Тихий океан [Владислав Викторович Колмаков Соло1900] (fb2) читать постранично, страница - 3

станут нашими врагами. И с русскими они воевать не станут. У них же пакт о ненападении заключен с СССР. Японцы очень серьезно относятся к таким договорам. А с Германией японцы союзники, между прочим. И немцы воюют с Великобританией. Делайте выводы сами.

— Я их давно уже сделал. Еще в 1936 году когда съездил в Японию. Именно, тогда я решил заняться созданием «Авиастроительной корпорации Содружества»! — произнес сэр Льюис, вытащив изо рта остаток сигары и бросая его в пепельницу.

Вот и поговорили. Надеюсь, что теперь у Королевских ВВС Австралии появятся нормальные истребители, а не тот антиквариат, на котором они до сих пор летают. А теперь все по порядку. После того как мою покалеченную тушку погрузили на яхту тестя и привезли в Австралию. У меня началась совсем другая жизнь. Тихая и размеренная. Наполненная страданиями и болью. Нога моя заживала очень плохо и медленно. Рана все никак не хотела затягиваться. Да, и кость, раздробленная пулеметной пулей, срасталась тоже не очень быстро. И срасталась она не слишком правильно. Два раза пришлось ее ломать, чтобы сращивать по новой. Целых два раза, мать его!!! И это была еще та пытка. Но в все же нога поджила, и я, наконец-то, смог ходить. Сильно хромая и опираясь на трость.

М-да! Чуда не случилось. Неправильный из меня попаданец получился. На других то моих коллегах-попаданцах все ранения как на собаках заживают. Быстро и без особых проблем. А мне вот пришлось помучиться. Кимоно то хреновато! Постепенно стараюсь ногу разрабатывать. Поначалу, вообще, было очень тяжело. Когда гипс сняли и надо было снова учиться ходить. А то пока срастались кости, мышцы на ноге атрофировались. И мне пришлось их разрабатывать с ноля. И нога была как деревянная. Двигаться не желала. Эх, как же стремно чувствовать себя беспомощным инвалидом. Первое время я боялся, что совсем ходить не смогу. И буду ездить на инвалидной коляске. Но пронесло. Ходить я могу. Хоть и с трудом. Но врачи меня обнадеживают, что со временем нога войдет в норму. Хотя легкая хромота и должна остаться. Впрочем, мне все же повезло. Мог и совсем ноги лишиться. И шкандыбал бы как тот пират на деревянном протезе. А так нога осталась со мной. И я буду очень сильно стараться, чтобы довести ее до прежней кондиции.

После того адреналина, что я хватанул на войне, эта новая жизнь была какой-то пресной и скучной. И я впал в депрессию. Из которой меня пытались вытащить моя любимая супруга и тесть. И постепенно у них начало получаться. Да, и высшее общество Австралии было сильно заинтересовано моей персоной. Для австралийцев я ведь стал настоящей легендой. Прибыв в Австралию, я с удивлением понял, что стал очень популярным в этой стране. Кругом продавались постеры, календари, карточки и журналы с моими фотографиями. Меня реально на улице узнавать стали. И даже автографы просили. Я был местной знаменитостью. Австралийцы же вели негласное соревнование с жителями метрополии и других британских колоний. Они мечтали выделиться. Блеснуть на фоне имперской серости. И когда кому-то из их земляков это удавалось сделать, то такого человека в Австралии начинали очень сильно уважать. Ну, что тут скажешь? Вот такой он комплекс колониальной провинции. Жители колоний мечтают превзойти уроженцев метрополии и доказать, что они не граждане второго сорта. А может быть, я сам себе все это надумал? Просто, вся эта популярность мне не понравилась. В том же Советском Союзе меня тоже неплохо знали. Но такого фанатичного и назойливого поклонения там не было. Впрочем, начинаю привыкать. Уже могу улыбаться и махать рукой на восторженное приветствия совершенно незнакомых людей. И могу даже свой автограф поставить на протянутые мне фотокарточки с моей героической физиономией.

Но это простые обыватели меня достают. А вот местная элита более воспитанная. С дурными вопросами не пристают и автографы не просят. Почти. Меня стали приглашать в разные тусовки местного бомонда. А «Клуб авиаторов Австралии» даже принял меня в свои почетные члены. Вот любят британцы всякие общества и клубы. Закрытые для простых людей. Со всеми этими паролями и ритуалами. И австралийцы стараются им подражать в этом. Вот и этот клуб тоже был таким элитарным. Туда пускали только выдающихся пилотов и людей, связанных с авиацией Австралии и сделавших для нее что-то выдающееся. И там я неожиданно нашел близких мне по духу людей. Тех, кто жил авиацией. И любил небо и полеты. С ними было интересно общаться. После пары месяцев такого общения я смог показать себя не только практиком от авиации, но и экспертом по многим техническим вопросам.

А когда Эссингтон Льюис услышал, что я помогал советскому авиаконструктору Поликарпову в испытании истребителя И-17, который уже успел стать легендой в авиационных кругах. То он пригласил меня поучаствовать еще в одном проекте, связанном с авиацией. Меня пригласили как независимого эксперта. Австралийцам было важно знать мое мнение об их новейшем истребителе, который разрабатывался сейчас в