Царь нигилистов — 3 [Наталья Львовна Точильникова] (fb2) читать постранично, страница - 2

Пришел на торжественный развод караула с очень короткой саблей. Дядя Михайло, дедушкин брат, дал ее поиграть дяде Низи и дяде Мише, они тогда были еще маленькие. Но Лермонтова отправил на гауптвахту. На 15 суток.

— Историческое место, — сказал Саша.

— Желаешь посетить?

— Ну-у, — протянул Саша, — я, в общем-то, обойдусь, а тебе полезно. Чтобы десять раз подумал, прежде чем сажать кого-то в тюрьму. Кстати, а как в Китайской деревне оказался Зиновьев?

— Очень просто, — сказал Никса. — Он занимает один из домиков.

В воскресенье Саша получил письмо из Москвы от Склифосовского. Вырастить туберкулезную палочку у Николая Васильевича тоже не получалось, зато статьи взял питерский «Военно-медицинский журнал». Понятное дело по рекомендации Пирогова. Одна статья была посвящена клеткам Пирогова у больных золотухой и гипотезе о том, что золотуха и туберкулез — две формы одного заболевания. Вторая была более рискованной, поскольку рассказывала о туберкулезной бактерии и объявляла именно ее причиной болезни.

Публикация ожидалась в начале ноября.

Ситуация с европейскими журналами была хуже, но тоже не провальной.

«Ланцет» обе статьи благополучно завернул, зато Сашины переводы взял совсем новый, основанный в прошлом году «Британский медицинский журнал». Что радовало. Все-таки, как это хорошо, когда свобода прессы.

Старые медицинские издания Франции тоже решили переждать и не хвататься на сенсацию, зато краткий пересказ обеих статей обещалась напечатать «Gazette médicale de Paris». Не блестяще, но тоже неплохо. Саша оптимистично решил, что это только начало.

Больше всего Николай Васильевич восторгался тем, что выжимку из статей взяла «Общая венская медицинская газета». Поскольку Вена с точки зрения медицины впереди планеты всей и вообще центр Вселенной.

Саша поостерегся заранее поздравлять с грядущим успехом и написал просто: «Ждем!»

Его советы из Питерской лаборатории до Склифосовского дошли, и тот отчитался, что работает.

То есть все складывалось как нельзя лучше.

Саше по-прежнему хотелось в город. Он даже придумал себе цель.

— Никса, а здесь есть книжные магазины? — спросил он после воскресной службы.

— Здесь есть библиотека, — сказал Никса. — Не помнишь ее?

— Нет, — вздохнул Саша.

— Не удивительно, — заметил брат. — Ты не был там завсегдатаем. Это в Александровском дворце.

От церковного флигеля до Александровского дворца без проблем дошли пешочком. Слава богу без Зиновьева и Гогеля, правда, с Рихтером.

Дворец был построен в классическом стиле: желтого солнечного цвета, с множеством белых колонн, романскими арками и балюстрадой по краю крыши. Библиотека располагалась на первом этаже, в правом крыле.

Огромные шкафы красного дерева, толстые книги в кожаных переплетах, шелковые шторы в белых волнах фестонов, наборный паркет на полу.

Пожилой библиотекарь с проседью в волнистых волосах, живыми глазами и ямочкой на подбородке пригласил их к столу и выдал каталог, тоже огромный, толстый и переплетенный в кожу.

— Это Флориан Антонович Жилль, — представил Никса. — Он еще заведует Эрмитажем.

— Его Императорское Высочество, наверное, меня помнит, — предположил Жилль, демонстрируя явный французский акцент.

И продолжал стоять в полупоклоне.

Саша естественно ничего не помнил.

— Садитесь, ради Бога, Флориан Антонович, — пригласил Саша и с упреком взглянул на Никсу.

Брат кивнул и изящным жестом указал Жиллю на стул.

— Прикажете подавать чай? — спросил библиотекарь.

Никса кивнул.

— Давайте, давайте! — сказал Саша.

И на круглом, покрытым тяжелой скатертью столе возник сияющий самовар и чайный сервиз с позолотой.

— Вы француз? — спросил Саша Жилля.

— Швейцарец, — улыбнулся тот.

— Вы нас не выдавайте, — попросил Саша. — Господин Гримм приказал нам говорить с посторонними только на иностранных языках, но моего французского пока хватает только для рынка, но не для обсуждения книг.

— Скромничаешь, — заметил Никса. — Беранже дочитал?

— Да, так что смогу купить цветочки у гризетки и спросить дорогу в Париже, — сказал Саша.

И погрузился во французскую часть каталога.

Главным образом, она состояла из любовных романов по большей части неизвестных Саше авторов. Но встречались и знакомые имена: Дюма, Стендаль, Жорж Санд и Виктор Гюго. Саша решил не выпендриваться, совместить приятное с полезным и взял «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо».

Он живо помнил библиотеки брежневской эпохи. Книги там были жутко потрепанные, неоднократно переплетенные и распадались на страницы в руках. С Дюма было совсем туго, на фантастику записывались. Например, на «Голову профессора Доуэля» стояла очередь в сотню человек, так что Саша плюнул и так и не прочитал.

Дюма хранился в святая святых: кабинете директрисы. Это был новенький, почти нетронутый красный двенадцатитомник. В сию тайную комнату Саша был допущен после того, как мама дала на лапу