскает злой и страшный наемный убийца, а то я подумаю, что мир сошел с ума.

Судя по лицам девушек, шутку они не поняли. Сяочжэй подняла со стола газету, продемонстрировала мне.

— Красивые иероглифы. Что пишут?

Сяочжэй произнесла долгую и проникновенную речь, отчего сестра покосилась на нее удивленно. Затем повисла небольшая пауза.

— Старшая сестра говорит, что заголовки газет пугают. Они говорят, что мастера оружия могут закапывать мечи и копья, так как Матчин сделал их бесполезными. Что он… то есть ты переделал поле Лу Ханя, превратив мастеров в марионеток для битья. Звонила мама, сказала, что Император все утро совещается с помощниками как раз по этому вопросу.

— Ну вы даете, — я рассмеялся, едва планшет не выронив. — Император Цао газетам верит?

— Он их не читает, — перевела она слова Сяочжэй. — У него свои источники. А вообще, новость очень громкая. В Империи Цао традиционно много мастеров оружия…

— Ничего страшного не случилось, — я стал немного серьезней, но все же не смог сдержать улыбку, глядя на их лица. — Звоните отцу, успокаивайте. Скажите, что я всего лишь технику Лу Ханя немного доработал и защитное поле теперь может остановить не только летящие предметы, но и использование техник, связанных с холодным оружием. Зная, каких специалистов вы готовите, они смогут остановить один, может, два удара, прежде чем выдохнутся. Но немного времени для охраняемой персоны выиграют. Это просто защита от неожиданностей и внезапных атак. И недостатков в ней столько, что пока рано говорить про эффективность. К примеру, мастер оружия должен зайти в поле, иначе атаку остановить не получится. Дистанционные умения по-прежнему опасны.

— А те, кто технику Лу Ханя не способен использовать? — уточнила Сяочжэй.

— Для них у меня грустные новости.

— Великий мастер, что сейчас рядом с тобой?

— А что он? — не понял я. — Мы с ним бандитов и террористов ловим. Я вам об этом потом расскажу, при личной встрече.

— Ты сейчас где? — спросила Сяочжэй.

— Здесь, — осторожно ответил я.

— Мы эту доработку техники у тебя купим, — с горящим взглядом заявила она.

— Да я…

— Купим, — на русском добавила она, перебив.

— Рядом со мной сейчас небезопасно, — я вздохнул. — Бандиты, террористы, наемные убийцы. Мы об этом поговорим, когда я в сентябре в Москву вернусь.

— Мы сможем позаботиться о нашей безопасности, — улыбнулась она.

— Ладно, не смотри так кровожадно. Я сегодня буду в Неаполе, а завтра ближе к вечеру — на Сардинии. Где конкретно, не знаю, мне не говорят.

— Никому не показывай технику, — сказала она. — Мы выкупим.

— Я ее позавчера только придумал, она еще не готова. Но одному мастеру я ее уже пообещал.

Когда Чжэнь перевела мои слова, Сяочжэй аж застонала, схватившись за голову.

— Не переживай, техника не такая простая, как может показаться. Ее, кроме нас с тобой, никто и не осилит. Я еще не думал, как ее упростить для других. Точно не хочешь подождать до сентября? Как раз за это время я ее доработаю.

— Я приеду, — решительно сказала она. — Как только самолет подготовят.

— Отцу не забудьте позвонить и успокоить, — напомнил я.

— Обязательно, — она кивнула. — И телефон включи!

— Все, я на тренировку опаздываю, — я помахал им рукой. — А то без завтрака оставите меня.

Чжэнь хотела что-то сказать, но не решилась. Только улыбнулась, помахав рукой.

— Рада была тебя увидеть, — в итоге сказала Чжэнь. — Пока.

Экран погас, и я вернул планшет Алене, удобно устроившейся на моей кровати.

— Что они хотели? — спросила она.

— Соскучились, — отмахнулся я. — Надо одного испанца поблагодарить, что у них такое сильное желание со мной поговорить появилось, что они аж до тебя дозвонились. Лежи, час у тебя точно есть.

— А с вами позаниматься?

— Не надо. Если сегодня мастер Вито сдерживаться не будет, это может быть небезопасно. Лучше девушек предупреди, чтобы не мешали.

В дверь комнаты нетерпеливо постучали.

— Вот, — кивнул я в ту сторону, — не терпится им. Хотят до секретных и очень нужных всем техник на халяву добраться.

Открыв дверь, я ожидаемо увидел Оскара в знакомом спортивном костюме. Он улыбнулся от уха до уха.

— Как насчет тренировки? — спросил он.

Я немного наклонил голову, посмотрев на незнакомого мне мужчину, тоже в спортивном костюме.

— Мой кузен, — сказал Оскар. — О котором я говорил.

— Знаешь, если мне когда-нибудь еще понадобится слухи пустить, я тебе позвоню.

— Ага, обращайся, — рассмеялся он.

— Ты… зараза, что такого рассказал всем, что мне сейчас прямо из дворца Цао звонили?

— Ого, — он удивленно покачал головой, при этом довольно улыбаясь.

В коридоре появился Вито, в отличие от испанцев в строгом костюме, с ремнем для меча на поясе.

— Так уж и быть, пошли тренироваться, — сказал я, выходя и прикрывая за собой дверь. — С утра пораньше я в отличной форме.

Глава 11

Резиденцию герцога мы покидали сразу после завтрака. Праздник во дворце обещал идти еще два дня, поэтому уезжали мы спешно и не прощаясь. Настроение при этом у всех было приподнятое, предвкушающее хороший и спокойный отдых. Я хотел серьезно поговорить с девушками, объяснить, что путешествие может быть небезопасным, но в последний момент передумал. Они не глупые и сами все прекрасно понимают, а может, им уже популярно объяснили и без меня.

До Неаполя дорога занимала всего двадцать с небольшим минут, поэтому мы расположились на диванчиках в начале салона автобуса.

— Тренировка прошла успешно? — спросила Сабина. — Выглядишь довольным.

— Технику новую испытываю, — важно сказал я. — Пока еще она кривая и несбалансированная, но открывает много перспектив. Можно сказать, что это целое направление для развития. Надо будет в сентябре на иностранных студентах испытать.

— Да? — заинтересовалась Мартина. — Можно и не ждать столько, я могу начать хоть сейчас.

— Хоть сейчас у нас каникулы, — осадила ее Сабина. — И никаких тренировок на яхте. Я люблю купаться, но не оказавшись посреди моря, наблюдая, как тонет мой корабль.

— Я из окна видела кузена, — Мартина проигнорировала подругу. — Надеюсь, Оскар не доставляет тебе проблем?

— Нет, — я рассмеялся, вспомнив лица принцесс Цао. — Помогает с новой техникой. Но кузена вашего пригласил рановато. В текущем состоянии с техникой справиться он не смог, хотя смысл уловил. Пусть потренируется пару месяцев, потом поглядим на результаты. Алена, ты смотрела новости, о которых я говорил?

— Нашла небольшую заметку в спортивном журнале и две статьи в газетах. А, вот еще одна, интересная: «Кузьма Матчин, создатель уникальных методик развития, продолжает разрушать самые распространенные техники в мире. В этот раз он добрался до умений ближнего боя. По данным из доверенных источников, он разработал систему, блокирующую проведение внутренней энергии через предметы. Стоит ли переживать мастерам, использующим мечи и прочее холодное оружие, разберем в нашей статье». Статья вышла три часа назад, но уже сорок тысяч комментариев под ней.

— Поставь закладку, потом почитаю, — сказал я и посмотрел на девушек. — Новости проверяем. Слухи о моей новой технике расползаются по интернету. Алена как раз смотрит, как бурно эти новости обсуждают. Не обращайте внимания, мы успеем добраться до Сардинии, прежде чем поднимется шумиха. Надеюсь.

— Поделись, что эта за техника? — попросила Сабина. — Чтобы нам не потонуть в ворохе слухов.

— Если очень просто объяснить, то я создаю поле, внутри которого мастер не сможет пропустить силу через оружие. Иными словами, он не сможет выполнить ни одну технику.

— Это серьезно, — удивленно посмотрела на меня Сабина. — А так можно?

— Почему нет? — я пожал плечами. — Поле ужасно неэффективно и требует большого запаса внутренней силы, но сам принцип довольно простой.

— И слухи уже просочились в интернет? — прищурилась она, бросив взгляд на Мартину. — Благодаря Оскару?

— Нет, сердиться на него не нужно, так как это была моя просьба. Просто он выполнил ее слишком… в общем, перестарался немного. Тема защитного поля и разных техник, наверное, скучна для вас.

— С чего ты взял? — возмутилась Сабина. — Это очень интересная тема и, если не расскажешь нам, мы на тебя обидимся.

— А как же прогулка по городу?

Автобус как раз въезжал в Неаполь — красивый портовый город, в котором я когда-то уже был. По крайней мере, в порту и ближайших к нему районах неплохо ориентировался. Знал почти все питейные заведения, где собирались наемники.

— Прогулка, конечно, важнее, — согласилась Сабина. — Рассказ об унижении каждого десятого мастера в мире можно отложить. Проведем вечер занимательных историй, когда поднимемся на яхту.

— Преувеличиваешь, — вставила принцесса София. — Новость громкая, даже скандальная, но большинство мастеров могут оценивать происходящее здраво и не верить слухам. Испугаются только те, кто безоговорочно верит в талант Кузьмы и его умение придумывать что-то уникальное. Остальные подождут подтверждений или опровержений.

— Думаете я зря решил поделиться этой новостью с миром?

Девушки посмотрели на меня одинаковыми осуждающими взглядами. Даже Алена, вряд ли поняв все, о чем мы говорили, решила поддержать остальных.

— Подъезжаем к площади, — сказал Василий. — Парковка здесь запрещена. Сделаем круг по улицам?

— Нет, будем придерживаться плана, — громко сказал я.

Припаркованных машин даже не в центре, а в западной части Неаполя было столько, что автобусу пришлось останавливаться на пешеходном переходе, чтобы высадить нас. Хорошо, что нас сопровождали две машины дорожной полиции, иначе пришлось бы заезжать на саму площадь.

Я придержал немного Сабину за локоть у выхода из автобуса.

— Пожалуйста, постарайся держаться в пределах пяти метров от меня, — шепнул я ей.

— Как скажешь, — она улыбнулась и коснулась ладонью моей руки.

Для девушки, на которую охотится опасный мастер, она держалась неплохо. Мы много раз сопровождали и защищали важных особ, поэтому представление об этом я имел. Главная проблема была в том, что боязнь проявлялась не сразу, а накапливалась постепенно. И чем дольше они находились в такой обстановке, тем сильнее это давило.

Неаполь слишком большой город и за один день не увидишь даже десятой части всех достопримечательностей. Но Сабина выбрала такой маршрут, чтобы мы получили представление о городе, о его узких улочках, зажатых между высокими домами и о любопытной старой архитектуре. Поразили меня дороги, выложенные из крупных каменных блоков или булыжников. В разгар дня людей на улице много, просто прохожих, спешащих по своим делам и шумных туристов с фотоаппаратами и сотовыми телефонами. В обед, на одной из центральных улиц, мы едва смогли найти свободный столик в кафе. Сабина предлагала заглянуть в старинный замок, принадлежащий кому-то из ее знакомых, но мы решили не тратить на это время.

За всю прогулку по городу, я ни разу не уловил присутствие Карла Мирбаха. Надеюсь, герцог не обманул и тот действительно следил за нами. В целом же день прошел без происшествий, но пара моментов мне показалась странной. Где-то часа через полтора после начала прогулки, мы дошли до парка на холме, откуда открывался изумительный вид на город, море и часть порта. Стоя на смотровой площадке и наслаждаясь видами, я почувствовал, что в кинетическое поле влетело что-то небольшое. Это оказалась мелкая монета, запущенная откуда-то снизу. Бросили ее не сильно, но достаточно, чтобы защита среагировала. Я так и не смог заметить, кто кидался монетами, так как под нами были только крыши домов и веранды богатых вилл. Второй раз защитное поле побеспокоили после обеда. Банда шумных мальчишек лет девяти промчалась мимо нас возле одной из площадей. Бежавший последним выстрелил из рогатки в лобовое стекло припаркованной машины в нескольких метрах от нас. На это можно было и не обратить внимания, но стрелял мальчишка точно такой же мелкой монетой, какую я поймал на смотровой площадке. И монета застряла в кинетическом поле так, словно мальчишка проверял, насколько оно большое.

В ту часть порта, где стояли яхты и моторные лодки, мы добрались к семи часам вечера. Уставшие, но довольные и с кучей пакетов с логотипами модных бутиков. В какой-то момент, перед тем как ехать в порт, девушки дружно решили посетить один из магазинов, торгующих купальниками и одеждой для отдыха. Это задержало нас на два часа, но я был не против потратить это время, видя улыбки на их лицах. Что касается яхты, то это была тридцати пяти метровая посудина, хищного вида, с просторной открытой палубой в носовой части. Несмотря на немалый опыт морских приключений, на подобных я еще не ходил. Команда скромная, всего три человека, зато пять кают для гостей, так что каждому досталась отдельная.

Пока девушки устраивались, я с любопытством прошелся по яхте, даже краем глаза заглянул в моторный отсек. Матрос, он же механик, рассказал, что на корабле установлены два двигателя по полторы тысячи лошадиных сил. Думаю, что на полной скорости они жрут литров шестьсот в час, а то и больше. Но как заверил механик, при самом экономичном режиме работы эта красавица может пройти не меньше двух тысяч морских миль. В остальном же слово «роскошь» отлично характеризовало яхту. Одна отделка из дорогой древесины могла потянуть на пару сотен тысяч рублей.

— А что, сколько такая яхта может стоить? — спросил я, когда мы с матросом, молодым крепким парнем поднялись на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться моментом отплытия.

— Такая? — на английском он говорил хорошо, с легким итальянским акцентом. — Похожую недавно купили за тридцать миллионов, но эта подороже будет.

— Неплохо, — произнес я, разглядывая причал.

У выхода с причала, облокотившись на бок серой неприметной машины, стоял Карл Мирбах. Нас разделяло порядочное расстояние, но он поймал мой взгляд и помахал рукой. Надо было у него номер телефона взять. Сейчас бы позвонил, спросил, не заметил ли он что-нибудь подозрительное сегодня.

— За отплытием лучше наблюдать из салона, — сказал матрос, показывая на застекленную часть надстройки. — Город будет хорошо виден.

Я кивнул и направился в ту сторону. Как говорила Сабина, если немного поторопиться, то на Сардинии мы будем завтра к полуночи. Но лучше, если мы спешить не будем и проведем спокойный день, хорошо выспимся и в порт Боза-Марина попадем часам к девяти утра. Меня это вполне устраивало.

В салон я поднялся последним, девушки уже пили кофе, удобно расположившись на мягких диванчиках. В помещении играла легкая музыка.

— Как тебе яхта? — спросила Сабина с легкой улыбкой.

— Что сказать, я впечатлен. Часто на ней отдыхаете?

— Раз в год, — ответила она. — На борту есть гидроцикл двухместный и как заверил меня капитан Буоно, к отплытию успели доставить снаряжение для дайвинга, четыре комплекта.

— Спасибо, но я предпочитаю отдыхать над водой, — рассмеялся я, усаживаясь в кресло.

Во взгляде Сабины промелькнуло что-то, говорящее, что у нее есть планы на этот счет, но пока делиться она ими не хочет. Я вынул из кармана телефон, бросил взгляд на входящие сообщения. Хотел убрать, но заметил среди прочих послание от Бэра Пойзона. Не удержался, открыл. Короткое сообщение гласило: «Танзанийский Дьявол, резня в лагуне Фунду». Тут я немного завис, пропустив несколько реплик девушек. На несколько минут в салоне повисло молчание, а музыка сменилась с ритмичной мелодии на спокойную.

— Плохие новости? — спросила Мартина, за что заработала осуждающий взгляд от Сабины.

— Нет, просто сообщение напомнило одну историю, — сказал я, убирая телефон в карман. — Жуткую и мистическую, произошедшую со мной несколько лет назад, но от которой до сих пор мурашки по коже. На ночь глядя такую лучше не рассказывать.

— Я бы с удовольствием послушала, — негромко сказала Сабина. — Но если тебе неприятно об этом вспоминать…

— Неприятного там ничего нет, — я покачал головой. — Но произошедшее произвело на меня серьезное впечатление. Если я увлекусь и станет страшно, можете меня остановить.

— Хорошо, — пообещала Сабина.

Девушки в предвкушении закивали, а Алена, видя их неподдельный интерес, прислушалась.

— Это случилось на следующий год, после знакомства с маркизом Сальви, — начал я, удобнее устраиваясь в кресле. — В начале лета маме удалось заключить хороший контракт, загружающий нашу фирму почти полностью. Это сулило неплохой заработок, а деньги тогда нам были крайне необходимы. Фирма влезла в долги, расплачиваясь за ремонт корабля и мама как раз искала крупный контракт. Мне в тот момент оставалось еще два месяца до каникул, и я был радсвалить из старшей школы пораньше, чтобы не сдавать экзамены. Путешествовать на корабле через полмира — не самое веселое мероприятие, когда неделями ничего не происходит, но и в этом есть свои плюсы. Мы посетили Вьетнам, Сингапур, сделали большую остановку на Шри-Ланке. Я все надеялся, что нас попытаются взять на абордаж, но то ли пираты запомнили наш сухогруз, то ли были заняты кем-то другим. Даже у берегов Сомали было необычно тихо. В борьбе со скукой я тренировался, пару раз потеряв счет дням. Джим учил работать с силой, другие в команде подтягивали мою физическую подготовку.

— Конечной точкой нашего маршрута была Танзания. Мы везли оружие для местных аборигенов и должны были обеспечить безопасность небольшому клану из Великобритании. Помимо охраны, мама хотела предложить им большой контракт на сопровождение до дома. Я к этому относился скептически, так как сопровождение всегда дорого обходится заказчику, но мама что-то знала о ситуации в том регионе и была уверена, что они согласятся. А на обратном пути мы планировали заехать в Италию, в гости к Сальви.

— Англичане в Танзании? — спросила Мартина. — Что-то такое я слышала.

— Это была их колония, — сказала принцесса София Луиза. — Сейчас у англичан там почти не осталось влияния и официально они занимаются гвоздикой, но на самом деле вывозят алмазы. Ведут себя как бандиты, не гнушаясь воевать с местным правительством.

— Все так, — кивнул я, немного удивленный ее осведомленностью. — Мы как раз ехали на помощь клану, который контролировал незаконный вывоз алмазов, скупая их за бесценок у местных бандитов. Они ждали нас на северном острове, в лагуне Фунду. Мы шли с опережением графика на один день, поэтому немного задержались на материке, разгружая оружие. Несмотря на договоренности с местными кланами, мы серьезно нарушали закон, но все обошлось. У нас даже осталось время, чтобы прогуляться по городу и посетить местные пляжи. Туристов, кстати, там много, хотя обстановка в стране в то время была неспокойной.

— Мы разгрузились… Спасибо, — я взял кружку с кофе из рук Алены. — Сбыли оружие и с чистой совестью направились на встречу с англичанами. К лагуне на корабле так просто не подойти, там кругом рифы, поэтому взяли катера. Жители на островах Танзании живут бедно, мягко говоря, но в лагуне англичане создали для себя настоящий курорт. Построили на берегу хижины, облагородили пляжи, заложили маленькую электростанцию. Накануне вечером мы связывались с ними и договорились о встрече, но утром на связь они не вышли. Это значило, что у них большие неприятности. Я до сих пор помню высадку на берег. Деревья там растут в каких-то десяти метрах от воды, скрывая домики. Если бы не маленькие причалы и лодки, так и не скажешь, что там кто-то живет. Помню пугающую тишину, когда мы высадились из катеров. К деревьям даже идти не хотелось, страшно, хотя со мной был Джим и отряд Ливио, вооруженный до зубов. Джим тогда положил руку мне на плечо, к чему-то прислушиваясь. Сказал, что пахнет кровью.

Я на минуту замолчал, пригубил кофе. Девушки слушали затаив дыхание. Сабина убрала музыку, поэтому из-за приоткрытой двери доносился приглушенный плеск воды и звук мерно работающего двигателя.

— Мы не знали, что опасности уже нет, поэтому действовали осторожно. Сначала заглянули в большой общий дом. Ливио первым туда вошел и вернулся уже через минуту. Сказал, что там одни трупы и предложил подождать снаружи, но это только разожгло мое любопытство. В общем, дом был завален телами и залит кровью похлеще, чем на скотобойне. Там укрывалось не меньше дюжины англичан, среди которых был мастер оружия. Они организовали оборону и судя по количеству гильз на полу, от кого-то отстреливались минут пятнадцать, не меньше. Но жутко было от того, что дом остался целым. В них никто не стрелял, стены, мебель, ничто не пострадало, кроме окон, которые они сами разбили. Не знаю, наваждение это было или массовый гипноз, но кто-то порубил англичан на куски, в прямом смысле слова, не встретив сопротивления. На стенах в доме не было отверстий от пуль, если к ним кто-то ворвался, то они в него не стреляли. Такая же картина наблюдалась и в двух других домах, откуда клановые бойцы вели беспорядочный огонь в сторону зарослей и дороги вглубь острова. Тела убитых лежали на дорожках между домами, в небольшом бассейне, в беседках. Кто-то пытался спрятаться, но никто не выжил. В итоге мы собрали три десятка тел. Двадцать мужчин, три женщины и семь местных, работающих на англичан. Базу защищало два мастера, но это им не помогло. Они вообще ничего не сделали, так как разрушений не было.

— Чуть позже с корабля высадился еще один наш отряд и появилась возможность прочесать окрестности. Несмотря на все усилия, мы не нашли ничего интересного, только изрешеченные пулями деревья, срезанные кусты, но ни одного следа нападающих, ни тел, ни крови. Местные власти явились только к обеду, когда мы передали на материк сообщение о произошедшем. Позже узнали, что островитяне, жившие неподалеку, слышали стрельбу и звуки боя. Там до ближайшей деревни всего километр, но никто не рискнул пойти и проверить, что происходит у злых белых людей. Все произошло ночью, а темнеет в этих широтах рано, но никто даже мародерствовать не рискнул.

— На этих островах живут язычники и дикари, поэтому они сразу заявили, что это был какой-то злой бог, наказавший приезжих. Дескать, белокожие люди занимались работорговлей, убивали местных, чем навлекли на себя гнев бога. Назвали его Танзанийский Дьявол. В доказательство приводили характерные раны на телах убитых, словно тех кромсали острыми когтями. А потом они устроили праздник, принесли в жертву несколько животных, чтобы поблагодарить и задобрить злого бога.

— Вот так у нас сорвалось сразу два заказа, — я развел руками. — Алмазов, кстати, у убитых англичан не нашли, хотя все уверяли, что они были. До приезда местных властей мы базу обыскали, но поверхностно. Ничего существенного не нашли, кое-какие бумаги, немного наличных денег. Но я думаю, что местные прошерстили базу основательно и алмазы присвоили.

— Действительно, — Мартина поежилась, — жуткая история. Ты тоже думаешь, что это был Дьявол?

— Может быть, — я рассмеялся. — Мы по острову немного погуляли, заглянули в одну хижину, где жил уважаемый островитянами шаман и колдун. Там на стенах был нарисован черный монстр, разрывающий когтями белых людей. Колдун уверял, что этому рисунку несколько сотен лет и подобное уже когда-то было. В то время я бы не решился с этим дьяволом встретиться лицом к лицу, а сейчас силой бы с ним померился с удовольствием.

— Может, это какой-то местный мастер? — предположила принцесса София Луиза. — Или те же бандиты, которые им алмазы продавали?

— Нет, на острове мастеров не было, а на материке одни слабаки, — я фыркнул, выражая свое мнение насчет их специалистов. — Они из поколения в поколение передают старые техники и умения, устаревшие еще в каменном веке. Мир развивается и мастера становятся сильнее. Сейчас в открытом доступе умений и знаний больше, чем секретов у шаманов Танзании и колдунов всех прилегающих стран, вместе взятых.

— И с чем связана новость, которая тебе эту историю напомнила? — спросила Сабина. — Дьявол снова объявился? Надеюсь, что никто из ваших людей не пострадал?

— Мы уже не работаем в Африке, — я покачал головой. — Наш новый сухогруз еще не готов, а старый в ремонте, насколько я знаю. Брат говорил, что сейчас грузоперевозки иногда бывают выгодней, чем заказы наемников. Особенно если ты перевозишь не самые законные грузы.

— Это называют контрабандой, — поправила Сабина.

Разговор свернул в сторону морской торговли и больших кораблей. Порт Неаполя давно скрылся из виду, и яхта брала курс в открытое море. Мы сидели и болтали еще часа два, пока окончательно не стемнело. Когда девушки отправились спать, я заглянул к капитану, предупредив насчет возможной погони. Попросил его сразу сообщить мне, если к нам кто-то начнет приближаться. Он меня успокоил, сказав, что система навигации и радары на судне стоят такие, что незамеченными не подплывешь даже на весельной лодке, не говоря уже про что-то большее. У него были на этот счет указания, поэтому он воспринял мою просьбу адекватно. Сказал, что двигатели яхты способны выдать приличную скорость и при желании от любой погони можно уйти. Пообещал разбудить меня, если кто-то подозрительный появится на горизонте.

Поднявшись на открытую верхнюю палубу, я пару минут стоял, глядя на темную воду и на маленькие рожки прибывающей луны. Яхта ночью подсвечивалась как новогодняя елка, поэтому ее можно было увидеть издалека. Я же, сколько ни вглядывался в горизонт, в ту сторону, куда мы держали курс, но не заметил ни одной светящейся точки, хотя в море наверняка полно самых разных лодок и кораблей. Может, капитан выбрал такой маршрут, чтобы не пересекаться с другими?

Достав телефон, я еще раз посмотрел на короткое сообщение о Танзанийском Дьяволе. Первое время я был уверен, что это действительно связано с мистикой, но немногим позже мы узнали, что англичан убрали свои же. Случайно узнали, когда пересеклись с группой разговорчивых наемников, возвращавшихся из командировки, как раз из той части Африки. Они поделились слухами, что англичане, к которым мы немного не успели, присвоили большую партию алмазов, тех самых, которых никто не нашел. Вроде как они выкупили много драгоценных камней на черном рынке, но руководству об этом не сказали и поделили немалую прибыль между собой. Важным людям, находившимся на Альбионе, это не понравилось, поэтому они отправили человека зачистить базу. Кто это был, никто до сих пор не знает. Ясно одно — он очень опасный человек, способный зачистить военный лагерь и убить несколько мастеров, не оставив следов. И прозвище Танзанийский Дьявол к нему приклеилась. Это не наемник и не охотник за головами. Мы с ним не сталкивались, как и с последствиями его работы, но наемники много всего рассказывают, особенно когда выпьют в баре. Кто-то говорил, что пару раз встречал такую же картину в Африке, вырезанные подчистую базы, ни одного свидетеля и ни одного следа нападающего. Говорят, что Танзанийский Дьявол работает на крупные корпорации, подчищая за ними. От его действий страдали исключительно европейские кланы, имеющие интересы в Африке. Это только слухи, но крупица истины в них есть.

— Кузьма? — на палубу поднялась Сабина. Она накинула на плечи платок, укрываясь от прохладного ветра.

— Прости, если я тебя напугал историей, — сказал я и немного подвинулся, освобождая место рядом с перилами. — На ночь глядя такие лучше не рассказывать.

— Жуткие истории меня никогда не пугали, — сказала она, встав рядом и посмотрев на темную воду вдали. — Тебе после такого не снятся кошмары?

— Кошмары снятся, но совсем другого толка. Знаешь, что меня больше всего пугает во сне?

— И что же? — заинтересовалась она.

— Городские автобусы, — улыбнулся я. — Иногда трамваи. Эти монстры во сне норовят увезти меня дальше нужной остановки, чтобы я обязательно заблудился и не смог найти дорогу обратно. А иногда они просто увозят близких и любимых, оставляя меня на остановке. Нет, в детстве меня мама никогда в автобусе не теряла. Мы жили рядом со школой, и я ходил туда пешком, иногда брал велосипед. Почему мне эти монстры снятся, сказать не могу.

— А мне снится призрак бабушки, от которого я убегаю по бесконечным дворцовым коридорам. И ведь бабушка была очень доброй, я ее любила.

— Может, она тебя догнать и поцеловать хочет?

— Может, — она слегка улыбнулась, затем погрустнела.

Пару минут мы молча стояли, думая каждый о своем.

— Страшно мне, — призналась Сабина. — Заметила, что в последнее время боюсь подойти к открытому окну. Даже здесь, на яхте…

— Не переживай, — сказал я как можно более уверенно. — Если тебе решил навредить мастер воздуха, то с ним я легко справлюсь. Он не страшней, чем какой-нибудь псих со снайперской винтовкой, засевший на крыше. Твой отец говорил, что они почти вышли на след исполнителя и заказчика. Нужно лишь выиграть немного времени.

— Я понимаю, — она поежилась.

— Пока я рядом, никто ничего тебе не сделает, — серьезно пообещал я. — До сентября уж точно.

— А что потом?

— До потом дело не дойдет, мы его раньше поймаем и руки оторвем, — я положил ей ладонь на плечо и слегка сжал. — У меня есть отличный план. Надо только с Джимом встретится и кое-что обсудить. Просто верь мне.

— Хорошо, — кивнула Сабина и вроде бы немного успокоилась.

Ночь прошла спокойно и очень тихо. Капитан даже скорость сбросил, чтобы яхту не так сильно раскачивало на волнах. Что касается следующего дня, то мы загорали на верхней палубе, просто отдыхали и наслаждались морской прогулкой. Ближе к вечеру на горизонте показалась Сардиния и мы пошли вдоль берега. Несколько раз нас обгоняли моторные и парусные яхты, но близко никто не подходил. На меня подобный отдых большого впечатления не произвел, а вот Алене понравилось. Она хотела поплавать немного, но так и не решилась, боясь за рану на щеке. Сабина ее немного успокоила, пообещав, что яхта будет ждать нас в порту и в любой момент можно будет взять ее, пройтись вдоль берега и вдоволь поплавать где-нибудь в тихом заливе.

Как и предлагала Сабина, мы провели на яхте целый день, затем отлично выспались и часам к девяти утра вошли в порт маленького городка на западе Сардинии. Здесь нас ждал Василий на автобусе и две машины сопровождения, старавшиеся держать дистанцию. Поездка заняла всего минут десять, так как нужная вилла располагалась всего в двух километрах от города, в живописном месте, среди виноградников. Я слегка нервничал, так как давно не видел дядю, поэтому не сразу заметил очевидный промах моего гениального плана. Только когда мы въехали на площадку перед домом, стало понятно, что он не такой уж и большой, как я представлял. Двухэтажное строение в итальянском стиле, с роскошным садом и беседками с видом на виноградники.

— Сабина, слушай, — я наклонился к ней, — сколько в этом доме может быть спален и гостевых комнат.

— Предположу, что две спальни хозяев и четыре комнаты для гостей, — сказала она, разглядывая виллу. — На первом этаже еще две крошечные спальни для прислуги, а работники сада живут в маленьком домике, который должен быть с той стороны виллы, рядом с пристройками.

— Тесновато для всех нас, — задумчиво произнес я, когда автобус остановился. — Ладно, что-нибудь придумаем…

— У нас большой дом в часе езды на восток, — сказала Сабина.

— А наше поместье на севере, — добавила София. — Тоже где-то в часе езды.

Девушки переглянулись и заулыбались, словно нашли в этом что-то забавное. Дядя Ринат с Джимом терпеливо ждали нас на площадке, пока я помогал выйти из салона девушкам. С нашей прошлой встречи дядя нисколько не изменился, такой же крепкий мужчина пятидесяти лет, темноволосый с хитрым прищуром и доброй улыбкой.

— А я и не верил Свете, когда она говорила, что ты вечно в компании красивых девушек, — рассмеялся он.

— Дядя Ринат, — я поспешил его обнять. — Рад тебя видеть.

— И я тоже, — он похлопал меня по спине. — Ты стал еще крепче и даже немного подрос.

— Как вам здесь отдыхается? — я отстранился, помахал Джиму.

— Об этом долго рассказывать. Для начала познакомь с друзьями.

— Ее Высочество принцесса София Луиза, Сабина Бурбон-Сицилийская, Мартина де Кардона и Алена Наумова, — представил я девушек. — У автобуса — Вася Балуев, отличный мастер, работает на Наумовых. Девушки, знакомьтесь — это Ринат Дымов, мой дядя по отцу. А вон тот бугай в шлепанцах и шортах — Джим Рагер.

— Приятно познакомиться, — кивнул девушкам дядя Ринат. — Вы не завтракали? Хозяйка дома ждет вас с раннего утра.

— Немного перекусили на яхте, но это не в счет, — сказал я. — Завтрак будет как раз кстати.

Мы с девушками еще на яхте успели поговорить по поводу Виттории Кристины. Они двоюродную сестру короля знали, но, как я понял, подругами не были. Говорили, что она девушка скрытная, редко попадающая в ленты новостей.

Виттория Кристина Савойская встречала гостей на пороге дома. Выглядела она так же прекрасно, как и в нашу первую встречу. Прелестная зеленоглазая девушка двадцати одного года, темные волосы, уложенные в аккуратную прическу. Фигурой она больше походила на Софию Луизу, стройная и изящная. Пока я задержался, чтобы поговорить с Василием, она приветствовала девушек, пригласила их в дом и терпеливо дожидалась меня.

— Здравствуйте, — поздоровался я. — Рад снова Вас видеть.

— Здравствуй и добро пожаловать, — кивнула она. — Кузьма, я помню, что мы договаривались обращаться друг к другу на ты.

— Прости. Кстати, я не сильно тебя озадачил, приехав с большой компанией?

— Нет, — она улыбнулась. — Твоя мама меня предупредила. Рядом с нашей есть еще две виллы, которые хозяева сдают в аренду на летний сезон, поэтому проблем не будет. Прошу, проходи, сейчас подадут завтрак.

— Спасибо, но я хотел сразу обсудить одну маленькую проблему. Найдется ли в доме комната для Сабины?

— К сожалению, все комнаты заняты, — сказала она. — Но к обеду уезжают Николай и Ринат, поэтому освободятся две комнаты, как раз для тебя и Алены.

— Дядя Ринат уезжает? — удивился я.

— Он ссылался на какие-то дела, — Виттория развела руками, как бы говоря, что не знает подробностей.

— Тогда надо с ним поговорить до отъезда. А насчет комнат, то это не проблема, я вполне могу остаться в автобусе, вместе с Василием. Места хватит даже Алену с собой взять.

— Ни в коем случае, — возразила она. — Я не позволю, чтобы гости ночевали в автобусе. До ближайшей виллы всего двести метров, это практически рядом.

— Проблема в том, что Сабине угрожает один нехороший человек и я хочу быть рядом, пока его не поймают. Как я понимаю, у тебя те же проблемы?

Виттория задумалась на минуту, затем кивнула.

— Я решу этот вопрос, — пообещала она, затем как-то странно вздохнула и жестом пригласила меня в дом. — Только никаких ночевок в автобусе.

— Как скажешь…

Чтобы все гости смогли разместиться в просторной и светлой гостиной на первом этаже, хозяйка установила дополнительный стол и набор высоких стульев, взятых из какого-то старинного комплекта мебели. И гостей было действительно много, включая Николая и Джима, который присутствовал на завтраке в излюбленной одежде. Похоже, в отпуске американец не скучал, так как он вновь прибавил в массе и казался еще больше, чем обычно. Немного подсушить и можно смело отправлять на любой крупный турнир по бодибилдингу. Николая я запомнил угрюмым парнем, но сейчас он выглядел бодро, даже немного загорел и подтянул форму. Наверняка вместе с Джимом не отходят далеко от штанги и гантелей.

После завтрака Виттория увела девушек для важного разговора, поэтому мы в мужской компании собрались на заднем дворе в беседке. Позвали Василия, чтобы он тоже был в курсе насущных проблем.

— Виттория сказала, что вы сегодня уезжаете? — спросил я у дяди Рината.

— Светлана торопит, — кивнул он. — Надо в Кальяри за катерами сгонять и с наемниками договариваться. А для последнего нужно аж в Палермо ехать.

— Может, задержишься на день? Съездим на рыбалку, я расскажу о приключениях за последний год. И вообще, мы столько не виделись.

— Рыбалка — это хорошо, — покивал он. — Здесь недалеко есть озеро, где можно порыбачить. Запрет на ловлю как раз в конце мая закончился.

Дядя Ринат — заядлый рыбак и никогда не упустит возможность посидеть с удочкой даже у лужи, если там водится рыба. Я к подобному относился прохладно, но с дядей давно не виделся и рад был даже такому скучному занятию в его компании.

— Надо только разрешение достать, — добавил он. — Но это не сложно, я уже уточнял.

— А я лучше в Рим вернусь, — сказал Николай. — Мне одной рыбалки хватило, когда нас едва за браконьеров не приняли. Хорошо, что мы ничего поймать не успели.

— Вот, еще больший зануда, чем Саша, — улыбнулся дядя. — Мы просто с датой конца запрета не угадали. Один день ничего не решит, так что я задержусь, уговорил.

— Отлично! — обрадовался я. — И чтобы завтра к этой теме не возвращаться, рассказывайте, что у вас происходит? И почему я ни от кого внятного ответа добиться не могу?

— Если бы наша фирма не закрылась, то я бы сказал, что Матчиных наняли охранять важную персону, — дядя Ринат бросил взгляд в сторону дома. — Ситуация непростая.

— Да я уже вижу, что с Италией в этом году что-то странное происходит. Только не пойму, почему двоюродную сестру короля мы защищаем, а не местные? Герцог Савойский весьма влиятельный и богатый человек. Виттория ему кем приходится?

— Троюродной племянницей, если не ошибаюсь — дядя на секунду задумался. — Вроде так. Проблема у нее до смеха банальная. Она с арабским принцем пару раз встречалась и сумела его очаровать. Насколько я понял, ничего между ними не было, максимум он ее за руки подержал. Окрыленный любовью принц сумел заручиться поддержкой герцога и едва ли не приглашения на свадьбу знакомым начал рассылать. Только Виттории араб не приглянулся, и она пошла жаловаться королю на произвол герцога. Король, в свою очередь, обратился к маркизу Сальви с просьбой решить эту деликатную и непростую проблему.

— Вроде не средневековье, чтобы девушек против воли замуж выдавать.

— В Японии с этим лучше? — парировал дядя Ринат.

— Ну да, — я поморщился. — Чем все закончилось?

— Пока не закончилось. Принц, паскуда, на герцога так насел, что тот и рад Витторию связать и ему в постель положить. Не знаю, что у них там за общие дела, но наверняка что-то непростое. Главная проблема, что герцогу упрямство девушки не нравится и он терпение теряет. Когда узнал, что мы с Джимом взялись ее охранять, нанял какого-то громилу, чтобы девушку вывезти из страны. А своих людей привлекать не хочет, что нам на руку. Но и местные за Витторию вступаться не спешат, боясь гнева герцога. Закроют глаза и сделают вид, что ничего не происходит. Здесь с хозяином никто ссориться не станет. Трусливые сукины дети.

— Так ведь Савойские на стороне короля, как его верные союзники, — напомнил я.

— Верно. Поэтому проблему решить попросили нас. Нам ссориться с Савойскими тоже не с руки, но маркиз нас прикроет от его гнева.

— Я понял. И что за проблема с этим громилой? Он силен?

— Джим с ним успел побеседовать.

— И? — я посмотрел на американца.

— У него преимущество было, — виновато сказал Джим. — Мне пришлось отступить. Он дал время подумать и обещал приехать на днях.

— Наглый, — прищурился я. Если Джим не смог его прибить сразу, значит, он действительно силен. — Как выглядел? Рыжий здоровяк, мастер оружия?

— Так, — подтвердил Джим.

— Он крутится где-то неподалеку, — сказал дядя. — Пару раз мы его замечали. Вроде как он в городе сидит, но людей у меня нет, чтобы обстановку разведать. Ты очень вовремя приехал. Еще неделька и пришлось бы драться.

— Что с принцем? — задал я не менее важный вопрос. — Голову ему открутить придется в любом случае, иначе герцог не отступит и еще кого-нибудь наймет.

— Принц сейчас изволит отдыхать на своей яхте где-то в открытом море, недалеко от Сардинии. У него там девочки и выпивка. Я как раз этим делом и займусь. Надо найти, где он крутится, а потом заглянуть к нему в гости с Джимом.

— Насколько он знатный?

— Этот ушлепок из благородного и влиятельного рода, — серьезным тоном сказал дядя Ринат. — Поэтому с ним надо разобраться так, чтобы никто в нас пальцем не ткнул. Сам знаешь, насколько арабы бывают мстительны.

— Теперь все понятно. Дядя Ринат, как думаешь, если громила снова покажется, и я ему шею сверну, то принца это не напугает? Вдруг он решит сбежать и переждать. Мы же не будем сидеть как няньки рядом с Витторией несколько лет.

— Вряд ли. Ему все равно, как герцог будет решать проблему, главное, чтобы долго ждать не пришлось.

— Ладно, черт с ними, — я махнул рукой. — Рассказывайте, как у вас дела, чем занимались последнее время?

С дядей Ринатом мы болтали часа два, устроившись в беседке с видом на виноградник. Погода радовала легким ветерком. Кто-то из прислуги принес нам большой запотевший графин с лимонадом. Как я узнал, дядя серьезно решил обосноваться в Италии и уже купил домик в пригороде Рима. Из Японии почти все наши специалисты давно перебрались в Россию, но кое-кто приехал сюда вместе с ним. Надеюсь, что у дяди здесь все хорошо сложится. Зная его, он сумеет открыть какой-нибудь непыльный, но прибыльный бизнес. И маркиз Сальви ему в этом обязательно поможет. Из любопытных новостей можно выделить только парочку. К примеру, не так давно к нему приходили японцы, старые знакомые с которыми у нас всегда были хорошие отношения. Поговорили, выпили и как бы невзначай предложили снова вернуться в Японию. Дескать и Император о Матчиных часто вспоминает, говоря только хорошее, и работы много скопилось. Последнее, что нас связывало с Японией — паром, которым управляла маленькая фирма как раз под руководством дяди. Недавно они получили очень вкусный государственный контракт на перевозку товаров и пассажиров между островами.

— Я думал перегнать паром в Италию, — говорил дядя, — но конкуренция здесь серьезная. Меня даже близко не подпустят к направлению, которое приносит прибыль. А работать в убыток можно и в Японии. Тем более что там мы сейчас в большом плюсе.

— Про меня спрашивали?

— Не без этого, — он улыбнулся. — Их послушай, так Император каждое утро о тебе вспоминает и плачет горючими слезами.

— Как говорит Император Цао, Тайсе тот еще жадный червь. Сколько он из вас с мамой крови выпил и денег?

— Все не так однозначно, — дядя покачал головой. — Он нас приютил, дал жилье и первую работу. Без его участия нам было бы сложнее создать фирму наемников.

Обогнув дом, к нам подошел Николай. Пока мы болтали, они с Василием занимались автобусом.

— Гости, — сказал Николай, кивая в сторону дома. — Две дамы в красном и толстый китаец с ними.

— Забыл про них, — опомнился я. — Дядя Ринат, познакомить тебя с принцессами Цао?

— Нет, нет, — он замахал руками. — Я со стороны посмотрю. Но лучше мы с Колей сейчас поедем в город за разрешением на рыбалку. Иначе нас опять примут за браконьеров.

К тому времени, как я обошел дом, машина гостей уже встала на площадке, рядом с автобусом. Принцессы в традиционных красных платьях с золотым шитьем стояли недалеко, беседуя с мистером Ма. Не ожидал его здесь увидеть. В отличие от Карла Мирбаха, он полностью скрывал силу. В той же Сяочжей я чувствовал мастера, пусть и слабого, а о нем вообще ничего сказать было нельзя.

— Здравствуйте, — я подошел к ним. — Мистер Ма, рад снова Вас видеть.

— Здравствуй, Кузьма, — он добродушно улыбнулся.

— Ваше Высочество, — я кивнул принцессам. — Вы в Италии с официальным визитом?

— С частным, — перевела слова сестры Чжэнь. — И деловым. Мы слышали, что у тебя большие неприятности и решили прийти на помощь.

— Спасибо, но у меня все под контролем.

— Может быть, — мистер Ма сказал это так, словно знал истинное положение дел.

Мы одновременно обернулись, посмотрев в сторону дома. Из окна за нами наблюдала Виттория, ожидая, пока гости решат подняться на порог.

— Если вы приехали поговорить о технике, то пока рано. У меня не было возможности довести ее до ума. И, судя по всему, время появится не скоро.

— А мы поможем, — сказала Сяочжэй через сестру.

— Помочь можете. У меня как раз проблема с одним мастером, который пугает девушек в доме. Рыжий верзила с большим мечом. Вам на пути не попадался?

Гости переглянулись.

— Попадался, — сказал мистер Ма. — В городе, в компании еще двух мастеров…

Со стороны дороги послышался шум и звук мотора. Из-за зелени в саду не было видно, что там происходит, но уже через несколько секунд к площадке выехал новенький черный минивэн. Мы с интересом понаблюдали, как оттуда вышел немолодой мастер в костюме, следом за которым появился здоровяк с рыжей лохматой шевелюрой и несоразмерно большим мечом в руках. Ему даже приходилось использовать толику силы, чтобы нести его не напрягаясь. У такого оружия должна быть огромная инерция и мне было не понятно, как он использует его в бою, не ломая себе запястья. Третий мастер тоже носил костюм и блестящие солнцезащитные очки. Он был самым молодым и слабым, но пытался выглядеть крутым.

— Дайте мне пару минут, — извинился я перед девушками.

Пока новые гости только оглядывались, я прошел через двор, останавливаясь перед ними. Подождал еще немного, пока из машины не выйдет важный человек в классическом итальянском костюме и надраенных до зеркального блеска ботинках. Немолодой и следящий за внешностью, стараясь казаться моложе. Я бы дал ему лет пятьдесят, но, возможно, он был старше.

— Добрый день, господа, — поздоровался я. — Чем обязан вашему визиту?

— Ты, ничем, — бросил важный мужчина. — Поэтому отойди в сторону и не мешай.

— А если не отойду, что будет? — хмыкнул я. — Тот здоровяк огреет меня этим смешным мечом?

— Если огреет, то будет не до смеха, — нахмурился старший и хотел было шагнуть в мою сторону, но вперед вышел один из мастеров, придержав его за плечо, и заговорил на итальянском.

Минуту гости совещались, обратив внимание на принцесс и мистера Ма, старающегося выглядеть еще более безобидно, чем обычно.

— Ты Матчин? — спросил важный тип.

— А тебе какое дело? Мне начинает казаться, что вы не с добрыми намерениями сюда приехали, поэтому садитесь в машину и убирайтесь восвояси, пока я добрый.

— Мы здесь по поручению герцога Савойского, — сказал мужчина. — Меня зовут Джино Виллани. Он просил забрать его кузину Витторию Кристину ди Савойя.

— Ага, а меня послал император Людовик. Хотите сказать, что я должен поверить на слово первым встречным бандитам? А вон тот Рыжий — и выглядит как бандит и в розыске, как особо опасный преступник.

— Ты нам ничего не должен, — продолжал хмуриться Джино, словно это должно было меня напугать или произвести впечатление. — Но поручение герцога мы выполним в любом случае. Советую не мешать, так как если начнется драка, то пострадает очень много людей. А она обязательно начнется, даю тебе слово. И сдерживаться никто из моих людей не будет.

— Что же ты сразу не сказал, — я всплеснул руками, отступая в сторону. — Прошу, проходите уважаемые гости.

Я сделал широкий приглашающий жест, показывая на дверь. В окне второго этажа устроился Джим, наблюдая за двором и перекатывая в ладони два небольших стальных шара. На подножке автобуса уже давно сидел Василий, положив на колени знакомый нож-кастет. Принцессы вряд ли понимали, о чем мы говорим, но смотрели с любопытством. Мне же было интересно, где люди герцога Бурбона-Сицилийского, который обещал обеспечить безопасность дочери и ее подруг. Если они прятались где-то неподалеку, то могли бы уже вылезти, так как атмосфера перед домом довольно сильно накалилась.

Джино несколько секунд сверлил меня взглядом, затем кивнул собственным мыслям и решил войти в дом, но едва не упал, так как его ноги намертво приклеились к полу. В отличие от него, мастера это почувствовали гораздо раньше. Первым был рыжий амбал, с такой силой вцепившийся в рукоять меча, что у него жилы вздулись на шее. Но сдвинуть с места оружие не мог. Чем больше он прикладывал сил, тем сильнее поле держало оружие. Кстати, громила был действительно большим, но выделялся не мышцами, как Джим, а походил скорее на медведя и даже казался неуклюжим. Его я за ноги не держал, в этом не было смысла, так как оружие он отпускать не собирался.

Удерживать сразу трех мастеров было непросто. Один только рыжий доставлял проблем больше, чем его друзья, вместе взятые. Сначала он пытался использовать грубую силу, а потом решил применить какую-то технику. Но я прикинул, что мне хватило бы времени, чтобы разобраться хотя бы с двумя, прежде чем выдохнусь. И надо либо придумывать, как снизить нагрузку, либо становиться сильнее.

Подойдя к Джино почти вплотную, я хмуро посмотрел на него.

— Я никогда не отказывался от хорошей драки, — сказал я. — Хотите помериться силой, приходите в любое время. Но пугать меня не надо. Только дай мне повод!

Я наставил палец на молодого мастера, который собрался сделать какую-то поспешную глупость.

— Садитесь в машину и уезжайте, — закончил я, отпуская мастеров. — Увижу еще раз, вместо разговора будет драка, это я тоже могу тебе пообещать. И сдерживаться не буду.

— Герцог Савойский будет очень недоволен, — сказал Джино.

— Обязательно, — согласился я.

Итальянцы обернулись, посмотрели на рыжего, словно искали поддержку, но тот уже открыл дверь машины и садился в салон. Без него связываться со мной они не захотели, спешно погрузились в машину и уехали. Если они всерьез планировали напугать меня тем, что могут пострадать дочери герцогов и принцесса София Луиза, то это очень странно. Но этот рыжий был не слабее Вито, возможно, на одном уровне с китайцем Ву Ци. В этот момент подумал, что надо бы предупредить Оскара, чтобы не связывался с ним. Ничем хорошим это точно не закончится.

Пару раз глубоко вздохнув, я попытался успокоить разбушевавшееся внутреннее море. За пару минут потратил слишком много сил, поэтому хотелось забраться в автобус и поспать пару часиков в тишине. Стараясь не показывать усталость, я повернулся к принцессам Цао. Мистер Ма по-прежнему выглядел невозмутимо, а вот у Сяочжей щечки порозовели и глаза заблестели, как у голодного волка при виде упитанной овечки.

Глава 12

Когда звук мотора машины незваных гостей стих вдали, принцесса Сяочжэй решительно подошла и взяла меня под руку. Осмотрелась, остановив взгляд на автобусе.

— Поговорим? — спросила она на русском.

— Может, в доме?

Сяочжэй посмотрела на окна второго этажа, где прибавилось любопытных зрителей и слегка покачала головой.

— Автобус полдня на солнце стоит и там сейчас парилка, — добавил я. — Даже если кондиционер включить, нужно ждать…

Слушать меня она не стала и потянула в сторону автобуса, в салон которого уже поднимался Мистер Ма. Не знаю, что он сделал, но, когда вошли мы, внутри было прохладно, а из приоткрытого окна тянуло приятным теплым воздухом с запахом цветов из сада. Пока гости рассаживались за столиком, я прошел к кухне, поставил чайник. Нужно было чем-то занять себя, чтобы немного успокоить мысли, поэтому пару минут я возился с посудой и заварником, отмерив на глаз дорогого чая из жестяной баночки. В холодильнике, к большому сожалению, кроме лимона ничего подходящего не нашлось. Не подавать же гостям замороженную пиццу Василия. Зато в шкафчике нетронутым лежало любимое печенье Таси.

Подготовка к чаепитию заняла минут пять. Чжэнь порывалась помочь, но старшая сестра ее отговорила, просто строго посмотрев.

— Ваше появление в Европе не наделает много шума? — спросил я у мистера Ма, усаживаясь за стол. Он уже налил себе чаю, добавил немного сахара. — Карл Мирбах сейчас в Неаполе, обеспечивает безопасность короля Италии.

— Я его предупредил о своем визите, — сказал мистер Ма. — Так бывает не всегда, но мы стараемся поддерживать связь друг с другом, чтобы избежать недопонимания. Карл рассказал, что у тебя проблемы с культом черепа.

— Это у них со мной проблемы, а не наоборот, — хмыкнул я. — Но да, они хотят моей крови и при этом никого не боятся. Наглые настолько, что королевской власти угрожают.

— Когда-то Европа их поощряла, а теперь испугалась, — мистер Ма ухмыльнулся. — Пришло время пожинать плоды своей жадности.

— А кто были эти трое? — спросила Сяочжэй.

— Люди местного герцога. Если я правильно понимаю, герцог либо хочет поссориться с королем, либо проверяет, как сильно можно надавить на правителя. Возможен и третий вариант, что герцог просто жаден, но мне в это верится с трудом. Не переживайте, это не такая уж и большая проблема. Но я не хочу доставлять неприятности Вам, поэтому и говорил, что сейчас не лучшее время для визита.

— Мы подумали, что после новости о технике, не позволяющей мастерам использовать оружие, недовольные могут попытаться разобраться с тобой, — сказала Сяочжэй. — Могут прийти такие, как этот рыжий гигант, чтобы техника не ушла в массы. Такое уже было и не раз. Десятки талантливых мастеров были убиты только из-за того, что могли представлять угрозу.

— Все-таки я верю, что здравомыслящих людей больше.

— Кое-что мы уже сделали, — важно сказала принцесса. — Всем, кто учился у нас техникам Лу Ханя, отправили письма, что появилось новое умение, доступное только представителям нашей школы. Что это умение способно отразить неожиданное нападение мастера с холодным оружием. Это всегда было одним из слабых мест техник Лу Ханя. Сохранились его дневники, в которых он упоминал о такой возможности, но не успел реализовать.

— Планируете открыть курсы повышения квалификации? — я улыбнулся, долил себе чаю.

— Главное, скоро все будут знать, что это одна из техник, доступная только узкому кругу людей и не представляющая большой опасности остальным. Напротив, она может стать полезной. А если выяснится, что она еще и сложна в освоении, будет даже лучше.

— Я еще сам не до конца разобрался, а вы уже такую деятельность развили.

— Тебе, как создателю техники, положена четвертая часть от платы за обучение, — добавила она.

— Хорошо, — не стал спорить я, так как с самого начала не собирался держать это умение в секрете. Сяочжэй во многом была права и проще технику слить, чем бороться с последствиями. — И если честно, то я рад, что ты приехала. У меня накопилась пара вопросов по поводу лотоса.

— Обязательно обсудим, — согласно кивнула она. Наверняка настроилась на долгий спор или уговоры, поэтому сейчас выглядела довольной тем, что вопрос разрешился быстро.

— Вы где остановились? — спросил я. — Виттория говорит, что рядом с виноградниками есть несколько вилл, которые сдаются для туристов.

— Мастер Че занимается этим, — сказала она и почти минуту сверлила меня взглядом.

— Не хотите поздороваться с хозяйкой дома? Может, останетесь на обед?

— Нет, — она покачала головой. — Мы не в лучших отношениях с элитой Италии.

— Сегодня я слишком устал, а завтра планировал поехать с дядей на рыбалку. Мы несколько лет не виделись. Устроим большой пикник на природе, так что присоединяйтесь. Все разговоры о техниках и прочем можно отложить на послезавтра.

— Мне нравится идея насчет пикника, — кивнула Сяочжэй. — Жди завтра в гости. И спасибо за чай, он был очень вкусным.

— Мистер Ма, — вспомнил я вопрос, который хотел задать, — пока вы не ушли, скажите, можно ли поглощать энергию других мастеров так же, как мировое «ци»?

— Можно, но не нужно, — сказал он, приняв вид мудрого учителя. — По большей части чужая сила ядовита, если пытаться поглотить ее. Мой учитель когда-то показывал это на примере. До сих пор помню, сколько усилий мы потратили, чтобы вычистить ее из внутреннего моря. Если тебе кажется, что ты способен на это, не поглощай, а попробуй просто манипулировать, заставь течь в нужном тебе направлении. Только когда решишь практиковаться, никому не говори, что делаешь и как. Ты очень скоро поймешь, почему это важно.

— Понятно. Спасибо за совет.

Я проводил принцесс до машины, пожал руку мистеру Ма и они уехали. Затем поговорил с дядей, рассказал о планах на завтра и настоял, чтобы он взял в город Джима, на всякий случай. Девушки терпеливо ждали в гостиной на втором этаже, пока я закончу с делами и поднимусь к ним.

— Все в порядке? — спросила Виттория, встретив меня на пороге комнаты.

— Более чем, — ободряюще улыбнулся я.

Виттория проводила меня к свободному креслу и прошла к окну за высоким стулом. Дальний угол комнаты, как раз недалеко от окна, занимало громоздкое фортепьяно, на стульчике перед которым сидела Алена. Я заметил на экране ее планшета знакомую программу для перевода текста.

— Приехали за новой техникой? — догадалась Мартина. — Ничуть не сомневалась, что примчатся, едва услышав о ней.

— Виттория, прости, что не удалось их уговорить остаться, — сказал я.

— Ничего страшного, я понимаю, — она кивнула.

— Мы с дядей Ринатом решили завтра поехать на рыбалку, но вижу, что оставлять вас одних нельзя. Не в том смысле, что вы что-то устроите, а как раз наоборот. Поэтому думаю, что рыбалку можно совместить с пикником на природе. Как вы на это смотрите? Принцессы Цао уже согласились завтра составить нам компанию.

— Отдых рядом с водоемом? — уточнила Сабина. — Завтра будет жарко, без зонтов от солнца не обойтись.

— В саду была пара, — задумалась Виттория. — Надо посмотреть, подойдут ли. И еще нужно много всего подготовить. Но без помощи мне не обойтись.

— Поможем, — Сабина задумчиво кивнула. — Позвоню кузену, он организует доставку всего необходимого. А где пройдет пикник?

— Пока не знаю, дядя только поехал решать вопрос с лицензией на рыбалку.

— Можно было и без нее обойтись, — сказала она и скептически посмотрела на подруг. — Луиза, у тебя получается лучше всего с планами мероприятий, поможешь мне?

— Вы только не забудьте, что это пикник, а не бал во дворце, — напомнил я. — Обычно для него нужны только закуски, напитки и хорошее настроение. А если боитесь сгореть на солнце, то у нашего автобуса есть большой тент, как раз для таких случаев. О, хорошая мысль. У нас же походный гриль есть. Давно хотел его испытать. Надо позвонить дяде, сказать, чтобы он купил уголь и мясо.

Со стороны коридора послышался шум и в комнату ворвался взволнованный Оскар. Он оглядел нас, стойко вынес сердитые взгляды девушек. Откашлявшись, поправил костюм.

— Я слышал здесь только что был рыжий Рауд? — сказал он.

— Был, — кивнул я. — Приезжал в компании двух мастеров герцога Савойского. Хотели устроить драку, но мне удалось их вразумить.

— Они поехали в город? — спросил он.

— Остынь, — сказал я. — Этот рыжий — сильный мастер и так просто ты с ним не справишься. Он ещевернется, будь уверен. Только не советую вызывать его на поединок.

Оскар слегка помрачнел и нахмурился. Мне же в голову пришла интересная мысль и я встал.

— Девушки, прошу нас простить. Мы на минуту выйдем.

— Через час будет обед, — напомнила Виттория.

— Хорошо, мы успеем, — я прошел к двери, взял Оскара под локоть и вывел в коридор. — Давай выйдем в сад, и я поделюсь с тобой одной идеей. Кстати, как ты добрался? На пароме?

— Да. Пришлось делать крюк через весь остров.

Мы спустились на первый этаж и вышли на задний двор, откуда прошли в сад. Еще одной интересной деталью происходящего было то, что на вилле работало всего трое людей. Повар — неразговорчивый, но увлеченный мужчина и служанка, отвечающая за порядок в доме. За роскошным садом ухаживал немолодой садовник, старающийся держаться от гостей подальше. Я за все утро, пока разговаривал с дядей, видел его один раз, когда он с тачкой промелькнул в проходе живой изгороди. Мне показалось, что для такой большой виллы количество прислуги недостаточно. Надо было с дядей по этому поводу поговорить. А еще уточнить, можно ли считать за прислугу дочку повара, помогающую отцу, так как он явно не справлялся.

Мы остановились у высокой арки, увитой плющом с большими листьями.

— Слушай, Оскар, я понимаю, что тебе не терпится отомстить за убитых, но постарайся держать себя в руках. При всем уважении, Рауд гораздо сильнее и опытнее. Вряд ли ты к нему сможешь подойти достаточно близко, чтобы ударить. Тем более его сейчас прикрывают люди герцога. Хорошо, не прикрывают, а просто следят, чтобы дров не наломал.

— Что предлагаешь? — спросил он недовольно, но понимая, что я прав. — Просто ждать? И что его связывает с Савойским?

— Наняли его, чтобы на Витторию немного надавить. Виллу сейчас охраняет Джим, он работает на мою семью, и герцогу понадобился кто-то действительно сильный, способный потягаться с ним. Местные — слабаки, поэтому Савойский отправлять их под убой не хочет. Я предлагаю тебе решение, к которому часто прибегают большие кланы или богатые семьи. Раз мы знаем, где он сейчас находится и чем занят, можно нанять охотников за головами. У них слаженные команды из сильных и разносторонних мастеров. Они рыжего Рауда размотают за пять минут, даже если люди герцога решат защищать его.

— Наемники? — он снова поморщился.

— Нет, не наемники, а охотники за головами. Первоклассные охотники тебе обойдутся всего тысяч в четыреста, может, немного дороже, но они с гарантией уберут рыжего. Работают они тихо, и никто не узнает, что стало причиной смерти жертвы. Если хочешь, они принесут тебе его голову в мешке, а ты уже отчитаешься перед отцом.

— Всего четыреста тысяч? — уточнил он.

— Богачи, не умеете вы деньги ценить, — проворчал я.

— А я могу с ними?..

— Вряд ли. Я же говорю, команда у них слаженная и ты будешь только мешать. К тому же у них правило есть, заказчиков с собой не брать, так как если они пострадают, им никто не заплатит?

Оскар задумался, глядя в сторону сада.

— Если не дороже полумиллиона и они принесут мне его голову и меч, — сказал он не поворачиваясь.

Меч у рыжего был явно непростой и мог стоить приличных денег. Обычно охотники подобные трофеи оставляли себе, если их удавалось добыть.

— У меня есть на примете профи высочайшего класса, — сказал я, доставая телефон. — Сейчас отправлю им сообщение, но придется подождать. Обычно они сразу не отвечают.

Оскар угрюмо кивнул.

— Не переживай ты так, — я хлопнул его по плечу. — Понимаю, что хочется лично всадить нож в этого гада, но поверь мне, сильно легче от этого не станет. А вот проблем, хотя бы с тем же Савойским, прибавится.

— Я понимаю, — он повернулся и посмотрел очень серьезно. — Но если он еще раз сюда приедет…

— Девушки могут пострадать, когда начнется серьезная заварушка. Если бы не это, я бы им сегодня лично головы открутил. Но если он задумает какую-нибудь глупость, обещаю, что живым не уйдет.

— Спасибо.

— Подожди пару минут, я сообщение отправлю.

Чтобы не топтаться у сада, мы расположились за столиком, где я болтал с дядей. Бэру Пойзону сообщение я писал минут десять. Рассказал про рыжего Рауда, сказал, где его искать и пожелание заказчика. Обозначил сумму в пятьсот тысяч долларов, написав, что это максимум, который удалось выбить для него. Голова особо опасных преступников обычно стоит немного дороже, но есть вероятность, что кто-то уже оставил открытую награду за Рауда в гильдии охотников и Бэру удастся заработать дважды. Самое сложное в подобных заказах не убить жертву, а найти ее, поэтому охотники за работу, где нужно было кого-то искать, брались крайне неохотно.

Ответ от мистера Пойзона пришел через час после обеда. Как всегда, написал коротко и лаконично: «Буду на месте завтра утром». Выходит, что он находился где-то неподалеку, что радовало. Зная англичанина, он с одинаковым результатом мог быть и в Европе, и в Африке, и даже на Филиппинах. Не работал он, по-моему, только в Индии, где конкуренция была настолько большой, что сторонние специалисты не могли заработать даже пары сотен долларов. Кто-то даже перефразировал поговорку про китайцев, что, если есть хорошая фирма наемников, обязательно найдутся индусы, которые сделают то же самое, только лучше и дешевле. Оскара новость про охотников немного успокоила. Денежный вопрос он обещал урегулировать сразу, сказав, что нужная сумма у него есть.

Оставшийся день прошел спокойно и без неожиданных гостей. Мы с девушками посидели в саду, прогулялись по виноградникам и даже заглянули на соседнюю винодельню, где нам устроили отличную экскурсию. Хозяин винодельни лично показал производство и хранение вина, дал попробовать лучший сорт, продаваемый исключительно в Италии. Хвастался и гордился тем, что его вино закупает даже королевский дом. Во время прогулки я пару раз спиной чувствовал, что за нами следят, но сколько ни старался, никого не смог заметить. Хорошо, что Сабина держала слово и не отходила от меня далеко.

Вечером, после ужина, мы неплохо посидели в гостиной, просто болтали и строили планы на завтрашний пикник, затем провожали Софию Луизу и Мартину к соседней вилле. До их дома было всего метров двести и что меня успокоило, так это приезд мастера из Германии, который должен был обеспечивать безопасность принцессы. Виттория, как и обещала, выделила одну комнату для Сабины и две комнаты для нас с Аленой. Николай, так торопился вернуться в Рим и повидаться с Оксаной и дочкой, что сбежал сразу после обеда, а дядя Ринат и Джим заняли наш автобус, хотя Виттория и предлагала им остаться в доме, в пустующей комнате для прислуги. Сабина, кстати, обещала, что уже завтра к обеду приедет несколько человек, которые помогут организовать на вилле комфортное пребывание знатных персон. Ей категорически не понравилось, что в доме была всего одна служанка, которой было тяжело помочь всем. Думал, что Виттория будет против или станет возражать, но она, напротив, даже поблагодарила.

Поздно ночью, когда хозяева и гости виллы спали, я проснулся, почувствовав чье-то присутствие. Открыв глаза, минуту прислушивался к ощущениям. Электронные часы на комоде показывали три часа ночи. Еще раз уловив едва заметное колебание силы, я поднялся, быстро надел шорты, не забыв застегнуть карабин с кобурой боевого стержня. Гостевая комната имела балкон, выходивший в сад и открывающий прекрасный вид на виноградники. Выйдя на балкон, я перемахнул через перила и рухнул в сад. Стоило бы оббежать дом и разбудить Джима в автобусе, но в этот момент я точно поймал знакомое присутствие мастера, исходившее со стороны виноградников. Не знаю, насколько далеко он был, но я точно мог указать направление. Возможно, он только прицеливался к дому или осматривал его со стороны.

Пригнувшись, я побежал в сторону виноградников, ориентируясь на слабый свет растущей луны. Хорошо, что ночь была безоблачной, иначе без фонаря здесь легко можно сломать шею. Кинетическое поле я пока не задействовал, чтобы не выдать себя, ограничившись доспехом духа. Примерно в трехстах метрах от виллы, располагался небольшой свободный пятачок земли, окруженный виноградниками. Отсюда прекрасно просматривался дом, окно гостевой спальни, и именно отсюда исходил отголосок силы, который меня разбудил. Осторожно подкравшись к площадке, я прислушался. Негромко шелестели листья, пахло чем-то незнакомым и сигаретным дымом. Активировав кинетическое поле, я вышел на свободный участок земли. Скорее всего, здесь складировали виноград, когда его собирали, так как вокруг виднелись очертания ящиков и еще чего-то непонятного. На одном из ящиков сидел мужчина в черном плаще и курил, пряча огонек в ладони.

— Руки потом пахнуть будут табаком, — сказал я.

— Отличным табаком, — поправил он, говоря на хорошем английском языке. — Ненавижу современные сигареты, ароматизаторы и прочую химию. Во всем мире осталось всего несколько человек, выращивающих действительно ароматный табак. Не кастрированный фермерами сорт, не имеющий запаха, а настоящий табак.

— Очень познавательно, — хмыкнул я, сжимая боевой стержень в ладони. — Никогда не понимал эту пагубную привычку.

— Мой отец тоже ее не понимал, но курил трубку. Говорил, что это делает его голос ниже, отчего окружающие лучше слушали.

Сказать что-то существенное о сидевшем на ящике мужчине я не мог. Черная одежда, плащ и тактическая тканевая маска с прорезью для глаз. Он приподнял маску до носа, открывая подбородок. Сигаретным дымом, кстати, пахло сильно, несмотря на легкий ветерок. Привкус у дыма был необычный, совсем не такой, как от сигарет, которые курили знакомые наемники. Почти минуту мы молчали. Он затушил сигарету, смяв ее в ладони, и убрал в карман плаща. Достал вторую и почти сразу затянулся, выдохнув облачко дыма.

— Как плечо? — спросил он.

— Нормально, почти зажило.

— Думал, пробьет вас обоих навылет, — спокойно сказал он. — Просто не обращай внимания на них.

Я скосил немного взгляд в сторону. Метрах в пятнадцати от нас в воздухе чувствовался едва заметный отголосок силы. Возможно, он контролировал один или несколько стальных стержней, держа их на расстоянии, чтобы не угодили в кинетическое поле.

— Не люблю оставлять за спиной что-то, что может в будущем вылиться в проблемы, — сказал он. — Заказчика, пожелавшего смерти дочери герцога Бурбона-Сицилийского, сегодня тихо убрали вместе с телохранителем. Ему теперь все равно, а я вознаграждение уже получил.

— Значит, ты не охотник и не наемник? — я скорее констатировал, чем спросил. — Они заказы на полпути не бросают.

— Даже среди первых сложно найти таких, кто идет до конца, когда уже не перед кем отвечать не нужно, — он даже рассмеялся. — Особенно когда гонорар уже уплачен. Только если это навредит репутации, тогда могут постараться. А про вторых и говорить нечего.

— Ну а если заказчику теперь все равно, может, скажешь, кто это был?

— Этот вопрос затрагивает живых, но я скажу, в виде компенсации за ранение, — лица мужчины видно не было, но мне показалось, что он посмотрел вопросительно, поэтому я кивнул, соглашаясь на сделку. — Роберто ди Фердинанд Бурбон-Сицилийский.

— Никчемный сын герцога? — удивился я.

— Я когда-то был знаком с его телохранителем. Он знал о моей проблеме, поэтому позвонил и предложил работу.

— Просто из любопытства, много заплатили?

— Сто тысяч наличными и горсть алмазов, — судя по тону, он поморщился. — Не самых больших и дорогих, потянет тысяч на пятьсот в лучшем случае. Знал, что нельзя верить заверениям об исключительном качестве камней, но все оказалось еще хуже.

— Подожди, — я остановил его, пытаясь связать все сказанное в единое целое. — То есть, сына герцога убили вместе с телохранителем? И на кой черт ему заказывать сестру?

Мой собеседник только развел руками. Докурил вторую сигарету и убрал окурок в карман к первому. Стряхнул с ладоней пепел. Я же взъерошил волосы, но более осмысленным происходящее не стало.

— Хорошо, — сказал я, махнув рукой на все сложные вопросы. — Проблемой меньше. Надо только придумать, что сказать герцогу.

— Здесь, — он похлопал по ящику, на котором сидел, — тело. Я знаю технику, неотличимую от черного огня. Ни у кого вопросов не возникнет.

— Что за техника?

Мужчина посмотрел на меня, немного наклонив голову.

— В смысле, что за «черный огонь»? — добавил я. — Никогда о таком не слышал.

— А, понятно, — он кивнул. — Существует группа наемных убийц, которая так и называется Черный огонь. Их отличительной меткой является умение самовозгорания, когда тело сгорает за считанные минуты в очень жарком пламени. Остаются лишь сильно обугленные кости и установить личность после этого крайне сложно. Нужно говорить, что ни одного из их группы еще не взяли живым?

— Никогда о них не слышал, — я посмотрел немного удивленно на собеседника и ящик под ним. — Хорошо, скажу герцогу, что преследовал мастера воздуха и он сам себя поджег.

Он кивнул, встал с ящика, снял крышку и легко вытащил тело с мешком на голове. Встряхнул его и бросил на землю.

— На железнодорожном вокзале Рима есть камера хранения, — сказал он. — Рядом стойка с администратором. Если оставить письмо для седьмой ячейки хранения, я узнаю о нем в течение суток. Ответ придет туда же. За умеренную плату решу любую проблему.

— Нет, спасибо, я предпочитаю самостоятельно решать собственные проблемы.

— Ситуации бывают разные, — многозначительно сказал он.

— Странно, что такой человек, как ты, занимается подобным. Частные заказы, особенно на головы самой высокой знати — это какой-то особо хитрый способ самоубийства.

Он выпрямился, полез в карман за третьей сигаретой, закурил. Интересно, как он их поджигает так ловко?

— Деньги нужны, много и сразу — неохотно признался он.

— На яхту не хватает? — улыбнулся я и быстро поднял руки, почувствовав холодок на спине. — Прости, прости, не хотел обидеть. Просто мы на днях катались на яхте герцога, которая стоит миллионов двадцать пять. Для него это деньги на развлечение, а свободному наемнику подобную сумму не собрать и за всю жизнь.

— Это правда, — сказал он так холодно, что я подумал, как бы сигарета у него в руках ни превратилась в сосульку. — Но мне деньги нужны не на яхту. Чтобы долг не рос, мне в этом году нужно собрать еще восемь миллионов.

Было видно, что он пожалел о сказанном. Он пару раз сжал и разжал кулаки и мне показалось, что даже воздух немного похолодел. Выходит, тема эта очень болезненная, но я все же решил ее немного развить.

— Если это только проценты, то стесняюсь спросить, насколько большой сам долг? — я нервно хохотнул, затем откашлялся. Оглядевшись, нашел недалеко удобный ящик и уселся на него. — Проще помереть, чем отдать. Или прибить того, кому должен. У меня знакомые наемники за пару сотен тысяч убивали. Нет… ну… Хочешь, я твоим кредиторам сообщу, что прикопал тебя здесь, под виноградником?

— Они отнюдь не глупые люди, — он покачал головой, закрыл большой ящик крышкой и уселся на него. Посмотрел на тело, лежащее перед нами. Вроде немного успокоился. — Мне умирать нельзя. Иначе я бы рассчитался с ними, как подобает…

— Я за сумму, в десятки раз меньшую, чем проценты по этому долгу, найду команду наемников, которые и из подвалов королевского дворца кого хочешь вытащат. Если они кого-то из твоих родных в заложниках держат…

На меня посмотрели, как на ребенка, ничего не понимающего в жизни. Но голову даю на отсечение, что я попал почти в цель.

— Хотел тебе работу предложить, — сказал я задумчиво. В голову залетела мысль, закружилась, привлекая внимание и говоря, что она очень хорошая и ее не надо выгонять. — Один арабский принц досаждает двоюродной сестре короля Италии и портит мне планы.

— За пятьсот тысяч он прекратит досаждать и портить, — сказал мой собеседник. — Деньги вперед, только наличными или драгоценными камнями.

— Ты знаешь, что расценки у тебя грабительские?

— Принц, — он начал разгибать пальцы на левой руке, — наверняка охрана в виде мастера, возможно, двух, плюс недовольство местной власти.

— А ты никогда не хотел поработать на какой-нибудь клан? Или даже войти в его состав вместе с семьей?

— Платят мало, — довольно быстро ответил он.

— А сколько ты должен? — уточнил я. — Есть у меня на примете маленький клан, который, правда, только собирается заявить о себе. Но он перспективный, с большими связями и сильнейшими в мире мастерами.

— И они готовы расстаться с сотней миллионов ради старого мастера? — саркастически хмыкнул он.

— Деньги, конечно, огромные, — я слегка поморщился. — На них можно целую флотилию кораблей построить, команду нанять и еще груз закупить… Есть у меня в заначке штука, которую можно продать за эту сумму. Надо только пару звонков сделать. Ты торопишься?

На меня ночной гость посмотрел подозрительно и оценивающе.

— Давай сделаем так, — я встал. — Я сейчас сбегаю к дому за телефоном. Если вернусь и обнаружу горящее тело, то останемся при своих. Утром скажу герцогу, что дрался с воздушным мастером и он сам себя сжег, чтобы не сдаваться. Оставь только рядышком пару стержней, которые вокруг летают. Если дождешься меня, поговорим предметно. Долг у тебя астрономический, ничего не скажешь. Но если с помощью денег можно решить все проблемы, то я готов сделать вложение на развитие клана. Только один маленький вопрос, перед тем как мы возьмем паузу для размышлений. Мы как-то спешили на помощь англичанам, отдыхающим в бухте Фунду, но не успели. До сих пор интересно, из-за чего все произошло. Говорят, что они партию алмазов присвоили.

— Фунду, — он произнес это слово сквозь зубы. — Надо заплатить местным шаманам, чтобы подняли тела из могил и снова их убить. Эти крысы несколько лет отщипывали от каждой партии десять, иногда пятнадцать процентов. А когда все вскрылось, продались американцам.

— Тогда хорошо, что мы опоздали, — сказал я. — Сейчас телефон принесу и побеспокоим несколько важных людей в Англии.

Пока я шел к дому, было время все еще раз тщательно обдумать. Деньги, пусть и огромные, сейчас не играли большой роли, задумка была в другом, и до этого момента я никак не мог найти повод воплотить ее в жизнь. Мама бы на это ни за что не согласилась, но брат обязательно одобрит. Скажет, что я слишком расточительный, но поддержит.

Войдя в дом через главный вход, оказавшийся незапертым, я поднялся в свою комнату, нашел телефон и спустился тем же путем. Во дворе, освещенном парой уличных фонарей, меня ждал Джим в шортах и сланцах. Почувствовал кинетическое поле, про которое я забыл.

— Все нормально, — негромко сказал я. — Присмотрите с Василием за домом, а я прогуляюсь немного. Здесь недалеко, метров двести на юго-восток.

Он проводил меня до сада, оставшись у дома. Я надеялся, что меня не заметит мастер, дежуривший у соседнего дома, вроде обошлось. Пока шел обратно, немного переживал, что сейчас увижу яркое пламя и горящий труп. Мастер в черном меня все-таки решил подождать. Может, чтобы утолить любопытство, а может, действительно попал в очень сложную ситуацию. Он сидел все там же, на ящике и курил.

— Табаком пахнет уже за десяток метров, — сказал я, выходя на площадку. — Еще немного и его почувствуют в ближайшем городе.

Он промолчал, но сигарету затушил и убрал во внутренний карман плаща, собираясь докурить позже.

— Будем звонить в торговый дом Хантов, — сказал я, включая телефон. — Надеюсь, они на меня не сильно обидятся, что разбужу посреди ночи.

Телефона самого Ханта у меня не было, но зато остался номер Джорджа Грэя. Вот ему я и позвонил. Пришлось ждать десяток гудков, после чего в трубке раздался сонный голос.

— Грэй слушает.

— Прости, что разбудил, — как можно более бодрым голосом сказал я. — Это Матчин беспокоит. Понимаю, что время позднее, но у меня дело, не терпящее отлагательств. Точнее, надо принять решение прямо сейчас…

— Говори, я внимательно слушаю, — перебил он меня.

— Мой учитель оставил у вас маску, с ней все в порядке?

— Когда я ложился спать, все было отлично, — его голос стал чуть менее сонным. — Что случилось?

— Учитель сказал, что внутри действительно спрятано уникальное и чрезвычайно сильное умение защиты, он только недавно в нем разобрался. Наверняка потерял интерес к ней, как понял суть, но был доволен результатом, что большая редкость. Он хочет маску продать. Желательно в ближайшие пару недель и организовать все на Сардинии. Обещал быть на мероприятии.

— Если надо продать, то это к мистеру Ханту, — с легким облегчением сказал Джордж.

— Я номер его телефона не знаю. Да и решить все надо быстро, пока учитель не передумал. Он говорил, что за такое сокровище миллиард отдадут и еще драться будут. Мне это тоже важно, так как он меня этому умению научит, и я смогу провести демонстрацию перед торгами, чтобы повысить интерес публики. Условие у него только одно, чтобы стартовая цена начиналась от ста… ста пятидесяти миллионов. Но я думаю, что это еще мало, учитывая, за сколько князь Разумовский продал не самую хорошую, по словам учителя, технику. А в маске хранится настоящий шедевр и величайшее наследие древних мастеров. Мне нужна будет неделя на освоение техники, потом, если потребуется, могу помочь с рекламой.

— Миллиард, говоришь? — немного сонно протянул он, щелкнул выключателем лампы и сел на кровати.

— А может и больше, — лукаво добавил я.

— Или как вы русские говорите, дырку от пончика, — хмыкнул он. — Я с мистером Хантом поговорю и до обеда с тобой свяжусь.

— Отлично, буду ждать звонка. Спасибо.

— Тебе спасибо.

Я положил трубку, посмотрел на мастера и широко улыбнулся.

— Деньги будут. Знаю как минимум парочку идиотов, готовых выложить за старый артефакт миллионов четыреста. Они, падлы, технику моего отца продали примерно за такую сумму. В общем, я твой долг оплачу. Считай, что это цена за то, что ты с семьей войдешь в клан, который я создам, когда стану великим мастером. Это планы на ближайшие несколько лет, поэтому пока придется просто поработать на семью Матчиных. Нужно будет переехать в Москву, это обязательно. У меня есть несколько пустующих квартир в центре города, поэтому с жильем проблем не будет, даже если у тебя большая семья. Мастерам мы платим двести пятьдесят тысяч в год, плюс премии. Сейчас в России неспокойно, а у нас всего два мастера, не считая маму и меня с супругой. Если есть встречные предложения, готов выслушать.

На площадке на минуту повисло молчание.

— И ты всем, кого встречаешь впервые, предлагаешь такие щедрые условия? — спросил он.

— Нет, — спокойно ответил я. — У меня строгие критерии отбора людей.

— Если ту вещь, которую хочешь продать, никто не купит?

— Будет неприятно, поэтому надо постараться, чтобы купили. Есть у меня предчувствие, что на аукцион могут заглянуть нехорошие люди и попытаться сорвать его. Нужна будет твоя помощь, но это детали, которые можно потом обговорить.

— Я подумаю над предложением, — подытожил он.

— Без проблем, — я кивнул, затем показал пальцем вверх. — Перед тем как ты тело запалишь, окажи услугу, попробуй пробиться через кинетическое поле. Я одновременно две техники использую и хочу проверить, как они будут реагировать на метательные снаряды.

Ночной гость встал, щелкнул пальцами и тело на земле вспыхнуло ярким и очень горячим пламенем. Я даже ладонью глаза прикрыл от яркого света и жара, ударившего в лицо. В этот момент сверху в купол кинетического поля вошло три снаряда. Думаю, от такого всплеска силы проснулся даже мастер, охраняющий виллу принцессы Софии Луизы. Как горячие иглы в парафине, снаряды начали прожигать кинетическое поле, уверенно спускаясь к земле. Любопытная техника. Взять кузена Мартины и Оскара, охраняющего короля Испании, не уверен, что поле Лу Ханя в его исполнении смогло бы замедлить подобный снаряд.

Я улыбнулся, представив, что сейчас бы сказала Сяочжэй, если бы увидела подобное. Если будет зазнаваться или хвастаться, обязательно проведу демонстрацию этой техники. Не удивлюсь, если ночной гость уже сталкивался с подобным полем и знал, как пройти защиту.

Привыкнув к яркому свету от огня, я сдвинул ладонь от глаз, наблюдая, как три стальных стержня уверенно движутся к земле. Улыбнувшись, я подключил вторую технику, о которой упоминал, и они замерли, стремительно растрачивая накопленную энергию. Еще одно усилие и стержни беззвучно упали на землю. Ночного гостя рядом уже не было, а резкий порыв ветра взметнул и не думающее гаснуть пламя, прогнав с виноградников табачный дым.

— Нет, такой специалист нам определенно нужен, — тихо сказал я.

Встав с ящика, я потянулся и пошел будить обитателей виллы. Не скажу, что безоговорочно поверил гостю, поэтому бдительность терять не будем. Посмотрим, во что это выльется. И еще, надо бы уточнить, действительно ли убили наследника герцога. Эта новость не менее громкая, чем покушение на его дочку и нападение на дворец.

* * *

Сидя на берегу большого озера с удочкой, я задумчиво смотрел на поплавок, тихо покачивающийся на волнах. Мою удачу хорошо описывало то, что за все утро не клюнула ни одна рыба, даже самая маленькая и глупая. Возможно, дело было в отсутствии наживки на крючке, но кто бы обращал внимание на подобную мелочь. Погода с утра была замечательной, яркое солнышко, редкие тучки и прохладный ветерок рядом с водой. Прекрасный повод, чтобы отбросить заботы и просто наслаждаться природой.

Справа послышался плеск воды. Мистер Ма, пряча лицо от солнца под большой белой панамкой, ловко подсек рыбу и принялся азартно сматывать леску. Удочка в какой-то момент изогнулась, собираясь сломаться, но даже если бы он тянул из воды бегемота, она бы и не скрипнула в его руках. Наконец над водой показалась крупная серебряная рыба с маленькой головой и блеснувшей на солнце чешуей. Минимум сантиметров тридцать, если убрать мощный задний плавник. Рыбина отказывалась сдаваться, намереваясь сорваться с крючка. Мистер Ма подхватил ее, взвесил в ладони с улыбкой на лице и отправил в ведро, стоявшее рядом. Он поймал уже десятую рыбку, но в ведро бросил только вторую, отпуская более мелких. У дяди Рината, сидевшего слева, в ведре было четыре рыбки, но размерам они уступали тем, что клевали у китайца.

До нас донесся девичий смех и приглушенный звук голосов. Я оглянулся, бросив взгляд на пару больших зонтов от солнца, под которыми разместились столики и складные стулья. Девушки в компании Оскара расположились метрах в десяти позади, подготавливая все к позднему завтраку. Наш автобус отсюда видно не было, он стоял с другой стороны дороги. Джим и Василий сейчас занимались мясом, которое замариновали еще накануне вечером.

Из дома мы сбежали как можно раньше, почти сразу, как приехали люди герцога Бурбон-Сицилийского. Я им успел рассказать короткую версию истории, как столкнулся ночью с мастером воздуха, как попытался его догнать и как он превратился в факел. Площадка, где сгорело тело, полыхала до утра. Огонь успел перекинуться на ящики и изрядно подпортил ближайшие кусты винограда. Я не смотрел, что осталось от тела, но думаю, что не много.

— Дядя Ринат, — я отложил удочку и подсел ближе к дяде. — Скажи, как ты смотришь на появление в России рода Матчиных? Не как обычной семьи, а в роли большого и сильного клана.

— Ты же всегда только и об этом мечтал? — он посмотрел на меня, затем улыбнулся. — Ходил смурной и твердил, что создашь свой клан, добьешься уважения всех, глав кланов и даже Императора Тайсе. Мы с твоей мамой смирились с этой мыслью. Или ты уже передумал?

— Нет, не передумал. Просто сомнения появляются разные…

— Гони сомнения прочь! — рассмеялся он. — Из тебя выйдет лучший в мире глава клана. Потребуется время на шлифовку, чтобы стереть шероховатости характера, но со временем получится то, что нужно. А если пугают административные дела и прочее, ты можешь всегда положиться на Сашу. Он ради этого и старается.

— Спасибо, — я тоже улыбнулся. — Для клана нужно будет много денег, поэтому я кое-что придумал. Хочу продать один артефакт, пока на него спрос есть и нанять сильного мастера. Мне нужна будет ваша помощь, поэтому оставим пока в покое арабского принца. Позже с ним разберемся. Я тебе свой план расскажу вечером.

— Светлана будет ругаться, — он покачал головой. — Хорошо, выслушаю тебя вечером. Может, дам пару советов, а то твои планы иногда не учитывают очевидные вещи.

— Зато всегда работают.

— Что еще более странно.

Я положил руку ему на плечо, улыбнулся и ушел к столам. Девушки, уже заканчивали подготовку обсуждали что-то важное, не сразу обратив на меня внимание. Даже Алену в этот разговор втянули, общаясь и на английском, и на испанском языках. Сяочжэй, сидевшая за ближайшим столиком и наблюдавшая, как рыбачат мужчины, поманила меня и продемонстрировала небольшой термос.

— Давай, — я кивнул.

Она налила янтарного цвета напиток в крышечку, протянула мне. Это оказался восхитительный чай с неярким, но заметным вкусом облепихи и меда. И сахара ровно столько, сколько нужно, хотя они сладкий чай не пьют.

— Мистер Ма кажется очень довольным, — сказала Чжэнь. — Не знала, что он любит рыбалку.

— Правду говорят, что клюет только у того, кто любит рыбачить, — важно заметил я.

— Поэтому у тебя не клюет? — сказала Сяочжэй. У нее, как и сестры были похожие панамки, защищающие от солнца. И судя по длинным рукавам платьев, загорать они не любили.

От автобуса к нам шел Оскар, неся в руках большую тарелку с ароматными кусочками жареного мяса.

— Прошу прощения, — у меня в кармане завибрировал телефон. Я поймал осуждающий взгляд Сяочжэй. — Это очень важный звонок. Кстати, вам тоже будет интересно.

На экране отобразился номер Джорджа Грэя.

— Кузьма слушает, — сказал я в трубку.

— Доброе утро, мистер Матчин. Оливер Хант беспокоит.

— Узнал. Рад слышать.

— Звоню по поводу аукциона. Ваш учитель еще не передумал продавать маску?

— Нет, еще не передумал. Условия те же, провести все на Сардинии через две недели. Это приемлемо?

— Конечно, — сказал он. — Очередной аукцион состоится ровно через четырнадцать дней в Кальяри. Сроки небольшие и мы надеемся, что рекламная акция будет успешной. Если планируете продать что-то от себя, дайте знать за неделю до торгов. И еще, мне поступило несколько запросов о покупки маски без аукциона. Вопреки расхожему мнению, в некоторых случаях это может сулить большую прибыль.

— Нет, учитель на это не пойдет.

— Хорошо. Что насчет рекламной акции? Вы точно успеете овладеть техникой за неделю?

— Успею, — уверенно сказал я.

— Тогда я свяжусь с Вами через шесть дней.

— Договорились.

— Приятно иметь с Вами дело, мистер Матчин. До свидания.

Я убрал телефон и посмотрел на Сяочжэй. Девушки, кстати, перестали что-то обсуждать и тоже слушали с большим интересом, как и Оскар, облизывающийся на аппетитные кусочки мяса. Но я специально перешел на японский, чтобы не подслушивали.

— Новость такая, — сказал я Чжэнь, — через две недели на Сардинии пройдет аукцион торгового дома Хантов, где я собираюсь продать маску, ту самую. Внутри нее скрыта необычная техника защиты, которая мне показалась интересной. Отговаривать или что-то советовать не буду, скажу только, что она требовательна к мастеру. Бармалеи из Африки решили разыграть маску только потому, что не смогли использовать или не разобрались. Через неделю я продемонстрирую эту технику для будущих покупателей.

— И ты хочешь ее продать? — спросила Сяочжэй, когда сестра перевела ей новость.

— Почему нет? Я ее уже освоил и обещаний не учить других давать не нужно. Продаю ведь не технику, а старый артефакт. Как им распорядится покупатель — это его личное дело. Может, он ее просто на стену повесит и любоваться будет.

— Тогда, может быть, нам не стоит тратить деньги на маску, а купить у тебя технику? — хитро прищурилась Сяочжэй.

— Не продам, даже не проси. Давайте лучше завтракать.

К нам подошел мистер Ма, неся в руках ведерко уже с тремя рыбками.

— Если угли еще горячие, хочу их приготовить, — сказал он, продемонстрировав рыбу, и направился дальше к автобусу. — К тому же у нас гости…

Я оглянулся на дорогу и заметил вдалеке фигуру с тросточкой, неспешно идущую в нашу сторону. Не узнать Бэра было сложно. В дорогом белом костюме у озера он смотрелся неуместно, как рыбак на балу во дворце. Решив не беспокоить девушек, я направился ему навстречу. Заметив меня, он остановился у небольшого холма, откуда открывался замечательный вид на озеро. Только поднявшись туда, я заметил вдалеке неприметную машину, на которой приехал Бэр.

— Привет, — поздоровался я, пожав руку англичанину. — Выглядишь на десять из десяти. Тренировки пошли на пользу?

— Доброе утро, Кузьма, — он лучезарно улыбнулся. Я его таким довольным и жизнерадостным никогда и не видел. — Ты был прав, говоря о перекосе баланса. Приятно чувствовать себя здоровым и сильным. Американцы только деньги берут и голову морочат, говоря о засоренности каналов, прописывают грязевые ванны и сомнительные процедуры. Тебе стоит открыть клинику и зарабатывать на этом.

— Спасибо, но у меня нет на это времени. Я студентам достаточно времени уделить не могу, не говоря уже о чем-то другом. Вы быстро добрались до Сардинии, все нормально?

— Прилетели еще вчера, самолетом из Милана. Ты прости, что побеспокоил на отдыхе, — он посмотрел в сторону нашего лагеря, — но мне надо спешить. После работы лучше всего как можно быстрее покинуть страну, хотя бы на пару недель.

— А вы что, уже управились с рыжим?

— Ночью, — кивнул он. — Это было не сложно.

— Однако, — я с удивлением посмотрел на улыбающегося англичанина.

— Я взял на себя смелость сделать все с шумом. За голову Рауда рыжего была назначена награда одним французским банкиром и официально мы выполняли его заказ, оставив на теле требуемую метку. Твой заказчик может быть спокоен, его имя в этом деле не всплывет. Очень скоро местные власти будут знать, что это сделала моя команда по поручению француза.

— Очень удобно, получить за одну голову сразу две награды, — хмыкнул я. — Но работа выполнена и это главное.

— Да, это тот редкий случай, когда сразу на два заказа уходит два дня. Осталось получить гонорар и хорошенько выспаться.

— Власти не будут против, что вы пошумели?

— Власти обычно закрывают глаза на материальный ущерб и разрушения, если охотники ловят разыскиваемых преступников. В разумных пределах, конечно, которые мы не переходили. Поэтому нам и стоит уехать как можно быстрее, чтобы не мозолить им глаза.

— Хорошо. С наградой проблем быть не должно, сейчас Оскара позову и рассчитаетесь. Надо только предупредить его, чтобы голову не приносил, не приведи боги девушки увидят. Спасибо за оперативность.

— Всегда, пожалуйста, — он показал белоснежные зубы в холодной улыбке хищника. — Если возникнут проблемы, ты знаешь к кому обратиться.

Я уже собрался уходить, но в последний момент остановился.

— Бэр, значит, вы из Милана прилетели?

— Да, — кивнул он.

— А первая работа была связана с убийством молодого мужчины и его телохранителя, мастера?

— Ты же знаешь, я не могу раскрывать подробности заказов, — спокойно сказал он.

Мы несколько секунд смотрели друг на друга, затем он едва заметно кивнул. Хотя мне это могло лишь показаться, настолько незначительным было движение головой. Я, кажется, начал догадываться, почему у него такое хорошее настроение с утра. Если первый заказ был очень опасный, в плане последствий, и его следовало держать в тайне, то у Бэра появлялось отличное алиби. Он всегда может сказать, что был на Сардинии и охотился на особо опасного преступника. А то, что убили наследника герцога, он ничего и не знает. Нет, Бэр никогда не врет, но может правду просто не рассказывать.

— Со мной сейчас рядом дочка герцога Бурбон-Сицилийского и я очень переживаю, что тот же самый человек может заказать ее. Или уже заказал. Надеюсь, тебе он таких предложений не делал?

— Не беспокойся, этот человек не сможет так поступить. По крайней мере, пока находится в здравом уме. Дам тебе дружеский совет, не лезь в политику прогнившей Европы. Глядя на нее сверху, может показаться, что все хорошо и радостно, но стоит снять тонкий верхний слой и появляются кровь, кости и гниль. Поверь, я знаю, что говорю.

— Ты чертовски прав! — я протянул ладонь, чтобы крепко пожать ему руку. — Пойду позову Оскара. Рад был тебя видеть.

— Взаимно, — он кивнул, оставшись на пригорке, глядя на озеро серьезным и задумчивым взглядом.

Я же шел обратно, думая, что насколько было бы проще жить, если бы некоторые люди не врали, хотя бы из принципа, как Бэр. Но что-то я сомневаюсь, что у них есть принципы.

Глава 13

Сжимая нож-кастет, Василий наступал на меня, методично нанося рубящие и колющие удары. Уклоняться было не так просто, так как он мастерски владел ножом, даже таким неудобным, как этот. Приходилось быстро двигаться, подныривать под удары и не выпускать из виду нож, что получалось не всегда. На легкой рубашке уже красовалось несколько длинных разрезов, и я задумывался, чтобы снять ее, но не хотел смущать зрителей. Девушки дружной, или почти дружной компанией удобно расположились в беседке, пили холодный лимонад и просто отдыхали.

Очередной замах Василия начал терять скорость, словно увяз в густой смоле, и я резко подался вперед, перехватывая его руку, и обозначил удар кулаком в корпус.

— Почему именно этот неудобный нож? — спросил я, отпуская его руку. — У него же рукоять тяжелая, клинок не сбалансирован, он хотя и большой, но глубокую рану не нанести.

— Неудобный, — согласился Василий. — Но он единственный не ломается в руках, когда я силу использую.

— Не понимаю, зачем нож мастеру рукопашного боя?

— Контроль тренирую. Как с ним начал заниматься, прогресс в основных умениях появился. Мне Геннадий Сергеевич посоветовал.

— Если в этом смысле, тогда полезно. Мне боевой стержень тоже помогает.

Василий поморщился, вспомнив, как пробовал его использовать. Он едва кисть и пальцы не сломал, пытаясь нанести удар.

— Так, давай отойдем и попробуем еще раз.

— Неудобная техника, — сказал он. — Ты просто не ожидаешь, когда оружие вязнуть начинает. А если ждешь, то теряешь инициативу.

— Если бы поле, создаваемое госпожой Цао, работало, ты бы даже взмахнуть оружием не смог.

— А без оружия это работает?

— Третий раз спрашиваешь, — напомнил я. — Нет, не работает. Повлиять можно только на предметы, через которые ты пропускаешь силу.

Он кивнул и направился в дальнюю часть двора, откуда мы начинали движение в сторону дома. По середине площадки проходила граница поля, которое контролировала Сяочжэй. Она пыталась почувствовать чужеродную энергию вторгшегося мастера и захватить ее, но не получалось. Четвертый день не получалось. Я по-прежнему считаю ее невероятно талантливой женщиной, но недоработанная техника давалась ей с трудом. Не знаю, сколько бы я потратил время, если бы кто-то решил меня подобному научить год назад. Думаю, что гораздо больше. Сяочжэй, по крайней мере, уже могла почувствовать вторжение Василия в поле, но не могла захватить его оружие. Жаль Оскар уехал на несколько дней, чтобы поговорить с отцом. Он мог бы использовать больший объем силы, и учеба бы двигалась быстрее.

Пока Василий готовился, я подошел к Сяочжэй. Она сидела на удобном стульчике, под садовым зонтом, держа в руке стакан с лимонадом.

— Не знаю, что ты пытаешься сделать, но движешься совсем не в том направлении, — сказал я через Чжэнь и протянул руку, чтобы взять ладонь старшей принцессы. — Я же говорю, нужно почувствовать давление силы и сопротивляться ей. Василий, подойди, пожалуйста, еще раз.

Держа Сяочжэй за руку, я мог почувствовать энергию, которую она превращает в кинетическое поле и даже повлиять на него. Не нужно было смотреть, чтобы понять, когда Василий пересечет границу поля. Появилось легкое давление, словно кто-то пытается с той стороны сжать твою силу и нужно было лишь противостоять этому. Оглянувшись, я увидел, как нож Василия просто замер в пространстве. Теперь при всем желании он не мог сдвинуть его, пока использовал силу. Он знал хитрость приема, поэтому выждал немного, затем просто перестал пропускать энергию через нож и вернул над ним контроль.

Сяочжэй кивнула, как бы говоря, что поняла. Я отпустил ее ладонь и направился к Василию. Просто так тренироваться было бы скучно, поэтому мы устроили небольшой учебный поединок. Можно похвалить его успехи в тренировках. За довольно небольшой срок он очень близко подошел к созданию идеальной сферы из чистой силы и осторожно приступал к попыткам ее сжать. Для решения этой задачи нужны терпение и усидчивость. Когда он этот прием освоит, покажу ему, как усилить основную технику.

Пока Сяочжэй тренировалась, я тоже без дела не сидел. Я следовал совету мистера Ма и пытался управлять потоками силы, которые использовал Василий. Первые два дня ничего не получалось, но уже сегодня это дало неожиданные результаты. Я мог «поймать» его оружие и без помощи кинетического поля, но пока это требовало серьезной концентрации.

Василий снова пошел в атаку, стараясь держать нож так, чтобы не вывихнуть кисть, если оружие внезапно застрянет. Пока мы двигались до границы кинетического поля, он раза три чиркнул меня по плечу и едва не приложил кастетом в челюсть. К сожалению, и в этот раз у Сяочжэй ничего не получилось.

— Перекур, — сказал я, когда мы почти добрались до зонтика Сяочжэй. — Который час?

— Полчаса до полудня, — сказал Василий, бросив взгляд на небо. Он убрал нож, покрутил немного кистью и потер небольшие синяки ниже костяшек пальцев, оставшиеся от кастета.

— Тогда на сегодня можно закругляться. Сейчас гости должны приехать.

Мистер Хант созвонился со мной еще накануне, интересовался, выучил ли я новую технику. Сказал, что чем раньше мы рекламную акциюзапустим, тем больше привлечем внимания к аукциону. Я смотрел новости в интернете и пока слухов было немного. Насколько знаю, крупным игрокам нужно время, чтобы подготовить деньги. Из кармана такие суммы не достают, поэтому о каждом аукционе заявляют заранее.

Я только успел принять душ и переодеться, когда к вилле подъехал большой внедорожник. Еще несколько машин слишком поздно поняли, что им в маленьком дворе места не останется, поэтому принялись разворачиваться на узкой дороге. Оливер Хант выглядел как всегда невозмутимо. Костюму он предпочел летнюю рубашку и бежевые брюки, а немного отросшие волосы стянул на затылке. В общем, выглядел он как турист на отдыхе. Вместе с ним в машине ехали два незнакомых мне мастера. Первый — высокий, крепкий мужчина лет тридцати пяти. Вид строгий, очень важный, а во взгляде мелькает превосходство, которое он старательно пытается спрятать. Второй — немолодой мастер, деловой наружности.

Гостей я встречал во дворе в компании дяди Рината и Василия. С небольшого балкончика второго этажа за нами наблюдал мистер Ма. Он во всю эту эпопею с маской не лез, но любопытство в его взгляде я видел.

— Добрый день, — поздоровался я, пожимая руку Оливеру Ханту.

— Здравствуйте, мистер Матчин, — дружелюбно улыбнулся он. Обернулся на минуту, глядя, как со стороны дороги к нам идет его помощник и одновременно глава службы безопасности. — Хочу представить Вам независимых экспертов. Мистер Итон и мистер Роббинс. Они помогут дать оценку умению, спрятанному в старом артефакте, который Ваш учитель выставляет на продажу. Мистер Роббинс уже осмотрел маску и подтвердил наличие в ней скрытых знаний.

Хант показал жестом на немолодого мастера.

— Настолько же любопытные знания, насколько непонятные, — подтвердил тот. — Но связь с доспехом духа очевидна.

— Подобные вещи уже стоят дорого, — добавил Оливер Хант. — И еще дороже, когда знания оказываются полезны. Торговый дом взял в аренду ближайший полигон на целый день. Это в часе пути вглубь острова. Мы заезжали туда с утра, хорошее и тихое место для демонстраций.

— Полигон? — уточнил я. — Что-то не подумал, что он может понадобиться. Для того чтобы продемонстрировать доспех духа достаточно площадки за виноградниками, между холмами.

— Для привлечения покупателей нужно эффектное представление, — сказал Хант. — Слов и простой демонстрации не всегда бывает достаточно. К тому же необходимо соблюсти максимальные меры безопасности при работе с силой. Иностранным мастерам это разрешается только на специально отведенных полигонах.

— Эффектно, говорите? — задумался я. — Можно и так. Зрителей с собой взять можно?

— Думаю, что можно, — Хант кивнул, бросив короткий взгляд в сторону верхних окон виллы и на мистера Ма.

Отказываться от прогулки на полигон никто не стал. Без суеты собрались минут за десять, дружно погрузились в автобус и поехали вглубь острова. Равнин на Сардинии совсем мало, а все, что есть, давно захватили города или фермерские хозяйства. Я думал, что мы поедем на юг, вдоль побережья, к вытянутой равнине, но вместо этого Хант повел нас на восток к горам. Мы довольно долго петляли по узким дорогам, поднимаясь выше, затем спустились к просторным холмам, откуда открывался прекрасный вид на остров. В небольшой ложбине между холмами и был обустроен старый полигон, казавшийся заброшенным. У въезда, рядом с небольшим домом нас встретил смотритель полигона и ближайшего национального парка. Немолодой мужчина говорил только на итальянском, но общий язык мы нашли быстро. Он уже виделся сегодня с большой группой англичан, поэтому пропустил без лишних проволочек.

Англичане в количестве пятнадцати человек, работали быстро. Установили два больших тента от солнца, расставили несколько камер на высоких треногах. Джим и дядя Ринат в это время помогали девушкам с садовыми зонтами и складными стульями. Пока все готовились, я прогулялся по полигону. Живописное место, немного заросшее травой, на склонах окружающих холмов много зеленых деревьев и кустарников. Вряд ли тут испытывали огненные техники, но вот в остальном все выглядело вполне знакомо. Те же бетонные блоки, разбросанные по расчищенной площадке, воронки в земле, засыпанное крупным гравием большое поле. Идеальное место для тренировки мастеров воздуха и кинетиков.

— Отличное место, — сказал я, вернувшись к Ханту.

К нам поспешил один из его помощников с громоздкой камерой и наемные мастера, играющие роль экспертов.

— Для начала расскажите, что это за техника или умение, — попросил Хант, встав так, чтобы не попасть в кадр.

— Это вариация доспеха духа, более жесткая и прочная. При сопоставимой затрате силы, защита будет крепче раза в полтора, но не это главное преимущество. Доспех обладает отличным потенциалом поглощения энергии взрывов, ударных волн и тому подобного. Любые удары равномерно распределяются, нанося меньше урона. К тому же его легче усиливать, вливая дополнительную энергию. Недостаток только один, он сильно сковывает движения. Бегать в нем можно, а вот перейти в «режим» не получится.

— То есть это особый способ создания доспеха духа, который становится крепче, но менее подвижным?

— Не совсем. Я же говорю, он по-другому воспринимает давление на себя. Сейчас продемонстрирую. Мой помощник может создавать небольшие направленные взрывы, как раз то, что нужно.

Я помахал рукой Василию и направился в центр полигона к груде бетонных блоков. Мы с ним по пути на полигон успели обсудить эту тему.

— Слушай, я подумал, а может не нужно меня швырять по полигону? — спросил я подошедшего Василия. — У меня от этих бетонных блоков шея в прошлый раз несколько дней болела. Видишь тот блок, который удобно стоит? Сможешь направленным ударом его разбить?

— Легко, — он кивнул, доставая из кармана коробочку с берушами, протянул мне пару.

Тот самый блок, на который я показывал, использовали при дорожном строительстве, и он сейчас очень удобно стоял на торце. Василий подошел, пару секунд прицеливался, затем нанес короткий удар. В его технике важна была не скорость и сила, а точный расчет, чтобы в самый последний момент превратить удар в направленный взрыв. Грохнуло знатно. Бетонный блок, сантиметров тридцать в толщину, взорвался фонтаном мелкой крошки и осколков, разлетевшихся метров на двести. Красивая техника и смертоносная. Таким ударом можно легко убить любого мастера первой ступени, ни один доспех не спасет. Да и тем, кто принял силу, мало не покажется.

Пришлось подождать пару минут, пока полностью осядет пыль. Затем место бетонного блока занял я. На всякий случай вложил в доспех максимум силы, отчего он стал настолько тяжелым, что не пошевелиться. Не люблю резкие удары и перегрузки, когда тебя швыряют со всей силы, поэтому решил попробовать энергию взрыва погасить. Думаю, если отбросит, то не сильно.

— Можешь особо не сдерживаться, — сказал я. — Такой удар мне ничего не сделает. Если он не сконцентрирован в одной точке, то защиту не пробьет.

Василий кивнул. В его взгляде мелькнуло короткое сомнение. Он отошел на пару метров, несколько раз сжал кулак, отмеряя нужное количество силы. Я понял, в чем недостаток этой техники, когда он наносил удар. Для серьезного поединка он был слишком медленным. Противник не будет стоять и ждать, пока ты его ударишь.

Взрыв вблизи прозвучал оглушительней, чем когда наблюдаешь со стороны. Я почувствовал, как доспех поглощает энергию взрыва и в какой-то момент испугался, что придется мне отправиться в головокружительный полет, но обошлось. Меня пошатнуло, заставив отступить на несколько шагов. Больнее всего ударило по ушам, но доспех справился идеально, взрыв даже легкую рубашку не порвал. Если бы я использовал обычный доспех, одежда пришла бы в полную негодность. Во взгляде Василия мелькнуло облегчение, когда он увидел, что со мной ничего не произошло.

— В порядке? — спросил он.

— Нормально, — я показал большой палец и коротко улыбнулся.

— Крепок ты телом, до зависти, — он тоже улыбнулся. — Или это заслуга той самой техники?

— Не только. Жесткий доспех тебе будет мешать, поэтому не обращай внимания. Когда ты освоишь умение сжимать энергию, то даже мне придется туго, если в полную силу бить будешь.

— Я пока освою, ты еще крепче станешь, — он подошел, хлопнул меня по плечу. — Еще чем-то впечатлять их будем?

— Думаю, этого хватит.

Я не стал говорить, что с прошлого раза, когда мы с Василием тренировались на даче у Бергов, он немного прибавил в силе. Помню, он тогда обмолвился, что прогресса в тренировках нет, сколько бы ни старался. Может, помогли занятия с ножом?

Мистер Хант ждал моего возвращения с широкой улыбкой. Видно, что был впечатлен демонстрацией.

— Очень хорошо, — сказал он. — Теперь понимаю, что Вы имели в виду, говоря, что доспех поглощает взрывы.

— А что с проблемой хрупкости? — спросил молодой эксперт.

— Что за проблема? — переспросил я.

— Если защита поглощает энергию взрыва, то она должна быть уязвимой к проникающему воздействию.

— Впервые слышу, — я пожал плечами. — Есть способ проверить?

Он отстегнул от пояса ремень с узкими ножнами. Судя по размерам и форме, это был стилет, больше похожий на стальное жало. Когда он вынул его из ножен, я заметил крупные насечки на лезвии, похожие на зазубрины. Могу только предположить, что сделано специально, чтобы длинное и тонкое лезвие сломалось в ране.

— Прошу, — я вытянул перед собой ладонь. — Для чистоты эксперимента буду использовать исключительно вариацию жесткого доспеха духа.

Я не стал говорить, что могу концентрировать его в одном месте, усиливая защиту. Об этом речь не шла.

— Я буду постепенно увеличивать давление, — сказал он. — Лучше не доводить защиту до предела, чтобы оружие не проткнуло ладонь.

Давление острого клинка на ладонь я почувствовал практически сразу, даже с учетом сантиметрового зазора. Неприятно, но терпимо. Где-то секунд пятнадцать он давил, но я усиливающегося эффекта не заметил. Поймав его вопросительный взгляд, ободряюще кивнул. И снова ничего особого не произошло. Только еще спустя секунд тридцать, когда по лезвию стилета побежали синие всполохи, острие начало колоть сильнее. Свечение замерцало чаще, и я вспомнил, что чувствовал похожее во время стычки с одноруким Семеном. Только он тогда не смог пробить обычный доспех, не говоря уже про более крепкую версию. Правда, рука тогда долго болела и кости он мне в хлам не переломал только чудом.

Задумавшись, я не сразу заметил, что давление исчезло. Мастер убрал стилет в ножны и пристегнул их к поясу.

— Без сомнения, — сказал он, уже совсем с другой интонацией, чем ранее, — это очень сильная защитная техника. Любые атаки, вплоть до остроты Клейна, не эффективны.

— Дополнительные комментарии? — обратился Хант к экспертам.

— Нет, все предельно ясно, — сказал Роббинс.

— Мистер Матчин, — вспомнил что-то мистер Итон, — а слухи по поводу особого умения, не позволяющей мастерам применять холодное оружие, они тоже связаны с артефактом?

— Нет, — я улыбнулся. — Это связано с защитными техниками Лу Ханя, и доступно только его последователям. Могу продемонстрировать, если хотите.

— Да, я был бы Вам крайне признателен, — быстро согласился он.

— Тогда еще раз, — я вытянул ладонь, позволяя ему еще раз ткнуть в нее стилетом.

Мастер Итон вынул стилет, поднял его и замер, когда я поймал оружие в невидимые тиски. Несколько секунд он боролся, пытаясь сдвинуть стилет, хотел использовать какую-то технику, но к своему огромному удивлению, не смог. Не знаю, что он сделал, но в какой-то момент я начал терять контроль над оружием. Оно словно поплыло в пространстве, заставив удивиться уже меня. Мастер Итон слегка повернул рукоять, направляя острие в сторону ладони, но я надавил силой и снова вернул контроль. Так мы боролись почти минуту, пока он не сдался.

— Спасибо, — сказал он, отпуская контроль над силой и ловко перехватил стилет, когда тот освободился от оков. — Необычное умение. Крайне необычное.

— Увы, доступное узкому числу людей, — развел я руками.

— Не могу разделить Ваше огорчение этим фактом, — сказал мастер Итон. — А что касается вариации доспеха духа, вы не планируете обучать этой технике?

— Мой учитель продает артефакт и только, — виновато сказал я. — Если покупатель сочтет необходимым извлечь ее и освоить, то это только его право. Возможно, он захочет заработать на этом или просто поделится со всеми. Мне этим заниматься некогда.

— Но вы выучили это умение за неделю? — уточнил он. — Даже меньше недели, если быть точным.

Хотел я съязвить по поводу того, что они вряд ли найдут еще кого-то, кто повторит этот подвиг, но промолчал. «Молчи, а то не заплатят», — внутренний голос заговорил с мамиными интонациями. Поэтому я скромно развел руками.

— Если быть точным, то я еще не до конца освоил этот тип доспеха. Я только в начале пути.

— Но артефакт для этого Вам не требуется? — подытожил он.

— Нет. Важно понимание и знание принципов.

— На этом можно закончить, — сказал Оливер Хант помощнику, чтобы закругляли съемку.

Минут десять ушло на то, чтобы свернуть аппаратуру, погрузиться в машины и отправиться в обратный путь. На прощание мистер Хант вручил мне конверт с адресом предстоящего аукциона и парой пригласительных билетов. Выглядел он довольным, предвкушая неплохую прибыль. Не знаю, что конкретно впечатлило, но буду надеяться, что предчувствия его не обманывают.

В следующие несколько дней значимых событий не происходило. Мы все так же отдыхали на Вилле, пару раз ездили на ближайший пляж, даже купались несмотря на холодную воду. Каждое утро, часов до одиннадцати, мы занимались с Василием, он подтягивал меня в рукопашном бою, я помогал ему с контролем силы. Попутно мы помогали Сяочжэй, у которой к концу второй недели произошел небольшой прорыв и она, наконец, смогла зацепить оружие, вторгающееся в пределы кинетического поля. Замедлить или остановить его не получилось, а лишь слегка задеть, но Сяочжэй была в восторге. Не остались в стороне две чрезвычайно активные девушки, Алена и Мартина, поэтому приходилось приглядывать и за ними, чтобы не натворили дел. Насчет их тренировок я был не против, но вот спарринги могли привести к плачевным результатам. Они еще не до конца понимают, что легко могут сломать друг другу руку или пару ребер.

Мне повезло пару раз позаниматься вместе с мистером Ма, когда нас никто не беспокоил. В этот момент я понял, что как учитель он может дать фору Геннадию Сергеевичу. Мудрец Ма отлично понимал и представлял проблемы, с которыми я сталкивался на текущем этапе и давал вполне конкретные советы. Даже научил второму умению, идущему следом за «жадной» техникой. Называлась она на китайский манер — «Небесные врата». И, как всегда бывает в таких случаях, название с действительностью не совпадали, никаких врат там и в помине не было. Смысл заключался в том, чтобы за короткий промежуток времени собрать как можно больше энергии. Ты делаешь вдох, зачерпывая силу из внутреннего моря, затем выдох, отпуская ее обратно. Как говорил мистер Ма: «Если мудрец может обнять внутреннее море, он обнимет и весь мир». Посоветовал не спешить и начать с малого, просто привыкнув к этой технике, а уже потом практиковаться.

В Кальяри, южный порт и столицу Сардинии, мы поехали только вдвоем с Аленой. Как не просили принцессы, брать их с собой я не стал. Из всех только Сабина встала на мою сторону, пытаясь объяснить другим, что я буду очень занят и не смогу уделить им достаточно внимания. Сказала, что пока будет ждать нашего возвращения, подумает над маршрутом недельной экскурсии по городам Сардинии. Это нас Виттория уговорила на прогулку, жаловалась, что очень долго сидит дома взаперти и хочет развеяться. Она с таким воодушевлением рассказывала о достопримечательностях и старых городах острова, что отказать ей было сложно.

Уезжая на юг, я попросил Василия и Джима присмотреть за девушками. Даже если угроза миновала, не стоило терять бдительность. Герцог Савойский вместо рыжего мог нанять еще пару мастеров, а мог и сам выкинуть какую-нибудь глупость. В любом случае до Кальяри было чуть меньше двух часов пути, не так уж и далеко, чтобы вернуться, если возникнут большие неприятности.

Вечером, в день начала аукциона, со мной связался Петр Сергеевич Наумов. Мы как раз готовились к мероприятию и переодевались, когда на планшет Алены позвонила Лилия Карловна. Они пару минут разговаривали, Алена вкратце поделилась впечатлением от поездки, говоря, что ей Италия очень понравилась, а особенно Неаполь и прогулка на яхте. Я не хотел подслушивать, но мы сняли один номер на двоих в гостинице почти напротив торгового дома, где должен был пройти аукцион.

— Кузьма далеко? — спросила Лилия Карловна.

— Не очень, — улыбнулась Алена, бросив на меня короткий взгляд. — Скоро аукцион и он переодевается.

— Ты ему планшет отнеси. Петр Сергеевич с ним хотел поговорить.

— Хорошо.

— И позвони мне после аукциона. Аня придет, и мы хотели с тобой поговорить.

— Если будет не слишком поздно, — пообещала Алена. — Два часа же разница времени, аукцион может за полночь закончиться. Я могу утром позвонить.

— Тогда завтра утром, — согласилась Лилия Карловна. — Не забудь.

Они распрощались, и Алена с улыбкой протянула мне планшет. Я закончил собираться и остался только галстук. Наумов позвонил как раз когда я возился с узлом. Он сидел за большим переговорным столом в рабочем кабинете. Я сначала не понял, почему именно там, но несколько секунд спустя к нему присоединился Геннадий Сергеевич.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

— Здравствуй, Кузьма, — тон главы рода был доброжелательным. — Как проходит отпуск?

— Замечательно. Море, солнце, прогулки на яхте. Сейчас вот планируем посетить аукцион и продать одну старую маску родом из Африки.

— Да, мы слышали, — кивнул он. — Громкая новость. Вчера к нам в гости заезжал князь Воронцов. Они с братом очень хотят с твоим учителем встретиться.

— Вряд ли у них это получится, — слегка поморщился я. — Маску хотят купить и боятся, что денег не хватит?

— Не знаю, что за навязчивая идея их посетила, но ради нее они действительно готовы потратиться. Мы вместе посмотрели видео, где вы с Балуевым демонстрировали защитную технику. Красиво получилось, прониклись все, даже князья. У них со свободными деньгами беда, но есть много другого, недвижимость, земля, акции предприятий.

— А что, деньги за технику моего отца они уже потратили? — наигранно удивился я. — Ну, пусть еще что-нибудь продадут.

— Кузьма, — строго сказал Петр Сергеевич.

— С учителем они не встретятся, его сегодня не будет, а до аукциона осталось меньше часа. Что, отменять все, раз князья вдруг что-то решили?

— Нет, речь идет о гарантийном обязательстве. Если у торгового дома Хантов возникнет вопрос, и они обратятся к тебе, можешь сказать, что согласовал это с князем.

— То есть, вместо денег они могут впарить участок земли где-нибудь в болоте? Или через пару лет внезапно найдут какой-нибудь старый закон, по которому сделку надо объявить недействительной?

— Все не совсем так. Твой учитель может об этом не переживать, так как в случае проблем мы выкупим все эти обязательства.

— А Наумовым это зачем? — удивился я.

— Есть несколько активов, которые мы давно хотели приобрести, но их крепко держали в руках князья. Это будет выгодное предприятие, можешь мне поверить.

— Сдалась им эта маска, — проворчал я. — Воронцов меня, между прочим, черепам продал.

— Тем более, — серьезно сказал он, — момент подходящий, чтобы немного их разорить. Бить всегда нужно по самому больному — по деньгам. И еще, ходит слух, что они внезапно нашли крупного инвестора, который может им ссудить огромную сумму.

— Насколько огромную?

— Как бы тебе сказать… — задумался Петр Сергеевич. — Этот человек недавно кое-что купил в России за семьсот миллионов рублей. Сделка проходила через моих знакомых банкиров. Они имя заказчика не раскрывают, как и предмет сделки, но посмеялись, что это деньги, потраченные на прихоть, которая вряд ли когда-нибудь принесет прибыль.

— То есть, он сорит деньгами? — уточнил я.

— Не совсем верное слово, учитывая сумму.

Я ненадолго задумался, нахмурил брови, затем кивнул.

— Хорошо. Если хотят, пусть торгуются. Есть только одно замечание. Если маска продастся только за стартовую сумму, то мне нужны исключительно деньги.

— Хочешь что-то купить на аукционе? — спросил Наумов.

— Вроде того, — я не стал углубляться в детали.

— Об этом можешь не волноваться, пара сотен миллионов у них есть.

— Простите, но время поджимает, — я бросил взгляд поверх планшета на Алену. — Не хочу опаздывать на открытие.

— Тогда пожелаем тебе удачной сделки, — сказал Петр Сергеевич. — Если что-то понадобится, звони Салюту, я его предупрежу.

— Кузьма, что по поводу нашего разговора? — вставил Геннадий Сергеевич.

— Все остается в силе, надо только подождать подходящего момента. Позвоню в ближайшие дни.

Наумов старший посмотрел на брата, затем кивнул и нажал кнопку завершения звонка. Я бросил планшет на кровать. Встав, привлек Алену и коротко поцеловал.

— Пора выдвигаться. Только в этот раз не убегай, хорошо?

— Обещаю, — улыбнулась она.

Вечером в Кальяри было не так жарко, как днем. Если утром улица перед отелем была пуста, то к вечеру рядом с тротуарами не осталось ни одного свободного места. Дорогие машины едва не толкались друг с другом, пытаясь встать как можно ближе к двухэтажному зданию торгового центра в сотне метрах от нашей гостиницы. У выхода мы едва не столкнулись с большой делегацией индусов, торопящихся на аукцион. Местные жители провожали удивленными взглядами важных мужчин и красивых женщин в вечерних платьях. Никто не понимал, что за праздник и куда все так спешат. У торгового центра полиция гоняла каких-то наглых телевизионщиков.

Пока мы с Аленой шли к зданию, понаблюдали за самыми разными гостями. Среди прочих я заметил герцога Бурбон-Сицилийского в компании незнакомой женщины. Почти сразу за ним в здание вошел князь Разумовский с телохранителем. Мне показалось, что он спешил догнать герцога, чтобы поздороваться. У входа уже собралась небольшая толпа, так как гостей пропускали медленно, тщательно проверяя приглашения и именные карточки. Мы встали в конец очереди, никуда не спеша. Судя по предвкушающим интонациям и оживленному разговору в толпе, гости аукцион ждали с нетерпением. Немолодая женщина, стоявшая впереди нас, намекала кавалеру, что он обещал купить какую-то брошку.

В какой-то момент я уловил яркий запах табачного дыма. Повертел головой и увидел у колонны в десяти метрах от входа немолодого мужчину в классическом смокинге. Почему-то мелькнула мысль, что он взял его напрокат. Несмотря на косые взгляды со стороны очереди, он спокойно курил, особым образом пряча в ладони огонек сигареты. Толкнув Алену локтем, показал взглядом в ту сторону. Мы выбрались из очереди, направляясь к мужчине.

— Добрый вечер, — поздоровался я и показал взглядом на сигарету. — Пагубная привычка, никогда не понимал ее.

— Мой дед ее тоже не понимал, но всю жизнь курил трубку, — ответил он. Посмотрел на Алену, затушил сигарету в пальцах и убрал в карман дорогого смокинга.

Выглядел мужчина на пятьдесят лет, волосы средней длины, черные с проседью, аккуратно уложенные с помощью помадки для волос. Лицо обычное, европейское, карие глаза, морщинки между бровей, словно он часто хмурится. Но больше всего о нем могут сказать кисти рук, крепкие и мозолистые.

— Кузьма Матчин, — представился я, протягивая руку. — Это — Алена Наумова.

— Алан Кроу, — сказал он, когда мы обменялись рукопожатием.

— Хотите посмотреть на Аукцион? — спросил я. — У меня как раз есть лишнее приглашение.

— Как раз кстати, — он криво улыбнулся. — Без него меня не хотят пускать. Подумал, что придется заходить по старинке, через черный ход.

— По-моему, и приглашения нам не понадобятся, — я показал взглядом на Джорджа Грэя, идущего вдоль здания.

Мы подождали немного, пока он подойдет.

— Добрый вечер, — поздоровался Джордж, скосив взгляд на Алана, пытаясь вспомнить, видел он его где-то или нет. — Я испугался, что Вы опоздаете.

— Очередь, — я виновато развел руками.

— Не беда, — он улыбнулся. — Прошу за мной.

Джордж уже направился в обратном направлении, сделал пару шагов, затем обернулся.

— Мистер Мерк? — уточнил он у Алана, но тот лишь покачал головой. — Хм. Прошу простить, возможно, я обознался.

В здание мы вошли через служебный вход, прогулялись по узким коридорам, пока не оказались в просторном зале со сценой. Большая часть зала была плотно заставлена рядами стульев, остальное пространство занимали столики, стоявшие так, чтобы гости не мешали друг другу. Нам зарезервировали стол недалеко от сцены, не слишком бросающийся в глаза, если смотреть из зала.

Гости подходили все быстрее, спеша занять места, так как у сцены началось оживление. Князь Разумовский, кстати, сидел за столом недалеко от нас, беседуя с герцогом Бурбоном. Я специально сел к нему спиной, чтобы не портить себе настроение. Сяочжэй в компании мистера Ма и еще двух важных китайцев расположились чуть подальше. Торговый дом специально оставил между их столом и остальными чуть больше свободного пространства. Я задумался, глядя в сторону стола Сяочжэй, выпав из реальности. Поймал вопросительный и загадочный взгляд принцессы. Мне показалось, что она улыбнулась.

У наемников так бывает, что, если кто-то рядом вдруг стал серьезным и собранным, то делай как он, а почему и зачем, об этом можно подумать потом. В общем, когда неожиданно Алан напрягся и от него едва заметно потянуло силой и холодом, я сначала задействовал доспех духа, а потом и кинетическое поле, накрывая наш столик. А так как каждый второй в зале был мастером, эффект получился предсказуемый. Шум голосов упал наполовину и в нашу сторону начали коситься. Вот что значит нервные несколько недель, когда неприятности ждешь в любой момент. Подумав, что рядом находится мистер Ма и вряд ли стоит ждать больших неприятностей, я отпустил контроль над кинетическим полем и почти полностью убрал доспех. Образно говоря, оставил работать его на холостых оборотах и в случае чего, смогу быстро разогнать.

Причина резкой смены настроения Алана стала понятна очень быстро. Я даже оглядеться толком не успел, когда к нашему столику подошла компания из четырех арабов. Два молодых парня, лет двадцати двух, двадцати трех и два телохранителя. Все как положено для богатых шейхов, белые рубашки до пола, платки в красную клетку на головах. У молодежи в оттопыренных нагрудных карманах рубах — дорогие сотовые телефоны и зеркальные солнцезащитные очки, а на рожах легкая небритость. Они бы подошли раньше, но, когда я внезапно активировал защиту, охрана слегка придержала парней. Серьезные мастера эту молодежь охраняет, опасные. С такими обычно предпочитаешь не связываться. Видать, кто-то очень высокого положения, раз у них такая охрана.

Не люблю арабов. Как-то не сложились у нас отношения. Платят они обычно щедро, но общаются с тобой так высокомерно, что иной раз хочется по роже съездить. Мама меня на переговоры с такими не брала. Судя по лицу Алана, он их тоже недолюбливал. И вид такой, что я за судьбу конкретно этих начал переживать. Телохранители его взгляд заметили, оценили, но на их лицах ни один мускул не дрогнул.

— Ты Матчин? — спросил один из молодых парней. Говорил он на прекрасном английском, которому бы позавидовали многие жители Альбиона.

— Все так, — ответил я, разглядывая арабов. — Автографы сегодня не раздаю, так что не повезло вам.

— Предупреждаю тебя, не лезь не в свое дело, — хмуро сказал парень. — Иначе пожалеешь.

— Не страшно ни разу, — коротко улыбнулся я. — Ты для начала представься, сын верблюда, озвучь претензию, а уже потом угрожай. Когда делаешь это в обратном порядке, тебя сложно воспринимать не как клоуна.

Он стиснул зубы, раздул ноздри и принялся сверлить меня злобным взглядом. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы прийти в себя и вернуть прежний очень спокойный вид. Может, прием специальный использовал, до десяти в уме досчитал или еще что-нибудь.

— Ты очень сильно об этом пожалеешь, — сказал он. — Очень сильно. Обещаю.

— Поживем увидим, — нейтрально отозвался я. — Только зря ты такими словами разбрасываешься, тем более среди уважаемых людей. Тебя ведь могут воспринять всерьез.

Араб хотел еще что-то добавить, но в этот момент к нашему столу подошел Джордж Грэй в компании двух незнакомых мне мастеров из Италии, наверняка нанятых для поддержания порядка на аукционе.

— Господин Рашид бин Саид, скоро начнется аукцион, поэтому прошу Вас покинуть зал, — сказал Джордж, обращаясь к парню и делая жест в сторону выхода.

— Никаких неприятностей, мистер Грэй, — улыбнулся парень. — Мы пришли сюда исключительно ради азартных торгов и хороших товаров. Мы лишь поздоровались с другими гостями. Где наш столик?

— К большому сожалению, Вы нарушили правило торгового дома Хантов, не решать на нашей площадке личные проблемы, — вежливо сказал Грэй. — Ваша клубная карта аннулирована, поэтому прошу покинуть аукцион.

Джордж посмотрел на одного из телохранителей арабов, словно хорошо его знал. Тот едва заметно кивнул и наклонился к уху парня, что-то сказав. Господин бин Саид помрачнел, бросил на нас испепеляющий взгляд и гордо удалился. Джордж кивнул помощникам, чтобы проводили гостей.

— Прошу простить за этот инцидент, — сказал нам Джордж. — Я должен был среагировать раньше.

— Ничего страшного, — ответил я. — Вы подоспели в самый нужный момент.

Джордж Грэй кивнул и удалился в сторону служебных помещений.

— Теперь попробуй останови слухи, что Кузьма поссорился с арабским принцем, — проворчал я.

— Видел много идиотов, — сказал Алан, глядя в сторону выхода, — но этот самый тупой из всех.

— Вы знакомы? — спросил я. — Мне показалось, что ты их узнал.

— Я пересекался с телохранителем парня, только он это вряд ли помнит. Он тогда занимался зачисткой бедуинской деревни и у меня к нему остался должок.

— Да, мир тесен, — улыбнулся я. — Порой даже удивляешься насколько.

В этот момент на сцену аукциона вышел ведущий, объявляя торги открытыми. Из его речи стало ясно, что торговый дом сегодня представлял большую коллекцию всевозможных артефактов и украшений. Среди прочего были старые свитки, вывезенные из древнего Египта еще во время Наполеона, каменные таблички из Перу и Эквадора. Почти все лоты, так или иначе, были связаны с силой, но представляли лишь историческую ценность. Первую часть аукциона будет закрывать как раз африканская маска, а все полезные и современные техники начнут продавать во второй части.

Торги начались вяло, собравшихся старинные украшения и высохшие пергаменты интересовали мало. Только пара лотов удостоилась того, чтобы за них активно торговались. Я в это время разглядывал гостей и откровенно скучал. Что-то подсказывает, что представители культа черепа в зале есть, только примечательные колечки предусмотрительно сняли. А из-за обилия мастеров вокруг, выделить кого-то одного и проверить, насколько у него крепок доспех духа, было практически невозможно.

От раздумий меня отвлекло оживление в зале. На сцену выкатили тележку со стеклянной витриной, внутри которой находилась знакомая вытянутая маска.

— Древний артефакт, категории «S», — громко объявил ведущий. — Слоновая кость, черное дерево, ручная работа. Рунические надписи на обратной стороне.

На экране за ведущим показали фотографию непонятных символов на внутренней стороне маски.

— Руны содержат знания об уникальной разновидности доспеха духа…

Дальше шло небольшое описание, повторяющее мои слова, произнесенные на полигоне. Показали короткое видео, где я устоял во время взрыва. Затем момент, когда мастер пытался проткнуть мне ладонь стилетом. Со стороны выглядело внушительно. Последняя демонстрация, кстати, вызвала наибольшее оживление в зале.

— Стартовая цена — сто пятьдесят миллионов, — объявил ведущий, посмотрел на стойку, где скрывался планшет с информацией. — Есть первая ставка! Пятьсот миллионов от госпожи Цао!

Зал зашумел, а я перевел вопросительный и немного удивленный взгляд в ту сторону.

— Пятьсот пятьдесят… шестьсот, — ведущий жестом указал молоточком в нашу сторону, целясь в столик, за которым сидел Разумовский.

— Вот, — я наклонился к Алану. — Зря переживал, деньги будут. После торгов во время перерыва поговорим с мистером Хантом, чтобы из суммы сделки тебе перевели нужную часть. Точная сумма какая?

— Сто четыре, триста, — сказал он, глядя в сторону ведущего. Сумма уже добралась до семисот миллионов и повышалась уже не так быстро. — Это вместе с последними процентами.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, мы договорились?

— Договорились, — задумчиво отозвался он. — Да, определенно.

В торги снова вмешалась Сяочжэй, и сумма за маску перепрыгнула отметку в миллиард. Астрономическая сумма, если подумать. Помню, что во время прошлого аукциона мне популярно объясняли, что за любую вещицу или технику, дороже половины миллиарда, могут бороться около трехсот человек во всем мире. Не все королевские семьи могут себе подобное позволить, не говоря уже про небольшие кланы. Из этих двух сотен больше половины тех, кому подобное совершенно не интересно, поэтому остается лишь небольшая группа действительно богатых людей. И при желании они могут выставить такую сумму, что Разумовский со своим братом и спонсором будут в подушку плакать горючими слезами. Как по мне, так и сто миллионов за технику было слишком много и сейчас мы наблюдали лишь прихоти богатеев, свободно швыряющих на ветер подобные суммы.

В итоге маску из зубов американской группы вырвал Разумовский, не пожалевший отдать за нее один и четыре десятых миллиарда. Выглядел князь при этом бледным, немного нервным, но довольным. Едва объявили победителя аукциона и небольшой перерыв, он едва ли не бегом умчался к служебному входу, наверняка чтобы обсудить детали сделки.

— Или я чего-то не знаю, — тихо сказал я Алану, — или князь не в себе.

— Ставлю на первое, — кивнул он, впечатленный суммой сделки не меньше меня.

— Ладно, пойдем поговорим с ними…

* * *

Алена Наумова, Кальяри, поздний вечер, аукцион торгового дома Хантов

Алена в последние несколько месяцев старательно занималась иностранными языками, тратя на них все свободное время. Испанский язык, к ее удивлению, давался легко, слова запоминались быстро и даже грамматика не вызывала затруднений. Очень нравились беседы с Мартиной, говорящей на испанском чисто и красиво. За последние дни девушки неплохо сдружились, иногда забывая о соперничестве. Алена серьезно думала, что в иных обстоятельствах они бы обязательно стали лучшими подругами. С английским языком дело обстояло хуже, благо Мартина помогала и с ним. Может быть, именно эти уроки помогли, так как Алена уже понимала большую часть всего, о чем говорили вокруг.

Шум в зале из-за торгов постепенно стих, а взволнованный князь Разумовский спешно пересек зал, скрываясь в служебном помещении. Кузьма как раз вспомнил его, кивая мистеру Кроу в ту сторону. Их сегодняшний спутник казался Алене слишком хмурым и задумчивым. Может быть, это был кто-то из знакомых наемников Кузьмы. А еще злые арабы, категорически не понравившиеся Алене, оставили неприятный осадок на настроении. Она почти сразу догадалась, что это тот самый принц, который хотел женить на себе Витторию.

«Надо будет расспросить Кузю, что они хотели» — подумала Алена.

— Пойдем, поговорим с ними, — сказал Кузьма на английском, обращаясь к мистеру Кроу. Тот кивнул, поднялся и как-то странно посмотрел в сторону восточной стены, недалеко от которой они сидели.

Кузьма тоже перевел взгляд в ту сторону и в этот момент что-то громко ударило по ушам. Алена увидела, как обломки стены и толстой колонны брызнули в зал, но начали вязнуть в загустевшем воздухе, не долетая до их столика пару метров. Затем стена окончательно обрушилась, открывая проход в темный город, освещенный уличными фонарями. В следующий момент что-то бухнуло прямо за ее спиной. Резко обернувшись, Алена увидела только крупную фигуру мужчины в черном костюме, протаранившего Кузьму и утащившего его куда-то к сцене. Защитное поле пропало и сверху на девушку посыпались обломки стены. Очередной взрыв раздался в центре зала сверху, обрушив часть потолка.

Ударная волна отбросила Алену на несколько метров, но девушка уже активировала доспех духа, поэтому едва почувствовала, как кого-то сбила и покатилась по полу. А вот невероятно огромную давящую силу она оценила в полной мере, когда ее вдавило в пол, вытесняя воздух из легких и не давая вдохнуть. Вокруг что-то оглушительно рушилось и ломалось, но не было слышно криков. Спустя всего несколько секунд перед Аленой мелькнуло красное платье, и сильная рука рывком поставила девушку на ноги.

Принцесса Цао Сяочжэй, у которой по лбу бежала струйка крови, спокойно оглядела девушку и кивнула, оставшись довольной увиденному. Схватив за руку девушку, она потянула ее к пролому на улицу. К этому времени давящая сила почти исчезла и в пролом ринулись гости аукциона. Сяочжэй, не останавливаясь, бежала подальше от здания, на противоположную сторону улицы. Только когда они добрались до бутика, лишившегося стекол витрины, они обернулись. Алена почти сразу увидела в небе над зданием две яркие фигуры, в одной из которых угадывались очертания мистера Ма. Они просто зависли над зданием, лишившимся половины крыши и смотрели друг на друга.

— В порядке? — спросила Сяочжэй на русском.

— Да, я в порядке, — кивнула Алена и из потайного кармашка платья вытянула белый платок. — У Вас кровь бежит.

Сяочжэй поморщилась, словно только сейчас почувствовала боль. Что-то сказав, взяла платок, приложив его к рассечению. Улица постепенно начала заполняться людьми. Одни спешили на помощь тем, кто выбирался через пролом постепенно разрушающегося здания, другие просто снимали все происходящее на телефоны. Где-то рядом раздались звуки сирены.

— Осторожно, — сказала Сяочжэй на русском, беря Алену под руку и поворачиваясь в противоположную сторону от здания. — Не бойся.

Алена оглянулась и увидела тех самых арабов, что говорили с Кузьмой. Похоже, услышав шум, они выбежали из ближайшей гостиницы. Молодой принц сразу узнал Алену и взгляд у него стал такой, отчего у девушки мурашки побежали по спине. Сяочжэй подтянула ее к себе, глядя на них как гадюка на льва.

Принц что-то сказал своим телохранителям и другу, упомянув яхту и какую-то прогулку.

Глава 14

Сардиния, Кальяри, поздний вечер

Принцесса Сяочжэй, холодно смотрела на арабов, совершенно не понимая о чем они говорят, но догадывалась, что ничем хорошим это не закончится. Управляющий Хао Бо сказал, что это наследный принц султана Сада бен Теймура и с аукциона его выгнали за то, что он угрожал Кузьме. И судя по двум сильным мастерам, перед ними действительно был принц.

Один из телохранителей оглянулся, взмахнул рукой, привлекая внимание водителя машины, дорогого Bentley, спешащего к ним. На плечо Сяочжэй легла тяжелая грубая рука второго телохранителя. Казалось, что ему ничего не стоит сжать пальцы и раздробить ей кости. Он использовал немного силы мастера, отчего у Алены подкосились коленки и Сяочжэй пришлось крепче перехватить девушку под руку, чтобы она не упала. Бросив короткий взгляд в сторону здания аукциона, принцесса поняла, что ни у кого из бегущих оттуда людей нет ни малейшего интереса к их проблеме. Десятки мастеров просто спасались бегством, боясь попасть под горячую руку монстрам, еще только собирающимся сражаться друг с другом.

В городе давно наступили сумерки, но сейчас они казались еще более темными, чем обычно, так как небо быстро затягивали низкие тучи. Уличный фонарь над девушками замигал, когда на улицу обрушился резкий порыв ветра.

Принц с другом тем временем уже уселись в машину. Крупный и неприятный на лицо араб подтолкнул Сяочжэй в спину, угрожающе что-то сказав. Принцессе ничего не оставалось, кроме как помочь Алене, быстро теряющей силы, сесть в машину, забираясь следом. К этому моменту черное небо над головой впервые разрезала ослепительно-яркая молния. Похоже, мудрец Ма перестал сдерживаться и скоро на город обрушится сокрушительный шторм.

Машина с ревом мотора сорвалась с места, задев какого-то бедолагу, неосмотрительно оказавшегося на дороге. Только в салоне Сяочжэй смогла передать Алене немного силы, чтобы смягчить последствия воздействия мастера. Хорошо, что девушка изучала укрепление тела, иначе давно бы уже потеряла сознание. Сама Сяочжэй старалась не обращать внимания на ноющую боль от рассечения. Кровь она остановила, но порез болел, требуя обратить на него внимание. А еще немного кружилась голова, все-таки ей сильно досталось крупным обломком потолка.

— Очень скоро ты эту руку потеряешь, — сказала Сяочжэй, перехватив руку принца, тянущегося к Алене. Она была мастером, имеющим неоспоримое преимущество перед этими мальчишками, и могла бы сломать ему руку. Отпустив принца, она погрозила ему пальцем, легко выдержав хмурый взгляд телохранителя.

Принца это только позабавило, и он что-то сказал другу, посмеявшись. Сяочжэй вытянула из рукава платья красный платочек, расшитый золотыми нитями, и осторожно попыталась стереть подсыхающую дорожку крови. Принц на это не обратил никакого внимания, а вот с лица его друга тут же слетела улыбка, когда он разглядел на платке изображение феникса.

Машина тем временем неслась в сторону порта. Вечерние улицы курортного городка были полны людей, которые прекрасно проводили время, отдыхая в кафе и на открытых площадках перед ними. В порту же людейпочти не было. Часть причалов тонула в темноте, а там, где горели яркие фонари, было видно, как сильно небольшие катера и парусные яхты раскачивались на высоких волнах. Только у одной из них суетились люди, пытаясь подготовиться к надвигающемуся шторму.

Водитель проигнорировал заграждение причала и нагло въехал на пешеходную зону. Первым из машины выскочил один из телохранителей. Он что-то громко сказал, наклоняясь в салон и пытаясь перекричать крепчающий ветер. Принц ответил грубо и начал выбираться из салона. Длинная рубаха на ветру превратилась в парус и его едва не сбило с ног. Он снова резко высказал недовольство, наверняка требуя, чтобы телохранитель использовал силу, так как ветер вокруг машины начал постепенно стихать. Следом за вторым телохранителем он выбрался из салона, посмотрев на девушек и нетерпеливо махнул рукой, добавив что-то на арабском.

Морская прогулка в такую погоду Сяочжэй совершенно не нравилась. Она видела дорогую, ярко освещенную яхту, стоявшую в дальней части причала. Было прекрасно видно, как та поднималась на волнах и резко падала, ударяясь бортом о специальное ограждение. К принцу присоединился его друг и принялся что-то яростно объяснять. Они спорили почти минуту, пока принц со всей силы не толкнул его в плечо. Он собрался снова заглянуть в машину, чтобы силой вытащить девушек, но вспомнил хватку на своем запястье и уступил место телохранителю. С неба, наконец, начали срываться крупные и холодные капли дождя. Температура воздуха ощутимо падала и над городом загромыхали десятки молний. Слившиеся в единую сеть, яркие вспышки осветили темный причал.

Нагнувшийся к машине телохранитель хотел что-то сказать, но как-то неестественно дернул головой. По его правой щеке обильно побежала кровь, быстро закапав с подбородка. Мужчина закатил глаза и повалился на землю. Сяочжэй показалось, что на месте виска у мастера была дыра размером с крупную монету. Холодный ветер с дождем обрушился с новой силой на машину, второй раз едва не сбив принца. Тот вцепился в дверной проем, собираясь забраться обратно, но не успел. Верхняя часть его головы просто взорвалась от попадания небольшого предмета. Сила удара была такой, что тело отбросило на несколько метров. Второй телохранитель что-то почувствовал, резко обернулся в сторону города и в тот же момент в его голову угодил очередной снаряд. Он слишком поздно начал активировать доспех духа и что-то тяжелое вошло ему точно в переносицу, отбрасывая на мокрый причал.

Друг принца, подхватил полы длинной рубашки и помчался со всех ног в сторону яхты, но успел преодолеть только метров пятнадцать. Споткнувшись, он пролетел несколько метров головой вперед и остался лежать на досках причала.

— Надо уходить, — сказала Сяочжэй, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Ей стало немного страшно и нужно было услышать собственный голос.

Активировать кинетическое поле во время дождя и ураганного ветра было не лучшей идеей, поэтому Сяочжэй максимально сократила его. Плохо, что ночью было практически ничего не видно. Ветер раскачивал фонари у причала, норовя сорвать и утащить в темноту. Вытащив Алену из салона, она крепко схватила ее под локоть и потянула к выходу с пешеходной зоны. В этот момент небо снова озарили вспышки молний, выхватив из темноты фигуру, стоявшую у потухшего фонарного столба.

— Алан, Алан, — подсказала Алена, подталкивая остановившуюся Сяочжэй. Из всего, что девушка сказала на русском, принцесса поняла только: «друг».

Сяочжэй почувствовала небольшую вспышку силы и что-то промелькнуло высоко над ними, метнувшись в сторону оставленной машины. Мужчина же поднял руку, привлекая внимания девушек.

Буквально спустя несколько минут, вся компания, промокшая до нитки, ехала в крошечной синей машине в обратном направлении. Алена, севшая на переднее сиденье рядом с молчаливым мужчиной, пыталась что-то объяснить ему, говоря и на русском, и на английском одновременно. Ее еще немного штормило, но, к большому удивлению, влияние чужеродной силы проходило быстро. Всю дорогу к отелю, Сяочжэй смотрела через окно на небо, начавшее немного светлеть. Где-то в глубине черных туч зарождалось небольшое, но очень яркое пламя. Оно расползалось в стороны, словно огромная огненная птица, расправляющая крылья. Даже при таком ливне и ветре, феникс способен был натворить в городе немало бед.

* * *

Кузьма Матчин, здание торгового центра, немногим ранее

Кто-то невероятно сильный протаранил меня на полном ходу, выбив воздух из легких. Он умудрился ударить меня плечом прямо в солнечное сплетение, подхватил и помчался через зал. И надо сказать, что хватка у него была настолько крепкой, что руку высвободить получилось не сразу. Вроде бы я успел ударить его пару раз коленом, прежде чем мною пробили первую стену. Затем мы промчались по маленькому помещению склада и прошли сквозь вторую, оказавшуюся гораздо толще предыдущей.

Высвободив руку, я вцепился в лицо напавшему, надавив большим пальцем на глаз. Он взревел, как раненый медведь, перехватил меня за ногу и швырнул через просторный зал прямо в мраморную колонну. Не дав опомниться, он бросился вперед, собираясь навалиться сверху, но получил удар пяткой в челюсть и отлетел на пару метров.

Поднявшись, я тряхнул головой, пытаясь остановить головокружение. Над нами что-то громко бухнуло, отчего огромная люстра под потолком зазвенела и задергалась, собираясь сорваться. Здание еще раз основательно встряхнуло и на него обрушилось колоссальное давление силы. Что-то знакомое в этом было, и я вспомнил наши тренировки с Геннадием Сергеевичем. Со стороны пролома в стене начали раздаваться крики людей, становящиеся все громче.

Короткая передышка дала возможность собраться и немного прийти в себя. Когда на плечи легла тяжесть доспеха духа, почувствовал себя уверенней и спокойней. Протащивший меня через половину здания мастер поднялся, стряхивая с себя обломки мраморных перил лестницы. Коренастый мужчина, европеец, кожа слегка смуглая или сильно загоревшая. Он был ниже меня ростом на полголовы, но значительно шире в плечах. Одет в классический смокинг, лишившийся рукава и обильно испачканный серой мраморной крошкой и штукатуркой. Кисти рук большие, пальцы, как сардельки. Колец и перстней он не носил, я специально обратил на это внимание.

Здоровяк резким движением стряхнул с себя пыль, провел ладонью по лицу, осторожно коснувшись глаза, куда угодил мой палец. Здание снова тряхнуло, отчего люстра над нами опасно закачалась, но в следующую секунду замерла, застыв на взлете. Мастер использовал очень странную сковывающую силу, превратившую воздух в помещении даже не в кисель, а в почти затвердевшую смолу. Пока я продолжал подпитывать доспех духа силой, подобная техника мне не страшна, но она мешала.

Размяв немного плечи, я жестом из старого китайского боевика поманил мастера, приглашая к бою. Играя на его поле, следовало спешить или убегать, так как силы таяли быстро. Долго упрашивать его не пришлось. Наклонив голову и расставив руки, он ринулся на меня, как бык на матадора. Я почему-то так и подумал, что он предпочитает ближний бой, хотя из-за комплекции двигается не так проворно. Пусть мне и удалось уклониться от этой странной атаки, но далось это нелегко. Чем-то этот здоровяк напомнил мне старика Орлова, который пытался сдержать меня похожей техникой. Только старик был слабее.

Не сумев поймать меня, мастер пробежал по инерции пару шагов и едва не врезался головой в разбитую колонну. Зато он удачно подставил бок, чем я сразу и воспользовался, шагнул к нему и нанес два коротких удара под ребра. Затем нырнул вниз, чтобы уйти от размашистого удара, когда он резко развернулся. Еще два удара в корпус в моем исполнении, апперкот в челюсть и можно разрывать дистанцию. Мастера немного повело, он даже оступился, но вместо того, чтобы податься назад и перевести дух, наоборот, ринулся на меня. Мы обменялись быстрыми ударами, я успел дважды пробить по лицу, он лишь чиркнул меня по предплечью, но при этом умудрился схватить за руку. Можно было почувствовать, как под его пальцами затрещали кости, вместе с доспехом духа. Он использовал незнакомую и очень неприятную технику, но слишком сильно на ней сконцентрировался, проигнорировав, что у меня осталась свободной правая рука. Я несколько раз врезал ему по ребрам, нанеся последний и самый сильный удар немного левее солнечного сплетения.

Мастер с шумом выдохнул, отпуская мою руку, и отступил на пару шагов. Стиснув отворот смокинга напротив груди, он с обидой посмотрел на меня не в силах набрать воздух в легкие, затем рухнул на колени и повалился лицом вниз на пол. Надо сказать, что я успел сломать ему нос и неплохо подбить глаз. Сначала подумал, что переоценил его доспех, но, подтянув рукав, увидел на предплечье синяки от толстых пальцев и поморщился. Немного болела поясница и грудь, куда угодило его плечо, но терпимо. Как говорится, костюму досталось сильнее.

В проломе показался охранник аукциона из той парочки, что провожала арабов. Лицо у него было немного испачкано кровью от рассечения на лбу. Не знаю, где он нашел маленький пластырь для порезов, но умудрился наклеить его поперек рассечения.

— Все в порядке! — крикнул я на итальянском.

Мастер аккуратно перебрался через пролом в стене, огляделся, остановив взгляд на теле.

— Здание повреждено и может обрушиться, — сказал он с сильным акцентом.

В подтверждении его слов на верхнем этаже что-то громко затрещало. Люстра под потолком снова запрыгала, затем погасла и с оглушительным звоном рухнула на пол. Итальянец едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы его не задело. Меня просить дважды не пришлось, я ринулся в пролом, вспомнив про Алену. Надеюсь, что с ней ничего не случилось и она успела выбраться из здания.

В главном зале было темно и пусто, свет шел только от ламп со стороны подиума. Настораживала меня огромная дыра в потолке и груда строительного мусора, рядом с которой бродил второй мастер из Италии. Большая часть столов переломана, а стулья разбросаны по всему залу. У пролома меня перехватил Джордж Грэй.

— Все хорошо? — спросил он.

— Нормально. Там, за складом, тело мастера, который на меня набросился.

— Да, я видел, — он кивнул, показал подбородком в сторону дыры в потолке. — Не знаю, что конкретно произошло, но мне это не нравится. Мы уезжаем минут через пятнадцать, пока не стало еще хуже. Можем забрать и вас.

— Точно, ты Алену видел?

— Они выбегали в пролом, — он показал на отсутствующую стену, за которой виднелся перекресток, заполненный людьми, — вместе с госпожой Цао.

— Я их найду и, если получится, мы к вам присоединимся. Но не ждите специально, мы сумеем о себе позаботиться.

— Хорошо, — он кивнул и обернулся к двери во внутреннее помещение.

С той стороны показался сначала телохранитель Разумовского, а затем и сам князь. Выглядел он довольным и поспешил к выходу в конце зала, не обратив на нас никакого внимания.

— Думал, что он появится уже с маской.

— Он получит товар только после полной оплаты, — сказал Джордж и заметил в проеме двери мистера Ханта. — Обычно весь процесс занимает несколько дней. Мы подождем вас еще десять минут…

Джордж кивнул мне и поспешил к начальнику. Я же побежал к пролому, выскакивая на улицу. Ко мне сразу бросился кто-то из полиции или спасателей, но я отмахнулся, встав на обломки, взглядом выискивая в толпе Алену или Сяочжэй. Даже на хорошо освещенной улице, поздним вечером, а точнее, уже ночью, я не заметил никого в красном платье, что меня немного напрягло. Гости продолжали разбегаться в разные стороны, теряясь в темноте дальних улиц. Мне тоже стоило торопиться, пока творящееся безобразие над головой не переросло в огромные проблемы. Если на аукцион заглянул кто-то, равный по силе мистеру Ма, то город не ждало ничего хорошего.

Только я подумал про китайскую делегацию и их посольство, что Алена может быть там, как они попались мне на глаза. Пара китайцев бежала по дальней стороне улицы мимо яркого фонаря, словно искали кого-то. Тихо выругавшись, я побежал им наперерез. Они меня заметили почти сразу. Точно помню, что один из них сидел за столом вместе с Сяочжэй, а вот второго я видел впервые.

— Только не говорите, что потеряли принцессу, — с ходу выпалил я. — Мне сказали, что они с Аленой выбрались из здания через пролом.

— Мы видели, — с сильным китайским акцентом сказал спутник Сяочжэй. — Но, когда вышли следом, ее уже не было.

— Толку от вас никакого, — зло сказал я и зашагал в противоположную сторону.

Был небольшой шанс, что Алена решила вернуться в отель. Или же их увезла одна из карет скорой помощи, если кто-то был ранен. В это время над головой раздался долгий и протяжный раскат грома. Я поднял голову, посмотрел в черное ночное небо, затянутое плотными тучами. Где-то в глубине сверкнуло несколько молний и через секунду раздался еще один раскат. Собравшиеся на улице люди, направляли камеры сотовых телефонов в ту сторону, оживленно переговариваясь. Поражаюсь, насколько они беспечные и не понимают, что на самом деле творится. А вот гости аукциона представляли, что такое столкновение великих мастеров, поэтому спешили покинуть улицу, отчего на перекрестке образовалась небольшая пробка из дорогих машин, пары карет скорой помощи и полиции.

— Кузьма! — недалеко раздался знакомый голос.

Я вытянул шею в ту сторону и через пару секунд из темноты выскочил Оскар. Не помню, чтобы видел его в зале аукциона. Добежав до меня, он резко остановился и на секунду бросил взгляд назад. Махнув рукой, он привлек внимание бегущего за ним молодого мужчины лет двадцати пяти.

— Ты видел Алену или Сяочжэй? — спросил я. — Принцесса в красном платье была, ее сложно не заметить.

— Нет, не видел. Я опоздал, представляешь?! Что здесь вообще произошло? Где Мартина?

— Мартина, как и остальные принцессы сейчас на вилле у виноградников. Я их с собой не взял. Еще раз, ты точно никого не видел?

— Минуту, — он повернулся к спутнику и что-то спросил на испанском. Тот закивал, принялся объяснять жестикулируя.

К этому моменту резко начал усиливаться ветер и в воздухе отчетливо запахло дождем. Яростный порыв ветра у выхода с улицы даже сбил с ног пару прохожих.

— Этот мешок с дерьмом Мигель только что сказал мне, что видел, как принцессу едва ли не силой втолкнули в машину арабов.

— Где? — напрягся я.

— На той улице, — он махнул рукой в сторону улицы, упирающейся в здание торгового центра. — И они поехали куда-то на юг, в сторону порта.

— Я этому принцу ноги вырву, когда достану, — сказал я, чувствуя неприятный холодок внутри. — Мне нужна машина. Далеко до порта?

— Километра полтора, — он показал в том же направлении. — Я там машину оставил.

Мы, не сговариваясь, побежали в ту сторону, выскочив на проезжую часть и едва не угодив под колеса высокого внедорожника. Точнее, это он едва не угодил в нас, так как я бы его протаранил и не заметил. Мы добежали до черного универсала, взятого Оскаром напрокат, как с неба обрушился ледяной ливень. Он был необычно холодным, словно собирался превратиться в град и настолько сильным, что заливал лобовое стекло. Оскара это нисколько не смутило, и он рванул машину с места, с ревом мотора.

Я, запоздало, бросил взгляд на небо через боковое стекло машины и сквозь ливень увидел очертания какой-то колоссальной огненной техники. Складывалось впечатление, что черные тучи, подгоняемые молниями, пытались окружить ее, зажать со всех сторон.

Буквально через пару минут мы выскочили на широкий проспект, вдоль которого тянулся причал. Можно сказать, нам повезло. Оскар свернул налево и уже через пару сотен метров мы увидели большую черную машину, заехавшую на пешеходную зону. Со стороны дороги было видно, что в салоне ярко горит свет, но внутри было пусто. Рядом угадывались очертания тел, распластавшихся на земле, но в темноте было плохо видно. Лишь когда мы остановились неподалеку, и я подбежал к машине, то увидел арабов и их телохранителей. Ливень смыл следы крови, но даже так зрелище было неприятным. Принц, если это был он, лишился половины головы, его старший телохранитель отделался большой дырой в виске, а у второго на месте лица красовалась страшная рана.

Пока я заглянул в салон машины, позади послышался голос Оскара, тихо ругающегося на испанском. Водителю принца тоже неплохо досталось. Какой-то предмет, напоминающий заклепку или болт, пробил крышу, затем голову бедолаге и криво застрял в приборной панели. Мы опоздали на эту бойню всего на пару минут. Выбравшись из машины, я заглянул в багажник, сломав замок, но внутри были только пакеты из бутиков и непонятные свертки, похожие на подарки.

— Опоздали, — сказал я Оскару, пытаясь перекричать нарастающий ветер и шум ливня.

— Этот тот самый принц? — крикнул он, показывая на тело в белой рубашке до пола, промокший насквозь от дождя.

— Он…

Мы оглядели темный причал, пытающиеся сорваться с привязи дорогие яхты. Волны поднимались уже достаточно высоко и, если кто-то решил выйти в море в такую погоду, я им уже не завидовал.

— И как их теперь искать? — спросил я сам себя.

Во внутреннем кармане подал признаки жизни телефон. Я вынул его, посмотрел на разбитый экран, мигающий разноцветными разводами. В последний раз засветившись, телефон окончательно умер.

— Оскар, позвони Мартине, узнай у нее номер телефона Алены, — попросил я.

— Можно не спрашивать, у меня он есть, — сказал он.

— Откуда? — прищурился я.

— Оттуда, — важно добавил он, затем показал на машину.

В салон мы вернулись не просто промокшие, с нас обильно лилась вода. Оскар вытащил из бардачка небольшое полотенце, протер руки, затем мокрый телефон и только потом принялся искать нужный номер в телефонной книге. Первый вызов нарвался на короткие гудки, но на второй Алена ответила почти сразу.

— Алло, — раздался ее голос в трубке и у меня от сердца отлегло. Словно кто-то сильно сжал все внутри и только сейчас отпустил.

— Это Кузьма, — сказал я. — Вы где?

— Мы в номере, — обрадовалась она. — У нас все хорошо. Мы вместе с Сяочжэй и Аланом. Только он ушел за аптечкой.

— С вами точно все в порядке? — уточнил я.

— У Сяочжэй небольшое рассечение на голове, но уже все хорошо.

Я с шумом выдохнул, растекаясь по креслу.

— Никуда не уходите, я сейчас буду.

— Хорошо, — как можно более бодро сказала Алена, наверняка услышав мой вздох. — Ты не переживай. Мы с арабами столкнулись, но появился Алан и спас.

— Я все понял. Никуда не уходите.

Чтобы не терять время, я отключил телефон, возвращая его Оскару.

— Давай обратно к торговому центру и немного вверх по улице, к отелю. Алена и Сяочжэй там.

— А эти? — Оскар взглядом показал на машину арабов, в салоне которой до сих пор горел свет.

— Сами виноваты, — отмахнулся я. — Поехали.

Оглянувшись, я глянул на бледного друга Оскара. Это он в лицо второго телохранителя арабов посмотрел. Судя по тому, что вытирал рот мокрым рукавом костюма, успел прочистить желудок.

— Шторм усиливается, — сказал Оскар, лихо разворачивая машину. — Надо бы из города выбираться.

— Думаешь, за городом лучше? — спросил я, глядя на яркие вспышки в небе. — Я ставлю на то, что в городе будет безопаснее. Мистер Ма постарается.

Огненный сгусток над городом стал напоминать огромную птицу, раскинувшую крылья. Размах этой техники поражал и пугал. Казалось, что она может одной тенью закрыть половину города и плотные темные тучи не могли скрыть ее. Сейчас этот феникс начнет сбрасывать огненные перья на город и станет совсем весело. Может, мистер Ма поэтому и создал такой сильный и холодный ливень, чтобы пожаров было меньше? А может, это просто последствия столкновения двух могущественных сил. Одно понятно, его соперником был тот, кто сжег императорский дворец в Японии. В голову даже залетела шальная мысль, что мистер Ма прилетел в Италию как раз ради него.

Когда мы добрались до перекрестка перед разрушенным торговым центром, поняли, что проехать дальше не получится. Дорогу перегораживала большая машина пожарной службы, которую протаранил роскошный лимузин, перегородив перекресток. Водитель и пассажиры дорогой машины давно сбежали, поэтому спасатели тщетно пытались оттащить ее своими силами.

— Здесь до отеля рукой подать, — сказал я Оскару, показывая в сторону боковой улицы. — Вы где остановились?

— В северном районе города.

— Я бы советовал закрыться в номере и подождать до утра, пока все не утихнет, — сказал я, показывая пальцем в потолок. — И надеется, что перо феникса не упадет на ваше здание. Если будут проблемы, звони на номер Алены.

— Ты тоже звони, если нужна будет помощь, — кивнул он. — Я доберусь до номера и сброшу вам адрес, на всякий случай.

— Договорились, — я легонько стукнул его в плечо. — Спасибо за помощь.

Не прощаясь, вышел из машины под ливень, махнул им рукой и побежал в сторону отеля. Людей на улице к этому моменту уже не было. Несколько спасателей еще работало на перекрестке и у самого здания, да пара полицейских пряталась в машине неподалеку. А ветер продолжал усиливаться, срывая раскачивающиеся фонари и вывески, переворачивая все, что забыли убрать хозяева ближайших заведений.

Промчавшись по улице, борясь со встречным ветром, я вбежал в отель, перепугав молоденькую девушку на ресепшене. В крошечном фойе было пусто, горел неяркий свет. Мне не понравилось, что лампочки мерцают. При таком урагане давно пора было отрубить электричество.

— Привет, красавица, — улыбнулся я девушке, макушка которой выглядывала из-за стойки регистрации. — Все в порядке?

Девушка пару раз кивнула. Я ее узнал, она провожала нас, когда мы на аукцион шли. Помню, как она с интересом разглядывала вечернее платье Алены.

— Отлично. Запирай двери, пока их ветром не вышибло. Надеюсь, ты английский язык понимаешь?

— Я понимаю, — отозвалась она со смешным акцентом.

В стеклянную витрину отеля что-то врезалось и улетело дальше по улице, едва не разбив стекло.

— Ставни надо закрыть, — сказала она, все так же с опаской выглядывая из-за укрытия.

— Тогда помогай, — я почувствовал присутствие Сяочжэй, стоило только войти в здание, поэтому немного успокоился.

Вместе с девчушкой, которой я бы дал не больше пятнадцати лет, мы за пару минут опустили железные ставни на витрины, благо просторных окон у отеля была всего пара. Мне пришлось выходить на улицу и еще немного промокнуть, но, когда я вернулся, мне вручили небольшое полотенце.

— Ты одна работаешь в ночную смену? — спросил я, вытирая лицо и голову. — Где взрослые?

— Мама звонила, сказала, что скоро приедет, — ответила девушка. — А ночью у нас всегда тихо.

— Хорошо, — я вернул ей мокрое полотенце. — Готовь свечи и фонарики. Если что-то случится, зови меня, я в двадцать пятом номере на втором этаже остановился. Буди не стесняйся, поняла?

Она закивала.

— Меня Эрика зовут.

— Кузьма. Свободные комнаты у вас остались?

— Нет, все занято. Еще, там дядька очень страшный, — вспомнила она, показывая пальцем в потолок. — Он не из постояльцев. Аптечку забрал. А потом еще один приходил в синей военной одежде, сказал, чтобы я сидела тихо и не высовывалась.

— Это уже интересно, — тихо сказал я, глядя в сторону лестницы.

— Я хотела в полицию звонить, но телефон не работает.

— Не переживай, тот страшный дядька — мой друг, скорее всего. Насчет второго ничего сказать не могу, но если это кто-то плохой, мы с ним разберемся.

Свет в фойе замерцал сильнее и заметно потускнел.

— Сейчас электричество отрубят, — добавил я, укрепляя доспех духа. — Странно, что еще не отрубили.

Ободряюще улыбнувшись девушке, я поспешил к лестнице. Обратил внимание на мокрую ковровую дорожку. На втором этаже было тихо, но со стороны одной из дверей слышался приглушенный разговор на итальянском. Коридор в здании был узкий, заканчивающийся маленькой кухонькой, где постояльцы могли что-то приготовить или просто выпить горячего чаю. Как раз оттуда выглянул Алан Кроу, приветственно поднял руку. Мокрый пиджак он снял, оставшись в рубашке. Судя по взъерошенным волосам, совсем недавно вытирал их полотенцем.

Я быстро прошел к нему, стараясь не топать и не беспокоить постояльцев отеля.

— Все хорошо? — тихо спросил я.

Он показал жестом, чтобы я следовал за ним, провел к небольшой кладовой за кухней. Здесь хранили инвентарь для уборки, который Алан сдвинул в сторону, чтобы разместить тело мужчины лет тридцати в темно-синем городском камуфляже. Из глаза несчастного торчала большая отвертка с оранжевой ручкой.

— Я отвлекся на минуту, а этот уже стоял перед дверью вашей комнаты, — сказал Алан. — Слабый мастер. Хотел силу использовать, скорее всего, оглушить девушек в комнате.

— Ага, — протянул я, пытаясь вспомнить, видел я его или нет. На итальянца он похож не был, колец не носил.

— Там, — Алан показал пальцем в потолок, — все плохо?

— Там сейчас два великих мастера отношения выясняют. Но готов поставить на то, что мистер Ма победит. А что у Вас было? Я наткнулся на машину арабов в порту.

— Они хотели пригласить девушек на морскую прогулку, но не угадали с погодой, — хмыкнул он и стал серьезным. — Обошлось без свидетелей.

— Спасибо, что оказался рядом, — искренне поблагодарил я. — Аукцион грубо прервали, но маску мы продать успели. Видел князя Разумовского, довольного, словно он в лотерею выиграл. Через неделю обещали перевести деньги, но если твоя проблема не терпит, могу завтра позвонить нашему клановому банкиру и нужную сумму переведут сразу.

— В спешке нет нужды, — сказал он, снова кивнув на тело. — Кто они?

— Его доспех духа был крепким?

— Как у любого мастера первой ступени.

— Тогда не знаю, — я покачал головой. — Пока у меня только один серьезный враг, пресловутые поклонники какого-то культа, что носят знак черепа на перстнях. Но их доспех духа не уступает моему, а тот тип, который выбил мною пару стен в здании, явно не из их числа. Он полагался на силу, а не на крепость доспеха. И если этот такой же слабак, то даже не знаю, что думать.

Свет в помещении моргнул и погас. Вместе с этим умолк жужжащий холодильник. В помещении было окно и в наступившей темноте я его совершенно не видел, но прекрасно слышал, как гудит ветер и как бросает в окна крупные капли воды.

— Над нами огненная техника, способная спалить город, — сказал я. — Надеюсь, пожара не случится, но надо быть настороже. Пойду успокою девушек и переоденусь. Хорошо, что догадался взять с собой военный комбинезон. Ты где остановился в городе?

— В машине, — послышался его голос от окна. — Сейчас не пойду, дождусь утра.

— Если получится, я созвонюсь с Василием, попрошу, чтобы приехал за нами на автобусе утром, часам к десяти. Надо вернуться на виллу к виноградникам. Ты не исчезай, поедем обратно вместе, обсудим дальнейшие планы.

— Хорошо, — отозвался он.

— И еще раз, спасибо…

Я постоял несколько секунд, затем отправился к нашему номеру, двигаясь на ощупь и едва не сбил по пути стол. Когда почти дошел до нужной двери, она открылась и в коридор выглянула Алена, подсвечивая фонариком сотового телефона. Я не успел сказать, что промок до нитки, а она уже повисла у меня на шее, расцеловав.

— Ты долго, — сказала она, стискивая меня еще крепче.

— Прости. Как ты, как Сяочжэй, не сильно пострадали?

Алена вздохнула, затем отпустила и потянула за руку к комнате. Подтолкнула меня внутрь, затем закрыла дверь, щелкнув замком, словно отгораживаясь от внешнего мира. И двери, и замки в отеле были настолько хлипкими, что без слез и не взглянешь, но я говорить ничего не стал.

— Ален, ты меня сейчас очень сильно подставляешь, — отозвался я, улыбнувшись Сяочжэй.

Принцесса Цао сидела на кровати в большом махровом халате, с перевязанной головой и печатала что-то на планшете Алены.

— У нас ЧП, так что ничего страшного. Беги в душ, а то заболеешь. Я твой костюм военный подготовила, он в ванной. Его Сяочжэй хотела надеть, насилу отстояла.

— Может, в больницу?.. — спросил я.

— Больницу не надо, — на русском ответила принцесса. — Царапина.

Алена уже подталкивала меня в сторону ванной. Ох, боюсь даже подумать, что будет, когда об этом узнает император или, что еще хуже, кто-то другой. Пока я обтирался полотенцем, решив, что душ подождет, со стороны комнаты слышался разговор на китайском. Сяочжэй смогла связаться с кем-то по скайпу, говорила быстро, уверенно и немного сердито. Когда я переоделся в комбинезон и вышел из ванной, Сяочжэй снова что-то печатала на планшете.

— Там заряда осталось совсем немного, — сказала Алена, сидевшая на кровати рядышком.

— Из наших кому-нибудь звонила? — уточнил я.

— Тасе, — она кивнула. — Сказала, что у нас все в порядке. Она просила тебя перезвонить, как только вернешься.

В дверь номера кто-то осторожно постучал.

— Ты сейчас позвони Василию, пусть берет автобус, и чтобы часам к девяти утра был здесь.

Алена закивала, включая телефон. Я же открыл дверь, глядя на Эрику, держащую в руках громоздкий фонарь.

— Там кто-то странный на улице, — сказала она, удивленно глядя на военный комбинезон. Слегка наклонила голову, бросив взгляд в номер.

— Пойдем, посмотрим, — я прикрыл дверь, чтобы она не сунула туда любопытный носик.

На первом этаже было все так же пусто. Ураган продолжал усиливаться и гремел железными ставнями. Ветер что-то тащил по улице и швырял в окна. Мне показалось, что во время очередного порыва что-то громко разбилось на противоположной стороне улицы. Испугал же Эрику мастер из Китая, стоявший у двери в дождевике, пряча от дождя большой чемодан под второй накидкой. Мастера я почувствовал почти сразу, но разглядел, когда небо вспыхнуло от очередного каскада молний. И выглядел он жутко, как какой-то маньяк, подкравшийся к дому жертвы.

— Я его знаю, — немного рассмеялся я. — Это телохранитель одного из постояльцев. Настоящий мастер.

— Телохранитель? — Эрика посмотрела на меня удивленным взглядом. — Мастер?

Второй вопрос прозвучал еще более удивленно. Пройдя к двери, щелкнул замком и приоткрыл ее, придерживая, чтобы ветер не распахнул. Телохранитель Сяочжэй что-то сказал на китайском, просовывая в дверь чемодан. Голос немного встревоженный, но в нем слышалось большое облегчение. Примерно, как у меня, когда я узнал, что с Аленой все в порядке.

— Заходи, — сказал я, чуть шире открывая дверь, но он только головой замотал. — Как хочешь.

Я закрыл дверь, щелкнул замком и вернулся к Эрике, все еще смотрящей в ту сторону. Мастер из Китая уходить не спешил, заняв позицию недалеко от двери, и использовал совсем немного силы, чтобы ветер его не опрокинул.

— Как дети, — проворчал я.

Пришлось снова возиться с дверью. Ухватив мастера за рукав, втащил в фойе, показал на небольшой стул.

— Лучше здесь сиди и присматривай за Эрикой, понятно?

Тот ответил что-то на китайском, порывался выйти, но я удержал его и с силой усадил на стул. Наставил на него палец, посмотрел грозно. Мастер вздохнул, затем кивнул, показывая, что останется внутри. Эрика успела сбегать к стойке ресепшена и принести еще одно полотенце, вручив его китайцу.

— Будет отель охранять, — сказал я ей. — Хорошо бы ему чаю сделать, но электричества нет.

— У меня в термосе остался, — сказала она и умчалась к двери в служебное помещение.

Я же отнес чемодан наверх, едва не навернувшись с лестницы в темноте. Пока Сяочжэй переодевалась, мы с Аленой тихо беседовали в коридоре. Она рассказала о том, что с ними случилось и как арабы хотели избавиться от Сяочжэй, говоря, что она им не нужна. После этого рассказа захотелось вернуться на причал, оживить принца и еще раз грохнуть, предварительно переломав ему руки и ноги.

— Ты Василию дозвонилась? — уточнил я.

— С большим трудом, — она посмотрела на телефон, затем показала мне. — Одна полоска всего. Что-то со связью случилось. Василий обещал быть завтра утром.

— Тогда я до утра покараулю, а вам с Сяочжэй надо отдохнуть.

— Можно я с тобой посижу? — попросила она. — Все равно не усну.

Я обнял ее, поцеловал и пару минут не отпускал.

— Побудь с Сяочжэй, — тихо сказал я. — Не нужно оставлять ее одну. Если бы она хотела, то осталась бы в посольстве, рядом с парой преданных телохранителей и слуг. Я буду караулить здесь, рядом с дверью. Только мне стул нужен. Сходи, пожалуйста, на первый этаж, где-то там я видел пару. Только не отнимай у китайца.

— Хорошо, — также тихо сказала она.

Подсвечивая телефоном, она поспешила к лестнице. Я проводил ее взглядом, затем вошел в номер. Сяочжэй переоделась в удобное платье и сидела на кровати, листая что-то в планшете. Убрала яркость экрана, чтобы продлить работу батареи.

— Хотел сказать спасибо, что не оставила Алену одну, — сказал я.

Сяочжэй посмотрела на меня, бросила планшет на кровать, чтобы он хотя бы немного освещал комнату.

— Я заметил, что они использовали силу, — добавил я. — Не думаю, что хотели навредить ее развитию, скорее вырубить, чтобы не сопротивлялась. Надо взяться за ее обучение, чтобы с пагубной силой могла… В общем… спасибо, что помогла ей. Ценю это и сейчас скажу страшную для многих вещь, что я у тебя в долгу. Дай немного времени, и я найду как расплатиться.

Сяочжэй встала, подошла, посмотрела вопросительно и лукаво. Я даже подумал, хорошо, что русский язык почти не понимает. Протянув руку, она осторожно коснулась ладонью моей щеки, словно боялась спугнуть. Подавшись вперед, легонько коснулась губами моих губ и тут же отстранилась, отступив на шаг.

— Сейчас в расчете, — сказала она на русском. — Никакой долг. Не думай меня плохо.

Дверь открылась и в комнату заглянула Алена, посмотрела вопросительно на нас.

— Я стул нашла, — тихо сказала она, заходя в номер. — Но, может, с нами посидишь?

— Нет, нет, — я быстро замахал руками. — Плохая идея. Вы обе выглядите не очень, бледные, как будто привидение увидели. Хорошо бы вам чего-нибудь горячего выпить перед сном и поспать до утра. Чтобы до восхода солнца и не думали глаза открывать, ясно?

— Понятно, — вздохнула Алена, проходя мимо меня.

— Спокойной ночи, — пожелал я Сяочжэй и поспешил выйти в коридор.

Алена нашла тяжеленный, но удобный мягкий стул. Поставив его рядом с дверью, уселся, закрывая глаза. Минут пять никак не удавалось успокоить мысли и сосредоточится на медитации. Сегодняшний день оставил очень неприятный осадок глубоко внутри. Сяочжэй его немного разбавила, но все равно я был недоволен. Сколько вокруг было сильных мастеров, которых я знал, которые меня знали. Неужто никто не обратил внимания на проблемы Алены и Сяочжэй? Почему никто из них не вмешался? Этого я понять решительно не мог. Но зато я хорошо помнил лица всех, кто был в зале, кто сидел за столиками недалеко от нас.

Утро наступило довольно быстро. Я всего раз двадцать прогнал энергию ци через доспех духа, когда почувствовал приближение могущественной силы. Открыв глаза, посмотрел в дальнюю часть коридора, где со стороны кухни разливался утренний свет. Электричества в здании по-прежнему не было. От долгого нахождения в одной позе немного затекла спина, но я на это внимания не обратил. Спустившись на первый этаж, заметил в тесном фойе целую делегацию из Поднебесной. Возглавлял ее мистер Ма, улыбаясь взволнованной женщине за стойкой администратора. Скорее всего, это была мама Эрики.

— Доброе утро, — поздоровался я с мистером Ма.

— Кузьма, — он подошел. — Госпожа Цао проснулась?

— Не знаю, — честно признался я. — Я в коридоре дежурил и в номер не заглядывал. Думаю, что после вчерашнего они с Аленой еще спят. Который час?

— Скоро восемь часов утра, — подсказал он. — В каком номере?

— В двадцать пятом.

Мистер Ма подошел, сделал знак, чтобы я наклонился поближе.

— Как у нее настроение? — тихо спросил он.

— Сейчас, не знаю, но вчера было хорошим. Мне так показалось.

— Это хорошо, — он кивнул, повернулся к группе помощников, среди которых были три женщины с саквояжами в руках. Он что-то сказал на китайском, немного резко, отчего женщины бросились в сторону лестницы.

— Как у нее здоровье? — спросил мистер Ма.

— Говорила о царапине на голове, — я почувствовал себя немного неуютно. — Ехать в больницу отказалась.

— Алена? — спросил он.

— Немного пострадала от чужой чистой силы и пару дней будет приходить в себя. Помощь госпожи Цао оказалась неоценимой, иначе последствия были бы… очень неприятными. Она ведь эксперт, пусть и сильный, а не мастер.

Я на секунду сжал зубы, отчего вздулись желваки. В очередной раз подумал воскресить арабов, посадить в клетки и бросить в море.

— Хорошо, что все обошлось, — мне на плечо легла ладонь мистера Ма.

— А как у Вас все закончилось? Вы его убили? Кто это вообще был?

Мне показалось, что мистер Ма лишился половины безграничного запаса внутренних сил. Не знаю, почему так решил, так как выглядел он бодрым и жизнерадостным, разве что аура была колючей, а не мягкой.

— Сбежал, — мудрец Ма развел руками. — Чтобы разобраться с человеком, поднявшимся на самый верхний уровень развития, нужна сила двух мудрецов. Иначе бой будет очень долгим и, в конце концов, противник сбежит. Я не стал упорствовать, но если бы он оказался на территории Империи Цао, я бы его убил.

— Это кто-то из большой семерки?

— Нет, — он покачал головой.

— Кто-то из черепов?

— Возможно. Когда-то они уже приходили к нам, ведомые великим мастером, но потерпели сокрушительное поражение.

На лестнице появилась пара постояльцев, удивленные таким количеством людей в фойе. Мы немного отошли в сторону, чтобы они смогли подойти к стойке администратора.

— Знать бы, зачем они все это устроили… — тихо сказал я задумавшись.

— Да, мне это тоже интересно.

— У Вас с этим проблем не будет? — я показал в сторону улицы.

— Не должно, — он улыбнулся и посмотрел на лестницу. — Вы еще не уезжаете?

— За нами автобус должен приехать часам к десяти.

— Это хорошо.

Мистер Ма направился к лестнице, где появилась Алена, кивнул ей, проходя мимо. Алена подошла ко мне, ухватила под руку, с интересом глядя на делегацию из Китая.

— Там сейчас шумно, — шепнула она мне. — Сяочжэй от них пытается отбиться, но вряд ли у нее это получится. И спать с ней на одной кровати невозможно. Она горячая, как утюг, а еще во сне обнимается.

— Как у тебя самочувствие с утра? — спросил я, пряча улыбку.

— Вроде неплохо, — она задумалась. — Усталость только странная.

— Пару дней, пока я не разрешу, силу не используй, хорошо?

— Как скажешь.

Я ее обнял за плечи, прижимая к себе.

— Пойдем, надо до приезда Василия немного поговорить с Аланом, — сказал я. — Может, удастся попить горячего чаю.

— Кстати, а кто он? — заинтересовалась Алена и поежилась. — Он арабов этих…

— Просто наемник, — я улыбнулся. — Очень дорогой, кстати. Но, будем считать, что уже окупился.

— Он какой-то угрюмый, — заметила она.

— Просто большие проблемы, которые мы поможем ему решить. Глядишь и улыбаться начнет. Хотя, знаешь, когда такие люди, как он, начинают улыбаться — это еще страшнее.

Эпилог

Дворец герцога Бурбон-Сицилийского, Казерта, несколько дней спустя

По роскошным коридорам дворца неаполитанских королей неспешно шла пара мужчин, Франциско ди Фердинанд Бурбон-Сицилийский и Великий князь Константин Николаевич Разумовский. Время медленно приближалось к полудню и во дворце только готовились к большому обеду.

— Мир постепенно меняется, хотим мы того или нет, — Великий князь прекрасно говорил на итальянском языке, чему способствовало несколько лет жизни в Италии. — Общество становится все более образованным и требовательным. Анархисты набирают силу не только в Италии или России, но даже в Империи Цао.

— Это выгодно большому бизнесу, поэтому и процессы эти не остановить. За примером далеко ходить не надо, СГА навязывает всему миру тот образ жизни, который считают правильным. И все потому, что они этот мир хотят возглавить. Только есть ли в нем место для нас, вот в чем вопрос.

— Поэтому нужна сила, — важно заметил Разумовский. — Такая, с которой будут считаться. И я сейчас не говорю о великих мастерах.

— Думаешь, эта старая африканская маска даст тебе эту силу?

— Не мне, нам! Она даст силу, с которой будут считаться в Европе и Азии, в СГА и Индии.

— За те деньги, что ты отдал, можно было нанять целую армию, — герцог специально говорил так, словно отделял себя от этих огромных и, по его мнению, неоправданных трат. Он бы мог отказать князю в займе, но посчитал, что это может принести выгоду, даже если его затея с треском провалится.

— Наемники обходятся слишком дорого, поверь мне. А это вложение окупится уже лет через пять. Не в денежном эквиваленте в виде влияния и силы. Но с их помощью мы не только вернем потраченное, но и приумножим богатства.

— Хочется верить, — нейтрально отозвался герцог, так как князь пока еще не раскрывал свой замысел, а лишь сыпал обещаниями огромных перспектив.

Мужчины прошли по длинному тихому коридору и остановились рядом с неприметной дверью.

— Это здесь, — сказал герцог, распахивая дверь.

Перед мужчинами предстала странная и немного пугающая музейная экспозиция дикой Африки. Были здесь жуткие скульптуры, оружие аборигенов, копья, каменные ножи, поделки из слоновой кости и золотые украшения.

— Мир действительно меняется, — сказал герцог. — Раньше люди с удовольствием глазели на диковины, вывезенные из дикой и варварской страны. Сейчас же они видят в этом эпоху колониализма и угнетения черного населения Африки. Что тебя интересует из всего этого?

— Маски, — сказал Князь, сразу увидев стенд, на котором висели две уродливые вытянутые маски из темного дерева.

Он с нетерпением прошел к стенду, протянулдрогнувшую руку к одной из масок, коснулся ее. Несколько секунд и он выдохнул, опуская руку. С той же осторожностью он коснулся второй маски и на его лице появилось странная эмоция, смесь волнения, испуга и еще чего-то необычного.

— Это все маски? — спросил князь, резко оборачиваясь.

Герцог прошел по комнате, глядя на экспонаты равнодушно. Задумался на секунду.

— По-моему, их было три, — сказал он, показывая на светлый участок стенда. — Вот, остался след от третьей.

— И где она? — жадно спросил князь.

— Не знаю, — герцог пожал плечами. — Коллекция находится здесь не один год. Может кто-то из семьи решил украсить свою комнату экзотической маской. Может, найдем ее в каком-нибудь будуаре или гостиной.

— Она нужна! — серьезно сказал Разумовский. Ему стало душно, и он принялся растягивать узел галстука, чтобы стало легче дышать. — Без нее не обойтись.

— Не нервничай князь, из дворца она никуда не могла деться, — сказал Франциско. — Сейчас мы поговорим с моим братом, и он найдет ее. Во дворце тысяча двести комнат и десятки километров коридоров, это может занять какое-то время.

— Может, она где-то здесь? — князь огляделся. — Может, ее кто-то снял и убрал? Мне нужна она, это серьезно.

— Я понял, — улыбнулся герцог. — Давай, пообедаем, выпьем вина. Как раз будет время рассказать, зачем тебе так сильно понадобилась эта безделица. Хорошо, хочешь осмотреться, пожалуйста. Только будь аккуратен, так как эта экспозиция дорога мне как память об отце и дедушке.

Князь его словно и не слышал. Он пробежал по комнате, заглядывая в углы, и направился к большому сундуку, вырезанному из красного дерева и покрытому золотом. Герцог смотрел на это снисходительно. Он всегда считал, что к любому делу нужно подходить с холодной головой и трезвым рассудком.

8. Доспех духа. Том 8

Новые приключения Кузьмы в Европе.

Глава 1

Рим, Квиринальский дворец, час после полудня

Маркиз Сальви уверенно шел по коридорам служебной части королевского дворца, спеша за одним из служащих. Его немного задержала пробка в центре города, поэтому он опаздывал минут на десять. С момента нападения неизвестных на торговый центр в Кальяри прошло чуть больше суток, и генерал Джорджо Ренци докладывал правителю о первых результатах расследования. Насколько маркиз знал, столица Сардинии сильно пострадала от столкновения великих мастеров. Яростный шторм затопил почти все яхты в порту города, переворачивал машины, бил окна в домах и срывал черепицу с крыш, повредил линии электропередач. Количество жертв пока составляло около десятка человек, но данные все еще уточнялись.

У нужного помещения служащий дворца остановился, дождался маркиза и распахнул перед ним двери. Совещание уже началось, поэтому Маурицио тихо прошел к длинному столу, занимая свободное место. Напротив него сидел министр внутренних дел и герцог Сфорца, упитанный мужчина пятидесяти лет, лысеющий и тщетно пытающийся скрыть это. Он, как и министр, представлял в правительстве Лигу Севера, имея огромное влияние на всю Италию, и не без основания метил на королевский трон.

— Мы получили предварительный отчет от Империи Цао, с подписью мудреца Ма, — говорил генерал Ренци. Он нажал кнопку на пульте, и проектор вывел на большой экран в дальней части комнаты изображение разрушенного здания торгового центра. — По его словам, он столкнулся с великим мастером, не входящим в большую семерку, но засветившимся совсем недавно в Японии. Пожар в императорском дворце Токио. Император Тайсе, к слову, получил серьезные ожоги и до сих пор находится на лечении. Мудрец Ма заявляет, что неизвестный мастер рассчитывал устроить такой же пожар в Кальяри и ему пришлось спасать жителей города вместо того, чтобы пуститься в погоню.

Проектор вывел на экран еще несколько кадров, показывая ночное небо и огромный силуэт огненной птицы. Следом шли фотографии пожаров на окраине города.

— Есть предположения, зачем этот мастер вообще напал на аукцион? — спросил король.

— Пока мы знаем, что он разрушил стену здания, ворвался внутрь и почти сразу столкнулся с мудрецом Ма. Затем они вышли на улицу, пробив потолок и крышу. Если бы он хотел кого-то убить, то вряд ли бы его что-то остановило. Все произошло во время небольшого перерыва между торгами. Не думаю, что он пришел за главным лотом аукциона, маской из Африки, так как Оливер Хант привез с собой точную копию, а оригинал остался в Англии. Это частая практика, когда цена товара достаточно высока. Не исключено, что напавшие об этом могли не знать, но я бы не ставил эту версию как основную.

Генерал отвлекся на ноутбук, стоявший перед ним, пощелкал мышкой. Проектор вывел на экран запись с камеры видеонаблюдения внутри здания торгового центра. Качество записи оставляло желать лучшего, но были отчетливо видны ряды стульев и столы для гостей. В какой-то момент позади камеры произошел взрыв и на несколько секунд окружающее пространство заволокло пылью. Почти сразу в глаза бросилась странная картина, у дальнего от стены столика появилось большое защитное поле, в котором застряли обломки стены и мебели, разлетавшиеся по помещению. Также это был единственный стол в той части зала, который не опрокинулся.

— Здесь, — генерал поставил видео на паузу, когда на экране появился размытый силуэт.

Видео снова запустилось, показывая, как этот силуэт сбивает гостей, сидевших за тем самым столом под защитным куполом. Пронесшись через оставшуюся часть зала, силуэт, пробил стену и скрылся в соседнем помещении.

— За столом в этот момент находился Матчин, а напавший на него — Ричардс Джон, подданный Англии. Он так же известен, как убийца мастеров ближнего боя.

Изображение сменилось фотографией крупного мужчины в костюме. Затем появилось видео такого же плохого качества, показывая пустой зал с мраморной лестницей в дальней его части и огромной люстрой под потолком. Изображение вздрогнуло, когда со стороны стены произошел небольшой взрыв и оттуда выскочил крупный мужчина, несший на плече щуплую по сравнению с ним фигуру. Затем шел скоротечный и очень странный бой. Ричардс бросился на противника, широко расставив руки, словно хотел заключить в объятия. Когда же он промахнулся, едва не врезавшись в колонну, Матчин подскочил к нему и нанес несколько ударов. Казалось, быстрые жалящие удары ничего не могли сделать крупному мужчине, но пропустив удар в лицо, тот пошатнулся.

— Ричардс — обладатель сразу двух уникальных умений, до сегодняшнего дня считавшийся вторым по силе мастером западной части Европы, — сказал генерал.

— Что за умения? — заинтересовался Король. — Я ничего такого не вижу. Он часто посещал Италию?

— В Италии он второй раз за семь лет, — сказал генерал. — В связях с местной элитой не замечен. Главным умением, делающим его опасным противником, считалось особое гравитационное поле, способное удержать любой предмет или мастера. Есть видео, где он удерживает сразу семь мастеров второй ступени, не давая им пошевелиться. Поднимает и удерживает многотонный танк в воздухе, как воздушный шарик. Второе умение — не менее уникальное. На видео демонстрацию не найти, но есть документы, в которых говорится, что он может создавать давление сжатием в несколько десятков тонн. Другими словами, если он тебя обнимет, то легко переломает все кости.

— Мистер Матчин утверждает, — продолжил генерал Ренци, бросив взгляд на маркиза Сальви, — что в тот день увидел его впервые. Думаю, что это правда, так как Ричардс редко покидает пределы Великобритании.

— Англичанин сильно пострадал? — спросил король, показывая на экран.

— Матчин сломал ему руку в четырех местах, нос, верхнюю челюсть, пять ребер, колено и нанес ставший смертельным удар в грудь, повредивший сердце. Сам он не пострадал.

— Убийца мастеров, — фыркнул герцог Сфорца. — С кем он приехал и кто в Англии его поддерживает?

— С кем он приехал, мы еще не уточнили, — сказал генерал Ренци. — Поддерживает же его королевский дом.

На минуту в помещении повисла тишина. На экране сменилось несколько фотографий, показывая Ричардса в компании с наследниками королевского дома. Мелькнуло даже его фото в военной форме со множеством наград.

— Как я сказал, его связи мы сейчас проверяем, но есть один любопытный факт. Если помните, то совсем недавно во дворце герцога Бурбон-Сицилийского произошел странный случай. Американская актриса английского происхождения убила охранника и девушку из прислуги, затем напала на Матчина, но была им обезврежена. Ее выдворили из страны, предъявили обвинение в убийстве, но английская сторона не спешит расследовать это дело. Мои люди говорят, что она не понесет никакого наказания. Так вот, ее девичья фамилия — Ричардс. Она входит в тот же род, близкий к королевскому.

— А что герцог Бурбон? — спросил король. — Где он сейчас? Он выяснил, зачем эта женщина устроила подобное?

— Герцог сейчас как раз в своем дворце, — сказал маркиз Сальви. — Он говорил что-то про коллекцию бриллиантов. Английская королева положила на коллекцию глаз, но вы же знаете, какие между ними отношения.

— Великий мастер Великобритании не молод, — хмуро сказал король, — и его не интересует ничего, что происходит на континенте. Но даже так, Англия ведет себя слишком вызывающе. Я поговорю с королевой и подниму вопрос о семье Ричардс. Генерал Ренцо мне нужна будет первая часть этого видео.

— Хорошо бы заручиться поддержкой Кайзера Германии, — сказал герцог Сфорца. — Я слышал, что в отношениях между странами сейчас небольшая напряженность, которая сыграет нам на руку.

— Можно попробовать, — согласился король и посмотрел на генерала. — Вы говорили, что еще погиб кто-то знатного происхождения?

— В порту нашли тела принца Рашида бин Саида, его телохранителей и еще пару помощников.

Король едва заметно поморщился, наверняка подумав об очередном скандале. Сейчас только ленивый не станет обвинять Италию в том, что она не смогла обеспечить безопасность во время серьезного мероприятия. При этом никто не вспомнит, что на аукционе присутствовал мудрец Ма и обеспечить бо́льшую безопасность просто невозможно. По крайней мере, пока у Италии не появится свой великий мастер. А еще короля раздражало то, что в скором времени в Германии их будет уже два. Кайзер без этого имеет огромное влияние на Европейский союз, но когда это случится, без его ведома и одобрения не будет решаться ни один глобальный вопрос.

Сардиния, виноградники близ города Боза, второе июля

Большой шестиколесный темно-синий автобус медленно въезжал во двор виллы. Со стороны он мог показаться неповоротливым, но на самом деле уверенно чувствовал себя и на узких улочках старых городов, и на проселочных дорогах, размытых дождями. Василий Балуев легко развернул этого монстра, идеально вписав на стоянку в дальней части двора.

Почти десять дней мы колесили по Сардинии, объехав остров вдоль и поперек. Посетили дюжину городов — от больших портовых до крошечных, расположенных между высокими холмами, с населением в полторы тысячи человек. Путешествие получилось познавательным, так как Виттория поведала нам много всего интересного про историю острова. Удивительно, что эти дни нас никто не беспокоил и не отвлекал, хотя лихорадило не только Италию, но и почти всю Европу. Столкновение двух великих мастеров до сих пор являлось самой обсуждаемой темой, затмившей все прочие. Что касается Кальяри, то он довольно сильно пострадал от ночного урагана и то, что обошлось без массовых пожаров, заслуга исключительно мудреца Ма. Но даже с учетом этого, восстановительные работы шли до сих пор. Чтобы не расстраиваться, я старался новости не читать, но сбежать от них все равно не получилось.

У виллы нас ждало несколько человек, отдыхая в импровизированной беседке рядом с садом. Первыми на глаза попались принцессы Цао, одетые в похожие светлые легкие платья и мастер Че, тоже выбравший светлую одежду, но в привычном для него китайском стиле. На улице в разгар дня было около тридцати градусов тепла и полный штиль. В такую жару из прохладного салона автобуса даже выходить не хотелось. В полной мере это ощущал спутник принцесс, черноволосый и усатый грек со смешной фамилией Салют. Даже он не выдержал и снял пиджак костюма, стараясь не выходить из-под спасительной тени.

— Духота, — сказала Алена, выходя из автобуса, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца. За ней следом вышла Мартина, сказав что-то на испанском, на что Алена весело рассмеялась.

В отличие от остальных девушек, только они немного загорели, не прячась от солнца во время прогулок и посещения пляжей. На их фоне принцесса София Луиза выглядела как снегурочка, недавно прилетевшая с далекого севера.

— У меня такое чувство, — сказала Сабина, выходившая следом за мной и разговаривающая с Софией, — если мы на яхте отправимся кататься в открытое море, то уже через час увидим эту парочку, проплывающую мимо на весельной лодке.

Я улыбнулся, представив эту картину, и направился в ту сторону. В это время во двор въезжала неприметная серая машина, за рулем которой сидел Алан. За все путешествие он всего несколько раз попался на глаза, стараясь не мешать нашему отдыху.

— Никодим Михайлович, — я пожал руку Салюту. — Как добрались?

— Без происшествий, — ответил он, протягивая папку для бумаг. — Здесь отчет о банковских переводах и Ваших счетах. Аукционный дом выплатил всю сумму за исключением семи процентов. Хочу поздравить с удачной сделкой.

— Спасибо. А что, у князя все же нашлись деньги? Или Петр Сергеевич вложился?

— К большому разочарованию Петра Сергеевича князь оплатил все рублями. И так как деньги шли через аукционный дом, я не смог проследить, кто его спонсировал.

— Понятно, — я взвесил папку на ладони. — Тяжелая.

— Внутри еще документы, которые передал Ваш брат.

— Вы заезжали в Рим? — удивился я.

— Делал пересадку.

Мне показалось, что Салют что-то недоговаривает, но настаивать я не стал. Брат же мне звонил на днях, мы как раз говорили с ним по поводу Алана Кроу. Маме я пока о своих планах не рассказывал, хотел сначала утрясти финансовые вопросы.

— Что касается второго дела, давайте, я познакомлю вас с Аланом.

— Конечно, — его голос стал деловым и приобрел интересные нотки. — Насколько я понял, вы хотите одолжить ему существенную сумму?

— Не одолжить, а передать. Чуть больше ста миллионов.

— Серьезная сумма, — кивнул он, явно впечатленный размахом сделки. — Какой вид обязательств хотите оформить?

— Никодим Михайлович, я просто хочу передать ему нужную сумму. Главное — чтобы деньги попали на его счет и ни у кого не возникло никаких вопросов. Сумма не маленькая, поэтому не хочется, чтобы налоговая или еще кто-то к ней прицепился.

— Все работает не совсем так, но я Вас понял, — кивнул он. — Уточним, вы доверяете этому человеку настолько, что готовы просто передать деньги, без обязательств?

— Все так, — сказал я, махнув рукой Алану.

Судя по выражению лица грека, ему подобное не очень нравилось, и он хотел прочесть на эту тему целую лекцию, но сдержался.

— Если сочтете возможным, — сказал Салют, — то поставьте в известность Петра Сергеевича о причинах таких трат. Он не настаивает, но…

— Как вернусь в Москву, обязательно, — пообещал я и опередил следующий вопрос. — В сентябре.

К нам подошел Алан, выглядевший как турист. Как хмурый турист, потерявший вещи, билет на самолет, документы и деньги. Пара минут ушла, чтобы представить их друг другу.

— Алан, Никодим Михайлович организует перевод денег и поможет сделать так, чтобы с этим не было проблем.

— В банк какой страны пойдет перевод? — уточнил грек.

— Великобритания, — сказал Алан.

— Проблем никаких не возникнет, — уверенно сказал Салют. — Но сам перевод обойдется в круглую сумму.

— Все расходы за мой счет, — вставил я, разбирая бумаги в папке. Нашел нужную подшивку из двух десятков листов. — Важно, чтобы Алан полностью рассчитался. Вот, почитай на досуге. Если возникнут вопросы, их всегда можно решить. Брат обещал, что там ничего особого не будет.

— Хорошо, — Алан взял подшивку.

— Собственно, я в Италии буду еще какое-то время, — сказал я ему, — но в Москву надо бы вернуться за неделю до сентября.

— Двух недель мне хватит, — сказал он.

— Тогда не буду вас задерживать.

— Предлагаю обсудить дела в более прохладной обстановке, — сказал грек Алану, затем посмотрел на часы. — Я заказал столик в ресторане, как раз на это время.

Пока они пошли к машине Алана, я направился к беседке, где меня терпеливо ждали принцессы Цао. На столике между ними стоял графин с лимонадом, который нравился Сяочжэй.

— Привет, — улыбнулся я сестрам, садясь рядом. Сдвинулся немного, чтобы оказаться в теньке. — Жарко сегодня.

— Привет, — на русском поздоровалась Сяочжэй. — Жарко.

Выглядела принцесса гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу. Мне кажется, она даже поправилась немного. Думаю, что няньки, которых прислал Император, все эти дни не разрешали ей тренироваться, поэтому во взгляде мелькнул нетерпеливый огонек. Мне это чувство хорошо знакомо.

— Давно ждете? — я благодарно кивнул Чжэнь, принимая высокий стакан с прохладным напитком.

— Около часа, — сказала Сяочжэй через мастера Че. — Сбежали из дома. А как у тебя прошла поездка с?..

Она взглядом показала на дом, из окна которого за нами наблюдала Мартина и Алена.

— Мы прекрасно провели время, — улыбнулся я. — Жаль, что вы с Чжэнь не смогли поехать.

— Уверен, что все держишь под контролем? — лукаво спросила она. — Остается время на тренировки?

— Да, я тоже думаю, что они скоро договорятся, — тихо сказал я. — Коалиция уже образовалась. А насчет тренировок, то у меня есть прогресс. Ледяной лотос начал подниматься к поверхности внутреннего моря. Мне кажется, подвижки начались, когда я начал уделять больше времени контролю. И пока мы катались по острову, я кое-что придумал и хотел у тебя попросить совета. Если все удастся, позанимаемся вместе, будет полезно для обоих.

— Звучит интригующе. Да, мое приглашение все еще в силе. В нашем дворце эти пару месяцев ты сможешь потратить с большей пользой и отдачей. Обещаю, что никто не будет мешать тренировкам.

— Твой отец на меня еще сердится, — напомнил я.

— Он звонил, — она улыбнулась. — Сетовал на то, что рядом нет такого прекрасного собеседника, как ты, с которым можно было бы выпить кувшинчик вина.

— Прямо так, нет никого подходящего?

— Зря смеешься, — Сяочжэй покачала головой.

— Прости, не хотел обидеть. А насчет поездки, то сейчас не могу оставить Тасю. Меня вообще все происходящее напрягать начало. Я пока десять дней катался по острову, понял, что хочу быть рядом с ней. Так что еще пару дней и сбегу в прямом смысле слова.

Сяочжэй лишь улыбнулась, но во взгляде читалось, что, если бы я принял ее предложение, то такого безобразия не случилось бы.

— Ко мне почти случайно одна интересная книга попала, — сказал я, возвращаясь к насущной теме. — Индийские практики развития силы и барьеров. Правда, на латинском языке, но брат помогает ее переводить. Она меня заинтересовала, даже учитывая, что много из написанного не понимаю. Там говорится о трех уровнях барьеров: силы, духа и разума. Вроде без освоения предыдущего этапа нельзя подняться выше…

Я наклонил стакан, переливая лимонад в невидимую емкость из доспеха духа.

— Помнишь, ты демонстрировала этот трюк?

Сяочжэй кивнула, повторила действие со стаканом, только емкость у нее получилась в форме грубой сферы, больше напоминающей облако.

— Ты ведь делаешь это при помощи внутренней силы, так? — спросил я.

— Так, — ответила она, не совсем понимая, к чему я клоню.

— Это как раз тот самый первый этап, про который говорится в книге. Предлагаю обмен, ты научишь меня барьеру силы, а я покажу тебе второй этап. Ты его сейчас не осилишь, но если продолжишь заниматься укреплением тела, то года через два сможешь повторить подобный фокус.

Я проделал в невидимой емкости отверстие и лимонад тонкой струйкой полился обратно в стакан.

— А потом, — продолжил я, — мы вместе подумаем над третьим этапом.

— Хочешь сказать, — она наклонилась немного вперед, прищуренно глядя на меня, — что не используешь для этого силу?

Я улыбнулся и развел руками.

— А что за третий барьер?

— Пока не знаю, брат еще переводит ту часть. Автор пугает, что для освоения нужно понять предыдущие, поэтому хочу подготовиться.

— Я согласна, — кивнула она и улыбнулась. — Надо тебя с дедушкой познакомить, вы бы нашли общий язык, даже без переводчика.

— Тогда пообедаем и будем тренироваться до вечера. Чжэнь, как у тебя с прогрессом?

— Не очень, — она опустила взгляд.

— До сентября надо успеть. Чтобы студенты из моей группы завидовать начали и с горя по домам разъехались. Хорошо, попрошу Алену с тобой позаниматься. Спарринги вам обеим пойдут на пользу.

Подсев немного ближе, я добавил тихо.

— Пятого числа планирую сбежать, так что будьте готовы, — я приложил палец к губам.

Оставив девушек во дворе, я прошел в дом, поднялся в свою комнату. Хотел перед обедом переодеться, заглянул в шкаф и нашел там футляр, в котором хранилась подаренная Сабиной маска. Совсем забыл про нее и пока катался по острову, она спокойно лежала в шкафу. Надо бы сегодня в автобус отнести, а то и правда уеду без нее. Хотел ведь потратить немного времени и разобраться, что в ней спрятано. Может, ерунда какая-нибудь, а может, и что-то полезное. Я и к той, что продал за безумную сумму, сначала относился скептически и даже пренебрежительно, а оказалось, что там спрятали сильное и перспективное умение.

— София, заходи, — повысил я голос за секунду, как она постучала в дверь комнаты.

Забрав из шкафа летнюю рубашку, прошел к кровати.

— Я не вовремя? — спросила София, при этом с любопытством наблюдая, как я стягиваю футболку.

— Нет, я рубашку сменить хотел.

Посмотрел в зеркало на рваный шрам на плече. Затянулся он хорошо и уже не болел, но выглядело жутко.

— Неожиданно много шрамов, — сказала принцесса, подходя ближе.

— Они постепенно сглаживаются, — я коснулся старого шрама на боку. — Вот тут кусок ребра торчал. А вот тут, на лопатке, видишь? Это один чернокожий колдун поднял меня на крюке для мяса. Но с того момента я стал сильнее и сейчас отделался бы синяками. В Африке мастера просто не успевают стать сильными. Даже на вторую ступень не все поднимаются. Но встречаются такие, от которых мурашки по спине.

Чтобы не смущать Софию, я надел рубашку.

— Я заметила, что ты последние несколько дней не в духе, — сказала София. — Задумчивый и улыбаешься редко.

— Вроде все как обычно, — я пожал плечами. — Разве что за Тасю волнуюсь немного.

— Я как раз об этом подумала, — она проницательно кивнула. — Когда возвращаешься в Рим?

Что ни говори, а София умная девушка. Немногословная, но при этом умеющая поддержать любой разговор. У нее есть интересная привычка, бросать взгляды поверх книги, когда читает. Следит за окружающими.

— Я еще не встречала таких увлеченных людей, как ты, — сказала она. — Ты все свободное время тратишь на тренировки. С одной стороны — это хорошее качество, с другой… становится немного обидно. Хочется узнать тебя получше, поговорить о серьезных вещах, понять, что тобой движет и какие планы на будущее строишь. Хотя с последним все более или менее понятно.

Пройдя ближе, она улыбнулась.

— Признаюсь, это был хороший план, собрать нас всех вместе, — сказала она. — Только ради выражения лица Виттории, когда она думала, что ее никто не видит, подобное стоило провернуть. Ты мне симпатичен, поэтому хочу предупредить, будь с ней предельно осторожен. С тобой Сабина на эту тему не говорила?

— Не говорила. Есть чего опасаться?

— Есть, — она снова улыбнулась. — Но об этом поговорим в другой раз. Я планирую до конца лета оставаться в Италии. Пригласи меня как-нибудь на свидание. Мне очень понравились твои истории о приключениях храброго и находчивого наемника. Я бы послушала еще.

— Конечно, — легко согласился я.

— Если нужна будет помощь, смело звони, — сказала она. — Вдруг пригласят на королевский бал или какое-нибудь скучное мероприятие. А если понадобится поддержка в виде тяжелой артиллерии, мы позовем Сабину. Со стороны не скажешь, но ее многие побаиваются. Мартина тогда правильно высказалась, что она как акула, зазеваешься и останешься без ног.

— Буду иметь в виду.

Принцесса София искренне улыбнулась и ушла. Я не совсем понял, с чем был связан ее визит и к чему этот разговор. Думаю, что мы еще пересечемся в Риме. Если только я не запрусь где-нибудь для тренировок.

— Кузьма? — в комнату заглянула Алена. — Сейчас уже обед подадут.

— Я уже готов. Да, пока не забыл, после обеда у нас тренировка.

— Хорошо, — она кивнула, затем выглянула в коридор, словно проверяя, что нас никто не подслушивает. — Кузя, слушай, мы с Мартиной разговаривали, и она просила быть осторожной с Витторией. Сказала смотреть за ней в оба.

— Значит, что-то намечается. Ничего конкретного не говорила? Может, нам уже пора тихонько бежать отсюда?

— Нет, только предупредила. Что-то связанное с их встречами. Помнишь, они рассказывали, что родители заставляют их встречаться друг с другом? Но я узнаю в чем проблема.

Глядя на серьезное и немного ревнивое выражение лица Алены, я улыбнулся. Может, действительно, не ждать пару дней, а сбежать уже сегодня? Надо подумать…

Швейцария, Цюрих, то же самое время

В центре Цюриха на набережной реки Лиммат расположилось красивое четырехэтажное старинное здание. Башенки, черепичная крыша и изысканный фасад притягивали взгляды туристов и многочисленных гостей города. На площади рядом с ним всегда можно было увидеть туристические автобусы, людей, спешащих сфотографироваться на фоне здания. Здесь же располагались причалы для моторных лодок и ресторан, построенный прямо на воде. Но мало кто знал, что за организация владела зданием и кто здесь был частым гостем.

К обеду, когда от туристов на небольшой площади у здания было не протолкнуться, со стороны узкой улочки во внутренний дворик въехала неприметная черная машина. С трудом развернувшись, она встала у выхода, не глуша двигатель. Первым оттуда вышел высокий подтянутый мужчина в костюме, черноволосый, с ниточкой усов. В руке он сжимал трость с блестящим металлическим набалдашником. Второй пассажир, вышедший из машины, был его полной противоположностью — невысокий, одетый в серую ветровку и джинсы, угловатые черты лица и хмурый взгляд. Едва мужчины вышли, машина выехала с крошечного двора, чтобы занять место где-нибудь на ближайшей стоянке.

— Многолюдно сегодня, — сказал Бэр Пойзон, глядя на окна второго этажа, откуда за ними наблюдала пара не самых удачливых охотников за головами.

Маккон Батлер посмотрел в ту сторону, но промолчал. Он тоже почувствовал пять или шесть знакомых аур мастеров второй ступени, но считал их всех исключительным сбродом, не стоящим внимания. Его больше заботило несколько более сильных людей, с которыми он раньше не пересекался. К примеру, красивая женщина в черном обтягивающем мотокомбинезоне, как раз сейчас садилась на черный мотоцикл BMW S1000. Бросив на мужчин испепеляющий взгляд, женщина надела шлем, легко запустила двигатель и выехала со двора. В отличие от многих присутствующих мужчин в здании, эта женщина была очень сильным мастером, что не скрывала.

— Знаешь ее? — спросил ирландец.

— И ты тоже ее знаешь, только лично встречаться не доводилось, — задумчиво отозвался Бэр Пойзон.

— Никогда таких не понимал, — сказал Маккон. — Тесно же на спортивном байке в городе на узких улочках.

— Кому что, — хмыкнул англичанин.

Мужчины постояли еще немного, оценивая обстановку вокруг, и только потом направились к главному входу в главное европейское отделение ассоциации охотников за головами. По слухам, ассоциация зародилась именно здесь, в Цюрихе, около двухсот лет назад, но еще в пятнадцатом веке швейцарские наемники считались самыми надежными и лучшими в Европе, конкурируя с немцами.

— Добро пожаловать, мистер Пойзон, — немолодой охранник у главного входа узнал посетителей, приветливо открывая перед ними двери. — Зачастили к нам.

— Работы в последнее время прибавилось, — сказал Бэр. — Хорошо, что не приходится мотаться по всему миру.

— Говорят, когда наступает кризис, наши услуги всегда пользуются повышенным спросом.

— А с чем связан текущий ажиотаж?

— О, вам очень повезло! — оживился охранник. — Появилось несколько привлекательных контрактов, вот и слетаются наемники со всей Европы. Даже те, кто давно от дел отошел. Буквально вчера я здоровался на этом же самом месте со старым Луи. Он уже лет как десять ни одного заказа не брал.

— Со старика песок сыпался еще тогда, — вставил ирландец. — Куда ему до новых заказов?

Бэр не стал говорить, что тоже получил короткое послание от знакомого в ассоциации, советующего как можно скорее заглянуть в гости.

— Значит, конкуренция? — уточнил Бэр. — Открытый заказ или контракт?

— В том-то и дело, что это открытый заказ, — закивал охранник. — Кто первый успеет, тот и заберет награду.

Бэр Пойзон поморщился, так как терпеть не мог подобные заказы. Но платили за подобные всегда больше, поэтому охотники за головами буквально толкали друг друга локтями, пытаясь добраться быстрее других до цели.

— Спасибо, — Бэр кивнул охраннику и вошел в здание.

Сразу за дверью начинался уютный холл, где скучал незнакомый служащий. Здесь принимали новичков или глупых заказчиков, направляя дальше. Первых — в правый коридор, где они проходили тестирование и оценку силы, а вторых — на этаж выше, где их ждал директор или его заместитель. Служащий на то, что гости прошли мимо него, даже внимания не обратил, продолжая читать газету, главным заголовком которой до сих пор оставались события в Кальяри.

На втором этаже, если повернуть направо, почти сразу начинался длинный зал собраний, обставленный дорогой мебелью. Сегодня здесь было многолюдно. Присутствовала даже незнакомая команда арабов. Возглавлял их один из трех сильных мастеров, которых Бэр почувствовал ранее.

— Добрый день, мистер Пойзон, — к ним подошел молодой мужчина, которому не было еще и тридцати. — Вижу, что начинают подтягиваться старики. Опять будете ворчать, что вам все мешают и не дают работать.

Говорил мужчина на плохом английском с сильным французским акцентом. На ассоциацию он работал чуть больше года, но уже успел утомить Бэра и его людей, постоянно попадаясь под руку.

— Что за собрание слабаков и неудачников? — спросил Маккон Батлер.

— Хорошо сказано, — рассмеялся мужчина, наверняка подумав, что все сказанное относится к окружающим, а не к нему. — Все ждут такую сильную команду, как Ваша. Хотят объединить силы. Награда за последний заказ достаточно высока, чтобы разделить ее. К примеру, восемьдесят процентов вам, двадцать — нам.

— Мы не работаем с другими охотниками, — спокойно сказал Бэр. — И тебе не советуем. Подобное редко заканчивается хорошо. Если боитесь, то ищите заказы, которые будут по зубам новичкам. Или объединяйтесь друг с другом.

— К этому все и идет, — сказал француз. — Но Вы подумайте, мистер Пойзон. Если нужна будет помощь, любая, позвоните мне. Мы возьмем меньше, чем кто-либо из присутствующих.

— Из одиночек кто был? — спросил Бэр. — Беккер?

— Нет, немца не было. По слухам, он сейчас занят и собирается со дня на день прорваться на уровень великого мастера. Была Паучиха, но, я думаю, вы успели столкнуться с ней во дворе. Она взялась за заказ, это точно. Это легко было понять, глядя на огонь в ее глазах.

— Неприятно, — согласился Бэр, подумав, что с ней он бы поработал, даже на равных условиях.

— Да, говорят, — француз перешел на шепот, — что вчера был Румынский Волк. Примчался одним из первых.

— Да? — Бэр следил за стойкой администратора в дальней части зала. Оттуда как раз отходила группа из трех молодых мастеров. Выглядели они задумчивыми, тихо переговариваясь.

Остановив жестом молодого француза, Бэр направился к администратору, бывшему охотнику за головами, потерявшему во время очередной миссии руку и обе ноги ниже колен. Все звали его по прозвищу Ник, но при этом относились с большим уважением, так как и без руки и ног он мог разобраться почти со всеми присутствующими новичками разом.

— Мистер Пойзон, — Ник улыбнулся, давно приметив старого знакомого. Именно он отправлял то сообщение, с появившимся «вкусным» контрактом. — Хорошо, что Ваша команда не уехала далеко.

— Слишком много перелетов в последнее время. Добрый день, Ник. Рассказывай, что вызвало такой ажиотаж, что в отделение примчались Паучиха и Волк. Они же друг друга терпеть не могут, а тут за одну работу взялись.

— Чем рассказывать, лучше показать, — Ник положил лист заказа, накрыв его плотным серым конвертом и немного сдвинул, чтобы стали видны нижние строчки. — Заказчик уже все оплатил и деньги находятся у нас в конторе. Можем сегодня все выплатить.

Бэр с удивлением посмотрел на строчку, дважды пересчитав количество нулей. Положив руку на конверт, сдвинул его выше. Когда вышел весь лист, англичанин поморщился.

— Берешься? — спросил Ник. — Надо внести в список…

— Нет, — отрезал Бэр. — Я не возьмусь. Он ведь нарушает политику ассоциации?

— Вроде бы Директор проверял и собственноручно утвердил, — спокойно сказал Ник.

— Он сейчас здесь?

— Нет, уехал утром. Но будет вечером, часам к семи. Мне ему отчет сегодня сдавать.

— Нехорошо это, — сказал Бэр, постучав пальцем по листу заказа. — Такое позволено только через личные контракты. Директор же все европейское отделение под удар ставит, как посредников и исполнителей.

— Бэр, это же огромные бабки, — искренне не понял его возмущение Ник. — Я никогда в жизни не видел, чтобы за одну голову столько нолей давали.

— Напомни мне главное правило охотника за головами? — хмуро спросил Бэр. — Там ведь что-то про жадность, да?

— Не хочешь, не берись, — Ник убрал заказ обратно в стол. — Может тебе с командой взять отпуск? Лето ведь. Море, пляж, горячие девочки…

— Ты не понимаешь, — Бэр покачал головой и показал взглядом на убранный контракт. — Он завалит трупами первый этаж, войдет вон в ту дверь, а ты будешь улыбаться ему и трясущейся рукой жать на тревожную кнопку. Только никто тебя спасать не придет.

— Ты что, боишься?

— Нет. Просто я не настолько глуп, чтобы влезать в подобные проблемы. Заказ два дня висит?

— Верно.

— Тогда дождусь Директора, — сказал Бэр, облокотившись локтем о высокую столешницу. Повернувшись, он посмотрел на собравшихся в зале. — Что-то мне выпить захотелось. Бар открыт?

* * *

Италия, Рим, пятое июля, поздний вечер

Выйдя из душа, я застал Таисию, расположившуюся в громоздком кресле и читающую книгу. Подойдя, уселся на пуфик рядом с ней и осторожно положил ладонь на сильно округлившийся живот.

— А может, у нас двойняшки? — спросил я. — Такой большой живот.

— Не говори глупости, — Тася улыбнулась, легонько стукнув меня книгой по голове.

— Что говорят врачи? Не пугают?

— Все хорошо. Сказали сидеть дома, не волноваться и ждать. Хочешь присутствовать при родах?

— Ты с ума сошла?! Я же в обморок упаду еще во время схваток. Нет, буду на улице ждать, а потом в окно кричать. Или напьюсь на радостях.

— Рим это не переживет, — рассмеялась она. — Обещай пить только в компании маркиза Сальви.

— Это пообещать я могу. А как мама, все еще сердится?

— Сбегать с острова было не обязательно, — пожурила она меня. — Насколько я знаю, твоя мама с синьорой Флорой отправились в винный погреб маркиза, чтобы разорить его на самую дорогую бутылку вина из коллекции.

Тася погладила меня по голове. Почти минуту мы молчали.

— Тебе не понравилось общество принцесс? — спросила она.

— Проводить время с тобой мне нравится больше. Ну и с Аленой. Она хотя бы не отвлекает меня каждые полчаса, предлагая загородную прогулку или купание в холодном море. Знаешь, я подумал, чтобы нас с тобой оставили в покое, хочу оформить политический брак.

— С принцессой Цао? — прищурилась она.

— Ни в коем случае, — я даже поморщился. — Пугает меня родство с Императором Цао.

— Но ты пригласил ее даже сюда, — сказал Тася серьезно, но мне показалось, что уголки губ дрогнули, словно она сдерживает улыбку или смех.

— Потому что мне нужно тренироваться, становиться сильнее и немного подразнить окружающих, чтобы привести их в чувство. А Сяочжэй талантливая женщина и в барьерах разбирается. Мама постоянно твердила, что мне нужен наставник, иначе прогресса в развитии не будет. Никто не подходит на эту роль лучше, чем принцесса Цао. А насчет брака, я хочу взять в жены Алену. Ее дед уже подготовил все документы и осталось только их подписать. Думал подождать немного, пока ты родишь. Но по-моему, окружающие успеют за этот месяц нам основательно вымотать нервы. И мама в числе первых. Я на нее очень зол. Раньше бы устроил такое представление, что они бы месяц икали, меня вспоминая.

— Алена, значит? — Тася все же улыбнулась.

— Мне всегда казалось, что когда я стану главой клана, то все будет проще. Приду домой, властным тоном заявлю, что собираюсь жениться второй или третий раз, все сразу соглашаются и радуются…

Таисия захихикала, обнимая меня и прижимая к груди.

— Когда мы только познакомились и я согласилась быть твоей женой, то всерьез думала, что так и произойдет, — сказала она. — Все-таки я старше и положение у меня откровенно никакое, чтобы быть супругой главы клана. Ничего не говори. Знаю, что ты по этому поводу думаешь, но помолчи сейчас, пожалуйста. Роль главы большого клана — это не должность директора магазина. Зачем тебе это? Самоутвердиться, доказать, что ты не хуже и даже лучше других? Проще фирму или корпорацию создать, как была у Матчиных когда-то. Вас будут уважать все, герцоги, князья и короли. Но если ты хочешь основать клан, то должен встать с ними на одну ступень, хотя бы приблизиться к их уровню. И не только ты, но и весь род Матчиных. Понимаешь? А если супруга главы клана — обыкновенный мастер, когда-то служивший в полиции? Вот простой пример — сын короля Италии, наследник, в котором течет кровь почти всех правителей Европы. Он выбрал в жены женщину благородную, но недостаточно высокого положения. И теперь он не сможет занять место отца, которое было его по праву. Понимаешь о чем я?

— Там, наверху, — Тася показала пальцем в потолок, — все меряются родословной, гордятся и хвастаются. Дошло до того, что переженились друг на друге и начали вырождаться. Уже сейчас они всерьез боятся, что следующий король крупной европейской страны просто не сможет стать мастером. Про маленькие королевства я умолчу, так как прецеденты были.

— Бьешь по самому больному месту, — вздохнул я.

— Если хочешь войти в большую политику, основать род Матчиных, изволь соответствовать, — строго сказала она, затем улыбнулась. — Никто не запретит великому мастеру создать род. Напротив, тебя будут подталкивать к этому решению. Правда, теперь уже не знаю, чем все закончится после твоего желания взять в жены Алену. Скорее всего, ничего существенно не поменяется. Поставят условия, что передать род по наследству ты сможешь, только если твой сын будет так же силен, как и ты. Или же, если твой наследник будет соответствовать их пониманию высокого положения. Твоя мама сейчас борется как раз за это. Не за сиюминутную выгоду, а за то, чтобы род Матчиных существовал долго и чувствовал себя уверенно.

Я хотел было сказать, чтобы не оправдывала маму, но передумал. Лучше помолчу. Тася снова погладила меня по голове.

— Пусть будет Алена, — сказала она. — Надеюсь, ты это делаешь не назло другим?

— Обижаешь. Обещал Алене, что она станет второй женой, еще до нашей с тобой свадьбы. А слово надо держать.

Тася шутку оценила и улыбнулась.

— Торопишься с этим? — спросила она.

— Нет. Если ничего существенного не случится, то подожду, пока вернемся в Москву.

В дверь комнаты тихо постучали. Я подмигнул супруге и пошел открывать. Это была Алена, которая целый день старалась избегать Тасю. Со стороны это выглядело забавно.

— Прости, что отвлекаю, — быстро сказала она, бросив короткий взгляд в комнату, словно боялась столкнуться с Таисией. — Просто охрана передала, что тебя кто-то ищет. Его в квартал почему-то не пустили, и он ждет тебя у дороги.

— Кто это меня так поздно ищет? — удивился я, даже обернулся, бросив взгляд на часы. — Может, Алан? Тася, я отлучусь на полчасика.

— Хорошо, — отозвалась она. — Алена, зайди, не убегай.

Алена как раз собиралась сбежать, но в последний момент остановилась. Я положил ей руку на плечо, ободряюще улыбнулся и направился к лестнице. Вечером, когда солнце только село, в районе, где жила семья маркиза, было тихо. Только если специально прислушиваться, можно уловить звуки машин, проносящихся по дороге мимо старой стены.

С Сардинии я сбежал тихо, ранним утром, заехав по пути за Сяочжэй. А потом мы прокатились на пароме и половину ночи ехали из Неаполя в Рим. Тася нашему появлению обрадовалась, а вот с мамой я едва не поругался. Хорошо, что мы оба понимали положение Таисии и подумали, что лучше пока избегать громких скандалов. Плохо, что Маурицио в Риме отсутствовал, хотел с ним серьезно поговорить, но не получилось. Зато супруга маркиза встретила нас тепло и даже согласилась выделить небольшой домик для принцесс Цао.

Я как раз проходил мимо гостевого домика, где отдыхали принцессы. Помахал рукой мастеру Че, сидевшему на скамейке перед домом. Увыхода с территории района дежурило несколько человек, в том числе мастер. Раньше ограничивались лишь экспертами, но в последнее время один из мастеров семьи всегда находился на главном посту.

Гостя, про которого говорила охрана, я знал. Это был невзрачный итальянец из отряда Бэра Пойзона. Посредственный мастер, едва добравшийся до второй ступени. Не знаю, какую роль он играл в отряде, мы с ним, по-моему, ни разу не говорили. Видно было, что он торопится, словно хочет побыстрее разделаться с заданием и вернуться.

— Привет, — я пожал ему руку. — Как дела у вашего отряда? Работаете сейчас в Риме?

— Добрый вечер, — он кивнул. — Мистер Пойзон планировал найти несколько заказов в восточном отделении.

— Филиппины, да? Отлично, рад за вас, — я показал в сторону дороги. — Здесь недалеко есть кафе, можно там поговорить.

— Я спешу, — сказал он. — Мистер Пойзон просил передать, что кто-то пришел в северное отделение ассоциации охотников и внес крупную сумму за Вашу голову. Очень большую сумму, переполошив всех охотников в Европе. Открытый оплаченный заказ, если Вы знаете, что это такое.

— Слышал, — сказал я. — Передай мистеру Пойзону мою благодарность, что предупредил.

Итальянец кивнул и не прощаясь поспешил через дорогу к стоянке, где была припаркована его машина. Я постоял пару минут, глядя, как он уезжает. Про открытые заказы я слышал, но считал это странной практикой. Гораздо проще было бы нанять команду опытных охотников, чем просто разместить награду. Ведь когда за твоей головой охотятся все подряд, они друг другу мешают и очень нервируют власти той страны, где все это происходит.

Я запоздало подумал, что забыл спросить, во сколько оценили мою голову. Любопытно, польстили мне или же решили доставить неприятности, спустив команды низшего сорта? Среди их братии есть всего пара команд, которые смогут доставить неприятности. Мистер Пойзон уже отказался и если Свен Беккер не возьмется, то проблем не будет…

Осекшись, я нахмурился. Мне вспомнился момент, когда за моей головой охотилась команда американца. Засада на дороге, взрыв лимузина и гибель Войтека. Вспомнил Тасю в порванном и немного опаленном платье, окровавленного брата. За себя я совершенно не переживал, даже если бы все охотники Европы разом пришли за моей головой. Подумал, что может пострадать Тася или кто-то из близких, и стало как-то зябко.

Домой я вернулся в глубокой задумчивости. Тася и Алена о чем-то разговаривали с Оксаной в малой гостиной на втором этаже, беспокоить я их не стал. Прошел в спальню и несколько минут мерил шагами комнату. Взял с прикроватной тумбочки сотовый телефон. Пробежал взглядом по двум десяткам новых сообщений, выделил номер Салюта. Он писал, чтобы я позвонил, как только освобожусь. Ответил он уже на втором гудке.

— Кузьма Федорович, добрый вечер, — раздался его деловой голос в трубке.

— Здравствуйте, Никодим Михайлович, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал обыденно и не выдал эмоций, что переполняли сейчас. — Как все прошло?

— Не прошло, — сказал он. — Я перевел обговоренную сумму на нужный счет, но сегодня в обед деньги вернули. И даже заплатили за перевод, а это немаленькая сумма. Не могу дозвониться до господина Кроу.

— Понятно. Я сейчас ему позвоню и все решу. Извините, что отвлекаю вас от дел этими заботами.

— Ничего страшного, такая у меня работа, — бодро сказал он. — Это не отнимает много времени. Как только выясните причину, звоните, будем пробовать еще раз.

— Да, спасибо. Всего хорошего.

Повесив трубку, я нашел в телефонной книге номер Алана. Он упоминал, что это одноразовый способ связаться с ним и просил использовать в крайнем случае. Ответил он на втором или третьем гудке.

— Слушаю, — голос у Алана был уставший.

— Мне только что Салют звонил, — сказал я. — Говорит, что деньги у тебя брать не хотят.

— Я решаю это, — сказал он так, что я сразу понял, у него проблемы ничуть не меньше, чем у меня. — Когда перестают действовать старые договоренности, сложно сказать, чем все закончится. Но в любом случае я был рад знакомству.

— Постой, — быстро сказал я, понимая к чему все идет. — Тебе помощь нужна?

— Нет.

— Мне надо срочно из Италии уехать. Возникли серьезные проблемы и нужно подумать, как их решить. Хотел взять паузу, как раз могу тебе помочь.

— Серьезные проблемы? — быстро уточнил он уже деловым тоном, что меня немного удивило.

— Очень.

— Решаемые?

— Надеюсь.

— Надо встретиться. Бирмингем Нью Стрит, там, где принимают письма.

— Найду, — сказал я, примерно представляя, что он имеет в виду. — Постараюсь быть завтра, в крайнем случае еще день.

— Буду ждать.

В трубке раздались короткие гудки.

— Такие дела, — протянул я, передразнив Фа Чжэна.

Нужная мысль в голове уже сформировалась, поэтому я прошел к шкафу, забирая сумку, где хранил вещи как раз на такой случай. Внутри было немного наличных, военный комбинезон и сменная одежда. Пройдя к комоду у зеркала, забрал боевой стержень, сразу закрепляя чехол на ремне. Потратил еще пару минут, чтобы написать сообщение маркизу Сальви. Сказал про награду за голову, попросил присмотреть за моими родными и ничего им не говорить. Обещал решить все как можно быстрее и вернуться. Подумав еще немного, добавил строчку, чтобы он всем говорил, что я уехал в Лондон по делам. Если охотники пойдут за моей головой, то пусть ищут там.

— Надо бы что-то придумать для Таси, — тихо сказал я, выходя в коридор и направляясь в гостиную, откуда слышался ее смех.

Глава 2

Великобритания, Бирмингем, два часа после полудня

Путь из Рима в Бирмингем на самолете занимал почти три часа. Мне повезло урвать последний билет на утренний рейс, поэтому ночь я провел в аэропорту. Когда знаешь, что за твоей головой охотятся, то начинаешь подозревать всех подряд, от странного уборщика до еще более странных карабинеров, дежуривших неподалеку. Они всю ночь ходили кругами по залу, бросая на меня взгляды, но им мешал бесконечный поток людей, спешащих на посадку или только что прилетевших. Если начнется заварушка, то жертв будет столько, что охотникам проще сразу объявить себя террористической организацией. Даже самые отчаянные головорезы стараются избегать ненужных жертв, так как в противном случае ассоциация тебя не только прикрывать не станет, но и собственноручно прихлопнет и сдаст тело властям. В общем, путешествие на самолете прошло без приключений.

Англия встретила пасмурной, но теплой погодой. Прямо в аэропорту я взял билет на поезд и без пересадки доехал до Бирмингем Нью Стрит, центральной железнодорожной станции города. Прогулялся немного по вокзалу в поисках камер хранения. Нашел с большим трудом, так как расположились они в укромном закутке рядом с лестницей и бутиком, торгующим сувенирами. Два десятка ячеек с электронными замками и стоимостью в два фунта стерлингов в час. Не только я думал, что это грабительские цены, так как из всех ячеек заняты были всего две. Рядом с закутком, за лестницей, расположилась стойка администратора, где помогали заблудившимся туристам.

— Добрый день, — поздоровался я со смурным работником вокзала. — Могу я оставить письмо у Вас?

— Пять фунтов, — отозвался тот, не отрываясь от чтения. Из-за высокой стойки сложно было увидеть, что он читает.

— Держи, — я протянул ему банкноту с изображением королевы и открытку, купленную в аэропорту. — Для седьмой ячейки.

Он все же оторвался от чтения, оглядел меня сверху вниз. Забрав деньги и открытку, что-то чиркнул у себя на столе.

— Это все? — уточнил он.

— Все.

— Тогда хорошего дня, сэр, — сказал он, возвращаясь к чтению.

— Вот вам и сервис, — проворчал я, направляясь к лестнице.

Этажом выше располагалось несколько кафешек, где я провел следующий час. Хорошенько пообедал, выпил пару чашек неплохого кофе. Алана я заметил, только когда он вошел в кафе. Одет он был настолько обыденно, что в толпе и не заметишь, серые брюки, такая же невзрачная рубашка. Да и выглядел англичанин под стать пасмурной погоде.

— Еще два кофе, — сказал он официантке, усаживаясь за мой столик.

— Привет, — я поднял руку.

— Привет, — он сел удобнее, чтобы вход в кафе видеть, потянулся к карману брюк, но в последний момент передумал. Наверняка закурить хотел. — Как добрался?

— Нормально. Но цены здесь сумасшедшие. Я почти все свободные деньги отдал за билет на поезд, а тут ехать полчаса. А обед в этом прекрасном заведении меня окончательно разорил. Займи десять фунтов на автобус, а?

— Хватит только на разовую поездку, — сказал он. — Дневной абонемент — тринадцать фунтов и десять пени.

— Надо было с собой больше денег брать, — задумчиво протянул я.

Улыбчивая официантка принесла нам кофе по три фунта за маленькую чашку.

— Ты говорил о больших проблемах? — Алан решил сразу перейти к делам.

— Опять будешь предлагать услуги за пятьсот тысяч? — улыбнулся я.

— Нет. Я окажу услугу тебе, ты мне.

— Помогать друг другу надо, но из твоих уст это звучит как-то странно. Так понимаю, что не хочешь работать на Матчиных? И перспектива вступить в перспективный клан тоже не нравится?

— Все сложно, — уклончиво ответил он.

— Деньги у тебя брать не хотят? Так это их проблема. Мы предложили, они отказались, имеют на это право. После такого шага ты им уже ничего не должен.

— Это так, — подтвердил он с обыденным выражением лица.

— Вредный ты мужик, — проворчал я. — Твоя проблема срочная? Можно с нее начать.

— Время есть.

— Хорошо. Тогда давай подумаем над моей. Я приблизительно представляю, как ее решить. Только в этом решении все сводится к отрыванию голов в промышленном масштабе.

Взгляд Алана стал заинтересованным, словно подобное решение проблем он любит.

— Мой друг сообщил, что недавно кто-то наведался в северное отделение ассоциации охотников за головами и оставил там крупную сумму денег. Оформил открытый заказ на мою голову. Это значит, что любой охотник может заглянуть в гости и попытаться эту самую голову снять с плеч. Неприятная ситуация. Мне либо запереться где-нибудь и от каждой тени шарахаться либо воевать без перерыва. Ни первый, ни второй вариант мне не нравится, поэтому хочу предпринять кардинальные меры.

Алан задумался, пригубил кофе.

— Насколько большая сумма? — уточнил он.

— Знаю только, что это взбудоражило всех охотников в Европе. Может, из Америки подтянутся и еще откуда-нибудь.

— Северное отделение находится в Цюрихе, — сказал Алан. — Но это далеко. Надо для начала заглянуть в местное. Узнать сумму, это важно, затем уговорить главу ассоциации аннулировать заказ и найти того, кто платит деньги. Да, вполне решаемо.

Он покивал, словно ему этот план понравился.

— А главу уговорить получится? — удивился я.

— Уговорить можно кого угодно, даже Дьявола. Хорошо, я возьмусь за это дело. Потребуется две, может, три недели.

— Отлично, — я кивнул. — План мне нравится. Встряхнем немного охотников, чтобы неповадно было.

— Чтобы они до тебя не добрались, пока я разбираюсь с этой проблемой, лучше не покидать территорию вилл маркиза Сальви. Охотники туда побоятся сунуться.

— А, в этом смысле, — закивал я. — Нет, так не пойдет. Если развлекаться, то только вместе. Во-первых, это будет быстрее, во-вторых, безопасней. Ну и последний аргумент, я хочу лично побеседовать и с главой охотников, и с тем, кто меня заказал. Да ладно, не смотри так. Лучше подумай, что мы с тобой идеальная команда. Можно сразу пойти в главное отделение и устроить там грандиозный бардак. Я, по крайней мере, так и планировал поступить. Но если ты не хочешь, сам загляну к ним в гости.

Он смерил меня взглядом опытного наемника, повидавшего на своем пути немало. На сто процентов уверен, что он мой план сразу раскусил.

— Хорошо, — сказал он. — Поработаем вместе. Для тебя будет хороший опыт.

— Не сомневайся, Кузьма сильный, — я ткнул себя большим пальцем в грудь.

— Верю, — кивнул Алан и немного улыбнулся.

— А что с твоей проблемой? — я стал серьезным. — Какая услуга нужна? У меня много друзей среди наемников, даже охотники, будь они неладны, есть знакомые.

— Нужно вывезти мою семью в Россию. Тогда у меня не будут связаны руки, чтобы уладить вопрос с долгом.

— Решить в моем любимом стиле, с отрыванием голов? — догадался я. — И самоубиться, чтобы разрушить за собой все мосты? Плохая идея. А может, с ними просто поговорить, припугнуть хорошенько, чтобы забыли? Это раньше ты был один и за тебя заступиться некому. А теперь есть мы. Если они захотят доставить тебе проблем или, не приведи боги, твоей семье, то может последовать такой ответ, что они кровью умоются. Надо только подумать, как до них эту простую мысль донести. Можно и через оторванные головы, но только в качестве крайней меры. И начнем мы с твоей семьи. Я могу самолет организовать частный, сразу до Москвы, без дозаправок и пересадки. А там за ними присмотрят, документы новые сделают, если надо. Они здесь, в Бирмингеме живут?

— Здесь и в Лондоне, — подтвердил он.

— Ну что, я самолет заказываю?

На лице Алана отразилось сомнение, он почти минуту думал, медленно допивая кофе. Я пока достал телефон и включил его.

— Заказывай, — сказал он. — Можно с этого начать.

— На какое число? Визы нужно оформить и все документы.

— Я уже все подготовил. Можно и сегодня их отправить.

— Да? Тем проще…

Поймав знак сети в роуминге, я на минуту задумался. Хотел позвонить Салюту, но застрял на одном контакте в телефоне. В итоге решил начать с него. Ответили мне не сразу. Я уже думал, что придется беспокоить грека, но в трубке раздался запыхавшийся голос Кати Хованской.

— Да, Кузя, я слушаю.

— Привет, — улыбнулся я. — Рад слышать. Как у тебя дела?

— Все хорошо. Отдыхаем с сестрой в санатории. В том самом.

— А у меня деньги кончились, представь себе, — вздохнул я. — Сижу тут в привокзальном кафе, думаю, что делать дальше.

— Совсем кончились? — удивилась она. — Карту заблокировали или потерял? Какой пользуешься?

— Наличными я пользуюсь.

— Это же неудобно и не практично, — строго сказала она. — Где ты сейчас? В Риме?

— В Бирмингеме.

— Ого. Стесняюсь спросить, что ты там делаешь. Подожди минуту, я у сестры кое-что уточню…

В трубке послышалось, как она вышла в коридор, закрывая за собой дверь. Спустя несколько секунд вошла в другую комнату. Я не разобрал, что она сказала сестре, услышал только, как упоминает мое имя.

— Кузьма, — сказала Катя в трубку. — У тебя точно нет с собой кредитной карты?

— Точно.

— В Манчестере живет наш двоюродный дядя, он поможет с любым вопросом, в том числе и с наличными. Через два часа он будет в Бирмингеме, скину ему твой телефон.

— Хорошо. Слушай, я тебя от отдыха отвлеку, можно?

— Кузя, не серди меня, — серьезно сказала она. — Конечно, можно. Если я сейчас билеты закажу, то буду у тебя часов в одиннадцать вечера.

— Нет, ты мне пока нужна в Москве. Не знаешь, сколько стоит нанять частный самолет, из Бирмингема в Москву, а еще через несколько дней из Лондона.

— Около семидесяти тысяч рублей, если перелет в одну сторону, — сказала она, уточнив у сестры. — Папа заказывал самолет не так давно, как раз в Англию. Если туда и обратно, то сделают большую скидку. Можно найти дешевле, тысяч за тридцать, но там самолеты не самого лучшего класса.

— Нет, семьдесят тысяч меня вполне устроит, — сказал я, сразу подумав, что это двухлетний контракт хорошего наемника. — Комфорт обязателен. Пока еще день не закончился, свяжись с банкиром Наумовых, Никодимом Михайловичем. Я с ним поговорю, и он тебе выделит средства, чтобы самолет заказать и вообще. А еще созвонись с командором Ливио на базе наемников. Скажи, чтобы встретил гостей из Англии и обеспечил безопасность. Пусть разместит их в наших квартирах в жилом комплексе.

— Хорошо. Никодим Михайлович, о котором ты говорил, его фамилия Салют?

— Да. Ты его знаешь?

— Знаю. Он к нам приезжал, когда вашу собственность отбирал. Отец говорил, что он его практически разорил.

— Это он умеет, — хмыкнул я. — Сейчас перешлю его контакты.

— Я точно тебе не нужна в Англии? — спросила Катя. — Мне несложно. Как раз дядю повидаю…

— Если понадобишься, обязательно позвоню. Да, насчет самолета, как долго ждать придется?

— Заказать — полчаса. Но обычно приходится немного подождать, чтобы не переплачивать за срочность. Завтра в первой половине дня он уже будет ждать вас в аэропорту. Точное время я сообщу, когда оформлю заказ.

— Годится. Тогда, до связи. Да, закинь мне денег на телефонный счет, а то я без оной останусь.

— Хорошо, — сказала она, а голос у нее звучал очень довольным.

Я положил трубку и набрал номер телефона Салюта. Можно было и его попросить решить все проблемы. Он бы справился гораздо лучше Кати и с самолетом, и с деньгами, и с размещением гостей в столице, но хотелось сделать все своими силами. В долги к Наумовым я всегда влезть успею.

Разговор с Салютом вышел плодотворным. Он пообещал открыть в нашем банке кредитный счет для Кати и оформить все к тому моменту, когда она доберется из санатория в центр Москвы. Затем я разослал несколько сообщений и в целом остался доволен.

— Самолет будет завтра, — сказал я Алану. — Семью твою встретят в Москве. С жильем проблем не возникнет, у нас просторные квартиры в центре города. Большая часть квартир в жилом комплексе принадлежит двум крупным кланам, один из которых — княжеский род, так что охрана там соответствующая. С деньгами на первое время проблем не будет?

— Не будет.

— Вот и хорошо, — кивнул я. — Какие у нас планы до завтра? Заляжем на дно? Да, точно, мне через пару часов обещали доставить немного денег, а то я совсем на мели.

Алан привычным жестом посмотрел на правую руку, словно хотел проверить время, но вспомнил, что не взял с собой часы. Оглянулся, бросил взгляд на часы в кафе.

— Поехали, — сказал он.

Я только пожал плечами, вставая из-за стола и доставая несколько купюр, оставшихся от наличных.

— Заберем Филиппу, мою внучку, из подготовительного класса, — добавил он.

Алан проигнорировал мой взгляд и улыбку, первым выходя из кафе. Я быстро рассчитался с официанткой, оставив ей сдачу, как чаевые и поспешил за ним. Идти пришлось через весь вокзал, к стоянке с противоположной стороны здания. Пасмурное небо хмурилось, а в воздухе уже ощутимо пахло дождем. По городу Алан ездил на неприметной и тесной двухдверной малолитражке. Внутри витал едва заметный аромат духов, а на приборной панели, там, где включался кондиционер и музыка, виднелись характерные следы царапин от ногтей. При этом в салоне идеально чисто, даже в крошечном багажнике, куда я убрал сумку.

— И все-таки, на кого ты работал? — спросил я, когда мы выехали со стоянки. — Просто интересно, кто это такой богатый, что не хочет брать огромную сумму и смелый, что не боится ссориться с тобой?

— Лиса́, - сказал он.

— Что лиса? — не понял я.

— Дом Фоксов, — он даже посмотрел на меня. — Не животное.

— Никогда не слышал. Вроде бы в Великобритании девять больших кланов, два из которых входят в королевский дом. О Фоксах никогда не слышал.

— Барон Холланд, глава дома, возглавляет Межведомственное исследовательское бюро.

— Политик, значит? — уточнил я. — Это неприятно, но не смертельно. Политику и дела рода редко смешивают, поэтому надавить на него можно будет. И что, Фоксы настолько богатые, что могут позволить себе сорить сотнями миллионов?

— Кузьма, — он снова посмотрел на меня, как учитель на школьника, не выучившего домашнее задание. — Ты в школе учился? Знаешь, что такое Межведомственное исследовательское бюро?

— Впервые слышу. Я в политике и министерствах не разбираюсь, тем более в английских.

— Как бы тебе сказать?.. Это бюро имеет много названий. К примеру: «Тайная армия Королевы», «Министерство нечестной войны», «Объединенная техническая коллегия».

— Ты меня совсем запутал. При чем тут коллегия или нечестная война?

— Это бюро, которого не существует, — терпеливо пояснил он.

— Секретная разведывательная служба? Ми 6?

— Нет. Я же говорю, это бюро официально не существует, в отличие от секретных служб Ее Величества.

— Бюро нет, но директор у него есть. Странно получается.

— Барон Холланд является директором крупной международной торгово-исследовательской фирмы. Они ищут по всему миру товары, которые можно купить дешево или взять бесплатно, а затем продать дорого. Идеальное прикрытие для бюро.

— Незаконное военное формирование под присмотром государства? — уточнил я.

Он только вздохнул, но говорить ничего не стал. Так и ехали дальше молча. Мы уже выехали из центра и направились куда-то в пригород. Что можно сказать о Бирмингеме — это очень странный город. Девяносто процентов домов здесь построено из красного кирпича, стены у которых не отделывали вовсе, поэтому все вокруг выглядело однообразным до жути. Кирпичное королевство двухэтажных домиков, навевающие скуку и уныние. Десять минут пути и можно окончательно запутаться в одинаковых улочках. Жили тут, к слову, очень скромно. Дворов практически нет, максимум — крошечная зеленая лужайка. Особенно меня удивили домики на две или три двери. То есть их делили между собой несколько семей, которым доставалось одно окно на первом этаже и два окошка на втором. Гаражей практически не видно, поэтому машины ставят прямо на улице, зато с каждого фасада за тобой наблюдают камеры видеонаблюдения. Людей на улицах в разгар дня мало, как и машин.

Мы свернули на очередную узкую улочку все с теми же домами из красного кирпича, вывески на которых смотрелись как-то неестественно. Я заметил пару чернокожих мужчин бандитской наружности. Даже обернулся, когда мы проезжали мимо. Алан их тоже заметил и поморщился, словно таракана увидел.

— Беженцы, — процедил Алан. — Лезут с континента, как клопы. Еще лет тридцать назад их бы заставили плыть обратно без лодок, а сейчас даже не выгоняют. Они же ничего не умеют, кроме как грабить, торговать наркотой и убивать.

Недовольство Алана стало понятно, когда мы проехали еще метров пятьсот и остановились у начальной школы. В отличие от однотипных домов, школу построили в дворцовом стиле, с башенками, арками, большими окнами и темно-серой черепицей. Я в городе всего полчаса и мне эта архитектура уже приелась. Интересно, что про этот кирпич думают коренные жители? С ума же сойти можно.

Алан достал телефон, набрал по памяти номер.

— Филиппа, дедушка приехал, выходи.

Я тихо улыбнулся, бросив взгляд на задние сидения. Взрослому человеку там было бы тесно, а Джима пришлось бы утрамбовывать с помощью силы. Выйдя из машины, я заранее сложил переднее кресло, чтобы пропустить внучку Алана. Огляделся, снова обратив внимание на пару чернокожих. Довольно характерные черты лица и цвет кожи для жителей западной части Африки, особо злобной, куда белым людям лучше не соваться. Туриста там похитят в первый же день, так как бандиты доплачивают местным жителям за сведения обо всех, за кого можно получить выкуп или продать в рабство. Когда таких видишь, рука неосознанно тянется к поясу за оружием или мачете.

Чернокожие, увидев меня и Алана, разглядывающих их, благоразумно решили перейти на другую сторону дороги и скрыться в ближайшем проулке.

— Деда! — из ворот школы выбежала девчушка лет пяти с большим розовым рюкзачком.

Следом за девочкой выглянула женщина, скорее всего, учительница, увидела Алана улыбнулась ему и ушла обратно.

— Филиппа, привет, — Алан подхватил ее на руки, обнял и чмокнул в щеку, отчего девочка залилась смехом. Цвет волос у нее был каштановый, смешная прическа в виде двух длинных хвостиков.

Пара минут ушла на знакомство, Алан представил меня как своего друга. Филиппа оказалась девочкой открытой и любознательной, всю дорогу делилась впечатлениями от прошедшего дня. Оказывается, она ходила в подготовительный класс и скоро должна была поступить в ту самую школу, откуда мы ее забрали. Сегодня они успели столько всего сделать, потанцевать, учить буквы, вырезать что-то из бумаги и даже нарисовать полосатый кувшин. Мы с Аланом только удивлялись и хвалили за красивый рисунок. Школа была частной и обучение там стоило около двадцати пяти тысяч за год, для самых маленьких. Были в этом районе и две бесплатные школы, но Алан отзывался о них не лучшим образом. Одну, с религиозным уклоном, он особо не любил.

Жила семья Алана в спальном районе на западе. Большой двухэтажный дом, где обычно жило три семьи, принадлежал только им. Вместо гаража — небольшая стоянка справа от дома. На пороге нас встречала супруга Алана, приятная женщина лет пятидесяти. Взгляд у нее цепкий, глаза голубые и волосы такого же цвета, как у внучки.

— Кэтлин Кроу, — представил ее Алан. — Моя супруга.

— Рад познакомиться, миссис Кроу, — кивнул я, проследив взглядом за Филиппой, сбросивший обувь и умчавшийся по лестнице на второй этаж. — Кузьма Матчин.

— Взаимно, — сказала Кэтлин приятным голосом. — Наслышана. Ты выглядишь даже моложе, чем показывали по телевидению.

— Я заберу Джейн, — сказал Алан. — Буду дома через час.

— Хорошо, — улыбнулась его супруга.

— Мне как раз деньги должны привезти где-то через час, — вспомнил я. — Встречусь с курьером у выезда из квартала.

Алан кивнул и вышел из дома.

— Сумку можешь оставить здесь, — миссис Кроу показала на место в коридоре. — Или вы с Аланом планировали остаться на несколько дней?

— Нет, только до утра.

— Тогда нужно будет подготовить гостевую комнату. Можешь пока отдохнуть в гостиной. Я помогу Филиппе и спущусь.

— Спасибо за гостеприимство.

Пока женщина ушла на второй этаж, я прошел в комнату слева от коридора. Приятное светлое помещение, в центре которого расположился большой стол из красного дерева и стулья с резными спинками. В углу шкаф с красивыми тарелками и бокалами, широкий камин, закрытый специальной ширмой. Следом шла еще одна комната, с мягкими диванами и креслом. В дальнем углу телевизор, но главное место в этой комнате занимали книги. Четыре шкафа плотно стояли вдоль стенки, представляя собой целую библиотеку. Обстановка типично английская, чем-то мне напомнившая комнаты в нашем доме в Москве.

Не став любопытствовать, устроился в первой комнате за столом, сосредоточившись на медитации. Как всегда, ненадолго выпал из реальности и очнулся, когда передо мной на стол поставили блюдце с чашкой. Миссис Кроу успела расставить на столе все что нужно было для чаепития, большой заварочный чайник, несколько тарелок с маленькими круглыми булочками, вазочку с джемом, масло и блюдце с дольками лимона. Примечательно, что в центре каждой дольки лимона цветок гвоздики. Мимо пробежала Филиппа в красивом платье, заняла место за столом рядом с бабушкой. Миссис Кроу уже разрезала для нее булочку, намазав джемом, и пододвинула поближе блюдце с чашкой.

— Надо было меня разбудить, — сказал я.

— Бессонная ночь в аэропорту и утренний рейс? — догадалась она. — На сумке осталась багажная бирка с датой и временем.

— Все так, — я улыбнулся, отметив ее наблюдательность. — Я могу неделю подменять сон медитацией, поэтому иногда засыпаю на ходу. Где я могу руки помыть?.. Простите.

В кармане завибрировал телефон, показывая незнакомый номер. Я вышел в коридор, нажал кнопку приема звонка.

— Кузьма слушает.

— Это Сергей, — голос был незнакомым. — Я от Тамары Хованской, привез деньги.

— Хорошо, сейчас адрес скажу, — вернувшись в гостиную, уточнил адрес нужного перекрестка у миссис Кроу. — Когда будешь на месте?

— Я близко, — на заднем фоне послышался звук двигателя. — Минут через пять буду. На серебристом Форде.

— Буду ждать.

Прогулка по спальному району получилась странной. Я прошел два квартала и встретил всего трех прохожих. Еще один подозрительный тип возился с машиной на углу, встав очень удобно, чтобы наблюдать за домом Кроу. Просто дождик пошел, мелкий и противный, а он его словно и не замечал. Температура воздуха упала градусов до семнадцати, и не скажешь, что на дворе июль.

Серебристая малолитражка уже стояла у нужного перекрестка. Облокотившись о крыло, меня ждал высокий широкоплечий мужчина в деловом костюме. Меня он узнал сразу, приветственно поднял руку, привлекая внимание.

— Сергей, — он пожал мою руку. Мужчине на вид лет сорок, и внешнее сходство с Хованскими прослеживалось. Чем-то он был похож на главу рода.

— Кузьма.

— Здесь наличные, — он протянул толстый конверт из желтой бумаги. — Двадцать тысяч фунтов. А здесь кредитная карта на сто тысяч. ПИН-код — четыре восьмерки. Если нужна будет более крупная сумма, позвони и я увеличу.

— Неплохо, — я взвесил конверт в руке. — Как разберусь с делами, обязательно рассчитаюсь.

— С Тамарой, — сказал он. — Она уже все оплатила. Машина нужна? Жилье? У меня в Лондоне есть квартира. Точнее, крошечная комната в местном аналоге коммуналки.

— Нет, с этим проблем быть не должно.

— В любом случае телефон мой запиши. Если что-то понадобится, звони.

— Ты давно в Англии живешь?

— Лет семь. Поддерживаю интересы бизнеса рода. Здесь тихо, проблем меньше, чем в России, только дрянная погода нервы портит.

— Ты когда-нибудь слышал о Межведомственном исследовательском бюро?

— Нет, — он задумался. — Вроде не слышал.

— А про Министерство нечестной войны, или какую-то Техническую коллегию?

— Это слышал, — он улыбнулся. — Во время Второй мировой войны Англия создавала отряды партизан, работающих в тылу врага. Они, чтобы всех в заблуждение вводить, говорили, что служат на какое-нибудь несуществующие министерство. Там все было настолько тайным, что они сами друг друга знали только по кодовым именам или прозвищам.

— И что, до сих пор эти партизаны работают?

— Нет, — он даже удивился. — После войны подразделение закрыли и всех распустили.

— Откуда знаешь?

— Школьный курс истории.

— А чем эти партизаны занимались?

— Ну ты спросил, — Сергей рассмеялся. — Чем они могли заниматься? Устраивали диверсии, взрывали мосты, добывали информацию. Методы у них были как раз для войны подходящие. В сорок шестом организацию прикрыли за ненадобностью. Если интересуешься, то в интернете про них должно быть написано много.

— Спасибо за помощь, — я еще раз пожал ему руку. — Пойду, а то меня ждут.

— Был рад знакомству, — Сергей кивнул, сел в машину и уехал на север.

Я еще минуту постоял на перекрестке, затем заглянул в конверт. Внутри лежали четыре пачки банкнот, перетянутых банковской лентой. Краем глаза уловил что-то на противоположной стороне улицы. Это был очередной чернокожий мужчина, идущий со стороны центра города. Вроде одет он не так, как встреченная ранее парочка, но мне почему-то показалось, что это один из них. То ли заметив меня, то ли он изначально так планировал, но мужчина как-то резко сменил направление и зашел в небольшой магазинчик на углу. Стоило пойти, взять его за ворот куртки и потрясти как следует, но не хотелось возиться. Не знаю, насколько серьезные проблемы у Алана, поэтому не стоило оставлять надолго его родных. И словно в воду глядел, так как по возвращении обнаружил рядом с домом большой темно-синий внедорожник с затененными стеклами. Пара мужчин в черных костюмах уже беседовали с миссис Кроу у двери.

Убрав конверт с деньгами за пазуху, тихо подошел к ним сзади, ухватил обоих под локти и слегка сжал. Тот, что был слабеньким мастером, дернулся, но руку высвободить не смог. Второй, добравшийся только до уровня эксперта, ойкнул и как-то нехорошо побледнел, поэтому пришлось немного ослабить хватку.

— Миссис Кроу, ничего у них не покупайте, — быстро сказал я. — По лицам видно, что это обманщики. Зазеваешься, впарят нерабочий пылесос или утюг в два раза дороже, чем он в магазине стоит. Простые люди на такой шикарной машине не ездят.

— Мы не торговцы! — вставил эксперт, тщетно пытаясь освободиться.

— Миссис Кроу, — проигнорировал я его. — Не переживайте, я с ними поговорю.

— Хорошо, — она улыбнулась, отступая в дом. — Только недолго, пятичасовой чай уже готов.

Я отпустил локти мужчин, вставая перед дверью. Эксперт аж на метр отпрыгнул, когда освободился.

— Ты кто? — спросил он, потирая руку и морщась от боли.

— Агент Кей, — важно сказал я. — Бюро пары нормальных исследований. А вы сами, кто будете?

— Комитет обороны Империи, — сказал тот, даже какое-то удостоверение достал, но не показал.

— Конкуренты, значит, — прищурился я. — Зачем приехали?

— Это не твое дело…

— Эррон, хватит! — оборвал его мастер. По его хмурому лицу сложно сказать, оценил ли он разницу в силе. По крайней мере, он точно понял, что в физическом плане со мной тягаться не может. — Мистер Матчин, я полагаю?

— Тсс! — я приложил палец к губам. — Исключительно агент Кей. Кругом враги, никто не должен меня раскрыть.

— Могу я узнать, что Вы здесь делаете? — спросил мастер, но голос немного понизил.

— К бабушке с дедушкой приехал, что не понятно? — проворчал я. — А вы мешаете. У вас к ним какое дело?

— Мы просто заглянули в гости и уже уходим, — сказал мастер, как-то слишком быстро согласившись уйти. Я думал, придется с ними вести профилактические беседы с применением тумаков. — Простите, что побеспокоили.

Пока они шли к машине, эксперт пару раз оглянулся, бросив на меня подозрительный взгляд. Потер локоть, сел на место водителя, и странная парочка уехала. Я мог даже не проверять, чтобы с уверенностью сказать, что той организации, которую они назвали, не существует.

Зайдя в дом, подмигнул любопытной Филиппе, выглядывающей из гостиной. Убрал пакет с наличкой в сумку, так и стоявшую у двери.

— Чай еще не остыл? — спросил я, заходя в гостиную.

— Только заварила, — миссис Кроу как раз устанавливала заварочный чайник на поднос.

— А что, уже пять часов? Алан должен был уже вернуться.

— Деда за мамой поехал, — подсказала Филиппа.

— Это я понял.

— Что он планировал? — спросила миссис Кроу.

— Большое путешествие в Россию, завтра в первой половине дня, — я бросил взгляд на Филиппу и не стал уточнять, кому предстояло отправиться в путешествие. — У нас с ним большие планы на ближайшее время.

Женщина посмотрела на меня строго, словно я провинился.

— И он мне ничего не сказал, — произнесла она холодно, затем немного смягчила тон. — Алан никогда не меняется. Кузьма, Филиппа, пейте чай, а я попробую дозвониться до Джейн. Что-то они, действительно, задерживаются.

Бирмингем, у въезда в спальный район, то же самое время

— И что, это тот самый Матчин? — спросил водитель Лэнд Ровера, дожидаясь разрешающего сигнала светофора. — Откуда он здесь? Недавно ведь он был в Италии, на том острове, где два гранда столкнулись.

— Несомненно, это он, — недовольно бросил пассажир, коснувшись руки, где наверняка остались следы от стальных пальцев молодого мастера. — Или любой другой пацан, ставший мастером в двадцать с небольшим лет.

— Он что, действительно их родственник? — спросил водитель, посмотрев на собеседника и пропустив сигнал светофора.

— Бред… Этого быть не может потому… Дьявол! Мне надо позвонить.

Пассажир достал новомодный телефон с большим экраном и по памяти набрал длинный номер. Махнул рукой напарнику, чтобы не стоял на перекрестке.

— Да, это я, — сказал он в трубку. — Нет, не выполнили. Возникли сложности. Достаточно серьезные, у них появился родственник. Можешь сам приехать и попробовать забрать его. Я понял.

Мужчина нажал кнопку отбоя, состроил рожу экрану, словно передразнивая кого-то.

— В штаб, — сказал он водителю. — В любом случае вдвоем мы ничего не сделаем.

— Он действительно силен или это утка? — заинтересовался водитель. — Мы с Чарли поспорили на пятьсот фунтов.

— Надо было, чтобы он тебе руку оторвал? — хмуро спросил пассажир, у которого локоть болел так, словно ему в кость спицу воткнули. И лишь гордость мастера не позволяла ему жаловаться на боль. — У аптеки по пути останови.

Бирмингем, дом семьи Кроу

Время перевалило уже за восемь часов вечера, а Алан все не возвращался. Мы успели поужинать, неторопливо попить чаю с десертом. Миссис Кроу угощала нас с Филиппой запеченной индейкой, бифштексами и тушеными овощами. Все было очень вкусно, особенно бисквитные пирожные с ягодным пюре.

Пока Филиппа смотрела что-то детское по телевизору в библиотеке, мы с миссис Кроу пили чай в гостиной. Пару минут назад отзвонилась Катя, довольная и немного взволнованная. Сказала, что ей удалось заказать отличный самолет, который уже завтра в девять часов утра сможет вылететь из аэропорта Бирмингема. Мои поручения она выполнила в полном объеме и даже наведалась в жилой комплекс в компании Ливио, чтобы проверить свободные квартиры. Собственно, этот вопрос мы и обсуждали с миссис Кроу. Точнее, я озвучил эту новость, а она думала, как поступить.

— Я плохо представляю, что у вас происходит, — сказал я, — но Алан был очень серьезен, когда просил вывезти семью из Англии. Если Вам грозит опасность, то лучше уехать. Я думаю, что вашу дочку… задержали друзья той парочки придурков, которые приезжали сюда. Голову даю на отсечение, что Алан сейчас следит за ними и ночью поставит их логово с ног на уши. Он ведь знает, что завтра утром самолет будет, и я уверен, что мы встретим его в аэропорту и вы улетите все вместе. А в Москве вас встретят мои люди. Вам там понравится, обещаю.

— А что в это время будете делать вы? — спросила она.

— Пока не знаю, что планирует Алан, — почти честно признался я, — но с моей помощью он легко справится с любой проблемой. Не смотрите, что молод, на самом деле у меня большой опыт в разных авантюрах, а еще я очень сильный. Нет, Вы не думайте, никаких глупостей мы делать не будем. Нам еще предстоит решить одну проблему в Европе, поэтому помирать в Англии в мои планы не входит. И чтобы завтра утром ничего не забыть, лучше собраться сейчас.

Я даже улыбнулся, на ее недоверчивый взгляд.

— Надо только машину где-то достать, но это не проблема, — добавил я. — Можно у соседей позаимствовать.

— Хорошо, — согласилась она, но было видно, что решение далось ей непросто. — Подожди минуту.

Встав, миссис Кроу ушла в библиотеку, что-то сказала Филиппе и вернулась с сотовым телефоном в руках. Почти минуту она искала нужный контакт в телефонной книге, затем посмотрела на часы и позвонила.

— Маргарет, добрый вечер, — сказала миссис Кроу. — Как у тебя дела, как работа? Да, понимаю. Нет, встретиться не получится, но я благодарна за приглашение. Джейн у вас?

Пару минут она слушала ответ с непроницаемым выражением лица.

— Спасибо, буду иметь в виду. Рада была тебя слышать.

Миссис Кроу посмотрела на экран телефона, затем положила его на стол.

— Джейн действительно пригласили в бюро, — сказала она. — Алан тоже там, в изоляторе. Похоже, что их задержали вместе.

— Это нехорошо, — согласился я. — Но, с другой стороны, многое упрощает. Вы знаете, где находится это бюро? Надеюсь, не в центре города, а то будет совсем нехорошо.

— В центре, недалеко от больницы, здания суда и городской полиции.

— А еще прилагается охрана в количестве десяти мастеров и обилие камер видеонаблюдения, так?

— Опасаться стоит только городских камер, на фасаде здания и на прилегающих перекрестках. Все видеонаблюдение внутри здания завязано на небольшую серверную комнату, расположенную на первом этаже. Я указывала мистеру Кейси на этот недостаток, но он всегда считал, что для самого скучного офисного здания в Англии подобного вполне достаточно.

— А изолятор, что это?

— Комната в подвале. Там когда-то было банковское хранилище. Обычно в здании дежурят два человека, но учитывая присутствие Алана и Джейн, будет несколько оперативников.

— Чем больше я погружаюсь в происходящее, тем меньше понимаю, что вообще происходит, — проворчал я. — Все, нет желания разбираться в этом глубже. Миссис Кроу, Вам до полуночи нужно собраться, чтобы часа в два ночи выехать. Заглянем по пути в бюро, вытащим Вашего мужа и дочку, а оттуда сразу в аэропорт. В самом худшем случае, если поднимется слишком много шума, уходите без меня и улетайте в Москву. Собирайтесь, а я пока найду машину.

— Машина есть, — сказала миссис Кроу. — На заднем дворе.

Впервые за вечер немолодая женщина тяжело вздохнула, посмотрела на чайный сервиз. Встав, она пошла в библиотеку, чтобы отвлечь от телевизора внучку. Я почему-то подумал о том, что когда-то нашей семье тоже пришлось бежать из родной страны. Только в нашем случае позади остались горящие дома и реки крови. Это воспоминание и текущая ситуация вызвали неприятное чувство злости, которое быстро задавить не получилось. Захотелось оторвать пару голов, которые не дают спокойно жить людям.

До полуночи я так и сидел в гостиной. Написал несколько сообщений Тасе, прочел коротенькое письмо от нее и два от Алены. Остальные сообщения открывать не стал, отправив все оптом в архив. Переодевшись в боевой комбинезон и лыжную маску, прогулялся по району, надеясь найти слежку за домом. К большому удивлению, в квартале было пусто, как на кладбище. Ни подозрительных фургонов, ни даже легковых машин, припаркованных на обочине. Поражала тишина, немного давящая и пугающая. После дождя температура воздуха упала градусов до двенадцати, что довольно холодно.

Машиной, про которую говорила миссис Кроу, оказался старый красно-белый фургон, похожий на «буханку». На капоте огромная буква «W», а стекла в салоне зашторены светлыми занавесками. Я такие фургоны видел только в старых фильмах про хиппи, только там они были разукрашены яркими красками. Салон оказался довольно вместительным, для десятка чемоданов и пары больших сумок легконашлось место. Мне показалось, что туда при желании можно было погрузить половину мебели из дома. Вызвала улыбку сонная Филиппа, появившаяся в обнимку с большим плюшевым медведем и маленьким рюкзачком за спиной.

Еще минут пятнадцать понадобилось, чтобы закрыть дом, отключить свет и перекрыть воду. Затем мы, не спеша, поехали в сторону центра города. Миссис Кроу на месте водителя буханки смотрелась просто уморительно, но я благоразумно молчал.

В отличие от тихих спальных районов, в центре города было шумно. Яркое освещение узких улочек, много машин. Возле какого-то открытого клуба мы заметили вереницу из пяти полицейских в фирменных шлемах и желтых жилетах. С той стороны слышалась громкая музыка, гуляла молодежь. Я даже удивился, что так поздно кто-то гуляет, танцует и напивается. Несколько нетрезвых девушек, неуверенной походкой покидали мероприятие, смеясь и держась друг за друга, чтобы не упасть. Чуть дальше, мы проехали мимо ночного клуба, к которому тянулась целая очередь из пары десятков молодых людей. Кто-то уже не верил, что их пропустят, поэтому танцевал и веселился на улице. У многих в руках бутылки с пивом или чем-то покрепче. А еще много молодежи, особенно девушек, с сигаретами в руках.

— И часто так? — спросил я, глядя на гуляющую молодежь.

— Почти каждую ночь, — сказала миссис Кроу. — Лето. Кто не уехал на каникулы, предпочитает проводить время в ночных клубах.

Среди молодежи встречалось немало откровенно толстых. Привык я к стройным юношам и девушкам из благородных домов, которые уделяют много внимания физкультуре и правильному питанию.

Мы еще немного покатались по центру и остановились на небольшой стоянке между высокими современными зданиями. Здесь гуляющей молодежи или горожан видно не было, но улица прекрасно освещалась.

— Пятиэтажное здание, — миссис Кроу показала на строение метрах в ста от нас. — Внутрь можно попасть со двора, если вскрыть дверь. От входа нужно дважды повернуть направо, там будет серверная. Лестница в здании одна, рядом комната охраны.

— Сориентируюсь, — кивнул я, натягивая лыжную маску, чтобы остались видны только глаза.

Мне вручили небольшую фотографию улыбчивой темноволосой женщины, сидевшей в обнимку с Филиппой. Я еще дома отдал листок с информацией по частному самолету и нужными контактами, в том числе телефоном Кати. Тихо выйдя из машины, чтобы не разбудить уснувшую Филиппу, я слегка потянулся, немного размял плечи и побежал к зданиям на противоположной стороне улицы. Здесь можно было пройти на задний двор группы домов.

За последнее время я стал гораздо сильнее, поэтому сложно было сказать, сработает ли умение скрытности. Что-то подсказывало, что на отвод глаз лучше не рассчитывать, особенно если придется иметь дело с сильными мастерами. Лучше полностью спрятать силу, чтобы не заметили.

Мне повезло застать на заднем дворе здания одного из охранников, вышедшего покурить. Он как раз повернулся ко мне спиной, собираясь войти в тяжелую железную дверь, и промахнулся окурком мимо урны. А так как во дворе было темно, даже дверь приоткрыл пошире. Пока немолодой мужчина наклонялся, пока подбирал окурок, я рывком преодолел метров сорок, врезаясь в него и внося в узкий и темный коридор. Он даже вскрикнуть не успел, получив удар кулаком в ухо. Подхватив тело, не останавливаясь, я пробежал до первого поворота направо, затем метров пять, мимо пары закрытых дверей и еще раз свернул направо, чтобы почти сразу столкнуться с тяжелой железной дверью. За ней находилось темное крошечное помещение, плотно заставленное каким-то оборудованием, мигающим разноцветными лампочками. В темноте что-то гудело и жужжало, а еще пахло странно. Возиться со всем этим времени не было, поэтому я просто заполнил помещение доспехом духа и сделал то же самое, что и со стальной арматурой во время тренировок, просто сжал со всей силы. Что-то хрустнуло, заскрежетало, тихо хлопнуло, меня ослепило яркой вспышкой искр и свет в здании пропал.

— Вашу мать, — тихо выругался я, ничего не видя в кромешной темноте и едва не споткнувшись о тело охранника.

Над головой полыхнула яркая аура очень сильного мастера. Метрах в десяти, этаже на третьем. Еще одна аура, но гораздо слабее вспыхнула справа, наверное, у главного входа. Последний ответ пришел из подвала. Этот был тот самый слабый мастер, приезжавший к дому Кроу.

— На первый второй рассчитайся, — тихо сказал я.

Из всех троих угрозу представлял только первый, поэтому с него и нужно было начинать. И стоило торопиться, пока они не разобрались и не вызвали подкрепление или полицию. На ощупь, я прошел обратным путем до главного коридора. Здание было не слишком большое, поэтому можно было слышать голоса со стороны главного входа. Мужской низкий голос пытался у кого-то узнать, почему у них отключили электричество. А еще с той стороны мелькал свет фонарика. Я почувствовал, как один из слабых мастеров, двинулся в мою сторону. Не знаю, что он хотел проверить, может, выход во двор, но действовал он как-то глупо. Активировал доспех духа и решил, что стал непобедимым. Светя фонариком, беспечно пошел по коридору, громко топая тяжелыми ботинками по полу. Мне осталось только подождать, пока он поравняется с поворотом, где я притаился, схватить его за руку и рвануть на себя. Из такой позиции несложно провести захват за шею и сдавить со всей силы, до неприятного звука хрустнувших шейных позвонков.

— Дилетанты вы, а не партизаны, — тихо выругался я, слегка поморщившись, когда тяжелый фонарик гулко упал на пол.

Осторожно отпустив тело, снова прислушался. Два других мастера наверняка почувствовали, как резко исчезла сила их товарища. Осталось понять, что они будут делать. По-хорошему им надо сейчас объединиться, занять оборону где-то на этаже и дождаться подкрепления. Вряд ли их это спасет, я все равно пробьюсь, пусть даже они поставят перед собой дочку Алана, как живой щит.

— Ох, не люблю я это, — тихо сказал я, собираясь задействовать четвертый уровень доспеха, и стать видимым для всех мастеров в радиусе полукилометра, но в это время огонек еще одного мастера, находившегося в подвале, резко оборвался.

Пока я соображал, что делать, сильный мастер, находившийся на верхних этажах, отпустил контроль над силой и медленно растворился. Думаю, что он все понял и принял правильное решение, отказываясь в этом участвовать.

Подняв фонарик, я осторожно направился по коридору к главному входу в здание. Стойка регистрации посетителей оказалась пуста, хотя пару минут назад здесь было как минимум два человека. На лестнице слева послышались шаги и на свет фонарика вышла невысокая хрупкая женщина, прикрывающая глаза от яркого света. Строгий деловой костюм немного пострадал, правый рукав надорван, как и воротник.

— Джейн?! — узнал я ее, отводя фонарик в сторону, чтобы не слепить. — А я за Вами приехал.

Она остановилась на пролете, наверняка недоверчиво глядя на меня. Вот теперь можно было не сдерживаться, поэтому я активировал сразу две защитные техники, включая кинетическое поле.

— Надо бы уходить… Алан? — я направил фонарик на лестницу, поднимающуюся из подвала.

— Это я, — раздалось оттуда. — Не свети.

— Папа?

Джейн опомнилась, и быстро сбежала по лестнице, едва не споткнувшись в темноте.

— Все понимаю, — добавил я, снова направляя свет на лестницу, ведущую наверх, — но надо уходить.

Долго уговаривать никого не пришлось. Мы быстро прошли по темному коридору к выходу на задний двор и уже через минуту садились в салон старенького фургона. Надо было видеть удивленное лицо Джейн, когда она встретила там Филиппу и миссис Кроу. Причем супруги договорились без слов, что за руль должен сесть Алан. Фургон снова зарычал двигателем, и мы поехали в противоположную сторону от здания.

— Можно сразу в аэропорт, — сказал я Алану, стягивая лыжную шапочку. — Самолет будет готов к девяти часам.

— Хорошо, — кивнул он.

— Мам, мы куда-то летим? — спросила Джейн.

— В Россию, — сказала та. — Филиппа, отпусти маму и дай ей переодеться. Можешь еще поспать.

— А мы, правда, на самолете куда-то полетим? — удивилась Филиппа.

— Правда, — Миссис Кроу задернула шторы между передними сидениями и салоном.

Я посмотрел на сосредоточенное лицо Алана. Обратил внимание на внушительный синяк под левым глазом.

— Там был кто-то очень сильный, — негромко сказал я. — На верхнем этаже. А тот, что в подвале сидел, приезжал днем к вам домой. Он меня узнал и быстро ретировался.

— Я знаю, — отозвался Алан. — Разберемся потом.

— К утру будет шумно, — я откинулся в кресле. — В аэропорту могут попробовать перехватить, если наши фотографии быстро всплывут.

— У меня старый друг там работает, проведет в упрощенном режиме. Но ты прав, теперь будет шумно.

Он нахмурился, внимательно следя за дорогой.

— Черт, я ведь только сегодня прилетел и уже чувство такое, что меня в Англию больше не пустят. А закончится все тем, что нам придется угонять лодку и бежать на ней во Францию…

Глава 3

По аэропорту Бирмингема мы прошли стремительно. Знакомый, о котором говорил Алан, занимал высокую должность в пограничной службе и лично проводил нас через все инстанции в малый зал ожидания для важных персон. Мне, правда, пришлось переодеться, чтобы не пугать окружающих военным комбинезоном. И хотя все прошло тихо, я изрядно понервничал.

Пока ждали самолет, а посадка была назначена на половину девятого утра, Алан тихо беседовал с супругой и дочкой. Я в это время расположился недалеко от выхода из зала и старался не уснуть. Спадало напряжение ночной операции спасения и накатывала усталость. Организм требовал крепкого сна, чтобы восстановить потраченные силы. Хотел снова отвлечься медитацией, но едва заглянул во внутреннее море, провалился в сон. Мне приснился дворец, красивая женщина в королевском наряде, которая постоянно кричала: «Казнить их, казнить!». Как из-под земли вырастали стражники, хватали за руки несчастных и волокли куда-то. Проснулся же я с мыслью, если она всех казнит и никого не останется, что будет делать?

В это время года рассвет наступал уже в пять утра, поэтому, когда я проснулся, на улице было светло. Разбудило меня появление новых людей в зале, а именно молодой женщины в деловом костюме, с бейджиком и папкой в руках. За ней шел усатый мужчина в форме пилота. Представитель фирмы, где Катя заказала самолет, познакомила нас с пилотом, вкратце рассказала про условия полета и выдала женщинам ознакомительные брошюры. Одновременно с этим проверила разрешительные документы, уточнив количество пассажиров и багажа. Убедившись, что все в полном порядке, вежливо удалилась. Мне показалось, что в конце она облегченно вздохнула, словно не была уверена состоится полет или нет. Пилот не стал тянуть время и сразу пригласил подниматься на борт. Фирма даже предоставила нам удобный микроавтобус, чтобы подвезти до самолета.

Прощание получилось коротким. Алан по очереди обнял женщин, пожелал хорошо долететь и попросил обязательно позвонить, когда устроятся. Меня тоже обняли на прощание.

— Жалко, что не получилось познакомиться как следует, — сказала Джэйн, умудрившаяся поцеловать меня в щеку. — Ты всю ночь проспал.

— Вернусь в Москву, наверстаем упущенное, — сказал я. — Не переживай, я за твоим отцом присмотрю, чтобы глупостей не наделал.

Джейн улыбнулась. Выглядела она лет на двадцать с небольшим, но учитывая пятилетнюю дочку, была немного старше.

— Хотела сказать, чтобы ты слушал папу, чтобы не попасть в беду, — сказала она. — Он тебя даже хвалил, что большая редкость. Обычно ворчит на молодежь. К тому же ты совсем не страшный.

— А вот сейчас не понятно, — я рассмеялся. — Должен быть страшным?

— По словам мистера Филдса, — она снова обняла меня, поцеловав уже в другую щеку, и поспешила к самолету.

Только через полчаса, когда самолет разбежался по взлетной полосе и оторвался от земли, можно было вздохнуть с облегчением. Мы провожали его, сидя за столиком в главном здании аэропорта, с видом на взлетную полосу.

— В Лондон? — спросил я.

— Да, — Алан возился с сотовым и Сим-картой, которые передал его знакомый. Судя по всему, это был один из конфискованных или забытых пассажирами телефонов. А вот Сим-карта — новая, купленная в магазинчике по соседству. — Второе по величине европейское отделение охотников за головами находится как раз в Лондоне. Начнем оттуда. Надо выяснить детали заказа на твою голову.

— Кто там живет из твоей семьи?

— Сын, — в его голосе промелькнули тяжелые нотки. — У нас сложные отношения последние несколько лет. Он вряд ли захочет уезжать, но поговорить с ним надо.

— Хорошо. А муж Джейн?

— Он погиб два года назад. Несчастный случай.

Нам как раз принесли завтрак, и мы немного помолчали, поглощенные едой. Насколько я помню, до Лондона отсюда меньше двухсот километров. Часа за два с половиной можно доехать, если не сильно торопиться.

— Заедем по пути за снаряжением в Нортгемптон, — сказал Алан.

— На фургоне поедем?

— На этом старом башмаке? Нет. На нем невозможно ездить, ты с ним буквально борешься, в каждом повороте, при торможении и разгоне. Эта машина словно проверяет тебя на прочность. Давно пора было фургон на металлолом сдать, но Кэтлин он дорог как воспоминание. Мы возьмем напрокат что-нибудь современное и комфортное.

Пункт проката автомобилей располагался рядом с аэропортом, напротив стоянки самолетов. Чтобы взять не самый новый, но очень удобный минивэн у Алана ушло минут пятнадцать. Миссис Кроу оставила ему небольшую спортивную сумку с вещами. Я заметил там несколько паспортов и еще каких-то документов. Алан выбрал паспорт гражданина Франции, спокойно вошел в отделение фирмы и вышел уже с ключами. Когда мы нашли нужную машину на стоянке, он первым делом заглянул в сумку, достал оттуда необычную деревянную коробочку и круглую высокую жестяную банку. В коробочке была изогнутая трубка, простая на вид, без украшений и изысков, а в баночке — табак. Вскрыв жестяную баночку, он принюхался к содержимому и довольно покачал головой. Набив трубку, Алан закурил, выдохнул облако табачного дыма.

— Традиция, — ответил он на мой осуждающий взгляд. — Лучший табак, что хранился у меня. Для самых серьезных операций. Эта баночка ровесница Джейн, купил за месяц до ее рождения.

— Не испортился за столько лет?

Алан только улыбнулся. Настроение у него при этом заметно улучшилось. Пришлось подождать пару минут, пока он выкурит трубку. Наверное, у всех наемников без исключения есть традиции или особые приметы, которые они соблюдают перед началом любого задания. Итальянцы из отряда Ливио, к примеру, никогда не бреются перед поездкой. Бывало, что отплытие корабля затягивалось на пару недель и половина команды ходила небритая, как банда бармалеев. Механик-водитель Мережко перед заданием начищал до блеска боевые награды, хранящиеся дома в специальной коробочке. Мы над ним шутили, что он их до дыр когда-нибудь протрет. К стыду своему, не знаю, за что он награды получал в свое время. Мама как-то говорила, что ему есть, чем гордиться.

— А как ты умудрился такие большие деньги задолжать роду Фоксов? — спросил я, когда мы выехали за пределы города и помчались по дороге на северо-восток.

— Потерял важный груз, — довольно спокойно сказал он. — Драгоценные камни и золото. Утопил яхту у берегов Кении.

— Пираты?

— Конкуренты.

— Так ведь форс-мажор, какие к тебе претензии?

— Это были активы уважаемых людей, которые не принимают подобные оправдания.

— Поражаюсь я лицемерию всех этих «уважаемых» людей, — хмыкнул я. — В каждом договоре, который тебе подсовывают, пишут про особые обстоятельства. А когда об этом ты им говоришь и ставишь условия, то страшно обижаются. И что, ваше бюро не могло покрыть ущерб? Хотя бы сделать так, чтобы процентов не было.

— Ваша фирма бы покрыла такой огромный ущерб работника? — спросил он.

— У нас такой суммы отродясь не было, — я рассмеялся. — Мы контрактами в пару сотен тысяч перебивались. Один раз только везли золото на большую сумму, но тогда на корабле плыли все вместе. Бывало, что ущерб превышал прибыль, но мама никогда лишнего рубля с виновных не брала. А за Джима, нашего мастера, из своего кармана бы рассчиталась. Он много раз наши жизни спасал, поэтому мы к нему относимся как к члену семьи.

— Крупный капитал не имеет эмоций и безжалостен, — сказал Алан.

— Это показывает, насколько неприятно быть наемным работником. Если бы, как глава клана, отправил тебя на задание, и ты его провалил, то я винил бы только себя. За то, что плохо все продумал, не оценил угрозу и прочее, прочее.

— Всегда есть нюансы.

— Куда же без них, — согласился я.

Где-то через час мы добрались до небольшого невзрачного городка с частной застройкой. Недалеко от главной дороги свернули к какому-то одноэтажному торговому центру с яркой рекламой казино. Как оказалось, это было игорное заведение, рядом с которым стояло довольно много машин. Мы же остановились чуть дальше, на пустой стоянке рядом с магазином хозтоваров.

— Пойдем узнаем, сколько шума мы подняли ночью, — сказал Алан, показывая взглядом на просторный магазин.

Внутри мы направились к стойке технического персонала, где немолодой седой мужчина возился с двигателем от моторной лодки. Бросив на нас взгляд, он даже бровью не повел, продолжая орудовать отверткой. Почти минуту мы стояли напротив, ожидая, пока он закончит.

— Мистер Кроу, — сказал старик, не отвлекаясь от своего занятия, затем бросил косой взгляд на меня.

— Мистер Матчин, — представил меня Алан.

— Советую не делать глупостей, — он все же отложил отвертку, протер руки тряпочкой и бросил ее на стол. — Под вами триста килограмм си-четыре. Достаточно, чтобы сровнять с землей не только это здание, но и соседнее казино. И лучше вам поверить, что оно меня так достало, что я ни секунды не буду колебаться.

— Спокойней Джаспер, — улыбнулся Алан. — Мы просто зашли в гости…

— Ты никогда не заходишь в гости без причины? — проворчал старик. — Всем всегда что-то нужно от Джаспера.

Он что-то поднял со стола, сжал в кулаке, оставив видимой только большую красную кнопку на торце.

— Знаешь, сколько сейчас стоит медицинская страховка? — спросил Джаспер. — За прошедший год она подорожала в полтора раза. Врачи жалуются на мое больное сердце, а страховщики и рады задрать цену. А когда я отдам концы, моя семья получит всего пять тысяч фунтов. Ты же знаешь, какая у меня большая семья.

— Что, все так плохо? — спросил Алан.

— Передают, что ты из-под контроля вышел. Утром код на устранение прислали.

— Второй? — спокойно уточнил Алан.

— Третий. Без привлечения правительственных служб.

— Боятся, значит, — улыбнулся Алан.

— Может быть, — пожал плечами старик. — Но за вас теперь дают пятьсот тысяч. Солидная прибавка к страховке для семьи. Анна родила уже пятую внучку.

— О, поздравляю. С мальчиком у них так и не получается?

— Нет. Будут пробовать еще. А что, Кэтлин не с вами?

Старик посмотрел в сторону двери, словно ожидал увидеть ее там. Надо сказать, что он был мастером, заметно слабеющим. Обычно сила начинала убывать к семидесяти годам, но случалось, что этот процесс начинался лет на десять раньше. Самый ранний случай был зафиксирован в Индии, где известный и могущественный мастер начал терять силу от старости уже к сорока пяти годам. Пока ученые не могли точно сказать, с чем подобное связано, но все мастера, перешагнувшие рубеж пятидесяти лет, страшно этого боялись.

— Они похитили Джейн, — сказал Алан. — И не взяли деньги.

— Долг? — уточнил Джаспер. — Ты внезапно разбогател? Продал, наконец, свою коллекцию табака?

— Что-то вроде этого.

— Я всегда знал, что Холланд засранец, — веско сказал пожилой мужчина, бросая на стол рукоять с кнопкой, отчего я невольно напрягся. Он мой взгляд заметил и улыбнулся. — Это просто ручка от дерьмового мотора.

Выйдя из-за стойки, он тепло пожал руку Алану, улыбнулся и похлопал его по плечу.

— С девочками все в порядке? — спросил Джаспер.

— В порядке. Отправил их в гости, подальше от Англии. Прости, что мы тебя отвлекаем, но мне нужны стрелы, костюм и кое-какие инструменты.

— А мне прибавка к зарплате, лишний выходной в неделю и новый катер для рыбалки.

— Не ворчи, старый жмот, — Алан улыбнулся. — Будет тебе и прибавка к зарплате, и катер, и приданое для твоих внучек.

Старик недоверчиво посмотрел на Алана, вздохнул и тихо выругался.

— Пойдем, подберем тебе инструменты, — проворчал он и направился к двери в служебное помещение.

— А что, — шепнул я Алану, — под нами действительно пара сотен кило взрывчатки?

Он кивнул, похлопал меня по плечу и направился следом за другом.

— Сумасшедшие стариканы, — я невольно поежился, оглянулся на пустой зал и поспешил за ними.

Из небольшого служебного помещения, больше напоминающего ремонтную мастерскую, мы прошли в короткий коридор, откуда спустились в подвал. За парой прочных дверей располагался просторный склад с широкими стеллажами. Яркие лампы под потолком и знакомый запах оружейного масла. Собственно, стойка с оружием бросилась в глаза в первую очередь. Несколько образцов европейских и американских штурмовых винтовок под большой калибр. Шумное оружие, тяжелое и неудобное, но особые бронебойные патроны делали его весьма эффективным против мастеров. Те самые патроны можно было увидеть рядышком в пачках и россыпью.

На самом видном месте красовался шестизарядный ручной гранатомет с термобарическими и зажигательными боеприпасами. Как ни странно это может показаться, но это отличное оружие для любого мастера, который собирается вести ближний бой. К примеру, если у огненного мастера такая игрушка под рукой, любому бойцу ближнего боя будет сложно приблизиться, так как даже на расстоянии десяти метров гранатомет остается крайне эффективным. Сейчас я выстрел в упор выдержу, но пару лет назад нападать открыто не решился бы.

Алан и хозяин магазина прошли к одному из столов, на котором стояла коробка с набором разных метательных снарядов. Среди прочих там лежали и трехгранные стрелы, которыми пользовался Алан в Италии.

— Еще нужны два костюма, — говорил Алан. — Второй комплект взрывчатки и, хорошо бы, транспорт в Лондоне. У тебя же есть серые машины в столице.

— Машину могу дать только одну, — ворчливо сказал Джаспер. — И она будет последней, если разобьешь. У меня не фабрика и не автосалон, но все приходят и просят машину. Берите напрокат!

— Спасибо. А энергетики есть? Только не просроченные.

— Не завозят в последнее время. Говорят, что дорого и расточительно. Надо заказывать за два дня. Есть в порошках.

— Тогда штук по пять пятисотых и тысячных.

— А мне можно? — влез я. — Пять или десять тысяч. На всякий случай.

— Десять тысяч? — посмотрел на меня старик. — Ты в своем уме, парень?

— Есть или нет? — уточнил я, спокойно глядя на него.

Алан положил руку на плечо друга, посмотрел серьезно.

— Есть два по пять тысяч и пара штук на три, — проворчал тот. — Но там процесс приготовления сложный, на коленке не сварить… Ладно, все равно эта дрянь никому в таких дозах не нужна. Что вам еще подать? Чтобы я два раза не ходил.

— Комплект для слежки.

— Хорошо, — Джаспер кивнул и направился вглубь склада.

— Удобный магазин, — сказал я, подходя к столу и разглядывая метательные снаряды.

Любопытно, что серпов и дисков была всего пара, а все остальное — острые стержни разной длины и формы. Обычно мастера воздуха предпочитают режущее оружие, так как им проще управлять, в то время как колющее норовит перевернуться в воздухе.

— Конкретно этот склад принадлежит секретной службе Ее Величества, — сказал Алан. — Но мы им пользуемся чаще.

Я все еще слабо представлял, как так могло быть, чтобы правительственные спецслужбы работали в паре с организацией, по многим критерием попадающей под определение незаконной или даже террористической. Проще было представить ее как фирму наемников, как это делали японцы или те же индусы.

Пока я думал, вернулся Джаспер, положив на стол средних размеров алюминиевый кейс под названием: «радость юного химика». Внутри было несколько пустых колб, горелка, необычный по форме градусник и мерный стаканчик. Рядом он сложил увесистые пакеты из плотного металлизированного материала. На одной стороне были крупно нарисованы цифры, а на обратной — инструкция по приготовлению энергетика. Сто пятьдесят грамм содержимого предлагалось разводить в ста миллилитрах чистой воды. Вторым заходом нам принесли две спортивные сумки, в которых хранили военные комбинезоны английского образца. Я с ними знаком был, но померить ни разу не доводилось.

Примерно через двадцать минут свободного места на столе не осталось. Меня удивила сумка с десятком увесистых черных мин. Не знаю, зачем они понадобились Алану, так как оружие это специфическое и очень неприятное. Такие обычно не убивали, а только отрывали стопу до щиколотки.

— Учти, — говорил Джаспер, — я вечером должен наверх сообщить, что ты заходил. У меня каждый патрон на учете.

— Конечно. Это сыграет нам на руку. А что касается твоей медицинской страховки и новой лодки, то можно продать один слух. Охотники за головами сейчас ищут Кузьму Матчина, и я точно знаю, что завтра и послезавтра он будет в Лондоне, в отеле Розвуд. Только учти, что это дорогой слух, но с каждой минутой теряет в цене.

— Хорошо, через нашу сеть пропущу его. Ну что стоите, как покупатели на кассе, забывшие деньги дома? Берите сумки и уходите. Не ровен час, примчатся агенты, идущие как раз за вашими головами.

— Кузьма? — Алан показал на сумки.

Я спорить не стал, подхватил несколько со стола и поспешил наверх. Что-то мне неуютно стало на складе, так как заметил взрывчатку, о которой говорил старикан. Она располагалась под потолком, как раз там, где находилась его стойка этажом выше. И было ее столько, что даже великого мастера можно подорвать.

В это время, в подвале магазина хозяйственных товаров

Мужчины проводили Матчина взглядами и снова посмотрели на стол.

— Помощь нужна будет? — спросил Джаспер Баррет, резко посерьезнев.

— Нет, мы справимся.

— Я тебя не один десяток лет знаю. Ты что, опять задумал безумную авантюру по своей дурацкой методике? Да дурацкой, иначе бы не стал сталкивать лбами охотников за головами и бюро.

— В этот раз все будет по-другому. Ты достал информацию, которую я просил?

— Достал, — Джаспер положил на стол небольшую карту памяти.

— Я собираюсь просто уйти, — Алан забрал карту и спрятал в нагрудном кармане. — Уеду подальше от Англии, буду проводить больше времени с семьей.

— А напоследок громко хлопнешь дверью, прищемив яйца самым злопамятным ублюдкам на планете? — уточнил Джаспер, глядя на непроницаемое выражение лица старого друга. — Ну да, они перешли черту, вмешав в это твою семью, но все равно… Ладно, поступай как знаешь. Поступок Холланда вызовет большое недовольство у многих, что уже хорошо. Давно пора было в это болото потыкать палкой.

В это время в подвал снова спустился Матчин. Оглядел недовольно стол, затем принялся перекладывать на пол кейсы и небольшие коробки. Подхватив мины и вторую сумку с военным комбинезоном, он направился обратно к лестнице. К большому удивлению мужчин, все, что он складывал на пол, двинулось за ним.

— Интересный парень, — сказал Джаспер Баррет.

— Не то слово, — согласился Алан. — Ночью незаметно свернул шею Паттерсону младшему. Тот даже силу не успел задействовать.

— То есть, это он его?.. — удивленно уточнил Джаспер, на что Алан кивнул.

— А Филдс просто сбежал, решив с ним не связываться.

— Утро открытий какое-то, — проворчал старый мастер. — Там был Филдс? Это он тебе синяки на лице оставил? Значит, слушай меня, Кроу, я ребятам передам, чтобы ближайшие дней пять провели в Лондоне. Если начнется большая заварушка, позвони или мне или Чеду. Ты меня понял?

— Спасибо Джаспер, — Алан положил ему руку на плечо.

— Ты же не остров, чтобы в одиночку все провернуть. Мы с ребятами тоже хотим прищемить ему кое-что. Освободить пару мест в совете директоров, пройтись по головам, проредить стадо…

— Я понял, — остановил его Алан. — Позвоню тебе, когда все станет плохо. Только без самодеятельности, договорились?

— Договорились…

* * *

После посещения магазина хозтоваров Алан буквально излучал оптимизм. Молчал, правда, почти всю дорогу, погруженный в свои мысли. За час мы проехали довольно далеко на юг, миновав два городка, и въехали в пригороды Лондона. Со стороны и не скажешь, что это второй по величине город Европы. Москва в этом плане выглядит совсем по-другому. Здесь пригород кажется более тихим.

Время постепенно приближалось к часу дня, поэтому мы остановились у придорожного кафе, чтобы пообедать.

— Слышал когда-нибудь о теории обострения ситуации? — спросил Алан, когда мы ждали заказ.

— Нет.

— Считается, что когда ситуация постоянно ухудшается и улучшения не предвидится, то нужно обострять происходящие события. Сеять хаос и получать преимущество. В кратковременной перспективе, если нужно выиграть несколько часов или дней, это принесет выгоду. К примеру, когда за мной пойдут оперативники из бюро или правительственные служащие, то неплохо будет столкнуть их с охотниками за головами. Так у нас появится больше места для маневра.

— Но это подразумевает, что через пару дней придется бежать из Англии без оглядки? — уточнил я. — Когда они договорятся, будет совсем печально.

— Все так, — он кивнул. — Или ты планировал остаться здесь на каникулы?

— Нет. Чем быстрее я вернусь к супруге, тем лучше. А насчет обострения, насколько далеко можно зайти?

— Предела нет, но чем больше хаоса вокруг, тем меньше времени в распоряжении. Если залечь на дно, то можно продержаться максимально долго. И напротив, если идти на прямой конфликт, то все закончится быстро. В этом деле нужно соблюдать баланс и следить за ситуацией. Наше преимущество в том, что мы знаем больше, чем все остальные, а значит, на шаг впереди.

— Я запомню.

— У нас в запасе будет всего несколько дней и нужно использовать время с максимальной выгодой. И есть еще одна вещь, о которой надо сказать. Ты знаешь, кто тот человек, который напал на тебя во время аукциона?

— Кто-то из английской знати, близкий к королевской семье. Мне об этом маркиз Сальви рассказал.

— Это Ричардсы, — негромко сказал Алан, так как недалеко от нас уселась шумная семья. — Герцогский род внутри королевской семьи. И Джон занимал очень высокое положение. Он был одним из самых сильных мастеров Англии.

— Не сказал бы, что настолько сильный… Мне так показалось, — я добавил в голос вины.

— Крайне вероятно, что это их семья стоит за заказом на твою голову. Не напрямую, естественно. Но какой самый важный вопрос во всем этом?

— Зачем он на меня напал? — догадался я.

— Именно! — он закивал, довольный тем, что я ответил правильно. — Вся знать Англии придерживается правила, не делать ничего опасного и неоднозначного собственными руками. У таких, как они, есть такие, как я. Мне стало любопытно, что сподвигло его на этот поступок.

— Да, вопрос хороший.

— Я попросил знакомых узнать побольше о том, чем в последнее время занимались Ричардсы. Но займемся ими только в том случае, если они связаны с заказом. В противном случае это может подождать.

Нам подали обед в виде поджаренного мяса, грубой яичницы с беконом и фасоль с подливкой. Я ел машинально, думая не о вкусе, а о тех вопросах, что задавал Алан. Смешно будет, если за мою голову действительно платит кто-то из приближенных к королевской семье Англии. Хотя они будут не первые, так как до них отличился Император Тайсе.

В кармане завибрировал телефон. Точно помню, что ставил его утром в режим «для семьи», куда добавил телефон Кати. Но звонила мне не она, а Тася.

— Привет, — я даже обрадовался ее звонку.

— Привет. Я сейчас громкую связь включу, не возражаешь?

— Нет. Только если мама рядом, предупреди, чтобы я лишнего не сболтнул.

— Здесь только мы с Аленой и Сабина.

— Уже интересно, — удивился я.

Звук в трубке стал более приглушенным.

— Как дела, чем сейчас занимаешься? — спросила Тася на английском.

— Обедаю в придорожном кафе в пригороде Лондона, — я улыбнулся. — Кормят на три балла из пяти. А по плану у нас сегодня экскурсия по городу. По магазинам уже прошвырнулись.

— Рада, что не скучаешь, — сказала Тася. — Сабина хотела что-то у тебя спросить, удели ей пару минут.

— Хорошо. Все в порядке? Только не говорите, что нужно срочно приехать.

— У нас все хорошо, — возмущенный голос Сабины контрастировал с заявлением. Поймав взгляд Алана, показал ему большой палец. — Но они позволили себе обыскать мою комнату!

Дальше шла ругань на итальянском. Пару словечек я знал и если дочка герцога так ругалась, то ее действительно рассердили. Не завидую тому, кто это сделал.

— Кто посмел? — спросил я.

— Отец уже вторую неделю переворачивает дворец вверх дном, — все с той же недовольной интонацией сказала она. — Я долго не могла понять, что им нужно, пока они в мою комнату не вломились.

— Нехорошо, — согласился я, представив себе эту картину.

— Ну, по правде говоря, это была только тетя Анна, — немного убавила недовольный тон Сабина, — и она ничего не трогала… Но это все равно возмутительно! Все из-за князя Разумовского. Ты с ним знаком?

— Знаком, — невольно поморщился я. — И с сыном его, придурком. У меня с Разумовскими не лучшие взаимоотношения.

— Оказывается, они маску ищут, которую я тебе подарила, — закончила она.

— Однако, — вот тут я улыбнулся. — Он же только купил одну, зачем ему еще?

— Никто не знает, кроме него и отца. Эта маска такая же, как та, что ты продал?

— Что-то общее у них есть, — сказал я. — Внутри что-то спрятано, но не техника. Пока не знаю, что именно, но не думаю, что это настолько же ценно. Вряд ли найдется идиот, кроме Разумовских, который купил бы ее даже за скромную цену. Это необычный артефакт, но не больше. Вернуть тебе маску?

— Кузьма, это был подарок от чистого сердца, — сказала она таким тоном, что я сразу понял, что виноват.

— Прости, ляпнул, не подумав. Не обижайся, пожалуйста.

— Теперь понятно, отчего у великого князя случилась истерика, — она коротко рассмеялась. — Они с папой смотрели записи камер и видели, как вы с Аленой по лестнице шли, а вас маска преследовала. Довольно жуткая картина. Я папе вчера рассказала, что подарила маску тебе, поэтому Разумовский и бушевал.

— Спасибо, что предупредила. Тася, слышишь, если у тебя спрашивать будут, скажи, что я ее учителю отдал за то, что он меня предыдущей технике научил. Что-то подсказывает мне, что Разумовский тебя очень скоро навестит.

— Хорошо, — ответила Таисия.

— Если он тебе нервы портить вздумает, я ему ноги вырву из… в общем, сделаю очень больно. Попроси Маурицио, чтобы он его на порог не пускал. Сабина, если моя супруга забудет поговорить с маркизом, передай ему мою просьбу, он поймет.

— Кузьма? — укоризненно произнесла Тася.

— А что Кузьма? — не понял я. — Мы из России уехали, чтобы этих не видеть. Скоро начну думать, что они нас преследуют.

— Кузя, я хочу еще кое-что рассказать, — добавила Сабина. — Помнишь, я говорила с тобой по поводу Савойской?

— Помню.

— Это было связано с тем, что когда мы путешествовали по Сардинии, она что-то искала в автобусе. Мартина заметила, как она в шкафчиках в спальне рылась, когда мы старую церковь посещали.

— Думаешь, она маску искала? — удивился я.

— Не знаю, но вариантов у меня не много. Хотела, чтобы ты знал и был настороже.

— Понятно. Еще что-нибудь интересное?

— Автобус я проверю на наличие жучков и прочих вредителей, — сказала Тася. — А в остальном, у нас все хорошо.

— Сабина, спасибо за новости и прости, что сбежал, не попрощавшись. Вину искуплю, как только вернусь в Рим.

— Мы будем ждать, — сказала дочь герцога. В ее голосе промелькнула довольная интонация.

Звук в трубке снова поменялся и голос Таси раздался уже ближе.

— Понимаю, что не хочешь меня лишний раз тревожить, но ты можешь сказать, что у тебя все хорошо.

— У меня все хорошо, — мягко сказал я. — Познакомился с семьей и друзьями Алана Кроу. Сейчас собираемся навестить его сына и прогуляться по городу. Не переживай за меня, как освобожусь, сразу прилечу.

— Хорошо. Пока.

Тася положила трубку. Я убрал телефон, задумчиво потер подбородок.

— Мелкие неприятности, — сказал я Алану. — Слушай, тот род, про который мы говорили, он как-нибудь с Савойскими связан?

— Компьютер нужен, — ответил он. — И часа два на поиски. Это важно?

— Нет, не к спеху, — я вернулся к обеду. Маску, которую подарила Сабина, я хорошо спрятал еще в день отъезда с Сардинии, но интерес князя Разумовского мне не нравился. — Просто мысль интересная пришла в голову.

После обеда мы с Аланом поехали дальше на юг, в самый центр. Лондон — красивый и чистый город. Вокруг неожиданно много зелени и мало многоэтажек, но пробки в центре могли поспорить с московскими. Мы часа полтора пробивались к нужной улице, расположенной недалеко от Темзы. В какой-то момент показалось, что пешком мы бы дошли быстрее. А еще нервировала духота, с которой неохотно боролся кондиционер в машине.

— Почти приехали, — Алан отвлек меня от разглядывания пробки и улицы трехэтажных домов. — У тебя специфическая сила, если встречал однажды, сразу узнаешь, когда увидишь вновь. И запоминающееся лицо. Но ты неплохо умеешь ее скрывать. Я пока не знаю, как мы попадем в здание ассоциации, так как на входе серьезная проверка. Для начала неплохо бы осмотреться.

— Может, не будем прятаться? — предложил я. — Даже если там кто-то сильный окажется, то вряд ли охотники решатся устроить погром в центре города. В этом случае нас будет интересовать только один вопрос, как скрыться, когда за нами пойдут.

— Ты недооцениваешь этот сброд. К тому же мы идем туда, чтобы узнать подробности заказа. Вряд ли с нами будут говорить, явись мы туда так открыто.

— Резонно… Тогда я прикинусь экспертом, который вот-вот собирается стать мастером и хвастается своей силой. Обычно это вызывает снисходительные улыбки или пренебрежение.

Я использовал «жадную» технику, уменьшая давление доспеха. Со стороны это действительно выглядело так, словно эксперт пыжится изо всех сил, стараясь казаться сильнее, но до ступени мастера ему еще очень далеко. Я таких видел много раз. Они думают, что мастера могут принять их за равных себе, но это не так.

— Удобное умение, — кивнул Алан и даже улыбнулся, вспомнив что-то. Вот именно так это и воспринимали остальные.

С загруженной улицы мы нырнули на подземную автостоянку, забитую почти под завязку. Пара минут ушла на то, чтобы подготовиться. Алан собирался так, словно рассчитывал устроить погром в здании ассоциации. Разве что мины с собой брать не стал, да и то потому, что они в карманы не помещались. Зато я посмотрел на особый пояс для стрел, перекинутый через грудь и небольшую коробочку, очень похожую на спичечный коробок, до краев наполненный железными иголочками. Я же вооружился только боевым стержнем и серым платком, повязав его как бандану. Черную медицинскую маску с рисунком акульих зубов мы купили в ближайшей аптеке. Мне она сразу приглянулась, на что Алан только покачал головой. Согласен, маскировка — так себе, но если не приглядываться, вряд ли меня узнают.

Прогулка по Лондону заняла минут тридцать, так как мы особо не торопились. Шли от центра на запад, затем пересекли Темзу по пешеходному мосту. Я бы сказал, что день радовал солнечной погодой, но было невыносимо душно. Горожане и гости столицы изнывали от жары, прячась в теньке, а ведь всего в паре сотен километров на севере ночью было чуть больше десяти градусов тепла. Удивительная погода.

Алана жара не смущала, как и обилие туристов в центре. Он уверенно шел в нужном направлении, прекрасно ориентируясь в большом городе. Конечной точкой нашего маршрута стало невзрачное четырехэтажное здание, зажатое с двух сторон современными высотками из стекла. Пришлось обходить весь комплекс, чтобы попасть на внутренний двор, откуда в здание вела всего одна дверь. Вокруг необычно тихо, но чувство такое, словно за тобой наблюдают десятки глаз из окон верхних этажей. У входа дежурил немолодой мастер с планшетом в руках. Нас он встретил дружелюбно, мазнув по мне взглядом и выкинув из головы. Он сверился с планшетом, затем посмотрел на Алана.

— Мистер Кроу, рады Вашему визиту, — сказал он, снова быстро глянул на планшет. — Прошу, проходите. Вас сориентировать?

— Я слышал, что появился заказ с хорошей наградой, — задумчиво сказал Алан.

— Все верно. Подобный заказ на моей памяти появляется второй раз, а я работаю здесь уже пятнадцать лет. Проходите сразу на третий этаж, правый коридор от лестницы, последний кабинет.

В здании было многолюдно и шумно. А со стороны и не скажешь, что в просторном холле сейчас находится дюжина мастеров, от новичков до вполне серьезных охотников. Повезло, что я никого не знал лично и на меня не бросали больше одного взгляда. Алан сейчас притягивал все внимание, совсем немного показав силу. Кто поумнее, оценили ее правильно, другие провожали нас колючими и ревнивыми взглядами. Хорошо, что к лестнице не пришлось идти через весь зал. На лестнице нам попалась всего одна пара охотников, что-то азартно обсуждающих, но на верхних этажах было значительно тише.

— А почему охотники здесь ошиваются? — тихо спросил я у Алана.

Он покачал головой, как бы говоря, что не знает. Не секрет, что охотники за головами друг друга терпеть не могут из-за серьезной конкуренции. Может, у них какое-то собрание намечается?Мне от этого стало неуютно, и я пару раз повторил мантру, что в центре города они не станут устраивать большую войну.

Третий этаж занимали офисные помещения со стеклянными дверями. В просторных комнатах за компьютерами работали люди, принимали звонки, что-то печатали, ходили от одного стола к другому. Мы проделали половину пути до последней двери с табличкой «Директор», когда оттуда вышла красивая женщина в обтягивающем комбинезоне. Перчатки за поясом и специальная обувь говорили, что либо она приехала на мотоцикле, либо просто сумасшедшая. Среди охотников придурков хватает с избытком, особенно среди женщин, так как вменяемые на подобную работу просто не идут. Эта дама выглядела лет на тридцать пять, красивая, подтянутая, темные длинные волосы и обворожительный взгляд. Мы прошли мимо друг друга, и я не смог удержаться, обернулся. Она тоже обернулась, посмотрев на меня. Мило улыбнулась, коснулась пальчиками губ и послала воздушный поцелуй. У меня даже мурашки по коже побежали. Помахав ручкой, она направилась к лестнице. Не знаю, заметил ли это Алан, но мне пришлось его догонять у входа в кабинет директора.

Кабинет у главы филиала охотников за головами в Англии выглядел заурядно, если не считать большой доски напротив входа, к которой крепились пожелтевшие от времени заказные листы. Черно-белые фотографии и даже рисунки от руки изображали мужчин и женщин. Внизу каждого листка имя жертвы и цена за голову. Суммы скромные, скорее всего, из начала века, а может, и еще раньше.

— Добрый день, мистер Кроу, — обрадовался гостю статный мужчина лет пятидесяти пяти с пышными старомодными усами. Он даже одет был во френч с толикой золотого шитья, придававшим ему важный и благородный вид. — Рад снова видеть Вас.

Мне снова достался короткий взгляд, выражающий непонимание, почему мистер Кроу не оставил спутника за дверью.

— Слышал, что Ваша работа в Риме закончилось большим успехом, — продолжил директор, приглашая его к столу.

Я прошел к доске, изучая старые листы заказов. Пока директор не использует силу, сложно сказать, насколько он серьезный мастер, но мне почему-то казалось, что если он и достиг второй ступени, то едва смог на нее взобраться. Я бросил на него косой взгляд.

— Вы очень вовремя пришли, — говорил директор, пододвигая к Алану папку с документами. — Недавно появился грандиозный заказ, который может Вас заинтересовать. Деньги уже заплатили, и они только и ждут, чтобы попасть в чей-нибудь карман. К тому же у нас есть сведения, что цель будет в городе сегодня.

— В чем Ваша выгода? — спросил Алан, открывая папку. — Вы слишком взволнованы.

— Моя выгода — это небольшая премия от фирмы, небольшой процент от сделки. Но важнее то, что один-единственный заказ даст нам преимущество в серьезной конкурентной борьбе с центральным офисом. Правление может пересмотреть свое отношение к отделению в Лондоне и поднимет наш рейтинг на два пункта. А это в свою очередь… Думаю, Вам неинтересны наши интриги и борьба за занавесками.

— А что за сведения, о которых Вы упоминали?

— Всего за пять тысяч фунтов наш источник раскроет адрес отеля, в котором остановится цель сегодня вечером.

Алан ненадолго замолчал, изучая лист заказа.

— Кузьма, посмотри, — сказал он, делая короткий жест.

Я подошел к столу, пальцем стягивая маску на подбородок. Листок заказа больше походил на анкету о приеме на работу. Знакомая фотография, могу даже сказать, с какого сайта они ее взяли. Ниже — приметы, рост, вес и краткая характеристика. Я пробежал по листу, читая наискосок. Больше всего меня заинтересовала сумма, стоявшая в самом низу. С первого раза не получилось точно оценить ее, даже учитывая предусмотрительно разделенные ноли.

— С ума сойти, — тихо произнес я, подняв взгляд на главу отделения. — Это не шутка? Кто-то действительно готов отдать за мою голову сотню миллионов?

Директор нервно сглотнул, потянул указательным пальцем жесткий воротник костюма и повернул шеей.

— Серьезней, чем я думал, — хмуро сказал Алан.

— Сложно спорить. Да будь я до сих пор наемником, побежал бы в первых рядах записываться на такую охоту. Сиди уже.

Глава отделения охотников попытался встать, но стукнулся головой о барьер, который я поставил над ним, и плюхнулся обратно в кресло.

— За голову мастера второй ступени обычно дают полмиллиона, если он достаточно силен, — сказал я. — За кланового мастера — тысяч двести, а то и дешевле. Это же половину мастеров любой страны можно вырезать за такие деньги. Интересно, кто меня так не любит?

Я наставил палец на главу отделения.

— Только дай повод, — хмуро сказал я, — сломаю тебе шею быстрее, чем сможешь поставить доспех.

— Мы только посредники… — начал директор и замолчал, когда я смерил его взглядом.

Я в этот момент действительно подумал, что его можно и пристукнуть, так как пользы от него не будет.

— Нет, теперь уже не посредники, — сказал я. — Теперь вы заказчики и исполнители в одном лице. Жадные твари.

— Кто заказчик? — спросил Алан, подтолкнув к нему лист.

— Я не знаю, — он все же смог ослабить воротник френча и дрогнувшей рукой потянулся за платочком, чтобы смахнуть пару капелек пота со лба.

— Есть только один шанс уйти отсюда живым, назвать нам имя заказчика, — сказал Алан.

— Но я действительно не знаю. Его может знать только глава северного отделения…

— У тебя время ровно столько, пока сброд на первом этаже здания договаривается, как будет нас брать и делит награду, — Алан расстегнул пиджак, вынимая пару коротких трехгранных стержней, сантиметров по десять длиной. — Нужно, чтобы кто-то передал руководителям вашей организации, что очень скоро мы придем за ними. Навестим ваши офисы в Швейцарии, на Филиппинах, в Турции и Бразилии. Это можешь быть ты, или кто-то другой, мне все равно…

Алан неожиданно резко упал на пол, а я, в свою очередь, отпрыгнул от стола, как испуганная кошка. Послышался хруст дерева со стороны двери и только затем пришла вспышка силы. Директор начал заваливаться с кресла назад, затем у него отвалилась голова и он рухнул на пол. Один из метательных стержней Алана резко поднялся со стола и, пробив дверь, вылетел в коридор.

— Гадство! — выругался я. — Цел?

— В порядке, — Алан сместился так, чтобы из-за двери в него ничего не прилетело.

Не знаю, что это была за техника, но выглядело эффектно. Что-то очень тонкое, напоминающее струну, едва не разрезало дверь на половинки и сняло директору голову. Из коридора тем временем послышались крики, затем что-то громко хлопнуло.

— Третий этаж, — сказал я, показывая на окно. — Думаю, самое время делать ноги.

Я немного придерживал дверь доспехом духа, поэтому она не разлетелась на куски, когда в нее врезалось что-то с оглушительным ударом. Пол немного вздрогнул, а с полок книжного шкафа на пол посыпались сувениры.

— Уходите первым, а я слегка задержу самых нетерпеливых, — сказал я. — Лист с заказом только возьмите.

Алан кивнул, подхватил папку с документами и вышел в окно. Я уже создал кинетическое поле по заветам Лу Ханя, так как в коридоре появился кто-то очень сильный и нетерпеливый. Я едва стол успел перепрыгнуть, когда в дверь врезался очередной воздушный таран, сорвав ее с петель вместе с косяком. Только благодаря защитному полю меня не оглушило, а вот коридор как минимум лишился всех дверей. Не заметил, кто вломился в комнату, почувствовал только убийственную ауру, сталкиваться с которой не хотелось. Мне оставалось всего пара шагов до окна, и я рывком преодолел это расстояние, рыбкой выпрыгнув с третьего этажа. В голове промелькнула мысль, что власти Англии люто возненавидят охотников, особенно после сегодняшнего дня. Хотя бы потому что, выпрыгивая, я запустил резонанс в поле Лу Ханя. Не специально, а скорее инстинктивно, чтобы отрезать опасность, висевшую на хвосте. Не хотелось, чтобы он выпрыгнул следом за мной.

Мысль, что поступил опрометчиво, пришла слишком поздно. Я едва не воткнулся в асфальт головой, на потеху собравшимся вокруг зевакам, но в последний момент сумел погасить падение. И только обрадовался, что взрыва не будет, когда над головой оглушительно хлопнуло. Звук разбитого стекла перекрыл крики людей, а с неба рухнул поток пыли, вперемешку с обломками здания и битого стекла. Ко мне подоспел Алан, рывком поставил на ноги, и мы побежали сквозь пыль, подальше от здания.

Глава 4

Из облака пыли мы с Аланом выскочили на узкую улочку, ведущую к Темзе и пешеходной зоне, где всегда полно туристов. Люди вместо того, чтобы бежать от взрыва, стремились в ту сторону, спеша снять все происходящее на сотовые телефоны. Меня всегда удивляло заниженное чувство самосохранения у жителей крупных городов. В Африке, когда в городе что-то взрывалось или горело, люди всегда пытались как можно быстрее убежать и спрятаться. Когда даже слабые мастера выясняют отношения, то простым смертным может прилететь так, что мало не покажется. И словно в подтверждении моих слов, позади раскатисто прогремел удар молнии, эхом отражаясь от тесно стоящих зданий. Кто-то целился в нас с Аланом, запустив одну из ультимативных техник. Не знаю, что в голове у этого идиота, кроме переваренной каши, но это был невероятно глупый поступок.

Я удар молнии увидел только краем глаза, когда она прошла мимо, угодив в толпу туристов, глазеющих на взрыв в здании. Людей разбросало в разные стороны, как тряпичных кукол, кто-то даже вспыхнул факелом. Захотелось остановиться и вернуться, чтобы оторвать идиоту голову, но позади взорвалась машина и, наконец, началась паника. Пробиваясь сквозь разбегающуюся во все стороны толпу, мы с Аланом выскочили к Темзе и побежали к пешеходному мосту. Когда до подъема на мост осталось метров двести, позади послышался громкий рев мотоцикла, перекрывающий крики людей. Алан остановился первым, вытягивая с пояса пару коротких стрел. Я успел обернуться, чтобы увидеть, как нас догоняет красно-белый мотоцикл, на котором сидели двое. Пассажир привстал, азартно взмахнув коротким мечом, но уже через секунду что-то тяжелое ударило в него, вышвыривая с сидения. Мотоцикл заюлил, потерял контроль и рухнул на пешеходную дорожку, заскользил по ней, высекая искры и кого-то даже сбил. Мы снова побежали, теперь уже через мост на северный берег Темзы.

Пока мы мчались по городу, я несколько раз оглядывался, но погоню не заметил. В какой-то момент Алан свернул в небольшой торговый центр, где мы и укрылись, переводя дух. Нашли самое темное и неприметное кафе на втором этаже, где заняли столик в дальнем от входа углу.

— Пошумели, называется, — тихо сказал я, затем немного наклонился, чтобы посмотреть на выход из кафе. — Теперь нас в террористы запишут, к гадалке не ходи.

— Нет, не запишут, — сказал Алан, положив на стол папку с заказами на убийство.

— Но эти… ты видел? Такую молнию сквозь толпу пропустить. Трупов, наверное, пару десятков будет.

Алан ничего не сказал, задумавшись о чем-то. Я же посмотрел на папку, приподнял край, пролистав несколько страниц. Помимо контракта на мою голову, там были и другие заказы, в основном дешевые, от десятка до сотни тысяч фунтов. Но даже так, если они попадут в открытый доступ, не говоря уже про прессу, крик будет стоять такой, что его на материке слышно будет.

У выхода из служебного помещения две официантки и повар что-то бурно обсуждали, поэтому обслуживать нас не спешили. Алан, придя к какому-то решению, достал телефон и по памяти набрал длинный номер. Подождал секунд пятнадцать, пока на той стороне возьмут трубку.

— Мистер Майлс, — сказал Алан, — это Кроу Вас беспокоит. Да, спасибо. У меня есть важная информация по тому, что сейчас происходит в городе. Оно самое. Жду Вас в торговом центре рядом с собором Святого Павла. Сорок минут.

Алан повесил трубку, затем сноровисто разобрал телефон, вытащив батарею и сим-карту.

— Добрый день, — к нам подошла взволнованная официантка. — Готовы сделать заказ?

— Кофе и десерт, — сказал Алан, пододвигая к ней разобранный телефон. — Любой торт или пирог, если он сладкий. И выбросите это.

— То же самое, — сказал я. — Телефон не отдам.

Официантка посмотрела на нас странным взглядом, затем забрала детали телефона и удалилась.

— Майлс занимает не очень высокий, но значимый пост в Центре правительственной связи.

— Еще одна несуществующая организация?

— На сей раз — существующая. Они много чем занимаются, но в вопросах распространения и манипулирования информацией им нет равных. Один из их отделов контролирует работу отделения охотников за головами. Следит, чтобы они не делали глупости на территории Королевства. Как раз этому отделу мы и подкинем тухлую рыбу.

— Рыбу, в смысле?

— Это значит, что будем вредительствовать, — терпеливо пояснил он.

— Ага, — я понятливо закивал. — А зачем мы будем вредительствовать? И почему именно им?

Алан не ответил, но вроде он об этом уже говорил. Охотники за головами бейджики на груди не носят, как и бывшие коллеги Алана. И после того, что сейчас произошло, силовые структуры королевства будут очень злы и вряд ли станут разбираться, из какой конторы тот или иной мастер, если он вздумает использовать силу.

Кофе с шоколадным тортом нам подали минут через десять, но ожидание того стоило. Торт был очень вкусным, с ароматом ликера и карамели. Еще минут через двадцать в кафе вошел неприметный мужчина, одетый настолько обычно, что я на него внимание обратил только потому, что он на нас посмотрел как-то недобро. Представлять знакомого Алан не стал, молча положив перед ним папку, когда тот сел за столик. Мужчина хмуро посмотрел на него, затем открыл папку и углубился в изучение заказа на Кузьму Матчина.

Мне было интересно, как знакомый Алана нашел нас, ведь название кафе, где мы сидели, он по телефону не называл.

— Еще два кусочка, — сказал я официантке, идущей в нашу сторону. — Хотя несите уже торт целиком. И кофе побольше.

Второй раз знакомый Алана посмотрел на него не сердито, а удивленно. Перевел взгляд на меня.

— Ага, так бывает, — улыбнулся я. — Просыпаешься утром, думаешь, какой хороший день, а за твою голову уже сто миллионов заплатили. Видели, как от такой суммы у людей крышу срывает?

— Еще не видел, но слышал, что кто-то использовал умения «S» класса, прямо в толпе туристов, — сказал он. — Мэтью Майлс.

— Кузьма, — я пожал ему руку.

— Вам нужна защита?

— Нет. Кишка у них тонка, чтобы голову Кузьмы взять. Для этого надо полгорода разнести…

— Вот этого не надо, — быстро сказал он. — Город нам пока нужен целым. Лучше решить все без кровопролития.

— Тут я с Вами полностью согласен.

— Надо, чтобы эта бумага появилась в телевизоре, — сказал Алан. — Можно вместе с остальными, но на твое усмотрение.

— Опасный ход, — Мэтью посмотрел на Алана, затем на меня.

— Да уже полмира об этом наверняка знает, — поморщился я. — И охотников за головами из Америки тут нет только потому, что перелет через океан занимает какое-то время.

— Все равно это очень горячая бумага, чтобы показывать ее в новостях по телевидению, — сказал он.

— А объяснять, что сегодня случилось, как будете? — ехидно спросил я.

— Очень просто. Но бумага… Интернет, желтая пресса, пара сообщений в социальных сетях и о ней будет знать каждый британец и без телевидения. Надеюсь, вы понимаете, какие последствия у этого шага. Нет, вряд ли вы хотя бы приблизительно представляете, что будет.

— Мистер Майлс, — спокойно сказал Алан, — если у Вас есть решение, мы его выслушаем.

— Я тебя ненавижу, — процедил тот вставая.

— А тортик? — спросил я у него, показывая на официантку, которая несла нам половину торта, килограмма на три, не меньше.

— Вернусь через двадцать минут, — сказал он, взял папку и поспешил выйти из кафе.

Официантка тем временем поставила на стол торт.

— Семьдесят пять фунтов, — предупредила она.

— Годится, — я улыбнулся, протянул ей три бумажки по пятьдесят фунтов. — И кофе.

Дождавшись, пока она уйдет, я разрезал торт при помощи силы, положил себе кусочек побольше.

— Что? Я когда нервничаю, могу много сладкого съесть. Это немного успокаивает. А твоему другу?..

— Ему можно доверять, — сказал Алан. — Если появился шанс насолить соседям по этажу, он сделает все возможное.

— А достать информацию о так называемом «правлении» ассоциации охотников? Может, верхушка охотников поможет этот заказ аннулировать, если ее хорошенько прижать. Этот Майлс наверняка знает имена тех, кто входит в совет директоров.

— Нужно подождать день или два, — сказал Алан. — Посмотреть на реакцию.

Я успел съесть еще кусок торта, когда в кинетическое поле, окружающее нас, вошло что-то необычное. Мы с Аланом почти одновременно посмотрели в сторону входа, увидев продолговатый цилиндр дымовой шашки, зависший в воздухе. С громким шипением шашка выпустила две мощные струи белого дыма. Поток воздуха в помещении сдвинулся, вытесняя дым в коридор, и одновременно с этим кто-то попытался втолкнуть поток дыма обратно. Сила мастеров столкнулась, образовывая замысловатые завихрения. И с каждой секундой дыма становилось только больше. Послышались крики посетителей торгового центра, молодая пара, отдыхающая в кафе недалеко от нас, заволновалась и побежала к входу в служебное помещение, откуда выглянули официантки.

Уже через пятнадцать секунд небольшой коридор торгового центра был плотно затянут густым молочным дымом. Где-то недалеко зазвенела пожарная сигнализация. Я только хотел предложить устроить здесь оборону и героически отбиваться от нападающих, когда пол под нами вздрогнул. Мы успели переглянуться с Аланом, когда снизу что-то оглушительно взорвалось, сначала подбросив нас минимум на метр вверх, а затем обрушив перекрытие пола. Я успел сориентироваться, поймав Алана и официантку в кинетическое поле. На счастье девушки она удачно оказалась прямо перед глазами. Из всех троих только я приложился спиной о пол, когда мы упали с довольно большой высоты. Как оказалось, под нами располагались бутики модной одежды.

Ударная волна погасила в помещении свет и выбила витрины, ненадолго дезориентировав. Довольно неожиданно с разных сторон громко зашипели дымовые шашки и резко запахло горечью. Следом произошло сразу несколько событий. Сначала кто-то использовал прокол на кинетическом поле, разрушив его очень грубо. Я едва концентрацию не потерял и лишь в последний момент активировал доспех духа, когда меня отправили в полет сильным ударом. Скорее всего, это был кинетик, причем не очень сильный. Но он умудрился зашвырнуть меня вглубь здания, заполненного удушливым дымом. Приземляясь, я сломал деревянную лавочку и врезался в мраморную колонну, отколов от нее приличный кусок.

Меня такими трюками уже давно не удивить, поэтому следующую атаку я встречал уже стоя. Уловил отголосок силы, превращающийся в яростный поток. Кто-то хотел нанести сокрушающий удар, как это делают мастера оружия. Молочный дым всколыхнулся, явив сначала что-то похожее на металлическую дубину, а затем уже и руку, сжимающую ее. Мастер точно не смотрел представление в Милане, которое я давал. Заряженный удар начал вязнуть в защите сантиметрах в двадцати не долетая до цели. Мне осталось лишь шагнуть навстречу, перехватить руку и хорошенько ударить его в грудь. Я специально вложил в удар больше силы, чтобы тело мастера отбросило в обратном направлении, в заваленный обломками перекрытий бутик.

Сказать, что они меня рассердили, значит, ничего не сказать. Но поддаваться эмоциям я не стал, так как это довольно тяжело делать в удушливом дыму. Отпустив контроль над силой, чтобы стать менее заметным, я поспешил по коридору туда, откуда слышались крики и звук сирен. Успел пробежать всего метров пятьдесят, когда выскочил в центральный зал торгового центра. Просто вынырнул из плотных клубов дыма, кашляя и тихо ругаясь. В зале меня ждали трое. Высокий и крепкий телом пожилой мужчина, полностью седой, с короткой белой бородкой. Одет в военный комбинезон, в руках длинные армейские ножи. Метрах в десяти от него стояла та самая красивая женщина в мотокомбинезоне. Она держала за шею на вытянутой руке третьего мастера, который уже перестал подавать признаки жизни. Чувство такое, словно я случайно влез в серьезные разборки, уж больно злобно смотрел пожилой мастер на женщину. Она заметила меня первой, улыбнулась, разжимая пальцы и отпуская тело мужчины, одетого, как и его товарищ. Она сделала шаг назад, затем еще один, развернулась и размытой тенью метнулась в боковой коридор, откуда в зал поступал белый дым. Чувство такое, что еще пара минут, и дым полностью поглотит огромное помещение.

Седой мужчина не дал времени на раздумья и бросился на меня, используя знакомую технику призрачных клинков, вспоров ножами воздух перед собой. Я резко сместился в сторону, уклоняясь и сокращая дистанцию. Он был довольно сильным мастером, существенно превосходя брата Мартины, но до уровня Вито Моретти ему было далеко. Ножами он дрался мастерски, не вкладывая в них много силы, но удары от этого менее смертоносными не становились. Не знаю, о чем он думал, но его ставка на серию быстрых атак провалилась. Он был не молод и ему существенно не хватало гибкости. Я словно слышал, как хрустят его суставы. Может, в ином случае я бы сломал ему что-нибудь и сбежал, но сегодня меня основательно рассердили.

Старый мастер провел отличный удар, снизу вверх, целясь в нижнюю часть живота, в то время как второй нож отвлекал внимание и целился в шею. Я уже достаточно разогрелся, чтобы войти в режим, поэтому видел, как медленно движутся клинки. Лучшим решением было бы отступить на шаг, разорвав дистанцию, но вместо этого я нанес короткий удар навстречу, в голову, выплескивая силу. Голова мастера дернулась назад, отчего смазались оба удара ножами. Ноги у него подкосились, и он неуклюже повалился на пол, выпуская оружие из рук.

— Браво! — из плотного дыма донесся подкрепленный силой женский голос.

С той стороны послышались хлопки в ладоши, затем громкий звук попадания пудовой гири в мраморную стену.

— Не попал, — насмешливо сказала женщина. — Ищи меня лучше.

Последовал еще один удар, затем снова женский смех, но уже злобный и издевательский. Из клубов дыма с той стороны вышел Алан. Он пятился, держа в руке одну из самых длинных стрел в своем арсенале. Секундой позже из дыма вынырнула еще одна стрела и легла ему в ладонь, рядом с первой. Решительно отступая, он двинулся к выходу из здания, жестом показывая, чтобы я следовал за ним.

— Мой тортик… — с силой сжав кулаки, оглянулся в сторону кафе и разрушенного бутика. — Что же вы за нелюди такие?

Выругавшись на итальянском, я побежал следом за Аланом. На горизонте, с другой стороны торгового центра появилось сразу несколько мастеров, которые демонстрировали силу, предупреждая, что с ними лучше не ссориться. Обычная практика у полиции, поэтому пора было делать ноги, чтобы не попасть им под горячую руку.

Кто бы подсказал, как у них получилось найти нас так быстро и атаковать настолько слаженно. Я думаю, участвовало как минимум три команды. Кто-то из нижнего дивизиона охотников, если не считать дамочку в обтягивающем костюме. Пугала она меня.

Очередная пробежка по улицам Лондона закончилась на парковке, где мы оставляли машину. Тихое место, если не считать вечную пробку напротив. После двух серьезных происшествий я отделался порванными на коленях штанами и частично оторванным рукавом рубашки. Захотелось переодеться сразу в военный комбинезон, чтобы чувствовать себя уверенней, но пришлось довольствоваться запасной, последней парой брюк и футболкой. Костюм Алана пострадал не меньше. А еще он успел потратить все метательные снаряды с пояса, кроме пары длинных стрел.

— Кого-нибудь достал? — спросил я, переодевшись и прикрепляя к ремню чехол для боевого стержня.

— Двоих, — сказал он. — Не дилетанты, но работают грубо.

— Я дымом пропах… Но ловко они придумали с дымовыми шашками.

Найдя в салоне небольшой заплечный рюкзак, я сгрузил туда энергетические коктейли и наличные деньги. Я пока распечатал только одну пачку банкнот, успев потратить совсем немного.

— Как думаешь, скоро к веселью присоединится великий мастер? — спросил я. — Он в Лондоне живет?

— Во дворце, — кивнул Алан. В похожий рюкзак он складывал оставшиеся метательные дротики и стрелы. — Он не станет бегать по городу и ловить крыс. Если только королеву эта ситуация не выведет из себя. Дворец обычно медленно раскачивается, как минимум пару дней.

Мы прислушались и замерли, так как на парковку въезжала машина.

— Куда дальше? — спросил я, увидев за рулем немолодую женщину. — Что еще в Лондоне можно взорвать?

— Наш информатор говорит, что Кузьма Матчин остановится в отеле. Так не будем разочаровывать тех, кто ему платит деньги.

— Серьезно? — удивился я.

— Теперь уже можно, — он покрутил плечом и слегка поморщился.

— Ты не видел, как сорвало крышу у охотников? Они же отель сначала взорвут, а потом сровняют с землей. Там ведь не одна сотня людей отдыхает.

— Поэтому отель — самое безопасное место, — невозмутимо ответил он. — К тому же до Букингемского дворца оттуда примерно два километра.

Лондон, Букингемский дворец, четыре часа после полудня

По роскошным коридорам неспешно шла немолодая женщина в дорогом темном платье. Она нечасто посещала дворец, но неплохо ориентировалась внутри, даже знала расположение одного из трех тайных ходов, ведущих в ливневую канализацию. Проходя мимо окна, она бросила взгляд во двор, заметив там знакомого мужчину, разговаривающего с охраной дворца. Маркиз Джордж Джеймс Чамли, один из сильнейших мастеров Великобритании, грубый, несдержанный и невероятно злопамятный. Женщина прищурилась, подумав, что пригласить его во дворец могла только королева. Оторвав взгляд от окна, она направилась дальше, в светлую гостиную, где ее уже ждали. Шедший впереди служащий дворца старался выглядеть невозмутимым и шел медленно, подстраиваясь под гостью, но было заметно, что он нервничает.

— Энн Флоренс Купер, графиня Купер, баронесса Лукас, — представил женщину служащий дворца и поспешил удалиться.

Энн Флоренс улыбнулась, встретив два холодных взгляда. Ближе всего к ней стоял министр внутренних дел Дэниел Гейс, а возле соседнего дивана — принц Чарлз Филипп, глядя на женщину сердито и недовольно.

— Ваше Высочество, — Энн Флоренс приветствовала принца, как и подобает женщине ее положения. — Мистер Гейс.

— Проходите, графиня, — принц пригласил ее к одному из диванов. — Вы должны быть в курсе того, что произошло буквально в нескольких километрах от дворца.

— Я в курсе, — коротко кивнула Энн Флоренс.

— Если помните, мы разрешили вашей организации открыть отделение в Лондоне только на условии, что вы не станете подвергать опасности жизни подданных Великобритании, — голос принца был холоден.

Министр внутренних дел протянул графине распечатанный на принтере лист. Этот контракт Энн Флоренс уже видела, но помощник известил ее слишком поздно, что цель собирается посетить Лондон. Кто же мог предполагать, что первым делом цель лично наведается в отделение ассоциации охотников.

— По моим данным, за последние сутки в Лондон прилетело тридцать шесть мастеров второй ступени, половина из которых с черными паспортами наемников, — сказал мистер Гейс. — А за последние три часа прибыло еще девять. Ваших людей в столице уже больше, чем моих подчиненных. И если ничего не предпринять, они сровняют город с землей.

— Мы хотим услышать, что Вы собираетесь предпринять перед тем, как организацию объявят террористической?

— Для начала не нагнетать ситуацию, — сказала графиня. — Она и без этого непростая. У меня есть прямая связь со всеми охотниками из первой двадцатки и их я уже предупредила, о последствиях…

— Предупредила? — возмутился принц. — Почему нельзя просто приказать?

— Поверьте мне, это было очень серьезное предупреждение, ослушаться которого они не станут даже за эту сумму, — женщина постучала пальцем по листу с заказом. — Но что касается других охотников, то с этим возникнут небольшие сложности. Кто-то уже лишился разума от такой суммы и это большая проблема не только для Великобритании, но и для нашей организации. Четверых мастеров из группы охотников, вздумавших использовать молнии в черте города, уже устранили. Та же участь постигла троих мастеров и семерых экспертов из тех, кто напал на торговый дом. Остальных участников мы ищем и устраним в самое ближайшее время.

— Иными словами, Вы не только не можете остановить это безумие, но и не в состоянии гарантировать безопасность граждан королевства? — уточнил принц.

— Не спешите с выводами, — попыталась успокоить его Энн Флоренс. — К вечеру все будет под контролем. Никаких больше разрушений и смертей. Ассоциация возместит весь материальный ущерб. И чтобы между нашими людьми не возникли конфликты и ссоры, я прошу Министерство внутренних дел не вмешиваться в происходящее.

— Хорошо, доверюсь Вам, — подытожил принц.

Министр Гейс бросил на него немного недоумевающий взгляд, словно не ожидал такого быстрого согласия на этот не самый дальновидный шаг. Энн Флоренс была согласна с ним, считая, что королевство самостоятельно должно обеспечивать собственную безопасность, но здесь была замешана не только политика, но и репутация.

— Тогда, с Вашего позволения, мне нужно отдать соответствующие распоряжения, — сказала графиня вставая. — Ситуация должна разрешиться в ближайшие несколько дней.

Мужчины проводили Энн Флоренс, затем вернулись к диванам. Появился служащий дворца, поставивший на столик между ними поднос с чаем, и быстро удалился.

— Почему Вы позволили им решать эту проблему? — спросил министр. — Можно было бы просто выдворить из королевства Матчина. Максимум обошлись бы скандалом, но все проблемы отправились бы за ним следом.

— Это если он согласится покинуть Англию, — хмуро ответил принц. — Да, можно сделать это при помощи силы, но скандал выйдет гораздо громче, чем нам бы хотелось. Пусть ассоциация охотников сама решает проблему. В этом случае нам проще свалить все на них, но пусть твои специалисты находятся в постоянной готовности.

— Что насчет мистера Бедфорда? Его вмешательство могло бы многое упростить. Нужно показать людям, что им нечего опасаться и власти держат ситуацию под контролем.

— Он сейчас занят, — уклончиво сказал принц. — Обещал приехать послезавтра.

В то же самое время Энн Флоренс выходила из дворца и направлялась к лимузину, ожидающему на специальной стоянке. Помощник графини поспешил открыть перед ней дверь, помог войти в салон и задержался на секунду, чтобы подать водителю знак, что можно ехать.

— Как все прошло? — спросил помощник, усаживаясь напротив графини.

— Ожидаемо, — отмахнулась она, затем взяла планшет из его рук. — Обещали объявить нас террористами и выставить с острова.

На экране планшета появилась картинка детской игры, затем заиграла музыка. Введя пароль, графиня нажала несколько кнопок, присоединяясь к гильдейскому игровому чату.

— Мисс Цветочек, — с сильным китайским акцентом поздоровался рыцарь, единственный находившийся в переговорной. — Вы очень вовремя.

— Что случилось мистер Пу? — спросила графиня, догадываясь, что он специально ждал ее.

— Я только что говорил с правителем и… — голос китайца дрогнул, и на несколько минут он замолчал.

С той стороны послышался звук фарфоровой чашки, опустившийся на блюдце. Энн Флоренс улыбнулась, представив, как у злобного китайца дрожат руки. Она никогда не встречалась с Императором Цао, но уважала его хотя бы за то, что он мог напугать до дрожи в руках одного из самых кровожадных и сильнейших охотников за головами восточного региона.

— Правитель крайне недоволен тем, что происходит, — сказал китаец, усилившимся акцентом. — Он сказал, что, если хотя бы волос упадет с головы его будущего… кхм… ассоциация может забыть о восточном направлении, от Индии и вплоть до Австралии. Если Вам сложно справиться с ситуацией, я готов лично приехать со своими людьми.

— Спокойней, мистер Пу, — улыбнулась графиня, говоря мягко. — У меня все под контролем.

— Все?! — китаец начал сердиться. — Вы отвечаете за северные отделения и… следите за тем, чтобы правила ассоциации не нарушали.

— И все же я прошу Вас успокоиться, — добавила графиня. — Все, что нужно я делаю. Это обычные семейные дрязги. Просто кто-то хочет занять мое место и от мелких пакостей перешел к крупным. Передайте правителю, чтобы он не волновался. Я лично слежу за ситуацией.

— Хорошо, дам вам сутки, — отрезал китаец и вышел из чата.

Графиня подождала еще немного, затем перешла на вкладку почты. В последнем письме от главы гильдии говорилось, что общее собрание назначено на десять часов вечера по времени Лондона. Выйдя из игрового аккаунта, она выключила планшет.

— Выяснили, откуда пошла утечка? — спросила Энн Флоренс. — Если бы директор лондонского отделения остался жив, я бы его лично задушила.

— Лист заказа появился на нескольких информационных ресурсах сразу. Работали профессионалы, возможно, из спецслужб. Мой эксперт говорит, что сделано все красиво и аккуратно. Даже он бы так хорошо не справился. И это сейчас самая обсуждаемая тема в интернете.

— Думаешь, это игра королевской семьи против нас? — спросила она.

— Не исключено. Последние полгода они ставили нам палки в колеса при каждом удобном случае. А сейчас самый подходящий момент, чтобы ударить нам в спину.

— Появилась информация, где сейчас Матчин? — спросила графиня.

— Когда Вы были во дворце, сообщили, что он только что заселился в отель Розвуд.

— Да? — Энн Флоренс удивилась. — Один?

— Нет, в компании Кроу, — мужчина показал на планшет. — Я собрал кое-какую информацию по нему. Вам будет интересно почитать.

Графиня нажала кнопку на подлокотнике кресла, связываясь с водителем.

— В отель Розвуд, — сказала она.

* * *

Отель Розвуд, Лондон, вечер

В отель мы с Аланом заехали тихо. Не знаю, когда и как он умудрился забронировать большой двухместный номер, но стоило ему на ресепшене предъявить один из паспортов гражданина Великобритании и нам сразу выдали ключи. Сколько ни пытался, слежку я заметить не смог, но не покидало чувство, что за нами пристально наблюдают. Алан на мои подозрения кивнул, сказал, что спиной чувствует пристальный взгляд.

Отель мне понравился богатым интерьером, роскошными номерами и вежливым персоналом. Обратил внимание, на легкое удивление Алана, когда нас привели в номер люкс на верхних этажах. Похоже, он не ожидал, что заселят с таким удобством. Зато я, наконец, смог принять душ и немного расслабиться, устроившись на огромном диване в гостиной. Два небольших столкновения с охотниками принесли мне несколько синяков, но это были мелочи. Алан отделался ушибом плеча и парой больших ссадин на спине. Пока он принимал душ, я расставил на столе походный набор химика и готовил ему энергетик на пятьсот единиц.

Телефон на высокой тумбе у выхода из комнаты зазвонил, оторвав меня от увлекательного процесса. Пока вода нагревалась до нужной температуры, я прошел туда, снял трубку.

— Говорите.

— Мистер Матчин, — в трубке раздался мужской голос, — простите, что беспокоим. С Вами желает поговорить Энн Флоренс, графиня Купер. Она приглашает Вас в переговорную.

— Я сейчас занят, — отозвался я, прикидывая, слышал ли раньше это имя, — но она может подняться в номер, и мы поговорим.

С той стороны повисла небольшая пауза. Я ведь не представлялся на ресепшене и даже паспорт не показывал, а они меня знают.

— Графиня сейчас поднимется, — сказал мужчина.

Я положил трубку и вернулся к столику. Пора было вскрывать пакетик с химией и засыпать его в теплую воду. Гостей ждать пришлось минут пять, пока они поднимались на лифте. Присутствие сильного мастера я почувствовал, когда он решил показать, что выходит из лифта на этаже. Потушив горелку, оставил коктейль остывать и пошел открывать дверь. Подгадал точно, когда напротив нашего номера остановилась немолодая женщина в темном платье.

— Проходите, — сказал я, возвращаясь к дивану. Сел и принялся переливать коктейль из колбы в высокий стакан. — Располагайтесь.

На мою наглость она никак не отреагировала, даже улыбнулась, усаживаясь в мягкое кресло.

— Чем обязан, графиня? — спросил я, бросив на нее взгляд.

— Ты действительно молод, — сказала она задумчиво. — Не сердись, это комплимент.

— А еще я невероятно сильный и настолько же нахальный, — добавил я.

Женщина улыбнулась, как бы говоря, что это действительно так.

— Наверняка ты знаешь, что в Европе располагается три отделения ассоциации охотников за головами, — сказала она уже серьезным и деловым тоном, — так называемый «Северный офис», с центром в Цюрихе, где принимают решения. Я слежу за тем, чтобы отделения работали без сбоев и соблюдали правила. А еще решаю вопросы с правительством стран, где охотники перестарались с выполнением заказов.

— Ого, — наигранно удивился я. — У ассоциации, оказывается, есть свой официальный представитель.

— Неофициальный, — поправила она. — О моей роли знают лишь несколько непричастных людей.

— И что Вы хотите от меня? Или я мешаю вашему офису работать без сбоев?

Женщина улыбнулась, молча разглядывая меня почти минуту.

— Директор Северного офиса нарушил правила, приняв деньги и оформив заказ на твое устранение, — сказала графиня. — В таких случаях разрешено выступать исключительно в роли посредника, организуя встречу тех, кто желает твоей смерти и тех, кто хочет на этом заработать. Договариваться о цене, о методах и прочем должны исключительно заказчик и исполнитель. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом мире всегда найдется кто-то, кто желает отправить тебя на тот свет.

— Понимаю. У меня врагов много: злобные императоры, язычники и фанатики, даже пара великих князей. Боюсь, что придется потратить немного времени на то, чтобы уменьшить их количество, самым радикальным образом. И начну с тех, кто готов отдать за мою голову аж сто миллионов. Вы не знаете, кто это был?

— К сожалению, не знаю, — слегка прищурилась она. — Но очень скоро это выясню.

— Поделитесь информацией?

— Всенепременно.

— Отлично, буду признателен и вычеркну Ваше имя из маленькой черной записной книжки.

— Мистер Матчин, давай заключим небольшую сделку. Ты забудешь о неприятностях, доставленных ассоциацией охотников, а я, в свою очередь, обеспечу тебе безопасность на несколько дней, пока буду решать вопрос с аннулированием заказа.

— Обеспечивать ничего не надо, — я улыбнулся и почти сразу посерьезнел. — Я могу о себе позаботиться. Даже если все охотники, набежавшие в Лондон в погоне за мной, нападут разом. И заказ я спокойно могу аннулировать самостоятельно, когда доберусь до заказчика, а потом и до оставшихся офисов в Европе.

— Согласна, обмен неравноценный, — кивнула она. — Готова добавить гарантии того, что в будущем подобного не повторится. Даже в частном порядке никто не сможет нанять отряд охотников, чтобы причинить вред тебе или семье Матчиных. И если сейчас ты скажешь, что очень скоро не найдется глупцов, которые на подобное согласятся, то я возражу, что безбашенных придурков и отморозков хватало всегда. Как тех, кто сегодня сжег молнией группу туристов из Швеции.

Я помолчал, глядя на нее.

— Сложно будет закрыть заказ? — спросил я.

— Сложно, — кивнула она. — Мне понадобится три или четыре дня, чтобы полностью урегулировать этот вопрос.

— Имя заказчика назовете?

— Я это уже обещала.

— Хорошо, — согласился я. — Пару дней подожду. Но безопасность обеспечивать не надо. Я ни Вам, ни кому-либо из охотников не доверяю. Пусть держатся от меня подальше, а то нервы шалят в последнее время.

— Значит, договорились, — довольно улыбнулась она. — Мой помощник свяжется с тобой, когда мы узнаем имя щедрого человека и когда вопрос с заказом будет окончательно решен.

— Договорились, — я кивнул.

Графиня встала, посмотрела на кружку с энергетиком в моих руках и ушла, не попрощавшись. Со стороны спальни вышел Алан, успевший принять душ.

— Графиня Купер точно занимает такое высокое положение среди охотников? — спросил я.

— Возможно. Я слышал, что это имя вызывает приступы изжоги у аристократов, особенно приближенных к королевской семье. Доверять я бы ей не стал. Возможно, они просто хотят потянуть время.

— Не исключено, — согласился я, протягивая ему энергетик. — Сегодня нужно хорошо выспаться. Я могу взять на себя первую часть ночи, как раз надо немного потренироваться.

Вечер прошел необычно тихо. Нас никто не беспокоил, не звонил с ресепшена, не навещала полиция или служба по контролю за одаренными. Алан ждал, что представители власти с нами обязательно поговорят, чтобы высказать свою позицию по всему произошедшему, но никто так и не пришел. В гостиной номера был телевизор, по которому мы посмотрели вечерние новости и ничего хорошего с экрана не сказали. Взрыв в офисе охотников за головами и буйство мастера молний успели снять на сотовые телефоны десятки очевидцев. Очень неприятно было видеть, как яркая молния разбрасывает в разные стороны любопытных туристов. Затем показали взрыв и его последствия в торговом центре. На одном коротком видео я заметил нас с Аланом, выбегающих из здания вместе с клубами молочного дыма. Полиция пока заявляла, что проводится расследование и поспешных выводов они делать не будут.

Чтобы успокоить расшалившиеся нервы, я весь вечер и половину ночи практиковал технику, которую мне советовал мистер Ма. Пытался «обнять» внутреннее море, зачерпнув за раз как можно больше сил. Получалось скверно, так как я даже оценить его объем не мог. Ледяной лотос по-прежнему неспешно поднимался к поверхности, выпустив из ядратолстый стебель и сформировав бутон цветка. Ощущения странные и необычные, словно внутри тебя образовался сгусток концентрированной силы, к которому приближаться страшно. Маленький прожорливый демон продолжал поглощать силу не хуже техники «сияния», которой меня учил Петр Сергеевич.

Единственная хорошая новость за вечер пришла от Кати Хованской. Она прислала сообщение, что благополучно встретила семью Алана в Москве и помогла устроиться на наших квартирах. Рассказала, что проблем не возникло, и как только мне понадобится самолет из Лондона, она организует его в течение пары часов. Осталось дело за малым — найти сына Алана и серьезно с ним поговорить. Мне только не нравилось настроение бывшего наемника, была в нем какая-то неуверенность.

Несмотря на все произошедшие, я смог хорошенько выспаться. Устал так сильно, что уснул моментально, едва рухнул на кровать. Мне даже не снилось ничего. Зато утро началось шумно. Едва я глаза продрал и умылся, в номер кто-то громко постучал, точнее, едва не выбил дверь. Алан уже намеревался запустить в ту сторону пару коротких стрел, но я остановил его жестом. Открыв дверь, увидел на пороге огромного немца, обросшего и бородатого, словно он последнее время провел в диком лесу.

— Кузьма! — он сцапал меня и крепко обнял. Точнее, сдавил так, что переломал бы все кости любому знакомому мне мастеру.

— Привет, Свен, — отозвался я. — Сдаюсь, задушишь ведь…

Он отпустил меня, улыбаясь от уха до уха. Протянул руку, осторожно смахнул с моего плеча невидимую пылинку. Кстати, одет он был в лесной камуфляж, от которого до сих пор пахло дымом и хвоей.

— Партизанишь? — спросил я.

— Самосовершенствуюсь, — многозначительно отозвался он, глядя поверх моего плеча на Алана.

— Проходи, — я вздохнул, отступая в сторону и потирая плечо. — Знакомься, это Алан Кроу. Алан, ты тоже знакомься, Свен Беккер, самый сильный мастер, которого я знаю. Руку ему не жми, сломает.

Свену комплимент польстил, и он, довольно улыбаясь, прошел в гостиную.

— Мне сказали, что тебя тут убивают, — протянул Свен, оглядывая богатое убранство комнаты.

— Пытаются, — поправил я. — Видел, что вчера в городе было?

— Нет, я только полтора часа назад прилетел, — сказал он, усаживаясь в кресло, жалобно скрипнувшее под ним. — Старая жаба достала меня даже в лесу. Говорит, если я немедленно не появлюсь, будет портить мне нервы до тех пор, пока я великим мастером не стану.

— Старая жаба — это кто? — спросил я.

— Графиня Купер, баронесса Лукас, — поморщился он. — Говорит, кто-то большие деньги платит за твою голову.

— Сто миллионов, — кивнул я, — открытым контрактом.

— Неплохо, — немец удивленно покачал головой, затем улыбнулся. — Ну, старая жаба, могла бы и больше заплатить.

— За что?

— За то, чтобы отгонять от тебя идиотов, которые думают, что смогут легко заработать…

Мы втроем посмотрели на входную дверь. Через секунду в нее негромко постучали. Пришлось вставать и идти открывать. Я ничуть не удивился, увидев на пороге Бэра Пойзона. Англичанин был одет с иголочки, в белоснежный костюм, шелковый платок вместо галстука, на голове шляпа из коллекции «все для мафии». Портило внешний вид только кислое выражение лица.

— Привет, — поздоровался он.

— Здравствуй. Заходи.

Я даже в коридор выглянул, ожидая увидеть еще кого-нибудь из неожиданных гостей, но там было пусто.

— Мои люди на первом этаже и в машине на улице, — сказал Бэр.

— Что, тебя тоже наняли меня охранять? — спросил я, закрывая дверь.

— Кто успел раньше? Гасли? — спросил Бэр.

— Нет. Кто такой?

Мистер Пойзон не ответил, проходя в гостиную. Надо сказать, что Свена он не заметил, пока не увидел его сидящим в кресле. И лицо от этого у англичанина стало еще более кислым.

— О, не думал увидеть в Лондоне самого Бэра Пойзона, — обрадовался Свен. — Решил свести старые счеты?

— Платят хорошо, — проворчал тот, усаживаясь на второй диван.

Так получилось, что в гостиной сейчас сидели лицом друг к другу три довольно сильных мастера.

— Господа, я очень рад, что вас попросили или наняли приглядеть за мной, но это лишнее, — сказал я, встав напротив входа в спальню. — Я не собираюсь сидеть взаперти несколько дней, пока ваше руководство будет решать проблемы. У меня свои дела есть.

— Кузьма, не горячись, — сказал Свен. — Если тебе надо поквитаться с теми, кто деньги за твою голову заплатил, так мы поможем и даже скидку сделаем, по-дружески.

Я посмотрел на них подозрительно.

— Наверху, — мистер Пойзон показал пальцем в потолок, — очень недовольны происходящим. Они хотят закончить все быстро, без жертв и разрушений. Даже привлекли первую двадцатку охотников, кто не занят и оказался поблизости, чтобы помогли урегулировать ситуацию. Там пока до конца не разобрались, кто решил подставить ассоциацию, но гарантирую, как только все имена всплывут, долго виновные не проживут.

Он бы мог не объяснять, так как я прекрасно знаю, что охотники и их «тайная» организация ходит по грани, готовая сорваться в любой момент. Поэтому они не любят тех, кто их подталкивает в одну или другую сторону. У них правил и ограничений не меньше, чем у наемников. С отступниками они всегда поступали максимально жестко. Что далеко ходить за примером. Можно взять недавнее убийство наследника герцога Бурбон-Сицилийского. Заказать его охотникам могли только добрые родственники. Если бы с этой просьбой пришел, к примеру, герцог Миланский, его бы послали к дьяволу. Было и небольшое исключение, касаемое кровной мести, но вряд ли глупый парень смог смертельно обидеть кого-то, что охотники за головами приняли это за достойный повод поквитаться.

— А там, где ты, — добавил Бэр Пойзон, — всегда разрушения.

— Знаешь почему у мистера Пойзона выражение лица кислое? — рассмеялся Свен. — Потому что работать в Англии предстоит. А ведь он как-то обещал, что больше сюда ни ногой.

— Так, стоп! — остановил я их. Взъерошил волосы, пытаясь собрать мысли в кучу. — Давайте так, вы сейчас прекратите мне мозг пудрить, и мы поговорим нормально.

Алан, сидевший на диване и крутивший между пальцами метательный дротик, улыбнулся. Я переставил свободный стул поближе к столу, сел и посмотрел на охотников.

— Вы уже знаете, кто меня заказал? — серьезно спросил я.

— Старуха Энн говорит, что это кто-то связанный с королевской семьей, — сказал Свен. — Не было времени расспросить ее подробнее.

— Герцог Бедфорд, — сказал Бэр. — Доказательств прямых нет, сейчас идут по следу из нескольких посредников. Но сумма сделки настолько велика, что спрятать ее не получится.

— А, так вот почему они вспоминали этого старикашку, — покивал Свен.

— Тот самый Бедфорд, великий мастер Великобритании? — уточнил я.

— Тот самый, — кивнул Бэр Пойзон. — Но есть нюанс.

— Ага, размером с Альбион, — весело добавил Свен. — Он никогда не был великим мастером. Сила у него посредственная, так, людям головы морочить. Это большой секрет европейских правителей. Об этом даже не все великие мастера знают.

— Только не говорите, что ваше начальство решило его убрать, — догадался я.

— Не знаю, — Свен развел руками, как бы говоря, что вообще не в курсе происходящего. — Но тот факт, что меня из леса вытащили, говорит в пользу твоей догадки.

— Мне о том, что решили наверху, ничего не говорили, — сказал Бэр. — Сказали приглядеть за Матчиным, чтобы не вздумал в городе погромы устраивать. За твою голову награду еще не отменили, а вокруг отеля я насчитал дюжину охотников, желающих ее получить.

— А может, обратно в лес? — спросил я у немца с надеждой в голосе.

— Терпи, — серьезно сказал Свен. — Вокруг замешаны такие силы, которые нам пока не по зубам. Но твою проблему решат, не переживай.

— Главное, чтобы это не превратилось в лавину, которая нас всех под собой погребет, — сказал Алан, впервые за весь разговор. — Они могут просто разыграть нас, как разменные фигуры.

— Поэтому посидим тихо пару дней, не отсвечивая, — согласился Свен. — Подождем, какое решение они примут.

— Я пока ничего не понимаю, — проворчал я, — но потом все опять в Кузьму будут тыкать пальцем, говоря, что он еще одного великого мастера прибил.

— Это еще не самое страшное, из того, что происходит, — добавил Бэр таким тоном, что я ему сразу поверил.

Глава 5

— Охотник должен быть незаметным и достаточно сильным, чтобы устранить цель с первого удара, — говорил Свен Беккер. — Важно собрать как можно больше информации, найти способ подобраться к жертве на расстояние удара и продумать пути к отступлению. Если же собираешься затевать с целью длительное противостояние, то стоит подумать о том, чтобы не браться за заказ. В девяти случаях из десяти это заканчивается смертью охотника.

— Мне интересно, как информацию собираешь ты? — спросил я. — Тебя же когда только видят, сразу в полицию бегут.

— Мнение дилетанта, — хмыкнул он, ничуть не обидевшись. — Есть масса способов узнать то, что тебе нужно, через соцсети, или просто наблюдая со стороны. Важно терпение. Вы, наемники, зачастую идете напролом там, где все можно сделать аккуратно и без жертв.

— Потому что сроки зачастую ставят такие, что времени нет информацию собирать. А некоторые, такие как фирмы из СГА, подобным себя не утруждают вовсе. Обычно разносят все в клочья.

Мы втроем сидели за уличным столиком кафе, напротив входа в один из престижных колледжей Лондона. Третьим был Бэр Пойзон, увлеченный чтением газеты и не слушавший нашу беседу. Пока мы отдыхали, Алан отправился на встречу с сыном. Не было его уже минут сорок. За это время мы успели пообедать и попить кофе. От отеля до колледжа было около километра, поэтому мы неспешно прогулялись, заглянули в пару магазинов по пути. Мне нужно было купить комплект одежды и когда на глаза попался бутик «все для туриста», я не смог пройти мимо.

Подчиненные Бэра Пойзона следовали за нами на двух машинах, в общем счете четыре мастера и еще столько же экспертов. Что касается слежки, то я заметил пару подозрительных типов, старающихся держаться как можно дальше. В здравом уме сейчас на нас нападать не станут, так как вместе с Аланом наша компания насчитывала восемь мастеров. Собственно, на эту тему мы и беседовали со Свеном.

— Из тебя вышел бы отличный охотник за головами, — сказал Свен. — Все задатки для этого есть.

— Нет, спасибо, мне и так прекрасно живется, — отмахнулся я. — Лучше скажи, ты в уединении тренировался, есть успехи?

— Всего пару месяцев, — он почесал кончик носа указательным пальцем.

Протянув руку к кружке с горячим кофе, который недавно принесли, Свен опустил туда палец и кофе полилось через края на пластиковый стол. Но при этом я заметил, что между пальцем и темным напитком остался зазор в пару миллиметров.

— Тоже так могу, — сказал я.

— Не используя силу, доспех духа или кинетическое поле? — хитро улыбнулся он.

— Не понял, тогда как?

— Силой воли. Просто заставь воду отступить.

Бэр Пойзон приспустил газету, посмотрел на палец в чашке, затем снова вернулся к чтению.

— То есть, ты уже можешь влиять на мировое «ци» не используя собственную силу?! — воодушевленно произнес я и даже подался вперед. — Я до этого этапа еще не добрался.

— Посиди в мокром лесу под дождиком пару дней и не такое сможешь, — тихо сказал Бэр. — Полезное умение, чтобы от тебя вода и грязь сами отскакивали. А еще только наемники и сумасшедшие могут пить горячий кофе в такой духоте.

С утра пораньше было действительно жарко и душно. Горожане старались лишний раз на солнце не выходить, особенно в разгар дня. Представляю, как подручные Бэра варятся в собственном соку в машинах, так как для них спасительной тени предусмотрено не было. Действительно, только мы со Свеном в такую жару пили горячий кофе, а остальные посетители заведения предпочитали прохладительные напитки и мороженое.

Свен как фокусник продемонстрировал ладонь и темную капельку кофе, застывшую в воздухе над ней.

— Воду подчинить себе нельзя, — сказал Свен. — Но можно сделать так, чтобы окружающее пространство стало для нее… емкостью.

— А, понимаю, — я закивал. — Автор техники барьеров, которую я сейчас изучаю, говорит, что последний уровень самый сильный, потому что ни одна сила не сможет преодолеть сопротивление мирового порядка. И формировать барьер мастер может одним лишь желанием, воздействуя на него. Это он о мировом «ци», как я понял. Я бы тоже так мог, если бы мне дали спокойно позаниматься…

— Поэтому многие предпочитают уединение, — наставительно сказал Свен.

— Когда прорвешься на следующий уровень, вернешься в Германию? — спросил я.

— Скорее всего, — он на несколько секунд задумался. — Пора уже пустить корни в землю.

— Слышал, что у тебя замок есть.

— В запустении, — улыбнулся Свен.

Бэр Пойзон с шумом свернул газету, отложил ее на край стола. Широким шагом со стороны колледжа к нам шел Алан. Вид у него был хмурый, словно разговор не удался. Я напрямую не спрашивал, почему у него с сыном не лучшие взаимоотношения, но насколько понял, они поругались много лет назад из-за частых командировок Алана. Он тогда много времени проводил в Африке и не видел семью по полгода. И хотя возвращался с подарками и деньгами, дома проводил всего пару недель, чтобы снова надолго исчезнуть.

— Все нормально? — спросил я, когда Алан занял свободное место за столиком.

— Не очень, — сказал он. — Барон Холланд подсуетился, и его люди забрали Мэтью из общежития еще вчера. Сын сделал несколько одинаковых звонков вечером и сегодня утром. Позвонил друзьям и девушке, с которой встречается. Я поговорил как раз с ней. С ее слов выходит, что Мэтью в гостях у барона и пробудет там несколько дней.

— А кто этот барон? — уточнил Свен.

— Директор Межведомственного исследовательского бюро, — подсказал я.

— Политик, что ли? — не понял немец.

Я заулыбался, представив себя на его месте. Выходит, я не единственный, кто не знал подобной истории.

— Вневедомственная спецслужба, подчиненная MI6, - сказал Бэр Пойзон. — Наемники на зарплате у государства.

— Не подчиненная, а взаимодействующая, — поправил Алан.

— Суть от этого не меняется.

— И что это значит? — вернулся я к нашему вопросу. — Они таким образом хотят пригласить тебя на разговор?

— Ага, намекают, — хмыкнул Свен.

— Ну так поехали, поговорим, — решительно сказал я. — Прямо сейчас. Далеко он живет?

— В пригороде, на юго-востоке, в районе Элтем.

— Последний оплот, — с какой-то непонятной интонацией в голосе сказал Бэр. — При всей современной терпимости общества, едва ли не единственный район, куда пускают только белых. Появление там чернокожих и азиатов чревато для последних полицейским участком, в самом лучшем случае. Только эту войну Англия уже не выиграет так просто. В соседнем районе уже каждый седьмой — выходец из Африки, а каждый пятнадцатый либо индус, либо беженец из Азии.

— Если этот барон будет нас сердить, то голову ему сразу открутим, — добавил я. — Скажем, что он позарился на награду в сто миллионов. А потом мы самолет закажем и отправим твоего сына в Москву.

— Не поедет он, — Алан покачал головой.

— Уезжать вам из центра города в тихий спальный район — не самая лучшая идея, — напомнил Бэр. — Если это может подождать один день, то будет только лучше.

— Надо ехать, — сказал Свен, хрустнув костяшками пальцев, сжимая кулаки.

— Мисс Купер будет недовольна.

— Это обычное настроение старой жабы. Или ты боишься поссориться с MI6?

— Я придерживаюсь мнения, что чем меньше у тебя врагов, тем лучше.

— Думаю, можно встретиться с ним, — сказал Алан. — Хотя я и без этого знаю все, что барон хочет сказать.

— Тогда давайте заглянем к нему ночью, — предложил Свен.

— За нами сейчас следит столько людей, что это будет очень громкий ночной визит вежливости, — вставил я. — Лучше прямо сейчас поехать и сразу по рогам бить, можно с порога.

— Вот чем мне наемники всегда нравились, — одобрительно закивал Свен. — Давай, мистер Пойзон, подгоняй машины.

В юго-восточную часть Лондона мы ехали минут тридцать. Спальные районы здесь мне понравились больше, чем в Бирмингеме. Даже на простой взгляд было видно, что люди здесь живут богатые, способные позволить себе большой дом, не деля его с двумя или тремя соседями. Машины вокруг в основном дорогие, улицы чистые, кусты и газоны подстрижены, смотришь и радуешься за тех, кто тут живет. Как сказал Алан, дома в этом районе стоили не дешевле, чем квартиры в центре города, недалеко от дворца или городских садов. Конкретно этот район делили между собой три клана, названия которых мне ничего не говорили. При этом барон Холланд не входил ни в один из них, но владел самым крупным дворцом в этом районе города.

Машины свернули с широкой улицы и почти сразу остановились у высоких кованых ворот. Учитывая плотную городскую застройку, дворец занимал приличную территорию. От обилия ярких цветов вокруг даже в глазах зарябило. То ли они лужайку специально в ярко-зеленый цвет красят, то ли это особый сорт травы. Двухметровая живая изгородь неплохо скрывала здание от любопытных, кто подходил близко к забору и, наоборот, обитатели дворца видели лишь зелень вокруг, а не назойливых жителей богатого района. Здесь и жара ощущалась не так сильно, как в центре города, по крайней мере, не было духоты.

У ворот нашу машину остановила охрана, тройка крепких ребят в костюмах, под пиджаками которых они умело прятали небольшие пистолеты-пулеметы. Я поспешил опустить стекло, приветливо улыбаясь подошедшему охраннику.

— Мы к барону Холланду, по приглашению, — сказал я и помахал рукой камере, висевшей над воротами.

— Как Вас представить? — спросил охранник.

— Страшный сон… ой, я хотел сказать, передайте, что приехал мистер Матчин.

Охранник отошел, чтобы поговорить с кем-то по рации, а в это время ворота дрогнули и начали открываться.

— Давай, — сказал я ирландцу, Маккону Батлеру, ехавшему за рулем.

— Хорошо живут, — отозвался бывший террорист и борец за свободу Ирландии. Он профессиональным взглядом окинул территорию перед дворцом, оценил количество охраны и сами ворота. И взгляд такой, словно не прочь устроить здесь пару взрывов.

— Они вам чем-то насолить успели? — спросил я, видя этот взгляд.

— Центральное отделение бюро, — сказал он. — Доставили немало проблем, в свое время. Я тогда еще мастером не был.

Дорога перед дворцом образовывала ровный круг, где мы и остановились. Сам же дворец был очень странной формы, напоминающий букву «V». Каждое крыло около пятидесяти метров в длину, плюс пристройка справа. Для дворца не такой уж и большой, всего два этажа, с огромными окнами и парой витражей с картинами на английскую средневековую тематику. Правое крыло, как раз там, где были огромные витражные окна, представляло собой один большой зал, скорее всего, предназначенный для проведения балов. А вообще, здание было старым, стены из грязно бурого камня, требовавшего не только отделку, а банальную чистку. Темная черепица на крыше местами поседела и кое-где даже потрескалась. Похоже, за садом и ровно подстриженными кустами ухаживали больше, чем за зданием. Если в России дворцы выглядели величественно, то здесь я видел старый средневековый особняк, уставший от сырого климата и давно не радующий владельцев.

Мастера во дворце были, как минимум парочка, но прислушавшись, я уловил отголосок силы только одного. Могу сказать, что раньше мы с ним не пересекались. Но наглый, раз так демонстративно показывал довольно посредственную силу.

Мы дружно высыпали из машин, разглядывая дворец. У входа появился невзрачный мужчина в костюме, ожидающий, пока гости соизволят подойти. Мне на плечо легла ладонь Свена Беккера.

— Заметил? — спросил он, показывая взглядом на здание.

— Только одного мастера, который не скрывается, — тихо сказал я. — Но чувство такое, что там прячется еще кто-то сильный. А может, не один.

— Прячутся, — кивнул Свен.

Я еще раз огляделся, обратив внимание на окна второго этажа жилой части дворца. Мне показалось, там стоял молодой темноволосый парень, но солнце бликовало на окнах и лучше разглядеть не получилось. Сунув руки в карманы и нащупав боевой стержень, я улыбнулся и направился следом за Аланом к главному входу. Я обещал ему, что в случае заварушки первым делом вытащу из дворца его сына, а потом, даже если придется действовать силой, посажу на самолет и отправлю в Москву. Свен с любопытством и большим интересом зашагал за мной следом, а вот мистер Пойзон решил остаться у машин, тихо разговаривая о чем-то с ирландцем. Надеюсь, что приглашающая сторона в полной мере оценивает последствия, которые ее ждут, если они будут вести себя грубо. Тут только нас со Свеном хватит, чтобы уронить дворец, не говоря уже про команду Бэра.

Встречал нас немолодой мужчина, типичный англичанин со взглядом сытого удава.

— Здравствуйте и добро пожаловать, — поздоровался он очень спокойным голосом. — Прошу следовать за мной.

Не удивило меня современное убранство старинного особняка, который для меня все меньше казался дворцом. Хозяева явно тяготели к удобству во всем начиная от мягкой мебели и кондиционеров, заканчивая отделкой стен. Единственной комнатой в средневековом стиле была переговорная. Мрачное помещение с массивным столом из темного дерева и такими же стульями, с черной тканью обивки. На стенах развешаны реплики щитов и холодного оружия, а в воздухе витает запах пыли и чего-то горького, едва различимого. Здесь нас ждал англичанин лет сорока пяти, сидевший за столом. Темноволосый мужчина с аккуратной стрижкой, одет по-летнему легко, в рубашку поло и светлые брюки.

— Добрый день, господа, — поздоровался он вставая. — Барон Брайан Холланд, к Вашим услугам.

— Привет, привет, — я со скрипом подвинул стул и уселся боком к столу. — По-моему, даже в темной, во всех смыслах, части Африки, когда в разборки между уважаемыми людьми вмешивают семьи, диалог резко прекращается. Вы, если я правильно понял, тоже стремитесь к подобному. И чтобы не затягивать процесс, предлагаю начать драку прямо сейчас. С радостью уделил бы вам больше времени, но мне его катастрофически не хватает. Десяти минут вам хватит, чтобы удалить на безопасное расстояние всех непричастных? Хотелось бы обойтись без жертв.

В комнате на несколько секунд повисло молчание. Свен азартно потер ладони, предвкушая хорошую драку. Алан посмотрел на меня, затем пожал плечами, как бы говоря, что он и не хотел брать разговор в свои руки.

— Мне нравится Ваш боевой настрой, мистер Матчин, — сказал барон и доброжелательно улыбнулся. — Вам никто не говорил, что Вы совершенно не умеете вести переговоры?

— Мама постоянно об этом напоминает, — кивнул я. — А еще брат, дядя Ринат и Тася. Я, вообще, не склонен вести беседы с такими людьми, как вы. Но раз это переговоры, то послушаю и даже покиваю участливо. Поэтому ближе к делу, барон. Говорите уже то, что хотели и перейдем к основному действу.

Слушая меня, барон выглядел так, словно затеял какую-то большую игру и нисколько не сомневается в своей победе. Мне на секунду показалось, что он решил немного накалить обстановку, уверенный в своей позиции, но поймав мой прищуренный взгляд, благоразумно передумал.

— Хорошо, — спокойно продолжил он. — Я хочу сказать, что мы все немного погорячились. Неправильно расценили происходящие события и общую обстановку. А сейчас, когда все встало на свои места, нам предстоит как-то выходить из сложившейся ситуации. Предлагаю заключить перемирие и в качестве первого встречного шага готов поделиться информацией о высокопоставленном лорде из Англии, который носит на пальце перстень с черепом. Как вы на это смотрите?

— Продолжай, — сказал Свен, встав позади моего стула и с такой силой стиснув спинку, что дерево под его пальцами затрещало.

— Я беседовал с ним вчера вечером, — хитро улыбнулся барон Холланд. — Хотел выяснить, зачем Джон Ричардс напал на мистера Матчина во время проведения аукциона в Кальяри. К сожалению, внятного ответа не получил, и он мне даже угрожал. Сэр Лесли Ричардс, лорд-канцлер палаты лордов.

И снова в помещении повисла тишина. Я хорошо помню тот бой со здоровяком, во время аукциона, и он не продемонстрировал ни одного умения, которыми обычно хвастаются черепа. К тому же его доспех раскололся слишком быстро. Или же этот самый лорд не посвящал родственника в цеховые секреты секты?

— Я пытался найти связь между покушением и обращением к охотникам за головами, — сказал барон. — Если связь есть, то она либо неочевидна, либо очень хитро замаскирована. Что касается Мэтью Кроу, то я прошу вас не волноваться. Я пригласил перспективного молодого человека в гости, чтобы предложить работу. Надеюсь, теперь недопонимание между нами останется в прошлом и драки не случится?

Поймав мой взгляд, Алан едва заметно кивнул. Я ни на секунду не верю барону Холланду, что он что-то там оставит в прошлом. Как только ситуация вокруг наладится, он обязательно попытается доставить нам немало проблем.

— Вы ведь еще придерживаетесь кредо семьи Матчиных? — довольно неожиданно спросил Холланд. — Что людям надо верить и что обмануть вас можно только один раз.

— Вижу, что вы неплохо осведомлены, — негромко сказал я, не показывая, что удивлен. — Да, я предпочитаю верить людям, пока они не докажут обратное. Даже если внутренний голос подсказывает мне, что это неправильно. А еще я всегда держу данное слово. И я Вам обещаю, что если задумаете навредить Алану или семье Кроу, то я приду снова. Дождусь самой темной ночи, влезу в окно вашей спальни и тихо убью.

— Вы определенно не умеете вести переговоры, — рассмеялся барон. — Но я согласен с вашим предложением. Если мистер Кроу не станет разглашать секретную информацию нашего бюро.

— Само собой, — отмахнулся я, затем встал. — Ваши тайны мне не нужны. Надеюсь, что мы больше не увидимся.

— Прежде чем мы расстанемся на этой позитивной ноте, — остановил меня барон Холланд. — Давайте поговорим приватно. Задержу Вас всего на пару минут.

— Подожду на улице, — сказал Свен, погруженный в свои мысли. И взгляд такой, словно в воображении ломает шею одному конкретному лорду.

Когда они с Аланом вышли, я повернулся к барону. Что-то подсказывает, что сейчас он попросит меня вернуть ему деньги, которые они же не приняли.

— Когда я увидел впервые сумму за сотню миллионов, — серьезно начал барон, — то первая мысль была о том, что мистера Кроу перекупила Российская империя. Неприятная мысль, заставившая меня плохо о нем подумать.

— Это были мои деньги, — сказал я. — И действую я в личных интересах, а не в государственных.

— Да, я это уже понял, — покивал он. — Но есть вопрос, который не дает мне покоя. Признаюсь, было мало времени, чтобы перетряхнуть весь архив личных дел. Это может занять пару месяцев, если не больше. Ты действительно уверен, что Алан и Кэтлин Кроу твои родные дедушка с бабушкой?

Я удивленно посмотрел на него, не ожидая подобного вопроса.

— Хорошего дня, мистер Холланд, — я улыбнулся, глядя на серьезное выражение его лица, затем вышел из переговорной в коридор.

На улице за время скоротечных переговоров ничего не изменилось. Охрана дворца по-прежнему пряталась, как и служащие. Свен о чем-то беседовал с Бэром и когда я подошел, услышал упоминание палаты лордов. Алан все еще беседовал с сыном на втором этаже. Я заметил его, стоящего у окна.

— Это очень серьезный человек, — говорил Бэр Пойзон. — Влиятельный и могущественный. Нельзя просто прийти к нему в гости и убить. Во-первых, тебя не пустят даже на порог его дома, а во-вторых, даже заступничество Энн Флоренс не поможет. Если только ты не собираешься завтра становиться великим мастером.

Мистер Пойзон увидел меня, обрадовался.

— Кузьма, — Бэр ткнул пальцем в сторону немца. — Наш лесной друг, едва вышел из дворца, заявил, что собирается прямо сейчас идти и убивать лорда-канцлера. О чем вы там беседовали, чтобы договориться до подобного?

— Барон Холланд заявляет, что этот самый лорд носит на пальце перстень с черепом, — сказал я.

— Да, — англичанин неспешно кивнул. — Теперь понятно. Только это не отменяет тот факт, что это очень влиятельный человек.

— Я не собираюсь оценивать его значимость для кучки лордов в парламенте, — сказал Свен. — Мне нужна информация. Не к старой Энн же мне идти за ней?

— Может, барон вас обманул? — скорее предположил, чем спросил Бэр. — Для него ложь всего лишь инструмент достижения цели. Может, он собирается избавиться от вас руками правительства.

— Ты еще скажи, что сейчас день и на небе солнце, — сказал Свен. — Если у тебя не осталось связей в Англии, так и скажи, я буду искать другие источники.

— Для начала расскажите, о чем вы говорили с Холландом? — вздохнул Бэр.

Пересказ занял всего пару минут. За это время из дворца вышел Алан с сыном, невысоким худощавым парнем лет двадцати на вид. Мэтью удивительно походил на отца, только… в чертах лица парня была какая-то детская наивность, взгляд хотя и хмурый, но не тяжелый. С наследственностью у него все в порядке, и уверенно можно назвать экспертом, пусть и очень слабым, не развивающим потенциал. Хочет того или нет, но сила найдет выход, и он с большой долей вероятности сможет стать мастером. Таких обычно называют потерянными, когда мастер не умеет, да и не способен использовать силу. Так вот, если Алан хмуро посмотрит, то любой здравомыслящий человек побоится иметь с ним дело, настолько тяжелый у него взгляд. А его сын, когда хмурится, выглядит просто обиженным на весь свет юнцом.

— Ну что, — спросил я у них, — заказываем самолет до Москвы?

Алан отрицательно покачал головой, а его сын буркнул под нос что-то похожее на «я никуда не поеду».

— А как же мама, сестра и племянница? — искренне удивился я. — Оставишь их одних в чужой стране, когда они нуждаются в поддержке?

— Джейн маму в обиду не даст, — отозвался парень и посмотрел хмуро.

— Да уж, — я мог только развести руками. — А за ней самой, кто присмотрит? Сестру надо защищать.

— В колледж, — ответил Алан на мой взгляд.

Обратно в центр Лондона ехали молча. Пересекли большой мост, затем постояли минут десять в пробке, недалеко от колледжа. Когда добрались до нужной площади, Мэтью просто вышел из машины и неспешно зашагал к главному зданию.

— Маккон, дай лист бумаги и ручку, — попросил я.

Ирландец вынул из кармана маленькую записную книжку с ручкой, протянул мне. Я хлопнул его по плечу и вышел из машины. Догнать Мэтью получилось в огромном и пустом холле колледжа. В это время здесь была только охрана в виде изнывающего от жары пожилого мужчины.

— Постой, — догнав парня, я ухватил его за локоть. Рука, кстати, у него была тонкой, словно он ничего тяжелее книги никогда не поднимал. — На пару слов.

— Я никуда не поеду, — уперся он.

— Дело твое, — отмахнулся я. — Хочу пару слов сказать. В Японии я какое-то время жил недалеко от базы наемников и небольшого поселка их семей. Знал несколько парней, моих сверстников, но дружил только с одним мальчишкой. Тогда и насмотрелся на обиженных подростков, недовольных тем, что они отцов видят редко. Жутко завидовал им, когда в порт возвращались наемники после долгой работы где-то в Африке. Мой отец погиб, защищая семью, когда мне и трех лет не было. Многое бы отдал тогда, чтобы увидеть его хотя бы пару раз в год.

Я открыл записную книжку, написал адрес в Москве.

— Если ты мужчина, то должен защищать семью, — вырвав страницу, протянул ему. — Этот адрес поможет найти маму и сестру. И еще, не растрачивай талант. Обычных людей много, а одаренных — единицы. Могу помочь тебе в сентябре поступить в московский институт боевых искусств. Если же решишь бросить родных… ну, не мне тебя судить. Бывай.

Я несильно хлопнул его по плечу, но он пошатнулся, отступил на пару шагов и принялся потирать ушиб. Махнув рукой на прощание, я зашагал в обратном направлении. Дядя Ринат говорил, что надо дать человеку шанс и возможность проявить себя. Выберет он правильное решение или пойдет по пути наименьшего сопротивления, будет зависеть только от него.

К машинам я вернулся в приподнятом настроении. Алан и остальные уже собрались в том же кафе, где мы сидели раньше. Сдвинули столики поближе и обсуждали важную тему, где в центре можно вкусно поужинать. В итоге выбрали дорогой ресторан в двадцати минутах ходьбы от площади. Больше сегодня серьезные темы никто не поднимал. Свен был хмур и молчалив, наверняка думая о человеке с перстнем черепа. Алан тоже молчал, поэтому отдуваться приходилось Бэру. Мы с ним болтали о силе, о тренировках и методах развития. Он хвастался, что после того, как поправил баланс, стал даже сильнее, чем раньше. Шутил, что если бы в нашу встречу, когда мы подрались вничью, он был бы так же силен, как сейчас, то обязательно победил бы. Я спорить не стал. Это мы со Свеном недовольно ворчали, что развиваемся медленно, а мистер Пойзон сейчас был на пике силы и даже небольшой рост оценивал как достижение.

Поздно вечером, когда мы отдыхали в номере отеля, я созвонился с Тасей. В Риме сейчас было тихо и спокойно как никогда. Нагружать ее проблемами не стал, сказав, что у меня тоже все хорошо и половину проблем я решил. С удовольствием послушал, как они с Флорой, супругой Маурицио, ходили вчера на прогулку по району. Подумал, что надо бы быстрее разобраться с текущими делами и вернуться к семье.

Устроившись в гостиной, я уже собрался заняться медитацией, выбрав дежурство в первой половине ночи, когда в дверь номера постучал Свен. А то, что это он, можно было сразу угадать, так как второй удар выбил замок на двери и сорвал одну петлю. А ведь Алан только спать лег.

— Ну кто делает такие хлипкие двери? — послышался возмущенный голос немца из коридора.

Дверь хрустнула, встала на место и открылась как ни в чем не бывало. Свен просто придержал силой оторванную петлю, входя в номер.

— Ну что ты на ночь глядя буянишь? — вздохнул я.

— Новости есть, — ответил он, проходя мимо столика, где для гостей оставляли минеральную воду и фрукты. Упаковка со вчерашнего дня лежала нетронутой.

Я еще по Африке, когда мы останавливались в местных отелях, ничего не брал из того, что предоставляла администрация для гостей. Были прецеденты, когда наемников травили даже наниматели, чтобы меньше платить. У мастеров здоровье гораздо крепче, чем у обычных людей, но случалось, что травили даже их, используя что-то очень токсичное или крайне ядовитое.

— Посмотри, — Свен протянул мне большой современный смартфон.

На экране была фотография незнакомого пожилого мужчины в костюме. Седой, лицо морщинистое, как и руки, лет семидесяти на вид. Фотографировали для прессы, скорее всего, так как дело происходило на каком-то официальном приеме. И в кадр попала правая рука, на среднем пальце которой виднелся золотой перстень с серебряным изображением чего-то, что было плохо видно. Я узнал знакомую форму перстня и с уверенностью мог сказать, что это серебряный череп с маленькими рубиновыми глазками.

— Лорд-канцлер? — догадался я.

— Он, красавец, — довольно улыбнулся Свен. — Плохо, что рассмотреть нельзя, что за перстень.

— А они бывают разные?

— Три типа, — он показал три пальца. — Последователи, магистры, и верховные. Последних восемь или девять человек. Одного я достал в Германии, одного Карл придушил в Италии, когда тот с королем разговаривал.

— Да, удалось поприсутствовать, — кивнул я. — Он был силен, несколько секунд сопротивлялся великому мастеру.

— Есть нюанс, — Свен сел в кресло напротив и посмотрел в сторону спальни. — Они полагаются на особые техники и путь укрепления тела, почти как ты, но не уделяют достаточно времени развитию. Хороший мастер сродни пианисту, когда долго не играешь на рояле, пальцы деревенеют. В их развитии нет глубины.

Он откинулся в кресле и улыбнулся. Под «ними» он подразумевал членов культа, а насчет «глубины», то я догадывался, что это значит. Не знаю, насколько Свен был прав, так как все мои встречи с черепами были впечатляющими. Взять хотя бы того толстяка, с которым едва справилась группа индусов. Он был неимоверно силен. Не уверен, что смог бы потягаться с ним на равных даже сейчас.

— Среди них тоже есть увлеченные и талантливые люди, — заметил я. — Хотя в чем-то ты прав. Я как-то сталкивался с одним очень сильным мастером, но именно глубины в нем не было.

Это я вспомнил светловолосого мастера, с которым дрался во время Колизея.

— Пойдешь за ним? — спросил я, возвращая телефон.

— Вместе пойдем, — ответил он. — Рядом с магистром всегда находятся два ученика. Даже когда он отдыхает дома. Тебе нужно лишь задержать их на пару минут, пока я буду занят с главным, а потом вместе разберемся с учениками. Плохо, если этот тип — верховный. Тогда рядом с ним будут два магистра, у каждого из которых по паре учеников. Понимаешь?

— Будет непросто, — кивнул я. — Армия нужна, чтобы справиться со всеми.

— Бэра привлекать не будем, — сказал он, затем показал взглядом в сторону спальни. — Англичанина я бы тоже оставил. Вдвоем будет проще, если ты еще ту технику не забыл.

Свен изобразил ладонью волну.

— Глупая техника, — я поморщился.

Придумал я ее давно, когда мама часто ругала, что вечно влипаю в неприятности и она устала от жалоб. По наивности думал, что если меня не смогут узнать, то и проблем не будет. Но как всегда бывает в таких случаях, недостатков у техники оказалось больше, чем преимуществ.

Я сосредоточился, создавая плотное кинетическое поле в радиусе пары метров вокруг. Небольшое усилие и поле задрожало, затем пошло мелкой рябью. Теперь чем дальше от меня находился предмет, тем хуже я его видел. Зато для стороннего наблюдателя я превращался в размытый силуэт. Мы с Джимом проверяли, более или менее разборчивые фотографии моего лица можно получить только с расстояния в полтора метра. Можно это расстояние сократить еще сильнее, до одного метра, но тогда я переставал внятно различать окружающее пространство.

— Хорошая техника, — подтвердил Свен, сидевший от меня как раз на расстоянии двух с половиной метров.

— Только не вижу ни черта, — сказал я. — Дальше десяти метров все как в мыльной пене.

— А по недостроенной верфи бегал прытко, — улыбнулся он.

— У тебя план есть? — решил сменить я тему, убирая технику. Окружающее пространство вновь обрело четкие контуры. — Или нахрапом решил пойти?

— План будет, но времени на подготовку нет.

— Я что подумал, может, прав был мистер Пойзон и барон решил нас подставить?

— Может и решил, — как-то флегматично заметил Свен. — Готовиться всегда надо к худшему развитию ситуации. Черепа объявили нам с тобой войну, поэтому либо мы их, либо они нас. Я предпочитаю первый вариант. Если барон нас подставил, значит, он заодно с ними, и мы вернемся, чтобы поговорить.

В гостиную вошел Алан, уселся на свободное кресло.

— Ричардсы последние два года ставят палки в колеса Тайной службе, — сказал Алан. — Пытаются подмять под себя палату лордов и оказывают чрезмерное давление на королевский дом. А Ее Величество не любит, когда на нее давят. Я говорил час назад с Майлсом из Центра правительственной связи. Думаю, нам лорда просто слили, чтобы не пачкать руки самим. Это вполне в духе бюро. Убьют сразу двух зайцев, избавятся от неугодного лорда и спустят всех собак на нас, чтобы превратить из жертв, за которыми охотятся убийцы, в преступников, которых срочно нужно устранить или выдворить за территорию страны.

— Вот в это я охотно поверю, — согласился Свен. — Именно так и работают в Англии.

— Что предлагаешь? — спросил я у Алана.

— Оставить все как есть. Бюро устранит его своими силами в ближайшее время.

— Сомневаюсь в этом, — Свен хмыкнул. — Обломают о него зубы. Он просто исчезнет и спрячется в какой-нибудь норе, откуда его уже не достанешь.

— Я лишь высказал свое мнение, — не стал спорить Алан.

Я посмотрел на Свена.

— Нужно действовать, — сказал он. — Сегодня от нас этого вряд ли ожидают.

— Нам еще из отеля нужно выйти незаметно, — добавил я.

— С этим проблем не будет, — улыбнулся он. — Каждый вечер в отель приезжает машина прачечной службы. Подъезжают к служебному выходу, вплотную к зданию. С улицы не заметно что грузят в кузов, я проверял. Ну а охотники, кто еще следит за зданием, стараются не отсвечивать и служебные машины не проверяют…

Особо торопиться смысла не было, так как Свен спланировал все на полночь, и пока было время, мы переоделись и хорошо подготовились к выходу. Вот и пригодились военные комбинезоны, которые мы достали по пути из Бирмингема. По качеству они почти не уступали нашим образцам, а темный цвет был как раз кстати. Я сомневался, что удастся выйти из отеля незамеченным, особенно в таком виде, но попасть в служебную часть здания оказалось несложно. Пара сотен фунтов, осевших в кармане одного из служащих отеля, помогла совершить побег без лишних свидетелей. Оставались еще записи с камер видеонаблюдения у служебного выхода, но Свен сказал, что уже позаботился об этом.

Грязное белье работники отеля складывали в специальные тележки и грузили в грузовик с логотипом прачечной службы. К нашему появлению тележки уже закончили грузить и на площадке было тихо, поэтому все прошло без заминки. По городу мы ехали минут пятнадцать. Я пытался понять, следят за нами или нет, но на горизонте не мелькнул ни один мастер. Когда мы остановились в очередной раз, дверь в кузов открыл Маккон Батлер, переодетый в форму прачечной службы.

— Прибыли, господа, — объявил он.

— Я думал, мистер Пойзон участвовать не будет, — сказал я, выбираясь на тихую и темную стоянку.

— Не будет, — подтвердил ирландец, протягивая листок с распечатанной картой города и обведенным зданием. — План здания достать не получилось, времени было мало.Но это просто большой двухэтажный дом с лестницей в центре. Спальни на втором этаже. Скорее всего, в правом крыле расположены комнаты хозяев, а в левом — гостевые. Охраны нет, только камеры и пост полиции рядом, который следит, чтобы туристы не заходили на частную территорию и пьяницы по ночам под живую изгородь нужду не справляли. Проще всего начать с полицейских, чтобы не подняли шум раньше времени, но особой разницы не будет, когда дойдет до драки.

Маккон протянул Алану ключи, показав в дальний угол стоянки, где в темноте притаился черный седан.

— Буду ждать вас здесь всю ночь, — сказал он. — В отель вернемся тем же путем.

— Спасибо, — я кивнул ему и передал карту Алану.

— Поехал бы с вами, — мечтательно протянул ирландец и направился к кабине грузовика. — Всю жизнь мечтал устроить в центре города пожар… Удачи.

Не теряя времени, мы сели в машину и выехали со стоянки. Я опустил на лицо маску от военного комбинезона. Честно скажу, было немного страшно, так как каждая моя встреча с кем-то из черепов заканчивалась травмами и синяками по всему телу. Погруженный в эти мысли, я почти не следил за дорогой, хотя летом в ночном Лондоне было на что посмотреть. Ехали долго, больше часа, куда-то в тихий пригород. Свернув в очередной неосвещенный переулок, Алан остановил машину, заглушив двигатель.

— Связь, — Свен протянул нам две портативные рации с наушниками-вкладышами. — Мистер Пойзон поделился запасами.

— Большой дом с садом и небольшой постройкой на заднем дворе, — сказал Алан, показывая направление. — Примерно пятьсот метров. Можно пройти дворами.

— Он точно будет там? — спросил я.

— Точно, — уверенно ответил Свен. — И лучше обойтись без взрывов, слишком громкие они у тебя.

— Как получится, — я виновато развел руками. — Если там засада, отступим?

— Хорошо бы добраться до лорда, даже если так. Будем действовать по ситуации. А ты, англичанин, в дом не суйся, убьют. Если застанем врасплох, управимся быстро.

Свен первый вышел из машины и сразу же растворился в темноте без малейшего всплеска силы. Тьма вокруг него словно стала в несколько раз гуще, скрывая крупную фигуру.

— Полезное умение, — тихо сказал я, задействовав размытое кинетическое поле, — надо будет выпросить.

Когда я вышел из салона, немца и след простыл. Алан, то ли по привычке, то ли соревнуясь со Свеном, растворился в ночи так же незаметно. Я даже не услышал, как хлопнула дверь машины с его стороны.

— Вам хорошо, — проворчал я и поспешил следом за ними, — а я ничего не вижу с этой техникой.

Нужный дом расположился на просторном участке, в тупике одной из улиц. Рассмотреть что-либо мешала двухметровая живая изгородь. Даже въезд сделали так, что со стороны дороги невозможно было увидеть двор. Плохо, что упомянутого поста полиции я не заметил.

— Во дворе чисто, — голос Алана. — За домом тоже никого.

Пока я соображал, как преодолеть открытое пространство до живой изгороди и не засветиться на камерах наружного наблюдения, на втором этаже дома прогремел взрыв.

— И это я громкий? — удивленно произнес я, глядя, как взрывом оторвало угол дома и снесло часть крыши.

Плюнув на скрытность и надеясь только на размытое кинетическое поле, я помчался к живой изгороди. На просторной лужайке перед домом уже бушевало два огромных источника силы, приближаться к которым совершенно не хотелось, чтобы не зацепило какой-нибудь особо неприятной техникой. Но оставлять Свена одного не следовало, так как в доме, наконец, ярко вспыхнули еще два отголоска силы.

Сжимая в руке боевой стержень, я выскочил во двор одновременно с долговязым мужчиной. На нем были только трусы, но в руках он сжимал что-то похожее на копье или посох. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что было бы здорово посмотреть на то, как Свен сражается с магистром черепов, но из-за размытой техники я мог видеть лишь силуэты. Надеюсь, что он быстро разберется со своим противником и поможет мне, так как к долговязому присоединился еще один мастер, одетый в спортивные штаны.

Чтобы привлечь к себе внимание, я зачерпнул из внутреннего моря как можно больше силы, как показывал мистер Ма, и пропустил ее через боевой стержень. Этот маленький монстр в руке проглотил все и даже не заметил, став горячим и очень тяжелым. Переходя в режим, я бросился к высокой фигуре. Когда дерешься с действительно сильным соперником, нельзя его недооценивать и лучше всего сразу использовать максимум того, на что способен. Меня заметили еще в тот момент, когда я огибал живую изгородь, но почему-то сейчас оба бойца замешкались. Может, не увидели угрозу или неправильно оценили опасность. В руках у долговязого оказалось копье с ромбовидным наконечником. Я успел его разглядеть, когда острие прошло на расстоянии ладони от моей головы. Но все, что мастер успел сделать, это выставить оружие, а я уже добрался до него, нанося удар кулаком со стержнем. Атаковал самым простым приемом, проламывающим защиту. Хотел проверить, насколько крепкие эти ребята, но что-то не рассчитал. Мой кулак раздробил ему грудную клетку, пройдя сквозь доспех духа, как пудовая гиря сквозь оконное стекло.

Тело мастера отбросило с такой силой, что он пролетел метров десять и тряпичной куклой закувыркался по лужайке, пока не врезался в стену дома. На секунду сражение справа затихло. Свен и его противник отступили друг от друга, чтобы перевести дух. Я чувствовал, как волны силы разливаются вокруг и сталкиваются, вызывая низкий гул. Мастер черепов был не молод и запас его сил подходил к концу, почему-то я был в этом уверен. А вот Свен, напротив, был полон энергии и рвался в бой.

Второй мастер, одетый в серые спортивные штаны, решил воспользоваться секундным замешательством, но сделать ничего не успел. Небольшая железная стрела ударила его в голову с такой силой, что он едва не упал. Алан не стал использовать ту самую технику, которой ранил меня, но и обычного удара было достаточно, чтобы пошатнуть мастера. Мне этого времени хватило, чтобы сократить дистанцию и нанести размашистый и сокрушительный удар кулаком ему в голову. Череп мужчины, к моему удивлению, выдержал, а вот шея — нет, и он мешком повалился на землю, раскинув руки.

Справа раздалось несколько глухих ударов, словно били железным молотом в каменную стену. Я заметил, как Свен снова сошелся с противником врукопашную, обмениваясь ударами.

— Я проконтролирую, — раздался голос Алана в наушнике. — Отходи к машине.

— Принял, — ответил я и уже собрался уходить, но заметил что-то странное.

Присев рядом с поверженным мастером, я поднял его руку, глядя на золотой перстень с серебряным черепом. Странно, что этим слабакам выдали подобное украшение. Недолго думая, стянул его с пальца, пряча в кармане комбинезона. Пробежав к дому, опустился рядом со вторым мастером и увидел еще один перстень, точно-такой же, как и предыдущий.

— Отхожу к машине, — сказал я и побежал к выходу с территории поместья.

Алан Кроу, несколькими минутами ранее

Выйдя из машины, Алан сразу побежал в сторону дома лорда, пытаясь догнать немца. Несмотря на пропорции медведя, Свен Беккер умел двигаться очень быстро и почти незаметно. Сделав небольшой крюк, обходя здание с запада, Алан с помощью силы подхватил с земли небольшой камешек и разбил уличный фонарь у высокой живой изгороди. Луна на небе заканчивала рост и света давала достаточно, чтобы прекрасно видеть все вокруг, но от лишних источников света лучше было избавиться заранее. Вскочив на живую изгородь, англичанин побежал по ней, как по крепкой бетонной стене, едва сминая мягкую листву тяжелыми ботинками. Свен Беккер к этому моменту стоял у дома, глядя на одно из угловых окон. На его правой руке была странная светлая перчатка, с которой он что-то сделал, а затем в пару коротких шагов добрался до стены здания и, высоко подпрыгнув, влетел в окно на втором этаже.

Вспышка силы в исполнении немца была внушительной и пугающей одновременно. Алан нередко встречал сильных мастеров, но на фоне Свена они казались экспертами, только познавшими энергию «ци». Одновременно с первой вспышкой силы, полыхнула еще одна, принадлежащая хозяину дома. Если это был старик Ричардс, лорд-канцлер, то его можно уважать и бояться. В таком возрасте он совсем немного уступал монстру, собирающемуся в самое ближайшее время стать великим мастером. А в том, что Свен добьется успеха, Алан почему-то не сомневался.

Всего через секунду, как Свен вошел в окно, грянул оглушительный взрыв, снесший часть стены и крыши. Алан инстинктивно опустился на одно колено, чтобы ударная волна не сбросила его с узкой полоски живой изгороди. Что-то произошло у дома, и на двор упала давящая сила, обрушившая на землю пыль и осколки здания. Теперь стало видно, как у дома стоял старик в нелепой пижаме и белом колпаке, а напротив него возвышалась фигура Свена. Сейчас оба мастера пытались придавить друг друга силой, отчего Алану стало неуютно. Он потянулся к стальной стреле, собираясь атаковать старика, но в это время в доме зажглась еще пара источников силы. Немец это тоже заметил и бросился на старика, легко сбив его, и принялся вколачивать в землю.

Где-то на краю сознания англичанина мелькнула мысль о том, что завтра напишут все газеты страны. Он был согласен с Бэром Пойзоном, что убийство такого влиятельного человека вызовет настоящий хаос. Алан даже поморщился, следя за зданием, откуда выскочил мастер с копьем в руках. От него разбегались волны силы, не уступая той, что демонстрировал старик. Громкие заголовки газет в воображении Алана резко сменили название и даже показали фотографию довольного лорда, рассказывающего, как он и его ученики уничтожили убийц, нагло вломившихся к нему посреди ночи.

В этот момент, прямо со стороны выезда с территории поместья появилась размытая фигура в черном. Алан едва не застонал от мысли, что Кузьма совершенно не думает и умудрился пробежать прямо под камерами у дороги. К мастеру с копьем присоединился его товарищ и Алан уже собрался сказать, чтобы Кузьма отступал, так как расклад сил был не в их пользу. Но коснувшись вкладыша наушника, англичанин замер, так как на двор поместья обрушился такой поток давящей силы, что перехватило дыхание. Если бы «ци» могло излучать свет, Алан бы сказал, что перед ним зажглось ослепительно яркое и обжигающее солнце. Даже Свен Беккер и старый лорд замерли, почувствовав эту силу.

Размытый силуэт Кузьмы пропал, а в следующую секунду мастера с копьем в руке снес поток силы, отбросив как тряпичную куклу, обрывая жизнь. Яркое солнце потока «ци» вспыхнуло еще раз и погасло, оставив после себя колючий холод. Второй мастер, выскочивший из дома в одних штанах, решил воспользоваться ситуацией и бросился на Кузьму. Алан среагировал молниеносно, использовав самую сильную атаку, которая не требовала подготовки. Короткий стальной болт ударил мастера в затылок, но не убил. Атака, которая легко раскалывала головы арабам простыми заклепками от забора, не смогла пробить доспех духа острым как иголка стальным стержнем. Но она заставила мастера пошатнуться, чем воспользовался Кузьма, сломав ему шею единственным ударом.

Заголовки газет в воображении Алана замелькали, меняя друг друга, пытаясь подобрать правильные эпитеты.

— Я проконтролирую, — сказал Алан, нажимая кнопку на вкладыше наушника. — Отходи к машине.

«Интересно, — подумал англичанин, — есть ли рядом хоть кто-нибудь, кроме нас с немцем, чтобы оценить произошедшее?».

Немец к этому моменту сумел отрезать старику правую руку ниже локтя и продолжал наседать, оттесняя к дому. Исход их поединка был ясен с самого начала. Алан побежал по живой изгороди к дороге, собираясь убраться отсюда как можно скорее. В соседних домах уже горел свет и даже слышались крики людей, пытающихся понять, что происходит. И только сейчас англичанин понял, что в этом богатом районе наверняка живут немало клановых мастеров, но он никого не чувствовал. Они все прятались, не спеша рисковать жизнями и попасть под горячую руку этому чудовищу.

Глава 6

В отель мы вернулись тем же способом, которым его покидали. В городе было тихо, полиция дороги не перекрывала, жителей и гостей Лондона из ночных клубов и кафе не выгоняли. Мы спокойно поднялись в номер отеля, не встретив никого по пути. Алан отправил меня в душ и спать, сказав, что оставшуюся часть ночи подежурит сам. Предлагал приготовить энергетик, чтобы восстановить потраченную силу, но я отказался, так как совершенно не устал. Для меня все закончилось слишком быстро, я даже подраться толком не успел. В отличие от меня, Свен отделался парой больших синяков на скуле и под глазом. Пока мы ехали в машине, он тайком потирал левое плечо и бок.

Утром следующего дня я проснулся бодрым и полным сил. Застал Алана в гостиной за завтраком. Он расставил на столе с десяток пластиковых контейнеров и бумажных стаканчиков.

— Из ресторана в квартале от отеля, — сказал он, кивая на завтрак.

— Очень кстати, — я уселся за стол, подтягивая контейнер с запеченным в духовке мясом.

В ближайшем высоком стаканчике был кофе, еще теплый и приторно-сладкий.

— Пойду спать, — сказал Алан, допивая крепкий кофе.

— Ага, я уберу все, когда поем.

Положив сотовый телефон на стол, открыл популярный новостной сайт. О ночном взрыве на окраине города только здесь было уже с десяток статей. Журналисты сначала связывали это происшествие с тем, что произошло накануне в городе, а когда всплыло имя Ричардса, возглавляющего палату лордов, назвали все устранением политических противников. Один из журналистов писал, что не может понять, кому помешал немолодой лорд-канцлер, так как он был той самой фигурой, которая всех устраивала и оппозицию, и сторонников нынешнего курса королевства. Последняя новость гласила, что королева Елизавета экстренно собирает совет безопасности, чтобы обсудить убийство высокопоставленного лорда и события последних дней. Понравилась одна новость, где журналист призывал великого мастера Великобритании навести порядок в столице, раз полиция и спецслужбы не справляются. Да уж, наивность некоторых людей меня откровенно поражает. Как, по их мнению, великий мастер должен навести порядок?

Дверь в номер скрипнула, хрустнула и открылась. На пороге появился Свен Беккер, заходя без стука. Синяки у него на лице приобрели бордово-фиолетовый оттенок. Тот, что был под глазом, он заклеил специальным пластырем.

— Завтракать будешь? — спросил я, показывая на контейнеры. — Алан перестарался и заказал слишком много, а выкидывать жалко.

— Это можно, — он сел за стол, подвинул к себе ближайший контейнер.

— Дед оказался сильнее, чем ты думал? — спросил я.

— Нет, скорее слишком прытким для его возраста. Он умудрился сам себе колено выбить, когда скакал перед домом, возомнив себя молодым козликом. Ты бы с ним справился.

— Нет, спасибо, что-то не хочется, — я поежился. — Я сильный, без сомнения, но пока очередной прорыв не сделаю, с черепами драться не хочу. Только если взрывать их на расстоянии. Это, к слову, совсем несложно.

— Что за прорыв? — спросил немец, легко разрезая бифштекс пластиковой вилкой.

— Это когда после очередного этапа тренировок доспех духа разом становится крепче процентов на двадцать или тридцать.

— Постепенное развитие считается более надежным, — сказал Свен.

— Кто бы спорил. Но как умеем, так и развиваемся.

Несколько минут мы молча завтракали. Свен бы в одиночку съел все, что принес Алан, поэтому я налегал на завтрак, пока что-то еще осталось. Правилами отеля подобное безобразие не разрешалось, но за эти пару дней, что мы тут отдыхаем, к нам ни разу не поднялся администратор, даже чтобы проверить, кто додумался сломать дверь в номер и кто так громко шумел в коридоре.

— Слушай, — начал я, когда с завтраком было покончено и контейнеры сложены в большие пакеты, — а ты сталкивался с техникой черепов, когда они быстро перемещаются, прыгая метров на пятьдесят.

— Сталкивался, — он кивнул, вынул из кармана перстень, положив его на стол. — Это глупая техника. Они бросаются вперед, не контролируя перемещение. Если на пути появится препятствие, разобьются или переломают ноги и руки споткнувшись.

Свен вынул из кармана что-то похожее на шариковую ручку. Повернув механизм, он разделил продолговатый цилиндр на две равные части и развел их в стороны, растягивая тоненькую нить медного цвета.

— Один пытался от меня сбежать, но нарвался на такую нить и голову сам себе срезал. Ровнехонько под подбородок. В этот момент они наиболее уязвимы. Или ты думаешь эту глупую технику изучить?

— Нет, — отмахнулся я. — Так, просто спросил. Думал, как с ней можно бороться, чтобы черепа, когда почувствуют опасность, не сбежали.

— Для тебя это будет непросто. Нужна дистанционная атака. Хочешь, научу нитью управлять?

Он посмотрел изучающе, словно оценивая подойду я для такого или нет.

— Спасибо, но я лучше их кулаками бить буду. А то нечаянно себе что-нибудь отрежу.

Свен убрал стержень со струной, затем показал левую руку, растопырив пальцы. На мизинце и безымянном пальце, спускаясь на ладонь, был едва заметен длинный шрам.

— Едва не лишился пальцев, — сказал он.

Я вынул из кармана оба перстня, доставшиеся вчера, положил рядом с трофеем Свена.

— Это у магистров так? — я показал на два рубиновых глаза в его перстне.

— Перстень адепта или последователя — серебряный череп на золотой оправе, — сказал немец. — Магистров отличают золотые зубы у черепа. А камни в глазах — только у высших. Рубиновые, сапфировые, любые цветные.

— То есть, этот старикан был из верхушки?.. — я показал пальцем в потолок.

— И его защищала пара магистров.

— Нет, фигня какая-то, — я недоверчиво посмотрел на перстни. — Слабоваты они для магистров. Или они как клановые мастера и наемники, по курсу обмена десять к одному?

— Может быть, — уклончиво ответил Свен и мне показалось, что он прячет улыбку.

Если бы я его не знал, подумал бы, что он решил надо мной посмеяться.

— Ваши еще не решили вопрос с наградой за мою голову? — спросил я, решив сменить тему. Забрал со стола доставшиеся мне как трофеи перстни.

— Решают, — равнодушным тоном отозвался он, словно это его сейчас совершенно не заботило. — Для этого им нужно собраться, поговорить, прийти к какому-то мнению.

— Ты так говоришь, что это мнение может быть и не в мою пользу.

— Вряд ли. Старая Энн не самая рассудительная из всех, но даже она понимает, что все это противоречит правилам.

— Вижу, ты с ней хорошо знаком.

— Начинал под ее руководством. Можно назвать ее моим наставником. Не переживай сильно, сегодня или завтра все решат, деньги поделят между собой, главу северного отделения отстранят.

— Обнадежил…

— Пошли тренироваться, — решительно сказал он, накрывая оставшийся на столе перстень ладонью. — Тут неплохая терраса с видом на Лондон. Хорошее место для медитации. За другом твоим люди Пойзона присмотрят. Они в номере напротив дежурят.

Я немного подумал и согласился. Посмотреть на тренировку Свена лишним не будет. Может, он даст пару советов, как быстрее понять мировое «ци», а то я застрял в этом направлении и сколько бы ни думал, никак не получается его почувствовать. Даже в пламени свечи, которое я теперь мог разделить на пять маленьких огоньков, я не мог ничего уловить.

Выходя из номера, я постучал в дверь напротив. Открыл ее мастер из отряда Бэра, тот самый, что передавал мне информацию о награде за голову.

— Мы поднимемся на террасу, — сказал я, — чтобы немного потренироваться. Пока Алан спит, глаз с номера не спускайте.

— Хорошо, — кивнул он, затем посмотрел удивленно. — Терраса?

Но я уже не слушал, спеша за Свеном. Удивительный человек, он в отеле всего два дня, но уже отлично ориентируется не только в гостевой части, но и в служебной. На крышу мы попали через выход для персонала, миновав три предупреждения, что для гостей проход закрыт. Электронный замок на последней двери был уже вырван с корнем, а ручка выломана. Терраса, о которой говорил Свен, представляла собой обычную крышу, где для красоты хозяева держали небольшие зеленые кустарники и пышные деревца в кадках. Здесь же под темной пленкой хранили садовый инвентарь, удобрения и все необходимое, чтобы поддерживать импровизированный сад в отличном состоянии. В левой части крыши за высоким забором и звукоизоляционными панелями гудела целая батарея огромных кондиционеров. В одном Свен был прав, с крыши открывался неплохой вид на крошечный городской парк. И даже крыши соседних домов, не слишком мешали наслаждаться этим видом.

— Погода хорошая, — сказал Свен, усаживаясь на уличную лавочку, непонятно откуда взявшуюся на крыше.

Я сел рядом, посмотрел на парк. Погода действительно хорошая, но уже через час, когда солнце поднимется выше, станет жарко и душно. Закрыв глаза, сосредоточился на ледяном лотосе. Любой мастер может ощутить внутри себя силу, рождающуюся в груди. Со временем она становится больше, ты начинаешь чувствовать давление, словно ей не хватает места. Стоит сосредоточиться, погрузиться в нее и понимаешь, что это не маленькая частичка, а нечто большее. Сначала я думал, что это колодец, глубокий и темный, потом представлял его в виде небольшого водоема. Теперь мне кажется, что это огромное море. Где-то глубоко в недрах моря покоилась холодная сфера, как сгусток концентрированной силы, голодный и прожорливый монстр, но при этом привередливый и разборчивый в еде. Он выпустил толстый стебель, пытаясь пробиться к поверхности моря. Не знаю, что он там искал, так как его и в глубине неплохо кормили, но он был удивительно настойчив. Сейчас заостренный бутон выглядывал над поверхностью воды где-то наполовину. Осматривался и оценивал, хватит ли ему места, чтобы раскрыться.

— Если пытаешься увидеть энергию мира, — сказал Свен, сидевший с закрытыми глазами, — можно ослепнуть. Карл рассказывал, что один раз «открыл глаза» и на неделю ослеп. В прямом смысле слова. Говорил, что перед глазами пелена, ничего не видно, плохо слышно, пропали вкусовые ощущения и запахи. В Китае, по его словам, всех, кто идет по пути великих мастеров, заставляют один раз посмотреть на мировое «ци», чтобы, когда ты станешь сильным, не ослепнуть в самый неподходящий момент.

— Да, если с кем-то дерешься, это может стать неприятным сюрпризом. Спасибо, что предупредил.

— Но один раз увидеть это стоит, я думаю, — добавил он.

Мы еще немного посидели молча. Я пытался уложить в голове мысль, что если мировое «ци» окружает нас повсюду, то что ты увидишь? Будет ли яркая вспышка, как если бы смотрел на солнце, или это нечто другое? Может, наши глаза просто не способны это увидеть, произойдет перегрузка всех чувств, поэтому и «ослепнешь»? В общем, вопросов было больше, чем ответов.

Солнце постепенно поднималось к зениту, стало жарко и душно. В воздухе появился привкус сажи и выхлопных газов, но я это заметил не сразу. Слишком глубоко погрузился во внутреннее море, разглядывая ледяной лотос. Мне кажется, за сегодняшнее утро он еще немного подрос, поднявшись выше над уровнем воды.

Открыв глаза, заметил, что Свена рядом уже не было, но на том месте, где он сидел, осталась школьная тетрадь. Чтобы обложка не растрепалась, ее аккуратно заклеили обычным скотчем. Как и ожидалось, страницы заполнены аккуратным почерком на немецком языке. Полистав ее, сунул за пазуху, чтобы не потерять и не испортить. Из медитации я вышел потому, что на лестнице, ведущей на крышу, появились незнакомые ауры двух мастеров. Один из них был достаточно силен, чтобы воспринимать его всерьез. Хорошо, что я разогрелся, чтобы легко активировать доспех духа, не привлекая большого внимания.

— Мистер Матчин, — окликнули меня на английском языке, но с очень знакомым акцентом. — Тысяча извинений, что прервали вашу тренировку.

Я не удержался, оглянулся и увидел двух китайцев. Первый был одет в обычный костюм, коротко стрижен и имел колючий взгляд. Можно сказать, что ничего особого я не увидел, классический мастер из Поднебесной. А вот второй — примечательный тип. Одет в знакомый традиционный халат ханьфу, в которых щеголяли вельможи во дворце супруги императора Цао. Принцесса Чжэнь мне объясняла, на какие отличительные знаки одежды обращать внимание, чтобы понять, насколько знатный перед тобой человек. Важно правильно оценить обилие вышивки и цвет халата, а еще форму пояса. Судя по его наряду, передо мной предстал кто-то уровня главы клана, занимающего не самое высокое положение, но влиятельного. Вроде бы я уже упоминал, что император Цао подарил мне халат мудреца, сделав огромный аванс. Но если я появлюсь в таком наряде на любом светском мероприятии, то ко мне будут относиться с соответствующим уважением. Я еще тогда улыбнулся чувству юмора императора Цао, так как на моем поясе был изображен панцирь черепахи.

Эта парочка колоритных китайцев должна была привлекать уйму внимания. Мастера на пике могущества, обоим примерно лет по сорок пять.

— Мы пришли с самыми добрыми намерениями, — сложил руки в приветственном жесте главный. — Привезли подарок от Императора Цао.

Мастер в костюме протянул старшему знакомый кувшин вина и свиток, скрепленный большой печатью на шнурке. Знак императора в виде печати, выдавленной в светлом воске, которую Сяочжэй называла Большой дракон.

— Мое имя Чжу Бинь, — представился старший. — Император Цао недавно услышал о том, что произошло в ассоциации наемных убийц и выразил обеспокоенность произошедшим. Он отправил Вам послание и кувшин вина из личной коллекции.

— Рад знакомству, господин Чжу, — недоверчиво сказал я.

Подойдя, я принял подарки, косясь на второго мастера. Тот даже на пару шагов отступил, чтобы я не подумал, что он хочет напасть.

— Вы подобрали замечательное место для тренировки, — сказал Чжу Бинь и бросил короткий, но очень жадный взгляд на кувшин вина. — Мы можем распить вино, любуясь видами города и я могу помочь Вам перевести послание Императора.

— Спасибо, но я сам, — улыбнулся я, опуская на лавочку вино и свиток. — Передайте мою благодарность Императору Цао за вино. Лестно, что он знает и обратил внимание на мою проблему. С текущими неприятностями я справлюсь.

— В любом случае я предлагаю поддержку, — сказал китаец. — Пока все не образумится. Если я сейчас вернусь в столицу, не сделав ничего, что в моих силах, то Император будет недоволен.

«А потом все будут обсуждать, как Империя Цао защищала Кузьму от произвола европейских убийц» — подумал я.

Хотел ответить им еще раз отказом, но почувствовал на лестнице очередных гостей. Китайцы их тоже заметили, но виду не подали, отошли только немного в сторону, чтобы дверь на крышу не загораживать. Не прошло и минуты, как к нам присоединилась графиня Энн Флоренс в компании незнакомого мне мужчины и мистера Пойзона. Бэр при этом выглядел так, словно предпочел бы находиться в другом месте и пришел только потому, что его хорошо попросили.

— Добрый день, — поздоровался я. — Вы тоже решили немного потренироваться?

— С удовольствием бы, — улыбнулась графиня и стала серьезной, — но некогда. Просто услышала, что в Англию прилетел мистер Чжу. И по правилам ассоциации, он должен был сначала встретиться со мной, а потом решать личные дела.

— Знал, что Вы сразу появитесь, мисс Флоренс, — сказал китаец, при этом из-за акцента он произнес ее имя как «цветы» или «цветок».

— Если Вам есть о чем поговорить, — сказал я, — то, пожалуй, пойду. Жарко тут и душно. Спасибо за подарки.

Подхватив со скамейки кувшин и свиток, я быстро ретировался с крыши. Мистер Пойзон тоже задерживаться не стал и поспешил следом за мной. Мы прошли по тихому служебному коридору к нашему с Аланом номеру. Англичанин, кстати, проснулся и читал подборку газет, разложив их на столике в гостиной номера.

— Дайте мне пару минут, — сказал я, направляясь в спальню.

Положив подарки на свою кровать, достал телефон и принялся вспоминать, как включить видеосвязь через один из мессенджеров. Дозвониться до принцессы Чжэнь получилось не с первого раза, так как вместо звонка отправлялось какое-то непонятное сообщение. В итоге на экране замигал сигнал вызова и уже через секунду появилась картинка небольшой комнаты и улыбающейся Сяочжэй.

— Кузя привет, — на русском поздоровалась она. Видно, что язык учит, так как акцент стал значительно меньше. — Как ты? Как дела? Не скучаешь?

— Привет, — улыбнулся я. — Скучать не дают. У меня все хорошо. Хотел с тобой поговорить, но не уверен, что ты все поймешь. Чжэнь далеко?

— Я пойму, — сказала она, — если поговорим не серьезный.

— Как сказать. Я пару минут назад виделся с человеком по имени Чжу Бинь или Жу Бинь, он привез мне вот это письмо и вино.

Я сместил телефон, чтобы подарки попали в камеру. Сяочжэй посмотрела удивленно и с большим любопытством.

— Сейчас, — сказала она, вставая с кресла и выходя из комнаты.

Можно заметить, что отдыхают они в богатом доме с широкими окнами, отчего в комнатах было светло. Что-то мне подсказывало, что они все еще в Риме. Сяочжэй специально показала картинку, как ее младшая сестра что-то готовила. Надо сказать, что в белом переднике и поварском колпаке принцесса смотрелась очень мило. Я улыбнулся, видя выражение ее лица. Похоже, готовка Чжэнь действительно нравилась. Сестры обменялись парой фраз, и телефон перекочевал в руки младшей принцессы.

— Привет, — с улыбкой сказал я. — Отдыхаете?

— Привет, — она тоже улыбнулась. — Пока есть возможность.

— Завидую. Я поболтал бы с вами, но дел много, простите. Если вы еще в Италии, обещаю заехать в гости на чай.

— Мы будем ждать, — сказала Чжэнь, переведя слова сестры.

В общем, я им пересказал свою встречу с примечательным китайцем, показал на телефон свиток. Сяочжэй изучала печать на шнурке минуты две, даже просила покрошить в пальцах кусочек материала, в котором была выдавлена печать и показать получившийся цвет.

— Чжу Бинь — глава клана Чжу, — говорила Сяочжэй. Официально они занимаются торговлей, но мало кто знает, что клан связан с охотниками за головами. У нас подобное порицают, но пускать в страну иностранных наемников нельзя, поэтому клан Чжу следит за этим. Лет пятнадцать назад Чжу Бинь сумел перехватить управление над всем восточным отделением охотников и перевести главный офис в Гонконг. А печать на свитке действительно поставил Император Цао.

Я аккуратно сломал печать, развернул свиток, оказавшийся довольно длинным, несмотря на то что текста там было немного. К тому же в конце набора иероглифов стояла еще одна большая печать красного цвета.

— Почерк отца, — уверенно сказала Сяочжэй. — Без сомнений.

Она углубилась в чтение, внимательно изучая каждый иероглиф.

— Это очень хорошее письмо, — в итоге сказала Сяочжэй. — Обязательно сохрани его. Можешь повесить в рабочем кабинете у себя дома, чтобы хвастаться. Главы кланов из Империи Цао будут зеленеть от зависти, глядя на него. Это будет забавно.

Сяочжэй легко рассмеялась, словно представила эту картину.

— Император Цао приглашает тебя в Запретный город, — сказала она, став серьезной. — Отказываться нельзя, это будет оскорблением. Отец знает, что ты занят сейчас и будет ждать до Нового года. Но чем раньше ты приедешь в гости, тем лучше.

— Не было печали, — проворчал я.

— Не шути так, — мягко улыбнулась принцесса. — Это большая честь. Даже господин Наумов, когда посещал Империю Цао, не удостаивался подобного. Мы с сестрой и мамой тебе поможем.

Последнее она добавила так, что я сразу понял, проблемы меня ждут, причем большие.

— Точно, — добавила Сяочжэй, выслушав сестру. — Старший брат Ютан тоже нам поможет.

— Что-нибудь важное в послании есть? — спросил я.

— Послание более важно, чем то, что там написано, — наставительно сказала Сяочжэй. — Отец специально написал его так, чтобы ты мог хвастаться, понимаешь?

— Не совсем. Хорошо, спасибо, что помогли.

— И вино, — добавила она. — Я уже говорила, что хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать тех, с кем отец пил это вино. И пальцев на двух руках, чтобы сосчитать всех, кто его пробовал. Тебе надо научиться ценить подобное. Это гораздо дороже, чем все деньги мира.

Последнее Чжэнь перевела с трудом, долго подбирая слова на японском.

— Я ценю, — честно признался я. — Спасибо. Как и обещал, загляну к вам в гости, как вернусь в Рим.

— Будем ждать, — повторила Сяочжэй. — Береги себя.

Убрав телефон и свиток в сумку, я подхватил кувшинчик вина, вмещавший литра три, и вышел в гостиную. Забавная картина, видеть, как два англичанина увлеченно читают газеты. В этот момент они очень походили друг на друга.

— Скучные вы, — сказал я, опуская кувшинчик на стол и направляясь к бару, где был набор небольших рюмок и бокалов.

— Из газет можно почерпнуть много интересного, — сказал Бэр. — Даже если просто пробежаться по заголовкам.

— Зануда, — отозвался я.

— Этот китаец, — ничуть не обиделся Бэр, — глава восточного отделения охотников за головами. Опасный тип. Я не буду.

Я поставил перед ним бокал, второй перед Аланом.

— Это вино из личной коллекции Императора Цао, — сказал я, вынимая пробку из горлышка кувшина. — И его пробовало меньше десяти человек, если не считать императорскую семью. Давай разбавим это количество, чтобы они не хвастались, что хватит пальцев на двух руках и тому подобное. Хорошее вино, я пробовал. Так, мне кажется, что Свен Беккер решил уйти по-английски не попрощавшись. Мистер Пойзон, знаю, что у тебя есть его телефон. Звони этому немцу и скажи, что у него есть час, чтобы приехать и попробовать вино. Скажи, что Кузьма смертельно обидится, если он не приедет. Вот как только выпьем вместе, так пусть и возвращается в свои леса.

* * *

Проснувшись, я сел на кровати и несколько минут смотрел в пустоту перед собой, пытаясь собраться с мыслями. Последнее, что я помнил, как мы пили вино и смеялись, глядя местные новости по телевизору. А показывали там район, где жил старый лорд. Какой-то важный тип, имя которого я не запомнил, говорил, что ночью в районе бушевала огромная сила, доступная только великим мастерам. Журналист намеков не понял и спросил, а не великого ли мастера Англии тот почувствовал. Свен над ними смеялся так, едва с кресла не падал. Потом к нам в номер кто-то ломился, рассердив немца. Дальше все как в тумане. Да, точно, мистер Пойзон до Свена дозвонился сразу, сказал, что мы вино редкое пьем и тот примчался уже через двадцать пять минут. Влетел в номер так, словно опаздывал и боялся, что ему ничего не достанется. Бедная входная дверь, державшаяся на одной петле, теперь просто подпирала косяк и выглядела так, словно готова была в любой момент развалиться на несколько частей.

Не знаю, что за вино подарил мне Император Цао, но оно было очень вкусным и необычайно крепким. Даже Бэр Пойзон оценил, когда распробовал. А то все упирался вначале и говорил, что не будет, что не пьет. Я посмотрел на соседнюю койку, где дрых мистер Пойзон, завалившись не снимая костюма. Вроде бы его Свен притащил и просто бросил на кровать, когда он отрубился.

— Ничего не помню, — проворчал я, растирая лицо ладонями. — В душ…

Только приняв душ, я почувствовал себя значительно лучше. А вообще, после вина, сила внутри бурлила, от чего хотелось выплеснуть ее, пробежать десяток километров или хорошенько подраться с кем-нибудь. Выйдя в гостиную, я заметил Алана, спящего на диване и Свена, развалившегося на кресле.

— Если все дрыхнут, — сказал я, — кто дом охраняет?

— Есть кому бдеть, — сонно отозвался Свен, не открывая глаза. — Маленькие они, им пить нельзя…

Мне кажется, что Свен на спор может перепить отряд опытных наемников, а тут нас четверых размотало с трех литров вина. И Бэр сдался первым, когда мы еще половину не прикончили. Алан продержался чуть дольше, поэтому заканчивали мы на пару с немцем. Как раз в этот момент к нам кто-то хотел присоединиться, но Свен рассердился и… не помню, что было дальше. Надеюсь, он никого не прибил.

Будить сонное царство я не стал, забрал сотовый телефон и ушел на крышу. Хотел позвонить домой, но проснулся слишком рано, часов в семь утра, поэтому уделил немного времени медитации. Тасе позвонил в тот момент, когда они всей семьей собрались на завтрак.

— Я громкую связь включу, — предупредила Тася, затем послышался звук, когда она положила телефон на стол.

— Всем привет и приятного аппетита, — сказал я.

С той стороны послышались приветствия. Выходит, собрались действительно все, включая Алену и брата, который по утрам вечно спит.

— Кузя, — голос мамы показался мне настораживающе-ласковым, — ты почему нам не сказал, что у тебя большие проблемы с охотниками за головами? Почему мы эту новость должны узнавать от маркиза Сальви?

— Чтобы вы не беспокоились, — спокойно ответил я. — Тася, слышишь? У меня все хорошо. Вокруг сейчас столько людей разных бегает, не знают, как от меня избавится. Нет, не в том смысле, чтобы на голову укоротить, а чтобы не связывался с охотниками. Говорят, что этот заказ — нарушение каких-то правил и еще чего-то, так что его уже отменили и решают, как донести до всех эту новость. Боятся, что об меня убьется большая часть молодых команд охотников и работать будет некому. Я уже несколько дней отдыхаю в отеле, пью вино, тренируюсь и помираю от скуки.

— Значит, помощь тебе не нужна? — спросила мама. — Я уже Джима хотела отправить.

— Нет. Мне сейчас помогают Свен Беккер и мистер Пойзон.

— Вот, — послышался мамин голос. — Сегодня же его отправлю к тебе. И вообще, я связи подниму в гильдии наемников, чтобы впредь думали, прежде чем подобные заказы брать…

— Мама, не заводись на пустом месте. Говорю же, все отлично. Вчера прилетела китайская делегация от самого Императора Цао, передали письмо важное. В общем, он приглашает меня в гости и отказываться нельзя, обидится.

— Пусть обижается, — фыркнула мама. — Сдался он нам.

— Ладно, поговорим об этом, когда я вернусь в Рим. Еще пара дней нужна.

— Хорошо, — в итоге сдалась она. — Только пообещай, что не будешь в авантюрах участвовать. Ты же больше не наемник. Не давай втянуть себя в чужие проблемы.

— Никаких авантюр, — пообещал я. — Мам, ты немецкий язык еще не забыла? Мне Свен записи подарил, но я на немецком три слова знаю.

— Не забыла и переведу, как вернешься. Саша говорит, что почти закончил перевод твоей книги, так?

— Почти, — послышался голос брата. — Нашел кое-что интересное, тебе понравится.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Всем пока, пойду дальше тренироваться.

— Будь осторожен, — добавила мама серьезным тоном. Она так говорила, когда ситуация действительно не предвещала ничего хорошего. — Князь Разумовский тебя искал. Буквально вчера он успел поругаться с маркизом. Как бы он в Англию за тобой не поехал. А все из-за какой-то маски.

— Буду начеку, — сказал я и положил трубку.

И снова не дают побыть одному. Я оглянулся, глядя на графиню Энн Флоренс.

— Доброе утро, — я встал. — Надеюсь, вы сейчас порадуете меня, что все закончилось и я могу спокойно ехать домой?

— Конечно, — женщина коварно улыбнулась. — Вы смело можете ехать домой. Разногласия в совете улажены, награда за Ваше убийство отозвана. Все охотники, прилетевшие в Европу, оповещены, что заказ отменен.

— Но?.. — уточнил я, видя, что она недоговаривает.

— Никаких но, — ответила она. — Как я и обещала, впредь ассоциация не будет брать заказы на Ваше устранение.

— А также моей семьи, — добавил я. — Так как первое выгодно не мне, а Вам.

— Все верно, — кивнула она. — На этом я с Вами прощаюсь. В знак хороших отношений между ассоциацией охотников за головами и родом Матчиных, прошу сохранить в тайне все имена, названия и события, свидетелем которых Вы стали в Англии.

— С удовольствием, — так же доброжелательно улыбнулся я.

Графиня кивнула, затем развернулась и ушла с крыши.

— Старая жаба, — вспомнил я слова Свена. И чувство такое, словно она сказала процентов пять от того, что хотела. Я даже поежился.

Сделав пару кругов по крыше, я решил вернуться в номер. Надо советоваться с Аланом, что делать дальше. Все так внезапно разрешилось, но какая-то неопределенность повисла в воздухе. В коридоре на этаже я заметил одного из служащих отеля, который увидел меня, изменился в лице и бросился наутек, сверкая пятками.

К моему возвращению все уже проснулись. Алан успел принять душ и выглядел более-менее бодро, а вот мистер Пойзон сидел хмурый, как нахохлившийся воробей во время дождя. Один лишь Свен пребывал в прекрасном расположении духа.

— Надо запомнить на будущее больше с вами не пить, — сказал я, приставляя дверь обратно к косяку.

— Золотые слова, — отозвался Бэр.

— Слабаки, — Свен хищно улыбнулся. — Это было прекрасное вино! Даже в погребе старика Цзы такого не было.

— Догадываюсь, что он не знал, что ты его вино дегустировал, — улыбнулся я. — Так, о чем я? А, точно, я только что говорил со старой ж… кхм… С графиней Флоренс. Она сказала, что все уладила и я могу ехать домой.

— Хорошая новость, — сказал Бэр. — Много лет не был в Лондоне и еще столько бы его не видел.

— Но беспокоит меня вовсе не это, — сказал я, посмотрев на бардак на столе, в центре которого стоял пустой кувшин, с которого кто-то стащил этикетку в виде иероглифа. — Что с заказчиком? Я ему подобную наглость прощать не собираюсь.

— Даже если это великий мастер Великобритании? — спросил Бэр Пойзон.

— Мистер Бедфорт как раз сегодня возвращается в столицу, — улыбнулся Свен. — Он прятался эти несколько дней в загородном доме королевской семьи и только когда услышал, что Кузьма Матчин уезжает из Англии, решил вернуться. Выступит сегодня по телевидению с заявлением и угрозами в адрес негодяев, посмевших использовать силу в Лондоне.

— Предлагаешь навестить его? — спросил я.

— Сначала надо поесть, у меня аппетит разыгрался.

Оставаться дольше в отеле смысла небыло, поэтому мы забрали вещи и покинули это гостеприимное заведение. Когда проходили мимо ресепшена, я хотел поговорить со старшим администратором, извиниться за дверь и заплатить за ущерб, но тот, увидев нашу компанию, сбежал даже быстрее, чем ответственный по этажу. Женщина, работающая за стойкой, сбежать не успела и ловко прикинулась дурочкой, не понимая, о чем я вообще говорю. Не помогла даже коронная фраза: «я дам вам деньги». В итоге я сказал, что они могут выставить мне счет в любом виде, который их устроит, махнул рукой и ушел.

Обедать решили в небольшом ресторанчике со столиками на улице. Заняли все места на веранде под навесом, потеснив пару туристов, которые сбежали уже через минуту, когда к нам присоединились подчиненные Бэра Пойзона.

— Старая Энн не рассказала тебе о внутреннем расследовании? — спросил Свен, когда мы сделали заказ и ждали, пока его приготовят.

— Нет. Она вообще мало говорила.

— Организация проследила за движением денег, — сказал Свен. — Теперь уже без сомнений, что расплачивался с северным отделением непосредственно Бедфорт. Деньги списали с одного из его тайных счетов. Помимо этого, три миллиона он заплатил лично директору в Цюрихе, чтобы заказ прошел. Как оказалось, они даже не искали команду, взявшуюся бы за твое убийство напрямую. Я знаю несколько человек, согласившихся бы, оценив все риски. В итоге управляющий совет пришел к выводу, что это попытка давления на северное отделение и охотников в целом. А за это надо наказывать. Только убийство великого мастера — это не то же самое, что визит к старому лорду. Пусть Бедфорт притворяется и носит этот титул лишь номинально, он сильный мастер воздуха.

— Ты в этом уверен? — серьезно спросил Бэр. — А то будет очень забавно, когда ты к нему зайдешь в гости, а он тебя прихлопнет как букашку.

— Уверен. Кузьма его в одиночку уделает.

— А не лучше подождать год или два, пока не станете гораздо сильнее? — спросил мистер Пойзон. — Или под вами земля горит?

— Просто он отказался, — сказал мне Свен. — Принципиально не работает в Англии.

Бэр лишь махнул на него рукой, решив не спорить.

— Старуха Энн поручила нам с этим разобраться, — сказал Свен. — За большую часть из той суммы, что он заплатил. Видишь, как жестока бывает судьба. Появилась у Бэра возможность заработать по-крупному, раз в жизни, и он от нее отказывается. Принципы.

— У меня тоже есть принципы, нарушать которые не стану даже за огромные деньги, — сказал я, решив поддержать мистера Пойзона.

— Я могу сделать все и один, — сказал немец, откидываясь на хлипкую спинку стула. — Ты можешь встретиться с ним и задать пару вопросов, пока есть такая возможность, или же забыть об этом и вернуться домой.

— Обижаешь, — сказал я Свену. — С теми, кто хочет тебя убить, надо встречаться лично. К тому же любопытно, что он скажет. Но и Бэр прав, так просто к нему не подобраться.

— Энн сделает так, что поздно вечером он будет у себя дома. Один, не считая охраны из полиции, среди которых посредственный мастер.

Бэр поморщился, словно затея ему уже не нравится.

— И где он живет? — уточнил я.

— Дом герцога Сазерленда, — сказал Бэр. — Резиденция великих мастеров Англии, большое поместье девятнадцатого века с видом на Букингемский дворец.

— Это будет… сложно. Сегодня?

— Чтобы утром ты был уже во Франции, — кивнул Свен.

— Хорошо, а как быть с вниманием, которое к нам сейчас приковано?

— Об этом тоже позаботится старая Энн.

Разговор был прерван официантами и обедом. Никто никуда не торопился, поэтому в кафе мы просидели почти час, а уже затем поехали на север. У выезда из Лондона пересели в большой туристический автобус с неудобными креслами и затененными стеклами. Бэр говорил что-то о частном аэродроме, недалеко от Портсмута, о самолете, который доставит нас во Францию без лишних заморочек.

Где-то в часе езды от Лондона мы свернули с основной трассы, чтобы заехать на заправку и незаметно пересесть в семейный неприметный минивэн. Со шторками на окнах и наклейками в виде цветочков и бабочек он смотрелся весьма интересно. Водитель же выглядел как примерный семьянин, решивший свозить супругу и детей в столицу на выходные. Пришлось оставить в автобусе все вещи, включая телефон и тетрадку Свена, но Бэр обещал позаботиться об их сохранности. Обратно в Лондон ехали неспешно, сделав крюк через несколько небольших городков, проверяя, следят ли за нами.

Чтобы не привлекать внимания в Лондоне, остаток дня мы провели на пустой подземной парковке, закрытой на ремонт. Думал, что опять придется действовать по обстоятельствам, а потом спасаться бегством, но на сей раз все было организовано гораздо лучше. Почти сразу, как мы обосновались на парковке, появилась пара экспертов на грузовичке. За пятнадцать минут они развернули настоящий центр связи с серьезной аппаратурой. Затем нам передали карты квартала и план дома великих мастеров. Дом действительно располагался в паре сотен метров от Букингемского дворца, на краю с большим садом. При желании охрана дворца будет там уже через минуту, а полиция города — через две.

Поздно вечером начали поступать частые сообщения от тех, кто следил за великим мастером. Как и говорил Свен, Ричард Бедфорт сегодня давал большое интервью для местных телеканалов, и оно затянулось до девяти часов. После этого великий мастер отправился в Букингемский дворец, где встречался с принцем Чарлзом. Я был немного удивлен такой осведомленности и тому, как работали охотники за головами. Свен шутил, что при желании они могли бы достать и стенограмму самого разговора. Мы с ним смотрели на ноутбуке видео, как из большого лимузина выходил немолодой, но крепкий мужчина лет под шестьдесят. Как он шел к входу в какое-то современное здание, а его обступили журналисты, наперебой задающие вопросы. Что могу сказать, выглядел великий мастер Англии внушительно, взгляд уверенный, осанка и движения говорят не только о силе, но и о характере. Я до сих пор не понимал сути аферы с великим мастером и зачем это было нужно Англии. Свен на мой вопрос не ответил, только посмеялся, сказав, что это очевидно.

— Не нравится мне это, — говорил Алан, когда мы обсуждали с ним операцию, разглядывая план дома. — Охотники за головами создают много движения, от которого вокруг разбегаются волны. Спецслужбы Англии подобное чуют, как акулы кровь. Тем более, сейчас все на взводе из-за недавних событий. Возможно, за подвалом уже следят, перехватывая переговоры и прослушивая телефоны. Будь я один, уловил бы удачный момент и тихо ушел. Оставь эту работу охотникам.

Алан сейчас был крайне серьезен, говоря о том, что ему не нравится все происходящее. После его слов у меня тоже внутри что-то шевельнулось. Действительно, лишней суеты было много. И внутренний голос подсказывал, что все это не к добру. Плохо, что после вина я до сих пор ощущал прилив сил и хотелось с кем-нибудь подраться.

Со стороны въезда на подземную парковку послышался громкий рев мотоцикла. В замкнутом пространстве он прозвучал гулко, ударив по ушам. Я заметил свет фары, затем красный мотоцикл обтекаемой формы. Наездницу узнал сразу. Та самая женщина, с которой мы сталкивались дважды. Один раз в офисе охотников, второй — в торговом центре. Алан тоже ее узнал и в его руке как по волшебству появился короткий стальной дротик, немного напоминавший гвоздь, но с пластиковым оперением на конце. Я положил ему руку на плечо и зашагал к гостье.

Женщина в темном мотокомбинезоне остановила мотоцикл на площадке подальше от грузовичка. Стянула шлем, рассыпав черные волосы.

— Добрый вечер, — улыбнулся я.

— Добрый вечер, — ответила она с акцентом. Чтобы я не сомневался в национальности, добавила пару слов на французском.

Комбинезон у нее был не простой, а из такого же материала, как и наши военные образцы. Роль кармашков играла поясная сумка на ремне, с приоткрытым клапаном. Одна рука специфически уперта в бок, чтобы в случае необходимости быстро вынуть что-то оттуда. Опасный противник, это видно сразу, если разбираешься в подобном.

— Просто проезжала мимо, — сказала женщина.

Она неспешно стянула перчатку с правой руки и размяла пальцы. Запустив руку в поясную сумку, немного пошарила там и вынула небольшой бублик, сделанный из нефрита. С одной стороны зеленый камень был тщательно отполирован, а с другой — виднелись вырезанные иероглифы. Она протянула эту штуку мне.

— И что это? — спросил я.

— Не знаю, — женщина пожала плечами. — Но вчера это принадлежало важному китайцу в кимоно.

— Светло-бежевый халат с темным поясом? — уточнил я.

— Он самый, — подтвердила она. — Китаец носил это на шее, на веревочке.

Женщина сделала характерный жест, проведя большим пальцем по горлу. Посмотрела оценивающе, и увидев, что я правильно понял ее жест, улыбнулась. Привычным жестом поправила волосы, надела шлем и завела мотоцикл. Я отступил на пару шагов, так как она слишком резко развернула железного коня. С визгом шин и ревом двигателя она вылетела из подземной парковки, едва не снеся шлагбаум и провожаемая руганью охраны.

Посмотрев на подвеску, я вернулся к Алану.

— Не понимаю, что происходит, — начал я, — но судя по тому, что она сказала, ничего хорошего. Китайцев, кто привез нам вчера вино, убрали. А это был глава восточного отделения, не слабее мистера Пойзона. И телохранитель у него серьезный… был. Вопрос, верить ли ей? Который час?

— Полночь через пятнадцать минут, — сказал Алан, оглядывая помещение подземной парковки и запоминая, где находятся охотники. Мастеров среди них не было, что уже хорошо. — Надо уходить.

Я кивнул, затем показал взглядом на открытую боковую дверь минивэна, где отдыхал Свен. Не знаю, настраивался он или просто медитировал, пользуясь моментом, но он развалился на сиденье кресле, с закрытыми глазами. Я прошел к машине, заглянул внутрь. Алан облокотился плечом о высокую машину, следя за обстановкой рядом с пунктом связи. Как раз сейчас там шло оживление и что-то бурно обсуждали.

— Видел женщину, которая только что приезжала?

— Арэни, — ответил он. — Чокнутая баба, не связывайся с ней.

— Она говорит, что китайцев, которые нам вино привезли, убрали. Старая Энн тебе об этом ничего не говорила?

Свен открыл глаза, посмотрев на меня. Сложно сказать, о чем он в этот момент подумал, во взгляде ничего не отразилось, но холодок по спине у меня пробежал.

— В дальнем конце парковки есть дверь, — сказал Свен. — Уходите через нее. Там сейчас никого не должно быть, поэтому всех, кто попадется на пути, пускайте в расход. Встретимся у дома герцога Сазерленда через час. Если заметите что-то подозрительное, просто уходите.

— Хорошо, — сказал я. — Может, эта сумасшедшая баба нас за нос решила поводить.

— Может быть, — Свен надел знакомую белую перчатку с кольцом на ладони.

Алан подтолкнул меня в плечо, показывая на дальний и темный угол парковки. Там действительно была железная дверь с замком, который я легко открыл. По длинному коридору мы пробежали метров пятьдесят, никого не встретив. Вышли на поверхность через люк, оказавшись в бетонной будке. Не знаю, зачем нужно было это помещение, может, как запасной выход на случай пожара или еще что-то, но в пустом бетонном кубике было непроглядно темно, пахло мусором и чем-то едким. Алан приоткрыл железную дверь на улицу и поморщился, боясь, что скрипнут ржавые петли, но обошлось. Сквозь щель в помещение проник лучик света и стало понятно, что будка еще меньше, чем мне показалось вначале.

Протолкнув в щель метательный дротик, Алан сделал шаг назад, приложив палец к губам. Я совершенно не почувствовал, как он использовал силу, зато заметил присутствие незнакомого мастера. Он находился буквально в пяти или десяти шагах, и я узнал о нем только потому, что целенаправленно искал отголоски доспеха духа. Несколько секунд и присутствие мастера резко оборвалось. Алан обернулся, опустил маску на лицо, показывая незнакомый, но понятный жест следовать за ним. Он толкнул дверь на улицу, и мы вышли на небольшой пятачок, освещенный тусклым фонарем и зажатый между домами. Как оказалось, мы вышли через дорогу от подземной парковки, с противоположной от нее стороны. Впереди был длинный темный переулок, в конце которого мелькали фары машин.

Опустив маску, я глубоко вздохнул и побежал следом за Аланом. Когда мы добежали до выхода из переулка, позади раздался отдаленный взрыв и вспыхнуло несколько ярких аур мастеров, прятавшихся до этого момента. Ничего существенного, с чем бы мы не справились, но среди прочих я уловил притаившуюся огромную силу. Даже остановился и обернулся, чтобы удостовериться, что мне не показалось. Голову даю на отсечение, что это был тот самый тип, напавший на мистера Ма в Кальяри. Только он мог тихо устранить двух сильных мастеров из Китая без взрывов и разрушений в городе.

Мне на плечо легла крепкая ладонь Алана.

— Да, я понимаю, — сказал я. — Но раз они все здесь, давай не будем менять планы и быстренько заскочим в дом по соседству с дворцом.

Глава 7

Небольшой взрыв в центре города еще не наделал много шума, но все улицы, прилегающие к паркам вокруг Букингемского дворца, перекрыли намертво. Полиция Лондона, щеголявшая в традиционных шлемах, установила заслоны на дорогах, явно ожидая неприятности. Пару раз мы едва разминулись с подразделениями спецназа. Почти все отряды, попавшиеся нам на пути, поддерживал кто-то из мастеров, чаще всего откровенно слабых или с завышенным самомнением, поэтому не видевших ничего, дальше собственного носа. Алан был прав, говоря, что если хочешь что-то сделать хорошо, то действовать нужно тихо и без посторонней помощи. Понятно, что нас банально сдали и помимо засады у парковки, с нетерпением ждут в гости.

Припарковаться, не привлекая внимания, нам удалось только в двух кварталах от Грин-парка.

— Слишком шумно вокруг, — сказал Алан.

— Вижу, — проворчал я. — Мне бы только до парка добраться, а там…

— А там камеры кругом, — добавил он.

Помолчали. Я думал о том, стоит ли поднимать шум и пытаться прорваться к дому. Допустим, я смогу туда добежать с боем, но не факт, что Бедфорт будет там. Даже если мы увидимся, Свен предупреждал, что он сильный мастер воздуха и с ним не так просто справиться. За это время в район стянутся все силы полиции и примчится тот самый великий мастер, что прятался недалеко от стоянки. А вот с ним мне тягаться пока рано.

— Есть одна мысль, но надо проверить кое-что, — сказал я.

Мы вышли из машины, и чтобы немного сгустить темноту, Алан разбил лампу в ближайшем уличном фонаре.

— Надо бы с луной такое повторить, — хмыкнул я. — Чтобы не мешала. Ладно, давай к делу. Я использую технику отвода глаз и попробую пройти к нужному дому незаметно. За последнее время я стал значительно сильнее и не уверен, что техника сработает. Сделаем так, если ты меня сейчас увидишь, то мы садимся в машину и едем в Портсмут, а оттуда во Францию и дальше уже в Италию. Отложим эту войну ненадолго, пока я не стану сильнее. А если увидеть не сможешь, то я быстро наведаюсь в гости к Бедфорту и вернусь, не поднимая шум. Постараюсь, по крайней мере. Только тебе придется подождать меня здесь.

Он поморщился, затем кивнул.

— Отвернись и досчитай до пятнадцати, — сказал я, распыляя немного силы вокруг.

Не был уверен, что это сработает, поэтому старался изо всех сил. Одновременно использовал размытую технику, так как камеры обмануть не получится, в отличие от людей. Алан досчитал, повернулся и обвел взглядом переулок, где мы припарковались. Меня он в упор не видел, и даже посмотрел в сторону выхода, подумав, что я сбежал. Пришлось развеять технику, а то во взгляде его мелькнуло желание пойти следом.

— Работает? — все же спросил я, видя его озадаченное лицо.

— Хорошая техника, — он осторожно кивнул.

— Я ее случайно придумал, когда с силой экспериментировал. Чем сильнее одаренный, тем меньше шанс, что он меня заметит. На великих мастерах пока не проверял, хотя стоило бы… Постараюсь управиться быстро и вернусь сюда же.

Не став терять время, я поспешил к главной улице, ведущей в сторону парка. Бежал неспешно, боясь случайно нарваться на пост полиции. Перед самим парком пришлось делать крюк, чтобы не выскочить на ярко освещенный участок дороги. Из-за перекрытых улиц, машин вокруг почти не было. Мне повезло проскочить мимо очередного поста, когда какой-то шумный водитель дорогой спортивной машины ругался с полицией. Он так громко скандалил, что меня не заметили бы, даже если бы я не прятался.

Чтобы добраться до нужного дома, у меня ушло минут двадцать. Сложнее всего было пройти мимо последнего поста охраны. Спецназ полиции здесь был вооружен тяжелыми штурмовыми винтовками, да и освещения вокруг хорошее, но они слишком полагались на серьезного мастера, хвастающегося, что он может почувствовать любого одаренного в радиусе двухсот метров.

Дом великих мастеров Англии представлял собой трехэтажный особняк в форме ровного квадрата. Освещения вокруг много, даже слишком, как и камер. Свет горел буквально во всех окнах. Я еще не успел выйти к дому, когда почувствовал сразу несколько знакомых мастеров. Одним из них был помощник графини Энн Флоренс. Он не скрывал силу, поэтому его легко можно было выделить на фоне других. Вторым колоритным персонажем оказался Трофим Давыдов, наставник Таси и сильнейший мастер Разумовских. Я сильно удивился, когда почувствовал его силу. Скорее всего, ему, как бывшему полицейскому, не нравилась суета вокруг, поэтому он тоже силу не прятал, давая понять всем желающим, что с ним лучше не связываться. Что интересно, оба мастера дежурили на улице, рядом с лимузинами. Англичанин курил, Давыдов просто разглядывал площадку между домами, облокотившись на дорогую машину. Кроме этой колоритной парочки, вокруг никого не было.

Пару минут понаблюдав за ними, я вышел из-за угла соседнего дома, постоял немного. До них было метров пятнадцать, техника отвода глаз должна работать. Давыдов смотрел как раз в мою сторону, но не пошевелился. Мне стало как-то зябко и неуютно, но я рискнул пойти вперед. Уверенно пройдя мимо лимузинов, поднялся к главному входу, приоткрыл дверь и юркнул внутрь. Охранник графини оглянулся, посмотрел в мою сторону, но остался на своем месте. Если сейчас кто-то сидит за пультом охраны и смотрит на изображение с камер, то вряд ли сразу разберется в том, что произошло. В любом случае нужно действовать быстро.

План дома я помнил, но и без этого мог сказать, что хозяин сейчас на втором этаже в левом крыле. На секунду показалось, что там находится кто-то неимоверно сильный, но это было какое-то скользкое и обманчивое чувство. Я долго общался с Геннадием Сергеевичем и мистером Ма, чтобы уверенно сказать, что если это великий мастер, то какой-то неправильный. Все-таки Свен был в чем-то прав.

Взбежав по лестнице на второй этаж, я свернул в узкий коридор. Внутреннее убранство дома поражало роскошью. Изысканные ковровые дорожки, картины на стенах, золотые подсвечники и вазы. Через открытую дверь в одну из комнат я увидел гостиную с дорогой мебелью. Прошел немного дальше, к закрытым дверям, из-за которых доносился приглушенный голос князя Разумовского.

— … можно договориться.

— Я слышал, что Вы потратили огромную сумму, на покупку второй маски, — произнес незнакомый низкий мужской голос.

— Знания бесценны, — сказал Разумовский. — Тем более такие, что способны возвысить тебя над другими. А деньги всегда можно заработать, отнять силой или украсть.

— Та техника, которую демонстрировал мистер Матчин, она действительно способна погасить энергию взрыва? Вы уже опробовали ее?

— Не сомневайтесь. Я отдал маску лучшим специалистам и уже есть первые успехи. Это крайне перспективная техника, но в ней есть недостатки, которые можно нивелировать. В каждой из четырех масок спрятана одна техника, бесполезная сама по себе, но если их объединить, то можно стать неуязвимым. Ни молния, ни огонь, ни кинетическая сила или гравитация не смогут причинить вред мастеру.

— Это все очень любопытно, но стоят ли эти знания таких денег? — в незнакомом голосе послышалось сомнение, немного наигранное, как мне показалось.

— Поверьте мне — стоят, — Разумовский тоже уловил эту эмоцию. — Эти техники способны выигрывать войны и без привлечения великих мастеров.

Мне показалось, что великий князь был немного не в себе. Я, кстати, тоже сомневался, что какие-то уникальные техники способны выигрывать войны. Сейчас на дворе не Средние века и против артиллерии и танков мастер мало что может противопоставить. Но зерно истины в его словах было.

— У меня сейчас вторая маска и я знаю, где находится третья, — сказал князь. — Очень скоро она будет в моих руках. Если передадите мне свою, то я поделюсь с вами этими знаниями.

— Я тоже знаю, где сейчас третья, — теперь в незнакомом голосе послышалась насмешка. — В руках учителя мистера Матчина. Говорят, молодому мастеру маску подарила дочь герцога, а он отдал ее учителю. Мистер Дымов легко раскрыл секрет второй и не думаю, что ему будет сложно узнать, что находится внутри третьей. Осталось лишь подождать, когда маска окажется на аукционе Хантов и выкупить ее. Тогда у меня будут две, а у Вас лишь одна.

«Аргумент» — подумал я и улыбнулся.

— К тому же я могу предложить мистеру Дымову ознакомиться с первой маской, в обмен на эксклюзивную покупку той, что у него сейчас в руках. Насколько я понял, сами артефакты ему безразличны. Через пару дней я встречусь с ним. Можете подождать немного и составить мне компанию.

«А это уже интересно» — удивился я, а в голове забегали мысли, заставившие меня снова улыбнуться.

К этому моменту во дворе началось какое-то оживление и внутренний голос подсказывал, что пора решать, вломиться ли к сидевшей в комнате компании или делать ноги. Пробежав по этажу, я заглянул в каждую из комнат, но ничего интересного не нашел. Затем я поднялся на этаж выше, где располагались спальни, небольшая библиотека и кабинет. К этому времени в доме уже шумели. Охрана разобралась, что в дом проникли посторонние и к парочке мастеров у входа подоспели еще трое. Я как раз вломился в рабочий кабинет на третьем этаже, просто сломав замок на двери. Вбежал и к облегчению увидел то, что искал. Справа от массивного рабочего стола, между книжных шкафов на стене висела африканская маска, изображавшая клыкастую женщину. Лицо жуткое, перекошенное гневом. Под маской на стенде закрепили турецкую саблю, богато украшенную золотом с драгоценными камнями и кривой нож из Индии или Персии.

Сняв маску со стены, я пропустил капельку силы и довольно улыбнулся. В это время на этаже появился подручный графини Флоренс, перекрывая лестницу, но выйти из дома можно было и по-другому. Открыв окно, я выбрался на узкий козырек, быстро осмотрелся и просто спрыгнул на задний двор. Кто-то меня заметил и поднял крик, но я уже мчался в сторону сада. Бежал быстро, используя силу, поэтому мышцы ног горели, но всего за пару минут, я смог проскочить сад насквозь и вырваться на одну из улиц. Несколько полицейских, перекрывших дорогу машиной, заметили меня слишком поздно и не успели ничего сделать.

Пробежка по ночному городу закончилась в темном переулке, где меня ждал Алан. Едва я занял место на заднем сидении, мы поехали на северо-запад, удаляясь от дворца.

— Все прошло удачно, — тяжело дыша сказал я, опуская на сидение рядом трофей. — До Бедфорта я не добрался, зато кое-что прихватил из его кабинета. Потом с ним разберусь, когда стану сильнее. Давай в Портсмут, надо встретиться с мистером Пойзоном. Жаль позвонить и предупредить нельзя. Но он тертый калач, так просто его не взять…

Я развалился на заднем сиденье, насколько позволяли габариты салона. Чтобы не предаваться унынию и не думать о плохом, решил проверить, что мне удалось стащить у Бедфорта. Положив руку на шершавое и покрытое трещинами дерево маски, я использовал силу. Отголосок пришел не сразу и очень слабый. Возникло чувство, словно чего-то не хватало, как будто я не выполнил важное условие. Может это какой-то защитный механизм, чтобы посторонние не узнали секрет техник. Задумавшись об этом, я на некоторое время выпал из реальности.

От размышлений меня отвлек посторонний источник силы, ярко вспыхнувший совсем рядом. Я даже напрягся, инстинктивно подключая доспех духа и кинетическое поле Лу Ханя. Не забыл и про маску, накрыв ее защитой.

— Приехали, — сказал Алан.

Часы на приборной панели показывали почти три часа ночи. Вокруг непроглядная темень, лишь несколько проблесковых маячков мигают где-то вдали. Луна скрылась за облаками, поэтому разглядеть что-то было сложно. Понадобилось секунд тридцать, чтобы понять, кому принадлежит огонек силы, горевший в темноте справа.

— Это мистер Батлер, — сказал я, выходя из машины и забирая с сиденья маску. — Что-то темновато здесь для частного аэродрома…

В пятидесяти метрах от нас вспыхнули фары машины, выхватив из темноты несколько фигур. Несмотря на то что силу использовал только ирландец, мне показалось, что атмосфера вокруг была накалена.

— В пяти метрах от меня безопасно, — тихо сказал я Алану. — Нет, вряд ли мистер Пойзон попытается напасть, но сквозь мою защиту им так просто не пройти.

Мы неспешно зашагали в их сторону, немного смещаясь, чтобы свет фар не бил в глаза. Увидев фигуру мистера Пойзона с тростью в руке, я немного расслабился.

— Мистер Пойзон! — повысил я голос, стараясь, чтобы он звучал вполне буднично. — Все в порядке?

Кто-то из его помощников зажег специальный фонарь, свет от которого был направлен вниз, и установил на капот машины. Секундой позже свет фар выключили, чтобы не привлекать внимания со стороны.

— Англия, — в тоне Бэра отразилась нелюбовь к этой стране. — Здесь, определенно, ничто и никогда не бывает в порядке. Где Свен?

— Если честно, то не знаю, — признался я. — И очень надеюсь, что с ним все в порядке. Похоже, нас крупно подставили.

Мы подошли к машине, входя в свет фонаря, и я заметил, что подчиненные Бэра выглядели так, словно успели неплохо повоевать. Самый молодой мастер в его команде стоял с перевязанной головой и в заляпанной кровью одежде. Маккон Батлер слегка обгорел и от него тянуло запахом жженой ткани.

— Давай я первый начну, — сказал я.

Пересказ вышел короткий, минут на пять. Я поведал, как мы бежали с подземной парковки и как едва не столкнулись с великим мастером. Рассказал о позднем визите в дом Бедфорта, о его гостях и том, что стащил маску. Умолчал только о самом разговоре, между Бедфортом и Разумовским. Сказал, что побоялся устраивать драку, так как серьезных мастеров вокруг было много.

— Не понимаю, — сказал мистер Пойзон, хмуря брови. — Зачем им это, не понимаю. Император Цао будет в ярости, а Азия — это тридцать процентов всех заказов. В отличие от той же Африки работать там безопасно… было.

— Что у вас случилось? Засада?

Со слов мистера Пойзона, на них тоже устроили засаду, но не учли, что опытную команду охотников врасплох не застанешь. Они всегда готовы к любой неприятности, так как официально находились вне закона. Власти той или иной страны в любой момент могли решить повысить свой рейтинг за счет поимки особо опасных преступников. В общем, Бэра и его команду атаковали две группы из трех мастеров каждая. Точнее, они собирались атаковать, но их опередили и серьезного боя не состоялось.

— Одну из команд я знал, — сказал Бэр. — Они работали в основном на северное отделение.

— И что теперь? — спросил я. — И за вашими головами отправят охотников?

— Только в одном случае, если организация решила перечеркнуть все правила, по которым работала последние сто лет. А это вряд ли. В таком случае ассоциацию можно считать мертвой, и она распадется на закрытые клубы, как было раньше. Это приведет к жесткой конкуренции и внутренней войне.

— Это же капиталисты, — вставил ирландец. — У них один бог — деньги. Завтра скажут, что произошла ошибка, что виновато правительство и спецслужбы. Выплатят компенсацию и сделают вид, что ничего не было.

— Сказать-то они могут, — Бэр едва заметно покачал головой. — Но смогут ли договориться с Императором Цао, не уверен.

На площадке перед машиной на минуту повисла тишина. Подчиненные Бэра выглядели хмурыми, но не напуганными.

— Надо лететь, — сказал мистер Пойзон. — Самолет готов, вещи мы погрузили. Пилот доставит вас в Италию, но нужно будет дозаправиться в Швейцарии, где мы выйдем.

На этом мой короткий отпуск в Англии закончился. Сумбурно получилось, да и не довел я до конца все, что планировал. Но оставаться было глупо, так как разворошили мы осиное гнездо знатно. Подожду, когда все успокоится и обязательно вернусь, чтобы поквитаться с Бедфортом. Что касается охотников за головами, то стоило подождать немного, когда станет ясно, чем все закончилось. Бэр обещал узнать, действуют ли договоренности между мной и ассоциацией охотников. Если нет, то придется искать сильных союзников, один из которых давно меня ждет в гости. А еще Бэр обещал сразу позвонить или отправить сообщение, если узнает судьбу Свена Беккера.

Переодевался я уже в самолете. Успокоился только когда вернул телефон и тетрадку Свена. Зная его, можно не сомневаться, что он выберется и из этой передряги, но неприятное чувство внутри засело и уходить никак не хотело. Самолет нам достался небольшой, на десять пассажиров, с тесными креслами, но мне удалось немного поспать. С Бэром и его командой я прощался тепло. Предлагал погостить в Москве, особенно если дела будут идти неважно. Он пообещал подумать, сказав напоследок, что если понадобятся его услуги, то сделает нам скидку.

Еще в Швейцарии я отправил сообщение дяде Ринату, попросив, чтобы встретил в аэропорту. Он не стал мелочиться и заручился поддержкой кого-то из людей маркиза Сальви, поэтому через терминал прибывающих мы прошли без досмотра, лишь предъявив паспорта. Уже по пути домой я принялся читать сообщения на телефоне и нашел одно очень интересное, от Кати Хованской.

— Алан, слышишь, — я толкнул его плечом, отрывая от размышлений. — Катя написала, что твоего сына вчера вечером московская полиция арестовала за то, что он пытался проникнуть на территорию нашего жилого комплекса. Она его из отделения вытащила и штраф заплатила.

Он посмотрел на меня удивленно, затем как-то странно кивнул и полез в карман за трубкой.

— В машине не курить, — предупредил дядя Ринат, сидевший за рулем.

— Хорошо, если он за ум решил взяться, — сказал я. — Точно! Дядя Ринат, а вы знаете, где остановились принцессы Цао?

— Знаю. В соседнем районе виллу снимают. Нет, сначала домой, обнимешь жену и маму, а потом пойдешь гулять.

— Еще скажи, чтобы позавтракал обязательно, — рассмеялся я.

— И это тоже, — он улыбнулся. — Должны же мы услышать, как ты провел отпуск.

— Это долгая история. Вечером расскажу. Машину далеко не убирай, я переоденусь, оставлю кое-какие вещи и надо будет принцесс навестить.

В поместье маркиза меня ждали. Моя семья в полном составе и супруга маркиза с дочкой. Развернули перед большим домом беседки, расставили столики, решив устроить большой завтрак. Не обошлось без объятий и поцелуев. Алан пытался тихо испариться, но его тоже не отпустили. Мама бросала на него взгляды, явно собираясь серьезно поговорить, поэтому сбежать ему точно не светило. Я тоже хотел бы сбежать, но решил не расстраивать Тасю и позавтракать вместе со всеми. Меня ни о чем пока не расспрашивали, а только делились местными новостями. Порадовала новость, что Тася должна родить едва ли не со дня на день. Врачи говорили, что это случится в ближайшую неделю, если наш сын не станет упрямиться. Единственной неприятной новостью было то, что Василий Балуев уехал домой. Возникли какие-то проблемы у сестры, и он так быстро умчался, что мама даже Петру Сергеевичу звонила, но тот ничего вразумительного не сказал.

После завтрака я взял под локоток Тасю и повел на приватный разговор в наш автобус, куда сгрузил вещи, привезенные из Англии. Пока день только начинался, внутри было не так жарко.

— Как все прошло? — спросила Тася, усаживаясь на сидение в гостиной части салона.

— Не очень, — ответил я, разбирая сумки. Выложил на стол пакеты с наличными, которые так и не успел потратить. Банковскую карту оставил себе, на всякий случай. Следом легла тетрадка Свена. — Но это если брать мои дела. А вот у Алана все неплохо, его семья уже в Москве, а с бывшим начальником я поговорил. Хотя этим англичанам веры нет никакой, но к пониманию мы пришли. С наградой за мою голову непонятно. У охотников сейчас бардак, поэтому подождем немного.

— Ты же говорил, что отменили награду? — уточнила она, немного наклонив голову.

— Отменили, — я выложил на стол маску. — Вот. Главная проблема. Хорошо, если о ней никто не будет знать.

— Это то, о чем я подумала? — спросила Тася.

— Ага. Этих масок вроде бы четыре и это первая по счету. Та, которую продал Разумовскому, была третьей. Я пока не знаю, как они эту последовательность установили и в чем ее смысл.

— Продашь?

— Не, мне столько денег не нужно. Конкретно эту — подарю.

Я задернул шторы на окнах, чтобы никто не подсматривал, затем в одном из ящиков над водительским сидением нашел пульт от телевизора. Боковая панель напротив диванов отодвинулась и оттуда должен был появиться большой телевизор. Сколько мы катались на автобусе по Европе, ни разу его не включали. Только вместо телевизора из проема выехала металлическая стойка, к которой я наспех прикрепил маску. Пространство внутри хватало с запасом, я проверял.

— А насчет этой — не знаю, — сказал я. — Надо посмотреть, что за тайну внутри она хранит.

— Хороший тайник, — улыбнулась Тася. — Но ненадежный.

— Другого нет, — я взял маску, привезенную из Англии, прикинул, как бы ее закрепить.

— Вместе их свяжи, — посоветовала Таисия.

— Никому пока об этом не говори.

— Где ты ее вообще достал?

— Выкрал у великого мастера Англии. Пусть теперь локти кусают. Испортить бы, чтобы уж точно никому не достались, но рука не поднимается.

— Он знает, что это ты? — задала она правильный вопрос.

— Не должен. Но я уже придумал отличный план, как из всего этого извлечь пользу и вызвать изжогу у всех, кто доставлял нам с тобой неприятности. Все будет хорошо.

Я связал маски вместе, затем нажал на кнопку пульта, опуская панель. Места хватило как раз впритык. Вернув пульт от телевизора обратно в шкафчик над водительским креслом, прошел к Тасе, чтобы сесть рядом и обнять.

— Буду рядом, пока ты не родишь, — пообещал я.

— Мы посовещались и решили, что первое время я поживу в квартире Алены, — сказала Тася. — От института ваш дом слишком далеко, да и огромный он.

— Хорошо. Только учти, что мама кого-то из соседей выселит, чтобы с внуком рядом быть.

— Она уже намекает, что я могу ни о чем не беспокоиться и работать в институте, а она сама займется воспитанием внука.

— Плохая идея, — рассмеялся я. — Бандит вырастет, как Кузьма.

Мы посидели еще минут сорок, болтая о разном. У Таси были какие-то серьезные планы на ближайшее будущее, но она так и не проговорилась, собираясь сделать сюрприз. Потом я все же нашел дядю, и мы поехали в гости к принцессам Цао. Как и говорил дядя Ринат, они снимали большую виллу совсем недалеко от нашего района, на территории клана, входящего в союз герцога Бурбон-Сицилийского. Посторонних и вездесущих туристов туда не пускали, поэтому в квартале дорогих вилл было тихо. Нас на подходе остановили, вежливо поинтересовались, кто мы и откуда. Услышав, что мы Матчины охрана обрадовалась, один из них смешно зачирикал на итальянском. В итоге вмешался старший, узнавший меня и нас пропустил без лишних проволочек.

— Надолго к ним в гости? — спросил дядя Ринат, когда мы остановились рядом с большой виллой на итальянский средневековый манер.

— На час, как минимум.

— Тогда я домой заскочу.

— Обратно сам доберусь, — сказал я. — Возьму такси или пешочком прогуляюсь. Здесь недалеко.

— Дело, — он хлопнул меня по плечу.

Я вышел из машины, постоял немного, глядя, как он разворачивается и уезжает в обратном направлении. Момент был подходящий, чтобы поговорить с ним о возвращении в Москву, но я так и не решился. Черт, с целой гильдией наемных убийц воевать проще, чем поговорить с дорогим тебе человеком на тяжелую для всех нас тему. Постояв немного, я вздохнул и зашагал к вилле. Мне нравится, когда перед домом много зелени, большой сад, аккуратно подстриженный газон. И запахи вокруг приятные, особенно после дикой духоты Лондона.

На пороге дома меня ждала незнакомая немолодая женщина в простом платье прислуги. Поприветствовав меня на китайском, проводила в просторную и светлую гостиную на первом этаже.

— Привет, — поздоровался я на русском, застав Сяочжэй.

— Здравствуй, — принцесса, сидевшая за столом, сделала приглашающий жест. — Ты торопился.

— Так получилось, — я улыбнулся. — Надо было срочно убегать из Англии, там стало слишком шумно.

Со стороны коридора послышались шаги, будто кто-то быстро сбежал по лестнице, затем в комнату заглянула удивленная Чжэнь.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Нет, — быстро сказала она, поправив красивое летнее платье. На щеках у нее проступил легкий румянец. — Мы думали, что ты еще долго будешь в Англии и так неожиданно приехал.

Она прошла по гостиной и села рядом с хитро улыбающейся сестрой.

— У меня как в той глупой сказке, хорошие новости и плохие, — сказал я, усаживаясь напротив. — Давайте я с плохих начну, чтобы потом не портить вкус чая.

— Ты не прав, — покачала головой Сяочжэй, становясь серьезной. — К плохим новостям нужно подавать соответствующий чай.

— Наверное, особо горький и противный? Нет, спасибо, чай я люблю вкусный, даже если новости при этом неважные. В общем, помните, когда я звонил и показывал письмо от Императора? Его привозил глава клана Чжу. Так вот, ассоциация убийц затеяла какую-то непонятную мне игру и под шумок убрала его вместе с телохранителем. Я об этом узнал практически случайно.

Я вынул из кармана нефритовую подвеску в форме бублика и положил на стол иероглифами вверх.

— Новость неприятная, — сказала Сяочжэй, посмотрев на подвеску. — Это клановый символ, принадлежащий главе.

— Увы, подробностей я не знаю и тела не видел, чтобы утверждать на все сто процентов.

— Чжу Бинь не расстался бы с символом добровольно. Только если он мертв или серьезно ранен. Это все плохие новости?

— Все, — кивнул я.

— Я сообщу об этом Императору и семье Чжу, — сказала Сяочжэй.

В этот момент служанка вкатила в гостиную тележку со знакомым набором для чаепития. Сяочжэй что-то ей сказала и коротким жестом отослала. Сама расставила приборы на столе, налила воду в электрический чайник.

— Я встречалась несколько раз с мистером Чжу, — сказала она. — Он занимался опасной работой, грязной, но важной для Империи. В полной мере представлял, насколько опасна конкуренция. За последние два года на него семь раз покушались в Гонконге.

Помолчали немного. Вода довольно быстро дошла до нужной температуры и Сяочжэй заварила первую порцию чая. Я уловил знакомый аромат ее любимого сорта. От того, что мне заваривали сестры Юй, этот сорт отличался вкусом и даже цветом. Мне оба сорта нравились, поэтому я не возражал. Еще года два назад, ни за что бы не отличил один от другого на вкус, а теперь узнаю даже по аромату.

— А хорошие новости? — спросила Сяочжэй.

— Мне надо встретиться с Императором Цао. У меня для него подарок.

— Подарок? — она удивилась, посмотрела на меня, затем на сестру и снова на меня.

— Не смешно, — хмыкнул я. — А если серьезно, то в Англии я выкрал технику кинетического поля, аналогичную той, что придумал Лу Хань.

Вот теперь на мне скрестился действительно удивленный взгляд сестер.

— Помните, я недавно продал маску с защитной техникой доспеха духа? Еще одну такую же я стащил у великого мастера Англии. Прямо из-под носа. Он, правда, не знает, что это был я, но наверняка догадывается. Это он платил деньги за мою голову, так что пусть не серчает.

— Подожди, — остановила меня жестом Сяочжэй. — Я запуталась. Техника кинетического поля?

— Аналог, или даже базовый принцип, который в свое время изучал Лу Хань, вложив в это душу. Для непосвященных людей эта техника бесполезна, а разбирающиеся выберут Лу Ханя. Но если постараться, то принцип можно развить. Если бы я не встретил Вас, прыгал бы сейчас от счастья, думая, что мне попалось нечто занимательное и перспективное.

— И ты хочешь это отдать?

— Подарить, — поправил я. — Не хочу портить, пусть лучше у вас хранится в сокровищнице. А еще лучше, в музее выставить, чтобы англичанам обиднее было.

— Это можно, — закивала она. — Но почему не в России?

— Нет, исключено. Слишком много жадных тварей крутится вокруг. Но у меня будет просьба к вам. Не хочу говорить «условие», так как маску все равно отдам. В сентябре в Тибет отправится специалист из России, чтобы изучать технику Лу Ханя. Мне генерал об этом говорил еще весной. В общем, для закалки характера подержите его в горах полгода, а потом переведите для обучения куда-нибудь поближе к цивилизации. Если хотите мучить учеников, ради бога, но исключите из этого списка Россию.

— Странное условие, — она улыбнулась. — Хорошо, я поговорю об этом с отцом.

В этот раз Сяочжэй упомянула именно отца, а не Императора. Вспомнив что-то, она прищурилась.

— Значит, ту огромную сумму за твою голову платил великий мастер Англии? — спросила Сяочжэй.

— Так мне сказало руководство охотников, — я развел руками.

— Когда планируешь встретиться с Императором?

Передо мной поставили чашку с чаем.

— В середине августа, чтобы в сентябре вернуться в институт. Двух недель мне хватит?

— Более чем, — сказала Сяочжэй и подвинула ко мне нефритовую подвеску. — Отдай ее Императору при встрече.

В гостях у принцесс Цао я провел почти два часа. Мы долго беседовалина разные темы, не касающиеся текущей ситуации, пили чай с булочками, приготовленными на пару. Разговор сам собой перешел на тему тренировок и прогресса девушек. Чжэнь все еще испытывала проблемы с контролем силы, но постепенно осваивалась. Говорила, что ей помогают спарринги с мастером Че. Мы немного позанимались с ней в саду, и я заметил, что практика укрепления тела давалось ей так же легко, как и Алене. Дело было в упорстве и прекрасной наследственности. Подумал даже, что если бы они занимались одинаково, то принцесса могла бы обогнать ее, даже с учетом того, что и Алене в упорстве не откажешь. С Сяочжэй я тоже позанимался, отмечая, что всего за пару дней, она неплохо продвинулась в освоении новой техники. Думал, что принцессы в Риме отдыхают и наслаждаются отпуском, а они уделяли много времени тренировкам. А еще я узнал, что Сяочжэй как минимум три часа в день посвящала изучению русского языка, два часа чтению литературы и стихов и еще столько же времени разбору донесений из Поднебесной. Это мне Чжэнь рассказала, что ее старшая сестра постоянно держала руку на пульсе того, что происходит в императорской семье. У нее были свои осведомители как в родном дворце, так и в столице. С того момента, как Император доверил ей какую-то малую печать, забот у Сяочжэй только прибавилось. Я не совсем понял, что это за печать и почему она приносит заботы, но посочувствовал.

* * *

Последняя неделя Июля в Риме прошла необычно тихо и спокойно. Впервые за все лето меня никто не беспокоил, не звонил и не приходил в гости. Маркиз Сальви был занят разборками с местной аристократией и ему тоже было не до меня. Краем уха я слышал, что они с герцогом Бурбоном давили тот самый клан, представитель которого напал на меня во дворце. А так как последнего поддерживал герцог Сфорца, накал противостояния только нарастал. Об этом я подслушал разговор Флоры с мамой, когда они тихо беседовали в библиотеке. В последние несколько дней они часто уединялись, чтобы поговорить и мне было любопытно, что задумали.

Говоря о событиях в Англии, то с нашим отъездом там все стихло. Правительство рубило все плохие новости на корню, поэтому о проникновении в дом великих мастеров или на территорию дворцового сада не говорили ни слова. Молчал и мистер Пойзон. Скорее всего, новостей просто не было. Я до сих пор переживал за Свена и даже пытался выйти на великого мастера Германии с этим вопросом. Отправил пару сообщений Геннадию Сергеевичу и тот обещал достать мне или контактный телефон или адрес электронной почты Карла Мирбаха.

Что касается Алана, то, учитывая мои планы на конец лета, я отправил его в Москву. К тому же нужно было сделать так, чтобы он не мозолил глаза итальянцам, так как дело о покушении на Сабину все еще не закрывали. Вот будет смешно, если его причастность всплывет и на меня переведут все стрелки.

Несмотря на тишину, воцарившуюся вокруг, я эти дни сидел как на иголках, в ожидании рождения сына. Пытался отстраниться от переживаний тренировками, но получалось скверно. Зато я окончательно разобрался с маской, которую стащил у Бедфорта. Оказывается, если задействовать доспех духа и одновременно кинетическое поле, то можно легко прочесть, что спрятано в маске. Я это понял еще в Англии, когда мы столкнулись на аэродроме с мистером Пойзоном. Техника, заключенная внутри, меня не поразила и даже, наоборот, немного разочаровала, но это не значит, что она плохая. Просто автор не разбирался в теме так глубоко, как Лу Хань и техника была сырой.

Рожать Тася решила внезапно для всех, поздно вечером второго августа. Вроде бы порхала днем по дому, смеялась и шутила над нами, говорила, что еще неделю придется ждать, а как мы спать пошли, так и случилось. Я никогда в жизни не был так сбит с толку, не понимая, что вообще происходит, что надо делать и лишь создавал ненужную суету, пока меня не отстранила мама. И чувство такое, словно мешком муки пришибли. Всю ночь я просидел на улице под окнами частной клиники, принадлежащей маркизу Сальви. Успокоился только утром, когда вышел доктор, рассказав, что все прошло успешно, что ребенок родился здоровый, а Тася прекрасно себя чувствует. Для женщины, поднявшейся на вторую ступень мастерства, результат был не просто хорошим, а превосходным. Нас хотя и успокаивали все, но готовились к любой неприятности.

Следующие две недели пролетели как в тумане. Попроси кто пересказать, не получится. Одно я понял сразу, быть молодым отцом не так уж и просто. Но я был искренне счастлив, что когда-то познакомился с Тасей и тому, во что это вылилось. Вот когда начинаешь строить серьезные планы на будущее и смотреть на жизнь немного по-другому. Насчет имени сына долго не думали, легко согласившись, чтобы он взял имя отца Таси, Павел. А потом подумали и решили, когда родится второй, назовем Федором.

О своем решении поехать в Китай я сообщил за несколько дней до назначенной даты. Думал, что все будут против, особенно мама, но меня даже не пытались отговаривать. Предложили взять с собой Алену, в качестве поддержки, на что я легко согласился. Пришлось извиняться перед Маурицио за то, что уезжаю так рано, но он отнесся к этому вполне буднично. Сказал, что раз мой сын родился на территории Италии, то уже получил соответствующее гражданство и поддержку семьи Сальви. Маркиз тот еще хитрый жук, умеющий строить далекоидущие планы. Знаю уже, что он уговорил мою сестру пожить в Риме какое-то время. Не пройдет пары лет, и сестра отсюда уезжать не захочет. Они с мужем уже давно начали учить итальянский язык. Взялись так серьезно, что только завидовать можно.

Лететь было решено через Москву на знакомом самолете семьи Цао. Как я помнил, он принадлежал старшей сестре Сяочжэй, занимавшейся на международном уровне благотворительностью и искусством. Она много путешествовала, поэтому приходилось содержать частный самолет. И чтобы часть расходов покрывала императорская казна, позволяла летать на нем родственникам.

— Я думал, она одолжила его по доброте душевной, — сказал я.

До посадки в Москве оставалось минут тридцать, и мы с Сяочжэй вели неспешную беседу. Я предупредил, что мне нужно прошвырнуться по столице, собрать кое-какие вещи, что займет некоторое время. У нас было окно в пять часов, поэтому я рассчитывал успеть. Заранее разослал два десятка сообщений, чтобы ничего не забыть, так как планы у меня были грандиозные. Сяочжэй тоже планировала заехать домой и забрать кое-что из вещей.

— У нас с сестрой Мэй прекрасные отношения, — сказала Сяочжэй. — Для родных сестер, которые видятся пару раз в год, не считая обязательной новогодней недели в кругу семьи. Содержать самолет очень дорого, так как он почти никогда не простаивает в ангаре. У меня небольшой самолет, который почти всегда занят кем-то из семьи для перелетов внутри страны. Если я захочу насолить кому-то из родственников, то обязательно скоплю денег и подарю ему самолет.

— Дорого?

— Полтора миллиона долларов в год, — сказала она. — Топливо, обслуживание, персонал и стоянка. А так как кому-то из нашей семьи постоянно нужно быть где-то в другом конце страны, то чаще всего сумма выходит больше.

— Да, мне Наумовы говорили, что это дорогое удовольствие, — посочувствовал я. — Значит, всей семьей вы собираетесь только перед Новым годом? Есть шанс, что сейчас во дворце тихо?

— Шанс есть, — улыбнулась она. — У нас говорят, что во дворце всегда тихо.

Дальше разговор ушел в сторону новогоднего собрания большой семьи. Оказывается, она имела в виду не современную смену года, а традиционный праздник, приуроченный ко второму новолунию после зимнего солнцестояния. На две недели Император собирал всю семью во дворце, в том числе, чтобы обсудить планы того или иного наследника на следующий год. Для большой семьи, где каждый наследник боролся за власть и деньги, это было непростое время, особенно для принцесс, не достигших совершеннолетия.

На посадку мы заходили в аэропорту Шереметьево. Надо отдать должное Сяочжэй, она за это время ни разу не вспомнила ни о маске, ни о технике. Мне же было интересно, сможет ли она разгадать загадку и заглянуть внутрь. Да, забыл упомянуть о двух беспокойных служанках, которые были решительно настроены помогать мне в путешествии и пришлось взять их с собой. Им еще не доводилось посещать Запретный город и девчонки заметно нервничали. Алена же путешествие воспринимала как очередное приключение. Видно, что в компании принцесс ей неуютно, так как они даже поговорить толком не могли, но она старалась. Я заметил, что после посещения Италии Алена немного изменилась. Она девушка серьезная и не глупая, но иногда кажется, что смотрит на происходящее так, словно находится за толстым стеклом и если что-то не касается конкретно ее, то это и должно оставаться там, снаружи.

На стоянке у выхода из аэропорта нас ждал большой черный внедорожник фирмы Матчиных со Степаном Мережко за рулем и Катей Хованской в роли пассажира. Когда мы вышли на стоянку, они о чем-то разговаривали. Катя, заметив нас, приветственно помахала рукой, довольно улыбаясь.

— Привет! — поздоровалась она и затрясла моей рукой, затем рукой Алены. — А мы вас уже заждались. Скучно в Москве без Кузьмы Федоровича. Вообще, ничего не происходит.

— Привет, — я улыбнулся, показывая на машину. — У нас мало времени, давай в дороге поговорим. Степан Петрович, к Алене домой и желательно без пробок.

— Тогда надо было БТР брать, — отозвался он, занимая место водителя. И не поймешь, серьезен он или шутит.

Когда мы расселись в салоне, я протянул Кате пакет с наличными и карточку.

— Осталось от командировки в Англии, — сказал я. — Родственнику своему скажи спасибо.

— Уже сказала, — она забрала пакет, не заглядывая внутрь, и протянула взамен белый конверт. — Никодим Михайлович передал кредитную карту. Сказал звонить ему, если потеряешь. Я приложила отчет о расходах, твои распоряжения выполнены в полном объеме.

— Молодец.

— А к чему спешка? — поинтересовалась она.

— Мы до сентября улетаем в Поднебесную. Не знаю, как там со связью, так как телефоны придется сдать. Обещали что-то выдать взамен, но будут прослушивать, имей в виду.

— Хорошо. Точно! Чуть не забыла. Кузьма Федорович, позволь поздравить тебя с рождением наследника. Мы все переживали и порадовались, когда получили хорошие вести.

— Спасибо.

— Тебя грузить расписанием занятий и важных, — она выделила это слово, — мероприятий МИБИ? Или подождать, пока вернешься? Тебя еще ждет целый мешок писем. Я их полдня сортировала.

— Потом, все потом, — отмахнулся я. — Лучше расскажи, что сейчас происходит в столице? Я смотрю, Разумовский спокойно разъезжает по Европам и ничего не боится. Они с братом помирились или еще воюют?

— Папа думает, что договорились они, — сказала Катя. — Ходят слухи, что будет небольшой передел влияния. Разумовский много потеряет и войны между ними не будет. Сейчас каникулы, но когда правительство выйдет на работу, то можно не сомневаться, что почти все поддержат Воронцова…

Пока мы ехали к дому Алены, Катя повторила, что в столице сейчас тихо и даже бандиты старались не высовываться лишний раз. Часть новостей пересказала со слов отца или старшей сестры. Хованские, как и Трубины, занимались частной охранной деятельностью и следили за общей ситуацией в Москве. Чтобы не катать Катю по городу, мы высадили ее в центре. Как оказалось, у семьи Хованских была квартира практически в том же районе, что и у Алены, буквально в пятнадцати минутах прогулочным шагом.

Так как я заранее отправил сообщение Таше, то нас с Аленой ждали. Поймали за руку буквально на лестничной клетке.

— Кузя! — я едва успел опомниться, а Таша уже повисла у меня на шее, едва не опрокинув на лестницу. Успела чмокнуть в щеку и отстраниться, довольно улыбаясь. Схватив нас с Аленой за руки, силой втащила в их с мамой квартиру. — Мама, они приехали!

В прихожей вкусно пахло выпечкой и чем-то мясным. Со стороны кухни вышла Анна Юрьевна.

— Здравствуй, Кузьма, — поздоровалась она. — Алена.

Алене достались крепкие объятия.

— Вы загорели! — влезла Таша. — Мама, скажи, что загорели. Наверное, с пляжа не уходили.

— Просто в Риме много солнца, — смущенно сказала Алена. — Мы тренировались на улице, а на море были всего два раза.

— Мне Тася звонила утром, — сказала Анна Юрьевна. — Говорила, что Кузьма и Алена срочно улетают в Китай. Когда самолет?

— Через четыре часа, — сказал я.

— Тогда успеете покушать, — кивнула она. — Мойте руки и проходите в гостиную. Или ты хотел в общежитие института заехать?

— Нет, — я показал в потолок. — Все что нужно хранится в квартире у Алены. Хочу проверить, какое впечатление произведу, когда появлюсь в том ханьфу, что мне Император подарил.

— Это не повседневный наряд, — важно заметила Анна Юрьевна. — На светском мероприятии появиться в нем можно, но если просто позвали в гости, посчитают, что ты важничаешь или хочешь сохранить дистанцию в отношениях. Так, не стойте, идите мыть руки.

Время приближалось к часу дня, поэтому обед пришелся как раз кстати. У Анны Юрьевны с Ташей все было готово и осталось только стол накрыть, что они проделали едва ли не быстрее, чем мы с Аленой руки мыли. Во время еды Анна Юрьевна беседы вести не позволяла, поэтому Таша нетерпеливо ерзала на стуле, успев покушать раньше всех. Когда же обед перешел к десерту, она засыпала нас вопросами, не забыв поздравить меня с рождением сына.

— Если начну рассказывать обо всем, что случилось, то на самолет не успею, — сказал я. — Лучше расскажи, как у тебя дела? Беда твоя прогрессирует или все так же протекает вяло?

— В начале года было неплохо, — сказала она. — А летом пару раз я неплохо так залипла. Но я держусь.

Анна Юрьевна едва заметно покачала головой, как бы говоря, что проблема немного больше, чем говорит Таша.

— Признаюсь, у меня времени особо не было, чтобы основательно подумать над этим, но мысли кое-какие появились. Меня на них один немец натолкнул. Дал почитать занимательную тетрадку, как раз по движению силы внутри одаренного. Вернусь из Поднебесной, обязательно позанимаемся вместе. Если прав, а я непременно прав, то мы твой недуг в пользу и великую силу обратим.

— А я на первый курс поступила в МИБИ, — похвасталась она. — Все уже готово.

— Уговорила она их, — сказала Анна Юрьевна, имея в виду братьев Наумовых. — Пользуется, что Петр ей ни в чем отказать не может. А Геннадий едва слезы видит, волю теряет и из него веревки вить можно.

— Не правда, я не плакала! — возмутилась Таша.

— Естественно, — Анна Юрьевна улыбнулась. — Только хитрость и коварство.

— Что ж, неплохо, — кивнул я. — Не переживай, мы с Аленой за тобой присмотрим. Режим тренировок я лично составлю. Надо обязательно баланс соблюсти. Но это все потом. Я что хотел спросить, Анна Юрьевна, вы не планируете путешествие в Китай? Не доверяю я переводчикам, которых мне навяжут.

— Правильно делаешь, что не доверяешь, — сказала она. — Извини, Кузьма, но мне сейчас действительно некогда. Надо закончить диссертацию. Я должна была защитить ее еще в начале лета, но забот свалилось много. Могу порекомендовать пару толковых ребят, которые с большим удовольствием поработают на тебя переводчиком, особенно если предстоит встреча с Императором Цао.

— Жаль, — я вздохнул. — Придется использовать план «Б». Потребую в переводчицы принцессу Чжэнь, как ее учитель и наставник. Посмотрим, как будут выкручиваться.

— Глупая затея, — сказала она. — Учти, что Император тебя в любом случае перехитрит. В дворцовых интригах он всегда был хитер и беспощаден. Его неспроста боятся и стараются лишний раз не сердить. Поэтому будь бдителен и не дай загнать себя в угол.

— Спасибо за совет.

— Если серьезно, то я бы не советовала тебе ехать в Китай именно сейчас, — сказала она. — Даже если принцесса Цао Сяочжэй обещает защиту и покровительство. Император не тот человек, чтобы быстро забыть обиду. Он, вообще, никогда и ничего не забывает. Тася мне так и не смогла сказать, с чем связано твое внезапное желание отправиться в Китай. Надеюсь, ничего серьезного не случилось? Или ты собрался жениться на принцессе Цао?

Последнее она произнесла, как догадку, затем с недоверием и сомнением посмотрела на меня. Такие же взгляды достались от Таши и Алены.

— Не собираюсь я жениться на принцессах, — я поднял взгляд к потолку. Тася, кстати, пришла к такому же выводу, и я долго объяснял, что это не так.

— Уверен в этом? — недоверия в ее голосе стало еще больше.

Я встал, вышел в коридор и вернулся со свитком в руках. Молча протянул Анне Юрьевне. Алена незаметно ткнула меня пальцем в бок.

— Тоже подумала, что странно это, — сказала Таша тихо, чтобы не отвлекать маму от изучения свитка. — Оставил Тасю, сына и помчался с принцессами куда-то.

— Не куда-то, а в Запретный город, — поправил я.

— Даже я знаю, что туда иностранцев не пускают, — важно сказала Таша, копируя манеру мамы говорить подобным тоном. — Нас не обманешь.

Я едва не ляпнул, что мне нужно на некоторое время сбежать из Европы, пока все не уляжется. А брать всех в охапку и бежать домой — не самый лучший шаг. Еще подумают, что я испугался и будут на это давить.

— Кого попало, может, и не пускают, а меня пригласили, — парировал я. — Алена, ты помнишь, куда Тася убирала мой халат ханьфу? И еще ту одежду, что вы у Кирилла отняли для меня. Времени уже нет, чтобы в институт за вещами заезжать.

— Помню. Там вещей много, поэтому сам выбери, что взять. Пойду пока все подготовлю.

— Я помогу, — оживилась Наталья.

— Таша, — Анна Юрьевна оторвалась от изучения свитка, — Алена сама справится. Бери два больших чемодана и собирай наши вещи. Мне нужно позвонить Петру и Лиле, предупредить, что мы срочно едем в Китай.

— А мы едем? — удивилась Таша, затем обвела нас взглядом и с возгласом «Ура!» соскочила со стула и умчалась в спальню.

— Нужно было с этого и начать, — укоризненно сказала Анна Юрьевна, затем бросила взгляд на часы. Осторожно свернула свиток и вернула мне. — Лучше оставь его дома, чтобы не испортить и не потерять.

— А как же хвастаться перед благородными китайцами? — наигранно удивился я.

— Поверь мне, они сразу все поймут, — она встала. — Это будет громкая новость.

Глава 8

В аэропорт мы приехали за двадцать минут до вылета. Пока женщины собрали вещи, пока все упаковали и перепроверили, я мог бы спокойно дойти до аэропорта пешком. И это нам повезло, что пробок не было, а то пришлось бы переносить вылет. У таможенного контроля нас ждал капитан Смирнов. Я о нем вспомнил часа полтора назад и думал, что встретиться не получится, но он успел.

— Вы идите, — сказал я Анне Юрьевне и девушкам, — я вас догоню.

Капитану Смирнову достался странный взгляд от Анны Юрьевны, словно она его знала. Женщина демонстративно отвернулась и направилась к таможенному контролю.

— Привет, — я пожал протянутую руку. — Простите, что отвлек от дел.

— Это как раз моя работа, — улыбнулся он. — Вы у нас в особой категории. В том смысле, что если не встретиться сразу, то проблем будет гораздо больше. Лучше потратить пару часов, чем разгребать последствия.

— Обижаете, — наигранно вздохнул. — Я ведь и пользу могу приносить. Буквально намедни договорился с госпожой Цао Сяочжэй насчет обучения техникам Лу Ханя. Мне генерал Руднев говорил, что есть подходящая кандидатура, но дорого, тяжело и прочее, прочее. В общем, вашего специалиста примут в Тибете в сентябре, помаринуют там полгода, а потом отправят в монастырь в курортной зоне Тонкинского залива. И платить им за обучение не надо.

— Думаю, что генерал немного не это имел в виду, когда говорил, что есть кандидатура для обучения, — сказал капитан.

— Нет, мне этим заниматься некогда. Да и китайцы свое дело знают, не переживайте. Там же не только саму технику нужно выучить, но и подготовку пройти правильную. А я опять испорчу что-нибудь. Я узкого специалиста по защите из Мороки и его подруги воспитаю. Есть у меня задумка на этот счет. Лу Ханем он будет владеть не в пример лучше, как и головы недоброжелателям сворачивать, но вот молнии из глаз и огонь из ладоней запускать не сможет.

— Звучит многообещающе, — кивнул он. — А другие иностранные студенты?

— Посмотрим, — отмахнулся я. — Все, убежал, а то опоздаю и улетят без меня.

— Значит, Вы тоже в Поднебесную собрались? — уточнил он с какой-то обреченностью, словно ничего хорошего из этой затеи не ждал. Опять вызовут в здание Госбезопасности и будут песочить за то, что буйствовал в Англии?

— Еду исключительно в гости, — успокоил я его. — Обещаю, что никаких авантюр и безобразий устраивать не буду. Поужинаю в компании императорских особ и сразу домой.

— В таком случае желаю удачной поездки, — пожелал он и еще раз пожал мне руку.

Небольшой самолет с изображением феникса запустил двигатели, как только я поднялся в салон, а стюардессы спешно задраивали люк едва ли не на ходу. Насколько я помню, полет в центральную часть Китая занимает где-то восемь часов и нужно учесть разницу в часовых поясах. Сяочжэй планы на путешествие не раскрывала, говорила, чтобы не беспокоился и обещала, что все будет в лучшем виде. Император Цао уже ждал меня и готовил что-то особенное. Что именно он не говорил даже ей, но Сяочжэй почему-то была уверена, что мне это понравится. Я, если честно, от этого еще больше нервничал, вспоминая нашу предыдущую встречу. На меня Император произвел сильное впечатление. До сих пор считаю, что он самый харизматичный и величественный правитель, с которым я встречался. Возможно, с ним мог бы поспорить Кайзер Германии, но с ним я пока еще не пересекался.

Чтобы не скучать во время полета, я немного позанимался с Ташей. Оценил, насколько быстро она прогрессирует и понял, что слишком тороплю события. Классическое развитие девушки едва началось, и она с большой натяжкой могла претендовать лишь на вторую ступень эксперта. В тетради, подаренной Свеном, была описана интересная концепция анализа силы. Маме даже пришлось привлекать кого-то из своих знакомых немцев, чтобы перевести самую сложную часть, так как словарного запаса ей в этом вопросе не хватило. И если бы не Сяочжэй, влезшая ко мне во внутреннее море, чтобы посадить семя ледяного лотоса, то я бы еще долго пытался вникнуть в размышления Свена, изложенные на бумаге. Некоторые вещи он описывал настолько пространно, что приходилось многое додумывать.

Возвращаясь к проблеме Таши, то я задумал проверить, как меняется течение силы внутри девушки, когда она так сильно ускоряется, что время для нее буквально замирает. Это должно быть связано, без вариантов. На данном этапе можно сказать, что силы у Таши откровенно мало и она ее зачем-то сгущает или уплотняет. Я тоже этим когда-то увлекался, но как показала практика, уплотнение силы или чрезмерная концентрация не давали никакого результата.

— Ничего я не сгущаю, — ответила Таша на мой вопрос. — Вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

— Как эксперт, ты чувствуешь силу внутри и можешь давить на нее, концентрировать, — сказал я. — Даже неосознанно, стараясь, чтобы силы стало больше. Многие через это проходят, тебе наставник не говорил?

— Нет, — она посмотрела недоверчиво. — Впервые слышу.

— Может, просил не усердствовать и не спешить?

— Не-а, — Таша мотнула головой. — Он говорит, что я нормально развиваю силу.

— Тогда давай начнем с азов. С усидчивости и концентрации внимания.

Достав из кармана обертку от конфеты, положил на ладонь. Мне уже не нужно было сосредотачиваться, чтобы заставить бумагу свернуться в комочек.

— Единственное толковое умение, которое я могу использовать, когда сгущаю силу. Полезное и нужное. С его помощью можно замки открывать, сдвигать что-то небольшое. Сейчас мы проверим, как сильно ты стараешься. Смысл в том, чтобы собрать силу в ладони и сжать ее в одну точку. Я представляю себе, что хватаю предмет и тяну его внутрь, вглубь ладони. Чем более густая сила, тем быстрее происходит процесс сжатия.

Я продемонстрировал ладонь, затем резко сжал кулак. Таша неуверенно кивнула. Алена, читающая что-то в планшете, с любопытством наблюдала, хотя и не понимала, чем именно мы занимаемся.

Разгладив обертку от конфеты, я положил ее на ладонь Таши.

— Представь, что создаешь кинетическое поле, только на ладони…

Обертка слегка приподнялась и за долю секунды сжалась в крошечный шарик почти идеальной формы. Произошло это так быстро, что я уследить не смог.

— Ага, легко, — кивнула Таша.

— Так, — я осторожно взял шарик с ее ладони. — Повременим с этой техникой… Кхм… Мне надо еще подумать.

— Хорошо, — рассмеялась она. — Потом расскажешь, что придумал.

— Была бы ты мастером, подсказал бы, что надо делать. Сейчас ты просто не поймешь… Так, давай руку, помедитируем вместе.

— А что делать надо?

— Просто прислушаться к искорке силы внутри себя.

Терпения Наталье хватило минут на сорок, а потом она тайком включила музыку в наушниках и ушла с головой в чтение электронной книги. Я просидел с ней часов до девяти, держа за руку. В голове вертелась какая-то толковая мысль, но поймать ее не получалось. Не придя ни к какому решению, плюнул на все и решил поспать. Время было подходящее, чтобы хоть немного вздремнуть до прилета. Утомили меня сегодня перелеты через полмира, поэтому уснул моментально, едва немного опустил спинку кресло.

В Пекин мы прибывали с рассветом. Я не успел полюбоваться видом города с высоты птичьего полета, так как проснулся прямо перед посадкой. Встречали нас прямо у самолета, несколько машин с изображением золотого феникса на красных флажках. Руководила процессом Ань Ли, администратор и помощница Сяочжэй. Выглядела она еще более собранной и строгой, чем в нашу прошлую встречу. Замешкавшийся водитель, грузивший наши вещи, увидев ее сердитый взгляд, даже побледнел немного.

Пекин утром показался мне немного серым, так как ночное освещение и фонари уже выключили, но даже так город мне понравился. Жаль, что мы ехали по центральным широким улицам, сопровождаемые дорожной полицией, поэтому пропустили большую часть ярких достопримечательностей города. Если не замечать вездесущие иероглифы, встречающиеся и на вывесках магазинов, и на высоких зданиях, то и не отличишь от любого современного города. Понравилось мне обилие зелени и высокие развязки дорог. Было заметно, что правитель не жалеет денег на столицу. Поездка закончилась где-то в центре города, когда мы свернули на тихую улочку, проехали через зеленую аллею и оказались рядом с поместьем, обнесенным высоким каменным забором. В глаза сразу бросилась классическая китайская архитектура и специфические изогнутые крыши. Почти все пространство поместья занимали большой дом в центре и два здания поменьше, слева и справа от него, не оставив места для сада. Перед главным домом выделялась мраморная лестница с тумбами, на которых восседали каменные драконы.

Встречал нас лично шестой наследник Императора, Ютан, одетый в повседневную, но богатую разновидность ханьфу светло-синего цвета с золотой вышивкой. На сей раз обошлось без его любимого посоха. Первым делом он обнял сестер, что-то сказал каждой и терпеливо выслушал ответ. Проследил, чтобы слуги проводили их в дом.

— Кузьма, добро пожаловать в мой дворец, — перевела его слова Анна Юрьевна. В голосе принца прозвучала какая-то эмоция, которую я сразу не разобрал, но ничего плохого он этим сказать не хотел и даже не хвастался.

— Спасибо за приглашение, — я кивнул, посмотрел на протянутую руку, затем пожал ее.

— Тебе спасибо за то, что присматриваешь за моими сестрами, — сказал он.

— Не стоит благодарности. Это самое малое, что я могу для них сделать. Принцессы Цао мне много помогают.

Я не сразу понял, что он сжимает мою ладонь изо всех сил. Просто не заметил из-за того, что разрыв в силе был слишком велик. Я ведь доспех духа последнее время не снимаю даже во сне. Ютан понял это и в его взгляде мелькнула крошечная искорка огорчения. Но все же он улыбнулся.

— Перелет был долгим, — сказал принц. — Пусть сейчас утро, но нужно время, чтобы организм привык к новому часовому поясу. Лучший способ быстро прийти в себя — поспать часов пять или шесть. Как раз до обеда у вас будет время отдохнуть. Гостевые комнаты уже готовы.

Дворец принца почти не отличался от того, где жила семья Сяочжэй. Те же просторные коридоры и большие комнаты с частью современной мебели. Стены украшены драпировкой, много резьбы по дереву, изображающей больших и маленьких драконов. И хорошо, что в гостевых комнатах преобладают пастельные цвета стен и мебели, а то в окружении красного и золотого я чувствовал себя неуютно.

Отбиваться от помощи сестер Юй не было сил, поэтому махнул на них рукой. Пока они возились с нарядом на день, я ушел в душ, намереваясь последовать совету принца, и выспаться. Перед тем как уснуть, спрятал под кроватью длинный футляр, в котором хранил маску и нефритовую подвеску. Хотел оставить их Сяочжэй, но она отговорила. Сказала, что у нее могут стащить, поэтому у меня они будут в большей безопасности. Не совсем понял, почему так, но спрашивать не стал.

Так как в комнате едва заметно пахло благовониями и какими-то цветами, то мне снился цветистый сад, где росла японская слива. Невысокие деревья, украшенные розово-красными цветками. Это было загородное поместье клана Фудзивара, куда я пробирался тайком, чтобы поболтать с Каэдэ. Странный сон, вроде не плохой и красивый, но оставивший неприятный осадок после себя. Может, потому, что в саду не было никого, кроме меня, и от этого он навевал тоску.

Проснулся я как-то резко, услышав женский крик. Вскочив с кровати, вылетел в гостиную, готовый бить по рогам всем, кто попадется под руку, но застал только сестер Юй, которые где-то умудрились достать одежду прислуги.

— Что случилось? — спросил я, уверенный, что мне крик не приснился.

— Случайно, — сказала Юй Ми. — Руку сломала.

— Кому? — не понял я. — Или сама?

— Сама, — Юй Ми вздохнула. — Старшая Линь приходила, хотела портить. Я ее руку взяла, она сломалась.

— Так, кто такая Лин, что хотела испортить? Идите сюда, давайте руки.

Девушки подошли, виновато опуская глаза и протягивая руки, почему-то ладонями вверх. Я осторожно взял их, проверяя внутреннее состояние. Мы серьезно занимаемся уже как минимум восемь месяцев. Пусть я не уделял им столько же внимания, сколько Алене или Чжэнь, но они дошли до момента, когда надо переходить на следующий уровень.

— Простите, не доглядел, — сказал я. — Виноват, исправлюсь. Постарайтесь пока никого за руки не хватать, особенно тех, кто не одарен силой. Ну и с вещами будьте аккуратнее, чтобы ничего не сломать и не испортить.

Я поискал взглядом и нашел большие механические часы. Показывало одиннадцать часов дня. Вроде бы разница с Римом была в шесть часов, поэтому хотелось поспать еще немного. В отличие от меня сестры умудрились все восемь часов в самолете проспать, поэтому выглядели на зависть бодрыми.

— Сяочжэй, заходи, — повысил я голос.

Принцесса вошла в комнату, но остановилась на пороге, посмотрела на нас, слегка приподняв брови. Я только сейчас понял, что не успел одеться, и мы смотримся странно.

— Я сейчас…

На то, чтобы умыться и привести себя в порядок, ушло минут десять. Мне сегодня подготовили знакомый наряд важного гостя, не слишком вызывающий и удобный, если закрыть глаза на широкие рукава. Пока я переодевался, Сяочжэй терпеливо ждала в гостиной, негромко беседуя о чем-то с девушками.

— Мы не виноваты, так получилось, — сказал я, заходя в гостиную.

— Вы тренируетесь? — спросила Сяочжэй на русском и неодобрительно прищурилась.

— Не торопясь, — ответил я, усаживаясь в кресло напротив них. Сестры Юй тут же вскочили.

— Чай? — спросила Юй Ми.

— Я бы лучше позавтракал или даже пообедал, но это немного подождет. Что произошло-то? Кто такая эта Линь и что она хотела испортить?

Из объяснений Сяочжэй, знающей уже довольно много слов на русском, выяснилось, что Линь Лин была заместительницей управляющего слугами во дворце. Это довольно высокая должность, которой подчинялись буквально все, кроме хозяев и гостей. Что она хотела испортить я так и не понял, точнее, Сяочжэй этот вопрос вообще опустила, но Юй Ми схватила ту за предплечье и не рассчитала силу, капитально сломав руку. Я даже поморщился, когда принцесса это рассказывала. Последний месяц был слишком занят и совершенно забыл, что первый этап укрепления тела требует к себе большого внимания.

— Хорошо, — подытожил я. — Моя вина. Готов компенсировать управляющей Линь Линь травму и сделаю все, чтобы подобного не повторилось.

— Линь Лин, — поправила Сяочжэй. — Хорошо, что ты понимаешь. Я поговорю с братом. Обед?

— Через полтора часа, — сказал я.

Сяочжэй кивнула и ушла. Я же посмотрел на сестер.

— Ми, сходи узнай, проснулась ли Анна Юрьевна. Если проснулась, скажи, что мне нужна ее помощь. Хорошо?

— Хорошо, — девушка кивнула и убежала. Надеюсь, что не станет будить Анну Юрьевну, а то мне достанется еще и от нее.

— Чай? — спросила Фэйфэй.

— Давай, — махнул рукой я.

Мне повезло, что к этому времени Анна Юрьевна давно проснулась. Она тоже успела поспать в самолете, предчувствуя, что я не собираюсь отдыхать и работы у нее будет много. В комнату она вошла с деловитым видом.

— Добрый день, — поздоровался я, приглашая ее к креслу. Фэйфэй уже поставила на столике вторую чашечку с чаем.

— Добрый день, Кузьма, — она благодарно кивнула. — Какие на сегодня планы?

— Тренировка, — решительно заявил я, за что на меня посмотрели странным взглядом. — Так надо. Придется срочно нагонять упущение, поэтому понадобится Ваша помощь. Нужно лишь перевести сестрам Юй суть тренировки и мои наставления на следующую неделю. У них очередной этап развития укрепления тела подошел к критической стадии, когда нужно прорываться на следующую ступень. Если это не сделать вовремя, то они могут навредить себе и окружающим.

— Хорошо, — она понимающе кивнула.

— Вот и отлично. Фэйфэй, Ми садитесь на диван. Помните, когда мы с принцессой Цао Чжэнь тренировались и она попала в больницу на неделю? Вы добрались до того же этапа, только у вас сил поменьше, поэтому я не знаю, насколько эффективен будет стандартный метод прорыва. Хотел бы сказать, что будет легко, но все зависит от вашего доспеха духа. Обычно, чем он крепче, тем сложнее и больнее. Для тела это всегда большой стресс, даже для эксперта первой ступени.

Я оглянулся в сторону двери и подпер ее доспехом духа, чтобы никто не помешал и не подслушал.

— Надо успеть до обеда, — сказал я. — И после этого вы должны отдыхать целый день, иначе заболеете и проваляетесь в кровати неделю.

Анна Юрьевна перевела и девушки закивали.

— Создавайте доспех духа, — я хрустнул костяшками пальцев. — И как только я его разрушу, поднимайте вновь. Двадцать циклов пройти надо, иначе результата не будет…

Мои опасения не оправдались, и сестры Юй прошли этап укрепления довольно легко, хотя и болезненно. Обе продержались по двадцать одному циклу, пока не свалились без сил. Как выяснилось, девушкам выделили две койки в домике для прислуги рядом с дворцом, в комнате на шесть человек, куда я их не пустил. Настоял, чтобы они приняли душ и отдыхали в моей комнате. Койка у меня широкая, места хватит с запасом.

На обед мы явились вовремя, как раз когда прислуга заканчивала сервировать стол. Обеденная комната располагалась на втором этаже и это был просторный, изысканный зал в знакомом китайском стиле. Принцессы о чем-то разговаривали с незнакомой мне девушкой, выглядевшей лет на двадцать пять. Судя по одежде, кто-то из влиятельной и богатой семьи. Алена с Ташей расположились у просторных окон, разглядывая крошечный задний двор и соседнее здание за стеной.

— Добрый день, — поздоровался я, подходя к принцессам.

— Добрый день, — кивнула Сяочжэй. — Позволь представить тебе Е Сянфэй, супругу нашего старшего брата Ютана. А это — Кузьма, о котором мы только что говорили. Анна Юрьевна, вторая супруга главы клана Наумовых.

Сяочжэй изящным жестом ладони показала на меня, затем на Анну Юрьевну. Супруга принца была приятной женщиной, выглядящей довольно молодо. Невысокая, мягкие черты лица, волосы темные, но не черные.

— Приятно познакомиться, — сказал я.

— Рада познакомиться, — супруга принца говорила негромко. — Простите, что не смогла встретить вас лично.

— Сянфэй вернулась домой пару часов назад, — подсказала Сяочжэй.

— Ничего страшного. Спасибо за гостеприимство.

— Мы с Сяочжэй знакомы много лет, — сказала Сянфэй и задумалась, смешно подняв взгляд к потолку.

— С восьми лет, — подсказала Сяочжэй.

— Да, со второго класса академии, — закивала она.

— То есть, вы учились вместе? — еще больше удивился я, так как Сянфэй выглядела года на четыре моложе. Хорошо не задал дурацкий вопрос о том, ровесницы ли они.

— Это не так уж и удивительно, — улыбнулась супруга принца. — Императорская академия в городе Гуйян собирает много девочек из всех благородных кланов юга. За девять лет ты успеваешь познакомиться со всеми.

«Только надо добавить, что при этом не так просто стать подругой принцессы» — подумал я.

— Здорово. В нашей школе тоже учились девушки из двух влиятельных кланов Японии, но только потому, что не хотели тратить время на дорогу до частной школы или жить в пансионе.

— Я хотела сказать, что мы давно знакомы с Сяочжэй, — кивнула Сянфэй. — Я знаю, какая страшная болезнь ее сжигала и обрадовалась, услышав, что молодой мастер смог ее вылечить. Спасибо за это.

Сянфэй сложила ладони в уважительном жесте и поклонилась. Я инстинктивно ответил таким же поклоном. Анна Юрьевна еще в прошлую нашу поездку рассказывала, что в отличие от японцев, китайцы кланяются в знак уважения. Чем ниже поклон, тем больше уважения они хотят проявить.

— Это всего лишь метод развития силы, связанный с балансом в теле, — ответил я. — Я его придумал для парня из нашего института. Он сопряжен с риском и хорошо, что все прошло успешно. И если госпожа Цао будет злоупотреблять практикой укрепления тела, то растеряет большую часть силы мастера.

— Кузьма, мы об этом много раз говорили, — улыбнулась принцесса. — С каждым днем я чувствую себя все лучше. И техники Лу Ханя становятся сильнее. Это не тема обычной беседы, так как требует глубокого изучения, но я хочу проверить, как практика укрепления будет влиять на здоровье женщин старше тридцати лет. Мне кажется, что если не гнаться за силой, то баланс в теле можно немного сместить.

— Идея хорошая, — согласился я. — Единственный побочный эффект — это потеря способности запускать молнии или огонь из ладоней, а для тела сплошная польза.

— Кстати, — вспомнила Сяочжэй. — Я слышала, что обсуждение заявок международной премии Гарри Феникса закончено и уже объявлено, что твоя работа победила. Пятого числа будет торжественное вручение премии в Стокгольме.

— Не поеду, — отрезал я. — Устал от Европы. Если хотят наградить, пусть в МИБИ приезжают.

В обеденный зал широким шагом вошел принц Ютан. Обвел помещение взглядом, затем посмотрел на мужчину, который командовал прислугой, как бы спрашивая, почему еще не подали обед. Собственно, на стол уже начали накрывать. Анна Юрьевна подсказала, что я должен сесть рядом с хозяином дома, чтобы вести беседу. Женщины же заняли место чуть поодаль. Зато стало понятно, кому пытался подражать Ютан. Он был шестым наследником и вряд ли всерьез ждал, что у него будет возможность взобраться на самый верх, но огонек амбиций в глазах горел.

Не знаю, планировался ли сегодня праздничный обед, но блюда на столе мне напомнили ужин с Императором Цао. Мясо в разных соусах, рыба, много морепродуктов и более сложных блюд. Даже обслуживали нас так же, подавая блюда и забирая тарелки. Пару минут мы с принцем тактично обменивались любезностями. Он интересовался, все ли мне понравилось, не утомил ли долгий перелет женщин. Об утреннем происшествии никто даже не упомянул, словно и не было ничего. Предложил выпить вина, но я вежливо отказался. Затем разговор свернул на обучение Чжэнь и ее успехах. Ютан сказал, что как старший брат, беспокоится за нее.

— А девушки из семьи Юй? — спросил Ютан как бы невзначай. — Сестра Сяочжэй говорит, что ты их тренируешь так же, как и малышку Чжэнь.

— Нет, не так же, — ответил я. — Они не настолько одарены как принцесса Цао Чжэнь и на ступень мастера поднимутся гораздо позже, поэтому мы занимаемся не так интенсивно. Но лет через семь или восемь они любому клановому мастеру первой ступени голову открутят. Ну и принявшим силу, кто зазнался и не развивается, тоже дадут прикурить.

— Защитные техники Лу Ханя? — спросил он так, словно подумал, что я из них телохранителей хочу сделать.

— У них будет крепкий фундамент развития и любую защитную технику они освоят. В этом плане станут в несколько раз сильнее, чем классические мастера, изучающие техники Лу Ханя.

— А ведь у семьи Матчиных могут быть огромные перспективы, если открыть школу, где будут учить укреплению тела, — сказал он. — Институт и небольшая группа студентов — это просто смешно.

— Для школы нужны время и учителя. У меня нет ни первого, ни второго. Устал повторять, что секреты семьи никому передавать не собираюсь. И группа в МИБИ меня полностью устраивает. Может, в следующем году я даже для нее не найду свободного времени.

— Ни на чем не настаиваю, — улыбнулся принц. — Просто считаю, что человек всегда должен стремиться к большему. Нельзя довольствоваться тем, что есть в данный момент.

— А как же умение соизмерять собственные силы? — уточнил я.

— С тобой сложно спорить, — Ютан рассмеялся и решил сменить тему. — Сестра Сяочжэй говорила, что ты придумал интересный способ останавливать оружие мастера. Продемонстрируешь мне?

— Легко. В благодарность за гостеприимство покажу улучшенную версию.

Сяочжэй, тихо беседующая с Сянфэй, отвлеклась на секунду и бросилана нас короткий взгляд, словно хотела сказать, что нам, мужчинам, лишь бы кулаками махать и драться.

Разговоры за столом ненадолго прервались, и все дружно решили закончить обед побыстрее. Но я все же немного задержался за столом, когда подали исключительно вкусный чай с десертом «борода дракона». Так название сладости перевела Анна Юрьевна. Этакое пирожное из тончайших нитей мальтозного сиропа и сладкой начинки. Делали его исключительно вручную, растягивая сироп до тех пор, пока его нити не становились очень тонкими и светлыми. Видя, что мне лакомство приглянулось, Сяочжэй рассказала, что повара учатся несколько лет, чтобы делать эту сладость правильно. Сейчас на рынке и в магазинах можно найти аналоги, схожие по вкусу и форме, но настоящий десерт делали только на императорской кухне. Пирожные нужно было есть сразу, так как они плохо хранились и не любили влагу.

Я переодеваться после обеда не стал, подумав, что и в халате ханьфу будет комфортно. Но приемы, связанные с доспехом духа, лучше не использовать, а то рукава придут в полную негодность. Подражая мистеру Ма, заложил руки за спину и важно шагал по коридорам. Единственным местом, где можно провести демонстрацию умений без ущерба для дворца, был небольшой двор перед ним. Погода днем, кстати, была просто прекрасная. Нет ни духоты, ни жары, солнышко светит и птички поют. Как я узнал чуть позже, дворец наследника располагался недалеко от большого императорского парка, поэтому вокруг было удивительно тихо, несмотря на то что это центр огромного мегаполиса. По количеству жителей Пекин превосходил Москву почти в два раза.

— Анна Юрьевна, а вы знаете, что за клан Е, из которого выходит супруга принца?

Ожидая Ютана, мы расположились во дворе, разглядывая небольшие домики слева и справа от главного здания. В одном жили служащие дворца, а вот назначение второго мне пока было непонятным. Может, это храм или что-то похожее.

— Один из крупнейших кланов юга Китая, — сказала она. — Контролирует провинция Гуандун, порты Гуанчжоу, имеет большое влияние на Гонконг и Макао. Если коротко: внешняя торговля, строительство, тяжелая промышленность. Они очень богаты и настолько же влиятельны в Империи Цао.

У дворца появился принц со знакомым боевым посохом в руках. Посох — не самое удобное оружие для мастера, особенно украшенный бронзовыми пластинами с гравировкой. Один серьезный бой и половина пластин отвалится, не говоря уже про узоры. Но на моих глазах он им отразил направленный кинетический удар, так что считать его бесполезным не стоило.

— Вечером нам нужно серьезно поговорить, — тихо сказала Анна Юрьевна. — Запретный город не просто так носит это название. Важно, чтобы ты не наломал дров, особенно если Император пригласит тебя на приватный разговор. В Китае до сих пор действует закон, по которому любого мужчину, зашедшего на запретную территорию дворца, ждет медленная и мучительная смерть. Каждый год находится десяток любопытных смельчаков, которые умудряются преодолеть серьезную охрану дворца и заканчивается все для них плачевно. Даже в этом году был скандал, когда Император приказал казнить мастера из Австралии, тайком перебравшегося через стену. Не знаю, успел ли он хоть что-то увидеть, так как поймали его сразу, но это не повлияло на исход.

— Хорошо, — я серьезно кивнул. — Самому не хочется туда идти…

Принц подошел к сестре и супруге, что-то сказал, затем уже с Сяочжэй направился к нам. Подойдя, продемонстрировал посох, с глухим стуком опустив его на бетонную дорожку.

— Он способен проводить энергию «ци» владельца и блокировать ее извне, — сказал Ютан. — Это сильное оружие.

— Не сомневаюсь, — я кивнул. — Я показывал принцессе Цао Сяочжэй способ блокировать оружие с помощью кинетического поля Лу Ханя. Но в этом есть большой недостаток, так как противник может использовать «прокол». В Англии со мной подобное проделывали и это очень неприятно. Я экспериментирую и ищу лучшее решение, поэтому хочу попросить принца Цао использовать прокол, чтобы разрушить кинетическое поле, которым буду удерживать его посох.

— Хорошо, — сразу согласился он. — Это большой недостаток, о котором я много думал. В интернете только и говорят, что мастеру незачем переживать, ведь если его оружие будет поймано, ему следует применить «прокол» и освободиться.

— Вот и проверим, — серьезно сказал я.

Я ведь когда это умение придумал, сразу сказал Сяочжэй, что у него есть недостатки, которые придется исправлять. А они уже обрадовались, учить всех подряд собираются, а сами толком сделать ничего не могут. Хорошо, что Ютан оказался любопытным и можно протестировать одну интересную мысль.

Как два мудреца мы с Ютаном вышли в центр двора. Он встал в горделивую позу, уперев посох в землю, я просто заложил руки за спину. Таша не удержалась и достала сотовый телефон, чтобы запечатлеть нас в этот момент. Ютан оказался еще большим пижоном, чем я думал, так как он использовал немного силы, чтобы по двору прошел ветер, всколыхнувший полы наших одежд.

Картинно взмахнув посохом, он пропустил сквозь него силу и выставил вперед. В кинетическом поле Лу Ханя он ощущался горячим и тяжелым инородным объектом. Я попытался удержать посох, но все, что смог сделать, так это немного замедлить его. Ютан ощутил внешнее давление, еще раз взмахнул посохом, проверяя, сможет ли нанести им удар. Эта деревянная палка, обитая бронзой, резала кинетическое поле, как бритва рассекает тончайшую рисовую бумагу, почти не встречая сопротивление. Думаю, что барьер из доспеха духа смог бы удержать посох, но проверять не стал, надавив еще немного, чтобы движения посоха замедлились. Обычный мастер техник Лу Ханя уже выдохся бы и валялся на земле, а мне удалось лишь сделать движения Ютана слегка тяжелыми.

Поймав его взгляд, я улыбнулся, показал большой палец. Он все правильно понял и кинетическое поле вокруг лопнуло, ударило в меня гораздо сильнее, чем обычно, так как энергии в него я вложил немало. Почувствовав свободу, посох в руках принца снова ожил, описал в воздухе замысловатую фигуру, но почти сразу снова увяз, причем немного сильнее, чем в первый раз. Теперь Ютану приходилось прикладывать значительно больше силы, чтобы взмахнуть им. Я же понял сразу несколько вещей. Во-первых, я мог схватить оружие на расстоянии в десять шагов, что довольно мало, во-вторых, мог вложить гораздо больше силы, чем при использовании кинетического поля. С одной стороны — минус, с другой — неоспоримое преимущество. Интересно, смогу ли я проделать этот фокус с двумя или тремя мастерами?

Ютан минут пять боролся с давлением, вращая посохом как боец Шаолиня. Я, в свою очередь, пытался его замедлить еще больше, но не знал, как ухватится за эту чертову палку. В ментальном плане она буквально обжигала. Превосходное оружие, ничуть не хуже боевого стержня, подаренного мне Императором. Если принц протянет им противника по спине, второго удара уже не понадобится.

Принц Ютан сдался первым. Он уже тяжело дышал, постоянно подпитывая посох силой. В конечном итоге он вернул его в начальную позицию, уперев концом в землю. Я отпустил силу, прикидывая, насколько просел внутренний резерв. Короткая тренировка опустошила его процентов на двадцать, что довольно внушительно, но это была заслуга посоха, сдерживать который было непросто.

Пришлось подождать немного, пока к нам подойдут женщины, в том числе супруга Ютана и любопытные девушки.

— Поразительное оружие, — честно признался я. — Пока сквозь него проходит сила, удержать его невозможно.

— Но даже так, это выматывает, — сказал Ютан. — Посох словно вязнет в чем-то густом. Но как ты делаешь это без кинетического поля?

— Я немного усовершенствовал технику кошачьей лапы. Описать это словами сложнее, чем выполнить.

— На «кошачью лапу» влияет доспех духа, так? — уточнил Ютан. — Я освоил этот прием, но пока не могу повторить его в бою.

— Главное — практика, — улыбнулся я и посмотрел на Сяочжэй. — Что ж, новости у меня две. Умение работает и мастера изучающие техники Лу Ханя смогут обездвижить оружие, но от прокола их это не спасет. Если нападающих будет двое, один из которых атакует с больший дистанции молнией или чем-то еще, то остановить его не получится.

— С этим недостатком мы миримся уже больше года, — сказала Сяочжэй. — Важно, что мастер не останется беззащитным, когда столкнется с противником, превосходящим его по силе.

Мы одновременно посмотрели на человека в необычном наряде, вбегающего на территорию поместья. Он так смешно бежал, придерживая странную черную шапочку, что я улыбнулся. Добежав, мужчина согнулся пополам в поклоне, тяжело дыша и быстро сказал что-то на китайском.

— Говорит, что во дворце все готово и Император ждет гостей, — перевела для меня Анна Юрьевна. — Говорит, что принцу и господину Матчину нужно срочно явиться на площадь перед Залом Высшей Гармонии.

— Что, уже? — немного заволновался я.

— Пойдем, это будет интересно, — сказал мне принц Ютан. — Женщины подождут нас здесь.

— Мне нужно кое-что взять для встречи с Императором, — сказал я, бросив взгляд на дворец.

— Это подождет, — он взял меня под локоть и повел к выходу со двора.

Я успел ухватить Анну Юрьевну под руку, так как она засомневалась идти со мной или нет. Странный посыльный уже добежал до ворот и оглянулся, посмотрев на нас. Чтобы мы не подумали, будто он нас подгоняет, снова согнулся в поклоне.

Дворец шестого принца, как мне уже сказали, находился совсем рядом с запретным городом, сердцем Империи Цао, окруженного пятидесятиметровым водным каналом и высокими стенами. Прогулочным шагом мы шли буквально пять минут по тихой зеленой улочке, пока не добрались до канала, затем еще немного на север. Как сказал посыльный из дворца, главные ворота сейчас заполнены людьми и там не пройти, поэтому нас провели через тихие Восточные Цветочные ворота. Многочисленная охрана, среди которых был мастер, принца знала в лицо и на нас даже внимания не обратили. За воротами оказался сад с ручьем и мраморными мостиками. Мы обогнули группу зданий, окруженных забором, и вышли к внутренней стене, за которой простиралась огромная площадь, заполненная людьми. Я даже опешил, когда увидел такое количество народу, одетых по большей части в богатые традиционные китайские наряды. Справа в пятидесяти метрах располагались три яруса мраморных площадок, на вершине которых стояло огромное здание с колоннами и изогнутой черепичной крышей.

— Зал Высшей Гармонии, — шепнула Анна Юрьевна, старающаяся держаться ближе ко мне.

Принц уверенно шел к мраморным площадкам. Наш провожатый довольно легко пробивался через толпу, освобождая дорогу, хотя никого толкать не приходилось, так как перед принцем люди сами спешили расступиться. На площади же было не так уж и шумно, несмотря на большое количество людей. Но я на это уже не обращал внимания, глядя на центральную площадку перед лестницами, поднимающимися к Залу Высшей Гармонии. Свободными колоннами по двенадцать человек там стояли люди, многих из которых я знал. Захотелось повернуться и пойти в обратную сторону, даже побежать, но любопытство, черт бы его побрал, победило. Просто в одной из колонн людей я увидел Гошу, то есть, Гангеша, лидера наемников из Индии. Следом за ним стояла еще пара индусов, мне незнакомых. Первое место в следующей колонне занимал Джастин Чейз, американец, которого я надеялся больше никогда не увидеть. Тот самый мастер молний, хозяин мышонка Джерри, хотевший померяться со мной силой. Ну и вишенкой на торте был злобный негр, носивший имя египетского божества, Акер.

— Да вы издеваетесь, — тихо сказал я, затем слегка сжал локоть Анны Юрьевны, показывая на дальнюю часть колонн людей. — Видите?

— Если ты о Трофиме Михайловиче, то я его вижу, — сказал она. — Но что происходит, мне непонятно.

— Хороший вопрос, — отозвался я. — Но явно что-то очень интересное.

Я поймал взгляд Давыдова, сильнейшего кинетика в России и помахал ему, радостно улыбаясь. Отмечу, что колонн было всего десять, первые пять состояли из разношерстной толпы иностранцев, а вторые пять представлены исключительно китайцами.

— Принц Ютан говорит, что и для тебя оставили место, — сказала Анна Юрьевна, отвлекая меня от увлекательного занятия.

— Что? — я перестал махать рукой, посмотрев на нее, затем в сторону мраморных лестниц, где действительно осталось свободное место в одной из колонн. — Нет, больше меня не провести. Я в этой афере участие принимать не собираюсь. Мне и отсюда все прекрасно видно. Лучше спросите, что они планируют.

Принц дождался, пока ему переведут мои слова, затем улыбнулся и посмотрел в сторону мраморных лестниц. Я бы с удовольствием затерялся в толпе, но вокруг нас постепенно образовалось небольшое свободное пространство. Все, кого я знал среди гостей, начали коситься на нас. Джастин Чейз приветственно поднял руку, поймав мой взгляд. Я прикинул, что количество сильных мастеров на один квадратный метр площади здесь определенно зашкаливает. И не только среди тех, кто выстроился перед лестницей. Недалеко от нас пристроилась парочка пожилых китайцев в дорогих нарядах, от которых заметно тянуло силой, хотя они и пытались ее прятать. Любопытно, что женщин, кроме Анны Юрьевны, я на площади не видел. Нет, я ее в обиду не дам, даже если Император Цао сердиться будет.

Минут пятнадцать мы стояли, но ничего существенного не происходило. Люди на площади тихо переговаривались, а стоявшие в центре мастера терпеливо ждали чего-то.

— На этой площади Императоры принимают чиновников и генералов, — тихо сказала Анна Юрьевна. В отличие от меня она разглядывала не собравшихся вокруг людей, а архитектуру и мраморную лестницу. — Здесь устраивают самые важные церемонии и празднования. Видишь лестницу? В центре находится мраморная плита весом в двести пятьдесят тонн, украшенная барельефами с драконами и фениксами. Обрати внимание на колонны Зала Высшей Гармонии. Для их изготовления использовали цельные стволы деревьев. Шесть колонн внутри помещения покрыты золотом и узорами с драконами. Внутри же стоит главный Императорский трон. Далеко немногие видели его, так как подняться выше можно только по приглашению Императора. Кроме слуг, естественно.

— Иностранных послов он здесь принимает? — спросил я.

— Да, иногда позволяет им подняться к трону, — Анна Юрьевна показала наверх. — За этим залом есть еще два, Центральной Гармонии и Сохранения Гармонии. Можно сказать, что это внешняя часть дворцового комплекса или рабочая часть Запретного города. Дальше идут Врата Небесной Чистоты и начинается внутренняя часть. Туда попасть еще сложнее…

По толпе собравшихся прошел ропот, когда на верхнем ярусе перед залом появилась знакомая фигура упитанного китайца. Посмотреть на собравшихся людей вышел великий мастер Ма. Одет он был в парадный ханьфу с изображением цилиня на поясе. Сяочжэй мне рассказывала, что особое почтение в Империи Цао оказывается четырем великим мифическим животным: дракону, фениксу, цилиню и черепахе.

Китайские мастера в центре площади дружно приветствовали мистера Ма почтительным жестом: ладонь левой руки обнимает кулак правой, высоко поднимают руки над головой и резко опускают. Кто-то из иностранцев поспешил последовать их примеру, что у меня вызвало улыбку. Над площадью прозвучал голос мистера Ма.

— Они же американцев и англичан не любят, — тихо сказал я, — зачем позвали? А еще наемников и парочку бандитов…

Анна Юрьевна строго посмотрела на меня, приложила палец к губам.

— Сейчас появится Император, нельзя говорить одновременно с ним, — раздался ее голос у меня в ухе.

— Может, они еще один Колизей хотят устроить?..

Мне достался еще один строгий взгляд, а в бок ткнулся острый кулачок женщины. На верхнем ярусе появился Император Цао, встав рядом с мистером Ма. Золотые расшитые одежды, высокий головной убор. Китайские мастера вновь повторили приветственный жест, только низко поклонившись. Когда зазвучал голос Императора, присутствующие люди едва не затаили дыхание, чтобы не шуметь. Великий мастер Ма не только сделал его голос громче, но и добавил в него силу, вызывающую трепет. Примерно так же Геннадий Сергеевич давил на студентов и преподавателей, призывая к порядку. Только он делал это осторожно, а мистер Ма едва ли сильно сдерживался. Я все еще держал под руку Анну Юрьевну, поэтому она это не ощутила, но заметила, так как была мастером, пусть и слабым. Принц же крепче сжимал посох, пропуская через него капельку сил, избегая воздействия техники.

«Хороший артефакт, — снова подумал я, глядя на посох, — жаль большой, в карман не спрячешь».

Произнеся длинную речь, Император обвел взглядом площадь, сделал широкий жест.

— Приветствует гостей, приглашенных на турнир мастерства, — раздался голос Анны Юрьевны в ухе. Я поморщился, так как в ухе немного зазвенело от этой техники. — Говорит, что лично будет оценивать участников, а поможет ему в этом знаменитый мастер, путешествующий по миру в поисках интересных техник. Призом победителю будет сокровище из Императорской коллекции.

— Что за турнир такой? — уточнил я, глядя, как слуги выкатывают какой-то стенд, устанавливая его рядом с Императором и мистером Ма. — Опять мастера убивать друг друга будут?

— Нет. Это относительно новая традиция. Мастера будут стараться поразить Императора своими умениями.

— Шоу и фокусы, значит, — хмыкнул я. — Что-то эта штука мне напоминает…

Когда стенд развернули, собравшиеся на площади смогли увидеть широкую доску, к которой под стеклом крепилось что-то черное, овальной формы, разбитое на десяток осколков. Навскидку до верхнего яруса было метров тридцать пять и без бинокля не разглядеть толком, но мне показалось, что это штука очень похожа на африканскую маску из той коллекции, за которой все охотились. Под разбитой маской крепилось что-то похожее на тетрадку в бледно-зеленой обложке.

— Анна Юрьевна, ущипните меня, пожалуйста, — попросил я, глядя наверх.

Она потянулась и больно ущипнула меня за щеку, скорее всего, чтобы прекратил болтать, но наваждение не прошло.

— Вы тоже это… точнее «его» видите? — спросил я.

— Если ты имеешь в виду мистера Дымова, твоего учителя, то да, я его прекрасно вижу, — спокойно сказала она.

— Фигня какая-то… — удивленно протянул я.

К Императору и мистеру Ма вышла фигура, очень напоминающая мистера Дымова. Те же пропорции, неброская одежда, прическа и трость в руках. Я отсюда не видел, но готов был поклясться, что у него и шрамы были те же. Он поднял руку с чем-то зажатым в ладони, поднес к горлу, но ничего не произошло. Скорее всего, это был прибор для голоса, на который он посмотрел вопросительно, постучал им о ладонь левой руки и снова поднес к горлу.

— Выражаю благодарность Его Императорскому Величеству за то, что позволил мне оценить технику из особого хранилища, — прозвучал над площадью механический, лишенный эмоций голос. — Она восхитительна и уникальна в своем роде, но требовательна к мастеру, собравшемуся освоить ее. Артефакт, в котором техника хранилась разрушен, но великий мастер Юньвэнь больше ста лет назад перенес знания на бумагу, которые я изучил. Мудрец Юньвэнь смог постичь глубину этой техники, написав, что она позволяет доспеху духа стать острее лезвия меча и быть прочнее каменных стен. И это действительно так. Техника гораздо ценнее, чем та, что я продал во время недавнего аукциона в Италии. Я удивлен, что Его Императорское Величество готов расстаться с этим сокровищем.

Глава 9

Пребывая в легком шоке и пытаясь осмыслить сказанное мистером Дымовым, я пропустил короткое выступление мудреца Ма. Опомнился, когда по толпе прошел легкий ропот. Особенно заволновались китайские мастера, окружавшие нас, а вот выстроившиеся у лестницы восприняли сказанное более сдержано.

— Сказал почти то же самое, что и Дымов, — шепнула Анна Юрьевна. — Говорит, что турнир мастерства начнется послезавтра.

Слуги сложили стенд с маской и понесли обратно к Залу Высшей Гармонии. Следом за ними направился Император в компании мистера Ма и Дымова. Площадь же начала бурлить, а колонны участников распались. Китайские мастера растворились в толпе, а иностранцы потянулись к выходу.

— Ну и дела, — тихо произнес я, глядя по сторонам. — Сдается мне, все это не случайно и Император Цао что-то мутное затеял.

— Ты не собираешься участвовать? — спросила Анна Юрьевна. — Отличный шанс показать себя, ведь мастера никогда не упустят возможность продемонстрировать силу и доказать, что они круче всех. Особенно когда это не связано с риском лишиться головы.

— Участвовать не собираюсь, — отмахнулся я. — Анна Юрьевна, подобное для обывателя выглядит забавно, а опытные мастера знают, как отличить смертоносные техники от фокусов и пускания пыли в глаза. По-настоящему сильные умения совсем не красочные, а даже наоборот. Знакомый мне американец мог коснуться бетонной опоры моста, и она рассыпалась в щебень. Без спецэффектов, взрывов, искр и тому подобного. Да и показывать друг другу что-то действительно уникальное могут только клановые хвастливые мастера.

— Даже если на кону будет стоять миллиард рублей? — хитро прищурилась она. — Если Дымов прав и эта техника лучше той, что была продана в Италии, то и стоить она будет не меньше.

— Тут согласен, — задумался я. — Ради такого можно и постараться…

К нам попытался пробиться мастер Чейз, но довольно неожиданно перед ним возникло препятствие в виде нескольких китайских мастеров с группой поддержки. Со стороны это смотрелось как случайность, но американца не только не пустили дальше, но и начали понемногу оттеснять. В итоге к Чейзу на подмогу пришел китаец в деловом костюме, ухватил за руку и принялся объяснять, что лучше для него будет покинуть площадь. Чтобы подобная участь не постигла Давыдова, я пошел к нему навстречу.

— Добрый день, — улыбнулся я, пожимая руку Трофиму Михайловичу. В отличие от Разумовского, к нему я относился с большим уважением. Тася о нем всегда говорила только хорошее, вот и сложилось мнение, хотя мы не были хорошо знакомы. — Я здесь оказался случайно, поэтому, пожалуйста, расскажите, что происходит?

— Добрый день, — он кивнул и посмотрел недоверчиво, как бы сомневаясь, что я здесь случайно. — Анна Юрьевна, здравствуйте.

— Здравствуйте, — кивнула она. — Мы действительно не ожидали, что Император Цао решит организовать турнир, да еще такой крупный.

— Пять дней назад посол Китая в Москве передал мне в руки приглашение на турнир, — сказал он. — Просил не афишировать эту новость. Награды обещают такие, что у нас за место на турнире подрались бы очень уважаемые люди.

— Технику? — я хотел показать в сторону лестницы, но Анна Юрьевна мою руку придержала, чтобы не тыкал пальцем в императора.

— Не только. Еще учебу в тайном монастыре, где тренировался Геннадий Сергеевич.

— Это уже серьезней, — закивал я, подумав, что давят на самое больное. — Искренне желаю Вам удачи.

— Ты участвовать не будешь? — уточнил он.

— Нет, мне не интересно. Я здесь с частным визитом. Встречусь с Императором и сразу домой.

— Если не для себя, то для страны надо бы поучаствовать, — укоризненно сказал он, затем слегка прищурился. — Или ждешь, что учитель тебе эту технику так отдаст?

— Это вряд ли, — рассмеялся я. — Если она затрагивает доспех духа, то не уверен, что меня хотя бы удивить смогут, не говоря уже про то чтобы я захотел эту ерунду изучать.

— Дымов отзывался о технике очень хорошо, — еще более недоверчиво сказал Трофим Михайлович.

— Это он коллекционер всего подряд, а не я, — как можно более уверенно возразил я. — К тому же что я могу продемонстрировать? Устойчивость к ударам и взрывам? Это не достижение.

— Ты себя недооцениваешь, — он покачал головой. — Наша группа остановилась в отеле Марриотт, недалеко от центра, заходи в гости. Лучше завтра, так как сегодня нас на аукцион пригласили.

— Обещать не могу, дел много. Но если задержусь, то обязательно посмотрю за вашими выступлениями во время турнира. Среди кинетиков могу отметить мастера из Индии, Гангеша. Да, Вы же с ним знакомы. Его группа охраняла поместье Разумовского.

— Он силен, — согласился Давыдов. — Но надо посмотреть, что умеет.

Я обратил внимание на группу чернокожих африканцев под предводительством Акера. В толпе китайцев они неплохо выделялись. Не знаю, что планировал Император Цао, раз решил позвать этих бармалеев.

— Загляни в гости, как освободишься, — напомнил Трофим Михайлович, наблюдая за суетой вокруг. — Шумно здесь.

— Тут Вы правы, — я пожал ему руку. — Рад был с вами встретиться.

Давыдов поискал кого-то взглядом и решительно направился сквозь толпу в сторону южных ворот.

— Возвращаемся? — спросил я у Анны Юрьевны.

Если иностранцы спешили покинуть площадь, то китайцы не особо торопились. В какой-то момент мне показалось, что их становится больше. Я на всякий случай усилил доспех духа, создавая барьер и отвоевывая пару метров свободного пространства. Справа от нас столкнулись две большие группы, как минимум конкурирующие, а может, враждующие, так кровожадно они смотрели друг на друга. Из левой группы вышла пара седых старичков, шествующих так, словно вышли погулять в парк. Обоим лет за семьдесят, одеты богато, первый — крепкий старик, гладко выбрит, прическа короткая, второй — его полная противоположность, худощавый, слегка сгорбленный, с козлиной бородкой и усами, волосы длинные и жидкие, спускающиеся ниже плеч.

Крепкий телом старик, в отличие от товарища, все еще был сильным мастером, что для его возраста можно считать достижением. Уверен, что мы не встречались раньше, но что-то знакомое в его силе я уловил. Он что-то сказал, посмотрел строго на Анну Юрьевну. Протянул руку, останавливая друга, чтобы тот не врезался в барьер носом.

— Что хочет? — уточнил я, не думая убирать барьер.

— Говорит, что женщине не следовало приходить сегодня на площадь, — сказала Анна Юрьевна. — И он прав. Если не соблюдать традиции и правила, общество может расколоться, а младшие перестанут уважать старших.

Я посмотрел на женщину укоризненно, как бы говоря, что не глупый и все понимаю. Если бы я знал, что тут происходит, сам бы не пошел.

— Не люблю, когда умничают, — сказал я, имея в виду старика. — Пойдем, надо найти принца и узнать, сможет ли нас сегодня принять Император или лучше вернуться завтра.

Проигнорировав стариков, мы развернулись и направились обратно к мраморным ярусам, где сейчас гости площади наседали на принца, едва не толкая друг друга, в надежде поговорить с ним. Хмурый мужчина из группы стариков, недовольный проявленной наглостью с нашей стороны, попытался встать на пути, но невидимый барьер его легко сдвинул, едва не повалив. С тем же успехом он мог попытаться остановить голыми руками движущийся поезд. К нему на помощь пришло еще несколько человек, поддерживая под руки, чтобы не упал, но теперь уже их всех потащило по площади. Вторая группа мужчин, среди которых было немало мастеров, качнулась, налегая на первую, но потеснить не смогла. Я даже не успел заметить, как мы оказались в центре своеобразного столпотворения. В какой-то момент недалеко от нас мелькнул кто-то в бело-золотых одеждах, но я лишь ускорил шаг.

Принц Ютан стоял там же, где мы его оставили, беседуя с пузатым мужчиной, который вел себя нагловато, на мой взгляд. Их разделяло лет пятнадцать, поэтому вряд ли они были большими друзьями, чтобы вести настолько непринужденную беседу. Все-таки в общественном месте, разговаривая с кем-то из Императорской семьи, нужно проявлять уважение. Толстяк же выглядел так, словно старого знакомого повстречал и решил уделить пару минут, чтобы поболтать.

— Ваше Высочество, — подойдя, я сложил руки в почтительном жесте, — простите, что покинул Вас ненадолго. Раз все закончилось, можно возвращаться домой?

Принц Ютан спокойно посмотрел поверх моего плеча, едва заметно улыбнулся одними глазами.

— Нужно немного подождать, — сказал он.

Толстяк тоже посмотрел в сторону, откуда я пришел, но немного удивленно. Толпа, движущаяся за нами следом, остановилась в трех метрах позади, уперевшись в прозрачную стену. Одного молодого мужчину к ней прижали, как муху к стеклу, что он пошевелиться не мог. Кто-то из мастеров пытался невидимую стену разрушить, тайком используя силу, но без результата. Чтобы пробиться через барьер, им нужно было использовать столько энергии, что в самом дальнем уголке Запретного города будет слышно.

Я тоже обернулся, бросил взгляд на сердитых китайцев, помахал им рукой. В первый ряд к барьеру вышли старики и тот самый мужчина в белом наряде с золотыми фениксами. С первого взгляда можно было понять, кто этот тип. Проведя рукой перед собой, словно фокусник на выступлении, я сделал две прорехи в барьере перед стариками и принцем. Дождался, когда они пройдут и быстро закрыл.

— Принц Цао Ютан хочет познакомить тебя со своим старшим братом, принцем Цао Ди, — перевела Анна Юрьевна. — Он третий наследник Императора Цао.

— Рад познакомиться, Ваше Высочество, — я повторил уважительный жест, обращаясь к принцу.

Принц выглядел лет на тридцать семь, взгляд волевой и немного пугающий. В целом же он довольно сильно походил на отца, что всячески подчеркивал. Наверняка специально корректировал линию бровей и даже хмурился похоже, чтобы морщинки те же были.

— Я тоже рад познакомиться, — сказал принц Ди. — Император Цао ни раз упоминал молодого и талантливого мастера Матчина.

Следом принц Ютан представил пузатого собеседника, оказавшегося главой клана Е. Тут он меня удивил. Не думал, что этот несуразный китаец лет сорока может возглавлять один из богатейших кланов Поднебесной. Ну и последними на очереди шли старики. Тот, кто делал замечание Анне Юрьевне, являлся старейшиной клана Жао и дедушкой Сяочжэй и Чжэнь. В общем, компания подобралась та еще, чтобы у кого угодно появилось желание сбежать спустя уже пару минут. Обмениваясь любезностями, я как раз пролистывал в голове предлоги для побега, но спас меня мастер Че. Он шел от края площади как раз к нам, поэтому я быстро создал прореху в барьере. Подойдя, мастер Че что-то сказал на китайском, скорее всего, извиняясь перед благородными особами.

— Император желает тебя видеть, — подсказала Анна Юрьевна, затем выслушала слова принца Ютана. — Принц Цао проводит меня, так что не беспокойся.

— Нет уж, — тихо сказал я, не собираясь отпускать ее руку. — Я Вас с этими не оставлю. Они так добродушно друг другу улыбаются, что того и гляди, вцепятся в глотки. Или пакость какую устроят, чтобы насолить посильнее.

Я поспешил следом за мастером Че, игнорируя взгляды окружающих. Раньше надо было думать, и не тянуть с собой на площадь Анну Юрьевну. А оставлять ее в той компании действительно не хотелось. Не понравилась мне атмосфера, висевшая над этой частью площади.

Мастер Че выбрал самый короткий путь к Залу Высшей Гармонии, а именно центральную лестницу. Пока мы поднимались, я с интересом разглядывал драконов и фениксов на каменной плите, о которой упоминала Анна Юрьевна. Представляю, сколько усилий потребовалось, чтобы затащить такую глыбу сюда. Да и в целом мраморные ярусы перед храмом выглядели внушительно. Когда же мы поднялись на самый верх, я оглянулся и сразу стало понятно, почему Император устраивал собрания именно здесь. С верхнего яруса площадь лежала как на ладони. Можно увидеть богато одетую толпу, не спешащую расходиться, ворота, за которыми людей было еще больше. И ведь мы втроем привлекали сейчас всеобщее внимание. Каждый на площади смотрел именно на нас, разве что пальцами не показывали.

Зал Высшей Гармонии мы прошли насквозь, лишь краем глаза посмотрев на возвышение трона и на те самые колонны, украшенные позолотой. Удивительное и необычное место. Мастер Че вел нас к следующему зданию, квадратному и существенно меньшему по размеру, чем соседние.

— Зал Центральной Гармонии, — подсказала Анна Юрьевна. Голос ее прозвучал взволнованно и даже немного дрогнул. — Второе из трех зданий на верхнем ярусе. Этот зал служит для отдыха Императора, где он может сменить наряд перед церемониями. Иногда он принимает здесь приближенных министров и генералов. Говорят, император Цяньлун из династии Цин оставил там надпись, сохранившуюся по сей день. Она гласит: «Путь Небес глубок и загадочен, а путь человечества сложен. Только если составить точный и единый план и следовать ему, то можно править страной хорошо». Императору Цао нравятся эти слова, и он часто повторяет их приближенным. Это, если верить учебникам и профессорам из Поднебесной, преподающим в нашем Вузе.

Она крепче взяла меня под руку.

— Там они, — сказал я, чувствуя присутствие мистера Ма.

Зал Центральной Гармонии представлял собой одно большое помещение, где преобладал красный цвет. В центре, между двух массивных колонн расположился трон, больше напоминающий старинный мягкий диван. Плотные шторки слева и справа от трона показывали, что Император мог здесь отдыхать и даже спать. Чтобы внутри было не холодно, мраморный пол устилал толстый красный ковер с узором в виде дракона, а само помещение разделяли две высокие ширмы с изображением мифических животных. Мне внутреннее убранство показалось немного мрачноватым. А еще я обратил внимание на обилие деревянных вставок и карнизов, разместившихся между колонн и украшенных замысловатой резьбой. Пахло же в помещении благовониями и было прохладно несмотря на солнечный день.

Центральная часть зала с троном была пуста. Мастер Че уверенно прошел направо, за ширму, показывая жестом, чтобы мы следовали за ним. Как оказалось, я неправильно оценил размеры помещения, ориентируясь на колонны в центре. За троном было достаточно места, чтобы обустроить зону отдыха с невысоким столом, парой кушеток и книжными полками. И ширмы стояли именно так, чтобы у вошедшего даже мысли не возникло, что за троном может быть пространство. Император Цао сидел как раз за столом, в компании мудреца Ма и мистера Дымова. Этакое совещание в тихой комнате за троном. Невольно проникаешься атмосферой чего-то таинственного и важного, аж мурашки по коже побежали. Перед ними стоял пузатый заварочный чайник, из которого мудрец Ма разливал собравшимся ароматный чай.

— Проходи, Кузьма Федорович, садись, — перевела слова Императора Анна Юрьевна. Мужчины ее словно и не заметили, даже взгляд не бросили, включая и мистера Дымова.

Мастер Че, в свою очередь, занял место с другой стороны от стола, чтобы переводить мои слова Императору. Я немного поколебался, но сел рядом с мудрецом Ма. Тут даже я понимаю, что в присутствии Императора сидеть не полагается, если это не званый ужин, на который тебя пригласили, но не спорить же мне с ним.

— Не сердишься из-за представления с мистером Дымовым? — напрямую спросил Император.

— Нет, — я пожал плечами. — Не пойму только, зачем это нужно.

Надо сказать, что вблизи Дымов выглядел так, что от настоящего не отличить, насколько я запомнил этот образ. Шрамы на месте, легкая небритость, цвет глаз, совпадало почти все, кроме взгляда. Грим сделан едва ли не искусней, чем в моем случае. Мастер, скрывающийся под маской мистера Дымова, умело прятал силу.

— Все из-за человека, напавшего на мудреца Ма в Италии, — сказал правитель. В его взгляде вспыхнул огонек гнева.

— Вы смогли узнать кто это? — с любопытством спросил я и благодарно кивнул мистеру Ма, поставившему передо мной чашку с чаем. — Я едва не столкнулся с ним в Лондоне. Можно сказать, что мы чудом разминулись.

— Все, что я знаю — это был англичанин, ростом примерно сто семьдесят сантиметров, около пятидесяти пяти лет, волосы крашеные, светло-медного оттенка, карие глаза.

— Почему именно англичанин? — не понял я.

— Мы проследили его связь с королевским домом Великобритании, — сказал Император. — Это было непросто.

— Что-то как-то странно у них все, — сказал я. — Зачем им липовый великий мастер, если есть настоящий?

— По международному договору, поднявшийся на самый верх и не обозначивший себя мастер должен быть устранен, как угроза всему человечеству, — сказал Император Цао. — Думая над всем произошедшим, я пришел к выводу, что этот англичанин ищет мистера Дымова. Скорее всего, из-за знаний, спрятанных в старых африканских масках. Дымов единственный, кто разгадал их секрет.

— То есть? — все еще не понял я.

— Он придет за ним сюда, — сказал Император. — Англичанин чувствует безнаказанность и силу, поэтому обязательно придет.

— И возьмет жителей города в заложники, чтобы сбежать, когда столкнется с мудрецом Ма? — догадался я.

Император отвечать не стал, но судя по его холодному взгляду, я был прав.

— А та разбитая маска, которую показали перед площадью?

— Настоящая, — кивнул правитель. — Как и знания, что в ней были скрыты. Много лет она хранилась в императорской сокровищнице, но во время войны с объединенной Европой пострадала, как и многие другие артефакты.

— Я, когда гостил в Лондоне, стащил из-под носа Бедфорта еще одну маску, в которой хранится принцип кинетического поля, схожий с тем, что придумал Лу Хань. Хотел передать ее Вам, чтобы насолить англичанам. Но в текущей ситуации это можно использовать. Если вдруг англичанин не клюнет на одну маску, можно показать ему сразу две.

Если Император Цао затеял подобную игру, то наверняка продумал, как выйти из нее победителем. Может, в Китае внезапно появится еще один великий мастер, чудом открывший свои силы и сразивший злодея. А может, мудрец Ма придумал способ оторвать англичанину голову, не подставляя жителей мегаполиса под удар.

Император посмотрел на мудреца Ма и на минуту за столом повисла тишина. Я попробовал чай, оказавшийся тем же, что обычно пила Сяочжэй.

— Есть еще одна проблема, — вспомнил я. — За масками, помимо англичанина, могут охотится люди, носящие на пальце перстень с черепом. Я не уверен на все сто процентов, но во время Колизея один из них очень хотел маску заполучить. Мистер Дымов ему голову отпилил.

— Помню, — кивнул правитель. — Возможно, они связаны, но уверенности в этом нет. Ты не планируешь участвовать в турнире мастерства?

— Мне нечего продемонстрировать, чтобы удивить Ваше Величество, — скромно произнес я. — Разве что фокусы.

— Даже ради знаний, подходящих тебе больше, чем кому бы то ни было? — наигранно удивился он. — На протяжении многих лет в Императорское хранилище приходили сильнейшие мастера ближнего боя, но никто так и не смог освоить этот прием. Мудрец Юньвэнь был одним из тех, кто сражался за независимость Китая. Его вклад в победу был неоценим. В учебниках истории сказано, что он в одиночку сдерживал великих мастеров запада до тех пор, пока не подоспела помощь. Но мало кто знает, что много лет спустя Юньвэнь писал в своих воспоминаниях, что если бы не чужеземная и очень странная техника барьеров, что он нашел в старой маске, он не смог бы продержаться так долго. Испугавшись силы, что таилась в маске, именно он разбил ее на части. Но к концу жизни его взгляды немного смягчились, и Юньвэнь решил передать эти знания следующим поколениям.

«И такую прекрасную и сильную технику вы планируете передать на сторону? — подумал я, едва не ляпнув это вслух. — Или иностранные мастера удивить вас не смогут, как бы они не старались?»

— Нет, не интересно, — сказал я. — Может, немного любопытно, но не более. К тому же Вас могут незаслуженно обвинить в предвзятом отношении ко мне. Масштабные техники молний непосвященных могут впечатлить куда сильнее, чем крепкий доспех духа или кинетическое поле Лу Ханя.

— Это аргумент, — задумался Император, бросив взгляд на мудреца Ма. — Но цель турнира не только в том, чтобы показать что-то красочное, но и продемонстрировать полезность умений. Сделаем так, я дам тебе прочесть дневник мудреца Юньвэня, а ты сам решишь, нужна ли тебе эта техника или нет.

Император повернулся, взял с полки для книг тоненькую тетрадь и протянул мне. Отказываться было нельзя, поэтому я горячо поблагодарил его за такую возможность.

— Я подумаю, что можно будет сделать с маской, которую ты привез, — сказал он. — А сейчас ступай и будь осторожен. Если кто-то станет расспрашивать тебя про учителя, дай мне знать.

— Хорошо, — я встал и поклонился. — Спасибо еще раз.

— Постой, — он сделал властный жест, вспомнив что-то важное. — Сегодня состоится аукцион, который проводят англичане. Посети его и привлеки к себе внимание. Мастер Че Ю поможет тебе попасть туда.

— Хорошо, — я кивнул и еще раз поклонился.

Провожавший нас мастер Че был молчалив больше обычного. Он выбрал не центральную лестницу, по которой мы поднимались на верхний ярус, а одну из боковых. Через тот же сад и восточные ворота мы вышли за территорию Запретного города, где он с нами распрощался, сказав, что найдет меня позже.

— Как Вы? — спросил я у Анны Юрьевны.

— Что? — она вынырнула из размышлений, посмотрев на меня. — А, все отлично. Это было великолепно! Надо все записать, пока не забыла. Но страшно. Ты иногда поступаешь безрассудно, тебе об этом говорили?

— На том и стоим, — улыбнулся я. — Мама постоянно твердит, что я вечно нарываюсь на неприятности.

— Но ты молодец, — она тоже улыбнулась. — Не думала, что когда-нибудь попаду в Зал Центральной Гармонии.

— Ничего страшного не случится, если Вы об этом напишете? — уточнил я.

— Это смотря что и как написать.

Мы неспешно пошли по тихой улочке в сторону дворца Ютана. Странно, что вокруг не было людей, несмотря на столпотворение на центральной площади и у южных ворот. Я думал о том, что мир потихоньку сходит с ума, в погоне за знаниями, которые даже понять сложно, не говоря уже о том, чтобы освоить. Допустим, Разумовский получит в свои руки все маски разом, но что дальше? Он думает, что в тот же миг станет сильным и неуязвимым? Или он планирует открыть школу, где будут изучать методику укрепления тела? Нет, для этого знаний в масках существенно не хватает. Разве что для черепов это был бы огромный прорыв вразвитии. Они и без этого неимоверно сильны, а с новыми знаниями стали бы еще большей занозой. Если я когда-нибудь встречу кого-то из них, владеющего жестким доспехом духа, значит, надо будет навестить Разумовского и поговорить с ним по душам.

С Анной Юрьевной я расстался у дворца принца Ютана. Подумал, что те самые благородные китайцы, с которыми мы столкнулись на площади, могут зайти в гости к принцу, а общаться с ними не было никакого желания. Вслух же я сказал, что хочу немного прогуляться по парку, поразмышлять о разном и заглянуть в тетрадку, подаренную Императором. Жаль, что рядом не было пруда с лотосами, как во дворце рода Жао, с удовольствием посидел бы в беседке у воды. Но и здесь я довольно быстро нашел тихую лавочку рядом с раскидистыми деревьями. Если прислушаться, где-то на границе слышимости можно было уловить звуки проносящихся по центральной улице машин. А вообще, в парке было необычно пусто, учитывая, что в разгар дня отдыхать здесь от городской суеты очень даже неплохо.

Я еще в Запретном городе краем глаза заглянул в тетрадку, обнаружив там знакомый почерк мастера Че. Если честно, ожидал увидеть примерно такое же пространное описание техники, как в тех брошюрах по парной культивации. Вступление, кстати, было схожее. Мудрец Юньвэнь в знакомой возвышенной манере описывал принцип защитной техники, позволяющей доспеху духа быть не только прочным, но и острым. Понятно, что я не единственный, кто додумался растягивать доспех духа, но мудрец Юньвэнь описывал это очень смешно. Он представлял поле, создаваемое доспехом, в виде ткани, которую растягивает ветер, придавая ей форму пузыря. Говорил, что если сохранить эту форму, но убрать ветер, то края ткани начнут сходиться, образовывая полукруглое лезвие. Важным фактором была скорость, с которой удалялся «ветер». Если все сделать молниеносно, то лезвие приобретало остроту, превосходящую бритвенную. Великий мастер писал, что падающий волос мог быть разрезан вдоль на две части.

Закрыв тетрадку, я улыбнулся. Если не ошибаюсь, то в разбитой мудрецом маске хранились знания, позволяющие делать доспех духа эластичным. Для классических мастеров умение абсолютно бесполезное и настолько же недосягаемое. Их доспехи закостенели и если ты не великий мастер, то можешь забыть растянуть их хотя бы на сантиметр. Не ошибусь, что с того времени, когда Юньвэнь одумался и записал знания на бумагу, в Китае так никто и не смог повторить его достижения. Слишком специфические они. Но вряд ли Император Цао из-за этого так легко расстается с ними. Если они не уедут из страны и достанутся победителю из местного клана, то ничего страшного не случится. Пройдет лет десять или пятнадцать, Император заглянет к ним в гости, спросит, осваивают ли они новые знания и заберет их, видя, что не справляются. Но то, что он недооценивает иностранных мастеров, мне не нравится. Как бы то ни было, приманка хорошая и для черепов, и для того, кто напал на мудреца Ма.

Создав над собой небольшую полусферу из доспеха духа, я ненадолго задумался. Не знаю, что имел в виду мудрец Юньвэнь, когда говорил, что нужно выкачать из нее силу. Как раз силы в ней практически не было, это же не кинетическое поле, а просто пустая оболочка. Сосредоточившись, пытаясь сохранить форму своеобразного купола, я попытался создать под ним вакуум. К моему большому удивлению, барьер резко схлопнулся, как пластиковая бутылка, из которой откачали воздух. При этом удерживать доспех стало во много раз труднее, но зато он начал быстро разглаживаться и распрямляться, становясь плоским и немного растягиваясь в стороны.

— Дурацкое умение, — хмыкнул я, подумав, что надо бы под дождем подобное провернуть, чтобы видеть результат. Сейчас я мог только ощущать попытку доспеха сжаться еще сильнее, словно его внутренние поверхности притягивались друг к другу под огромным давлением.

Метрах в десяти от лавочки стоял постамент с большой каменной чашей, то ли фонтанчик для питья, то ли просто скульптура. Идея проверить получившийся серп сформировалась быстрее, чем мысль о недальновидности этого поступка. Я осторожно опустил его на каменную чашу, пытаясь проверить остроту, но раздался громкий хруст камня и секундой позже чаша распалась на две половинки, с грохотом упавшие на бетонную дорожку.

Сзади послышались одобрительные голоса, отчего я подпрыгнул на метр вверх.

— Вашу же мать! — выругался я оглядываясь.

Оказывается, пока я размышлял над техникой, из-за дерева, стоявшего позади лавочки, за мной наблюдала любопытная парочка мастеров. Не думал, что у них получится подкрасться так близко незамеченными. Мастер Че показал мне большой палец, а мастер Ву Ци приветствовал, положив ладонь на кулак.

— Напугали, — выдохнул я, еще раз выругавшись, но уже тихо.

— Секретные тренировки? — спросил мастер Че. — Мы помешали?

— Нет, я просто… экспериментировал. Мастер Ву Ци, как Ваше здоровье?

Поддавшись настроению, я подошел к невысокому китайцу, обнял его и похлопал по спине. Хотел подшутить, как это делал Свен Беккер, но не стал, так как в нашу прошлую встречу Ву Ци сильно досталось от черепа. Обниматься китайцы не любили, поэтому мне достался недовольный взгляд, но совсем не сердитый. Кстати, у него на поясе висел знакомый меч, артефакт из императорской коллекции.

— Мастер Ву Ци говорит, что поправился, — перевел его слова Че Ю. — Мы сошлись во мнении, что это была хорошая атака. Очень сильная и ее сложно увидеть.

— Лучше скажите, что там с аукционом, про который говорил Император Цао, — решил я сменить тему. — И давайте отойдем немного, пока не прибежали работники парка и не обвинили нас в порче скульптур и памятников.

На мне скрестились два одинаково осуждающих взгляда.

— А что? — возмутился я. — Она сама развалилась на две половинки, я не виноват.

Оглядевшись и заметив вдалеке подозрительную троицу китайцев, явно следящих за нами, я зашагал в сторону дворца Ютана.

— Император Цао не разрешил англичанам провести аукцион, но и не запретил, — сказал мастер Че Ю. — Поэтому все будет организованно на тайной арене.

— Где? — не понял я.

— Площадка черного рынка, — подсказал он. — Это за городом, где-то в получасе езды на машине.

— То есть, будет подпольный аукцион?

— Не согласованный с правительством, — нашел обтекаемую формулировку мастер Че. — Аукцион — это всегда большое событие, поэтому там будут представители многих кланов. Почти все, кто был сегодня на площади.

— И иностранцы, — я вспомнил, что Давыдов упоминал что-то про аукцион. — Хорошо, как будем добираться?

— У мастера Ву Ци есть машина, припаркованная недалеко. У нас три часа в запасе и будет время посетить лавки торговцев.

— Звучит интригующе. К тому же у меня есть пара вопросов к Хантам и компании.

Встретиться с мистером Хантом можно и нужно. Это неплохой шанс узнать судьбу Свена Беккера. Даже если торговый дом не знает, что случилось с немцем, информацией они торгуют так же охотно, как и антиквариатом, поэтому за определенную сумму узнают все без лишнего шума.

— Только мне нужно во дворец заскочить на пару минут и переобуться, — я продемонстрировал мягкие сапожки, прилагающиеся к наряду ханьфу. — Это не самая удобная обувь, чтобы бродить по злачным местам и подпольным аренам.

Спорить со мной никто не стал. Мастер Че показал на дорожку, выходящую из тихой аллеи, сказал, что они возьмут машину и заберут меня от дворца. Я же нащупал тетрадку за пазухой и прибавил шаг. Если мудрец Юньвэнь с помощью этого умения сдерживал сразу несколько великих мастеров, то это очень странно. Сильный мастер оружия даже при помощи столового ножа легко повторит подобный трюк. Можно вспомнить фокус с рельсом, когда-то показанный Джимом. Только вряд ли ради подобного стоило разбивать африканскую маску. Как бы потом не выяснилось, что Император специально разжигал интерес на пустом месте. Вот будет потеха.

Перед дворцом я все-таки столкнулся со стариком из рода Жао. Если быть точным, не совсем столкнулся, а застал его перед домом в компании принцесс. Чжэнь как раз обнимала дедушку, не желая его отпускать. Только заметив меня, она отстранилась, поправила платье и немного смущенно опустила взгляд.

— Кузьма, — Сяочжэй улыбнулась, помахала мне рукой, чтобы я не проходил мимо.

— Анна Юрьевна сказала, ты хотел быть один, — сказала она на русском.

— Надо было кое над чем подумать, — ответил я. — Вы в курсе, что ваши старики с компанией едва не устроили драку на площади с третьим принцем?

Сяочжэй смешно нахмурила брови, пытаясь понять сказанное.

— Я хочу сказать, — обратился я к Чжэнь на японском, — что ваш дедушка и его люди о чем-то повздорили с принцем Цао Ди. Толкались, едва драку на кулаках не затеяли.

— Это старые обиды, — поняла Сяочжэй. Ее дед при этом выглядел невозмутимым, словно мы говорим о ком-то другом. — Дух соперничества.

Я не стал говорить, что там пахло совсем другим духом, и уж точно не соперничеством. Дедушка принцесс что-то сказал, погладив подбородок.

— Дедушка говорит, что ты показал очень странный барьер, — перевела Чжэнь. — И разозлил чем-то старшего брата Ди.

— Странно, — я хмыкнул. — Мы даже поговорить толком не успели.

Старик еще что-то сказал, на что Сяочжэй нахмурилась и неодобрительно покачала головой.

— Дедушка собирается поехать на тайную арену, — сказала Чжэнь, тоже посмотрев как-то странно. — Хочет, чтобы ты составил ему компанию.

— К сожалению, компанию составить не могу, — ответил я. — Уже обещал друзьям поехать туда вместе. Кстати, что за арена такая?

— Это плохое место, — перевела Чжэнь слова старшей сестры. — Там сражаются за деньги. А еще туда приедут иностранцы, которые всегда организовывают аукционы.

— Может быть, мы с Вашим дедушкой там пересечемся, — улыбнулся я. — Прошу меня простить, хотел с подругами поговорить.

Пока девушки не принялись меня отговаривать, а вид у них был именно такой, я поспешил к дому. Сестры Юй, как и обещали, отдыхали в спальне, удобно устроившись на широкой кровати. Со стороны это смотрелось забавно, так как девушки нашли где-то одинаковые пижамы с узором в виде цветов. Когда я осторожно заглянул в комнату, застал их за чтением книг.

— Лежите, — махнул я на них рукой.

Прошел к кровати, заглядывая под нее, чтобы вытащить сумку с вещами. Вынул оттуда чехол с боевым стержнем и тяжелые полувоенные ботинки, а тетрадку, подаренную Императором, спрятал поглубже.

— Как самочувствие? — спросил я у девушек. — Температуры нет?

— Температуры нет, — уверенно закивала Юй Ми.

Я протянул руку, коснулся тыльной стороной ладони ее лба. Температуры действительно не было, зато ощущалась та самая сила, которой давно следовало прорваться наружу. Пару дней она будет стабилизироваться, а потом им предстоит много тренироваться. Поставил себе галочку, показать им завтра комплекс нужных упражнений.

— Отдыхайте, — сказал я. — Если кто-то будет мешать, сразу говорите мне или принцессе Цао.

Оставив девушек, вышел в гостиную и принялся переобуваться. Тяжелые ботинки, позаимствованные Ташей у Кирилла, были довольно удобными и не такими жаркими, как военные образцы, в которых мы парились в Африке.

— Кузьма? — в комнату заглянули Алена и Таша.

— Как раз вовремя, — обрадовался я. — Ален, я сейчас на подпольную арену смотаюсь, а ты за девушками присмотри. Вдруг к ужину не успею вернуться.

— Можно с тобой? — заинтересовалась Таша. — Ну, пожалуйста, пожалуйста.

— Не самая лучшая идея, — отозвался я, заканчивая возиться со шнуровкой.

— Здесь же скука смертная, — вздохнула девушка. — Даже сада нет, погулять негде. А арена — это здорово. Там, наверное, подпольные бои, кровь, азарт и ставки…

— Несовершеннолетним девушкам там делать нечего, — послышался голос Анны Юрьевны, входившей в комнату. — На арене, про которую вы говорите, собираются преступники всех мастей и не самые приятные представители местных кланов.

— Я совершеннолетняя…

— Будешь, когда тебе исполнится двадцать один, — сказала Анна Юрьевна. — Опомниться не успеешь, как тебе наркотики в чай подмешают и очнешься в дешевом отеле со шрамом напротив почки и с одним глазом.

— Мам! — возмутилась Таша. — Я же с Кузьмой. А за ним как за каменной стеной.

— Нет, — отрезала Анна Юрьевна тоном, не терпящем возражений. — Кузьма Федорович, а ты с какой целью в эту обитель зла едешь?

— В смысле? — не разобрал я ее заинтересованного тона.

— В самом прямом.

— Так на аукцион же, — напомнил я. — А раз выпадет случай, хочу с мистером Хантом поговорить. Надо выведать кое-какую информацию.

— Да, аукцион, — вспомнила она. — И он пройдет на тайной арене?

— Все так, — я встал, топнул ногой, проверяя, как сидит ботинок. Вспомнив про боевой стержень, подвязал чехол к поясу, проверил, чтобы не отвязался случайно.

— Тогда я с тобой, — сказала Анна Юрьевна. — Чтобы с местными злодеями у тебя не случилось недопонимание, и ты их не извел всех. Раз аукцион, то там будут не только бандиты, но и уважаемые люди, ссориться с которыми не следует.

— Там же опасно, — вставила Таша с едва заметной язвительной ноткой.

— Твоя мама — мастер, — важно заметила Анна Юрьевна. — Как говорит тетя Зина: «взаправдашний».

Таша бросила на меня жалостливый взгляд, но не увидев поддержки, печально вздохнула. Я тоже считал, что девушке в подобном месте делать нечего. А вот взгляд Анны Юрьевны говорил, чтобы я даже не думал оставить ее во дворце.

— Время, — сказал я, проходя по комнате и беря ее под руку. — Только старайтесь не отходить от меня далеко.

— Конечно, — легко согласилась Анна Юрьевна. Не только Таша обладала талантом уговаривать мужчин делать так, как ей надо.

Во двор уже заехала неприметная машина и Сяочжэй беседовала с парочкой мастеров, наседая на них. Увидев меня в компании Анны Юрьевны, ее взгляд стал менее тревожный. Они даже обменялись парой фраз и заговорщицки посмотрели друг на друга. Мне оставалось сделать вид, что меня их взгляды не касаются.

Со слов мастера Че, дорога нам предстояла долгая, но как раз было время узнать, что происходит вокруг. Пока мы ехали, он рассказал, что дом Хантов избегал Поднебесную. За последние шесть лет они провели всего два аукциона, исключительно в Гонконге и оба раза это было громкое событие. Китайцы не меньше других любили азартно торговаться, продать какую-нибудь технику или прикупить что-то полезное. А так как Император Цао не питал любви к европейским кланам и всему, что с ними связано, то большие аукционы в Европе часто проходили вообще без представителей Китая. Сегодня же в Пекине собралось немало знати, поэтому все ждали, что событие будет масштабным и жарким. Площадку для его проведения подготавливали целую неделю, но почему выбрали именно подпольную арену, мне было непонятно.

— А что не так с этой ареной? — спросил я у Анны Юрьевны. — Почему вы назвали ее обителью зла?

Мы ехали уже почти час, добравшись до огромной промышленной зоны. И не только мы спешили в ту сторону, поэтому на узкой дороге постепенно вытянулась целая вереница дорогих и не очень автомобилей.

— Потому что это одна из тех немногих вещей, на существование которой Император Цао закрывает глаза, — сказала она, используя силу, чтобы нас не подслушивали. — Общеизвестно, что там проходят подпольные бои, с которыми борются лишь осуждением. Но вот о чем стараются не говорить, так это об огромном черном рынке, где можно купить или продать все что угодно. Время от времени власти проводят облавы и показательные казни, когда у кого-то на фоне безнаказанности срывает крышу, но полностью задавить подобную преступность нельзя. Пару раз все это пытались «закрыть», но получилось только хуже, когда все это начало расползаться, превращаясь в мелкие банды. Здесь хорошо подходит выражение: «не можешь победить — возглавь». Сейчас несколько крупных кланов контролируют преступность и, будь уверен, отчитываются об этом Императору. Тебя подобные места не пугают?

— Меня? — я даже удивился. — Мы как-то посещали рынок рабов в Нигерии, вот там было жутко. Особенно когда… кхм… Лучше я об этом не буду рассказывать. А здесь мне любопытно, не больше. Я, кажется, понял, почему Император сегодня упомянул Хантов. Может, он думает, что они связаны с тем преступником и ждет, что он и тут появится?

— Может быть, — кивнула она.

Мы съехали с дороги на огромную стоянку перед группой серых не примечательных зданий. Если бы на них развесить рекламу и вывески торговых домов, то можно подумать, будто мы собираемся посетить крупный гипермаркет. Судя по количеству машин, людей внутри уже было много.

— До аукциона еще есть время, — сказал мастер Че Ю. — Хотите посмотреть торговые лавки?

— Хотим, — кивнул я, глядя в окно на пару дорогих лимузинов, припарковавшихся недалеко от нас.

Мое внимание привлекли три внедорожника из сопровождения. Не знаю, зачем важных персон охраняла группа аж из пяти мастеров, если они сами могли спокойно раскидать собственную охрану и не вспотеть.

— Кто они? — спросил я, заметив, что мастер Че тоже за ними наблюдает.

— Клан Ся, — ответил он со странной интонацией в голосе. — Великий мастер Да Цзы выходил как раз из этого клана.

— Эка мы удачно припарковались, — согласился я.

— Мы можем избежать любых неприятностей, — сказал мастер Че, вынимая из внутреннего кармана небольшую подвеску в виде иероглифа, сделанную из темно-зеленого нефрита. — Но лучше, если этот знак никто не увидит.

— Так не показывайте, — я улыбнулся, посмотрев на заинтересованный взгляд Анны Юрьевны. Если бы у нее в глазах был фотоаппарат, то он бы сейчас быстро щелкал, стараясь запечатлеть подвеску в лучшем ракурсе.

Я вышел из машины, затем помог Анне Юрьевне. Потянулся, разминаясь после долгой поездки. Важные представители клана Ся нас заметили, но что более важно, узнали. Я понял это, поймав злобный взгляд одного из молодых мастеров, выглядевшего лет на двадцать семь. Он раздул ноздри и уже собрался идти в нашу сторону, но его остановил серьезный мужчина, одетый в роскошный ханьфу. Смотрел он не на меня, а на вышедшего из машины Ву Ци, точнее, на меч, висевший на его поясе. Что-то тихо сказав, он развернул парня и даже подтолкнул в спину, направляя к главному зданию. Они прошли несколько метров, затем парень резко нырнул в сторону, проявив недюжинную сноровку и ловкость. Обогнув старшего, он побежал в нашу сторону, что-то крича, но его перехватил второй серьезный мастер, одетый немного скромнее первого.

— Что он хочет? — спросил я, спокойно наблюдая за ними. Парня развернули и уже за руку потащили в сторону высокого серого здания.

— Кричал, что убьет тебя, — перевела Анна Юрьевна.

— Стоило ожидать, — отозвался я, неосознанно положив ладонь поверх чехла с боевым стержнем. — Ну что, идем смотреть лавки? Надо девушкам сувениры купить, а то действительно обидятся.

Глава 10

Черный рынок Китая меня одновременно и удивил, и разочаровал. Мне доводилось бывать на азиатских рынках и развалах, поэтому знаю, как они выглядят. Здесь же все было иначе и напоминало скорее тот самый пресловутый гипермаркет с десятками и даже сотнями бутиков, разбросанными по трем этажам огромного здания. Много стеклянных витрин, яркое освещение, это все немного убивает атмосферу и настроение. Но в плане товаров и услуг, которые оказывали в бутиках, тут у меня претензий не было. Буквально первый же магазинчик не разочаровал, торгуя экспонатами из музеев Африки, разграбленных в ходе большой Арабской войны.

В связи с наплывом состоятельных иностранцев в столицу, китайские товары выставляли на самое видное место, но что-то действительно ценное я не увидел. Заглянул в небольшую лавку, торгующую чаем, и даже узнал несколько сортов. Пожилой продавец, очень хитрый и наглый китаец, пытался впарить мне какую-то дешевую и дурно пахнущую траву. А вот действительно хороший чай стоил от пяти и до пятнадцати тысяч рублей за килограмм, что на мой взгляд было слишком дорого.

Анну Юрьевну больше привлекала разнообразная древность, старые свитки с иероглифами, какие-то поделки из потрескавшегося нефрита, статуэтки и прочее, прочее. Едва отговорил ее от покупки одного такого свитка, стоимостью в сто пятьдесят тысяч рублей. Мастер Ву Ци вовремя прижал торговца и тот раскололся, что это искусная подделка, а настоящие свитки стоят от полумиллиона рублей, и он готов достать нам пару особых экземпляров.

Среди прочих магазинчиков попались павильоны, где делали особые китайские татуировки, продавали шкуры и ливер исчезающих животных и, конечно же, брошюры по древним китайским техникам развития и культивации силы. Из всего разнообразия я мог выделить только пару магазинов, торговавших холодным оружием, экипировкой и прочими полезностями для любого мастера. Жаль, что военные комбинезоны были только от китайских и японских производителей. По словам продавца, они ничем не уступали тем же российским образцам, но мне они не приглянулись.

Надо сказать, что посетителей в торговом центре было много. За полчаса до начала аукциона, на этаже, где планировали проводить торги, случилось настоящее столпотворение. Как оказалось, мест в главном зале было значительно меньше, чем посетителей, к тому же Ханты отдавали предпочтение тем, у кого была с собой именная карточка. Чем выше номер карточки, тем ближе можно было сесть к сцене или получить дополнительные услуги и привилегии. Среди китайцев у единиц были такие, поэтому в главный зал пускали только самых знатных и уважаемых представителей кланов. Остальным оставалось довольствоваться видеотрансляцией из соседних помещений. При большом желании и солидном состоянии торговаться они могли и оттуда.

— А кто эти, отвечающие за порядок? — спросил я у мастера Че, показывая на охрану в черных костюмах.

— Ван — старый и влиятельный клан. Эти здания стоят на их земле. Ссориться с ними слишком дорого, поэтому порядок будет.

— Нет, так в зал мы не попадем, — сказал я, вытягивая шею и пытаясь увидеть двери в главный зал.

Надо было раньше сюда подходить, но Анна Юрьевна долго рассматривала коллекцию старинных заварочных чайников. Я бы с удовольствием поставил барьер вокруг нас, но в коридоре было слишком тесно для этого.

— Давайте через служебный вход попробуем пройти, — сказал я, затем поймал взгляд Анны Юрьевны. — Ну, забыл я карточку, забыл. Даже не помню, чтобы брал ее с собой в Китай.

Чтобы попасть в служебные помещения, пришлось обходить здание по первому этажу. Перед началом аукциона магазины закрывались и в главном коридоре становилось тихо. Рядом с неприметной лавкой, торгующей масками всех видов и форм, мы столкнулись с принцем Ди в компании тех самых клановых мастеров, которые едва не поспорили с дедом принцесс на площади. Принц как раз выходил из лавки в безликой фарфоровой маске и довольно скромном наряде. Я его сразу узнал, но виду не подал, на всякий случай.

— Мистер Матчин, — он не смог пройти мимо, решив поздороваться. Даже маску сдвинул, открывая лицо.

— Ваше Высочество, — я приветствовал его жестом, положив ладонь на кулак.

— Император Цао говорит, что ты не хочешь участвовать в турнире мастерства, — перевела его слова Анна Юрьевна, так, чтобы никто не подслушал. — Это очень странно. Мы все пристально следили за развитием и потенциалом молодого мастера Матчина и отказ удивляет. Неужто это страх потерять лицо, когда выясниться, что укрепление тела на самом деле не настолько сильное, как все думают? Кузьма, принц Цао Ди использует очень тонкую игру слов, не стремясь обидеть, а скорее высмеять перед остальными.

Я широко улыбнулся принцу, показав большой палец.

— Тронут, что Вы за меня переживаете, — ответил я, — но мне подобные мероприятия не интересны. Я еще в старшей школе выучил десяток фокусов, чтобы удивлять окружающих, но для такого большого турнира они не подойдут.

— Очень жаль, — он огорченно покачал головой. — Без твоего участия турнир будет скучен. Иностранные мастера хотя и выглядят серьезно и внушительно, вряд ли смогут удивить и продемонстрировать большую силу.

— Вы их зря недооцениваете. Как говорил один из китайских мудрецов, если смотреть на противника свысока, то неминуемо проиграешь.

— Искусство войны гораздо тоньше, чем простая оценка противника, — сказал принц. — Признаюсь, что я не просто так интересуюсь твоим выступлением на турнире. Мы разговорились с младшим братом Ютаном по поводу пути развития, направленного на укрепление тела. Как и младшая сестра Сяочжэй, он считает, что у этого пути огромный потенциал. Мне же кажется, что все зависит исключительно от человека. Взять, к примеру, такого гения, как мудрец Юньвэнь. Неважно, что мудрец изучал, он всегда поднимался на вершину, будь то сила огня или сила доспеха духа.

— Тут вы правы, — закивал я. — Такие гении, как мы с Юньвэнем, рождаются раз в пятьсот лет.

Я попытался показать, что спешу, нетерпеливо посмотрев вдоль коридора, но принц сделал вид, что не заметил этого.

— Ты переоцениваешь себя, — слегка надменным голосом произнес он, словно умный, поучающий глупого. — Если Юньвэнь был на вершине горы, то ты даже не у ее подножья.

— Как Вам будет угодно, — отозвался я. — С Вашего позволения мы пойдем.

— Ты обучаешь младшую сестру Чжэнь, — сказал он. — Отец уверен, что она станет мастером до двадцати пяти лет, но только потому, что в ней течет кровь Цао. Но Ютан говорит, что ты учишь еще и слуг, которые никогда не станут такими сильными, как сестра Чжэнь, как бы ни старались.

— Не всем повезло с родителями, — ответил я, серьезно посмотрев на него. Что-то принц меня начал утомлять, а это верный признак того, что надо как можно быстрее разговор закруглять. — Но они станут гораздо сильнее, чем многие клановые мастера Империи Цао, которые могут похвастаться прекрасной родословной.

— Это как попытка вставить в золотую оправу красивый камешек с пыльной дороги, — сказал он. — Они лишь слуги, отнимающие твое время, которое можно посвятить тренировкам младшей сестры Чжэнь. Продай этих слуг мне, я предложу хорошую цену.

* * *

То же самое время, дворец шестого принца Цао Ютана

Сяочжэй вошла в гостевую комнату Кузьмы, прошла к спальне. Порой ей хотелось заглянуть в голову этому мужчине, чтобы понять замысел тех или иных поступков. Иногда сложно было понять, делает он что-то назло кому-то, или просто пытается помочь.

— Не вставайте, — сказала Сяочжэй сестрам Юй, лежащим в кровати. В одинаковых цветочных пижамах они выглядели так, что принцесса не смогла сдержать улыбку. — Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо, — сказала Юй Ми, отложив словарь на прикроватную тумбочку. — Не нужно переживать за нас, это просто тренировка, чтобы закалить тело.

— Скорее уже дух, а не тело, — улыбнулась принцесса. Взяв по пути стул, она прошла к кровати, усаживаясь рядом. — Кузьма много раз подряд разрушал ваш доспех духа, укрепляя фундамент будущего развития?

— Все так, — кивнула Юй Ми.

— Чжэнь после такой тренировки несколько дней лежала с температурой и еще неделю не могла прийти в себя. Если чувствуете себя плохо, лучше не скрывайте это, чтобы не было осложнений.

— Но у нас действительно все хорошо, — сказала Юй Ми. Фэйфэй закивала, подтверждая слова сестры. — Господин Матчин говорил, что мы не перестарались, как госпожа Цао Чжэнь и быстро поправимся.

— Показывайте спину, — попросила Сяочжэй, поставив на тумбочку серебряную баночку со специальной мазью от синяков.

Девушки принялись стягивать пижамы через голову. Сяочжэй слегка поморщилась, глядя на круглые синяки, некоторые из которых уже начали расползаться. Но вид был не настолько плачевный, как у Чжэнь после той тренировки. Может быть, она в тот раз действительно перестаралась. Хотя Кузьма говорил, что чем больше циклов разрушения доспеха пройти за один раз, тем крепче он станет в будущем. Сестрам Юй немного не хватало таланта, но было видно, что они стараются.

— Да, все не так плохо, — кивнула Сяочжэй. — За неделю должно пройти. Но вам теперь придется уделять много времени тренировкам, а ведь нужно еще заботиться о Кузьме.

— Мы справимся, — решительно сказала Фэйфэй.

Сяочжэй улыбнулась, видя такую реакцию обычно неразговорчивой девушки. Фэйфэй редко выражала эмоции, особенно так искренне.

— Уж постарайтесь, — мягко сказала Сяочжэй. — Давайте нанесем мазь, чтобы синяки быстрее прошли. Кстати, управляющая Ань Ли сказала мне, что вы отказались брать деньги. Это я попросила ее дать немного денег. У вас много хлопот с Кузьмой, а еще учеба в МИБИ. Ваши счета очень скоро опустеют, а это нехорошо.

— Нет, нет, у нас все хорошо, — запротестовала Юй Ми. — И денег у нас теперь много, даже очень. Господин Матчин не разрешает отправлять их родителям, поэтому их много… накопилось. Мы столько не потратим, даже если захотим.

— Да? — Сяочжэй с интересом посмотрела на них. Вопрос о содержании девушек она специально ни разу не поднимала и не спрашивала у Кузьмы. Она видела, что сестры всегда хорошо одеты, сыты и у них есть все необходимое, поэтому была спокойна. — Он вам платит?

— Переводит на карточку почти четыре тысячи рублей в месяц, — сказала Юй Ми. — Каждой…

— Неплохо, — вот теперь Сяочжэй удивилась. — Не знала, что он вас так сильно ценит. И это хорошо… Так, садитесь удобнее, я нанесу мазь.

Спустя пятнадцать минут Сяочжэй вышла из комнаты, улыбаясь своим мыслям.

— Сестра? — ее окликнул Ютан, ожидавший в коридоре. — Мы с Сянфэй тебя потеряли.

— Я проведала сестер Юй. Подумала, что Кузьма перестарается, как обычно, но он молодец. Он большой молодец.

Ютан посмотрел на дверь в комнату и покачал головой.

— Не понимаю, зачем отец решил навязать эту парочку ему, — сказал принц. — Думал, что Кузьма вернет их тебе через пару недель. Они же… кто, кроме тебя, может с ними справиться. Но он меня удивил. Кузьма едва не сцепился с дядей Яном. Дядя говорил, что взгляд в тот момент у Кузьмы был решительный, показывающий, что он готов убить ради них.

— Ты не знаешь, но, когда Кузьма узнал, что отец передал контракт девушек ему, он пришел ко мне и мы едва не поругались, — Сяочжэй направилась по коридору в сторону гостиных. Ютан зашагал рядом, с интересом слушая. — Я тогда неправильно расценила его поступок. Гораздо позже он обмолвился, что как-то побывал на рынке рабов в Африке и там произошло что-то, о чем он не стал говорить. Но в тот момент он был очень категоричен.

— И он действительно сделает из них сильных мастеров? — с недоверием спросил Ютан.

— Не сомневайся, — с улыбкой ответила Сяочжэй. — Главное, чтобы никто не попался ему под горячую руку, затронув эту болезненную тему.

* * *

Глядя на принца Ди, я едва сдержался, чтобы не врезать ему в челюсть. Просто в голову неожиданно пришла мысль, что я не смогу правильно оценить силу, чтобы сломать челюсть, но не оторвать при этом голову. А еще вспомнил культ черепа и того высокого блондина, с железными кулаками. Вот сейчас его очень не хватало, чтобы устроить серьезную драку.

— А знаете, может, Вы и правы, — сказал я. — Шанс выступить на турнире мастерства выпадает не каждому. Но участвовать без мотивации я не могу. Скажем так, если Вы поговорите с Императором Цао и он разрешит Давыдову, мастеру из России, пройти обучение в Китае, то я готов выступить на турнире и показать все, на что способен.

— Конечно, Император Цао не откажет победителю…

— Нет, нет, — быстро сказал я. — Сделаете это только ради моего участия. А победа, Вы же и сами в нее не верите. Но если не можете организовать подобное, то прошу меня простить, я спешу на аукцион.

Я уже собрался уходить, но принц остановил меня жестом. Подумал несколько секунд, затем кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Я поговорю с Императором об этом мастере.

— Только серьезное обучение, как для других великих мастеров, без шуток и тому подобного.

— Конечно, — улыбнулся принц Ди, словно задумал что-то.

— Тогда всего хорошего, — я положил ладонь поверх кулака. — Завтра же сообщу Императору Цао о своем желании участвовать в турнире. И всем буду говорить, что согласился участвовать исключительно благодаря Вашему дару убеждения.

Не дожидаясь его ответа, повел Анну Юрьевну дальше по коридору не оборачиваясь. Мы прошли до тупика коридора и свернули к служебному проходу.

— Все-таки передумал? — спросила Анна Юрьевна. — Не буду советовать, но мне показалось, что принц что-то задумал.

— Передумал, — серьезно сказал я. — Что-то они слишком высокого о себе мнения и надо бы это исправить. И я уже знаю, что делать.

— Не совсем поняла, что имеешь в виду, но будь осторожен, — попросила она.

У меня же в голове уже сложился довольно четкий план, и я бы азартно потер ладони, если бы Анна Юрьевна не держала меня под руку.

Дверь к служебной лестнице охранял скучающий и хмурый мастер, выглядевший так, словно его отправили сюда за какую-то провинность и теперь он пропустит все веселье с аукционом.

— Я к мистеру Оливеру Ханту, — сказал я. — Или можете позвать начальника его охраны Джорджа Грэя. Это важно и срочно.

Мастер подождал, пока ему переведут мои слова и, что удивительно, спорить не стал, попросив подождать. Думал, придется объяснять ему, что мы не заблудившиеся гости. Буквально через пару минут к нам вышел озадаченный Джордж Грэй и удивился, словно совершенно не ожидал нас увидеть.

— Привет, — я пожал англичанину руку. — А я мимо проходил и хотел зайти, но вспомнил, что забыл именную карточку. А без нее в зал не пускают.

— Карточку? — не понял он, затем посмотрел на Анну Юрьевну и остальных. Остановил взгляд на мастере Ву Ци и его примечательном мече.

— У вас там все в порядке? — уточнил я.

— Нет… то есть, да, — быстро поправился он. — Сумасшедший дом. Это настоящий сумасшедший дом. Прав был мистер Хант, говоривший, что это будет сложная командировка. Конечно, проходите, у нас остался свободный стол для важных персон. Мы хотели, чтобы присутствовал ваш учитель, мистер Дымов, но он не смог приехать.

По служебным коридорам и лестнице мы поднялись в просторный зал, подготовленный для торгов так же, как и в Италии, только сцену снабдили большими экранами, чтобы демонстрировать покупателям товар. Глядя на ровные ряды стульев и столики для важных гостей, меня посетило чувство дежавю. Даже князь Разумовский вместе с Давыдовым сидели там же, где и в прошлый раз.

Джордж проводил нас к единственному свободному столу, выделяющемуся от остальных большими размерами. Забрав табличку «зарезервировано», он извинился и поспешил к выходу в служебное помещение.

— Кузьма, — Анна Юрьевна отвлекла меня от разглядывания зала, — почему такое странное условие для участия в турнире мастерства?

— Почему странное? А, Вы хотите сказать, что я должен был попросить что-то для себя? Если честно, спонтанно получилось. Меня как-то сын Трофима Михайловича очень просил помочь его отцу попасть на учебу в Китай. К тому же Давыдов самый сильный мастер в роду Разумовских и если он на несколько лет закроется в далеком монастыре, куда не доходят новости извне, то это сделает князя более осторожным и менее наглым.

— И все? — уточнила она.

— Все, — я улыбнулся, видя ее взгляд. — Нет, я у этого принца для себя ничего просить и брать не стану. Да, точно, надо бы поздороваться с Великим князем. Вы сидите, я быстро.

Встав, я направился к столику Разумовского. Мастер Ву Ци скользнул за мной следом, держа ладонь на рукояти меча. Со стороны могло показаться, что он его просто придерживает, чтобы мешал и не бил по ногам окружающим людям, но я уверен, что в случае необходимости, он выхватит меч из ножен быстрее, чем задумавший нехорошее успеет моргнуть.

Торги вот-вот должны были начаться и в зал уже никого не пускали. Гостей в помещение набилось гораздо больше, чем планировали организаторы. Довольно много людей просто выстроилось вдоль стен и что удивительно, ни драк, ни скандалов.

— Здравствуйте, Константин Николаевич, — поздоровался я с князем. — Простите, что отвлекаю, просто хотел поделиться хорошей новостью.

— Здравствуй, Кузьма Федорович, — кивнул князь, сделал приглашающий жест к столу. Его помощник, третий в их компании с Давыдовым, тут же освободил место.

— Спасибо, но я всего на минуту. Видите столик справа и мужчину в безликой маске? Это третий принц, Цао Ди. Он уговорил меня участвовать в турнире, в обмен на то, что поможет Трофиму Михайловичу попасть в монастырь, где проходят обучение будущие великие мастера. Я боюсь, что принц может обмануть меня и не сдержать слово, поэтому поговорите с ним и выбейте гарантии до того, как турнир начнется.

Великий князь с удивлением посмотрел на меня, как и Давыдов.

— Ты нацелился на главный приз? — спросил князь. — Предлагаешь объединить усилия?

— Нет, этот приз мне не нужен и даром. Шансов на победу у меня практически нет, но если выиграю, то выпрошу у Императора Цао что-нибудь более полезное. Просто вспомнил, что Трофим Трофимович просил меня помочь и как раз выпал отличный шанс. Как он, кстати, все еще в царской охране?

— Все там же, — сказал Давыдов. — Не теряет надежды на карьерный рост, несмотря на… все произошедшее.

— Ну и отлично.

— Кузьма, ты не спеши с главным призом, — сказал Разумовский. — Он довольно ценный, я бы даже сказал «самый», в хранилище Императора Цао, но не знаю, насколько оно глубоко. Если тебе повезет, не отказывайся. Мы с тобой обязательно договоримся насчет той поломанной маски и тетрадки. Я их выкуплю или обменяю на что-нибудь.

— Я подумаю. Вдруг мне Император слона подарит, вместо них.

— Слона дарили исключительно для того, чтобы разорить, — слегка улыбнулся Разумовский. — Но смысл я понял. Да и еще, ты с учителем виделся?

— Мы с ним не разговариваем, — проворчал я, пытаясь изобразить обиду. — Поругались. Император Цао сейчас занимает все его внимание. Учитель наверняка хочет попасть в то самое хранилище. Аукцион начинается…

Я оглянулся в сторону подиума, куда уже вышел ведущий. Кивнув Разумовскому, я поспешил вернуться к нашему столу. Надеюсь, что князь завтра насядет на третьего принца и тот уже не сможет пойти на попятную. Торги начались с предметов искусства, так или иначе связанных с одаренными и силой. Часть лотов я уже видел в Италии, и судя по скромной цене, надежды, что их купят и здесь, владельцы не питали.

— Анна Юрьевна, — наклонился я к ней, переходя на шепот, — если Вам что-нибудь приглянется, смело торгуйтесь, я куплю. Должен же я заплатить Вам за потраченное время и усилия.

— У меня есть деньги, Кузьма, — она улыбнулась. — Но спасибо за предложение. Возможность своими глазами увидеть Залы Гармонии стоит гораздо больше, чем все, что продается здесь.

— Тогда попрошу у Императора Цао разрешение прогуляться по Запретному городу, — сказал я.

— Это может его рассердить, — тихо и очень серьезно сказала она, — даже если он изначально настроен благожелательно к тебе. Запомни, Кузьма, в Китае не принято что-то нахваливать в доме хозяина, так как он посчитает нужным подарить тебе эту вещь, даже если не хочет. Пример с сестрами Юй очень показателен. Ты хвалил их перед Императором, я помню. Когда будешь беседовать с ним, возьми за правило дважды думать, перед тем как что-то сказать.

— Хорошо, — я не стал напоминать, что Анна Юрьевна мне это уже говорила. Но она была права, с Императором Цао нужно держать ухо востро.

Первые полчаса торги шли вяло, китайцы большого интереса к произведениям искусств не проявляли. Когда же тематика сменилась и появился первый лот, связанный с техникой огня, по залу прошло оживление. На больших экранах показывали применение техники, выполняемое на полигоне. Знакомый мне мастер из Италии, с которым мы вместе спасли центра Рима от взрыва, создавал огненный вихрь, стремительно заполнивший пространство перед ним. Любопытна техника была тем, что огонь распространялся невероятно быстро и почти не расползался за выделенную территорию. Красивая техника, даже очень.

Я не разглядел толком группу европейцев днем на площади, да и времени особо не было, но интересно, пригласили ли кого-нибудь из Италии поучаствовать в турнире? На мой взгляд, там было немало сильных мастеров, способных удивить кого угодно. Взять того же маркиза Сальви. Я еще не встречал мастера воздуха, кого можно считать равным ему, не говоря уже о превосходстве в силе.

Первая часть аукциона шла бойко, как и предсказывалось, поэтому перерыв немного задержался. Китайских мастеров в основном интересовали объемные техники, красочные и разрушительные. Что-то вызывало бурный интерес сразу, а что-то продавали тихо, едва ли не за стартовую цену. Как говорил мастер Че, во второй части аукциона китайские кланы будут выставлять оружие, артефакты и техники из своих коллекций, поэтому в бой пойдут иностранцы.

Я едва дождался перерыва, когда гостей аукциона позвали на какое-то представление в соседнем здании. Джорджа Грэя искать не пришлось, он сам вышел к нашему столику и сразу пригласил на разговор к мистеру Ханту. В служебной части аукциона царила суета и сумбур. Несколько человек порывались остановить Джорджа и свалить на него какие-то проблемы, но он или отсылал к заместителю, или просил подождать.

В кабинет Оливера Ханта меня пустили только с Анной Юрьевной, а китайских мастеров просили подождать снаружи. Причем сам кабинет охраняла внушительная и колоритная парочка телохранителей. На меня они внимание почти не обратили, а вот Ву Ци из поля зрения не выпускали.

— Добрый день, — поздоровался я, проходя к столу главы аукционного дома.

— Добрый день, мистер Матчин, — кивнул он, закрывая ноутбук, с которым работал до нашего появления.

Оливер вопросительно посмотрел на Анну Юрьевну, но она сделала такой вид, словно не понимает, зачем сюда пришла и что вокруг происходит. Я даже подивился такому нужному таланту для любой женщины.Думаю, будь она моложе, то и ресничками удивленно бы хлопала и глазки мистеру Ханту строила.

— Хороший костюм, Вам идет, — сказал он.

— К нему сложно привыкнуть, — я поднял руку. — У этого хотя бы рукава не сильно мешают. А в дорогом наряде хочется их подвязать или отрезать. Извините, что я отвлекаю от дел, тем более во время аукциона, но у меня к Вам личное дело. Может, оно сразу и разрешится. Я хочу узнать, все ли в порядке со Свеном Беккером. Мы с ним недавно расстались в Лондоне и потеряли связь друг с другом. Он человек скрытный и если заляжет на дно, то не найдешь. Но, может быть, Вы что-то слышали или знаете?

— А, мистер Беккер, — он покивал. — Насколько я знаю, пять дней назад он проник в загородный особняк графини Флоренс и сровнял его с землей. Хотя нет, одна стена здания уцелела.

— А сама графиня? — уточнил я. Оливер посмотрел на меня так, словно спрашивал, нужно ли мне влезать в эти проблемы или это банальное любопытство. — Я понял, вопросов больше не имею. Спасибо, Вы меня успокоили. Просто надо отдать ему тетрадку с методикой развития, которую он мне одолжил.

— Хорошая методика? — заинтересовался мистер Хант.

— Уникальная и бесценная.

— У всего есть своя цена, — многозначительно сказал он. — Даже у бесценных вещей. Кстати, мистер Матчин, могу я предложить Вам работу? Или же Вы планировали поучаствовать во второй части аукциона и посмотреть на пару подпольных боев?

— Бои — это любопытно, а вот покупать я ничего не планировал. А что за работа?

— Нужно оценить несколько техник, которые китайские кланы планируют продать, — он едва не поднял глаза к потолку и не вздохнул печально. — Все эти «Врата звездного пути» и «Астральные удары разрушительного кулака» наводят меня на размышления о незначительной ценности этих техник.

— Есть такое, — я рассмеялся. — Если это умения ближнего боя или что-то из защитных техник, то с радостью помогу оценить.

— Буду Вам весьма благодарен — он встал. — Прошу, располагайтесь, а я найду проныру Лю и мистера Салливана. Они с самого утра пытаются разобраться в техниках и все без толку.

Последнюю фразу мистер Хант произнес недовольно, с сердитой ноткой. Забрав ноутбук, он поспешил выйти из кабинета. Анна Юрьевна подошла, чтобы взять меня под руку.

— Ты будешь оценивать техники для аукционного дома? — удивленно спросила она.

— Ну да, — не понял я. — Работа непыльная, посмотреть и сказать свое мнение.

— Кузьма? — ее взгляд стал еще более красноречивым. — Ты серьезно?

— Вполне. А что такого? Думаете, не стоит им помогать? Нет, мистер Хант отличный человек, неконфликтный, рассудительный, поэтому работать с ним одно удовольствие. Мне он гадостей не делал, поэтому не вижу причин…

— Кузьма, — она остановила меня. — Я совсем не об этом спрашиваю. Меня просто удивляет, что ты относишься к этому, как к чему-то обыденному. Аукционный дом Хантов обладает превосходной репутацией. Если они что-то продают, то можешь быть уверен, тебя не обманут. Разных техник и умений очень много, девяносто пять процентов из всего разнообразия — это откровенный мусор. Не всегда можно сразу разобраться, что попало к тебе в руки, драгоценный камень или кусок глины, не стоящий ни копейки. Ханты дорожат и гордятся своей репутацией и то, что тебе предложили провести оценку аукционных лотов, говорит об огромном доверии и уважении, как к мастеру и специалисту.

— Все правильно, я лучший в мире специалист по защитным техникам, — важно сказал я. — Поэтому он мне и доверяет.

— Твое самомнение может сравниться только с твоей силой, — улыбнулась она.

— Вот и Тася мне так говорит, — я рассмеялся.

— Но все равно — это удивляет. Знай, что я стала уважать тебя еще больше.

— Спасибо, — озадаченно произнес я.

— Ох, Кузя, — она покачала головой. — Хочу посмотреть, как ты работаешь.

— Это не работа, а развлечение. К тому же способ выучить что-нибудь интересное на халяву.

Ждать долго не пришлось, так как уже через пару минут в кабинет вошел Джордж Грэй в компании хитрого на вид китайца и коренастого европейца. Последним в помещение вернулся Оливер Хант с ноутбуком в одной руке и дюжиной тонких пластиковых папок в другой.

— Знакомьтесь, — начал он, показывая на китайца. — Лю Тао, наш переводчик и специалист по молниям и всему, что может искрить. Мистер Уолтер Салливан оценивает огненные техники. Матчин Кузьма будет консультировать нас по техникам ближнего боя и умениям защиты.

— Приятно познакомиться, — я пожал мужчинам руки.

— Мы отобрали только те лоты, которые вызвали сомнения, — мистер Хант, продемонстрировал папки. — Если возникнут вопросы, то продавцы ждут нашего решения в основном зале.

За столом мы расселись компактно, Оливер Хант занял место в центре и протянул мне две верхние папки из стопки. На английском я читаю значительно медленнее, чем на русском, поэтому понадобилось минут пять, чтобы вникнуть в суть. Техники были схожи и вопросов не вызвали, так как в том или ином виде я с ними сталкивался. Обе ударные, для бойцов ближнего боя. Одну из них использовал Василий, ту самую, что создавала направленный взрыв при ударе. Вроде бы умение хорошее, но специфическое и неудобное для меня. Для его использования требовалось ослаблять защиту, чтобы тебе не оторвало пальцы или кисть, а я подобного не любил. Описание обеих техник было достаточно подробное, чтобы сразу понять, работать будут, но для освоения потребуется много практики. Не знаю, чем они не угодили мистеру Ханту, так как я не увидел в них никаких проблем.

— Что Вас беспокоит? — спросил я, глядя на главу аукционного дома. — С этими техниками я сталкивался и здесь проблема лишь в практике. Пока одаренный научится распределять потоки силы, пока освоит концентрацию, пройдет полгода.

В нашем случае продавцы выставляли на аукцион технику вместе с методикой ее освоения. Поэтапное развитие начиная от простых упражнений и заканчивая необходимыми практиками. Даже сроки указали для каждого из пяти этапов. Другими словами, любой тугодум сможет освоить умение за год. Преимущество в том, что не требовалось ехать в монастырь на несколько лет, как это делали мастера техник Лу Ханя и им подобные.

— Помните, когда я демонстрировал жесткий доспех духа? — добавил я. — Как раз тогда мой напарник и применял первую из этих техник. Вторая почти такая же, я с ней сталкивался пару раз. Что касается этапов тренировок, то они выглядят правдоподобно, все расписано грамотно.

— Когда этапы освоения долгие, это всегда настораживает, — сказал мистер Хант. — Особенно если через год выяснится, что они не приводят к нужному результату.

— Эх, геморрой, — проворчал я, возвращаясь к описанию техник. — Думал, что напрягаться не придется. В таком случае мне полигон нужен, чтобы опробовать техники. Пробегусь по этапам и, если получится воссоздать хотя бы на примитивном уровне, можно считать, что и любой одаренный, с головой на плечах, а не тыквой, тоже освоит.

— С северной стороны от здания есть недостроенная стоянка, — сказал Лю Тао, говоривший почти без свойственного китайцам акцента. — Можно проверить там.

Пришлось выходить из здания и немного прогуляться до стоянки. Ее то ли не успели достроить, то ли бросили это занятие, так как мест для машин на уже построенной площадке хватало с запасом, поэтому здесь асфальт положили только в самом начале, оставив просторное поле утрамбованной земли. Неплохой полигон вышел бы, если сюда привезти немного бетонных блоков и сделать высокую песчаную насыпь. Можно было и не заморачиваться с испытаниями, но стартовая цена техник переваливала за пару миллионов, поэтому мистер Хант не хотел рисковать. Как он говорил, если через год выяснится, что техника не работает, ему придется возвращать покупателю всю сумму, включая неустойку за потраченное время. Попробуй в этом случае обратиться с претензией к китайской стороне. Из-за решения Императора аукцион ведь приобретал подпольный статус и хорошо, если продавец тебя хотя бы выслушает, а не пошлет сразу.

Надо сказать, что солнце клонилось к закату и быстро темнело. Погода радовала несмотря на запах пыли в воздухе. Пока я возился с папками, вглядываясь в описание и думая о фонарике, позвали продавцов этих техник. Глядя на них, становилось понятно, почему у мистера Ханта возникли сомнения. Это были настолько подозрительно выглядящие китайцы, что я бы им точно не поверил. Но, раз взялся помогать, пришлось отдуваться. Технику Василия я примерно представлял, поэтому начал с нее. Пробежал по этапам, проходя один за другим и сверяясь с описанием. Важно было определить лишь достоверность методики обучения, поэтому достаточно того, что умение просто сработает. Начальные этапы я пропустил, так как все это давно умел, а остальные дались легко. Заминка вышла лишь на последнем, когда требовалось резко сжимать силу и выплескивать ее, создавая ударную волну. Здесь нужно было правильно рассчитывать время и силу, а так как практики мне не хватало, я просто выставил вперед руку, сосредоточился и создал умение без удара. Василий об этом упоминал, когда говорил, что может схватить противника за руку или за шею и взрывом оторвать их ему.

На просторной площадке раздался оглушительный взрыв, эхом отразившийся от зданий. У меня даже в ушах зазвенело, хотя я вложил совсем немного силы. Ладонь онемела, так как защиту пришлось убирать. Я пару раз сжал кулак, затем потер ладонь о ткань ханьфу. Вернув одну папку и взяв вторую, я снова ушел в изучение практик. Второе умение было схоже с первым лишь в использовании. Его тоже нужно применять во время удара, но не выпуская силу, создавая взрыв, а наоборот, превращая ее в своеобразный молот, способный пробить бетонную стену. Таким ударом владел Свен Беккер, я точно знаю, так как видел воочию. Это умение мне нравилось больше, оно не било по ушам и не гремело на всю округу, но имело тот же недостаток, что и первое. Нужно было убирать защиту, что я считал слишком безрассудным. Не хочу становиться беззащитным, даже для неимоверно сильного удара.

Пробежав по этапам тренировок второй техники, не заметил ничего сложного. Повторил каждую, удостоверившись, что она работает так, как сказано в описании. И опять, с последним этапом возникла заморочка. Когда я добрался до него, пару минут пытался разобраться, что к чему, затем подошел к мистеру Ханту.

— Кое-что не могу понять, — сказал я. — Можно попросить продавца продемонстрировать удар?

— Конечно, — он посмотрел на Лю Тао и тот побежал договариваться.

Продавец техники, надменного и неприятного вида китаец, на демонстрацию согласился охотно. Я попросил его ударить в подставленную ладонь, но бить как можно слабее. Он сосредоточился, пару раз картинно взмахнул руками и стукнул кулаком в мою ладонь. Как и ожидалось, удар напоминал тот, что использовал Свен Беккер. Я посмотрел с уважением, не ожидая, что китаец действительно владеет таким отличным приемом. Прелесть умения была в том, что даже слабый мастер может нанести серьезный ущерб более сильному противнику. Именно из-за подобных умений классические мастера боялись бойцов ближнего боя. Пусть он слабее тебя в несколько раз, ему достаточно просто добежать, и ты проиграл.

Я протянул папку мистеру Ханту.

— У вас превосходное чутье на мошенников, — с уважением сказал я. — Этот надутый индюк действительно владеет нужным умением, но по той методике, что он хочет продать, его не освоить. Хотя все действительно выглядит правдоподобно, пока не доберешься до последнего этапа, не поймешь, что это не работает.

— Поверьте мне, мистер Матчин, подобное происходит не первый раз, — заметил он, говоря спокойным тоном.

Оливер Хант протянул папку Лю Тао, и тот понимающе кивнул, сразу обратившись к продавцу на китайском.

— Давайте смотреть дальше, — я еще пару раз сжал кулак, разминая зудящую ладонь, — пока окончательно не стемнело. Скоро мне лампа или фонарь понадобятся.

Несмотря на довольно громкий звук взрыва, прозвучавший недавно, особого интереса к нам не проявляли. Лишь несколько мастеров из клана, отвечающего за охрану порядка, лениво расхаживали у самого здания и бросали на нас любопытные взгляды. Кольнуло любопытство, узнать, что за представление показывали для остальных участников аукциона, но оно быстро отошло на второй план, когда я вернулся к пластиковым папкам. Все остальное было либо проще, либо сильно дешевле, поэтому обошлось без красочных демонстраций. За двадцать пять минут я освоил восемь разных умений и это было утомительно. Половину из всего я даже запоминать не стал, а остальное отнес к разряду неэффективных или ненужных. У меня из знакомых мастеров ближнего боя только Василий Балуев, может, ему что-нибудь приглянется.

С последним защитным умением вышла промашка, так как оно использовалось мастерами молний, а я в этом ничего не понимал. Лю Тао тоже разводил руками, как бы говоря, что ничего понять не может, хотя этот скромный китаец владел молнией на недосягаемом для многих уровне. Пока я был занят, для мистера Ханта принесли небольшой стол и пару стульев, чтобы он смог работать с ноутбуком. Надо отдать ему должное, что лично решил проследить за проверкой техник, внимательно выслушивая вердикт. Иногда просил уточнить, что я имею в виду под словами «посредственная» или «глупая» и влияет ли это на возможность выучить технику покупателем.

— Утомительное занятие, — сказал я Анне Юрьевне, когда мы шли обратно к зданию. — Аукцион будет идти еще часа три, не устали? Вроде бы Вы хотели посмотреть что-то конкретное на этом черном рынке.

— Увидела все, что хотела, — сказала она. — Жаль, что ничего не купила.

— Ну простите, что я того торговца немного испугал. Но свитки же, действительно, фальшивые были.

— У нас говорят, что подделки хорошего качества ничуть не хуже оригинала. Когда их подлинность никому не нужно доказывать.

— Но, когда сами будете смотреть на них, где-то глубоко внутри будет ворочаться чувство обмана.

— Кузьма, ты же не идеалист, — хитро улыбнулась она. — Но если серьезно, то я думала, хотя бы одним глазом увидеть бои на тайной арене. Мой знакомый из клана Е, живущий уже лет десять в Москве, много рассказывал о ней. Император не любит, когда его мастера дерутся насмерть, поэтому тем, кто решил поквитаться с обидчиком, приходится идти на Тайную арену.

Я почему-то вспомнил свой бой с копейщиком из рода Хованских. Ту ненависть, что я тогда испытал и выплеснул на него. Даже сейчас это воспоминание вызывало сильные неприятные чувства и злость. Я так глубоко задумался, что пропустил пару реплик Анны Юрьевны. Очнулся, только когда она крепко сжала мое плечо. Мы успели обойти здание торгового центра и подходили к главному входу и навстречу вышла большая делегация из важных и богато одетых китайцев. Как раз сейчас с ними разговаривал Оливер Хант и Лю Тао, выступивший в качестве переводчика.

— Что хотят? — спросил я.

— Пока сложно сказать, — Анна Юрьевна пыталась прислушаться. — С тобой поговорить хотят.

— Скорее всего, это из-за клана Ся, — сказал мастер Че, шедший позади в компании Ву Ци. — Ничего не будет, здесь слишком много уважаемых людей, чтобы устраивать драку или разборки.

Клан, потерявший великого мастера Да Цзы, присутствовал, но стоял в задних рядах, бросая в нашу сторону красноречивые взгляды. В итоге от общей группы отделилось несколько человек во главе с пожилым китайцем и направились к нам. Остальные, включая Ханта с помощниками, остались ждать в стороне. У меня еще после общения с принцем настроение было скверным, а тут еще целый клан, точивший на меня зуб. Плюну на все приличие и попрошу у Императора Цао поселить меня где-нибудь на территории Запретного города, чтобы не доставали.

— Меня зовут Ван Юэ, — перевела Анна Юрьевна слова пожилого мастера, одетого в темный ханьфу. — Я представляю клан Ван, предоставивший место для проведения аукциона.

— Матчин Кузьма, — сказал я.

— Прости меня, если я буду слишком прямолинеен, — сказал старик, затем бросил короткий взгляд за мою спину. Мне показалось, что он узнал мастера Ву Ци.

— Ничего страшного, рубите сплеча.

— Ты встречался с Чжу Бинем перед тем, как… он исчез.

— Встречался, — кивнул я, немного удивленный таким вопросом. — Он привез мне подарки и свиток с приглашением от Императора Цао. А вечером следующего дня мне передали клановый знак, нефритовую подвеску. Лично я не видел его тело и не могу утверждать на сто процентов, что он мертв. Мистер Чжу Бинь встрял в серьезные разборки среди охотников за головами. До сих пор не могу понять, что они делят и зачем. За мою голову давали большую награду, и я едва смог сбежать.

— А подвеска? — спросил он.

— Я отдам ее Императору. Не ожидал, что сегодня мы с ним встретимся, поэтому не захватил с собой.

— Он говорил мне, что летит в Лондон, чтобы исполнить волю Императора и помочь молодому Матчину, — с болью в голосе сказал старик. — Это был последний раз, когда мы разговаривали.

— Мне жаль, что так вышло. Благодаря нефритовой подвеске мне удалось сбежать из-под носа великого мастера. Не знаю, можно ли сказать, что она спасла мне жизнь, но очень помогла.

— Это хорошо, — покивал Ван Юэ. — Ты знаком с Ся Хуа?

— Нет. Не помню, чтобы слышал это имя.

— Это молодой и амбициозный мастер из клана Ся. За этот вечер он сумел утомить почти всех глав кланов присутствующих на аукционе. Требует, чтобы ему разрешили отомстить за смерть деда, мудреца Да Цзы.

— Почему требует? — не понял я. — И почему для этого ему нужно разрешение?

— Он представляет большой и влиятельный клан и должен вести себя соответственно, — ответил старик. — Ся Хуа может отправиться в Россию или в Европу и свершить месть так, как ему хочется, но здесь он должен получить разрешение и одобрение других кланов.

— Уважаемый Ван…

— Ван Юэ, — подсказал он.

— Месть — это такая штука, которая не приводит ни к чему хорошему, можете мне поверить, я в этом разбираюсь. Очень хорошо разбираюсь. И главная беда в том, что в попытке утолить жажду крови, он может пролить ее в десятки раз больше. Скажите мне, уважаемый Ван Юэ, если я убью этого парня, то его клан осерчает на меня еще больше, а если не убью, то он может наделать много глупостей. И как поступить?

— А ты убьешь его? — с очень интересной интонацией в голосе спросил он. В том смысле, что он спрашивал, хватит ли мне на это сил, или это обыкновенное бахвальство.

— Клановые мастера обычно не так сильны, как думают о себе, — сказал я. — А вот я очень сильный. Об этом мог бы рассказать клан Фудзивара.

Я подумал, что если хорошенько напугать, то они не станут связываться.

— Выходит, зря я был против, — сказал он, на секунду о чем-то задумавшись. — Император тебе благоволит, ты его гость, поэтому я обязан помочь. Будет так, как решишь. Если откажешься от поединка, я прослежу, чтобы клан Ся не доставлял тебе хлопот на территории Империи Цао. Если согласишься, то я возьму слово с клана Ся, что они отступятся от мести как за мудреца Да Цзы, так и за глупого Ся Хуа.

Я глубоко задумался и молчал минут пять. В голове крутились разные мысли, даже кровожадные, но ни одна из них мне не нравилась. Тут надо учесть большой фактор в лице Императора Цао. Вдруг он рассердится, выскажет свое недовольство, и так я смогу избежать боя. Не зря же он противник поединков и дуэлей в любом их проявлении.

— В конце турнира, — в итоге сказал я. — Как только турнир мастерства закончится и объявят победителя, мастер из клана Ся сможет бросить мне вызов на поединок, и я не буду отказываться. Передайте, что сдерживаться я не стану и, если он спешит на тот свет, это только его решение.

— Достойное решение, — сказал Ван Юэ. — Пусть этот момент не испортит день. Аукцион продолжается и сейчас будут продавать много интересного, в том числе уникального. Даже я решил поддержать остальных и выставил на продажу нефритового льва времен династии Западного Чжоу. По легенде его вырезал при помощи силы первый император Чжоу, находящийся на вершине могущества, сравнимого с нынешними мудрецами.

— Заманчиво, — ответил я без особого энтузиазма, но заметил, что Анну Юрьевну это заинтересовало, хотя она и старалась не подать виду.

Ван Юэ кивнул нам и направился обратно к толпе, довольный, словно все прошло даже лучше, чем он планировал. Мы постояли немного, глядя, как группа китайцев зашумела и поспешила в здание.

— Если не уверен, не стоило соглашаться, — сказала Анна Юрьевна.

— Прорвемся, — отмахнулся я. — Они передумают, будьте уверены. Я им такое представление устрою, что вздрагивать будут каждый раз, когда услышат имя Кузьма. А принц Ди еще и икать будет без перерыва.

Глава 11

День до турнира мастерства, раннее утро, Пекин

Проснувшись рано утром в прекрасном расположении духа, я решил начать день с тренировки. Попросил сестер Юй, которые вставали еще раньше меня, разбудить девушек. Что-то расслабились мы и за время отпуска почти не уделяли время тренировкам. Нужно это исправлять и готовиться к новому учебному году. К тому же вчера, практикуя новую технику с шестым принцем, я потратил приличное количество внутренней энергии и физические нагрузки были лучшим способом быстрее ее восстановить.

Девушки, включая принцессу Чжэнь, появились в одинаковых легких спортивных костюмах, чем немало меня удивили. Как оказалось, это Сяочжэй позаботилась, заказав им не только костюмы, но и много всего, что требовалось для тренировок, включая удобную обувь. Вроде бы я такой же видел в шкафу у себя в комнате, но выбрал более привычный, из МИБИ.

Тренировку мы начали с разминки и растяжки, затем побежали по аллейке на восток и дальше вокруг квартала. Как мне сказали, здесь жили родственники Императора, высокопоставленные министры и прочие деятели, кому дозволялось посещать внешнюю часть Запретного города, поэтому территорию хорошо охраняли, не пуская посторонних. Пару раз мы встретили по пути патрули охраны, но нас старательно игнорировали и даже отворачивались. В конце пробежки я немного взвинтил темп, чтобы потратить больше сил. Думал, что получится оторваться немного от девушек, но они не отставали. Таша даже не запыхалась сильно, хотя я старался и даже Алена дышала тяжело.

Когда мы возвращались к дворцу, на дорожке у выезда с территории нас ждал Ютан. В обнимку с любимым посохом, в светлом спортивном костюме с рисунком золотого феникса. Думал, он будет сердиться, что мы не позвали его на пробежку, но все оказалось проще. Сяочжэй рассказала ему, что утром мы обычно разминаемся, затем тренируем силу во время занятия дыхательной гимнастикой и он хотел присоединиться. Сказал, что знает хорошее место, где нам не будут мешать. В общем, он повел нас в сторону Запретного города, через Цветочные Восточные ворота в тот сад, мимо которого мы шли вчера на площадь. Сяочжэй, кстати, ждала нас уже там, делая легкую разминку.

По словам Анны Юрьевны, на территории Запретного города трудилось не менее двух тысяч человек, но с утра пораньше я никого так и не увидел, даже садовников. Небольшая площадка в саду, рядом с беседками и ручейком, показалась мне этаким укромным уголком, спрятанным за высокими стенами. Но я ничего против не имел, так как место действительно приятное, тем более что заниматься дыхательной гимнастикой в большой компании гораздо веселее, чем одному. Представители семьи Цао двигались очень грациозно, в одном темпе, движения выверенные и плавные. Чтобы добиться подобного результата, нужно много тренироваться. И чтобы мы с Аленой и Ташей не выделялись, Ютан показал нам интересный комплекс движений, подходящий по темпу даже лучше того, который обычно использовал я.

К концу тренировки появились сестры Юй в компании супруги принца и Анны Юрьевны. Заняли одну из беседок со столиком, расставили все для чаепития.

— Физические упражнения важны не только для начинающих, — отвечал я на вопрос госпожи Сянфэй, когда мы отдыхали после дыхательной гимнастики. — Усердствовать тоже не стоит, тело само подсказывает, когда нужно заниматься. Сила начинает накапливаться быстрее, появляется чувство переполнения, хочется сорваться с места и бежать, пока не рухнешь от усталости. То же самое касается и духовной составляющей. Энергию нужно тратить, иначе не будешь прогрессировать. Многие мастера этим пренебрегают, а потом удивляются, почему они такие слабые.

— И часто ты занимаешься? — спросила Сянфэй, поставив передо мной кружку с чаем. — Не физическими упражнениями, а с внутренней энергией.

— Когда бодрствую, всегда что-нибудь тренирую, — улыбнулся я ей. Заметил, что Ютан постоянно косится на любимый посох. — Кстати, принц Цао, если хотите, я создам поле, удерживающее оружие. Думаю, что эта практика будет полезна. В том плане, что станете чувствовать оружие лучше, и если в будущем кто-то по своей глупости попытается Вас остановить, то он сначала очень удивится, а потом и огорчится.

— Это будет кстати, — кивнул он, сразу поднявшись и проигнорировав взгляд супруги. — На каком расстоянии можно использовать это умение? Десять метров?

— Да, где-то так, — кивнул я.

Я не стал говорить, что и мне такая практика тоже не помешает. Любое оружие мастеров ничтожно, по сравнению с этим посохом и если мне удастся хотя бы немного его замедлить, то и с остальным никаких проблем не будет. Ютан кивнул и чтобы не сильно мешать нам, отошел на ту полянку, где мы занимались пару минут назад. Взмахнул посохом и довольно улыбнулся, чувствуя сопротивление.

— Садитесь ближе, — сказал я девушкам. — Хотел поговорить о следующем этапе укрепления тела для Чжэнь. Думаю, самое время. Для женщин он не сильно годится, если только они не хотят походить на горилл…

— Кузьма, — Анна Юрьевна осуждающе посмотрела на меня. — Нельзя делать такие сравнения, тем более для царственных особ.

Пока я думал над этими словами, Сяочжэй уточнила что-то у Анны Юрьевны. Они обменялись несколькими фразами, и принцесса заулыбалась, махнула рукой, как бы говоря, что ничего страшного в этом нет.

— В общем, — продолжил я, собираясь с мыслями, — следующий этап в том, чтобы постоянно удерживать особый доспех духа, который я называю «первым уровнем». Я его подгонял для Алены и получилось неплохо. Пока бодрствуешь, он должен быть активен. При этом на остальные тренировки это не должно влиять. В течение дня нужно по-прежнему заниматься с кинетическим полем и уделять время физическим упражнениям. Если первый этап тренировок ты прошла правильно, то с доспехом никаких трудностей не возникнет. К нему нужно лишь привыкнуть, и все. В твоем теле энергия уже циркулирует и если ее направить в нужное русло, то она будет не только оберегать тебя, но и усиливать. Каждый час ты будешь становиться чуточку сильнее. В итоге упрешься в потолок и тогда нужно совершить прорыв, чтобы перейти на следующий этап.

Чжэнь выслушала перевод Анны Юрьевны, понятливо кивнула.

— Спешить смысла нет, — сказал я. — Через пару лет ты станешь достаточно сильной, чтобы прорваться на уровень эксперта третьей ступени, а к двадцати четырем годам сможешь управлять силой так, как это делает мастер. Понимание придет раньше, в этом я уверен, так как сила будет постоянно расти. Первое время не очень быстро, а потом настолько стремительно, что придется ее ограничивать. Это я говорю к тому, чтобы ты знала, неправильное развитие может тебя убить. Только классические мастера могут не заниматься всю жизнь, а потом прорваться на следующую ступень. Да, они будут откровенно слабыми, но это только относительно других мастеров. Укрепление тела — процесс постепенный и неотвратимый. Не успеешь подстроиться, тебя размажет о стену следующего уровня, как муху о лобовое стекло машины.

Анна Юрьевна снова посмотрела на меня, покачала головой.

— Активируй доспех духа, — попросил я, сделав вид, что не заметил осуждающего взгляда. — Я буду на него давить, а ты снижай силу до тех пор, пока не почувствуешь, что он вот-вот исчезнет. На освоение уйдет несколько дней, так что не переживай, если сразу не получится. Таша, не сиди без дела. Мне нужно, чтобы ты разогнала силу внутри себя. Представь водоворот, или что-то такое, чтобы она быстро бежала по телу. Не смотри так, я знаю, что сила у тебя на кисель похожа и будет непросто. Но заставить ее двигаться надо. Для чего, по-твоему, мы дыхательной гимнастикой занимаемся? Так, чтобы никому не мешать, давайте вон там на солнышке посидим немного.

С Чжэнь мы занимались минут двадцать, пока она окончательно не выдохлась. Доспех, который принцесса создавала, был слишком тяжелым для нужного этапа и при попытке сделать его легче, она просто теряла контроль. Но я и не рассчитывал, что у нее все получится с первого раза. Принц Ютан устал примерно за то же время и вернулся к нам, довольный результатом. Учитывая, что всего за один день, он стал гораздо лучше контролировать посох, понятно, почему он так хотел провести утреннюю тренировку вместе с нами.

Что касается Таши, то я подумал, что для начала нужно разобраться в причине, почему внутренняя энергия у нее настолько концентрированная. Если она это делает не специально, просто не понимая принцип, мы это легко поправим. А если сила зарождается в ней именно в таком виде, то исправить это не получится и придется приспосабливаться.

— Ты не отвлекайся, — сказал я ей, держа за руку.

Мы так сидели уже минут сорок. Солнце поднялось высоко, показывая, что пора бы утреннюю зарядку закруглять, чтобы она не перешла в дневное занятие. Следовало принять душ, пообедать и отправиться к Императору Цао на прием. Пора отдать ему африканскую маску и нефритовую подвеску, а еще не забыть поговорить насчет завтрашнего выступления.

Я, наконец, смог сделать поток внутренней энергии почти таким же густым, как у Таши, и погнал его по телу, пытаясь понять, насколько это сложно. Субстанция получилась вязкая, как смола, поэтому двигалась неохотно, сопротивляясь и пытаясь вернуться в изначальное состояние. Одновременно с этим я следил за маленькой искоркой силы, которая дрожала внутри Таши, создавая мелкую рябь вокруг себя. Циркуляцией тут и не пахло, но это дело поправимое. Сейчас важно определить целесообразность этой методики. В догадке, которая меня посетила накануне, я был уверен, но оставался маленький шанс, что ошибаюсь.

Думая о силе и раскручивая водоворот густой энергии, в какой-то момент я заметил что-то странное. Мир вокруг необычно замер, сидевшие рядом Сяочжэй и Анна Юрьевна замолчали. Принцесса поднесла кружку с чаем к губам и сидела так уже несколько минут, глядя в нашу сторону. А еще я обратил внимание, что не дышу, но не испытываю от этого никакого дискомфорта, нет жжения в груди, как и других признаков удушья. При этом водоворот силы внутри продолжал движение, но стал немного легче и податливей. Искорка силы, которую я ощущал внутри Таши, все так же тихо пульсировала и подрагивала.

Стоило сосредоточиться и остановить водоворот силы, как мир снова пришел в движение. Легкий ветерок коснулся лица, послышался голос Ютана, разговаривающего с супругой. Я сделал глубокий вдох, чувствуя запах травы и каких-то незнакомых цветов.

— Интересно, — сказал я, чтобы услышать собственный голос. — Таша, ты что, залипла?

— Немного, — она потерла ладонью глаза.

— Долго?

— Не, в этот раз быстро, минут пять всего. Неожиданно просто случилось, незаметно. Обычно я чувствую, как подкрадывается, а тут провалилась, словно уснула…

Анна Юрьевна обернулась, посмотрела на нас с тревогой.

— Все под контролем, — улыбнулся я женщинам, затем подмигнул Таше. — Кажется, я догадался, в чем твоя проблема, поэтому в институте будешь заниматься вместе со мной и Аленой. Надо будет совместить графики тренировок и учебного процесса, чтобы накладок не было. У первокурсников всегда полно лекций, особенно в первую половину года.

— Будем заниматься укреплением тела? — она слегка наклонила голову.

— Нет. Классический мастер из тебя выйдет превосходный, а укрепление тела — даст лишь посредственный результат. Тебе надо научиться работать с внутренней энергией, а я в этом сам плохо разбираюсь, поэтому придется привлекать Максима Васильевича Корицкого. Он специалист как раз по этому профилю, но твою особенность нужно от него скрывать, как самую секретную клановую тайну. Не хочу, чтобы он в это влезал и… Эх, так и быть, буду присутствовать на ваших занятиях. Но имей в виду…

— Я поняла, — закивала она, жестом показав, что будет держать рот на замке. Изобразила, что запирает губы на ключик и выбрасывает его.

— Вот и хорошо. И если залипнешь в ближайшее время, а меня не будет рядом, попробуй создать кинетическое поле, вложить в него как можно больше силы и резко убрать.

— В этом состоянии? — она с сомнением посмотрела на меня.

— Хотя бы попытайся. Твоя проблема в том, что внутренняя энергия начинает упорядочиваться и нужно вывести ее из равновесия, создать небольшой хаос и ты сразу выпрыгнешь из состояния залипания. Ты пока не умеешь делать это правильно, а все методики, которые я знаю, предназначены для экспертов третьего уровня. Поэтому и говорю, что нам надо позаниматься и быстренько подтянуть тебя до нужного уровня.

— То есть, я смогу это контролировать? — уточнила она с очень странной интонацией в голосе.

— Подруга, ты бежишь впереди паровоза, — рассмеялся я. — Чтобы это контролировать, тебе надо стать мастером, не обычным, а принявшим силу. Но выходить из этого состояния я тебя научу гораздо раньше, как только станешь экспертом.

— Правда? — она так крепко сжала мои ладони, что у нее костяшки пальцев побелели.

— Я же обещал. Да и не сложно это, пустяковое дело.

— А то все говорят, что прогрессирует и будет только хуже, — тихо сказала она. — Шарлатаны в белых халатах… Прости, мне надо в душ.

Она отпустила мои ладони и умчалась, только пятки сверкали. Я вопросительно посмотрел на Алену, но она лишь пожала плечами.

— Ладно, беги в душ, а то сидим на солнышке, как золотые карпы на сковородке, — сказал я вставая. — Анна Юрьевна, спросите у принца Ютана, примет ли меня сегодня Император Цао. Мне надо поговорить с ним насчет турнира, а то всем наобещал и смешно будет, если так и не поучаствую.

Как выяснилось, Ютан еще вчера обо всем договорился с отцом и меня ждали как раз после обеда. Оставалось немного времени, чтобы я основательно подготовился, переоделся в дорогой наряд, проверил маску, которая так и лежала в чехле под кроватью. В Запретный город я шел решительно, но немного нервничал в предвкушении от встречи с Императором. Принимал он меня, к слову, без лишних свидетелей, даже принца Ютана отослал, оставив рядом только мастера Че. Было видно, что Ютан хотел присутствовать и послушать, но просить отца не стал.

В отличие от нашей прошлой встречи в Зале Центральной гармонии, в этот раз Император Цао сидел на троне. Чтобы было удобнее, воспользовался специальной подставкой под локоть. И атмосфера была более официальной, отчего я нервничал еще больше. Анна Юрьевна сразу предупредила, что встать нужно почти у самого входа и ждать разрешения, чтобы подойти на шаг ближе. Затем, обменявшись приветствием, нужно дождаться еще одного разрешения, сделать пару шагов к трону. И от того, насколько близко можно было подойти, зависело расположение к тебе Императора. Собственно, он нас долгими разговорами и постепенным приближением к трону мучить не стал, уже к третьей реплике позволив подойти на нормальное для беседы расстояние.

— Ваше Императорское Величество, — я протянул вперед кейс, в котором хранил маску. — Хочу преподнести в дар артефакт, о котором говорил ранее. Я им мудро распорядиться не могу и все, что приходит на ум, так это сломать. Но не хочу идти по пути мудреца Юньвэня и потом сожалеть о содеянном. В артефакте хранится методика, схожая с той, что придумал мастер Лу Хань, только грубая и еще не отшлифованная. Старые мастера, создавшие ее, были не настолько одаренные, как он.

— А ты смог бы улучшить эту… методику.

— Мне эта маска обжигает руки, — сказал я. — Боюсь увлечься, потратить уйму времени и не прийти к хорошему результату. Лучше я буду пользоваться методикой Лу Ханя. Жаль, что мы живем с ним в разное время, с удовольствием побеседовал бы на тему кинетического поля и того, как он вообще додумался до этого.

Мастер Че взял у меня кейс, открыл перед императором, демонстрируя содержимое. Император Цао протянул руку, коснулся маски, используя толику силы, но увидел внутри лишь что-то невнятное и неразборчивое.

— Знания в маске скрыты от непосвященных, — сказал я. — Простите меня, но я не буду раскрывать эту тайну, чтобы не портить впечатление у тех, кто способен ее разгадать.

— Только из-за этого? — спросил он, улыбнувшись краешком губ.

— Исключительно, — подтвердил я.

— Хорошо, — сказал он. — Я выставлю ее на всеобщее обозрение в императорском музее Пекина.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. Вынул из поясного кошелька нефритовую подвеску. — А это клановый символ, принадлежащий Чжу Биню. Мне передали его в Лондоне, сказав, что среди охотников за головами произошел конфликт. Увы, я не знаю, что они не поделили, как и судьбу, постигшую господина Чжу.

— Я слышал об этом, — с печальными нотками в голосе сказал Император. — Сейчас в Азиатско-Тихоокеанском регионе неспокойно, но мы очень скоро наведем порядок. Ассоциация охотников за головами понесет серьезные, возможно, невосполнимые убытки.

Последнее было сказано так, словно затеявших беспорядки среди охотников за головами не ждало ничего хорошего. Мастер Че забрал у меня подвеску и передал Императору.

— Хочу сказать спасибо за вино, — вспомнил я, коротко поклонившись. — Оно было великолепным.

— Секрет его изготовления тщательно охраняется, — сказал он. — Мне приятно слышать, что оно пришлось тебе по душе.

— Ваше Императорское Величество, могу я обратиться со скромной просьбой? — спросил я.

— Говори смело, — великодушно разрешил он.

— Принц Цао Ди убедил меня, что участие в предстоящем турнире важно для любого мастера. Он так горячо говорил о мастерах Китая, что я решил бросить им вызов! — я демонстративно сжал кулак, потрясая им в воздухе. — Но есть один маленький нюанс, спустивший меня с небес на землю. Я не владею красочными техниками, чтобы впечатлить хоть кого-то. Всю ночь я думал, как выйти из этой ситуации и нашел, как мне кажется, неплохое решение. Мастера ведь должны продемонстрировать не только зрелищную технику, но и полезную в бою. Это мой шанс! Я могу помочь оценить, насколько техники лучших мастеров Империи Цао сильны в реальном бою, без жертв и разрушений. Возможно, своей непревзойденной защитой я смогу впечатлить Ваше Императорское Величество.

— Это может быть опасно, — Император удивился такому предложению и даже подался немного вперед.

— Обещаю, если я увижу что-то серьезно и смертельно опасное, то отступлю, сразу признав поражение. Я ведь мастер защиты и удары не обязательно направлять прямо на меня. Я могу создать барьер на небольшом расстоянии и любой мастер сможет на нем продемонстрировать свою силу.

— Барьеры? — Император подался вперед еще больше. — Как умения клана Жао?

— К сожалению, я с этими умениями мало знаком и не могу судить. Если они будут участвовать, то с большим удовольствием посмотрю и даже протестирую. Умею не только ставить барьеры, но и разрушать их. В этом я лучший!

— Мне нравится! — Император Цао даже в ладони хлопнул несколько раз, выражая эмоции. — Кузьма, я разрешаю тебе участвовать в турнире мастерства и даже более того, прошу тебя быть безжалостным по отношению к его участникам. Великие кланы Империи Цао любят хвалиться силой и сказочными всемогущими техниками, и я хочу увидеть, действительно ли это так. Барьеры — это отличная возможность дать им раскрыться и не сдерживаться.

— Рад, что смог угодить Вашему Величеству. Прошу уточнить, под словами «быть безжалостным» вы имеете в виду, я могу говорить все, что думаю.

— Именно так, — властно сказал он. — Настоящий мастер, если увидит, что слаб, то признает это и станет сильнее. Но если ему внушить ложную уверенность в своей силе, это может быть губительно. Говори все, что посчитаешь нужным, указывай на слабости, это поможет им развиваться.

— Спасибо, — я еще раз поклонился.

— Ты сегодня порадовал меня, — сказал Император. — Давно я не испытывал такой душевный подъем и предвкушение перед завтрашним днем. Слышал, что вчера на аукционе ты хотел купить одну старую реликвию, но не смог.

— Все так, — склонил я голову.

На самом деле я бы ее купил, но Анна Юрьевна едва не побила меня прямо в зале. Никогда не видел ее рассерженной и это было страшно. Просто цена взлетела настолько высоко, что торговался я исключительно из спортивного интереса, наблюдая за моими невероятно богатыми конкурентами.

— Такие вещи нельзя продавать, — сурово сказал Император. — И я примерно накажу того, кто решил выставить ее на аукцион. Место подобным реликвиям в Императорском музее.

Я немного растерялся, не зная, что сказать. Это он так намекает, что я поступил опрометчиво, пытаясь купить ее? На всякий случай промолчал, сделав вид, что ничего не понял. На пару минут в зале повисла тишина. Император о чем-то глубоко задумался, а мы его не отвлекали.

— Ступай, Кузьма, — в итоге сказал Император. — Тебе нужно хорошо подготовиться к завтрашнему дню. Принц Цао Ютан тебе поможет. После турнира не спеши возвращаться домой, мне нужно будет с тобой поговорить.

На этом аудиенция закончилась. Я горячо поблагодарил Его Величество за уделенное мне время и за разрешение участвовать в турнире. Выйдя из Зала на верхний уровень дворца, можно было вздохнуть с облегчением. Принц ждал нас у главной лестницы, за первым зданием.

— Анна Юрьевна, — начал я, жестом пригласив ее пойти в ту сторону, — вы в этом лучше разбираетесь, подскажите, почему Император решил наехать на своих подданных во время турнира?

— Для начала нужно понять, почему ты думаешь, что он хочет именно «наехать»? — уточнила она.

— Онже сам попросил быть с ними безжалостным, а мы это умеем.

— Тебе не кажется, что он сам на этот вопрос ответил? Что только когда есть серьезный соперник, ты становишься сильнее. Не всегда нужно искать тайный смысл в сказанном. Хотя к Императору Цао я бы это утверждение не применяла.

— Хорошо, что от маски избавился, — сказал я. — Уже легче.

— «Она мне обжигает руки», — передразнила меня Анна Юрьевна и улыбнулась.

— Точно! — я остановился. — Забыл с ним поговорить о дуэли…

— Куда!? — она поймала меня за руку. — Поговоришь с ним при следующей встрече. Ты думаешь, он об этом не знал? Раз сам не поднял вопрос, значит, так было нужно.

Я посмотрел в сторону центрального зала.

— И все-таки какое-то странное место для аудиенций, — сказал я. — Несовременное какое-то.

— Все это делается специально, — сказала Анна Юрьевна. — Думаю, что где-то во внешней части Запретного города у Императора есть уютный и удобный кабинет, с компьютером, многоканальным телефоном и всем, что нужно, чтобы управлять огромной страной. Но все это спрятано за вот такую ширму. Ты знал, что еще пятьдесят лет назад, все, кто стоял на площади при появлении императора, должны были становиться на колени и прикладываться лбом о землю, повторяя этот процесс от трех до семи раз?

— Вот на это я бы посмотрел, — улыбнулся я, представляя эту картину.

Мы как раз обходили первый зал, и я посмотрел вниз, увидев у дальних зданий группу людей в обычных темных костюмах, с портфелями и дипломатами, идущих гуськом к одному из зданий. Почему-то подумал, что это те самые министры или другие представители правительства, ожидавшие встречи с Императором.

* * *

Открытие турнира мастерства, объявленного Императором Цао, начиналось в огромном олимпийском парке на севере Пекина. Это было одно из немногих мест, где можно без проблем разместить гостей праздника и участников, а также организовать зрелищность. Сразу два крупных полигона для мастеров могли вместить до сорока тысяч зрителей, а главный стадион почти под сотню тысяч. Простые жители Поднебесной могли следить за выступлениями только по телевизору, так как пускали в парк исключительно представителей благородных кланов. Но даже с такими ограничениями людей собралось столько, что на просторной территории становилось тесно.

В день открытия турнира принц Ютан провел для нас большую экскурсию по олимпийскому парку, объяснил, где и что будет проходить. Посетили мы и полигоны, вокруг которых возвели дополнительные зрительские трибуны и установили огромные экраны. В целом, размах события меня поразил. Открытие же начиналось поздно вечером, на главном стадионе, забитом до отказа. Император устроил целое представление, с танцами, песнями и выступлением барабанщиков. На поле развернулась большая постановочная картина битвы между тремя разноцветными командами. Завершилось открытие турнира огненным представлением двух мастеров и праздничным салютом.

Если уж на меня открытие произвело огромное впечатление, то девушки были просто в восторге. Не знаю, смогли ли они уснуть, когда мы вернулись во дворец принца, но вот я еще несколько часов листал планшет, читая новости по поводу турнира. Мировой интернет словно только что очнулся, узнав о событии и его буквально разрывало на части. Странно, что на странице участников я увидел мистера Дымова, моего учителя, но не нашел себя. Посетил форум, посвященный участнику из России, Давыдову и порадовался, видя огромную поддержку со стороны соотечественников. Еще меня заинтересовал форум, где обсуждали умения каждого участника. Большие пробелы были только в карточках таких участников как Акер или Гангеш. Ну и самым главным для меня за вечер стал звонок домой. Я с большим удовольствием поговорил с Тасей, без особых подробностей рассказал о нашем увлекательном путешествии и предстоящем турнире. Мое желание участвовать она восприняла легко, тем более что это подразумевало не сражение мастеров, а лишь демонстрацию силы. Сказала, что всей семьей будут за меня болеть и даже сделают записи видеотрансляций. Я же предупредил ее насчет ставок и тому подобного. Так как турнир был сугубо специфическим и победителя определял Император, уверенности в победе у меня не было. Была мысль, что меня либо дисквалифицируют, либо просто победителем не признают. Да и не нужна мне победа, если честно. Тася все правильно поняла, пообещав передать мои слова маме.

Утром, после большого и праздничного завтрака, за что спасибо госпоже Сянфэй, мы отправились в олимпийский парк. От Запретного города до ворот парка было примерно десять километров. Доехали мы быстро, так как дорогу основательно перекрыли и пропускали только машины с символикой императорского дома.

Таша и Алена с утра выглядели сонными, но, когда мы добрались до основного полигона, оживились. Хорошо, что мы заходили не со стороны трибун, где было просто не протолкнуться, а со стороны участников. Там тоже было многолюдно, но мастера не толкались и не дрались друг с другом за лучшее место. Брать с собой в этот хаос девушек я не стал, доверив их принцу Ютану. И Анну Юрьевну отправил вместе с ними, так как мне на помощь пришел вездесущий мастер Че в компании Ву Ци. Этих двух товарищей многие знали и старались с ними не связываться. Кто-то их откровенно боялся или избегал, что мне было на руку.

Регистрация на турнир прошла еще накануне, когда мы посещали олимпийский парк для осмотра достопримечательностей. Не знаю, совпало ли так, или это был какой-то намек, но мне выдали бейджик с номером двадцать семь.

— Я буду слышать, что говорят и переводить, — мастер Че вручил мне наушник-вкладыш военного образца.

— Это хорошо, — кивнул я, закрепляя наушник, — но есть нюанс. Император просил, чтобы я критиковал выступающих, а как я им что-то объясню, стоя посреди полигона?

— У каждого участника такой будет, — сказал он.

— А как мои слова и критика дойдут до Императора Цао?

— Все важное переводчик будет выводить на громкоговоритель, — он показал пальцем вверх. — Чтобы слышали все собравшиеся.

— Это хорошо, но что-то с размахом я переборщил, — протянул я, оглядываясь на просторный полигон, вдоль которого тянулись трибуны до отказа заполненные людьми.

— В каком смысле? — спросил мастер Че.

— Это я так, мысли вслух. Страшно выступать перед таким количеством людей.

— Страшно, — согласился он. — Но это большая честь. Попасть сюда могут только лучшие.

— Умеешь ты подбодрить, — я несильно хлопнул его по плечу. — Каждому участнику дадут выступить только один раз?

— Да. Лимит времени — двадцать минут, но я думаю, что хватит и пяти. Если у Императора возникнут сомнения, он может попросить выступить кого-то еще раз. Да, мистер Ма просил узнать насчет энергетика. Тебе выступать дольше других и, если будет нужен энергетический коктейль, скажи.

— Точно, надо силы экономить, — согласился я.

Главный полигон, где должны будут пройти почти все выступления мастеров, был не самым большим, что я видел. Около двухсот пятидесяти метров в длину и полутора сотен в ширину. Поле ровное, без рвов и насыпей, треть засыпана песком, остальное — колючим щебнем. Есть участок с парой десятков металлических штырей, вкопанных в землю через каждые пять метров или установленных на высоких треногах. При регистрации меня спрашивали, нужны ли мне большие бетонные блоки или другой материал для демонстрации, чтобы строительная техника вовремя все подвезла. Мобильный кран и пару гусеничных бульдозеров можно было увидеть на западной стороне полигона. Меня эта идея не радовала, так как пока блоки привезут, пока соберут обломки после очередной демонстрации, пройдет уйма времени. Что касается камер и журналистов, то их было много. Даже сейчас нас с мастером Че снимали как минимум с двух ракурсов. Возможно, сегодня стоило выбрать не дорогой ханьфу, подаренный мне Императором, а кимоно для занятия карате. Обидно будет, если испорчу наряд, но я решил немного поважничать, чтобы кое-кому было особенно обидно. Из-за этого выбора китайцы на меня косились как на диковинного зверя. Кто-то смотрел удивленно, кто-то возмущенно, а кто-то с насмешкой.

— А где иностранные мастера? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

— У южного выхода.

Я сначала не понял, почему меня привезли к северному, а потом увидел принца Ютана и Сяочжэй в особой зоне на зрительской трибуне и вопрос сразу отпал. Там же, как почетных гостей, разместили Анну Юрьевну и девушек.

— Император, — тихо сказал мастер Че, показывая взглядом на центральную часть трибун, украшенную красно-золотыми цветами. Единственное место, где установили навес от солнца.

— А кто с ним?

— Старшие сыновья.

Было далеко, чтобы рассмотреть в деталях, но положение спас огромный экран, где показали изображение Императора и двух мужчин в красно-золотых одеждах. Следом за ними шел мудрец Ма. Изображение на несколько секунд сместилось в левую сторону от ложи, показывая мистера Дымова в компании группы важных китайцев, скорее всего, глав крупнейших кланов. Затем на экране снова появился Император Цао, что-то сказал и его голос зазвучал над полигоном. Анны Юрьевны рядом не было, чтобы перевести, а мастер Че одновременно с Императором говорить себе не позволял. Когда же короткое выступление закончилось, в наушнике раздался мужской голос, говоривший на китайском. На мой вопросительный взгляд мастер Че ответил примерно таким же.

— Чтобы не затягивать с выступлением, просят выходить первого участника, — сказал он. — Номера восемь и девять.

Я хотел уточнить, почему сразу два номера, но над полигоном раздался тот же голос, что и секундой назад в наушниках. Тон возвышенный, словно он представлял как минимум великих мастеров. На большом экране появился выход на полигон, недалеко от которого мы стояли. Как раз в этот момент мимо нас проходила парочка колоритных китайских мастеров в боевых комбинезонах. Странно, что я не заметил этих красавцев раньше. Дело в том, что раскраска у комбинезонов была в виде городского камуфляжа, неплохо сливающегося с цветом щебенки полигона, но на фоне богато одетых гостей они сразу выделялись.

— Е Ян и Е Цзяюй, — сказал мастер Че. — Близнецы, сильнейшие мастера огня и молний клана Е.

— То, что сильные не спорю, — кивнул я. — Непонятно зачем вместе пошли?

Один японский мастер, имеющий научную степень, как-то пытался объяснить мне, почему молния и огонь плохо сочетались друг с другом. Я запомнил только умные слова, такие как плазма, электроны и тому подобное. Но суть была в том, что молния подавляла процесс горения, отсекая пламя от источника энергии. Процесс этот был сложен и ученые его еще не до конца изучили. На практике же мастера молний получали небольшое преимущество перед теми, кто владел огненными техниками.

Мастера клана Е прошли к той части площадки, где были установлены пруты заземления. Голос над полигоном снова заговорил.

— Они продемонстрируют синергию огня и молнии, — перевел мастер Че.

Изображение на экране показало одного из мастеров в боевом комбинезоне, который театральным жестом взмахнул рукой и выпустил в небо поток огня из ладони. На самом деле огонь рождался не в ладони и даже не рядом с мастером, а в том объеме пространства, которое он мог захватить при помощи внутренней силы, но данный фокус выглядел эффектно. В это же время его брат тем же жестом выпустил из ладони молнию, пронзив поток огня насквозь. Если опустить громкий хлопок, то огонь яростно загудел, заклубился активней и устремился вверх, словно его подталкивал резкий порыв ветра. Взлетев метров на пятьдесят, поток огня оглушительно взорвался, разбрасывая вокруг себя яркие искры.

— Старое умение, — сказал мастер Че. — Говорят, что больше тысячи лет назад так развлекали народ и Императоров во время праздников. По слухам, это очень сильное умение, порождающее взрыв. Даже способный отразить молнию мастер серьезно пострадает.

Первый мастер снова замахал руками, создавая перед собой завесу из огня. Площадь он поджог небольшую, но судя по яростным всполохам, силу он не жалел. Второй дождался, когда огонь разгорится и снова пропустил через него молнию, целясь в один из громоотводов на высокой треноге. Вот это уже было красиво, так как от огня отделилась яркая нить и устремилась следом за молнией. Обрушившись на несчастную треногу, поток огня взвился вверх ярким столбом и быстро угас. Догадываюсь, что мастера хотели этим показать, что пламя может быть очень быстрым. Еще один недостаток огненных техник был в том, что они слишком медленные. Если кто-то решит драться с этой парочкой, то его сначала шарахнут молнией, а потом еще и поджарят хорошенько.

— Умения молний мастеров клана Е особенно эффективны против доспеха духа, — перевел слова ведущего мастер Че. — Двойная атака позволяет справиться с любым противником, даже очень быстрым. Когда мастер лишается защиты доспеха, он уязвим перед умениями огня.

Демонстрируя скорость сотворения умений, второй мастер выпустил сразу десяток молний, направляя их на стоявшие далеко друг от друга громоотводы. Оглушительные хлопки слились почти в единый грохот, а сгусток огня перед мастерами заработал как многоствольный огнемет, бивший метров на пятьдесят. Второй раз они меня удивили, когда пламя, попавшее на громоотводы, не растаяло, а продолжало гореть.

— Умение… липкого огня, — подтвердил мои предположения мастер Че, не сразу подобрав нужное слово. — Вершина мастерства. Коснувшийся тебя огонь будет гореть до тех пор, пока у мастера остаются силы. И потушить его практически невозможно.

— Это только слухи, — отмахнулся я.

Финальный штрих мне тоже понравился. Мастер молний вскинул руки и с неба ударила ветвистая молния, попавшая в огненную технику. Яркая вспышка и огонь рассеялся, слегка задев близнецов. Теперь понятно, почему они выбрали боевые комбинезоны, а не обычную одежду.

— Император благодарит их за выступления, — перевел слова ведущего мастер Че. — Просит не уходить.

В моем наушнике раздался тот же самый голос, гремевший над полигоном.

— Твой выход, — ответил он на мой взгляд. — Желаю удачи.

— Спасибо, — я улыбнулся. — Надо будет потом извиниться перед госпожой Е Сянфэй. Я не виноват, они сами напросились.

Последнее я добавил тихо, направляясь к центру полигона. Увидев себя на большом экране, не удержался и помахал рукой, приветствуя всех собравшихся.

— Приветствуем Матчина Кузьму! — в наушнике раздался голос мастера Че, переводящего слова ведущего. — Самого молодого мастера в мире, лауреата премии имени Гарри Феникса…

Хвалили меня не только как самого молодого мастера, но и как выдающегося специалиста по защитным техникам и барьерам. Последнее удивило, так как я про барьеры говорил только Императору и Сяочжэй. Ведущий вспомнил мою ученицу, ставшую сильнейшей среди студентов. В общем, хвалили так, что, если опозорюсь, можно будет сразу податься в монастырь и не выходить никогда. Закончил ведущий словами, что я буду участвовать, демонстрируя те самые барьеры, чем помогу Императору Цао в оценке силы мастеров. Получилось немного путанно и завуалированно, но смысл был понятен.

Дойдя до близнецов из клана Е, я приветствовал их почтительным жестом. Они ответили тем же, едва не сбив с настроя. Лучше бы они рожу кислую состроили или высокомерную.

«Так надо, — подбодрил я сам себя. — Им же на пользу пойдет».

— Приветствую Его Императорское Величество, — сказал я, повернувшись к императорской ложе и почтительно поклонился, как это делали китайские мастера. — Приветствую всех собравшихся.

Над полигоном прозвучал голос ведущего.

— Можешь продолжать, — сказал в наушник мастер Че.

— Спасибо, что дали возможность выступить на турнире мастерства, хотя моих сил недостаточно, чтобы соревноваться с сильнейшими представителями Империи Цао и всего мира. Я лишь скромный мастер, изучающий укрепление тела, поэтому не хотел участвовать, но благодаря словам и поддержке принца Цао Ди, понял, что должен продемонстрировать все, что умею. Спасибо Вам, принц Цао Ди, что вразумили меня и убедили принять участие.

Еще один поклон и почтительный жест, в сторону императорской ложи. Не знаю, где сейчас сидит принц Ди, поэтому выразим благодарность Императору Цао.

— Мастера из клана Е, спасибо, что показали сегодня удивительное представление, — сказал я, повернувшись к ним. — Огонь и молния плохо сочетаются друг с другом и только такие талантливые мастера как Вы смогли совместить их. Если бы я сразился с каждым из вас поодиночке, то мне потребовалось бы много сил, чтобы выстоять. Но когда Вы вместе, то проиграете даже слабому мастеру, так как умудрились объединить все недостатки умений молний и огня в одной технике. Все продемонстрированное настолько нелепо, что в реальном бою просто неприменимо.

Пришлось подождать, пока ведущий переведет мои слова. И если сначала на трибунах было тихо, то уже через несколько секунд гости турнира зашумели. Мастера из клана Е посмотрели на меня скорее удивленно, чем расстроенно или рассерженно.

— Я отойду вон туда, — я показал в сторону почерневших от огня громоотводов. — А вы можете смело использовать на мне то, что продемонстрировали недавно. Вам сразу станет понятно, почему это не работает.

Не дожидаясь их ответа, я сложил ладони за спиной и важно пошел в указанную сторону. Если молнии в их представлении были направляющей нитью, за которой следовал огонь, то эту технику действительно сложно было использовать в бою. Мастера, способные избегать молний, отклонять или уводить их в сторону, легко одолеют эту парочку.

— Уверен, — спросил мастер Че.

— На все сто процентов, — ответил я.

Пока по трибунам полигона шло оживление, братья из клана Е посовещались и пришли к выводу, что можно попробовать. Мастер молний был достаточно сильным и опытным, чтобы пропустить молнию у меня над головой на расстоянии полуметра. Я как раз встал недалеко от железного штыря, чтобы он целил в него, если побоится атаковать меня напрямую. С расстояния в два десятка метров огненная техника выглядела немного страшнее, чем издалека. Гудела она так, словно мастера решили железо плавить, жертвуя размерами техники ради температуры.

Как я и думал, мастер целился в громоотвод, но запущенная им молния еще на полпути резко изогнулась и ушла в землю. Следом за ней в то же самое место ударил поток огня. Я поднял руку, жестом показывая, чтобы он не сдерживался. Еще несколько молний прошли сквозь огонь и сильно изогнулись, словно пытались ударить меня сбоку, но ушли в землю, как и первая. Огонь послушно последовал за ними, упал на землю и яростно загорелся.

— Липкий огонь легко подавляется доспехом духа, — громко сказал я, надеясь, что мастер Че или переводчик, кто нас слушал, поймет меня правильно.

Стоило накрыть участок горящей земли барьером из доспеха духа, как огонь тут же гас, теряя связь с мастером. Четыре костра, горевшие вокруг меня, потухли одновременно, не оставив после себя даже дыма. Если быть точным, то на площадке не было горючих веществ, что упрощало задачу. Щебенка гореть не могла, но если этот фокус провернуть где-нибудь в помещении, то огонь так эффектно потушить у меня не получилось бы.

— Когда молния уходит в землю, — добавил я, — невозможно соблюсти условия для взрыва, поэтому данная техника может только плеваться огнем и поджигать экспертов и мастеров первой ступени, не больше. Для турнира этого слишком мало, увы.

В меня запустили еще пару огненных молний и поняли, что работать это не будет.

— Они хотят попробовать самую сильную атаку, — раздался в наушнике голос мастера Че.

— Пусть скажут, как она будет выглядеть, чтобы я подготовиться успел. А то изображать неподвижную мишень не так уж и просто.

Мастер Че пропал куда-то на минуту, потом его голос вернулся.

— Они запустят сферу молний и весь объем огня в твою сторону.

— Ага, это уже серьезно, — кивнул я. — Передай им, пусть делают что хотят, но если это будет взрыв, пусть отойдут подальше, чтобы самих не задело.

Взрыва не случилось. Сферы из молний невероятно сложное умение, которое на моей памяти исполнял только один человек. Двое, если считать покойного Орлова, напавшего на маму. Одной силы в этом случае мало, нужен контроль, долгие и упорные тренировки, ну и талант, куда же без него. Так вот, мастер из клана Е пропустил через огонь искрящуюся сферу, размером с большое яблоко. Едва она коснулась огня, тот загудел, превращаясь в огромный огненный шар и «прыгнул» в мою сторону. Не знаю, мне сложно подобрать другую аналогию, но выглядело именно так. Если бы не защитное поле, отклонившее молнию, шар бы рухнул точно на меня, и это было бы крайне неприятно, но он отклонился и упал сильно правее, выплеснув огонь на несчастные громоотводы. Я жара почти не почувствовал, так как огонь имел направленную силу.

Мастера из клана Е переглянулись, что-то обсудили, затем коротко поклонились и направились к выходу с полигона. Я немного поморщился, посмотрев на почерневший участок щебня, куда рухнул огненный шар. Это была действительно сильная и пугающая техника. Понятно, что так просто в бою ее не применить, нужно все подготовить и подпустить противника на расстояние удара, но будь на моем месте кто другой, вряд ли бы он ее так легко отклонил. Странно, что они ее сразу не показали. Может, не хотели раскрывать все секреты? Если бы я не вмешался, они вполне могли бы побороться за победу, так как я еще ни разу не видел, чтобы кто-то смог совмещать огонь и молнию.

— Хороший турнир, — тихо сказал я. — Познавательный… Мастер Че, что дальше? Мне тут оставаться или вернуться?

— Сейчас будут ставить бетонные блоки. Чтобы не тратить время, выступит мастер из клана Ван и продемонстрирует умение «смертельная ладонь». Можешь идти к площадке напротив ложи Императора.

С запада в мою сторону действительно направились два бульдозера везущих бетонные плиты. Голос над полигоном что-то сказал, тем же самым тоном, что представлял мастеров из клана Е. На трибунах, кстати, было уже не так шумно, как пару минут назад. Зрители немного успокоились и бурно обсуждали увиденное. Пусть поломают голову над тем, как я это сделал, им полезно.

К площадке, о которой говорил мастер Че, уже подходили люди с камерами. Раз выступление будет не зрелищное, следовало показать его крупным планом. Мне даже не было любопытно, что за ладонь такую собирается показывать мастер из клана Ван. Подобных умений я видел сотни, в самой разной интерпретации и все они сводились к двум основным принципам атак ближнего боя. Не знаю, зачем подобного мастера вообще допустили до участия, так как это не только не зрелищно, но и не интересно. Если нужен рукопашный боец, для разнообразия, позвали бы Васю Балуева, он бы с десяток бетонных плит играючи расколотил. Можно даже назвать его технику «кулак смерти», хуже не будет.

Демонстрирующий технику «смертельной ладони» китайский мастер мне сразу не понравился. Он был невысок ростом, страдал лишним весом и на бойца ближнего боя не походил совершенно. В военном комбинезоне он бы выглядел смешно, поэтому выбрал дорогой ханьфу, немного скромнее, чем у меня. Для демонстрации он использовал тяжелую железную пластину толщиной миллиметров пять, которую держали его помощники. Но я за ним особо не следил, разглядывая зрителей и императорскую ложу.

— Умение Ван Фэна смертельно для любого мастера, — перевел слова ведущего мастер Че. — Его нельзя заблокировать. Высвобождаемая энергия настолько плотная и острая, что способна разрезать даже стальной лист…

— Ох, я не могу это слушать, — застонал я. — Мастер Че, я тебя очень прошу, давай с этим типом разберемся сразу. Можно мне к Императору Цао обратиться?

Повисла пауза на несколько секунд. Представитель клана Ван готовился, примерялся к железной плите, явно собираясь проткнуть ее ударом ладони.

— Можешь говорить, — сказал в наушник мастер Че.

Я повернулся к Императорской ложе, обратил внимание, что на главный экран вывели мое изображение.

— Ваше Императорское Величество, — сказал я, положив ладонь поверх кулака. — Я очень скромный мастер изучающий укрепление тела и не претендую на звание самого сильного человека на планете. Но долгое время я путешествовал по миру в поисках достойного противника, способного пробить мой доспех духа и выдержать удар, который я называю «пронзающий палец».

Я продемонстрировал указательный палец, поднимая руку повыше.

— Могу я попросить всех участников турнира, кто собирается демонстрировать ударные техники, направленные на пробитие защиты или доспеха духа, сразиться со мной. Я буду счастлив продемонстрировать свои скромные способности и посостязаться с ними в этом. Мы просто обменяемся ударами. Так как это моя идея, то я предоставляю право первого удара претенденту. Прошу Вас, мистер Ван, продемонстрируйте удар на этом скромном мастере, — я ткнул себя в грудь большим пальцем.

Мастер выслушал голос ведущего, затем посмотрел на меня слегка удивленно и что-то сказал. Вот теперь я увидел тот самый надменный взгляд, которого ждал.

— Мастер Ван Фэн говорит, что это приведет к серьезной травме, — перевел его слова мастер Че.

— Если мастер Ван боится, он может признать поражение, я не буду оспаривать это решение.

Пусть грубо, но уговаривать и объяснять хоть что-то не хотелось. По тому, как он настраивался перед ударом по железной пластине, я сразу понял, что это будет за умение. Может, именно это имел в виду Император, когда говорил, что его утомили китайские мастера, хвастающиеся непревзойденными умениями. Лично я мастеров подобных техник недолюбливал как раз за высокомерие.

Не знаю почему, но от моих слов мастер аж пятнами пошел. Вроде не сильно я его и оскорбил, говоря о трусости. Такое обычно бывает, когда клановые мастера занимают очень высокое положение или когда слишком сильно зазнаются. Действительно сильные люди такие слова воспринимают с улыбкой.

— Он согласен, — перевел его слова мастер Че, опустив большую часть сказанного, так как Ван Фэн говорил долго.

Мы встали друг напротив друга, я ободряюще улыбнулся. Он же слегка выставил вперед раскрытую ладонь, словно собирался проткнуть меня насквозь. Я отчетливо чувствовал, как он собирает энергию для удара. Если бы я действительно хотел ему что-то доказать, то использовал бы мерцающую защиту и с рукой он мог бы попрощаться. Но вместо этого я лишь использовал четвертый уровень доспеха духа. Даже не стал применять жесткий доспех. И еще, чтобы он не испортил дорогой наряд, увеличил немного объем защиты. Мастер Ван долго сосредотачивался, примерялся, копил силу, но совсем не ожидал, что быстрый удар не достанет до моей груди как минимум сантиметров пять. Со стороны могло показаться, что он сам в последний момент остановился, пожалев меня.

— Это хорошая техника, — сказал я, глядя на его удивленное лицо. Похоже, он не понимал, почему так вышло. — Хорошая, чтобы дробить бетонные стены, резать железные листы и арматуру. Но одаренный с уверенно-крепким доспехом духа этот удар даже не заметит.

Я продемонстрировал указательный палец и ткнул ему в правое плечо. Мастер отшатнулся на пару шагов, стремительно бледнея. В какой-то момент мне показалось, что он потеряет сознание, но нет, все-таки мастера второй ступени крепкие ребята. Даже если ему все ребра переломать, он это выдержит. Но вот сказать он ничего не мог, а правая рука у него отнялась. Он отступил, развернулся и быстро направился к проходу между трибун.

— Если есть еще мастера ближнего боя, участвующие в турнире, прошу, подходите, — сказал я громко. — Надеюсь, моих скромных сил хватит, чтобы принять удар, а Ваша защита будет достаточно сильной, чтобы остановить мой палец.

Глава 12

Пекин, турнир мастерства, императорская ложа

Император Цао с интересом наблюдал за разворачивающимся действом на просторной площадке полигона. Сейчас выступал старший сын главы клана Лю, талантливый тридцатилетний мастер, которому многие пророчили великое будущее. Некоторые считали его едва ли не фаворитом турнира, хотя его силе требовалось еще лет пять, чтобы раскрыться полностью. Кто-то даже называл Лю Жэньжуна владыкой молний, за необычные умения, непостижимые для других мастеров. Самым сильным его умением была «вечная» молния. Он выпускал не одиночный разряд, а пучок молний, сливавшийся в непрерывный поток, похожий на дугу высокого напряжения. Как раз сейчас Лю Жэньжун выставил ладони перед собой, выпуская яркую извивающуюся дугу, яростное гудение и треск которой было слышно даже на трибунах. Император лично видел, как эта дуга била на сотню метров, точно поражая цель и все, что вставало у нее на пути. Сейчас же она не могла преодолеть и десятка шагов, изгибалась и уходила в землю, словно ее тянула вниз непреодолимая сила.

Лю Жэньжун, понимая, что не в силах оторвать «вечную» молнию от земли, оборвал умение и запустил еще раз, вкладывая больше сил. В этот раз дуга получилась толще и еще ярче, но с тем же успехом преодолела только десять шагов и ударила в землю, создавая небольшой взрыв и разбрасывая щебень.

— Прекрасное умение! — раздался воодушевленный голос ведущего. — Мастер Матчин восхищен им и говорит, что не видел ничего подобного прежде. В бою оно может быть полезно и крайне эффективно на средней дистанции. Но у него есть недостаток, который мастер Матчин раскрывать не будет.

Сделал ли что-то Кузьма, Император не понял, но дуга, бьющая в землю, внезапно стала короче в два раза и начала метаться из стороны в сторону. Лю Жэньжун не смог удержать контроль и оборвал умение. Он снова выпустил эту молнию, но вместо того, чтобы ударить в землю или в один из громоотводов, она забилась в конвульсиях, едва не хлестнув по самому Лю Жэньжуну. Теряя над ней контроль, он прервал умение. Когда подобное повторилось еще пару раз, он отступил, видя тщетность и опасность новой попытки. На большом экране появилось изображение мастера Матчина, который сложил руки в почтительном жесте, обращенном к Лю Жэньжуну.

— Зачем наш младший и недалекий брат уговорил этого демона принять участие в турнире? — зло произнес второй принц, с такой силой стиснув подлокотник кресла, что тот хрустнул. — Он же сам не хотел участвовать, зачем его позвали?

Супруга второго принца выходила из семьи Лю и не было секретом, что он всецело поддерживал молодой клан, возлагая на него большие надежды. Сейчас же принц был очень зол и с большим трудом скрывал это.

— Младшему брату Ди никогда не хватало ума, — спокойно сказал первый принц. Эмоции он прятал гораздо лучше брата, но отец видел, что тот серьезно задумался, ведь скоро будет выступать мастер из клана, которому он покровительствовал.

— Мудрец Ма, скажите, это нормально?! — едва не взорвался второй принц. — Огонь его не берет, молнии он отражает, мастеру Ляну он сломал четыре ребра, просто ткнув его пальцем.

— Все в пределах правил, — отозвался мудрец Ма, с большим интересом наблюдавший за проходящим турниром. — Кузьма еще не достиг вершины развития, он только в начале пути и преодолел лишь первые ступени. И дело вовсе не в каких-то уникальных техниках или в огромном объеме внутренних сил, что правда, а в том, что его понимание «ци» выше, чем у других мастеров. Он умеет подстраиваться под противника, находить изъяны в его умениях и пользоваться ими. Это тот талант, который необходим, чтобы уверенно подниматься по лестнице на самый верх. К тому же Кузьма пока не продемонстрировал ничего особенного. То, что он умеет отводить молнии, было известно еще год назад, как и то, что его защитные техники сильнее, чем у классических мастеров.

— Отец? — второй принц посмотрел на Императора. — Он же опозорит всех наших мастеров!

— Думай, сын, — спокойным тоном сказал Император, умело пряча улыбку. — Сейчас не только Империя Цао наблюдает за турниром, но и весь мир. Что можно сделать, не потеряв лицо? Прогнать его с турнира, чтобы кто-то другой получил возможность победить? Высока ли цена победы будет в таком случае?

Первый принц поднял гарнитуру рации с подставки рядом, приложил громоздкий наушник к уху.

— Меняем порядок выступления, — сказал принц. — Пусть сейчас выступят трое иностранцев, потом будешь чередовать их с нашими мастерами. И передай мастерам Империи Цао, чтобы не сдерживали силу и не ударили в грязь лицом на фоне иностранцев.

Император одобрительно кивнул, что не укрылось от его сыновей. Второй принц отпустил подлокотник, чтобы окончательно его не отломить и с такой силой сжал кулак, что костяшки пальцев побелели. Император Цао подумал, что принцу Ди в ближайшее время придется очень несладко. Ему предстоит пережить не только гнев старшего брата, но и глав многих кланов, лучшие мастера которых сегодня будут выступать.

— Лю Жэньжун и правда силен, — сказал Император. — Умение «вечной» молнии впечатляет. Мистер Ма, ты не знаешь, про какой изъян говорил мастер Матчин?

— Нет. Умения молний клана Лю меня тоже впечатлили, но я не увидел в них изъяна. У мастера Матчина любопытный взгляд на мир. Мне стоит пригласить его в гости и поговорить на эту тему. Выйдет занимательная беседа…

Второй принц оторвался от кровожадных мыслей, посмотрел на мудреца Ма, затем на площадку полигона. Император Цао знал, что его второй сын вспыльчив, что было не самым лучшим качеством для будущего правителя, но при этом он рассудителен и умеет правильно мыслить. Не так масштабно, как его старший брат, но вполне рационально.

— Ичжу, — обратился Император к старшему сыну. — Скажи управляющему, что я хочу увидеть выступление мастера из Японии.

— Хорошо, — понятливо кивнул первый принц, вновь беря гарнитуру рации.

* * *

Китайские мастера могли удивлять. Это я понял, когда против меня вышел мастер лет тридцати, способный выдать любопытную молнию, очень похожую на электрическую дугу. Как он это делал, я даже близко не понимал, так как видел впервые. Даже на расстоянии в десять метров можно было уловить жар, исходящий от нее. Не имея серьезной защиты, драться с этим монстром я бы точно не стал. Был в его технике один недостаток, влияющий на контроль, но настолько несущественный, что в расчет его можно не брать. В том смысле, что я, может, и справился бы, но любому другому мастеру ближнего боя с ним лучше не сближаться.

Пока я думал о том, что этот мастер был существенно сильнее парочки из клана Е, на площадке появился Акер. Я его не сразу заметил, только когда он подошел достаточно близко.

— Мистер Матчин, — поздоровался он, показав белозубую улыбку.

— Акер, — называть его мистером я побоялся.

Протянул негру руку, но он поднял ладони перед собой, показывая, что не хочет поступать настолько опрометчиво. Выдающейся комплекцией Акер похвастаться не мог, но сила в нем чувствовалась немалая. Одно я точно знаю, в Нигерии его боялись до дрожи в коленях. Не из-за выдающихся успехов мастерства, а из-за злобного нрава и жестокости. Интересно, как его вообще нашли и пригласили на этот турнир?

— Я буду мешать показательному выступлению? Помочь?

— У меня есть помощник, — мягким голосом маньяка сказал он, жестом подзывая невзрачного китайца. — Он согласился за деньги продемонстрировать пламя мертвых. Оно питается силой одаренных и долго горит. Без помощника я показать ничего не смогу.

Я посмотрел на китайца. Мужчина, лет сорока, мастер первой ступени средней силы.

— На английском говоришь? — обратился я к нему.

— Немного, — кивнул китаец.

— Уверен в своих силах?

— Я мастер огня, — говорил он с сильным акцентом. Демонстрируя силу, он зажег над ладонью небольшое пламя, отчего Акер так заулыбался, что я на месте китайского мастера бежал бы без оглядки.

Покачав головой, я направился к площадке, где стояла пара наблюдателей или судей, уж не знаю, как правильно назвать. Стоило их предупредить, что ничего хорошего из предстоящей демонстрации не выйдет, но решил не помогать. Вокруг собралось столько мастеров, что уже не на маленькую, а на большую армию хватит. И каждый мнит себя самым умным, поэтому я уж точно вмешиваться не стану.

На большом экране показали Акера, который зажег над ладонью почти такое же пламя, как его помощник недавно, только необычного темно-багрового оттенка. Знаю, что чем темнее цвет создаваемого огня, тем меньше температура, но подобное видел впервые. Акер что-то сказал, вытягивая ладонь вперед. Его помощник спокойно подошел, протянул руку и сунул ее в небольшое пламя. Огонь вспыхнул, словно на него плеснули бензином, взвился на полметра, заставляя Акера отступить. На секунду пламя приобрело зловещий зеленый оттенок и немного уменьшилось в размерах. Оно быстро взбежало по руке, охватывая мастера целиком, превращая его в большой факел.

— Что говорят? — спросил я, когда над полигоном зазвучал голос ведущего.

— Акер говорит, что это пожирающее пламя, питающееся силой одаренных, — сказал мастер Че. — И оно не погаснет, пока полностью не поглотит силу или не убьет мастера. Его невозможно потушить.

Видно было, что мастер из Поднебесной пытается сбросить огонь, подавить собственным, но пока безрезультатно. Может быть, будь он на второй ступени, смог бы понять, как отрезать огонь от источника, но сейчас у него не получалось. Чего-то такого я и ожидал. Не прошло и минуты, а он уже бежал в нашу сторону, размахивая руками и что-то крича.

Стоявшие рядом китайцы заволновались. Один достал рацию и быстро заговорил в нее, второй поспешил наперерез к несчастному. Он тоже был мастером огня, но находился на второй ступени. Не знаю, что он сделал или пытался сделать, но пламя с горящего китайца почти спало, но не исчезло полностью. Стало заметно, что он сильно обгорел и лишился волос. Не прошло и десяти секунд, как едва погасшее пламя начало быстро разгораться, вновь окутывая его фигуру. В это время мастер, пытавшийся помочь несчастному китайцу, вспыхнул, как хорошо промасленная тряпка. Над ним взметнулся зеленый огонь, быстро темнеющий и меняющий цвет на багровый.

С западной стороны на полигон ворвалась машина пожарной службы, сверкая проблесковыми маячками. Тихо выругавшись, я поднял руку, пытаясь накрыть судью доспехом духа, чтобы перекрыть доступ огня к кислороду, только едва огонь коснулся доспеха, тот легко загорелся, затем огонь быстро побежал уже в мою сторону. Второй судья загомонил и бросился наутек. Я же просто перерубил связь с доспехом и огонь, ползущий по земле к нам, оборвался, продолжая гореть и сжигать оставшийся доспех.

— Какая хорошая техника, — сказал я, бросив взгляд в ту сторону, где до сих пор стоял Акер, с любопытством наблюдая за разворачивающейся суетой. Он не использовал силу и не поддерживал огонь, но тот гаснуть и не собирался.

Мастер второй ступени, горевший даже ярче, чем глупый помощник Акера, делал все правильно. Он пытался понять суть огненной техники, создав вокруг себя небольшое пространство. Прослойка из пары сантиметров доспеха духа не такая уж и надежная защита от температуры, но ему повезло, что огонь был темным и не таким горячим, хотя рядом с мастером чувствовались волны разливающегося во все стороны жара. А еще пахло горелой одеждой и плотью. Неприятный запах, от которого в горле встает ком. К нам подоспела пожарная машина и лежащего на земле помощника Акера принялись поливать белым порошком из двух огнетушителей. Помогало плохо, огонь стал прерывистым, но гаснуть и не думал.

Я решил попробовать вмешаться еще раз. Растягивая доспех духа, накрыл горящего судью, сдавливая и разрушая его защиту, затем резко сбросил доспех в сторону, обрывая с ним связь, чтобы он и на меня не перекинулся. Доспех с судьи слетел, как горящее одеяло, упав в нескольких метрах от него, но продолжая гореть. Мастер второй ступени не сильно пострадал, если не считать опаленных волос. Он закашлялся, сбив рукой несколько искорок с сильно дымящейся одежды. Хорошо, что додумался убрать силу, а то загорелся бы снова. Тот же трюк я проделал с глупым мастером, решившим помочь Акеру. Вот он пострадал значительно сильнее, обгорев так, что без боли и не взглянешь. К пожарной машине присоединилась карета скорой помощи и пока врачи укладывали несчастного на носилки, я направился к Акеру. Выглядел злобный негр довольным и белозубо улыбался.

— Желаешь испытать пламя мертвых? — с интересом спросил Акер.

— Все что нужно я увидел, — сказал я. — Впечатляющее умение.

— Жаль, — вполне искренне огорчился он. — Но, может, кто-то из местных мастеров решиться бросить мне вызов? Окажи услугу, мистер Матчин, спроси у Императора, хочет ли кто-нибудь из его подданных сразиться со мной? Ехать через полмира, чтобы просто показать пару умений — это скучно. Скажи, глядя на сильных мастеров, разве в твоей груди не разгорается пламя, требующее выход?

— Нет, не разгорается. Но с Императором я поговорю.

— Буду должен тебе услугу, — улыбнулся он.

Кивнув, Акер повернулся и зашагал к выходу с полигона, где ждали другие иностранные мастера. Я провожал его задумчивым взглядом. Как и любой мастер огня, этот чернокожий бармалей может не только поджечь и смотреть, как ты горишь. Даже если получится сбросить с себя этот страшный огонь, ему ничего не будет стоить запустить его снова. Теперь понятно, почему его боятся на родине.

— Кузьма, — раздался голос мастера Че в наушнике, — скажешь что-нибудь для Императора и зрителей об умении?

— Нет, все и так было прекрасно видно. Хотя передай, что Акер готов сразиться насмерть с любым мастером Империи Цао. Смельчаки, скорее всего, найдутся, но я бы никому не советовал с ним связываться.

Несмотря на серьезность произошедшего, мероприятие было прервано всего на десять минут. Машины экстренных служб почти сразу покинули полигон, а приводить в порядок площадку не требовалось. Как раз за это время в центр полигона завезли несколько бетонных блоков и пару толстых стволов деревьев.

Пока я следил за работой грузчиков, на поле со стороны выхода для иностранцев появился крепкий японец лет сорока пяти в кимоно и с нагинатой в руках. Не помню, чтобы мы с ним встречалисьраньше. Внушительный боец, я даже проникся. По одному только виду понятно, что он не только сильный мастер, но и отлично владеет оружием. Не ожидал, что Император Цао допустит к участию японцев, после недавней ссоры за острова.

— есинори Акамацу, — сказал мастер Че. — Самый знаменитый копейщик Японии. Выдающийся мастер, обладающий сильнейшим пронзающим ударом. Способен пробить бетонную стену трехметровой толщины со ста метров.

— Догадываюсь, что сильный, — согласился я. — Попросите его, чтобы одно бревнышко целым оставил.

Выступление японца мне понравилось. Вроде бы немного сдержанное, но наполненное силой. Он ловко крутил нагинатой, делал выпады и уколы, пару раз проткнув бетонные блоки, словно они сделаны из пенопласта. За пару секунд нашинковал ствол дерева на небольшие кругляши. Ему бы с таким талантом на лесопилке работать, цены бы не было. В конце выступления продемонстрировал тот самый удар, о котором говорил мастер Че. Он с пятидесяти метров пробил бетонный блок, оставив в нем отверстие размером с мяч для тенниса. Чтобы сотворить подобное, не раскрошив сам блок, одной силы недостаточно. Обычно мастеров оружия боялись за то, что в ближнем бою могли нашинковать тебя на дольки, как то самое бревнышко, но есинори был опасен даже на большой дистанции.

— Мой выход? — спросил я у мастера Че, когда есинори встал лицом к ложе Императора, держа нагинату за спиной, лезвием вниз.

— Да, Император ждет, — сказал он.

Я не совсем понял, что именно ждет Император, но уточнять не стал. Пройдя навстречу к мастеру есинори, приветствовал уважительным жестом, на что он ответил коротким поклоном. На меня он смотрел с большим интересом и предвкушением. Может, ждет, что я его оружие буду удерживать и он сможет продемонстрировать силу или какое-то умение, позволяющее вырваться. Да, в моей технике есть изъяны и, судя по взгляду, он о них догадывается. Я бы попробовал побороться с ним, будь в его руках что-то похожее на посох принца Ютана, но сейчас хотел проверить нечто другое.

— Владение оружием мастера есинори впечатляет, — сказал я на русском. — Редко встретишь мастера копья, способного расправиться с противником на расстоянии больше десяти метров. Мне сложно оценивать способности, связанные с техниками владения холодным оружием, но всегда интересовало, насколько сильны эти атаки. Хочу проверить, способны ли они пройти сквозь мой барьер духа. Здесь как раз осталось бревнышко, которое нам поможет. Я закрою его барьером духа, а мастер есинори попробует его разбить. Это не бетонный блок, но тоже крепкая штука.

Я подошел к стволу дерева, длиной около двух метров, ухватился и поднял, устанавливая вертикально. Как было сказано в индийском справочнике, доставшимся мне как трофей в Риме, я заключил толстый ствол дерева в барьер, протянул к нему связь, чтобы он был крепким. Теперь он мог выдержать приблизительно процентов шестьдесят от моего доспеха духа. Можно было сделать его и крепче, но не хотелось напрягаться.

Отойдя на безопасное расстояние, жестом показал мастеру есинори на ствол. Надо отдать должное, недооценивать барьер он не стал. Собирая внутреннюю силу, он каким-то хитрым образом вливал ее в нагинату, отчего вдоль лезвия бежала едва заметная рябь, как от нагретого металла на прохладном воздухе. Я поймал себя на мысли, что стоило сделать защиту крепче, но было поздно что-то переделывать. Мастер подошел к бревну, широко замахнулся и резко рубанул, со свистом рассекая воздух лезвием нагинаты. По площадке разлетелось гулкое «донг» и есинори едва удержал оружие в руках. Меня же обдало легким порывом ветра, но удар не прошел, словно он бил ломом о каменную стену, даже лезвие завибрировало на высокой ноте. Барьер от удара сдвинулся на полметра и наклонился, из-за чего казалось, что бревно внутри вот-вот упадет.

Мастер есинори мог бы пробить барьер и с первого удара, просто выбрал неверную тактику. Ему стоило сделать оружие более острым, а не тяжелым. Судя по всему, он это сразу понял и готовился ко второму удару. Я даже глаза закрыл, представляя, как нагината рассекает бревно вместе с барьером, но удара не последовало. Выждав несколько секунд, открыл глаза, посмотрев в ту сторону. Мастер есинори отступил метров на пять от бревна, перед которым стоял невзрачный европеец в легком военном комбинезоне. На вид лет сорок пять, волосы длинные, стянутые на затылке в хвост. Он поймал мой взгляд, затем резко развернулся и ударил кулаком в барьер. Оглушительно хлопнуло и бревно буквально взорвалось в месте удара, разлетаясь на несколько крупных обломков.

Времени удивиться мне не дали, так как на площадку упала тяжелая и давящая аура силы. Почти сразу на плечо легла ладонь мистера Ма. Я даже не заметил, когда он успел спуститься с трибуны и встать рядом. Посмотрев на него, я увидел спокойный взгляд.

— Не утерпели, — сказал мистер Ма, взглядом показывая в сторону помешавшего нам мастера, рядом с которым уже стоял еще один мужчина, только в дорогом костюме.

В отличие от первого мастера, второй выглядел лет на шестьдесят. Европеец, с правильными чертами лица и темными с проседью волосами. Мне показалось, что я где-то его видел, но где именно и при каких обстоятельствах, вспомнить не смог. Он выждал несколько секунд, затем спокойно направился в нашу сторону.

— Это был он, тогда, в Италии? — тихо спросил я, глядя на мужчину в костюме.

— Он, — негромко ответил мистер Ма. — Мистеру Акамацу лучше покинуть полигон.

Японцу и крутившемуся неподалеку судье приходилось прилагать усилия, чтобы сдерживать ауру уже двух великих мастеров. Думаю, что ее могли ощутить даже на трибунах в семидесяти метрах от нас. Мастер есинори коснулся ладонью уха, кивнул и поспешил в сторону выхода с полигона.

— Добрый день, господа, — поздоровался с нами англичанин. Я верил Императору Цао, когда он говорил о связи великого мастера с королевским домом Великобритании, но увидев его вблизи и услышав речь, всякие сомнения отпали. Было в нем что-то аристократическое и надменное, простые люди на тебя так смотреть не умеют.

— Значит, решил показать себя миру? — спокойно спросил мудрец Ма.

— Давно пора, — он миролюбиво улыбнулся. — Рано или поздно это нужно было сделать. Сейчас самое подходящее время.

— Возможно, — согласился мудрец Ма, но голос его прозвучал тяжело.

Что-то мне подсказывало, что англичанин не успеет воспользоваться этим подходящим временем.

— Хочу попросить прощения у Императора Цао за то, что помешал проведению турнира, — продолжая улыбаться, сказал англичанин. — Когда я узнал о великой награде, что Его Величество предлагает победителю, не устоял и привел своих учеников, чтобы они тоже смогли выступить и продемонстрировать силу. Хочу предложить достойное соревнование для мастеров Китая. Пять моих учеников сразятся с пятью участниками данного турнира. Сторона, получившая больше побед, забирает приз. Я готов поставить на кон золотой ковчег императора Му-вана со всем содержимым.

Мудрец Ма посмотрел в сторону Императорской ложи. Англичанин же выглядел так, словно заранее знал, что его предложение будет принято. Он перевел взгляд на меня.

— Мистер Матчин, — сказал англичанин, — Вам следовало бы понимать, что нельзя брать чужое. Многих людей это огорчает.

— Если это огорчает моих врагов, то могу только порадоваться.

— Мы обязательно еще об этом поговорим…

Я отвечать на угрозу не стал, обернувшись. Вдоль трибун с восточной стороны полигона в нашу сторону двигалась колоритная фигура в белом кимоно. Длинные седые волосы, жидкая белая борода, узнать Инабу Масаясу можно было даже с такого расстояния. Причем он не шел, а парил в двадцати сантиметрах над землей, приближаясь настолько стремительно, что полы кимоно трепетали на ветру. Англичанин его тоже заметил и заметно напрягся. Нагло он мог себя вести только, оставаясь один на один с мудрецом Ма, но против двух великих мастеров вряд ли мог что-то сделать. Я довольно улыбнулся, видя выражение его лица.

— Император Цао говорит, что если твои ученики хотят бросить вызов сильнейшим мастерам турнира, то мы его принимаем, — сказал мудрец Ма, вновь посмотрев на англичанина. — Он напоминает, что ты позволил себе причинить вред Императору Тайсе, а это преступление, за которое придется понести наказание.

Великий мастер Масаясу почти добрался до нас, и я смог разглядеть его разгневанное лицо. Примерно так же он выглядел в тот день, когда над дворцом Императора Японии появилась огромная огненная птица. Англичанин, чье имя я так и не узнал, все прекрасно видел и понимал, поэтому свечой взвился в воздух. Хлопнула ударная волна, обдав нас порывом раскаленного ветра. Инаба Масаясу ускорился и тоже взмыл в воздух, почти сразу пропадая из виду.

— Догонит? — спросил я.

— Старик Масаясу шустрый, для своего возраста, — мудрец Ма убрал ладонь с моего плеча. Чувство такое, словно исчез защитный заслон и меня снова обдало порывом раскаленного воздуха. — Император хочет с тобой поговорить.

— Хорошо.

Мистер Ма коротко кивнул мне и исчез. Точнее, он очень быстро переместился к западному выходу с полигона, одним рывком преодолев больше сотни метров. Я увидел, как его фигура мелькнула у выхода и снова пропала. Оглянувшись на секунду в сторону мастера, разрушившего мой барьер, я решительно зашагал к императорской ложе. Трибуны вокруг шумели, пытаясь понять, что происходит. Здесь сегодня собрались мастера и представители благородных кланов Китая, поэтому многие узнали великого мастера Масаясу и смогли почувствовать его гнев и силу. Над полигоном ожил голос ведущего.

— Объявляется двадцатиминутный перерыв, — перевел мастер Че. Я заметил его фигуру, спешащую вдоль трибун мне наперерез.

В ложу Императора мы поднимались уже вместе. Так как мудрец Ма временно покинул правителя, главы кланов решили лично обеспечить его безопасность или просто показать это стремление. Нас провожали колючими взглядами. Один пожилой мужчина, разговаривающий по телефону, что-то яростно говорил и требовал. Что касается пары телохранителей Императора, то они старались не попадаться на глаза, расположившись у выхода из ложи. А еще я почувствовал знакомый отголосок поля Лу Ханя, принадлежащий Сяочжей. Интересно, когда она успела пробиться к отцу?

Несмотря на суету вокруг, в ложе было спокойно. Один из огромных экранов установили как раз так, чтобы с этой точки удобно смотреть и на него, и на площадку впереди, не крутя постоянно головой. Император Цао восседал на удобном троне, глядя на полигон. Пришлось обходит трон, чтобы предстать перед ним. Что касается первого и второго принца, то они производили сильное впечатление и не только внешним видом, но и внутренней силой. Тот, что сидел в левой части ложи, сверлил меня тяжелым взглядом, словно хотел дыру прожечь. При этом взгляд был не злобным, а просто тяжелым. Может, он не на меня сердился, а на великого мастера, нарушившего ход турнира?

Сяочжэй я тоже заметил, она тихо сидела с противоположной стороны, рядом с другим принцем и делала вид, что ее все происходящее вокруг мало интересует.

— Ваше Величество, — я поклонился Императору.

— Что скажешь? — перевел его слова мастер Че. Император сделал жест в сторону большого экрана, на котором показывали иностранцев, одетых в такие же комбинезоны, что и стоявший до сих пор в центре полигона. Они как раз собрались у выхода на полигон и что-то обсуждали.

— Думаю, что это представители культа, которые носят на пальце перстень с черепом, — сказал я. — Такой наглости я от них не ожидал. И этот тип, за которым погнался господин Масаясу…

— Они бросили нам вызов, — сказал Император, без особых эмоций, просто констатируя факт. — Не только Империи Цао, но и мастерам со всего мира, участвующим в турнире.

— Так сильно хотят маску, что готовы показать свои лица? — спросил я.

— Дело не в ней, — он покачал головой. — За последний год они совершили слишком много глупостей, запутались и не знают, что делать дальше. И они будут отрицать связь с культом, о котором ты говоришь. То, что они приехали сюда, лишний раз это доказывает.

Ход мыслей Императора мне был непонятен, поэтому я не знал, что говорить. Было бы хорошо, если бы он внятно объяснил, что происходит, а не говорил загадками и недомолвками.

— Масаясу не верил, когда я говорил, что он появится, — добавил Император. — Склочный старик…

— Ты сталкивался с мастерами, такими как эти, — сказал принц, сидевший в правой части ложи. — Насколько они сильны?

Лицо у принца было слегка вытянутое, губы тонкие, подбородок заострен. Сходство с отцом прослеживалось лишь в форме носа и глаз, а еще во взгляде. В отличие от принца Цао Ди, он не пытался усилить эффект сходства, даже прическу носил совершенно другую.

— Они сильные бойцы ближнего боя с непревзойденной защитой, крепким доспехом духа. Победить их будет непросто. Одного я возьму на себя, но это только одна победа. Будь здесь Свенн Беккер, была бы вторая, а так…

— Разве никто из мастеров, выступление которых ты сегодня оценил, не сможет дать им достойный бой? — с любопытством спросил Император.

— С бойцами ближнего боя прекрасно справляются мастера, владеющие силой гравитации. Я таких среди участников пока не видел.

— Это очень редкий талант, — сказал Император и посмотрел на говорившего до этого принца.

— Не вспомню сразу, кто бы мог продемонстрировать достойную силу. Мастер Ван слишком стар для этого, а силы мастера из клана Ян просто недостаточно. Мастера кинетики не справятся?

— Один на один? — я поморщился, вспоминая Колизей. — Среди участников турнира есть индус по имени Гангеш. Он самый сильный кинетик, которого я знаю. И с такими противниками он сталкивался, так что шанс на победу есть, но я не уверен. У индусов свои счеты с членами культа, так что он может согласиться выступить. А еще можно выставить злобного нег… Акера. Он же сам просил найти ему сильного соперника. Надо только с ним поговорить перед боем и предупредить. Больше достойных кандидатов я не вижу.

— Мастер из Японии, есинори? — спросил Император. — О нем говорят, как о сильнейшем копейщике.

— Он силен, — кивнул я. — Но здесь не справится. Возможно, тот мастер, что показывал непрерывную молнию, сможет что-то сделать. Если он способен поддерживать это умение пару минут, и будет достаточно быстр, чтобы держать дистанцию в десять шагов, то у него есть все шансы.

Принц, сидевший слева от императора и сверливший меня тяжелым взглядом оживился.

— Мастер Лю Жэньжун, — подсказал Император.

— Я не знаю, хватит ли ему выносливости, — добавил я. — Но он может энергетический коктейль выпить предварительно. Он молод, для мастера его уровня, но невероятно силен.

— А недостаток, про который ты говорил? — уточнил Император.

— Нет, нет, черепам он не по зубам. Здесь вопрос контроля и умений, связанных с барьерами. Если они подобным владеют, то очень сильно удивят меня. Тогда и у более сильных мастеров не будет против них шансов. Этих монстров надо брать не силой, а хитрыми умениями.

— Значит, решено, — сказал Император Цао. — Мастер Матчин, Лю Жэньжун, мастер из Индии по имени Гангеш, чернокожий Акер и есинори.

На последнем имени я поморщился, но другого кандидата назвать не мог.

— Я поговорю с иностранными мастерами, — сказал принц, сидевший справа от Императора.

— Могу я узнать, что за ковчег упоминал англичанин? — спросил я.

— Реликвии, украденные у нас больше ста лет назад, — сказал Император Цао. — В нем хранятся золотые печати, символы власти и редкие украшения, которые использовали императоры в восьмом веке до нашей эры. Это одно из утерянных сокровищ Китая. В тот период только изделий из золота было украдено и вывезено более ста тысяч единиц, не считая золотые монеты и слитки.

— Да, наглости им не занимать, — нахмурился я. — Ничего, спустим их с небес на землю. Пусть не думают, что самые-самые.

Император обратился к мастеру Че, затем к сыну, сидевшему справа.

— Тебе нужно время, чтобы подготовиться? — спросил у меня Император.

— Нет, готов выступить прямо сейчас.

— Первым будет есинори, — сказал он. — Хочу посмотреть, на что они способны.

«И бедного японца вам не жалко» — подумал я, но вслух это говорить не стал.

— С Вашего разрешения, я поговорю с ним, перед боем, — сказал я, коротко поклонившись.

— Хочу, чтобы ты составил нам компанию, — сказал Император. Словно в подтверждении его слов, один из телохранителей уже вносил стул, устанавливая его недалеко от трона. — Если хочешь что-то сказать ему, можешь поговорить по рации.

Я нехотя сел на стул, посмотрел на экран, где вновь показали выход с полигона и иностранцев. Там же мелькнул мастер есинори, с которым говорил какой-то важный японец в костюме.

— А они точно привезли ковчег? — спросил я. — Будет обидно, если обманут.

— Это всего лишь предлог, — сказал Император. В его голосе промелькнули довольные нотки. — Пару дней назад они обращались к уважаемому оценщику в Лондоне, спрашивая, есть ли у них такая реликвия, ради которой Император Цао согласится на любые условия, чтобы вернуть ее. Оценщик, почти не раздумывая, назвал ковчег императора Му-вана.

Я не стал оборачиваться, догадываясь, что на его лице появилось довольное выражение и хищная улыбка. Не удивлюсь, если выяснится, что черепа смогли попасть на турнир не без помощи Императора Цао. А еще та фраза великого мастера из Англии, угрожавшего мне, откуда у него такая уверенность, что похищение маски — это дело моих рук?

— Мастер Че, — сказал я, — передайте господину есинори, если у него есть сильные и секретные техники, позволяющие закончить бой как можно быстрее, пусть использует их сразу. И пусть держит дистанцию с противником.

есинори Акамацу тем временем шел к центру полигона. Не знаю, можно ли его считать тем самым классическим клановым мастером, о которых я когда-то говорил. Талантливый и наделенный огромной силой, но со скудным арсеналом техник и умений. Сколько раз он дрался насмерть с другими одаренными? Сталкивался ли когда-нибудь с противником, превосходящим его по силе?

Пока я думал, что японцу придется сильно постараться, чтобы выиграть, Император Цао встал, вышел вперед, к ограждению ложи, и выступил с речью. Рядом не было мудреца Ма, чтобы усилить его голос, поэтому говорил он в небольшой микрофон. Трибуны встретили его слова одобрительным гулом.

— Император сказал, что на турнир прибыли особые гости из Европы, чтобы бросить вызов сильнейшим мастерам мира, — ко мне наклонился мастер Че. — Попросил участников использовать всю доступную им силу, чтобы победить. Напомнил, что во время турнира сохранить поверженному противнику жизнь — это… мне сложно перевести на русский язык эти слова, но они означают достойный поступок и большую честь для воина.

Я посмотрел на запад, куда умчались великие мастера. Мне показалось, что над горизонтом в той стороне что-то полыхало, но из-за солнечного дня было плохо видно. Трибуны тем временем снова взорвались криками, когда мастер есинори встал напротив незваного гостя турнира. Их разделяло всего метров пятнадцать, отчего я поморщился. Слишком близко. Я преодолел бы это расстояние одним рывком, добрался до японца, блокировал нагинату и нанес бы единственный удар, ставший для него фатальным. Иностранец думал так же, бросившись вперед, переходя в режим. Ему хватило ума, не использовать умение размытой тени, с помощью которой они перемещались. Сейчас бы это только помешало.

Японец есинори Акамацу ожидал чего-то такого и успел среагировать. Он взмахнул нагинатой, теряя драгоценные секунды, и сделал выпад, собираясь проткнуть противника той самой техникой, которой пробивал бетонные блоки. Удар попал, но иностранец его отразил, отправляя в сторону. Метрах в двадцати, куда угодил удар, в воздух брызнул фонтан битого щебня, а по полигону разнеслось глухое «бум». есинори слишком поздно понял, что нанести второй такой удар не успеет. Он коротко ударил нагинатой, рассчитывая разрубить быстро приближающегося противника, но то ли замах получился слабым, то ли он просто что-то не рассчитал, но удар не прошел. Без сомнения, мастер в военном комбинезоне владел теми же техниками, что и члены культа черепа. Он предплечьем заблокировал лезвие нагинаты, ничуть не боясь потерять руку. Со стороны показалось, что есинори замешкался или растерялся, так как слишком медленно отреагировал на удар кулаком ему в левую сторону груди. Я же подумал о той давящей технике, которую использовали черепа. Вспомнил, как во время Колизея блондин сковывал движения мастера Ву Ци. Только Ву Ци, в отличие от японца, мог этому сопротивляться.

Не было ни взрыва, ни спецэффектов. Мастера есинори просто отбросило на десяток шагов, и он закувыркался по земле, выронив нагинату. Весь бой занял не больше нескольких секунд, то время, что понадобилось мастеру черепов, чтобы добраться до японца. Прыжок вперед, удар и японец уже кувыркается по земле. Не связанные с силой люди вряд ли смогли понять произошедшее, увидев лишь итог.

Иностранец, чье имя я так и не узнал, или его просто не перевел мастер Че, добивать японца не собирался. Он выпрямился, бросил на японца короткий взгляд, затем склонил голову, обозначив поклон в нашу сторону, и направился к выходу с полигона.

— Это было быстро, — задумчиво произнес Император Цао. Я едва сдержался, чтобы не съязвить и не говорить, что предупреждал о подобном исходе. Вот вам и сильнейший копейщик Японии.

На полигоне вновь появилась карета скорой помощи. Санитары спешно погрузили японца на носилки, затем в машину и умчались в обратном направлении. На большом экране появился выход с полигона, по которому шли двое мужчин. Первый — невысокий черноволосый индус в комбинезоне наемников, второй — долговязый светловолосый европеец, одетый так же, как и победивший только что мастер. Вновь мне показалось, что европейцу подошел бы дорогой костюм дельца и успешного бизнесмена.

Гангеш был сильным бойцом, имевшим колоссальный опыт сражений с разными мастерами, в том числе и с черепами и я надеялся, что второй бой немного собьет с них спесь. Я с силой сжал кулаки, глядя на экран. Подобраться бы поближе и посмотреть, что будет использовать долговязый. Кинетики — превосходные бойцы ближнего боя, с отменной реакцией и сильным ударом, но у них скудный набор ультимативных техник. Все, что может показать Таисия, я могу заблокировать, даже ее коронный удар. Это не делает ее слабым бойцом, но против черепов я бы ее не выпустил.

Не знаю, как бойцы узнавали о начале боя, но действовать начали почти одновременно. Долговязый мастер пригнулся, как игрок американского футбола выставил руки вперед и помчался в сторону индуса. Гангеш в долгу не остался и обрушил на него несколько ударов, атакуя сверху и сбоку. На экране было видно, как что-то тяжелое накрыло большую площадь, словно индус орудовал огромной невидимой мухобойкой. Это не остановило долговязого и даже не замедлило. Удар сбоку, который должен был отправить его в полет, тоже не прошел, разбившись о встречную атаку. Долговязый, не сбавляя темп бега, как-то несуразно взмахнул рукой навстречу кинетическому удару и тот взорвался, не добравшись до цели пару шагов. Взрыв неожиданно поднял облако пыли, на секунду скрыв от взора камер фигуру мастера, и уже в следующую секунду он сошелся с Гангешем врукопашную.

Индус был действительно силен. От широкого замаха он уклонился, поднырнул под руку, и атаковал ударом в челюсть. Долговязого подбросило минимум на метр вверх, а затем сбило невидимым ударом, отбросив на несколько метров. Только Гангешу это преимущества не дало, так как его противник поднялся с земли быстрее, чем камеры смогли зафиксировать его падение. Снова завязался ближний бой, звуки которого долетали даже до трибун. Это удары индуса били в броню долговязого, с грохотом разбиваясь. В какой-то момент Гангеш пропустил удар и вылетел из драки, пролетев не меньше пятнадцати метров и очень неприятно упав на землю. Я даже с кресла встал, сделав шаг к перилам ложи. Индус поднялся с большим трудом, пошатнулся на ватных ногах, но устоял. Долговязый сломал ему руку, может, пару ребер. Момент удара я пропустил, надо будет обязательно пересмотреть его на записи в замедленном виде. Член культа черепов победно вскинул руку, в очень пафосном жесте. Повернувшись, он направился к выходу с полигона, но что-то вспомнив, остановился, обернулся к императорской ложе, изобразил галантный поклон и решительно ушел к своим.

* * *

Пекин, юго-западная часть полигона на территории Олимпийского парка

Крепкий европеец, выглядевший лет на пятьдесят, обладатель пышных усов и волевого взгляда, с улыбкой встретил долговязого мужчину, бодро шагающего к выходу с полигона. Приобнял его за плечи, когда тот подошел.

— Хорошо постарался, — сказал он низким голосом, говоря на английском.

— Крепким оказался, индус этот, — сказал долговязый, при этом поморщившись и осторожно коснувшись подбородка. — Чуть челюсть не свернул.

— Синеет немного, — сказал мужчина, отпуская подопечного. — Раз говорить можешь, значит, трещина.

Группа иностранцев из пяти человек повернулась к полигону, так как над ним раздался голос на китайском, говоря воодушевленно.

— Что будет с верховным магистром? — спросил долговязый.

— Доверься ему, он справится. Мы ожидали, что китайцы могут удивить нас появлением второго великого мастера. По слухам, что мне удалось узнать, в их тайном монастыре уже четыре года тренируются несколько мастеров, пытающихся прорваться на следующую ступень. Поэтому магистр захватил с собой пару артефактов, которые позволят ему сбежать в случае проблем, а старый японец слишком слаб и еще не залечил травму, оставленную китайским мудрецом.

— Очень надеюсь на это, — тихо отозвался долговязый, оглядываясь вокруг. Среди приглашенных мастеров со всего мира он не знал никого. Ему было непонятно, по какому принципу Император Цао отбирал их для участия в таком большом и знаковом турнире.

— Кто там будет следующим? — спросил старший у невзрачного китайца в деловом костюме, стоявшего рядом.

— Господин Акер…

— Кто это? — не понял старший, бросив взгляд в толпу иностранцев, среди которых не было ни одного действительно сильного мастера.

— Чернокожий мастер огня из Нигерии, — быстро сказал китаец. — Он выступал недавно…

— Огонь? — старший посмотрел на свою команду. — Джон, тебе идти.

— Почему я? — возмутился европеец лет тридцати пяти с рыжей шевелюрой. Среди прочих его выделяли большой нос и ярко-зеленые глаза. — Вон, пусть Даниэль идет.

— Огненные техники — твой профиль.

— Но я хотел с Матчиным сразиться. Он же уйдет, когда мы три победы возьмем.

— Император Цао слишком гордый, чтобы отступить без боя. Не переживай, он проведет все пять поединков. Но если боишься, можешь проиграть.

— Кому? — тот возмутился, бросив испепеляющий взгляд в толпу. — Какому-то негру? Кто их вообще позвал соревноваться с людьми? Только руки марать…

— Матчин силен, ты с ним не справишься, — серьезно сказал старший.

— Но почему с негром должен драться я? — фыркнул Джон, запустив пальцы в рыжие волосы. — Невезение, тотальное невезение…

Мимо их группы прошел чернокожий мужчина, щуплый и несуразный, совершенно непохожий на сильного воина. Он белозубо улыбался, глядя на пятерку мастеров с каким-то детским любопытством. Довольно быстро утолив его, чернокожий мастер бодро зашагал к центру полигона.

— Я быстро, — сказал Джон и зашагал следом за чернокожим мастером, тихо ругаясь и сетуя на невезение.

— Ты точно уверен, что Император Цао отдаст маску и даже позволит нам спокойно уйти? — спросил молчавший до этого мужчина, самый старший в группе.

— Вокруг слишком много свидетелей и зрителей, — ответил главный, положив ладонь на рукоять кинжала, висевшего в ножнах на поясе. — И чтобы у него было меньше поводов спустить на нас армию, постарайся своего противника не убить.

— Джона об этом нужно было просить.

— Пусть. Цао не станет переживать из-за какого-то негра, — вставил долговязый.

— Насчет Матчина, ты уверен? — спросил пожилой мастер. — Я могу пойти…

— Уверен. Без вариантов, я выиграю.

— Может, он и участвовать не будет. Или ты специально, чтобы у хранителя архивов кинжал выпросить?

— Не серди меня, — старший в отряде хмуро посмотрел на него. Несмотря на возраст, более старший мастер виновато поднял руки, улыбаясь, словно это была безобидная шутка.

Глава 13

Хмуро глядя на большой экран, где показывали Акера, неспешно идущего к центру полигона, я думал о том, как будет выкручиваться Император Цао, если наша команда проиграет. Осталось всего одно поражение и придется отдавать им разбитую маску с записями. В голову залетела очередная догадка, заставив оглянуться. Может, Император специально это затеял, чтобы проиграть и отдать им фальшивые записи? Если не знаком с источником, пойди отличи, настоящую тетрадку Юньвэня тебе подсунули или нет. По лицу Императора сложно было понять, что он задумал, а вот принцы смотрели на экран так, словно думали, как лучше разделаться с черепами после завершения турнира.

Акер в это время добрался до центральной площадки и принялся разминаться. Со стороны это выглядело забавно, но знающие люди смеяться не станут. Видя, как энергично машет руками и приседает, становилось понятно, что он рассчитывает на активную драку, не исключающую «режим». Противник Акера, рыжий европеец, обладатель пышных усов и надменного выражения лица, разминаться не торопился. Он терпеливо ждал, пока чернокожий мастер закончит, ничуть не сомневаясь в своей победе.

Сталкиваясь с сильными огненными мастерами, следует как можно быстрее добраться до них и завязать ближний бой. Нужно всегда помнить, что время не на твоей стороне. Поддерживать огненные умения они могут долго, раскаляя воздух и сжигая ценный кислород. Замешкаешься немного и начнешь задыхаться. Я как-то сталкивался с противником, который рассчитывал победить, исключительно удушив меня очень хитрой техникой. После того боя я без баллона с воздухом к подобным мастерам приближаться опасаюсь, тем более затевать с ними затяжные драки.

Закончив разминку, Акер выпрямился, пару раз встряхнул руками и вокруг него начало разгораться пламя с зеленым зловещим оттенком. Посчитав это сигналом к началу поединка, рыжий бросился вперед, легко входя в режим и преодолевая первые десять метров за одно мгновение. Акер, в свою очередь, бросился наутек, оставляя на том месте, где стоял, высокое пламя, словно пытался закрыть обзор противнику. Рыжий слишком опрометчиво врезался прямо в огонь, рассеивая его. Я эту технику подавления огня знал и сам использовал, но в случае с багровым пламенем это не сработало. Точнее, в огненной стене он оставил огромную брешь, но при этом вспыхнул сам, как хорошо промасленный факел. Огонь взметнулся над ним на добрый десяток метров и только спустя пять долгих секунд начал уменьшаться.

Глядя на безуспешные попытки рыжего мастера сбить с себя огонь, я довольно улыбнулся. Он слишком полагался на доспех духа, вливая в него все больше и больше сил, не понимая, что тем самым только подливает топливо в огонь. Продолжая гореть, он вспомнил про Акера и резонно решил, что если разберется с ним, то неприятная техника исчезнет. Вот только нигериец и не думал сходиться с ним врукопашную. Бегал он гораздо быстрее, пользуясь большим пространством полигона, периодически создавая огненные стены на пути рыжего, запутывая его еще больше.

— Кузьма, — мастер Че отвлек меня от наблюдения за необычным, но веселым поединком, напоминающим огненные пятнашки.

В ложу заглянул тот самый китаец, создававший непрерывную молнию. Он низко поклонился Императору, затем принцам.

— Мастер Лю Жэньжун, — представил его мастер Че. — Он просит поделиться мудростью перед предстоящим поединком.

Лю Жэньжун сложил руки в почтительном жесте, обратившись ко мне и говоря что-то на китайском.

— Он приглашает тебя в гости, после турнира.

— Признателен за приглашение, но не знаю, будет ли свободное время, — тактично отказался я. — А насчет мудрости, то с радостью поделюсь, у меня ее много. Победить любого из черепов можно, если держать дистанцию. В рукопашную с ними лучше не вступать, так как достаточно одного удара, чтобы сломать тебе что-нибудь.

Я важно поднял указательный палец, но шутку никто не оценил, слушая очень внимательно. Разве что Сяочжэй улыбнулась краешком губ.

— А если серьезно, — сказал я, — то молния мастера Лю Жэньжуна может сработать. Черепа наверняка владеют несколькими техниками отражения и, скорее всего, это будет что-то отклоняющее, как самое простое и эффективное. Я бы посоветовал проявить упорство и решительность. В том смысле, что не обрывать молнию, если ее отклонят в сторону, а продолжать давить. Не на секунду не расслабляться и бить до тех пор, пока противник в головешку не превратится. Они могут показать что-то неординарное, но пока молния бьет из рук, так просто к тебе не подойти. Если хватит выносливости, то есть неплохой шанс на победу. И еще, вопрос…

Я оглянулся на полигон, так как трибуны разразились радостными криками. Вообще, на трибунах было довольно шумно, но Сяочжэй умудрялась приглушать звуки кинетическим полем. Надо будет поинтересоваться, как она это делает. На площадке полигона ничего особо не поменялось. Охваченная багровым огнем фигура продолжала преследовать Акера, но не так быстро, как пару минут назад. Похоже, рыжий мастер выдыхался и это радовало трибуны.

— Вопрос такой, — продолжил я, — мне показалось, что молния имеет очень узкое жало, то есть направлена в какую-то маленькую точку. Можно сделать так, чтобы она охватывала больше поверхности?

— Ветвистое окончание? — уточнил он. Я не понял, что это значило, но на всякий случай кивнул. — Можно, только она потеряет часть силы.

На лице Лю Жэньжуна отразилось сомнение, словно это была неудачная мысль.

— Если будет возможность, попробуй, — просто сказал я. — Но не настаиваю.

В умениях молнии я ничего не понимал, но мне показалось, что эта техника в виде электрической дуги может зацепиться за противника, даже если он попытается ее отразить. Когда я «приземлял» молнию, можно было почувствовать, как отчаянно она сопротивляется. Ей не хватало самой малости, чтобы поползти по земле в мою сторону.

— Хорошо, — он снова сложил руки в почтительном жесте. — Спасибо за совет.

— Мама мне часто говорила, что самый очевидный ответ не всегда правильный, но не стоит списывать его со счетов. Я к тому, что если мои слова и прозвучали очевидно, стоит к ним прислушаться.

Лю Жэньжун кивнул, поблагодарил и направился к выходу из ложи. Надеюсь, что он сможет победить, хотя в иных обстоятельствах я бы не задумываясь поставил на его противника.

Трибуны снова разразились криками, в этот раз гораздо сильнее предыдущего. Рыжий мастер уже не бегал за Акером, остановившись недалеко от громоотводов. Точнее, он не стоял там, а лежал, продолжая гореть. Пламя вокруг него горело гораздо ярче, чем пару минут назад и все чаще вверх взлетали яркие всполохи. В дневном свете сложно было различить цвет этих всполохов, но будь на дворе ночь, мы бы увидели зеленые оттенки, в этом я был уверен.

Друзья рыжего мастера не спешили идти ему на помощь, наблюдая со стороны, как он горит. Не прошло и нескольких минут, как пламя спало и в конечном счете исчезло. Почерневшее тело, от которого поднимался темный дым, на экране благоразумно не показали. Зато вывели изображение улыбающегося и довольного собой Акера, который даже не запыхался, бегая кругами от более сильного противника. Увидев себя на экране, он помахал зрителям рукой и зашагал к выходу с полигона.

— Необычное умение, — сказал Император Цао. — Слышал от своих людей в Африке, что оно удивительное и пугающее одновременно и увидев его воочию, не могу с ними не согласиться. Мне показалось, что ты нашел к нему подход?

Странно, что я уже несколько раз встречался с Акером, но не знал, что он владеет такой пугающей техникой. Столкнись мы год назад, не знаю, смог бы я потушить это необычное пламя. Думаю, что он не просто так показал эту технику всему миру. Может, хочет кого-то припугнуть или предупредить, чтобы не лезли в его дела?

— Нет, не подход, — задумчиво отозвался я. — Скорее, маленькую лазейку, позволяющую сбросить с себя багряное пламя. Только для этого нужно владеть техникой барьера духа, которую изучают в клане Жао. Госпожа Цао Сяочжэй рассказывала мне о ней и показывала пример.

— Да? — Император заинтересовался, посмотрел на дочь, которая едва заметно кивнула.

Если честно, то Сяочжэй освоила только барьер силы, то есть первый уровень. Мы договорились об обмене опытом, но серьезно заниматься решили с сентября.

Карета скорой помощи в очередной раз появилась на полигоне, чтобы увезти обожженного мастера. Если он после этого выживет, я очень сильно удивлюсь.

— Кузьма, — меня снова отвлек мастер Че, взглядом показывая на Императора.

Император Цао поманил меня жестом, демонстрируя небольшой глиняный кувшинчик, очень похожий на токкури, в котором обычно подавали саке. Когда я подошел, он вручил мне чашечку из тончайшего фарфора, наполнил ее, затем налил себе. По цвету можно было догадаться, что это за вино, поэтому пить не хотелось. Оставшееся вино он разлил еще в две чашки, доставшиеся принцам.

— Спасибо, — сказал я, неохотно выпивая вино. Оно упало в желудок и растеклось по нему обжигающим теплом. Эта штука оказалась даже крепче, чем та, что мы пили в Лондоне. От неожиданности я закашлялся.

— Его надо пить неспешно, наслаждаясь вкусом — пожурил меня Император. Последовав моему примеру, он в один глоток выпил вино, даже не поморщившись. — Ничего страшного, еще будет время это исправить.

К этому моменту на полигоне появился Лю Жэньжун и еще один представитель культа черепа. Это был невзрачный пожилой мужчина, старше Лю Жэньжуна раза в два. Может он и был мастером, обладающим огромной силой, но серьезным бойцом не выглядел. Если бы я задался целью держать его на расстоянии, то это было бы легко. Не уверен, что в таком возрасте он может долго использовать «режим» или быстро бегать. Понимаю, что вряд ли бы черепа его взяли сегодня, если бы не были уверены в победе. Значит, стоило ждать какой-то хитрости или необычного умения.

Стоит сказать, что Лю Жэньжун вышел на поединок в необычных защитных очках, напоминающих лыжные. А еще он сменил дорогой наряд на военный комбинезон из плотной грубой ткани. Когда между мастерами осталось метров пятнадцать, Лю Жэньжун высоко поднял руку, словно предупреждая соперника о начале поединка. Выставив вперед ладонь, он выпустил яркую молнию, ту самую, очень похожую на электрическую дугу. Она трижды изогнулась, прежде чем ударила в пожилого мастера. Не знаю, что сделал череп, но молния обогнула его и ушла дальше, впиваясь в один из громоотводов. В этот момент пожилой мастер удивился первый раз, когда молния и не думала оборваться. От яркого свечения и сильного жара он инстинктивно прикрыл лицо ладонью. То ли Лю Жэньжун не жалел силу, то ли использовал какую-то особую технику, но электрическая дуга была существенно ярче, чем во время демонстрации. Изображение на экране превратилось в одно большое яркое пятно. Я тоже инстинктивно прикрыл ладонью глаза, пытаясь увидеть, что происходит.

Словно извивающаяся змея, электрическая дуга хлестнула по пожилому мастеру и с оглушительным хлопком отбросила его на добрый десяток метров. Резко вскочив, череп создал в метре вокруг себя защитное поле, похожее на большой мыльный пузырь. Я первый раз видел подобное. Еще одна ослепительная молния в исполнении Лю Жэньжуна обогнула это поле и ушла дальше. В этот раз позади старика не было громоотводов, поэтому заряд вошел в землю, но не оборвался, зато стал заметно тусклее. Молния пыталась снова хлестнуть по ногам мастера, но отскочила от пузыря и изогнулась немыслимым образом, едва не оборвавшись.

Выждав немного и поняв, что защитная техника работает, череп побежал к мастеру из клана Лю. Бежал не быстро, но уверенно, готовясь размазать его по земле, когда доберется. Лю Жэньжун оборвал молнию и запустил еще раз. Я уже думал, что она снова пройдет мимо защиты старика, но нет, молния впилась в мыльный пузырь с громким жужжанием и треском. Яркие электрические разряды заскользили по защите, словно она их не отражала, а притягивала. Почти сразу хлопнул взрыв, породив ослепительную вспышку, и немолодого мастера оттолкнуло на несколько метров, повалив на землю. В этот раз подняться быстро он не смог.

Мне всего один раз довелось поймать молнию доспехом духа и это было неприятно. Поток энергии вгрызается в тебя тысячами маленьких иголок и разрывает на части, оставляя неприятные ожоги. Я даже поежился, когда на экране показали мастера из группы черепов. Военный комбинезон, устойчивый к порезам и высокой температуре был разорван, оголяя обожженные участки тела. Правый рукав был оторван до самого плеча, а руку покрывала сеточка глубокого ожога. Это был прекрасный момент, чтобы выпустить по нему еще одну молнию, но Лю Жэньжун его упустил. Мастер из группы черепов поднялся, создавая вокруг себя защиту, только в этот раз я смог ее почувствовать даже с такого большого расстояния. Старик был невероятно силен.

— Говорил же, надо бить и не давать ему опомниться, — проворчал я.

— Император Цао с тобой согласен, — сказал мастер Че. — Он говорит, что Лю Жэньжуну недостает опыта.

Мастер из клана Лю просто стоял, пока его противник шел к нему, что наталкивало на неприятные мысли. Когда между ними осталось метров пять, я всерьез подумал, что для молодого мастера этот бой уже закончился. Не знаю, какую именно технику использовал череп, но Лю Жэньжун даже пошевелиться не мог, глядя на противника как кролик на удава. На месте черепа я бы уже делал рывок и заканчивал бой одним ударом, но в этот момент пространство вокруг мастера Лю начало искрить и громко трещать.Искры быстро сливались, превращаясь в короткие молнии, переплетающиеся друг с другом. Чувствуя неладное, пожилой мастер ускорился и бросился вперед, нанося короткий прямой удар в голову.

Удар черепа и яркая вспышка молнии слились в единое целое. Сверкнуло, затем громко хлопнуло и противников отбросило друг от друга. Мастера закувыркались по земле, но Лю Жэньжун первым вскочил на ноги. Камера ловко показала его крупным планом, чтобы заметить, что он лишился защитных очков, а левую часть лица занимал большой кровоподтек. Из разбитого носа обильно бежала кровь, заливая лицо мастера, но он на эту мелочь даже внимания не обратил. Слегка пошатнувшись, он шире расставил ноги, чтобы не упасть. Едва поймав взглядом поднимающегося с земли пожилого мастера, он выставил перед собой ладони, с которых сорвалась ослепительная молния. Над полигоном раздалось низкое гудение и бешено извивающаяся молния ударила в пожилого мастера, скрыв его в яркой вспышке. Послышался резкий хлопок, усилилось гудение, а затем все резко оборвалось.

На большом экране снова показали мастера Лю Жэньжуна. Он с силой жмурился, повернувшись в сторону противника, и не опускал руки, готовый выпустить еще одну молнию. Одежда дымилась и местами почернела, а из-за крови, набежавший из носа, выглядел он зловеще. Что касается пожилого мастера из группы черепов, то он лежал черной кляксой на сером щебне, а над ним поднимался серый дым.

— Пойду готовиться, — сказал я, вставая с кресла. — С мастером из клана Лю все в порядке?

Мастер Че что-то спросил в рацию, выслушал ответ и передал его Императору. Лю Жэньжун все это время так и стоял в центре полигона, закрывая ладонью глаза. Со стороны восточных трибун ему на помощь спешила пара мужчин.

— Он посмотрел на яркую вспышку и сейчас ничего не видит, — сказал мастер Че. — Потерял много сил, но говорит, что с ним все в порядке.

Я коротко кивнул и поспешил сбежать из ложи, забыв попрощаться с Императором и принцами. Когда выходил на полигон, от места сражения уже отъехала карета скорой помощи. Вот по этой самой причине никто в здравом уме не будет проводить турниры среди мастеров. В лучшем случае это заканчивается серьезной травмой, если мастера достаточно сильны. В этот раз трибуны приветствовали меня одобрительным гулом и криками. Было немного страшно, но я решительно шагал к центру полигона. Вынул из чехла на поясе боевой стержень и сжал его в правой руке, пропуская немного силы. Он привычно отозвался тяжестью, внушая уверенность.

Мой противник появился спустя пару минут. Крепкий европеец, на вид лет сорок, волосы темные. Выглядел он рассерженным и злым, словно едва сдерживал эмоции. Неужто думал, что его товарищи легко одолеют любого мастера, приглашенного на турнир? Большая сила иногда внушает ложную уверенность и чувство непобедимости.

«Взорвать тебя через резонанс?» — думал я.

После вина, предложенного Императором, в теле появилась легкость, а мысли скакали, предлагая разные варианты умерщвления противника, порой очень странные. В очередной раз я вспомнил бой с блондином во время Колизея и сразу расхотелось обмениваться с ним ударами. Что-то подсказывало, что в ближний бой с этими гадами лучше не вступать. Это чувство только усилилось, когда я заметил кинжал в руках последнего из группы черепов. Как-то слишком уверенно он шел.

Не люблю я взрывы, от них сплошная головная боль, звон в ушах и каждый раз приходится кувыркаться по земле. Плохо, что другого способа быстро победить я не видел. Будь он не так силен, можно было бы протестировать несколько новых умений.

— Неплохо, — тихо произнес я, когда на площадку упала сдавливающая аура силы.

То же самое умение, что демонстрировал старик в предыдущем бою. Только у этого типа сил было существенно больше. Отголоски этого умения должны были почувствовать все зрители, даже в самой дальней части полигона. После занятий с Геннадием Сергеевичем на меня подобное не действовало, но все равно неприятно, сбивает с настроя и немного сковывает. Еще я заметил, что кинжал этот тип держал в руке неумело, совсем не так, как тот же Оскар де Кардона.

Над головой раздался голос ведущего, отчего трибуны разразились криками. Почти дошедший до площадки мастер резко ускорился, пропадая из виду. Это был просто «режим», а не тот странный способ, который они использовали для перемещения, но все равно это было быстро и неожиданно. Я замешкался на секунду, отступая. Спасибо Максу, что научил так двигаться в «режиме». Заметив мелькнувшую тень совсем рядом, я попытался уклониться и по левой скуле прошло что-то раскаленное. Мы одновременно остановились друг напротив друга, на расстоянии пяти метров.

— Однако, — произнес я, коснувшись пореза и не сводя взгляда с мастера черепов.

Кинжал в его руке легко прошел сквозь мой доспех духа, не встретив сопротивления. Я чувствовал, как острое лезвие вскрывает защиту, разрезая ее как бумагу. Будь я менее проворным, он бы засадил клинок точно в глаз. Сразу видно, что этот удар он долго отрабатывал. На его лице появилось раздражение, что не получилось достать меня первым же ударом. Он готовился прыгнуть вперед еще раз, собирая силы для рывка и внимательно наблюдая за мной. Скосил немного взгляд на тянущуюся к нему нить доспеха духа, напрягся и моя сила увязла, придавленная чем-то тяжелым.

— Давай, — я вытянул руку вперед, поманив его коротким жестом. — Прыгай.

Уговаривать его долго не пришлось. Он немного развернул стопу, хрустнув щебнем, пригнулся и резко перешел в «режим», двигаясь очень быстро. Отступая, я заметил только размытую фигуру, стремительно приближающуюся. Все-таки мастера черепов опасные противники. Он продолжал давить на меня силой, надеясь если не остановить, то хотя бы замедлить реакцию. Используя одновременно с этим «режим», он не терял контроль над силой, наоборот, умудрился использовать еще какое-то странное умение, подталкивающее его в спину.

Все произошло очень быстро. Я отступил всего на три шага, а череп уже добрался до меня, выставляя перед собой руку с кинжалом. В этот раз я легко уклонился, отступая в сторону, а он пролетел еще немного по инерции, рухнув на щебенку, обильно заливая ее кровью. Там, где я стоял еще секунду назад, в воздухе виднелся кровавый след, растянувшийся на полметра. Я думал, что острый серп из доспеха духа немного задержит мастера, но не ожидал, что разрежет его на две части. Учитывая, что он после этого пролетел еще метров пять, прежде чем рухнуть на землю, он либо пренебрегал защитой, либо серп вскрыл ее необычно легко.

Я поспешил убрать сжатый в тонкую полоску доспех духа, позволяя капелькам крови упасть на землю. Прошел немного, чтобы подобрать кинжал. Это был какой-то артефакт, схожий с боевым стержнем. От рукояти и до кончика клинка тянулись замысловатые узоры. Положив его на землю и придавив доспехом духа, с силой наступил, со звоном ломая лезвие у самого основания.

— Поганое оружие, — недовольно произнес я.

— Все в порядке? — раздался в наушнике голос мастера Че.

— Нормально, — не оборачиваясь я зашагал в сторону императорской ложи. Вроде победил, но настроение почему-то не улучшалось и даже наоборот.

Трибуны по-прежнему шумели, а над полигоном раздался радостный голос ведущего. У выхода с полигона меня перехватил мастер Че в компании невзрачного доктора в белом халате. Пришлось идти в маленькое помещение под трибунами, где мне долго обрабатывали рану на скуле, затем заклеили ее стягивающим пластырем. Жаль, посмотреть не дали, насколько неаккуратно прошло лезвие кинжала. Судя по сомнению во взгляде доктора, он всерьез думал о том, чтобы наложить пару швов, но решил, что у мастера второй ступени рана затянется и без них.

— Не мочить, не чесать, не давить, — переводил слова доктора мастер Че. — Иначе придется накладывать швы. Пластырь самостоятельно не снимать.

— Хорошо, — сказал я, не став говорить, что это не первый раз. — Что-нибудь известно о японском мастере и Гангеше? Сильно они пострадали?

— есинори Акамацу убит, — сказал мастер Че. — Наемник из Индии сейчас в больнице с переломами плеча, ключицы и пары ребер. Император Цао щедро заплатит ему за участие. Как и родственникам Акамацу.

— А мастер Лю?

— У него ожог сетчатки глаз…

Мастер Че оглянулся на дверь и в медпункт вошел Император Цао. Следом юркнула принцесса Сяочжэй, закрыв за собой дверь. Пользуется привилегией личного телохранителя, следуя за отцом. Поймав мой взгляд, тайком улыбнулась.

— Ваше Величество, — я встал.

— Это был хороший поединок, — улыбнулся он, жестом показывая, чтобы я садился. — Очень показательный.

— Не сказал бы, что показательный, — я хотел поморщиться, но под глазом резануло болью, напомнив о порезе. — Не ожидал, что мой противник окажется настолько шустрым. Акер бы от него не убежал.

— Даже на большом расстоянии я почувствовал силу, которую он использовал. Очень странная и сковывающая. Ты с подобным сталкивался раньше?

— Было пару раз, — честно признался я. — Какое-то умение, мешающее двигаться и использовать силу. Почти все черепа им владеют. Но чем крепче у тебя доспех, тем проще этому противостоять.

— Чем ты его разрубил?

— Он сам себя разрубил, напоровшись на мой доспех, — я развел руками. — Скажите, а что будет с теми двумя, которые выиграли свои поединки?

— А что с ними будет? — наигранно удивился Император. — Как только вернут мне ковчег, сразу поедут домой. Обвинить их можно только в глупой наивности.

— А мудрец Ма? Они?..

— Нужно проявить терпение, — сказал Император. — Я объявил перерыв в турнире, он продолжится послезавтра.

Император обвел взглядом помещение, на секунду остановившись на докторе, затем вышел. Сяочжэй улыбнулась нам и выскользнула следом за отцом. Я посмотрел на мастера Че, но увидел привычный флегматичный взгляд. Интересно, что может удивить этого непрошибаемого китайца. Я давно заметил, что он не просто приближен к правителю и спокойно проходит сквозь любую охрану, но и всегда в курсе происходящего.

Зрители турнира расходиться не спешили, собираясь в группы и бурно обсуждая произошедшее. Кто-то даже решил прогуляться по площадке полигона, чтобы посмотреть на следы боев. Пока там работали спецслужбы, они бродили по краю и, как только площадка освободилась, едва ли не обгоняя друг друга, помчались к центру. Интересно, что они рассчитывали там увидеть или найти? Хотели собрать щебень с пятнами крови, чтобы потом продать его на интернет-аукционе?

Мы же задерживаться в парке не стали и отправились обратно в дом принца Ютана. Пришлось успокаивать девушек, говоря, что со мной все в полном порядке, а рана — обычная царапина. Таша говорила, что когда меня показывали на экране, то порез смотрелся жутко и он совершенно не походил на царапину. Она даже рассердилась на меня за беспечность и то, что не хотел ехать в больницу. Говорила, что исключительно по моей глупости останется некрасивый шрам, который потом придется сводить.

По возвращении в дом принца мы застали большое оживление во дворе и в самом здании. Три десятка слуг занимались уборкой, носили какую-то мебель и просто бегали по коридорам, как мне показалось только для того, чтобы суеты стало еще больше. Пока я приводил себя в порядок и переодевался, позвонила Тася. Подаренный Императором Цао дорогой наряд пропах дымом, испачкался несколькими пятнышками крови и в некоторых местах прогорел из-за попадания маленьких искорок. Было жутко обидно, учитывая, что сам виноват. Надо было брать либо комбинезон, либо каратеги.

— Тася, привет, — улыбнулся я, видя ее лицо. — А мы только вернулись. Император объявил перерыв. Мама, Оксана, вас тоже рад видеть.

Женщины собрались на просторном диване в гостиной, установив планшет на журнальный столик. Насколько я помню, напротив дивана стоял большой телевизор.

— Как ты? — спросила Тася, коснувшись пальчиком щеки.

— Царапина, — отмахнулся я. — Дорогую одежду жалко. Ее немного жар от молний опалил и когда я дураков, решивших Акеру помогать, от огня спасал.

— Да, мы видели, как ты отличился, — сказала мама. — Только зачем?

— Довели, — вздохнул я.

— Это они зря, — вставила Оксана и улыбнулась.

— Мы видели, как ты с Императором вино пил, — сказала мама. — Смотри не попади из-за этого в неприятности. Его подданные, занимающие высокое положение, могут посчитать, что он слишком хорошо к тебе относится и устроят какую-нибудь гадость. Особенно после всего того, что ты учудил. На итальянском телевидении тебе уже прозвище придумали: «Укротитель молнии и огня». Мы с Тасей через пять дней домой возвращаемся. Ты в Китае надолго застрянешь?

— Как только турнир закончится, сразу смотаю удочки, — ответил я любимым выражением дяди Рината. — Обещаю бдительности не терять, не переживайте. А что, вы турнир смотрели в прямом эфире?

— Трансляция все рекорды рейтинга побила, — улыбнулась мама. — Вся Италия болеет за Тито Моретти, единственного мастера огня из Европы, приглашенного на турнир. И хорошо, что до него очередь не дошла, когда ты… мастерам на их недостатки указывал. Он в Риме едва ли не национальный герой, так что тебе точно бы въезд в Италию закрыли за такое.

— Намек понял, — ответно улыбнулся я. — Буду делать вид, что меня его техники поразили до глубины души.

— Лучше завязывай с подобным участием, — серьезно сказала она. — И постарайся дней через пять быть дома, пока Император Цао на этот так называемый турнир мастерства не притащил еще кого-нибудь опасного. Кстати, что там за пятерка безумных мастеров из Европы? По телевизору сказали, что они бросили вызов участникам турнира, чем едва ли не публично оскорбили Императора.

— Даже так?

Я сначала удивился тому, что о них ничего не знали, но быстро понял, что они с самого начала свою принадлежность к культу черепов не афишировали. Это я их сразу признал, почувствовал крепкий доспех духа и уникальные техники, а вот зрители остались в неведении.

— Потом о них расскажу, — сказал я, оглянувшись в сторону спальни, где появилась Юй Ми. Она демонстрировала два наряда, один из которых был мне знаком, а второй, темной расцветки, я видел впервые. — Когда домой вернусь, сразу и расскажу. Я вам вечером позвоню… а, точно, вы же спать будете. Тогда придется подождать.

— Понятно нам все, — отмахнулась мама. — Беги уже. Мы сейчас Алене позвоним и Анне Юрьевне, чтобы они за тобой присмотрели.

Причина шумихи в доме выяснилась довольно быстро. Я едва успел переодеться, а ко мне уже заглянула Алена, сказав, что в гости приехал второй принц Цао с супругой. Сейчас как раз должен был начаться праздничный обед, хотя что принцы собирались отмечать, я не сразу понял.

Вторым принцем оказался тот самый мужчина, что сверлил меня тяжелым взглядом, когда я впервые поднялся в императорскую ложу. Выглядел он лет на тридцать пять, но мог быть как старше, так и моложе. Его супруга — очаровательная женщина, улыбчивая, в отличие от принца. Удивило же меня то, что с ними приехал Лю Жэньжун, успевший переодеться в дорогой традиционный наряд и повязавший на глаза темную ленту. С левой стороны из-под повязки выглядывал темный синяк, перебирающийся на переносицу. Было видно, что его пытались спрятать или замазать косметикой, но безуспешно. Ему бы стоило сейчас находиться в больнице и проходить обследование, а не шастать по гостям. Собственно, эту мысль я и высказал, с чем сразу согласилась супруга второго принца.

— Мой младший брат неимоверно упрям, — говорила Лю Вэй, супруга принца. Она держала потерявшего зрение брата под руку. — Мы уговаривали его отправиться в больницу, но он говорит, что достаточно только осмотра доктора.

— Со мной все в порядке, — сказал Лю Жэньжун. — Не первый раз меня ослепляет молния. А небольшой синяк не стоит даже упоминания. Через две недели приду в норму.

Лю Вэй посмотрела на меня, как бы говоря, что ничего не может с этим поделать.

— Доктор говорил, что частый ожог сетчатки опасен, — сказала она.

— Не важно, — отрезал Лю Жэньжун. — Я должен был прийти и поблагодарить мистера Матчина. Только благодаря ему я смог победить. Благодаря подсказке, которую я сначала счел глупой и несостоятельной. Мудрец Ма прав, когда говорит, что мистер Матчин смотрит на силу совсем не так, как другие одаренные. Спасибо за науку.

— Мастер Лю использовал уважительный термин, который можно перевести как «наставник», — сказала Анна Юрьевна. — Обычно так обращаются только к наставнику, воспитывающему тебя с детства или старшему учителю рода.

Лю Жэньжун сложил руки в почтительном жесте и даже поклонился.

— Это лишнее, — удивленно сказал я. — Я в умениях молнии совершенно не разбираюсь. Если мой совет оказался полезным, то это замечательно. А победа в поединке — это исключительно заслуга самого мастера Лю и его удивительному умению молнии, о чем я сразу сказал Императору Цао.

— Я знаю, что японский мастер не последовал Вашему совету, — сказал Лю Жэньжун. — За это он расплатился жизнью. У нас говорят, что упрямство и высокомерие — две тяжелые корзины, с которыми не подняться на гору даже по широкой лестнице.

Судя по взгляду Лю Вэй, она брату об этом постоянно напоминает. Вроде бы я ничего существенного и не советовал ему, но все равно приятно, когда тебя хвалят. Стоявший рядом принц Ютан посмотрел в сторону обеденного зала и кивнул.

— Победу брата Лю нужно отметить, — сказал Ютан. — Как и его выдающийся талант. Праздничный обед уже готов, поэтому прошу, проходите. У меня на этот случай припасен кувшинчик отменного вина.

Обед в компании принцев прошел на удивление хорошо, даже девушкам разрешили поучаствовать. Главной темой застолья, естественно, стал турнир мастерства, но говорили только о техниках. Принцы никак не могли понять, почему мне не понравилось выступление мастеров, совмещающих огонь и молнию. Вроде бы эту парочку считали едва ли не главными фаворитами турнира, так как они всегда выступали красочно и повторить за ними эти фокусы никто не мог. Пробовали многие, даже Лю Жэньжун, но безрезультатно. Чтобы никого не обидеть, я сказал только, что недостатков у этой техники больше, чем преимуществ и порознь эти два мастера могли бы сделать существенно больше, чем когда объединяли усилия. Второй принц в шутку пожурил меня, сказав, что иногда следует руководствоваться не только эффективностью, но и внешней красотой.

После обеда мужская компания переместилась на верхний этаж, в небольшую, но удобную гостиную с видом на забор и сад за ним. Анну Юрьевну заменил мастер Че, помогающий Лю Жэньжуну. Там мы выпили по чашке неплохого вина, продолжив разговоры о техниках и турнире.

— А что за недостаток в технике Лю Жэньжуна? — спросил второй принц, когда тема беседы свернула на умения молнии. — Вроде бы речь шла о недостатке контроля?

— Так и есть, — я кивнул. — Думаю, чтобы непрерывно поддерживать это умение мастер Лю контролирует молнию в двух точках, на входе и выходе. Достаточно одну из них нейтрализовать, чтобы умение вышло из-под контроля. Сделать это не так просто, поэтому можно не переживать, что умение обесценится. Недавний поединок тому пример.

— А можно ли убрать этот недостаток? — спросил второй принц.

— Не знаю, наверное, можно, — я пожал плечами. — Практика нужна и глубокое понимание техник. Но я бы не тратил на это время и силы, а сосредоточился на более важных вещах. Недостатки есть у каждой техники и когда думаешь, что убрал их все, обязательно появится что-то неучтенное.

Помолчали. Ютан показал взглядом на пустую чашку, но я отрицательно качнул головой.

— Могу я попросить о еще одной совместной тренировке? — спросил Лю Жэньжун у меня.

— Даже не знаю. Я не планирую надолго задерживаться в Китае. Если будешь в России, заглядывай в МИБИ, у нас отличный полигон, можно будет еще раз пощупать твою хитрую молнию.

— Я приеду, — почти не раздумывая ответил он. — Восстановлю силы и приеду.

Мы еще минут десять беседовали на отвлеченные темы. Второй принц порадовался за судьбу своих младших сестер, Сяочжэй и Чжэнь, что они познакомились со мной и это кардинально изменило их судьбу. Шутил, что простому человеку неподвластно изменить судьбу хоть кого-то из семьи Цао, так что это огромное достижение. Говорил, что Император Цао уважает меня как мастера и часто вспоминает. Посетовал, что я не захотел переезжать в Китай и намекнул, что если такое желание появится, то несколько надежных союзников у меня уже есть. Даже рассказал, как глава семьи Жао, откуда выходила мама Сяочжэй и Чжэнь, едва не поругался с ним из-за меня.

После отъезда второго принца я подумал немного отдохнуть, может, прогуляться с девушками по саду, но не получилось. Как оказалось, меня срочно искал, Император Цао, поэтому пришлось топать в Запретный город в компании Анны Юрьевны. Она шутила, что охрана у ворот меня скоро узнавать начнет и пропускать без вопросов.

Принимал нас Император все там же, в центральном зале Гармоний. В этот раз перед залом собралось немало благородных мужчин, возмущенных, что я прохожу без очереди, но побоявшихся сказать это вслух. Без лишних церемоний Император разрешил сразу подойти ближе к трону. Передал через мастера Че большую лакированную шкатулку. Внутри оказалась нефритовая фигурка лежащего быка, судя по виду и трещинам, очень старая.

— Древнее сокровище, сохранившееся со времен западного Чжоу, — сказал Император. — Его нашли много столетий назад в гробнице императора, разоренной ворами. С того времени она часто переходила из рук в руки, пока не осела в клане Ван. И эти глупцы додумались выставить ее на продажу, чтобы похвастаться перед другими. Хочу наградить тебя за достойный поединок и подарить эту фигурку.

— Спасибо, — озадаченно сказал я, не ожидая такого подарка.

— И еще, в качестве извинений, клан Лю возьмет на себя все расходы, связанные со строительством твоего дворца. Они владеют крупнейшей строительной фирмой, специализирующейся как раз на подобных объектах. Можешь внести в план строительства любые изменения. К примеру, попросить отделать внешний фасад из самого дорогого мрамора или заказать паркет из лучшей древесины.

— Извинений? — не понял я.

— Младший Лю уже рассказал всем, что только благодаря твоему совету смог одолеть сильного соперника, — пояснил Император и неодобрительно покачал головой. — Полдня не прошло.

— Мы как раз обедали недавно. Я ему сразу сказал, что мой вклад не такой уж большой, а победа — это его заслуга.

— О, ты скоро поймешь, насколько недальновиден был его поступок, — сказал Император. — Давай сделаем так, я отправлю Цао Юн проконтролировать стройку. Она все сделает так, чтобы клан Лю построил достойный дворец.

— Хорошо, — ответил я, все еще не совсем понимая, что происходит. — Спасибо.

— Я не забыл о твоей просьбе помочь мастеру Давыдову попасть на обучение в Тайный храм, — сказал он. — Принц Цао Ди, говорил мне об этом накануне. Можешь не беспокоиться, все уже решено, и принц оплатит обучение.

— Это хорошие новости, — коротко поклонился я. — Спасибо.

— Человек, стремящийся подняться на верхнюю ступень мастерства, должен правильно оценивать собственные силы. Обучение может отнять пять лет и не принести результата. Иногда не хватает небольшого толчка, чтобы одаренный мастер начал восхождение. Если тебе будет трудно и потребуется помощь наставника, приезжай в любое время.

Я подумал, что хитрый он человек, про дворец вспомнил, про обучение. Бежать отсюда надо, пока еще что-нибудь не случилось или подарок не вручили такой, с которым далеко не уйдешь, а бросить будет жалко. Без этого надарили всего, что только могли. Чувство такое, что если я заикнусь о домике рядом с дворцом принца Ютана, мне его тут же и подарят.

Император бросил короткий взгляд на небольшие открытые двери, с восточной стороны зала. С той стороны умело пряталось несколько человек, скорее всего, слуг или помощников, которые ожидали, пока Император закончит приватный разговор.

— Я уже принял решение о том, кто достоин высшей награды на турнире, — сказал Император Цао. — Что ты думаешь о Лю Жэньжуне?

— Идеальный кандидат на победу, — кивнул я. — Вряд ли кто-то сможет показать более удивительное и уникальное умение. Я сам хотел предложить Вам его кандидатуру.

— Не хочешь побороться за победу? — хитро прищурился он.

— Мне нечего показать, чтобы впечатлить Ваше Величество, — я, в свою очередь, скромно развел руками.

— Но, несмотря на его победу, я могу отдать тебе записи мудреца Юньвэня. Для клана Лю, изучающего только молнии, они бесполезны. Не хочу, чтобы они пылились в архивах.

— Спасибо, но я откажусь. Может, лет через пять, когда разберусь с тем, что уже изучаю сейчас, я приеду, чтобы просить разрешение взглянуть на них. Но не сейчас.

— Хорошо, — он довольно улыбнулся. — Я подумаю, чем еще наградить тебя. Завтра вечером мы об этом поговорим за ужином. А сейчас ступай.

— Еще раз спасибо, — я низко поклонился и вышел из зала.

На небольшой площадке перед залом Гармонии все так же толпились богато одетые мужчины, бросая на нас ревнивые взгляды. Я крепче перехватил лакированную шкатулку, бросив на них недоверчивый взгляд, словно они хотели ее отобрать, затем подхватил Анну Юрьевну под локоть и поспешил к лестнице, ведущей в сад. Пусть поломают голову над тем, что такого мне передал Император, а то взгляды у них слишком уж надменные.

— Анна Юрьевна, я что подумал, — оглянувшись, я бросил взгляд на высокую лестницу, проверяя, не идет ли за нами кто-нибудь, — может, нам пора бежать домой? Все что нужно я Императору передал, на турнире выступил, Давыдову помог и вот, подарки получил.

— У тебя это желание было написано на лице с того момента, как мы тебя с пластырем увидели, — сказала Анна Юрьевна. — И судя по тому, что все вокруг забегали, не только мы это поняли.

— Да? Так заметно?

— Кузьма, — она даже рассмеялась, — Алена, наверное, уже вещи собрала, готовая ехать в аэропорт хоть сейчас.

— Если бы Император меня завтра не пригласил на ужин…

— Поэтому и пригласил, — сказала она.

— Так и быть, — вздохнул я. — Завтра с ним встречусь и сбегу домой. Надо только с Сяочжэй поговорить, так как у нее свой самолет есть. Да, кстати, держите.

Я протянул ей шкатулку.

— Не возьму, — решительно отказалась она, бросив на лакированную шкатулку короткий взгляд. — Слишком дорогой подарок.

— Сами подумайте, что мне с ним делать? — наигранно удивился я. — На тумбочку в прихожей поставить и хвастаться гостям? Кто-нибудь нечаянно разобьет, будет обидно. К тому же, Вы за Аленой присматриваете, а это уже достаточно. Берите, иначе Сяочжэй подарю.

— Ох, Кузьма, — она сердито посмотрела на меня, но шкатулку взяла. — Это же настоящее сокровище и Император тебе подарил его не просто так.

— Все равно, — отозвался я, делая вид, что меня подобное не интересует.

* * *

То же самое время, Зал Центральной гармонии

Через боковые двери в Зал Центральной гармонии вошел первый принц, следом за которым шел пожилой старейшина клана Жао. Пока Император подозвал первого принца и Жао Бэя ближе к трону, его помощники пригласили двух мужчин, ожидающих на площадке перед зданием.

— Твое мнение не изменилось? — спросил Император у Жао Бэя.

— Мы с Принцем Цао проверили, — сказал старейшина. — Все так, как написано в дневниках мудреца Юньвэня, бесплотные лезвия из барьера духа. Острые настолько, что нет защиты, способной их остановить.

Первый принц слегка кивнул, подтверждая эти слова. Вместе со старейшиной, они почти час изучали дневники мудреца, придя к выводу, что показанное Кузьмой во время последнего поединка, очень похоже по описанию с тем, что когда-то изучал мудрец Юньвэнь.

— Барьер духа — это невероятно сложная в изучении техника, — сказал старик. — Мой прадед был последним в семье Жао, кто смог освоить ее. Сколько я не пытался, мне она не поддалась несмотря на то что я полностью овладел барьером силы, первой ступенью в нашей клановой технике.

— А Сяочжэй? — спросил Император.

— Я говорил с ней недавно на эту тему, — сказал старейшина. — Моя талантливая внучка смогла овладеть барьером силы еще несколько лет назад, но вмешалась болезнь. Она говорила, что Матчин обещал научить ее барьеру духа, но ему нужны были наши клановые записи. Признаюсь, что я не поверил ее словам, пока сам все не увидел. Он демонстрировал этот барьер на площади, когда объявляли о начале турнира.

— Зачем тогда ему нужны записи? — не понял принц.

— Сяочжэй говорила что-то о третьей ступени, о барьере разума. Но у нас есть только воспоминания мудреца Цянью, его размышления о силе и общая концепция идеи. Вы же знаете, как сложно простыми словами описать великую силу, подвластную только мудрецам. Даже имея подробные записи по культивации барьера духа, я не смог прорваться на этот уровень.

— Что думаешь? — спросил Император, глядя на старого мастера. Сейчас его вопрос больше напоминал приказ.

— Конечно, я дам внучке Сяочжэй любые записи, которые ей понадобятся. Если она сможет подняться на вторую ступень и овладеть барьером духа, это будет огромный прорыв для семьи Жао и всей Империи Цао.

— Прочтя дневник мудреца Юньвэня, Матчин понял, что уже владеет этой техникой, — сказал принц, обращаясь к отцу. — Поэтому и отказался от приза. И эта техника впечатляет гораздо сильнее, чем проклятый огонь бандитов из Нигерии.

— Что ж, раз принц Ютан взялся за это, пусть продолжает, — сказал Император.

— Я хорошо знаю характер младшей сестры Сяочжэй, она сможет вытянуть эти знания у Матчина, — уверенно сказал первый принц. — И младший брат Ютан с ней в хороших отношениях, чтобы помочь.

— Ступай и поговори еще раз с Сяочжэй, — сказал Император, обращаясь к Жао Бэю.

Старик низко поклонился и вышел через боковой вход в зал. Император жестом подозвал глав кланов, ожидавших недалеко от входа и с интересом слушающих разговор.

— Что с иностранцами? — спросил Император.

— Они вернулись в гостиницу и заперлись в номере, — сказал мужчина, одетый в дорогой ханьфу с просторными рукавами. — Наверняка ждут возвращения своего учителя.

— Глаз с них не спускать, — приказал Император. — И поднимите все их связи в Китае. Когда они посещали страну в последний раз, где останавливались, с кем говорили, что ели? Пока они здесь, мы должны вскрыть этот нарыв и найти спящую ячейку культа. Мне что-то подсказывает, что она до сих пор в Гонконге.

— Как прикажете, — поклонился мужчина.

— Мы все надеемся, что у мудреца Ма все получится, — сказал первый принц. — Но на всякий случай я поставил в известность великих мастеров из России и Германии. В случае необходимости они могут быть здесь через десять часов.

— Пока не нужно торопиться, — сказал Император. — Мудрец Ма справится.

Глава 14

Аэропорт Пекина, поздний вечер

Китай я покидал сразу после ужина с Императором Цао и его женами. Это было то еще испытание, хотя довольно увлекательное. Пока слуги готовили зал и пока не появился сам Император, мне удалось познакомиться с принцами и принцессами Цао, которых оказалось неожиданно много. Я так и не смог понять, пытались ли они утолить любопытство, засыпав меня самыми разными вопросами или же хотели попасть на ужин. То, как старшие смотрели в сторону просторного зала, наводило на мысль, что за эту возможность они готовы были драться друг с другом. Младшие прекрасно понимали, что их точно не позовут, поэтому их больше интересовал самый молодой в мире мастер. Особенно меня поразила принцесса лет двенадцати, очаровательная девочка, задавшая вопрос, а не возьму ли я ее в ученицы, как старшую сестру Чжэнь? Принц постарше, выглядевший лет на семнадцать, сказал, что мне проще будет переехать в Пекин и жить рядом с Запретным городом, став учителем рода. Раз уж я уже обучаю двух принцесс, то меня смело можно считать таковым, а это одна из самых уважаемых должностей при дворе.

С детьми Цао я разговаривал минут двадцать пять, вроде не так уж и много, но этого времени хватило, чтобы понять, что между ними идет серьезная борьба и жесткая конкуренция. К примеру, старшие принцы несколько раз вспомнили третьего брата Ди, говоря о нем колко и язвительно. Анна Юрьевна мне потом объясняла, что в их разговоре мелькала такая тонкая игра слов, что даже она не все смогла распознать сразу. Она была рада, что удалось поучаствовать в подобном мероприятии и послушать благородную речь. Так вот, судя по тому, что говорили о третьем принце, я очень удачно подставил ему подножку, чтобы добрые братья смогли объединиться в коалицию против него, не опасаясь гнева отца или благородного клана, который поддерживал принца Ди. В подобной игре отличились даже младшие девушки, тонко поддевшие принцессу Сюли, с которой я был знаком еще по первому путешествию в Китай. Она сегодня пришла вместе со всеми, но вперед не выходила и в разговоре не участвовала. Добрые сестры пару раз вспомнили мои слова, что у нее недостает таланта, в отличие от Чжэнь. Пришлось мне вступиться за принцессу, говоря, что талант у нее есть, но для изучения техник укрепления тела он не подходит. Добавил, что как классический мастер она покажет себя с лучшей стороны.

Не знаю, смог бы я спокойно жить в такой большой и дружной семье, как Цао. Меня бы точно все боялись и обходили стороной за километр. Я вспомнил, как Чжэнь рассказывала, что за нее вступался старший брат Ютан и даже бил кого-то из младших братьев и сестер. В этот вечер я его особенно зауважал.

К большому сожалению старших принцев и принцесс, Император на ужин никого не пригласил. Он появился в компании двух жен, которые на детей смотрели строгим взглядом, отчего те опускали глаза и даже не пытались уговаривать отца. Сам ужин прошел в спокойной и тихой обстановке. Единственное, что интересовало Императора — это мои впечатления от посещения Пекина. Он спрашивал, понравилась ли мне столица и не хотел бы я посетить южные курортные города Китая. О проходящем турнире он не обмолвился ни словом.

После ужина, когда начало темнеть, Император Цао оставил Анну Юрьевну в компании жен и повел меня в последний из Залов Гармонии. Он словно никуда не спешил, поэтому мы немного постояли на верхнем ярусе, глядя на Запретный город. В сумерках дворцовый комплекс выглядел необычно и величественно. Впервые я заметил большое количество слуг, снующий по узким улочкам и проходам между зданий. Взгляд Императора скользил по крышам, периодически возвращаясь к северо-западной стене. Как говорил принц Ютан, мудрец Ма в компании Инабы Масаясу догнали незваного великого мастера где-то у водохранилища и вели ожесточенное сражение. Насколько оно затянется никто не знал, но в исторических документах упоминалось, что великие мастера могли сражаться друг с другом несколько дней, если их силы были примерно равны. Наконец, оторвав тяжелый взгляд от северо-запада, Император повел меня в последний зал Гармоний, в небольшой удобный кабинет, выполненный в старинной манере. Из современных удобств здесь было только электрическое освещение в виде пары ламп, разливавших мягкий желтый свет. Мое внимание привлекли подшивки листов, сложенные в несколько стопок слева от стола. Похоже, Император работал с ними недавно, то ли искал что-то, а может, просто читал. Если бы я понимал китайские иероглифы, с удовольствием бы полюбопытствовал.

— Своды действующих законов и правил, — мастер Че перевел слова Императора, заметившего мой интерес. — Часть из них потеряла актуальность, часть нуждается в доработке или полной переделке. Над этой проблемой работает отдел из пятидесяти человек. Когда они приносят что-то на пересмотр или одобрение, нужно знать, что и как было в оригинале.

— Должно быть, тяжелая и ответственная работа, — сказал я. — Непросто управлять такой огромной страной. Наверное, только подписывать документы, которые подготавливают помощники и министры, занимает уйму времени.

— Непросто, — кивнул он, занимая место за столом. — Что-то я уже могу поручить сыновьям, что-то могут взять на себя дочери. Хочу поздравить тебя с рождением наследника. Когда рождается первый сын — это всегда большое событие. Ты начинаешь строить планы на будущее и многое переосмысливаешь в своей жизни.

— Спасибо, — я коротко поклонился. — Я пока еще не в полной мере осознал, что значит быть отцом. Готовился к этому несколько месяцев, а кажется, что все произошло неожиданно и не знаешь, что делать. Поэтому хочу как можно быстрее вернуться к жене и сыну.

— Дам тебе совет, — улыбнулся он. — Не затягивай с наследниками. Чтобы дети смогли почувствовать конкуренцию и воспитать в себе сильный характер, в их возрасте не должно быть большого разрыва. Как у главы большого клана, у тебя должно быть минимум четыре сына и три дочки.

Я попытался подобное представить и не смог. Видя мой озадаченный вид, Император улыбнулся.

— Тебе нужно найти подходящую вторую супругу, — сказал он. — Ее положение должно быть достаточно высоким, чтобы стать для тебя опорой, крепким основанием. Ты молод, что выделяет тебя. Когда мастер поднимается на самый верх, чаще всего у него уже есть семья, дети, клан, который он не может покинуть. Твои же перспективы безграничны. И если ты сделаешь неверный выбор, исправить его будет очень сложно.

— Спасибо за совет, — сказал я как можно более твердо. — Я очень ценю это, но не хочу жениться по расчету.

— Молодые люди всегда категоричны, — он посмотрел на меня серьезным взглядом. — Иногда любовь может возникнуть уже после свадьбы, и она будет сильнее и крепче, чем первое чувство влюбленности. Оставим этот вопрос сейчас. Я тебя пригласил, чтобы поговорить насчет людей, не пожалевших огромные деньги, чтобы устранить тебя. Они поступили очень глупо и едва не раскололи ассоциацию охотников за головами. По слухам, что попали ко мне, охотники решили не связываться с тобой и держаться как можно дальше. Но это не значит, что люди, платившие деньги, отказались от своей задумки. Они будут искать убийц в другом месте.

— Спасибо, что предупредили.

— Человек, по имени Свен Беккер, — продолжил Император, — нарушил правила ассоциации убийц и попал к ним в черный список. Знаешь, что это значит?

— Знаю, — вздохнул я. — Не думаю, что среди убийц найдется кто-то, кто сможет его одолеть, но это неприятно.

Я не стал говорить, что общаться со Свеном теперь будет опасно даже для меня. Охотники очень ревностно относятся к своим правилам и не стоит влезать между ними и тем, кто попал в черный список.

— Я бы предложил тебе с семьей перебраться на некоторое время в Китай, — сказал Император. — Хотя бы до тех пор, пока не станешь великим мастером. Здесь вам будет безопаснее, чем в Москве, расположенной слишком близко к Европе. Можешь смело заявить всему миру, что отправился в Тайный монастырь для учебы, а потом вернешься в Россию.

— Нет, я не могу. Дал слишком много обещаний, чтобы все бросить и уехать.

Где-то минуту мы молчали. Может, Император дал мне время хорошо подумать, взвесить все? В любом случае переезжать в Китай я пока не планирую. Да, он прав, что здесь будет спокойней, я смогу уделять много времени семье, развитию силы, а еще не придется разрываться между домом и МИБИ. Звучит заманчиво, но слишком много мы потратили сил, чтобы вернуться в Россию.

— У меня есть мысли, почему те люди платили за твою голову так щедро, — продолжил Император. — Они хотят получить монополию на систему развития, которую ты называешь укреплением тела. Если я прав, то очень скоро станет известно о новой школе, обучающей одаренных как раз этому.

— Странно это. Я был бы только рад, если кто-то возьмется за эту неблагодарную работу и меня, наконец, оставят в покое.

— Работа эта очень благодарна, — не согласился Император и посмотрел с укоризной. — Я же говорю, они хотят быть монополистами, а значит, диктовать свои условия. Ты для них угроза, потому что можешь ткнуть пальцем и сказать, что они морочат ученикам и всему миру голову.

— А, в этом смысле, — я понял, к чему он клонил. — Думаете, что на турнире они появились, чтобы явить себя миру и сделать рекламу будущей школе?

— Думаю, что это одна из целей, которую они преследовали, — кивнул он. — И вот еще что…

Сидя в аэропорту и ожидая, пока частному самолету Сяочжэй разрешат взлет, я думал о том, что каникулы этим летом выдались ярче и насыщенней, чем даже на мое совершеннолетие. Столько всего случилось, что не понимаешь, как это уместилось в какие-то три месяца.

— Вспомнил, как мы едва не спалили центр Рима, — ответил я Алене, когда она вопросительно посмотрела, не понимая, почему я улыбаюсь.

— Твоя мама говорила, что это была глупая выходка. И мы с Тасей полностью с этим согласны…

— И что это за странный взгляд? Ничего страшного ведь не случилось, какой смысл сейчас переживать? Наоборот, вышло здорово…

— Нет, я не об этом, — она улыбнулась, чтобы я не переживал. — Мысль неприятная в голову пришла.

— Гони ее, — я подсел к ней, обнимая за плечи.

— Вокруг все говорят, что тебя ждет большое будущее… Не только тебя, весь род Матчиных. Что тебе обязательно нужно взять в жены как минимум принцессу, чтобы все было хорошо.

— Вот как они узнали, что я одной принцессе уже предложил стать моей второй супругой? — хмыкнул я, толкнув ее плечом.

— Да? — заинтересовалась она. — Кому же?

— Есть одна недогадливая принцесса, — вздохнул я, — которой я дал обещание еще до свадьбы с Тасей. Очень недогадливая и ревнивая. Мы тогда шли по двору института, и она на это предложение обиделась. Теперь не знаю, согласится ли.

— Неправда, — тихо возмутилась она, прижимаясь ко мне плечом, — я не обижалась. Немножко рассердилась, но это не считается. И ты так и не сказал, останешься в общежитии МИБИ, или будешь из дома ездить?

— Мы с Тасей это обсуждали. От твоей квартиры до МИБИ ехать минут тридцать пять, если без пробок. Можно рано утром выезжать, чтобы к зарядке успевать, как раз в полчаса уложимся. Вечером будет сложнее, но ничего,можно потратить это время на чтение книги или медитацию.

— Ректор отпустит?

— Он меня и не держал. Да, я знаю, что преподаватели должны жить на территории института, но ничего, обойдутся они. Пусть скажут спасибо, что я группу иностранцев тяну, а не послал их по известному адресу.

— А как же комната? Девчонки Юй?

Алена посмотрела на девушек, клевавших носом, сидя недалеко от широкого окна на взлетное поле.

— Тут нам должна мама помочь, — сказал я. — Квартира у тебя не резиновая, поэтому придется просить соседей с верхнего этажа переехать. Дорого выйдет, но с деньгами у меня проблем нет. Сестры будут с мамой жить и помогать Тасе, когда не на учебе.

Алена тихонько толкнула меня плечом, показывая на выход из зала ожидания. С той стороны к нам шел Давыдов в компании незнакомого мне китайца, самой неприметной наружности. В руках Трофима Михайловича была небольшая дорожная сумка.

— Добрый вечер, — я встал, пожал ему руку.

— Возвращаетесь домой? — спросил он, оглядывая зал. Увидев Анну Юрьевну, коротко кивнул ей. — А как же турнир? Завтра второй этап, который обещает быть жарким. Приглашенные на турнир мастера из Европы хвастались, что смогут тебя завтра сильно удивить, чтобы не зазнавался.

— Пусть они Императора Цао удивляют, как главного по вручению подарков и призов. Я вообще в этом турнире участвовать не собирался.

— Знаю, знаю, — он рассмеялся. — «Я самый скромный мастер в мире».

— А вы куда? — спросил я, чтобы перевести тему.

— На юг, — ответил он. — В какой-то жутко тайный и секретный монастырь. Отняли ноутбук, телефон и даже механические наручные часы. Домой разрешено звонить только два раза в месяц.

— Если этот монастырь не в горах Тибета, то ничего страшного. Ничего, обойдутся в столице без вас пару лет.

— Хочу сказать тебе спасибо за такую возможность, — поблагодарил он. — Если честно, то не думал когда-нибудь попасть в этот монастырь.

— Главное — чтобы на пользу пошло.

— Константин Николаевич до сих пор понять не может, зачем ты это сделал. Сегодня весь день ходил темнее тучи. Вижу я, вижу.

Последнее он произнес китайцу, нетерпеливо топтавшемуся рядом и пытаясь показать на большое табло под потолком.

— Не доверяй Воронцову и будь осторожен, — сказал Давыдов. — Не знаю, что он затеял, но явно что-то нехорошее.

— Я никому не доверяю.

— А, еще кое-что, — вспомнил он. — Константин Николаевич не теряет надежды встретиться с твоим учителем, поэтому кое-какая информация к нам попала буквально пару часов назад. Говорят, что на него покушались и без жертв не обошлось.

— Ну, его так просто не взять, — отозвался я. — Но за информацию спасибо. Удачи Вам.

— И тебе, — он снова пожал мою руку. — Если случится так, что понадобится поддержка, независимая от кланов и княжеских родов, позвони Трофиму, я его предупредил. В этом случае можешь рассчитывать на пару серьезных мастеров. Мои бывшие коллеги по работе в полиции, большие патриоты Российской Империи, готовые отдать за нее жизнь. Они тебя знают и уважают еще с Курильской компании, так что помогут.

— Буду иметь в виду, — кивнул я.

Поправив сумку на плече, Трофим Михайлович направился следом за торопящимся китайцем. Нам же пришлось ждать еще около получаса, прежде чем разрешат посадку. Принцессы Цао с нами в Москву не полетели, обещая быть через несколько дней. Сяочжэй говорила, что нужно закончить какие-то дела дома в Гуйяне. Шутила про холодную зиму в России, к которой нужно серьезно подготовиться.

Когда летишь на самолете с востока на запад ночью, кажется, что она длится бесконечно. Почти восемь часов пути и все равно приземляешься глубокой ночью. Москва же встречала нас чистым звездным небом и прохладным ветерком. Выходишь из самолета и накатывает чувство облегчения от понимания, что вернулся домой. Примерно то же самое испытываешь, когда после длительной командировки корабль заходит в порт, знакомый до мелочей, и ты спешишь сбежать по трапу на берег.

У паспортного контроля нас ждал Виталий Конев, глава службы безопасности Наумовых. Поздоровался с Анной Юрьевной, пожал мне руку. Поговорить с ним только не получилось, так как в это время пребывало несколько самолетов и даже в просторном зале становилось тесно. Зато на стоянке у аэропорта нас уже ждал знакомый автобус, купленный когда-то братом и пара громоздких внедорожников в виде сопровождения. Я даже удивился, увидев командора Ливио Кастальдо в штурмовом тактическом комбинезоне. Несмотря на то что оружие он и его парни оставили в машине, люди на стоянке старались держаться от них как можно дальше. А еще вместе с ними приехал Алан Кроу, которого я не сразу заметил, так как он ловко прятал силу.

— Привет, — я хлопнул в подставленную ладонь Ливио. — Как дела в столице? Мистер Кроу.

— В Москве тревожно, — сказал Ливио, машинально пытаясь поправить отсутствующий ремень автомата. На Конева он косился как-то подозрительно.

— Доброй ночи, — поздоровался Алан, подходя к нам, и бросил взгляд на выход со стоянки, откуда мы появились.

— Я решил, что подкрепление лишним не будет, — сказал Ливио, имея в виду, что позвал Алана.

Я давно знаю командора Кастальдо, и параноиком он был не больше, чем любой другой успешный наемник. В его классификации оценки ситуации «тревожно» стоит не сильно ниже «ждем серьезных проблем». Если бы они недавно с кем-то успели поссориться или даже вступить в бой, он бы так и сказал, что ждет появление проблем. Странно что Конев ограничился всего парой экспертов из своего отдела. Он на моих ребят и Алана смотрел с непрошибаемым спокойствием.

— Охрану на всех объектах усилили, — к чему-то добавил Ливио.

— Хорошо, поехали с нами, — я кивнул на автобус, — по пути расскажешь, что тебя тревожит. Виталий Сергеевич?

— С вами, — кивнул он.

Ливио жестом показал помощнику, что поедет в автобусе. К этому времени парни успели погрузить весь багаж и уже разворачивали головную машину, готовясь выехать со стоянки. Чтобы лишний раз не волновать девушек, я увел мужчин в дальнюю часть автобуса.

— Мистер Кроу, как дела у Вашей семьи? — я решил начать с этого вопроса. — Проблем нет? Денег хватает?

Алан как раз сел у окна, пальцем оттянул немного плотную шторку, выглядывая наружу.

— Все хорошо, — сказал он. — Устроились нормально. Виталий Сергеевич обещал сделать документы уже к концу сентября.

— А как дети восприняли переезд? — спросил я, затем посмотрел на Конева и тот слегка кивнул.

— Ворчит только Мэтью, — Алан коротко улыбнулся, вспомнив что-то хорошее. — Филиппа уже первого сентября пойдет в подготовительный класс. В пяти минутах ходьбы от жилого комплекса есть хорошая школа.

— Это гимназия Дашковых, если не ошибаюсь. И туда принимают детей только из семей, связанных с княжеским родом. Я могу с князем поговорить, если возникнут трудности. Они мне неплохо задолжали, так что не отвертятся.

— Секретарь твой уже помог, — сказал он. — Кэтрин… Катерина.

— Катя Хованская? — удивился я. — Молодец… Надо будет ее похвалить. Так, Ливио, что ты говорил о тревожной обстановке?

— Вокруг очень тихо в последний месяц, — сказал он, покосившись на Конева. — Нервирует это. На днях поймали двух подростков недалеко от нашей базы. Они маленькие дроны запускали с видеокамерами. Вроде бы юношеская глупость, подглядывать за военной базой, но кое-что меня насторожило. Слишком продуманно и методично они наши объекты изучали, как будто видели план бывшей военной части. Еще слежка появилась за твоей помощницей, о которой мистер Кроу вспомнил. Очень уж профессионально ее ведут, мы бы и не узнали, если бы в них пальцем не ткнули.

— В смысле? — не понял я.

— Тут целая история. Она мне две недели назад позвонила, сказала, что ее какой-то псих преследует в торговом центре. Отправил туда оперативную группу, но псих успел сбежать. А еще через день ситуация повторилась. Я приставил к ней Жана, чтобы последил скрытно, вот он слежку и выявил. Там слаженная команда из нескольких человек работает.

— И что, псих больше не появлялся? Может, совпадение?

— Не появлялся. Его кроме Кати почти никто не видел. Так, одна пожилая работница торгового дома говорила об очень приятном и вежливом молодом человеке, и все.

— Не пойму, зачем кому-то понадобилось за ней следить? — задумчиво произнес я. — Что еще из неприятного произошло? За последние несколько дней?

— Тихо, — сказал Ливио. — Но предчувствие у меня плохое.

— Вижу, — я улыбнулся. — Тогда давайте не расслабляться. Не знаю, что происходит, поэтому бдительность терять не будем. Пусть Жан и дальше за Катей ходит, только открыто, а то она его за маньяка примет или отцу сообщит и тот клановых людей подключит. У Хованских ведь неплохая охранная фирма есть. Странно, что она тебе позвонила, а не отцу.

— Тоже этот вопрос ей задал, — сказал итальянец. — Девушка говорит, что тогда отец бы ее запер дома или охрану приставил, от которой не отделаешься.

— Я не в курсе, — ответил Конев на мой взгляд. — С подобным надо разбираться сразу. Вполне возможно, что это отец за нее беспокоиться и своих людей приставил. Надо с вашим человеком контакт наладить. Если не удастся сразу вычислить людей из группы слежения, возьмем их и поговорим. Ваш человек их не вспугнет?

— Жан раньше работал во французской жандармерии, глупостей не наделает, — уверенно сказал я. — Завтра приглашу Катю в гости, часам к десяти. Рано, конечно, но времени потом не будет, а дел много накопилось. Вечером прилетают мама с Таисией, их надо встретить. Кстати, можно на этом же автобусе. Так вот, можно будет Ваших людей с Жаном познакомить.

— Завтра утром, — согласился Виталий Сергеевич.

— А что в целом происходит в столице? — спросил я у него. — Братья друг с другом не воюют?

— Напряжение в обществе сохраняется, — сказал Виталий Сергеевич. — Все сферы влияния, которые можно было быстро поделить, уже разошлись по рукам. Разумовский много потерял, но все еще недостаточно, чтобы списывать его со счетов. В целом, тихо в столице. Все словно ждут чего-то. С одной стороны — это хорошо, что открытой войны нет, с другой стороны — плохо, что подвисло все и не движется. Было бы проще, если бы центр сил сместился. Об этом надо с Петром Сергеевичем говорить, тем более он хотел с тобой встретиться.

— Если после обеда заеду в гости, застану?

— Застанешь, — улыбнулся Конев.

К дому Наумовых, где жила Анна Юрьевна, мы доехали без проблем, но вот во двор автобус не вошел. На узкой улочке машин скопилось столько, что шестиколесному монстру просто не хватило бы места для маневра. Поэтому пришлось высаживаться у проезда и пройтись пешочком. Завтрашний день обещал быть насыщенным не только у меня, Анна Юрьевна тоже планировала что-то грандиозное. Они с Ташей едва ли не потребовали, чтобы мы с Аленой спустились к ним завтракать ровно к восьми утра. Спорить никто не стал, так как дорога утомила, и мы даже вещи не распаковывали и завалились спать. А уже рано утром, минут за десять до назначенного времени, мы с Аленой спускались к ним в гости и на лестничной клетке столкнулись с Кириллом и его супругой.

— Доброе утро! — обрадовался Кирилл.

— Здравствуйте, — скромно поздоровалась Вероника.

— Привет! — я пожал ему руку. — И вас тоже с утра пораньше на завтрак пригласили?

— Почти, — улыбнулся он и показал мне большой палец. — Кстати, классно выглядишь.

— Ага, чувствую себя твоим младшим братом.

— Лестно, — он удивился, — но непонятно.

— Вот и я удивляюсь, почему в моем шкафу, у Алены, — я показал пальцем наверх, — только твои вещи?

Кирилл рассмеялся, наверняка разбудив весь подъезд.

— Леха тоже себя моим младшим братом называет, как раз по этой причине, — сказал он. — Еще с восьмого класса. Это у меня хобби такое, по магазинам ходить и все подряд покупать. Мама не разрешает дома столько одежды держать, поэтому приходится дарить или оставлять что-то у Таши.

Стоило только помянуть, как любопытная Таша выглянула из квартиры и обвела нас взглядом.

— Что вы топчитесь на лестнице? — не поняла она. — Заходите, все уже готово.

— Пять минут, — сказал Кирилл. — Я телефон в машине…

— Мама сказала тащить силой, если решишь к машине бежать, — важно сказала Таша. — Чтобы ты сигареты не успел спрятать.

— Да не курю я, — вздохнул Кирилл. — Ника не даст соврать.

— Ничего не знаю, — Таша вышла, обошла нас и подтолкнула в сторону квартиры, отрезая путь к бегству. — Можете на балконе поговорить, если так хочется.

— Ох и вредная ты, — проворчал Кирилл, подмигивая мне.

— Я полезная, — ответила она, заталкивая нас в квартиру. — У вас пять минут, пока мы все подготовим.

Таша подождала, пока девушки сменят обувь на мягкие тапочки и, подхватив их под руки, повела в сторону кухни.

— Не завидую тому, кому это счастье достанется, — тихо сказал Кирилл. Он показал на дверь в зал, где был выход на балкон. — У нее скоро характер будет как у мамы.

Мы прошли на балкон, открывающий вид на небольшой и тихий дворик. Из соседнего подъезда как раз выходил важный мужчина в деловом костюме и с кожаным портфелем в руках. У выхода со двора, где дежурила охрана, его ждал помощник или водитель, услужливо забравший портфель.

— Глубокая рана? — спросил Кирилл, показывая на пластырь. — Отец говорил, что мастера оружия могут стальные балки резать как тонкую бумагу.

— Царапина, — я осторожно коснулся пластыря. — Не воспаляется и не болит сильно, так что все нормально.

— Мы всей семьей смотрели, — сказал он. — Папа с мамой сошлись во мнении, что ты глупость какую-то затеял. Уже думали, как тебя оттуда вывезти, даже маме Анне звонили, так что хорошо, что сам решил вернуться.

— А что, круто смотрелся?

— Круче тебя только горы, да и то, не все, — рассмеялся он. — Кстати, турнир должен скоро начаться, учитывая разницу во времени. Я все настроил, чтобы в гостиной на большом телевизоре посмотреть. Сегодня должен Трофим Давыдов выступать.

— Можно и посмотреть, — согласился я. — Кстати, как у вас с Вероникой дела?

— Папа торопит и говорит, что у Кузьмы уже наследник появился, а мы все никак… — Кирилл ловко передразнил отца, затем обернулся, проверяя, не подслушивает ли нас сестра. — Скоро в приказном порядке будет требовать внука.

— А вы? — задал я глупый вопрос.

— А мы стараемся, — он хлопнул меня по плечу и снова рассмеялся, затем стал серьезным. — Хотел спросить, ты когда собираешься великим мастером становиться?

— Ну ты с утра пораньше и вопросы задаешь, — удивился я. — Даже не знаю, как ответить. Японские мастера пишут, что это сродни откровению, которое снисходит внезапно и ты совершаешь моментальный прорыв. Геннадий Сергеевич, описывает это примерно так же. Вроде бы ты приближаешься постепенно к этой силе, чувствуешь окружающее мировое «ци», а потом, проснувшись очередным утром, или просто завершив медитацию, понимаешь, что можешь им управлять. Я веду к тому, что понятия не имею, когда прорвусь на следующий уровень. Может, через год, а может, и через два.

— Папа с Геннадием Сергеевичем уверены, что ты семью Матчиных наверх будешь выводить, — сказал он. — Станешь основателем нового рода. Только с этим проблема, так как придется ждать, пока Николай Иванович на трон сядет и власть в руки возьмет. Вроде бы до этого момента великие князья тебя наверх не пропустят. Найдут сто отговорок и нюансов, чтобы отложить этот вопрос или сделать его предметом торга. А ты точно еще не прорвался на следующий уровень?

— Кирилл, я едва чувствую мировое «ци», да и то, все больше кажется, что это мое воображение шалит. Не знаю, почему к этому все прицепились, я какой-то особой силы не наблюдаю. Насчет рода Наумовых и Матчиных, то у меня есть план. Сегодня вечером Тася приедет, мы с ней еще раз все обсудим, вопрос-то не простой. Думаю, что все пройдет хорошо и тридцать первого августа мы с Аленой поженимся. Только это пока секрет, и я никому кроме тебя не говорил.

Последнее я добавил, видя удивленный взгляд Кирилла.

— Это же… очень скоро, — ответил он, еще раз посмотрев в сторону комнаты, проверяя, не подслушивают ли нас.

Не стал говорить, что Анна Юрьевна нас подслушивала еще с самого начала разговора, думая, что я не замечу. Способность у нее очень хитрая и почти незаметная, схожая с той, когда она работала переводчиком, передавая голос тебе непосредственно в ухо. Это тоже входило в мои планы, так что я не был против.

— Так нельзя, — возмутился Кирилл. — Я в том смысле, что надо приглашения гостям разослать, подготовить все, организовать большой праздник, украсить зал и машины, еду приготовить, в конце концов. Ты с ума сошел? Знаешь, скольких людей ты огорчишь, если не пригласишь на свадьбу? Это же почти послезавтра.

— Не кипятись, — улыбнулся я. — Это же… как он там назывался… политический брак, который обычно не афишируют…

— Кузьма, я тебя сейчас стукну… хотя это и не поможет, шибко крепкий ты. Маме Анне расскажу, они с мамой тебе мозги вправят. Не важно, политический брак или любой другой, это большое событие. Так что переноси на пару дней мероприятие. Я, так и быть, помогу тебе все организовать.

— Переносить не буду, — уперся я. — Можно праздник устроить через пару дней, после оформления документов.

— Даже не думай об этом, — отрезал Кирилл и задумался. — Времени мало, поэтому придется привлекать маму.

— Мне еще с Тасей поговорить надо.

— Ты же упоминал «еще раз поговорить»?

— Она знает, но о сроках мы не говорили.

— Переноси на неделю.

— Нет!

— Вот упертый… Таша расстроиться…

Помолчали пару минут. Женщины уже все подготовили к завтраку, но Анна Юрьевна решила нас не торопить.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — пришел к какому-то решению Кирилл. — Можно и не переносить, но праздник организовать придется. И гостей пригласить, и сделать так, чтобы об этом вся Москва говорила. Ты берешь в жены Наумову, мою сестру, поэтому, будь любезен, организуй все как положено.

— Хорошо, — кивнул я. — Сделаю.

— Мы тебе поможем, — смягчил он тон и улыбнулся. Положил мне руку на плечо. — Догадываешься, сколько девчонок будет после этого в подушку рыдать? Даже меня за лето успели достать просьбами познакомить с тобой. Все понимают, что ты далеко пойдешь и когда род Матчиных громко о себе заявит, придется тебе жениться еще раз.

— Главное, чтобы мне принцесс перестали сватать, — вздохнул я. — А то скоро я царственным особам грубить начну.

— Принцесса Романова, сестра Николая Ивановича, была бы отличной партией для тебя, — хитро сказал он. — Но Алена гораздо лучше, так как она моя сестра.

— Племянница, — вставил я.

— Не занудствуй. Она Наумова, а этого достаточно. Иди отвлеки девушек, а я с мамой Анной поговорю. Надо еще домой позвонить, маму обрадовать.

Он открыл дверь и первым вошел в зал. Я улыбнулся, подумав, что из него выйдет отличный глава рода. Еще лет десять и перечить ему будет страшно. Хотел ведь сделать все тихо, поставив всех перед фактом, но так тоже неплохо.

— Уже начинается все, а вы застряли на балконе, — послышался возмущенный голос Таши. — Мама, можно мы телевизор включим? Пожалуйста. В качестве исключения.

— Включайте, — разрешила Анна Юрьевна.

В обеденной, где должен был пройти завтрак, все уже подготовили, накрыв большой стол. Таша и Вероника стояли рядом с телевизором, что-то настраивая. На большом экране появилось меню кабельного канала, затем оно сменилось трансляцией с турнира мастерства, показав знакомый полигон с высоты птичьего полета. Людей вокруг него и на трибунах собралось даже больше, чем позавчера. Показали Императора Цао, сидевшего на троне в ложе, его старших сыновей и мудреца Ма, который выглядел так же внушительно, как и накануне. Единственное, о чем я жалел, так это об упущенной возможности поговорить с ним.

Таша немного увеличила звук, и послышался голос ведущего трансляцию и его собеседника. Я почти сразу узнал мастера Корицкого, преподавателя МИБИ.

— Сегодня порядок менять не будут, — говорил ведущий, — и первую половину турнира будут выступать мастера из Европы и Америки. Мы только что получили информацию, что мастер Трофим Давыдов не будет участвовать в турнире. С чем это связано, пока неизвестно, будем держать вас в курсе. Я не вижу в китайской секции выступающих мастера Кузьму Матчина. Максим Васильевич, вы его не заметили?

— Нет, не видел его. Надеюсь, что травма, полученная во время вчерашнего поединка, не будет серьезной…

— Нормальная громкость? — спросила Таша.

— Вполне, — сказала Вероника. — Кирилл вчера долго настраивал и что-то подключал. Мы хотели сегодня вдвоем посмотреть, но хорошо, что вы приехали.

— А почему не у мамы Лили? — спросила Таша.

— Кирилл с папой опять поспорил о чем-то.

Я подмигнул Алене, подсаживаясь рядом. Она улыбнулась, положив ладонь поверх моей. Думал, вчера заглянет ко мне в комнату, чтобы поговорить. Понятно, что за мысли ее одолевали, но мне не нравилось, что они портили ей настроение. Если узнаю, кто приставал к ней с тем, что она мне не пара и посеял в ее голове сомнение, шею этому доброжелателю сверну.

— Таша, у меня еще встреча с Катей и куча дел, — напомнил я. — Кормить нас будешь?

— Буду, — захватив пульт, она поспешила к столу. — Что будешь кушать, омлет, кашу, мясо?

— Давай омлет. Могу позвать…

— Сами справимся, — опередила она меня. — Ален, передай ему тарелку…

В целом, завтрак прошел по-семейному тихо. Анна Юрьевна с Кириллом присоединились к нам буквально через пятнадцать минут. Мы просто болтали о том, что происходило летом в Москве, смотрели турнир, удивляясь красивым и эффектным техникам. Больше всего сегодня старались мастера огня, но ничего необычного не показали. Мастер Корицкий довольно точно объяснял суть разных техник, иногда углублялся в историю развития мастерства. Получилась неплохая лекция, как мне кажется.

Катя Хованская приехала ровно к десяти часам, как и обещала. Таша и Вероника увлекли беседой Алену, поэтому я мог спокойно поговорить с ней, пригласив на кухню нашей квартиры. Вроде прошло всего пару месяцев, а Катя похорошела. Она ведь очень красивая девушка, особенно если не пытается выглядеть взрослее. Да и платья ей исключительно идут.

— Держи, — я поставил перед ней чашку с чаем и кусочек сладкого пирога, который остался после завтрака.

— Спасибо, — она улыбнулась. — Вижу, что летние каникулы удались. Твое имя по телевизору вспоминали минимум раз в неделю.

— Да, надежда на спокойный отдых не оправдалась, — улыбнулся я, садясь за стол. — Хотя где-то месяц мы с Аленой неплохо отдохнули. В компании дочерей герцогов и сестры короля Италии.

— Ого! — она пригубила чай, хитро прищурившись.

— Спасибо тебе, что помогала здесь. Я это ценю.

— Пожалуйста. Нас с сестрой отец не отпускает далеко. Говорит, что пока не выйдем замуж, отдыхать в Европе можно только в компании родственников, а это больше утомительно.

— Ты меня прости, что я сразу к делам перехожу, просто времени свободного нет, надо много успеть.

— Я понимаю, — кивнула она, положив на стол небольшой планшет в жестком пластиковом чехле. — Твое расписание по учебному процессу и лекциям я давно составила. Скинула на почту, можешь посмотреть.

— Учеба подождет. Я планирую в последних числах августа жениться и хотел, чтобы ты поговорила об этом с Ильей. Пусть он статью небольшую в студенческой газете напишет.

— Кто это счастливая девушка? — спросила Катя удивленно.

— Алена. Только ты ей об этом пока не говори.

— Ожидаемо, — кивнула она, все еще находясь под впечатлением. — Пригласишь на свадьбу?

— Конечно. Приходите с Тамарой, буду рад вас видеть.

— Осталось всего пару дней, а Алена еще не знает? Еще более ожидаемо.

— Вечером обрадую.

— А зачем тебе статья в студенческой газете?

— Обещал Илье, что важные новости он будет узнавать одним из первых. А если серьезно, то я думаю, что если есть проверенный источник информации, то желтая пресса будет меньше придумывать всякую чушь. Сливать что-то «важное» будет легче. Мне об этом дядя говорил когда-то, объясняя, почему у каждого японского клана есть своя частная газета.

— Задумка хорошая, но вряд ли будет работать именно так, как ты рассчитываешь. Надо с сестрой поговорить, она в этом разбирается. Тебе с организацией свадьбы помощь нужна будет? Тут осталось всего пара дней, успеешь? Или заранее все подготовил?

— Помощь? — я задумался. — Да, было бы неплохо. Давай так, ты пока езжай в МИБИ, а я по делам к Наумовым. Как только что-то понадобится, сразу позвоню.

— Договорились. Что мне Илье сказать, как срочно нужна будет статья? И звонить ли ему знакомым журналистам из спортивных газет?

— Завтра утром пусть всем звонит и газету печатает. Хорошо, пойдем, я тебя с французом по имени Жан познакомлю. Слышал, за тобой какой-то маньяк бегал, так что он пару дней побудет твоим телохранителем.

Выходя из квартиры, я думал о том, как быстро все завертелось. Насчет разговора с Тасей я не переживал, но где-то глубоко внутри ворочался червячок сомнений, требовавший посмотреть на пример Наумовых. Лилия Карловна и Анна Юрьевна были прекрасными, добрыми женщинами и любящими матерями. Они относились друг к другу с большим уважением, но при этом не могли жить под одной крышей. Пытался ли что-то сделать Петр Сергеевич или сдался сразу?

«Посмотрим, — подумал я, закрывая дверь в нашу квартиру. — Но третий раз я жениться точно не буду!»

Эпилог

Италия, Казерта, дворец герцога Бурбон-Сицилийского

Герцог Бурбон-Сицилийский неспешно шел по второму этажу дворца, сжимая в руке газету. После долгого разговора с подчиненными он был хмур, поэтому не спешил, чтобы немного остыть. Герцог Сфорца в последние несколько дней наращивал давление на министерство безопасности, рассчитывая либо развязать большой конфликт, либо запугать конкурентов. Хорошо, что многие это понимали и союзников у Сфорца не прибавлялось, что нельзя сказать о работе у всех остальных.

Остановившись рядом с дверью в комнату дочери, герцог осторожно постучал, откладывая размышления о проблемах в правительстве на потом. Сабина открыла почти сразу, словно была недалеко от двери.

— Папа, проходи, — она не стала закрывать дверь, вернувшись в комнату. — Прости за беспорядок, Сюзи к вечеру все уберет.

Герцог сначала подумал, что Сабина решила устроить генеральную уборку, разобраться с одеждой и украшениями, но заметил пару больших чемоданов рядом с ее кроватью. Обычно, когда она путешествовала по Италии, переезжая из одной виллы Бурбонов в другую, то никогда не брала с собой больше одного чемодана.

— Ты читала последние новости? — спросил герцог, только сейчас вспомнив о смятой в руке газете.

— Уточни, какие именно? — Сабина продемонстрировала отцу длинное платье, приложив его к плечам.

— Красивое платье, но не слишком ли теплое?

— В самый раз, — она улыбнулась, затем принялась аккуратно его складывать. — Так о каких новостях ты говоришь?

— Утром о Матчине в газете написали. У него завтра свадьба с внучкой великого мастера Наумова.

— Об этом я слышала, — спокойно сказала Сабина. — Еще позавчера прочла в студенческой газете МИБИ. Точнее, мне ее Тереза Базиле прислала. Помнишь семью Базиле из Неаполя?

— Конечно, — кивнул герцог. — Тереза разве в московский институт поступила?

— На третий курс перешла. Она для меня информацию собирает: слухи, новости и сплетни, все что касается Кузьмы. Ты бы слышал, что про него иногда пишут на закрытом форуме. За это надо наказывать…

Сабина отложила платье на кровать и прошла к отцу.

— Вот теперь пора ехать в Москву, — сказала она. — Скоро начнется самое серьезное противостояние между благородными девушками за молодого великого мастера. Кузьма молодец, не стал тянуть с этим решением, хотя мог. Видишь, стоило его лишь подтолкнуть немного, и он правильно поступил.

— Не совсем понимаю, о чем ты говоришь, — сказал герцог. — Постой, значит, ты хочешь ехать в Москву, к нему? После того как он выбрал свою ученицу? Он ведь даже не глава клана…

— Ехать надо, — сказала Сабина очень серьезно. — Помешать другим девушкам, чтобы они не испортили его мечту основать клан Матчиных. Но важнее всего помешать Луизе, которая уже гостит у своей двоюродной сестры. Я не знаю, какие планы она строит, но если хочет пойти по самому простому пути, я размажу ее по земле тонким слоем и не посмотрю, что мы давние подруги.

Сабина обняла отца, уткнувшись лбом ему в плечо.

— Я верю, что наш двоюродный дядя Гранде не разорит род Бурбонов и мы не распадемся на десяток мелких кланов, которые придется снова собирать две сотни лет, — тихо сказала Сабина. — Но мне от этого не легче. Обещаю, что у тебя будут наследники, достойные носить имя Бурбонов.

— Это не повод…

Сабина подняла голову, посмотрев на отца с улыбкой.

— К тому же, папа, я влюбилась, — сказала она. — Последнее время только о нем и думаю. Сердечко стучит и в груди больно.

— Я вижу, что влюбилась, раз решила поехать одна, — сказал он. — Голову только не теряй. Отправлю с тобой братьев Санторо и Сюзи. Еще Марко, чтобы он за тобой присмотрел. И не спорь.

— Хорошо, папа, — Сабина снова крепко обняла его.

— У тебя все получится?

— Конечно, — не задумываясь ответила она. — Все идет по плану. Ты же знаешь, что мои планы никогда не подводили.

— Знаю, поэтому переживаю еще больше.

— Если скажешь, что они могут дать сбой или внушить ложную уверенность, то я расстроюсь.

— Нет, я переживаю совсем не поэтому, — герцог погладил ее по голове. — Грустно становится оттого, что мы будем редко видеться.

— Ты присмотри, чтобы моя двоюродная тетка не продала все картины из поместья, они мне очень нравятся, — сказала Сабина.

— Обязательно. Завтра же распоряжусь, чтобы в южное поместье никого не пускали до твоего возвращения. Еще пожелания будут?

— Поужинаем вдвоем? — спросила Сабина.

— Конечно. Я пойду распоряжусь насчет ужина в малой гостиной, а ты попроси Сюзи помочь, а то не управишься и за два дня. И не нужно брать с собой все сразу, ты же не на другую планету улетаешь. Наш самолет в твоем полном распоряжении.

— Не подумала об этом, — удивилась Сабина, оглядывая комнату.

Пока она задумчиво смотрела на чемоданы и вещи, герцог вышел в коридор и направился в западное крыло дворца. Все мысли о Сфорца и сложной ситуации отошли на второй план и сейчас он думал о том, как организовать путешествие дочери в далекий и холодный город. Он много раз был в Москве, но чаще всего во время этих визитов на улицах лежал снег, а температура воздуха опускалась до двадцати градусов мороза. Вспомнив несколько семей, живущих сейчас в столице Российской Империи, он выделил пару, кто мог бы оказать помощь и присмотреть за Сабиной.

Остановившись, герцог посмотрел в окно на просторную площадь перед дворцом. Кузьма Матчин еще с первой встречи показался ему серьезным парнем, целеустремленным и невероятно сильным. Ему не хватало лишь амбиций, но только потому, что он был еще молод. Если он сможет правильно воспользоваться той сложной ситуацией, что сложилась сейчас в России, то род Матчиных сможет высоко подняться. Нужен лишь кто-то, кто сможет направить его силу в правильное русло. Сабина могла бы стать таким человеком.

Герцог подумал, что надо бы позвонить Разумовскому и напомнить, чем Великий князь ему обязан. Пусть он поддержит Матчина и не слишком третирует молодую семью. Надо только доходчиво объяснить, что ему это тоже пойдет на пользу.

9. Доспех духа. Том 9

Кузьма возвращается в Москву, налаживает семейную жизнь и мечтает в спокойной обстановке тренироваться, чтобы пробиться на следующий уровень мастерства. Он пока еще не подозревает, что события вокруг наследника Императора начинают набирать обороты и спокойная жизни в ближайшее время ему не светит.

Глава 1

Шестое сентября, Московский Институт Боевых Искусств, раннее утро

Я помог Алене выйти из машины, затем немного придержал дверь и подал руку Таше. Думал, что вредная девчонка опять меня проигнорирует и воспользуется противоположной дверью, но нет, за руку взяла, выходя из салона.

— Спасибо, — тихо проворчала она. Сцапав Алену под руку, потянула ее к воротам на территорию института.

Да, понять женщин иногда непросто. Таша почти две недели со мной демонстративно не разговаривала, обидевшись, при этом на Алену и не думала сердиться. Вот и сейчас они о чем-то увлеченно разговаривали, оставив меня у машин. Я попытался повесить на плечо сумку, но не получилось. Обернувшись, увидел Юй Фэйфэй, мертвой хваткой вцепившуюся в ремешок и невинно смотрящую на меня. Ее сестра несла еще две сумки со всем необходимым, включая второй завтрак для меня. Мы успевали завтракать дома и девушкам этого до обеда хватало, а вот мне требовалось больше калорий. Меня вполне устраивал перекус в студенческой столовой, но они думали иначе и, заручившись поддержкой Таисии, брали с собой дополнительную порцию.

— Понесу сумку, — пояснила Фэйфэй, потянув ремешок на себя.

Спорить с ними бесполезно, все равно сделают по-своему. Если не отдам, то она вполне может ходить следом, так и держась за ремешок, как привязанная. А еще вздыхать будет, показывая, какая тяжелая у них жизнь. Тася в шутку предлагала пороть, прививая здравомыслие, но, мне кажется, это не поможет.

— Держи, — я отдал ей сумку, взглядом показывая в сторону ворот института, куда уже проходили Алена и Таша. Сестры все поняли сразу, поспешив за ними.

Ко мне подошел Фа Чжен, провожая сестер улыбкой. Он единственный из моей команды, кто не остался в Италии. По словам мамы, Саша планировал провести в Риме еще две недели, собираясь провернуть какую-то грандиозную сделку, поэтому Марина и Василий Совухин под руководством Джима присматривали за ним. Так вот, Фа Чжену пришлось добирать в группу толковых бойцов и теперь мы каждое утро ездили в институт небольшой колонной из четырех машин.

— Как тебе новая квартира? — спросил я.

— Хорошая, — Фа Чжен кивнул. — Повезло, что во дворе есть место для машин. Выезд удобный, не перекрывается, поэтому, если позвонишь, будем здесь уже через пять минут.

— Скину сообщение, когда мы закончим, — сказал я. — Насчет Кати Хованской помнишь?

— Помню, — серьезно ответил он.

Чтобы не гонять машины по городу, наша фирма сняла большую квартиру в километре от МИБИ, где ребята коротали день, пока мы были заняты на учебе. Что касается Кати, то я разрешил ей пользоваться одной из машин, если понадобится куда-нибудь съездить. Мы так и не смогли разобраться со слежкой, которую за ней устроили. Люди Конева попытались взять одного из тайных соглядатаев, но нарвались на мастера и отправились отдыхать в больницу. Это было еще до начала сентября и с того дня они либо следить стали более аккуратно, либо решили на какое-то время залечь на дно.

Охрана у ворот МИБИ встретила дружелюбно, начальник смены даже пожал мне руку, пожелав хорошего дня. Это был один из мастеров, входивших в царскую охрану. А ведь кто-то мне обещал, что наследник в новом учебном году переедет из шумного института в более тихое и подходящее место. Надо будет спросить его об этом при встрече.

На дорожке, ведущей к спортивным площадкам под открытым небом, меня перехватила Катя. Обычно она зарядку пропускала, предпочитая понаблюдать издалека, но сегодня надела спортивный костюм и удобную обувь для пробежки.

— Доброе утро! — жизнерадостно поздоровалась она.

— Привет. Что там за ажиотаж?

На площадке, куда мы шли, было заметно оживление. Студентов на зарядку собралось гораздо больше, чем обычно, поэтому Ольге и ее напарнику из дисциплинарного комитета помогал Горсткин, комендант мужского общежития. Он делил студентов на группы и строил у беговой дорожки открытого стадиона. Со стороны общежитий спешили опаздывающие студенты и еще пара девушек с красными повязками на рукавах.

— Скоро узнаешь, — Катя лукаво улыбнулась. — Но голубей в этом году однозначно прибавится.

Группа иностранных студентов, с которой я занимался, давно построилась и ждала только моего появления. За время летних каникул никто не передумал бросать занятия, и в новый учебный год они перешли в полном составе. Я надеялся, что хотя бы половина уйдет, но вместо этого их стало ровно в два раза больше. Геннадий Сергеевич решил, что раз курс по укреплению тела показал отличные результаты, то это направление нужно развивать. Говорил, что ему подали почти сто тысяч заявок на поступление в этом году, а мест было всего двадцать. И пока я возмущался, объясняя, что у меня нет свободного времени и вообще, он просто улыбался, а потом веско сказал: «Надо». Этот хитрый жук говорил, что мне не обязательно самому делать все и достаточно подготовить пару младших преподавателей, которые будут следить за учебным процессом, а мне останется лишь направлять студентов в нужное русло. Он даже обещал подобрать пару кандидатов на эту должность. В конце припечатал, сказав, что в прошлом году я плохо следил за группой и пропускал занятия, но даже так они умудрились показать отличные результаты.

Я не сразу заметил, но у старшей группы иностранцев появился староста, отвечающий за посещаемость и дисциплину. Не знаю, как они договорились между собой, но должность досталась Кристоферу Грэю. Он как раз встречал меня у спортивной площадки.

— Доброе утро, — поздоровался он с самым серьезным видом. — Группа готова к утренней тренировке. Чрезвычайных происшествий не было, отсутствующих нет.

— Привет, — я кивнул ему, обвел группу взглядом. — Сегодня у нас по плану работа с внутренней силой. Будем смещать баланс в сторону укрепления тела, поэтому обойдемся без серьезных физических нагрузок. Вы пока начните с растяжки и разогрева, а я с младшей группой поговорю и начнем.

— Первая пара сегодня у нас или у них? — Кристофер показал взглядом на первокурсников.

— У вас.

— Хорошо, — он понятливо кивнул и направился к группе, жестом показывая, чтобы собрались вокруг него.

— Катя, ты с нами? — спросил я. — Тогда бери Ташу и Алену и разминайтесь.

С первокурсниками я уже успел познакомиться и даже понял, по какому принципу Геннадий Сергеевич проводил отбор. Как и старшие товарищи, они приехали парами, крепкие и подтянутые молодые парни и девушки, почти все на уровне эксперта второй ступени, что для их возраста неплохой результат. Глаз зацепился за пару из Японии. В свете последних событий было не лучшим решением пригласить их, особенно знакомую мне девушку с крайне стервозным характером. Парень, стоявший рядом, выглядел так, словно был бы рад держаться от нее подальше. Здесь я мог ему только посочувствовать. Еще одной проблемой были пары из Турции и Ирана, стоявшие рядом. Теперь придется следить за ними в оба глаза, чтобы не устроили драку и не поубивали друг друга. Эти страны сейчас открыто не враждовали и даже, наоборот, шли к миру и диалогу, но не вся элита с обеих сторон одобряла подобное. Надеюсь, что Геннадий Сергеевич удостоверился, что они не выходят из враждующих кланов.

— Маргарита Павловна, доброе утро, — поздоровался я с куратором нашего клуба Лень, преподавателям традиционного карате и просто очаровательной женщиной.

— Кузьма Федорович, — улыбнулась она.

Маргарита Павловна с утра пораньше излучала столько позитива, что света хватило бы провести тренировку глубокой ночью.

— Что это Вы с утра такой довольной выглядите? — не сдержался я. — Только не говорите, что за кураторство над иностранными студентами неплохо доплачивают.

— И это тоже, — хитро ответила она. — Но повод для радости сегодня другой. Меня вчера допустили до экзамена на первую ступень мастера.

— Да? — я удивленно посмотрел на нее. — Поздравляю. Давно прорыв был? Успеете подготовиться? Когда экзамен?

— В середине августа, — она достала из кармана спортивного костюма рублевую монету, положила на ладонь, и та поднялась в воздух, медленно вращаясь. — Ты новостную газету института не читаешь?

— Времени нет, — честно признался я. — Все равно там ничего путного не пишут.

— Зря, — она снова улыбнулась. — Отличная статья вышла про баланс силы. Там написано, что ты помог мне поправить баланс и только благодаря этому, я смогла стать мастером, обладая посредственной силой.

Говоря про посредственность, Маргарита Павловна ничуть не лукавила. Будь она хоть немного сильнее или талантливей, то давно бы стала мастером и без моей помощи. Или же, будь она немного слабее, то так и не смогла бы никогда прорваться на следующий уровень. Заурядность в чистом виде. На вторую ступень мастерства она никогда не поднимется, но даже текущий результат можно считать неплохим достижением.

— Экзамен будет через две недели, так что время подготовиться есть, — добавила она. — Я бы уже сегодня сдала его, но Геннадий Сергеевич говорит, что спешить не надо.

— Правильно говорит, — согласился я. — Помимо силы, надо тренировать концентрацию и начинать следует с простых техник. На экзамене летающей монеткой никого не удивишь. Надо бы это событие отметить…

— Обязательно отметим, — кивнула она. — Только давай сейчас к утренней зарядке вернемся.

— Да, точно, — вспомнил я о важном и повысил голос. — Так, парни, девушки, пару слов насчет утренней разминки. Сейчас мы с… у нас со вторым курсом легкая разминка перед занятием, растяжка, бег и отжимания. Если сможете повторить этот комплекс пять раз подряд без передышки, значит с физической подготовкой у вас все в порядке. Этого должно хватить, чтобы освоить первую ступень укрепления тела. Если чувствуете, что сильно устаете, то у вас будет пара месяцев, чтобы наверстать. И обязательнозапишитесь в любую спортивную секцию, благо здесь их много. Занятие, как и в пятницу, в одиннадцать часов в большом зале.

Потратив пять минут на растяжку, я первым побежал к стадиону. По идее, зарядку можно провести и без пробежки, ограничившись стандартным комплексом упражнений, но мне привычней именно бег. Можно почувствовать, быстро ли устаешь и скорректировать скорость, а еще это неплохой способ тренировать выносливость. С утра пораньше погода радовала безоблачным небом, но прохладный ветер намекал, что в ближайшее время теплых дней лучше не ждать.

Меня догнала Алена, легко держа заданный темп. Да уж, последние дни августа для нас выдались сумасшедшими. Если бы не Лилия Карловна и Анна Юрьевна, я бы ни за что не успел все подготовить и организовать. Они взяли на себя самую сложную часть — организацию праздника и приглашение гостей. Эти неугомонные женщины, при поддержке главы рода Наумовых, умудрились снять дворец с огромным бальным залом, нанять превосходных музыкантов и устроить настоящий бал. Гостей же собралось столько, что становилось как-то неуютно. Хорошо, что Геннадий Сергеевич еще летом собрал необходимые документы и официальная часть прошла легко. А еще ректор пригласил друзей из числа высокопоставленных военных, в том числе двух знакомых мне генералов. Если бы в тот день выдавали приз за самое хорошее настроение, он бы непременно достался Геннадию Сергеевичу.

От праздника и шумной свадьбы я смог отойти только в пятницу, третьего сентября, когда нужно было ехать в МИБИ, где меня ждал сюрприз в виде новой группы иностранных студентов. И если не события прошедших дней, я бы от них отбился. Геннадий Сергеевич, вредный старикан, ведь ни словом не обмолвился, устроив сюрприз.

После зарядки мы потратили минут пятнадцать на дыхательную гимнастику, пропуская через тело поток силы. Еще один важный этап в тренировках, когда после физических нагрузок идет процесс восстановления. Старший курс эту технику знал, а младшим пришлось продолжать бегать и отжиматься. Надо отдать им должное, в физическом плане они старшим ничуть не уступали. Закончив со своеобразной зарядкой раньше нас, под руководством Маргариты Павловны они ушли к общежитиям. Мы тоже надолго задерживаться не стали, отправившись к общежитию для преподавателей, чтобы принять душ и переодеться. Как обещал Геннадий Сергеевич, наши комнаты и кухню никто занимать не будет. После безобразия, устроенного службой безопасности дворца, в нашем распоряжении был весь этаж целиком. Комнаты рядом с кухней сейчас занимала охрана и важные дворцовые слуги, отдыхая там посменно, поэтому на этаже было тихо.

Пока Алена принимала душ, я расположился в гостиной, завтракая и читая студенческий форум. Оказывается, новость о том, что Маргарита Павловна поднялась на уровень мастера, наделала много шума. В институте преподавателя каратэ, которая вела практику по кинетической защите у первых двух курсов, знали почти все. Не было секретом, что она долгое время старалась прорваться на первый уровень мастерства, но застряла в экспертах. Большинство студентов на это просто не обращало внимания, но были и те, кто злорадствовал. Сейчас же форум бурлил, разделившись на несколько лагерей. Одни считали, что Маргарита Павловна так усердно занималась и естественным образом стала мастером, вторые возражали, говоря, что без участия Матчина, она бы ничего не добилась. Самые сообразительные приводили в пример статью по балансу сил, которую перепечатали многие спортивные журналы. Перевод статьи даже попал в одно из престижных европейских изданий.

Полистал я темы о появлении второй группы иностранцев, изучающих укрепление тела. Как оказалось, многие студенты подавали документы о переводе на это направление, но руководство института не пропустило никого. Отсюда на форум выливались потоки жалоб и стенаний. Кто-то всерьез думал, что пройдет несколько лет и этот курс станет общедоступным, наравне с другими, а им просто не повезло.

— Кузьма, ты заметил? — в комнату вошла Алена. — Мне показалось, что на кухне кто-то есть.

— Это хорошо, что ты у меня наблюдательная, — я улыбнулся, не отрываясь от чтения зацепившей новости. — Кто-то из царской охраны завтрак себе готовит. Кухня почти всегда свободная, вот и пользуются.

Я выключил планшет, положил его на край стола, рядом с пустой коробочкой для завтрака.

— Надо все-таки в столовую зайти, — сказал я. — Стащить у ректора энергетик. Или мне придется переходить на девятиразовое питание. Чувство такое, словно я мешки с песком таскал, успел немного отдохнуть, но проголодался как волк. Геннадий Сергеевич коктейли пьет раз в неделю, может, мне тоже поможет.

— Ты же говорил, что вредно это.

— Вредно, — согласился я. — Надо смотреть… Готова? Пошли на занятия?

— Ты сердишься, потому что там эта девушка, Фудзивара? — спросила она, продемонстрировав спортивную сумку.

— Каэдэ? Уверен, что она постаралась, чтобы попасть сюда, но я на нее не сержусь.

— Не на нее, а на то, что она здесь.

— Ректор, конечно, подкинул проблем, — сказал я. — И спиной к ним лучше не поворачиваться… Нет, сержусь я потому, что мне сегодня придется потратить часа полтора, чтобы объяснить новым студентам принципы укрепления тела. И так каждый день они будут отнимать у меня кучу времени. Я еще в прошлом году от этого был не в восторге. Думал, что в этом, пока второкурсники будут постепенно развиваться, у меня появится больше свободного времени. Ладно, пойдем, а то время поджимает. Надо еще в столовую забежать.

— А эта штука так и будет тут висеть? — спросила Алена, показывая на старую африканскую маску над телевизором.

— Пусть висит, — я махнул рукой на подарок Сабины. — Как разберусь, что внутри спрятано, подарю кому-нибудь или поменяю.

Я встал, обнял ее и поцеловал. От Алены приятно пахло гелем для душа. А маску я еще в пятницу привез и оставил в нашей комнате, подумав, что это неплохое место, чтобы ее спрятать. Когда она хранилась у нас дома в шкафу, мне постоянно казалось, что оттуда доносится неразборчивый шепот, говорящий на незнакомом африканском языке. Один раз даже ночью проснулся, и долго ходил по квартире, пытаясь понять, кто меня разбудил и есть ли рядом опасность. А когда отвез маску сюда, то это неприятное чувство исчезло. Это должно быть связано с теми знаниями, что хранятся в ней, но пару попыток разобраться в этом, ни к чему не привели. Потом, когда появится свободное время, займусь основательно.

Когда мы с Аленой и сестрами Юй добрались до столовой, в институте началась первая пара и вокруг было необычно пусто. В начале года студенты старались не пропускать даже самые скучные и нудные лекции. В прошлом году энтузиазм у них исчез через полтора месяца, как раз к холодам.

Я думал, что чувство голода, которое преследовало меня последнее время, связано с нехваткой калорий, но это было не совсем так. Стоило стащить энергетический коктейль ректора и сделать пару глотков, как стало понятно, что ледяному лотосу внутри меня не хватало энергии. Это не я голодал, а он, довольствуясь тем, что перепадало. Будь его воля, он бы опустошил внутреннее море всего за пару дней. Когда же я выпил где-то половину большого стакана энергетика, лотос буквально ожил, чувствуя прилив сил. Огромный бутон, поднимающийся над поверхностью внутреннего моря, ощущался как копье в боку. Он мешал, создавая дискомфорт, и не торопился раскрываться.

Когда мы дошли до спортивного зала, где у меня должны были пройти занятия, то столкнулись с толпой студентов, которые негромко шумели, пытаясь пробиться поближе к дверям. На их пути встала Ольга Никитина, скрестив руки на груди. Судя по ее лицу, попытки вразумить собравшихся ни к чему не привели, и она пыталась запомнить как можно больше лиц и позже показать им, почему с дисциплинарным комитетом старались не связываться даже выпускники.

Нас заметили, и толпа загомонила громче, неуклюже расступаясь, чтобы мы могли пройти.

— Что случилось? — спросил я у Ольги, когда мы подошли. Пришлось поставить барьер, чтобы перегородить просторный коридор.

— У меня все под контролем, — сказала она. — Вы идите, занимайтесь, сейчас подкрепление подойдет и всех разгоним.

— И все-таки, что хотят?

— Открытую лекцию требуют, — проворчала она, злобно посмотрев поверх моего плеча на кого-то в толпе. — Я им так потребую, что из института вылетят со свистом.

— Но первая лекция или практическое занятие в любом учебном направлении может быть открыта для всех желающих, — перекрикивая гомон толпы студентов, раздался чей-то голос. — Это ведь правило МИБИ, мы узнавали.

— Это сделано для тех, кто сомневается в выборе направления! — повысила голос Ольга. — И не ради любопытства! Так как у вас нет шанса попасть на этот курс, то и смотреть здесь не на что. Не говоря уже о том, это занятие для второго курса.

Позади толпы уже слышались громкие голоса подкрепления из дисциплинарного комитета. Я поднял руку, требуя тишины. Потребовалась минута, чтобы студенты в коридоре замолчали и к нам, наконец, смогла пробиться знакомая команда головорезов Ольги. Старшекурсники, двое парней и девушка, которые занимались успокоением самых буйных студентов. Не уверен на все сто процентов, но эта троица с Ольгой в придачу пройдут по толпе студентов как каток по резиновым уткам. Будет много криков и визгу, а свободных мест в медицинском корпусе не будет еще долго.

— Так! — громко сказал я. — Для всех любопытных зрителей хочу пояснить, что сегодня моя группа будет разрушать собственный баланс, смещая его в сторону укрепления тела. Это тема не секретная, она даже есть в открытом доступе в интернете, но вредная для одаренных, кто идет классическим путем развития. Вы сейчас подслушаете что-то, что может показаться интересным, а потом вам придется бросить институт, так как вместо роста получите обратный эффект. Вам уже не о ступени мастера придется забыть, а даже о том, чтобы стать сильным экспертом. Будете ругать меня за то, что разрушил вашу жизнь и корить себя за любопытство. Поэтому для вашего же блага я прошу дисциплинарный комитет хорошенько всыпать всем самым любопытным, в воспитательных целях.

Ольга одобрительно покивала, продемонстрировала студентам кулак.

— Кто останется здесь через минуту, будет неделю проходить практику на ринге дисциплинарного комитета! — громко сказала она.

Толпа студентов качнулась и многие бросились к выходу, толкая друг друга. Первокурсники не понимали, почему их старшие товарищи в панике разбегаются, но последовали их примеру и поспешили к выходу.

— Зайдешь? — спросил я Ольгу, показывая на зал.

— Не, — она покачала головой, — у меня занятия через полчаса. К тому же вы там все равно ничем полезным не занимаетесь.

Улыбнувшись, она поспешила следом за подчиненными, которые догоняли самых нерасторопных студентов. Поступившие в этом году студенты пока не знают, что дисциплинарному комитету под горячую руку лучше не попадаться, поэтому разбегались не так активно.

Ожидая мое появление, иностранные студенты занимались стандартной практикой, создавая и удерживая кинетическое поле. Когда заходишь в помещение, то кажется, что попал в энергетический шторм. Эксперты пока еще не могли видеть и почувствовать, какой сумбур создают общими усилиями. У кого-то поле получалось слишком плотным, у кого-то мягким и податливым, поэтому они мешали друг другу. Только Сяочжэй могла оценить весь этот хаос, поэтому расположилась рядом со стопкой мат, подальше от других и отгородилась от них небольшим полем Лу Ханя. Заметив меня, студенты бросили это занятие, поспешив построиться.

Я жестом показал Кристоферу, что доклад не нужен.

— Вижу, что за лето многие из вас стали значительно сильнее и это похвально. Те, кто старался больше других, увидит разницу уже к Новому году, а самым ленивым придется их догонять. Итан и Эмма, вы молодцы, сразу заметно, что занимаетесь больше других. Напомню, что я обещал равняться по тем, кто вырвется вперед, поэтому теперь пара из СГА будет задавать темп. Сегодня я покажу вам технику концентрации силы, лежащую в основе умения «кошачьих лапок». К концу первого семестра вы должны ее освоить. Подходите ближе, рассаживайтесь.

Минут сорок я потратил на объяснение принципа техники, показал пример и дал время до конца недели освоить его самостоятельно. Я мог бы научить их сразу, подтолкнув в нужном направлении, но будет лучше, если сами смогут разобраться. Ребята из спецгруппы этот прием уже знали, точнее, его аналог, поэтому им было проще.

— Что, товарищи, — я посмотрел на Индру, затем на Кристофера, — на что в этом году будем делать упор? Можно на техники Лу Ханя, а можно на умениях ближнего боя. В первом случае будет больше занятий с кинетическим полем и концентрацией, во втором — уделим внимание доспеху духа и разным умениям ближнего боя. Мне по большому счету все равно чему учить.

— А можно и то и другое? — спросил Денис.

— Морока, не беги вперед паровоза. Одно не исключает другого. Даже если изучать только кинетическое поле, в ближнем бою вы все еще сможете вынести вперед ногами почти любого, кто осмелится приблизиться. Здесь все зависит от того, чем планируете заниматься в будущем. Если быть телохранителями правителя, то советую первый вариант, а если возглавлять отряд полиции по контролю за одаренными, то второй.

— Подумать надо, — вставил Денис. — С кондачка не решишь…

— Морока уймись, — я посмотрел на него. — Вы с подругой будете по особой методике заниматься, я об этом с вашим куратором уже говорил. Так что, как увидите его, подписывайте документы о неразглашении государственной тайны и вперед, с песней.

— Так мы уже, — обрадовался он и жестом показал, что молчит и больше мешать не будет.

— О чем я? А, точно, о Лу Хане. Если планируете после МИБИ отправиться в Тибет для изучения этих техник, советую выбрать первый вариант.

— Тогда его и выберу, — сказал Кристофер. — Не знаю, ради какой цели приехали все остальные, но мы с самого начала нацелились на подготовку к техникам Лу Ханя. Сегодня самым перспективным в мире направлением считают все разновидности кинетического поля.

Индра кивнул, соглашаясь с ним.

— Кулаками махать учиться никогда не поздно, — перевела слова сестры Чжэнь.

— Тоже верно, — подтвердил я. — Когда есть талант к чему-то его надо развивать. К тому же будет возможность сравнить ваши успехи и силу, так как вот эти прекрасные девушки пойдут по второму пути.

Я показал на сестер Юй.

— Ладно, — сказал я после небольшой паузы, — признавайтесь, пытались выучить технику «кошачьих лапок»? Получилось?

— Не очень, — первым сказал Денис. — Пока защиту поставишь, тебя связать успеют и в мешок упаковать.

— Немного получается, — сказал Кристофер. — Не так хорошо, как у Алены. Пару ударов только могу заблокировать, а потом силы заканчиваются.

— Тогда вперед, — я показал взглядом на остальную группу. — Нужно освоить технику, что я показал утром. Дам вам неделю. Морока, насчет дополнительных занятий потом поговорим.

— Хорошо, — он кивнул.

— Алена, бери Чжэнь и сестер Юй, покажи им «кошачьи лапки», они эту технику должны освоить довольно быстро, но надо с выносливостью поработать.

— Хорошо, — она кивнула и посмотрела с сомнением, наверняка думая, как найти с ними общий язык.

Через пару минут мы с Сяочжэй остались одни. Посидели немного молча. Я неуютно ерзал под ее взглядом.

— Давно приехали? — спросил я.

— Кузя плохой, — сказала она. — Очень плохой.

— Если ты о том, что не пригласил вас на свадьбу, то я прошу прощения. Забыл. В конце августа такой дурдом творился, что… Прости, пожалуйста.

Она смерила меня прищуренным взглядом, затем слегка улыбнулась.

— Вчера прилетели, — сказала она. — Дома дела задержали, но нашла старые книги.

Сяочжэй посмотрела на высокий стакан с этикеткой черники.

— Тренировки в последнее время требуют слишком много сил, — я подсел немного ближе, протягивая руку. — И еще лотос, прожорливый демон, норовит превратить в высохшую мумию. Хочешь посмотреть?

Сяочжэй не все поняла из последних двух предложений, но на всякий случай кивнула, беря меня за руку. Сейчас уже и не скажешь, что когда-то она серьезно болела. Внутренняя сила у нее сначала стабилизировалась, стремясь к равновесию и, преодолев его, начала смещаться в сторону укрепления тела. Я ни разу не видел ее доспех духа, но мне казалось, что он сейчас лишь немного уступает доспеху Таисии и для мастера, который не практикует, это превосходный результат.

Сяочжэй что-то сказала на китайском и удивленно покачала головой. Посмотрела в сторону младшей сестры, но девушки были заняты и не обращали на нас внимания.

— Не знаю, с чем сравнивать и как оценивать, — сказал я. — Он раскрываться не хочет, только растет постоянно и жрать просит.

В зал едва ли не вбежал Илья, профессиональный моделист и теперь уже один из главных редакторов студенческой газеты. Выглядел он немного заполошно, словно готов сообщить нам какую-то важную новость. Следом чинно вошла Катя Хованская, резко закрывая дверь, чтобы кто-то идущий за ней не успел войти.

— Здравствуйте, — поздоровался Илья, быстрым шагом подошедший к нам. — Простите, что отвлекаю, но у меня есть интересные новости.

Сяочжэй неохотно отпустила мои руки, бросив на парня такой взгляд, что он немного растерялся и даже оглянулся, подумав зайти попозже.

— Садись, Илья, — я показал ему на место рядом с нами. — Что за новости? Катя, ты кому там едва нос не прищемила?

— Доброе утро, госпожа Цао, — поздоровалась Катя. Она обошла нас, садясь справа от меня. — В коридоре осталась парочка третьекурсников невменяемых. Кто-то из их родственников никак не может прорваться на уровень мастера, и они с утра достают меня, чтобы организовать встречу с тобой. Хорошо, что в МИБИ сейчас посторонних не пускают, а то рядом со зданием было бы не протолкнуться.

— Нет, мне сейчас не до этого, — поморщился я. — Говори всем, что у Кузьмы нет свободного времени. Если появится, то они непременно об этом узнают.

— Так и говорю, — сказала она таким тоном, как будто это сущая мелочь.

— И почему к тебе с этим вопросом пристают?

— На форуме написано, что я на тебя работаю, расписание составляю и даже встречи организовываю, — сказала она.

Илья покивал как бы говоря, что там действительно так и написано.

— Эта парочка ко мне еще с выходных пристает, — сказала Катя. — Как только новость прочли, сразу и прибежали. А раз ты появился в институте, то и до тебя скоро доберутся.

Я представил себе парней и девушек, наседающих с просьбой помочь их родственникам и мне заранее поплохело. И как теперь объяснять, что это не магия и не особые волшебные пилюли, которые могут сделать тебя мастером, а долгие и упорные тренировки. Маргарита Павловна, чтобы про нее не говорили, уделяла немало времени развитию силы и только благодаря этому смогла добиться результата. Мой вклад в это был несущественным, по сравнению с ее стремлением стать мастером.

— Ладно, придумаем что-нибудь потом, — сказал я. — Илья, что за новость тебя распирает?

— В журнале «Спортивная жизнь» вышла большая статья об укреплении тела, как о новом и перспективном направлении развития одаренных. Тебя в ней шарлатаном окрестили.

— В который раз, — хмыкнул я. — Платить им за это не буду. Слушай, у меня идея! У тебя связи с этим журналом есть? Можешь с ними связаться и сказать, чтобы они об этом с нашим ректором поговорили и с иностранными студентами, которые приехали?

— Кузьма, — строго сказала Катя. — В газетах и журналах постоянно пишут о разоблачении мастеров, техник развития и всего прочего. Их всерьез никто не воспринимает. Все знают, что подобные статьи выходят только под заказ. Если будешь обращать на них внимание, то сыграешь им на руку. Игнорируй подобное.

— Это и есть заказная статья, — вставил Илья. — И сразу понятно, кому и для чего она понадобилась. К примеру, про Кузьму пишут, что он невероятно силен и, возможно, скоро станет великим мастером. В этом никто не сомневается. Но они указывают на то, что студентов он не обучает, а морочит им голову. Вот, читай сам.

Илья протянул мне телефон, где была открыта нужная статья. Начиналась она с фотографии, где я был запечатлен в дорогом наряде ханьфу, в компании Императора Цао. Ниже кратко писали о том, какой я невероятно сильный, пытались объяснить, что система укрепления тела, как развитие одаренного, гораздо эффективнее, чем классические варианты. Натягивали сову на глобус, говоря, что раз я стал мастером в таком раннем возрасте, значит и система развития крайне эффективная. Я на этом моменте лишь посмеялся. А вот дальше, с нового абзаца, они едва ли не напрямую писали, что я этой техникой делиться ни с кем не хочу и морочу людям голову, больше мешая, чем помогая. Тут они снова приводили пример Алены, как невероятное достижение и сравнивали с группой МИБИ, студенты которой эти самые достижения не демонстрировали.

— Поразительные люди, — сказал я. — Говорил им открытым текстом, что уже через год Алена будет на голову сильнее остальных, так как мы с ней занимаемся по особой методике, так нет, они об этом пишут, как о каком-то внезапном открытии. Год понадобился, чтобы прозреть?

— Ты дальше читай, — сказал Илья. — Там самое интересное.

Дальше в статье писали про закрытую школу в Шотландии, разместившуюся в одном из старых замков, где одаренные подростки развивали силу по методике укрепления тела. Вроде бы кто-то из редакции журнала побывал там и все увидел собственными глазами. В следующей статье журнал обещал напечатать интервью с директором той школы и предварительно выделил только его слова о том, что Матчин шарлатан, не собирается правильно обучать студентов и только портит их.

— Ну вот, — улыбнулся я, возвращая Илье телефон. — Как и говорил Император Цао, они очень скоро объявятся. Хорошая статья, спасибо.

— Кто эти «они»? — заинтересовался Илья.

— Очень сильные мастера, в статье все без обмана. С одним из их учеников Алена в финале студенческого турнира встретилась. Странно, что того парня сопровождали американцы, а не англичане…

— И у них обучение лучше? — удивился он.

— Понятия не имею, — честно признался я. — Но, если они лучше меня знают, как развивать силу, с удовольствием посмотрю и даже позаимствую что-нибудь. Я ведь только лет до шестнадцати шел по записям отца, а дальше приходилось самому многое придумывать.

— А как же учитель? — уточнил Илья. — Или он техники показывал, а не систему развития?

— Ладно, Шотландия далеко, пусть их.

— Лучший способ раскрутить новое учебное заведение, — сказала Катя, — раскритиковать и очернить уже существующее. Даже если перетянуть учеников не получится, выйдет отличная реклама.

— Что? — я посмотрел на Илью, сидевшего в нетерпении. — В туалет хочешь, иди. Спасибо, что поделился этой новостью.

— Ты ничего не хочешь по этому поводу сказать для газеты? — спросил он. — Может на турнир их вызвать, чтобы узнать, кто сильнее? Это будет грандиозная новость и вообще.

— Нет, не хочу, — равнодушно ответил я. — Мне не интересно. Вот были бы мы наемниками, и на рынке появились новички с амбициями, утверждающие, что Матчины не так уж и сильны, тогда другое дело. Мама бы специально нашла контракт, чтобы с ними где-нибудь пересечься, даже в убыток себе. Да и не только мама, многие компании из первой десятки встретили бы их в штыки. Но если тебе интересно и хочется что-то написать, можешь так и сказать, что я новость услышал и мне не интересно. Напиши, что Кузьма зевал во время чтения или что-то в этом роде. Только давай без соревнований и тому подобного. Я верю, что они умеют и могут в укрепление тела, но если среди их учеников нет ни одного мастера до двадцати пяти лет, то не так уж они и круты, как хотят казаться.

— Так и напишу, — обрадовался он. — Пока новость еще горячая, надо успеть все подготовить. Дать время новости настояться, но не передержать… Завтра утром, думаю, будет в самый раз.

Я махнул рукой, показывая, что он может делать так, как ему кажется правильным. Воодушевленный этой идеей, он вскочил и выбежал из зала, даже забыв попрощаться.

— А если у них есть мастера до двадцати пяти лет? — спросила Катя.

— Судя по тому, что я видел в Испании, вряд ли. Слабовата у них база для этого. Чтобы стать мастером до двадцати пяти лет, надо вкалывать как проклятый и легче эти пару лет подождать. К тому же чем раньше начать развивать силу, тем больше риск, особенно для женщин. Я еще не придумал способ, как сберечь здоровье Чжэнь. Есть кое-какие задумки, но проверить их можно будет только в следующем году, а может, и через год. Если тебе кажется, что Алена сейчас сильная, то это далеко не так. Она знает пару техник, способных дать ей преимущество в бою, но сил хватает только минут на пять. Думаю, что как раз через год она сможет использовать четвертый уровень доспеха в полную силу и даже потягается со слабеньким мастером. Но это очень оптимистичный прогноз, так как Алена не хочет перенапрягаться.

Мы посидели пару минут молча. Я думал о том, зачем культу выходить из глубокого подполья и раскрывать школы, в которых они подготавливали адептов? Брат говорит, что если происходит что-то глобальное и непонятное, значит, ты просто не видишь всю картину целиком. Если это так, то у них либо большие проблемы, либо грандиозные планы, в которые, по словам Императора Цао, я не вписываюсь.

— Который час? — спросил я у Кати. — Сейчас уже новая группа должна прийти?

— Да, — она бросила взгляд на телефон, — пять минут до перерыва.

Как я и думал, первокурсникам пришлось много всего рассказывать и объяснять. Проще было лекционный зал бронировать, не пришлось бы сидеть на полу. Закончилось же занятие тренировкой кинетического поля. Я их сразу предупредил, что ближайшее время они будут только этим и заниматься, пока не станут чуточку сильнее. Сказал, что ориентироваться буду на успевающих, поэтому отстающим придется нелегко и, вполне возможно, что до конца года кто-то отсеется. В самом конце, чтобы немного мотивировать, показал несколько фокусов с доспехом духа, хождению по воздуху и прочие мелочи, которые у классических мастеров всегда вызывали удивление.

Когда занятие закончилось, появилась Таша, передав письмо от Николая. Наследник императора писал, что будет ждать меня на обед в столовой общежития для преподавателей. Упомянул, что надо поговорить о чем-то важном и, как всегда, оставил в конце подпись «Твой друг, Николай». Мы с девушками так и планировали, пообедать в тихой столовой, поэтому планы особо не изменились. Сестры Юй к этому моменту уже должны были забрать продукты для обеда и все приготовить. Хорошо бы они не подрались с охраной императора и работниками кухни. Об этом я как-то не подумал.

Насчет драки я зря переживал, так как обед для наследника готовили на втором этаже, почти в такой же кухне, как у нас. Была там и своя столовая, но Николай изъявил желание обедать на четвертом этаже, поэтому пришлось работникам кухни носить посуду и готовые блюда по лестнице. Сопровождал наследника Константин Дашков, как всегда бодрый и улыбчивый. Мы столкнулись с ним у входа на кухню.

— Привет, — я пожал ему руку, кивая девушкам, чтобы не ждали меня. — Как дела, как здоровье?

— Привет. Все отлично, не жалуюсь.

— Вслух? — рассмеялся я.

— И вслух тоже, — кивнул он. — Чуть-чуть меня не достали тогда, у дома. На спине шрам от лопатки до поясницы, но уже месяц как полностью здоров. Начальство хотело меня еще в санатории поморить, но сил нет столько отдыхать. Тем более, слышал, как ты успел отличиться. Не вру, смеялся один раз так, что с кровати упал, медсестер перепугал.

— Ага, я тоже посмеялся, — хмыкнул я. — А что с теми, кто засаду на тебя устроил? Нашли их? Кто это был?

— Ищут, — посерьезнел он, посмотрел вдоль коридора, покрутил что-то на рации под пиджаком и перешел на шепот. — Начальство не говорит, но я кое-что сам узнал. Вроде бы внутри нашего ведомства вредный клоп завелся. Только вычислить пока не получается. Все люди проверенные и перепроверенные, каждому доверю свою спину прикрывать. Поэтому в отряде обстановка нервная, но пока без эксцессов.

— Может, недоброжелатель выше сидит, где-нибудь в руководстве? Как тот начальник дворцовой охраны, работавший на Разумовского.

— Неблагодарное это дело, гадать, — сказал он.

— Я понял. В общем, если помощь нужна будет, звони. Мой телефон у тебя должен быть. Если что, Николай его наизусть знает.

— Хорошо, — ответил он. — Хотя и не положено это, но если в безвыходной ситуации окажемся, позвоню.

— Я могу с генералом Осташкиным поговорить, чтобы…

— А вот этого не надо, — остановил он меня. — Они ж без чувства юмора и на полном серьезе назначат тебя моим начальником. У меня и так начальников — во.

Он провел ребром ладони по подбородку.

— Да, совсем забыл поздравить тебя, — он заулыбался от уха до уха. — Ты, брат, молодец. Две жены — это сильно, я бы не решился. Мне с одной-то не справиться, так как характер у нее, как у Таси. Но знай, что у нас почти все тебе завидуют. Прости, что не смог приехать на свадьбу, служба. Говорят, ты постарался, чтобы шикарный праздник организовать.

— Спасибо…

— Минуту, — он прислушался к чему-то, затем включил рацию. — Да. На месте. В порядке. Да.

Он махнул рукой, показывая в сторону кухни, одними губами сказав, что поговорим потом.

— Найди меня, как дежурство сдашь, — негромко сказал я. — Научу тебя двум приемам, очень полезным в твоей профессии.

Константин понимающе кивнул и показал большой палец. Оставив его разговаривать с начальством, я прошел в столовую, где ждали только меня. Катя и Таша занимали наследника беседой, чтобы он не скучал, а Алена о чем-то разговаривала с сестрами Юй.

— Николай, привет! — жизнерадостно поздоровался я.

— Привет, — он подошел, пожал мне руку. — Я слышал, с вами была принцесса Цао?

— Сяочжэй сказала, что ей надо домой заехать. Даже огорчилась, что не сможет со мной пообедать. Они с Чжэнь после обеда приедут, часам к трем, когда у нас занятие будет. Хотел с ними поговорить?

— Нет, я из любопытства спрашивал. Не бери в голову.

— Как скажешь. Кстати, как прошли каникулы? Я почему-то думал, что ты вернешься в колледж.

— Еще один год здесь проведу, — сказал он. — Геннадий Сергеевич настаивает. Говорит, что когда я рядом с ним, в Москве ничего не происходит. А так как ты уехал, то летом было чудовищно скучно. Обычно мы с отцом ездили отдыхать на озера или в Крым, но в этом году пришлось сидеть дома.

— Надо было тебя с собой взять, — рассмеялся я. — Маркиз Сальви обрадовался бы, да и вообще.

— Мне за границу выезжать нельзя, — он печально вздохнул, но очень уж наигранно, чтобы девушки точно не поверили.

— Тогда следующим летом поедем отдыхать в Крым все вместе. Ваш поезд восстановят к этому времени?

— Не знаю, — он задумался. — Его три года строили по заказу и вряд ли быстро восстановят. Я даже не знаю, есть ли на это деньги.

— Тогда надо им сказать, что если не успеют с поездом, мы с тобой на автобусе поедем. Пусть потом оправдываются перед прессой. Так, загадывать не будем, а то планы еще сто раз поменяются, но насчет моего обещания можешь быть уверенным.

— Договорились, — Николай наверняка подумал, как на это отреагирует начальник охраны или кто-то из высокопоставленных дворцовых работников и довольно улыбнулся. — Да, вспомнил, насчет обещаний. Ты же обещал с супругой приехать в гости к моим сестрам. Они тебя очень ждут, особенно Мария. Она недавно выказывала недовольство, только мама смогла ее немного успокоить. Хотела к вам с Аленой… в гости приехать.

— Точно, обещал ведь, — озадаченно кивнул я. — Тогда, кровь из носу, надо быть. Плохо, что неделя только началась и до выходных придется ждать.

— Боюсь, что до выходных дворец может не устоять, — тихо рассмеялся он. — Или Алексей Павлович, начальник охраны, поседеет раньше срока.

— Что предлагаешь?

— Каждый год в начале сентября, что будет послезавтра, мама приглашает во дворец подруг на одно… мероприятие. Там всегда присутствует Лилия Карловна Наумова и вы можете приехать с ней за компанию, с Таисией Павловной и Аленой. Сестры этот день не любят, так как многие берут с собой детей, наших ровесников. А так как Мария в последнее время не в духе, то я боюсь представить, что может случиться.

— Значит, буду послезавтра, — решительно сказал я. — Во сколько это мероприятие?

— Мама не любит поздние встречи, поэтому соберутся все за час до полудня.

— Нам что-нибудь особое нужно знать про это мероприятие? Куда ехать?

— Нет, ничего такого. Подарки и цветы будут неуместны, как и строгая одежда. Все пройдет в Кремлевском дворце, Лилия Карловна вас сориентирует.

— Кузьма, Николай, — нас отвлекла Алена. — Может, о делах поговорите после обеда, а то все остынет.

— Точно, — согласился я. — Давайте обедать. Я смотрю, Николаю опять наготовили много всего полезного. Надо будет попросить Чжэнь приготовить мясо в обжигающем остром соусе, а то когда на столе даже соли нет, как-то кисло становится.

— Поражаюсь, насколько просто ты к этому относишься, — сказал Николай, проходя к столу. — Тебя в Империи Цао на дуэль не вызывали? Говорят, у принцессы Цао Чжэнь много поклонников. И старший брат ее защищает.

— На дуэль не вызывали. Так, из-за одного старого хрыча обещали убить. А Ютан — нормальный мужик. Умный и хитрый, что неплохо скрывает. Мне кажется, старшие братья к нему относятся слишком легкомысленно и недооценивают.

— Точно, — Николай что-то вспомнил и обернулся. — Насчет послезавтра, хотел предупредить, чтобы ты не относился легкомысленно к моей двоюродной тетке. А еще ее нельзя недооценивать…

Он посмотрел на женщин в белых передниках, входящих в столовую, и не стал продолжать. Потом ему скажу, что они подслушивали, стоя за дверью. Надо еще Костю предупредить, пусть начальнику передаст. Когда прислуга проявляет любопытство, это всегда не к добру.

Глава 2

Чтобы решить вопрос о посещении Кремлевского дворца, мы с Аленой отправились в гости к Наумовым сразу после учебы. Подоспели точно к ужину и, прежде чем переходить к делам, нас пригласили за стол и основательно накормили. Вышел неплохой семейный ужин. Я как раз узнал, что Кирилл с супругой проводили два дня в неделю с родителями. Петр Сергеевич сетовал на то, что видит сына крайне редко. Во время ужина они с Лилией Карловной трижды вскользь поднимали тему, а не переехать ли им в большой дом, так как места вокруг много и без них он кажется пустым. Замечания отца Кирилл воспринимал стойко, а вот слова мамы заставляли его сомневаться. Понятно, что этот разговор не первый и судя по реакции, они сына дожмут. Лилия Карловна обещала выделить молодой семье северное крыло дома, куда без их разрешения никто не будет заходить, даже она. Дом у Наумовых действительно большой, чтобы за неделю ни разу не столкнуться друг с другом, если только заранее не договорится.

О цели нашего визита речь зашла только после ужина, и Лилия Карловна удивилась, узнав, что я решил поехать вместе с ней на встречу подруг супруги покойного Императора. Николая я сдавать не стал, говоря, что обещал великим княжнам и Елене Алексеевне заглянуть в гости при первой же возможности. Честное слово, не могу же я приехать к воротам дворца незваным гостем, да и не знаю, кому звонить и договариваться о встрече заранее. Лилия Карловна немного подумала и согласилась, что для Таисии это будет неплохой опыт и отличная возможность познакомиться с влиятельными женщинами столицы. Пока они будут беседовать и пить чай, мы с Аленой могли бы уделить время Николаю и княжнам.

Тася мое решение поехать в гости во дворец восприняла удивительно спокойно и даже с легким интересом. Павлик занимал все ее свободное время, но ненадолго можно было оставить его с бабушкой. В итоге меня даже похвалили, сказав, что я в кои-то веки не думаю только о себе и развитии силы, а уделяю время супругам, организовывая для них важные и нужные встречи.

Следующий день прошел без происшествий, если не считать мой поход по магазинам в компании Кирилла. Женщины мне его посоветовали, как большого специалиста по молодежной моде, но по магазинам с ним ходить ничуть не проще, чем с Тасей. Разница в том, что он не примеряет все подряд, а сразу видит, будет ли на тебе сидеть тот или иной наряд или он не стоит даже внимания. С его неиссякаемым энтузиазмом мы накупили вещей столько, что едва смогли погрузить в спортивный Порше. На мое ворчание Кирилл улыбался, говоря, что половину можно будет подарить Лехе, тем более у него скоро день рождения.

В Кремлевский дворец мы приехали на большом лимузине, без особых проблем миновали пост охраны и остановились на стоянке рядом со знакомой частью дворца, принадлежащей супруге Императора. Лилия Карловна говорила, что женщины соберутся в большой зеленой гостиной, а дети будут играть в главном здании дворца и в большом сквере, если позволит погода. А погода, кстати, была прекрасная, градусов двадцать пять тепла и почти безоблачно.

Приезжали мы в числе последних, так как на площадке у дворца уже стояло несколько дорогих машин. Знакомый хмурый охранник собрал водителей и что-то им объяснял. Я подумал, что мы опаздываем, но часы показывали без двух минут одиннадцать часов. У входа в императорскую часть дворца нас встречала одна из фрейлин Елены Алексеевны, приятная женщина лет тридцати. Уверен, что видел ее на нашей с Аленой свадьбе в группе Дашковых. Надо потом поинтересоваться у Лилии Карловны, кто она.

— Добрый день, — поздоровалась женщина и доброжелательно улыбнулась. — Ее Величество Вас уже ждет.

— Добрый день, Вика, — Лилия Карловна коротко кивнула. — Мы приехали последними?

— Сегодня все почему-то торопятся, — сказала фрейлина со скрытой ноткой осуждения в голосе. — Прошу.

Нас проводили по знакомому коридору, мимо поста охраны, к массивным дверям, за которыми начиналась жилая зона супруги Императора и великих княжон. Мне вспомнилось прошлое посещение дворца и стало как-то неуютно. Не знаю, уместно ли было находиться здесь мужчине, как гостю. Тася словно чувствовала мою нерешительность и крепче держала под руку, наверное, чтобы не вырвался и не убежал. Они с Аленой сегодня радовали глаз красивыми платьями, в которых были на приеме у короля Испании. Я на их фоне немного выделялся, но мне предстояло провести время в кругу подростков. Кирилл вчера уверял, что тактические кроссовки — лучший выбор, особенно когда дети решат побегать в саду. Мне кажется, он к обуви в стиле милитари питал слабость.

Для приема гостей в большой зеленой гостиной переставили мебель, установив в центре комнаты массивный стол. Я думал, что подруг Елены Алексеевны и их родственников будет много, но увидел лишь ее саму и трех женщин лет за сорок. Они сидели за столом, о чем-то беседуя и готовились к чаепитию. Из подруг Елены Алексеевны я знал только супругу князя Воронцова, приятную в общении и добрую женщину. Мы с ней встречались пару раз, но ограничивались лишь короткой беседой. Князь как-то приглашал меня в гости, но не сложилось.

— Ваше Величество, — первым поздоровался я,

— Полно Вам, Кузьма Федорович, — сказала Елена Алексеевна. — Это дружеская встреча, можешь обращаться по имени и отчеству. Рада тебя видеть и спешу поздравить со свадьбой. Алена Романовна, Таисия Павловна, поздравляю.

— Спасибо, — чувствуя себя еще более неуютно, отозвался я. При этом незнакомые мне подруги Елены Алексеевны смотрели как-то недружелюбно, словно я им помешал или важные планы испортил.

— Спасибо, — вторила мне Алена, смутившись и опуская взгляд.

— Лиля, рада тебя видеть, — сказала Елена Алексеевна. — Спасибо, что смогла приехать.

— И я рада видеть Вас в добром здравии, — сказала Лилия Карловна. Она коротко улыбнулась супруге императора, затем бросила короткий испепеляющий взгляд на недовольных подруг, и атмосфера немного потяжелела.

Чувство опасности подсказывало, что следует как можно быстрее ретироваться. Оставаться единственным мужчиной в их компании мне совершенно не хотелось.

— Проходите к столу, — сказала Елена Алексеевна, не замечая этого. — Скоро должны…

— Кузьма! — cо стороны двери раздался радостный возглас.

Хорошо, что Тася успела отпустить мою руку, так как едва я обернулся, в меня врезалась Мария, младшая из княжон. То ли она что-то не рассчитала, то ли просто запуталась в платье, но едва не сбила с ног. Чтобы не упасть, в последний момент обхватила руками. Надо сказать, что в тринадцать лет она была всего сантиметров на пятнадцать ниже меня, поэтому едва не заехала макушкой в нос.

— Мария, — в повисшей тишине раздался спокойный голос Елены Алексеевны.

Мария отпустила меня, отступила на шаг и показательно смутилась. Но в глубине глаз горел озорной огонек.

— Николай искал Кузьму Федоровича, — сказала возмутительница спокойствия. — Мы чай пить собрались.

— Если только Николай искал, — задумчиво сказала Елена Алексеевна. — Кузьма Федорович, наша беседа будет Вам скучна, поэтому можете выпить чаю в компании Николая и его друзей. Мы обязательно поговорим, но позже. Нет, нет, Алена Романовна, составьте нам компанию.

— С Вашего разрешения, — я коротко поклонился и под взглядом женщин поспешил за княжной.

Мы вернулись в главный коридор, прошли мимо поста охраны и поднялись на второй этаж. Мария оглянулась, чтобы удостовериться, что за нами никто не идет, затем довольно улыбнулась.

— Хорошо, что Вы приехали, Кузьма Федорович, — сказала она.

— Можешь называть меня просто по имени, — сказал я. — И прости, что не появился раньше, хотя обещал.

— Мы понимаем, много работы, — кивнула она, но в голосе слышался упрек. — Когда мама с подругами встречается, то им лучше не мешать. Вам… тебе нужно было сразу извиниться, сослаться на важные дела и уйти.

— Я уже понял. А как у вас с сестрой дела? Никто не обижает, как учеба?

— Всехорошо. У меня учебный год начнется на две недели позже других, так что уже скоро буду ходить в колледж. Это недалеко отсюда. Если честно, немного страшно выходить за территорию дворца, но мы тут все лето сидим взаперти, так что хоть в колледж, хоть на луну.

Она вздохнула как-то по-взрослому.

— Если кто-то вздумает вас с сестрой обижать, звоните мне, — сказал я. — Брошу все и моментально примчусь. Николай мой телефон помнит наизусть, надо бы вам тоже записать его.

— Я номер знаю, — улыбнулась она. — Позвонить не могу, так как во дворце только стационарные телефоны работают. Но когда я в колледж ходить буду, Алексей Павлович обещал сотовый телефон отдать. Нам с Лизой дядя Александр подарил, самые современные. Там внутри маячок, который местоположение показывает и еще много всего, фотоаппарат, диктофон, выход в интернет. А можно, мы с сестрой звонить будем иногда? В обед, например, чтобы не помешать учебе.

— Звоните в любое время, — я улыбнулся, подумав, что надо бы телефон вывести из режима «только для семьи».

— А еще ты обещал утреннюю зарядку для нас проводить, — напомнила она.

— Мне тогда разорваться надо на нескольких маленьких Кузей.

— Разрываться не надо, — быстро сказала она. — Но, может, получится организовать пикник? Мы бы с удовольствием на природу съездили, пока погода хорошая и дождей нет.

— Идея хорошая, но надо подумать.

Впереди по коридору открылась массивная дверь, откуда вышли две женщины, выкатывая большую тележку. Со стороны двери послышались радостные голоса подростков. Женщины коротко поклонились нам и направились в противоположную сторону. Мария потянулась, чтобы взять меня за руку, но в последний момент передумала. И взгляд стал хмурым, словно идти не хочет.

— Обижают? — спросил я.

— Что? — она посмотрела на меня, оторвавшись от мыслей. — Нет, конечно. Мальчишки могут только утомить смертельно, но не обидеть, а девчонки, кроме Николая вообще никого не замечают. Я хотела попросить тебя кое о чем важном. Лиза в последнее время очень странно себя ведет, вздрагивает на каждую тень и вздыхает, когда никто не видит. Мне кажется, ее кто-то напугал, а может, что-то неприятное случилось, но она не говорит, только отшучивается. А я так сильно переживаю, что… даже рассердилась недавно. Поговори с ней, пожалуйста. Мне кроме тебя и обратиться не к кому…

— Не переживай, — ободряюще сказал я. — Поговорю обязательно. Думаешь, она поделится со мной проблемами?

— Обязательно, — уверенно кивнула она. — Лиза о тебе часто вспоминает. А еще говорит, что ты всем помогаешь.

— Хорошо, хорошо, — я протянул ей руку. — Пойдем, не будем заставлять их ждать.

— Спасибо, — Мария благодарно кивнула, осторожно положив поверх моей ладони свою.

Интересно, что у них тут происходит? Николай просит поговорить с младшей, а та, в свою очередь, беспокоится за старшую. Если сейчас Елизавета попросит поговорить с Николаем, беспокоясь о его душевном состоянии, я их вместе соберу и пусть друг другу душу изливают.

Когда мы вошли в просторный и светлый зал, очень похожий на обеденную или гостиную, там уже шло чаепитие. Вместо одного большого стола здесь было несколько маленьких, расставленных по комнате так, чтобы отдыхающие не чувствовали себя одиноко, но при этом не мешали друг другу. За правым столом, недалеко от окна, сидел наследник Николай, за которым ухаживали две красивые девушки лет пятнадцати. Они наливали ему чай, мило улыбаясь и строя глазки. За соседним столиком расположились два парня, ровесники Марии. Один из них стоял, держа в руке ложку и жестикулируя, как ножом, что-то рассказывал. Именно его голос мы слышали в коридоре. И за самым крайним столиком одиноко сидела княжна Елизавета, с интересом слушая парня, отчего он буквально воспрянул духом, наверняка жалея, что в его руках не меч, а всего лишь серебряная чайная ложечка.

Так как чаепитие уже началось, знакомство с молодежью прошло быстро. Николай представил девушек, назвав их по имени и отчеству, затем парней. Фамилий он не называл, поэтому сложно было сказать, кто из каких родов выходит. Зато с компанией определились быстро, Елизавета сразу взяла меня в оборот, усаживая за свой столик, и даже поухаживала, наполнив чашку чаем и положив на тарелку кусочек торта и пару заварных пирожных. Мария тоже хотела сесть вместе с нами, но старшая сестра на нее строго посмотрела, скопировав мимику Елены Алексеевны, взглядом показывая, чтобы она заняла место рядом с парнями. Действительно, получилось бы не очень хорошо, если бы их оставили без внимания.

Как выяснилось чуть позже, самый молодой парень, Игорь, пересказывал события прошедшего в Китае турнира. Княжны о нем слышали, но Елена Алексеевна не разрешила им посмотреть видео, поэтому приходилось довольствоваться пересказом. Я мешать Игорю не стал, послушав о второй части турнира и о выступлениях европейских мастеров. По мнению парня, они показали более красочное представление, но их незаслуженно засудили. Дальше разговор немного распался, так как девушки увлекли Николая беседой, тихонько смеясь, вспоминая что-то веселое. Они были знакомы еще по колледжу и сейчас обсуждали кого-то из друзей и учебу. Парни же заняли все внимание Марии, тоже говоря про учебу. Насколько я понял, они специально перевелись в тот класс, где она будет учиться. Обещали приглядывать за ней и защищать. Мария же только вздыхала, бросая в нашу сторону красноречивые взгляды.

— Кузьма, — тихо сказала Елизавета, — не нужно ей помогать. Мама просила Марию поладить с мальчиками. Это очень важно, так как ей в этом году предстоит учиться в новом колледже и хорошо, когда есть кто-то, кто за тобой присматривает и защищает. У Марии непростой характер и друзей будет сложно завести. А на Игоря и Сергея можно положиться. Давай прогуляемся, пока до обеда есть время. Николай раньше двух часов дня не освободится, как и Мария. Вы же не собираетесь рано уезжать?

— Нет, до вечера мы совершенно свободны. Надеюсь, с Павликом за это время ничего не случится. Боюсь его с бабушкой оставлять, чтобы не воспитала в духе наемников. Так и представляю, что когда он говорить научится, первым делом спросит, когда мы возьмем его с собой в кругосветное путешествие на корабле.

— Кстати, как твой сын, не болеет, не капризничает?

— Весь в меня, кушает за троих и плачет только по делу.

Елизавета тихонько рассмеялась, на секунду накрыла мою ладонь своей.

— Подожди минуту.

Княжна встала и ушла к сестре, чтобы сказать ей что-то на ушко. Мария посмотрела на нее возмущенно, затем на меня, но уже жалостливо. В итоге она кивнула, что-то тихо сказав. Елизавета погладила ее по голове, и мы с чаепития сбежали. Больше всего этому обрадовались девушки, решившие, что я появился, чтобы забрать у них Николая для важного дела или разговора.

Для прогулки Елизавета выбрала большой сквер, недалеко от главного здания дворца. Удивительно живописное и красивое место, но одновременно с этим какое-то грустное, так как на дорожках между деревьев и клумб с цветами было пустынно. Где-то вдалеке мелькала охрана и кто-то из работников дворца. Елизавета уверенно шла вглубь сквера к большим клумбам красных и оранжевых цветов. Здесь было несколько лавочек, чтобы посидеть в тишине.

— Я здесь часто гуляю, — сказала княжна, садясь на лавочку. — Можно книжку почитать, когда не очень жарко.

— Приятное место, — согласился я. — А Мария жаловалась, что во дворце летом душно и даже погулять негде.

— Она хотела сказать, что бывает так, что просто поговорить не с кем, — Елизавета улыбнулась. — Фрейлины мамы скучны и занудны для тринадцатилетней непоседы, а друзей, как я говорила, у нее очень мало. После того случая, когда бандиты польские хотели во дворец проникнуть, она почти месяц на улицу не выходила.

— Я с ней сегодня говорил, чтобы ничего не боялась. Если вдруг у вас с сестрой проблемы возникнут, позвоните мне и я приеду, обязательно спасу. А еще у меня работает удивительная женщина, по прозвищу Сова, она может людей находить по пряди волос или по капле крови. Я не рассказывал, как мы Алексея Конева спасли?

— Мне мама рассказывала, что ты помог Наташе Наумовой, — сказала она, поправив прядь волос. — Я знаю, что у нее дар плохой с рождения, отчего она могла умереть. Ты его… удалил?

— Удалить его нельзя, это же не опухоль и не больной зуб. У Таши очень густая внутренняя энергия и из-за этого восприятие времени сбоит. Зато реакция отменная. Как говорит Анна Юрьевна, Таша может поймать падающую со стола иголку. Я же ищу способ, чтобы эту силу разбавить или вывести из равновесия. Пока она не станет мастером и не научится этот процесс контролировать, о полном излечении говорить рано. Сейчас все не так плохо. Как только она перестанет на меня сердиться, поговорю с ней, узнаю, помогает ли ей мой совет.

На минуту повисло молчание. Елизавета о чем-то задумалась, затем посмотрела таким взглядом, что у меня что-то внутри перевернулось. Просто взгляд у нее был такой, словно ей очень нужна помощь. Если кто-то ее обижает, придушу без зазрения совести. Нет, сначала ноги сломаю, а потом придушу, чтобы другим неповадно было.

— Когда кто-то использует силу, я это вижу, — тихо сказала она.

Я посмотрел на нее, взгляд серьезный и тревожный одновременно.

— Так бывает, — сказал я, не понимая, откуда такая реакция. — В Японии есть мастер, который видит силу в виде цветных нитей. Красные — огонь, синие — молния или воздух. Я про него в газете читал. Дар редкий, но безобидный… наверное.

— Нет, они не цветные, — она дернула плечиком. — Прозрачные. Иногда едва различимые, а иногда как очень горячий воздух. У тебя под ногами почти всегда подобное, как будто по дымке идешь. А еще ты сейчас на тонкой прозрачной подушке сидишь, а не на скамейке. Боишься испачкаться?

— Нет, — я удивленно посмотрел на нее. — Это такая тренировка. Чтобы силу лучше контролировать, создаю барьеры. Совсем недавно научился делать их эластичными, а то вечно сидишь как на камне. Можешь пощупать, если интересно.

Она нерешительно кивнула. Я встал, делая эластичный барьер на лавочке немного толще. Елизавета скептически посмотрела на своеобразную подушку, даже рукой потрогала надавив. Покачала головой немного удивленно.

— Становись ближе, — я взял ее за руку. — Теперь поднимай немного левую ногу, как будто становишься на невысокую ступеньку.

Создавать барьеры под ногами я наловчился настолько, что мог делать это очень быстро. Ступенька получилась небольшой, сантиметров пять высотой, но, когда мы на нее встали, она поднялась еще настолько же. Я крепче сжал руку Елизаветы, чтобы не упала.

— Чувствуешь, он жесткий, как камень? — спросил я. — А теперь он станет мягким, держись крепче.

Княжна ахнула и прижалась ко мне, когда поверхность под ногами стала похожей на надувной матрац. Еще секунда и барьер плавно опустил нас на землю.

— Вот такие штуки я проделываю постоянно, чтобы тренировать контроль. Плохо, что я их не вижу, было бы проще.

Я немного отстранился, так как вышло неловко. Если за нами наблюдают со стороны, то сто процентов подумают, что мы тут обнимаемся, как влюбленные.

— Прости, не подумал. Не напугал?

— Нет, нет, — быстро сказала она. — Это был необычный опыт.

Елизавета отступила на шаг, поправила платье и снова села на лавочку.

— Я бы толще и мягче подушки для себя делал, — сказал я, — но не хочу людей пугать.

Не став уменьшать толщину своеобразной подушки, уселся на нее. Теперь можно было увидеть, что между мной и лавочкой остался зазор как минимум в ладонь.

— Очень удобное умение, — она все же улыбнулась, но быстро погрустнела.

— Что тебя пугает в этом? — спросил я. — Люди с необычными умениями встречаются не так уж и редко. Чаще всего им это жить не мешает, а иногда даже помогает.

— Мешает не сам дар, — она опустила взгляд. — Он появился, когда наш вагон перевернулся и вокруг столько… столько всего начало происходить, что все было как в тумане.

— Так, Лиза, мне твое настроение категорически не нравится, — я подсел ближе, взял ее за руку. — Можешь этой проблемой со мной поделиться. Обещаю, что никому ничего не скажу. И если это опасно, вместе поищем выход.

Где-то минуту она молчала, крепко сжав мою ладонь. Но нам по-прежнему никто не мешал, хотя охрана, бродившая у дворца, за нами наблюдала. На всякий случай поставил вокруг небольшой барьер, приглушающий звуки. Жаль, я не владею силой кинетика, а то обязательно попросил бы Тасю научить тому жужжащему барьеру.

— Меня дядя Александр Николаевич пугает, — в итоге сказала Елизавета. — Это еще летом случилось, ближе к августу…

Рассказ Елизаветы получился сбивчивым, перескакивающим с одного на другое, но суть я понял почти сразу. Внезапно открывшиеся способности видеть силу, великая княжна тщательно скрывала даже от сестры, резонно полагая, что это вызовет слишком много шума. О необычных способностях у одаренных она знала, но провела в библиотеке дворца, где был компьютер с доступом в интернет, несколько дней, изучая всю доступную информацию. По словам Елизаветы, мастера во дворце силу использовали крайне редко и тренировать способность было непросто, но девушку это не остановило. Она знала всех охранников дворца и легко находила общий язык с мужчинами. Стоило мило улыбнуться, восхититься силой и способностями, благодаря которым они смогли попасть на службу во дворец, и мужчины готовы были демонстрировать ей и летающие монетки, и крошечное пламя на ладони, и много всего любопытного.

Радость княжны испортил ее дядя, Александр Николаевич Воронцов, часто приезжающий летом во дворец, чтобы навестить Николая и Елену Алексеевну. С племянницами он общался редко, но всегда был добр к ним и даже привозил небольшие подарки. Ближе к середине августа его настроение немного испортилось, он даже дважды поругался с охраной дворца, когда приезжал с визитом. При этом княжнам он по-прежнему улыбался и даже подарил новомодные телефоны, о которых говорила Мария. В конце августа, на следующий день после моего выступления на турнире в Китае, князь Воронцов снова заглянул к ним в гости. Он хотел поговорить с Еленой Алексеевной и ждал в одной из гостиных, беседуя о чем-то с княжной Марией. Елизавета заглянула к ним с небольшим опозданием, так как болтала с охранником как раз о моем выступлении.

Когда я пытался остановить войну между братьями, Петр Сергеевич Наумов мне рассказывал о том, какой силой владел князь Воронцов. Точнее, о нескольких ультимативных умениях, с которыми стоило считаться, чтобы он не застал тебя врасплох. Как любой специалист воздуха, Александр Николаевич мог задушить противника десятью разными способами, но особая его атака могла пройти защиту даже мастера второй ступени. Он каким-то хитрым образом вытеснял воздух из легких и уменьшал количество кислорода, отчего жертва очень быстро умирала от удушья. Почти идеальная способность убийцы, тихая, незаметная и эффективная. Меня он таким, конечно, не возьмет, но нерасторопный клановый мастер, пока сообразит, что к чему, пока активирует доспех духа, запаникует и задохнется.

Елизавета в тот день, когда зашла в гостиную, увидела необычную и пугающую картину. Александр Николаевич сидел в кресле напротив Марии, улыбался, что-то говорил, а из его ладони выходил прозрачный поток энергии, как длинная толстая веревка и обвивался вокруг шеи молодой княжны. Такая же петля досталась и Елизавете, которой стоило огромных усилий удержать себя в руках. Представляю, как ей было в тот момент жутко и поражаюсь выдержке. Пусть она и не знает, какой силой владеет Воронцов, но все равно это страшно.

— Да уж, — тихо сказал я, выслушав ее. Подсев поближе, приобнял за плечи, пытаясь подбодрить. — Таких добрых родственников можно только в лотерею выиграть. Скоро выяснится, что он тихо маньячит в Москве, охотясь за молодыми девушками.

— Не говори так, — она осуждающе посмотрела на меня. — Александр Николаевич не такой.

— Конечно, — язвительно протянул я. — Это у него хобби, девушек на поводок сажать. В таком случае — он извращенец, что тоже не очень приятно.

— Кузьма.

— Молчу, молчу, — я улыбнулся. — Не переживай, решим мы твою проблему. Но в ближайшее время постарайся держаться от дяди подальше. Он же к вам не каждый день заглядывает в гости?

— Нет. Обычно раз в неделю приезжает.

— Что один, что другой, — тихо произнес я. — Два сапога пара. Почему они к вам прицепились? Слушай, а там что?

Я встал и показал в сторону восточной кремлевской стены, метрах в шестидесяти от нас. Из-за зеленых насаждений была видна только ее часть.

— Площадь, — княжна посмотрела в ту сторону. — Васильевский Спуск, а за ним Большой Москворецкий мост. Там набережная.

— Елизавета…

— Можно просто Лиза, — сказала она.

— Лиза, я хочу, чтобы ты взяла сестру с братом и ваших гостей, затем отвела их в… да хотя бы в ту малую красную гостиную, в вашем крыле дворца.

— Что-то случилось? — она встала и с тревогой посмотрела в сторону восточной стены.

— Пока ничего. Я сейчас попрошу охрану проверить, все ли там в порядке и сразу вернусь к вам.

— Хорошо, — сказала Елизавета и поспешила по дорожке в сторону дворца.

Я проводил княжну взглядом, затем повернулся к восточной стене. Нет, через нее перебраться не получится даже с лестницей. С той стороны уже не чувствовалось присутствие загрязненной «ци», сродни той, что использовал Старицкий, но я мог поклясться, что минуту назад она там была. Пагубная сила мелькнула и быстро пропала, но не заметить ее сложно. Чувство такое, как будто ты проезжаешь мимо свалки и всего на секунду в нос ударяет смрадный запах, настолько неприятный, что от него волосы встают дыбом.

Решив не терять время, я поспешил на север, к дороге, идущей вдоль сквера и упирающуюся в Спасскую башню. Там на солнышке грелся незнакомый мне мастер из охраны, наблюдавший за воротами и за просторной стоянкой.

— Привет, — я пробежался прямо по траве к охраннику, за что заработал неодобрительный взгляд.

— Добрый день, Кузьма Федорович, — узнал меня мастер. Ему было лет сорок пять, но силой он похвастаться не мог. Волосы темные, коротко стриженные, взгляд цепкий. Мне показалось, что он бывший военный. — Не хорошо по газонам ходить. После дождя там грязь, которую паркет во дворце не любит. Громовой каждый день царапины на паркете пересчитывает и громко ругается, когда новые появляются.

— Кто охраняет ворота у Спасской башни? — я пропустил его замечание мимо ушей. Так бы отшутился, но сейчас было не до этого.

— В каком смысле? — не понял он. — Потеряли кого-то?

— Да в самом прямом, — ответил я, посмотрев туда, вспоминая вспышку грязной энергии. Если подумать, то все выглядело так, как будто кто-то просто не мог ее удержать и расплескал ненароком, потеряв концентрацию. Я показал мастеру в ту сторону. — Минуту назад на юго-востоке прошла вспышка силы, Вы ничего не почувствовали? Кто-то пролил немного пагубной силы, очень грязной и вонючей.

— Нет, — он посмотрел сначала на ворота Спасской башни, затем в сторону моста.

— В общем, чтобы не случилось как в Питере со Старицким, надо перестраховаться. Вход на территорию дворца перекрыть и убрать оттуда всех, кто ниже второй ступени мастера. И хорошо бы поставить на уши отдел по контролю за одаренными, предупредив, чтобы проверили все аккуратно. Если они обладателя этой пагубной силы будут ловить по всему городу, мало никому не покажется.

— Я все понял, — серьезно кивнул мастер, доставая рацию и переключая канал. — Восьмой пост вызывает первого.

— Разбирайтесь здесь, а я посмотрю у западных ворот и останусь рядом с Еленой Алексеевной и великими княжнами. Предчувствие у меня нехорошее.

Мастер снова кивнул, показывая, что все понял и поспешил к Спасской башне. Я же побежал в сторону Соборной площади, где у большого колокола стояла фигура девушки в светло-голубом летнем платье. Как оказалось, я не обознался и это действительно была София Луиза, дочь кайзера Германии и двоюродная сестра Елены Алексеевны. Не ожидал ее здесь увидеть, но времени удивляться не было.

— София, привет, — я подбежал, подхватил ее за руку и потянул за собой. — Потом, все потом.

— А что случилось? — ей пришлось немного приподнять подол платья, чтобы поспевать за мной.

— Скоро узнаем…

Когда мы добрались до жилой части дворца, обстановка слегка изменилась. На посту охраны у входа на этаж появился еще один мастер, а в коридоре нам навстречу попалась взволнованная фрейлина, встречавшая нас, когда мы только приехали. Вроде прошло всего пара минут, а они уже забегали. С одной стороны — это хорошо, так как подростки во главе с Елизаветой уже расположились в красной гостиной, но с другой — как бы паники лишней не было. Я оставил с ними Софию Луизу и решил на секунду заглянуть к взрослым.

В зеленой гостиной было необычно тихо, пахло ароматным чаем и сладкой выпечкой. Женщины все так же сидели за столом, наблюдая за тем, как Лилия Карловна аккуратно раскладывала потертые карты Таро. При этом все были увлечены процессом, кроме Алены, тихонько пьющей чай с булочкой. Даже Тася с любопытством наблюдала за картами, хотя относилась к гаданию скептически. Когда я вошел, женщины дружно посмотрели на меня, словно я им помешал. Елена Алексеевна приложила палец к губам, жестом показывая, чтобы я проходил к столу, но не шумел. Тася улыбнулась, взглядом показывая на место рядом с собой. Я сделал шаг и поморщился, хрустнув маленьким камешком под ногой. На меня снова бросили недовольный взгляд подруги Елены Алексеевны, на что я виновато улыбнулся. Подобрав камешек и сунув его в карман, прошел к столу, садясь рядом с Тасей. Она подвинула ко мне свою чашку с чаем и блюдце с булочкой.

— Хороших новостей не будет, — сказала Лилия Карловна, положив еще одну карту на стол. На ней изображался мужчина, пронзенный мечами. — Десятка мечей легла на восьмерку кубков. Большая ложь вскроется очень скоро и ничего уже изменить нельзя. Измена, оставляющая глубокую рану.

— Я так и знала, — сказала одна из подруг Елены Алексеевны. — Все с самого начала выглядело очень подозрительно. Тимофей будет расстроен…

— Обязательно проверь, — сказала Елена Алексеевна, обращаясь к ней. — Сейчас такие тесты делают с вероятностью в девяносто девять процентов. Я вижу двойку мечей и эти сомнения нужно развеять.

Супруга князя Воронцова накрыла ее ладонь своей, поддерживая морально. Лилия Карловна начала собирать карты, бросив на меня короткий вопросительный взгляд.

— Что случилось, Кузьма Федорович? — спросила Елена Алексеевна.

— Все в полном порядке, — уверенно заявил я. — Просто зашел провер… проведать Тасю.

Я погладил ее по руке, на что она улыбнулась.

— Минуту назад прибегала Вика, — спокойно сказала Елена Алексеевна, — и смогла выдавить только имя анархиста Старицкого.

— Откуда ему тут взяться? — удивился я. — У него пагубная сила — яд, но чистейший и смертоносный, а тут всего лишь…

Поняв, что сейчас взболтну лишнего, схватил булочку Таси, откусил и принялся усердно жевать. Выпечка оказалась необычайно вкусной, с нотками корицы. Женщины при этом терпеливо ждали, показывая, что никуда не торопятся, но под их взглядами даже камень у дороги почувствует себя неуютно и попытается отползти в сторону. Я попробовал чай, оказавшийся очень вкусным.

— Знакомый сорт, — обрадовался я. — Индийский, если не ошибаюсь. Меня Шива угощал, говорил, что очень дорогой и редкий этот сорт чая. А вам его, наверное, посол подарил?

В комнате снова повисло молчание. Они что, практику совместную проходят, чтобы вот так дружно смотреть на кого-то?

— А потом скажут, что Кузьма всех во дворце перепугал, — тихо сказал я.

— Не томи, — попросила Тася, погладив меня по руке. — Что случилось?

— За восточной стеной, где-то у Москворецкого моста, кто-то едва сдерживал пагубную силу и немного расплескал. Не такую чистую, как у Старицкого, скорее грязную и отвратительную, но все еще ядовитую для людей. Я попросил охрану вызвать полицию, отдел по контролю за одаренными, чтобы проверили. Может, это кто-то из молодых мастеров подобной заразой болеет и не понимает, что несет большую опасность окружающим. Пытается сдерживать пагубную силу, но она просачивается.

— Помню лет двадцать пять назад, — сказала подруга Елены Алексеевны, которой только что гадали на картах, — была громкая новость, что поймали спятившего мастера по прозвищу Губитель. Он жил где-то недалеко от Измайловского парка.

— Три месяца эту новость муссировали, — подтвердила вторая подруга. — Несколько десятков жертв было, пока его не поймали. Потом статья большая вышла, рассказывающая, что одаренные от этой дряни с ума сходят.

— Тот, кого ты почувствовал, он пытался на территорию дворца проникнуть? — спросила Лилия Карловна.

— Не знаю. Он всего на секунду контроль над силой утратил и пропал. Мог по мосту от нас идти, а мог и в нашу сторону.

— Пусть этим полиция занимается, — сказала Тася. — В отделе есть специалисты по этому профилю. Кузя, ты детей не перепугал?

— Пока ничего не говорил. Попросил собраться в соседней гостиной, чтобы мне не бегать по дворцу за всеми. Пойду посмотрю, как у них дела.

— Подожди немного, — Елена Алексеевна пододвинула к себе небольшую шкатулку, стоявшую на столе, вынула оттуда знакомую колоду карт Таро. — Для успокоения. Положи ладонь поверх.

Я с сомнением посмотрел на колоду, прикидывая, как лучше сбежать, но Тася легонько подтолкнула меня под локоть, чтобы не робел. Пришлось вставать и обходить стол.

— Можешь подумать о том, что тебя беспокоит или о человеке, — сказала Елена Алексеевна.

— Говорят, что коллекционирование тоже неплохое хобби, — тихо сказал я, касаясь карт.

Супруга покойного императора пропустила мое ворчание мимо ушей. Выждала несколько секунд, затем принялась тасовать карты.

— Сейчас опять Дьявола вытащите, — сказал я, — и будете пугать. А потом еще этот костлявый мужик на коне с косой появится.

— Не говори глупостей, — она бросила на меня короткий взгляд, затем сняла верхнюю карту, положив ее на стол.

Как я и говорил, с карты на нас смотрел пузатый Дьявол с козлиными рожками и копытами. Пока я пытался разобрать, кто находится под его троном, рядом с ним легла еще одна знакомая карта, где на коне изображался скелет со смешной рожей и повязкой на лбу. В руке он сжимал косу, а под конем сидели и лежали люди, один из которых носил корону на голове.

Женщины, собравшиеся за столом, дружно посмотрели на меня.

— Я же говорил, — невозмутимо сказал я.

Елена Алексеевна выложила на стол еще одну карту. На ней изображалась женщина, сидящая на льве и разрывающая ему пасть. Сложно сказать, что было в голове у художника, рисовавшего подобные картинки.

— Если там что-то плохое, лучше не говорите, — добавил я.

— Здесь говорится о злом человеке, возможно, маньяке, который скрывает свою суть, — сказала Елена Алексеевна. — Но это не Старицкий. Может тот, с пагубной силой…

Она собрала карты, снова их перетасовала и протянула мне.

— Возьми одну.

— Вы издеваетесь, да? — я вынул карту и протянул ей дьявола. — Как в тех карточных фокусах, где несчастному зрителю подсовывают нужную карту, чтобы он ее вынул. Между прочим, я в самоисполняющиеся пророчества не верю.

— Это хорошо, что ты знаешь, такие необычные термины, — улыбнулась Елена Алексеевна и вынула сразу две карты, но мне не показала. Слегка раздвинула их, чтобы посмотреть самой, затем продемонстрировала Лилии Карловне. Дождавшись кивка, убрала обратно.

— И что, теперь с маньяком придется разбираться? — спросил я. — Некогда мне.

— Кузьма, не сердись, — сказала Лилия Карловна. — Это была глупая затея, прости нас. Вопрошающий должен проявить интерес и желать получить ответ. Карты не всегда означают то, что ты видишь в них. К примеру, карта Дьявола или Смерти в предсказании могут означать даже тайную страсть и влечение к кому-то, в зависимости от того, в какой последовательности появились в раскладе или с кем оказались в паре.

— У тебя определенный талант и страсть к старшим арканам, — добавила Елена Алексеевна. — Или у них к тебе, что тоже о многом говорит. Сходи узнай, все ли в порядке у детей. Если во дворце все спокойно, то пора бы уже обедать.

— Хорошо.

Точно говорю, они надо мной специально подшучивают, чтобы в следующий раз я не вздумал им мешать. Мне еще Каэдэ Фудзивара рассказывала, как они поступали с парнями, которые неосмотрительно оставались наедине с группой благородных девушек, особенно если те хотели уединиться и посплетничать. При этом она так смеялась, что мне бедолаг было действительно жалко. Почему нельзя просто сказать, что ты им мешаешь и попросить зайти попозже?

В красной гостиной к этому времени было оживленно. С появлением Софии Луизы подростки перешли на немецкий язык, на котором все прекрасно разговаривали. Они немного переставили мебель, чтобы собраться вокруг большого стола и играли в лото. Я тихо прокрался по коридору мимо них, так как у выхода из жилой части дворца появился начальник царской охраны. Когда я одновременно использую доспех духа и кинетическое поле, то для любого одаренного свечусь как лампочка темной ночью, поэтому он сразу узнал, когда я вышел из гостиной в коридор и ждал у дальних дверей.

— Здравствуйте, — негромко поздоровался я, закрывая дверь в коридор жилой части, чтобы нас не услышали.

— Здравствуй, — он пожал мою руку и жестом показал на выход во двор.

— Я не слишком перегнул с тревогой? — спросил я, кивнув знакомому мастеру из охраны Екатерининского дворца. Он сейчас разговаривал с коллегами у стойки охраны.

— Нет, не слишком, — Алексей Павлович протянул мне небольшую рацию и вкладыш наушника. — Сдашь на выходе. Охрана дворца на втором канале, оперативная группа — на четвертом.

Мы вышли во двор, прошли немного по направлению к стоянке.

— Во дворце, Кузьма Федорович, говорить нужно тихо и всегда помнить, что тебя подслушивают. Уборщики, работники кухни, администраторы всех мастей и даже фрейлины Ее Величества, бо̒льших сплетников в столице не найти. И передавая друг другу новости, они их обычно приукрашивают, так что не пройдет и часа, а уже все вокруг будут знать, что ты обнимался в саду с княжной Елизаветой или о том, что нас вот-вот будет штурмом брать анархист Старицкий и его банда.

— Догадываюсь, что еще через час, об этом будут писать в желтой прессе, — вздохнул я.

— Это контролируют, в отличие от тех же слухов, передающихся из уст в уста. Нет, ты все правильно сделал. Нас еще вчера предупредили, это обычная практика, о большом ЧП на режимном объекте «Сатурн». Слышал о нем?

— Нет, слышать не доводилось. А что за объект?

— Санаторий для таких, как Старицкий. Там содержат всех, у кого внутренняя энергия ядовита в той или иной степени. Военные ученые за ними наблюдают, опыты какие-то проводят. Насколько я знаю, ищут медикаментозный способ подавления силы. Вчера днем на объект напали и вывезли двух самых неприятных постояльцев санатория. Полиция и военные второй день работают в усиленном режиме.

— А нельзя было этих… больных держать от Москвы подальше, где-нибудь на севере, например?

— Хороший вопрос, правильный, — сказал Алексей Павлович. — Сейчас Дорошин приедет, у него спросим.

— А он нас с этим вопросом отправит к генералу Рудневу, — покивал я.

Вряд ли начальник московского отделения полиции по контролю за одаренными мог знать, почему столь опасных индивидов держали не так уж и далеко от столицы. В голове мелькали кровожадные мысли, но я гнал их прочь.

— Черт, если такой в метро полезет, представляете, сколько жертв будет?

Начальник царской охраны поморщился, но говорить ничего не стал. Как раз в этот момент на стоянку въехал высокий внедорожник полиции, откуда вышел полковник Дорошин. Поздоровались, пожали друг другу руки.

— На территорию дворца проникновений не было? — спросил бывший начальник Таси, пребывая явно не в духе.

— Нет, — Алексей Павлович, качнул головой. — Все входы и выходы перекрыли и усилили. На крышах работают снайперы, на случай если они решат брать пропускные пункты штурмом.

— Кузьма Федорович? — полковник посмотрел на меня.

— У моста, — я показал направление, — или под ним был кто-то, кто смердел так, что я на таком большом расстоянии почувствовал. Этот кто-то пытался силу удержать, но немного расплескал. Ошибиться я не мог. Но вполне возможно, что они просто мимо проезжали.

— В тот момент у моста было восемь человек, — сказал Дорошин, — пятерых госпитализировали в тяжелом состоянии. Сейчас с камер видеонаблюдения данные снимем, будет больше данных.

— Могу предложить помощь, — сказал я. — У меня специалист есть, который по капле крови может человека найти. В радиусе пяти километров, с большой точностью. Только есть маленькая проблема, Сова час работает, и день отдыхает. Или пять часов работает, и на неделю в отпуск. Если ее привлекать, то нужно хотя бы сузить район поиска.

— Слышал о ней, — сказал Дорошин. — Мы ее привлекали пару раз, но безрезультатно.

— А я дважды привлекал и оба раза результативно. Просто задачи нужно ставить правильно и силы сопоставлять. Звонить ей?

— Звони, — махнул рукой полковник. — Пять часов… за это время даже центр города не прочесать.

Из Джипа выглянул помощник полковника, продемонстрировал гарнитуру радиостанции.

— Леонид Филиппович!

Дорошин тихо выругался и ушел к машине. Не прошло и минуты, а внедорожник включил проблесковые маячки, резко развернулся и умчался к западным воротам.

— Алексей Павлович, у меня к Вам разговор важный, не касающийся текущего ЧП.

— Излагай.

— Можно княжнам телефоны выдать? Пусть не навороченные, без GPS, цветного дисплея и интернета, только чтобы звонить можно было. Неужто таких нет, чтобы не прослушивались?

— Если звонить Елизавете Ивановне хочешь, то можешь воспользоваться номером стационарного телефона, — отрезал он. — На коммутаторе люди опытные работают, им ваши разговоры неинтересны.

— Да не в этом смысле, — возмутился я. — Чтобы она могла позвонить мне, в случае необходимости.

— Она может воспользоваться стационарным телефоном в любое время.

— Вредный Вы, Алексей Павлович, — с наигранной обидой в голосе сказал я, затем посерьезнел. — Вы же видите, что переживают княжны после всего, что случилось. А я для них, как нерушимая стена, герой, способный защитить от любой беды. Да, да, глупо звучит, пока они до меня дозвонятся, пока я приеду или Вам сообщу, час пройдет. Но им спокойней будет даже от одной мысли, что они в случае чего смогут до меня дозвониться. И дело не в том, что девушки не полагаются на охрану дворца, а в том, что… ну… не знаю, как объяснить простыми словами. Очень прошу.

Алексей Павлович долго смотрел на меня, затем сдался.

— Хорошо. Звонить будут только тебе и только по делу. И сразу чтобы меня в известность ставил.

— Обещаю. Если мне нужно будет, я на стационарный телефон позвоню. Вы мне номер оставьте, а то даже не знаю, как во дворец дозвониться. И вообще, можно мне список всех номеров нужных, которые не входят в раздел государственной тайны?

— Будет список, — кивнул он. — Сегодня получишь на руки.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Только Вы не сильно серчайте, если они вечером мне позвонят, без особой нужды. Может, им проблемой нужно поделиться или спокойной ночи пожелать.

Начальник охраны снова посмотрел на меня прищуренным взглядом. Я только вздохнул, не став ничего говорить. Алексея Павловича я уважал, как отличного специалиста, у которого и без меня головной боли хватает.

— Их личную охрану менять? — спросил он.

— Зачем? — я попытался добавить в голос удивления. — Не надо охрану менять. С этим как раз все в порядке.

Я чуть не сказал, что с этим все в порядке, в отличие от добрых дядюшек, которые то злобных поляков нанимают, то что-то непонятное, но гнусное творят.

— Рацию сдать не забудь, — сказал Алексей Павлович, заметив тень на моем лице от промелькнувшей мысли. — С девушками насчет телефона поговорю вечером.

— Спасибо, — я жизнерадостно улыбнулся. — Я телефоном во дворце воспользуюсь, чтобы Сове позвонить? Сотовый дома оставил. Вот она удивится, когда я ее во дворец приглашу.

— В административное здание пригласишь, — поправил меня Алексей Павлович, показывая в сторону нужного строения.

— Как скажете.

К дворцу я побежал с мыслью, что надо бы у княжон взять по пряди волос, на всякий случай. Только у Совы надо уточнить, как это сделать лучше.

Глава 3

Учитывая общую обстановку во дворце, с обеда я сбежал, сославшись на важные дела. Не хотелось лишний раз попадаться на глаза подругам Елены Алексеевны, в их компании я чувствовал себя неуютно. К тому же следовало встретить Милену, созвониться с которой я смог только через Катю. Сейчас как раз ждал ее у Боровицкой башни, греясь на солнышке. Наблюдать за плотным потоком машин, медленно ползущим через площадь, довольно медитативное занятие, позволяющее подумать о разном. А сейчас меня как раз занимал вопрос, что делать с проблемой княжны Елизаветы. У меня с Воронцовым свои счеты, но не бежать же мне к нему в гости, чтобы свернуть шею. Может, поговорить с ним, намекнуть, что я очень сильно огорчусь, если с княжнами что-то случится? Смешно будет, если выяснится, что он зла им не желает и у него просто крыша протекает. Люди порой от всякого непотребства удовольствие получают, кто голым из кустов перед барышнями выскакивает, а кто любит партнера плеткой отхлестать или, наоборот, чтобы его…

Я поморщился, пытаясь вернуть мысли в нормальное русло.

— Кузьма, — позади послышался голос Софии Луизы. Со всей этой суматохой совсем забыл про нее.

— Еще раз привет, — отозвался я, не сводя взгляда с потока машин.

— О тебе несколько раз вспоминали во время обеда. Скоро будут подавать чай с десертом, ты еще можешь успеть.

— Да? — я все же оглянулся. — Десерты я люблю.

— Можно попить чай в более тесной компании, я, ты, Алена.

— Алену не отпустят, — вздохнул я.

— Можно и вдвоем посидеть, — заметила она, подходя ближе, чтобы говорить тише. — Только я не совсем понимаю, почему все ведут себя так странно. Меня долго из дворца не хотели выпускать. Что-то случилось?

— В городе неприятности с одаренными, где-то в районе центральных площадей, поэтому и охрану усилили. Полиция ими занимается, так что волноваться не о чем. Во дворце охраны столько, что сейчас это самое безопасное место. Идея попить чаю с десертом мне нравится, но только если всем вместе. Я минут через двадцать освобожусь и приду.

— Я тогда с тобой здесь постою, — сказала она. — Не сильно помешаю?

— Не сильно. Мне надо специалиста встретить из нашей фирмы и с полицией поговорить.

Пару минут мы молча смотрели на поток машин и безуспешные попытки полиции разгрузить пробку. Мне показалось, что вдалеке я увидел громоздкий внедорожник, какие брат закупил для нашей фирмы. Если там ехала Милена, то ей быстрее было бы выйти и дойти до нас пешком.

— Кузьма, — София коснулась моего плеча, — хочу, чтобы ты знал, что нравишься мне. Я когда из Италии домой вернулась, долго не могла найти себе места. А потом все бросила и поехала в Москву, чтобы тебя еще раз увидеть.

Я машинально нащупал рацию, уменьшая громкость и выключая ее, чтобы не подслушивали.

— Когда увидела тебя сегодня, — продолжила София, — поняла, что это действительно так. Обрадовалась, как маленькая девочка, получившая долгожданные подарки на день рождения…

Она посмотрела на меня, затем смутилась, опуская взгляд.

— Подобное непросто говорить, даже когда долго готовишься, — тихо призналась она. — Я не вовремя с признанием, да?

— Скорее, неожиданно, — сказал я, поправив вкладыш наушника, затем провел ладонью по волосам. — Когда-то завидовал парням, которым в школе девчонки признавались в симпатии. В параллельном учился один парень, кумир школы, умный, красивый и богатый. Ребята из нашего класса часто спорили, найдет ли он очередным утром в шкафчике для обуви любовное послание или нет. Обычно в таких письмах девушки назначали ему свидание на заднем дворе школы. За зданием спортзала дерево росло, и девочки считали, что это романтичное место, чтобы признаться кому-то в чувствах. Я все думал, когда ему надоест каждый день туда ходить и повторять одно и то же. Можно было просто игнорировать эти письма, ведь вся школа знала, что у него есть невеста, живущая на другом конце Японии.

— И он ни разу не воспользовался невинными одноклассницами? — лукаво спросила она.

— Они такие же невинные, как лев в зоопарке по отношению к антилопе во время обеда, — улыбнулся я.

— Что он им отвечал? Предлагал остаться друзьями?

— Если упрощать, то да.

— Нет, я так просто сдаваться не собираюсь, — сказала она, решительно глядя на меня. — Ничего не говори. Давай подождем немного.

— Вон они, — я показал на внедорожник, замеченный ранее. — Сейчас пробьются через пробки, решим эту проблему и пойдем пить чай. Дружеский чай.

— Кузьма! — она сердито посмотрела на меня и даже кулачком в плечо стукнула. — Это не тема для шуток. Я же не говорю, что папа хочет тебе титул пожаловать и старинный за́мок подарить с землей вокруг него.

— А он хочет? — удивился я. — За́мки мне еще не дарили. Дворцы, было дело…

— Хочет, — она тихо рассмеялась. — Дворцов у нас мало, в отличие от старых крепостей и замков. К слову, в России четыре семьи имеют статус полноценного рода и здесь, и в Германии.

Не стал говорить, что титул и земли — это не только дорогой и значимый подарок, но и обязательства. Даже если это все достанется тебе в виде приданого. Надо не забыть Германию стороной объехать, если в следующий раз в Европу соберусь. Если Кайзер такой же хитрый и наглый, как Император Цао, то встречаться с ним мне уже не хочется. Да и София — молодец, выбила из колеи.

Наша машина добралась-таки до поворота к дворцу, где была остановлена дежурившим на площади нарядом полиции. Кто именно подвез Милену, я не разглядел, вроде бы это был кто-то из отряда Ливио. И даже не один, а в компании еще одного итальянца. Поняв, что проехать им не дадут, Милена вышла из машины, что-то говоря парням. Оглядевшись и увидев меня, она радостно помахала рукой и зашагала в нашу сторону. Для работы она выбрала строгий серый костюм с юбкой, небольшую кожаную папку и со стороны напоминала секретаря или офисного сотрудника.

— Шеф, добрый день, — поздоровалась она и посмотрела на Софию. — И Вам тоже, здравствуйте.

— Не пойму, — удивился я, — а где моя знакомая девушка из Питера, похожая на канарейку в ярко-желтой куртке? Она еще волосы красила в яркий рыжий цвет. Не видела такую?

— Видела, — хмыкнула Милена, пригладив русые волосы. — Два месяца назад в зеркале. Она просила передать Кузьме, что у нее все отлично, работа хорошая, зарплата шикарная и, вообще, все круто.

— Тебе костюм идет. В нем выглядишь как… как…

— Нормальная, да? — подсказала она.

— Точно, — рассмеялся я. — Так, знакомься, Ее Высочество София Луиза, дочь Кайзера Германии. У тебя как с немецким языком? Английский?

— Не очень, — отозвалась Милена, не зная, как реагировать. — Гуд морнингн, найс ту мит ю.

— День уже давно, а не утро, — сказал я ей. — Ладно, не парься. Тебе сегодня надо будет поработать с полицией, поискать в столице беглых сумасшедших. София, знакомься — это Милена, мой специалист по поиску людей. У нее в этом особый талант, в отличие от знания иностранных языков.

— Ничего страшного, я немного понимаю по-русски, — кивнула она, говоря на русском с акцентом, но вполне разборчиво.

— Полиция? — Милена посмотрела на меня таким взглядом, словно съела что-то неприятное.

— Они обещали кровь разыскиваемого достать, чтобы проще было работать. Сильно не перенапрягайся, рассчитывай часа на три или четыре. Я их предупредил, чтобы тебя понапрасну по городу не возили, а проехались по тем местам, где беглецы могут быть с большой вероятностью.

— Как скажешь, — кивнула она.

Чтобы связаться с начальником царской охраны, а через него с полковником Дорошиным, ушло пара минут. По словам полицейского, образцы крови сбежавших одаренных должны были привезти в течение получаса. Он планировал начать поиски от дворца и проверить хотя бы центральную часть города. Для этого выделил машину и своего помощника, который должен был с минуты на минуту подъехать к Боровицкой башне.

— Как у тебя складывается общение с ребятами на нашей базе? — спрашивал я у Милены, пока мы ждали машину. — Находишь с ними общий язык? Ливио обещал загрузить тебя какой-то важной работой.

— Я для него бухгалтерию веду, зарплату, запчасти для транспорта, закупки, накладные и еще куча всего. Они ж вручную все заполняли, столько времени тратили, что свихнуться можно. А с компьютером это просто, тем более что движение документов небольшое, если не считать охранную фирму, работающую в бизнес-центре. Там свой бухгалтер, которого твой брат назначил. Он на свои писульки даже посмотреть не дает. Боится гад, что я подсижу, хотя мне это даром не надо.

— Да, чуть не забыла, — вспомнила что-то Милена. — База наша у черта на куличках, поэтому я квартиру снимаю там, недалеко. Ключи от большой квартиры в центре я Хованской отдала. Аренда копейки и мальчики за мной присматривают, так что все нормально.

Последнее она добавила поспешно, что-то недоговаривая, но я расспрашивать не стал. Со стороны дворца послышался звук двигателя. Кто-то резко разворачивал машину за воротами, взвизгнув покрышками.

— Кузьма, первый на связи, — раздался голос Алексея Павловича в наушнике. — Полиция сообщила, что поймала одного беглеца на Манежной площади. На Маховой вечная пробка, поэтому езжай через дворцовый комплекс, так быстрее будет.

— Принял. Сейчас буду, — я показал девушкам на въезд во дворец. — София, нам нужно ехать. Это не займет много времени, поэтому предупреди остальных, что я скоро вернусь. Успею как раз к чаепитию.

— Хорошо, — принцесса спорить не стала, хотя было видно, что с удовольствием бы пошла с нами.

Служебная машина, которая разворачивалась у Боровицкой башни, пулей домчала нас до северной части дворцового комплекса, откуда пришлось пробежаться на север, к Манежной площади. Людей в разгар дня было много, не только туристов, но и просто отдыхающих. Необычно, когда во дворце тишина и покой, а всего в десятках метров от высокой стены бурлит жизнь. Может, это было связано с полицией, которая вытесняла людей с площади, пытаясь оцепить ее.

Помощник Алексея Павловича ждал меня у лестниц, сразу пропуская за оцепление. Люди, которые шли нам навстречу, удивленно крутили головами, пытаясь понять, что происходит, многие уже снимали происходящее на сотовый телефон. По большому счету, ничего такого и не происходило, полиция просто просила отдыхающих покинуть площадь, без шума и паники. Охранников правопорядка вокруг было много, поэтому дело спорилось и когда мы дошли до большого стеклянного купола, окруженного фонтанами, на площади уже никого не оставалось.

Присутствие кого-либо с пагубной силой, я не заметил, а вот мастеров было много. Прямо у фонтанов чувствовалось давление силы, схожее с кинетическим полем и очень знакомое. Это была техника темных вод, которую мне подарил аукционный дом Хантов. Не знал, что кто-то еще владеет этой полезной техникой. Как оказалось, это были двое мастеров, выглядевшие лет на тридцать и очень напоминавшие туристов. Они держали под руки невзрачного мужчину, одетого в потертые джинсы и летнюю рубашку. Завершала картину женщина в белом халате, что-то вкалывающая несчастному, безразлично воспринимающему происходящее вокруг.

Полковник Дорошин со знакомой компанией мастеров из отдела по контролю за одаренными и Алексей Павлович со своими специалистами наблюдали за этим со стороны, разговаривая с еще одной колоритной персоной. Как раз к ним я и направился.

— Кузьма Федорович, — полковник Дорошин увидел меня, подозвал ближе и показал на людей у фонтана. — Он?

— Кто? — не понял я.

— Кого ты почувствовал недавно, — терпеливо пояснил он.

— Понятия не имею, — я сосредоточился на их собеседнике, поэтому вопрос меня немного озадачил и понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить его. — Если он силу будет использовать, то можно посмотреть.

— Понятно, — кивнул полковник, переходя на английский язык. — Его задержали наши гости из Англии. Столкнулись с ним прямо в центре площади.

— Из Шотландии, — поправил его пожилой мастер, выглядевший лет на шестьдесят, полностью седой, лицо располагающее и улыбчивое. Он не мог похвастаться высоким ростом, но имел широкие плечи, крепкие руки и кисти как у кузнеца. Вроде, англичанин, но было в его внешности что-то необычное. — Мы с учениками приехали из Шотландии, из Инвернесса, по приглашению Московского Института Боевых Искусств.

Говорил пожилой мастер с интересным акцентом, или же диалектом.

— Бернард Макалистер, — представился он, протягивая мне руку для рукопожатия. — Если я не ошибаюсь, мистер Матчин? Вас легко узнать.

— Кузьма, — ответил я. Рукопожатие у него оказалось камнедробительным. — Ваши ученики?

— Да, — он кивнул. — Лучшие. Мы вовремя заметили этого бедолагу, бездумно стоявшего прямо у фонтанов. Что-то привлекло его внимание, и он смотрел на воду, в одну точку. Может, монетка в фонтане понравилась.

— Вы втроем приехали? — спросил я.

— Моя группа там, — он показал на дальнюю часть площади, куда-то за оцепление. — Полиция попросила всех отойти подальше, для безопасности.

Сдерживающая сила, накрывающая часть площади, исчезла, и мы дружно посмотрели в сторону фонтана. Лекарство подействовало, и невзрачный мужчина обмяк. Уложив его на землю, ученики Бернарда подошли к нам. Оба жилистые и крепкие, как сжатая стальная пружина. Волосы темно-коричневые, как и цвет глаз, взгляды оценивающие и очень уверенные. Меня они узнали сразу.

— Мистер Матчин! — обрадовался первый. — Рады встретить Вас здесь. Я Ивар, а это Киран, мы Ваши большие поклонники.

— Приятно, что обо мне слышали, — сказал я, пожимая руки мужчинам.

— Очень скромно, для самого сильного мастера в мире, — вполне дружелюбно заулыбался Ивар, но, поймав взгляд учителя, вздохнул. — Простите.

— Чем вы его обезвредили, — спросил полковник Дорошин.

— Есть техника, называется «Темные воды», — сказал Ивар. — Ее учитель Макалистер придумал.

— Не я, — сказал Бернард, — мой дедушка. Защитная техника, блокирующая внешнее воздействие любой силы, в том числе и проклятой.

— Все так, — кивнул я, на вопросительный взгляд полковника.

— Вы знакомы с этой техникой? — заинтересовался Ивар.

— Знаком, — я посмотрел на появившихся на площади медиков с носилками. — Только у меня она получается не так хорошо, как у вас. Практики мало.

— Так мы поможем освоить ее лучше. Это не сложно.

— Надо подумать, — я поднял ладонь, показывая, что не надо торопиться. — Раз вы приехали по приглашению руководства МИБИ, то мы обязательно встретимся в ближайшее время. Леонид Филиппович, если образцы крови есть, то лучше не затягивать, может, второй тоже где-то недалеко. Милена вам поможет, только не загоняйте ее. Четыре, максимум пять часов она с вами поработает. Я пока во дворец вернусь.

— Хорошо, — сказал полковник Дорошин, поманил жестом кого-то из своих. — Журавлев, покомандуй здесь. Пусть кто-нибудь еще раз расспросит гостей из Шотландии. Задерживать никого не надо…

Пока полковник раздавал указания, я перебросился парой слов с Миленой. Она говорила, что ребята, которые ее привезли, за ней присмотрят и отвезут обратно. Обещала не перетруждаться, чтобы восстановиться уже к началу следующей недели.

Во дворец я возвращался в компании начальника царской охраны. Алексей Павлович оставил на площади своих людей, чтобы посмотрели за работой полиции и доложили ему, когда все закончится. Когда мы уходили, я заметил появление журналистов и людей с камерами, которые пытались выяснить, что происходит. С ними уже работал важно выглядящий полицейский в звании полковника. Интересно, какую версию происходящего сольют для прессы?

— Хорошо будет, если второго сегодня же и найдут, — сказал я, на секунду обернувшись и бросив взгляд на площадь. — Как думаете, теракт хотели провести, но этот чудик подкачал?

— Не люблю гадать, — ответил Алексей Павлович. — Может, этот тип похитителям мозги выжег пагубной силой и сбежал, а они сейчас где-нибудь в машине неподалеку остывают.

— И все же у Вас неплохо получается строить разные версии. Я об этом сразу и не подумал. А что думаете об иностранцах?

— Вряд ли. Слишком заметные они.

— Это точно, — согласился я. — Но не только заметные, но и сильные. Старик, по крайней мере, не слабее меня будет. У него доспех духа необычный. Если бы он со Старицким столкнулся, зашиб бы его одним щелбаном. А этого, что на площади был, как комара назойливого прихлопнул, если бы захотел. Вы можете с госбезопасностью связаться, чтобы за ними последили?

— Когда такие мастера приезжают в Россию, еще в аэропорту с ними беседу проводят, предупреждают, что будут пристально наблюдать. Но я уточню.

— Спасибо. А я позвоню Геннадию Сергеевичу, как только домой вернусь, узнаю, как это он умудрился их пригласить и почему мне об этом не сказал.

— Так говоришь, как будто знаешь, кто это такие.

— Читал про них в журнале, — сказал я, пока решив не связывать шотландцев с черепами. — Особая школа для одаренных, где изучают укрепление тела. В статье писали, что они это делают правильно, а я занимаюсь ерундой. Но ребята сильные, не поспоришь.

— Что за технику они использовали?

— А вот тут очень интересно, — оживился я. — Темные воды — это защитное умение, позволяющее блокировать воздействие чужой силы, в том числе пагубной. Но, это ни разу не атакующая техника, чтобы вот так взять и обезвредить кого-то, не давая ему возможности использовать силу. Как они это сделали, сказать не могу, надо экспериментировать и пробовать. Будет время, попробую разобраться.

— Умение сложное в освоении?

Мы миновали пропускной пункт на территорию дворца и двинулись по дороге вдоль здания Арсенала.

— Средне. Я бы сказал, что это не самое полезное умение, чтобы тратить время на его изучение. Хотя в текущей ситуации… У меня есть брошюра, подаренная англичанами, я ее в институте храню. Пусть кто-нибудь из ваших приедет, дам почитать, мне не жалко. Мастера второй ступени легко осилят, первой — вряд ли. Достаточно, если кто-то один из тактической группы будет эту технику знать и вот таких, с пагубной силой, можно не бояться. Кроме Старицкого. С анархистом проблема в том, что банально внутренней силы не хватит, чтобы остановить направленную атаку. Классическим мастерам с ним только на расстоянии сражаться можно.

— Завтра утром отправлю Гордеева в МИБИ.

— Договорились, — согласился я.

С Гордеевым я не сталкивался, но слышал это имя, когда был во дворце в прошлый раз. Не знаю, какой силой владеет, но вроде бы это он достал в Москве-реке поляка, не дав тому сбежать. Братья Орловы мне про него говорили.

Оставшийся день прошел в спокойной обстановке. Новость о том, что поймали психа с пагубной силой, всех успокоила, но в сад на прогулку никто так и не пошел. Мне удалось поговорить с княжной Елизаветой наедине, обрадовать ее насчет телефона и немного успокоить, пообещав, что в случае проблем я все брошу и примчусь на помощь. Когда уехали подруги Елены Алексеевны, мы собрались все в той же зеленой гостиной, чтобы немного поговорить на нейтральные темы. Супруга императора расспрашивала нас о поездке в Италию и о том, как поживает Маурицио и его родственники. О проблемах с наследником короля Италии она знала и считала это недопустимым для члена королевской семьи. По ее мнению, ни одна влюбленность или иные личные мотивы не могли стоять выше блага целой страны. Подобное необдуманное поведение наследника могло спровоцировать не просто распри аристократии, а локальную войну с многочисленными жертвами и, в самом худшем случае, распаду целой страны на мелкие и слабые княжества. Елена Алексеевна ставила в пример Испанию, где подобная выходка могла спровоцировать попытку отделения Каталонии и большую гражданскую войну. Несколько раз повторила, что личные интересы нельзя ставить выше ответственности, возложенной на тебя, и что все короли мира об этом знают.

Домой мы вернулись вечером, уставшие, но довольные. По крайней мере, Тася была рада, что смогла посетить это необычное мероприятие. Она всю дорогу домой тихо разговаривала о чем-то с Лилией Карловной и загадочно улыбалась. Алену сегодняшний день скорее утомил, но она старалась не показывать этого. Я же остался доволен, что смог повидать Николая и пообщаться с княжнами. А еще разговор с Еленой Алексеевной вышел занимательным. Она женщина странная, но при этом умная и внимательная к мелочам. Мне потом Тася рассказала, что супруга императора раз в пару месяцев встречалась с подругами, увлеченными гаданием на картах Таро и прочим оккультизмом. Иногда к ним присоединялся кто-то, кому требовалось решить проблему, как было в этот раз. Та женщина, для которой гадала Лилия Карловна, переживала за сына, недавно женившегося на любимой девушке. У них родился ребенок, но что-то там было со сроками, поэтому возникли подозрения. Почему подруга Елены Алексеевны решила довериться гаданию на картах, а не сделать тест на отцовство, для меня так и осталось непонятным. Но самое смешное в том, что Конев, начальник службы безопасности Наумовых, привлек кого-то из знакомых детективов и заранее провел тщательное расследование. Вот и верь после этого картам и гадалкам.

Проснувшись утром на десять минут раньше обычного, я быстро принял душ, затем посидел немного с мирно спящим Павликом. Тася вставала пару часов назад, когда он требовал внимания и снова ложиться не стала, решив заняться завтраком. Вместе с сестрами Юй, она приготовила не только завтрак, но и обед.

— Держи, — Тася поставила передо мной тарелочку с фаршированными блинчиками, — с творогом. Каша будет готова через пять минут. Как у тебя с калориями?

— Ты была права, когда говорила, что не в них дело, — сказал я, пододвигая тарелку поближе. — Я вчера обед пропустил, но ни чувства голода, ни усталости. Но жуть как не хочется энергетики пить постоянно.

— Верю, что ты найдешь выход, — она погладила меня по голове.

— Алена еще спит?

— Я у тебя ее сегодня заберу, — сказала Тася. — Мы снова приглашены в гости, на этот раз к Наумовым.

— Без меня справитесь? Маму предупредила?

— Справимся, — она рассмеялась, садясь рядом, наблюдая, как я завтракаю.

Пару минут мы молчали. Тася стащила один блинчик из моей тарелки, а Юй Фэйфэй поставила перед ней чашку с чаем.

— Спроси, кого еще пригласили в гости к Наумовым, — лукаво сказала Тася.

— Кого? — полюбопытствовал я.

— Принцессу из Германии.

— Софию? К Наумовым? Зачем?

— Елена Алексеевна попросила. На ум приходит только одно, но загадывать не буду.

— Вам обязательно ехать? Может, ну его к демонам?

— Каша готова, — сказала Тася. — Второй завтрак брать с собой будешь?

— Нет, я энергетик не до конца переварил. По ощущениям, эффекта еще на пару дней хватит. Но от ответа не увиливай. Вам точно нужно туда ехать?

Тася не ответила, только улыбнулась. За нее я не переживал, зная характер, но внутри все равно кольнуло что-то. Почему-то сейчас вспомнились слова дяди Рината, когда я рассорился с главой клана Фудзивара. Он говорил, что надо немного подождать и девушки будут бегать за мной, а не наоборот. И Фудзивара среди прочих окажется не самой благородной. Я тогда эти слова не совсем правильно воспринял, потому что был обижен не только главой клана, но и Каэдэ, отказавшейся сбежать со мной. Она мне тогда сказала, что я классный парень, сильный, умный, со мной весело, но клан для нее был важнее всего. Дядя Ринат оказался прав, как всегда. Лучше бы он мне тогда совет дал, как от них всех отбиваться, не скатываясь в откровенную грубость.

В институт мы ехали без Алены, поэтому Таша половину пути молчала, бросая на меня странные взгляды, словно ждала чего-то. Один раз даже глаза закатила, наверняка подумав, что я либо упрям, либо недогадлив, что пора извиняться.

— Алена сказала, что вчера к тебе опять клеилась принцесса София, — с укоризной сказала Таша, как будто это моя вина.

— Хорошо, что тебя мама не слышит, прочла бы лекцию о том, что воспитанной девушке…

— Да, да, — махнула она рукой. — Не подобает использовать жаргон и прочие слова. Но соблазняла ведь?

— Соблазняла, — я тихо рассмеялся. — Титул предлагала, старую крепость или замок и немного земли.

— Я так и знала, — она сердито сжала кулаки.

— Когда ты успела с Аленой поговорить?

— Перед сном по телефону разговаривали. Она говорила, что принцесса тебе глазки строила, не переставая. А крепости старые с болотами вокруг, пусть себе оставят. Никаких денег не напасешься их осушать постоянно и следить, чтобы каменные строения не развалились от старости. У меня знакомые, бывшие одноклассники, таким замком владеют и не знают, как от него избавиться. Проще деньги сжигать, чем в ремонт вкладывать. Они в России жили, потому что дешевле это, но все равно платили в казну Германии налоги на землю.

— Хорошую тему подняла, — кивнул я. — Как думаешь, придется ли платить за дворец, который для меня в Китае строят?

— Конечно, придется, — сказала она, как само собой разумеющееся. — Содержание дворца, налоги на землю и люди, чтобы следили за состоянием здания и прилегающей территорией. Проще продать или подарить кому-нибудь.

— Кто ж его купит… Император такому смельчаку голову быстро открутит и на пику насадит. Кстати, как тебе учеба в институте? — я решил сменить тему.

— Нормально. Никто ничего не требует, можно вообще не учиться. Я не пойму, конкурс на поступление огромный, почему тогда в моей группе столько глупых парней и недалеких девушек учится? Они ни истории толком не знают, ни точных наук.

— Наверное, потому, что это институт физкультуры, где важно, чтобы студенты развивали силу.

— И тупели, — она хмыкнула. — Тут для многих предел мечтаний — это к выпуску достигнуть уровня эксперта второй, а лучше третьей ступени, чтобы попасть на службу в какой-нибудь большой род. А девчонки только и заняты тем, чтобы найти себе парня и поскорее выскочить замуж.

— И это ты все за первую неделю выяснила?

— Мне Кирилл с Аленой много всего рассказали про учебу в МИБИ. Недели, конечно, не хватит, чтобы все понять. У первокурсников пока глазки горят, они рвутся в бой, даже дерутся друг с другом, чтобы попасть в какую-нибудь перспективную группу, где преподаватель действительно подготовит из тебя хорошего бойца. А еще завидуют тем, кто из большого рода выходит и может позволить себе заниматься с мастером.

Последнее она добавила, поморщившись, словно ей это уже высказал кто-то.

— В колледже было все совсем иначе, — добавила Таша.

— Потому что там ученики преследуют совсем другие цели, чем просто стать экспертом. Ты же сама об этом говорила. Как у тебя с… даром?

— Нормально, — она кивнула. — Два раза на прошлой неделе едва не залипла, но твой совет помогает. Спасибо.

— Физические нагрузки не мешают?

— Нет, напротив…

В МИБИ за день моего отсутствия ничего не изменилось. Мы хорошенько размялись на утренней зарядке, немного побегали и закончили дыхательной гимнастикой. В чем смысл последнего упражнения знали только мои студенты, но повторять взялись почти все. Катя, занимавшаяся с нами утром, говорила, что в институте появился курс дыхательной гимнастики, которую вел преподаватель из Пекинского Института Физической Культуры, прилетевший в этом году по обмену опытом. Сейчас это был самый востребованный курс занятий и свободных мест уже не осталось, даже на вечернюю смену.

О том, что сегодня должны были приехать шотландцы, знала исключительно Ольга. Ей поручили помочь студентам заселиться в общежитие и провести инструктаж, поэтому она сбежала с тренировки одной из первых. Катя обычно следила за всем, что происходило в МИБИ, но эта новость ее удивила. Глубоко задумавшись, она сослалась на дела и умчалась следом. Мне показалось, что в ее взгляде мелькнула ревность, но точно не скажу. К ректору я решил зайти с этим вопросом после занятия с группой первого курса. В принципе, я мог неделю или две занятия вообще не посещать, пока они не подтянут владение кинетическим полем, но все же пошел, посмотрел, как идут дела, дал пару советов. Главное, чтобы они не ждали немедленного результата, а прогресс обязательно будет, об этом я им и сказал.

Где-то за полчаса до конца занятия к нам заглянул взъерошенный Илья. Он с раннего утра бегал по поручению студенческого совета и собирал для газеты какую-то важную информацию и, проходя мимо, сообщил, что кто-то хозяйничает в нашей клубной комнате. Сказал, что видел рано утром, как туда заносили большой книжный шкаф, но сразу не придал этому значения. Я позвонил Кате, но она об этом ничего не знала, удивившись подобному произволу. Обещала узнать в деканате, что происходит. Пришлось топать к зданию, где располагались клубные комнаты, чтобы самому во всем разобраться.

На этаже, где располагалась наша комната, действительно было шумно. Я едва не столкнулся нос к носу с парой рабочих, выносящих из комнаты мое кресло.

— Стоять! — рявкнул я на них. — Кресло мое отпустите.

Двое мужчин в комбинезонах фирмы доставки посмотрели, как на идиота, но кресло опустили, так как я им дорогу преградил.

— Вам кто разрешил, брать мое любимое кресло?

— У нас заказ, — сказал один из них, вынув из кармана листок, но протянуть не успел.

Дверь снова открылась и на пороге появилась Сабина. Обрадованно прочирикав приветствие на итальянском, схватила меня за руку и затащила в комнату. Пока я пребывал в легком замешательстве, умудрилась чмокнуть меня в щеку. Комната же за какие-то несколько дней кардинально изменилась, что я ее узнал только по знакомому окну. Мой простенький, но удобный стол заменили более массивным двухтумбовым из темного дерева с удобными ящиками и бронзовыми ручками. На столешнице появился тонкий монитор, небольшая клавиатура и компьютерная мышь. Кресло же заменили на аналогичное, но выглядящее гораздо солиднее. Вместо диванов в комнате появился мягкий уголок с журнальным столиком и несколько стульев с высокой спинкой для посетителей. Даже тумбочку в углу комнаты, на которой сестры Юй готовили чай, поменяли на аналогичную, но изысканную по форме. Комната теперь напоминала очень дорогой кабинет начальника, выполненный в итальянском стиле. Единственное, что выбивалось из общей картины, мягкое кресло недалеко от стола.

— Сабина, ты, наверное, не знаешь, но я очень… консервативно отношусь к вещам, к которым привык, — осторожно начал я, чтобы не вспылить.

— Здесь был бардак, — спокойно сказала она, усаживаясь в кресло. — Было похоже на курилку, а теперь все аккуратно. Я разговаривала с ректором, и он сказал, что ты крайне редко пользуешься этой комнатой и ее хотели забрать для нужд других студентов. Чтобы она по-прежнему оставалась твоей, я убедила его отдать эту комнату мне. Теперь ее не заберут, а у тебя появился отличный кабинет, где можно поработать в тишине.

— Что-то Геннадий Сергеевич в последнее время… — начал я, но продолжать не стал.

Пройдя по комнате, сел за стол. Кресло, несмотря на громоздкий вид, оказалось мягким и удобным. Комната действительно стала выглядеть лучше, но самоуправство мне никогда не нравилось.

— Прости, стоило посоветоваться, но ты был занят, — сказала она. — А проводить время в предыдущей комнате было ужасно.

— В смысле?

— Ты видел эти ужасные диваны?

— Да я не про то, — вздохнул я. — Давно ты в Москве, что тебя привело в МИБИ?

— А я тут работать буду, — улыбнулась она. — Тебе, как старшему преподавателю, нужен помощник. Ты что, стонешь?

— Нет, это я так выражаю радость, — я зажмурился. — Тоже титул будешь предлагать, замок и земли?

— Что? — удивилась она. — Замка у меня нет, только маленькая вилла на юге Италии и несколько квартир в разных городах. А землей распоряжается папа и он ее никому не отдаст. Если очень нужно, я могу попросить аудиенцию у Короля, но с титулом будет проблема. Так просто его не заполучить, даже заручившись поддержкой маркизов Сальви. Герцог Сфорца костьми ляжет, но не позволит получить даже пожизненное дворянство, не говоря уже о наследственном.

Я открыл один глаз, посмотрел на Сабину.

— Что, опять Луиза? — с сочувствием в голосе спросила она. — Это в ее духе. Даже когда она хочет сделать что-то хорошее, обычно получается наоборот. Она девушка прагматичная, что неплохо, если бы при достижении целей думала о последствиях.

— Тогда зачем приехала ты?

— За тем самым, Кузьма. Если помнишь, то я согласилась стать твоей третьей женой.

— Не помню такого, — как можно более уверенно сказал я. — Я бы даже…

Договорить мне не дали, так как в комнату впорхнула Антонина Егоровна, секретарь ректора. Довольная улыбка на лице, взгляд сияет, словно премию только что получила или повышение по службе. Увидев Сабину, она сказала что-то на итальянском.

— Меня все устраивает, — ответила Сабина на английском. — Спасибо за теплый прием.

— Замки на двери сейчас поменяют, — сказала Антонина Егоровна, затем перевела взгляд на меня. — Кузьма Федорович, очень кстати, Геннадий Сергеевич ищет Вас с самого утра.

Она прошла к Сабине, протягивая связку ключей. Дочка герцога, в свою очередь, отцепила один и передала остальные мне.

— Что случилось? — спросила Антонина Егоровна, поймав мой взгляд.

— Пока ничего, но до извержения вулкана, по имени Сердитый Кузьма, осталось совсем недолго. Ладно, я к ректору, мне тоже надо с ним поговорить.

— Одну минутку, — Антонина Егоровна вручила Сабине кожаную папку для бумаг и поспешила за мной. Догнала в коридоре и подхватив под руку, пошла рядом. — Кузьма Федорович, прошу Вас проявить максимум внимания к госпоже Бурбон-Сицилийской. Она очень красивая девушка, но на русском пока не говорит и я боюсь, что с молодыми людьми у нее может возникнуть недопонимание. Вы знаете, что у нее статус, как у госпожи Цао? Очень прошу, проследите, чтобы с ней ничего не случилось, пока она находится на территории МИБИ.

— Приставьте к ней няньку, — отозвался я.

— О чем я сейчас и говорю, — кивнула она, затем улыбнулась, толкнув меня локтем. — Это была шутка, не сердитесь. Но в любом случае хорошо бы обойтись без скандалов.

— Мой зал для тренировок вы никому еще не отдали?

— Вы же знаете, что в институте вечная нехватка помещений, — с укоризной посмотрела она. — Но ваш зал мы никому не отдадим, можете и дальше там лениться. Ваша особая группа проводит там довольно много времени, даже до обеда, поэтому он никогда не пустует.

Увидев рабочих в синих комбинезонах, она отпустила мою руку и поспешила к ним. Я подождал немного, пока меня догонит Катя Хованская и вместе мы направились к административному зданию.

— Я все выяснила, — сказала Катя. — С закрытой школой Фергуса руководство МИБИ связалось еще в начале Августа и договорилось об обмене опытом. Приехало одиннадцать учеников и три преподавателя. Они пробудут у нас как минимум до Нового года. Как раз во второй половине учебного года, будет конкурс для всех желающих попасть на учебу в Шотландию. Это пока слухи, но из надежных источников. Очень скоро об этом объявят открыто, и борьба за каждое место будет нешуточная.

— Держи, — протянул ей ключ. — От нашей клубной комнаты, которую захватила одна вредная, но очень знатная особа.

— Спасибо, — Катя с любопытством посмотрела на меня.

В ее взгляде опять мелькнуло та самая эмоция, схожая с ревностью. Я не стал говорить, что даже если очень стараться и держать руку на пульсе, все знать не получится. Неужто ее это уязвляет?

На первом этаже в здании администрации было оживленно. Студенты, в основном с начальных курсов, окружили большой информационный стенд, с интересом изучая десятки одинаковых листов с мелким текстом. Кто-то переписывал данные в блокнот, кто-то просто фотографировал на телефон. Может, факультативы разбирали или искали клуб по интересам. В приемной кабинета Геннадия Сергеевича дежурила красивая молодая женщина, сразу узнавшая меня и пропустившая к ректору, даже не предупредив его. Хотя Геннадий Сергеевич всегда знал, кто заглядывал к нему в гости. Если я мог почувствовать мастера, не использующего силу, метров с десяти, да и то, сосредоточившись на этом, то для ректора и сотня метров не была пределом. Не представляю, как при этом можно спокойно жить, если он постоянно ощущал силу вокруг. Скорее всего, он знал какую-то технику, позволяющую отстраниться от этого.

— Кузьма Федорович, проходи садись, — ректор оторвался на секунду от чтения документа и показал на свободный стул. Выглядел он почти таким же довольным, как и его секретарь. — Что это ты с утра хмур?

— Да так, новости разные сыплются как из рога изобилия, — проворчал я.

— Я слышал, что ты вчера уже успел познакомиться с нашими гостями из Шотландии, — мое ворчание он пропустил мимо ушей. — Как тебе они?

— Сильные ребята, особенно их учитель. Почему не сказали, что пригласили их для обмена опытом?

— Хотел сделать сюрприз, — сказал он. — Бернард Макалистер, нынешний глава школы Фергуса, мой старый друг. Он весь прошлый год следил за твоими успехами и едва смог дождаться сентября, чтобы приехать в гости.

— Вы его знаете? — я немного удивился. — В смысле, хорошо знаете?

— Достаточно хорошо. Что тебя смущает?

— То, что он может носить на пальце примечательный перстень с черепом. Один такой пытался прибить меня прямо на стадионе МИБИ.

— Понимаю, о чем ты говоришь, но Бернард с этими людьми не связан, можешь мне поверить. Как и его ученики.

— Все черепа — очень сильные мастера, изучающие укрепление тела, — напомнил я.

— И все же, он с ними не связан, — повторил Геннадий Сергеевич. — Мы познакомились в Китае, в тайном монастыре, где десяток сильнейших мастеров со всего мира пытались прорваться на следующий уровень. Несколько лет мы жили в небольших кельях рядом друг с другом, вместе ходили на завтрак и обед, вместе тренировались и медитировали. Из всей группы только я и мистер Ма смогли подняться на уровень великих мастеров, остальные потерпели неудачу, хотя были очень близки. Может быть, кто-то из тех, кто закончил обучение в школе Бернарда, попал в организацию, о которой ты вспомнил, но только не он. Знаешь, я не буду тебя переубеждать, ты сам все увидишь.

— Вам не кажется странным, что есть целая тайная школа, изучающая укрепление тела, которая вдруг решила выбраться из тени?

— Почему тайная? — не понял он. — Кто тебе такую глупость сказал? Школа Фергуса довольно известна, печально известна и осуждаема, если быть точным. Это закрытое учреждение для одаренных, с… скажем так, с нестандартным подходом к обучению. Проще говоря, они разрушают баланс силы в теле учеников. Не так, как это делаешь ты, но настолько существенно, что будущие мастера этой школы уже никогда не смогут создавать огонь или молнии. Из-за этого школу осуждают во всем мире и лишний раз не упоминают, чтобы не смущать умы одаренных. Школа Фергуса подготавливает сильнейших в мире мастеров ближнего боя, но губит других одаренных. Ее основателем был фанатик, считавший, что возможность создавать огонь или молнии — это зло, с которым нужно бороться, наставляя учеников на правильный путь.

— Знаете, после Вашего объяснения стало еще более непонятно.

— Поговори с ними, — посоветовал Геннадий Сергеевич. — Делай выводы, основываясь на том, что видел сам, а не на том, что слышал от кого-то. Сейчас уже должна начаться третья пара, твое занятие с группой второго курса. Я немного скорректировал твое расписание, чтобы провести занятие и с ними, и с гостями из Шотландии. Иди, не заставляй их ждать.

— Хорошо, посмотрю сам, — я встал. — Если не сбегу из этого сумасшедшего дома раньше.

Я сделал несколько шагов к выходу и остановился.

— Точно! Сабина, — обернулся я, вспомнив еще один важный вопрос.

— А что с госпожой Сабиной Каролиной Бурбон-Сицилийской? — приподнял он бровь.

— Во-первых, она заняла мою клубную комнату, а во-вторых, говорит, что будет моим помощником. Мне помощник не нужен, я сам справляюсь.

— Во-первых, по штату помощник тебе положен, — сказал ректор. — Когда ты последний раз сдавал отчет о ходе учебного процесса и успеваемости студентов? Никогда? Пока Таисия Павловна была рядом, я мог положиться на нее, а сейчас об этом можно просить разве что Катю Хованскую. Во-вторых, у нас с Италией прекрасные взаимоотношения, мы принимаем каждый год две дюжины студентов из королевства. Еще институт получает пожертвования от герцога Бурбон-Сицилийского и будет прекрасно, если он и дальше продолжит их делать. Не знаю, что за блажь поселилась в голове его дочери, но прояви терпение. Девушки в этом возрасте непостоянны и непоседливы, вот увидишь, не пройдет и пары месяцев, а ей все наскучит, и она уедет обратно в Италию. Хочешь, выпишу тебе премию?

— Не надо, — я вздохнул. — Вы только скажите, еще сюрпризы и неожиданные новости будут?

— Нет, больше сюрпризов не будет, — пообещал он. — Да, в который раз говорю, съезди в лабораторию Бергов, попроси сделать для тебя индивидуальный энергетик и хватит таскать мой из столовой.

— Хорошо, — неохотно сказал я. — Подумаю над этим сегодня.

— Опаздываешь, — Геннадий Сергеевич показал на часы.

Ожидая меня в приемной, Катя читала что-то в планшете, иногда делая пометки. Увидев меня, чинно закрыла его, встала.

— Как прошло? — спросила она.

— Как всегда. Геннадий Сергеевич сказал «надо», поэтому спорить бесполезно.

— Я тут прочла, — сказала Катя, показывая планшет, — что школа Фергуса пользуется дурной славой. О ней вообще очень мало информации, а в той, что есть, ничего хорошего не говорится.

— Уже в курсе. Пойдем, сейчас наше скучное занятие разбавят студенты из Шотландии, посмотрим, что там к чему. Секунду…

Я достал сотовый телефон, стоявший в бесшумном режиме и едва заметно вибрирующий. Звонил Василий Балуев.

— Кузьма слушает, — сказал я, нажав кнопку приема. Поймав недовольный взгляд женщины, замещающей секретаря ректора, показал Кате на выход и первым вышел в коридор.

— Это Балуев беспокоит. Не отвлекаю?

— Узнал. У меня сейчас занятия начнутся, но пока я туда иду, минут пять у тебя есть.

— Тогда буду краток, — сказал он, а на заднем фоне послышался детский голос, скорее всего, его племянника. — Хотел тебя в гости пригласить вечером, есть важный разговор.

— Так я не против, — быстро согласился я. — Как раз хотел поговорить насчет Бергов и энергетиков. Скинь сообщением адрес, я приеду.

— Я лучше сам за тобой заеду, часов в пять, годится?

— Годится. Там у тебя все в порядке, проблем нет?

— У меня-то как раз все неплохо, — хмыкнул он. — Если планы изменятся, позвони, но встретиться бы нам надо.

— Встретимся, — пообещал я.

— Тогда, до связи, — он повесил трубку.

Голос у Василия был вполне бодрый, но мое согласие он воспринял с некоторым облегчением. Учитывая тенденцию и мое везение в последнее время, опять случится какая-то ерунда, в которой Кузьма будет бегать по ночам в военном комбинезоне и бить лица разного сорта бандитам.

Глава 4

В спортивный зал, где занимались иностранные студенты, я опоздал на пять минут. Еще на пороге ожидал услышать оживленную беседу, но было настолько тихо, что подумал, а не разбежались ли мои подопечные, не дождавшись меня. Зайдя в просторное помещение, увидел странную картину, в левой части сидела моя группа, тренируя кинетическое поле, в правой — разместились гости из Шотландии, занимаясь примерно тем же самым. Странно, я бы воспользовался моментом и на месте студентов насел на гостей с расспросами, что и как у них, хотя бы из любопытства.

Студенты Бернарда Макалистера, восемь парней и три девушки, носили темно-синие спортивные костюмы. Всем лет по семнадцать или восемнадцать. Почти у всех парней волосы длинные, доходящие до плеч, словно в Шотландии подобные прически в моде. Девушки от них нисколько не отставали, заплетая волосы в тугие косы. Я улыбнулся, отмечая, что две девушки и трое парней из группы были в той или иной степени рыжими. В голову даже пришла мысль, что это один из критериев отбора в школу.

Первым меня заметил Кристофер Грэй и скомандовал остальным, чтобы строились. Мистер Макалистер с интересом посмотрел на это, затем жестом показал своим ребятам, чтобы построились в линию.

— Доброе утро, — я поздоровался со всеми, затем прошел к Бернарду, пожал ему руку. Хотел проверить, не показалось ли мне вчера, что его доспех духа ничуть не уступает моему и, как оказалось, мне это не почудилось. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — с легкой, располагающей улыбкой поздоровался он. О людях, кто так улыбается, просто невозможно думать плохо. — Не против, если мы поприсутствуем на вашем занятии?

— Нет. Всегда рад обмену опытом, если это продуктивно. Раньше придерживался принципа, что знаю и разбираюсь в доспехе духа лучше других, но сейчас не против послушать, как развивают силу другие.

— Исключительно из любопытства? — уточнил он с той же улыбкой.

— Все так, — рассмеялся я. — Обычно я провожу занятия на русском языке.

— Нас предупредили, поэтому мы подготовились, — он показал на вкладыш наушника в ухе.

— А где ваши старшие ученики?

— Они чем-то были увлечены с утра, — Бернард посмотрел в сторону двери, — должны были уже прийти.

— Хорошо, — подытожил я, обведя взглядом студентов. — Рассаживайтесь полукругом, сейчас посмотрим и оценим, с чем приехали к нам гости из Шотландии. Мистер Макалистер, сколько лет ваша группа занимается укреплением тела?

— Третий год с начала серьезных тренировок и еще год подготовки.

— Значит, баланс вы уже должны были кардинально сместить в сторону доспеха духа, так?

— Так, — подтвердил Бернард. — Потенциал внутренней энергии, перешедший только в доспех духа, делает тело крепче и сильнее как минимум в полтора раза.

— Кого бы выбрать? — я посмотрел на группу Бернарда, выделил взглядом самого рыжего из парней и жестом подозвал к нам. — Привет, как зовут?

— Вильям, — он пожал мою руку.

— Отлично. Я уже оценил объем твоего внутреннего резерва сил, и он просто огромный, если сравнивать с классическими экспертами. В несколько раз больше, чем у моих студентов, но тут надо учесть, что ты уже давно смещаешь баланс и, наверняка, последний год развиваешься очень быстро. Еще через год станешь раза в два сильнее, чем сейчас. Неплохой результат.

Бернард покивал, соглашаясь с очевидными выводами.

— Как раз по этому плану будут заниматься вон те две девушки, видишь? — я показал на сестер Юй. — Разница в том, что ты торопишься на первом этапе, а они еще год будут строить крепкий фундамент. Дело в том, что им не так повезло с талантом, как тебе. Думаю, что годам к двадцати пяти вы выйдете примерно на один уровень, но их сила будет качественней, при прочих равных. Крепкий фундамент поможет выжимать все возможное из запаса внутренних сил, доспех будет крепче, а кинетическое поле более густым, если так можно выразиться. Что еще могу сказать?.. Да, если торопиться, как это делаете вы, то хорошим мастером техник Лу Ханя не стать, так как не хватит той самой выносливости.

— Не понять, хвалите ли Вы его или, наоборот, — вставил Бернард. — Уверены в долгосрочных прогнозах?

— Крепкая база для развития так же необходима, как и талант, — сказал я. — Могу предположить, что если бы ваши старшие ученики, ставшие мастерами, не торопились, тосейчас были бы существенно сильнее. Алены сегодня нет, можно было бы показать на примере… Хотя и так можно, госпожа Цао Чжэнь, Юй Ми, подойдите.

Вместе с сестрой подошла и Сяочжэй, не скрывая любопытства. На японском я тихо попросил Чжэнь, чтобы ее старшая сестра оценила объем внутренней силы Вильяма.

— Используй доспех духа, — попросил я Юй Ми. — Сильно стараться не нужно, да, так подойдет. Мистер Макалистер, видите разницу?

Бернард положил ладонь на плечо Юй Ми, задумался на секунду, затем удивленно посмотрел на девушку.

— Вы говорили, что у нее нет таланта? — озадаченно спросил он.

— Чжэнь, ты сейчас поддерживаешь первый уровень доспеха духа, который я показывал? Отлично. Юй Ми, можешь возвращаться к сестре, спасибо.

Я остановил руку шотландца, не дав положить ладонь на плечо Чжэнь.

— Просто вытяните руку вперед, — попросил я.

Чжэнь меня поняла и без слов, коснувшись запястья Бернарда. По сравнению с лапищей пожилого мастера ее ладонь казалась миниатюрной и детской. Увидев еще более удивленный взгляд шотландца, я улыбнулся. Сяочжэй тоже оценила разницу во внутреннем резерве парня и сестры, поэтому выглядела довольной, как сытый хищник. Она знала, что мы с Чжэнь серьезно занимаемся, но гораздо проще это понять, когда есть с чем сравнить. Алена или студенты из моей группы для этого не годились, а вот Вильям был отличным примером. Чтобы описать, насколько разный результат был у Чжэнь и Вильяма, простых слов недостаточно и нужно переходить к туманным аналогиям. В общем, если потенциал парня можно оценить как крепкий фундамент для будущего небоскреба, то у Чжэнь пока еще был только котлован, но размером с Запретный город в Пекине. Она еще не начинала возводить дворец силы и насколько он будет большим, сказать сложно, но потенциал удивлял уже сейчас. Я ни капли не врал Императору Цао, говоря, что его дочь талантлива, а еще обладала упорством и желанием стать сильнее. Понять глубину этой силы можно только в сравнении с другими или же дождавшись результата.

— Вот об этом я и говорю, — ответил я на удивленный взгляд Бернарда. — Не только талант, но и правильное развитие. Сила растет так стремительно, что обучение связано с серьезным риском, а вы еще и торопите ее.

В этот момент в зал ворвались опаздывающие мастера из группы шотландцев. Надо бы спросить, не братья ли они часом, так как двигались почти синхронно и выглядели одинаково сердитыми и возмущенными. Спешивший первым Ивар, резко остановился и потряс планшетом. Гаджет, к слову, был сломан пополам, как будто его хотели сложить, как книгу.

— Это не мы! — заявил Ивар, он был выше товарища на пару сантиметров, я еще на площади заметил.

— Не мы! — подтвердил Киран, потрясая в воздухе кулаком. — Руки оторвать этим гадам…

— Что не вы? — спросил Бернард, посмотрев на них строго. — Если что-то учудили или подрались с кем-нибудь, отправлю обратно в школу.

— Мы про статью в журнале, — пояснил Ивар. Он протянул учителю планшет и только сейчас заметил, что тот сломан. Повернувшись, он с силой стукнул друга в плечо. — Киран, ты баран! Простите, учитель. Это про статью, когда мы интервью давали для российского журнала. Они все переврали, перевернули с ног на голову. Разрешите мне к ним съездить и разобраться, быстро опровержение напечатают.

— Да ладно, не переживайте, — рассмеялся я, сразу догадавшись, о чем они говорили. — Забавная статья получилась, мне понравилась.

— Вы читали? — уточнил Ивар, затем побагровел, а планшет в его руке громко хрустнул.

Что бы я ни говорил о поспешной методике развития, конкретно эта парочка была очень сильной. Из знакомых мне бойцов ближнего боя с ними бы вряд ли кто-то мог потягаться в крепости доспеха духа и объеме внутренних сил. Зачастую эти два параметра и определяли победителя в поединке, если только в ход не шли какие-нибудь хитрые и сильные техники. Если закрытая школа в Шотландии готовила таких вот монстров, то мне не понятно, почему у нее дурная репутация. Может это связано с тем, что не все доживали до конца обучения из-за резкого смещения баланса сил?

— Успокойтесь, — попросил я. — Потом навестите редакцию, как немного остынете, а то наломаете дров. Приятно слышать, что вы подобное не говорили, для меня этого достаточно. А так как у нас занятие идет, давайте лучше проверим насколько крепкий у вас доспех духа.

— Спарринг? — обрадовался Киран. Он все еще потирал плечо, куда его стукнул друг. Если бы на его месте был кто другой, то такой удар сломал бы половину костей в плече.

— С ума сошли? — я посмотрел на них. — Поубиваем же друг друга. Надо сначала силу оценить, присмотреться, на что способны. Раз ты вызвался, создавай доспех, посмотрим, насколько он крепкий.

Киран заулыбался, подвинул друга, закатывая рукава спортивного костюма. Доспех духа у него был точно таким, как и ощущался со стороны, тяжелым и пугающим одновременно. В отличие от классических мастеров, он умел расширять его, вливая больше силы и делая плотнее, но при этом не сковывая себя в движениях.

— Неплохо, — сказал я. — Четвертый уровень доспеха, почти идеальный, не слишком громоздкий, но тяжелый. С ходу не пробью его, наверное.

Я продемонстрировал палец, создавая доспех того же уровня, и ткнул Кирана в плечо. По залу разлетелся глухой звук, столкнувшихся доспехов. Не пробил. По-моему, даже близко не подобрался к нужному уровню. Можно было бы попробовать технику пробития, но тогда мне нужно было бы использовать гораздо больше энергии, чем сейчас. Напрягаться не хотелось, да и пугать студентов тоже.

— Превосходный доспех, — похвалил я улыбающегося мужчину. — Садитесь к студентам. Раз у меня занятие, надо немного рассказать о правильном развитии доспеха духа.

Ивар и Киран решили сесть рядом со своими студентами, причем справа и слева от девушек, потеснив немного парней. Я прошел вдоль ряда студентов, собираясь с мыслями. Мне кажется, я начал понимать, как именно развивали силу гости из Шотландии.

— Итак, в чем же заключается процесс укрепления тела и главное его отличие от классического способа развития одаренных? — начал я. — Принципиальное отличие в том, что мы развиваем доспех духа. Чем он становится крепче, тем больше объем наших внутренних сил. В классическом варианте развития — все, наоборот, чем больше объем внутренних сил, тем крепче доспех духа. И в том, и в другом случае прогресс зависит от того, как часто мы тренируемся и используем силу. Мастерам молний и огня, чтобы становиться сильнее, нужно постоянно посещать полигон, сжигать уйму сил, расходуя внутренний резерв, восстанавливаться и повторять все сначала. Что же делать тем, кто еще не стал мастером? Тренироваться физически, учиться чувствовать и контролировать внутреннюю энергию при помощи разных практик. К примеру, будущие мастера огня могут нагревать предметы, касаясь их. Они много времени проводят как раз за этой практикой. Я был на открытом занятии старшекурсников и с интересом понаблюдал, как они пытались раскалить кусок рельсы.

Я вынул из кармана мелкую монету, положил ее на указательный палец и выставил вперед. Если сдавить любой предмет локальным кинетическим полем и заставить его вибрировать, он очень быстро нагревался. Меня этому трюку учил Джим, когда я учился в школе. Это одна из немногих практик, полезная не для концентрации, а как раз для силы. Монета на пальце начала раскаляться, что было не очень заметно, затем пошел легкий дымок. В какой-то момент монета стала белой, исчез рисунок и секундой спустя она распалась на две раскаленные капли металла, упавшие с пальца, но пойманные в воздухе, чтобы не прожечь покрытие пола. Не думал, что так быстро получится ее расплавить.

— Даже если ты поймешь, что такое сила и как она работает, внутри тебя должен сформироваться источник внутренней энергии, позволяющий прорваться на уровень мастера. Обычно это происходит поздно, годам двадцати семи, тридцати и еще какое-то время нужно, чтобы научиться эту силу контролировать.

Я взял капельки металла, оставшиеся от монеты, и убрал их в карман.

— Тем, кто изучает укрепление тела, тоже нужно много заниматься, — продолжил я. — Чтобы доспех духа становился крепче и увеличивался объем внутренней энергии, нужна практика, много практики. Сначала вы будете доводить себя до изнеможения, удерживая кинетическое поле всего два часа, но вскоре это время увеличится до пяти часов, потом до десяти. В итоге вы сможете удерживать поле целый день и не уставать. И как только этот момент настанет, вы сможете перейти к практике с доспехом духа, удерживая его час, два, десять, сутки и более. Это долгий этап, трудный, требующий упорства. Такие тренировки приведут к тому, что баланс силы в теле изменится и вы больше не сможете стать мастером огня или молний, даже если были предрасположены к этому. Зато вы станете крепче в физическом плане, а ваш доспех духа сможет поглощать огромное количество кинетической энергии, став непробиваемой защитой.

— Вы сейчас только в начале пути и лишь подготавливаете свое тело к тому, что я называю укреплением тела. Баланс силы внутри вас еще не нарушен кардинально, отчего прогресс не так заметен. Но поверьте, когда вы сможете удерживать доспех духа ровно сутки, никто из ваших ровесников даже близко не будет иметь такой же большой объем внутренней энергии.

Я обвел взглядом студентов, остановился на гостях из Шотландии и жестом попросил Вильяма выйти ко мне.

— Есть и другой способ стать сильнее и развивать укрепление тела, — сказал я, еще одним жестом подзывая Чжэнь. — Вместо тренировки доспеха и кинетического поля вы можете пропускать поток энергии через тело, через каждую его клеточку, через мышцы, связки и суставы. Для этого есть особая методика, опасная и радикальная, но невероятно действенная. Мне дали премию Гарри Феникса как раз за изучение этой методики. Так вот, она позволит вам сместить баланс в сторону укрепления тела, минуя подготовительный этап. Вы станете в разы сильнее, сможете быстрее перейти к изучению самых разных защитных и боевых техник. Тут я должен сказать веское «но». Если взять одаренного, прошедшего сложный подготовительный путь и того, кто этот путь проскочил, то разница в силе будет колоссальной. Даже не в самой силе, а в ее качестве. Это как сырое железо и сталь, прошедшая закалку. Не знаю, какие еще привести аналогии, чтобы донести свою мысль.

— Вильям, встань вот сюда и используй доспех духа, как делал раньше, — попросил я. — Если сравнивать текущий объем внутренней силы, то Вильям существенно обгоняет госпожу Цао Чжэнь. Госпожа Цао сейчас практикует первый уровень доспеха духа, который остальные должны освоить к концу года. Его особенность в том, что он способен пробить более слабую защиту. Нужно быть осторожным, чтобы не травмироваться самому и не покалечить противника, поэтому используем мой любимый прием…

Я подошел к Чжэнь и прошептал на ухо, чтобы она вливала больше сил в доспех духа и ткнула пальцем в плечо парню. Получилось примерно так, как я и предполагал. Получив несильный толчок в плечо, Вильям отступил на шаг, затем немного потер место ушиба.

— При меньшем объеме внутренней энергии, доспех духа у госпожи Цао крепче, — сказал я. — Если провести учебный поединок, то она победит. Сейчас не буду утверждать на все сто процентов, так как тут важна выносливость, но где-то через полгода, шансов у Вильяма на победу уже не будет. Ну а со временем они сравняются по силе, когда перейдут на уровень мастера. Ко всему прочему есть несколько защитных техник, в том числе барьеры из доспеха духа, которые можно изучать, только имея крепкий фундамент в развитии силы. Это то, что я думаю, о путях развития и укреплении тела. Если есть вопросы, можете задавать.

В зале на секунду повисла тишина.

— То есть, баланс в любом случае будет нарушен? — спросил Кристофер Грэй.

— Смещен, а не нарушен, — ответил я. — Нарушение баланса грозит чем-нибудь неприятным для здоровья.

— А что за уровни у доспеха духа, о которых вы упоминали? — спросил Ивар. — Не слышал о подобном.

— Их всего четыре… пять, если считать последний, доступный только великим мастерам. На первом уровне доспех активен за счет постоянной циркуляции внутренней энергии. Те, кто изучает укрепление тела, поддерживают его в активном состоянии, пока бодрствуют. Он не сковывает движения, не мешает заниматься повседневными делами и, что самое важное, увеличивает твою силу, по капле, но постоянно. Второй уровень доспеха требует усиленного вливания энергии, делая его самым прочным из всех. С ним особо не побегаешь и драться неудобно, но зато он дает огромное преимущество, когда в тебя стреляют или бросают что-то острое и быстро движущиеся. Эти два уровня доступны не только мастерам, но и экспертам. Моя уче… моя супруга, Алена, превосходно владеет ими, что доказала на турнире студентов в Испании. Да, Киран, спрашивай.

— То есть, доспех должен быть постоянно активен? Без перерыва? Это ведь опасно, можно покалечить кого-то или сломать что-нибудь простым прикосновением.

— Дело практики, — улыбнулся я. — Со временем привыкаешь ничего не ломать. Да и в случае необходимости доспех можно убрать, если сильно мешает. Просто приостанавливаешь циркуляцию внутренней энергии, и он исчезает. Но я в свое время проходил с ним несколько лет, не убирая даже во сне. Потом понял, что иногда его необходимо сбрасывать, чтобы совершать прорыв и становиться сильнее.

— Сложная техника? — заинтересовался он. — Секретная?

— Наверняка сложная, раз я студентов только к середине второго курса буду учить использовать первый уровень доспеха духа. Если они будут стараться и успеют подготовиться физически.

Я обвел свою группу студентов взглядом. Судя по серьезным лицам, настроены они были решительно.

— Третий уровень доспеха, — продолжил я, — доступен и экспертам, но предназначен для мастеров, понимающих, что такое внутренняя энергия и как ее правильно использовать. Он сродни первому уровню, но позволяет использовать различные техники и умения. Я могу создавать несколько кинетических полей, в том числе технику Лу Ханя, барьеры и много всего другого, не убирая доспех духа. При этом он мне совершенно не мешает и даже помогает. Это требует постоянной концентрации, поэтому сложно поддерживать доспех долго. Ну и последний, четвертый уровень, продемонстрировал Киран совсем недавно. Его могут освоить только мастера второй ступени. В ближнем бою, во время поединка с сильным соперником, это идеальная защита и оружие одновременно. Почему так, объяснять не буду, кто доберется до второго уровня мастерства, поймет сам.

— А пятый уровень? — спросил Киран.

— Пока не знаю, — я развел руками. — Для его понимания нужно быть великим мастером. Что, продолжаем занятие? Я пока еще не увидел, чтобы хоть кто-нибудь далеко продвинулся с кинетическим полем, которое я показывал. Если не подтянете силу и выносливость, то так и будете топтаться на одном месте.

Пока студенты из моей группы принялись расходиться по залу, я прошел к гостям, усаживаясь напротив них. Парни и девушки выглядели задумчивыми, как и их старший учитель.

— Да вы особо не переживайте, — сказал я, чтобы немного разрядить обстановку, — уровень вашей силы и развития уже превосходит большинство классических мастеров. Если в ваших планах не значится быть самыми сильными в мире, то ничего плохого в выбранном пути развития я не вижу. Или он связан с большим риском, о котором я упоминал?

— Школа Фергуса принимает на обучение проблемных студентов, с перекосом в балансе внутренней энергии или тех, кто боится своих сил, боится стать мастером, — сказал мистер Макалистер. — Несчастных случаев, связанных с обучением, в школе не было последние двадцать три года. Хотя мы создаем хорошую базу для того, чтобы стать сильным мастером ближнего боя, желающих пройти обучение в нашей школе всегда мало. Даже в последний год, когда один молодой мастер показал, что может быть сильнее всех в мире.

— Про вашу школу много негатива в интернете, поэтому ученики и не ломятся в двери. Но если быть откровенным, то я бы тоже не пошел, потому что кардинально смещать баланс, как делаете вы, это насилие над собственным телом. Может, это и простое решение, чтобы стать немного сильнее, но далеко не самое лучшее.

Я подумал, что надо бы почитать и подробнее изучить этот вопрос. Странно, что в МИБИ такой огромный конкурс на курс по укреплению тела, а к ним люди боятся идти. Тем более что сейчас я перед собой вижу красивых парней и девушек, спортивных и подтянутых, с хорошим потенциалом будущего развития. Благодаря стараниям учителей, будущий путь у них ограничен только одним направлением, что не так уж и страшно.

— Раз вы приехали для обмена опытом, — как можно более жизнерадостно сказал я, — давайте научу вас стандартному упражнению, которое мои ребята проходили в конце прошлого года. Оно отлично помогает тренировать концентрацию и силу. Я его называю упругим кинетическим полем. Если сможете поддерживать его в стабильном состоянии часа четыре, значит, с запасом внутренней энергии все отлично… Вам, наверное, с этим будет легко справиться. Как только осилите, покажу вам упражнение, которое пытается освоить моя группа сейчас. Для этого вам сначала нужно освоить быстрое создание доспеха духа. За четыре минуты вы должны поставить защиту и полностью ее сбросить с себя пятьдесят раз подряд. Ивар, Киран, я это делаю за минуту, используя доспех четвертого уровня. Можете попробовать побить мой рекорд.

— Что? — оживился Киран. — Пятьдесят раз за минуту? Это, вообще, реально?

— Пока не попробуете, не узнаете, — сказал я. — А насчет кинетического поля, то принцип такой…

Занятие с иностранными студентами затянулось, так как пришлось объяснять им принципы создания нестандартного кинетического поля. К моему большому удивлению, шотландцы разбирались в этом только на самом базовом уровне. Я думал, раз они развивают укрепление тела и ближний бой, то должны знать хитрости и тонкости защитных техник, позволяющих тебе выжить в сложных условиях и во время боя. И если мастера сразу ухватили суть техники, то студентам было гораздо сложнее. Они с силой толком никогда не работали, хотя база для этого была самой подходящей.

О том, что мы опаздываем на обед, мне напомнила Таша, потерявшая нас и заглянувшая в зал. Когда я попрощался со всеми и уже собрался идти кушать, меня перехватил Кристофер Грэй. Выглядел он задумчивым, что для улыбчивого парня немного необычно.

— Да, Крис, говори, — опередил я его. — Если это по поводу занятий, то сегодня нам надо до пяти часов уложиться, поэтому приходите в малый зал часам к трем.

— Придем в три часа, — подтвердил он. — Нет, я по поводу школы Фергуса. Они действительно занимаются не так, как следовало бы? Неправильно и… в общем, так, как они, делать не надо?

— Я бы не стал повторять за ними, — кивнул я. — Все дело в спешке. Представь свой будущий потенциал, тот максимум, который ты можешь достигнуть упорными тренировками и долгим развитием. Чтобы достичь всего этого, тебе понадобится двадцать, тридцать лет. Теперь отрежь от этого процентов сорок или половину, в зависимости от изначальной расположенности к силе. Это станет твоим потолком навсегда, но уже не за тридцать лет, а за десять. Для кого-то стать мастером второй ступени к тридцати годам, не обладая изначально огромным талантом, это уже достижение, которого достаточно. Но я настолько жадный, что хочу выжать из собственного потенциала максимум. Все, до последней капли. Хочу посмотреть, насколько сильным смогу стать. А они себя этого лишают. Не говоря уже о том, что если одаренный мог стать мастером, управляющим гравитацией, сильнейшим в мире, то, пройдя обучение в их школе, он станет лишь мастером ближнего боя, да и то, посредственным. Понимаешь о чем я?

— Теперь понимаю, — серьезно кивнул он. — Спасибо, что объяснил. Мне рассказать об этом остальным?

— Если им интересно, можешь рассказать, — я пожал плечами. — Я никого не заставляю учиться и не тяну за уши. Да, слушай, могу я попросить тебя о небольшой услуге?

— Конечно, все, что в моих силах.

— Можешь достать информацию о школе Фергуса? Я начинаю понимать, почему к ним так относятся, но все же любопытно копнуть глубже.

— Легко, — сказал он. — Попрошу отца, он достанет все что нужно. Если на русский язык переводить, то это займет какое-то время.

— Можно и на английском. Так я читаю медленней, но вдумчивей.

— Хорошо, постараюсь достать побыстрее, — пообещал Кристофер.

На обед, как и в прошлый раз, мы отправились в гости к наследнику Николаю. Как оказалось, Таша уже все организовала и договорилась, поэтому без нас не начинали. Как и обещал Алексей Павлович, из дворца приехал Евгений Гаврилович Гордеев, которому я отдал брошюру с техникой темных вод. Увидев его, я точно вспомнил, что мы пересекались как минимум несколько раз, в том числе и в Питере. Просто внешность у командира группы быстрого реагирования была неприметная, чего нельзя сказать о внутренней силе. Как мастер, он ярко выделялся на фоне тех же специалистов, что охраняли наследника в институте. Он обещал вернуть брошюру через пару дней, сказав, что сделает копию для себя. Мне было абсолютно не жалко, так как я уже говорил, что столь специфическое умение может никогда и не пригодится и лишь отнимет время, необходимое на освоение. У меня были планы кое-что в технике переделать так, чтобы могли пользоваться эксперты, не достигшие уровня мастера. По себе знаю, что сложно не растеряться, когда сталкиваешься с серьезным противником, давящим на тебя чистой силой. Слабые духом и телом эксперты обычно цепенели, неспособные даже двигаться.

После обеда у меня обычно было несколько часов для спокойной тренировки, когда никто не мешал и не беспокоил. Я занимал малый зал нашего клуба и пока ждал особую группу, мог посидеть в тишине и спокойствии. Такой распорядок сложился еще с прошлого учебного года, о нем все знали и старались меня не отвлекать лишний раз. Иногда к занятиям присоединялась Сяочжэй с Чжэнь, но не отвлекали. А еще я так привык, что Алена постоянно рядом, что одному заниматься в пустом зале было неуютно.

Пытаясь оценить размеры внутреннего моря, я думал, как его нужно «обнять», чтобы охватить целиком. То ли я что-то не понимал в силе, то ли данный факт просто не хотел укладываться в голове. Открыв глаза, я посмотрел на ректора, сидевшего рядом. Увлекся и не заметил, как он появился.

— Сам додумался до этой практики? — с любопытством спросил Геннадий Сергеевич.

— Мистер Ма подсказал. Только у меня не получается «обнять» внутреннее море целиком. Оно слишком большое.

— Смысл не в том, чтобы все разом охватить, а в том, чтобы понимать объем доступных сил. Но практика действительно полезная. В идеале, на исполнение любой техники тебе не нужно тратить время на накапливание силы, а просто взять разом из источника столько, сколько требуется. Это следующий этап тренировок, на котором многие застревают, не в силах пройти дальше. Если к этому моменту в тайном храме, где проходит обучение, остается восемь из десяти учеников, то после — всего четверо.

— Звучит несложно, — сказал я. — Могу несколько техник исполнить мгновенно хоть сейчас.

— Помнишь, при поступлении в институт ты многих удивил, бросив железный шар в стену? Техника подразумевает сосредоточить достаточно энергии в объекте и выплеснуть ее, совершив бросок. Попробуй провернуть подобное одномоментно, взять в руки шар и разом подготовить его к броску. Не быстро напитать его силой, даже если это занимает долю секунды, а сделать это мгновенно. Вот железный шар, а вот сила, необходимая для исполнения техники.

Он сжал правую кисть в кулак, демонстрируя шар, затем сжал левую, изображая энергию, и ударил их друг о друга.

— Только экспериментируй на полигоне, — предупредил он. — Размер техники не важен, если получится в малом, значит, и большое покорится.

— Хорошо, я попробую, — кивнул я, думая, что это не так уж и сложно. — Хотел спросить насчет школы Фергуса, вы знали, как именно они практикуют укрепление тела?

— Знал, — кивнул Геннадий Сергеевич. — Поэтому испугался, когда Алена пришла ко мне и заявила о желании учиться у тебя. Я в свое время не смог убедить Бернарда, что они калечат молодых людей и это вовсе не развитие силы, а как раз наоборот. Они просеивают несчастных парней и девушек через очень мелкое сито, чтобы найти единицы одаренных, предрасположенных к данному типу силы. Тем, кому не повезло, никогда уже не смогут стать мастером и ощутить буйство энергии внутри себя. Но бывает так, что не все хотят быть одаренными, кого-то это сильно пугает, иногда все заканчивается суицидом. В этом случае они едут в Шотландию, в надежде, что их там излечат от проклятия силы.

— Никогда не слышал, чтобы хоть кто-то не желал быть одаренным или стать мастером. Это же самый простой и эффективный способ подняться по социальной лестнице. Глупо же… Черт, нет, одного такого парня я знаю, но вроде бы он встал на путь исправления. Имею в виду сына мистера Кроу. Он решил сосредоточить все усилия на образовании, хотя у него отличные перспективы стать мастером. Наследственность хорошая и вообще.

Ректор посмотрел на меня взглядом человека, разбирающегося в теме гораздо лучше других, но не спешащего переубеждать кого бы то ни было.

— Надеюсь, что, глядя на тебя, Бернард одумается.

— И у МИБИ появится конкурент, — хитро улыбнулся я.

— Маленькая школа с дурной репутацией? — Геннадий Сергеевич едва не хмыкнул, выражая свое мнение к подобной конкуренции. — Ты еще практикуешь «жадную» технику?

— Практикую, — кивнул я. — Почти постоянно.

— Не знаю, получится ли у тебя сразу, но попробуй ее усложнить. Продолжай поддерживать эту технику, но перестань ее кормить. Тогда она станет «голодной» и начнет поглощать энергию мирового «ци», окружающую нас. Только не перестарайся, а то излишки энергии затопят твое внутреннее море.

— Это вряд ли, — рассмеялся я. — Там поселился настолько голодный монстр, что, мне кажется, он способен сожрать весь мир целиком. Ему сколько энергии ни дай, все мало. Приходится ваши коктейли тягать из столовой. Да, я помню, что надо заехать к Бергам. Уже занимаюсь этим вопросом.

— Невозможно сосчитать, сколько раз я говорил студентам, что спешить с развитием силы вредно. Ты, Кузьма Федорович, всех опережаешь и мчишься к цели, но я бы посоветовал не торопиться и двигаться постепенно, но уверенно. Даже если становление великим мастером займет пять лет, то это уже невероятно быстро и огромное достижение. Плохо будет, если в погоне за целью ты надорвешься и потеряешь эту возможность.

— Мне кажется, что я плетусь как черепаха, — сказал я. — Вроде столько всего делаешь, а понимание не приходит. Стать мастером было проще…

— Терпение, Кузьма, — он сел удобнее. — Спокойствие, терпение, упорный труд и вера в свои силы. Чтобы «обнять» внутреннее море, нужно увидеть его целиком. Понять, насколько оно большое и глубокое. Мне для этого понадобилось почти два года. Одно радует, я сделал это быстрее мистера Ма.

Великий мастер довольно рассмеялся, наверняка вспоминая тот момент и маленькую победу над другом и соперником. Закрыв глаза, я сосредоточился на безграничной энергии, покоящейся внутри. Ее легко можно касаться, брать столько, сколько нужно, можно даже скормить ледяному лотосу, но увидеть этот объем целиком не получалось.

Из своеобразной медитации я вынырнул, услышав громкие голоса в коридоре. Тело немного затекло, от долгого нахождения в одной позе. Потянувшись, я встал, прошел к двери и выглянул в коридор.

— Оля, ты чего буянишь? — спросил я у главы дисциплинарного комитета. — Ми, Фэйфэй, что случилось?

— Не пускает, — сказала Юй Ми, пытаясь прожечь взглядом дыру в Ольге.

— Вот как им объяснить можно, что Геннадий Сергеевич просил, чтобы тебя не беспокоили и не отвлекали от важной тренировки? — Ольга ловко шлепнула по руке Юй Ми, чтобы та не показывала на нее пальцем.

— Время, — сказала Юй Ми. — Пять часов.

— Точно! — спохватился я. — У меня же важная встреча в пять назначена. Чуть-чуть не проспал. Оля, спасибо, что прикрыла, буду должен шоколадку. Юй Ми, сейчас я Фа Чжену позвоню, чтобы вас с Ташей забрал.

Пока я бегал и пытался собрать вместе девушек, чтобы отправить домой, Василий терпеливо ждал меня у ворот института. Приехал он на знакомом неприметном минивэне. Жестом показал, чтобы я садился на переднее сидение. Выглядел он бодрым, словно успел отлично выспаться, пожал мне руку.

— Привет. Ты чего небритый, словно в засаде сидел неделю.

— Пять дней, — уточнил он, заводя двигатель и выруливая на проезжую часть. — В засаде сидел. Как у нас говорят, терпение вознаграждается успехом.

— Куда мы, кстати?

— В гости. К сестре моей и племяннику. Отсюда не очень далеко, минут за сорок доедем.

— Ага, рукой подать. Что, неужто муж ее, сектант недоделанный, объявился?

— Объявился, — серьезно кивнул Василий. — Мы с ним даже подраться успели. Не думал, что он так силен. Не пойму, как ты ему ногу сломать умудрился?

— Во-первых, их было трое, — напомнил я. — Во-вторых, я с того времени стал еще сильнее и сейчас бы они от меня так просто не сбежали, целыми, по крайней мере. Но ты прав, они чертовски сильны. Укрепление тела изучают так, как положено, не то, что некоторые шотландцы.

Василий бросил на меня вопросительный взгляд.

— Приехали намедни гости из северной Шотландии, — пояснил я. — Закрытая школа, где одаренных калечат, чтобы они мастерами не становились. Или в самом лучшем случае могли стать мастерами ближнего боя.

— А, — протянул он. — Что-то такое я слышал. Какая-то школа, где готовят сильных бойцов ближнего боя. Не помню точно, но вроде статья была нелестная.

— А я не слышал о ней никогда, — сказал я. — Специально не искал, но странно, что даже слухи не попадались.

— Когда ты только собираешься стать мастером, лет в двадцать пять или около того, в голову начинают прокрадываться сомнения, — сказал Василий. — И ты начинаешь искать информацию, которая поможет прорваться. Меня это не сильно затронуло, так как у меня и наставник был, и сила, но, признаюсь, тоже пролистал пару книжек и журналов на эту тематику. Мой знакомый, еще по службе, зарабатывает сейчас огромные деньги, натаскивая таких вот парней и девчонок до уровня мастера. Он долгое время служил военным инструктором и знает в этом толк. Прибыльное дело и отбоя от желающих нет, если репутация есть. Да, я почему его вспомнил, он мне на днях звонил, просил с тобой познакомить. Ты же какую-то методику разработал, позволяющую стать мастером кому угодно.

Он хмыкнул, покачал головой.

— Преувеличивают, — ответил я. — Просто у некоторых людей, кто долго не может стать мастером, но сильно старается, смещается баланс между внутренней силой и телом. Я лишь дал совет одной симпатичной женщине, преподающей карате в институте. Она была на грани прорыва, но из-за чрезмерных усилий лишь все усложняла.

— Не хочешь этим заняться? — спросил он. — Прибыльное дело. Одаренных, кому за тридцать и кто никак не может стать мастером, пруд пруди. У тебя репутация отменная, клиенты в километровую очередь выстроятся.

— Некогда мне, — поморщился я. — И деньги есть. Мне ректор премию обещал выписать за вторую группу иностранцев. Так что там по поводу мужа твоей сестры? Что от меня нужно, поймать его? Можно Геннадия Сергеевича привлечь, он кого хочешь скрутит и без лишнего членовредительства.

— Ловить не надо, он сам сдался. А вот серьезно поговорить не помешало бы.

Пару минут мы ехали молча. Василий выбрал маршрут через центр города, но так, чтобы миновать большую часть пробок. Где-то глубоко внутри мелькнула мысль, что хорошо бы эта встреча не вышла такой же, как и предыдущая. В том плане, чтобы впереди нас не ждала засада. Хотя Василию я доверял, к тому же вряд ли он станет рисковать сестрой и племянником.

— Слушай, — вспомнил я важную тему, — мне бы в лабораторию Бергов съездить. Надо энергетик подобрать индивидуально, а то Геннадий Сергеевич ворчит, что я его коктейли из столовой тягаю.

— Лучше всего в субботу заехать, — сказал он. — До обеда там будет Давид Карлович и все можно сделать быстро.

— Суббота? Надо у Таси спросить, если планов нет, то это будет хорошо. Я тебе позвоню сегодня или завтра утром.

— Договорились.

— Кстати, как у тебя с техникой, которую я показывал? Освоил?

— Освоил, — он кивнул и криво улыбнулся. — И даже сам догадался, как эту сферу энергии с моей основной техникой объединить. Но использовать страшно. Я теперь с расстояния в три метра могу кого-нибудь подорвать, но отдача такая, что самого заденет. Если только как последний аргумент использовать…

— Знакомо, — согласился я. — У меня тоже взрывы получаются такие, что самого каждый раз запускает в полет, как мяч от гольфа. В отличие от твоего умения, я воздействую на большую область, поэтому направленный взрыв не создать.

Помолчали еще немного, проехав по широкому проспекту, затем выскочили на мост и встряли в небольшую пробку у съезда.

— Василий, — начал я, — понимаю, что родственникам надо помогать, но конкретно этот тип состоит или состоял в очень неприятной террористической организации. Индусы за голову ее членов готовы платить огромные деньги, а если еще и китайцев подключить, то можно озолотиться. Я к чему веду, поговорить с ним можно, пожурить там, призвать к благоразумию, но это все без толку. Ну, уйдет он в глубокое подполье, проблема-то не исчезнет. Его либо свои достанут когда-нибудь, либо органы государственной безопасности. Он же засветился, когда его учитель меня на полигоне МИБИ чуть не прибил. Максимум, он может податься в наемники, но только куда-нибудь в западное полушарие, поближе к Америке. Но это такая себе перспектива. Давай лучше его госбезопасности сдадим. Пусть поработает на страну, чем воюет с наркокартелями где-нибудь в Колумбии. Так он хотя бы семью сможет видеть, а не довольствоваться звонками. Если надо, я могу с генералом Рудневым поговорить. Или я что-то не понимаю, и он идейный и из секты черепов уходить не собирается? В таком случае, извини за прямоту, его надо по голове стукнуть и чем сильнее, тем лучше.

— Все я понимаю, — отозвался Василий, глядя на дорогу. — И он понимает. Давно бы залег на дно, если бы не семья. А насчет секты, то он говорит, что брата по обучению убил…

Василий сбросил скорость и остановился у обочины, включив сигнал аварийной остановки. Стиснул руль, едва не погнув его.

— Его не жалко ни капли, барана, — зло сказал Василий. — Думал сбагрить его в Америку на пару лет. Поработает наемником, потом вернется, как все утихнет… А и хрен с ним, звони генералу, пусть делают с ним что хотят.

— Уверен? — уточнил я, на что Василий кивнул.

Достав телефон, нашел номер капитана Смирнова. Ответили мне уже на втором гудке.

— Смирнов слушает, — послышался знакомый голос. На заднем фоне звучал шум машин, в который ворвался громкий рев мотоцикла.

— Кузьма беспокоит, — сказал я. — У меня срочное и деликатное дело.

— Узнал, — довольно сказал он. — Звоните по поводу Громова Никиты, опасного террориста, которому когда-то сломали ногу?

— Все так, — удивился я осведомленности капитана.

— Работа такая, — ответил он на незаданный вопрос, откуда это знает.

— Мы сейчас в центре города, где можно с Вами пересечься?

— На остановке общественного транспорта у метро Смоленская.

— Договорились. Скоро будем.

Я положил трубку и многозначительно посмотрел на Василия.

— Следят, — сказал я.

— Значит, не показалось, — отозвался он. — Сестра жаловалась, что за квартирой пристально наблюдает бабка, соседка по лестничной клетке. Дежурит у входной двери, стоит подняться на этаж, а она уже зыркает через щелочку в подъезд. Даже думал ей нос прищемить этой самой дверью.

— Вот, везде следят и кому надо докладывают, — улыбнулся я. — Капитан Смирнов сказал, что будет ждать нас у станции метро Смоленская.

Услышав имя, Василий поморщился, но говорить ничего не стал. До места встречи было рукой подать. Буквально через пару минут, нарушая правила дорожного движения, мы припарковались у автобусной остановки. Ждать не пришлось, капитан Смирнов вынырнул из жиденькой толпы, помахал нам рукой и поспешил сесть в салон.

— Добрый день, — жизнерадостно поздоровался он. — Кузьма Федорович, как Ваши дела?

— Пока все прекрасно, а дальше посмотрим.

— Частичный оптимизм — это хорошо, — капитан улыбнулся. — Василий Денисович, здравствуйте.

Василий его демонстративно проигнорировал, нажал на газ, вливаясь в поток машин.

— Я так понимаю, Вы по большей части знаете, в чем наша проблема? — спросил я.

— В том и дело, что «по большей части», — сказал капитан. — Мы всем отделом следили за тем, как полиция Рима столкнулась с террористической организацией, засевшей в центре города. Говорят, Кузьма Федорович, вы там успели отличиться. У нас ведь до этого не дойдет?

Последнее предназначалось Василию, на что тот даже ухом не повел.

— Нет, именно такого не случится, — успокоил я его. — Там был очень сильный мастер огня, который хотел бомбу взорвать, вместе с центром города. В общем, проблема у нас такая…

Глава 5

Сестра Васи Балуева жила в тихом спальном районе Москвы, недалеко от зеленого парка. Здесь пятиэтажные дома еще не заменили современными многоэтажками, поэтому безумный деловой ритм столицы совсем не ощущался. В просторных дворах между домами шумела ребятня, под присмотром родителей, отдыхающих в тенечке на лавочках. Из этой идиллии выпадала только группа молодых парней и девчонок, распивающих пиво недалеко от детской площадки. Один из них показал пальцем в нашу сторону, после чего вся компания подскочила и поспешила сбежать.

— Поганцы, — хмыкнул Василий, глядя им вслед. — Непонятно, как и чем живут. Сосут пиво целыми днями, шатаясь по улицам. Не учатся, не работают.

Я обратил внимание, что за нами следом въехал фургон без окон. Не удивлюсь, если там прячется группа быстрого реагирования. Хорошо бы до серьезного столкновения не дошло. Я почти уверен, что смогу одолеть родственника Василия в бою один на один, но если он попытается сбежать, то удержать его будет непросто. В этом случае справится только хороший кинетик.

Василий припарковался у одного из домов, прямо напротив детской площадки.

— Давайте для начала поговорим, — сказал он.

— Поддерживаю, — согласился капитан Смирнов и на мне скрестились два одинаковых взгляда.

— А что сразу Кузьма? — удивился я. — Когда я первым в драку лез?

— В прошлую вашу встречу, — не моргнув глазом напомнил капитан.

Я замечание проигнорировал, первым выходя из машины. Фургон, следовавший за нами, тихо припарковался у соседнего подъезда, вызвав интерес и недовольство женщин, сидевших на лавочке. Затем мы вместе с Василием поднялись на четвертый этаж, остановившись у неприметной квартиры с номером тридцать четыре. Дверь почти сразу открыла сестра Василия.

— Разувайтесь, берите тапочки и проходите на кухню, — вместо приветствия сказала она. — Чай уже готов, пироги и торт. Мешать вам не буду. Мы с Виталиком гулять пойдем.

Наклонившись к Василию, она что-то прошептала ему на ухо, из чего я расслышал только «водка» и «в нижнем ящике». Пришлось немного потолкаться в узком коридоре, чтобы разуться и пройти на кухню. Никита ждал нас, сидя за столиком, спиной к огромному красному холодильнику. Насупившийся и хмурый, словно к нему коллекторы пришли долг выбивать. Вообще, из всей нашей компании только капитан Смирнов выглядел довольным, даже улыбался. Удивительно, чтобы человек, не добравшийся до уровня мастера, занимал такую должность, как у него.

— Кто что пьет? — спросил Василий. — Чай, кофе?

— Мне кофе, — быстро сказал я, — сахара побольше.

— А мне черный, — добавил Смирнов и протянул Никите руку. — Валентин Михайлович.

— Никита.

— Что, тайное общество, — хмыкнул я, усаживаясь в центр стола, — рассказывай, как докатился до жизни такой?

— Повезло, — с ехидством ответил Никита.

— Можете прямо с самого начала рассказывать, — кивнул капитан. — Нам всем очень любопытно, как вы связались с организацией, находящейся вне закона не только в России, но и в большинстве стран мира.

Никита посмотрел на него из-под бровей, пригубил кофе. Пару минут он молчал, собираясь с мыслями. Василий успел сварить нам кофе, поставить по тарелочке с кусочком торта.

— Я, вообще, во Францию на врача учиться поехал, — сказал он. — Родители оплатили поездку и учебу. Там познакомился с учителем… Больше десяти лет уже прошло…

Рассказ у Никиты получился простым, без особых подробностей. На первом курсе института, для всех, достигших уровня эксперта, проходило собеседование, куда приглашали серьезных мастеров, присматривающих перспективных студентов. Проще говоря, французы вербовали одаренных из России и других стран, наплевав на международные договоренности. Обещали золотые горы, обучение у лучших мастеров Европы, кому-то даже специальные стипендии платили. Там Никита и познакомился с Олегом, выходцем из глубинки России, который свел его с учителем. Четыре года, пока учились в институте, они попутно занимались по особой и очень опасной методике укрепления тела. По словам Никиты, он был свидетелем смерти пятерых парней, которые просто не выдержали нагрузки и как он сказал, «перегорели». Об учителе Никита говорил только в положительном ключе. Если бы он не уделял им так много времени, они бы вряд ли пережили процесс обучения.

Что касается тайной организации, то парни буквально пару лет назад были допущены до внешнего круга знаний. Что это за внешний круг, и сколько их вообще, Никита толком сказать не мог. Его, как и еще пару десятков старших учеников собрали в Вене, в одном из богатых замков и в течение недели промывали мозги, рассказывая о балансе силы в мире и о том, как опасны некоторые знания в руках людей.

— То, что это секта, — говорил Никита, — к тому жеагрессивная, я понял давно. Все у них в наличии и многоуровневая иерархия, и опознавательные знаки, и собственное учение о правильном мироустройстве. Ученики должны беспрекословно слушаться учителя, становясь сильными мастерами. Слабым там не место. Слышал, что те, кто не может сдать определенный экзамен силы, просто исчезали. Мы в этом году должны были снова поехать в Вену на четырнадцать месяцев, после чего нам бы дали какое-то задание, доказывающее преданность. Выполнившие это задание получали перстни внутреннего круга, доступ к знаниям и техникам.

— Олег туда рвался, — сказал Никита после небольшой паузы. — Он даже умудрился выйти на одного из магистров. Ему проще, у него семьи нет, а я туда возвращаться не хочу. Жалею, что вообще связался, но выйти не мог. Страшно. Действительно, страшно было. Учитель… он нас с Олегом в одиночку мог придушить, как воробьев.

Помолчали. Я допил кофе, подождал, пока Василий сварит еще порцию.

— Чем вы занимались много лет в России, пока учились? — спросил капитан Смирнов.

— Знаю, к чему клоните, — покривил губами Никита. — В России мы ничем не занимались. Но в командировки мотались раза три или четыре в год. Мы учителя могли пару месяцев не видеть, а потом он объявлялся и брал нас с собой, чаще всего в Европу. Последний раз, еще до того, как с Кузьмой столкнулись, летали в Грецию. Помогали местному магистру решить проблему с одним кланом. За неделю тихо устранили четырех мастеров и вернулись домой, как раз к новости о смерти Императора Ивана.

— В детали поездки учитель вас не посвящал?

— Нет. Сказал, что они угрожают местному отделению организации, и все. Чтобы задавать вопросы, нужно носить на пальце знак… в смысле, перстень.

— Значит, друга своего ты убрал? — спросил я.

Никита угрюмо кивнул.

— Ударил, когда он не ожидал. Тело спрятал в подвале его дома. Он в Подмосковье живет, в тихом садовом товариществе.

— Мне все понятно, — сказал я. — Остался только один вопрос. У вашей секты в Москве или где-то еще в России есть тайная библиотека?

— Была, пока твой отец оттуда тетрадку не тиснул, — сказал Никита. — Где-то в Питере, но ее давно закрыли. Учитель хотел, чтобы она снова заработала, даже согласен был стать хранителем.

— Устал повторять, что мой отец ничего у вас не брал, — сказал я. — Тетрадь он сам заполнял, мама об этом говорила. Да и знаний там недостаточно, чтобы сильным мастером стать, мне многое додумывать пришлось. Но было бы интересно узнать, как отец связан с сектой. Ты не знаешь?

— Да ради бога, — он махнул рукой. — Стащил или сам написал, мне сейчас все равно. А насчет связей, надо было учителя расспрашивать. Я не в теме.

— Что скажете? — спросил я у капитана Смирнова.

— В общих чертах все понятно. Мы сейчас с Никитой Леонидовичем проедем к нам и поговорим предметно. Подумаем, как лучше поступить в непростой ситуации, в которую он угодил.

Так и поговорили. Не знаю, повезло Никите или нет, когда он повстречал учителя. Благодаря той встрече он стал сильным мастером, но вместе с тем оказался в ситуации, когда за его головой в любой момент могли прийти хранители секретов секты, как он сам называл эту организацию. Он прекрасно знает, как это бывает, когда тебе в любой момент могут позвонить в дверь незнакомцы, носящие на пальцах перстни с черепом. Возможно ведомство капитана Смирнова поможет ему сменить фамилию и спрятаться. В любом случае это лучше, чем убегать всю жизнь, видеть семью раз в год и бояться, что тебя вычислят.

* * *

Василий, как и обещал, заехал за мной в субботу, ближе к десяти часам утра. Настроение у него было деловое, видно, что он работает с самого утра и немного спешит. Его минивэн был под завязку загружен какими-то коробками, а пахло в салоне едкой химией.

— Курьером подрабатываешь? — спросил я, когда мы выехали со двора.

— Давид Карлович просил реагенты забрать, — он кивнул в сторону салона. — Тут разной химии почти на четыреста тысяч рублей. После одного несчастного случая он не доверяет перевозчикам поставщика. Вопрос даже не в цене, так как все компенсируют до копейки, а в том, что на новый заказ уходит три недели, а это простой лабораторий и убытки.

— Это та самая основа для энергетиков?

— Нет, — он рассмеялся. — Основу доставляет американская фирма до дверей офиса, с конвоем из трех мастеров, прямо из аэропорта. Там и суммы побольше и риски огромные.

— А как у вашей фирмы с конкурентами сейчас?

— Кстати, о конкурентах вовремя вспомнил, — сказал он. — Две недели вокруг быки крутятся. Не дает им покоя то, что мы этот прибыльный бизнес крепко в руках держим.

— Что за быки? — заинтересовался я.

— Шадурские, — фыркнул Василий. — Старый род польского происхождения. У них огромное влияние на западной границе, особенно рядом с Польшей. Если нужно что-то из Европы ввезти по дорогам, минуя таможню, можно смело к ним обращаться.

— Почему быки?

— Потому что у них, у всех, кто из поляков выходит, на гербе красный вол на белом фоне. Если память мне не изменяет, сто с лишним семей такой герб носят. Из крупных родов осталась дюжина всего, большая часть из которых в Польше живет. У короля их Станислава такой герб, вот они и гордятся.

— И что они, хотят отжать бизнес? Сил хватит?

— Не отжать, а отщипнуть кусочек. Смеси для энергетиков они из Польши давно возят и продают нелегально. Им свой бренд нужен. Чтобы обязательно этикетка на баночке…

Он тихо выругался, мотнул головой.

— Гришу Карпова помнишь? — спросил Василий. — Он нам помогал на складе, когда партия порошка для энергетиков пришла.

— А, помню. Такой, угрюмый и неразговорчивый дядька.

— Надо с ним сегодня встретиться вечером. Он говорил, что очередную порцию отравы привезут и под нашим брендом по Москве распространят. Потравят ведь кучу парней и девчонок.

— Как в прошлый раз будет? — улыбнулся я. — Предлагаю подкрепление заранее позвать.

— Для начала надо все узнать. Может, еще пару дней ждать придется. Почти приехали.

Мы свернули с широкого проспекта к зданиям фабрики или чего-то похожего. В глубине комплекса виднелась высокая толстенная труба и старенькая водонапорная башня. За двумя постами охраны и крепкими воротами расположился просторный и чистый двор, двухэтажное здание администрации. Как оказалось, за антуражем старой мануфактуры прятались невысокие здания с современной отделкой, пластиковыми окнами, сложной системой вентиляции и разных труб, бегущих от здания к зданию.

— Не главный офис, — сказал Василий, — но тоже подойдет. Давид Карлович сегодня здесь целый день будет, да и лаборатория тут получше классом. Если предложит посмотреть на производство, не отказывайся, любопытное зрелище для непосвященных.

Перед административным зданием было припарковано несколько дорогих машин представительского класса и пара угловатых серебристых внедорожников с затененными стеклами. У последних отдыхала охрана в виде пары крепких мастеров. Один даже не пытался спрятать пару прямых мечей, закрепленных на специальном ремне.

— Пижон, — сказал Василий, на что я согласно кивнул.

На вид мастеру было лет под сорок, черноволосый, с пышными некрасивыми усами. Зато одет так, словно в любой момент готов подраться, в черные удобные брюки, водолазку и плотную облегающую жилетку. Василий правильно назвал его пижоном, выставляющим напоказ оружие и желание пустить его в дело.

— Я тебя здесь высажу и проеду к главному складу, химию разгружу, — сказал Василий. — Ты проходи в здание, тебя там сразу сориентируют. Догоню через пять минут, без меня драку не начинай.

Мастера у машин на меня внимания почти не обратили, провожая взглядом минивэн Василия. И взгляды такие, словно они его хорошо знали или имели интерес к грузу, который он перевозил. Пока они были заняты, я спокойно поднялся по лестнице к зданию, прошел через массивную металлическую дверь. Меня встретил просторный, светлый холл с диванами и журнальными столиками для ожидающих посетителей. На стенах плакаты с рекламой энергетических коктейлей, рядом с дверью стойка администратора.

— Добрый день, — со мной поздоровалась приятного вида женщина. — Вы записывались на прием?

Судя по бледному лицу, легкой испарине на лбу и дрогнувшей руке, когда она поправляла бейджик, кто-то из мастеров использовал рядом с ней чистую силу. Может, она гостей не хотела пускать, а может, они просто решили поиграть мускулами.

— Привет, — я ободряюще улыбнулся. — Я Кузьма Матчин, у меня встреча с Давидом Карловичем.

— Ой, простите, что не узнала, — обрадовалась она. — Давид Карлович Вас ждал сегодня. Он сейчас занят с гостями, подождите минуту…

Как раз в этот момент открылась дверь в коридор, пропуская в холл двух солидно выглядящих мужчин. Не очень сильные мастера, одному лет тридцать, второму около сорока. Тот, что помоложе, чертами лица напоминал поляка. Парочка важно прошла мимо нас, даже не обратив внимания. Я проводил их взглядом из окна, посмотрел, как они садятся в машину. Мастер с мечами проследил за ними, кивнул и занял место в серебристом внедорожнике. Он был существенно сильнее их вместе взятых. Странный тип, привлекающий внимание не только парочкой мечей, но и чем-то неуловимым. Когда находишься рядом, хочется всегда держать его в поле зрения. Я мог пересчитать по пальцам одной руки мастеров, распространяющих вокруг такое же колючее ощущение опасности.

— Кузьма Федорович, — знакомый голос отвлек меня от разглядывания серого внедорожника, разворачивающегося во дворе.

— Добрый день, Давид Карлович, — улыбнулся я. — Странные у Вас гости были.

— Шадурские, — сказал глава семьи Бергов. — Влиятельный род с западных окраин. Когда-то были княжеским родом, но Великая Отечественная война сильно их проредила. От былых заслуг и успехов почти ничего не осталось.

Давид Карлович всегда выглядел как очень успешный бизнесмен, взгляд деловой и цепкий, костюм с иголочки, очки в тонкой оправе.

— Если они на Вас наезжают, мы с Василием можем с ними поговорить, — сказал я.

— Нет, пока не «наезжают», — он улыбнулся подобранному слову. — Просто не понимают сути этого бизнеса и хотят в него легко войти, а так не бывает. Что, Кузьма Федорович, решил, наконец, подобрать для себя энергетический коктейль? Геннадий Сергеевич жаловался, что ты его «10К» таскаешь из столовой.

— Неплохой коктейль, если не считать вкуса. Я только одно не пойму, он же опасен для студентов, вдруг кто по ошибке возьмет, отравится ведь.

— Отравиться им сложно, особенно если ты не достиг уровня мастера. В «десятке» очень активные компоненты и после первого глотка любому студенту будет нехорошо. Организм просто не сможет его усвоить, и все закончится рвотой и сильным расстройством желудка на пару дней. Да и у мастера это вызовет примерно те же симптомы, только без рвоты. Пойдем покажу тебе основную лабораторию, где можно будет сдать несколько анализов, чтобы проверить, сколько стандартных единиц ты можешь усвоить. Десять тысяч — это минимальное число, которое устраивает Геннадия Сергеевича, но для обычного мастера концентрация убойная.

— А сколько максимально можно этих единиц в коктейле смешать?

Мы прошли через дверь в длинный коридор и направились к противоположному выходу, минуя небольшие офисы со стеклянными дверями.

— Теоретически можно и сто тысяч единиц смешать, — задумался Давид Карлович. — Но вкус будет отвратительный, как и последствия употребления. Сейчас разрабатываются активные вещества третьего поколения, относительно безопасные для одаренных. Лишнюю энергию тело не усваивает, стараясь вывести как можно скорее, откуда возникают специфические побочные эффекты. Но в любом случае энергетические коктейли нужно применять правильно.

— А для мастеров, которые хотят прорваться на следующую ступень?

— Они используют медленные энергетики, которые усваиваются гораздо лучше и позволяют высвободить больше внутренней силы. Так называемые «медленнометаболизирующие» элементы, обеспечивающие организм энергетическим субстратом на длительное время. Проблема в том, что они оказывают серьезную нагрузку на печень, поджелудочную железу и другие органы. Работы над буферными реагентами, которые бы нейтрализовали избыточные органические кислоты, пока не привели к… приемлемым результатам. Проблемы доставляют катионы калия и магния…

Мы как раз дошли до двери, над которой красовалась надпись «только для персонала». Я показал ему большой палец, как бы говоря, что меня все эти непонятные медицинские термины не пугают.

За дверью оказалась небольшая герметичная комната, где сверху из множеств клапанов на нас подали поток бледного пара.

— Это безвредно, — успокоил меня Давид Карлович. — Почти чистый кислород. Так вот, насчет медленных энергетиков. На черном рынке они самые востребованные и самые опасные. Многие верят в их чудодейственные свойства, но на практике это далеко не так.

Мы прошли по еще одному светлому коридору к автоматическим дверям, ведущим в аккуратную лабораторию. Увидев начальника, трое лаборантов засуетились, изображая кипучую деятельность. Несколько минут ушло на то, чтобы у меня взяли кровь, три больших пробирки, одну из которых должны были заморозить на будущее. Пока троица лаборантов занималась исследованием крови, мы прошли в соседнее помещение, похожее на кабинет врача. Там сидел внушительного вида бородатый доктор в очках. Давид Карлович сделал жест, показывая, чтобы на него не обращали внимание, затем устроился на кресле.

— Значит, Кузьма Федорович, — начал доктор Крапивин после знакомства, — Вы уже пробовали наши коктейли? Какие лучше подошли, с каким энергетическим содержанием.

— Если не считать незабываемый черничный вкус, то больше всего подошел коктейль ректора «экстра 10 К».

— Да? — доктор аж очки поправил, удивленно посмотрев на меня. — И он полностью усваивается?

— Полностью. На пять дней точно хватает. По крайней мере, чувство голода отступает.

Доктор прошел к шкафу, взял с полки светлую пластиковую коробку и вернулся к столу. Пару минут перебирал что-то внутри, затем протянул мне небольшую желтенькую таблетку.

— Не глотайте, — сказал доктор. — Она должна быстро раствориться на языке. Скажите, если почувствуете прилив сил.

Кисло-сладкая таблетка действительно быстро растаяла на языке, но, сколько я не прислушивался, ничего не почувствовал. Затем я с таким же успехом съел зеленую и красную. От красной только язык немного пощипал, но обещанного прилива сил, как от коктейля, я не почувствовал.

— Слушайте, доктор, — сказал я, проглотив сине-зеленую полосатую таблетку, — а можно с конца начать? А то мне от этих пилюль только есть хочется.

Доктор посмотрел на начальника, затем протянул мне прозрачную голубую таблетку. На вкус она была еще более кислая, чем предыдущие, но зато я сразу почувствовал, как по телу пробежал жар, упавший во внутреннее море, вызвав тот самый прилив сил, о котором говорил доктор.

— Эта работает, — кивнул я.

— Головокружение, двоение в глазах, слабость?

— Нет, все отлично. Если у энергетика такой эффект будет, то это как раз то, что нужно. А когда будет результат готов?

— Минут через сорок, — сказал Давид Карлович вставая. — Пойдем посмотрим, как работает главная лаборатория.

В общем, экскурсия действительно получилась занимательной. Один раз пришлось надевать костюм химзащиты, с кислородным баллоном, чтобы попасть на территорию, где смешивались особые ингредиенты. В основном на небольшом заводе все делала автоматика и рабочие следили только за показаниями приборов. Посмотрел я на пластиковые контейнеры, которые привозили из СГА. Белый и серые порошки с маркировкой в виде черепа с костями. Неплохое предупреждение для тех, кто не знает, что внутри. Где-то через час экскурсии нас нашел запыхавшийся лаборант, который брал у меня кровь. Выглядел он так, словно что-то случилось. В лаборатории они с Давидом Карловичем смотрели какие-то графики, обсуждая что-то про меня, но непонятными словами, спорили по поводу дозировки. В итоге еще через сорок минут был готов пробный энергетический коктейль с маркировкой «экстра Х2». Сколько там условных единиц так и не сказали, но смотрели на меня взглядом безумных ученых, ставящих эксперимент.

Чтобы не переборщить с лишней энергией и не засесть в туалет на сутки, я открыл доступ ледяному лотосу к внутреннему морю, позволяя брать столько, сколько он хочет. Прислушался к себе, чувствуя, как внутри начинает образовываться огромный водоворот, в который ринулось внутреннее море. Понадобилось усилие воли, чтобы не оборвать этот поток. Давид Карлович, расценив задержку, как сомнение, жестом подбодрил меня, чтобы пил не боясь. Посмотреть на это пришел даже доктор Крапивин, который постоянно что-то записывал, глядя на меня. А вот Вася Балуев так и не объявился, решая вопросы с химией на складе, поэтому он пропустил все самое интересное.

— Вы ничего лишнего туда не намешали? — спросил я, едва не сказав, что больно взгляды у них пугающие.

— Не переживай, все точно по рецепту, — сказал Давид Карлович. — Если появится головокружение и тошнота, сразу говори. Мы ведь уменьшили первоначальную дозу, чтобы избежать побочных эффектов?

Давид Карлович строго посмотрел на лаборанта, на что тот сначала замотал головой из стороны в сторону, затем активно закивал, сделав такой взгляд, словно не понимает, что здесь вообще происходит. Я тихо проворчал ругательство на итальянском, взвесил в руке полулитровый пластиковый стакан и отпил немного. Во рту появился вкус мыла с ароматом черной смородины, отчего в горле встал ком. Но почти сразу я ощутил прилив энергии. Эффект примерно тот же, что и от коктейля Геннадия Сергеевича, только не так сильно растянут по времени.

— Вроде неплохо, — сказал я, отпивая еще треть из стакана. — Если не обращать внимания на незабываемый вкус. Может, ему подзатыльник дать, чтобы так не смотрел?

Я показал на лаборанта, который смотрел на меня таким взглядом, словно небольшое чудо увидел.

— Это мы обязательно, — сказал доктор Крапивин, продолжая записывать данные в тетрадку. — Димка у нас педант с большой буквы, никакой жалости к заказчикам. За это и держим.

Следующие полчаса ушли на то, чтобы внести в базу данных состав моего коктейля, точную дозировку ингредиентов и еще чего-то важного. Если учитывать, что Геннадий Сергеевич принимал энергетик раз в неделю, то и для меня его решили готовить с той же периодичностью. Только оставлять в столовой не рискнули, пообещав передавать из рук в руки. Я из любопытства узнал его стоимость и едва не прослезился. Это хорошо, что я входил в род Наумовых, а иначе мне один коктейль обходился бы в одиннадцать тысяч рублей. То есть годовой контракт наемника я бы израсходовал недели за три или за месяц.

Лабораторию мы с Василием покидали часа в четыре после полудня. Для поездки он выбрал старенькую ржавую иномарку, с поблекшими номерами и затененными стеклами. Пришлось подождать, пока он закончит свои дела, но я небольшой задержке был рад, так как смог спокойно помедитировать. Давно я не ощущал такого прилива сил, вызывающего чувство эйфории и необычайную легкость в теле. Опасное чувство, наверняка губительное для многих мастеров, подсевших на подобную химию, но я пока не знал, как обойтись без этого допинга. Вряд ли даже многодневные медитации в уединении дадут такой же результат? И все-таки люди жадные существа, желающие получить все и сразу. Вместо того чтобы тратить много лет на постепенное развитие силы, готовы потреблять любую химию, стероиды, гормоны роста и тому подобное.

Окраины Москвы я знал плохо, но, судя по всему, мы ехали к тем же самым складам, где пошумели в прошлый раз. Сейчас заезжать на территорию огромной промзоны не стали, припарковав машину недалеко от выезда. Спустя минут десять у шлагбаума появился друг Василия, Григорий Карпов. Выглядел он все так же угрюмо, хмурил брови и смотрел исподлобья. Перейдя дорогу, он сел к нам в машину.

— Опять контрабанда? — спросил я, пожимая ему руку.

— Опять, — он кивнул. — Вы вовремя, погрузка почти закончилась.

— Склад будем брать?

— Нет, — Василий покачал головой. — Под видом лекарств в Москву порошок для энергетиков возят пять или шесть фирм. В основном на заказ, крошечными порциями, поэтому мы их не трогаем. Ждем, когда большая партия появится, как в этот раз. И если брать за жабры, то не перевозчика, а лабораторию, куда они товар повезут.

— Полиция?

— Полиция работает долго и шумно. Пока они разрешение на обыск достанут, доброжелатели успеют хозяина пять раз предупредить. Проще самим эти вопросы решать. Партия большая?

— Большая, — сказал Григорий. — Утром фургон пришел на пятьдесят кубов, как минимум четверть — наш товар. Порошок польский, не маркированный, и вот такая типография с ним.

Он протянул нам этикетку от стаканчика с энергетиком. Я легко узнал маркировку Бергов, логотип фирмы, штрихкод и даже маленькую круглую голографическую наклейку.

— Профессиональная работа, — сказал Григорий. — От ваших отличить можно только по серийному номеру и штрихкоду, но и там какая-то ерунда, ведущая на липовый сайт. В интернете уже можно сделать заказ на четыре основных вида энергетиков, я проверял.

Василий отсканировал телефоном штрихкод, подождал немного, пока на экране не появился сайт. Полистал его, нажал пару кнопок.

— Похож на наш, — сказал он. — Точно быки постарались…

— Так-то все, как обычно, — добавил Григорий, еще более угрюмо, — подставная фирма, перевозящая лекарства, липовые накладные, но кое-что меня настораживает. Слишком нагло они работают. Шума много. Вон тех собак у мусорных контейнеров спроси, и они расскажут, что за товар приехал ночью на восьмой склад. То ли поляки вкрай обнаглели, то ли специально хотят, чтобы их накрыли. Информатор мой, как та крыса, уже сдернул со склада. Чует, что жареным пахнет.

— Раз так, то предлагаю вызвать подмогу, — сказал я. — Можно мистера Кроу привлечь. Он сильный мастер воздуха и сможет нас прикрыть.

— Нас уже трое мастеров, — судя по тону, Василию идея пригласить еще кого-то категорически не нравилась. — Нам же не войну развязать надо, а тихо выйти на лабораторию. Найдем, где они порошок бодяжат, оценим ситуацию, потом будем строить планы по захвату. Желательно без разрушений и пожаров.

— Тем более мастер воздуха нам пригодится.

— Лишним не будет, — поддержал меня Григорий.

Василий смерил нас взглядом, затем махнул рукой, как бы говоря, чтобы поступали так, как считаем нужным. С Аланом я договорился без проблем. Дозвонился почти сразу, сказал, что нужно тихо накрыть подпольную лабораторию в Москве, на что он сразу согласился. У нас было немного времени в запасе, пока шла погрузка на складе и я надеялся, что он успеет добраться из центра вовремя.

— Они точно в лабораторию поедут, а не на другой склад? — спросил я, пока мы ждали.

— Не вижу смысла гонять товар по столице просто так, — сказал Василий, продолжая изучать поддельный сайт. — А порошок для энергетика — это не быстрорастворимый лимонад. Чтобы по стаканчикам его расфасовать, нужно все до микрограммов рассчитать и правильно смешать.

— Это если по уму работать, — вставил Григорий. — Мы же с тобой лично видели, как их на кухонных бытовых весах готовили.

— Не такую большую партию…

Еще немного посидели молча. Погода сегодня радовала безоблачным небом, поэтому в машине было душно. Изнывали от жары и охранники у въезда в промзону. Григорий нетерпеливо поглядывал на часы, наверняка думая, почему погрузка длится так долго. В его взгляде все чаще мелькало сомнение. Когда солнце начало опускаться к горизонту, к нам присоединился Алан. Я почувствовал его, только когда он подошел к машине и постучал в стекло задней двери. Появился он очень вовремя, так как я едва успел познакомить его с Василием и Григорием, когда у выезда с промзоны появился небольшой фургон с рекламой сети московских аптек и машина сопровождения. Это немного усложняло задачу, но Василий довольно умело держался на расстоянии, не попадаясь на глаза. Хорошо, что в это время почти все дороги забиты до отказа, поэтому проследить за высоким фургоном было несложно.

Алан в нашу проблему вник сразу, говоря, что у них конкуренция в таких вещах приводила к настоящим войнам, а из-з цеховых секретов едва не перестал существовать клан Де Вера. Только благодаря вмешательству королевы удалось сохранить остатки главной ветви семьи.

— Если бы меня не отправили в Танзанию в тот год, я бы тоже поучаствовал, — говорил Алан. — Помнишь старика Джаспера? Он там едва не потерял остатки здоровья.

— Никаких войн, — вставил Василий. — Наша цель — оценить лабораторию и масштабы производства энергетика. Если это мелкая контора, то поломаем оборудование, заберем грузовик с товаром и уже потом будем разбираться с теми, кто стоит над ними. А если это что-то крупное, тогда будем думать, что делать с оборудованием.

— Которое обязательно охраняют, — проворчал Григорий. — Напомнить, как ты в прошлый раз мне на голову едва здание не уронил?

Маячившие далеко впереди фургон и машина сопровождения начали сбрасывать скорость, затем свернули в арку между домами. Нам деваться было некуда, поэтому Василий проехал чуть дальше, сворачивая с дороги в следующий проезд.

— Дождемся темноты? — спросил я, разглядывая маленький двор, заставленный машинами. — Или вломимся нагло?

— До темноты еще часа четыре, — Василий бросил взгляд на часы. — Можно и подождать…

— Тихо! — насторожился я, прислушиваясь. — Слышите?

Все разом напряглись, оглядываясь по сторонам, но во дворе было тихо, даже слишком. Я же отчетливо «слышал», как кто-то пропускал через себя огромный поток энергии. Это было сродни шуму водопада, когда до него остается шагов пятьдесят. В какой-то момент звук стал оглушительным, отчего голова едва не заболела и пришлось зажать уши. И в этот момент на машину обрушилась огромная сила, собирающаяся расплющить нас как многотонный пресс. Эта сила сдавила защитное поле Лу Ханя, и мне пришлось напрячься изо всех сил, чтобы удержать его. С металлическим лязгом и скрипом машина стала заметно ниже, а капот и вовсе начало корежить, разрывая и изгибая металл.

— Держу, — быстро сказал я, ткнув пальцем себе за плечо. — Там.

Пришлось немного пригнуться, так как потолок машины начал опускаться жалобно скрипя. Лопнули окна, брызнув во все стороны. Нас качнуло, словно кто-то хотел перевернуть машину, но ему не хватило сил.

— Двое как минимум, — добавил я. Алан показал длинный стальной стержень. — Не сейчас. Не смогу создать брешь для него.

С негромким хлопком лопнули задние колеса и машина окончательно села на брюхо. Не знаю, кто так напрягался, чтобы придавить нас, но сил он не жалел. Я представил себе красное от натуги лицо и сосредоточенный взгляд. А еще пришло понимание того, что нас пытались раздавить сразу двое мастеров. Один применял технику, а второй усиливал ее. Я о таком слышал пару раз, но испытывать на себе не приходилось.

— Я же говорил, что странно это, — проворчал Григорий, пытаясь посмотреть сквозь искореженное окно в ту сторону, куда я показывал.

Понимая, что меня им не продавить, к противостоянию решил присоединиться еще один мастер. Метрах в пяти над нами что-то загудело и принялось жутко завывать, затем на искореженную машину обрушился поток огня. Пришлось потратить еще немного силы, создавая барьер для огня, только он не понадобился. Алан что-то сделал, едва не взорвав изнутри защитное поле, но поток огня отклонился и ударил справа, накрыв две одинаковые малолитражки, к несчастью для них припаркованные слишком близко. Машины моментально вспыхнули как промасленные тряпки, взметая вверх плотные струи черного дыма.

Давящая сила, зажавшая нас в машине, не ослабевала, лишь задрожала немного от натуги. Если те, кто устроил засаду, не дураки, то нас должны были попробовать взорвать. В таких случаях лучше использовать пару термобарических зарядов гранатомета или какую-нибудь технику объемных взрывов. Мне вспомнилась дорога в Санкт-Петербург, старый мастер из рода Орловых, которому я свернул шею. Там как раз работали профессионалы, пустившие в ход все козыри разом. Здесь же нас просто недооценивали, надеясь совладать малыми силами. Глупое решение. Мастер, управляющий гравитацией, постепенно выдыхается и у них остается все меньше и меньше времени.

Едва я подумал о дилетантах, когда в защитное поле вошло что-то быстро летящее, но не очень тяжелое. Секунда и над нами грохнул приглушенный взрыв, забрав немного сил. Не люблю взрывы, когда приходится тратить уйму энергии, чтобы погасить ударную волну. Еще несколько зарядов легли кучно над нами, влетая в защитное поле один за другим. В общем счете шесть гранат, если считать первую. Они взорвались вместе с горящими машинами, и одновременно с этим пропала давящая сила, а следом исчез и мастер огня.

Небольшой двор быстро заполнялся черным удушливым дымом, где-то недалеко кричали люди. Из машины выбираться пришлось сквозь окна, так как двери заклинило намертво. В целом же старая иномарка выглядела так, словно ее переехал бульдозер. Чтобы не глотать дым, мы пробежали к выходу со двора. При этом Алан умудрился испариться, а ведь бежал прямо за мной.

Пока мы спешили к соседнему проезду, куда свернул фургон, пока разглядывали тесный пустой дворик, на улице зазвучали сирены пожарных машин. Интересно то, что проход на крышу четырехэтажного здания, где нас поджидали как минимум три мастера, находился с противоположной стороны двора. Пришлось обходить квартал по кругу, чтобы попасть туда. Место очень удобное, открывающее прекрасный вид на улицу и оба двора.

— Знаешь кого-нибудь, кто владеет силой гравитации? — спросил я у Василия, наблюдающего за работой пожарной службы. — Они работали в паре, а так умеют очень немногие. Мистер Пойзон, конечно, посильнее будет, да и боевых умений у него масса, но все равно, это были серьезные мастера.

— На ум никто не приходит, — он покачал головой. — Только если красные быки. Дай пару дней, я пробью, что за мастера приехали с ними.

К нам подошел Григорий, протягивая пластиковую гильзу.

— Помповый гранатомет ГМ-94, трехзарядный, — сказал он. — Два стрелка.

Можно не говорить, что если бы меня не было в машине, то мастера, управляющие гравитацией, хорошенько бы прижали Василия с другом, а уже потом бы их поджарили до хрустящей корочки. Неплохая городская засада получилась. Даже не пожалели гранатометы с собой захватить.

— Куда дальше? — спросил я. — Заглянем в офис фирмы, откуда фургон был?

— Нет, сейчас по домам. Надо информатора Гриши найти и поговорить.

— И ждать, где и когда эта химия всплывет, — кивнул Григорий. — Но, черт возьми, Кузьма Федорович, с тобой определенно можно в разведку ходить. Если бы у нас тогда был такой специалист, мы бы… а что я?

Григорий поймал взгляд Василия, пожал плечами и ушел искать оставшиеся пластиковые гильзы или другие улики. Я заметил на противоположной крыше Алана. Он подал непонятный знак и скрылся на чердаке.

— Давай на такси домой, вид у тебя бледный, — серьезно сказал Василий. — Мы еще тут покрутимся, посмотрим, может, они где-то на камерах засветились, и с полицией вопросы утрясем. У англичанина с полицией проблем не будет?

— Это вряд ли, — улыбнулся я. — Но вы мне дайте знать, если что-то найдете. Не связывайтесь с ним без серьезной поддержки. Меня с собой возьмите, как минимум.

— Обязательно, — кивнул он и улыбнулся. — Это не минимум будет, а максимум. Да, ты Коневу пока ничего не говори, а то опять на ковер вызовут и песочить будут.

Домой я возвращался на такси, раздумывая над всем произошедшим. В памяти постоянно всплывали поляки у лаборатории Бергов, провожающие Василия странными взглядами. Если они затеяли эту авантюру, чтобы таким образом надавить на Наумовых, то это очень глупое и недальновидное решение. Пусть они трижды влиятельный род на окраине, в столице это не имеет большого значения. Та же полиция, если выйдет на них, то может серьезно наказать за применение силы в городе. Надо посоветоваться с Петром Сергеевичем Наумовым, спросить его мнение. Как бы полякам не пришлось отвечать не только перед нами, но и перед коалицией, в которой минимум три княжеских рода. Они и без физической силы могут стереть в порошок любой род в пределах империи. Или же я зря так глубоко копаю, и торговцы серым порошком лишь огрызнулись, когда их попытались прижать?

На пороге квартиры меня встречала Тася. Посмотрела серьезно, затем отвела на кухню.

— Что случилось? — спросила она, обхватив мое лицо ладонями и придирчиво разглядывая. — Ты очень бледный. Не заболел?

— Нет, прекрасно себя чувствую. Так, подрались немного с торговцами ядовитой химией, но я даже не устал.

В коридоре появилась Алена. Тася поманила ее и показала на меня.

— Бледный очень, — сказала Алена. — Не заболел?

— Нет, — повторил я. — Может это из-за энергетика, который мне у Бергов подобрали. Или…

— Или? — уточнила Тася.

— Черт, забыл совсем про ледяной лотос.

Наевшись до отвала, ледяной лотос во внутреннем море спал. Он заметно потяжелел, особенно в районе корня, спрятанного глубоко под водой. Водоворот энергии вокруг него почти полностью исчез. Впервые с того момента, как бутон поднялся над поверхностью воды, я ощутил, что он готов распуститься в любой момент.

— Обожрался и спит, — тихо сказал я.

— А сам, хочешь кушать?

— Кстати, не хочу, что странно.

— Не нравится мне твой вид, — Тася покачала головой. — Марш в душ и спать. Завтра никуда не пойдешь. Выглядит это как классическое истощение. Не знаю, как у наемников принято, а у нас в таком случае мастера на две недели в больницу кладут, а потом на месяц в санаторий отправляют. Ален, присмотри за ним, чтобы под горячей водой не уснул.

Желания спорить с ними не было, а вот поспать бы не помешало, тут она права. Проходя по коридору, посмотрел на свое отражение в зеркале. Действительно, выглядел я бледным, даже губы слегка побелели. Понятно, почему на меня всю дорогу таксист косился, боялся, наверное, как бы не помер по пути.

* * *

То же самое время, северная часть центра Москвы

В просторной гостиной богатого дома отдыхали двое мужчин. Один — крепкий брюнет, выглядевший на пятьдесят лет, курил толстую сигару. Он удерживал ее указательным и средним пальцами, на одном из которых красовался крупный перстень с изображением черепа. Выпуская серый дым, он с наслаждением смаковал вкус выдержанного табака. Замысловатыми колечками дым поднимался, затем двигался в сторону приоткрытого окна.

— Мои люди видели, что он садился в такси бледный, как стена, — сказал второй мужчина, коснувшись рассеченной в двух местах брови.

— Зачем вы тогда его отпустили? — спросил мужчина с перстнем, говоривший на русском почти без акцента.

— Потому что с ним было еще трое мастеров, — спокойно ответил второй. — Не очень сильных, но способных поднять много шума. Братья Новак уверяли, что раздавят любого, если только это не великий мастер. Поэтому с большой долей вероятности можно сказать, что это истощение и в ближайшие дни, а может, и недели, он будет… слаб.

— Нас не интересует половина результата. Вы пришли к нам с конкретным предложением обмена. Хотите знания, извольте выполнить условия. Пока совет старых магистров совещается, думает и решает, оставить ли его в покое или завершить начатое, у Вас есть время. Не уверен, что после принятого решения нам удастся сохранить условия сделки.

— Помощь ваших людей сейчас была бы кстати, — сказал хозяин гостиной.

— Пока не примут решение, — гость поднял сигару, как бы показывая в потолок, — у меня связаны руки. Вы не верите в мистические силы?

— Нет. Я прагматичный человек, доверяющий только тому, что вижу.

— Зря, — гость посмотрел в пустые глазницы черепа на перстне. — Иногда, что бы ты ни делал, какие бы усилия ни прилагал, добиться цели не проще, чем укусить собственный локоть. Важно вовремя понять, что мироздание противится твоему решению и проще с ним согласиться и уступить. Магистры пытаются понять, что именно нам мешает. Но если все разрешится само собой, тогда нам будет проще. Это тоже своего рода знак.

— Я Вас понял, — сказал хозяин гостиной, затем встал. — Пойду отдам нужные распоряжения.

Гость проводил его ленивым взглядом, затянулся и выдохнул плотные клубы дыма. Сила не позволила им раствориться бесследно, создавая в воздухе замысловатый узор. Взгляд гостя заскользил по нему, выхватывая отдельные элементы. Почти минуту он изучал узор, затем взмахнул рукой и дым устремился к окну.

— Нет, — улыбнулся мужчина, — знаки не на вашей стороне. Тех, кто этого не может понять, ждет неминуемый крах.

Глава 6

Принцесса Цао Сяочжэй, МИБИ, раннее утро

На утреннюю зарядку Сяочжэй шла в приподнятом настроении, предвкушая встречу с Кузьмой. Она представляла себе его озадаченный взгляд и улыбалась. Че Ю наконец закончил переводить старую книгу из архива семьи Жао на русский язык. Сяочжэй стоило немалых трудов выпросить у дедушки старинную рукопись, пообещав, что она вернет ее в целости и сохранности. Вредный старик сдался только когда Сяочжэй намекнула ему, что может дополнить текст полезной информацией, разбавив туманное и путанное описание, оставшееся от далекого предка.

Второй хорошей новостью стало то, что Сяочжэй смогла освоить первую часть техники, позволяющей удерживать холодное оружие в поле Лу Ханя. Несмотря на сотни изнурительных тренировок, результат получился сравни неожиданному открытию или откровению. И если бы Кузьма не показал пример, она бы никогда не додумалась до такой удивительной вещи, как восприятие чужеродной силы в собственном кинетическом поле. На днях должен будет приехать один из наставников тайного монастыря, чтобы перенять эту технику. Сяочжэй была уверена, что сможет передать ее, но сколько это займет времени, она сказать не могла. А вот второй этап, когда ту же технику Кузьма проделывал без кинетического поля, был за гранью понимания принцессы.

— А что вчера сказал отец? — спросила Чжэнь, идущая рядом. Спросила вроде бы невзначай, но от Сяочжэй не укрылся заинтересованный короткий взгляд.

— Хвалил, — улыбнулась Сяочжэй. — Иностранные студенты впечатлились тем, как Кузьма тебя хвалил и сейчас это одна из самых обсуждаемых тем. Смотри, как бы ему ни сосватали ученицу более талантливую и усердную.

— Пусть попробуют и поищут, — серьезно сказала Чжэнь, не заметив улыбки на лице сестры. — А старший брат Ютан приедет?

— Приедет, но немного позже. Отец хочет поручить ему что-то важное.

Девушки дошли до спортивной площадки, куда неспешно подтягивались сонные студенты. Обе группы иностранных студентов уже разминались, чтобы поспевать за Кузьмой во время «легкой разминки», как он ее назвал. Самого же Кузьмы не было, что немного опечалило Сяочжэй. Она подумала, что он мог бы прийти немного пораньше, чтобы у них была возможность поговорить перед зарядкой.

— Сяочжэй! — где-то вдалеке раздался радостный возглас Кузьмы.

Принцесса подумала, что ей показалось, так как она слишком сильно думала о нем, но очередное «Сяочжэй» раздалось гораздо ближе и отчетливей. Прежде чем она поняла, что происходит, Кузьма подхватил ее на руки и закружил, отчего перехватило дыхание. Это было неожиданно и очень волнительно.

— Прости, прости, — улыбаясь произнес Кузьма, опуская принцессу на землю. Он еще что-то сказал, но пока слишком сложное для нее. — Лотос. Посмотри сама.

С этими словами Кузьма протянул руку. Сяочжэй хотела посмотреть на него строгим взглядом, чтобы он сам понял, что подобное поведение недопустимо, но лишь вздохнула, увидев довольную улыбку. Она только сейчас поняла, что стоявший перед ней молодой мужчина болезненно бледен, с темными синяками под глазами. Решив не заставлять ждать, она вложила свою ладонь в его и сосредоточилась. Заглянуть во внутреннее море мастера непросто, даже если он позволяет это сделать. Нужно подключить воображение, чтобы представить себя парящей птицей высоко над водоемом, оценить его глубину и увидеть потоки силы в виде могучих рек. С Кузьмой все было непросто, а его внутреннее море казалось бескрайним. Над ним никогда не было штиля, так как огромный водоворот в центре постоянно поднимал холодную энергию со дна. Чуть позже место водоворота занял ледяной лотос, настолько холодный, что обжигал, стоило только приблизиться.

Глубоко вздохнув, Сяочжэй представила темное море, почувствовала, как оно становится все больше и больше, заполняя весь мир вокруг нее. В какой-то момент она почувствовала огромный, источник силы, яркий и обжигающий, он был сродни солнцу, на которое больно смотреть. Приблизившись чуть ближе, она почувствовала, что от этого источника во все стороны расходятся линии силы, похожие на большие лепестки, складывающиеся в подобие цветка лотоса. Поняв, что она падает в раскаленный центр, Сяочжэй испугалась, но ее руку сжала крепкая ладонь Кузьмы, стремительно вытягивая из этого состояния.

— Кузьма говорит, что этот прожорливый монстр распустился, — перевела его слова Чжэнь. — Он говорит, что в его груди появилось раскаленное солнце и он пока не знает, что с ним делать. Это очень волнительно и… сложно передать все словами.

— Я поняла, — тихо сказала Сяочжэй, переводя дыхание и пытаясь осмыслить увиденное. — Скажи, что я впечатлена и что нам надо бы позаниматься сегодня или в ближайшие дни. И еще спроси, хорошо ли он себя чувствует. Мне не нравится эта бледность. У меня осталось немного янтарного отвара для восстановления силы, я попрошу Че Ю привезти его сегодня к обеду.

Сяочжэй заметила Алену и сестер Юй, идущих по дорожке к спортивной площадке. Посмотрела на них немного недовольно, так как на месте молодой супруги Кузьмы, она бы не позволила ему пойти в институт в таком состоянии. Раскрытие ледяного лотоса непременнодолжно было стоить колоссальных затрат силы и после такого в обязательном порядке нужно дать телу и разуму отдохнуть. Если бы они все еще находились в Китае, Сяочжэй пожаловалась бы отцу, чтобы он отправил Кузьму в какой-нибудь монастырь на берегу теплого моря.

«Может поговорить со старшей супругой Кузьмы, — подумала Сяочжэй, вспоминая, куда она записывала телефон Таисии. — Надо бы пригласить ее в гости завтра…»

* * *

Утро понедельника началось вполне буднично. Я прекрасно выспался, плотно позавтракал и в отличном настроении отправился в институт. Пришлось убеждать Тасю, что чувствую себя хорошо и никакого истощения не наблюдаю. Напротив, с утра пораньше внутренняя сила бурлила, требуя выхода. Странно, что бледность и синяки под глазами не прошли. Тася настояла, чтобы сегодня я не перенапрягался и постоянно прислушивался к себе. Было бы неплохо взять отпуск на недельку, но учебный год только начался, и ректор опять будет на меня ворчать, что пропускаю важные занятия и оставляю студентов без присмотра.

Главное открытие утра произошло по дороге в институт. Я решил проверить, как чувствует себя ледяной лотос и обнаружил нечто, что очень сложно описать словами. На его месте находилась обжигающее солнце, из которого выходили толстые нити, оплетающие внутреннее море. Если приводить аналогии, то это было похоже на огромный цветок, пытающийся спрятать под лепестками водоем, чтобы никто не смог до него добраться. И он больше не просил есть, он сам управлял потоками внутренней энергии. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать. За то время, что мы добирались до МИБИ, я пытался понять, во что превратился ледяной лотос, а он, в свою очередь, пытался понять, кто это стоит над ним и что от него хотят.

Не помню, когда последний раз так радовался успехам в развитии, но на утреннюю разминку бежал так, словно у меня выросли крылья. Хотел проверить, как легко могу черпать энергию, точнее, как охотно с ней будет расставаться ледяной лотос, поэтому вошел в режим, стремительно промчавшись по территории института. Слегка испугал Сяочжэй, подхватив на руки. Ох и смешное у нее лицо было при этом, смущенное, с нотками возмущения.

Во время утренней зарядки я заметил, что мои студенты как с первого курса, так и со второго, стараются больше обычного. Может, на них так конкуренция со стороны шотландцев подействовала? Они пока уступали ученикам школы Фергуса в силе, что было заметно невооруженным глазом, но к выпуску из института эта разница должна будет немного сгладиться.

Когда студенты начали расходиться, чтобы успеть принять душ перед первым занятием, ко мне подошли двое парней и красивая рыжая девушка из группы шотландцев. Выглядели они невесело, словно что-то случилось.

— Мистер Матчин, — начал знакомый парень, перспективы развития которого я оценивал во время предыдущего занятия. — Простите, что отвлекаем.

— Ничего страшного, — я махнул рукой. — Что у вас случилось?

— Мы хотели узнать, наши тренировки они… можно как-то откатить все назад и заниматься правильно? — он посмотрел на девушку, на что та решительно кивнула.

— Сложный вопрос, — я покачал головой, посмотрел в сторону их группы. Судя по взглядам, многие из них сейчас об этом думали. — Откатить не получится. По крайней мере я не знаю, как это сделать. Вы особо не переживайте, тот путь, по которому вы следуете, он не плохой. В физическом плане вы все вырастете крепкими, а если станете мастерами, то обязательно сильными.

Я остановил парня жестом, как бы говоря, что понимаю, что их беспокоит.

— Откатить изменения в теле нельзя, но можно немного скорректировать курс развития, — сказал я. — Вы порядком вырвались вперед, как минимум года на два, поэтому это время можно потратить на укрепление внутренней силы. Надо только найти способ, как это лучше сделать. Дайте мне немного времени, и я что-нибудь придумаю.

— А можно к Вам в группу записаться? — спросила рыжая красавица.

— Мы заплатим, — поддержал ее парень, — или отработаем.

— Нет, это лишнее, — быстро сказал я, подумав, как бы на меня еще и эту проблему не свалили. — Вы же здесь до Нового года, поэтому нет смысла торопиться. Давайте для начала посмотрим, что можно сделать в вашем случае, а уже потом будем решать такие вопросы. Вы сейчас сосредоточьтесь на кинетическом поле, которое я показывал. Как только семь или восемь часов подряд сможете его удерживать, покажу еще одну хорошую защитную технику.

— Я уже часа четыре могу это поле удерживать, — сказал парень.

— Это понятно, — улыбнулся я. — Помните, что я говорил про спешку? Пока решения проблемы нет, какой смысл торопиться? Скоро занятие начнется, поэтому бегите в душ и не опаздывайте.

Они закивали и поспешили к своей группе. Не знаю, насколько успокаивающе подействовали на них мои слова, но вроде бы в их глазах появился огонек. Странно, что с ними на зарядку не пришли наставники школы Фергуса.

В зал для занятий я пришел ровно за пять минут до начала первой пары и немного растерялся, так как внутри никого не было. Точнее, не было иностранных студентов, но на стопке спортивных матов удобно устроилась Сабина, читающая что-то на большом планшете и постукивая по нему пластиковым пером. У окон, стараясь держаться подальше от дочки герцога Бурбона, стояла Катя Хованская и Костя Дашков.

— Сабина, привет, — я помахал ей рукой, направляясь к Косте. — Пару минут.

Она кивнула, мило улыбнувшись. Костя же, посмотрев на нее, немного поежился.

— Катя, привет, — сказал я, затем пожал руку Косте. — Привет. А где мои студенты? Вы их разогнали?

— Расписание немного изменилось, — сказала Катя. — Ты обещал позаниматься с Константином Георгиевичем, поэтому в деканате выделили для этого два занятия в неделю. По понедельникам и четвергам. Я тебе письмо скинула на почту, не стала звонить вчера. И еще сообщением на телефон продублировала.

— У меня вчера Тася телефон забрала, — улыбнулся я. — А на ее планшете я только новости мог полистать.

— Ты в порядке? — спросил Костя. — Бледный, как та стена.

— Нормально. Прорвался на следующий уровень, вот и вымотался немного.

— На следующий? — удивленно произнес он, показывая пальцем в потолок.

— Нет, не на тот, о котором ты подумал. Это про уровни тренировок. Прибавил много, пока оценить не могу, но, думаю, что процентов семьдесят, а то и больше.

— То есть, — он посмотрел еще более удивленно, — ты стал почти в два раза сильнее, чем был?

— Ага, — я выпрямился, принимая важную позу, — мы такие, мы можем. Да не парься, я в норме, позаниматься с тобой смогу. Тасе обещал, что перенапрягаться не буду, но нам это и не нужно. Катя, что там дальше по занятиям? Я так понимаю, что одну из групп перевели сегодня на «после обеда»?

— Да, младшую группу, — она кивнула. — Ты говорил, что они будут еще месяц с кинетическими полями возиться, поэтому присматривать за ними не нужно. Пару занятий потерпят и без тебя.

— Как скажешь, — я махнул рукой. — Так, Костя, готовься пока, поле Лу Ханя ставь и защитную технику от прокола не забывай. Я с Сабиной поговорю и начнем. Катя, можешь рядом с ней посидеть, чтобы мы тебя не задели.

— Страшная барышня, — тихо сказал Константин, тайком покосившись на нее.

Катя кивнула, соглашаясь с оценкой.

— Поругались? — уточнил я.

— Нет, — сказала Катя. — Просто она задает очень хорошие и правильные вопросы, на которые твое окружение обычно закрывает глаза. Я бы тоже их задавала, но не сейчас, а чуть-чуть попозже.

Катя многозначительно посмотрела на Костю, на что тот только развел руками.

— Ничего не понял, — сказал я и направился к Сабине.

Сегодня Сабина была одета в спортивный костюм, который в институте носили преподаватели. На груди бейджик на длинном шнурке, светлые волосы уложены так, чтобы не растрепаться. Что ни говори, красивая девушка даже в спортивном костюме привлекает внимание.

— Еще раз привет, — сказал я. — Чем занимаешься?

— Привет, — она встала, продемонстрировала какие-то непонятные таблицы на экране планшета. — Работаю с учебным планом. Это пока только наброски. Попутно читаю студенческий форум. Пишут, что ты пришел то ли сильно больной, то ли уставший. Знаешь, как много студентов радуются этому факту?

— Догадываюсь, — улыбнулся я. — Если я им о причинах расскажу, они взвоют от зависти.

— Давай расскажем, — заинтересовалась она. — Это будет хороший урок для них.

— Лишние заморочки. Слушай, ты всерьез решила потратить уйму времени на институт?

— Конечно, всерьез, — спокойно ответила она. — Только не на институт. Кстати, загляни сегодня в комнату клуба после обеда, попьем чаю, побеседуем. Есть несколько тем, которые надо бы обсудить.

— Загляну, — кивнул я, помахав рукой Алене и Таше, заглянувшим в спортзал. Следом за ними вошел начальник поста охраны у входа в институт. — Что-нибудь к чаю захватить?

— На твое усмотрение, — улыбнулась Сабина.

Ох, чувствую, если с ней не поговорить и не убедить поехать домой к отцу, ничего хорошего из ее затеи не выйдет. Доставит она кучу неприятностей мне, себе и окружающим. У меня и без дочери герцога полно забот. Взять хотя бы проблемных сестер Цао, как раз заходящих в зал.

Что касается занятий с Константином, то это он пригласил мастера из охраны МИБИ. Я так и не понял, какой силой тот владел, но, как и Василий, он мог пропускать через любой острый предмет немного энергии, делая его невероятно острым. Ему, к слову, тоже было любопытно, как работает защита Лу Ханя против холодного оружия, в качестве которого была использована вилка из столовой. Я чуть со смеху не помер, когда мне продемонстрировали оружие, на котором будут проверять технику.

— Суть техники в том, — говорил я для Кости, — чтобы почувствовать инородную энергию в кинетическом поле и воздействовать на нее. Чем она сильнее, тем проще остановить, но и затраты силы увеличиваются. Леонид, пропустите через… оружие силу.

Обычно для того, чтобы поставить защитное кинетическое поле, нужно было сосредоточиться, собрать немного энергии и распылить ее вокруг. Чем больше силы зачерпнуть из внутреннего моря, тем больше площадь. Сейчас я попытался взять немного, чтобы создать поле в радиусе пяти метров от себя, но наткнулся на ледяной лотос. Эта зараза не пускала меня к внутреннему морю, но при этом я чувствовал, что сила для создания техники у меня есть.

— Кузьма, ты уверен, что эта техника только оружие удерживает? — спросил Константин, которого кинетическое поле сдавило так, что он с трудом мог пошевелиться.

— Сейчас убавлю, — сказал я, пытаясь уменьшить силу воздействия, но поле просто исчезло. — Черт…

— Может, отложим на пару дней? — добавил Костя. — Я особо не спешу, а тебе лучше не перенапрягаться. Леня, скажи, что я прав?

— Поддерживаю, — кивнул Леонид.

— Дело не в этом, — сказал я. — Дайте мне минуту…

Не говорить же им, что мне просто непривычно использовать силу в ее новой форме. Я не мог черпать ее из внутреннего моря, но при этом она была полностью доступна. Получался некий аналог мгновенного использования силы, о котором говорил Геннадий Сергеевич. Защитное поле Лу Ханя удалось создать только с пятой попытки. Первые три я провалил, испугавшись, что сила выйдет из-под контроля. Во время четвертой неправильно рассчитал силу и едва не выбил окна в помещении, и только на пятый раз получилось сделать так, как нужно. Проблема ведь в том, что на поддержание поля нужно тратить силу, а так как черпать постепенно ее нельзя, то и выходит, что защита всегда работает на максимуме своих возможностей и не проседает под внешним давлением.

На то, чтобы объяснить Константину принцип защитной техники, ушел час. Если уж Сяочжэй она давалась с трудом, то представляю, сколько ему потребуется времени, чтобы освоить ее в полной мере. Те же мастера огня или молний тратили на изучение новых техник от полугода до нескольких лет, что для меня казалось неимоверно долго.

К концу занятия, когда Константин окончательно выдохся, я понял, что мне срочно нужна практика. Нужно как можно быстрее понять, как взаимодействовать с ледяным лотосом и как правильно черпать силу из внутреннего моря. Пока я раздумывал над этим вопросом, появилась старшая группа иностранных студентов и гости из Шотландии. Между их взглядами проскакивали искорки, способные подпалить покрытие пола. Надо будет проследить, чтобы драки не случилось. С текущим разрывом в силе, шотландцы, находясь в меньшинстве, могут дать по шее сразу обоим моим группам.

— Кузьма! — меня окликнул радостный голос Кирана. Они с другом решительно вбежали в зал, едва не сбив с ног замешкавшихся студентов.

Я помахал рукой Мартине, которая спешила поговорить перед занятием с Сабиной.

— Что вы кричите? — спросил я у шотландцев.

— Хотели пригласить тебя на тренировку, — начал было Киран, но, увидев меня, погрустнел.

— Пытался освоить новый прием? — спросил более сдержанный в эмоциях Ивар. — У Кирана такое было, когда он ударную технику отрабатывал до изнеможения. Торопился и выдохся.

— Не торопился, а перестарался, — поправил его Киран.

Я обратил внимание, что из-под спортивных костюмов, застегнутых под самый подбородок, проглядывают очертания облегающих комбинезонов.

— Вам не жарко? — улыбнулся я.

— Мастер, владеющий защитными техниками, должен уметь контролировать температуру тела, — многозначительно сказал Ивар.

— Отлично сказано, — я показал ему большой палец. — А насчет совместной тренировки — это вы хорошо придумали. На полигоне сейчас наверняка пусто, так что никто не помешает.

— Может, стоит хорошенько отдохнуть перед этим? — спросил Ивар.

— Да ладно вам, — хмыкнул я. — Вы вперед меня выдохнитесь, не переживайте.

— Мы? — удивился Киран. — Да мы учителя можем утомить, если вдвоем против него выйдем.

— Подождите минуту, — я оглянулся, нашел взглядом Кристофера, поманил его. — Крис, давайте сегодня на полигоне позанимаемся. Точнее, мы с парнями потренируемся, а вы посмотрите на разные защитные и атакующие техники. Как раз проверим, насколько хорошо ваше кинетическое поле защищает от всплеска чистой силы. Полезное умение, если когда-нибудь столкнетесь с сильным мастером, не растеряетесь.

— Хорошо, — он кивнул. — Сейчас организую всех.

— И отправь кого-нибудь на спортивный склад, — добавил я. — Мне нужны будут железные шары, которые студенты в стену кидают. Штук пять хватит.

— Хорошо, — он снова кивнул и ушел к группе, жестом подзывая всех к себе.

* * *

Киран Шоу, полигон МИБИ, час до полудня

— Учитель Шоу, — к Кирану подошла Мирна, скромная рыжая девушка, всегда старавшаяся держаться обособленно и дружившая всего с парой однокурсниц из школы, — мастер Матчин выглядит бледным и больным.

— Это не поединок, а совместная тренировка, — Киран положил ладонь ей на макушку и улыбнулся. — Мастер Матчин силен, что неплохо скрывает, но и мы с Иваром не вчера родились. Да, хотелось бы посмотреть на его силу, когда он будет в форме, но, напомни мне, какая главная благодетель учащихся школы Фергуса?

— Терпение, — сказала Мирна.

— Пусть сейчас это и звучит немного неуместно, но терпение важнее многих других черт для одаренного. Не переживай, мы постараемся обойтись как можно мягче с мастером Матчиным. Боюсь, в противном случае старик Наумов выставит нас гораздо раньше, чем хотелось бы. Они вчера с учителем предупреждали нас с Иваром, чтобы мы не приставали к Матчину лишний раз. Он сейчас на важном этапе развития и, возможно, через несколько лет станет великим мастером.

— А та женщина? — Мирна показала взглядом на невысокую китаянку, наседающую на мастера Матчина. Похоже, что она ругалась, жестикулируя так, словно хотела его стукнуть для вразумления.

— Принцесса Империи Цао, — сказал Киран. — Будьте вежливы с ней.

Принцесса все же стукнула молодого мастера кулачком в плечо, посмотрела сердито, затем направилась к бетонным плитам, лежащим на самом краю полигона. Там сейчас собиралась большая группа иностранных студентов, не скрывающих любопытство. Кто-то даже успел достать сотовый телефон и снимал все происходящее.

— Беги к остальным, — сказал Киран. — Скажи, чтобы использовали базовую защитную технику. Если давление силы будет слишком большим, держись поближе к принцессе Цао.

Мирна улыбнулась и кивнула, отчего длинная челка хлестнула ее по щеке. Киран же направился к Ивару и мастеру Матчину, сделав пару глубоких вдохов, чтобы оценить состояние внутренней силы. Вчера в столовой они выпили по два особых энергетических коктейля для преподавателей института, и сила внутри буквально бурлила, требуя выхода. Киран никогда не пил коктейли с энергетическим содержанием больше пятисот единиц и доза в две тысячи показалась ему чрезмерной. Пришлось даже немного сбросить напряжение во время ночной тренировки, но это особо не помогло. Он поэтому и переживал, что Матчин выглядел болезненным, а ведь они с Иваром хотели сразиться с ним в полную силу. Или хотя бы близко к пределу возможностей.

— В чем будет состоять суть тренировки? — спрашивал Ивар, когда Киран подошел.

— Все просто, — Кузьма показал на плотно утрамбованную площадку метрах в пятидесяти от входа на полигон, — я буду стоять в центре круга, а ваша задача подойти ко мне. Если сможете дойти и коснуться меня, вы победили. Я буду использовать доспех духа и барьеры, чтобы вам помешать.

— Звучит несложно, — сказал Киран, посмотрев на друга.

— Посмотрим, — загадочно произнес Кузьма. — У вас силы хватит, чтобы попробовать прорваться, не используя кинетическое поле. Некоторые мои техники можно легко рассеять при помощи его, но в этом случае вы проиграете.

— Почему? — не понял Ивар.

— Поверьте мне на слово, — Кузьма хмыкнул. — Я сейчас не особо контролирую силу и может случиться всякое, поэтому кинетическое поле против меня лучше не использовать. Но если у вас нет других техник, то я постараюсь сдерживаться…

— У нас есть техники против барьеров, — решительно сказал Ивар. — Мы в этом особенно хороши.

— Тем более, — улыбнулся Кузьма. — Подождите, пока я дойду до площадки и дайте мне минуту.

— Договорились, — сказал Ивар.

Кузьма неспешно зашагал к площадке, как будто находится на прогулке, немного покрутил плечом. Мастера из Шотландии так и не почувствовали исходящей от него силы.

— Как думаешь, что он планирует? — тихо спросил Киран.

— Думаю, что какой-то барьер, связанный с доспехом духа. Помнишь, после турнира в Китае об этом много говорили?

— То есть, ты всерьез считаешь, что он может создавать доспех духа не только вокруг себя, но и на расстоянии?

Ивар посмотрел на друга, затем кивнул.

— Учитель Макалистер говорил, что такой барьер должен существенно слабеть с увеличением расстояния. Я хочу попробовать дробящий удар и «утреннюю звезду». Момент подходящий.

— Главное — его не зашибить, — кивнул Киран, соглашаясь с выбором атакующей техники. — Не нравится мне его бледный вид. Будь здесь учитель Макалистер, он бы уже всех разогнал по классам.

Киран принялся разминаться, раздумывая, переходить ли в режим или попытаться прорваться грубой силой. Ивар тоже решил разогреть суставы и мышцы, прогоняя через тело поток силы. Кирану пришлось отойти шагов на десять, чтобы самому использовать силу и не мешать друг другу.

Кузьма тем временем дошел до площадки, осмотрелся и просто встал в центре, ожидая соперников. С такого расстояния Киран с легкостью мог почувствовать, когда кто-то использовал силу, но сейчас Кузьма либо еще готовился, либо выжидал.

Подняв глаза, Киран посмотрел на пасмурное небо. Прогноз погоды обещал сильные дожди в ближайшие несколько дней и небо словно готовилось к этому, стягивая темные тучи к мегаполису.

— Я готов, — сказал Ивар, разгоняя защиту и готовясь к таранному удару, называемому «утренняя звезда». Этим ударом он мог пробить толстенные ворота старой крепости, недалеко от школы. — Обойду справа.

С этими словами Ивар побежал по пологой кривой, забирая вправо. Расстояние в пятьдесят метров сильный мастер ближнего боя мог преодолеть за пять секунд, а если войти в режим, то за три. Но сейчас не следовало так напрягаться, поэтому Киран просто побежал по диагонали налево, обходя Кузьму с другой стороны. Чтобы не разбиться о невидимый барьер на полной скорости, Киран усилил доспех духа, жертвуя подвижностью, но приобретая массу и силу тяжелого конного всадника. Если Кузьма не будет серьезен, то переломы — это самое легкое, чем он отделается при столкновении.

Когда до Матчина осталось метров двадцать пять, Киран немного увеличил скорость, хрустнув крупным щебнем под ногами. Он уже предвкушал, как столкнется с крепким барьером из доспеха духа, но в это время споткнулся, зацепившись ногой за что-то и, потеряв равновесие, полетел кубарем. Сгруппировавшись, он ожидал жесткого падения, но вместо этого влетел в густое желе из плотного воздуха и застрял, повиснув вниз головой. В этот же момент в него врезалось что-то тяжелое, словно таран, отправляя в полет. Мир закрутился, затем в спину ударила земля и Киран закувыркался, пытаясь погасить инерцию.

Вскочив, Киран увидел, как в двадцати метрах от него с земли поднимается Ивар, наверняка совершивший такой же головокружительный полет, как и он. Немного ныло плечо, куда пришелся удар воздушного тарана. Несмотря на то что Киран поддерживал доспех духа, его неслабо помяло. Но это все отходило на второй план, так как самым странным было то, что мастера, использующего доспех духа, нельзя было поймать в кинетическое поле. Киран должен был пройти сквозь него даже не заметив, но оно не только смогло поймать его в воздухе, но и крепко зафиксировать. Это противоречило основному принципу взаимодействия энергий и сбивало с толку.

Кузьма, видя нерешительность гостей из Шотландии, помахал им рукой, приглашая к следующей попытке прорваться к нему.

— Черт, ты что, кинетик? — проворчал Киран, потерев ушибленное плечо.

Решив проверить, что именно его остановило и что отправило в полет, Киран осторожно зашагал к площадке. К такому же решению пришел и Ивар, еще сильнее укрепляя доспех духа, что его можно было почувствовать даже за сотню шагов. Теперь уже они оба начали осторожно приближаться к Кузьме, стоявшему все так же в центре площадки и глубоко задумавшемуся о чем-то.

* * *

Шотландцы оказались сообразительными, не рискнув опрометчиво броситься на меня второй раз. Признаюсь, немного страшно, когда на тебя несутся два мастера, как груженые самосвалы с горы. Но на простую уловку попались оба, не ожидая, что я могу поставить им подножку и хорошенько стукнуть барьером. Для них это не страшнее, чем слону дробина, но по земле они покувыркались знатно.

Кажется, я начал понимать, что за сдерживающую технику использовали черепа. Она была связана с чистой силой, воздействующей на доспех духа. Чем крепче защита противника, тем проще его удерживать, если самому хватит сил. Вот и сейчас, когда между мной и мастерами из Шотландии осталось около десяти метров, я использовал этот принцип. Они так сильно старались укрепить доспех, что это было несложно. Как и в прошлый раз, техника сработала моментально и если Киран застрял, как муха в желе, то Ивар продолжал медленно идти в мою сторону.

— Так ведь не должно быть? — спросил я сам у себя, имея в виду то, что мне не нужно было прилагать усилия для поддержания умения.

До того, как ледяной лотос распустился, мне пришлось бы поддерживать умение, вливая в него энергию в зависимости от того, как сильно сопротивлялся противник. Сейчас же техника самостоятельно поглощала силу из внутреннего моря, оставляя меня в роли зрителя. Я мог почувствовать, как расходуется общий резерв сил, оценить, как долго смогу продержаться, пока он не истощится полностью, но не уставал физически. Мне не нужно было пропускать поток энергии через себя, поэтому и, казалось, что что-то происходит неправильно.

Пока я разбирался с потоками энергии, Ивар почти дошел до меня. Создав небольшой барьер, я ухватил его за лодыжку. Получилось так, что одной ногой он стоял на барьере, к которому намертво приклеилась вторая. Со стороны Кирана резко возросло давление силы, и он одним рывком преодолел удерживающую технику, бросившись ко мне. Не ожидая от него такой прыти, я немного растерялся, но успел в последний момент создать массивный барьер, который ударил шотландца в бок, едва не зацепив меня самого. Громко хлопнула ударная волна от столкновения двух сил и несчастного Кирана отбросило метров на пятьдесят в сторону бетонных блоков, разбросанных по полю. У меня даже в ухе немного зазвенело от этого.

— Киран, ты баран! — выругался Ивар, которого тоже едва не задело.

Мы одновременно посмотрели в ту сторону, так как Киран решил использовать какую-то очень странную, но невероятно сильную технику. Что-то из ультимативных и тайных способностей, особый козырь в рукаве, который в обычной ситуации никому не показывают.

— Кузьма Федорович, — мне на плечо легла широкая ладонь ректора и вся энергия вокруг испарилась, включая доспех духа Ивара, — чем это вы тут занимаетесь?

— У нас тренировка, — как можно более невинно сказал я.

— Почему мне на тебя жалуются сразу шесть человек, включая твою супругу, Таисию Павловну? — спросил он. — Говорят, что ты пренебрежительно относишься к собственному здоровью.

— Неправда, я свое здоровье очень люблю, — улыбнулся я, глядя на ректора. — Честное слово, мы просто тренируемся, не перенапрягаясь.

— Да? — он показал взглядом на Кирана, виновато идущего в нашу сторону. — Мне так не показалось.

— Я просто освоил прием, когда мгновенно создаешь технику, вот и решил его опробовать.

— Ступай, Кузьма Федорович, в медицинский корпус к доктору Шимову. Если он разрешит, то можешь тренироваться. А если он тебя в палату положит, будешь лежать там до полного выздоровления. И не спорь

Вроде бы ректор говорил спокойным и наставительным тоном, но вид у него был сердитый. Сейчас с ним лучше было не спорить.

— Попрошу Романа Игнатьевича выдать мне справку, что здоров, — вздохнул я.

— Осталось всего два шага, Кузьма, — сказал Геннадий Сергеевич. — Две важные ступени. Ты даже не представляешь, как легко перечеркнуть все, чего достиг, глупым и недальновидным поступком. Восстанови силы, а потом мы с тобой серьезно позанимаемся.

— Хорошо, — сказал я и вспомнил кое-что важное. — Геннадий Сергеевич, мне на днях показалось, что я слышал, как кто-то использовал силу. Не почувствовал, а именно услышал, как сильный гул или шум водопада.

— Это хороший знак, — сказал он немного удивленно. — Мировое «ци» очень тонкое и незаметное, по сравнению с тем, что используют люди. Если настроиться на него, то любая другая сила покажется оглушающе громкой или чрезмерно яркой. Я вижу, что ты тренируешь второй уровень жадной техники. Может, эффект проявился из-за этого. Ты сейчас как огромная воронка, поглощающая мировую «ци», поэтому важно отдохнуть и набраться сил перед следующим этапом. Иди, доктор Шимов ждет.

Я виновато посмотрел на Ивара, развел руками и ушел к группе студентов. Надо было предупредить насчет окончания занятия и дать задание, чтобы не филонили. До обеда еще оставалось минут сорок, поэтому я все же решил сходить в медицинский корпус. Не так уж я себя плохо чувствую, чтобы пропускать тренировки, не говоря уже про отдых на больничной койке. По дороге с полигона меня догнала Сяочжэй, взяла под руку, чтобы пойти рядышком.

— Прости, пожалуйста, — виновато сказала она на русском. — Я должна была предупредить ректора. Ты правда плохо выглядишь. Так нельзя.

Я ничего не сказал, посмотрел на Алену, а та виновато отвела взгляд.

— Вот поэтому вас и не пускают в тайный монастырь, где великие мастера тренируются, — тихо сказал я. — А иначе их количество резко поубавилось бы. Сговорились, да? Вот уеду от вас в Италию на уединенный остров, буду там тренироваться, чтобы не мешали.

— Ты действительно неважно выглядишь, — сказала Алена. — У тебя синяки под глазами темнее стали, чем были утром.

— Ладно, не переживай, — сказал я, чтобы сильно не расстраивалась. — Лучше найди сестер Юй, скажи, что у меня деловой разговор будет в нашей клубной комнате минут через тридцать. Надо чай приготовить вкусный и какой-нибудь пирог или булочки.

— Пирог есть, — сказала Алена. — Мы с Ташей вчера готовили.

С доктором Шимовым вопрос о здоровье мы утрясли буквально за десять минут. Я позволил ему заглянуть во внутреннее море, точнее, посмотреть на ледяной лотос, и он так впечатлился, что готов был выписать мне любую справку. Он же подтвердил, что на истощение мое состояние похоже только внешними проявлениями, такими как бледность. При этом высказал здравую мысль, что просто так подобные симптомы не возникают, и посоветовал пару дней не использовать силу, по крайней мере, до того, пока не станут понятны причины.

В клубную комнату я шел один, не уследив, куда убежала Алена и принцессы Цао. Вроде бы они что-то говорили про обед, но я так и не разобрал. Зато я заметил, что за последнее время Сяочжэй стала говорить на русском языке гораздо лучше. Не удивлюсь, если она все понимает, что говорят окружающие, но ловко это скрывает.

Перед обедом в здании, где располагались клубы по интересам, было необычно тихо. Только в одной из комнат шло какое-то приглушенное обсуждение. На двери нашей комнаты по-прежнему красовалась вывеска клуба «Лень», а вот внутри все поменялось. Закончился ремонт, начало которого я застал, и сейчас помещение выглядело как очень богатый кабинет. Внешний вид портил только мягкий угловой диван и столик для гостей. Изменился даже запах, став едва уловимо терпким и сладким. А еще пахло знакомым чаем и пирогами с ягодой. Сестры Юй хлопотали как раз у столика, готовые в любой момент начать чаепитие.

— Кузьма, — обрадовалась Сабина, проходя навстречу. — Хорошо, что пришел.

Она подцепила под руку и провела к креслу хозяина кабинета.

— Как прошло занятие? — спросила она. — На форуме писали, что ты с группой ходил на полигон.

— Потренироваться нам не дали, но все неплохо, — сказал я. — У меня складывается впечатление, что за мной постоянно следят и все выкладывают на этот самый форум. Спасибо Юй Ми.

Передо мной поставили чашку с чаем и блюдце с кусочком пирога. Еще одна чашка досталась Сабине, расположившейся в кресле перед столом.

— Следят, не сомневайся, а еще все тщательно записывают, так что будь внимательным.

— Сабина, я хотел бы… — начал я, но в кармане завибрировал телефон. — Прости. Иногда забываю, что он есть. Наверное, Тася беспокоится.

На экране высветился незнакомый номер, причем очень странный, на две цифры короче обычного. Я нажал кнопку приема.

— Кузьма слушает, — сказал я.

— Кузьма Федорович, здравствуй, — в трубке раздался знакомый голос великой княжны Елизаветы. — Не отвлекаю?

— Нет, — немного удивился я неожиданному звонку. — Напротив, рад тебя слышать. Как у вас с сестрой дела, все хорошо?

— У нас все хорошо, — сказала она. — Сейчас во дворце тихо, даже очень…

Последнее она произнесла с тоской и грустью. Да уж, заперли девушку, а она, между прочим, моя ровесница. Ей бы на курорте роман крутить с красивым и обаятельным парнем, а не томиться во дворце. Этак еще год или два и княжну будут считать старой девой.

— Так приезжай в гости к брату, — сказал я. — Думаю, что Елена Алексеевна разрешит и Алексей Павлович против не будет.

— Думаю, приехать к нему в гости можно, — задумчиво произнесла она, — но позже. У меня на этой неделе много хлопот, которые нельзя отложить. К тому же… Нас сегодня пригласил в гости дядя Александр. Там обычно бывает многолюдно, приезжает много девушек, мы устраиваем чаепитие, болтаем о разном. Нас с Машей эти встречи радуют, но тревожно немного.

— Все будет хорошо, — я попытался ее обнадежить, так как голос княжны снова дрогнул. — Возьми с собой телефон, тайком, и если что-то случится, то звони мне. Сейчас внесу твой номер телефона в важные контакты, чтобы смогла дозвониться вечером.

В трубке послышался чей-то приглушенный голос.

— Надо идти, — тихо сказала Елизавета. — Рада была тебя слышать, даже так, по телефону…

— Я тоже был рад, — сказал я. — Сильно не переживай и не теряй телефон.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания, — ответил я. Дождался пока она повесит трубку и принялся вносить номер в доверенные контакты.

Сабина терпеливо ждала и пила чай мелкими глоточками. Не знаю, говорит она на русском или нет, но взгляд у нее был очень внимательным и цепким. Наверняка только по интонации многое поняла.

— Проблемы у знакомой, — сказал я, вводя имя в телефонную книгу. — Она считает, что дядя хочет убить ее с сестрой.

— А он хочет? — Сабина приподняла бровь.

— Боюсь, что да…

— Я могу им помочь. Билеты до Италии, квартира, пособия, работа и безопасность.

— Их так просто не отпустят, — я нахмурился и почти минуту смотрел на потемневший экран телефона. — На ум приходит только болезненное отрывание голов злодеям. Всем подряд, невзирая ни на возраст, ни на положение в обществе.

— Иногда убежать и спрятаться тоже неплохой вариант, — сказала Сабина. — Если так сложится ситуация, то сразу говори, все сделаем. А папа в обиду их не даст, и он никого не боится, поэтому надавить на него не смогут.

— Только через дочку, — добавил я.

— Ты же меня защитишь? — она лукаво улыбнулась.

— Как раз по этому поводу я и хотел поговорить.

— Даже не проси, я не уеду.

Она посмотрела на меня взглядом, присущим только благородным женщинам. На меня так смотрела Елена Алексеевна, супруга покойного императора. И этот взгляд говорил, что спорить или приводить какие-то аргументы бесполезно.

— Потом будешь жалеть.

— Как раз наоборот, — она снова мило улыбнулась. — Скажи, Кузьма, ты все еще хочешь создать род Матчиных?

— Есть такие планы, — кивнул я.

— И вы сейчас живете все вместе в большой квартире, так?

— Так, — я не совсем понял, к чему она клонила.

— Есть ли в этой квартире гостевая комната, а лучше сразу две? Кабинет, где ты можешь уединиться, поработать с бумагами или пригласить гостя на важный разговор? Просторная гостиная, где можно отметить большой праздник? Как минимум четыре хозяйских спальни и комнаты для детей?

— Стоп, стоп, — остановил я ее. — Это уже не квартира получается, а дворец.

— Если завтра утром ты получишь бумаги, подтверждающие, что семья Матчиных стала полноценным родом Российской Империи, никто вас таковыми считать не будет. И никто не станет уважать, если продолжите жить в маленькой квартире. Будут и дальше воспринимать как обычную семью, отколовшуюся от Наумовых. Нужно подробно объяснить, почему так будет?

— Не надо, я сам понимаю. У нас есть большой дом, все как ты описала, но он находится на другом конце Москвы. Я умру в дороге, если каждый день мотаться оттуда в МИБИ и обратно.

— У нас говорят: «В Риме веди себя как римлянин», — сказала Сабина. — А благородные рода России, как стая волков и нужно вести себя подобно им, иначе съедят. Поверь, следует начинать прямо сейчас, а не тогда, когда встанет вопрос, признавать ли вашу семью родом. Это значит, нужно найти в центре столицы дом, чтобы с запасом хватило место для главной ветви семьи. Не скромный особняк или коттедж, а просторный дом.

Не скажу, что не думал об этом, особенно когда мы всей семьей, включая маму и сестер Юй, собирались вместе. В такие моменты просторная квартира Алены начинала казаться тесной. Но как же все это было не вовремя.

— Отсюда вытекает еще одна важная тема, — сказала Сабина, — твое отношение к казне Российской Империи. Ты считаешь, что она мала и не способна платить за весомый вклад, который ты вносишь? Хорошие личные отношения с кланами это нисколько не изменит. Никто не скажет ни слова, если казна возместит тебе потраченные усилия или заплатит за редкие и дорогие знания. Наоборот, станут уважать, потому что так делают все без исключения. Ты же бывший наемник и знаешь, что любой труд должен быть оплачен, а казна для того и существует.

Я посмотрел на Сабину, собираясь возразить, но промолчал. По большей части она была права, и я даже не знал, какое «но» вставить. Если честно, я не интересовался тем, сколько мне платит институт, сколько заплатили за то время, когда замещал Константина и охранял наследника. Я всегда воспринимал это как хорошую услугу, за которую смогу в будущем попросить ответную. А ведь Тася как-то обмолвилась, что мне тогда неплохо заплатили, и шутила, что работа в полиции приносит существенно меньше денег.

— Не можешь уследить за всем, делегируй доверенным людям, — сказала Сабина. — К примеру, ты выбрал неплохого секретаря. Катя умная и сообразительная — это плюс, но она девушка, а это минус. Небольшой недостаток, который скажется только, когда она решит выйти замуж и родить ребенка. Финансовые вопросы гораздо сложнее, их можно доверить только близкому или избранному человеку. Твой брат увлечен фирмой Матчиных, кораблями, перевозками и контрабандой оружия. Но подойдет ли он на роль финансового директора рода, который должен постоянно сидеть в столице?

— Согласен, — улыбнулся я. — Тут нужен такой человек, как Салют. Это грек, занимающийся финансами рода Наумовых.

— Ну что, я дала тебе пищу для размышлений? — рассмеялась Сабина. — Но ты будущий глава рода и нужно уметь решать подобные вопросы. В моих силах лишь поддержать тебя, выслушать и дать важный совет. Если позволишь, я могу взять на себя финансовые вопросы рода, но только временно, пока ты не найдешь подходящего для этого человека.

— Не шали, — я погрозил ей пальцем.

Думаю, Катя утром говорила именно про это, когда упоминала неудобные вопросы, которые задает Сабина. Представил себе, как она интересуется у Константина, а заплатил ли он за обучение и если нет, то почему? Чувствую, наведет она в институте шороху. Может, у нее такой план, чтобы все увидели, что она свой носик сует в мои дела и подумали, что это неспроста?

— И что с тобой делать? — спросил я на русском, обращаясь скорее к себе.

— Женись, — лукаво ответила она на чистом русском языке.

Глава 7

Обещанная непогода обрушилась на Москву уже в четыре часа дня. Началось все с тяжелых серых туч и легкого дождика, а закончилось сильнейшим ливнем, за час затопившим территорию института. Узкие аллейки и открытые спортивные площадки превратились в реки, несущие воду в сторону полигона. Помню, в прошлом году был такой же ливень, длившийся почти сутки. А сегодня синоптики обещали месячную норму осадков уже к вечеру.

— Давай, Морока, — подбодрил я Дениса, — сделай глубокий вдох, расслабься и полностью отпускай контроль над силой. Если продолжишь в том же духе, она выйдет из-под контроля, и последствия будут не самыми приятными.

— Не получается, — он сидел по-турецки, закрыв глаза и положив ладони на колени.

— Это от слишком частых тренировок, — сказал я. — Вообще-то, так и должно быть, когда энергия постоянно движется в теле, создавая эффект укрепления и увеличивая объем внутренних сил. Но, как я говорил, ты должен уметь этот процесс контролировать, отключать и задействовать его по своему желанию.

— А если не получится? — спросил он, неуютно заерзав на полу. — Насколько неприятными будут последствия?

— Тася будет недовольна, — отозвался я. — Потому что мне придется просидеть с тобой всю ночь, пока ты либо не потеряешь сознание от усталости, либо не научишься контролировать внутреннюю энергию. Алена осилила этот прием за одно занятие, а Чжэнь даже объяснять принципы не пришлось, она уже все делала правильно. Так что представь, что энергия поступает в твое тело как вода через открытый кран, и тебе его нужно перекрыть.

Он шумно выдохнул, явно не понимая, как сделать так, чтобы энергия перестала циркулировать по телу. Это очень неприятно, когда силу нельзя контролировать. Вроде бы она тебе подчиняется, но заставить ее успокоиться ты не можешь. Подруга Мороки с подобной проблемой пока не столкнулась, так как в плане тренировок заметно отставала. Понимая это, она сидела хмурая, тренируя кинетическое поле.

Дверь в малый спортивный зал клуба «Лень» открылась и вошла Алена, промокшая до последней нитки. Я потянулся за сумкой, нашел сухое полотенце и кинул ей.

— Спасибо, — она принялась вытирать лицо. — Льет как из ведра. Я только от первого корпуса добежала, промокла насквозь. Жаль, что кинетическое поле от дождя не защищает.

— Как станешь мастером, научу простенький купол ставить, — улыбнулся я. — Морока, мне кажется, или энергии в тебе стало больше, чем минуту назад?

Он промычал что-то недовольное, нахмурился.

— Когда планируешь домой поехать? — спросила Алена.

— Как только Морока остановит циркуляцию энергии, — отозвался я. — Он так уже несколько дней ходит и скоро свалится без сил.

— Понятно, — кивнула Алена.

Пройдя по залу, оставляя мокрые следы на покрытии, она наклонилась к Денису, прошептав что-то на ухо. Я не расслышал, что именно, но Морока заерзал на месте, смешно шевеля бровями и, мне показалось, смутился и слегка покраснел. Пока Алена вытирала волосы, внутренняя энергия в парне заметно упала и в какой-то момент совсем исчезла. Алена на мой взгляд только руками развела, хитро улыбнувшись.

— Морока? — спросил я. — Нормально? Успокоился внутренний резерв силы?

— Да, — он открыл глаза. — Странные ощущения, то ли холодно, то ли неуютно, словами не передать.

— Так бывает, когда долго используешь силу, тело привыкает и болезненно реагирует на ее отсутствие. В общем, сегодня и завтра к ней даже не прикасайся. Как бы ни хотелось, никаких тренировок. Тамара, присмотри за ним. Если что, разрешаю больно бить.

— Я присмотрю, — пообещала она, показав напарнику кулак, — чтобы не напрягался.

— Тогда, на сегодня закончим, — сказал я. — Тытоже много не тренируйся, вредно это для женщин. Иначе потом будешь жалеть и горько плакать в подушку.

Оставив их в зале, мы с Аленой прогулялись к общежитию для преподавателей. Алене следовало переодеться, а еще лучше принять горячий душ. Пока она была занята, я хотел почитать новости на планшете, но на глаза попалась африканская маска, так и висевшая на стене недалеко от телевизора. Взяв ее, устроился на диване, используя совсем немного силы, чтобы заглянуть внутрь. Как и в других масках, в ней можно было почувствовать странное эхо силы, говорящее с тобой на незнакомом языке. Как будто кто-то, не говорящий по-русски, пытается объяснить принцип сложной техники одними жестами и смешной мимикой. При этом меня не покидала уверенность, что техника или умение, скрытое в маске, связано с доспехом духа.

Чем глубже я заглядывал в маску, тем больше казалось, что она пытается вытянуть из тебя силу. Она словно хотела впиться в тебя страшными острыми зубами и напиться крови.

— Черт, — из этого странного состояния меня вырвал телефон, завибрировавший в кармане. На экране снова высветился незнакомый номер. — Кузьма слушает.

— Кузьма, это Лиза, — в трубке раздался голос Великой княжны. Точнее, громкий шепот, немного приглушенный, словно она находилась в каком-то замкнутом помещении.

— Узнал. Как дела? Телефон отняли?

— Да, телефон пришлось отдать, — с грустью в голосе сказала она и опомнилась, словно хотела сказать что-то важное. — Мы сейчас хотим сбежать на машине и нам нужна твоя помощь.

— Так, успокойся, — быстро сказал я, чувствуя, что голос у княжны дрожит. — Дыши глубже. Вы сейчас где? Дома у князя Воронцова?

— Да, в поместье, в Подмосковье. В гараже. Сейчас Ульяна ключи достанет, и мы попытаемся уехать. Если получится, я еще позвоню.

— Можешь в трех словах объяснить, что именно происходит? Если коротко объяснить не получается, скажи несколько слов, которые точно описывают ситуацию.

— Ты ведь знаком с Ульяной?

— Знаком. Смелая барышня, но себе на уме.

— Дядя хочет нас с Машей вывезти куда-то в провинцию и спрятать там. Это из-за брата и мамы. Ульяна подслушала его и даже на телефон голос записала. Но погода ему планы испортила, поэтому мы в загородной усадьбе застряли.

— Так, я все понял, скоро буду у Вас. Вы только глупостей не натворите. Просто спрячьтесь и ждите меня. Ульяна далеко, можешь ей трубку передать?

— Она за ключами… Да, вон она…

На заднем фоне послышалось что-то непонятное, приглушенный голос Марии, а затем голос Ульяны, говорившей, что надо выбросить телефон. Что-то хрустнуло, затем лязгнул металл и послышался плеск воды. Несколько секунд я вслушивался, пытаясь понять, что происходит. В какой-то момент где-то далеко прозвучал громкий мужской голос и девичий крик, резко оборвавшийся.

— И что это было? — я посмотрел на экран телефона, подсказывающий, что разговор закончился.

Пытаясь уложить все в голове, я задумался на минуту, затем набрал номер Алана Кроу. Ответил он на втором гудке.

— Слушаю, — раздался его голос в трубке. Судя по всему, он встал из-за стола, так как я расслышал голос его супруги и дочери, говоривших что-то про еду.

— Прости, что отвлекаю, но у меня тут намечаются серьезные проблемы. Нужно прикрытие, если дело дойдет до драки.

— Когда, где? — спросил он деловым тоном.

— У ворот МИБИ, через… тридцать минут. Успеешь?

— Успею, — подтвердил он.

— Тогда до связи, — сказал я, вешая трубку и выбирая другой номер из списка. Что интересно, ответили мне снова на втором гудке. — Василий, привет, это Кузьма. Ты сегодня свободен? У тебя еще комбинезоны остались, те самые?

— Свободен, — подтвердил он. — Комбинезоны остались.

— Давай встретимся через полчаса у ворот МИБИ. Машину и связь я обеспечу.

— Договорились. Карпова брать? Он сейчас без дела сидит у меня дома и водку хлещет. Точнее, собирается, так как проснулся полчаса назад.

— Только если он в кондиции.

— В кондиции, — рассмеялся Василий. — Будем у тебя через полчаса.

Из ванной комнаты вышла Алена, посмотрела на меня вопросительно. Я жестом показал, что занят, набрал номер командора Ливио.

— Да, шеф, слушаю, — он отвечал немного дольше, да и голос был слегка запыхавшийся.

— Нужна машина неприметная на шесть человек, пять комплектов радиостанций и незаметное прикрытие, сбить погоню в случае проблем. Работаем максимально тихо и незаметно, никаких БТР, танков и взрывов. Через полчаса у ворот МИБИ.

— Принял, — сказал он. — Все сделаю.

Повесив трубку, я задумался, кого еще могу привлечь, чтобы это не дошло до Воронцова, тех, кто его поддерживает и полиции.

— Проблемы? — спросила Алена. — Могу с вами поехать.

— Ален, мы это уже обсуждали, — сказал я, убирая телефон. — Ни тобой, ни Тасей я рисковать не буду, что бы ни случилось. Вы для меня самые дорогие люди. К тому же это задача для крепких мужчин, достигших уровня мастера. Лучше предупреди Тасю, что я сегодня задержусь, пусть не переживает. Со мной будет Василий и Алан, а нас троих на целую армию хватит. Нет, нет, воевать мы не будем. Пошалим незаметно и тихо растворимся в ночи.

— Любишь ты это слово «пошалим», — вздохнула Алена.

— Потому что все серьезные операции у меня заканчивались маленькой или большой войной. Лучше уж шалить, чем воевать.

— Подождать пару дней, пока ты не восстановишь силы, это не может?

— Боюсь, что нет, — серьезно ответил я. — Ты одевайся, я сейчас позвоню Фа Чжену, предупрежу.

— Только будь осторожен, — она подошла, обняла и поцеловала. — Пожалуйста.

— Обязательно.

Дождавшись, когда Алена уйдет переодеваться в спальню, я набрал номер Алексея Павловича. Начальник охраны сотовый телефон носил с собой редко, поэтому иногда приходилось ждать, пока с ним свяжутся, но в этот раз он ответил сам.

— Лазарев на связи.

— Здравствуйте, Матчин Кузьма беспокоит.

— Узнал, — сказал он.

— У меня маленький, но важный вопрос. Скажите, Елизавета Ивановна с Марией сегодня в гостях у князя Воронцова? Он не звонил, не говорил, что они останутся у него на несколько дней?

— Как раз только что звонил, — сказал Алексей Павлович. — Это важно? Что-то случилось?

— Я хотел пригласить Елизавету Ивановну в наш институт, в гости к брату. Устроил бы ей экскурсию, она бы развеялась немного. Это сложно в исполнении? Мне нужно с Еленой Алексеевной об этом говорить?

— Да, надо согласовать с ней этот вопрос, а насчет реализации, то я не вижу ничего сложного.

— А когда можно заглянуть во дворец с этим вопросом?

— Завтра, с одиннадцати до двенадцати часов дня. Я как раз буду в Кремлевском, выпишу пропуск.

— Спасибо большое, я постараюсь приехать, если срочные дела не помешают. До свидания.

— До свидания, — сказал Алексей Павлович, но в голосе его мелькнула нотка подозрительности. — Сейчас скину сообщением номер телефона, по которому можно позвонить, если будут серьезные неприятности. Да и с несерьезными тоже можно звонить.

— Спасибо, — сказал я, затем нажал кнопку отбоя.

Мне не давали покоя слова Елизаветы о том, что князь Воронцов что-то хочет от наследника и Елены Алексеевны. Может, какие-то бумаги покойного императора? Ох, нутром чую, что ничем хорошим это не закончится. И что в этом случае предпринять, совершенно не представляю. Но, как любит повторять дядя Ринат, давай решать проблемы по мере их поступления. Для начала надо великих княжон найти и узнать, что происходит в доме Воронцова и какая роль во всем этом у Ульяны.

— Кузя, — отвлек меня голос Алены. — У тебя очень сердитый вид.

— Все хорошо, — я поманил ее, обнял. — Эх, надо было принимать предложение генерала и ехать в санаторий у Черного моря. Или предложение Императора Цао. Жили бы сейчас на берегу теплого моря, купались, ели фрукты с деревьев.

— Так еще не поздно согласиться, — улыбнулась она.

— Нет, Кузьма никогда от проблем не убегал.

— Может, покушаешь? У нас с обеда осталось много всего.

— Нет, перед операцией лучше плотно не есть. Пожую в дороге сладкий батончик.

Мы посидели немного в комнате, послушали, как барабанит дождь по окнам. Как выяснилось, ливень не только не собирался прекращаться, а усилился порывистым ветром. Пришлось постараться, чтобы девушки не промокли, пока шли к машинам. Хорошо, что друзей долго ждать не пришлось. Первым приехал Ливио, на стареньком минивэне, той же марки, что и у Василия. Буквально через пару минут на такси приехал Алан Кроу и последними к нам присоединились Вася с другом.

Отъехав к тихой стоянке, недалеко от МИБИ, Ливио припарковал минивэн так, чтобы не бросаться в глаза. На то, чтобы объяснить суть проблемы, ушло буквально пять минут.

— Влезать в разборки такого уровня опасно, — сказал Василий. — Род Воронцовых насчитывает два десятка крупных семей по всей стране и десяток мелких, имеющих статус кандидата. А в таких всегда как минимум есть один мастер. То есть при желании князь может собрать небольшую армию. Чтобы идти против него, нужно заручиться поддержкой как минимум половины элиты, что сейчас его поддерживает.

— Не собираюсь с ним воевать, — возразил я. — Ни открыто, ни тайно. Хочу вытащить девушек и понять, чего он добивается.

— Ну да, постучать к нему в дверь и спросить, чего он хочет. Опасная затея. Может, у девчонок воображение разыгралось, и они сейчас с князем чай пьют и тихо смеются над своими страхами.

— Позвонили бы в таком случае. Да и не собираюсь я открыто лезть туда. Войду тихо, под прикрытием дождя, разведаю все и так же тихо выйдем.

— Там камер наружного наблюдения, как комаров у пруда, — сказал Карпов.

— Если дождь плотный, то есть техника, которая скроет мое присутствие. Но можно камеры поломать издалека. Я еду, а вы решайте, ввязываться ли в эти проблемы или нет.

— Едем, — сказал Василий. — Прикроем тебя, если заварушка начнется. У моей силы нейтральный отголосок, если лицо не светить, никто не узнает. У Гриши такая же особенность.

— Адрес? — спросил Ливио, показывая на сумку. — Рации там.

— Японские, — Григорий уже залез в сумку, едва ли не по локти.

— Ты переодевайся, — Василий вручил мне спортивную сумку с комбинезоном, затем перебрался на переднее сидение к Ливио. — Езжай пока прямо, я сейчас навигатор настрою, он дорогу подскажет.

— Что насчет плана дома? — спросил я. — Есть знакомые, кто мог гостить у Воронцовых? Я думал подругам Ульяны позвонить, но номера телефонов не знаю.

— Был я там, — сказал Василий. — Случайно, можно сказать. Здание трехэтажное, старой постройки, с парадной и двумя боковыми лестницами. Хозяйские и гостевые спальни находятся на третьем этаже, но как их друг от друга отличить, не знаю. По парадной лестнице наверх не подняться и лучше входить через левое крыло, там комнаты побольше, сплошные залы да гостиные. Смотри только, по дурости в спальню к князю не загляни, а то разбудишь его и конфуз случится.

— Очень смешно, — хмыкнул я, стягивая спортивную куртку. — Охраны много?

— Две будки, — сказал он. — Скорее всего, по два человека в каждой. И еще маленький домик для охраны, за зданием, но я его видел только мельком. Рассчитывай на двух мастеров, ну и на появление злого хозяина. Воронцов крайне силен. На публике он никогда силу не использовал, но слухов о нем ходит немало.

— Мастер воздуха, — я задумался. — Неприятный тип, но вряд ли сможет пройти через защиту Лу Ханя. Ты рассказывай, что там еще было, чтобы я сориентировался, когда к дому подойду.

— Я там не на экскурсии был, — напомнил Василий. — Важно, что камер в доме нет, как нет таких, что смотрят на окна. Не любит великий князь, чтобы за ним подглядывали. С этим тебе повезло…

Дорога заняла почти час. В некоторых местах из-за сильного ливня подтопило дорогу и наша машина, представляя себя кораблем, с шумом преодолевала глубокие лужи. Когда мы свернули с автострады на пригородную дорогу, стало немного сложнее, но обошлось. Воды же с неба лилось столько, что пропадало чувство направления. Только благодаря навигатору я понимал, что мы едем куда-то на запад от Москвы.

Предполагая, что дождь к ночи не закончится, мы остановились за съездом в узкую лесополосу, спрятавшись от посторонних глаз. До элитной деревни, где располагалась загородная усадьба Воронцова, было рукой подать, но из-за непогоды хоть что-то рассмотреть не получилось. Пока было время, я изучал карту местности, подходы к усадьбе, состоящей из четырех домов и обнесенной высоченным кирпичным забором. Плохо, что на небольшом экране телефона Василия сложно что-то рассмотреть подробно, но общий план мы составили довольно быстро. Согласовав место, где я переберусь через забор, Алан ушел в дождь, захватив одну из радиостанций.

— Если будет погоня или поднимется шум, я останусь, — сказал Григорий, показывая в сторону дороги. — Вскрою дорожное полотно, чтобы они не проехали. Но у вас большая дыра в плане. Не в той части, где надо улей князя разворошить, а в той, где надо думать, что делать после этого.

— Зависит от того, насколько все плохо, — сказал я. — Темнеет медленно.

— Сентябрь, — отозвался Василий, глядя в серое марево дождя. — Но дождь хороший. Сейчас, полчаса и начнет темнеть.

На несколько минут в салоне воцарилась тишина. Я сосредоточился на внутреннем море, пытаясь оценить, сколько сил мне будет доступно, если дойдет до столкновения. Нет, все в порядке, я совсем не чувствую усталости или истощения. Наоборот, кажется, что могу драться с десятком сильных мастеров одновременно и даже не вспотеть. Непривычное чувство, за которым пряталось что-то неуловимое и странное. Может, ледяному лотосу передались мои эмоции, и он тоже жаждал битвы, чувствует мандраж и предвкушение.

— Пора, — сказал Василий, отвлекая меня от медитации.

За окном действительно стемнело, только по крыше с силой барабанил ливень.

— В новостях пишут, что трехмесячная норма осадков уже выпала, а он еще идет, — сказал Василий. — К утру полугодовая наберется и придется нам на лодки пересаживаться.

— Связь, — сказал я, касаясь вкладыша наушника.

— Слышимость хорошая, — сказал Ливио, настраивая главную передающую станцию. — Хватит с трехкратным запасом, так что смело можно уходить в любую сторону от дома на несколько километров, без потери качества сигнала.

— В деревне много света, но большая территория за усадьбой не освещается, — раздался голос Алана в наушнике. — Можно обойти по улице на семь часов от цели. Охрана прячется от дождя и за два часа не высунула нос на улицу ни разу. Незначительное движение в доме — на третьем этаже в правом крыле.

— Принял, — сказал я в рацию.

— Удачи, — пожелал Василий, успевший переодеться в военный комбинезон и надеть маску с тонкой прорезью для глаз.

Я кивнул и вышел под проливной дождь. Защиту использовать не стал, чтобы лишний раз не светиться, поэтому пришлось мокнуть. Пока я десять минут неспешно пробирался вдоль дороги к деревне, не встретил ни одной машины. Узкие улочки с богатыми домами и высокими заборами освещались неплохо, но я сразу приметил несколько фонарных столбов, где лампы не горели. Наверняка Алан постарался, чтобы несколько перекрестков тонули в темноте. Современные камеры наружного наблюдения неплохо работали и в кромешной темноте, поэтому я использовал умение, размывающее воздух вокруг меня. Из-за дождя эффект усиливался, а на ближайших столбах вряд ли будут ставить системы с увеличенной четкостью или датчиками температуры.

Деревню я обходил слева, как советовал Алан. Минут за пять добрался до высокого забора и еще столько же времени потратил на то, чтобы оценить расположение камер. Расставили их по уму, перекрывая всю прилегающую территорию, но я размытой тенью промчался до забора, легко перемахнув через него и рухнув в темноту. Главное здание усадьбы Воронцовых представляло собой большой длинный дом, с колоннами и красивым фасадом. Рядом с ним возвели еще один дом для прислуги и новенький гараж, но с той стороны, откуда я проник на задний двор, их не было видно. На первом этаже горело несколько окон, но движения за ними я не заметил. Еще несколько светлых окон было на третьем.

— Все тихо, — голос Алана.

Я так и не понял, где англичанин занял позицию, так как не чувствовал его, в отличие от мастера в будке охраны. Он не спал и судя по мелькавшему в окне свету, смотрел телевизор. Если бы я забрался сюда с другой целью, то его следовало бы тихо убрать, но тогда ссора с Воронцовым перерастет в откровенную войну, а доводить до этого не хотелось. Лучше будет, если Княжны внезапно исчезнут из его поместья и просто окажутся во дворце. Вот тогда пусть царская охрана разбирается с великим князем. Не знаю, что они с ним смогут сделать, в любом случае по носу мы его щелкнем.

Посидев немного в темноте под дождем и окончательно промокнув, осторожно двинулся к дому. Из-за звука дождя невозможно было услышать хоть что-нибудь дальше пяти метров. Не прельщало меня бегать по коридорам усадьбы мокрым, оставляя за собой лужи воды, поэтому было принято волевое решение подняться по фасаду дома, в окна которого как раз били крупные капли дождя. И главная проблема была не в том, чтобы удержаться на барьере, норовившем постоянно что-то отколоть от старого фасада, за который цеплялся, а в том, что это мог заметить хозяин дома. Возмущение в энергетическом плане барьер вызывал крошечное, но если сосредоточиться, то его можно было почувствовать. Надеюсь, что князь по ночам предпочитает спать, а не медитировать и развивать внутреннюю силу. А еще надеюсь, что никто не будет ночью смотреть на фасад здания, неплохо освещенный уличными фонарями даже несмотря на непогоду.

До третьего этажа я добрался на удивление легко и буквально в первом же светлом окне увидел Елизавету. Коротая вечер, она сидела у туалетного столика на высоком стуле и читала книгу. Постучав в окно, помахал рукой обернувшейся девушке и улыбнулся, увидев удивленный взгляд. Она соскочила со стула, добежала до окна и принялась возиться с ручками, пытаясь открыть его. Было видно, насколько она взволнована, так как просто повернуть ручку внутренней створки у нее получилось не с первой попытки. Ее даже не смутил дождь, бьющий в окно.

— Привет, — сказал я как можно более уверенно. — Как дела?

— Кузьма, — она закусила нижнюю губу, чтобы не поддаться нахлынувшим эмоциям.

— Все хорошо, я уже здесь, — тихо сказал я, перебираясь в комнату и прикрывая окно, так как шум дождя могли услышать из коридора.

Приложив палец к губам, осмотрел большую комнату. Типичная спальня девушки, узкая кровать, резная прикроватная тумбочка и комод. Мягкий ковер под ногами начал быстро впитывать воду, стекающую с меня.

— Полотенце…

— Не надо, — остановил я Елизавету. — Если ты хочешь отсюда убежать, то нужно торопиться. Но перед этим ответь на несколько вопросов.

— Хорошо, — кивнула девушка.

— Вы хотели убежать, угнать машину, но вас поймали, так? Что ваш дядя от вас с сестрой хочет?

— Охрана у ворот заметила, — она поджала губы. — Но мне идея с самого начала показалась не очень удачной. Ульяна говорила, что машина легко выбьет ворота, а остальные мы испортили, прокололи колеса. Дядя Александр был очень зол. Он хотел отправить нас в Иркутск к тете. Говорил, что это нужно для нашей же безопасности, но это неправда. Ульяна его разговор с кем-то по телефону записала на диктофон. Он говорил, что другого способа надавить на брата и маму не найти. Будет держать нас как заложников…

— Все понятно, — я поднял руку, останавливая ее. — Значит, хотите сбежать и вернуться во дворец к маме?

— Да, — она снова кивнула.

— Где Мария?

— Там, — Елизавета показала на левую стену. — В соседней комнате.

— Мельком заглянул туда по пути, но свет выключен. Можешь сходить разбудить ее и привести сюда? Да, в коридоре кто-то есть?

— Тетя Дарья нас охраняет, чтобы из комнат не выходили, — она показала на дверь, под которой виднелась полоска света — Но думаю, что смогу привести сюда Машу.

— Хорошо, только быстро. Никаких долгих переодеваний и сборов, чтобы эта тетя Даша ничего не заподозрила.

Княжна кивнула и на цыпочках поспешила к двери. Вздохнув пару раз, она открыла дверь и быстро вышла в коридор, прикрывая ее за собой. Через несколько секунд послышался приглушенный женский голос, затем все стихло.

— Как обстановка? — тихо спросил я, коснувшись вкладыша наушника.

— Без изменений, — ответил Алан.

— Когда мы будем уходить, можешь сломать камеры на заборе, где я через него перебирался?

— Легко.

Ждать пришлось несколько долгих минут. Я уже хотел заглянуть в соседнюю спальню через окно, но дверь в комнату открылась и проскользнула Мария, следом за которой вошла Елизавета, щелкнув маленьким замком рядом с ручкой. Мария же добежала до меня и повисла на шее, стиснув со всех сил. На ней было длинное платье, надетое прямо поверх ночной сорочки, выглядывающей из-под воротника.

— Привет, привет, — я погладил ее по голове. — Скучали без меня?

— Скучали, — тихо отозвалась Маша, не желая отпускать.

— Есть вещи, которые обязательно нужно забрать? — я посмотрел на старшую княжну.

— Ничего важного мы не брали… Разве что телефон, но его забрал дядя.

— Тогда давайте уходить, — сказал я. — Там, за окном лифт, который быстро спустит нас на землю. Но придется немного промокнуть, так как защиту от дождя я ставить не буду, чтобы не заметили. Маша, я бы понес тебя на закорках, но в платье будет неудобно. Поэтому давай пробежимся немного под дождиком, а потом, если хочешь, я тебя понесу.

— Маша, — строго сказала Елизавета.

Мария вздохнула, неохотно отпуская меня и даже не обратив внимание на то, что платье промокло. Я открыл окно, быстро перебираясь на другую сторону и совсем немного увеличивая невидимую платформу, по которой струились дождевые потоки, очерчивая границы.

— Не смотрите вниз и крепче держитесь за меня, — предупредил я Машу, помогая ей выбраться через окно.

Недаром княжны много времени уделяют физическим нагрузкам и зарядке по утрам. Даже в платьях они ловко выбрались в окно и нисколько не испугались высоты, хотя толком ничего видно не было. Я очень осторожно опускал барьер, стараясь не использовать больше силы, чем нужно. Коснувшись земли, мы побежали к забору, который девушки преодолели с той же легкостью, что оконный проем. Затем была еще одна пробежка до машины, но уже не под проливным дождем, так как я смог поставить простенький купол.

До машины мы добрались мокрые, грязные с ног до головы и слегка уставшие, но довольные.

— Полотенце только одно, — сказал Василий, помогая девушкам войти в салон. — И сменной одежды нет… Ливио, включи печку, а то замерзнут девушки.

— Едем? — спросил Ливио, вглядываясь в темноту.

— Кузьма, — Елизавета повисла у меня на руке. — А как же Ульяна?

— А что с ней будет? — я покачал головой. — Князь в Ульяне души не чает. Выпорет в воспитательных целях, да и только.

— Все гораздо сложнее, — Елизавета вздохнула. — Я боюсь за нее…

Перед машиной появился Алан, выскочивший из темноты. В черном плаще он был практически невидим ночью. Особой техникой стряхнув воду с плаща, он поднялся в салон.

— Все тихо, — сказал Алан. — Два охранника вышли проверить, что случилось с камерой, но вы успели скрыться раньше.

— Давай к дворцу Матчиных, — сказал я Ливио. — Это по пути, к тому же девушкам надо переодеться, а то действительно заболеют.

Машина зарычала двигателем и уверенно выехала с обочины на дорогу.

— Позвоню Алексею Павловичу, — сказал я княжнам. — Пусть машину пришлет с сопровождением.

— А вы с нами поедете во дворец? — спросила Мария. — Мама бы Вас поблагодарила…

— Поеду, — кивнул я. — Надо бы с ней поговорить и подумать, что сделать, чтобы я через пару дней снова не бегал под дождем и не вытаскивал вас из еще одного загородного поместья князя.

Елизавета приобняла сестру за плечи, прижимая к себе. Небольшое полотенце, которое им дал Василий, помогло высушить длинные волосы, и только. Я полез в сумку с вещами, нашел сотовый телефон. Несмотря на позднее время, Алексей Павлович ответил сразу.

— Кузьма беспокоит, — сказал я.

— Слушаю, — голос у начальника царской охраны был почти таким же, как во время нашего путешествия на поезде в Санкт-Петербург. То ли у них что-то происходит, то ли он подчиненных гоняет на ночь глядя.

— Простите, что так поздно звоню, но у меня в гостях княжны Елизавета и Мария, — сказал я в трубку и ободряюще улыбнулся девушкам. — Можете подъехать и забрать их? Можно утром, можно прямо сейчас, как будет удобно.

— Подожди минуту, Елена Алексеевна с тобой хочет поговорить.

Я толком не успел удивиться, когда в трубке раздался голос супруги покойного Императора.

— Кузьма Федорович, с княжнами все в порядке? — голос Елены Алексеевны трудно было не узнать.

— Все отлично, — сказал я. — Мы совсем немного попали под дождь, но сейчас все в полном порядке.

— Во дворец не приезжайте, — сказала она серьезным тоном. — Сейчас это небезопасно. Я хочу попросить тебя позаботиться о них и спрятать на некоторое время. От всех, чтобы никто не смог найти. Это очень важно.

— Хорошо, — сказал я, стараясь, чтобы голос прозвучал обыденно и княжны ни о чем не догадались и не волновались понапрасну. — Все сделаю в лучшем виде, не беспокойтесь.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она и спохватилась, вспомнив о чем-то важном. — Я еще успею передать им кое-какие вещи?

— Конечно. Мы сейчас едем в дом Матчиных на окраине Москвы, сброшу адрес сообщением.

— Передай трубку Елизавете, пожалуйста, — попросила она.

Я протянул телефон старшей княжне. Разговаривали они недолго, точнее, говорила исключительно Елена Алексеевна, а Елизавета отвечала: «хорошо» или «да». Когда телефон вернули мне, на той стороне был Алексей Павлович. Он уточнил адрес и сказал, что пара доверенных людей будет там часа через полтора и попросил надолго не задерживаться на одном месте.

Как говорится, виноват сам, что влез в это по уши. Можно ведь было претвориться ветошью и сделать вид, что ничего не происходит. Нет, я бы себя тогда уважать перестал, если бы оставил друзей в такой непростой ситуации.

— Как знал, что пригодится, — сказал я, найдя нужный номер в телефонной книжке и нажимая кнопку вызова.

Ждать пришлось долго, пока не пошли короткие гудки, но сдаваться я не стал и набрал номер еще раз.

— Ciao, — раздался сонный голос Сабины в трубке.

— Это Кузьма, — сказал я.

Сабина что-то сказала на итальянском, из чего я разобрал только «разбудил».

— Есть дело, — продолжил я. — Помнишь, ты говорила, что можешь помочь двум очаровательным девушкам?

— Помню, — все еще сонно ответила она. Судя по звуку, она щелкнула выключателем лампы. — Сейчас?

— Откладывать нельзя, — в голове появилась дельная мысль, как я могу решить проблему с Сабиной и отправить ее к отцу. — Нужно все организовать, чтобы твой папа встретил их как можно раньше. Откладывать нельзя. Я сейчас скину тебе адрес, приезжай, поговорим.

— Только не тяни, — сказала она деловым тоном и повесила трубку.

Я удивленно посмотрел на телефон и улыбнулся. Набрав сообщение с адресом, скинул его сразу на два номера.

— Такие дела, — сказал я княжнам.

Елизавета согласно кивнула, с трудом сдержавшись, чтобы не вздохнуть. Одна только Мария не понимала, что происходит, вопросительно посмотрев на меня, затем требовательно на сестру. Мне тоже было любопытно, что сказала ей Елена Алексеевна, но я благоразумно промолчал.

Сквозь дождь мы промчались по окраинам Москвы, где-то за двадцать минут добравшись до нашего дома. Машина поддержки уже ждала нас на месте, открыв ворота и пропустив во двор. Встречал же нас дворецкий и горничные с зонтами, чтобы гости не промокли. Пока я разговаривал с Ливио, они увели княжон в дом, чтобы те успели принять душ и переодеться. Сестра, пока гостила в Москве, оставила кучу одежды, большую часть из которой надевала только во время примерки в магазине, так что с этим проблем не должно было возникнуть. Я тоже переоделся, сменив военный комбинезон на удобную одежду. Как раз к этому времени примчалась Сабина в сопровождении неразговорчивого телохранителя. Мы пару раз сталкивались с ним во дворце герцога, но какой силой он владел, я не знал.

Чтобы ввести в курс дел Сабину, потребовалось пятнадцать минут. Она внимательно слушала и пила крепчайший кофе из большой кружки, отнятый у меня. Мы расположились в маленьком кабинете с камином, в котором только начинали разгораться поленья. Не знаю почему, но управляющий, узнав, что у меня скоро будет важный разговор, и не один, решил затопить камин.

— Это не просто проблемы, — сказала Сабина, выслушав меня, — а очень большие проблемы. Как только князь узнает, куда пропали его племянницы, герцогов Бурбон-Сицилийских и Италию в целом сразу обвинят во вмешательстве во внутренние дела Российской Империи.

— Маркиз Сальви, насколько я знаю, находится в относительно близком родстве с супругой императора и княжнами. Можно сказать, что они поехали к нему в гости, в частном порядке.

— Сказать можно все что угодно, — она покачала головой. — Для всех все будет кристально понятно.

— То есть, помочь ты не сможешь? — уточнил я.

— Смогу, — спокойно ответила она. — Неплохо было бы опереться на влиятельную силу здесь, в России, чтобы мы смогли спокойно прятать у себя княжон. Возможно, влияния отца хватит для этого. Вот если бы ты завтра стал великим мастером…

— Тогда бы девушек и вывозить из страны не пришлось.

— Наш самолет будет в Москве через пять часов, — подытожила Сабина. — Частной авиации, на которую можно надавить, я не доверяю.

— Утром, значит, — понятливо кивнул я. — Еще учесть дорогу до аэропорта. Только я не знаю, как быть с документами. Хорошо, если доверенные люди Алексея Павловича привезут их паспорта. А если не догадаются, что будем делать?

— На самолет я их посажу, — уверенно сказала Сабина. — Нужно только сделать пару звонков и потревожить посла посреди ночи.

Пока Сабина звонила послу, я прогулялся по дому, навестил Василия, поговорил с Аланом. Англичанин к происходящему отнесся очень спокойно, расположившись в дальней комнате на первом этаже, рядом с черным ходом. Он пил крепкий кофе и собирал стальные дротики, разложив их на столе. Почти весь его метательный арсенал был сборным, состоящим из нескольких частей. При желании он мог сделать дротики длиннее или короче, сместить центр тяжести или установить разнообразное по форме оперение. Я не представлял, как можно было контролировать полет тяжелых стальных стержней, лишь издалека похожих на арбалетные болты. Алан же мог управлять ими, даже не держа в поле зрения.

Где-то час я маялся, бродя по дому и не находя себе места. Люди Алексея Павловича задерживались, что немного нервировало. Может, с вещами княжон возникли проблемы, а может, во дворце сейчас бардак. Хотя на дворе ночь и вряд ли Воронцов решил ворваться туда и устроить переполох. В итоге я расположился на стуле в просторном холле и гипнотизировал входную дверь. Дождь на улице совсем немного утих, изрядно затопив площадку перед домом. Я почему-то вспомнил рыб в пруду у Трубиных. Сейчас они, наверное, могли плавать по всему поместью, а потом садовнику придется собирать беглецов, когда вода немного отступит.

— Я все решила, — сказала Сабина, спускаясь со второго этажа. — Посол проведет их на самолет под дипломатическими документами. Проблем возникнуть не должно.

— Лети вместе с ними. Я не могу, у меня тут еще дела, а бросить девушек нельзя.

— Никто их не бросает, — она даже удивилась. — Папа их встретит лично у трапа самолета. Неужто думаешь, что на него нельзя положиться?

— Нет, герцог — серьезный человек, — сказал я. — Но мне будет спокойней, если…

— У тебя не получится избавиться от меня так легко, — сказала Сабина, подходя к стулу. Положила на спинку руку. — Только если поехать вместе, если ты так сильно переживаешь.

— Кузьма, — в холл стремительно вошел Василий, держа сотовый в руках. — У нас проблемы. В районе только что заглушили сотовую связь и радио, отрубили телефон и линию интернета…

Он едва договорил и в доме резко погас свет.

— Василий, на тебе княжны, я встречу гостей, — я встал, поймал за руку Сабину. — Побудь вместе с Василием и телохранителем…

Где-то рядом с воротами захлопали выстрелы, сначала негромкие, а затем к ним присоединилась пара штурмовых винтовок. Я уже ставил поле Лу Ханя, чувствуя, как тяжелеет воздух. Буквально в тридцати метрах от нас несколько мастеров объединились, чтобы создать какую-то технику, шумевшую как огромный водопад. Почти сразу с этим в дом врезался воздушный таран, с оглушительным грохотом обрушив фасадную стену и выбивая все окна разом. Еще один удар пришелся в потолок над нами, обрушив часть крыши. Обломки и стекла, упавшие на нас, я легко удержал, чувствуя, как слегка проседает запас внутренней силы. Плохо то, что в ушах шумело так, словно я встал под этот самый водопад, а перед глазами мелькали яркие, разноцветные искры.

— Сабина, держись ближе, — крикнул я, не слыша собственного голоса.

Обняв дочку герцога за плечи, прижал к себе. Я уже не слышал стрельбы во дворе, все заполнилось низким гулом, обрушившемся на поле Лу Ханя сверху и пытавшимся раздавить нас. Надеюсь, что Василий успел сбежать и позаботиться о княжнах. Сверху начали падать медленно летящие обломки стен и перекрытия второго этажа. Чтобы они не висели над головой, скинул их туда, где раньше была входная дверь. Я чувствовал мокрую пыль на лице, шее и на руках, но не мог уловить ее запах. Вместо этого невыносимо пахло озоном и горьким пеплом.

К попытке раздавить нас присоединилась еще одна сила. Если приводить аналогию, то кто-то пытался проткнуть защитное поле острой иглой, как большой воздушный шарик. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это была техника «прокола». Кто-то изо всех сил старался лишить меня защиты, чтобы придавить обломками, но не мог совладать с упругим полем. К попыткам пробить мою защиту присоединился уже четвертый мастер, швыряющий в нас крупные обломки стен, надеясь, что я быстро выдохнусь. А силы, действительно, таяли стремительно, что очень не нравилось ледяному лотосу. Цветок становился все ярче и горячее, пытаясь окончательно отгородить внутреннее море от внешнего воздействия, накрывая его огромными лепестками. Смешно будет, если он обрубит подачу силы, и я останусь без защиты. Огоньки перед глазами уже не мелькали, а прочерчивали длинные кроваво-золотые полосы. В итоге мир вспыхнул, позволяя отчетливо увидеть разрушенный фасад дома и обвалившийся потолок. Все это оставалось за пятиметровым барьером, накрывшим нас светящимся куполом. Я увидел поток света, падающий сверху на этот купол, ударяющий в пол и ломающий паркет. Увидел яркие потоки силы, обвивающие защиту и пытающиеся сломать ее. В итоге пришлось зажмуриться, так как света вокруг стало слишком много, и я окончательно ослеп, оглох и весь мир для меня сжался в крошечную сферу радиусом не больше пяти метров.

Василий Балуев, Москва, дом семьи Матчиных, ночь

Василий взлетел по лестнице на второй этаж и ворвался в комнату княжон как раз в тот момент, когда дом основательно тряхнуло. Это была какая-то разновидность воздушных ударов, не очень сильная, нацеленная лишь на то, чтобы застать жильцов врасплох и посеять панику. Василию пришлось схватиться за косяк двери, чтобы не упасть, а вот младшую княжну выбросило из кресла, где она дремала, и приложило головой о комод, стоявший неподалеку. Старшая княжна, писавшая что-то за небольшим столиком, едва не стукнулась подбородком о столешницу. Почти одновременно с первым ударом пришел второй, тряхнув дом очень сильно и судя по грохоту, обвалившим его часть.

— Надо уходить, — сказал Василий, бросившись на помощь младшей из сестер. Она уже поднялась с пола, удивленно и немного испуганно глядя на Василия. На лбу у нее постепенно проявлялась большая ссадина. — Кузьма их задержит, а мы быстро побежим.

В дверном проеме показался Гриша Карпов, старый друг Василия, успевший вооружиться короткой металлической дубинкой из обрезка трубы, конец которой обернул жесткой кожей.

— А я ждал чего-то такого, — проворчал он. — Не могло все пройти хорошо…

— Идти сможешь? — Василий поднял Марию, оглядел. — Могу понести.

— Нет, я в порядке, — сказала девушка, цепляясь за рукав его комбинезона.

— А Кузьма? — спросила Елизавета, собравшая все листы со стола и скомкав, рассовала их по кармашкам джинсов. В безразмерном свитере с длинным воротником она казалась обычной девушкой, напуганной, но решительно настроенной.

— С ним уж точно все будет в порядке. Гриша, ты пути отхода подготовил?

— Обижаешь, — улыбнулся Карпов. — Все готово и даже машина. Если англичанин прикроет, то прорвемся.

Мужчины одновременно посмотрели в сторону входа в дом, откуда тянуло силой. Выделить Кузьму было несложно, так как он один противостоял сразу четырем мастерам. С той стороны послышался грохот, от которого опасно задрожали полы.

— Тратим время, — сказал Карпов. — Княжна, позвольте Вашу руку.

Не дожидаясь ответа или разрешения, Григорий схватил девушку за руку и потянул в коридор. Следом за ним поспешил Василий с Марией. Выскочив в коридор, они помчались к восточному крылу дома. Григорий изловчился подхватить Елизавету на руки и, не сбавляя скорости, вышел прямо в широкий оконный проем второго этажа, лишившийся стекол еще во время первого удара. Как раз в этот момент на небе полыхнул разряд молний, ударивший в дом и осветивший на секунду улицу. Выругавшись, Василий поднял на руки Марию и выпрыгнул следом. В лицо ударил холодный дождь, а секундой позже бетонная дорожка стоянки для машин больно стукнула по пяткам. Хорошо, что девушки от такого неожиданного прыжка не закричали. Мария изо всех сил держалась за шею Василия, пока он одним быстрым рывком преодолевал просторную площадку. Где-то справа мелькнули лучи фонариков, к счастью, не успевшие накрыть беглецов.

Говоря о путях отхода, Григорий забыл упомянуть, что разобрал часть забора между тремя участками соседних домов. Окружившие поместье Матчиных люди вряд ли ожидали подобного, да и было их не так много, судя по мелькающим фонарикам. Настораживало лишь количество мастеров, коих Василий насчитал не меньше дюжины. Складывалось впечатление, что они торопились поскорее напасть на дом, поэтому и не успели толком оцепить район. Интересно, как при этом они умудрились отключить связь и электричество.

В конце третьего по счету участка Василий догнал княжну Елизавету, притаившуюся у кирпичного забора. За ним шла небольшая улочка и еще несколько участков перед широкой дорогой, ведущей на север столицы.

— Где он? — тихо спросил Василий, поставив на землю Марию. Елизавета показала пальцем наверх.

В доме, на участке которого находились беглецы, в окнах мелькали огоньки фонариков. Жители района пытались понять, что так громко взорвалось у соседей и что это за звуки, похожие на выстрелы, приглушенные дождем. За забором мелькнула вспышка силы и быстро пропала. Василий подтянулся, выглядывая за забор, схватил тело, которое подал ему Григорий и быстро перетащил во двор.

— Кто это? — тихо спросил Василий, когда Карпов приземлился рядом.

Он перевернул тело на спину, в темноте пытаясь разглядеть лицо. Голова у несчастного была раскроена ударом стальной трубы.

— Кто-то из клановых мастеров, — так же тихо сказал Григорий. — Я прямо на него с забора упал, не заметил сразу. На севере еще двое и на юге один.

— Много, — проворчал Василий.

В это самое время на дом Матчиных упал яркий столб огня, накрывший полуразрушенное здание. Света от него хватило, чтобы осветить лицо несчастного мастера, с которым столкнулся Григорий. Это был глава небольшой семьи, входивший в род Дашковых. Василий с ним встречался, когда Воронцов планировал нападение на Разумовского.

— Надо добраться до телефона и связаться с Петром Сергеевичем, — сказал Василий. — Они переходят границы дозволенного.

— Тогда надо сделать так, чтобы они пожалели об этом раньше, чем до них доберется великий мастер, — серьезно сказал Григорий, продемонстрировав самодельную дубинку. — Я сейчас разберусь с парочкой, перекрывшей дорогу на северо-восток. В крайнем случае уведу их на запад, чтобы вы смогли проскочить…

В дом Матчиных врезался еще один воздушный таран, с оглушительным грохотом окончательно развалив оставшиеся стены и крышу. Темное небо прочертила яркая молния, ударившая в то место, от раската грома которой задрожали стекла в доме, недалеко от которого прятались беглецы.

Хлопнув по плечу Василия, Григорий побежал вдоль кирпичного забора к северному углу участка. С той стороны мелькали неосторожные лучи фонариков, рядом с которыми он и перескочил через забор. Если на разборки к Матчину приехали клановые мастера, не имевшие реального боевого опыта и не ожидающие серьезного сопротивления, Василий мог им только посочувствовать. Чувствуя за собой численное преимущество, такие теряют бдительность, нередко вместе с жизнью. Но то, что все это приведет к большим потерям и расколу среди сторонников Воронцова, Василий нисколько не сомневался. Для любого рода, даже для такого крупного, как Дашковы, потеря одного мастера — серьезный удар. А если в эту ночь их погибнет больше, то ее надолго запомнят.

Рядом с Василием на землю упала длинная железная стрела с тяжелым оперением. Она слегка дрогнула и как стрелка компаса повернулась на северо-восток.

— Я вас подсажу, — тихо сказал Василий, поворачиваясь к девушкам, — но вы подождите, пока я не окажусь с той стороны.

— А Кузьма? — с тревогой в голосе спросила младшая из сестер.

— Я бы переживал не за него, а за тех, кто все это затеял…

Глава 8

Преодолеть пять участков с высокими заборами,глубокой ночью, в дождь, когда вокруг не горел ни один фонарь, для Василия не представляло никакой сложности. Будь он один, то давно бы скрылся, но с девушками уйти далеко не получилось. Младшая княжна умудрилась подвернуть ногу, спрыгивая с очередного высокого забора, а старшая глубоко порезала ладонь об острый край жестяного карниза. Ко всему прочему в район продолжали стягиваться люди князя и его союзников. На дороге все чаще мелькал свет фонариков, а буквально в сотне метрах на севере дважды сверкнула молния. Яркие вспышки не порождали гром, а значит, это был кто-то из мастеров второй ступени.

Молнии немного помогли, выхватив из темноты гараж, куда вломился Василий. Пропустив внутрь девушек, он прикрыл дверь и щелкнул фонариком, позаимствованным у Дашкова. Помещение не имело окон, а почти все внутреннее пространство занимал большой серебристый внедорожник. Младшая из сестер доковыляла до табуретки у стены с инструментом и, морщась от боли, уселась, вытягивая ногу.

— Руку покажи, — Василий взял за руку Елизавету. Порез у девушки пересекал ладонь и неприятно кровоточил. — Сейчас поправим. Не смотри, и болеть меньше будет.

Аптечка нашлась в бардачке машины и на то, чтобы обработать и перевязать руку, ушло несколько минут.

— Нога сильно болит? — Василий осторожно ощупал коленку младшей, заохавшей от боли, стоило слегка надавить. — Просто растяжение.

— А на машине уехать можно? — спросила Мария, показывая на внедорожник.

— Боюсь, что так просто сделать это не получится, — сказал Василий, доставая из кармана комбинезона сотовый телефон. Он немного промок, но не смертельно и даже включался. На месте значка сети горел перечеркнутый кружок. — Глушат капитально. Это что-то военное, простым смертным недоступное… Нам бы только до Геннадия Сергеевича дозвониться, и он порядок тут быстро наведет. Давай приглушим фонарик. И надо подумать, как идти дальше. Задерживаться на одном месте… Тсс…

Василий показал жестом, чтобы княжна выключила фонарик, затем в два шага оказался у двери. Ему почудилось, что с той стороны мелькнула сила, причем очень близко. Резко открыв дверь, он шагнул на улицу, собираясь схватить притаившегося у двери мастера, но немного не рассчитал расстояние. Высокая фигура в черном оказалась проворнее. Скользнув вперед, Василий нанес короткий удар в голову и встретил жесткий блок.

— Вася, не шуми, — раздался знакомый голос. — Свои. Не признал?

— Никита? — узнал Василий мужа сестры.

— Кто же еще? — хмыкнул тот. — Я тут вас спасать приехал.

— Ага, — удивленно произнес Василий. — А как нашел?

— Видел, как вы через забор сигали. Хотел сразу вмешаться, но там твой друг с дубиной неплохо справился.

Василий кивнул на дверь, откуда появился. Мужчины прошли в гараж, где стало уже тесновато. Снова включили фонарик и можно было увидеть, что Никита одет в военный комбинезон черного цвета и такую же маску с узкой прорезью для глаз.

— Что там насчет нашего спасения? — спросил Василий, на всякий случай встав между Никитой и княжнами.

— Если честно, я плохо понимаю, что происходит, — признался Никита. — Меня двадцать минут назад только разбудили, сказали, что вы с Кузьмой в какую-то беду попали, и надо вас вытаскивать как можно быстрее. Что с вами должны быть…

Он вытянул шею, оценивающе посмотрев на девушек.

— Должны быть княжны Романовы, — закончил он.

— Кто разбудил? — терпеливо спросил Василий.

— Да генерал этот, горластый… Рудный, что ли.

— Руднев. Дмитрий Леонидович.

— Он самый, — кивнул Никита. — Лучше бы я в Америку смотался… Ладно, не время об этом сейчас. Кузьма где? Только не говори, что он в том доме, который с землей сравняли и продолжают утрамбовывать.

— Там, — тяжелым голосом подтвердил Василий.

— Х… хреново.

— Ты скажи, если там, — он показал пальцем наверх, — знают, что происходит, они что-нибудь делать собираются? Кого-нибудь еще с тобой прислали?

— Мне показалось, что не собираются, — в излюбленной манере хмыкнул Никита. Василий терпеть не мог эту его привычку, но сдержался. — Чувство такое, как будто ждут, пока само все не рассосется.

— Никита, говори яснее, чтобы я тебя понимал. В другой ситуации я бы тоже посмеялся, но сейчас не время.

— Я толком и говорю, — насупился Никита. — Меня только что разбудили, вручили комбез и в машину посадили. Хорошо, что я этот район Москвы знаю, не пришлось плутать. Съезд на Питерское шоссе двумя фурами перекрыли и гаишника поставили с жезлом, чтобы посторонних отгонял. Я еще подумал, что проверку какую-то решили мне устроить, а тут настоящая война. Повезло, что заметил, как твой друг через забор сиганул и олуха какого-то по голове дубиной приласкал. Ну что, я вас вывожу или еще поболтаем?

— Выводи, — неохотно согласился Василий. — Машину ты где оставил?

— За съездом на обочине бросил, — серьезно ответил Никита. — Если что, ключи в замке зажигания. Эх, вместе с учителем и Олегом мы бы их всех разом разогнали бы…

Сабина Каролина Бурбон-Сицилийская, Москва, дом семьи Матчиных

Когда выключили свет и все вокруг начало взрываться, сверкать и греметь, Сабина испугалась. Она прижалась к Кузьме, с силой зажмурилась и могла только ждать, когда все закончится. В темноте кричали люди, что-то постоянно осыпалось с потолка, слышалась стрельба, стихнувшая довольно быстро. Несколько раз с неба срывались ослепительные молнии, падали струи огня, едва не устроившие пожар в уцелевшем доме. Затем последовал сильнейший удар, от которого вздрогнули полы и рухнули ближайшие стены. Все это происходило одновременно, рядом и словно в другом мире, отгороженном от них с Кузьмой невидимым куполом.

Неожиданно грохот и взрывы прекратились и их место сменил звук дождя, барабанящего по прозрачному куполу над головой. Сабину с Кузьмой, стоявших в центре своеобразного стихийного бедствия, выхватили ослепительные лучи фонарей и почти сразу откуда-то из темноты прилетел обломок каменной колонны, застывший в воздухе в пяти метрах от них. Он качнулся и громко рухнул на пол, раздробив паркет и обломки дивана, еще час назад спокойно стоявшего на втором этаже дома. Прошло несколько секунд и прилетел еще один обломок стены, даже больше предыдущего. Он замер в воздухе чуть выше, но с тем же успехом рухнул на землю, встав дыбом. Скрывавшийся в ночной темноте великан несколько минут швырял в них куски стен, но добился лишь того, что перед защитным куполом выросла труднопроходимая баррикада.

В свете мелькающих фонарей лицо Кузьмы казалось еще более бледным, чем час назад. Он стоял с закрытыми глазами, словно не замечая происходящего вокруг.

— Кузьма? — Сабина крепко сжала его ладонь.

— В ушах звенит, ничего не слышу, — сказал он, не открывая глаз. — Дай мне немного времени.

Завалы перед куполом дрогнули и начали рассыпаться, освобождая главную лестницу перед домом. Во дворе вспыхнул оранжевый огонек, вырывая из темноты несколько фигур. Первыми к лестнице направились двое немолодых мужчин, первый в домашнем свитере, с большим черным зонтом, второй в костюме и желтой полиэтиленовой накидке от дождя. Поднявшись и осторожно перешагивая через небольшие обломки, они подошли почти вплотную к куполу, внутри которого паркет оставался чистым и нетронутым. Даже вода, бегущая по полу, огибала защиту и стекала во двор по лестнице. Мужчины остановились, о чем-то тихо переговариваясь. Жаль, что светящаяся сфера осталась за их спинами во дворе и Сабина не могла толком разглядеть лица. Похоже, что они совещались, думая, как ловчее разрушить барьер.

— Я Сабина Каролина, дочь герцога Франциско ди Фердинанда Бурбон-Сицилийского, — повысила голос Сабина. — Час назад разговаривала с отцом, и он знает, где я нахожусь. Если вы не уберетесь сейчас же, то сильно пожалеете об этом.

Мужчины, наконец, обратили на них внимание. Тот, что держал зонт, поднял его повыше, как будто он мешал.

— Если не верите, то можете позвонить послу, он подтвердит мои слова, — добавила Сабина.

Неизвестно, что они сделали, но в защитный купол что-то ударило, отчего пространство вокруг слегка загудело. Сабина смогла расслышать только: «должен скоро устать» и «очень мало времени».

— Вы об этом сильно пожалеете, — пообещала Сабина. Ее накрыло неприятное чувство бессилия, и она попыталась успокоиться, чтобы не поддаваться ему. Нужно было что-то делать, а не паниковать.

Достав из кармашка платья телефон, девушка посмотрела на значок сети, показывающий, что сигнал отсутствует. Найдя нужные иконки, она перевела его в режим подачи сигнала бедствия, после чего экран погас, чтобы не тратить заряд батареи, а маленький огонек на корпусе начал медленно мерцать красным. Специалист по безопасности семьи Бурбонов говорил, что сигнал смогут принять, даже если с мобильной сетью неполадки или же телефон основательно испорчен. Еще оставалась надежда, что Лука сможет выбраться и позвать на помощь.

Несколько минут парочка, стоявшая на границе защитного купола, тщетно пыталась пробить его. Сабина знала, что опасно находиться рядом с мастером, когда тот использует много сил, но сейчас не чувствовала ничего необычного. Напротив, звук дождя и голоса немного притихли, а купол стал менее прозрачным и лучи фонарей проходили сквозь него уже не так легко. Парочка немолодых мастеров тоже это заметила и почему-то заволновалась. К тому же на площадке перед домом, рядом с оранжевым огоньком начали бегать люди, как будто что-то случилось. Сабина заметила, как кто-то споткнулся и повалился на землю, но окружающие и не думали ему помогать, начав разбегаться в разные стороны. Прошло несколько секунд, прежде чем двор снова погрузился в темноту, а откуда-то с улицы, из-за забора, в крышу соседнего дома ударил поток яркого огня. Одновременно с этим крыша взорвалась, разбрасывая вокруг куски металлической кровли. В то же место с нескольких сторон начали бить яркие молнии, затем несчастный дом накрыл еще один поток огня. Все как будто забыли про парочку, спрятавшуюся под неприступным куполом, и обрушили гнев на крышу дома. Сабине показалось, что кто-то бегал по двору, размахивая руками и пытаясь остановить собравшихся, но из-за грохота и шума дождя его не было слышно.

— Им бы лучше уходить, — тихо сказал Кузьма, по-прежнему не открывая глаз. — Они рассердили Танзанийского дьявола и хорошо, если к утру хоть кто-то останется жив. Прости, что втравил в эти проблемы. Как только я снова начну слышать, сможешь высказать мне все, что думаешь по этому поводу.

— Глупый мужчина, — сердито произнесла Сабина. Она хотела стукнуть Кузьму, но передумала, накрыв его ладонь своей. — Не думай обо мне плохо. Я не сержусь.

Горящая крыша соседнего дома давала достаточно света, чтобы увидеть две дюжины людей, собравшихся во дворе дома Кузьмы. Кто-то пытался спрятаться за высоким забором, кто-то прижимался к стене гаража.

— Выдохся, — услышала Сабина голос одного из мастеров, стоявших рядом с защитным куполом.

Мастер в нелепом дождевике поспешил к лестнице, но споткнулся и кубарем полетел вниз. Сабина могла поклясться, что видела, как в его голову что-то попало, сорвав капюшон. Второй мужчина пригнулся, отбросил зонт в сторону и метнулся к лестнице, едва не упав, перебираясь через завалы. Дом, стоявший слева, постигла та же участь, что и соседний. Кто-то выпустил в ту сторону поток огня, затем последовал хлопок и двухэтажный коттедж сложился как карточный домик, не выдержав удара. А еще где-то на востоке прозвучало несколько приглушенных взрывов. В этот момент на лестнице мелькнула смазанная фигура, прыгнувшая прямо в защитный купол. Сабина даже толком не успела понять, что происходит, вцепившись в руку Кузьмы, а нападавшего уже что-то схватило в воздухе и скрутило с такой силой, что послышался звук хрустнувших костей. В повисшее тело что-то ударило, отбрасывая в темноту двора.

Какое-то время площадку перед домом освещал только пожар, разгорающийся в соседнем дворе, но буквально через несколько минут там снова разгорелся оранжевый огонек. К разрушенному дому Матчиных неспешно шли четверо мужчин, спокойно поднявшихся по лестнице и подойдя прямо к защитному куполу. Свет бил им в спину, и Сабина не могла разглядеть лица, но она узнала великого князя Воронцова. Отец как-то приглашал его во дворец и знакомил с Сабиной, но после той встречи дела он вел исключительно со старшим братом, Разумовским. Стоило бы еще тогда поинтересоваться, почему отец так поступил. Князь, к слову, Сабину узнал.

— Приятная встреча, даже при столь неприятных обстоятельствах, — сказал князь, неплохо говоря на итальянском. — Как Вас угораздило оказаться здесь именно сегодня?

Сабина не ответила, холодно глядя на него. Воронцова это не сильно задевало, так как он легко улыбался. Вытянув руку, князь подождал, пока в нее ляжет короткая железная стрела. Бегло осмотрев ее, вручил своему помощнику или телохранителю.

— Все приходится делать самому, — произнес Воронцов. — Кузьма Федорович, не скажете, кто это? Кто-то из Ваших друзей наемников?

На минуту повисла неловкая пауза. Сабина заметила, что двое из подручных князя, пытаются что-то сделать, так как защитный купол слегка дрожал.

— Выходите, госпожа Бурбон-Сицилийская, — сказал князь. — Оставаться здесь небезопасно. Обещаю, что с Вами ничего не случится. Ссориться с Вашим отцом у меня нет никакого желания.

— Покину это место только в присутствии посла, — сказала Сабина. — После того, что я увидела, у меня нет основания доверять Вам.

— Увы, это невозможно, — наигранно печально произнес князь. Он снова поднял руку, подождал несколько секунд, пока к нему подлетит еще одна короткая стальная стрела и все так же передал ее помощнику. — Станислав Маркович сейчас установит огненную бомбу, которая выжжет все в радиусе пятидесяти метров. Это будет очень неприятная смерть от высокой температуры или от удушья, так как огонь будет полыхать минимум двадцать минут, оставив Вас без кислорода. Если бы я хотел причинить Вам вред, то оставил бы здесь, а не предлагал уйти.

Сабина снова не стала отвечать, крепче сжимая ладонь Кузьмы. Князь выждал минуту, затем махнул одному из своих людей. Где-то далеко прогремело еще несколько взрывов, зазвучала сирена пожарной службы или скорой помощи, но быстро затихла. В руках помощника князя появился маленький огонек, который он опустил на землю и принялся колдовать над ним, делая его ярче и злее.

В этот самый момент зазвенела мелодия из старой итальянской песни. Сабина удивленно запустила руку в карман, доставая сотовый телефон. На темном экране светилась только одна зеленая иконка, а красной не было и в помине, как бы намекая, что отказаться от вызова не получится.

— Ciao, — сказала Сабина, нажав кнопку вызова.

— Сабина, это папа, — раздался голос герцога, тяжелый, но одновременно добрый, в котором мелькнуло облегчение. — Что случилось? Почему посол мне не может ничего внятного сказать?

— Все в порядке, папа, — сказала Сабина, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Пока все хорошо, но прямо сейчас князь Воронцов устанавливает перед нами какую-то огненную бомбу, собираясь выжечь все вокруг.

На несколько секунд в трубке повисла тишина. Сабина уже подумала, что связь снова отключилась, но услышала, как шумно выдохнул папа.

— Он знает, что ты там? — спросил герцог Бурбон.

— Мы с князем прекрасно поговорили, — подтвердила Сабина.

— Можешь передать ему трубку?

— Боюсь, что не могу…

— Сколько у вас времени? — голос герцога потяжелел.

— Я не знаю, — мягко сказала Сабина. — Может, минут десять.

— Держись, я скоро перезвоню.

В трубке раздался короткий гудок и экран телефона потемнел. Сабина улыбнулась князю, который прекрасно слышал разговор и убрала сотовый обратно в кармашек платья. Воронцов дернул головой, наверняка перестав улыбаться. Он посмотрел на подручного, продолжающего возиться с огоньком, значительно увеличившемся в размерах.

— Герцог далеко, — в итоге сказал Воронцов, — а второго шанса может и не представиться. — Кузьма?! Хочешь забрать их всех с собой?

Последнее князь прокричал, но ответа не дождался.

— Делай его ярче, — бросил князь подручному. — Чтобы все, кто прячется в ночи, почувствовали. Пусть слетаются как мотыльки на огонь и горят… горят!

То же самое время, северная часть квартала

Никита Громов бежал первым, постоянно оглядываясь. За Василия он не переживал, зная о его прошлом и службе в спецподразделении. В отличие от княжон, он не пропадет даже во время апокалипсиса. Сейчас в пределах всего сотни метров можно было почувствовать пять мастеров, и любая шальная техника, даже самая слабая, способна оборвать жизнь девчонок. А судя по тому, что творилось вокруг, мастера так боялись, что и не думали сдерживаться. В таком состоянии они легко могут поубивать друг друга, шарахаясь от каждой тени. Непонятно, пытались ли они перекрыть дорогу, ведущую вглубь квартала или просто создавали суету.

Жестом остановив Василия, Никита поманил его, приглашая в небольшую нишу у забора.

— Видишь? — спросил Никита, показывая на выезд из квартала, с двух сторон зажатый высокими кирпичными заборами. — Обойти не получится, здесь подъем к шоссе и столько грязи, что не взобраться, при всем желании.

— Два мастера?

— Два, — подтвердил Никита, глядя на пять человек, один из которых прятался от дождя в машине. — Ты знаешь всю местную знать, кто они, какой силой владеют?

— Не разглядеть толком, — поморщился Василий.

— Одного мастера я вынесу с ходу, пока они дождем любуются. Как только второго из машины вытащу, бегите следом.

Со стороны центра района прозвучал громкий взрыв, затем с неба сорвалось с десяток молний, бьющих в землю. Группа, охраняющая выезд из квартала, поспешила к правому забору, чтобы лучше рассмотреть последствия взрыва. В этот момент Никита сместился, используя технику теневого шага. Он ее терпеть не мог, по той причине, что каждый раз как будто проваливался в бездну, не в силах контролировать падение. Неосторожные адепты, бездумно использовавшие технику, ломали ноги и разбивали головы, на полной скорости врезаясь даже в незначительное препятствие. Никита предпочел бы просто добежать до поворота, но дорога в этом месте была прямая и открытая, что дало бы противнику преимущество.

Когда смещаешься во время дождя, кажется, что проходишь сквозь водопад и окунаешься в ледяной бассейн. Никита все рассчитал правильно, выйдя рядом с невысоким и откровенно толстым мастером. Тот даже удивиться не успел, когда бывший адепт культа черепов подскочил к нему, нанося серию ударов в грудь и еще два в голову. Последний удар, прошедший сквозь доспех духа, отбросил толстяка на капот ближайшей машины, как раз туда, где сидел второй. Не обращая внимания на очередь из компактного пистолета-пулемета, Никита бросился к машине, выбивая боковое стекло. Запустить руку в салон он не успел, так как машина буквально взорвалась изнутри. Сидевший там мастер использовал какую-то огненную технику, разом выбившую окна и за долю секунды, превратив машину в яркий факел.

Никита никогда не сталкивался с мастерами, владеющими техникой огненного тела. Учитель объяснял, как действовать в такие моменты, но в реальности все оказалось несколько сложнее. Пока огненный выбирался из машины, он успел раскидать людей из прикрытия, не способных сравниться с ним в скорости. Лишь последний не растерялся, сменив магазин в автомате, но не успел ничего сделать, так как его накрыл поток горячего огня.

Не выходя из режима, Никита побежал к огненному силуэту, неповоротливому и какому-то несуразному. Доспех духа прекрасно защищал его от высокой температуры, но пришлось задерживать дыхание и легкие сразу начали гореть. Находясь в огненной технике, любая попытка вдохнуть обернется тем, что ты хапнешь раскаленный воздух и обожжешь все внутри. Чтобы добраться до противника и достать его ударом ноги в прыжке, хватило нескольких секунд. Подкрепленный особой техникой, удар легко прошел сквозь защиту мастера, отбрасывая его на десяток метров, в глубокую лужу. Огонь, созданный силой, почти моментально исчез, оставив только горящую машину, которая напомнила о себе, взорвавшись, разбрызгивая вокруг искры. Хорошо, что она стояла ближе к левой стене, оставляя возможность проскочить мимо.

Тяжело дыша, Никита махнул рукой Василию, чтобы не тянули время. От проезда до брошенной машины было рукой подать и следовало бежать из района как можно быстрее. Со стороны двух пожаров в центре района тянуло очень неприятной силой, не предвещающей ничего хорошего.

— Силен, чертяка, — сказал подбежавший Василий, несший на руках младшую из княжон.

— А ты думал? — хмыкнул Никита, все еще пытаясь отдышаться. — Осталось немного…

Мастера почти одновременно обернулись, глядя вглубь проезда, зажатого между заборами. По дороге в их сторону неспешно шел крепкий мужчина в костюме. В свете огня от горящей машины можно было заметить, что дождь огибал его фигуру, а лужи буквально расступались в стороны. Никита оттеснил с дороги Василия и девушек, прижимая их к забору. Ему еще никогда не было так страшно, отчего во рту пересохло, а в животе предательски похолодело. Он словно завороженный смотрел, как неспешно шел незнакомец, как остановился и недовольно посмотрел на горящую машину, распространяющую вокруг удушливый дым. В тот же миг огонь накрыла невидимая простыня, прижимая к земле и спустя всего несколько секунд он полностью исчез. В темноте слышался лишь шипящий звук воды, испаряющейся на раскаленном металле.

Никита мог поклясться, что на правой руке мужчины был золотой перстень с серебряным черепом. Выделяло украшение — отсутствие камней в глазницах черепа. Учитель говорил, что даже у верховного магистра в черепе на перстне были прозрачные и чистейшие бриллианты. Никому не дозволялось носить перстень без опознавательного знака, указывающего на твой ранг и положение. Что странно, в прохожем не ощущалось ни капли силы, словно перед ними был обычный человек, но при этом липкое ощущение страха не отпускало.

В темноте было плохо видно, но показалось, что, заметив вжавшихся в мокрый забор людей, мужчина коротко кивнул и направился дальше по улице в сторону центра квартала. Пройдя несколько шагов, он остановился и обернулся.

— Храни секреты, молодой адепт, — сказал мужчина на русском языке с едва уловимым акцентом. Он поднял руку, как бы показывая наверх, затем повернулся и двинулся дальше по улице, довольно быстро пропав во мраке.

— Лучше бы я уехал в Америку, — тихо повторил Никита, сглотнул ком в горле. Посмотрев наверх, увидел что-то темное нависающее над забором. Он протянул руку, но нерешительно остановился.

— Там вьющиеся розы, — тихо сказала Мария. — Я видела, когда машина горела.

Никита тихо выругался и побежал по улице, спеша как можно быстрее покинуть район. Ему внезапно захотелось вернуться в маленькую комнату без окон, куда его поселили и попросить генерала запереть снаружи.

В то же самое время, на противоположной стороне дороги от дома Матчиных, за высоким металлическим забором пряталась пара мастеров, давно разменявших шестой десяток лет. Оба приехали на встречу к князю Воронцову в дорогих костюмах, поэтому под ночным ливнем успели промокнуть до нитки. Николай Егорович Каменский даже не помнил, где потерял большой дорогой зонт, подаренный внуками. Как мастер молний он мог создать защиту от обычного дождя, но, когда лило как из ведра, она вряд ли смогла бы помочь. К тому же в такую погоду от него толку было не больше, чем от огненного мастера под водой.

Сидя на корточках за кирпичной тумбой, Николай Егорович думал о том, что зря согласился на это глупое и нелепое мероприятие. Он не знал, чем Матчин не угодил Воронцову, но отказаться просто побоялся. Корил себя за слабые мысли о том, что два десятка сильных и умелых мастеров без особых проблем сметут талантливого, но молодого Кузьму, о котором в последнее время так много говорят, особенно телеканалы и газеты, подвластные Разумовскому. Кто же знал, что в доме, помимо Матчина окажется кто-то очень сильный, убивший Томина и одного из поляков так легко, как будто это простые люди, а не сильнейшие мастера в армии Воронцова. Николаю Егоровичу было безумно жалко Михаила, водителя и старого друга семьи. Он не знал, как теперь смотреть его супруге и дочерям в глаза, что говорить, как оправдываться.

— Егорыч, — к Каменскому на четвереньках подполз старый товарищ, Нилов. — Бежать надо.

— Вижу, — прорычал Николай. — Куда бежать?

— Да хотя бы — туда! — Нилов махнул рукой на запад, в сторону дома, во дворе которого они прятались. — Дворами. Главное — подальше отсюда.

— Ты же мастер воздуха, сделай что-нибудь.

— Что, мать вашу, я могу?! — выругался тот и показал пальцем в небо. — Там Метатель. С большой буквы. Ты знаешь, кто это? А я манипулятор. Я снаряд перехвачу, только когда он во мне дыру проделает сквозную. Тут только китайцы с их полями защитными могут что-то сделать. Да к черту его! И князя туда же!

Нилов на четвереньках пополз к дому.

— Стой… — Николай Егорович пару раз сжал кулаки и пополз следом, поняв, что где-то по пути потерял туфлю.

В шуме дождя что-то тихо свистнуло и больно ударило Николая в плечо, бросая его на землю. Лопатка отдала дикой болью, до ярких пятен в глазах, а рука просто отнялась. Почти сразу к резкой боли добавился жар, как будто проткнули раскаленной кочергой, пригвоздив к земле. Сильная рука схватила Николая Егоровича за ворот пиджака и потянула по мокрой траве так, что дорогая ткань затрещала, а пуговицы рубашки больно впились в шею.

— Убьемся все, — тихо ругался Нилов. Пригнувшись, он бежал в сторону дома, таща за собой товарища. — Или разделим судьбу Орловых, будь они неладны… Орлов князя послал, и мы должны были…

Рядом еще что-то свистнуло и с хрустом пробило каменную плиту дорожки. Николай Егорович спиной чувствовал, как позади, буквально в пятидесяти метрах, в темноте притаился настоящий демон. Князь воронцов, подгоняемый глупыми и недальновидными амбициями, пытался разбудить его, бросая камни и палки. И мастер воздуха, которого Нилов назвал «метателем», оказывал людям услугу, отгоняя их от логова демона.

* * *

Обычно я не спешу во время тренировок и не подгоняю себя, но сегодня старался изо всех сил. Мне вспомнились слова мистера Ма, когда он упоминал, что несколько дней отходил от секундного взгляда на мировое «ци». Нет, столько времени у меня в запасе не было. Если бы не шум в ушах, мешающий внятно мыслить и которым можно пытать, я бы разобрался со всей этой ерундой куда быстрее. Любая попытка открыть глаза вызывала яркие вспышки, вонзающие иголки прямо в мозг. Похоже, что тело просто не знало, как реагировать, и сбоило. Мало того что я постоянно чувствовал запах пепла, смешанного с озоном, так еще и на языке появился этот незабываемый отвратительный привкус.

Борясь с неприятными ощущениями, я только через несколько часов понял, что мне их просто не победить. Единственный выход, который я смог найти — это отгородиться глухим барьером, тем более что с ними у меня всегда ладилось. Но даже отстранившись от мирового «ци», понадобился еще час, чтобы прийти в себя.

Открыв в очередной раз глаза и не увидев вспышек и ярких росчерков, я с облегчением выдохнул. Исчез гул и навалилась звенящая тишина, но постепенно в нее начали врываться отдаленные голоса, звук работающего двигателя и хруст камня. Барьер, который я успел поставить перед самым первым взрывом, выстоял и к утру стал похож на темное матовое стекло. Если присмотреться, то можно увидеть, как снаружи мелькают силуэты людей. А еще я ощутил тепло ладони Сабины, которая так и держала меня за руку. Она сидела на стуле, наверное, единственной уцелевшей вещи, так как дом превратился в груду обломков, обступивших нас полукругом. Рядом с лестницей, ведущей во двор, осталось немного места, или же его успели расчистить.

— Который час? — спросил я у Сабины, задумчиво смотрящей сквозь мутный купол на мелькающие силуэты.

— Часов шесть утра, — ответила она, затем посмотрела на меня, широко распахнув глаза. Вскочив со стула, крепко обняла.

— Ты в порядке? — уточнил я.

— Со мной все хорошо, — сказала она и целую минуту не отпускала. — Я очень за тебя переживала. Ты плохо выглядел. У вас говорят, что краше в гроб кладут.

— Умеешь ты подбодрить, — я улыбнулся. — Чувствую себя на семь баллов из десяти, но этого достаточно, чтобы раздать кое-кому на орехи. Сейчас я соберусь с силами и пойду сворачивать шеи… негодяям.

— Кому? — она все же отстранилась и посмотрела на меня немного устало. — Нападавшие разбежались. Сейчас спасатели работают. Час назад вытащили из-под завалов дворецкого и горничную по имени Люда. Они в подвал успели нырнуть, а его потом завалило немного и водой залило, но они чудом уцелели.

— Что значит, разбежались? — не понял я. — А подраться?

Сабина покачала головой, стукнула меня кулачком в плечо.

— Что-нибудь известно о княжнах? — спохватился я. — Скажи, что с ними все в порядке.

Я нырнул в карман за телефоном, попытался включить, но увидел сообщение, что в батарее не осталось заряда. Сабина посмотрела на меня осуждающе, когда я принялся тихо ругаться на итальянском.

— Прости, — сказал я. — Сейчас барьер уберу, надо только сосредоточиться, а то руки дрожат. Недавно ведь из отпуска вернулся, а уже устал на целый год вперед.

— И хотел драться в таком состоянии?

— Надрать кое-кому задницу сил у меня хватит.

Вздохнув, я решительно отпустил контроль над силой. Барьер послушно исчез, обдав нас легкими брызгами воды. Дождь к утру закончился, но небо по-прежнему было пасмурным, с низкими тяжелыми тучами. Вокруг же было шумно, во дворе работал дизельный генератор, звук которого я слышал сквозь барьер. Там же развернули два больших шатра, установили столы и огромные лампы, до сих пор светящиеся мягким желтым светом. В ближайшем шатре я заметил братьев Орловых, в знакомых комбинезонах, их военного начальника и главу полиции. А вообще, суеты вокруг было много. Оглянувшись, я посмотрел на то, что осталось от дома, и погрустнел. Порушили его знатно, немного подкоптив огненными техниками. Участок пола, оставшийся целым и невредимым, смотрелся нелепо посреди окружающего разгрома.

Взяв за руку Сабину, я помог ей перебраться через завалы к лестнице. У спуска дежурил незнакомый мне мужчина лет сорока, в дорогом костюме и со сложенным зонтом-тростью в руках. Он нетерпеливо мерил шагами площадку у лестницы. Недалеко от него стояла женщина в плаще, которая увидела нас, всплеснула руками и бросилась навстречу, зачирикав на итальянском. Она едва не вырвала из моих рук ладонь Сабины, успев ее обнять и осмотреть, не пострадала ли она. Мужчина поспешил ей на помощь, а в его взгляде мелькнуло облегчение.

— Позвоню тебе, как только освобожусь, — сказала Сабина, глядя на меня обреченным взглядом. Ее уже вели к дорогой черной машине, на которой красовался флажок Италии.

Я помахал ей рукой, очень надеясь, что отец заберет ее домой и одной проблемой у меня станет меньше. И хорошо бы герцог не сильно осерчал на то, что втянул его дочку в неприятности, едва не стоившие ей жизни.

На больших оранжевых ящиках, справа от шатров, я заметил командора Ливио, над которым хлопотала Милена. Голова у итальянца была обильно забинтована, и Сова пыталась понять, промокли ли бинты. В самом шатре меня тоже заметили, но я решил сначала поговорить с Ливио.

— Шеф, — он попытался встать, но Милена положила ему руку на плечо, не дав подняться.

— Сиди уже, — недовольно сказала она и посмотрела на меня. — Шеф, отправь в больницу этого упертого болвана. Он ведь меня понимает, но упирается, как…

Ливио на русском говорил примерно так же, как Милена на английском, то есть, с горем пополам. Интересно, как они находят общий язык? Я заметил несколько парней из отряда итальянцев, хмурых из-за того, что их не пропустили сюда с тяжелым вооружением.

— Потерь нет, — сказал Ливио. — Микель из группы прикрытия сильно обгорел и Марко посекло осколками.

— А что с остальными? Где Алан?

— Он там, — Ливио показал на второй шатер. — Что с другими я не знаю.

— Хорошо, — сказал я. — Езжай сейчас в больницу, присмотри за парнями. Если будет что-то нужно, звони.

— Да шеф, — он кивнул.

— Милена?

— Да, я поняла, — ответила тем же тоном. — Присмотрю за ним.

То, что не было потерь, меня немного успокоило. Каждый раз, слушая отчет об очередной операции, внутри что-то сжимается в ожидании плохих новостей и, узнав, что все хорошо, искренне радуешься. Вроде бы за столько времени можно было привыкнуть к плохим новостям, но не получается.

Алана я действительно нашел во втором шатре, сейчас больше похожем на склад. Я уже понял, что ночью пострадал не только мой дом, но и несколько соседних. К примеру, дом, стоявший слева от нас, просто исчез. Перед его забором до сих пор дежурила карета скорой помощи и машина спасателей со спецоборудованием. Я сразу и не сообразил, зачем нужно было разрушать соседние дома.

Дожидаясь меня, Алан отдыхал на раскладном стуле, листая что-то на экране телефона. Выглядел он вполне себе бодро и невозмутимо, разве что слегка промок.

— Привет, — я опустился на соседний стул.

— Утро, — он не стал добавлять «доброе» к приветствию.

Алан огляделся, сделал непонятный вращательный жест указательным пальцем и приложил его к губам. Я понятливо кивнул, чувствуя разлитую в воздухе силу. Набрав на телефоне пару фраз, он показал мне. Было написано, что Василий и девушки успешно покинули район.

— Устал, поэтому ночью срубило так, что не смог достойно гостей встретить. Так обидно, что… — я не смог сразу подобрать слова и поморщился, сжав кулак. Сейчас сердиться можно только на себя.

— Противник всегда выбирает момент, когда ты слаб, — сказал Алан серьезно. — И бьет в самое слабое место, поэтому мы должны действовать так же.

— Должны, — согласился я. — И обязательно сделаем, но потом. Сейчас надо прийти в себя. Езжай домой, дальше я справлюсь сам. Спасибо, что поддержал.

Алан кивнул, положил руку мне на плечо и слегка сжал. Встав, он вышел из шатра, ловко свернув направо, чтобы не столкнуться с полковником Назаровым, начальником подразделения, в которое входили братья Орловы. За ним шел полковник Дорошин, начальник полиции, и еще кто-то, чей отголосок силы я встречал, но не смог сразу вспомнить, кому он принадлежит. Говоря об этом, я чувствовал присутствие всех мастеров не только в радиусе сотни метров, но и вообще, во всем квартале. К примеру, мог сказать, что у съезда с шоссе появился Геннадий Сергеевич. Эх, ректору стоило приехать пораньше, я бы посмотрел, как он тонким слоем размазывал бы нападающих по дороге перед домом.

Как оказалось, компанию двум полковникам составил Дашков, Павел Георгиевич, средний сын князя и ныне глава княжеского рода. Всех троих я уважал, поэтому встал, пожал им руки, затем снова плюхнулся на складной стул.

— Это катастрофа, Кузьма Федорович, — серьезно сказал полковник Назаров.

— Умеете вы подбирать нужные слова, — съязвил я. — У меня на языке вертятся совсем другие, озвучивать вслух которые не буду. Мама не любит, когда я грязно ругаюсь.

— Ночью было убито двадцать шесть человек, — сказал он. — Девять мастеров из шести родов.

— Хватило бы на целую армию, — хмыкнул я. — Но меня больше интересует, ушел ли кто-то живым? Я плохо себя чувствовал и не смог встретить их, как подобает. Или же вы сокрушаетесь, что убиты они, а не я?

— Полковник хочет сказать, что сместился баланс сил, — сказал Павел Георгиевич. — В который уже раз. Среди убитых есть несколько мастеров, принявших силу и являвшихся сдерживающим фактором для сторонников Разумовского.

— Я-то им что сделал? — я обвел взглядом мужчин. — Зачем они ко мне пришли? Я ни с кем не воюю, никого не поддерживаю, кроме наследника Императора. Что теперь, воевать со всеми подряд?

— Думаю, что это будет весьма скоротечная война, — в шатер шагнул Геннадий Сергеевич. — И Вам, господа, следует это учесть.

Последнее он сказал полковникам. Я снова встал, пожал ректору руку и ощутил давление силы. Это было странное давление, с которым раньше сталкиваться не приходилось. Ледяной лотос внутри ощетинился, защищая внутреннее море от посягательств, и я неосознанно поставил барьер вокруг него, а уже потом вокруг себя. Мы боролись с ректором буквально несколько секунд, после чего он неохотно отступил и все исчезло. Я посмотрел вопросительно, но он сделал вид, что ничего не произошло.

— Я слышал, что здесь должна была взорваться огненная бомба? — спросил ректор у полковников.

— А, так вот что это было, — оживился я, вспомнив тот сгусток силы, который оставили рядом с барьером, где мы прятались. — То-то мне показалось, что-то знакомое. Что? Я ее разобрал, а то шумела невыносимо, даже голова разболелась.

— Разобрал? — уточнил полковник Дорошин.

— Кстати, не очень сильная бомба была, — добавил я, пропустив вопрос мимо ушей. — Раз в десять поменьше той, что горела в Риме.

Все почему-то посмотрели на Дашкова. Павел Георгиевич взгляды выдержал, даже не поморщился.

— Лукин это был, — недовольно сказал он. — Я уже распорядился, чтобы он с семьей переехал во Владивосток, к родственникам. Отец предлагал его на Курильские острова сослать, но там скоро будет тесно и без него… Да не знал я!

Последнее Дашков произнес так, что назвать его сердитым, было бы большим преуменьшением. От главы рода в прямом смысле можно было прикуривать, даже края шатра тлеть начали.

— Он племянника угробил, надежду семьи, — хмуро сказал Павел Георгиевич. — А остальных не жалко, идиотов.

— Много убитых? — спросил ректор.

— Девять мастеров, — ответил полковник Дорошин. — Такое чувство, что Кузьма Федорович засаду устроил, а князь их на убой повел.

— Насчет второго нисколько не сомневаюсь, — вставил Назаров.

— Они ж не телки́, чтоб их безвольно куда-то тащить, — меня этот разговор начал немного напрягать, так как я совсем не понимал, что от меня хотели. — Всем понятно, зачем они пришли ко мне в гости. Мне что, их теперь жалеть? Ничего, я семью спрячу и…

— Никаких и, — остановил меня ректор. — Силу в ближайшее время тебе использовать нельзя.

— Не понял? — я посмотрел на него, затем на полковников. — С чего это вдруг?

— Мы сейчас с Евгением Константиновичем соберемся большой коллегией и запретим.

— Ага… — протянул я, еще раз обведя всех взглядом. В голове замелькали мысли о том, можно ли сбежать от великого мастера и как это сделать лучше.

— Вид у тебя больно сердитый, — Геннадий Сергеевич улыбнулся, положил руку мне на плечо, словно прочитав эти мысли. — Силу тебе использовать не стоит, пока внутри все не успокоится. Это опасно не для тебя, а для окружающих, в том числе для твоей семьи. К тому же мы действительно должны собрать Высокую комиссию, которая наложит немало ограничений на использование силы, на мой взгляд, вполне оправданных.

Я все еще смотрел на ректора, не понимая, почему тот улыбается и что хорошего находит в случившемся.

— Поздравляю, Кузьма Федорович, — первым нашелся Дорошин. Начальник полиции крепко пожал мне руку. — Хотя ситуация и не располагает к поздравлениям.

— Аналогично, — пожал мне руку Назаров. — Это хорошо, это очень хорошо.

— Не серчай Кузьма Федорович, — сказал Дашков. — Искупим. Ничего непоправимого не произошло.

— Так, — произнес я, перестав понимать, что происходит. — Если вы этим хотите сказать, чтобы я проглотил обиду, то зря стараетесь. Это… вообще…

Я показал в сторону разрушенного дома, пытаясь подобрать слова, но не получалось. Еще пару раз ткнув в ту сторону пальцем, я набрал в грудь побольше воздуха и долго выдохнул.

— Все, я домой. Приму душ, высплюсь хорошенько. И еще телефон надо зарядить…

— Кузьма, похоже, что ты меня плохо слушал, — сказал ректор, все еще держа ладонь на моем плече, крепче сжав его. — Тебе сейчас нельзя идти домой, чтобы не навредить родным. А зная твои методы тренировок, то гарантирую, что так оно и будет. Я вижу, что ты устал, поэтому объясню по-другому. Уверен, что у тебя в арсенале есть какая-нибудь ненужная, бесполезная, но очень затратная по силе техника. Используй ее сейчас.

Я оглянулся, нашел взглядом изогнутый ломик. Сходив за ним, продемонстрировал ректору и свел концы вместе, согнув в подкову. Металл оказался хорошим, даже не расслоился и не лопнул в месте сгиба от такого издевательства, но жалобно скрипнул.

— Так пойдет? — язвительно спросил я.

— Замечательный пример, — кивнул он. — А теперь повтори, только сосредоточься на том, сколько внутренней энергии ты тратишь.

Недовольно засопев, что меня заставляют заниматься такой ерундой, я все же сосредоточился, заглядывая во внутреннее море и снова столкнулся с ледяным лотосом. Эта зараза меня не пускала, как бы спрашивая, зачем я его беспокою, если сила для техники у меня есть. Но у меня сейчас совсем не было настроения с ним миндальничать, поэтому я запустил руку во внутреннее море, невзирая на его недовольство. Потянув за нить силы, сделал доспех духа эластичным, чтобы плотно обхватить изогнутый ломик, и остановился.

— Как любит повторять один мой ученик, — сказал Геннадий Сергеевич, — чисто технически, чтобы считаться великим мастером, достаточно использовать мировую «ци», не задействовав собственные силы. Только, Кузьма, давай ты примешь душ, выспишься как следует, а уже потом будешь экспериментировать. Любые манипуляции с внешней энергией могут быть опасны.

Я задумчиво кивнул и осторожно опустил согнутый лом на раскладной столик. Непонятно, почему сразу не увидел этой странности. Как говорится, слона в комнате не заметил. Но я не виноват, он за шкафом притаился.

— Евгений Константинович, проводите Кузьму Федоровича на вашу подмосковную базу, — попросил ректор. — Я улажу срочные дела и сразу приеду.

Погруженный в свои мысли, я даже не заметил, как сел в машину вместе с полковником ибратьями Орловыми, как мы выехали из района и помчались куда-то на северо-запад. При этом Полковник Назаров лично сел за руль.

— Домой позвонить надо, — зацепился я за мысль о Тасе. Достал телефон из кармана. — Сотовый разрядился.

— Какой разъем? — спросил Роман, ехавший на переднем сидении. Он повернулся, посмотрел на телефон, полез в спортивную сумку и вынул оттуда тяжелую батарею с коротким хвостиком провода. — Подожди немного, пока схватит зарядку и включай.

— Надо было нам звонить, — тихо сказал Григорий. — Или предупредить. Такое событие, а мы не поучаствовали…

— Я все слышу, — сказал полковник, не отвлекаясь от дороги.

Григорий подмигнул и изобразил телефон, приложив ладонь к уху.

— И что, ему это в очередной раз сойдет с рук? — спросил у начальника Роман, но поймав его короткий взгляд, насупился. — Там еще девять трусливых собак разбежалось…

— Отправлю обоих на учения, — пообещал полковник. — В Мурманск.

Надо сказать, что угроза подействовала и парни сразу притихли. Я же включил телефон, подождал немного, пока загрузится и набрал номер Василия.

Глава 9

Москва, Смоленская-Сенная площадь, раннее утро

Министр иностранных дел Российской Империи, Георгий Гладков, всегда просыпался рано, чтобы успеть просмотреть график на день. Перед завтраком он успевал что-то скорректировать, что-то добавить в плотный список встреч и обязательных мероприятий. Утренний звонок Геннадия Наумова застал его в рабочем кабинете дома как раз за этим занятием. Великий мастер ничего толком не сказал, но просил срочно встретиться с ним по какому-то важному и безотлагательному делу в здании министерства. Георгий Иванович не любил подобные ранние встречи, потому что они всегда приносили проблемы и головную боль, а в последнее время давление на него только усиливалось стараниями коалиции, поддерживающей князя Воронцова. Дорога до министерства занимала не больше десяти минут, поэтому Георгий Иванович решил перенести разбор графика дел в рабочий кабинет, где в последнее время часто завтракал из-за нехватки времени.

Как раз, когда министр раздумывал над тем, чтобы передать несколько не самых важных дел заместителю, в кабинет заглянул его секретарь и одними губами произнес Наумов.

— Пригласи, — сказал министр, убирая деловые листы со стола в верхний ящик.

Великий мастер Наумов вошел в кабинет широким шагом, бодрый и довольный, словно случилось что-то хорошее.

— Доброе утро, — Георгий Иванович пожал ему руку, приглашая за небольшой переговорный стол. — Кофе?

— Спасибо, но у меня мало времени, — сказал Наумов, садясь за столик. — Вы не в курсе произошедших событий?

— Если они произошли вчера после трех часов дня, то я об этом не слышал. У меня была встреча с послом Германии, а служебные письма секретарь еще не подготовил.

Насчет последнего Георгий Иванович лукавил, так как письма были и даже много, только не рассортированные, чего министр не любил.

— Не буду вдаваться в подробности, но это касается Воронцова и его сторонников, решивших развязать войну с Наумовыми.

— Да? — Георгий Иванович с большим любопытством посмотрел на гостя. — Может, все-таки, кофе?

— Только если его приготовят быстро, — неохотно согласился Наумов.

— Так уже, — улыбнулся министр.

Георгий Иванович не смог распознать, была ли это наигранная эмоция или великий мастер действительно спешил. Если дело касалось большой войны, что в принципе быть не могло из-за статуса рода Наумовых, то с этим вопросом ему надо было обратиться напрямую к Разумовскому. Но, если учесть опалу великого Князя, прийти к одному из его родственников было бы логичнее.

Министр использовал немного силы, чтобы потревожить секретаря и тот почти сразу открыл дверь.

— Кофе, — попросил Георгий Иванович и вернулся к гостю. — Так что Вы говорили про войну?

— Ночью Воронцов напал на дом Матчиных и разнес половину квартала, — довольно спокойно произнес великий мастер. — Насколько я знаю, есть жертвы среди ни в чем не повинных жителей.

— А что Матчин и его родные? — уточнил министр.

— Живы и здоровы. Воронцов и его сторонники понесли огромные потери. Ужасное событие, глупое, даже нелепое.

— Нелепое, — согласился Гладков. — Что-нибудь известно про мотивы Великого князя? Наумовы же первые его поддержали, что могло случиться?

— В том и дело, что я не могу понять, — сказал Наумов. — Но это вопрос совсем других ведомств, которые разберутся, что было, кого наказать и как строго.

— Дела, дела, — протянул министр. Если причин такого громкого события сразу не назвали, значит, они лежали где-то глубоко или были очень личными для огласки.

В кабинет вошел секретарь, поставил поднос с горячим кофе, отдельно сливки и желтые кубики тростникового сахара, как любил Георгий Иванович. По кабинету сразу распространился приятный аромат.

— Я не хотел спешить, — великий мастер пригубил кофе и довольно покачал головой. — Но ситуация слишком напряженная. Я планирую собрать Высокую комиссию, чтобы удостоверить факт развития силы уровня великого мастера.

— Матчин? — сразу догадался Гладков.

— Пока это только Высокая комиссия, — кивнул Геннадий Сергеевич. — По международным соглашениям и обязательствам мы должны поставить в известность правителей стран, участников договора о Великой силе, о проведении такой комиссии. Если результат будет положительным, то нам с коллегами предстоит провести экзамен для Матчина, но об этом пока рано.

— Вы думаете, что Матчин провалит комиссию?

— Нет, исключено. Я переживаю совсем не из-за этого.

— Два великих мастера в Российской Империи— это хорошие новости, — быстро сказал Георгий Иванович. — Это укрепит наши позиции на мировой арене. А кто войдет в комиссию? Помимо военных.

— Я пока решаю этот вопрос, — уклончиво ответил великий мастер. — А по срокам… Думаю, что в течение пары недель все определится, а сама комиссия пройдет в последних числах сентября.

— Сегодня отменю все дела, встречусь с послами стран из Большой десятки, вручу им письма, — сказал министр. — А завтра сделаем официальное заявление от МИДа, для всех остальных.

— Поддерживаю, — кивнул Геннадий Сергеевич. — Когда будете встречаться с послами, пригласите представителя Италии. Хотя у них и нет великого мастера, просто сообщите им эту новость. Здесь замешан герцог Бурбон и я хочу сгладить острые углы от произошедшего.

— А что произошло, если не секрет? — заинтересовался Георгий Иванович. — Чтобы я знал, за что приносить извинения и насколько официальными они должны быть.

— Князь Воронцов ночью пытался убить не только Матчина, но и дочку герцога. Но Вы это скоро узнаете, когда дойдет дело до служебных писем.

Чтобы собраться с мыслями, министр пригубил кофе. Эта новость была не менее удивительная, чем предыдущая. Герцог Бурбон-Сицилийский один из самых влиятельных людей Италии и ссориться с ним все равно, что ссориться с королем. У братьев Романовых немало родственников в том числе в Италии, и закрывать себе дорогу в королевство— недальновидное решение, мягко говоря.

— С дочерью герцога все в порядке? — уточнил Георгий Иванович. — Она не пострадала?

— Нет, все обошлось. Но страха девушка натерпелась, я уверен.

Геннадий Сергеевич допил кофе, встал, распрощался и бодрым шагом вышел. Его можно было понять. Учитывая тенденции по разделу мира, заполучить второго великого мастера— означало получить преимущество в этой борьбе. Оставалось надеяться, что Матчин будет так же силен, как и ректор МИБИ.

Посидев еще немного, Георгий Иванович вернулся за рабочий стол, вынул подшивку служебных писем и быстро пролистал, найдя сразу три сообщения от посла Италии. Отложив их в сторону, он поднял трубку телефона.

— С Куракиным соедините.

— Одну минуту, — послышался приятный женский голос и почти сразу в трубке раздались длинные гудки.

В кабинет заглянул секретарь, но Георгий Иванович жестом отослал его, показывая, что занят важным звонком.

— Куракин слушает, — послышалось в трубке.

— Гладков беспокоит. Меня сейчас последними новостями озадачили, ты уже в курсе?

— В курсе, — ответил Вячеслав Михайлович.

— И о Высокой комиссии?

— Нет, — голос одного из самых влиятельных министров при покойном Императоре Иване изменился, став очень деловым. Несмотря на все события, его двоюродный брат до сих пор занимал должность гофмейстера важнейших императорских дворцов.

— У меня в связи с этим плотный график, но я могу принять тебя в течение ближайших двух часов.

— Буду через час.

— Жду, — Георгий Иванович повесил трубку и улыбнулся. Поймав интересную мысль, снова поднял ее. — Двадцать шесть, ноль, одиннадцать.

— Соединяю, — подтвердил женский голос и снова пошли длинные гудки.

Ждать пришлось секунд пятнадцать, после чего что-то щелкнуло, зашипело и послышался знакомый голос.

— Слушаю.

— Константин Николаевич, это Гладков беспокоит.

— Георгий Иванович, узнал, — голос князя Разумовского сразу стал доброжелательным.

— Есть серьезный разговор по поводу произошедших ночью событий…

* * *

Пока мы ехали к воинской части, я успел многим позвонить. Начал с Василия, который благополучно выехал из района, связался с Давидом Карловичем Бергом и сейчас отдыхал где-то на тайной квартире. С княжнами я тоже поговорил, узнал от Марии, что с ними все в порядке, только Лиза порезала руку, но не сильно. Девушки храбрились, немного шутили и спрашивали, смогут ли они увидеться с мамой. Я пока не знал, что ответить на этот вопрос, поэтому пришлось их немного огорчить.

Дольше всего я болтал с Тасей, которая и не знала о произошедшем. Сказал ей, что на наш дом напали злодеи, знатно порушили его, но обломали зубы. Имен не называл, на всякий случай, сказав только, что с нашей стороны потерь нет. То, что мне предстояло провести какое-то время на военной базе под присмотром Геннадия Сергеевича, она восприняла одобрительно и очень просила сидеть там безвылазно. Попросила за них не переживать и не бегать по городу в поисках разбежавшихся злодеев, пока все не уляжется.

До воинской части в Подмосковье мы добирались около часа. На свободном участке дороги полковник разгонялся до ста сорока километров в час и пару раз проскочил на красный сигнал светофора. Я особо за дорогой не следил, лишь когда мы выскочили на широкий простор, полюбовался бескрайними полями с далекими полосками леса. Пасмурная погода немного навевала тоску, затем начал моросить мелкий дождик. Когда поля сменились лесным массивом, дорога еще раз свернула и почти сразу уперлась в железные ворота и КПП. Как рассказал Роман, здесь проходили подготовку войска специального назначения, элита Российской армии. Если не считать мастеров, то попадали сюда исключительно эксперты второй и третьей ступени со всех уголков огромной страны. Здесь они могли не только осваивать военное мастерство, но и развивать силу, поднимаясь на следующую ступень.

Размер воинской части меня впечатлил. Рассчитана она была на полторы тысячи человек, но площади занимала столько, что можно разместить раз в пять больше людей. Большие пятиэтажные казармы, огромный плац, здание столовой в центре. Полигон в три раза превосходил по размеру свой аналог в МИБИ. Я на него посмотрел издалека, когда мы огибали здания казарм. Меня высадили рядом с двухэтажным коттеджем, стоявшим немного обособленно. Встречали нас двое, усатый майор, коренастый, с цепким взглядом и прапорщик, флегматичного вида, словно он тут случайно оказался. Поприветствовав полковника, майор отрапортовал, что дом в полном порядке, что он лично все принял и проверил.

— Кузьма Федорович, — я пожал майору руку.

— Мартынов, Егор Васильевич, — представился он. — Если что-то понадобится, вызывайте через служебный телефон, он на втором этаже в рабочем кабинете и на первом этаже в коридоре.

— Дом для высоких гостей, — пояснил полковник Назаров. — Обычно им пользуется Геннадий Сергеевич, два раза в год, когда принимает экзамен у старших офицеров. Пару раз приезжал Император Иван. Без разрешения в дом никто не войдет, можешь не беспокоиться.

— Тася обещала собрать мои вещи, — сказал я.

— Я привезу, — вызвался Григорий Орлов. — С Тасей поздороваюсь, посмотрю, как у твоих дела.

— Прими душ, выспись, — посоветовал полковник Назаров. — Никто тебя никуда не торопит. А случившееся ночью мы разберем самым тщательным образом.

— Душевая комната— на втором этаже, — подсказал майор.

Я кивнул и направился к коттеджу. Внутри дом выглядел богато, как загородный особняк какого-нибудь европейского лорда. Изысканная резная мебель, дорогие ковры, картины на стенах. На первом этаже расположились гостиные, для отдыха хозяина и для встречи с гостями. На втором этаже я нашел небольшую спальню, рабочий кабинет и душевую комнату. В общем, последовав совету полковника, я принял горячий, почти обжигающий душ и отправился спать. После ночных приключений голова гудела, а мысли путались. Устал не столько физически, сколько морально. Не удивительно, что, едва добравшись до кровати, провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

Старший помощник Ло Вей, придерживая полы дорогих одежд, бежал по узким улочкам Запретного города. Едва не сбив группу женщин, он нырнул в один из проходов просторного дома. Охранник, хорошо знавший Ло Вея, успел уйти с дороги, пропуская его в зал, где после трапезы отдыхал Император Цао в компании старшего сына.

— Важные новости, — Ло Вей склонился в низком поклоне, вытягивая вперед руки с письмом.

— Можешь подойти, — негромко сказал Император Цао.

Цао Ичжу проследил, как помощник передает письмо, мысленно перебирая варианты событий, способных заставить потревожить вечерний отдых Императора. На ум приходило только возможное волнение в восточных провинциях, недовольных центральной властью. По мнению наследника, отец обходился с ними слишком мягко. Стоило давно отправить туда клан Чжу, чтобы навести порядок. К тому же клан Чжу давно заслужил возможность расширить влияние, тем самым увеличить количество семей, входящих в него.

Размышление наследника прервал Император, протянув письмо. Всего несколько строк, с печатью Министерства иностранных дел. Сообщалось, что в ближайшее время в Российской Империи будет создана Высокая комиссия для подтверждения силы Кузьмы Матчина и признания его великим мастером. Цао Ичжу посмотрел на помощника Ло, затем на отца.

— Не слишком ли торопятся в России? — спросил наследник.

— Торопятся, — согласился Император. — Но вовсе не из-за внешних факторов и не из-за амбиций иметь сразу двух мудрецов. За час до ужина Сяочжэй прислала тревожную новость, что у Кузьмы случилось серьезное противостояние с княжеским родом. Как и двадцать лет назад был разрушен дом семьи Матчиных. Наши люди сейчас выясняют все подробности.

— Отец, почему ты не сказал об этом раньше?

— Потому что нужно уметь проявлять терпение, — наставительно сказал Император. — Если бы ситуация требовала незамедлительного вмешательства, твоя младшая сестра обязательно упомянула бы об этом.

— Но что, если он еще не готов стать мудрецом? — спросил наследник. — Комиссия может утвердить этот факт и тогда ему придется поехать на большой экзамен, который будут принимать великие мастера Европы и Америки. Это может стоить ему жизни.

— Маловероятно, — покачал головой Император, — но не исключено. Где должен пройти следующий экзамен?

— Предыдущий был в Англии, — задумался Ичжу, — значит, следующий будет в Германии, затем в России и только потом в Империи Цао. Порядок поменять нельзя, даже учитывая, что в Англии был признан великий мастер из Германии.

— Надо будет сделать так, чтобы мудрец Ма был среди судей, — сказал Император. — А еще предупредить Кузьму, чтобы не поддавался на провокации и уговоры и подождал хотя бы того момента, пока не будет полностью уверен в своей силе.

— Думаю, что пора отправить в Москву младшего брата Ютана, — предложил Ичжу.

Отец с сыном переглянулись и одновременно посмотрели на старшего помощника Ло Вея. Тот понимающе кивнул, попятился и поспешил выбежать из зала, чтобы пригласить шестого принца.

Королевский дворец, Берлин, полтора часа спустя

— Ваше Величество, — Карл Мирбах почтительно поклонился, входя в рабочий кабинет Кайзера Франца Фридриха Вильгельма.

— Проходи, Карл, вовремя, — высокий, крепкий мужчина пригласил великого мастера к двум креслам у окна.

Кайзеру недавно исполнилось шестьдесят шесть лет, но выглядел он лет на семь моложе. Короткие черные с проседью волосы, цепкий серьезный взгляд, аккуратные пышные усы, заостренные вверх. Из одежды Кайзер предпочитал строгий френч со стоячим воротником и подвеской в виде короны и перекрещенных мечей.

— Только что сообщили, что в России собираются создать Высокую комиссию и признать Матчина великим мастером, — сказал Кайзер, садясь в кресло.

— Поспешное решение, — удивленно произнес Карл, с разрешения правителя садясь напротив. — Матчин талантлив и невероятно силен, но ему еще нужен год в лучшем случае, чтобы подняться на верхнюю ступень.

— Ты же говорил, что эта сила сродни откровению, — сказал Кайзер. — Что ее нельзя получить упорством или развить из слабой искорки.

— Все так. Но чтобы получить это откровение, требуется глубокое понимание законов мироздания. Я видел, что Матчин близок к этому, но его понимание силы еще только формируется. Невозможно перескочить несколько ступеней сразу и ворваться на самый верх. К тому же Матчин показался мне достаточно серьезным, чтобы не идти на поводу заблуждений. Возможно те, кто окружает его, принимают желаемое за действительное.

— Даже Наумов?

— Всем свойственно ошибаться, — развел руками Карл Мирбах. — Или же это обыкновенное политическое событие. Комиссия не обязательно должна принять положительное решение.

— Нет, они бы тогда не стали рассылать во все страны сообщения об этом событии. Обманутые ожидания больно ударят по репутации России, Наумова и института, который он возглавляет. Будь уверен, что комиссия примет положительное решение и это будет громкая новость.

— Тогда я не понимаю, к чему все это?

— Моя племянница Ирэна написала несколько тревожных писем. Мы разговаривали с ней утром. Как я и предполагал, давление на Николая только усиливается, а ведь еще не прошел год со смерти Ивана. Ирэна боится за дочерей, что они станут ключом к давлению на него.

— Я сегодня же поеду в Москву и заберу их.

— Нет, я уже поручил доверенным людям вывезти моих внучатых племянниц, — сказал Кайзер. — Твое появление в Москве может быть неправильно расценено, в связи с предстоящей комиссией. Нам еще предстоит провести Большой экзамен для Матчина.

— Я могу сделать это тайно.

— Если будет необходимость поддержать моих людей, я обязательно скажу. Не хочу поднимать шум раньше времени.

— Хорошо, я буду готов, — серьезно сказал великий мастер Германии.

Карл Мирбах уважал Кайзера больше, чем родного отца. Он всегда прислушивался к нему, воспринимая, как учителя и наставника, готов был выполнять его поручения без колебаний.

— Ты не так молод, как Матчин, — улыбнулся Кайзер, немного смягчая разговор, — но твоя кровь горяча, как у юноши. Это твоя черта мне всегда нравилась. Давай вернемся к важному разговору. Ты действительно уверен, что Матчину еще рано становиться великим мастером?

— Рано, — подтвердил Карл. — Или же он гений, которые рождаются раз в десять тысяч лет.

— Он стал мастером в двадцать лет, — напомнил Кайзер. — Достаточно, чтобы считать его гением?

— Вполне, — улыбнулся Карл, понимая, куда клонил правитель.

— Мы должны поддержать Матчина на Большом экзамене, — сказал Кайзер. — Многие, как и ты, придут к выводу, что он слишком рано замахнулся на ступень великого мастера и попытаются сыграть на этом. Уверен, что нас поддержит Китай и Россия, но этого мало. Против выступит Англия, СГА и, скорее всего, Япония.

— Сколько у нас времени на подготовку? — спросил Карл.

— До конца сентября и еще неделя, максимум две.

* * *

Проснулся. Открыл глаза, увидел незнакомый потолок и несколько секунд пытался понять, где я очутился. На прикроватной тумбочке лежал мой телефон, подключенный к зарядному устройству, рядом будильник, показывающий восемь часов и двадцать минут утра. В углу комнаты рядом с дверью стоял знакомый чемодан, и я сразу вспомнил про обещание Орлова, заехать ко мне домой за одеждой. Выходило, что я проспал почти сутки и ни разу не проснулся.

Только я спустил ноги с кровати, как в коридоре послышался радостный девичий смех. Дверь в комнату приоткрылась и в проеме показались две любопытные девушки. Красивые, не отнять, выглядят моложе тридцати, но на самом деле старше, так как ощущаются серьезными мастерами.

— Кузьма Федорович, завтракать будете? — спросила одна. Вторая толкнула ее в бок. — Или…

Вопрос прозвучал так лукаво, что им следовало бы покраснеть.

— Никаких или, — сказал я. — Геннадий Сергеевич давно пришел?

— Почти час ждет, — улыбнулась одна.

— Сейчас спущусь, — я махнул на них рукой, использовав немного силы, чтобы закрыть дверь. — Кто-то говорил, что посторонних пускать не будет…

Умывшись и приведя себя в порядок, я спустился на первый этаж. Со стороны гостиной тянуло вкусным запахом свежеиспеченного хлеба. Девушки, заглядывавшие в спальню, как раз заканчивали накрывать на стол. Красивые, подтянутые и улыбчивые. Внешний вид портила только военная форма без знаков отличия. Я бы тоже предпочел камуфляж или что-то нейтральное, но Тася собрала для меня вещи из молодежной коллекции Кирилла. В потертых джинсах, футболке и легкой бежевой ветровке я выглядел как хулиган со старшего курса МИБИ.

— Это все Тася виновата, — ответил я на взгляд Геннадия Сергеевича, имея в виду одежду.

Ректор сидел за столом и пил чай из граненого стакана в позолоченном подстаканнике.

— Как спалось? — уточнил он.

— Неплохо, — я сел рядом, принял из рук девушки похожий стакан. — Спасибо.

— Дарья говорит, что ты с их младшими подругами уже знаком, — сказал Геннадий Сергеевич.

— Когда вы с Петей посещали ночные бои без правил, — подсказала одна из девушек, темноволосая с выразительным взглядом карих глаз. — А потом их чеченцы выкрали.

— Помню, — улыбнулся я. — Как у них дела?

— Да все так же, — она хмыкнула. — Развлекаются, гоняют по ночным клубам и пьют дорогие коктейли.

— Как дела у Петра? Он восстановился?

— С сентября снова за девчонками присматривает, — кивнула Даша. — Мы здесь на сборах. Удивились, когда вчера услышали, что приехал Кузьма Федорович, и хотели позаниматься вместе. Со специалистами по защите и доспеху духа нынче беда.

— Даже не знаю, — я пригубил чай.

— Кузьма неравнодушно относится к здоровью женщин, связавших свою судьбу с силой, — хитро улыбнулся ректор.

— Потому что был свидетелем, как они убиваются, потеряв возможность родить, — ответил я, не видя в этом ничего смешного.

— Так мы уже отстрелялись, — улыбнулась Даша, беря под руку подругу. — У Виктории Романовны дочке в октябре четырнадцать исполнится, а младшему сыну— восемь. Лидия Игоревна— мама двух очаровательных девочек, девяти и десяти лет. И у меня погодки, в пятый класс пойдут вместе.

— Они из контртеррористического подразделения, — подсказал Геннадий Сергеевич.

— Мы последний год так усердно тренировались, что возник перекос, — печально вздохнула Дарья. — Не получается прятать силу, а это очень важно в нашей работе. Геннадий Сергеевич говорит, что нужно поработать с доспехом духа.

— Так бы сразу и сказали, — я обвел их взглядом. — От этого недуга у меня есть средство. Точнее, комплекс упражнений…

— Сложный комплекс? — уточнил ректор, глядя на ухмылку, появившуюся у меня на лице.

— Нет. Я Сабину вспомнил. Дочка герцога меня недавно отчитывала, что раздаю дорогие и уникальные техники даром. Кстати, как у нее дела? Надеюсь, отец забрал ее домой?

— Сабина Каролина в полном порядке, — Геннадий Сергеевич почему-то улыбнулся. — Если учесть, что для ее безопасности Франциско прислал еще двух телохранителей, то вряд ли у него получилось убедить ее поехать домой.

— Что за упрямая девушка, — вздохнул я. Пригубив чай, поморщился и отставил его подальше. Не знаю, что нужно заваривать, чтобы получился такой неприятный вкус.

— Из столовой, — подсказала Виктория. — Вы завтракать будете? Остынет ведь.

— Будем, — решительно кивнул я, затем посмотрел на женщин. — Дарья…

— Просто Даша, — улыбнулась старшая в их группе.

— Помочь вам могу, это несложно. Договаривайтесь об этом с Сабиной, она обещала поработать на меня финансовым директором, вот пусть теперь отдувается.

— Ступайте, — кивнул им Геннадий Сергеевич.

Женщины спорить с великим мастером не стали, но ушли явно неохотно. Думаю, они меня еще допекут. Научить их несложной технике я могу, но в голове засела неприятная мысль, требовавшая проверить, не входят ли они в какой-нибудь род, из напавших на меня ночью. Пока они будут доставать Сабину, надо поговорить с братьями Орловыми по поводу этой троицы. Да и мне нужно немного времени, чтобы позаниматься. Руки чесались протестировать несколько затратных по силе техник.

Еда из офицерской столовой была простой, но вкусной и калорийной. Мы с Геннадием Сергеевичем неспешно позавтракали, поговорили о моих группах в институте. Он сказал, что вопрос с иностранными студентами уже уладил и они будут ждать моего возвращения хоть до Нового года.

После завтрака мы сразу отправились в сторону полигона. По пути Геннадий Сергеевич рассказал, что в столице все спокойно и новостей, касающихся ночных событий и взрывов, почти нет. Желтая пресса в интернете писала и о разборках мафии, и о войне кланов, и даже о терактах, но толковой информации почти не было.

— На несколько дней выкинь все это из головы, — говорил Геннадий Сергеевич. — Никуда они от тебя не сбегут. Петр сегодня или завтра встретится с князем Воронцовым, спросит, что это было и как к этому стоит относиться. Это на поверхности все тихо и спокойно, а вот глубоко под водой все кипит и бурлит. Больше всего работы сейчас у Бабичева Егора Васильевича. Знаешь его? Это глава МВД.

— Пересекались, — кивнул я, вспоминая события в Санкт-Петербурге.

Мы шли мимо полосы препятствий, где тренировался большой отряд военных. Чтобы добавить красок и эмоций, кто-то из мастеров поливал огнем окопы и пускал струи пламени поверх колючей проволоки, под которой двигались солдаты. Сил он расходовал немного и мог так упражняться целый день. За полигоном со стороны высокой насыпи, слышались приглушенные выстрелы. Что касается погоды, то с утра она нас не спешила радовать, затянув небо плотными тучами. В воздухе отчетливо пахло надвигающимся дождем. Учитывая, сколько грязи было на полигоне, и сколько ее еще будет после нового дождя, военным я мог только посочувствовать.

— Ты уже можешь чувствовать мировое «ци»? — перевел тему Геннадий Сергеевич. — Опиши, если да.

— Описать сложно, — я поежился, вспомнив неприятные ощущения. — Чувство такое, словно идешь по тоннелю глубоко под водой и от толщи воды тебя отделяет тонкое стекло. В Японии такие аквапарки есть. Жуткое место.

— Чтобы управлять окружающей энергией не нужно ее видеть или чувствовать. Достаточно знать, что она есть.

— А техника полета доступна всем великим мастерам? Видел, как мистер Ма летал, как ракета.

— Это не полет, в прямом его смысле, — улыбнулся ректор. — Это скорее перемещение себя в пространстве. Ты только не пытайся сразу повторить, иначе инерция сыграет с тобой злую шутку. От этого еще никто не погибал, но, бывало, что теряли сознание от резких перегрузок. Великих мастеров могут принимать за магов или волшебников, способных совершать невообразимые вещи, но все гораздо проще. Все, что мы делаем— это ловкость рук и никакого мошенничества. Способность манипулировать окружающей энергией, придавать ей причудливые формы или свойства.

Мы прошли мимо учебного корпуса и свернули к большому полигону, местами залитому водой и выглядевшему сплошным грязевым болотом.

— Главная сила великого мастера— это понимание и осознание того, что у мирового «ци» нет предела, — сказал Геннадий Сергеевич. — И когда используешь силу в огромных масштабах, устает разум, а не тело. Иногда усталость может быть критической, вплоть до полной прострации и опустошенности. С этим состоянием помогают справиться энергетики, если не злоупотреблять ими. Помнишь наше занятие с давлением силы? Давай начнем с него. Я буду усиливать давление, а ты подними руку, когда дойдешь до предела.

— Хорошо.

Я создал защиту, стараясь даже не заглядывать во внутреннее море и не тревожить ледяной лотос. Использовал технику темных вод, устанавливая дополнительный барьер между внутренним морем и окружающим пространством. Тот, кто придумал это умение, очень точно выразил его в названии. Ты как будто погружаешься в холодную черную воду, приглушаются звуки, а пространство вокруг становится вязким.

Мы продолжали идти к полигону, как ни в чем не бывало, но вокруг бушевали потоки силы. В окне второго этажа учебного корпуса появилась пара незнакомых мастеров, провожающих нас взглядами. Я чувствовал нарастающее давление, невероятно сильное, но остававшееся за барьером, неспособное пройти сквозь него. Чтобы нам было проще идти, я создал под ногами еще один барьер, протянувшийся вперед метров на десять.

— Какие ощущения? — спросил Геннадий Сергеевич.

— Пока все нормально, — ответил я. — Можете смело усиливать.

— Это не так просто, — он улыбнулся. — И небезопасно для окружающих. Я могу использовать атакующее умение.

— Я готов, — решительно произнес я.

Геннадий Сергеевич положил руку мне на плечо, использовав ту же способность, что и накануне. Ледяной лотос внутри меня зашевелился, закрывая собой внутреннее море. Он как будто знал, что его защищает барьер, но готовился встретить врага лицом к лицу, если тот сможет прорваться. Цветок лотоса начал раскаляться и немного обжигать изнутри. Давление на барьер кратно усилилось, отчего перехватило дыхание и пришлось сосредоточиться, чтобы удержать его. Но я по-прежнему не касался энергии внутри себя, не чувствуя усталости. Это было очень странное ощущение. Давление усилилось еще немного, накрыв барьер целиком. Темные воды стали еще более непроницаемыми и густыми, а лотос начал разгораться сильнее.

— Колючий, — хмыкнул ректор и давление резко исчезло. — Хорошее защитное умение, способное обжечь атакующего. Научишь старика?

— Если вы о лотосе, то это не совсем умение, а особенность. Я с ним еще сам не разобрался. Но если пойму, как он устроен, обязательно научу. А что насчет давления?

— Ты уже можешь столкнуться с любым великим мастером и выдержать его гнев и недовольство. Подобное нужно держать в секрете, поэтому не говори об этом никому. О том, как ты взаимодействуешь с мировой «ци», тоже не рассказывай. Великие мастера— превосходные плагиаторы. Неважно, мастером воздуха ты был или мастером огня, на самой верхней ступени все иначе. Если ты что-то делаешь лучше других, они это сразу заметят и попробуют перенять.

— Хорошо, — кивнул я.

— Для великого мастера важно уметь подстраиваться под силу противника и ни в коем случае не недооценивать. А еще желательно иметь несколько хороших дистанционных техник. В тайной комнате Кремлевского дворца хранятся три любопытные техники, направленные на масштабные разрушения. Первая способна вызвать землетрясение в масштабе города. Затратное по силе умение, изматывающее, но остановить его нельзя. Вторая призывает ураган, срывающий крыши с домов и вырывающий деревья с корнем. Бороться с ним можно, но эта техника уже гораздо универсальнее, чем первая. Ну и последнюю технику ты только что испытал. В описании сказано, что при физическом контакте можно пробиться сквозь защиту противника и подавить силу. Выходит, что она не так уж и эффективна, раз даже ты смог защититься.

— Любые защитные техники у меня всегда хорошо получались, — скромно сказал я. — Может все дело в этом.

— Скромности тебе не занимать, — он рассмеялся. — Что у тебя есть из дальнобойных атакующих техник? Можно выбрать что-то одно и развивать. Специалисты ближнего боя редко становятся великими мастерами. Точнее, я таких примеров пока не встречал.

— Есть пара умений…

Я показал на группу невысоких бетонных блоков, стоящих вертикально. До них было метров сто пятьдесят. Создав полоску из доспеха духа, превратил ее в острый серп, следуя записям китайского мудреца. С такого большого расстояния сложно точно сориентировать лезвие серпа, поэтому я не был уверен, что попаду. Громко свистнуло и серп с огромной скоростью пронесся к бетонным блокам. Два крайних сорвало с места и отбросило на десяток шагов в сторону, а до нас донесся глухой звук удара камня о камень. Пролетев дальше, серп врезался в земляную насыпь, разбрасывая комья грязи. При этом все действо заняло не больше пары секунд.

— Занимательная техника, — задумчиво произнес ректор, сцепив руки за спиной. — Пойдем посмотрим, что получилось.

Бетонные блоки неплохо увязли в грязи, разбросав вокруг мелкие осколки. Не знаю, что именно хотел увидеть Геннадий Сергеевич, но он просто ходил вокруг них с задумчивым видом.

— У тебя получается использовать мировую «ци», — сказал он, оторвавшись от созерцания блоков, — но слишком неаккуратно, даже грубо. Возможно потому, что не хватает практики. Как я уже говорил, это очень опасно для окружающих. Ты создаешь вокруг себя завихрения силы, и не контролируешь ее. Представь себе песчаную бурю, где каждая пылинка в воздухе— это крупинка силы. Когда ты создаешь технику, песок перед тобой складывается в лезвие, но при этом случайные песчинки вокруг приобретают ту же форму.

Он поднял левую руку, показывая на порезанный рукав пиджака. Закатав его, продемонстрировал небольшой порез, как будто его чиркнули по руке острой бритвой.

— А я ведь бдительности не терял, — сказал он. — Высокая комиссия, признающая твою силу достойной великого мастера, соберется в конце сентября, поэтому у нас мало времени. Я покажу два упражнения, которые помогут быстрее освоиться с новой силой. Пока же придется тебе ограничить контакты со всеми, кому ты можешь легко отсечь руку или голову, даже не заметив этого.

— С комиссией обязательно спешить? — спросил я.

— По международному договору это нужно сделать в течение трех месяцев, как мастер продемонстрирует уверенное манипулирование мировой «ци». Обычно этого времени хватает, чтобы освоиться с новой силой. Но я думаю, что стоит торопиться. Не только великий мастер защищает государство, но и наоборот. Любой, напавший на тебя или на семью Матчиных приравнивается к посягнувшему на безопасность Российской Империи. На такой шаг не пойдет даже князь Воронцов.

— Тогда и у меня не получится дать ему по шее.

— Насчет этого не беспокойся. Князь нажил сильного и злопамятного врага в лице Бурбон-Сицилийского. У меня сегодня запланирован разговор с герцогом. Буду просить его не вовлекать в это охотников за головами. Но даже без них, он способен доставить князю немало проблем.

Я посмотрел на Геннадия Сергеевича, но говорить ничего не стал. Понятно, что он хочет как можно быстрее объявить меня великим мастером, чтобы не развязать большую войну против Воронцова и его сторонников. Разумовский сейчас, наверное, сидит где-нибудь, улыбается от уха до уха и радостно потирает руки. Его младший брат, главный политический конкурент, устранил сам себя. Осталось только сделать какую-нибудь гадость, и страна погрузится в хаос. Кто бы знал, как сильно утомили меня братья Романовы.

— Хорошо, — сказал я после долгого молчания. — Давайте заниматься.

С Геннадием Сергеевичем мы занимались целый день, пока на улице не начало темнеть. Он толково объяснял принципы взаимодействия с мировой «ци» и показывал на примере сложные моменты. Говорил, что при желании я смогу создать защитное поле размером с полигон, но контролировать его будет практически невозможно. А когда сила выходит из-под контроля, все становится только хуже, поэтому масштабные техники не должны содержать элемента контроля. В битве великих мастеров проигрывает тот, чей разум устанет первым. Лучше использовать точечные и молниеносные техники, тогда есть шанс продержаться дольше. Именно на это и была направлена первая тренировка. Весь день я создавал барьеры разной формы и размеров, делил их на части и сливал вместе, чтобы понять, как работает мировая энергия, окружающая нас.

Увы, за один день так и не пришло понимание того, что я делаю и как отличить собственную энергию от мировой. И что удивительно, за целый день нисколько не устал, хотя очень старался. Геннадий Сергеевич говорил, что это бесполезно и даже для наглядности бросил в кинетическое поле несколько бетонных плит, вес которых я едва смог ощутить. Было в этом что-то неправильное и ненастоящее. Потом кто-то позвонил и ректор, спохватившись, умчался в столицу.

Четыре дня меня никто не беспокоил, словно забыли. Геннадий Сергеевич позвонил только раз, сказал, что решает вопросы с Высокой комиссией и обещал скоро приехать и еще позаниматься. Дома было все прекрасно, Алена говорила, что в МИБИ настолько тихо, что даже на закрытом форуме все говорят исключительно шепотом. Иностранные студенты из моей группы усердно занимаются, как и шотландцы. Но слухи о том, что я внезапно стал великим мастером, потихоньку набирали обороты. В газетах и журналах все чаще стали появляться статьи на этот счет. Самой оживленной дискуссией было создание той самой Высокой комиссии, а именно нешуточная борьба за место в ней. Плохо, что от Василия не было сообщений и я никак не мог до него дозвониться. Пробовал пару раз, но постоянно было занято, а потом приятный женский голос сообщил, что такой номер не зарегистрирован. Хотел уже сбежать, чтобы навестить Берга и спросить, где прячется его помощник, но как-то не получалось.

На пятый день моего пребывания в воинской части, ко мне в гости прибыла Сабина. Часов в десять до полудня я занимался на полигоне и строил из барьеров небольшие кубики, затем складывал из них своеобразные песчаные замки высотой с трехэтажный дом. Жаль дождя не было, чтобы посмотреть на результат. Увлекшись, не сразу заметил на дороге рядом с полигоном большой лимузин и Сабину в светлом платье с таким же светлым зонтиком. Рядом стояли два мастера из охраны и заместитель начальника части, не пуская девушку на полигон, правильно предположив, что это будет небезопасно.

Чтобы барьеры исчезли, недостаточно было отпустить силу, поэтому пришлось их разрушить. Встав и потянувшись, я зашагал к краю полигона. Если бы не грязь, которой из-за вчерашнего дождя было уже по колено, Сабина бы пошла навстречу. Она даже показала на грязь одному из мастеров, но тот отрицательно покачал головой, что-то говоря.

— Привет, — поздоровался я, подходя к гостям.

— Доброе утро, Кузьма, — сказала Сабина на английском. — У меня хорошие новости. Мы можем поговорить?

— Конечно, — я показал дальше по дороге. — Пойдем, угощу тебя яблочным компотом. Он здесь удивительно вкусный, в отличие от чая.

— Нет, я буквально на десять минут приехала, — извинилась она, взглядом показывая на телохранителей, стоявших рядом с машиной. — Давай просто прогуляемся, хотя бы вон туда.

Она показала на дорогу, примыкающую к полигону и огибающую его с севера. Вручила мне зонтик, затем взяла под руку и потянула в ту сторону. Не забыла оглянуться на телохранителей и бросить сердитый, едва ли не кровожадный взгляд.

— Утомили? — тихо спросил я на русском.

— И не говори, — улыбнулась Сабина. — За последние два дня шесть раз успела с ними поругаться.

— Твой папа на меня сильно сердится?

— На тебя? — она посмотрела удивленно. — Не говори глупости. Те, на кого он сердится, узнают об этом сразу. Обычно папа звонит и прямо говорит, что их ждет в ближайшее время. Не переживай, тебя он уважает и не сердится. Ну… если только совсем чуть-чуть.

Она сильнее прижалась к моему плечу. Мы шли так пару минут, затем она оглянулась, бросила взгляд на оставшихся возле машины телохранителей.

— Сегодня утром великие княжны улетели на нашем самолете в Италию, — тихо сказала Сабина серьезным тоном. — Это было непросто, так как их разыскивала царская охрана и полиция, но мы их обманули. Папа встретит княжон лично и отвезет в наш дворец в Казерте.

— Это хорошие новости, — я удивленно посмотрел на нее. — Спасибо.

— Пожалуйста, — довольно улыбнулась она. Все-таки Сабина красивая девушка, и искренние улыбки ей идут.

— А как дела у Василия и его друга?

— Они с княжнами полетели. Выхода другого не было. Ничего страшного, будут у них небольшие каникулы. Папа им хорошо заплатит за помощь.

— Гора с плеч, — сказал я. — А то хотел уже бежать отсюда и искать их.

— Будем говорить кому-нибудь, что княжны гостят у нас?

— Нет, пока лучше об этом молчать. Для начала мне надо поговорить с Еленой Алексеевной.

— Как скажешь, — кивнула Сабина. — Тогда о втором деле. Женщин, которых ты ко мне отправил, я проверила. К Воронцову или его друзьям имеет отношение только одна, да и то опосредованно. Она из младшей ветви рода Орловых. Я выяснила, что перед нападением на твой дом, Воронцову отказал князь Орлов. Практически прямым текстом послал, сказав, что участвовать в этом безумии не собирается. Мне кажется, что это он предупредил полицию, человек которых помог княжнам сбежать.

— Что за человек? — заинтересовался я.

— Не знаю, — она качнула головой. — Василий говорил, что это его друг, но имя называть не стал, хотя я спрашивала.

— А с чеготы взяла, что я женщин к тебе на проверку отправил?

— А для чего еще? — она хитро посмотрела на меня. — Ну уж точно не для того, чтобы я с них побольше денег стрясла за обучение. Кстати, насколько серьезную и тайную технику ты хочешь им отдать?

— Это не техника, а скорее курс упражнений, чтобы они научились силу прятать.

— Так и поняла, — кивнула она. — Сильно их разорять?

— Не надо, — я улыбнулся.

— Тогда по десять тысяч рублей возьму с них. Через банковский счет, который ты открыл для Кати Хованской.

Последнее она произнесла с укоризной.

— Да, чуть не забыла, — опомнилась Сабина. — Та самая Даша, что из рода Орловых меня насторожила. Очень она подозрительная, будь с ней осторожен.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Я всегда осторожен.

Сабина ткнула меня кулачком в бок и покачала головой. Остановившись, она неохотно повернула меня, и мы пошли в обратном направлении.

— Пригласи меня как-нибудь на прогулку, — тихо и смущенно попросила она. — Когда не надо будет никуда торопиться.

— Обязательно приглашу. Как только все уляжется и пройдет Высокая комиссия.

— Лучше бы до нее, — сказала дочка герцога. — Когда мы с папой сегодня разговаривали, он сказал, что что-то неприятное происходит. Многие в Европе не хотят видеть тебя великим мастером.

— Это не новость. Кузьма для многих как рыбья кость в горле. Я позвоню тебе. Постараюсь до Высокой комиссии.

— Буду ждать звонка, — она взяла зонтик, мимолетно коснувшись моей руки и важно прошла к машине.

Один из телохранителей поспешил открыть перед Сабиной дверь. Она протянула ему зонтик, оглянулась, посмотрела на меня, едва заметно улыбнулась и села в салон. Мастера засуетились, попрыгали следом, и машина почти сразу поехала.

— Не сильно отвлекла Вас барышня? — спросил подполковник Тарасов, решивший остаться.

— Наоборот, сообщила важную новость. Теперь я хоть выспаться нормально смогу.

— Это хорошо, — он кивнул.

Мы одновременно посмотрели на дорогу, где за зданием скрылся лимузин, так как оттуда вынырнул военный внедорожник, резво помчавшийся в нашу сторону. Через несколько секунд он остановился напротив, высадив молодого Давыдова Трофима Трофимовича. Сын самого сильного мастера Разумовского, тренирующегося в тайном монастыре Китая, выглядел бодро и воодушевленно.

— Добрый день, Кузьма Федорович, — поздоровался он, пожал руку мне, затем подполковнику. — Валентин Леонидович, Вас на КПП ждут. Вы езжайте на машине, я пешочком прогуляюсь.

Подполковник Тарасов улыбнулся, сел в машину и умчался в сторону КПП.

— Ты чего такой довольный с утра пораньше? — спросил я. — Повышение получил?

— Точно, — он улыбнулся от уха до уха. — Повысили до начальника смены. Не придется теперь на лестницах дежурить по десять часов. Но ответственности добавили— во.

Он чиркнул ребром ладони по лбу, показывая, как много ответственности на него сгрузили.

— Я отвлекать не буду, — опомнился он, став серьезным. — На пару минут буквально приехал. Мы с Алексеем Павловичем нашли того, кто сдал тебя Воронцову. Ты когда позвонил, он двух доверенных людей отправил, и они исчезли. Точнее, исчез только мой бывший начальник смены. Мы его тело вчера нашли. А тело второго, кто Воронцову звонил и вещи княжон ему привез, найдут дней через пять в Москве-Реке.

Трофим с силой стиснул зубы, отчего вздулись желваки.

— Лучше бы я поехал, вместо… — он не договорил из-за нахлынувших эмоций.

Я положил руку ему на плечо, слегка сжал.

— Мне бы с Еленой Алексеевной поговорить, — сказал я. — Успокоить ее.

— Приезжай в любое время, — кивнул Трофим. — Она сейчас в Кремлевском дворце.

— Как освобожусь, обязательно приеду, — пообещал я. — Ты передай ей, чтобы не беспокоилась. Скажи, что я ее просьбу выполнил и все будет хорошо.

— Передам, — он решительно кивнул. — Я пойду, не буду тебя отвлекать. Если что-то понадобится, ты звони мне.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Если у тебя время свободное будет, начальник смены.

— Время найдем, — он тоже улыбнулся. — Я ребят собрал, которые за Россию и Императора готовы жизнь отдать. Нам ни Воронцов, ни Разумовский не указ.

Последнее он добавил очень холодно и недобро.

— Глупостей только не натворите, — попросил я и улыбнулся, переводя тему. — Ладно, удачи тебе, я заниматься пойду. Мне еще надо с силой разобраться, а то комиссию не пройду.

— Только если комиссия из слепых и глухих старых идиотов состоять будет, — он тоже улыбнулся. — Слушай, а мой отец… у него есть шансы стать великим мастером?

— Не знаю, — честно признался я. — Но лучше попытаться, чем сожалеть.

— Верно, — он решительно кивнул. — Лучше что-то делать, чем всю жизнь сожалеть. Прости, что отвлек. Удачно тебе позаниматься.

Пожав руку, он бодрым шагом направился по дороге к КПП. Я проводил его взглядом и зашагал в противоположную сторону, вглубь полигона. Надо было быстрее осваиваться с силой и возвращаться к привычной жизни. Вокруг происходит слишком много всего, а я никак не могу почувствовать разницу между своей силой и мировой «ци». Не знаю, что еще сделать, чтобы понять, как она работает. А Геннадий Сергеевич только и твердит: «складывай кубики, быстрее поймешь, что большая сила для понимания не нужна, что достаточно поднять иголку с пола».

— Вредный старикан, — проворчал я. Если бы я не чувствовал, что для создания барьера не трачу ни капли собственной силы, подумал бы, что он морочит мне голову.

* * *

То же самое время, КПП воинской части

После десятиминутного ожидания, пока у КПП появится кто-то из начальства воинской части, ворота открылись, пропуская внутрь дорогой лимузин. Три внедорожника с охраной въехали следом, но свернули на специальную стоянку.

— Думаешь, сейчас удачное время? — спросил Игорь Денисович Судский, худощавый мужчина лет сорока пяти.

— Чем раньше этот вопрос решить, тем лучше, — спокойно ответил князь Дашков, сидевший напротив. — Ты же делец, знаешь, как это происходит. Чем раньше, тем дешевле.

— Иногда бывает наоборот, — только из вредности ответил глава рода Судских.

Третьим в салоне машины находился Мустафин, пожилой мужчина шестидесяти пяти лет. Он смотрел в окно из-под густых бровей и за всю дорогу произнес лишь несколько фраз. Дашков краем глаза следил за ним, думая, что старику повезло гораздо меньше, чем остальным. Рано потеряв сына, он надеялся передать род внуку и многое делал для этого. Дал лучшее образование, нашел подходящую и знатную невесту, ввел в совет директоров своих промышленных предприятий. Но внук, не будучи мастером, умудрился связаться с Воронцовым и в числе первых побежал убивать Матчина, потеряв двух мастеров рода и уцелев сам только по чистой случайности. Стальной дротик должен был пробить ему сердце, но отклонился, сломав два ребра. Других наследников у Мустафина не было, только дальние родственники, которых он бы и близко не подпустил к империи, в которую вложил всего себя, с большим трудом восстанавливая после мирового кризиса.

Дашков перевел взгляд на Судского. Дельцы игорного бизнеса и владельцы всех крупных букмекерских контор страны отделались легче других. У них хотя бы никто не погиб. Насколько знал Павел Георгиевич, Судские в числе первых начали разбегаться, почуяв неладное. Когда два десятка мастеров не смогли пробиться сквозь защиту одного, это говорило о многом.

Машина повернула на дорогу, идущую вдоль огромного поля грязи, и мужчины, ехавшие в салоне, резко напряглись. Они все были мастерами второй ступени и могли почувствовать огромную и давящую силу, накрывшую полигон воинской части. Водитель, обычный эксперт второго уровня, подобного просто не замечал, поэтому спокойно подъехал ближе и остановил машину у кромки поля. Выскочив, он обежал лимузин, чтобы открыть дверь.

Дашков, показывая пример, вышел первым и обошел машину. Вторым вышел Мустафин, лицо которого стало еще более хмурым, чем утром. Судский же задержался на несколько секунд, собираясь с духом.

— Да уж, — сказал Дашков, затем кашлянул несколько раз.

Глядя на промокшее поле, покрытое толстым слоем грязи, мужчины не видели нагромождения барьеров, которые как детские кубики складывались в нелепый замок с острыми шпилями куполов. Все, что чувствовали мастера второй ступени— это огромную давящую силу, приближаться к которой совершенно не хотелось. Никто из них прежде не ощущал ничего подобного рядом с Наумовым, который неплохо умел скрывать силу, даже когда был рассержен.

— Кто мне скажет, почему он не поубивал их всех на месте? — спросил в повисшей тишине Судский.

— Потому что у парня есть голова на плечах, — ответил Дашков. — В отличие от незваных гостей, которые решили заглянуть к нему ночью. И еще надо сказать спасибо дочке герцога Бурбона. Если бы ее не оказалось рядом, все могло бы закончиться иначе.

— Я туда не пойду, — сказал Судский. — Подожду в машине.

Мужчины посмотрели на далекую фигуру Матчина, как будто сидевшего на стуле. В этот момент он обернулся, заметив гостей и невидимый замок растаял. Моментально исчезла давящая сила, словно ее и не было. Встав, Кузьма потянулся и бодро зашагал к гостям, думая, что сегодня ему позаниматься так и не дадут.

Глава 10

Из группы очередных гостей я узнал только князя Дашкова, которому пожал руку.

— Здравствуйте, Павел Георгиевич, — поздоровался я.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — он кивнул, сразу поняв, что с его друзьями я не знаком. — Хочу представить тебе Рашида Аскаровича Мустафина и Игоря Денисовича Судского.

— Наслышан, — я пожал руку Мустафину. — Мне Иннокентий Трубин рассказывал, когда жаловался на конкурентов, что Мустафины его сильно прижали в последние годы. Это он о Вас?

— О нас, — кивнул мужчина, выглядевший лет на шестьдесят пять. Густые брови, лицо круглое, глубокие морщины и мешки под глазами. — Только конкурируем мы за железную дорогу и склады. Объем товаров и руды растет, а новые железные дороги прокладывают неохотно.

— Точно, — вспомнил я. — Про железную дорогу он и говорил.

— Игорь Денисович заведует игорным бизнесом и букмекерскими конторами, — подсказал Дашков, когда я пожал руку Судскому.

— Все так, — кивнул худощавый мужчина лет сорока пяти. С ним я точно не встречался, но лицо было знакомым. Может, видел кого-то из его близких родственников? — Вытесняют нас из городов, поэтому в последнее время перебираемся в интернет-пространство. Там непаханое поле возможностей, но и конкуренция жестче.

— Рад знакомству, — я озадаченно обвел мужчин взглядом. Понятно, что они не просто так в гости приехали, но что именно хотели, сразу не сообразил. — Поговорить можно у меня в гостиной, но из напитков есть только компот.

— Можно и за стаканчиком компота все обсудить, — улыбнулся Дашков.

Чтобы не гонять пешком уважаемых людей по территории части, я проехал с ними в машине до коттеджа. Пригласил в большую гостиную на первом этаже. Для встреч с гостями, в комнате установили четыре кресла вокруг кофейного столика. Атмосфера уютная, но к деловым разговорам не располагавшая. Разлив компот из графина в высокие стаканы, найденные в шкафчике с посудой, я уселся в одно из кресел.

— Дело, с которым мы приехали, касается нападения на дом Матчиных, — начал Дашков. — У нас троих схожая ситуация, не имеющая простого решения. Князь Воронцов поступил подло, связавшись с мастерами из наших семей, не поставив нас в известность. Знал, паскуда, что откажем ему, как князь Орлов, поэтому действовал нагло. Жизни наших людей, наших близких на совести Воронцова. С ним мы обязательно расплатимся, так как забыть и простить подобное невозможно. Но это потом, а сейчас надо решить, как ответить за их поступки. Разрушенный дом отстроим по любому проекту, это даже не обсуждается. У нашего рода две строительные компании в столице, возведут дом за месяц. Игорь Денисович?

Дашков посмотрел на Судского. Тот поднял портфель для документов, ловким движением извлек толстую папку и протянул мне.

— Центр Москвы, Большой Монетный переулок, пересекает Банковую улицу, — сказал Судский. — В семи минутах ходьбы от дома Наумовых. Четырехэтажный особняк, просторный двор, почти пять тысяч квадратных метров жилого пространства, собственная подстанция и все коммуникации. Доходный дом рода Судских. Я несколько лет пытаюсь продать его за ненадобностью, и вот, господа решили купить.

— Для семьи Матчиных, — вставил Дашков. — Что-то подсказывает мне, что очень скоро они заявят о желании основать род, а в таком деле без большого дома в центре столицы не обойтись. Не ютиться же вам в маленькой квартире или на окраине города.

Я открыл папку. Сверху лежали большие фотографии дома. Старинный фасад, балконы с лепниной, просторный дворик, почти такой же, как у Наумовых, два подъезда со стороны улицы и арка прохода во двор. Фасадная часть, выходящая на улицу, имеет двенадцать окон. У Наумовых дом побольше будет, но и этот немаленький. На фотографиях внутренних помещений можно было увидеть лифт, широкие лестницы и просторные залы.

— Прими, Кузьма Федорович, не отказывай, — серьезно сказал Дашков.

Я еще немного полистал фотографии, думая о том, отказываться от подарка или нет. Понимаю, что большой род не станет развязывать войну с Матчиными ради одного или двух идиотов, решивших поддержать Воронцова. Какими бы глупыми ни были, они остаются их близкими, отдавать на убой которых никто не станет. Неважно, какие слова я сейчас подберу, обещая простить и не гоняться за выжившими, если откажусь от подарка, то не поверят. Да я бы сам не поверил, решив, что отказавшийся что-то задумал. С другой стороны, у Матчиных сейчас почти нет союзников. Кто-то поддерживает Воронцова и ненавидит нас, кто-то остался на стороне Разумовского и все также считает меня главной проблемой князя. В сложившейся ситуации остаться в стороне не могут даже такие маленькие кланы как Трубины или Хованские.

— Непростая ситуация, — произнес я вслух, но, наверное, слишком категорично, так как на лица мужчин легла тень. — Дом нам действительно нужен. У меня есть деньги, я готов за него честно заплатить…

— Кузьма, поверь мне, тебе предстоит еще очень много трат, — остановил меня Дашков. — Даже такой большой и самодостаточный род, как Дашковы, постоянно требует огромных денежных вливаний. Ну а молодому роду деньги нужны всегда, если у него есть амбиции, конечно.

Обведя гостей взглядом, вздохнул.

— Уговорили, — сказал я, положив папку на стол. — Но это очень большой подарок и даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Хороших отношений между нашими родами будет достаточно, — улыбнулся Дашков.

— Моя подпись нужна? — уточнил я.

— В этом нет необходимости, — сказал Судский. — Все документы уже готовы и последние записи в реестре недвижимости будут сделаны уже сегодня вечером. Все налоги и платежи за услуги города оплачены на девять месяцев вперед, за исключением охраны.

— Понятно. Сегодня же отправлю туда своих людей.

Игорь Денисович слегка прищурился, как делец перед очередным деловым предложением. Обычно так же выглядели заказчики услуг наемников, когда торговались с мамой.

— В знак добрых отношений между нашими семьями, — начал он, — я бы хотел попросить о небольшом одолжении. Нет, скорее даже о большом.

— Прошу, — я сделал приглашающий жест, копируя маму, — можете говорить прямо.

— Мой двоюродный брат и племянник, соблазненные Воронцовым, собираются отправиться в провинцию вместе с семьями. Они хотя и глупы, но выполняют важную работу для меня и рода Судских здесь, в столице. Боюсь, что я никем не смогу заменить их. Они свое наказание уже получили и еще получат, но я без них как без рук.

— И правильно, не надо их никуда отправлять, — согласился я, подумав, что это будет даже хорошо. Чем больше пострадавших от амбиций Воронцова останется в столице, тем лучше. — Если полиция не отправит их на север или на Дальний Восток за использование силы в городе, пусть остаются. Надеюсь, что в будущем они не станут идти на поводу у великих князей и влипать в подобные авантюры.

— Не станут, — Судский улыбнулся. Может он и делец, но, переходя ему дорогу, я бы десять раз подумал, уж больно кровожадная улыбка у него получилась. — Они усвоили урок, будьте уверены. А с полицией мы все вопросы решим.

— Вам тоже своих не нужно гнать, — сказал я остальным. — Будем считать, что это вина Воронцова.

— Спасибо, — поблагодарил Дашков. — Если что-то понадобится, можешь смело обращаться. Как ты говоришь, все, что в наших силах.

На этом мы распрощались. Я еще раз пожал руки гостям, проводил их и вернулся в гостиную. Надо бы позвонить Ливио, чтобы организовал охрану дома, но для начала я набрал номер Таси. Ответила она почти сразу.

— Привет, это Кузьма.

— Привет, — прозвучал ее голос. — Тренируешься?

— Отвлекают, — я плюхнулся в кресло, поднимая со стола папку с документами и фотографиями. — Как у Павлика дела?

— Спит, — она тихо рассмеялась. — Хорошо покушал и решил поспать. Твоя мама сегодня целый день с ним проводит, даже сейчас сидит рядышком, книгу читает, пока он спит. Она переживает из-за всего случившегося. Звонила кому-то половину ночи, с кем-то договаривалась, тихо говоря, что скоро у нас будет целая армия и мы не только Воронцова, но и всех его союзников разом прихлопнем. Ты бы с ней поговорил, успокоил. Дать трубку?

— Через пару минут. А лучше, включи громкую связь, я вас обрадую. Ко мне в гости пара знатных людей приезжала во главе с князем Дашковым.

* * *

Последний день сентября наступил как-то неожиданно быстро. Все это время я тратил на тренировки, приходя на полигон ранним утром и уходя поздним вечером, чтобы поужинать и хорошенько выспаться. Геннадий Сергеевич был прав, говоря, что манипулирование мировой «ци» утомительное занятие. Усердно тренируясь, я замечал, что к вечеру голова становится тяжелой, мысли в ней ворочаются медленно и неохотно, а засыпаешь, едва коснувшись головой подушки.

За последние две недели меня беспокоили всего пару раз. Сначала приезжал полковник Дорошин, расспрашивал по поводу ночного нападения на дом Матчиных. Было видно, что приехал он не для уточнения деталей, а чтобы успокоить, поделившись ходом расследования. Полиция вычислила всех, кто в ту ночь был вместе с Воронцовым, посчитала всех убитых и раненых, а дальше информация ушла наверх, к генералам и министрам, которые должны будут решать их судьбу. С учетом событий двадцатилетней давности, когда погиб род Бельских, похожих прецедентов было всего несколько. Во всех случаях виновных ставили на особый учет и ссылали на окраины империи на два десятка лет, запрещая возвращаться в столицу. К тому же при необходимости или военном столкновении с соседями, их в первую очередь отправляли на фронт. Главы родов и семей, откуда выходили мастера, устраивавшие беспорядки, обычно отделывались крупными штрафами. Сейчас же ситуация была несколько другой, так как жертвы были только со стороны нападавших. Исходя из этого я считал, что серьезно никого не накажут. Да, пошумят на публику, найдут пару козлов отпущения и все затихнет, как будто ничего и не было.

На следующий день после визита полковника приехал Наумов Петр Сергеевич. С ним мы долго беседовали, сидя в малой гостиной. Он рассказал, что его встреча с Воронцовым ничем не закончилась, так как тот делал вид, что вообще ничего не произошло. Этот разговор прошел на фоне новостей, что коалиция, собранная Воронцовым, посыпалась, оставив великого князя без поддержки. В общем, сейчас наверху началось брожение, многие не знали, к кому примкнуть и все чаще говорили о необходимости создании новой силы. Кто-то переметнулся к Разумовскому, предположив, что раз он смог выстоять в сложное время, значит, сам поднимется высоко и союзников не забудет.

Что любопытно, за весь разговор с Петром Сергеевичем, никто ни разу не поднял вопрос о выходе Матчиных из рода Наумовых или о чем-то подобном. Пока Николай Иванович не сядет на трон, пока не прекратятся брожения среди бояр, рано говорить о том, что Матчины смогут стать самостоятельным и независимым родом. До этого еще месяцев восемь, в самом лучшем случае, поэтому я не рассчитывал поднять данный вопрос раньше следующего августа. За это время ситуация в Империи может поменяться еще раз двадцать.

И вот настал последний день сентября. Я отлично выспался, принял горячий душ и успел позавтракать, прежде чем появился генерал Руднев. С генералом из госбезопасности мы давно не виделись, но он нисколько не изменился. Выглядел он все так же внушительно, разве что взгляд стал еще более строгим и серьезным. Сегодня Дмитрий Леонидович был в форме, с генеральскими погонами. За ним в дом просочился молодой адъютант, смотревший на меня как-то подозрительно. Генерал же его словно и не замечал.

— Доброе утро, — поздоровался генерал, пожал мне руку.

— Здравствуйте. Завтракать будете? Я уже начинаю привыкать к местной кухне. Сегодня блины с творогом необычайно вкусные подают.

— Спасибо, но у нас нет времени, — сказал генерал Руднев. — Надо успеть привести тебя в порядок, добраться до полигона и посмотреть, что подготовит Высокая комиссия.

— Так и не сказали, что за испытание будет? — спросил я.

— Все держится в строжайшем секрете, — виновато сказал он, отступая в сторону, чтобы в дом смогли войти еще несколько человек.

Я сразу узнал женщину, которая помогала нам с Аленой, когда планировалась операция в Кремлевском дворце. Следом шли ее помощницы, с одеждой в чехлах, сумочками и всем необходимым, чтобы привести в надлежащий вид кого угодно.

— Ее Величество Елена Алексеевна и наследник Николай возглавят Высокую комиссию, а после завершения пройдет пресс-конференция, — сказал Дмитрий Леонидович. — Они просили сделать так, чтобы ты выглядел подобающе.

На то, чтобы подстричься, побриться и переодеться в костюм, ушел целый час. Единственное, от чего я смог отбиться, так это от помадки для волос, чтобы ветер и непогода не растрепали прическу. Сказал, что готов быть лохматым и меня это нисколько не смущает. Попутно я прочел два письма, которые мне тайно передали женщины. Первое было от Елены Алексеевны. Почерк у нее, кстати, очень красивый, строчки ровные, а заглавные буквы с завитушками. Она писала, что благодарна за помощь и что я сделал все правильно. По ее словам, у княжон все было прекрасно. В гостях у герцога они отдыхали, несколько раз ездили купаться на море и успели выйти в свет на каком-то важном мероприятии. С ними Елена Алексеевна беседовала по телефону почти каждый вечер и планировала посетить Италию с частным визитом. В конце письма она сказала пару приятных слов на тему моего становления великим мастером и просила заглянуть в Кремлевский дворец, как только появится возможность. Говорила, что у нее есть для меня подарок.

Второе письмо пришло от Николая. В отличие от мамы, он был краток. Наследник говорил, что верит в меня и что любые козни бояр разобьются о силу великого мастера. Думаю, этим он хотел сказать, что они планировали какую-нибудь пакость во время Высокой комиссии. А из последних строчек я понял, что кто-то тайно приезжал посмотреть на мои тренировки и был то ли разочарован, то ли просто ничего не увидел или не понял.

Письма я отдавать не стал, спрятав во внутренний карман пиджака. Уж больно красивые они были, да и получать подобные гораздо приятнее, чем электронные послания на телефон. Обязательно заведу дома небольшую шкатулку для писем, чтобы время от времени перечитывать.

На улице нас уже давно ждала громоздкая машина представительского класса, бронированная, судя по толщине дверей. Сопровождали ее два внедорожника с затененными стеклами и флагами России на номерах. Особой суеты не было, мы с генералом заняли место в главной машине, а его адъютант прыгнул в первый из внедорожников, и тот сразу двинулся к выезду из части.

— Накануне среди членов Высокой комиссии возник спор о фальсификации, — сказал генерал Руднев, когда мы миновали КПП. — Они отстранили от участия Наумова, и он присоединится к ним только вечером, когда будут обсуждать результаты.

— А кто вошел в комиссию? — уточнил я. — Из значимых фигур, имею в виду.

— Там все фигуры значимые. За каждое место драка была в полную силу. Это большая честь поставить подпись на важный документ, который будет долго храниться на самом видном месте в Кремлевском дворце. Из тех же Шуйских только князь смог войти в состав, хотя их позиции сейчас очень крепкие и ссориться с ними никто не станет. После экзамена сам все увидишь.

— Ну, пусть будет сюрприз, — не стал упорствовать я. — Пресса и телевидение?

— Нет. Члены комиссии напишут несколько заметок в газеты, и все.

Странное решение, на мой взгляд. Для института это был бы неплохой пиар, да и для страны в целом. В той же СГА устроили грандиозное шоу с салютом, когда появился очередной великий мастер. Лет десять назад смотрел запись того выступления, когда он на огромном стадионе жонглировал автомобилями. Мы всей командой смеялись, глядя, как он нацепил дурацкий красный плащ и летал над стадионом. Потом он принес откуда-то грузовой вагон, сплющил все автомобили, покидал внутрь и устроил огненное шоу, которое назвали большой жаровней. Не знаю, почему другие страны боялись показывать своих великих мастеров, ведь по такому шоу сложно сказать, какой силой они владеют.

Частичку истинной силы великие мастера демонстрировали друг другу на особом «Большом экзамене». Чтобы удостовериться, что в той или иной стране действительно появился новый гранд, они собирались вместе и оценивали его силу и только после этого мировое сообщество признавало сей факт. В полную же силу великие мастера могли разойтись только на военных учениях или во время сражения друг с другом, но ни в первом случае, ни во втором хороших видеозаписей не было, если не считать огненную птицу над дворцом в Токио и в порту Кальяри.

У выезда на трассу к нам присоединились две машины полиции с включенными проблесковыми маячками, и мы помчались куда-то дальше на северо-восток от столицы.

— Обычно большую силу обретают в солидном возрасте, — сказал генерал Руднев, серьезно задумавшийся о чем-то. — Когда в жизни все сложилось, а приоритеты и цели давно расставлены. Человек должен быть готов к ней не только физически, но и морально. Слышал о теории Мурасавы?

— Это тот самый японец, который считал, что природа специально сделала так, чтобы люди становились мастерами исключительно к тридцати годам? Слышал. Мама хвасталась, что знакома то ли с его сыном, то ли с внуком. В чем-то он прав, говоря, что силу мастера нельзя доверять подросткам у которых бурлит кровь и играют гормоны. Я об этом сильно не задумывался. И без молодежи в мире хватает психопатов, людоедов и бандитов, у которых сносит крышу от силы. Возраст не всегда добавляет ума.

— Да, так часто бывает, — он кивнул. — Как сам считаешь, готов стать великим мастером, или нужно еще время? Спрашиваю не только про силу, а про решимость отстаивать интересы Российской Империи и защищать ее. Я никогда не был сторонником спешки, да и Наумов в ближайшие пять лет не собирается терять силу.

— Геннадий Сергеевич почему-то спешит, — согласился я. — Может, я чего-то не знаю? У нас война с соседями намечается, или кто-то угрожает?

— Все как обычно, Англия и СГА присматриваются к нашим газодобывающим платформам на шельфе, Польша уже десять лет раздает паспорта на приграничных территориях, японцы недавно хотели вернуть Курильские острова. На эту тему есть поучительная история. После Первой мировой войны европейские страны не считались с Россией, целясь на наши ресурсы и земли. Каждый год целые флотилии промысловых кораблей приходили в наши бухты, варварски добывая тюленей. В архивных документах написано, что в это время вода в бухтах становилась красной от крови, а берега были завалены полуразложившимися смердящими тушами. Мы несколько раз просили их не нарушать границы и не заниматься браконьерством, но имея преимущество в военных кораблях, они игнорировали предупреждения. Пришлось вмешиваться великому мастеру. Под прикрытием береговой артиллерии он потопил все промысловые корабли и несколько эсминцев охраны. Остальные военные корабли разбежались, даже не вступив в бой. После того события наши морские границы они не пересекали.

— Хотите сказать, что время от времени наглых соседей нужно бить?

— Приводить в чувства, — кивнул генерал. — И не только соседей, но и своих.

Машины свернули на узкую дорогу, и мы помчались вдоль ленты реки или большого водохранилища. На противоположном берегу виднелись роскошные коттеджи и небольшие дворцы. Красивые места, живописные. Мы проехали еще немного и остановились у большой заводи. Странно, что на этом берегу водохранилища не было домов. Лес здесь подбирался вплотную к воде, виднелась пара мостиков, то ли для лодок, то ли для рыбалки. Мы встали рядом с беседкой, где можно было отдохнуть и устроить пикник. Был даже ржавый мангал, вросший ножками в землю. Вышли из машины, осмотрелись. Полиция и внедорожники сопровождения развернулись и неспешно поехали в обратном направлении.

— Место проведения экзамена, — сказал генерал, показывая в сторону заводи и мостков. — На том берегу водохранилища два больших здания с медной крышей, видишь? Это наш ведомственный санаторий. Сейчас там находятся члены Высокой комиссии, Ее Величество Елена Алексеевна и наследник Николай Иванович.

Пара строений, на которые указывал генерал, и правда походили на дом отдыха или санаторий. Если присмотреться, то можно увидеть людей, стоявших на просторном балконе второго этажа главного здания. Похоже, что смотрят в нашу сторону в бинокли.

— Изначально комиссию хотели провести на полигоне, — сказал генерал Руднев, — но неделя дождей все испортила.

— Можно было меня в костюм не рядить. Здесь только комаров очаровывать.

— Я же говорил, что после экзамена мы присоединимся к комиссии, поэтому постарайся костюм не испортить.

— Что надо делать? — спросил я.

— С минуты на минуту должны подать мишень.

Дмитрий Леонидович пригласил меня к мосткам. Легкий ветерок гнал волны в нашу сторону, разбивая их о крутой берег. Хорошо, что дождя не было, а то пришлось бы предстать перед комиссией мокрым. И вообще, странный это был экзамен. Я тут два дня думал о том, что продемонстрировать, чтобы впечатлить комиссию, а они уже все решили.

Когда я вышел на мостик следом за генералом, то сразу услышал звук двигателя. С северо-запада в нашу сторону бодро шел буксир, толкая перед собой старую и ржавую речную баржу. Неплохая такая мишень получалась, метров семьдесят в длину и около десяти в ширину.

— И что с ней делать? — повторил я вопрос.

— Все что угодно, — сказал генерал. — Главное — впечатлить комиссию. Рядом находиться будет опасно?

— Нет, — я огляделся. — Наоборот, чем ближе ко мне, тем безопаснее. Хотите посмотреть?

* * *

То же самое время, противоположный берег водохранилища, открытая площадка второго этажа

Князь Разумовский вышел из гостиной на балкон и направился к перилам, где стоял его племянник. Недружелюбные взгляды со стороны главы зазнавшегося рода Баюшевых, он просто проигнорировал, как и его союзника Назарова. Вся эта мелочь, где в лучшем случае была пара мастеров, не входящих в главную ветвь рода, не вызывала у великого князя ничего, кроме презрения. Алчность и амбиции постоянно подталкивали их ложиться под нового хозяина и предавать в момент его слабости. Чем выше они поднимались и чем богаче становились, тем меньше приносили пользы. Вот и сейчас эта парочка едва наизнанку не вывернулась, чтобы войти в состав Высокой комиссии. Воронцов наверняка думает, что будут поддерживать его интересы, а на самом деле эти крысы ищут способ сбежать с тонущего корабля и найти себе нового хозяина. На эту роль неплохо подошли бы князья Орловы, но усилиями Кузьмы они растеряли слишком много сил. А вот князья Шуйские, напротив, только выиграли на фоне ослабления других, поэтому парочка крыс постоянно отиралась в поле зрения князя Тимофея Ивановича.

— Елена Алексеевна решила остаться в комнате? — спросил Разумовский у племянника, вставая рядом с ним и облокотившись одной рукой о перила.

— Из окна ее комнаты вид на воду не хуже, — сказал Николай, глядя на речную баржу, которую ставили на якорь точно в центре, между берегами водохранилища. Буксир уже разворачивался, слышались крики капитана, подгоняющего матросов. — Вы тоже думаете, что Кузьма и Наумов всех обманывают?

— Напротив, — улыбнулся князь. — Я думаю, что Матчин давно мог продемонстрировать нам великую силу, но он выжидал, загоняя Александра и его недалеких союзников в ловушку. Словно утопающие, они хватаются за соломинку, надеясь, что это обман и у них еще есть время.

Николай посмотрел на дядю недоверчивым взглядом. Он знал, что одним из тех, кто громче всех поддерживал слухи об обмане, был Куракин, самый преданный сторонник Разумовского. И если дядя верил в силу Кузьмы, то ему была непонятна его игра.

— Фарс, — послышался возмущенный голос из правой части балкона. К Баюшеву и его другу присоединился Филиппов, глава правительства, опоздавший к открытию Высокой комиссии или просто проигнорировавший начало мероприятия.

— Вот и крупная артиллерия подоспела, — хищно улыбнулся великий князь.

Ставленник Воронцова на посту премьера возмущался негромко, но достаточно, чтобы окружающие могли уловить некоторые слова. К ним присоединился Куракин, и обсуждение пошло более активно, но в отличие от Филиппова и его поддержки, опытный министр предпочитал молчать и слушать.

Со стороны водохранилища послышался громкий металлический скрип, заставивший всех, находившихся на балконе повернуться в ту сторону. Буксир на полном ходу спешил убраться подальше от баржи, которая жалобно скрипнула и качнулась из стороны в сторону, как будто ее толкнули в борт.

— Что может сделать мастер с кораблем, находящимся на воде? — спросил Разумовский. — Кинетики могут попытаться проделать в корпусе брешь, чтобы он затонул, а огненные мастера устроят пожар. Бесполезнее всего с такой целью справляются мастера воздуха и гравитации. С расстоянием сила их умений значительно падает. Совсем недавно, во время столкновений великих мастеров в Восточно-Китайском море, затонуло несколько кораблей. По слухам, что дошли до меня, мудрец Ма смог переломить пополам эсминец и опрокинуть корабль поддержки. Его японский коллега действовал более примитивно, просто спалив корабль береговой охраны китайцев. Интересно, что нам покажет Матчин.

Николай тоже читал отчет о происшествии в Восточно-Китайском море. Но его больше впечатлила демонстрация силы немецкого великого мастера. Карл Мирбах во время учений с флотом Североатлантического альянса сумел пробить в корпусе большого крейсера несколько дыр размером с автобус, затопив корабль очень быстро.

Тем временем баржа еще раз скрипнула и качнулась. Николай и без бинокля видел на противоположном берегу фигуру Кузьмы в компании высокого военного чина. Похоже, что они о чем-то беседовали. Наследнику сначала показалось, что баржа увеличилась в размерах, но на самом деле она начала медленно подниматься из воды, жалобно скрипя. Ржавый заостренный нос речного судна немного смялся под воздействием невидимой силы и начал утопать в корпусе. Послышался громкий звук лопнувшего металла и носовую часть баржи искорежило еще сильнее. Поднявшись метра на полтора, она показала плоское дно.

— Сколько может весить баржа? — спросил Николай, завороженно глядя на эту картину.

— Около двухсот тонн, — задумчиво сказал Разумовский.

Князь не стал добавлять, что предварительно в ее трюмы насыпали около трехсот тонн речного песка, но не для того, чтобы сделать тяжелее, а чтобы сложнее стало пробить корпус дальнобойной техникой. К тому же загруженная песком, баржа быстрее пойдет ко дну, сделав демонстрацию силы менее красочной. Но Разумовский и не думал, что такую махину вообще возможно оторвать от поверхности воды.

Поднимаясь, баржа едва заметно изогнулась и замерла, как будто сила, пытавшаяся сломать ее пополам, встретила серьезное сопротивление. За это время она поднялась над водой минимум на два метра, показав ржавое дно, заросшее грязно-зелеными водорослями. Показалось, что ничего больше не произойдет, но в это время раздался громкий скрежет металла, как будто что-то раздирало обшивку корабля. Дальше все произошло очень быстро. Николай успел заметить, как центральная часть баржи, неаккуратно разрубленная в двух местах, рухнула в воду, подняв высокие волны и начала быстро тонуть. В это время нос и корма баржи продолжали висеть в воздухе. Теперь можно было увидеть место разреза, переборки и трюм, кажущийся небольшим с такого расстояния. Прошло несколько секунд и оставшиеся части последовали за центральной, рухнув в воду и подняв не меньше брызг.

— Неплохо, — негромко сказал Разумовский, довольно спокойно глядя на представление.

У Николая же от увиденного перехватило дыхание. Он запоздало вспомнил о Кузьме, оставшимся на хлипком мосту. Высокие волны от падения кусков баржи должны были затопить его, но они ударялись о невидимый барьер и разбегались в разные стороны, выбрасываясь на крутой берег. Снизу, недалеко от балкона послышался удар и хруст дерева. Волны успели добежать до причала и выбросить на него оставленную там моторную лодку.

— Не слишком выразительно, но достаточно, чтобы заткнуть всех недовольных, — прокомментировал Разумовский, посмотрев вниз.

— Мастера, управляющие гравитацией, так могут? — спросил Николай.

— Нет. Дело даже не в весе или размере хотя это важно, а в поверхности. Над водой они не способны поднять даже весельную лодку.

Николай еще раз вгляделся в противоположный берег, но Кузьмы и военного там уже не было. Наследник вспомнил их спор в вагоне поезда. Тогда ему казалось, что он сможет стать сильным правителем быстрее, чем Кузьма поднимется на высшую ступень мастерства.

— Я тоже буду стремиться к своей цели изо всех сил, — очень тихо сказал Николай, крепко сжав деревянные перила.

* * *

— Все в порядке? — спросил генерал Руднев, оторвав меня от раздумий и разглядывания линий на ладонях.

Мы неспешно объезжали водохранилище, направляясь в санаторий, где нас ждала Высокая комиссия.

— Ощущения странные, — сказал я, сжав пару раз кулаки. — Не замечал раньше, чтобы она сопротивлялась. Мировая энергия, окружающая нас. Когда я барьер поднимал, он поддавался неохотно. Это очень сложно описать словами.

— Даже у великих мастеров есть ограничения, — сказал он.

— Черт, пощупать бы предел, который мне доступен. На секунду показалось, что я эту баржу могу в железный куб спрессовать, но побоялся больше силы использовать.

— Так в чем проблема? — удивился генерал. — Мы легко организуем учения в любых масштабах, с привлечением армии, флота и даже авиации.

— Да, практика нужна, — задумчиво произнес я. — Как только вернусь из Германии, можно будет об этом подумать. Еще не понятно, что меня там ждет.

Я снова пару раз сжал кулак, пытаясь освежить в памяти чувство, когда мировая «ци» сопротивлялась воздействию. Во время тренировок на полигоне ничего близко похожего не было. Зато стало понятно, что я могу заключить в барьер даже такие большие объекты, как семидесятиметровая баржа. К тому же новая техника, делающая грани барьера острыми и прочными, неплохо себя показала. До последнего момента не был уверен, что получится разрезать корпус, но это оказалось проще, чем поднять ее из воды.

— А еще такие же большие и ненужные баржи есть? — спросил я.

— Есть, — успокоил меня генерал. — И баржи, и двухсотметровые крейсера. Эта техника, которой ты баржу распилил, бронированный корпус военного корабля разрежет?

— Думаю, что разрежет, — я изобразил ножницы пальцами. — Пробовать надо. Я похожей техникой каменную чашу разрезал, в ладонь толщиной, а вот бетонные блоки крошатся и ломаются.

— Попросим генерала Осташкина, чтобы организовал, — кивнул он. — И нам еще нужно будет поговорить насчет твоей поездки в Германию. Если будет возможно, то силу не сдерживай, чтобы удивить великих мастеров, но показывай, словно делаешь это легко и непринужденно. Ну и секреты не раскрывай. Есть у тебя такой недостаток, разбрасываться сильными умениями и техниками.

Последнее генерал Руднев произнес с укоризной. Я спорить не стал, так как Геннадий Сергеевич говорил то же самое. Причем каждый раз, когда приезжал, напоминал, чтобы при встрече с великими мастерами говорил меньше, а слушал больше. Лучше было с ними вообще не обсуждать тему силы и всего прочего, если не хочешь, чтобы они использовали твои же секреты против тебя.

Что касается встречи с Высокой комиссией то, это было утомительное занятие. Сначала меня застали врасплох, в том смысле, что когда вошел в здание, то меня встретили аплодисментами. Не люблю подобное, поэтому и растерялся, не зная, как реагировать. Затем шли поздравления. Гости, большую часть которых я знал, подходили, чтобы пожать руку, поздравить с обретением великой силы. Все без исключения приглашали в гости и спрашивали, не собираюсь ли я по этому поводу организовать какое-нибудь мероприятие, например, в просторном доме Наумовых.

Наводя порядок, проведение комиссии взял в свои руки великий князь Разумовский. Он сегодня выглядел довольным, словно кто-то из его приближенных стал великим мастером. Но надо отдать ему должное, высоких гостей он быстро организовал, провел в зал с большим овальным столом и проследил, чтобы все поставили подписи под документом, выполненным в виде свитка. Подводя итог, документ скрепили двумя печатями Елена Алексеевна и Николай Иванович. Выглядело красиво, когда вокруг них собрались князья и министры, а супруга покойного императора неспешно плавила над свечкой сургуч, аккуратно нанося его на бумагу, а Николай прижимал печатями так, чтобы через нихпрошел особый шнурок. Затем мне торжественно вручили грамоту с теми же печатями, подтверждающую, что Кузьма Матчин перед лицом Высокой комиссии доказал силу Великого мастера. Надо будет у Геннадия Сергеевича спросить, есть ли у него такая же.

После торжественной части мероприятия у меня состоялось несколько приватных разговоров с князьями, поставившими подписи под документом. В основном ничего особого они не говорили, поздравляли, желали легко пройти встречу с великими мастерами в Германии, и все. Поэтому я и говорил, что мероприятие выдалось скорее утомительным, чем интересным. Одним из последних на приватный разговор явился Разумовский. В отличие от младшего брата, покойного императора, он был высок ростом и выглядел гораздо мужественнее. Думаю, стань он императором, многие события в стране развивались бы совсем по-другому.

Разумовский вошел в комнату с пухлой пластиковой папкой под мышкой, бутылкой вина и парой бокалов.

— Знаю, что полиция эту информацию скрывает, — Разумовский положил на стол папку. — Здесь вся информация по напавшим на твой дом. Не хотят они еще больше накалять обстановку, но я считаю, что нужно знать, кто решил в ту ночь выслужиться перед великим князем Воронцовым.

Он сорвал бумажную этикетку с горлышка бутылки и придирчиво осмотрел воск, заливающий пробку. Потер его пальцем, надавил сильнее, кроша и высыпая на стол. Протянув ниточку силы к пробке, с щелчком вытащил ее.

— Ведь все знали, что это преступление, и к чему оно приведет, — сказал он, наливая в бокалы бордовое вино.

— А имена тех, кто напал на императорский поезд? — спросил я, стараясь, чтобы в голосе не проскользнули язвительные нотки.

— Там, — его этот вопрос ничуть не смутил. — Последние листы. В основном наемники из Польши, которых нашел Петр Шадурский. Он же договаривался со Старицким, организовывая нападение на Зимний дворец. Прямых доказательств нет, а все посредники, кто хоть как-то был замешан в этом деле, давно мертвы.

— Это тот самый род польского происхождения, который живет на западной границе России? — уточнил я.

— Они самые, — кивнул князь. — Зарабатывают на всем, до чего могут дотянуться. Чем больше в стране хаоса, тем им лучше. Никак не дождутся, когда западная окраина перейдет под контроль Польши.

Если я правильно понимаю, поляки сначала поработали на Разумовского, а потом на его брата. Интересно, обещали ли им долю рынка лекарств, которую занимают Наумовы? И что с ними делать?

— Можешь сдать их Рудневу, — сказал Разумовский, словно прочитав мои мысли. — Он долго под их род копает, но зацепиться не может. Давно стоило их прижать, чтобы не наглели.

Он наверняка ведь специально их сдает, чтобы я папку на столе не оставил. Брать ее у меня никакого желания не было.

— Знаете, зачем Воронцов все это затеял? — спросил я, косясь на второй бокал. Разумовскому, судя по всему, это вино нравилось, так как он успел осушить свой бокал и наполнил его второй раз. — Зачем ему могла понадобиться смерть племянниц?

— О, тут я теряюсь в догадках, — сказал он задумчиво. Мне показалось, что не лукавил, а действительно не знал. — Николай очень любит сестер и это отличный рычаг давления на него. Он парень с характером, хотя на первый взгляд и не скажешь. Пройдет лет десять, и он будет крепко держать власть в своих руках, отстранив любимого дядю от большой политики. У них совершенно разные взгляды на то, что хорошо для Российской Империи, а что плохо. В какой-то момент противостояние приведет к маленькой войне и все закончится так же, как с Иваном. Александр как зверь, почувствовавший вкус крови, уже не способен на компромиссы. Если попытаться ответить на твой вопрос, то я думаю, что он пытается сократить количество претендентов на трон.

— По слухам у него проблемы с детьми, — сказал я, решив попробовать вино. — Это же недальновидно.

— Это распространенный побочный эффект из-за переизбытка внутренней энергии, — кивнул князь. — Александр упустил момент, когда мог обзавестись наследником. Он недавно ездил в Европу, прошел лечение и получил благоприятный прогноз на выздоровление. Так что это совсем не повод отказаться от власти. Но если задуматься серьезно, то я считаю, что во всем виноват слух, что ты собираешься взять в жены княжну Елизавету.

Я чуть вином не подавился и закашлялся, едва не расплескав его на дорогой костюм.

— Надо признать, что это отличный план, — продолжил Разумовский, едва заметно улыбнувшись. — Иметь наследника, который будет стоять на одну ступеньку выше, чем Воронцов. В этом случае ему не сесть на трон, даже если с Николаем случится беда.

— Слухи врут, — решительно сказал я. — Не собираюсь я жениться на княжне.

— Кузьма, — Разумовский покачал головой, — когда что-то планируешь, нужно действовать тоньше и осторожней. Достаточно одного неосторожного шага и об этом будут знать все. Особенно если в деле замешаны фрейлины Елены, то об этом будет знать вся столица. Судские уже ставки принимают, когда вы объявите о помолвке и на какой месяц будет назначена свадьба.

— Да я, вообще… — я с шумом выдохнул, чтобы не заводиться. Судя по улыбке Разумовского, что бы я ни сказал, его не переубедить.

— Смотри, — он поднял руку, загибая пальцы, — все знают, что тебе сватали кузину короля Италии, герцогиню Бурбон-Сицилийскую, дочку Кайзера и принцесс Цао. Уверен, что и монархи других Европейских стран подсуетились, но не добились успеха. Раз у тебя до сих пор две супруги, что на мой взгляд странно, значит, ты делаешь это специально, дожидаясь момента, когда Матчиных признают родом. Как только это случится, ты можешь смело брать Елизавету в жены, и ваш будущий наследник займет очень высокое место в очереди на престол. Это логично и правильно, на мой взгляд. Но все равно, слишком круто для Воронцова действовать так радикально. Есть что-то еще, о чем мы не знаем.

— Вы знаете, как он связан с черепами? С теми, кто носит на пальце перстень с изображением черепа.

— Не знаю, — Разумовский покачал головой. — Слышал, что они охотятся за африканскими масками, но Александра они никогда не интересовали.

Мы посмотрели на дверь, из-за которой раздались громкие голоса. Кто-то возмущался, что-то требуя, затем дверь открылась, и на пороге показался министр Куракин. Он обвел нас спокойным взглядом.

— Только что сообщили, что в центре Москвы убили князя Воронцова, — сказал он.

— Убили? — удивленно произнес я, затем поймал взгляд Разумовского. — Это точно не я.

— Вячеслав Михайлович, не томи, — сказал Разумовский вставая. — Кто? Его поймали?

— Сказали, что Давыдов, — произнес Куракин с какой-то непонятной интонацией, как будто сам не верил в это. — Трофим Трофимович. Взорвал себя вместе с князем в машине.

— Ой дурак, — я с силой зажмурился, вспоминая встречу с ним на полигоне. Трофим мне тогда показался странным, но я не придал этому значения. — Зачем?!

Разумовский сел обратно в кресло, удивленно глядя на Куракина. Министр спокойно прошел в комнату, делая шаг в сторону, и почти сразу в двери вбежал заполошный мужчина, имя которого я не знал.

— Говорят, жив! — выпалил тот. — Трофим выжил. Его сейчас в больницу везут.

— Я с Вами, — сказал я, вставая следом за Разумовским.

* * *

Незадолго до этого, Москва, крыша здания у набережной Водоотводного канала

На крыше шестиэтажного здания расположились двое мужчин, лежа под низким навесом от дождя. Первый, выглядевший лет на пятьдесят пять, был одет неприметно, в серые штаны и свитер. Он разглядывал что-то на противоположной стороне канала в громоздкий военный лазерный дальномер. Второй, одетый в спортивную темно-синюю толстовку и модные джинсы, настраивал крупнокалиберную снайперскую винтовку. На мягкую подстилку перед ним легли четыре больших патрона с черными носиками пуль.

— Шестой, — сказал мужчина с дальномером в рацию. — Что за подозрительный фургон на одиннадцать часов? Ты близко к ним, прогуляйся рядышком.

— Ветер? — спросил мужчина, возившийся со снайперской винтовкой.

— Без изменений. Семьсот метров, сильно не повлияет.

Крупные бронебойные патроны с особым стальным сердечником легли в обойму, которая с громким щелчком вошла в винтовку.

— Возможно, охрана, — раздался голос из рации. — В салоне два мастера, следят за зданием через видеорегистратор. Еще подозрительное движение в конце улицы. Перехожу на третью позицию.

— Принял, — сказал старший из пары, переводя дальномер на конец улицы, но вид загораживала вывеска магазина.

— Есть подтверждение, — из рации донесся голос нового собеседника, хриплый и немного сбивчивый, словно ему было сложно говорить. — Экзамен сдан на высший балл. Подтверждение есть. Разрешение дали. Конец связи.

Мужчина в свитере на секунду оторвался от разглядывания входа в деловой центр, чтобы переключить рацию на запасной канал. Бросил взгляд на часы.

— Пять минут.

Снайперы в паре работали друг с другом уже не первый год, много понимая и без слов, поэтому на ближайшие несколько минут на крыше воцарилась тишина. А в это же самое время, в фургоне, показавшимся подозрительным, двое мастеров распаковывали ящики с термобарическими зарядами для гранатомета. Работали спешно, так как их связной уже сообщил о появлении цели.

— Сработает? — спросил один из мастеров, невысокий, полный мужчина, на котором военный комбинезон смотрелся нелепо. — Он ведь один из сильнейших мастеров в стране.

— Он же не Матчин, — хмыкнул второй, принимая заряды и сноровисто закрепляя их в гранатометах. — Не дрейфь, тактика рабочая на сто процентов. Мастеров, которые могут пережить прямой выстрел из термобарического, можно по пальцам пересчитать. А два выстрела не переживет никто… ну, кроме Матчина. Даже если такое случится, мы добавим динамита. Жахнет так, что стекла во всем здании вылетят.

Высокий поджарый мастер продемонстрировал грубо слепленный в увесистый шар кусок взрывчатки.

— Осторожней с ним.

— Что ты под руку каркаешь, — второй хмыкнул, откладывая динамит в сторону. — Там детонатора нет, а без него не взорвется. Мы так парочку турецких мастеров в Сирии подорвали. Им хватило всего двух выстрелов из гранатомета. Потом собирали их по кусочкам. Кишки были разбросаны в радиусе двадцати метров…

— Прекрати, — второй поморщился, протягивая очередной заряд.

— Сложнее сбежать, чем кого-то подорвать. Маску натяни и не снимай.

— Жарко, — пожаловался толстяк, но маску на лицо натянул, долго и неумело поправляя.

Подготовив и разложив гранатометы на сидениях, мастера устроились напротив ноутбука, на который выводилось изображение с небольшой камеры видеорегистратора на лобовом стекле машины. Фургон стоял так, чтобы хорошо просматривался вход в деловой центр и подъезд к нему.

— Ать, — худощавый мастер полез во внутренний карман комбинезона, откуда достал сотовый телефон. — Отлично! Князь пишет, что Матчин успешно прошел Высокую комиссию. Он действительно стал великим мастером. Никто из комиссии даже слова против не сказал. Вот так.

— Необычно, — отозвался толстяк. — В таком возрасте я только экспертом первой ступени был. Мне все больше кажется, что он не человек.

— А кто? — немного нервно рассмеялся второй, так как приближалась основная часть операции и в животе у него предательски похолодело.

— Думаю, что инопланетянин, — пожал плечами толстяк. — Может, его прислали, чтобы за нами наблюдать. Ну не может человек в двадцать два стать великим мастером.

— Идиот, — хмыкнул худощавый. — Не будь ты моим двоюродным братом, подумал бы, что меня хотят слить на этом задании, подсунув идиота.

— Сам такой, — буркнул толстяк, сильно не обидевшись, прекрасно понимая, что реальный боевой опыт был только у его младшего двоюродного брата. Вообще, толстяк был против всей этой операции, но князь убедил, что так будет лучше. — Точно уйдем?

— Не сцы. План отхода проработан до мелочей… Готов?!

Худощавый мастер напрягся, видя на экране, как у здания появился кортеж великого князя Воронцова. Машина зарычала двигателем и начала двигаться вперед, но в какой-то момент остановилась. С противоположной стороны дороги, прямо по полосе встречного движения к зданию проехала большая правительственная машина с флагами на месте номеров. Она встала так, чтобы кортеж не доехал немного до стоянки перед зданием.

— Едем? — со стороны водительского сидения послышался взволнованный голос.

— Нет, — повысил голос худощавый. — Подождем. Что-то мне это не нравится. Если что, князь там пробудет пятнадцать минут, можно его на выходе принять.

— А я его знаю, — сказал толстяк, тыча пальцем в экран. — Это Трофим Давыдов, мы учились в одной группе. Он в царской охране работает.

Мужчины с интересом наблюдали, как из правительственной машины вышел Трофим в дорогом костюме. Он огляделся, затем поспешил к лимузину Воронцова, что-то бросив охране, и сел в салон.

— Не к добру, — сказал толстяк. — Спалили нас…

— Не каркай, сколько раз повторять! — зло сказал его двоюродный брат, бросив быстрый взгляд на готовые гранатометы.

В этот самый момент в лимузине князя Воронцова что-то взорвалось, выбивая стекла и двери. Машина с силой качнулась из стороны в сторону вспыхивая, как тряпка, смоченная в бензине. Языки пламени взметнулись до пятого этажа делового центра, а ударной волной вышибло часть окон на фасаде здания.

— Очуметь, — в повисшей тишине протянул толстяк.

— Уходим! — худощавый стукнул в спинку водительского кресла. — Живо! Живо!

Пока вокруг нарастала суматоха, фургон взвизгнул шинами и резко развернулся, спеша убраться от здания как можно быстрее. В этот самый момент, на верхнем этаже делового центра к окну подошел невзрачный мужчина, выглядевший как постаревший клерк. Таких обычно не замечали ни посетители, ни работники многочисленных офисов. Один из лучших наемных убийц Европы покачал головой, глядя вниз, на клубы дыма, в которых проскальзывали языки пламени. В любом случае ему заплатили вперед и неважно, как именно клиент уйдет на тот свет. Стоило только подождать, чтобы узнать, кто именно был в машине. Невозможно, чтобы хоть кто-то смог уцелеть при подобном взрыве, кроме одного-единственного человека, который сегодня должен был демонстрировать другим силу великого мастера.

Глава 11

В Германию я решил поехать один. Была мысль взять Алену, но буквально все, словно сговорились, твердили, что это может быть небезопасно, что встреча великих мастеров пройдет где-то на военной базе и посторонним там делать нечего. В итоге смогли убедить, говоря, что мероприятие продлится всего пару дней и мы с Аленой можем потерпеть. Геннадий Сергеевич в последние дни перед встречей был особо хмур, впервые на моей памяти рычал на всех подряд и за три дня до мероприятия сорвался и улетел в Берлин. Что касается меня, то я решил потратить сутки, немного отдохнуть и прийти в себя, поэтому поехал на автобусе, подаренном немцами. Взял за компанию нашего механика Мережко, сестер Юй и тихонько сбежал из дома, предупредив только Тасю.

Москва после проведения Высокой комиссии бурлила, обсуждая две новости, появление нового великого мастера и убийство князя Воронцова. Не знаю, что вызывало у людей больший интерес, так как многие эти новости связывали друг с другом. Теперь уже никто не скрывал, что это Воронцов напал на Матчиных, сровняв с землей несколько домов. И если послушать новости по телевизору, то выходило так, словно он один все это устроил. Из имен его союзников назвали только пару человек, погибших в ту ночь и представлявших небольшие семьи, которых было не жалко. Меня же в убийстве князя не обвиняли только по той причине, что это сделал Трофим младший. Давыдовы были не просто второй по значимости семьей в роду Разумовских, они были родственниками великого князя. В том плане, что супруга Разумовского была двоюродной сестрой Давыдова старшего. Поэтому ни у кого в столице не возникло сомнений, что князь Разумовский лично убрал младшего брата, решив свалить все на меня.

Помню, мы с Разумовским помчались в центр столицы, в Институт Скорой Помощи. Князь вбежал в здание и выглядел так, словно пострадал его сын. Трофима в этот момент оперировали и нас успокаивал доктор, обещая, что они сделают все возможное. Взрывом Трофиму оторвало руку и сильно повредило ноги. Ко всему прочему он обгорел, что у врачей вызвало больше всего проблем. Оперировали его недолго, около двух часов, затем перевели в ожоговое отделение реанимации в крайне тяжелом состоянии. Нас к нему так и не пустили. Любой, кто видел бы состояние князя в тот момент, понял бы, что он к убийству брата не имеет никакого отношения.

По моим расчетам, в Берлин мы должны были приехать часа в два после полудня, поэтому я решил как следует выспаться и проснулся только часам к девяти. По салону автобуса поплыл вкусный запах завтрака и лежать в кровати больше не было сил.

— Доброе утро, — поздоровалась Юй Фэйфэй, когда я вышел из спальни. Она хлопотала на маленькой кухне, раскладывая завтрак по тарелкам.

— Привет, — я улыбнулся ей и кивнул Юй Ми, возившейся с чайником.

Пройдя в гостиную часть, уселся за стол, напротив Сабины. Она мой взгляд проигнорировала, читая глянцевый журнал о моде. Не знаю, как она узнала, когда я уезжаю из Москвы, но умудрилась перехватить меня прямо перед домом, когда я садился в автобус. С маленьким чемоданом в руках она невинно хлопала ресничками, спросив, не подвезу ли я ее в Берлин, в гости к лучшей подруге Софии.

— Надо признать, что твои ученицы готовят вкусный чай, — сказала она, не отрываясь от чтения журнала.

Честно, не взял бы Сабину, если бы не разговор с Еленой Алексеевной в Кремлевском дворце. Младшая супруга Императора Цао смело может брать у нее уроки, как заставить кого угодно жениться на твоей дочери. Елена Алексеевна так насела на меня, что я крутился как уж на сковородке. Едва сбежал, сославшись на необходимость поговорить с Николаем. Наследник тоже в долгу не остался и за короткий разговор раза три сватал мне старшую сестру, потом младшую, когда я сказал, что не собираюсь жениться в ближайшее время. И ведь слово в слово повторяли друг друга, чтобы я был осторожен в Германии и ни в коем случае не оставался наедине с принцессами. Кайзер Германии — человек настолько суровый, что поженит невзирая ни на какие протесты. Своими переживаниями я вчера и поделился с Сабиной, а она, зараза такая, смеялась.

— Много у Кайзера дочерей на выданье? — спросил я.

— Четыре. Но Луиза самая перспективная. Красивее других, более одаренная в плане силы, получила лучшее образование и воспитание. Идеальная супруга для любого правителя Европы, в том числе и для Николая Ивановича.

— Они же родственники, — я удивленно посмотрел на нее. — Она ему, вроде бы, приходится двоюродной теткой, так?

— Никого и никогда подобное не останавливало, — Сабина отложила журнал, когда Юй Фэйфэй принесла тарелки с завтраком. — Нет, в этом случае подобного не случится. Мой глупый младший брат был для Луизы лучшим кандидатом в мужья. Если бы он думал об интересах семьи, а не о развлечениях и легкодоступных девушках, они бы поженились еще в прошлом году. У монарших семей Европы обычно рождается больше девочек, но последние двадцать лет с этим какая-то катастрофа. Нет ни одного принца нашего с тобой возраста. Сыновья герцогов успели обзавестись женами еще при рождении и к двадцати годам у них уже по двое детей. Парочку принцев Англии я вообще не беру в расчет, они не так уж и далеко ушли от моего брата. Даже если учесть возможность многоженства, подходящих кандидатур единицы.

— А Николай Иванович? — уточнил я.

— Ему шестнадцать, — напомнила Сабина и загадочно улыбнулась. — К тому же уже давно решено, кто станет его супругой, в этом я уверена.

Автобус сейчас ехал по автостраде, зажатой с двух сторон высокими соснами. Зрелище до невозможности скучное и однообразное. До границы с Германией мы ехали еще два часа. За это время Сабина немного рассказала о Кайзере, Франце Фридрихе Вильгельме. Человеком он был жестким, как и правителем. За много лет нахождения у власти всегда держал в кулаке министров, опираясь на армию и несколько сильнейших кланов, связанных с ним родственными узами. Поддерживали его и жители страны, зная, что Кайзер заботится об их благополучии. С этим было сложно спорить, так как уровень жизни в Германии был выше, чем в других странах Европы, как и политический вес в союзе королевств. Со слов Сабины выходило, что он практически идеальный правитель, если не считать маленького недостатка, свойственного всем людям его положения. Кайзер очень ревностно относился к власти. Любые поползновения герцогов в сторону трона давил без жалости, а спецслужбы работали так усердно, что многие уже боялись шептаться, говоря что-то плохое о правителе.

Говоря о Кайзере и его наследниках, Сабина упомянула еще один интересный момент. Последние два десятка лет он одержим кризисом королевской крови, считая, что император и отец нации должен обладать великой силой. По этой причине третьей женой Карла Мирбаха, великого мастера Германии, стала одна из дочерей Кайзера. Эту новость особо не афишировали, так как Карл был едва ли не в два раза старше молодой супруги.

Границу Польши и Германии мы пересекли практически незаметно. Сменились только машины полиции, сопровождающие автобус. А когда мы въехали в Берлин, к нам присоединился Карл Мирбах, собственной персоной. Машина дорожной полиции привела нас на просторную автозаправку с магазинами и кафе, где он уже ждал нас. Погода в начале октября в Берлине была прекрасной, градусов семнадцать тепла и легкая облачность, поэтому великий мастер расположился на солнышке, за столиком одного из кафе. Вроде он силу не использовал, но я почувствовал его задолго до того, как мы свернули на автозаправку. Пригревшись на солнышке, он повесил пиджак темно-синего костюма на спинку пластикового стула, оставаясь в жилетке и белой сорочке. Издалека его можно было принять за успешного бизнесмена, который каким-то чудом оказался в придорожном кафе, не брезгуя местным кофе.

— Добрый день, — поздоровался я, пожимая ему руку.

— Добрый день, — ответил он на немецком, затем улыбнулся. — Ты всегда так напряжен? Доспех духа и все такое.

— А, в этом смысле, — я кивнул, усаживаясь на соседний стул. — Это я так концентрацию и силу тренирую. Доспех почти всегда активен.

— Неудобно ведь, — он покачал головой.

— Привыкнуть можно.

Обычно великими мастерами становились ближе к пятидесяти годам, а иногда и лет на пять позже. Карл в этом смысле сильно опередил конкурентов. Насколько я знал, ему было около сорока трех лет, но выглядел он немного моложе. Типичная немецкая внешность, без особых примет, короткие светлые волосы, глаза темно-зеленые. Сила в нем ощущается совсем не так, как у Геннадия Сергеевича, а более концентрированная. Не замечал подобного в прошлую встречу.

— Большой экзамен носит скорее формальный характер, — сказал Карл. — Великие мастера на него собираются только для того, чтобы посмотреть на нового конкурента и оценить, насколько он силен. Бывает, что претендент просто не готов, стар, слаб и прочее, прочее. Тогда представитель королевства, в котором проходит экзамен, имеет право отменить его. Но претендентов так мало, что этого не случается.

— У меня есть шансы сдать этот экзамен? — улыбнулся я. — И что там будет? Поединки? Демонстрация силы?

— Я же говорю, для тебя это просто формальность, — ответно улыбнулся он. — Но раскрывать порядок экзамена я не буду. Он состоится послезавтра в окрестностях Гамбурга. Пойдем, Его Величество ждет.

Карл встал, забрал пиджак и направился к автобусу. Странно, что нужно было ждать еще два дня. Геннадий Сергеевич говорил, что все начнется сразу, а тут получается, что надо чего-то ждать.

— Госпожа Бурбон, — поздоровался Карл, поднимаясь в салон.

— Герр Мирбах, — послышался ее ответ.

— Прелестные девушки, — это предназначалось сестрам Юй.

— Они не говорят на английском, — подсказала Сабина.

— Девушки понимают комплименты, произнесенные на любом языке, — парировал Карл.

Королевский дворец в Берлине, где жил Кайзер с семьей, располагался в центре города, на островке, образованном течением реки Шпрее. Живописное место, отгороженное от остальной части города. Мы с Тасей, когда проезжали через Берлин в прошлый раз, поглазели на дворец со стороны. Горожан на островок пускали три раза в неделю, к большому кафедральному собору, где проходили службы, и в тот день было слишком многолюдно. Сегодня же мы пересекли реку по большому мосту и направились прямиком к главной дворцовой площади. Не знаю, останавливался ли когда-нибудь перед дворцом большой автобус, но судя по лицам встречавших нас людей, для них это было впервые.

То ли показывая неофициальный статус визита, то ли так было положено, но среди прочих нас встречала София Луиза. В красивом платье темно-синих тонов она выглядела очень величественно. Обрадованно помахала рукой, когда я вышел из автобуса, но улыбка на ее лице дала легкую трещину, когда следом вышла Сабина. Дочка герцога это тоже заметила и быстро чмокнула меня в щеку.

— Вы только не подеритесь, — тихо сказал я.

— Мы уже не в том возрасте, — довольно ответила Сабина. — Но, надо признать, в кулачной схватке она одерживала победы чаще, чем я.

Карл уже прошел половину пути до встречающих, поэтому пришлось поспешить за ним. В автобус же поднялся высокий чин из охраны дворца, чтобы показать водителю, где его можно припарковать.

— Кузьма, добро пожаловать, — улыбнулась мне София. — Сабина, и тебя мы тоже рады видеть.

— Спасибо, что принимаете нас, — ответила Сабина. На слове «нас» они с дочкой кайзера встретились взглядами, высекая искры.

— Спасибо за гостеприимство, — кивнул я.

— Простите, Ваше Высочество, — влез Карл, — но нам с Кузьмой нужно предстать перед Его Величеством.

— Конечно, — она неохотно кивнула. — Я бы с удовольствием проводила вас, но мне нужно уделить время госпоже Бурбон-Сицилийской.

Карл, все понимая, показал взглядом на проход во дворец, который перед нами услужливо открыли двое мужчин в ливреях.

— Кузьма, — окликнула меня София. — После встречи с папой ищи нас в бирюзовой гостиной.

Дворец Кайзера по богатству ничуть не уступал Александровскому дворцу. Поразило обилие картин на стенах, покрытая золотом лепнина, паркетные полы и дорогие ковры. Во дворце было тихо, но чувствовалось, что здание не пустует и здесь живет много людей. Карл уверенно выбирал дорогу, поднялся на второй этаж по одной из неприметных лестниц и остановился у больших дверей.

— Подождем, — сказал он, показывая на площадку у окна, но дверь почти сразу открыл помощник Кайзера и что-то важно сказал на немецком.

Рабочий кабинет Кайзера был относительно небольшим и не таким роскошным, как другие помещения дворца. На рабочем столе был установлен большой монитор компьютера и многоканальный телефон. Рядом с высокими напольными часами неприметная дверь, отделанная так же, как и стены. Я ее случайно заметил, увидев тонкую щель между пластинами обшивки стены.

— Ваше Величество, — я коротко поклонился.

— Здравствуй, Кузьма Федорович, — как оказалось, Кайзер неплохо говорил на русском языке. С сильным акцентом, но слова не коверкал. — Наслышан о молодом и талантливом мастере и рад, наконец, познакомиться. Проходи садись.

Он пригласил меня к столу для переговоров, рядом с которым стояло два стула, затем жестом отослал Карла. Вообще, в присутствии правителя сидеть не разрешалось, но как-то спорить с ним по этому поводу не хотелось. Едва Кайзер сел напротив, в кабинет вошел его помощник, поставил на стол две чашки кофе.

— Удивительно, — сказал Кайзер, глядя на меня. — Никогда не думал, что можно стать великим мастером в таком молодом возрасте. Мы с Карлом спорили, что это, талант или заслуга особых тренировок, пресловутого укрепления тела.

— Мы с братом тренировались по одной методике, — сказал я. — Он старше меня и только на пути к тому, чтобы стать мастером.

— Я привел Карлу тот же аргумент, — кивнул Кайзер.

Правитель Германии был немолод, ближе к семидесяти годам, но взгляд проницательный, видящий насквозь. В нем чувствуется жесткость, но не такая острая, как у того же Императора Цао. Да, можно сказать, что двух правителей разделяет не так много лет и есть у них что-то общее.

— Вижу, что молодость накладывает отпечаток на эту силу, — продолжил Кайзер. — Со временем он сгладится, но сейчас это сильно заметно. Для всего мира важно, чтобы великие мастера были уравновешенными и понимали, какой силой владеют. Я читал отчеты о том, что произошло в начале сентября, о выходке великого князя и рад, что ты именно такой, как я описал выше. К тому же моя дочь София хорошо отзывается о тебе. Никогда не слышал, чтобы она говорила о ком-то настолько взволнованно. Не желаешь взять ее в жены?

Я ожидал, что об этом зайдет речь, но не так быстро и не настолько откровенно, поэтому немного растерялся.

— Нет, Ваше Величество, у меня сейчас совсем другие планы, — быстро сказал я. — Жениться третий раз не планирую, у меня сын недавно родился, и я его за последний месяц видел всего пару раз.

— Говорят, что чаще всего силу отца наследует именно первенец, — сказал Кайзер. — Меня печалит поспешный ответ, но я не могу тебя заставлять. Удели Софии немного времени, возможно, между вами проскочит искорка чувств и категоричность отступит на второй план.

Дальше разговор свернул на тему предстоящего экзамена и сложной политической обстановке в России. Кайзер осторожно прощупывал меня, пытаясь узнать, кого я поддерживаю, что думаю о Разумовском, о Николае и о княжнах, что гостили в Италии. Посетовал, что я не отправил их в Германию, где они были бы в безопасности ничуть не меньше, чем в гостях у герцога Бурбона. Осведомленности правителя Германии можно было только позавидовать. Возможно все дело в том, что Елена Алексеевна являлась его племянницей.

После разговора с Кайзером сложилось стойкое впечатление, что он очень умен, хитер и коварен. Вроде бы мы обсуждали разные вопросы, не углубляясь в детали, но я постоянно ловил себя на мысли, что рассказываю больше, чем следовало бы. Минут через сорок Кайзер вспомнил, что скоро будет обед и великодушно отпустил меня, чтобы я смог немного отдохнуть с дороги.

В коридоре меня ждал Карл, находившийся в прекрасном расположении духа. Задумавшись о чем-то, он мечтательно смотрел в окно, выходившее как раз на собор и парк слева от него.

— Девушки просили меня встретиться с ними в гостиной, — сказал я.

— Да, это недалеко. Но для начала, пойдем, познакомлю тебя кое с кем.

Карл повел меня к знакомой лестнице, откуда мы поднялись на третий этаж. Идти пришлось почти через все здание, по проходным комнатам и роскошным залам. По пути нам пару раз встретились женщины, коротко поздоровавшиеся с Карлом на немецком. В итоге мы попали в небольшую комнату, очень похожую на гостиную, откуда можно было пройти в спальню. В комнате отдыхала молодая женщина, года на два старше Софии и очень на нее похожая. Она баюкала на руках ребенка, нежно глядя на него.

— Анна Луиза, — сказал Карл, — моя супруга. И Маргарита, наша дочь.

— Очень приятно, — сказал я.

— Кузьма Матчин, — Карл представил меня, подталкивая в спину, чтобы не робел и проходил в гостиную.

— София много о тебе говорила, — сказала Анна. Голос у нее оказался неожиданно мягким. Она посмотрела на супруга. — Проходите, только не разбудите Маргариту.

— Она родилась в марте, — шепнул Карл.

— Поздравляю, — я сел в кресло напротив Анны. — Прелестная девочка.

— Вы приехали с супругой? — спросила она, поправляя пижаму девочки, чтобы капюшон не падал на лицо.

— Нет. Я здесь, можно сказать, по работе. Супруги остались дома.

— Жаль, — вполне искренне огорчилась она. — Карл говорил, что у вас родился сын. Это хорошо, когда первым рождается наследник.

— И дочка тоже неплохо, — улыбнулся я.

— Приезжайте к нам в гости, — Анна подняла на меня взгляд зеленых глаз. — Обязательно с супругой и сыном. В наш родовой замок, недалеко от Лейпцига. Даже зимой у нас очень красиво.

— Спасибо за приглашение, но я пока не знаю, смогу ли вырваться в ближайшее время.

— Мы с Карлом все понимаем, — она улыбнулась. — Но все же, мы будем рады видеть вас.

— Действительно, до зимы осталось всего ничего, — сказал Карл. — У Кузьмы будет много хлопот в связи с новым статусом. Поздней весной, на первый год рождения Маргариты, можно было бы и приехать.

Супруги посмотрели на меня одинаковыми взглядами, говорящими, если я откажусь, на меня смертельно обидятся.

— На несколько дней весной мы приедем, — сказал я.

— Это замечательная новость, — Анна улыбнулась дочери. — К твоему первому дню рождения познакомим тебя с Павлом. Постарайся произвести на него хорошее впечатление. Кузьма, ты не торопишься, посидишь с нами? Карл?

— Скоро обед в большом зале, — виновато сказал он. — Может быть, вечером.

Бурный день для меня закончился только поздним вечером. В комнату, которую мне выделили во дворце, я добрался часов в десять. Успел проведать сестер Юй и Мережко, которых разместили в гостинице сразу за рекой. Номера им достались шикарные, с видом на дворец, так что можно было о них не беспокоиться. Сестры Юй норовили пойти со мной, говоря, что в местном дворце нет людей, кто может правильно обо мне позаботиться. Едва смог уговорить их пожить в гостинице, говоря, что ничего со мной за один день не случится.

Устроившись в комнате на кровати, позвонил домой и долго рассказывал, как прошел день, о новых знакомствах и приглашении в гости к Карлу Мирбаху. Впечатлений день принес массу, от знакомства с наследником Кайзера до странных бесед с тремя принцессами за чашечкой вечернего чая. Хорошо, что Сабина была рядом, поэтому дальше туманных намеков и предложений вечерних прогулок дело не пошло. Но это я больше ворчу, так как вечер в их компании прошел неплохо и познавательно. Они сказали, что на следующий день запланировали какое-то интересное мероприятие, и я просто обязан на нем присутствовать. Это они так завуалированно намекнули, чтобы не сбежал.

Тася над моим рассказом посмеялась, сказав, чтобы я был осторожен и не забывал, что в гостях не у коллег по работе, а во дворце правителя. Алена переживала по поводу Софии, попросив не спускать с нее глаз, а вот мама, напротив, отметила, что я мог бы уделять принцессам больше времени. В общем, пока они спорили, Тася шепнула, что скучает по мне, и попросила скорее возвращаться.

Я уже собрался ложиться спать, когда в дверь комнаты постучали. Открыв, увидел Сабину с небольшим саквояжем и подушкой.

— Пустишь? — спросила она, когда пауза затянулась. Посмотрела жалобно, как промокший котенок.

— Прошу, — я отступил в сторону, пуская ее в комнату. — Страшно спать в чужом замке?

— Отчасти, — отозвалась она, проходя в гостиную перед спальней. — Приставать будешь?

— Нет, — отрезал я, заходя следом. — И не надо недовольно цыкать — это некрасиво.

— Ты просил защитить тебя от наглых дочерей Кайзера, вот, я пришла. Где будешь спать, на кровати или здесь на диванчике.

— На диванчике, — вздохнул я. — Это уже мне надо беспокоиться, чтобы не приставали.

— Странный ты мужчина, — сказала Сабина, бросив подушку на диван. — Пойдут слухи, что у тебя проблемы с женщинами, раз ты так от них бегаешь.

— Это вы странные. Я свою жену… двух жен люблю.

— А это хорошая черта, — кивнула она и направилась в спальню. — Спокойной ночи. Если решишь приставать, знай, что я буду сопротивляться. Но не сильно…

Подумав, а не пойти ли мне спать в автобус, я улегся на диван, благо в комнате он был такой, чтобы можно вдвоем спокойно разместиться. Накрывшись с головой пледом, запоздало подумал, что подушку надо было свою взять, так как у Сабины она едва заметно пахла духами. Поставив вокруг дивана барьер, закрыл глаза и почти сразу провалился в сон.

Полночь, королевский дворец в Берлине

София Луиза пробежала по коридору, оглядываясь, не заметил ли ее кто-нибудь из слуг, работающих во дворце по ночам. Сердце у девушки быстро стучало и вовсе не от пробежки. Закрыв за собой двери в проходном коридоре, она поправила легкое платье и пару раз глубоко вздохнула. Эти два дня, пока Кузьма гостил во дворце, должны были стать очень важными для Софии, но настырная Сабина все испортила. Эта стерва, обожающая манипулировать окружающими, выводила принцессу из себя. Но больше всего огорчало то, что София сама не догадалась попросить Кузьму взять ее с собой в поездку на автобусе. Она почему-то была уверена, что он полетит на самолете.

Еще раз вздохнув и выбросив ненужные мысли из головы, София подошла к двери в гостевые комнаты. На всякий случай она захватила с собой универсальный ключ от всех помещений, но дверь оказалась не заперта. Отец выделил Кузьме одну из лучших комнат, с роскошным убранством гостиной, рабочим кабинетом и спальней. Расположение помещений София прекрасно знала, поэтому легко сориентировалась в кромешной темноте гостиной, умудрившись не стукнуться ногой о мебель и не промахнуться в дверной проем спальни.

София не думала, что когда-нибудь будет ночью тайком пробираться в мужскую спальню. Старая наставница Ирэн учила, как это делать правильно, но принцесса никогда не воспринимала подобные наставления всерьез. Коленки у принцессы предательски задрожали, поэтому она осторожно приблизилась к широкой кровати. Присев на край, она почувствовала, что Кузьма проснулся, подтягивая одеяло. Как помнила София из рассказов наставницы, главное в такой момент не сморозить какую-нибудь глупость, поэтому лучше молчать и вздыхать. Со вздохом у принцессы не получилось, но она протянула руку, найдя ладонь Кузьмы, оказавшейся неожиданно маленькой и мягкой.

Неяркие ночные лампы включились одновременно с двух сторон от кровати. Одну зажгла София Луиза, вторую — Сабина, сидевшая в плотной ночной рубашке и, судя по всему, спавшая до этого момента. Первой мыслью принцессы было то, что она ошиблась комнатой, но этого не могло быть, так как Сабину поселили в женское крыло дворца, далеко от гостевых комнат.

— Опять ты! — начала сердиться София, так как волнение быстро уходило и накатывала злость.

— Что, ожидала застать Кузьму врасплох? — язвительным и ехидным голосом произнесла Сабина.

Девушки сцепились руками и минуту боролись, прожигая друг друга сердитыми взглядами.

— Стерва! — выдавила София.

— Напыщенная дура! — не осталась в долгу Сабина.

В какой-то момент София неосторожно задела прикроватную тумбочку, свалив лампу, звонко разбившуюся о пол. В эту же секунду со стороны гостиной потянуло потоком воздуха и в проходе двери встал сонный и взъерошенный Кузьма, сжимавший в руках подушку. Ему понадобилось секунд двадцать, чтобы окончательно проснуться и понять, что происходит. Смерив девушек взглядом, он что-то проворчал, провел рукой по волосам и ушел обратно в темноту гостиной.

— Дура, — тихо сказала Сабина.

— Ну и пусть, — проворчала принцесса. Отпустив ее руки, она уселась на кровать, лицом к темному окну.

* * *

Второй день во дворце Кайзера выдался не менее насыщенным, чем предыдущий. После завтрака мы в компании принцесс и Сабины прогулялись по острову, посетили собор и отдохнули в тихом парке. Необычно, когда в центре огромного города есть тихий островок, где можно спокойно отдохнуть и приятно провести время.

Не знаю, что произошло ночью между девушками, но они друг с другом не разговаривали. Сабину это нисколько не огорчало, она улыбалась, казалась довольной и, вообще, неплохо проводила время. София, напротив, выглядела смущенной и прятала взгляд, словно я ее в ванной комнате случайно застал. Ее старшая сестра Анна, супруга Карла, даже тайком сделала ей замечание. Но что мне не понравилось, так это ее колючие взгляды в сторону Сабины. Обычно так смотрят, когда затевают какую-то неприятную шалость, чтобы отомстить обидчику. Что касается Анны, то она с утра пребывала в прекрасном расположении духа. В общем, неспешная утренняя прогулка оставила массу приятных впечатлений.

После обеда меня пригласил на разговор Кайзер и мы почти два часа разбирали хитрую родословную императоров Российской империи, в той части, где она пересекалась с царствующей династией Германии. Я и без этого знал, что короли и королевы Европы связаны друг с другом кровными узами, но оказалось, что эта связь гораздо теснее. Казалось, что пройдет еще век и они все будут друг другу двоюродными и троюродными родственниками. Как говорила Сабина, это мало кого останавливало, если вопрос затрагивал наследование трона. Время от времени в линию королевской крови вливался кто-нибудь из великих мастеров, каждый раз оставляя сильных потомков, становившихся либо хорошими правителями, либо сильнейшими в Европе мастерами. По этой причине Кайзер рассчитывал на сильную кровь у внуков Анны и Карла Мирбаха. Его даже не огорчило, что первой у них родилась дочка, а не сын, но он прямо говорил, что будет ждать еще как минимум троих внуков.

Говоря о проблемах крови, Кайзер приводил примеры короля Испании, почти все королевское семейство Великобритании и той же Болгарии, где сила правителей, как мастеров, падала с каждым поколением. Как страшный сон он представлял себе момент, когда кто-то из прямых наследников на троны королевств Европы не сможет подняться даже до уровня мастера. По его словам, с таким правителем просто никто не станет всерьез разговаривать.

Во вторую ночь во дворце меня никто не беспокоил, но на всякий случай я закрыл дверь на ключ. Карл говорил, что нужно выехать очень рано, потому что до военного полигона дорога занимала четыре с половиной часа и к девяти утра следовало быть на месте.

Покидая дворец затемно, я поймал спиной чей-то взгляд. Обернулся и почти сразу увидел в одном из окон второго этажа Сабину. Она помахаларукой и, коснувшись пальчиками губ, приложила их к стеклу.

— Зараза белобрысая, — проворчал я.

Знаю ведь, что ничего с ней здесь не будет. София, как бы зла ни была на нее, ничего не сделает, максимум иголку подложит на стул, или соли в кофе добавит, но внутри что-то кольнуло. Что-то подсказывало, не оставлять ее здесь. Я всего пару раз не прислушивался к внутреннему голосу и оба раза жалел, но исправить ничего уже было нельзя. Посмотрев строго на Сабину, я жестом поманил ее, показывая на автобус. Она улыбнулась, понятливо кивнула, показывая, что ей нужно пять минут.

По Сабине можно было засекать время, так как из дворца она вышла ровно через пять минут. Я протянул руку, забрал у нее саквояж.

— Ты самый лучший на свете, — она мило улыбнулась.

— Я знаю.

— Можно я тебя в щеку поцелую?

— Нет, — отрезал я, направляясь к автобусу.

— Ну вокруг ведь столько благодарных зрителей, — тихонько хихикнула она.

— Все равно, нет. И я тебя очень прошу, на время экзамена побудь в автобусе.

— Как скажешь, — спокойно произнесла она и не удержалась, догнала в два шага, чтобы осторожно взять под руку.

* * *

Военный полигон особого значения, где проходили тренировку исключительно члены императорской семьи и великие мастера, находился в лесном массиве недалеко от Гамбурга. Там же располагался один из национальных природных заповедников, закрытый для посещения. Карл об этом месте отзывался положительно, говоря, что здесь можно не только тренироваться, но и отдыхать, купаться в лесном озерце и ловить рыбу. Он приезжал сюда время от времени, когда хотел уединиться, ссылаясь на необходимость постоянных тренировок. Вообще, судя по его рассказам, природу он любил, как и посидеть с удочкой у водоема. Говорил, что будь ты трижды великим мастером, это не заставит рыбу прыгнуть на крючок. С дядей Ринатом они бы точно нашли общий язык.

Перед полигоном, зажатым со всех сторон лесом, немцы построили десяток удобных коттеджей. К нашему появлению там уже собрались великие мастера со всего мира, устроив своеобразный саммит, где делились проблемами и секретами. Раньше для меня знакомство даже с одним великим мастером казалось достижением, а теперь я знал пятерых, если считать сумасшедшего старика Да Цзы, ныне покойного. Может, поэтому перед встречей с еще большим количеством мастеров я испытывал любопытство, а не волнение.

Собрание проходило в большом двухэтажном коттедже, где весь первый этаж представлял собой зал для переговоров. Посторонних в доме не было, только великие мастера. Перед входом в дом Карл положил мне руку на плечо, чтобы не робел.

— Главное — помнить, — тихо сказал он, — что это сборище старых и крайне недружелюбных ворчунов, тихо ненавидящих и терпящих друг друга только потому, что не в состоянии убить. Каждого нового претендента они встречают в штыки, считая, что чем меньше великих мастеров в мире, тем им лучше.

Он первым прошел в комнату, откуда доносились приглушенные разговоры. В просторной, светлой комнате за большим столом сидели семь человек, разделившись на две группы. В первой — Геннадий Сергеевич, мудрец Ма и незнакомый мне индус лет шестидесяти пяти. Из второй группы я знал японца Инабу Масаясу и американского гранда, запись выступления которого смотрел когда-то давно. С того времени американец постарел и потерял роскошную шевелюру, побрившись налысо. Следом сидел пожилой араб, высокий и худющий, словно палка. Лицо неприятное, морщинистое и, как мне показалось, злое. О великом мастере Катара я слышал, но видеть не доводилось. И последним с той стороны сидел мужчина со смуглой кожей, широким носом и весьма необычной внешностью. Если я не ошибался, то это был самый скрытный из всех великих мастеров, проживающий в Перу. Странно, что он сидел на стороне американского гранда, ведь отношения между этими странами были напряженными. Не такими критичными, как между Европой и Китаем, но все равно не самыми благоприятными. На вид старому перуанцу было лет шестьдесят пять.

Карл показал жестом, чтобы я садился за стол.

— Приветствую, коллеги, — сказал Карл, обведя всех взглядом. — Рад снова всех видеть, теперь уже у меня в гостях. Вдвойне приятно принимать вас, как мастеру, вошедшему в большую восьмерку совсем недавно. Знаю, что все вы занятые люди, поэтому не будем тянуть с долгими церемониями и праздничными мероприятиями. Нам сегодня предстоит оценить силу талантливого мужчины, ставшего не только самым юным мастером, но и поднявшимся на вершину силы в таком молодом возрасте. Уверен, что вы все о нем слышали и видели, поэтому в лишних представлениях он не нуждается. Мистер Матчин, хочешь сказать пару слов для будущих коллег?

Я встал, обвел великих мастеров взглядом.

— Спасибо, что пришли оценить мои скромные силы. Надеюсь, вы не будете слишком строги в этом.

Сложив руки в уважительном китайском приветствии, я кивнул мастерам и сел обратно.

— Это тот самый мальчишка, что убил Да Цзы? — спросил американский гранд.

— Помог убийце пройти сквозь защиту, — спокойным тоном ответил мудрец Ма.

Да, вопрос был несколько грубоват, даже не по отношению ко мне, а к мудрецу Ма.

— Все равно, он слишком молод, — сказал Масаясу.

— Мы собираемся для того, чтобы оценить силу претендента, а не его возраст, — сказал индус, говоря на английском лучше, чем американец.

— Согласен, — поддержал его Карл. — Прошу всех быть объективными. Если мы откажем претенденту по причине возраста или по иным соображениям, великая сила не исчезнет и не обратится вспять.

— После прецедента с Фостером нужно убедиться, что это действительно великая сила, а не очередной обман, — сказал американец.

— Для этого мы здесь и собрались, мистер Бойер, — вставил Карл. — Чтобы не затягивать процесс, предлагаю ограничиться демонстрацией силы…

— Опять демонстрации, которые ничего не говорят о великой силе, — фыркнул мистер Бойер, грубо прервав Карла Мирбаха. — Я против. Надоело смотреть на одинаковые и бессмысленные демонстрации. Я вправе требовать поединок.

— Безрассудство! — Геннадий Сергеевич тяжело положил ладонь на дубовый стол. — Эту практику отменили еще до твоего рождения. И вы все знаете, почему именно это произошло.

— Это просто поединок, а не битва насмерть, — поддержал американца Масаясу. — Великого мастера невозможно убить, пока он контролирует силу. А поединок обычно проходит с ограниченным использованием силы и занимает не больше двадцати минут. Я за это время даже разогреться как следует не успею.

— Данную практику запретили не только потому, что она травмоопасна, — наставительно сказал Геннадий Сергеевич. — Она разрушает доверие между нами, между великими мастерами.

— Нельзя играть с великой силой, — согласно закивал мудрец Ма. — Иногда достаточно и одной минуты, чтобы покалечить или убить противника.

— Это исключает шанс проникновения в закрытый клуб таких людей, как Фостер, — вставил перуанец. На английском он говорил неразборчиво, почти непонятно.

Если о других великих мастерах я что-то да слышал, то о смуглом перуанце ничего не знал. Даже Геннадий Сергеевич о нем упоминал только вскользь. Дольше него в клубе великих мастеров состояли старик Да Цзы и араб. Представитель арабских шейхов и сейчас сидел с таким видом, словно хотел как можно быстрее со всем разделаться и уехать домой. Он понемногу терял силу, но заменить его было некем. За несколько десятков лет в том регионе никто даже близко не приблизился к силе, способной поднять тебя на верхнюю ступень мастерства.

— Если мы будем менять правила, когда нам это вздумается, — не сдавался Геннадий Сергеевич, — то скоро придем к тем самым поединкам до смерти, как это происходит в темной и необразованной Африке. А много ли Африка дала нам великих мастеров?

— Поэтому и не дала, что они не смогли пройти естественный отбор, — фыркнул американец.

— Не надо спорить, — сказал я, затем встал. — Если нужно драться, чтобы продемонстрировать силу, то я готов. Это мы умеем и любим.

— Кузьма, — тяжелым голосом сказал Геннадий Сергеевич.

— Вот это я считаю мужественным поступком, — заулыбался американец. — Нет силы без решимости.

— Только я пока плохо контролирую силу, поэтому заранее прошу меня простить, если кто-то из экзаменаторов поранится, — я виновато развел руками, извиняясь за подобный недостаток. — Давайте покончим с формальностями и побыстрее и разъедемся по домам. Будем голосовать?

Пока все смотрели на меня с самыми разными выражениями на лицах, я первым поднял руку. Мой энтузиазм разделял только мистер Бойер, но руку поднимать не стал. На лицах поддерживающих его мастеров отражалась легкое одобрение, не больше. К голосованию никто так и не присоединился.

— Решено, — подытожил Карл Мирбах. — Тогда ставлю условие поединка. Никаких масштабных техник и полетов. Нельзя покидать территорию полигона. Двадцати минут должно хватить для полной демонстрации способностей. И еще, поединок будет сразу закончен, когда один из противников признает поражение или не сможет дальше сражаться. Возражения?

Возражений не последовало. Карл Мирбах выдержал небольшую паузу, затем коротко кивнул.

— Кто вызовет мистера Матчина на поединок, — спросил немец. — Только не забудьте, что это учебный поединок, а не бой насмерть.

Я только сейчас обратил внимание, что голос Карла звучал вроде бы спокойно, но в нем сквозила жажда убийства. Сложно оценивать силу великих мастеров, но я чувствовал, что среди собравшихся он был одним из самых сильных. В первую тройку входили индус, Карл Мирбах и мудрец Ма. Не знаю, кого из них поставить на первое место, а кого на третье, но на фоне других они немного выделялись.

Убийственное намерение почувствовали все. Перуанец посмотрел на Карла и едва заметно покачал головой. Представитель арабских шейхов стал выглядеть еще более старым, а Масаясу недовольно скрестил руки на груди.

— Если никто не хочет, — сказал американец, — то это буду я. Только хочу напомнить, что мы проверяем силу гранда, а не проводим экзамен для мастера второй ступени. Энергия внешнего мира тяжелее и безжалостней, чем внутренняя сила любого человека, даже самого сильного на земле.

Последнее он произнес серьезным тоном, можно сказать, угрожающим. Не знаю, специально так происходит или случайно, но будь на моем месте обычный мастер, не умеющий блокировать воздействие мирового «ци», то ему пришлось бы туго. Надеюсь, наш автобус отъехал достаточно далеко, чтобы не зацепило Сабину и сестер Юй. Мировая энергия вокруг нас сходила с ума, не зная кому из присутствующих подчиняться.

— Если мистер Матчин не готов, если ему нужно еще время, экзамен можно перенести на несколько лет, — сказал Масаясу.

— Готов на все сто процентов, — сказал я, когда на мне скрестились взгляды великих мастеров. — Можете не сдерживаться во время экзамена.

— Отлично, — мистер Бойер встал. — Будь уверен, я не стану поддаваться.

С этими словами американец вышел из коттеджа, направляясь в сторону полигона. Я почувствовал, как вокруг него начала бурлить сила. Великие мастера с противоположной стороны стола поднялись и тоже вышли из дома.

— Кузьма, — начал Геннадий Сергеевич, но мудрец Ма остановил его жестом.

— Лучше дать совет, чем встать на пути решимости мужчины. Ты сам говорил, что он абсолютно готов.

— У Кузьмы недостаточно опыта, чтобы сразиться с Бойером, — сказал Геннадий Сергеевич.

— Мне кажется, наоборот, — улыбнулся мудрец Ма, — у Кузьмы достаточно опыта сражения с сильными соперниками, иначе он бы не оказался сегодня здесь.

— Неделю назад наш американский коллега получил щедрый подарок от английской королевы, — сказал индус обыденным тоном. — На банковский счет сына. Кузьма украл у королевы кое-что важное и отдал это Императору Цао. Теперь эта вещица выставлена на всеобщее обозрение в императорском музее Пекина.

С удивлением на меня посмотрел только Геннадий Сергеевич.

— Так получилось, — я развел руками. — Они хотели меня убить.

— Поговорим об этом потом, — сурово сказал Геннадий Сергеевич. — Тем более не надо было соглашаться на поединок.

— Любопытно же, — не согласился я. — Посмотреть на силу великого мастера.

— Мы прикроем Кузьму, если он перейдет границы, — сказал Карл.

— В любом случае, — мудрец Ма положил мне руку на плечо, — не сдерживайся. С самого начала используй всю доступную силу и лучшие из умений.

— Это обязательно, — согласился я. — Пойдемте, не будем заставлять их ждать.

Глава 12

Полигон после недавних дождей выглядел не самым лучшим образом, местами напоминая грязевое болото. Мне подобное не доставляло особых проблем, но Клойд Бойер возиться в грязи не хотел, поэтому выбрал участок, засыпанный щебнем. По форме и размеру эта площадка напоминала футбольное поле, с одной из коротких сторон упирающаяся в двухметровую насыпь. Пока я шел в ту сторону, американец разминался, делая простенькие упражнения и махи руками. Возраст не позволял ему эффективно драться в ближнем бою, и разминался он как раз для того, чтобы не заработать растяжение. Это наталкивало на мысль, что он решил сойтись со мной врукопашную. Странное решение для человека, умеющего управлять мировой энергией. Он же меня со ста метров может так прижать, что ни одна защита не справится.

Небо над полигоном ясное, почти безоблачное, но внезапно накатило чувство, что в любой момент может разразиться буря. Энергия мировой «ци» заметалась по полигону, не в силах найти выход и закручивалась спиралью над американцем. Мне далеко до таких масштабов, поэтому я с интересом и восхищением смотрел за разворачивающимся действом. Плохо, что совершенно непонятно, зачем он это делает. Какое преимущество ему даст мировая энергия, находящаяся в состоянии хаоса? Может это какая-то хитрая техника?

Семь великих мастеров уже заняли зрительские места у кромки леса, на удобной бетонной дорожке всего в каких-то пятидесяти метрах от нас. Я видел, как они переговариваются, как индус показывал на водоворот энергии над головой американца. Послушать бы, о чем они говорят.

Вздохнув пару раз, я создал защитное поле, делая его легче и больше в размерах. Перешел на третий уровень доспеха духа, чтобы он не сковывал движения и позволял использовать максимум внутренних сил. Чувствуя нарастающее давление, проснулся ледяной лотос. За последнее время он значительно увеличился в размерах, листья теперь почти полностью накрывали поверхность внутреннего моря. Лотос как будто создал барьер между источником, откуда черпал силы, и внешним миром.

Увлекшись созерцанием ледяного лотоса, я пропустил момент начала поединка. Очнулся, когда что-то невероятно тяжелое ворвалось в защитное поле, смяв его на треть. Действуя больше на инстинктах, я встретил и перехватил чужеродную энергию, как делал это сотни раз.

* * *

То же самое время, граница полигона

— Все-таки они в разных весовых категориях, — говорил великий мастер из Индии. Его настоящее имя было настолько сложным и труднопроизносимым, что все его называли мистер Чаран. — У мистера Бойера огромный опыт управления мировой энергией, что делает его опасным противником.

Технику хаоса силы американский гранд демонстрировал не первый раз, хвастаясь буквально на каждом саммите или обычной встрече великих мастеров. Когда он использовал технику, мировая энергия сходила с ума на огромном пространстве. Любой великий мастер, попавший под действие хаоса, не мог нормально использовать ни одно умение, в том числе и сам Бойер.

— Думаете, что он уже нарушил правило, не использовать масштабные техники? — спросил мудрец Ма.

— Речь шла про атакующие умения, — Масаясу не смог скрыть язвительные нотки в голосе. — Теперь он и сам точно в таком же положении, что и Матчин, так что вам не о чем беспокоиться.

— С одной стороны — это хорошо, — согласился индус. — С другой — дает преимущество более опытному противнику.

Мастера одновременно посмотрели на Матчина, вокруг которого начало формироваться обычное кинетическое поле. Как большой мыльный пузырь оно накрыло площадку в радиусе двадцати пяти метров от Кузьмы, совершенно не обращая внимания на то, что мировая энергия вокруг сходила с ума.

— Умение из школы Лу Ханя? — спросил мистер Чаран у мудреца Ма.

Ответ он получить не успел, так как со стороны американского гранда полыхнула вспышка силы, и он размытой тенью метнулся в сторону кинетического поля. Подобная защита не способна была остановить даже обычного мастера, но в этот раз она встретила незваного гостя как мягкая и упругая стена. Клойд Бойер врезался в невидимую стену, легко сминая и проходя сквозь нее. Накопленная для атаки сила снова полыхнула, но ничего не произошло. Клойд резко замедлился и почти остановился, не долетая до Кузьмы пары метров. Казалось, что американец сам остановился, проверяя, испугается его противник или нет, вот только энергия могучего удара никуда не исчезла, встретив неожиданное сопротивление. Сделав шаг, застывший в воздухе американец, спустился на землю. Кузьма постучал себя ладонью в грудь, показывая, чтобы тот не останавливался и нанес заготовленный удар.

— И что это было? — спросил индус.

Из всех присутствующих, только мудрец Ма понял, что произошло. Он читал отчеты принцессы Сяочжэй о технике, которую придумал Кузьма, о необычной способности перехватывать чужеродную силу и сопротивляться ей. Чем выше была сила воздействия, тем больший отпор она получала. Мистер Бойер пыжился изо всех сил, но пройти сквозь эту защиту не мог. В какой-то момент давление силы в центре площадки перепрыгнуло определенный порог, резко возрастая, и великий мастер СГА вспыхнул, превращаясь в огненный трехметровый куб. Индус даже глаза протер тыльной стороной ладони, пытаясь понять, что это ему не мерещится и полез во внутренний карман пиджака за очками. Прошло не менее десяти секунд, прежде чем дальняя от Кузьмы сторона горящего куба взорвалась и оттуда вылетел Клойд. Дорогой костюм великого мастера дымился, а сам он выглядел немного взъерошенным. Еще одна вспышка и он снова превратился в горящий куб, в этот раз зависший над землей на расстоянии пары метров.

Индус успел нацепить очки и с большим удивлением посмотрел на второй огненный куб, который продержался еще десять секунд, прежде чем взорваться изнутри и стать больше в полтора раза. Запечатанный в невидимом барьере огонь становился все ярче и яростней, но выбраться наружу не мог. Дальняя от Кузьмы сторона куба снова взорвалась, выпуская из своеобразной печи дымящегося Клойда Бойера.

— Он его сердит? — спросил индус, которому происходящее откровенно нравилось. — Или испытывает?

Всем было понятно, что говоря «он», мистер Чаран имеет в виду вовсе не Бойера. Американец тем временем неспешно спустился на землю и повел плечом. В его руке появилось белое пламя, приобретая форму меча. Об этой технике великие мастера только слышали, но воочию видеть не доводилось. На одном из собраний великих мастеров подвыпивший Клойд Бойер хвастался, что может создавать энергетический клинок, способный рассечь все что угодно. Он воодушевленно рассказывал, что оружие может пройти сквозь любую защиту и если кто-то решит сразиться с ним, то лучше делать это издалека. Любой из великих мастеров мог похвастаться парочкой подобных техник, как тот же самый Наумов, утверждающий, что может убить любого великого мастера простым касанием, но на практике все было иначе. Великие мастера сражались друг с другом редко и практически никогда не сходились врукопашную, чтобы блеснуть уникальными умениями.

— Может, пора вмешаться? — спросил молчавший все время мастер из Катара. — Мистер Наумов был прав, ничем хорошим это не закончится.

Клойд Бойер бросился вперед, нанося косой удар светлым клинком. Матчин, стоявший весь бой на одном месте, ждать развязки не стал, размытой тенью метнувшись навстречу американцу, рискованно подныривая под удар. В итоге они врезались друг в друга с громким хлопком и почти сразу Кузьма отскочил на пару шагов, а Клойд рухнул на землю. Последовала небольшая пауза, затем Кузьма повернулся к наблюдающим за ними великим мастерам и отчаянно замахал руками, пытаясь что-то сказать.

— Теперь пора, — сказал Карл Мирбах, переходя в «режим» и подталкивая себя с помощью силы, чтобы быстрее добраться до засыпанной щебнем площадки.

* * *

После обмена несколькими ударами с американским грандом у меня тряслись руки. Никогда не думал, что в одном человеке может быть столько силы. Когда он нанес первый удар, я едва смог сдержать его, даже дыхание перехватило и в глазах на секунду потемнело. Но зато выяснил, что любую технику, созданную с помощью мировой энергии, мой барьер может остановить. Самого мастера он не сдержит, но вот огонь или молнии сквозь него не пройдут. Клойд Бойер всего за минуту разрушил несколько десятков барьеров, ломая и круша их как сахарные пластинки. Сколько я ни пытался, так и не смог схватить его за ногу или за руку барьером. Но то, что он учудил в самом конце, не поддавалось логике. Он создал из чистой энергии клинок, тот самый, о котором я столько мечтал. Каким-то хитрым образом он закольцевал чистую силу, придав ей форму меча. У меня мурашки по рукам до сих пор бежали, от одного воспоминания об этом.

— Я не виноват, он сам, — сказал я, когда рядом появились Карл Мирбах и мудрец Ма. — Я даже не ожидал, что он полезет в драку без защиты. Это же доспехом духа назвать нельзя. Не понимаю, зачем он это сделал.

— Кузьма, успокойся, — рядом с мудрецом Ма встал Геннадий Сергеевич.

— Он сам, — я показал пальцем на американца, над которым склонился Карл Мирбах.

— Мы все видели, — спокойно сказал Геннадий Сергеевич.

— Он прыгнул на меня без защиты, — сказал я. — Не укрепил доспех и полез врукопашную. Я его стукнул со всей силы и… вот…

Вокруг уже собрались великие мастера, глядя на немца. Тот поднялся, посмотрел на меня, затем обвел взглядом остальных, хотел что-то сказать, но промолчал.

— С самого начала это была глупая затея, — в повисшей тишине сказал Геннадий Сергеевич. — Без всего этого понятно, что Кузьма уверенно управляет мировой «ци». Старые идиоты!

— Он точно?.. — спросил мастер из Перу.

Вопрос был скорее риторический, так как собравшиеся на площадке мастера чувствовали силу друг друга, но не Клойда Бойера.

— Кузьма раздробил ему грудную клетку и все, что за ней прячется, — ответил Карл.

— Он сам… — в очередной раз произнес я, все еще не отойдя от короткого, но изматывающего сражения.

Дрогнувшей рукой смахнул проступившей на лбу пот. Мысли в голове путались, словно я сутки не спал. Хотелось пойти в автобус, забраться под одеяло и проспать так пару дней. Великий мастер из Индии, поправил очки, глядя на тело Клойда Бойера, затем снял их и неспешно убрал в футляр из внутреннего кармана пиджака.

— Я думаю, что Большой экзамен можно считать успешным, — сказал Карл Мирбах. — Есть у кого-нибудь претензии или сомнения в силе мистера Матчина?

Претензий не последовало.

— В связи с несчастным случаем, думаю, что традиционный вечер великих мастеров будет неуместен, — сказал Инаба Масаясу.

— Да, — согласился Карл Мирбах.

Геннадий Сергеевич положил руку мне на плечо и показал в сторону выхода с полигона. Пришлось делать небольшой крюк, чтобы обойти участок промокшей земли. Великие мастера остались рядом с телом, что-то обсуждая.

— У нас из-за этого будут проблемы? — спросил я у Геннадия Сергеевича, когда мы прошли половину пути до коттеджей.

— Как знать, — задумчиво ответил он. — Американцы очень злопамятны, но твоей вины в случившемся нет. Мы отговаривали Клойда, убеждали, что это очень опасно. У Карла могут быть проблемы, как у представителя принимающей стороны.

Я посмотрел на кулак, пытаясь вспомнить, сколько силы вложил в последний удар. Нет, в тот момент я точно не сдерживался и приложил американца от всей души.

* * *

Ожидая, пока экзамен для Кузьмы закончится, Сабина коротала время за чтением книги. Это помогало немного отстраниться от тревожных мыслей. Отец рассказывал, что все великие мастера из большой восьмерки — злые и вредные старики, не терпящие конкуренции. Появление молодого и перспективного мастера может ударить по их самолюбию, и они либо откажутся принимать его к себе, либо подстроят какую-нибудь гадость. Далеко за примерами ходить не надо, двоюродный дядя Сабины, маркиз ди Козимо, когда-то давно пострадал, присутствуя на демонстрации силы мастера из СГА. Он был сильным мастером первой ступени, надеясь в скором времени прорваться на вторую, но потерял способность чувствовать и использовать силу. Как объясняли врачи, все это случилось из-за сильнейшего воздействия энергии мира на хрупкие внутренние структуры в теле человека. Великий мастер при этом даже не извинился, сказав, что предупреждал о последствиях для тех, кто рискнет посмотреть на его силу.

Вспомнив покалеченного дядю, Сабина вздохнула и закрыла книгу. Прочитав десяток страниц, она не могла вспомнить, что там было написано. Ученицы Кузьмы тоже переживали, тихо разговаривая о чем-то в дальнем конце салона. Единственный, кто оставался абсолютно спокойным — это водитель, дремавший в удобном сидении. Время же постепенно приближалось к ужину.

Со стороны дороги, ведущей к стоянке, послышался звук двигателя. Сабина положила книгу на стол и поспешила к двери, открывая ее и выбегая на улицу. К автостоянке не спеша подъезжала спортивная машина Карла Мирбаха. Она аккуратно припарковалась и стало понятно, что за рулем сидел вовсе не великий мастер из Германии. Зато со стороны пассажирского сидения вышел Кузьма. Что-то сказав водителю, он направился к автобусу. Выглядел он темнее тучи и казался несобранным, словно его ошарашили неожиданной и не очень приятной новостью.

— Кузьма, — Сабина поспешила навстречу, взяла под руку, провожая к автобусу. — Ты в порядке? Выглядишь не очень.

— Устал, — отозвался он, сняв с плеча сумку и протянул девушке.

— Как все прошло? — осторожно спросила Сабина.

— Хреново, — Кузьма поморщился, стиснул зубы, наверняка чтобы не ругаться.

Они поднялись в автобус, и Сабина жестом поманила сестер Юй.

— Чаю, — сказала она, — сахара побольше и лимон порежьте.

Пока девушки суетились с чаем, Сабина усадила Кузьму за стол.

— Если отказали, то не переживай, — сказала она, накрыв ладонь Кузьмы своей. — Вредные старики просто боятся конкуренции. Через год или два попробуешь снова.

Кузьма насупился еще больше.

— Нет, с этим все хорошо, — сказал он. — А вот какие последствия нас ждут, не знаю.

Примерно то же самое время, личные покои Императора Цао в Запретном городе

Император Цао не ложился спать несмотря на позднее время. Ожидая звонка по закрытой линии связи от мудреца Ма, он работал с документами и листал отчеты министров. Наконец экран переносного компьютера связи включился, привлекая внимание. Император нажал несколько кнопок на панели и через несколько секунд на экране появилось изображение мудреца Ма, ехавшего в машине на заднем сидении. В германии в это время было все еще светло.

— Мой Император, — сказал мудрец Ма. — Простите, что задержался.

— Все в порядке, я не спал. Как прошел экзамен?

— Более чем успешно. Не думал, что за такой короткий срок, что я не видел Кузьму, он станет на голову сильнее. Выросло и его понимание силы. Мы могли бы признать его мудрецом и без экзамена, но мастер из СГА захотел вызвать его на учебный поединок. Кузьма убил его одним ударом.

Пересказ совещания великих мастеров и самого поединка занял десять минут. Император внимательно слушал, удивленно качая головой, когда речь зашла о противостоянии силы.

— Клойд создал хаос мировой энергии над полигоном, и нужно иметь огромный опыт или невероятное понимание силы, чтобы сражаться в подобных условиях. Он наверняка думал, что Кузьма растеряется и его будет легко убить, но произошло ровно противоположное.

— Что тебя смущает? — спросил Император Цао, правильно истолковав хмурое выражение его лица.

— Я не смог понять, что именно делал Кузьма, — сказал после небольшой паузы мудрец Ма. — Все действия Клойда, были прозрачны и очевидны. То, как он копил и использовал силу и как хотел использовать огненную технику. Кузьма же несколько раз смог незаметно создать вокруг него барьер. Мне показалось, будь он настроен серьезней, то убил бы Клойда гораздо быстрее, еще до того, как тот смог бы понять, что попал в большие неприятности. Я спрашивал у коллег, и никто из них не понял, что произошло. Их мнение схоже со словами мастера Че Ю, говорившего, что можно считать себя проигравшим, если подошел к Кузьме на расстояние удара. Я бы брал большее расстояние, как минимум в двадцать пять метров. В размер кинетического поля, которое он создал. Но если учесть, что техника Клойда мешала использовать силу, то это может быть и пятьдесят и все сто метров.

— Хорошо, поговорим об этом, когда вернешься, — кивнул Император Цао.

— Я хочу немного задержаться и поговорить с Кузьмой в институте МИБИ, — сказал мудрец Ма. — Хочу узнать секрет одной техники, что он демонстрировал.

Император на минуту задумался, затем снова кивнул.

— Хорошо. Я сообщу принцессе Сяочжэй, что ты приедешь.

Император Цао протянул руку и выключил связь. Он хорошо знал мудреца Ма и если его что-то заинтересовало, то это наверняка не простая техника. В особом имперском хранилище есть много вещей, которые могут заинтересовать Кузьму. Нужно только поговорить об этом с Сяочжэй.

* * *

Всю обратную дорогу до Москвы я благополучно проспал. Проснулся, когда мы уже подъезжали к столице, почувствовав себя не просто бодрым, а словно заново родившимся. Не думал, что использование мировой «ци» на пределе возможностей утомляет так сильно. Интересно, как великие мастера умудряются сражаться по несколько дней. Одно ясно, мне срочно нужен опыт. Нужно научиться расходовать силу медленней, а толку извлекать из нее больше. Если уж выкладываться на полную силу, то бой следует завершать как можно скорее, а если затягивать, то делать так, чтобы противник устал раньше.

Раздумывая над этим, я вышел в салон автобуса из спальни.

— Как спалось? — спросила Сабина. Она интересным, властным жестом поманила Юй Фэйфэй, показывая, чтобы подали завтрак. Надо бы запомнить этот жест на будущее.

— Отлично, — сказал я, усаживаясь напротив. — Утомил меня поединок с американцем, но сейчас все хорошо.

— Это было видно, — она улыбнулась. — Ты завтракай, а я поделюсь новостями.

Юй Фэйфэй поставила на столик тарелку с кашей по рецепту Фа Чжена. Получилось очень вкусно, почти как у него. Помню, Юй Ми просила, чтобы я его чаще приглашал, и они могли у него учиться. Девушки говорили, что Фа Чжен талантливый, но странный. Это они еще не знают, что он мастер по выживанию в любых условиях, будь то затопленные джунгли или жаркие пески Сахары. Помню, как он учил меня охотиться на вкусных змей в Африке, говоря, что, если нет другой еды, то ползучие гады очень даже вкусные и полезные.

— Почти сразу после того, как ты уснул, — сказала Сабина, когда я приступил к завтраку, — звонила Луиза и приглашала тебя еще пару дней погостить у них во дворце. Говорила, что ее отец хотел с тобой что-то обсудить.

— Нет, нет, — я поморщился. — Хочу домой.

— Так ей и сказала. Она, наверное, тебя засыпала сообщениями за это время. Есть еще новости о новом великом мастере, Матчине.

Я вопросительно приподнял бровь, когда пауза немного затянулась.

— Официального заявления от правительства СГА нет, но очень много слухов, что во время экзамена произошел несчастный случай, вследствие которого погиб Клойд Бойер. И это очень громкая новость. Мировые СМИ трубят об этом с полуночи. Эта новость едва не затмила то, что Матчин стал самым молодым в истории великим мастером. В Москву уже шлют поздравления правители больших и маленьких стран. Папа говорит, что король Италии уже отправил официальное поздравление.

— А не говорят, что именно за несчастный случай с ним произошел? — спросил я.

— Нет, не говорят. И пока это остается тайной, я тоже никому говорить не буду. Но шило в мешке не утаишь, поэтому рано или поздно об этом станет известно.

Несколько минут мы ехали молча. Пока я завтракал, Сабина пила чай с печеньем.

— Вернешься в МИБИ? — спросила Сабина, бросив на меня любопытный взгляд.

— Почему нет? У меня две группы учеников, за которыми нужен глаз да глаз, да и самому надо тренироваться. В институте я хотя бы полдня могу провести в тишине и спокойствии.

— А кто будет заниматься делами семьи? Таисия занята наследником, Алене самой надо учиться, чтобы понять, как такие дела ведут. Свалишь все на маму и брата?

— Подумаю над этим.

— Я могла бы взять на себя финансовую часть, — лукаво произнесла она.

Даже я понимаю, что к финансам семьи посторонних не допускают. Специально ведь напрашивается, чтобы отпустить не смог и не оставалось другого выхода, кроме как жениться. Как по мне, так уж лучше ее третьей супругой взять, чем бегать кругами от королей и принцесс. Загонят как волка на красные флажки, не оставив выбора. Поймав себя на этой мысли, едва не выругался.

— В который раз убеждаюсь, что быть главой рода непросто и не очень весело. — произнес я.

— И это учитывая, что ты только готовишься им стать, — улыбнулась Сабина. — Молодежь из тусовки моего глупого брата думает как раз наоборот. Считают, что быть герцогом легко, можно получать от жизни все, ничем за это не расплачиваясь. Раньше хотелось взять любого из них за шкирку и посадить на место папы, чтобы они поняли, насколько это тяжело. Сейчас же уверена, что и после этого они ничего не поймут. Таких не только к власти, к большим деньгам подпускать нельзя.

Автобус как раз въезжал в пригород Москвы, вливаясь в плотный поток машин. Пока было время, я решил проверить, кто мне звонил. Как и говорила Сабина, от Софии Луизы пришло семь сообщений. Еще пара от Таси и Алены. Они знали, что я возвращаюсь домой, и просили уточнить время приезда. Последнее сообщение пришло от капитана Смирнова, буквально пятнадцать минут назад. Он просил срочно заехать на Лубянскую площадь к генералу Рудневу, дескать, меня там уже с самого утра ждут. Как раз туда ехать не хотелось, но я решил начать с этого визита. И пока я буду занят, надо попросить Мережко отвезти Сабину домой.

На проходной в здании госбезопасности меня встретил незнакомый майор, поздоровался по имени и отчеству, затем вызвался проводить до кабинета генерала. По пути только вышла небольшая заминка, так как поднявшись на нужный этаж, я почти сразу почувствовал знакомую ауру доспеха духа. Ее ни с чем не спутать, особенно на небольшом расстоянии. Кто-то тренировал второй уровень доспеха, пытаясь увеличить объем внутренней силы. Я тоже когда-то так делал, но понял, что это не самый эффективный способ.

Заглянув в нужную дверь, я увидел небольшой кабинет, очень похожий на зал совещаний или учебную комнату. Дюжина столов перед трибуной лектора, большая зеленая доска, почти как в школе, проектор под потолком. За первым столом сидит Никита Громов, незадачливый родственник Василия, и заполняет какую-то анкету или учебную форму. Вид у него был как у студента, давно не посещавшего лекции и пришедшего на экзамен.

— Привет, — я вошел в комнату. — Ты чего это такое интересное делаешь?

— Привет, — отозвался он. Встал, пожал руку и снова уселся на лавку, поворачивая ко мне лист. — Экзамены сдаю.

Я присмотрелся к одному из вопросов, где просили перечислить все княжеские рода и имена князей. Ниже требовали назвать сыновей и дочерей князя Дашкова.

— Экзамены — это хорошо, — улыбнулся я. — Будешь на контору работать?

— Предупредил их сразу, что учить никого не стану, — кивнул он. — Не знаю я, как от переизбытка энергии избавлять. Учитель не рассказывал. А без этого дальше второй ступени продвинуться нельзя.

— Да, в этом случае несчастных будет ждать не самая приятная смерть, — согласился я. — Не поверишь, устал твердить всем, что без учителя далеко в укреплении тела не продвинуться, а мне некогда этим заниматься.

— Знаешь, как это делать? — догадался он, имея в виду упомянутый способ.

— Знаю, но не скажу, — мне показалось, что он лукавил и процесс знал, хотя бы в теории. — Я слышал, что ты помог княжнам и Василию в ту ночь. Хотел сказать тебе спасибо.

— Не за что, — он криво улыбнулся. — Легкая работа.

— Дело не в том, легкая она или сложная. Ладно, отвлекать не буду. Пойду поговорю с генералом. Спрошу у него, стоит ли тебе пару хитростей показать, чтобы ты на следующий уровень быстрее поднялся.

Махнув рукой и проигнорировав любопытный и немного озадаченный взгляд Никиты, вышел в коридор, виновато улыбнувшись майору, провожавшему меня. До кабинета генерала отсюда было рукой подать, я бы и сам дорогу легко нашел. Помимо Руднева в кабинете находился капитан Смирнов и неприметный мужчина, с которым я где-то встречался, но не мог вспомнить, где именно.

— Кузьма Федорович, — генерал обрадовался, пригласил меня к столу. — Спасибо, что заглянул. Знаком с Валерием Ивановичем Долговым? Он руководит службой внешней разведки.

— Очень приятно, — я пожал руку неприметному мужчине.

— Наслышаны о твоих подвигах, — расплылся в улыбке Руднев. — Молодец!

— Ругать будете? — вздохнул я.

— Почему? — не понял генерал и посмотрел на капитана Смирнова, чтобы тот подсказал ему ответ. — Наоборот, будем хвалить и награждать. Наумов нам рассказал о несчастном случае во время экзамена. Расскажешь в подробностях, что именно случилось?

— А что рассказывать? — я пожал плечами. — Мистер Бойер хотел оттяпать мне голову и подставился под удар. Я его стукнул и убил.

— Просто «стукнул»? — уточнил генерал.

— Не просто, а со всей силы. Я все хотел спросить, за океаном на нас сильно рассердились из-за этого?

— Это их естественное состояние, — махнул рукой Руднев, на что Долгов покачал головой, но вставлять ничего не стал. — Куда уж им больше на нас сердиться? А если серьезно, то пишут ноты, но что толку, сделанного не воротишь. Без подсказки ясно, что они хотели устроить несчастный случай, иначе не стали бы вспоминать старые правила. Наумов говорил, что ты почему-то расстроился из-за этого. Зря переживаешь. Хочешь, мы тебя орденом наградим, за заслуги перед отечеством?

— Не надо, — быстро сказал я, так как вид у генерала был слишком довольный. Возьмет и действительно награду выдаст за устранение сильнейшего мастера вероятного противника.

— Как скажешь, — он наигранно огорчился. — Дай знать, если надумаешь. Так, давай еще об одном важном моменте поговорим. Великому мастеру полагается орден святого Константина, высшая императорская награда. Кавалерам этого ордена выплачивается ежегодная премия в размере миллиона рублей. Но с последним проблем нет, в отличие от награждения. Вручает орден лично император в Александровском дворце во время больших праздничных мероприятий. Вот только сейчас обстановка в стране слишком напряженная, чтобы праздник организовывать. Боюсь, что князья да богатые бояре могут сцепиться друг с другом и ничем хорошим это не закончится. И для наследника это небезопасно.

— Я особо не тороплюсь, если вы об этом, — сказал я. — Можно подождать хоть до коронации Николая.

— Так долго ждать не надо, — сказал Руднев. — Отложим праздник до Нового года, когда закончатся траурные мероприятия по Великому князю Александру Николаевичу. Горячие головы в столице остынут и станет легче.

— Хорошо.

— Еще надо поговорить о происходящем в столице, но сначала Валерий Иванович пару вопросов задаст, — сказал генерал, передавая слово Долгову.

В гостях у генералов я провел часа два. В основном говорил мало, больше слушал. Долгов расспросил о том, как я гостил во дворце у Кайзера, затем провел небольшой ликбез на тему, как нужно себя вести в гостях. Он не занудствовал и не говорил банальных вещей, напротив, дал несколько дельных советов. Говорил, что великие мастера, приезжая в гости в чужую страну, должны вести себя крайне осмотрительно. Нужно следить за тем, что ты ешь, что пьешь, с кем ведешь беседы. Упомянул о двух случаях, когда великих мастеров травили какой-то токсичной дрянью. Один случай закончился летальным исходом, о нем я раньше не слышал. А вот об отравлении бразильского великого мастера, после чего он долго болел и в итоге потерял силу, я читал еще в средней школе. Как генерал Руднев позитивно воспринимал гибель мистера Бойера, так и любое другое государство с радостью примет весть о моем убийстве. Может, это было одной из причин, по которой великие мастера неохотно выезжали за пределы своей страны.

Поговорили мы и про обстановку в столице. Генерал Руднев называл ее напряженной, но никакой конкретики не приводил. Напротив, просил не вмешиваться ни в какие разборки между князьями или мелкими боярами. Многие сейчас попытаются привлечь меня на свою сторону, как сильный аргумент в борьбе за власть или крупный бизнес и этого нужно было избегать.

Домой, в квартиру Алены, я попал часам к шести вечера. На радостях всех обнял, всех расцеловал. Мама смеялась, что раньше не замечала за мной подобного, шутила, что последний раз обнимала меня еще в средней школе, пока я не стал вредным и колючим. Потом был праздничный ужин, который помогли организовать Анна Юрьевна и Таша. У них как раз гостил Кирилл, и мы с ним немного поболтали на балконе, пока женщины накрывали на стол. Как выяснилось, он уже неделю помогал Тасе и маме с ремонтом в доме, который нам подарили. Работы там было на год вперед и сейчас подготавливали только общий дизайн помещений. Я даже не мог организовать там праздник и пригласить гостей, чтобы отметить мое становление великим мастером. А подобное мероприятие провести нужно не только для рода Наумовых, но и для всех остальных. Кирилл, по большому секрету рассказал, чтоПетр Сергеевич уже запланировал праздничный ужин для всего рода Наумовых, который пройдет в их доме. И если я не хочу обижать князей, живущих в столице и прочих знатных бояр, их надо уважить, устроив такой же праздник для них.

Не люблю долго думать о проблемах, поэтому после ужина выкинул их из головы, чтобы не портили настроение. Хорошо, что впереди нас ждало два выходных дня, и я смог провести их с семьей, не думая о делах.

* * *

Утро понедельника началось вполне буднично, с плотного завтрака и стаканчика энергетического коктейля. Так как Василий все еще гостил в Италии, приглядывая за княжнами, коктейль привез лично Давид Карлович Берг в воскресенье вечером. Поздравил с новым статусом и пригласил еще раз посетить его лабораторию. Честно признался, что хотел бы снять небольшой репортаж для телевидения, показать, что самый молодой великий мастер в мире пользуется энергетиками фирмы Бергов. Даже обещал заплатить за рекламу. Я в этом ничего плохого не увидел и пообещал заглянуть, как только появится немного свободного времени.

Говоря про энергетик, то он пришелся как нельзя кстати, чтобы я почувствовал огромный прилив сил и бодрости. Зарядился настолько, что первая половина дня в МИБИ пролетела незаметно. Я провел два занятия с иностранными студентами, уделил немного времени особой группе. А еще надо упомянуть принцессу Цао, ходившую вокруг меня, как кошка вокруг сметаны. Просила задержаться вечером и встретиться с мудрецом Ма. Ну и поздравления, поздравления и поздравления, которые сыпались от преподавателей, студентов, охраны и даже работников столовой. Некоторые студенты при этом смотрели на меня очень странными взглядами.

К трем часам дня я, наконец, отбился от всех дел и вместо личной тренировки отправился в клубную комнату. Пока было время перед встречей с мудрецом Ма, решил посвятить время накопившемся делам. О планах я поделился с Катей Хованской еще утром, и она обещала каким-то образом помочь.

— Значит, ты все-таки решился основать род? — спросила Сабина, сидевшая на кресле у книжного шкафа.

— Не совсем верное слово, — ответил я. — Решился я давно. Хочу сейчас начать все подготавливать, чтобы потом не сесть в лужу. Хотя, если учесть, что я в этом ничего не понимаю, в лужу я обязательно сяду, и не один раз.

— Представь, что род — это одна большая семья. И чтобы управлять им, нужно выстроить жесткую вертикаль власти. При этом глава рода не обязательно должен следить за всем самостоятельно.

— Это я представляю. Но у меня мало доверенных людей, на кого я бы мог взвалить важную и ответственную работу. Надо искать союзников.

Я показал на входную дверь. Через несколько секунд на пороге появилась Катя Хованская и Илья Юшевский, глава и единственный член клуба моделистов МИБИ.

— Илья, привет, — сказал я.

— Здравствуйте, — он кивнул, затем показал на восток. — А мы только что Алену видели и…

— Мартину, — подсказала Катя.

— У них сейчас два занятия по иностранному языку, — сказал я. — Сначала английский, потом испанский.

— Кузьма, ты говорил, что предстоит много важной работы, — сказала Катя. — И для нее нужно много толковых людей, на которых можно положиться. МИБИ не лучшее место для поиска кандидатов, но кое-кого я могу посоветовать уже сейчас. К примеру, Илью.

Я перевел взгляд на парня. Никогда не думал о нем в таком ключе. Если честно, я о нем почти ничего и не знал, если выкинуть клуб моделистов. Вроде бы семья Юшевских не входила ни в один крупный род, но далеко не бедствовала и обладала обширными связями в столице. Но чем именно они занимались и на чем зарабатывали, сказать не мог.

— Я с отцом поговорил, — решительно сказал Илья, — и он не против. Мы еще лет пять назад решили, когда у меня болезнь прогрессировать начала, что вся империя достанется младшему брату. Врачи не давали гарантий, что я до двадцати четырех лет доживу. Кузьма, ты не думай плохого, я не только статьи в газету писать умею.

— Я верю, — остановил я парня. — Просто хочу, чтобы ты понял, что это не просто подработка, а серьезная работа, с контрактом, ответственностью и всем прочим.

— Прекрасно это понимаю, — кивнул он, бросил взгляд на Сабину и на секунду задумался. — Отец сказал, что, если у Матчиных все получится и они крепко встанут на ноги, можно будет поговорить о союзе.

Катя, сидевшая на диване, едва заметно кивнула.

— Хорошо, — сказал я, видя решительный настрой парня. — Но учтите, работы предстоит много.

Дверь в комнату открылась и в проеме показалось лицо Милены.

— Простите за опоздание, — Милена осмотрелась, проверяя, не ошиблась ли комнатой. Учитывая, что ее провожал мастер, охраняющий ворота в институт, ошибиться она точно не могла.

— Заходишь, заходи вся, — улыбнулся я.

В костюме с юбкой Милена выглядела непривычно, как серая мышка, работающая в крупном офисе.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с Катей и Сабиной, улыбнулась Илье Юшевскому.

— Так, раз все в сборе, — я обвел всех взглядом, — объявляю совещание открытым. На повестке дня вопрос о будущем семьи Матчиных и тех, кто с ней связан или будет связан. Я пока об этом никому не говорил, но после коронации, когда наследник Николай сядет на трон, попрошу у него разрешение основать род Матчиных. Будет трудно, особенно в первое время. И для начала неплохо было бы привести финансовые дела нашей фирмы в порядок. Всем, что связано с морскими перевозками, кораблями и нашей долей в горно-обогатительном предприятии, занимается мой брат. Охранной фирмой и бизнес-центрами в столице первое время будет управлять мама. Милена, будешь ей в этом помогать. Считай это солидным повышением, со всеми вытекающими бонусами и дополнительной ответственностью.

— Как скажешь, шеф, — кивнула Милена, немного озадаченная таким резким развитием событий.

— Сейчас основная часть расходов охранной фирмы покрывается Наумовыми, но мы давно уже должны были выйти на самоокупаемость. Брат забирает часть людей для своих нужд, вместе с тяжелой военной техникой и расходы немного снизятся. Они с мамой должны этот вопрос решить до Нового года. Это пока глобальные планы, но вряд ли что-то сильно поменяется.

Я вчера вечером успел поговорить с Ливио по поводу Милены, узнал много интересного, но главное то, что она зарекомендовала себя как неплохой управляющий. Не знаю, откуда у нее такой опыт, или это просто талант. За пару месяцев она умудрилась наладить нормальное функционирование военной базы в плане расходов и доходов. Мне Салют на почту отчет скидывал еще две недели назад, радовался, что, наконец, закончился бардак с финансовой частью.

— Милена, прямо сегодня свяжись с мамой. Чем раньше вникнешь в работу, тем лучше.

— Хорошо, — кивнула она.

— Теперь второй вопрос, не такой глобальный, но срочный. У меня недавно появился большой дом в центре Москвы, в Монетном переулке. Сейчас там пусто, нет мебели, ковров, картин на стенах и всего прочего. Насколько я знаю, там работают дизайнеры и еще кто-то, но настолько медленно, что до Нового года я туда не смогу заселиться. А мне нужно, чтобы через три недели я смог пригласить высоких гостей на большой праздник. Нужно привести в порядок бальный зал, несколько смежных комнат, кухню и все, что для этого потребуется. Катя, бери Илью в помощь и свяжитесь с Кириллом Наумовым. Тася говорила, что он нанимал дизайнеров. Делайте все, чтобы дом был готов к намеченному празднику.

— Дополнительных специалистов привлекать можно? — спросил Илья.

— В разумных пределах можете делать все, что заблагорассудится. А пределы разумного уточните у Кирилла.

— Хорошо, — сказала Катя. — Все будет сделано в лучшем виде.

— Не дают покоя, — я взглянул в окно, почувствовав присутствие мудреца Ма, но не заметив его на заднем дворе здания. — Давайте на этом закругляться. Милена задержись на минутку, я позвоню Фа Чжену, чтобы подбросил тебя к нам домой, и ты могла с мамой поговорить.

— Так ведь меня ребята ждут на парковке, — ответила она.

— Точно, забываю об этом. Хорошо, я тебе вечером позвоню или завтра утром, расскажешь, о чем договоритесь или не договоритесь.

На этом небольшое совещание закончилось. Будем считать, что начало положено. Мне бы еще пару доверенных людей, таких как Катя Хованская, было бы легче.

— Важная встреча? — спросила Сабина, когда ребята ушли. — Конфиденциальная? Мне пойти погулять?

— Надо встретиться с мудрецом Ма. Пока не знаю, что он хочет сказать. Оставайся.

Не прошло и пары минут, когда в комнату заглянул упомянутый мистер Ма, одетый в обычную одежду, делающую его похожим на заурядного китайского пенсионера. На моей памяти, он единственный, кто умел так ловко прятать силу, что я не замечал его до тех пор, пока дверь в комнату не открылась. Мистер Ма пропустил вперед Сяочжэй, заходя следом.

— Здравствуйте, — я пригласил мудреца Ма к креслу. Сяочжэй предпочла сесть на диван.

— Добрый день, Кузьма, — поздоровался он. — Прости, что отвлекаем.

— Никаких обид, я всегда рад Вас видеть. Сестры Юй сейчас на занятиях, но, думаю, что у меня получится не испортить чай.

Особый электрический чайник, не перегревавший воду, всегда хранился в шкафчике, вместе с брикетом чайных листьев. С момента, как в комнату переехала Сабина, там появилась кофеварка и приличный запас разнообразного кофе.

— В Москве я столкнулся с мистером Чараном, — сказал мудрец Ма. — Великим мастером из Индии. Он не заходил к тебе?

— Нет, — я слегка удивленно посмотрел на него. — А он хотел?

— Наверняка, — кивнул мудрец Ма, бросив взгляд на Сабину, которая делала вид, что ее в комнате нет. — Уверен, что многих заинтересовал один момент из скоротечного поединка на экзамене. Когда мистер Бойер воспламенился, запертый в барьере. Ты помнишь, что он пытался сделать?

— Вы заметили? — я улыбнулся, добавляя немного чайных листьев в глиняный чайник. — Если говорить откровенно, то я не был уверен, что получится так эффектно. Представьте себе, что этот чайник — мастер огня, а чашка — жертва. Чтобы сотворить огонь на расстоянии, нужно протянуть к нужной точке нитку энергии.

Из носика чайника вынырнула тонкая струйка горячей воды и поплыла по воздуху в сторону чашки из хрупкого фарфора. На полпути вода столкнулась с невидимой стеной и начала разливаться, принимая форму куба.

— На пути чистой энергии можно поставить барьер, и огонь вспыхнет там, где коснется его. Но можно поставить барьер сразу вокруг мастера. В таком случае, пытаясь сделать что-то на большом расстоянии, он подожжет сам себя. Пока не знаю, как это сработает с умениями молний, но думаю, что с тем же эффектом. Способ создания барьера, чтобы он не пропускал силу, я узнал из старой африканской маски, что подарила мне госпожа Бурбон-Сицилийская.

Я коротко кивнул Сабине. Тем временем вода из крошечного барьера потекла в заварочный чайник. В комнате на несколько минут воцарилась тишина. За это время я спокойно заварил чай и разлил его по чашкам.

— Я правильно понимаю, что никакая сила не может пройти сквозь барьер? — спросил мудрец Ма. — Даже мировая энергия?

— Не скажу наверняка, — я пожал плечами. — Надо экспериментировать.

— Эта техника сложная в понимании и освоении? Не хочешь обменять ее на что-нибудь?

— Не сложная, если выполнено несколько условий, — я показал три пальца. — Нужно быть великим мастером, понимать, как работают барьеры и развивать технику Ледяного лотоса. Первые два пункта — самые легкие.

Теперь оживилась Сяочжэй, с интересом слушая нас.

— Слышал, что Ледяным лотосом владеет клан Жао, — сказал мудрец Ма.

— Как и техникой барьеров, — подтвердил я. — Проще говоря, если кто-то из их клана станет великим мастером, освоить мою технику ему будет проще других. Но если говорить на прямоту, то и без умения лотоса можно эту технику осилить, просто будет тяжелее.

— Раз так, то, может быть, согласишься продать маску? — спросил мудрец Ма.

— Нет, не сейчас. Подумаю об этом, когда полностью освою технику. Я еще не все из нее почерпнул. Она ведь не открытая книга, и так просто со знаниями не хочет расставаться. Может, через полгода я продам маску или саму технику. Думаю, что как раз к весне мне будут очень нужны деньги.

— Хорошо, — понятливо сказал он. — Мистеру Чарану ты ответишь то же самое?

— Конечно, — улыбнулся я. — Интересно, в Индии найдутся мастера, умеющие создавать барьеры? Это было бы любопытно. Кстати, не хотите испытать эту технику? Может, я слишком оптимистично думаю о том, что сквозь барьер не проходит мировая «ци».

— Испытать можно, — быстро согласился мудрец Ма.

— Только надо предупредить ректора, — задумчиво сказал я. — Чтобы он не рассердился, когда мы силу на полигоне использовать будем. Он и сам захочет посмотреть на это умение поближе, поэтому разрешит. Давайте сделаем так, я сегодня вечером поговорю с Геннадием Сергеевичем, а завтра с утра или ближе к обеду потренируемся вместе на полигоне МИБИ.

— Хорошо, — повторил мудрец Ма. — Тогда увидимся завтра. Спасибо за чай.

— Спасибо, что заглянули в гости. Рад был Вас видеть. Если бы не Ваши советы, мне бы не удалось так быстро стать великим мастером.

— Скромничаешь, Кузьма, — он покачал головой, но, мне показалось, остался довольный таким комплиментом.

Кивнув, он вышел из комнаты. Сяочжэй задержалась на секунду, чтобы улыбнуться мне, затем вышла следом. Подождав немного, я встал, выглянул в окно, затем довольно потер ладони. Где-то у ворот в МИБИ мелькала аура силы великого мастера из Индии. Мудрец Ма его тоже почувствовал, поэтому не стал задерживаться.

— Отец говорил, что великие мастера могут легко копировать любые техники, стоит их только увидеть, — сказала Сабина. — Уверен, что хочешь показать эту самую технику кому-то?

— Копировать можно только простенькие умения, если понимаешь их принцип, — важно сказал я, собирая чашки. — А с барьерами все гораздо сложнее. Иначе бы они не пришли сегодня.

— В старой маске действительно хранилось что-то, что могло заинтересовать великого мастера? — спросила она.

— Нет, — я улыбнулся. — Я пока еще не разобрался, что в ней спрятано. Может, какая-то ерунда бесполезная, не знаю. Не говорить же мне им, что я технику барьеров сам усовершенствовал. Не поверят. Пусть лучше думают, что это какие-то древние и мистические знания. Надо демонстрацию хорошую провести и через полгода мы сказочно разбогатеем. Впарю им эту бесполезную технику за сто тысяч миллионов. Только ты никому не говори, что она бесполезная.

Сабина посмотрела на меня прищуренно.

— Ну а что мне еще сделать, чтобы они от меня отстали? — спросил я. — Будем бить их по карману. Ловкость рук и никакого мошенничества.

Открыв окно, я быстро выплеснул оставшийся чай, и воду из чайника. Сабина на это безобразие неодобрительно покачала головой. Когда же я вернулся за стол, дверь в комнату открылась, пропуская в помещение великого мастера из Индии, мистера Чарана. Как и мудрец Ма, он предпочел обычную одежду, ничем не примечательную. Только силу он прятал гораздо хуже китайца, и Геннадий Сергеевич наверняка уже почувствовал его присутствие.

— Добрый день, — обрадовался я и наигранно удивился. — Какая неожиданность, мистер Чаран. Рад Вас видеть. Проходите, пожалуйста.

— Добрый день, Кузьма Федорович, — поздоровался он. — Прости, что отвлекаю, но все эти дни после экзамена мне не дает покоя одна мысль, и я хочу обсудить ее с тобой.

— Конечно, — улыбнулся я. — Прошу.

Глава 13

Разговор с Геннадием Сергеевичем по поводу небольшой демонстрации техники барьеров выдался сложным. Я не хотел раскрывать суть техники, поэтому все мои доводы и аргументы он разбивал в пух и прах. Говорил, что если мне нужен соперник для тренировки, то он может позаниматься со мной в любое время. Он никак не мог понять, почему я так упорно хочу раскрыть секрет перед иностранными великими мастерами. Если эта техника эффективна в бою и может дать мне хотя бы крошечное преимущество, то хранить ее нужно как зеницу ока. Пришлось мне углубляться в детали, рассказывать о барьерах и показывать на примере, что уметь манипулировать мировой «ци» недостаточно, чтобы понять принцип, не говоря уже о том, чтобы повторить его. Но даже так, окончательно убедить Геннадия Сергеевича я не смог. Он сказал, что будет присутствовать во время этой тренировки и проследит, чтобы я не сболтнул лишнего и не показал больше, чем следует. Когда же я туманно намекнул, что техника может быть не самой удачной и ее проще продать, чем использовать, он не на шутку разозлился, заявив, что она не может быть плохой, раз с помощью нее я победил мистера Бойера. Мне даже пришлось накрывать его кабинет барьером, чтобы работающие в здании люди не почувствовали на себе гнев великого мастера.

«Если нужны деньги, и ты хочешь заработать, так бы и сказал», — вспомнил я его слова, сидя в комнате клуба «Лень».

Так как Катя была занята проблемами нового дома семьи Матчиных, то об изменении расписания мне сообщила Сабина. Встретила утром на крытом стадионе, где проходила зарядка, и передала распоряжение ректора, чтобы я до обеда безвылазно сидел в клубной комнате. Этим я и занимался с утра пораньше, размышляя о барьерах и мировой «ци». Сабина удобно устроилась в любимом кресле и что-то читала, разложив на коленях необычно тонкий ноутбук.

Дверь в комнату открылась и на пороге встала Ольга из дисциплинарного комитета.

— Кузьма Федорович, разрешите? — спросила она.

— Заходи, — кивнул я.

— Подождите одну минуту, — сказала Оля в коридор, затем вошла, прикрывая дверь.

Я вопросительно приподнял брови, взглядом показывая на дверь.

— Еникеевы, — сказала Ольга, проходя к столу. — Геннадий Сергеевич сказал, что ты планируешь давать платные консультации. Вот. Валентина Павловна просила, чтобы ты их подшивал и сдавал в конце месяца для отчетности.

Она вручила мне бумажку с печатью. Там значилось, что Еникеев Тимур Аскарович заплатил аж десять тысяч рублей за консультацию. Я недоуменно посмотрел на Ольгу.

— И что я должен делать за такие деньги? — спросил я.

— Придумай что-нибудь, — она пожала плечами. — Кстати, берешь непомерно дорого.

— Я беру? — рассмеялся я. — Ну вы даете. Хорошо, приглашай его.

Открыв верхний ящик стола, положил туда бумажку с печатью. В это время в комнату вошел высокий статный татарин лет двадцати восьми. Когда я его увидел, то сразу вспомнил Аюкая Еникеева, с которым я когда-то дрался на турнире. Очень они были похожи друг на друга.

— Привет, — я встал, пожал руку гостю.

— Здравствуйте, Кузьма Федорович, — на русском он говорил с легким акцентом. — Я уже отчаялся встретиться с Вами.

— А что так? Я ни от кого не прячусь.

— Нет, не в этом смысле, — он улыбнулся. — Мне помощь нужна, консультация. Про Вас очень много говорят в наших кругах, да и в интернете пишут.

— Что пишут? — заинтересовался я. — Давай на ты, чтобы проще было. Ты не смотри на мой статус, я к нему сам еще не привык.

— Пишут, что… ты помог стать мастером преподавателю из института, а у него, точнее, у нее ситуация была безнадежной. Я уже три года пытаюсь прорваться на уровень мастера, но не получается. Не хватает какой-то малости, сущего пустяка. У меня все в родне мастерами легко стали, отец, братья, дяди, даже сестра старшая. Стыдно им в глаза смотреть. Родители жены смотрят косо.

Было видно, что это его действительно огорчает, он даже лицом потемнел немного.

— В Японии говорят, что нельзя торопить силу, — сказал я. — Человек должен быть к ней готов. Да и секретных тренировок не существует, чтобы обязательно мастером стать. Но ты не переживай, может все дело в балансе силы. Иногда так бывает, что тело развивается слишком быстро или отстает от развития внутренней силы. Поэтому ты не можешь почувствовать ее внутри себя, хотя она есть, я вижу.

— Отец говорит, что сила у меня есть, — он кивнул. — Но я ее не хочу принимать.

— Давай посмотрим. Поставь самое сильное кинетическое поле, на которое способен.

Тимур кивнул, глубоко вздохнул и активировал кинетическое поле. Сразу стало понятно, что он находился на уровне эксперта третьей ступени, что странно, учитывая внутренней резерв силы, который я почувствовал, когда пожимал ему руку. Я ткнул пальцем в кинетическое поле, разрезая его, к удивлению Тимура. В первый раз это всегда удивляет, когда сила внезапно перестает слушаться и утекает, как вода сквозь пальцы.

— Перекос налицо, — подытожил я. — Причем в сторону тела, а не духа, что для классических мастеров необычно. Не знаю, по какой методике ты тренируешься, но бросай ее, тебе она не подходит. В библиотеке МИБИ есть методичка по технике кинетического поля, что-то с названием «сияющая». Классический образец вытягивания силы из эксперта. Если в двух словах, то нужно делать кинетическое поле ярким и насыщенным, чтобы оно едва не светилось. Точно, Маргарита Павловна, о которой ты упоминал, прекрасно владеет этой техникой, можешь ее попросить научить тебя. Ничего другого, что затрагивает силу, не используй, пока не почувствуешь, насколько большой у тебя внутренний резерв. Попутно не забывай о физической активности, но занимайся, как я говорил, не прибегая к силе. Задача доводить себя до истощения, делать небольшой перерыв и снова приступать к изматывающим тренировкам. Думаю, месяца два хватит, чтобы вернуть баланс к норме. Загляни ко мне в начале декабря, я скажу, насколько ты продвинулся. А может, еще до этого момента ты уже прорвешься на уровень мастера.

— Я так и думал, что проблема в балансе, — он решительно кивнул.

— Ты только не пугайся, когда почувствуешь изменения в теле. Когда баланс начнет возвращаться к норме, может казаться, что ты становишься слабее, быстрее выдыхаешься на тренировках и тому подобное. Это обманчивое чувство, на самом деле тело будет запасать энергию впрок и станет ленивым. Поэтому я и говорю, что нужно доводить себя до полного истощения, иначе результата придется долго ждать.

— Хорошо.

— Что-то другое советовать пока не могу, — я развел руками.

На этом мы распрощались. Тимур горячо попрощался, пожал мне руку, пообещал бочонок лучшего вина, которое делает его отец, и убежал искать Маргариту Павловну. Я же, едва вернулся за стол, как в комнату снова вошла Ольга.

— Ридман Валерий Николаевич, — представила она нового гостя, вручая мне второй квиток на оплату десяти тысяч рублей. Посмотрела странным взглядом и ушла, ничего больше не сказав.

В комнату вошел невысокий мужчина лет сорока, коротко стриженный из-за большой залысины. Насколько я мог судить, он был мастером средней силы, ничем особо не выделяющимся.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — поздоровался он. — Позвольте представиться, Ридман Валерий Николаевич.

— Очень приятно, — пришлось снова вставать и пожимать руку гостю.

В отличие от Тимура, второй гость сразу заметил Сабину, коротко кивнул ей, словно узнал.

— Мы с Наумовым Геннадием Сергеевичем давние знакомые, — начал он. — У меня еще лет пять назад возникли проблемы с балансом силы, и он посоветовал обратиться к Вам.

— Это он правильно сделал, — улыбнулся я. — Баланс — это мой профиль.

За три часа до обеденного перерыва ко мне заглянуло еще пятеро мужчин самого разного возраста, но с существенной проблемой в балансе сил. Кто-то из-за этого не мог прорваться на уровень мастера, а кто-то просто не прогрессировал так быстро, как ему хотелось бы. Единственное, что я для них мог сделать — дать простой совет по развитию силы. Я понимаю, что эксперту, который несколько лет упорно пытается подняться на ступень выше, сложно оценить перекос внутренней силы, поэтому помочь им можно и даже нужно. А вот мастерам первой ступени стыдно не замечать перекос в тренировках. Если бы мне года три назад сказали, что за десять тысяч могут указать недостатки в балансе, я бы этих умников послал прямиком в темную и дикую Африку. За эти деньги можно нанять группу наемников на неделю или даже две, если им в последнее время не сильно везет на заказы.

Дверь в клубную комнату открылась в очередной раз и на пороге снова появилась Ольга. Она все утро бегала с гостями МИБИ, сопровождая их на территории института.

— Поручи это кому-нибудь из своих помощников, — сказал я, видя ее сердитое выражение лица. — Или давай спрячемся от всех где-нибудь.

— Геннадий Сергеевич просил передать, что будет ждать тебя на полигоне через двадцать минут, — сказала она. — Да я не из-за тебя сержусь. Заместитель новый достал. Выскочка с третьего курса.

— Дай ему по шее, чтобы не доставал, — улыбнулся я. — Иду, не сердись.

Время постепенно приближалось к обеду, и студенты спешили в столовую. Даже учитывая, что преподаватели обедали в отдельном зале, там не всегда можно было найти свободный столик. Лучше подождать лишний час и пообедать в тишине и спокойствии. К тому же меня сегодня приглашал Николай на обед, но из-за встречи с великими мастерами пришлось ему отказать.

Мое появление на улице не осталось незамеченным, особенно в компании Ольги. Любопытные студенты сразу просекли, что мы идем в сторону полигона и через пару минут за нами следовала приличная толпа. Хорошо, что ректор об этом подумал и на дороге, ведущей к полигону, их встретил начальник службы безопасности МИБИ с парочкой крепких ребят из дисциплинарного комитета. Вместе с Ольгой они быстро развернули всех любопытных.

Еще со стороны дороги можно было увидеть трех старичков, топтавшихся у входа на площадку полигона. Они о чем-то беседовали, разглядывая бетонные блоки вдалеке и большую печь для тренировки огненных мастеров.

— Добрый день, — поздоровался я, подходя к ним. — Отличная сегодня погода.

— Погода, действительно, хорошая, — кивнул мудрец Ма, пожав мне руку. — Добрый день, Кузьма.

— Здравствуй, — Индус тоже не преминул пожать мне руку.

Великие мастера сегодня были настроены решительно, что можно понять как раз по рукопожатию. Получалась такая хитрая игра, когда каждый пытается заглянуть во внутреннее море соперника и при этом не давал сделать то же самое по отношению к себе. Примерно таким же образом я утром смотрел на перекос в силе мастеров, пришедших на консультацию. Только в отличие от этой парочки старичков, они подобное вряд ли могли почувствовать и уж точно не умели сопротивляться.

— Кузьма, на пару слов, — сказал Геннадий Сергеевич, беря меня под руку и отводя в сторону, чтобы нас не могли подслушать. — Ты увидел сегодня, как можно заработать деньги, не продавая знания и редкие техники?

— Увидел, — кивнул я. — Заработки космические. Не слишком ли круто за подобную консультацию?

— Ты, как всегда, недооцениваешь себя, — он покачал головой. — Многие могут точно и быстро оценить потенциал одаренных, но я не знаю, кто кроме тебя может сказать, насколько развитие силы опережает или отстает от возможностей тела. Даже я не представляю, как ты это делаешь. Не мне говорить тебе, насколько важен баланс в развитии. Мужчины и женщины, которые тщетно пытаются прорваться на уровень мастера, готовы заплатить гораздо больше, если это поможет хотя бы немного приблизиться к заветной цели. Поэтому выбери время в течение дня, попроси помощницу организовать запись на прием и увидишь, как много людей захотят прийти к тебе за консультацией. А когда те, кому ты поможешь, станут мастерами, количества желающих резко возрастет.

— Я все понял, — остановил я его. — Уникальный талант, пользуйся, зарабатывай деньги, приноси пользу институту и повышай его рейтинг.

— Семь процентов от заработанного пойдет в казну института, — важно сказал Геннадий Сергеевич. — И раз ты все понял, тогда подумай, что хочешь показать нашим «коллегам».

— Да я просто хотел продать им технику, против которой есть простой и действенный контрприем.

— Кузьма, — он покачал головой. — Дело совершенно не в техниках или умениях, а в принципах и понимании силы в целом. Никто из нас не знает всех тонкостей и аспектов при работе с мировой энергией. В этом деле каждая подсказка становится бесценной. Тот, кто чуть больше понимает устройство мира, получает неоспоримое преимущество над противником. Не обменивай это преимущество на золото и обещания. Если бы я рассказал о твоих намерениях тому же Рудневу, он бы уже примчался и читал тебе длинную и поучительную лекцию на эту тему.

— Хорошо, убедили, — кивнул я. — Тогда будем импровизировать.

Великие мастера терпеливо ждали, наверняка догадываясь, о чем мы разговариваем.

— Спасибо, что пришли сегодня, — я деловито улыбнулся, когда мы вернулись к ним. — Один я бы ни за что не разобрался с той техникой, которая вас заинтересовала.

— Пару раз в год великие мастера собираются вместе, чтобы поговорить, обсудить новые веяния в развитии силы и поделиться проблемами, — сказал мудрец Ма. — По крайней мере, мы так думаем каждый раз перед встречей. На самом же деле все скатывается в жалобы, недовольства и склоки. Кто-то, как мистер Бойер, на таких собраниях любил похвастаться своей силой, особенно когда много выпивал. Кто-то постоянно недоволен тем, что правитель его страны не уделяет ему много внимания и не дает развиваться.

— Как бы то ни было, — вставил индус, — такие встречи необходимы. Это сглаживает напряжение между странами и великими мастерами.

— Как та встреча, что проходила в Александровском дворце? — уточнил я.

— Примерно, — кивнул мистер Ма.

— Так, что касается техники, — сказал я после небольшой паузы. — Если упрощать, то я использую барьер из собственного доспеха духа. Сквозь себя он пропускает только мою силу, а все остальное блокирует. Чтобы повторить подобное, нужно понимать, как работают барьеры и вместо обычной «ци» направить для его создания особую энергию, из которой мы создаем доспех духа. Вот, вижу вопрос на ваших лицах. Поэтому я и говорил, что без понимания техники ледяного лотоса никто подобное не повторит. Так уж случилось, что Сяочжэй… госпожа Цао поделилась со мной лотосом, а знания барьеров мне подсказала африканская маска и один старый трактат из Индии.

— Из Индии? — уточнил мистер Чаран.

— Да, занимательная книга, которую я купил в Италии. Там много всего написано про барьеры и их развитие.

— Кто автор? Какому клану принадлежали знания? Могу я взглянуть на эту книгу?

— Автор не указан, а сама книга написана на латыни. Но тот, кто ее писал, постоянно ссылался на мастеров из Индии. Признаюсь, что не всю ее прочел и, если найду описание клана или мастера, кто придумал эти техники, обязательно расскажу.

Мистер Чаран посмотрел прищуренно, но ничего не сказал. Было видно, что книга сильно его заинтересовала.

— Сейчас создам барьер, — продолжил я, переводя тему и показывая в сторону лежащих вдалеке блоков, — а вы попробуйте сделать что-нибудь с ними. Нагляднее всего будет поджечь блоки.

— Я попробую, — вызвался мистер Чаран.

Он вытянул руку в ту сторону, на секунду задумался. В этот самый момент между нами и блоками, примерно посредине, полыхнул огонь, превращаясь в пятиметровый столб пламени. Сжав ладонь, мистер Чаран погасил огонь, посмотрел удивленно. Еще одна попытка привела к такому же результату, огонь вспыхнул на полпути к блокам, яростно заревел и начал растекаться вокруг, превращаясь в огненное море.

— Мистер Чаран, не увлекайтесь, — попросил Геннадий Сергеевич.

К проверке барьера решил присоединиться мудрец Ма и растекающийся огонь что-то прижало к земле, почти сразу погасив. От земли в небо начал подниматься пар, который резко взметнулся вверх, закручиваясь в спираль.

— Странное ощущение, — задумчиво сказал мудрец Ма. — А если барьер будет стоять рядом?

— Могу поставить рядом, только с огненными техниками надо быть аккуратнее.

Я сдвинул барьер к нам ближе, придавая ему форму полусферы, закрывая полигон. Когда с ним взаимодействовала энергия «ци», это можно было почувствовать. Вот и сейчас мудрец Ма использовал довольно много сил, разбившихся о барьер. Сзади в нас ударил ледяной порыв ветра, едва не сбив с ног. Если бы рядом находился кто-нибудь на уровне эксперта, он бы уже кувыркался по земле в сторону барьера.

— Он прерывает технику, — сказал мудрец Ма. — Не дает ей сформироваться полностью. И если так, то разрушить его будет сложно. Если это своеобразное проявление доспеха духа, то чем он больше, тем более хрупкий. И разрушить его можно так же, как и обычный доспех.

— Все верно, — подтвердил я. — Поражен вашей проницательностью и уровнем понимания силы.

— Он может принимать любую форму?

— Если только не очень сложную. Могу из него куб слепить или сферу.

— А без ледяного лотоса это умение можно освоить? — задумчиво спросил мистер Чаран.

— Я еще сам не до конца разобрался, — сказал я. — Надо пробовать и экспериментировать. Возможно. Да, очень возможно, что лотос не самый необходимый элемент, но он сильно упрощает понимание барьера.

— Мне это напомнило одну старую технику, упоминание о которой есть в древних свитках, — мистер Чаран посмотрел на меня. — Три уровня барьеров, силы, духа и разума. Если та книга, что попала к тебе, описывает эту технику, то я ее куплю. В два раза дороже, чем была продана маска с жестким доспехом духа.

Мудрец Ма и Геннадий Сергеевич с большим удивлением посмотрели на мистера Чарана, предлагавшего невероятно огромные деньги. Затем они посмотрели на меня. Судя по задумчивому взгляду мудреца Ма, Империя Цао готова будет заплатить не меньше. У меня внутри заворочался демон жадности, но я его загнал как можно глубже, чтобы не слышать стенания.

— Давайте еще экспериментировать, — сказал я. — Хотел проверить, как он будет работать с непрерывным потоком силы.

На полигоне мы провели почти полтора часа. Барьеры неплохо резали любую направленную на них энергию, не давая создать даже очень сильные огненные умения. Мистер Чаран умудрился все лужи на полигоне высушить, пытаясь продавить барьер, но не преуспел. Единственный недостаток такой защиты был в ее хрупкости. И мудрец Ма, и индус легко разбили самый крепкий барьер, который я смог создать, просто пройдя сквозь него. Да, это был главный его недостаток. Я пока не знал, как перемещать барьер вместе с целью, а от статичной защиты толку не так уж и много. Великие мастера это понимали не хуже меня, но сам принцип влияния на чужую силу их очень заинтересовал. Если поставить такой барьер во время серьезного сражения, когда противник соберется обрушить на тебя свой сильнейший удар, его можно не только нивелировать, но и отразить обратно. Так было во время моего поединка с американцем, когда он поджег сам себя.

Геннадий Сергеевич после демонстрации ходил темнее тучи, недовольный тем, что я эту технику демонстрировал посторонним. Пришлось успокаивать его, говоря, что я не все показал, но не сильно помогла. Тогда уже пришлось обещать, что в будущем никому и ничего показывать не буду.

По пути к учебному корпусу, где располагался наш клуб, меня перехватил один из мастеров, дежуривших у ворот.

— Кузьма Федорович, Вам письмо, — сказал он, протягивая конверт. — Сказали, что Вы его давно ждете.

— Да? — я осмотрел конверт, запечатанный сургучом с незнакомым оттиском. — Спасибо.

Проводив взглядом охранника, я выбрал свободную лавочку поблизости, сломал печать. Из конверта выпала пожелтевшая старая бумажка. На одной из сторон были напечатаны две строчки. В одной — девять цифр, разделенные точкой по три. Ниже — буква «М.71». Типографская краска от времени потеряла яркость, а несколько цифр почти не читались. На обратной стороне изображение открытой книги в виде логотипа Большой технической библиотеки. Помимо листка, в конверте лежало письмо, сложенное пополам, и старая фотография. Трое парней лет двадцати пяти, улыбающиеся и обнимающие друг друга за плечи. Никого из них я не узнал, поэтому отложил в сторону. Что касается письма, то оно было написано чернилами на русском, разборчивым, но неаккуратным почерком. Внизу, вместо подписи, нарисован оскаленный череп. Для символа Веселого Роджера ему не хватало только перекрещенных костей.

— Пираты мне еще писем не присылали, — улыбнулся я.

«Двадцать лет назад эта карточка принадлежала Валентину Бельскому, он в центре. Справа от него Евгений Орлов, слева Федор Матчин»…

Я отложил письмо, вернувшись к фотографии. Если это отец, то я его такого молодого не видел никогда. На фото он был не старше меня. Все-таки Саша на него похож больше, чем я. Значит, Валентин Бельский — это его друг детства и наследник княжеского рода. Про Евгения Орлова слышу впервые. Надо будет у Таси спросить по поводу него. Я минут на десять выпал из реальности, разглядывая фотографию. На ней трое парней казались беззаботными, куда-то спешащими в одинаковых брюках и рубашках с галстуками, как студенты института. Выглядело так, словно проходящий мимо фотограф попросил их остановиться на минуту и просто сфотографировал на память.

— Кузьма? — меня окликнула Таша. — А мы тебя по всему институту ищем. Хорошо бы Алена не подралась с Сабиной, пока ты на лавочке отдыхаешь.

Она подошла, села рядом, бросив взгляд на фотографию. Я спрятал ее в нагрудный карман, вместе со старой карточкой из библиотеки.

— Что-то вы рано освободились, — сказал я. — У вас же еще занятия должны идти.

— Прогуливаем, — вздохнула она, но без намека на сожаление. — Тебя с самого утро ищет Николай. Он хотел с тобой пообедать и о чем-то поговорить, но ты был занят с Геннадием Сергеевичем на полигоне, мы из окна видели, как вы там что-то поджигали. Так вот, скоро ужин и он тебя снова приглашает.

— Он не намекал, о чем поговорить хочет?

— Нет, — она хитро улыбнулась. — Но он с утра своих сестер раз сорок вспомнил.

— Не пойду, — я поморщился. — То есть, у меня важные дела в городе. Предупреди Алену, что я сегодня задержусь и вы домой без меня поедете.

— А может?.. — она многозначительно посмотрела на меня.

— Без меня, — отрезал я.

— И ты, наверное, еще не обедал? — не сдавалась Таша. — И ужинать, судя по всему, не будешь. Потрать полчаса, покушай с нами и езжай по делам.

— Вы лучше ужин вкусный приготовьте с Аленой, а я домой приеду и покушаю.

— Как скажешь, — сказала она вставая. — Удачной тебе поездки. И будь осторожен.

С этими словами она побежала в сторону второго учебного корпуса. Я же достал телефон, набрал номер Фа Чжена и попросил заехать за мной через пять минут. Собственно, пока я дошел до ворот, он уже ждал меня там. Техническая библиотека находилась прямо в центре столицы, поэтому было время прочесть до конца письмо. Автор, решивший остаться анонимным, больше ничего толкового не написал. Пространно намекнул, что более подробную информацию и ответы на вопросы я найду в старой карточке.

Здание технической библиотеки было настолько непримечательным, что, если бы не крошечная вывеска, мы бы ее не нашли даже с помощью навигатора. Находилось оно в тихом переулке, куда не забредали, наверное, даже местные жители. На двери кто-то прикрепил самодельный листок с графиком работы библиотеки прямо поверх металлической таблички. За дверями меня встретил мраморный холл, старенькая лестница на второй этаж и проход в читальный зал. С него я и решил начать. Не знаю, как и зачем функционировала библиотека, но выглядела она так, как будто последний читатель заходил сюда еще лет двадцать назад. Старенькие столы с еще более старенькими лампами, звенящая тишина и непередаваемый запах книг. За столом администратора сидела девушка лет двадцати пяти, читая что-то интересное, так как меня она заметила, только когда я подошел и постучал по стойке.

— Ой, — испугалась она, поднимая на меня удивленные глаза. — А ты… Вы…

— А я книгу почитать пришел, — улыбнулся я. — Можно?

— Можно, — она довольно быстро совладала с удивлением и поднялась к стойке. — А я Вас где-то видела.

— Только никому не говори, но я знаменитый актер, — заговорщицким тоном сказал я.

— Ну, нет, — она заулыбалась. — Актеры наших книг не читают. Если честно, мне кажется, что наши книги вообще никто не читает.

Она оглянулась в сторону служебного помещения, словно ее могли подслушать. Я протянул ей старую карточку.

— Архивная карта? — она удивилась, беря ее в руки. — Странная. У нас семь цифр, а тут аж девять. Я сейчас Валентину Михайловну спрошу, подождите минуту.

Девушка упорхнула в сторону служебного помещения и пропала на все десять минут. В тихом читальном зале за это время ничего не изменилось. Странное место. Многие библиотеки, оставшись без читателей, привлекают аудиторию бесплатным доступом в интернет, детскими кружками, показом кино и прочим, что может понравиться современным людям. Но здесь, наверное, все было так же, как два или три десятка лет назад.

Со стороны служебной комнаты вышла пожилая женщина в больших очках, осмотрела меня с ног до головы.

— Ваша карточка? — спросила она.

— Моя, — решительно ответил я.

— Пойдемте, — она направилась к выходу из читального зала. — Нам на третий этаж.

Из служебного помещения осторожно выглянула девушка, улыбнулась мне и помахала рукой. Взгляд какой-то у нее стал странный, словно она ждала, когда я еще приду или что-то похожее.

Валентина Михайловна провела меня на третий этаж, разделенный на комнаты или архивы, не знаю, как их правильно назвать. Книгами здесь пахло еще сильнее, чем в читальном зале.

— Стеллажи с семидесятого, по семьдесят пятый, — сказала она, показывая на одну из дверей. На ней красовалась буква «М». Библиотека закроется через два часа, но Маша будет дежурить сутки, поэтому подождет Вас, если задержитесь. Приятного чтения.

С этими словами она развернулась и ушла в обратном направлении. Я проводил ее удивленным взглядом, затем толкнул дверь, за которой оказался книжный архив в виде высоченных стеллажей. Меня едва с ног не сбил запах старой бумаги с едва уловимыми отголосками дыма и ванили. Стеллажи здесь начинались с номера семьдесят, двигались до стены и перескакивали на номерсемьдесят два. Я раз пять прошел по комнате, но семьдесят первый стеллаж так и не увидел. Книги же на полках были по машиностроению, металлургии и всему прочему. Судя по пыли как на полках, так и на полу, спросом книги не пользовались, как и само помещение.

Дойдя еще раз до конца семидесятого стеллажа, я обратил внимание на стену тупика. Только сейчас заметил, что она очень похожа на потайную дверь, но без следов ручки, замочной скважины или петель. На желтой стене можно было увидеть лишь едва заметную щель. Приложив к потайной двери руку, я использовал немного силы, чтобы понять, что находится за ней. Как оказалось, там была пустота. Чтобы не ломать стену, я потратил десять минут, найдя два скрытых и очень тугих засова внутри самой двери. Не уверен, что с подобным справятся мастера воздуха или гравитации. Здесь лучше всего использовать доспех духа, что я и сделал.

Засовы громко щелкнули, и дверь открылась, жалобно скрипнув.

— Однако, — произнес я, увидев маленький предбанник, со столом и стулом, как в читальном зале.

Здесь даже была такая же настольная лампа, как внизу. На столе кто-то неаккуратно разбросал листы пожелтевшей бумаги, какие-то книги и толстые тетрадки. Над потолком можно было увидеть большую продолговатую лампочку, как в архиве, но она не горела. Свет в помещение проникал через открытую дверь во второе помещение, где очень тускло горела старая лампочка под потолком.

Стол я пока решил не трогать, пройдя дальше и попав в просторную комнату, вдоль стен которой тянулись не железные стеллажи, а старенькие книжные шкафы с резной отделкой. Перед ними был еще один стол для чтения и два стула.

— Где-то я это уже видел, — произнес я, уже догадавшись, куда попал.

Взяв первую попавшуюся книгу, осторожно открыл ее. Как я и думал, в глаза бросились ровные строчки на латыни. На полях кто-то оставил такие же заметки на латинском языке. Перебрав с десяток книг, я все же нашел одну на английском. На первой странице была пометка, что книга предназначена для магистров второго круга и содержит технику грозовой преграды.

— А мне сказали, что библиотеку вывезли из России.

Поставив книгу на место, я вернулся в маленький предбанник. Включил настольную лампу, осветившую разбросанную бумагу на столе мягким желтым светом. В основном все было написано на латыни. Не знаю, почему они так любят этот язык. Привлекло внимание одно письмо, на котором оставили простенькое перо и придавили край чернильницей. Всего несколько строк, но очень знакомым почерком. Убрав перо, сдвинул листок поближе к свету.

«Женя вчера весь день расспрашивал меня про архив, а именно где он находится. Сегодня я узнал, что он все рассказал своему отцу. Уезжай из столицы, я тебя прикрою перед старшими. Федор».

Насколько я понял, Женя — это тот самый Евгений Орлов, что был на фото вместе с отцом. Если он знал о библиотеке, которую охранял наследник рода Бельских, то становится понятен интерес и Орловых, и Великих князей к нам. Неужто эта маленькая комната стала причиной убийства целого рода и многих семей, поддерживающих его? Искушение достаточно велико, чтобы пойти на подобный шаг.

Отодвинув стул, я сел, подняв немного пыли. Маленькие кусочки мозаики, странные события и встречи с удивительными людьми, все это постепенно складывалось в единую картину. Как я понял, Валентин Бельский так и не вернулся в тайную библиотеку, а Орлов не смог узнать, где она находится. Странно, почему он просто не проследил за своими друзьями и почему князья решили действовать так кардинально? Не проще ли было сначала найти эту библиотеку, а уже потом уничтожать целый род, заметая следы?

Я достал из кармана короткое письмо с непонятным символом на конверте и нарисованным черепом. Очень интересно, кто мне его прислал и зачем? И самый главный вопрос — что мне с этим всем теперь делать? Вывозить книги и перепрятать их где-нибудь? Вдруг власти города решат закрыть старую и ненужную теперь библиотеку. Сдать эти книги генералу Рудневу? Вот он обрадуется такому неожиданному счастью. Я мотнул головой, подумав, что бед эти книги принесут больше, чем пользы.

— Он ведь издевается надо мной, — улыбнулся я, подумав, что человек, приславший мне это письмо сейчас сидит где-нибудь в кафе, пьет кофе и тихо хихикает, представляя выражение моего лица.

Осмотрев стол и не найдя ничего любопытного, я выключил лампу и свет в главном хранилище, затем вышел, закрыв дверь на потайные засовы. Спустившись на первый этаж, я застал пожилую смотрительницу библиотеки за стойкой в читальном зале.

— Закончил на сегодня, — сказал я.

Она молча протянула мне пластиковую карточку, где был выбит тот самый номер и буквы, что и на пожелтевшей бумажке.

— Спасибо. Скажите, библиотеку в ближайшее время закрывать не собираются?

— Библиотека частная, — сказала женщина. — Нас содержит некоммерческий зарубежный фонд и пока он платит исправно, никто нас не закроет. Но если что-то случится, я сразу поставлю Вас в известность. Можете оставить номер телефона или адрес электронной почты.

— Нет, я лучше буду заглядывать лично.

— Это правильно, — кивнула Валентина Павловна.

Попрощавшись с очень странной и не задававшей лишние вопросы работницей библиотеки, я вышел на улицу, где меня ждал Фа Чжен. Оглянулся, чтобы посмотреть на здание и пару минут стоял так, пытаясь уловить, нет ли где-нибудь поблизости тайного соглядатая. Вечерело быстро и на улице уже зажгли фонари. Не почувствовав ничего необычного, сел в машину.

— Домой, — бросил я Фа Чжену.

Три недели спустя, Большой Монетный переулок, дом семьи Матчиных

Закончить подготовку к большому празднику мы успели буквально за день до оного. С музыкой и фуршетом нам помог Наумов, посоветовав людей, которых нанимал для праздников внутри семьи. Когда я смотрел смету на продукты и дорогой алкоголь, подумал, что праздники надо проводить как можно реже, так как удовольствие это не из дешевых. Но эти затраты меркли на фоне денег, что мы потратили на обустройство дома и того, что только планировали потратить. Иногда мелькает мысль, что князь Дашков с товарищами специально решил разорить меня, чтобы и не думал основать род Матчиных.

С Петром Сергеевичем Наумовым насчет рода я поговорил. Это была тяжелая и долгая беседа. Он не отговаривал меня от опрометчивого шага, скорее указывал на сложные моменты, которые будут нас ждать. Едва не убедил, что этот шаг может подождать пару лет. Нет уж, если я сейчас его не сделаю, потом будет гораздо сложнее решиться. Геннадий Сергеевич от разговора на эту тему ушел, сказав, что ни советовать, ни обсуждать ничего не будет. Что бы я ни выбрал, он обещал помочь, но этот выбор нужно сделать самому. Но он и без этого сделал очень много, используя авторитет МИБИ. Платные консультации для всех, кто страдал проблемами баланса силы, набирали обороты какими-то немыслимыми темпами. Мне пришлось просить помощи у Кати Хованской, чтобы она организовала запись желающих попасть ко мне на прием. Вчера она позвонила, сказала, что до Нового года все уже занято, что вызывает у людей недовольство, особенно у иностранцев, которые приезжали в Москву и узнавали, что им придется ждать два или три месяца. Жертвовать занятиями с иностранными студентами в МИБИ я не собирался, как и собственными тренировками, поэтому нужно было либо отказаться от сна, либо просить людей ждать.

Двигаясь по большому бальному залу в поисках Таисии, я неудачно разминулся с группой стариков из небольших, но богатых родов и столкнулся с князьями Дашковым и Орловым. Или же они так ловко вышли мне наперерез, что уклониться не получилось.

— Кузьма Федорович, — Дашков улыбнулся, показал взглядом на группу мужчин, которых я обошел, — зря ты сбежал от старика Потапова. Он весь вечер хочет с тобой поговорить, но ты от него словно от чумного бегаешь. Неужто обидел он тебя чем-то?

— Нет, — я едва не вздохнул. — Просто вокруг столько людей, с каждым из которых надо бы поговорить, но тогда праздник продлится неделю.

— Удели ему десять минут, — сказал Владимир Николаевич Орлов. — Ему офисы нужны в деловом центре, а тебе добросовестные съемщики. Не знаю, какая у него проблема возникла, что он с твоими людьми договориться не может, но ты его выслушай.

— Не хочется сейчас о делах говорить, — честно признался я.

— Кузьма Федорович, на таких вот праздниках только о делах и говорят, — наставительно сказал он. — Поэтому мы все их и посещаем. Когда тебе нужно что-то, больше, чем от одного человека, и нет возможности пригласить их к себе в гости, чтобы они не передрались друг с другом, просто посети какой-нибудь громкий праздник, где они будут.

— Владимир Николаевич дело говорит, — подтвердил Дашков. — Не обязательно все обсуждать, просто дай понять тем, с кем хочешь иметь дело, что готов встретиться в ближайшее время и все обсудить. Хотя у тебя времени свободного сейчас не купишь. Не обижайся, но это правда.

Князь рассмеялся.

— Он хочет сказать, что для главы рода такая загрузка, как у тебя, ни к чему хорошему не приведет, — добавил Орлов.

Вот и пойми, они надо мной подшучивают или советы пытаются давать? Может, испытывают и проверяют что-то?

— Поговорю, — сказал я. — Тасю найду и поговорю. Надо кое-какие организационные вопросы решить. Вы, если хотите со мной о чем-то важном и серьезном поговорить, приезжайте завтра, все решим. Правда, у меня уже на завтра встреч столько, что можно спать не ложиться.

— Не сердись, Кузьма, — сказал Дашков. — Мы просто о наболевшем говорим. У нас с Владимиром Николаевичем проблема одна, племянники да кузены. Ко мне двоюродный племянник примчался аж из Иркутска. Беда у него с балансом силы, а Кузьма Федорович, говорит, не принимает раньше февраля месяца. Вот мы и прикинули, что чем ближе коронация Николая Ивановича, тем меньше будет у тебя свободного времени.

— Так бы сразу и сказали. Завтра, во второй половине дня пусть приезжают сюда. Я здесь целый день буду, встречусь с ними.

— Хорошо иметь связи в самых разных сферах жизни, — улыбнулся Дашков. — Спасибо. Если тебе что-то понадобится, ты не стесняйся, обращайся к нам. Практика показывает, что чаще всего большое и сложное дело решается обычным телефонным звонком.

— Обязательно, — пообещал я. — Прошу меня извинить.

Заметив Таисию, отбившуюся от группы женщин, я поспешил к ней. Она этот маневр увидела вовремя, чтобы двинуться навстречу. Подхватив меня под руку, Тася улыбнулась, показывая взглядом на относительно свободный участок зала.

— Все хорошо? — спросил я.

— Более чем, — она кивнула. — Но надо было прийти с блокнотом и ручкой, чтобы не пытаться запомнить даты дней рождений и прочих праздников, на которые нас приглашают. Не переживай, всем все нравится. Женщины в восторге от праздника, закусок и того испанского вина, что тебе удалось достать.

— А где Алена?

Тася провела меня еще дальше, показывая на группу девушек возраста Алены. Они о чем-то оживленно беседовали, не обращая внимания на происходящее вокруг. Я заметил Сабину рядом с Аленой. Дочка герцога с большим интересом слушала разговор, но предпочитала молчать. С послом Италии, единственным высокопоставленным иностранцем я говорил минут пятнадцать назад. Пригласил его только по настоянию Сабины. Она говорила, что пока моя сестра находится в Риме вместе с княжнами, с королем Италии нужно поддерживать хорошие отношения.

— Госпожа Бурбон не даст ее в обиду, — сказала Тася. — Слышала, что кого-то она уже поставила на место. Кто-то из старых клуш жаловался на нее мне, так как сама сделать что-то побоялась. Видишь девушек в красных платьях?

— Кто-то из Разумовских? — я вспомнил, что мне их представляли в начале праздника.

— Племянницы князя по линии его супруги. Мне кажется, они на праздник пришли исключительно затем, чтобы защищать госпожу Бурбон от чрезмерного внимания. Если не знаешь, то это самые склочные девчонки столицы, поэтому никто с ними связываться не будет.

— Ты их откуда знаешь? — удивился я, так как девушки были не старше Алены и вряд ли входили в круг подруг Таси.

— Я сегодня о них уже много всего услышала. Стоит задать правильный вопрос и тебе все расскажут.

— Приехали, — я посмотрел в сторону выхода из зала. — Николай Иванович с охраной.

— Странное решение, — Тася покачала головой. — Он еще молод, чтобы подобные мероприятия посещать.

— Он молод, но не глуп, — возразил я. — Хотя решение действительно не самое удачное. Пойду встречу их, прикрой меня в зале.

— Конечно, — она улыбнулась, погладила меня по руке.

Мы постепенно сместились ко входу в зал, чтобы я смог спокойно выйти, не пробиваясь сквозь толпу гостей. Пробежав по этажу к парадной лестнице, перепрыгнул ступени, выскакивая во двор в тот момент, когда перед домом остановился бронированный лимузин наследника. Создавая барьер над двором, чтобы дождь не мешал, прошел к машине. Первым вышел Костя Дашков, кивнув мне и сместившись к выходу со двора. Вторым вышел его напарник, вечно неразговорчивый Колесниченко Сергей. Я только недавно узнал, что его повысили в должности, назначив начальником смены вместо Трофима Трофимовича. Последним появился Николай. Необычно было видеть его в костюме с галстуком.

— Привет, — я кивнул Сергею, затем пожал руку Николаю. — Спасибо, что приехал.

— Это было непросто, — он ответно улыбнулся. — Бегают за мной, как за китайской фарфоровой вазой, боятся, что от малейшего дуновения ветерка разобьюсь.

— Работа у них такая. Пойдем, там как раз уголок молодежи собрался из дюжины девушек и пяти смелых ребят.

— Хорошая мысль, — он с уважением посмотрел на меня, — проигнорировать князей. Осмелятся ли подойти к группе молодежи, чтобы со мной поговорить? Смешно будет.

Я подумал вообще не об этом, но на всякий случай кивнул.

— А дядя Константин уже здесь? — спросил он, немного посерьезнев.

— Разумовский? Тут. Как паук притаился в углу и хватает зазевавшихся гостей, проходящих мимо.

— Держи друзей близко, а врагов еще ближе? — спросил Николай.

— Что-то в этом роде. Да, я что подумал, может мне тебя в укреплении тела подтянуть до серьезного мастера. Тогда и охрана будет не нужна… Кхм, я имею в виду, охране будет проще.

Я улыбнулся, поймав взгляд Сергея.

— Думал об этом, — сказал Николай. — В последнее время особенно часто. У меня сил хватит стать мастером укрепления?

— Вполне. Сейчас рано об этом говорить, но года через три можно начинать серьезные тренировки. Годам к двадцати пяти непременно станешь мастером, наследственность у тебя хорошая.

— До этого еще девять лет как минимум, — он добавил в голос грусти.

— Я в шестнадцать лет не думал о времени и вон, пролетело, как одно мгновение.

Мы пошли к дому, поднялись по лестнице.

— Так ты, значит, собираешься после Нового года в гости к Карлу Мирбаху поехать? — спросил Николай.

— Обещал ему, что приедем, — кивнул я. — С Тасей, Аленой и Павликом.

— Ты понимаешь, что он помолвить хочет дочку свою с твоим сыном?

— Понимаю, — я рассмеялся, так как сказано было таким тоном, как будто он мне глаза пытается открыть.

— Опрометчивый шаг, — важно сказал он. — Лучше выждать год или два. Обстановка в мире может двадцать раз поменяться за это время.

— Вы с Сабиной слишком заморачиваетесь по этому поводу, потому что не знаете Матчиных.

— Кое-что знаем, — не согласился он. — К примеру, ты всегда держишь свое слово. Если что-то пообещал, то непременно сделаешь. Поэтому и обещания раздаешь неохотно. Многие сочтут это недостатком, но не я. Кстати, я поручил крупных карпов в нашем пруду развести, рядом с Александровским дворцом, и откормить хорошенько. Чтобы к весне их можно было голыми руками ловить. Нехорошо, если Император сразу после коронации будет долго купаться в пруду и простудится.

— Я помогу, — серьезно сказал я. — Ты только не забудь, что обещал стать сильным правителем, чтобы соседи не только уважали, но и боялись. Как Императора Цао или Кайзера.

— Насчет последнего не гарантирую, но сильным правителем обязательно стану, — улыбнулся он. — С твоей поддержкой, непременно. Но если бы ты…

— Нет, — оборвал я.

— Я же еще ничего не сказал.

— Нет, — повторил я как можно более твердо. — На княжне не женюсь.

— Но почему? — театрально удивился он, даже руками всплеснул. — Лиза Красивая, статная девушка, у нее прекрасный голос. Ты не слышал, как она поет?

— Нет, — я ускорил шаг. — Ничего не хочу об этом слышать.

Мне показалось, что позади раздался тихий смех Николая. Надо срочно что-то делать, иначе он окончательно изведет меня предложениями взять в жены кого-нибудь из его сестер. Кстати, сегодня он был не первый и даже не десятый, кто сватал мне сестер, дочерей и даже внучек. Первым отличился старый князь Дашков, прямо в лоб сосватав Ольгу.

— Терпение, Кузьма, — очень тихо сказал я. — Только терпение. Ничего, мы еще повоюем.

Эпилог

По тихому зданию в кромешной темноте шел мужчина в осеннем плаще. Несмотря на проливной дождь на улице, он совершенно не промок, и даже ботинки оставались абсолютно сухими. Остановившись напротив двери с литерой «М» на табличке, он нерешительно протянул руку, чтобы открыть ее. Последний раз он проходил через эту дверь около двадцати лет назад и сейчас сделать шаг внутрь оказалось непросто.

Постояв в коридоре несколько минут, мужчина все же вошел в хранилище, легко ориентируясь в темноте. Привычно повернул налево, дошел до тупика и коснулся ладонью потайной стены. В темноте едва заметно блеснул перстень. Отполированный прикосновениями пальцев до зеркального блеска серебряный череп смотрел на хозяина с презрением. Лишившись глаз, череп утратил силу и больше не разговаривал, лишь иногда по ночам стонал, мешая хозяину спать.

Запорные механизмы щелкнули, и старая дверь открылась, жалобно скрипнув. Войдя, мужчина закрыл ее за собой, и под потолком замерцала старая лампа, тусклая от толстого слоя пыли. На полу отчетливо виднелись следы спортивных кроссовок, ведущие в тайное хранилище и обратно. За последние три недели Кузьма так и не посетил эту комнату второй раз, но старого смотрителя это нисколько не смущало. Для него все что находилось в этой комнате утратило значение и хоть какую-то ценность еще двадцать лет назад. Повернувшись к столу, за которым он провел немало времени, мужчина нашел взглядом короткое письмо, прижатое высохшей чернильницей.

— Я знаю, — тихо сказал мужчина, проведя пальцами по строчкам. — Я знаю.

Его взгляд скользнул на толстую школьную тетрадь, край которой выглядывал из-под разбросанных листов бумаги. Судя по пыли, Кузьма ничего не трогал, кроме записки. Осторожно, чтобы не оставлять следы, мужчина положил под один из листков золотую монету, чтобы ее край слегка выглядывал и сразу привлекал внимание. На одной стороне монеты был изображен знак розы, с другой стороны — выгравирован шифр. Главное правило библиотекарей культа гласило, что все, что произносилось и делалось под розой, не должно было разглашаться. Именно поэтому на стене над столом находился старый символ розы, такой же, как и на монете.

Дверь позади мужчины открылась, и лампа под потолком тут же погасла. Сделав шаг назад, он вышел из хранилища, подождал, пока дверь встанет на свое место и раздастся парный щелчок, вставших на место механизмов. Если их не открыть одновременно и не закрыть точно так же, сработает защитный механизм и оба помещения за дверью превратятся в огненную печь, за считаные секунды уничтожая драгоценные книги, некоторые из которых были в единственном экземпляре.

Выйдя из хранилища и закрыв за собой дверь, мужчина замер, затем обернулся. В нескольких метрах от него стояла невысокая фигура, держащая в руке масляную лампу с закрытой заслонкой. В ночной тишине заслонка сдвинулась, освещая коридор.

— Нельзя играть с огнем в таком месте, — сказал мужчина.

— Тебя долго не было, — с укоризной сказала женщина, опуская немного масляную лампу, чтобы она не светила в глаза. Мужчине показалось, что ее голос слегка дрогнул.

— Я зашел проверить старые письма, — сказал он. — Теперь это забота нового хранителя. Ты присмотри за ним, Валя.

— Обязательно, — кивнула женщина.

Не прощаясь, старый хранитель повернулся и зашагал к лестнице. Хотя его план и перевернулся с ног на голову с появлением молодого Матчина, но все шло именно так, как нужно. Глава род Орловых и несколько его приближенных горели в аду, как и два Великих князя из трех. Лишились жизни почти все мастера, причастные к ночному погрому двадцатилетней давности в Москве. Магистры великого и страшного некогда культа разбежались в разные стороны и затаились, решив не вмешиваться в дела мира ближайшие двадцать пять лет.

Спускаясь по темной лестнице, мужчина потер пальцем перстень, чтобы череп перестал стенать и дал ему сосредоточиться на мыслях.

— Осталось совсем немного, — сказал он. — Совсем чуть-чуть.

Оглавление

1. Доспех духа

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5 / 6

  Глава 7 / 8

  Глава 9

  Глава 10 / 11 / 12

  Глава 13

  Глава 14

2. Ярость

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

3. Наследие. Часть 1

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

4. Наследие. Часть 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

5. Доспех духа. Том 5

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

6. Доспех духа. Том 6

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

7. Доспех духа. Том 7

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Эпилог

8. Доспех духа. Том 8

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Эпилог

9. Доспех духа. Том 9

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13