Опасные руины [Чарльз Коулмэн Финли] (fb2) читать онлайн

Чарльз Коулмен Финли
Опасные руины

1.

Той зимой Маггот по прозвищу Личинка отыскал новую тропу, спускавшуюся с восточных отрогов хребта в холмистую степь, где не жили ни люди, ни тролли. В степи паслись стада бизонов и большерогих оленей, между которыми, словно ожившие холмы, бродили шерстистые мамонты с огромными бивнями. По пятам за травоядными следовали стаи гигантских волков и крались саблезубые тигры. В мирных лощинах и у звенящих ручьев то и дело разыгрывались маленькие трагедии, места которых отмечала смятая трава, клочья окровавленной шерсти и иногда неразгрызенные кости.

Маггот тоже охотился, правда, не с помощью зубов и когтей, а с луком или копьем. Когда ему удавалось завалить оленя, он съедал сколько мог, а все, что оставалось, прятал про запас в какой-нибудь укромной пещерке, на дереве или под грудой камней. Но в самый холодный и голодный месяц, когда замерзли озера и ручьи и даже самый воздух, казалось, был насыщен острыми ледяными кристаллами, он обнаружил, что за ним повсюду следует какой-то на удивление хитрый кугуар, который разоряет его схроны и ворует запасы.

Нужно было что-то предпринять. Собрав в степи побольше старых, сухих костей и нарезав лозы, Маггот спрятал затяжную петлю-ловушку возле свежей туши оленя. Он ждал две ночи и большую часть третьего дня, но кугуар подошел к приманке, только когда выпавший снег совершенно скрыл следы человека. Как только зверь ступил задней лапой в петлю, Маггот сильно дернул лозу. Петля затянулась, кугуар подскочил от страха и во всю прыть бросился наутек, все ускоряя бег, потому что на другом конце лозы за ним с грохотом и треском волочилась охапка сухих костей.

Маггот поднялся из засады и, с трудом распрямляя занемевшие от долгого ожидания мускулы, от души расхохотался - да так громко, что с ближайших кустов обрушился шелестящий снегопад.

- Видали?! - восклицал он, наблюдая отчаянные прыжки кугуара, силящегося освободиться от привязанного к лапе гремящего груза. - Нет, вы видали!

Но рядом никого не было, и никто не мог оценить эту отменную шутку. Когда же эхо Магготова голоса затихло среди древесных куп, он уже и сам не мог припомнить, на каком языке только что разговаривал - на тролличьем или на человеческом. Ухмылка на его лице погасла сама собой, и несколько секунд Маггот стоял неподвижно, глядя на следы - рваную борозду в снегу, где была проложена лоза с петлей, и свежие отпечатки лап кугуара.

Еще во младенчестве Маггот остался круглым сиротой, и одна троллиха, сжалившись над ним, вырастила его как своего собственного ребенка. Увы, к тому моменту, когда Маггот превратился из юноши в молодого человека, он все еще оставался хилым и уродливым - для тролля, разумеется. Его рост не достигал и шести с половиной футов, волосы были густыми и черными, как вороново крыло, а кожа слишком бледной и тонкой. Тогда в поисках товарищей, которые больше походили бы на него, Маггот спустился в нижние долины, где жили люди, но и там его встретили враждебно, а приглянувшаяся ему девушка, с которой он хотел бы создать семью, так и не решилась нарушить традиции своего рода и уйти с ним.

Вздохнув, Маггот повернулся спиной к взрытому снегу на поляне, и вскоре тишина небольшой древесной рощи и следы кугуара остались далеко позади. Продрогнув до костей, он бежал по снежной целине и думал на человеческом языке: «Глупые людишки! Я с ними покончил!»

Но через несколько шагов он добавлял на языке троллей: «Глупые тролли! И с ними тоже у меня все кончено!»

Быстрые реки, сбегавшие с восточных склонов гор, прорезали в скалах извилистые ущелья, по которым можно было бы подняться назад, на высокогорье, и Маггот, двигаясь вдоль отрогов хребта на юг, исследовал их одно за другим. Часто путь ему преграждали водопады. В одном месте поток вырывался из узкой горловины с такой скоростью, что в ущелье гулял порывистый сквозняк. В другом ущелье Маг-гот набрел на реку, стекавшую с естественных террас высотой в десять футов каждая. Террасы эти напомнили ему колоссальные ступени, виденные когда-то в городе его друга Брана. Третий водопад имел высоту около двухсот футов, поэтому над низвергавшимся со скал потоком постоянно висели облака водяного тумана. Они медленно поднимались вверх и, попадая под лучи зимнего солнца, вспыхивали многоцветными радугами.

Каждый раз, завидев водопад, Маггот поворачивал назад и, спустившись обратно к долине, проходил чуть дальше на юг, а потом углублялся в следующее ущелье. Но минуло несколько недель, наступила весна с ее серыми небесами, сырыми, пронизывающими ветрами и холодными, проливными дождями, так что Маггот, бывало, по несколько дней кряду не встречал никакой дичи. С каждым днем голод заявлял о себе все сильнее, и в конце концов Маггот решил бросить свои исследования, чтобы заняться охотой. После недолгих поисков он засел под выступом скалы, нависавшей над неглубоким ущельем, в котором бурлила река. По берегу реки проходила оленья тропа, и Маггот подумал, что здесь он неплохо отдохнет, а когда появятся олени - подстрелит себе на обед хоть одного. И олени действительно появились, но совсем не с той стороны, откуда он ожидал. Небольшое стадо спускалось вниз по течению, и прежде чем Маггот успел натянуть лук, последний олень уже скрылся за поворотом ущелья.

Досадуя на себя за нерасторопность, Маггот бросился в погоню, зажав в одной руке лук, а в другой - пучок стрел. Перебравшись через реку вброд, - благо, вода хоть и была холодна, едва доходила ему до колен, - Маггот двинулся по противоположному берегу, рассчитывая вскоре нагнать стадо.

Но олени шли намного быстрее, чем ему казалось, и снова он увидел их только на краю степи. Преследовать животных на открытом пространстве было труднее, и прошло довольно много времени, прежде чем Маггот сумел приблизиться к ним на расстояние полета стрелы. Только тут он обратил внимание, что один из оленей немного отстает от остальных и вообще ведет себя как-то странно. Вскоре облака на небе ненадолго разошлись, сквозь них блеснуло солнце, и Маггот увидел, что бок животного покраснел от крови. Его-то он и наметил в качестве жертвы, не особенно задумываясь, при каких обстоятельствах олень мог получить эту рану. Увы, стадо все еще находилось слишком далеко, чтобы можно было стрелять наверняка, а рисковать обедом было не в правилах Маггота.

К счастью, он хорошо знал местность и ее рельеф, поэтому вместо того, чтобы идти по следам стада, Маггот перевалил через поросший лесом холмик и оказался у небольшой лужайки, к которой неизбежно должны были выйти олени. За одним из кустов он опустился на колено и положил стрелу на тетиву. Стадо вот-вот должно было выйти из-за холма. Здесь олени представляли собой идеальную мишень, и Маг-гот не сомневался в успехе.

Но стада все не было. Зато на другой стороне лужайки показался отряд из нескольких бородатых мужчин в ярких рубахах и костюмах из оленьей кожи. Судя по всему, это тоже была охотничья партия. Правда, волосы охотников не были заплетены в косицы, как подобало рыцарям Империи, однако по крайней мере один из них носил у пояса меч в ножнах.

Охотники и Маггот заметили друг друга практически одновременно. В следующее мгновение несколько стрел из луков чужаков полетели в его сторону. Он тоже выстрелил в ближайшего к нему человека, покатившись по земле, вскочил на ноги и инстинктивно бросился назад в рощу. Однако он забыл, что стояла ранняя весна и не одевшийся еще листвой подлесок не сможет надежно скрыть его бегущую фигуру.

Тщетно Маггот петлял между деревьями и камнями - чужаки всюду находили его по следам, остававшимся на раскисшей после недавних дождей почве, едва прикрытой прошлогодней листвой. Вскоре Маггот заметил, что преследователи, которых было четверо, разделились на пары и пытаются гнать его к горам, как загоняла бы стая волков перепуганную оленуху. «Вот глупцы!» - подумал он, хотя и понимал, что стоит замешкаться, и враги его настигнут.

Он не переставал двигаться и какое-то время спустя почувствовал, что начинает побаливать левая нога. Ощупав себя на бегу, Маггот обнаружил, что вражеская стрела задела бедро, вырвав кусок мышцы величиной с орех, и что вся нога ниже раны покраснела и стала липкой от крови. По всей видимости, это случилось еще на поляне, когда враги дали по нему первый залп, а он так торопился удрать, что ничего не почувствовал. Совсем как тот олень, которого он пытался подстрелить…

Только теперь на месте оленя оказался сам Маггот. До самых сумерек он водил преследователей за собой по болотам, пока не оказался у подножия невысокого, но достаточно крутого утеса, высившегося над безымянным ручьем. На вершине утеса росло несколько деревьев, с которых свешивались длинные и прочные стебли дикого винограда. Маггот проворно вскарабкался по ним наверх, где оказался в полной безопасности. Правда, преследователи все же выпустили в него наудачу несколько стрел, как только Маггот на секунду показался из своего укрытия, но выстрелы не причинили (да и не могли причинить) никакого вреда. Бородатые охотники это тоже поняли и, собравшись в кружок у ручья, принялись совещаться. Но времени на бесполезное рысканье по болотам они потратили много, и ночь была уже не за горами. Небо из багрово-красного сделалось темно-синим, почти черным, и в конце концов охотники подались восвояси, решив, по-видимому, отказаться от погони.

Давно пора…

Маггот тоже устал и был зол, как десять тысяч троллей. Кроме того, ему необходимо достать какой-нибудь еды и пополнить запас стрел. Поразмыслив, он пришел к выводу, что самым верным источником и того, и другого могли стать все те же охотники. Должны же они как-то поплатиться за то, что напали на человека, который не сделал им ничего плохого?! Маггот не привык тратить время даром, поэтому как только последний из охотников затерялся в сгустившемся мраке, он бесшумно спустился с утеса и двинулся следом, рассчитывая добраться таким образом до вражеского лагеря. Ему, впрочем, приходилось беречь раненую ногу, поэтому он сразу же отстал от охотников, не успев даже заметить, в какую именно сторону они пошли. Но вот странность: тот самый Маггот, который еще недавно твердо знал, что не будет иметь с людьми ничего общего, теперь исполнился решимости во что бы то ни стало отыскать их снова.

2.

Весной на ночных равнинах все незнакомые тропы заканчиваются тупиками, теряются в болотах или в непроходимых зарослях молодого подлеска. Даже Маггот, выросший с троллями, которые, как известно, не выносят дневного света, не смог сразу отыскать тропу, которая провела бы его через заболоченные низины и топи, раскинувшиеся там, где летом едва струились между холмами неглубокие ручейки и речушки. Поэтому он двигался медленно и осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, чтобы не попасть в ловушку, которую могли устроить на его пути охотники (сам он на их месте именно так бы и поступил). В довершение всего рана у него на ноге начала болеть по-настоящему, и Маггот не раз проклял день и час, когда спустился с гор в эту холмистую долину. Пару месяцев назад, когда он впервые увидел ее с вершины скалистой гряды, она буквально зачаровала его обилием дичи и полным безлюдьем, но теперь положение коренным образом изменилось. С приходом весны вся дичь куда-то исчезла, а неведомо откуда появившиеся охотники устроили форменную облаву на него самого, и Магготу это очень не нравилось. Донесшийся откуда-то с далеких холмов голодный рев саблезубого тигра тоже показался ему недовольным и разочарованным - казалось, хищник разделяет его раздражение.

Весть о том, что лагерь чужаков находится где-то поблизости, первым подало Магготу обоняние - он почуял запах жареной оленины и едкий дым костра. Потом он разглядел и сам костер, наполнявший длинными, колеблющимися тенями неглубокую лощину, где встали лагерем охотники. Мерцающий в ночи огонек притягивал Маггота, как пламя масляного светильника притягивает мотыльков, с той лишь разницей, что умирать он не собирался. Он проберется в лагерь, возьмет все, что нужно, а потом скроется в безлюдных горах на западе: таков был план, которого Маггот собирался придерживаться.

Теперь он пробирался вперед с удвоенной осторожностью, прячась за деревьями и подолгу оставаясь на месте, чтобы осмотреться, прислушаться, принюхаться. Вскоре он обнаружил, что чужаки расчистили лощину от кустарника, а срубленные ветки свалили вокруг лагеря в виде грубой изгороди. Оранжевое пламя костра отражалось от груды свежих костей, сваленных за этой ненадежной преградой.

По шороху и хрусту, доносившемуся с той стороны, Маггот догадался, что на куче отбросов пируют какие-то мелкие падальщики, и старательно обогнул кости, не желая, чтобы напуганные животные подняли шум. Барсук, к примеру, мог разбудить кого угодно. Кроме того, у кучи объедков Маггота могли ожидать и по-настоящему неприятные встречи.

Приблизившись к лагерю с другой стороны, Маггот присел за стволом дерева и стал наблюдать. В лагере он насчитал одиннадцать мужчин. Большинство из них сидели возле костра, ели и переговаривались так громко и беззаботно, словно никого и ничего не боялись, остальные слонялись по поляне без какой-либо видимой цели. Несколько неподвижных предметов на земле могли оказаться как спящими людьми, так и тюками с поклажей.

Пользуясь темнотой, Маггот подполз еще ближе и, прильнув к земле позади небольшой травянистой кочки, стал терпеливо ждать, пока охотники заснут. Но как только он перестал двигаться, его раненая нога начала неметь от холода, а враги и не собирались ложиться. Вскоре Маггот увидел, как несколько человек поднялись с земли и подошли к одному из темных неподвижных предметов, лежавшему довольно далеко от костра. Окружив его, они принялись что-то кричать, время от времени показывая руками в направлении леса. С того места, где засел Маггот, их речь была слышна довольно отчетливо, но он так и не сумел разобрать ни слова. Язык или диалект, которым пользовались пришельцы, был не похож ни на тролличий, ни на винданский, ни даже на имперский языки - ими Маггот владел свободно. Впрочем, жесты охотников были достаточно красноречивы, особенно когда они принялись пинать ногами лежащего на земле человека (а в том, что это пленник, Маггот уже не сомневался). Судя по всему, бородатые пришельцы требовали от него какие-то сведения, а тот не мог или не хотел ничего говорить.

Маггота, впрочем, все происходящее интересовало только с чисто практической точки зрения: в какой степени это благоприятствует задуманному налету на лагерь или, напротив, мешает ему украсть то, что необходимо. Однако так продолжалось лишь до тех пор, пока охотники не взяли из костра несколько головней. Когда толстая палка с ярко тлеющим концом ткнулась в тело лежащего человека, а ночная темнота огласилась его пронзительными воплями, Маггот не выдержал и, вскочив на ноги, бросился в глубь леса. Лишь сделав несколько прыжков, он совладал с собой и все еще дрожа вернулся на прежнее место. Воспитанная еще матерью-троллихой ненависть к огню, используемому как оружие, глубоко укоренилась в его сознании, и сейчас, сложив ладони ковшиком, Маггот несколько раз гулко ударил ими по своей широкой груди, выбивая тролличий сигнал-предупреждение: «Опасность! Смерть!»

В лагере его сигнал вызвал явную тревогу. Пытка сразу прекратилась, и несколько пар блестевших в темноте глаз обратились как раз в ту сторону, где в тени деревьев прятался Маггот. Он не мог сказать: узнали охотники этот сигнал, поняли они, что он означает? - но пленника никто больше не мучил. И пока небольшая группа мужчин разбирала оружие, намереваясь обыскать заросли в том месте, откуда донесся непонятный стук, Маггот забежал с другой стороны и повторил тролличий сигнал еще раз. Он рассчитывал напугать охотников, заставить их занять оборону в лагере, но группа разведчиков, посовещавшись с остальными, тотчас двинулась в новом направлении.

Однако Маггот не стоял на месте и успел сменить позицию. Как только маленький отряд достиг сложенной из срезанного кустарника стены, он снова повторил гулкий, как барабанный бой, сигнал, добавив гортанный боевой клич, в котором звучали вызов и угроза. На этот раз в его сторону полетело несколько стрел, и Маггот бросился на землю. Стрелы просвистели где-то над ним, и он потихоньку отполз в сторону.

После этого в лесу наступила непродолжительная тишина, которая, однако, была вскоре нарушена рычанием саблезубого тигра. И рычание это раздалось намного ближе, чем в первый раз. Теперь Маггот оказался между двух огней. Перед ним были люди, которые сегодня уже пытались его прикончить. Сзади подкрадывался из темноты тигр, который - если только он был так же голоден, как сам Маггот, - скорее всего, попытается проделать то же самое. Чтобы избежать опасности, Маггот бесшумно поднялся с земли и, отступив на пару шагов в заросли, вскарабкался на гигантский ильм и устроился в развилке ствола. В этом положении он, правда, терял в подвижности, зато с дерева было не в пример удобнее наблюдать за людьми и следить за охотой зверя.

Довольно скоро Магготу стало ясно, что своими необдуманными поступками он сам уничтожил последнюю возможность незаметно пробраться в лагерь, пока охотники будут спать. Его воинственные вопли и рычание животного растревожили чужаков; по-видимому, они решили, что их окружает как минимум целая армия троллей и целая стая саблезубых тигров в придачу, поскольку никто из них не выказывал намерения улечься. Держа наготове оружие, они с решительным видом обошли границы лагеря, потом подложили в костер дров и, собравшись в центре площадки, принялись совещаться. Судя по их жестам, разговор снова шел о том, чтобы отправить в лес нескольких разведчиков.

Но ни Маггот, ни тигр больше не давали о себе знать, и спустя какое-то время несколько охотников закутались в плащи и легли, однако никто из них так и не уснул. Остальные, по-видимому, решили по очереди стеречь лагерь. Они не стали ложиться, а уселись у огня, предварительно подбросив в него еще одну охапку сучьев и хвороста.

Охотники не стали больше пытать пленника, чем Маггот был вполне удовлетворен. Но у него появились другие заботы: воздух становился все холоднее, и его застывшие мускулы потеряли эластичность и упругость. В довершение всего облака разошлись, и на темное небо высыпали крупные звезды. К счастью, луна еще не взошла, а то ему, пожалуй, пришлось бы и вовсе отказаться от своего намерения.

Но отказаться от набега на лагерь Маггот не мог, иначе его положение могло бы стать слишком трудным, даже опасным. Ему нужны были еда и оружие, а достать их проще всего в лагере. И вот, прильнув к коре ильма, Маггот пытался решить сложную проблему. Допустим, он сумеет проникнуть за изгородь, никого не разбудив, и запастись всем необходимым. Но тогда утром ему ради собственной же безопасности следует оказаться как можно дальше отсюда, а бежать с больной ногой он не мог, во всяком случае - не с прежней скоростью и проворством. Кроме того, прежде чем начать действовать, ему нужно выяснить, где сейчас находится саблезубый и что он затевает… Вот только как это сделать? Маггот уже готов был отказаться от своего намерения и отправиться своей дорогой, когда донесшийся со стороны лагеря храп подсказал ему, что враги понемногу начинают засыпать. Что ж, ждал же он несколько часов, подождет еще…

Его терпение было вознаграждено. Маггот увидел, как часовой у костра широко зевнул и, подбросив в огонь еще несколько сучьев, поднял руки и потянулся.

Магготу потребовалась доля секунды, чтобы приладить стрелу, натянуть лук, прицелиться и выстрелить. Стрела вошла часовому точно под левую мышку и пронзила сердце. В тот же миг Маггот спрыгнул со своего наблюдательного пункта в развилке дерева, коснувшись земли едва ли не раньше, чем убитый им человек грузно повалился на бок. Еще секунда потребовалась, чтобы перемахнуть через баррикаду из веток, хотя рана на ноге снова открылась и начала кровоточить. Быстро и бесшумно перебегая между спящими, Маггот похитил у одного из охотников колчан со стрелами и срезал с вертела над костром кусок сильно подгоревшей оленины. Только запихивая мясо в рот, Маггот заметил, что один человек в лагере не спит.

Это был пленник. Он казался таким же белокожим, как и его мучители, однако волосы - длинные, но не заплетенные в косицы - были заметно светлее. В темноте они выглядели не то белокурыми, не то серебристо-седыми. И еще пленник был нагим; очевидно, чужаки отобрали у него не только имущество, но и одежду. Лодыжки были туго стянуты ремнем, а разведенные в стороны руки привязаны к вбитым в землю колышкам. На бедрах, на животе, в паху и на лице темнели следы ожогов. Рот пленнику не заткнули, однако тот не только не пытался поднять тревогу, но даже не попросил о помощи.

Мгновенно приняв решение, Маггот наклонился к нему и, быстро орудуя ножом, перепилил связывавшие незнакомца ремни. Он поступил так вовсе не ради того, чтобы помочь несчастному, которого пытали у него на глазах - по большому счету, этот человек ничего для него не значил. Маггот сделал это, чтобы досадить охотникам, которые распугали всю дичь в округе и к тому же целый день гонялись за ним по болотам.

Пленнику, впрочем, было все равно, какими причинами руководствуется его спаситель. Посмотрев на Маггота, он криво улыбнулся, сел и быстро растер лодыжки, чтобы восстановить кровообращение в ногах. Потом он завладел оружием убитого часового. Прошла уже целая минута, и Магготу не терпелось как можно скорее убраться из лагеря. Он как раз среза л с вертела последний большой кусок мяса, когда с самой границы лагеря - с той стороны, где были брошены кости, - донесся яростный тигриный рев, шум борьбы, рычание и чей-то сдавленный писк.

Несколько охотников тотчас вскочили. Заметив Маггота и пленника, они громко закричали, спеша разбудить остальных. Не теряя ни секунды, Маггот на тролличий манер схватил мясо в зубы и бросился к лесу. Кто-то из охотников заступил ему дорогу, Маггот попытался увернуться, но человек прыгнул и обхватил его обеими руками. Несколько мгновений они боролись, потом Маггот изловчился и полоснул противника по руке ножом. Человек с криком отпрянул. Еще один охотник бросился на Маггота, но упал, сраженный мечом, который пленник забрал у часового.

Обернувшись к Магготу, белокурый незнакомец что-то сказал и сделал движение головой, словно предлагая своему спасителю показывать дорогу. Но Маггот и без того уже перепрыгнул баррикаду из веток и, морщась от боли в раненой ноге, нырнул в спасительную темноту леса. Он не обернулся, рассудив, что человек, которого он спас, может следовать за ним, если хочет. И если может.

Но пленник оказался неплохим бегуном. Когда вокруг засвистели стрелы, срезавшие молодые листочки и со стуком впивавшиеся в стволы, незнакомец наддал и почти нагнал Маггота. Ни слова не говоря, Маггот помчался еще быстрее.

3.

Но вот последняя стрела прошуршала где-то в отдалении, и наступила тишина. Судя по всему, никто их не преследовал, во всяком случае пока, но Маггот не стал останавливаться даже для того, чтобы перевести дух. Ему хотелось как можно скорее вернуться к горам; он был уверен, что там сумеет уйти от преследователей, сколько бы их ни было. Однако боль в ноге давала о себе знать, и Маггот бежал намного медленнее, чем обычно. Кровь из раны продолжала стекать по лодыжке, нога стала скользкой, и несколько раз он едва не оступился. Впрочем, боли он старался не замечать.

Какое-то время спустя Маггот обернулся на бегу и обнаружил, что незнакомец следует за ним по пятам. В одной руке он держал меч в ножнах, в другой - какой-то небольшой мешок или сумку. Бывший пленник тяжело дышал, но вовсю работал локтями, стараясь не отставать.

Наконец они поднялись на гряду холмов и замедлили ход, чтобы, перебираясь с одного кряжа на другой, не скатиться в заболоченную низину между холмами. На одном из лесистых склонов беглецы остановились. Дорога здесь разветвлялась на несколько троп, а выбрать дальнейший маршрут - в темноте, да еще на малознакомой местности - было трудно, почти невозможно. Несколько секунд Маггот разглядывал небо сквозь переплетение веток, едва одетых молодой листвой. Луна давно взошла и успела снова закатиться, но по положению звезд и запаху ветра он определил, что они бегут в южном направлении. В их ситуации следовало бы отклониться западнее, и Маггот решил выбрать тропу, которая вела бы в ту сторону, но пленник тоже изучал небо и, судя по всему, имел свои соображения относительно того, куда им лучше двигаться. Сказав что-то на непонятном языке, он тронул Маггота за плечо и махнул рукой в направлении чуть заметной стежки, которая, скорее всего, увела бы их еще дальше на юг.

Маггот повернулся, чтобы ответить, но вместо слов с его губ сорвалось что-то в высшей степени невразумительное. В первый момент брови его спутника удивленно подскочили, но, показав пальцем на рот Маггота, он негромко прыснул. А секунду спустя и вовсе рассмеялся в голос.

Маггот машинально поднес руку к губам и… наткнулся на кусок мяса, который продолжал держать в зубах. Вынув его, он тоже расхохотался, громко, от души, так что даже плечи заходили ходуном. Впрочем, он довольно быстро спохватился, что их все же могут преследовать, и оборвал смех. Машинально он протянул мясо незнакомцу.

- Оно здорово подгорело, - произнес Маггот на языке Империи, потому что этот парень чем-то напоминал ему рыцаря Брана. - Но брюхо набить можно…

Незнакомец прищурился, но взял мясо и ухмыльнулся. Разорвав его на две части, он вернул больший кусок Магготу - к изрядному облегчению последнего. Свою часть незнакомец тут же засунул в рот, и некоторое время оба молча жевали. Маггот думал о том, что уже много недель он так не смеялся, если не считать шутки с кугуаром. Потом ему пришло в голову, что об этом случае стоит рассказать незнакомцу.

Но прежде чем он успел заговорить, незнакомец произнес несколько слов, которых Маггот не понял, а затем снова указал на южную тропу.

Первоначальный план Маггота состоял в том, чтобы забраться подальше в горы, но сейчас он решил, что главное - не останавливаться. И южная, и западная тропы уводили их от охотников, поэтому Маггот жестом показал своему спутнику, чтобы он шел туда, куда ему хочется. Незнакомец выбрал южную тропу.

Он не бежал, как Маггот, но шел быстрым, упругим шагом. Вскоре беглецы спустились со склона и остановились у протекавшего внизу ручья, чтобы напиться. В это время года воды на равнине хватало, поэтому им не было нужды напиваться впрок. Кроме того, раздувшийся живот мог существенно замедлить скорость передвижения, и Маггот, исподволь наблюдавший за своим спутником, получил возможность по достоинству оценить его сдержанность. Можно было даже сказать, что его уважение к белокурому незнакомцу возросло обратно пропорционально поглощенному им количеству воды.

Незнакомец посмотрел на Маггота, улыбнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

- Эррен, - повторил он несколько раз, и Маггот обратил внимание на мелодичную напевность его произношения.

Он явно пытался представиться, и Маггот, чувствуя, что должен ответить тем же, попытался припомнить все имена и прозвища, которыми награждали его и люди, и тролли. В конце концов он остановился на имени, которым звала его мать-троллиха - самым старым из имен, которые он помнил.

- Маггот, - сказал он и стукнул себя кулаком в грудь. - На трол-личьем это значит «личинка», потому что когда меня нашли, я был маленьким и белым, как червяк, но ты этого все равно не поймешь, поэтому зови меня просто Маггот. Я - Маггот. Понятно?

Белокурый мужчина кивнул и разразился целой фразой на непонятном языке, словно, назвав друг другу свои имена, они раз и навсегда решили проблему взаимопонимания. Некоторое время Маггот пытался уловить в этих певучих звуках хоть одно знакомое слово, потом скорчил кислую мину и высунул язык. Это получилось у него чисто ре-флекторно - так тролли говорили «нет» и «хватит», хотя и досада, которую он почувствовал, сыграла свою роль.

Эррен оборвал себя на полуслове, потом покачал головой и снова рассмеялся. Маггот ответил тем же.

Смеяться было очень приятно.

Потом Эррен поднялся и быстро зашагал на юг. Когда по левую руку от них встало из-за горизонта утреннее солнце, они уже преодолели около двух лиг по самому трудному участку степи и углубились в лес. Маггот был уверен, что они далеко оторвались от возможной погони и могут позволить себе передохнуть, чтобы дальше идти уже не так быстро. Но Эррен, похоже, не собирался сбавлять ход, хотя его ожоги при дневном свете выглядели ужасно и, наверное, сильно болели.

- Куда мы так спешим? - спросил Маггот на имперском наречии, не ожидая, впрочем, ответа - во всяком случае такого, какой он мог бы понять. Но его нога продолжала болеть, и он решил, что дать ей отдых будет совсем не лишним. - Давай найдем тихое, прохладное местечко и как следует выспимся, - добавил он.

Эррен бросил на него быстрый взгляд, но продолжал шагать как ни в чем не бывало. Маггот повторил свое предложение на языке горцев, но его спутник даже не обернулся. Проклятье, подумал Маггот, начиная злиться. Впрочем, он решил пока не останавливаться. Эррен ему нравился - только потому, что они смеялись вместе над одним и тем же.

Несколько раз им попадалась кое-какая дичь, главным образом, небольшие грызуны, которые проворно скрывались при их приближении. Вскоре после полудня они заметили стадо зубров, которые паслись на обширной поляне. Маггот всегда предпочитал зубрятину оленине, если, разумеется, у него была возможность ее добыть. Особенно он любил печень и нежные языки.

Эррен, как видно, тоже был не прочь полакомиться зубрятиной. Показывая на лук Маггота, он жестом предложил ему застрелить быка или корову. Впрочем, тут же дал понять, что готов сделать это и сам, но Маггот постучал себя по груди в знак того, что стрелять будет он. Кивнув в знак согласия, Эррен пригнулся и стал подкрадываться к добыче, но Маггот удержал его за плечо. Сморщив нос, он негромко засопел, словно принюхиваясь, потом сделал Эррену рукой знак следовать за собой и первым двинулся в обход поляны, чтобы подойти к зубрам с подветренной стороны. Он знал, что у зубров никудышное зрение, но обоняние почти такое же острое, как у троллей - достаточно было животным почуять что-то необычное, и все стадо тотчас бы обратилось в бегство. А человечий запах мог донести до них самый слабый утренний ветерок, которому едва-едва по силам пошевелить листву на деревьях.

В стаде их было семь: большой, старый бык, три коровы и три теленка, которые мирно щипали траву футах в ста от опушки леса. Осторожно выбравшись из-за деревьев, Маггот поднял лук - и всадил оперенную стрелу прямо в бок ближайшего к нему теленка.

Тот громко замычал от страха и боли, спугнув все стадо, которое в панике бросилось прочь. Но животные не знали, откуда им грозит опасность. По чистой случайности они рванулись как раз в ту сторону, где находился Маггот. Раненый теленок, продолжая жалобно мычать, несколько раз повернулся на одном месте и упал. Коровы и телята, не обращая внимания на своего раненого собрата, рассыпались в разные стороны и вскоре скрылись между деревьями, но старый бык оказался как раз напротив Маггота. То ли ветер переменил направление, то ли случилось еще что-то, но налившиеся кровью глаза громадного зубра остановились на неподвижной человеческой фигурке. Бык громко фыркнул, ударил копытом о землю, потом наклонил к земле свою массивную голову с изогнутыми рогами и ринулся в атаку.

Маггот хотел отпрыгнуть за ближайшее дерево, но подвела раненая нога, подогнувшаяся в самый неподходящий момент. Он так и застыл на месте, а бык был от него уже в двух шагах! Оставалось только одно средство, и Маггот немедля прибег к нему. Выронив лук, он крепко схватил зубра за короткие, острые рога. Страшный удар отбросил его назад, но Маггот успел оттолкнуться от земли и устоял на ногах, по-прежнему держась за рога зверя.

Бык заревел и движением могучих плеч и шеи снова поднял человека над землей. На этот раз, приземляясь, Маггот попытался вывернуть голову зверя так, чтобы свалить его на землю. Зубр, не ожидавший ничего подобного, в испуге попятился, но Маггот с пронзительным воплем рванул его за рога со всей силой, которую он приобрел в поединках с троллями много сильнее и тяжелее себя. На этот раз маневр удался: передние ноги быка подогнулись, и тяжелая туша опрокинулась на землю. Маггот уже собирался выпустить рога и бежать к деревьям, но тут Эррен подскочил к быку сбоку и вонзил меч ему в горло. Огромное животное захрипело, забилось и попыталось встать, но его ноги снова подогнулись, и зубр рухнул на залитую кровью траву.

Маггот некоторое время стоял неподвижно и пытался отдышаться. Он не собирался убивать быка, зная, что теперь коровы и телята останутся без всякой защиты. Но, взглянув на Эррена, Маггот увидел, как тот, ухмыляясь, провел пальцем по еще дымившемуся свежей кровью клинку и сунул палец в рот. Увидев, что Маггот наблюдает за ним, Эр-рен шутливо подмигнул.

На другом конце поляны раненый теленок продолжал оглашать воздух жалобными криками, и Маггот, хромая еще больше, чем раньше (хотя даже себе самому он не решился бы в этом признаться), подковылял к добыче. Язык теленка вывалился изо рта, задние ноги отчаянно дергались, но подняться он не мог. Вытащив нож, Маггот прекратил его мучения.

Они быстро разделали теленка. Маггот не имел ничего против того, чтобы съесть его сырым, но, перехватив потрясенный взгляд Эррена, достал из колчана кремень и огниво. Пожалуй, они могли рискнуть и развести небольшой костер. Он уже собирался показать своему спутнику, какие дрова собирать, чтобы дыма было поменьше, но тот, как бывалый путешественник, уже собирал сухой валежник. Дыма от него было совсем мало, да и тот рассеивался в воздухе, прежде чем успевал подняться до верхушек деревьев. Мясо у теленка было розовое, сочное, и Маггот почувствовал, как с каждым куском к нему возвращаются силы.

После еды он занялся своей раной. Она по-прежнему болела, но Маггота беспокоила не столько боль, сколько возможные последствия - нагноение, лихорадка или даже заражение. С другой стороны, он потерял много крови, и это давало ему основания надеяться, что все обойдется. И все же чтобы такая рана зажила, нужно было держать ногу в покое, а он в последние несколько часов только и делал, что давал мышцам новую и новую работу.

Эррен задал ему какой-то вопрос, но Маггот только покачал головой и отошел в сторону. Вдоль края поляны пробирался небольшой ручеек. Присев возле него, Маггот напился, потом промыл рану и перевязал полоской кожи, отрезанной от набедренной повязки. Хорошо было бы приложить к ране целебную траву рух, но у Маггота уже не было сил ее искать. Он чувствовал себя вымотанным до предела.

Тут к нему приблизился Эррен, и Маггот сказал ему на языке Империи:

- Нам нужно найти укромное местечко и поспать до вечера. А когда стемнеет, можно идти дальше.

На всякий случай он повторил то же самое и на языке горцев, хотя был почти уверен, что Эррен не поймет ни слова. В ответ Эррен принялся что-то говорить на своем тарабарском языке, сопровождая речь энергичными движениями рук, которые он то поднимал вверх, то резко опускал. Маггот некоторое время наблюдал за ним, пока не догадался, что его спутник, по-видимому, описывает свой родной край, расположенный где-то на юге под прикрытием горных кряжей. Еще какое-то время спустя он понял, какое слово означает гору, а какое - водопад.

- Гора и водопад, - повторил он на языке Эррена, и тот рассмеялся, однако как-то не слишком весело. - Этого добра везде хватает. Весь этот край состоит из сплошных гор и водопадов.

Эррен начал объяснять все сначала, показывая при этом куда-то на восток.

- Ладно, достаточно, - прервал его Маггот, сопроводив свои слова резким движением плеча. - Я тебя выслушал, а теперь ты послушай меня. Я ранен, я устал, и я хочу отдыхать до вечера. Давай нарежем столько мяса, сколько сможем унести, и завернем в шкуры, а потом найдем безопасное местечко, где можно спокойно выспаться. Только нужно поторапливаться, пока не появились падальщики.

И в подтверждение своих слов он показал на нескольких канюков, которые уже кружили над поляной. Эррен, по-видимому, понял основную идею, так как бросился собирать провизию. Увидев, что Маг-гот хромает, он предложил ему опереться на свое плечо, но Маггот отказался. Он не собирался искать подходящее место для отдыха где-нибудь за тридевять земель. И действительно, покинув поляну, они довольно быстро набрели на каменистый распадок, где можно было укрыться среди валунов. Там Маггот отыскал небольшую щель под каменной плитой, засунул в нее сверток с мясом и лег сам.

Эррен тоже устал. Его лицо осунулось, а под глазами залегли черные круги, которые казались еще темнее из-за ожогов, однако он, похоже, сохранил достаточно сил, чтобы идти вперед. Увидев, что Маггот собирается спать, Эррен пришел в необычайное волнение и попытался знаками показать, что они должны двигаться дальше пока светло.

- Можешь идти, куда хочешь, - сообщил Эррену Маггот. - Но я останусь здесь и буду спать.

И, сказав так, он положил голову на согнутый локоть, закрыл глаза и тотчас уснул. Несколько часов спустя его разбудил шорох чьих-то шагов. В мгновение ока Маггот проснулся и, проворно вскочив на ноги, выхватил нож, готовясь защищаться. Но это был всего-навсего Эр-рен, который при виде оружия испуганно попятился. В одной руке он держал свою заметно потяжелевшую сумку, а в другой меч. Его пальцы были испачканы в грязи и в земле.

- Не нужно меня пугать, - проворчал Маггот, и Эррен кивнул, как будто все понял. Потом он, в свою очередь, показал, что тоже собирается прилечь и спать до утра.

- Давно бы так, - сказал Маггот и, когда его спутник затих, улегся снова.

Он спал крепко, без сновидений, но проснулся так же легко, как и уснул. Увидев, что Эррен спит на голой земле неподалеку, Маггот почувствовал, как у него потеплело на сердце. Этот человек нравился ему все больше и больше. Он вспомнил о двух своих друзьях - горце Шин-глассе, которого спас от наводнения, и рыцаре Бране, которого он спас от Шингласса. Быть может, подумалось Магготу, так пойдет и дальше: будет спасать людей, а они станут его друзьями.

Восточный край неба начал светлеть. Новый день обещал быть погожим и ясным. Для троллей восход солнца означал смерть или, по крайней мере, конец ночи, в темноте которой они могли чувствовать себя в безопасности. Маггот знал, что люди смотрят на это по-другому и что восход символизирует для них новое начало. Пожалуй, сегодня он тоже был склонен отнестись к приходу дня с радостью…

Прищурившись, он посмотрел туда, где над лесом и холмами должно было вот-вот встать дневное светило.

И увидел над деревьями струйку дыма.

Это наверняка были охотники, и совсем близко - всего в одной миле или около того. Возможно, они даже остановились на той же поляне, где Маггот и Эррен охотились на зубров.

Не тратя времени попусту, Маггот растолкал своего спутника. Эр-рен сразу открыл глаза и сел; Маггот показал ему на дым.

- Они выследили нас, - сказал он. - И даже не прячутся.

Эррен кивнул с таким видом, словно именно этого и ожидал. Считанные секунды понадобились обоим, чтобы собрать свое нехитрое имущество и тронуться в дальнейший путь. Нога у Маггота по-прежнему болела, но он не щадил ее, стараясь нагружать так, словно она была здорова. На боль он не обращал внимания. Шли они еще быстрее, чем накануне, и не успело отзвучать утреннее пение птиц, как они уже преодолели последнюю гряду холмов и подошли к реке. Здесь Эррен повернул вверх по течению в поисках переправы. Магготу эта река сразу не понравилась: она казалась быстрой и глубокой, к тому же высокая вода еще несла сломанные ветки и даже небольшие деревья.

В конце концов они дошли до места, где русло расширялось, а течение было чуть более медленным. Над водой то там, то сям выступали верхушки камней, из чего можно было заключить, что река здесь не особенно глубока. Эррен, очевидно, пришел к тем же выводам, так как остановился и, кивнув Магготу, снял перевязь с мечом. Держа оружие над головой, он сразу вошел в воду и зашагал к противоположному берегу. Сначала вода плескалась у его лодыжек, на середине реки она дошла ему до бедер, после чего дно снова стало повышаться.

Маггот последовал за Эрреном почти сразу, но его спутник двигался быстрее. Вскоре он уже выбрался на противоположный берег и, повернувшись к Магготу, стал знаками показывать, куда ему следует ставить ноги, чтобы не попасть на глубокое место.

Ледяная вода бесновалась и бурлила вокруг ног Маггота, толкала под коленки, норовила опрокинуть. К тому моменту, когда он добрался до середины реки, его ноги совершенно окоченели и потеряли чувствительность. Неистовое течение с непреодолимой силой тянуло его куда-то вбок. В довершение всех неприятностей раненую ногу начала сводить судорога. Как раз в это время Маггот увидел, что Эррен отчаянно машет обеими руками, показывая, что Маггот должен принять левее. Он послушно шагнул в ту сторону, но оступился и сразу соскользнул на глубину. Как ни пытался Маггот удержаться, у него ничего не вышло, и он окунулся с головой.

А потом неумолимое течение подхватило его и понесло прочь.

4.

Несколько раз перевернувшись, Маггот ударился о каменистое дно и снова оказался на поверхности. Жадно хватая ртом воздух, он искал глазами своего спутника, но стремительное течение унесло его уже так далеко, что Эррен казался крохотной точкой. Потом вода снова подхватила Маггота, закружила, потянула на дно, и он отчаянно забарахтался, не зная, где верх, где низ. Легкие пылали. Предательские камни с силой ударяли то по спине, то по голове. Наконец - ослепший, оглушенный - Маггот почувствовал, что его лицо оказалось над поверхностью, и, широко открыв рот, втянул в себя как можно больше живительного воздуха, проглотив заодно изрядное количество воды. Течение вырвало у него из рук тючок с мясом, но лук и колчан со стрелами все еще висели у него через плечо. Воспользовавшись тем, что руки его оказались свободны, Маггот из последних сил поплыл к берегу, надеясь добраться до мелкого места и воссоединиться со своим другом. Увы, река хотя и сделалась уже, течение стало таким быстрым, что все его усилия уходили на то, чтобы держать голову над водой; к берегу же он не приближался. Осознав это, Маггот задумался об опасностях, которыми мог грозить ему разбушевавшийся поток. Правда, он пока не представлял, что именно подстерегает его ниже по течению, однако не сомневался, что рано или поздно его либо швырнет на выступающие из реки камни, либо затянет в водоворот. Впрочем, судя по характеру течения впереди его ждало нечто более грозное - водопад. И действительно, не успел Маггот подумать о такой возможности, как до слуха его донесся грозный ревнизвергающейся со скал воды. Течение еще ускорилось, теперь берега проносились мимо него быстрее, чем бежит испуганный олень. Все чаще и чаще попадались небольшие водовороты, пытавшиеся снова затянуть Маггота на дно, оскалившееся острыми камнями. Вот впереди сверкнула радуга - это свет солнца преломлялся в мириадах брызг, которые поднимались в воздух, после того как водяные струи вдребезги разбивались о камни, служившие как бы преддверием водопада.

Перед самыми валунами река слегка изгибалась. В излучине застряло несколько бревен и веток, и Маггот, борясь с течением, повернул в ту сторону. Несколько взмахов руками, последний отчаянный рывок, и вот он уже ухватился за сук застрявшего между камнями дерева сначала одной, а потом и другой рукой.

Увы, дерево держалось между камнями недостаточно прочно. Во всяком случае, веса и инерции тела Маггота оказалось достаточно, чтобы стронуть его с места. Несколько веток с треском переломились, дерево отделилось от берега и понеслось по течению вместе с вцепившимся в него Магготом. Взбесившийся поток швырял его то на один, то на другой камень, но бревно приняло на себя большую часть этих страшных ударов, а Маггот то выныривал из пенных бурунов, то снова погружался с головой, думая только о том, как бы не выпустить бревно. Водопад ревел все громче, и вскоре Маггот уже не слышал ничего, кроме грозного гула падающей в пропасть воды.

Он как раз собирался рискнуть и попытаться уцепиться за валун, когда бревно внезапно остановилось, попав между двумя огромными камнями. Жадно хватая ртом воздух, Маггот выбрался из воды, чтобы усесться на бревно верхом. Он уже уперся в него коленом, когда ствол дерева повернулся, вырвался из щели между камнями и тут же налетел на другой валун. От толчка Маггот потерял равновесие и снова полетел в воду.

Теперь его окружала только вода и плывущие по ней клочья пены. Берега превратились в отвесные каменные стены, а впереди вставал гул водопада - осязаемый и твердый, словно гранит. Тщетно Маггот размахивал руками в надежде уцепиться хоть за что-нибудь; вода заливалась ему в нос, в горло, в глаза, и он - полузадохнувшийся и ослепший - сделал единственное, что ему оставалось в данных обстоятельствах: свернулся в комок, прикрывая руками и локтями голову и лицо.

Потом он ощутил, что летит. Река швырнула его в воздух, и Маггот почувствовал, как холодит мокрую кожу ветер. Он еще успел открыть рот и, выплюнув воду, глотнуть ледяного воздуха, который обжег его измученное горло.

В следующее мгновение он снова ударился о воду, да с такой силой, что весь воздух с шумом вырвался из его легких. Сначала ему показалось, что он все еще летит, но потом понял, что стремительно скользит по каменному желобу, прорезанному потоком в скалах. Примерно шестьдесят футов крутого склона он преодолел в мгновение ока, потеряв колчан со стрелами и сломав лук. Повязка с ноги исчезла еще раньше. Все это Маггот успел осознать, пока мчался вниз в облаке брызг и пены. Он уже приготовился к страшному удару, но вместо острых скал внизу его ожидал довольно глубокий бассейн. И все равно скорость была столь велика, что он сильно ударился ногами о дно - и тут же, машинально оттолкнувшись от него, рванулся обратно к поверхности. Ему уже казалось, что он не выплывет, но тут его голова показалась над водой. Глотнув воздуха, Маггот изо всей силы заработал руками, стараясь уплыть подальше от низвергающейся воды. Вскоре его ноги снова коснулись дна, и он обнаружил, что может стоять. И дышать. Колени у него подгибались от слабости, но он все же побрел к берегу, зеленевшему в нескольких футах впереди.

Выбравшись на твердую землю, Маггот рухнул в траву и несколько минут просто лежал, пытаясь отдышаться. Потом перевернулся на спину и приподнялся на локтях.

Река, покинув пруд, вела себя уже намного спокойнее. Плавно изгибаясь, она медленно текла между отлогими берегами, поросшими высокими лиственными деревьями. Потом Маггот посмотрел на вершину утеса и понял, как ему повезло. Если бы не наклонный желоб, который вода проточила в отвесной каменной стене, сейчас он был бы мертв или жестоко изувечен и не мог двинуться с места. Но он съехал с огромной высоты, как на санках, и попал в бассейн, на дне которого не было скал и валунов, и который оказался достаточно глубок. Маггот даже подумал, что когда-нибудь - когда он будет здоров - он вернется сюда и еще раз прокатится на водяных струях. Он не сомневался, что сумеет получить удовольствие, если только избежит ударов о валуны перед самым водопадом.

Обломки его лука прибило к берегу. Заставив себя подняться, Маггот выловил их. Лук, конечно, был совершенно испорчен, но тетива могла пригодиться. В бурлящей воде под самым водопадом, на дне пруда-бассейна, он отыскал и колчан, который был по-прежнему туго завязан, хотя наплечный ремень исчез. Правда, стрелы все равно могли намокнуть и испортиться, но у него по крайней мере остались наконечники. Маггот мог сделать себе новые стрелы - этому искусству обучили его Шингласс и его братья. На дне колчана Маггот нащупал кремень с огнивом и приободрился: погреться у костра было бы приятно. Зато пропажа ножа огорчила его по-настоящему. Нож висел у него на шее на крепком кожаном шнуре, но шнурок лопнул, рассадив кожу, и Маггот не мог вспомнить, когда это случилось. Для очистки совести Маггот еще раз нырнул на дно пруда, но ножа так и не нашел.

Выбравшись на берег в последний раз, он почувствовал, что дрожит от холода. Тело покрылось «гусиной кожей», но Маггот решил не обращать на это внимания. Держа под мышкой драгоценный колчан, он поискал тропу, которая вела бы обратно на вершину утеса. Тропа нашлась, но была такой крутой, что ему пришлось карабкаться по ней буквально на четвереньках. Впрочем, это упражнение помогло ему довольно быстро согреться, и он почти забыл об ознобе.

Примерно на половине пути к вершине Маггот сообразил, что ему следовало подниматься наверх с другой стороны водопада. Иначе, чтобы встретиться с Эрреном, ему снова придется переходить речку вброд.

- Глупый, глупый Маггот! Настоящая личинка! - пробормотал он вслух и стал спускаться.

Переплыв пруд (ему пришлось приложить изрядные усилия, чтобы удержать голову над водой), Маггот начал было карабкаться по склону с противоположной стороны, но вдруг услышал голос. Он доносился не сверху, откуда мог бы появиться Эррен, если бы тому пришло в голову отправиться на поиски Маггота, а из зарослей ниже по течению.

И даже не голос, а голоса: негромко разговаривали несколько мужчин, но в тени деревьев не было видно ни единой живой души.

Не имея под рукой ничего, что могло бы сойти за оружие, Маггот стал торопливо подниматься по склону, одновременно оценивая местность: где бы спрятаться. Он даже хотел вскарабкаться на дерево, зная, что обычно люди смотрят вверх не так часто и не так внимательно, как следовало бы, однако его ноги и руки все еще дрожали от холода и слабости, и он предпочел расселину в скалах у самого берега. Забившись в нее как можно глубже, Маггот замаскировал свое убежище несколькими подобранными по дороге ветвями.

Не успел он пристроить последнюю из них, как снизу донесся негромкий возглас удивления, и Маггот мгновенно понял, в чем дело. Следы! Он оставил на берегах пруда немало отпечатков.

Прошло несколько томительно долгих минут, и на другой стороне реки, почти у самой вершины утеса показалось бородатое лицо одного из охотников. Маггот не знал, были ли это те же самые люди, которые захватили в плен Эррена, или другая группа. Одеты, во всяком случае, были так же. Замеченный им охотник внимательно изучал тропу, и Маггот догадался, что преследователи ошиблись, приняв его первую попытку подняться наверх за настоящий путь.

Внезапно охотник остановился и, выпрямившись, посмотрел через реку прямо на то место, где сидел в укрытии Маггот. Его взгляд был таким пристальным и внимательным, что у Маггота непроизвольно засвербела кожа между лопатками. Он даже подумал, что разумнее было бы со всех ног побежать вдоль реки, пусть даже его при этом заметят, но не оставаться в этой норе, откуда охотникам - если они его обнаружат - будет очень легко его выкурить. Маггот был уже готов отшвырнуть в сторону ветки, заслонявшие вход в его убежище, и броситься бежать, когда над самой его головой раздались шаги. Кто-то шел по камням в башмаках на твердой подошве.

Охотник на противоположной стороне реки положил руку на рукоять меча и вышел на открытое место. Невидимый Магготу человек что-то крикнул, и оба ожесточенно заспорили. Маггот совершенно не понимал их языка, к тому же он мог видеть жесты только одного из участников разговора, но догадаться, о чем идет речь, не составляло труда. Охотник, стоявший на тропе над его головой, в гневе топнул по камням ногой. Его собеседник на противоположной стороне реки прокричал в ответ что-то сердитое и показал пальцем вверх по течению.

Потом на дальней стороне утеса появились другие охотники. Их было девять, и все они собрались вокруг своего вожака. Маггот видел, как солнце блестело на их золотых серьгах.

Над головой Маггота снова послышался шум - человек в тяжелых башмаках прыгал с камня на камень, однако он не спускался, а поднимался. Охотник на другом берегу снова махнул рукой вверх по течению, и вся компания двинулась в том направлении.

Дело принимало скверный оборот - во всяком случае для Эррена. Маггот понимал, что если Эррен станет искать его, он неминуемо наткнется на тех самых людей, от которых только недавно спасся. Охотники двигались ему навстречу сразу по обоим берегам. Правда, на том берегу, где прятался Маггот и где, по его предположениям, должен был находиться Эррен, их было явно меньше. Быть может, здесь оставался только один человек - тот самый, у которого были тяжелые башмаки на твердой подошве. Это означало, что у Маггота будет больше шансов.

Солнце поднималось все выше, время шло к полудню. Маггот, которого жизнь приучила к терпению и ночным передвижениям, закрыл глаза и решил немного отдохнуть, прежде чем отправляться следом за охотниками. В данной ситуации разумнее всего было выждать, чтобы, преследуя врагов, ненароком не наткнуться на них сзади - при свете дня, не имея ни ножа, ни меча. Но чем дольше Маггот ждал, тем сильнее охватывал его вернувшийся озноб. Не прошло и часа, а он уже стучал зубами так, словно провел целую ночь на леднике.

Сначала Маггот решил, что это стены его каменного убежища высасывают из тела остатки тепла. В расселине действительно было холодно и сыро, и он поспешил выбраться из нее, предварительно убедившись, что поблизости никого нет. Но даже жаркое полуденное солнце не смогло согреть его и умерить дрожь, и, шагая по тропе к вершине утеса, Маггот хромал сильнее, чем прежде. Он, впрочем, надеялся, что быстрая ходьба в конце концов разогреет закоченевшие ноги.

Вскоре он обнаружил, что боль от раны и от многочисленных ушибов и ссадин, полученных в борьбе с потоком, прекрасно мобилизует все резервы тела, помогая преодолевать крутой, каменистый подъем. Сосредоточившись на этой задаче, Маггот почти не замечал приступов дурноты, временами накатывавших на него. Но к тому моменту, когда он наконец добрался до брода, откуда началось его вынужденное путешествие вниз по реке, лихорадка уже трепала его вовсю. Маггот слишком хорошо знал симптомы, чтобы ошибиться, и, убедившись, что Эр-рена нигде не видно, поспешил принять меры. Как следует напившись из реки, он углубился в лес в поисках безопасного убежища, где можно было бы отлежаться хотя бы до сумерек. Ему повезло. Довольно скоро Маггот наткнулся на толстое, старое дерево, вся сердцевина которого выгнила. Забросив в дупло колчан, он с трудом протиснулся следом. Сдвинув в сторону груду старых орехов, запасенных и забытых белкой или бурундуком, Маггот опустился на слой мягких гнилушек, свернулся калачиком, а сверху нагреб на себя прошлогодней листвы.

Он собирался поспать, но сон никак не приходил, а до наступления безопасной темноты было еще далеко. Время от времени ему все же удавалось задремать, и тогда Маггот видел тревожные, лихорадочные сны. Ему чудились чьи-то странные фигуры и чужие голоса, которые звали его по имени. Потом ему показалось, что чьи-то острые зубы вгрызаются в его кости и плоть, особенно - в раненую ногу, отрывая маленькие кусочки. Миллионы крошечных когтистых пальцев стучали и скребли по стенам его убежища, и Маггот снова и снова спрашивал себя, где его мать, почему она не несет ему что-нибудь поесть, почему не приходит…

Когда он открыл глаза, снаружи было темно. Моросил мелкий дождь. Какая-то небольшая мохнатая тварь с горящими красными глазами просунулась было в дупло сквозь трещину в коре, но Маггот схватил пучок стрел, чтобы прогнать ее. Когда он взмахнул ими, тварь раздвоилась и превратилась сначала в две твари, потом - в четыре. Только тут Маггот понял, что это и есть те самые порожденные болезнью звери, которые глодали его пышущую жаром плоть изнутри и снаружи, и атаковал врага с мужеством отчаяния. Удары так и сыпались, но число красноглазых тварей не уменьшалось. Звучавшие у него в голове голоса превратились в визгливую скороговорку троллей, которые дразнили Маггота и насмехались над его маленьким ростом и слабыми конечностями.

А потом все прекратилось. Красноглазые твари исчезли, стихли голоса, липкий, жаркий кошмар рассеялся, и Маггот погрузился в благодатные глубины крепкого, здорового сна.

Проснувшись, Маггот обнаружил, что сжимает в руке пучок стрел. Его длинные черные волосы были мокры от пота и липли к лицу, в горле стоял привкус плесени и прели, а все мускулы болели как после тяжелой работы. Маггот почти не отдохнул, но это его не удивило - с тех пор как он забрался в дупло, прошло совсем немного времени (хотя ему и казалось иначе), и солнце еще даже не успело закатиться. Не сразу он сообразил, что это утреннее солнце, что наступил новый день, и он провалялся в беспамятстве как минимум сутки.

Но лихорадка оставила его. Кризис миновал, и Маггот чувствовал себя почти здоровым, хотя и сильно ослабевшим. Выбравшись из дупла, он спустился к реке и напился, а заодно и вымылся, не забывая, впрочем, прислушиваться и поглядывать по сторонам. Снова выбравшись на берег, Маггот занялся своей раной. Кожа вокруг нее покраснела, нога опухла, а из-под засохшей корочки сочился гной. Скрипя зубами от боли, Маггот как мог вычистил рану при помощи наконечника стрелы и снова промыл водой.

Потом он задумался, как быть дальше. Магготу было совершенно ясно: он потерял слишком много времени. Что стало с Эрреном - куда тот подевался и сумел ли уйти от преследователей, - он понятия не имел. Впрочем, ему хотелось верить, что его друг сумел оставить охотников в дураках. На всякий случай Маггот осмотрел берега реки, но ночной дождь уничтожил все следы - он, во всяком случае, не нашел ничего, что могло бы подсказать ему, побывал ли здесь кто-нибудь, и если да, то куда он направился. Особенно Маггот жалел, что Эррен не сумел объяснить, где находится его дом. Гора и водопад, о которых он упоминал, вряд ли могли служить надежной приметой - насколько Маггот знал, на пространстве между тем местом, где он находился сейчас, и населенными районами на востоке, горы и водопады встречались часто.

Итак, подвел Маггот неутешительный итог, Эррена ему не найти - и помочь ему он тоже не сможет, потому что, голодный и больной, он не мог сражаться с многочисленными, хорошо вооруженными охотниками.

- Удачи тебе, друг, - негромко проговорил Маггот на языке Империи.

Потом он поднялся и медленно побрел на запад, так как только этот маршрут мог помочь ему избежать встреч с людьми до тех пор, пока он не поправится. Голод тоже давал о себе знать, и Маггот снова превратился в тролля. Как и его бывшие соплеменники, он подбирал все съедобное, что попадалось ему по пути, и ловил мелких зверьков. Одна ночь сменяла другую, а он только и делал, что шел вперед или рыскал в поисках еды. Он ел грибы, собирал прошлогодние желуди и редкие орехи. На второй день своего путешествия Маггот заметил змею, которая выползла на камень, чтобы погреться на солнышке. Он схватил ее голыми руками, одним быстрым движением разорвал пополам и съел. На четвертый день Маггот несколько часов простоял в холодной озерной воде и, используя стрелы как маленькие дротики, убил выхухоль, которая неосторожно показалась из норы под берегом. Выхухоль была небольшая и тощая, но ее хватило, чтобы утолить голод.

Без лука и ножа, не имея возможности бегать достаточно быстро, Маггот как назло то и дело натыкался на дичь, которую и в сытое время посчитал бы деликатесом. Но олени, зубры и мастодонты, рывшиеся в грязи своими длинными, прямыми клыками, как будто чувствовали, что им нечего бояться. Они даже подпускали его достаточно близко и только потом нехотя убегали; Маггот, в свою очередь, тоже не обращал на них внимания, зная, что сделать он все равно ничего не может.

И с каждым днем он все больше удалялся от всхолмленных равнин и все ближе подходил к горам. Добравшись до первой скалистой гряды, Маггот вскарабкался на нее и увидел с вершины новые и новые горные пики и кряжи.

А далеко внизу, в маленькой уютной долинке, он увидел казавшиеся голубоватыми среди буйной зелени очертания домов и храмов.

5.

До города было очень далеко, но в ярком свете полуденного солнца он был виден достаточно отчетливо. В центре его возвышалось массивное здание правильной пирамидальной формы, которое Маггот сначала принял за гору, но, приглядевшись, рассмотрел уступы или террасы, опоясывавшие ее со всех сторон. Рядом с центральной пирамидой высились здания поменьше. Сквозь густую листву местами проглядывала какая-то непрерывная линия, опоясывавшая город, и Маггот понял, что это - городская стена. Голубовато-белые стены домов, видневшиеся то там, то сям в промежутках между деревьями, создавали впечатление довольно обширного поселения.

Маггот почесал затылок и с интересом принюхался.

Клан троллей, к которому принадлежала и его мать, и он сам, обитал в пещерах, протянувшихся под землей на многие мили. Покинув мать, Маггот спустился в долины и некоторое жил там с людьми племени Шингласса, строившими только самые примитивные жилища - длинные и узкие сараи из согнутых дугой прутьев, которые покрывались сплетенными из травы циновками или древесной корой. Окон в них не было, поэтому изнутри такие дома напоминали пещеры, и Маггот чувствовал себя в них очень и очень уютно.

Когда Маггот познакомился с Браном, они вместе отправились в одно из отдаленных поселений Империи в северной части гор. Поселок был выстроен из камня и походил своей архитектурой на окружающие скалы, но там Магготу не понравилось: в поселке их схватили, избили и посадили в каменный амбар. Амбар тоже был похож на пещеру, но об этом эпизоде своей жизни Маггот вспоминать не любил.

Вот и сейчас он едва не повернул, чтобы убраться отсюда куда-нибудь подальше, но так и не сделал этого, а продолжал стоять, как завороженный глядя на долину внизу. Если бы его тело ныло и болело чуть меньше, Магготу, быть может, и хватило бы сил подчиниться тому, что подсказывал ему инстинкт. А инстинкт говорил: в городе что-то не ладно. Присмотревшись как следует, Маггот понял, в чем дело. Здесь не было заметно ни движения, ни дыма от очагов, ни других признаков людей. Но не успел он об этом подумать, как у подножия большой пирамиды вспыхнуло и погасло голубое сияние, а секунду спустя на дальнем конце города промелькнул ответный сигнал.

В душе Маггота шевельнулось нехорошее предчувствие, но он сказал себе, что если обшарит дома на окраине города, то, возможно, найдет какое-то оружие - нож или даже новый лук. Кроме того, не исключено, что здесь отыщется и кое-что съестное… Последнее соображение решило дело, и Маггот, забыв о своих опасениях, начал спускаться в долину.

К этому времени солнце стояло уже довольно низко, и на долину легли длинные тени, отбрасываемые горными пиками и хребтом, ограничивавшим ее с запада. Небо полыхало всеми оттенками пурпурного и золотого, но Магготу некогда было любоваться закатным великолепием дня. Тропа, по которой он двигался, вывела его на длинный и прямой, словно вытянутый палец, отрог горной цепи. По одну сторону от которого текла, извиваясь, неторопливая река, по другую - лежал город. Отрог был много ниже самого хребта, но город просматривался с него хуже - теперь его почти полностью заслоняли кроны гигантских тополей, стволы которых, достигавшие у комля десяти- пятнадцати футов в диаметре, напоминали подпирающие небо громадные колонны.

Вскоре Маггот отыскал тропу. Правда, ее протоптали олени, но все же она была и вела в нужную сторону - петляя между деревьями, спускалась к самой городской окраине. То и дело на тропе попадались кучки оленьих «орешков», но все они были холодными, следовательно, никакой дичи впереди не обнаружить. Однако дальше - на узком уступе, огибавшем крутую вертикальную стену - Маггот нашел и свежие следы. Сумерки сгустились уже настолько, что рассмотреть их было трудно: ему пришлось опуститься на четвереньки. Только теперь Маггот увидел, что некоторые отпечатки были шириной в ладонь. Это был след большерогого оленя, справиться с которым голыми руками невозможно, но потом среди отпечатков больших копыт Маггот разглядел и следы поменьше - шириной всего в три пальца. Судя по всему, это был белохвостый олень, который тоже прошел по тропе недавно. Эта добыча была ему по плечу, и Маггот, пытливо оглядевшись по сторонам, вытащил из колчана стрелу и зажал в руке наподобие ножа на случай, если ему посчастливится столкнуться с одним из этих на редкость вкусных животных. Впрочем, сейчас он съел бы и жабу.

Но не успел он выпрямиться, как вечернюю тишину прорезал пронзительный, нечеловеческий вопль, эхо которого заметалось между деревьями, словно вспугнутая птица. Маггот так и застыл, припав к земле. Вопль донесся со стороны города - постепенно он перешел в громоподобный рык, завершившийся низкой, раскатистой нотой. Это было какое-то огромное чудовище, и он сразу подумал о том, каким жалким оружием была стиснутая в кулаке стрела.

Но вот рычание стихло, и над долиной повисла еще более глубокая тишина. Маггот пристально всматривался в ту сторону, откуда донесся этот пугающий рев, но сгустившаяся темнота оказалась непроницаемой даже для его привыкших к сумеречному освещению глаз. Он ничего не видел, но продолжал напряженно вглядываться в провалы между купами деревьев, где смутно белели стены покинутых домов. Несколько раз ему казалось, будто он видит вдали какие-то огоньки, но это были либо светлячки, либо обман зрения. Слух тоже ничем ему не помог - Маггот даже затаил дыхание, но не мог различить ни шороха. Казалось, в эти секунды замерли даже обычные ночные звуки.

Так, в напряженном ожидании, прошло несколько минут. Потом где-то в листве прокричала ночная птица: «Уип-урр-уилл, уип-урр-уилл, уип-урр-уилл…»

Маггот перевел дыхание и выпрямился. И в то же мгновение на склоне позади него послышался какой-то короткий скрежет, словно под чьей-то ногой осыпались камни, потом что-то с силой ударило его в спину, и затылок взорвался ослепительной болью. Колчан со стрелами съехал вверх, толкнул Маггота куда-то ниже уха, и он, сорвавшись с уступа, кубарем покатился в поросший кустарником овраг. Овраг был довольно глубок - футов пятнадцать или двадцать, но колючие ветки кустарников, впивавшиеся в ничем не защищенную кожу, все же замедлили его падение. На несколько мгновений Маггот и вовсе застрял в кустах, зависнув вниз головой, но сумел быстро высвободить ноги и, в последний раз перекувырнувшись в воздухе, упал на четвереньки на покатое дно оврага. Тотчас перекатившись на спину, он увидел высоко на уступе, с которого упал, горящие золотисто-зеленым огнем глаза хищной кошки.

Кугуар. Должно быть, он решил поквитаться с Магготом за шутку, которую тот сыграл с одним из его родичей. Несомненно, хищник тоже шел по следам оленей, пока не наткнулся на другую добычу.

Одним прыжком Маггот вскочил на ноги и с вызовом погрозил зверю кулаком. Стрелу он потерял и собирался уже достать из колчана новую, но передумал. Вместо этого он пристально уставился прямо в горящие глаза зверя, стараясь не моргать. Бывало, что таким способом ему удавалось остановить нападавшего зверя, но на сей раз кугуар был слишком рассержен - или слишком голоден.

Большая кошка спрыгнула с уступа и стремительно заскользила вниз по склону; ее гибкое тело мелькало в сплетении ветвей. Дно оврага, на котором стоял Маггот, было чуть наклонным, и он шагнул назад, нащупывая ногой опору. На этот маневр у него оставались какие-то доли секунды. В следующий миг кугуар прыгнул - размытое бурое пятно ринулось прямо на Маггота.

Маггот успел вытянуть вперед руки, чтобы схватить противника за горло, но толчок был слишком силен. Он не устоял на ногах, и они вместе покатились по дну оврага, пока не достигли относительно ровной площадки. Здесь они ненадолго расцепились, и тут же кугуар прыгнул снова, норовя вцепиться Магготу в горло. Но и Маггот не дремал. Он прыгнул навстречу и столкнулся с хищником в воздухе. Одной рукой Маггот захватил короткий, жесткий мех на морде кугуара и, отбив второй рукой взмах мощной лапы, ткнул пальцем в золотисто-зеленый глаз. Кугуар зарычал и так резко тряхнул головой, что палец Маггота не успел причинить зверю сколько-нибудь серьезный вред. Но когда кугуар попытался повиснуть на нем, чтобы пустить в ход задние лапы с острыми когтями, одним ударом которых он мог распороть человеку живот, Маггот отшвырнул зверя и сам отпрыгнул назад.

Таким образом он получил передышку, но небольшую. Противников разделяло теперь несколько футов, но это были очень короткие футы - кугуар мог покрыть их одним хорошим прыжком. Положение осложнялось тем, что даже на таком небольшом расстоянии припавший к земле зверь казался лишь темным пятном на фоне камней и измятых кустов. На небо вышла луна, но она еще скрывалась за черными кронами деревьев, и ее серебристый свет не проникал в овраг, на дне которого по-прежнему царил густой мрак. Все преимущества оставались, таким образом, на стороне зверя, и Маггот не мог быть уверен в исходе схватки.

Он снова пристально уставился на кугуара и, несколько раз ударив себя кулаками по груди, выкрикнул хрипло:

- Пошел прочь!

Кугуар ответил низким рычанием и снова бросился вперед. Когда он прыгнул, Маггот схватил с земли сломанный ветром древесный сук и взмахнул им, метя зверю в голову. Удар пришелся точно в цель, сук треснул, но Магготу удалось лишь помешать кугуару прыгнуть. Зверь просто потряс головой и, злобно сверкнув глазами, снова припал к земле, готовясь к новому прыжку. В это время в овраг пролились первые лунные лучи, и Маггот поразился размерам своего противника. Таких крупных кугуаров он, пожалуй, еще не видел. Что и говорить - шансов в борьбе с таким чудовищем у него было ничтожно мало.

- А ну пошел прочь! - снова закричал Маггот и взмахнул обломком палки. - Брысь отсюда, пока я тебя не прикончил!

Кугуар напрягся, словно для броска, потом прижал уши и зашипел, открывая пасть, в которой блестели длинные, острые клыки. Глядя на них, Маггот невольно подумал, что зверю достаточно будет нанести ему один укус, и с ним будет покончено.

- Брысь, кому говорят! - крикнул он еще громче и шагнул вперед, размахивая над головой своей неуклюжей дубинкой.

Его удар пришелся в пустоту - кугуар с непостижимым проворством развернулся и исчез в темноте.

Все еще сжимая в руке палку, Маггот некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся и медленно побрел в противоположном направлении. Свободной рукой он ощупывал шею. Сплющенный зубами кугуара колчан со стрелами спас ему жизнь, и все равно шея сзади была мокрой и скользкой от крови. Впрочем, это были не самые страшные раны в его жизни, и Маггот не сомневался, что они скоро заживут. Если только на него не нападет еще какая-нибудь коварная тварь…

Подойдя ближе к городу, Маггот удвоил осторожность. Теперь он перемещался от дерева к дереву, прячась в тени могучих стволов. В городе, казалось ему, он будет в большей безопасности - во всяком случае от кугуаров. Но не исключено, что здесь его поджидают другие опасности. По расчетам Маггота, он вот-вот должен был выйти к самым домам, но по-прежнему в темноте не было видно ни огонька. Не слышал он и лая собак, а ветер не доносил запах дыма.

Земля близ города сделалась каменистой и еще более неровной, чем выше по тропе. Продолжая остерегаться нападения сзади, Маггот не особенно внимательно следил, куда ставит ногу, и едва не упал, когда камень, на который он наступил, внезапно покачнулся под его тяжестью. С трудом удержав равновесие, Маггот огляделся и увидел, что достиг развалин городской стены.

Камень, о который он споткнулся, тоже, по-видимому, когда-то вывалился из кладки стены. Он был холодным, гладким на ощупь и отличался от обычных валунов особым, матово-белым цветом с голубоватыми прожилками. В тех местах, где камень выглядывал из травы, его поверхность как будто светилась, и Магготу захотелось рассмотреть его как следует. Оборвав траву и вьюнки, заплетшие камень сверху, он увидел на нем стилизованное изображение змеи.

Луна, поднявшаяся высоко в небо, заливала окрестности мертвенным голубовато-белым сиянием. Внутри города деревьев было меньше, и Маггот мог оглядеться. Слева от себя он увидел невысокое длинное здание, похожее на каменный хлев; впереди возвышалась рукотворная гора, увенчанная небольшой прямоугольной площадкой. Основание пирамиды густо заросло ползучими лианами и кустарником, которые, словно морские волны, тщились захлестнуть ее целиком. Вокруг виднелись какие-то холмики или пирамиды поменьше: некоторые казались угловатыми, словно сложенными из прямоугольных каменных блоков, другие имели более плавные очертания. Между Магготом и пирамидой простиралась широкая площадь, в центре которой тоже виднелось какое-то подобие невысокого холма или кургана. Рядом с ним Маггот увидел стадо оленей - их было десятка полтора. Луна давала теперь достаточно света, чтобы он мог разглядеть короткие, молодые рога самцов и пятна белого меха вокруг хвостов оленей.

Припав к земле, Маггот начал подкрадываться к стаду, не забывая, впрочем, о кугуаре, который каждую секунду снова мог оказаться у него на плечах. Он сразу выделил наметанным глазом группу из четырех животных, которые паслись чуть в стороне от остальных. Среди них был еще совсем маленький, годовалый олененок и стельная самка, которая едва могла ходить. Судя по всему, она вот-вот должна была отелиться, и Маггот, доставая из колчана стрелу, подумал, что она или олененок будут самой легкой добычей.

Бесшумно перебегая между стволами деревьев, Маггот двигался с таким расчетом, чтобы оказаться между стадом и этой небольшой группой оленей. Почти случайно он бросил взгляд наверх и похолодел. Молодая, сочная листва была начисто сорвана с ветвей на высоте почти двадцати футов от земли, а то и больше, да и сами ветви были изломаны и измяты. Даже ствол был расколот вдоль, а сердцевина измочалена и изгрызена, словно это была не твердая древесина, а нежная мякоть хвоща или саговника. Должно быть, сразу подумалось ему, это сделал тот самый зверь, чей чудовищный рев он слышал раньше.

Выпрямившись, Маггот шагнул прочь от дерева. Олени, заметив его движение, мигом насторожились и подняли головы. Потом самец издал пронзительный крик и отбежал к стаду, но косули и олененок остались на месте.

Это заставило Маггота забыть о возможной опасности и снова задуматься о том, как утолить терзавший его голод. В центре площади он разглядел небольшой четырехугольный водоем. Вода вливалась в него из пастей нескольких искусно вырезанных каменных зверей, установленных в нишах стены у дальнего конца водоема. Олени же собрались у ближнего конца, где темнел тот самый невысокий холмик, поросший какой-то необычной буроватой травой.

Внезапно холм зашевелился, поднялся на четыре огромных лапы и вперевалку двинулся вперед.

Очертаниями и повадками чудовище напоминало пещерного медведя, но было чуть ли не вдвое больше самого крупного из виденных Магготом представителей этой породы хищников. Внешне неторопливо, неуклюже, но весьма целенаправленно тварь затрусила в его сторону. Над ее косматыми плечами поднялось в воздух небольшое, но хорошо заметное облачко потревоженных насекомых, которые с громким жужжанием следовали за тварью. Волна одуряющей вони достигла Маггота, и он, поперхнувшись, глухо закашлялся.

Тварь тотчас поднялась на задние лапы и, с шумом втягивая ноздрями воздух, двинулась на звук. Она была не меньше двадцати футов; болтавшиеся в воздухе передние лапы заканчивались огромными, как сабли, кривыми когтями. Прикрывая лапами морду, зверь тоненько, гнусаво замычал, но уже в следующую секунду воздух раскололся от уже знакомого Магготу ужасного рыка-вопля.

Маггот сделал единственную разумную вещь. Он повернулся и бросился наутек.

Но не успел он пробежать и десяти шагов по направлению к внешней стене, как вдруг увидел нечто такое, что заставило его остановиться, совершенно забыв о неведомой твари. Это был Эррен. Он был одет в костюм из оленей кожи, какие Маггот видел на охотниках, и держал в руке натянутый лук.

Стрела, лежащая на тетиве, была направлена прямо в грудь Маггота, словно Эррен собирался застрелить своего спасителя.

6.

Чудовищная тварь за спиной Маггота снова взревела, и Эррен на мгновение отвел глаза, непроизвольно бросив взгляд в ее сторону. Маггот не преминул воспользоваться представившейся ему возможностью. Пригнувшись, он стремительно отпрыгнул в сторону, и выпущенная Эрреном стрела просвистела прямо над ним.

Прежде чем выстрелить еще раз, Эррен легко повернулся и отбежал за угол ближайшего здания.

Маггот бросился за ним. Вряд ли его спутник оказался в городе случайно, и Маггот твердо решил выяснить, что привело его сюда. Кроме того, ему нужно было куда-то спрятаться от преследовавшего его чудовища, и он считал, что на узких улочках между каменными домами твари будет труднее развернуться.

В воздухе снова прозвучал ужасный крик чудовища, начавшийся с гнусавого мычания и закончившийся громовым раскатом, от которого, казалось, сама земля вздрогнула и затряслась. Потом тварь опустилась на передние лапы и помчалась за Магготом с удвоенной скоростью. Каменные стены домов отразили ее вопль, и Маггот, на мгновение принявший эхо за ответный крик, почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.

Бросив взгляд через плечо, он, однако, увидел, что тварь внезапно остановилась, словно потеряв к нему всякий интерес.

Снова посмотрев вперед, Маггот убедился, что Эррена нигде не видно.

На всякий случай он пробежал еще несколько шагов и остановился, только когда впереди замаячило странное, длинное, похожее на хлев здание, одна стена которого отсутствовала. Ее заменял целый ряд колонн, которых было намного больше, чем мог сосчитать обычный тролль. От подножия колонн начинались широкие, белые ступени, спускавшиеся вниз к травянистой поляне, густо заросшей деревьями. Дальний конец здания тонул в темноте, но Маггот сумел разглядеть что-то вроде двора, окруженного невысокой насыпью.

Отступив за дерево, чтобы Эррен не мог выстрелить в него снова, Маггот осторожно оглядывал окрестности. Колонны, поддерживавшие крышу здания, показались ему достаточно толстыми и высокими, но только до тех пор, пока он не обратил внимание на толщину растущих на поляне деревьев. Сравнивая их, Маггот даже почувствовал легкое головокружение. Даже по самым грубым подсчетам выходило, что загадочный город был покинут несколько столетий назад!

Наконец Маггот покинул свое укрытие и, перебегая от дерева к дереву, добрался до ступеней. Преодолев их в несколько прыжков, он спрятался за колонной, но как ни напрягал зрение, как ни прислушивался и ни принюхивался, словно тролль (это, впрочем, Маггот проделывал чисто машинально), он не мог уловить никаких признаков близкого присутствия Эррена.

Выждав некоторое время, Маггот двинулся вдоль колоннады, ощущая во всем теле боль от ушибов и царапин, полученных в борьбе с потоком и во время схватки с кугуаром. Эта новая боль заглушала даже боль в раненом бедре, и чтобы отвлечься, Маггот стал думать о том, почему Эррен стрелял в него. Быть может, он просто неверно истолковал его намерения и на самом деле его бывший спутник хотел застрелить преследовавшее его чудовище? Но почему тогда Эррен убежал? Почему скрылся и не показывается больше?

И почему, наконец, он, Маггот, никак не может добыть еды и отдохнуть, когда так остро нуждается и в том, и в другом?

Размышляя обо всем этом, Маггот дошел до того места, где крыша здания то ли была разрушена упавшим деревом, то ли обвалилась под собственным весом, после того как выкрошились и ослабли от времени и непогоды подпиравшие ее колонны. Остановившись перед кучей каменных обломков, Маггот пришел к окончательному выводу, что только Эррен в состоянии ответить на большинство его вопросов.

А раз так, его обязательно нужно найти.

Иногда лучший способ поднять дичь - сидеть неподвижно. И Маг-гот, взобравшись на груду камней в том месте, где крыша пострадала меньше всего, затаился, слившись с глубокими ночными тенями. Из укрытия он мог смотреть сразу в три стороны: вдоль ряда колонн, откуда пришел; прямо, на заросшую деревьями травянистую поляну; назад, где громоздились кучи кирпичей и штукатурки.

Позже ему в голову пришла еще одна мысль. Запустив пальцы в скопившиеся между камнями полусгнившие листья, Маггот размазал грязь по лицу, чтобы светлая кожа была меньше заметна в темноте. Потом он нашарил среди обломков увесистый валун, который можно было бы использовать в качестве ударного или метательного оружия, и стал терпеливо ждать.

Вот откуда-то издалека донеслись первые птичьи трели. Коротко пролаял олень. Ущербная луна, похожая на лодку, медленно плыла по мерцающей звездной реке. Капля густой крови выкатилась из глубокой царапины, оставленной кугуаром, и, щекоча кожу, стекла по шее. Вторая капля медленно поползла по спине. Ее догнала еще одна капля. Вот они слились и заскользили быстрее, но остановились небольшим прохладным озерцом, наткнувшись на кожаную набедренную повязку.

Маггот ждал. Он не шевелился. Даже для того, чтобы посмотреть в сторону, он не поворачивал голову, а только скашивал глаза.

От ствола одного из деревьев бесшумно отделилась какая-то тень. Постояв немного, она повернулась в сторону водоема на площади. Ночные тени скрывали ее очертания, и Маггот, сжимая в руке камень, заставил себя повременить с броском. И правильно сделал. Тень двинулась, вышла на свет, и он увидел, что это лишь еще один олень.

Потом в дальнем конце колоннады - в той стороне, откуда пришел Маггот - забренчал покатившийся по плитам пола камешек и послышался тупой удар, словно обвалился кусок штукатурки или черепицы. И снова Маггот не пошевелился, хотя мышцы его непроизвольно напряглись перед прыжком.

Но ничто больше не нарушало ночной тишины и спокойствия. Маггот ждал до тех пор, пока не почувствовал, что его мускулы - особенно в раненой ноге - затекли и уже не способны действовать как следует. Только тогда он позволил себе расслабиться, нехотя признав, что Эррен, по-видимому, не стал задерживаться, а продолжал двигаться куда-то в глубь города. Но как он вообще сюда попал? Может быть, он с самого начала следил за Магготом? И если да, то зачем это ему понадобилось? Ведь заброшенный город находился совсем не в той стороне, куда - как утверждал Эррен - он так торопился.

Сидя на корточках и размышляя обо всем, что с ним случилось: о нападении кугуара, о страшном звере, охранявшем площадь, и о странном поведении своего спутника, - Маггот вдруг заметил, что у него дрожат колени. Усилием воли он подавил дрожь, но ненадолго. Прошло всего несколько минут, и сначала одна, потом другая его нога снова задергалась, и Маггот, чуть слышно вздохнув, слегка переменил положение. Он понятия не имел, насколько серьезна была нанесенная кугуаром рана - у него просто не было возможности осмотреть ее как следует. Когда же Маггот попытался ощупать себя, ему показалось, что вся его шея, спина и грудь сплошь покрыты не до конца засохшей, скользкой и липкой кровью.

Что ж, похоже, еда, вода и отдых приобрели теперь для него еще большее значение. Магготу необходимо было восстановить силы, иначе он скоро будет не в состоянии сражаться со своими многочисленными врагами.

Небольшой камешек ударился о стену неповрежденной части колоннады и, отскочив, запрыгал по мраморному полу совсем рядом с тем местом, где сидел в засаде Маггот.

Похоже, это все-таки был Эррен…

Он никуда не ушел и теперь пытался с помощью простой уловки с брошенным камнем заставить Маггота выдать себя.

Маггот снова замер на своем насесте, крепко сжимая в правой руке камень. Взгляд его скользил вдоль длинной, пересеченной тенями колоннады, но никакого движения, даже намека на него он уловить не мог. И все же Маггот не сомневался - Эррен где-то близко. Пригнувшись еще больше, он поудобнее перехватил тяжелый камень.

Вскоре он действительно увидел своего бывшего товарища. Эррен перебегал от колонны к колонне и, прячась в тени, напряженно всматривался в заросшее деревьями пространство перед собой. Когда он приблизился футов на тридцать, Маггот в своем укрытии приподнял булыжник, готовясь метнуть его в цель. Впрочем, он надеялся, что Эр-рен подойдет ближе - тогда он использует камень как дубинку и постарается оглушить его. И действительно, Эррен продолжал приближаться; при этом он как нарочно смотрел в сторону. Всего шаг оставался ему, чтобы оказаться в пределах досягаемости Маггота, но прежде чем сделать этот шаг, Эррен достал из своей сумки - той самой, которую он захватил из лагеря охотников - какой-то предмет. Направив его в сторону площади, Эррен пробормотал несколько непонятных слов.

Короткая вспышка холодного голубого света, подобная той, какую Маггот видел с горы, на мгновение озарила ночь.

В следующую секунду внутри пирамиды полыхнул ответный огонь. Его источник был явно мощнее, но сложенные из камней стены заслоняли его, и он сочился только из щелей между блоками да из низкого прямоугольного отверстия у подножия, служившего то ли входом, то ли окном.

Изумленное восклицание, сорвавшееся с губ Маггота, привлекло внимание Эррена. Он чуть попятился и, повернув голову, посмотрел на гору каменных обломков.

С пронзительным криком Маггот прыгнул вперед, замахнувшись камнем. Он собирался нанести удар с лёта, но Эррен успел пригнуться. Все же камень задел его голову, и он, потеряв равновесие, кубарем покатился по каменным плитам. Маггот упал на четвереньки, и хотя от толчка камень вырвался у него из руки, он сразу же вскочил на ноги.

Но Эррен, оглушенный ударом, лежал неподвижно, и Магготзаколотил себя кулаками по груди, выбивая тролличий сигнал: «Опасность! Смерть!»

Пару секунд спустя тот же сигнал эхом вернулся к нему, и хотя Магготу показалось, что отраженный громадой пирамиды звук был слегка искаженным, он не придал этому значения, решив, что все дело в форме здания.

Потом Маггот снова подумал о необходимости добывать пищу. Для этого ему нужны были лук и нож, и он наклонился над неподвижным телом, чтобы забрать оружие. Но не успел коснуться пояса Эрре-на, как тот крепко схватил его за запястья. Маггот дернулся, пытаясь освободиться, но Эррен ловко поставил ему подножку, и Маггот свалился на землю.

И тут - вместо того чтобы выхватить меч или нож и напасть на бывшего спутника - Эррен принялся шарить по полу, разыскивая какой-то предмет, оброненный во время внезапной атаки. Маггот увидел его первым - это был небольшой сверкающий камень, который откатился немного в сторону. Не успели пальцы Эррена сомкнуться на нем, как Маггот уже вскочил на ноги, готовясь защищаться, но его враг и не собирался нападать. Вместо этого Эррен со всех ног бросился прочь. Петляя между деревьями, которыми заросла поляна, он мчался прямо к пирамиде.

Маггот бросился в погоню. Он так и не понял, почему Эррен столько времени преследовал его, чтобы теперь обратиться в бегство. Но его противник оказался на редкость проворен, а Маггот был ослаблен голодом и ранами. Как бы там ни было, Эррен без особого труда увеличивал расстояние.

Потом Маггот заметил, что Эррен на бегу достает меч.

Вскоре они выбежали к площади и начали петлять между невысокими земляными холмиками на ее краю, стараясь не наткнуться на оленей или чудовище, стерегущее водоем. В конце концов Эррен попытался скрыться за группой старых, толстых деревьев, но Маггот заметил его маневр и прибавил скорость. Однако раненая нога снова подвела его. Прыгая через ствол упавшего лириодендрона - такого могучего, что его корни вывернули несколько каменных блоков из угла пирамиды, - он споткнулся и упал.

Ударившись о землю, Маггот невольно застонал, но тотчас снова вскочил на ноги. Он сразу увидел, что Эррен быстро поднимается на пирамиду по невысоким, узким ступеням одной из четырех лестниц, высеченных в середине каждой из ее граней и украшенных стилизованными фигурками каких-то животных. Обернувшись на половине подъема, Эррен ткнул в сторону Маггота мечом и крикнул:

- Уходи, иначе мне придется убить тебя!

И хотя он произнес эти слова с сильным акцентом, сказаны они были на языке Империи - на том самом, на котором Маггот не раз обращался к нему, но не получал ответа. Почему же Эррен притворялся, будто не знает этого языка? Зачем ему это было нужно?

- Мы были друзьями! - крикнул в ответ Маггот. Он был очень сердит, и больше всего ему хотелось схватить Эррена за горло и сдавить изо всех сил.

- Легендарный Бриллиант здесь. Как только заполучу его, я…

Маггот взревел, прыгнув к пирамиде, схватился за верхний край каменного блока и подтянулся. Через секунду он уже стоял на нем и тянулся к следующему уступу. У него не было никакого плана - он знал только, что ему нужно опередить Эррена и первым оказаться на вершине. Второй уступ покорился ему так же легко, как первый, хотя, чтобы дотянуться до его кромки, Магготу пришлось подпрыгнуть. Едва коснувшись коленями горизонтальной поверхности, Маггот не теряя времени вскочил и бросился на штурм третьего уступа.

Эррену, который бежал по лестнице, подниматься было значительно удобнее. Он продвигался к вершине достаточно быстро, хотя, то и дело оглядываясь на Маггота, часто оступался и один раз даже упал. Поднявшись, Эррен бросился вперед, но вскоре снова остановился и, поглядев на Маггота поверх головы или плеча одной из каменных фигур, охранявших лестницу, крикнул что-то на непонятном языке.

Маггот не ответил. Когда он добрался до пятого уступа, его руки и плечи так устали, что он решил сменить тактику. Обогнув ближайшую грань пирамиды, он перемахнул через вереницу каменных статуй и во всю прыть помчался вверх по другой лестнице. Сначала он прыгал через три ступеньки, но после того, как раненая нога пару раз едва не подвела его, Маггот стал двигаться осторожнее. Теперь он прыгал только через две ступеньки, но взятого им темпа было достаточно, чтобы оказаться на верхней площадке раньше Эррена. И когда тот вступил на нее, Маггот схватил его за запястье правой руки и ударил ею о небольшой каменный алтарь, стоявший в центре площадки. Эррен выронил меч, который со звоном упал на мраморные плиты, однако уже в следующую секунду пришел в себя и, обхватив Маггота поперек туловища, повалил наземь. Не выпуская друг друга, оба покатились по площадке и, достигнув края, свалились вниз.

В воздухе они несколько раз перевернулись. Когда их сплетенные тела ударились о выступ пирамиды, сверху оказался Эррен, и Маггот, громко вскрикнув от боли, невольно ослабил хватку. Эррен тотчас вырвался и бросился к лестнице, намереваясь вернуться на площадку, но Маггот успел поймать его за ногу и опрокинуть. Сам Маггот все еще был оглушен падением, к тому же сильно ушиб локоть и почти не владел рукой, поэтому невольно замешкался с броском и не успел схватить Эррена снова. Тем временем его противник, прокатившись по уступу, ударился обо что-то головой и застонал, но удар, видно, был не таким сильным, чтобы потерять сознание. Через секунду Эррен уже сидел, зажимая рукой рану на виске. Но когда он повернулся к Магготу, его глаза неожиданно расширились от ужаса, а сам он сделал движение к краю уступа, словно собирался спрыгнуть.

Маггот поднялся и, прижимая здоровой рукой ушибленный локоть, свирепо оскалился. Боль в руке быстро успокаивалась, и он шагнул к своему противнику, но Эррен вдруг заторопился. Неловко отталкиваясь руками, он сполз с уступа и исчез за его краем. Когда Маггот подбежал к тому месту, где только что был его враг, он увидел, что Эр-рен продолжает в панике прыгать с уступа на уступ. Вот он достиг основания пирамиды и, бросив наверх последний полубезумный взгляд, со всех ног устремился под прикрытие деревьев.

Маггот слишком устал, чтобы преследовать Эррена. Вместо этого он решил вернуться на площадку и подобрать меч, оброненный врагом. Но, поворачиваясь к лестнице, он наполовину увидел, наполовину почувствовал какую-то новую грозную опасность и успел рвануться в сторону. И все же он действовал недостаточно быстро. В следующее мгновение сильный удар обрушился на Маггота сверху, с размаху швырнув его на каменную плиту. Сначала он решил, что это снова кугуар, и, извернувшись на лету, выставил руки, готовясь защищаться.

Но это оказался не кугуар. Над ним на уступе пирамиды сидела крупная троллиха с невероятно длинными, костлявыми ручищами.

7.

Маггот ухмыльнулся. Наконец-то ему повезло. Троллиха была примерно одного с ним возраста. Выступающие надбровные дуги, глубоко посаженные глаза и сильно скошенный назад лоб придавали ее лицу выражение свирепой хитрости и проницательности. Ростом она была, должно быть, около восьми футов, хотя пока сидела на корточках, определить точно было невозможно. Плечи у нее были широкими, а живот круглым, как арбуз, что по тролличьим стандартам считалось верхом совершенства. Толстая, словно дубленая, кожа троллихи была почти безволосой и имела очень приятный оттенок темного сланца. В руке троллиха держала внушительных размеров камень, который она как раз собиралась обрушить Магготу на голову.

Маггот проворно отскочил и высунул язык, словно съел что-то очень гадкое. У троллей это означало «нет», однако на случай, если она вдруг не поняла, он крикнул:

- Не бей меня, я - друг!

Глаза троллихи широко открылись. Отпрыгнув назад, она подбросила камень высоко в воздух.

- Разговаривает! - проверещала она.

- Конечно, я разговариваю, - рассмеялся Маггот и пригнулся. Камень упал у самых его ног, и острые осколки разлетелись во все стороны.

- Аа-гхм! - Троллиха отступила еще дальше, за одно из ребер пирамиды, и перебралась на один уступ вверх. Остановившись там, она вытянула шею и посмотрела на Маггота с таким видом, словно он мог вот-вот растаять в воздухе.

Маггот сел и причмокнул губами.

- У тебя есть чем-нибудь закусить? - спросил он. Это было традиционное приветствие для тех случаев, когда встречались два незнакомых тролля. Вообще-то, по правилам этикета троллиха должна была задать этот вопрос первой, поскольку Маггот как-никак находился на ее территории, но он был слишком голоден, чтобы ждать.

Брови троллихи некоторое время шевелились, изгибаясь в разных направлениях, словно змея, попавшая в когти орлу. Наконец она высунула язык и, отрицательно покачав головой, запрыгала прочь на трех конечностях. Четвертой она лупила себя по крупной, лысой голове.

- Эй, погоди! - крикнул ей вслед Маггот и бросился вдогонку, однако когда он обогнул ребро пирамиды, троллиха уже исчезла. Далеко внизу, у подножия, темнел длинный прямоугольник бассейна, похожий с высоты просто на глубокую яму. У дальнего его конца Маггот разглядел темную фигуру мохнатого чудовища с длинными когтями, которое как раз поднялось на задние лапы, чтобы сорвать с дерева несколько веток. Вокруг как ни в чем не бывало паслись олени, но трол-лихи нигде не было видно.

Однако спустившись на один уступ ниже, Маггот заметил в стене круглое отверстие. Приблизившись, он обнаружил довольно широкий пролом, который вел куда-то в глубь рукотворной горы. Пока Маггот раздумывал, в темноте подземного хода сверкнули два желто-оранжевых глаза овальной формы.

Маггот поспешно опустился на корточки и, подавшись вперед, оперся на руки в знак того, что он не замышляет ничего дурного.

- Привет, - сказал он и вежливо постучал по подбородку кончиками пальцев. - Меня зовут Маггот, Личинка-Маггот. Я из клана Глубоких Пещер.

И это была почти правда. Из-за свойственной троллям нетерпимости к людям, даже к младенцам, его приемная мать Уинди была вынуждена чуть ли не каждый год переходить из клана в клан, поэтому в детстве у Маггота не было своего племени. Это было достаточно необычно, поскольку до достижения совершеннолетия тролли странствовали всего один-два сезона. Но Магготу и его матери приходилось скитаться постоянно, и, куда бы они ни попали, всюду их называли «эта спятившая троллиха из клана Глубоких Пещер и ее зверек».

Понемногу троллиха преодолела робость и подошла так близко к выходу из своей норы, что Маггот сумел разглядеть ее лицо. Вот она любопытно принюхалась, и ее крупные ноздри сначала затрепетали, широко раскрывшись, потом вдруг резко захлопнулись, словно трол-лиха не могла поверить тому, о чем говорило ей обоняние. Откинувшись назад, она несколько раз хлопнула себя по лицу сразу обеими ладонями, потом снова наклонилась, чтобы получше рассмотреть Маг-гота.

- Привет, - повторил он.

- Уходи!

- Как тебя зовут?

Троллиха сделала еще один крохотный шажок вперед и уселась.

- Холли.

- Привет, Холли. - Маггот тоже сел на пятки и уперся руками в колени. Тролли, как правило, соображали не слишком быстро, но он мог поладить почти с любым. Главный секрет заключался в том, чтобы не торопить тролля, который думает.

Холли снова принюхалась и озадаченно приподняла брови.

- Ну?.. - проговорил он.

- Тебя зовут Маггот? Личинка-Маггот?

- Старый Крестоцвет, муж Уинди, прозвал меня так, потому что я был маленьким, белым и корчился от голода, когда тролли нашли меня рядом с мертвым телом.

- Хи-и-и! - воскликнула Холли, покачиваясь от удовольствия.

- Уинди из клана Глубоких Пещер, который обитает в нескольких ночах пути к северу отсюда, стала моей приемной матерью. Это она нашла меня, когда я был несмышленым младенцем, и вырастила как собственного сына.

Холли фыркнула.

- Иногда я слышу вещи, которых на самом деле нет. Я слышу голоса других троллей, которые эхом отражаются от скал вокруг долины. Сегодня, когда я услышала тревожный сигнал, - тут Холли постучала себя по груди, повторив сигнал Маггота, - я решила: мне опять почудилось. Но это был ты.

- Да, это был я.

- Когда я услышала твой стук, я послала тебе приветствие. - Хол-ли выбила по своей груди еще один ритмический узор. - Но ты не ответил. Почему?

- Я просто не знал, что это ты, Холли. Я плохо расслышал твое приветствие. Мне даже показалось, что это мое собственное предупреждение вернулось ко мне. Прости. Мои мысли были слишком заняты человеком, которого я преследовал.

- Тем, другим человеком?

В подземных туннелях есть места, когда ты сворачиваешь за угол и вдруг оказываешься в полной, абсолютной темноте. Тролли считают, что темнота благотворно сказывается на умственных способностях живых существ. Люди, напротив, уверены в том, что только на свету человек может соображать как следует, хотя во многих людских языках существует глагол «осенять», который как раз происходит от слова «сень» или «тень». Такой же глагол есть, разумеется, и во всех тролли-чьих наречиях. Как бы там ни было, Маггота в это мгновение именно осенило: внезапно он понял, в чем дело. Он опять забыл, кто он такой! Холли видела в нем только человека, тогда как другие тролли - те, с которыми он вырос - в конце концов стали принимать его за тролля, за члена клана, хотя он и был совершенно не похож на них. Другое дело - Холли. Она просто не могла разглядеть в нем тролля. Перед ней был человек - и точка!

- Да, я думал о другом человеке, - спокойно подтвердил он. - Я должен его поймать, и мне нужна помощь. Где остальные тролли из твоего клана? Если ты отведешь меня к Первому, я объясню, в чем дело, и он назначит голосование.

- Здесь нет больше никаких троллей, - ответила Холли и захихикала.

- Что-о?..

- Здесь нет больше троллей, кроме Холли. Я здесь одна. - Она прикоснулась к векам кончиками пальцев, потом принялась шлепать себя по щекам, качая при этом головой. - Нет троллей, кроме Холли, нет троллей, кроме Холли… - бормотала она. - Нет никаких троллей, кроме глупой, сумасшедшей Холли, которая видит и слышит вещи, которых нет! О, бедная, бедная, одинокая Холли!..

- Почему ты не вернулась в свой клан? - спросил Маггот.

- Вот уже много, много зим Холли сама себе и клан, и Первый. Я клан из одного тролля, понимаешь?

- Что же случилось с остальными?

Холли состроила кислую гримасу и несколько раз подряд высунула язык.

- Я не знаю. Мы принадлежали к клану Пегих Горцев, но под конец нас осталось всего девятеро. В лето, которое было до поза-поза-позапрошлой зимы…

- Четыре зимы назад, - подсказал Маггот. Все, что тролличьи кланы делали сообща, решалось голосованием, требовавшим точного подсчета голосов, поэтому все тролли очень любили считать.

- Ты умеешь складывать? - недоверчиво спросила Холли, и ее голос сразу утратил нарочитую медлительность и размеренность, к которым тролли прибегали в разговоре с кем-то, чьи умственные способности оставляли желать лучшего. Несколько мгновений она искоса разглядывала его, потом снова покачала головой. - Я не знала, умеешь ли ты считать, пока ты не заговорил о…

- Прежде чем уйти, я принадлежал к клану Глубоких Пещер, - сказал Маггот. В определенном возрасте большинство троллей отправлялись в странствие на год или на два, обходя соседние кланы в поисках пары. Маггот умолчал только о том, что он-то отправился в странствие в поисках людей.

- Откуда мне было знать, что ты умеешь считать? - задумчиво, словно обращаясь к самой себе, проговорила Холли. - Но раз так, тогда… тогда ты должен понимать! В лето, которое было четыре зимы назад, я и моя подруга Миртль покинули клан и отправились странствовать в поисках пары. В нашем клане все мужчины были уже женатыми и к тому же большинство из них слишком старые.

Маггот хрюкнул и постучал по земле костяшками пальцев в знак того, что понимает.

- А что было потом?

Прежде чем ответить, Холли некоторое время раскачивалась из стороны в сторону, посасывая кончики своих узловатых пальцев. Наконец она сказала:

- Мы никого не нашли. Не знаю, как там у вас на севере, но здесь люди с каждым годом проникают в горы все глубже. Они обживают их, ходят по ним, прокладывают свои тропы и дороги… Мы с Миртль видели много человеческих следов, но не нашли следов троллей.

- То же самое происходит и в тех краях, откуда я пришел. Люди, они повсюду… А кроме того, они разносят болезни: кашлем, к примеру, можно заразиться только от человека.

- Да, все было именно так, как ты говоришь. Нас ждали трудные времена. Мы не могли питаться падалью, потому что стервятники нас все время опережали. Трудно было найти еду - труднее даже, чем сейчас, и поэтому однажды ночью Миртль задержалась на открытом месте дольше, чем следовало. Я во всяком случае думаю, что причина была именно в этом, хотя кто знает?.. Как бы там ни было, перед рассветом Миртль не пришла ко входу в пещеру, где мы прятались от дневного света. Потом я много, много ночей искала ее, вынюхивала следы, но ничего не нашла. Миртль исчезла, испарилась, словно ее никогда не было. А когда я вернулась домой, чтобы позвать на помощь других, то обнаружила, что наш клан Пегих тоже исчез. Даже запаха не осталось - ничего, что помогло бы понять, куда они ушли и почему…

Последние слова Холли произнесла совсем печально, по-прежнему раскачиваясь из стороны в сторону и раздувая ноздри. Маггот снова заворчал.

- Это похуже, чем солнечный свет. Грустно слышать твою историю.

- С тех пор Холли живет одна в этих человеческих пещерах, - закончила троллиха.

- Значит, ты здесь уже довольно давно?

- Примерно с середины той зимы, когда я искала свой клан. Впрочем, здесь совсем не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Видишь Большого Вонючку? - Она показала толстым пальцем в сторону мохнатого гиганта, продолжавшего упоенно обрывать листву с деревьев.

- Да, - кивнул Маггот. «Большой Вонючка» - очень подходяще для такого зверя.

- Он меня почти не беспокоит. Зато когда с гор спускаются саблезубые или волки и начинают охотиться на оленей, Вонючка их прогоняет. А я доедаю то, что после них осталось. Иногда он убивает тигра или волка, просто разрывает их на части своими когтями, если они подходят слишком близко, их я тоже съедаю. Позапрошлой зимой я съела четырех волков, а прошлым летом - саблезубого. А три месяца назад мне достался почти целый олень - это было после того, как Большой Вонючка прогнал…

- Послушай, Холли, - негромко перебил Маггот. - Мне нужна помощь. У тебя ведь есть сокровища? Ну, разные человеческие вещи, которые ты собрала здесь?

Холли подозрительно уставилась на него. Тролли очень любили хранить людские вещи, пересчитывали их снова и снова, хвастались перед соплеменниками.

- Какие именно? - уточнила она.

- Блестящие и острые вещи. Большие железные зубы, которые можно держать в руке. Маленькие железные когти на концах деревянных палочек, которые можно метать очень далеко. - Тут он подумал, что должен привести какую-то вескую причину, чтобы заставить Хол-ли расстаться со своими драгоценностями. - С их помощью я смогу добыть свежее мясо, понимаешь? Много свежего мяса!

Холли выпрямилась и с вожделением потерла округлое брюшко.

- Я не ела свежего мяса с прошлого новолуния, - сказала она мечтательно, но ее воодушевление сразу погасло. - Но у меня нет никаких сокровищ.

Маггот вздохнул. Похоже, его надеждам не суждено сбыться. Холли наклонилась вперед и, с шумом втянув ноздрями воздух, пристально посмотрела на его исцарапанные плечи.

- А кто пытался есть тебя? - спросила она.

Прежде чем ответить, Маггот машинально коснулся засохшей крови на шее и груди.

- Кугуар. Большая кошка. Она бросилась на меня сзади, но я показал ей, что тролля так просто не сожрешь. Пришлось ей убираться, покуда цела.

- Что верно, то верно, тролль - не самая легкая добыча, - согласилась Холли и причмокнула губами.

- Мне нужна твоя помощь, Холли, - напомнил Маггот.

- Моя?

- У меня есть важное дело, которое могут исполнить только два тролля.

- Но ведь здесь нас только двое!

- В том-то и штука… - Маггот подобрал какой-то камешек и постучал им по крошащейся от времени и непогоды каменной стене. По правилам тролличьего этикета тот, кто просит об одолжении, должен оказывать своему визави мелкие знаки внимания, например, выбирать из шкуры клещей и прочих паразитов. Впрочем, он надеялся, что Холли не решится подойти к нему настолько близко.

- Речь идет о том, другом человеке, - пояснил он.

- О другом человеке? Угу… О существе, которое напало на тебя, да?

- Совершенно верно. Мне нужна твоя помощь, чтобы найти его в городе и изловить. Ты, наверное, здесь все знаешь… Я считал этого человека другом, но он пытался убить меня.

- Ты считал другом человека?! - Холли встала во весь рост и принялась расхаживать из стороны в сторону, время от времени хлопая себя ладонями по груди.

- А что тут такого? - удивился Маггот.

Холли внезапно остановилась и, упав на четвереньки прямо перед ним так, что их лица оказались примерно на одном уровне, свирепо оскалила зубы.

- Ты сказал, что оно было твоим другом, но если оно не тролль, значит ты сам тоже не тролль!

Маггот почувствовал на лице ее горячее дыхание, но не отпрянул и не поморщился.

- Ты тоже мой друг, Холли. Означает ли это, что и ты не тролль?

- Как-как?.. - Эти слова явно сбили ее с толку. Холли воздела лапы, повернулась, отпрыгнула назад и снова уселась, тряся головой. - Иногда мне кажется, что и Холли не тролль. Троллей больше нет. Осталось одно одиночество.

- Было время, и я тоже так думал. Холли поморщилась, но ничего не сказала.

Между тем ночь летела к концу. Перед рассветом Холли должна была надежно укрыться в глубине пещеры, чтобы солнечный свет не превратил ее в камень, и если Маггот хотел заручиться ее поддержкой, ему нужно было поторапливаться. И еще необходимо получить человеческое оружие.

- Помоги мне поймать того человека, и я принесу тебе свежего мяса.

Холли слегка приподняла голову.

- Мяса? - переспросила она.

- Давай голосовать, - быстро предложил Маггот. - Пусть поднимет руку тот, кто хочет сначала поймать человека, а потом вдоволь наесться свежего мяса. Я голосую «за»… - и он поднял руку.

После секундного колебания Холли последовала его примеру.

- Что ж, давай пойдем и изловим его. - Маггот поднялся, стараясь не обращать внимания на боль в затекших, натруженных мышцах.

Он надеялся, что помощи Холли будет достаточно, потому что, пока он вел свои переговоры с троллихой, до него наконец дошло, что могла означать эта вспышка голубого света. Эррен был магом. Колдуном. Магготу уже приходилось встречать колдунов, и он знал, что они могут заговаривать демонов и вызывать землетрясения силой своего волшебства.

Но впервые он собирался охотиться на одного из них.

8.

С трудом поднявшись на верхнюю площадку пирамиды, Маггот отыскал меч, который выбил из руки Эррена. Чувствуя, что силы каждую секунду могут изменить ему, он горько жалел о том, что так долго разговаривал с троллихой, вместо того чтобы как можно скорее спуститься вниз и хотя бы напиться. Но он сделал первое и не сделал второго - и теперь вынужден был пожинать плоды. Впрочем, Маггот надеялся, что когда немного разойдется, подвижность суставов и сила мускулов хотя бы частично вернутся к нему.

Холли поднялась на площадку следом за ним. Здесь, на вершине пирамиды, гулял довольно сильный, прохладный ветер. Подняв голову, Холли принюхалась.

Маггот тем временем проверил баланс оружия. Меч оказался коротким, с широким листовидным клинком и острым кончиком, предназначенным для того, чтобы резать и колоть. Такие мечи нравились Магготу гораздо больше, чем длинные, рубящие клинки, пользоваться которыми пытался научить его Бран. Засунув меч за набедренную повязку, Маггот огляделся по сторонам и подумал, что днем отсюда наверняка видна вся долина. Это соображение заставило его отнестись к строителям пирамиды с еще большим уважением.

- Ну как, есть что-нибудь интересное? - спросил он у Холли.

- Я чую, как вон в той стороне цветут вишни. - Она показала рукой направление, потом облизнулась и, опираясь на все четыре конечности, приблизилась к краю площадки. - Через пару месяцев они созреют, их можно будет есть.

- А как насчет человека?

- Это я тоже чую.

- Можешь отвести меня к нему? Холли фыркнула.

- Разве человека так трудно унюхать? Я уловила запах этого существа еще до того, как ты послал мне свое предупреждение.

Маггот немного подумал. Значит, Эррен был для нее «это» и «существо», тогда как его самого она явно считала троллем, пусть и второго сорта. Он даже хотел попросить Холли, чтобы она объяснила разницу, но, вздохнув, отказался от своего намерения. Маггот знал ответ. Он слышал его уже не раз. Ты не такой, как они. Ты не тролль, но и не человек. Потом он спросил себя, что будет, если он признается Холли, что и не думал слать ей предупреждение, но решил пока молчать. Он нуждался в помощи, и разумнее всего было не раздражать троллиху по пустякам.

- Где он? - спросил Маггот, сделав чуть заметное ударение на последнем слове.

- За пещерой каменных деревьев, рядом с девятым холмом. Или рядом с четвертым, если считать с противоположной стороны.

- Отлично. Ты можешь отвести меня туда? Я выманю его на открытое место, отвлеку на себя внимание… - «Сделаю так, что его нос будет направлен на меня» - так это звучало в буквальном переводе с тролличьего.

- А что потом?

- Сможешь ли ты прыгнуть на него и прижать его к земле?

- Нет ничего легче. - Холли жадно облизала губы, потом нахмурилась. - Разве это будет так просто?

- Нет. Скорее всего, нет…

Холли вопросительно посмотрела на него, ожидая разъяснений.

- Если мне не удастся выманить его на открытое место, нам придется «спуститься и поискать другую тропу к вершине», - сказал Маггот, используя еще одно расхожее тролличье выражение. - Но я все-таки надеюсь, что он нападет на меня. Тогда ты прыгнешь на него, как мы и договорились. Если он бросится на тебя, я крепко укушу его вот этим железным зубом. - Маггот показал на меч. - Ну, как тебе план?

- Кусок тухлого мяса. - Холли ухмыльнулась. Маггот улыбнулся в ответ.

- Я рад, что тебе нравится… А теперь покажи мне, где он прячется. Только постарайся двигаться как можно тише, не забывай, что люди слышат гораздо лучше, чем мы.

Это последнее замечание сорвалось у него с языка совершенно непроизвольно, заставив Маггота в очередной раз задуматься, кто же он на самом деле - человек или тролль? Или, может быть, с Браном и Эр-реном он был одним, а со своей матерью и Холли - другим?..

Вонючка и стадо оленей паслись далеко в стороне, под деревьями, оставляя за собой широкую полосу, где была уничтожена вся растительность. Даже земля во многих местах была разрыта, маленькие деревца стояли вовсе без коры, а деревья побольше лишились нижних ветвей. Глядя на эту картину, Маггот понял, почему площадь до сих пор не заросла, хотя на других полянах стояли вековые деревья и зеленела трава. Проходя мимо бассейна, он остановился, чтобы напиться.

Тот оказался илистым, и хотя он прилагал значительные усилия, чтобы не замутить воду, она казалась едва пригодной для питья.

- Смотри, не упади в воду, - предупредила Холли.

- Не волнуйся. Со мной ничего не случится, - ответил Маггот.

- Кто знает, может, случится, а может быть, и нет, - загадочно проговорила она.

- Что ты имеешь в виду? - уточнил Маггот.

- У этого озера нет дна. Все, что туда попадает - даже что-то очень большое, - погружается все глубже и глубже, пока вовсе не исчезнет.

- Разве бывает, чтобы дна не было? - удивился Маггот.

- Я как-то бросила сюда целое дерево. Правда, не такое огромное, как эти, - сказала Холли, кивком указывая на двухсотфутовые гигантские тополя, которые росли по краю площади, - но все же достаточно большое. Оно провалилось в ил целиком, и следа не осталось!

С этими словами она опустилась на колени на краю водоема и принялась пить, черпая воду ладонью, так что скоро ее шея и грудь стали совсем мокрыми. Маггот, у которого ил скрипел на зубах, отошел к дальнему краю бассейна, где он еще раньше приметил что-то вроде фонтана. В нишах подпиравшей склон очередного холма стены сидели четыре каменных зверя, каждый из которых напоминал одновременно лягушку, льва и орла. Точно такие же статуи, вспомнил Маггот, ограждали ступени, ведущие на верхнюю площадку пирамиды. Головы каменных тварей были задраны вверх на разную высоту, вместо ртов зияли черные круглые отверстия. Тонкая струйка воды текла из пасти только одного зверя, но по следам на камне Маггот определил, что когда-то бассейн наполняли все четыре статуи.

Поставив ногу на лапу первого зверя, Маггот дотянулся губами до отверстия и стал пить.

- Ты с ним целуешься что ли? - засмеялась Холли. Ее смех напоминал скрежет гравия, осыпающегося по склону горы, и Маггот круто обернулся, чтобы заставить Холли вести себя потише, но чуть не упал в воду. Он удержался, схватившись за торчащий из пасти чудовища каменный клык, но Холли загрохотала, точно горный обвал. Она то складывала свои толстые губы в трубочку, как для поцелуя, то снова принималась хохотать и никак не могла угомониться.

Маггот прыжком оказался на берегу. Теперь уже не имело смысла призывать Холли к тишине - Эррен наверняка услышал ее и знал, что они где-то поблизости.

- Вкусная вода, - сказал он негромко, вытирая рот рукой.

- Но мясо еще вкуснее, - ответила Холли, потирая живот. Повернувшись на восток, она снова понюхала воздух.

- Убийца-Солнце скоро взойдет. Маггот кивнул.

- Тогда пошли скорее. Покажи мне, где он прячется. Холли серьезно посмотрела на него.

- Ты ведешь себя как Первый.

Маггот, ни слова не говоря, повернулся и пошел вперед, словно действительно был вожаком клана. Когда-то, в Глубоких Пещерах он пытался стать Первым, чтобы спасти мать и тех, кто был на ее стороне, но проиграл голосование своему приемному отцу Крестоцвету. Вскоре после этого Маггот отправился в свое первое самостоятельное странствие. Как странно, подумалось ему теперь, что в крошечном клане Двух Одиноких он все-таки стал Первым.

Миновав площадь, они бесшумно крались между холмами, расположенными на неравных расстояниях друг от друга. Город оказался гораздо больше, чем казалось Магготу - очевидно, виной тому были размеры зданий и пирамид, глядя на которые сверху, он не сумел правильно оценить подлинный масштаб открывшейся ему картины. Спустя какое-то время они вышли на другую площадь или, вернее, на открытое, ровное место, почти целиком занятое чем-то вроде высокого каменного помоста, к которому с четырех сторон вели широкие каменные ступени. В центре помоста стояло небольшое четырехугольное здание с колоннами.

Присев за редким колючим кустарником, росшим чуть наискосок от главного входа, Холли несколько раз понюхала землю и воздух.

- Оно там!.. - прошептала она. Увы, ее шепот был громче голоса Маггота, когда он говорил нормальным тоном.

- Ты уверена?

Холли вытянула вперед сложенные трубочкой губы. В целом, это движение больше напоминало поцелуй, чем утвердительный ответ.

- Ты могла бы обойти здание сзади и бесшумно взобраться на крышу?

- Я проделывала это уже сто раз, но зачем? На крыше никого нет!

- Я собираюсь выманить человека наружу. А ты должна прыгнуть на него сверху, как я говорил. Помнишь?..

Ее ноздри дрогнули, раздуваясь.

- Неплохая идея.

- Если человек не выйдет, ты должна будешь так же бесшумно вернуться сюда, и мы составим другой план.

На этот раз вытянутые губы Холли весьма недвусмысленно изобразили пародию на поцелуй, но Маггот притворился, будто ничего не замечает.

- Я дам тебе несколько секунд, потом подойду к зданию спереди, чтобы он заметил меня. - На тролличьем это звучало как «почуял меня». - Понятно?

Холли кивнула и быстро уползла в темноту.

Еще до того, как ее гигантская темная тень появилась на крыше здания, Маггот зашагал к главному входу. Остановившись у подножия лестницы, он громко крикнул:

- Эй, Эррен, ты там не заснул?

Ему никто не ответил, и Маггот начал подниматься по лестнице.

- Ты бы хоть пукнул что ли! - снова воззвал он и шагнул вверх еще на две ступеньки. Теперь его голова возвышалась над краем помоста как раз на такую высоту, что он мог заглянуть в затемненное пространство позади колонн, но в густом мраке не шевельнулась ни одна тень.

Держа перед собой меч, Маггот вскарабкался на предпоследнюю ступеньку. Теперь колдун не мог его не заметить, но сам он по-прежнему ничего не мог разобрать. Луна уже закатилась, и Магготу оставалось надеяться только на удачу и на свою быструю реакцию. Правда, у него была еще Холли, но он не уверен, что она не ушла с крыши просто потому, что ей наскучило сидеть и ждать неизвестно чего, а посмотреть он не решался, чтобы не насторожить противника раньше времени.

- Эй, ты, колдун-недоучка! - снова крикнул Маггот. - Если ты собираешься использовать против меня свое колдовство, то поспеши, пока оно не протухло. А еще лучше - выходи на открытое место; здесь все-таки посветлее, а то как бы ты там в темноте чего-нибудь не напутал! Вот возьмешь, да и наколдуешь самому себе рога!

К его огромному удивлению, из темноты донеслись какой-то шорох и возня. Секунду спустя между двумя ближайшими колоннами возникла фигура Эррена. В руке он держал натянутый лук, светлое дерево которого белело во мраке, как новорожденная луна. Стрела с блестящим стальным наконечником была направлена прямо в грудь Маг-гота. Расстояние между ним и Эрреном составляло меньше пятнадцати футов; с такого расстояния очень трудно промахнуться, каким бы скверным стрелком ни был его враг.

- Ты плаваешь лучше, чем я ожидал, Личинка-Маггот! - проскрипел Эррен. - Кто послал тебя следить за мной?

- Я хотел спросить тебя о том же, - парировал Маггот. - Почему ты следил за мною?

- Я следил за тобой? - Эррен расхохотался, и Маггот заметил, что острие стрелы немного опустилось. - С чего ты взял?

- Но ведь ты не отвечал мне, когда я разговаривал с тобой. Ты притворялся, будто не понимаешь моего языка, а на самом деле…

- Это потому что ты говорил на языке ***** Змей! Предпоследнее слово Маггот не понял, как, впрочем, и смысл всей фразы, однако решил, что разберется с этим потом. Сейчас он должен был отвлекать внимание Эррена и одновременно выманить его на открытое место, потому что противник все еще находился под защитой крыши странного здания.

Высунув язык до отказа, Маггот насмешливо поводил им из стороны в сторону.

- Мой язык не змеиный. Разве ты не видишь, что он не раздвоен? При этих словах Эррен вздрогнул и снова прицелился в Маггота.

- Насмешки и ложь - чего еще можно ожидать от того, кто говорит на языке ***** Змей?! - Он снова произнес то же непонятное слово, но Магготу было не до подробностей.

- Ты говоришь на том же языке, что и я, - ответил он и сделал крошечный шажок назад. - Значит, ты тоже лжешь и насмешничаешь?

- Стой на месте и отвечай на мои вопросы! - прогремел Эррен и, в свою очередь, сдвинулся чуть вперед, почти выйдя из-под крыши портика.

- С удовольствием. Кстати, вот твой меч, - сказал Маггот и, наклонившись, положил оружие на самый край верхней ступеньки, нарочно звякнув железом о камень. - Ты его обронил. Я оставлю меч здесь, чтобы ты мог его забрать.

- Эй, ты куда?! Я же велел тебе…

- Ты потерял свой меч, - повторил Маггот, медленно спускаясь по лестнице спиной вперед. - Я хочу отдать его тебе. Вот, я кладу его сюда, тебе остается только его забрать…

Не переставая болтать, он спустился еще на пару ступенек. Как только его голова скрылась за краем помоста, Эррен непроизвольно шагнул вперед, чтобы не выпускать Маггота из вида.

- А ну-ка, постой!.. Куда это ты собрался?

- Подальше от этой твоей стрелы. Она того и гляди сорвется, и мне придется плохо, - ответил Маггот.

Три вещи произошли одновременно. Маггот отступил еще немного назад, Эррен сделал широкий шаг вперед, и Холли прыгнула на него с крыши, сбив волшебника с ног и прижав к каменному помосту. Когда Маггот снова взбежал по ступеням наверх, он увидел, что трол-лиха сидит верхом на слабо трепыхающемся маге. Глаза его были выпучены от страха; судя по всему, он был слишком напуган и ошеломлен, чтобы бороться. Увидев Маггота, он, однако, потянулся к висевшему на поясе ножу, но Холли небрежно шлепнула его по руке своей лапищей, словно отгоняя комара. Эррен взвыл.

- Ты, животное! - выпалил он.

- Оно тоже разговаривает?.. - удивилась Холли и нахмурила лоб, словно пытаясь понять, как такое неразборчивое кваканье может что-то означать. - А что оно сказало?

- Он только что назвал меня животным, - сообщил Маггот, не отрывая взгляда от лица Эррена.

Холли фыркнула.

- Смешно! Оно называет тебя животным!

И снова Маггот задумался, почему Холли так упорно называет Эр-рена «оно», тогда как сам Маггот почти с самого начала для нее «он». Нужно как-то докопаться до истины, но расспрашивать Холли сейчас не слишком уместно.

Эррен злобно сверкнул глазами.

- Ты можешь разговаривать с этим существом? Может быть, ты заколдовал его, как заколдовываешь своих демонов в змеином обличье?

- Никаких змей, видишь?.. - Маггот еще раз продемонстрировал Эррену свой высунутый до отказа язык. - А теперь отвечай: откуда ты знаешь мой язык?

Прежде чем Эррен успел ответить, в разговор вмешалась Холли.

- Эй, Маггот!..

- Что?

- Ты обещал свежее мясо.

- Обещал, но…

- Так чего же мы ждем? - Троллиха без церемоний сжала голову Эррена в своих мощных, узловатых лапищах и стала поворачивать из стороны в сторону - совсем как человек, который собирается покупать тыкву. Эррен снова завопил.

- Хочешь откусить первым? Давай быстрее, а то я здорово проголодалась.

- Нет, Холли, его мы есть не будем.

По морде Холли скользнула гримаса гнева и разочарования. Одновременно троллиха с такой силой стиснула голову Эррена, что он сразу перестал кричать. Казалось, стоит Холли нажать чуточку сильнее, и череп мага лопнет.

- Но ты обещал! - заголосила она. - Зачем же мы тогда на него охотились?

- Я обещал тебе свежую оленину. С помощью его лука, - по-тролличьи лук назывался «убивающей улыбкой», должно быть, из-за своей формы, - я добуду оленя, и мы попируем на славу. Оленина гораздо вкуснее, чем человечина.

Гримаса Холли выражала глубокое сомнение.

- Ты когда-нибудь ела людей? Холли высунула язык. Маггот повторил ее жест.

- Тебе бы не понравилось, - сказал он уверенно. - Жестко, невкусно. Тьфу!..

На самом деле он никогда не пробовал человеческого мяса - и пробовать не собирался. Тролли не ели себе подобных, и Маггот не видел причин поступать иначе. К тому же ему не хотелось терять свой единственный источник информации. Кто, кроме самого Эррена, мог объяснить, почему сначала он притворился другом, а потом пытался убить Маггота?

- Но я не могу ждать до завтрашней ночи! - вскричала Холли.

- Тебе и не придется, - успокоил ее Маггот. - Скажи, твоя пещера достаточно велика, чтобы все мы в ней поместились? - «Все мы» в тролличьем языке передавалось одним словом, звучавшим так же, как «клан».

- О, да, конечно. Правда, весь клан в ней бы не поместился… я имею в виду свой прежний клан, - уточнила Холли.

- Отлично. Сейчас я свяжу этого парня покрепче, и мы отнесем его в пещеру, а потом я отправлюсь на охоту и постараюсь добыть свеженького мясца, - пообещал Маггот.

Холли выпустила голову Эррена, тот ударился затылком о камень и, застонав, посмотрел на Маггота почти с надеждой.

- О чем вы говорили? - спросил он слабым голосом.

- Холли хочет оторвать тебе голову и высосать через шею мозг, - не моргнув глазом, соврал Маггот, снимая веревку, намотанную вокруг пояса Эррена. Тот недоверчиво скривился, но Магготу удалось сохранить серьезное выражение лица, и маг с беспокойством покосился на массивную фигуру Холли.

- Собственно говоря, - добавил Маггот, выдергивая руку Эррена из-под ноги Холли и привязывая к ней конец веревки, - я был не совсем точен. Язык троллей так удобно устроен, что они могут действовать им, как ложкой. Холли просто вычерпает твой мозг своим языком, понимаешь? Ты, наверное, никогда не видел, как это делается?

Эррен дернулся, но Маггот был сильнее, и ему не удалось вырваться.

- Если хочешь убить меня ради своей Змеиной Царицы - убей!.. - с горячностью воскликнул маг.

«Царица» - именно это слово Маггот не расслышал раньше, но оно ничего ему не говорило. Он просто не знал, что такое «царица».

- Убей, но не смей надо мной издеваться!

- Да брось ты… - возразил Маггот и, перешагнув через Эррена, принялся вытаскивать из-под ступни Холли его вторую руку. - Я сам несколько раз видел, как тролли вычерпывают мозги из вскрытых черепов при помощи одного только языка.

Эррен в последний раз вяло трепыхнулся и прекратил борьбу.

- И ты способен бросить меня на съедение одному из этих чудовищ? - жалобно вопросил он.

Маггот крепко связал ему руки за спиной, потом похлопал Холли по коленке, и та встала. Дернув за веревку, Маггот заставил пленника подняться на ноги.

- Я этого не сделаю, если ты расскажешь, зачем следовал за мной.

- Я следовал за тобой?.. - переспросил Эррен с неподдельным изумлением. Казалось, он даже забыл о своем незавидном положении, но тут Холли нетерпеливо причмокнула языком, и ноги у Эррена подкосились.

- Во всяком случае мне так показалось, - рассудительно заметил Маггот.

9.

Они в молчании вернулись к пирамиде. По пути Холли то и дело беспокойно принюхивалась. Воздух был холоден и тих - до утра оставалось совсем немного, и это нервировало троллиху.

- Не позволяй ей съесть меня, - сказал Эррен, когда они подошли к ведущей наверх лестнице. - В конце концов, мы с тобой люди, а не чудовища, как эта тварь.

- Холли не чудовище, - сердито отозвался Маггот, подталкивая Эррена в спину и делая вид, будто не замечает Холли, которая то и дело с любопытством спрашивала:

- Что оно сказало? Что оно сказало, а, Маггот?

Входом в пещеру Холли служило довольно большое отверстие в стене у северо-западного ребра пирамиды, которое Маггот сначала принял за дверь, прорубленную неведомыми строителями. Узкий туннель, заваленный обломками мрамора и экскрементами, вел в глубь пирамиды. На первый взгляд, он казался мрачным и таинственным, но на самом деле был довольно коротким: за первым же его поворотом - и не более чем в пяти шагах от него - находилась небольшая, правильной формы комнатка, насквозь пропахшая троллями. Запах здесь был таким густым, что Эррена с непривычки едва не стошнило.

Потом Маггот вспомнил, что не обыскал мага. За пазухой у Эррена обнаружился мешочек, набитый сушеным мясом, нарезанным длинными полосками. Маггот понюхал его, несколько раз лизнул (оно оказалось крепко посоленным) и попытался откусить немного от одной из полосок. Держа мясо в кулаке, он вцепился в него зубами, но ему пришлось несколько раз тряхнуть головой, прежде чем он сумел оторвать небольшой кусочек. Зато чем дольше Маггот жевал, тем мягче оно становилось.

- Мясо, - сказал он, протягивая полоску Холли.

Троллиха с жадностью выхватила у него кусок и сунула в рот, но тотчас выплюнула, да с такой силой, что мясо пронеслось по воздуху, точно стрела, и со стуком ударилось о стенку коридора.

- Тьфу! И это ты называешь мясом?! Когда-томне пришлось грызть старые, высохшие кости, так они и то были вкуснее!

- Тогда я возьму лук и попытаюсь что-нибудь подстрелить.

- Не ходи! - Холли содрогнулась. - Солнце скоро взойдет.

- Я не боюсь солнца, Холли.

Холли фыркнула, потом завозилась на своей подстилке из веток, словно никак не могла усесться поудобнее, но ничего не сказала. Маг-гот тем временем продолжал перебирать отобранные у Эррена вещи. В сумке мага он обнаружил удивительный округлый камень, как раз помещавшийся в кулаке. Сам камень был молочно-белым, но где-то внутри ритмично вспыхивали бледно-голубые огоньки. Казалось, будто в толще камня бьется заточенное в нем живое сердце.

Отчего-то Магготу стало неспокойно; странная дрожь пробежала у него по спине, и он поспешил сунуть камень обратно в сумку.

- Надо бы связать ему ноги, - проговорил он.

- Не беспокойся. Я позабочусь, чтобы оно не убежало, - предложила Холли, но Маггот покачал головой. Слова троллихи можно было понимать по-разному, но уточнять он не стал. Вместо этого Маггот отрезал от веревки еще кусок и наклонился, чтобы связать Эррену и лодыжки.

- Зачем ты это делаешь? - забеспокоился пленник.

- Мне нужно ненадолго уйти, - пояснил Маггот, затягивая узлы.

- Прошу тебя, не оставляй меня одного с этим чудовищем! - взмолился Эррен хриплым шепотом. - Ты, кажется, хотел меня о чем-то спросить, да? Спрашивай!

Холли снова пошевелилась.

- Что означает эта бессмыслица? - ворчливо спросила она. - Верещит, верещит, что твоя белка, а ничего не понятно!

- Ты права, - быстро согласился Маггот. - Это просто звуки, они ничего не значат.

- Тогда скажи ему, пусть закроет пещеру. - «Пусть заткнется», вот что это означало на человеческом языке. - Я устала и мне вовсе не хочется, чтобы оно будило меня своим бессмысленным лопотанием. Эррен испуганно вздрогнул.

- Что говорит это чудовище?

- Она говорит: если ты произнесешь еще хоть слово, она может забыть, что пообещала мне не покушаться на твой череп. Так что на твоем месте я лежал бы смирнехонько и притворялся, будто давно умер.

Глаза Эррена округлились от страха.

- Но…

- Холли не станет тебя есть, если ей покажется, будто ты умер, - солгал Маггот. Тролли были не прочь полакомиться падалью, но он надеялся, что Эррен этого не знает.

Маггот обернулся к Холли:

- Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Не трогай его, договорились?

- Тогда поторопись, - проворчала Холли и, схватив Эррена за связанные за спиной руки, поволокла в дальний угол своей крошечной каморки.

- Помни! - крикнул пленнику Маггот. - Веди себя тихо! Притворись мертвым, и она тебя не тронет. А я скоро вернусь. - Последние его слова были адресованы Холли, поэтому он произнес их на тролли-чьем наречии, но Холли ничего не ответила.

Выбравшись через пролом в стене, Маггот некоторое время стоял на уступе пирамиды, внимательно оглядывая окрестности. Небо заметно посветлело. До восхода солнца оставались считанные минуты, и покинутый город выглядел теперь гораздо приветливее, чем ночью, но Маггот не замечал этого. На душе у него лежал тяжкий груз. Ему очень не хотелось оставлять Эррена наедине с голодной тролли-хой. Еще меньше ему хотелось идти на охоту, не отдохнув и не позаботившись как следует о своих ранах, однако он дал слово, а слово следовало держать. Кроме того, кто знает, что может взбрести Холли в голову, если она совсем оголодает? Одного оленя должно ей хватить на два дня, но вот вопрос: как дотащить добычу до пирамиды, не говоря уже о том, чтобы поднять ее по ступенькам в пещеру? Будь Маггот здоров, он бы сделал это играючи, но теперь у него осталось слишком мало сил. Нет, как видно, придется поискать дичь помельче и желательно поближе к пирамиде. Не забывал Маггот и о кугуаре, который один раз уже бросился на него. Его тоже следовало остерегаться. Вряд ли зверь ушел далеко - должно быть, он и сейчас выслеживает оленье стадо, если только его не спугнул Большой Вонючка.

Прихрамывая, Маггот спустился по лестнице и двинулся по широкой аллее, которая, как он видел с вершины пирамиды, должна была вывести его в расстилавшееся за городом поле. Здесь, в кронах деревьев, росших вдоль берега небольшого ручья, он заметил несколько темных комков в ветвях на высоте примерно пятнадцати футов от земли. Это были дикие индейки.

Натянув лук, Маггот выстрелил в самую большую птицу. Та пронзительно крикнула, неуклюже взмахнула крыльями и, ломая ветки, полетела вниз. Остальные индейки с квохтаньем слетели на землю и бросились врассыпную. Подбитая птица отчаянно билась в траве, пока не скатилась в ручей. Маггот выловил ее и свернул шею. Таких крупных и красивых птиц он не видел. Весила индейка фунтов под тридцать; ее блестящие черные перья отливали золотом, а «серьга» под клювом имела бледно-голубой оттенок.

Пока он возвращался к пирамиде со своим трофеем, утро окончательно вступило в свои права. В ветвях звонко заливались птицы. Все небо на востоке - и над городом, и над горами - озарилось нежно-золотым светом, но Маггот почти не замечал этой красоты. В поисках добычи он отошел от пирамиды на добрых две мили, и обратный путь давался ему нелегко. Впрочем, пока он возвращался, у него было время на размышления.

А подумать ему было о чем. Впервые после долгого перерыва он разговаривал с другими живыми существами. Встреча с Холли напомнила ему о детских годах, о прежних друзьях и знакомых из племени троллей; разговоры с Эрреном воскресили в памяти счастливые дни и часы, проведенные с Браном и с Шинглассом, и Маггот чувствовал, что окончательно запутался. Пожалуй, со всей определенностью можно было сказать только одно: он так и не нашел того, что искал.

Наступивший день раскидал по ярко-голубому небу легкие перья облаков, и, карабкаясь вверх по ступеням пирамиды, Маггот снова и снова спрашивал себя, кто же он такой. Да, он не боялся солнечного света и прекрасно чувствовал себя во тьме ночи, но что же - день или ночь - было ему ближе?

В каменном туннеле раздавался громкий храп Холли. Казалось, от ее дыхания даже поднялся легкий сквозняк. Маггот бросил убитую птицу на пол рядом с ней и, перешагнув через спящую троллиху, направился в угол, где лежал пленник. Его глаза еще не привыкли к темноте, и он почти ничего не видел.

- Я благодарю твоих змеиных богов! - проговорил Эррен хриплым шепотом. - Ты вернулся!.. Что ж, надо отдать тебе должное - слово ты держишь.

- А в чем дело? - удивился Маггот.

- Мне казалось: ты бросил меня здесь на верную гибель.

- Это еще не поздно сделать, - нетерпеливо бросил Маггот. Многочисленные вопросы так и распирали его изнутри, и не в силах больше сдерживать себя он обрушил их на Эррена: - Почему ты шел за мной? Как тебе удалось выследить меня? Рассказывай! Говори все, иначе мне придется разбудить Холли!

Он был уверен, что Эррен тут же заговорит, но пленный маг повел себя совершенно не так, как предполагал Маггот. Повернув голову, он с ожесточением сплюнул на пол; впрочем, он сразу же выпятил челюсть, словно сожалея о своем поступке и желая взять его назад. Искоса поглядев на Маггота, он проговорил глухо:

- Прости меня! Я готов был славить твоих ложных богов, но только потому, что был рад снова увидеть тебя. Даже не знаю, что на меня нашло!.. Ведь ты грубый, двуличный дикарь, который способен сдержать обещание только по чистой случайности! Вероломство свойственно тебе по природе, иначе ты просто не умеешь.

Маггот вытянулся на полу, положив руку под голову.

- Когда у тебя будет что сказать мне, колдун, тогда можешь говорить. А до тех пор не беспокой меня.

- Погоди… Маггот закрыл глаза.

- Ну? Я слушаю…

Эррен неловко завозился в своем углу, потом сказал:

- Будь ты проклят… Развяжи-ка мне руки и свяжи впереди, а то они совсем онемели.

Маггот никогда никого не мучил и не держал в плену просто для развлечения - это было противно его натуре. Вытянув руку, он нащупал в темноте пальцы Эррена. Они были совершенно холодными - похоже, веревка действительно была затянута слишком сильно. Действуя по-прежнему только одной рукой, он на ощупь распустил первый узел, и Эррен, с облегчением вздохнув, пошевелил пальцами.

- Одного я не пойму, - проговорил он негромко. - Что твоей Царице Змей понадобилось в этих краях? Может быть, она тоже ищет Бриллиант? Скажи правду, дикарь, и я прослежу, чтобы награда превзошла все твои ожидания!

Но Маггот по-прежнему мало что понимал.

- Царица Змей? - переспросил он. - Третьего дня я действительно съел змею - черную, с желтыми полосками…

- Опять ты надо мной издеваешься?!

- Ты задаешь слишком много вопросов, колдун. Должно быть, ты

забыл, что ты мой пленник и именно я должен задавать вопросы. А ты

- отвечать. Ну, что такое Бриллиант?.. Эррен пожал плечами в темноте.

- Бриллиант есть Бриллиант. Неужели ты не слышал про Бриллиант Аропа?

- Вы оба шумите, как горный обвал! - сонно проворчала Холли недовольным басом. - Когда же это кончится, а?..

- Извини, - откликнулся Маггот. - Мы будем говорить тише.

- Что сказала эта тварь? - прошептал Эррен так тихо, что Маггот едва его расслышал.

- Холли спрашивает, когда можно будет заняться твоими мозгами,

- тотчас ответил он. - Но я сказал, что они еще не готовы. - Тут Маг-гот вспомнил о странном камне, который он обнаружил в сумке Эрре-на и, позабыв про его наполовину развязанные руки, потянулся за ним.

- Мясо! - провозгласила в темноте Холли. - О, Маггот, спасибо!

- Я рад, что сумел доставить тебе удовольствие.

Вместо ответа раздался хруст костей. Холли разорвала индейку пополам и принялась жевать, громко хлюпая, чавкая и время от времени сплевывая перья. От этих звуков Эррена, как видно, пробрала жуть - Маггот почувствовал, как он содрогнулся.

- Так почему ты следил за мной? - снова спросил Маггот, шаря в сумке в поисках камня. Он слышал, как Эррен понемногу развязывает узлы веревки, но пока не вмешивался, решив предоставить пленнику самому выполнить эту часть работы.

- Подойди-ка ко мне, Маггот! - окликнула его Холли необычным, певучим голосом. - Хватит любезничать с этим существом, иди лучше сюда!

- Одну минуточку, - вежливо ответил Маггот, слегка наморщив нос. Ему вдруг показалось - он уловил тот своеобразный запах, который троллихи издают, когда хотят спариться, однако Маггот не был уверен до конца. Правда, в таком тесном пространстве ошибиться было трудно, однако из-за своей неспособности правильно определять запахи (и соответствующим образом на них реагировать) Маггот уже не раз к вящему удовольствию своих знакомых-троллей попадал в неловкие ситуации. Из-за этого он в конце концов и был вынужден искать себе пару среди людей.

- Брось, Маггот!.. - Холли придвинулась ближе, вытянула свои длинные лапы и нежно провела кончиками пальцев по его спине. Маггот почувствовал, как она оторвала от ранки засохший струпик и отправила себе в рот. Холли ухаживала за ним!.. Не в силах сдержаться, он отпрянул, постаравшись, впрочем, чтобы его движение не выглядело слишком оскорбительным. По-видимому, подумал он, Холли приняла добытую им индейку за ритуальное подношение - подарок, который тролль-мужчина делает своей избраннице. Этого ему только не хватало…

Маггот наконец нащупал в сумке пульсирующий кристалл и, вытащив его наружу, показал Эррену.

- Это и есть твой Бриллиант?

- Нет, - ответил тот. - Но тоже сойдет.

Он поднял перед собой руки, которые успел развязать, и, сделав ими странный жест, произнес несколько слов на неведомом языке.

Пульсирующий свет, который Маггот до этого только смутно ощущал в глубине камня, превратился в нестерпимый жар, опаливший ему пальцы. Машинально он отшвырнул камень, но тот успел пролететь всего лишь пару дюймов, прежде чем полыхнуть в лицо ослепительным белым светом, от которого Маггот сразу перестал видеть что-либо. Последним, что он успел заметить, был Эррен, который, согнувшись в три погибели, с лихорадочной поспешностью развязывал веревку на лодыжках. Потом все вокруг заволокло серой пеленой, в которой плавали оранжевые кольца да верещала испуганная Холли.

Сражаясь с острой болью в голове, Маггот попытался схватить Эр-рена за ноги, но промахнулся.

- Лови его, Холли! - успел выкрикнуть он.

Но Холли повалилась на пол, страдальчески стеная. У выхода загремели камни - это Эррен пытался выбраться из пещеры. Нужно было действовать, и Маггот кое-как вскочил на ноги. Он по-прежнему ничего не видел, хотя ожесточенно тер глаза обеими руками, пытаясь разогнать белесую мглу. Потом его качнуло, и Маггот, непроизвольно схватившись за стену, стал ощупью пробираться к выходу.

- Маггот!.. Маггот! Где ты?!

- Все в порядке, Холли, - откликнулся он и поймал себя на том, что кричит во весь голос, хотя в пещере было совершенно тихо. - Я попробую поймать его!

- Не вздумай!

Что-то налетело на него, сбило с ног и отшвырнуло прочь от выхода.

- Эй!.. - воскликнул Маггот. - Что ты делаешь?

- Ты не можешь оставить меня одну! - истерически взвизгнула Холли. - Не уходи!

- Но я должен, - возразил он, снова пытаясь встать на ноги. - Я вернусь, обещаю…

- Нет!

Она снова ударила его своей могучей рукой, так что Маггот отлетел к дальней стене. Молчать не имело смысла - Холли все равно нашла бы его по запаху, даже несмотря на то, что после странной вспышки в воздухе сильно пахло гарью.

- Он убежит!

- Пусть убегает! Это существо нам не нужно!

Маггот почувствовал, как его охватывает ярость. Он чувствовал себя обманутым и преданным. Повернувшись в том направлении, откуда доносился голос Холли, он сделал шаг, потом как можно тише свернул в сторону.

- Эй, Маггот, как все-таки насчет меня?!

Увесистый камень просвистел в воздухе и, с тупым стуком ударившись о стену над головой Маггота, осыпал его осколками. Еще один камень чувствительно ударил его в плечо, и он пригнулся, прикрывая руками голову и лицо.

- Прекрати, Холли! Прекрати, слышишь!

Холли взревела и ринулась мимо него в коридор, откуда сразу же послышался скрежет и стук больших камней. Зрение еще не вернулось к Магготу, и он не видел, что затеяла Холли, однако был уверен, что ничего хорошего ему ожидать не приходится.

- Что ты делаешь?! - крикнул он. - Подожди, давай поговорим!

- Ты… никуда… не уйдешь… - пропыхтела из коридора Холли, задыхаясь то ли от гнева, то ли от натуги. - Я не хочу… снова… остаться… одна.

Еще один удар камня о камень прозвучал как точка, подводящая итог ее словам.

- Холли?!

- Нет!..

Ее голос звучал глухо, как из-под земли, и Маггот вдруг понял, что она делает. Холли строила в коридоре баррикаду из камней, чтобы не дать ему выбраться из пещеры. Огромные камни, которые она голыми руками выворачивала из стен, продолжали ложиться друг на друга с мрачным стуком. Маггот был заживо погребен внутри пирамиды.

На мгновение стало тихо. Потом сквозь толщу камня донесся приглушенный вопль чудовища, охранявшего бассейн на площади.

11.

Устало привалившись плечом к груде гигантских камней, Маггот потер пальцами глаза. Прошло уже несколько часов с тех пор, как он оказался заперт в пещере, но Маггот по-прежнему ничего не видел,

хотя за это время его глаза должны были привыкнуть к темноте. Голова тоже болела едва ли не сильнее прежнего.

- Похоже, настал час, когда солнце умирает, - вслух подумал Маггот и вздрогнул, когда сквозь каменную преграду до него донесся глухой голос Холли:

- Еще нет, но тени уже удлинились, - сказала она.

Маггот машинально кивнул, хотя троллиха и не могла его видеть. Каждый раз, когда он пытался разобрать завал, Холли принималась кричать, чтобы он перестал, одновременно наваливая на баррикаду с наружной стороны новые и новые камни. Нет, о том, чтобы выбраться наружу, не могло быть и речи.

- Ты ведь не собираешься держать меня здесь всю ночь? - спросил Маггот как можно спокойнее, хотя спокойствие давалось ему нелегко. - Мы могли бы славно поохотиться вместе.

- Нет, - устало отозвалась Холли. - Я знаю: если я тебя выпущу, ты снова отправишься в погоню за этим сбежавшим животным.

- Клянусь, я не буду его преследовать, - солгал Маггот. - Кроме того, я уверен, что он давно перешел горы.

- Может быть, да, а может быть, и нет. Пожалуй, когда стемнеет, я схожу, поищу его следы. Если животное действительно ушло, я вернусь и выпущу тебя.

Маггот не ответил. Оттолкнувшись от камней, он принялся расхаживать по комнате. Три шага вперед и шаг вправо, тут он наткнулся на кучку перьев и расколотых костей - это было все, что осталось от добытой им птицы. Еще четыре шага вперед и семь шагов влево - и Маггот нашарил на полу лук со стрелами, меч и другие вещи Эрре-на. Еще через два шага он наткнулся на камни, которые Холли в панике и гневе швырнула в него. Пол здесь был усеян острыми каменными осколками, и Маггот ступал с особой осторожностью, чтобы не порезать ноги.

- Тут довольно тесно, - подала голос Холли, и Маггот живо представил себе короткий отрезок туннеля, в котором троллиха вынуждена была сидеть, спасаясь от солнечного света, от которого ее защищал теперь только изгиб коридора. - У меня ноги затекли - страшно подумать, что мне придется сидеть здесь до тех пор, пока не стемнеет. Кроме того, сюда проникает немного света, и я… я… - ее голос задрожал от ужаса, и она не смогла продолжать.

Маггот вернулся к баррикаде.

- Мне очень жаль, Холли. Здесь, внутри, по-прежнему темно и много свободного места. Никакого солнца. Мы двое вполне здесь поместимся, так что убирай камни и…

- Нет. Может быть, когда ночь кончится. Все будет зависеть от того, куда ведут следы животного.

Маггот в изнеможении опустился на пол.

- Ты наверняка попытаешься удрать, - добавила Холли извиняющимся тоном.

Маггот не ответил.

- Имей в виду, я тебя не отпущу!

За этим заявлением снова послышался грохот - Холли выломала еще кусок мраморной облицовки и обрушила на закрывающую выход баррикаду. Маггот покачал головой и несколько раз глубоко вдохнул воздух, прислушиваясь к ощущениям. Ему хотелось знать, насколько он успел восстановиться. Похоже, большая часть сил уже вернулась к нему.

- Ночь уже наступила? - снова спросил он какое-то время спустя. На этот раз Холли долго молчала, прежде чем ответить.

- Да, - промолвила она наконец. - Я ухожу. Сиди там, пока я не вернусь.

- Куда же я отсюда денусь… - отозвался Маггот самым безнадежным тоном, на какой только был способен.

Прижавшись ухом к камню, он долго прислушивался, желая удостовериться, что Холли действительно ушла. Снаружи не доносилось никаких подозрительных звуков, и после непродолжительного колебания Маггот потянулся к верхним камням, полагая, что там преграда должна быть тоньше всего и что ему удастся быстро проделать в ней дыру достаточного размера. Бесшумно сняв с баррикады большой валун, Маггот осторожно опустил его на пол и снова прислушался. За первым камнем последовали второй, третий… Когда он снял четвертый кусок мрамора, в баррикаде появилась первая щель толщиной примерно с палец. Сквозь нее просачивался внутрь серый вечерний свет. Маггот потянулся к нему, но свет внезапно исчез и послышалось грозное сопение.

- А ну-ка прекрати!.. - рявкнула Холли, выбивая по груди сигнал опасности.

- Но я не хочу сидеть взаперти! - возразил Маггот. - Выпусти меня отсюда! Ты должна!..

Ответом ему был грохот новых камней, которые Холли в ярости громоздила на и без того внушительную баррикаду. Маггот даже удивился, откуда они только берутся - похоже, чтобы запереть его в своей норе, Холли готова была разобрать половину пирамиды.

- Эй, хватит! - крикнул он. - Достаточно! Я никуда не денусь! Холли с грохотом опустила на груду камней еще несколько грубо отесанных булыжников.

- Если понадобится, я буду сидеть здесь всю ночь, но тебя не выпущу.

- Нет, прошу тебя!.. - крикнул Маггот в ответ. - Ты обязательно должна найти следы того человека. Убедись, что он покинул долину. Это очень важно!

- Не учи меня, что делать!..

Маггот снова прошелся по пещере, обратившейся в тюремную камеру, пытаясь сообразить, что еще он может сказать, чтобы Холли передумала. Три шага прямо, два налево… На костях индейки, на которые он едва не наступил в темноте, еще оставалось немного мяса, и Маггот еще немного подкрепился, зная, что в ближайшее время ему может понадобиться вся его сила. После еды он почувствовал себя лучше, к тому же несоленое мясо до некоторой степени помогло ему утолить жажду. Поднявшись, Маггот вернулся на прежнее место у баррикады, по тролличьей привычке считая шаги: шаг вправо, три прямо. Тролли вообще очень любили считать и запоминать, а Магго-та к этому приучила его приемная мать. Умение считать было необходимо человеческому детенышу, чтобы не потеряться в подземных лабиринтах пещер. Сейчас Маггот - отчасти по укоренившейся привычке, отчасти чтобы скоротать время - принялся ощупью обследовать комнату, считая и запоминая каждую трещинку в стене и каждый камешек на полу. Неподалеку от того места, где валялись осколки брошенных в него Холли камней, он нащупал глубокую выбоину в одном из блоков, из которых были сложены стены его тюрьмы. Проводя пальцами по контуру камня, Маггот почувствовал, что он шатается под его руками.

- Ва-ва-ва!.. - сказала Холли снаружи.

- Да ступай же!.. - крикнул Маггот. - Найди следы! Убедись, что человек ушел. Я никуда не денусь.

Одновременно он раскачивал каменный блок, то толкая его всем телом, то, зацепив ногтями за края, тянул на себя. Вскоре он почувствовал, что камень поддается, и едва успел отскочить, когда блок вывалился из стены и со стуком упал к его ногам. Маггот был уверен, что Холли услышала шум и непроизвольно напрягся, недовольно морщась, но снаружи было тихо. Очевидно, Холли все же отправилась на разведку.

Тогда Маггот просунул в образовавшееся отверстие руку. Он был уверен, что за первым камнем нащупает и другие, но за стеной была пустота. Его рука ушла в дыру до самого плеча, но сколько он ни шевелил ею, его пальцы так ничего и не коснулись. Похоже, за стеной была другая комната или… коридор.

Холли по-прежнему ничем не обнаруживала своего присутствия, и Маггот, отбросив осторожность, принялся за работу. Он раскачивал тяжелые каменные блоки, и скреплявший их старый раствор, уступая его усилиям, превращался в песок и мелкую пыль. Вынув очередной камень, Маггот бесшумно опускал его на пол и принимался за следующий. По мере того, как дыра расширялась, камни поддавались все легче, и вскоре добрая половина стены обрушилась на Маггота, который едва успел отскочить.

Холли не могла не услышать этого грохота, и Маггот был уверен, что она вот-вот начнет расшвыривать свою баррикаду, чтобы проверить, чем он тут занимается, и помешать ему. Но ничего не случилось.

Сдвинув в сторону мешавшие ему камни, Маггот протиснулся в дыру и оказался в узком пространстве между двумя каменными стенами. Постоянно ощупывая пространство вокруг себя, он скоро наткнулся на несколько скульптур странных зверей, подобных тем, что украшали собой бассейн и лестницу, ведущую на вершину пирамиды. Камень, из которого они были вырезаны, казался на ощупь шероховатым, осыпавшимся, словно долгое время подвергался воздействию солнца и холода, ветров и дождей. Можно было подумать, что внутри большой пирамиды была заключена другая, более старая пирамида или храм, который древние строители пытались таким образом предохранить от окончательного разрушения. Когда это было - Маггот не мог и представить, поскольку внешняя пирамида тоже выглядела достаточно древней.

Захватив с собой лук со стрелами и меч Эррена, Маггот двинулся по пространству между стенами. Довольно скоро он убедился, что внутреннее здание было несколько иной формы, чем наружная пирамида. Пространство между ними оказалось заполнено мелкой щебенкой или песком, хотя и не до конца: очевидно, за века щебень слежался, благодаря чему и образовались эти пустоты. Сначала Маггот шел, чуть пригибаясь, потом вынужден был ползти, толкая перед собой лук и колчан. Там, где по углам старого здания стояли резные фигуры, тоже оставалось достаточно свободного пространства, чтобы он мог спуститься на уровень ниже. Обдирая кожу о камни, Маггот протискивался на следующий уступ, кляня в душе древних строителей, вознамерившихся таким странным образом защитить этих каменных истуканов от разрушительного действия стихий.

Темнота окружала его. Это был черный, непроглядный мрак, подобный той вечной ночи, в которую уходили после смерти все тролли. Дорогу Магготу приходилось искать ощупью: вытянув вперед руку, он отыскивал свободное пространство, раскапывал песок, проталкивал вперед лук и колчан, потом лез следом. Выбрать правильный путь на нижний уровень ему помогал легкий сквозняк, чуть холодивший взмокшую от усилий кожу. В одном месте он застрял, пытаясь пролезть в щель шириной около фута, причем застрял в крайне неудобном положении: тело его было согнуто почти под прямым углом, в спину впивался неровный край каменной плиты, живот колол и царапал плотный, слежавшийся гравий. Слегка отдышавшись, Маггот удвоил усилия, но сумел продвинуться вперед лишь на несколько дюймов. Здесь он снова застрял. Попытки ползти назад тоже не увенчались успехом. Между тем ветерок, дувший ему прямо в лицо, заметно усилился; откуда-то доносился негромкий, но отчетливый свист, и Маггот понял, что от выхода из пространства между пирамидами его отделяет совсем немного.

Дыра была такой узкой, что каждый вдох давался Магготу с большим трудом. Он выдохнул весь остававшийся в легких воздух и принялся изо всех сил толкаться ногами и коленями. В конце концов ему удалось освободить руку, которая была прижата к телу: ногтями он разрыхлял песок и отбрасывал камни, пока не сумел вытянуть руку вперед. Дальше дело пошло легче: действуя обеими руками, Маггот хотя и медленно, но все же как-то продвигался. Его движения напоминали теперь движения лисицы, которая роет свои ходы в откосе холма; впрочем, в его случае вполне могло оказаться так, что он копает не нору, а могилу, поскольку если бы Маггот наткнулся на камень или какую-то другую преграду, здесь бы он и умер, так как вернуться назад уже не мог.

Так, по полдюйма, по четверти дюйма, подталкивая лук и колчан со стрелами лбом, Маггот пробивался вперед. Внезапно колчан куда-то провалился, и Маггот увидел свет, сочащийся сквозь дыру, которая находилась на расстоянии вытянутой руки от него, но была не шире его кулака. Просунув сквозь нее меч и лук, Маггот начал делать такие движения, словно пытался плыть сквозь гравий и песок. Он пропихивал камни между ногами, сдвигал дальше коленями и выбрасывал прочь энергичными движениями ступней, одновременно отталкиваясь от камней. Понемногу лаз расширялся, и вскоре Маггот уже дышал прохладным и чистым воздухом, который вливался в отверстие, слушал доносящиеся снаружи шорохи и потрескивания и любовался пылинками, танцующими в золотых солнечных лучах. Наконец он подобрал камень потяжелее и, несколькими ударами расширив отверстие, просунул в него голову и плечи.

Он был почти у основания пирамиды - в том самом месте, где корни поваленного ветром дерева вывернули несколько каменных блоков фундамента. Обдирая руки и плечи, Маггот вылез наружу и оказался в небольшой пещерке, образованной вставшими на дыбы расколотыми плитами. Яркий дневной свет снова ослепил его, и Маггот поднял руку, заслоняя глаза. Потом он снова услышал щелчки и треск, которые раздавались совсем близко. Торопливо наклонившись, чтобы подобрать валяющееся на земле оружие, Маггот увидел, откуда исходит этот шум.

Совсем рядом, среди куч камней, он увидел скунса или, точнее, скунсиху. Она была очень рассержена: топала лапами и громко шипела, с угрозой глядя на него. Ее хвост был воинственно задран вверх.

- Пожалуйста, - негромко проговорил Маггот, - не надо…

При звуке его голоса скунсиха высоко подпрыгнула, выпустив в Маггота целое облако вонючего тумана. Прижав оружие к груди, он попытался перескочить через нее, но поскользнулся и упал на одно колено. Явно обрадованная таким поворотом дела, скунсиха повторила атаку.

Зажимая ладонью рот и нос и прикрывая слезящиеся глаза, Маггот бросился назад и, юркнув в узкую щель между корнями и плитами, прополз под стволом упавшего дерева и кубарем выкатился на площадь, залитую солнечным светом.

Высоко в небе кружил одинокий стервятник. Под ним, на краю бассейна, Маггот заметил какую-то темную массу. Двинувшись в ту сторону, он наконец разглядел, что это такое, а подойдя вплотную - опустился на колени.

Этого человека, разорванного буквально напополам, Маггот знал под именем Эррен. Кто-то, должно быть, Большой Вонючка, рассек его тело от шеи до паха одним ударом страшных когтей.

Маггот медленно поднялся, руки его сами собой сжались в кулаки, но почему - он и сам не понимал. Несколько секунд спустя он шагнул прочь, однако тотчас вернулся и несколько раз яростно пнул неподвижное тело. Громко сопя, он пинал и пинал его с такой силой, что труп едва не развалился на части.

Наконец Маггот немного пришел в себя и огляделся. Неподалеку он увидел валявшийся на мостовой Бриллиант. Выглядел он погасшим и безобидным, и, взяв его в руки, Маггот убедился, что и на ощупь таинственный камень был холодным, словно из него ушла вся жизнь. Не слышалось больше странного пульса, не вспыхивали в молочно-серой глубине камня сполохи голубого пламени, и Маггот, пренебрежительно сморщившись, швырнул его в бассейн. Плеснула вода, камень быстро погрузился в бездонный ил и пропал из вида.

Подняв голову, Маггот задумчиво поглядел на стервятника, потом подтащил к краю бассейна труп Эррена. Столкнув его в воду, он дождался, пока тело исчезнет в иле, и выпрямился. У него оставалось еще одно дело.

Холли наверняка пряталась в коротком коридорчике перед входом в пещеру, и Маггот начал быстро подниматься по лестнице, чтобы рассказать ей, что случилось. Руки его по-прежнему были сжаты в кулаки - он был очень сердит на троллиху. Ведь это Холли напугала Эррена, вынудила его бежать, и в результате он погиб… Но на половине пути к вершине Маггот вдруг остановился. Отсюда он уже довольно отчетливо видел Холли, стоявшую у лаза в пещеру. Ее спина была согнута, в лапе зажат огромный камень, полуповернутая голова приподнята, а неподвижный взгляд устремлен на запад.

Поднявшись еще на пару ступенек, Маггот понял, что произошло. Стараясь понадежнее запереть его в пещере, Холли разобрала почти весь коридор, который вел к ее убежищу, и лучи закатного солнца настигли ее за считанные минуты до того, как дневное светило закатилось.

Холли превратилась в камень.

- О, Холли!.. - негромко проговорил Маггот.

Некоторое время он стоял на лестнице так же неподвижно, как она. Его кулаки разжались, голова печально опустилась, но это продолжалось недолго. Круто повернувшись, Маггот сбежал вниз и подобрал оставленное у подножия лестницы оружие. Глупый человек… Глупая троллиха… Нет, не нужны ему ни люди, ни тролли - все равно от них нет никакого проку, одни огорчения. Что ему действительно нужно, так это много, много воды, чтобы смыть с себя пыль, кровь и запах скунса, да место, где можно было бы как следует отоспаться. Вот и все, о чем мечтал в эти минуты Маггот.

Но, шагая к выходу из долины по тропе, которая пролегала то по самому солнцепеку, то ныряла в тень, Маггот вспоминал, как он был счастлив, когда смеялся и шутил с Эрреном, и как нравилось ему сидеть рядом с Холли и разговаривать с ней на языке своего детства и юности. И в конце концов, сам того не сознавая, Маггот повернул к долинам, где бок о бок жили тролли и люди, и все ускорял и ускорял шаг, пока не побежал по прихотливо петляющей тропе.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

© Charles Coleman Finlay. Abandon the Ruins. 2006. Публикуется с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy amp; Science Fiction».

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

07.08.2008