Письма, телеграммы, надписи 1927-1936 [Максим Горький] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Максим Горький Собрание сочинений в тридцати томах Том 30. Письма, телеграммы, надписи 1927-1936

842 НЕУСТАНОВЛЕННОМУ АДРЕСАТУ [о В. И. Ленине]

Конец января 1924 — первая половина января 1927.


Нечеловеческая воля его не исчезла, она остается на земле воплощенной в людях.

Работа, вдохновленная и начатая им, не может быть остановлена навсегда, и едва ли даже ее можно прервать на время. Мир ждал этого человека, человек явился, указал путь, и этим путем люди пойдут до конца, имея впереди светлый образ бессмертного вождя.


М. Горький
(обратно)

1927

843 Д. А. ЛУТОХИНУ

9 января 1927, Сорренто.


Дорогой Далмат Александрович —


скажите: не могу ли я быть полезен Вам чем-либо в эти трудные дни?

«Мужик» печатался в книжках журнала «Жизнь» за 900-й или 901-й годы, кажется — в двух книжках только. Больше нигде и никогда не перепечатывался. Это была весьма громоздкая затея, листов на 20. Ее вызвали мои наблюдения над тем, как люди, известные мне — по Нижнему и Казани — с отрочества моего, начали «устраиваться» в жизни, устраиваться как строители и как разрушители. «Мужик» мой — архитектор; между прочим: в нашей литературе, кажется, и до сего дня нет еще «героя» архитектора, не в смысле «Строителя Сольнеса», а в прямом смысле — профессии. Мой герой должен был быть немножко фантазером, ибо человек без фантазии для меня еще не совсем человек. Написал я листов 6–8, кажется, и — на этом кончил. Помешал ряд сложнейших обстоятельств, среди них было одно очень курьезное: в редакцию поступило продолжение романа; редактор В. А. Поссе, не читая, сдал рукопись в типографию и затем послал мне в Васильсурок корректуру. Разумеется, я очень удивился, получив оную, ибо я продолжения романа не посылал Поссе. И уже совсем был ошеломлен, когда, читая корректуру, увидал, что это не мною писано, но очень ловко под меня. В дальнейшем оказалось, что продолжение «Мужика» сочинила моя корреспондентка из Курска, страдавшая графоманией. Звали ее, помню, Варвара, фамилию — забыл. Вот какая смешная штука. Но — хорош редактор, а? Вообще В. А. Поссе — удивительно путаная голова; всегда таким был.

Вы не обратили внимания на повесть Валентина Катаева «Растратчики», помещенную в 10—12-й книгах «Кр[асной] нови»? Очень талантливая вещь. Вышел томик рассказов Соколова-Микиггова «Чижикова лавра» — хороший писатель. Замечательно написала О. Форш «Современники» — Ал. Иванов и Гоголь. В Москве скоро пойдет пьеса С[ергеева]-Ценского «Лермонтов». Недавно прочитал очень приятный эскиз о Ал. Полежаеве, кажется— Огнева, и, наконец, «Кюхля»; как бы Вы объяснили эту «оглядку» на больших людей прошлого? Да Вас[илий] Каменский тоже пишет роман или пьесу «Лермонтов».

Очень обрадован тем, что роман Тынянова понравился Вам, высоко ценю эту книгу.

Всего доброго, Д. А.! Так — еще раз — не могу ли быть полезен Вам?


А. Пешков

9. I. 27.


Хвораю: «капиллярный бронхит». Опасались воспаления легких. Ужасно мешают мне эти дьявольские бронхиты!

(обратно)

844 В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ИЗВЕСТИЯ»

Январь, до 15, 1927, Сорренто.


Уважаемый тов. редактор!


Будьте любезны опубликовать в «Известиях» нижеследующее мое письмо.

С некоторого времени мои частные письма к литераторам публикуются в газетах.

Мне помнится, что в прежнее время литераторы более или менее терпеливо ждали, когда корреспондент умрет, и уже после похорон печатали письма его.

Я просил бы собратьев по перу тоже подождать немножко и не ставить меня при жизни в смешную и неудобную позу человека, как бы раздающего «патенты», «удостоверения» и т. д.

Я думаю, что и для товарищей по перу торопливость, с которой они публикуют мои письма, тоже, пожалуй, не очень удобна.

Мне кажется, что они введены в заблуждение А. Луначарским и Н. Пиксановым, которые ошибочно включили меня в ряд писателей, уже скончавшихся.

Только этой ошибкой могу я объяснить себе тот факт, что, решив издать том «избранных произведений» М. Горького, Луначарский и Пиксанов не спрашивают автора, желает ли он, чтобы такое издание было сделано и какие из своих произведений он «избрал» бы сам.

Кстати: «избранные» Луначарским и Пиксановым произведения Лескова, Г. Успенского, В. Г. Короленко и др. избраны очень произвольно и, на мой взгляд, совершенно не отвечают задаче, поставленной редакторами: дать «при высокой художественности богатую социальную содержательность».


М. Горький
(обратно)

845 А. П. ЧАПЫГИНУ

15 января 1927, Сорренто.


Дорогой друг, Алексей Павлович,


я прочитал первый том с наслаждением еще большим того, кое испытывал, читая «Разина», отрывками, в журналах, и еще более окрепла моя уверенность в том, что Вы создали произведение совершенно исключительное. Такой поистине исторической книги в литературе нашей еще не было, — так говорит мне мое чувство. Если б Вы — или кто другой — предложили мне «мотивировать» и «доказать» это мое утверждение от ума, я бы этого не сумел сделать потому же, почему современники построения московского Кремля не могли словами изобразить красоту его. Вы понимаете? Вас не должно ни удивлять, ни огорчать то, что Ваши современники, вероятно, далеко не все почувствуют и, еще больше, не все поймут красоту и мощь «Разина».

Говорить Вам о том, «что худо» в «Разине», я не могу, ибо ничего такого не вижу. Людей, которые говорят Вам о «растянутости», о «повторениях», — не понимаю. Для меня Ваша книга вся — как старинная жемчужная риза на иконе богоматери, нельзя вынуть ни единой бисеринки. Может быть, я преувеличиваю в опьянении красотою книги, но — пусть это останется со мной. Да, оставьте меня с праздником. А впрочем, никакая эстетически канцелярская критика «Разина» вообще смутить меня не может.

Разрешите указать на несколько описок, мною замеченных.

На стр. 79 — «Чебаки *, лещи» и сноска под страницей: «Лещи». Выходит: «Лещи, лещи». В низовьях Волги чебаком иногда зовут сазана.

105 — «Шемайка» — рыба не мелкая, «шемая» или «рыбец». Курт крупнее сельди.

108 — «пуков камыша» — неладное слово «пук» камыша.

122 — «от ларей ларь с сараем» — непонятно и трудно читается.

125 — «мухи всех сортов» — не в тоне языка.

157 — «завязал опорки» — не оборы ли?

«Куски мака» — очевидно, «сбоина макова»; маковое зерно, тертое с патокой и спрессованное до плотности кирпича.

Мелочишек таких Вы найдете десятка два, и надо бы в следующих изданиях устранить их, Ваша книга не терпит никаких описок.

Дорогой друг — крепко жму Вашу руку, так рад за Вас! Но — почему Вы написали на книге «примите мой последний труд»? Вы — устали? Вас раздражают цензора и критики? От усталости Вы отдохнете, а на критиков не надобно обращать внимания. Зачем они Вам? Ваша книга найдет себе дорогу.

Нет, Вам придется писать еще что-то, такое же монументальное, как «Разин». Вы уж «обреченный».

Обнимаю Вас, дорогой А. П. Будьте здоровы!


А. Пешков

15.I.27.

Sorrento.

(обратно)

846 Н. Д. ТЕЛЕШОВУ

4 февраля 1927, Сорренто.


Дорогой Николай Дмитриевич —


о Н. Г. Гарине напишу и пришлю Вам к марту, а вернее, к 19-му апреля. Буду очень рад хорошо вспомнить о нем.

Как Вы живете? Что же, писать совсем перестали? Читал в «К[расной] н[ови]» Ваши воспоминания, славно Вы написали, но — мало, слишком сжато, мне кажется. Ваши «Среды» имели очень большое значение для всех нас, литераторов той эпохи, и когда я дочитал до конца Ваши записки, то подумал: вероятно, он не все опубликовал, что хотел. Так?

Дорогой Н. Д., нет ли у Вас лишнего экземпляра книги «На тройках»? Если есть — не пришлете ли? Мне бы она и на пользу и для удовольствия нужна.

А «беллетристику» не пишете совсем?

Крепко жму руку. Будьте здоровы.


А. Пешков

4.II.27

Sorrento.

(обратно)

847 Н. М. ХАНДЗИНСКОМУ

26 февраля 1927, Сорренто.


Уважаемый Николай Михайлович!

В 1890 г. я жил в Н.-Новгороде, а в Чарджуе и Ашхабаде никогда не бывал.

Василия Баландина — не встречал тоже никогда; если бы встречался — не забыл бы, память на людей у меня крепкая.

Рассказы Баландина о многообразии моих «специальностей» позволяют мне думать, что Баландин встречал некоего Баринова, крестьянина Сергачского уезда Нижегородской губ.; оный Баринов, удивительный лентяй и столь же удивительный фантазер, посеял не мало легенд обо мне, его приятеле, о колдовских моих знаниях и сказочной физической силе. Был он бродяга по натуре, был со мною на Каспии, где мы с ним расстались; знаю, что он был в Персии; конечно, мог быть и в Чарджуе и в Ашхабаде. О Баринове я писал в книге «Мои университеты», в рассказе «Весельчак». Интересно бы спросить Баландина: знал ли он Баринова? У меня даже является подозрение — не одно ли это лицо, в двух «ипостасях». У Баринова могли быть причины переменить фамилию. Сейчас ему должно быть лет 70–73.

Спасибо Вам за сообщение.


А. Пешков

26.II.27.

(обратно)

848 С. М. БЕЛЯЕВУ

28 февраля 1927, Сорренто.


Из трех книжек, Вами присланных, мне, Сергей Михайлович, понравились «Заметки сов[етского] врача». Я думаю, что вот именно в таком «ирои-комическом» и бодром тоне следует писать об изумительной работе современной «квалифицированной» интеллигенции, — работе, все значение которой лишь в будущем станет понятно и — удивит.

Это — хорошая книжка, очень поучительная и «духоподъемная».

А две остальные не понравились мне. «Иван Иванович» напомнил Лейкина, — был такой «литератор», забавник гостинодворских приказчиков и купцов 3-й гильдии.

Мне кажется, что Вам следовало бы отнестись к себе более серьезно, предъявить к Вашим способностям более высокие требования.

Спасибо за книжки.


Всего доброго.

А. Пешков

28.II.27.

Sorrento.

(обратно)

849 Н. Д. ТЕЛЕШОВУ

10 марта 1927, Сорренто.


Дорогой Николай Дмитриевич —


посылаю рукопись о Н. Г. Гарине; одновременно послал ее и в «Кр[асную] новь», где она, вероятно, будет напечатана в Апреле.

Спасибо Вам за присланную книгу, она очень оживила в памяти моей некоторые впечатления!

«Воспоминания» — читал, был тронут кое-чем, — славная Вы душа! Пришлете книгу — перечитаю вновь. Сильно мы пожили, не правда ли?

Крепко жму Вашу руку, старый, хороший товарищ.


А. Пешков

10. III. 27.

Sorrento.

(обратно)

850 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

17 марта 1927, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич — Ек[атерина] Пав[ловна] не писала мне недель пять, но в конце сего месяца она приедет сюда и, конечно, привезет рукописи.

О необходимости издать полное собрание сочинений Ваших я Ленгизу писал; сожалею, что они опоздали предложить Вам это. Там, в Ленгизе, работают хорошие книголюбы и вообще славные ребята. Пришвин издается там в шести томах. «Мысль» знаю лишь по изданным ею книжкам Анри де-Ренье и не знал, что ею издается русская литература.

Из Америки еще ничего не получилось. Они, американцы, вообще не торопятся в сношениях с нами, «сумасшедшим народом», дух коего «заражает» их «высоколобых», как утверждают ихние «низколобые» — авторы «обезьяньего процесса» и прочих идиотизмов.

«Как в Сорренто?» — спрашиваете Вы. Здесь март — «pazzo», безумный. Дует ветер, хлещет дождь, затем из туч выскакивает солнце, от земли вздымается пахучий пар, а через час — снова дождь, вой, свист, по заливу гуляют сумасбродные волны, бухают в берег, и вспоминается Гончаров на фрегате «Паллада». А уж миндаль отцвел, зацветают абрикосы, персики, дрок цветет, везде по горе фиалки, маргаритки, цикламены. «Воздух напоен ароматом» — чорт бы его взял, потому что у меня астма и я от ароматов задыхаюсь.

Живу я не в Sorrento, а минутах в пятнадцати — пешком — от него, в совершенно изолированном доме герцога — знай наших! — Серра Каприола. Один из предков его был послом у нас при Александре Первом, женился на княгине Вяземской, и в крови моего домохозяина есть какая-то капелька безалаберной русской крови. Забавный старикан. И он и две дочери его, девицы, которым пора бы замуж, живут с нами в тесной дружбе и как хозяева — идеальны: все у них разваливается, все непрерывно чинится и тотчас же снова разваливается. Герцог мечтает завести бизонов, а здесь — корову негде пасти, сплошь виноградники, апельсины, лимоны и прочие плоды. Красиво здесь; не так олеографично, как в Крыму, не так сурово, как на Кавказе, т. е. в Черноморье, а как-то иначе и — неописуемо. Торквато Тассо — соррентинец, его здесь очень понимаешь.

Не попадет ли в руки Вам книга «Республика Шкид» — прочитайте! «Шкид» — «Школа имени Достоевского для трудновоспитуемых» — в Петербурге. Авторы книги — воспитанники этой школы, бывшие воришки, одному— 18, другому — 19 лет. Но это — не вундеркинды, а удивительные ребята, сумевшие написать преоригинальную книгу, живую, веселую, жуткую. Фигуру заведующего школой они изобразили монументально. Не преувеличиваю.

Всего доброго!

Будьте здоровы.


А. Пешков

Писал я и Тихонову в «Круг» — почему не издают Вас?

(обратно)

851 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ


28 марта 1927, Сорренто.


Вчера Ек[атерина] Павловна привезла Ваши рукописи, — я тотчас же послал Вам телеграмму об этом. Был день рождения моего, гости, цветы и все, что полагается, а я затворился у себя в комнате, с утра до вечера читал «Преображение» и чуть не ревел от радости, что Вы такой большой, насквозь русский, и от жалости к людям, коих Вы так чудесно изобразили. Монументален у Вас старик Сыромолотов, — Вы Мясоедова знали? Есть как будто нечто похожее (а известно ли Вам, что сын Мясоедова уличен был в подделке английских фунтов, осужден и сидит в тюрьме у немцев?). Не разрешите ли сказать, что Иртышов освещен Вами, пожалуй, несколько излишне субъективно? Вы придали ему нечто смердяковское, чем всегда грешили и грешат писатели, настроенные антисоциалистически, но что Вам, художнику духовно свободному, как-то не идет. Вы мне извините это замечание?

«Преображение» немедля начнут переводить и, вместе с тем, искать нового издателя, ибо издатель первого тома, кажется, разорился или притворяется, что разорился, и так и эдак — дело обычное для американских издателей, даже когда они «высоколобые». Ох, если б Вы знали, какой это жуткий народ, американцы сего дня! Люди, которые не токмо не стыдятся невежества своего, но еще умеют и гордиться им. Мы, дескать, «здоровые» люди.

Предлагали Вы пьесу Вашу Худож[ественному] театру? Или какому-либо другому? Сообщите. Здесь такая пьеса не пойдет. Здесь ставят «Анфису», «Дни нашей жизни» Андреева, «Ревность» Арцыбашева и какую-то незнакомую мне пьесу Винниченко. Театра здесь, в нашем русском виде, — нет, а есть хорошие актеры и актрисы, при них — труппы, более или менее бездарные. Драматургии — тоже нет. Роберто Бракко не ставят, ибо он — не фашист. Сем-Бенелли — отыгран, старика Пиранделло хватило на два года, оказался слишком серьезен для мелкого мещанства, которое правит страною, деятельно понижая ее культуру и все более укрепляясь. Новый закон о синдикатах земледельцев еще более укрепит его за счет крестьянства и ликвидации крупных латифундий.

Пьеса показалась мне слишком «бытовой». Лермонтов засорен, запылен в ней, и явление «Демона» недостаточно освещает его. А впрочем, я плохо понимаю пьесы, хотя и писал их.

В начале 90-х годов я встречал у патрона моего, Ланина, жалкенького человечка, который, протягивая незнакомым эдакую бескостную, мокренькую ручонку, именовал себя: «Мартынов, сын убийцы Лермонтова». Он не казался мне человеком, страдающим «за грехи отца», а, наоборот, как бы подчеркивавшим некую свою значительность.

Пьеса все-таки очень хорошая. Очень печальная. Как это значительно: Тынянов написал роман о Кюхельбекере, пишет о Грибоедове, О. Форш написала о Гоголе — Иванове, Огнев пишет роман о Полежаеве и т. д. Теперь Вы дали Лермонтова.

Пьесу необходимо поставить. Что сделано Вами для этого? Не могу ли я тут чем-то помочь?

Крепко жму руку Вашу, Сергей Николаевич, желаю всего доброго.


А. Пешков

28. III. 27.

Sоr[rento].

(обратно)

852 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

28 марта 1927, Сорренто.


28/III—27.


Я потому так долго не отвечал Вам, дорогой Роллан, что был весьма смущен оплошностью моего немецкого издателя, который забыл поставить посвящение на первых экземплярах моей книги. Это смутило и рассердило меня: что за невнимательность! Итальянские и американские издатели этого не упустили!

С Вашим романом — горячее Вам спасибо за его присылку! — я ознакомился в очень подробном изложении, это лишает меня возможности судить о романе как о художественном произведении, но, надеюсь, позволило мне понять его идею. Вам, наверное, уже много говорили о значительности Вашей книги. Я лично восхищен, именно восхищен Вашим отношением к женщине, — мне кажется даже, что Вы первый среди французских писателей поставили с такой глубиной и силой вопрос об общественном и культурном значении женщины. Мне кажется, Европу охватило сейчас новое веяние — идея гинекокра-тии. Все чаще и чаще у писателей различных стран обнаруживаешь новую точку зрения на роль женщины, и в то же время они все чаще начинают говорить о «сумерках мужчины», об упадке творческих его сил во всех областях жизни. Знакомы ли Вы с книгой доктора. Леоноры Кюн, посвященной этому вопросу? А также с книгой Маргариты Вейнберг?

Читая Цвейга, я и у него как будто нахожу это новое отношение к женщине, я бы сказал, новую к ней любовь, — любовь, лишенную малейшего оттенка покровительства, скорее готовую молить о помощи.

Человечество утомилось и потеряло свою власть над жизнью, им же самим созданной. Все, что происходит сейчас в Китае, — достаточно красноречиво свидетельствует об этой усталости Европы. И невольно вспоминаешь об активной роли, которую теперь играет женщина у восточных народов. Это особенно резко бросается в глаза у нас в России, среди женщин-мусульманок Поволжья, Кавказа, Малой Азии. Дело тут не только в том, что они сбросили паранджу, что они ведут упорную борьбу против многоженства, гаремов, а в их стремлении расширять свои знания, учиться, завоевать духовную независимость от ислама, шариата.

Какая мрачная эпоха, но — какая интересная! Как бы мне хотелось, чтобы Вы прочли некоторые книги молодых русских писателей! Новая русская литература необычайно меня волнует.

Примите, дорогой друг, мои лучшие пожелания.


М. Гoрький
(обратно)

853 ВОСПИТАННИКАМ КОЛОНИИ им. ГОРЬКОГО В КУРЯЖЕ

29 марта 1927, Сорренто.


Дорогие мои ребята!


Рад был получить ваши письма и, конечно, очень обрадован вашими успехами.

Вам хочется, чтоб я приехал в колонию. Я был бы счастлив побеседовать с вами, посмотреть, как вы живете, но, кажется, я уже писал вам, что мною начата большая работа и что прервать ее — не могу я. Я знаю, что если бы я сейчас вот поехал в СССР, так уж сюда не вернусь, а в СССР работать не буду и начну бродить и ездить из края в край — из Москвы в Астрахань, с Кавказа в Сибирь — для того, чтобы видеть своими глазами, как выросла наша страна, и видеть побольше таких людей, как вы.

Почему именно таких, как вы? Потому, что я очень ценю людей, которым судьба с малых лет нащелкала и по лбу и по затылку.

Вот недавно двое из таких написали и напечатали удивительно интересную книгу, — вероятно, А. С. Макаренко познакомит вас с нею. Авторы — молодые ребята, одному 17, другому, кажется, 19 лет, а книгу они сделали талантливо, гораздо лучше, чем пишут многие из писателей зрелого возраста.

Для меня эта книга — праздник, она подтверждает мою веру в человека, самое удивительное, самое великое, что есть на земле нашей.

Хотелось бы мне, милые товарищи, чтоб и вы поверили друг в друга, поверили в то, что каждый из вас скрывает в себе множество ценнейших возможностей, не-проснувшихся талантов, оригинальных мыслей, что каждый из вас — великая ценность.

Это — самая великая вера, только она и должна быть. Всегда лучше ждать друг от друга хорошего, чем-плохого, а ожидая от людей плохого, — мы их портим. Люди потому и плохи, что плохо смотрят друг на друга.

Рад я, что вы организуете оркестр и что у вас хорошо идет театр. И работа хорошо идет.

Всякая работа — тоже игра, если любить работу.

Ну, будьте здоровы, товарищи, желаю вам всего доброго и бодрости духа.

Крепко жму 350 ваших лап.


М. Горький

29. III. 27.

Сорренто.

(обратно)

854 М. И. ОСИПОВОЙ-БОРИСОВОЙ

1 апреля 1927, Сорренто.


М. Борисовой.


Сердечно благодарю Вас за Ваше милое, очень тронувшее меня письмо.

Это большое счастье, вот такое единение с читателем, какое выражено Вами.

Посылаю Вам «Дело Артамоновых», желаю доброго здоровья, бодрости духа.


М. Горький

1. IV. 27

Sorrento.

(обратно)

855 Н. Н. НАРВЕКОВУ

13 апреля 1927, Сорренто.


Я думаю, что Вы сами, Н. Н., чувствуете: стихи и проза Ваши «несовершенны», а проще говоря — плоховаты. Свое лицо, свою душу Вы еще не умеете выразить своими словами и пишете почти так, как у нас пишут сейчас сотни селькоров. Но я вставил словечко — почти. Это потому, что — мне кажется—дарование литературное у Вас есть и лицо свое тоже есть, нет у Вас слов. Но этим недостатком страдают весьма многие из писателей признанных, печатаемых в журналах.

Решать за Вас вопрос: литература или общественная работа? — я, конечно, не стану, вопрос этот можете решить только Вы сами. Скажу однако, что, на мой взгляд, литература — тоже общественная деятельность и — очень трудная. Вот я пишу 35 лет, а доволен собою не был, наверное, и 15-ти раз.

Все-таки я бы посоветовал Вам: учитесь писать, учитесь наблюдать, читайте, учитесь всегда и всему.

Вы напрасно — шутливо или уничтожительно? — называете себя «селькоришкой», — селькоры и рабкоры чрезвычайно важное явление в нашей жизни, и тот, кто вызвал его, — великий умница. Вы, селькоры, — будущая деревенская интеллигенция, та сила «от земли», которая должна будет до корней реформировать весь быт, весь хозяйственный обиход деревни и духовно, психически связать ее с городом во единую и действительно революционную силищу. Очень хорошо знаю, что вам трудно, что вас не понимают, знаю, как много ваших товарищей по работе изувечено, убито. Это мало значит: всех — не перебьют. Старая, враждебная новшествам сила слабеет, вымирает, а ваша армия все растет.

Всем вам надобно одно: хорошо понять, какая великая работа ждет вас, какое огромное дело можете вы, Коммунисты деревни, сделать. И всем вам надобно учиться упорно, всегда, всему. Вот что. Затем я скажу лично Вам: если Вы любите литературный труд, любите писать — не бросайте это! Труд литератора — горький труд, но он необходим. И он особенно важен теперь, когда за него взялись сотни таких людей, как Вы.

Желаю всего доброго.


А. Пешков

Возвращаю стихи.

13. IV. 27.

Сорренто.

(обратно)

856 И. А. БЕЛОУСОВУ

15 апреля 1927, Сорренто.


Дорогой Иван Алексеевич —


спасибо за память, книги получил. Само собою разумеется, что и я отлично помню Вас, у меня до хороших людей память цепкая.

Книжку Вашу о литераторах прочитал, много разбудила она воспоминаний и грустных и веселых.

Интересную, богатейшую жизнь прожили мы, дорогой И. А., — не правда ли? Не знаю, как Вас, в Москве, а меня, здесь, многое в современной жизни России и удивляет и восхищает. Очень внимательно читаю молодых литераторов, хорошие задатки у многих.

Как живете? Напишите о себе побольше, — буду благодарен.

Всего доброго.


А. Пешков

15. IV. 27.

Sorrento.

(обратно)

857 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

17 апреля 1927, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич —


автор «Новой бурсы» Леонид Добронравов, человек бесталанный и неумный, умер осенью в Париже. Мне кажется, что один из «шкидцев», Леонид Пантелеев, — парень талантливый. Ему сейчас 20 лет, он очень скромен, серьезен, довольно хорошо знает русскую литературу, упорно учится. «Пинкертоновщина» ему чужда. Мне думается, что среди молодежи есть немало таких, которые не поддаются «американизации», напр., Малашкин, Василий Андреев, Четвериков, — можно насчитать десяток и больше.

Разве из того, что я сказал о Вашем Лермонтове, можно понять, что я его считаю «серым»? Читая пьесу, я этого не чувствовал, он достаточно ярок на фоне очень резко очерченных Вами фигур, его окружающих. Но мне кажется, что человек, который написал «Мцыри» и «Ночевала тучка золотая», был острее, непримиримей. Впрочем, я мало читал о Лермонтове, сужу о нем по стихам, по «Герою». А к правде у меня отношение того визиря, который «рассказал о рае, преувеличивая его действительную красоту».

Второй том В[ашей] книги издаст, вероятно, лицо, которому переходит все дело издателя первого тома. В конце месяца будем знать об этом точно.

Сегодня — первый день пасхи и — какой день, дорогой С. H.I Цветет ромашка, — здесь она — кустарник, — герань, розы, японский клен, мимоза, зацвел дрок, цветет глициния, незабудки и еще какие-то неведомые мне деревья, кустарники. Перец тоже зацвел. Вчера был хороший дождь, и это очень разбудило все, после нескольких сухих, жарких дней. По саду ходит моя отчаянная внука Марфа Проказница и кокетничает с сыном Ивана Вольного— есть такой литератор — мальчиком 12-и лет. Он родился на Капри, живет в Неаполе, по-русски почти не говорит, учится в школе, признан «королем латыни», переводится из класса в класс без экзаменов «в пример другим». А отец его орловский, Малоархангельского уезда, мужик. Вообще здесь, в Европах, русские дети в чести и вызывают общее изумление педагогов своей талантливостью. Взрослые изумляют своей безалаберностью иностранцев и совершенно болезненной злостью меня. Злостью и тем еще, что невероятно быстро забывают русскую грамоту, язык и вообще теряют память. Такие «опечатки», как «Гулливер» Дефо — весьма обычная вещь. А в передовицах «Руля» вы встречаете слова «дерьмо», «сволочи», «мерзавцы» и т. д. В передовых! Скучно это и стыдно за людей. Сейчас в Праге скандал: эсеры окончательно захватили в свои руки «Земгор», вероятно — чехи ответят на это новым сокращением субсидий, и количество голодных среди эмиграции — возрастет.

Всего доброго.


А. Пешков

17. IV. 27.

(обратно)

858 А. А. БЕЛОЗЕРОВУ

24 апреля 1927, Сорренто.


Уважаемый Александр Андреевич —


Вам следует сверить факты Вашей статьи с моими книгами «В людях» и «Мои университеты», а также прочитать рассказ «Хозяин». Из этих книг Вы увидите, что: После года учения в школе я был отдан дедом в магазин обуви Порхунова, женатого на сестре жены чертежника В. С. Сергеева, который — кстати — вовсе не «нуждался», как Вы пишете, а был подрядчиком строительных работ на ярмарке и домовладельцем Н.-Новгорода. Я ему приходился внучатным племянником, ибо он был сыном сестры моей бабушки.

В Казань я уехал 15-ти лет, см. «Мои университеты». Год с лишком работал в булочной и крендельной Вас. Семенова, см. «Хозяин». Затем — булочная Деренкова. Жандармы не «предполагали», что Деренков «фиктивный» хозяин, как об этом гласит дело каз[анского] жан[дармского] управления. Булочная была организована с нелегальными целями. В Красновидово я попал по приглашению М. А. Ромася — народовольца, якутского ссыльного, впоследствии «народоправца», арестованного в 92 г. в Смоленске с тайной типографией. (Арестованы с ним: Марк Натансон, А. М. Лежава, мой знакомый по Тифлису, Мациевич и т. д.) О Ромасе см. Короленко «Записки современника» и «Мои университеты». Сергей Григ. Сомов — бывший ялуторовский ссыльный, организатор революционного — эклектического кружка в Казани, друг Каронина-Петропавловского, П. Ф. Кудрявцев был членом народнического кружка Попова. В Казани того времени существовал чисто марксистский кружок Федосеева. Зиновий Свердлов не «усыновлен» мною, а крещен, что требовалось для его поступления в филармоническое училище. Сведения о мимеографе дал жандармам Мих. Ив. Гурович, известный провокатор, один из организаторов марксистского журнала «Начало». Лейб-медик Тихонов — не существовал, Чехов и Средин не лечили меня; лечили Штангеев и Алексин. В 12 году я не «приезжал в Петербург на короткое время», а приехал в 13-ом осенью и жил в Петербурге непрерывно до ноября 21-го года. Вот сколько в статье Вашей фактических неточностей. Вы не допустили бы их, ознакомясь с моей автобиографией и со статьями обо мне в «Былом» Щеголева. Под автобиографией подразумеваются книги «В людях», «Мои университеты», «Хозяин». О жизни в Тифлисе есть чьи-то статьи, составленные по данным тиф[лисского] жанд[армского] упр[авления]. По возвращении из Италии в 13 году я был привлечен к суду за «Мать». Суд — не состоялся.

Затем Вами не отмечено легальное собрание во Всесословном клубе по вопросу о демонстрации против избиения студентов в 901 году, после чего я и другие и были арестованы. Руководил собранием Десницкий — «Строев» — «Лопата», Павел Грацианов, Кильчевский, присутствовал и Яровицк[ий] и много других. Важно, что собрание было разрешено губернатором Унтербергером, который растерялся. Мельников должен помнить это.

Всего доброго.


А. Пешков

24. IV. 27.

(обратно)

859 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

15 мая 1927, Сорренто.


Прилагаю еще две рецензии, Сергей Николаевич, слышал, что их — много, и не могу понять, почему бюро посылает через час по две капли. Книга, очевидно, хорошо идет; мне говорили, что это констатируется одной рецензией, которая заключена словами: «Нам приятно отметить, что в Америке начинают читать настоящую литературу». О втором томе еще не имею сведений, ибо Гест неожиданно проехал в Москву и — будет здесь лишь в конце м[еся]ца, в начале июня.

Простите, что пишу кратко, — не работает голова, и руки трясутся, — ночью был адский припадок астмы. А кроме того — тороплюсь: хочу съездить в Помпею, — там, в амфитеатре, будут играть Аристофана, кажется. Устал я, как мужицкая лошадь. И — жарко. Вот уже двадцать третий день нет дождя.

Крепко жму руку.


А. Пешков

15. V. 27.


Любопытную вещь рассказала американка-журналистка: ее соотечественники, в страсти своей к анкетам, недавно опубликовали в одном из дамских журналов статью по поводу ответов женщин на анкету, которая ставила ряд вопросов об интимных подробностях половой жизни женщин. Вопросы, вследствие их неудобосказуемости, не были опубликованы. Но, надо думать, что

В. В. Розанов был бы сладостно обрадован ими. Из ответов же явствует, что американки — в большинстве подавляющем — относятся к половой жизни отрицательно и даже — враждебно, рассматривая необходимость ее как грех — как «блуд», по взглядам нашей церкви — как диавольское дело. Насколько здесь пуританского лицемерия и как много подлинной, искренней усталости европейских и американских женщин — трудно судить, а все-таки мне кажется, что это один из признаков возникающего среди женщин гинекократического настроения, ибо — обанкротился мужчина и уже не в силах устроить подруге своей спокойную, уютную жизнь, в чем она нуждается более, чем он. Вот какие дела.

Всего доброго!


А. П.
(обратно)

860 А. П. ЧАПЫГИНУ

20 мая 1927, Сорренто.


Дорогой Алексей Павлович —


об успехе «Разина» мне писал Тихонов, писали из Петербурга, из Нижнего, Смоленска, — Вы, разумеется, понимаете, как я рад! А на-днях у меня был П. С. Коган, взял первый том, прочитал и согласился со мною, что это поистине исторический роман, он сказал даже: «убедительно исторический». Очень удивлен был широтою Ваших знаний и уменьем пользоваться ими: всего — много, но — ничего лишнего.

Для меня Ваша книга не только исторический — по содержанию — роман, но еще и нечто необходимое для истории русской литературы и «указатель», как надобно писать на сюжеты истории. Здесь, среди эмиграции, в славе Алданов-Ландау, автор тоже «исторических» романов; человек весьма «начитанный», он пишет под «Войну и мир» и так поглощен Толстым, что этого не может скрыть даже его пристрастие к Анатолю Франсу. Писатель — мудрый, но сухой, как евангельская смоковница. Затем — Мережковский, этот пишет романы из жизни Египта, причем египтяне его разговаривают на московско-арбатском наречии. Разумеется: «небо — вверху, небо — внизу», и — скучно и подобно каталогу небогатого антиквара. Есть еще исторический роман Минцлова «Волки» — смутное время. Но маленькая вещь Ал. Толстого «Житие преподобного Нифонта» содержит в себе больше искусства и больше исторической правды, чем все три романиста, названные выше.

До чего жалкое явление эта наша «эмиграция». Все они эмигрировали уже не от России, а от жизни. И как расхулиганились, если б Вы видели, слышали. «Руль» Гессена — нечто изумительно негодяйское, лживое и злобненькое — становится все более отвратителен, даже «Пос[ледние] нов[ости]» Милюкова принуждены были крикнуть «Рулю»: «что вы лжете!» Дерутся: в Америке бьют Керенского, в Риге — Милюкова, бьют за плату в 25 долл.! Чорт знает что!

Вообще — душно здесь и мертво. И, конечно, не только потому, что разлагается эмиграция, а — такова вся жизнь. Если б не мое здоровье и не работа моя — уехал бы в Арзамас, в Тетюши. Работаю — много. Скоро начну печатать роман в России. Скажите, как понравится и что не понравится.

Крепко жму руку, милый друг мой!


Всего доброго!

А. Пешков

20. V. 27.

(обратно)

861 П. С. КОГАНУ

22 июня 1927, Сорренто.


Дорогой Петр Семенович —


получил Ваше письмо и оттиски Вашей заметки, очень тронут Вашим отношением ко мне, очень благодарен. Да, странно, что мы не встречались раньше, работая в одном направлении и почти бок о бок.

Вы извините мне, что я не ответил Вам немедля на Ваше письмо; сразу же после нашего свидания — события в Лондоне, убийство П. Л. Войкова, которого я знал, ленинградские бомбы, смерть Турова, самоубийство Л. А. Тарасевича, тоже знакомого и уважаемого мною, — все это сильно расстроило меня. Несчастия меня никогда не угнетали, не угнетают, но приводят в бешенство, и так как выразить его здесь я могу только пером, то мне очень трудно.

Разумеется — я ни на минуту не сомневаюсь, что одолеть СССР — нельзя, — опоздали! И даже тысячи Чемберленов рост ее не задержат, надолго — не смогут! А все-таки — «мешают», как пишет мне один московский рабочий. Да, «мешают», это — так. А все-таки Англия потеряла Китай-то! И все-таки «история за нас», как сказано кем-то в Москве.

Главное же: а все-таки мы работаем. Ha-днях я получил несколько книг, изданных созданным по инициативе В[ладимира] Ильича «Институтом прикладной ботаники и новых культур», прочитал труд проф. Н. И. Вавилова «Центры происхождения культурных растений», его доклад о «Законе гомологических рядов», просмотрел «Карту земледелия СССР» — как все это талантливо, как значительно.

А рядом с этим — удивительно честно написанная книжка рабкора Жиги: «Думы рабочих, заботы, дела». Знаете, дорогой П. С., точно выкупался в холодной, чистейшей воде, и вся эта эмигрантская радость — подлая радость о том, что убит «большевик», — показалась такой ничтожной в ее омерзительности, такой агонизирующей. Не оптимист я, вижу много скверного, но и сам «ориентируюсь на хорошее» и всем честным людям советую это.

Желаю Вам всего доброго, крепко жму руку.


А. Пешков

22. VI. 27.

Sorrento.

(обратно)

862 В РЕДАКЦИЮ «КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЫ»

29 июня 1927, Сорренто.


За работой изд-ва «Крестьянской газеты» я слежу второй год, почти аккуратно получая все издания, кроме двух: «Учись сам» и «На страже». Особенно удачными кажутся мне журналы «Крестьянка» и «Сам себе агроном». Хотелось бы видеть в числе изданий ваших журнал, подобно издаваемому «Рабочей газетой» — «Хочу все знать». Почему бы вам не войти в соглашение с «Рабочей газетой» и не предложить вашим подписчикам и этот журнал? Ведется он очень хорошо.

У меня от вашей работы такое впечатление: я думаю, что ни одно из «культурных» государств Европы не может похвастаться такой всесторонней и умной заботливостью о культурных нуждах крестьянства. И тот факт, что вы уже печатаете 1 200 000 экземпляров ваших изданий, — неоспоримое свидетельство, что работа ваша оценена по достоинству и что рост и влияние вашей деятельности вполне обеспечены. Не примите эти слова за комплимент человека, который хочет быть приятным вам. Я, разумеется, понимаю, что и ваша огромная работа все-таки еще невелика для страны, где крестьянства 80–85 %. Но все-таки у меня есть данные, питающие мою уверенность, что работа замечена и заметна.

Мне приходится нередко получать письма из различных захолустий нашего Союза, и в них я читаю не мало простодушных «комплиментов», неоспоримо заслуженных работниками центра. Все эти комплименты удобно укладываются в слова одного крестьянина-воронежца, который пишет мне:

«Это правда, что жить стало легче и светлей; завелись в центрах люди, для которых наш брат — не пустое место, стали работать и для мужика, вот и он понимать начал, что не на чужой земле, в своем государстве живет».

А вот несколько метких слов уже прямо по вашему адресу.

Пишет земляк мой:

«Учить умеют, и это как раз в пору: учиться нам по-новому жить надобно быстро, я им туда писал в газету благодарности наши» (орфографию не сохраняю).

Но вы, наверное, «благодарности» эти читали, и вам они больше знакомы, чем знакомы мне. Конечно, их должно бы быть больше, но люди все еще скупы на оценки заслуг, да «иной хитрец и боится похвалить за работу, как бы, дескать, работник не зазнался», — это тоже из письма. Кроме того, люди все еще не могут забыть одну из противнейших русских поговорок: «хорошего — понемножку», хотя давно бы пора изменить ее: «плохого — помаленьку».

Спасибо вам, товарищи, за присланные вами сведения о работе вашей и позвольте от всего сердца пожелать вам бодрости, сил и непоколебимой уверенности в том, что вы делаете дело огромной важности.

Мой привет.


А. Пешков

29. VI. 27.


Пожалуйста, присылайте все ваши издания.

(обратно)

863 Е. С. КОРОЛЕНКО

10 июля 1927, Сорренто.


Дорогая Евдокия Семеновна —

cпасибо за ХХII-й том и простите, что не поблагодарил своевременно. Старею, изменяет память, да и работы много, времени не хватает.

ХХII-й том я читал с наслаждением и — с грустью. С грустью не только о том, что нет уже человека, который мог писать такие вещи, как «Талант» и «Бр[атья] Мендель», но и о том, что, отдавая свои силы художника борьбе за справедливость и против бытового зверства, он не дописал этих вещей. Изумительна — и поучительна — была в нем добросовестность художника! Меня особенно, разумеется, удивила и заинтриговала тема «таланта», — глубокая и трудная тема, ее у нас в литературе никто не касался. Превосходно по четкости, по пластике и мудрой простоте начаты «Братья Мендель». Похоже на старых французскихмастеров, как Проспер Мериме.

Меня очень обрадовало сообщение С[офьи] В[ладимировны] о том, что она пишет биографию Вл[адимира] Галактионовича. Думается, что она должна сделать это очень хорошо.

Живу я — в работе, нигде не бываю, сижу за столом по 10–12 часов. Даже гулять редко хожу. Здоровье — сообразно возрасту.

Внука моя, Марфа, существо весьма утешительное, — прилагаю снимок. Но — она на нем в парадном и причесанном виде, вообще же это «зеньсина» растрепанная и буйная. Говорит, чаще, по-немецки, ибо нянька у нее швейцарка. Но в случаях нетерпения кричит на трех языках: «иссё», «анкора», «нох»! К деду не питает никакого почтения, треплет его за усы, называет «дедука», но вообще относится к нему довольно снисходительно. Девчурка своенравная, но так обаятельна, что даже швейцарка не сердится на нее. В октябре у меня будет еще внука или внук. «Обрастаю семейством» — как ответил мне на вопрос, что он делает, один мой знакомый сибиряк.

Бывают у меня люди из России, люди разных настроений, но рассказы всех будят только зависть к ним, к тому, что они живут в России.

Вот как, дорогая Евдокия Семеновна, расписался я.

Желаю Вам доброго здоровья, душевного покоя.


А. Пешков

10. VII. 27.


А плохо издают книги В. Г., бумага пухлая, нестойкая, брошюровка тоже нехороша. В Москве и Питере щеголяют отличными изданиями.

(обратно)

864 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

15 июля 1927, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич —


точно ли известно Вам, что книги Ваши «не появятся»? Я слышал, что Госиздат хочет «перекупить» их у «Мысли», дабы издать самому, как он издает Пришвина и еще кого-то. М. б., Вы мне разрешите узнать^ что там делается с Вашими книгами?

Мой роман, пожалуй, будет «хроникой» и будет интересен фактически, но если скажут, что его писал не художник, — сие приму как заслуженное. Вы отметили, что я «не старею». Это — плохо. Я думаю, что принадлежу к типу людей, которым необходимо стареть.

Мне кажутся неверными Ваши слова, что Л. Н. Толстой «внезапно постарел», я думаю, что он родился с разумом старика, с туповатым и тяжелым разумом, который был до смешного и до ужасного ничтожен сравнительно с его чудовищным талантом. Толстой рано почувствовал трагическое несоответствие этих двух своих качеств, и вот почему он не любил разум, всю жизнь поносил его и боролся с ним. Проповедником он стал именно от разума, отсюда — холод и бездарность его проповеди. Художник был «схвачен за глотку» именно разумом, как об этом свидетельствуют письма и дневники Л. Н. 40—50-х годов. В 55 г. он уже решил «посвятить всю свою жизнь основанию новой религии», только что написав «Казаков» и ряд прекрасных вещей. Его «новая религия» суть не что иное, как отчаянная и совершенно неудачная попытка рационалиста, склонного к мизантропии, освободиться от рационализма, который был узок, стеснял его талант. Все, что до сего дня писалось о Толстом, писалось глупо и неверно, потому что писалось слишком вблизи, а ведь огромное здание вблизи не видно целиком, детали видно только. Пушкина начали видеть спустя 70 лет после его смерти, 20 лет изумленно рассматривают, а он все еще не весь. Толстой, конечно, меньше Пушкина, но тоже — огромен и не скоро удастся разглядеть его. Он изумительно закончил фигурой и работой своей целую эпоху нашей истории.

Жалуетесь, что «проповедники хватают за горло художников»? Дорогой С. Н., это ведь всегда было. Мир этот — не для художников, им всегда было тесно и неловко в нем — тем почтеннее и героичней их роль.

Очень хорошо сказал один казанский татарин-поэт, умирая от голода и чахотки: «Из железной клетки мира улетает, улетает юная душа моя».

В повторении — «улетает» — я слышу радость. Но лично я, разумеется, предпочитаю радость жить, — страшно интересно это — жить.

Ну, а жара здесь — не хуже Вашей, дождей — ни одного с мая! Великолепный будет виноград. Будьте здоровы, дорогой С. Н.!


А. Пешков

15. VII. 25.

(обратно)

865 П. Г. ТЫЧИНЕ

10 августа 1927, Сорренто.


Сердечно благодарю Вас, Павел Григорьевич, за присланную книгу, очень тронут любезностью Вашей. Знаю я Вас давно, мне много и нежно — как он изумительно умел говорить о людях — рассказывал о Вас М. М. Коцюбинский, читал некоторые Ваши стихи. Затем я читал — по-украински — «Вместо сонетов», — забыл великорусский титул книги.

Очень не понравилось мне развязное и — на мой взгляд — не очень грамотное предисловие Гатова. Но — «и на солнце — пятна».

Крепко жму руку Вашу. Желаю Вам душевной бодрости, здоровья. Не думаете ли писать прозу? Мне кажется, что и тут Вы явились бы новатором.

Еще раз — спасибо!


А. Пешков

10. VIII. 27.

Sorrento.

(обратно)

866 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

15 августа 1927, Сорренто.


Очень обрадован тем, что книги Ваши, наконец, выходят, дорогой С[ергей] Н[иколаевич]. Предвкушаю наслаждение перечитать еще раз «Печаль полей», вещь, любимую мною. Да и все Ваши книги очень дороги мне; Меньше других «Наклонная Елена», хотя я так давно читал ее, что плохо помню. И, кажется, небрежно читал. Посылаю Вам берлинское издание «Сорока лет». Хотя Вы и похвалили отрывки этой хроники, но в целом она, я думаю, не понравится Вам. В сущности, это книга о невольниках жизни, о бунтаре поневоле и еще по какому-то мотиву, неясному мне, пожалуй. Вероятно, «неясность» эта плохо отразится на книге. Ну, ладно!

Хорошо написали Вы о Толстом и о «нас — художниках». Верно. Хотя кнут Христов — в некотором противоречии с сердцем Вашей грустной мысли.

Заметили Вы «Разгром» Фадеева? Неплохо. Интересны Андрей Платонов, Сергей Заяицкий и Олеша, автор повести «Зависть», начало которой напечатано в последней книге «Кр[асной] нови». Очень люблю я наблюдать, как растет молодежь, и очень тревожно за нее, конечно.

Тучи, которые поплыли от Вас «в сторону Сорренто», я видел на горизонте, но толка от них — никакого! Одиннадцать часов вечера, а я сижу при открытых дверях на восток, запад, север и — весь в поту. Цикады дребезжат, лунища торчит в небе над горой, осел ревет в тоске по воде, должно быть. Вода в цистернах иссякает. Нехорошо. Старожилы, конечно, говорят, что такого лета они не помнят. Удивительно красив был Везувий в безлунные ночи, такой, знаете, огромный жертвенник какому-то дьяволу, и так трогательны белые домики у подножья его — кусочки сахара. А вчера, в канун успенья, по горам над Сорренто, в садах, жгли костры — древний обычай, прощальная жертва Церере, богине плодородия, — красивая картинища. Жгли корни пиний и олив, огонь — пурпурный. Праздновать здесь любят и умеют, работать — тоже. Работают круглый год, нашему мужичку «не сдюжить». Труд на земле, конечно, ручной: не пашут, а перебивают землю мотыгами на метр в глубину.

Завтра и у меня — праздник: внуке — два года.

Будьте здоровы, дорогой С. Н. Всего доброго!


А. Пешков

15. VIII. 27. Sorrento.

(обратно)

867 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

7 сентября 1927, Сорренто.


Очень взволнован, радостно взволнован Вашей оценкой «Самгина». Оценка, пожалуй, слишком лестная. Хотелось бы знать — какие недостатки видите Вы в книге этой? Напишите, буду очень благодарен. Вам, строгому художнику, я верю.

Боюсь за второй том, — давит меня обилие материала «идейного», т. е. словесного и жанрового. Боюсь перегрузить книгу анекдотом, который суть кирпич русской истории, и афоризмом, в коем сосредоточена наша мудрость.

Дьяконову балладу «Дьякон» и сочинил, сиречь — я. «Сказительный» стих я хорошо знал с малых лет от бабушки, час и более мог говорить этим стихом «бунтарские» речи, так что даже один мужичок в Муроме спросил меня: «Ну, а — по-человечьи можешь ты говорить, ероха-воха?» А затем он меня побил, прочитав мне изумительную чепуху о романе Ильи Муромца с «князь-барыней» Енгалычевой, изумительно прочитал. Любовь мою к этому стиху весьма подогрела Орина Федосова.

Вы, конечно, верно поняли: Самгин — не герой, а «невольник жизни». Перед шестым годом у него будут моменты активного вмешательства в действительность, но — моменты. Московское восстание освободит его ненадолго, а потом он — снова окажется в плену.

Мне кажется — Вы несправедливо оценили Олешу. У него есть серьезнейшие признаки несомненного дарования. Крачковский — жив, печатается в эсеровской «Воле России», стал не так манерен, каким был, но все еще — с претензиями на мудрость. Мистик от разума. Лет 15 тому назад я его видел, он тогда был чудовищно невежественным и напыщенным человеком.

Фадеев — определенно серьезный и грамотный писатель, увидите.

«Цемент» и я похвалил, потому что в нем взята дорогая мне тема — труд. Наша литература эту тему не любит, не трогала, м. б., потому, что она требует пафоса, а где ж он у нас, пафос? Но — нужен. Необходим. Сергей Николаевич, дорогой, — очень мы, русские, хороший народ: чем больше живу, тем крепче убеждаюсь в этом. И если б нам удалось почувствовать трагическую прелесть жизни, изумительнейшую красоту деяния, — далеко ушли бы мы!

Прочитал «Полоз», это очень хорошо сделано, и, разумеется, рад, что «Преображение», наконец, будет печататься.

Скоро ли выйдут Ваши книги? Пришлете? Пожалуйста.

Еще раз — сердечно благодарю.

Жму руку.


А. Пешков

Был у меня Леонов, очень напомнил мне Леонида Андреева в 903—4 годах, — годы его наивысшего успеха. Знает — мало, о себе — художнике — заботится плохо. Был Катаев, этот еще — вопрос. Скоро увижу Всеволода Иванова, Никулина, Ольгу Форш, Полонского. Вон сколько!

Как Вы живете? Когда будет кончено «Преображение»?

(обратно)

868 К. Т. ОРЛОВУ

9 сентября 1927, Сорренто.


В. К. Орлову.


Смайльс — типичный английский мещанин, очень лицемерный, — как и надлежит быть мещанину, — и очень бездарный. Основная идея его книг такова: «Если тебе плохо живется, ты в этом сам виноват». Как видите, Вы избрали себе неудачного учителя. В России книги Смайльса были популярны в 80-х, в начале 90-х годов, т. е. в годы тяжелой реакции, когда наши «смайльсы», вроде нововременца Меньшикова, учили молодежь: «Наше время — не время великих задач».

А как раз наоборот — всякое время есть именно время великих задач.

Вы не желаете, чтоб «жизнь исчерпывалась только едой и сном». Смайльс проповедует именно это и еще — необходимость подчинения законам, которые устанавливаются людями, живущими за счет чужого труда. «Знай сверчок свой шесток», — вот что найдете Вы у Смайльса, если внимательно вдумаетесь в его проповедь.

Беспокоящее Вас «различие людей» есть, главным образом, результат их социального неравенства, которое поддерживается такими вот господами, как Смайльс.

В произведениях крупных художников Вы всегда найдете ответ на Ваш вопрос: почему человек таков, каким он изображен.

«Догадываться о причинах бытия» — не дело искусства, это задача науки.

Если Вас вопрос о «бытии» интересует серьезно, прочитайте серию книжек «Биология», изданную «Московским рабочим», там Вы найдете много очень интересного для Вас.

В общем Ваше письмо не вполне ясно для меня, и вопросы Вы поставили неверно.

Может быть, напишете более подробно о том, что Вас тревожит.

Всего доброго.

Читайте больше, учитесь.


А. Пешков

9. IX. 27.

Sorrento.

(обратно)

869 Д. И. ШИРИНУ-ЮРЕНЕВСКОМУ

20 сентября 1927, Сорренто.


Д. И. Ширину-Юреневскому.


Спасибо, дорогой товарищ, за Ваше дружеское письмо. Ваш отзыв о «Самгине» для меня дороже мнений профессиональных критиков, — они ведь не скажут мне, понятен ли я тем людям, которые ныне мужественно создают новую жизнь. Вы — из этих людей, дорогих и близких мне, так что Вы можете представить, до какой степени обрадован я Вашим отзывом.

Пишу я вот уже 35 лет, но это еще не значит, что я уверен: все, что мною пишется, — хорошо.

В «Самгине» я хотел бы рассказать — по возможности — обо всем, что пережито в нашей стране за 40 лет. Сейчас кончаю второй том. Работа — не легкая, а потому на празднование Октября я не приеду, нельзя прерывать работу даже и для такого праздника.

Приеду же в мае на все лето, чтоб хорошенько посмотреть, что сделано за 10 лет, и написать об этом книгу.

Будьте здоровы, товарищ, крепко жму руку.


А. Пешков

20. IX. 27.

Sorrento.

(обратно)

870 Д. А. ЛУТОХИНУ

21 сентября 1927, Сорренто.


Дорогой Далмат Александрович —


я думаю, что судить о Самгине еще рано, он ведь только что «начат». Во всяком случае он не будет «тов. министра в кабинете Керенского», — сила его честолюбия даже и для этого недостаточна. Он, на мой взгляд, один из тех контрреволюционеров по натуре, которые, однако, помогали делать революцию до 906 года; этот год успокоил их; лет десять они отдыхали, находясь в состоянии «более или менее устойчивого равновесия», затем приняли «более или менее активное участие в спасении России от революции» и на этом погибли.

Тяга к женщине? В людях слабой воли, но самовлюбленных, эта тяга очень сильна. Для них женщина необходима как зеркало и как удобство, и еще кое-как. «Оттяжка от учебы политикой» началась позднее 96 г., до которого доведена 1-я часть книги. Савва Морозов в книге будет. Ошибки у меня, разумеется, будут, но ведь я не историю пишу. Думаю, что вторая часть будет яснее, хотя, вероятно, более скучной.

Не ожидал, что «Роман» Мариенгофа понравится Вам, я отнесся к нему отрицательно. Автор — явный нигилист; фигура Есенина изображена им злостно, драма — не понята. А это глубоко поучительная драма, и она стоит не менее стихов Есенина. Никогда еще деревня, столкнувшись с городом, не разбивала себе лоб так эффектно и так мучительно. Эта драма многократно повторится.

Есенин не болел «дурной болезнью», если не считать таковой его разрыв с деревней, с «поэзией полей». Если б он мог воспевать деревню гекзаметром, как это делает Радимов, мы имели бы Кольцова в кубе, но будущий «великий русский художник», которого, мне кажется, — уже не долго ждать, — не получил бы изумительно ценного материала для превосходного романа.

Читали Вы — «Разгром» Фадеева, «Баклажаны» Заяицкого и «Епифанские шлюзы» Андрея Платонова? Если не читали — пришлю.

Спасибо Вам за письма, дорогой Д. А. Много и хорошо видите Вы.

Всего доброго! Будьте здоровы.


А. Пешков

21. IX. 27.

Sorrento.

(обратно)

871 И. И. АЛЕКСЕЕВУ

10 октября 1927, Сорренто.


Уважаемый Иван Иванович —


на серьезнейший Ваш вопрос о значении краеведения может быть дан лишь один ответ: краеведение — дело, значение которого не может быть преувеличено. Мы должны знать нашу землю всю, до последнего атома. Должны знать тайны соединения всех ее веществ, все процессы, загадочно совершающиеся в ней и на поверхности ее, должны открыть для себя все сокровища недр ее, изучить все силы ее творчества, знать жизнь ее растений и микробов так же математически точно, как хотим знать жизнь людей. Все это необходимо знать для того, чтоб понять и почувствовать: земля — наша, не только как тó, на чем мы, люди, живем, но и как тó, из чего мы созданы и из чего научились и учимся извлекать, создавать все, что нам необходимо для жизни и для творчества новых форм социального бытия.

Краеведение — большое дело. Я с великой радостью слежу за процессом его развития, вызванным к жизни тою энергией, которую разбудила революция. Работа, сделанная краеведами Н.-Новгорода, Рязани, Ярославля, уже значительна. Эта работа не только указывает нам пути к обогащению страны, но и — как всякая разумная работа—дает моральное удовлетворение, способствует быстрейшему росту чувства нашего человеческого достоинства, внушает нам веру в творческие силы нашего разума.

В небо тоже не мешает посматривать. Не потому, конечно, чтоб искать там кого-то, кто сильнее, разумнее, прекрасней человека, но потому, что оттуда идут к нам космические лучи, обладающие невероятными свойствами, как говорят люди науки. Если мы овладеем этими лучами, как овладели электрической энергией, это — говорит наука — будет чудесно.

Я очень крепко верю в чудеса, творимые разумом и воображением человека. Иных чудес я не знаю.

Позвольте искренно пожелать Вам бодрости духа и хороших успехов в работе Вашей.

И разрешите сказать, что в Союзе Советов всякая работа ныне стала работою государственного, исторического значения.

Всего доброго.


А. Пешков

10. X. 27.

Sorrento.

(обратно)

872 В. Д. РЯХОВСКОМУ

15 октября 1927, Сорренто.


В. Ряховскому.


Книга — не плохая, лучше прежних. И язык проще, богаче красками, и тема разработана тщательно.

Но все-таки в книге есть крупный недостаток — многословие. Вы как будто не верите, что читатель поймет Вас, и говорите десять слов там, где достаточно сказать два. Язык — лучше, а все-таки в нем еще остались излишества и форсистые обороты. Например, «трепыхнулись онучи», — неловкое, неверное слово. «Едкий ожог в голове», «в коленке родилась томительная, ноющая боль» — стр. 54. Этого много, но говорит это — мало. Надобно изображать, действовать образом на воображение читателя, а не писать протокол. Описание не есть изображение. Мысль, впечатление должно претворять в образ. Надо, чтоб воображение читателя иллюстрировало книгу, дописывало, договаривало ее. Многословие мешает ему в этом.

Думаю, что книгу хорошо и с пользой будут читать в деревнях, особенно — бабы. Это как раз то самое, что и нужно.

Желаю всего доброго Вам.

Работайте, не скупясь сокращать написанное, не ленясь исправлять.


А. Пешков

15. X. 27.

(обратно)

873 А. П. КАРПИНСКОМУ

19 октября 1927, Сорренто.


Глубокоуважаемый Александр Петрович!


Разрешите сердечно поблагодарить Вас и членов Академии наук, Вами возглавляемой, за почетное и слишком лестное для меня поздравление.

Разрешите также и мне сказать несколько слов, может быть, не совсем уместных, но которые я должен сказать, повинуясь чувству моего глубокого изумления и почтения пред творчеством работников науки и пред русскими ее творцами. Это почтительное изумление я испытал еще в юности, когда, полудикий человек, я впервые познакомился с чудесными достижениями положительных наук и с неутомимой работой ученых, окрыляющей разум и волю человека. Сорок лет прошло с той поры, и — насколько мне позволял это мой не дисциплинированный школою разум и моя не очень спокойная жизнь — я усердно, по мере сил, следил за фантастически быстрым ростом научных гипотез и теорий, за сменой их, за их отражениями в практике жизни — в технике. Именно работа Человека в этой области воспитала мое восхищение Человеком, мое непоколебимое уважение к нему и веру в его творческие силы.

Я немало читал о героях науки и мучениках ее, это внушило мне высокую оценку психологического типа ученого, — оценку, подтвержденную личными встречами с такими людьми, как Сеченов, Боргман и др. И вот, наконец, случилось так, что мне в течение трех лет пришлось непосредственно наблюдать ученых Петербурга. В эти годы я непосредственно убедился в обаянии и величии типа русского ученого. Никогда не забуду О. Д. Хвольсона, который работал — писал книгу «Физика — ее значение» — в маленькой тесной комнатке при двух градусах ниже нуля, одетый в зимнее пальто, в сапоги с калошами и нитяных перчатках. Работал — не жалуясь на эти ужасающие условия. Фактов, подобных этому, я знаю много. Когда-нибудь кто-то напишет потрясающую книгу: «Русские ученые в первые годы Великой революции». Это будет удивительная книга о героизме, о мужестве, о непоколебимой преданности русских ученых своему делу, — делу обновления, облагорожения мира и России.

Не мне говорить о напряженной, изумительно богатой результатами работе русских ученых за истекшие десять лет.

Но как русский человек я почтительно и благодарно склоняю голову пред Вами и пред всеми работниками науки, которым, на мой взгляд, титул творцов приличествует более, чем людям, работающим во всех иных областях.


А. Пешков

19. 10. 27.

Сорренто.

(обратно)

874 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

20 октября 1927, Сорренто.


Рад узнать, что стихийные силы не очень обидели Вас, дорогой Сергей Николаевич. Да, трясется планетишка наша. Со страха это она — в предчувствии конца — или же со зла на то, что люди стали слишком дерзко разоблачать секреты ее? Некая американка проповедует, что земля возмущена грехами людей, а один еврей в Лондоне утверждает, будто бы вскорости утопнут Шотландские острова, Крым и еще что-то. Примите к сведению. Не перебраться ли Вам куда-нибудь на место более непоколебимое?

Меня стихийное хулиганство не столь возмущает, как человечье. А вот в 18-ом № газеты «Голос верноподданного» напечатана программа «партии» легитимистов, и в программе говорится, что «евангелие» оправдывает: неравенство, право господства сильного над слабым и лозунг «цель оправдывает средства». Так и напечатали. Некий проф. Ильин написал книгу, доказывая то же самое и утверждая, что евангелие дает основание для «религии мести». И. А. Бунин напечатал в монархическом «Возрождении» статью о «самородках», называет Есенина «хамом», «жуликом», «мерзавцем». Очень жуткими людями становятся гг. эмигранты. Тон прессы их падает вместе с грамотностью. Взаимная ненависть раскалывает их на группочки все более мелкие. Кроме Н. Н. Романова и Кирилла 1-го, выдумали еще царя: Всеволода Иоанновича. Скука. Хотя скучают не только наши эмигранты, а и европейцы. На-днях в Париже человек пустил в лоб себе пулю только потому, что разучился галстук завязывать. Факт. А некая англичанка застрелилась по причине плохой погоды. Третьего дня в Неаполе отравилась графиня Маркварт, потому что какой-то тенор не дал ей свою фотографию. И вообще заметно, что самоубийства совершаются по причинам как будто все более ничтожным. Равно как и преступность принимает какие-то «спортивные» формы. В общем — невесело здесь, в Европах.

В Берлине, напр., эпидемия истязания детей. Но это вообще город «странностей», мягко говоря. К ресторанам, клубам и журналам гомосексуалистов мужеска пола в этом году прибавился ресторан и легальный, да еще иллюстрированный, журнал лесбианок. Полиция разрешает мужчинам известных склонностей носить женскую одежду. Как это Вам нравится? Не охотник я думать в эту сторону, но за последнее время столько тут разыгралось грязненьких ужасов, что, знаете, невольно думается: это что же значит? Простите, что удручаю такими «фактами», чорт бы их побрал!

Нет, в самом деле, не убраться ли Вам из Крыма?

Всего доброго. Пишите.


А. Пешков

20. X. 27.

Sorrento.


Землетрясением гордитесь? Ну, тут «ваша взяла» и мне — «нечем крыть», как говорят на Руси. Могу однако похвастаться: неаполитанский почтальон открыл новую звезду в созвездии Лебедя. Переменная. Вот Вам.

Американцы, чорт их побери, все еще не отвечают по поводу второго тома. У них происходит нечто новое: несмотря на существование «бюро цензуры», которое весьма ревностно следит за тем, чтоб писатели не порочили благочестивую жизнь Америки, выходят ужаснейшие книги, вроде недавно переведенного на русский язык романа Синклера Льюиса «Эльмер Гантри». Льюис изобразил американские церкви и церковников в виде отвратительном.

Читали Вы «Разгром» Фадеева? Талантливо.

Ну, всего хорошего Вам.


А. П.
(обратно)

875 И. А. ГРУЗДЕВУ

25 октября 1927, Сорренто.


Дорогой И[лья] А[лександрович] —


спешу исправить неточность в статье «Г[орький] в Тифлисе». Вы пишете: «за несколько дней до ареста вышло первое собрание рассказов». Первое изд. Чарушникова и Дороватовского вышло не ранее 900 г., как я помню. Это следует исправить во избежание поправок со стороны.

Затем: в ж.-д. мастерских я был не «счетоводом», — это крупная птица, счетовод, — был я простым конторщиком, подсчитывал материал по «малому ремонту паровозов». А до этого несколько недель работал молотобойцем в кузнечном цехе. Рохлин, Калюжный или Вартанов, очевидно, забыли упомянуть об этом. Хотя — сие не важно.

В «Днях» — газете, которая по возобновлении ее стала еще бездарней и скучнее, — в «Днях» читаю: «Писатели Лидин и Леонов рассказывали о своих встречах с Горьким». Он — «ввалился в матросской рубахе с голубым воротником». Опровергаю: рубаха — обыкновенная, ничего матросского в ней — нет; она — голубая, а воротник у нее — белый, от другой рубахи. Таких рубах — голубых, с белыми воротниками — у меня три. И все время, пока Леонов жил в Сорренто, я щеголял именно в этих рубахах. Мелочь? Нет. Художник должен уметь видеть действительность точно такой, какова она есть, но изображать ее он, конечно, имеет право по-своему. В данном случае большое голубое пятно превратилось в маленькую полоску. Это значит: недостаточно развита зрительная память.

«У меня одно легкое отбито», — сказал Горький. Будучи несколько знаком с анатомией внутренних органов и с медициной, он не мог сказать этого. «Деталь, которая еще не попадала в печать», называется «Вывод» и напечатана в 96 г.; вошла в «Собр. сочинений».

«Это продолжалось несколько дней» — чепуха! И на один день бабы не хватило бы. Это продолжается час, ну — два, потом женщина падает, теряя сознание.

Затем Лидин и Леонов жаловались, что их «не знают на Западе». Неверно — Леонова знают, почти все его рассказы — переведены. «Вор» — переводится. Лидин тоже переводится. И оба — читаются, имеют «хорошую прессу». А что литераторы-французы не знают русских литераторов, это — естественно: литераторы всех стран — по моим наблюдениям — очень мало интересуются друг другом и литературой, — не только иностранной, но и своей.

Все сие написано потому, что у меня обязательный осенний бронхит, головная боль, кашель, конечно, и все прочее. И все это несмотря на то, что в газете «Возрождение» доказано: Горький — здоров, а в Россию не едет из хитрости.

Да будет Вам смешно.


Привет.

А. Пешков

25. X. 27.

(обратно)

876 С. М. БРЕЙТБУРГУ

7 ноября 1927, Сорренто.


Прошу извинить, — запоздал с ответом на Ваше письмо, С[емен] М[оисеевич]; был сильно болен.

По поводу письма № 14: вероятно, мое письмо сохранилось в архиве В[ладимира] Ильича? Припомнить, что я писал, — не могу.

Для «Пролетария» о Толстом я писал; рукопись — на машинке — была послана в Петербург; кто-то из редакции, кажется — Малышев, известил меня, что эта рукопись и «сказка» «Огонек» пропали при обыске, но не помню: в редакции или же у кого-либо из товарищей. Как была озаглавлена рукопись — тоже не помню. Возможно: «Большой человек», потому что речь шла о человеке, который вырос таким большим, что уже не видит и не слышит людей, а разговаривает только сам с собою и со своей тенью. Но — не могу утверждать, что заголовок был именно таков. Моих рукописей в рабочих газетах пропало, кажется, штук пять.

К воспоминаниям о В[ладимире] Ильиче не могу сейчас прибавить ничего, не имея под рукою архива моего.


А. Пешков

Всего доброго.

8. IX. 27.

S.

(обратно)

877 Л. С. ДАНОВСКОМУ

Первая половина ноября 1927, Сорренто.


Л. С. Дановскому.


Да, десять лет тому назад я думал не так, как думаю теперь; тогда мне казалось, что Ленин переоценивает силы организованного пролетариата и что большевики не преодолеют анархии, вызванной войною, а, наоборот, будут захлестнуты анархией. В 18 г., тотчас же после покушения на жизнь В[ладимира] Ильича, я отказался от этих мыслей, ибо всеобщее возмущение рабочих этим гнусным актом показало мне, что идея Ленина глубоко вошла в сознание рабочей массы и организует ее силы с удивительной быстротою. Рост и героическую работу этих сил я наблюдал до конца 21-го года в России, и вот уже 6 лет наблюдаю отсюда.

Теперь я думаю, что только люди, ослепленные злобой на б[ольшевиков] за свои личные неудачи, люди, которым хотелось бы возвратиться к сомнительно «культурной» жизни довоенного времени, мещане различной окраски, мелкие честолюбцы и вообще отжившие, негодные для жизни люди могут не признавать значения той великой работы, которая совершена Раб[оче]-кр[естьянской] властью за истекшее десятилетие.


М. Горький
(обратно)

878 П. X. МАКСИМОВУ

20 ноября 1927, Сорренто.


Павлу Максимову.


Спасибо за присланную книжку. Нет ли еще чего специально о мусульманке-женщине, о женщине Сев[ерного] Кавказа?

Когда-то я очень рассердился на Вас за письмо, в котором Вы сообщали мне о каких-то глупостях М. Арцыбашева по моему адресу. С того времени Арцыбашев наделал много разных глупостей, значительно более крупных. И — умер.

Давайте забудем о нашей маленькой ссоре.

Летом, вероятно, я Вас увижу.

Всего доброго.


А. Пешков

20. XI. 27.

Sorrento.

(обратно)

879 Ю. ЧИБИСОВУ

22 ноября 1927, Сорренто.


Спасибо за поздравление.

Разумеется, Вы понимаете, как я рад знать, что голос мой доходит в «такую глушь». Но, когда в глуши живут и начинают строить новую культуру люди, такие, как вы, рабкоры, селькоры, — «заброшенные углы», значит, перестают быть «глушью». На мой взгляд, армия рабкоров и селькоров — это будущая значительнейшая сила нашей страны, все это — кандидаты в интеллигенцию. Не в ту, конечно, которая, устрашась размаха пробужденных к жизни воль, бежала из России и проклинает ее или, оставшись в ней, тихонько и злобно шипит, видя плохое, но не желая видеть хорошего.

Нет, вы будете иными, это ясно. Вы научитесь всему, что знают ваши враги, чем они хвастаются, но поймете все лучше их, правильнее и глубже. Уверен, что будет так.

Только — усерднее учитесь и живите дружнее. Надо помнить, что порабощали нас не так кулаком и палкой, как знанием. И вот надобно очень хорошо понять именно его силу, силу науки.

Еще раз — спасибо!

Будьте здоровы, товарищ.


А. Пешков

22. XI. 27 г.

(обратно)

880 И. И. СКВОРЦОВУ-СТЕПАНОВУ

30 ноября 1927, Сорренто.


Дорогой т[оварищ] Иван Иванович!


С ужасом прочитал опубликованное в «Известиях» сообщение о юбилейном комитете. Именем всех людей, преждевременно и невинно убиенных юбилеями, заклинаю: не делайте этого! Ибо: это превратит меня в несчастнейшую жертву общественного внимания и решительно и непоправимо испортит мне поездку в Советы. Я хочу побывать в различных знакомых и незнакомых мне местах незаметным наблюдателем, для чего уже начал отращивать бороду, хочу, при помощи ринопластики, сделать себе римский нос и выкрашу усы в какой-нибудь необыкновенный, например, голубой цвет. В таком, не похожем на Горького, виде я получу возможность наблюдать людей в их естественных настроениях и позах, что, разумеется, очень важно. А если меня раздуют красноречием юбилейных речей и в качестве известного юбиляра я предстану пред людями, они — как это всегда бывает — начнут показывать мне самих себя умниками и вообще «подтянутся». Художнику же, как Вы знаете, необходимо застигать людей врасплох и отнюдь не в позах для прелестного фотографического снимка. Разумеется, мне важно в человеке прежде всего его хорошее, ценное, но я должен сам найти это, наблюдаемый же показать свое ценное или не умеет, или умеет плохо, или же, вместо подлинного своего лица, показывает, — от конфуза, а также от излишней храбрости, — какое-нибудь другое место.

Все это я пишу совершенно серьезно, и за шутливым тоном скрывается умоляющий. И — подумайте: кому нужен этот юбилей? Вам? Не нужен. Мне? Я уже и без того «обременен популярностью». Мне пишут благодарственные, а также и ругательские письма, пишут стихи, в которых «туча» рифмуется с «пуча». К тому же я намерен очень долго жить, и будет грандиознее, если комитет устроит юбилей в 38-ом году. Тогда и времени свободного для таких занятий больше будет, да и я, наверное, научусь писать лучше. И длинных романов не буду писать. Серьезно, Иван Иванович, давайте ликвидируем этот комитет, объявив, что по просьбе обвиняемого и в ожидании дальнейших его поступков дело о нем отложено на десять лет.

Или — на пять.

Честное слово — я пишу совершенно серьезно, если же «не выходит», так это по вине смехотворности самой темы письма. Ибо Владимир Ильич сугубо верно сказал, в день 50-летия его: «Смешная штука эти юбилеи».

Наконец, уж если признано необходимым шуметь, я предлагаю устроить шум в августе или сентябре, после того как мне удастся бесшумно побывать везде, где следует быть. Тогда и раскрасноречьте меня и расцицероньте, как вам будет угодно. Даже с участием джаз-банда, причем я обещаю сам играть на барабане.

Пожалуйста, отнеситесь к предложению моему серьезно, право же, оно этого заслуживает.

Мой сердечный привет.

И подписуюсь:

безжалостно приговоренный к юбилейному наказанию


А. Пешков,
цеховой литературного цеха.

30. XI. 27 г.

Сорренто.

(обратно)

881 Б. Л. ПАСТЕРНАКУ

30 ноября 1927, Сорренто.


Пожелать Вам «хорошего», Борис Леонидович? Боюсь — не обиделись бы Вы, ибо, зная, как много хорошего в поэзии Вашей, я могу пожелать ей только большей простоты. Мне часто кажется, что слишком тонка, почти неуловима в стихе Вашем связь между впечатлением и образом. Воображать — значит внести в хаос форму, образ. Иногда я горестно чувствую, что хаос мира одолевает силу Вашего творчества и отражается в нем именно только как хаос, дисгармонично. Может быть, я ошибаюсь? Тогда — извините ошибку.

Искренно желающий Вам всего хорошего


А. Пешков

30. XI. 27.

(обратно)

882 С. А. БЕДНОВУ

4 декабря 1927, Сорренто.


Степан Антонович —


товарищеское письмо Ваше получил, очень обрадован.

Каждый раз, когда я слышу, читаю, как вы, современная молодежь, учитесь, как жадно вы хотите понять жизнь и сделать ее лучше, легче для всех людей, — радует это меня.

Так же будет это радовать и Вас, когда Вы доживете до моих лет, а того лучше будет, если Вы испытаете эту радость раньше лет на 20–30, чем я испытал ее.

Книг моих — не покупайте, а подите с прилагаемой запиской в магазин и там получите их.

Крепко жму руку.


А. Пешков

4. XII. 27.

(обратно)

883 А. В. ПЕРЕГУДОВУ

4 декабря 1927, Сорренто.


А. В. Перегудову.


Александр Владимирович —


мне кажется, что способность к художественной литературе у Вас есть, и я думаю, что Вы из числа тех людей, которые могут эту способность развивать и совершенствовать. Очень советую Вам: займитесь собою серьезно, упорно обогащайте себя знанием русского языка, читайте больше, читайте таких мастеров словесного искусства, каковы: Пушкин, Гоголь, Лев Толстой, Лесков, Чехов, Бунин. Читайте, стараясь уловить, чем отличается Лесков от Гоголя и Толстого, Чехов от Бунина; какими средствами достигают они того, что Вы как будто видите все, что они рассказывают Вам, и как будто слышите речи их героев. Учиться Вам — необходимо, потому что хотя Вы хорошо видите и чувствуете природу, хотя язык у Вас простой, довольно точный, без неприятных слуху и глазу фокусов, без щегольства, однако — языка у Вас мало, т. е. — мало слов, а ведь слова — материал, из которого создаются картины, образы, характеры.

Например: природу Вы описываете довольно точно, местами даже похоже на Бунина, но несколько суховато, фотографично и не так ярко, не так красочно, как могли бы, если б Вы были богаче материалом языка. И есть у Вас неуверенность, мешающая Вам; Вы думаете, что читатель не поймет Вас, и говорите, т. е. пишете, десяток слов там, где следует написать три, но — хороших. Повторяетесь: на 9-й стр. «Человечьей весны» у Вас то же самое сказано, что и на 6-й. Частенько употребляете лишние слова: «Оленка посмотрела на куриную радость, и почему-то высоко поднялась девичья грудь». «Почему-то» — лишнее, ибо из предыдущего читатель уже знает — «почему». «Быстрой чехардой» — чехарда и не может не быть быстрой, значит, быстрой — лишнее слово. Этого надо избегать.

Зверей Вы пишете более умело, чем людей, люди у Вас однообразны и недостаточно ярки. В «Воре» отец слишком много думает словами — не верно, люди его типа думают образами, без слов. Словами думают интеллигенты. Очень советую: прочитайте «Холстомер» Толстого, «Изумруд» Куприна, сравните. О собаках, о птицах превосходно пишет М. Пришвин, возьмите его «Охоту за счастьем», прочитайте.

В «Челов[ечьей] весне» лучший рассказ — «Глухомань», в «Баяне» не плох, но растянут «Казенник», а «Смерть Кузика» — плоховато. В «Кутуме» есть что-то от «старого» — 90-х годов — Горького, ему не следует подражать, так же как и «новому».

Имейте в виду, что писатель должен отлично знать действительность и вообще должен знать как можно больше: естественные науки, история — необходимы.

Но — знание действительности не обязывает Вас покорно подчиняться ей, Вы должны встать выше ее, т. е. так, чтоб видеть сразу и лицо и затылок каждого явления, каждого факта.

Учитесь изображать, а не рассказывать, как Вы делаете это. И вообще — учитесь. Месите себя, как тесто, никогда не жалейте сокращать рассказы.

Нюрка говорит у Вас: «тыперь», «баржуям» и — «в особенности» — стр. 57, верхняя строка. «В особенности» она не могла сказать, это словцо не для ее языка, входит в типичную ее речь как чужое.

Разговорную великорусскую речь лучше всех художников знал Лесков.

Ну, вот сколько я Вам наговорил.

Будьте здоровы. Желаю успехов.


А. Пешков

4. XII. 27.

Sorrento.


«Туманы» Вы написали не лучше «Болота» Яковлева, который тоже не совсем сладил с темой. Вы оба подошли к ней «описательно», натуралистически, а следовало взять ее психологически. Драма у Вас вышла почти газетной корреспонденцией. Это — не похвально. И оба написали равнодушно.


А. П.
(обратно)

884 С. М. АХРЕМУ

20 декабря 1927, Сорренто.


Сергею Ахрем.


Вы, товарищ, не можете не понимать значения техники, ну, так вот, давайте поглядим на технику В[ашего] рассказа: «волочит» — слово дважды неудобное, потому что плохо изображает передвижение тяжестей на колесах; вернее было бы сказать — тащит, тянет и т. д.; затем: в следующей фразе — «Волович», а надо избегать частого повторения однообразных слов в близком соседстве одно от другого. «Выглаженное утюгом» — вовсе не «светится ярче», а делается глаже. «Борода в оческах пакли» — неясно: похоже на паклю или очески пристали к волосам бороды?

«Шарует» — местное речение, не всем понятное и слишком похожее на «шурует».

«На тендере, как на траве» — почему, как «на траве»? Тендер завален дровами, закапан нефтью, засыпан углем. Трава тут — не годится. Паровоз Ваш идет, вероятно, верст 15–20, а течение реки 4–6 верст в час.

«Грудь уже колышется» — это ничего не говорит мне, читателю, а «сиреневая ветка жилок качается» — совсем плохо.

«Она не красит губ», «вишневые губы ее собственного цвета», очевидно — естественного.

О пальцах — лишнее. Что она «обыкновенная девушка» — лишние слова, Вы уже до этого изобразили ее обыкновенной. Лишних словвсячески избегайте, а у Вас в 3 и 4 столбцах повторено одно и то же, равно как в 4—5-ом.

Второй фельетон: известно, что паровозы строятся на паровозостроительном заводе, а не на макаронной фабрике, значит: «паровозостроительный» — лишнее слово.

В рассказе, как в машине, не должно быть ни единого лишнего винтика, а тем более — лишних частей.

«Копотных» — здесь смешиваются два глагола: копать и коптить (копаться и коптиться) — этого надобно избегать.

Все эти мелочи — не мелочи, если Вы хотите научиться хорошо писать.

А что Вы наверное могли бы писать, об этом мне говорит Ваше письмо красноречивее В[ашего] рассказа. Рассказ — не плох для первого раза, начинали и хуже Вашего, а вот письмо убеждает меня, что Вы — человек, серьезно относящийся к делу и требовательно к себе самому. Особенно значительна в В[ашем] письме фраза: «Может быть, напечатали рассказ лишь потому, что его написал свой парень».

Сомнение — для художника прекрасное свойство, а вот самомнение — пагуба.

Что Вы «свой парень» — это очень хорошо, именно вам — «своим парням» — и надобно брать в свои руки всю жизнь, весь труд, все творчество. Вы — та новая сила, которая призвана историей создать новую жизнь.

В конце концов, товарищ, мой совет таков: работайте, пишите, но вместе с этим упрямо, непрерывно учитесь. Опыта, впечатлений у вас, молодежи, больше, чем у людей моего поколения, но вам необходимо знание техники, техники, техники!

Изучайте с этой стороны и не боясь никаких «идеологических уклонов» стариков — Гоголя, Толстого, Лескова, Чехова, Бунина, — умейте понять, чем они сильны, в чем обаяние их искусства. Изучить, понять это — значит вооружиться для хорошей работы.

Талант?

Не все «родятся с талантом», его можно и выработать, развить.

Крепко жму руку.


А. Пешков

20. XII.27.

Sorrento.

(обратно)

885 Г. И. БАКАЛОВУ

23 декабря 1927, Сорренто.


Уважаемый товарищ Бакалов!


Какое влияние слова призыва к великодушию и милосердию могут иметь на людей, цинический эгоизм которых в своем, давно уже безумном, стремлении удержать трудовые классы в экономическом рабстве, не боится никаких преступлений и уже ни на что более, кроме преступлений, не способен?

Дело Сакко-Ванцетти показало всем, верующим в возможность смягчить палачей изъявлениями гуманизма, что вера эта наивна и что в современной действительности места ей нет.

Хотя правящие классы знают, что источник гуманизма — евангелие, хотя они и утверждают, что помнят Христа и что он их бог, но ведь каждый день и каждый час говорит нам, что это только их привычная и, в сущности, уже ненужная им ложь; сегодня — ложь более, чем вчера и чем она была всегда.

Ложь эта особенно хорошо обнажается дикой злобой на Россию, страну, где народ, изгнав паразитов, сам хочет быть хозяином своей жизни.

В склонность правящих классов к великодушию я никогда не верил, тем более не могу верить в это после отвратительной бойни 1914–1918 гг. и после десяти лет бесчисленных преступлений против трудового народа.

Поэтому просить амнистии для болгарских мучеников у болгарских мучителей я не стану.

Но если Вы найдете полезным, опубликуйте это письмо, пусть прочитают его люди, так усердно и так безумно воспитывающие в народных массах чувства ненависти и мести.


М. Горький.

Сорренто, 23 декабря 1927 г.

(обратно)

886 В. М. СВЕРДЛОВУ

Декабрь, до 25, 1927, Сорренто.


В уставе общества «Техмасс» мне кажутся особенно значительными пункты, дающие перечисление будущих работ нового общества… Из устава видно, что об-во «Техмасс» будет вести редакционную и издательскую работу, связанную с выпуском и распространением популярных специальных книг, листовок, брошюр и журналов.

Было бы очень хорошо, если бы нашлись такие умеющие популяризаторы технических знаний, как, например, агрономы — сотрудники журнальчика «Сам себе агроном» и сотрудники другого — «Учись сам».

Мне кажется, что на первых же шагах следовало бы написать и издать несколько популярных «руководств», например: «Окраска домотканных материй», «Образцовая сукновальня», «Как надо снимать кожу с лошадей и коров» и т. д., издать вообще такие книжки, которые сразу показали бы крестьянину, насколько всестороння и серьезна забота о нем. Я указал на окраску материи, на кожу, потому что слышал и читал жалобы: кожу в деревнях снимают неумело, что понижает ее ценность, домашние ткани стали красить красками, которые уменьшают носкость. Сукновалы работают в ужаснейших условиях. Пемза, которой «чистят» валяный сапог, страшно пылит, валяльщики вдыхают эту пыль вместе с мелко растертым волосом, — пемзу давно бы пора заменить чем-то.

Думается, что, подходя так, прямо в лоб различным древним уродствам, жестоко отягощающим труд человека, «Техмасс» быстро завоюет внимание и доверие деревни.

Чрезвычайно важен пункт устава, гласящий, что «Техмасс» организует различные технико-образовательные экскурсии на заводы, фабрики, крупные инженерные сооружения, образцовые совхозы и т. д. в СССР и за границей. Экскурсии крестьян на фабрики, познакомив их с трудом рабочих, должны будут хорошо повлиять на людей, которые, не имея представления, что и как делается для них, недостаточно справедливо оценивают труд рабочего.

Вы мне извините эти, вероятно, поверхностные суждения, но я очень обрадован идеей организации общества. Большие дела делаются в Союзе Советов. Удивляешься: откуда у людей столько энергии и такое верное чутье запросов действительности.

Благодарю Вас за предложение войти в члены общества.


А. Пешков.
(обратно)

887 А. А. БЕЛОЗЕРОВУ

29 декабря 1927, Сорренто.


Дорогой Александр Андреевич —


если сравнить Ваши стихи со стихами таких поэтов-рабочих, каковы: Казин, Жаров и другие представители пролетарской поэзии, — сравнение будет не в Вашу пользу. Технически стихи Ваши слабы, язык их не богат и недостаточно обработан, ритмы — однообразны. Музыкальность стиха — сомнительна. Все это — недостатки, которых уже не встретить у молодых стихотворцев, они — как, напр., Кирсанов, Приблудный и т. д. — сразу начинают писать — технически — почти безукоризненно. И для того, чтоб встать рядом с ними, Вам тоже следует усердно заняться техникой стиха; всякое мастерство нужно хорошо знать, если хочешь хорошо работать.

Я вот пишу 35 лет, а посмотришь, как стал писать прозу поэт Н. Тихонов, и подумаешь «Отстал, брат!» Это говорится не для утешения Вашего, это — факт; уже многие из молодежи, начавшей печататься 10, 7, 5, 3 года тому назад, пишут не хуже меня. Как всякое дело, литература требует непрерывного совершенствования.

Утешить Вас должно то обстоятельство, что вот три Ваши книжки распроданы, а это значит, что у Вас есть свой читатель, для которого Ваши стихи — хороши.

Но из уважения к этому читателю Вы должны все-таки делать их лучше «Учиться — никогда не поздно» — это сказано очень правильно. И мой дружеский совет Вам — учитесь.

Читайте возможно больше поэтов, для того чтоб хорошо, тонко слышать музыку стиха, только для этого. Писать Вам, разумеется, есть о чем.

Желаю всего доброго.


А. Пешков.

29 XII 27 г.

Sorrento.

(обратно)

888 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

30 декабря 1927, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич —


о Ваших книгах сейчас же пишу в Главлит; почти уверен, что тут какое-то недоразумение, а м. б., и признак начала борьбы с «частником» за хорошую книгу.

«Жестокость» я получил и своевременно благодарил Вас за подарок. С этим письмом посылаю Вам мою книжку.

Да, писем из России я получаю не мало; конечно, много пустяков пишут, а в общем это меня не отягощает, потому что большинство корреспондентов «простой» народ — рабкоры, селькоры, «начинающие писатели» из этой среды, и мне кажется, что пишут они «от души», трогательно, даже и тогда, когда поругивают меня за «оптимизм». Недавно получил даже такое письмишко — «Я — профессиональный вор, ношу, и давно уже, весьма известное имя среди сыщиков трех стран». Далее он спрашивает: почему я не пишу о ворах, и весьма пренебрежительно критикует повесть Леонова. Вообще — корреспонденция интересная, и будущий мой биограф должен будет сказать мне спасибо за нее.

«Ураган чествований» крайне смущает меня. Написал «юбилейному комитету», чтоб он этот шум прекратил, если хочет, чтоб я в мае приехал.

Еду я с намерением побывать в знакомых местах и хочу, чтоб мне не мешали видеть то, что я должен видеть. Если же признано необходимым «чествовать», то пускай отложат эту забаву на сентябрь, — к тому времени я, наверное, слягу от усталости и «клеймата». У Вас, разумеется, буду. Наверное, поспорим, хотя я до сего — не «охоч».

Да, помер Сологуб, прекрасный поэт; его «Пламенный круг» — книга удивительная, и — надолго. Как человек, он был антипатичен мне, — несносный, заносчивый самолюбец и обидчив, как старая дева. Особенно возмущало меня в нем то, что он — на словах, в книгах — прикидывался сладострастником, даже садистом, демонической натурой, а жил, как благоразумнейший учитель рисования, обожал мармелад и, когда кушал его, сидя на диване, так, знаете, эдак подпрыгивал от наслаждения.

Вот и у нас было землетрясение, — Рим потрясся, но — не очень; маленькие города в окрестностях его пострадали сильнее. Это не удивило италийцев, а вот в начале двадцатых чисел на горах, круг неаполитанского залива, на Везувии, трое суток лежал, не тая, снег, — это была сенсация! В Неаполе восемь ниже нуля, замерзали старики и старухи.

«Самгина» начну печатать с января в «Нов[ом] мире», кажется, растянул я его верст на шестнадцать. Нет, я не для больших книг. Плохой архитектор.

Расхожусь я с Вами в отношении к человеку. Для меня он не «жалок», нет. Знаю, что непрочен человек на земле, и многое, должно быть, навсегда скрыто от него, многое такое, что он должен бы знать о себе, о мире, и «дана ему в плоть мучительная язва, особенно мучительная в старости», как признался Л. Толстой, да — разве он один? Все это — так, все верно и, если хотите, глубоко оскорбительно все. Но, м. б., именно поэтому у меня — тоже человечка — к нему — Человеку — непоколебимое чувство дружелюбия. Нравится он мне и «во гресех его смрадных и егда, любве ради, душе своея служа, отметает, яко сор и пыль, близкия своя и соблазны мира сего». Такое он милое, неуклюжее, озорное и — Вы это хорошо чувствуете — печальное дитя, даже в радостях своих. Особенно восхищает меня дерзость его, не та, которая научила его птицей летать и прочее в этом духе делать, а дерзость поисков его неутомимых. «И бесплодных». А — пусть бесплодных. «Не для рая живем, а — мечтою о рае», — сказал мне, юноше, старик-сектант, суровый человечище, холодно и даже преступно ненавидевший меня. Это он хорошо сказал. Мечтателей, чудаков, «беспризорных» одиночек — особенно люблю.

Горестные Ваши слова о «жалком» человеке я могу принять лишь как слова. Это не значит, что я склонен отрицать искренность их. Увы, моралисты! В каждый данный момент человек искренен и равен сам себе. Притворяется? Ну, как же, конечно! Но ведь это для того, чтоб уравнять себя с чем-то выше его. И часто наблюдал, что, притворяясь, он приотворяется в мир. Это — не игра слов, нет. Это иной раз игра с самим собой и — нередко — роковая игра.

Большая тема — «человек», С. Н., превосходный художник, отлично знающий важность, сложность и глубокую прелесть этой темы.

Будьте здоровы и — до свиданья!


А. Пешков

30. XII.27.

Sorrento.

(обратно)

889 Л. М. ЛЕОНОВУ

31 декабря 1927, Сорренто.


Дорогой мой Леонид Максимович, что это Вы себя ругаете за то, что не писали мне? Не писалось, — не было времени, охоты, явилось свободное время или охота — написали. И — все в порядке.

На Ваше первое письмо я ответил в адрес Сабашниковых, ибо настоящий Ваш — забыл. Да и сейчас не уверен, что это письмо дойдет до Вас, проклятый у Вас почерк! Девичье поле, а дальше не то — 8а, не то — Да.

Что я хворал — верно. Простудился, и — воспаление правого легкого. Было очень скверно, задыхался. Уже — черти приходили, трое. Обыкновенные. Спрашивают: «Ну, что — готов?» — «Нет, — говорю, — у меня роман не кончен». — «Ну, — говорят, — ладно, нам не к спеху, а от романа— тошно не будет, мы — не читаем». — «Неграмотные?» — «Нет, грамотные, рецензии пишем, а читать — времени не хватает, да и к чему оно — читать, ежели сами пишем?» Постояли и мирно ушли, один — банку с лекарством захватил нечаянно, другой — туфлю унес. А я после этого выздоравливать начал и выздоровел, и вот — Зощенко подражаю.

Скучно мне, Л. М., погода — как в Бергене, ежедневно дождь, на горах — снег, в Риме — землетрясение, а по дороге в Рим — профессор Старков помер, хороший знакомый, интересный человек. В вагоне помер, паралич сердца. Осталась беспомощная жена, двое ребят, без гроша.

Кроме того — юбилей. Доживете до этого — узнаете, каково. Будете целые дни писать благодарственные письма: «сердечно тронут, глубоко потрясен и расстроен». И — телеграммы. И за каждую — 5 лир. Против юбилея только одно средство — кругосветное путешествие. В тюрьму сесть? Вытащат. А почествуют, снова посадят. Грустно и одиноко будет.

Очень рад, что Вы так много работали и над небольшими вещами. «Вор», наверное, утомил Вас. Пожалуйста, когда напечатаете новые вещи — пришлите мне оттиски, — ладно? Буду благодарен. А — деревяшка?

На-днях прочитал книгу Леонида Борисова «Ход конем». Талантливо, интересная тема. И еще понравилась некая Нина Смирнова, очень своеобразная фигура, со своим языком, своею темой, — к сожалению, она ее повторяет почти во всех рассказах.

Когда пройдет «Унтиловск», вероятно, актеры снимутся в костюмах и гриме, не пришлете ли мне? Всех «героев» я хорошо помню, интересно бы взглянуть, как их изобразили артисты.

Ну — примите мой сердечный привет и пожелания всяческих удач, радостей.

Супруге — почтительно кланяюсь.


А. Пешков

31. XII.27.

Sorrento.


Спасибо за обещание прислать «Вора». Хорошая книга.

(обратно) (обратно)

1928

890 Б. Н. ПОЛЕВОМУ

10 января 1928, Сорренто.


Товарищу Б. Полевому.


Товарищ Ярцев находит, что язык Ваших очерков «сочен, меток, богат образами». Давайте разберем, так ли это.

Прежде всего — откинем язык диалогов, — его сочность и меткость принадлежит не Вам, Вы его почерпнули из «блатной музы́ки». Вам принадлежит язык описаний. «Ночлежка — каменный череп», пишете Вы. Это — плохой образ, потому что неясный. Говоря — «череп», нельзя отказаться от представления о форме шара, хотя и несовершенной. А Вы, говоря «ночлежка — череп», говорите о части черепа, черепной крышке, о своде, причем заставляете меня, читателя, видеть ее не снаружи, а изнутри. Понятно? Затем: необходимо избегать соединений конечного слога одного слова с начальным другого, когда эти слога, сливаясь, образуют третье: ка-ка.

«Лампочки точно желтые глаза собаки», — этот образ повторяется у Вас дважды на 13-й и 16-й стр. «Тускло цедят желтый грязный воздух». Цедят всегда сквозь что-нибудь и медленно или быстро, а «тускло» цедить — это никто не поймет. И как могут лампочки цедить, т. е. пропускать сквозь себя воздух? Свет — материален и взвешен в воздухе, а не воздух взвешен в свете. Затем: если Вы сказали «лампочки желтые», этим Вы уже сказали, что и свет — желтый, не нужно повторять одно и то же слово на близком расстоянии, скучно это.

Вы часто искажаете слова: «швыбздик» — правильно будет: «шибздик». Не «сколыпнул», а «сколупнул» — от глагола — колупать. «Очини ухо», ухо — не карандаш. «Очини» — это, должно быть, украинское «отчинi» — открой. «Заместо голландского отопления бы нанялся» — бы следовало поставить после «нанялся». Русские всегда так и ставят. Человек у Вас «кусал, царапал, целовал, ласкал» землю. Возможно, что он все это и делал, но не так, как Вами написано, потому что я, читатель, этому не верю. Здесь у Вас не хватило той образности, которая заставила бы меня поверить, что человек действительно делал это.

Все это — не пустяки, не мелочи, а — техника. Так же как токарь по дереву или металлу, литератор должен хорошо знать свой материал — язык, слово, иначе он будет не в силах «изобразить» свой опыт, свои чувства, мысли, не сумеет создать картин, характеров и т. п. Вы, молодежь, должны учиться владеть техникой литературной работы так же мастерски, как владели ею наши классики. Вам надобно знать все, что знали они, и — знать лучше их. История призвала вас к созданию новой жизни, значит, вы должны и литературу тоже обновить. Вам не надо торопиться хвалить друг друга за малые успехи, на вас возложена обязанность стремиться к успехам большим. На вас, на вашу работу с надеждой смотрит трудовой народ всего мира, из вашей среды должны выйти его поэты, ученые, вожди. Вы должны учиться, не щадя себя, учиться всему, что есть лучшего в мире, всякой технике и, конечно, технике словесного творчества. Этому научиться не так трудно, потому что у вас есть великолепные образцы: Гоголь, Лев Толстой, Лесков, Чехов, Пришвин и немало других отличнейших знатоков русского языка, строя русской речи. Поймите меня: я говорю не о подражании, а только о необходимости для вас обогатиться словами, изучить дух языка, строй речи. Идеологической заразы, отравления духом враждебного вам класса бояться не следует, — всякий страх возникает из непонимания, да и уже проходит то время, когда рабочие люди чего-то боялись.

Затем, возвращаясь к т. Полевому, я должен сказать, что он, несмотря на его промахи технические, человек — по натуре его — даровитый, это — ясно. Но — учиться надо, товарищ, учиться!


М. Горький

10.I.28.

Сорренто.


Биографию фабрики, пожалуй, Полевому рано писать, очень трудная тема.

(обратно)

891 Н. В. ЧЕРТОВОЙ

11 января 1928, Сорренто.


Н. Чертовой.


Вы, сердитая женщина, написали очень хорошее письмо; хорош у Вас молодой задор, хороша прямота ума, сердца. (За два последние качества товарищ Жизнь обязательно и жестоко вздует Вас.) Всего лучше — Ваша уверенность в том, что должны придти гениальные женщины. Я тоже с юности верю в это — должны придти, придут. Читали Вы мою «сказку» — «Мать»? Это — в «Итальянских сказках». В этой поэме я выразил «романтически», и как умел, мой взгляд на женщину. Не понимайте мой титул «мать» чисто физиологически, а — аллегорически: мать мира, мать всех великих и малых творцов «новой природы», новой жизни. Мне кажется, что женщина должна отправляться к свободе от этой точки, от сознания мировой своей роли. Koe-что «от меня» говорит Макаров в книге «Жизнь Самгина», стр. 339—41, т. 1-й. И, прочитав эти несколько страниц, напишите, что Вы подумаете о них?

Гладкова Вы обругали несправедливо. В «Цементе» нет никаких признаков «клеветы на коммунистов». Книга — невысокого художественного значения, но агитационно — очень ценная; рабочий класс понял это, «Цемент» выдержал уже 9 изданий, т. е. разошлось свыше 100 тысяч экземпляров.

Сейфуллину — перехвалили, тут Вы правы. Караваева — талантливее ее. Инбер хорошо пишет детей и стихи для детей, а это — нужно. Обратите внимание на Нину Смирнову, недавно выпустила книгу «Земной закон».

Ольга Форш? Тут я снова не согласен с Вашей оценкой. Форш — «настоящая» женщина, женщина «на свой страх», широко образованна, очень даровита, может написать крупные вещи. Вы — не горячитесь, не спешите с оценками. И не забывайте, что «бабы» уже делают великое дело возрождения нашей страны, плечо в плечо с мужиками и часто не хуже их.

Теперь — Вы. Рассказ написан бойко, но он был бы лучше, если б Вы написали его проще, суровее и не в форме писем к «Поперу», — кстати, неудачное имя, произведено как будто от глагола «попереть» и — напоминает Проппера, издателя противнейшей «Биржевки».

Не упоминайте слова «выглядеть», это слово сделано плохо и не по-русски. Следите, чтоб конечный слог слова не сливался с начальным другого, образуя ненужное третье, напр., «как ка-мень», «бреду ду-мала» и т. д. Если решили писать — внимательнейше, неутомимо, упрямо изучайте язык.

Всего доброго!


А. Пешков

Не хотите ли напечатать в «Сиб[ирских] огнях» прилагаемую «Рецензию», а за это пусть мне вышлют журнал? Идет?

(обратно)

892 П. X. МАКСИМОВУ

13 января 1928, Сорренто.


Павлу Максимову.


Получил и Ваши книги и от магазина получил, Ваши посылаю обратно. Очень тронут и благодарю Вас за любезность. Посылаю Вам «Жизнь Самгина» — толстая жизнь, но — это еще только треть ее толщины.

Статейка о «Земле, на которой…» и т. д. мне понравилась. О таких вопросах следует писать изо дня в день и вот так просто, кратко.

А Поссе все путешествует и читает? Плохая у него память. Я не мог принести ему «ворох газетных вырезок», ибо я жил в Нижнем, он — в Петербурге. Было так: он приехал в Нижний со своим родственником Дороватовским и предложил мне издать мои рассказы; в то время уже были напечатаны в журналах «Челкаш», «Ошибка», «Озорник», «Орловы», «Коновалов», «Бывшие люди» и т. д. Издано было два тома, а не «книжка». Он, Поссе, вообще и всегда был фантазером. Но его «ошибки по забывчивости», конечно — пустяки.

Никаких обид, претензий и пр. за выдержки из моих писем я к Вам, разумеется, не имею.

Ехать в Москву я бы Вам не рекомендовал, работать надобно в провинции. Да и туго живется в Москве по причине ее перенаселенности, измаетесь с поисками квартиры. Но если Вы решите ехать, — не дать ли Вам письмо к Скворцову, редактору «Известий»? Это, наверное, избавило бы Вас от поисков работы.

Вы — женаты, «детный»?

Илья Сургучев, кажется, в Праге, возится с театром. Я его мало знаю и, м. б., поэтому недолюбливаю.

Еще раз — спасибо!

Если будут писать обо мне в краевых газетах, я бы Вас попросил послать вырезки по адресу:

Москва, Тверская, 59. Музей Революции. Тов. Сергею Ивановичу Мицкевичу.

Туда следовало бы посылать вырезки, разумеется не только о Горьком, а, напр., биографии, некрологи товарищей, снимки и вообще «всякое такое».

Жму руку. Не унывайте.


А. Пешков

13. I. 28.

Sorrento.

(обратно)

893 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ

Декабрь 1927 — середина января 1928, Сорренто.


Спасибо за поздравление, старый дружище! Разумеется, я очень тронут тем, что артель взяла мое имя и что именно люди, чья жизнь прошла в тяжком труде, все-таки не утратили любви к нему и продолжают работать, понимая всю глубочайшую важность дружной работы именно теперь, когда страна смело строит фундамент новой жизни.

Но, чтобы не говорить «высоких слов», — скажу просто: люблю нижегородцев, хороший народ.

Сердечный мой привет вам, земляки!


М. Горький,
нижегородский цеховой малярного цеха и уже «инвалид». Будьте здоровы!

(обратно)

894 А. В. РУММЕРУ

19 января 1928, Сорренто.


А. Руммеру.


В первом абзаце рассказа Вами взят тон сказочный, в конце его слишком часто — а потому скучно — звучит слог «ми»; затем Вы соскочили с тона сказа на описательный и этим разорвали целость впечатления читателя.

«Вытащить» два пальца из кулака можно только другою рукой, а ведь Вы хотели сказать: поднял, или расправил, или выбросил.

Нельзя «сыпать ласки», слова — можно.

Не стоило трижды писать «степь», лучше, пожалуй, сказать: «а здесь, на все четыре стороны — степь».

Неловко «охапки еды», головою охапку не возьмешь, а только руками; очевидно, следовало сказать: «в зубах». «Занимаются едой» — тоже неловко, проще и вернее «едят». Почему содрать кору с хворостины — «варварство»? «Цвыкает», а не «чвикает». Верблюжонок поднимается, является, а не «выползает», трудно представить эдакого длинноногого ползающим.

«Ах, ты степь» и т. д. — не надо. Этакие штучки вставлял Всеволод Иванов, но он отказался от этого, — плохо выходит. «Грузно» дышать нельзя, можно грузно сесть, лечь, идти и т. д. Слюна зелена не сама по себе, а от нажеванной травы, значит: насыщенной слюною зеленой травы.

В глазах видны «мученья», — при чем здесь множественное число? Видна мука, видно страдание.

Все это — мелочи, но — необходимо их знать для того, чтоб уничтожать. Писательская техника вся на таких мелочах. У Толстого, Тургенева, Чехова и т. д. Вы их не встретите. Вам, молодняку, надобно смотреть высоко, учиться у лучших мастеров. «Плох солдат, который не надеется быть генералом».

«Культура у меня низкая» — жалуетесь Вы. Культура — как все на земле — создается человеком, воспринимается им. Ведь я, напр., тоже не дворянской культуры, а вот научился сносно писать. Учитесь и Вы. Научиться можно всему, надобно только захотеть. Вот, в Берлине, одна дама показывает фокусы: обеими руками в одно время пишет на разных языках — английском, немецком, французском — разные фразы. Даже так делает: в руки берет по два карандаша, в зубы — пятый и одновременно пишет пять различных слов на пяти языках. Это — совершенно изумительный фокус, и, конечно, он требовал огромного напряжения сил, а вот достиг же человек такой гибкости. Значит — человек может сделать все, что хочет, нужно только волевое, длительное усилие.

Талант? Это — любовь к своей работе, уменье работать. Надобно отдавать всего себя, все свои силы избранному делу. Учиться надо, учиться, ребята! Учиться — есть чему, для вас накоплено много. Вы живете в самое интересное время из всех времен, которые когда-либо развертывались на земле. Подумайте: так же, как каждый из вас встает к новой жизни, хочет ее строить, — так же, постепенно, поднимаются к ней воли, воображения, мысли десятков миллионов людей. И ваша роль, задача, ваше великое дело идти впереди освобождающейся массы трудового народа, помогать ей на ее путях к свободе.

Если нас, теперь — стариков, читали сотни тысяч, — вас будут читать десятки миллионов. Есть для чего учиться и работать, не правда ли? Вы не очень обращайте внимание на то, что вокруг много дряни и грязи, — когда родится ребенок — это тоже некрасивая и тяжелая картина, а ведь у нас, в эти дни, родятся десятки тысяч ребят, которые хотят быть литераторами, учеными, техниками, музыкантами, главное же — хотят жить по-новому.

Вам, Руммер, надобно отнестись к себе самому очень серьезно. Рассказ Ваш — незначителен, таких рассказов написано, пишется и будет написано много. А все-таки в нем есть кое-какие признаки настоящего дарования. Думаю, что — не ошибаюсь. Более красноречиво о даровании Вашем говорит то, что Вы пишете в письме ко мне о «стальных типах», о романе или рассказе, построенном на противоречии общепринятому. Это — хорошо. Над этим — думайте, работайте. Ничего не бойтесь.

В каспийских кутлуках я бывал. Сорок лет тому назад ловил рыбу около Бирючьей косы и на промысле Беззубиковых. Писано об этом деле и о крае у нас мало, это — верно. Вот — пишите.

Передайте мой сердечный привет наборщикам «Борьбы» и «Резервов», — привет и мою благодарность за их привет.

Ребята могут присылать мне все, что хотят, но — пусть знают, что у меня очень много работы и скоро отвечать я не могу.

Кореньков уже прислал стихи.

Вы скажите им, чтоб они не ссорились, надо жить дружнее, надо помогать друг другу, ведь все вы — работаете в одном и общем деле.

Привет.


А. Пешков

19. I. 28.

Sorrento.


Нет ли среди наборщиков старика: имя — забыл, фамилия — Лахметка, — м. б., это прозвище. Он — из казанских татар. Если такой — жив, пусть ему передадут мой товарищеский поклон, мой душевный привет.


А. П.
(обратно)

895 ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ «ЖОРЖ ЭКХОУД»

20 января 1928, Сорренто.


Мм. Гг.


Я очень высоко ценю прекрасный талант и заслуги Ж. Экхоуд пред культурой его родины, и ваше намерение почтить память его — тоже, разумеется, культурное дело.

Но есть одно обстоятельство, которое принуждает меня воздержаться от участия в этом культурном деле до времени, пока я не ознакомлюсь: как реагировала интеллигенция Бельгии на варварский разгром вашими студентами русской выставки, устроенной в Брюсселе? Вероятно, этот поступок одичавших людей уже нашел достойное осуждение и возмездие. Но так как мне об этом ничего не известно, то мое участие в предполагаемом вами — почтенном, конечно, — деле было бы, полагаю, актом, равносильным моему пренебрежению к родине моей. Я понимаю, что выходка сотни дикарей не может оскорбить мой народ, но все же такие выходки должны быть осуждаемы. Потому что при наличии их в том или ином обществе — общество это уже теряет право на титул «культурного».


М. Горький

20. I. 28.

Sorrento.


Интернациональному комитету «Жорж Экхоуд»

(обратно)

896 Л. М. ЛЕОНОВУ

21 января 1928, Сорренто.


Дорогой Леонид Максимович —


писать предисловие не стану, не могу, о чем уже сообщил т. Ацаркину. Не обижайтесь. Писать о Вас нужно немало и очень хорошо, очень подробно. Вы идете прыжками от «Туатамура» к «Барсукам», от «Барсуков» к «Вору», всё это вещи резко различные и разноязычные, и показать читателю, как именно различны они, чем столь необычно отличаются одна от другой, — на эту работу нужно много дней, нужно все Ваше перечитать и — внимательно. Особенно мелкой и нелегкой работы потребовали бы иллюстрации языкового богатства, речевой оригинальности «Вора». Я уверен, что освещение «Вора» с этой стороны было бы очень интересно, да и полезно для молодых писателей, но — нет у меня сейчас времени для этой работы, которую я в другое время сделал бы с искреннейшим удовольствием. И разумеется, не как «критик», а как человек, влюбленный в литературное дело.

А сейчас я совершенно «не в себе», до того обременен всяческой спешностью. Я не отказываюсь написать предисловие позднее, ко второму изданию и, повторяю, сделал бы это с удовольствием.

О чем «о самом главном не переговорили мы», как Вы пишете? Мне кажется, что самое главное — почувствовать друг друга, а это, на мой взгляд, было. Слова — особенно излюбленные или привычные — часто являются помехой пониманию людей, особенно если люди не только разных возрастов, но и разных эпох, как Вы и я.

Не согласен я с Вами в том, что «напрасно читаю всякую дребедень». Я думаю, что это настоящее мое дело. Оно похоже несколько на работу огородника, — вот материал для неплохого каламбура! Нет, я очень люблю следить, как растет человек.

Всего доброго. Будьте здоровы и — не сердитесь за отказ мой.


А. Пешков

21. I. 27.

Сорренто.


Сердечное спасибо за книгу.

(обратно)

897 В. К. АРСЕНЬЕВУ

24 января 1928, Сорренто.


Уважаемый Владимир Клавдиевич —

книгу Вашу я читал с великим наслаждением. Не говоря о ее научной ценности, конечно, несомненной и крупной, я увлечен и очарован был ее изобразительной силою. Вам удалось объединить в себе Брема и Фенимора Купера — это, поверьте, не плохая похвала. Гольд написан Вами отлично, для меня он более живая фигура, чем «Следопыт», более «художественная». Искренно поздравляю Вас.

Разумеется, я буду очень рад получить второе издание этой чудесной книги от автора, но, кроме того, я Вас прошу сказать «Книжному делу», чтоб мне выслали еще два экземпляра. Это — для знакомых, которые брали у меня первое издание и также влюбились в книгу, как я.

Почему Вы не предложите Госиздату издать этот Ваш труд? Важность его так же неоспорима, как и красота. У Вас, вероятно, есть фотографии, книгу можно бы иллюстрировать. Подумайте, какое прекрасное чтение для молодежи, которая должна знать свою страну. Посылаю Вам мою книгу. Будьте здоровы.


А. Пешков

24. I. 28.

Sorrento.

(обратно)

898 В РЕДАКЦИЮ «КРАСНОЙ ГАЗЕТЫ»

24 января 1928, Сорренто.


Сердечно поздравляю редакцию и сотрудников. Вам удалось создать отличный орган печати. Живой и зоркий, он тонко чувствует все запросы жизни и весь напряженный трепет творчества. Желаю от души бодрости духа!


Горький

Сорренто, Италия.

(обратно)

899 А. БАРБЮСУ

Между 19 и 26 января 1928, Сорренто.


Дорогой Барбюс,


весьма польщен Вашим приглашением сотрудничать в журнале, но, к сожалению, не могу осуществить желание Ваше фактически и немедленно.

Надеюсь прислать Вам статью в конце февраля — в начале марта; к тому времени я буду более свободен, чем сейчас.

От души желаю полного успеха Вашему начинанию и всего доброго Вам.

(обратно)

900 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

5 февраля 1928, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич —


спасибо за письмо. Высоко ценю Ваши отзывы о моих рассказах, ибо, несмотря на «юбилей», все еще не ясно мне, что у меня хорошо, что — плохо. Рад, что Вам понравился «Проводник». Д-р Полканов, хватаясь за голову и вытаращив детски умные глаза свои, с эдакой янтарной искрой в зрачке, кричал тогда: «Д-да ведь это же си-имволич-ческая кикимора, п-послушай!» В минуты сильных волнений доктор несколько заикался. Жена его, развеселая Таня, которую я называл Егором, рассказывала мне, что когда он, доктор, объяснялся ей в чувствах, так глаза у него были страшные, он дрожал и фыркал свирепо: «Я в-вас… в-вас-с, в-вас…» Так она спросила его: «Может, вы меня — избить хотите?» Тут он размахнул руками и —.сознался: «Ч-то вы! Л-люблю, ч-честное слово!»

Там, в книжке у меня, есть рассказишко «Енблема», — купец — тульский фабрикант самоваров Баташов. Сергей Николаевич, ей-богу, это блестящая идея: отправить богиню справедливости в сумасшедший дом! Оцените! А в другом рассказе, «Голубая жизнь», у меня глобус — сиречь земной шар — «Чижика» играет. Считаю, что это тоже не плохо.

А иногда я мечтаю смокинг сшить, купить золотые часы, а на ноги надеть валяные сапоги и в таком приятном глазу виде пройтись в Риме по Via Nationale вверх ногами. Но это не от «радости бытия», а — от «юбилея». Поэт Ходасевич хвастался мне, что у него в 19 году семьдесят три фурункула было, и я не верил ему, не понимал его. Ныне — верю и понимаю. А также мне кажется, что юбилей имеет сходство с коклюшем, хотя я этой болезнью не страдал еще. И думаю, уже не буду. Поздно. Недавно писал кому-то, что против юбилея есть одно средство — кругосветное путешествие без виз, т. е. без права высаживаться на «сухие берега».

Сейчас у меня живут три поэта: Уткин, Жаров, Безыменский. Талантливы. Особенно — первый. Этот — далеко пойдет. Жаров — тоже. Интересно с ними.

Вот — курьез: Жан Жироду, писатель, коего я, кстати сказать, недолюбливаю, нашел, что в «Деле Артамоновых» первое и самое значительное лицо — Тихон Вялов.

Не отвяжусь от начальства, пока не заставлю оное издать соб[рание] соч[инений] Ваших. Так хочу читать. И, знаете, это — общее желание: читать. Мамина с жадностью читают. Страшно идет книга. Ну, всего доброго! Страшно буду рад побывать у Вас!


А. Пешков

5. II. 28.

(обратно)

901 М. В. ИСАКОВСКОМУ

17 февраля 1928, Сорренто.


Михаил Васильевич — глаза надобно лечить, не запуская болезнь.

Что у Вас — трахома или ее последствия, или еще что?

Что сказал Вам окулист, если Вы были у него?

Все это Вы мне сообщите немедля, и, наверное, я, так или иначе, могу помочь Вам. Могу прислать денег.

Лечиться Вам совершенно необходимо, потому что — как же иначе Вы сможете учиться? Писать?

Жду подробного ответа.


А. Пешков

17. II. 28.

Sorrento.

(обратно)

902 В. Я. ЗАЗУБРИНУ

23 февраля 1928, Сорренто.


Уважаемый Владимир Яковлевич —


сердечно благодарю Вас, — получил журнал; прочитать еще не успел, а прочитав — пришлю Вам «рецензию», если Вы и товарищи Ваши по журналу желаете этого. С 22-го года журнал у меня есть, так что я могу, вероятно, составить себе более или менее полное представление о всей работе «Сиб[ирских] огней». Из «Искры» разгорелись, — как Вы знаете, — довольно яркие костры во всем нашем мире, — это дает мне право думать, что отличная культурная работа «Огней» разожжет духовную жизнь грандиозной Сибири.

А по поводу Ваших слов о «назойливости», с которой ко мне «лезут литературные младенцы», разрешите сказать следующее: неукротимый ненавистник социальной структуры современного мира, я — неизлечимый «антропофил». Люблю человека. «Люблю» — это у меня не слово, а, так сказать, излюбленное мое ремесло и даже, может быть, искусство. Думаю иногда, что себя самого, — а особенно — Горького, — я люблю меньше и не так хорошо, как человека, который для меня издревле — Чудо и Творец всех чудес. Тут, видите ли, дело в том, что я никогда не забываю о себе — малограмотном парнишке 12–16 лет и неуклюжем парне 17-и — 22-х. Сейчас мне — 60, и в нашем мире я что-то значу, чем-то ценен, кому-то нужен. Будучи несколько знаком с историей культуры, я не могу рассматривать мой случай как случай частный, а рассматриваю как одно из многих выявлений воли человека. Знали бы Вы, В. Я-, сколько на путях моих я встретил замечательно талантливых людей, которые погибли лишь потому, что в момент наивысшего напряжения их стремлений — они не встретили опоры, поддержки. Вот отсюда и происходит мое отношение к «литературным младенцам», дважды родственным для меня — как люди с направлением к лучшему и как люди, желающие пойти путем, который мною уже пройден и снабдил меня известной долей опыта, которого у них — нет. Многим со стороны — да нередко и мне самому — эта моя возня с «младенцами» кажется смешной, частенько я делаю ошибки, но — ведь ничего нет легче, как ошибиться в оценке человека, весьма сложного, самого сложного существа. Однако нередко удавалось мне и правильно отгадывать истинную цену младенца. Это меня радостно удовлетворяет, а ошибок я — не боюсь, да прежде всего я сам и плачу за них.

Человек дьявольски хитрый, я пишу все это Вам, литератору, который хорошо чувствует величие и прелесть езды «неезженными дорогами», — пишу со скрытой целью повлиять и на Ваше отношение к «литературным младенцам». Уверенно ожидая появления в нашем мире крупнейших и даже гениальных художников, я не забываю, что Пушкин и Толстой были младенцами.

Вот как я Вас «разделал»…


23. II. 28.

(обратно)

903 Д. П. ПЕТРОВУ-ЮМАНУ

23 февраля 1928, Сорренто.


Д. Петрову-Юману.


Уважаемый товарищ!


Сердечно благодарю Вас за Ваше интереснейшее письмо, за то, что Вы познакомили меня еще с одним из очень значительных культурных завоеваний революции.

Разумеется, я вскорости напишу о росте культуры среди людей Вашего племени, напишу и в русской и, вероятно, в иностранной прессе.

В юности, во время бродячей жизни моей, я нередко встречал чуваш, бывал в Чебоксарском уезде, имел даже приятеля чуваша, он был грузчиком в артели Сумарокова на нижегородских пристанях. Очень мягкий человек, силач, хороший певец, не помню уже, как звали его, кажется — Петр или Павел.

Летом непременно побываю в Чебоксарах.

Крепко жму Вашу руку.


А. Пешков

23.II.28.

(обратно)

904 И. В. ЛЬВОВУ

24 февраля 1928, Сорренто.


Товарищ Львов —


по дороге ко мне письмо Ваше сильно измялось, карандаш местами стерся, так что я прочитал письмо с трудом, и, если что-либо неправильно понял, — это уже не моя вина.

Прежде всего я Вам посоветую вот что: не читайте книг, подобных книге Льва Толстого: «Что такое искусство?» Ничего полезного Вам они не дадут, а только засорят память капризными и почтивсегда плохо обоснованными мнениями. «Теории» искусства ничему не учат, учиться людям Вашего типа надобно не на мнениях о фактах, а — на фактах. Иными словами: учиться искусству следует не на суждениях об искусстве, а — на самом искусстве. Читайте французов: Флобера, Мопассана, читайте Лескова, Толстого Льва, Пришвина, следите за тем, как эти люди располагают свой материал, как они строят фразу, как они видят. Идеи этих мастеров для Вас не так важны, да и не нужны Вам как идеи; но их мастерство еще не превзойдено, а его-то Вам и надобно усвоить. Одним словом: учитесь технике, не поддаваясь идеологии, идеологию Вы должны создать свою, из материала Вашего опыта, из Вашего: «это — так, а это — не так, этого — хочу, а этого — не хочу».

Очень ценно Ваше суждение о том, что «к человеку относятся поверхностно», — вот это Ваше ощущение и понимание неправильного, несправедливого отношения к человеку и должно бы явиться отправной точкой для работы Вашего разума, воображения, темой Ваших рассказов.

Много хорошего сделано революцией, но отношение к человеку почти и даже совсем не изменилось. Капиталистический мир был заинтересован в том, чтоб изображать человека хуже, чем он есть, ценить его дешевле, чем он стоит. Эта буржуазная оценка человека укоренилась и в нас. Против ее необходимо бороться, она — вреднейшая ложь. Человек — не ничтожество, каким его привыкло видеть классовое общество, которому было выгодно смотреть на человека именно как на ничтожество. Человек — чудо, единственное чудо на земле, а все остальные чудеса ее — результаты творчества его воли, разума, воображения. Он и богов выдумал потому, что все хорошее, что он в себе чувствовал, он не мог воплотить в реальную жизнь.

Судя по письму Вашему, Вы, товарищ, — человек серьезный и со строгими требованиями к себе, к жизни. Вам нужно крепко взять себя в руки и учиться, не щадя своих сил. Напрягайте всю силу Вашей воли. Когда чего-нибудь сильно хочешь — достигаешь всего, чего хотел. Человек все может сделать из себя. Вот недавно в Берлине демонстрировали женщину, которая, держа по два карандаша в руке и один в зубах, одновременно писала пять разных слов на пяти языках. Это — не пустяки, не фокус для забавы, а — доказательство того, как далеко может быть доведена тренировка мозговой деятельности.

Революция, которая сейчас происходит в области экспериментальных наук, бесчисленное и все растущее количество глубоко важных открытий, изобретений — это тоже говорит о том, как напряженно стали работать мозг, воля, интуиция ученых.

О том же говорит и количественный рост нашей литературы. Пусть она покамест качеством не высока, это—пройдет. Надобно только, чтоб люди убедились: можем!

Затем — повторяю: возможно, что я неточно понял Ваше письмо. Тогда Вы повторите то, что хотели оказать.

Летом я буду в Ленинграде; Вы меня найдите там. Побеседуем.


Крепко жму руку,

А. Пешков

24. II. 28.

Sorrento.

(обратно)

905 Е. И. ХЛЕБЦЕВИЧУ

24 февраля 1928, Сорренто.


Уважаемый т. Хлебцевич —


я получил сделанную Вами сводку отзывов тт. красноармейцев o моих книгах, — сердечно благодарю Вас!

Разумеется, я очень рад узнать, что некоторые мои книги вооружают бойцов Красной Армии пониманием того, как трудна была жизнь рабочих и как мужественно они подготовлялись к великому делу революции.

Армия, бойцы которой понимают, что их враг — капитализм, — эта армия одно из удивительных достижений Октябрьской революции.

Я не верю, что человек плох по натуре своей, — по натуре он всегда хочет лучшего, чем то, что есть, и сам всегда хочет быть лучше того, каков он есть. Плохим делало и делает человека классовое устройство государства. Оно всячески ограничивало его способности, искажало разум, не давало свободы воображению в труде и в поисках условий, облегчающих труд. Оно учило его только покорности, подчинению воле командующего класса. Классовый строй должен был приучать рабочих смотреть на самих себя как на рабов божиих, царевых, рабов фабриканта, помещика, хозяина, как на ничтожества, которые должны безропотно покоряться команде негодяев и дураков. Людей довели до такого идиотства, как истребление ими друг друга в 14–18 гг. На этой гнусной войне рабочие, социалисты Германии, Франции и других стран взаимно, десятками тысяч истребляли друг друга в угоду своим классовым врагам и поработителям. Вот изумительная и позорная глупость, которая не должна повториться и в малой степени.

Я думаю, она — не повторится. Почему?

Потому что бойцы Красной Армии, готовясь к защите своей страны и завоеваний революции, — вместе с этим готовятся и к борьбе против политической безграмотности, против умственной слепоты и против всего, что навязано, внушено крестьянству веками крепостного рабства, церковью, чиновниками — классовым государством.

Тт. красноармейцы возвращаются из казармы в деревню политически грамотными людями, — людями, которые сознают необходимость культурного развития деревни; солдат царской армии возвращался домой таким же малограмотным или безграмотным, каким уходил в казарму, причем казарма портила его.

Товарищи бойцы Красной Армии идут в деревню, зная, что за ничтожное время, 10 лет, духовные силы рабочего народа широко развернулись, что рабочие дали стране сотни писателей, поэтов, живописцев, изобретателей, политических работников, что из мастеровых — люди становятся удивительными художниками, как, например, иконописцы—«богомазы» — села Палеха; что племена, не имевшие письменности, как мордва, чуваши и прочие, теперь имеют ее, издают газеты, пишут книги. Есть и еще много такого, что говорит нам: народ — воскрес, его подавленные силы — быстро развиваются, растут, и трудящиеся всего мира не могут не воспользоваться теми уроками — как надо жить, — которые дает им русский рабочий, солдат, крестьянин.

Тт. бойцы Красной Армии уже понимают, что, если вся масса трудового народа Союза Советов будет политически грамотна, — классовые враги рабочих и крестьян не осмелятся поднять на них свою подленькую руку.

Если каждый боец поймет и почувствует себя не только физическим защитником своей страны, а строителем в ней новой жизни, новой культуры и учителем — примером — для солдат всех европейских армий — Союз Советов станет непобедим.

Поздравляю бойцов Красной Армии с десятилетием ее жизни, и пусть стремления каждого из них к науке, культуре, к работе увеличатся хотя бы в десять раз!


М. Горький

24. II. 28.

Sorrento.

(обратно)

906 С. А. БЕДНОВУ

26 февраля 1928, Сорренто.


Вы спрашиваете: «Продолжать ли писать или, по малограмотности, бросить?»

Пишете Вы действительно — малограмотно, однако ведь это болезнь излечимая и — легко излечимая. Вам бы следовало спросить: «Учиться мне или не надо учиться?»

Учиться, товарищ, всегда, всю жизнь надо, это — хорошее дело, и оно дает человеку много радости. А учиться в Союзе Советов — легко.

Вот Вы и займитесь этим, а писать — подождите до поры, пока овладеете грамотой.


А. Пешков

26. II. 28.

(обратно)

907 А. П. ВАРАВВЕ

28 февраля 1928, Сорренто.


Уважаемый Алексей Петрович —


Ваш перевод книги «Мать» я получил, сердечно благодарю Вас.

Не зная языка, не могу судить о достоинствах перевода, но уверен почему-то, что перевод хорош. В том же убеждает меня и отзыв одного художника-украинца.

Не будете ли Вы любезны послать еще один экземпляр перевода по адресу:

Нижний-Новгород,

Областному музею.

Мой привет.


А. Пешков

28. II 28.

Sorrento.

(обратно)

908 С. И. МИЦКЕВИЧУ

5 марта 1928, Сорренто.


Уважаемый Сергей Иванович —


посылаю три пакета — книги и несколько фотографий.

В тех случаях, когда в посылках окажутся дубликаты, очень прошу Вас пересылать таковые в Областной музей Нижнего-Новгорода.

Желаю Вам всего доброго.


А. Пешков

5. III. 28.

(обратно)

909 М. В. ИСАКОВСКОМУ

11 марта 1928, Сорренто.


Все-таки Вам, М[ихаил] В[асильевич], следовало бы серьезно лечить глаза. Вчера одна москвичка сказала мне, что в Москве успешно лечит трудные болезни глаз профессор Ауэрбах. Вам бы съездить к нему. Могу выслать Вам денег. Поездка в степь — тоже дело умное. Подумайте над этим и сообщите мне Ваше решение. Ладно?

Привет.


А. Пешков

11. III. 28.

(обратно)

910 М. Д. БОГОМОЛОВУ

13 марта 1928, Сорренто.


Рассказы — плохо сделаны.

Вам необходимо поучиться, если Ваше желание писать — серьезное желание. Я очень советовал бы Вам проштудировать мелкие рассказы Чехова, он Вас научит экономить слова, сжатости, точности.

Так, как Вы пишете, писал в 60-х годах Николай Успенский. В наше время это уже не годится.


А. Пешков

13. III. 28.

Sorrento.

(обратно)

911 В. Т. ИЛЛАРИОНОВУ

15 марта 1928, Сорренто.


Спасибо, Виктор Трофимович, получил книги, читаю.

Спасибо и за поздравление, что «омолаживает», хотя я не очень старик, т. е. все еще не чувствую себя стариком. «Омолаживает» внушаемое такими людьми, как Вы и подобные Вам, сознание моей рабочей «надобности», сознание, что жизнь проходит не зря, оказалась нужной и полезной.

Хочется еще и еще работать.

Закончив третий том моего романа, я, наверное, займусь журналистикой, чтобы встать теснее к жизни, главное — к молодежи. Эта порода людей восхищает меня. Вот, например, сегодня — получил из Башреспублики стишонки и письмище от 16-летнего парня. Пишет смело, грамотно, своими словами, и, что всего лучше, уже многое в прошлом непонятно, даже враждебно ему, а враждебно как раз то самое, что и должно быть таковым для человека. Таких корреспондентов у меня — десятки.

…Скажите, В. Т., чтобы мне посылали нижегор[одскую] газету! А то валяные туфли прислали, а газету — жалеют прислать.

(обратно)

912 И. И. СКВОРЦОВУ-СТЕПАНОВУ

16 марта 1928, Сорренто.


Дорогой Иван Иванович — разрешите обратиться к Вам с просьбой: под Харьковом вот уже восемь лет существует «Колония для социально опасных детей», колонии этой присвоено имя Горького. Находясь в постоянном общении с нею и не через заведующего, а непосредственно с колонистами, — как Вы увидите это из 22 писем начальников рабочих отрядов, — я считаю организацию и работу колонии крайне важной. Прилагаемое письмо заведующего колонией Макаренко понуждает меня просить Вас вот о чем: не пошлете ли Вы от «Известий» толкового человека расследовать, что именно творится в колонии. О ней никогда не писали, а колония эта по своей организации и по работе заслуживает серьезнейшего внимания.

Ознакомясь с письмами колонистов, пожалуйста передайте письма и фотографии С. И. Мицкевичу в Музей Революции; туда же мной будут отправлены и все письма колонистов за все время существования колонии.


16. 3. 28.

Сорренто.

(обратно)

913 А. С. МАКАРЕНКО

17 марта 1928, Сорренто.


Уважаемый т. Макаренко —


очень взволнован и огорчен Вашим последним письмом! Сожалею, что Вы не сообщили о неприятностях, Вами переживаемых, в самом начале их; объясняю это Вашей удивительной деликатностью в отношении ко мне, Вашим нежеланием «беспокоить» меня. Это — напрасно! Знали бы Вы, как мало считаются с этим другие мои корреспонденты и с какими просьбами обращаются ко мне! Один просил выслать ему в Харбин — в Маньчжурию! — пианино, другой спрашивает, какая фабрика красок в Италии вырабатывает лучшие краски, спрашивают, водится ли в Тирренском море белуга, в какой срок вызревают апельсины и т. д. и т. д.

А Вы, человек, делающий серьезнейшее дело, церемонитесь. Напрасно.

Чем я могу помочь Вам и колонии? Очень прошу Вас — напишите мне об этом. Я уже написал в «Известия», чтоб к Вам послали хорошего корреспондента, который толково осветил бы жизнь и работу колонии, но это, разумеется, не важно, а вот чем бы я мог быть практически полезен Вам?

Прошу Вас передать ребятам мой сердечный привет и пожелания им всего доброго.

Могу прислать много книг различного содержания, но не нужных мне. Присылать?

На первый раз посылаю небольшой пакет.

Крепко жму Вашу руку. Ребятам скоро напишу длинное письмо, напишу и Вам, а сейчас прошу меня простить, — приехали иностранцы, и я должен принимать их. Утомительное занятие!


А. Пешков

17. III. 28.

Sorrento.

(обратно)

914 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

22 марта 1928, Сорренто.


Дорогой друг,


я прочитал забавнейшее письмо к Вам «революционера» Бальмонта, — оригинального «революционера»! В 904 году он говорил в одном из своих стихотворений:

Мелкий собственник, законник, лицемерный семьянин…
О, когда б ты, миллионный, вдруг исчезнуть мог!
Теперь он именует французскую революцию 1789 г. «учительницей русской, коммунистической», забыв, должно быть, что революцией против ненавистных ему «мелких собственников» была революция 1871 г.

Странный «революционер», — он поучает Вас: «Россию не убьет никто и ничто» и в доказательство пророчества своего приводит два факта — в 1613 г. «собственники» посадили на московский престол Михаила Романова, а после 1812 г. самый лицемерный из русских царей создал в интересах европейских «собственников» реакционнейший «Священный союз». Очень оригинально, не правда ли? В 919—20 гг. Бальмонт был тоже «революционером», — написал и напечатал в Москве цикл стихов «Серп и молот», стихи были плохие, но в них поэт громко прославлял большевиков, коммунизм и выражал свой восторг по поводу победы рабочего класса над «собственником». Эти плохие стихи открыли пред Бальмонтом дверь за границу, и, переехав ее, он безбоязненно и немедленно провозгласил себя врагом большевиков, врагом Советского строя.

Этот потрясающе смелый подвиг имел, к сожалению, очень плохие последствия для Блока и Сологуба, — опираясь на факт лицемерия Бальмонта, Советская власть отказала Блоку и Сологубу в их просьбе о выезде за границу, несмотря на упрямые хлопоты Луначарского за Блока. Это я считаю печальной ошибкой по отношению к Блоку, который — как видно из его «Дневника» — уже в 1918 г. страдал «бездонной тоской», болезнью многих русских, ее можно назвать «атрофией воли к жизни». Сологуб, талантливейший выразитель пессимистического миросозерцания, был открытым врагом Советской власти, но, вероятно, и ему разрешили бы отъезд за границу, если б не помешал случай Бальмонта. Тогда, как Вам известно, условия не разрешали рабоче-крестьянской власти увеличивать число своих врагов за границей, — она стала выгонять их из России года через два.

Бальмонт был в свое время хорошим поэтом, теперь у него из всех способностей поэта осталась только привычка выдумывать, лгать. Он лжет, повторяя глупую ложь, будто бы книги Толстого и Достоевского «выбрасываются из библиотек». Он не может не знать, что Государственное издательство только что выпустило 10 тыс. двенадцатитомного издания сочинений Достоевского и уже вышли первые тома первого «Полного собрания сочинений» Льва Толстого — 90 томов в количестве 15 тысяч экземпляров. Выходят «Собрания сочинений» Тургенева, Островского и др.

Он пишет Вам о «дуэли между деспотическим коммунизмом» и «тем, что есть цивилизация, жизнь, основанная на свободе личности, на свободе всеобщей». Мне кажется, что мы с Вами несколько лучше Бальмонта знаем, чего стоит эта «цивилизация» и эта «свобода». Предоставим Бальмонту восхищаться «цивилизацией», в которой рост преступности и полового распутства принимает катастрофические размеры, в которой истязание детей становится обыденным явлением, мэр Чикаго публично сжигает книги английских классиков, подаренные городу королевой Викторией, в Бостоне цензура запрещает продажу книг Уэллса, Синклера Льюиса, в Германии привлекают к суду Иоганна Бехера, в Париже травят Виктора Маргерит, в Антверпене студенты хулиганят на выставке и т. д., и пр., и т. п. «Цивилизация», в которой возможны дело Сакко и Ванцетти, «обезьяний процесс» и неисчислимое количество подобных гадостей, может восхищать только «революционеров» типа Бальмонта. О таких «революционерах» не плохо говорит реакционер Брифо в книге Клемана Вотель «Я — буржуа»:

«Они — те, которые зажигают бикфордов шнур, заканчивающийся миной. Они хотят посмотреть, что из этого выйдет, это их забавляет. Когда им говорят, что эта игра может кончиться плохо, они отвечают: «Пустяки. Шнур горит медленно, и, когда взорвет, — нас уже не будет».

Это — самое лучшее, что можно сказать о «революционерах» типа Бальмонта, и Вы, конечно, понимаете, что это рисует их довольно скверно. Бальмонт, как я указал, тоже в свое время «поджигал бикфордов шнур». Как многие из русских интеллигентов, он делал это из моды, из «снобизма», из желания «стоять на виду», наконец — от скуки. И, разумеется, среди них было много людей легкого веса, которые надеялись, что взрыв мины взбросит их высоко и там поставит. Мину — взорвало, а они уцелели и живут. Им ничего больше не остается, как забыть, чем они были в прошлом. Их ненависть к большевикам, это, в сущности, ненависть к народу, который, поняв их ничтожество, не мог удовлетворить их надежд. Их оружие борьбы против народа — клевета и ложь.

«Революционер» Бальмонт пишет Вам: «При царизме мы не знали пятилетних пьяниц, семилетних убийц и развратников». «Революционер» с грустью оглядывается на царизм, он, конечно, не мог знать таких фактов, потому что не встречал их в «поле своего зрения». А вот я, например, очень много знал пяти- и семилетних пьяниц при царизме. Помню также, что в 907–908 годах, когда царизм ежедневно вешал десятки людей, были случаи, когда дети, играя, тоже вешали друг друга. Об этом писалось в газетах. Кажется, это отмечено В. Короленко в его страшной статье «Бытовое явление». «Семилетних убийц» Бальмонт, конечно, выдумал для устрашения Вашего, дорогой Роллан.

Будь он, Бальмонт, несколько более честен в отношении к своему народу, который вступил на путь возрождения, он бы помнил, что беспризорных создала гражданская война, которую, вместе с другими его друзьями, разжигал и Бунин. А если б он, Бальмонт, был более осведомлен, он знал бы, что Советская власть борется с беспризорностью довольно успешно. Но Бальмонт, как все эмигранты, его друзья, лишен способности признавать достоинства врагов, и, как все друзья его, он отравлен злобой до того, что назвал «преступными» очерки Дюамеля о России, — Дюамеля, человека, который, прежде всего, глубоко честен. Он пишет Вам: «Десять Дюамелей не увидят в десять лет того, что Бунин увидит и рассмотрит в десять дней, в десять часов». Эта смешная фраза говорит мне, что Бальмонт или не читал, или читал и не понял отношения Бунина к русскому народу.

Боясь утомить Вас, я кончаю это длинное письмо, дорогой друг. Но когда-нибудь я расскажу Вам историю моих отношений к русской «революционной» интеллигенции и к той ее части, которая, во главе с В. И. Лениным, преодолев русский анархизм, ныне организует в России волю к жизни, волю к труду и творчеству.


М. Горький

22. III. 28.

(обратно)

915 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

23 марта 1928, Сорренто.


Сердечно тронут Вашим поздравлением, дорогой Роллан, крепко жму Вашу руку, славный друг мой! Горжусь Вашим отношением ко мне и люблю Ваши письма — прекрасные песни души мыслителя и поэта.

Я привык думать, что французы наиболее тонкие мастера слова и, в частности, эпистолярной формы и что нигде в мире женщину и мысль не умеют одеть так достойно их красоты, их силы, как это делают во Франции.

Да, вот и мне 60 лет. Но я не чувствую упадка воли к жизни и вкуса к ней. Нелегкую жизнь прожил я и знаю, что она была бы гораздо тяжелее, если б я не научился любить искусство, науку — высшие выражения творчества человека. Кажется, я уже говорил Вам, что литература Франции имела решающее влияние на развитие этой любви и вообще всех моих способностей. Считаю не лишним повторить это признание, — искреннее признание человека, который вместе с Вами непоколебимо верит в духовное братство людей.

От Франции до Сибири так же далеко, как от француза до монгола. Простите мне этот неожиданный для Вас и странный прыжок. Но для меня необходимо сообщить Вам факт, который Вам, может быть, покажется не столь значительным, каким вижу его я. Это факт необыкновенно быстрого развития в России иноплеменной литературы. За истекшие десять лет все финские, монгольские и тюрко-финские племена Союза Советов получили, как Вы знаете, письменность. Поволжские племена — чуваши, мордва, черемисы — так же как племена Кавказа и Сибири, уже имеют свою прессу, основывают музыкальные школы, музеи, книгоиздательства, выдвигают из среды своей прозаиков и поэтов. Миллион чуваш в столице своей Чебоксарах на Волге издает уже десять газет, одна из которых имеет более 10 тысяч тиража. Вообще — быстро идет процесс слияния с русской культурой.

20-го апреля в Новосибирске будет съезд литераторов-сибиряков: русских, якут, бурят и других племен. Дорогой Роллан, — очень прошу Вас: пошлите этим людям несколько слов привета! Не стану говорить о том, какой радостью будет для них письмо от Вас, проповедника братства людей. Письмо Ваше Вы можете послать прямо в Новосибирск, редакции журнала «Сибирские огни» на имя Владимира Зазубрина — очень талантливого молодого литератора, он недавно печатался уже в одном из парижских журналов, — или пошлите мне, я сам перешлю. Очень прошу Вас об этом.

Бальмонт снова потревожил Вас письмом, очень глупым, как мне кажется. Я давно и хорошо знаю Бальмонта, это вообще и во всем — человек неумный и, как алкоголик, не совсем нормальный. Как поэт он автор одной, действительно прекрасной книги стихов «Будем, как солнце». Все же остальное у него — очень искусная и музыкальная игра словами, не более. Он — пантеист, но пантеизм свой почерпнул из великолепного романа Кнута Гамсуна «Пан», а формально — он ученик ваших «декадентов», затем опустившийся до Ростана. Теперь он — человек опустошенный. Я посылаю Вам мое возражение на письмо Бальмонта. Если Вы найдете это возражение достаточно веским и уместным, может быть, Вы его опубликуете? Разумеется, я на этом не настаиваю. Но мне не хочется, чтоб Бунин, Бальмонт и другие несчастные люди, уже совершенно оторвавшиеся от своего народа, от России, втягивали Вас в сферу своего бессильного озлобления, тревожили Вас «протестами» и т. д.

Еще раз, дорогой друг, крепко жму Вашу руку и — благодарю.


М. Горький

Sorrento.

23. 3. 28.

(обратно)

916 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ

25 марта 1928, Сорренто.


Иван Степанович —


отметки, сделанные мною на поэме, указывают на то, что Вы очень плохо знакомы с техникой стихосложения, что язык у Вас — беден, а образы — не ясны, не точны. В наши дни в каждом городе парнишки от станка, от сохи так отлично владеют стихом, что за ними не только Вам, а и Надсону и Фофанову с Мережковским, с Минским — не угнаться. Да и поздновато писать стихи в 40 л. Для себя, — для собственного удовольствия, «для души», как говорилось, — можно писать, и даже полезно, а для печати — не стоит Вам тратить время.

Вот что я Вам посоветовал бы: попробуйте писать прозу. Опыт у Вас — большой, сказать Вам — есть что. Возьмите книжку Крайского «Что надо знать начинающему писателю», — книжка эта издана «Красной газетой» в Ленинграде. Она кое-чему научит Вас. Возьмите простую тему, напр. — сплав леса или заготовку, и напишите, помня, что красота и мудрость — в простоте. Густав Флобер, величайший мастер прозы, начал печататься 37 лет.

Летом я буду на Волге, буду и в Казани, может — встретимся, почитаем, потолкуем.

В «упадочное настроение» Ваше — не верю, судя по тону Вашего письма. Вы не из тех, которые падают духом.

А вот читать Вам надобно больше. Читать — это значит обогащать себя языком, словами. Слова — тот материал, из которого шьются пиджаки и брюки мыслям, чувствам.

Привет. Жму руку.


А. Пешков

5 м[иллионов] кубометров сплавляете? Эх, посидел бы на беляке, на пахучем тесе свежей распилки. Или — на плотах бы спуститься до Жигулей. Счастливые вы, черти! Я вот письма вам пиши да кашляй, как овца. Хорош, И. С., народ заводится на Руси, очень хорош! Такая это радость.


А. П.

25. III. 28.

Sorrento.

(обратно)

917 С. А. ОБРАДОВИЧУ

3 апреля 1928, Сорренто.


Ваши стихи, Сергей Александрович, я знаю; давно слежу за ростом Вашего дарования. С искренней радостью вижу, что в книге «Поход» Ваше «мироощущение» расширилось и углубилось, что процесс «осознавания» Вами явлений жизни развивается хорошо и непрерывно, о чем говорят мне, читателю, новые темы, обогащение «лексикона», простота и четкость образов.

«Посмотрел исподлобья закат», «Всю ночь сверкающие стрелы ломали тучи» — тут немножко неловко, — «на бегу»; можно спросить: кто — «на бегу» — тучи, стрелы? Конечно, тучи, но массовый читатель, думается, не сразу поймет это. Неловко читать: «И усталости пустота та». Но все-таки — образы хороши!

«…В речном тумане виснет ниже вечерний красный парус дня» — это верно, и это — видишь. «Солнце растянулось на снегу овчаркой рыжею и доброй» — хорошо! И вообще много хорошего, поздравляю Вас!

Не мое дело входить, в детали критики технической, «тонким» знатоком стиха я не считаю себя, замечания о «неловкостях» Вы примите, как замечания профана.

А вот «по существу дела», как говорят адвокаты, я сказал бы, что у Вас пейзаж преобладает над человеком, а ведь именно человек оживляет пейзаж. Помню — в Диком поле «чабан», указав мне на тень птицы, мелькнувшую по голой степи, по камням, рассеянным в ней, сказал: «Видэшь? Камэнь хотел тэнь поймать, — шевелился?» Во-ображение значит — вкрепление человеком своего образа в «природу» для того, чтоб оживить ее инертность, ибо она, сравнительно с Вами, человеком, все-таки инертна. Вы это хорошо чувствуете, но тут Вам чего-то еще не хватает. И мне кажется, что не хватает именно творящего, оживляющего пейзаж активного начала жизни — человека, странника, пастуха, рабочего, пахаря, созерцателя, вообще — фигуры.

Не знаю, так ли это, и, если ошибаюсь, — не слушайте меня. Суть — остается: поэт Вы хороший, настоящий, и уверен в дальнейшем Вашем росте. Не уставайте учиться.

Спасибо за книгу.

Будьте здоровы.


А. Пешков

3. IV. 28.

Sorrento.


Как Вы живете? Что — кроме стихов — делаете? Прозу писать — не пробовали, не хочется? Н. Тихонов отличную прозу пишет. Почти все французские прозаики начинали стихами — вероятно, поэтому они такие мастера формы.


А. П.
(обратно)

918 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

5 апреля 1928, Сорренто.


Дорогой друг,


я послал Вам характеристику Бальмонта, для того чтоб ознакомить Вас с моим представлением об этом человеке. Я сомневаюсь в праве такого человека давать Вам уроки социальной морали и контролировать Ваши мнения. Вы находите, что я говорю о нем жестоко? Я сказал меньше, чем мог бы сказать. Если Вы не считаете нужным и удобным публиковать мою характеристику Бальмонта, это — Ваше право, [дорогой друг].

Очень обрадован Вашим мнением о старике Артамонове, мне хотелось изобразить этого человека именно так, как Вы его поняли. Против его мною поставлен Тихон Вялов, видоизмененный тип Платона Каратаева из «Войны и мира». Жироду, читавший книгу мою в итальянском переводе, нашел, [кажется], что Тихон — очень удался мне и страшен. Таков он есть в действительности, этот духовный родственник «Пейзан» Бальзака. Таков он в современной России.

Как хотелось бы мне видеть изданной во Франции книгу рассказов Пришвина и роман Леонова «Вор». Пришвин совершенно изумительно владеет русским языком и так же изумительно изображает собак, птиц, пейзаж, а «Вор» — оригинально построенный роман, где люди даны хотя в освещении Достоевского, но поразительно живо и в отношениях крайне сложных. В России книга эта не понята и [не]достаточно оценена.

[Дружески жму Вашу руку, мой дорогой Роллан, и от всего сердца благодарю Вас за письмо к Зазубрину.

Новосибирск на старых картах именуется Новониколаевском — это город Сибирского края.

Нет, я ничего не знаю о Марии Кудашевой.


М. Горький

Сорренто, 5 апреля 1928.]

(обратно)

919 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ

19 апреля 1928, Сорренто.


И. С. Александрову.


С вечерней почтой пришла «Буржуйка».

Прочитал. Прозой Вы владеете лучше, чем стихом. Рассказ хороший. Будет еще лучше, если Вы его внимательно прочитаете и немножко сократите, выкинув кое-где лишние слова и фразы. Тогда он станет гуще, крепче. Сократить надобно в начале, где «дядя Иван» рассказывает о хозяйке.

Хорошо удалось Вам показать действительный, а не словесный гуманизм честного бойца-коммуниста. Это вот как раз то, чего не умеет делать наша молодежь. За счет сокращений — пустите немножко «природы», «пейзажа», чего-нибудь от Волги, Унжи. Не стесняйтесь, дядя, красотой, она тоже — сила, читатель ее любит.

Когда кончите просмотр — пошлите рукопись в Москву, Госиздат, а я, будучи в Москве, рукопись перейму, и Госиздат «тиснет» ее. А то — подождите меня.

Ну, вот. Поздравляю. Жму лапу, товарищ.

До свидания.


А. Пешков

19. IV. 28.

Sorrento.

(обратно)

920 А. К. ВИНОГРАДОВУ

8 мая 1928, Сорренто.


Уважаемый Анатолий Корнилиевич —

насколько могу вспомнить, это было так: Л[ев] Н[иколаевич] беседовал на террасе в Гаспре с А. П. Чеховым; я и Сулержицкий пришли в тот момент, когда Л. Н. высмеивал «Грациэллу» Ламартина, затем стал читать на франц, языке стихи Каз[имира] Делавинь. Когда мы вышли из гостиной на террасу, он, поздоровавшись, снова обратился к Чехову со словами о французах лак исключительных мастерах формы; буквально этих его слов не помню, а приблизительно они были таковы: щеголевато, цветисто, но всегда «свободно и легко пишут, а вот Тютчев писал французские стихи, — но плохо; он и в стихах был дипломат». После этого он и сказал, что, если б не читал описание Ватерлоо в «Шартрезе» Стендаля, ему, наверное, не так бы удались военные сцены «Войны и мира». И — подумав: «Да, у него я многому научился, прекрасный сочинитель он». Далее он заговорил о Нодье, но я был позван доктором Никитиным и конца беседы не слышал.

В другой раз на даче «Нюра», где я жил, он, увидав книгу Стендаля «О любви» — в подлиннике, — сказал моей знакомой Васильевой: «Это — пустая книга, Вы читайте его романы, он — романист, не философ. Жаль, что Бальзак, должно быть, плохо знал его, Бальзак — сочинитель хаотический, болтливый».

В манере Л. Н. говорить были какие-то зияния, как будто он некоторые свои мысли йе выговаривал, удерживая их только для себя. Почти всегда говорил утвердительно и редко комментировал тему подробно. Может быть, по этой причине иногда казалось, что он противоречит себе и даже как будто противоречит из каприза. Основной чертой его интеллекта я считаю нелюбовь к разуму, даже боязнь разума. Казалось, что он рационалист против своей воли. Рационализм у него был нехороший, китайский, а не европейский.

В одном из писем к Арсеньевой он сказал: «Ум слишком большой — противен». Но, простите, это уж очень в сторону от Стендаля. О Толстом всегда хочется говорить много, и все-таки всего Толстого не выговоришь.

Будьте здоровы, А. К.

Жму руку.


А. Пешков

8. V. 28.

(обратно)

921 Э. И. КЛЕЙНУ

9 мая 1928, Сорренто.


Уважаемый Эбергард Иоганнович!


Александра Мефодиевича я не «забыл», как Вы пишете, а просто думать о помощи ему мешала мне его, Вами верно отмеченная, «щепетильность». Теперь благодаря Вашей инициативе по приезде моем в Москву мы с Вами попытаемся практически наладить это дело. Приеду я недели через три.

Спасибо за присланную книжку.

Разрешите указать на следующее: в 92 г. я не мог «увлекаться философией Ницше», ибо в это время его у нас еще не переводили. Первые статьи о нем явились в мало читаемом специальном журнале «Вопросы философии и психологии», кажется, осенью 92 г. Книга «Так сказал Заратустра» в переводе Юлия Антоновского явилась, помнится, в 97 г. «Мир как воля и представление» Шопенгауэра вышла в 92 г., но я читал ее в 98 г.

Н. Флеров не был «матерым провинциальным газетчиком», он, старый революционер, служил корректором в «Кавказе», но не сотрудником. Затем был статистиком в «Союзе съезда нефтепромышленников» в Баку и там, под влиянием Леонида Красина, стал с.-д., «большевиком».

Допрашивал меня только Конисский, а Дебиля я не видел. Но из опубликованных документов Дебиля у меня получилось такое впечатление, что он несколько «подкрасил» мои показания Конисскому.

Будьте здоровы и до свидания!


А. Пешков

9. V. 28.

Сорренто.

(обратно)

922 А С. МАКАРЕНКО

9 мая 1928, Сорренто.


Дорогой т. Макаренко —


горестное письмо Ваше получил вместе со статьей Остроменецкой; читая статью, едва не разревелся от волнения, от радости. Какой Вы чудеснейший человек, какая хорошая, человечья сила. Настроение Ваше, тревогу Вашу — я понимаю, это мне знакомо, ведь и у меня растаптывали кое-какие начинания, дорогие душе моей, напр. — «Всемирную литературу». Но — не верю я, что Ваше прекрасное дело может погибнуть, не верю! И — позвольте дружески упрекнуть Вас: напрасно Вы не хотите научить меня, как и чем мог бы я Вам и колонии помочь. Вашу гордость борца за свое дело я тоже понимаю, очень понимаю! Но ведь дело это как-то связано со мною, и стыдно, неловко мне оставаться пассивным в те дни, когда оно требует помощи.

Мне известно стало, что Вами заявлено требование субсидии в 20 т. Я осведомлен, что деньги эти Вы получите. Книги Вам буду посылать, семь пакетов посылаю вместе с этим письмом, из Москвы вышлю все свои книжки. Было бы хорошо, если б Вы составили список нужных Вам и послали его в Москву, Чистые пруды, Машков пер., 1, кв. 16.

Затем: мне очень хочется подарить ребятам инструменты для духового оркестра и для оркестра балалаечников. Разрешите? Может быть, среди ребят окажутся талантливые музыканты. А я имею возможность приобрести все это очень дешево.

В Россию еду около 25-го мая, у Вас буду во второй половине июня.

Передайте мой сердечный привет ребятам и научите меня сделать что-нибудь приятное для них. Дорогой друг, — я очень хорошо знаю великое значение маленьких радостей, испытанных в детстве.

Крепко жму Вашу талантливую руку, будьте здоровы!


А. Пешков

9. V. 28.

Sorrento.


(обратно)

923 С. ЦВЕЙГУ

16 мая 1928, Сорренто.


Дорогой Цвейг!


Я очень запоздал поблагодарить Вас за посвящение мне интереснейшей Вашей книги, но — это было вызвано моим желанием познакомиться с нею, а времени исполнить это я не имел, — эти два последние месяца мне очень мешал работать и жить шум, поднятый «празднованием юбилея» моего, мешали и сборы в Россию, куда я на-днях еду. С Вашей блестящей характеристикой Стендаля я познакомился в изложении, может быть, не совершенно точном. Но я читал об этом оригинальнейшем человеке, художнике и мыслителе все, что написано о нем на русском языке и переведено на этот язык, я знаю все его книги. Это, — я думаю, — дает мне право назвать Вашу характеристику именно блестящей, сделанной прекрасным художником, конгениальным Стендалю не только «интеллектуально». Нужно было очень глубоко «прочувствовать» человека, чтоб найти, — как Вы это сделали, — источник его драмы в противоречии между его скепсисом и его романтизмом. Не знаю, было ли это отмечено в европейской литературе кем-либо до Вас, думается, что это — Ваше открытие и Ваша заслуга. Это подтверждает мое убеждение, что художник всегда лучше чувствует художника, чем историк и критик.

Но — не кажется ли Вам, дорогой друг, что драма Стендаля — это драма всех романтиков? Что скепсис вообще и неизбежно сопутствует романтизму? Не чувствуете ли Вы эту драму в Клейсте, Новалисе, Гофмане и даже в таком завершителе не очень глубокого скептицизма французов, каков А. Франс, дальний родственник Стендаля и — невозможный, необъяснимый без родства с автором книги «О любви»?

Может быть, по отношению к Стендалю следует оказать, что его романтизм был производным от скептицизма. На такую мысль наводит объяснение Стендалем романтизма «как правильно избранного лекарства, которое, будучи дано обществу своевременно и уместно, может оказать ему помощь и доставить наслаждение».

На мой взгляд, Стендаль был глубоко и философски человечен, но — без оскорбительной «жалости» к человеку. Мне кажется, что он, задолго до Шопенгауэра, прекрасно чувствовал необходимость морали «со-страдания», а не христианской сентиментальной и бессильной «жалости». И, может быть, именно поэтому он в этюде «Шекспир и Расин» называл немецкий христианский романтизм «галиматьей», что, впрочем, не совсем верно, ибо среди немецких романтиков были хорошие язычники, потому что были скептики, а «скепсис» и христианство противоречивы по существу.

Ваша статья о Стендале возбуждает много интереснейших мыслей, не говоря о ее художественной ценности. Вас не обидит, если я скажу, что характеристика Льва Толстого менее удалась Вам? Это я нахожу вполне естественным и вот почему: Льва Толстого критика еще не изучила в той степени, как знает Стендаля. Толстой — колоссальнейшее, небывалое противоречие интеллекта с инстинктом, — противоречие, которое могло возникнуть только в русском гении. Никто в мире до Толстого не говорил так, как этот человек: «Ум, слишком большой, противен». «Сознание — величайшее моральное зло, которое может постичь человека». Такие мысли посещали Толстого еще в юности, в 1854 г., они мучили его до конца дней, и, мне кажется, освещать. автора «Войны и мира» следует, исходя от этих мыслей. В нем творческая сила художника всю жизнь боролась против инстинкта проповедника, против страха ошибки перед каким-то богом. И, говоря о необходимости помощи людям, Толстой никогда не мог почувствовать ее так человечно, как это чувствовал Стендаль. Христа Лев Толстой искажал гораздо более, чем искажали его, например, Тертуллиан и Лактанций и другие «отцы церкви». Когда он освобождался от Христа, он писал «Казаков», «Хаджи-Мурата», а когда хотел создавать от Христа — получалось скучное «Воскресение».

Простите мне столь длинное «послание». Еще раз — сердечно благодарю за Ваше отношение ко мне.


Крепко жму руку.

М. Горький

Sorrento.

16. V.

(обратно)

924 А. В. ПИКУЛЬ

1928, до 20 мая, Сорренто.


Уважаемая Анна Вацлавовна!


Прошу прощения за то, что я только сегодня благодарю Вас и т. Сысоеву. Присланные Вами рассказы учеников орехово-зуевской школы о Челкаше и Гавриле вызвали у меня желание написать по поводу этих рассказов небольшую статью, и вот я все собирался писать, да так и не написал — уже не напишу. Мешает то, что, не испытав на себе влияния школьной дисциплины, я плохо разбираюсь в вопросах практической педагогии и подозрительно отношусь к философии педагогики. Даже в отрочестве, когда я горько завидовал гимназистам, что вот они — учатся, а для меня это — недоступно, даже тогда мне казалось, что гимназия несколько обесцвечивает моих товарищей, что дети для педагога — кожа, из которой он создает сапоги и туфли «прогрессу». Позднее мне стало ясно, что обучаемый маленький человек интересен иважен не сам по себе, что заботятся не о развитии его индивидуальных способностей, а смотрят на него как на сырье, из которого необходимо выработать нечто единообразное, покорное и удобное для целей третьих лиц, для укрепления тех форм государства, которые не могли возбудить моих симпатий.

О постановке воспитания детей в Союзе Советов рассуждать отсюда, издали, я, разумеется, не считаю себя вправе. Но я должен отметить такой факт: вот уже года три десятки, даже сотни детей — не преувеличиваю — присылают мне коллективные и единоличные письма, в которых они рассказывают о ходе учения, о прочитанных ими книгах и вообще о своей жизни. Не стану говорить о том, как велика радость читать эти милые «каракули», ни о том, что в старое время такая переписка с литератором была бы невозможна, а педагога, который допустил бы переписку учеников, например, с Щедриным, Михайловским или даже менее популярным писателем, — такого педагога, наверное, лишили бы права преподавания, это — в лучшем случае.

Укажу на то, что письма детей, не вызывая у меня впечатления преждевременности развития, — не рисуя ребятишек «вундеркиндами», — вызывают ощущение внутренней свободы ребят и очень хорошего понимания ими смысла русской действительности, причем, — если я не ошибаюсь, — понимание действительности реалистично, а отношение к ней «романтическое».

Кажется — не ошибаюсь. Тут нужно объяснить мое отношение к «романтизму»; я вижу его в двух типах: индивидуальный, тот, который пишет и произносит местоимение «я» обязательно с большой, заглавной буквы и который, неизбежно отрывая человека от жизни, ставит его одиноким и бессильным лицом к лицу с неразрешимой в данных условиях проблемой личного бытия. Рядом с этим самоотравлением индивидуума живет, как я думаю, биологически свойственный человеку социальный романтизм — та психическая сила, которая позволяла раньше только единицам чувствовать себя творцами культуры, творцами новых форм жизни, — каковыми они и были на самом деле, — а ныне становится силою, возбуждающей к творчеству культуры целый класс.

Бывший ребенок, в котором 60 лет жизни не поколебали «романтизма» в отношении к человеку, я оцениваю русскую современность, не закрывая глаз на ее отрицательные стороны и несмотря на «грубый» — как говорят идеалисты — материализм ее, как эпоху самую «романтическую» из всех эпох, когда-либо пережитых человечеством Европы.

Мне кажется, что опыт, произведенный т. Сысоевой, глубоко интересен и поучителен.

Поставив перед учениками вопрос: «Как встретились бы Челкаш и Гаврила через десять лет» после разыгранной ими драмы, т. Сысоева этим приемом удачно заставила детей пройти сквозь отражение жизни в литературе и встать непосредственно перед лицом самой жизни, но уже не в качестве «читателей» о ней, а как бы в качестве активных творцов новой действительности.

Из четырнадцати авторов, написавших сочинения на тему «Встреча Челкаша с Гаврилой через десять лет», двенадцать человек сделали вора и хозяйственного мужичка добрыми друзьями: для людей, настроенных иронически, это очень удобный случай посмеяться.

Четырнадцатилетний Гусев даже увеличил срок встречи до 20 лет, для того чтоб заставить Челкаша воевать против Махно. Только у Панковой Гаврила стал тоже вором, подчиняясь влиянию Челкаша, а Векшина обоих героев убила.

Таким образом, из 14 детей-авторов 12 оказались «социальными романтиками». Разумеется, это наивно и т. д.

Но — не скрывается ли за этой наивностью инстинктивное нежелание социальных драм? Не прячется ли за нею унаследованное или внушаемое всеми наиболее мощными и здоровыми голосами эпохи отвращение к социальным драмам? Может быть, их неизбежность в государстве классовом уже становится инстинктивно понятна детям нашего времени? Если б это было так, советских педагогов можно бы искренно поздравить с огромнейшей заслугой пред Россией. Ибо для меня в данном случае совершенно ясно влияние новой педагогики на детей.

Сердечно благодарю Вас за то, что ознакомили меня с интереснейшими сочинениями ребят, и желаю Вам всего доброго.

А также прошу передать мой привет т. Сысоевой.


А. Пешков
(обратно)

925 РАБОТНИКАМ СОВЕТСКОЙ ПРЕССЫ

28 мая 1928, Москва.


Я прошу у работников прессы извинения за то, что я не мог сказать им «несколько слов», как они желали. Изумленный красотою, взволнованный энтузиазмом встречи, я и сейчас не могу уложить в слова мои чувства.

Не знаю, был ли когда-либо и где-либо писатель встречен читателями так дружески и так радостно. Эта радость ошеломила меня. Я — не самонадеян и не думаю, что моя работа заслужила столь высокую оценку. Это я говорю совершенно искренно и готов повторить сотни раз. Самое важное и радостное в этой изумительной встрече т о, что я увидел, почувствовал: молодые силы Союза Советов умеют ценить работу, умеют восхищаться ею. А это значит, что они уже поняли, чувствуют глубочайшее, интернациональное, мировое значение той работы, к которой они готовятся и которую делают. Невыразима словами радость знать это, дорогие товарищи.


М. Горький

28 мая 1928 года.

(обратно)

926 ВОСПИТАННИКАМ ТРУДОВОЙ КОММУНЫ им. ДЗЕРЖИНСКОГО

10 июля 1928, Харьков.


Товарищам-дзержинцам.


До свидания. Надеюсь, верю, что увижу вас еще более лучшими ребятами. Любите труд. Никакая иная сила не делает человека великим и мудрым, как это делает сила труда — коллективного, дружного, свободного труда.


Горький
(обратно)

927 КОМАНДЕ ТЕПЛОХОДА «УРИЦКИЙ»

3 августа 1928, Казань.


Отличное, незабываемое впечатление вызвало у меня пребывание на «Урицком» от Сталинграда до Казани. Прошу капитана и команду теплоходу принять мою искреннюю товарищескую благодарность за их любезность, трогательное и заботливое отношение ко мне.


М. Горький
(обратно)

928 КАВИ НАДЖМИ

26 августа 1928, Москва.


т. Кави Наджми.


Получил Ваш подарок — рукопись рассказа «Жребий».

Если разрешите, я бы посоветовал Вам писать проще, истинная красота и мудрость всегда в простоте.

Не следует расставлять строчки, как это делают А. Белый, Ремизов и, подражая им, Пильняк и др.

И слова тоже должны быть простые, ясные.

К сведению Вашему: Госиздат предполагает выпускать в свет «Альманахи художественной литературы народов и племен Союза Советов», — само собою разумеется, что необходимо и участие татарских литераторов в этих альманахах.

Мой привет.


М. Горький

26. VIII. 28.

(обратно)

929 ЗАПИСЬ В КНИГЕ ПОСЕТИТЕЛЕЙ ШКОЛЫ им. 10-ЛЕТИЯ ОКТЯБРЯ МОСКОВСКО-НАРВСКОГО РАЙОНА

30 августа 1928, Ленинград.


Прекрасное впечатление оставляет эта школа. И хорошо убедиться в том, что рабочий класс не щадит сил и средств для того, чтобы дети выросли действительно «новыми» людьми.


(обратно)

930 РАБКОРАМ КОРЕЙСКОЙ ГАЗЕТЫ «АВАНГАРД»

8 сентября 1928, Москва.


Уважаемые товарищи!


Очень обрадован вашим дружеским письмом и сердечно благодарю вас за добрые пожелания.

Статья, интересующая вас, исправляется мною и скоро будет издана отдельной брошюрой. Я ее пришлю вам.

В свою очередь обращаюсь к вам с просьбой и предложением помочь мне.

В Москве мною организуется журнал «Наши достижения». Цель этого журнала: дать массовому читателю полную картину всей культурной работы, которая идет в Союзе Советов, показать всем людям труда их успехи в деле строительства нового государства. Журнал будет говорить об успехах в области науки, сельского хозяйства, промышленности и о тех изменениях в быте, которые, разрушая старое, творят новое.

Было бы желательно, чтоб вы, корейцы, написали о том, что делается вами, чего достигли вы, как растет среди вас новое.

Вообще — пишите обо всем, что вас волнует, что радует.

Письма посылайте по адресу:

Москва, Госиздат, М. Горькому.

Мой горячий привет вам.


М. Горький

8. IX. 28.

(обратно)

931 П. X. МАКСИМОВУ

28 сентября 1928, Москва.


П. Максимову.


«Наши достижения» — журнал, в котором не будет отдела «беллетристики и поэзии», он ставит задачей своею освещение поэзии труда и творчества не словами, а — фактами.

Ваш очерк — весьма ценная вещь, ибо он рассказывает об удивительном факте личной инициативы, но — форма очерка тону и типу журнала не отвечает. Разрешите просить Вас изменить очерк: уничтожьте «беллетристику», описательную его часть, и погуще подчеркните факт — личную инициативу Байматова, укажите на препятствия, которые ему пришлось преодолеть.

На собрании редакторов журнала признан образцовым очерк, приложенный мною при этом письме. Не можете ли Вы, в корреспонденциях Ваших, придерживаться формы и тона этого очерка? Полемическое вступление к нему, конечно, исключается.

Для статей по вопросам науки очерк Вольного, разумеется, не может служить образцом.

Перестроив очерк, пошлите его: Москва, Госиздат, «Наши достижения».

В очерке Вашем о Горьком заметил одно лишнее и неверное слово — «страх». Сие чувство неизвестно мне, т. е. еще не испытано мною.

На-днях вышлю Вам проспект журнала, из него Вы определите, что и как могли бы Вы делать, затем сообщите мне Ваши темы.


Всего доброго!

А. Пешков

28. IX. 28.

Москва.


Р. S. Печатать очерк Вольного — нельзя в ростовских газетах: он — собственность ред[акции] «Н. д.».

(обратно)

932 В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ПРАВДА»

12 октября 1928, Вязьма.


До свидания, товарищи. Еду с неохотой. Трудно представить себе возвращение к жизни более покойной, чем та, которую я вел в Советском Союзе. Досадно, что телесные немощи помешали мне выразить всю силу той духовной бодрости, которую я почерпнул у вас. До свидания, до мая. Сердечный привет.


М. Горький
(обратно)

933 В. Т. ЖАКОВОЙ

23 октября 1928, Сорренто.


Вере Жаковой.


Судя по Вашему письму, Вы — человечек хороший, умный, значит — Вы не огорчитесь, если я скажу Вам правду, которая всегда более или менее горьковата, — такова уж ее природа.

Что Вы умница — об этом говорит Ваша оценка Ваших же стихов, — Вы пишете: «Мне кажется, что стихи мои никуда не годны, они плохие, и я хочу бросить писать». Это — верно, стихи очень плохие, но Вы должны знать, что в 14 лет от роду и Лермонтов и многие другие прекрасные поэты писали тоже скверные стихи.

Нет, Вы не бросайте писать, но учитесь писать хорошие стихи, вот это будет правильно. Не печатайте, не торопитесь заслужить чин поэтессы, почитайте мастеров стиха: Пушкина, Лермонтова, Фета, Фофанова, Бунина, даже мрачного Сологуба. Если у Вас нет этих книг — напишите мне, я Вам пришлю. И вообще напишите: не надо ли Вам каких-либо книжек? Читайте больше, внимательней, учитесь, учитесь, и — кто знает? — может быть, года через 3–5 лет начнете писать отлично. А пока пишите для себя, не показывая людям стихи Ваши. Это — для того, что неосторожные или мало сведущие люди могут похвалить Вас, а похвала — неосторожная, неумелая — может повредить Вам, милый мой далекий человечек.

Всего доброго!


М. Горький

23. X. 28.

Адрес: Italia,

Sorrento.

Massimo Gorki.

(обратно)

934 А. М. КАЛЮЖНОМУ

26 октября 1928, Сорренто.


То, что я не мор, не нашел времени повидаться с Вами, дорогой Александр Мефодиевич, — очень тяготит меня. Но случилось так, что помимо моей воли я очутился в положении «знатного иностранца» и с первых же дней по приезде в Россию был ошеломлен массой впечатлений, которых не ожидал, и буйным шумом, от которого отвык за четыре года тихой, уединенной жизни. Приехав в Тифлис, узнал, что Вы на даче, решил заехать к Вам по дороге в Эривань, но это не удалось мне. Уверен, что увижу Вас весною, если удастся проехать отсюда на пароходе до Батуми или до Одессы. Так или иначе — буду на Кавказе, хочется пожить в Баку, значит — буду и в Тифлисе.

Видеть и послушать Вас очень хочется, поверьте. Так странно вышло, я не встретился почти ни с кем из моих личных старых друзей. Вся эта поездка носила характер фантастический, и было в ней весьма много такого, что не могло не поразить меня. Сильно изменились люди за эти шесть лет. «Жить торопятся и чувствовать спешат» они так, как, наверное, еще никогда не торопились и не спешили. Не говорю о тех местах, где я не был лет 20–25, напр. — Н.-Новгород, но даже людей Крыма, где я жил лето 15 года, я рассматривал, как новых людей, — говорю о татарах.

Что наиболее поразило меня, так это активное, требовательное отношение к жизни, очень, на мой взгляд, возросшее за эти года. Возможно, разумеется, что видишь то, чего хочешь.

Не напишете ли Вы мне? Это было бы хорошо и очень бы обрадовало меня. А то я опасаюсь, что Вам неприятен факт моего путешествия «мимо» Вас, — невольного путешествия, как я уже сказал.

Будьте здоровы, А. М., всего доброго.


А. Пешков

26. X. 28.

Italia, Sorrento.

(обратно)

935 П. X. МАКСИМОВУ

28 октября 1928, Сорренто.


Вы поняли меня неправильно.

Статьи для «Наших достижений» требуют максимума изобразительности и минимума диалогов. Описание вовсе не исключает художественной изобразительности, а в данном случае оно требует именно этого. Вероятно, уже вышел проспект журнала, и там, наверное, помещен очерк Ив. Вольного; ред[акционный] комитет признал этот очерк образцовым для статей по всем вопросам, кроме чисто научных. Может быть, и Вы признаете этот очерк, как — в некоторой степени — «руководство»? Но само собою разумеется, что он не должен стеснять Ваши поиски своей формы.

Нет никакой надобности вычеркивать из «Встречи» «страх», — Ваше право видеть вещи и явления так, как Вы видите их.

Ростовские ребята сами напомнили мне о Вас, сказав: «У Вас в Р[остове] есть старый знакомый Максимов». «Есть, но я видел его мельком, один раз». После этого они оказали мне про Вас немало лестного — и очень лестного — как о человеке и работнике. Вот и все. Фамилий их — не знаю, они пришли с группой москвичей из «Молодой гвардии» и «На лит[ератрном] посту».

Всего доброго.


А. Пешков

28. X. 28.

(обратно)

936 В. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО

30 октября 1928, Сорренто.


Дорогой и уважаемый

Владимир Иванович —


крепко жму Вашу руку — очень крепко! — и прошу Вас передать или прочитать юбилярам прилагаемую записку.

Простите, что опоздал поздравить Вас, Константина Сергеевича и всех сродников Ваших по 30-летней работе, которую, не обинуясь, искренно считаю великой работой.

Здоровья, бодрости духа Вам и всем.


А. Пешков
(обратно)

937 КОЛЛЕКТИВУ АРТИСТОВ МХАТ

30 октября 1928, Сорренто.


Дорогие юбиляры —


опоздал я поздравить вас, но не сетуйте на меня за это, ведь от этого не остыло чувство моего уважения к вам и моего изумления пред плодотворностью, пред неутомимостью вашего творчества.

Вероятно, вы уже слышали все, что следовало сказать вам и что, наверное, сказано — о историческом значении вашей реформаторской артистической работы, о том, как чудесно много сделано вами для русского искусства, о том, какой мощный толчок дали вы развитию театра в России, Европе, Америке, о том, что если ваше влияние на искусство сцены еще недостаточно заметно теперь, так это скажется со временем, когда Европа будет менее консервативна, — а этого, мне кажется, не долго ждать.

Я — не нахожу слов, достаточно красочных для того, чтоб передать в них чувство моего искреннейшего восхищения 30-летней работой вашей. Я — ссорился с вами о Достоевском? Это — мое право, так же, как ваше — сердиться на меня. Ссориться я — «всегда готов», — привычка! Но как бы и по какому бы поводу я ни разногласил с людями, я никогда не теряю моей способности ценить их работу, их заслуги пред народом. И, разумеется, я не забываю, не могу забыть того, как огромна и прекрасна ваша работа, сколько талантливых людей воспитано вами, как щедро обогатили вы свою страну прекрасными артистами. Вот историческая заслуга, которой вы имеете неотрицаемое, неоспоримое право гордиться так же, как и вашим личным артистическим творчеством.

Разрешите, старые товарищи, крепко пожать ваши руки и от всей души пожелать вам здоровья, а главное — бодрости духа.


М. Горький

Кстати: сообщаю вам незатейливый, но великолепный комплимент, полученный мною на-днях; автор комплимента — уралец, казак, кооператор:

«Был и в Художественном первом театре, сподобился. Эх, как играют, — настоящая жизнь — карикатура против них. На улицу вышел и себя не чувствую, как с крыши в погреб свалился».

Вот вам.


М. Г.

30. X. 28,

(обратно)

938 Н. А. СЕМАШКО

22 ноября 1928, Сорренто.


Дорогой Николай Александрович,


простите меня, опоздал поздравить Вас. Я вообще всюду опаздываю — обедать, спать, отвечать на Письма, и все это потому, что атмосферические, социальные и, так сказать, лично-физиологические явления природы слагаются неблагоприятно для меня. Во-первых — хорошая погода, и меня гоняют гулять, во-вторых — приезжают люди и поют, а я должен слушать, и в-третьих — от всего этого у меня какая-то печенка болит, а из нее — бессонница, из печенки-то. Но все это, конечно, меня не оправдывает в том, что я не поздравил Вас своевременно.

В бытность мою в Москве я мало видел Вас. Это — плохо. Плохо для меня. Может быть, от возраста, а может быть, потому, что у меня недурно развит вкус к людям, но случилось так, что ко всем вам, старым товарищам, зачинателям новой истории, у меня разгорелось, вероятно, немножко смешное чувство духовного родства, чувство особенной близости и — тревоги за вас, за всех. Очень я люблю вас и высоко ценю. Большие вы люди на земле. И я не преувеличу, сказав, что хорошо жить с вами.

Но, говоря глаз на глаз, сами вы не важно, не ладно живете, как-то далеко друг от друга, и каждый в своем одиночестве. Знал я, что живете вы не так дружно, как следовало бы, а приехав, посмотрев, — убедился в этом. Отсюда и тревога. Вы мне простите и эти слова, быть может, неожиданные для Вас, но поверьте, что они — от чувства искреннего, хотя оно, может быть, и ошибается. Странное поздравление?

Дорогой мой и хороший друг, знаю, что оно неуместно, а захотелось сказать именно то, что сказал.

Разумеется, я горячо, от души поздравляю Вас с Вашей прекрасной работой в течение десяти лет; поверьте, что трудность этой работы ведома мне, так же как и ее огромный, неоспоримый успех.

Крепко жму Вашу руку, Н. А., сердечно обнимаю.

Разрешите напомнить о статье для «Наших достижений», — Вы хотели дать статью о детях. Дадите?


Всего доброго. Весной увидимся.

А. Пешков

Работаю бешено.


22. XI. 28.

Sorrento.

(обратно)

939 А. С. МАКАРЕНКО

6 декабря 1928, Сорренто.


Дорогой Антон Семенович —


Ваш уход из колонии поразил и глубоко огорчил меня. Если б я знал об ультиматуме Арнаутова, я, конечно, действовал бы более энергично. Но у меня было обещание т. Б. в Харькове «не мешать» Вам в работе Вашей. В Москве я тоже говорил о том, чтоб Вас не трогали, и тоже был успокоен обещанием не делать этого. И — все-таки! Очень боюсь, что в это дело замешаны тенденции «националистического» характера.

Пишу в Москву, настаивая на необходимости Вашего возвращения в Куряж. В январе будет напечатана моя статья о «беспризорных» и колонии, созданной Вашей энергией. Разрушать такие дела — преступление против государства, вот как я смотрю на эту историю.

Антон Семенович — Вы энергичный, умный человек. Я знаю, как должно быть больно Вам, но — не падайте духом! Все наладится.

За предложение посвятить мне Вашу «Педагогическую поэму» сердечно благодарю. Где Вы думаете издать ее? Советую — в Москве. […] Думаете ли Вы иллюстрировать ее снимками? Это надо бы сделать. Не опасайтесь, что этим книга станет дороже.

Крепко обнимаю Вас, дорогой друг, будьте здоровы!


А. Пешков

6. XII. 28.

S[orrento].


Передайте привет мой колонистам Дзержинского. А своих видите? Они ведь, наверное, знают, где Вы?


А. П.
(обратно)

940 РАБОЧИМ ОДЕССКОГО ХЛЕБНОГО ЗАВОДА ЦРК

Декабрь, до 7, 1928, Сорренто.


Сердечно благодарю товарищей-рабочих одесского хлебозавода за честь, оказанную мне. Вы очень обрадовали меня вниманием вашим, и еще больше радости дает то, что постепенно и с быстротой, которой вы и сами не замечаете, рабочий народ становится действительным хозяином своей страны. Знаю я, что для вас, товарищи, жизнь все еще не легка, но хорошее скоро не сделаешь, а вы должны и можете хорошее сделать в своем рабочем государстве. Это трудная работа, великая работа, и до вас нигде в мире рабочие не брались за нее. Вы показываете путь к новой жизни рабочему классу всего мира, и к вашей работе прислушиваются, у вас учатся рабочие люди всей земли. Не далеко время, когда они пойдут за вами.

Будьте здоровы и бодры духом, верьте в свои силы.


М. Горький
(обратно)

941 П. X. МАКСИМОВУ

19 декабря 1928, Сорренто.


П. Максимову.


Какой смысл издавать Вам книгу свою в провинции, где она не найдет достаточного количества читателей?

Вопрос этот не следует принимать за отказ мой дать предисловие к В[ашей] книге, — поймите этот вопрос как предложение издать книгу в Гизе.

Мне думается, — и, полагаю, Вы согласитесь с этим, — что сборники очерков работы «великих-маленьких» людей были бы крайне полезны, и я уже кое с кем говорил о необходимости делать такие сборники по областям, округам, даже — районам. Уже имею обещание сделать книгу по Иваново-Вознесенску,

Если Вам улыбается участие в этой работе — посылайте рукопись мне сюда, если не хотите — телеграфируйте: Италия, Сорренто, Горькому: предисловие.

Так.

Будьте здоровы.


А. Пешков

19. XII. 28.

(обратно)

942 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ

21 декабря 1928, Сорренто.


Получил письмо из Йошкар-Ола, — ну, слава тебе, Тетереву! Снова слышу крепкий голос живаго человека, т. Ивана, который, яко древний Антей, коснувшись земли, обретает силу для борьбы и работы. А то московское Ваше письмо даже обидело меня; ткнул человека мизинцем какой-то шибздик, и Вы уже Пушкина от Гоголя не можете отличить, не то что себя от шибздика. Странно — откуда у вас, тт., такая дамская чувствительность к мелким обидам, — у вас, прошедших «огни и воды и медные трубы»? Ведь еще не в раю живем, а среди грешников, у которых нервы сильно потрепаны, и среди болванов, которые, едва изучив азбуку, чувствуют себя гениальнейшими околодочными надзирателями. Побывать бы вам в моей шкуре, — в шкуре человека, которого ежедневно и на всех европейских языках пытаются обидеть, но ему все это нимало не мешает делать свое любимое дело. Я не хвастаюсь терпением и говорю это лишь для того, чтоб сказать: не обращайте внимания на пустяки. Меня лают за то, что я не кричу о кошмаре глупости и пошлости, это, конечно, неверно, я кричу, но — осторожно, ибо нет смысла обижать своих для удовольствия чужих, на радость врагам. Две тысячи лет — и больше! — люди указывают друг другу на то, как они плохи, а вот я думаю, что пора говорить о том, как и чем они хороши. Это особенно важно для нашей страны, где год от года является все больше великих-маленьких героев. Поэтому: человек, который ухитрился делать вместо 50 челноков — 500 в сутки, — это человек более ценный, чем 500 лентяев и дураков, значит на него-то и нужно обратить внимание, его-то и следует похвалить, возвеличить. Верно? Ну, так вот. Вы, дорогой, коротенько напишите — где, на какой фабрике работает этот человек и как велико практическое значение его усовершенствования. И о всяком подобном факте личной инициативы, о всяких маленьких героях труда сообщайте в Госиздат, «Наши достижения».

Рассказами о таких фактах мы с Вами будем электрифицировать трудовую энергию людей. Так? Наш главный и лучший учитель — труд.

«Лесную глушь» — читал, о ней напишу через недельку, подробно. Вам, дружище, надобно читать классиков и следить за тем, чтоб под Ваше перо не попадали «умные» слова. Попроще пишите. Истинная красота и мудрость — в простоте. Факт.

Крепко жму лапу.


А. Пешков

21. XII. 28.

(обратно)

943 Л. Ф. ХИНКУЛОВУ

21 декабря 1928, Сорренто.


Л. Ф. Xинкулову.


Можете быть уверены, что я пишу Вам не по «сознанию долга», а также и не по желанию «учить» Вас, а просто потому, что мне интересно и приятно беседовать с человеком, который моложе меня на 40 л., т. е. почти на два поколения, и которого волнуют очень серьезные мысли. В Вашем возрасте я ведь тоже «ненавидел подлое, слабое, себялюбивое, изолгавшееся человечество». Но затем, становясь старше, я заметил, что «изолгавшееся» человечество отлично и беспощадно обличает свою ложь устами библейских пророков, отцов церкви, поэтов, таких сатириков, как Свифт, Лесаж, П.-Л. Курье, как Бодлер, наш Щедрин и сотни, тысячи специалистов по обличению пороков человечества. Разумеется — это прекрасная и, конечно, полезная работа, к тому же это легкая, приятная работа. Что может быть легче подчеркивания недостатков человека? Их так много, они так очевидны, и находить их проще, чем грибы в лесу. Возможно, что и польза обличения пороков равна пользе собирания грибов, которые — кстати напомню — хотя и вкусны, но не очень питательны. По этой «линии наименьшего сопротивления» — по линии критики ближних — в молодые годы мысль особенно быстро развивается. Живешь — настоящим, многовековое, героическое и трагическое дело творчества культуры в прошлом — плохо знаешь, целью будущего ставишь «самоутверждение», ну, и рубишь сплеча все, что мешает «самоутвердиться». Да. И только в очень зрелом возрасте начинаешь понимать, что, пожалуй, было бы и социально и лично полезнее, если б сила «критического анализа» была обращена не на людей, а на себя самого, что было бы лучше обратить больше внимания на достоинства людей, меньше на их недостатки, потому что оказывается: история развития культуры есть в главнейшей, существенной части своей — история развития в трудовой массе сознания ее достоинства и что только сила этого сознания и способна «перевернуть мир», как Вы пишете. Другой «точки опоры» для этого — нет.

Боюсь, что Вы — человек молодой, с хорошим сердцем и, видимо, даровитый, — позволяя мысли своей развиваться «по линии наименьшего сопротивления», нанесете этим существенный ущерб себе, приобретя некоторую «однобокость» суждений. Надобно немножко «философствовать», надобно спрашивать себя — «почему»? И совершенно необходимо быть более точным в критике поведения людей. Точность — это справедливость. На точности основана наша изумительная, чудеса творящая наука — самое мощное из всех орудий борьбы с природой, созданных нами.

Мне понятно то, как вам, рабочим, трудно идти к своей цели сквозь дремучий лес 25 миллионов мелких собственников, наличие которых делает естественным «уклоны» и вправо и влево. Знаю и то, как много пьют, как много лентяев, дураков, зазнавшихся негодяев. Но сверх этого я знаю, что в мое время — комплименты исключаются — не было таких юношей, как Вы, а теперь их — тысячи. Суть дела не в Днепрострое, не в В[олго]-Д[онском] канале и т. д., а в том, что быстро растет действительно «новый» человек. Мое право восхищаться и удивляться основано вот именно на росте этого человека. Для меня настоящие «великие» люди — это так называемые «маленькие» люди. Вот чего Вы, пожалуй, не поймете сейчас.

Мелочи: неверно, что прозу художественную можно писать «без таланта», «одним усилием воли», — этими средствами даже стул хорошо не сделаешь. А если стул делать с любовью — это будет высокоценный стул знаменитых мастеров Буль или Жакоб. Д. Лондон был «волюнтарист», но — очень талантливый. Если Вы читали Шелли в переводах Бальмонта — Вы читали только Бальмонта, которому был совершенно непонятен мистицизм и анархизм Шелли. На Фофанова я Вам указал только как на предшественника Бальмонта. О Бунине я говорил с точки зрения чистоты его языка, четкости, а Вы говорите о другом — об однообразии его и о скудной образности.

Вам бы надобно идти в вуз какой-нибудь и вообще — учиться. Не надо ли Вам книг? Пришлите список, вышлю. Не стесняйтесь.

Ну — крепко жму руку.


А. Пешков

21. XII. 28.

Sorrento.

(обратно) (обратно)

1929

944 А. И. ЯРЛЫКИНУ

1 января 1929, Сорренто.


Искренно обрадован тем, что книги мои переводятся на язык чуваш.

Мне кажется, что литература всего легче и лучше знакомит народ с народом. Это не есть суждение профессионала, влюбленного в свое дело, — это вывод из моих наблюдений за 40 лет сознательной жизни моей. Вывод этот подтверждается тем, что нигде в западноевропейских странах не переводится так много книг с чужих языков, как у нас, в Союзе Советских Республик. Поэтому русский грамотный человек знает о жизни европейских народов несравнимо больше, чем эти народы знают и знали о России и о племенах, издревле живущих среди русских людей.

Все эти племена, и в их числе — чуваши, теперь получили широкую возможность узнать то, чего они не знали. Им казалось, что их угнетал русский народ. Теперь они увидят, что вся жизнь и везде основана на угнетении людями друг друга; увидят, что и в русской жизни богатые угнетали бедных, понуждая их этим угнетать беднейших и еще более беззащитных. Книги учат нас понимать, что причина всех страданий рабочего народа, источник всего зла жизни — власть богатых, власть капиталистов. Люди будут свободны и счастливы, когда все они станут экономически равными. Этого можно достигнуть только коллективным трудом, который, уничтожив частную собственность — основу угнетения людей, — уничтожит вместе с нею зависть, жадность, злобу.

Я всю жизнь мою работал для того, чтоб рассказать трудовому народу эту правду — единственную правду, которую не могут опровергнуть мудрецы всего мира. Чем скорее рабочие люди всей земли усвоят эту правду, тем скорей они осуществят на земле справедливую, свободную и легкую жизнь.

От всей души желаю народу чуваш бодрости духа и неистощимой энергии в работе над развитием своей культуры, в работе строительства новой жизни.


М. Горький

1. I.29.

(обратно)

945 ЛИТЕРАТУРНОМУ КРУЖКУ ПРОФШКОЛЫ г. ЗАПОРОЖЬЕ

6 января 1929, Сорренто.


Присланные вами литературные опыты небрежностью и несерьезностью своею вызвали у меня впечатление шутки «от безделья».

Я получаю сотни рукописей гораздо более малограмотных, но в них всегда чувствуется искреннее стремление людей сказать что-то от себя и своим голосом. В произведениях ваших я этого не почувствовал.

Особенно плохи афоризмы, и не только потому, что автор плохо знаком с формой афоризма. Все они крайне грубы и непродуманны. Стихи обнаруживают незнакомство с техникой стиха.

А главное — малограмотно все. Если вы серьезно думаете учиться писать, купите книги, которые познакомили бы вас с черновой работой. Хотя бы книжку Крайского «Как писать стихи и рассказы». Подробной критикой таких опытов, как ваши, я не имею права заниматься, у меня нет времени для этого.


А. Пешков

6.I.29 г.

(обратно)

946 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ

7 января 1929, Сорренто.


Д. Семеновскому.


Дорогой мой —


очерки Вашего типа для издания, о котором я мечтаю, не годятся. Вы правы.

Вы, наверное, поймете меня, если я скажу Вам, что следовало бы создать ряд книг «житийного» характера, нечто вроде четьи-минеи, ряд биографий героев труда, бескорыстно всю жизнь творивших маленькое свое дело для великого будущего. Вот какова идея.

Думаю, что Вашему «строго души» она близка, и, м. б., Вам следовало бы попробовать написать, просто и мудро, — как Вы умеете делать некоторые стихи, — два, три таких жития.

Рукопись в Гиз Вы уже отправили?

Будьте здоровы. Всего доброго.


А. Пешков

7.I.29.

(обратно)

947 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ

12 января 1929, Сорренто.


Примите, дорогой т. Довгалевский, сердечную мою благодарность за помощь, оказанную Вами мне в деле с Гржебиным, — деле столь же своеобразном, как и неприятном для меня. Вероятно, впервые случилось так, что писателю приходится выкупать у издателя свой ему подарок, и, разумеется, писатель чувствует себя не совсем хорошо. Однако на сей поступок его вынуждают причины отнюдь не «экономического» характера и уж, конечно, не каприз.

На-днях я получу деньги из Москвы и немедля вышлю Вам телеграфом 300 д[олларов], а для Гржебина — 200. Был бы рад выслать ему всю сумму сразу или же большую часть ее, но Москва задерживает посылку мне и вообще посылает понемногу.

Вы спрашиваете о моем здоровье — спасибо! Отвечу так: работоспособен, работаю не менее 12-ти часов в день. К сожалению, мучает бессонница и — отсюда — головные боли, их я испытываю первый раз в жизни.

Но работа — изумительно интересна. «Наши достижения» сильно увеличили количество моих корреспондентов, и ежедневно, со всех концов Союза Советов, человек 25–30 шлют мне всяческие поучения, благопожелания, советы, ругательства и т. д. Ругаться у нас научились отлично, ядовито, нещадно и, хотя частенько ругаются по неразумию, все-таки в конце концов создается впечатление, что люди живут открыв глаза. Это — не плохо. Автоматическое мышление — мышление по навыкам, внушенным старой школой, мещанским бытом, христианской моралью и вообще старинкой — это мышление отмирает. «Механические граждане», конечно, непоколебимы, но ведь они, в огромном большинстве, люди зрелого возраста, быстро вымирают и скоро вымрут. Массовый же активный человек — рабкор, совхозник, избач, селькор — интереснейший человек. Думаю, даже уверен, что во 2-й,

3-й книгах «Н[аших] д[остижений]» Вы его увидите и порадуетесь ему.

Журналом я увлечен весь, целиком. К сожалению, не все тт., работающие в нем, достаточно ясно представляют себе, чем он должен быть. А быть он должен журналом массы и для массы. Если нам удастся достичь этой цели — мы создадим хорошее, культурное дело.

Крепко жму Вашу руку. Вы не бываете в Риме? А то бы вместе с Ф[едором] И[вановичем] — ко мне? У меня, до весны, Иван Вольный, орловский мужик, чудесный парень, интереснейший человек, талантливый литератор. Потолковали бы?

Всего доброго!


А. Пешков

12.I.29.

(обратно)

948 С. П. ПОДЪЯЧЕВУ

14 января 1929, Сорренто.


Спасибо за поздравление, милый мой старый друг, Семен Павлович!


Как живете? Пишете ли воспоминания? Это нужно писать. Нужно, чтоб молодое советское крестьянство знало, как жил и работал его, родной ему, писатель.

Жизнь Ваша глубоко поучительна. Вы сами едва ли в состоянии понять это. Уж очень Вы скромный человек и вообще мало цените себя. Но — необходимо, чтоб другие оценили Вашу долголетнюю работу.

Сейчас здесь Иван Вольнов, вчера мы с ним вспоминали Вас. Хороший он мужик и тоже — много сделал!

Будьте здоровы, дорогой!

Крепко жму руку.


А. Пешков

14.I.29.

(обратно)

949 Н. А. СЕМАШКО

14 января 1929, Сорренто.


Дорогой Николай Александрович,


ходатайствую пред Вами за студента ленинградской консерватории Георгия Львовича Клеменц, человека весьма талантливого и больного туберкулезом.

Сей студент еще в 26 году прошел медкомиссию и был направлен в санаторию, на очередь, но по увлечению музыкой и по некоторой пассивности к себе самому ждет этой очереди до сего дня. Нельзя ли его толкнуть лечиться? Люди, знающие его и музыку, отзываются о нем с превеликим восторгом.

Уважаемая Вельможа! Почему Вы не даете ничего «Нашим достижениям»? Не похвально это. Заставьте кого-нибудь написать о курортоведении, о детских лечебницах, об охране детства и материнства и о прочем, содеянном Вами и армией Вашей. Все это Вы клятвенно обещали мне сделать, а отделались одной суховатой статьей Куркина.

Злодеи вы все, говоря языком нежным. Воскресает обыватель, оттаивает, анабиозное состояние его превращается в биоактивное — можно так сказать? — изо всех щелей смотрит его черно-белая морда, и уже ухмыляется, и уже надеется.

А посему нужно как можно чаще, внушительней и понятней говорить рабочему люду о том, чего он уже добился, и как ревностно, напряженно следует ему добиваться дальнейшего необходимого.

Получаю я журналы, газеты и вижу в них мало такого, что было бы рабочей массе непосредственно интересно. Молодые критики «выправляют линию» идеологии, грызут друг другу уши, а под носом у них молодые писатели разводят обывательские «антимонии на бобах». Извините, что впадаю в тон учительный, — мне что-то тревожно. Очень мало вас, товарищи, очень много вы работаете, живете — трудно, устаете — сильно, а, кроме всего этого, относитесь друг ко другу неважно, небрежно.

Крепко жму Вашу руку, дорогой Н. А.


Всего доброго.

А. Пешков

14.I.29.

(обратно)

950 В. Д. ПУШКОВУ

23 января 1929, Сорренто.


В. Д. Пушкову.


Вы спрашиваете: как писать?

Пишите так, как будто Вы — свидетель на вековом суде правды с кривдой, а судья — Ваш лучший друг, в справедливость его Вы, безусловно, верите и скрыть от него ничего не хотите, даже — не можете.

Нашего брата судит по заслугам не критика, а — в конце концов — история культуры, основным же работником культуры является трудовой народ.

Разумеется, надобно хорошо знать речевой и литературный язык, но не следует смешивать их, как это делают современные молодые писатели, — у них весьма часто сам автор рисует обстановку, героев речевым языком и герои говорят этой же — его — речью.

Все остальное — дело дарования, таланта и насыщенности Вашей опытом, т. е. материалом.

Очень хорошо у Вас в письме то место, где Вы говорите, как Вас били в Аннаме, а Выдумали: «Опишу!»

Вот напишите-ко рассказ на эту тему. Начните его описанием Аннама, его экзотической красоты, и затем — дайте драку.

Можно сделать интереснейшее противопоставление невиданного со знакомой, всюду виденной Вами животной злостью людей, привыкших исполнять повеления чужой воли, изнасилованных ею, а потому и — злых. Это — возможная правда.

Будьте здоровы.


А. Пешков

23.I.29.

(обратно) name="sect951">

951 Н. В. САЙГАКОВУ

8 февраля 1929, Сорренто.


Н. В. Сайгакову.


Жизнь — штука нелегкая, такою она является не для Вас одного, а для миллионов людей, и мы с Вами знаем, что на протяжении тысяч лет люди жаловались и жалуются на жизнь, а легче она от жалоб этих — не стала. И для Вас не станет легче, если Вы будете только жаловаться на тяжесть жизни, не тратя сил своих для того, чтоб она стала легче.

В нашей стране, как Вам известно, люди решились изменить жизнь в самых основах ее, и делают они это дело довольно успешно. Нельзя, конечно, требовать, чтоб миллион коммунистов переделал в 10 лет 140 миллионов людей, которые, кроме своего, узко личного блага, ни о чем думать не хотят, в людей, которые сердцем и умом поняли бы, как велика, трудна дорога к лучшему, и поняли бы, что это — одна дорога вперед, все другие ведут назад, к рабству.

Вы подумайте-ка над этим.

И попробуйте написать два, три рассказа о Вашей работе да пришлите их мне. Это будет лучше Вашего нытья.

Книги Вам высланы из Москвы.

Всего доброго.


А. Пешков
(обратно)

952 И. А. ГРУЗДЕВУ

Середина февраля 1929, Сорренто.


Статейка о пожаре «Самокатов» — моя, дорогой И[лья] А[лександрович]. Помнится — она, в целом виде, была не пропущена цензором, а кто ее сокращал — не знаю, я в это время уже редко бывал в редакции, заболел туберкулезом.

«Бражелона» с удовольствием прочитал, жду 2-й том, «Монте-Кристо» — имею. Освежающее чтение. Прочитал очень хорошую книгу Обручева о его путешествии на Индигирку, а сейчас перечитываю Франса «Современную историю» — самую сильную и безжалостную книгу ХХ-го века. Какой острый ум, какая эрудиция, и как хорошо видел Франс себя самого в лице Бержере. Когда-нибудь я напишу «Рассказ одной дамы о г. Бержере».

Посылаю письмо одной из трех жен моего хозяина

В. С. Семенова. Не знаю — которая это, но, думаю, не та, о которой я писал в «Хозяине», — которая пыталась соблазнить меня. Замечанием Вашим об отражении «экономики» в народных песнях я несколько смущен. У меня не было и нет тенденции особенно подчеркивать наличие этого мотива в песенном творчестве народа, но мотив этот все-таки довольно часто сквозит в песнях действительно народных, — напр. — бурлацких, плотничьих, шерстобитов, сукновалов и т. д. У меня где-то есть рассказ «Как сложили песню». Это подлинное описание факта, песню сложила в Арзамасе прислуга моего соседа пред. зем. упр. Хотяинцева, воспитателя Зверева.

Но ведь Вам, конечно, известно, что «народные» песни у нас сочиняли министры — как И. И. Дмитриев, князья — Вяземский, графиня Ростопчина, сочиняли Цыганов, Вон-лярлярокий, Востоков, Вельтман, Жадовская и ряд других. Они же, я думаю, искажали и подлинные тексты народных песен, как, напр., «Во субботу день ненастный», «Отсылает меня мое горе, обрекает меня во оброк», «Ты прощай, прощай, моя деревня, прощай, милое село». Неудобно ведь, чтоб помещичий хор пел жалобы на барщину, на тяжесть оброков, вообще — на помещика. Как пример искажения текста укажу «Эй, ухнем». Шаляпин — и все — поют эту бурлацкую песню, вводя в нее «ни к селу, ни к городу» слова из обрядовой девичьей песни, коя пелась в семик — «Разовьемте березу, разовьемте кудряву». Сами судите: на кой чорт бурлакам «березу развивать»? Они пели в ритм тяжелого шага, под бечевой, согнувшись:

1. Мы иде-о-ом
Босы, голодны,
Каменье-о-ом
Ноги порваны.
2. Ты пода-ай, Микола,
Помочи (щи),
Доведи-и-ко, Микола,
Дò ночи…
Вот это обилие «о» и дало Некр[асову] право отметить:

С болезн[енным] прип[евом ой]
И в такт [мотая головой]
Я думаю, что Рыбников, Киреевский, Бессонов, Снегирев, Сахаров и др. — кроме Шейна, — записывая былины от «сказителей», песни записывали от помещичьих хоров, т. е. в искаженных текстах. Мне рассказывала бабушка, отлично знавшая песни, как Турчанинов, нижегор[одский] помещик и театрал, «отбирал» от нее песни. «Хорошие-то, сердешные, не нравились ему, дурачку».

Хорошим собирателем был Якушкин, записывавший «по избам», «по артелям», «у плотогонов», но, как известно, собрание его не было опубликовано целиком. Кстати: в «Детстве» есть «Сказание про Мирона-отшельника», — ни такого текста, ни варианта его я нигде не нашел.

Сам народ текста песен — не ценит и на них — не памятлив, но прекрасно помнит «напевы», мелодии. Напр. — напев недавно возникшей песни «Потеряла я колечко» — старинный, я его слышал лет 45 тому назад в Лыскове и Свияжске, тогда, конечно, не могло быть в тексте таких нелепых слов, как «Своей русою косою трепетала по волнам». Тут, мне кажется, идет такой процесс: люди наших дней стыдятся лирики, но расстаться с нею, к счастью, не хотят и не могут. И вот, оставляя старинный, строго лирический напев, он[и] облекают им нелепо юмористические слова:

Сидит лошадь на березе,
Мелку ягоду грызет.
Веселый разговор.
Ваш пример: «Ах, да пускай свет осуждает» и «Хаят, хаят меня люди» — подтверждает мою догадку, хотя и косвенно.

Кстати: частушки — не новость, им предшествовала в 80-х гг. саратовская «матаня», были записи частушек. Да и вообще старинная это форма «злободневной» сатиры.

Ты коси, коса,
Пока есть роса,
А роса — долой,
Так и я домой —
это очень старая форма.

Вот как я «разошелся». Это объясняется моей любовью к народному песнетворчеству, которое особенно значительно по музыке, а не по словам, хотя и словами старых песен пренебрегать не следует, в них изумительное богатство языка и чистота его, слова в старых песнях, как жемчуга снизочка.

Эх, талан ли мой, талан таков?
Али участь моя горькая,
На роду ли мне досталося,
Что со младости до старости,
До седого бела волоса
Весь мой век все горе мыкати?
Кар[амзин] отсюда взял:

Эх, не все нам слезы горь[кие]
Лить о бедствиях су[щественных]
На мину[ту позабудемся.]
Эту песню я не променяю на целую книгу стишков совр[еменных] поэтов.

Или — поглядите-ко:

Эх, мальчик, кудрявчик мой!
Кудреватая головушка твоя,
Да и кто это тебя спородил?
Спородила меня матушка-краса,
Бело вымыла Валдайская вода,
Завила кудри разлапушка моя.
Пляшут слова!

А у нас, в стихах, возможно такое: «слив миллионы» — от глагола сливать, лить. Или пишут:

В такие ночи, в такие дни,
В часы такой поры
На улицах, разве что, одни
Поэты и воры, —
это, знаете, не сразу проглотишь. Или:

Сумрак на мир океан катнул.
Синь. Над кострами бур.
Подводной лодкой пошел ко дну
Взорванный Петербург.
А то озаглавят книжку стихов «Сурдина пурги» — это говорит о глухоте человека к духу языка. Язык у нас развивается нездорово, вкривь и вкось. Не говоря о таком уди[вительном] мастере, как Пришвин, делу правильного развития языка служит, из молодых, один Леонов. Зощенко способен на многое, но ему следовало бы не забывать, что лучшее, оказанное им, «старушка, божий одуванчик», а не «собачка, системы пудель».

О Серапионах Вы написали печальную правду. Не растут, а умаляются. Никитина уже нет — заболтался, изнебрежничался. «Средний проспект» — сухо и тускло, «Скандалиста» еще не читал, «Братья» — преждевременно солидно. А — главное: все позволяют действительности одолевать себя, покорно подчиняются фактам. Слуховая и зрительная память, личные кожные раздражения развиваются до чувствительности болезненной, и все это подавляет воображение, домыслы, интуицию. А Замятин слишком умен для художника и напрасно позволяет разуму увлекать талант свой к сатире. «Мы» — отчаянно плохо, совершенно не оплодотворенная вещь. Гнев ее холоден и сух, это — гнев старой девы. Из новых мне понравились Колоколов и Милий Езерский.

Ну, вот Вам письмище. Погода здесь бессмысленная, идиотская: дождь, снег, ветер. Жить — трудно, задыхаюсь. Самгина, конечно, пишу и с удовольствием, но печатать в этом году не стану.

Кстати: в «Детстве» — 2-е изд. Гиза — на 49-й стр. три строчки многоточий. Не знаете — что это такое, почему и кем посеяно?

Прилагаю образец европейского варвар[ства] на анг[лийском] языке. На засилие рус[ского] иску[сства] европ[ейцы] начинают все громче жаловаться.

(обратно)

953 П. X. МАКСИМОВУ

25 февраля 1929, Сорренто.


П. Максимову.


Сожалею, что брошюрки о Волго-Дон-канале не получил раньше, они годились бы для хроники «Н[аших] дос[тижений]». Статья на эту тему уже заказана журналом. В «Научном слове» была ст[атья] проф. П. С. Осадчего. […]

5-й т[ом] Ключевского, кажется, не выходил. Вы не очень доверяйте Василию Осиповичу, человек он, разумеется, весьма талантливый и знающий, но, в угоду худосочному либерализму адвокатов и профессоре® из «Русских ведомостей», слишком увлекался остроумием. В беседах с другими людями он еще более остроумно высмеивал российский либерализм и носителей его. Вам полезно будет познакомиться со взглядом на Грозного С. Ф. Платонова в его книжке «Ив[ан] Грозный», изд. Брокгауз-Ефрон, 23-й год, Петербург. И хорошо прочитать Щапова «Естественно-исторические условия развития рус[ского] народа»; это несколько смягчит Ваш взгляд на историю. Лично я считаю лучшим историком нашим Соловьева, он просто изложил летописи, документы, изложил достаточно объективно, предоставляя читателю полную свободу выводов. А Костомаров — беллетрист и даже талантливый, но историей занимался по недоразумению. Испортив свой талант на «истории», написал плохой исторический роман, кажется — «Кудеяр».

Какие книги нужно Вам? Сообщите, м. б., у меня есть. Пришлю, мне все равно некуда девать книги.

У Вас жестокая зима? Читаю. А у нас — паника от холода и гриппа. Ежесуточно умирает до 300 человек в Неаполе. Особенно легко гибнут дети.

Книг могу прислать много.

Будьте здоровы.


А. Пешков

25. II. 29.

(обратно)

954 П. X. МАКСИМОВУ

21 марта 1929, Сорренто.


П. Максимову.


«Оживленных мужиков» получил, отправил в Москву.

Весьма жаль, что написали о них мало и что очерк о Пустовойте напечатали в Ростове. Думаю, что и морально и материально для Вас лучше давать статьи «Н[ашим] д[остижениям]». Гонорар — 120. 2-ю книгу печатаем 40 т. По мере увеличения тиража Гиз не откажется повышать гонорар. К концу года надеемся довести журнал до 100 [тысяч]. На 3-ю книгу материал — отличный.

Жму руку.


А. Пешков

Р. S. Для «Н. д.» давайте побольше описаний, поменьше диалогов. Лирики — не надо, факты—лучше. Но факт изображайте — по возможности — красочно, ярко. Идет?


А. П.
(обратно)

955 А. Е. ФЕРСМАНУ

26 марта 1929, Сорренто.


Искренно уважаемый

Александр Евгеньевич,


очень обрадован фактом Вашего участия в журнале «Н[аши] д[остижения]» и сердечно благодарю Вас за помощь журналу. Прочитал Вашу статью и статьи сотрудников Ваших, материал интереснейший, жалею, что мало его. Разрешите и впредь надеяться на помощь Вашу. Недавно прочитал Вашу «Занимательную геологию», — прекрасный Вы популяризатор и подлинный «художник», артист своего дела. Это — не комплимент.

Хочется создать для массового читателя — рабочего и крестьянина — журнал, который знакомил бы его с богатствами родины, утилизацией их, с процессом создания новых форм хозяйства, с его великой работой маленького человека. Мне думается, что так, этим путем скорее всего разовьется в массе вкус к действительной культуре и, необходимый стране, трудовой пафос.

Очень прошу Вас, дорогой А. Е., о помощи в этом начинании. Убежден, что Вам, изумительно энергичному работнику, понятна задача журнала и что Вы не можете не сочувствовать ей.

Вместе с этим очень прошу и Вас и сотрудников Ваших, не затушевывая, т. е. не обходя исследовательских задач науки, подчеркивать погуще практическое значение исследований и достижений, обязательно указывая и на сложность, на трудность их.

Необходимо, чтоб масса, а особенно — молодежь наша, понимала эти трудности и чтоб этим повышалось ее уважение к науке.

Если б Вы могли дать статью о работниках науки, о их героизме, о той настойчивости, с которой они умеют преодолевать препятствия на пути к целям! Не дадите ли? Размер статьи не должен смущать Вас.

Надо бы еще статью о калийных солях Камы и вообще — об удобрительных веществах.

Знаю, что Вы перегружены работой, но все-таки — помогайте! У Вас, вероятно, не мало даровитых учеников и сотрудников, просите их писать для журнала!

Крепко жму Вашу руку.

Всего доброго.


А. Пешков

26. III. 27.

Sorrento.

(обратно)

956 А. С. АГАПКИНОЙ

27 марта 1929, Сорренто.


Анне Агапкиной.


Попросту, по-стариковски, скажу: молодчина Вы, Анюта, умница!

Для меня, человека, который начал жить в тяжелое, темное время, великая радость — знать, что на смену нам, старикам, родились вот такие разумные, хорошие люди, как Вы, Анна Агапкина, селькорка.

Когда получаешь дружеские письма от таких людей — крепнет уверенность, что все, что завоевано крестьянством, рабочими, — никакая сила не вырвет из их рук. Учитесь усердно, т. Анна, работайте над собой, не увлекайтесь дешевеньким личным благополучием, готовьтесь к трудному делу править своим государством рабочих людей, старайтесь скорее уничтожить все, что делает жизнь еще тяжелой для людей. Знайте, что сделать ее легче может только ваша сила, сила рабоче-крестьянской молодежи, что вы и есть подлинные хозяева своей страны.

С Вашими указаниями на недостатки книги моей согласен. Но — книга написана в 906-м году. Там, где Вы пишете, что при обысках и арестах обязательно должны присутствовать понятые, старшина или писарь, Вы тоже верно пишете, но в местностях фабричных закон этот не соблюдался.

В книжке «Как я учился писать» я рассказываю о технике дела. В прирожденную талантливость я плохо верю. По-моему, есть только один талант: уменье делать всякое дело с любовью к нему. «Воплениц» и «сказительниц» я знаю, встречал, слышал знаменитейшую из них Орину Федосову, это была талантливая старуха, но именно потому, что полюбила дело свое с 12 лет и на всю жизнь.

Стихи у Вас — неудачны, и Вы лучше не пишите их. А вот песни, которые Вы раньше писали, хороши. Настоящая народная песня за внешней красотой, за формой не гонится, а умеет говорить от души самыми простыми и потому красивыми словами.

Написал в Москву, чтоб Вам выслали все мои книги. Письмо Ваше пришло подарком на именины мои, мне сегодня стукнуло 61 год.

Братишке Вашему и товарищам его — поклон и привет. Грамоту он плохо знает, оттого и стихи плохо пишет, но — в 14 лет это не беда, научится. Спросите его, не надо ли ему каких-нибудь книг? Пусть напишет, вышлю.

А Вам — сердечное спасибо за письмо, т. Анна.


М. Горький

Сорренто.

27. III. 29.

(обратно)

957 М. П. и И. М. НОВИКОВЫМ

7 апреля 1929, Сорренто.


М. и И. Новиковым.


Очень понравилась мне ваша, уважаемые товарищи, книжка о необходимости пересмотра дедовских порядков. Хорошая книжка и написана хорошо: просто, убедительно. Так просто и «душевно» могут и умеют говорить с людями только искренние друзья их, люди, которые не только на словах желают добра трудовому народу, но и умеют делать доброе ему.

Особенную цену и значительность придает книжке то, что одному из ее авторов 60 лет и что сам он, будучи дедом, не только беспощадно критикует «дедовские порядки», а и указывает средства борьбы с ними. Такому учителю должен верить каждый разумный и честный крестьянин, великий наш работник на земле, призванный историей построить для себя свободное, новое государство трудового народа.

Нелегкое время переживает трудовой народ, но когда же он легко-то жил? Однако до Ленинской революции он жил в каторжной работе на хищников и захребетников, жил так, что он «один с сошкой», а за ним «семеро паразитов с ложкой», жил не по своей воле, а как приказывали. Теперь начинает он жить так, как надо, хозяином всей своей страны, строителем совершенно другой, новой культуры. Это — очень трудная постройка, до советских крестьян и рабочих никто еще не пытался, не смел начинать ее. Понятно, что в деле новом люди не могут не ошибаться, но за эти ошибки строителям некого винить, кроме самих себя.

И вы, товарищи, правильно указали на 67-й странице книжки вашей на одну из таких вреднейших ошибок, на ошибку тех крестьян, которые понимают революцию «как освобождение от добросовестной работы», как возможность пожить «барами». Эта ошибка тем вредна, что желание поскорее стать «барами» может сделать людей труда снова баранами, как они были до революции, когда кто хотел, тот и стриг с них шерсть.

О барстве мечтать — рано, прежде надо научиться работать так, чтоб земля давала в десять раз больше того, что она дает, а это — можно, ведь европейский крестьянин умеет заставить землю работать на него, как хочет он, а земли у него — меньше, и земля — хуже. Мы добьемся на земле нашей лучших результатов, если, при дружной помощи ученых — знаниями, рабочих — машинами, крестьянство начнет обрабатывать землю свою разумно и умело.

Народ растет, становится умнее, идет к великой цели своей все быстрее. Вот на-днях я получил письмо от 17-го марта из Уфимского кантона. Человек пишет мне:

Сейчас крестьянство справляет в Благовещенском заводе масленицу, но это уже только слабый намек на то, что было всего года 4–5 тому назад: тогда масленица не проходила хотя бы без одного, двух убийств и многих увечий, а в этом году даже порядочно выпившего и горланящего песни не часто встретишь. Это создает новая наша общественность. Вчера в нашем нардоме ставили второй уже раз за эту зиму «Свадьбу Кречинского» — и народу полно. Кто раньше умел играть и хотел смотреть в деревнях «Свадьбу Кречинского»?

Такие письма приходят все чаще и — великую радость приносят они мне, тоже — дедушке. Если б собрать их да напечатать, большая и светлая книга получилась бы, радостная книга.

Было бы хорошо, т. Новиков-дед, если б Вы написали еще книжку, подробно рассказав крестьянству о Вашем житейском опыте, о великом труде жизни Вашей. Напишите-ко!

Сердечно благодарю Вас за то, что прислали мне «Дедовские порядки». Еще раз скажу: ценная книжка. От всей души желаю Вам здоровья и бодрости духа. Такие люди, как Вы да сын Ваш, — дорого стоят. И нужны они нашей стране, трудовому народу ее так же, как солнце и хлеб.


М. Горький

Сорренто,

7. IV. 929.

(обратно)

958 Н. И. КОЛОКОЛОВУ

23 апреля 1929, Сорренто.


Н. Колоколову.


На мой взгляд, в рассказе «Полчаса холода и тьмы» Вам «по существу дела» не удалось сказать ничего нового, от себя. Профессор Ваш — лицо знакомое, он уже многократно «фигурировал» в различных рассказах, повестях, драмах, — фигурировал в качестве лица, которое отпевают или высмеивают. Вы написали панихиду. Разумеется — хоронить, так же как и родить, законнейшее Ваше право, но, мне кажется, что оба эти акта требуют иного, более вдумчивого и углубленного отношения к ним. Профессор Ваш, будучи историком, мыслит и чувствует недостаточно «исторично», а скорее как литератор, написавший книгу, которую негде издать. У меня, читателя, получается такое впечатление: человек опоздал сообщить «городу и миру» мысли свои, и отсюда его трагедия, его «козлиная песнь», ибо: трагос — козел, оде — песнь, как Вы знаете. Есть роман Конст. Вагинова «Козлиная песнь», изд. «Прибой», — Вы не читали? Там — тоже панихида по индивидуализму, но — в другом тоне, чем у Вас. Панихид таких — много, но все они не трагичны, а, пожалуй, являются в полном смысле слов[а] «козлиным» блеянием.

Когда я прочитал на 1-й, 2-й стр.: «…синело огромное, ровное, снежное поле… такое зловеще ровное, что пройти по нему было страшней, чем взобраться на высокий, крутой обрыв» (я бы оказал — не «взобраться», а «спуститься с»), — мне показалось, что поле это не потому «зловеще ровно», что покрыто снегом, а потому еще, что оно выстлано — покрыто — правильно разложенными мыслями профессора о земле, о мире. Дальше — крот, который ищет свою норку, прикрытую толстым слоем хорошо слаженных мыслей, и тут могла бы получиться настоящая, хорошенькая трагедия. У Вас же получился длинный и довольно скучный рассказ об интеллигенте, который опоздал куда-то — к «самоутверждению», к славе и т. д. Вообще рассказ не понравился мне. Не сердитесь.

И разрешите сказать кое-что о языке. Вы пишете: «крепнул мороз», «меркнул лес», — так ли? В обоих случаях это вызывает впечатление законченного действия: лег, сел, а Вы хотите сказать, что мороз становился крепче, а лес — мерцал, хотя это не точно, не верно.

«Ищущий», «тычущаяся» и пр. в этом роде слова звучат крайне скучно. Вообще слога: щи, вши, щий, вший, ычуща — следовало бы употреблять лишь в случаях крайней необходимости. Они не только не украшают наш язык, но придают ему неприятную вязкость, шипение, свист, лишают изображающее слово твердой линии, яркой окраски.

На-днях у одного молодого автора прочитал: «Даже уже показавшаяся за рощей» — нехорошо!

Ну, вот Вам. Золотить пилюлю не буду, хотя позолотить можно, материал для этого в рассказе — есть. Но — Вы обойдетесь и без комплиментов.

Всего доброго.


А. Пешков

23. IV. 29.

(обратно)

959 Е. И. ХЛЕБЦЕВИЧУ

Апрель 1929, Сорренто.


Материал этих книжек, наверное, со временем послужит историку гражданской войны иллюстрацией героических подвигов Красной Армии. Но сейчас, знакомясь с этим материалом, жалеешь, что картинки написаны для книги, которой еще нет.

Странно, даже как-то обидно знать, что история величайшей гражданской войны все еще не написана и что наша рабоче-крестьянская масса не имеет общего и ясного представления о трагедии, пережитой ею, ее подвигах и трудах, о той цене, которую она заплатила за свою свободу. Не имеет этого представления и молодежь, а для нее — особенно необходимо, особенно поучительно знать о мужестве отцов, о их заслугах перед новой историей нашей страны.

У нас вышло так: Сибирь знает кое-что о своих боях, шахтеры Дона — о своих, рабочие Урала тоже о своих, каждый отдельный боец знает о походах и боях своей воинской части, но общего — цельного — представления о том, что творилось на всем пространстве Союза Советов в 18–22 годах, не имеет никто.

И, когда читаешь даже такие талантливые попытки дать более или менее связную картину событий гражданской войны, такие книги, как «Тихий Дон» Шолохова, «Хождение по мукам» Толстого, «Большевики» Алексеева, «Два мира» Зазубрина и др., — все-таки получаешь впечатление, как будто у нас из превосходного бархата делают портянки.

Названные авторы не должны обижаться на меня за это уподобление, талантливость и красоту их книг я ведь не отрицаю, более того: мне кажется, что некоторые из этих книг о войне еще недостаточно высоко оценены в наши дни горячих споров о том, как писать и что писать. Я указываю на необходимость создания полной, яркой, вполне доступной пониманию рабоче-крестьянской массы «Истории гражданской войны». Такая история не может быть заменена и десятками художественно написанных книг, разрывающих великое целое на маленькие части, на мелкие эпизоды, а иногда и на «анекдоты из военной жизни».

Чтобы моя мысль была понятной, я скажу, что, по моему мнению, такую «Историю» отлично могли бы написать указанные мною художники слова, конечно, под руководством специалистов истории.

Это была бы идеальная книга для массового читателя, для молодежи, для бойцов Красной Армии, идеальная по своей простоте, яркости, картинности, по силе ее действия на разум и воображение.

Переходя к «Библиотеке рассказов о гражданской войне», я должен сказать, что это именно «анекдоты» из военного быта. Этим я не говорю, что книжки «Библиотеки» вредны, а только повторяю сказанное: мы делаем онучи из бархата.

На вопрос о техническом уменье авторов писать рассказы отвечают пометки на книжках.

Большинство авторов пытается писать «красиво» и для этого употребляет такие «образы», как, например, «Тысячью злых глаз фосфорится гора», или: «После этого язык его размяк, гнал каждое лыко в строку», или: «Дробью рассыпался пулемет», — простодушный читатель может задуматься: как же это — стреляет пулями, а рассыпается дробью?

Пословица «Всякое лыко ставить в строку» говорит не о болтливости, не о пристрастии к многословию, а о стремлении человека злорадно, неприязненно подчеркивать всякую мелочь, ничтожные ошибки, оговорки. Знание русского языка у авторов вообще весьма слабо. Их не должно утешать то, что сейчас многие «признанные» писатели тоже плохо знают родной язык.

Почти у каждого можно отметить неправильную расстановку слов, запутанность фразы, неточность ее. Это значит, что автор плохо видит то, о чем он пишет. У одного из авторов «круг бойцов выталкивал из себя в круг», — совершенно ясно, что автор не представляет себе того, что хочет изобразить словами.

Другой навязчиво повторяет одно и то же слово и в шести строках тринадцать раз поместил слово «били». Ему хотелось, чтоб читателю было страшно, а вышло у него скучно. Он же утверждает, что самое «мудрое» дело — «умирать», должно быть слышал что-то о буддизме и — «козырнул».

Щегольство словами, значение которых не совсем ясно щеголяющим, заметно у многих, и это очень плохо.

Надобно учиться писать просто, точно, четко, тогда сама собою появится настоящая красота художественной правды.

В заключение скажу вот что: я прочитал, разумеется, не только эти девять книжек авторов-красноармейцев, — прочитал я несколько десятков рассказов, написанных бойцами Красной Армии. Разумеется, эта литература — явление совершенно новое: нигде в капиталистических государствах нет и не может быть армии, которая воспитывала бы своих писателей — прозаиков и поэтов. Эти люди сегодня рассказывают ей о своих подвигах — о ее недавнем героическом прошлом, завтра они, может быть, научатся рассказывать ей о глубочайшем значении той великой работы, которую она ведет сегодня.

Царская армия не могла создать такого явления, в царской армии солдаты не писали, да и не читали никаких книг, кроме малограмотного и скучного журнальчика «Солдатское чтение» и кроме тех книжек, которые писались о солдатах и для солдат офицерами. Среди офицеров был только один сравнительно талантливый литератор, писавший под псевдонимом Егор Егоров.

Формально, словесно литература офицерства была в общем немного более грамотна, чем литература бойцов Красной Армии, социально, по чувству, по разуму, это была литература диких людей. Такой я называю ее потому, что литераторы-офицеры единодушно изображали солдата человеком низшей расы и лишь изредка, с великим усилием находили в солдате признаки существа, как будто кое-чем похожего на них.

Эта классовая слепота была совершенно ясна читателю. Ясно было и то, что, когда литератор-офицер пробовал писать о солдате «либерально», — он писал неискренно и фальшиво, насиловал себя, пытаясь усвоить некоторые приемы «либерального» отношения к человеку. За «либерализмом» скрывалось все то же «снисходительное» отношение к солдату, — отношение «сверху вниз». Это был «либерализм», вынужденный требованием времени, возможно даже, что иногда это был «либерализм» со страха пред «пушечным мясом», которое уже нередко являлось перед командующими как сознательная, коллективная сила, как масса единиц, сознающих свое человеческое достоинство, — как сила классовая и враждебная.

Рассказы бойцов Красной Армии говорят читателю, что они написаны действительно новыми людьми, — людьми, которые хорошо чувствуют все лучшее, что есть в человеке великого красного коллектива, что они умеют найти это лучшее и хотят показать его.

Это не очень хорошо удается им потому, что они плохо знают технику литературного дела. Но каждый из них, хотя и неумело, а показывает, что Красная Армия — мощный коллектив сознательных бойцов за «величайшее дело нашего века» — за освобождение трудового народа от каторжной работы на капиталистов, за создание своего, свободного, рабоче-крестьянского государства.

Отсюда ясно: чем проще, ярче, доступней пониманию массы будут изображаться отдельные случаи гражданской войны, тем скорее разбужено будет классовое самосознание рабоче-крестьянской массы, тем активнее масса примется за работу строительства новой жизни, тем быстрее она дойдет к своей великой цели.

Учиться надобно, товарищи! Всегда, каждый день, всю жизнь — учиться.


М. Горький
(обратно)

960 О. Д. ФОРШ

7 мяя 1929, Сорренто.


Талантливейший человек Вы, дорогая Ольга Дмитриевна! И — умница. Такая — настоящая, русская умница. Человек умной души. Книжку Вашу прочитал с наслаждением, — очень хорошая, «сытная» книжка, эдакая кулебяка, начинки — много, начинка — разнообразная, и все анафемски вкусно. Хорошо видит глазок у Вас, и язычок хорошо заострен. Старый, прокопченный литератор и читатель, я такие книги, как «Под куполом», читаю — т. е. воспринимаю — с радостью. Я — «извиняюсь» — очень русский, очень варвар и, как таковой, обожаю людей, живущих без «купола» над ними. Как хотелось бы, чтоб француз без «традиции» и знающий дух нашего языка перевел Вашу книгу на свой, элегантный! Вот шокировался бы Париж.

Восхищаюсь книгой не токмо единолично, но от лица всех сородичей и друзей моих. М[ария] И[гнатьевна] напишет Вам сама. Я собираюсь в Москву, в июне буду в Ленинграде. Увидимся?

А в Москве я бы показал Вам женщину, коя изумительно поет калмыцкие, бурятские и вообще всякие чувашско-нацменьшинские песни. О — это мармелад и перец! Талантлива, как чорт!

Крепко жму руку. Доброго здоровья!

Спасибо за посвящение!


А. Пешков

7. V. 29.

Sorrento.

(обратно)

961 В. В. КАМЕНСКОМУ

11 мая 1929, Сорренто.


Дорогой Василий Васильевич —


все Ваши книжки своевременно получил, также и последнюю, сердечно благодарен! Послал бы Вам свои, но — боюсь, что количество их ужаснет Вас и Вы меня возненавидите. Другая причина — скупость Госиздата, авторских мне сюда присылают мало, и они немедленно расхищаются любителями книгочтения.

Хвалить Вас — не буду, мы с Вами — старые писатели и в похвалах уже не нуждаемся, к тому же Вы хорошо знаете себя как литератора оригинальнейшего, человека со «своим лицом».

А вот современная молодежь жадна, даже как будто болезненно жадна на хвалу, и если молодому автору не сказать, что он почти Гоголь или без малого Чехов, так он обижается.

Ну — ничего! Это — пройдет. Я слежу за ростом литературы нашей внимательно, с радостью и жду от нее миру «великих и богатых милостей».

Крепко жму Вашу бодрую, веселую руку.

Не увидимся ли летом? Я на-днях еду в Москву и «вообще» до октября.

Всего доброго.


А. Пешков
(обратно)

962 В. К. АРСЕНЬЕВУ

7 июня 1929, Москва.


Уважаемый Владимир Клавдиевич,


был у меня сегодня Т. М. Борисов, очень понравился, договорились мы о его сотрудничестве в журнале «Наши достижения», он даст статью о рыбном деле на Д[альнем] Востоке. Сегодня же он уехал на Кавказ.

В письме Вашем Вы пишете о статье для «Альманаха». Это и есть «Наши достижения», журнал, 3 книги коего я высылаю Вам вместе с этим письмом.

Было бы крайне желательно получить от Вас одну — или 2, 3 статьи по вопросам культурной и промышленной жизни Д[альнего] В[остока]. Тип статей — пред Вами. Гонорар от 120 до 200 р. за лист в 40 т. знаков. Статьи необходимы к августу.

Очень прошу Вашего согласия и ответа.

Может быть, есть среди Ваших знакомых люди, которые помогли бы Вам дать Госиздату ряд статей, освещающих всю жизнь Д[альнего] В[остока]? Тогда Гиз выпустил бы сборник «Дальний Восток», но это уже вне рамок «Н. д.», а отдельное издание.

Крепко жму Вашу руку.


Пешков

7. VI. 29.

(обратно)

963 РАБОТНИКАМ МОСКОВСКО-НАРВСКОГО ДОМА КУЛЬТУРЫ

8 июля 1929, Ленинград.


Работе таких очагов культуры я желаю силы, которой обладает огонь, превращая железную руду в сталь. Точно так же, как из стальной массы руки рабочих создают швейную иглу, перо для писателя, резец и сложнейшие машины, — так же рабочий класс должен создать из плоти своей мастеров и художников культуры.


М. Горький
(обратно)

964 ШАБАЛИНСКИМ КОЛХОЗНИКАМ

Июль, до 11. 1929, Ленинград.


Спасибо, товарищи, за честь избрания меня шефом коммуны вашей!

Буду рад помогать вам чем могу. Не надо ли вам книг, газет?

Вот так, товарищи, понемногу, но все быстрее, крестьянство, вместе с рабочими, будет строить новые формы хозяйства и создаст новую, справедливую, разумную жизнь на всей богатой земле.

Только побольше дружбы, товарищи, побольше веры в то, что коммунизм — единственно верный и прямой путь к жизни справедливой.

Желаю вам этой веры, желаю успеха в хорошем деле, начатом вами.


М. Горький

Р. S. Не отвечал долго потому, что письма ваши все ездили за мной с места на место.


М. Г.
(обратно)

965 С. Н. ЭРЛИХМАНУ (СЕМЕНУ ДНЕПРОПЕТРОВСКОМУ)

20 июля 1929, Москва.


Тов. С. Н. Эрлихману —

«Семену Днепропетровскому»,


Уважаемый тов.!


Статья Ваша очень интересна и вполне своевременна, но слишком велика для нашего журнала, и ее пришлось сократить. Сокращение сделано за счет ее недостатков. Таковыми редакция находит Вашу манеру писать многословно, неэкономно, что вызывает у читателя впечатление расплывчатости описаний, неясности картин, а иногда даже и впечатление скуки. Многословность часто объясняется Вашими, не всегда удачными, попытками поэтизировать процессы работы, Вашим слишком крутым уклоном в «беллетристику». Вообще этот уклон я не считаю Вашим недостатком, но в данном случае это — недостаток. Почему? Вот почему: подробно описывая домны, плавку и прокатку металла, устройство и работу машин, Вы говорите рабочему металлисту то, что он знает, вероятно, не хуже Вас, но поэтизация процессов, которая была бы настолько ярка, чтобы и знающему показать нечто, чего он не знает, такая поэтизация плохо удается Вам. Крестьянину она целиком непонятна, он пока еще человек, слишком углубленный в процессы своей каторжной работы; он не видел, не знает металлургических заводов и фабрик, и все, рассказанное Вами, для него — китайская грамота. Все, за исключением Ваших описаний того, как сами рабочие снижают стоимость продукции, товара и как героически они, подлинные творцы действительно новой культуры, добиваются этого, не щадя своих сил. Это Вам вполне удалось, на мой взгляд, и это — Ваша заслуга, Ваш успех.

Теперь разрешите мне сказать несколько слов о Вашем языке, очень плохо обработанном, а местами — крикливом и стремящемся к щегольству, совершенно не нужному и часто понижающему смысловое значение работы Вашей. Вам, человеку с ярко выраженной наклонностью к беллетристике, к художественному изображению, необходимо относиться к слову более серьезно, чем Вы относитесь.

Нет никаких оснований писать «выплевывает» металл, когда проще и точнее оказать «выпускает» в одном случае, «выливает», «извергает» и т. д. — в других. Вы пишете: «работает, как вечный двигатель», но вечный двигатель не существует, так же как не существует бог, и вообще мы не сможем представить себе что-либо способное существовать вечно. Вы употребляете слово «лилипуты», когда можно обойтись более широко знакомым словом — карлики. Нельзя сказать «впечатлил», не нарушая законов нашего языка, — неприятное и незвучное это слово хорошо заменяется словами — подействовал, воздействовал, возбудил и т. д. У Вас «в печать лил» — получается три слова, соединенных в одно, причем память читателя подсказывает ему два глагола: тлеть — тление и лить — литье. «Зубы, блестящие, как зеркало» — неверно и нехорошо. Не годится — не образно — сравнение раскаленной болванки с петухом и курицей. Также нехорошо — сравнение комбината с «большим стальным ежом, утыканным кирпичными стрелами труб». Образность почти всегда преувеличивает описываемое, чтоб сделать его виднее, ярче, понятней читателю. Вы — преуменьшаете. Трубы совершенно не похожи на стрелы, они — тупы. «Сгусток звезд, ослепительный и жгучий, как сотни солнц» — это плохое щегольство словами и неудачное сравнение. Так же неудачно сравнение «город шевелится разноцветным персидским ковром». Неверно «уханье, похожее на трескотню», уханье — звук тяжелый, глухой, трескотня звучит сухо, легко.

Все эти замечания я делаю потому, что, мне кажется, Вы вполне способны писать гораздо лучше — проще, крепче, экономней и ярче.

Исправленный черновик Вашей работы я попрошу возвратить Вам. Просмотрев его, Вы увидите, насколько я прав или не прав, указывая на недостатки Вашей статьи.


М. Горький
(обратно)

966 К. С. ЛЬВОВОЙ

Июль 1929.


Ксении Львовой.


Рассказ интересен и очень своевременен как одна из картин революционного процесса, переживаемого деревней. Автор неплохо показывает, что людям с настроением Пичугина нет места в тяжелой и суровой обстановке деревенского Октября. Но мне кажется, что автору следовало показать: Пичугиным и не должно быть места в этой драме. Вынужденная, насильственная покорность Пичугина, вынужденное у него деревенской действительностью признание необходимости борьбы не может сделать его активным борцом, — он для читателя остается человеком пассивным, действительность не перевоспитала его, а — изнасиловала. В этом, искалеченном, виде он не имеет революционной ценности. «Внезапная, бодрящая мысль», приписанная ему автором, именно «внезапна», и автор ни логически, ни психологически не доказал естественность возникновения этой мысли. Здесь автором нарушена художественная правда. Гораздо правдивее было бы, если б автор посоветовал герою застрелиться. Тогда и художественная правда и вместе с нею социально-воспитательное значение рассказа — выиграли бы.

С формальной стороны в рассказе много погрешностей. Автор слишком старается писать «красиво». Писать следует просто, тогда красота и убедительность придут сами собою. Все красивое — совершенно просто, потому оно и красиво. Стихи Пушкина, трагедии Шекспира, картины знаменитых мастеров кисти — очень просты. Венера «выпрямила» Глеба Успенского именно совершенной простотою своих форм.

Вы, т. Львова, портите Ваш рассказ такими, напр., красивостями:

«Снега млели и испарялись». Это некрасивая фраза, потому что трижды поставленное рядом «и» визжит, как немазаное колесо. Это — неверно: снег не может «испаряться», не растаяв предварительно. «Млеть» могут девушки, парни, старички, но не снега. На стр. 33-й у Вас говорится об «оскомине» инея. «Оскомину» ощущают только нервы десен и зубов при избытке кислот в неспелых ягодах, яблоках. На руках не бывает «подпалин», тут нужно сказать о загаре или: «кожа «обветрена». «Шест» у Вас, «огромный», «длинный», вдруг превращается. в «палку». Вы ставите рядом слова: «сдержанно, тихо», — разве можно тихо говорить «несдержанно»? «Сани пошли шагом», — сани вообще не ходят. «Бурливой, ускользающей, как змея» — нехорошо и неверно. Змее не свойственны движения бурливые. «До робости спокойны», — робость невозможно соединять с понятием покоя. «Зудило покурить», — зуд — кожное ощущение. «Золотушные локоны», — золотуха не есть болезнь волос. «Лаковых полов» не бывает. И нельзя сказать «картины в масляных красках». «Ромбы подола», — ромб — геометрическая фигура, подол едва ли способенобразовать ромб, куб и т. д. Очень плохи такие фразы, как, напр.:

«Из сугроба смуглилось больное, заплатанное куском фонаря окошко». Если речь идет о свете фонаря, стекла окна не могут «смуглиться» от него. Фраз такого рода очень много. Их необходимо истребить, ибо все они — неверны, некрасивы, надуманы.

Вы можете писать без этих штучек, совершенно излишних. Вы — можете. Об этом говорит такой Ваш образ: «Широкий, снежный овраг был похож на распоротую перину». Это — верно, и это говорит, что Вы умеете видеть, наблюдать, сравнивать.

(обратно)

967 И. Ф. ЖИГЕ

15 августа 1929, Москва.


Тов. И. Жига.


На мой взгляд:

следует основательно переделать обращение «К читателю». Необходимо придать ему более «деловой» тон и устранить из него все спорные заявления автора. Таковыми являются: «Художественный очерк — первая ступень писательского мастерства», это — неверно, ибо этим как бы утверждается, что писатель должен начинать свою работу с очерка. Известно, что большинство крупных художников прибегали к форме очерка после того, как их авторитет мастеров слова был уже признан читателями и критикой.

«Литература отстает от жизни» — тоже спорно. Существует мнение, что она всегда «отставала», но рядом с ним есть факты, которые опровергают это мнение. 70-е годы дали ряд произведений, которые в достаточной мере точно отражали волнения эпохи; напр.: «Трудное время» Слепцова, «Мещанское счастье» и «Молотов» Помяловского, «Отцы и дети», «Дым» Тургенева, далее «Обрыв» Гончарова, «Устои» Златовратского, реакционные романы Писемского, Лескова, Клюшникова, Крестовского, еще ближе к нам — «Красный смех», «Рассказ о семи повешенных» Андреева; наше время дало и дает весьма много своевременных и талантливых отражений текущей действительности.

«Большинство очерков — халтура» — это несправедливо, неточно и обидно для «очеркистов». Все эта Ваши заявления должны будут вызвать ожесточенную полемику. В данном случае совершенно излишняя, она только помешает Вашему начинанию.

Едва ли справедлив и упрек журналам: «Они оторваны от жизни». «Ожесточенная борьба», которую они ведут между собою, тоже не что иное, как — жизнь. Борьба эта вызвана тем, что у нас нет еще литературы как целого, как единой, идейно организованной армии, а существуют партизанские группы, — «Кузница» — такая же группа, как «Перевал» и прочие.

Дореволюционная литература правильно делилась на две враждебные армии — буржуазную и, скажем, «демократическую». Наша текущая литература должна бы делиться тоже на две по признаку ее революционности. Сейчас мы еще не создали единого фронта против возрождающегося мещанства, идеи и настроения которого просачиваются всюду. Вина за это лежит на всех, и «Кузница» не имеет оснований говорить, что «журналы не хотят изучать новое». Журналы — это книги, которые делаются литераторами. Своими заявлениями этого рода и тона Вы только подтверждаете, что среди литераторов одного и того же лагеря нет единогласия. Факт крайне печальный и опасный. Констатировать наличие его — необходимо, но не в той форме, как это делаете Вы, усугубляя тоном своим ожесточение и вражду в своей же, революционной среде.

Статейку Арамилева не следует печатать, она крайне неудачна и над нею будут смеяться.

Говоря об очерке как лит[ературной] форме, Арамилев должен был исходить от глагола чертить, очерчивать. Очерк равносилен и равноценен «эскизу» — наброску для памяти карандашом, пером. У Мопассана, Бунина и др. этого ряда очерк — этюд для будущей картины. В строгом смысле понятия у этих писателей нет «очерков», каждый из них, «описывая», философствует на свою излюбленную тему. У них «очерк» — результат перенасыщения «впечатлениями бытия», запись того, что впоследствии войдет или отразится в их новеллах, рассказах, романах — в чисто художественном творчестве. Бунин никогда не «шел по стопам Мопассана», у него было свое, органическое, наследственное тяготение к Востоку. Вообще «очеркист-пейзажист» — лицо несуществующее.

Преимущественное насыщение большинства очерков — публицистика. Смешно называть Короленко «фотографом», забыв, что он написал такие прекрасные образцы публицистики, как «Бытовое явление» — «очерк», переведенный на все языки Европы и на японский, как очерк о «самозванцах», достойный быть введением в историю самозванства в России, как очерк о кишиневском погроме, мультанском процессе и т. д.

Ни Гамсун, ни, тем более, Куприн никогда не были «фотографами» потому, что вносили в изображаемое ими слишком многое «от себя».

«Фрегат «Паллада» — психологический очерк, это — открытие юмориста. Очерки Писемского носят явно публицистический характер. «Сахалин» Чехова не «очерк», а — исследование. «Записки из м[ертвого] д[ома]» — тоже не «очерк», а тип социологического исследования.

Очерк не «безфабулен», ибо всегда фактичен, а факт — уже всегда «фабула». Можно ли сказать, что «впечатления старых писателей носят беглый характер, субъективны, опираются на непроверенные факты»? Начиная с Даля, основоположника русского очерка, «Русский Шеффильд» Боборыкина, очерки Слепцова, Короленко, Левитова, Успенских и т. д., кончая Акульшиным, Максимовым и множеством других, мы видим, что очерки такой странной и неверной оценки не заслуживают. Можно ли сказать, что «Четверть лошади» Г. Успенского основано на «непроверенных фактах» и что таковы же очерки Н. Успенского, «Нравы московских закоулков» Воронова и Левитова и вообще все очерки писателей 70–80 годов?

Деление очерков на группы, данное Ар[амилевым], — произвольно и совершенно не верно. О публицистическом насыщении очерка он забыл. А куда бы он отнес «Очерки по истории культуры», «Очерки из эпохи Возрождения», «по истории развития языка» и т. д.? Напечатав эту его статью, Вы скомпрометируете сборник Ваш.


Досов — хорош. Просто написал и — верно. Можно думать, что стариков тронет, а молодежь несколько смягчит в ее отношении к старикам.

Турчинович— тема интересная, но разработана слабо.

Зырянов — первая часть очерка длинновата и скучна; вторая — очень хороша. Третья слабее второй.

Береговой — его очерк по форме приближается к рассказу и, пожалуй, годился бы для издания отдельной брошюрой, хотя на эту тему брошюрок написано немало и среди них есть сделанные лучше, чем эта. Ее недостатки: многословие, тяжелый язык, сентиментализм. Рабочие — не дети. С ними следует говорить более просто и более сурово. Сентиментализм особенно густо дан со стр. 20-й до конца. Эти 4 стр. следовало бы выбросить. Эпиграф дан в плохом переводе. Есть другой, лучше:

Бери барабан в руки!
Бей тревогу сильней!
Вот — смысл честной науки!
Вот — смысл философии всей.
С. Бондарин — очень слабо и «газетно». Автор щеголяет неудачно придуманными словечками. Много недосказанного, неясного для читателя не шахтера. Надо помнить, что каторжный труд под землей неизмеримо более тяжел, чем труд на земле, что книгу о «Нашей жизни» будут читать крестьяне, а они считают труд рабочих значительно легче своего, и это служит одним из мотивов непонимания ими революционной психики и великой задачи рабочего класса. По сей причине «Веселые табора» мне кажутся неуместными и весь «очерк» слишком жидким. Эта тема требует иного подхода, более яркого освещения.

Порываев — недостатки те же, что у Бондарина. Очень жидко. И — нестрашно, неубедительно. Хорошо бы предложить авторам разработать, — углубить и расширить их очерки, соединить оба — в один. Это — в том случае, если нет надежды получить иной, более солидный материал.

Ильин — мне кажется, что авторы напрасно ведут очерки от первого лица; занимая слишком много места, «я» — не оживляет рассказа, но увеличивает количество лишних слов. Очерк недостаточно широко охватывает разнообразие работы промысла; ничего не сказано о выработке желатина, визиги, икры, балыка и т. д., об утилизации отбросов, о чистке сетей и пр. Вообще — очерк легковесен. А тема — важная и крайне скудно освещена в нашей литературе. Когда авторы берутся за такие темы, — следует советовать им немножко почитать специальную литературу. Это весьма повысило бы культурно-воспитательное значение очерков.

Береговой — «В вечерний час». (Чтоб избежать двух «в» рядом, что произносится трудно, очерк можно бы озаглавить проще: «Вечером».)

Эго — очень плохо сделано. Тема явно не по силам автора!. Тема — огромного значения и требует глубочайшей серьезности. Развитие религиозных сект и факты возвращения в церковь бывших сознательных рабочих принимают все более широкий и грозный характер явления сугубо контрреволюционного. Против него нельзя бороться только газетными статейками, — как этот очерк, — шуточками Д. Бедного и т. д. Тут нужны другие меры, иное напряжение сил.

Очерк написан и формально плохо. Храм, прислонившийся к «косяку» дома, — чепуха. Косяк — часть окна, двери. На 3 стр. — зияние. Вообще очерк неудачен.

Асанов — этот очерк ценнее Берегового, жаль, что автор несколько торопился, когда писал его. Не торопясь, написал бы лучше.

«В поисках новых форм жизни» — интереснейшая, отличная вещь. Жаль, что написана суховато, «отчетно».

Март — «Беспритульники» — очень хорошо сделано. Этот городок детей — поистине наше достижение. Вам следовало бы дать ряд таких очерков о жизни наших ребят, начиная с ясель до пионерства, и включив сюда труд, колонии беспризорных, школы трудновоспитуемых и т. д.

Ф. Малов— зачем писать «осередь»? Это ведь значит около середины. И — зачем сочинять такое скользкое, сопливое слово, как «вилявая»?

Очерк — ехидно сделан, но возбуждает сомнения: так ли это, верно ли? Уж очень придурковаты комсомол и «гражданин-товарищ». Не чувствуется роль сельсовета. Смородин говорит: «Колчак разорил». Отряды К[олчака] не доходили до Керженца. Никто не сказал этого Смородину. В общем же очерк не очень плохой. Покороче бы сделать его.

Мерзляков— неплохо. Автор пишет: «понталы» вместо панталык; «страпила» вместо — стропило. Стропило у него — «сна». С языком у всех очень слабо.

Петелин — я бы советовал не печатать рассказов, написанных таким надуманным и разухабистым языком. Что значит: «Без ухитки и двор юр»? Юр — голо возвышенная точка. «На юру:» — под всеми ветрами, у всех на глазах. «Ухитка» — должно быть, от хитрости? Или от глагола похищать? «Рука как» — нехорошо звучит — кака. «Жеребец… а в руке у него — кол». «Язык, как щипцы сахарны» — все это — мусор. Править такой «стиль» нет смысла. Автор — не глуп, — он сам должен и может научиться писать просто, без фокусов, в которых малограмотность соединена с его — автора — самомнением.

Фибих — опытный «очеркист». Его Додонов как будто несколько похож на Смородина из очерка Малова. Об этом говорит не только то, что Додонов назвал свинью — Комиссаром. О ревякинцах писалось действительно много.

Асанов — слабовато. Процесс роста коммуны не изображен.

Балбеков — тоже слабо. А тема: интересная, и автор достаточно грамотен для того, чтобы развить ее лучше.

Шошин — славная вещь. Вы этого автора не спускайте с глаз, он обещает работать хорошо.

Плотников — интересный очерк, хорошо сделан.

Дудель — тоже.

Озерский — этот очерк возбуждает различные сомнения, его следовало бы показать кому-либо из армян, знающих свою историю. На стр. 6-й автор мог бы упомянуть, что Т. Мор, Кампанелла и др. — были монахами, что Мендель — тоже монах и что монахов папы римские изредка! жгли на кострах Или — совсем не следовало говорить о «культурной» роли монастырей. «Цари жаловали католикосов» — когда, чем? Николай Второй отобрал на 26 м. церковных ценностей. Армян истребляли не только турки, но этим усердно занималось правительство царя, организуя армяно-татарские бойни на Кавказе. Об этом нельзя не помнить. «Священные травы» — чепуха. Основной частью миро является розовое масло, его приготовляют из роз долины Казанлыка в Болгарии «Туф» — не камень, а уплотненный веками вулканический «пепел», т. е. продукты извержений кратеров. Вообще очерк фактически сомнителен. Возможно, что армяне посмеются над ним, а может быть, и обидятся.

Мартынов — здесь встает вопрос о политической тактичности и уместности очерков такого тона.

Гаев — это уже типичный рассказ, и мне кажется, что он разрушает строй сборника.

Герман — интересно и ново.

Амурский — тоже неплохо.

Сибиряков — тоже.


Вообще отдел «Окраины» наиболее удачен и как чтение интересен. «Деревня» — слабее Общий недостаток почти всех очерков — торопливость и небрежность работы, плохой язык, невнимание к точности, слабая изобразительность. Но даже и при всем этом сборник интересен. Будет еще более интересен и солиден, если часть очерков — выбросить.

Возвращаясь к статейке Ар[амилева], должен добавить, что не понимаю, для кого она написана? Читателю едва ли интересны рассуждения о литературной форме, данные в таком путаном и спорном виде. «Очеркистов» эта статья тоже не способна удовлетворить и лишь вызовет у них недоумение, потому что достаточно резких, определенных признаков различия очерка от рассказа и одного типа очерка от другого — автор не дает. Да и никто не давал — не может дать — с достаточной ясностью. Очерк стоит где-то между исследованием и рассказом Авторы называют очерком крайне различные вещи. Чехов считал «Палату № 6» очерком, а психиатр Ковалевский — «Записки сумасшедшего» Гоголя.

Было бы разумнее написать статью для «очеркистов», которая рассказала бы о том, какого языка требует наш массовый читатель, — статью, которая предостерегала бы их от излишнего употребления варваризмов и местных речений, от неясной, длинной фразы, а также от щегольства словами. Учить следует простоте и точности языка, именно это дает ему силу «изобразительности».

Мой привет сердечный.


А. Пешков

15. VIII. 29.

(обратно)

968 В. К. АРСЕНЬЕВУ

23 сентября 1929, Москва.


Уважаемый Владимир Клавдиевич —


я получил посланную Вами интересную работу С. И. Бельдянинова. По теме, размеру и обилию в ней графического материала она для «Наших достижений» неудобна и непригодна, Немедля начну хлопотать об издании ее отдельной книгой.

Разрешите обратиться к Вам с таким предложением: необходимо, чтоб наш массовый читатель был ознакомлен — по возможности широко — с ходом культурного и промышленного роста всех областей Союза за истекшие 10 лет. С этой целью Госиздат решил выпустить серию областных сборников люд общим титулом «Библиотека «Наших достижений». Такие сборники могут быть сделаны одним или несколькими авторами. Лучше, если — несколькими, это придаст сборникам разнообразие, сделает материал более интересным для читателя. Оформление материала — живой очерк, не исключающий диалога. Так как очерки рассчитаны на внимание и понимание широких масс — язык очерков должен быть прост и ясен.

Не возьмете ли Вы на себя труд создать сборники по достижениям Уссурийского края и сорганизовать еще два-три сборника по областям Дальнего Востока? Я усердно просил бы Вас принять участие в этой работе. О согласии Вашем и Ваших условиях прошу известить возможно скорей.

Желаю Вам всего доброго.

Сердечный привет!


М. Горький

23. IX. 29.

Москва.


(обратно)

969 М. А. НИКИТИНУ

15 октября 1929, Москва.


Книгу Вашу получил, спасибо! Очень живая книга.

Послушайте: Вы — сибиряк? Вам, сибирякам, следовало бы собрать все, что написано об Антоне Сорокине, и собрание очерков этик — издать,

После того, как будет издана такая книга, можно приняться и за издание работ самого Сорокина. Что Вы скажете по этому поводу?


Привет.

А. Пешков

15. X. 29 г.

(обратно)

970 И. Ф. ЖИГЕ

Октябрь 1929, Москва.


Товарищ Жига —


необходимо, чтоб Пучков внимательно почистил язык рукописи, — язык небрежен и засорен лишними словами.

Не надо, чтоб автор ахал и охал, пусть лучше читатель ахнет.

Лирику следует сократить, — от этого факты станут рельефнее.

Автор склонен «любоваться своей красотой», ошибочно думая, что анархизм и есть красота. Но анархизм прежде всего драма личности, а не всякая драма красива, даже и тогда, если она искусно изложена на бумаге.

Интересен и поучителен не сам анархист, а интересно, «как дошел он до жизни такой»?

Болезнь, даже и смертельную, нельзя считать достоинством, это всегда очень серьезный недостаток,

Автор действительно даровит, и ему нужен успех, что может вылечить его.

Предисловие Ваше — достаточно хорошо.

Когда Пучков поправит рукопись, мы с Вами приложим все усилия, чтоб издать ее. Но прежде всего — значительно сократить.


А. Пешков
(обратно)

971 М. Г. ЕРШОВОЙ

5 ноября 1929, Москва.


Марии Ершовой.


Рассказ — неплох, но — длинен, многословен. Он будет лучше, если Вы сократите его и постараетесь устранить обильные наивности, потому что они компрометируют серьезную тему рассказа.

Мне кажется, что эти наивности — от Вашей привычки писать стихами, от избытка «лирики», не совсем уместной и слишком обильной в произведении, суть которого — драма.

Как попытка изобразить в лице Ирины новую женщину — рассказ очень важен и, как мне кажется, почти удачен. Но необходимо, чтоб он был вполне удачен. Это вы можете сделать, внимательно поработав над ним.

Вычеркивать — не скупитесь, не бойтесь. Вам нужно позаботиться о Вашем языке, обогатить его. Читайте побольше хороших мастеров слова.

Всего доброго.


М. Горький

5. XI. 29.

(обратно)

972 И. А. НАЗАРОВУ

16 декабря 1929, Сорренто.


И. А. Назарову.


Мне кажется, уважаемый Иван Абрамович, что список Ваш недостаточно полон. Не вижу в нем Новикова-Прибоя, Марии Ершовой, Алены Новиковой и целого ряда других имен.

Старостин-Маненков умер не в 79 г., а в 96-м, в Симбирске.

Фофанова едва ли можно назвать самородком и самоучкой, да и вообще «самородок» — понятие неясное. То же относится к Павлу Радимову, который не только поэт, но и очень талантливый живописец.

Следует указать, что Максим Леонов оставил сына Леонида, очень талантливого писателя, как Вы знаете.

Не указан Яков Брюсов, отец Валерия, не указан приказчик Смирдина, кажется — Буров, автор книжки стихов и очень хороших рассказов.

Словарь Ваш я считаю книгой полезной, но она нуждается в хорошем предисловии, которое должен написать кто-нибудь, досконально знакомый с делом. Попробуйте обратиться к П. С. Когану.

Желаю успеха.


А. Пешков

16. XII. 29.

(обратно)

973 И. В. СТАЛИНУ

21 декабря 1929, Сорренто.


СТАЛИНУ. КРЕМЛЬ, МОСКВА.


Поздравляю. Крепко жму руку.


Горький

Сорренто. 21 декабря.

(обратно)

974 П. X. МАКСИМОВУ

25 декабря 1929, Сорренто.


П. Максимову.


Вы, наконец, приняли хорошее решение, — Вам надобно больше работать, это — правильно. И это поможет Вам преодолеть Вашу неврастеническую раздерганность, друг мой.

Предлагаю Вам постоянное сотрудничество в «Наш[их] дост[ижениях]», С января журнал будет выходить 12 раз в год, работать есть где. Писать есть о чем. Напишите о пионерах Сев. — Кав. края, о женской работе, ну — да сами увидите, о чем надо писать.

Весною надо съездить на Волго-Дон-канал, журнал оплатит поездку. Поездки Ваши вообще будут оплачиваться.

Очерк о Сельмаше — хорош.

Пробуйте себя на беллетристике. Давайте картины съездов, праздников, очерки интересных встреч с новыми людями.

Жму руку.


А. Пешков

25. XII. 29.


Напрасно подписали договор, не прочитав его. В следующий раз попросите сделать это секретаря моего Петра Петрова Крючкова. […]


А. П.
(обратно) (обратно)

1930

975 В. В. ЗЕЛЕНИНУ и Л. К. МАКЛАШИНУ

Конец января — начало февраля 1930, Сорренто.


В. Зеленину, Леон. Маклашину.


Вы, ребята, пишете мне: «Хотим быть такими же, как Ваш Коновалов, т. е. людями, вечно ищущими счастья и не находящими себе постоянного места на земле». Написали вы это потому, что вам «обоим по 17 лет» и у вас еще не было времени серьезно подумать о человеке и его месте на земле. Так как оба вы метите в литераторы, я обязан указать вам, что выражение «постоянного места» употреблено вами неправильно: планета наша Земля есть именно постоянное место пребывания людей от рождения до смерти, искать его — нет смысла, оно у вас под ногами. Вместо «постоянного» вам следовало сказать: прочного, или удобного, или заметного места.

По существу этой вашей фразы скажу следующее: вам. людям 30-х годов ХХ-го века, нет никакого смысла подражать в чем-либо Александру Коновалову, человеку второй половины XIX века, человеку не плохому «по натуре», но «несчастному», жалкому, больному алкоголизмом. По болезни своей он и не искал в жизни прочного или удобного места, чувствуя, что личная его жизнь не удалась, да уже и никогда не удастся ему. Был он человек по характеру своему пассивный, был одним из множества людей того времени, которые, не находя себе места в своей среде, становились бродягами, странниками по «святым местам» или по кабакам. Если б он дожил до 905 года, он одинаково легко мог бы стать и «черносотенцем» и революционером, но в обоих случаях — ненадолго. Вот каков герой, которому вы хотите подражать.

Единственно ценное его качество вы не заметили. Качество это — любовь к работе. Работать он действительно любил, работал честно, чистоплотно, в тесто не плевал, как это делали многие другие пекаря, обозленные тяжкой работой по 14–16 часов в сутки. Любовь к работе, честное отношение к ней — это качество социально высокоценное, и вот в этом вам следует подражать Коновалову. Тем более следует, что теперь у нас рабочие — единственные законные хозяева своей страны, и, какое бы дело ни делал каждый из них, — он работает на себя и только для себя, для своего государства. Очень многие из рабочих еще не понимают этого и жалуются, ропщут, что жить — трудно. Разумеется, трудно жить в недостроенном доме, а еще того трудней в государстве, которое строится на совершенно новых началах, как никто, нигде и никогда еще не пытался строить жизнь. Есть только один способ скорее достичь более легкой и удобной жизни — это работать честнее, добросовестней, аккуратней, понимая, что всякий труд у нас имеет общегосударственное значение и приносит пользу только рабочим. Вы, ребята, должны понять это, если хотите быть полезными работниками в деле строительства нового мира.

Рассказ ваш имеет одно весьма определенное достоинство: он написан грамотно. Если я не ошибаюсь — у вас как будто заметна способность к литературной работе, но сказать это решительно — не могу, потому что рассказ не дает мне этого права. Дело в том, что вам «обоим по 17 лет», а в этом возрасте у подростков ломается голос и трудно определить — баритоном или басом запоют они года через три, лет через пяток?

Тема рассказа недостаточно разработана вами Фигуры «торфмейстера» и «Енашонка» вышли тусклыми, не так живы, как им следует быть На жалобы Енашонка «торфмейстер» должен был оказать больше и горячее. Мужиков, которые уговаривали «не жалеть государственных денег», ему следовало отчитать и пристыдить тоже горячее, с гневом против их тупости. Вообще рассказ требует большей яркости, ясности.

Вы, ребята, отложите его в сторону и забудьте о нем А вот попробуйте описать ваше путешествие в лодке от Кинешмы до Казани или от Ив. — Вознесенска до Солигалича. Старайтесь писать как можно проще, в бодром и веселом духе, захочется вам посмеяться над собой — посмейтесь Опишите наиболее характерные встречи, беседы, пейзажи. Пишите так, как будто пишете для хороших ваших друзей, которых вы еще не знаете, но — верите, что они должны быть.

Рукопись пошлите по адресу. Ленинград, «Ленотгиз». Редакция журнала «Литературная учеба».

Привет, путешественники!

(обратно)

976 П. X. МАКСИМОВУ

8 февраля 1930, Сорренто.


П. Максимову.


Статью получил, прочитал — хорошая статья

Надо бы знать, что делается на Волго-Дон-канале? Не съездите ли туда весною? За счет редакции, конечно.

Какие еще очерки предполагаете дать для «Н[аших] д[остижений]»?

Хорошо бы иметь что-нибудь о женщинах Северного] Кавказа, к 3-й мартовской книге.

Крепко жму руку.


А. Пешков

8. II. 30.

(обратно)

977 А. Ф. ЯКОВЛЕВУ

15 февраля 1930, Сорренто.


А. Ф. Яковлеву.


Вы, товарищ, спрашиваете: «Чего не хватает нашим молодым писателям» для того, чтобы книги ихние «брали за живое»? И затем говорите, что, по-вашему, одним недостатком «выучки» эту «нехватку» едва ли можно объяснить.

Выучек — две, одна — лыко драть, другая — лапти плести. Лыко драть — значит: копить материал, уметь видеть, слышать; уметь чувствовать за всякого другого человека, и «праведного» и грешного, уметь найти в хорошем — плохое, в плохом человеке — хорошее, человечье. Лапти плести — уметь расположить материал так, чтоб всякая мелочь на месте была, а лишнего — ничего, чтоб все било и в нос, и в глаз, и в лоб читателя.

Вот это и есть — техническая, литературная выучка, и дается она — с трудом, как всякая выучка: агронома, доктора и т. д. Я вот пишу скоро 40 лет, а не могу сказать, что умею писать так, как хотел бы, выучки-то все-таки не хватает. И не мало среди литераторов есть людей, весьма много переживших, видевших и слышавших, — рассказывают они об этом — хорошо, а пишут — плохо.

Выучка, техника — великое дело, товарищ, без нее мы бы и теперь сохой землю ковыряли и одевались в звериные шкуры. А вот выучились трактором пахать, из дерева шелк делаем

Нет, товарищ, надобно учиться всегда, всему, надобно напрягать все силы для того, чтобы больше знать, все знать. Встарину говорилось, что «познание умножает скорбь», — в этих словах есть правда, но — не вся. Горько и тягостно познание, когда видишь, что люди живут тяжело и плохо, но — великая радость знать, что они понимают, а многие уже и поняли, что надобно жить лучше, и работают для того, чтобы всем лучше жилось

Молодые писатели — молоды, это тоже недостаток их, но, вы знаете, это — проходит. Торопятся они, небрежно работают, часто портят свой материал, да и язык родной, русский, плоховато знают, а писатель должен отлично знать свой язык. Вон как Пушкин, Гоголь и др. отлично знали его.

Будьте здоровы, товарищ.

Всего доброго.


М. Горький

15. II. 30.

(обратно)

978 В. К. АРСЕНЬЕВУ

19 февраля 1930, Сорренто.


Дорогой и уважаемый

Владимир Клавдиевич!


Вот когда! я собрался ответить на Ваше письмо от 16. I! Но — не стыжусь, всю переписку веду сам, а она у меня очень обширна. Запаздываю отвечать. Это нехорошо, но — пока — неизбежно.

Итак — Вы будете руководителем четырех экспедиций. Это меня восхищает, ибо я уверен, что Вы напишете еще одну прекрасную книгу. И думаю, даже уверен, что это очень хорошо отразится на сборнике по Дал[ьнему] Востоку.

Жду Ваших статей.

Ушаков не был у меня. Письма В[ашего] с текстом детского рассказа о зайце не получил. Куда Вы его послали?

Детские письма, пожалуйста, пришлите. Фотографию мою и книги вышлю Вам, но — готовых снимков у меня нет. Ha-днях снимусь.

Крепко жму Вашу руку и желаю Вам всего доброго.


А. Пешков
19. II. 30.

Sorrento.

(обратно)

979 А. И. ЕЛИСЕЕВУ

9 Марта 1930, Сорренто.


Уважаемый Алексей Иванович —


рукописей периода 93—904 гг. у меня нет, я вообще не сохраняю рукописи.

«Наши дост[ижения]», «Лит[ературная] учеба» и «На стройке» будут Вам высланы.

Нужны ли Вам иностранные издания моих книг? Могу выслать.

Письмо, копию коего Вы прислали, было адресовано Зинаиде Владимировне Васильевой, жене — вдове — друга моего Н. З. Васильева. Варвара — ее дочь. Послано, вероятно, с Капри, года — не помню.

Со временем я пришлю музею 18 подлинных рисунков Боклевского к роману Мельникова-Печерского «В лесах». Почтой не рискую послать.

Материалов о писателях-нижегородцах — не имею.

Крепко жму руку.


А. Пешков

9. III. 30.

Sorrento.

(обратно)

980 И. М. КИСЕЛЕВУ

26 марта 1930, Сорренто.


Вы совершенно правы: невнимательное отношение Москвы к литературной работе провинциальных кружков и одиночек — едва ли можно оправдать как-либо, а невнимание к литературе нацменьшинств тем более не может быть оправдано, да к тому же политически бестактно. Упоминая о нацменьшинствах, я, разумеется, думаю не об Украине, а о племенах Поволжья, Сибири, Кавказа, степей приволжских. Что же касается вас, провинциалов-одиночек, поэтов и прозаиков, — вам следовало бы поискать и найти связь с Москвою.

Что сказать о стихах Ваших? Я не считаю себя знатоком и ценителем современной поэзии.

Мне определенно нравится общий — сатирический? — тон Ваших стихов, но мне думается, что слово Ваше, при наличии остроты его, недостаточно глубоко и часто скользит по коже темы. Стих — многословен, загружен излишествами, это мешает «концентрации» впечатления. Составные рифмы: «дряни — никогда ни», «усы на—сына», «лаять — зла и» — это для меня ненужные и безвкусные фокусы. Есть не мало весьма спорных образов: «локтем греясь», стр. 6, «согреваясь локтем», стр. 19. Неточная расстановка слов: «Но только искренно на галерее воспринимают» — «только», конечно, не на месте. Почему «лишь папиросницы», а не — одна папиросница? Шипящие слога стихов не украшают.

«Недостатков» такого рода вкраплено Вами довольно много и в «Ступени», и в «Интервью». Но Вы пишете: «Недостатки я учитываю». Значит: достаточно о недостатках.

Достоинства: уже отмеченное — тон. Развивая, углубляя его, Вы, на мой взгляд, могли бы достигнуть серьезных результатов. У Вас есть хорошая способность наблюдения, смелость сопоставления.

Не торопитесь подчинять себя догмату.

Это чувствуется в полемическом Вашем стихотворении «М. Горькому», — тут Вы повторяете сказанное до Вас, и многократно оказанное. Разумеется, это не беда, но все-таки это — мимо факта. Я столько видел — и вижу — всякой пошлости, мерзости, что считаю себя уже вправе относиться к фактам этого порядка с презрением. Я знаю, что половины того, что я видел, — ваше поколение уже не увидит. Процесс культуры есть процесс накопления, нарастания фактов положительного характера, если б это было не так, культура не развивалась бы, а ведь рост ее нельзя отрицать.

Поставьте перед собой вопрос: хотите ли Вы, чтобы люди после Вас и—до известной степени — благодаря Вам жили лучше, легше? Ответом на этот вопрос Вы и определите Ваше мироощущение, направление Вашей воли.

Спасибо за книжки. Жму руку.


А. Пешков

26. III. 30.

Сорренто.

(обратно)

981 К. Н. АЛТАЙСКОМУ

3 апреля 1930, Сорренто.


К. Алтайскому.


Было бы хорошо, если б Вы дали очерк о К. Э. Циолковском, — т. е. о всех его работах, — размером не более листа в 40 т. знаков. Это — для «Наших достижений».

А затем — пора, давно пора! — написать об этом изумительном человеке книгу листов на 6 — на 10, написать популярно, рассказав подробно о его работах и об условиях, в которых он работал.

Что Вы думаете об этом?

Я, наверное, помог бы Вам издать эту книгу.

Жму руку.


А. Пешков

Рукопись для «Н. д.» пошлите мне сюда.


3. IV. 30.

(обратно)

982 М. Ф. ЧУМАНДРИНУ

13 апреля 1930, Сорренто.


Дорогой т. Чумандрин —


идея рабочего театра — весьма хорошая идея, но воплощение ее в живое, социальное дело потребует от вас, организаторов, огромного напряжения всех сил, так и знайте! Разбрасываетесь вы очень, и ненадолго вас хватит, эдак-то! […] В пайщики вступаю, пай — две тысячи, когда вносить?

В члены оргкомитета — не включайте, ибо: театральное дело не знакомо мне, отсюда я не могу быть практически полезным, а «номинальное» членство не может принести делу реальной пользы.

Пьесу писать — не собираюсь, времени нет, да и «драмодел» я плохой.

Но — вот что: 20 лет тому назад я предлагал К. С. Станиславскому организовать студию, в коей молодежь, изучая театральное искусство, пробовала бы вместе с этим создавать коллективно и пьесы, как это делали «бродячие» труппы артистов до Мольера. (Мольер и сам «доделывал» свои пьесы на сцене, во время репетиции, силами артистов своей труппы.)

Суть моего предложения была такова:

каждый из нас имеет более или менее определенное представление о человеке волевом и безвольном, страстном и хладнокровном, о скупом, хитром, бездарном, глупом и т. д.

Это, так сказать, эмоциональные типы.

Затем — каждый более или менее хорошо знает, что такое лавочник, меньшевик, чиновник, сводня, кулак, спец, комкарьерист и др. социальные типы. Биологические — наследственные — качества, конечно, совмещаются в одном и том же индивидууме с качествами социально-классово-внушенными, часто создавая характеры двойственные, «двусмысленные», противоречивые. Эти наши знания о людях являются как бы сырьем, которое каждый из нас обрабатывает и разрабатывает сообразно со своими способностями, целями.

Теперь: представьте себе, что труппа артистов поставила себе цель создать пьесу своими силами из материала! наблюдений каждого члена труппы.

Тема пьесы, скажем, вредительство на фабрике.

Для того чтобы сделать пьесу — нужно совершенно ясно представить себе ее «действующих лиц».

Среди труппы присутствует человек, обязанность которого — записывать ход работы по строению пьесы.

Член труппы тов. А. заявляет, что он хотел бы взять на себя разработку роли спеца-вредителя. Труппа предлагает ему мотивировать это его желание. Он говорит, что видит роль свою как роль человека, отлично вооруженного знанием своего дела, спокойного, умного, с такими-то жестами, с такой-то речью и походкой, — человека, который, разумеется, органически ненавидит рабочий класс и считает себя отлично забронированным от всяких подозрений со стороны рабочих. Конечно, он может быть представлен и в другом виде: ласков, многоречив, «демократичен» — «рубаха-парень». Льстит рабочим и, поругивая капиталистов, бывших его хозяев, продолжает «честно» служить им. Может быть представлен и еще иначе. Женат. Сестра. Мать. К матери относится сухо, но почтительно, слушает ее с большим вниманием. Жена ему надоела. Сестра — не нужна.

Член труппы тов. Б. говорит, что она берется разработать и сыграть роль матери. Тов. Б. видит ее сухой. холодной старухой, злоязычной, презирающей всех и все. Сын кажется ей недостаточно заряженным ненавистью, недостаточно активным, а в конце венцов — несчастным, пленником джарей, При всяком удобном случае она ему напоминает об этом. Сноху — не любит, подозревает, что это Она помешала сыну эмигрировать. Дочь — считает дурочкой, подозревает ее в симпатиях к большевикам.

Тов. В, — видит характер жены. Это балованая женщина, убежденная, что жизнь обыграла ее, как шулер. Истерична и зла. Со свекровью — зуб за зуб. Не может простить мужу, что он не эмигрировал. Бездельничает, скучает, от скуки издевается над сестрою мужа, завела дрянненький роман.

Роль ее любовника берется разработать тов. Г. Это — инженер, запивоха, юморист, живет минутами и за приятную минуту готов на все. Циник. Вожделеет к сестре спеца. Сестра спеца — чужой человек в семье. Девушка вдумчивая, испугана жизнью, понимает ее — плохо, но хочет понять. Где-то служит, м. б., машинистка брата. Читает, Тяготеет к одному из мастеров фабрики.

Это старый партиец, его биография известна девушке — напечатана в одном из томов «Истпарта». Он — суров, требователен к людям, глубоко понимает задачу своего класса, ко всем «чужим» относится подозрительно, к сестре спеца — мягче, У него есть вполне реальное основание относиться к ней так, если она машинистка брата. На сына своего смотрит скептически, хотя его сын — видный техник.

Сын — бодрый, веселый человек, зараженный пафосом строительства больше от газетных статей, чем от фактов. Красноречиво говорит о силе коллектива, но мало заботится о том, чтоб развить свою, личную силу. Сестра спеца нравится ему, а он — жене спеца, но только потому, что — молод.

У него — товарищ, скажем — литератор, рабочий выдвиженец в администрацию, веселый парень с наклонностью к иронии.

Завклубом фабрики — комсомолка.

Рабочие обоего пола.

Теперь:

все представления членов труппы о героях будущей пьесы — записаны. Они подвергаются коллективной критике, и, в процессе ее, намеченные схемы характеров дополняются новыми чертами, развиваются. Это делает их более живыми, реальными и уже предуказывает, как должен будет вести себя каждый из героев по отношению друг ко другу и — к теме пьесы, в данном случае — вредительству.

В процессе критики намеченных артистами характеров артисты должны вести себя уже как герои пьесы, они отстаивают — каждый свое — право быть таким, как они вообразили себя в типах: спеца, его матери, мастера и т. д.

Необходимые и наиболее удачные фразы каждого лица записывает кто-то: Чумандрин, Либединский, Саянов и т. д. Постепенно возникает текст пьесы, и одновременно идет репетиция ее; все более обтачиваются, шлифуются характеры, выясняется драматическая коллизия и ее разрешение.

Понятно Вам это? Если не понятно — ставьте вопросы.

Мне кажется, что этот опыт коллективного творчества в области словесного искусства следует поставить и что поставить его можно только в области драматургии, где индивидуальное творчество гармонирует с коллективным и оба взаимно насыщаются и материалом — материей — и энергией.

Не следует думать, что я рекомендую возвратиться к технике 17 века, когда пьесы создавались на чужом материале — на новеллах, фактах истории, мифах, легендах, — создавались для развлечения дворянства и богатых мещан. Я предлагаю использовать этот опыт на живом, текущем материале и как прием самоутверждения рабочего класса, самозащиты его от чужих влияний. Убежден, что при вдумчивом, энергичном отношении к делу вполне возможен успех опыта. От опасности снизиться до грубого материализма должен предохранить героический пафос рабочего класса.

Возникает вопрос о режиссере: должен ли он присутствовать при процессе создания пьесы? Этот вопрос решает труппа. Лично я полагал бы, что режиссер вступает в дело тогда, когда готов текст пьесы. Окончательную шлифовку текста следует поручить опытному литератору. Но, раскрашивая пьесу словами, он не должен изменять характеры и ход действия, — этого права ему не давать.

Товарищеский, сердечный привет!


А. Пешков

13. IV. 30.

S[oorento].

(обратно)

983 Н. К. КРУПСКОЙ

16 мая 1930, Сорренто.


Дорогая Надежда Константиновна — сейчас кончил читать Ваши воспоминания о Вл[адимире] Ильиче, — такая простая, милая и грустная книга. Захотелось отсюда, издали пожать Вам руку и — уж, право, не знаю, — сказать Вам спасибо, что ли, за эту книгу? Вообще — сказать что-то, поделиться волнением, которое вызвали Ваши воспоминания. А тут еще: вчера были Д. И. Курский с Любимовым, и Кур[ский] рассказывал о работах Фохта, о структуре мозга Вл[адимира] Ильича, и всю ночь я думал о том: «Какой светильник разума угас, какое сердце биться перестало!» Очень ярко вспомнился визит мой в Горки, летом, кажется, 20-го г.; жил я в то время вне политики, по уши в «быту» и жаловался В. И. на засилие мелочей жизни. Говорил, между прочим, о том, что, разбирая деревянные дома на топливо, ленинградские рабочие ломают рамы, бьют стекла, зря портят кровельное железо, а у них в домах — крыши текут, окна забиты фанерой и т. д. Возмущала меня низкая оценка рабочими продуктов своего жетруда. «Вы, В. И., думаете широкими планами, до Вас эти мелочи не доходят». Он — промолчал, расхаживая по террасе, а я — упрекнул себя: напрасно надоедаю пустяками. А после чаю пошли мы с ним гулять, и он оказал мне: «Напрасно думаете, что я не придаю значения мелочам, да и не мелочь это — отмеченная Вами недооценка труда, нет, конечно, не мелочь: мы — бедные люди и должны понимать цену каждого полена и гроша. Разрушено — много, надобно очень беречь все то, что осталось, это необходимо для восстановления хозяйства. Но — как обвинишь рабочего за то, что он еще [не] осознал, что он уже хозяин всего, что есть? Сознание это явится — не скоро, и может явиться только у социалиста». Разумеется, я воспроизвожу его слова не буквально, а — по смыслу. Говорил он на эту тему весьма долго, и я был изумлен тем, как много он видит «мелочей» и как поразительно просто мысль его восходит от ничтожных бытовых явлений к широчайшим обобщениям, Эта его способность, поразительно тонко разработанная, всегда изумляла меня. Не знаю человека, у которого анализ и синтез работали бы так гармонично. В другой раз я пришел к нему с проектом вывоза из Ленинграда дефективных детей куда-нибудь в отдаленные монастыри, дабы отъединить их от нормальных ребятишек — первые действовали на последних крайне вредно. Но оказалось, что В. И. уже думал об этом, говорил с кем-то из товарищей. «Когда вы успеваете?» — спросил я. «У меня вопрос этот возник еще в Лондоне, в Уайтчепеле», — оказал он. Дальнозорок был. Беседуя со мной на Капри о литературе тех лет, замечательно метко характеризуя писателей моего поколения, беспощадно и легко обнажая их сущность, он указал и мне на некоторые существенные недостатки моих рассказов, а затем упрекнул: «Напрасно дробите опыт ваш на! мелкие рассказы, вам пора уложить его в одну книгу, в какой-нибудь большой роман». Я сказал, что есть у меня мечта написать историю одной семьи на протяжении ста лет, с 1813 г., с момента, когда отстраивалась Москва, и до наших дней. Родоначальник семьи — крестьянин, бурмистр, отпущенный на волю помещиком за его партизанские подвиги в 12 году, из этой семьи выходят: чиновники, попы, фабриканты, петрашевцы, нечаевцы, семи- и восьмидесятники. Он очень внимательно слушал, выспрашивал, потом сказал: «Отличная тема, конечно — трудная, потребует массу времени, я думаю, что Вы бы с ней сладили, но—не вижу: чем Вы ее кончите? Конца-то действительность не дает. Нет, это надо писать после революции, а теперь что-нибудь вроде «Матери» надо бы». Конца книги я, разумеется, и сам не видел.

Вот так всегда он был на удивительно прямой линии к правде, и всегда все предвидел, предчувствовал.

Впрочем — что ж я Вам говорю это, Вам, которая всю жизнь шли рядом с ним и знаете его лучше, чем я и все вообще люди.

Будьте здоровы, дорогая Надежда Константиновна. Крепко жму Вашу руку, товарищески обнимаю.

Горячий привет Марии Ильинишне.


А. Пешков
(обратно)

984 В. К. АРСЕНЬЕВУ

17 мая 1930, Сорренто.


Дорогой В[ладимир] К[лавдиевич] —


с удивлением прочитал первую фразу Вашего письма: «Вы, наверное, уже забыли меня».

Но — разве Вами не получен ответ мой на Ваше письмо, в котором Вы перечислили авторов статей для сборника по Дал[ьнему] Востоку?

Письмо я послал: приблизительно — через неделю после получения В[ашего] письма, по адресу; Владивосток.

Очень прошу Вас прислать Вашу новую книгу и, кстати, сообщить: как идет работа по сборнику, не нужны ли Вам деньги на авансы и прочее?

Загружен я — серьезно, но Вашу-то книгу прочитаю, для этого всегда найдется время.

Крепко жму руку.


А. Пешков

17. V. 30.

(обратно)

985 Е А. ЗОЛОТНИЦКОЙ

17 мая 1930, Сорренто.


Хорошо чувствую, как Вам тяжело, дорогая Е[катерина] А[лексеевна], и знаю, что слова утешения горю Вашему не помогут. Прекрасный человек и работник ушел от нас.

Впервые видел я Владимира Николаевича в 92 г., когда вы жили по Б. Покровке, кажется, в д[оме] Приклонского.

Сколько было прожито вместе с ним!

Последний раз встретил я его в Москве, в прошлом году. Поговорить как следует не удалось.

Уходят один за другим старые работники культуры, близка и моя очередь кончить работу. Идет на смену нам хорошая, крепкая молодежь. Ей, к счастью, не придется пережить все то, что мы переживали.

Крепко жму Вашу руку, старый друг!


Ваш А. Пешков

17. V. 30 г.

(обратно)

986 О. Д. ФОРШ

8 июня 1930, Сорренто.


Дорогая Ольга Дмитриевна —


значит: для «Наших д[остижений]» все-таки напишете? Я никогда не забуду столь чудесного поступка и тоже напишу Вам отличное, с рифмами, стихотворение, в котором изображена будет моя вечная любовь к Вам, — честное слово! У меня даже и рифмочки кое-какие есть, напр.:

О, Форш!
Вы — ерш!
Я — морж,
О, Форш!
а в заключение будет сказано:

И нас обоих, как телят,
В надзвездный мир переселят!
Что же касается до описания Вами меня в сумасшедшем романе, то — покорнейше благодарю! А читать его буду, когда он кончится. Я тоже предполагаю коснуться Вас моим талантливым пером в 13-ом томе знаменитого романа «Клим Самгин и Кº. Депо афоризмов и Максимов».

О Василии Буслаеве могу сообщить нижеследующее: в 97 году XIX-го века аз, многогрешный, соблазнен бых картинками художника Рябушкина и тотчас же начал сочинять «плачевную трагедию, полную милой веселости», как назвал свою «Жизнь Камбиза» Том Престон. (Сопутствующая мысль: какой я образованный, ах, какой образованный! И, наверное, буду велик, подобно Ивану Бунину.) Сочинял, и — Ваську начал у меня превышать, заслонять Потанюшка Хроменький, направляя ладью Васькиных мечтаний на скалы и мели внутренних противоречий. Васька в Иордань-реке купаться хочет, а Потаня, зная географию, говорит ему: «А текёт она, Ердань-река, а текёт она в море Мертвое». Мамёлфа Тимофеевна внушает Васе: «Люби воду текучую», окаянная Девка-Чернавка требует с него биологической дани, во сне ему снится обаятельная Дева-Вьюга, и вообще — получилась чертовщина. Бросил. Но, живя на Капрее, снова взялся за этот сюжет и многажды говорил о нем с Амф[итеатровым], — он фольклор знает, хотя — очень внешне. Не думайте, что я его в чем-то подозреваю, нет! Но он тоже соблазнился «сюжетом» и, на мой взгляд, обработал его очень поверхностно, хотя и путано. При чем тут Римлянин? Васькина трагедия — очень строга. Действуют в ней, кроме него, — Мать Мамёлфа, Чернавка, Потаня-скептик, Костя Валюжанин[?] — человек факта, и двоеглавый и даже треглавый Мужик Залешанин. Вот и все. И желаю Вам всего доброго, весьма удивительная человечина. И — куда Вам писать? […]

Будьте здоровы. Не забывайте древнего старика, на-днях публично проклятого газетой «Руль». Увы мне!


А. Пешков

8. VI. 30.

(обратно)

987 М. Ф. ЧУМАНДРИНУ

12 июня 1930, Сорренто.


Товарищ Чумандрин!


Прилагаю письмо Бадаеву. Сырцову писать не буду.

Дела у вас идут, повидимому, недурно, и перспективы — не плохие.

Пьесу писать — не имею времени, мне приходится работать на 3 журнала и особенно много — для «Литературной учебы».

Ваше указание на то, что журнал «тяжел и не актуален» — правильно, а указание на «академизм» его — не считаю правильным.

В том, что первые книжки журнала неудачны, вина лежит отчасти и на Вас, — Вы бы не убегали от дела, за которое взялись. Тот факт, что Вы нашли нужным организовать еще один журнал, вовсе не оправдывает Вашего отношения к «Лит. учебе». Если мы будем перескакивать от дела к делу — мы ни чорта не сделаем.

Упрек журналу в «академизме» и неправилен и мало понятен. Словом «академизм» — как и многими другими — у нас очень злоупотребляют; часто это делается потому, что понятие «академизм» не совсем ясно тому, кто с ним оперирует. Статьи по литературной технике нельзя назвать «академическими», это — статьи о ремесле, о работе над материалом. Руководство к работе над деревом, металлом — не может быть «академичным». Критиковать — очень легко, поэтому — не стоит особенно торопиться с критикой. А вот статьи идеологического характера — отчаянно плохи, и тут действительно портят дело «образованные юноши». Статьи этого рода должны писать зрелые и опытные теоретики, а не «юноши», которым еще надо учиться и которым слишком рано учить других.

Разногласия ваши очень сильно смущают меня. Весьма часто кажется, что все вы ищете друг в друге именно разногласия и что стремление к единогласию меньше интересует вас. Эту мысль внушает и личный, лицеприятный тон критики и ее грубость, и — всего более— ее многословие, лишенное ясности. Разногласия эти должны вносить — и, конечно, вносят — дезорганизацию в мышление молодежи. Удручающее впечатление вызывает бесконечная, мелочная схоластическая полемика всех со всеми, и мне кажется, что для этого бесплодного занятия выбран самый неудоб[ный] момент, — момент, когда социальная революция, перерождаясь в социалистическую, требует именно единства сил.

Впрочем, я, кажется, уже ворчал на эту тему в письме к Вам.

Пьесу написать — хочется, но пьеса—самая трудная форма словесного искусства и требует работы неизмеримо больше, чем роман. Возможно, что попробую, и, может быть, к осени напишу.

Письмо мое о «театре актеров» Вы поторопились опубликовать, для печати его следовало бы развить, детализировать,

Привет.


А. Пешков

12. VI. 30.

(обратно)

988 А. Е. БОГДАНОВИЧУ

16 июня 1930, Сорренто.


Спасибо, старый друг!


Посвящение—принимаю, очень тронут хорошей Вашей памятью обо мне. И уж разрешите оказать: всегда меня прельщала неуемность энергии Вашей, и — понимаете— рад я знать, что энергия эта не иссякла. Известно Вам, что я был и есть человекопоклонник, пребуду таковым до конца дней и что Человек для меня прежде всего организатор мира. Вот это самое качество организатора всегда восхищало и восхищает меня у Вас, сударь! Ну — ладно!

[…] Крепко жму руку,


А. Пешков

16. VI. 30.

(обратно)

989 Е. Н. ПЕРМИТИНУ

16 июня 1930, Сорренто.


Е. Н. Пермитину.


Вчера получил Вашу книгу, — спасибо!

С месяц тому назад мне прислала ее «Федерация», я прочитал ее, сделал кое-какие отметки, но этот экземпляр у меня взяли в Рим, и я не помню, что мне там у Вас не понравилось.

В общем же — книжка не плохая, затеяна интересно, и язык у Вас есть свой.

Впрочем — отзыва моего Вы не требуете, и это я так уж, по привычке написал и, пожалуй, себе говорю, а не Вам.

Второй том печатается в «Сиб[ирских] огнях»?

Интересно, как Вы кончите.

Жму руку.


А. Пешков
16. VI. 30.

(обратно)

990 А. П. ЧАПЫГИНУ

4 июля 1930, Сорренто.


Дорогой Алексей Павлович —

спасибо! Книжку получил, прочитал — очень интересная, и, как всегда у Вас, много своеобразного, неожиданного, что видит только Ваш хитрый и острый глаз. Кое-где почувствовал я некоторую небрежность языка, м. б., нарочито допущенную, но все же я прррротестую! К нам, старикашкам, молодежь присматривается ревниво, она у нас немножко учится, а потому — и т. д.

Рутенбургу я не могу быть полезен, ибо деньги мне посылают в «обрез», а — главное, я дал слово, что не буду тратить деньги, — т. е. валюту, — обменивая ее на червонцы. Вы знаете, что с валютой у нас — туговато.

Вторую Вашу книгу буду ждать с нетерпением. Хочется мне написать немножко и в «поучение юношам» о Вашей «жизни».

Крепко жму руку.


4. VII. 30.

(обратно)

991 Д. А. ЛУТОХИНУ

18 июля 1930, Сорренто.


Дорогой Далмат Александрович —


пишу я Вам редко потому, что вообще уделяю «переписке с друзьями» все меньше времени, — очень занят. Есть и другая причина: Ваш почерк. Одолеваю его с трудом, и многое в письмах Ваших остается непрочитанным. Стыдно сознаться в этом, но — 62 г. дают себя знать и, так как я пишу и читаю никогда не меньше 10 часов в сутки, — зрение слабеет. К тому же я — дальнозоркий.

«Графоманами» Вы поименовали моих корреспондентов — напрасно и обидно. Люди хотят учиться, а это — не плохо. Литераторами будут единицы, но десятки и сотни станут грамотнее. Это я говорю на основании длительного опыта и множества фактов. Люди, которые — со временем и в недалеком будущем — займутся моим архивом, увидят, что я — прав и не преувеличиваю Я очень хорошо помню, чего стоила мне моя «учеба», и было бы странно, если б я не пытался посильно облегчить молодым людям путь к «познанию действительности». Молодые люди все еще — старые люди, а действительность с бешеной скоростью обновляется, — окажем точнее: изменяется. Да не покажется Вам это парадоксом, но я уверен, что в истории человечества не было еще столь сокрушительного удара по психике человека, как — комбайн. Я видел, как мужики впервые знакомились с его работой, и я совершенно уверенно говорю: аэроплан, подводная лодка, радио и даже будущий полет на луну — все это пустяки в сравнении с трактором и комбайном. Какое дело мужику до завоевания воздуха? Он страшно на земле, он — головой в земле. И вот он видит, что можно освободиться от каторги крестьянства. Это поистине переворот, это — начало иного, более интенсивного горения мозга.

Я живу среди крестьян еще более диких, чем наши. Я вижу, как мало они имеют, как много им надо. Их не толкают в шею к новой жизни, им внушают идею необходимости бить французов. Это — очень несчастные люди, тем боле несчастные, что они только что — и с ужасом — начинают чувствовать это.

От литературы я как будто ушел в сторону. Но — как будто. На самом же деле для многих юношей «Пармская шартреза» — тоже комбайн. Вот оно что. Нет, надо учиться учить.

Крепко жму руку.


А. Пешков

18. VII. 30.

Sorrento.

(обратно)

992 Н. А. ЕМЕЛЬЯНОВОЙ

19 июля 1930, Сорренто.


Нине Емельяновой.


Вы хотите «серьезно заняться литературой» и спрашиваете: думаю ли я, что Вы можете это сделать?

Человек старый, я люблю ворчать и обязан указать, что вопрос Вы поставили неправильно; надо было спросить: есть ли у Вас способности к этой нелегкой и ответственной работе.

Судя по очерку «Дружная жизнь» — способности есть, и даже, кажется, хорошие. А судя по тону письма, думается, что человек Вы серьезный, скромный, но Вам необходимо кое-чему поучиться. Вы пишете: «я много бываю в казарме», было бы точнее, если б Вы сказали: часто, и определили время. Такие вот мелочи — не пустяки, поверьте мне! Язык должен быть прост и точен, это придает ему силу, рельефность, красочность. Очень советую Вам заняться теорией прозы и обогащением лексикона, т. е. накоплением слов.

«Дружную жизнь» я напечатаю в «Наших достижениях», — есть такой журнал. Само собою разумеется, Вы получите гонорар, а по печатному тексту увидите, какие исправления внесены в очерк Ваш.

Пришлите мне и очерки «Заманщина».

Не надо ли Вам каких-либо книг? Сообщите, вышлю.

Очень советую работать ежедневно понемногу, хотя бы напишете 5—10 строк, и то хорошо. Весьма рекомендую Вашему вниманию книгу рабкора Лаврухина «По следам героя», она Вам скажет много полезного.

Привет.


А. Пешков

19. VII. 30.

(обратно)

993 Ф. И. ШАЛЯПИНУ

9 августа 1930, Сорренто.


Второй раз пишу тебе, Федор Иванович; предыдущее письмо ты, должно быть, не получил, — только этим я могу объяснить твое молчание.

Писал я тебе о нелепости и постыдности твоего иска к Советской власти, а она, — что бы ни говорили негодяи, — власть наиболее разумных рабочих и крестьян, которые энергично и успешно ведут всю массу рабочего народа к строительству нового государства.

Я совершенно уверен, что дрянное это дело ты не сам выдумал, а тебе внушили его окружающие тебя паразиты, и все это они затеяли для того, чтоб окончательно закрыть пред тобою двери на родину.

Ты хорошо знаешь, что я всегда пытался оградить тебя, артиста и человека, от попыток различных жуликов скомпрометировать тебя так или иначе; это было не только в случае с писательницей Нагродской, которую я выгнал из твоего дома на Пермской. Поверь, что и теперь мною руководит только одно это желание: не позорь себя, Федор!

Не знаю, на чем твой адвокат построил иск, но — позволь (напомнить тебе, что к твоим «Запискам» я тоже имею некоторое отношение: возникли они по моей инициативе, я уговорил тебя диктовать час в день стенографистке Евдокии Петровне, диктовал ты всего десять часов, не более, стенограмма обработана и редактирована мною, рукопись написана моей рукой, ты, наверное, не забыл, что «Записки» были напечатаны в журнале «Летопись», за что тебе было заплачено по 500 р, за лист. Я, конечно, тоже помню, что с американского издания в 26 г. ты прислал мне 2500 долларов. Каюсь, что принял эти деньги! Но из них я уплатил долг мой тебе 1200 д.

Все это я напоминаю тебе для того, чтоб сказать: «Записки» твои на три четверти — мой труд. Если тебе внушили, что ты имеешь юридическое право считать их своей собственностью, — морального права твоего так постыдно распоряжаться этой «собственностью» я за тобой не признаю.

По праву старой дружбы я советую тебе: не позорь себя!

Этот твой иск ложится на память о тебе грязным пятном. Поверь, что не только одни русские беспощадно осудят тебя за твою жадность к деньгам. Много вреда принесла твоему таланту эта страсть накоплять деньги, последний ее взрыв — самый постыдный для тебя. Не позволяй негодяям играть тобой, как пешкой. Такой великий, прекрасный артист, и так позорно ведешь себя!


А. Пешков

9. VIII. 30.

(обратно)

994 А. К. ВИНОГРАДОВУ

13 августа 1930, Сорренто.


Дорогой Анатолий Корнилиевич —


вероятно, мое письмо огорчит Вас, но — что же делать?

Я прочитал рукопись и получил такое впечатление: великолепный материал, но — разработан поспешно и небрежно; фигура Стендаля освещена совершенно по-новому, но — она была бы виднее, ярче — не будь загромождена излишними эпизодами или многословным рассказом об эпизодах необходимых.

Мне кажется, что о Мелани можно бы сказать короче; английский офицер на 249 стр. как будто — лишний; публичный дом на 257-й — определенно лишний. Во всяком случае, вторжение этих фактов биографии Стендаля в книгу о Стендале не обосновано Вами, психологическая необходимость ввести их в книгу — не оправдана.

Отягощают книгу длинные выписки из дневника А. Тургенева. Тургенева они рисуют не очень симпатично, _ фигура дубоватая и скучная, рядом с Мериме, Стендалем. Мне кажется, что в книге уместны только те мнения и записи русского барина, которые непосредственно касаются Стендаля, а кроме их допустима только характеристика Тургеневым Парижа.

Книга тяжела не потому, что она велика, а потому, что хаотична. Есть немало повторений. Есть такие оплошности: в одном месте рассказывается, что рукопись Лонгуса испачкал итальянец Фурия для того, чтоб насолить П. Луи Курье, в другом, на 266-й, Вы пишете, что рукопись испачкал сам Курье.

Весьма часто не понимаешь: кто говорит? Автор книги или его герои? Укажу для примера на стр. 287, 517, на последней материал расположен совершенно непонятно.

На 368-й Коломб видит на столе Стендаля рукопись «Крас[ного] и черного», а на 371-й Стендаль только еще отдает переписать дело Бертэ.

На 376-й — утомительны остроты по поводу «всего остального».

Фамилия герцогов Брольи, существующая по сей день, пишется у Вас и Брольи и Брогльи.

В языке часто встречаются погрешности; напр., «неопределенно, словно радуясь», — два последние слова делают первое — лишним; «прогнивший мир проступает, как болотная вода», — таких описок немало.

Первый полк берсальеров был организован генералом Мармора в 836 г. У Вас они являются значительно раньше.

Искию — нельзя назвать островом без истории. Он был известен в древности богатством своих целебных сернистых источников. На нем жил и построил дворец Гиерон, тиран Сиракуз. Жил Брут, его флот стоял у Мизены, в нынешнем «Маре Киаро».

В XII в. на месте этого дворца норманны возвели укрепленный замок, в средневековье он служил тюрьмой, и в ней некоторое время заключен был Цезарь Борджиа, затем в тюрьме устроена была монахами «фабрика мощей»: высушивали преступников и пленных в высокой температуре, на голодной диете. В конце XVIII в. часть замка была реставрирована, в нем жила королева Каролина и, кажется, Мюрат. Это, конечно, мелочи, но все-таки остров не «стоял вне истории». Рыбацкая семья основала поселок, — ныне это коммуна Казамиччиола, а не Камизаччио.

На 217 стр. Стендаль говорит о том, что фабричные рабочие не понимают карбонариев. Это звучит очень современно, но, если не ошибаюсь, кто-то из социалистов Италии утверждал противное, основываясь на документах. Впрочем — это мнение Стендаля, не Ваше.

В книге Вашей перечислены все романы Стендаля, но от внимания читателя ускользает общее и очень своеобразное отношение Ст[ендаля] к женщине.

Не следует ли сделать несколько наиболее ярких выписок из книги «О любви»?

По моему мнению, Вам следует внимательно пересмотреть рукопись, сократить, почистить язык, она от этой работы значительно выиграет.

Лично мне особенно мешает Тургенев.

А Ж[орж] Занд обругана Стендалем буквально так, как Вы воспроизвели?

Странно, что, порицая ее — женщину, он ни слова не говорит о ней — романистке. И — не противоречит ли этот случай отношения к женщине общему тону отношений Стендаля к женщине?

Нет ли тут, кроме несколько смешной жалости к Мюссе, чего-то личного со стороны Бейля к Ж. Занд?

Очень хорош Мериме! И вообще все встречи Ст[ендаля] с М[ериме] удивительно интересны.

Хороша сцена у Гюго, и отлично рисует Стендаля его оценка Гюго.

Маловато дано Вами описаний Триеста, Чивиттавеккия, Ливорно; описаний — вообще мало.

Но — замечательно интересная книга! И, разумеется, Вам нужно писать Историю фр[анцузской] литературы, Вы напишете оригинальнейшую вещь! Уверен в этом.

Ну — до свидания! Не сердитесь на придирки.

Мериме получил, — спасибо!

Рукопись Вашу послал в адрес «Н[аших] д[остижений»].

Всего доброго.


А. Пешков

13. VIII. 30.

(обратно)

995 А. К. ВИНОГРАДОВУ

1 сентября 1930, Сорренто.


Дорогой Анатолий Корнилиевич —


очень сожалею о том, что, говоря по поводу работы Вашей, прибавил к слову «поспешно» еще и «небрежно». Но мое — литераторское—впечатление было, помню, именно таково. Рукопись я читал «запоем», но — торопился и, возможно, сам виноват в небрежности оценки. Есть пословица о сучке в чужом глазу и о бревне в своем, — напоминая Вам ее, прошу Вас: сочтите «инцидент исчерпанным».

Теперь — о Вашей поездке в Италию. Вы не указали, когда это Вам нужно, а я — не надеюсь, что смогу помочь Вам отсюда. Можно ли отложить это до весны, когда я буду в Москве? Как Вы думаете?

Маленькое предисловие о Стендале напишу, но не ранее, как через неделю, я очень занят.

А. К.! А — не написать ли Вам «Историю одного молодого человека»? Человек этот: Ж. Сорель, Кинельм Чиллингли Бульвер Литтона, герой А. Мюссе из «Исповеди сына века», «Ученик» П. Бурже, герой «Без догмата» Г. Сенкевича и — родственник Онегина, Печорина. Мне кажется, что этот человек — самая любопытнейшая, да и значительная фигура XIX века. Перечисленные мною его воплощения далеко не все, конечно.

Интересная работа, не правда ли?

Крепко жму руку.


А. Пешков

1. IX. 30.

(обратно)

996 ДАЛЬНЕВОСТОЧНОМУ КРАЕВОМУ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМУ ИНСТИТУТУ

Сентябрь, после 4, 1930, Сорренто.


Глубоко поражен преждевременной кончиной Владимира Клавдиевичи Арсеньева — талантливого человека, неутомимого исследователя Уссурийского края. Сердечно сочувствую его друзьям и сотрудникам по работе, разделяю с ними их печаль.


Горький
(обратно)

997 Н. А. ЕМЕЛЬЯНОВОЙ

10 сентября 1930, Сорренто.


Н. Козловицкой.


«Хлеб» — набросок, сделанный небрежно, да и «содержания» в нем — маловато. Вам следовало бы против уходящего из жизни Син Лин-чана поставить какого-нибудь молоденького Сам Пью-чай. А также надо бы подчеркнуть, что умирающий китаец с его неверием в людей мало отличается от такого же раба земли, как любой калужский, тамбовский. Над этой штучкой советую Вам посидеть часа два-три, углубить ее значение. Жаль, что Ваш старик — молчит, это не совсем обычно, старики любят учить, и было бы естественнее, правдивей, чтоб Син Лин обучал — немножко — молодых китайцев неверию в то новое, что они видят. Старики, умирая, боятся, что с ними умрет вся «мудрость жизни», весь их уже мертвый опыт. Так-то, писательница.

«Заманщина» — перегружена словами. Во втором очерке Вы совершенно стерли значение того факта, что крестьяне скрывают уголь, а это следовало особенно подчеркнуть. Что прячут? Источник энергии, способной облегчить труд, обогатить жизнь. Ради чего прячут? Ради того же, что заставляет американских и других промышленников не пускать в жизнь машины новой конструкции.

Писать Вы можете хорошо, значит — и должны хорошо писать. У Вас не плохой, довольно богатый лексикон, есть свои слова, есть попытки создать из них свою фразу. Вы ее создадите, экономя количество слов, употребляемых Вами на изображение предметов, людей, пейзажа. Пишите гуще. Красота — это простота, четкость, ясность.

Если Вы пришлете «Заманщину» с первого очерка и написанной более сжато, с большим упором на факты, — будем печатать очерки Ваши в «Наших достижениях». Бабу — преда сельсовета — Вы тоже смазали, а баба эта — героиня наших дней и — дорогого стоит, так что против нее Вы тоже согрешили, писательница!

Всего доброго. Работайте усердно и — смело.


А. Пешков

10. IX. 30.

(обратно)

998 И. В. ЧЕРТОВОЙ

12 сентября 1930, Сорренто.


Нине Чертовой.


В нашем деле комплименты вредны.

«Горькая пена» — вещь хорошая, потому что полезная, но она была бы значительно лучше и действовала на читателя сильнее, если б Вы не думали, что преобладание диалога над описанием — изображением — может придать рассказу живость, яркость. Нет, этого у нас диалогом не умеют достигать, да и публика наша к этой форме не тяготеет, она даже и артистические монологи Лескова все еще не оценила по достоинству их

Изображений у Вас—маловато. Писать: «На каланче пробило четыре. Павел торопливо завернул за угол» «Бабкин отвел глаза». «Мастер… задрав голову». «Крафт откинул голову…» — писать так еще не значит изображать. Это — фразы из учебника грамматики Звучат — сухо, ничего не рисуют и не оставляют в памяти ни тени. Над языком Вам следует поработать. Однако—в этой Вашей работе язык и фраза — проще, яснее, чем в прежних.

Производство пива сделано описательно, но — не изобразительно. Мало хмельного тумана, обкидано тяжкое пивное опьянение, и — самое главное! — Вы недостаточно внимательно отнеслись к процессу пивного брожения, а этот процесс мог бы дать Вам пяток — десяток неплохих картинок и мыслей. Заметьте, что когда говорят: «Голова, как пивной котел», то говорят, не только объем головы имея в виду.

Скоропалительный роман и моментальный брак Павла — Эммы не очень обоснованы у Вас. Вообще — в повести есть «зияния» — пропуски, недоговоренность, хотя Вы сделали умно, не досказав: переродилась ли Эмма в пролетарку?

Когда Эмма говорит: «Вы — продаетесь» и т. д. — это несколько неожиданно, неподготовленно. И — анархистично.

Вам надобно больше работать. Ведите нечто вроде дневника, записывайте каждый день хоть несколько строк, записывайте слова, формы носов, ушей, о луне пишите и о собаке, — обо всем, что хоть на полсантиметра выходит из границ обычного и, так или иначе, задевает Вас. Книгу Лаврухина «По следам героя» — знаете? Весьма поучительная книга.

Засим — желаю Вам бодрости духа и успехов в работе. Вы уже — мать? Это очень хорошо, если не мешает делу, на которое Вы, кажется, обречены.


А. Пешков

12. IX. 30.


Спасибо за «Сиб[ирские] огни». Очень я обижен смертью Арсеньева, — отличный был работник!

(обратно)

999 Н. С. НОВОСЕЛОВУ

29 сентября 1930, Сорренто.


Н. Новоселову.


Вы взяли темой повести Вашей «завоевание комсомолом лучшей части интеллигентской молодежи», как Вы говорите в письме ко мне.

Но — почему Вы думаете, что Женя Радостев, глупенький теленок, влюбленный в пошловатого стихоплета Северянина, и девушки, увлекающиеся Ахматовой, Сологубом, — «лучшая часть»? Северянин — пародист Бальмонта, Ахматова подавлена сексуальной лирикой, Сологуб — пессимист и мизантроп, — достойно ли «лучшей интеллигентской молодежи» сосредоточивать свое внимание, свои симпатии на этих представителях «декаданса», вырождения? Не служат ли эти симпатии признаком ее — молодежи — декаданса?

Молодежь эту Вы сами изобразили глупой, а комсомольцы у Вас тоже не умны и грубы. Переход Радостева от эстетизма к социализму совершенно не оправдан. По содержанию повесть неубедительна.

По форме она — плоха. Фамилия Радостев возвращает читателя к началу XIX века, когда героев называли для характеристики их Миловзорами и Скотиниными. Описания в повести — почти совсем отсутствуют. Люди Ваши живут как бы в пустыне, где нет вещей. Пейзаж в повести забыт. Написали Вы ее, как пьесу, почти сплошь диалогом. Точность языка — весьма сомнительна. Нельзя писать: «поблескивая голой спиной, в коридор…»

Вообще повесть очень неудачна, не продумана, и в ней не чувствуется материала опыта непосредственного. Все очень книжно и нимало не интересно.

По этой повести все-таки еще нельзя ответить на Ваш вопрос: «стоит или не стоит писать». Если Вы молодой человек — пробуйте себя еще раз и на другой теме.


А. Пешков

Рукопись возвращаю.


29. IX. 30.

(обратно)

1000 М. А. НИКИТИНУ

Август—сентябрь 1930, Сорренто.


Написал в Москву, чтоб Вам выслали деньги для поездки на Алтай.

Может быть, дадите очерк и о мараловодстве?

О колхозах тоже надо.

О хорошей школе крестьянской молодежи. О пионерах — в их практической общественной работе. Есть это в Сибири?

Жму руку.


А. Пешков

В декабре посланы из Москвы деньги — подписная плата «Сибирским огням». Журнала не получаю.

(обратно)

1001 Л. М. ЛЕОНОВУ

13 октября 1930, Сорренто.


Дорогой Леонид Максимович —

вчера прочитал «Соть», очень обрадован — превосходная книга! Такой широкий, смелый шаг вперед и — очень далеко вперед от «Вора», книги, кою тоже весьма высоко ценю.

Анафемски хорош язык, такой «кондово» русский, яркий, басовитый, особенно— там, где Вы разыгрываете тему «стихии», напоминая таких музыкантов, как Бетховен и Бах. Не преувеличиваю, ибо — так воспринял, так гудит в «ушах души». («Уши души» — не мое слово, заимствовал из письма одного начинающего, кажется — графомана: «И слушаю сей нежный шопот ушами нежныя души». Он же сокращает слова так: «натяни нитку» — «натянитку».) Да, язык—удивителен, и похвалит Вас за него всякий грамотный человек. Имею право думать и утверждать, что «Соть» — самое удачное вторжение подлинного искусства в подлинную действительность и что, если талантливая молодежь внимательно прочитает эту книгу, она — молодежь — должна будет понять, как надобно пользоваться материалом текущего дня, для того чтоб созидать из этого материала монумент текущему дню. А это может быть для молодежи «поворотным пунктом» к настоящей литературе «высокой формы».

Хорошо, сударь, работаете! Очень понравился мне Увадьев и, конечно, Варвара; более или менее все характеры выписаны четко, удачно. И замечательно искусно вместили Вы всех в метели, туманы и бури стихийности. Есть целый ряд незабываемых сцен: Увадьев, Зоя и финики, маленький бунт святого, Варвара — Сусанна — микроскоп и т. д., — мастер Вы, Леонид Леонов, на очень высокую гору идете, и — быть Вам на вершине ее. Искреннейше, с великой радостью поздравляю, сын мой и другие «окружающие» тоже просят поздравить Вас с большим Вашим успехом.

Мне все хочется подарить Вам портрет одноименца и однофамильца Вашего Леоне Леони, скульптора, современника Бенвенуто Челлини и соперника его в ювелирном мастерстве. Ищу по всем антикварным лавочкам, заставил искать Колю Бенуа в Риме и Флоренции, пока — все без успеха. Но — найду! Желание снабдить Вас «подарком» этим явилось у меня, когда я получил Ваши деревянные фигурки. Если кактусы отвлекли Вас от резьбы из дерева — да будут прокляты и сгниют! Дрянь — кактусы. Иван Соловей-Ракицкий развел их в саду кучу, всех сортов, шипы и колючки вонзаются в брюки мои, и нет средств изъять их — шипы, — доколе они не вонзятся в собственную мою старую кожу. Искренно желаю Вам несколько шипов в пальцы левой руки, дабы Вы почувствовали пагубность этой страсти к неприятному растению. Крепко жму руку. Привет супруге.

Всех благ!


А. Пешков

13. X. 930.

(обратно)

1002 В. С. КАМЕНСКОМУ

7 ноября 1930, Сорренто.


Я познакомился с Вашими «Материалами по вопросу о разрушении личности» и совершенно изумлен легкомыслием и бесплодностью Вашего труда.

Не буду говорить о том, что труд этот не имеет никакого отношения к вопросу «о разрушении личности», если исключить Вас, автора труда, как один из фактов, иллюстрирующих процесс разрушения интеллекта.

Применяя терминологию юридическую, труд Ваш является «преступлением с заранее обдуманным намерением». Именно — так. Человек явно «кабинетный», незнакомый с действительностью, Вы перелистали сотню книг, механически отбирая из них только те факты и оценки фактов, которые могли подтвердить Вашу предвзятую мысль, Ваше умонастроение мизантропа и пессимиста. Применяя и еще раз термины юристов, нужно сказать, что Ваша работа — «покушение на преступление, но с негодными средствами», потому что Вы, видимо, совершенно незнакомы с историей европейской культуры, не обладаете способностью критического отношения к материалу и незнакомы с современным состоянием Союза Советов,

Если б история Европы была знакома Вам, Вы могли бы поставить против любого отрицательного суждения иностранцев о России столь же резко отрицательное суждение сарацин о европейцах, испанцев о жителях Нидерланд, турок об армянах, венецианцах, генуэзцах, норманн о французах, ирландцев об англичанах, пруссаков о славянах и литовцах и т. д. Приводя характеристики иностранцев о России, Вы совершенно упустили из вида влияние «национального момента» и забыли о культурном уровне самих ценителей — купцов и авантюристов, по преимуществу. По отношению к прочим ценителям тоже следовало бы помнить, что все они — а особенно англичане — страдали — и страдают — той ограниченностью разума, которая вежливо именуется «национальной гордостью». Вы забыли, что 15 лет тому назад немцы кричали: «Боже, накажи Англию», а в наши дни евреи Палестины умоляют своего бога «ненавидеть Англию» так же, как ненавидят ее индусы и как ненавидит трудовой народ Китая.

На основании данных прошлого Вы утверждаете, что Россия «бедная, истощенная страна» и что она «никогда не была обильна природными богатствами». Простите, но это утверждение человека анекдотически малограмотного. Я советую Вам ознакомиться с работами Геологического комитета Академии наук за последние 10 лет.

Устранив из Вашей спекуляции словесным мусором иностранцев момент национальный, Вы устранили в суждениях русских авторов о деревне, о крестьянстве «момент публицистический» — сознательное сгущение мрачных красок с целью вызвать у читателя «гуманитарный эффект». Вы забыли оценку «нравственных качеств» мужика литературой народников, забыли об официальном народничестве начала 19 в., о славянофилах и Герцене, о Щапове и Данилевском.

Вы приводите мнение Ю. А. Филипченко о том, что «браки между родственниками могут быть полезны», видимо не зная, что это мнение почти всех «евгеников» и «генетиков» как Европы, так и Америки.

Мнение Агассиса-отца было высказано им 70 лет тому назад, с той поры наука кое-что сделала.

Исследование Шингаревым жилищных условий крестьян Воронеж[ской] губ. произведено в 901 году, — рекомендую Вашему вниманию статью Кислянского, который в 29 г. исследовал те же самые деревни, о коих говорил Шингарев; ст. Кислянского «Деревня до и после революции» напечатана в первой книге журнала «Наши достижения» за 29 г.

Вы приводите мнение И. С. Тургенева: «Россия за десять веков не выработала ничего своего в науке, искусстве, ремесле». Вам, будь Вы грамотней, следовало бы исправить ошибку Тургенева; он писал после Ломоносова, который как ученый во многом «опередил науку на сто лет», — см[отри] книгу Меншуткина, — писал при жизни мировых ученых Сеченова, Менделеева, Мечникова, Докучаева, положившего основы новой науке — геохимии. Тургенев забыл о Пушкине, Толстом, Достоевском, Глинке, Мусоргском, Римском-Корсакове, Брюллове, Иванове, Сурикове, Репине, — он сказал странные слова свои, находясь явно в дурном настроении духа. Затем Вам следовало бы знать, что именно он неутомимо знакомил Францию с русским искусством и первый проложил ему дорогу ко всемирному признанию и к тому мощному влиянию, которым оно пользуется в Европе и Америке наших дней.

Вы собрали на 30 печатных листах различного хлама, не имеющего никакой научной ценности, и даже эта очень простая работа сделана Вами неумело, бездарно.

Сделали Вы ее в годы, когда трудовой народ Вашей страны, напрягая все свои силы, создает нечто небывалое, сказочное, неутомимо выдвигает из среды своей сотни разнообразных талантов и успехами творчества своего вызывает гнилую и бессильную ненависть различных негодяев и иезуитов, изуверов.

Возвращаюсь к теме Вашего «труда», к «разрушению личности». Если б Вы отнеслись к ней более серьезно и умели читать книги более толково, Вам следовало начать изучение процесса «разрушения личности» с тех лет, когда буржуазия Европы, «созрев для власти», вырвала эту власть из рук феодального дворянства. Тотчас же оказалось, что она не только созрела, но и перезрела. Из ее среды немедля явились «личности», для которых эта среда оказалась удушливой, тесной, может быть, потому, что личности были «гипертрофированы», что их «я» слишком распухло. Три болезни разрушали личность: скептицизм, пессимизм, мизантропия; эти болезни возникли на почве чрезмерно высокой самооценки свойств и качеств «я». Вам нужно было внимательно ознакомиться с европейской и русской литературой XIX в, с десятками таких книг, как «Красное и черное» Стендаля, «Исповедь сына века» А. де Мюссе, с биографиями людей «Без догмата», вспомнить о наших Онегиных, Печориных, Череваниных, вплоть до «Санина», до «Исповеди человека на рубеже XX века» Ихорова, до «Исповеди человека, который не умеет жить» Витберга. Тогда для Вас, может быть, стал бы ясен глубокий смысл темы «Разрушение личности». А то, что сделано Вами, является не чем иным, как безграмотной клеветой обывателя-мизантропа на свой народ в годы возрождения этого народа.

(обратно)

1003 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ

9 ноября 1930, Сорренто.


Дорогой Иван Александрович —


не писал я Вам потому, что время мое перегружено деловой перепиской по трем журналам: «Н[аши] достижения», «Литучеба», «За рубежом», а кроме того — вообще переписка с авторами и всякой иной публикой. Да — своя работа. Просыпаюсь — в 8, засыпаю — в ½ 2-го и полных 10 часов работаю,как немец. А годов мне скоро 63. Это сказывается и на мясе и на косточках. Так-то.

К сему прибавьте припадки легкого бешенства, вызываемые такими ударами по черепу, как, напр., «вредительство» на всех «фронтах». Человек я гуманный, но мне весьма часто хочется бить людей по их звериным мордам, а также и по иезуитским физиономиям.

Так что «в общем и целом» жить не легко, но, когда! подсчитаешь все, что сделано и делается рабочим классом, — сразу «приходишь в себя», ибо — ясно, что победим! Победим, дорогой мой товарищ.

Изредка, но все чаще заглядывают ко мне люди из Союза, люди разных профессий. От них пахнет, как от чертей, огнем и дымом, запах — оздоровляющий!

Вот — покамест — все, что могу сказать Вам. Мало? Ей-ей — больше некогда!

Жму лапу.


А. Пешков

9. XI. 30.

(обратно)

1004 К. А ФЕДИНУ

9 ноября 1930, Сорренто.


Дорогой Константин Александрович!


Я уже сообщил И. А. Груздеву, что не [в] силах написать об А. А. Блоке, ибо уверен: написал бы что-нибудь грубоватое и несправедливое. Мизантропия и пессимизм Блока — не сродны мне, а ведь этих его качеств — не обойдешь, равно как и его мистику. К тому же я сейчас живу в мыслях злых и с миром не в ладу. Поэзия Блока никогда особенно сильно не увлекала меня, и мне кажется, что «Прекрасную даму» — начало всех начал — он значительно изуродовал, придав ей свойства дегенеративные, свойства немецкой дамы конца XVIII в, а она, хотя и гораздо старше, однако — вполне здоровая женщина. Вообще — у меня с Блоком «контакта» нет. Возможно, что это — мой недостаток. По этим причинам — отказываюсь писать, не сердитесь!

Прочитав «Старика» Вашего, хотел написать Вам о том, как хорошо Вы сделали эту вещь, но, будучи обременен «делами», так и не собрался написать.

Будьте здоровы! Жму руку.


А. Пешков

9. XI. 30.

Sorrento.

(обратно)

1005 ВОСПИТАННИКАМ КОЛОНИИ ИМ. ГОРЬКОГО В КУРЯЖЕ

2-я половина октября — 1-я половина ноября 1930, Сорренто.


Горячо поздравляю вас, ребята, с окончанием летних работ, с расширением хозяйства коммуны!

С глубоким волнением читая письмо т. Зеленина, я думал о том, в какое чудесное время живу! Поистине — великие дела совершает концентрированная, социалистическая энергия рабочего класса, хозяина земли. Не обижайтесь, ребята, если я немножко задену ваше прошлое, — я делано это лишь для того, чтоб сказать вам: при старом режиме под властью царя и буржуазии вы не могли бы превратиться в социально полезных людей, вы погибли бы, как погибли, в прошлом, на моих глазах сотни подобных вам, как сейчас, здесь — я вижу — погибают на улицах и в трущобах Неаполя сотни таких, какими были вы.

А вот теперь, когда политическая власть в руках молодого хозяина — рабочего класса, он широко открыл пред вами дорогу к образованию, к работе на пользу государства, в котором вы — равноправны со всеми и которое вправе ждать от вас честного, упорного труда, энергичного участия в строительстве нового мира.

Из газет вы, конечно, знаете, что враги рабочего класса не дремлют и всюду стараются вредить строительству государства равных, социалистического государства — первого на земле. Вы знаете, как много зла внесли вредители в жизнь и работу, вы и сами, наверное, немножко пострадали от их попытки организовать в Союзе Советов разруху и голод.

Эти враги — ваши враги, ведь вы все — плоть от плоти рабочих и крестьян. Поэтому вы должны вооружаться знанием для самообороны, самозащиты. Чем успешнее вы будете учиться, чем скорее встанете на ноги, вооруженные знанием жизни и любовью к труду, тем скорее государство рабочих и крестьян окрепнет, врастет в жизнь мира и поведет за собою всю массу трудового народа земли.

Страна нуждается в миллионах честных, грамотных бойцов за социализм. Вы должны пополнить армию строителей нового мира — вот ваша задача, ваша цель. Настанет день, когда каждый из вас вспомнит с законной гордостью и удивлением пред самим собою тяжелый путь снизу вверх, — это будет день великой радости и счастья для каждого из вас! Приближайтесь неутомимо к этому дню, празднику не только вашему, но и всей страны.

Привет вам, ребята! И да здравствует рабочий класс, создатель новой жизни!


А. Пешков
(обратно)

1006 Т. Л. ВЕЛЕДНИЦКОЙ

4 декабря 1930, Сорренто.


Т. Веледницкой.


Повесть Вашу — прочитал, очень неплохая вещь; я сказал Вам это еще тогда, когда читал ее в рукописи. С той поры она стала немногим лучше.

Могу повторить, что Вы — человек даровитый; но едва ли нужно убеждать Вас в этом, Вы уже достаточно убеждены в своей даровитости. Опасаюсь, что эта убежденность несколько преждевременна и может помешать росту Ваших способностей.

Вы слишком любуетесь собою, своим «я», Вы живете перед зеркалом и двоитесь: всем, что делает одна Татьяна, другая — неизбежно восхищается. Но Вам следует знать, что «я» — крайне хрупкий инструмент и очень быстро портится, фальшивит, если его не настраивать. Настраивается оно учебой, и специально литературной: изучением языка, стилей, приемов работы и вообще тою широкой учебой, которая именуется приобретением разнообразных знаний о жизни, делает человека — культурным.

Вот у Вас в книжке есть две фразы, очень характерные для Вас: на стр. 109 — «Прошло много лет, и у мамки моей — много воды утекло, — прачка она». Это — талантливо оказано.

А на стр. 19-й в скобках: «Простите мне, литераторы, что я не сравнила эту очередь со змеей или еще как-нибудь поэтичнее». Это — лишнее, здесь автор задирает нос, любуясь своей красотой.

На 29-й — «Скрипнула дверь, мелькнула голова в белом платочке, и комнату залил электрический свет». Хорошо.

Но совершенно «ни к селу ни к городу» такие выходки:

«Не думали же Вы, что последними словами моей повести будут слова: «О! Я умираю!»

Для какого читателя назначаете Вы эти фокусы? Разрешите оказать Вам, что они умаляют серьезное значение повести. Такие штучки Вам нужно бросить — Вы способны на большее.

Четыре последних рассказа книжки не следовало помещать в нее, они очень слабы.

За отзыв Вы не должны сердиться на меня. Я искренно желаю Вам помочь найти себя самое и приняться за дело с той серьезностью, какая необходима для него.

Искренно желаю Вам всего доброго.


А. Пешков

4. XII. 30.

(обратно)

1007 Л. М. ЛЕОНОВУ

11 декабря 1930, Сорренто.


Многоуважаемый, хотя и молодой изверг!


При помощи Пепе, Максима, Ракицкого и лупы письмо Ваше было все-таки прочитано, затем воспроизведено на машинке «Корона», и только после этого я мог ознакомиться с его содержанием. Все, желаемое Вами, будет сделано.

Но — работа расшифровки письма заняла 2 часа. Средняя суточная зарплата здесь 12 лир за восьмичасовой день. 12:2 = 6, работало 3 человека, 3×6=18, т. е. рупь восемь гривен. Амортизация машинки — 16 к., лупы — 3 к., бумага на копии — 1 к. Итого имею получить с Вас два целковых золотом. Годятся на сооружение виселицы для Пуанкаре.

Рад, что Вы снова собираетесь художественно ковырять дерево, и пусть это удается Вам так же удачно, как работа пером. «Саранчуки» — превосходно! Считаю не лишним напомнить Вам, что человек Вы талантливый своеобразно, исключительно и что Вам следует беречь себя.

Отчеты о процессе подлецов читаю и задыхаюсь от бешенства. В какие смешные и тяжелые положения ставил я себя в 18–21 гг., заботясь о том, чтоб эти мерзавцы не издохли с голода. Но — дело, конечно, не в этом, не во мне, а — в их жуткой «психике». Осадчего знал лично, — видел его в прошлом году здесь, в Сорренто. Вот — сволочь, а?

Очень хорошо держится в отношении к нам итальянское «общество», т. е. представители техники, литературы и вообще — «интеллигенция». Посмотрим, надолго ли!

Ну, будьте здоровы, Леонид Максимович, весною увидимся, буду очень рад встретить Вас и поделиться кое-какими планами, кроме «Истории войны».

Крепко жму руку, супруге сердечный привет!


А. Пешков

11. XII. 30.


В доказательство правдивости всего, сказанного о письме Вашем, прилагается копия его. Надеюсь, что 2 целковых, кои я взыскиваю с Вас, понудят Вас печатать письма, а не писать их микробьим почерком.

(обратно)

1008 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ

Июнь — декабрь 1930, Сорренто.


Дорогой товарищ Довгалевский!

Слышу, что Федор Иванович Шаляпин предъявил к Советскому правительству иск за издание его рукописи.

Мне кажется, что я должен сообщить Вам историю возникновения этой рукописи. История — такова: в течение нескольких лет я безуспешно пытался уговорить Шаляпина написать автобиографию. Наконец, в 915 г. мне удалось осуществить это таким образом: я приехал в Крым, в «Форос», где жил Шаляпин, и вызвал туда служившую в издательстве «Всемирная литература» Евдокию Петровну Сильверсван, стенографистку. В течение некоторого времени Ф. И. Шаляпин рассказывал ей — по часу в день — свою жизнь, а я обрабатывал и редактировал текст стенографистки, дополняя его тем, что — в разное время — рассказывал Шаляпин мне. Так что «Записки» Шаляпина написаны моей рукой.

Затем зимой 15/16 г. «Записки» были напечатаны в журнале «Летопись», за что Ф. И. Шаляпин получил по 500 руб. за лист. Это был, конечно, невысокий гонорар, но примите во внимание мой труд. Да и журнал был небогат.

Сказанное хорошо известно бывшему редактору «Летописи», Александру Николаевичу Тихонову, ныне он работает в Москве, издательство «Федерация», Тверской бульвар, 25, «Дом Герцена». Е. П. Сильверсван живет в Финляндии, адрес, более, точный, мне неизвестен.

Должен прибавить следующее: факт появления «Записок» Шаляпина в журнале «Летопись», казалось бы, лишает автора прав на оплату гонораром иностранных изданий «Записок».

Но года четыре тому назад Шаляпин издал «Записки» в Америке и предложил мне за работу мою 2500 долл. Я нуждался в деньгах, незадолго перед этим занимал у Шаляпина 1200 д., которые и уплатил ему из суммы в 2500.

Полагаю, что все это Вам небезинтересно знать, а м. б., и полезно.


Крепко жму руку.

(обратно)

1009 Н. В. БОГДАНОВУ

Декабрь 1930, Сорренто.


Просмотрел 60 стр. Вашей книжки, дальше не могу, нет времени. К тому, что я говорил Вам, могу добавить немного и не в Вашу пользу.

Плохо, неряшливо написана книжка. Конечно, неряшливость формы и языка еще не порок, а, м. б., только техническая малограмотность, от этого можно вылечиться.

Гораздо хуже то, что Вы, такой еще молодой, так мало знающий жизнь, оказались таким самонадеянным, — взяли тему совершенно непосильную Вам и, конечно, не сладили с ней, нагородили множество мещанской пошлости.

У Вас дурак убивает женщину за то, что другой дурак заразил ее люэсом. Что же это — правильно и справедливо, по-Вашему? И неужели Вы думаете, что в социалистическом обществе отношения полов будут строиться только на физиологической почве, т. е. так, как они строятся в мещанстве всех стран и в Вашей книжке?

«Половое влечение, чистое, незатуманенное, природное» — свойственно мукам, крысам, лягушкам, мещанам, собакам и всему зоологическому миру. У Вас Потапыч учит, что именно такой стихийный хаос в области оплодотворения и размножения суть «новая форма половых отношений».

Вопрос о положении женщины в социалистическом обществе, которое строится у нас, — вопрос, которого социалистическая мысль еще не касалась с той глубиной и силой, которая ей свойственна. Книжки, подобные Вашей, прикрывают значение этого вопроса легковесным мусором слов. В современном нашем быте положение женщины все еще не достойно ни ее, ни нас. Она продолжает быть игрушкой похоти двуногих кобелей. Вот против этого надобно бороться, а не писать плохонькие книжки о том, как заразили девушку и за это убили ее.

Постыдная книжка. Очень сожалею, что не могу сказать ничего иного. Это тем более жаль, что человек Вы — способный, можете писать. Но Вам нужно усердно учиться, а писать не торопитесь. В этом деле пословица «Поспешишь — людей насмешишь» вполне на своем месте.

(обратно) (обратно)

1931

1010 ПОПОВУ

3 января 1931, Сорренто.


Вы, т. Попов, написали мне очень хорошее письмо; «резких слов» я в нем не нашел, а искренность и прямоту его — хорошо чувствую. Отвечу вам так же, как Вы написали.

По поводу виллы — Вы введены в заблуждение: никогда, никаких вилл у меня не было, нет и, разумеется, не будет. На ложь я не способен, а было бы великой ложью, если б я обзаводился собственностью, одновременно радуясь мощному строительству социализма рабочим классом Союза Советов. «Всяческим комфортом», т. е. условиями, которых требует мое здоровье, мой возраст, моя работа, я «обзавелся» бы гораздо лучше в Союзе, чем здесь. Сыновей моих я «в буржуазных школах» не учу, сын у меня — один, он — мой секретарь, ему— 30 лет, женат, двое детей; им учиться еще рано — малолетки. «Виллу» и «комфорт» навязала мне буржуазная пресса — эмигрантская, — навязала с простой целью: компрометировать меня в глазах искренних, но доверчивых социалистов.

В Союзе Советов, конечно, есть место не хуже Сорренто, но, живя в Союзе, я жил бы в Москве, а жить в Черноморье, напр., — смысла нет, это почти так же далеко от Москвы, как Италия. А в Москве мне мешали бы работать различные заседания, посещения и т. д. Здесь я живу совершенно изолированно, одиноко, и это позволяет мне спокойно работать 10–12 часов в сутки. В Москве соблазняли бы театры, поездки туда-сюда, — здесь я в театры не хожу и даже в городе — 3 километра от моей квартиры — не был вот уже два месяца.

«Итальянская цензура» мешать мне — не может. Писал я всегда «без опаски», то, что знаю, что думаю. «Арестовать» меня — не за что, а если бы арестовали, разыгрался бы скандал, не бесполезный для нас, для Союза С[оциалистических] С[оветов]. Так-то, дорогой мой!

А затем я все-таки перееду жить в Союз, время такое, что надобно быть дома.

Но перееду, кончив все начатые здесь работы. Приеду и в этом году, в апреле.

Удовлетворяет Вас ответ мой? Не удовлетворяет — пишите еще, отвечу.

За письмо — спасибо. Очень хорошее письмо.


Крепко жму руку.

А. Пешков

3. I. 30.

(обратно)

1011 Л. В. НИКУЛИНУ

12 января 1931, Сорренто.


Льву Никулину.


(Отчества не знаю по его вине.)

Получил Ваше письмо и — рад узнать, что Вы работаете. Не примите это за «комплимент», — нет, это естественное выражение искренней симпатии и серьезного интереса к Вашему мастерству. Очерк о маневрах сделан отлично, даже — скажу — образцово. Весьма заинтересован пьесой и еще больше «Маньчжурским экспрессом».

Есть у меня к Вам вопрос, который можно понять как деловое предложение. Почему-то мне кажется, что Вы могли бы написать одну весьма нужную книгу, это — фактическую историю европейской культуры, т. е. историю быта племен и народов средиземноморской области от, скажем, Илиады и Гезиода до наших дней. Сюда включаются, конечно, малоазийцы, арабы и норманны, германцы и Атилла. Книга — большая, но — не думаю, что написать ее — трудно. Вы меня поймете лучше, если ознакомитесь с такими старыми трудами, как, напр., Дрэпера «История умственного развития Европы», Иоганна Шерра «История немецкой культуры», Флеровского «Азбука социальных наук», Магаффи и т. д. Есть очень много старых книг, построенных исключительно на фактах, на описании быта.

Зачем нужна такая книга?

Молодежь наша, вооруженная более или менее сносно теоретическим марксистским освещением процесса развития культуры общечеловеческой, совершенно лишена представлений о том, как люди жили, о будничной жизни прошлого, о тех условиях древнего феодального городского быта, в которых, медленно и трудно, вырастал, воспитывался современный сложный человек, — сложный и тогда, когда он безграмотен. Замок и город, церковь и еретики, цеха и торговцы и пр. и т. д. — вся мелкая, ежедневная борьба роста, вся история развития материальной, а также интеллектуальной культуры, все это нашей молодежи — неизвестно. Ее надобно вооружить фактами, ей необходимо знать историю творчества фактов. «Жизнь есть деяние» — вот эпиграф книги.

Я думаю, Вы понимаете, в чем дело. Так вот — не улыбнется ли оно Вам? Работа — большая, требует времени и средств. То и другие могут быть предоставлены Вам в количестве, Вами указанном.

Подумайте над этим, а? А в мае — поговорим более подробно.

Желая Вам всего доброго, крепко жму руку.


А. Пешков

12. I. 31.


Простите — пишу скверно, рука болит.

(обратно)

1012 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

15 января 1931, Сорренто.


Дорогой друг —


простите, не мог своевременно ответить Вам, болела правая рука — ревматизм, а диктовать письма я не способен.

Не буду говорить о том, как восхищает меня Ваша стойкая защита Союза Советов и Ваша прекрасная статья против г. Риу, — между нами не должно быть места похвалам, а они неизбежны, и я выхожу из этого противоречия, обнимая Вас мысленно, крепко пожимая Вашу руку артиста, учителя, борца.

В эти дни разжигания авантюристами вражды и ненависти между народами, во дни, когда угроза новой международной бойни становится все более реальной, в эти дни люди, которые умеют любить и веровать, должны говорить именно так мужественно, как говорите Вы.

Совершенно изумителен небывалый цинизм капиталистов Европы, которые на глазах у всех безнаказанно создают кровавый заговор против трудового народа. Можно думать, что экономический кризис является частью этого грандиозного заговора, что капиталисты искусственно создают армии безработных, для того чтоб превратить их в армии солдат. Возможно, что мы еще раз будем зрителями всемирной битвы нищих, организованной миллионерами.

Вот мысли и вот настроение в которых я живу. Я знаю, что это и Ваши мысли, это меня всегда искренно радовало.

Вы хотели бы встретиться со мною, — это и мое давнее горячее желание.

В мае я уеду в Союз Советов, где проживу до конца сентября. Не позволит ли Вам здоровье приехать в Москву? Как Вы думаете?

Крепко жму Вашу руку, искренно желаю доброго здоровья!


М. Горький

15. I. 31.

(обратно)

1013 Д. ПЕТРОВУ-ЮМАНУ

28 января 1931, Сорренто.


Уважаемый т. Петров!


Очень тронут Вашим письмом и благодарю Вас. В условиях той борьбы, которую мы, граждане Союза Советов и литераторы, ведем против старого мира, — гниение его становится все более очевидным и отвратительным — в условиях этой, в сущности, веселой борьбы единодушие и солидарность необходимы. А выходки врага против нас — совершенно естественны, и менее всего именно они могут смущать или волновать нас. Враг есть враг, и нам было бы наивно ожидать от него любезностей. Он сердится. Это хорошо, значит ему плохо. Давайте же постараемся, чтобы ему было еще хуже.

Крепко жму Вашу руку.


А. Пешков

28. I. 31.

Сорренто.

(обратно)

1014 К. Е. ВОРОШИЛОВУ

4 февраля 1931, Сорренто.


Климу Ворошилову, рабочему вождю Красной Армии рабочих и крестьян, — горячий привет.


М. Горький
(обратно)

1015 Д. И. КУРСКОМУ

9 февраля 1931, Сорренто.


Дорогой Дмитрий Иванович —


Р. Роллану хотелось бы видеть наши фильмы: «Турксиб» и «Земля», — кажется — так, — это фильм, демонстрирующий колхозы или совхозы. Видеть это надо не только ему, но и многочисленным друзьям его в Швейцарии, а также разноплеменным людям, которые часто посещают Роллана.

Нет ли у Вас этих лент? Если — есть, не пошлете ли ему:

Швейцария, Вилльнёв — Во.

«Villa Olga».

Если же нет — посоветуйте мне, как и где достать? Очень хотелось приехать к Вам 30-го января, затем — 7-го февраля, но — все не удается. Работы столько, что даже несколько теряюсь, не говоря о том, что устаю.

Спасибо за «Последние новости». Из Москвы сообщили, что мне будет посылка — книги; если получится, попросите сообщить мне по телефону.

Сердечный привет Анне Сергеевне.

Крепко жму руку.


А. Пешков

9. II. 31.

(обратно)

1016 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

9 февраля 1931, Сорренто.


Дорогой друг —


я прочитал прекрасный Ваш ответ на статью г. Риу. Не буду говорить о том, с какой радостью и гордостью за Человека читал я Ваши мужественные слова. В Европе говорить так умеете только Вы один, — я верю, что поэтому Ваш голос хорошо услышат все честные, все истинно культурные люди Европы и, может быть, им удастся несколько отрезвить безумные затеи Аристида Бриан, — затеи, которые грозят миру ужасами еще не бывалыми.

Ремезов сообщил мне, что Вы хотели бы видеть фильмы «Турксиб» и «Земля», — я написал в Москву, чтоб Вам выслали их. Получаете ли Вы русское издание Ваших книг?

В апреле еду в Москву, если б Вы тоже собрались туда! Имейте в виду, что если здоровье позволит Вам сделать это путешествие — на польскую границу вышлют за Вами отдельный вагон. Хорошо бы поехать с Вами по Волге, по Каме, на Урал. На Волге — отличные пароходы. Я много рассказал бы Вам о прошлом волжских городов, прекрасные дни пережили бы мы, дорогой друг.

[Крепко жму Вашу руку].


М. Горький
(обратно)

1017 П. X. МАКСИМОВУ

14 февраля 1931, Сорренто.


П. Максимову.


Дорогой мой —


написать предисловие — не могу, ибо совершенно задавлен работой, которую должен кончить до отъезда в Москву. Печатаю в московских газетах воззвание о помиловании: ежедневно получаю телеграммы и письма отовсюду с предложением «дать статью» и даже «написать книгу». Не хватает времени удовлетворить всех.

Очерк в наши дни — серьезнейшее дело, об этом я говорил в одной из книжек «Н[аших] д[остижений]». Возьмите из этой статьи кусок и печатайте в виде предисловия — если хотите.

Привет и жму руку.


А. Пешков

14. II. 31.


Очерки — возвращаю при сем.

(обратно)

1018 С. П. ПОДЪЯЧЕВУ

24 февраля 1931, Сорренто.


Не обижайтесь на меня, дорогой мой Семен Павлович! Я редко пишу Вам только потому, что у меня совершенно нет времени переписываться для своего удовольствия. Вы представить не можете, как много приходится мне писать. Вот вчера я получил 17 писем, сегодня — 14, и добрый десяток их требует обстоятельных ответов. Разумеется — я не жалуюсь, ибо: «Взялся за гуж — не бай, что не дюж». Но мне нужно писать статьи, хочется написать пьесу, у меня не кончен «Самгин», а в правой руке сидит ревматизм, чорт бы его побрал! И вообще — 63 г. дают себя знать. А тут еще идут дожди на второй всемирный потоп, воет ветер, с крыши дома падает черепица, со стен осыпается штукатурка, — дом старый, ремонтировался последний раз в 1872 г. Переезжать в другой — неохота, этот далеко от города, изолирован хорошо, да и переехать-то хочется к вам, в Москву.

В апреле — еду. Увидимся? Буду жить где-нибудь под Москвой.

Будьте здоровы! Крепко жму руку.


А. Пешков

24. II. 31.

(обратно)

1019 М. М. ВОНСИК

Январь—февраль 1931, Сорренто.


Вы, Марья Михайловна, спрашиваете: существовали ли люда, с которыми Вы познакомились по книге «Мать»?

Когда писатель работает книгу, он изображает в ней не портрет того или другого знакомого ему человека, а старается изобразить в одном человеке многих, похожих на этого, одного человека; хорошо — живо, правдиво — написать, скажем, попа можно только тогда, когда знаешь штук 50 попов и от каждого из них возьмешь черты характера, сродные с характерами всех других знакомых попов, т. е. основные черты сословия церковнослужителей.

Была ли Ниловна? В подготовке революции, в «подпольной работе» принимали участие и матери. Я знал одну старуху, мать рабочего революционера, которая под видом странницы разносила революционную литературу по заводам и фабрикам. Нередко матери, во время тюремных свиданий с сыновьями, передавали им записки «с воли», от товарищей. Мать одного из членов ЦК партии большевиков хранила печать комитета на голове у себя, в прическе. Жандармы дважды делали обыск в ее квартире, а печать — не нашли. Такие матери были не так уж редки.

Павел Власов — характер тоже нередкий. Именно вот такие парни создали партию большевиков. Многие из них уцелели в тюрьмах, ссылке, в гражданской войне и теперь стоят во главе партии, напр., Клим Ворошилов и другие такие же талантливые люди. Много было и Наташ; те из них, которые живы, тоже в партии.

Людей такого типа, как Находка, Октябрьская революция испугала, и они отошли прочь от нее.

Рыбиных очень много перевешал министр Столыпин в 907—8 годах; из Рыбиных вышли партизаны гражданской войны.

Все остальные люди, о которых Вы прочитали в книге «Мать», тоже частью погибли до революции, частью выжили и работают в партии, а многие, изменив рабочему классу, отошли к либералам, очутились у Колчака и Деникина, убежали за границу, где живут и сочиняют грязную ложь на партию, на рабочий класс, подстрекают иностранных капиталистов на войну против Союза Советов.

До Октябрьской революции большевики-революционеры с 903 г. вели очень трудную и героическую работу по организации рабочего класса, а теперь, когда рабочий класс взял в свои руки власть над страной, разрушенной ройною с иностранными капиталистами и гражданское войною с помещиками и фабрикантами у себя дома, — теперь рабочие и крестьяне-бедняки стали полными хозяевами своей родины, значит, — первоначальная цель большевиками достигнута.

Теперь необходимо разрешить задачу еще более трудную: создать такое государство, в котором все люди были бы равны и не могло бы снова появиться деление людей на богатых и бедных, на хозяев и рабов. Для этого нужно уничтожить частную собственность, накопление земли и денег в одних руках, — надо устроить так, чтоб все принадлежало всем, а не так, как было: меньшинство сыто и богато, а огромное большинство, весь трудовой народ — нищенствует, безграмотен, живет в грязи.

Для этого нужно, чтоб каждая единица из 160 миллионов населения страны хорошо понимала, что она работает на себя, для себя, что кроме ее — в стране хозяев нет, что каждый целковый и пуд хлеба, которые она, заработав, отдает государству, — возвратится ей в виде сельскохозяйственных машин, фабрик, заводов, хороших дорог, электрического освещения, школ, театров и всего, что необходимо людям. Сейчас людям еще многого не хватает для лепкой и хорошей жизни, и многие ворчат, кричат, не понимая, что сразу 160 миллионам людей не дать всего, что им необходимо, а необходимо им дать гораздо больше того, что они требуют. И вот для того, чтоб дать всем людям возможно скорее все необходимое, Советская власть — власть рабочих и крестьян — затеяла «пятилетку», рабочие вступили в социалистическое соревнование, организовали «ударничество», крестьяне-бедняки идут сотнями тысяч в колхозы, и по всей огромнейшей стране нашей кипит напряженная, мужественная, героическая работа.

Успехи и достижения этой работы удивляют и пугают иностранных капиталистов, огорчают и злят эмигрантов, которые видят уже, что им не вернуться назад и не сесть на шею рабочему и крестьянину, — а они очень надеялись на это.

Если Вы хотите ознакомиться с тем, как много делается в Союзе Советов — купите книжку «Наша жизнь», изданную в Москве, или выпишите журнал «Наши достижения». […]

(обратно)

1020 С. ЯМАМОТО

3 марта 1931, Сорренто.


Многоуважаемый и почтенный гражданин Ямамото!


Я получил Ваш прекрасный подарок и горячо благодарю Вас.

Мне хотелось бы ответить на Вашу исключительную любезность более существенно, но я могу только послать Вам мою книгу «40 лет», что и делаю.

Крепко жму Вашу руку

и желаю Вам всего доброго.


М. Горький

3. III. 31.

Sorrento,

Italia.

(обратно)

1021 Л. М. ЛЕОНОВУ

18 марта 1931, Сорренто.


Многоуважаемый молодой человек!

Осведомясь из письма Вашего о благосклонном намерении Вашем заехать в Италию, — искренно и дико обрадовался, ближайшие родственники мои — тоже, ибо они единодушно согласны в том, что Вы — симпатиконе, сиречь — симпатяга.

Относительно близкого моего участия в журнале — затрудняюсь, потому что отсюда оно не может быть близким, а дать для напечатания в нем какую-нибудь свою штуку — не могу, ибо таковой — не имею, сочинять же — некогда.

Если разрешите посоветовать, то — советую: дайте в журнале вашем место Европе со стороны ее быта и ее искусства. Наша публика об этом мало известна, а ей знать Европу — надобно. Я берусь доставить редакции соответствующий материал в виде журналов и газет. Хорошо бы привлечь к делу Анатолия Виноградова, Евгения Ланн и еще Аксенова, автора книжки «Гамлет», весьма остроумной. Вообще — сделать бы журнал литературным в широком смысле сего понятия. Ах, много можно сделать, но об этом надобно говорить лично, что мы и сделаем, когда Вы сюда закатитесь.

Предисловие с удовольствием напишу.

У Сергеева-Ценского подготовлено к печати 4 книги, надо бы посмотреть, что это такое? Его следовало бы печатать, а не обижать.

В первой книге «Кр[асной] нови» мне понравились «4 сабли»; если они написаны молодым человеком, то из него, наверное, будет толк […]

К Петренко я весьма питаю слабость, но — против «приближения к действительности» в той форме, как это допущено им в «Пустыне». Посему же не нравятся мне и тяжелые Всеволодовы повести. Читать их — трудно, и очень мешает авторово «искание формы». Чудак он, — его талант давно уже просит простого, твердого эпического слова.

Ну, писать мне больше уже некогда, 35 первого, старики в этот час дрыхнут, а я — древний, многоуважаемый старик, и мне еще нужно книжку дочитать.

До радостного свидания, почтеннейший Кактус! А Леоне Леони я все-таки нашел при помощи некоего инженера!

Жене и дочери — сердечный привет!


А. Пешков

18. III. 31.

(обратно)

1022 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

18 марта 1931, Сорренто.


Дорогой Сергей Николаевич —


очень советую Вам послать одну — хотя бы — из Ваших готовых работ в «Красную новь». Редактора этого журнала теперь: Всеволод Иванов, Леонид Леонов и Фадеев, люди — грамотные.

А бумаги у нас действительно — не хватает, и боюсь, что это — надолго! Все фабрики работают с предельной нагрузкой, но — это не уменьшает кризиса. От этого весьма многое страдает.

Слетова и я считаю человеком талантливым, так же как и Ширяева. Тут еще интересует меня Павленко и некий Всеволод Лебедев, автор отличной книжки «Полярное солнце».

В мае буду в Москве, дело — решенное. Очень хочется! Здесь жить — все более душно и даже как-то неловко за себя и за людей. Дурит папа, и до того нехорошо, что — можно думать — его провоцируют на глупости какие-то хитрые люди. В высшей степени противна обнаженная борьба двух групп капиталистов — той, которая хочет торговать с нами, против той, которая хотела бы воевать. Если бы Вы знали, до чего все в Европе оголилось и какое бесстрашие бесстыдства овладело людями. Я — не моралист, голых женщин — не боюсь, но когда на сцену кабака выскакивают сразу 22 и — без фигового листочка, так, знаете, овладевает чувство какой-то неприятнейшей скуки. Изжили себя люди, и уже ничем их не раскачаешь, смотрят на все полумертвыми глазами.

Конечно, и здесь безработица. Под видом пеших туристов ходят безработные немцы, работают у местных крестьян за лиру, за две, за обед.

Написал Леонову, чтоб он просил у Вас рукопись.

Внуки мои еще не читают.

Христине Михайловне — сердечнейший привет! Будьте здоровы. Летом увидимся? Надо бы!

Жму руку.


А. Пешков

18. III. 31.

(обратно)

1023 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

2 апреля 1931, Сорренто.


Р. Роллану.


Дорогой и все более уважаемый мною друг!


Простите, что посылаю письмо без перевода на Ваш язык, но мне хочется поскорее ответить Вам, а около меня нет человека, который мог бы сделать перевод с достаточной точностью.

О вечере Горького — мне еще ничего не известно; думаю, что этот вечер устроен был по поводу моего 63-х-летия, оно исполнилось 27-го марта.

Вполне согласен с Вами в том, что сообщения Москвы по радио организованы узко и не освещают целый ряд явлений глубочайшего культурного значения. Например: в колхозы вошло — до 20-го марта — 9 800 000 хозяйств из 25 миллионов. Это движение в сторону коллективной обработки земли вполне естественно: Ленин мечтал о сотне тысяч тракторов, у нас их уже около 70 тысяч; в данное время в южных портах разгружается 29 т. тракторов, купленных в Америке.

Какой культурный эффект создается этим фактом насыщения деревни машинами? Прежде всего: крестьянин в колхозе имеет доход, превышающий доход частного хозяина от 3-х до 5 раз, а кроме того он получает много свободного времени. Это время он тратит на ликвидацию своей малограмотности. И хотя движение в колхозы еще не имеет за собою полных трех лет, но оно уже вызвало почти кризис книги. Тиражи в 200 т. экземпляров поглощаются в месяц. Я говорю не о брошюре, а о книгах «толстых». «Chartreuse de Parme»[1] Стендаля: 20 т., 30 т., 75 т., и — ни одного экземпляра из трех изданий на рынке уже нет. Еще большим успехом пользуются Бальзак, Мериме, Готье, Флобер и т. д. Я пришлю Вам из Москвы точные цифры изданий Государственного издательства, которое — кстати сказать — работает крайне плохо и недостаточно умело выбирает книги и недостаточно энергично распространяет их. Спрос деревни на художественную и популярно-научную литературу уже создал бумажный кризис. Фабрики, разумеется, не отстают от деревни, каждая имеет свою газету, на некоторых — каждый цех издает маленькую газетку. На моей родине, в Нижнем-Новгороде, фабрика «Сормово», — 18 т. рабочих, газета выходит в 18 т. экземпляров. Это уже почти курьез! Но — он не единичен. Вы, дорогой друг, представляете мою гордость и радость, когда я узнаю факты такого рода? Искренно хотел бы, чтоб Вы испытали то, что чувствую я.

Я много мог бы рассказать Вам о росте культуры в Союзе Советов, о жизни трудовых колоний «беспризорных», о том, как труд перевоспитывает «социально опасных», т. е. уголовных преступников, о жизни и работе пионеров, об эмансипации женщин Средней Азии, но — все это я сделаю для Вас летом.

А теперь — по поводу письма профессора Henri Sée.

Историк С. Ф. Платонов — человек, с которым я встречался в 20-м году. Монархические убеждения свои он не скрывал и тогда, в годы гражданской войны. Однако в течение 10 лет его не трогали. Кажется, в 29 г. арестованы были его дочери за участие в монархической организации. Он арестован, как мне говорили, за сокрытие документов государственной важности — и как организатор, как вдохновитель группы монархистов, которая находилась в сношениях с русскими монархистами в Париже. Должен сказать, что, насколько я знаю настроение масс, — все эти монархические заговоры строятся в кабинетах и — на песке. Крестьянство значение монархизма прекрасно понимает, т. е. понимает основу его: крупное землевладение. Нет и не может быть силы, которая повернула бы его в эту сторону. Оно ушло слишком далеко для того, чтоб вернуться к тому, против чего оно так страшно боролось.

«Земледельцу» Вы можете сообщить, что в местах, на которые указывал Абрамович, он — не был. Это установлено совершенно точно. Остается так же точно установить, что он был в Москве, это, наверное, будет сделано.

Мне кажется, что в этом случае нужно считаться с возмущением подсудимого Громана, который резко сказал на суде: «Я — не сумасшедший, я не страдаю галлюцинациями, если я говорю, что Абрамович был в Москве и я беседовал с ним — значит, это было».

Громан — сравнительно порядочный человек, и его раскаяние наиболее солидно обосновано, наиболее искренно.

Екатерина Пешкова, моя первая жена и мать моего сына, сейчас здесь, в Сорренто; она подтверждает, что Гецци — свободен и — работает. Мне известно, что все осужденные по делу «Промышленной партии» вредители, находясь в заключении, живут в отличных условиях и работают, исправляя вред, нанесенный ими. Рамзин даже читает лекции инженерам Теплового института.

Дорогой друг мой! Когда Вы будете в Союзе Советов, Вы убедитесь, что там творится действительно великое, мировое дело. Я уверен, что мы встретимся там. Очень крепко жму Вашу руку мужественного бойца за справедливость. Будьте здоровы!


М. Горький

2. IV. 31.

(обратно)

1024 Г. БОРИСОВУ

19 апреля 1931, Сорренто.


Спасибо за дружеский привет Ваш, т. Борисов!


Лично Вас я не могу вспомнить, — 35 лет прошло! Помню метранпажа Горячкина, наборщиков: Поплавского, Буля и Онохина, который в 905 г., в Казани, был убит «черной сотней».

Тяжелое, мутное время пережили мы с Вами в Самаре, и трудно было тогда представить, что энергия рабочего класса развернется так мощно и победоносно, как развернулась она теперь. Живя здесь, в государстве буржуазном, и наблюдая, как все более быстро истощается сила командующего класса, как вянет и киснет европейское мещанство, — особенно четко и ярко видишь могучий рост творческой силы в Союзе Советов. Видишь, как вместе с упадком хищнической энергии мещан здесь тоже начинаются процессы организации революционных сил, выражаясь в формах все более определенно резких. Пример рабочих и крестьян Союза Советов усваивается все быстрее, хотя за активность здесь рабочие платят каторгой от 6 до 20 лет.

До прекрасного времени дожили мы с Вами, т. Борисов! Крепко жму руку.


М. Горький

19. IV. 31.

(обратно)

1025 М. А. ГОРШКОВУ

14–29 мая. 1931, Москва.


Дорогой Михаил Алексеевич —


идея Института встретила у И В. Сталина и др[угих] товарищей определенно положительное отношение, реализации этой идеи будет оказана широкая помощь. Надобно ковать железо, пока оно горячо. Поэтому очень прошу Вас переговорить с И. И. Грековым, Сперанским и — если нужно — с И. П. Павловым по вопросам организации Института, а затем приступить к разработке плана его Есть мнение, что Инст[итут] должен существовать в Ленинграде, но не хотелось бы, чтоб вопрос этот решался под влиянием только одних субъективных удобств ленинградских медиков. Приехать сюда, в Москву, Вам нужно будет, о дне приезда телеграфирую.

Было бы отлично, если бы Вы привезли с собою небольшую, хотя бы в форме тезисов, записку, которая нужна мне как основа для статьи.

Не забудьте о важности организации Института в деле изучения профессиональных болезней.

Сердечный привет!


М. Горький
(обратно)

1026 Г. И. БАКАЛОВУ

Конец мая — июнь 1931, Москва.


Уважаемый т. Бакалов!


В статье моей, говоря о работе Госиздата, я указывал на несвоевременность издания тех произведений старой иноязычной литературы, которые не имеют первоклассного художественного значения и поэтому не могут быть технически поучительны для нашей литературной молодежи. Речь шла не только о книге А Константинова.

О нем Вы пишете: «Его политические взгляды были очень наивны: он стоял за простой демократизм мелкобуржуазного уклада». Для меня это качество автораусугубляет несвоевременность издания его книги. Далее Вы говорите: «Слишком яркий национальный колорит делает ее мало понятной иностранцу. Короленко — не понимал… Книга теряет в переводе 90 % юмора». Но, по рецензии «На литпосту», «похождения Ганю читаются легко и увлекательно!» Мне кажется, что в данном случае, как и во многих подобных, рецензент дела не решает. Суть же дела в том, что у нас выбрасывается на рынок множество очень плохих книг, а также и книг, которые, как «Бай Ганю», имеют только историко-литературное значение.

Наш молодой читатель очень жаден, эта жадность объясняется его страстным стремлением к познанию; он читает все, что ему дают. И, тратя бумагу на книги, политическая и техническая педагогика которых крайне сомнительна, ему, по недостатку бумаги, не дают книг, написанных классиками русской и европейской литературы. Я уверен, что моя обязанность — возражать против такого рода деятельности наших издательств, что я и буду неуклонно делать А Ваше предложение издавать сборники текущей литературы славянских авторов — приветствую, ибо такие сборники давали бы нашему массовому читателю и литературной молодежи более или менее ясное представление о зарубежной действительности и о ходе словесного творчества за рубежом.


М. Горький
(обратно)

1027 А. Н. БАХАРЕВУ

3 июля 1931, Москва.


А. Бахареву.


О движении песков пустыни на плодородные земли писал в 1892 г. Влад. Соловьев, именуемый философом, а о суховее — поп Ставрополя Кавказского Александр Аполлов, в 80-х гг. Встревожен был этим и самарский помещик Пшенисный; боялись дуновения пустыни и многие другие, но в общем все эти голоса сливались в единый «глас вопиющего в пустыне», ибо в стране нашей не было хозяина, а хозяйствовали — жулики. Хищническое хозяйствование их и внушило кое-кому — Вам в том числе — вредную мысль, что «земля дряхлеет». Земля-то не «дряхлеет», но и здоровую женщину можно сделать к тридцати годам старухой, если заставлять ее ежегодно родить, да еще — двойни. Земля наша — как гумус, как плодородящая почва — молода еще и надолго молода, только ее надобно уметь разумно оплодотворять и разумно владеть ее силами, не истощая их бессмысленно, как это делалось «во время òно».

Теперь у нас, на земле, есть разумный хозяин — Советская власть, и такие предприятия нового хозяина, каковы: каптаж Волги, ирригация Средней Азии и расширение в ней сельхозкультуры, переход кочевых племен к оседлости и прочее в этом духе, в конечном счете являются именно разумным уходом за землей и борьбою против злых козней пустыни. Дерзновенному величию разума человеческого — нет предела, а у нас разум этот растет с неимоверной быстротою и количественно и качественно. Чудеса, творимые неиссякаемой энергией И В. Мичурина, — не единичны, чудеса творятся во всех областях науки, осваиваемой только что освобожденным разумом.

Все это говорится не для полемики с Вами, т. Бахарев, а вот для чего:

напишите статью о злокозненной деятельности пустыни, о необходимости борьбы с нею посредством укрепления песков расширением зеленого покрова, насаждения съедобных кактусов и т. д., напишите об этом как о неотложной задаче нашей и не опасайтесь пофантазировать в пользу будущего, в пользу повышения энергии работников. Это — Ваша обязанность. Очень рекомендую «для вдохновения» «Геохимию» Вернадокого.

Крепко жму руку Вашу, товарищ.


А. Пешков

3 VII. 31.

Москва.

(обратно)

1028 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

5 июля 1931, Москва.


Дорогой друг —


разумеется, я весьма огорчен тем, что Вы не можете в этом году приехать в Союз Советов, ко — тут есть своя хорошая сторона: будущий год даст Вам больше впечатлений, ибо многое в строительстве Союза будет закончено, явится пред Вами в оформленном виде.

Не знаю, должен ли я сказать Вам, что Ваше стоическое сообщение о кончине отца заставило меня подумать: «Ромэн Роллан действительно римлянин, как он сказал о себе!» Эту же мысль пробудила у меня и Ваша мужественная статья, — она появится в следующей книге журнала «Красная новь».

«Международное объединение революционных писателей» очень просит Вас прислать «конкретный художественный материал о подготовке войны». Я плохо понимаю, что значит «конкретный художественный материал о» и т. д., но думаю, что всем нам следовало бы еще раз оказать свое слово о войне. Международное объединение обращается с этой просьбой к Вам, к Теодору Драйзеру, Б. Шоу, Г. Уэллсу и еще к нескольким лицам.

Извините мне, дорогой Роллан, что я обременяю Вас этой просьбой, но — необходимо драться, а Вы — один из наиболее сильных духом бойцов.

Живя здесь — живешь в непрерывной, широко развернутой борьбе против векового консерватизма мелких мещан, против наслоений древних предрассудков, предубеждений, суеверий, в борьбе против сопротивления неорганизованной материи, из которой люди страстно создают все, что может облегчить их жизнь, их труд, все, что, освободив их от бесполезной траты физической энергии, превратит ее в энергию духа, интеллекта.

Здесь мысль и воля революционизированы — я бы сказал — чудовищно, и творческая мысль как будто ставит целью своей пересмотреть, изменить все законы, установленные ею же. Дерзновение мысли нередко граничит с фантастикой. По закону физики сила, действующая в известном направлении, не может в то же время действовать в направлении обратном, а вот мой старый друг, офицер гвардейской — царского времени — артиллерии, изобрел судно, которое, не имея мотора, двигается силою течения реки против ее течения. Один из наших профессоров нашел возможным ввести спектральный анализ в область биологии. Из прессованной древесной стружки делают огнеупорный строительный материал. И есть целый ряд открытий, изобретений, о которых я не имею права говорить, да и оказанное мною должно пока остаться между нами.

Совершенно изумительное явление наблюдается в Средней Азии, где кочевые племена, минуя фазу капитализма, переходят целыми родами от кочевого быта к социалистическому хозяйству, организуя животноводческие, хлопковые и зерновые коллективы. «Кулаки» — эксплуататоры деревни — вступают, в тех местах, куда они высланы, в социалистическое соревнование с комсомольскими бригадами ударников и одерживают трудовые победы над молодежью. Крестьянство отлично понимает, что действительное освобождение его от каторжного труда на истощенных клочках земли дает им коллективное хозяйство, вооруженное машинами. Грязные русские деревни — исчезают, заменяясь городами, где есть общественные бани, театры, хлебопекарни, прачечные, школы, ясли для детей и где женщина перестает быть домашним животным, рабой мужа.

Вчера ко мне приехала женщина из Ташкента, где она! читает в университете лекции по истории материализма, — до революции она была батрачкой на Кубани, затем вышла замуж за казака, который ушел от нее в армию Деникина. Теперь он — член колхоза, а бывшая жена его — профессор! Таких трансформаций — сотни. Узбечка Лола Хан написала интереснейший роман «Падающий минарет», — он только что вышел вторым изданием в 10 000 экз., — это событие в жизни племени, в котором женщина не имеет права показать мужчине свое лицо. Сейчас узбеки и туркмены перешли на латинский шрифт, и получилось так, что читающие на этом шрифте сразу становятся грамотнее, чем те, кто читает по-арабски, т. е. только Коран. Жажда знания, потребление массами книг вызвали бумажный кризис. Это — естественно; сочинения Л. Толстого изданы в количестве больше трех миллионов, и на рынке нет их, так же как и других классиков. В этой области у нас — почти катастрофа. 5 тысяч книги Сирано де-Бержерака «Иной свет» — «L’Autre Monde» — расхватаны в три дня, так же как «Деревенские рассказы» Жорж Занд. Не на чем печатать готовые к изданию собрания сочинений Гёте, Бальзака, Флобера, задерживаются Ваши книги — и все это несмотря на то, что ежегодно строятся огромные фабрики бумаги. Очень, трудно накормить «духовной пищей» народ, который голодал столетия.

Думаю, что утомил Вас, друг мой, этим длинным письмом, в котором не сказано и тысячной доли того, что я хотел бы сказать Вам.

Чувствую себя — неважно, сердце устало, задыхаюсь, принужден был лежать несколько дней. Посылаю Вам две коробки работы кустарей, мастеров села Палех, Владимирской губернии. До революции мастера эти писали иконы на всю деревенскую Русь и работа их не отличалась ни оригинальностью, ни изяществом, хотя они применяли ту же технику и те краски, которые применяют и сейчас. Но сейчас их вещи очень ценятся и коллекционируются любителями народного искусства.

Посылаю также нож для разрезывания книг, это сделано в Златоусте. Палеховские мастера отлично работают на фарфоре. Очень сожалею, что не мог достать для Вас серебро ив Великого Устюга, тоже любопытное мастерство.

Ну, желаю Вам доброго здоровья, дорогой друг мой! Крепко жму руку.


М. Горький

5. VII. 31.

(обратно)

1029 НИЖНЕВОЛЖСКОМУ АРХИВНОМУ УПРАВЛЕНИЮ

15 июля 1931, Москва.


Нижневолжскому архивному управлению.


Отвечаю на ваше письмо от 6. VII. 31.

Литератора Сидорова — не помню.

Едва ли мог я дарить кому-либо экземпляры «Весенней мелодии», ибо черновик ее был передан мною кружку московских студентов, высланных в Н.-Новгород; они и занимались размножением и распространением ее.

Фотоснимок с рукописи принадлежит одному из них; кажется, это почерк Бориса Морковина.

Рукопись переписана небрежно, текст ее — плохо помню, а насколько мог вспомнить, кое-что исправил.

На тему: «Ко-ко-ко-кон» позднее — в 904 г. — была сделана открытка-карикатура Вильямом Карриком. Я Вам пришлю ее.

Примите сердечный мой привет.


М. Горький

15. VII. 31.

(обратно)

1030 РАБОЧИМ ЧЕЛЯБИНСКОГО ЗАВОДА ФЕРРОСПЛАВОВ

23 июля 1931, Москва.


В Европе, расшатанной взаимной борьбой озверевших от жадности капиталистов, приближаются дни великих битв рабочего класса за свободу, за власть, за право строить свое рабочее, социалистическое, интернациональное государство, приближаются дни слияния рабочих всего мира в единую силу, единую армию строителей новой жизни. Товарищи, создавая крепости индустрии, вы на примерах вашего трудового героизма воспитываете и вооружаете пролетариат всех стран. За прекрасными успехами вашей работы следят десятки миллионов иностранных ваших друзей, на вашей работе они учатся быть передовыми и единственными хозяевами своей страны. Вы вашей мужественной работой доказываете всему трудовому народу, что рабочий может и умеет строить свое социалистическое государство. Строя новые заводы, вы строите новую историю, создаете новых людей.

Да здравствует и да растет всепобеждающая энергия рабочего класса!

Да здравствует рабочая партия коммунистов и вождь ее — Иосиф Сталин, в котором воскресла энергия Ленина.

Привет вам, ударники пролетариата всех стран!


М. Горький
(обратно)

1031 Б. ШОУ

26 июля 1931, Горки.


Дорогой Бернар Шоу!


Болезнь — ангина — мешает мне приехать в Москву для того, чтоб крепко пожать Вашу руку — руку смелого бойца и талантливейшего человека. Три четверти столетия прожили Вы, и неисчислимы сокрушительные удары, нанесенные Вашим острым умом консерватизму и пошлости людей. Мне радостно знать, что день Вашего семидесятипятилетия Вы проводите в стране, которая так высоко ценит Вас, и среди людей, которые начали величайшую борьбу с миром, осмеянным Вами, которые успешно ведут эту борьбу и — победят.


Горький
(обратно)

1032 А. БУБЕНУ

15 августа 1931, Москва.


Товарищу А. Бубен.


Дорогой товарищ —


из пометок на рукописи т. Яншина Вы увидите, что она нуждается в некоторых поправках, особенно на стр. 16-й, где автор допустил словесную путаницу, совершенно задавив смысл.

Серьезной его ошибкой является тот факт, что, поставив вопрос: «Творчество или работа?», — он не предложил читателю объяснения этих понятий. Что такое «творчество»? Высокое, свойственное только исключительно одаренным людям, гармоническое настроение разума и чувства, способное проникать в «таинственные» глубины психики и эмоциональной — подсознательной — жизни человека? Или это нечто более простое, а именно: способность искусно соединять данные опыта — мелкие факты и черточки — в стройное целое, в образы, типы, картины — т. е то же самое, что делает работник науки, когда он из тысяч отдельных опытов создает гипотезу или теорию — орудия познания? В первом случае говорят о творчестве, во втором — о работе. В первом случае мастер словесного искусства не ставит пределов игре своего воображения и капризам субъективизма, во втором — опыт, поток уловленных, запечатленных памятью реальностей ставит воображению более или менее определенные, объективные преграды.

Для нас — это вопросы не токмо лит[ературной] техники, но и лит[ературной] политики, ибо в нашей стране, в наши дни все наше знание должно быть направлено на практические революционные цели, должно влиять на будущее наше Необходимо, чтоб наша литература более или менее определенно, ярко, общезначимо воплощала общие вожделения, мечты, цели класса, который, властвуя в стране, изменяет все условия вкорененного в массы «бытия».

Все это — и многое другое — лежит в границах вопроса «творчество или работа», но автор все это обошел стороной, — он слишком узко понял тему. А нам нужно ставить все вопросы шире, смелее Организуя революционно новые формы бытия, мы должны способствовать и росту и правильной организации нового сознания. В этом месте у нас — разрыв, мы отстаем от действительности, творимой нами. Не думаю, что этот разрыв может быть заполнен изучением работы таких старых писателей, как Горький, Серафимович, Неверов, Подъячев, Гладков, Никифоров и т. д. Нужно подвинуться ближе к текущей, молодой литературе, а не топтаться на одном и том же месте Писатели, названные выше, достаточно изучены, а многие из молодых совершенно не тронуты, хотя они вполне заслуживают серьезнейшего внимания.

По поводу очерка «Дидро».

«Людовик XIV подавил сопротивление феодалов» — на моменте этом следовало бы остановиться более внимательно и подробно. Король не «подавил» бы дворян-феодалов, если б силы дворянства не были уже подорваны раньше борьбой с буржуазией, с городами, с парламентом «Фронда» стоила дворянам дорого. Следовало бы указать, что борьба с крупными феодалами велась еще кардиналом Ришелье и не прекращалась в годы регентства.

В общем очерк «Дидро» требует — на мой взгляд — серьезных дополнений и внимательной чистки языка.

(обратно)

1033 И. П. ШУХОВУ

Конец августа — сентябрь 1931, Москва.


Вы написали очень хорошую книгу — это неоспоримо. Читая «Горькую линию», получаешь впечатление, что автор — человек даровитый, к делу своему относится вполне серьезно; будучи казаком, находит в себе достаточно смелости и свободы для того, чтоб! изображать казаков с беспощадной и правдивой суровостью, вполне заслуженной ими. Вам 25 лет; пишете Вы о том, что видели, когда Вам было 12 лет, и, разумеется, Вы не могли видеть всего, что изображается Вами. Но когда читаешь Вашу книгу — чувствуешь, что Вы как будто были непосредственным зрителем и участником всех событий, изображаемых Вами, что Вы как бы подслушали все мысли, поняли все чувствования всех Ваших героев. Вот это и есть подлинное, настоящее искусство изображения жизни силою слова. Пишете Вы — на мой взгляд — в достаточной мере технически умело, фраза у Вас простая, четкая, и все слова почти всегда стоят на своем месте, не мешая читателю понимать и даже видеть все то, что Вы изображаете.

«Почти всегда» — говорю я, это значит, что — не всегда. Порою, в поисках наибольшей яркости, а может быть, и по небрежности, Вы допускаете кое-какие промахи и даже нелепости. Например: на 1-й стр. «искрящийся свист», — не говоря о том, что слова эти, поставленные рядом, звучат плохо, они дают и неверное представление: свист — не смех, он не «искрится», это звук непрерывный, режущий ухо, металлический, он пронизывает воздух, как длинная острейшая игла. «Облако, похожее на беркута» — напоминает слова Треплева, одного из героев «Чайки» Чехова. «Полыхали заревом глаза озер» — это возможно видеть только с огромной высоты. «Ноздреватым яром в летком плясе кружились вихрастые, раскосые землянки» — это чепуха, непонятный набор слов. «Костистый творог» — тоже нелепица, такая же, как крупичатое молоко или рассыпчатое масло. «Колокольные кресты» — что это значит? Сказали бы проще и точнее — кресты колоколен. «Оприколенные кони» — это тоже очень плохо.

В чистом и широком потоке Вашего языка такие обмолвки и фокусы выделяются крайне резко и раздражают своей неуместностью, фальшью. Я рассматриваю Ваше дело, Вашу работу не с точки зрения мещанского, рафинированного эстетизма, а под углом той законной эстетики, в основе которой лежит биологическое стремление живого организма к совершенству формы, а язык есть живой организм. Чем более экономно, точно, ярко Вы изобразите словами явления социальной жизни — тем более убедительной будет социальная педагогика Вашей книги. Цель у Вас — отличная, формулируете Вы ее совершенно правильно: «показать рост классовой диференциации — расслоения — в казачестве, показать, как национальная борьба перешла в классовую, социальнореволюционную», — это нелегкое и строгое дело! Судя по началу, по первой книге «Горькой линии», Вы должны бы достичь Вашей цели с полным успехом. А поэтому — долой все словесные ухищрения, фокусы, затейливые красивости! Пишите строже, проще. Вы это умеете.

«Садвокас отбросил повод и, растопырив руки крыльями, выпорхнул из седла. Конь всхрапнул, осел на задние ноги и попятился». Это я, читатель, вижу. Но — литератор — я не сказал бы «растопырил руки»: растопыривать — медленное движение, я бы сказал: взмахнул, точно крыльями. Затем: если конь осел на задние ноги, так он уже едва ли мог попятиться в тот же момент, когда вся тяжесть его тела опиралась на эти задние ноги.

Следите за собой, за своим пером; иногда бывает, что оно пишет механически. Ну, вот я наговорил Вам достаточно. Пришли лекаря лечить меня. Хотелось бы повидаться с Вами. Телефон мой 3—17—09. Позвените, если хочется, и сговоримся о часе свидания.

Жму руку.


М. Горький
(обратно)

1034 ГАЛИНЕ ГРЕКОВОЙ

8 октября 1931, Москва.


Галинушка —


поправки и сокращения, внесенные мною в рукопись Вашу, — разумеется, недостаточны, но я сознательно оставил много лишнего и неудачного, оставил для того, чтоб Вы сами почувствовали, где и что надо вычеркнуть, где что — переработать. Рукопись сделана «сплеча», «в состоянии запальчивости и раздражения», под давлением желания «вымести сор из души» возможно скорее. Но — «хорошо — скоро не делают», как Вам известно, а потому разрешите указать Вам на следующее;

Вы пишете автобиографию, да, но все-таки Ваша личность занимает в ней слишком много места. Кроме Вас, в этой окаянной станице жили-были и другие девушки, они шли тою же мучительной дорогой, как и Вы, но случилось так, что они остались где-то сзади Вас, «во тьме неведения», а вот Вы нашли в себе силу уйти далеко вперед их, Вы — коммунистка, педагог, преподаете диалектический материализм в университете. Я, читатель, не вижу, как и почему это случилось? Я вижу Вас маленькой девочкой, затем девицей, затем — женой идиота и полузверя, т. е. — вижу Вас одною из тысяч женщин, которые родятся для каторжной работы, живут узко ограниченной, животной жизнью и бесполезно, бесследно погибают, как погибли десятки Ваших подруг. Вы — не погибли, Вы — преодолели, победили жизнь — почему? Какой силой? Вы жили в хаосе таких же впечатлений и событий, как все Ваши подруги. Вы ничего не говорите о каких-либо личных особенностях Вашей психики, о Вашем личном, своеобразном, особенном умении воспринимать впечатления, формировать и формулировать их. Впечатления Ваши — как у всех подруг — формируются чувственно — страх, печаль и т. д. — но не формулируются интеллектуально, словесно, «идеологически». На протяжении всей рукописи Вы нигде не рассказываете, как и что Вы думали. Вы забыли рассказать, какое значение имело для Вас знакомство с учительницей, чтение книг Толстого и др. Не отмечено Вами различие мышления иногородних и казаков. Не отражены бытовые особенности существования тех и других, наличие противоречий, разница суеверий и предрассудков, развлечений и трудов, не подчеркнут факт эксплуатации казачеством иногородних. Смазана оригинальность фигуры Вашего отца. Вообще жизнь станицы идет через Вашу голову, а не сквозь ее, не отражается в Ваших мыслях, а она должна отражаться. На стр. 224-й у Вас вдруг является кинематограф. Это же «культура», так же как телефон. Какое впечатление вызвал у Вас кинематограф? Какое влияние имело посещение Вами «избы-читальни»? Все это — и подобное этому — толчки жизни, Вы должны были как-то «реагировать» на них. Но об этом Вы забыли.

Мне кажется, что эта Ваша, очень серьезная, ошибка может быть объяснена тем, что Вы слишком сильно и безвольно отдали себя во власть впечатлений прошлого и тяжелый хаос этих впечатлений заставил Вас забыть о том, кто Вы есть теперь. Вы пишете только как бывшая батрачка, совершенно упуская из вида, что Вы — коммунистка, марксистка, философ. Это — очень странно, однако — мне кажется — что это именно так: старое подавляет и даже стирает новое. Это я наблюдаю не только у Вас, но у многих современных мемуаристов Вашего поколения. Здесь сказывается — на мой взгляд — недостаток ненависти к старине и все еще недостаточное умение мыслить исторически. По силе той истории, которая ныне творится пролетариатом, все старое обречено на гибель, — это должно быть в чувстве, в эмоциях, а не только в словах.

Теперь — о словах. Вы пишете: «чудовища», «изверги», «черные змеи в душе», «буря ненависти» и т. д. Пошлите к чорту всю эту громогласную ерунду и пишите просто. Работу на бураках можно изобразить очень простыми словами, Вы это и сделали, рассказав, как бабы «мнут хребты» одна другой, для того чтоб уменьшить боль от чрезмерного напряжения длинных мышц спины. Вообще — все можно сказать просто и, чем более просто, — тем убедительнее будет. Я знаю, что Вам очень помешала писать торопливость и что именно ею объясняется крайняя небрежность рукописи, — я говорил об этом в начале письма. Теперь, над вторым черновиком, Вы обязаны работать более вдумчиво, медленно и серьезно.

Книга Ваша — нужна.

Но Вы должны помнить, что пишете для читательниц, которые уже не знают многого, пережитого Вами, а знать эго для них — необходимо. Везде, где это возможно, Вы должны резко подчеркнуть идиотскую, звериную игру инстинкта собственности, главного врага людей, цинизм индивидуализма мещан, их скотское отношение друг ко другу. Взаимоотношение казачества с иногородними дает Вам неисчерпаемый, богатый материал. Больше внимания положению женщины в этой жизни, кипение которой в сущности своей — болотное гниение.

Основная тема Вашей книги: путь женщины-батрачки сквозь революцию на кафедру университета. Вам нельзя забывать об этом ни на одну секунду. И Вам нужно помнить, что, изображая себя мученицей, «жертвой» эксплуататоров, Вы не одна такая «жертва» и мученица, — Вы говорите от лица миллионов. Затем: «жертва» тоже требует критического отношения к ней, а у Вас не чувствуется этого отношения к себе самой и к девицам, подобным Вам, в прошлом Вашем. Вы, марксистка, не имеете права относиться без критики — без самокритики— к своему прошлому, а также и себе самой в прошлом. Понятно? И еще: в отношении Вашем к мужу есть существенная неясность; Ваше отношение к нему может быть понято как «половая холодность», т. е. как ненормальное физиологическое явление. Это необходимо исправить. Тут играло роль, наверное, не только отсутствие «любви», но и отношение мужа-хозяина к жене-батрачке, казака к иногородней и т. д. Я хочу сказать, что Вами не уделено в этом случае достаточно внимания и места социально-экономическому различию двух характеров. Отметить это разногласие — необходимо и важно. Вообще нужно отнестись к прошлому более исторически, а у Вас, нередко, место истории занимает истерия. Не помешает, а очень поможет делу, если Вы посмотрите на себя в прошлом иронически, с юмором, с легкой насмешкой, а не только как на великомученицу. Смотреть на людей иронически Вы уже прилично научились, не выводите и себя за границы иронии.

Ну, наворчал я достаточно. Ежели что не ясно, пишите в Сорренто. Получив рукопись, напечатанную на машинке, сверьте ее с поправками в черновике, который тоже посылается Вам.

В Союзе меня не оставляют. Съездил в Ленинград, схватил грипп и две недели бездействовал, что совершенно преступно при обилии всяческого дела.

Крепко жму Ваши руки, дорогой мой человечище. Пишите. Будьте здоровы.


А. Пешков

8. X. 31.

Москва.

(обратно)

1035 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

31 октября 1931, Сорренто.


Дорогой друг —


только сегодня собрался написать Вам, и, конечно, это непростительно. Но в Москве я схватил грипп, приехал полубольным, в сопровождении доктора, а здесь должен был тотчас же сделать несколько небольших, но очень спешных работ.

В этом году мой визит в Союз Сов[етов] был уже не визитом наблюдателя, а поездкой работника. Удалось организовать несколько литературных предприятий, из них особенное значение я придаю «Истории гражданской войны» в 15-и томах и затем «Истории фабрик», которая должна дать полную — насколько это возможно — историю роста промышленности и рабочего класса. В первом издании участвуют человек полтораста историков, военных специалистов и все наиболее крупные литераторы: Леонов, Всеволод Иванов, Алексей Толстой, Федин и т. д. Они будут работать над материалом документов, мемуаров, устных — застенографированных — рассказов участников войны и должны придать этому материалу удобочитаемость, картинность, яркость, в то же время весь этот материал даст им темы для их художественных работ. Первое издание «Истории» печатаем в количестве 200 т. экземпляров, рассчитывая на массового читателя.

«История заводов» ставит целью ознакомить нашу молодежь с прошлым ее прадедов, дедов, отцов, — некоторые заводы были построены еще при Петре I. Эта история строится на архивных документах, на воспоминаниях стариков, к работе над материалом мы привлекаем молодежь фабрично-заводских литературных кружков. Нужно, чтоб они учились писать о том, что хорошо знают, что сами же они создают. Весь этот материал тоже будет проредактирован опытными литераторами. Намечена — в первую очередь — история 102 заводов.

Далее — организовано издание «Библиотеки поэта», это — картина роста рус[ской] поэзии, в образцах ее, начиная с XVIII в. и до наших дней. Каждому поэту посвящается книжка в 5 лист[ов]. Организовано и еще несколько литературных предприятий, общая их цель — вооружить знанием прошлого молодежь страны с населением 162 м[лн] Эта молодежь, в большинстве крестьянская, родилась вне культуры, и необходимо, чтоб она знала прошлое, это даст ей возможность лучше понять и достойно оценить настоящее, создаваемое ею. Вот Вам мой «рапорт».

Жизнь в Союзе Советов так бурно течет, так интересна и разнообразна, что, возвратясь сюда, я чувствую себя непривычно и неловко. Как будто у меня что-то отняли и я заключен в неподвижное время. Тревожат со-, бытия в Маньчжурии, возмущает цинизм, с которым гг. капиталисты разрывают Китай, и — какое презрение возбуждает эта «Лига» лицемеров всех наций. Изумительно равнодушие европейской интеллигенции к событиям, которые угрожают ей гибелью. Какая нищета духа, какое полное отсутствие сознания чувства ответственности пред своей честью и пред историей своих народов. С глубокой радостью прочитал в «Известиях» Ваше письмо, — слова человека мужественного и действительно независимого, человека, который, написав «Над схваткой», смело ринулся в эту схватку двух миров.

Крепко обнимаю Вас.


М. Горький

31. X. 31.

(обратно)

1036 Д. А. ХУТУЛАШВИЛИ

31 октября 1931, Сорренто.


Получив Ваше письмо, т. Джаваира, очень живо вспомнил дорогого Камо и еще раз искренно возмутился нелепой случайностью, которая вырвала из наших рядов искреннего человека и революционера.

Рад узнать, что Госкино Грузии ставит картину «Камо», очень рад! Такие фильмы нам необходимы, их воспитательное влияние на молодежь должно быть огромно и глубоко. А для того, чтоб оно было глубоким, нужно показать Камо так просто и правдиво, таким беззаветно храбрым, спокойным и ясным, каким он был. Он был человеком без позы и был художником революции.

Искренно, всей душою желаю успеха Госкино в его работе.

Крепко жму Вашу руку.


М. Горький

31. X. 31.

(обратно)

1037 А. К. ВИНОГРАДОВУ

4 ноября 1931, Сорренто.


Дорогой Анатолий Корнилиевич —


Вы не объяснили: с какой целью посланы Вами мне обе Ваши статьи и как, где Вы намерены использовать их? Использовать же — нужно.

Посылаю мою статью.

Не находите ли Вы, что нам нужно дать — в качестве предисловия к «Истории молодого человека» — очерк политико-экономического и культурного состояния Европы, — главным образом, Франции и немецких государств — второй половины XVIII в.? Я думаю, что такой популярный очерк нужно бы сделать, — книжку листов 5. С иллюстрациями, для вящей привлекательности.

Когда станете писать о наших литераторах и наших «лишних людях», не забудьте об аллегорическом начале «Записок ни павы, ни вороны» Осиповича-Новодворского.

Нужно будет вспомнить «бегствующих христиан» — из коих впоследствии образуется анархистическая секта «бегунов», — Евгения из «Медного всадника» и М. Бакунина; центром секты «бегунов» был Галицкий уезд, не так далекий от уезда Осташковского, где было имение Бакуниных. Основные посылки его анархизма весьма напоминают учение «бегствующих». Крепко жму руку. По горло занят разнообразными «делами».


А. Пешков

4. XI. 31.

(обратно) (обратно)

1932

1038 А. Н. ТИХОНОВУ

Январь, до 20, 1932, Сорренто.


А. Н. Тихонову.


Вот несколько моих соображений по вопросу о репертуаре современного театра: репертуара еще нет, его нужно создать.

Я исхожу из убеждения, что в нашу эпоху, в наших своеобразных условиях театр должен взять на себя сугубо педагогическую обязанность искреннего, настойчивого, неутомимого проводника культуры в массы, обязанность возбудителя ее классово-революционных эмоций.

В прошлом — поставщик однообразных зрелищ семейных драм, индивидуальных коллизий, — театр наших дней должен с предельной ясностью обнажить социальные мотивы этих драм и коллизий. Нужно со всей возможной силой попытаться придать театру предельную ясность мысли, слова, жеста, придать ему идейно-художественную неоспоримость, которая исключала бы недоумения зрителя и разноречия толкования критики. Разумеется, это очень трудно, но — «трудности существуют для того, чтоб их преодолевать».

Наша действительность властно требует: ускорить и углубить по всем линиям культурно-революционное воспитание масс. Люди, которые не понимают, не чувствуют напора этой необходимости, — это или внутренне, классово чуждые и враждебные массам люди, или очень легкомысленные, не способные понять решающее значение масс в современной истории, — значение силы, которая еще недостаточно глубоко осознала сама себя и не знает или забыла горький вкус чечевичной похлебки прошлого.

Она должна видеть прошлое, чтобы вспомнить и узнать его, — театр может показать ей прошлое ее предков, если он поймет свою роль — политического учителя. Он мог бы, я думаю, неплохо исполнить эту роль, заключив тесный рабочий союз [с] литераторами, выработав вместе с ними план репертуара и затем приступив к созданию его.

Мне кажется, что следовало бы начать с пьес, которые дали бы наиболее художественные иллюстрации исторически важных моментов из жизни Европы и России, — моментов, когда насилие меньшинства над разумом и волею большинства выражено особенно ярко и бесчеловечно, — это спартакиада, дольчинисты, альбигойцы, табориты и т. д.

Затем следует взять материал для комедий и драм историко-биографический, разработать такие темы, как борьба крупных представителей исследующей, критической мысли против церковной догматики и предрассудков массы, а также тему «борьбы за индивидуальность», т. е. бесплодные попытки борьбы единиц за себя против давления государства и общества.

Европейская действительность настоятельно подсказывает ряд очень крупных и новых тем.

Вот несколько примерных наметок: за время войны во Франции из среды бальзаковских «женщин 30 лет» многие вступили на путь прожектерства и наживы; типичной представительницей женщин этого ряда является Марта Ано и ее авантюра с «Газетой франка». Крайне поучительно вывести на сцену фигуру эмоционально грубой, циничной, жадной до чувственных наслаждений бабы, она как бы символизирует современную буржуазию Франции.

Можно дать Саккара — герой романа Золя «Деньги», — но в новом и саркастическом положении человека, которого раздавили его деньги.

Можно — и следует — дать фигуру министра из бывших социалистов, человека, который понимает неизбежность социальной катастрофы, неустранимое разрушения классового государства, но все еще пытается лечить его; доктора, который понимает неизлечимость старческих болезней министра и лечит его; лакея, который, служа министру, ненавидит его, как врага, и себя презирает за то, что служит врагу, а вместе с этим — боится, что смерть врага лишит его места в жизни.

Не тронут театром католический поп, который пытается укрепить власть церкви на развалинах общества; генерал, который хочет воевать — все равно с кем и за кого; химик, который хочет испробовать силу изобретенного им газа на человеческих массах.

Современность крайне богата кошмарными фигурами, и они таковы, что их уже нельзя шаржировать, даже и при желании. Это — фигуры для сатиры, поскольку речь идет о них как о материале искусства слова.


А. Пешков

И мне кажется, что давно уже следовало бы поставить театр против церкви, давать представления большой и потрясающей силы, с музыкой, хорами, с массой людей на сцене, показывать социальные трагедии или смешные комедии, например — загробную жизнь с адом и раем. Последнее — особенно своевременно, ибо ныне доказывается, что ад — существует, что в нем люди претерпевают разнообразные телесные мучения и что особенно мучительно в аду то обстоятельство, что в нем «преобладает порочное общество». Не думайте, что это я выдумал, нет, это напечатано.


А. П.
(обратно)

1039 ТЕАТРУ ЛАПП

29 января 1932, Сорренто.


Пьеска в чтении — уже интересна, но — я бы советовал авторам и артистам еще и еще «проработать» ее, дабы «первый блин» не показался публике «комом», т. е. недостаточно пропеченным. Публика у нас, — как мне кажется, — предпочитает «самокритике» просто критику, и часто достаточно бесшабашную, — критику ради критики, — тоже своего рода «искусство для искусства». Намылить шею ближнему считается все еще милым удовольствием; всегда приятное мыльщику, оно далеко не всегда полезно ближнему. В данном случае «ближним» являетесь вы, коллектив людей, которые начали очень не легкое дело. И вам полезна будет критика внимательная, строгая, но — товарищески доброжелательная, т. е. критика людей, которые способны понять и трудность и смысл дела, начатого вами, дорогие мои ребята.

Пьеску надо переработать в целях наиболее яркого изображения фигур. Очень рад сказать, что в этом направлении сделано вами не мало — кое-что весьма удачно.

Хрулев — хорош. Но — нельзя ли прибавить ему побольше ехидства в насмешливое его отношение к молодежи? Это сделало бы его еще более живым. Он — старичок, старички чувствуют себя законодателями, и в те дни, когда молодежь сокрушает буйно и повально все законы, его старческое самолюбие встревожено, оскорблено. Кроме ехидства — отыграться, защитить себя, успокоить — нечем. Но сквозь ехидство все же прорывается чувство безнадежности, и чувство это должно подчеркнуть комизм фигуры.

Удачна фигурка Леньки. Слова «не было этого» я у него похерил, чтоб не сказали, что это слова «барона» из пьесы «На дне». Ему бы частушку дать какую-нибудь, вроде:

Хорошо тому живется,
У кого одна нога:
И порточина не рвется,
И не нужно сапога!
Или что-нибудь в этом роде.

Достаточно смешной вышла премудрая Смирнова. Таких, зачитавшихся до омертвения разума, способных хорошо говорить, но не способных влиять — вероятно, не мало. Удачен себялюбивый Яблоков, а также и Хрящиков, Курочкин, а роль Курбаша была значительнее, лучше, когда ее разыгрывал при мне товарищ Смирнов. Он тогда отлично прикрывал хулиганским тоном свое смущение, свой стыд заподозренного в краже. Но не буду распространяться по поводу каждой роли, ибо «во многоглаголании несть спасения».

Перейду к основному.

Вы заняты работой над созданием театрального представления, т. е. работой по линии искусства драмы. Драма — самая трудная форма искусства слова, ибо она гораздо больше, чем роман, повесть, рассказ, вторгается в область изобразительного, «пластического» искусства. Можно сказать так: в романе, как в кино, человек дается двухмерным, — драма требует трехмерных фигур. Роман легче писать, потому что литератор заставляет героев своих не только говорить читателю, а и показывает ему, как герои сидят, ходят, улыбаются, сердятся, рассказывают, что они думают и чувствуют. Сочиняя роман, писатель пользуется двумя приемами: диалогом и описанием.

Драматург пользуется только диалогом. Он, так оказать, работает голым словом, не объясняя, не рассказывая, почему герой говорит именно так, а не иначе, не досказывая описаниями от себя — от автора — смысла поступков того или иного героя. Разумеется, драматургу помогает артист сцены, дополняя своим пониманием, своим чувством замысел автора-драматурга, договаривая смысл пьесы.

В этих случаях автор становится как бы в зависимость от артиста сцены, от его ума и таланта, и нередко бывает так, что артисты театра, разрабатывая пьесу, изменяют и тон и смысл ее. Это — обычно для пьес средней талантливости. Но даже в пьесах очень сильных авторов театр толкует одного и того же героя — Хлестакова, Гамлета и т. д. — различно, зависимо от актера и режиссера. Тот и другой вносят в текст и смысл пьесы нечто «от себя».

Вы принимаетесь работать со словом — вам необходимо знать его силу, гибкость, красоту, меткость, а также и его лживость. Необходимо это для того, чтобы каждого из героев будущих ваших пьес вы умели снабдить точным количеством наилучше отобранных слов, которые с неоспоримой и совершенной полнотой исчерпали бы его сущность, показали основные, типические черты его характера, его индивидуальности. Нужно, чтобы каждая фигура пьесы говорила своим языком, — это вы уже понимаете, но — это надо усилить, и тогда пред вами и пред будущим зрителем встанут живые люди.

В действительности каждый из нас обладает своей характерной речью, у каждого есть свои особенности говора. Каждый по-своему выражает свои ощущения и мысли, этим люди — заметнее всего остального — и отличаются друг от друга. Это надобно подметить, поймать и вот именно этими особенностями речи и наградить изображаемую фигуру, — тогда вы обнажите особенности чувствований и мышления с надлежащей полнотой, т. е. создадите характер, а в дальнейшем — научитесь изображать типы. И ваша нелегкая работа над диалогом — голым словом — пойдет легко.

Но следует очень хорошо помнить, что мы живем в эпоху и в стране, где совершается резкий и быстрый переход от старых, мещанских форм жизни к новым, социалистическим. Мы все люди, которые еще не вполне изжили, а многие и совсем еще не изжили, наследства, укорененного в нас веками рабского существования под властью морально разложившегося класса. В каждом из нас рядом с искренним стремлением к новому и строительством нового есть скверненькие прыщики, нарывчики и опухоли развратной старины. Вся эта болезненная и постыдная дрянь отражается во всех областяхнашей работы. Мы все еще плохо понимаем, что все, что делается нами, делается на себя и только для самих себя, что власть целиком принадлежит нам, что, кроме нас, в стране нет другого хозяина и что во всех непорядках, неполадках, недостатках никто, кроме нас, не виноват. Нам все еще свойственны лень, нерадивость, хулиганское отношение к материалам и вещам, сработанным нами же, дрянненькое, даже пакостно-мещанское отношение к женщине, нетоварищеское друг к другу и многое постыдное, от чего пора бы избавиться. У нас наскакивают друг на друга по три поезда сразу, — многовато, товарищи! Вообще у нас рядом с героическими, изумительными успехами коллективного труда есть много еще плохой работы, а в наших советских условиях плохая работа — бесчестная работа. Иначе ее не назовешь.

Вы, ребята, боретесь за большое, серьезнейшее, ответственное дело воспитания масс. Это, прежде всего, возлагает на вас обязанность усердно заняться самовоспитанием. Для того, чтоб учить, — надо учиться очень много. И надобно неуклонно, наяву и во сне, помнить, что в нашей стране — полтора десятка миллионов крестьян, людей особенно консервативной, особенно мещанской психики. Фабрики и заводы переваривают, перековывают их в рабочих, но — рабочие все, сплошь должны перевоспитываться в социалистов и в бойцов за социализм.

Дорогие мои ребята — вы принимаетесь за труд высокоценный, и вы должны глубоко понять это. Я думаю — поймете. Желаю вам больше дружеской сплоченности, больше внутреннего единства!


М. Горький
(обратно)

1040 Л. В. НИКУЛИНУ

3 февраля 1932, Сорренто.


Льву Никулину.


Только вчера мог прочитать Вашу новую книгу. Она показалась мне такой же интересной, живой и прозрачной, как и — почти — все прежние книги Ваши. Читать Вас — приятно: получаешь впечатление речитатива, он доносится откуда-то издали, очень музыкален, иногда в нем звучит некая пронзительная нота. Однако — трудно понять: в чем дело? Это лейтмотив скептика или пессимиста? Затем кажется, что, несмотря на ясность и прозрачность песни, — лейтмотив ее неуловим, даже как будто и нет его.

В данном случае очень трудно сказать о книге что-то очень простое и твердое. Вы очень много читали, и многое прочитанное понравилось Вам. Часто бывает так, что на одной странице Вы говорите в два голоса: один, должно быть, подлинно Ваш, идет из непосредственного опыта, а другой — от какого-то француза, м. б., от А. Франса.

Опасаюсь, что Вы рассердитесь на меня за неясность речи. Но, право, я не нахожу у Вас чего-то необходимого для ясности. Хорошо? Да, хорошо написано! Но — все окутано прозрачной мглой.

В конце концов мне кажется, что Вы все еще начинаете писать какую-то очень «сюжетную», очень сложную и большую — внутренне большую книгу. А покамест пишете этюды. Вот как. Ну, будьте здоровы и не сердитесь на старика.


А. Пешков

3. II. 32.


Несколько раз на протяжении книги Вы начинали говорить о Ларисе Рейснер, а фигура ее все-таки осталась не написанной Вами.

И материал Вы располагаете странно: от какой-то не всегда ясной читателю точки ведете линию, подобную S, затем соединяете концы ее кривой, и получается — 8 — восьмерка. Прием — очень своеобразный, но — он не кажется достаточно разработанным Вами.

Мне очень грустно, что Вы отказались работать в жур[нале] «30 дней», у Вас получались интересные статьи. И читателю они — полезны.

Привет.


А. Пешков
(обратно)

1041 М. П. СОКОЛЬНИКОВУ

19 февраля 1932, Сорренто.


Уважаемый Михаил Порфирьевич —


сообщили мне, что Вы предполагаете привлечь к художественному оформлению «Слова о полку Игореве» художников Палеха.

Мысль — превосходная. Осуществив ее, Вы создадите интереснейшее издание и обеспечите ему бесспорный успех за границей.

Но — разрешите мне поделиться с Вами таким соображением: для того чтобы достичь предельной целостности художественного оформления и, значит, силы его влияния, необходимо дать всю иллюстрационную работу одному, и лучшему, мастеру, а не группе различно даровитых. Таким «одним» и самым талантливым является Иван Иванов Голиков. Талантливость его признана всеми мастерами Палеха. Он мог бы дать «Слову» не только иллюстрации, но и заставки, концовки, заглавные буквы. И его работа придала бы оформлению книги художественное единство. Очень прошу Вас серьезно подумать об этом.

Затем — позвольте обратить внимание Ваше на Георгия Шторма, автора «Повести о Болотникове» и т. д. У него есть — кажется — новый перевод «Слова», прозаический, и Шторм, видимо, работал на этом материале. Не следует ли привлечь его к работе по изданию «Слова»?

Сердечно приветствую.


А. Пешков

19. II. 32.

(обратно)

1042 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ

20 февраля 1932, Сорренто.


Д. Семеновскому.


Мысль о привлечении палеховских мастеров к работе по оформлению издания «Слова» — отличная мысль! Но я не за «мастеров», а — за лучшего, талантливейшего из них, Ивана Голикова, в каком смысле и написал Сокольникову. Привлекая к этой работе одного Голикова, «Академия» обеспечит украшению книги художественное единство стиля, чего нельзя будет достичь работой нескольких мастеров различных степеней дарования.

Ваш перевод «Слова» — определенно не понравился мне. Впечатление такое: Вы понизили — и очень сильно понизили! — эпическую красоту подлинника. Согласитесь, что нельзя же излагать «Слово о полку Игореве» стихами в ритме польки, как это сделали Вы в начале и в средине. Затем: словарь у Вас крайне беден для такой работы и понижает «Слово» до «лубка», до примитив», из которого выхолощена его мощная красота. Перевод Ваш мне кажется похожим на пародию, и все время в памяти встают стишки Д. Д. Минаева:

Кони ржут — за Сулою,
Публицисты — в «Вести»,
На Неве и в Киеве
Все заржали вместе
Нет, не нравится мне Ваш перевод. Рукопись возвращаю.

Всего доброго!


А. Пешков

20. II. 32.

(обратно)

1043 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

20 февраля 1932, Сорренто.


Сорренто, 20. II. 32.


Мой дорогой друг!


Вчера получил Ваше письмо из Рима, в котором Вы с негодованием пишете о милых шуточках почты. Я тоже вчера, 19. II, получил пакет, высланный из Москвы 8.I. Но — «ich grolle nicht»[2]. В царской России мне случалось, вскрыв конверт, адресованный Горькому или Пешкову, с удивлением прочесть: «Многоуважаемая Анна Ивановна, сообщаю Вам, что яйца все распроданы…» или: «Обожаемый Володя, ты не знаешь, как я тебя люблю…». Это значило, что цензор в адресованный мне конверт вложил чужое письмо, — и бывало это довольно часто.

Я чувствую себя виноватым перед Вами: не дал знать, что 29 января получил Ваше письмо от 22 января и статью, которую тотчас же переслал в Москву; мне известно, что на-днях она будет напечатана. Я запоздал с ответом, потому что занятия мои разнообразны до смешного и недостаток свободного времени лишает меня удовольствия беседовать с Вами. Эго раздражает и огорчает меня. Да и дни проходят в нервном напряжении, в ожидании всевозможных оскорблений, и ожидание это неизменно оправдывается. Жить вне Советского Союза становится все мучительнее, особенно теперь, когда на Дальнем Востоке готовится неслыханное по цинизму преступление, а европейская буржуазия обнаруживает перед народами Азии во всей устрашающей наготе свое варварство и свою грязную жажду наживы.

Мне кажется, что раздел Китая, предпринятый с наглостью, едва замаскированной, приведет к новой европейской войне, и я боюсь, что Советский Союз будет в нее втянут. Наивно было бы полагать, что европейский капитализм не желает этого и что новая война не отвечает его интересам, — ведь сн сможет истребить на полях сражений несколько десятков миллионов людей и поправить свои пошатнувшиеся дела с помощью военной промышленности. Миром правят преступники, и преступность их столь очевидна, что невольно возникает вопрос: «Неужели ослепли интеллигенция и пролетариат Европы? Неужели они не видят, что им грозит смертельная опасность?» Я отнюдь не «паникер», но я не представляю себе, что может остановить подготовляющуюся катастрофу, если рабочий класс, если интеллигенция не активизируются, не мобилизуют все свои жизненные силы?

Замечаются признаки нравственного просветления среди полутрупов в их отношениях к Советскому Союзу: мне только что сообщили, будто около 7000 русских эмигрантов выразили желание возвратиться на родину. Но вот вопрос: почему, с какой целью? Чтобы отстаивать свободу своей родины или же чтобы сплотить бывши «богачей для борьбы против рабочего класса, который строит свое общество равных?

Есть несколько интересных фактов психологической перестройки: например, граф Стенбок-Фермор, наследник богатых уральских промышленников, гвардейский офицер армии Вильгельма II, вступил вместе с десятком других офицеров в немецкую коммунистическую партию; князь Святополк-Мирский, сын бывшего министра внутренних дел, тоже объявил себя коммунистом, и сын князя Хилкова, проживающий в Бельгии, бывший офицер, а теперь рабочий-шахтер, внезапно порвал всякие связи с эмигрантами. Однако эти отдельные случаи нравственного возрождения еще не позволяют, разумеется, делать серьезные выводы.

Случай с Хилковым, который живет среди рабочих, знающих, что он князь, — весьма показателен.

Мне кажется, интеллигенция Европы и Соединенных Штатов могла бы сыграть полезную роль, если бы кто-нибудь помог ей осознать трагическое ее положение: между молотом капитализма и наковальней пролетариата Не попытаться ли нам сделать это, Вам и мне, мой дорогой друг? В нашем распоряжении множество фактов, говорящих о бессилии, о вырождении и преступности капитализма. На-днях было опубликовано воззвание мэра города Чикаго, начинающееся словами: «Боже, спаси Чикаго», оно полно проклятий по адресу «политических деятелей» и содержит угрозу закрыть все школы, канализацию и все коммунальные службы. Думаю, что впервые капиталистическая анархия приводит к столь анархическим административным мерам. Собрать бы десяток подобных примеров и представить их на, суд интеллигенции, — быть может, это заставило бы ее немного призадуматься о своей судьбе.

В «Роте Фане» от 31.X.31 опубликовано сообщение о террористической деятельности русских генералов в Париже, Праге, Варшаве, происходящей с благословения и при участии французского генерального штаба. Цель их — убить Сталина, Литвинова, Довгалевокого и некоторых других. Вот еще один достаточно характерный факт. Засим молитва, сочиненная архиепископом Йоркским и архиепископом Кентерберийским, — произведение, в котором английское лицемерие великолепно сочетается с английским юмором.

Что Вы думаете, мой дорогой Роллан, об этом проекте побеседовать с интеллигенцией? Если это Вас заинтересует, поскорее сообщите мне.

Крепко жму руку Вашу. Горячо желаю здоровья.


М. Горький

Р. S. Сегодня я прочел в итальянском журнале, что какой-то старик, скончавшийся в Брессаноне, завещал все свое состояние — 2 000 000 лир — китайскому народу!

Возвращаясь к возмутительным выходкам почты, сообщаю, что в русской газете, издающейся во Франции, я прочел юмористический рассказ о проделках некоего англичанина, одурачившего английскую почту.

Посылаю Вам эту газету, чтобы Вас посмешить.

Еще раз крепко жму руку.


М. Горький
(обратно)

1044 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

9—10 марта 1932, Сорренто.


Дорогой Роллан,


я получил Ваше письмо и статью Гехенно вчера — 8. III, — а двумя днями раньше — получил воззвание от 1. III.

Мы, бойцы за дело великой правды, за справедливость, которая хочет и должна восторжествовать, — мы можем и не хвалить друг друга за удары, наносимые нами врагам, но все-таки мне хочется оказать Вам: гнев Вашей мудрости все более мощен и мудрость гнева — все более ярка. Это — не игра словами, а выражение искреннего моего чувства к Вам, человеку, которого я ценю не только как товарища, но и как учителя. И еще хочу оказать: прекрасна старость наша! Прекрасна тем, что совпадает с возрождением новых, юных сил мира.

Глубоко сожалею о том, что у меня нет времени, нет возможности и языка для того, чтоб делиться с Вами непрерывным потоком впечатлений, которыми награждает меня молодежь Союза Советов. Но теперь, когда рядом с Вами М. П. Кудашева, я буду чаще сообщать Вам факты культурного роста юных сил Союза и факты перерождения старых сил.

Посылаю Вам книжку об «Искусстве Палеха» — искусстве бывших иконописцев-изографов — и коробочку, сделанную ими. Она — не из лучших; у меня есть другая для Вас, но я боюсь посылать ее почтой, это очень тонко сделанная вещь, а почтовые чиновники слишком любопытны: книжку «Мы и они» по дороге ко мне кто-то читал и — запачкал. Статью Гехенно прочитали. мне, это — хорошая вещь, но я думаю, что следует говорить более решительно и ясно, как делаете это Вы.

Сейчас у меня живут братья Корины, художники, тоже палеховцы, но уже окончившие школу, ученики Нестерова. Один из них пишет мой портрет и, когда кончит, я пришлю Вам снимок. Общее мнение — портрет хорош. Художник действительно очень серьезный и талантлив. Его мечта — написать Ваш портрет, для чего он в будущем году мог бы приехать к Вам. Я поддерживаю это его намерение, ибо, нужно, чтоб в Союзе Советов был Ваш хороший портрет. Позвольте надеяться, что Вы не против этого, друг мой?

Крепко жму Вашу руку. Как это хорошо, что Выесть!


М. Горький

10. III. 32.

Sorrento.

(обратно)

1045 А. И. ЛЕБЕДЕВУ

19 марта. 1932, Сорренто.


Уважаемый Алексей Иванович —


в ответ на Ваш вопрос о пребывании Сабунаева в Н.-Новгороде могу сообщить Вам следующее: если точно установлено, что Сабунаев был в Нижнем осенью 88 года, значит, он посещал город этот дважды, ибо зимою — в конце декабря, в январе — он появился в Казани, где вошел в сношения с М. А. Ромасем, С. Г. Сомовым и Чарушиным. Я видел его мельком в квартире некоего студента Попова: человек среднего роста, худощавый, болезненный, очень светлые, «прозрачные» глаза; с первого взгляда было заметно, что его рыжеватые, курчавые волосы — парик. В этом же, неумело надетом парике и в клетчатом, очень поношенном, измятом костюме не по росту летом 89 г. я видел его в квартире Болеслава Корсак на Мартыновской улице, в полуподвальном этаже; там, кроме хозяина квартиры, были Василий Кларк, его жена, уфимская татарка Алкина, известный Вам В. Е. Лазарев и, если не ошибаюсь, А. В. Панов. Но, может быть, я путаю: с Пановым Сабунаева видел я у Аполлона Карелина, где было человек пятнадцать — двадцать бывших ссыльных и «поднадзорных». Одну ночь Саб. провел у А. В. Чекина на Жуковской в д. Лик, был очень возбужден, бегал по комнате и жаловался на «разброд» в среде «радикальной» публики, на отсутствие работы среди молодежи, часто повторял: «Надо забыть о себе. Всем трудно. Будет еще трудней, если не забыть о себе». На Сомова кричал: «Вы — сумасшедший! Вы дичь порете, стыдно слушать». Лично со мною он не беседовал, и больше я его не видел. Но знаю, что вскоре он уехал в Саратов, к Сараханову, куда его провожала, кажется, Алкина или Елена Ширяева, племянница Степана. Этим же летом Сабунаев был в Костроме, Ярославле, это я знал, потому что должен был отвезти ему какую-то рукопись, но ее уничтожили во время обыска у кого-то из нижегородцев. Автором рукописи был, кажется, А. Карелин.

На Казанский съезд из Нижнего ездили: Чекин, Силантьев и, кажется, Добронравов; первого Вы, наверное, знали, второй — студент, погиб от воспаления мозга.

О кружке Н. Ф. Анненского Вам следует узнать от С. Я. Елпатьевского, он — в Москве, адрес спросите в Кремлевской больнице. Из этого кружка я знал статистиков: Багрянского, Дрягина, Константинова, Кислякова и М. А. Плотникова. Точная девическая фамилия Протопоповой не Ковязина, а Карязина, по мужу Протопопова Была арестована осенью 89 г. и, говорили, на допросах вела себя неумело. Шарова — не знаю. Рождественских было двое — Петр и Владимир; Петра Вы, наверное, знаете. Очень трудно припомнить всех, мелькали многие: Ольга Аргунова, Мария Точисокая, Михаил Кобелев, Егор Барамзин, Гусев, и еще, и еще. В моем впечатлении осталась такая картина: кружки были малочисленны и раздроблены противоречиями, последовательной работы среди молодежи не велось, среди рабочих ее не начинали до 96—7 гг., когда организовался кружок семинаристов: Вишневский, Десницкий, Владимирский и др. — уже марксисты.

По поводу Вашей книги мы будем беседовать с Вами в мае, когда я приеду в Москву.

(обратно)

1046 К. А. ФЕДИНУ

29 марта 1932, Сорренто.


Дорогой Федин,


в Москву я отправляюсь 20-го апреля, есть такой вагон — Неаполь—Берлин. Очень тороплюсь и поехал бы раньше, но в течение этого месяца было два кровохарканья, потому что погода идиотская. В моем возрасте кровохарканье — пустяки, да легкое-то у меня тоже — одно, и приходится беречь его. Так что — хороший Ваш проект встретиться в Швейцарии — отпадает, к сожалению, и встретимся мы в Москве или в Ленинграде. Чертовски рад, что здоровье Ваше восстановилось; не получая от Вас писем, я думал, что Вам — плохо.

У Вас нет охоты съездить к Роллану? Вы очень обрадовали бы старика и развлеклись бы, послушали хорошей музыки, он ведь музыкант и, говорят, серьезный. Если поедете в Шварцвальд — рекомендую Фрейбург. По трамваю, 15 минут от города, есть местечко Гюнтерсталь, а за ним — пять минут пешком — отель «Кибург», уединенный, приличный и дешевый. Хозяин его — Трешер — в противоречие с фамилией своей небогат и не жаден.

Манухина я потерял из вида. Знаю, что он все еще в Париже, но в институте Пастера — не работает, некоторое время путался среди эмигрантов, уверовал во Христа и «православие», был членом какой-то церковной организации, затем будто бы откачнулся от всего этого, и теперь о нем ничего не слышно. Его метод лечения туберкулеза освещением селезенки рентгеном, видимо, не привился, хотя в Сан-Блавиене Бакмейстер освещал мне рентгеном, но — не селезенку, а легкое; Манухина — жаль человек — талантливый, и лечение его давало отличные результаты. Если б не он, я уже 19 лет имел бы чин покойника, а благодаря ему состою в живых. Лечат меня — непрерывно, и это вызывает мое весьма почтительное отношение к науке медицине. Д-р Белоголовый, сын автора известных «Воспоминаний», однажды обмолвился экспромтом:

Таинственна наука медицина!
И достоверно в ней — одно,
Что иногда при помощи рицина
Мы можем получить […]
Этот скептицизм спеца-шалуна не очень нравится мне, я шучу иначе; напр.:

Зная, что такое клетка
И — ее работа — ткань,
Убеждаешься нередко,
Что и ткань и клетка — дрянь!
О, смертный! Если ты здоров —
Не бойся докторов!
А заболев — открой им дверь,
Но — осторожно верь!
Сборник «День» заморозили. Вероятно — потому, что увлеклись «Библиотекой поэта», а м. б., и потому, что сборник этот требует весьма серьезной работы. Летом попробуем оживить сие дело.

Книга Вагнера выходит 2-м изданием, В[агнер] написал еще книгу, на-днях получу рукопись. «История молодого человека XIX столетия» поссорила меня с Ионовым, сумасбродом и самолюбцем. Это очень печально. Толстой — приехал, здесь — Афиногенов, через несколько дней явится Фадеев. Живут у меня бр[атья] Корины, замечательно талантливые художники из палеховских «богомазов». Отличные люди, трогательно влюбленные в свое искусство.

Народа в эту зиму перебывало здесь — множество, сухопутного и морского, и народ отборно интересный. Хороших людей родит страна Советская, дорогой мой Федин, я жадно любуюсь ими, и страстно хочется прожить еще лет пять, посмотреть, каковы они будут, сколько сделают. Но — пяти лет я не проживу, да три года — не удастся, устал я.

Заключаем с Италией огромнейший торговый договор, французы — озвереют, когда он будет опубликован. Японцы, в союзе с англичанами, действуют все более нагло, цинично и — ничего! Никто не препятствует, ибо все завидуют.

Настроение «интеллигенции», особенно — американской, становится как будто все более тревожным, она, кажется, впервые ставит пред собою вопрос русской интеллигенции 70-х годов: как жить, что делать? Мне приходится отвечать на эти вопросы, ибо — спрашивают и меня.

Читали Вы книгу Ричарда Олдингтона «Смерть героя»? Весьма грубая, злая и «отчаянная» книга, вот уж нельзя было ожидать, что англичане доживут до такой литературы! И, пожалуй, еще более красноречиво говорит о процессе распада буржуазии английская книга Лоренса «Любовник леди Чаттерлей». Книга посвящена вопросам пола, и в ней все слова, не произносимые вслух, произнесены, да — как еще громко! Но это делается не для скандала, а в целях проповеди «половой морали», и впечатление такое, что автор — поп одной из английских церквей. Бездарный поп.

Ну, вот сколько я наболтал.

Будьте здоровы, дорогой! Поверьте мне, что это «объективно» важно, ибо Вы еще только начали Вашу работу.

Крепко жму руку.


А. Пешков
29. III. 32.


Р. S. Если Лоренс интересен Вам, — напишите в Берлин «Международной книге», там есть хороший товарищ Тер-Григорьян, он вышлет Вам эту книгу. И — всякие.


А. П.
(обратно)

1047 В. Т. ЖАКОВОЙ

5 апреля 1932, Сорренто.


Жаковой, Вере.


Премудрая, уважаемая и нелепая девушка в очках!


Ваше уменье читать книги — восхищает меня, я говорю это совершенно серьезно и с крепкой надеждой, что Вы, со временем, научитесь писать весьма полезные книги.

Но — всякое дело надобно начинать с начала, а поэтому прочитанного Вами по истории рифмы — недостаточно. Вы сами видите, как субъективны и противоречивы соображения литераторов, чьи труды прочитаны Вами.

Противоречивость, разногласия и словесная путаница литераторов была бы для Вас значительно более ясной, если б Вы обратили внимание на фольклор—на пословицы, прибаутки, на материал хороводных — плясовых — шуточных песен. Если Вы серьезно решили заняться работой о рифме — фольклор надобно знать, ибо в основе «писаной» литературы лежит устная.

И надобно знать европейские работы по этому вопросу. На каких языках читаете Вы? Сообщите мне это—немедля! — я достану Вам нужные книги и привезу оные.

И — до свидания! Скоро увидимся, и я буду злобно издеваться над Вами, ведьма. И — еретица.


Уважаемый Вами старик

А. Пешков

5. IV. 32.

(обратно)

1048 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

9 апреля 1932, Сорренто.


Дорогой друг,


дней через десять выезжаю в Москву и, согласно Вашему желанию, немедленно организую снабжение Вас сведениями о ходе культурной работы в Союзе. Насколько я понимаю, Вас, в первую очередь, интересует творчество молодых композиторов, новости литературы, а также быт литераторов, живопись, художественная — «кустарная» — промышленность. Все это Вы будете получать в форме описаний и образцов.

Посылаю Вам снимок с портрета моего работы Корина, портрет еще не кончен, Корин докончит его в Москве. Очень обрадован Вашим разрешением Корину сделать Ваш портрет для Советского Союза.

Есть у меня к Вам еще просьба: в Давосе, в санатории «Гелиос» живет один из молодых наших писателей, Константин Федин («Города и годы»), которому очень хотелось бы посетить Вас. Он говорит по-немецки. Может быть, Вы разрешите ему как-нибудь заехать к Вам на денек? Этим Вы весьма обрадовали бы его. Человек он интересный.

О свидании с Вами мечтает и Алексей Толстой, который в данное время гостит у меня. Он автор первого у нас действительно исторического и замечательного романа «Петр I», но — он едет со мною в Москву. Гостит у меня также Афиногенов, автор пьесы «Страх», которая идет сейчас в театрах Ленинграда и Москвы.

Советские литераторы именуют Вас «наш Ромэн Роллан», и в этом «наш» скрыта большая, искренняя любовь к Вам.

Разумеется, я с удовольствием приму японского скульптора, раз Вы хотите этого.

Ильин, автор «Рассказа о великом плане» — брат Маршака, автора целого ряда детских книг. Оба они люди очень талантливые. Книга Ильина вышла на немецком языке «Die fünf Jahre, die die Welt verändern»[3], а на английском вышла другая, такая же интересная: «100 000 почему?»

Благодарю Вас за статьи Гамона и за письмо белоэмигранта.

Крепко жму Вашу руку, Толстой и Афиногенов тоже приветствуют Вас.


М. Горький

Сорренто,

9 апреля.

(обратно)

1049 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

15 апреля 1932, Сорренто.


Дорогой друг,


маленькое недоразумение, которое возникло между нами, объясняется моим желанием ознакомить Вас — а через Вас и друзей Ваших — с фактами самодеятельности племен и народов Союза Советов в области искусства. Отнюдь не считая Вас эстетом, я хотел бы порадовать мыслителя и друга трудящихся проявлениями творческих сил, разбуженных революцией. Мне кажется, что Вам было бы интересно познакомиться с музыкой тюркских и тюрко-финских племен Волги, Средней Азии, Сибири. Я очень люблю музыку и, может быть, увлекаюсь песнями киргиз, — они считают себя потомками гуннов, — чуваш, тюркмен и т. д.

У меня нет намерения обрушить на Вашу голову кучу бумаги, исписанной нотами, но мне очень хочется — по возможности широко — информировать Вас о проблесках творчества людей, которые получили письменность за 6, 8, 10 лет до текущего года и уже пробуют силы свои в литературе — в прозе и стихах, — в графическом искусстве, — в живописи. И во всем этом так радостно отметить игру свободных сил. Вот о чем я говорил в моем письме. Если Вы разрешите мне, я буду делать это осторожно, щадя Ваше время, не мешая Вам. Моя цель: поделиться с Вами маленькими радостями. Только.

На-днях уезжаю в Москву.

Крепко жму Вашу руку, будьте здоровы!


М. Горький

15. IV.32.

(обратно)

1050 В РЕДАКЦИЮ СБОРНИКОВ «ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО»

Вторая половина 1931 — апрель 1932.


…«Лит[ературное] наследство» не только сообщает о прошлом, но исследует оное. Метод исследования должен быть сравнительным, иначе — это не метод. В данном случае мы сравниваем революционно- и радикально-«демократическую» мысль с ущемленной либеральной и нагло разнузданной консервативной, помещичье-дворянской. Это — основная линия сравнений, и она требует предельной силы и свободы критики всех и всяческих авторитетных репутаций.

Далее: необходимо сопоставлять и противопоставлять биографии фигур одного и того же ряда. Например, Решетников и Кущевский или Левитов, Каронин и фигуры сравнительно благополучной жизни. Нужно, чтобы наш молодой писатель, склонный к жалобам на «условия», знал и понимал, каковы были условия в прошлом и как они ломали, уничтожали ценных людей.

Далее: нужно просмотреть «Искру» Курочкиных и дать статью о ней, о ее роли, о степени ее влияния на обывателя. Дать статью о сатире и юморе шестидесятых годов.

Изучить журналы: Оболенского — Филиппова, «Устои» Златовратского, «Слово», журналы Достоевских и т. д. Надо бы послать кого-нибудь толкового в Саратов, поискать там архив Каронина-Петропавловского, посмотреть, нет ли чего-нибудь о Воронове и его друге Левитове. Саратов вообще должен быть богат литературными материалами. Возможно, что там найдется что-нибудь о Чернышевском, о газете «Волга», где работал — в числе других — Флеровский. «Волга» издавалась в Астрахани, но ее архив, как говорил Сараханов, был спрятан в Саратове.

Обследовать нижегородский литературный музей, где возможны документы Даля, Боборыкина, Добролюбова, Мельникова-Печерского, Колосова — врача Карийской каторги.

В Самаре должен быть архив «Самарского вестника» — первой марксистской газеты — и документы поэта Фофанова. Вообще нужно обшарить провинцию. Не забыть Казань.


М. Горький
(обратно)

1051 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ

6 мая 1932, Москва.


Уважаемый т. Довгалевский —


сердечное спасибо за Ваше письмо!

Прилагаю статью, но, как видите, она была уже напечатана в Англии и в Союзе.

Копии статей моих буду аккуратно посылать на Ваше имя — можно? Вожель может печатать их, где хочет, в «Vu» или в «Lu».

Не можете ли Вы передать прилагаемое письмо Барбюсу в переводе, заверенном нашим консулом? Хорошо бы — на всякий случай — снять с этого письма фотографию.

Впервые видел парад, впечатление — ошеломляющее настолько, что я и сегодня чувствую себя человеком, который видел — поистине — нечто сказочное и — как будто — невероятное. Удивительна механика, все эти танки, танкетки, тачанки, но того удивительнее полтора миллиона веселых людей. Именно — веселых. И видел людей совершенно особой породы — летчиков. На земле они еще более фантастичны, чем в воздухе. Дивные люди!

Все это заставило меня почувствовать себя самого таким же провинциалом, как турки. Они тоже были ошеломлены тем, что показано им.

Будьте здоровы.


А. Пешков
6. V. 32.

(обратно)

1052 С. М. КИРОВУ

Конец апреля — май 1932, Москва.


Дорогой т. Киров!

На «Скороходе» группа рабочей молодежи затеяла весьма интересное дело: создать театр импровизаторов, т. е. театр, в котором актеры своими силами создавали бы и пьесы. Затея — сложная и смелая, совсем в стиле дерзостных затей пролетариата С[оюза] С[оциалистических] Советов. Темы пьес — покамест — берутся из нашей жизни, в дальнейшем предполагается изображать зарубежный быт.

Ребята уже сработали неплохую пьеску «Сапог», на тему о браке продукции «Скорохода». 26 апреля они показывали рабочим «Скорохода» репетицию этой пьески и — удостоились одобрения. Работают они уже 3-й год, их — 40 человек, вначале было 14 комсомольцев, теперь комсомольцев и партийцев — 90 %. Дело очень интересное, его можно будет широко развернуть на заводах и фабриках провинции. Это не только «самокритика на сцене», а нечто еще более полезное.

Материально этим ребятам помогал ЛАПП. Теперь они остались без помощи. Их нужно к чему-то прикрепить и дать им 3000 р. ежемесячно. Я очень убедительно прошу Вас помочь этому делу. Дело — большое, деньги — маленькие, а ребята — очень хорошие, хорошие, способные и заслуживающие помощи.


Привет!

М. Горький
(обратно)

1053 А. Н. ТОЛСТОМУ

1 июня 1932, Москва.


Дорогой друг —


письмо Ваше получил, прочитал и — обрадовался. Очень хорошо! Вы, поистине, земляк, — человек, влюбленный в свою планету, в родину свою, человечище такой же талантливый, как богата она талантами. Письмо Ваше я использую в печати, разумеется, сохранив Ваше авторство. Буду писать о традициях, нормах, законах и о нашем, революционном отношении к ним.

Вы, землячок, революционер по всем эмоциям Вашим, по характеру таланта. Мне кажется, что Вам мешает взойти на высоту, достойную Вашего таланта, Ваш анархизм — качество тоже эмоционального порядка. Вам, на мой взгляд, очень немного нужно усилий для того, чтоб несколько взнуздать это буйственное качество, гармонизировать его с Вашим умом и воображением. Простите меня, тезка, за эти слова и не принимайте их как «поучение», я очень далек от желания «учить» Вас, но я много о Вас думаю, мне кажется, что — понимаю Вас и — очень хочу видеть Толстого Алексея там, где ему следует быть и где он в силах быть, вполне в силах.

Крепко жму руку. Привет Тусе.


А. Пешков

1. VI. 32.

(обратно)

1054 Н. Н. НАКОРЯКОВУ

16 августа 1932, Москва.


Дорогой т. Накоряков,


прочитал письмо Ларского и — вот несколько соображений в дополнение моей оценки его рукописи.

У меня она оставила такое впечатление, что автор, желая обличить обывателя, незаметно для себя защищает его «право на жизнь», — право, основы коего антисоциальны и контрреволюционны, ибо это — право гадить. Возможно и допустимо, что «от ума» — по теории — автор действует искренно, а эмоционально он обывателя не только жалеет, но и оправдывает, — оправдывает на том основании, на коем можно оправдать поведение хорька и барсука. Проще говоря, я не вижу, не чувствую в повести ясного и определенного отношения автора к герою. Наш читатель нуждается именно в художественной ясности, гармонически соединенной с теоретической правдой века.

Новое руководство Госиздата должно, — как мне кажется, — очень зорко следить за хитростями работников слова, часто опьяняемых словом. Вот и все.

Мой сердечный привет.


А. Пешков

16. VIII. 32.

(обратно)

1055 Э. Л. МИНДЛИНУ

19 августа 1932, Москва.


Э. Л. Миндлину.


Писать нужно, разумеется, историю города и начинать ее с Желябова. Вам известно, что его товарищ по организации взрыва пути оказался предателем и что, вероятно, это он порвал электропровод? За предательство его сделали «почетным гражданином», а в 26-м — кажется — году он судился в Москве. Отчет о процессе найдете в журнале «Суд идет». О М. Никифоровой найдете материал в изданной «О[бщество]м политкаторжан» книжке о побеге 12 женщин из московской Новинской тюрьмы. Обязательно ввести в книгу деда, с его пляской по поводу крушения моста, и Махно, и Щекотихину. Ваш молодой человек не должен занимать в книге много места, он слишком знакомая фигура и — надоел. В жизни для него места остается все меньше. Но, разумеется, возможно появление молодых людей хуже его. Очень важно сопоставить Коктебель с Волошиным и Гуляй-Поле с Махно; подумав, Вы найдете в этих «разностях» нечто общее. Стройте книгу на людях, а не на одном человеке, но каждый из людей должен быть характеризован отменно, точно и ярко. А молодого человека Вам нужно будет уничтожить, он — неизлечим и поэтому не нужен. Изничтожить его следует не трамваем. Введите его в круг вредителей, — он пассивен, его легко включить в организацию преступников. Затем, как уголовного, пошлите его на стройку Беломорско-Балтийского канала, и там энтузиазм строителей может «переродить» его или же окончательно свести к нулю.

Не пишите многословно. Не рассуждайте «от себя». Не описывайте, а изображайте.

Желаю успеха.


А. Пешков

19. VIII. 32.

(обратно)

1056 К. Э. ЦИОЛКОВСКОМУ

Между 8 и 10 сентября 1932, Москва.


Калуга. Циолковскому.


Срочно.


С чувством глубочайшего уважения поздравляю Вас, герой труда.


М. Горький
(обратно)

1057 А. Н. ТОЛСТОМУ

17 сентября 1932, Москва.


Дорогой Алексей Николаевич —


пьесу я прочитал, и в чтении она показалась мне очень тяжелой, недостаточно действенной. Когда Вы сами читали ее, Ваше уменье читать прикрыло это ее качество.

А теперь мне кажется, что первые два акта излишне растянуты, многословны, фигура Рудольфа недоделана или сделана излишне пассивной, слабовольной и что Вы неоправданно лишили ее той черты пафоса, той «сумасшедшинки», которая вообще свойственна крупным изобретателям и так хорошо всегда удается Вам. На всем протяжении четырех актов Рудольф мало изменяется в словах и почти совсем не изменяется в действиях. Процесс влияния на него рабочих обнаружен очень слабо, так же слабо показана и радость освобождения из лап Блеха. Блех — не оригинален, ему не хватает каких-то своеобразных черточек, какой-то «философии», которая выдвинула бы его из ряда обычных, литературно-трафаретных фигур этого ряда.

Для такой большой пьесы — мало двух женщин, будь их больше, они, конечно, оживили бы пьесу. Крайне странно, что современная драматургия вообще мало дает женщине места на сцене.

В пьесе очень чувствуется отсутствие «смешного», что тоже непонятно при наличии у Вас юмора. Я думаю, Алексей Николаевич, что Вам никогда не следует «сотрудников» брать, они Вас, на мой взгляд, стесняют.

Анни сделана не плохо, но после выстрела она ведет себя недостаточно драматично, хотя и проиграла крупную игру. Финал пьесы — смят, понижен, хочется чего-то другого. Лукин, Торопов, Михайлов тоже как бы недописаны, эскивны, последнему следовало бы дать сцену с Рудольфом, чтоб выявилось различие между коллективистом и индивидуалистом. В общем — пьеса не кажется мне удачной, и я, на Вашем месте, не ставил бы ее на сцену в данном виде. Крайне не хотелось бы, чтоб она прошла без «успеха».

Мне очень жаль, что я не могу ничего иного сказать Вам, и жаль, и тяжело. Хочется еще раз просить: не берите сотрудников!


Крепко жму руку.

А. Пешков

17. IX. 32.

(обратно)

1058 СОТРУДНИКАМ ЖУРНАЛОВ «НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ», «СССР НА СТРОЙКЕ» и АКТИВУ ДОМА ПЕЧАТИ

27 сентября 1932, Москва.


Дорогие товарищи!


К сожалению, не могу придти на ваш вечер.

Хочется поговорить не о юбилее, а о той большой работе, которая ждет всех нас. Журналы «Наши достижения» и «СССР на стройке», работа актива Дома печати приобретают сейчас исключительное значение. Как никогда раньше, надо сейчас показывать рост социалистической культуры на фактах будничной, повседневной работы и борьбы, чтобы на этих фактах развивалось сознание глубокого смысла всей и всякой серьезной, честной работы, жизненно необходимой нашей стране.

Мы должны создавать мастеров культуры. Мы быстро выдвигаем свежие силы, но еще не выработали того чуткого отношения к молодежи, которое она заслуживает.

Надо уметь учиться и уметь учить.

Нужно, не боясь надоесть, как можно чаще говорить молодежи о расширении ее внимания к жизни, надобно возбуждать жажду впечатлений в областях всех трудовых процессов.

Сердечно приветствую вас всех.


М. Горький
(обратно)

1059 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

Сентябрь 1932, Москва.


Дорогой друг —


сообщаю Вам о причинах, по силе которых русская делегация не могла принять участие в конгрессе. В Голландию нас не пустили, как Вы знаете, а правительство Франции разрешило въезд в Париж только мне и т. Шверник, отказав Елене Стасовой, Карлу Радек, академику Иоффе, известному физику, и Льву Федорову, одному из наиболее крупных сотрудников И. П. Павлова по Институту экспериментальной медицины. При этом условии я и Шверник не сочли возможным воспользоваться так странно ограниченной любезностью г. Эррио. К тому же я заболел, температура 38,8, это для меня — много, и профессор Краус, опасаясь воспаления легких, решительно высказался против моей поездки. Но, разумеется, я все же поехал бы в Париж, если б г. Эррио не лишил этого права моих товарищей по делегации.

Затем: в выборе места для конгресса произошла путаница, — не могу понять, по чьей вине. Вилли Мюнценберг утверждает, что он имел словесное разрешение Эррио на въезд в Париж всем делегациям без ограничений и на срок 8 дней. Но почему-то выбрали Амстердам. Кто это сделал и по каким основаниям — я не знаю. Вследствие болезни я еще не успел подробно ознакомиться с работой конгресса и решениями, которые приняты на нем, но мне кажется, что в общем конгресс был удачен и будет иметь серьезное значение в деле организации антимилитаристического настроения в широких слоях демократии.

Мне кажется, что если в каждой стране будут организованы членами конгресса антивоенные комитеты — прямым их делом было бы изданиежурнала, который целью своей взял бы разоблачение подготовки к новой войне и попыток спровоцировать ее. Что думаете Вы по этому поводу?

Посылаю Вам «Основные указания» к плану второй пятилетки, скоро вышлю еще кое-что. Посылаю также несколько фотографий, снятых моим сыном на острове Вайгаче, за полярным кругом. Сын второй раз проводит там лето, среди ссыльных, занятых работами по добыче свинца. Условия работы там, разумеется, нелегкие, но день работы считается за три, ссылают туда людей только после медицинского осмотра, очень крепких и выносливых. Работает там около шестисот человек, и многие из них, отработав сроки наказания и получив право ехать куда угодно, остаются на острове уже свободными гражданами, выписывают туда свои семьи, строят дома, которые можно получить на материке в разобранном виде. Организуют рыболовные артели, занимаются оленеводством и вообще «прикрепляются к земле». У них уже есть клуб, оркестр, труппа любителей драматического искусства, весной им будут посланы театр и школа, тоже, конечно, в разобранном виде. Вообще Арктика быстро заселяется любителями сильных ощущений и «необычного». Видимо — правда, что Север обладает неотразимо притягательной силой, — побывав в 29 г. в Мурманске и на Соловках, я тоже с наслаждением поехал бы туда еще раз и — надолго. Говорят, что человек, который видел северное сияние и солнце, не исчезающее с неба день и ночь на протяжении месяцев, — очень легко примиряется с полярной ночью.

Крайне тяжелое впечатление вызвал у меня Берлин. Обилие безработных, которые выступают на улицах как музыканты и певцы, группы проституток на всех углах, унылые дети и рядом с этим — наглые физиономии юных дегенератов в форме фашистов, отряды «Стальной каски» — «мстителей за Германию». Так назвали мне их потому, что будто бы большинство юношества «Стальной каски» — дети убитых на войне 14–18 гг. Во Франции тоже, вероятно, сотни тысяч таких детей, и, наверное, они тоже не прочь отомстить за смерть своих отцов.

В страшное время живем мы, дорогой друг, великие трагедии ждут нас, но как радостно отметить вместе с этим гордую готовность молодежи моей страны ко всяким трагедиям, отметить быстроту ее интеллектуального роста и сознания ею ответственности за жизнь, за все творящееся в мире. Разумеется, я знаю, что и в Европе есть, растет такая же молодежь, и непоколебимо верю, что она — будущий победитель, строитель нового мира.

Очень жаль, что жить мне осталось немного и что я не увижу дней после победы. Но я глубоко благодарен. моей судьбе и людям за то, что видел, вижу и что все еще могу работать вместе с теми, кто так дерзко, так мужественно идет в прекрасное будущее, на праздник Возрождения человечества.

(обратно)

1060 В. С. ГРОССМАНУ

7 октября 1932, Москва.


Рассказ «Три смерти» — работа несерьезная, поверхностная. Мне кажется, что эмоциональное отношение к теме «смерть» отлично выражено в русской литературе — Л. Толстой («Три смерти», «Смерть Ивана Ильича»), Чехов, Л. Андреев и др. — и что, если эта тема — не говоря о ее своевременности — все еще достойна внимания, над нею следует работать под иным углом зрения. Смерть — явление биологическое, и писать о ней, не зная биологии, — дело едва ли полезное. Писать же только для того, чтоб «человек задумался о неизбежном» — дело празднословное и церковное, т. е. явно вредное.

«Глюкауф» — очень хороший материал для повести, но он плохо «смонтирован», пусто засеян лишними словами, испорчен дидактикой автора, который — часто — там, где следует изображать, включать мысль в образ, — тяжело и сухо рассказывает, поучает читателя. Изобразительная способность автора кажется мне вообще не очень сильной, неразвитой. Повесть его местами принимает форму газетного очерка.

Лично я не вижу в повести тенденций контрреволюционных, но критика имеет основания усмотреть тенденции эти в «натурализме» автора. Я не могу назвать натурализм как прием изображения действительности приемом «контрреволюционным», но уверенно считаю прием этот неверным, к нашей действительности неприложимым, искажающим ее. Автор говорит: «Я писал правду». Ему следовало бы поставить пред собою два вопроса: один — которую? другой — зачем? Известно, что существует две правды и что в мире нашем количественно преобладает подлая и грязная правда прошлого, а — на смерть ей — родилась и растет другая правда. Вне столкновения, вне борьбы этих правд нельзя понять ничего, это — тоже известно. Автор неплохо видит правду прошлого, но не очень ясно понимает, что же ему делать с нею? Автор правдиво и со вкусом изобразил тупоумие шахтеров, пьянство, драки и вообще все то, что — должно быть — преобладает в его — автора — поле зрения. Конечно, это — правда, очень скверная, даже мучительная правда, с нею необходимо бороться, ее нужно без пощады истреблять. Ставит ли автор пред собою эту цель?

Возможно, что он эту цель ставит, но натурализм как прием не есть прием борьбы с действительностью, подлежащей уничтожению. Натурализм технически отмечает — «фиксирует» — факты; натурализм — ремесло фотографов, а фотограф может воспроизвести, напр., лицо человека только с одной, окажем, печальной улыбкой, для того же, чтоб дать это лицо с улыбкой насмешливой или радостной, он должен сделать еще и еще снимок. Все они будут более или менее «правда», но «правда» только для той минуты, когда человек жил печалью, или гневом, или радостью. Но правду о человеке во всей ее сложности фотограф и натуралист изображать—бессильны.

В повести «Глюкауф» материал владеет автором, а не автор материалом. Автор рассматривает факты, стоя на одной плоскости с ними; конечно, это тоже «позиция», но и материал и автор выиграли бы, если б автор поставил пред собою вопрос: зачем он пишет? Какую правду утверждает? Торжества какой правды хочет?

Человек он — способный, и решить вопросы эти ему следует.


М. Горький

7. X. 32.

Москва.

(обратно)

1061 О. Ф. БЕРГГОЛЬЦ

25 октября 1932, Москва.


Ольге Берггольц.


Прочитал Вашу книжку.

Славная, задорная, но — впечатление такое, что Вы торопились. Нередко чувствуешь, что на этой странице — недосказано, а здесь автор слишком бегло описал фигуру, там — недоконченное — недописанное лицо. Жалею, что не могу сослаться на страницы точно, показать их нумерацию и строчки, — книжку у меня уже стащили.

Всегда очень важно первое впечатление читателя, — первая фраза книги; это важно, как в музыке первые такты, как в картине — решающая краска. Вы начали книгу диалогом, что всегда создает впечатление эскизности, и это — очень старый, избитый прием.

«Стой! — вскричал седок». Читатель сначала хочет видеть, каков седок, извозчик, лошадь, какова — улица, погода. Вам необходимо взяться за дело серьезно, у Вас есть хорошие данные. Вы зорко видите, немало знаете. Но — Вам не хватает языка для того, чтоб одевать материал Ваш красиво, точно и прочно. Так-то, сударыня! Получили трепку?

Всего хорошего!


А. Пешков

25. X. 32.

(обратно)

1062 И. В. СТАЛИНУ

Между 10 и 16 ноября 1932, Сорренто.


Крепко жму руку Вашу, дорогой друг и товарищ.


Горький


Сорренто, Италия.

(обратно)

1063 В. В. и Т. В. ИВАНОВЫМ

14 декабря 1932, Сорренто.


Дорогой дядя Всеволод и супруга его!


В прекрасном письме вашем ни слова не оказано вами по вопросу: виза-то итальянская имеется у вас или нет? На вопрос этот прошу ответить немедля, дабы визу эту сейчас же вам и вручить. Ибо очень хочется, чтоб вы приехали, и — не одному мне хочется этого.

«Любоваться природой, сидя в Париже на бульваре» — вот это самое и называется бесплодной тратой времени. История определенно утверждает, что от времен Юлиана Апостата Париж славится производством барышень, а природа—настоящая, возбуждающая восхищение — находится в Италии и при этом в обилии таком, что даже тошно. Отсюда следует: всяк земнородный и томимый жаждою насладиться роскошнейшей природой должен, не теряя времени на любострастное наблюдение за барышнями пар[ижских] бульваров, стремиться в Италию, где родились, жили и благополучно померли столь знаменитые люди, как, примерно, Торквато Тассо, Сильвестр Щедрин, князь Демидов-Сан-Донато, М. Горький и потомство его, а также многие другие.

Поэтому ожидаем вас ко дню Нового года и даже ранее. И будем пить вермут, кофе, чай и многие иные жидкости разных вкусов.

Все это пишется совершенно серьезно, чему прошу верить. Жду.

Желаю доброго здоровья и всяческих приятностей.


А. Пешков

14. XII. 32.

(обратно)

1064 А. С. МАКАРЕНКО

17 декабря 1932, Сорренто.


Дорогой Антон Семенович —


вчера прочитал Вашу книжку «Марш 30-го года». Читал — с волнением и радостью, Вы очень хорошо изобразили коммуну и коммунаров. На каждой странице чувствуешь Вашу любовь к ребятам, непрерывную Вашу заботу о них и такое тонкое понимание детской души. Я Вас искренно поздравляю с этой книгой. Вероятно, немножко напишу о ней.

Колонисты Куряжа не пишут мне. Не знаю о них ничего. Прискорбно — какие хорошие ребята были там.

Крепко жму Вашу руку.

Передайте ребятам привет мой, скажите, что я страшно рад был прочитать, как они живут, как хорошо работают и хорошо, дружески — по-настоящему — относятся друг ко другу.


М. Горький

17. XII. 32.

Sorrento.

(обратно)

1065 И. А ГРУЗДЕВУ

21 декабря 1932, Сорренто.


Дорогой Илья Александрович —


мне кажется, что нет надобности включать в «собрание сочинений» «Статьи», а м. б., следовало бы издать их отдельно, — думать так позволяют мне частые требования на эти статьи, — требования, обращаемые непосредственно ко мне.

«Булычова» и «Достигаева» тоже не надо включать; когда напишу третью пьесу — издадим все их сразу, отдельной книжкой. Значит: заканчивайте 25 т[омом].

Читал в «Октябре» Вашу биографическую статью — очень хорошо сделано: крепко, материала — много, лишних слов — нет. Кажется, я сообщал Вам, что материал о поездке в Америку — у Н. Е. Буренина и что у Бурцева есть перевод воспоминаний того шпиона, который, по поручению посольства, руководил «скандалом». А впрочем — это все неважно.

Над «Самгиным» — работаю. Между нами — это очень трудное дело, давит материал. Гейзеры материала!

Жалуюсь: «Издательство лен[инградских] писателей» книжек мне не посылает. Эдакой скупой народ! И пишут мне товарищи — скупо. А я — старик, любопытствующий ненасытно. Жить здесь — тяжко! Здоровье же, чорт его возьми, ведет себя идиотски капризно: то будто бы хорошо, и вдруг — второй день плюю кровью в баночку. Это — при наличии превосходной, солнечной погоды. Зима в этом году изумительно ласковая! В январе жду Вс. Иванова. Живет у меня Василий Яковлев — отличный художник и работает — бешено.

Будьте здоровы. Пришлите лит[ературные] новинки интересные.

Крепко жму руку.


А. Пешков

21 XII. 32.

(обратно)

1066 К. А. ФЕДИНУ

21 декабря 1932, Сорренто.


Не совсем понимаю, дорогой Федин, чем может «соблазнять тайна» моих купцов? Тайна-то ведь очень проста. Доктор Макаров в 3-м т[оме] бесконечной «козлиной песни» Клима Самгина объясняет ее неуверенностью купца в прочности его социальной позиции. «Прадеды и деды были крепкими земле» мужиками, веровали в законность рабства, ясно видели беззаконие дворянской свободы, сами — при Екатерине — добивались права иметь рабов, а позднее и осуществляли право это, покупая мужиков на имя помещиков. Мужицкая жажда «воли» была жаждой права на беззаконие, ведь выгодность-то несправедливости вполне очевидна! Веками воспитанный раб крепко сидит в человеке, церковь же укрепляла его идеей рабства богу. И вот, «в страхе рабьем пребывая», не верит человек в прочность «свободы», все ищет предела ее, все пробует: а так — можно? а — эдак? Погружение в искусство, в филантропию не всякого купца удовлетворяло: Савва Морозов, калужанин Горбунов, пермяк Мешков и многие другие искренно и не без риска для себя помогали революционерам. Затем: ежели возможны были «кающиеся дворяне», почему же не быть кающемуся купцу? И — далее: так же, как в С.Ш.С. Америки, наше купечество давало в третьем поколении очень много недорослей и дегенератов, — это объясняется истощением биологической энергии в погоне за быстрой наживой. Взгляните-ка, как сказочно быстро богатели московские текстильщики, поволжские лесопромышленники и судовладельцы. И, право же, пред каждым стоял вопрос: все ли позволено? И, «со страхом испытуя милость господню», позволяли себе все.

Литература наша пристально купцом не занималась. Для дворян-писателей купец — не герой, для разночинцев — хозяин и враг. Островский, «обличая» московского купца, умилялся: свинья человек, а забавный! Андрей Печерский, обличая в купце «раскольника», преклонялся пред «деловитостью» купца. А — кто еще серьезно писал о нем?

Иногда я воображаю, что мне удалось сказать кое-что значительное о людях этого ряда, но, сопоставляя сказанное с тем, что мне известно, — впадаю в уныние, ибо: знаю — много, а умею — мало. Да и трудно рассказать в приемлемых формах, напр., о купце Ал[ексан]дре Петр. Большакове, строителе храма и старосте его, грязном распутнике, растлителе несовершеннолетних девиц. Муж сей, опасно заболев, позвал священника — не своего, а чужого прихода, — своему попу пришлось бы покаяться в том, что это именно он, Большаков, «совратил» его племянницу, сироту-епархиалку.

Призвал чужого попа — спрашивает: «Верно, что я развратник и сволочь?» Поп утвердил: таков общий глас народа. «А — простит меня господь?» — «Покайтесь искренно — простит, ибо он многомилостив». — «Простит? Так ты ему… скажи, что ежели бы я, Лександр Большаков, тоже каким-нибудь турецким или мордовским богом был, я б ему… морду разбил и бороду вырвал за милости его, так его мать и эдак! Милостив, — так его и эдак, — ни в чем запрета не полагает, какой он — бог?» Выгнав попа матерщиной, он приказал жене и дочери — полуидиотке — снять и вынести из горницы все образа и на другой день, во время поздней обедни, умер, почти до последнего дыхания творя сугубую матерщину. Видите, какая штука? Васька Буслаев — не выдумка, а одно ив величайших и, м. б., самое значительное художественное обобщение в нашем фольклоре.

А вот Афиногенов рассказывает нечто иное: Париж, доклад Марины Цветаевой: «Искусство при свете совести». Бывший юрист Стремоухое рассказывает старинную легенду: душа у ворот рая. Ключарь Петр спрашивает: «Разбойник?» — «Да». — «Убивал?» — «Да». — «Раскаиваешься?» — «Да». — «Иди в рай».

Далее Стремоухов извращает легенду так: душа писателя Льва Толстого или кого-нибудь вроде него. Не убивал, но — развращал. Не раскаивается. Будет развращать еще двести лет после смерти. Петр посылает его во ад: «Кипи там, в смоле, двести лет». Вот куда метнуло гг. интеллигентов эмиграции. И вот как в них рабство звучит.

Ну — извините, что-то уж очень длинно расписался я. Как здоровье? Как встретил Вас Ленинград? Что нового видите? Как «Похищение Европы»?

Крепко жму руку.


А. Пешков

21. XII. 32.

(обратно) (обратно)

1933

1067 П. А ПАВЛЕНКО

1 января 1933, Сорренто.


Дорогой Павленко —


это очень хорошее намерение: превратить «30 дней» в журнал для ознакомления нашей литмолодежи с техникой маленького рассказа. Все великое — или, окажем, крупное — создается из малого. А у нас повелось так, что молодой пистолет стреляет в читателя сразу — романом, когда же его за неудачный выстрел более или менее грубо облают, он более или менее неискренно начинает писать кому-нибудь покаянные письма: «Сам вижу и знак» недостатки книги моей». В сущности, сам-то он до поры, пока его не жнут носом в кисель его сочинения, ничего не видит, не знает, да и не обнаруживает охоты знать. А покаянные письма обиженно сочиняет с тем расчетом, что малограмотность ему простят, потому что он: молод, «был пастухом», «кузнецом», «грузчиком» и т. д. Чем ты был, это читателям — особенно нашим — не очень интересно; они сами, в большинстве, сегодня не то, чем были вчера, а завтра будут не теми, чем являются сегодня. И если ты становишься литератором, так должен понять: литература — дело глубоко ответственное, а читатель наш имеет право требовать от писателя работы совершенно честной, чистой и отношения к нему более бережливого, более уважительного, чем к железу или корове.

Установившееся у нас отношение к литературе, как ремеслу легкому и быстро одевающему писателя в халат славы, повело, как Вам известно, к тому, что нам оказано: «Учитесь писать у беспартийных», и эти слова, кажется, многими поняты как признание банкротства партийной науки, что, разумеется, говорит лишь о тупоумии или же о жульническом естестве тех, кто верные и вполне своевременные слова понял как разрешение на искажение литературы.

Выходит у меня что-то очень ворчливо, но — увы! Рад бы пес не лаять, да — чужой идет.

Итак: «30 дней» — журнал, где печатаются маленькие, строго сделанные, строго выбранные рассказы. Вы начинаете дело трудное, оно потребует у Вас много времени и нервной силы. Один — не справитесь, подберите двух, трех товарищей. Чему нужно учить? Экономии и точности языка, освобождению, очищению его от неудачных, грубых провинциализмов, местных речений, а также и словесных фокусов, сочиняемых молодежью из побуждений, должно быть, «эстетических», напр.: «Аспидно расцветал шиповник», «голос звучал уверенно, как замаскированная пощечина», «незримы, как звон стрел». Точность и сжатость языка, это — прежде всего, и только при соблюдении этого условия возможно создать выпуклый, почти физически ощутимый образ. Я знаю, что это — не ново, но еще лучше я знаю, что это не усвоено. Я посылаю книгу на английском языке: «Сто лучших рассказов», она годится Вам для справок, из нее Вы увидите, какие из русских рассказов признаны лучшими, а м. б., увидите и почему признаны таковыми. Затем я бы советовал Вам дать ряд статеек о мастерах маленького рассказа: Мопассане, Чехове, Пиранделло, на первое время можно ограничиться этими. Не годится ли для этой работы Корнелий Зелинский?

Получил Вашу книжку, спасибо. Мне кажется, что она была бы лучше, значительней, если б Вы написали ее не в этом патетическом тоне и не отдельными фрагментами, а эпически спокойно и связно. Прочитав посвящение, ждешь, если не эпоса, так уже более высокого и последовательно выдержанного пафоса. Но уже на 12-й стр. мешает читателю неудачное описание тучи, которая «мечась» — как будто не от глагола метаться, а от меча — «падая на бок, вздымаясь на дыбы», обладает «кряжами» и «заготовленным» ливнем «внутри ее». На мой взгляд, это весьма неудачно сказано. Никогда не видал тучу, которая «не может сдвинуться с места», «застряла между ветров», — которые должны разорвать ее в клочья, — и никак не могу согласиться, что дождь сосредоточен «внутри» дождевых облаков, как зерно в мешке. Такие «непродуманности», такая «расплывчатость образа» встречаются у Вас не редко. Вот, напр., на стр. 67 очень хорошо место, начатое словами: «Пыл разрушения», но на ней же, внизу, Вы говорите крайне неясно: «что же там и во что превращается», а у Фурнье — «концы рук к низу живота, к ступням ног». Это — у всех, и у Вас так же. Почему же это характерно для Клары? К «ступням ног» — слишком низко. Когда ладони человека ниже колен, мы называем руки его обезьяньими. Не кажутся мне удачными такие фразы, как на 179 стр.: «В воздухе чувствовалась сырость, хотя все прекрасно знали, что это картечь». Таких фраз — не мало. Раньше в книгах Ваших я не встречал такой неясности образа и не чувствовал такого напряжения придать ему ясность, ощутимость. Вообще «Баррикада» вызывает впечатление вещи, которая сделана «с трудом» и «не выдержана» в ее стиле. Патетический тон легко звучит у Вас на стр. 34-й и затем повторяется на 193-й.

Замечания фактического значения: на стр. 127 у Вас: «Глеб Успенский того и гляди с ума спятит». Этого нельзя было оказать в 72 г., в ту пору Успенский сильно пил, но признаков психического заболевания не обнаруживал, — они явились у него во второй половине 80-х гг. и еще в степени слабой. На стр. 85-й упоминается фамилия Маниковский; если речь идет о писателе Теодоре Еж, его фамилия, кажется, Милковокий.

Так как Вы сами вызвали эту воркотню, — Вы не должны обижаться на меня за нее, — не так ли? Я очень ценю Ваше дарование, я считаю Вас вполне способным делать очень сильные книги. С этой книгой Вы, на мой взгляд, не сладили, и это очень печально.

Иллюстрации очень плохи, такая неприятная пачкотня на хорошем месте.

Крепко жму руку, искренно желаю успеха!


А. Пешков

1. I. 33.

(обратно)

1068 И. А. СОКОЛЯНСКОМУ

3 января 1933, Сорренто.


Многоуважаемый Иван Афанасьевич!


Мне стыдно, что я так запоздал ответить на Ваше и Ольги Николаевны письма. Вот — отвечаю, но боюсь, что ответ мой не совсем «по адресу». Кажется, я чрезмерно нафантазировал, хотя под этими фантазиями лежит нечто, над чем я думаю не первый десяток лет.

Разумеется, в Вашей воле сообщить или не сообщить О. И. Скороходовой это письмо или же сообщить ей только ту часть, где я говорю о ее службе человечеству.

Проф. Воробьев, вероятно, рассказал Вам, что ее письмо и Ваше были прочитаны на одном собрании людей науки в присутствии Молотова, Сталина и т. д.

Мне хочется сказать Вам, что я страшно изумлен и обрадован замечательным достижением Вашего института.

Не найдете ли Вы возможным написать статью, которая ознакомила бы широкую публику с работой Вашей.

Это следовало бы сделать.

Сердечно желаю Вам всего доброго.


А. Пешков

Италия.

Сорренто.

М. Горький.

3. I —33.

(обратно)

1069 О. И. СКОРОХОДОВОЙ

3 января 1933, Сорренто.


Дорогая Ольга Ивановна!


Я непростительно виноват перед Вами в том, что до сего дня не мог ответить на Ваше доброе, крайне лестное для меня и чудесное письмо. Все имеет свои причины, моя вина — тоже, но я не стану рассказывать о причинах, почему так долго не отвечал Вам.

Скажу однако, что я несколько раз собирался ответить, и — чувствовал, что не умею встать на один уровень с фактами, не нахожу слов, достаточно сильных и в то же время осторожных. Это потому, что Ваше письмо — чудо, одно из тех великих чудес, которые являются достижениями нашего разума, свободно и бесстрашно исследующего явления природы, которые, глубоко волнуя, внушают уверенность в силе разума, в его способности разрешить все загадки в жизни и вне и внутри нас. Тот факт, что Вам, человеку, лишенному речи, слуха, зрения, все-таки дали возможность ознакомиться с миром материальным и миром понятий, образованных путем изучения материи, — это факт, на мой взгляд, огромнейшего и глубокого значения. Профану в области науки, мне кажется, что работа «Института изучения физической дефективности» есть, в сущности своей, работа изучения техники ощущений, если же она еще не признает себя таковой, то на таком поразительном случае, каков Ваш, уже должна признать.

Фантазировать — не всегда вредно; мой друг, великий учитель пролетариата Владимир Ленин, защищал право фантазии на жизнь и работу.

И вот, фантазируя, я разрешаю себе думать, что, может быть, гносеология — теория познания мира — со временем будет такой же наукой, как все другие науки, основанные на эксперименте.

Природа лишила Вас трех чувств из пяти, посредством которых мы воспринимаем и понимаем явления природы, — наука, действуя на осязание, одно из пяти чувств, как бы возвратила Вам отнятое у Вас. Это говорит одновременно о несовершенстве, о хаотизме сил природы и о силе разума человеческого, о его умении исправлять грубые ошибки природы.

Я никогда не восхищался «разумом природы», не верит в него и не верю, ибо в природе слишком много бессмысленного и вредного для человека, лучшего и самого сложного ив ее созданий, которое однако может быть убито тифозной вошью, туберкулезной бациллой и т д

Верю я в разум человека, — он, человек, кажется мне органом самопознания природы, исследователем и организатором ее хаотических сил.

Вас она создала существом для эксперимента, создала как бы намеренно для того, чтоб наука исследовала одну из ее преступных и грубых ошибок. Разум науки частично исправил ошибку, но он еще не в силах уничтожить самое преступление, — дать Вам слух, зрение, речь. Но тем, что Вы есть, и тем, что с Вами уже сделано наукой, Вы служите человечеству Это — так, Ольга Ивановна, — и Вы вправе этой службой гордиться.

Я думаю, что скоро настанет время, когда наука властно спросит так называемых нормальных людей: вы хотите, чтоб все болезни, уродства, несовершенства, преждевременная дряхлость и смерть человеческого организма были подробно и точно изучены? Такое изучение не может быть достигнуто экспериментами над собаками, кроликами, морскими свинками Необходим эксперимент над самим человеком, необходимо на нем самом изучать технику его организма, процессы внутриклеточного питания, кровообразования, химию нервно-мозговой клетки и вообще все процессы его организма. Для этого потребуются сотни человеческих единиц, это будет действительной службой человечеству, и это, конечно, будет значительнее, полезнее, чем истребление десятков миллионов здоровых людей ради удобства жизни ничтожного, психически и морально выродившегося класса хищников и паразитов.

Вот как я размечтался под влиянием чудесного Вашего письма, дорогая Ольга Ивановна. Я буду рад, если Вы еще напишете мне, и даю слово ответить, не запаздывая так постыдно, как в этот раз.

От всего сердца желаю Вам бодрости духа и неиссякаемой энергии в деле познания.


М. Горький
(обратно)

1070 В. ИТИНУ

5 января 1933, Сорренто.


Вивиану Итину.


Очень рад узнать, что «Сибирские огни» снова разгораются, искренно желаю им разгореться ярко, уверен, что это так и будет.

Если Вам удастся сорганизовать бригаду энергичных огнелюбов да вместе с ними привлечь работать побольше молодежи и пригреть ее внимательным, дружеским к ней отношением, дело пойдет отлично. Смысл дела — воспитание областной культурной интеллигенции. Очень хорошо помню Ваши верные и меткие слова о «парижской культуре», — они ко многому обязывают Вас, и я твердо верю, что с обязанностью этой Вы справитесь, ибо когда хорошо понимаешь, так и работаешь не плохо.

Рассказ «Лампочка», о котором спрашиваете Вы, написан не мною, а моим сыном, Максимом, который был в Сибири в 18 году и сам видел эту лампочку в действии. Я подписал этот рассказ чорт знает зачем, м. б., потому, что, подписанный М. Пешковым, он не обратил бы внимания Ю. Стеклова, редактора «Известий». Рассказа этого ни у меня, ни у сына — нет. Вместо него я пришлю Вам что-нибудь другое, верьте, но — пришлю не скоро.

Не находите ли Вы нужным ввести в оргкомитет Союза писателей кого-нибудь поэнергичней от сибирской группы? Нам нужно устроить всесоюзный съезд литераторов, перезнакомиться, поговорить о многом. Вот—для писателей Ленинграда хотят строить «городок», — дело, конечно, доброе, но одной заплаты на все рубище — маловато, не так ли?

Крепко жму Вашу руку, желаю Вам бодрости духа. Журнал посылайте по итальянскому адресу. Статью Вашу прочитал, надеюсь — она не вызовет полемики, которая в данном случае была бы излишней.


А. П.
(обратно)

1071 ИЗДАТЕЛЬСТВУ «ACADEMIA»

7 января 1933, Сорренто.


Против включения главы «С[ергей] Тургенев и Шарик» в новое издание романа «Мелкий бес» Сологуба я, конечно, ничего не имею. Однако мне кажется, что «сказку» «Смертяшкин» обязательно следовало бы включить целиком в статью Дымшица. В «сказке» не пародируются стихи Сологуба, но есть пародия на стихи З. Гиппиус «О, ночному часу не верьте!». Вероятно, когда я писал Смертяшкина, то «в числе драки» имел в виду и пессимизм Сологуба. Не отрицаю, что издание Чеботаревской книги только положительных рецензий о Ф[едоре] К[узьмиче] очень развеселило меня.

Считаю нужным сообщить, что до получения от Вас статьи Дымшица я не знал о главе «Тургенев и Шарик». «Речь» в те годы не читал, и никто не говорил мне, что Сологуб в лице Шарика изобразил меня.

Лично с Сологубом я познакомился в 14-м году, а до этого времени он присылал мне оттиски «Мелкого беса» — кажется, из «Вопросов жизни», причем — первый оттиск с надписью, весьма лестной для меня. В 11 или 12 г. он прислал мне очень странное письмо с жалобой на Редько, критика «Рус[ского] богатства», который уличал его в текстуальных заимствованиях из романа Виктора де-ла-Соссей «Королева Ортруда», если не ошибаюсь. На это письмо я не ответил и вообще писал ему только один раз по поводу «инцидента», рассказанного в статье Дымшица.

(обратно)

1072 К. С. СТАНИСЛАВСКОМУ

10 января 1933, Сорренто.


Дорогой Константин Сергеевич!


Вы — признанный великий реформатор театрального искусства.

Вы и В. И. Немирович-Данченко создали образцовый театр, одно из крупнейших достижений русской художественной культуры; благотворное влияние Вашего театра явно и признано во всем мире. Это — огромная и неоспоримая заслуга, она всем известна, и, может быть, мне не нужно было упоминать о ней.

Но есть в деятельности Вашей скрытая где-то за кулисами еще работа, особенно глубоко ценимая мною и восхищающая меня: какой Вы чуткий и великий мастер в деле открытия талантов, какой искуснейший ювелир в деле воспитания и обработки их!

Вы создали солиднейшую армию удивительно талантливых работников сцены, многие из них, идя Вашим путем, тоже стали учителями сценического искусства, воспитали и непрерывно воспитывают новые группы отличных деятелей сцены. Вот работа Ваша, культурное значение которой как будто еще недооценено. И если Вы нуждаетесь в благодарности Союза Советов, так она должна быть воздана Вам прежде всего за эту Вашу невидимую и, конечно, труднейшую работу создания лучших в мире артистов театрального искусства. Работой этой Вы, прекрасный и тонкий артист, доказали еще раз, как богата и неистощима творческая энергия нашей страны.

В одной из моих статей я назвал Страну Советов — счастливой. Немедленно кто-то из корреспондентов заметил мне, что я — «обмолвился». Нет, я не обмолвился. Счастье начинается с ненависти к несчастью, с физиологической брезгливости ко всему, что искажает, уродует человека, с внутреннего органического отталкивания от всего, что ноет, стонет, вздыхает о дешевеньком благополучии, все более разрушаемом бурею истории.

Мы, Константин Сергеевич, живем именно в счастливой стране, где быстро создаются все условия, необходимые для всяческого материального и духовного ее обогащения, — условия для свободного развития сил, способностей, талантов ее народа.

Не чувствуют счастья жить и работать в этой стране только те люди, нищие духом, которые видят одни трудности ее роста и которые готовы продать душу свою за чечевичную похлебку мещанского, смиренного благополучия.

Вы, дорогой Константин Сергеевич, удивительно много сделали и еще не мало сделаете в своей области для счастья нашего народа, для роста его духовной красоты и силы. Почтительно кланяюсь Вам, красавец-человек, великий артист и могучий работник, воспитатель артистов.

Сердечно обнимаю.


М. Горький

10. I. 33.

(обратно)

1073 И. А. ГРУЗДЕВУ

16 января 1933, Сорренто.


Дорогой Илья Александрович —

значит — так: статьи не включаются в собрание сочинений, выходят отдельной книгой, а, может быть, лучше б и совсем не выходили, ибо, считая себя очень плохим учителем, действуя по пословице «На безрыбье и рак — рыба, на безлюдье и Фома—дворянин», статьям этим я не придаю значения. Во всяком случае Вы не присылайте их мне, а если уж издание это признается полезным — отберите сами что поинтереснее.

О том, что Вы работаете над большой книгой по истории литературы 80–90—900 годов — слышал и горячо желаю Вам успеха. Хорошо бы достать дневники Л. Андреева и порыться в архиве Гарина-Михайловского. Впрочем, Вы сами знаете, где что искать.

Книги, посланные Вами, еще не получил.

Манделькерн, о коем писал Чайковский, — шпион русского посольства, как утверждали литераторы Лерон Скотт, автор «Секретаря профсоюза», Пуль и др. М. б., он не был шпионом, но жуликом — был.

В 3-м или 4-м году, будучи в России, он уговорил наших живописцев и скульпторов устроить выставку в Нью-Йорке, и, если я не ошибаюсь, все картины, посланные на эту выставку, — пропали. Пропала, кажется, большая работа Ильи Гинцбурга — Лев Толстой в кресле. Меня Манделькерн тоже обжулил, возбудив к себе мое доверие рассказами о том, как эсеры вели себя в скандале, устроенном мне посольством. Я верил Манделькерну потому, что Чайковский и Житловский в Финляндии, пред отъездом моим за океан, предлагали мне собирать деньги и для них, т. е. для партии эсеров, а не исключительно для большевиков. Когда я отказался от этого предложения, Житловский откровенно заявил, что я «проиграю», ибо они со своей стороны пошлют «бабушку». Так они и сделали, на что, разумеется, имели право. Но, кроме этого, в Нью-Йорке их люди делали кое-какие мелкие и вредные штучки, которые едва ли можно оправдать. А «бабушка», в то время весьма популярная фигура среди американцев, не захотела рассказать им в печати о некоторых особенностях русского быта, что — без моего ведома — было предложено ей стариком Дебсом и Морисом Хилквитом, автором «Истории социализма в Америке», здравствующим и до сего дня. Так-то. Все это — «дела давно минувших дней», и следовало бы забыть о них, а вот — не забывается, хотя я и не обидчив.

Будьте здоровы.


А. Пешков

16. I. 33.


[Приписка на полях]: воспоминаниях шпиона написал в Париж, м. б., там найдут журнал, где они напечатаны.

(обратно)

1074 А. Н. ТОЛСТОМУ

17 января 1933, Сорренто.


Дорогой Алексей Николаевич —


для «Всесоюзного конкурса» семи премий — мало, я советую увеличить хотя бы до 15, а сумму первой премии поднять до 25 т. Так будет солиднее.

Затем: почему только — комедия? Включите и драму. Обязательно.

Мое участие в жюри едва ли нужно, да и некогда читать пьесы и прочие шалости пера, я человек насквозь серьезный, к тому же в данное время занят многотомным сочинением на тему о необходимости изменения Млечного Пути и перемещения созвездий, или «Вселенная, какой она должна быть». Хочу преодолеть Н. Морозова.

О Колтоновской написал в соответствующее место. Сколько у Вас еще заготовлено старушек для пенсии?

Узнав — стороною, — что Вы, многоуважаемый тезка и почтенный друг, отработали в литературе русской уже 25 лет, мы, соррентинцы: Всев. Иванов с женой, Торквато Тассо, Сильвестр Щедрин, Марион Крауфорд, Генрик Ибсен и др., решили послать Вам приветственную и благодарственную депешу. Но — не послали по причине преждевременной смерти некоторых и потому что остальные разбежались неожиданно. Остался один я и сородичи мои. Посылая шутки к чорту, я от всей души — горячо поздравляю Вас. Вы знаете, что я очень люблю и высоко ценю Ваш большой, умный, веселый талант. Да, я воспринимаю его, талант Ваш, именно как веселый, с эдакой искрой, с остренькой усмешечкой, но это качество его для меня где-то на третьем месте, а прежде всего талант Ваш — просто большой, настоящий русский и — по-русски — умный, прекрасно чувствующий консерватизм, скрытый во всех ходовых «истинах», умеющий хорошо усмехнуться над ними. Вы сделали немало весьма ценных, но еще недостаточно оцененных вещей, есть и совсем не понятые, и — хотя это грустно, а — не плохо. Прозрачность — качество весьма похвальное для оконного стекла, сквозь него — все видно, но самого-то его как будто и нет, в бинокле, микроскопе, телескопе — тоже стекло. И — остальное Вы сами понимаете. Мне еще хочется сказать Вам, что для меня Вы, несмотря на Вашу четвертьвековую работу, все еще «начинающий» и таковым пребудете даже до конца дней. «Петр» — первый в нашей литературе настоящий исторический роман, книга — надолго. Недавно прочитал отрывок из 2-й части, — хорошо! Вы можете делать великолепные вещи. Ваш недостаток — торопливость. Вот читаю сейчас «Хождение по мукам» — «18-й год», — какое уменье видеть, изображать! Но — есть досадные, недописанные страницы. Ну, это уже начинается старческая воркотня. Баста!

Крепко обнимаю, будьте здоровы! Сердечный привет милой умнице Тусе.


А. Пешков

17. I. 31.

(обратно)

1075 А. Д. СПЕРАНСКОМУ

17 января 1933, Сорренто.


Дорогой Алексей Дмитриевич —


примите сердечное мое спасибо за любезность, с которой Вы согласились дать для альманаха Вашу—исключительно интересную и крайне полезную для литераторов, а также и вообще для умеющих думать — статью об эксперименте.

Давняя мечта моя — включение художников слова в область научной мысли, — область неизмеримо более значительную — и более мучительную — чем «быт». Романисты будущего — и, я думаю, близкого будущего — должны ввести в круг своих тем героизм научной работы и трагизм научного мышления, — вот что я думаю. Героизм этот, так же как и трагизм, очень властно звучит в хорошем Вашем письме, как мне кажется.

В конце письма есть слова: «Задача оказалась не столь благодушной, как являлась она за Вашим столом». Это — по поводу строения Всесоюзного института. Мне кажется, что Вы несколько преждевременно даете место скепсису или пессимизму. По сведениям из Москвы, дело идет неплохо Ассигновка на текущий год— 12 миллионов и 100 тысяч руб. золотом — этого достаточно для начала, а затем — можно будет поднять вопрос о необходимости признания стройки «ударной». В пользу этой необходимости уже теперь есть данные, за год их накопится больше. Хорошо было бы, если б Лев Николаевич сорганизовал две-три статейки об Институте для европейской и американской прессы.

Пишу Вам под аккомпанемент дьявольски мощных ударов грома. Все содрогается, ноют стекла в окнах и дверях. Терраса густо засеяна градом. Непрерывно сверкают молнии. Отвратительнейшая картина, вернее — никакой картины, а просто — серая кашица кипит, и в нее суются огненные палки в руку толщиной. Холодно, сыро, ветер визжит. Не нравится сегодня мне вселенная, вот — даже с маленькой буквы написал ее, а обычно пишу с большой, с уважением к ней, Вселенной.

Крепко жму Вашу руку, дорогой А. Дм.


А. Пешков

17. I.33.

(обратно)

1076 А. С. МАКАРЕНКО

30 января 1933, Сорренто.


Дорогой Антон Семенович —


я стороною узнал, что Вы начинаете уставать и что Вам необходим отдых. Собственно говоря — мне самому пора бы догадаться о необходимости для Вас отдыха, ибо я в некотором роде шеф Ваш, кое-какие простые вещи должен сам понимать. 12 лет трудились Вы, и результатам трудов нет цены. Да никто и не знает о них, и никто не будет знать, если Вы сами не расскажете. Огромнейшего значения и поразительно удачный педагогический эксперимент Ваш имеет мировое значение, на мой взгляд.

Поезжайте куда-нибудь в теплые места и пишите книгу, дорогой друг мой. Я просил, что[бы] из Москвы Вам выслали денег.

Будьте здоровы, крепко жму руку. Всего доброго!


А. Пешков

30. I. 33.

(обратно)

1077 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

30 января 1933, Сорренто.


Дорогой мой друг,


посылаю Вам «Самгина», это — все, что издано, остальное, листов десять, не решаюсь печатать. Как видите, внешность книг — ужасна, и я опасаюсь, что Мария Павловна, читая первый и часть третьего тома, испортит себе зрение и предаст меня анафеме.

Отнюдь не рисуясь перед Вами, скажу совершенно искренно, что бесконечная эта история попыток человека освободить себя от насилий действительности, не изменяя ее иначе, как словами, — история этанаписана мною крайне тяжело, скучно и вообще — плохо. Но, кажется, у меня уже не хватит времени исправить ее, сделать лучше, старость — плохая подруга в работе, а стареть я начинаю весьма успешно. Поверьте, что я не хвастаюсь этим.

В предыдущем Вашем письме Вы спрашивали: правда ли, что в Союзе Советов не хватает продовольствия, предметов первой необходимости, крепка ли степень сопротивляемости населения этим недостаткам и есть ли причины для волнений? Я забыл ответить Вам на эти вопросы, забыл потому, что дни мои загружены как будто свыше меры их ёмкости.

Положение таково: психика миллионов крестьян и части рабочих, особенно молодых, приходящих из деревень, — психика собственников-индивидуалистов, ее не изменишь в 15 лет. Все хотят иметь всё, чем они никогда не обладали. Это желание возбуждается с каждым годом все более остро, его основа вполне естественна, это — жажда культуры. Эту жажду возбуждают города с такой силой, с какою они до революции не могли возбуждать. До революции хорошо пили, ели, одевались, вообще — богатые люди. В русском языке слова бог, богатство, богатырство имеют один корень. Попы учили мужика, что богатство дается богом. Но вот случилось так, что богатых — нет, а фабричный рабочий, которого крестьянин считал человеком ниже себя, рабочий живет лучше, чем он, крестьянин, богаче, сытнее, интереснее. Мужик, по природе своей, жаднее рабочего, и теперь он хорошо видит преимущества городской жизни: общественные столовые, детские ясли, дома отдыха, спортивные (учреждения, клубы, театры, музеи и т. д. На мой взгляд, первооснова недовольства жизнью скрыта именно здесь — в противоречии мощно растущей культуры городов и отсталости старой деревни, население которой почувствовало вкус культуры. Именно отсюда начинаются все и всякие волнения. Конечно, ощущается и недостаток предметов первой необходимости, фабрики еще не успевают дать крестьянству достаточное количество обуви, одежды, сельскохозяйственных машин, электроэнергии и т. д. Надо вспомнить, что до революции крестьянство самоснабжалось тканями и многим другим посредством кустарных промыслов. Молодежь не требовала зубных щеток, деревенские девицы — пудры и духов. Это — смешно? Нет, чтобы снабдить мелочами этими миллионы, нужно время такое же, как на производство гвоздей, бумаги и многого прочего, чего не хватает у нас.

Героическая, изумительная по богатству результатов деятельность рабочих не понимается старым, кулацкого духа крестьянством. Кулаки всё еще вожди деревни, и они учат ее: требуй с города все, чего хочешь, и не давай ему хлеба! Разумеется, кулаков, в свою очередь, вдохновляют «внутренние враги» Сов[етской] власти, осколки буржуазии, вкрепленные в 163-миллионную массу и связанные с эмиграцией.

Эмигранты Праги и Парижа не перестают «работать», черпая материал для критики советской действительности из советской же прессы, которая, на мой взгляд, слишком громко, а иногда даже истерически кричит о недостатках и ошибках правящего аппарата, возлагая на него ответственность за все грехи, даже такие, как плохо построенная лестница в доме. Я читаю две газеты эмигрантов Парижа и, не преувеличивая, скажу, что весьма часто мне бывает крайне тяжело и стыдно видеть, как отчаянно лгут для самоутешения своего люди, которых я считал порядочными, лгут и — что особенно удивляет — становятся чужими своей стране, даже географию ее забывают.

Вот характерный факт: на-днях «Возрождение», газета нефтяника, армянина Абрама Гукасова, поместила на первой странице громогласные телеграммы о восстании в Сибири, о движении армии Блюхера: на бой с восставшими, захвате инсургентами городов и вообще — о начале новой гражданской войны. Через день «Последние новости», газета Павла Милюкова, опровергла всю эту чепуху. Такие факты — обычное явление, по форме изложения они становятся всё более грубо малограмотными, это меня изумляет более всего остального, ведь «культурные» люди пишут! Очевидно, прав Ганс Андерсен: «Позолота — сотрется, свиная кожа — остается».

Ремезов был у меня дважды, но уже после первого визита я понял, что он — лжет и никакого отношения к Вам не может иметь. Это совершенно бездарный, тусклый и малограмотный человечек. Но он считает себя крупным деятелем.

Очень метко Ваше суждение о Самгине как человеке, которого убедили, что он не тот, каков есть. Сначала его убедили в этом, затем он сам начал убеждать себя в своей исключительности и вот, начиная с 906 г. до сего дня, когда я наблюдаю неприличную драму эмигрантов, я вижу этот процесс самообмана, может быть, нужно сказать — самонадувательства.

Я связываю Самгина с некоторыми из героев европейской литературы 19-го века, начиная от Жюльена Сорель, продолжая «Вертером» Гёте, «Сыном века» А. де-Мюссе, «Учеником» Бурже, героем романа Сенкевича «Без догмата» и прочими. В прошлом году под моей редакцией издано 15 иностранных романов под общим титулом «История молодого человека 19-го столетия». Это издание очень хорошо встречено нашей молодежью и, конечно, тотчас разошлось, хотя печатали 51 тысячу каждого тома.

В этом году редактирую серию биографий. Неисчислимо много нужно издать переводов европейской литературы!

Ну, будьте здоровы, дорогой мой!

Привет сердечный Марии Павловне!


М. Горький

Сейчас прочитал в «Возрождении» — вулкан Кракатоа извергает лаву на высоту четырех тысяч футов. Вот невежды!

А недавно один из военных историков-эмигрантов дал старому Мольтке сына-генерала, участника войны 14–18 гг. Какой-то немец обиделся и строго сообщил, что ныне здравствующий Мольтке не сын и вообще не родственник знаменитого, а неудачный полководец, отставленный кайзером за бездарность.


М. Г.
(обратно)

1078 И. А. ГРУЗДЕВУ

4 февраля 1933, Сорренто.


Дорогой Илья Александрович,


возвращаю снимки:

1. Михаил Васильевич Каширин, мой дядя, тот, который переломил палкой руку бабушке. Его вторая жена — Надежда, дочь трактирщика Чиркова. Сын их, вероятно — Константин.

2. Дети М. Каширина от второй жены: Константин, Николай, третьего не знаю, как зовут. Двое были рабочими в Сормове, теперь, кажется, — партийцы.

3. В середине — с вытаращенными глазами — М. Каширин, по бокам — дети его; впереди, с левой стороны, бородатенький — племянник, сын Якова Каширина, Александр. Сей последний, несмотря на серьезное выражение лица его и фуражку с гербом, — личность «сильно комическая». Его мать умерла, когда ему было пять или шесть лет от рода. Так же, как и первая жена дяди Михаила, она взята была из обедневшей дворянской семьи. Александр утверждал, что, умирая, она внушала ему: «Помни, в тебе течет дворянская кровь!» Поэтому Саша, будучи помощником Кривауеа, регента церковного хора, начал носить дворянскую фуражку, но вскоре это было запрещено ему полицией. Он заменил этот «головной убор» фуражкой инженера путей, однако и это повело к неприятностям, так что ему пришлось носить шляпу, в ленту которой он воткнул серебряную стрелу. Жизнь «в людях» начал он мальчиком в магазине обуви Леонтия Порхунова, затем стал приказчиком, а мальчиком — я.

Далее: он был певчим — второй тенор — в знаменитом церковном хоре Сергея Рукавишникова, — отца Ивана, поэта; далее — как сказано — помощником регента; «сидельцем» в «монопольке», но «просчитался», был судим и понес какое-то наказание, затем, стремясь в урядники, купил очень пестрого коня и учился ездить верхом, гарцуя в поле, около оврага, куда сваливали городской мусор. Конь сбросил его в овраг и — бесследно исчез, а Саша вывихнул ногу и сломал два пальца на левой руке. После этого он стал носить синие очки и пробовал организовать «Бюро похоронных процессий». Так как все его деловые предприятия субсидировались мною — он предложил мне принять участие и в «Бюро». Это было уже в 903 г. Хорошо помню мотивы предложения. Он говорил мне: «В городе тобою интересуются, так что, если на вывеске будет твое имя вместе с моим, — мы покойников получим». По недостатку времени, а также по некоторой антипатии к делам коммерческим я отказался от организации «Бюро похоронных процессий», но денег ему дал. Он купил николаевскую шинель с воротником шалью, меховую шапку, два кольца с красным и зеленым камнями, орден Станислава, низшей степени, медаль «За спасение погибавших» или утопавших. Орден я не советовал ему носить, а медаль он все-таки прикрепил на узенькую грудь свою. Был он высокомерен и труслив, деспотичен и подхалимоват, к людям недворянской крови относился пренебрежительно, почти брезгливо. Старался говорить барственно и веско, но говорил тускло и «своим словцом» не обладал. Впрочем, кажется, он слово «хорошо» заменял менее ответственным — «удовлетворительно». О своих неудачах он рассказывал не жалуясь, тоном охотника, который «своими глазами видел» единоборство лисы с тетеревом и победу тетерева над лисой. Говорил: «Может быть, бога-то и нет, а в церковь ходить все-таки следует, приличнее». Приличия он соблюдал строго. Отлично, как и отец его, дядя Яков, играл на гитаре, вдвоем они, под аккомпанемент гитар, чувствительно распевали старинные романсы: «Там, где море вечно плещет», «Кольцо души-девицы я в море уронил», «Стонет сизый голубочек», «Как от ветки родной лист осенней порой, оторвавшись, по ветру летает», «Что ты, сунженец, не весел, беззаботный сорванец». Я до сего дня помню десятка полтора, два таких романсов. Пели и «Стрелочка» и «Эх, Машуха полорота, ты не шляйся за ворота», но оба предпочитали веселому—«чувствительное». Дядю Якова Сашка держал в черном теле, называл по фамилии, помыкал им, как лакеем, заставлял чахоточного старика ставить самовар, мыть пол, колоть дрова, топить печь и т. д. Отец же — любил его, — «души в нем не чаял», — смотрел на человека с дворянской кровью в жилах лирическими глазами, глаза точили мелкую, серую слезу; толкал меня дядя Яков локотком и шептал мне: «Саша-то, а? Бар-рон…»

Барон суховато покашливал, приказывая отцу: «Каширин, ты что же, брат, забыл про самовар?»

Александр умер, кажется, в 12-м году, дядя Яков — лет на 5 раньше его.

У Михаила Каширина был от первой жены сын, тоже Александр, удивительно милый человек, но по природе своей — лентяй, бродяга, профессиональный босяк. Об этом Александре можно бы написать не хуже, чем Лоти написал книгу «Мой брат Ив».

Будьте здоровы.


А. Пешков

Прокофьева — получил, книги — нет еще.


4. II. 33.

(обратно)

1079 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ

19 февраля 1933, Сорренто.


Милый Федор Павлович —


не получая от Вас давно уже никаких вестей, я уже думал, что Вы призваны к исполнению скучной и неприятной общечеловеческой повинности. Разумеется — искренно рад, что это еще «за горами» и что Вы все такой же неистребимый и неутомимый делатель жизни, каким я Вас знаю с 96 года — 37 лет! Очень высоко ценю и очень крепко люблю я людей, которые служат лучшему своей эпохи не покладая рук, бескорыстно и скромно, не надеясь не только на ордена, но и на более или менее достойную оценку их работы.

Рукопись присылайте, прочитаю быстро.

Присылайте и «доклад» о производстве научно-художественных изделий края, это — очень важно и очень своевременно. Очень прошу Вас сделать так: копию доклада пошлите Самуилу Яковлевичу Маршаку — Ленинград, Ленотгиз, отдел детской литературы (Проспект 25 Октября, д. 28). Маршак — отличный человек и детолюб — поставлен во главе дет[ской] литер[атур]ы, и мы с ним мечтаем о создании хорошей детской игрушки. Было бы не плохо, если б Вы приложили и несколько фотоснимков наиболее удачных игрушек, а на обороте снимков указали, как игрушки раскрашены. В письме Маршаку сообщите, что действуете по моему совету, — впрочем, я сам напишу ему, что он получит посылочку от Вас.

Далее: было бы отлично, если б Вы написали очерк о кустарной работе игрушечников края, а если можно, так и вообще о «щепном промысле» края. Это весьма годилось бы для журнала «Наши достижения». Если «достижения» ничтожны и даже если их совсем нет — это не должно смущать Вас, — пишите о том, что есть и что должно быть. Но, я думаю, и «достижения» окажутся.

Посланный Вами в прошлом году альбом рисунков кустарных изделий передан был мною в издательство «Академия», о дальнейшей судьбе его я ничего не знаю. Я настаивал на издании рисунков «Академией».

Ну вот, пока — все. Сегодня первый раз писал на конверте вместо Н.-Новгород — Горький. Это очень неловко и неприятно.

Будьте здоровы, старый товарищ.

Всего доброго!


А. Пешков

19. II. 33.


Сегодня, с ночи, такой дьявольский ветрище дует, что все окрестные рощи олив, лимонов, апельсинов шипят, свистят, кипят, в доме ноют стекла окон, скрипят двери — тошно! А уже миндаль цветет. Капризничает природа, как беременная. По всей Европе — холода. Безработные мрут десятками ежедневно. Южане ухитряются замерзать при четырех ниже нуля. Истощены длительным недоеданием.


А. П.
(обратно)

1080 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ

28 февраля 1933, Сорренто.


Уважаемый т. Довгалевский —


не найдется ли среди служащих полпредства человека, который взял бы на себя труд поискать картину Яковлева? Может быть, в архиве полпредства окажутся документы, которые помогут поискам.

Яковлев, Василий Николаев, — один из крупнейших живописцев наших, признанный мастер своего дела. Очень жаль, если его картина пропадет бесследно. Т. е. бесследно-то она вообще не пропадет, но пропадет для автора и для Союза Советов. Со временем какой-нибудь жулик «спекульнет» на ней.

Сердечно поздравляю Вас с успехами Вашей работы. Запоздалое поздравление? Простите, но я начинаю «отставать от событий», уж очень много их. Сейчас приехал т[оварищ] из Союза, рассказывает потрясающие вещи о пленуме и о съезде ударников колхозов. Изумительное время!

Крепко жму Вашу руку.


А. Пешков

28. II. 33.

(обратно)

1081 О. А. КОЛЕСНИКОВОЙ

4 марта 1933, Сорренто.


Книгоцентр. Ольге Колесниковой.


Получил Ваше письмо.


Думаю, что Вам — прежде всего — необходимо хорошенько отдохнуть, собрать силы для новой работы, речь о ней — ниже. Устройте себе отпуск, по возможности длительный. Советую взять у меня денег на это дело, я зарабатываю много и буду рад с Вами поделиться. Можете принять это как предложение займа: со временем Вы возместите его мне или кому-нибудь из товарищей, кто будет нуждаться. Силы собрать Вам надобно для работы над книгой о Вашей жизни с детства и до вступления в партию. Оставляя в стороне боль Вашего письма, я вижу в нем программу очень интересной и нужной книги. Письмо я сохраню, чтоб возвратить его Вам в Москве, оно понадобится для работы Вашей.

Вы, «бабы», удивительно мало говорите и пишете о себе, и мне иной раз кажется, что это замалчивание вами ваших дум и чувств является печальным признаком ощущения вами вашей зависимости от мужиков. Зависимости уже недопустимой, неуместной в стране, где строится социалистическая культура. Вы — половина населения, это надо помнить.

Человек не должен страдать бессмысленно. Страдание же совершенно бессмысленно, если оно претерпевается пассивно, а не на путях к уничтожению условий, порождающих его.

Ваша драма — отличнейший и поучительнейший материал для социальной повести. Его нужно обработать эпически, спокойно, «без рассуждений», в картинах и образах. Возьмитесь за эту работу! Она Вас организует и оздоровит. Не углубляйтесь в анализ Вашей боли, Вашей драмы. Расскажите о ней как о факте высокой важности.

Если согласитесь с моим предложением помощи, отвечайте сейчас же, и начнем устраивать отпуск и т. д.

Всего доброго.


А. Пешков

4. III. 33 г.

(обратно)

1082 Е. С. ДОБИНУ

Март, до 27, 1933, Сорренто.


Дорогой т. Добин —


мне кажется, что, составляя план будущих книжек «Лит-учебы», Вы размахнулись слишком широко. Планы такого типа надобно создавать не сразу, а постепенно и опираясь на фактический материал, — условие, необходимое для того, чтоб правильно оценить сложность материала и ясно представить, какой формы он требует для наиболее яркого и убедительного его «показа», его обработки.

Вы поставили темы, явно непосильные для «Литучебы», и поставили их слабо. «Человек в борьбе с природой» — тема огромнейшая, трагическая и ответственная, ее никоим образом невозможно показать на таком жиденьком материальце, как названные Вами «Робинзон», 2-я часть «Фауста», Келлерман, Киплинг и пр. Эту тему надобно брать исторически, а история культуры, — процесс создания «второй природы», — начата была безграмотными людями и отражена в устном их творчестве — в фольклоре. Начата она была, конечно, с завоевания людями огня, — с Прометея, который сумел получить огонь от молнии, зажегшей сухое дерево, причем Прометей, видимо, сильно обжегся, с другого Прометея, который получил огонь посредством трения. Вот и надо коротенько рассказать о Прометеях, доведя процесс освоения огня до современных попыток создать гелиотехнику. Следует рассказать о первобытных Фультонах, которые изобрели лодку, наблюдая скорлупу яйца и ореха, плывущую по воде.

Подходя к делу из такой дали, Вы убиваете двух зайцев: даете факты из истории первобытной культуры и знакомите с устным художественным творчеством, построенным именно и преимущественно на борьбе человека с природой. Эта тема потребует не одну, а целый ряд статей, и, данная в такой форме, она действительно может «показать пропасть между стимулами завоевания природы социализмом и капитализмом» — который, кстати, не очень стремился овладевать силами природы — чему Вы найдете сотни доказательств, — а довольствовался эксплуатацией органической силы человека и животных.

Подумать о необходимости работы, подготовиться к работе на эту тему нам обязательно следует, но в данное время я не вижу у нас для нее сил. Утереть носы литераторам указанием на «их слабую осведомленность» по истории всепобеждающего труда — тоже следует, но мы этого не сделаем на материале, Вами указанном, ибо Киплинг, Лондон и Кº тоже ведь не очень осведомлены по этой линии Еще раз повторю: тема крайне значительна для нас, а потому: соображайте, ищите людей

Далее: «показ массы», «народных восстаний», «рабочего класса» — все это очень заманчиво и необходимо, но требует широкого и серьезного изучения материала, что у нас не очень умеют делать. «Историю мол[одого] человека» отложите, по поводу этой темы я Вам напишу со временем. О соц[иалистическом] заводе нужно писать не только по авторам, Вами названным, а еще взять «Соть» Леонова, «Борель» Петрова, «Дары Тин-Тин-хо» Лебедева, «Поэму о фарфоровой чашке» Гольдберга, а, особенно, материал «Истории заводов».

Деревню нужно дать не только «на путях соц[иалистической] реконструкции», а и в прошлом, пользуясь народнической литературой, а в первую голову — «Властью земли» Г. Успенского и его мелкими очерками, трезвыми показаниями Каронина, Левитова, Нефедова, Эртеля, Ив[ана] Вольного и др., противопоставив им слащавую романтику Златовратского, Засодимского, каратаевщину Л. Толстого и прочее. Взяв Гарина-Михайловского «Несколько лет в деревне», сопоставить с «Утром помещика» Толстого, «Устоями» Златовратского, «Гардениными» Эртеля, — получим отличное изображение консерватизма деревни — собственнического, социального и политического консерватизма.

Перечисляя современных изобразителей деревни, Вы забыли Шухова «Ненависть» и «Горькую линию», — а он «народник» менее других.

Возвращаюсь к началу В[ашего] письма, к теме о детях. Эта тема сама собою распадается на четыре: дети дворян: Аксаков, Лев Толстой, Евгений Марков — «Барчуки», Гарин — «Детство Темы».

Дети интеллигентов или города: Гл. Успенский, Воронов, Тимковский — «Сергей Шумов», Л. Андреев — «Туман», Огнев.

Крестьян: Ив. Вольный — «Повесть о днях моей жизни», «Жизнь Ивана» Демидова, «Иван» Семеновой-Тяныпанской; эта последняя книга особенно важна.

Дети рабочих: Алексей Толстой «Приключения Козьмы Рощина», С. Григорьев «С мешком за хлебом», участие ребят в гражданской войне по различным воспоминаниям

Сопоставляя ряды изображений детей, мы получим не только представление о различии условий воспитания, но получим и возможность показать, кто как изображал ребят, представление о различии лит[ературных] приемов. Материал сам покажет, что и как из него надобно делать, а основная установка Вам известна.

О женщине в литературе нужно писать, начиная с отношения церкви к женщине как источнику всякого зла. Нужно посвятить целую статью изображению церковного влияния на художественную литературу, проследив это влияние до сего дня. Остановиться на Возрождении, когда женщина попыталась поднять голову, но тотчас же была признана ведьмой и сжигалась на костре.

Нужно показать женщину-хозяйку и тургеневских воздушных девушек, из которых тоже являлись хозяйки, но являлись и революционерки в количестве, не знакомом Европе. Это — тоже весьма сложная тема, я Вам напишу о ней некоторое время спустя.

Возвращаю статью Усиевич, некогда мне до чортиков! Усиевич нужно посоветовать, чтоб писала проще, без премудрых слов и более четко, короткими фразами.

«Буржуазно-дворянский реализм» был критическим реализмом у Стендаля, Бальзака, Толстого. Именно за это — за критицизм, выраженный в образной форме, — Ленин одобрял Толстого, Энгельс — Маркс одобряли Бальзака. Наш реализм имеет возможность и право утверждать, его критика обращена на прошлое и отражение прошлого в настоящем. А основная его задача — утверждение социализма путем образного изображения фактов, людей и взаимоотношений людей в процессах труда. Я говорил о соц[иалистическом] реализме, как понимаю его, в начале статьи о «Кочке и точке».

Будьте здоровы.


А. Пешков
(обратно)

1083 А. Н. ТИХОНОВУ

28 марта 1933, Сорренто.


Очень интересно, Александр Николаевич, но немножко торопливо и — местами — не дописано. Чехов — говорит, а — не двигается, нет жестов, рук — нет, а у него были эдакие вялые кисти, и часто казалось, что дотрагиваются они до вещей не то — брезгливо, не то — нерешительно. Тоже и походка: ходил, как врач по больнице, больных в ней — много, а лекарств — нет. Да и врач-то не совсем уверен, что лечить — надо.

Выкиньте: «поминутно полыхали молнии» на стр. 14, надо сказать как-то иначе. Да и вообще это место написать погуще. И всем бы фигурам — для вящего оживления их — придать по черточке, по две.

Савва Ант[она] Пав[ловича] — определенно не любил, физически отталкивался от него, это характерно для Саввы.

Правильно схвачена манера говорить у Чехова. Исправив рукопись — «в порядке спешности» — пошлите мне экземпляр […]

Всего доброго.


А. Пешков

28. III. 33.

(обратно)

1084 И. Ф. ЕРОФЕЕВУ

29 марта 1933, Сорренто.


И. Ерофееву.


Простите, — запоздал ответить Вам.

Не совсем понимаю, что подразумеваете Вы под «историей перевода Шевченко»? «Где» эта «история», спрашиваете Вы. Если речь идет о переписке издательства с переводчиком, — документы, вероятно, в руках К. П. Пятницкого, в Ленинграде. Я к этому издательству не имею отношения уже более двадцати лет.

Впервые я читал Шевченко еще юношей, в Казани, в конце 80-х годов. Тогда ходили по рукам сборники закрещенных цензурой стихов — рукописные. Помню, что мне очень понравилось четверостишие «И день иде, и ничь иде», а также «Катерина». Затем, летом 97 и 8-го гг., живя в Мануйловке, Кременчуг[ского] уезда, я читал Шевченко на украинском языке крестьянам; книжка дана была мне учителем Самойленко, кажется — львовское издание. Стихи Шев[ченко] вообще очень нравились мне, да и вообще я питал «влеченье, род недуга» к литературе Украины. Очень хотелось издать Гулака-Артемовского, Основьяненко, Котляревского — особенно! Вел переговоры с некиим Могилевским или Могилянским — очень мутная фигура! — об издании сборника «Исторических песен» Антоновича и Драгомирова, но М. М. Коцюбинский посоветовал мне обратиться к другому лицу и хотел, по возвращении на Украину, найти таковое, но — не успел, это было в последнее наше свидание с ним — М. М. — на Капри Стефан Жеромский посмеивался над моим «украинофильством». Жеромский — внутренно — имел кое-что общее с Чеховым.

В Мануйловке я, в течение летних месяцев 97—8 гг., ставил пьесы украинские Старицкого и др. В «Мартыне Боруле» даже играл роль жениха, кажется. «Труппа» — почти сплошь местные крестьяне, за исключением учительницы Людмилы Самойленко и другой еще — сестры литераторши Ольнем, сотрудницы «Русского богатства»; Ольнем — псевдоним, а настоящая фамилия — если не ошибаюсь — Шереметьева. Вот, кажется, и все, что я могу сообщить Вам в связи с Вашим вопросом о Шевченко.

Получил фотографический снимок с портрета Боклевского — какое хорошее лицо! Получила ли Боклевская деньги и — сколько? Будьте добры сообщить.

Воспоминания ее, к сожалению, незначительны Желаю Вам всего доброго


А. Пешков

29. III. 33.


Думаете ли Вы послать Ваши материалы по украинской литературе в «Литературное наследство»?

(обратно)

1085 В. В. ИВАНОВУ

5 апреля 1933, Сорренто.


Дорогой Всеволод Вячеславович —


«обширное» письмо Ваше я получил своевременно, а ответить запоздал, потому что увлекся работешкой над «Самгиным». Ныне — отвечаю.

По вопросу о «расширении» — документального — «материала» по истории литературы «для писателя» придется говорить лично, много и со многими, напр, с В. Бонч-Бруевичем, Лейтнеккером и др, а писать об этом и некогда, да и не напишешь как надо. О словарях. У Вас «Словарь волжских судовых терминов» Ф. П. Хитровского? Это — дело маленькое, и по типу такого словаря нельзя сделать для писателей словари по всем отраслям техники, медицины и т. д. Нельзя, да — пожалуй — и не следует, ибо эдакие словари могут усилить «верхоглядство» писателей наших. Об этом деле надобно хорошо подумать, раньше чем начинать его.

Возможно, что я настроен более скептически, чем следует, это — объясняется некоторой ошеломленностью, вызываемой событиями в Германии и отношением к ним со стороны «культурного слоя Европы». Человек я вообще — как будто — сдержанный, но дошел до того, что, по ночам, впадаю в бешенство. Останешься один, представишь себе происходящее историческое свинство и, ослепленный ярким цветением человеческой пошлости, подлости, глупости, начинаешь мечтать о том, как хорошо бы разбить вдребезги несколько морд, принадлежащих «творцам» современной действительности. И — очень неласково начинаешь думать о пролетариях Европы.

Утешают и успокаивают наши газеты. Сегодня прочитал в «Известиях» передовицу «Слово и дело», а также речь Довгалевского в Женеве. Отлично! Очень умело и с крепчайшим достоинством говорит пролетариат Союза Советов. Из Лондона мне сообщают, что там «общественное мнение» вовсе не «возмущено» арестами англичан в Москве, а возмущены только сукины дети, «творящие» мерзость.

А «культурный слой» Италии — глух, слеп и нем.

Ну, ладно! Нездоровится мне сегодня, ночь — не спал, голова мутная.

Сын-то у Вас какой молодчина! Вы бы записывали его афоризмы, это — со временем — будет приятно, а может, и полезно прочитать ему же.

Всех благ! Привет Т[амаре] В[ладимировне]. Скоро поеду в Москву. Очень хочется!


А. Пешков

5. IV. 33

(обратно)

1086 В. А. ДЕСНИЦКОМУ

Апрель, до 10, 1933, Сорренто.


Десницкому.


Из письма твоего, дорогой друг В[асилий] А[лексеевич], явствует, что тобою не получено письмо мое, отправленное мною в адрес «Литучебы», ибо твой личный адрес я — забыл. Не могу вспомнить, когда именно послал я письмо, но — как раз накануне того дня, когда пришла твоя книга, посланная тобою: тобою подчеркнуто затем, что экземпляр этой книги я получил еще раньше. Старик был приятно тронут совпадением: только что написал тебе, а от тебя — книга с дружеской надписью. «Оно — хорошо» — говоря по-нижегородски.

А в письме я сообщал тебе, что мною послана переписка Петра Заломова И. А. Груздеву для опубликования оной в «Литучебе», и просил тебя присовокупить к этой переписке маленькое предисловьице, каковую просьбу убедительно повторяю.

Мысль; написать книгу о рабочих явилась у меня еще в Нижнем, после Сормовской демонстрации. В то же время начал собирать материал и делать разные заметки. Савва Морозов дал мне десятка два любопытнейших писем рабочих к нему и рассказал много интересного о своих наблюдениях фабричной жизни. Особенно часто и настойчиво он говорил, что деревня, сделав революцию, немедленно возвратится на старый проторенный путь, позвав варягов из Европы, а вот немецкие рабочие сделают социальную революцию образцово. Собранный мною материал после 9-го января 5-го года куда-то исчез, может быть, жандармы не возвратили, а может, он остался на Знаменской, 20, у К- П. Пятницкого. «Мать» я писал в Америке, летом 6-го года, не имея материала, «по памяти», отчего и вышло плохо. Предполагалось после «Матери» написать «Сын», — у меня были письма Заломова из ссылки, его — литературные опыты, знакомства с рабочими обеих партий и с крупнейшими гапонов-цами: Петровым, Инковым, Черемохиным, Карминым, впечатления Лондонского съезда, но — всего этого оказалось мало. «Лето», «Мордовка», «Романтик», «Сашка» — можно считать набросками к «Сыну», и они показывают, что с «Сыном» я бы «не сладил». Так-то.

Не помню — предлагал ли я тебе помочь делу издания серии «Жизнь замечательных людей»? Возьмись,

В. А., за это дело! Я забраковал уже с десяток рукописей, — отчаянно плохо и малограмотно пишутся биографии! Старый чорт, возьмись.

Выписки «с книги Нила Постника» — замечательно хороши! И поучительны зело. Марки привезу сам. В мае приду чай пить. Чай-то есть? И сахар?

(обратно)

1087 И. А. ГРУЗДЕВУ

10 апреля 1933, Сорренто.


Дорогой Илья Александрович,


возвращаю рукописи. С Вашим распределением их — согласен. Книжку, мне кажется, следует титуловать: «Статьи о литературной технике».

Прилагаю еще одну статью. Мне кажется, что ее можно бы поместить 12-й, а «Беседу с ударниками» — «изъять». Как Вы думаете? Она будет напечатана в альманахе «Год 16-й», который что-то не удается.

Предисловие к переписке Заломова со школьниками может отлично написать В. А. Десницкий, он Заломова — знал, перепиской его — заинтересован, из прилагаемой копии моего письма Десницкому Вы увидите, что я его прошу написать предисловие.

Вашим согласием работать для серии «Жизнь замечательных людей» весьма обрадован. Сроками — не стесняйтесь, торопить не будем. О Писареве в связи с эпохой — может выйти очень интересно. «Эпоха» освещена достаточно ярко. Вам знакома книжка В. И. Дмитриевой «Так было»? Легковесно написана, но есть ценные бытовые детали. Напр., стр. 157 и 172 о страхе рабочих пред Халтуриным.

Не знаю, кем взят и взят ли Салтыков. […]

«Гейне» — лучшая работа из десятка забракованных мною. Пишут — ужасно как в смысле литературной, так и в смысле социальной грамотности.

Рассказ «У моря» — занимал, вероятно, листа два. Редакция «Р[усского] б[огатства]» не возвратила мне его.

В. Г. Короленко отнесся к нему тоже суховато. Якубович говорил мне в 901 или 2-м годах, что он нашел рукопись мою, читал ее и ему рассказ понравился, но что в нем слишком явно и даже резко выражено мое предпочтение «босяков» — крестьянам. Обещал возвратить рукопись мне, но забыл сделать это, а я — не напоминал.

В 15 г. или 16? я нашел несколько черновых страничек этого рассказа, из них получился — «Весельчак». Баринов — один из «действующих лиц» рассказа. В нем я изобразил изумительно противную семью ловцов Кадочкиных, крестьян Сергачского уезда, Нижегород. губ. Во главе семьи — хромой старик 83 лет, ханжа и деспот; он гордился тем, что «мы, Кадочкины, ловцы здесь от годов матушки царицы Елисаветы». Он уже лет 10 не работал, но ежегодно «спускался» на Каспий, с ним — четверо сыновей, все — великаны, силачи и до идиотизма запуганы отцом; три снохи, дочь-вдова с откушенным кончиком языка и мятой, почти непонятной речью, двое внучат и внучка лет 20-ти, полуидиотка, совершенно лишенная чувства стыда. Старик «спускался» потому, что «Исус Христос со апостолами у моря жил», а теперь «вера пошатнулась» и живут у морей «черномазые персюки, калмыки да проклятые махмудки-чечня». Инородцев он ненавидел, всегда плевал вслед им, и вся его семья не допускала инородцев в свою артель. Меня старичок тоже возненавидел зверски. Он был сектант, вроде «пашковца», по воскресеньям заставлял всех своих петь какую-то унылую дичь. На «заводе» у него были поклонники, человек 20. Баринов, лентяй, любитель дарового хлеба, — тоже «примостился» к нему, но скоро был «разоблачен» и позорно изгнан прочь.

О старике можно бы много сказать. Я так хорошо помню его, что мог бы сейчас написать рассказ о нем и его семье. Старший сын — точная копия отца, даже говорил гнусаво, нараспев и бородищу гладил двумя пальцами, как отец. А один из сыновей — иезуит, шпион, доносчик. Бабы-снохи — все красавицы, все суровые, «замоленные» до отупения. Казалось мне, что каждый из этой семьи боится другого, точно каждый совершил преступление, и что, если б не общий всем страх пред стариком, — они брызнули бы во все стороны так далеко друг от друга, чтоб никогда уже не встретиться.

Будьте здоровы.


А. Пешков

Р. S. Книги — получил, спасибо! Некоторые — изругал, как видите. Особенно взбесило меня пошлейшее вранье бездарного «Кузьмы». Как можно было выпускать такую чепуху? Ему попадет еще и от живописцев.


А. П.

10. IV. 33.

(обратно)

1088 И. А. ГРУЗДЕВУ

13 апреля 1933, Сорренто.


Дорогой Илья Александрович —


сейчас просмотрел Вашу книжку — «Горький». Думаю, что у меня есть право искренно поздравить Вас: хорошо сделано — крепко, густо, горячо и вкусно. В праве моем хвалить Вас за эту книжку возникает сомнение, ибо — я материал книги. Но — может быть — и материалу, напр., железу, — приятно, когда из него делают топор, плуг? И кость рада, когда мастер-китаец вытачивает из нее красивую вещь?

Я, разумеется, вижу, что меня Вы «разработали» слишком лестно. Нимало не рисуясь и не скромничая надуманно, я полагаю, что значение моей работы вообще — преувеличивается. Однакоже, отвлекаясь от себя, я, литератор, обязан сказать товарищу литератору: книжка написана отлично, она весьма убедительно показывает рост и развитие некой энергии. Затем: в ней на примере «наших разногласий» очень умело показана политическая мудрость Владимира Ленина, его совершенно изумительная проницательность. Значение этих «разногласий», на мой взгляд, — весьма глубоко и может послужить темой для некоторых философических размышлений, ибо грубо «эмпирически», в деле знания действительности, я был, наверное, «опытнее» его, но он — «теоретик» — оказался неизмеримо глубже и лучше знающим русскую действительность, хотя сам не однажды жаловался, что знает ее — «мало».

Мне кажется, что здесь «разноречие» не только в силе познающего разума и в несокрушимой правильности теории, а в чем-то еще, кроме этого. Это «еще» может быть высотой точки наблюдения, которая возможна только при наличии редкого умения смотреть на настоящее из будущего. И мне думается, что именно эта высота, это умение и должны послужить основой того «социалистического реализма», о котором у нас начинают говорить как о новом и необходимом для нашей литературы.

Затем разрешите отметить некоторые маловажные неточности книги Вашей.

Стр. 10. Училище — не «ремесленное», а двухклассная «приходская школа», типичная для той поры. В «Детстве» указано, что до Канавинской школы я учился месяца два в Нижнем, в «Ямской приходской школе», «учение» прервалось, — заболел оспой.

12-я стр. «Фильдинг» — попал в число книг Смурого незаконно, тут я напутал, смешав Фильдинга с кем-то другим, м. б. — Фенимором Купером.

Если не ошибаюсь — у нас переведена только «История Тома Джонса найденыша» и — гораздо позднее.

21-я стр. Пулю вырезал мне из-под кожи спины ординатор Плюшков, тотчас же, как только меня привезли в больницу. Студентский явился на третий день с группой студентов, обошелся со мной очень грубо и сказал, что я — «к утру буду готов», что-то в этом роде. Оскорбленный его отношением, я выпил хлорал-гидрат, большую склянку, стоявшую на столике около койки, после чего мне, кажется, промывали желудок. О личности Студент-ского и его поведении на фронте русско-турецкой войны в «Отечеств[енных] записках» 80 или 81 г. была статья врача Некрасовой.

23 стр. С Каспия не возвращался в Казань, а — в Царицын, откуда Началов, Мих. Яковлевич, и направил меня сторожем на ст. Добринка, Грязе-Царицынской ж. д.

24 стр. Сомов — не «бывший студент». Он учился, кажется, в каком-то из аристократических лицеев или институтов, саратовский дворянин и любил изредка напоминать о своем дворянстве. В молодости знал Боборыкина, изображен им под фамилией Ломов в романе «Солидные добродетели». В Париже работал с Мечниковым у Элизе Реклю. Был в ссылке, в Ялуторовске, вместе с Каронйным-Петропавловским. Когда я познакомился с ним, ему было лет 45.

34 стр. «Черный» — фамилия казака.

44 стр. В Нижний я поехал не по приглашению «Ниж[егородского] листка», а по предложению издателя «Одесских новостей» Маракуева, корреспондентом на выставку.

51 стр. Не Деридо, а Дерид Петро.

70 стр. «Боевая дружина» — 12 ч[еловек] — введена была ко мне Л. Красиным, для охраны квартиры, «черная сотня» угрожала разгромить ее, а профессор М. Тихвинский фабриковал на ней бомбы. Об этой квартире может рассказать В. А. Десницкий.

78 стр. М. Виленов — один из рабочих, приехавший на Капри учиться, раньше этого он на острове не был. Идея школы принадлежит не ему. В ту пору на Капри жили Богданов, Луначарский. В Париж к Ленину Михаил поехал по соглашению со мной.

87 стр. «За мир» я не выступал ни с каких позиций, это для меня новость. Вероятно, было что-то выдумано иностранной прессой.

О фотоснимках.

16 стр. Дом — не тот. Это — дома Свечникова и Краснопольского — забитый тесом. Дом деда — дальше к полю.

28 стр. Весьма сомневаюсь, чтоб это был Семенов. И непохож, да и «окружение» странное, не его. Да и едва ли разрешил бы он себе сняться в «окружении». Мизантроп был. Замечательно удачно и похоже изобразил его художник Дехтерев в книжке «Хозяин», «26», «Мальва», изд. 33 г.

Вместо Нижнего следовало бы дать кусок Выставки.

Дом в Адирондаксе тоже «не тот». В этом жили мы несколько дней, а большую часть времени — в лесу, в забавной хибарке.

Все эти поправки — мало значительны, но, м. б., годятся Вам для большой книги. Кстати: в ней Вам, вероятно, придется говорить о моем отношении к «марксистам» «Самарского вестника». По этому поводу считаю нужным сообщить следующее:

«Самарская газета» издавалась антрепренером театра Новиковым, затем перешла за долги купцу Костерику, молодому человеку не очень плохих качеств. «Самарский вестник» издавал помещик и бывший земский начальник Реутовский. Его представителем в редакции, на правах секретаря и администратора, был некто Валле де-Бар, личность темная и, наверное, беззаконно присвоившая себе дворянское «де». Клубный игрок в карты, играл с цензором Дмитриевым, редакции газеты — не мешал, сотрудники — между собою — именовали его «милым прохвостом». П. П Маслов в 95 г., кажется, еще не был в составе редакции. Чириков не сотрудничал в этой газете, он марксистов — не любил. Не любил их и я, как людей, а — почему, «следуют пункты». Циммерман-Гвоздев напечатал книгу «Кулачество-ростовщичество», в которой доказывалось, что кулак и ростовщик — прогрессивное явление, ибо они «концентрируют капитал». Циммерман был бородатый красавец типа прусского солдата 70–71 г., высокий, могучий и настолько законченно глупый, что даже казался мудрецом. Его очень любили самарские купчихи среднего возраста. Книга и разговорчики его возмущали меня. Я его обидел: написал и послал ему грубоватую басенку, он ответил мне в своей газете, помнится — стихами же, первая строка их: «Хаврониус, ругатель закоснелый» — чужая строка, но я начал мою басню тоже чужой строчкой.

Мих. Григорьева я знал еще в Казани, когда он был реалистом. Впоследствии он — управляющий нижегородской конторой «Пароходства по Волге» и автор весьма суровых «декретов» по адресу матросов и служащих пароходства. Меньшевик. Кажется — жив еще, работает у нас, в Гамбурге.

Клавтон — молодой щеголь, английского типа, таков же и Керчикер. Оба они вместе с Валле де-Баром вели довольно «веселую жизнь» купно с купеческой молодежью. Клавтон расстрелян в Сибири как «колчаковец». ОКерчикере — ничего не знаю. Был там еще Пигеев, статистик, человек мутный и страдавший от неутоленной любви. Не нравились все они мне потому, что я находил их недостаточно «демократичными», а не потому, что они марксисты. В качестве «вовлюбивших истину новую» они казались мне слишком высокомерными и — «прильпе учение разуму, не возжгло сердца их». В общем же взаимоотношения ваши отнюдь не были враждебными, и, когда я, поссорившись с редакторами «Самар[ской] газеты», ушел из нее, — Мих. Григорьев приглашал меня — от лица всей редакции — сотрудничать в «Сам[арском] вестнике». Но я уже согласился работать на «Всероссийской выставке» в Нижнем для «Одесских новостей» — по 200 р. в месяц, а не по 800, — такие гонорары в ту пору, вероятно, только во сне снились. Амфитеатров, будучи в чине «комиссара печати» на Выставке, получал у Суворина 500.

77—8 стр. П. П. Маслов в статье «Родословная современной молодежи», «Сам. вестник», 28. I. 96 г., говорит о полемике между самарскими студентами и «Самарск. газетой» по поводу современной молодежи, которую Иегудиил Хламида и Эс Пе — Степан Петров-Скиталец — «обвиняют во всех смертных грехах».

Скиталец — в стихах, а я — в прозе, мы действительно резко писали о молодежи, включая в одни скобки и студентов и «горчишников» — молодое мещанство хулиганского направления. Летом 95-го г. в окружном суде судилась и была осуждена группа «горчишников», которые изнасиловали и убили девицу добропорядочного поведения. Тем же летом содержательница публичного дома Орина Солдатова утопила в Волге «на глазах публики Струковского сада и среди белого дня» одну из девиц ее учреждения. В этом акте принимали участие пьяные студенты, дети местных купцов. Об этой Орине см. плохой фельетон Линева-Далина «Самарская волчица» — в газете Пороховщикова «Русская жизнь», — материал и собранные нами показания очевидцев утопления девицы был послан ему, потому что самарская цензура запрещала писать по этому поводу. Вообще в 95 г. Самара изобиловала скандальными кутежами и хулиганскими выходками молодежи, и в Самаре, городе сугубо купеческом, но торговом, а не промышленном, трудно было «подметить формирование новой молодежи»; Н. Ангарский в книжке «Легальный марксизм», изд. «Недра», выпуск 1-й, 925 г., зря упрекает меня в том, что я не «подметил». Нечего было подмечать.

Перегруженная и перепутанная память моя, замечаю, начинает пошаливать, иногда соединяя надуманное с действительно бывшим. Но у меня все еще сильна зрительная память — на фигуры, лица, на пейзаж, и она позволяет мне корректировать ошибки памяти разума.

Книжка для детей составлена неудачно, но я не знаю, как можно сделать лучше. «Пожары» 22 г. целиком не годятся детям и могут соблазнить на поджоги. Поместите лучше «Пожар» 15-го. Тоже слабая вещь. Нет ли чего другого, интереснее.

Приехали Маршак, Никулин из Турции, рассказывают множество интересного. Жить надобно долго, И. А., и Вам надо лечиться. У Вас в Ленинграде есть маг и чародей — Алексей Дмитриевич! Сперанский, — Вы бы посоветовались с ним о Вашей печенке. Человек он — гениальный.

Известно ли Вам о работах проф. Лебедева с нервномозговой клеткой? Чудеса!

Крепко жму руку


А. Пешков

13. IV. 33.

(обратно)

1089 Л. А. АРГУТИНСКОЙ

4 мая 1933, Сорренто.


Л. Аргутинской.


Книжку Вашу прочитал.

Вас не должно удивлять, что на это мне потребовалось три месяца: я читаю книги и рукописи в порядке их поступления, но порядок этот нарушается спешностью.

Мне Ваша книжка — понравилась, написана просто, почти без фокусов словесных, без той противной литературщины, которая — к сожалению — все больше соблазняет нашу молодежь. Если Вы в работе над второй частью будете еще более строго следить за простотой и точностью языка, это сделает вторую часть лучше первой.

К достоинствам работы Вашей относится и то, что хотя Вы пишете от «первого лица», но Ваше «я» не очень вылезает на первый план. Это говорит о том, что Вы уважаете Ваш материал и что Ваше сознание равенства с людями — искренно, что историческое значение героев, боевых товарищей Ваших, Вами хорошо понято. «Я» — тоже герой, но — в меру, хотя — местами — оно у Вас несколько приподнято, подчеркнуто, но я думаю, что это — по неопытности в работе, а не по желанию изобразить себя выше своего действительного роста. У нас молодежь, ведя рассказ о людях, обычно выделяет себя — свое «я» — в сторону и на некую высоту, ошибочно полагая, что это — обязательно как прием творчества, и в то же время удовлетворяя желание показать себя миру хорошеньким и умненьким более, чем все другие. Это очень неприятная отрыжка индивидуализма. Надо видеть себя в ряду своих героев и чувствовать себя не только их верным товарищем, но — немножко — и учеником, ибо каждый из нас — ученик множества людей. Разумеется, это ученичество может быть и плохим и хорошим, и вот определить, когда и чем оно плохо, когда и чем хорошо, — это дело «я». Мне кажется, что Вы понимаете, когда оно хорошо, когда плохо.

К чести Вашей: Зелинский застрелил жену — дело скверное! Вы, женщина, спрятали свое возмущение этим убийством, показав, как его осудили другие товарищи. Это — правильно Другой или другая на Вашем месте обязательно присыпали бы к этому факту массу ненужных и пустых слов

Ну вот, достаточно! Очень радует меня, что женщины постепенно входят в литературу. Мало еще их, а все-таки уже заметны.

Привет. Жму руку.


А. Пешков

4. IV. 33.

(обратно)

1090 Г. С. ФИШУ

6 мая 1933, Сорренто.


Геннадию Фиш.


«Падение Кимас-озера» я читал в журнале. Сейчас снова просмотрел книжку. Подробно писать — не могу, собираюсь в Москву.

В общем — книжка хорошая. Написано просто, живо, серьезно и — «духоподъемно». Последнее — особенно ценно в наши дни, когда обстоятельства угрожают дракой. За последние дни я прочитал около десятка книжек, посвященных Красной Армии в героическом ее прошлом и в настоящем ее росте. Прочитал и книжку Аргутинской «Огненный путь». Впечатление такое: мы начинаем создавать красноармейскую художественную литературу, какой нигде не было и — нет. В ряде этих книг Ваша — из лучших. Кое-где Вы недостаточно экономны в словах и как будто заботитесь о том, чтоб, читая Вас, человек думал как можно меньше. Это — зря. Нужно немножко недосказывать, предоставлять читателю право шевелить мозгом, — так он лучше поймет, большему научится.

Желаю Вам успехов в дальнейшей работе.

Но — не торопитесь.


А. Пешков

6. V. 33.

(обратно)

1091 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

6 мая 1933, Сорренто.


Получил письмо Ваше, дорогой друг и неутомимый боец, чувствую в словах Ваших гнев и горечь, но — ни одной ноты усталости от борьбы, которую Вы так мужественно ведете.

Очень тяжелые дни приходится нам переживать, и, вероятно, они будут еще тяжелее, еще более тесно наполнены идиотизмом варварства мещан, их трусостью, бесчеловечной и бессмысленной жестокостью. Позорная история этих дней будет написана рукою сурово справедливой, и много в этой истории будет посвящено великолепных страниц автору «Жан-Кристофа», одному из тех немногих, имя каждого из коих достойно величайшего титула — Человек Человечества. Вы, конечно, поймете, каким чувством вызваны эти мои слова.

Вое, что сейчас творится в Европе и — под ее разлагающим влиянием — на Востоке, да и всюду в мире, показывает нам, до чего трагикомически не прочны основы буржуазной, своекорыстной, классовой культуры. Вы знаете: я — марксист, не потому, что читал Маркса, кстати скажу: я мало читал его, да и вообще в книгах я ищу не поучения, а наслаждения красотой и силою разума. Ложь, лицемерие, грязный ужас классового строя я воспринимал непосредственно от явлений жизни, ст фактов быта. Поэтому происходящее в наши дни, возбуждая отвращение, не очень изумляет меня. По всем посылкам, которые наблюдал я за полсотни лет сознательной моей жизни, явствовало, что вывод из этих посылок должен быть грозным и сокрушительным. И — вот он, вывод: в стране Гёте, Гумбольдта, Гельмгольца и целого ряда колоссально талантливых людей, чудесных мастеров и основоположников культуры, — в этой стране всей жизнью ее безответственно, варварски командует крикливый авантюрист, человечишко плоского ума, бездарный подражатель искусного актера Бенито Муссолини. В этой стране, где проповедовалась идея культурной гегемонии немецких мещан над мещанами всей Европы, — теперь проповедуется отказ от культуры, возвращение назад, даже не к средневековью, а — ко временам Нибелунгов. Кто-то уже кричит: долой Христа! Возвратимся к Вотану! Это — на мой взгляд — уже юмористика, «комическое антре» клоуна. Не заметно, чтоб этот крик волновал «наместника Христа на земле», князя самой хитрой и сильной церкви, столь чуткого ко всему, что творится в Союзе Советов, где антикультурная деятельность малограмотных попов все еще не прекращена.

И снова — гонение на евреев! Позор этого гонения лежал до Октябрьской революции на России, на ее «диком, варварском народе», который вообще не знал еврея, ибо еврей в деревнях — не жил. И вот Германия 20-го века заимствовала этот позор от «варварского» народа. Какая дьявольская гримаса.

Хотелось бы очень долго беседовать с Вами, дорогой Роллан, но — я должен собираться в Москву. Еду послезавтра морем на Одессу. Мне полезно будет покачаться неделю на товарном пароходе. Море я люблю. И — устал за эту зиму. В Москве буду заниматься реорганизацией литературы для детей, они настоятельно и справедливо требуют расширения тем. Затем будем строить Институт по изучению всемирной литературы и европейских языков. Работы в Москве — гора!

Пришлю Вам отчет по работе спасения «Малыгина» — безумно героическое дело. Не нужен ли отчет о процессе англичан? Есть на английском языке. Интересный процесс.

Тотчас по приезде узнаю о Викторе Серже и сообщу Вам.

Крепко жму Вашу руку.

М. Горький

6. V. 33.


Р. S. Непрерывное развитие и углубление культуры будет возможно только тогда, когда вся масса трудового населения земли примет непосредственное, всестороннее и свободное участие в культурном творчестве — не так ли?


М. Г.
(обратно)

1092 В. А. ДЕСНИЦКОМУ

Начало августа 1933, Москва.


Василий Алексеевич!

Вам известно, что товарищи мои, большевики, увлеченные фабрикацией всяческих чудес, превратили меня, литератора, в географическое и административное понятие. Ты сообщил мне, что в Ленинграде готовится к печати сборник, посвященный археологическим изысканиям В Горьковском крае. Историко-культурное значение краеведения — дело серьезное, необходимое, и я долгом своим считаю всячески оному делу способствовать. А посему, получив на-днях из рук Е. П. Пешковой кучу различных старинных писем, предлагаю для сборника два письма Н. К. Михайловского и четыре П. Ф. Якубовича, — будьте добры, дорогой мой, пересунуть их редакторам сборника.

К письмам Якубовича следовало бы сделать кое-какие дополнения, но — некогда мне, я так оброс и продолжаю обрастать «делами», что все менее чувствую себя литератором, все более делопроизводителем, и не столько человеком, сколько — «краем». Вообще — «доведен до крайности» в смысле утраты времени для работы литературной. Так пусть «по крайней мере» хоть эти интересные письма напомнят читателям о времени, когда я влезал в литературу — осиное гнездо, каким она была, есть и, кажется, еще долго пребудет.

Письма «не без юмора». Особенно забавен прием, коим Якубович убеждал меня перешагнуть из «поганого» места — «Жизни» — в «святое место», сиречь в «Русское богатство». В 901 г., при встрече личной у Михайловского, в день рождения последнего, Якубович, сидя плечо в плечо со мною, заявил, между прочим, что он окончательно убедился в моей зараженности марксизмом и что «история никогда не простит мне измены народу». А беседа началась так незабываемо: «Вот вы какой!» — «А вы думали, я — хуже?» — «Читаете «Искру»?» — «Как же, читаю». — «А я — рву ее, рву и жгу». — «Разрешите пожалеть об этом». — «Себя пожалейте», — посоветовал он мне и прочитал мне весьма горячо длинную нотацию со ссылкой на стихи Некрасова, а также — на свои. Убежденнейший был человек! И стихи свои любил беззаветно.

Обидел я его сопоставлением «Мира отверженных» с «Мертвым домом». Между этими книгами почти 50 лет расстояния. И — странно! — у Достоевского каторжники грамотны, здоровы, а у Мельшиина — грамотных мало, хотя за 50 лет количество их должно бы вырасти, а качество измениться не так, как показано Мельшиным. Он возразил на это указание сердито: в «Мертвом доме» жили, по преимуществу, крепостные мужики, «народище здоровый», а в «Мире отверженных» — отверженные деревни после реформы 61 г., испорченные городом «ваши» — т. е. мои — «герои». Я признал, что это «полуправильно», а — не совсем, а он сказал, что «революцию делают рыцари духа, а не босяки», и на мое возражение, что я босяков революционерами не вижу, не считаю, он убежденно крикнул: «Нет, считаете, да, да, считаете, и это развращает молодежь. Вы анархист, вот что!» После чего мы выпили по стакану красного вина — удельного, № 18. В. Г. Короленко говорил мне, что эта беседа Якубовичем записана и легла в основу его статьи о марксистах, но автора уговорили не печатать ее. Вероятно, она сохранилась в архиве «Рус[ского] богатства» или Якубовича. В 14 г. мне напомнил эту стычку приятель мой по Тифлису Н. М. Флеров, бывший активным членом молодой «Народной воли» — организации Якубовича, — впоследствии эсдек.

Флеров видел Якубовича незадолго до его смерти уже больного, но и больной, он все-таки изругал Флерова за «измену». Крепкий был человек Петр Филиппович.

(обратно)

1093 3. МОРИНОЙ

3 августа 1933, Москва.


Зинаиде Мориной.


Литвуз, о котором Вы пишете, существует только в проекте, а когда он начнет реально существовать — не знаю.

Очень советую: учитесь, не ожидая открытия литвуза, читайте, спорьте, попробуйте переводить с абхазского языка на русский, займитесь изучением народной — устной — поэзии, собирайте и записывайте абхазские песни, сказки, легенды, описывайте древние обряды и т. д.

Все это называется изучением «фольклора» — устного творчества народных, по преимуществу, трудовых масс. И это может много дать не только Вам персонально, а и ознакомить многих людей с прошлым Абхазии.

Запоздал ответить Вам потому, что отвечаю «в порядке очереди».

Будьте здоровы.


М. Горький

3. VIII. 33.

(обратно)

1094 И. А. ГРУЗДЕВУ

Август, после 3, 1933, Москва.


Дорогой Илья Александрович —


поставленный Вами вопрос о давлении «народнических тенденций в редакциях провинциальных газет» второй половины 90-х годов — весьма интересный вопрос. Кое-какие намеки на факт этого давления Вы почувствуете в книжке П. П. Перцова, только что изданной «Академией». П. П. Крючков вышлет Вам копии писем Якубовича-Мельшина ко мне, — письма эти я на-днях получил от Е[катерины] Павловны. Они, как увидите, относятся ко времени более позднему, но тоже на эту тему и очень характерно говорят о приемах воздействия на инако чувствующих. В таком тоне и таким приемом действовали на молодежь — знакомых мне Викторина Арефьева, Ник. Сикорского, Якова Ситникова — редактор «Саратов[ского] дневника» Сараханов и также — метче Сараханона, но упрямей, настойчивей — Дробыш-Дробышевский, редактор «Волгаря», «Волжского вестника», «Нижегородского листка», «Самарской газеты». Многое, наверное, мог бы рассказать Ив. Ив. Попов, редактор «Восточного обозрения», он еще жив, недавно вышел первый том его воспоминаний, их — три тома. Существовали странствующие рыцари народничества, люди типа Якубовича: беллетрист из офицеров гвардии, б. народоволец Ив. Ив… Сведенцев — «Иванович», Старостин-Маненков, Александр Вас. Панов — романтики и фанатики народничества. Эти трое были особенно активными деятелями провинциальной печати, корреспондировали, воспитывали корреспондентов, редактируя их рукописи, и вообще «хранили заветы». Было бесполезно убеждать их в том, что теоретическое оружие их притупилось, заржавело, к бою не пригодно, хотя и оглушает.

Лично я — весьма и трижды в разное время — страдал от педагогики Дробыша, с коим в 96 г. поссорился и ушел из «Самарской газеты», — он заместил в ней Ашешова. Я пришлю Вам письмо В. Г. Короленко, характеризующее Дробыша. Разумеется, я не хочу и не могу о себе лично сказать, что я теоретически состязался с фанатиками народничества, но мне было несвойственно и даже несколько противно жалостливое отношение к мужику, «изнуренному гнетом самодержавия», «богоносцу», у коего я покупал на базаре дрова и говядину и жизнь коего знал не по литературе. Будущие кадеты, типа Ещина, Ашешова, тоже прикрывали свой либерализм идеями народничества, которые впоследствии отразились в неославянофильстве и национализме Милюкова — Струве и Кº. Не однажды эти идеи являлись предо мною в облачении сугубо анекдотическом, так, например, в 96 г. группа аграриев и промышленников, членов «Всероссийского торг[ово]-пром[ышленного] съезда», устроила небольшой, человек на 40, должно быть, «примирительный» банкет в гостинице «Восточный базар». Выпили, не все, что можно выпить, но — много. Весьма подробно говорили о народе — какой он хороший! И вот встал огромного роста воронежский помещик, коннозаводчик, с большим животом, скрепленным почему-то двумя золотыми цепочками, лысый, красноносый, и рыдающим басом начал читать:

И-и-истомленный ношей крестной,
В-всю-у-у тебя, земля родная… —
и — больше не хватило сил — заплакал горько! Читал он именно так, как мною написано: и-и-и, у-у-у! Прослезились с ним и еще некоторые. Нижегородец Яргомский предложил тост за Некрасова, кто-то крикнул: «За Менделеева!» На этом противоречии едва не поссорились. Анекдоту этому предшествовали весьма обильные лирические речи аграриев о мужике на заседаниях съезда.

Далее вспоминаю визит мой с Поссе к Милюкову зимою 900 или 901 г. Мы пришли просить у него «Очерки по истории культуры» для «Жизни». Очерков он не дал, но прочитал нам маленькую лекцию о народничестве как своеобразном и глубоко национальном русском течении мысли.

Лично мне кажется, что хотя в 80–90 гг. народничество как «настроение» шло на убыль, но никогда не прерывалось, легло в основу идей Виктора Чернова и могло бы вдохновить фашизм, да, вероятно, и вдохновляет понемножку.

Не думаю, что ответил на вопрос Ваш так обстоятельно, как он того требует, но — тороплюсь! Прилагаю копию письма моего — еще не посланного — Десницкому.

И еще — куриоза ради — прилагаю неоспоримо подлинные и постыдные стишки Горького.

Будьте здоровы.


А. Пешков

Собираюсь к Вам. Погода здесь — сырая, серая, и все время вздыхает эдакий ядовитый ветерок.


А. П.
(обратно)

1095 В. Т. ЖАКОВОй

5 августа 1933, Москва.


Внимание, девица Жакова, Вера!


Немедленно по получении сего моего приказа начните: собирать факты, кои — в одну сторону — свидетельствуют об инициативе различных «мелких» людей, а в другую сторону — о том, как эту инициативу не понимали и подавляли.

Имею в виду пономаря, который «изобрел огнедышащую машину в 1772 г.», как сказано в письме Вашем, окаянная душа! Вот таких пономарей, Фультонов и прочих сего ряда, соберите десятка три, четыре и подумайте: не окажется ли возможным установить, что разный мелкий, «ничтожного положения народ» самосильно пытался ввести или внести в жизнь нечто облегчающее или украшающее ее, — старался за свой страх и бескорыстно послужить делу культуры, а люди «высокого положения» и предельной сытости эти усилия ничтожных игнорировали. Вы — понимаете?

Обдумав сию тему, сядьте и разработайте ее в статье — размером в лист, в полтора. Статью же нужно написать живо и просто, как Вы, чертовка, пишете безумные Ваши письма. Написав статью, Вы притащите ее Горькому М., наместнику Горьковского края, и выслушаете от него различные словесные поношения, после чего статья может быть напечатана.

Вот Вам. А то Вы, девушка, расползаетесь во все стороны, как тень облака, гонимого ветром. Накопляя фактические знания, Вы недостаточно уделяете внимания их социальному смыслу, не ищете его.

Обратите внимание на Зарубина, автора повести «Темные и светлые стороны русской жизни», он был землемер, человек провинциальный, что-то изобретал, изобрел какие-то геофизические измерительные аппараты, кои не нашли применения. О нем в «Отечест[венных] записках» писал Деметр, кажется, в статье «Поездка по Волге». Кулибина не забудьте. Вообще — старайтесь! Хорошо сделаете — куплю полкило конфект, не очень дорогих, разумеется.

До свидания! Надо бы взглянуть — какая Вы теперь? […]


А. Пешков

5. VIII. 33.

(обратно)

1096 И. А. СОКОЛЯНОКОМУ

25 августа 1933, Москва.


Уважаемый Иван Афанасьевич —


Ваша догадка совершенно правильна: письма, посланные Вами в Сорренто, я не получил, а ждал отклика Вашего и Оли с большим нетерпением, потому что уверен был: Вы сообщите мне нечто глубоко важное и ценное. Так и оказалось: большое Ваше письмо могуче взволновало и обрадовало меня.

Поверьте, дорогой Иван Афанасьевич, что я, человек, грамотность которого бессистемна и поверхностна, вторгаюсь в область изучаемых Вами сложнейших и загадочных явлений нервно-мозговой деятельности человеческого организма не для того, чтоб коллекционировать «чудеса науки» и щеголять «шапочным» знакомством с ними, а также и не для того, чтоб, опираясь на эти чудеса, поднять тонус личного мироощущения, как это делают некоторые. Нет, я слишком стар, чтоб кокетничать «знаниями», а мое мироощущение не требует нагрева чудесами. Просто — я очень люблю «массового человека», людей и, вероятно, больше, чем его, люблю героическую, дерзновенную силу исследующего разума.

Взволнован и обрадован я той частью Вашего письма, где Вы говорите о «емкости человеческого мозга», о «предельном объеме знаний», которые может вместить «массовый человек», о том, что «мозг подавляющего количества современных людей опорочен позорной культурой капиталистической системы отношений» и что «изуверская расовая теория должна быть бита».

Эти прекрасные и неоспоримо правильные мысли не могут не волновать и не радовать, особенно же тогда, когда они утверждаются экспериментально. Они должны быть достоянием «массового человека», ибо его тонус мироощущения необходимо повысить. Нужно, чтоб этот человек имел ясное представление о силе своего мозга, о широчайших возможностях его развития, об условиях, необходимых для свободы этого развития. Нужно, чтоб 160 мил. черепов явились более или менее равносильными и равноценными аккумуляторами самой мощной энергии, созданной органической природой и социальной историей в процессе их развития, — той энергии, которая постепенно открывает и покоряет воле своей все другие энергии космоса. Мне кажется, что уже можно говорить именно об энергиях космических. Вон куда меня метнуло Ваше письмо, дорогой Иван Афанасьевич. Я снова обращаюсь к Вам с убедительной просьбой опубликовать опыт Ваш. Его огромное значение непререкаемо, и необходимость познакомить с ним нашу молодежь — не требует доказательств. Вы не правы, утверждая, что «не умеете рассказать о своей работе», — Ваши письма ко мне опровергают это Ваше утверждение. Пишите так, как будто Вы беседуете с человеком, которого очень любите, и — Вас хорошо поймут. Человек этот — подросток не только физиологически, но и исторически. Но он начинает создавать новую историю и заслуживает всяческой помощи ему. Простите, кажется, я впадаю в тон «учительный».

Указывая, что «идея сверхкомпенсации» вредна и что «это какой-то боженька», Вы, на мой взгляд, совершенно правы. Это — очень старая идея, Вы найдете ее в фольклоре всех народов, и возможно, что она особенно ярко воплощена у нас в отношении нашего крестьянства и мещанства к различным «юродам», «блаженным» и «дурачкам», сиречь — идиотам во всех тех случаях, когда они не жулики, т. е. не притворяются идиотами, как это делали московский «святой» Яков Корейша и многие подобные ему. Признание наукой якобы исключительной одаренности органически дефективных субъектов мне кажется крайне странным для научной мысли. Теологический характер этого признания совершенно ясен. Другое дело, когда это признание исходит от суеверной массы, зараженной предрассудками религии, — от массы, смутно сознающей порочность своей жизни и желающей видеть в среде своей «святых». В одном из моих рассказов — «Нилушка» — некто объясняет это желание святости такими словами. «Жили-были стервы, подлецы, а нажили праведника». Грубо, но—верно.

Эллен Келлер я видел в 906 г. в Нью-Йорке, именно Вильям Джемс — в Бостоне, в Гарварде — посоветовал мне «ознакомиться» с «чудом». Он как-то очень затейливо связывал это «чудо» со своим взглядом: религиозное ощущение мира — постоянная реакция человека на космос, реакция, высоко ценная тем, что гармонизирует человека. Возможно, что я не совсем правильно излагаю его мысль, ибо я по-английски не говорю, речи Джемса мне переводили. Позднее эту его мысль я нашел разработанной в книге Джемса «Многообразие религиозного опыта», — книге, отлично написанной, но по-американски «сумбурной» и, в сущности, не очень ловко «освящающей» опыты жуткого гипертрофического капитализма его страны.

Эл. Келлер вызвала у меня впечатление неприятное, даже — тяжелое: жеманная, очень капризная и, видимо, крайне избалованная девица; говорила она о боге и о том, что бог не одобряет революции. В общем же напомнила мне «блаженненьких» и «святеньких» монашенок и «странниц», которых я наблюдал в деревнях, в монастырях. Окружали ее какие-то старые девы, относясь к ней как будто к попугаю, которого они научили говорить. Был профессор, имя коего я не помню, и толстовец Кеннеди, автор изданных у нас «Посредником» стихов, человек весьма богатый и столь же глупый. Было совершенно ясно, что для окружения Келлер — «бизнес». Очень неприятное воспоминание.

Вот какое длинное послание написал я Вам. Оле тоже напишу вскорости.

Будьте здоровы. Весьма рад, что познакомился с Вами.


А. Пешков

25. 8. 33 г.

(обратно)

1097 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ

25 августа 1933, Москва.


Дорогой Федор Павлович,


я сознаю, что грешно и преступно не отвечать на Ваши письма, сознаю это и — приношу Вам, старец, искреннее мое раскаяние. Однако я не так виноват, как это кажется издали. Вы развили такую скорость деятельности, что угнаться за Вами я физически не мог. Единолично я не вправе решать что-либо, а здесь с решением вопроса о реформе игрушки — не торопятся, и я не ожидаю никаких решений по сему поводу ранее организации Детиздата, который возьмет дело с игрушкой в свои руки. Детиздат окончательно организуется в ближайшие дни.

Альбом вятских глиняных я получил. Это старо и, конечно, не то, что нужно нам. Красочность — единственное их достоинство, а мы должны воспитывать ребят на совершенных формах. Утка должна быть действительной уткой, вовсе не нужно, чтоб она смущала восприятие ребенка своим сходством с поросенком или зайцем. Вятские глиняные лошади — это очень примитивный и уродливый проект настоящей лошади. Нет, это все должно быть изменено в сторону совершенства формы плюс — красочность.

И нужно стремиться к занимательности, нужно, чтоб игрушка вызывала более или менее длительное удивление ребенка, ибо: удивление — начало понимания и путь к познанию. Игрушки делали для того, чтоб ребенок не скучал, не надоедал матери. Вот я только что наблюдал девочку трех лет; отец ее — доктор, мать — юристка, люди, занятые по горло, девочка привыкла жить с игрушками настолько, что общение с человечками ее лет и старше нимало не интересует ее, они ей только мешают жить.

«Моя!» — кричит она, когда касаются игрушек другие дети.

Игрушка развивает в детях унаследованный ими от родителей инстинкт собственности, а собственность, как известно, основа индивидуализма в его зоологических, лисьих и волчьих формах. Мы переходим — постепенно и медленно — к общественным формам воспитания детей, и от нас требуется создание таких игрушек, которые вынуждали бы необходимость группового отношения к ним, игрушкам, т. е. понуждали бы [к] общению, а не разобщению. Иными словами: нужны игрушки, которые требуют групповой игры ими. Чуете? В яслях дети дерутся за право единолично играть тою или иной штучкой. Однообразие штучек — не устраняет порока, а может только создать скуку. Вот в чем дело. И нам нужно очень много, очень серьезно подумать о создании нашей оригинальной игрушки, которая будила бы в детях социальные чувствования и мысли, доказывала бы им пользу, необходимость и занимательность взаимообщения.


Для начала создания новой игрушки я советовал бы дать:

Стадо: вырезанные из дерева фигурки лошадей, коров, овец, свиней, телят; нужно расчленить каждую на части, т. е. дать отдельно голову, шею, ноги, хвост, и пускай ребенок учится соединять части, создавать целое. Так же сделать птиц, мелких грызунов, крупных хищников.

Карту Союза Советов: взять фанеру, как можно разнообразнее окрасить области, районы, места наиболее мощных строек и разрезать карту на мелкие фигурные куски. Красить нужно так: если область окрашена синим — районы следует красить тоже синими тонами, если область — зеленая, районы тоже в зеленых тонах и т. д. Соединяя эти куски, ребята не только будут знать географию своей страны, но и научатся тонко различать цвета и нюансы цветов. Это послужит на пользу нормального развития и остроты органа зрения, что особенно важно для наших детей, которым приходится особенно утомлять глаза обильным чтением книг.

Так же дать карты стран Европы, Америк, Азии, Австралии, островов Тихого океана и пр.

Можно дать отдельно карту лесов и рек европейской части Союза, Сибири, Средней Азии.

Земной шар — из папье-маше, разборный, с показанием содержимого недр земли, различных почв, горных хребтов и т. д.

Машины и станки, наиболее распространенные: паровоз, типографию, ткацкий станок.

Пароход или теплоход — детально разобранный на части.

Образцовый дом, со всей обстановкой.

Фигурки нацменьшинств, в национальных одеяниях, маленькие, чтоб их можно было ставить в соответственные места карты.

Вот с чего следует начать реформу игрушки и затем постепенно усложнять, развивать это дело, руководствуясь лозунгом: игра — путь детей к познанию мира, в котором они живут и который призваны изменять.

Затем нужно позаботиться о выработке новых массовых игр на воздухе, — игр, которые способствовали бы развитию и укреплению физического здоровья ребят.

Пока — все, о дальнейшем — сообщу.

В Нижний я, кажется, все-таки попаду, но не скажу — когда, еще сам не знаю. Пришлите мне сведения о работах конференции игрушечной.

Жму руку.


А. Пешков

25. VIII. 33.

(обратно)

1098 А. П. БОНДИНУ

Август 1933, Москва.


Вчера прочитал Вашу, Алексей Петрович, книгу.

Интересный материал, но обработан плохо: поверхностно, непродуманно. Забыто главное, что следовало показать читателям: не показаны условия труда людей, страдающих «золотой лихорадкой». Вам следовало спуститься хоть с одним из старателей в «дудку», показать его под землей и на земле в непогоду, осенью, под дождем. Не показана и работа на драге и еще многое, что, быть может, хорошо известно уральцам, но неизвестно калужанам, нижегородцам, воронежцам и пр[очим] миллионам русских читателей.

Так как условия труда Вами не показаны, то рабочие у Вас превращаются в революционеров «по щучьему велению», как в сказках. Революционеры у Вас дешевенькой, газетной фабрикации — бумажные. Так как глубина шахты мне, читателю, не показана, — я не верю, что у Ивана, упавшего туда, «все ребрышки перехряпаны», да и весь эпизод падения Ванюшки кажется сочиненным для «драматизма». Романы Макара слишком обильны и однообразны, поиск «умной» жены — неубедителен. Человек упрямый, Макар должен бы и в отношении к женщине показать свое упрямство.

Вам удался только Яков и — отчасти — Наталья, но в любовницы инженера Вы ее приспособили неоправданно. Все остальные фигуры тоже так: начаты — неплохо, затем смазаны обилием чепуховых и невыразительных слов.

Язык у Вас вообще очень шероховат и серенький, не яркий, а расцвечиваете Вы его такими уродствами: «прошаромыживал», «окоп искр», «козлы льнут бодаться», «испучить», «сглызил», «разболакать», «густо прессующий голос», «ставил бутылку в карман», «зависть стухла» и т. д. Книги пишут не для того, чтоб портить русский язык.

Но на протяжении всей книги разбросаны маленькие сценки и черточки, которые говорят, что Вы — человек способный к серьезной работе. Очень хорошо показано издевательское отношение Якова к снохе. А вот Макар — слишком злодей!

Крайне плохо делаете вы, молодежь, выпуская в свет незаконченные книги.

Всего доброго.


М. Горький
(обратно)

1099 Б. А. ДЕХТЕРЕВУ

11 сентября 1933, Москва.


Б. Дехтереву.


Уважаемый Дехтерев —


среди Ваших рисунков меня очень удивили три: портрет бывшего моего хозяина В. С. Семенова, кормление свиней и плач хозяина над тушами отравленных свиней; удивили меня эти рисунки точностью воспроизведения Вами «натуры», с которой Вы ознакомились только по описанию.

Мне хотелось бы передать рисунки эти в Нижегородский музей, и я очень прошу Вас продать мне их. Я был бы крайне благодарен Вам, если б Вы согласились несколько поправить смазанные места и покрепче зафиксировать рисунки. Папка находится у секретаря моего. Он немедленно заплатит Вам назначенную Вами цену. Если разрешите — я сказал бы, что и все остальные рисунки сделаны мастерски, так же, как и рисунок к роману Панферова. Но девушка из «26» была изящнее, миниатюрней, а Мальва — тоньше, строже, лицо — суровое. Само собою разумеется, что я указываю на это не критикуя и — тем более — не упрекая, а только потому, что поражен сходством портрета «хозяина» с «натурой». Замечательно!

Желаю Вам всего доброго.


А. Пешков

11. IX. 33.

(обратно)

1100 В. М. САЯНОВУ

13 сентября 1933, Москва.


Дорогой Виссарион Михайлович!


Весьма обрадован согласием Марка —? — Азадовского организовать работу по изданию материалов нашего фольклора.

Каков основной смысл издания? Ознакомление нашей молодежи — главнейше литературной — с лучшими образцами устного народного творчества в целях освоения ею коренного русского языка. Этим возлагается на нас обязанность крайне строгого выбора материала.

Начать издание следует с былин и в первую голову дать новогородские — «Буслаева», «Садко» — как наиболее оригинальные. Из киевских обязательно «Илью Муромца», его бунт против Владимира, встречу с «нахвальщиком». В предисловии нужно вскрыть политикоэкономическое наполнение былин и — особенно — их высокое художественное значение.

Мне даже кажется необходимым дать отдельный томик по истории народного словесного творчества, указав на его «всемирность», на связи и совпадения и заимствования тем, а особенно на отражение творчества устного в литературе «писаной». Интересно указать, как образ «богоборца» Прометея, постепенно снижаясь, опустился до Васьки Буслаева с его «кощунством», как народная сказка легла в основу «Декамерона», а народные сатирические песенки о рыцарях отразились в «Дон-Кихоте».

Крайне любопытно отметить, что Фауст первоначально был героем ярмарочных балаганов и примитивных комедий, которые разыгрывали на цеховых праздниках средневековья, эпохи алхимиков, а затем изложить историю развития Фауста от Кристофера Марло до, Гёте и Клингера, а затем снижения: у Крашевского — до «Пана Твардовского», у Поля Мюссе — до «Искателя счастья».

В 1605 г. явился Санчо Панса, в 1613 — Калибан «Бури» Шекспира. В первом случае мы имеем типизацию «здравого смысла» буржуазии., во втором — типизацию «массы», которая заявила о себе в конце XIV в. — восстанием Уота Тайлера, в XV–XVI вв. — крестьянскими войнами в Германии, Московской смутой, «драгонадами» во Франции.

Все это пишется наскоро, схематично, но, я уверен, Вы поймете цель: связать во единый поток факты социальной жизни, их отражение в народном устном творчестве, показать влияние этого творчества на литературу. Весьма стоит подумать над тем, не сродны ли Франсуа Вийон и Жиль Блаз, нет ли чего-то общего между Джефри Чосером «Кентерберийских рассказов» и Санчо Пансой? Нет ли в Обломове кое-чего от сказок об Иване Дураке?

Связи живого с «выдуманным» крайне многообразны и поучительны. Каратаев и Поликушка написаны Л. Толстым не без влияния сказок о дурачке, и вообще этот огромный художник очень пользовался фольклором, см. его «Сказки».

Сам он — весь — тоже материал для будущего романиста.

Думая по этой линии, мы, возможно, открыли бы и показали технику создания крупнейших типов всемирной литературы и, может быть, нашли бы прототипы их в народном творчестве, а это очень подняло бы в глазах литературной молодежи значение фольклора, подвинуло бы ее на изучение устного народного творчества.

Вероятно, М. Азадовский знает, что ценнейший песенный материал надобно искать в архиве Шейна, составителя сборника «Великоросс», и в архиве Якушкина, если таковой архив сохранился. Снегирев, Киреевский, Рыбников и др. собирали песни по большей части от помещичьих хоров, значит — цензурованные помещиком, а затем, наверное, правленные общей цензурой, поэтому подлинный, непричесанный материал надо искать в рукописных сборниках.

В раздел лирики необходимо ввести песни проституток, такие, как «Любила меня мать», «Маруся отравилась», «Я с 15 лет по людям ходила», «Целовали меня, миловали» и т. д., их много.

Полагал бы, что следует дать в юмор и сатиру песни семинаристов и студентов за XIX в. «Частушку» — многие считают «новинкой», а это — неверно, она уже встречается в сборниках первой половины XIX века и позднее — в частности, у Шейна. Частушке современной предшествовала саратовская «матаня», о ней нужно смотреть «Саратовский дневник» начала 90-х годов, статьи Виктора Арефьева, исследователя «матани».

В юмористические и сатирические песни следует включить украинские, типа осмеивающих Москву, напр., посвященное Екатерине II и Потемкину: «Ой что там за шум учинився? То комар да на мухе оженився» и т. д.; песню, посвященную генералу Текелли, Александру I, Николаю I.

Я как будто выхожу из границ фольклора слишком близко к текущей действительности? Но я думаю, что так и надо.

На письмо «подписчика Синякова» нужно ответить, что «Литучеба» будет печатать краткие отчеты о работе оргкома по подготовке съезда.

Ответ Золотухину — прилагаю.

В «Библиотеке поэта» следовало бы дать томик «Ложно-народная песня и романс». Нелединский-Мелецкий, Цыганов, Вельтман, Ростопчина, Жадовская и др.

Я имею в виду такие штуки, как «Ванька Ключник», «Среди лесов дремучих», «Что затуманилась, зоренька ясная» и т. д., вплоть до «Из-за острова на стрежень», «Есть на Волге утес», даже до «Господу богу помолимся, древнюю быль возвестим».

Романсы: «Кольцо души-девицы», «Там, где море вечно плещет», «Стонет сизый голубочек», «Как от ветки родной», «Что он ходит за мной», «Кого-то нет, кого-то жаль» и еще десятки подобных. Среди «поэтов-переводчиков» не вижу Барыковой, Чюминой, Щепкиной-Куперник.

Женщин нашел двух: Павлову и Ростопчину. Надо бы Бунину, Мирру Лохвицкую, вероятно, есть и еще. В XX веке только Гиппиус и Ахматова. Нужно Львову, Шкапскую, вероятно, найдутся и еще.

(обратно)

1101 ТЕАТРУ «ЮНОГО ЗРИТЕЛЯ» В КИЕВЕ

17 сентября 1933, Москва.


Театру «Юного зрителя».

Киев.


Я отказываюсь разрешить постановку Вашим театром «инсценировки» «Детства».

Я вообще против «инсценировок», ибо они снижают требования публики к драматическому искусству, а среди писателей воспитывают паразитизм и «халтураж». Если встарину допускалось, что обыкновенный жилой дом переделывали в трактир или во что-нибудь еще хуже, — в наши дни такие фокусы недопустимы.

Человек, который «переделывал» «Детство», насытил его малограмотной, сентиментальной «отсебятиной». Бытовые условия 70-х годов ему незнакомы, а ознакомиться с ними он не догадался. Поэтому у него матрос жалуется, что пароход идет«медленно», а пароходы были только что введены и быстроходность их — изумляла. На буксирных пароходах пассажиры, конечно, не ездили. В «Детстве» не сказано, что пароход вел баржу. «Наметка» — зря включена: первые пароходы были неглубокой посадки, а Волга той поры — достаточно многоводна.

Начиная с первой страницы до конца, вся инсценировка наполнена чепухой, и особенно раздражает пошлая сентиментальщина «отсебятины» «инсценировщика».

Эскизы художника Шкляева говорят о том, что у него нет ясного представления о мещанском доме. Дом Каширина, в Нижнем, на Успенском съезде, существует до сего дня, снимки с него многократно публиковались в книгах и газетах. Художнику следовало бы посчитаться с этим фактом, вместо того чтоб самосильно и неумело выдумывать какие-то доисторические жилища. Меня крайне огорчает, что в это деловое предприятие, не имеющее ничего общего с искусством, вовлечены пионеры. Им я отвечу в печати.

(обратно)

1102 А. С. МАКАРЕНКО

25 сентября 1933, Москва.


Дорогой Антон Семенович —


на мой взгляд, «Поэма» очень удалась Вам. Не говоря о значении ее «сюжета», об интереснейшем материале, Вы сумели весьма удачно разработать этот материал и нашли верный, живой, искренний тон рассказа, в котором юмор Ваш — уместен как нельзя более. Мне кажется, что рукопись не требует серьезной правки, только нужно указать постепенность количественного роста колонистов, а то о «командирах» говорится много, но армии — не видно.

Рукопись нужно издавать. Много ли еще написано у Вас? Нельзя ли первую часть закончить решением переезда в Куряж?


М. Горький
(обратно)

1103 П. Д. СОЛОМЕИНУ

Сентябрь, 1933, Москва.


Книжку Вашу, т. Соломеин, я прочитал. Плохая книжка; написана — неумело, поверхностно, непродуманно. Я не виню Вас за это. Вам было сказано: «Пиши!» Вот Вы и написали. Возможно, что, если б у Вас было время хорошо обдумать и прочувствовать материал, — Вы написали бы гораздо лучше. Но времени у Вас было еще меньше, чем литературного уменья — знания литературной техники. В результате: испорчен весьма ценный и оригинальный материал.

Героический поступок пионера Павла Морозова, будучи рассказан более умело и с тою силой, которая обнаружена Морозовым, — получил бы очень широкое социально-воспитательное значение в глазах пионеров. Многие из них, наверное, поняли бы, что если «кровный» родственник является врагом народа, так он уже не родственник, а просто — враг и нет больше никаких причин щадить его. Ваша книжка написана так, что не позволит ни детям, ни взрослым понять глубочайшее значение и социальную новизну факта, рассказанного Вами. Читатель, прочитав ее, скажет: ну, это выдумано, и — плохо выдумано!

Материал — оригинальный и новый, умный — испорчен. Это все равно, как если б Вы из куска золота сделали крючок на дверь курятника или построили бы курятник из кедра, который идет на обжимки карандашей. Люди, которые заставили Вас испортить ценный материал, конечно, виноваты более, чем Вы.


М. Горький
(обратно)

1104 Е. Д. СТАСОВОЙ

15 октября 1933, Москва.


Дорогая Елена Дмитриевна!


Горячо поздравляю Вас!

Не часто встречались мы, но после каждой встречи с Вами у меня являлось все более яркое и глубокое впечатление: какой непоколебимый в силе своей революционер, какой крепкий, прекрасный человек эта Елена Стасова! Как проницательно чувствуете Вы врага, как прямолинейно, большевистски резко умеете говорить с ним и о нем!

Я запоздал сказать Вам это, но — запоздал не по своей вине: не знал я, что Вы празднуете тридцатипятилетний юбилей революционной работы Вашей.

Крепко жму руку.


М. Горький

15. X. 1933 г.

(обратно)

1105 П. Ф. ЮДИНУ

Октябрь, до 23, 1933, Москва.


Дорогой Юдин!


Мне кажется, что в «Литгазете» следует ввести небольшой постоянный отдел, озаглавив его хотя бы так: «Голоса нашей жизни».

В отделе этом следует публиковать всевозможные заявления, пожелания и требования, предъявляемые к литературе и литераторам со стороны рабочих единиц и коллективов.

Надеюсь, цель таких публикаций ясна. Для примера сообщаю две телеграммы.

Привет.


А. Пешков
(обратно)

1106 А. Н. БАХУ

13 ноября 1933, Тессели.


Глубокоуважаемый

Алексей Николаевич —


мне кажется, что статья профессора Павлинова имеет весьма серьезное значение.

Лишних знаний — нет; в разной степени — все знания необходимы людям, тем из них, которые хотят «изменять мир» сообразно и соразмерно росту разума и воли. Чем умнее голова — тем умней должен быть глаз и умнее руки. Проф. Павлинов стремится [сделать] глаза — проницательней, руки — искусней. Очень почтенная, актуальная задача.

Примите сердечный мой привет.


А. Пешков

13. XI. 33.

Тессели.

(обратно)

1107 Г. Н. ГРЕБНЕВУ

1933.


Григорию Н. Гребневу.


Материал у Вас — отличный, высокой социально-политической ценности. Он — сам по себе — так хорош, что не требует никаких словесных украшений, а Вы разукрасили его и этим понизили его ценность, затемнили его яркость пылью слов. Все эти Петронии, Картуши, Сократы, «мементо мори»[4] и прочее, чем Вы хотели придать мягкость фактам, — все это коленкор на бархате. Материал Ваш требует простого языка, строгой и точной фразы. Примите мой дружеский совет: прочитайте томика два маленьких рассказов Чехова и Мопассана, посмотрите, как они умели «показать товар лицом», не украшая его фольгой и мишурой, а только оттеняя его внутреннюю добротность. Вы обладаете уменьем писать, но оно у Вас — не развито, — «в зачаточном состоянии». Вам следует учиться словесному мастерству — технике литературного дела. Ваш материал достоин того, чтоб над ним серьезно поработать. Если Вам трудно живется, не хватает денег, — возьмите у меня, сядьте куда-нибудь в тихий угол и — работайте. Стоит!

Обратите внимание на следующее: в большинстве очерков Ваших Допр вызывает впечатление учреждения санитарно приличного, а в рассказах о Чернеге вдруг являются вши, грязь и т. д.

Затем: Вы пишете о «медузах в спирте» — нужно, чтоб читатель знал: речь идет не о животных из кишечнополостных, а о мифической медузе Горгоне. Вы вообще напрасно щеголяете медузами и Петрониями, — прекрасно можно обойтись без них.

Я очень советую Вам отнестись серьезно к себе самому да и к материалу, из коего можно сделать отличную книгу. А чтоб ясно было Вам, почему и как именно она должна быть «отлична», — вспомните «Мертвый дом» Достоевского и «В мире отверженных» — Мельшина.

Всего лучшего.


М. Горький
(обратно) (обратно)

1934

1108 Н. Я. МАРРУ

12 января 1934, Москва.


Глубокоуважаемый Николай Яковлевич —


А. Г. Пригожин сообщил мне о Вашем положительном отношении к задаче создать «Историю женщины». Я крайне обрадован этим Вашим отношением, крепко пожимаю Вашу руку и уверен, что с Вашей помощью дело, начинаемое ГАИМКой, будет хорошо сделано.

Еще более радует меня намерение руководимого Вами учреждения приняться за работу создания общей истории культуры, т. е. — истории возникновения и развития той энергии, которая, создавая сокровища культуры материальной и опираясь на них, поставила трудовое человечество пред лицом тех открытий науки, изобретений техники и отражений действительности в искусстве, которыми труженики мира нашего должны коллективно обладать, как это диктует им исторический процесс.

Историю развития этой энергии никто еще не пробовал рассказать, изобразить так, как она этого требует. Вполне естественно, что такую работу начинают в стране, где рост этой силы принимает характер массового явления и где она понимается как самое мощное выявление органической материи, воспламененной в человеке процессами его трудовой деятельности. Мне кажется, что в работе по истории культуры следует сделать то, чего никто еще не пытался сделать, а именно: особенно резко расчленить две тенденции исторического процесса, гениально вскрытые Марксом.

Я имею в виду рабовладельческую, «классовую» тенденцию, которая рассматривает человека только как вместилище физической силы, и не отмеченную буржуазными историками культуры смутную, но идущую из глубокой древности мечту трудового человечества о возможности преодоления всех сопротивлений сил природы интересам человека.

Мечта эта непрерывно выражалась в мечтах о «ковре-самолете», о «сапогах-скороходах», о «живой и мертвой воде», о «Василисах Премудрых», которые создавали чудеса, о людях, которые останавливали движение солнца, течение рек и т. д. и т. п. Фольклор насыщен рассказами о чудесной силе человека, а ведь нет мечты, которая не была бы вызвана к жизни сознанной, но не удовлетворенной потребностью. Мечта трудового человечества о сказочных чудесах имеет основою своей вполне реальное и законное стремление к свободе от каторги бесчеловечного классового труда. В существе, в смысле своем эта мечта — глубоко гуманитарна и, конечно, мало общего имела с «гуманизмом» буржуазия, хотя — возможно — именно она влияла на развитие гуманизма эксплуататоров, первоначально подсказанного гуманизмом жрецов различных религий, — подсказанного из тактических соображений политики церквей, пытавшихся примирить непримиримое: владыку и раба.

Мечту эту мы найдем в работе средневековых алхимиков и, наконец, откроем ее в наши дни, в нашей стране, где буквально сотни и сотни малограмотных людей заняты проектами создания «вечного двигателя». Мы должны показать, как грубо, жестоко и подло классовое общество искажало и гасило эту действительно и единственно гуманитарную «мечту», созданную людями труда, и как это задерживало рост исследующей и созидающей мысли.

Вот, дорогой и уважаемый Николай Яковлевич, кое-какие мои соображения, мне захотелось сообщить их Вам, что я и делаю. Мне думается, что всего меньше мы должны считаться с нормами, канонами и традициями буржуазных специалистов, специализм коих всегда включает в себя более или менее серьезную дозу кретинизма. Мне кажется также, что многие «научно установленные истины» не только выветрились, умерли, оставив после себя только словесную шелуху красивых формулировок, но что вообще, чем быстрее идут процессы жизни, тем краткосрочней бытие «истин». Кстати: как мы видим, напр., в Германии, старые истины вышвыриваются из обихода буржуазной жизни, как изношенные галоши, поспешно фабрикуются новые и — все более отвратительные по цинизму, по бесчеловечию своему.

Мы, Союз Советов, агитируем за внедрение в жизнь величайшей истины, которая прекрасно энергетирует наш трудовой народ и так же мощно должна энергетировать все силы и способности мировой семьи трудящихся.

(обратно)

1109 Н. К КРУПСКОЙ

27 февраля 1934, Москва.


Дорогая Надежда Константиновна —


из газет узнал, что исполнилось 65 лет Вашей прекрасной, хотя и трудной жизни. Не решаюсь поздравить Вас, но искренно хотел бы, чтоб Вы прожили еще большие года и видели, как успешно «изменяют мир» к лучшему верные друзья и молодые ученики Владимира Ильича, гениальнейшего возбудителя революционной энергии.

Не решаюсь поздравить Вас, потому что мне в этом году стукнет 66 и это очень досадно мне. Страшно хочется жить, работать во всю силу и сверх силы! Изумительное время, дорогой товарищ! Почти каждый день приносит радость сознания неистощимости сил, поражающей талантливости пролетариата и мудрой проницательности его вождей-ленинцев, старых друзей и товарищей Ильича.

В какую мощную фигуру выковался Иосиф Виссарионович!

Крепко обнимаю Вас. Будьте здоровы!


М. Горький

27. II. 34.

(обратно)

1110 О. И. СКОРОХОДОВОЙ

Конец февраля 1934, Москва.


Дорогой товарищ Скороходова,


Ваше письмо, переданное мне Л. Н. Федоровым, я прочитал с великой радостью, и оно еще более углубило мое уважение к Вам, мое восхищение Вами.

Вы для меня не только объект изумительно удачного, научно важного эксперимента, не только яркое доказательство мощности разума, исследующего тайны природы, — нет! Вы для меня являетесь как бы «символом» новой действительности, которую так быстро и мужественно создает наш талантливый трудовой народ — рабочие, крестьяне. Не так давно подавляющее большинство этого народа, обладая органами зрения, слуха и способностью речи, жило под каторжным гнетом самодержавия и капитализма тоже как слепое, глухое и немое.

Но чуть только социалистически научно организованный разум коснулся этой многомиллионной и разноязычной массы, — она выделила и непрерывно выделяет из плоти своей тысячи талантливых и смелых строителей новой жизни. Вы понимаете, что это значит?

Пред миллионами мужчин и женщин всех племен Союза С[оветских] С[оциалистических] республик и областей все шире с каждым годом открываются пути к свободному развитию их сил, талантов, дарований, огромному количеству пассивного мозга предоставлены право и свобода быть активным, беспредельно развивать и повышать свое качество. Этот небывалый в истории процесс возбуждает страх и ненависть сытой буржуазии, возбуждает революционное чувство голодного пролетариата. Ненависть буржуазии к рабочему мы неправильно и слишком мягко именуем звериной, ибо, когда зверь сыт, он — не убивает, а буржуа предельно сыт, но непрерывно и все более яростно убивает рабочих. Иногда бывает так, что сравнительно медленный рост революционного правосознания европейского пролетариата зажигает у меня естественное чувство досады, но в эти минуты я вспоминаю Вас как символ энергии, которая не может не проявить себя активно даже и тогда, когда она физически ограничена.

На фоне грандиозных событий наших дней Ваша личность для меня, литератора — и тем самым немножко фантазера, — приобретает значение именно символа победоносной энергии человеческого разума, ценнейшей энергии, созданной природой — материей — как бы для самопознания.

Я крайне обрадован Вашим убеждением в силе разума и Вашим решением посвятить себя научной работе. Вы всецело правы, говоря, что разум людей растет для того, чтоб победить «разум природы».

Он уже и побеждает, а Вы являетесь одним из ярчайших фактов его побед. И Вы, конечно, должны отдать свои силы на дело оживления и развития пассивного — «бытового» — разума, на дело дальнейшего развития культурно-революционной энергии масс.

Простите, что я замедлил ответить на Ваше письмо, и, несмотря на это, пожалуйста, пишите мне, когда Вам захочется этого. Письма Ваши имеют серьезнейшее значение, а я люблю учиться.

Желаю Вам доброго здоровья, крепко жму руку.


М. Горький
(обратно)

1111 Г. ГРЕКОВОЙ

3 марта 1934, Москва.


Могу искренно поздравить Вас, милейшая Галина Грекова: Вы начинаете рассказывать о пережитом значительно лучше, чем в первой рукописи: язык богаче, точнее, фраза — экономней. Это — хорошо, но необходимо еще и еще работать в этом же направлении, ибо Ваш материал требует оформления предельно тщательного и точного. Не обижайтесь, но — мне кажется, что социально-педагогическое, революционное значение Вашего материала Вы понимаете недостаточно глубоко и широко.

Подумайте: 16 лет тому назад Вы — батрачка, — физическая сила, которая протестует против бессмысленного насилия над нею и жаждет полноты физиологических наслаждений, — именно так изображаете Вы себя в рукописи. Ныне Вы — философ, т. е. достигли той высокой степени познания, коя дает Вам право и вменяет в обязанность идеологически формировать и освещать весь опыт прошлого, все разнообразие текущей действительности.

Почему Вы избрали своей специальностью именно философию, а не микологию или ихтиологию? Могу ли я, читатель, думать, что этот выбор — «случайность» и что интеллектуального тяготения к философии у Вас не было? Материалисты-диалектики в «случайности» не верят, но по Вашему рассказу о ходе интеллектуального роста Вашего как будто следует признать, что выбор специальности не обусловлен ни мотивами влияния реального мира, ни внутренним тяготением Вашим, — тяготением субъекта, познающего явления мира.

Основной порок Вашей рукописи в том, что Вы писали ее не как философ, а как бывшая батрачка, и поэтому Вы явно исказили процесс Вашего роста. Исказили тем, что нигде, на всем ее протяжении, не показали, как Суровая действительность выжимала у Вас смутные догадки и думы о ее бессмыслии, об отвратительной ее подлости и жестокости. Кроме боли и обиды после насилий и побоев мужа, Вы должны были чувствовать еще что-то: скажем — недоумение, удивление пред фактами морального и физического истязания человека человеком. Нервная система — источник нашей интеллектуальной энергии — началась с болевых ощущений древнейшего, примитивно организованного куска однородных клеток. Эго же ощущение боли послужило и возбудителем нашей мысли. Вам, философу, не следует забывать, что разум человеческий вырос в процессах труда по реорганизации грубо организованной материи и сам по себе является не чем иным, как тонко организованной и все более тончайше организуемой энергией, извлеченной из материи посредством тысячелетнего разнообразного и тягчайшего труда человеческих масс.

Простите, что вторгаюсь в Вашу область, но это необходимо для того, чтоб убедить Вас: Вы забыли отметить в батрачке ее предрасположение к философии, т. е. запросы ее интеллекта. Вы чрезмерно много отвели места физиологическому началу, но сделали его слепым и бездушным. Я уверен, что еще до того, как Вы начали читать книги, Вы уже не могли жить мечтою только о хороших юбках.

Вами не отмечен и не объяснен факт тяготения к чтению, не показано, как влияла на Вас та или иная книга. Ваша мысль как будто не останавливалась на противоречии книги и жизни, окружавшей Вас. Вам следовало подробнее остановиться на описании Вашего положения в школе: взрослая девица среди мальчиков и девчонок. Что дала Вам книжка Бебеля, первая серьезная книга, прочитанная Вами, да еще книга о женщине?

Вы совсем не дали ничего о Вашем вступлении в комсомол, о работе в нем, не дали описания приезда в Москву, первых впечатлений вуза, первой лекции по истории философии и т. д.

Вообще в рукописи много «зияний», недоговоренностей, часть их отмечена мною на страницах рукописи.

Заключаю: Вам надобно писать не как бывшей батрачке, а как философу, это не значит, что Вы должны философствовать, но необходимо показать, как зародились у Вас первые мысли, обобщающие Ваш опыт.

Мало отведено места фактам гражданской войны. События совершаются неоправданно, люди выскакивают неожиданно, — это можно объяснить торопливостью работы над черновиком книги. Вы можете сделать ее очень хорошо, в этом я не сомневаюсь. Но — надо работать строго обдуманно и тщательно.

Позаботьтесь о точности языка. У Вас есть пристрастие к определению: нежный, нежность. Жажда нежности — понятна, но об этом можно говорить и другими словами.

Повторю еще раз: рукопись убеждает меня, что Вы можете написать очень хорошую книгу.

Всего доброго и крепко жму руку.


М. Горький

3. III. 34.

(обратно)

1112 И. П. ШУХОВУ

5 марта 1934, Москва.


Товарищ Шухов —


я прочитал Вашу рукопись, и вот каково мое впечатление.

Вы можете писать очень хорошо; разумеется, об этом я знал уже по «Горькой линии», по «Ненависти».

«Поединок» убеждает меня, что этой книгой Вы могли бы сделать весьма крупный шаг вперед от первых двух книг, «перекрыть» их. Могли бы, но — не сделали.

Посмотрите, как хорошо, уверенно и крепко сделаны Вами начало «Поединка», опубликованная в «Переломе» сцена Дыбина и близнецов, как ярко даны Любка, гармонист, Азаров, Шмурыгин и еще многое.

Но сцена Дыбина — близнецов повторена в сцене Боброва — Канахина, беседа человека с собакой тоже повторена, а это — признак невнимания к материалу или усталости и небрежности. Повторений — много, еще больше ненужных длиннот: длинна беседа Боброва — Татарникова, речь Тургаева, заседание и т. д. А вообще чувствуется торопливость, которая портит повесть. Портит ее и то, что Вы постоянно прерываете последовательность развития событий описаниями — при этом многословными — фактов прошлого времени. Все время читатель, сделав шаг вперед, принуждается Вами возвращаться за версту назад. Этим Вы разрушаете сложившееся впечатление читателя.

Обратите внимание на стр. 70, 129–130, 160 и последние стр. рукописи, все это требует сокращений, переработки, разработки.

Если Вы напечатаете повесть в том виде, какова она есть, Вы ее погубите, а переработав — дадите ценную книгу, — в последнем я убежден.

Очень советую: не торопитесь печатать. Если Вам нужны деньги — возьмите у меня. Я немедля начну хлопотать о квартире для Вас.

Вам следует работать над собой много и серьезно, у Вас хорошее, здоровое, революционное дарование, его необходимо расширить, углубить.

Кармацкая — шаблонна, ей следует придать еще какие-то черты — своеобразия. Некоторые фигуры — напр., Катюша — являются неожиданно, неоправданно, некоторым — напр., Тузику — отведено слишком много места. Сцена Тузика — Гермогена повторяет сцену Боброва — Татарникова. Вообще повесть хаотична, и ясно видишь, что автор не разобрался в материале, недостаточно внимательно и логично распределил его.

Извините непрошенную критику и примите искренное пожелание успеха в работе над повестью.

Жму руку.


М. Горький

5. III. 34.

(обратно)

1113 В. Т. ЖАКОВОЙ

14 марта 1934, Москва.


Девушка Вера Жакова!


Прочитал о «Коне». Весьма интересно и хорошо написано. Продолжая в этом духе и по этой линии, Вы можете дать очень ценную книгу ярких иллюстраций к истории русской культуры. Крайне важно отметить, что в далеком прошлом мастерами культуры являлись зачастую такие же простые, «черные» люди, какие создают ее в наши дни, но уж на иной социально-идеологической основе.

Найдите старые гравюры московского Кремля и вообще палатного строения, — иллюстрируем книгу. Давайте Семехина, Горбунова, эмальера Виноградова, крепостных «зодчих», живописцев, музыкантов и т. д. Давайте очерк о Постнике и Барме, Выродкове, Чохове, об Анне Никитиной, монахине Меланье, Софье Ананьевой. Работайте так, чтоб не получалось «коряво», в чем Вы сознаетесь в письме ко мне. Вы девушка даровитая и должны работать очень серьезно, очень тщательно. Это Ваша обязанность не только пред страной, но и пред самою собой. Не торопитесь «написать». Если Вам нужны деньги — возьмите у Крючкова сколько нужно.

Крепко жму руку. Работайте больше, это Вам полезно, девушка в очках.


М. Горький
(обратно)

1114 А. Н. БАХУ

22 марта 1934, Москва.


Уважаемый и дорогой Алексей Николаевич —


я виноват пред Вами: запоздал ответить на Ваше письмо. Но делишки мои столь обильны и разнообразны, что иногда я уже кое-что забываю сделать во-время.

По причине крайней загруженности я — к сожалению — не могу дать статью для Вашего журнала. Но Вы предлагаете мне «дать совет, как и что сделать» редакции журнала в разделе «К Всесоюзному съезду писателей»,

Давать Вам советы я, конечно, не решусь, а вот буду усердно просить Вас о следующем:

не может ли кто-либо из членов редакции или сотрудников «Фронта науки и техники» дать статейку на тему «Общее в науке и искусстве», или «Роль интуиции и разума» в этих выявлениях познавательной энергии.

Статья эта может сыграть роль возбудителя в критиках и писателях сознания необходимости более или менее основательного ознакомления с современным состоянием естествознания, с огромной и разнообразной работой советской науки и вообще показать беззаботным литераторам нашим путь к повышению их интеллектуальной квалификации, в чем они крайне нуждаются, но что все еще плохо понимают.

Статью эту должны и можете дать именно вы, деятели науки.

Тот факт, что ВАРНИТСО решило заговорить о литературе, дает мне право уверенно думать, что наука хочет влиять на литературу. Меня лично это искренне радует, ибо соединение всех мастеров культуры в единую силу — давняя моя мечта.

Если «Фронт» даст эту статью, я, разумеется, начну пропагандировать ее основную идею.

Затем было бы крайне полезно, если б группа ученых Вашей организации обратилась к литераторам с вопросом: почему в их произведениях они почти не дают фигур, характеров, типов деятелей науки, а если дают, то — неудачно?

Организующее влияние постановки такого «вопроса в лоб» для Вас, разумеется, ясно, и я очень прошу Вас, дорогой Алексей Николаевич, поставить этот вопрос.

Если я поставлю его — это не будет иметь успеха, я — «свой», литератор, и меня уже не стыдятся. А нужно, чтоб хоть немножко устыдились.

Вот мои просьбы. Это — просьбы к науке о помощи литературе. Она у нас еще не имеет того значения, какое должна иметь, и нам грозит весьма оригинальная, но невеселая возможность — увидеть читателей более грамотными, чем писатели. Сердечно жму руку Вашу.


М. Горький

22. III. 34.

(обратно)

1115 А. П. ВАСИЛЬЕВУ

30 марта 1934, Москва.


Андрей Парфенович,

получил я твое письмо и отлично вспомнил тебя, Басаргина, Курнашова, Ковшова, сторожа Черногорова и почти всю братию на снимке, присланном тобою. Не помню только двух крайних с левой стороны.

Значит — живем еще, Парфеныч? И ведь не плохо начали жить и с каждым годом все лучше будем, — растут в стране огромные силы! А помнишь, как вы, черти клетчатые, издевались надо мной, высмеивали меня, когда я говорил, что хозяевами жизни должен быть рабочий народ? Только один Черногоров замогильным басом откликался: «Верно». Он понимал, что, если к умным рукам пристроить умную голову, — можно повернуть жизнь как следует. Вот и повернули!

Хорош народ у нас, Парфеныч! Есть, конечно, немало лентяев, жуликов, лодырей, а — в общем — удивительно хороший народ!

Крепко жму руку, старый приятель, желаю доброго здоровья.


Максимыч,
он же — М. Горький

Помнишь, как машиниста водокачки комары заели?

(обратно)

1116 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

21 апреля 1934, Москва.


Дорогой друг мой,


да, это — правда, я очень редко пишу Вам и весьма смущен тем, что Вы товарищески указали мне на это. Однако Вы ошибетесь, если подумаете, что этим знаменуется понижение моего желания писать Вам, делиться мыслями с Вами.

Я часто думаю: надо написать Роллану, следует сообщить ему о том или об этом, но я — как все активные люди, как и Вы, дорогой мой, — живу в непрерывных вихрях различных волнений.

События в Вене, приезд к нам Димитрова с товарищами, позорное дело Ставиского, все более откровенный цинизм японской военщины, эпопея «Челюскина», литературные споры, выявления пошлости, двоедушия и лицемерия мелких паразитов литературы и еще многое, — поглощая мое время, не дает мне возможности поделиться мыслью с Вами. А пресса, сообщая о выступлениях Ваших, успокаивает: Ромэн Роллан «в полной боевой форме», на пути, мужественно избранном его волей.

Успокаивает и то, что рядом с Вами Мария Павловна. Я почти не знаю ее лично, но очень много слышал о ней хорошего и, право, рад, что около Вас такой ясный человек, «умная душа».

Занят я множеством работы до смешного и даже — до неприличия: в Малом театре с начала сезона идет моя пьеса «Враги», а я ни одного раза не был на репетициях и еще не видел спектакля. Артисты, конечно, обижены.

Написал, между прочим, маленькую брошюрку, посылаю ее Вам. Ее издали для колхозов тиражом в полмиллиона, и это — уже мало в стране, еще недавно — полуграмотной.

Вышел и моментально исчез Ваш 15-й том.

Очень прилично издаются Стендаль, Бальзак, скоро пошлю Вам альбом отличных рисунков Боклевского к роману «В лесах» земляка моего Андрея Печерского и для М[арии] П[авловны] — «Евгения Онегина» в издании «Академии».

Через два года — 100-летие смерти Пушкина, память поэта намерены почтить достойно его. Организуется университет его имени, специально посвященный изучению истории фольклора и литературы всех народов, эпох, это давняя моя мечта.

Кадры литераторов непрерывно пополняются талантливой молодежью, общий порок которой — отсутствие исторических знаний, а также слабость техники. Эти пороки и заставили меня снова поднять вопрос о необходимости повышения качества литературы.

Рост количества талантливых людей продолжает удивлять меня. Расскажу такой факт: в один из колхозов Нижней Волги является уроженец местной деревни, парень 23-х лет. Он — сирота, с детства — «беспризорник», бродяга. Крестьяне встретили его недружелюбно, однако — людей всюду не хватает, и он получил работу. В первый же год он предложил колхозникам электрифицировать деревню. Не поверили, но сказали: попробуй! Результат: деревня была освещена. В тот же год беспризорник Минаев соединил все избы мужиков радиотелефоном, и старики стали снимать пред ним шапки и обращаться к нему почтительно, именуя его по имени-отчеству: Николай Филиппович.

Далее Минаев изобретает соломотаску и снопоуборку, применение этих его машин освобождает в области Нижней Волги 75 тысяч людей от излишнего труда. Минаев становится знаменитостью, к нему идут «послы» из колхозов всей области, со Средней Волги, Северн[ого] Кавказа: делай машины! Но местное начальство, обнаружив классическое чиновничье тупоумие, не помогает парню в его работе, и это приводит его в буйное настроение: к чорту всё! Он ломает свои машины и хочет снова уйти бродяжить. В этот момент его застает московский литератор Козьма Горбунов, случайно заглянувший в колхоз. Минаева вызывают в Москву. В Наркомземе устраивается заседание, рассматривают чертежи машин и постановляют: издать чертежи в количестве 150 тысяч, с объяснением, как надобно строить их, и разослать по колхозам. Машины настолько просты, что крестьяне могут сами делать их. Минаеву дано 8 т. руб. на устройство опытной учебной мастерской, 250 в месяц, и его обязали подготовиться в течение года по «Университету на дому» к сдаче экзамена в техвуз. Выслушав это постановление, парень от радости заплакал и, ударив кулаком по столу, решительно заявил: «Теперь я все сделаю!»

Он — не исключение, таких появляется не мало в различных областях. Самодеятельность единиц и групп становится обычным явлением.

В Ярославле от города до фабрик — четыре километра, и — не было линии трамвая. 600 человек рабочих, собрав изношенные рельсы и обрезки их, строят новую линию в двое суток.

В колхозах растет вкус к городской культуре: строятся дома для общественных собраний — «клубы», строятся библиотеки, кино, театры. Хотя и не быстро, но все-таки очень заметно женщины освобождаются от домашнего труда, устраивая общественные прачечные, хлебопекарни и т. д. Любопытная деталь — выходя на работу в поле, бригады женщин надевают лучшие свои костюмы, каждая не желает быть одетой хуже других. Лично мне, не плохо знающему быт старой деревни, несколько смешно видеть деревенских девиц с накрашенными губами, в чулках искусственного шелка и в городских ботинках. Я слишком хорошо помню лапти и помню, как зверски мужья били жен. А теперь — «достаточно одного удара, чтоб жена потребовала «развод».

Поверьте, дорогой друг, это не я сожалею. Я не бил женщин, за исключением случая, когда увидел, что пьяная нянька носит моего сына вниз головой и он уже в таком состоянии, что даже не плачет, не кричит. Ну, я ее ударил, и если не убил, так потому только, что испугался — жив ли мальчик? Ему было около двух лет. Теперь у него — две дочери, Марфа и Дарья.

Ну, вот сколько я написал Вам, и писалось с великим удовольствием, ибо я очень высоко ценю Вас, люблю и дорожу Вашей дружбой.

Крепко жму руку.


М. Горький

21. IV. 34.

(обратно)

1117 В. Т. ЖАКОВОЙ

19 мая 1934, Горки.


Дорогая девушка Жакова Вера!


Вы очень торопитесь. Торопитесь не только писать, но и думать, а привычка думать поспешно может — незаметно для Вас — разбить, рассеять Ваше литературное дарование, да и Ваш вкус к истории.

Касаясь материала весьма ценного и нового, Вы оставляете на нем следы Ваших пальчиков, — не более этого. А материал заслуживает серьезного к нему отношения, тщательной обработки.

В новелетте о Д’Эсте — в самом ее начале — Вам следовало бы дать хотя бы страничку о герцогах Феррары, о их родстве с королями Франции, о «Паризине». Рассказывая о Строганове, необходимо упомянуть о русских «якобинцах» во французской революции, — один из таковых изображен в романе Загуляева «Русский якобинец».

Жильер Ромм кончил жизнь свою провинциальным антикваром и, кажется, пред этим — занимался искусством медальера. «Судьбы людей отражают смысл или бессмыслицу истории», как правильно сказано Л. Стерном.

Не торопитесь, Верочка, дитя мое! Литература — это труднее, чем любовь. Вам грозит болезнь, которую можно назвать: перенасыщение и утомление неорганизованным знанием, — перенасыщение, которое может обратиться в отвращение к знанию.

Отнеситесь к этим моим замечаниям серьезно, ибо я серьезно, искренно желаю Вам хорошего, здорового роста. Не суетитесь.

Тимоша приглашает Вас в Горки.


А. Пешков
(обратно)

1118 А. П. ЧАПЫГИНУ

19 мая 1934, Москва.


Дорогой Алексей Павлович,

только сегодня собрался написать Вам о «Гулящих людях», хотя рукопись давно уже прочитана мною. Прочитана с великим интересом и радостью: книга будет хорошая и — надолго. Глубоко Вы чувствуете старину, и поражает меня Ваше знание языка. Иногда Вы слишком щеголяете этим и, вводя слова, незнакомые нашему читателю, не даете объяснения таких слов, как, например:

иршаны, керста, уляди, перщата, зарбафный и др., эти слова необходимо объяснить. Крапиву называют «стрекова» и глаголят «обстрекаться» как будто только в Костроме, Вятке. «Хабар» киргизское — означает новость, а у Вас это слово дано в другом значении. Хотя, вероятно, так и надо, ибо грузинское «хабарда» значит «берегись». Вообще же в нашем языке гуляет множество чужих слов, освоенных в разных губерниях, но — в каждой по-своему. Вы пишете: «пить табак», не объясняя устройства трубок, а читатель может понять, что пили настой табака.

На 39–41 стр. материал расположен как будто неправильно, а на 67 стр. человек сунул руку с шестом в пасть медведя, а медведь продолжал кусать руку — это очень трудно представить.

Мне кажется, что Вы упустили хороший случай показать кабацких ярыжек с их кощунственными забавами — пародиями на обедню, на отпевание пьяных, как «усопших», а это очень интересно. Ярыжки-то, видимо, замещали глумцов и скоморохов, может быть, вырабатывая этим делом даровую выпивку. Отметить забавы ярыжек у нас никто еще не удосужился, а ведь Петр Алексеич, на мой взгляд, у них позаимствовал идею «Всешутейшего собора». В. О. Ключевский с зависимостью Петра от фольклора не соглашался, находя, что Петр был сам «достаточно безумен». А о ярыжках Ключевский так замечательно рассказывал, как будто сам был глумцом XVII века.

Ярыжки — это все, чего — как мне показалось — не хватает Вашей отличнейшей повести. Очень хорош Никон.

Простите, что пишу коротко, очень устал. Крепко жму руку.


А. Пешков

19. V. 34.

(обратно)

1119 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

26 мая 1934, Москва.


Сердечное спасибо, дорогой Роллан, за Ваше дружеское письмо. Смерть сына для меня — удар действительно тяжелый, идиотски оскорбительный. Пред глазами моими неотступно стоит зрелище его агонии, кажется, что я видел это вчера и уже не забуду до конца моих дней эту возмутительную пытку человека механическим, садизмом природы. Он был крепкий, здоровый человек, Максим, и умирал тяжело. Он был даровит. Обладал своеобразным, типа Иеронима Босха, талантом художника, тяготел к технике, к его суждениям прислушивались специалисты, изобретатели. У него было развито чувство юмора и хорошее чутье критика. Но воля его была организована слабо, он разбрасывался и не успел развить ни одного из своих дарований. Ему было 36 лет. 32 года тому назад я вижу его в Арзамасе, городе, где Лев Толстой почувствовал «арзамасский ужас» бессмысленности бытия мелких мещан. Был праздничный день, горожане постояли в церкви, придя домой, наелись пирогов и легли спать. Знойная тишина подавила городок, где на 10 тысяч жителей 12 церквей и два монастыря. Лягушки квакали в прудах. Максим одиноко сидел на лавке у ворот дома и тоненьким голосом ребенка пел:

Ах ты, воля, моя воля,
Золотая ты моя!
Воля — сокол поднебесный,
Воля — светлая заря!
На всю жизнь запомнил я эту тоску ребенка о воле, спетую в мертвом городе людей, бесплодно отягощающих землю. Теперь в Арзамасе Технологический институт, две школы-девятилетки, замечательное цветоводство.

Не могу не сказать, что я глубоко растроган отношением к моему горю людей Союза Советов. Все еще получаю письма и телеграммы колхозников, рабочих. Даже с «Красина» из Ледовитого океана команда прислала привет и доброе слово. Дорогой мой друг, как хотел бы я, чтоб Вы, мужественный и непоколебимый рыцарь справедливости, тоже испытали это хорошее, глубокое чувство крепкой связи со страной своей, награду, заслуженную Вами давно.

Я уже, конечно, принялся за работу, работаю как будто успешно. Вам, вероятно, уже известно, что Академия наук и ВИЭМ переносятся из Ленинграда под Москву, где эти два огромные учреждения будут основой «Города науки». Наверное, там же будет строиться Институт изучения всемирной литературы, весьма интересный по его программе.

В эту пятилетку особенное внимание обращено на вопросы культуры и воспитания детей. Реорганизуется вся система преподавания, вводятся новые учебники, школы превращены в десятилетние, создано специальное издательство книг для детей, тиражами в 100, 200 и даже 500 тысяч. Не думаю, чтоб эти цифры удовлетворили потребность. Через несколько дней пришлю Вам доклад Маршака о требованиях детей-пионеров на книгу, — очень интересный доклад, часть его была опубликована в «Правде». Доклад составлен на основании более пяти тысяч коллективных и единоличных писем пионеров.

Сегодня познакомился с книгой человека, который предлагает уничтожить полярные льды и возвратить Сибирь и Канаду в «райские условия» миоценового периода. Эта фантазия говорит о возбуждении творческой мысли, направленной к цели действительного «изменения мира». И — знаете — у нас уже есть фантазии, которые реализуются на практике. Так, напр., мы отказываемся точить все режущие инструменты, ибо достигли того, что они самонатачиваются в процессе работы. Это ведет к огромной экономии времени и металла.

Идея биосинтеза в растительном царстве заставляет людей работать над созданием долголетней пшеницы, долголетнего табака и т. д. Уже есть кое-какие успехи.

Много любопытного делается и в других областях науки. В общем — для меня — это знаменует стремление энергии физической освободиться для превращения ее в энергию интеллектуальную.

Кончу это длинное письмо крепким рукопожатием — мысленно. Не теряю надежды обнять Вас, дорогой, чудесный мой друг и товарищ-боец.

Марии Павловне — сердечный привет.


М. Горький

26. V. 34.


Р. S. Брошюрку мою послал Вам секретарь мой. Я не имею привычки посылать друзьям мои книги. Это не из скупости, а, право, не знаю — почему? Этот «обряд» чем-то смущает меня. Может быть, тем, что я вообще не высокого мнения о моих книгах.


А. Пешков
(href=#r>обратно)

1120 А. С. МАКАРЕНКО

Июнь, после 16, 1934, Москва.


Дорогой мой друг Антон Семенович —


спасибо за письмо!

Очень обрадован намерением правительства широко организовать детские трудкоммуны, очень ясно сознаю необходимость Вашего участия в этом прекрасном деле, но — огорчен тем, что вторая часть «Педагогической поэмы» Вашей «подвигается медленно».

Мне кажется, что Вы недостаточно правильно оцениваете значение этого труда, который должен оправдать и укрепить Ваш метод воспитания детей. Вы должны сделать что-то, чтоб «Поэма» была кончена Вами и прочитана в момент организации новых коммун. Этим актом Вы поможете поставить дело правильно, как оно было поставлено в Куряже и в коммуне Дзержинского. Убедительно прошу Вас — напрягитесь и кончайте вторую часть «Поэмы». Настаиваю на этом не только как литератор, а — по мотиву, изложенному выше.

Крепко жму руку, будьте здоровы

и — за работу!


М. Горький
(обратно)

1121 В. Т. ЖАКОВОЙ

17 июня 1934, Москва.


Верочка, китайское чудовище и ведьма!


Еще раз повторяю Вам: если Вы станете разбрасываться— толка из Вас не будет. Талант—как породистый конь, необходимо научиться управлять им, а если дергать повода во все стороны, конь превратится в клячу.

Если Вас «дезорганизует» Ваша жажда впечатлений и обилие их — заведите дневник и складывайте в него все лишнее, что не нужно Вам на сей день. А если Вы одновременно будете писать о Федоре Коне, герцогах Д’Эсте и метрополитене — Вы обо всем этом будете писать плохо и недостойно Вашего дарования. Да еще неврастению наживете, чортова кукла, аристократка и вообще — чучело.

Я Вам совершенно серьезно говорю: нельзя работать так, как Вы работаете. Литература — дело глубоко ответственное и не требует кокетства дарованиями.

Сведений о Ромме не могу дать, не знаю, где они у меня; книги, прибывшие из Италии, я еще не разбирал, а опираясь на память, не решаюсь ничего сообщить, чтоб не подсказать Вам ошибку. Посмотрите, нет ли чего о нем в биографиях медальеров XVIII в.

Привет. Призываю к порядку.


М. Горький

17. VI. 34.

(обратно)

1122 М. М. ПРИШВИНУ

20 июня 1934, Москва.


Дорогой Михаил Михайлович —


получил Вашу прелестную книгу, — горячо благодарю Вас за подарок.

Многое в этой книжке уже знакомо мне, но я читаю Ваши мудрые беседы с людями о мире каждый раз, когда является желание дать душе отдых от маленьких, но частых раздражений злой пылью будничной жизни. Прекрасно и оздоровляюще — освежающе — действует Ваше слово крупнейшего поэта и великого жизнелюбца.

«Имею предложение» Вам: организовался журналец для колхозников, ежемесячник, листов 8—10, литературно-научный. […] Не решаюсь просить Вас о рассказе, но — при журнале будет выходить библиотечка для колхозников, намечены: «Житие одной бабы» и «Леди Макбет» Лескова, «Мужики» — Чехова, «Новый дом» Леонида Соловьева — молодой писатель, очень грамотный и даровитый. Не дадите ли Вы листа 3–4 Ваших рассказов? Журнал выходит в 100 тысячах экземпляров, «библиотека», вероятно, тоже в этой цифре.

Жду ответа.

Вчера встречал «челюскинцев». Поразительное и потрясающее зрелище! Сколько было цветов, какая вьюга «конфетти» и — главное — какая радость! Ожидали, что придет встречать тысяч двести — явилось свыше полумиллиона. Челюскинцы были растроганы до слез» а какой-то чумазый богатырь, выдергивая мне руку из плеча и вздрагивая, стыдясь влаги на глазах, бормотал: «Р-ро-дина-то, а? Ну-ну… вот так раз! Родина… едрит твою… извини, брат, ей-богу! Ну — что ж такое, а? И — за что? Ведь — спасли!»

Все они, челюскинцы, были ошарашены, ошеломлены, растерялись. Меня — целовали женщины, украшали цветами, как покойника, и убеждали: «Не волнуйтесь, ничего! Вы, пожалуйста, не волнуйтесь».

Замечательно говорил Воронин и один из летчиков. А — народище, народище как радовался!

Вообще — это был самый изумительный праздник из всех возможных. В хорошее время живем, дорогой Михаил Михайлович, — верно?

Крепко жму руку.


А. Пешков
(обратно)

1123 В. В. ИВАНОВУ

Июнь 1934, Москва.


Дорогой и замечательный «Сиволод» —


«Похождения факира» прочитал жадно, точно ласкал любимую после долгой разлуки. Вот — не преувеличиваю! Какая прекрасная, глубокая искренность горит и звучит на каждой странице, и какая душевная бодрость, ясность. Именно так и должен наш писатель беседовать с читателем, и вот именно такие беседы о воспитательном значении «трудной жизни», такое умение рассказать о ней, усмехаясь победительно, — нужно и высоко ценно для людей нашей страны.

Обнимаю, крепко жму руку, милый мой товарищ.


А. Пешков

Р. S. Кое-где слова надобно переставить, и есть неясные фразы.


А. П.
(обратно)

1124 К. И. ЧУКОВСКОМУ

3 июля 1934, Москва.


Я думаю, дорогой Корней Иванович, что повесть на тему, избранную Вами, следует писать непременно прозой и для ребят среднего возраста. Малышам эта тема не будет понятна даже при Вашем исключительном умении говорить «простыми словами о мудрых вещах». И даже при этой легкости, с коей Вам дается стих, Вы едва ли окажетесь в силе уложить в размеренные строки всю сложность, все разнообразие Вашей темы. Подумайте: Вам придется говорить о льдах Арктики, о лесных массивах и тундрах Севера, о «вечной мерзлоте» и всякой всячине этого рода в наше время, когда гипотетическое мышление становится все более обычным и — «безумным». Вон капитан Гернет предлагает уничтожить Гренландский ледяной лишай и возвратить Сибирь с Канадой в миоценовый период, а еще некто затевает утилизировать вращение земли вокруг ее оси, а третий ищет родоначальницу растительной и живой клетки. И всего этого Вы должны «коснуться».

Я не «запугиваю» Вас: мне затея Ваша горячо нравится, и я думаю, что Вы осуществите ее. Как надо ставить дело практически, и чем я могу быть полезен Вам? Мог бы достать для Вас денег в каком угодно размере для спокойной, непрерывной работы год, два.

Указать Вам метеорологов — не могу, никого не знаю. Но полагаю, что Вам не худо будет побеседовать с гелиотехниками — в Слуцке, Самарканде, с полярниками. А по вопросу о нашей атмосфере Вы найдете, пожалуй, интереснейшие намеки в «Геохимии» Вернадского. Вообще Вам потребуются химики-электрики, они в лучшем качестве у вас, в Ленинграде, около Иоффе, — Дорфман, кажется, с «фантазией». Сия последняя будет Вам великой помощницей.

Сердечно желаю успеха.


А. Пешков

3. VII. 1934.

(обратно)

1125 А. КУРЕЛЛА

10 июля 1934, Москва.


Уважаемый т. Курелла —


Роллану писал, имею от него ответные письма, последнее получил на-днях.

Барбюсу тоже писал, завтра буду писать ему по поводу Тельмана.

Ответ для «Монд» не могу написать, ибо непосильно занят.

Рекомендую статейку «Гуманизм пролетариата», напечатанную в «Правде» с месяц тому назад. Эту статейку очень одобрил т. Сталин.

В сентябре — не раньше! — могу дать кое-что для «Монд».

Будьте здоровы! Большевистский привет!


М. Горький

10. VII. 34.

(обратно)

1126 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

11 июля 1934. Москва.


Дорогой мой друг, —


отвечаю — как всегда — с опозданием. Это очень смущает меня, но я доработался до состояния, требующего отдыха, и завтра уезжаю на десять дней. У меня что-то похожее на анемию мозга и заметно падает способность памяти. Устал как-то даже юмористически.

Очень хотелось бы подробно ответить на Ваше, необычное для Вас, человека великого мужества, грустное письмо и на ошибочное утверждение Вами своего одиночества. Вы человек, которого любят горячо, искренно не только в Союзе Советов, — Вами любуются во всем мире, все честные люди, у Вас учатся непоколебимо стоять на трудном посту. Вы должны знать это.

Возвратясь, я напишу Вам, как Москва встречала «челюскинцев». Мне кажется, что едва ли когда-либо в мире сотни тысяч людей переживали так единодушно веселый день. Я подчеркиваю, именно — веселый! Родина улыбнулась своим героям, — вот в чем смысл! Я видел фильм, заснятый с момента отплытия «Челюскина» из Ленинграда до гибели его и до встречи команды и летчиков в Петропавловске, на Камчатке. Впечатление такое: вся страна от Камчатки до Москвы встречала этих людей.

Особенно поразителен момент гибели судна, когда оно уже проваливается под лед, а люди всё еще хватают и тащат с палубы на льдины все, что можно спасти. Я подробно напишу Вам о моих беседах с этими людями, со Шмидтом. Мне вообще хочется писать Вам часто, но — я сижу и правлю бесчисленное количество различных рукописей. Затеяли новый журнал для колхозов, скоро Вы получите первую книгу.

А пока — до свидания! Крепко жму руку. Сердечный привет Марии Павловне.


М. Горький

11. VII. 34.

(обратно)

1127 Г. ГРЕКОВОЙ

7 августа 1934, Москва.


Галине Грековой.


Как марксистка, как женщина с тяжелым прошлым батрачки — Вы должны бы отнестись к работе Вашей более серьезно, ибо ее воспитательное значение для женщин и девиц может быть весьма глубоким. Женщинам, возраста 35–50 лет, она поможет вспомнить прошлое во всей его неприглядности и заставит более честно, более усердно работать для будущего. Девиц предостережет от увлечения «собственностью» и т. д. Однако правка рукописи сделана Вами не очень внимательно, даже — местами — небрежно. Не отмечено, когда у Вас возникло тяготение к социальной философии, а оно должно было возникнуть, хотя бы — напр. — в ту пору, когда Вы читали жития святых и евангелие; христианство — прославляя страдание, поучало терпению, и это должно было действовать на Вас: возбуждать протест против этого учения или подчиняться ему, — должно было возбуждать какие-то мысли. Ведь Вы видели, что не все страдают, хотя все веруют во Христа так. Но часто и подробно отмечая физические страдания, Вы слишком мало говорите о страданиях моральных и о бессилии мысли, которая, видя неправду и мерзость жизни, не может сказать этой мерзости ни — да, ни — нет.

Личное у Вас слишком сильно подавляет общественное, — это особенно чувствуется в 15, 16 годах. Только в 17 году Вы начинаете говорить о войне и ее влияниях на жизнь станицы. Вам следует исправить этот недостаток повести, разбросав по страницам ее — за 15–16 годы — небольшие фразы и кусочки-картинки, которые говорили бы о влиянии войны на жизнь, на людей, а влияние это все возрастало.

Кое-где Вами восстановлены вычеркнутые мною провинциализмы и «местные речения». Напрасно. Дайте переводы местных речений в примечаниях под страницей.

Начиная со страниц сотых, Вы забыли, что повесть у Вас делится на главы.

Привет.


М. Горький
(обратно)

1128 А. И. МИКОЯНУ

Лето 1934.


Дорогой Анастас Иванович!


Ребята в колонии хорошие, научились и умеют работать Надо помочь их оздоровить. Как было бы хорошо, если бы им можно было выдать на два месяца 400 санаторных пайков. Очень прошу.

(обратно)

1129 А. Е БОГДАНОВИЧУ

6 сентября 1934. Москва.


Спасибо за поздравление, дорогой друг, Адам Егорович!

Да, съезд прошел намного выше моих ожиданий. Очень хорошо вели себя европейцы и наши нацмены. Те и другие — в разное время — собирались на моей квартире в Горках и в дружеской- беседе, нос к носу, были еще лучше, чем в парадном зале. Особенно же поразил их праздник в «Парке культуры», где их встретило 30 тысяч человек и где они отлично плясали с комсомолками. Некоторые из них нашли даже, что «праздник заставляет вспомнить о древней Элладе». Устал я — весьма значительно. Кашляю, как верблюд. Очень досадно, что книга Ваша все еще не вышла. Не могу ли я помочь продвижению ее в типографию? Укажите, как это сделать.

Крепко жму руку.


А. Пешков

Р. S. Девочке о поведении своем рассказал сам отец. У него с дочерью — отличные отношения. Он — музыкант, девчурка — тоже, играет на скрипке. К матери она относится, как к младшей сестре. Вообще среди наших детей — изумительные являются фигуры.


А. П.
(обратно)

1130 А. С. МАКАРЕНКО

10 сентября 1934, Москва.


Дорогой Антон Семенович —


вторая часть «Поэмы» значительно менее «актуальна», чем первая; над работой с людями и землей преобладают «разговоры». В них много юмора, они придают «Поэме» веселый тон, — это, конечно, еще не порок, если не снижает серьезнейшее тематическое, а также историческое значение социального опыта, проделанного колонией.

Мне кажется, что эта часть «Поэмы» весьма выиграет, если Вы сократите ее. Сокращать надо незначительное, чтоб ярче оттенить значительнейшее. Длинновата сцена покупки лошади. Очень хороша свадьба.

Недостаточно ясна Ваша полемика с НКПр[осом] о методах воспитания. Не звучит ли некое «скрипниковское» в указаниях НКП на применяемую Вами «военизацию»? Думается, что Вы недостаточно подчеркнули воспитательное значение этой игры, а она ведь настраивала ребят серьезно.

Я «придираюсь», потому что глубоко убежден в серьезнейшем значении «Поэмы», в правде метода, в поучительности опыта. Но чтоб опыт был ясен читателю, — даже и тогда, когда он — [не] профессионал-педагог, — Вам необходимо более четко изображать постепенность перерождения ребят. В этой части личная Ваша фигура и работа оставляет ребят несколько в тени. И это — потому, что работу Вы освещаете словами, тогда как освещение ее требует фактов. Незаметно, как ребята пришли к необходимости учиться в рабфаках, решение это является неожиданным.

Вообще очень прошу Вас внимательно прочитать и — местами сократить, а кое-где дополнить рукопись. Крайне важно дать эту Вашу работу в форме — по возможности — совершенной.

Крепко жму руку.


М. Горький

10. IX. 34.

(обратно)

1131 С. Я. АЛЛИЛУЕВУ

28 сентября 1934, Тессели.


Дорогой т. Аллилуев —


я не писал Вам письма и никого не просил ознакомить меня с Вашей интереснейшей биографией, с которой — частично — знаком по «Красной летописи» и по рассказам некоторых тт., работавших с Вами.

Вероятно, я кому-то говорил, что в 92 г. в Тифлисе я встретил Вас однажды у Гиго Читадзе, а затем у приятеля моего Федора Афанасьева, слесаря. И вот из этого рассказа, видимо, и сделали неверный вывод.

Рукописи Ваши я прочитал. Мне кажется, что в «Воспоминаниях» об Ильиче слишком много «рассуждений» и — мало фактов.

А что касается второй рукописи «Воспоминаний» — повторю: они — крайне интересны, особенно случай в Карсе. Очень советую Вам — продолжайте писать. Если Вам нужно, чтоб я почитал и поправил «стиль» рукописи — готов с удовольствием сделать это.

Сердечно желаю Вам доброго здоровья,


крепко жму руку.

М. Горький

28. IX. 34.

Крым. Тессели.


(обратно)

1132 Н. В. ЯКОВЛЕВУ

30 сентября 1934, Тессели.


Уважаемый Николай Васильевич —


в письме Вашем я не нахожу точно и конкретно формулированного вопроса ко мне. Вы пишете:

«Заинтересовавшись более широко» моим «отношением к Щедрину, я стал собирать воспоминания и обратился, между прочим, к М. Ф. Андреевой».

Что Вам угодно знать? Первая книга его «Губернские очерки» была прочитана мною в возрасте до 20 лет, уже после таких рассказов Тургенева, как «Фауст», «Андрей Колосов», «Пунин и Бабурин», «Чертопханов» и т. д. «Очерки» Салтыкова не понравились мне чем-то. «Современную идиллию» читал лет на пять позднее. Очень полюбил Салтыкова после «Истории одного города», «Сказок» и «Господ Головлевых», последнюю книгу особенно оценил после того, как увидал Андреева-Бурлака в роли Иудушки в одноименной пьесе Шпажинского, — Андреев совершенно изумительно играл эту роль. Впрочем, как и все другие. Первую «сказку» — «О мудрой редьке» — написал я в 93 или 4 году, одновременно со сказкой «О чиже». Кажется, сказка «О редьке» не была напечатана по условиям цензурным. Полагаю, что влияние Салтыкова в моих сказках вполне ощутимо, насколько оно умело мною использовано, это — разумеется — другой вопрос. Приветствую.


М. Горький

30. IX. 34.

Крым. Севастополь. Тессели.

(обратно)

1133 Е. Я. ДАНЬКО

1 октября 1934, Тессели.


Елене Данько.


Уважаемая Елена — ? —


К. А. Федин сообщил мне о намерении Вашем написать «Историю фарфорового завода» и прислал Ваш план.

Если Вы желаете — готов помочь Вам в этом деле. Предлагаю аванс в размере, какой Вы укажете. Могу напечатать рукопись в «Альманахе год XVIII-й», буде размер рукописи не превысит 8—10 листов.

В этом случае было бы желательно, чтоб Вы сделали работу в форме полубеллетристической, — Ваш план как будто требует именно такой формы, да и читателю нашему она более приятна.

А после опубликования в «Альманахе» можно бы — и следует — похлопотать об отдельном издании с черными и красочными снимками работ, начиная с Виноградова до Чехонина, до Ваших.

В плане В[ашем] не отмечено влияние «Фарзавода» на Попова и др., а ведь влияние это — в эпоху Елизав[еты] и Екатерины — было.

Встает вопрос: не следует ли Вам взяться за «Ист[орию] русского фарфора»?

Мне помнится, что Виноградов был и эмальером, ведь это его эмали так высоко ценятся любителями, коллекционерами? Кажется — он спился и «сошел с ума»?

Жду ответа.


А. Пешков

Адрес по октябрь: Крым. Севастополь. Имение Тессели за Байдарскими воротами. М. Горькому.

(обратно)

1134 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

8 октября 1934, Тессели.


Дорогой друг мой —


неделю тому назад я переехал из Москвы в Крым, куда газеты центра приходят на третий день. Маленькую заметку в «Известиях» о нападении на Вашу виллу прочитал вчера, а сегодня пришло Ваше письмо и, еще более встревожив меня, внушило мне мысли, вероятно, неправильные, ошибочные, но — вполне естественные. Нам здесь хорошо известно, что буржуазия страны шоколада, сыра и кретинов считает Вас одним из вреднейших «ересиархов», врагов ее культуры и что она усердно портит Вам жизнь.

Дорогой Роллан, — не следует ли Вам переехать в страну, где Вас любят и уважают тысячи честных людей и где — в Крыму, на Кавказе — Вы будете устроены так, как пожелаете. Здесь Вы найдете климатические условия равные и лучшие, получите заботливую врачебную помощь и все, что Вам будет угодно.

Мария Павловна могла бы побывать здесь предварительно, чтоб избрать наиболее удобное для Вас место и помещение.

Вот я приехал сюда с расширенным сердцем, с одышкой, которая не позволяла мне всходить по лестнице, но прошло несколько дней, и я снова бодр, работоспособен, даже хожу в горы. Все время стоят солнечные, безветренные дни, t° воды в море 17, на солнце сегодня — 23. Мария Павловна могла бы остановиться у нас, взять машину, человека, отлично знающего южный берег и [могущего] показать ей все места и здания, наиболее подходящие для Вас. Подумайте над этим. Могу заверить Вас, что вся страна примет Вас как любимого друга и для всех нас Ваш приезд будет праздником. Сегодня ко мне приехал Алексей Толстой с Кавказа, где он отдыхал после Съезда. С восторгом рассказывает о своих прогулках по горам. Я довольно хорошо знаю Кавказ, там видел я самые величественные пейзажи из всех, когда-либо виденных мною. На Кавказе, на берегах Черного моря, между Адлером и Батумом Вы могли бы найти тоже очень удобные места для спокойной жизни.

Хотел бы сообщить Вам кое-какие новости, но их так много, а я тороплюсь кончить письмо. Как все здесь, я очень тороплюсь работать, и, разумеется, качество работы сильно страдает от этого. Но нам покамест необходимо работать более вширь, чем вглубь.

Урожай хлебов настолько хорош, что Западная Сибирь, например, едва ли успеет собрать весь хлеб. В общем же по всей стране сбор идет весьма удовлетворительно, колхозы получают хорошие трудодни.

Вашу статью завтра пошлю в Москву.

Крепко обнимаю Вас, дорогой друг, берегите себя! Сердечный привет Марии Павловне.

Если решите ехать к нам — телеграфируйте: Крым. Севастополь. Горькому.


Привет!

М. Горький

8. X. 34.

(обратно)

1135 А. П. ЧАПЫГИНУ

10 октября 1934, Тессели.


Дорогой Алексей Павлович —


«Мастеровые» для «Колхозника» — не пригодны. Ваша манера писать почти сплошным диалогом оказалась — по моему мнению — в данном случае вредной для материала, который явно и настоятельно требует манеры описательной, картинности, которая подчеркнула бы драматизм положения учеников и ярче показала бы характеры мастеров, хозяина.

Диалогическая форма скрадывает все это, а обилие «местных речений» — делает диалог трудно понимаемым. И вообще вещь «набросана», но еще не написана. И все происходит в «пустом пространстве»: нет ни города, ни дома, ни мастерской.

Особенно жаль, что не написан балаган и спектакль. Читателям журнала «Колхозник» мы хотели бы давать вещи простые, ясные и — возбуждающие воображение. Не хочется давать и «отрывки», если они не являются иллюстрациями к тексту каких-то статей.

Не сердитесь на меня Будьте здоровы.


А. Пешков

10. X. 34.

(обратно)

1136 Н. В. ЯКОВЛЕВУ

25 октября 1934, Тессели.


Уважаемый Николай Васильевич —


судьбу сказки «О мудрой редьке» я плохо помню и даже не уверен: цензура ли запретила ее, или же отказался напечатать редактор «Волжского вестника» Рейнгардт? А теперь вот смутно вспоминается, что приятель мой Гурий Плетнев писал мне в Самару, что сказка эта будто бы была напечатана. Так как Гурий был корректором в газете Ильяшенко «Каз[анские] вести», возможно, что он — Гурий — напечатал ее в своей газете, — рукописи я посылал ему. Насколько помню — вещь это ничтожная, а содержание ее приблизительно таково: редька, которой было несколько тесно в грядке, неосторожно и преждевременно высунулась из земли. Это повело к тому, что она загнила и одновременно у нее явились мысли о тщете всего земного. Затем она отправилась путешествовать по огороду, но — не обрела в своем огороде ничего интересного и — кажется — ее съел козел. «О чиже», «О редьке», «О добродетелях и пороках» и еще какие-то штучки в этом роде я в 93 — 4 гг. писал охотно, написал их не мало, но литературного значения не придавал им, и почти все они потерялись, «Архив» мой, вследствие кочевой жизни, всегда находился в беспорядке и — раза два — пропадал. В 97 г. не весь был возвращен мне тифлисским жандарм[ским] управлением, в 906, после отъезда в Америку, остался в России и потерян. Возможно, что кое-какие бумаги есть у К. П. Пятницкого.

«Сказки» я принимался писать — так же, как и пьесы — несколько раз: в 93 г., в 900 — «О чорте», «Еще о чорте», «Читатель», «Философы и мозоли», «О достоверности невежества». Из двух последних первая была арестована у А. В. Яровицкого вместе с его бумагами и пропала, вторая — уничтожена мной. Затем писал сказки на Капри в 907 — 9 годах. Они были напечатаны в «Новом мире», кроме двух, — темы этих двух я не помню.

Вот и все, что я могу сказать о моем пристрастии к публицистике.

Всего доброго.


А. Пешков

25. X. 34.

(обратно)

1137 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ

31 октября 1934, Тессели.


Дорогой Семеновский,


мы не можем напечатать в «Колхознике» 43 страницы стихов, однообразных и тяжелых, не можем, потому что уверены: наш читатель не одолеет такую массу рифмованных слов.

Но я Вас очень прошу сделать вот что: дайте биографию Самцова и очерк его опытов в прозе, перебивая ее — там и тут — строфами Ваших стихов. Биографические сведения о Самцове Вам легко собрать, в газетах края, наверно, был напечатан его некролог. Опыты его продолжает кто-то, кажется, проф. Шуйский. Вы написали более тысячи строк, дайте нам 200–250, разместив их между прозой.

Этой работой Вы создадите новую форму очерка — патетический, пафосный очерк, и этим Вы положите начало новому приему изображения и, может быть, началу нового течения в литературе нашей. Это не будет романтизм «Путешествия на Гарц» Гейне, а должно быть советской героической романтикой. Вы достигнете этого, если будете писать прозу так, что она сама, свободно и естественно, перейдет в стихи. На мой взгляд, Вы в силе сделать это, и, если сделаете, Вам скажут спасибо тысячи наших читателей и многие поэты, способные работать честно.

Вначале я назвал стихи Ваши однообразными и тяжелыми, но когда они будут перебиты прозой — эти качества их значительно понизятся, они — выиграют от соседства с прозой.

Убедительно прошу Вас взяться за эту работу. Впоследствии возможно будет издать всю поэму целиком.

Было бы большой заслугой, если б мы научились писать о наших героях и «знатных людях» так хорошо, как они заслуживают этого.

Крепко жму руку. Очень рад узнать, что Вы живы, здоровы, упрямо работаете.


М. Горький

31. X. 34.

Крым.

(обратно)

1138 Г. МАМЕДЛИ

19 ноября 1934, Тессели.


Уважаемый товарищ!


Собрать произведения устного народного творчества и издать их на тюркском языке — это половина дела, и наиболее легкая.

Вторая половина труднее и важнее, ибо материал Ваш необходимо перевести на русский язык и напечатать по-русски. Идеально было бы, если бы каждое произведение каждой народности, входящей в Союз, переводилось на языки всех других народностей Союза. В этом случае мы все быстрее научились бы понимать национально-культурные свойства и особенности друг друга, а это понимание, разумеется, очень ускорило бы процесс создания той единой социалистической культуры, которая, не стирая индивидуальные черты лица всех племен, создала бы единую, величественную, грозную и обновляющую весь мир социалистическую культуру.

Вот идеал, вот цель наша, вот куда мы должны стремиться, знакомясь друг с другом посредством изучения народного устного творчества.

Значит: организуйте хорошие переводы на русский язык, привлекая к этому делу наиболее талантливых поэтов русских.

Крепко жму руку.


М. Горький

19/Х1-1934 г

(обратно)

1139 А. С. ЩЕРБАКОВУ

Конец ноября 1934, Тессели.


Т[оварищу] Щербакову.


Ваше письмо Авдеенке, дорогой мой товарищ, я прочитал с чувством глубокого удовлетворения, с радостью. Вы написали деловитую, убедительную рецензию в хорошем, подлинно литературном тоне. Это возбуждает у меня крепкую надежду на то, что молодая наша литература найдет, в лице Вашем, крепкого, толкового, заботливого руководителя. Вы понимаете, как необходим такой руководитель, партиец-большевик, Вы видите, что критика наша все еще не учитель. Это — хорошо. И дружески отмечая правильность взятой Вами линии, я нимало не боюсь «захвалить» Вас, «испортить».

По поводу пленума: есть опасность, что Шагинян, человек даровитый, но крайне «субъективный» и всегда заботливо, но [не] всегда удачно подчеркивающий свою оригинальность — своеобразие мысли, чувства, организации впечатлений, — есть опасность, что она не сможет выразить с достаточной полнотой и ясностью оценку критики беспартийными. Поэтому: следовало бы рекомендовать ей разработать доклад коллективно […] Ее статья «Три поколения книг» — довольно туманна — несмотря на бойкость — и быть может истолкована как призыв к «объективизму». Ставя, понятие «гуманизм» в кавычки, она как будто забыла, что «Беломорстрой» и «Челюскинская эпопея» являются ярчайшим выражением нового, пролетарского, социалистического гуманизма. Именно таким гуманизмом мы воспитаем человека насквозь и целокупно социалистом подлинным, как это видно на результатах работы коммун и колоний ГПУ. И значит: нужно внедрить этот гуманизм в быт, в обыденщину, в упрямую среду мещанства, которое надобно или перевоспитать, или уничтожить. Эта среда — вреднее вредителей «по принципу» или за деньги. Нужно избавить ее от клопов, крыс, мышей, религии и прочей вредоносной чепухи.

Ну, я съехал в сторону. Довольно!

Всех благ! Письмо Авдеенке очень хорошо, — Ваше письмо. Я послал мою рецензию, но она набросана мною для самого себя и значения — не имеет.

Жму руку.


А. Пешков
(обратно)

1140 К. А. ФЕДИНУ

Между 2 и 25 декабря 1934, Тессели.


Дорогой Константин Александрович —


получил Ваше письмо с вырезкой из «Ленгазеты», а кроме того — два документа: один подписан группой лиц, работающей по изданию «Б[иблиоте]ки поэта», другой — группой работников библиотечных. Оба документа напил саны весьма солидно и в строгом тоне.

Библиотекари убеждают меня, что изданные ленинградцами книжки серии «Б-ка поэта» весьма популярны и доходят до публики, а книги, изданные москвичами, — не доходят, да и не популярны. Но при наличии у нас книжного голода популярность книги не говорит о ее качестве и о ее полезности, — у нас и «Угрюм-река» популярна.

Группа ленинградцев, работающая по «Б-ке поэта», убежденно отмечая научность своей работы, выражает «серьезные опасения за дальнейшую судьбу данной серии» в том случае, если ленинградцы и москвичи объединятся в «Академии» для совместной работы. Опасение — не совсем понятное мне. Предполагая, что в той и другой группе работают люди серьезные, искренно озабоченные успехом своей работы, освоившие ее культурное значение, я не вижу причин, которые помешали бы этим людям договориться о типе издания книг по истории дореволюционной поэзии нашей и о том, чтоб придать книгам этим характер действительно научный, «педагогический».

Возвратимся к «началу начал». «Библиотека поэта» была задумана как история русской поэзии XVIII–XX вв. в образцах, биографиях, очерках эпох — именно так, а не иначе.

История всякого процесса имеет свое начало. Я неоднократно говорил и писал о том, что «Биб[лиотек]у поэта» следует начать с народной песни, с былины, с Тредьяковского, т. е. — именно «научно» и строго хронологически. Нужно показать, как и чего ради Дмитриевы, Цыгановы, Мерзляковы и прочие многие причесывали народное творчество культурным гребнем «православия, самодержавия, народности», как барон Розен «создавал» либретто оперы «Жизнь за царя», и показать прочие многочисленные анекдоты, «имевшие место» в процессе стирания подлинного лица народа сел, деревень, казенных фабрик и промыслов. От этого порядка и плана работы молча отказались. Работа сразу же приняла характер работы «по линии наименьшего сопротивления», по силе симпатии каждого «единоличника», по принципу «всяк молодец на свой образец». Одному приятен Рылеев, другому — Державин, третьему — Бенедиктов. Получился хаос, который мне приходится наблюдать не только по линии этой работы. А вместе с тем получилось хвастовство, которое я чувствую в словах ленинградцев, сказанных в письме ко мне: «Популяризировать можно только твердые достижения научных изысканий» и — далее: «Мы считаем совершенно необходимым приступить к изданию популярной серии». Значит: утверждается, что уже есть «твердые достижения» А я не верю в это, ибо таковые достижения могли бы явиться лишь в том случае, если работе была бы придана историческая последовательность в изображении процесса развития поэзии.

Я очень прошу Вас, К. А., сообщить это мое письмо ленинградской группе, работающей по изданию старой поэзии. Мое окончательное мнение по этому вопросу таково: совершенно неважно, в какой издательской организации будет издаваться «Библиотека поэтов» в данном ее виде и будет ли она издаваться самостоятельно, одновременно и дробно в Ленинграде, Конотопе, Москве, Обдорске и других местах.

Но было бы крайне важно и очень полезно, если б обе группы, отказавшись от смешного, старенького, традиционного «партикуляризма», попытались объединиться и придать работе своей по истории русской поэзии хотя бы и не очень «научный», но серьезный, стройный характер. Работа по идее своей заслуживает иного отношения, чем то, кое проявлено. Значит — вопрос таков: возможно объединение, или «Нева с Москвой-рекой — увы! — непримиримы»? Есть опасность, что, прожив еще лет десяток и оглянувшись на то, каковы они были до 34 г. включительно, — литераторы увидят себя очень смешными людями.

Я совершенно подавлен убийством Кирова, чувствую себя вдребезги разбитым и вообще — скверно. Очень я любил и уважал этого человека.

(обратно) (обратно)

1935

1141 Г. А. ВЯТКИНУ

12 января 1935, Горки.


Дорогой Георгий Андреевич —


верно, я — грешен, стихи писал, и не мало писал, и всегда очень дубовато. Понимая сие и будучи правоверным прозаиком, я уничтожал их, печатал же в молодости лет — по легкомыслию, а позднее — лишь в случаях крайней необходимости и когда мог оклеветать кого-либо из героев, будто бы это его, а не мои стихи. Но все же написано их так много, что иногда они откуда-то выскакивают, а издатели меня убеждают напечатать то или иное. Лично у меня — нет стихов, не сохранилось, и я не могу удовлетворить желание Ваше. В 32 г. «Академия» издала маленькую книжечку, в которую вошла «Баллада о графине де-Курси», «Девушка и Смерть», т. е. стихи, вошедшие в 1-й том моих рассказов, — очень красивая книжка, и я с удовольствием послал бы ее Вам, но не имею ни одного экземпляра.

Портрет мой пошлю из Москвы, куда, на-днях, поеду, — я живу за городом, верст на 50–60.

В статье Вашей о томском университете Вы сообщаете, что в его библиотеке хранятся записки о семье Борджиа — Вы самолично видели эти записки? Если — так, то это была бы замечательная находка. Не сообщите ли каких-либо подробностей по этому поводу?

Итак — Вы отработали в русской литературе как поэт и прозаик 35 лет. Искренно и горячо поздравляю Вас. Мне хорошо известно, что значит быть «культуртрегером» в провинции русской и как много нужно иметь любви к делу, веры в него, в его смысл и личного мужества для этой прекрасной по ее значению и трудной по условиям работы. Говоря о трудности работы, я разумею дореволюционное прошлое, а ведь половина Вашего труда — в нем. В настоящем нашем, которое, возбуждая зависть и ненависть к нам врагов наших, все-таки возбуждает в них удивление и уважение пред энергией нашего народа, — в настоящем я рад пожелать Вам доброго здоровья и неутомимости в работе на благо страны Союза Советов.

Крепко жму руку.


М. Горький
12. I. 35.


(обратно)

1142 А. С. ЩЕРБАКОВУ

13 января 1935, Горки.


Тов. Щербакову А. С.


Дорогой Александр Сергеевич!


Я думаю, что проверка «обещаний писателей» в той форме, как Вы предполагаете ее, — неудобна и, наверно, вызовет всякие подозрения, обиды, кривотолки. Люди «свободной профессии», самолюбивые и набалованные отношением общественности к ним, гг. литераторы могут вообразить, что их ставят в положение чиновников, хотят «ревизовать» и пр. и т. п. и в конце концов стесняют свободу их творчества. Но мне думается, что такая «проверка» должна явиться в результате публикации двух моих статеек о «Литературных забавах». Одна из них будет опубликована на-днях, другая вскорости за первой, а после этого и устроить вечерок, посвященный критике оных статей, в них речь идет как раз о требованиях эпохи, обращенных к литературе, и о поведении литераторов. Не совсем понятно, почему совещание о детской литературе отодвинуто на осень 35 г.? Разработка коренных вопросов литературы этой — дело настоятельное, с ним надо бы поторопиться, и его нужно соединить с просмотром деятельности Детиздата.

В редакции Альманаха детлитературы я — лишний, ибо с литературой этой плохо знаком, а знакомиться — не имею времени. Меня следует заменить знающей женщиной, но не педагогом, а литераторшей. И — не следует ли пригласить Сац? Да постановщицу «Рваных башмаков»?

Для Альманаха «Творчество народов» редакция очень громоздка, но, видимо, иначе нельзя. И еще нужно ввести башкира Афзала Тагирова. Тем более важно найти кого-то, кто — правильно сказано Вами — взял бы эту работу, как основную. Одного здесь — мало. Не годится ли Болотников? На стихи — Н. Тихонов? Вообще я очень мало знаю литературных людей, которые способны были бы отнестись к этому делу с должной серьезностью и ясным пониманием политического значения его.

План работы литкружков и план журнала «Литучеба» еще не успел должным образом прочитать.

Антологию поэзии, я думаю, нужно дать в хронологической последовательности ее развития. Мировая поэзия — обязательна. Начать с песен, использовать Н. Берга, его сборник переводов и другие сборники этого типа. Побогаче дать XIX век Европы и у нас; получим интереснейший феномен: наша поэзия в XIX веке обогнала западную богатством и разнообразием тем социального характера.

Доброго здоровья.


А. Пешков
(обратно)

1143 И. А. НИКУЛЬШИНОЙ

22 января 1935, Москва.


Ире Никульшиной.


Дорогой товарищ Ира —


письмо Ваше запоздало, и поэтому я не успел во-время поздравить Вас с выходом замуж.

Поздравляю от всей души, желаю Вам и мужу Вашему доброго здоровья, крепкой дружбы и согласия в работе, взаимного понимания и успехов в учебе. И — не ссорьтесь из-за мелочей, а гоните их прочь от себя, как шмелей, как ос. Стихи писать я, к сожалению, не умею, но все-таки попробую и пришлю их Вам в другой раз.

А теперь повторю мое пожелание Вам и мужу доброго здоровья и чтоб вы родили штук шесть хороших сталинцев, таких же неутомимых строителей социалистической жизни, каковы их родители.

Сердечный привет!


М. Горький

22. I. 35.

(обратно)

1144 А. КУРЕЛЛА

29 января 1935, Москва.


Дорогой т. Курелла —


я прочитал присланное Вами «либретто» дважды, и с литературной точки зрения оно мне кажется безукоризненным. Вы предупредили меня, что рассматривать его с этой точки зрения — не следует. Остаются — две: политическая, тут решаете Вы, постановочная — решает режиссер. Говоря с т. Димитровым, я имел в виду именно просмотр — вместе с ним и режиссером — подробно разработанного сценария. Часто бывает, что режиссеры, не вдумываясь в смысл сценария, в его целевую установку, вводят в ленту излишние «красоты», перегружают фильм пустяковой эстетикой, дешевенькой лирикой и вообще — «мармаладом». Вот — опасность, которую надо предвидеть и необходимо избежать. Тема «В борьбе за правду», как Вы ее пометили, требует эпической простоты, это — трагическая тема, и хотя в ее финале — победа, но все же эту тему нужно, по возможности, обнажить от «быта», от мелочей. Мне думается, что Вам следует устроить собеседование с т. Димитровым и техниками кино. Я — к Вашим услугам.


Большевистский привет.

М. Горький

29. I. 35.

(обратно)

1145 Д. В. КУЗНЕЦОВУ

29 января 1935, Москва.


Дм. Кузнецову.


Если Вы хотите сделать Ваш рассказ гораздо лучше, чем он есть, — сократите его.

Сократить можно легко, для этого следует: не разбрасывать пожар, а дать его в одном месте и в движении по одному направлению, вычеркнуть все диалоги, крики, беседы, оставив только командные слова; значительно усилить описание действия огня и противодействия ему со стороны людей. Смысл рассказа — борьба людей против стихии, вот эту борьбу Вы и покажите как борьбу хозяев за свое хозяйство, как ряд подвигов бесстрашия и мужества, как работу героическую, опьяняющую. Иными словами: дайте то, чего в моих «Пожарах» — нет, ибо в них чужие люди неохотно, из-под палки гасили огонь, пожиравший чужое — казенное — добро. Сделайте это, и рассказ Ваш приобретет высокую ценность.

Желаю успеха.


М. Горький

29. I. 35.

(обратно)

1146 А. С. ЩЕРБАКОВУ

30 января 1935, Москва.


Тов. Щербаков —


думаю, что Вам следует ознакомиться с прилагаемым романом. Автор — не дурак, но как будто выдает себя за такового. Достоевского весьма читал и отлично усвоил его манеру пользоваться вводными предложениями для доказательства той искренности, коя именуется хитростью. Конец романа очень разнствует с началом, в коем особенно много чепухи. О каком строительстве идет речь — не понимаю, но для удовольствия мещан «обнажаются язвы» всяких строительств.


А. Пеш[ков]

30. I. 35.

(обратно)

1147 И. А. РЫБАКОВОЙ

30 января 1935, Москва.


Ирине Рыбаковой.


Товарищ Рыбакова —


группа товарищей с «Красной Розы» прислала мне Вашу книжку, — я очень благодарю их за это! Книжка Ваша понравилась мне, — простой, хороший рассказ о том, как быстро и славно растут высокоценные люди в стране, где властвует и хозяйствует пролетариат, где пред каждым честным рабочим широко открыты пути к знанию, славе, почету. Вот так просто, правдиво и надо пролетариям писать о своей жизни до Октября, — писать так, как будто рассказываешь о себе своим детям и дорогим, сердечным друзьям своим. Ясное сознание великой цели своего класса, крепкое товарищество по партии, дружба по работе и в обыденной жизни, уважение друг к другу — все это вместе — необоримая, чудодейственная сила! Этой силой мы организуем друзей во всем мире и раздавим врагов.

Книжка напомнила мне один из счастливейших дней моей жизни. Тогда, в 28 г., я приехал в Союз после шестилетней жизни за границей, где наблюдал, как линяют павлиньи перья буржуазной культуры, как загнивает мелкая и крупная буржуазия, растрепанная войной. Видел ученых профессоров, которые служили кондукторами трамваев; интеллигентов, которые, стоя на улицах, молча протягивали руки за милостыней, видел, как в Германии голодали рабочие, как много малолетних дочерей пролетариата стали проститутками, и видел тысячи «детей военного времени» — золотушных, параличных, рахитиков, полуслепых, нервнобольных. Когда своими глазами видишь все это — так особенно ясной становится преступность и недопустимость власти буржуазии над рабочим классом.

О том, что делается у нас в Союзе, я, конечно, знал по газетам, по рассказам товарищей, приезжавших из Союза. Но вот возвратился в Москву, увидел, что сделано за 6 лет пролетариатом-диктатором в бывшей царской России. Это, разумеется, глубоко взволновало меня, зажгло в сердце неугасимую радость и гордость силою, талантливостью людей родины. И когда в Большом театре мы с Вами целовались, я, т. Ирина, целовал не только Вас, а тысячи героинь труда. Потом я съездил на Днепрострой, в сальский колхоз «Гигант», в Тифлис, Эривань, Баку, в Сталинград, Казань, Нижний, заглянул почти всюду, где бывал раньше, и даже в Мурманск, в Соловки, где никогда не был, посмотрел на гигантскую работу пролетариата Союза Советов, мудро руководимого партией его, и вот с той поры счастливо живу той энергией, которая непрерывно, изо дня в день обогащает Союз Социалистических республик и учит пролетариат всех стран, что надобно делать, как надо перестраивать жизнь.

Сердечный привет Вам, т. Рыбакова, и товарищам Вашим — работницам и рабочим «Красной Розы».

Крепко жму Вашу руку.


М. Горький

30. I. 35.

(обратно)

1148 А Н. АФИНОГЕНОВУ

Январь 1935, Москва.


Дорогой Афиногенов!


В чтении «Далекое» очень приятная вещь и удачный шаг автора вперед, — об этом говорят четко написанные характеры: Глаши, Любы, Власа, Лаврентия. Но драмы — не чувствуется за обилием знакомой лирики людей, будто бы удаленных от жизни, не видящих, не чувствующих ее вокруг себя. Не совсем понятно: почему автор осудил Малько на смерть? Пьесе это, на мой взгляд, не нужно, ибо автор недостаточно подчеркнул, насколько знание обреченности мужа тяготит жену Малько. Суть драмы, очевидно, не в этом. Но тогда — в чем же? Все кончается весьма благополучно.

Малько — так «идеален», что почти бесплотен, на нем — ни пятнышка, ни бородавки. Было бы естественнее, правдивей придать ему хотя бы маленький недостаточек, который оттенил бы его достоинства. В словесном состязании с бывшим дьяконом командир корпуса не обнаружил того пафоса ненависти, который должен был вспыхнуть в душе большевика. Не стоит «метать бисера» пред человеком ничтожным? Но ведь Вы противопоставляете не человека — человеку, а идею — идее, и вот здесь возникает вопрос об отношении сущности и формы. Как будто бы безразлично, кто является носителем идеи Екклезиаста, кто — Ленина, но — необходимо, чтоб идея Ленина была выражена с силою, присущей ей, и чтоб с такою же силой показана была враждебная идея. Некто пытается убедить человеков в том, что «все суета сует и томление духа», и делает это затем, чтобы освободить себя от забот о других людях, от всех забот, кроме одной — о себе самом; другой некто, не щадя сил своих и врагов своих, перестраивает мир, возрождает сотни миллионов людей к новой жизни.

Конечно — очень жаль, что для столкновения этих двух совершенно непримиримых идей Вами с одной стороны взято лицо ничтожное — дьякон. Этим, т. е. облачением в эту форму, Вы понижаете значение и влияние идеи пессимизма, всегда — в той или иной степени — присущей индивидуалистическому ощущению мира. Ведь индивидуалисты чувствуют себя мудрыми полубогами потому, что более или менее смутное сознание социальной сложности и бессмысленности личного бытия распространяют на все явления мировой жизни. Но, подавая пессимизм из уст отжившего человека, Вы не учитываете, что для молодежи нашей эта идея имеет интерес новизны и весьма способна соблазнять: соблазн в том, что Екклезиаст снимает с человека его ответственность за неурядицу — пошлость, глупость, мерзость — социальной структуры. Дьякона оспорить — легко; инженера, химика, биолога — труднее.

В конце концов: я бы сделал дьякона умнее, ядовитей, тоньше, а Малько — гораздо более крупным, суровым, подавляющим своим пафосом, реализмом мышления, сарказмом фактов.

За всем этим — могу повторить, что, пожалуй, эта пьеса — лучшее из всего, написанного Вами, и меня это очень радует. Но от Вас хочется и уверенно ждешь — большего.

Всего доброго!


А. Пешков
(обратно)

1149 А. С. МАКАРЕНКО

8 февраля 1935, Москва.


Дорогой Антон Семенович —


на мой взгляд, «Ньютоновы кольца» пьеса интересная и может быть разыграна очень весело, если за нее возьмутся молодые артисты, напр., филиал МХАТа, играющий в коршевском театре.

Но я уверен, что любой режиссер скажет Вам: пьеса — растянута и требует солидных сокращений «по всей длине» ее текста.

К этому недостатку присоединяется другой: не дописаны фигуры Хромова, Лугового, Никитина. Хромов особенно требует добавлений, ибо драматизм его положения недостаточно подчеркнут. Ему надо бы дать сцену с Рязановой, — сцену, после которой она почувствовала бы, что Хромов — работает честно.

Впрочем — все это дело режиссуры, и я Вас спрашиваю: будете ли Вы переделывать пьесу сейчас же или — сначала показав ее режиссеру? Жду ответа.

Сударь мой! Мне очень хочется обругать Вас. Вам бы следовало сначала довести до конца «Педагогическую поэму», а потом уже писать пьесы. А Вы, по примеру литературных юношей, взявшись за одно дело и не кончив его, начинаете другое. Первое дело от этого — весьма страдает, а оно — важнее пьес. Значительно важнее!

Ну вот, обругал. Легче мне стало? Увы, нет!

Всего доброго. Крепко жму руку.


М. Горький
(обратно)

1150 В. Д. РЯХОВСКОМУ

10 февраля 1935, Москва.


В. Ряховскому.


Уважаемый Ряховский —


намерение Ваше написать «биографию» — т. е. историю — села Перехваль горячо приветствую. Должно быть, идея создания истории русской деревни «созрела», ибо одновременно с Вами затевают такую же работу и сибиряки.

Но сибирская деревня, хотя и своеобразна, однако для деревень по эту сторону Урала — не типична: возникла поздно, феодально-крепостного права не испытала в тех формах, с тою силой, как «русская». Напоминаю об этом ради того, чтоб Вы приложили все возможные усилия создать историю именно типичной деревни данной области. А для создания такой истории Вам — на мой взгляд — не следует останавливаться исключительно на материале села Перехваль, но необходимо расширить материал. Это особенно необходимо для начала «истории», — в начале ее Вы должны дать очерк возникновения поселений на границе степной полосы, мотивы и условия возникновения. Тут, кроме писцовых книг, Вам дадут материал книги «стрсельные», говорящие об организации «порубежных» городов Симбирска, Саранака, Пензы и др Они расскажут Вам о том, какую роль играли боярские дети, холопы их, кочевники и пр., и т. д. в строительстве городов, укажут на это и дадут представление о процессе «осваивания» земли Московской, о заселении земли, об условиях жизни новоселов и пр. Затем Вы перейдете уже на материал исключительно перехвальский, и Перехваль будет у Вас показателем типичной истории села, которое с юго-востока будут грабить кочевники, а с тыла — воеводы и бояре. Затем надобно показать участие села в бунте Кондрата Булавина, — помнится, этот край был охвачен казацким бунтом, а ранее, наверное, пережил драмы Смутного времени. После этого переходите к архивам, преданиям стариков и аграрным волнениям 5–6 гг. и т. д. «Внутреннюю» жизнь села, его быт, песни, обряды и все прочее Вы найдете в большом изобилии у этнографов, экономику — в «Земских сборниках».

Мне кажется, что, работая так, Вы сделаете весьма оригинальное и солидное дело. Очень рекомендую книжку Семеновой-Тяньшанокой «Жизнь Ивана», изданную, кажется, в 10–11 гг. Академией наук.

Горячо желаю Вам успеха в работе.


М. Горький
10.II.35.

(обратно)

1151 А. Н. ТОЛСТОМУ

13 февраля 1935, Москва.


Дорогой мой Алексей Николаевич —


прежде всего: спасибо за «Петра», получил книгу, читаю по ночам, понемножку, чтоб «надолыпе хватило», читаю, восхищаюсь, — завидую. Как серебряно звучит книга, какое изумительное обилие тонких, мудрых деталей и — ни единой лишней!

Посылаю письмо для Алексея Павловича, пожалуйста, сделайте так, чтоб оно прочитано было на юбилее в числе приветствий.

Случая, когда бы литератору давали у нас чин и звание «заслуженного деятеля искусства» — я не знаю, кажется — такого случая еще не было. Конечно, буду говорить по этому поводу с И[осифом] В[иссарионовичем].

Глубоко рад знать, что Вы поправились и снова работаете, но — не слишком ли? Как смотрит на это премудрая и милая Туся? «Хождение по мукам», «Пиноккио», сценарий Петра и, наверное, еще что-нибудь? Дорогой друг мой — переутомляться не надо, следует беречь себя для 3-й части «Петра».

В Тессели еду в марте, на апрель, май, но, надеюсь, увидимся еще до марта, когда приедете в Горки, где и установим сроки твердо.

А Марьяна — стихи делает? Экий даровитый молодой народище вокруг Вас.

Всего доброго и — особенно — здоровья!

Тусе почтительно кланяюсь.


А. Пешков

13. II. 35.


На кой чорт нужна мне китайская мебель?

(обратно)

1152 А. П. ЧАПЫГИНУ

13 февраля 1935, Москва.


Дорогой мой Алексей Павлович,

весьма досадно, что немощи старческие не позволяют мне явиться на праздник Ваш и с радостью послушать, как товарищи скажут Вам слова любви и уважения, воздадут хвалу за прекрасного «Разина» и за «Гулящих людей», которые обещают быть такой же яркой книгой, какова книга о Степане Тимофеевиче. Мне тоже хочется сказать, что очень люблю и высоко ценю Вас, мастера литературы, для которого искусство всегда было выше всяких выгод и удобств, люблю за Вашу любовь к литературе, за северное сияние Вашего таланта. Жаль, что приходится говорить это издали, заочно и что не могу крепко, дружески пожать Вашу руку, обнять Вас.

Огромная и ответственнейшая роль назначена историей литературе нашей, великая честь способствовать росту ее и движению к чудесной цели, чего от нее требует народ страны нашей, — народ героев. Поздравляю Вас, дорогой товарищ, до хорошего праздника дожили Вы.


М. Горький
(обратно)

1153 А. С. ЩЕРБАКОВУ

19 февраля 1935, Москва.


Тов. А. Щербакову.


Мне кажется, что определение состояния критики и ее задач дано в формах слишком «общих», хорошо знакомых литераторам и критикам и потому едва ли способных возбудить живой, актуальный интерес, вызвать плодотворную дискуссию по вопросу о социалистическом реализме как методе и технике лит[ературного] творчества, как об эстетике и этике советского искусства.

О соцреализме написано и пишется много, но единого и ясного мнения — не существует, чем и объясняется тот печальный факт, что на Съезде писателей критика не заявила о том, что она существует. А нам необходима твердо установленная «рабочая истина», настолько широкая, чтоб она могла охватить и осветить смыслы всех процессов в нашей стране и все акты сопротивления творчеству пролетариата-диктатора. Само собою разумеется, что в пределах этой «рабочей истины» неизбежны и допустимы разноречия, — отсюда следует необходимость особенно точно, твердо установить пределы неизбежного и допустимого. Думаю, что исходной точкой социалистического реализма надобно взять Энгельсово утверждение: жизнь есть сплошное и непрерывное движение, изменение. В природе механически работают энергии физики и химии, в человечьем обществе — трения, столкновения классовых сил, и трудодействия, направленные на создание и расширение материальной — буржуазной, классово своекорыстной — культуры. Факты истории устанавливают, что интеллект играл в буржуазном обществе роль «катализатора», который — более или менее успешно — стремился связать, соединить, т. е. примирить, а в области социальной примирение есть подчинение силы силе. Индивидуалистам нужно указать, что интеллект в условиях капиталистических меньше всего заботится о быстроте своего роста, а ищет только устойчивого равновесия.

Реализм буржуазной литературы — критичен, но лишь настолько, насколько критика необходима для классовой «стратегии», — для освещения ошибок буржуазии в борьбе за устойчивость власти. Социалистический реализм направлен на борьбу с пережитками «старого мира», с его тлетворным влиянием — на искоренение этих влияний. Но главная его задача сводится к возбуждению социалистического, революционного миропонимания, мироощущения.

Мне кажется, что мысли этого порядка могли бы вызвать в среде литераторов и критиков возражения, раздражения и создать полезную дискуссию. У нас литераторы меньше всего думают и говорят именно о целях и задачах литературы — следует попытаться возбудить более живой и глубокий интерес к делу, которым они занимаются.

Вообще следовало бы возможно чаще и настойчивее указывать писателям на следующее: предвидения научного социализма все более широко и глубоко реализуются деятельностью партии, организующая сила этих предвидений — в их научности. Социалистический мир строится, буржуазный разрушается именно так, как это предуказано марксистской мыслью.

Отсюда вполне законно следует вывод: образное мышление художника, опираясь на широкое знание действительности и дополненное интуитивным стремлением придавать материалу наиболее совершенную форму — дополнять данное возможным и желаемым, — тоже способно «предвидеть», т. е. иными словами — искусство социалистического реализма имеет право преувеличивать — «домысливать». Интуитивное нельзя понимать как нечто предшествующее знанию, «пророческое», оно довершает опыт в тех случаях, когда опыту, организуемому как гипотеза или как образ, — не хватает каких-то звеньев, частностей. Надо бы ознакомить литераторов с революционными гипотезами науки, гипотезами Сперанского, которые уже подтверждаются экспериментально и служат «рабочими истинами». […] Было бы весьма полезно, если бы Вы побеседовали по этому поводу со Львом Николаевичем Федоровым, директором ВИЭМ, да кстати попросили его сделать доклад о задачах ВИЭМ — о необходимости комплексного изучения человека.

Обращаю внимание Ваше на тот факт, что до сей поры еще ничего не сделано по вопросам о памятнике Морозову и о всесоюзном театре.

Доклад Афиногенова мне кажется неясным по его посылкам и лишенным уловимых выводов. Сомневаюсь в том, что мы уже имеем право говорить о «победах», да еще «блестящих», соцреализма раньше, чем он — как метод — выявил себя со всей необходимой ясностью. Защищая актеров от своеволия режиссуры, следовало бы указать, что своеволие это отражается и на авторах пьес, в тех — нередких — случаях, когда авторы дают театру действительно «сырой материал», а не до конца и детально разработанную пьесу. Афиногенов очень верно отметил, что у нас — в театре и в кино — есть режиссеры более грамотные, чем драматурги и «сценаристы». На этом следовало бы остановиться. Доклад Афиногенова, вероятно, вызовет обширную, но мелочную — «кухонную» — полемику.

Шагинян требует от критики «руководства». Это едва ли правильно, требовать следовало бы совместной дружеской работы. Романисты, новеллисты, драматурги тоже ведь руководят критикой, предлагая ей типический, в образах обработанный материал для создания публицистических — т. е. идеологических — выводов, для построения социальной этики и эстетики. Требование написать историю литературы — понятно, но «отдельные монографии о каждом писателе» — это ничего не принесет, кроме вреда писателям.

Весьма ценно указание Шагинян на необходимость критических оценок русской литературы сравнительно с литературами братских республик.


М. Горький
(обратно)

1154 К. А. ИЕРОПОЛЬСКОМУ

3 марта 1935, Москва.


Тов. Иеропольскому.


Никаких «поправок» в заметку Вашу не могу внести. В Ростове жил около порта, в подвале каменного дома, у старухи, которая сдавала на ночь «углы» по пятаку за ночлег. Вместе со мной ходил ночевать к ней матрос Петр, фамилию не ясно помню, что-то вроде Байда, Галайда. Ему я писал из Тифлиса. Кроме его, в Ростове я встретил знакомого по Борисоглебску, Евгения Тросткина, паренька, изгнанного из какого-то казацкого училища в Урюпине; паренек оказался «маркировщиком» по пристани, очень бойкий, грамотный. В 96 году он служил в Н.-Новгороде конторщиком на Сибирской пристани «Кавказ и Меркурий» и перед приездом царя был выслан в числе многих других. Вот и все. Ему тоже писал раз или два.

Не можете ли Вы передать редакции «На подъеме», чтобы мне выслали комплект книжек журнала? Буду очень благодарен.

Всего доброго.


М. Горький
(обратно)

1155 СУЛЕЙМАНУ СТАЛЬСКОМУ

Середина марта 1935, Москва.


Уважаемый товарищ Сулейман Стальский!


Я очень виноват пред тобой, виноват в том, что не мог ответить на твое письмо в течение двух месяцев. Это объясняется тем, что очень много спешной работы и я не успеваю во-время исполнить ее.

Но твое желание — исполнено: в Дагестан, вероятно, уже выехали русские писатели для того, чтоб сделать книгу по истории Дагестана, изобразить картину длительной кровавой борьбы горцев против царского самодержавия, против грабителей купцов и кулаков Терской области. Эта мужественная борьба Дагестана должна быть написана, но мне кажется, что было бы лучше, если б о ней написали сами горцы. Вероятно, в Дагестане сохранились в памяти старых людей, бывших бойцов, боевые песни, рассказы, легенды — вот что и должно быть основой истории вашего края. Наверное, у вас есть хорошо грамотная молодежь, — сделайте так, чтоб она собрала и записала рассказы о прошлом Дагестана, чтоб она нашла документы по истории своей родины и рассказала о ней всем людям Союза Социалистических Республик. Хорошее дело будет.

Крепко жму твою руку, будь здоров!

Да хранит тебя твой народ!


М. Горький
(обратно)

1156 Л. 3. МЕХЛИСУ

19 марта 1935, Москва.


Товарищ Лев Захарович —

мне кажется, что совершенно необходимо привлечь к работе по книге «20 лет» литераторов всего Союза, всех народностей, даже и самых мелких. Мотивация этой необходимости — ясна: всесоюзная литература должна стремиться воспитать себя идеологически единой и т. д.

Поэтому я бы предложил немедля оповестить литераторов Союза о нашем начинании и, не ограничиваясь этим, послать литераторов наших по всем республикам, по автономным областям для организации рабочих групп на местах, т. е. в Армении, Белоруссии, Биробиджане, Грузии, Азербайджане, Чувашии и — повсюду, не исключая ненцев, тувинцев, каракалпаков. Таким образом мы получили бы приблизительный итог работы, совершенной на всех точках Союза за определенный отрезок времени.

Что Вы скажете по этому поводу?

Привет.


М. Горький

19. III. 35.


Р. S. Надо бы торопиться с этим делом. Нужно писать статейку, нечто вроде воззвания к нацменам.

С «Историей деревни» тоже поспешить бы.


А. Горький

«Правда» сильно ошиблась в оценке книги «Песни французской революции», книга изображает рост революции в песнях, первые 24 песни показывают, как издыхала надежда на короля, остальные — числом более сотни — песни ярко революционные. По типу этих песен создавались песни Парижской Коммуны и — насколько они в памяти трудового народа, об этом говорит поэзия современных «шансонье», посвященная событию 6 февраля.

Кто это рецензировал так небрежно?


А. П.
(обратно)

1157 А. С. ЩЕРБАКОВУ

21 марта 1935, Москва.


Дорогой А[лександр] С[ергеевич] —


мне кажется, что следует выбрать пяток литераторов-критиков и предложить им сделать «обзоры» литератур: армянской, азербайджанской, грузинской, татарской, украинской, а также дать и очерки роста литератур народностей более мелких.

Необходимость этой работы диктуется такими соображениями:

названные литературы являются — в большинстве «продукции» их — делом «интеллигентов», а посему требуют серьезного внимания к ним;

обзоры роста литератур этих потребуются нам для включения в книгу о двадцатилетием труде Союза;

литераторы наши — т. е. русские — читают вообще мало, а книги «нацменьшинств» и совсем не читают, — нужно, чтоб читали и чтоб видели, что литераторы братских республик пишут не хуже, а некоторые и лучше их. Кроме того, имеются — конечно — и еще мотивы в пользу необходимости ознакомления с литераторами братских республик.

Привет.


М. Горький

21. III. 35.

(обратно)

1158 Л. 3. МЕХЛИСУ

26 апреля 1935, Тессела.


Дорогой т. Лев Захарович —


скоро май, литераторы разъедутся из Москвы, и — вероятно — до осени коллектив работников по книге «Две пятилетки» нам не удастся собрать. А собираться коллективу необходимо чаще, — этого требует не только освещение задач данной работы и техники ее, требует этого и нужда в повышении, в расширении запаса знаний, коими обладают наши литераторы. Поэтому я убедительно прошу Вас организовать на протяжении апреля — мая четыре или пять собраний, на которых литераторы могли бы ознакомиться с итогами работы в разных областях науки и техники. На одно из собраний попросить т. Кржижановского в качестве докладчика по электрификации Союза, на другое хорошо бы привлечь А. Н. Баха и еще кого-либо из крупнейших химиков, затем следует послушать геолога, агронома и военспеца. Такие доклады — одно из первейших условий успешности работы по двум пятилеткам, а польза таких собраний и докладов для литераторов — не требует доказательств.

Всего доброго и сердечный привет.


М. Горький
(обратно)

1159 Б. ИРТЫШСКОМУ, Е. ДУЛЬНЕВУ и В. КОРНЕВУ

15 мая 1935, Тессели.


Ребята! Книжку вашу получил, прочитал; за посвящение ее мне — спасибо, ребята. Книжка читается с большим интересом, но была бы еще интереснее, если б вы дали рукопись проредактировать какому-нибудь опытному литератору или же прислали ее мне.

В книжке есть кое-какие промахи в распределении материала и есть ошибки языка; разумеется, я не намерен укорять вас за это. Я говорю это потому только, что материал высокоценный и он требует более заботливого отношения к нему, более яркого освещения.

Материал ваш значителен своей новизною, оригинальностью. За всю историю человечества никогда, нигде в мире не было власти, которая ставила бы целью работы своей воспитать весь трудовой народ, указать ему пути к созданию новых условий жизни и труда, к созданию новой, социалистической культуры. Такую задачу впервые поставила перед собой власть всей массы трудового народа, возглавляемая партией гениального Ленина. Конечно, особенно трудно воспитывать молодежь — беспризорников, правонарушителей. Однако чекистам, агентам ГПУ, удается достигать в этой работе отличных успехов, — это я хорошо знаю по работе ГПУ в концлагерях, в колониях, коммунах, вижу по таким фактам, как ваша книжка, как журнал «На штурм трассы», «Перековка» и другие издания.

Недостаток вашей книжки в том, что вы слабовато отметили работу воспитателей над вами — «материалом» воспитания. С каким бы материалом люди ни работали — он их всегда тоже воспитывает. Вы также слабо отметили ваше влияние на воспитателей, на изменение ими работы с вами, отношения к вам. Учителя не только учат, но и сами учатся понимать школьников, будущих учителей, инженеров, врачей, литераторов.

Я говорю: «Вы слабо отметили». Но вы все-таки отметили, стало быть, поняли значение взаимного влияния людей друг на друга.

Ну, ладно! Особенно много философствовать не к чему. Книжка-то, повторяю, все-таки интересная.

Очень советую вам, ребята, — не бросайте это дело, пишите, учитесь писать.

Заведите-ка дневник и пишите изо дня в день все, что взволнует, поразит вас, о чем и как подумаете за день. Такой дневник поможет вам научиться писать более искусно и будет заготовкой материала впрок.

Желаю вам всего доброго, успехов в работе, крепкой дружбы.


М. Горький

Напишу, чтоб вам прислали комплект журнала «На штурм трассы» — издается он в Дмитлаге на строительстве замечательного канала Волга — Москва.


М. Г.

15 мая 1935.

(обратно)

1160 А. С ЩЕРБАКОВУ

22 мая 1935, Тессели.

Дорогой Александр Сергеевич —


не скрою, очень удручен Вашим назначением в Культпроп. Конечно — дело необходимое, с литературой тесно соприкасается и давно требует энергичных работников, — людей, которые имеют определенное представление о социалистической культуре, о методах ее развития. Но боюсь, что новая, сложная работа отнимет у Союза писателей две трети, а то и всю Вашу энергию. В Союзе Вы оказались на месте, быстро приобрели авторитет культурного руководителя и друга дела. В делах наблюдаются чужие люди, равнодушные исполнители и — очень редко — друзья, влюбленные, люди, которые умеют соединять в работе своей страсть и разум. То, что Вы не совсем уходите из Союза, несколько утешает меня. Рад был прочитать, что Вы признаете литературу «любимым делом» Вашим. И — все-таки — тревожно. Я начинаю дряхлеть. Падает работоспособность, а количество работы — увеличивается. Вот — надо писать книгу о «Красном командире». Это — дело чести, очень важное дело. Требуется прочитать 40 биографий и огромную груду иного материала, а у меня — с некоторого времени — явилась боязнь ослепнуть, идиотская боязнь, однако — мешает. Сердце работает лениво и капризно. Не представляю, как поеду в Париж, и завидую Шолохову. А тут еще приедет Роллан, — в Париж он, вероятно, не явится во избежание враждебной встречи и скандала, который ему грозит со стороны фашистов. Меня фашисты не беспокоят, но было бы неприятно «разъехаться» с Ролланом. Вот какая штука. Весна здесь была отвратительная и мало помогла мне. Радости меня волнуют до слез, но горе я переживаю молча. Однако нелепая гибель аэроплана «Горький» заставила меня взвыть волком.

Убили еще одного пионера. Поразительно равнодушно относится пресса и литература к актам этого порядка! Представьте себе психологию двуногого зверя-собственника, который видит в ребенке врага. Не умеем писать кулака во всем его отвратительном значении. Я здесь начал пьесу о кулаке, но — нет времени кончить. «Самгин», работа для «Колхозника», чтение рукописей и т. д.

Что-то я заныл. Нехорошо. Ну — будьте здоровы! Не забывайте, что в нашей стране литература должна служить одним из рычагов социализма.

Крепко жму Вашу руку.


А. Пешков

22. V. 35.

Тессели.

(обратно)

1161 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ

23 мая 1935, Тессели.


Искренно поздравляю Вас, Дмитрий Николаевич, очерк сделан весьма удачно и — я надеюсь — положит основание новой форме литературы.

Предложу «Крестьянской газете» издать его массовым тиражом. На стихи Вы поскупились, но выбрали — хорошо!

Теперь нужно предложить Госиздату издать всю поэму целиком, — для этого пришлите ее в Москву, мне.

Очерк пойдет в «Колхознике», в 6-й книге.

Как живете?

Крепко жму руку.


М. Горький

Крым,

Тессели.

23. V. 35.

(обратно)

1162 М. Н. ЕЛИЗАРОВОЙ

30 мая 1935, Тессели.


Я горячо желаю яркого расцвета татарской поэзии и прозы, но это может быть достигнуто только очень строгим отношением к задачам литературы.

Жму руку.


М. Горький
(обратно)

1163 М. Л. СЛОНИМСКОМУ

1 июня 1935, Тессели.


Михаилу Слонимскому.


Дорогой т. Слонимский —


«Повесть о Левинэ» я только что прочитал, раньше — не было времени. Вообще я стал читать мало, к сожалению.

Я не могу оказать, что «Повесть» очень понравилась мне. Вероятно, это потому, что у меня издавна образовалось непобедимое предубеждение к тем рассказам и романам русских литераторов, в которых авторы описывают иностранцев, иностранную жизнь. Читая такие произведения, я всегда думаю: наверно, это — не так.

Во-вторых, мне кажется, что писать о героях революции нужно языком эпическим, просто, даже сурово, избегая всяких украшений, — писать так, как ваятели Греции изображали тела героев и богов. Основное качество героя нашей революционной эпохи — актуальность, деятельность. Нам более или менее известно, что и о чем они говорят, и нам нужно пытаться изобразить, как они говорят. Их слово равносильно делу, — в сущности, оно и есть дело, — а поэтому важно показать, как оно действует на людей, как влияет на них. Это возможно изобразить только словами эпической простоты, избегая диалогов, стремясь к пластичности изображения, к физической ощутимости читателем героя. Насколько необходима его речь, — ее нужно давать маленькими порциями и в формах резко индивидуальных, в афоризмах, которые надолго остаются в памяти, входят в бытовую, в литературную речь как цитаты, пословицы, поговорки. Разумеется, я не склонен думать, что мне удается делать так, как я советую другим, но все же я уверен, что героев писать следует именно так.

«Левинэ» слишком «психологичен» и интеллектуален, беден эмоциональной силой. Он мне напомнил героев «Успеха» Фейхтвангера, хотя я нахожу, что Фейхтвангер написал мюнхенских «героев» чрезвычайно интересно и его книга, — насколько она разоблачает некий гнусный процесс, — исторически ценная книга.

Сожалею, что не могу сказать Вам ничего более лестного по поводу «Повести о Левинэ».

Желаю Вам всего лучшего.


А. Пешков

1. VI. 35.

Крым.

(обратно)

1164 И. П. ЯУНЗЕМ

15 июля 1935, Горки.


Вот, Ирма Петровна, посылаю Вам обещанные песни. Если понравятся — могу прислать и еще.

Очень хочется, чтоб Вы украсили Ваш богатейший репертуар и русскими старыми песнями.

Сердечно благодарю Вас за прекрасный вечер, хорошо Вы поете!


М. Горький

15. VII. 35.


Песня Самарской губернии и уезда; явилась, вероятно, до 61 года или вскоре после «освобождения» крестьян. Записано в 95 году.

Середи мово двора
Стоит горенка нова,
Ново выстроена,
Чисто выскоблена.
В той ли горенке новой
Стоит столик дубовой,
Сидит писарь молодой,
Очень грозен сам собой,
Сидит, пишет в два пера,
Да все царские дела.
Ох, да царские дела,
Они правы завсегда!
Как напишет, так и верь,
Верь, что волк не страшен зверь
И что он не жрет телят.
Это — зайцы жрут цыплят.
Верь, когда тебе прикажут,
Что белее снега — сажа
И что ты, мужик, как вошь,
Только кровь господску пьешь.
Староста, староста!
Подь сюда, пожалуйста.
Ой ты, царская собачка,
Рассуди наши дела!
А он, староста, дурак,
Рассудит дело не так.
Тащи старосту в народ —
Будем хворостом пороть!
Колыбельная, Лукояновского уезда, Нижегородской губернии. Записано в 1893 г., после голода.

Баю, баюшки-баю.
Мое дитятко.
Спи, усни,
Мое маленько.
Спи да усни,
На погост гости!
Баю да люди,
Хоть сегодня умри,
А завтра бы дитенку
И похороны.
Положат чурочку
В могилочку
Под бел камень,
Под сыпуч песок,
Рядом с бабушкой своей,
Рядом с родненькой.
Баюшки-баю,
Я те смертушку зову,
Смертыньку зову
Тебе милостивую!
Самарская, записана в Николаевском уезде у кустарей, производивших нагайки. Несмотря на ее мрачную иронию, песня эта пелась очень мягко, задумчиво.

Ой, да брат сестренку ласкает,
По головоньке гладит,
Задушевно ей бает
Таковые ли речи:
«Эх, сестрица родная,
Ты расти поскорее
На долгие годы,
На бабью на долю.
Когда будешь большая,
Отдадут тебя замуж
В семью несогласну,
В деревню чужую.
Мужики там дерутся,
Топорами секутся.
А поутру там дождь, дождь,
И до полночи дождь, дождь.
И дождь будет литься,
И страшное — сниться,
А свекровка — браниться,
А соседи — коситься,
И соседи все злые…»
Сергачского уезда, Нижегород. губ. Записано в 93—4 гг.

Эх, да по утренней по заре
По-над Волгой, по-над матушкой,
Над Волгой на горе!
Провожала я милого, дорогого муженька
На далекие, на рыбны, на морские промысла.
Провожала я, да не рыдала,
Засушила слезы в сердце я своем,
Нежных слов ему [не] говорила,
Только три подарочка дала.
А и первый мой ему подарок
Был щепоточка родной земли,
Чтобы помнил милый, где родился,
Где навек связал себя со мной.
А второй-от мой ему подарок —
Тканый красным шелком поясок,
Чтобы помнил, как я обнимала
Богатырску его грудь.
Был и третий мой еще подарок —
Лебедино белоснежное перо,
Чтобы он пустил его на ветер,
Когда будет в море погибать.
Донесет перо мне буен[5] ветер,
И узнаю — милый мой погиб!
(обратно)

1165 Е. Я. ОРЛОВОЙ

22 июля 1935, Москва.


Получил Ваш подарок, благодарю Вас.


Дело, разумеется, не в подарке, а в том факте, что в те дни, когда ваш народ праздновал 15-летие своего возрождения, своей культурной работы, — Вы, дочь этого трудового народа, вспомнили о старом русском литераторе из народа, цари, дворяне, купцы которого на протяжении столетий угнетали и грабили чуваш.

Вот в чем великий смысл маленького факта. Факт этот — еще одно доказательство в пользу того, что в Союзе Советских Социалистических Республик быстро развивается прекрасное дело объединения всех народов, всех племен, всех людей во единую могучую силу. А еще факт этот говорит, что нигде в мире литератор никогда не был окружен таким вниманием к его труду, как это наблюдается у нас, в Союзе.

Вчера уехал от нас Ромэн Роллан, прекрасный писатель, честнейший человек, искренний наш друг. «Какое счастье работать в этой удивительной стране!» — сказал он.

Я желаю Вам, т. Орлова, вашим литераторам и каждому из народа Чувашии глубоко, на всю жизнь почувствовать великое счастье свободного труда и творчества.

Крепко жму руку.


М. Горький
(обратно)

1166 А. С. ЩЕРБАКОВУ

Август 1935.


Дорогой Александр Сергеевич!


Пьеса «Суховей» В. Ставского кажется мне произведением неудачным, — надуманным, холодным. Равнодушие, которое чувствуется на всем протяжении ее, автор пытается скрыть под словесной слащавостью и умиленностью, доведенными до комизма. Эта слащавость чувствуется и смешит уже в характеристиках «действующих лиц» пьесы, в таких словах, как, напр.: «но какое же большое большевистское сердце!» «Одним словом — большевик», «обаятельная колхозница» и т. д. Все эти положительные и отрицательные характеристики автором его фигур в пьесе показаны с примитивной тенденциозностью. […] «Сюжет» пьесы — героизм борьбы людей со стихией, засорен мелкими словами и воспринимается как анекдот. Не дано ни единого слова подлинно трудового возмущения людей против природы, уничтожающей их работу, нет гнева, естественного в этом случае, и нет пафоса победы. Люди даны более мелкими, чем они есть на самом деле, автор не пользуется правом искусства преувеличивать, удовлетворяясь грубым натурализмом. Люди для него все еще Сашки, Гашки, Натки, какими в свое время были они для «барина». «Натке» он даже отказывает в праве на членораздельную речь, снабжая ее только междометиями, — это очень плохо и обиднопридумано. Ибо для нашего времени характерны не дикари дооктябрьской древности. «Красавец отпетый» — по-характеристике автора — Митро тоже говорит «Угу», «Бу-бу». Все герои пьесы — бумажные, более или менее. В первом акте Коржиха произносит монолог длиною с целую страницу — прием старенький, от него давно уже отказались. Сцена с бричкой возбуждает недоумение: почему она так тяжела? Вообще в пьесе очень много лишнего, ненужного и нет того, что могло бы сделать ее веселой, жизнерадостной, согласной с общим победоносным процессом реорганизации древней деревенской жизни.

В нашей действительности всякий факт, хотя бы и незначительный, содержит в себе великий, революционный смысл. В «Суховее» смысл этот не чувствуется, хотя в пьесе взят факт весьма оригинальный, возможный только в стране, где масса начинает понимать всепобеждающее значение коллективного труда.

Пьеса требует дальнейшей серьезной работы над нею.

Привет.


М. Горький
(обратно)

1167 И. В. ЧЕРНОГОРОВУ

Сентябрь, до 13, 1935, Москва.


Здравствуйте, Иван Васильевич, старый товарищ!


Я очень хорошо помню Вас, красивый Вы тогда были парень, сильный, но — невеселый, задумчивый такой и частенько жаловались, что жить скучно. Предлагали Вам — я и сцепщик, забыл его мудреную фамилию — учиться грамоте, но это дело не пошло. Вы сказали что-то вроде того, что-де «и без грамоты — тошно». А все-таки, когда мы читали книги под пятым фонарем у пакгауза, Вы слушали внимательно.

Помню и случай с кулем подсолнухов. Дело прошлое: я мог бы отнять куль, но казачата пристыдили меня: дескать, ты не собака чужое добро стеречь и за пустяки людей к жандарму тащить. Я отдал им куль, — только бы убирались скорее. Все помню: и беседы наши в час смены, и как сцепщик обличал воровство начальника станции, и как по ночам приходили «жолнерки» из станицы.

Только одну шутку сыграла со мной память: я Вас перенес из Добринки на Крутую Волго-Донской ветки, — это часто бывает, что я перемещаю людей произвольно, как бы вставляя их в ту обстановку, кот[орая] кажется мне наиболее подходящей их характерам.

Очень хотелось бы сделать для Вас что-нибудь. Посылаю немного денег, может, пригодятся.

Будьте здоровы, Иван Васильевич!

(обратно)

1168 А. Н. ЛЕСКОВУ

21 сентября 1935, Москва.


Уважаемый Андрей Николаевич —


письмо Ваше я направил в ИРЛИ с предложением Василию Алексеевичу Десницкому ознакомиться с работой Вашей и способствовать изданию ее.

Намерен хлопотать и об издании избранных сочинений Н[иколая] С[еменовича], чем займусь зимою.

Кстати — сообщаю Вам анекдот о влиянии рассказов H. С. на американцев: несколько лет тому назад в Нью-Йорке был издан том сочинений Н. Лескова с маленьким моим предисловием. Книга быстро разошлась, и, хотя в предисловии было сказано, что автор скончался, издатель прислал письмо с просьбой «сообщить адрес мистера Лескова», необходимый для личных с ним переговоров об издании следующих его работ.

Будьте здоровы.


М. Горький

21. IX. 35.

(обратно)

1169 Л. М. ЛЕОНОВУ

4 октября 1935, Тессели.


Дорогой Леонид Максимович,


прочитал я рукопись, она вызвала у меня впечатление недоработанности материала, недостаточной организованности его. Возможно, что впечатление это создается дефектом развития сюжетной линии. Обычно линия эта развивается в романах, как спираль — восходящая или нисходящая, — а у Вас она идет рывками, точно температура лихорадящего, и, не доходя даже до 38-и, кончается температурой трупа. Иносказание это раскрывается так:

в начале романа выдвинута фигура Курилова. По первым его шагам в романе он показался мне «чекистом». Я, читатель, имею право ожидать, что [мне] будет показан на деле реорганизации ж.-д. транспорта человек исключительно интересный, один из наиболее крупных и скромных «героев нашего времени». Людей этого типа у нас еще не изображали так, как они того заслуживают, а люди эти вне пределов работы своей по охране границ государства, власти пролетариата, жизни вождей его, — организуют социально дефективный человечий материал в силу государственно полезную, строят каналы, строят БАМ, добывают золото на Колыме и т. д., вообще ведут огромную разнообразную работу и попутно на ней перевоспитывают социально опасных в социально полезных. В среде «чекистов» типичны именно эти люди, и вот почему я имею право ждать, что Курилов будет показан именно в работе, что предо мною откроется тайна его «техники» в деле «перековки» лентяев, лодырей, рвачей, жуликов и воров — и прочих паразитов пролетариата. Возможно, что я ошибаюсь. К. — не «чекист». Все равно: Вы показали, как умирает Курилов, а не как работает он. Его заболевание и смерть недостаточно оправданы. Читателю кажется, что Курилов умер потому, что автор не знал, что с ним делать. На развитие сюжетной линии Курилов не действует, оставаясь где-то в стороне от нее. Его выжидательное отношение к Протоклитовым — очень странно и едва ли характерно для людей его профессии. Кстати: у людей с больными почками всегда весьма повышена деятельность половой сферы, и сдержаннее отношение К. к женщинам сомнительно. Братья Протоклитовы знакомы по «Скутаревокому», Похвиснев, Омеличев, женщины — все это люди, которых Вы уже показывали так же четко, — люди, которые воспринимают мир как нечто «ирреальное», но заставляют себя мыслить о нем реалистически, — эквилибристика совершенно бесплодная и, кажется, уже безвредная. Над всей сюжетной линией весьма чувствуется мрачная и злая тень Достоевского. Его мстительное отношение к людям чувствуешь в неожиданных капризных психологических «загибах», свойственных почти всем героям романа. Выступление хирурга Протоклитова на «чистке» брата нелегко понять, особенно после того, как они — Глеб, Илья — поговорили «искренно». Поведение Глеба тоже несколько загадочно. Он — человек умный, расчетливый, хороший работник и хочет жить. Он ясно видит, что назад, к восстановлению индивидуальной собственности, к обществу классовому — дорога закрыта. Он — не трус. И для романа было бы эффектнее, а для него, Глеба, характернее, если б он на чистке объявил: я — вот кто. Вероятно, его не расстреляли бы, а послали на Печору, на Колыму или на БАМ. лет на 10. Очень слабо обосновано «возрождение» Кормилицына, и вообще он кажется фигурой лишней. В итоге я должен сказать, что сюжет повести для меня — неясен, идейный ее стержень — неощутим.

Теперь разрешите сказать кое-что по поводу частностей, «деталей».

На 258 стр. Вы говорите: «руки мастера всегда неискуснее чудесного могущества мечты». Фраза эта, в том виде, как Вы ее даете, может быть переведена на язык идеалистов в такой форме: практическая деятельность всецело зависит от чисто теоретических соображений. Мечта без оборота на практику не имеет «могущества», мечта загорается на работе «неискусных» рук и, делая руки более искусными, зажигает новую мечту.

Лиза говорит у Вас: «проникновение в предмет состоит в усердном размножении деталей». Роман Ваш загроможден деталями до того, что обилие их способно довести читателя до бешенства. При этом Вы обладаете тягостной привычкой давать эти детали в форме вводных предложений. Вся рукопись испещрена скобками, в которые автор втискивает совершенно ненужное, свое, сугубо авторское. Я не знаю писателя, который так жестоко мешал бы жить и думать своим героям, как жестоко делаете это Вы. Вам как будто необходимо разгрузить себя от начитанности, мучительно отягощающей Вас, и Вы усердно засоряете рукопись, расклиниваете ее текст, нарушаете плавность изложения, создаете ненужные перебои. Формула Эйлера, Ирод Антипа, Сеннахериб, Вергилий, Кана Галилейская, Сенека, базилевс и т. д., и т. п. почти на каждой странице!

А рядом с этими премудростями: «пошарил спички», «инейный», «прихварывала ногами», «заглянцевело», «зааминил», «водопадные усы» и прочее многое неуклюжее.

Первая фраза романа: «Беседа с другом не возвращает молодости» — неудачная фраза, она заставляет читателя подумать: а что возвращает молодость? На мой взгляд: первая фраза должна быть не философствующей, а конкретной, должна ставить читателя пред картиной, фигурой, — возбуждать впечатление, а не рассудочность. Один из первых рассказов Вс. Иванова начат так: «В Сибири пальмы не растут». «Это я знаю», — сказал А. А. Блок и не стал читать рассказ.

На 24 стр. у Вас сказано: «…взволнованной искренности его не пожрали требования высокого искусства». «Неумелый» писатель сделает отсюда приятный для него вывод: «Ага, значит, высокое искусство пожирает искренность? Ну, так — чорт с ним, с высоким!»

На 195-й Зямка слишком умно говорит с Куриловым.

Главу «Мы проходим через войну» я советовал бы Вам изъять из романа и обработать в фантастическую новеллу из «третьей действительности». Так же следовало бы обработать рассказ садовника о жене, которая изменила мужу с ним же, своим мужем, отличная лирическая вещь может получиться.

Следует выбросить стр. 262–278, ибо это — статья, и прескучная. Если же Вы считаете ее необходимой в романе—попробуйте заменить «монтажей» из романа Забелло «Как земство строило железную дорогу»; роман печатался в «Русской мысли» начала 90-х гг. и был запрещен цензурой.

Очень хороши главы: «Сайфулла» и «Я возвращаюсь к Марьям».

278. «Медицина тем и хороша, что часто ошибается», — наш читатель может понять эту фразу как утверждение вульгарного, невежественного отношения к медицине. Мы живем во дни «революции наук», в том числе и медицины.

352. «Зажиточность без культуры — мещанство» — вполне правильно. Однако эта фраза может возбудить ошибочные мысли, если не упомянуть о зажиточности как необходимой ступени коллективного обогащения.

Кроме всего сказанного, Вы, Леонид Максимович!, найдете кое-какие отметки на рукописи. Разумеется, вполне возможно, что я чего-то не понял и суждения мои — ошибочны. Но рукопись так загромождена материалом и расположен он так — на мой взгляд — хаотично, что следовало бы прочитать рукопись еще раз. Для этого я, к сожалению, не имею времени.

Ну — что же? «Еже писах — писах». Не обижайтесь на меня. А «Проходим через войну» хорошо бы обработать и выпустить отдельной книжкой. Очень своевременно!

«Послесловие» я бы тоже выкинул. Вообще Вы слишком много даете читателю себя самого в качестве действующего лица романа, активного путаника событий его и сеятеля ненужной премудрости.

(обратно)

1170 ПЕНЗЕНСКИМ ПИОНЕРАМ

Октябрь, до 6, 1935, Тессели.


Ребята, я публикую ваше письмо в газетах, но не называю ваших имен потому, что не хочу, чтоб товарищи ваши жестоко осмеяли вас за вашу малограмотность. Стыдно ученикам 4-го класса писать так малограмотно, очень стыдно! И необходимо, чтоб вы, а также подобные вам бойкие неряхи и небрежники, постыдились своего неуменья ясно выражать свои мысли и своего незнания грамматики.

Вы уже не маленькие, и вам пора понять, что ваши отцы и матери героически работают не для того, чтоб дети росли невеждами. Вам пора понять, что вы являетесь наследниками великолепного труда, будущими хозяевами страны, самой богатой в мире, — страны, которая возбуждает великую любовь пролетариата всех стран и звериную ненависть буржуазии всей земли. Во всем мире нет страны, в которой пред детьми была бы так широко открыта дорога к самообразованию, самовоспитанию, нет страны, где государственная власть так заботилась [бы] о детях, как заботится она в Союзе Советов.

Пора, пора, ребята, понимать это.

Будет гораздо полезнее для вас, если вместо того, чтоб писать безграмотные письма, вы научитесь понимать смысл того, что происходит вокруг вас на ваших глазах, и смысл того, что вы читаете о прошлом. Плохо вы учитесь, ребята! Должно быть, и учат вас плохо.

Стыдно преподавателям русского языка в школе вашей, — как это они допускают, чтоб ученики четвертого класса могли писать столь безграмотно.


М. Горький
(обратно)

1171 А. С. МАКАРЕНКО

8 октября 1935, Тессели.


Дорогой Антон Семенович —


третья часть «Поэмы» кажется мне еще более ценной, чем первые две.

С большим волнением читал сцену встречи горьковцев с куряжцами, да и вообще очень многое дьявольски волновало. «Соцвосовцев» Вы изобразили так, как и следует, главы: «У подошвы Олимпа» и «Помогите мальчику» — нельзя исключать.

Хорошую Вы себе «душу» нажили, отлично, умело она любит и ненавидит. Я сделал в рукописи кое-какие мелкие поправки и отправил ее в Москву.

Вы спрашиваете, «как сохранить элементы стиля» и т. д. Очень просто: ведите аккуратно ежедневную запись наиболее ясных мыслей, характерных фактов, словесной игры: удачных фраз, афоризмов, «словечек». Пишите ежедневно хоть десяток строк, но так экономно и туго, что[бы] впоследствии их можно было развернуть на две, три страницы. Дайте свободу Вашему юмору. Делая все это, Вы не только сохраните приобретенное работой над «Поэмой», но расширите его.

Напоминаю Вам сказанное в «Поэме» о «чекистах». Так же, как Вы, я высоко ценю и уважаю товарищей этого ряда. У нас писали о них мало и плохо, и писали не от удивления пред героями, а, кажется, «страха ради иудейска». Сами они, к сожалению, скромны и говорят о себе молча. Было бы очень хорошо, если б, присмотревшись к наркомвнудельцам, Вы написали очерк или рассказ «Чекист». Попробуйте. Героическое Вы любите и умеете изобразить.

Если Вас тяготит «бюрократическая» работа и Вы хотели бы освободиться от нее — давайте хлопотать. […]

Ну — что же? Поздравляю Вас с хорошей книгой, горячо поздравляю.


М. Горький

Р. S. Вы, конечно, использовали не весь материал — дайте десяток портретов беспризорников. Говорят, что теперь они грамотнее, легче идут на работу, быстрей дисциплинируются. И будто бы причиной ухода из семьи на улицу служат: мачехи, вотчимы и «скука жизни» в семье. Отцам, матерям некогда заниматься детями, детям — не о чем говорить с родителями.


М. Г.
(обратно)

1172 В. В. ИВАНОВУ

Октябрь, после 19, 1935, Тессели.


Дорогой мой Всеволод Вячеславович —


пьесу прочитал, она очень интересна, но, на мой взгляд, еще недостаточно театральна, слишком громоздка для сцены, и некоторые ее фигуры недостаточно ярко — «театрально» — сделаны.

Из мужских ролей особенно тускл, не активен князь Яшвиль, а он как будто не таков, ибо — как указано, кажется, у Сабурова и др. — первый нанес удар Павлу. Бабы, за исключением Демидовой, тоже не вполне отчетливы. Демидова чрезмерно много смеется. Определенно хороши: Марин, поп, Беннигсен, Павел, неплох Зубов.

Первая сцена слишком растянута, ее следует сократить или разбить на две. Последнее — хуже, ибо пьеса слишком загромождена людями и длинна. Да прибавьте к сему ее архаический язык, во многом не понятный зрителю и слушателю. Язычок надобно бы освежить, колорит исторический едва ли от этого пострадает, если Вы оживите «действие». Далее: как я понимаю — тема пьесы сугубо комедийна: купчиха хочет посидеть царицей. Не знаю, каковы Ваши реальные данные для такой острой выдумки, но — весьма одобряю ее. Однако эта тема обязывает Вас усилить элементы комедийности, не страшась даже гротеска. Павел — исторический гротеск, как бы ни смотреть на него. Марин — флигель-адъютант Александра Первого? — он у Вас молод, но это мало значит, а вот его сатирическое творчество слабо отмечено, и Вам следовало бы вложить в его уста хоть пародию на стихи Державина.

История с газетой английской останется непонятой, если не сказать, что в ней при жизни Павла было напечатано о смерти его.

Вообще же — пьеса недоработана, и это не первый Ваш грешок, — «Факира» Вы в конце написали тоже очень жидковато и наспех.

Не похвально, хороший мой друг.

Я бы советовал Вам вот что: издать существующий текст как «Повесть в диалогах». Если хотите знать, как это делается, — посмотрите изданную «Академией» книгу Акселя Киви — «Повесть о семи братьях». Вам придется сделать то же, что Киви: пред каждой сценой дать страницу-две описаний места действия и вообще дать все, что может дополнить, объяснить диалоги, сделать их наилучше доходчивыми до читателя.

Переделывая пьесу в такую диалогическую повесть, Вы — попутно — увидите, где и в чем коренятся пороки пьесы, и Вам не трудно будет изменить ее к лучшему, сделать более легкой, комедийной, веселой.

На Вас, В. В., неудачи действуют как будто удручающе? Это, разумеется, естественно, но я бы очень советовал Вам, погоревав дня два, на третий или беритесь за новую работу, или же переделывайте сделанную, но не давайте себя во власть дьявола уныния, раздражения, лени и прочих смертных грехов — их же семь и еще семьдесят семь.

Затем сердечно желаю Вам всего доброго, Тамаре Владим. — почтительно кланяюсь, а мальчика лучше бы отправить в Алупкинский тубдиспансер имени Боброва, это и ему будет полезнее, да еще и более интересно, а Вам — легче будет.


М. Горький
(обратно)

1173 В. Т. ЖАКОВОЙ

Октябрь 1935, Тессели.


Уважаемая, окаянная и проклятая девушка, — не заводите суматоху!

Вы много знаете, неплохо говорите, но делаете Вы мало и всегда хуже, чем могли бы. Весьма сожалею, что мне приходится повторять то, что я уже говорил Вам, и не скрою — повторения эти надоедают мне. Хочется, чтоб они надоели и Вам.

Мы уговорились, что Вы напишете очерк по истории города и края в XIX столетии. Убедительно прошу Вас вместить работу Вашу в эту рамку. Если Вы находите неизбежным корректировать очерк Г. П. Шторма — договоритесь с ним. Прошу Вас считаться с тем, что на работу по этой книге уже затрачены большие деньги и ее пора двигать быстро, плодотворно. Давайте на этом и решим.

Но — я имею предложить Вам вот что: если собранный Вами материал соблазняет Вас на большую, серьезную работу — начинайте писать по плану, набросанному Вами в письме ко мне, — самостоятельную работу «История г. Нижнего-Новгорода от основания до XX в.». Эту работу я заказываю и оплачиваю, и она должна быть для Вас серьезнейшей «пробой пера», пробой сил. Если даже она и не удастся Вам, — она Вас многому научит, покажет Вам размер Ваших сил. Я даю Вам для нее 18 месяцев. Идет?

Но, пожалуйста, не торопитесь с обобщениями и с филологическими фокусами. У Вас, напр., «Балахна — от балак, рыба». Ну, а балахон, баланда, балакирь, балагур, баловень и т. д.? По-татарски рыба — балык, а не балак. Может быть, Балахне родственны — Балашов и Балаклава, но — очень советую филологией не играть, это штучка хрупкая.

Перечисляя старинные города, Вы забыли Мурашкин, Лысково, Макарьев и т. д., забыли Оку, эта река имела для развития края значение не меньшее, конечно, чем Сура, Ветлуга, Клязьма. Так вот, девушка, согласитесь на этом разделении работы Вашей. Отвечайте.


М. Горький
(обратно)

1174 Д. Д. ОСИНУ

Октябрь 1935, Тессели.


Дмитрию Осину.


Ваша затея создать из частушек нечто подобное хороводной игре с пением соло, дуэтами, трио, с хором девиц и парней отдельно и вместе — это весьма интересная затея. Советую Вам: продолжайте работать, и возможно, что Вам удастся сделать вещь оригинальную.

Для этого Вам следует отнестись к материалу более строго и разборчиво. В данном виде материал — разноценен: есть частушки остроумные по смыслу, ладные по форме, но преобладают пошловатые и грубые. Так как частушек — тысячи, легко подобрать сотню-две более высокого качества, чем собранные Вами.

У Вас нет «сквозной темы», на которую их можно бы нанизать, как бусы на нитку. Возьмите такой темой остатки старинного, мещанского, пошленького отношения мужчины к женщине как человеку «второго сорта», низшего качества. Игра будет заключаться в том, что парни, ухаживая за девицами, расхваливают и воспевают их красоту, а девицы отвечают им: «Надолго ли мы вам милы? Может, вы — как встарину было — через годик — другой качнете относиться к нам хуже, чем к домашнему скоту?»

На этом противоречии и начнется игра, на нем она и будет построена. Парни, в свою очередь, будут подзадоривать девушек указаниями на их недостатки, это вызовет еще более острый спор и т. д. В заключение — надо устроить «примирение противоречий», — веселое, конечно.

Там, где не хватит частушек готовых, — сами сочините.

Интересная штука может получиться.

Привет.


М. Горький
(обратно)

1175 П. А. ПАВЛЕНКО

Ноябрь, до 9, 1935, Тессели.


Милейший т. Павленко!


«Судьбой войны» Вы вполне своевременно и весьма интересно положили начало советской оборонной литературе. Но — на мой взгляд — та часть повести, в которой Вы изображаете войну и в том виде, как Вы ее изобразили, эта часть еще не может быть признана всесторонне разработанной картиной будущей войны на Дальвостоке. Это еще только черновик повести, которую необходимо написать, имея в виду, и на первом плане, не просто «читателя», а читателя, который будет основным деятелем войны и решит ее «судьбу».

Воспитание Красной Армии поставлено у нас так, что каждый боец является нервной клеткой огромного организма, — клеткой, которая сознает отдаленную — всемирного значения — цель бытия всего организма.

Бойцу К[расной] Армии внушается, что земля есть родина пролетариата и что наступило время, когда вся земля должна превратиться в поле битвы пролетариев всех стран против их врага — капитализма, против сознательных его рабов. Или побеждает коммунизм, или же трудовой народ еще на долгие годы остается во власти варваров, мошенников, убийц и под тлетворным влиянием гнойных червей — мелкой буржуазии.

Простите, что я Вам, коммунисту, напоминаю об этом, но я это должен сделать, ибо основным недостатком повести Вашей является совершенное отсутствие в ней героической единицы — рядового красного бойца. Как он — именно он! — вел себя в грандиозных боях, изображенных Вами? Вы показали героями только командиров, но нет ни одной страницы, на которой Вы пытались бы изобразить героизм массы и рядовой единицы. Это, по меньшей мере, странно.

В процессах «мирного» социалистического строительства мы видим, что масса все более героизируется, непрерывно выдвигая из плодотворной своей среды сотни Изотовых, Стахановых, Демченко и пр. Отсюда следует, что мы вправе ожидать среди бойцов Красной Армии появления таких же инициативных единиц, таких же героев в боевой военной обстановке. Они должны быть, они, конечно, будут, и Вам не следовало забывать об этом естественном явлении.

Надобно показать бойца в борьбе против техники врага, в борьбе против машины и людей, в отношении к пленным солдатам врага, в отношении друг к другу в момент боя и т. д.

Книга Ваша будет особенно жадно читаема краснофлотцами, красноармейцами и — в какой-то степени — должна воспитывать их. О краснофлотцах Вы не сказали ничего.

Второй, весьма существенный недостаток повести — однобокость войны, она у Вас вся на Востоке, а о ней на Западе Вы упоминаете в нескольких словах. Это едва ли допустимо.

Батальные картины вышли у Вас очень слабо и даны «с чужих слов». О мороком бое рассказывает капитан норвежец, о сражении под Санчагоу говорят японские генералы. А в конечном счете заголовок «Судьба войны» требует вопросительного знака: какова же она, эта судьба? Повесть вызывает впечатление неконченной.

Теперь — о начале повести, о ее первой части.

Здесь раздражает читателя «мелкая крошка» материала, его нестройность, раздробленность и словесное излишество, от которого материал страдает, теряя свою яркость. «Хлеб[ников] жил на рыбалке», начинаете Вы, ожидаешь чего-то о Хлеб[никове], но Вы продолжаете уже не о нем. Это у Вас встречается весьма часто, и это, между прочим, и придает тексту характер черновика.

11 строк 5-й страницы, вся 6-я и 8—7-й совершенно лишние. Мурусима — малоподвижен, и не помнишь его лица, фигуру. Очень интересны его письма.

Техника работы — тороплива. О расстреле китайцев следовало бы сказать еще что-то. Не сказано, как реагировали наши посты на этот акт.

Пейзаж идет у Вас от автора, герои не реагируют на него, а если — изредка — реагируют, так едва ли верно. Луза — охотник и, как таковой, едва ли способен чувствовать «изнурительность тишины».

Трупы через два часа не могли «вздуться», после выстрелов в глаз китайцы упали в реку мертвыми, не дыша, и не могли всосать воды столько, чтоб уже «вздуться». Трупы у Вас «стукаются» — стук дает определенно суховатое звучание, трупы — мягкие. Когда Вы толкаете человека, он не стучит. Метла — шаркает, шуршит, а не скребет, — звукоподражательные слова в нашем языке весьма точны. А лишние и неверные, неточные слова в произведении — как веснушки и бородавки на лице.

Стр. 81—3 — даже при наличии усталости, тесноты случай насилия над Ольгой кажется маловероятным. Физиологически неизбежно было бы сопротивление, крик, а представить девушку рассуждающей в момент, когда против ее воли ее хотят оплодотворить, — это очень трудно представить.

На 97 стр. 11 % смертности — не много ли? 138. О Литвинове и Красине как будто лишнее.

От 142 до 49 — нет страниц в рукописи. Лузу слишком мало били для того, чтоб он был изуродован так, как Вами изображено.

Очень хорош — памятно — написан Михаил Семенович, Шершавин, Иверцева, недописаны Варвара, Луза, Иверцева, мешает Ольга и недоделана Женя.

Вот каково мое суждение о повести, и мне очень жаль, что она именно такова.

Было бы и славно и мужественно, если б Вы переработали эту крайне важную и нужную повесть.


М. Горький
(обратно)

1176 А. А. СУРКОВУ

7 декабря 1935, Тессели.


Дорогой тов. Сурков —


в плане доклада Вашего Вы пишете о «деликатности и щекотливости» позиции Вашей как докладчика. «Щекотливость» вызывается тем, что «трудно оторвать докладчика от человека, имеющего свои взгляды на особенности процесса развития советской поэзии». Этими словами Вы как бы утверждаете, что процесс развития сов[етской] поэзии совершался где-то вне границ общего процесса роста интеллектуальной культуры страны — выше, левее или правее. Вам следует вполне точно определить — каково наполнение этих «своих взглядов» и чем оно отличается от общей драмы большинства поэтов и прозаиков нашего времени — от весьма однообразной драмы демократов, которым история повелевает быть революционерами? Именно этой драмой я объясняю и ничем иным не могу объяснить «пестроту, неустойчивость настроений», «гипертрофию личного», а также прочих грехов и болезней, коими действительно богата наша среда литераторов. Совершенно уверен, что оные болезни требуют точного диагноза и затем лечения, и поэтому не согласен с Вашим намерением «не разжигать ненужного пламени обид и недовольств». Как это «ненужного»? Нам нужно, нам необходимо спорить, драться, необходимо выяснить — в чем дело? Почему поэзия и проза так отстают от настроения людей, чья рабочая энергия и пафос труда «изменяют мир» не только в пределах Союза СС Республик?

Мы живем очень спокойно, нехорошо спокойно, а вот рабочие и колхозники замечательно революционно и успешно беспокоятся. […] Юноша-комсомолец в Германии, чтобы спасти арестованного с литературой коммуниста, бросился под трамвай, отвлек этим полицию и дал арестованному убежать, а сам погиб, и о нем уже сложили песню.

Над Европой вздымается вонючая туча фашизма, но все чаще сверкает на ее грязном фоне — героизм пролетариата.

Вы пишете: «Пора уже говорить о советской поэзии, как о поэзии Союза». Конечно — пора! И более этого: говорить надо об интернациональном значении нашей поэзии, и не только говорить, а делать, делать. У нас за 20 лег нашелся, кажется, один поэт, который понял: «Гренада моя!» Но не нашлось поэтов, которые воспели бы героику китайской Красной Армии, Вену, Антверпен и т. д., не находится ни одного, в ком оказалась бы сила хлестнуть сатирическим стихом Гитлера, Муссолини и прочих многочисленных мерзавцев. Постыдно скудны силы поэтов наших, холодные стишки пишут у нас. Очень равнодушна эта лягушечья поэзия. И даже, когда пишут о революционной эрекции, чувствуешь, что пишут политические импотенты.

Вы говорите о трудности «совмещения принципов эстетических с моментами политической целесообразности». Дорогой мой Сурков, трудность эта не имела бы места, если бы нами чувствовалась изумительная, обжигающая душу красота жизни, пламенный взрыв жизнетворчества в нашем Союзе, гнусный трагизм положения буржуазии на Западе и во всем мире. Перед нами — неизбежность нападения врагов, перед нами небывалая по размаху война, которую организует сволочь всего мира, выродки истории, паразиты, которым не откажешь в иезуитской талантливости, наблюдая их подлость, бесчеловечие, цинизм. Мотивы обороны не волнуют поэтов.

«Принципы эстетики» превосходно сливались бы с «политической целесообразностью», будь у нас налицо революционная ненависть, хотя бы в той дозе, в какой обладали ею Верхарн или даже Бодлер. Если человек говорит искренно, так это почти всегда достаточно красиво, «эстетично». Друг друга ненавидеть умеем — это унаследовали у мещанства, а углубить и расширить ненависть на весь мир, враждебный нам, — не удается. В современной поэзии музыки ненависти не слышно. Умел возглашать ее Маяковский, но и то как бы только потому, что высок был ростом и сердился, что ему удобно встать негде было — потолки мешали. «Открылась возможность создания положительных образов и оптимистических произведений без насилия над действительностью», — пишете Вы. Почему Вы опасаетесь насилия над действительностью? Это вовсе не страшно и очень полезно. Подлинное искусство всегда преувеличивает или преуменьшает. В первом случае оно пытается поднять человека за уши вверх, а это — насилие, во втором — стукает его по башке, дабы он очухался или исчез.

Весь план доклада вашего написан так, что вовсе не доказывает факта «слияния субъективного интереса отдельного человека с объективным интересом большинства людей», Вы хотите видеть это, но этого еще нет. И если бы оно было, так Вам пришлось бы планировать доклад иначе, без скептицизма, который весьма заметно сквозит в нем, — без скептицизма и в более твердом, решительном тоне.

Теперь о «Литучебе».

Тут Вы обрадовали меня и сообщениями об удаче в подборе материала и Вашим серьезным отношением к журналу. Два последние №№ были не плохи, это — верно. И очень хорошо, что прекратился самотек, образуется запас материала. Мое отношение к «Литучебе», конечно, не изменилось, а тот факт, что я в нем не сотрудничаю, объясняется теми же причинами, которые мешают Вам писать стихи.

Вот какая штука: как Вы думаете, не попросить ли Л. И. Аксельрод дать нам ряд кратких очерков по истории философии, главным образом, материалистической? Темой первого взять бы: «Почему люди философствуют?» или «Как и откуда началась философия?» Полдюжины таких очерков — от Демокрита через материалистов XVIII века до Маркса, Энгельса и наших дней — это была бы хорошая помощь начинающим беспартийным.

Хорошо было бы давать весь материал последовательно, в порядке хронологическом, я думаю, что постепенно можно добиться этого, например, дать бы ряд очерков по истории русской литературы XIX века в связи с общей историей жизни страны. Или же — очерки по истории роста советской литературы. Попросить грузин, армян, чтобы дали очерки о своих делах в прозе и поэзии, и, наконец, ввести бы отдельчик «Хроники научного творчества», или «научных работ». В этой области у нас много потрясающе интересного, много фактов, которые могли бы благотворно подействовать на воображение, на фантазию молодежи и внушить ей доверие к работе разума, к его силе.

Когда организуется «Литвуз» — журнал наш потеряет свое «право быть», но до той поры давайте будем делать его дружески крепко. Он свое дело делает, как я знаю, знаете это и Вы.

Сердечный привет и крепко жму руку.


М. Горький

7. XII. 35.

(обратно)

1177 ЯНКЕ КУПАЛЕ

11 декабря 1935, Тессели.


Сердечный привет неутомимому поэту-революционеру!


Максим Горький
(обратно)

1178 И. Н. БЕРСЕНЕВУ

22 декабря 1935, Тессели.


Москва,

Берсеневу.

Второй Московский Художественный театр.


Прошу приостановить репетиции, в январе дам совершенно новый текст с новыми фигурами. Не вижу никакого смысла ставить пьесу в ее данном виде.


Горький
(обратно) (обратно)

1936

1179 В. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО

1 января 1936, Тессели.


Дорогой Владимир Иванович —


Второй МХАТ собрался ставить весьма неудачную пьесу мою — «Васса Железнова».

Я попросил Берсенева не делать этого, обещая изменить пьесу, что мною исполнено.

Посылаю Вам второй вариант пьесы, конечно, не для того, чтобы Вы ставили ее, а чтоб только осведомить Вас об этом случае из жизни неудачного «драматурга».

Я чувствую себя обязанным посылать Вашему театру драмодельную продукцию мою и, вероятно, весною предложу Вашему вниманию некую пьесу.

Говорят — и пишут, — что Вами отлично разыгрываются «Враги». Очень хочется посмотреть, но я уже двигаюсь по земле осторожно, ибо не хочу, чтоб она поглотила дорогую мою плоть вместе с косточками, — поглотила прежде, чем я закончу многообразные дела мои.

И, будучи хитрым стариком, я дела эти все увеличиваю, чтобы помирать — времени не было. Намерен жить еще лет двадцать. Или хотя бы три года. Ну — два!

Крепко жму руку. Будьте здоровы!


А. Пешков

1. I. 36.

С Новым годом!

(обратно)

1180 М. В. НЕСТЕРОВУ

2 января 1936, Тессели.


Многоуважаемый Михаил Васильевич —


простой, «душевный» тон воспоминаний Ваших мне очень понравился, А вот публикация «Литературным наследством» воспоминаний о человеке, еще живущем, — не нравится. Погодили бы немножко!

Сердечно поздравляю Вас с Новым годом, желаю Вам здоровья. Слышал, что Вы написали еще портрет И. П. Павлова, и — говорят — еще лучше первого.

Крепко жму талантливейшую Вашу руку.


А. Пешков

2. I. 36.

(обратно)

1181 М. ИЛЬИНУ

3 января 1936, Тессели.


Дорогой мой Ильин —


будет очень хорошо и вполне достойно Вас, если Вы зачеркнете этот сценарий «Разговор о погоде». Он — удачен, но как попытка влить «новое вино в старые меха». Большую идею, гипотезу, которая может исполнить работу возбудителя великих открытий в непрерывной борьбе человека за власть над стихийными силами природы, Вы — компрометируете, низводя ее до шаблонного обличения жуликов, банкротство которых давно уже известно. Получилось еще одно — анекдотическое — доказательство идиотизма капиталистов, бессмысленной эксплуатации буржуазией данных науки, доказательство их зоологического, звериного анархизма. Вот и все. Я предвижу возражения: «кино — самое популярное средство (культурного воспитания масс» и т. д. Но я не сегодня убедился в том, что зрительные впечатления так же нестойки, как сновидения. Люди плачут в кино? Плачут и во сне. Нет, Вам не следует портить Вашу тему, искажая ее, снижая ее значимость экраном!

В сценарии есть, конечно, куски, сделанные остроумно. Но в нем нет, напр., отношения церковников к факту завоевания «погоды», отношения администрации, которая ливнем дождя разгоняет демонстрантов, не показано, как страдают дети, захваченные неожиданным ураганом, как произвол власти класса обращается против класса. Не показано — многое, а то, что показано — слишком хорошо знакомо и даже надоело.

Пишите на эту тему повесть. Пишите ее хотя бы по плану сценария, но — прежде повесть! Позднее из нее можно будет состряпать и сценарий. Но необходимо, чтобы тема эта была сначала прочитана, продумана, а затем уже и в дополнение— показана на экране. Тогда это будет не просто — сон, а — явь, ибо книга есть реальность, существующая во времени более действенно и длительно, чем кинолента.

Затем — будьте здоровы! Желаю Вам всего доброго.


М. Горький

8. I. 36.

(обратно)

1182 В. В. ИВАНОВУ

10 января 1936, Тессели.


Дорогой Всеволод Вячеславович —


по поводу Ваших указаний на отношение «Сов. писателя» к авторам я прошу собрать мне документальный материал. О тирании редакторов, а также о малограмотности оных — напишу статейку, материал — есть, но, буде Вы тоже имеете оный, — давайте мне?

«Не гениальная» литература, разумеется, нужна, — ведь, в сущности-то, она и есть та самая литература, которая, являясь широко и удобочитаемой, служит учителем читателя. Есть — холмы, есть — горы, а на Казбек, на Эльбрус не всякий полезет, и поэтому грамотный Золя читался больше, чем Бальзак, а слащавенький Додэ больше, чем серьезный Золя. Все растет — к сожалению — по линии наименьшего сопротивления, — это особенно наглядно подтверждают корни деревьев, растущих на каменистой почве. Читатель тоже всегда предпочитал эту линию. Предпочитал, но случилось так, что читателю нашему — как будто — начинает нравиться линия сопротивления наибольшего. Ныне он, баловник, уже требует литературы грамотной. Его раздражают словечки: «сгоношился», «присоёкшился», «раздербанил», «мастрячим», «солнцесяд», «сердцедавка» и т. д. Ему кажутся смешными такие, напр., фразы: «Они жили вдвоем с матерью, обнесенные садом», «В густой листве липы журчал воробей, одиноко журчал и долго», «Все женское давно уже высохло в ней», «Бывало, мы с женой поднапремся до бесчуру, а мужа сердцедавка берет».

Дорогой мой товарищ, я совершенно четко чувствую весьма и все более заметное различие в степенях грамотности писателя и читателя. Говорю не о формальной грамотности, — в этой области литератор, конечно, «начитаннее» массового читателя. Но — есть другая грамотность — эмоциональная грамотность людей, которые чувствуют себя строителями новых условий жизни, создателями новой структуры государства. Весьма вероятно, что в большинстве своем «стахановцы» крайне плохо знакомы — если знакомы — с учением Ленина, с идеологией коммунизма, и, наверное, в речах Сталина они понимают только практическую, деловую мудрость этих удивительно ясных речей. Идеологически, т. е. силою логики идеи, они еще не организованы, но в отношении своем к действительности, к жизни они уже — другие люди, у них другое мироощущение, — они ощущают мир как бесчисленный ряд разнообразнейших реальностей, которые создаются их энергией. И поэтому они живут в мире, который имеют законнейшее право называть своим. Их мироощущение — эмоция, предшествующая миропониманию интеллектуальному. Логика дела, конечно, приведет их к освоению логики идей, положенных в основу дела.

Наши литераторы — люди эмоционально мало- или безграмотные даже и тогда, когда они читали книги Ленина. Они знакомы с идеями, но у них идеи взвешены в пустоте, эмоциональной остовы — не имеют. Вот какова — на мой взгляд — разница между писателем и читателем нашего времени. Этой разницей я и объясняю себе все пороки современной литературы.

На Ваш вопрос: «должна ли существовать обыкновенная, не гениальная литература?» ответить просто: будет существовать, но Вы сами знаете, что не все, что «бытует», должно существовать. В Англии уже не выходит по 3 тысячи романов в год. А когда выходило, так две трети — и более — романов этих писали Конан-Дойли, Уоллесы и прочие этого ряда поставщики «детективной» литературы. Эта литература и сейчас является наиболее «читабельной» в Европе, в Англии — особенно. Парижская газета Милюкова ежегодно печатает 10–12 романов, и, просматривая их, — удивляешься, как можно читать такое бездарное сочетание ужасов и зверств? Как это можно, имея в прошлом книги замечательных мастеров этого жанра и мастеров плутовского романа? Не думаю, чтоб эта литература могла приносить буржуазии «огромную пользу». Процесс разложения буржуазии — всесторонний процесс, и литература не исключена из него. Едва ли «пользу» может принести мещанству и та «послевоенная» литература, которая озлобленно критикует мещан, и очень модная, очень обильная, эротическая, вроде«Любовника леди Чаттерлей» Лоуренса. В конце концов, мне кажется, что, когда Вы писали «польза», то думали о развлечении.

О «повести в диалогической форме» я говорил потому, что мне кажется чрезвычайно трудным дать характеры 12–15 фигур чистым диалогом, не пользуясь приемом повествования, описания. «Утешать» Вас не вижу оснований и не имел намерения, — этот Ваш «опус» мне нравится. Интересна и вполне оправдывается эпохой мысль посадить на престол всероссийский — купчиху. Французы делают революцию, отрубая головы дворянам и королю, англичане побаиваются, как бы у них не разыгрался социальный скандал такого же типа, а у нас, на Руси, обходя все детали и нюансы, дворяне возглавляют сами себя дородной купчихой, после того как испробовали иноземных баб. Отличный материал для сатирической комедии. Я думаю, что Н.-Данченко именно так и взглянет на него, а Вам против этого взгляда не протестовать бы! Не представляю, как можно в работе с этим материалом опереться на Стивенсона и на Дюма.

Третью часть «Факира» прочитал, не могу сказать — понравилась, ибо все время раздражало многословие, охлаждали длинноты. Но очень хороши страницы, где Вы пишете отца, и, если б Вы отнеслись к этой фигуре более внимательно, — наша литература получила бы своего Тиля, Тартарена, Кола Брюньона. Именно так, я знаю, что не преувеличиваю. В книге вообще много ценного, забавного, я буду читать ее второй раз и, если хотите, отмечу то, что мне кажется лишним.

У Вас — слякотно? То же самое началось и здесь: туман, дождь, никакого моря — нет, а просто в небольшом пространстве, плотно замкнутом серым киселем, натыканы мокрые деревья, мокрые камни, среди их — мокрый дом, в одной из его комнат сидит угрюмый усатый старик, у него ноет правое плечо от ключицы до локтевого сгиба, он кашляет, курит и пишет Вам длиннущее письмо. Кроме этого — он очень любит и ценит Вас. А также переделал старую пьесу из 4-актной в 3-актную. Если б у него было время, он сократил бы 23 тома своих книг до 8. Да.

Может быть, Вы приедете в здешнюю слякоть? Приезжайте, ибо чем разнообразнее бытие, тем более оно интересно, как утверждают «сведущие» люди.

Крепко жму руку.


А. Пешков
(обратно)

1183 Е. Я. ДАНЬКО

10 января 1936, Тессели.


«История фарфорового завода» сведена Вами к биографии Виноградова. В этом виде — если убавить техническое описание поисков массы и способов закалки, да если усилить раскраску фигуры Виноградова — Ваша книга нашла бы достойное для нее место в серии «Жизнь замечательных людей».

Но как «История завода» она Вам не удалась, — о заводе, о рабочих его рассказано слишком мало и сухо. Думаю, что она и такая, какая есть, интересна для людей, занятых изучением роста художественной промышленности и — между прочим — производства фарфора. Но и эти люди вправе требовать от Вас больше того, сколько Вы дали, — я говорю это, опираясь на материал, показанный Вами, но плохо обработанный. Да Вы и сама догадываетесь, что рукопись «еще недоработана».

Значит — надобно доработать, что я и советую Вам. Надо сделать хорошую книгу. Для этого надобно дать больше фактов, драматизировать их, начать очерком эпохи царствования толстой тетки Лизаветы — про нее очень неплохо рассказал посол Франции Шетарди, подсаживавший ее на престол державы Российской.

Неверно, что Вы направили «все усилия и все помыслы, чтобы сделать работу хорошо». Книжка для детей Вами написана очень хорошо, так же следует написать и эту.


М. Горький

10/I-36 г.

(обратно)

1184 ДВУМ ТЫСЯЧАМ ПИОНЕРОВ ЗАПОЛЯРНОГО ГОРОДА ИГАРКИ

13 января 1936, Тессели.


Сердечный привет вам,


будущие доктора, инженеры, танкисты, поэты, летчики, педагоги, артисты, изобретатели, геологи!

Хорошее письмо прислали вы. Богато светится в простых и ясных словах его ваша бодрость и ясность сознания вами путей к высочайшей цели жизни, — путей к цели, которую поставили перед вами и перед всем трудовым народом мира ваши отцы и деды. Едва ли где-нибудь на земле есть дети, которые живут в таких же суровых условиях природы, в каких вы живете, едва ли где-нибудь возможны дети такие, как вы, но будущей вашей работой вы сделаете всех детей земли столь же гордыми смельчаками.

Вы пишете: «Живем сейчас, когда нам не светит солнце, только три часа мы видим дневной свет, остальное время полярная ночь, морозы, пурга». Но вот и во тьме полярной ночи ярко горит солнце человеческого разума, силой которого уничтожена цынга, еще недавно обычная болезнь дальнего севера, силою разума на земле, окованной вечной мерзлотой, обильно родятся овощи, развернуто скотоводство. Все это было бы невозможно до Ленинской революции, в ту пору, когда право на широкую грамотность, на развитие разума было во власти класса помещиков, фабрикантов, лавочников.

Большие, изумительные радости ждут вас, ребята! Через несколько лет, когда, воспитанные суровой природой, вы, железные комсомольцы, пойдете на работу строительства и на дальнейшую учебу, пред вами развернутся разнообразнейшие красоты великой нашей страны, увидите Алтай, Памир, Урал, Кавказ, поля пшеницы, размером в тысячи гектаров, гигантские фабрики, заводы, колоссальные электростанции, хлопковые плантации Средней Азии, виноградники Крыма, свекловичные поля, фабрики сахара, удивительные города: Москву, Ленинград, Киев, Харьков, Тифлис, Эривань, Ташкент, столицы маленьких братских республик — например, Чувашии, — столицы, которые до революции очень мало отличались от простых сел.

У вас — снег, морозы, вьюга, а вот я живу в Крыму, на берегу Черного моря. Сегодня — 13 января — первый раз в этом году посыпался бедненький, редкий снежок, но тотчас же конфузливо растаял. Весь декабрь и до вчерашнего дня светило солнце с восьми часов утра почти до половины шестого вечера. Зимуют чижи, щеглы, зяблики, синицы; весна начинается со второй половины февраля, осень — с половины октября.

До революции в Крыму жил царь с его родственниками, придворная знать, миллионеры, купцы, — теперь во дворце царском дом отдыха для крестьян, и весь южный берег Крыма, все дворцы богачей превращены в дома отдыха, в санатории. Есть и лагерь пионеров — Артек.

Много прекрасного в стране Союза Социалистических советов, и оно все растет. Все это — ваше хозяйство.

И, разумеется, для того, чтобы умело владеть им, чтобы развивать его все шире, — необходимо, ребята, учиться много, серьезно, честно. Всякая работа в нашей стране — работа всех для каждого и каждого для всех, а кроме этого — работа в пример всему трудовому народу Земли. Надо воспитывать, развивать в себе любовь к учебе, чтоб учеба была приятна, как игра.

Мозг — способность познания — воспитывается упражнением, тренировкой так же, как мускулы. Машина постепенно стирает различие между физическим и умственным трудом, но для того, чтоб сделать хорошие машины, облегчающие труд, необходимо усерднейше заботиться о развитии разума.

Бесполезных знаний — нет. Поэтому я очень одобряю ваше желание написать книжку о пионерах Заполярья. В работе над этой книжкой вы кое-чему научитесь, а если книжка будет удачна — научите и других. Действуйте смелее, помня, что Пушкин, Лермонтов начинали писать стихи в вашем возрасте, причем у Лермонтова стихи имели такой вид:

Любезна маменька, примите
Сей слабый труд и рассмотрите,
Годится ли куда-нибудь
Как видите — это даже и не стихи. Но, действуя смело, не забывайте, что вашу книжку будут читать тысячи детей Союза, да, пожалуй, и за границу перескочит она. Стало быть, от вас требуется серьезное отношение к делу создания этой книжки.

Я советовал бы вам организовать дело так: сначала — отобрать из школьных литкружков тех ребят, которые уже заявили о своей способности хорошо писать прозу или стихи, коллективно выработать план книжки и выбрать из них редакцию — 5–7 человек.

Мне кажется, план должен быть таков:

Первая глава. Физические условия Игарки: пейзаж, почва, климат, растительность, очерки зимы, весны, лета, осени. Это необходимо написать, ибо вы живете в условиях исключительных, ребятам Союза незнакомых. А писать надобно так, как будто вы рассказываете об условиях вашей жизни особенно близким, например, друзьям своим, т Сталину.

Вторая глава Жизнь в семье, работа в школах, т. е. учеба, товарищеские отношения, хорошее и плохое в этих отношениях, борьба против плохого.

Третья Игры, развлечения, склонности, т. е. кого куда тянет к технике, т е изобретательности, к музыке, рисованию, поэзии и т д.

Четвертая Героические и смешные случаи жизни: посмеяться над собой — не бойтесь, самокритика так же необходима, как необходимо умываться

Пятая. Рост города, расширение работ, впечатление, которое вызывают у вас команды иностранных судов и прочее.

Это, конечно, только набросок плана, — набросок, сделанный человеком, который разнообразия условий вашей жизни не знает, и вы, разумеется, можете совсем не считаться с этим наброском.

Мне думается, что каждую главу должна писать определенная группа и что всю работу следует делать коллективно.

Когда рукопись будет готова — пришлите ее мне, а я и Маршак, прочитав ее, возвратим вам, указав что — ладно и что — неладно и требует исправления

Ребятам с Диксона и с зимовки Черной обязательно дайте место в книжке вашей

Ну, вот я кончил. Письмо вышло длиннее вашего.

Будьте здоровы, милые ребята, будьте здоровы, дорогие мои.


М Горький
(обратно)

1185 В. Н. НАУМОВОЙ ШИРОКИХ

Конец января 1936, Тессели.


В. Наумовой-Широких.


Примите, уважаемая, искреннюю мою благодарность за сведения, сообщенные Вами.

Весьма заинтересован намерением Вашим написать мемуары. Это было бы крайне хорошо, ибо о Сибири, о ее общественной жизни «русские» — мало знают. Да и знали мало, невзирая на то, что самодержавие обильно выгоняло в Сибирь людей грамотных. Но и они оказались «ленивы, не любопытны». Если решение Ваше обработать материалы отца — твердо, можно устроить Вам так называемый «творческий отпуск» и снабдить средствами для работы.

Она была бы особенно ценной, если б, не ограничиваясь архивом Наумова, Вы дали характеристику сепаративных настроений сибиряков, осветили фигуры Потанина, Головачева, Ядринцева и др. Ваш отец, кажется, переписывался с Омулевским, Петропавловским-Карониным, знавал Щапова?

Может быть, Вы подумаете о предложении моем?

Желаю Вам доброго здоровья и еще раз — спасибо!


М. Горький
(обратно)

1186 И. А. ГРУЗДЕВУ

Начало февраля 1936, Тессели.


Буду весьма обрадован, если пришлете «Историю живописи» Стендаля, дорогой Илья Александрович. А. Жида — получил, спасибо. Журналов ленинградских еще не видел. Как бы устроить, чтоб я получал интересные новинки, а особенно — зарубежную литературу? Не разрешите ли просить Вас о снабжении кормом души моей? Я бы выслал Вам руб. 200–300, а Вы посылали бы мне «чтиво»?

О том, как реагировали казанские народники на морозовскую стачку, я помню недостаточно четко. Мне кажется, что слух о ней появился в Казани «с первыми пароходами» и что привез его из Нижнего Виктор Пруга-вин, — был такой «исследователь сектантства», брат Александра Степановича Пругавина, «сошел с ума» в начале 90-х гг.

С уверенностью могу сказать, что Миловский-Елеонский и его друзья понимали эту стачку «как жест отчаяния», — но это я говорю потому, что в 1900 или 1901 г. в Нижнем Мидовский, беседуя с Кондурушкиным, спросил меня: помню ли я, как он, А. В. Чекин и В. Ф. Копытовский спорили у Деренкова по поводу морозовской стачки?

Когда я сказал ему, что он ошибся, я не присутствовал при этом споре, он заявил, что остается на старой позиции: «стачка — жест отчаяния».

Имею основания думать, что А. В. Чекин был солидарен с Мидовским, а Виссарион Филадельфович, человек военный и решительный, вероятно, возражал им. Знаю, что Каронин считал стачку «действием бесполезным и вызывающим только репрессии». Наконец, могу сказать, что, когда М. П. Сажин, говоря о 80-х годах, назвал их «опустошенными» и когда ему напомнили о морозовской стачке, указал, что она не имела значения в свое время и давно — забыта, а вот аграрное движение — начало революции. Это было в 900 г., год крестьянских волнений в Нижегородской, Костромской, Смоленской губ., — год, когда организовалась партия эсеров.

Общее — в результате воспоминаний — впечатление у меня сложилось такое: народники значение морозовской стачки не поняли, отнеслись к ней безразлично, а некоторые и враждебно. Но фактов враждебного отношения я не помню.

Вот и все, что могу сказать по Вашему вопросу.

Жму руку.


А. Пешков

Р. S. Кажется, о м[орововской] стачке есть что-то у Кудрина, в его «Воспоминаниях».


А. П.
(обратно)

1187 Н. Н. НАКОРЯКОВУ

24 февраля 1936, Тессели.


Целый месяц собирался ответить на Ваше письмо, дорогой Николай Никандрович! Разумеется, такое мое поведение образцовым нельзя признать, но — что поделаешь? Работешка держит за горло, «печали и болезни вон полезли» и т. д. Но, чувствуя, что оправдываюсь неудачно, — перехожу к делам.

Затее Вашей отобрать 2–3 десятка рассказов провинциальных авторов, внимательно прочитать рассказы, отметить в них хорошее и плохое, затем устроить собеседование с авторами и — если они согласятся — издать эти рассказы с поправками редакторов, — это не плохая затея. Однако я не могу участвовать в этой работе как по недостатку времени, так, равно, и по некоторой иной причине. Отказываюсь от участия и в просмотре материала, отобранного жюри конкурса на новеллу. [..]

О работе Пушкинского комитета мне ничего не сообщают, и я не знаю, принято или отвергнуто мое предложение конкурса на монумент.

Теперь — о литературе и литераторах. Это — мое очень больное место. Так же, как и Вы, я не вижу, чтоб Съезд писателей оживил нашу литературу, создал среди литераторов какие-то разногласия, дискуссии и т. д. Писатели наши продолжают относиться к действительности с равнодушием, которое мне непонятно, и я склонен оценивать равнодушие это как признак какого-то серьезного заболевания — ожирения, что ли?

«Взглянем на факты». Никогда еще «головка» трехтысячной массы сочинителей не пользовалась таким вниманием со стороны власти и читателя, который быстро растет количественно, да, кажется, и качественно. Недавно «Ком[сомольская] правда» опубликовала, что книги читают 67 % комсомола. В 30 г. читало только, кажется, 29 %. Власть создала «Литфонд» — 10 миллионов рублей. Писателям строят дачи — они капризничают, требуя, чтоб дачи строились по их проектам, и будто бы одна писательница заявила: «Или так, как я хочу, или — я подожгу дачу». Возможно, что это — вранье, но — хороши литераторы, в среде коих подобное вранье возможно! Вообще о капризах писателей говорят очень много. Разумеется, это «бытовщина», мелочи, но лучше, если б их не было в наше время, в нашей стране. Мелочи эти, обнаруживая некие страсти, даже как будто говорят против обвинения в равнодушии.

Но обвинение это утверждается и углубляется такими фактами:

Съезд постановил устраивать для повышения интеллектуальной квалификации литераторов в Доме писателей доклады по вопросам и по достижениям советской науки, устраивать беседы с учеными, инженерами и т. д. Это не осуществлено.

Не заметно, чтоб Союз литераторов попытался бы ознакомиться со стахановцами, а ведь они, стахановцы, — материал.

Не заметно, чтоб литераторы отнеслись с должным интересом к опытам работы коллективной и обнаружили какую-либо свою инициативу в этом направлении.

Не заметно еще многого, а главное, что крайне удивляет меня, это — полное равнодушие литераторов наших к вопросам обороны и затем к интернациональной жизни.

Пакости и мерзости Гитлера, Муссолини, наглость японской военщины, трусливая любовь некоторых и ядовитая ненависть всех остальных мещан мира сего никак не волнует наших прозаиков и поэтов. А ведь какие богатейшие темы для сатиры, для юмора дают современные подлецы!

Не читал ни одного стихотворения, посвященного единому фронту против фашизма. В Европе и всюду пролетарии все решительнее обнаруживают понимание своего исторического назначения, — литераторы страны строящегося социализма равнодушны к битвам пролетариев. […]

Из всей поэзии нашей я знаю только одно удачное стихотворение Светлова, кажется, — «О Гренаде».

Дипломатия мешает пользоваться интернациональными темами?

Пустая отговорка. Писать можно обо всем, была бы охота! Но охоты, видимо, нет.

На необходимость издавать оборонную литературу я указывал до съезда. В частности — давно пора издать книги об интервенции японцев и о немцах на Украине.

Можно бы прибавить к сказанному в десять раз больше. Но это я приберегу для статьи.

Замечаю, что Вы усиливаете издание иностранной литературы. Это очень хорошо, — наши восемнадцатилетние должны знать, как за рубежом живут враги и друзья.

Среди изданных в текущем году книг прочитал две совершенно неудачные: Ханукова «Подводная лодка» — вещь беспомощно болтливая, скучная, изобилующая повторениями, в которых автор утопил драму гибели матросов. Ринг Ларднер «Новеллы» — сатирик, может быть, острый, но остроту его притупил переводчик, а пошлость оставил нетронутой, даже как будто и увеличил ее.

Очень хороша книга Ванды Василевской «Облик дня». Но на стр. 11 рассказано: «когда ребенок начинает ходить», «засунет в угли под печку новую курточку, стащит с полки хлеб, забавляется со спичками».

Мне кажется, ребенок оклеветан — только что начал ходить и уже достает хлеб с полки! И — зачем ему курточка, младенцу? И почему угли горят под печкой?

Это, наверное, переводчикова клинопись, — вообще же книга хорошая.

Ну, будьте здоровы, дорогой Николай Никандрович.


24. II. 36.


«Безбожникам» следовало бы издать полный текст записок Голубинского, автора «Истории церкви», профессора Москов[ской] духовной академии. Я слышал, что записки эти обличают автора как атеиста, главное же — дают интереснейший материал о церковниках в их быте.

Жму руку.


М. Г.
(обратно)

1188 И. А. ГРУЗДЕВУ

12 марта 1936, Тессели.


Дорогой Илья Александрович,


в статейке П. Ф. Кудрявцева нашел я следующие неточности.

Чириков до 85 г. не встречался со мною в Нижнем да, кажется, и не был в нем до этой поры. Он сидел в Нижегородской тюрьме в 87 или 88 годах. Я первый раз встретился с ним в Царицыне, за городом, на нефтяных складах Нобеля, где Чириков служил конторщиком. На пароходах я работал «посудником» — мыл чайную и столовую посуду, затем «кухонным мужиком» — мыл, чистил котлы, кастрюли, сотейники, заведовал «гард а манжэ», т. е. каютой, где хранилось мясо, овощи и пр., надпись на дверях таких кают обычно извещала русским шрифтом, что это: «Гранд манжа» или проще: «Граманжа».

С Кудрявцевым меня познакомил Евреинов. В кружок Мидовского ввел Плетнев. Мидовский был, кажется, студентом учительского института, а не духовной академии. Березин со мной не занимался.

«Многочисленность» кружков для меня звучит как преувеличение. За время 85–89 я знал, вероятно, все кружки. Организаторами кружков были: Березин, Мидовский, Кудрявцев, Попов — один из членов кружка офицера Смирнова, Муратова, Зобнина, Овсянкина, Крылова и А. Григорьева, провалившегося на деле похищения шрифта из типографии Ключникова. Эти четыре кружка — ортодоксально народнические, с обязательным, как евангелие, чтением «Исторических писем» Лаврова-Миртова, статей Михайловского «Герои и толпа», «Вольница и подвижники», изучением крестьянской общины, промысловых артелей и т. д. Мальчикам, которые достаточно покушали доморощенной премудрости, давали в качестве десерта «Царь-Голод» А. Н. Баха. Члены кружков в большинстве: гимназисты, реалисты, студенты первого курса. Затем — кружок Сомова, менее ортодоксальный, с упором на естественные науки: евангелие — «Рефлексы головного мозга» Сеченова, но читался — также обязательно— должно быть, сокращенный перевод — Карлейль «Герои и героическое», по рукописи.

Еще — кружок Федосеева, но я не слышал, чтоб в нем были рабочие, а должен бы слышать, ибо связь между кружками держали Плетнев и Комлев и все, что в них творится, я знал. Роль «связи»: хранение нелегальной литературы и снабжение ею кружков, переписка некоторых рефератов, добывание денег на покупку новых книг и т. д.

На 2-й стр. Кудрявцев говорит об «основе теоретической и практической программы» кружков и называет основой этой Маркса — Энгельса. Тут П. Ф. Кудрявцеву «изменяет память». Ортодоксальное народничество крепко держалось своих догматов, как это видим по статьям Михайловского, по полемике Федосеева с Михайловским и по многому иному. В быту эта полемика принимала весьма уродливые формы. Сомневающихся — анафематствовали. Еретиков не жгли на кострах только потому, что эта форма защиты правоверия в конце XIX в. уже не применялась, как устаревшая. Но ведь, кроме физических мучений, существуют моральные, и применять таковые не возбранялось. Маркс — Энгельс принимались настолько, насколько можно было знать их учение по «Царю-Голоду».

Кудрявцев во второй булочной — не жил, его место и роль занимали сначала студент Пьянков, пермяк, затем Н. К. Кибардин.

Не помню, чтоб мне было сделано предложение взяться за пропаганду среди рабочих уже в 87 г., когда я был весьма солидным невеждой. И вообще — соображая все обстоятельства той поры, с трудом допускаю возможность такого предложения. Но, если нечто подобное было предложено мне, я с «удивительной искренностью» должен был уклониться от него по причине иной, а именно: рабочих в булочной было двое — пекарь и я, «подручный» его. Мое дело — превратить 4–5 мешков муки в тесто и оформить его для печения. 20 пудов муки, смешанной с водою, дают около 30 пуд. теста. Тесто нужно хорошо месить, а это делалось руками. Караваи печеного весового хлеба я нес в лавку Деренкова рано утром, часов в 6–7. Затем накладывал большую корзину булками, розанами, сайками, подковками — 2–2½ пуда — и нес ее за город на Арское поле, в Родио-новский институт, в духовную академию, — вот это именно и называет Кудрявцев «оптовыми поставками в учебные заведения». Одним словом, ежели не прибегать к поэзии, так дело очень просто: у меня не хватало времени в баню сходить, я почти не мог читать, так где уж там пропагандой заниматься!

Мне кажется, что П. Ф. Кудрявцевым раньше этих были опубликованы другие воспоминания, более четкие.


Перехожу к Вашей работе «Г[орький] и его время». «Порхунов тоже был родственником Горького» — не родственником, а — свойственником. Порхунов и Сергеев были женаты на сестрах Нищенковых — Анне и Лидии. Мать Сергеева и моя бабушка — от разных отцов, хотя оба — Иваны. Уже Сергееву я — троюродный, а не двоюродный племянник.

«Трутниками» назывались уличные продавцы пареной груши. По окраинным улицам верхневолжских городов хаживали грязные, отрепанные мужички, толкая пред собой двухколесную тележку, в тележке — кадка с мелкой грушей, которая покупалась в Рязани. Ее парили в корчагах, добавляя к ней брюкву и немного сдабривая сии продукты патокой и солодом, получалась густая каша темноглинистого цвета. Идет такой человек и поет!

Садовы, сладки
Пареные груши-и!
Тащи, ребята,
Чугун, железо,
Кости, хрусталь, тряпки.
Худые голицы-и!
Напев — такой, что можно думать: именно так выпевали бирючи «государевы указы». Клич этот вызывал на улицу мальчишек, и они «тащили» заране собранные кости, тряпки и все прочее, за что грушник платил своим, очень неприглядным, но вкусным товаром, черпая его из кадки деревянным черпаком, вместимостью в три столовые ложки — самое меньшее. Но он платил также от копейки до пятака за медь: ручки дверей, скобы шкафов, подсвечники, самоварные конфорки и прочее такое. Он особенно любил медь и поучал и ребят, где и как взять ее. Любил он пуговицы всех форм, всех качеств, охотно брал чайные чашки, солонки, перечницы, вообще брал всякую домашнюю мелочь. Ребятишек за эти меновые операции секли более или менее жестоко, грушников иногда родители останавливали, обыскивали и, находя у него ценные вещи, били.

«Дядюшка Яков» Некрасова не имеет никакого родства с грушником. Редко бывало, чтоб грушник имел телегу и лошадь, но — бывало. Умнейшие из родителей, чтоб отвадить детей от краж, внушали: грушники — золотари, т. е. ассенизаторы, иначе: говночисты, и в кадках у них именно — оно самое. Но хотя пареная груша видом своим весьма напоминала его, — сластоежки не смущались этим, и поучения родителей успеха не имели.


Привет.

А. Пешков

Рядом с народничеством существовало «учение» о мирном захвате власти интеллигенцией: для этого интеллигенты должны были служить чиновниками в различных министерствах, дослуживаться до высоких позиций, не теряя связи между собою, и в какой-то момент вырвать власть из рук царя.

Из людей, которые проповедовали это, мне известна судьба троих, они достигли высот путем превращения в чиновников и, украшенные орденами, тихо скончались, не дожив до 17 года.

Получил Стендаля тт. VII–VIII — спасибо!

Мать Гурия Плетнева, кажется, имела собственный дом, деревянный, в два этажа, старенький.

Когда Гурию было лет 13–15, она вышла замуж вторично — Гурий не ладил с вотчимом, отношения с матерью тоже испортились. Но это его не очень расстраивало.

Всех благ Вам, а главное — здоровья!


А. Пешков
(обратно)

1189 О. И. СКОРОХОДОВОЙ

20 марта 1936, Тессели.


О. Скороходовой.


Милая Ольга —


очень приятно получить Ваше письмо, спасибо Вам за память!

Умница Вы. Правильно говорите: дьявольски трудно изменить психологию мещанина, человечка, в маленькой, но емкой душе коего слежалась и окрепла в камень вековая пошлость. Трудно убедить такого человека в том, что глухо-слепо-немота изучается — в конечном смысле — для того, чтоб он стал менее идиотом. Трудно заставить его понять, что он тоже глух, слеп и нем, но не по вине злой «игры природы», а вследствие личной его бездарности, его глупости.

Мы живем в условиях, которые требуют, чтоб каждый из нас обладал сознанием и чувством ответственности за свои недостатки, за свое невежество, за малограмотность свою. Меня взволновал тот факт, что Вам тоже приходится познавать пошлость и глупость. Мне думается, что для Вас — это лишнее, пусть бы это осталось для людей «нормального» зрения и слуха. Но — оставим это.

Истекшим летом гостил у меня Ромэн Роллан, очень хороший, умный человек, мужественный боец за справедливость, искренний друг нашего народа. Ему весьма хотелось побывать на Украине и, между прочим, в Харькове, где он, конечно, познакомился бы с Вами. Но он — стар и болен, — поездка не состоялась. Жалею об этом, было бы хорошо, если б он увидел Вас, поговорил с Вами.

Я, по обыкновению, очень занят, много работаю и немножко задыхаюсь, — слабость сердца. В общем же неплохо живу, чего — от всей души — желаю и Вам, дорогая моя Ольга.

Будьте здоровы и — не сердитесь на дураков, они будут жить еще долго, к ним следует относиться, как к дурной погоде.

Крепко жму руку.


М. Горький

20 марта 1936 г.

(обратно)

1190 РОМЭНУ РОЛЛАНУ

22 марта 1936, Тессели.


Дорогой мой друг Роллан —


вчера прочитал Вашу — как всегда мужественную и мудрую — статью, напечатанную Вами в «Вандреди» 6 марта.

Как хорошо, что советские люди читают Ваши статьи, и как хорошо, что Вы пишете письма гражданам и товарищам в Союз! Вас всё больше любят, всё выше ценят. Недавно я получил деловое письмо от одного знакомого, в постскриптуме он восклицает: «Как, должно быть, волнуют Роллана события на границе Франции!» Это восклицание кажется мне очень трогательным.

Был у меня Мальро. Человек, видимо, умный, талантливый. Мы с ним договорились до некоторых практических затей, которые должны будут послужить делу объединения европейской интеллигенции для борьбы против фашизма. Вы знакомы с Мальро лично? Мне кажется, что в интересах нашего общего дела, может быть, было бы полезно, если б Вы побеседовали с ним.

Я сижу в Крыму, где уже цветет миндаль и южная весна торопится еще раз похвастать своей энергией.

Много работаю, ничего не успеваю сделать, дьявольски устаю, и — к довершению всех приятностей бытия — сегодня у меня обильное кровохарканье. Это, разумеется, не опасно, однако — как всегда — очень противно, и особенно потому противно, что окружающие делают испуганные глаза, а некоторые даже утешают: не бойся! А я боюсь только одного: остановится сердце раньше, чем я успею кончить роман. Вообще же я никогда ничего не боялся и нахожу, что, прожив 68 лет, — смешно бояться чего-либо.

Раздражает меня эгоизм и лицемерие «аристократической расы», обитающей на островах за Ламаншем, — раздражает и возбуждает недобрые чувства к ней. Кажется — предает она Францию на грабеж и разрушение немецким фашистам. Самодовольный индюк Уэллс мудро молчит, а ведь мог бы несколько пристыдить соотечественников своих. Но на эту тему можно так долго говорить, что лучше не делать этого, ибо «во многоглаголании несть спасения».

Будьте здоровы, дорогой мой друг, крепко жму Вашу руку. М[арии] П[авловне] сердечный привет.


М. Горький

22. III. 36.

(обратно)

1191 В. Т. ЖАКОВОЙ

25 апреля 1936, Тессели.


Вере Жаковой.


Очень рад сказать Вам, Вера, что о Кулибине Вы написали хорошо — гневно, горячо, ярко и все — в меру. Чувствуется, как тема волновала Вас, и это волнение — испытываешь. Уверен, что также испытает его любой грамотный читатель. Вещь эту надобно будет издать вместе с другими биографическими очерками Вашего пера, — интересная книжка будет.

«Нижний» требует кое-каких поправок, прилагаю «указатель» оных.

Теперь, когда Вы, наверное, поняли, как важно отдать всю свою волю определенной задаче, я почти уверен, что дальнейшая работа у Вас пойдет легко и быстро.

По вопросу о расколе недавно вышла книжка, — не помню, чья и как озаглавлена, я видел ее мельком.

Поменьше пишите о Горьком-литераторе. Говоря о судоходстве, наверное, скажете что-то о бурлаках, а говоря о них, вероятно, вспомните «Эй, ухнем». Смело можете утверждать, что это песня не бурлацкая, т. е. не та, с которой бурлаки «тянули лямку», тянули они ее

С болезненным припевом «ой»
И в такт качая головой —
как сказано у Некрасова, воочию видевшего это. А пели они:

Ой-ой, ой-ё-ёй,
Дует ветер верховой…
Или нечто в этом духе пели:

Ты подай, Микола, помочи,
Доведи, Микола, до ночи…
И не было у них никаких причин вносить в трудовую песню слова из девичьей песни, коя пелась в семик:

Разовьемте березу,
Разовьемте кудряву…
и т. д.


Пели и «Эй, ухнем», но в тех случаях, когда «паузились», стаскивали баржу с мели, артельно ворочали большие тяжести, пели так:

Эй, ухнем!
Эй, ухнем!
На подъем берем,
Да — ухнем!
Эх — сильно берем,
Да и дружно берем! Во-от пошли!
Вот пошли, пошли!
и т. д.


Очень рад я, что Кулибин удался Вам!

Будьте здоровы, растите большая!


М. Горький

25. IV. 36.

(обратно)

1192 С. Г. БИРМАН

Апрель 1936, Тессели.


Весьма обрадован тем, что Вы, Серафима Германовна, будете изображать Вассу, — я испытал высокое удовольствие, когда видел Вас в роли Елизаветы Английской.

Отвечаю на Ваши вопросы в том порядке, как они поставлены Вами. Анна Оношенкова характеризуется так: при купеческих вдовах или властных женах, которые — держа слабохарактерных, пьяных, разгульных мужей «под башмаком» — самостоятельно вели промысла и торговлю, — при таких дамах существовали наперсницы, иногда — почти подруги, женщины «для особых поручений», в число коих входили даже и поручения весьма интимного свойства, вроде тех, какие исполняла Перекусихина при Екатерине II. Обычно это были дальние родственницы ив бедных, скомпрометированные каким-нибудь поступком, напр., внебрачное деторождение и убийство ребенка, отравление мужа или неудачная кража и т. п.

Становились такими наперсницами и горничные, уличенные во грехах, названных выше. Умная хозяйка, нуждаясь в преданном ей человеке, не отдавала грешницу в руки полиции и суда, не выгоняла ее из дома, а удерживала ее при себе под страхом выдать. И, поработав некое время «за страх», привыкнув к положению рабыни, грешница начинала работать на хозяйку уже «за совесть». Это вовсе не редкий тип женщин бесправных, малограмотных, лишенных сознания своего человеческого достоинства. Анна — из таких. Она секретарь Вассы, «наушница» ее, домашний шпион. Это человек оподленный, жесткий, жадный и, конечно, мечтающий о какой-то свободе, о тихой жизни в своем уютном уголке без страха пред людьми, которых ненавидит, но для которых — вся в улыбках. Когда она глаз на глаз с собой — лицо у нее сухое, злое, угрюмое.

У меня не сказано, что Кротких был «в гостях». Он пришел к Вассе «по делам» как управляющий и некоторое время сидел у девиц. Но, конечно, он мог бывать и «в гостях», что-то читал, рассказывал девицам, может быть, думал: не жениться ли на одной из них?

Васса спрашивает Анну о визите Кротких, как спрашивает обо всем, что произошло за время ее отсутствия из дома.

Мельников живет в доме Вассы. Он мог поговорить с прокуратурой по телефону. Тут — для меня — нет вопроса.

Сергей не хотел уступать Вассе, но еще менее хотел он идти в суд, где Васса угрожала опозорить его и, возможно, загнать в каторгу, — в тюрьму-то уже неизбежно загнала бы.

Людмила — слабоумна, этим и объясняется торопливость, с которой она тащит лавр. Эта смерть для нее — игра в куклы. Имейте в виду: Сергея никто не жалеет. Если это нужно подчеркнуть — дайте Анне сказать Пятеркину: «Не охнули! Даже и смерть не пугает их. Только Людмила хлопочет, — ну, для нее это — игра в куклы».

Васса толкает стул ногой, конечно, потому, что у нее есть нервы и они раздражены.

Анна в III акте — не хочет идти в жандармское управление, потому что боится жандармов.

Пусть чашки в руках ее не дрожат, если это смущает Вас. Но Анна печатает на машинке, пальчики у нее дрожат. «Почему она мгновенно догадывается о смерти Вассы?» Дайте ей на это пять секунд. Люди, умирающие от паралича сердца — «скоропостижно», умирают весьма основательно и убедительно, — вмиг можно понять, что это не обморок, а настоящая, честная и милостивая смерть. Потное лицо — от волнения: за границу едет, отдохнет от каторги.

Я нигде не говорил, что у Анны «стальные нервы». Они у нее должны быть притуплены.

Она берет ключи от шкатулки с деньгами и документами, ценность коих ей, разумеется, известна.

Отношения с Прохором: она его не уважает и если боится, так только физической обиды от него. Прохор отлично знает ее роль в доме.

Рашель — человек ясный, твердо верующий в свою правду. Говоря с Вассой, понимает, что «мечет бисер» пред врагом не глупым.

Я буду в Москве во второй половине мая и — если пожелаете — готов к услугам Вашим.

А до той поры разрешите заметить: по характеру вопросов мне кажется, что Вы чрезмерно много обращаете внимания на мелочи. Это грозит Вам опасностью: можно затемнить характеры излишней орнаментацией, детализацией.

Желаю Вам всего доброго.


М. Горький
(обратно)

1193 Б. Н. АГАПОВУ

1 мая 1936, Тессели.


Тов. Борису Агапову


Уважаемый Борис Агапов —


я прочитал Вашу книгу, она очень понравилась мне. Некоторые из очерков Ваших и раньше были знакомы мне, но лучшее в книге — «Материя для сотворения мира» — прочитано впервые. На мой взгляд, этот очерк — приятная новость; новое в нем — удачная попытка рассказать о превращениях вещества, не вульгаризируя эти процессы, — рассказать понятно, красиво и немножко «романтично». Техника — не место для романтики? Но вещество превращается посредством включения в него человеческой энергии, а она всегда достойна похвал и удивления, достойна любви.

Книга — хорошая. Письмо — хуже. В письме Вашем Вы обнаруживаете весьма непохвальные чувства. «Вот все, что я могу дать, большего не требуйте», — сказали Вы мне, читателю, и сослались на «недостаток воображения». Не обижайтесь, но — я Вам не верю. Мне кажется, что по какой-то причине Вы не хотите быть более щедрым. Вы как бы боитесь чего-то или — простите! — Вам лень работать. Среди множества лаконических афоризмов, сфабрикованных древними римлянами, вероятно, имеется и такой: «Если можешь — должен!» Вы — можете, это Вами доказано, значит — Вы должны работать.

А потому разрешите предложить на усмотрение Ваше такую тему: вещество и энергия человека. Вы берете вещество как нечто непрерывно оплодотворяемое энергией людей, трудом их мысли и фантазии. Ваша воля показать это взаимоотношение с начала его, с каменного века или — откуда Вам угодно. Совершенно уверен, что Вы можете написать книгу, какой еще нет, — книгу, которая необходима для нашей молодежи. Ей пора уже коснуться «детских вопросов», пора учиться думать о взаимоотношениях вещества и существа.

Я не буду больше пугать Вас и кончу письмо дружеским предложением: подумайте об этой теме! Во второй половине мая мы — если хотите — встретимся в Москве и побеседуем более подробно об этом деле. До той поры Вы, может быть, найдете и прочитаете маленькую книжку проф. Гольдгаммера «Процессы жизни в мертвой природе», — мне кажется, книжка эта способна усилить и углубить интерес человека к вопросу о том, как это случилось, что вещество начало мыслить. Так как основной «пластмассой сотворения мира», понимаемого как «вторая природа», т. е. культура, является человек, — естественно для советского человека ставить пред собой вопросы гносеологии — по-деловому, экспериментально, исходя из горения и кипения его энергии.

Очень прошу Вас, дорогой Агапов, не подумав всесторонне, — не отказывайтесь от попытки создать оригинальнейшую книгу. Вы — можете, надо только захотеть.

Крепко жму руку.


М. Горький

1. V. 36.

(обратно)

1194 Н. Н. НАКОРЯКОВУ

Начало мая 1936, Москва.


Дорогой Николай Никандрович —


редактором затеваемой Вами «Антологии советской поэзии за 20 лет» я не могу быть вследствие очень слабого моего знакомства с нашей поэзией, но очень прошу Вас обратить внимание на нижеследующие соображения мои о том, каков должен быть смысл и характер «Антологии».

Соображения эти опираются на твердую мою уверенность в интернациональном значении нашей всесоюзной литературы и, в частности, поэзии. Мне кажется, что прозаикам и поэтам нашим это значение их работы не очень ясно, и я думаю, что, если б они понимали, чего требует от них история, они, может быть, стыдились бы сочинять так много неряшливых и плохих стихов. Своих людей у нас не стыдятся, исходя, должно быть, из убеждения, что «человек — не собака, все съест».

Издавая «Антологию», Вы сделали бы очень хорошо, если б подчеркнули «интернационализм» поэзии нашей посредством включения в «Антологию» переводов армянских, грузинских и др[угих] поэтов братских республик. Разумеется, эти переводы будут тоже стихами русских поэтов, но — здесь является на сцену вопрос сюжетности и образности.

Мне кажется, что то и другое выражается поэтами братских республик наших более богато и образно, более «эпично». Мы живем в стране и в атмосфере, для которых характерна именно эпика, а не лирика. Поэтому «Антология» должна включить в себя наибольшее количество «легенд», поэм, таких, примерно, как «Дума об Опанасе» Багрицкого, поэма Асеева о партизане, «Улялаевщина» и стихи Ник. Тихонова, такого тона, как:

Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б в мире лучших гвоздей.
В первых стихах Тихонова не мало героического настроения.

Я очень настаиваю на сюжетности стихов, на их конкретном, историческом содержании. Господа поэты, чрезмерно и в ущерб содержанию увлеченные мастерством формы, весьма привыкли щеголять и кокетничать оным мастерством, забывая, что по этой линии им не удается переплюнуть французов и англичан.Поэты, вероятно, будут настаивать на показе именно мастерства, — спорьте с ними.

Мастерство, конечно, должно быть показано, но прежде всего покажите искренность и силу вдохновения. И — покажите интернациональные мотивы поэзии вашей! Тут, кажется, кроме «Гренады», — ничего нет. Как же это? Интернационалисты, а жизнь соседнего пролетариата не волнует их, не возбуждает ни гнева, ни радости, ни ненависти? Очень странно!

Однако — время еще не потеряно, и, может быть, найдутся поэты, которые заполнят этот постыдный пробел. А пробел-то ведь действительно постыдный!

«История советской литературы» — дело, конечно, еще более трудное, чем составление «Антологии». Не вижу, кто может выполнить эту работу. Совершенно не могу представить, что ее можно сделать в срок 18 месяцев. Для этой «Истории» у нас так много нового, никем еще не тронутого материала, что только одна подборка и организация его возьмет не меньше полутора годов.

О подготовке работ к 20-летию я говорил писателям на съезде, говорил и после съезда.

Редакторам толстых журналов следовало бы воздержаться от печатания толстых романов, пусть они сразу выходят отдельными изданиями, а место, которое они освободят в журналах, — отдать бы произведениям молодых писателей. В журналах печатаются почти сплошь знаменитые писатели.

Если Вам, Николай Никандрович, нужен хороший, грамотный переводчик с английского, разрешите указать на дочь писателя К. А. Тренева. Ее адрес: Наталья Константиновна Тренева, Москва, Нащокинский пер., д. 3, кв. 50.

Будьте здоровы. Крепко жму руку.


М. Горький
(обратно)

1195 Л. 3. МЕХЛИСУ

23 мая 1936, Москва.


Москва, «Правда», т. Мехлису.


Дорогой товарищ!


Мне т. Минц рассказал о недоразумении с публикацией немецких документов. Впрочем, политическое значение документов так велико, что их нужно публиковать всюду. Я считаю необходимым вернуться к ним в «Правде» еще раз, в виде статьи, например. Разоблачение фашистских поджигателей, — мне нечего Вам об этом писать, — сейчас крайне важное дело.

Целиком одобряю Вашу инициативу в популяризация книги «Таежные походы». Такие рассказы мобилизуют народ. Мне кажется, книгу надо издать массовым тиражом. Советский народ должен знать, что плохо вооруженные, но полные горячей любви к родине партизаны били японских интервентов.

Надо ускорить издание сборников о немецкой и польской оккупации. Необходимо дать картину борьбы за Перекоп. В этом сборнике и Вы участвуете.

Очень рад, что «Две пятилетки» сдвинулись с места.

Правильно Вы отметили, что участие в этой работе должно быть честью для наших литераторов. Надо спешить, времени осталось мало.


Крепкий привет.

М. Горький

23. V. 36.

(обратно) (обратно)

ПРИМЕЧАНИЯ


В тридцатый том собрания сочинений вошли письма, телеграммы, надписи, написанные М. Горьким в 1927—1936 годах.


(обратно)

842


Датируется по содержанию и времени первой публикации.

Печатается по тексту, опубликованному факсимиле в газете «Правда», 1927, № 17, 21 января.

Отрывок из письма М. Горького опубликован редакцией газеты «Правда», без указания адресата, в связи с 3-й годовщиной со дня смерти В. И. Ленина.


(обратно)

843


«Мужик» — М. Горьким были написаны 3 главы повести «Мужик». Первые две были опубликованы в журнале «Жизнь», 1900, тт. III и IV. Третья глава при жизни М. Горького не печаталась (см. том 4-й настоящего издания).

«Строитель Сольнес» — драма Г. Ибсена.

…томик рассказов Соколова-Микитова — И. Соколов-Микитов, Чижикова лавра. Рассказы. Гиз, М. — Л. 1927.

…пьеса С[ергеева]-Ценского… — С. Н. Сергеев-Ценский, Поэт и чернь (Дуэль Лермонтова), изд. «Пролетарий», Харьков, 1928.

…эскиз о Ал. Полежаеве, кажется, — Огнева… — Огнев Николай (псевдоним Михаила Григорьевича Розанова, 1888–1938) — советский писатель. «Рассказ о Полежаеве» (1925) вошел в 1-й том собрания сочинений Н. Огнева, изд. «Федерация», М. 1928.


(обратно)

844


Датируется по времени публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Известия», 1927, 19 января.

…решив издать том «избранных произведений» М. Горького, Луначарский и Пиксанов не спрашивают автора… — В ответном письме А. В. Луначарский и Н. К. Пиксанов сообщали: «…дорожа появлением избранных произведений М. Горького в серии классиков, редакция внесла предварительное упоминание об этом выпуске в ранние (около полугода назад) анонсы серии на основании общего соглашения Госиздата с М. Горьким относительно печатания его сочинений. Но вскоре, при переработке производственного плана, выпуск был выключен из первых очередей серии, и подготовка его пресеклась в самом начале. Иначе на утверждение М. Горького был бы представлен не только список избираемых для выпуска его произведений, но и материалы комментариев…» («Известия», 1927, № 21, 26 января).

…«избранные» Луначарским и Пиксановым произведения Лескова, Г. Успенского, В. Г. Короленко и др…. — Имеются в виду следующие книги, вышедшие в серии «Русские и мировые классики», под общ. ред. А. В. Луначарского и Н. К. Пиксанова. H. С. Лесков, Избранные рассказы, М.—Л. 1926; Г. Успенский, Избранные произведения, М.—Л. 1926; В. Г. Короленко, Избранные произведения, М.—Л. 1926.


(обратно)

845


…я прочитал первый том… — «Разин Степан», т. I, изд. «Круг», М. 1926.


(обратно)

846


…о Н. Г. Гарине напишу… — Н. Д. Телешов просил М. Горького написать о Н. Г. Гарине-Михайловском для вечера памяти писателя. Воспоминания были присланы и прочитаны на вечере, который состоялся 5 апреля 1927 года в Москве. Под названием «Н. Г. Гарин-Михайловский» воспоминания впервые опубликованы в журнале «Красная новь», 1927, № 4. Впоследствии переиздавались под названием «О Гарине-Михайловском» (см. том 17 настоящего издания).

…Ваши воспоминания… — Н. Д. Телешов, Все проходит (Из литературных воспоминаний) — «Красная новь», 1926, кн. 11, ноябрь.

…Ваши «Среды» имели очень большое значение… — См. примечание к п. № 256.

…подумал: вероятно, он не все опубликовал, что хотел. — В письме от 23 апреля 1927 года Телешов отвечал М. Горькому: «Вы правы: далеко не все написано здесь, что вспоминается. Писал очень скупо, боясь, что и это будет неинтересно». В 1943 году Телешов опубликовал расширенный текст воспоминаний под названием «Записки писателя».

…нет ли у Вас лишнего экземпляра книги «На тройках»? — Н. Д. Телешов, На тройках, М. 1895.


(обратно)

847


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Сибирские огни», 1930, № 7.

Хандзинский Николай Михайлович — фольклорист.

Рассказы Баландина… — Речь идет о вымышленных воспоминаниях В. Ф. Баландина о М. Горьком, записанных Н. М. Хандзинским в 1927 году в Восточной Сибири, в селе Кимильтей, Тулуновского округа (см. сборник «М. Горький. Письма в Сибирь», Новосибирск, 1946, стр. 148–156; И. Груздев, Горький и его время, «Советский писатель», 1948, т. I, стр. 188–195 и 509–510).


(обратно)

848


Беляев Сергей Михайлович (1883–1953) — советский писатель.

Из трех книжек, Вами присланных… — Беляев прислал М. Горькому следующие свои книги: «Заметки советского врача», Л. 1926, «Как Иван Иванович от большевиков бегал», Л. 1926, и «Пожар», М. — Л. 1926.

Лейкин Николай Александрович (1841–1906) — популярный в 80-х годах мещанский писатель, редактор и издатель юмористического журнала «Осколки».


(обратно)

849


…посылаю рукопись о Н. Г. Гарине… — См. примечание к п. № 846.

Спасибо Вам за присланную книгу… — Н. Д. Телешов. На тройках, М. 1895 (см. п. № 846).

«Воспоминания» — читал… — Н. Д. Телешов, Все проходит (см. примечание к п. № 846).


(обратно)

850


Дата почтового штемпеля.

…Ек[атерина] Пав[ловна]… привезет рукописи. — По этому поводу адресат сообщает: «По адресу, данному мне Алексеем] Максимовичем], я послал в Москву Е. П. Пешковой вторую часть «Преображения» («Обреченные на гибель». — Ред.) и пьесу о Лермонтове «Поэт и чернь», о чем написал в Сорренто» (С. Н. Сергеев-Це некий, Избранное, 1941, стр. 538).

«Мысль» — частное издательство, существовавшее в Ленинграде в 20-х годах. В 1928 году выпустило 8 томов собрания сочинений Сергеева-Ценского и ряд отдельных изданий его произведений.

Анри де-Ренье (1864–1936) — французский писатель.

Из Америки еще ничего не получилось. — Речь идет о гонораре за изданный в 1926 году в Нью-Йорке перевод 1-й части романа Сергеева-Ценского «Преображение» с предисловием М. Горького.

…авторы «обезьяньего процесса»… — См. примечание на стр. 501 в томе 25 настоящего издания.

«Республика Шкид» — Г. Белых и Л. Пантелеев, Республика Шкид, Гиз, М. — Л. 1927.

Писал я и Тихонову в «Круг». — А. Н. Тихонов руководил издательством «Круг» (см. п. № 838).


(обратно)

851


Вчера Екат[ерина] Павловна привезла Ваши рукописи… — См, примечание к п. № 850.

…Вы Мясоедова знали? — Речь идет, повидимому, о Григории Григорьевиче Мясоедове (1835–1911), известном русском живописце.

Предлагали Вы пьесу Вашу Худ[ожественному] театру? — Пьеса Сергеева-Ценского «Поэт и чернь» была принята к постановке

4-й студией Московского Художественного театра. Постановка пьесы не состоялась.

Роберто Бракко (1862–1943), Сем Бенелли (род. 1875), Пиранделло (1867–1936) — итальянские драматурги.

…Тынянов написал роман о Кюхельбекере, пишет о Грибоедове… — «Кюхля», Л. 1925, и «Смерть Вазир-Мухтара», Л. 1929.

…О. Форш написала о Гоголе — Иванове… — О. Форш, Современники, М. — Л. 1926.


(обратно)

852


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается в переводе на русский язык.

…забыл поставить посвящение на первых экземплярах моей книги. — М. Горький имеет в виду издание: «Maxim Gorki. Das Werk der Artamonows». Berlin [1927]. Пропущено было следующее посвящение:

«Ромэну Роллану

Человеку

Поэту».

С Вашим романом… я ознакомился… — Romain Rolland, L’Ame enchantée. III. Mère et fils (Ромэн Роллан, Очарованная душа. III. Мать и сын), Париж, 1927.

Знакомы ли Вы с книгой доктора Леоноры Кюн… — Lenore Kühn, Wir Frauen (Ленора Кюн, Мы, женщины), 1925.

…Маргариты Вейнберг? — Margarete Weinberg, Das Frauenproblem im Idealstaat der Vergangenheit und der Zukunft. Ein Streifzug durch das Wunderland der Utopisten (Маргарита Вейнберг, Женская проблема в идеальном государстве прошлого и будущего. Путешествие по чудесной стране утопистов), Лейпциг, 1925.

Все, что происходит сейчас в Китае… — Имеется в виду развертывание национально-освободительного революционного движения в Китае. 22 марта 1927 года китайская национально-революционная армия заняла Шанхай, 24 марта — Нанкин. В ответ на победы революционных сил Китая империалистические державы — США, Англия и др. — начали открытую войну против китайского народа, подвергнув город Нанкин ожесточенной бомбардировке.


(обратно)

853


Печатается по тексту, опубликованному в брошюре «Максим Горький. Його листа до безпритульних», Киïв.

Рад был получить ваши письма… — Воспитанники Куряжской колонии послали М. Горькому 13 марта 1927 года письма с приглашением приехать и посмотреть на их достижения.

…мною начата большая работа… — роман «Жизнь Клима Самгина».

…написали и напечатали удивительно интересную книгу… — Речь идет о книге «Республика Шкид» (см. примечание к п. № 850).


(обратно)

854


Осипова-Борисова М. И. (род. 1897) — учительница сельской школы в Башкирии; в письме к Алексею Максимовичу говорила о той огромной роли, которую сыграло творчество М. Горького в ее жизни.

М. Горький послал М. И. Борисовой свой роман «Дело Артамоновых» с надписью:

«М. Борисовой

На память

М. Горький.

Sorrento, 1927, 1/IV».


(обратно)

855


Печатается по тексту, опубликованному в книге «Горький и Сибирь», Новосибирск, 1938.

Нарвеков Н. Н. — селькор.


(обратно)

856


…книги получил. — «Сегодня». Альманах художественной литературы, критики и искусства. Альманах 2-й, М. 1927, и И. А. Белоусов, Литературная Москва. Писатели из народа. Писатели-народники, М. 1926.


(обратно)

857


«Новая бурса» — Л. М. Добронравов, Новая бурса — роман, СПб., изд. «Прометей» [1913].

…один из «шкидцев»… — один из авторов книги «Республика Шкид».

Малашкин Сергей Иванович (род. 1888) — советский писатель.

Четвериков Дмитрий (род. 1896) — советский писатель.

Читая пьесу… — «Поэт и чернь».

…по «Герою» — «Герою нашего времени».

«…преувеличивая его действительную красоту». — Цитата из сборника грузинских сказок, составленного С. С. Орбелиани — «Книга мудрости и лжи», СПб. 1878 (см. в томе 24 настоящего издания, стр. 283–284).

Второй том В[ашей] книги… — См. примечание к п. № 850.

Марфа Проказница — Марфа Максимовна Пешкова (род. 1925).


(обратно)

858


Белозеров Александр Андреевич (1883–1954) — литератор, автор ряда сборников стихов, статей по изучению Горьковского края, биографических работ о М. Горьком.

…Вам следует сверить факты Вашей статьи. — Имеется в виду статья А. А. Белозерова «Из молодых лет Максима Горького (По новым материалам)» («Новый мир», 1926, №№ 3 и 4).

В Казань я уехал 15-ти лет… — Юноша Пешков уехал в Казань в 1884 году, когда ему исполнилось шестнадцать лет.

…булочная Деренкова. — Деренков Андрей Степанович (род. 1855), хозяин булочной в Казани в 80-х годах. О булочной Деренкова см. также примечание к п. № 1188.

Натансон Марк Андреевич (1850–1919) — один из основателей партии «Земля и воля».

…Короленко «Записки современника»… — М. Горький имеет в виду «Историю моего современника».

Сомов Сергей Григорьевич (1842—?) — революционный деятель, близкий народничеству. В 1889 году в Нижнем-Новгороде М. Горький жил в одной «квартире-коммуне» с С. Сомовым и А. Чекиным. С обыском у Сомова связан первый арест М. Горького.

Кудрявцев Петр Филиппович (1863–1935) — революционер-народник, санитарный врач в Казани; руководил нелегальным кружком, в котором принимал участие М. Горький. Некоторое время руководил работой в конспиративной булочной Деренкова.

…чисто марксистский кружок Федосеева. — Федосеев Николай Евграфович (1871–1898) — один из пионеров революционного марксизма в России. В Казани Федосеев организовал первые марксистские кружки (В. И. Лени н, Несколько слов о Н. Е. Федосееве, Сочинения, т. 33, стр. 414–415). О встрече М. Горького с Федосеевым см. «Мои университеты».

Сведения о мимеографе… — См. примечание к п. № 146.

«Начало». — См. примечание к п. № 53.

…приехал в 13-м осенью… — М. Горький приехал в Петербург 31 декабря 1913 года.

…со статьями обо мне в «Былом» Щеголева. — В журнале «Былое», ответственным редактором которого был П. Е. Щеголев, опубликован ряд статей и материалов об М. Горьком с поправками и примечаниями писателя: «М. Горький. Материалы, собранные департаментом полиции» («Былое», 1918, № 12), «Первое преступление» М. Горького. Из очерков по архивным материалам» («Былое», 1921, № 16), Н. Я. Быховский, «Булочник Алексей Максимович Пешков и казанская революционная молодежь конца 80-х годов» («Былое», 1925, № 4) и др.

О жизни в Тифлисе есть чьи-то статьи… — Возможно, что М. Горький имеет в виду статью А. Женевского «Максим Горький, как политически неблагонадежный» («Красная газета», 1925, № 165, 5 июля) и статью И. Груздева «М. Горький в Тифлисе» (журнал «Молодая гвардия», 1927, № 10), о которой он имел сведения до ее опубликования.

…легальное собрание во Всесословном клубе… — собрание революционного студенчества и представителей либеральной общественности, которое происходило в Н.-Новгороде во Всесословном клубе 7 [20] апреля 1901 года. Собрание отказалось от устройства демонстрации и приняло текст петиции министру народного просвещения (см. сообщения в ленинской газете «Искра», 1901, № 4, май, и № 5, июнь).

Грацианов П. М. — перед II съездом партии член Нижегородского комитета РСДРП. С 1905 года — меньшевик.

Кильчевский Владимир Агафонович — член кружка сосланных в 1901 году в Н.-Новгород студентов.

Мельников Андрей Павлович (1855–1930) — сын писателя П. И. Мельникова-Печерского, археолог.


(обратно)

859


Прилагаю еще две рецензии… — Речь идет об американских рецензиях на книгу С. Н. Сергеева-Ценского «Преображение», кн. 1, изданную на английском языке в Америке.

О втором томе… — романа Сергеева-Ценского «Преображение».

Гест— американский издатель.


(обратно)

860


…писал Тихонов… — А. Н. Тихонов в письме от 25 марта 1927 года сообщал М. Горькому об успехе романа «Разин Степан».

П. С. Коган — см. примечание к п. № 861.

…роман Минцлова «Волки»… — Повидимому, речь идет о переиздании исторического романа С. Р. Минцлова (1870–1933), опубликованного еще в 1901 году под названием «На заре века», но в рукописи имевшего название «Волки».

«Житие преподобного Нифонта». — Имеется в виду повесть А. Н. Толстого «Краткое жизнеописание блаженного Нифонта (из рукописной книги князя Туренева)» (журнал «Эпопея», 1922, кн. 2. Москва — Берлин.) Переиздавалась под названием «Повесть Смутного времени».

Скоро начну печатать роман в России — «Жизнь Клима Самгина», часть I. Роман печатался частями в июньских и июльских номерах газет «Правда» и «Известия», в журнале «Красная новь», 1927, №К° 5–7, и других периодических изданиях. Отдельным изданием вышел в СССР в 1928 году.


(обратно)

861


Коган Петр Семенович (1872–1932) — историк русской и западноевропейской литературы, во время переписки с М. Горьким был президентом Государственной Академии художественных наук (ГАХН).

…оттиски Вашей заметки… — Повидимому, речь идет об очерке П. С. Когана «Встречи и впечатления. У Горького (Письма из-за границы)», газета «Вечерняя Москва», 1927, №№ 122 и 123, 1 и 3 июня.

…события в Лондоне… — 12 мая 1927 года английские консерваторы организовали в Лондоне провокационный налет на АРКОС (сокращенное наименование советского общества по торговле с Англией); 26 мая 1927 года английское консервативное правительство объявило о разрыве Англией дипломатических и торговых отношений с СССР.

…убийство П. Л. Войкова… — Посол СССР в Польше П. Л. Войков (1888–1927) был убит 7 июня 1927 года в Варшаве русским белогвардейцем Кавердой.

…ленинградские бомбы… — 7 июня 1927 года английскими шпионами и диверсантами были брошены бомбы в Центральный партийный клуб в Ленинграде, причем было ранено около тридцати человек.

…смерть Турова… — 10 июня 1927 года около станции Битца Моск. — Курск. ж. д. погиб от руки террориста В. 3. Туров, член партии с 1913 года, бывший зам. торгпреда в Берлине.

Тарасевич Л. А. (1868–1927) — профессор-бактериолог, ученик

И. Мечникова, покончил самоубийством в Дрездене 12 июня 1927 года.

…Англия потеряла Китай-то! — См. примечание к п. № 852.

…книжка рабкора Жиги… — И. Жига, Думы рабочих, заботы, дела. Л. 1927.


(обратно)

862


Печатается по тексту, опубликовайному в «Крестьянской газете», 1927, № 29, 19 июля.


(обратно)

863


спасибо за XXII-й том… — В. Г. Короленко, Поли. собр. соч, т. XXII, Полтава, 1927.

Софья Владимировна — дочь В. Г. Короленко.


(обратно)

864


Датируется по письму С. Н. Сергеева-Ценского от 7 июля 1927 года, на которое отвечает М. Горький, и по почтовому штемпелю. Авторская дата «15. VII. 25» ошибочна.

…книги Ваши «не появятся»? — Речь идет об издании собрания сочинений Сергеева-Ценского издательством «Мысль» (см. примечание к п. № 850).

Мой роман… — «Жизнь Клима Самгина».

…«посвятить всю свою жизнь основанию новой религии»… — См. запись в дневнике Л. Н. Толстого от 4 марта 1855 года.

«Из железной клетки мира улетает…» — из стихотворения «Разбитая надежда» классика татарской литературы Г. Тукая (1886–1913).


(обратно)

865


Тмина Павло Григорьевич (род. 1891) — украинский советский поэт.

Сердечно благодарю… за присланную книгу… — П. Тычина, Избранные стихотворения, под ред. Александра Гатова, Харьков, 1927.

«Вместо сонетов»… — «Замicць сонетiв и октав», Киев, 1920.


(обратно)

866


…берлинское издание «Сорока лет». — Книгу «Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)» С. Н. Сергеев-Ценский получил с надписью: «Любимому художнику С. Н. Сергееву-Ценскому. М. Горький, 15. VIII. 27. Сорренто».

Заметили Вы «Разгром» Фадеева? — Отрывки из романа А. А. Фадеева «Разгром» печатались в журнале «Молодая гвардия», 1926, №№ 7 и 12. Отдельным изданием роман вышел в 1927 году.

Платонов Андрей Платонович (1899–1951) — советский Писатель.

Заяицкий Сергей Сергеевич (1893–1930) — советский писатель.

Олеша Юрий Карлович (род. 1899) — советский писатель.


(обратно)

867


Дата почтового штемпеля.

Дьяконову балладу… — См. в томе 19 настоящего издания, стр. 423–427.

Орина Федосова (1831–1899) — народная сказительница; см. о ней т. 17, стр. 243; т. 19, стр. 524–526, и т. 23, стр. 230–234 настоящего издания.

Крачковский Д. Н. (род. 1882) — писатель, после Октябрьской революции — эмигрант.

«Цемент» — роман Ф. В. Гладкова.

«Полоз» — рассказ Сергеева-Ценского «Старый полоз» (журнал «Красная новь», 1927, № 8).

Полонский Вячеслав Павлович (1886–1932) — историк и литературный критик. В своей критической деятельности допускал крупные теоретические и литературно-политические ошибки идеалистическою и правооппортунистического характера.


(обратно)

868


Орлов Константин Трофимович (род. ок. 1900) — врач, жил в Красноярске. В письме М. Горький ошибочно указывает инициалы Орлова.

Смайльс Самуил (1812–1904) — английский буржуазный философ и моралист, автор книг: «Самодеятельность», «Характер», «Бережливость» и др.


(обратно)

869


Ширин-Юреневский Дмитрий Ильич — бывший селькор.


(обратно)

870


…судить о Самгине еще рано… — В письме от 4 сентября 1927 года Д. А. Лутохин писал М. Горькому о прочитанной им первой части «Жизни Клима Самгина».

…«Роман» Мариенгофа… — А. Мариенгоф, Роман без вранья (Литературные воспоминания), изд. «Прибой», Л. 1927.

…воспевать деревню гекзаметром, как это делает Радимов — П. А. Радимов, Деревня. Стихи и живопись. АХРР, Казань, 1926.

«Баклажаны» — С. С. 3аяицкий, Баклажаны, изд. «Круг», М. 1927.

«Епифанские шлюзы» — А. Платонов, Епифанские шлюзы, изд. «Молодая гвардия», М. 1927.


(обратно)

871


Алексеев Иван Иванович — в 20-х годах работал на заводе «Электросталь» в г. Ногинске, автор статей и заметок по вопросам краеведения.


(обратно)

872


Книга — не плохая… — Василий Ряховский, Бешеная кровь. Повести, изд. «Пролетарий», Харьков, 1927.


(обратно)

873


Карпинский Александр Петрович (1847–1936) — ученый-геолог; с 1917 года до конца своей жизни — президент Академии наук СССР.

…за почетное и слишком лестное для меня поздравление. — В письме от 2 октября 1927 года А. П. Карпинский поздравил М. Горького с тридцатипятилетием литературной деятельности от имени Академии наук СССР.

Боргман Иван Иванович (1849–1914) — профессор, физик, прогрессивный общественный деятель.

…в течение трех лет пришлось непосредственно наблюдать ученых Петербурга. — В 1917–1918 гг. М. Горький возглавлял организованную им «Свободную ассоциацию для развития и распространения положительных наук», со второй половины 1918 года руководил

основанным им издательством «Всемирная литература», с начала 1920 года был председателем Петроградской комиссии по улучшению быта ученых.

«Физика — ее значение» — О. Д. Xвольсон, Физика и ее значение для человечества, Гиз, 1923.


(обратно)

874


Рад узнать, что стихийные силы не очень обидели Вас… — Речь идет о землетрясениях в Крыму в июле и сентябре 1927 года.

Американцы… все еще не отвечают по поводу второго тома. — Речь идет об издании в Америке романа С. Н. Сергеева-Ценского «Преображение».

«Эльмер Гантри» — Синклер Льюис, Эльмер Гантри, изд. «Прибой», Л. 1927.


(обратно)

875


…в статье «Г[орький] в Тифлисе». — Статья И. А. Груздева «М. Горький в Тифлисе» напечатана в журнале «Молодая гвардия», 1927, № 10, октябрь.

Первое изд. Чарушникова и Дороватовского вышло не ранее 900 г. — «Очерки и рассказы» М. Горького, тт. 1 и 2 в издании

С. Дороватовского и А. Чарушникова вышли в 1898 году.

Рохлин Владимир Яковлевич — служащий конторы тифлисского водопровода, в 1892 году жил в Тифлисе вместе с М. Горьким и Ф. Афанасьевым на одной квартире.

Вартанов — Вартаньянц С., студент Тифлисского учительского института, в 1892 году жил в Тифлисе вместе с М. Горьким и Ф. Афанасьевым на одной квартире.

…называется «Вывод» и напечатана в 96 г. — «Вывод» впервые напечатан в «Самарской газете», 1895, № 44, 26 февраля.


(обратно)

876


Датируется по почтовому штемпелю: «7. 11. 27» и по письму

С. М. Брейтбурга от 16 октября, на которое отвечает М. Горький. Авторская дата на письме «8. IX. 27» ошибочна.

Брейтбург Семен Моисеевич (род. 1897) — литературовед.

По поводу письма № 14… — Под № 14 опубликовано письмо

В. И. Ленина А. М. Горькому от 3. I. 1911 в «Ленинском сборнике», 1, 1924. В. И. Ленин писал М. Горькому: «Насчет Толстого вполне разделяю Ваше мнение, что лицемеры и жулики из него святого будут делать» (Сочинения, т. 34, стр. 383).

Для «Пролетария» о Толстом, я писал… — В. И. Ленин в письме от первой половины апреля 1908 года спрашивал А. М. Горького: «"Давно, писали Вы, кончили большую работу, собирались нам помочь в «Пролетарии». Когда же? Что если бы Вы фельетончик закатили о Толстом или т. под.? Черкните, намерены ли» (Сочинения, т. 34, стр. 841). С. М. Брейтбург, ссылаясь на это письмо В. И. Ленина, запрашивал М. Горького, писал ли он статью о Л. Толстом для «Пролетария». Эта статья М. Горького не найдена.

К воспоминаниям о Владимире] Ильиче не могу сейчас прибавить ничего… — Адресат просил дополнить ту часть воспоминаний, где речь идет об оценке В. И. Лениным Л. Толстого.


(обратно)

877


Датируется по письмам Л. С. Дановского от 27 октября и 18 ноября 1927 года.

…после покушения на жизнь В[ладимира] Ильича… — 30 августа 1918 года В. И. Ленин был тяжело ранен террористкой Каплан.

…я наблюдал до конца 21-го года в России… — В октябре 1921 года Горький по настоянию В. И. Ленина выехал лечиться за границу.


(обратно)

878


Спасибо за присланную книжку. — Речь идет о книге «В борьбе за Октябрь», сост. Е. Борьян, изд. «Севкавкнига», 1927.

Летом, вероятно, я Вас увижу. — 18 июля 1928 года во время поездки по Советскому Союзу М. Горький был проездом в Ростове и виделся с Максимовым.


(обратно)

879


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Грозненский рабочий», 1928, № 20, 24 января.

Чибисов Ю. — рабкор.

Спасибо за поздравление. — Поздравление с 35-летием литературной и общественной деятельности М. Горького.


(обратно)

880


Печатается по машинописной копии из личного архива А. М. Горького.

Скворцов-Степанов Иван Иванович (1870–1928) — видный деятель Коммунистической партии, переводчик «Капитала» К. Маркса, с 1925 года член ЦК ВКП(б), ответственный редактор газеты «Известия ЦИК СССР и ВЦИК».

С ужасом прочитал опубликованное в «Известиях» сообщение о юбилейном комитете. — В газете «Известия», Ns 267, от 22 ноября 1927 года было напечатано сообщение об организации комитета по проведению юбилея М. Горького в связи с его 60-летием и 35-летием литературной деятельности.


(обратно)

881


Пастернак Борис Леонидович (род. 1890) — советский поэт,


(обратно)

882


Бедное Степан Антонович (род. 1903) — рабочий, в период переписки с М. Горьким был студентом рабфака имени Артема.


(обратно)

883


Перегудов Александр Владимирович (род. 1894) — советский писатель.

…способность к художественной литературе у Вас есть… — В письме М. Горький дает отзыв о сборниках рассказов Перегудова «Человечья весна», 1926, и «Баян», 1927 (изд. «Недра»).

«Охота за счастьем» — М. Пришвин, Охота за счастьем, Собр. соч., т. I, Гиз, М. — Л. 1927, с предисловием М. Горького (см. статью «О М. М. Пришвине» в 24 томе настоящего издания),

«Туманы» Вы написали не лучше «Болота» Яковлева… — Рассказ А. Перегудова «Туманы» из сб. «Человечья весна» и рассказ А. Яковлева «Болото» (альманах «Недра», 1925, № 6) написаны на одну и ту же тему — о положении учительницы в современной деревне.


(обратно)

884


Ахрем Сергей Мелентьевич — во время переписки с М. Горьким был рабкором газеты «Гудок».

…поглядим на технику Вашего рассказа… — Рассказ «Левое крыло»; начало рассказа напечатано в газете «Гудок», 1927, № 275, 2 декабря.

Второй фельетон… — продолжение рассказа «Левое крыло», напечатано в газете «Гудок», 1927, № 276, 3 декабря.


(обратно)

885


Печатается по тексту, опубликованному в «Известиях», 1928, № 16, 19 января.

Бакалов Георгий Иванович (1873–1939) — болгарский историк, критик и публицист. Переводил Маркса, Энгельса, Плеханова, М. Горького на болгарский язык.

…просить амнистии для болгарских мучеников у болгарских мучителей я не стану. — Г. И. Бакалов от имени Комитета борьбы против белого террора на Балканах просил М. Горького принять участие в кампании «в пользу полной и безусловной амнистии всех политзаключенных и политэмигрантов». В письме от 14 декабря 1927 года Г. И. Бакалов писал: «Ваше имя пользуется такой огромной популярностью и уважением в Болгарии, что каждое Ваше слово отзовется в сердцах трудящихся масс». В статье «Максим Горький и Болгария» Г. И. Бакалов писал по поводу присланного М. Горьким ответа: «Своим отказом просить амнистию у мучителей Горький помог болгарскому пролетариату более, чем если бы он просил ее. Тон его ответа вполне совпадал с намерением организаторов анкеты и дал направление и для других ответов» (журнал «Октябрь», 1931, № 4–5, стр. 29).


(обратно)

886


Датируется предположительно по времени первой публикации. Печатается по тексту, опубликованному в газете «Наша жизнь», М. 1927, № 297, 29 декабря.

Свердлов Вениамин Михайлович — инженер, один из инициаторов Общества содействия распространению технических знаний среди широких масс трудящихся («Техника — массам»),


(обратно)

887


Ваши стихи — сборник стихов Белозерова «Мятежные вихри», Н.-Новгород, 1927.

Козин Василий Васильевич (род. 1898) — советский поэт.

Кирсанов Семен Исаакович (род. 1906) — советский поэт.

…посмотришь, как стал писать прозу поэт Н. Тихонов… — В 1927 году появились книги рассказов Н. С. Тихонова «Военные кони» и «Рискованный человек» (Гиз, Л. — М.).

…три Ваши книжки… — До 1927 года были изданы следующие сборники стихотворений Белозерова: «Песни борьбы и свободы», Н.-Новгород, 1906, «Стихотворения лирические», Н.-Новгород, 1910, и «Воскресшие песни», изд. «Зори», М. 1918.


(обратно)

888


…уверен, что тут какое-то недоразумение… — Сергеев-Ценский писал М. Горькому о задержке издания своих книг в изд. «Мысль».

«Жестокость» — повесть С. Н. Сергеева-Ценского, журнал «Новый мир», 1926, №№ 2 и 3.

С этим письмом посылаю Вам мою книжку. — Невидимому, речь идет о XIX томе собрания сочинений, изд. «Книга», 1927.

…повесть Леонова — роман Л. Леонова «Вор»; печатался в журнале «Красная новь», 1927, №№ 1–7.

«Ураган чествований» крайне смущает меня. — См. примечание к п. № 880.

«Самгина» начну печатать с января в «Нов[ом] мире»… — «Жизнь Клима Самгина», часть вторая, печаталась в журнале «Новый мир», 1928, №№ 5–9.


(обратно)

889


На… письмо я ответил в адрес Сабашниковых… — издательство М. и С. Сабашниковых в Москве.

Старков Арсений Викторович — профессор, врач.

А — деревяшка? — резьба по дереву, которой занимался Леонов.

Борисов Леонид Ильич (род. 1897) — «Ход конем», изд. «Прибой», Л. 1927.

Смирнова Н. — советская писательница, автор книги «Закон земли», рассказы, М. — Л. 1927.

«Унтиловск» — пьеса Леонова. Первая постановка пьесы в Московском Художественном академическом театре состоялась 17 февраля 1928 года.


(обратно)

890


Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

Полевой (Кампов) Борис Николаевич (род. 1908) — советский писатель. В 1928 году работал в тверской комсомольской газете «Смена».

…язык Ваших очерков… — Речь идет о книге Б. Полевого «Мемуары вшивого человека», Тверь, 1927, посланной М. Горькому на отзыв товарищами Полевого по газете «Смена». Предисловие к очеркам написано А. Ярцевым.

Биографию фабрики, пожалуй, Полевому рано писать… — Редакция газеты «Смена» предполагала поручить Б. Полевому написать историю тверской текстильной фабрики «Пролетарка» (бывшая Морозовская фабрика).


(обратно)

891


Дата почтового штемпеля.

Чертова Надежда Васильевна (род. 1903) — советская писательница, начала свою литературную деятельность в Сибири.

«Мать» — XI сказка из цикла «Сказки об Италии».

…в книге «Жизнь Самгина», стр. 339—41, т. 1-й. — См. стр. 364–367 в томе 19 настоящего издания.

«Земной закон» — «Закон земли», М. — Л. 1927.

Рассказ написан бойко… — Речь идет о рукописи рассказа Н. В. Чертовой «Звездный свет».

«Биржевка» — газета «Биржевые ведомости».

«Сибирские огни» — литературно-художественный и общественно-политический журнал, выходит в Новосибирске с 1922 года. Журнал возник по инициативе Е. М. Ярославского, бывшего одно время его редактором.

«Рецензия» — статья о книге стихов М. В. Исаковского «Провода в соломе», озаглавленная Горьким «Рецензия»; напечатана в газете «Известия», 1928, № 23, 27 января, и немного позже в журнале «Сибирские огни», 1928, № 1, январь — февраль (см. в томе 24 настоящего издания).


(обратно)

892


…Ваши книги и от магазина получил… — Максимов и книжный магазин издательства «Севкавкнига» послали М. Горькому по его просьбе книги о положении женщины у народов Кавказа.

Статейка о «Земле, на которой…» — очерки Максимова «Земля, на которой мы живем. (Об истории нашего края.)» (газета «Советский юг», Ростов-на-Дону, 1926, №№ 37 и 39, 14 и 17 февраля, и 1927, № 287, 15 декабря).

А Поссе все путешествует и читает? — Максимов послал М. Горькому свой газетный отчет о выступлениях В. А. Поссе в Ростове с воспоминаниями о М. Горьком и других писателях («Советский юг», 1926, № 246, 24 октября). В этих воспоминаниях Поссе изображал себя литературным «покровителем» М. Горького, «открывшим» дарование молодого писателя.

Мицкевич Сергей Иванович — см. примечание к п. № 908.


(обратно)

893


Датируется по письмам Ф. П. Хитровского к М. Горькому от 25 ноября 1927 года и М. Горького к Хитровскому от 21 января 1928 года.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Красная нива», 1928, № 16, 15 апреля.

Хитровский Федор Павлович (1875–1950) — газетный работник, был знаком с М. Горьким с 1896 года по работе в «Нижегородском листке», позднее — организатор кустарных промыслов Горьковского края. С 1937 года директор мемориального музея, посвященного детству М. Горького, — «Домик Каширина» в г. Горьком.

…артель взяла мое имя… — В конце 1927 года Ф. П. Хитровский организовал в Н.-Новгороде артель инвалидов «Валяное дело» им. А. М. Горького.


(обратно)

894


Руммер Андриан Васильевич — в 1928 году был сотрудником сталинградских газет «Резервы» и «Борьба».

В первом абзаце рассказа… — Речь идет о рассказе А. Руммера «Степной волчонок», опубликованном в сталинградской газете «Борьба» (1927, 4 сентября, № 201). В Архиве А. М. Горького хранится вырезка из газеты с правку Горького.

Лахметка — Лахметкр Тимофей Федорович (1861–1935) — переплетчик и наборщик. В 1889 году был товарищем М. Горького по «кружку самообразования» на станции Крутая (см. очерк М. Горького «Из прошлого» в томе 17 настоящего издания). После 1917 года жил в Сталинграде, где в 1928 году встретился с М. Горьким.


(обратно)

895


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Известия», 1928, № 28, 2 февраля.

Письмо написано в ответ на просьбу комитета принять участие в сборе средств на памятник прогрессивному писателю Бельгии Жоржу Экхоуду (1854–1927). Получив, повидимому, удовлетворивший его ответ, М. Горький в апреле 1928 года послал комитету взнос на памятник Ж. Экхоуду.

…разгром… русской выставки… — Выставка советского культурного и хозяйственного строительства, организованная в Брюсселе Всесоюзным обществом культурной связи с заграницей, подверглась разгрому со стороны группы студентов, членов фашистской организации— «Бельгийского национального союза молодежи» (см. газету «Правда», 1928, № 12, 14 января).


(обратно)

896


Год устанавливается по письму Л. Леонова от 10 января 1928 года, на которое отвечает М. Горький. В подлиннике М. Горькийошибочно написал: 21.I.27.

Писать предисловие не стану… — Издательство «Пролетарий» просило М. Горького написать предисловие к собранию сочинений Л. Леонова.

Ацаркин Александр Николаевич (род. 1904) — в 1928 году работал редактором в издательстве «Пролетарий».

…от «Туатамура» к «Барсукам», от «Барсуков» к «Вору»… — Рассказ Леонова «Туатамур» впервые опубликован в 1924 году, роман «Барсуки» — в 1924 году, роман «Вор» — в 1927 году.

…спасибо за книгу — роман Л. Леонова «Вор».


(обратно)

897


Арсеньев Владимир Клавдиевич (1872–1930) — исследователь Дальнего Востока, путешественник, этнограф, писатель.

…книгу Вашу я читал с великим наслаждением. — В 1926 году В. К. Арсеньев переработал свои ранее написанные книги «По Уссурийскому краю» (1921) и «Дерcу Узала» (1923) в одну книгу «В дебрях Уссурийского края»; о ней идет речь в письме М. Горького.

Настоящее письмо дано в виде предисловия ко второму изданию книги В. К. Арсеньева «В дебрях Уссурийского края», изд. «Книжное дело», Хабаровск — Владивосток, 1929.

Гольд — Дереу Узала, охотник-нанаец, герой книги Арсеньева. Нанайцы в царской России именовались гольдами.

Следопыт — Натти Бумпо, герой цикла романов Ф. Купера, в частности романа «Следопыт».

Посылаю Вам мою книгу — «Жизнь Клима Самгина», т. I, Берлин, 1927.


(обратно)

898


(Телеграмма)

Датируется по содержанию и времени публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в «Красной газете», 1928, № 21, 25 января.

Сердечно поздравляю… — 25 января 1928 года исполнилось десятилетие «Красной газеты» — издания Ленинградского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.


(обратно)

899


Датируется на основании писем А. Барбюса М. Горькому от 20 и 28 января 1928 года.

…весьма польщен Вашим приглашением сотрудничать в журнале… — А. Барбюс просил М. Горького быть членом редколлегии и сотрудничать в редактируемом им французском еженедельнике «Монд» («Monde»), издававшемся в Париже с июня 1928 года и ставившем своей задачей борьбу против фашизма, империализма и реакции. В 1932 году М. Горький отказался от сотрудничества в «Монд» в связи с тем, что на страницы журнала проник ряд ревизионистов и троцкистов. В 1933 году журнал был реорганизован, троцкистские и социал-демократические журналисты отстранены, и М. Горький возобновил свое сотрудничество (см. примечания к пп. №№ 1051 и 1125).


(обратно)

900


Высоко ценю Ваши отзывы о моих рассказах… — о рассказах 20-х годов, вошедших в XIX том сочинений М. Горького, изд. «Книга».

Безыменский Александр Ильич (род. 1898) — советский поэт.

Жироду Жан (1882–1944) — французский буржуазный писатель.

Мамина — Д. Н. Мамина-Сибиряка.


(обратно)

901


Исаковский Михаил Васильевич (род. 1900) — советский поэт.

…глаза надобно лечить… — «После появления статьи («Рецензия» — отзыв М. Горького о книге стихов поэта «Провода в соломе», см. том 24 настоящего издания. — Ред.) я написал Алексею Максимовичу письмо, в котором, между прочим, рассказал, что у меня болят глаза и это обстоятельство почти лишает меня возможности работать» (М. Исаковский, Как Горький помогал мне. Сб. «Горький в Смоленске», Смолгиз, 1947, стр. 53).


(обратно)

902


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Колхозник», 1936, № 8–9, стр. 18–20.

Зазубрин Владимир Яковлевич — в 1928 году был членом редколлегии журнала «Сибирские огни».

Из «Искры» разгорелись… довольно яркие костры во всем нашем мире… — Организованная В. И. Лениным газета «Искра» имела эпиграфом стих: «Из искры возгорится пламя» (из стихотворного ответа декабриста А. Одоевского на пушкинское послание «В Сибирь»),


(обратно)

903


Печатается по тексту, опубликованному факсимиле в газете «Чуваш Хрестене» (Москва), 1928, № 12, 23 марта.

Петров-Юман Дмитрий Петрович (ум. 1939) — чувашский писатель.

Сердечно благодарю Вас за Ваше интереснейшее письмо… — письмо с материалами о хозяйственном и культурном росте Чувашии за годы Советской власти.


(обратно)

904


Львов Иван Васильевич — рабочий-изобретатель, печатал статьи и очерки на производственные темы в ленинградских газетах.


(обратно)

905


Хлебцевич Евгений Иванович (1884–1953) — во время переписки с М. Горьким работал инструктором отдела печати Политуправления Красной Армии.

…сводку отзывов… — В 1928 году Е. И. Хлебцевич направил М. Горькому в Сорренто сводку отзывов красноармейцев о произведениях М. Горького «Мать», «Двадцать шесть и одна», «9-е января», «Детство», «В людях» и др. (см. журнал «Печать и революция», 1928, № 4, стр. 112–115).


(обратно)

906


«Продолжать ли писать…» — Бедное послал М. Горькому на отзыв свое первое произведение — очерк «Кирюшкино распутство». Очерк в печати не появлялся.


(обратно)

907


Варавва Алексей Петрович — переводчик.

…Ваш перевод книги «Мать»… — «Мать» на украинском языке в переводе А. П. Вараввы вышла в Харькове в 1928 году (издательство «Пролетарий»).


(обратно)

908


Мицкевич Сергей Иванович (1869–1944) — деятель русского революционного движения, один из первых участников Московской с.-д. организации. С 1924 по 1934 год — директор Музея революции в Москве.

…посылаю три пакета — книги и несколько фотографий. — М. Горький неоднократно передавал Музею революции фотографии, книги и другие материалы, связанные с революционным движением. Из материалов, переданных М. Горьким, в Музее революции хранятся рисунки В. Е. Маковского «На Ваганьковском кладбище после Ходынки» и В. А. Серова «Государственная дума», текст «Весенних мелодий», перепечатанный на машинке в 1901 году, зарубежные издания горьковских произведений и пр. («Государственный Музей революции СССР», сборник 1, М. 1947, стр. 199–204).


(обратно)

909


Ауэрбах (правильно: Авербах) Михаил Иосифович (1872–1944) — профессор-окулист, заслуженный деятель науки.

Поездка в степь — тоже дело умное. — По разъяснению М. В. Исаковского, врачи рекомендовали ему, по состоянию здоровья, жить в степной местности.


(обратно)

910


Печатается по тексту, опубликованному в сб. «Горький в Смоленске», Смолгиз, 1947, стр. 40.

Богомолов Михаил Дмитриевич (1904–1953) — советский писатель.


(обратно)

911


Датируется по сообщению адресата, приведенному в его статье «Письма из Сорренто» («Горьковская коммуна», 1946, № 142, 16 июня).

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Горьковская коммуна», 1946, № 142, 16 июня, стр. 3.

Илларионов Виктор Трофимович (род. 1901) — историк, доцент Горьковского педагогического института.

…получил книги… — посланные В. Т. Илларионовым книги по истории революционного движения в Нижегородском крае.

Спасибо и за поздравление… — в связи с шестидесятилетием М. Горького.

Закончив третий том моего романа… — «Жизнь Клима Самгина».

…валяные туфли прислали… — Артель нижегородских инвалидов «Валяное дело» им. Горького послала Алексею Максимовичу в подарок валяные туфли.


(обратно)

912


Печатается по машинописной копии из личного архива А. М. Горького.

«Колония для социально-опасных детей» — руководимая А. С. Макаренко колония для несовершеннолетних правонарушителей была открыта 25 августа 1920 года в Полтаве, в мае 1926 года переведена в Куряжский монастырь под Харьковом. Имя М. Горького было присвоено колонии в 1921 году.

…как Вы увидите это из 22 писем начальников рабочих отрядов… — В этих письмах колонисты сообщали М. Горькому о трудностях, вызванных значительным сокращением средств, отпускаемых на содержание колонии.

…письмо заведующего колонией… — В письме от 25 февраля 1928 года А. С. Макаренко писал: «Отсутствие средств, ветхость монастырских построек, их неприспособленность, наконец страшно суровая зима — все это страшно усложнило ребячью жизнь, сделало ее настоящим подвигом». Там же А. С. Макаренко писал о своей борьбе с противниками его педагогической системы из Наркомпроса УССР (А. С. Макаренко, Сочинения, т. 7, стр. 384–387, М. 1952).

…передайте письма и фотографии С. И. Мицкевичу… — В настоящее время двадцать два письма начальников отрядов вместе с четырьмя фотографиями хранятся в Архиве А. М. Горького.


(обратно)

913


…огорчен Вашим последним письмом! — См. примечание к и. № 912.

Я уже написал в «Известия». — См. п. № 912.


(обратно)

914


Письмо было послано Р. Роллану в переводе на французский язык, написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия письма имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — авторизованной машинописи, сохранившейся в личном архиве М. Горького.

…я прочитал забавнейшее письмо к Вам «революционера» Бальмонта… — Письмо Бальмонта связано с клеветнической кампанией против Советского Союза, разгоревшейся в белоэмигрантской печати в начале 1928 года. Приветствие Р. Роллана советскому народу в связи с десятилетием Октября возбудило острое раздражение в эмигрантской среде. В январе 1928 года Бальмонт и Бунин опубликовали открытое письмо Р. Роллану, исполненное злобных нападок на Советский Союз. Р. Роллан выступил с ответом, разоблачающим реакционный смысл подобных нападок на страну социализма (журнал «Europe», 1928, февраль). Ответ Р. Роллана вызвал второе открытое письмо Бальмонта, повторившего свои измышления и пытавшегося защититься от упреков Р. Роллана ссылками на свою мнимую революционность в прошлом.

Вторичное выступление Бальмонта побудило М. Горького написать настоящее письмо, предназначавшееся им для печати (см. п. № 915).

«Мелкий собственник, законник, лицемерный семьянин…» — из стихотворения Бальмонта «Человечки».

…цикл стихов «Серп и молот»… — К. Бальмонт, Песня рабочего молота, Гиз, М. 1922.

…как видно из его «Дневника»… — «Дневник Ал. Блока», кн. 2 (1617–1921), «Издательство писателей в Ленинграде», 1928.

…издания сочинений Достоевского… — Ф. М. Достоевский, Полное собрание художественных произведений, тт. I–X, Гиз, М, — Л. 1926–1927; в 1929–1930 гг. вышли тт. XI–XIII.

…первые тома первого «Полного собрания сочинений» Льва Толстого» — Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений. Гиз, М.—Л. (Юбилейное издание в 90 томах). В 1928 году вышел том I.

…привлекают к суду Иоганна Бехера… — См. статью М. Горького «Протест против суда над И. Бехером» в томе 24 настоящего издания.

…В Париже травят Виктора Маргерит… — М. Горький имел в виду лишение французского писателя В. Маргерита ордена Почетного легиона в январе 1923 года в связи с опубликованием его романа «Моника Лербье» («La garçonne»).

…в Антверпене студенты хулиганят на выставке… — Невидимому, М. Горький имеет в виду разгром студентами-фашистами выставки, организованной ВОКСом в Брюсселе (см. примечание к п. № 895).

…дело Сакко и Ванцетти… — См. примечание на стр. 487 в томе 25 настоящего издания.

…«обезьяний процесс»… — См. примечание на стр. 501 в томе 25 настоящего издания.

…в книге Клемана Ботель… — Клеман В о т е ль, Я ужасный буржуа, роман, изд. «Время», Л. 1926 (Clement Vautеllе, Je suis un affreux bourgeois).

…очерки Дюамеля о России… — Georges Duhamel, Le Voyage de Moscou («Путешествие в Москву»), Париж, 1927.


(обратно)

915


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия письма. имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — автографу, сохранившемуся, в личном архиве М. Горького; дата указана во французском тексте.

…Вашим поздравлением… — с шестидесятилетием М. Горького.

…пошлите этим людям несколько слов привета! — Приветствие Ромэна Роллана Съезду сибирских писателей впервые напечатано в русском переводе в журнале «Сибирские огни», книга третья, май — июнь, Новосибирск, 1928, стр. 223.

Бальмонт снова потревожил Вас письмом… — См. примечание к п. № 914.

…посылаю Вам мое возражение… — то есть вышеприведенное письмо № 914.


(обратно)

916


Александров Иван Степанович (ум. 1945) — в прошлом рабочий-бурлак. В период переписки с М. Горьким (1928–1935) работал в Казани начальником Областного управления по лесосплаву. Печатал рассказы и очерки в местной прессе.

….отметки, сделанные мною на поэме… — Поэма И. С. Александрова «Илья Дугин». В печати не появлялась. В Архиве А. М. Горького хранится рукопись поэмы с правкой Горького.

…книжку Крайского… — А. П. Крайский, Что надо знать начинающему писателю (в 3-х выпусках), изд. «Красная газета», Л. 1927–1928.


(обратно)

917


Обрадович Сергей Александрович (род. 1892) — советский поэт.

«Поход» — сборник стихов, С. Обрадович, Поход, изд. «Земля и фабрика», М. 1928.

Н. Тихонов отличную прозу пишет. — См. примечание к п. № 887.


(обратно)

918


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия письма имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — автографу, сохранившемуся в личном архиве М. Горького; добавленные во французском тексте фразы и слова приведены в переводе на русский язык и заключены в прямые скобки.

…я послал Вам характеристику Бальмонта… — Имеется в виду письмо Р. Роллану № 914.

Очень обрадован вашим мнением о старике Артамонове… — Выражая свое восхищение мастерством М. Горького, достигшим в «Деле Артамоновых» высот настоящей классики, Р. Роллан особенно выделял «высеченный на века» образ старика Артамонова как тип разбогатевшего выходца из народа, исполненный глубокого исторического смысла, появлявшийся и во Франции в эпоху, предшествовавшую французской революции 1789 года.

…родственник «Пейзан»… — Имеется в виду роман О. Бальзака «Крестьяне».

…письмо к Зазубрину — приветствие Р. Роллана съезду сибирских писателей (см. примечание к п. № 915).

…ничего не знаю о Марии Кудашевой. — Мария Павловна Кудашева — впоследствии жена Р. Роллана — жила в то время в Москве. Р. Роллан спрашивал М. Горького в письме, знает ли он М. Кудашеву.


(обратно)

919


«Буржуйка». — Рассказ И. С. Александрова «Буржуйка» впоследствии был опубликован в журнале «Рост», 1930, № 7.


(обратно)

920


Виноградов Анатолий Корнилиевич (1888–1946) — советский писатель, беллетрист и литературовед.

…насколько могу вспомнить, это было так… — М. Горький отвечает на вопрос А. К. Виноградова: что говорил Л. Н. Толстой об искусстве батальных сцен в романах Стендаля?

…Л[ев] Н[иколаевич] беседовал на террасе в Гаспре с А. П. Чеховым… — Беседа о французской литературе, повидимому, происходила в апреле 1902 года, так как врач Д. В. Никитин приехал в Гаспру 30 марта (12 апреля) 1902 года, а М. Горький уехал из Крыма 23 апреля (6 мая) 1902 года.

«Грациэлла» — роман французского поэта-романтика Альфонса Ламартина (1790–1860).

Делавинь Казимир (1793–1843) — французский поэт и драматург.

«Шартреза» Стендаля — роман «Пармская обитель» («La Chartreuse de Раппе»),

Нодье Шарль (1780–1844) — французский писатель-романтик.

Васильева Ольга Родионовна — переводчица рассказов Чехова на английский язык.

«Ум, слишком большой — противен» — из письма Л. Н. Толстого к В. В. Арсеньевой от 9 ноября 1856 года.


(обратно)

921


Печатается по машинописной копии из личного архива А. М. Горького.

Клейн Эбергард Иоганнович — агроном, автор руководств по сельскому хозяйству. Родственник А. М. Калюжного Клейн собрал ряд материалов о тифлисском периоде жизни М. Горького и опубликовал их в своей книге «Горький в Тифлисе», Тифлис, 1928.

Александр Мефодиевич — А. М. Калюжный.

Спасибо за присланную книжку — книгу Клейна «Горький в Тифлисе».

Первые статьи о нем. явились в… журнале «Вопросы философии и психологии»… — В. Преображенский, Фридрих Ницше. Критика морали альтруизма, журнал «Вопросы философии и психологии», М. 1892, кн. 15.

Книга «Так сказал Заратустра»… — Ф. Ницше, Так говорил Заратустра, пер. Ю. М. Антоновского, СПб. 1898.

«Мир как воля и представление» Шопенгауэра — пер. А. Фета, 1881; в 1892 году книга вышла третьим изданием.

Флеров Николай Михайлович (ок. 1860–1915) — народоволец, впоследствии член РСДРП, большевик. О своих встречах с Н. М. Флеровым в 1892 и 1905 годах М. Горький рассказал в очерке «Камо» (см. стр. 336–337 в томе 17 настоящего издания).

Допрашивал меня только Конисский, а Дебиля я не видел. — Дебиль — жандармский полковник в Тифлисе, организатор «дела Ф. Афанасьева и др.», по которому М. Горький был арестован, доставлен по этапу в Тифлис и 12 мая 1898 года заключен в Метехский замок. Конисский — жандармский ротмистр, вел допрос М. Горького по этому делу. О допросе его Конисским М. Горький вспоминал в очерке «В. Г. Короленко» (см. стр. 44–45 в томе 15 настоящего издания).

…из опубликованных документов Дебиля… — Отрывки из донесений Дебиля в департамент полиции и его переписки были приведены Э. И. Клейном в его книге на стр. 48, 50, 56, 60, 61, 63, 64.


(обратно)

922


…со статьей Остроменецкой… — Остроменцкая Н. Ф, педагог. Ее статья о колонии им. Горького «Навстречу жизни» напечатана в журнале «Народный учитель», 1928, январь — февраль.

…у Вас буду во второй половине июня. — В Куряжскую колонию М. Горький приехал 8 июля 1928 года и пробыл с колонистами до 10 июля.


(обратно)

923


Письмо было послано С. Цвейгу в переводе на французский язык, написано рукой переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия письма имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — автографу, сохранившемуся в личном архиве М, — Горького, дата указана во французском тексте. Год написания письма устанавливается по содержанию.

…посвящение мне интереснейшей Вашей книги… — С. Цвейг, Три певца своей жизни — Казанова, Стендаль, Толстой (S. Zweig, Drei Dichter ihres Lebens — Casanowa, Stendal, Tolstoi. Leipzig, Insel Verlag, 1928).

На книге посвящение: «Maxim Gorki dankbarst und verehrungsvoll»[6].

…на-днях еду. — M. Горький выехал из Сорренто в СССР 20 мая 1928 года.

…объяснение Стендалем романтизма… — М. Горький приводит высказывание Стендаля из его книги «Шекспир и Расин. Этюды о романтизме».

«Ум, слишком большой, противен». — См. примечание к п. № 920.

«Сознание — величайшее моральное зло, которое может постичь человека» — из дневника Л. Н. Толстого от 4 июля 1851 года.

Тертуллиан и Лактанций — раннехристианские писатели II и III–IV веков.


(обратно)

924


Датируется по указанию при первой публикации и содержанию письма.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Колотушка» (Орехово-Зуево), 1932, 25 сентября.

Пикуль Анна Вацлавовна — в 1928 году была членом совета содействия школы № 3 в г. Орехове-Зуеве.

Сысоева — преподаватель школы № 3 в г. Орехове-Зуеве.


(обратно)

925


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1928, № 123, 29 мая, под заглавием «М. Горький — советской прессе».

Письмо было написано М. Горьким в день его приезда в Москву и одновременно опубликовано в газетах «Правда», «Известия», «Рабочая газета» и др.


(обратно)

926


Датируется на основании данных, приведенных при первой публикации письма.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Известия», 1928, № 159, 11 июля.

9 июля 1928 года М. Горький из Куряжа вместе с А. С. Макаренко выезжал на несколько часов в Трудовую коммуну им. Дзержинского под Харьковом. От имени учеников М. Горького приветствовал А. С. Макаренко, возглавлявший Трудовую коммуну им. Дзержинского наряду с Куряжской колонией им. Горького.


(обратно)

927


Датируется по времени прибытия М. Горького в Казань на теплоходе «Урицкий».

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Красная Татария», 1928, № 180, 5 августа.


(обратно)

928


Печатается по фотокопии с подлинника, полученной от адресата.

Кави Наджми— литературный псевдоним татарского писателя Кави Гибятовича Нажметдинова (род. 1901).

«Жребий» — К. Наджми, Шубага (Жребий), изд. «Гажур», Казань, 1926 (на татарском языке). Рукопись рассказа на русском языке с правкой М. Горького хранится в Архиве А. М. Горького.


(обратно)

929


Датируется по указанию при первой публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Ленинградская правда», 1928, № 202, 31 августа.


(обратно)

930


Печатается по тексту, воспроизведенному факсимиле в газете «Красное знамя» (Владивосток), 1928, № 226, 28 сентября.

Очень обрадован вашим дружеским письмом… — письмо от 27 июля 1928 года на корейском языке за 26 подписями от имени «кружка рабкоров-корейцев гор. Владивостока» — сотрудников краевой корейской газеты «Авангард» (Владивосток). В этом письме корейские рабкоры писали о своей любви к дорогому учителю М. Горькому, о том огромном значении, которое имеет для них его творчество. Авторы письма обязывались перевести на корейский язык произведения М. Горького и содействовать их распространению среди трудящихся масс Кореи.

Статья, интересующая вас… — статья М. Горького «О том, как я учился писать» (см. том 24 настоящего издания).

«Наши достижения» — журнал, организованный и редактировавшийся М. Горьким. Выходил с 1929 по 1937 год. Журнал ставил своей целью отразить достижения социалистического строительства в СССР (см. статьи М. Горького «О журнале «Наши достижения», «О наших достижениях», «О том, как надобно писать для журнала «Наши достижения», «Наши достижения» на пороге второй пятилетки» и др. в томах 24, 25 и 26 настоящего издания).


(обратно)

931


Ваш очерк… — «Электростанция в ущелье (Гизельдон)». Напечатан в журнале «Наши достижения», 1929, № 2.

Байматов Ципу Таурозович — бывший пастух, один из инициаторов строительства электростанции Гизельдон.

…очерк, приложенный мною… — Очерк И. Вольнова «Мужицкая артель» (журнал «Наши достижения», 1929, № 1).

В очерке Вашем о Горьком… — В очерке «Свидание с Горьким» (журнал «На подъеме», Ростов-на-Дону, 1928, № 9, стр. 56–58) П. Максимов, рассказывая, как огромная толпа встречавших чуть не опрокинула Алексея Максимовича на ростовском вокзале, писал: «В глазах его были растерянность и… страх».


(обратно)

932


(Телеграмма)

Датируется по содержанию.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1928, № 239, 13 октября.

Телеграмма послана с дороги, из Вязьмы.

Еду с неохотой. — 12 октября 1928 года А. М. Горький выехал из Москвы на зиму в Сорренто.


(обратно)

933


Жакова Вера Тимофеевна (1914–1937) — в 1928 году пионерка-школьница, впоследствии писательница-очеркистка, автор очерков «О мастере Аристотеле Фиоравенти», «О черном человеке Федоре Коне», «Горестная жизнь архитектора Василия Ивановича Баженова», напечатанных в сборнике «Год семнадцатый. Альманах четвертый», М. 1934.


(обратно)

934


«Жить торопятся и чувствовать спешат» — измененная строка из стихотворения П. А. Вяземского «Первый снег». У Вяземского: «И жить торопится и чувствовать спешит!»

…лето 15 года… — М. Горький неточно указывает дату: в Крыму он жил летом 1916 года.


(обратно)

935


…проспект журнала… — «Наши достижения». Проспект, Гиз, 1928 (см. том 24 настоящего издания, стр. 409–411).

…очерк Ив. Вольного… — См. примечание к н. № 931.

…вычеркивать из «Встречи» «страх»… — См. примечание к п. № 931.

«Молодая гвардия» — литературно-художественный, общественно-политический и научно-популярный журнал, орган ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ. Издавался в Москве с 1922 по 1941 год.

«На литературном посту» — литературно-критический журнал. Издавался в Москве с 1925 по 1932 год. Являясь органом РАППа, журнал допустил ряд грубейших литературно-теоретических и политических ошибок.


(обратно)

936


Датируется по приложенному к письму приветствию артистам МХАТа (см. п. № 937).

…опоздал поздравить Вас… — тридцатилетний юбилей МХАТа отмечался 27 октября 1928 года.

Константин Сергеевич — Станиславский.


(обратно)

937


…юбиляры… — См. примечание к п. № 936.

Я — ссорился с вами о Достоевском? — В 1913 году М. Горький выступал в печати с протестом против инсценировки Московским Художественным театром романа Ф. М. Достоевского «Бесы» (см. статьи М. Горького «О карамазовщине» и «Еще о «карамазовщине» в томе 24 настоящего издания).

(обратно)

938


Семашко Николай Александрович (1874–1949) — видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, врач. С 1918 по 1930 год — народный комиссар здравоохранения.

…поздравить Вас — с десятилетием работы на посту народного комиссара здравоохранения.


(обратно)

939


…Ваш уход из колонии… — А. С. Макаренко вынужден был уйти из колонии им. М. Горького в сентябре 1928 года под нажимом работников Главсоцвоса — противников его педагогической системы.

…статья о «беспризорных» и колонии… — вероятно, второй очерк из цикла «По Союзу Советов», напечатанный в журнале «Наши достижения», 1929, № 2 (см. стр. 160–168 в томе 17 настоящего издания).

…предложение посвятить мне Вашу «Педагогическую поэму»… — В письме М. Горькому от 22 ноября 1928 года А. С. Макаренко писал:

«Я очень надеюсь, что Вы разрешите посвятить ее Вам. Это дело не только моего преклонения перед Вами как перед великим художником, но и дань чисто деловой благодарности, — в Ваших книгах я нашел для себя педагогические откровения. Не может быть воспитания, если ре сделана центральная установка о ценности человека» (Архив А. М. Горького),


(обратно)

940


Датируется по сообщению в газете «Вечерние известия» (Одесса), 1928, № 1805, 11 декабря.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Вечерние известия» (Одесса), 1928, № 1806, 12 декабря.

Ответ на телеграмму с просьбой дать согласие на присвоение хлебозаводу имени М. Горького.


(обратно)

941


…издавать Вам. книгу… — Речь идет о книге очерков П. X. Максимова «Кавказ без романтики»; опубликована в ростовском издательстве «Северный Кавказ» в 1931 году.

…телеграфируйте… предисловие. — См. п. № 1017.


(обратно)

942


…Пушкина от Гоголя не можете отличить… — В письме от 28 ноября 1928 года Александров писал, как, расстроенный своими литературными неудачами, он шел, задумавшись, по московским бульварам и спутал памятник Гоголю с памятником Пушкину.

«Лесная глушь» — рассказ И. С. Александрова.


(обратно)

943


Хинкулов Леонид Федорович (род. 1912) — в то время рабочий-слесарь, впоследствии литературовед.

Курье Поль-Луи (1772–1825) — французский писатель-памфлетист.

Буль Андре-Шарль (1642–1732) — французский столяр, мастер художественной мебели.

Жакоб Жорж (1739–1814) — основатель парижской мебельной фабрики «Жакоб».

…Шелли в переводах Бальмонта… — П.-Б. Шелли, Полное собрание сочинений в переводе К- Д. Бальмонта, в трех томах. Изд. т-ва «Знание», СПб. 1903.


(обратно)

944


Письмо переводчику произведений М. Горького на чувашский язык А. И. Ярлыкину в 1929 году было опубликовано в виде предисловия к книге М. Горький, Детство (на чувашском языке), Чебоксары, 1929.


(обратно)

945


Печатается по тексту, опубликованному в книжке: М. Горький, Письма рабкорам и писателям, М. 1936, Библиотека «Огонек», № 65–66, стр. 29–30.

«Как писать стихи и рассказы». — Имеется в виду второй и третий выпуски книжки А. П. Крайского «Что надо знать начинающему писателю», изд. «Красная газета», Л. 1928.


(обратно)

946


…очерки Вашего типа… — Речь идет о газетных фельетонах н очерках Семеновского, посланных им на отзыв М. Горькому.

Рукопись в Гиз… — Имеется в виду сборник стихов Семеновского, вышедший под названием «Земля в цветах», издание «Недра», М. 1930, с предисловием М. Горького (см. в томе 25 настоящего издания).


(обратно)

947


Довгалевский Валериан Савельевич (1885–1934) — советский государственный деятель и дипломат. С 1927 по 1934 год был полномочным представителем СССР во Франции.

…в деле с Гржебиным… — В 1919 году М. Горький уступил издателю 3. И. Гржебину на пять лет право на издание двадцати своих рассказов. Гржебин не воспользовался этим правом и в 1928 году обратился к М. Горькому с просьбой компенсировать его уплатой части гонорара за издание этих рассказов в собрании сочинений М. Горького. Уплата денег производилась через посредство В. С. Довгалевского, так как Гржебин в это время жил во Франции.

Ф[едор] И[ванович] — Шаляпин.


(обратно)

948


Пишете ли воспоминания? — воспоминания Подъячева под названием «Моя жизнь», кн. 1, изд. «ЗиФ», М. — Л. 1930, и кн. 2, Гихл, М.-Л. 1931.


(обратно)

949


…отделались одной суховатой статьей Куркина. — П. Куркин, Рост населения в Союзе ССР — журнал «Наши достижения», 1929, № 1, стр. 129–142.


(обратно)

950


Пушков Валерий Дмитриевич (род. 1896) — советский писатель, в прошлом моряк.


(обратно)

951


Дата почтового штемпеля.

Печатается по факсимильному оттиску (Архив А. М. Горького).

Сайгаков Николай Васильевич — во время переписки с М. Горьким комсомолец, работал в Баку агентом уголовного розыска.


(обратно)

952


Датируется предположительно по письму И. А. Груздева от начала февраля 1929 года.

Печатается по черновому автографу.

Статейка о пожаре «Самокатов»… — «Маленький фельетон» в газете «Нижегородский листок», 1896, № 282, подписанный тремя звездочками. Предположив по стилю авторство М. Горького, И. Груздев послал копию фельетона Алексею Максимовичу.

«Бражелон» — роман Александра Дюма «Десять лет спустя. Виконт де-Бражелон». Первый том романа вышел в издании «Academia», 1928.

«Монте Кристо» — роман Александра Дюма «Граф Монге Кристо», изд. «Academia», 1929.

…книгу Обручева о его путешествии на Индигирку… — Очевидно, речь идет о книге С. В. Обручева «В неведомых горах Якутии. Открытие хребта Черского», Гиз, М. 1928.

«Современная история» — серия романов Анатоля Франса, связанных образом единого героя — господина Бержере.

«Как сложили песню» — рассказ впервые напечатан в журнале «Летопись», 1915, декабрь (см. т. 11 настоящего издания).

Зверев Николай Андреевич (1850–1917) — крупный царский чиновник, в 1903–1904 гг. начальник Главного управления по делам печати.

Дмитриев Иван Иванович (1760–1837) — баснописец и поэт, издавший в 1796 году «Карманный песенник, или Собрание лучших светских и простонародных песен», автор получившей широкую популярность песни «Стонет сизый голубок»; в 1810–1814 гг. был министром юстиции.

Вяземский Петр Андреевич, князь (1792–1878) — поэт, автор песни «Тройка мчится, тройка скачет».

Ростопчина Евдокия Петровна, графиня (1811–1858) — поэтесса, автор ряда «простонародных песен».

Цыганов Николай Григорьевич (1797–1831) — актер, любитель и собиратель народных песен, автор популярных песен и романсов, изданных после его смерти в сборнике «Русские песни Н. Цыганова» (1834). Наибольшей известностью пользовались его песни «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан», «Не сиди, мой друг, поздно вечером» и др.

Вонлярлярский Василий Александрович (1814–1852) — беллетрист и драматург, писал стихи в духе народной поэзии («Конь мой, конь вороной» и др.).

Востоков Александр Христофорович (1781–1864) — поэт и ученый, славист, автор «Опыта о русском стихосложении» (1812), писавший стихи в подражание народным песням.

Вельтман Александр Фомич (1800–1870) — беллетрист, автор песни «Что отуманилась, зоренька ясная».

Жадовская Юлия Валериановна (1824–1883) — поэтесса и беллетристка, автор песни «Ты скоро меня позабудешь».

«С болезн[енным] прип[евом ой]…» — из поэмы Н. А. Некрасова «На Волге».

Рыбников Павел Николаевич (1832–1885) — этнограф и собиратель русских народных былин и песен; был связан с революционнодемократическими кругами 60-х годов.

Киреевский Петр Васильевич (1808–1856) — славянофил, собиратель русских народных песен.

Бессонов Петр Алексеевич (1828–1899) — славист и исследователь народного творчества.

Снегирев Иван Михайлович (1793–1868) — археолог и фольклорист, автор трудов: «Русские в своих пословицах» (1831–1834), «Русские простонародные праздники и суеверные обряды» (1837–1839) и др.

Сахаров Иван Петрович (1807–1863) — этнограф и археолог, автор трудов: «Сказания русского народа» (1836–1837), «Песни русского народа» (1838–1839), «Русские народные сказки» (1841) и др.

Шейн Павел Васильевич (1826–1900) — собиратель русских народных песен, автор трудов: «Русские народные песни» (1870), «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.» (1898–1900).

Якушкин Павел Иванович (1820–1872) — народник, беллетрист-этнограф, собирал народные русские песни переодетый офеней; автор трудов: «Русские песни» (1860), «Народные песни» (1865), «Бунты на Руси» (1866) и др.

«Сказание про Мирона-отшельника» — см. стр. 99—100 в томе 13 настоящего издания.

Саратовская «матаня»… — двустрочные любовные песни, близкие по характеру к частушкам-страданиям.

Кар[амзин] отсюда взял… — Горький имеет в виду следующие строки из «богатырской сказки» Н. М. Карамзина «Илья Муромец»:

Ах! не все нам реки слезные
Лить о бедствиях существенных!
На минуту позабудемся
В чародействе красных вымыслов.
«В такие ночи, в такие дни…», «Сумрак на мир океан катнул…» — стихи В. Маяковского из поэмы «Хорошо».

«Сурдина пурги» — название сборника стихов Д. Морского.

О Серапионах… — В начале 20-х годов образовалась литературная группа «Серапионовы братья», в которую входили М. Зощенко, Л. Лунц, В. Каверин, М. Слонимский, Н. Никитин, Вс. Иванов, К. Федин и др. В своих манифестах «Серапионовы братья» выступали с реакционной проповедью аполитичного, надклассового искусства (см. оценку безыдейно-формалистической позиции «серапионовцев» в докладе А. А. Жданова «О журналах «Звезда» и «Ленинград»), По своему составу группа «Серапионовы братья» была далеко не однородной; большинство писателей «серапионовцев» вскоре сумели преодолеть в своем творчестве влияние буржуазных теорий аполитичности и формализма.

«Средний проспект» — повесть М. Слонимского, Госиздат, 1928.

«Скандалист» — роман В. Каверина «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове», изд. «Прибой», Л. 1929.

«Братья» — роман К. Федина, изд. «Прибой», Л. 1928.

Замятин Е. И. (род. 1884) — реакционный буржуазный писатель, эмигрант, автор контрреволюционного романа «Мы».

Колоколов. — См. примечание к п. № 958.

Езерский Милий Викентьевич (род. 1891) — советский писатель. Самгина, конечно, пишу… — III том «Жизни Клима Самгина».

…три строчки многоточий. — В первом издании «Детства» в 1915 году цензурой была исключена фраза: «Иногда мне казалось, что она так же задушевно и серьезно играет в иконы, как пришибленная сестра Катерина — в куклы». След этого цензурного изъятия в виде трех строк точек сохранился и в переиздании повести, о котором пишет М. Горький («Детство», Гиз, 2-е изд., М. — Л. 1927).


(обратно)

953


…брошюрки о Волго-Дон-канале… — брошюры П. Максимова «Что должен знать о Волго-Донском канале каждый рабочий и крестьянин» и «Что дает Волго-Дон», Ростов-на-Дону, 1928.

Осадчий — разоблачен впоследствии как контрреволюционер-вредитель; осужден по процессу «Промпартии» (см. примечание к п. № 1007).

5-й том Ключевского — «Курс русской истории», т. V, П. 1921.

Василий Осипович — Ключевский.

Щапов Афанасий Прокопьевич (1830–1876) — историк демократического направления. Речь идет о статье «Естественно-психологические условия умственного и социального развития русскою народа», журнал «Отечественные записки», 1870, №№ 3, 4 и 12.

«Кудеяр» — Н. И. Костомаров, Кудеяр (Историческая хроника), СПб. 1882.


(обратно)

954


Дата почтового штемпеля.

«Оживленных мужиков» получил… — Очерк П. X. Максимова в печати не появился.

…очерк о Пустовойте… — Пустовойт Василий Степанович — агроном, селекционер, лауреат Сталинской премии. О селекционных опытах Пустовойта Максимов рассказывает в очерке «Колыбель урожая» (журнал «На подъеме», 1929, № 2).


(обратно)

955


М. Горький ошибочно датировал письмо 1927 годом. Исправляем явную описку, поскольку упоминаемый в письме журнал «Наши достижения» начал выходить только в 1929 году.

Ферсман Александр Евгеньевич (1883–1945) — советский минералог и геохимик, академик.

Прочитал Вашу статью… — А. Ферсман, Экспедиции Академии наук, журнал «Нашидостижения», 1929, № 3.

«Занимательная геология». — М. Горький имеет в виду книгу А. Е. Ферсмана «Занимательная минералогия», изд. «Время», Л. 1928.


(обратно)

956


Агапкина Анна Семеновна (род. 1892) — колхозница села Сеи-тсво Касимовского района Рязанской области, селькор «Крестьянской газеты», работала избачом, заведующей яслями, животноводческой фермой, председателем колхоза.

… недостатки книги моей… — романа «Мать».

«Как я учился писать» — «О том, как я учился писать» (см. том 24 настоящего издания).


(обратно)

957


Новиков Михаил Петрович — крестьянин села Боровское Лаптевского района Тульской области.

Новиков Иван Михайлович — его сын; в прошлом пастух, рабочий-поденщик, впоследствии работник в области кооперации, журналист.

…ваша… книжка… — М. и И. Новиковы, Дедовские порядки на пересмотр, изд. «Крестьянская газета», М. 1929, серия «Библиотечка крестьянских авторов».


(обратно)

958


Колоколов Николай Иванович (1897–1933) — советский писатель, журналист.

«Полчаса холода и тьмы» — рассказ Колоколова, напечатан в альманахе «Недра», 1929, кн. 15.


(обратно)

959


Датируется по указанию при первой публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Красная звезда» (Москва), 1929, № 128, 7 июня, сверенному с последующими публикациями.

Материал этих книжек… — Речь идет о следующих девяти книжках начинающих писателей-красноармейцев, изданных «Военным вестником» в 1928 году к 10-летию РККА в серии «Библиотеки рассказов о гражданской войне»: 1) Д. Н. Дементьев, Мих. Скурский, На фронтах; 2) С. Данилин, С развернутым знаменем; 3) Вл Гороховский, Орден; 4) А. Выпряжкин, В. Ардатов, Красные клинки; 5) Николай Москвин, Комбат Задвижкин; 6) А. Костерин, Летчик; 7) В. Ланский, Комполка 193; 8) Г. Пересыпкин, В. Строгале в, Андрей Аребин, Н. Чугунов, Памятные дни; 9) С. Сотов, Атаман Фролов. М. Горький, ознакомившись с этими книжками, сделал на них свои пометки и прислал их инструктору отдела печати ПУРа Е. И. Хлебцевичу.

«Большевики» Алексеева — роман М. А. Алексеева «Большевики», изд. «Прибой», 1925.

…необходимость создания… «Истории гражданской войны». — По инициативе и под руководством М. Горького в 1931 году была организована коллективная работа по изданию «Истории гражданской войны в СССР» (см. статьи М. Горького «Народ должен знать свою историю!» и «Участникам гражданской войны» в 25 и 26 томах настоящего издания).

«Солдатское чтение» — «Чтение для солдат», журнал, издававшийся «с высочайшего соизволения» в Петербурге с 1847 по 1915 год.

Егор Егоров — автор книг: «Военные рассказы (Рассказы, шаржи, статьи и заметки)», СПб. 1913, и «Очерки войсковой жизни» СПб. 1912.


(обратно)

960


Форш Ольга Дмитриевна (род. 1873) — советская писательница. Книжку Вашу… — «Под куполом», изд. «Прибой», Л. 1929.

М[ария] И[гнатьевна]— М. И. Закревская, в то время секретарь М. Горького.

…женщину, коя изумительно поет… — Повидимому, имеется в виду исполнительница песен народов Советского Союза Ирма Петровна Яунзем.


(обратно)

961


Дата почтового штемпеля.

…также и последнюю… — Повидимому, повесть «Лето на Каменке», вышедшую в Тифлисе в 1929 году.

Я на-днях еду в Москву… — М. Горький приехал из Италии в Москву 31 мая 1929 года.


(обратно)

962


…был у меня сегодня Т. М. Борисов… — В начале июня приезжал в Москву друг В. К. Арсеньева — старый дальневосточный писатель и рыбовод Трофим Михайлович Борисов.

…он даст статью о рыбном деле… — Т. М. Борисов, Дальневосточная рыбопромышленность, журнал «Наши достижения», 1929, № 5.


(обратно)

963


Датируется по указанию при первой публикации.

Печатается по тексту, напечатанному факсимиле в «Красной газете», 1936, № 35, 25 июня.


(обратно)

964


Датируется по времени пребывания М. Горького в Ленинграде.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Кировская правда», 1936, 28 июня.

Спасибо, товарищи, за честь избрания меня шефом коммуны вашей! — В 1929 году в Лунеевском сельсовете Шабалинского района Кировской области группа крестьян объединилась в сельскохозяйственную коммуну имени М. Горького и выбрала писателя своим почетным шефом.

Не надо ли вам книг, газет? — М. Горький вскоре прислал колхозникам целую библиотеку, в том числе все свои сочинения в двух экземплярах.

…письма ваши все ездили за мной… — Молодые коммунары послали М. Горькому письмо в Сорренто. Письмо коммунаров не застало М. Горького в Италии и было получено им в Ленинграде.


(обратно)

965


Датируется по указанию адресата при публикации письма.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Штурм» (Днепропетровск), 1936, № 6, стр. 7.

Эрлихман С. Н. — журналист, писал под псевдонимами: Семен Днепропетровский, С. Ахматов. В 1929 году работал помощником электромонтера на металлургическом заводе имени Дзержинского в Днепропетровске.

Статья Ваша… — очерк «На ходу соревнования», опубликован в журнале «Наши достижения», 1929, № 5.


(обратно)

966


Датируется предположительно, по письму К. С. Львовой к А. М. Горькому от 25 июня 1929 года.

Печатается по черновому автографу,

Львова Ксения Сергеевна (род. 1897) — советская писательница.

Рассказ интересен… — рассказ К. С. Львовой «Болезнь». Был напечатан под названием «Будни» в журнале «Сибирские огни», 1929, книга пятая (сентябрь—октябрь).

Венера «выпрямила» Глеба Успенского… — Речь идет о рассказе Г. Успенского «Выпрямила (отрывок из записок Тяпушкина)».


(обратно)

967


И. Жига (псевдоним Ивана Федоровича Смирнова, 1895–1949) — советский писатель-очеркист.

…обращение «К читателю» — предисловие И. Ф. Жиги к подготовленному им сборнику начинающих писателей-очеркистов «Наша жизнь». В 1931–1932 годах в изд. «Федерация» вышло четыре сборника «Наша жизнь», в которых были опубликованы, повидимому, некоторые из произведений, разбираемых М. Горьким в настоящем письме. В первом сборнике была напечатана переработанная статья И. Жиги под названием «Об очерках и очеркистах».

…реакционные романы Писемского, Лескова, Клюшникова, Крестовского… — М. Горький имеет в виду романы А. Ф. Писемского «Взбаламученное море» (1863); Н. С. Лескова «Некуда» (1864) и «На ножах» (1871); В. П. Клюшникова «Марево» (1865); В. В. Крестовского «Панургово стадо» (1869) и «Две силы» (1874) (оба романа были изданы под общим названием «Кровавый пуф», 1875).

«Кузница» — литературная группировка, возникшая в 1920 году. В творчестве поэтов «Кузницы» отрицательно сказалось влияние порочных меньшевистски-идеалистических теорий «Пролеткульта». В середине 20-х годов в «Кузнице» выделилась на первый план группа писателей-прозаиков (Ф. Гладков, Бахметьев и др.), издававших ряд журналов: «Рабочий журнал», «Журнал для всех», «Пролетарский авангард». При этих журналах и работал с 1928 года кружок очеркистов — участников сборника «Наша жизнь».

«Перевал» — литературная группировка, возникшая в 1923 году при журнале «Красная новь». В творческой практике ряда писателей-перевальцев отразились контрреволюционные «теории» троцкиста Воронского, яростно боровшегося против коммунистической партийности в литературе и отрицавшего возможность создания социалистического искусства.

Статейку Арамилева… — Арамилев (Зырянов) Иван Андреевич (1896–1954) — советский писатель. Арамилевым была написана для сборника статья «Очерк как литературный жанр в произведениях классиков».

…очерк о «самозванцах»… очерк о кишиневском погроме, муль-танском процессе… — очерки В. Г. Короленко «Современная самозванщина» (1896), «Дом № 13» (1903), «Мултанское жертвоприношение» (1895), «Дело мултанских вотяков» (1896).

Очерки Писемского… — М. Горький имеет в виду «Очерки из крестьянского быта» (I. «Питерщик», II. «Леший», III. «Плотничья артель»), СПб. 1856.

Начиная с Даля… — Даль Владимир Иванович (псевдоним Казак Луганский) (1801–1872) — составитель «Толкового словаря живого великорусского языка». В 40-х годах XIX столетия широкой популярностью пользовались бытовые и этнографические очерки Даля.

«Русский Шеффильд». — Речь идет о цикле очерков П. Д. Боборыкина «Русский Шеффильд. Очерки села Павлова» (1877), в которых рассказывается история металлообрабатывающих промыслов в селе Павлове Нижегородской губернии.

…очерки Слепцова… — очерки «Владимирка и Клязьма» (1861), посвященные изображению жизни фабричных рабочих.

Левитов Александр Иванович (1835–1877). — Широкой известностью пользовались его «Степные очерки» (1865).

Максимов Павел Хрисанфович — советский писатель, очеркист, корреспондент М. Горького.

Воронов Михаил Алексеевич (1840–1873) — писатель демократического направления. М. Горький имеет в виду книгу «Московские норы и трущобы (по запискам Клещова). Собрали М. А. Воронов и А. И. Левитов», тт. I и II, СПб. 1866.

Досов Михаил — автор книги очерков «Трехгорка на ситцевом фронте», Гиз, М.—Л. 1929.

Турчинович Фаина Евсеевна (род. 1899). — Ее очерк «Гизельдонстрой» опубликован в сб. «Наша жизнь», вып. 2, М. 1931.

Зырянов Венедикт Ермилович (род. 1898) — советский писатель. Речь идет об очерке «Цветы фабричные».

Береговой Иван. — Речь идет о его очерках «В вечерний час» и «От старого к новому быту».

«Бери барабан в руки!..» — из стихотворения Гейне «Теория» («Doktrin»).

Бондарин Сергей Федорович — советский писатель.

Ильин В. — Речь идет о его очерке «На ловецких промыслах».

Асанов Николай Александрович (род. 1906) — советский писатель.

Малов Федор Иванович (род. 1902) — советский писатель. В письме речь идет об очерке «Середняк». Впоследствии опубликован в книге Малова «Деревенское», М. 1930.

Шошин Михаил Дмитриевич (род. 1902) — советский писатель. Речь идет об очерке «По заволжским просторам».

Плотников Михаил Павлович (1892–1953) — советский писатель. Его очерк «В степи» опубликован в сб. «Наша жизнь», вып. 1, М. 1931.

Дудель Н. — Его очерк «В горах Алтая» опубликован в сб. «Наша жизнь», вып. 3, М. 1931.

Мартынов Леонид Николаевич (род. 1905) — советский поэт и журналист. Речь идет о его очерке «Республика номадов (Казахстанские зарисовки)».

Гаев (Нагаев) Афанасий Григорьевич (1884–1948) — советский писатель. Речь идет о рассказе «Худайкулкина беда».

Герман (Германе) Александр Вячеславович (1893–1955) — советский писатель, его очерк «Цыгане» опубликован в сб. «Наша жизнь», вып. 3, М. 1931.

Амурский (псевдоним Романенко Даниила Ивановича, род. 1905) — советский писатель; в письме речь идет об очерке «Среди стихий»; очерк был впоследствии опубликован под названием «Возвращение» в сб. «Писатели комсомолу», изд. «Молодая гвардия», М. 1934.

Сибиряков Семен. — Его очерк «На Алдане» опубликован в сб. «Наша жизнь», вып. 1, М. 1931.


(обратно)

968


…работу С. И. Бельдянинова — книга Сергея Ивановича Бельдянинова о возделывании риса корейцами Уссурийского края. В письме от 28 октября 1929 года В. К. Арсеньев сообщил М. Горькому, что работа Бельдянинова уже принята к печати дальневосточным издательством «Книжное дело».


(обратно)

969


Печатается по тексту, опубликованному в сб. «Горький и Сибирь», Новосибирск, 1938.

Никитин Михаил Александрович (род. 1902) — советский писатель.

Книгу Вашу… — книга М. А. Никитина «Путь на север», изд. «Федерация», М. 1929.

Сорокин Антон Семенович (1884–1928) — сибирский писатель. В своих произведениях выступал против первой империалистической войны, разоблачал угнетение царским правительством малых народностей, боролся против колчаковщины. А. Сорокин оставил после себя большое литературное наследство, в значительной своей части не опубликованное.


(обратно)

970


Датируется на основании пометки адресата: «Октябрь, 1929 г.» (Архив А. М. Горького).

Пучков Александр Ильич (род. 1899) — советский писатель; речь идет о его повести «Волк на асфальте».

Предисловие Ваше… — Вместе с повестью Пучкова М. Горькому было послано на отзыв и предисловие к ней, написанное И. Жигой.


(обратно)

971


Ершова Мария Григорьевна (род. 1899) — советская писательница. В период переписки с М. Горьким (1928–1930) печаталась в журнале «Работница». М. Горький написал предисловие к книге М. Ершовой «Две матери», Гиз, М. — Л. 1929.

Рассказ — неплох… — рассказ М. Г. Ершовой «Иным путем», М.-Л. 1931.


(обратно)

972


Назаров Иван Абрамович (род. 1878) — писатель, библиограф, автор книги «За станком. Стихи и песни», Иваново, 1939.

…список Ваш недостаточно полон — список писателей для биобиблиографического «Словаря писателей-самоучек».

Мария Ершова, — См. примечание к п. № 971.

Новикова — В. Новикова-Вашенцева, автор повести «Маринкина жизнь» (изд. «ЗиФ», М. — Л. 1930), опубликованной с предисловием М. Горького (см. в томе 25 настоящего издания).

Максим Леонов— Максим Леонович Леонов (1872–1929), крестьянский поэт-самоучка, автор книг «Первые звуки», М. 1889, «Стихотворения», М. 1898.

Яков Брюсов — Яков Кузьмич Брюсов (1848–1906). В своих воспоминаниях В. Я. Брюсов рассказывает о том, что его отец в молодости писал статьи, повести, стихи, из которых кое-что было напечатано в мелких газетах (В. Брюсов, Из моей жизни, М. 1927, стр. 10). Возможно, что М. Горький имел в виду деда В. Брюсова с материнской стороны, А. Я. Бакулина (1813–1894), писателя-самоучку, поэта и баснописца, автора книги «Басни провинциала», М. 1864.


(обратно)

973


(Телеграмма)

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1929, № 302, 22 декабря.

Телеграмма послана в связи с пятидесятилетием И. В. Сталина.


(обратно)

974


Очерк о Сельмаше… — очерк Максимова «Рождение степного гиганта (Сельмашстрой)».


(обратно)

975


Датируется по указанию Л. К. Маклашина.

Печатается по черновому автографу.

Зеленин Владимир Васильевич, Маклашин Леонид Константинович— в 1930 году были учениками средней школы в г. Иванове.

Коновалов — герой одноименного рассказа М. Горького.

«Литературная учеба» — журнал, организованный и редактировавшийся М. Горьким. Выходил с 1930 по 1941 год. Журнал предназначался в первую очередь в помощь молодым писателям (см. статью М. Горького «Цели нашего журнала» в томе 25 настоящего издания).


(обратно)

976


Статью получил… — вступительную статью Максимова к его сборнику «Кавказ без романтики. Очерки» под названием «Кавказ советский». Статья напечатана не была.


(обратно)

977


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Приволжская правда» (Кинешма, Ивановской области), 1930, № 199, 3 сентября.

Яковлев А. Ф. — в то время комсомолец, учитель Пеньковской школы Ивановской области.


(обратно)

978


Ушаков Георгий Алексеевич (род. 1901) — исследователь Арктики.

Детские письма… — письма детей В. К. Арсеньеву.


(обратно)

979


Елисеев Алексей Иванович (род. 1905) — в 1928–1941 годах работал директором Нижегородского литературного музея им. А. М. Горького, открытого в мае 1928 года.

…рукописей периода 93—904 гг. у меня нет… — А. И. Елисеев обратился к М. Горькому с просьбой оказать помощь в пополнении экспонатов музея, а также указать, кому адресовано одно из писем М. Горького, хранящихся в музее.

«На стройке» — журнал «СССР на стройке» (1930–1941). Возобновлен в 1950 году под названием «Советский Союз». М. Горький был членом редколлегии журнала.

Боклевский Петр Михайлович (1816–1897) — художник-график, иллюстратор. Его иллюстрации к роману «В лесах», переданные М. Горьким музею, были опубликованы отдельным альбомом: «Восемнадцать рисунков П. М. Боклевского к роману П. И. Мельникова (Андрея Печерского) «В лесах», Academia, 1934.


(обратно)

980


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Советская литература» (Киев), 1936, кн. 5, стр. 105–106.

Киселев Иосиф Моисеевич (род. 1905) — советский поэт.

…«Ступени» и… «Интервью»… — сборники стихов И. Киселева «Ступени», Гос. изд. Украины [Харьков], 1929; «Интервью», Гос. изд. Украины [Харьков], 1928.

…в полемическом Вашем стихотворении «М. Горькому»… — В стихотворении «Максиму Горькому», напечатанном в сб. «Ступени», Киселев упрекает М. Горького в недостаточном внимании к отрицательным явлениям в жизни.


(обратно)

981


Алтайский Константин Николаевич (род. 1902) — советский писатель, живший, так же как и К. Э. Циолковский, в Калуге.

…очерк о К. Э. Циолковском… — В «Наших достижениях» очерк Алтайского о Циолковском не появлялся.


(обратно)

982


Чумандрин Михаил Федорович (1905–1940) — советский писатель.

…идея рабочего театра… — При Ленинградской ассоциации пролетарских писателей (ЛАПП) предполагалось создание на кооперативных началах «Первого рабочего театра». Театр ставил своей целью воспитание рабочего-драматурга и рабочего-актера (см. журнал «Ленинград», 1930, № 1, май, стр. 97–98), О театре ЛАПП см. примечание к п. № 1039.

…20 лет тому назад я предлагал К. С. Станиславскому организовать студию… — См. пп. №№ 524, 624 и 625.

…в одном из томов «Истпарта». — Речь идет об изданиях созданной в 1920 году Комиссии по изучению истории РКП (б) и Октябрьской революции (Истпарт).

Либединский Юрий Николаевич (род 1898) — советский писатель.

Саянов — см. примечание к п. № 1100.


(обратно)

983


Дата почтового штемпеля.

…Ваши воспоминания… — Н. К. Крупская, Воспоминания о Ленине, вып. I, М. — Л.

Курский Дмитрий Иванович — в 1930 году был полпредом СССР в Италии.

Фохт Оскар (род. 1869) — немецкий ученый, невролог-морфолог,

«Какой светильник разума угас, какое сердце биться перестало!» — из стихотворения Н. А. Некрасова «Памяти Добролюбова»,

Уайтчепел — один из восточных кварталов Лондона, заселенных беднотой.

Мария Ильинишна — Ульянова (1878–1937), сестра В. И. Ленина.


(обратно)

984


…для сборника по Дал[ьнему] Востоку… — См. п. № 968.

…Вашу новую книгу… — Вероятно, речь идет о книге Арсеньева «Сквозь тайгу», изд. «Молодая гвардия», М. — Л. 1930.


(обратно)

985


Печатается по копии, полученной от В. В. Золотницкого, сына Е. А. Золотницкой.

Золотницкая Екатерина Алексеевна (1866–1942) — жена В. Н. Золотницкого.

Владимир Николаевич — Золотницкий (1853–1930), нижегородский. врач-общественник, автор большого количества брошюр и статей по вопросам медицины и краеведения. Близкий знакомый М. Горького в 90 е годы и в начале 900-х годов. Продолжительное время лечил М. Горького.


(обратно)

986


Печатается по фотокопии подлинника, хранящегося у адресата.

Что же касается до описания Вами меня в сумасшедшем романе… — В письме от 12 марта 1930 года О. Д. Форш сообщала: «Сейчас же заканчиваю «Сумасшедший корабль» (в «Звезде»), где Вам, не посетуйте, отводится жилплощадь на целую главу» (см. О. Д. Форш, Сумасшедший корабль, «Звезда», 1930, Ks№ 2, 3, 4, 6, 12).

О Василии Буслаеве могу сообщить нижеследующее… — В своем письме О. Форш спрашивала М. Горького, много ли осталось у него «под спудом» из написанного о Василии Буслаеве.

…картинками художника Рябушкина… — Рябушкин Андрей Петрович (1861–1904) — художник, создатель ряда картин на темы русского исторического прошлого. М. Горький имеет в виду иллюстрации Рябушкина к былине о Василии Буслаеве, опубликованные в журнале «Шут», 1898, №№ 15, 16, 18, 20–22.

Престон Томас (1537–1598) — английский писатель, автор пьесы «Жизнь Камбиза, персидского царя» — «Life of Cambyses king of Persia».

…снова взялся за этот сюжет… — В 1912 году на Капри М. Горький предполагал написать о Василии Буслаеве пьесу или либретто для оперы с участием Ф. И. Шаляпина. В личном архиве М. Горького сохранился ряд стихотворных набросков к пьесе «Василий Буслаев», предположительно датируемых 1912–1913 годом.

…он тоже соблазнился «сюжетом»… — Возможно, речь идет о пьесе А. Амфитеатрова «Василий Буслаев», изд. «Библиофил» (Ревель — Берлин, 1922).


(обратно)

987


Прилагаю письмо Бадаеву. — Бадаев Алексей Егорович (1883–1951), старый большевик, член ВКП(б), в 1930 году был председателем правления Центрального союза потребительских обществ СССР (Центросоюз). М. Горький просил его о моральной и материальной поддержке «Первого рабочего театра», организованного на кооперативных началах (см. примечание к п. № 982).

…мне приходится работать на 3 журнала… — созданные по инициативе М. Горького и редактировавшиеся им журналы «Наши достижения», «Литературная учеба» и «За рубежом».

В том, что первые книжки журнала неудачны, вина лежит отчасти и на Вас… — Чумандрин был членом редакционной коллегии журнала «Литературная учеба».

…еще один журнал… — ежемесячный журнал «Ленинград», редактировавшийся М. Чумандриным в 1930–1932 годах.

Письмо мое о «театре актеров» Вы поторопились опубликовать… — письмо к Чумандрину от 13 апреля 1930 года (см. п. № 982), опубликованное адресатом в журнале «Ленинград», 1930, № 1, май, стр. 98–99.


(обратно)

988


Посвящение — принимаю. — А. Е. Богданович посвятил М. Горькому свою работу, озаглавленную «Язык земли». В печати книга не появилась.


(обратно)

989


Пермитин Ефим Николаевич (род. 1895) — советский писатель.

Вчера получил Вашу книгу… — роман Е. Н. Пермитина «Капкан», изд. «Федерация», М. 1930.

Второй том… — роман Е. Пермитина «Враг», М. 1933. Впоследствии «Капкан» и «Враг» вошли в состав романа Е. Пермитина в пяти частях «Горные орлы», изд. «Советский писатель», М. 1951.


(обратно)

990


Книжку получил… — автобиографическую повесть А. П. Чапыгина «Жизнь моя», изд. «Прибой», Л. 1930.

Рутенбургу я не могу быть полезен… — А. П. Чапыгин в письме ст 26 июня 1930 года просил М. Горького оказать содействие в отправке на лечение за границу дочери его знакомого Г. М. Рутен-бурга.

Вторую Вашу книгу… — автобиографическую повесть А. П. Чапыгина «По тропам и дорогам», Гихл, М. 1931.


(обратно)

991


Я видел, как мужики впервые знакомились с его работой… — См. очерк М. Горького под названием «Рассказ» в томе 17 настоящего издания.

«Пармская шартреза» — имеется в виду роман Стендаля «Пармская обитель» («La chartreuse de Parme»).


(обратно)

992


Емельянова (Козловицкая) Нина Александровна (род. 1896) — советская писательница.

«Дружная жизнь» — очерк Н. Емельяновой, посланный на отзыв М. Горькому. В журнале «Наши достижения» опубликован не был.

«Заманщина» — цикл очерков Н. Емельяновой (впоследствии напечатан в журнале «Сибирские огни», 1931, №№ 1–5).


(обратно)

993


Печатается по машинописной копии с правкой и подписью М. Горького.

Писал я тебе о нелепости и постыдности твоего иска к Советской власти… — В июне 1930 года Шаляпин предъявил в Париже во французском суде иск к советскому правительству на два миллиона франков в связи с якобы незаконным опубликованием в СССР его автобиографических записок: Ф. Шаляпин, Страницы из моей жизни. Автобиография, изд. «Прибой», Л. 1926.

Издательство «Прибой» перепечатало текст автобиографии Шаляпина, опубликованный М. Горьким в журнале «Летопись» в 1917 году (см. также п. № 1008).

Нагродская Е. А. — буржуазная писательница, автор бульварнопорнографических романов. После Октябрьской революции—белоэмигрантка.


(обратно)

994


…прочитал рукопись… — романа А. К. Виноградова «Три цвета времени».

Тургенев Александр Иванович (1784–1845) — историк, публицист, брат декабриста Н. И. Тургенева. А. Виноградов в романе «Три цвета времени» использовал выписки из неопубликованных дневников А. И. Тургенева за 1829–1842 годы.

…рукопись Лонгуса… — рукопись буколического романа «Дафнис и Хлоя» древнегреческого писателя Лонга (около III века н. э.).

Бейль — настоящая фамилия Стендаля.

Мериме получил… — Повидимому, речь идет о книге: Проспер Мериме, Избранные произведения. Редакция, вступительная статья и комментарии А. К. Виноградова. Предисловие А. В. Луначарского. Гиз, М. — Л. 1930.


(обратно)

995


…по поводу работы Вашей… — См. п. № 994.

Маленькое предисловие о Стендале напишу… — предисловие к книге А. К. Виноградова «Три цвета времени», М. 1931 (см. в томе 26 настоящего издания).

…не написать ли Вам «Историю одного молодого человека»? — Этой идее посвящены статьи М. Горького «История молодого человека» (1931) и «Еще раз об «Истории молодого человека XIX столетия» (1932) (см. в томе 26 настоящего издания).

Ж- Сорель — герой романа Стендаля «Красное и черное».

Кинельм Чиллингли — герой одноименного романа Эдуарда Джорджа Бульвера Литтона.


(обратно)

996


(Телеграмма)

Датируется по содержанию.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Дальний Восток», 1946, № 3 (май — июнь), сверенному с черновым автографом (Архив А. М. Горького).

В, К. Арсеньев скончался 4 сентября 1930 года.


(обратно)

997


«Хлеб» — рассказ Н. Емельяновой.


(обратно)

998


«Горькая пена» — повесть Н. В. Чертовой, опубликована в журнале «Сибирские огни», 1930, №№ 2, 3, 4.

…обижен смертью Арсеньева… — См. выше телеграмму № 996.


(обратно)

999


Новоселов Николай Сергеевич (ум. 1941) — литературовед. В период переписки с М. Горьким (1928–1930) был преподавателем русского языка и литературы в школе крестьянской молодежи в селе. Чекуеве Архангельской области, а затем в г. Н.-Тагиле.

Вы взяли темой повести Вашей… — повесть Новоселова «И ты с нами»; в печати не появлялась.


(обратно)

1000


Датируется предположительно по содержанию письма М. А. Никитина, на которое отвечает М. Горький.

Печатается по тексту, опубликованному в сб. «Горький и Сибирь», Новосибирск, 1938, стр. 38.

Может быть, дадите очерк… — для журнала «Наши достижения».


(обратно)

1001


«Соть» — роман Л. Леонова, впервые опубликован в журнале «Новый мир», 1930, №№ 1–5.

Леоне Леони (1509–1590) — итальянский скульптор, ювелир, медальер, резчик по камню.

Бенуа Николай Александрович — художник, декоратор.

Иван Соловей-Раницкий — Ракицкий Иван Николаевич (1883–1942), художник, друг М. Горького, жил у него в Сорренто. «Соловей» — его шуточное прозвище.


(обратно)

1002


Датируется на основании ответного письма адресата М. Горькому от 24 января 1931 года.

Печатается по машинописной копии с правкой М. Горького.

Каменский Владимир Станиславович (1870(?) — 1938) — корреспондент М. Горького; проживай в Ленинграде. В своих письмах за февраль — октябрь 1930 года сообщал, что он в течение нескольких лет работает над книгой на тему «Разрушение личности»; в сентябре 1930 года послал М. Горькому свою рукопись для просмотра.

Данилевский Николай Яковлевич (1822–1885) — реакционный публицист, глава позднего славянофильства.

Филипченко Юрий Александрович (1882–1930) — биолог и генетик, автор работ «Наследственность», М. 1917, «Изменчивость и ее значение для эволюции», Л. 1924, и др.

Агассис Жан Луи Рудольф (1807–1873) — швейцарский естествоиспытатель. В своих естественнонаучных воззрениях являлся противником дарвинизма.

Исследование Шингаревым… — Имеется в виду книга «Село Ново-Животинное и деревня Моховатка в санитарном отношении. Опыт санитарно-экономического исследования вымирающей деревни. земского врача А. И. Шингарева» (приложение к №№ 38–41 «Саратовской земской недели» за 1901 г.). 2-е изд. книги под названием «Вымирающая деревня» вышло в 1907 году.

…мнение И. С. Тургенева… — Цитируемые не вполне точно слова высказывает персонаж романа Тургенева «Дым» Потугин: «Русь в целые десять веков ничего своего не выработала ни в управлении, ни в суде, ни в науке, ни в искусстве, ни даже в ремесле».

…книгу Меншуткина… — Б. Н. Меншуткин, Михайло Васильевич Ломоносов. Жизнеописание [СПб.], 1911.

Докучаев Василий Васильевич (1846–1903) — русский ученый-естествоиспытатель, основоположник современного почвоведения.

…людей «Без догмата»… — Имеется в виду герой романа польского писателя Генриха Сенкевича «Без догмата» (1891) — Леон Плошовский.

Череванин — герой повести Н. Г. Помяловского «Молотов».

«Исповедь человека на рубеже XX века» — 3. Ихоров (псевдоним буржуазного экономиста И. X. Озерова), Исповедь человека на рубеже XX века, М. 1904.

«Исповедь человека, который не умеет жить» — Ф. А. Витберг, Исповедь человека, который не умеет жить, изд. журнала «Светлый луч», СПб. 1911. М. Горький упоминает об этой книге в статье «Беседы о ремесле» (см. том 25 настоящего издания, стр. 358).


(обратно)

1003


Иван Александрович — ошибка М. Горького: Александрова звали Иваном Степановичем.

«За рубежом» (1930–1938) — журнал, основанный по инициативе М. Горького и выходивший при его непосредственном участии. О задачах журнала см. статью М. Горького «Освещать быт, обнажать скрытую в нем политику» в томе 25 настоящего издания.

…«вредительство на всех «фронтах». — М Горький имеет в виду вредительство сорока восьми преступников — организаторов пищевого голода в СССР, шпионско-вредительскую деятельность контрреволюционной организации «Промпартия» и другие подобные попытки классового врага подорвать дело победоносного строительства социализма в Советской стране. См. статьи М. Горького «Если враг не сдается, — его уничтожают», «К рабочим и крестьянам», «Гуманистам» в томе 25 настоящего издания.


(обратно)

1004


…не [в] силах написать об А. А. Блоке… — К. Федин в письме от 26 октября 1930 года от имени «Издательства писателей в Ленинграде» просил М. Горького написать вступительную статью для собрания сочинений А. Блока (Архив А. М. Горького).

«Старик» — рассказ К. Федина, напечатан в журнале «Красная новь», 1930, № 1.


(обратно)

1005


Датируется по письму Я. Зеленина и содержанию письма.

…письмо т. Зеленина… — 12 октября 1930 года заведующий колонией Я. Зеленин послал М. Горькому письмо, в котором сообщал об окончании сельскохозяйственных работ и об успехах воспитанников колонии (Архив А. М. Горького).

…враги рабочего класса не дремлют… — См. примечание к п. № 1003.


(обратно)

1006


Веледницкая Татьяна Львовна (род. 1911) — советская писательница и журналистка.

Повесть Вашу… — «Моя повесть», М. 1930.

Четыре последних рассказа… — рассказы из книги «Моя повесть»: «Соловей», «Одно стеклышко», «Слет» и «Рассказ о рыбаке и рыбке».


(обратно)

1007


Максим — М. А. Пешков.

Все, желаемое Вами, будет сделано.—Л. Леонов в письме от 2 декабря 1930 года просил прислать ему инструменты для резьбы по дереву (Архив А. М. Горького).

Пуанкаре Раймонд (1860–1934) — президент (1913–1920) и премьер-министр ряда правительств Франции, вдохновитель французского империализма, ярый драг Советского Союза.

«Саранчуки» — повесть Л. Леонова («Красная новь», 1930. № 9-10).

Отчеты о процессе подлецов… — о процессе «Промпартии» (с 25 ноября по 7 декабря 1930 года). «Промпартия» — подпольная контрреволюционная вредительско-шпионская организация верхушечной части буржуазной технической интеллигенции, действовавшая в СССР с 1926 года по заданию зарубежных империалистических кругов.

Осадчий — контрреволюционер-вредитель, профессор-электротехник, занимавший ответственные должности; осужден по процессу «Промпартии».

«История войны». — Имеется в виду план издания «Истории гражданской войны в СССР» (см. примечание к п. № 959),


(обратно)

1008


Датируется предположительно по содержанию письма; иск был предъявлен Шаляпиным в июне 1930 года, а рассмотрение иска 1-м отделением коммерческого суда департамента Сены состоялось в начале 1931 года.

Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

…Шаляпин предъявил к Советскому правительству иск… — См. примечание к п. № 993.

М. Горький неточно указывает даты: автобиография Шаляпина писалась в 1916 году, печаталась в «Летописи» в 1917 году.

Письмо М. Горького была предъявлено адвокатом суду и произвело, по словам Довгалевского, «сильнейшее впечатление». Суд отказал Шаляпину в удовлетворении иска.


(обратно)

1009


Датируется предположительно по содержанию письма.

Печатается по машинописной копии, правленной М. Горьким.

Богданов Николай Владимирович (род. 1904) — советский писатель.

Просмотрел 60 стр. Вашей книжки… — Имеется в виду повесть Н. Богданова «Первая девушка». Первое издание книги вышло в 1928 году в изд. «Молодая гвардия».

…я говорил Вам… — М. Горький беседовал с Н. В. Богдановым о его повести «Первая девушка» 28 ноября 1930 года в Неаполе, куда Богданов' прибыл в качестве корреспондента газеты «Труд» на теплоходе «Абхазия».


(обратно)

1010


Год написания письма установлен по почтовому штемпелю. В подлиннике М. Горький ошибочно написал: 3. I. 30.

Попов — рабочий Ленинградского завода «Электросила», студент.

В своем письме Попов сетовал по поводу того, что М. Горький живет в фашистской Италии, «обзавелся виллой» и «всяческими комфортами». Корреспондент просил Горького переехать в Советский Союз, где писатель мог бы работать без давления со стороны цензуры и без риска ареста.

Приеду и в этом году, в апреле… — М. Горький приехал в Советский Союз 13 мая 1931 года.


(обратно)

1011


Никулин Лев Вениаминович (род. 1891) — советский писатель. Очерк о маневрах… — Л. Никулин, Окружной маневр, журнал «Новый мир», 1930, № 12.

Весьма заинтересован пьесой и еще больше «Маньчжурским экспрессом». — Пьеса Л. Никулина «Улица Герцена» не была опубликована; задуманный писателем роман «Маньчжурский экспресс» написан не был.

Гезиод (Гесиод, VIII–VII вв. до н. э) — древнегреческий поэт, создатель дидактического эпоса.

Дрэпер Джон Уильям (1811–1882) — американский естествоиспытатель и историк культуры, автор книги «История умственного развития Европы», СПб. 1866.

Шерр Иоганн (1817–1886) — немецкий историк и литературовед, автор книги «История цивилизации в Германии», СПб, 1868.

Маеаффи Джон Пентланд (1839–1919) — ирландский ученый, автор книг «Древнегреческая жизнь», СПб. 1879, и «История классического периода греческой литературы», тт. I–II, М. 1882–1883.


(обратно)

1012


Печатается по фотокопии оригинала — машинописи с припиской и подписью М. Горького (Архив А. М. Горького).

…Ваша прекрасная статья против г. Риу… — Ромэн Роллан, Европа, расширься или умри! Ответ Гастону Риу (Romain Rolland, Europe, élargis-toi ou moeurs! Réponse à Gaston Riou) «Нувель Ревю Мондиаль», Париж, 1931, № 2; на русском языке впервые напечатана в газете «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 29, 30 января, под заглавием: «Ромэн Роллан разоблачает пан-Европу, защищает СССР. Статья для «Нувель Ревю Мондиаль» в ответ на статью Гастона Риу «Соединенные штаты Европы или Соединенные штаты Мира?», помещенную в том же журнале». В своем ответе реакционному французскому писателю Г. Риу (род. 1883) Р. Роллан показал антисоветскую, агрессивно-империалистическую сущность проекта организации европейскою федерального союза, известного под названием «пан-Европы». Проект был выдвинут в 1930 году французским министром иностранных дел А. Брианом и преследовал цели создания блока капиталистических государств для подготовки войны против СССР.


(обратно)

1013


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Натиск». 1935, № 3, стр. 73.

Очень тронут Вашим письмом… — В своем письме от 13 января 1931 года Д. Петров-Юман возмущался нападками на М. Горького в реакционно-буржуазной прессе Запада (Архив А. М. Горького).


(обратно)

1014


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 35, 5 февраля.

Приветствие было послано радиограммой в связи с пятидесятилетием Климента Ефремовича Ворошилова, исполнившимся 4 февраля 1931 года.


(обратно)

1015


Курский Дмитрий Иванович (1874–1932) — видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, в 1918–1928 гг. — народный комиссар юстиции, в 1928–1932 гг. — полпред СССР в Италии.

…фильмы: «Турксиб» и «Земля»… — «Турксиб» — хроникальный фильм, выпущенный на экран в 1929 году; «Земля» (сценарий и постановка А. П. Довженко) — фильм, выпущенный на экран в 1931 году.

Анна Сергеевна — жена Д. И. Курского.


(обратно)

1016


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопияписьма имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — автографу, сохранившемуся в личном архиве М. Горького; фраза, добавленная во французском тексте, приведена в переводе на русский язык и заключена в прямые скобки.

Дата почтового штемпеля.

…Ваш ответ на статью г. Риу. — См. примечание к п. № 1012. …безумные затеи Аристида Бриан… — См. примечание к п. № 1012. Ремезов Илларион Семенович — литератор, владелец небольшой типографии. Проживал в Швейцарии, в местности, где жил Р. Роллан.

…фильмы «Турксиб» и «Земля»… — См. примечание к п. № 1015.

…еду в Москву… — Отъезд был отложен из-за болезни; М. Горький прибыл в Москву 14 мая 1931 года.


(обратно)

1017


…воззвание о помиловании… — Этой шутливой просьбы «помиловать» его, учесть крайнюю загруженность работой М. Горький не опубликовал.

Возьмите из этой статьи кусок и печатайте в виде предисловия… — Книга П. Максимова «Кавказ без романтики. Очерки», изд. «Северный Кавказ», 1931, вышла со статьей М. Горького «Об очерке», напечатанной в виде предисловия. Предисловие М. Горького представляет собой отрывок из его статьи «О литературе», журнал «Наши достижения», 1930, № 12 (см. в томе 25 настоящего издания).


(обратно)

1018


…мне нужно писать статьи… — Возможно, что речь идет о следующих статьях М. Горького, опубликованных в марте 1931 года: «По поводу одной легенды» («Известия», 1931, № 63, 5 марта), «Клевета и лицемерие (тт. просвещенцам Орехова-Зуева)» («Известия», 1931, № 77, 19 марта) и «Народ должен знать свою историю» (журнал «Борьба классов», 1931, № 1, март).

…хочется написать пьесу… — До 1 марта М. Горький работал над пьесой «Сомов и другие»; одновременно, повидимому, была начата работа и над пьесой «Егор Булычов и другие».

…не кончен «Самгин»… — 4-й том «Жизни Клима Самгина».

В апреле — еду. — См. примечание к п. № 1016.


(обратно)

1019


Датируется по времени выхода в свет сборника «Наша жизнь», № 1.

Печатается по черновому автографу.

Вонсик Мария Михайловна — жительница города Черемхово Иркутской области. Во всех предшествующих, частичных, публикациях письма фамилия адресата ошибочно писалась: «М. М. Черемцова».

«Наша жизнь» — сборник первый, изд. «Федерация», М. 1931. В книге собраны очерки о социалистическом строительстве (Ф. Гладкова, И. Жиги и др.). В 1931–1932 годах вышло четыре сборника «Наша жизнь» (см. также примечания к п. № 967).


(обратно)

1020


Печатается по факсимильному воспроизведению письма М. Горького, напечатанному в книге «Жизнь Клима Самгина» на японском языке (М. Горький, Собрание сочинений, т. 21., Токио, 1941).

Сюнто Ямамото — японский литературный деятель, возглавлявший издательство «Кайдзо-ся».

…Ваш прекрасный подарок… — С. Ямамото прислал М. Горькому в подарок «Сборник японских географических произведений», старинные японские гравюры и номер журнала «Кайдзо» с рассказом М. Горького «Терремото» в переводе на японский язык (Архив A. М. Горького).

«40 лет» — подзаголовок романа «Жизнь Клима Самгина».


(обратно)

1021


Относительно близкого моего участия в журнале… — в журнале «Красная новь»; в 1931 гаду была создана новая редакция журнала, в состав которой вошли Л. Леонов, А. Фадеев и Вс. Иванов.

Ланн Евгений Львович (род. 1896) — советский писатель, переводчик, критик.

Аксенов Иван Александрович (1884–1935) — критик, автор книги «Гамлет и другие опыты в содействие отечественной шекспирологии», изд. «Федерация», М. 1930.

Предисловие с удовольствием напишу — Предисловие к французскому изданию романа Леонова «Барсуки» (L Léonov, Les Blaireaux, Paris, 1931, p. 7—12).

«4 сабли» — «Четыре сабли», отрывок из романа украинского писателя Ю. Яновского — «Красная новь», 1931, № 1.

К Петренко я весьма питаю слабость… — М. Горький ошибочно назвал так писателя П. А. Павленко. Далее идет речь о его повести «Пустыня» — «Красная новь», 1931, №№ 1 и 2.

…Всеволодовы повести — «Повести бригадира М. Н. Синицына» B. В. Иванова — «Красная новь», 1930, №№ 7, 8, 11; 1931, № 1.


(обратно)

1022


Ширяев Петр Алексеевич (1888–1935) — советский писатель.

Лебедев Всеволод Владимирович — советский писатель, его книга «Полярное солнце» вышла в изд. «Федерация», М. 1930. О Всеволоде Лебедеве см. в статье М. Горького «О детях» (в томе 25 настоящего издания, стр. 426).

Дурит папа… — В 1930 году папа Пий XI провозгласил «крестовый поход» против СССР. М. Горький, повидимому, говорит об одном из очередных выступлений папы против Советского Союза.

Христина Михайловна — жена С. Н. Сергеева-Ценского.


(обратно)

1023


Печатается по фотокопии оригинала — автографа М. Горького (Архив А. М. Горького).

О вечере Горького… — Речь идет о передаче на французском языке по радио из Москвы 28 марта (день рождения М. Горького) вечера, посвященного М. Горькому.

…около 70 тысяч… — В автографе — описка: «около 700 тысяч».

Готье Теофиль (1811–1872) — французский писатель и литературный критик.

…по поводу письма профессора Henri Sée. — Р. Роллан переслал полученное им письмо Г. Сэ, в котором корреспондент запрашивал о судьбе историка Платонова.

«Земледельцу» Вы можете сообщить… — В письме некоего «земледельца» (фамилия неразборчива), которое Р. Роллан переслал М. Горькому, содержались попытки оспорить данные судебного процесса по делу контрреволюционной организации меньшевиков. Процесс состоялся в Москве в марте 1931 года.

Абрамович Р. А. — один из лидеров меньшевиков, злейший враг Советской власти, эмигрант.

Громан В. Г. — меньшевик, осужден по делу контрреволюционной организации меньшевиков.

Гецци — итальянец-анархист.

…по делу «Промышленной партии». — См. примечание к п. № 1007.

Рамзин Леонид Константинович (1887–1948) — профессор, теплотехник, был осужден по делу «Промпартии», впоследствии досрочно освобожден; в 1943 году был награжден Сталинской премией за создание конструкций прямоточных котлов.


(обратно)

1024


Борисов Г. — наборщик, в 1895–1896 годах работал в «Самарской газете», где и встречался с М. Горьким,


(обратно)

1025


Датируется по времени приезда М. Горького в Москву и ответному письму М. Горшкова от 31 мая 1931 года.

Печатается по факсимильному воспроизведению в газете «ВИЭМ», 1941, № 2, 17 января.

Горшков Михаил Алексеевич (1874–1941) — врач, директор Обуховской больницы в Ленинграде, позднее — директор одной из клиник ленинградского филиала ВИЭМ.

…идея Института… — Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) организован по инициативе М. Горького постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 15 октября 1932 года (см. газету «Правда», 1932, № 287, 16 октября). Основная задача института — «изучение человека в его биологической сущности и взаимоотношениях с окружающей его внешней и социальной средой» (М. Горький, О науке, «Архив А. М. Горького», т. III, М. 1951, стр. 197). В 1944 году ВИЭМ реорганизован в Академию медицинских наук СССР.

Греков Иван Иванович (1867–1934) — профессор, хирург.

Сперанский — см. примечание к п. № 1075.


(обратно)

1026


Датируется по письму адресата от 20 мая 1931 года.

Печатается по тексту, опубликованному в книге С. Каракостова «Максим Горки и българската литература», София, 1947, стр. 141–142, и сверенному с черновым автографом.

В статье моей… — «О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д.» — «Правда», 1931, № 108, 19 апреля (см. в томе 25 настоящего издания).

…о книге А. Константинова. — Книга болгарского писателя Алеко Константинова (1863–1897) «Бай Ганю». Перевод с болгарского О. М. Говорухина. Редакция, вступительная статья и примечания Г. И. Бакалова, Гихл, М. — Л. 1931.

…по рецензии «На литпосту»… — журнал «На литературном посту», 1931, № 4, стр. 47.


(обратно)

1027


Бахарев Андрей Николаевич (род. 1894) — во время переписки с М. Горьким — сотрудник газеты «Наша правда» (г. Козлов), личный секретарь И. В. Мичурина, впоследствии — научный сотрудник Центральной генетической лаборатории им. И. В. Мичурина в г. Мичуринске.

В статье «О музыке толстых» М. Горький привел письмо к нему А. Н. Бахарева от 29 марта 1928 года (см. в томе 24 настоящего издания).

О движении песков пустыни… — В своем письме от 1931 года А. Бахарев писал М. Горькому о планах борьбы с движением песков и суховеями Средней Азии. В этом письме Бахарев развивал ошибочную мысль об «одряхлении земли» и ссылался на так называемый «закон убывающего плодородия почвы», давно отвергнутый передовой наукой.

…писал в 1892 году Влад. Соловьев… — Имеется в виду статья «Враг с Востока», «Северный вестник», 1892, № 7, июль (в подлиннике М. Горький ошибочно написал: 1897 г.). Статью Вл. Соловьева М. Горький упоминает в одном из фельетонов «Между прочим» («Самарская газета», 1895, № 153, 19 июля) и в статье «О борьбе с природой» (1931) (см. стр. 15 в томе 23 и стр. 196 в томе 26 настоящего издания).

…«Геохимию» Вернадского. — В. И. Вернадский (1863–1945) — естествоиспытатель, основоположник геохимии; вероятно, М. Горький имеет в виду его книгу «Очерки геохимии», Гиз, М. — Л. 1927.


(обратно)

1028


Печатается по фотокопии оригинала — автографа М. Горького (Архив А. М. Горького).

…Вы не можете в этом году приехать в Союз Советов… — Р. Роллан посетил Советский Союз в июне — июле 1935 года.

…Ваша мужественная статья… — R. Rolland, Adieu au Passé (P. Роллан, Прощание с прошлым), журнал «Europe» («Европа»), 1931, № 102, 15 июня. На русском языке впервые напечатана в журнале «Красная новь», 1931, № 7, июль.

«Международное объединение революционных писателей» (МОРП) — организация, возникшая в 1925 году и объединявшая в национальных секциях революционных писателей различных стран мира На состоявшейся в 1930 году в Харькове II Международной конференции МОРП была выдвинута задача мобилизации сил для борьбы с империалистической агрессией,

…мой старый друг… — Игнатьев Александр Михайлович (1879–1936), революционер, член Коммунистической партии, изобретатель. Упоминается в очерке «В. И. Ленин» (том 17 настоящего издания, стр. 41–42).

…женщина из Ташкента… — А. Я. Грекова, см. примечание к п. № 1034.

«Падающий минарет» — Лола Хан, Падающий минарег, второе, исправленное издание, Гихл, М. — Л. 1931. Лола Хан (псевдоним Сайфуллиной Лолы Хан, род. 1901) — советская писательница.

«Иной свет» — Сирано де Бержерак, Иной свет, или Государство и империя луны, «Academia», М. — Л. 1931.


(обратно)

1029


Отвечаю на Ваше письмо… — 2 июля 1931 года саратовским художником Ф. В. Белоусовым был передан Нижневолжскому краевому архиву рукописный список: «Весенняя мелодия. Фантазия М. Горького». В конце рукописи стояла подпись: «М. Горький. Москва, 24 марта 1901 г.». При передаче было указано, что этот экземпляр — дар М. Горького литератору Сидорову.

Нижневолжский архив передал М. Горькому машинописную копию рукописи, присовокупив фотоснимок последней ее страницы. Возвращая текст произведения со своими пометками и исправлениями, М. Горький на оборотной стороне фотокопии сделал надпись: «Это не мой почерк, подпись тоже не моя. М. Горький 15. VII. 31. Москва».

…черновик… был передан мною кружку московских студентов… — В начале 1901 года в Нижнем-Новгороде образовался революционный кружок, преимущественно из студентов, высланных в Нижний за участие в студенческих волнениях. В кружок входили Б. и В. Морковины, Л. Израилевич, А. Яровицкий, В. Кильчевский и др. Кружок ставил своей задачей устройство демонстраций, печатание прокламаций, сборников революционных песен и материалов о студенческом движении. Члены кружка были арестованы 16 апреля 1901 года одновременно с М. Горьким.

…почерк Бориса Морковина. — В перехваченном полицией письме от 6 апреля 1901 года Б. В. Морковин сообщал: «Читал нам Горький свои новейшие произведения, не пропущенные цензурой, — «О писателе, который зазнался», «Весна»… Вторая вещь привела нас всех в восторг. «Весна» характеризует современный момент возрождения. Действие происходит в пернатом царстве. Все царство разделяется как бы на два поколения, одно — консервативное, другое — молодое, стремящееся к свободе. Написано очень хорошо. Хороша песнь буревестника, которую поет чиж… У нас здесь будет издаваться сборник, куда войдет все, касающееся беспорядков этого года. Первый выпуск будут стихотворения (пока набралось всего 14)» (журнал «Каторга и ссылка», М. 1927, № 6 (35), стр. 70).

На тему: «Ко-ко-ко-кон»… — В «Весенних мелодиях» М. Горького старый воробей признается, что в молодости он скромно мечтал «о ко… ко-ко-ко-кон…», т. е. о конституции.

Каррик В. В. (1869 —?) — художник-карикатурист.


(обратно)

1030


Датируется по данным первой публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1931, № 203, 25 июля.

Приветствие М. Горького в связи с предстоявшим 25 июля 1931 года пуском первой очереди Челябинского завода ферросплавов.


(обратно)

1031


Датируется по содержанию письма.

Печатается по черновому автографу.

…день Вашего семидесятипятилетия Вы проводите в стране, которая так высоко ценит Вас… — 21 июля 1931 года Б. Шоу прибыл в Москву. 26 июля 1931 года, в день его рождения, в Колонном зале Дома Союзов состоялся вечер в честь Б. Шоу. 29 июля Б. Шоу посетил М. Горького.


(обратно)

1032


Датируется по секретарской помете на черновом автографе.

Печатается по черновому автографу.


(обратно)

1033


Датируется по письму адресата от 23 августа 1931 года.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Литературный Казахстан», 1938, № 3.

Шухов Иван Петрович (род. 1906) — советский писатель.

«Горькая линия» — роман И. П. Шухова, опубликован издательством «Федерация» в 1931 году.

«Облако, похожее на беркута» — напоминает слова Треплева… — Подобное сравнение в «Чайке» приводит Тригорин: «Облако, похожее на рояль».


(обратно)

1034


Галина Грекова (Грекова Анна Яковлевна, род. 1898) — в прошлом батрачка, впоследствии доцент, кандидат философских наук.

…рукопись Вашу… — автобиографическая повесть Грековой «О счастье», часть 1; впервые напечатана в сборнике «Год восемнадцатый. Альманах шестой», Гихл, М. 1935. М. Горьким были выправлены три варианта первой части повести: один рукописный и два машинописных. О повести Грековой см. статью М. Горького «Книга русской женщины» в томе 27 настоящего издания.


(обратно)

1035


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика, датировано и подписано М. Горьким (фотокопия письма имеется в Архиве А. М. Горького).

Печатается по русскому тексту письма — автографу, сохранившемуся в личном архиве М. Горького.

«История фабрик». — Постановлением ЦК ВКП(б) от 10 октября 1931 года, одобрившим предложение М. Горького, положено начало созданию серии сборников «Истории заводов» («Правда», 1931, № 281, 11 октября). О задачах издания см. статьи М. Горького: «История фабрик и заводов», «За работу!», «О работе по «Истории фабрик и заводов» в томе 26 настоящего издания.

«Библиотека поэта» — серия комментированных изданий русских поэтов XVIII–XX веков и произведений устного поэтического творчества; начала выходить в Ленинграде с 1933 года. М. Горький был главным редактором издания. См. статью Горького «О библиотеке поэта» в томе 26 настоящего издания.

Тревожат события в Маньчжурии… — В сентябре 1931 года империалистическая Япония вторглась в Китай, оккупировала Южную Маньчжурию и начала продвижение в глубь страны.

…«Лига» лицемеров всех наций. — При рассмотрении вопроса о японской агрессии в Совете Лиги наций 24 октября 1931 года председатель Совета А. Бриан заявил, что резолюция о выводе японских войск из Китая не имеет юридической силы, так как против резолюции голосовала Япония.

…прочитал в «Известиях» Ваше письмо… — «Ромэн Роллан о событиях в Маньчжурии», «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 298, 28 октября. Письмо было написано в связи с митингом протеста против японской агрессии, состоявшимся в Париже 23 октября 1531 года. Оно содержало призыв к народам Китая и Японии покончить с господством империалистической военной клики и дружно восстать против внешних и внутренних врагов.

«Над схваткой» — сборник статей Р. Роллана 1914–1915 голод, обличающих варварство первой мировой империалистической войны с пацифистских позиции.


(обратно)

1036


Печатается по тексту, опубликованному факсимиле в газете «Заря Востока» (Тбилиси), 1931, Кз 339, 21 декабря.

Хутулашвили Джаваир Аршаковна (р. 1888), член коммунистической партии с 1904 года, сестра С. А. Тер-Петросяна.

Камо — партийная кличка известного революционера-большевика Семена Аршаковича Тер-Петросяна (1882–1922) (см. очерк М. Горького «Камо» в т. 17 настоящего издания).

…возмутился нелепой случайностью… — С. А. Тер-Петросян по «гиб, попав под автомобиль.


(обратно)

1037


…Ваши статьи… — главы истории французской литературы. Эта работа А. Виноградова не была напечатана.

Посылаю мою статью — очевидно, статью «История молодого человека», опубликованную в газете «Правда», 1931, № 324, 25 ноября, а также в виде предисловия к первому выпуску серии книг «История молодого человека XIX столетия», выходившей с 1932 года под редакцией М. Горького: Ф. Шатобриан, Рене, Б. Констан, Адольф, «Жургаз», М. 1932 (см. в томе 26 настоящего издания).

…не забудьте об аллегорическом начале «Записок ни павы, ни вороны»… — Имеется в виду «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны», повесть А. О. Новодворского (псевдоним — А. Осипович, 1853–1882) — «Отечественные записки», 1877, № 6, стр. 313–352. В аллегорическом вступлении к повести лермонтовский Демон, Печорин, Онегин, Рудин, Базаров и герой повести Новодворского представлены как три поколения одной семьи.

…секта «бегунов»… — секта, возникшая в XVIII веке. Члены секты уклонялись от крепостных обязанностей, от платежа податей, от воинской повинности и т. п., выражая тем самым настроения пассивного протеста крестьянства и отчасти мещанства против феодально-крепостнического строя, позднее — против строя капиталистического.


(обратно)

1038


Датируется по письму М. Горького А. Н. Тихонову от 30 декабря 1931 года и ответному письму Тихонова от 23 января 1932 года.

Написано в ответ на письмо студийцев театрально-литературной мастерской при «Федерации советских писателей» (ФОСП). Письмо было прислано через А. Н. Тихонова, который был одним из руководителей студии.

Спартакиада — восстание рабов в древнем Риме (74–71 гг. до н. э.) под руководством Спартака.

Дольчинисты — крестьяне, поднявшие под предводительством монаха-революционера Фра Дольчино восстание в Пьемонте против феодалов в 1304–1307 годах.

Альбигойцы — религиозная секта радикально-демократического характера на юге Франции XII–XIII веков.

Табориты — радикально-демократическое крыло организации гуситов, участников социально-религиозного движения в Чехии XV века.

…авантюра с «Газетой франка». — В статье 1928 года «О разных разностях» М. Горький писал: «В Париже новое крупное мошенничество «Газеты Франка», в мошенничестве принимали участие «высокопоставленные лица» (см. том 24 настоящего издания, стр. 509).


(обратно)

1039


Датируется по данным протокола партийного собрания театра от 1 октября 1932 года. На собрании был прочитан отрывок из данного письма М. Горького (Архив А. М. Горького).

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Рабочий и театр», 1932, К» 6, февраль.

Театр ЛАПП — «1-я опытная мастерская рабочего театра Ленинградской ассоциации пролетарских писателей им. М. Горького». Организован в 1931 году из самодеятельного театрального коллектива рабочих ленинградской обувной фабрики «Скороход».

Пьеска в чтении — уже интересна… — пьеса «Сапог», созданная театром на основе коллективной творческой импровизации (см. п. № 982). Пьеса посвящена вопросам производственной жизни обувной фабрики, борьбе с браком, рисует образы передовых рабочих-комсомольцев. В сентябре 1931 года М. Горький посетил театр ЛАПП и, ознакомившись с ходом работы над созданием этой пьесы-импровизации, высказал ряд советов и замечаний (см. об этом статью М. Горького «Ставьте дело твердо и широко» в журнале «Рабочий и театр», 1931, № 25, 30 сентября). В результате переработок по указаниям М. Горького и возник, повидимому, тот текст пьесы, о котором говорится в данном письме. Премьера спектакля состоялась в конце апреля 1932 года.


(обратно)

1040


…Вашу новую книгу — Л. Никулин, Записки спутника, «Издательство писателей в Ленинграде» [1932].

Рейснер Лариса Михайловна (1895–1926) — советская писательница, журналистка.

«30 дней». — См. примечание к п. № 1067.


(обратно)

1041


Сокольников Михаил Порфирьевич (род. 1898) — искусствовед, работал художественным редактором издательства «Academia».

Очень прошу Вас серьезно подумать об этом. — По совету М. Горького издательство «Academia» в 1934 году выпустило художественное издание «Слова о полку Игореве» в оформлении И. И. Голикова. Кроме цветных иллюстраций, заставок, титульного листа, переплета и пр., И. И. Голиков нарисовал весь древнерусский текст произведения от руки. Перевод Г. Шторма издательство использовало в другом, научном, издании «Слова» наряду с переводами С. Шервинского, В. Ржиги и С. Шамбинаго.


(обратно)

1042


Мысль о привлечении палеховских мастеров… — См п. № 1041.

Ваш перевод «Слова»… — Перевод был впоследствии Д. Семеновским переработан и опубликован: «Слово о полку Игореве. Перевод в стихах Д. Семеновского», Иваново, 1939.

«Кони ржут — за Сулою…» — из стихотворной пародии Д. Минаева «Слово о полку Игореве (новый перевод по списку, найденному между бумагами Михаила Бурбонова)».


(обратно)

1043


Письмо было послано Ромэну Роллану в переводе на французский язык, написано рукою переводчика и подписано М. Горьким.

Последняя фраза письма написана по-русски рукою М. Горького (фотокопия письма хранится в Архиве А. М. Горького).

Печатается в переводе на русский язык.

…«ich grolle nicht…» — начальная фраза романса Р. Шумана, слова Г. Гейне.

…статью, которую тотчас же переслал в Москву… — Ромэн Роллан, Кровавый январь в Берлине (Janvier sanglant à Berlin), «Юманите», 1919, 16, 17, 18 февраля; на русском языке опубликована в сборнике: Ромэн Роллан, На защиту нового мира. Изд. «Время», Л. 1932. Статья разоблачает преступление немецкого правительства Носке — Эберта, организовавшего убийство К- Либкнехта и Р. Люксембург.

…раздел Китая… — 3 января 1932 года был завершен захват Японией всей Маньчжурии; 18 февраля японские оккупанты провозгласили «независимость» Маньчжурии от Китая и, создав марионеточное маньчжурское правительство, фактически превратили Маньчжурию в свою колонию.

…воззвание мэра города Чикаго… — Воззвание использовано в статье М. Горького «Поэма в прозе», см. том 25 настоящего издания.

Публикуемое письмо, полученное редакцией собрания сочинений после выхода из печати 25 тома настоящего собрания сочинений, позволяет исправить предполагавшуюся дату написания статьи: не 1929–1930, а 1932 год.

…молитва, сочиненная архиепископом… — См. статью М. Горького «С кем вы, «мастера культуры»?» в томе 26 настоящего издания.

Что Вы думаете… об этом проекте побеседовать с интеллигенцией… — М. Горький осуществил свой замысел в статье «С кем вы, «мастера культуры»?»


(обратно)

1044


Печатается по фотокопии оригинала — автографа М. Горького (Архив А. М. Горького).

Гехенно (Геэнно) Жан — французский писатель, занимавший в те годы демократические позиции. Речь идет о статье Геэнно «Пролетарская литература» в журнале «Европа» («Europe»), 1932, № 109, 15 января.

…воззвание от 1. III — Р. Роллан. Мы призываем! («Nous en appelons!..», газета «Юманите», 1932, 3 марта). Статья содержит призыв к трудящемуся человечеству объединиться против сил империализма.

Посылаю Вам книжку об «Искусстве Палеха»… — Речь идет, вероятно, о книге: А. В. Бакушинский, Искусство Палеха, предисловие А. В. Луначарского, М. 1932.

«Мы и они» — сборник статей: Maxime Gorki, Eux et nous. Préface de Romain Rolland (Максим Горький, Они и мы. Предисловие Ромэна Роллана), Париж, 1931.

…братья Корины, художники… — Павел Дмитриевич (род. 1892) — заслуженный деятель искусств РСФСР; Александр Дмитриевич (род. 1895).

…пишет мой портрет… — В 1932 году П. Д. Корин написал портрет М. Горького, приобретенный Государственной Третьяковской галереей.


(обратно)

1045


Датируется по указанию в письме А. И. Лебедева от 13 мая 1932 года.

Печатается по черновому автографу.

Лебедев Алексей Иванович — автор ряда книг и статей по народному образованию. С 1896 года жил в Н.-Новгороде, в 1905–1906 годах выполнял поручения Нижегородского комитета РСДРП.

…в ответ на Ваш вопрос… — А. И. Лебедев, собирая материалы о деятелях «Народной воли», просил М. Горького в письме от 7 марта 1932 года сообщить сведения о М. В. Сабунаеве и его связях с народническими кружками Поволжья.

Сабунаев Михаил Васильевич — один из эпигонов народовольчества. После побега из ссылки в 1888–1889 годах пытался организовать и возглавить народовольческие кружки в Поволжье. Упоминание о встрече с Сабунаевым на квартире В. И. Кларка в Н.-Новгороде осенью 1889 года содержится в примечаниях М. Горького к статье «Первое преступление Максима Горького» (журнал «Былое», 1921, № 16, стр. 186, примечание 9). В своем письме А. И. Лебедев упоминал о специальном приказе департамента полиции нижегородскому охранному отделению об установлении слежки за М. Горьким и перлюстрации его переписки с целью найти след Сабуыаева.

…вошел в сношения с М. А. Ромасем… и Чарушиным. — Известный народник Н. А. Чарушин встречаться с Сабунаевым а Ромасем в Казани не мог, так как в 1878–1895 годах находился в сибирской ссылке Повидимому, М. Горький имеет в виду Чарушникова И. П, брата первого издателя его проазведений. И. П. Чарушников участвовал в народнических кружках Казали в 60-х годах; в 1686–1887 годах организовал совместно с М. А. Ромасем подпольную типографию.

Корсак Болеслав Петрович (1860—?) — политический поднадзорный, близкий к народникам; в 1886–1890 годах жил в Н.-Новгороде, работал статистиком под руководством Н. Ф. Анненского. В 1893 году был привлечен по делу об укрывательстве Сабунаева.

Кларк Василий Иванович (1865—?) — участник народнических кружков 80-х годов, студент казанского университета. М. Горький общался с ним на конспиративных собраниях в булочной Деренкова. После студенческих волнений в декабре 1887 года был выслан под надзор полиции в Н.-Новгород. В квартире Кларка в Н.-Новгороде М. Горький жил зимой 1889–1890 года.

Алкина Эмма Александровна — гражданская жена Кларка, поднадзорная, Фигурировала в жандармском донесении в списке лиц, посетивших квартиру Горького в Н.-Новгороде в доме Лик вскоре после его ареста 12 октября 1889 года.

Лазарев Беньямин Егорович — участник нижегородских народнических кружков 80-х годов, в 1904–1905 годах — эсер-террорист. Как выяснилось после февральской революции, Лазарев был провокатором.

Панов Александр Васильевич (1865–1903) — народник, сотрудник «Самарской газеты» и других поволжских изданий, автор запрещенного «Указателя для домашних библиотек»; жил в Н.-Новгороде, был близок к кружку В. Г. Короленко, организовывал конспиративные библиотечки для рабочих. Характеристику А. В. Панова М. Горький дал в «Записках из дневника» («Архив А. М. Горького», т. III, М. 1951, стр. 180–181).

Карелин Аполлон Андреевич (1863–1926) — экономист, юрист. В начале 80-х годов возглавлял нижегородскую народовольческую организацию. В период революции 1917 года принадлежал к анархо-коммунистам. Об Аполлоне Карелине М. Горький упоминает в очерках «Время Короленко» (см. том 15 настоящего издания, стр. 19) и «Н. Ф. Анненский» (см. том 17 настоящего издания, стр. 92).

Чекин Аким Васильевич (1859–1935) — народный учитель, в 80-е годы организатор и участник народнических кружков Казани и Н.-Новгорода. С Чекиным и С. Г. Сомовым М. Горький жил на «коммунальных началах» в 1889 году в Н.-Новгороде в доме Лик по Жуковской улице.

Сараханов Константин Константинович (1864—?) — участник студенческих волнений в Казани в 1887 году; был выслан в Н.-Новгород, где сблизился с В. Г. Короленко. В 1888 году, вернувшись в Казань, работал в «Казанском биржевом листке». С начала 90-х годов жил в Саратове, сотрудничал в газете «Саратовский листок».

…Елена Ширяева, племянница Степана. — Ширяев Степан Григорьевич (1856–1881) — один из виднейших народовольцев, член исполнительного комитета партии «Народная воля», активный террорист. После неудавшегося покушения на Александра И в 1879 году был приговорен по «процессу 16-ти» к смертной казни, замененной бессрочным заключением в Алексеевском равелине. Елена Ширяева — повидимому, сестра Степана, поднадзорная; в 1889 году жила в Н.-Новгороде, фигурировала в жандармском списке лиц, посетивших квартиру М. Горького в доме Лик после его ареста.

…Казанский съезд… — В письме от 7 марта 1932 года А. И. Лебедев запрашивал, не был ли М. Горький на съезде народнических кружков в Казани в сентябре 1889 года и кто еще был делегатом от Н.-Новгорода.

Силантьев Иван Осипович (1865—?) — народник, поэт-самоучка, жил в Н — Новгороде после исключения из владимирской семинарии. Впоследствии либерал, работал в качестве статистика.

Добронравов Алексей Иванович (1865–1891) — участник народнических кружков в Н.-Новгороде. После исключения из владимирской семинарии учился в московском университете, вел пропаганду среди рабочих брестских ж.-д. мастерских, составил сборник статей по рабочему вопросу. Будучи исключен из московского университета, в 1890 году поселился в Н.-Новгороде, где вскоре умер от воспаления мозга.

Багрянский, Дрягин Н. И. (1865–1905), Константинов, Кисляков, Плотников М. А. — в конце 80-х годов статистики нижегородской губернской управы, участники народнического кружка Н. Ф. Анненского, поднадзорные. Багрянский входил в кружок А. В. Чекина, в котором в 1889 году бывал М. Горький. О Дрягине, Константинове, Кислякове, Плотникове М. Горький упоминает в очерках «Время Короленко» и «Н. Ф. Анненский» (см. томы 15 и 17 настоящего издания).

Ковязина Любовь Николаевна (1858—?) — фельдшерица, в 80-е годы жила в Н.-Новгороде, привлекалась по делу о встрече Сабунаева с В. С. Гусевым на квартире Болеслава Корсака осенью 1889 года.

Рождественский Петр Александрович — привлекался в 1892 году нижегородским жандармским управлением по делу о распространении нелегальной литературы.

Рождественский Владимир Александрович — брат Петра (см. п. № 839).

Аргунова Ольга Дмитриевна (1865–1898) — слушательница Высших женских курсов; в 1882–1883 годах участница московского народовольческого кружка. Отбыв трехлетнюю ссылку в Вятской губ., принимала деятельное участие в поволжских революционных организациях.

Точисская Мария Людвиговна (1866—?) — курсистка-бестужевка, участница ранних марксистских кружков. В 1896 году арестована и осуждена по делу нижегородского «Кузнецовского кружка» за хранение нелегальной с.-д. литературы.

Михаил Кобелев — возможно, имеется в виду Кобелев Константин Ипполитович (1865—?), студент казанского университета, участник марксистского кружка Н. Е. Федосеева. В 1891 году был арестован за хранение нелегальной библиотеки федосеевского кружка.

Карамзин Егор Васильевич (1867–1920) — социал-демскрат, искровец, член русской редакции «Искры». Студентом казанского учительского института в середине 80-х годов участвовал в народнических кружках вместе с А. С. Деренковым и М. А. Ромасем. В 90-х годах работал в казанских и нижегородских марксистских кружках. Будучи выслан в Сибирь, в 1899 году подписал вместе с группой В. И. Ленина «протест 17-ти». О Барамзине М. Горький писал в очерках «Н. Ф. Анненский» и «По Союзу Советов» (см. том 17 настоящего издания, стр. 92 и 145–146).

Гусев Василий Семенович (1851–1893) — народник, пропагандист среди сектантов Поволжья и Закавказья. В 1884–1889 годах был в ссылке в Акмолинске. В 1889 году М. 'Горький виделся с Гусевым в Н.-Новгороде на квартире В. И. Кларка. Осенью 1889 года вместе с Сабунаевым организовал в Казани съезд народнических организаций. В 1890 году был арестован по делу Истоминой; умер в петербургской одиночной тюрьме. Характеристику В. С. Гусева М. Горький дал в статье «Механическим гражданам» СССР» (см. том 24 настоящего издания, стр. 437). Гусев послужил М. Горькому прототипом для образа Якова Самгина в романе «Жизнь Клима Самгина».

…последовательной работы среди молодежи не велось, среди рабочих ее не начинали до 96—гг…. — Указание М. Горького не точно: марксистские кружки среди рабочих Нижнего-Новгорода возникли уже в начале 90-х годов. В. И. Ленин дважды — в 1893 и 1894 гг. — выступал в нижегородских марксистских кружках с докладами, посвященными критике народничества.

Вишневский — повидимому, Вишневский Иван Петрович (1865—?), учившийся в смоленской семинарии, в 90-е годы — участник революционных студенческих кружков, впоследствии статистик, поднадзорный.

Владимирский Михаил Федорович (1874–1951) — один из старейших деятелей Коммунистической партии; с 1918 года — член ЦК РКП (б), в 1930–1934 годах — нарком здравоохранения РСФСР, с 1950 года — депутат Верховного Совета. Революционную работу начал как пропагандист и организатор марксистских кружков. Будучи выслан в Н.-Новгород, в 1896–1898 годах активно работал в нижегородской с.-д. организации.

…Вашей книги… — В письме от 7 марта 1932 года А. И. Лебедев просил М. Горького содействовать опубликованию его книги «В помощь строительному делу в колхозах»,


(обратно)

1046


…в Москву я отправляюсь 20-го апреля… — В Москву из Италии Горький приехал 27 апреля 1932 года.

…здоровье Ваше восстановилось… — В 1931 году К. А. Федин заболел туберкулезом легких и в августе 1931 года уехал лечиться в Давос (Швейцария), где пробыл до лета 1932 года.

У Вас нет охоты съездить к Роллану? — В письме М. Горькому от 17 июня 1932 года Федин писал: «Перед тем, как расстаться с Давосом, я ездил на Женевское озеро, к Роллану. Бесконечно благодарен Вам за это знакомство» (Архив А. М. Горького).

…Трешер — в противоречие с фамилией своей не богат и не жаден. — М. Горький, видимо, имеет в виду английское слово treasure — сокровище, клад, или французское: très cher — очень дорогой.

Манухина я потерял из вида. — См. п. № 669.

Бакмейстер— профессор медицины, у которого Горький лечился в 1922 году в Шварцвальде, на курорте Санкт-Блазиене.

…сын автора известных «Воспоминаний»… — Имеется в виду племянник доктора Николая Андреевича Белоголового (1834–1895), автора «Воспоминаний» (М. 1898).

Сборник «День»… — Возможно, речь идет о книге, аналогичной позднее осуществленному сборнику «День мира». О создании коллективной работы «День мира» М. Горький говорил в заключительной речи на I Всесоюзном съезде советских писателей (см. Том 27 настоящего издания, стр. 344–345).

Книга Вагнера… — Н. Вагнер, Человек бежит по снегу, «Издательство писателей в Ленинграде», 1932. Книга вышла с предисловием М. Горького.

В[агнер] написал еще книгу… — «Мост горит».

Толстой — приехал, здесь — Афиногенов, через несколько дней явится Фадеев. — А. Н. Толстой приехал к М. Горькому в Сорренто 28 марта 1932 года, А. Н. Афиногенов — 22 марта, А. А. Фадеев в Сорренто не приезжал.

Заключаем с Италией огромнейший торговый договор… — Переговоры между СССР и Италией закончились 6 мая 1933 года подписанием соглашения о торговом обмене.

Японцы… действуют все более нагло… — М. Горький имеет в виду захват Японией Маньчжурии (см. примечание к п. № 1043).

«Смерть героя» — роман английского писателя Ричарда Олдингтона (род. 1892), написанный в 1929 году. В переводе на русский язык выпущен в 1932 году (Гихл, М. — Л.).

Лоренс (Лоуренс) Давид Герберт (1885–1930) — английский буржуазный писатель.


(обратно)

1047



(обратно)

1048


Письмо было послано. Ромэну Роллану в переводе на французский язык; написано рукою переводчика и подписано М. Горьким (фотокопия письма имеется в Архиве А. М. Горького).

Письмо печатается в переводе с французского текста; при переводе использован сохранившийся в личном архиве М. Горького черновой автограф на русском языке.

Вместо названия романа К. Федина «Города и годы» во французском тексте письма написано ошибочно, вероятно, по вине переводчика: «L’Année nue».

Год написания письма установлен по почтовому штемпелю.

…снимок с портрета моего работы Корина… — См. примечание к п. № 1044.

…приму японского скульптора… — В письме от 5 апреля 1932 года Р. Роллан просил М. Горького принять японского скульптора Таката, находившегося в Париже.

Ильин. — См. примечание к п. № 1181. Под названием «Пять лет, которые изменяют мир» в Германии была опубликована книга М. Ильина «Рассказ о великом плане».

Гамон Огюстен Фредерик (1862—?) — французский публицист, автор ряда книг о Б. Шоу и переводчик его произведений. Какие статьи Гамона были посланы Р. Ролланом М. Горькому, установить не удалось.

…письмо белоэмигранта. — Р. Роллан переслал М. Горькому полученное им письмо бывшего офицера, белоэмигранта, заявлявшего о своем желании включиться в ряды активных сторонников Советского Союза.


(обратно)

1049


Печатается по фотокопии оригинала — машинописи с подписью М. Горького (Архив А. М. Горького).

…маленькое недоразумение, которое возникло между нами… — В ответ на предположение М. Горького, что Р. Роллана в первую очередь интересует музыка, литература, живопись Советского Союза (см. п. № 1048), Р. Роллан писал, что его интересует не только искусство, что он чужд эстетизма (письмо от 12 апреля 1932 г. Архив А. М. Горького).

…на-днях уезжаю в Москву. — М. Горький выехал в СССР 20 или 21 апреля 1932 года.


(обратно)

1050


Датируется по времени выхода из печати первого тома «Литературного наследства» и по времени первой публикации настоящего письма М. Горького.

Печатается по тексту, опубликованному в «Бюллетене Журнально-газетного объединения» («Жургаз»), 1932, № 4, апрель, стр. 11.

Публикация в «Бюллетене» сопровождена следующим примечанием: «После ознакомления с вышедшим в издании «Журнальногазетного объединения» № 1 «Литературного наследства» М. Горький- прислал редакции журнала письмо с рядом советов, которые представляют и несомненный общий историко-литературный интерес».

Кущевский Иван Афанасьевич (1847–1876) — автор романа «Николай Негорев, или Благополучный россиянин».

«Искра» Курочкиных — сатирический журнал, орган революционных демократов-шестидесятников (1859–1873). Основатель и руководитель журнала — Курочкин Василий Степанович (1831–1875), поэт и переводчик. Брат его — поэт, публицист и переводчик— Николай Степанович (1830–1884), сотрудничал в журнале.

…журналы: Оболенского — Филиппова… — Л. Е. Оболенский (1845–1906), публицист и философ-идеалист, издавал совместно с проф. Н.П. Вагнером журналы «Свет» (1877–1879) и «Мысль» (1880–1882). С 1883 по 1891 юд был издателем журнала «Русское богатство». В журналах «Мысль» и «Русское богатство» сотрудничал и Филиппов М. М. (1858–1903), ученый-изобретатель, философ, публицист и критик, одно время близкий легальным марксистам. М. М. Филиппов основал журнал «Научное обозрение» (1894–1903). В «Научном обозрении» были напечатаны две статьи В. И. Ленина; сотрудничал Г. В. Плеханов.

«Устои» — журнал либерально-народнического направления, выходивший в Петербурге в 1882 году под ред. С. А. Венгерова при участии Н. Н. Златовратского, П. Л. Лаврова, В. М. Гаршина и др.

«Слово» — журнал либерально-народнического направления, выходивший в Петербурге в 1878–1881 годах под редакцией Д. А. Ко-ропчевского и И А. Гольдсмита, затем П. В. Засодимского,

С. А. Венгерова. В журнале принимали участие Кривенко, Каблиц-Юзов, Лавров, Каронин, Надсон, Короленко и др.

…журналы Достоевских… — Ф. М. и М. М. Достоевские издавали журналы «Время» (1861–1863) и «Эпоха» (1864–1865) либерального направления, во многом близкие славянофильству.

«Волга». — В Астрахани газета «Волга» (вестник промышленности, торговли и общественной жизни Приволжского и Прикаспийского края) выходила в 1862–1865 годах. Повидимому, М. Горький имеет в виду ежедневную литературно-политическую газету «Волга», выходившую в Саратове с 1877 по 1884 год.

Колосов — правильно: Кокосов В. Я. (1845–1911), автор книги «Рассказы о Карийской каторге (из воспоминаний врача)», СПБ. 1907.


(обратно)

1051


Прилагаю статью… — «С кем вы, «мастера культуры»?» (см. том 26 настоящего издания).

Вожель Люсьен — издатель французских еженедельников «Уи» («Вю») и «Би» («Лю»). В письме к М. Горькому от 29 апреля 1932 года В. С. Довгалевский писал: «Вожель с радостью вызвался поместить Ваши статьи «О «мастерах культуры» и «О старом и новом человеке» и вообще все, что Вы пожелаете напечатать у него» (Архив А. М. Горького).

…письмо Барбюсу… — В письме от 24 мая 1932 года В. С. Довгалевский писал: «…Вы забыли, очевидно, вложить письмо к Барбюсу…» (Архив А. М. Горького). Письмо было, повидимому, послано непосредственно А. Барбюсу и содержало в себе отказ М. Горького от сотрудничества в журнале «Монд» (см. примечание к п. № 899).

…видел парад… — первомайский парад на Красной площади в Москве.


(обратно)

1052


Датируется предположительно по содержанию письма.

На «Скороходе» группа рабочей молодежи затеяла весьма интересное дело: создать театр импровизаторов… — См. примечания к пп. №№ 982 и 1039.

Материально этим ребятам помогал ЛАПП. — После постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года о перестройке литературно-художественных организаций театр ЛАПП, переименованный в Рабочий театр — школу им. М. Горького, с 1 июня 1933 года перешел в ведение Ленинградского областного управления театрами и обслуживал выездными спектаклями Ленинградскую и другие области. В течение 1932–1933 годов в театре была поставлена пьеса Горького «Враги», подготовлен литературный вечер, составленный из произведений Горького.


(обратно)

1053


…письмо Ваше… — В своем письме М. Горькому от 23 мая 1932 года А. Н. Толстой писал: «Декретом о барраже Волги открывается новая страница мировой истории. Так и будет когда-нибудь написано: в то время, когда на Западе гибли цивилизации и миллионы людей выкидывались на улицу, когда Восток заливался кровью и страны искали спасения в войне и истреблении, — Союз, поднявшись над временем» издал декрет о барраже Волги. Аркольские мосты, Аустерлицы и Иены кажутся игрой в оловянные солдатики…» (Архив А. М. Горького). А. Н. Толстой имеет в виду создание «Схемы Большой Волги», т. е. возникший в 1932 году грандиозный проект комплексного переустройства Волги (см. постановление СНК СССР н ЦК ВКП(б) от 22 мая 1932 года, «Известия», 1932, № 141, 23 мая, стр. 1).

Туся — жена А. Н. Толстого, писательница Наталья Васильевна Кравдиевская-Толстая (род. 1889).


(обратно)

1054


Накоряков Николай Никандрович (род. 1881) — во время переписки с М. Горьким — заведующий Государственным издательством художественной литературы.

…его рукописи — роман Л. С. Ларского «Прошу слова», изображающий обывателя, проникшего в ряды Коммунистической партии.


(обратно)

1055


Миндлин Эмилий Львович (род. 1900) — советский писатель, театральный критик, сотрудничал в журнале «Наши достижения».

Писать нужно, разумеется, историю города… — В письме к М. Горькому от 14 августа 1932 года Миндлин излагал план книги, в которой хотел рассказать историю молодого человека своего поколения, связав ее с историей города Запорожье (б. Александровск) (Архив А. М. Горького).

…начинать ее с Желябова. — Желябов Андрей Иванович (1850–1881) — руководитель «Народной воли», один из выдающихся представителей русского революционного движения. В 1879 году Желябов, намереваясь взорвать царский поезд, заложил около города Запорожье (Александровск) мину под железнодорожное полотно. Покушение не удалось.

…его товарищ… оказался предателем… — Окладский Иван Федорович, бывший народоволец, предатель и провокатор. Суд над Складским происходил в Москве в 1924 году. (См. статью «40 лет в охранке» в журнале «Суд идет», 1924, № 4.)

Никифорова Мария — анархистка-террористка, в числе тринадцати политзаключенных бежавшая в 1909 году из Новинской тюрьмы; в 1918–1920 годах — атаман банды анархистов, действовавшей на Украине.

…в изданной «О[бщество]м политкаторжан» книжке… — Е. Д. Никитина, Новинское освобождение. Побег 13 каторжанок из московской женской тюрьмы, изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльных поселенцев, М. 1929.

Обязательно ввести в книгу деда… — В своем письме Миндлин рассказывал о старике — владельце парома через Днепр у Кичкаса, злорадствовавшем по поводу аварии на строительстве кичкасского моста.

Махно Нестор Иванович (1884–1934) — руководитель контрреволюционного кулацкого движения в 1918–1921 годах.

Щекотихина Мария — дочь крупного домовладельца в городе Александровске; в годы гражданской войны — атаман банды анархистов, действовавшей на Украине.

…сопоставить Коктебель с Волошиным и Гуляй-Поле с Махно… — Волошин Максимилиан Александрович (1877–1931) — поэт-декадент; с 1917 года постоянно жил в Коктебеле. «Волошинская дача» в Коктебеле приобрела широкую популярность среди литераторов декадентского толка. Гуляй-Поле — село на Украине, где преимущественно находился штаб Махно.

Изничтожить его следует не трамваем. — Герой книги Миндлина, по замыслу автора, погибал под колесами трамвая.


(обратно)

1056


(Телеграмма)

Датируется по содержанию.

Циолковский Константин Эдуардович (1857–1935) — ученый, изобретатель в области аэродинамики и реактивной техники.

…поздравляю… — с семидесятипятилетием.


(обратно)

1057


…пьесу я прочитал… — рукопись пьесы «Патент 119». Пьеса впервые напечатана в журнале «Новый мир», 1933, № 1.

В письме М. Горькому от 15 октября 1932 года А. Н. Толстой писал: «Дорогой Алексей Максимович, когда я поразмыслил над Вашим письмом, — то понял, что Вы правы, и я Вам благодарен за верный и тонкий художественный анализ. Теперь (отдохнув в Кисловодске) вижу, что пьесу в некоторых местах нужно сломать, лишить гладкой рассудочности, — внести в нее «сумасшедшинку». Я это сделаю» (Архив А. М. Горького).


(обратно)

1058


Датируется по содержанию.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1932, № 270, 29 сентября.

…ваш вечер — 27 сентября 1932 года в московском Доме печати состоялся торжественный вечер, посвященный 40-летию деятельности М. Горького, организованный правлением Дома печати совместно с редакциями журналов «Наши достижения» и «СССР на стройке». На вечере выступили с речами Анри Барбюс, Вс. Иванов и др.


(обратно)

1059


Датируется по содержанию.

Печатается по фотокопии оригинала — машинописи без подписи (Архив А. М. Горького).

…русская делегация не могла принять участие в конгрессе. — Голландское правительство не разрешило въезд в Голландию советской делегации для участия в антивоенном конгрессе, который состоялся в Амстердаме 27–29 августа 1932 года. М. Горький послал конгрессу 27 августа из Берлина (где он ожидал разрешения на въезд в Голландию) телеграмму, в которой он осудил поступок голландского правительства. Возвратившись в Москву, он передал для опубликования текст речи, подготовленной в связи с предполагавшимся выступлением на конгрессе (см. «Делегатам антивоенного конгресса. Речь, которая не была произнесена», и «Амстердамскому антивоенному конгрессу» в томе 26 настоящего издания).

Елена Стасова. — См. примечание к п. № 1104.

Иоффе Абрам Федорович (род. 1880) — академик, физик.

Федоров Лев Николаевич (1891–1952) — профессор, директор Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ).

Эррио Эдуард (род. 1872) — французский политический деятель, один из лидеров радикал-социалистической партии, публицист. В 1932 году — премьер и министр иностранных дел.

Краус Фридрих (1858–1935) — немецкий ученый, врач.

«Основные указания» — «Основные указания к составлению второго пятилетнего плана народного хозяйства СССР (1933–1937)». Изд. Госплана СССР, М. 1932.

…побывав в 29 г. в Мурманске и на Соловках… — См. очерки М. Горького «На краю земли» и «По Союзу Советов» в томе 17 настоящего издания.

…тяжелое впечатление вызвал у меня Берлин. — Берлинские впечатления М. Горького отразились в его статье «О «солдатских идеях» (см. том 26 настоящего издания).


(обратно)

1060


Гроссман Василий Семенович (род. 1005) — советский писатель.

«Три смерти» — рассказ В. С. Гроссмана, оставшийся неопубликованным.

«Глюкауф» — повесть В. С. Гроссмана. Переработана автором по указанию М. Горького и напечатана в сборнике «Год семнадцатый. Альманах четвертый», М. 1934.


(обратно)

1061


Берггольц Ольга Федоровна (род. 1910) — советская писательница, поэтесса.

…Вашу книжку — О. Берггольц, Углич (Рассказы), изд. «Молодая гвардия», М. — Л. 1932.


(обратно)

1062


(Телеграмма)

Датируется по содержанию.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1932, № 317, 17 ноября.

Телеграмма послана в связи со смертью Н. С. Аллилуевой,


(обратно)

1063


Иванова Тамара Владимировна — жена В. В. Иванова.

Юлиан Апостат (Отступник) — римский император IV века.

Щедрин Сильвестр Федосеевич (1791–1830) — художник-пейзажист.

Князь Демидов Сан-Донато — Анатолий Николаевич Демидов (1812–1870), миллионер и меценат из семьи крупнейших горнопромышленников Демидовых, купил в Италии титул князя Сан-Донато, признанный русским правительством за его потомками.


(обратно)

1064


«Марш 30-го года» — книга А. С. Макаренко, посвященная жизни коммуны им. Ф. Дзержинского, Гихл, М. — Л. 1932.


(обратно)

1065


…нет надобности включать в «собрание сочинений» «Статьи»… — В письме от 10 декабря 1932 года Груздев запрашивал М. Горького, включать ли в новое издание собрания его сочинений статьи и пьесы «Булычов и другие», «Достигаев и другие» (Архив А. М. Горького).

…когда напишу третью пьесу… — Вслед за пьесами «Егор Булычов и другие» и «Достигаев и другие» М. Горький предполагал написать третью пьесу, в которой должны были действовать персонажи первых двух. См. выступление Горького в театре им. Вахтангова после просмотра спектакля «Достигаев и другие» (стр. 432–433 в томе 18 настоящего издания).

…заканчивайте 25 т[омом]. — Последний, 25-й том «Второго, дополненного издания» собрания сочинений М. Горького (Гихл, М.—Л. 1934) содержал в себе 3-ю часть романа «Жизнь Клима Самгина».

Читал в «Октябре» Вашу биографическую статью… — статью И. Груздева «Максим Горький. Краткая биография», журнал «Октябрь», 1932, кн. 9.

…материал о поездке в Америку… — материалы американской прессы о выступлениях М. Горького в Америке в 1906 году.

…у Бурцева есть перевод воспоминаний того шпиона… — В письме С. И. Мицкевичу от ноября 1927 года М. Горький сообщал, что в 1910–1912 гг. В. Бурцев показывал ему перевод опубликованных в одном из чикагских журналов воспоминаний агента царского посольства Николаева (?), организовавшего в 1906 году в американской прессе травлю М. Горького как деятеля русской пролетарской революции. В этой травле, имевшей целью помешать сближению М. Горького с американским народом и сорвать предпринятый им сбор средств на нужды большевистской партии, принимали участие реакционные буржуазные американские круги и русские эсеры.

Над «Самгиным» — работаю — над 4 томом «Жизни Клима Самгина».

Яковлев Василий Николаевич (1893–1953) — народный художник РСФСР.


(обратно)

1066


…чем может «соблазнять тайна» моих купцов? — В письме М. Горькому от 13 декабря 1932 года Федин писал: «В «Булычове» меня опять поразила какая-то соблазняющая тайна Ваших российских купцов — Бугровых, Морозовых. Щукин лечил свою печень картинами Пикассо. Если бы в трубе не было «всеуслышания», если бы, как Щукин — картинами, Булычов мог бы лечиться трубою потихоньку ото всех, он, думаю, с радостью поверил бы в нее. Изумительно это отсутствие веры и — в то же время — тоска по ней у всех «зиждителей» нашего прошлого. Вероятно, здесь — одна из сторон трагедии больших Ваших «купеческих» характеров и «соблазн» их, как литературных типов» (Архив А. М. Горького).

Доктор Макаров в 3-м т. бесконечной «козлиной песни» Клима Самгина объясняет ее неуверенностью купца в прочности его социальной позиции. — М. Горький имеет в виду высказывание Макарова в связи с самоубийством Лютова в 4-м томе («3-й», невидимому, описка) (см. стр. 35–36 в томе 22 настоящего издания).

Мешков Н. А. — пермский пароходчик, снабжавший деньгами партию эсеров (см. статью «О том, как я учился писать» в томе 24 настоящего издания, стр. 495).

Как «Похищение Европы»? — Федин работал в это время над первой частью своего романа «Похищение Европы»; опубликован отдельным изданием в 1934 году.


(обратно)

1067


Павленко Петр Андреевич (1899–1951) — советский писатель.

…превратить «30 дней» в журнал для ознакомления нашей лит-молодежи с техникой маленького рассказа. — «30 дней» — литературно-художественный журнал (1925–1941). Я. А. Павленко, приступив к работе редактора журнала «30 дней», в письме от 22 декабря 1932 года писал М. Горькому: «Сейчас наши журналы как-то типизируются. Лабораторией делового, строительного и краеведческого очерков стали «Наши достижения»… на долю «30 дней» остается, по-моему, работа с маленьким рассказом — нашим и переводным… Мне вот и кажется, что было бы кстати превратить «30 дней» в такую мастерскую крохотного рассказа…» (Архив А. М. Горького).

«Сто лучших рассказов» — «Great short stories of the World» («Лучшие рассказы мира»), Нью-Йорк, 1926.

Зелинский Корнелий Люцианович (род. 1896) — советский критик.

…Вашу книжку… — роман П. А. Павленко «Баррикады», изд. «Федерация», М. 1932.

Теодор Еж (1824–1915) — псевдоним польского писателя Зигмунда Милковского.


(обратно)

1068


Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

Соколянский Иван Афанасьевич (род. 1889) — профессор Института дефектологии Академии педагогических наук РСФСР; в 1929–1938 годах был директором Харьковского института дефектологии.

Ольга Николаевна — Ольга Ивановна Скороходова, ошибочно названная Горьким Ольгой Николаевной (см. примечание к п. № 1069).

Воробьев Владимир Петрович (1876–1937) — профессор, анатом.

…Вашего Института — Харьковского института дефектологии с отделением для слепоглухонемых.


(обратно)

1069


Датируется по письму И. А. Соколянскому от 3 января 1933 года. Печатается по машинописной копии из Архива А. М. Горького. Скороходова Ольга Ивановна (род. 1914) — слепоглухонемая. Воспитывалась в Харьковском институте дефектологии под наблюдением И. А. Соколянского, где научилась говорить, читать и писать. Автор книги «Как я воспринимаю окружающий мир», изд. Академии педагогических наук РСФСР, М. — Л. 1947, ряда статей и стихов, в частности, стихотворения «К бюсту Горького».

…Ваше доброе, крайне лестное для меня и чудесное письмо. — Письмо Скороходовой от 29 сентября 1932 года было написано в связи с 40-летием литературной деятельности М. Горького.


(обратно)

1070


Датируется по почтовому штемпелю, указанному при публикации в книге: «М. Горький. Письма в Сибирь», 1946, стр. 95.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Сибирские огни», 1933, № 1–2, сверенному с последующими публикациями.

Итин Вивиан Азарьевич — в 1933 году был членом редколлегии журнала «Сибирские огни».

Рассказ «Лампочка»… — Редакция «Сибирских огней» просила прислать для журнала рассказ, напечатанный за подписью М. Горького в газете «Известия», 1918, № 25, 20 июня, под название» «Ланпочка». Впоследствии рассказ был опубликован в журнале «Сибирские огни», 1934, № 4, за подписью М. Пешкова.

…оргкомитет Союза писателей… — После постановления ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» для подготовки I Всесоюзного съезда советских писателей, состоявшегося в августе 1934 года, был создан оргкомитет Союза советских писателей, возглавленный М. Горьким.


(обратно)

1071


Датируется на основании сообщения А. Дымшица.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Звезда», 1939, № 5–6, стр. 281.

«С[ергей] Тургенев и Шарик» — глава из романа Ф. Сологуба «Мелкий бес», представляющая собой пасквиль на М. Горького и С. Г. Скитальца. Глава была опубликована в газете «Речь», 1912, № 102, 15 апреля, № 109, 22 апреля, № 116, 29 апреля, но не входила в отдельные издания романа.

…новое издание романа… — Ф. Сологуб, Мелкий бес, изд. «Academia», 1933. Подготовил к печати А. Л. Дымшиц, предисловие О. Цехновицера. Глава «Сергей Тургенев и Шарик» в текст романа не включена.

…«сказку» «Смертяшкин»… следовало бы включить… в статью Дымшица. — Речь идет о третьей сказке из цикла «Русские сказки». Статья А. Дымшица не была напечатана.

«О, ночному часу не верьте!» — 3. Н. Гиппиус, «Цветы ночи».

…издание Чеботаревской книги только положительных рецензий… — «О Федоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Составлено Анас. Чеботаревской», изд. «Шиповник» (СПб. 1911). А. Н. Чеботаревская — писательница-декадентка, жена Ф. Сологуба.

…оттиски «Мелкого беса» — кажется, из «Вопросов жизни»… — роман Ф. Сологуба «Мелкий бес» печатался в журнале «Вопросы жизни», 1905, №№ 6—11.

…с жалобой на Редько… — В статье «Еще проблема» («Русское богатство», 1910, № 1) А. Е. Редько уличал Ф. Сологуба, допустившего в своем романе «Королева Ортруда» заимствования из бульварного романа В. де Соссей «Бессмертный идол».

…писал ему только один раз… — См. п. № 641.


(обратно)

1072


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Известия», 1933, № 28, 29 января.

Написано по поводу 70-летия со дня рождения К. С. Станиславского.


(обратно)

1073


Печатается по машинописной копии, заверенной адресатом.

…статьи… выходят отдельной книгой… — См. п. № 1065. В октябре 1933 года статьи вышли отдельным изданием (М. Горький, Публицистические статьи. Ред. и примеч. И. Груздева (2-е издание), Огиз — Ленгихл, 1933).

Книги, посланные Вами… — В письме от начала января 1933 года И. Груздев сообщал, что послал М. Горькому книги, выпущенные «Издательством писателей в Ленинграде» и Гихл.

Чайковский Н. В. — эсер, см. примечание к п. № 372.

Лерон Скотт, автор «Секретаря профсоюза»… — Скотт Лерой (1875–1929) — американский писатель. Его роман об американском рабочем движении и росте тред-юнионизма — «Секретарь профессионального союза», вышедший на русском языке в 1913 году, неоднократно переиздавался в 1925–1927 годах.

Пуль Эрнест (1880–1950) — американский писатель, автор романов «Гавань», «Опасность» и др. из жизни рабочих. В 1905 и в 1917–1918 годах Э. Пуль был корреспондентом ряда газет в России. Э. Пуль и Л. Скотт были в числе литераторов, поддерживавших М. Горького во время его пребывания в Америке в 1906 году.

…работа Ильи Гинцбурга — Лев Толстой в кресле. — Гинцбург Илья Яковлевич (1859–1939) — скульптор, автор ряда скульптурных портретов русских писателей, художников, ученых. Скульптура «Лев Толстой в кресле» выполнена в 1903 году.

…в скандале, устроенном мне посольством… — См. примечание к п. № 1065.

…пошлют «бабушку» — Брешко-Брешковскую Е. К. (см. примечание к п. № 372).

Дебс Евгений (Юджин) (1855–1926) — деятель рабочего движения в США, один из организаторов социалистической партии, впоследствии отошедший от активной революционной деятельности и скатившийся к оппортунизму.

О воспоминаниях шпиона написал в Париж… — См. примечание к п. № 1065.


(обратно)

1074


Год устанавливается по письму А. Н. Толстого от 1 января 1933 года, на которое отвечает Горький. В подлиннике Горький ошибочно написал: 17.I.31.

…для «Всесоюзного конкурса»… — А. Н. Толстой, сообщая М. Горькому, что организуется конкурс на лучшую комедию, просил его войти в состав жюри и написать для молодых драматургов статью о комедии.

…занят многотомным сочинением… «Вселенная, какой она должна быть». Хочу преодолеть И. Морозова. — Шутка М. Горького имеет в виду многотомный труд Н. А. Морозова «Христос» (тт. 1–7, Л. 1924–1932), в котором автор, основываясь на астрономических и иных естественнонаучных данных, выдвигает фантастические гипотезы в области всемирной истории.

О Колтоновской написал… — А. Н. Толстой просил М. Горького помочь в получении пенсии критику Е. А. Колтоновской (род. 1871), сотрудничавшей в журналах «Русское богатство», «Русская мысль», «Вестник Европы» и др.

…Вы … отработали в литературе русской уже 25 лет… — 11 января 1933 года советская литературная общественность отмечала двадцатипятилетие литературной деятельности А. Н. Толстого.

…мы, соррентинцы: Всев. Иванов с женой, Торквато Тассо, Сильвестр Щедрин, Марион Крауфорд, Генрик Ибсен и др…. — В шутливом перечне Горький называет ряд лиц, так или иначе связанных с Сорренто: Вс. Иванов с женой гостил у М. Горького в Сорренто, Торквато Тассо родился в Сорренто, Сильвестр Щедрин известен своими соррентийскими пейзажами, Френсис Марион Крау-форд (1854–1909), американский романист, жил и умер в Сорренто, Ибсен одно лето провел в Сорренто.

Туся — Н. В. Крандиевская-Толстая.


(обратно)

1075


Сперанский Алексей Дмитриевич (род. 1888) — академик, физиолог.

…статью об эксперименте. — А. Д. Сперанский, Об эксперименте и экспериментаторе, «Год шестнадцатый. Альманах первый», М. 1933.

…по поводу строения Всесоюзного института — Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ).

Лев Николаевич — Федоров, директор ВИЭМ.


(обратно)

1076





(обратно)

1077


Дата почтового штемпеля.

Печатается по фотокопии оригинала — машинописи с правкой и подписью М. Горького (Архив А. М. Горького).

…посылаю Вам «Самгина»… остальное, листов десять, не решаюсь печатать. — «Жизнь Клима Самгина», части I–III, издание второе, Гихл, М. — Л. 1932. Работу над четвертой частью романа М. Горький продолжал до конца своей жизни.

Мария Павловна — жена Р. Роллана.

«Позолота — сотрется, свиная кожа — остается» — из сказки Г. Андерсена «Старый дом».

Ремезов… — См. примечание к п. № 1016.

Жюльен Сорель — герой романа Стендаля «Красное и черное».

В прошлом году под моей редакцией издано 15 иностранных романов… — В 1932 году изд. «Журнально-газетное объединение» выпустило в серии «История молодого человека XIX столетия» следующие книги под редакцией М. Горького и А. Виноградова: Вып. 1. Ф. Шатобриан, Ренэ. Б. Констан, Адольф. Вып. 2–4. Стендаль, Красное и черное. Вып. 5–6. А. Мюссе, Исповедь сына века. Вып 7–8. М. Лермонтов, Герой нашего времени. Вып. 9—10. И. Тургенев, Рудин. Отцы и дети. Вып. 11–12. Н. Помяловский, Мещанское счастье. В. Слепцов, Трудное время. Вып. 13. П. Бурже, Ученик. Вып. 14–16. Г. Сенкевич, Без догмата. Вып. 17–19. Э. Бульвер Литтон, Кинельм Чиллингли. Вып. 20–21. О. Бальзак, Шагреневая кожа. Вып. 22–23. В. Гете, Страдания молодого Вертера. Хуан Валера, Иллюзии доктора Фаустино. Уго Фосколо, Последние письма Джиакопо Ортиса. Вып 24 «Повести о лишнем человеке» (Осипович-Новодворский, Эпизод из жизни ни павы, ни вороны. А. де Виньи, Стелло и черный доктор. В. Гюго, Казнь Клода Ге).

В этом году редактирую серию биографий. — По инициативе М. Горького и под его редакцией с 1934 года издавалась серия биографий под названием «Жизнь замечательных людей» (изд. «Журнально-газетное объединение», М.).


(обратно)

1078


…возвращаю снимки… — старинные фотографии родственников М. Горького со стороны матери, урожденной Кашириной.

Лоти Пьер (1850–1923) — французский писатель, один из создателей жанра буржуазного колониального романа. Его популярный роман из матросской жизни «Мой брат Ив» написан в 1883 году.

Прокофьева — получил… — Александр Прокофьев, Стихотворения, «Издательство писателей в Ленинграде», 1932.


(обратно)

1079


Рукопись присылайте… — В письме от 8 февраля 1933 года Ф. П. Хитровский сообщал, что им написаны, по предложению «Журнально-газетного объединения», воспоминания о М. Горьком, и просил разрешения прислать рукопись М. Горькому на просмотр.

Присылайте и «доклад»… — В качестве заведующего научно-художественным отделом Крайпромлессоюза Хитровский написал для краевого совещания доклад о производстве кустарной игрушки.

…вместо Н.-Новгород — Горький. — В 1932 году в связи с 40-летием литературной работы М. Горького город Нижний-Новгород был переименован в город Горький.


(обратно)

1080


…поискать картину Яковлева? — Речь идет о картине художника В. Н. Яковлева «Сбор овощей», которая была послана в 1928 году из Москвы в Брюссель на выставку.

…о пленуме… — Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) происходил с 7 по 12 января 1933 года. И января на нем выступил И. В. Сталин с речью «О работе в деревне».

…о съезде ударников-колхозов. — Съезд происходил в Москве с 15 по 19 февраля 1933 года.


(обратно)

1081


Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

Колесникова Ольга Алексеевна (1898–1944) — литературный критик и редакционно-издательский работник.


(обратно)

1082


Датируется по содержанию.

Добин Ефим Семенович (род. 1901) — литературовед и критик; во время переписки с Горьким был членом редколлегии журнала «Литературная учеба».

«Дары Тин-Тин-хо» — роман В. А. Лебедева, «ЗиФ», 1930.

Нефедов Филипп Диомидович (1838–1902) — писатель и этнограф.

…Гарина-Михайловского «Несколько лет в деревне»… — Очерки «Несколько лет в деревне», впервые опубликованные в журнале «Русская мысль», 1892, вошли в IV том полного собрания сочинений Н. Г. Гарина, издание А. Ф. Маркса, П. 1916.

…забыли Шухова «Ненависть» и «Горькую линию»… — И. П. Шухов, Горькая линия, изд. «Федерация», М. 1931; Ненависть, Гихл, М. 1932.

…Евгений Марков—«Барчуки»… — Марков Е. Л. (1835–1903), Барчуки. Картины прошлого, СПб. 1875.

Гл. Успенский… — Имеются, невидимому, в виду рассказы Г. Успенского «С конки на конку» (1880) и «Петькина карьера» (1886).

Воронов… — Имеется в виду повесть М. Воронова «Мое детство» (1861) и рассказ «Несчастные дети» (1870).

…Тимковский — «Сергей Шумов»… — Тимковский Н. И. (1863–1922), Сергей Шумов (1896) — повесть из быта царской гимназии.

«Туман» — рассказ Л. Н. Андреева «В тумане» (1902).

Огнев. — Имеется в виду книга Н. Огнева «Дневник Кости Рябцева».

«Жизнь Ивана» — повесть А. А. Демидова, «ЗиФ», М. 1923.

…«Иван» Семеновой-Тяньшанской — О. П. Семенова-Тяньшанская, Жизнь Ивана, СПб. 1914.

С. Григорьев «С мешком за хлебом»… — Сергей Тимофеевич Григорьев (1875–1953), советский детский писатель. Речь идет о книге «С мешком за смертью» (1924).

Усиевич Елена Феликсовна (род. 1893) — советский литературный критик.

…о «Кочке и точке». — Статью «О кочке и точке» см. в томе 27 настоящего издания.


(обратно)

1083


Очень интересно… — Речь идет о воспоминаниях А. Н. Тихонова о Чехове. Опубликовано в сб. «Год восемнадцатый. Альманах седьмой», М. 1935. Вошло в книгу: А. Серебров (А. Н. Тихонов), Время и люди, М. 1949.

Савва — Морозов Савва Тимофеевич.


(обратно)

1084


Ерофеев Иван Федорович — исследователь украинской литературы и театра.

…что подразумеваете Вы под «историей перевода Шевченко»? — Имеются в виду переводы произведений Шевченко, печатавшиеся издательством «Знание». I том «Кобзаря» Шевченко в переводе И. А. Белоусова вышел в издании «Знание» в 1906 году; II том был запрещен цензурой и вышел только после Октябрьской революции. М. Горький в 1907 году переписывался с И. А. Белоусовым, указывая на необходимость улучшить качество переводов.

…летом 97 и 8-го гг., живя в Мануйловке, Кременчуг[ского] уезда… — М. Горький жил в селе Мануйловке Кобелякского уезда Полтавской губернии летом 1897 и 1900 годов.

Самойленко Семен Федорович — учитель, знакомый М. Горького, участник спектаклей мануйловской труппы.

Гулак-Артемовский Петр Петрович (1790–1865) — украинский поэт и баснописец.

Основьяненко (псевдоним Г. Ф. Квитки) (1778–1843) — украинский писатель — беллетрист и драматург.

Котляревский Иван Петрович (1769–1838) — украинский поэт и драматург.

Могилянский М. М. (1873–1944) — украинский публицист и критик, буржуазный националист, член кадетской партии,

…об издании сборника «Исторических песен» Антоновича и Драгомирова… — Повидимому, М. Горький имеет в виду книгу «Исторические песни малорусского народа. С объяснениями Вл. Антоновича и М. Драгоманова», Киев, 1874.

Старицкий Михаил Петрович (1840–1904) — украинский драматург и поэт.

«Мартын Боруля» — пьеса украинского драматурга Карпенко-Карого (псевдоним Тобилевича Ивана Карповича, 1845–1907).

Ольнем — псевдоним писательницы Варвары Николаевны Цеховской (род. 1872), урожденной Меньшиковой.

снимок с портрета Боклевского… — снимок с автопортрета художника П. М. Боклевского (1850, писатель). М. Горький содействовал приобретению нижегородским музеем произведений Боклевского, хранившихся у дочери художника, М. П. Лихаревой. Переписка по этому вопросу велась через И. Ф. Ерофеева.

Воспоминания ее… — воспоминания М. П. Лихаревой о ее отце, посланные М. Горькому в конце 1932 года.


(обратно)

1085


…работешкой над «Самгиным» — над 4-м томом «Жизни Клима Самгина».

…придется говорить… с В Бонч-Бруевичем… — В 1930 году В. Д. Бонч-Бруевич организовал Государственный литературный музей и был его первым директором.

Лейтнеккер Евгений Эмильевич (1888–1954) — литературовед, в 1928–1932 годах заведовал Литературным музеем при Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина.

У Вас «Словарь волжских судовых терминов» Ф. П. Хитровского? — У Ф. П. Хитровского такой книги нет. Возможно, М. Горький имел в виду «Словарь волжских судовых терминов» Ф. П. Неуструева, изданный в Н.-Новгороде в 1914 году.

…это — объясняется некоторой ошеломленностью, вызываемой событиями в Германии… — Речь идет о захвате фашистами власти в Германии (с 30 января 1933 года установилась гитлеровская диктатура, 27 февраля совершился провокационный поджог рейхстага, 3 марта был арестован руководитель Коммунистической партии Германии Э. Тельман).

«Слово и дело» — передовая статья газеты «Известия», 1933, № 83, 28 марта, разоблачавшая реакционный смысл гитлеровской фашистской диктатуры в Германии.

…речь Довгалевского… — В. С. Довгалевский выступил на генеральной конференции по разоружению в Женеве с речью, изобличавшей агрессивные позиции английских империалистов («Известия», 1933, № 83, 28 марта).

…арестами англичан в Москве… — Имеется в виду суд над английскими инженерами, находившимися в связи с вредителями на советских электростанциях («Правда», 1933, № 72, 14 марта и № 108, 19 апреля).


(обратно)

1086


Датируется по письму М. Горького И. А. Груздеву от 10 апреля 1933 года.

Печатается по машинописной копии.

Десницкий Василий Алексеевич (род. 1878), писал под псевдонимом «Строев» — в прошлом социал-демократ, большевик. С 1897 года член социал-демократической организации в Сормове, в 1905 году член редакции большевистской газеты «Борьба». В 1917–1918 годах принимал ближайшее участие в газете меньшевистского направления «Новая жизнь». С 1919 года — беспартийный, профессор-литературовед. Был в дружеских отношениях с М. Горьким.

…твоя книга… — В. А. Десницкий, На литературные темы, Гиз, 1933.

…переписка Петра Заломова… — переписка Петра Андреевича Заломова со школьниками; частично опубликована в журнале «Литературная учеба», 1933, № 2, в приложении к статье В. Десницкого «Историческое значение романа М. Горького «Мать». Полностью переписка напечатана в книге «Семья Заломовых», изд. «Молодая гвардия», Л. 1948, стр. 163–171.

Мысль написать книгу о рабочих… — См. примечания к роману «Мать» (стр. 532–536 в томе 7 настоящего издания).

…впечатления Лондонского съезда… — Имеется в виду состоявшийся в мае 1907 года в Лондоне V съезд Российской социал-демократической рабочей партии.

«Сашка». — Имеется в виду рассказ «Легкий человек».

Выписки «с книги Нила Постника»… — Десницкий в письме от 28 марта 1933 года сообщил М. Горькому следующее предисловие к рукописи XVII века: «Выписано с книги преподобного Нила Постника.

Повесть от книги Иоанна Златоустого.

Сего ради птицам даны крыле: да сетей человеческих избежат. А человеком даны книги, да сетей дьявольских убежат книги почитающе спасутся. Святого Нифонта. Якоже труба вопиюще собирает воины, такожде и божественный книги чтомы собирают помыслы на страх божий. Яже кто книги стяжет, а о чтении не имеет тщания, зрят на харатейную тонкоту и на книжную красоту; стяжавше кладут в ларцы своя, а не душевный ради ползы стяжут, но являют богатства своего гордость и тщеславие и лицемерство. Второе. Что есть еже рече бог, не мечите бисера моего пред свиньями, да не попрут его ногами. Ответ. Бисер есть книжные словеса. А свинии суть безумии человецы, непослушливи правому учению».


(обратно)

1087


Печатается по машинописной копии, заверенной адресатом.

…возвращаю рукописи. — Подготовляя вслед за книгой публицистических статей М. Горького сборник его статей о литературе, Груздев 22 марта 1933 года послал М. Горькому предполагаемое оглавление сборника и тексты статей,

«Статьи о литературной технике». — Книга вышла под названием «О литературе» в изд. «Советская литература», М. 1933.

Прилагаю еще одну статью — «О прозе» (1933).

…«Беседу с ударниками» — «изъять». — Статья «Беседа с ударниками» в сборник «О литературе» издания 1933 года не вошла.

Она будет напечатана… — статья «О прозе».

Предисловие к переписке Заломова… — См. примечание к п. № 1086.

Дмитриева Валентина Иововна (1859–1948) — «Так было (Путь моей жизни)», М. — Л. 1930. На стр. 157 и 172 Дмитриева писала, что рабочие Балтийского завода, где работал С. Н. Халтурин, относились к нему с большим уважением и даже немного побаивались.

«Гейне» — А. Дейч, Генрих Гейне. Серия «Жизнь замечательных людей», «Журнально-газетное объединение», М. 1933.

Рассказ «У моря»… — Об отправке своего рассказа «У моря» в редакцию журнала «Русское богатство» М. Горький писал В. Г. Короленко 17 октября 1894 года (см. п. № 4).

«Весельчак» — рассказ М. Горького; впервые напечатан в газете «Киевская мысль», 1916, № 52, 21 февраля (см. в томе 11 настоящего издания).

Книги — получил… — книги «Издательства писателей в Ленинграде», посланные Груздевым М. Горькому.

…вранье бездарного «Кузьмы». — Имеется в виду книга художника Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина (1878–1939) «Пространство Эвклида» («Издательство писателей в Ленинграде», 1932), отрицательную оценку которой М. Горький дал в статье «О прозе».


(обратно)

1088


Датируется по указанию адресата.

Печатается по копии, заверенной адресатом.

…Вашу книжку — «Горький». — И. Груздев, Горький, «Издательство писателей в Ленинграде», 1933.

…на примере «наших разногласий» очень умело показана политическая мудрость Владимира Ленина… — М. Горький имеет в виду 7-ю главу книги Груздева, в которой говорится о политически ошибочной позиции Горького в 1917–1918 году и о критике горьковских ошибок В. И. Лениным.

«Фильдинг» — попал в число книг Смурого незаконно… у нас переведена только «История Тома Джонса найденыша» а — гораздо позднее. — В повести «В людях» М. Горький рассказывает о том, как он читал повару Смурому роман Г. Фильдинга «История Тома Джонса найденыша» в старинном переводе, озаглавленном: «По «весть о Томасе Ионесе». На этом основании Груздев в своем биографическом очерке включил Фильдинга в «библиотеку» Смурого. В XVIII веке роман Фильдинга действительно дважды издавался в русском переводе и под тем самым названием, которое приводит М. Горький, — в Петербурге, в 1770–1771 годах, и в Москве в 1787 году. Таким образом, вполне вероятно, что в повести «В людях» М. Горькому память не изменила.

Пулю вырезал мне из-под кожи спины ординатор Плюшков… — после покушения на самоубийство 12 декабря 1887 года в Казани. См. автобиографический рассказ М. Горького «Случай из жизни Maкара» в томе 10 настоящего издания.

Студентский Н. И. — профессор, хирург.

…статья врача Некрасовой — письма умершей на фронте русско «турецкой войны студентки-медички В. С. Некрасовой, «Отечественные записки», 1878, № 5.

Началов Михаил Яковлевич (1856–1925) — журналист, народник, б. ялуторовский ссыльный; служил в Царицыне в управлении Грязе-Царицынской ж. д., а затем в Тифлисе в управлении Закавказской ж. д. В 1891 году М. Горький жил у Началова в Тифлисе.

«Солидные добродетели» — роман П. Д. Боборыкина, впервые напечатан в журнале «Отечественные записки», 1870, №№ 9 и 10.

Мечников — географ Лев Ильич Мечников (1838–1888).

…корреспондентом на выставку. — Фельетоны М. Горького о Все «российской промышленной и художественной выставке 1896 года в Н.-Новгороде печатались в газете «Одесские новости» с 28 мая по 11 октября 1896 года под названием: «С Всероссийской выставки (впечатления, наблюдения, наброски, сцены и т. д.) (от нашего специального корреспондента)». Одновременно М. Горький помещал корреспонденции о выставке в газете «Нижегородский листок» под названием «Беглые заметки».

Дерид Петро Кириллович —кузнец, участник спектаклей деревенской театральной трунпы, организованной М. Горьким в 1897 году в селе Мануйловке.

«Боевая дружина» — охрана квартиры М. Горького в Москве на Воздвиженке (дом № 4/7, кв. 20) была поручена в конце октября 1905 года одной из боевых дружин Московского комитета партии.

Идея школы… — школы на Капри, организованной в 1909 году Богдановым, Луначарским и Алексинским при участии М. Горького (см. примечание к очерку М. Горького «Михаил Вилонов» в томе 17 настоящего издания).

В Париж к Ленину Михаил поехал по соглашению со мной. — Убедившись, что Каприйская школа, возглавленная А. Богдановым, А. Луначарским и др., превратилась в орудие антибольшевистской фракции «отзовистов» и «богостроителей», М. Вилонов вместе с группой товарищей-ленинцев порвал со школой и уехал в Париж, где находился В. И. Ленин. Свидание Вилонова с Лениным произошло 3 (16) ноября 1909 года. См. письмо В. И. Ленина к М. Горькому от 16 ноября 1909 года (В. И. Ленин, Сочинения, т. 34, стр. 353–354).

«За мир» я не выступал ни с каких позиций… Вероятно, было что-то выдумано иностранной прессой. — Замечание Горького вызвано следующим местом из книги Груздева: «Когда Ленин, еще будучи в эмиграции, прочел в иностранной прессе о выступлении Горького за мир с позиций революционного оборончества, он ответил очередной статьей из серии «Письма издалека» под названием «Как добиться мира?» (И. Груздев, Горький, Л. 1933, стр. 87). В русских источниках сведений о такого рода выступлении Горького не обнаружено. Сообщение об этом выступлении появилось в Швейцарии, в «Новой цюрихской газете» (№ 517 от 24 марта 1917 г.), опубликовавшей корреспонденцию, переданную из Берлина. В корреспонденции сообщалось, что М. Горький послал Временному правительству письмо с призывом «увенчать освободительное дело заключением мира» с Германией. В. И. Ленин, процитировав в своей статье «Как добиться мира?» сообщение «Новой цюрихской газеты» о письме М. Горького, разоблачил бессмысленность призывов о мире к буржуазно-помещичьему правительству Гучковых и Милюковых, продолжающему империалистическую, грабительскую политику царизма, и показал, что добиться подлинно демократического мира сможет лишь власть рабочих и беднейших крестьян (В. И. Ленин, Сочинения, т. 23, стр. 324–330).

…сомневаюсь, чтоб это был Семенов. — На неясно отпечатанной репродукции Горький не узнал Василия Семеновича Семенова, казанского булочника, у которого он работал в 1887 году (см. повесть М. Горького «Хозяин»). На подлинном снимке есть надпись Горького: «Мой хозяин Семенов».

Дехтерев. — См. примечание к п. № 1099.

«26» — рассказ М. Горького «Двадцать шесть и одна».

…кусок Выставки—Всероссийской промышленной и художественной выставки в 1896 году в Н.-Новгороде.

Адирондаке — горная местность в Америке в 25 км. от города Елизабеттйун. На даче супругов Мартин в Адирондаксе М. Горький жил летом 1906 года.

Маслов Петр Павлович (1867–1945) — участник ранних марксистских кружков, после раскола РСДРП примыкал к меньшевикам; экономист; после Октябрьской революции — академик, автор ряда работ по аграрному вопросу.

Циммерман-Гвоздев напечатал книгу «Кулачество-ростовщичество»… — Р. Э. Циммерман (1866–1900), писавший под псевдонимом Р. Гвоздев, писатель марксистского направления, беллетрист и экономист. Книга Р. Гвоздева «Кулачество-ростовщичество, его общественно-экономическое значение» (издание Н. Гарина, СПб. 1898) вызвала рецензию В. И. Ленина, помещенную в журнале «Начало», 1899, № 3, март (В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, стр. 53–55).

«Хаврониус, ругатель закоснелый…» — из эпиграммы А. С. Пушкина на Каченовского.

Григорьев Михаил Георгиевич (1872–1934) — казанский знакомый М. Горького с 1887 года, член кружка С. Сомова, затем марксистского кружка Федосеева, был арестован по делу Федосеева; участник марксистских организаций Казани, Нижнего и Самары 90-х годов. В Самару был сослан в 1895 году. Позднее служил в конторах речного и морского транспорта. В 1922–1928 годах работал в Гамбурге и Лондоне в качестве сотрудника Наркомвнешторга.

Керчикер И. А. — журналист, писал по рабочему вопросу в столичной и провинциальной прессе.

Пигеев Павел Васильевич (1868–1907) — агроном, работал в самарской земской управе.

…получал у Суворина 500 — за корреспонденции с выставки для газеты «Новое время», издававшейся А… С. Сувориным в Петербурге.

77—8 стр. — страницы книжки Н. Ангарского «Легальный марксизм», изд. «Недра», М. 1925. На этик страницах говорится о взаимоотношениях М. Горького с газетой «Самарский вестник».

Иегудиил Хламида и Эс Пе — псевдонимы М. Горького и С. Г. Петрова (Скитальца) в «Самарской газете».

«Самарская волчица». — Фельетоны Далина «Самарская «волчица» и «Еще о самарской «волчице» и ее «покровителях» были напечатаны в газете «Биржевые ведомости», 1895, № 171, 24 июня, и № 273, 5 октября.

Книжка для детей… — И. А. Груздев составил книжку для детей из произведений Горького.

«Пожары» 22 г. — Из цикла М. Горького «Заметки из дневника. Воспоминания» (в томе 15 настоящего издания).

«Пожар» 15-го [года] — рассказ М. Горького в томе 14 настоящего издания.

…о работах проф. Лебедева с нервномозговой клеткой. — Невидимому, М. Горький имеет в виду работы зам. директора ВИЭМ, гистолога Бориса Иннокентьевича Лаврентьева (1892–1944), автора труда «Теория нейрона и ее современная критика» («Журнал экспериментальной медицины», том 1, вып. 1, 1929) и ряда статей 30-х гг.


(обратно)

1089


Исправляем указанный в авторской дате апрель на май (очевидная ошибка М. Горького) на основании почтового штемпеля:

5. V. 33.

Аргутинская Люся Александровна (род. 1897) — советская писательница.

Книжку Вашу… — «Огненный путь», роман, часть I, «Московское товарищество писателей», М. 1932.


(обратно)

1090


Фиш Геннадий Семенович (род. 1903) — советский писатель.

«Падение Кимас-озера» — Г. С. Фиш, Падение Кимас-озера, ЛенГихл, 1933 (2-е издание).


(обратно)

1091


Печатается по фотокопии оригинала — машинописи с припиской и подписью М. Горького (Архив А. М. Горького).

Позорная история этих дней… — М. Горький, очевидно, имеет в виду кровавый режим фашистской диктатуры, установившейся в Германии 30 января 1933 года.

Еду послезавтра морем на Одессу. — М. Горький выехал из Италии в СССР 9 мая.

…они… требуют расширения тем. — См. статью «О темах» в томе 27 настоящего издания.

Институт по изучению всемирной литературы… — В 1935 году был организован, в соответствии с постановлением Президиума ЦИК СССР от 17 сентября 1932 года «О мероприятиях в ознаменование 40-летия литературной деятельности Максима Горького», Институт литературы им. А. М. Горького при ЦИК СССР, в настоящее время — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР.

…отчет по работе спасения «Малыгина»… — Ледокол «Малыгин», наскочивший около Шпицбергена на подводные камни, был спасен Экспедицией подводных работ особого назначения (ЭПРОН) (см. «Правда», 1933, № 85, 27 марта).

…отчет о процессе англичан… — См. примечание к п. № 1085.


(обратно)

1092


Датируется по письму к И. А. Груздеву № 1094.

Печатается по черновому автографу.

…превратили меня, литератора, в географическое и административное понятие… готовится к печати сборник, посвященный археологическим изысканиям в Горьковском крае. — Шутка М. Горького имеет в виду переименование Нижнего-Новгорода в город Горький, а также предпринятое Институтом русской литературы Академии наук СССР издание томов «Литературного архива», посвященных творчеству М. Горького, под названием «М. Горький. Материалы и исследования».

…предлагаю для сборника два письма И. К. Михайловского и четыре П. Ф. Якубовича… — В. А. Десницкий опубликовал письма П. Ф. Якубовича к М. Горькому с добавлением еще двух во втором томе «Материалов и исследований» (изд. Академии наук СССР, М. — Л. 1936). Во вступительной статье к публикации Десницкий привел письмо Н. К. Михайловского к М. Горькому от 1895 года по поводу рассказа «Челкаш».

«Мир отверженных». — Речь идет о книге П. Ф. Якубовича (Л. Мельшина) «В мире отверженных. Записки бывшего каторжника» (1896).

«Мертвый дом» — «Записки из мертвого дома» Ф. М. Достоевского.


(обратно)

1093


Морина Зинаида Михайловна (род. 1915) — в то время комсомолка, работала в литературных организациях Абхазии.

Литвуз… существует только в проекте… — Центральный Исполнительный Комитет СССР 17 сентября 1932 года постановил в ознаменование 40-летия литературной деятельности М. Горького основать в Москве Литературный институт им. М. Горького. Институт был открыт в декабре 1933 года.


(обратно)

1094


Датируется по письму И. А. Груздева от 2 августа 1933 года. Печатается по копии, заверенной адресатом.

…в книжке П. П. Перцова… — «Литературные воспоминания. 1890–1902», «Academia», М.—Л. 1933.

…копии писем Якубовича-Мелыиина ко мне… — См. примечание к п. № 1092.

Е[катерина] Павловна — Пешкова.

Арефьев Викторин Севастьянович (ум. 1901) — этнограф, фольклорист, публицист (см. статью М. Горького «О Викторине Арефьеве» в томе 25 настоящего издания).

…редактор «Саратовского] дневника» Сараханов… — К. К. Сараханов был сотрудником газеты «Саратовский листок» (см. примечание к п. № 1045).

Попов Иван Иванович (1862–1942) — член рабочей группы партии «Народная воля», в 1885 году был сослан по «Лопатинскому делу» в Сибирь; с 1894 по 1906 год издавал в Иркутске газету «Восточное обозрение» и «Сибирский сборник».

…недавно вышел первый том его воспоминаний… — И. И. П о-п о в, Минувшее и пережитое. Из воспоминаний, «Academia», М.—Л. 1933. Книга представляет собой исправленное переиздание ранее вышедшей книги И. И. Попова «Минувшее и пережитое. Воспоминания за 50 лет. Часть 1. Детство и годы борьбы. Часть 2. Сибирь и эмиграция», издание «Колос», Л. 1924.

Сведенцов Иван Иванович (1842–1901) — народник, беллетрист и публицист, писавший под псевдонимом «Иванович», автор очерков «По тюрьмам» (1893), «Степан Ежик» (1894) и др.

…письмо В. Г. Короленко… — Повидимому, письмо от 7 августа 1895 года (В. Г. Короленко, Избранные письма, изд-во «Художественная литература», М. 1936, т. 3, стр. 103–104).

Ещин Евсей Маркович (1865—?) — журналист, сотрудничал в поволжских газетах, до середины 1899 года редактировал совместно с Н. Ашешовым газету «Нижегородский листок», впоследствии — сотрудник кадетских газет «Речь» и «Русские ведомости».

«И-и-истомленный ношей крестной…» — измененная строка из стихотворения Ф. И. Тютчева «Эти бедные селенья». У Тютчева: «Удрученный ношей крестной…»

…копию письма… Десницкому. — Повидимому, п. № 1092.

И еще — куриоза ради — прилагаю неоспоримо подлинные и постыдные стишки Горького. — В 1933 году нашлась и была доставлена М. Горькому тетрадь его юношеских стихов. М. Горький сжег тетрадь, но сохранил из нее одну надорванную и заклеенную страничку и одно стихотворение переписал на отдельном листке. На сохранившейся странице было написано:

Живу я на Вэре без веры —
И в горе живу на горе!
Тифлис, август 92.
Живя ощущеньями новыми,
Исполненный новыми силами,
Сие знаменую — лиловыми
Отныне пишу я чернилами!
Сентябрь 1892.
Октябрь т/г.
Мечты оказалися вздорными,
А силы — увы! — <очень> хилыми,
И снова поэтому черными —
Как раньше — пишу <я> чернилами.
На обороте страницы, заклеенной белым листом, было написано;

Это дивная рамка была!
В небе белая тучка плыла,
Тень ее упадала в ручей,
В нем вились, точно медные змейки,
Ленты тонкие лунных лучей,
И акаций листва вкруг скамейки
Сеть душистую нежно сплела —
Это дивная рамка была!
Это острая шутка была!
Он сказал: «О, зачем ты зажгла
Мое сердце огнем этой страсти?
Грезы, силу — ты все погубила!
Помоги! Ведь в твоей это власти!»
И сказала она — «Я шутила, —
Но тебе — не желала я зла,
Это острая шутка была!»
На отдельном листке М. Горький переписал из тетради следующее стихотворение:

Как странники по большой дороге,
Сквозь сердце мое прошли
В печали, сомнениях, тревоге
Тысячи детей земли.
Немногих с грустью милой
Я в памяти сердца храню
За то, что они дали силу
Сердца моего огню.
А тех, что его топтали,
Желая, чтоб он погас,
Забыл я — как их звали?
И также забуду вас.

(обратно)

1095


Зарубин Павел Алексеевич (1816–1886) — изобретатель «самоучка. О его книге «Темные и светлые стороны русской жизни» М. Горький писал в статье «О том, как я учился писать» (см. стр. 485 в томе 24 настоящего издания).

Деметр… — М. Горький имеет в виду русского публициста Демерта Николая Александровича (1835–1876).

Кулибин Иван Петрович (1735–1818) — механик-самоучка и изобретатель, нижегородец.


(обратно)

1096


Печатается по машинописной копии, заверенной адресатом.

Оля — О. И. Скороходова.

Эллен Келлер (род. 1880) — американка, слепоглухонемая, автор книги «История жизни Эллен Келлер», М. 1905.


(обратно)

1097


Детиздат окончательно организуется в ближайшие дни. — Постановлением ЦК ВКП(б) в сентябре 1933 года было создано специальное издательство детской литературы — Детгиз.

Альбом вятских глиняных я получил. — Очевидно, М. Горький имеет в виду изданный в 1929 году А. В. Бакушинским альбом, на обложке которого значится: «Русская народная игрушка. Выпуск I. Вятская лепная глиняная. Московское художественное издательство».

Пришлите мне сведения о работах конференции игрушечной. — В письмах от 8 марта и 18 июля 1933 года Ф. П. Хитровский сообщал М. Горькому о мероприятиях организаций Горьковского края по повышению качества производства игрушки. Одним из таких мероприятий была намеченная на 15 августа в г. Горьком слет-конференция и выставка.


(обратно)

1098


Датируется предположительно по письму адресата от 20 июля 1933 года.

Печатается по подлиннику — машинописи, сверенной с черновым автографом.

Бондин Алексей Петрович (1882–1939) — советский писатель, более 30 лет проработал заводским слесарем, автор ряда произведений о жизни уральских рабочих.

…прочитал Вашу… книгу — роман «Лога», Уральское обл. гос. издательство, Свердловск — Москва, 1933.


(обратно)

1099


Печатается по факсимильному воспроизведению письма в журнале «Большевистская печать», 1936, № 8.

Дехтерев Борис Александрович (род. 1908) — художник-график, заслуженный деятель искусств РСФСР; им проиллюстрирован ряд произведений М. Горького: «Челкаш», «Бывшие люди», «Мальва», «Старуха Изергиль», «Двадцать шесть и одна», «Хозяин», «Детство», «В людях», «Мои университеты» и др.

…среди Ваших рисунков меня очень удивили три… — Речь идет об иллюстрациях Б. Дехтерева к книге М. Горького «Хозяин, Двадцать шесть и одна, Мальва», Гихл, 1933.

…рисунок к роману Панферова. — Повидимому, один из рисунков ко 2-й или 3-й части романа Ф. Панферова «Бруски», изд. «Советская литература», 1933, фронтиспис.


(обратно)

1100


Датируется по секретарской пометке на машинописной копии письма.

Печатается по авторизованной машинописной копии.

Саянов Виссарион Михайлович (род. 1903) — советский писатель. …организовать работу по изданию материалов нашего фольклора. — Речь идет о «Библиотеке фольклора», которую «Издательство писателей в Ленинграде» предполагало выпускать по типу «Библиотеки поэта». Организатором издания намечался литературовед-фольклорист Марк Константинович Азадовский (1888–1954).

Марло Кристофер (1564–1593) — английский поэт и драматург, автор пьесы «Трагическая история доктора Фауста» (1588).

Клингер Фридрих Максимилиан (1752–1831) — немецкий писатель, автор романа «Жизнь Фауста» (1791).

Крашевский Иосиф Игнатий (1812–1887) — польский беллетрист и публицист, автор романа «Пан Твардовский».

…у Поля Мюссе — до «Искателя счастья». — Мюссе Поль (1804–1880), французский писатель. Речь идет о его романе «Jean le trouveur» (1849).

…типизацию «массы», которая заявила о себе… «драгонадами» во Франции. — М. Горький имеет в виду крестьянско-плебейское восстание на юге Франции в 1702–1704 гг., вызванное усилением феодального гнета и так наз. «драгонадами» — военными экзекуциями, жестокими расправами с гугенотами.

Вийон Франсуа (род. около 1431) — французский поэт.

Жиль Блаз — герой романа французского писателя Ален-Ренэ Лесажа (1668–1747) «Жиль Блаз де Сантильяна».

Чосер Джефри (1340–1400) — английский поэт, автор «Кентерберийских рассказов».

…в архиве Шейна, составителя сборника «Великоросс»… — Имеется в виду труд П. В. Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.», СПб. 1898–1900.

Саратовская «матаня». — См. примечание к п. № 952.

«Саратовский дневник» — газета, выходившая в Саратове с 1877 по 1910 год.

Генерал Текелли Петр Аврамович (1720–1793) — осмеивается в песне «Ой пид вышнею, пид черешнею».

…по подготовке съезда — I Всесоюзного съезда советских писателей.

Ответ Золотухину — прилагаю. — Письмо В. Золотухина по поводу статьи М. Горького «О кочке и точке» и «Ответ В. Золотухину» М. Горького напечатаны в журнале «Литературная учеба», 1933, № 5, стр. 107–112 (см. в томе 27 настоящего издания).

Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович (1752–1828) — крупный сановник, поэт-дилетант, автор популярной пески «Выйду я на реченьку…»

Я имею в виду такие штуки… — М. Горький говорит здесь о стихах, созданных отдельными поэтами, но получивших широкое распространение в качестве безыменного песенного фольклора. Перечисляемые далее М. Горьким песни и романсы принадлежат следующим авторам:

«Ванька Ключник» — песня: В. Крестовского (1840–1895); «Среди лесов дремучих…» — стихотворение Ф. Б. Миллера (1818–1881) «Погребение разбойника»; «Что затуманилась, зоренька ясная» — из поэмы А. Ф. Вельтмана (1800–1870) «Муромские леса»; «Из-за острова на стрежень…» — стихотворение Д. Н. Садовникова (1846–1883); «Есть на Волге утес» — стихотворение А. А. Навроцкого (1839–1914) «Утес Стеньки Разина»; «Господу богу помолимся…» — из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»; «Кольцо души-девицы…» — «Песня» В. А. Жуковского; «Там, где море вечно плещет…» — стихотворение А. С. Пушкина «Талисман»; «Стонет сизый голубочек…» — стихотворение И. И. Дмитриева (1760–1837); «Что он ходит за мной…» — «Песня» А. В. Кольцова (1809–1842).

Барыкова Анна Павловна (1839–1893) — поэтесса и переводчица.

Чюмина Ольга Николаевна (1864–1909) — поэтесса и переводчица.

Щепкина-Куперник Татьяна Львовна (1874–1952) — писательница, поэтесса и переводчица.

Павлова Каролина Карловна (1807–1893) — поэтесса.

Бунина Анна Петровна (1774–1829) — поэтесса.

Лохвицкая Мирра Александровна (1869–1905) — поэтесса, одна из ранних представительниц русского декадентства.

Львова Надежда Григорьевна (1892–1913) — поэтесса, близкая символизму.

Шкапская Мария Михайловна (1891–1952) — советская писательница, поэтесса и очеркистка.


(обратно)

1101


Датируется по секретарской пометке на копии письма.

Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького,

Я отказываюсь разрешать постановку Вашим театром «инсценировки» «Детства». — Инсценировка повести М. Горького «Детство» принадлежала В. А. Чатовцу (ум. 1990). Машинописная копия инсценировки с правкой Горького хранится в Архиве А. М. Горького. После переработки текста инсценировки театр осуществил постановку «Детства».


(обратно)

1102


Датируется на основании секретарской пометки на черновике письма и указания адресата.

…«Поэма» очень удалась Вам — первая часть «Педагогической поэмы» А. С. Макаренко.


(обратно)

1103


Датируется предположительно по письму адресата от 25 августа 1933 года.

Соломеин Павел Дмитриевич (род. 1907) — в 1933 году работал в редакции уральской областной газеты «Всходы коммуны».

Книжку Вашу… — П. Соломеин, В кулацком гнезде, Свердловск, 1933; повесть о пионере Павлике Морозове, написанная Соломенным по заданию обкома ВЛКСМ.


(обратно)

1104


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1933, № 286, 16 октября.

Стасова Елена Дмитриевна (род. 1873) — один из старейших членов Коммунистической партии, участвует в революционном движении с 1898 года, крупный общественный деятель.

…тридцатипятилетний юбилей… — В 1933 году исполнилось шестьдесят лет со дня рождения и тридцать пять лет революционной деятельности Е. Д. Стасовой.


(обратно)

1105


Датируется по времени публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в «Литературной газете», 1933, № 49, 23 октября.

Юдин Павел Федорович (род. 1899) — философ, академик. В 1933 году был секретарем Оргкомитета Союза советских писателей.

Для примера сообщаю две телеграммы — телеграммы колхозников Нижневолжского края и рабочих харьковского завода «Серп и молот». Телеграммы опубликованы в том же номере «Литературной газеты» от 23 октября 1933 года в отделе «Голоса жизни».


(обратно)

1106


Бах Алексей Николаевич (1857–1946) — академик, основатель школы советских биохимиков; крупный общественный деятель, бывший народоволец, автор книги «Царь-Голод» (1883). А. Н. Бах редактировал журнал «Фронт науки и техники», выходивший в Москве с 1929 по 1938 год.

…статья профессора Павлинова… — посланная М, Горькому в рукописи статья художника-графика профессора П. Я. Павлинова «Борьба с графической неграмотностью» на тему о необходимости каждому ученому овладеть элементарными приемами рисования. Статья была опубликована в журнале «Фронт науки и техники», 1933, № 12.


(обратно)

1107


Датируется по указанию адресата.

Гребнев (Грибоносов) Григорий Никитич (род. 1901) — советский писатель.

Материал у Вас — отличный… — рассказы о трудовом перевоспитании заключенных, посланные Г. Н. Гребневым на отзыв М. Горькому. Часть этих рассказов была впоследствии опубликована в книжке Гребнева «Потешный взвод», Гослитиздат, 1935 (рассказы: «Четыре — один» и «Удачный номер»).


(обратно)

1108


Датируется по указанию в ответном письме адресата.

Печатается по черновому автографу.

Марр Николай Яковлевич (1864–1934) — академик, языковед, создатель так называемого «нового учения о языке», антимарксистская сущность которого разоблачена в труде И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания».

…о Вашем положительном отношении к задаче создать «Историю женщины». — По инициативе М. Горького Государственной Академией истории материальной культуры в Ленинграде (ГАИМК) была начата подготовка научного труда «История женщины». В задачу исследования входило раскрыть положение женщины и ее роль в создании культуры, начиная с доклассового общества вплоть до современной эпохи (см. об этом статью М. Горького «О женщине» в томе 27 настоящего издания). Возглавлял ГАИМК Н. Я. Марр. Работа по созданию «Истории женщины» в ГАИМК не была завершена.


(обратно)

1109


…65 лет Вашей прекрасной, хотя и трудной жизни. — Н. К. Крупской исполнилось 65 лет 26 февраля 1934 года.


(обратно)

1110


Датируется предположительно по письму адресата от 12 февраля 1934 года.

Печатается по черновому автографу, сверенному с копией, хранящейся у адресата.


(обратно)

1111


…Вы начинаете рассказывать о пережитом… — См. примечание к п. № 1034.

…книжка Бебеля… — Август Бебель, Женщина и социализм.


(обратно)

1112


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Литературный Казахстан», 1938, № 3, сверенному с последующими публикациями.

… Вашу рукопись… — роман «Поединок». Переработав роман по указаниям М. Горького, автор выпустил его отдельной книгой в 1936 году под названием «Родина».

…опубликованная в «Переломе» сцена Дыбина и близнецов… — В журнале «Великий перелом», М. 1934, № 1, было опубликовано: «Елизар Дыбин. Отрывок из романа «Поединок».


(обратно)

1113


Датируется по указанию адресата при первой публикации.

Конь Федор Савельевич (1556–1605?) — русский зодчий XVI века, строитель так называемого Белого города в Москве, крепостной стены в Смоленске и пр. Очерк В. Жаковой «О черном человеке Федоре Коне» опубликовав в сб. «Год семнадцатый. Альманах четвертый», М. 1934.

Семехин Николаи — талантливый русский часовщик XIX века.

Горбунов Кирилл Антонович (1822–1893) — живописец-портретист, происходивший из крепостных крестьян.

Виноградов Дмитрий Иванович (1720–1758) — керамист, современник и товарищ Ломоносова, основатель фарфорового производства в России.

Постник и Барма — Постник Яковлев и Барма, русские зодчие XVI века, создатели храма Василия Блаженного в Москве.

Выродков Иван Григорьевич — фортификатор XVI века, один из основоположников сборного строительства.

Чохов Андрей — русский пушечный мастер XVI века, отливший «Царь-пушку».

…об Анне Никитиной, монахине Меланье, Софье Ананьевой. — По сведениям, сообщенным В. Жаковой М. Горькому, Никитина Анна (середина XV в.) — жительница города Пскова, участвовавшая в строительстве собора и церквей, Меланья — монахиня Новинского монастыря в Москве, отличавшаяся искусством иконописи, Ананьева Софья (XVII в.) — работница фабрики, изготовлявшей бархатные ткани, изобретательница.


(обратно)

1114


…для Вашего журнала — «Фронт науки и техники».

ВАРНИТСО — Всесоюзная ассоциация работников науки и техники — активных участников социалистического строительства СССР.


(обратно)

1115


Датируется по почтовому штемпелю.

Васильев Андрей Парфенович — сослуживец М. Горького по станции Крутая Волго-Донской железнодорожной ветки в 1889 году.

…и почти всю братию на снимке, присланном тобою. — М. Горький имеет в виду рабочих и служащих на станции Крутая Волго-Донской железнодорожной ветки, где он работал весною 1889 года в качестве весовщика.

…когда я говорил, что хозяевами жизни должен быть рабочий, народ? — Работая на Крутой, М. Горький организовал среди молодежи «кружок саморазвития» (см. очерк «Из прошлого» в томе 17 настоящего издания).

Только один Черногоров — С И. В. Черногоровым М. Горький встречался на станции Добринка (см. примечание к п. № 1167).


(обратно)

1116


Печатается по фотокопии оригинала (машинопись с припиской и подписью М. Горького), сверенному с черновым автографом (Архив А. М. Горького).

События в Вене… — В феврале 1934 года австрийские рабочие оказали вооруженное сопротивление предпринятому правительством разгрому социал-демократических организаций. Сопротивление было жестоко подавлено.

…приезд к нам Димитрова… — 27 февраля 1934 года Георгий Михайлович Димитров, тотчас после вынесения оправдательного приговора на спровоцированном немецкими фашистами Лейпцигском процессе, был доставлен на самолете в Москву (см. приветствие М. Горького «Товарищу Димитрову», в томе 27 настоящего издания).

…позорное дело Ставиского… — Банковский делец, аферист Ставиский, и шайка биржевиков выпустили во Франции фальшивые банковские облигации на сумму 500 млн. франков при участии министра колоний, депутатов парламента, полиции.

…цинизм японской военщины… — В апреле 1934 года Япония объявила фактический протекторат над Китаем, ограничивая непосредственные сношения с ним других государств в нарушение договора 9-ти держав («Правда», 1934, № 108, 19 апреля, и № 109, 20 апреля).

…эпопея «Челюскина»… — Ледокол «Челюскин» был раздавлен льдами в Северном Ледовитом океане. Героические участники экспедиции «Челюскина» были сняты советскими самолетами с дрейфующих льдин в апреле 1934 года (см. статью М. Горького «Подвиг этот возможен только в Стране Советов» в томе 27 настоящего издания).

…литературные споры… — См. статьи М. Горького «По поводу одной дискуссии», «Открытое письмо А. С. Серафимовичу», «О бойкости», «О языке» в томе 27 настоящего издания.

…маленькую брошюрку… — М. Горький, Об избытке и недостатках, изд. ЦК ВКП(б) «Крестьянская газета», М. 1934.

Ваш 15-й том — Ромэн Роллан, Собр. соч., т. 15, «Гёте и Бетховен». «Бетховен», изд. «Время», Л. [1933].

…альбом отличных рисунков Боклевского… — См. примечание к п. № 979.

«Евгений Онегин» в издании «Академии» — «Евгений Онегин.», сочинение Александра Пушкина, рисунки Н. Кузьмина, «Academia», 1933.

Горбунов Козьма Яковлевич (род. 1903) — советский писатель.


(обратно)

1117


Датируется по указанию адресата при первой публикации.

Печатается по машинописной копии адресата, сверенной с черновым автографом Горького.

Д’Эсте — итальянская княжеская фамилия, владевшая в XIII–XVI веках Феррарой.

«Паризина» — поэма Байрона; в основу сюжета положен эпизод из жизни феррарского герцога XV века Николая Д’Эсте.

Строганов Павел Александрович (1772–1817) — граф, в начале царствования Александра I был товарищем министра внутренних дел и членом «Негласного комитета». Родился в Париже. В начале французской буржуазной революции под влиянием своего воспитателя Жильбера Ромма вступил в члены якобинского клуба.

…в романе Загуляева… — М. А. 3агуляев, Русский якобинец. Странная история, СПб. 1884.

Жильер Ромм (1750–1795) — активный деятель французской буржуазной революции XVIII века, один из последних монтаньяров, воспитатель юного графа П. А. Строганова. М. Горький ошибочно называет здесь Ромма Жильером, а не Жильбером.

Стерн Лоуренс (1713–1768) — английский писатель, автор «Сентиментального путешествия» и романа «Жизнь и убеждения Тристрама Шенди».


(обратно)

1118


«Гулящие люди». — Исторический роман А. Чапыгина «Гулящие люди» (чч. I–IV) был опубликован издательством «Художественная литература» в 1936–1937 годах.


(обратно)

1119


Печатается по фотокопии оригинала (Архив А. М. Горького).

Сердечное спасибо… — В письме от 15 мая 1934 года Ромэн Роллан выразил сочувствие М. Горькому по поводу смерти его сына, М. А. Пешкова (Архив А. М. Горького).

…Лев Толстой почувствовал «арзамасский ужас»… — 2–3 сентября 1869 года Л. Н. Толстой был проездом в Арзамасе, где провел ночь в гостинице. В письме к С. А. Толстой от 4 сентября 1869 года он сообщал, что ночью им были испытаны беспричинные «тоска, страх, ужас». Об «арзамасском ужасе» Толстой говорит в неоконченном рассказе «Записки сумасшедшего».

«Красин» — ледокол.

Институт изучения всемирной литературы. — См. примечание к п. № 1091.

…доклад Маршака… — доклад «О большой литературе для маленьких», подготовленный С. Я. Маршаком для I Всесоюзного съезда советских писателей. В «Правде» была напечатана статья: С. Маршак, Дети отвечают Горькому («Правда», 1934, № 135, 18 мая).

…познакомился с книгой человека, который предлагает уничтожить полярные льды… — Е. С. Гернет, капитан дальнего плавания, «Ледяные лишаи (Новая ледниковая теория, общедоступно изложенная)», Токио, 1930.

Брошюрку мою послал Вам секретарь мой. — См. примечание к п. № 1116.


(обратно)

1120


Датируется по письму адресата от 14 июня 1934 года.

…широко организовать детские трудкоммуны… — А. С. Макаренко в письме от 14 июня 1934 года сообщал: «…в Харькове организован Комитет для открытия новых детских трудовых коммун на 12 000 человек» (А. С. Макаренко, Сочинения, т. 7, М. 1952, стр. 402).


(обратно)

1121


…о Федоре Коне… — См. примечание к п. № 1113.

…о Ромме. — См. примечание к п. № 1117.


(обратно)

1122


Датируется по содержанию.

…Вашу прелестную книгу… — «Жень-шень. Корень жизни», М. 1934.

…организовался журналец для колхозников… — «Колхозник», литературно-политический и научно-популярный журнал, созданный по инициативе М. Горького и выходивший при его ближайшем участии с сентября 1934 года (см. статью М. Горького «О журнале «Колхозник» в томе 27 настоящего издания).

«Житие одной бабы» — повесть Н. С. Лескова, впервые опубликованная в журнале «Библиотека для чтения», 1863, №№ 7, 8, с подзаголовком «Из гостомельских воспоминаний», за подписью: М. Стебницкий. Перепечатано в книге: «Н. С. Лесков, Избранные сочинения», «Academia», 1931. В переработанном автором виде под названием «Амур в лапоточках. Крестьянский роман» впервые опубликована в изд. «Время», Л. 1924.

«Леди Макбет» — «Леди Макбет Мценского уезда».

Не дадите ли Вы листа 3–4 Ваших рассказов? — В журнале «Колхозник», 1935, № 4, М. Пришвин опубликовал четыре рассказа под общим названием «Календарь природы».

Вчера встречал «челюскинцев». — Встреча «челюскинцев» происходила в Москве 19 июня 1934 года.

Воронин Владимир Иванович (род. 1890) — капитан парохода «Челюскин».


(обратно)

1123


Датируется предположительно по содержанию.

«Похождения факира» — речь идет о первой части романа В. В. Иванова «Похождения факира», опубликованной в журнале «Новый мир», 1934, кн. 4 и 5.


(обратно)

1124


…повесть на тему, избранную Вами… — К. И. Чуковский писал научно-фантастическую повесть на тему об управлении погодой, о воздействии на климат. Работа не была доведена до конца.

…капитан Гернет предлагает уничтожить Гренландский ледяной лишай… — См. примечание к п. № 1119.

Дорфман Я. Г. — профессор, физик.


(обратно)

1125


Курелла Альфред (род. 1895) — немецкий писатель-антифашист; с 1936 по 1953 год жил в СССР.

…Роллану писал. — Р. Роллан сообщал в письме к А. Курелла, что давно не получал писем от М. Горького.

…по поводу Тельмана. — А. Барбюс просил М. Горького прислать для печати протест против готовившейся немецкими фашистами расправы с Э. Тельманом.

Ответ для «Монд» не могу написать… — В октябрьском номере журнала «Монд» за 1933 год была опубликована часть статьи М. Горького «Литературу — детям» под названием «Новый гуманизм» («Un nouvel humanisme»). Статья вызвала нападки реакционной французской газеты «Revue universelle», в связи с чем А. Курелла просил М. Горького выступить с ответом на страницах журнала «Монд».

Приглашая М. Горького печататься в «Монд», А. Курелла писал 3 мая 1934 года: «Должен довести до Вашего сведения, что «Монд» стал нашим и Вы можете писать для него без всяких сомнений», и сообщал, что с зимы 1933 года был занят вместе с А. Барбюсом реорганизацией журнала, «борясь с засевшей там бандой троцкистских и социал-демократических журналистов» (Архив А. М. Горького).

«Гуманизм пролетариата» — М. Горький, Пролетарский гуманизм, «Правда», 1934, № 140, 23 мая (см. том 27 настоящего издания).


(обратно)

1126


Печатается по фотокопии оригинала — автографа М. Горького (Архив А. М. Горького).

…завтра уезжаю на десять дней. — М. Горький выехал из Москвы 12 июля на строительство канала Москва — Волга.

…как Москва встречала «челюскинцев»… — См. п. № 1122 и «Приветствие челюскинцам» М. Горького в томе 27 настоящего издания.

Шмидт Отто Юльевич (род. 1891) — Герой Советского Союза, академик, математик, исследователь Арктики, начальник полярной экспедиции на ледоколе «Челюскин».

Затеяли новый журнал для колхозов… — журнал «Колхозник».


(обратно)

1127


Датируется на основании секретарской пометки на черновом автографе.

…к работе Вашей… — повесть «О счастье» (см. примечание к п. № 1034).


(обратно)

1128


Датируется по данным, приведенным при первой публикации.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Харьковский рабочий», 1936, № 140, 20 июня.

Надо помочь их оздоровить. — Речь идет об отправке на отдых воспитанников Куряжской трудовой колонии им. А. М. Горького под Харьковом.


(обратно)

1129


Дата почтового штемпеля.

Спасибо за поздравление… — А. Е. Богданович в письме от 3 сентября 1934 года поздравлял М. Горького с успешной работой I Всесоюзного съезда советских писателей, состоявшегося в Москве 17 августа—1 сентября 1934 года.

…книга Ваша… — рукопись А. Е. Богдановича «Язык земли».


(обратно)

1130


«Поэма» — «Педагогическая поэма».

Не звучит ли некое «скрипниковское» в указаниях НКП… — Украинский буржуазный националист Н. А. Скрыпник до своего разоблачения работал наркомом просвещения УССР.


(обратно)

1131


Аллилуев Сергей Яковлевич (1866–1945) — один из старейших рабочих-революционеров, член Коммунистической партии.

…с Вашей интереснейшей биографией… — Воспоминания С. Я. Аллилуева печатались в журнале «Красная летопись», 1922, № 5, и 1923, №№ 8, 9. В предисловии к своей позднейшей книге мемуаров «Пройденный путь» (Гослитиздат, М. 1946) С. Я. Аллилуев писал: «Поддержал мое начинание и А. М. Горький, который был моим первым читателем».

…Гиго Читадзе… — См. примечание к рассказу М. Горького «Ошибка» в томе 1 настоящего издания, стр. 504–505.

…случай в Карсе. — Имеется в виду столкновение революционных рабочих с царскими войсками в 1905 году в городе Карсе (см. С. Я. Аллилуев, Пройденный путь, стр. 146–149).


(обратно)

1132


Яковлев Николай Васильевич (род. 1891) — профессор, литературовед.

«Чертопханов» — имеется в виду один из рассказов И. С. Тургенева «Чертопханов и Недопюскин» или «Конец Чертопханова» из цикла «Записки охотника».

…Андреева-Бурлака в роли «Иудушки» в одноименной пьесе Шпажинского… — М. Горький видел В. Н. Андреева-Бурлака (1843–1888), известного провинциального артиста, в роли Иудушки в инсценировке Н. Куликова, поставленной нижегородским драматическим театром в апреле — мае 1883 года. В очерке «В театре ицирке» М. Горький писал о сильном впечатлении, произведенном на него игрой Андреева-Бурлака (см. в томе 14 настоящего издания).

«О мудрой редьке» — впервые опубликовано в «Литературной газете», 1946, N8 25, 15 июня.

«О чиже» — «О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины».


(обратно)

1133


Дата почтового штемпеля.

Данько Елена Яковлевна (ум. 1941) — советский художник, работала живописцем на Государственном фарфоровом заводе им Ломоносова в Ленинграде. В 1892 году М. Горький жил в доме ее родителей, железнодорожных служащих, в Тифлисе; в 1919–1920 гг. Е. Я. Данько встречалась с М. Горьким в Ленинграде на Государственном фарфоровом заводе им. Ломоносова.

«История фарфорового завода». — См. работу Е. Я. Данько «Государственный фарфоровый завод им. М. В. Ломоносова». Ленинград. Художественный фарфор. Каталог. Вводная статья Е. Я. Данько, Л. 1938.

Чехонин Сергей Васильевич (род. 1878) — художник-график, работал по художественной росписи фарфора на Государственном фарфоровом заводе.

…влияния «Фарзавода» на Попова и др…. — Имеется в виду влияние продукции Государственного фарфорового завода на изделия частных заводов; завод Попова основан в 1811 году.


(обратно)

1134


Печатается по фотокопии оригинала — автографа И. Горького (Архив А. М. Горького).

…заметку в «Известиях»… — Возможно, М. Горький имел в виду карикатуру под названием «Гостеприимство по-швейцарски», сопровожденную следующим текстом: «Проживающий в Швейцарии Р. Роллан подвергается систематической травле швейцарской буржуазией и ее органами печати» («Известия», 1934, № 226, 26 сентября),

…пришло Ваше письмо… — В письме от 25 сентября 1934 года Р. Роллан сообщал о вооруженном нападении грабителя на виллу его сестры, где находился в то время и Р. Роллан.

…после Съезда… — I Всесоюзного съезда советских писателей.

Вашу статью… — Вероятно, речь идет о статье «Ленин», опубликованной на русском языке в журнале «Молодая гвардия», М. 1935, № 1. На французском языке статья опубликована в журнале «Европа» («Europe»), 1934, № 133, январь, под названием: «Lénine: l’art et l’action» («Ленин: искусство и действие»).


(обратно)

1135


«Мастеровые». — А. П. Чапыгин вспоминает по этому поводу: «…я, по торопливости или недостаточному вниманию к материалу, послал ему отрывки рабочих очерков (под названием «Мастеровые»)… и Алексей Максимович прислал мне вот такое сердитое письмо…» («Год XXI. Альманах тринадцатый», М. 1938, стр. 50).


(обратно)

1136


«Каз[анские] вести» — газета, выходила с 1890 по 1892 год, издатель-редактор Н. А. Ильяшенко.

«О добродетелях и пороках». — Имеется в виду рассказ «Разговор по душе», в котором Горький использовал мотивы сатирической сказки Салтыкова-Щедрина «Добродетели и пороки».

В 97 г. не весь был возвращен мне тифлисским жандарм[ским] управлением… — М. Горький ошибочно указывает 97 год; он был арестован в Н.-Новгороде 7 мая 1898 года; при обыске у него было отобрано свыше 500 писем, заметок, записок и т. п.

…«О чорте», «Еще о чорте», «Читатель»… — «О чорте» впервые напечатано в журнале «Жизнь», 1899, январь, книга 1; «Еще о чорте» впервые напечатано в журнале «Жизнь», 1899, февраль, книга 1; «Читатель» впервые напечатано в журнале «Cosmopolis», 1898, № 11, ноябрь.

…писал сказки на Капри в 907 — 9 годах. Они были напечатаны в «Новом мире»… — Имеются в виду «Русские сказки», написанные М. Горьким на Капри, повидимому, в 1912 году. Часть этих сказок была напечатана в журнале «Современный мир», 1912, № 9.


(обратно)

1137


…43 страницы стихов… — Речь идет о поэме Семеновского «Сад» (об ивановском садоводе-мичуринце Федоре Аникеевиче Самцове, 1888–1931). По совету М. Горького, Семеновский переработал поэму в очерк, в котором стихи сочетались с прозой. Под заглавием «Страна плодородия» очерк был напечатан в журнале «Колхозник» (1935, N2 8, стр. 9—32) с предисловием М. Горького (см. в томе 27 настоящего издания).

Шуйский Леонид Петрович (род. 1893) — профессор, автор ряда работ по садоводству и растениеводству.


(обратно)

1138


Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1934, № 346, 17 декабря.

Мамедли Гулам Али Мамед оглы — в 1934 году редактор центральной азербайджанской колхозной газеты «Азербайджан колхозчусу».

Собрать произведения устного народного творчества… — Газета «Азербайджан колхозчусу», выполняя призыв М. Горького на I Всесоюзном съезде писателей, обратилась к своим селькорам с предложением собирать произведения устного народного творчества.


(обратно)

1139


Датируется предположительно на основании писем А. С. Щербакова М. Горькому от 17 и 21 ноября 1934 года.

Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

Щербаков Александр Сергеевич (1901–1945) — выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства. На I Всесоюзном съезде писателей (1934) был избран секретарем правления Союза советских писателей, одновременно с избранием М. Горького председателем правления. В 1935 году А. С. Щербаков работал зав. отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦКВКП(б); с XVIII съезда партии — член ЦК ВКП(б); во время Великой Отечественной войны — секретарь ЦК ВКП(б), начальник Главного политического управления Красной Армии.

Ваше письмо Авдеенке… — По просьбе М. Горького А. С. Щербаков написал А. О. Авдеенко отзыв о его повести «Столица», позднее опубликованной под названием «Судьба» (Гихл, М. 1936).

По поводу пленума… — Второго пленума правления Союза советских писателей, посвященного состоянию советской литературной критики. На пленуме, состоявшемся в марте 1935 года, М. С. Шагинян выступила с содокладом на тему: «Чего ждет писатель от критики?»

«Три поколения книг» — М. С. Шагинян, Три поколения книг, «Известия», 1934, № 264, 12 ноября.


(обратно)

1140


Печатается по черновому автографу.

Датируется по содержанию и по ответному письму Федина от 29 декабря 1934 года.

…письмо с вырезкой из «Ленгазеты»… — Вырезка из газеты «Литературный Ленинград», приложенная к письму Федина от 27 ноября 1934 года, не сохранилась. Возможно, что была прислана заметка «65 миллионов оттисков», в которой говорилось о вреде параллелизма в работе издательств Москвы и Ленинграда («Литературный Ленинград», 1928, № 59, 26 ноября).

«Угрюм-река» — роман В. Я. Шишкова, тт. 1 и 2, Гихл, 1933.

Группа ленинградцев… выражает «серьезные опасения за дальнейшую судьбу данной серии»… — В своем письме от 27 ноября 1934 года Федин тоже выражал опасение, что в случае передачи издания «Библиотеки поэта» из Ленинграда в Москву, в издательство «Academia», изменится характер серии и она не будет доведена до конца Передача не состоялась

Мерзляков Алексей Федорович (1778–1830) — критик, профессор поэзии и красноречия Московского университета и поэт, автор подражаний русским народным песням, из которых наиболее популярна песня «Среди долины ровный…».

Розен Егор Федорович (1800–1860) — барон, реакционный писатель, автор либретто оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя». Данное название принадлежит Розену. Глинка назвал свою оперу «Иван Сусанин».


(обратно)

1141


В статье Вашей о томском университете… — В статье Г. Вяткина «Полвека (Томский государственный университет)» автор писал: «Весьма содержательно Голицынское собрание, в котором много таких редких изданий и уникумов, которых нельзя было найти у антиквариев уже полвека тому назад, — как, например, мемуары знаменитой семьи Борджиа, фамилии, игравшей громадную политическую роль в Италии 15-го и 16-го века…» («Сибирские огни», 1934, № 4, стр. 109).


(обратно)

1142


Датируется по секретарской пометке на оригинале письма.

…проверка «обещаний писателей»… — А. С. Щербаков предлагал устроить заседание Президиума ССП под председательством М. Горького для проверки того, как писатели реализуют обязательства, с которыми они выступали на I Съезде советских писателей.

…статеек о «Литературных забавах». — «Литературные забавы», статья И, была напечатана в газете «Правда», 1935, № 18,18 января; «Литературные забавы», статья III — в газете «Правда», 1935, № 23, 24 января (см. стр. 252–276 в томе 27 настоящего издания).

…совещание о детской литературе… — Первое совещание по вопросам детской литературы при ЦК ВЛКСМ состоялось 15–19 января 1936 года. В совещании приняли участие А. С. Щербаков и А. А. Андреев, писатели А. Н. Толстой, С. Я. Маршак, К. И. Чуковский и др. М. Горький, находившийся в это время в Крыму, прислал к совещанию свои замечания по плану Детгиза на 1936 год («Замечания к плану Детгиза», Архив А. М. Горького).

В редакции Альманаха детлитературы я — лишний… — А. С. Щербаков предлагал Горькому возглавить редакцию «Альманаха детской литературы народов СССР» (издание не было осуществлено).

Сац Наталья Ильинична — в 1935 году директор и художественный руководи!ель Московского театра для детей.

…постановщицу «Рваных башмаков»… — Кинофильм для детей «Рваные башмаки» был поставлен в 1933 году режиссером М. А. Барской.

Для Альманаха «Творчество народов»… — Альманах был организован по инициативе М. Горького («Творчество народов СССР», Альманах 1, М. 1937).

План работы литкружков и план журнала «Литучеба»… — В результате ознакомления с этими планами Горький написал статью «К проекту программы для литкружков» (см. «Архив А. М. Горького», т. III, Гослитиздат, М. 1951).

Антологию поэзии… — Издание не было осуществлено.

…использовать Н. Верга, его сборник переводов… — Имеется в виду сборник «Песни разных народов», перевод Н. Берга, М. 1854.


(обратно)

1143


Никульшина Ирина Акимовна (род. 1915). — Во время переписки С Горьким — бригадир колхозной полеводческой бригады. Впоследствии — председатель Кущевского поселкового совета Целинского района Ростовской области.

7 мая 1934 года И. Никульшина в числе других знатных людей страны — ударников промышленности и сельского хозяйства — была в гостях у М. Горького. О встрече с И. Никульшиной Горький пишет в статье «Беседа» (см. в томе 27 настоящего издания).

2 августа 1935 года в ответ на сообщение Никульшиной о том, что она завоевала первенство в уборке урожая по району и краю, М. Горький писал: «Желаю тебе иметь первенство и в дальнейшем, но самое главное — дорожи каждым колхозником, побывай у каждого на квартире, узнай их наболевшие вопросы и постарайся им помочь. Аккуратно выполняй свои обещания перед колхозниками» (см. газету «Социалистическое земледелие», 1946, № 109, 18 июня).


(обратно)

1144


…присланное Вами «либретто»… — Киносценарий, написанный А. Курелла в сотрудничестве с прогрессивными зарубежными деятелями искусств — с немецким драматургом Г. Вангенгеймом и голландским режиссером И. Ивенсом. Тема сценария — спровоцированный немецкими фашистами суд над вождем болгарского рабочего класса Г. М. Димитровым в Лейпциге в 1933 году.

Говоря с т. Димитровым… — В письме от 10 января 1935 года А. Курелла писал М. Горькому: «По совету тов. Димитрова я посылаю Вам первый вариант либретто, о котором тов. Димитров с Вами говорил. Мы чрезвычайно обрадовались, когда Георгий Михайлович нам сообщил, что Вы выразили согласие ознакомиться с материалом и помочь нам Вашей критикой и Вашим советом» (Архив А. М. Горького).


(обратно)

1145


Кузнецов Дмитрий Васильевич (род. 1903) — журналист.

…Ваш рассказ… — рассказ Кузнецова «Пожары»; в печати не появлялся.

…в моих «Пожарах»… — М. Горький, очевидно, имеет в виду свой рассказ «Шорник и пожар» (см. в томе 17 настоящего издания) и, возможно, очерк «Пожары» из цикла «Заметки из дневника. Воспоминания» (см. в томе 15 настоящего издания).


(обратно)

1146


…думаю, что Вам следует ознакомиться с прилагаемым романом. — М. Горький послал А. С. Щербакову рукопись романа И. И. Макарова «Миша Курбатов»; роман был опубликован в 1936 году.


(обратно)

1147


Рыбакова Ирина Александровна (род. 1887) — работница комбината «Красная Роза». Москва.

…Вашу книжку… — И. Рыбакова, Другие дни, Профиздат, М. 1934.

И когда в Большом театре… — 31 мая 1928 года на торжественном пленуме Моссовета в Большом театре в связи с приездом М. Горького в СССР И. А. Рыбакова преподнесла Алексею Максимовичу сотканный работницами фабрики «Красная Роза» портрет В. И. Ленина.

…колхоз «Гигант»… — описка М. Горького; речь идет о совхозе «Гигант».


(обратно)

1148


Датируется предположительно, по времени окончания работы А. Н. Афиногенова над пьесой «Далекое».

Афиногенов Александр Николаевич (1904–1941) — советский драматург.

«Далекое» — А. Н. Афиногенов, Далекое, «Цедрам», М. 1935. Пьеса в первой редакции была закончена в конце 1934 года. По получении письма М. Горького Афиногенов продолжил работу над пьесой в содружестве с коллективом театра им. Вахтангова, в частности с исполнителем роли Малько — Б. В. Щукиным. Премьера «Далекого» в театре им. Вахтангова состоялась 20 ноября 1935 года.


(обратно)

1149


Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

Датируется на основании пометки И. П. Ладыжникова на машинописной копии письма.

«Ньютоновы кольца» — пьеса опубликована не была. Машинописная копия пьесы с правкой М. Горького хранится в Архиве А. М. Горького.


(обратно)

1150


…историю — села Перехваль… — Письмо М. Горького написано по поводу сообщенного ему Ряховским плана истории своего родного села Перехваль.

…идея создания истории русской деревни… — См. статью М. Горького «История деревни» в томе 27 настоящего издания.

…кроме писцовых книг… — статистические сборники, содержащие подробное экономическое описание Московского государства; составлялись правительством в XV–XVII и в начале XVIII века как материал для податного обложения тяглового населения.

…книги «строельные»… — составлялись в XVI–XVII веках и содержали сведения о строительстве и перестройке городских укреплений в Московском государстве.

Булавин Кондратий Афанасьевич (ок. 1660–1708) — в 1707–1708 годах возглавил крестьянско-казацкое антифеодальное восстание, охватившее южную часть России от Днепра до Волги.

«Земские сборники» — статистические сборники, издававшиеся земствами с 70-х годов XIX века.


(обратно)

1151


Датируется по содержанию и секретарской пометке на машинописной копии письма из личного архива М. Горького. В подлиннике М. Горький ошибочно написал: «31. II. 35».

…спасибо за «Петра»… — роман А. Н. Толстого «Петр Первый».

…письмо для Алексея Павловича… — В письме М. Горькому А. Н. Толстой сообщал о подготовке в ленинградском клубе писателей празднования 35-летнего юбилея литературной деятельности А. П. Чапыгина (см. п. № 1152).

Случая, когда бы литератору давали у нас чин и звание «заслуженного деятеля искусства» — я не знаю… — А. Н. Толстой просил М. Горького содействовать в ходатайстве о присвоении А. Чапыгину звания «заслуженного деятеля искусств».

«Хождение по мукам» — А. Н. Толстой работал в это время над романом «Девятнадцатый год», задуманным как третья часть трилогии «Хождение по мукам». Вступление к роману, посвященное обороне Царицына, выросло в самостоятельную повесть «Хлеб» (впервые опубликована в журнале «Молодая гвардия», 1937, № 12).

«Пиноккио» — книга А. Н. Толстого для детей «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Впервые опубликована в газете «Пионерская правда», 1935, №№ 147–152, 154–157, 159–171, 1936, №№ 2–9.

…сценарий Петра… — Совместно с кинорежиссером В. М. Петровым А. Н. Толстой в 1935 году работал над первым вариантом киносценария фильма «Петр Первый».

Марьяна — дочь А. Н. Толстого.

…китайская мебель? — А. Н. Толстой сообщал, что купил для М. Горького китайскую мебель XVIII века.


(обратно)

1152


Датируется по вышеприведенному письму А. Н. Толстому от 13 февраля 1935 года.

…праздник Ваш… — 17 марта 1935 года в Ленинграде отмечался тридцатипятилетний юбилей литературной деятельности А. П. Чапыгина.


(обратно)

1153


Датируется на основании пометки И. П. Ладыжникова на машинописной копии письма.

Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

…определение состояния критики и ее задач… — тезисы доклада «Состояние и задачи советской критики». Тезисы были направлены М. Горькому в связи с предстоявшим вторым пленумом правления Союза советских писателей. Заседания пленума состоялись 2–7 марта 1935 года.

…о памятнике Морозову… — пионеру Павлику Морозову, погибшему в борьбе с кулаками в 1932 году.

…о всесоюзном театре. — На I Съезде советских писателей Горький говорил: «Необходимо начать взаимное и широкое ознакомление с культурами братских республик. Для начала нужно бы организовать в Москве «Всесоюзный театр», который показал бы на сцене, в драме и комедии, жизнь и быт национальных республик в их историческом прошлом и героическом настоящем» (см. том 27 настоящего издания, стр. 342).

Доклад Афиногенова мне кажется неясным… — М. Горькому были направлены на отзыв тезисы доклада драматурга А. Н. Афиногенова по вопросам театральной критики. Доклад на пленуме состоялся 2 марта 1935 года.

Шагинян требует от критики «руководства». — Доклад М. С. Шагинян на втором пленуме правления ССП «Чего ждет писатель от критики» состоялся 2 марта 1935 года.


(обратно)

1154


Дата почтового штемпеля.

Печатается по тексту, опубликованному в книге: К. А. Иеропольский, Максим Горький в нашем крае, Азово-Черноморское краевое издательство, Ростов-на-Дону, 1935, стр. 2.

Иеропольский К. А. — ростовский журналист.

Никаких «поправок» в заметку Вашу не могу внести. — Речь идет о биографической статье «Максим Горький в нашем крае» К. А. Иеропольского, напечатанной в журнале «На подъеме», Ростов-на-Дону, 1935, № 1–2.

«Кавказ и Меркурий» —-волжская пароходная компания.


(обратно)

1155


Датируется по письму адресата.

Печатается по тексту, опубликованному в «Дагестанской правде» (Махачкала), 1935, 28 марта, № 71.

Стальский Сулейман (1869–1937) — народный поэт Дагестана.

…не мог ответить на твое письмо… — В середине января 1935 года С. Стальский писал М. Горькому:

«Дорогой товарищ Максим Горький!

Я прошу твоего здоровья и твоей целости. От меня тебе много приветов и лучшие пожелания. Народного поэта Дагестана Сулеймана Стальского просьбу не считай унизительной и не вини его за то, что он не приехал в Москву в связи с недавним несчастьем, постигшим нашу страну. Если бы не эти зимние трудности и холода, если бы не слабость моих сил, я бы непременно был там вместе с вами. Я стар, я слишком зависим от своих немощей, как это известно и тебе. Но горе, постигшее вас, упало и на мои плечи (и на плечи моих односельчан) с такой же силой, и, будучи в своем ауле, мы переживаем не меньше вашего в Москве. Я очень горевал, что черный змей, который ужалил тов. Кирова, уползет в нору. Но сейчас старческое сердце мое все же несколько успокоено, ибо змей пойман, он раздавлен нами. Хорошо!

Дорогой друг Максим Горький! Я знаю, конечно, что соболезнование мое запоздало на полтора месяца, но начать иначе свое письмо мне не позволяет совесть, потому что память о несчастье еще слишком свежа.

Я сожалею, что в этом же письме мне приходится обратиться к тебе по одному делу. Дело такое:

Наш Дагестан — молодая республика. В июне 1935 года ей исполняется всего лишь 15 лет, но ты увидишь — она имеет уже окрепшее, сильное тело и ясный взгляд. Эта страна, как и ты, наверное, слышал, состоит из скал и ущелий, из гор и рек. Очень много бед приходилось преодолевать в этих горах партии и героическим партизанам в гражданскую войну. Но не меньше приходится преодолевать ухабов и хаоса и сегодня. Такие же скалы и ущелья, такие же горы и реки приходится теперь переваливать в человеческих сердцах и в человеческом сознании, потому что наши нищие народы только после революции вышли в люди, до этого были забытыми, заброшенными на хуторах, слепыми пасынками.

Я думаю, очень интересно было бы рассказать о том, как получают в наши дни, в нашей стране слепые — зрение, глухие — слух, голые — шубы, забытые — коней, мерзнущие — солнце, старики — молодость. У нас это получается на каждом шагу, и мне обидно, что к этому уже привыкли, этому не удивляются, это забывается.

Поэтому я очень и очень много прошу тебя, дорогой товарищ Максим Горький, прислать к нашему юбилею (июнь 1935 года) четырех хороших, способных, умеющих писателей, пусть они напишут книгу о стране гор, которая становится страной веселых садов, жизнерадостных колхозов и умных, здоровых юношей. У нас много удивительных вещей найдут они, эти посланные тобою люди, и я уверен, книга будет полезной.

Я прошу вашей'помощи не потому, что у нас не к кому обратиться. Но писатели и поэты Дагестана, во-первых, еще слишком юны, во-вторых, они пишут на своих родных языках, а книгу нужно написать так, чтобы ее читала вся страна, и, в-третьих, наши писатели тоже уже успели привыкнуть к чудесам, которые творятся вокруг них. Нужен свежий глаз, нужно прислать опытных и авторитетных людей, и, я надеюсь, это дело принесет немалую пользу всему Союзу.

Ты меня не вини и не осуждай за это письмо.

Невзирая на то, что я неграмотен (это письмо мною продиктовано соседу), невзирая на то, что я стар и слаб (ведь и свет очей моих начинает меркнуть, и уши становятся непослушными, и ноги нестойкими), но ты вникни в мою просьбу, дорогой товарищ Максим Гэрький, и, если ошибся, прости за беспокойство.

Надеюсь, летом увидимся — только бы здоровье.

Передай мой горячий колхозный привет товарищу Сталину.

Привет его боевым друзьям.

Кланяюсь всей семье твоей, сердцем и мыслями твой друг

Сулейман Стальский»
(Сулейман Стальский, Сочинения, Гослитиздат, М. 1948, стр. 369–371).

(обратно)

1156


Мехлис Лев Захарович (1889–1953) — видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, член Центрального Комитета КПСС; в 1935 году был ответственным редактором газеты «Правда».

«20 лет» — коллективный труд, посвященный двадцатилетию Советского Союза; издание не было осуществлено.

«История деревни». — См. статью М. Горького «История деревни» в томе 27 настоящего издания.

«Правда» сильно ошиблась в оценке книги «Песни французской революции»… — В газете «Правда», 1935, № 73, 15 марта, была помещена отрицательная рецензия на книгу «Песни первой французской революции (1789–1799)», под редакцией М. Зенкевича и А. Эфроса, «Academia», 1934. Составители сборника в число песен французской революции включили немало песен контрреволюционных, монархических. В ответном письме Горькому Л. 3. Мехлис привел ряд дополнительных данных, подтверждающих правильность оценки «Правды».

…событию 6 февраля. — 6 февраля 1934 года группы фашистских заговорщиков во Франции предприняли попытку вооруженного захвата государственной власти. Эта попытка была сорвана мощным выступлением французских трудящихся, возглавленных Коммунистической партией, организовавших грандиозные демонстрации и объявивших 12 февраля всеобщую забастовку,


(обратно)

1157


Печатается по машинописной копии письма из личного архива М. Горького.


(обратно)

1158


Датируется по секретарской пометке на машинописной копии письма.

«Две пятилетки» — неосуществленный коллективный труд, начатый группой советских писателей по инициативе М. Горького. О характере задуманной книги см. статью М. Горького «Две пятилетки» в томе 27 настоящего издания.

Кржижановский Глеб Максимилианович (род. 1872) — академик. В революционном движении участвует с 1893 года, социал-демократ, искровец; со II съезда — большевик. Под его руководством, по инициативе В. И. Ленина, был составлен план электрификации РСФСР.


(обратно)

1159


Печатается по тексту, опубликованному в сб. «Горький и Сибирь», Новосибирск, 1938, стр. 123–124.

Б. Иртышский, Е. Дульнев, В. Корнев — бывшие беспризорники и «правонарушители», воспитанники Томской трудовой коммуны НКВД.

Книжку вашу… — Б. Иртышский, Е. Дульнев, В. Корнев, Атаман Пузырь, Томск, 1935. Авторы сами набрали, отпечатали и сброшировали свою книжку, выпущенную тиражом в 1000 экз.

…если б вы дали рукопись проредактировать какому-нибудь опытному литератору… — По совету М. Горького, повесть «Атаман Пузырь» была литературно отредактирована и в 1936 году вышла вторым изданием в Западносибирском краевом издательстве.


(обратно)

1160


Печатается по машинописной копии из личного архива М. Горького.

…назначением в Культпроп. — А. С. Щербаков был назначен заведующим Отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК ВКП(б).

…надо писать книгу о «Красном командире» — неосуществившийся замысел М. Горького.

Не представляю, как поеду в Париж… — Речь идет о предполагавшейся поездке М. Горького на Международный конгресс защиты культуры, состоявшийся в Париже с 21 по 25 июня 1935 года Поехать на Конгресс М. Горький не смог по состоянию здоровья и послал Конгрессу приветствие (см. «Обращение к Конгрессу защиты культуры» в томе 27 настоящего издания).

…приедет Роллан… — Ромэн Роллан пробыл в Москве с 23 июня до 21 июля 1935 года, некоторое время гостил у М. Горького в Горках.

…нелепая гибель аэроплана «Горький»… — Самолет «Максим Горький» погиб 18 мая 1935 года.

Убили еще одного пионера. — В январе 1935 года кулаками был убит пионер Никита Сенин, общественник колхоза в деревне Косынь (см. «Правда», 1935, № 23, 24 января).

…начал пьесу о кулаке… — неосуществившийся замысел М. Горького; в архиве писателя сохранился ряд набросков, относящихся к этой пьесе.

«Самгин» — имеется в виду работа над четвертым томом «Жизни Клима Самгина».


(обратно)

1161


…очерк сделан весьма удачно… — очерк «Страна плодородия» (см. примечание к п. № 1137).


(обратно)

1162


Датируется по указанию адресата.

Печатается по тексту, опубликованному в книге М. Гайнулина «Горький и татарская литература», Казань, 1944, стр. 41.

Елизарова Мария Николаевна (род. 1908) — в то время начинающий писатель, с 1941 года директор Музея А. М. Горького в Казани.


(обратно)

1163


Печатается по копии, сверенной с оригиналом, хранящимся у адресата.

Слонимский Михаил Леонидович (род. 1897) — советский писатель.

«Повесть о Левинэ» — М. Слонимский, Повесть о Левинэ, Гихл, 1935. Евгений Левинэ (1883–1919) — немецкий революционер, руководитель коммунистической партии и советской республики в Баварии в 1919 году.

…героев «Успеха» Фейхтвангера… — Роман немецкого писателя Лиона Фейхтвангера (род. 1884) «Успех» вышел в переводе на русский язык в 1935 году, Гихл.


(обратно)

1164


Яунзем Ирма Петровна (род. 1897) — певица, исполнительница песен народов СССР, заслуженная артистка РСФСР.

…посылаю Вам обещанные песни. — Тексты песен, по сообщению И. П. Яунзем, были записаны самим М. Горьким (журнал «Советская музыка», 1949, № 7, стр. 52).

Работая в 1693 году письмоводителем у присяжного поверенного А. И. Ланина, М. Горький по его поручению неоднократно совершал поездки по деревням Нижегородской губернии. О своей записи песни «Середи мово двора…» и о посещении кустарей, выделывавших казацкие нагайки, М. Горький рассказывал Г. Шторму (Г. Шторм, Из воспоминаний, «Правда», 1936, № 347, 18 декабря).

Тексты трех первых песен в других вариантах отмечены М. Горьким красным карандашом в книгах из его личной библиотеки:

1) «Сборник песен Самарского края, составленный В. Варенцовым», СПб. 1862, стр. 92 и 145.

2) «Русские песни из собрания П. И. Якушкина» [1860], стр. 287.

В неоконченном рассказе «Овраг» М. Горький использовал тексты первых трех песен (см. «Архив А. М. Горького», т. III, М. 1951, стр. 138–139).


(обратно)

1165


Датируется по содержанию письма: Р. Роллан уехал из Москвы 21 июля 1935 года.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Правда», 1935, № 220, 11 августа.

Орлова Евдокия Яковлевна — редактор чувашской газеты «Пионер сасси» («Пионерский голос»).


(обратно)

1166


Датируется по пометке А. С. Щербакова: «Получено Август 1935 г.».

Пьеса «Суховей» В. Ставского… — Ставский Владимир Петрович (1900–1943) — советский писатель; его пьеса «Суховей» не опубликована (рукопись хранится в ЦГЛА).


(обратно)

1167


Датируется на основании писем И. В. Черногорова М. Горькому от 25 августа и 15 сентября 1935 года.

Черногоров Иван Васильевич — в 1889 году работал вместе с М. Горьким сторожем на станции Добринка. В 1935 году — пенсионер.

…я Вас перенес из Добринки на Крутую… — Недоразумение было вызвано тем обстоятельством, что на присланной Горькому фотографии рабочих и служащих станция Крутая был снят и Черногоров (см. п. № 1115). Но Черногоров после Добринки работал сторожем и на станции Крутая, куда он попал уже после отъезда Горького.


(обратно)

1168


Лесков Андрей Николаевич (1866–1953) — литературовед, сын писателя H. С. Лескова. Переписывался с М. Горьким по поводу издания сочинений H. С. Лескова и своей работы о нем.

…письмо Ваше я направил в ИРЛИ с предложением Василию Алексеевичу Десницкому ознакомиться с работой Вашей и способствовать изданию ее. — В письме к профессору В. А. Десницкому, сотруднику Института русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде (ИРЛИ), М. Горький писал о H. С. Лескове: «… уверен, что сии мощи, будучи вскрыты, окажут чудодейственное влияние на оздоровление русского языка, на ознакомление с его красотой и остротой, гибкостью и хитростью. Все эти качества нашего языка покойному Лескову были отлично известны, и ты знаешь, что владел он ими превосходно» («Литературный современник», 1937, № 3, стр. 155).

Главы из работы А. Н. Лескова «Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям» были опубликованы в журнале «Литературный современник», 1937, № 3, с предисловием В. А. Десницкого. Полностью книга А. Н. Лескова издана Гослитиздатом в 1954 году.

…в Нью-Йорке был издан том сочинений Н. Лескова с маленьким моим предисловием — Nicolai L у е s к о v, The enchanted wanderer. Edited with an introduction by Maxim Gorky, New-York, 1924 (Николай Лесков, Очарованный странник. С предисловием Максима Горького, Нью-Йорк, 1924).


(обратно)

1169


Датируется по пометке И. П. Ладыжникова.

Печатается по черновому автографу, хранящемуся в Архиве А. М. Горького.

…прочитал я рукопись… — романа Л. Леонова «Дорога на океан». В дальнейшем упоминаются персонажи романа: Курилов, Протоклитовы, Похвиснев, Омеличев, Кормилицын, Лиза, Зямка.

БАМ — Байкало-Амурская магистраль.

Эйлер Леонард (1707–1783) — немецкий математик, физик, астроном.

Ирод Антипа (I в. н. э.) — наместник древнеиудейской провинции Галилеи.

Сеннахериб (Санхериб) (705–681 до н. э.) — ассирийский царь.

Сенека Люций Анней (ок. 4 до н. э. — 65 н. э.) — римский писатель, философ-стоик.

…из «третьей действительности». — В речи на втором пленуме правления Союза советских писателей М. Горький говорил: «…нам необходимо знать не только две действительности — прошлую и настоящую, ту, в творчестве которой мы принимаем известное участие. Нам нужно знать еще третью действительность — действительность будущего» (см. том 27 настоящего издания, стр. 419).

…из романа Забелло. — М. Т. Забелло, Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу (роман). «Русская мысль», 1881, кн. I–IV, VI–VIII.


(обратно)

1170


Датируется по времени опубликования письма.

Печатается по тексту, опубликованному в «Правде», 1935, № 276, 6 октября.

Пензенские пионеры — ученики 4 класса 6-й начальной школы г. Пензы.

…я публикую ваше письмо… — Одновременно со своим письмом М. Горький опубликовал текст письма школьников с воспроизведением всех орфографических ошибок.


(обратно)

1171


Датируется на основании пометки И. П. Ладыжникова на машинописной копии письма.

Если Вас тяготит «бюрократическая» работа… — В письме от 28 сентября 1935 года А. С. Макаренко сообщал, что его перевели на работу помощника начальника отдела трудовых колоний НКВД в Киеве (А. С. Макаренко, Сочинения, т. 7, М. 1952, стр. 414).


(обратно)

1172


Датируется на основании письма В. Иванова от 16 октября 1935 года, на которое отвечает М. Горький.

…пьесу прочитал… — Речь идет о пьесе Вс. Иванова «12 молодцов из табакерки»; опубликована в журнале «Новый мир», 1936, № L

…кажется, у Сабурова… — Повидимому, речь идет о книге Н. А. Саблукова «Записки о временах императора Павла и кончине этого государя». Книгой Саблукова М. Горький пользовался в связи со своим намерением написать историческую пьесу о Павле I под названием «Нос» (см. пп. №№ 435 и 436).

Марин Сергей Никифорович (1776–1813) — флигель-адъютант Александра I, известен сатирическими стихами и литературными пародиями. Будучи поручиком Преображенского полка, в ночь убийства императора Павла Марин, командовавший внутренним пехотным караулом в Михайловском замке, помогал заговорщикам.

…«Факира» Вы в конце написали тоже очень жидковато… — Имеется в виду 3-я часть повести Вс. Иванова «Похождения факира», изд. «Советский писатель», 1935.

…книгу Акселя Киви — «Повесть о семи братьях». — Алексис Киви, Семеро братьев, «Academia», М. — Л. 1935.


(обратно)

1173


Датируется по указанию адресата при первой публикации.

…очерк Г. П. Шторма… — очерк об истории Поволжья, написанный для предполагавшейся «Истории Горьковского края».

…на работу по этой книге… — Речь идет о книге «История Горьковского края».


(обратно)

1174


Датируется по времени выхода журнала с поэмой Д. Осина.

Осин Дмитрий Дмитриевич (род. 1906) — советский поэт.

Ваша затея… — Речь идет о «Поэме-частушке» Д. Осина, опубликованной в смоленском журнале «Наступление», 1935, № 9. В своей статье «Интересная затея» Д. Осин пишет: «Совсем неожиданно поэма моя дошла вдруг до Алексея Максимовича Горького, и осенью… я получил от него письмо и текст с пометками… Он сразу придал моей скромной затее большой размах, поставил передо мной задачу — превратить поэму в большое народное действо» («Горький в Смоленске», Смолгиз, 1947, стр. 68).


(обратно)

1175


Датируется по ответному письму П. Павленко от 9 ноября 1935 года.

«Судьба войны» — первоначальное название романа П. А. Павленко «На Востоке». В ответном письме, признав справедливость критических замечаний М. Горького, П. А. Павленко писал: «Письмо Ваше, Алексей Максимович, я принял как одобрение теме и, не смущаясь малыми достижениями в оной, сел за коренную переработку повести».


(обратно)

1176


Печатается по подлиннику (машинопись с подписью М. Горького), сверенному с черновым автографом.

Сурков Алексей Александрович (род. 1899) — советский поэт.

…в плане доклада Вашего… — В письме от 28 ноября 1935 года А. А. Сурков сообщал основные положения своего доклада о советской поэзии на предстоящем третьем пленуме правления Союза советских писателей. Пленум состоялся в Минске в феврале 1936 года. А. С. Щербаков телеграфировал М. Горькому 17 февраля: «Пленум прошел интересно и удачно… Большую роль сыграло Ваше письмо Суркову, выдержки из которого были зачитаны. Это письмо послужило толчком для развертывания самокритики…» (Архив А. М. Горького).

…«Гренада моя!» — из стихотворения М. А. Светлова «Гренада».

…воспели бы… Вену, Антверпен… — Имеется в виду всеобщая стачка и вооруженная борьба австрийских рабочих с правительственными войсками в феврале 1934 года и волна забастовочного движения в Бельгии в марте — июне 1935 года.

Аксельрод Любовь Исааковна (1868–1946) — литературный псевдоним «Ортодокс» — философ и литературовед; до 1918 года член социал-демократической — партии, меньшевичка. В философских работах, написанных после Октябрьской революции, Аксельрод отстаивала механистические взгляды.

Когда организуется Литвуз… — Литературный институт им. М. Горького к этому времени уже существовал (открыт в декабре 1933 года). Возможно, что Горький имел в виду другую свою неосуществившуюся идею: создание специального университета для изучения истории всемирной литературы (см. п. № 1116).


(обратно)

1177


(Телеграмма)

Датируется по содержанию.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Рабочий» (Минск), 1935, № 274, 12 декабря.

Янка Купала (псевдоним Ивана Доминиковича Луцевича, 1882–1942) — народный поэт Белоруссии. М. Горький уже в 1911 году оценил талант Я. Купали и познакомил с его творчеством русского читателя. Он перевел стихотворение Купали «А хто там идзе» («А кто там идет»), назвав его народным гимном белорусов (см. статно М. Горького «О писателях-самоучках» в томе 24 настоящего издания).

Приветствие послано в связи с 30-летием литературной деятельности Янки Купали.


(обратно)

1178


(Телеграмма)

Датируется на основании секретарской пометки на машинописной копии из личного архива М. Горького.

Печатается по автографу из личного архива М. Горького.

Берсенев Иван Николаевич (1889–1951) — советский актер и режиссер, народный артист СССР. До 1936 года работал в театре МХАТ 2-й. В 1936–1938 годах был художественным руководителем театра им. МОСПС.

Прошу приостановить репетиции… — Коллектив актеров театра МХАТ 2-й в конце 1935 года приступил к работе над пьесой Горького «Васса Железнова» в первой редакции 1910 года. Узнав об этом, М. Горький начал переработку пьесы и создал, в сущности, новое произведение. После закрытия МХАТа 2-го в 1936 году И. Н. Берсенев и С. Г. Бирман перешли в театр им. МОСПС и в качестве ведущих актеров этого театра осуществили постановку «Вассы Железновой» в новой редакции (см. п. № 1192).


(обратно)

1179


Второй МХАТ собрался ставить… — См. примечание к п. № 1178.

…весною предложу Вашему вниманию некую пьесу. — Вероятно, начатую М. Горьким «пьесу о кулаке» (см. п. № 1160).

…Вами отлично разыгрываются «Враги». — Премьера пьесы М. Горького «Враги» в Московском Художественном театре состоялась 10 октября 1935 года.


(обратно)

1180


Нестеров Михаил Васильевич (1862–1942) — советский художник. С М. Горьким познакомился в конце 90-х годов.

…публикация «Литературным наследством» воспоминаний о человеке, еще живущем… — В своих мемуарах Нестеров рассказывает: «Редакция «Литературного наследства» предложила мне написать о моих встречах с М. Горьким. Я написал небольшую статью о нем и, раньше чем отдать ее в печать, решил послать написанное мной на суд самому Горькому, жившему тогда в Крыму… Через какое-то время получил ответ… Через полгода Горького не стало» (М. В. Нестеров, Давние дни. Встречи и воспоминания, М. 1941, стр. 119).

Слышал, что Вы написали еще портрет И. П. Павлова… — Нестеров сделал два портрета академика И. П. Павлова: первый — летом 1930 года; приобретен Государственным Русским музеем в Ленинграде; второй — в августе 1935 года; находится в Государственной Третьяковской галерее.


(обратно)

1181


Печатается по машинописной копии письма из личного архива М. Горького.

М. Ильин (псевдоним Маршака Ильи Яковлевича, 1895–1953) — советский детский писатель.

…сценарий «Разговор о погоде» — сценарий М. Ильина, сатирически разоблачающий хищничество капиталистов, получивших возможность управлять погодой.


(обратно)

1182


Датируется на основании пометки И. П. Ладыжникова на машинописной копии письма из личного архива М. Горького.

Печатается по черновому автографу.

Уоллес Эдгар (1875–1932) — английский писатель, автор детективных романов.

О «повести в диалогической форме»… — См. п. № 1172.

Стивенсон Роберт Люис (1850–1894) — английский писатель, мастер романа приключений.

Третью часть «Факира»… — См. примечание к п. № 1172.

…Тиля, Тартарена, Кола Брюньона — герои романов: Ш. де Костера «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке», А. Додэ «Тартарен из Тараскона», Р. Роллана «Кола Брюньон».

…переделал старую пьесу… — В конце декабря 1935 года М. Горький переработал пьесу «Васса Железнова». Однако в первой редакции пьесы, так же как и во второй, — 3 акта. Сведений о переделках М. Горьким какой-либо другой пьесы не имеется.


(обратно)

1183


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Литературный современник», 1938, № 6.

…тетки Лизаветы… — императрицы Елизаветы Петровны.

…про нее очень не плохо рассказал посол Франции Шетарди… — Вероятно, М. Горький имеет в виду книгу: «Маркиз де-ла-Шетарди в России 1740–1742 годов. Перевод рукописных депеш французского посольства в Петербурге. Издал с примечаниями и дополнениями П. Пекарский», СПб. 1862.

Книжка для детей… — Е. Данько, Китайский секрет, Детиздат, Л. 1934, изд. 3-е.


(обратно)

1184


Датируется по указанию, содержащемуся в данном письме.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Комсомольская правда» (1936, № 16, 20 января), сверенному с черновым автографом, хранящимся в Архиве А. М. Горького.

Хорошее письмо прислали вы. — 15 декабря 1935 года Горькому было передано по радио письмо двух тысяч пионеров Игарки.

…одобряю ваше желание написать книжку… — В своем коллективном письме пионеры просили Горького посоветовать, как им написать книгу о своей жизни и учебе за полярным кругом. Книга была написана пионерами по плану, предложенному М. Горьким, и издана Детиздатом в 1938 году под названием «Мы из Игарки» со следующим посвящением: «Памяти великого нашего учителя и друга Алексея Максимовича Горького посвящаем мы эту работу».

Любезна маменька, примите… — детское стихотворение Н. А. Некрасова, ошибочно приписанное М. Горьким М. Ю. Лермонтову.


(обратно)

1185


Датируется по указанию адресата.

Наумова-Широких Вера Николаевна (род. 1877) — филолог, заслуженный деятель науки, во время переписки с Горьким — директор библиотеки Томского университета им. В. В. Куйбышева.

…сведения, сообщенные Вами. — В. Н. Наумова-Широких, посылая М. Горькому копии и фотоснимки со старинных изданий итальянских мемуаров семьи Борджиа, хранящихся в библиотеке Томского университета, в своем письме сообщила об имеющихся у нее материалах по изучению Сибири из архива ее отца, писателя-демократа Н. И. Наумова (1838–1901).

Головачев Петр Михайлович (1862–1913) — либерально-буржуазный публицист и историк, автор ряда работ по истории и экономике Сибири; принадлежал к так наз. «областническому» направлению.

Омулевский (псевдоним Иннокентия Васильевича Федорова, 1836–1883) — писатель демократического, направления, автор романа «Шаг за шагом» (1870); примыкал к кружку Н. М. Ядринцева, пропагандировавшего идеи областничества.


(обратно)

1186


Датируется по письму Груздева от 29 января 1936 года, па которое Горький отвечает.

…«Историю живописи» Стендаля… — Речь идет о книге: Стендаль, Собрание сочинений, т. VIII, «История живописи в Италии», Гихл, Л. 1935.

А. Жида — получил… — Андре Жид (1869–1951), реакционный французский писатель, в начале 30-х годов заявил о своих симпатиях к Советскому Союзу, но вскоре открыто выступил с клеветой на СССР. Речь идет о I томе его собрания сочинений, Гихл, Л. 1935.

Морозовская стачка — происходила 7—14 января 1885 года в Орехово-Зуеве на фабрике Морозова; сыграла крупнейшую роль в развитии революционного рабочего движения.

Пругавин Виктор Степанович (1858–1896) — земский статистик, автор работы «Сельская община, кустарные промыслы и земледельческое хозяйство Юрьевского уезда Владимирской губернии», М. 1884, и др.

Пругавин Александр Степанович (1850–1913) — публицист, этнограф, исследователь раскола и сектантства, автор работы «Раскол и сектантство в русской народной жизни» (1905) и др.

Копытовский Виссарион Филадельфович — сын крепостного крестьянина, офицер Ревельского полка, участник народнических кружков в Казани 80-х годов.

Сажин Михаил Петрович (Арман Росс) (1845–1934) — революционный деятель 60—70-х годов, участник Парижской коммуны.

…о м[орозовской] стачке есть что-то у Кудрина… — Кудрин — псевдоним Н. С. Русанова. Речь идет о книге: Н. С. Русанов, На родине, изд-во Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-по-селенцев, 1931. В указанной книге сведений о морозовской стачке не имеется.


(обратно)

1187


О работе Пушкинского комитета… — Правительственный Всесоюзный комитет по ознаменованию столетия со дня смерти А. С. Пушкина был создан 16 декабря 1935 года.

…мое предложение конкурса на монумент. — М. Горький выдвигал идею создания нового памятника А. С. Пушкину в Москве.

«О Гренаде» — стихотворение М. Светлова «Гренада».

«Подводная лодка» — Л. Хануков, Подводная лодка «Z-I», изд. «Художественная литература», Л. 1935.

…Ринг Ларднер «Новеллы» — изд. «Художественная литература», (перев. с английского), М. 1935.

«Облик дня» — изд. «Художественная литература», М. 1935.

…текст записок Голубинского… — «Записки Е. Е. Голубинского», «Труды Костромского научного общества по изучению местного края», вып. 30, «Третий исторический сборник», Кострома, 1923.


(обратно)

1188


Датируется на основании секретарской пометки на авторизованной машинописной копии письма.

Последняя часть письма, начиная словами «Рядом с народничеством существовало «учение» о мирном захвате власти интеллигенцией…» — написана на отдельном листе после того, как письмо было переписано на машинке. Согласно пометам М. Горького, эта приписка является вставкой в текст письма после слов: «…добывание денег на покупку новых книг и т. д.» (стр. 430).

…в статейке П. Ф. Кудрявцева… — П. Ф. Кудрявцев, Мои встречи с Максимом Горьким, газета «Рабочий клич» (Рязань), 1928, № 80, 4 апреля.

Евреинов Николай Николаевич (1864—?) — познакомился с М. Горьким в 1884 году в Н.-Новгороде, еще будучи гимназистом. Он натолкнул М. Горького на мысль ехать учиться в Казань. Первое время своего пребывания в Казани М. Горький жил в его семье. Евреинов входил в кружок Березина. Его воспоминания о М. Горьком напечатаны в «Журнале для всех», 1929, № 1.

…провалившегося на деле похищения шрифта… — Кружок, в который входил поручик Г. П. Смирнов, унтер-офицер В. Муратов, студенты Н М. Зобнин, А. Г. Григорьев и Н. Крылов, И. Овсянкин и др., налаживал подпольную типографию. С этой целью в 1886 году была организована попытка выкрасть шрифт из типографий В. М. Ключникова, Воскобойникова и др., что повлекло за собой арест всего кружка (см. М. Горький, Мои университеты, стр. 526 в томе 13 настоящего издания).

…чтением «Исторических писем» Лаврова-Миртова, статей Михайловского «Герои и толпа», «Вольница и подвижники»… — В книге П. Л. Лаврова «Исторические письма» (1870) и в статьях Н. К. Михайловского «Вольница и подвижники» (1877) и «Герои и толпа» (1882) излагаются основы идеалистической социологии народников.

«Царь-Голод» — популярная в революционных кружках 80-х годов брошюра А. Н. Баха (1883), излагавшая основы политической экономии и социологии.

…«Рефлексы головного мозга» Сеченова… — Работы И. М. Сеченова и, в частности, его книга «Рефлексы головного мозга» (1863) имели огромное значение для разработки материалистического учения об условных рефлексах.

Карлейль Томас (1795–1881) — английский буржуазный историк и философ, автор книги «Герои и героическое в истории».

Комлев Андрей Захарович — студент казанского университета, товарищ Г. Плетнева.

Кудрявцев во второй булочной — не жил… — В 1886 году М. Горький поступил на работу подручным пекаря в новую булочную, открытую Андреем Степановичем Деренковым в помощь радикально настроенной молодежи. Распоряжались доходами булочной представители студенческих кружков, сначала П. Ф. Кудрявцев, затем Виктор Пьянков и Николай Константинович Кибардин. При булочной имелась нелегальная библиотека. С расширением дела пекарню перенесли в новое, более обширное помещение («вторая булочная»). См. «Мои университеты».

…предложение взяться за пропаганду… — В своей статье П. Ф. Кудрявцев писал: «Я завел с ним речь у крыльца булочной на Бассейной улице о том, что ему пора заняться систематической работой по организации агитации и пропаганды среди рабочих города Казани (летом 1887 года). Он с удивительной искренностью сказал: «Нет, П. Ф., я не способен к партийной систематической и планомерной работе, я могу только помогать и содействовать».

…другие воспоминания… — в газете «Красная Татария», 1928, № 49, 26 февраля.

… «Г[орький] и его время» — монография И. Груздева, печаталась в журнале «Звезда», 1936, №№ 1–4, 9—11.

Порхунов Леонтий Михайлович — нижегородский купец, владелец обувного магазина, в котором служил М. Горький «мальчиком» в 1879–1880 годах.

Сергеев Василий Сергеевич — чертежник и подрядчик. У него М. Горький служил с перерывами с 1880 по осень 1884 года (см. «В людях»).

…«учение» о мирном захвате власти интеллигенцией… — О подобных настроениях в среде народнической интеллигенции 80-х годов М. Горький писал в примечаниях к статье Н. Я. Быховского «Булочник А. М. Пешков и казанская революционная молодежь конца 80-х годов»: «Внедрение в аппарат правительства радикально-мыслящих элементов» — вот как это называлось в эту пору. Проповедывалось это не одним Казанкиным (студент, упоминаемый Н. Быховским. — Ред.), насколько я помню, но также Петром Кудрявцевым, впослет-ствии эсером; говорили, что этот взгляд не чужд был и Н. Ф. Анненскому, как и многим другим» (журнал «Былое», 1925, № 4, стр. 220).

Получил Стендаля тт. VII–VIII… — Собрание сочинений. Том VII, «О любви», Гихл, 1935; том VIII, «История живописи в Италии», Гихл, 1935.


(обратно)

1189


Печатается по авторизованной машинописной копии.

Правильно говорите: дьявольски трудно изменить психологию мещанина… — В письме от 8 марта 1936 года Скороходова восставала против тех, кто считает воспитание слепоглухонемых пустым и ненужным делом (Архив А. М. Горького).


(обратно)

1190


Печатается по фотокопии оригинала (машинопись с подписью М. Горького), сверенного с черновым автографом (Архив А. М. Горького).

…мужественную и мудрую статью… — Р. Роллан, На защиту мира, «Правда», 1936, № 72, 13 марта. Во Франции напечатана в газете «Вандреди», 1936, 6 марта («Pour la défense de la paix»).

…события на границе Франции! — Повидимому, имеется в виду ремилитаризация Рейнской области, предпринятая Гитлером 7 марта 1936 года в нарушение Локарнского договора 1925 года.

Мальро Андре (род. 1901) — французский писатель. В тридцатые годы примыкал к прогрессивному лагерю, в настоящее время — один из идеологов французской реакции.

…кончить роман — «Жизнь Клима Самгина».

…предает она Францию на грабеж и разрушение немецким фашистам. — Имеется в виду попустительство английского правительства по отношению к начатой Гитлером милитаризации Германии.


(обратно)

1191


«Нижний» требует кое-каких поправок… — Речь идет об очерке истории Нижнего-Новгорода, который писала В. Т. Жакова по поручению М. Горького (см. п. № 1173).

…как сказано у Некрасова… — измененная цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «На Волге (Детство Валежникова)»; у Некрасова: «И в такт мотая головой…»


(обратно)

1192


Датируется по указанию адресата.

Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Театр и драматургия», 1936, № 7, стр. 393–394.

Бирман Серафима Германовна (род. 1890) — народная артистка РСФСР.

…в роли Елизаветы Английской. — М. Горький ошибся, он имел в виду роль королевы Анны в пьесе В. Гюго «Человек, который смеется», исполнявшуюся С. Г. Бирман в театре МХАТ 2-й.

Отвечаю на Ваши вопросы… — «В апреле этого (1936) года, — сообщает С. Г. Бирман, — театр им. МОСПС начал работу над новым вариантом пьесы М. Горького «Васса Железнова». Желая верно сыграть пьесу, ставшую нам дорогой с первого чтения, мы обратились к Алексею Максимовичу с вопросами. И через несколько дней пришло его письмо, внимательное и терпеливое…» (журнал «Театр и драматургия», 1936, № 7).


(обратно)

1193


Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Красная новь», 1941, № 6, июнь, стр. 88.

Агапов Борис Николаевич (род. 1899) — советский писатель.

…Вашу книгу… — «Технические рассказы», Гослитиздат, М. 1936.

…книжку проф. Гольдгаммера… — «Процессы жизни в «мертвой» природе», изд. Гржебина, Берлин — Петербург, 1922.


(обратно)

1194


Датируется по указанию адресата.

Печатается по авторизованной машинописной копии.

…поэма Асеева о партизане… — «Семен Проскаков».

«Улялаевщина» — поэма И. Л. Сельвинского.

«Гвозди бы делать из этих людей…» — из стихотворения Н. С. Тихонова «Баллада о гвоздях». У Тихонова: «Гвозди б делать из этих людей…»

«Гренада» — стихотворение М. Светлова.


(обратно)

1195


Минц Исаак Израилевич (род. 1896) — академик, историк; работал в главной редакции «Истории гражданской войны».

…о недоразумении с публикацией немецких документов. — 5 мая 1936 года в газете «Правда» был опубликован ряд документов, взятых из подготовлявшейся к печати книги: «Крах германской оккупации на Украине (По документам оккупантов)», сост. Е. Н. Городецкий под ред. М. Горького и И. Минца, изд. секретариата главной редакции «Истории гражданской войны». Книга вышла из печати в 1936 году, уже после смерти М. Горького.

«Таежные походы» — «Таежные походы. Сборник эпизодов из истории гражданской войны на Дальнем Востоке», под ред. М. Горького, М. 1935.


(обратно) (обратно)

УКАЗАТЕЛИ

ПОЯСНЕНИЕ К УКАЗАТЕЛЯМ

К собранию сочинений М. Горького прилагаются следующие алфавитные указатели:

художественных произведений (тт. 1—22);

статей (тт. 23–27);

писем по адресатам (тт. 28–30).

произведений и замыслов М. Горького, упоминаемых в статьях и письмах;

имен и названий, упоминаемых в статьях и письмах[7].


В указателях приняты следующие шрифтовые обозначения: жирным шрифтом печатается номер тома, светлым — страницы текста Горького, курсивом — страницы примечаний; в указателе писем по адресатам светлым шрифтом напечатаны номера писем.

«Указатель произведений и замыслов М. Горького, упоминаемых в статьях и письмах», состоит из двух разделов: 1) Произведения и 2) Замыслы. Названия, принадлежащие самому Горькому, даны в кавычках, названия редакторские — в квадратных скобках. Не дошедшие до нас произведения Горького (уничтоженные автором, утерянные и т. д.) входят в первый раздел указателя и сопровождены пометой: «Текст не сохранился». В разделе «Замыслов» даны также и произведения, работа над которыми не пошла далее черновых набросков.

(обратно)

УКАЗАТЕЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ (тт. 1—22)

[А. Н. Алексин] — 14: 317.

Анекдот — 16: 169.

Н. Ф. Анненский — 17: 92.

Артист. С натуры — 2: 301.

Афоризмы и максимы — 5: 469.


Бабушка Акулина. Набросок — 2: 142.

Баллада о графине Эллен де Курси, украшенная различными сентенциями, среди которых есть весьма забавные — 2: 471.

Барышня и дурак. Рассказ — 14: 198.

Биограф[ия] — 1: 78.

А. А. Блок — 15: 327.

Болесь — 3: 55.

Большая любовь — 9: 605.

Н. А. Бугров — 15: 208.

Букоёмов, Карп Иванович — 5: 436.

Бывшие люди — 3: 177.

Бык — 17: 428.

Быт — 15: 323.


В Америке — 7: 7—55.

Ванька Мазин — 3: 61.

Варвары. Сцены в уездном городе — 6: 377.

Варенька Олесова — 2: 476.

Васса Железнова (Мать). Сцены — 12: 171.

Васса Железнова. Второй вариант — 18: 195.

Васька Красный — 4: 422.

Вездесущее — 10: 165.

Весельчак — 11: 400.

Весенние мелодии. Фантазия — 5: 322.

Ветеринар — 15: 266.

Вечер у Панашкина — 11: 251.

Вечер у Сухомяткина — И: 261.

Вечер у Шамова — 11: 240.

Вилонов — см. Михаил Вилонов.

В людях — 13: 203.

Вместо послесловия — 15: 334.

«Вода и ее значение в природе и жизни человека» — 2: 397.

Вольнов — см. Иван Вольнов.

Вор. С натуры — 2: 303.

Воробьишко — 10: 405.

Враги. Сцены — 6: 467.

«Время Короленко» — 15: 5.

В сочельник — 3: 514.

В степи — 3: 309.

Встреча. Набросок — 2: 418.

«Встряска». Страничка из Мишкиной жизни — 3: 371.

В театре и цирке — 14: 138.

В ущелье — 11: 153.

В Черноморье — 2: 35. «Вывод» — 2: 5.


Гарибальди — см. [Как я первый раз услышал о Гарибальди.]

Гарин-Михайловский Н. Г. — см. О Гарине-Михайловском.

Герой — 11: 310.

Голодные. С натуры — 3: 505.

Голубая жизнь — 16: 227.

Горемыка Павел. Повесть — 1: 206.

Город Желтого Дьявола — 7: 7.

Городок— 15: 125.

Городок Окуров — 9: 7.

«Гость». Волжская картинка — 2: 117.

Гривенник. Эпизод из жизни одного романтика — 2: 247.

Гривенник — 11: 299.

Грустная история — 2: 93.

Губин — 11: 41.


Дачники. Сцены — 6: 177.

Два босяка. Очерк1: 391.

Двадцать шесть и одна. Поэма — 4: 279.

Девочка — 3: 85.

Девочка — 5: 414.

Девушка и смерть. Сказка1: 22.

9-е января — 7: 167.

Дед Архип и Ленька— 1: 142.

Делёж — 2: 17.

Дело Артамоновых — 16: 321.

Дело с застежками — 2: 72.

День в центре культуры — 17: 262.

[«День сгоревший хороня…»] — 14: 203.

Дети — 12: 145.

Дети солнца. Сцены — 6: 285.

Детство — 13: 5.

Дипломатия. Картинка с натуры2: 344.

Дора — 15: 276.

Достигаев и другие — 18: 133.

Дружки — 3: 379.


Егор Булычов и другие. Сцены — 18: 79.

Едут… — 11: 208.

Емельян Пиляй — 1: 86.

Енблема — 15: 361.

Ералаш — 11: 227.

Есенин — см. Сергей Есенин.

Еще о чорте — 3: 455.


Жалобы — 10: 210.

Женщина — 11: 124.

Женщина с голубыми глазами — 2: 104.

Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть I — 19: 9.

Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть II — 20: 5.

Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть III — 21: 7.

Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть IV — 22: 7.

Жизнь Матвея Кожемякина — 9: 119.

Жизнь ненужного человека — 8: 5.

Жрец морали — 7: 98.


За бортом. Элегия — 2: 359.

Зазубрина — 3: 75.

Законник — 15: 296.

Заметки из дневника. Воспоминания — 15: 125–336.

Злодеи — 5: 334.

Знахарка — 15: 192.

Зрители — 11: 322.

Зыковы. Сцены — 12: 277.


Иван Вольнов— 17: 315.

Идиллия — 2: 365.

[«Иду межей среди овса…»] — 14: 205.

И еще о чорте — 5: 449.

Извозчик. Святочный рассказ — 2: 153.

Из воспоминаний — 14: 217.

Из воспоминаний о В. Г. Короленко — 14: 241.

Из воспоминаний о И. П. Павлове — 17: 468.

Из дневника — 14: 207.

Из дневника — 15: 285.

Изложение фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца— 1: 61.

Из письма — 15: 325.

Из повести — 7: 136.

Из прошлого — 17: 97.

Изречения и правила — 5: 466.

Исключительный факт — 1: 180.

Исповедь — 8: 211.

Испытатели — 15: 243.


Каин и Артем — 3: 401.

Как меня отбрили… Quasi una fantasia — 2: 373.

Как поймали Семагу — 2: 134.

Как сложили песню — 11: 290.

[Как я первый раз услышал о Гарибальди] — 7: 517.

Как я учился. Рассказ — 14: 222.

Калинин — 11: 183.

Камо — 17: 335.

Карамора — 16: 132.

Н. Е. Каронин-Петропавловский — 10: 289.

[Картины к инсценировке П. С. Сухотина «В людях»] — 18: 399.

Кирилка — 3: 434.

Кладбище— 11: 88.

Клоун— 11: 316.

Книга— 11: 279.

Колокол. Набросок — 2: 226.

Колюша. Набросок — 2: 89.

Коновалов — 3: 5.

Короленко В. Г. — см. Время Короленко и Из воспоминаний о В. Г. Короленко.

В. Г. Короленко— 15: 32.

Король, который высоко держит свое знамя — 7: 56.

М. М. Коцюбинский — 14: 102.

Кража — 14: 109.

Красин — см. Леонид Красин.

Красота — 2: 381.

Крымские эскизы — 3: 83–88.


Лев Толстой— 14: 253.

Легенда о Марко — 5: 360.

Легкий человек— 11: 353.

Ледоход— 11: 18.

В. И. Ленин — 17: 5.

Леонид Красин — 17: 47.

Лето — 8: 379.

Люди наедине сами с собою — 15: 280.


Макар Чудра — 1: 9.

Ма-аленькая! — 2: 84.

Мальва — 3: 241.

Мамаша Кемских — 15: 343.

М[арк] Т[вен] — 10: 309.

Мать — 7: 193.

Месть. Параллели — 1: 110.

Мещане — 6: 5.

Митя Павлов — 15: 326.

Михаил Вилонов — 17: 82.

Михайловский Н. К. — см. О Михайловском.

Миша — 14: 209.

«Mob» — 7: 33.

Могильщик — 15: 206.

Мои интервью — 7: 56—124.

Мои университеты — 13: 511.

Мой спутник — 1: 417.

Монархист— 15: 298.

Мордовка— 10: 263.

Мудрец — 5: 462.

Мужик. Очерки — 4: 302.

Музыка — 14: 127.


На базаре — 3: 468.

На дне — 6: 103.

Навождение. Святочный рассказ — 2: 461.

На краю земли— 17: 233.

На пароходе — 11: 103.

На плотах. Пасхальный рассказ2: 22.

На соли — 1: 98.

На Чангуле — 11: 385.

Немой. Башкирская легенда — 2: 415.

Неприятность. Эскиз — 2: 127.

Несколько дней в роли редактора провинциальной газеты. Прекрасная тема для остроумных людей (Перевод с американского) — 2: 46.

Несколько испорченных минут — 2: 10.

Несогласный — 14: 187.

Неудавшийся писатель— 15: 261.

Нилушка — 11: 64.

Нищенка— 1: 164.


О беспокойной книге — 4: 418.

Об избытке и недостатках — 17: 345.

Об одном поэте — 1: 331.

О войне и революции — 15: 286.

О вреде философии — 15: 52.

О Гарине-Михайловском — 17: 66.

Один из королей республики — 7: 83

Одинокий — 2: 121.

Однажды осенью — 1: 472.

Озорник — 3: 102.

О маленькой фее и молодом чабане. Валашская сказка1: 30.

О мальчике и девочке, которые не замерзли. Святочный рассказ — 1: 487.

О Михайловском — 15: 121.

О первой любви — 15: 91.

О писателе, который зазнался — 5: 306

Орел — 17: 411.

О Сером — 5: 456.

О Стасове — 10: 203.

О тараканах — 15: 364.

Открытие. Из мемуаров современника — 2: 38.

Открытие Этюд — 2: 316.

О С. А. Толстой — 14: 301.

Отомстил… Набросок — 2: 337.

Отработанный пар — 15: 319.

Отшельник — 16: 5.

О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины — 1: 125.

О чорте — 3: 447.

Ошибка — 1: 447.


Павлов Д. — см. Митя Павлов.

Павлов И П. — см. Из воспоминаний о И. П. Павлове.

Палач — 15: 241.

Пастух— 15: 269.

Патруль — 7: 127.

Паук— 15: 203.

Пейзаж с фигурой — 17: 370.

Первый дебют — 2: 211.

[«Первый раз я увидел эту женщину.»] — 3: 322.

Перед лицом жизни — 4: 416.

Песня — 14: 246.

Песня о слепых — 5: 315.

Песня о Буревестнике — 5: 326.

Песня о Соколе — 1: 481.

Петербургские типы — 15: 311.

Письмо — 14: 177.

Письмо в редакцию — 5: 459.

Погром — 5: 328.

Пожар — 14: 151.

Пожары — 15: 133.

Покойник — 11: 212.

По пути на дно — 18: 309.

По Руси — 11: 7—408.

Послание в пространство — 7: 125.

Последний день. Рассказ — 10: 310.

Последние. Пьеса в четырех действиях12: 5.

По Союзу Советов — 17: 113–232.

Почтальон — 2: 214.

Поэт. Набросок — 2: 388.

Правила и изречения — 5: 465.

Прекрасная Франция — 7: 64.

Преступники — 18: 323.

Проводник — 15: 337.

[Пропагандист] — 18: 282.

Проходимец — 3: 326.

Прощай! — 2: 8.

Птичий грех — 11: 294.

Публика — 5: 291.

Пузыри. Рассказ — 4: 294.


Разговор по душе. История мало вероятная, но вполне возможная1: 132.

Рассказ — 17: 248.

Рассказ о безответной любви — 16: 30.

Рассказ об одном романе — 16: 108.

Рассказ о герое — 16: 76.

Рассказ о необыкновенном — 16: 283.

Рассказ Филиппа Васильевича — 5: 399.

Рассказы — 14: 143.

Рассказы о героях — 17: 276–307.

Репетиция— 16: 198.

Рождение человека— 11: 7.

Роман — 2: 405.

Романтик— 10: 174.

Русские сказки — 10: 443.

Русский царь — 7: 71.


Садовник— 15: 293.

Самовар — 14: 133.

Свадьба. Очерк — 2: 239.

Светлосерое с голубым — 11: 274.

Свидание. Набросок — 3: 475.

Свободные дии. Этюд2: 445.

Сергей Есенин — 17: 59.

Сирота — 3: 509.

Сказки об Италии— 10: 7.

И. И. Скворцов— 17: 109.

Скуки ради — 3: 291.

Случай из жизни Макара — 10: 408.

Случай с Евсейкой — 10: 400.

С натуры — 5: 448.

Собака — 5: 467.

Советская эскадра в Неаполе — 17: 252.

Солдаты — 7: 127–160.

Соловки — 17: 201.

Сомов и другие— 18: 7.

Сон — 2: 351.

Старик. Миниатюра — 5: 470.

Старик — 12: 347.

Старуха Изергиль — 1: 337.

Старый год. Сказка — 2: 207.

Стасов — см. О Стасове.

Степан Разин. Народный бунт в Московском государстве 1666—[166]8 годов — 18: 239.

Сторож — 15: 64.

«Страсти-Мордасти» — 11: 368.

Супруги Орловы — 3: 121.

Счастье— 11: 306.


Твен — см. Марк Твен.

Театральное — 14: 180.

Терремото — 17: 308.

Тимка — 11: 334.

Товарищ! Сказка — 7: 161.

Товарищи — 2: 178.

Толстая С. А. — см. О С. А. Толстой.

Толстой Л. Н. — см. Лев Толстой.

Тоска — 2: 258.

Три дня — 10: 328.

Трое — 5: 5.

Тронуло. С натуры — 2: 251.

Трубочист — 2: 308.

Туман— 17: 366.

Тюрьма — 5: 369.


Убежал — 1: 190.

Убийцы — 15: 349.

Уми — 3: 83.

Утро— 10: 207.

Учитель чистописания — 15: 256.


Факты — 17: 111.

Фальшивая монета. Сцены12: 223.

Фарфоровая свинья — 3: 395.

Федор Дядин. Набросок19: 193.

Финоген Ильич. Очерк — 3: 481.

Фома Гордеев — 4: 5.


Хан и его сын — 2: 171.

Хозяева жизни — 7: НО.

Хозяин. Страница автобиографии — 14: 5.

Хороший Ванькин день. Эскиз — 3: 362.


Царство скуки — 7: 19.

Чарли Мэн — 7: 43.

Часы — 2: 426.

Часы отдыха учителя Коржика. Очерк — 2: 219.

Челкаш — 1: 358.

Человек — 5: 362.

А. П. Чехов — 5: 417.

Читатель — 2: 192.

Чудаки. Сцены12: 81.

Чужие люди — 15: 175.


Шабры. Рассказ — 2: 431.

А. Н. Шмит — 15: 162.

Шорник и пожар — 17: 372.


Экзекуция — 17: 384.


[Яков Богомолов]— 12: 405.

Ярмарка в Голтве — 3: 89.

Яшка. Сказка — 14: 249.

(обратно)

УКАЗАТЕЛЬ СТАТЕЙ (тт. 23–27)

Алексей Максимович Пешков, псевдоним Максим Горький — 23: 269.

[Амстердамскому антивоенному конгрессу] — 26: 350.

Анонимам и псевдонимам — 24: 301.

[Антивоенному женскому конгрессу в Париже] — 27: 355.

Антифашистскому конгрессу в Чикаго — 27: 361.


Беглые заметки — 23: 139

[Белорусской Академии наук] — 26: 372.

Беседа — 27: 366.

Беседа с молодыми — 27: 210.

Беседа с молодыми ударниками, вошедшими в литературу — 26: 55.

Беседа с писателями-ударниками по вопросам, предложенным рабочим редакционным советом ВЦСПС — 26: 72.

Беседы о ремесле — 25: 291.

Библиографическая заметка. Мутер, История живописи в XIX в. 23: 299.

[Бойцам Красной Армии] — 26: 360.

Больше бдительности! — 27: 382.

Борьба с неграмотностью. Речь, произнесенная на заседании Петроградского Совета 30 апреля 1920 года — 24: 207.

Быть проводниками великой истины [Выступление на совещании редакторов политотдельских газет]27: 67.


Ванькина литература — 23: 287.

«Великие дела совершаются в нашей стране…» [Колхозникам села Губцева] — 27: 78.

Весь мир смотрит на нас. Из выступления на встрече со вновь вступающими в партию — 26: 11.

В защиту Эрнста Тельмана — 27: 161.

Власть тьмы — 23: 103.

Вместо приветствия — 25: 242.

Воззвание к французским рабочим — 23: 394.

Война сорнякам — 26: 427.

В ответ на обращение жены Сунь Ят-сена — 26: 241.

Вперед и выше, комсомолец! — 27: 115.

В редакцию журнала «Социалистический город» — 26: 226.

[Всем русским гражданам И общественному мнению европейских государств] — 23: 333.

Вступительная речь На открытии Первого всесоюзного съезда советских писателей 17 августа 1934 года — 27: 296.

«В ширь пошло…» — 24: 141.

[Выступление на радиомитинге 1 августа 1932 года] — 26: 337.

«…Вы — чудесная сила, преобразующая мир» [Речь на Московской областной партконференции 18 января 1934 года]27: 135.


Гиляровский Вл. «Забытая тетрадь» — 23: 79.

Годовщина исторического постановления— 26: 120.

Горнякам шахты «Наклонная ветка» — 26: 103.

Государства Западной Европы перед войной [Типовая программа]24: 173.

Гуманистам — 25: 235.


12 миллионов 838 тысяч хозяйств в колхозах — 26: 43.

«Две пятилетки» — 27: 425.

Делегатам антивоенного конгресса. Речь, которая не была произнесена — 26: 341.

Делегатам колхозного съезда — 27: 403.

Дело Николая Шмита — 23: 400.

День индустриализации — 25: 50

Десять лет — 24: 285.

Детям Сахалина — 27: 18.

Для мира — 23: 96.

[Докладная записка об издании русской художественной литературы] — 24: 190.


«Ее медовый месяц» — 23: 86.

Если враг не сдается, — его уничтожают — 25: 226.

Еще о грамотности — 24: 328.

Еще о «карамазовщине» — 24: 151.

Еще о механических гражданах — 24: 447.

Еще поэт — 23: 120.

[Еще рабселькорам] — 24: 313.

Еще раз об «Истории молодого человека XIX столетия» — 26: 304.

«Журнал для всех» — 23: 285.


[Заключительная речь на Первом всесоюзном съезде советских писателей 1 сентября 1934 года] — 27: 337.

[Заметки о детских книгах и играх] — 27: 518.

Заметки о мещанстве — 23: 341.

Заметки читателя — 24: 270.

Замечательный человек эпохи — 27: 469.

За работу! — 24: 202.

За работу! — 26: 172.

«Заре Востока» — 25: 414.

Засуха будет уничтожена — 26: 147.

Землякам-динамовцам — 26: 370.

Знать прошлое — необходимо [Ответ Е. И. Семеновой]27: 475.


Изобретателям, рабочим Тульского краснознаменного завода — 27: 93.

«История деревни» (1935) — 27: 405.

«История деревни» (1935—1936) — 27: 500.

«История молодого человека» — 26: 158.

«История фабрик и заводов» — 26: 141.

Истязание Эвтерпы — 23: 99.


Как ее обвенчали. Быль — 23: 81.

Каким должен быть «За рубежом» — 26: 384.

[Как я пишу] — 26: 222.

[К десятилетию ЗСФСР] — 26: 242.

К иностранным рабочим — 26: 98.

К итальянцам — 23: 398.

Клевета и лицемерие. Товарищам просвещенцам Орехово-Зуева — 25: 447.

Книга рабкора Гудка-Еремеева — 25: 399.

Книга русской женщины — 27: 533.

[Колхозникам артели «Мордовский труженик»] — 27: 87.

[К рабочим всех стран] — 23: 377.

К рабочим и крестьянам — 25: 230.

Краткий очерк скверной истории— 27: 171,

[К тридцатилетию сормовского восстания. Приветствие сормовским рабочим] — 27: 488.

Кукрыниксы — 26: 233.


Ленинградским работницам и крестьянкам. Беседы о жизни — 26: 36.

Н. С. Лесков — 24: 228.

Д. А. Линев (Далин). «Не сказки» — 23: 12.

Литература — и кино [Речь и заключительное слово на совещании писателей, композиторов, художников и кинорежиссеров 10 апреля 1935 года] — 27: 433.

Литературу — детям — 27: 31.

Литературное творчество народов СССР — 24: 423.

Литературные забавы — 27: 242.

Логика истории — 26: 107.

Люди пафоса освоения и мусор прошлого. О партийной чистке на заводе № 22 — 27: 77.

«Люди Сталинградского тракторного». Первый том «Истории заводов» — 27: 54.


Мальчик — 27: 284.

Мальчики и девочки — 27: 287.

Маркс и культура — 27: 118. Машинный отдел — 23: 198.

Между прочим (Мелочи, наброски и т. д.) — 23: 13.

«Механическим гражданам» СССР. Ответ корреспондентам24: 431.

Молодая литература и ее задачи — 25: 93.

Мутер, История живописи в XIX в. — см. Библиографическая заметка.


На арене борьбы за правду и добро — 23: 5.

На выставке — 23: 188.

«Народ должен знать свою историю!» — 25: 272.

Наша литература — влиятельнейшая литература в мире. Речь на втором пленуме Правления Союза советских писателей 7 марта 1935 года — 27: 412.

Наша печать. [Выступление 5 мая 1932 года в радиогазете «Пролетарий»] — 26: 298.

«Наши достижения» на пороге второй пятилетки — 26: 377.

Наши задачи — 25: 393.

Не давайте денег русскому правительству! — 23: 381.

Не забывать ни на минуту — 26: 126.

Непоколебимо верю в победу вашу, дорогие товарищи [Приветствие X съезду ВЛК.СМ] — 27: 529.

Несвоевременное — 24: 158.

Несколько теплых слов — 23: 8.

Нечто о наборщиках — 23: 105.


[О Бальзаке] — 24: 138.

Об Анатоле Франсе — 24: 249.

Об анекдотах и — еще кое о чем — 26: 199.

О безответственных людях и о детской книге наших дней — 25: 167.

О белоэмигрантской литературе. Послесловие к книге Д. Горбова — 24: 336.

О бесчеловечии — 25: 47.

О «Библиотеке поэта» — 26: 176.

Об искусстве — 27: 442.

О бойкости — 27: 154.

О борьбе с природой — 26: 186.

Образцовый «голова» — 23: 106.

[Обращение к конгрессу защиты культуры] — 27: 449.

[Обращение к народу и трудовой интеллигенции] — 24: 186.

[Обращение к немецким писателям] — 24: 365.

[Обращение к революционным писателям Китая] — 27: 359.

Об умниках — 25: 203.

[О буржуазной прессе] — 25: 284.

О Василии Слепцове — 24: 219.

О Викторине Арефьеве — 25: 66.

О возвеличенных и «начинающих» — 24: 359.

О воспитании правдой — 27: 58.

О действительности — 25: 453.

О детях — 25: 420.

О Елене Новиковой — 24: 381.

О жене, проданной за 40 рублей— 23: 91.

О женщине — 25: 154.

О женщине — 27: 177.

[О журнале «Колхозник»] — 27: 282.

О журнале «Наши достижения» — 24: 409.

О займе индустриализации — 24: 376.

О «зрителе» — 27: 112.

О кавказских событиях — 23: 337.

О «карамазовщине» — 24: 146.

О кочке и о точке — 27: 42.

О Красной Армии — 24: 442.

О культурах — 27: 453.

О культуре — 24: 405.

[О В. И. Ленине] — 24: 204.

О литературе — 25: 248.

О литературе и прочем — 26: 46.

О литературной технике — 26: 329.

О «маленьких» людях и о великой их работе — 25: 8.

О мещанстве — 25: 18.

О музыке толстых — 24: 351.

О начинающих писателях — 24: 412.

О наших достижениях — 24: 383.

Они расскажут миллионам — 27: 402.

О новом и старом — 24: 294.

О новом человеке — 27: 483.

[О параде физкультурников] — 27: 451.

Операция с «мужиком» — 23: 100.

О писателях-самоучках — 24: 99.

О пользе грамотности — 24: 319.

О «праве на погоду» — 26: 236.

О предателях — 25: 191.

О М. М. Пришвине — 24: 264.

О прозе — 26: 387.

О пролетарском писателе. Письмо литкружковцам проф-технической школы города Покровска — 24: 332.

О пьесах — 26: 409.

О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д. — 25: 470.

О работе по «Истории фабрик и заводов» — 26: 270.

О «размагниченном» интеллигенте— 23: 325.

О разных разностях — 24: 500.

О религиозно-мифологическом моменте в эпосе древних [Письмо А. А. Суркову] — 27: 494.

О Ромэне Роллане — 24: 258.

[О русском искусстве] — 24: 183.

О самом главном — 26: 374.

Освещать быт, обнажать скрытую в нем политику! — 25: 187.

[О сказках] — 25: 86.

О сказках — 27: 392.

[О советском радиовещании] — 26: 339.

О «солдатских идеях» — 26: 351.

О солитере — 25: 177.

О социалистическом реализме— 27: 5.

О старичках — 25: 278.

О старом и новом человеке — 26: 280.

Ответ — 25: 70.

Ответ В. Золотухину — 27: 20.

Ответ интеллигенту — 26: 20.

Ответ А. А. Карелину — 23: 193.

Ответ корреспондентке — 26: 317.

Ответ костромским рабочим типографии «Красный печатник» — 25: 451.

[Ответ на анкету американского журнала] — 25: 5.

Ответ на анкету журнала «Уи» — 25: 360.

[Ответ на приветствия. Речь на торжественном заседании в Большом театре 25 сентября 1932 года] — 26: 361.

Ответное слово [на торжественном заседании Центрального бюро краеведения] — 24: 373.

[Ответное слово на митинге у сормовичей] — 24: 402.

[Ответ редактору французского журнала «Европа»] — 24: 403.

От «врагов общества» — к героям труда — 27: 507.

О темах — 27: 97.

Открытое письмо господину А Олару — 23: 406.

Открытое письмо господам Ж. Ришару, Жюлю Кларети, Рене Вивиани и другим журналистам Франции — 23: 408.

Открытое письмо А. С. Серафимовичу — 27: 147.

О том, как надобно писать для журнала «Наши достижения» — 25: 53.

О том, как я учился писать— 24: 466.

О формализме — 27: 521.

О цинизме — 24: 5.

О цинизме. Ответ корреспонденту25: 376.

Очерки и наброски — 23: 89—107.

О языке — 27: 164.


Первое Мая — 24: 217.

«Перед восходом солнца». Драма Г. Гауптмана — 23: 328.

Перед нами развертывается огромнейшая и прекрасная работа. [Речь на расширенном заседании президиума Оргкомитета ССП 7 сентября 1933 года] — 27: 82.

Переписка с читателями — 25: 218.

Пионерам — 25: 63.

[Пионерам Московской области] — 27: 281.

Пионерскому кружку 6 ФЗД в Иркутске — 27: 294.

Письма из редакции — 25: 146.

Письма начинающим литераторам — 25: 116.

Письмо Анатолю Франсу — 23: 386.

Письмо в редакцию — 23: 392.

Письмо в редакцию (1908) — 24: 24.

Письмо в редакцию (1928) — 24: 371.

Письмо А. Галлену — 24: 20.

Письмо золоторазведчиков — 25: 371.

[Письмо курским красноармейцам]— 24: 357.

Письмо ЛОКАФу Белорусского военного округа — 25: 368,

[Письмо рабкору Сапелову] — 24: 299.

Письмо работницам фабрики «Туркшелк» по поводу присвоения фабрике имени М. Горького — 26: 96.

[Письморабочим и трудящимся города Горького] — 26: 367.

Письмо редакции журнала «Будущая Сибирь» — 25: 245.

Письмо селькорам — 24: 456.

Письмо селькору-колхознику— 25: 268.

Письмо серпуховским рабфаковцам — 25: 365.

[Письмо школьникам Иркутской 15 средней школы имени М. Горького] — 27: 481.

Подвиг этот возможен только в Стране Советов — 27: 278.

Под красными знаменами — 26: 5.

Подъячев — см. Семен Подъячев.

Поколение героев — 27: 162.

Поль Верлен и декаденты — 23: 124.

По поводу — 23: 368.

По поводу московских событий — 23: 373.

По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В овраге» — 23: 313.

По поводу одной дискуссии — 27: 138.

По поводу одной легенды — 25: 437.

По поводу одной полемики — 26: 291.

По поводу чуда — 27: 205.

[Послесловие к рассказу Клавдии Грос] — 23: 296.

Поэма в прозе — 25: 98.

Правда социализма — 27: 125.

Праздник шиитов — 23: 273.

Предисловие к альманаху «Вчера и сегодня» — 26: 228.

[Предисловие к американскому изданию книпи М. Ильина «Горы и люди»] — 27: 478.

Предисловие [к брошюре о Дне индустриализации] — 25: 37.

Предисловие [к воспоминаниям Н. Буренина] — 26: 110.

[Предисловие к изданию повести «Мать» на французском языке] — 27: 364.

[Предисловие к изданию сочинений А. С. Пушкина на английском языке] — 24: 255.

Предисловие [к книге А. Бар-бюса «В огне»] — 24: 196.

Предисловие к книге А. К. Виноградова «Три цвета времени» — 26: 216.

Предисловие [к книге И. Гордиенко «Первый Выборгский»] — 27: 383.

[Предисловие к «Книге для чтения по истории литературы для красноармейцев и краснофлотцев»] — 27: 489.

Предисловие [к книге Ивана Морозова «Разрыв-трава»] — 24: 163.

Предисловие [к книге «Интересные незнакомцы»] — 24: 174.

Предисловие [к книге Л.-П. Локнера «Генри Форд и его «Корабль мира»] — 24: 243.

[Предисловие к книге Е. Нови-ковой-Вашенцевой «Маринкина жизнь»] — 25: 263.

Предисловие [к книге «Первая боевая организация большевиков 1905–1907 гг.»] — 27: 386.

[Предисловие к книге писем и речей крестьян о Советской власти] — 25: 90.

Предисловие [к книге Дм. Семеновского «Земля в цветах»] — 25: 265.

[Предисловие к книге Фенимора Купера «Следопыт»] — 24: 225.

Предисловие [к очерку Дм. Семеновского «Страна плодородия»] — 27: 468.

[Предисловие к рассказу Клавдии Грос] — 23: 293.

Предисловие [к «Сборнику пролетарских писателей»] — 24: 168.

Предрассудки съедают миллионы пудов сена — 26: 300.

Президиуму Серпуховского вечернего рабфака имени М. Горького— 25: 31.

Прекрасным, героическим трудом вы удивляете мир [Речь на VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ] — 26: 319.

Привет героям! — 27: 176.

Привет крестьянству — 24: 181.

Привет победителям — 25: 450.

Привет создателям Днепростроя! — 26: 364.

[Приветствие газете «Техника»] — 26: 156.

[Приветствие к пятнадцатилетию советской кинематографии]— 27: 391.

[Приветствие краевому съезду колхозников-ударников Западной Сибири] — 27: 423.

[Приветствие Красной Армии}— 27: 17.

[Приветствие «Крестьянской газете»] — 27: 123.

[Приветствие народу Украины]— 27: 424.

[Приветствие Первому всесоюзному съезду колхозников-ударников] — 27: 14.

[Приветствие рабочим завода «Большевик»] — 26: 42.

[Приветствие Ромэну Роллану] — 27: 513.

[Приветствие слету мастериц льна] — 27: 471.

[Приветствие Уралмаш-строю] — 27: 53.

[Приветствие челюскинцам] — 27: 277.

[«Придите на помощь Италии!»] — 24: 25.

Пролетарская ненависть — 27: 472.

Пролетарский гуманизм — 27: 233.

[Протест против суда над И. Бехером] — 24: 308.

Путь к счастью — 24: 213.

[А. С. Пушкин] — 24: 80.

Пять лет — 27: 142.


Рабкорам депо имени Ильича (Московско-Белорусская железная дорога)24: 426.

Рабкорам «Правды» — 24: 262.

«Работнице и крестьянке» — 27: 26.

Рабочие и крестьяне не позволят себя обмануть — 26: 114.

Рабочие пишут историю своих заводов — 26: 323.

Рабочий класс должен воспитать своих мастеров культуры — 25: 39.

[Рабочим Баку] — 24: 388.

Рабочим бумажной фабрики имени М. Горького — 27: 121.

Рабочим Магнитостроя и другим — 26: 128.

[Рабселькорам] — 24: 304.

Равнодушие не должно иметь места — 26: 243.

Разрушение личности — 24: 26.

Редакции газеты «Канадский гудок» — 25: 466.

Редакции газеты «Коммунист Таджикистана» — 25: 201.

Редакции журнала «Молодой большевик» — 26: 101.

Рецензия — 24: 310.

[Речь на заседании пленума Московского Совета] — 24: 367.

[Речь на митинге мобилизованных на Польский фронт] — 24: 215.

[Речь на митинге у сормовичей] — 24: 400.

[Речь на открытии II Всесоюзного съезда Союза воинствующих безбожников] — 25: 34.

Речь на открытии второго пленума Правления Союза советских писателей 2 марта 1935 года — 27: 409.

[Речь на Первом всесоюзном съезде советских писателей 22 августа 1934 года] — 27: 334.

Речь на первом пленуме правления Союза советских писателей 2 сентября 1934 года — 27: 356.

[Речь на слете ударников Беломорстроя] — 27: 73.

[Речь на торжественном заседании пленума Бакинского Совета] — 24: 389.

[Речь на торжественном заседании пленума Тбилисского Совета] — 24: 395.

[Речь, произнесенная для звукового фильма «Наш Горький»]— 26: 359.

[Руководителям журнала «Лиги против империализма»] — 25: 461.


Самара во всех отношениях — 23: 108.

С Всероссийской выставки. (Впечатления, наблюдения, наброски, сцены и т. д.) — 23: 213.

Семен Подъячев — 24: 238.

«Сирано де-Бержерак». Героическая комедия Эдмона Ростана — 23: 303.

С кем вы, «мастера культуры»? Ответ американским корреспондентам — 26: 248.

Следуйте примеру рабочего класса Союза Советов — 26: 153.

Советская литература. Доклад на Первом всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года — 27: 298.

Советская Россия и народы мира — 24: 193.

[Советские дета] — 27: 284–293.

«Совсем как у нас» — 23: 95.

Стахановцам бумажной фабрики имени М. Горького — 27: 514.


Тельману — см. Эрнсту Тельману.

Террор капиталистов против негритянских рабочих в Америке — 26: 135.

Товарищам и гражданам Таганрога — 27: 467.

Товарищам-литераторам и редакционному совету издательства ВЦСПС — 25: 402.

Товарищам Прокофьеву, Бирнбауму, Годунову, инженерам и рабочим 39 завода — строителям стратостата — 27: 96.

Товарищу Димитрову — 27: 153.

Третьему краевому съезду Советов — 27: 388.

13 лет — 25: 212.

[Троице-лыковским колхозникам Кунцевской МТС] — 27: 280.

Тульским рабселькорам — 24: 327.


Ударники в литературе — 26: 16.

[Ударницам на стройке канала Москва — Волга] — 27: 422.

Ураган, старый мир разрушающий — 25: 407.

Участникам гражданской войны — 26: 116.


[Харьковскому заводу «Серп и молот»] — 27: 110.

Херсонес Таврический. Очерк — 23: 255.

Хорошая книга — 25: 68.

Хорошее, полезное дело — 27: 516.


Цели нашего журнала — 25: 100.


Человек, уши которого заткнуты ватой. К дискуссии о детской книге — 25: 112.

Что должен знать наш массовый читатель — 27: 36.


[Шахте имени М. Горького] — 27: 134.

Школе взрослых в Смоленске — 25: 385.


[Эрнсту Тельману] — 27: 532.

Эд. Эстонье «Жульен Дарто» — 23: 319.


Ярославцам — 27: 90.

(обратно)

УКАЗАТЕЛЬ ПИСЕМ ПО АДРЕСАТАМ (тт. 28–30)

Агапкиной А. С. — 30: 956.

Агапову Б. Н. — 30: 1193.

Айзману Д. Я. — 28: 297, 322, 395; 29: 398, 400, 401, 403, 405, 413, 442.

Александрову И. С. — 30: 916,»19, 942, 1003.

Алексееву В. М. — 29: 774.

Алексееву И. И. — 30: 871.

Аллилуеву С. Я — 30: 1131.

Алтайскому К. Н. — 30: 981.

Амфитеатрову А. В. — 28: 197, 376, 387, 388; 29: 438, 471, 497, 500, 501, 502, 504, 507, 508, 519, 543, 563, 640, 657, 669.

Андреевой М. Ф. — 29: 783, 794.

Андрееву Л. Н. — 29: 554, 561, 594, 597, 608, 699.

Анненскому Н. Ф. — 28: 12, 14.

Анучину В. И. — 28: 255, 259, 268, 305; 29: 512, 515, 522, 612, 613, 620, 623, 633, 647, 655, 671.

Арпутинской Л. А. — 30: 1089.

Арсеньеву В. К. — 30: 897, 962, 968, 978, 984.

Афиногенову А. Н. — 30: 1148.

Ахрему С. М. — 30: 884.

Ахумяну T. С. — 29: 727.


Бакалову Г. И. — 30: 685, 1026.

Барбюсу А. — 29: 769; 30: 899.

Басаргиной М. 3.— 28: 71, 76.

Батюшкову Ф. Д. — 28: 26, 28, 30, 35, 36, 96, 101, 233.

Бахареву А. Н. — 30: 1027.

Баху А. Н, — 30: 1106, 1114.

Беднову С. А. — 30: 882, 906.

Белозерову А. А. — 30: 858, 887.

Белоусову И. А. — 28: 264; 29: 416, 542, 603; 30: 856.

Беляеву С. М. — 30: 848.

Берггольц О. Ф. — 30: 1061.

Берлину П. А. — 29: 557, 558.

Берсеневу И. Н. — 30: 1178.

Бирман С. Г. — 30: 1192.

Бланку Р. М. — 29: 618.

Богдановичу А. Е. — 29: 797; 30: 988, 1129.

Богданову Н. В. — 30: 1009.

Богомолову М. Д. — 30: 910.

Бондину А. П. — 30: 1098.

Борисову Г. — 30: 1024.

Боцяновскому В. Ф. — 28: 115, 120.

Брейтбургу С. М. — 30: 876.

Бродскому И. И. — 29: 492, 494, 496, 511, 520, 569, 609, 610, 626.

Брюсову В. Я. — 28: 123, 134, 137; 29: 451, 697, 707, 734, 738, 743.

Бубену А. — 30: 1032.

Бунину И. А. — 28: 60, 276.

Буренину Н. Е. — 29: 546, 547, 551, 566.


Варавве А. П. — 30: 907.

Васильеву А. П. — 30: 1115.

Веледницкой Т. Л. — 30: 1006.

Венгерову С. А. — 29: 418, 450, 465, 567, 602.

Вересаеву В. В. — 28: 114, 195, 280, 359, 363; 29: 428, 616, 622, 807.

Верхоустинскому Б. А. — 29: 488.

Виноградову А. К. — 30: 920, 994, 995, 1037.

Вишневскому А. Л. — 28: 236.

Владиславлеву В. М. — 29: 737.

Вонаик М. М. — 30: 1019.

Воронову И. К. — 29: 474.

Ворошилову К. Е. — 30: 1014.

Воспитанникам колонии им.Горького в Куряже — 30: 853, 1005.

Воспитанникам трудовой коммуны им. Дзержинского — 30: 926.

8-му Всероссийскому съезду Советов — 29: 761.

В редакцию газеты «Известия» — 30: 844.

В редакцию газеты «Киевская мысль» — 29: 559.

В редакцию газеты «Правда» — 30: 932.

В редакцию газеты «С.-Петербургские ведомости» — 28: 170.

В редакцию газеты «Северный курьер» — 28: 121.

В редакцию «Красной газеты» — 30: 898.

В редакцию «Крестьянской газеты» — 30: 862.

В редакцию нью-йоркских газет— 28: 370.

В редакцию сборников «Литературное наследство» — 30: 1050.

В Совет Народных Комиссаров РСФСР — 29: 755, 757,

Вульфу Г. В. — 29: 711.

Вяткину Г. А. — 29: 643; 30: 1141.


Гаккель-Аренс В. Е. — 29: 684.

Ганецкому Я. С. — 29: 831.

Гарину-Михайловскому Н. Г. — 28: 262.

Гладкову Ф. В. — 29: 635, 719, 799, 818, 836, 837.

Горшкову М. А. — 30: 1025.

Гребневу Г. Н. — 30: 1107.

Грековой Г. — 30: 1034, 1111, 1127.

Григорьевой В. М. и Чернышевой М. — 29: 528.

Гриневицкой А. Д. — 28: 111.

Гроссману В. С. — 30: 1060.

Груздеву И. А. — 29: 816; 30: 875, 952, 1065, 1073, 1078, 1087, 1088, 1094, 1186, 1188.

Гурнику И. — 29: 781.

Гусеву А. А. — 28: 163, 173.


Дальневосточному краевому научно-исследовательскому институту — 30: 996.

Дановскому Л. С. — 30: 877.

Данько Е. Я. — 30: 1133, 1183.

Двум тысячам пионеров заполярного города Игарки — 30: 1184.

Делегатам Пражской партийной конференции — 29: 585.

Десницкому В. А. — 30: 1086, 1092.

Дехтереву Б. А. — 30: 1099.

Дзержинскому Ф. Э. — 29: 767.

Днвильковскому А. А. — 28: 299, 343.

Добину Е. С. — 30: 1082.

Добровольскому А. Е. — 28: 320.

Довгалевскому В. С. — 30: 947, 1008, 1051, 1080.

Дороватовскому С. П. — 28: 17, 18, 21, 22, 25, 27, 29, 31, 37, 41, 46, 52, 56, 57, 59, 61, 64, 69, 70, 77, 78, 82, 83.

Дульневу Е. — см. Иртышскому Б., Дульневу Е. и Корневу В,


Евдокимову И. В. — 29: 823.

Елеонскому С. Н. — 28: 284.

Елизаровой М. Н. — 30: 1162.

Елисееву А. И. — 30: 979.

Елпатьевскому С. Я. — 28: 34; 29: 462, 463, 487.

Емельяновой Н. А. — 30: 992, 997.

Ерофееву И. Ф. — 30: 1084.

Ершовой М. Г. — 30: 971.


Жаковой В. Т. — 30: 933, 1047, 1095, 1113, 1117, 1121, 1173, 1191.

Жиге И. Ф. — 30: 967, 970.


Зазубрину В. Я. — 30: 902.

Запись в книге посетителей школы им. 10-летия Октября — 30: 929.

Захарову И. Н. — 29: 534.

Зеленину В. В. и Маклашину Л. К. — 30: 975.

Золотницкой Е. А. — 30: 985.

Зубовскому Ю. М. — 29: 685.


Иванову В. В. — 29: 726, 736, 760, 765, 766, 770, 772, 832, 835; 30: 1085, 1123, 1172, 1182.

Иванову Н. — 29: 627.

Иванову-Разумнику Р. В. — 29: 582.

Ивановым В. В. и Т. В. — 30: 1063.

Игнатьеву А. М. — 29: 742.

Иеропольскому К. А. — 30: 1154.

Издательству «Academia» — 30: 1071.

Илларионову В. Т. — 30: 911.

Ильину М. — 30: 1181.

Интернациональному комитету «Жорж Экхоуд» — 30: 895.

Иорданскому Н. И. — 29: 517.

Иорданскому Н. Н. — 28: 314.

Иртышскому Б., Дульневу Е. и Корневу В. — 30: 1159.

Исаковскому М. В. — 30: 901, 909.

Исполкому Полюстровского волостного совета — 29: 751.

Истинскому Н. Д. — 28: 199.

Итину В. — 30: 1070.


Кави Наджми — см. Надж-ми К-

Калинину Ф. И. (Аркадию) — 29: 630.

Калинникову И. Ф. — 29: 784.

Калюжному А. М. — 28: 107; 29: 806; 30: 934.

Каменскому В. В. — 29: 824; 30: 961.

Каменскому В. С. — 30: 1002.

Канделаки Н. В. — 29: 639.

Канеписсеру Н. С. — 28: 331.

Карпинскому А. П. — 30: 873.

Каторжанам Александровской центральной тюрьмы — 29: 552.

Качалову В. И. — 29: 590.

Кирову С. М. — 30: 1052.

Киселеву И. М. — 30: 980.

Клейну Э. И. — 30: 921.

Когану И. С. — 30: 861.

Козакову М. Э. — 29: 833.

Колесниковой О. А. — 30: 1081.

Коллективу артистов МХАТ — 30: 937.

Колоколову Н. И. — 30: 958.

Колпакову А. Г. — 29: 478.

Команде теплохода «Урицкий» — 30: 927.

Кони А. Ф. — 28: 90, 93.

Короленко В. Г. — 28: 4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 13, 44, 155, 200, 226; 29: 493, 650, 658, 662, 698, 722, 735.

Короленко Е. С. — 29: 786, 803, 804, 809, 840; 30: 863.

Корневу В. — см. Иртышскому Б., Дульневу Е. и Корневу В.

Коцюбинской В. И. — 29: 651.

Коцюбинскому М. М. — 29: 466, 486, 490, 491, 498, 499, 510, 525, 527, 562, 592, 605, 621, 632.

Красину Л. Б. — 28: 372.

Красову Н. Д. (Некрасову) — 29: 432.

Крупской Н. К. — 30: 983, 1109.

Кузнецову Д. В. — 30: 1145.

Купале Я. — 30: 1177.

Куприну А. И. — 28: 260; 29: 604, 615.

Курелла А. — 30: 1125, 1144.

Курскому Д. И. — 30: 1015.


Лавреневу Б. А. — 29: 829.

Ладыжникову И. П. — 28: 342, 354, 357, 368, 371, 374, 378, 380, 383, 384, 393, 394; 29: 397, 404, 406, 408, 409, 410, 411, 412, 415, 417, 420, 426, 436, 440, 460, 654, 667, 713, 714, 787, 827.

Лазаревскому Б. А. — 28: 185.

Лаптеву А. Н. — 29: 586.

Лебедеву А. И. — 30: 1045.

Ленину В. И. — 29: 645, 746, 749, 750, 752, 753, 754, 758.

Леонову Л. М. — 29: 788, 801; 30: 889, 896, 1001, 1007, 1021, 1169.

Лескову А. Н. — 30: 1168.

Либкнехту К.— 29: 433.

Лилиной М. П. — см. Станиславскому К. С. и Лилиной М. П.

Литературному кружку профшколы г. Запорожья — 30: 945.

Литературному кружку школы ФСУ при Никольско-Уссурийских ж.-д. мастерских — 29: 819.

Луначарскому А. В. — 29: 425, 430, 431, 748.

Лутохину Д. А. — 29: 812; 30: 843, 870, 991.

Львовой К- С. — 30: 966.

Львову И. В. — 30: 904.

Львову-Рогачевскому В. Л. — 29: 414, 555.

Ляцкому Е. А. — 29: 598, 637.


Макаренко А. С. — 29: 796, 798, 802, 826, 830; 30: 913, 922, 939, 1064, 1076, 1102, 1120, 1130, 1149, 1171.

Максимову П. X. — 29: 509, 518, 532, 537, 540, 560, 587, 599, 611, 638, 725; 30: 878, 892, 931, 935, 941, 953, 954, 974, 976, 1017.

Малиновской Е. К. — 28: 198, 396.

Малых М. А. — 29: 730.

Малышеву С. В. — 29: 681, 686, 690.

Мамедли Г. — 30: 1138.

Мамину-Сибиряку Д. Н. — 29: 631.

Марру Н. Я. — 30: 1108.

Маяковскому В. В. — 29: 688, 689.

Мехлису Л. 3. — 30:1156, 1158, 1195.

Микояну А. И. — 30: 1128.

Милициной Е. М. — 29: 445.

Миндлину Э. Л. — 30: 1055.

Миролюбову В. С. — 28: 16, 19, 20, 32, 33, 39, 40, 42, 45, 47, 48, 50, 55, 73, 74, 86, 124, 125, 127, 132, 184, 190, 240; 29: 530, 531, 535, 536, 538, 539, 541, 544, 545, 548, 549, 564, 570, 571, 573, 574, 579, 581, 583 (В. С. Миролюбову и В. М. Чернову), 589, 593, 600, 601, 607, 636.

Михайловскому Н. К. — 28: 5.

Мицкевичу С. И. — 30: 908.

Мориной 3. — 30: 1093.

Морозову Н. А. — 29: 481.

Мурашеву П. В. — 29: 565.


Наджми Кави — 30: 928.

Надпись на венке, возложенном на гроб В. И. Ленина — 29: 782.

Назарову И. А. — 30: 972.

Накорякову Н. Н. — 30: 1054, 1187, 1194.

Нарвекову Н. Н. — 30: 855.

Наумовой-Широйих В. Н. — 30: 1185.

Немировичу-Данченко В. И. — 28: 217; 30: 936, 1179.

Нестерову М. В. — 30: 1180.

Неустановленному адресату — 30: 842.

Нечаеву Е. Е. — 29: 670.

Нижне-волжскому архивному управлению — 30: 1029.

Никитину М. А. — 30: 969, 1000.

Никифоровой Л. А. — 29: 461, 467, 469, 470, 479, 482.

Никулину Л. В — 30: 1011,1040. Никулыпиной И. А. — 30: 1143. Новиковым М. П. и И. М. — 30: 957.

Новоселову Н. С. — 30: 999.


Обрадовичу С. А. — 30: 917.

Овсянико-Куликовскому Д. Н. — 29: 575, 578, 591, 619, 653, 659.

Окулову А. И. — 29: 768.

Ольденбургу С. Ф. — 29: 800, Орловой Е. Я. — 30: 1165. Орлову К- Т. — 30: 868.

Осину Д. Д. — 30: 1174.

Оcиповой-Борисовой М. И. — 30: 854.

Открытое письмо к А. С. Суворину— 28: 58.


Павленко П. А. — 30: 1067, 1175.

Павловичу М. — 29: 811.

Пастернаку Б. Л. — 30: 881.

Пензенским пионерам — 30: 1170.

Перегудову А. В. — 30: 883.

Пермитмну Е. Н. — 30: 989.

Петрову-Юману Д. П. — 30: 903, 1013.

Пешковой Е. П. — 28: 15, 23, 348, 351, 361, 365, 377, 386, 389, 390.

Пешкову М. А. — 28: 366, 367; 29: 399.

Пикуль А. В. — 30: 924.

Плетневу Г. А. — 28: 3.

Плеханову Г. В. — 29: 661, 665, 672.

Погодину Н. Ф. — 29: 841.

Подъячеву С. П. — 29: 674, 675, 676, 677, 680, 682, 813; 30: 948, 1018.

Полевому Б. Н. — 30: 890.

Попову — 30: 1010.

Поссе В. А, — 28: 156, 166, 174, 194; 29: 614.

Пратель А. — 29: 516.

Пришвину М. М. — 29: 780, 789, 834; 30: 1122.

Прохорову С. М. — 29: 495.

Пушкову В. Д. — 30: 950.

Пятницкому К. П. — 28: 110, 135, 150, 151, 157, 158, 161, 164, 165, 167, 171, 175, 176, 178, 179, 180, 182, 188, 191, 193, 196, 202, 203, 205, 206, 208, 209, 210, 211, 214, 215, 218, 220, 222, 225, 227, 228, 230, 234, 235, 237, 239, 247, 251, 253, 254, 257, 258, 283, 285, 286, 298, 304, 306, 307, 309, 312, 315, 317, 332, 336, 337, 347, 349, 350, 352, 353, 358, 360, 364, 373, 375, 379, 381, 382, 385, 391, 392; 29: 419, 421, 422, 423, 424, 427, 429, 434, 435, 437, 439, 441, 443, 444, 447, 448, 452, 455.


Рабкорам корейской газеты «Авангард» — 30: 930.

Работникам Московско-Нарвского дома культуры — 30: 963.

Работникам советской прессы — 30: 925.

Рабочим Одесского хлебного завода ЦРК — 30: 940.

Рабочим Челябинского завода ферросплавов — 30: 1030.

Редактору газеты «Аванти» — 29: 446.

Редактору газеты «Живое слово» — 29: 553.

Редактору газеты «Русское слово» — 29: 740.

Рейнгардту М. — 28: 245, 301.

Ремизову А. М. — 28: 207, 326.

Репертуарной секции Большого драматического театра [?] — 29: 764.

Репину И. Е. — 28: 92, 281.

Рождественской Н. П. — 29: 839.

Роллану Р. — 29: 732, 771, 773. 777, 785, 817; 30: 852, 914, 915, 918, 1012, 1016, 1023, 1028, 1035, 1043, 1044, 1048, 1049, 1059, 1077, 1091, 1116, 1119, 1126, 1134, 1190.

Рубинштейну Б. Н. — 29: 595.

Руммеру А. В. — 30: 891.

Румянцеву Н. А. — 29: 624.

Рыбаковой И. А. — 30: 1147.

Ряховскому В. Д. — 29: 795, 805; 30: 872, 1150.


Садовскому П. М. — 29: 747.

Сайгакову Н. В. — 30: 951.

Саянову В. М. — 30: 1100.

Саяпину М. С. — 29: 634.

Свердлову В. М. — 30: 886.

Семашко Н. А. — 30: 938, 949.

Семеновскому Д. Н. — 29: 656, 660, 664, 666, 673, 679, 687, 691, 716, 728, 745; 30: 946, 1042, 1137, 1161.

Семенову Д. И. — 29: 483, 489.

Семенову С. Т. — 28: 330.

Серафимовичу А. С. — 28: 229, 232, 242, 263, 338, 355.

Сергееву-Ценскому С. Н. — 29: 702, 729, 733, 775, 776, 838; 30: 850, 851, 857, 859, 864, 866, 867, 874, 888, 900, 1022.

Серову В. А. — 28: 334.

Сивачеву М. Г. — 28: 328, 356.

Скворцову-Степанову И. И. — 30: 880, 912.

Скитальцу С. Г. — 29: 454.

Скороходовой О. И. — 30: 1069, 1110, 1189.

Слонимскому М. Л. — 30: 1163.

Слушателям школы в Болонье— 29: 503.

Смиренскому В. — 29: 820.

Смирнову В. А. — 29: 453.

Смоленскому о-ву книгопечатников — 28: 219.

Сно (Снегиной) О. П. — 29: 506.

Сокольникову М. П. — 30: 1041.

Соколянскому И. А. — 30: 1068, 1096.

Сологубу Ф. — 29: 641.

Соломеину П. Д. — 30: 1103.

Сотрудникам журналов «Наши достижения», «СССР на. стройке» и активу Дома печати — 30: 1058.

Сперанскому А. Д. — 30: 1075. Средину Л. В. — 28: 80, 91, 95, 98, 113.

Ставицкому Е. О. — 29: 642.

Сталину И. В, — 30: 973, 1062.

Стальскому Сулейману — 30: 1155.

Станиславскому К. С. — 28: 130, 131, 172, 189; 29: 514, 524, 526, 580, 625, 644; 30: 1072.

Станиславскому К. С. и Лилиной М. П. — 28: 186.

Стасовой Е. Д. — 30: 1104.

Стасову В. В. — 28: 293, 295, 316.

Суворину А. С. — см. Открытое письмо Суворину А. С.

Сулержицкому Л. А. — 29: 468, 484.

Сунь Ят-сену — 29: 629.

Сургучеву И. Д. — 29: 577, 584, 596, 648.

Суркову А. А. — 30: 1176.

Сурожскому П. Н. — 29: 646.

Сытину И. Д. — 29: 678.


Театру ЛАПП — 30: 1039.

Театру «Юного зрителя» — в Киеве — 30: 1101.

Телешову Н. Д. — 28: 122, 126, 128, 129, 136, 177, 192, 216, 224, 241, 243, 256; 29: 457, 458, 683; 30: 846, 849.

Тимирязеву К. А. — 29: 693, 694, 695, 700, 703, 704, 706, 708, 709, 712, 715, 717, 720, 721, 724, 739, 744.

Тихомирову А. А. — 28: 201.

Тихонову А. Н. — 28: 362; 29: 456; 30: 1038, 1083.

Тодорову П. Ю. — 29: 628.

Толстой С. А. — 28: 119.

Толстому А. Н. — 30: 1053, 1057, 1674, 1151.

Толстому Л. Н. — 28: 1, 102, 106, 149, 153, 311.

Топавову-Чердынцеву Н. А. — 29: 480.

Травину П. А. — 29: 449.

Треневу К. А. — 29: 523, 568, 576, 617, 692, 705, 718, 723.

Тычине П. Г. — 30: 865.


Успенскому Г. И. — 28: 2.

Ученикам 52-й совшколы г. Ленинграда— 29: 814.

Уэллсу Г. — 29: 731, 756, 759.


Федину К. А. — 29: 792, 815, 821; 30: 1004, 1046, 1066, 1140.

Ферсману А. Е. — 30: 955.

Фильваровой Э. — 29: 485.

Фишу Г С. — 30: 1090.

Форш О. Д. — 30: 960, 986.

Френкелю И. Л. — 29: 513.

Фурмановой А. Н. — 29: 822, 825.


Хандзинскому Н. М. — 30: 847.

Харциеву В. И. — 29: 588, 606.

Хинкулову Л. Ф. — 30: 943.

Хитровскому Ф. П. — 30: 893, 1079, 1097.

Хлебцевичу Е. И. — 30: 905, 959.

Храброву А. М. — 28: 231.

Хутулашвили Д. А. — 30: 1036.

Хэйвуду В. и Мойеру Ч. — 28: 369.


Цвейгу С, — 29: 778, 779, 790, 791; 30: 923.

Циолковскому К. Э. — 30: 1056.

ЦК РСДРП — 29: 663.

Цыцарину В. С. — 29: 808.


Чапыгину А. П. — 29: 475, 793, 828, 30: 845, 860, 990, 1118, 1135, 1152.

Чевкину С. М. — 29: 668.

Черемнову А. С. — 29: 402, 505.

Чернову В. М. и Миролюбову В. С, — 29: 583.

Черногорову И. В. — 30: 1167.

Чернышевой М. — см. Григорьевой В М. и Чернышевой М.

Чертовой Н. В. — 30: 891, 998.

Чехову А. П. — 28: 38, 43, 49, 51, 53, 54, 65, 66, 67, 68, 72, 75, 79, 84, 85, 87, 89, 94, 97, 99, 103, 104, 105, 108, 109, 112, 116, 117, 118, 145, 152, 154, 160, 162, 169, 183, 204, 212, 221, 223, 249, 252, 261.

Чибисову Ю. — 30: 879.

Чирикову Е. Н. — 28: 246, 324; 29: 407.

Чуковскому К. И. — 29: 762, 763; 30: 1124.

Чумандрину М. Ф. — 30: 982, 987.


Шабалинским колхозникам — 30: 964.

Шабленко А. Я. — 28: 100, 133.

Шаляпину Ф. И. — 28: 159, 168, 213, 238, 339, 341, 345; 29: 464, 529, 533, 649; 30: 993.

Ширванзаде А. М. — 29: 701.

Ширину-Юреневскому Д. И. — 30: 869.

Шишкову В. Я. — 29: 710, 741, 810.

«Школе шалунов» — 29: 459, 472.

Шмелеву И. С. — 29: 473, 476, 477.

Шолом-Алейхему (Рабиновичу С. Н.) — 28: 181; 29: 550.

Шольцу А. К. — 28: 244.

Шоу Б. — 29: 696; 30: 1031.

Шрагу И. Л. — 29: 652.

Шухову И. П, — 30: 1033, 1112.


Щербакову А. С. — 30: 1139, 1142, 1146, 1153, 1157, 1160, 1166.


Эрлихману С. Н. (Семену Днепропетровскому) — 30: 965.


Юдину П. Ф. — 30: 1105.


Яблоновскому А. А. — 29: 521.

Яковлеву А. Ф. — 30: 977

Яковлеву Н. В. — 30: 1132, 1136.

Ямамото С. — 30: 1020.

Ярлыкину А. И. — 30: 944.

Ярцевой М. Г. — 28: 187.

Ярцеву Г. Ф. — 28: 81.

Ясинскому И. И. — 29: 556, 572

Яунзем И. П. — 30: 1164. 

(обратно)

УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И ЗАМЫСЛОВ М. ГОРЬКОГО, УПОМИНАЕМЫХ В СТАТЬЯХ И ПИСЬМАХ

I. ПРОИЗВЕДЕНИЯ

[Автобиография] (1897 г. ?) — 23: 437–439; 28: 124, 129 (мое частное письмо), 480, 482 (мое частное письмо).

«Н. Ф. Анненский» — 29: 488 (О Николае Федоровиче я напишу), 656.


«Баллада о графине Эллен деКурси» — 30: 369.

«Беглые заметки», фельетоны — 23: 216 (Жалоба «Нижегородского листка»), 433.

«Беседа с ударниками» — 30: 299, 545.

«А. А. Блок» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Болесь» — 28: 86 (малюсенький рассказик), 470.

«Большой человек» [?] (статья о Л. Н. Толстом; текст не сохранился) — 30: 44, 460 (статья).

«Н. А. Бугров» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Бывшие люди» — 23: 438; 24: 498; 28: 276 (иллюстрация [Зубчанинова]), 452, 524; 30: 64, 554.

······ Кувалда — 24: 498; 26: 424.


«В Америке», цикл — 28: 424 (книга очерков из здешней жизни), 426 (следующие две… четыре очерка), 427 (четыре очерка), 581, 583; 29: 14, 495.

······ «Город Желтого Дьявола» — 28: 422, 426, 427 (четыре очерка), 433, 436 (статья о Нью-Йорке), 583, 585.

······ «Mob» — 28: 426, 427 (четыре очерка), 583.

······ «Царство скуки» — 28: 426, 427 (четыре очерка), 583.

«В людях» — 29: 341 (вторая часть «Детства»), 614; 30: 21, 22, 469, 546, 554.

······ Баринов — 30: 10.

······ Смурый, повар — 30: 302, 546.

«В степи» — 28: 114, 467.

«В ущелье» — см. «По Руси». «Варвары» — 28: 372, 373, 385, 386; 29: 46–47, 509.

······ Богаевская — 29: 47.

······ Монахова — 29: 47.

······ Цыганов — 29: 47.

······ Черкун — 29: 47.

«Варенька Олесова» — 28: 23 («Варенька»), 29 (…получить деньги с «Северного] вест[ника]»), 29 («Варенька»), 30 («Олесова»), 33, 62 («Варенька»), 73 (то же), 80 (то же, «Варвара»), 81 («Варенька»), 454, 455, 456, 463, 466, 468.

«Васса Железнова (Мать)» (первый вариант) — 29: 239, 575; 30: 415, 420 (переделал старую пьесу из 4-актной), 586, 587.

«Васса Железнова» (второй вариант)— 30: 415 (второй вариант пьесы), 420 (переделал старую пьесу… в 3-актную), 437–439, 586, 587, 593.

······ Анна Оношенкова — 30: 437, 438, 439.

······ Васса Борисовна — 30: 437, 438, 439.

······ Кротких — 30: 438.

······ Людмила — 30: 439.

······ Мельников — 30: 438.

······ Прохор Храпов — 30: 439.

······ Пятеркин — 30: 439.

······ Рашель — 30: 439.

······ Сергей Петрович — 30: 438, 439.

«Васька Красный» — 28: 80

(«Васька»), 87 (то же), 248, 468, 470.

«Весельчак» — см. «По Руси».

«Весенние мелодии» — 30: 219 («Весенняя мелодия»), 469, 513 («Весенняя мелодия. Фантазия М. Горького», «Весна»), 514.

(См. также «Песня о Буревестнике»),

«Воздаяние» — см. «Читатель».

«Воробьишко» — 29: 106 (попытаюсь написать… сказку), 526.

«Впечатления проходящего» — см. «По Руси».

«Враги» — 28: 426 (пьеса), 428 (пьеса), 429, 431, 432, 582, 583; 29: 11, 25, 46, 500; 30: 343, 415, 528, 586.

«Время Короленко» — 24: 567; 25: 302 (Я уже где-то рассказал), 503; 29: 422 («Воспоминания»), 637.

······ Зарубин — 25: 302, 503,

[Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств] — 28: 348 (…мы объявим к сведению всей Европы и России), 550.

«Встреча» — см. «Дети» «Вывод» — 30: 43, 459.


«Н. Г. Гарин-Михайловский» — см. «О Гарине-Михайловском».

«Голодные (С натуры)» — 28: 70 (рассказ), 465–466.

«Голубая жизнь» — 30: 71.

«Город Желтого Дьявола» — см. «В Америке».

«Городок Окуров» — 24: 490 (цит.); 29: 100, 104 («Окуров»), 169, 174 (Окуров), 340 («Окуров»), 525, 558, 609.

«Губин» — см. «По Руси».


«Дачники» — 26: 222; 28: 253 [?] (Другая), 254 [?] (еще одна), 259, 267, 304 (пьеса), 306 (пьеса), 307 (отрывки из пьесы), 308 (три акта пьесы), 315 (пьеса), 319 (то же), 333–334, 336–337, 339, 342, 344–345, 535, 536, 537, 540; 29: 234.

······ Варвара — 29: 234.

······ Марья Львовна — 28: 336, 345.

«Двадцать шесть и одна» — 24: 473, 489; 26: 224; 30: 303 («26»), 323 (то же), 469, 548, 554.

«Две души» — 29: 354, 614.

«Две культуры» — 24: 548. «Девочка» — 28: 86.

«Девушка и Смерть» — 30: 369.

«9-е января» — 28: 441 (сие), 442 (эта вещь), 587; 30: 469.

«Дед Архип и Ленька» — 24: 489 («Дед Архип»),

«Дело Артамоновых» — 29: 424 (повесть), 428 (повесть), 429 (книга), 430, 436, 454 (книга), 460, 462 («Артамоновы»), 487 [?] (книга), 638, 639, 649 («Артамоновы»), 650, 656; 30: 15 (книга), 18, 72, 91 (книга), 451 , 452, 473.

······ Артамоновы — 29: 650.

······ Старик Артамонов — 30: 91, 473, 474.

······ Тихон Вялов — 30: 72, 91.

«Дело Николая Шмита» — 28: 675.

«Дело с застежками» — 28: 129.

«Десять лет» — 24: 301 (моя статья по поводу десятилетия Октября).

«Дети», пьеса (первоначальное заглавие: «Встреча»)— 29: 119 [?] (купцы города Гнилищ хлопочут о желез[ной] дороге), 138 («Встреча»), 164 («Встреча»), 535.

«Дети солнца» — 28: 351, 354, 356, 362 (пьеса), 367 (пьеса), 442, 552, 556, 558, 564, 565, 570, 571; 29: 130.

······ Антоновна — 28: 566.

······ Вагин — 28: 381, 382.

······ Луша — 28: 382.

······ Мелания — 28: 382, 566.

······ Миша — 28: 382.

······ Назар Авдеевич — 28: 382.

······ Протасов Павел Федорович— 28: 381, 382.

······ Протасова Елена Николаевна — 28: 382.

······ Протасова Лиза — 28: 381, 382, 564, 566.

······ Фима — 28: 382, 566.

······ Чепурной — 28: 382.

«Детство» — 25: 503; 29: 316 (восьмая глава… IX, X), 317 (рукопись), 340, 372, 442, 568, 601, 608, 612, 613; 30: 124, 126, 302, 327, 469, 485, 486, 654.

······ «Сказание про Мирона-отшельника» — 30: 124, 485.

······ Игоша Смерть в Кармане — 25: 294, 503.

«Детство» — (инсценировка «Детства» в театре «Юного зрителя» в Киеве) — 30: 327, 557.

Доклад на I Всесоюзном съезде советских писателей — см. «Советская литература».

«Достигаев и Другие» — 30: 265 («Достигаев»), 533.

«Дружки» — 23: 286 (три оригинальных рассказа), 440; 28: 21 [?] (маленький набросок), 22 (рассказ), 62, 81, 90, 91 (рассказ), 101, 453, 472.

······ Уповающий — 28: 22, 453.


«Еврейский вопрос» — 28: 415 (реферат об антисемитизме), 432 («О еврейском вопросе»), 579 (реферат), 585.

«Егор Булычов и другие» — 26: 423; 30: 205 [?] (пьеса), 265 («Булычов»), 508, 533, 534.

······ Булычов — 30: 266 («…тайна» моих купцов), 534.

«Емельян Пиляй» — 23: 271.

«Енблема» — 30: 71.

«Ефимушка» — см. «Товарищи».

«Еще о «карамазовщине» — 29: 317 (2-е письмо о «Карамазовщине»), 602; 30: 108 (Я —ссорился с Вами о Достоевском?), 480.

«Еще о чорте» — 28: 55 (У меня уже есть недурной чорт), 69 («Чорт»), 72 (черта… второй «Чорт»), 80 (второй чорт), 81 («Черти»), ПО (второй чорт),462, 465, 466, 468, 469, 515; 30: 364, 568.

······ Иван Иванович Иванов — 28: 248, 515.

«Еще раз об «Истории молодого человека XIX столетия» — 30: 181 (самая любопытнейшая да и значительная фигура XIX века), 500.


«Жалобы», цикл — 29: 142 («жалобы»), 173 (рукопись), 177 (…поместить рассказ мой в сентябрь), 537, 549. 550, 551.

«Женщина» — см. «По Руси».

«Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)» — 23: 435; 26: 92–94; 29: 428 (пишу о тех русских людях…), 429 (роман), 430 (то же), 433 (романище), 436 (нечто вроде хроники), 438 (книга), 440 (работа), 451 (роман), 461 (книга), 466 (огромнейший), 474 (роман), 639, 640, 642, 643, 646, 649, 651, 653; 30: 17 (работа), 25 (роман), 30 (роман), 32 («Сорок лет»), 33, 35, 36, 57, 59 (роман), 62, 63, 70 (моя книга), 81 (третий том моего романа), 170 («Клим Самгин и Кº. Депо афоризмов и Максимов»), 205, 208 («40 лет»), 266, 282, 296, 390, 435 (роман), 452, 455, 456, 457, 458, 463, 464, 467, 470, 485, 508, 509, 524, 533, 534, 539, 543, 580, 593.

······ Дьякон — 30: 33.

······ Лютов — 30: 534.

······ Макаров — 30: 62, 266, 534.

······ Никонова — 29: 646.

······ Самгин Клим — 26: 92–94; 30: 32 (бунтарь поневоле), 33, 36, 126, 266, 284, 458, 485.

······ Самгин Яков — 30: 524.

«Жизнь Матвея Кожемякина» — 29: 132, 137, 142, 165, 169, 172 (рукопись), 195, 200, 207, 255, 340, 367, 535, 537, 547, 549, 551, 559, 562, 609, 618.

······ Марк Васильевич — 29: 177, 551.

······ Маркуша — 29: 165, 547.

«Жизнь ненужного человека» (первоначальное заглавие — «Шпион») — 29: 14, 16, 21 («Шпионы»), 25–26, 31, 43 (…из Америки — ни цента…), 54, 58, 129, 495, 499, 500, 503, 508, 512, 514, 532.

«Житие» — см. «Исповедь».

«Жрец морали» — см. «Мои интервью».


«Зазубрина» — 28: 106, 115, 243, 476, 478.

Зазубрина — 28: 115.

«Заметки из дневника. Воспоминания», цикл — 29: 405 (рассказ для «Европы»), 430 (XVII том), 436 («Заметки»), 632 («Образы России»), 639.

······ «А. А. Блок» — 29: 632 («Об Александре Блоке»).

······ «Н. А. Бугров» — 25: 319; 29: 521.

······ «Монархист» — 29: 436 (О В. И. Брееве), 642.

······ «Палач» — 29: 632.

······ «Паук» — 29: 632.

······ «Пожары» — 30: 306, 373, 549, 572.

······ «Смешное» — 29: 632.

«Заметки о мещанстве» — 23: 448, 449.

«Записки проходящего» — см. «По Руси».

«Злодеи» (первоначальные названия: «История одного преступления», «Преступники»)— 28: 193 (рассказ), 203 (рассказ), 230 («Преступление»), 501, 504.

«Зрители» — см. «По Руси».


«Из воспоминаний о В. Г. Короленко» — 29: 422 («Воспоминания»), 637.

«Из повести» — 29: 28 (рассказ), 30 (А «Радуге» пошлите), 501, 503.

«Из прошлого» — 30: 561.

«Избранные произведения» — 30: 7, 448.

«Издалека» — 29: 289 (заметка о самоубийствах), 592.

«Исповедь» (первоначальное название: «Житие»)— 26: 223; 29: 14 [?] (…затем буду писать другой…), 51 (Рассказ мой идет хорошо…), 51 (Заканчиваю повесть), 53 («Житие»), 54 (новая повесть), 56 (Написал я некую повесть), 58 (повесть), 64, 69, 75, 90, 239, 495, 496, 506, 510, 511, 512, 513, 514.

«История деревни» — 24: 559; 30: 574, 578.

«История молодого человека» — 30: 181 (самая любопытнейшая да и значительная фигура XIX века), 230 (статья), 500, 516.

«История одного преступления» — см. «Злодеи».'

«История русской литературы» — 29: 97 (лекции… по литературе), 524.


«К проекту программы для литкружков» — 27: 495 (к «Проекту программы для работы с начинающими писателями»); 30: 571.

«Каин и Артем» — 28: 24 [?] (…напишу еще небольшую штучку для «М[ира] б[ожьего]»…), 33 (рассказ из «М[ира] б[ожьего]»), 55 («Каин»), 62 («Каин»), 81 («Артем»), 454, 457, 461, 463, 469.

«Как сложили песню» — см. «По Руси».

«Калинин» — см. «По Руси».

«Н. Е. Каронин-Петропавловский» (в первоначальной редакции: «Писатель»)— 29: 201 («Каронин»), 561.

«Кирилка» — 28: 55, 73, 80, 81, 87, 203.

«Клевета и лицемерие (тт. просвещенцам Орехово-Зуева)» — 30: 205 [?] (Нужно писать статьи), 508.

«Коновалов» — 23: 272, 438; 28: 18 [?] (рассказ), 451; 29: 456 (рассказ); 30: 64, 494.

······ Коновалов — 26: 423; 29: 456, 647; 30: 156–157, 494.

«В. Г. Короленко» — 29: 422 («Воспоминания»), 637, 645.

«Король, который высоко держит свое знамя» — см. «Мои интервью».

«М. М. Коцюбинский» — 29: 307 (мои воспоминания о М. М. Коцюбинском), 308 (моя заметка), 599.

«Кража» (другое заглавие — «Лука Чекин») — 29: 278 (рассказ), 307 (то же), 588, 599.

«Красавица» — 28: 81 (крошечный рассказишка «Красота», или «На пароходе»), 86 («Красота»), 87, 469.

«Красота» — см. «Красавица».


«Легкий человек» — 30: 298 («Сашка»), 544.

«Ледоход» — см. «По Руси».

«В. И. Ленин» — 29: 420 (воспоминания), 452 (написал о Владимире Ильиче), 636, 646.

«Лето» — 26: 223, 224; 29: 90, 516; 30: 298.

«Литературные забавы», статьи II и III — 30: 371, 571.

«Лондон» — 29: 19 (Письмо о Лондоне), 498.

«Лука Чекин» — см. «Кража».


«Макар Чудра» — 23: 271; 25: 414 (сделан мною первый неуверенный шаг), 511; 28: 85 (первый рассказ), 470.

«Маленький фельетон» — 30: 122 (статейка о пожаре «Самокатов»), 483.

«Мальва» — 24: 489 («Море смеялось»); 28: 114, 467; 30: 303, 554.

Мальва — 30: 323.

«Мать» — 27: 364, 576; 28: 424 (роман), 426 (то же), 429 (повесть), 429, 431, 432 (повесть), 433 (то же), 434, 439 (повесть), 581, 582, 584, 585, 586; 29: 5 (повесть), 14, 16, 21, 24, 37–38, 42, 68, 154, 255, 493, 495. 496, 499, 509; 30: 22, 79, 130 (книга), 168, 205, 206, 298, 469, 487, 544.

······ Власов Павел — 27: 576; 30: 206.

······ Власова Пелагея Ниловна — 27: 576; 28: 434–435 (вдова и мать рабочего-революционера); 29: 154; 30: 206.

······ Наташа — 30: 206.

······ Находка — 30: 206.

······ Рыбин — 30: 206.

«Между прочим» — 28: 14.

«Месть» — 28: 33.

«Механическим гражданам» СССР» — 24: 447; 25: 454.

«Мещане» — 24: 305, 503; 28: 161 (пьеса), 167 (то же), 172 (драма), 174 (пьеса), 176 (драма), 177 (то же), 178 (драму я кончил), 180 (пьеса), 181 (Драма моя), 182 (пьеса), 183 (моя пьеса), 189 (пьеса), 190 (моя пьеса), 194 (3 акта драмы), 194 (пьеса), 201 (пьеса), 206 (Посылаю 4-й акт), 217 (четвертый акт), 219–221, 239–240 (пьеса), 248, 251, 253, 257, 258, 267, 272, 273, 279, 390, 493, 495, 496, 497, 498, 499, 500, 501, 504, 505, 508, 509, 514, 515, 516, 517.

······ Акулина Ивановна — 28: 220.

······ Бессеменов — 28: 190 (старик), 220 (то же).

······ Елена — 28: 190, 220, 240. Нил — 28: 190, 219, 221, 240, 509; 29: 611.

······ Перчихин — 28: 220, 240. Петр — 28: 220, 240. Поля — 28: 219, 240. Татьяна — 28: 221.

······ Тетерев — 25: 305 (певчий), 503; 28: 190, 219, 240, 254, 517, Цветаева — 28: 221.

······ Шишкин — 28: 219, 221, 240.

«Mob» — см. «В Америке».

«Мои интервью», цикл — 28: 420, 422, 423 (Книга интервью), 424, 428 («Интервью»), 429 (то же), 431, 580, 581, 582; 29: 14 («Интервью»),

······ «Жрец морали» — 28: 420 (Интервью с Грешником), 423 (беседа с профессиональным грешником), 424 (5-я глава), 425 («Профессиональный грешник», Две статьи), 426, 580, 581, 582.

······ «Король, который высоко держит свое знамя» — 28: 422, 423 (беседа с Василием Федоровичем), 424 (беседа с Вильгельмом II), 425, 426 («Король», «Василий Федорович»), 436, 580, 581, 583.

······ «Один из королей республики» — 28: 420 (Интервью с миллиардером), 423 (Беседа с миллиардером), 424 (Беседа с американским королем), 425, 426 («Миллионер»), 436, 580.

······ «Прекрасная Франция» — 23: 406, 408 (моя статья), 457, 458; 24: 538; 28: 420, 422, 423 (Интервью с Францией), 424 (Беседа с Францией), 425, 426 («Франция»), 580.

······ «Русский царь» — 28: 420 (Интервью с Николаем II), 423 (Беседа с Николаем II), 424 (Беседа с Николаем II), 425, 426 («Царь»), 580, 582.

······ «Хозяева жизни» — 28: 420 (Интервью с Мертвецом). 423 (Беседа с Мертвецом), 424 (6-я глава), 425 (две статьи), 426, 428, 580, 581, 582.

«Мои университеты» — 25: 316, 343, 492; 29: 642; 30: 10, 21, 22, 554.

······ Баринов — 30: 10.

······ Изот — 25: 492.

······ Никифорыч, полицейский — 25: 316.

«Мой спутник» — 28: 62, 79, 81, 101, 113 («Спутник»), 114 (то же), 129, 469, 477, 530.

······ Шакро — 28: 292, 530.

«Монархист» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Мордовка» — 30: 298.

«Мужик» — 28: 108 (большая ахинея), 120 (повесть для «Жизни»), 121 (повесть довольно нелепая), 122 (пишу повесть…), 138, 146 (Мужик?), 477, 479; 30: 5, 6, 447.


«На дне» (первоначальное заглавие — «Ночлежка») — 24: 357; 26: 306, 423 (пьеса), 425, 458; 28: 147 [?] (Плету потихоньку четырехэтажный драматический чулок… пьеса), 188 (Еще одну: босяки…), 190 [?] (Затеваю еще пьесу), 221 (Затеял еще пьесу. Босяцкую), 240 (пьеса), 251 (третий акт), 253 (пьеса) 254 (то же), 256 (то же), 257 (то же), 258 (то же), 259 (то же), 261 (то же), 262 (то же), 265 (то же), 266 (то же), 267 («Ночлежка»), 268 (четвертый акт), 276 (пьеса), 277 (то же), 278 («Дно»), 279 (тоже), 280 (тоже), 281 (тоже), 283, 289 («Дно»), 345, 487, 509, 514, 516, 517, 518, 519, 520, 521, 524, 525, 526; 29: 239, 623; 30: 234.

······ Актер — 28: 240–241.

······ Барон — 28: 276, 524; 30: 234.

······ Бубнов — 26: 423; 28: 276, 524.

······ Василиса — 28: 266, 269, 521.

······ Клещ — 26: 306.

······ Лука — 24: 358, 402; 26: 425; 28: 276, 279, 524.

······ Медведев — 28: 276 (городовой), 524.

······ Настя — 28: 276, 524.

······ Сатин — 24: 357, 358; 25: 322; 26: 423; 28: 265, 276, 277, 524.

«На пароходе» — см. «По Руси».

«На пароходе» — см. «Красавица».

«На плотах» — 28: 114.

«На страницы Вашего альбома», стих. — 28: 304, 535.

«Народ должен знать свою историю!» — 30: 205 [?] (нужно писать статьи), 508.

«Нилушка» — см. «По Руси»,


«О белоэмигрантской литературе» — 24: 500 (моя статья об эмиграции), 570.

«О «Библиотеке поэта» — 26: 197 (предисловие), 444.

«О бойкости» — 30: 343 (литературные споры), 561.

«О вреде философии» — 25: 321.

«О Гарине-Михайловском» (первоначальное заглавие: «Н. Г. Гарин-Михайловский») — 30: 9 (о Н. Г. Гарине напишу), 11 (рукопись о Н. Г. Гарине), 448, 449 (рукопись сгН. Г. Гарине).

«О достоверности невежества» (текст не сохранился) — 30: 364.

«О женщине» — 25: 179; 27: 499 (статейка), 579.

«О кавказских событиях» — 28: 379 (письмо к кавказцам), 563.

«О «карамазовщине» — 30: 109 (Я — ссорился с вами о Достоевском?), 480.

«О кочке и о точке» — 30: 294, 541, 555.

«О литературе» — 27: 330 (…в статье, напечатанной в книге «О литературе»), 564; 30: 204 (…из этой статьи…), 508.

«О литературе», сборник — 27: 330; 30: 299 («Статьи о литературной технике»), 545.

«О маленькой фее и молодом чабане» — 29: 450 («Сказка о фее и рыбаке»), 645.

«О мудрой редьке» — 30: 360, 363, 567.

[О Николае I] (для венгерской прессы, 1907 г.; текст не сохранился) — 29: 16 (венграм о Николае I), 496.

«О писателе, который зазнался» — 25: 352; 28: 141 (моя реляция о писателе), 150, 195 (…то, что брошено свиньям!), 485, 501, 502; 30: 513.

«О писателях-самоучках» — 29: 126 (статья о самоучках-писателях), 153 (статья о самоучках), 159, 160 (статья), 531, 542, 544, 545, 611.

«О прозе» — 30: 297 (Прилагаю еще одну статью), 298 (Она будет напечатана…), 545.

«О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д.» — 26: 33 (статья), 432; 30: 214 (статья), 511.

«О разных разностях» — 25: 503; 30: 517.

······ Игоша Смерть в Кармане — 25: 294, 503,

«О русской интеллигенции и национальных вопросах» — 29: 241 (В «Украинскую жизнь» напишу…), 252 (ответ на анкету), 279 (статья), 287 (ответ на анкету), 582, 588, 591.

«О современности» — 29: 227 (статья о самоубийцах), 234, 235, 287, 570, 573, 591.

«О «солдатских идеях» — 30: 532.

«О Стасове» — 29: 28 (небольшая заметка о Владимире] Васильевиче]), 502.

«О тараканах» — 29: 650.

«О темах» — 30: 310 (они… требуют расширения тем), 549.

«О С. А. Толстой» — 29: 422 (статья о С. А. Толстой), 637.

«О том, как поймали Сема-гу» — 28: 87 («Семага»), 470.

«О том, как я учился писать» — 24: 360 (о чем — в скором времени — и расскажу молодежи), 560; 30: 102 (статья), 130 («Как я учился писать»), 478, 487.

«О Финляндии» — 24: 23

(статья моя), 520; 29: 37 (и заметка), 38 (начало статьи), 505, 506.

«О футуризме» — 29: 608.

«О цинизме» (1908 г.)— 25: 376, 377; 29: 49 (…одну уже написал), 509.

«О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины» — 25: 352; 28: 86 («Чиж»), 470; 30: 360(«О чиже»), 363, 567.

«О чорте» — 25: 352; 28: 37, 40 (что он думает делать с моим чортом?), 44 («чорт»), 72 (поместите чертей), 81 (…«Черти», 2 рядом…), 458, 459, 466, 469; 30: 364, 568.

«О языке» — 27: 366; 30: 343 (литературные споры), 561.

«Об избытке и недостатках» — 27: 371–375, 567; 30: 343 (маленькая брошюрка), 349 (Брошюрка моя), 561, 563.

«Об очерке», предисловие к книге П. X. Максимова «Кавказ без романтики. Очерки» — 30: 204 (статьи кусок), 508.

«Об Анатоле Франсе» — 29: 429, 639.

[Обращение к Англии], письмо в редакцию «The Nation» — 29: 19 (письмо по поводу займа), 497.

«Огонек», сказка (текст не сохранился)— 30: 44.

«Один из королей республики» — см. «Мои интервью».

«Однажды осенью» — 28: 33, 50, 72, 81, 101, 129.

«Озорник» — 24: 473; 28: 18, 451; 30: 64.

«Они и мы», сборник — 30: 244 («Мы и они»), 520.

«Ответ В. Золотухину» — 30: 326, 555.

«Отец» — см. «Последние».

«Открытое письмо к литераторам свободной Америки» — 28: 427 [?] (циркулярное воззвание), 583.

«Открытое письмо А. С. Серафимовичу» — 27: 154; 30: 343 (литературные споры), 561.

«Очерки и рассказы» 1898–1899 гг. — 28: 20 (книжка), 23 (труды пера моего), (III том), 25 (мои книги), 28 (заметка «Курьера» о книжках), 30 (издание книжек), 31 (III том), 33–34 (то же), 38 (Ваш славный очерк [о I и II томах «Очерков и рассказов»]), 39 (III-й том), 40 (то же), 41 (мои книжки), 43 (книжки), 46 (о моих рассказах), 47 (мои книжки), 50 (III том), 62 (книжки), 72 (третий том), 73 (второе издание), 79 (условия относительно 1–2), 80–81 (первые тома… Ш-й!.. IV том), 85 (второе издание), 86 (исправление своих грехов), 87 (книжка 3-я уступает первым двум?), 91 (второй том), 100 (по III-му тому), 105 (моя книжка), 112 (3-е издание), 125 (первый том), 453 (Издание книг М. Горького), 455, 458, 459, 460, 463, 468, 470; 29: 599; 30: 43 (первое собрание рассказов), 459.

«Ошибка» — 23: 271; 28: 10, 11, 450; 30: 64.


«Палач» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Патруль» — 29: 16, 496.

«Паук» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Первый рассказ» — см. «Читатель».

«Песнь старого дуба» (текст не сохранился) — 24: 489; 29: 449, 645.

«Песня о Буревестнике» — 24: 473 («Буревестник»); 28: 205, 494; 29: 129 («Буревестник»), 130 («Буревестник»); 30: 514 (песнь буревестника).

(См. также «Весенние мелодии»).

«Песня о слепых» — 28: 142 (Рассказ пришлю), 485.

«Песня о Соколе» — 24: 473 («Сказка о соколе и уже»); 28: 475.

«Писатель» — см. «Н. Е. Каронин-Петропавловский».

«Письма друзьям» — 24: 418 (одна статья), 566.

«Письмо Анатолю Франсу» — 28: 415 (мое письмо к нему).

«Письмо в редакцию» [газеты «XX век»] — 28: 420 (Написал в «XX век» письмо), 580 (Написал в «XX век» письмо).

«Письмо к другу» — 29: 185 (письмо по поводу Федорова преступления), 555.

[Письмо рабкору Сапелову] — 24: 304 (мое письмо товарищу Сапелову).

«Покойник» — см. «По Руси».

«По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В овраге» — 28: 119 (Согрешил и я заметкой по поводу «Оврага»…), 478.

«По поводу одной дискуссии» — 30: 343 (литературные споры), 561.

«По поводу одной легенды» — 26: 12 (статья), 431; 30: 205 [?] (нужно писать статьи), 508.

«По Руси», цикл (первоначальные заглавия: «Записки проходящего» и «Русь. Впечатления проходящего») — 29: 142 (о «мимо идущих» людях рассказывать намерен), 251 («Русь. Впечатления проходящего»), 252 (ряд очерков), 311 (три моих книжки), 340, 515, 537, 581, 588, 600, 605.

······ «В ущелье» — 29: 301 [?] (рассказ), 596.

······ «Весельчак» — 30: 10, 299, 545.

······ Баринов — 30: 10, 299–300.

······ «Губин» — 29: 279 (пять маленьких рассказов из прошлого), 588.

······ «Женщина» — 29: 251 (очерки), 279 (пять маленьких рассказов из прошлого), 581, 588.

······ «Зрители» — 25: 503.

······ Игоша Смерть в Кармане — 25: 294, 503.

«Как сложили песню» — 30: 123, 483.

«Калинин» — 29: 279 (пять маленьких рассказов из прошлого), 588.

«Ледоход» — 29: 251 (очерки), 279 (пять маленьких рассказов из прошлого), 581, 588.

«На пароходе» — 29: 251 (очерки), 301, 581, 596.

«Нилушка» — 30: 318.


«Покойник» — 29: 251 (очерки), 279 (пять маленьких рассказов из прошлого), 329 (цит.), 581, 588, 605. «Рождение человека» — 26: 224; 29: 567, 570.

«По Союзу Советов», очерк второй — 30: ПО (статья о «беспризорных» и колонии), 480.

«Пожар» — 30: 306 («Пожар» 15-го), 548.

«Пожары» — см. «Заметки из дневника. Воспоминания».

«Покойник» — см. «По Руси».

«Последние» (первоначальное заглавие: «Отец») — 29: 26 (пьеса), 27 («Отец»), 32 («Отец»), 500, 501, 503.

«Поэма в прозе» — 30: 519.

Предисловие к книге А. К. Виноградова «Три цвета времени» — 30: 181 (предисловие о Стендале), 500.

Предисловие к книге М. Ершовой «Две матери» — 30: 493.

Предисловие к книге Е. Нови-ковой-Вашенцевой «Маринкина жизнь» — 30: 493.

Предисловие к первой части романа С. Н. Сергеева-Ценского «Преображение» — «Валя» — 29: 485, 655.

Предисловие к французскому изданию романа Л. М. Леонова «Барсуки» — 30: 209 (Предисловие), 509.

«Прекрасная Франция» — см. «Мои интервью».

«Преступники» — см. «Злодеи».

Примечания к статье Н. Быховского «Булочник А. М. Пешков и казанская революционная молодежь конца 80-х гг.» — 30: 592.

Примечания к статье «Первое преступление М. Горького» — 30: 520–521.

«Проводник» — 30: 71.

«Пролетарский гуманизм» — 27: 558 («Гуманизм пролетариата»); 30: 354 (то же), 565.

«Проходимец» — 28: 30, 80, 81, 87, 248.

Промтов — 25: 322; 28: 101 («Проходимец»),

«Публицистические статьи» — 30: 277 (статьи… выходят отдельной книгой), 537.

«Пузыри» — 28: 110, 515.

Иван Иванович Иванов — 28: 248, 515.


[Рабселькорам] — 24: 313 (мое второе письмо к рабкорам),

«Разговор по душе» — 30: 363 («О добродетелях и пороках»), 568.

«Разрушение личности» — 24: 522–527, 549; 29: 53, 58, 504, 511.

«Рассказ» — 30: 499.

[Рассказ для «Журнала для всех»] (1898 г. ноябрь — декабрь, текст не сохранился) — 28: 45 (рассказик), 49 (рассказ), 50 (посылаю рассказ), 51 (неудачный рассказ).

«Рассказ о безответной любви» — 29: 417 (мой рассказ о любви), 462 («Безответная любовь»), 635, 650.

«Рассказ Филиппа Васильевича» — 28: 340 (свой рассказ), 547.

«Религиозный вопрос. Международная анкета» («La question religieuse. Enquête internationale»), ответ на анкету журнала «Mercure de France» — 29: 16 (ответ «Французскому Меркурию»), 496.

«Рецензия» (статья о книге стихов М. В. Исаковского «Провода в соломе») — 30: 63, 464, 468.

«Рождение человека» — см. «По Руси».

[Роль Тюлина в русской истории], реферат (текст не сохранился)— 29: 311, 600.

«Романтик» — 30: 298.

«Русские сказки» — 29: 233, 573; 30: 364 (…писал сказки на Капри), 568.

······ Сказка III — 24: 530; 29: 289 (фельетон мой о Смертяшкине), 290 (мой фельетон), 592; 30: 275, 536.

······ Евстигней Закивакин (Смертяшкин) — 24: 70 (господа Смертяшкины), 530; 29: 289, 290.

······ Сказка X — 26: 392 (одна из «Русских сказок»), 457.

«Русский царь» — см. «Мои интервью».


«С кем вы, «мастера культуры»?» — 30: 242 (проект побеседовать с интеллигенцией), 253 (статья), 519, 528.

«Самоубийство» (первоначальное заглавие — «Столкновение») — 28: 33, 72, 466.

«Сашка» — см. «Легкий человек».

«Сватовство в Мишкином переулке», фельетон (текст не сохранился)— 25: 317.

«Сказки об Италии» — 29: 233 («Сказки»), 248 (рукописи), 254–255 (сказки), 259 («Сказки»), 279 («Сказки»), 311 [?] (три мои книжки), 572, 573 («Сказки»), 580 (то же), 582, 588, 600; 30: 62 («Итальянские сказки»), 464.

······ Сказки I и II — 29: 153 («Сказки»), 159 (очерк, написанный для «Звезды»…), 542, 545.

······ Сказка IX — 29: 254 (сказка о Тамерлане), 565, 582. Сказка X — 29: 576.

······ Сказка XI — 29: 576; 30: 62 («Мать»), 464.

······ Сказка XIV — 29: 254 (сказка XVII-я).

«Случай из жизни Макара» — 29: 237–238, 574. 579.

«Случай с Евсейкой» — 29: 106 (попытаюсь написать… сказку), 526, 591.

Собрание сочинений, изд. «Знание» — 28: 124 (4 мои книжки), 150 (Счета по первому изданию…), 155 (Второе издание), 182 [?] (Как М. Горький?), 207 (…прочитать всего Горького [новое издание]), 208 (Стою за издание 40 000 по I р.), 229 (Я работаю — с увлечением — над сокращением М. Горького), 247 (последняя книжка), 394 (материал для 8-то или 9-го тома), 480, 490, 505, 506, 515, 570.

Собрание сочинений, изд. «Книга» — 29: 430 (XVII том), 639; 30: 56 (книжка), 71 (книжка), 463, 467.

«Советская литература. Доклад на Первом всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года» — 27: 495 («Доклад»), 579.

«Солдаты» — 29: 58, 496, 501.

«Сомов и другие» — 30: 205 [?] (пьеса), 508.

«Сон» — 28: 80.

«Старик» — 29: 385 (пьеса), 625.

«Старуха Изергиль» — 24: 473 («Легенда о горящем сердце»), 569; 26: 224 («Изергиль»); 28: 92, 114 («Изергиль»),475; 30: 554.

«Степан Разин», сценарий — 29: 104 (Напишу я его, видимо…), 525.

«Стихи К- Бальмонта и В. Брюсова» — 28: 141 (Моя заметка о Ваших стихах), 485.

«Столкновение» — см. «Самоубийство».

«Сторож» — 27: 540.

«Супруги Орловы» — 24: 473; 30: 64 («Орловы»).

«Сцена пьяного», сценарий — 29: 162 (рисунок — сцены пьяного), 546.


«Товарищ!» — 28: 404 [?] (рассказик), 575; 29:25, 500.

«Товарищи» (первоначальное заглавие — «Ефимушка») — 28: 20, 248, 453.

«Лев Толстой» — 29: 135 (написал Короленке), 534.

«Тоска» — 23: 271; 28: 40, 67.

«Три дня» — 29: 216 (рукопись), 217 (свою), 218 (рукопись), 219 (то же), 229, 566, 567, 571.

«Трое» — 28: 124–125 [?] (повесть), 127 [?] (сочиняю из нее повесть), 127 [?] (пять глав повести), 130 (повесть), 136 (пишу повесть), 144 (моя повесть), 152, 171, 178, 191, 204, 205, 207, 210, 218, 480, 481, 482, 483, 486, 494, 498, 510.

······ Илья Лунев — 28: 207, 229, 510.

······ Павел Грачев — 28: 229 (Пашка), 510.

«Трубочист» — 28: 33.

«Тюрьма» — 28: 362, 372, 556.


«У моря» (текст не сохранился) — 28: 7, 11, 448; 30: 299, 544.

«Утро» — 29: 152 (…посылаю тебе сказку…), 541.


«Философы и мозоли» (текст не сохранился) — 30: 364.

«Финоген Ильич» — 28: 53 (рассказ), 59 (мой рассказишко), 79 («Финоген»), 80 (то же), 461, 463, 468.

······ Финоген — 28: 59, 463.

«Фома Гордеев» («Фома») — 24: 490, 495; 25: 300, 307; 28: 19 [?] («Роман»), 23 [?] (длинная история), 23–24 (Вещь эта… моя большая работа), 36 (начал я писать одну штуку), 50[?] (то, над чем работаю теперь для «Жизни»), 55 (повесть для «Жизни»), 61–62, 71, 80, 81, 82, 86, 87, 88, 91, 92, 93, 99, 100, 104 105, 114, 119, 124, 125, 191, 192, 202 (переделка Евдокимова [инсценировка «Фомы Гордеева»]), 205 («Фома» нью-йоркский в переводе Бернштейна), 206 (переделка «Фомы» [инсценировка Арабажина]), 429, 452, 454, 458, 461, 466, 469, 470, 472, 474, 504. 505, 584.

······ Игнат Гордеев — 28: 62, 205.

······ Фома Гордеев — 24: 495; 28: 62, 92, 205.

······ Яков Маякин — 24: 495, 496; 25: 307, 308, 319, 322; 28: 92.

······ Медынская — 24: 490.

······ Саша — 28: 205.

······ Ананий Щуров — 25: 300.


«Хозяева земли» — см. «Мои интервью».

«Хозяин» — 29: 214 [?] (рассказ), 285 [?] (повесть), 311 [?] (три мои книжки), 456, 565, 590, 600; 30: 21, 22, 123, 303, 323, 548, 554.

······ В. С. Семенов — 25: 345; 29: 218; 30: 22, 123, 303, 323, 547–548, 554.

«Хроника заграничной жизни» — 29: 285 (вышлю хронику), 590.


«Царство скуки» — см. «В Америке».


«Чарли Мэн» — 28: 426 («Чарли Фостер», Четыре очерка), 427 (четыре очерка), 583.

«Челкаш» — 23: 271; 24: 498; 28: 7–8 (набросок), 20, 114, 449; 29: 436, 642; 30: 64, 554.

······ Гаврила — 30: 97, 99.

······ Челкаш — 30: 97, 99.

«Человек», поэма — 28: 289–290, 291, 292, 294, 304, 520 (поэма), 528, 531 (поэма), 562.

······ (См. также «Человек» в разделе «Замыслы»),

«Человек с дудочкой», рассказ (текст не сохранился) — 28: 81, 469.

«Читатель» (первоначальные заглавия—«Воздаяние», «Некто», «Первый рассказ») — 25: 352; 28: 24 (пишу для этого журнала), 30 (рассказ в ½—2 листа), 31, 32–33, 33 (Рассказ… в ноябрьской книге «Космополиса»), 34 (Я написал некую штуку…), 38 (фантазия), 39 (рассказ), 55, 62, 80, 81, 100, 105, 248, 454, 456, 457, 458, 463, 475; 30: 364, 568.

«Что такое совесть?» — 24: 557–558.

«Чудаки» — 29: 119 [?] (…пишу фарсы. Написал один в четырех актах).


«Шабры» — 28: 20.

«Шорник и пожар» — 27: 377, 567; 30: 373 [?] (мои «Пожары»), 572.

Шорник — 27: 377–378, 557.

«Шпион» — см. «Жизнь ненужного человека».


Юношеские стихи — 24: 488; 30: 315 (стишки), 552–553.


«Ярмарка в Голтве» — 28: 467 («Ярмарка»).

(обратно)

II. ЗАМЫСЛЫ

[Автобиография] (1906 г.) — 28: 438.

«Астроном», пьеса (в сотрудничестве с Л. Андреевым) — 28: 292, 530.


«Безумцы», пьеса — 29: 14,495.

«Богоборец» — 29: 211 (…рассказ о долголетнем споре одного россиянина с богом), 214, 220, 564.


[В уездном городе Дремове…], пьеса — 29: 164.

«Василий Буслаев», пьеса — 30: 171 (трагедия), 498.

······ Василий Буслаев — 30: 171. Девка-Чернавка — 30: 171.

······ Костя Валюжанин — 30: 171. Мамёлфа Тимофеевна — 30: 171.

······ Мужик Залешанин — 30: 171. Потанюшка Хроменький — 30: 171.

«Веселый почтальон Силуянов» — см. «Рассказы о жизни на окраинах города».


«Герой», повесть — 29: 63, 515.


«Дачники», рассказ — 28: 87, 470.

Две повести (1900 г.) — 28: 125.

«День моего сына», рассказ — 28: 72.


«Женщина», поэма — 28: 304, 535.

«Жестянщик Нюшка» — см. «Рассказы о жизни на окраинах города».

«Жид», пьеса — 28: 180–181, 182 (Я пишу пьесу), 183 (Пишу еще пьесу), 188 [?] (Одну — быт интеллигенции), 499.

«Жизнь Гарибальди», биография — 29: 374, 621.


«Император», пьеса (о Павле!. Другое название — «Нос») — 28: 442 (комедия); 29: 14, 52 («Нос»), 53 (считая себя вправе — и даже обязанным — написать Павла…), 495, 511; 30: 584.

[Интервью с Агасфером (для цикла «Мои интервью»)] — 28: 420, 423, 580.

[Интервью с Прометеем (для цикла «Мои интервью»)] — 28: 420, 423, 580.

[Интервью с самим собой (для цикла «Мои интервью»)] — 28: 420, 580.

«Истина», поэма — 28: 304, 535.

«История Кузнечихи», повесть — 29: 68, 516.

«История молодого человека» — 30: 292 (по поводу этой темы я Вам напишу со временем).

[История одной семьи на протяжении ста лет], роман — 30: 168.


«Карьера Мишки Вягина», повесть — 28: 62, 463.

«Красный командир», роман [?] — 30: 390, 579.


«Ложь», поэма — 28: 304, 535


[Меня зовут Яков Иванович Петров…], повесть — 28: 308 (повесть), 537.


«Наша улица» — см. «Рассказы о жизни на окраинах города».

«Нос» — см. «Император».


«О трагическом», статья — 28: 385, 565.


«Павел Власов» (другое название — «Сын»), роман — 29: 14, 495; 39: 298.

Предисловие к 1-му тому «Очерков и рассказов» — 28: 21.

Пьеса (1900 г., февраль — август) — 28: 120 (желаю написать драму), 124 (сочиняю драму), 126–127 (драма… скончалась), 127 (три акта драмы).

Пьеса, одноактная (1906 г., август) — 28: 428, 583.

Пьеса, «трагический фарс» (1910 г.) — 29: 119 (А третий — в одном акте).

Пьеса для детей — 29: 106.

Пьеса (завершающая [?] драматургический цикл — «Егор Булычов и другие», «Достигаев и другие») — 30: 265 (третья пьеса), 533.

Пьеса о вредительстве на фабрике для Первого рабочего театра (1930 г) — 30: 164–166.

Пьеса о кулаке (1935–1936 гг.)— 30: 390, 415 [?] (некую пьесу), 580, 586.

Пьесы, цикл (1901 г.) — 28: 188 (Я напишу цикл драм).

······ Об интеллигенции — 28: 188 (Одну — быт интеллигенции). См. также «Жид».

······ О пролетариате — 28: 188 (другую — городской, полуинтеллигентный — рабочий—пролетариат).

······ О деревне — 28: 188 (третью — деревня).

······ О босяках — 28: 188 (Еще одну: босяки). См. также «На дне».

Пьесы для театра импровизации (1912 г.)— 29: 216 (будем писать комедию коллективно), 227 (сочиним пьесу), 259 (постараюсь… послать… кое-что для начала), 260–262 (Пред Вами — пять мужчин, пять женщин), 263—264 (несколько легких тем), 264—269 (бытовая комедия).

15 статей о России (для газеты «Америкен», 1906 г.) — 28: 417.


[Рассказ «из американской жизни»] — 28: 432, 438 [?] (об Америке).

«Рассказ одной дамы о г. Бержере» — 30: 123.

«Рассказы о жизни на окраинах города» (цикл, открывавшийся рассказом «Песня о слепых») — 28: 142 (серия), 144[?] («Наша улица»), 485.

······ «Жестянщик Нюшка» — 28: 142, 143 [?] (следующий свой рассказ), 144 [?] (свой пришлю), 485.

······ «Веселый почтальон Силуянов» — 28: 142, 485.


«Самара во всех отношениях», гл. III — 23: 118 (следующая за сим глава повести моей), 422.

«Сильный», рассказ — 28: 304, 535.

«Спасители», пьеса (в сотрудничестве с Е. Чириковым) — 28: 292, 530.

Статья (по поводу школьных сочинений о Челкаше и Гавриле, 1928 г.) — 30: 97 (небольшая статья).

«Сын» — см. «Павел Власов».


«Человек», поэма (2-я часть) — 28: 290 (продолжать я буду — о мещанине), 529.

«Человек», одноактная пьеса— 28: 267, 520.

······ Ангел — 28: 267.

······ Природа — 28: 267.

······ Человек — 28: 267.

······ Чорт — 28: 267.

«Чудовище», статья — 28: 311.

(обратно) (обратно) (обратно)

Примечания

1

«Пармская обитель» (франц). — Ред.

(обратно)

2

Я не сержусь (нем.). — Ред.

(обратно)

3

«Пять лет, которые изменяют мир» (нем). — Ред.

(обратно)

4

Помни о смерти (лат.). — Ред.

(обратно)

5

Иногда вместо «буен» — поют: низовый.

(обратно)

6

Максиму Горькому с благодарностью и уважением. — Ред.

(обратно)

7

В данной версии FB2 «Указатель имен и названий» отсутствует. Для ознакомления с ним — обращайтесь к PDF / DejaVu версии, или к бумажному оригиналу данного Тома. — (Ryb6702 — редактор FB2 документа.)

(обратно)

Оглавление

  • 842 НЕУСТАНОВЛЕННОМУ АДРЕСАТУ [о В. И. Ленине]
  • 1927
  •   843 Д. А. ЛУТОХИНУ
  •   844 В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ИЗВЕСТИЯ»
  •   845 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   846 Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
  •   847 Н. М. ХАНДЗИНСКОМУ
  •   848 С. М. БЕЛЯЕВУ
  •   849 Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
  •   850 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   851 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   852 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   853 ВОСПИТАННИКАМ КОЛОНИИ им. ГОРЬКОГО В КУРЯЖЕ
  •   854 М. И. ОСИПОВОЙ-БОРИСОВОЙ
  •   855 Н. Н. НАРВЕКОВУ
  •   856 И. А. БЕЛОУСОВУ
  •   857 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   858 А. А. БЕЛОЗЕРОВУ
  •   859 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   860 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   861 П. С. КОГАНУ
  •   862 В РЕДАКЦИЮ «КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЫ»
  •   863 Е. С. КОРОЛЕНКО
  •   864 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   865 П. Г. ТЫЧИНЕ
  •   866 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   867 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   868 К. Т. ОРЛОВУ
  •   869 Д. И. ШИРИНУ-ЮРЕНЕВСКОМУ
  •   870 Д. А. ЛУТОХИНУ
  •   871 И. И. АЛЕКСЕЕВУ
  •   872 В. Д. РЯХОВСКОМУ
  •   873 А. П. КАРПИНСКОМУ
  •   874 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   875 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   876 С. М. БРЕЙТБУРГУ
  •   877 Л. С. ДАНОВСКОМУ
  •   878 П. X. МАКСИМОВУ
  •   879 Ю. ЧИБИСОВУ
  •   880 И. И. СКВОРЦОВУ-СТЕПАНОВУ
  •   881 Б. Л. ПАСТЕРНАКУ
  •   882 С. А. БЕДНОВУ
  •   883 А. В. ПЕРЕГУДОВУ
  •   884 С. М. АХРЕМУ
  •   885 Г. И. БАКАЛОВУ
  •   886 В. М. СВЕРДЛОВУ
  •   887 А. А. БЕЛОЗЕРОВУ
  •   888 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   889 Л. М. ЛЕОНОВУ
  • 1928
  •   890 Б. Н. ПОЛЕВОМУ
  •   891 Н. В. ЧЕРТОВОЙ
  •   892 П. X. МАКСИМОВУ
  •   893 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ
  •   894 А. В. РУММЕРУ
  •   895 ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ «ЖОРЖ ЭКХОУД»
  •   896 Л. М. ЛЕОНОВУ
  •   897 В. К. АРСЕНЬЕВУ
  •   898 В РЕДАКЦИЮ «КРАСНОЙ ГАЗЕТЫ»
  •   899 А. БАРБЮСУ
  •   900 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   901 М. В. ИСАКОВСКОМУ
  •   902 В. Я. ЗАЗУБРИНУ
  •   903 Д. П. ПЕТРОВУ-ЮМАНУ
  •   904 И. В. ЛЬВОВУ
  •   905 Е. И. ХЛЕБЦЕВИЧУ
  •   906 С. А. БЕДНОВУ
  •   907 А. П. ВАРАВВЕ
  •   908 С. И. МИЦКЕВИЧУ
  •   909 М. В. ИСАКОВСКОМУ
  •   910 М. Д. БОГОМОЛОВУ
  •   911 В. Т. ИЛЛАРИОНОВУ
  •   912 И. И. СКВОРЦОВУ-СТЕПАНОВУ
  •   913 А. С. МАКАРЕНКО
  •   914 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   915 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   916 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ
  •   917 С. А. ОБРАДОВИЧУ
  •   918 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   919 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ
  •   920 А. К. ВИНОГРАДОВУ
  •   921 Э. И. КЛЕЙНУ
  •   922 А С. МАКАРЕНКО
  •   923 С. ЦВЕЙГУ
  •   924 А. В. ПИКУЛЬ
  •   925 РАБОТНИКАМ СОВЕТСКОЙ ПРЕССЫ
  •   926 ВОСПИТАННИКАМ ТРУДОВОЙ КОММУНЫ им. ДЗЕРЖИНСКОГО
  •   927 КОМАНДЕ ТЕПЛОХОДА «УРИЦКИЙ»
  •   928 КАВИ НАДЖМИ
  •   929 ЗАПИСЬ В КНИГЕ ПОСЕТИТЕЛЕЙ ШКОЛЫ им. 10-ЛЕТИЯ ОКТЯБРЯ МОСКОВСКО-НАРВСКОГО РАЙОНА
  •   930 РАБКОРАМ КОРЕЙСКОЙ ГАЗЕТЫ «АВАНГАРД»
  •   931 П. X. МАКСИМОВУ
  •   932 В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ПРАВДА»
  •   933 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   934 А. М. КАЛЮЖНОМУ
  •   935 П. X. МАКСИМОВУ
  •   936 В. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
  •   937 КОЛЛЕКТИВУ АРТИСТОВ МХАТ
  •   938 Н. А. СЕМАШКО
  •   939 А. С. МАКАРЕНКО
  •   940 РАБОЧИМ ОДЕССКОГО ХЛЕБНОГО ЗАВОДА ЦРК
  •   941 П. X. МАКСИМОВУ
  •   942 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ
  •   943 Л. Ф. ХИНКУЛОВУ
  • 1929
  •   944 А. И. ЯРЛЫКИНУ
  •   945 ЛИТЕРАТУРНОМУ КРУЖКУ ПРОФШКОЛЫ г. ЗАПОРОЖЬЕ
  •   946 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ
  •   947 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ
  •   948 С. П. ПОДЪЯЧЕВУ
  •   949 Н. А. СЕМАШКО
  •   950 В. Д. ПУШКОВУ
  •   951 Н. В. САЙГАКОВУ
  •   952 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   953 П. X. МАКСИМОВУ
  •   954 П. X. МАКСИМОВУ
  •   955 А. Е. ФЕРСМАНУ
  •   956 А. С. АГАПКИНОЙ
  •   957 М. П. и И. М. НОВИКОВЫМ
  •   958 Н. И. КОЛОКОЛОВУ
  •   959 Е. И. ХЛЕБЦЕВИЧУ
  •   960 О. Д. ФОРШ
  •   961 В. В. КАМЕНСКОМУ
  •   962 В. К. АРСЕНЬЕВУ
  •   963 РАБОТНИКАМ МОСКОВСКО-НАРВСКОГО ДОМА КУЛЬТУРЫ
  •   964 ШАБАЛИНСКИМ КОЛХОЗНИКАМ
  •   965 С. Н. ЭРЛИХМАНУ (СЕМЕНУ ДНЕПРОПЕТРОВСКОМУ)
  •   966 К. С. ЛЬВОВОЙ
  •   967 И. Ф. ЖИГЕ
  •   968 В. К. АРСЕНЬЕВУ
  •   969 М. А. НИКИТИНУ
  •   970 И. Ф. ЖИГЕ
  •   971 М. Г. ЕРШОВОЙ
  •   972 И. А. НАЗАРОВУ
  •   973 И. В. СТАЛИНУ
  •   974 П. X. МАКСИМОВУ
  • 1930
  •   975 В. В. ЗЕЛЕНИНУ и Л. К. МАКЛАШИНУ
  •   976 П. X. МАКСИМОВУ
  •   977 А. Ф. ЯКОВЛЕВУ
  •   978 В. К. АРСЕНЬЕВУ
  •   979 А. И. ЕЛИСЕЕВУ
  •   980 И. М. КИСЕЛЕВУ
  •   981 К. Н. АЛТАЙСКОМУ
  •   982 М. Ф. ЧУМАНДРИНУ
  •   983 Н. К. КРУПСКОЙ
  •   984 В. К. АРСЕНЬЕВУ
  •   985 Е А. ЗОЛОТНИЦКОЙ
  •   986 О. Д. ФОРШ
  •   987 М. Ф. ЧУМАНДРИНУ
  •   988 А. Е. БОГДАНОВИЧУ
  •   989 Е. Н. ПЕРМИТИНУ
  •   990 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   991 Д. А. ЛУТОХИНУ
  •   992 Н. А. ЕМЕЛЬЯНОВОЙ
  •   993 Ф. И. ШАЛЯПИНУ
  •   994 А. К. ВИНОГРАДОВУ
  •   995 А. К. ВИНОГРАДОВУ
  •   996 ДАЛЬНЕВОСТОЧНОМУ КРАЕВОМУ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМУ ИНСТИТУТУ
  •   997 Н. А. ЕМЕЛЬЯНОВОЙ
  •   998 И. В. ЧЕРТОВОЙ
  •   999 Н. С. НОВОСЕЛОВУ
  •   1000 М. А. НИКИТИНУ
  •   1001 Л. М. ЛЕОНОВУ
  •   1002 В. С. КАМЕНСКОМУ
  •   1003 И. С. АЛЕКСАНДРОВУ
  •   1004 К. А ФЕДИНУ
  •   1005 ВОСПИТАННИКАМ КОЛОНИИ ИМ. ГОРЬКОГО В КУРЯЖЕ
  •   1006 Т. Л. ВЕЛЕДНИЦКОЙ
  •   1007 Л. М. ЛЕОНОВУ
  •   1008 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ
  •   1009 Н. В. БОГДАНОВУ
  • 1931
  •   1010 ПОПОВУ
  •   1011 Л. В. НИКУЛИНУ
  •   1012 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1013 Д. ПЕТРОВУ-ЮМАНУ
  •   1014 К. Е. ВОРОШИЛОВУ
  •   1015 Д. И. КУРСКОМУ
  •   1016 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1017 П. X. МАКСИМОВУ
  •   1018 С. П. ПОДЪЯЧЕВУ
  •   1019 М. М. ВОНСИК
  •   1020 С. ЯМАМОТО
  •   1021 Л. М. ЛЕОНОВУ
  •   1022 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ
  •   1023 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1024 Г. БОРИСОВУ
  •   1025 М. А. ГОРШКОВУ
  •   1026 Г. И. БАКАЛОВУ
  •   1027 А. Н. БАХАРЕВУ
  •   1028 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1029 НИЖНЕВОЛЖСКОМУ АРХИВНОМУ УПРАВЛЕНИЮ
  •   1030 РАБОЧИМ ЧЕЛЯБИНСКОГО ЗАВОДА ФЕРРОСПЛАВОВ
  •   1031 Б. ШОУ
  •   1032 А. БУБЕНУ
  •   1033 И. П. ШУХОВУ
  •   1034 ГАЛИНЕ ГРЕКОВОЙ
  •   1035 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1036 Д. А. ХУТУЛАШВИЛИ
  •   1037 А. К. ВИНОГРАДОВУ
  • 1932
  •   1038 А. Н. ТИХОНОВУ
  •   1039 ТЕАТРУ ЛАПП
  •   1040 Л. В. НИКУЛИНУ
  •   1041 М. П. СОКОЛЬНИКОВУ
  •   1042 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ
  •   1043 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1044 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1045 А. И. ЛЕБЕДЕВУ
  •   1046 К. А. ФЕДИНУ
  •   1047 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1048 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1049 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1050 В РЕДАКЦИЮ СБОРНИКОВ «ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО»
  •   1051 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ
  •   1052 С. М. КИРОВУ
  •   1053 А. Н. ТОЛСТОМУ
  •   1054 Н. Н. НАКОРЯКОВУ
  •   1055 Э. Л. МИНДЛИНУ
  •   1056 К. Э. ЦИОЛКОВСКОМУ
  •   1057 А. Н. ТОЛСТОМУ
  •   1058 СОТРУДНИКАМ ЖУРНАЛОВ «НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ», «СССР НА СТРОЙКЕ» и АКТИВУ ДОМА ПЕЧАТИ
  •   1059 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1060 В. С. ГРОССМАНУ
  •   1061 О. Ф. БЕРГГОЛЬЦ
  •   1062 И. В. СТАЛИНУ
  •   1063 В. В. и Т. В. ИВАНОВЫМ
  •   1064 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1065 И. А ГРУЗДЕВУ
  •   1066 К. А. ФЕДИНУ
  • 1933
  •   1067 П. А ПАВЛЕНКО
  •   1068 И. А. СОКОЛЯНСКОМУ
  •   1069 О. И. СКОРОХОДОВОЙ
  •   1070 В. ИТИНУ
  •   1071 ИЗДАТЕЛЬСТВУ «ACADEMIA»
  •   1072 К. С. СТАНИСЛАВСКОМУ
  •   1073 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1074 А. Н. ТОЛСТОМУ
  •   1075 А. Д. СПЕРАНСКОМУ
  •   1076 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1077 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1078 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1079 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ
  •   1080 В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ
  •   1081 О. А. КОЛЕСНИКОВОЙ
  •   1082 Е. С. ДОБИНУ
  •   1083 А. Н. ТИХОНОВУ
  •   1084 И. Ф. ЕРОФЕЕВУ
  •   1085 В. В. ИВАНОВУ
  •   1086 В. А. ДЕСНИЦКОМУ
  •   1087 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1088 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1089 Л. А. АРГУТИНСКОЙ
  •   1090 Г. С. ФИШУ
  •   1091 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1092 В. А. ДЕСНИЦКОМУ
  •   1093 3. МОРИНОЙ
  •   1094 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1095 В. Т. ЖАКОВОй
  •   1096 И. А. СОКОЛЯНОКОМУ
  •   1097 Ф. П. ХИТРОВСКОМУ
  •   1098 А. П. БОНДИНУ
  •   1099 Б. А. ДЕХТЕРЕВУ
  •   1100 В. М. САЯНОВУ
  •   1101 ТЕАТРУ «ЮНОГО ЗРИТЕЛЯ» В КИЕВЕ
  •   1102 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1103 П. Д. СОЛОМЕИНУ
  •   1104 Е. Д. СТАСОВОЙ
  •   1105 П. Ф. ЮДИНУ
  •   1106 А. Н. БАХУ
  •   1107 Г. Н. ГРЕБНЕВУ
  • 1934
  •   1108 Н. Я. МАРРУ
  •   1109 Н. К КРУПСКОЙ
  •   1110 О. И. СКОРОХОДОВОЙ
  •   1111 Г. ГРЕКОВОЙ
  •   1112 И. П. ШУХОВУ
  •   1113 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1114 А. Н. БАХУ
  •   1115 А. П. ВАСИЛЬЕВУ
  •   1116 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1117 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1118 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   1119 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1120 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1121 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1122 М. М. ПРИШВИНУ
  •   1123 В. В. ИВАНОВУ
  •   1124 К. И. ЧУКОВСКОМУ
  •   1125 А. КУРЕЛЛА
  •   1126 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1127 Г. ГРЕКОВОЙ
  •   1128 А. И. МИКОЯНУ
  •   1129 А. Е БОГДАНОВИЧУ
  •   1130 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1131 С. Я. АЛЛИЛУЕВУ
  •   1132 Н. В. ЯКОВЛЕВУ
  •   1133 Е. Я. ДАНЬКО
  •   1134 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1135 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   1136 Н. В. ЯКОВЛЕВУ
  •   1137 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ
  •   1138 Г. МАМЕДЛИ
  •   1139 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1140 К. А. ФЕДИНУ
  • 1935
  •   1141 Г. А. ВЯТКИНУ
  •   1142 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1143 И. А. НИКУЛЬШИНОЙ
  •   1144 А. КУРЕЛЛА
  •   1145 Д. В. КУЗНЕЦОВУ
  •   1146 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1147 И. А. РЫБАКОВОЙ
  •   1148 А Н. АФИНОГЕНОВУ
  •   1149 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1150 В. Д. РЯХОВСКОМУ
  •   1151 А. Н. ТОЛСТОМУ
  •   1152 А. П. ЧАПЫГИНУ
  •   1153 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1154 К. А. ИЕРОПОЛЬСКОМУ
  •   1155 СУЛЕЙМАНУ СТАЛЬСКОМУ
  •   1156 Л. 3. МЕХЛИСУ
  •   1157 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1158 Л. 3. МЕХЛИСУ
  •   1159 Б. ИРТЫШСКОМУ, Е. ДУЛЬНЕВУ и В. КОРНЕВУ
  •   1160 А. С ЩЕРБАКОВУ
  •   1161 Д. Н. СЕМЕНОВСКОМУ
  •   1162 М. Н. ЕЛИЗАРОВОЙ
  •   1163 М. Л. СЛОНИМСКОМУ
  •   1164 И. П. ЯУНЗЕМ
  •   1165 Е. Я. ОРЛОВОЙ
  •   1166 А. С. ЩЕРБАКОВУ
  •   1167 И. В. ЧЕРНОГОРОВУ
  •   1168 А. Н. ЛЕСКОВУ
  •   1169 Л. М. ЛЕОНОВУ
  •   1170 ПЕНЗЕНСКИМ ПИОНЕРАМ
  •   1171 А. С. МАКАРЕНКО
  •   1172 В. В. ИВАНОВУ
  •   1173 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1174 Д. Д. ОСИНУ
  •   1175 П. А. ПАВЛЕНКО
  •   1176 А. А. СУРКОВУ
  •   1177 ЯНКЕ КУПАЛЕ
  •   1178 И. Н. БЕРСЕНЕВУ
  • 1936
  •   1179 В. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
  •   1180 М. В. НЕСТЕРОВУ
  •   1181 М. ИЛЬИНУ
  •   1182 В. В. ИВАНОВУ
  •   1183 Е. Я. ДАНЬКО
  •   1184 ДВУМ ТЫСЯЧАМ ПИОНЕРОВ ЗАПОЛЯРНОГО ГОРОДА ИГАРКИ
  •   1185 В. Н. НАУМОВОЙ ШИРОКИХ
  •   1186 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1187 Н. Н. НАКОРЯКОВУ
  •   1188 И. А. ГРУЗДЕВУ
  •   1189 О. И. СКОРОХОДОВОЙ
  •   1190 РОМЭНУ РОЛЛАНУ
  •   1191 В. Т. ЖАКОВОЙ
  •   1192 С. Г. БИРМАН
  •   1193 Б. Н. АГАПОВУ
  •   1194 Н. Н. НАКОРЯКОВУ
  •   1195 Л. 3. МЕХЛИСУ
  • ПРИМЕЧАНИЯ
  •   842
  •   843
  •   844
  •   845
  •   846
  •   847
  •   848
  •   849
  •   850
  •   851
  •   852
  •   853
  •   854
  •   855
  •   856
  •   857
  •   858
  •   859
  •   860
  •   861
  •   862
  •   863
  •   864
  •   865
  •   866
  •   867
  •   868
  •   869
  •   870
  •   871
  •   872
  •   873
  •   874
  •   875
  •   876
  •   877
  •   878
  •   879
  •   880
  •   881
  •   882
  •   883
  •   884
  •   885
  •   886
  •   887
  •   888
  •   889
  •   890
  •   891
  •   892
  •   893
  •   894
  •   895
  •   896
  •   897
  •   898
  •   899
  •   900
  •   901
  •   902
  •   903
  •   904
  •   905
  •   906
  •   907
  •   908
  •   909
  •   910
  •   911
  •   912
  •   913
  •   914
  •   915
  •   916
  •   917
  •   918
  •   919
  •   920
  •   921
  •   922
  •   923
  •   924
  •   925
  •   926
  •   927
  •   928
  •   929
  •   930
  •   931
  •   932
  •   933
  •   934
  •   935
  •   936
  •   937
  •   938
  •   939
  •   940
  •   941
  •   942
  •   943
  •   944
  •   945
  •   946
  •   947
  •   948
  •   949
  •   950
  •   951
  •   952
  •   953
  •   954
  •   955
  •   956
  •   957
  •   958
  •   959
  •   960
  •   961
  •   962
  •   963
  •   964
  •   965
  •   966
  •   967
  •   968
  •   969
  •   970
  •   971
  •   972
  •   973
  •   974
  •   975
  •   976
  •   977
  •   978
  •   979
  •   980
  •   981
  •   982
  •   983
  •   984
  •   985
  •   986
  •   987
  •   988
  •   989
  •   990
  •   991
  •   992
  •   993
  •   994
  •   995
  •   996
  •   997
  •   998
  •   999
  •   1000
  •   1001
  •   1002
  •   1003
  •   1004
  •   1005
  •   1006
  •   1007
  •   1008
  •   1009
  •   1010
  •   1011
  •   1012
  •   1013
  •   1014
  •   1015
  •   1016
  •   1017
  •   1018
  •   1019
  •   1020
  •   1021
  •   1022
  •   1023
  •   1024
  •   1025
  •   1026
  •   1027
  •   1028
  •   1029
  •   1030
  •   1031
  •   1032
  •   1033
  •   1034
  •   1035
  •   1036
  •   1037
  •   1038
  •   1039
  •   1040
  •   1041
  •   1042
  •   1043
  •   1044
  •   1045
  •   1046
  •   1047
  •   1048
  •   1049
  •   1050
  •   1051
  •   1052
  •   1053
  •   1054
  •   1055
  •   1056
  •   1057
  •   1058
  •   1059
  •   1060
  •   1061
  •   1062
  •   1063
  •   1064
  •   1065
  •   1066
  •   1067
  •   1068
  •   1069
  •   1070
  •   1071
  •   1072
  •   1073
  •   1074
  •   1075
  •   1076
  •   1077
  •   1078
  •   1079
  •   1080
  •   1081
  •   1082
  •   1083
  •   1084
  •   1085
  •   1086
  •   1087
  •   1088
  •   1089
  •   1090
  •   1091
  •   1092
  •   1093
  •   1094
  •   1095
  •   1096
  •   1097
  •   1098
  •   1099
  •   1100
  •   1101
  •   1102
  •   1103
  •   1104
  •   1105
  •   1106
  •   1107
  •   1108
  •   1109
  •   1110
  •   1111
  •   1112
  •   1113
  •   1114
  •   1115
  •   1116
  •   1117
  •   1118
  •   1119
  •   1120
  •   1121
  •   1122
  •   1123
  •   1124
  •   1125
  •   1126
  •   1127
  •   1128
  •   1129
  •   1130
  •   1131
  •   1132
  •   1133
  •   1134
  •   1135
  •   1136
  •   1137
  •   1138
  •   1139
  •   1140
  •   1141
  •   1142
  •   1143
  •   1144
  •   1145
  •   1146
  •   1147
  •   1148
  •   1149
  •   1150
  •   1151
  •   1152
  •   1153
  •   1154
  •   1155
  •   1156
  •   1157
  •   1158
  •   1159
  •   1160
  •   1161
  •   1162
  •   1163
  •   1164
  •   1165
  •   1166
  •   1167
  •   1168
  •   1169
  •   1170
  •   1171
  •   1172
  •   1173
  •   1174
  •   1175
  •   1176
  •   1177
  •   1178
  •   1179
  •   1180
  •   1181
  •   1182
  •   1183
  •   1184
  •   1185
  •   1186
  •   1187
  •   1188
  •   1189
  •   1190
  •   1191
  •   1192
  •   1193
  •   1194
  •   1195
  • УКАЗАТЕЛИ
  •   ПОЯСНЕНИЕ К УКАЗАТЕЛЯМ
  •   УКАЗАТЕЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ (тт. 1—22)
  •   УКАЗАТЕЛЬ СТАТЕЙ (тт. 23–27)
  •   УКАЗАТЕЛЬ ПИСЕМ ПО АДРЕСАТАМ (тт. 28–30)
  •   УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И ЗАМЫСЛОВ М. ГОРЬКОГО, УПОМИНАЕМЫХ В СТАТЬЯХ И ПИСЬМАХ
  •     I. ПРОИЗВЕДЕНИЯ
  •     II. ЗАМЫСЛЫ
  • *** Примечания ***