Ева [Сергей Борунов] (fb2) читать онлайн

Сергей Борунов Ева

ЕВА

Кто-то говорит, что нужно отбросить прошлое, чтобы жить настоящим, кто-то говорит, что нужно не думать о будущем, чтобы быть счастливым здесь и сейчас. Но всегда ли это работает?

Рано или поздно, – так произойдёт, – мы поплатимся за свои низменные желания, алчность, жестокость к себе и своему дому. Мы истощим свою обитель, отберём у неё всё, до последней капли. Затем возьмёмся за звёзды. Жаль, что даже они не вечны…

Поиски инопланетной жизни проводились нами не одно столетие. Но когда Солнце, наше свет и тепло, станет вдруг остывать, начнётся настоящая охота за обитаемыми уголками Вселенной. И тогда мы явимся как гости, но не с мольбой о спасении, а неся разрушение, даже не подозревая, что о нас уже давно известно за пределами Солнечной системы.

Глава 1. Экспедиция тысячелетия.

– Вы, взрослые мужчины, верите в детские небылицы? – кричал, надрываясь, грузный мужчина лет сорока пяти. Выкатившиеся от ярости глаза перебегали с одного лесоруба на другого. – Вы делали двадцать кубов за день. Что же теперь? Сегодня ни одного срубленного дерева! В чем дело?

Никто не отвечал, в голове трудяги перебирали возможные оправдания. И вдруг один из них не выдержал:

– Я больше не срублю ни единого дерева! Не стоит никаких денег то, что мы здесь терпим! Нас мучают кошмары! Нас мутит, болит голова! А эти звуки! Вы их слышали?! Деревья будто кричат! Вам хорошо, – пришли, поглядели, увезли лес, задобрили нас деньгами и уехали. Вы понятия не имеете, что это за место! – пожилой, худощавый мужчина отшвырнул огромный топор и продолжил:

– Зачем нас сюда доставили? Пополнить запасы ресурсов родной планеты? Но какой ценой? Не в моих планах умереть тут, среди этих бревен, набивая карман очередному ублюдку!

Последняя фраза вызвала гнев у начальника экспедиции. Но, с трудом сдержав эмоции, он спокойно продолжил:

– Эти «ублюдки» неплохо о Вас заботятся. Завтра утром я выгружу отсюда пятнадцать кубов леса. Товарищ, как Вас? – он указал рукой на старика, тот с дерзостью ответил:

– Тарас Петрович.

– Тарас Петрович, вы отстраняетесь от работы. Вот Ваше жалование за последнюю неделю. – начальник невозмутимо протянул руку с новенькими купюрами и ждал реакции лесоруба. Однако тот не менее спокойно забрал деньги и не смутился спросить:

– Когда меня вернут домой?

– Никогда. Если вы еще не поняли, вы исключены из экспедиции. Живите теперь в лесу. Только не долго, скоро мы его вырубим.

С ехидной улыбкой он развернулся к остальным и добавил:

– Может, кто-нибудь ещё желает присоединиться к Тарасу Петровичу? Я рассчитаю вас прямо сейчас.

Лесорубы переглянулись. Страх овладел ими. Они боялись рубить этот лес, но еще больше их испугала возможность повторить судьбу Тараса Петровича. Все промолчали. Начальник, самодовольно ухмыльнувшись, удалился.

– Петрович, зачем ты так? Что ты теперь будешь делать? Не надо было ему грубить! Бедный Петрович! – на старика посыпались вопросы, советы и сочувствия.

– Тебе надо догнать его и извиниться, Петрович. Уверен, он оставит тебя в экспедиции. Все будет нормально! – сказал огромный молодой человек с глупым и неотесанным лицом.

– Ты, двухметровая детина, ворочаешь тяжеленные бревна, а боишься жирного слизняка, который не может забраться в вездеход? Как ты с этим живешь? Я не собираюсь возвращаться на Землю! Но некоторые планы на эту свинью у меня были. Ну и шут бы с ним. А за меня не переживайте, я в свою молодость и не такого повидал. Без воды и питья обходился по несколько дней. Как жить в своем лесу – знаю, быть может, и тут словчусь. А если нет, что ж, такая смерть мне по вкусу!

Товарищи еще долго упрашивали Тараса Петровича опомниться, но тот стоял на своем. И к вечеру, собрав свои пожитки и запас еды, ушел в лес, со словами:

– Буду наведываться к вам. До встречи!

То, как он повел себя, удивило всех. Ведь всегда он был сдержан и молчалив. Мало про себя рассказывал. Выглядел он лет на шестьдесят-шестьдесят пять. Худой, с седой бородой, впалыми щеками и грустными глазами. Всю жизнь он тяжело трудился, никогда не задерживаясь на одном месте. А когда решил, что пришло время поберечь здоровье, уехал в полузаброшенную деревню, где по соседству стояло всего лишь несколько домов. Старик решил, что глухие места подарят ему глоток свободы, столь желанной после десятилетий труда в подчинении. Однако вскоре понял, что такие места несут лишь бесконечное ощущение отрешенности и одиночества. А важные новости если и доходят до него, то с опозданием в несколько дней.

Ему повезло, и он случайно узнал об одном важном событии, когда одинокая женщина попросила его починить радио – единственную связь с миром. Закончив работу, старик включил приёмник: на всех волнах восторженные дикторы твердили о великом открытии. Сначала он не придал значения – каждый год эти открытия, ничего нового. Но послушав недолго эфир, понял: настало время закончить жизнь так, как ему всегда хотелось – на свободе…

***

Научный прогресс развивается в геометрической прогрессии: сверхскоростной транспорт, высокоразвитая медицина, квантовые компьютеры, биометрические принтеры – и всё это управляется искусственным интеллектом. Казалось бы, наступило долгожданное изобилие и процветание. Но всё обстояло иначе.

Чем совершеннее становилась технология, тем больше требовалось энергетических затрат на её применение. А с учетом непрекращающегося роста населения и стремления людей к комфорту требования к поставкам энергоресурсов возросли на порядки. Вся свободная поверхность планеты использовалась максимально: не осталось больше первозданных уголков природы. Всюду были установлены энергоблоки различного характера: ветровые, солнечные, геотермальные и атомные. И все же нехватка энергии была столь ощутима, что для простого населения вводились ограничения по использованию энергоресурсов. Города перестали светиться неоном, наступили мрачные времена.

После опустошения недр человечество тешилось мыслью, что их всегда согреет Солнце. Но ничто не вечно. Термоядерная реакция пошла на спад. Активность солнечного излучения снизилась. Полярные широты покрылись льдом, люди массово начали переселяются.

Учёные прогнозируют дальнейший спад активности Солнца, что приведёт к климатической катастрофе. Конечно, еще не одно поколение будет любоваться красотой заката, но ведь этого недостаточно. На звезду возлагались большие надежды.

На солнечную орбиту запускались сотни отражающих экранов невообразимых размеров. Их целью был сбор рассеянного солнечного излучения и отражение его на поверхность Земли. Своеобразные искусственные луны. Однако эксперимент провалился: отраженного света едва хватило на то, чтобы покрыть расходы на изготовление этих экранов и их запуск.

В этих условиях целью большинства научных центров была разработка абсолютно нового вида энергии. Учёным полностью развязали руки: никаких ограничений по киловаттам, миллиардное финансирование и, ходили слухи, безграничный человеческий ресурс. По официальным данным, в ходе исследований гибли только добровольно. Но в закрытых кругах знали, что это не так. Для скорейшего достижения целей исследователям предоставляли заключенных, военнослужащих, бездомных, а иногда и простых людей, родственники которых получали «щедрую» компенсацию.

Одним из результатов таких исследований стало преодоление предела скорости света – своеобразная телепортация, ставшая реальностью благодаря антигравитационным частицам. Под их воздействием масса разгоняемого тела становилась отрицательной и, сводя на нет все труды Эйнштейна, в одно мгновение «перемещалась» в пространстве. По неофициальным данным, таким образом была отправлена в безвозвратное странствие не одна сотня вынужденных «добровольцев».

Едва человечество нашло ответ на вопрос «как?», появился и вариант «куда». Всего-то в восьмистах световых годах была обнаружена галактика с очень похожими на Землю планетами. В современных обсерваториях ежегодно открывают новые звезды, галактики, скопления, туманности столь удалённые, что человеческое воображение не в силах представить такие расстояния. Но ещё никогда не удавалось найти планету точь-в-точь как Земля. Моря, леса, горы, причудливые узоры облаков, приютившиеся под светом огромной звезды в центре галактики.

Снимки с телескопов разлетались по всему свету, и весь мир стал обсуждать возможность освоение новой планеты. В головах появилась мысль, авантюрная, опасная, но, в случае успеха, сполна оправдывающая риск. Что, если зачать новую цивилизацию? А нашу планету «законсервировать». Дать возможность природе самоисцелиться, переработать мегатонны отходов в нефть и газ, очистить атмосферу от удушливых газов и вновь покрыть землю непроходимыми дикими лесами.

Однако существовал ряд проблем: во-первых, человек еще не совершал направленных перемещений в пространстве, и вместо райской планеты рисковал оказаться верхом на астероиде. Во-вторых, чтобы перевезти всё население Земли, а это около пятнадцати миллиардов человек, нужны были огромные космические корабли, а чтобы разогнать их до сверхсветовых скоростей, требовалось колоссальное количество энергии, которого с природных станций, работающих на возобновляемых источниках энергии, получить невозможно. Однако время подгоняло, а приближающаяся смерть мотивировала. Пренебрегая всеми тестами и испытаниями, человечество направилось к новой цели.

***

Ворча на начальника станции, Тарас Петрович в гневе углублялся в чащу леса:

– Вырубит он… Я костьми лягу, чтобы ты не вернулся на Землю! Ты у меня еще попляшешь, свинья.

Он, бубня себе под нос ругательства, не заметил, как покинул зону обзора – изученную территорию, постоянно контролируемую камерами. Забыв обо всем, обидевшись, как ребенок, он шёл напрямик, забыв о всякой осторожности. Ведь это не земной лес, и неизвестно, какие звери тут обитают.

Тарас Петрович шёл уже около часа. Опомнившись, что забрёл слишком далеко, он поспешил вернуться к «границе» зоны обзора, чтобы быть в относительной безопасности. Но обернувшись назад, он увидел то, что повергло его в шок. Старик побледнел и попятился. В нескольких метрах за ним, шла маленькая девочка, до безумия похожая на его внучку – Катю.

Худенькая, с густыми русыми волосами, небрежно собранными в хвост, она, как всегда, сверкала зелёными глазами. Едва заметно поднятые брови, оставляли на лице тень наивного, детского удивления, вроде того, которое испытала детская душа, впервые влетев на самолёте. Тогда, переполненная радостью, она и не подозревала, что на смену восторгу придёт ужас, страх и темнота. Погибнув вместе со своими родителями в авиакатастрофе много лет назад, она оставила неизгладимую черную дыру в сердце несчастного старика.

Ком образовался в горле лесоруба, боль от страшной потери вновь зашевелилась в груди. Здравый смысл подсказывал, что это невозможно, его внучка мертва. А была бы живой – не смогла бы оказаться одна, в лесу, да еще и на другой планете. Придя в себя, дрожащим от страха голосом он выдавил:

– Привет, я Тарас Петрович, а как тебя зовут, девочка?

Девочка молча смотрела на старика, на лице не было ни единой эмоции.

– Откуда ты здесь? Где твои родители?

Девочка молчала. Старик начал было все списывать на сумасшедшую голову, которой мерещатся покойники, как вдруг малышка протянула вперед руки. Тарас Петрович был в ужасе. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Поймав себя на мысли, что он боится ребёнка, он встрепенулся и сделал решительный шаг вперед. Протянул руки в ответ, чтобы обнять её. Но как только он попытался прикоснулся к ней, его руки почувствовали обжигающий холод, а девочка будто растворилась под его ладонями, рассыпавшись на маленькие яркие огоньки. Через мгновение образ девочки возник в нескольких метрах от старика. Она смеялась.

– Я тебя обманула, дедушка, прости. Я ненастоящая.

Старик с трудом стоял на ногах. Он был готов к чудесам этого леса, но всё же происходящее его изумляло.

– Но как это возможно? – поинтересовался Тарас Петрович. – Кто ты?

– А ты не узнаёшь?

– Нет, – соврал старик, сам не зная для чего.

– Не обманывай, дедушка. Ты же не против, что я тебя так называю? – поинтересовалась девочка.

– Пожалуй, нет, – старик вновь солгал. Каждый раз при слове «дедушка» его сердце сжималось от досады.

– Ты должен помочь нам остановить это!

– Что остановить?

– Те кошмарные убийства, что вы совершаете!

– Какие убийства? – недоумевал старик.

– Жестокие. Бессмысленные. Варварские.

– О чём ты? Мы никого не убивали!

– Неужели? А почему я до сих пор слышу стук топоров? – спросила внучка и по-детски нахмурилась.

– Так ты про деревья? Но ведь это не убийство! Или…– Тарас Петрович замолчал.

– Или, – заявила «внучка». – Если хочешь и дальше разгуливать здесь без опаски, то ты должен остановить вырубку леса. Любой ценой! – на этой фразе образ девочки исчез.

Тарас Петрович стоял ошеломленный. Он не мог поверить в случившееся. Он, возможно, только что вошёл в контакт с инопланетной расой. А, возможно, обнаружил первые признаки сумасшествия. Но всё было настолько реально, что он отказывался в это верить. Вскоре он решил рассказать о случившемся одному из лесорубов – Саше. Молодому парню, с которым он подружился за время экспедиции. Он взял курс на границу зоны обзора и ускорил шаг.

***

«Экспедиция тысячелетия», как всюду голосили, больше напоминала сбор новобранцев по тревоге. Неорганизованная, неподготовленная, безрассудная. Всё ради права первым попасть на новые земли.

Тарас Петрович знал, что чиновники будут готовы пожертвовать тысячами, а, может, и миллионами землян. И рассчитывал, что, несмотря на его возраст, ему найдется место среди добровольцев. Он не прогадал.

«Счастливчиков» – людей, которых было решено «переместить» в пространстве в составе первой межгалактической экспедиции, даже толком не обследовали врачи. Основным требованием была готовность умереть, остальное – второстепенно.

Тем не менее, в составе экспедиции нужны были химики, физики, геологи, врачи – в общем те, кто сможет изучить возможность заселить новые планеты. В группу учёных набрали около тридцати человек. Главным среди них был назначен доктор Роберт, один из конструкторов ЗОИ – гигантской межгалактической станции. Кроме Роберта, в состав научной группы не решились включать лучших инженеров. Даже тех, кто просился добровольно, – ими рисковать не стали. Перед ними была поставлена задача курировать своих коллег с Земли.

Во вторую группу принимали в основном военных, бывших сотрудников силовых структур и просто крепких мужчин. Их целью была безопасность экспедиции и обеспечение внутреннего порядка. Всего в группу обеспечения безопасности набрали около пятидесяти человек. Среди них были люди с техническим образованием, умением управлять машинами, в надежде на то, что обороняться будет не от кого, а охранять нечего. Тогда члены группы безопасности пригодились бы в мирных целях.

В третью, самую большую группу, набирали тех, кто помог бы в обеспечении комфортного пребывания первых двух групп: медицинский персонал, повара, строители и прочие профессии. В эту группу включали всех без разбора. В неё и распределили Тараса Петровича. Предварительно назначив лесорубом. Первое время, пока учёные исследуют атмосферу и недра, было решено использовать «дедовский метод» – дровяные печи.

Экспедицию из ста пятидесяти человек усадили в небольшой корабль, с запасом еды, питья и медикаментов на месяц, на случай удачной высадки. Внутри их ожидали ампулы со снотворным, врачи рекомендовали вколоть его себе перед разгоном. Тарас Петрович не стал делать укол, ему до смерти (тут, скорее, в прямом смысле этого слова) было интересно, что ощущает человек во время «телепортации». Он пристегнул ремни и откинул спинку кресла. Начался разгон…

Старик был знаком с базовыми законами физики и знал, что с ним будет происходить. Но знать и чувствовать абсолютно разные вещи. А больше всего Тарас Петрович хотел испытать на себе атаку антигравитационных частиц, благодаря которым удалось разрушить предел скорости света. Как такое можно проспать!?

Инженеры обещали, что разгон будет плавным, а полёт комфортным (было бы странно, если бы они сказали правду). Однако сразу после пуска двигателей, путники, не успев заснуть, почувствовали серьезный дискомфорт. Шум и вибрация пугали. Но спустя четверть часа, весь состав экспедиции уснул, кроме притворившегося Тараса Петровича. И вот, после некоторых приготовлений, была дана команда к взлёту.

3, 2, 1, старт! От оглушающего рёва сердце Тараса Петровича защемило. Вначале это было похоже на взлет простого пассажирского лайнера. На долгий взлёт, продолжительный, всё сильнее вжимавший тебя в сиденье. Маска не спасала, было трудно дышать. Корабль-станция продолжал ускоряться. Старик ощущал невероятную тяжесть во всем теле. Спустя мгновение ему уже было трудно держать глаза открытыми. Он чувствовал, как его тело будто набухает. Сердце из последних сил качало свинцовую кровь.

Вскоре старик всерьез запаниковал. Он ясно чувствовал, что его тело вот-вот разорвётся на куски. Он попытался закричать – у него не получилось, попытался взять шприц со снотворным, но не одолел тяжесть собственных рук. В последний момент он заставил себя успокоиться, но мысль, что его здоровье давно не соответствует критериям, подходящим для таких нагрузок, вновь вывела его из равновесия. У него защемило в груди. Он из последних сил старался глубоко дышать, проклиная себя за любопытство и отказ от снотворного.

И в тот момент, когда Тарас Петрович уже готов был расстаться с жизнью, станция перешла на антигравитационный разгон. Тело старика в одно мгновенье превратилось в пушинку. От перепада давления у него пошла кровь носом. Ненадолго он потерял сознание.

С красными от полопавшихся сосудов, глазами, с окровавленным носом и блаженной улыбкой Тарас Петрович принимал на себя «выстрелы» антигравитационных частиц. Он был доволен дважды. «Я выжил!» и «Я знаю, каково это, когда на тебя воздействуют таинственные частицы». Хотя, говоря откровенно, это воздействие неощутимо. Спустя еще полчаса скорость станции приблизилась к скорости света, старик стал замечать эффекты замедления времени, предметы расплывались, впереди еще одно испытание – «телепортация».

Но ожидания не соответствовали реальности. Никакого волшебства. При приближении к скорости света старик заметил легкое искажение пространства и световосприятия. Затем все исчезло и, на мгновение, он оказался в кромешной тьме. А потом метаморфозы повторились в обратном порядке. Началось торможение. И вот сквозь стекла станции появилась одна из сестёр – Ева. Ближайшая к нам планета, очень похожая на Землю.

Увиденное не передать словами. Старику хотелось плакать от восторга. Он прожил всю жизнь с ощущением того, что он ничем не лучше навозного жука в масштабах вселенной, и вот, наконец, поучаствовал в чём-то эпохальном.

Огромная планета перекрывала весь обзор, казалось, она очень близко, хотя до нее оставались сотни тысяч километров. Сине-зелёная, под пышным белым одеялом облаков, она поворачивалась, показывая себя во всей красе. Это воистину незабываемое зрелище, ведь никто не ощущает вращения Земли, стоя на ней. А тут исполинская громадина с легкостью проплывает перед тобой, неспешно вращаясь, будто вальсируя. Тарасу Петровичу даже во сне такого не снилось.

Ева, Дана, Сьюзи и Кармен – так назвали планеты этой далёкой галактики, с огромной пылающей звездой в центре. «Мама» – так просто и в то же время ёмко назвали здешнее светило. Оно было вдвое больше Солнца. Ещё три планеты были мёртвыми, из-за слишком близкого расположения к «Маме». А одна, самая последняя, планета выглядела как маленькая копия «Мамы», только её свечение слегка отличалось по цвету: было более холодным.

Чем ближе они подлетали, тем меньше замечалось движение Евы, плавно полёт превратился в падение, приближающее свершение исторического шага. Первым его сделает начальник экспедиции Вениамин Леонидович.

***

Управлять и руководить экспедицией должен был Вениамин Леонидович. Образцовый госслужащий, который не раз лобызал зады ради очередной прибавки к жалованию. Его спокойствие и влиятельность – лишь притворная маска, скрывающая букет страхов и комплексов.

Делая первый шаг на новые земли, он не светился от счастья, от того, что навсегда вписал себя в историю, но трясся от страха. Видимо, он ожидал, что при контакте с почвой его ступни разъест кислота, причём настолько стремительно, что никто не сумеет его спасти.

Выходя со станции, он чуть не переломал себе ноги. Высокий трап и неровная поверхность оказались для его ног невыполнимой задачей. Экипаж, наверно, расхохотался бы, если бы им в тот момент было до него дело. Все без исключения, раскрыв рты, любовались первозданной красотой новой планеты.

Станция приземлилась на плоскогорье, причём так близко к утёсу, что едва не разворотила себе обшивку и заблокировала один выход. К счастью, основной шлюз не был завален, и был ещё один люк для экстренных случаев.

Все полтораста человек стали весело выпрыгивать из ЗОИ и разбегаться по сторонам, будучи не в силах противостоять желанию всё рассмотреть, потрогать, понюхать и, возможно, надкусить.

Атмосфера здесь была действительно аналогична земной. За исключением некоторых неизвестных примесей, которые стали активно изучать учёные, в основном путём пропускания его через лёгкие своих товарищей.

Лес, который занимал большую часть видимой территории, был необыкновенным. Складывалось ощущение, что ты гуляешь среди сказочных эльфийских лесов миров Толкиена. Огромных размеров, причудливых форм, с воздушными корнями, через которые невозможно было пробраться, с яркими резными листьями. У многих деревьев в широком стволе были большие полые расщелины, в которых могли поместиться два, а иногда и три человека.

Но больше всех экспедиторам полюбились деревья с подсвеченными плодами и те, у которых лёгкие, тонкие листья дрожали на ветру и пели. Порой люди заслушивались и часами стояли завороженные, слушая это пение, а после брали топоры и срубали эти волшебные деревья.

Именно топор был единственным действенным инструментом изучения подземных недр. Ведь, как оказалось, корни деревьев так глубоко и густо проникли в почву, что и приборы, и спецтехника были бессильны. Зато горели эти деревья прекрасно, давая больше тепла, чем метан на Земле. Перезарядив космическую станцию, планировалось повторно «телепортировать» людей на новые территории. Стремление утолить энергетический голод оказалось сильнее инстинкта самосохранения.

Ошеломлённые успехом люди забыли о собственной безопасности. Ведь если планета пригодна для жизни, велика вероятность, что эта жизнь на ней присутствует. Неизвестная, возможно, более развитая цивилизация могла наблюдать за людьми, изучать их намерения, строить план дальнейших действий.

***

После нескольких сотен поваленных деревьев лесорубы стали слышать странные звуки из леса по ночам. Будто кто-то перешёптывался. Но ни слов, ни языка было не разобрать. Вспомнив об этом, Тарас Петрович испуганно поёжился. Нужно было искать место для ночлега.

Он решил переночевать на границе, под камерами, будучи уверенным, что при необходимости ему всё-таки помогут. Выбрав огромное дерево с расщелиной и разложив внутри спальный мешок, старик заснул. Но выспаться ему не удалось. То и дело мерещилась «внучка». То он слышал её голос, то будто кто-то заглядывал к нему в расщелину. Впрочем, чувство, что кто-то за ним наблюдает, не покидало его и наяву.

«Вы не погубите еще одно его прекрасное творение», – произнес красивый, но пугающе низкий голос женщины. «Вы распоряжаетесь тем, что вам не принадлежит, возомнив себя хозяевами Вселенной, но вас раздавят, как тараканов. Ваши кости оплетут корни, из ваших глазниц потекут реки, вы вновь воссоединитесь с природой…посмертно». Старик вскочил. Голос звучал настолько реально, что он не мог понять, сон это был или явь.

Он лежал, не в силах шевельнуться. Страх сковал его тело, он хотел было выглянуть, но, едва попытался встать, как спину тут же окатила волна холодного ужаса. Дыхание перехватило. Еще страшнее было закрыть глаза. Так и пролежал Тарас Петрович до самого утра, между сном и накатывающим страхом.

Словно в детстве, рассвет развеял его кошмары. Он вылез из расщелины и пошёл к границе. Решив не терять ни минуты, он начал стучать по камерам, жестами показывая, что нужно поговорить. Через пятнадцать минут к нему уже прибежала охрана.

– Тарас Петрович, Вам чего? Случилось что? – потревожился старший одного из постов. Несмотря на отстранение, старик не потерял уважения у персонала экспедиции.

– Случилось, передай Саше, что мне с ним потолковать надо. Я тебя прошу, постарайся скорее, а? – попросил дед.

– Да что случилось, Петрович? Может, мы поможем?

– Приходи с Сашей, я всё расскажу.

Охрана трусцой побежала в лагерь. Там все ещё спали. Тарас Петрович заглянул в сумку, запасов было мало, и он решил на завтрак обойтись одним чаем.

«Кто знает, сколько мне еще здесь жить? Надо бы изучить местные травы и плоды», – подумал про себя старик. «Да только вот как это сделать? Попробовать страшно – вдруг яд? Приборов у меня нет. Есть на станции, ну, у них на уме только нефть! Поразительно, здесь столько всего интересного, а им бы поскорее нефть найти, тьфу!».

– Завари вот этой травы! – старик чуть котелок не опрокинул. Перед ним вновь стояла девочка, указывая на низкий куст ярко-зеленой травы с маленькими, нежными цветами.

Не отворачивая головы, старик покосился на камеру. Девочка стояла прямо под обзором.

– Спасибо, внучка, попробую, – с трудом выдавил из себя дед. – А что это?

– Мы не даем названий для растений, нам это не нужно.

– Кто мы? Расскажи. И зачем ты пугала меня ночью?

– Я тебя не пугала.

– То есть, как? Я точно слышал голоса. Мне даже грозили посмертным воссоединением с природой!

– Может, это кто-то другой, но не я.

– Кто-то другой? Кто? Они опасны? Их стоит бояться?

– Как много вопросов! Это я – ребёнок, а не ты. К сожалению, ответить не могу. Просто будь осторожен и не причиняй нашему дому вреда. Кроме этих трав, можешь смело кушать маленькие зеленые шарики на невысоких деревьях. Видел их? Они как будто светятся. Мимо не пройдёшь. А чуть глубже в лесу растут деревья с шишками на корнях. Вы это называете «клубнями». Так вот, они очень вкусные и питательные. А вообще нашими растениями отравиться нельзя, если мы, конечно, этого не захотим. Пока, дедушка, мне надо идти.

– То есть, «если не захотите»!? Подожди, ответь мне на…

Образ девочки растворился. Дед бросился со всех ног бежать к ближайшему посту, чтобы посмотреть запись с камер. И, как назло, встретился там с начальником экспедиции.

– Тебе что тут нужно, дед? Я вышвырнул тебя. Убирайся в свой чёртов лес! – начальник был явно не в духе.

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Кто тебе дал это право? Это не твоя земля! Я имею полное право здесь находиться и не собираюсь спрашивать у тебя разрешения! – краснея от злости, заорал Тарас Петрович.

– Да? Охрана, уберите его за пределы экспедиционной зоны! – отдал приказ глава экспедиции. Сотрудники не отреагировали.

– Если сейчас же вы не исполните мой приказ, я отстраню вас, вызову другой пост и… Старик не дал ему договорить. Он со всего размаху, что было сил в немолодом теле, двинул ему по лицу. У главы экспедиции пошла кровь носом. Тарас Петрович двинулся на него, но охрана вмешалась.

– Прости, Петрович, мы должны тебя вывести, – сказал один из охранников и взял старика под руку. – Пошли.

Глава 2. «Саботаж»

Старик с подозрением смотрел на только что сорванный пучок трав и кипящую воду в котелке. Трава была вполне похожей на ту, что росли на лугах Земли, во времена, когда их ещё кто-то замечал и собирал. Он задумчиво разделил связку и бросил часть в кипящую воду.

Донёсся приятный аромат. Тарас Петрович прежде такого не вдыхал. Он был неземным (в прямом и переносном смысле). Будто запах осеннего дождя вместе со свежестью морозного утра, леденящей, бодрящей, как чашка крепкого кофе с утра. Старик вдыхал его полной грудью и наслаждался.

«Я пью неземной чай. Вот ведь занесло на старость лет!» – подумал про себя лесоруб и нерешительно сделал маленький глоток. Приятное тепло разлилось по всему телу. Как после глотка добротного спиртного. «Вроде жив», – подметил он и глотнул смелее. Вкус отвара был не так хорош, как его аромат, но пить его было приятно. Но еще больше старика поразил эффект от напитка: прилив бодрости, перестали болеть вечно ноющие колени, прояснился ум после бессонной ночи, он почувствовал себя на десяток лет моложе.

Тарас Петрович присел под деревом и задумался о происходящем: «Как такое возможно? Если Катя – моё воображение, то как я мог знать, что эти травы не ядовиты, а, напротив, имеют целебные свойства? Либо просто везение, либо здесь и впрямь управляют рассудком». Поверить в это старик отказывался. И перебирал в голове возможные варианты, дойдя даже до проказ начальника экспедиции, с целью подорвать его решимость жить в лесу. Но зачем тогда через образ девочки он передал просьбу остановить вырубку? Как не старался он свести все нити воедино, ничего не выходило. Впрочем, размышления лесоруба были прерваны звуками приближающихся шагов. Тарас Петрович насторожился. «Это не внучка», – её шагов он никогда не слышал. Привстав и выставив нож вперёд, старик приготовился к обороне, стараясь успокоить дрожащие от страха руки.

Спрятавшись в расщелине, он выискивал источник звука, который был уже совсем близко. И вот в просвете показались две фигуры. «На вид человеческие», – подумал дед. Пройдя мимо дерева, они остановились у еще теплого кострища и стали озираться по сторонам.

Двое мужчин были одеты в маскировочные плащи, скрывавшие их не только от глаз, но и от инфракрасных датчиков движения камер. Они что-то обсуждали на повышенных тонах. Прислушавшись, старик узнал земную речь. Это были охранник Марк и лесоруб Саша. Спрятав нож, Тарас Петрович вышел к ним навстречу. Они не сразу его заметили, и он услышал часть их диалога.

– Саша, я ещё раз говорю, это слишком рискованно! Если меня поймают, мне конец! – взволнованно говорил охранник.

– Ты же военный! Тебя ни за что не поймают! Ты же понимаешь, сам я не могу. Мое отсутствие на повале сразу заметят! И сопоставят два события, понимаешь!? А у тебя обходы, кто знает, где ты и когда вернешься?

– Саш, ты знаешь, как охраняют станцию? Дело совсем не в том, что я могу свободно передвигаться по зоне экспедиции, а ты нет! Я имею в виду то, что туда невозможно пробраться! Во-первых, спецпропуск, во-вторых, в любой момент могут спросить «зачем ты здесь?», и я не найду, что ответить!

– Ты же понимаешь, что мы всё равно должны это сделать. Он совсем помешался! Если дальше всё так пойдет – нам конец! И мы все присоединимся к Петровичу.

– Что ругаемся, ребята? – сказал Тарас Петрович, выходя из укрытия.

– Петрович! Чёрт подери! Ты что пугаешь так? – заохал Саша.

– Я привёл его, как ты просил, теперь рассказывай, в чем дело? – с серьёзным видом сказал охранник.

– Я даже не знаю, как вам об этом рассказать, чтобы вы меня за сумасшедшего не приняли. – попытался начать старик.

– Говори, как есть! Что ты из ума выжил, мы еще вчера поняли, после скандала с начальником. – шутя, ответил Саша.

– Вот с того-то всё и началось! Я злой был, шёл, куда глаза глядят, а когда опомнился – испугался. Забрёл далеко, лес страшный, вокруг ни души. Я рванул было назад, и тут…

– Что? – в один голос воскликнули охранник и лесоруб.

– Мне навстречу Катенька идёт.

– Тьфу на тебя! Дурак старый! Мы тут думаем, как нам в этом лесу не загнуться, а он шутки шутит! – отчаявшись, крикнул Саша.

– Да я клянусь! Никаких шуток. А ночью мне вообще угрожали. Какой-то голос странный. Говорил о воссоединении с природой, посмертном воссоединении.

– Петрович, ты сожрал что-то! И, похоже, галлюциногенное! – запротестовал Саша.

– Ну, я так и знал, что вы примете меня за сумасшедшего! Дело ваше, только мы все пропадем.

– Ты о чём? – поинтересовался Марк.

– О том, что Катя, ну или не Катя, не знаю, предупредила меня. Говорит: «останови вырубку леса, любой ценой!».

Саша и Марк переглянулись.

– Ты камеры смотрел? Она утром, после нашей встречи, прямо под камерами показывала, какие травы можно заварить, – продолжал старик.

– Смотрел, ничего там нет. – с досадой отвечал охранник. – Но знаешь Петрович, я не считаю тебя сумасшедшим. Это место такое, я по ночам тоже голоса слышу, только не верю, что это местные обитатели. Это всё лес. Он проклятый, его нельзя рубить.

– И кто же проклял лес? Если тут никто не обитает? – осведомился Саша. – Нет, я уверен, здесь кто-то живёт. Конечно, не внучка Петровича, но кто-то тут есть, определенно. И скоро они нас поубивают, пока мы спим. Вот и всё. Потому-то, Марк, мы и должны это сделать!

– Опять ты за своё! – досадовал Марк.

– Вы о чём? Саша, о чём ты тут просил Марка?

– Петрович, да какая разница-то? Ты лучше со своими «видениями» разберись, – раздраженно ответил Саша.

– Я потому и спрашиваю, я вам рассказал, что видел, теперь вы. Что творится в экспедиции?

–Я расскажу, – вклинился Марк. – Этот кретин просто обезумел! Он перестал выдавать пайки и требует с лесорубов вдвое больше леса, а после того, как ты разбил ему лицо, не снимает нас с караула.

– А лес мы валить не хотим! – не выдержал Саша. – Это особенный лес, необыкновенный, нельзя его рубить! Мы до смерти напуганы, голова свинцовая, ноги ватные! А он всё пыхтит, плюётся, мол: «Что вы ноете? Это просто особенности атмосферы. Привыкнете!»

– А ну-ка попробуй, – сказал Тарас Петрович, протягивая Саше котелок с отваром местных трав. – Тебе станет легче.

– Что это?

– Местные травы заварил, вместо чая.

– Ты совсем спятил, старый? Не боишься отравиться? – удивился Саша.

Но Тарас Петрович молча, едва заметно улыбнувшись, принялся залпом пить из котелка. Марк и Саша с удивлением смотрели на него. Старик, закончив, довольно крякнул и ответил:

– Как хочешь.

– Так вот, что я предлагаю, – продолжил Саша. – Марк может свободно передвигаться по базе экспедиции, его никто не хватится. Он проникнет на станцию и заберёт пульт управления. Без него он не сможет управлять станцией и командовать нами.

– А я уже который раз пытаюсь ему объяснить, что лезть на станцию опасно. Что, скорее всего, меня вышвырнут как тебя, понимаешь, Петрович?

– Отличная идея! – воскликнул старик. – А что если я Вам помогу…

***

Ночью начался дождь. Совсем как на Земле. Только тоскливое «ш-ш-ш» звучало чуть ниже, порой даже закладывая уши. Из-за неизвестных примесей в атмосфере и электрических разрядов молний воздух наполнялся ароматом, совсем не похожим на земной озон. Капли, разрезая воздух, периодически оставляли за собой едва заметное мерцание, похожее на тонкую светящуюся паутинку. «Невероятно красиво!», – подумал Тарас Петрович. В прошлом он не раз любовался на Земле северным сиянием и думал, что ничего прекраснее нет во вселенной. Но теперь, промокая под светящимся ливнем, он больше так не считал, и с нетерпением ожидал очередных откровений новой планеты.

Поскальзываясь на мокрых корнях величественных растений, старик в маскировочном костюме спешил в зону обзора, к станции. Она приютилась между утёсом и неизвестными колючими зарослями. Словно паук в центре паутины, она оплела всё вокруг проводами на несколько километров. Три развёрнутые мачты радиосвязи позволяли передавать сообщения на десятки километров. Пол сотни камер видео-охраны наблюдали за периметром и образовывали безопасную «зону обзора». Пронумерованные камеры порой служили неплохим ориентиром на местности для исследователей и лесорубов.

Из центра «паутины» во все стороны были направлены бамперы исследовательских джипов – вездеходов способных ехать практически в любой местности. Безвоздушные колёса «проглатывали» ухабы и торчащие корни, съёмный гусеничный привод вытаскивал джип из вязкой почвы, а гидравлические лапы увеличивали клиренс до полутора метров и позволяли «ходить» по камням.

Всюду были расставлены базы патрульных дронов, которые раздражающе жужжали, слетая на маршрут и садясь на подзарядку. Они, обладая базой лиц членов экспедиции, должны были своевременно оповестить о появлении постороннего.

Словом, подобраться к станции незаметно было практически невозможно. Но у Тараса Петровича были свои соображения. Он обогнул утёс, отыскав более пологий участок, покорил небольшую вершину и оказался прямо над верхним люком станции.

Вид сверху был впечатляющий: густой массивный лес, увенчанный сиянием звезд, очертания ближайшей сестры этой планеты, которая находилась в максимальном приближении к Еве и отбрасывала рассеянное сине-коричневое свечение. Спутники, которые по привычке назвали лунами, напротив, были максимально отдалены и меркли на фоне яркого, но далёкого света маленькой звезды, которую тут ласково назвали «Малышом». «Звезда, вращающаяся вокруг звезды, уму непостижимо», – подумал Тарас Петрович и через несколько секунд спрыгнул на крышу станции.

Эвакуационный люк обычно закрывался изнутри, но не сегодня. Через мгновение, Тарас Петрович уверенным шагом расхаживал по коридорам и отсекам, а в ответ на изумлённые лица объяснял: «Начальник для чего-то вызвал».

И вот его дверь, старик поднял руку, чтобы постучать, но задержался, услышав интересный монолог, явно длившийся не одну минуту:

– …все усилия направлены на поиск углеводородного сырья. Параллельно ведём поиски драгоценных металлов. Лаборатория и геологи работают в две смены. Основной батарейный отсек заряжен на 60%, турбины не останавливаем круглые сутки. Резервный планируем зарядить через пятнадцать дней. Повторяю, полёт за второй группой – ориентировочно через пятнадцать дней. Внутренний порядок в норме, нарастающее возмущение устраняем, как и планировалось, денежной мотивацией. Самых неудобных из экспедиции выгоняем, лишая провизии…

«Вот свинья!» – выругался про себя Тарас Петрович и ворвался в кабинет без стука:

– Доброй ночи, Вениамин Леонидович. Что? Отчитываешься? Понимаю, это дело хорошее…

Начальник экспедиции от удивления лишился речи. Он вытаращил глаза на старика и сопровождал его по комнате взглядом. И только он спохватился окликнуть охрану, как дед его дерзко прервал:

– Брось, Вениамин Леонидович, неужто ты на старика натравишь своих псов? Я к тебе всего на пару слов. Вот поговорим спокойно, а потом пригласишь их, и они отделают меня как следует!

– Ты что, совсем рехнулся? Как ты вообще сюда попал? – вне себя от ярости, закричал начальник.

– Это не важно, куда важнее информация, с которой я к тебе пришёл. В твоих интересах меня выслушать, если хочешь вернуться на землю и выполнить задание своего генерала.

– Какая информация? Что ты можешь знать? Охрана! – через мгновение в кабинет влетели двое мужчин, с услужливыми лицами. – Куда вы смотрите? Как он сюда попал?

– Он сказал, что вы его вызвали! – оправдывались охранники, хватая под руки старика и толкая его к выходу.

Начальник хотел наорать на них в ответ, но Тарас Петрович, понимая, что медлить нельзя, перебил его, освобождаясь от захватов охраны:

– То есть, вам не интересно, как уберечь себя от местных и обезопасить своих людей, я правильно понял?

– О чём это он, Вениамин Леонидович? – с интересом спросили охранники, отпуская старика.

– Да кого вы слушаете? Он из ума выжил! Уведите его!

– Подождите, что, получается, не зря лесорубы отказываются рубить лес? – охранники переменились в лице.

– Болваны! Это дешевая провокация! Нет тут никаких местных, – Вениамин чувствовал, как его власть дала трещину. Старик попал в точку.

– Рассказывай, Петрович, если ему не интересно, то нам – очень даже, – предложили охранники, подставляя старику стул.

– Да что рассказывать? Они себя не показали, только общались со мной, через образ…

Деда на полуслове прервала пожарная сигнализация. Горел отсек №4. Все тут же рванулись туда, где на складе хранилась провизия…

Сбежавшаяся толпа участников экспедиции обошла склад вдоль и поперек, нигде не обнаружив признаков возгорания. И лишь спустя полчаса в вентиляционной шахте один из инженеров обнаружил самодельную дымовую шашку из опилок и селитры.

– Саботаж! – осенило начальника. Он пулей бросился к себе в кабинет. Но там всё так же невозмутимо сидел Тарас Петрович и разглядывал фигурку со стола Вениамина.

– Это твоя работа?

– Ты о чём? О пожарной тревоге? Нет, мы же беседовали здесь с вами. – спокойно ответил старик.

Следом в кабинет вернулась охрана и начала возмущаться:

– Что за шутки, Петрович? Мы ведь были готовы тебя выслушать! К чему всё это представление?

– Никаких шуток, ребята, всё очень серьёзно. Если завтра утром послышится стук топоров, вас ждёт долгая голодная смерть, ибо отсюда улететь вы не сможете! – тон старика удивительным образом переменился, он и сам стал на себя не похож.

– В смысле? Ты о чём это? – удивилась охрана.

– Проклятье! Пульт! Где пульт управления?! Ты забрал его? – разъярённый начальник бросился на старика.

– Можете обыскать меня, я ничего не брал, – дед был абсолютно невозмутим, это раздражало Вениамина еще сильнее. И он решил положить этому конец:

– Запереть его! – Скомандовал он охране, и добавил, обращаясь к старику. – Я настоятельно тебе рекомендую подумать над тем, как вернуть нам пульт управления. Иначе пеняй на себя.

– А я, со своей стороны, настоятельно не рекомендую испытывать на мне свои физические способности. От моей сохранности зависит и состояние пресловутой безделушки. Имейте это в виду.

Старик поймал разгневанный взгляд Вениамина и спокойно проследовал в камеру…

***

Природа современного человека такова, что, готовясь к экспедиции на новые планеты, конструкторы космических станций зачем-то предусмотрели камеры для заключённых. Возможно, они руководствовались не самой безупречной репутацией некоторых членов экспедиции и примеряли на них роль рецидивистов. Или, быть может, планировалось запереть в этикамеры бунтарей из числа аборигенов новых мест, что, пожалуй, ещё отвратительнее. Тем не менее, на данный момент, единственным обитателем тесной камеры был несчастный старик, который, по большому счёту, ни в чём не был виноват.

Очередное утро выдалось на удивление холодным. Завыл ветер, после ночного дождя воздух был тяжёлым, ледяным. Лесорубы и без того не желали идти на повал, теперь же и вовсе ничто их не могло заставить выйти из своих отсеков. Вениамин Леонидович объявил общий сбор, чтобы произнести речь и воодушевить персонал.

Его трясло от волнения, он ощущал, как контроль над ситуацией ускользает из его рук. Он до смерти боялся этого места, наверное, еще сильнее, чем лесорубы, но, выходя из кабинета, всегда делал суровый вид и пытался выглядеть уверенным в себе. Он не имел авторитета перед подчинёнными и был отвратительным руководителем, но удивительным образом выслуживался. Он не раз проваливал важные поручения, но обвинял в этом кого угодно, только не себя. Начальство же ему верило.

Он рос без отца. Его мать всегда считала, что ей все должны. Она ведь растит ребёнка одна. Растит, впрочем, избалованным и капризным, но ведь это не важно, когда у мальчика есть все «необходимые» современные блага. Устроить сына на престижную службу – вот была её мечта. И она сбылась. Правда, в конечном счёте это сыграло с ней злую шутку: она никак не ожидала, что на старости лет, умываясь слезами, будет отправлять сына в космос.

– Друзья! – выдержав паузу, начал Вениамин Леонидович. – Нам всем здесь тяжело, я это знаю. Между нами возникли некоторые разногласия. Но нам нужно найти компромисс. Ведь мы делаем одно общее дело – возвращаем нашему дому свет, тепло и былую силу. В конце концов, у нас нет выхода, иначе мы все здесь застрянем. Если вы ещё хотите вернуться на Землю, приступите к работе. Это не приказ. Это просьба. Со своей стороны, обещаю удвоить паёк и оплату. Очень рассчитываю на ваше благоразумие.

– Можешь не рассчитывать! Иди к чёрту! Где Петрович? Что ты с ним сделал? – послышался гул недовольных голосов.

– Я понимаю Ваше недовольство, – парировал начальник экспедиции. – Признаю, я был излишне груб. Прошу за это прощения. Но, поймите…

– Нет, это ты нас пойми! – прервала его толпа. – Бери топор и вали деревья, и если протянешь день-другой, то мы к тебе присоединимся. Что толку бросаться словами о единении? Продемонстрируй это на деле!

У Вениамина затряслись руки. Скрывать страх становилась всё сложнее. Как и подбирать слова:

– Каждый должен заниматься своим делом! Что толку заставлять строителя петь, а артиста строить дом? Результативность будет нулевой. И к тому же…

Его прервал на полуслове Саша. Он, улыбаясь, вышел к кафедре с пультом управления в руке, вращая какие-то регуляторы и набирая загадочные комбинации:

– Погоди-ка, начальник! Вот я на Земле был программистом. А ты? – Он указал на одного из лесорубов.

– Я юристом.

– А ты?

– Механиком.

– А я врачом!

– А я экономистом.

– Вот видишь, – подытожил Саша, – все они кем-то были на Земле, и уж точно они не глупее тебя. Однако они без колебаний взялись за топоры и пилы. А ты трус. Сидишь в кабинете, напыжившись и изображая из себя большого босса, а сам до смерти боишься этой планеты. Но тут нет общества, тут нет законов, тут будет только человечность. Как истинный лидер, ты должен дать нам пример мужества и бесстрашно пойти на вырубку леса. А если не пойдешь – мы её официально остановим и отправимся домой.

Вениамин побагровел. Страх, стыд и злоба смешались в его сердце. Его положили на лопатки, даже не пустив в дело козырь – украденный пульт управления.

– Где пульт управления? – сквозь сжатые губы выдавил он.

– Наш черёд задавать вопросы. Идешь ли ты вырубать лес? И где Тарас Петрович?

– Не глупи! Пайков осталось на неделю, нам надо подзарядить аккумуляторы, чтобы вернуться на Землю до того, как загнёмся от голода.

– А, кстати, – оживленно ответил Саша. – Вот тебе и стимул, чтобы ты быстрее приступил к вырубке!

Лесоруб быстро вбил какую-то команду на пульте, и на станции заревели сирены. Включилось всё освещение.

– Теперь она разрядится за пару дней, шеф. Рубить лес нужно быстро.

– Всё, хватит! – заорал начальник. – Если вы думаете, что я пойду у вас на поводу, то вы заблуждаетесь! С этого момента выдаю один паёк в обмен на куб леса. Если кто-то из охраны задумает устроить очередной саботаж, то я исключу его из экспедиции! Кстати, Саша, вы присоединяетесь к Петровичу в камере. До тех пор, пока вы не вернёте мне пульт управления. И если вы не знали, система безопасности станции настроена только на меня. На Земле мы предусмотрели возможность бунта, поэтому без меня вы точно не улетите. Собрание окончено.

Последняя фраза обескуражила Сашу. Вышвырнуть начальника со станции было его главной целью. Что теперь делать? Ведь ситуация из напряженной превратилась в критическую. Валить лес никто не собирался, но нужно чем-то питаться. А еще вызволять Петровича. В общем, из неоспоримого аргумента пульт управления превратился в источник неразрешимых проблем.

Охрана, сопровождающая Вениамина, двинулась на Сашу. Но тот не растерялся. Понимая, что старик остался взаперти без каких-либо рычагов воздействия, он лихо швырнул пульт управления своим товарищам, стоявшим позади и что было сил врезал одному из охранников. Однако их реакция была предсказуемой – Саша присоединился к Тарасу Петровичу.

***

Тарас Петрович лежал и обдумывал возможные варианты развития событий. И тут послышались крики:

– Уберите от меня руки! Я клянусь, уничтожу пульт управления! Да пусти меня!

– Уничтожишь, как же, и останешься здесь жить.

Старик узнал голос. В камеру тащили Сашу. Слышны были звуки борьбы и тяжёлые удары. Выводы напрашивались сами собой: договориться не удалось. К тому же охрана встала на сторону Вениамина. «Похоже, я что-то упустил», – с сожалением пробормотал дед.

Через несколько минут всё утихло. Сирены и освещение выключили, Сашу заперли по соседству с Тарасом Петровичем, а лесорубов распустили с условием «лес в обмен на провиант».

Что касается Вениамина Леонидовича, то он себя чувствовал прекрасно. Он преступил черту, за которой нет места неуверенности в себе. Так бывает, у всего есть предел, у страха, у стеснения, у любви. Сами лесорубы указали ему нужные нити воздействия. Сами лесорубы вынудили его действовать радикально, без малейшего милосердия.

– Как всё прошло? – осторожно спросил у Саши Тарас Петрович.

– Знаешь, не так, как хотелось бы. Оказалось, что без этой твари мы никуда не улетим. Они предугадали возможность бунта, система безопасности запрограммирована только на него. Он такой же важный элемент, как и этот пульт. Он управляет доступом на склады. Охрана вся на его стороне, даже Марк. Я не знаю, что делать.

– А как настроены лесорубы?

– Решительно. Больше они деревья валить не будут. И готовы голодать столько, сколько потребуется.

– Это они сейчас так говорят, пока относительно сыты. Через пару дней всё может измениться. – Старик задумался и добавил:

– А что ждёт нас? Как считаешь?

– Если вернём пульт и приступим к работе, «его величество» нас простит. А если нет… То с голоду подохнем.

– Плохи наши дела…

Старик, заблудившись в своих размышлениях, задремал. Ему чудилось то радио, которое известило его об открытии новой галактики, то первые ночные кошмары на новой планете, то его скандал с Вениамином. Разбудил его едва слышный голос:

– Не расстраивайся, дедушка!

Тарас Петрович вскочил, будто его окатили ледяной водой. Потерявшись в пространстве и времени, он несколько секунд не мог прийти в себя. А возле входа с невозмутимым видом стояла его «виртуальная внучка».

– Ты попытался, и мы это оценили. На твоей стороне уже много людей! Ты хочешь помочь нам. Мы тоже будем тебе помогать. Расскажи своим друзьям, чем можно питаться здесь. И сам поешь, ты ведь набрал их. Так не бойся, съешь! – девочка смотрела на старика невинным, но проницательным взглядом. – Только пусть они не болтают охране. У нашего леса еды больше, чем на ваших складах.

– Ты меня испугала до смерти!

– Не кричи! Я не хочу, чтобы обо мне знали.

– Это точно безопасно? – спросил старик, доставая из-за пазухи свёрток.

– Это наш лес, я за него ручаюсь. Не бойся, ты не отравишься. И покажи это своим людям, пусть найдут такие же плоды в лесу.

– Что мне теперь делать? Я здесь взаперти, я не в силах остановить выработку.

– Она уже остановлена. Если твои люди не будут голодать, то не начнут рубить лес.

– Но они не смогут улететь к себе домой!

– Это верно. Отсюда никто не улетит.

– То есть как? – Тарас Петрович непроизвольно повысил голос от удивления и разбудил Сашу. В это же мгновение образ девочки растворился. Старик протянул к ней руки, в попытке задержать, но было поздно. Из-за стены послышался заспанный голос:

– Ты чего там, Петрович?

– Да ничего, сон дурной приснился, – ответил старик, сжимая свёрток.

Аккуратно развернув узелок, он достал несколько зеленых шариков, слегка мерцающих, будто покрытых люминесцентной краской. По форме они были похожи на земные каштаны, и от них исходил приятный аромат свежеиспеченного хлеба. Поняв, что запах могли услышать, Петрович быстро завязал узел, оставив несколько плодов.

– Саша! Ты можешь в сетку просунуть руку? – окликнул Тарас Петрович своего товарища по несчастью. Между ними была глухая стена, но спереди камеры была сетка, чтобы помещение просматривалось.

– Могу, а что? – спросил Саша, но, не дождавшись ответа, перекинул руку через две сетки и перегородку и, шевеля пальцами, пытался ухватиться за старика.

– Вот, держи. – Тарас Петрович вложил ему в руку несколько шариков. Саша крепко сжал кулак, и рука тут же исчезла.

– Что это? – с удивлением и недоверием спросил Саша.

– Это местные каштаны. – иронично ответил Петрович. – Ешь, доверься мне!

– Откуда это у тебя? – Саша вспомнил, про то, как старик им рассказывал о «внучке». Теперь, держа в руках эти «неземные» плоды, разрушать в своем разуме эту легенду было куда сложнее.

– Набрал в лесу, их там было много, как и свободного времени, после исключения из отряда. – старик невольно улыбнулся. – Чтобы наш план сработал, нас не должен мучить голод. И, Саш, нам стоит вернуть ему пульт.

– С какой это радости?

– Послушай, мне нужно, что бы кто-нибудь смог рассказать ребятам, о том, что в лесу много пригодных к употреблению растений! Они же там голодают.

Саша задумался, но затем возразил:

– У меня другая идея. Что, если я устрою тебе встречу с одним из наших? Объяснишь ему, что собирать, что не трогать. И пульт оставим при себе!

– Вениамин на это не пойдет.

– Вот увидишь…

***

Напряжённость в освоении новых земель царила не только в рядах третьей группы. Руководитель научной группы Роберт изо всех сил пытался отстраниться от ситуации с лесорубами, но тщетно. Одни ученые вставали на сторону работяг, отказывались от пайков, уходили жить в палаточный лагерь. Другие – демонстративно называли трусами тех, кто боялся рубить лес, а заодно и тех, кто сочувствовал их лишениям. Но были и совсем обособленные личности.

Его звали Георгий, все называли его «чокнутым профессором». Будучи весьма начитанным и, скорее всего, умным, он был абсолютно нелюдимым человеком, скорее даже мизантропом. Он отказывался участвовать в тех исследованиях, которые сулили возможность обогащения. Его интересовала исключительно наука. Едва ли его можно за это судить, скорее наоборот, если бы не одно «но». Абсолютная безрассудность, граничащая с сумасшествием, и ненависть к людям.

Ему было слегка за сорок. Всю жизнь он посвятил геологии и химии. За свою жизнь был удостоен множества наград, но получил только половину, отказавшись от остальных. После смерти родителей он остался один, родственников у него не было. Образ жизни и характер не позволяли рассчитывать на появление супруги, поэтому единственным его спутником жизни была наука. При этом коллеги в последние годы всё сильнее отвергали его, считая его идеи радикальными, а многие вообще решили, что у него проблемы с психикой.

Лысая голова, густая чёрная борода, и резкие черты лица делали его похожим скорее на преступника, нежели на учёного. Худощавое тело и уставший взгляд, в любую погоду тщательно скрывались под объёмными плащами. Неспешная, хромая поступь выражала абсолютное безразличие ко всему, пока что-либо не увлекало его. Чаще то, на что другие учёные не обращали внимания, неожиданно вызывало у него восторг, в глазах появлялась жизнь, а размеренные движения становились хаотичными и резкими.

Уже на следующий день после приземления Георгий надолго исчез в лесу. Его пытались искать, но на небольшом радиусе от станции. Вернувшись, он не дал никаких объяснений, отказался от комнаты на базе и поселился в палаточном лагере на отшибе. Каждый день он на рассвете уходил и возвращался глубокой ночью. Учёный постоянно ругался с коллегами, отказывался предоставлять какие-либо отчёты Роберту и то и дело похищал оборудование.

Единственным человеком, с кем он мало-мальски общался, был Николай – биофизик и химик, человек, который, даже по мнению Георгия, был достойным представителем ненавистного людского вида. С ним он и делился своими мыслями и результатами наблюдений и исследований.

Николай, будучи человеком очень сдержанным и осторожным, всё, о чём они говорили, никогда ни с кем не обсуждал. Не потому, что считал необходимым хранить тайны, а потому, что не любил слышать в ответ негатив. Они с Георгием не дружили: он, как и остальные, его не выносил, но ему отчего-то очень льстило это доверие между ними, и он им дорожил.

В споре между руководителем экспедиции и временными лесорубами Георгий соблюдал нейтралитет, хотя однажды, когда его достали расспросами, он, казалось бы, высказался в защиту леса:

– Какая мне разница? Я не собираюсь вставать на чью-то сторону! Здесь каждый ответит за свои поступки. Поэтому я веду себя так, как подобает гостю.

Многие тогда не придали значения его словам. Однако позже он стал высказываться куда радикальнее, и стал поддерживать отказ членов третьей группы валить лес:

– Каждым ударом топора вы забираете жизнь. Вам кажется, что если наши деревья безмолвны и бездушны, то значит, и везде так. Черта с два.

И вот тут он обратил на себя внимание. Однако все уговоры окружающих, объяснить, что он имел в виду, категорически отвергались. Наверняка у него были на то веские причины. Возможно, он не был уверен в своих соображениях, а может просто не хотел повергнуть в ужас своих товарищей.

***

Прошло несколько дней. Лесорубы уничтожили последние запасы еды, и уже всерьёз пошли разговоры о том, чтобы брать штурмом станцию. Но тут появился знакомый вездеход. Вениамин уверенными шагами двинулся к толпе, которая приготовилась к атаке.

– Господа, один из вас должен поехать со мной. Ваш предводитель сдался и готов вернуть мне пульт управления. Но я его выпускать не намерен. Даю двойной паёк тому, кто поедет с нами, а после вернёт мне пульт.

– Пошёл к чёрту!

– Засунь себе свой паёк куда подальше!

– Лучше убирайся отсюда, пока можешь! – посыпались угрожающие выкрики.

Но один лесоруб всё же откликнулся на требование Вениамина:

– Я пойду. – Вперёд вышел светловолосый, мужчина в возрасте, но подтянутый и крепкий. Множество морщин на его загорелом лице делили право испортить его внешность с шрамами, полученными в молодости. Звали его Михей. Наверняка это было его не настоящее имя, но другого никто не знал. Михей был бывшим военным. Он готовил молодых разведчиков. Сам не раз участвовал в разведывательных операциях, пока однажды не попался. Его буквально изрешетили, но он чудом остался в живых и, в звании капитана, досрочно отправился на покой. Затянувшиеся раны на теле, обострили душевные переживания, характерные для военных людей, и он поспешил вернуться в строй. На этот раз в гражданской должности.

– Вот и отлично! – процедил начальник экспедиции, жестом приглашая Михея в вездеход.

На станции капитан внимательно смотрел по сторонам, что-то записывал. А когда его привели к узникам, он быстро убрал блокнот и припал к сетке камеры, крепко пожав руку бывшим коллегам.

– Как же я рад вас видеть, чёрт подери! – радостно воскликнул Михей и вполголоса добавил:

– Мы готовы захватить станцию силой. Я всё продумал, а теперь изучил всё изнутри. Главное, взять толстяка живым. Мы заставим его подчиниться.

– Нет! Я не для этого тебя сюда позвал! Вот, возьми. – Старик протянул тот самый свёрток. – Ищите такие же в лесу и ешьте. Не бойтесь, можете мне доверять. Только ни слова охране Вениамина. Они не должны ничего знать. Как только у них кончатся пайки, ситуация будет в наших руках.

Тарас Петрович, убедившись, что на них никто не смотрит, демонстративно съел один из «каштанов» и подмигнул бывшему капитану.

– Откуда это у тебя? – шёпотом спросил Михей.

– Долгая история! Да и ты не поверишь, хотя, пожалуй, я и сам не знаю! – смеясь, ответил старик.

– Вот бы никогда не подумал! Тихий, скромный, молчаливый старик, а взял и всех перехитрил. Ну, ты и лис!

– Мне помогли. Один бы я не справился. Ступай, пока они чего не заподозрили.

***

Рёв вездеходов вновь взбудоражил покой лесорубов. Они насторожились. Вот из одной машины вышел их товарищ, а следом ненавистный начальник. Вокруг собралась охрана Вениамина. Михей шёл к лагерю. На полпути он сделал характерный жест, призывающий не следовать за ним. Начальник экспедиции и охрана остановились. Дальше капитан пошёл один, толпа лесорубов встречала его вопросительными взглядами. Едва заметно кивнув, он позвал с собой нескольких человек в ближайший шатёр. Те сразу засыпали его вопросами:

– Как там Петрович?

– Давай возьмём их здесь!

– Ты смог изучить станцию?

Михей молча достал сверток и взял в руку «каштаны». На несколько секунд он впустил в свое сердце сомнения, а затем решительно отправил плоды в рот. Лесорубы от удивления замолчали.

– Ешьте. Петрович дал слово, что это безопасно, – сказал капитан, протягивая плоды своим друзьям.

– Ты уверен?

– Нет. Но если сработает, станция будет нашей без кровопролития. Я не хочу лишних жертв, даже среди охраны. И готов рискнуть. А вы? Ну же!

Лесорубы неуверенно присоединились. Вшестером они в один миг съели весь свёрток. Вкус их приятно удивил. Твердый снаружи, плод внутри был мягким, словно наполненным арахисовой пастой. И действительно, вкус чем-то напоминал наш арахис, вкупе с вареным картофелем.

– И что теперь? – спросил один из лесорубов.

– Надо выиграть время, – ответил Михей и начал спешно что-то искать.

Найдя подходящий предмет – коробку небольших размеров, и обернув её целлофаном, он стал давать указания:

– Действуем так: это пустышка, а вот это – настоящий пульт управления. Я подойду к толстяку, и, когда буду отдавать прибор, ты его выхватишь и помчишься со всех ног в лес. Спрячешь его вне обзора камер. Фёдор, справишься?

– Да! – ответил рыжий худощавый мужчина лет сорока пяти.

– Но это не всё. Дальше сбавишь темп, дашь себя догнать. Когда убедишься, что они тебя видят, прячь пустышку в ближайших кустах. И наутёк. Понял?

– Да. Но они же поймут!

–Кто? Толстяк и ста метров за тобой не продержится. А среди охраны одни идиоты.

– Кроме Марка…

– Будем надеется, что пустышку возьмёт не он. Пора.

Твёрдым шагом капитан и его люди шли к начальнику экспедиции. Михей держал в руках пульт. Вениамин улыбался, он уже чувствовал приближающийся триумф. Уже придумывал речь. Уже решал, кого он простит и вернёт на Землю, а кто будет обречён на голодную смерть. Капитан уже близко, вот он протягивает коробку. И тут один из лесорубов рванул вперёд. Выхватив пульт, он с невероятной скоростью кинулся в густой лес. Охрана в оцепенении бездействовала, пока Вениамин не начал на них орать:

– За ним! Догнать его! Быстрее, недоумки!

Спохватившись, охрана пустилась в погоню, поскальзываясь на подмерзших лужах. Но беглец был слишком хорош. Михей неспроста его выбрал. В прошлом успешный спортсмен, а после окончания карьеры – тренер по легкой атлетике, Фёдор всё еще был в отличной форме.

Быстро покинув зону обзора, Фёдор углублялся в чащу. Он бежал и смотрел по сторонам в поисках укромного места для настоящего пульта управления. Увидев издалека подходящую яму в почве, заросшую чем-то похожим на лишайник, Фёдор обернулся и осмотрелся. Охрана была далеко. «Спрячу здесь», – подумал он про себя и направился к яме. Но едва устремившись к ней, остолбенел. Возле ямы стояла фигура взрослого мужчины. Он шёл навстречу. Через мгновение изумление Фёдора превратилось в шок. Перед ним стояла точная копия его самого, улыбаясь до ушей и приветливо сияя глазами.

Они молча стояли, глядя друг на друга, пока таинственное существо не прервало тишину:

– Братец! – странным голосом произнесла мистическая фигура. У Фёдора отнялись ноги, он не мог шевельнуться. Перед ним непонятным образом стоял его брат. Брат, который уже двадцать лет находился в местах лишения свободы и с момента заключения не поддерживал ни с кем связь.

Фёдор пытался что-либо сказать, но язык не подчинялся. Он отказывался верить в происходящее и пытался найти логическое объяснение.

«Как он здесь очутился?» – эти мысли прервались в его голове, когда чьё-то мощное тело с разгона сбило его с ног. Охранники налетели один за другим. Фёдор прижал к груди пульт управления и бросил обвиняющий взгляд на свою «копию». Охрана била его ногами, потом пошли в ход дубинки. А потом…

Его «брат» в потрепанном плаще с большим чёрным капюшоном рассыпался на тысячи маленьких светящихся частичек, которые бесшумно разлетались по соседним деревьям. Через мгновение ветви на этих деревьях стали раскачиваться, будто их трепал штормовой ветер. Охрана отвлеклась от избиения бегуна, почувствовав опасность.

Фёдор выжал из этой паузы максимум. Раздав нескольким преследователям смачные затрещины, он вырвался и бросился наутёк, нарочно выронив пустышку. Испуганная охрана схватила коробку и, не проверив содержимое, направилась в сторону лагеря. Они были абсолютно уверены в том, что Фёдор, испугавшись, не заметил потери пульта. Трюк удался.

***

– Опять ваши проделки! – надрываясь, орал Вениамин. – Вы отсюда не улетите! Слышите? Вы все здесь сгниёте! Я вам это обещаю.

– Несправедливо, начальник, удрал один, а выслушивают твои истерики другие. Потерпи, сейчас твои ребята его изловят, вот тогда и выговоришься, – с ухмылкой ответил Михей.

– Ты мне еще смеешь указывать?

– А почему бы и нет? – капитан уже не сдерживал смех. Вид недовольного и орущего толстяка веселил его.

– Да я тебя раздавлю!

– Да, «раздавить» – это как раз по твоей части.

Лесорубы загоготали. Вениамин, побагровев, выхватил у охранника тазер и выстрелил в капитана. Разряд, попавший в бедро, обездвижил Михея, но сознание он не потерял. Начальник экспедиции, окончательно потеряв рассудок, бросился на него с дубинкой ив бешенстве стал избивать капитана, не подумав о последствиях. Даже крики «наших бьют», «бей их, ребята» и «возьмём жирного» не охладили его пыл, началась драка. Тела изголодавшихся лесорубов принимали разряды, как комариные укусы. Они падали, но тут же с криком вскакивали и кидались на охрану.

Вениамин, увидев, наконец, весь масштаб ярости лесорубов, поспешил ретироваться. Охрана сдерживала натиск до тех пор, пока он не тронулся на вездеходе в сторону станции. После чего они сами бросились бежать.

– Вот и выиграли время! – ухмыльнулся Михей, вытирая кровь с лица.

Фёдор вернулся спустя час. Побитый, испуганный, загнанный. В руках он крепко сжимал пульт управления. Прятать его он не стал, так как решил отдать прибор начальнику. Но сначала хотел поговорить с Михеем.

– Их есть нельзя, Михей! – тяжело дыша закричал Фёдор, подходя к лагерю. К нему навстречу сразу стали выходить лесорубы. Бегун заметил на некоторых побои. Вопросов стало ещё больше, чем ответов.

– Что тут произошло? – спросил он, приблизившись к своим товарищам. Но ответа он не услышал – кто-то втащил его в шатёр.

– Ты чего орешь? Об этих «каштанах», кроме нас, никто пока не должен знать! – шёпотом, но с натиском сказал Михей. – Как всё прошло?

– Не так, как мы планировали! – огрызнулся Фёдор, протягивая коробку с краденой электроникой.

– У нас тоже! – улыбаясь ответил капитан. – Ничего, в итоге всё даже лучше, чем надо.

– Вы их отделали?

– Ну, скорее, они нас, правда, быстро – и сразу бежать. Зато есть время всё обдумать.

– А что тут думать? Они не постеснялись руки распустить, давай ответим тем же!

– Нет! Послушай, Петрович совсем не похож на сумасшедшего! Пока я ему верю, и думаю, стоит прислушаться к его советам.

– Да, кстати, на счёт Петровича. Слышал историю, про его внучку?

– Ну.

– Так вот, я понял, почему он её видит! Это всё «каштаны»!

– Да нет. С чего ты взял это? Он её увидел в первый же день, как покинул лагерь. Не думаю, что он сразу начал есть местные дары.

– С чего я взял? Да мне там сейчас такое причудилось! Я остолбенел. Хотел было спрятать пульт, в яме, а оттуда вылез мой братец.

Лесорубы за время экспедиции хорошо узнали друг друга. Михей сразу понял, о каком брате идёт речь. Он задумался, на лице читалась легкая тревога:

– Даже не знаю, что сказать. Двое одинаково с ума сходить не могут. Но у меня ничего подобного не было, а я съел больше вашего.

– Может, не на всех действует? – спросил Фёдор. Он был очень взволнован неожиданной встречей. Хотя совсем недавно посмеивался над рассказами о видениях Тараса Петровича.

– Может, и так. Нужно это проверить! Выясни у остальных, были у кого-нибудь побочные эффекты или нет? К восьми встречаемся у тридцать первой камеры. Петрович говорил, что там видел эти плоды. – Михей выглядел весьма озадаченно. И, хоть в это мгновение он и не знал наверняка, как поступить, сохранял спокойствие и вселял в лесорубов уверенность.

***

Охрана, отобравшая коробку у Фёдора, только вернувшись на станцию, проверила её содержимое. Поняв, что их ждёт неминуемая кара за такую глупость, они решили соврать и сказать, что не смогли догнать лихого бегуна. Начальник экспедиции был разъярён:

– Значит, решили выставить меня идиотом? Хорошо же! – ворвавшись к себе в кабинет, он выхватил из сейфа табельное оружие и направился к заключённым.

– Открывай! – рявкнул он одному из охранников, указывая дубинкой на камеру Тараса Петровича. Охранник подчинился. Старик дремал, полулежа на скамье и был удивлен неожиданному визиту:

– О, какая честь! – хотел было с иронией поприветствовать Вениамина, но был прерван хлёстким ударом дубинкой по плечу.

– Заткнись! Шутки кончились! Где пульт? – орал Вениамин, как ненормальный.

– У меня его нет. Я думал, ребята его отдали, – не без удивления ответил старик.

– Твои ненормальные ребята, – Вениамин сделал недоброжелательный акцент на слове «ребята», – устроили показательное выступление, с погонями и драками. Я намерен ответить тем же.

После этих слов он молча развернулся и направился ко второй камере, где спал Саша. Он разбудил его бодрым пинком и направил на него дуло табельного пистолета. Лесоруб спросонок не понимал, что происходит. Но быстро пришёл в себя, получив парочку ударов дубинкой. Загнав свою жертву в угол, начальник экспедиции продолжал отпускать тяжелые удары, а за стеной слышались крики Петровича.

– Опомнись! Что ты творишь? Я их не подговаривал! Он тут не причём! Оставь его!

Глава 3. «Поход за провизией»

К вечеру стало невыносимо холодно. Осень наступала очень стремительно, не как на Земле. День укорачивался, холодало тут буквально за пару недель. На подходе была зима. Всех беспокоил только один вопрос: насколько сильными тут бывают морозы? Если бы смена времён года происходила плавно, станция должна была покинуть «Еву» к началу осени. Но прогнозы метеорологов оказались ошибочными.

Михей стоял возле тридцать первой камеры, ёжась и пританцовывая. Укутанный, как было возможно, он дышал на ладони и растирал их, чтобы согреть.

– Где его черти носят? – буркнул капитан себе под нос, глядя на часы. – Неужели не отмотал?

Сутки на новой планете длились приблизительно двадцать шесть часов.,. Члены экспедиции договорились отматывать часы назад по утрам, чтобы не было проблем с ориентацией во времени. Но трудности каждый раз возникали. Переводить часы люди забывали.

– Да пошёл он к чёрту! Пойду один! – Михей не выдержал и двинулся вглубь леса. Было довольно темно, хотя звезды сияли ярко. Капитан освещал себе путь большим фонарём и настороженно смотрел по сторонам. В лесу было страшно. Но без этого леса холодов не пережить.

Михея трудно было испугать. Он многое повидал в жизни, но встретить кого-то, как Фёдор или Петрович, боялся, как ребёнок боится темноты. Неизвестность будоражила его воображение и ужасала.

Через некоторое время капитан стал замечать, что, чем дальше он уходит от станции, тем ему становится теплее. Поначалу он это списывал на то, что во время ходьбы тело прогревается. Но дальше перепад температуры стал слишком очевиден. В походном костюме и маскировочной накидке стало жарко. Сначала он снял накидку, потом пришёл черёд и куртки от костюма. Он шёл в одной кофте и чувствовал себя комфортно. «Как такое возможно?» – думал он, настороженно глядя по сторонам. Но тут его раздумья прервались. Он наткнулся на деревья с «каштанами». Решив не задерживаться и управиться как можно скорее, капитан стал быстро срывать каштаны с дерева.

– Эти есть нельзя! – прозвучал какой-то знакомый для Михея голос. – Бери только те, которые мерцают зеленоватым светом.

Михея бросило в пот. Он стал истерично светить фонарём то в одну сторону, то в другую, пытаясь отыскать того, кто говорил с ним. Он знал этот голос давно, но не мог вспомнить, кому он принадлежит. Капитан стоял как вкопанный, высматривая в зарослях собеседника. Как вдруг сзади кто-то легонько взял его под руку. Леденящая волна ужаса окатила Михея, но старые рефлексы сработали мгновенно.

– Твою ж мать! Фёдор! Я тебя сейчас убью! По-твоему, это смешно? Я чуть не обделался от страха! – орал капитан на уложенного на лопатки Фёдора.

– Да я боюсь здесь кричать! Вдруг они услышат!? Решил подойти вплотную. А ты сразу руки распускаешь!

– Кто они? Почему ты вообще опоздал?

– Отмотать забыл.

– Я так и знал! Болван ты, Фёдор, только бегать и умеешь! – с укором сказал капитан, отпустил лежащего товарища и продолжил собирать «каштаны». – А с чего ты взял, что собирать нужно только мерцающие плоды?

– То есть?

– Приди в себя! Ты сам мне это только что сказал!

– Я ничего не говорил! – ответил Фёдор и непонимающе посмотрел на капитана.

Михей застыл. Он вновь стал настороженно прислушиваться и смотреть по сторонам. Затем шёпотом сказал:

– Уходим отсюда!

– А плоды?

– Какие собирать? Те, что мы ели, мерцали?

– Да вроде нет.

– Вот я их и собирал, а потом… Слушай, давай обсудим это в лагере!? – сказал Михей и быстро зашагал в сторону зоны обзора.

– Хорошо, а ты чувствуешь, как здесь тепло? – спросил Фёдор.

– Да. Если в лагере и дальше будет холодать, у нас только два пути: либо перебираться вглубь леса, либо продолжить его вырубать, чтобы согреться.

– И что бы ты предпочёл?

– Перебраться сюда. Кто бы тут не обитал. Вырубать чужой лес – куда хуже, чем гостить в нём.

***

Приближаясь к лагерю и постепенно утепляясь заново, Михей с Фёдором обсуждали увиденное и услышанное:

– Ну определенно здесь кто-то есть! Петрович видит внучку, я брата, ты сейчас тоже с кем-то беседовал! – утверждал Фёдор.

– Я ни с кем не беседовал! – запротестовал капитан – Мне могло просто послышаться. Со страху, знаешь ли, и не такое померещится.

– Может и так, но я себя сумасшедшим не считаю, да и Петрович, хоть и старый уже, не выглядит умалишённым. Как всё это объяснить!?

– Не знаю, но, с учётом всего, что стряслось, Петровичу и Саше может здорово достаться! Нужно их вызволить со станции, перенести лагерь вглубь леса, а там и с провизией вопрос решим.

Лесорубы находились в нескольких километрах от зоны обзора, когда вдалеке, чуть западнее, со стороны станции, они увидели странную мужскую фигуру, мелькающую между деревьев. Михей сразу её заметил и подал сигнал Фёдору. Мужчина шёл очень неуверенно, как будто был пьян, часто останавливался, опираясь на деревья. Фёдор с Михеем переглянулись, и, поняв друг друга без слов, рассредоточились и укрылись в зарослях. Силуэт приближался, но шёл слегка в сторону.

Фёдор сквозь кустарник смотрел то на мужчину, то на капитана, ожидая сигнала к действию. И тут капитан переменился в лице. Он выскочил из укрытия и кинулся навстречу незнакомцу. Фёдор секунду недоумевал, после чего бросился вдогонку. Уже на полпути он понял – капитан узнал идущего человека. Узнал его и сам Фёдор. Это был Саша.

Избитый, в одном нательном белье, замёрзший, он еле передвигал босые ноги. Увидев товарищей, он попытался улыбнуться. И еле слышно проговорил:

– Хорошо, что я вас встретил. Я бы не дошёл.

Михей накинул на него маскировочный плащ и подхватил под руку. С другой стороны уже подбежал Фёдор. Они вели его к лагерю, молча, скрипя зубами от злости.

В лагере они внесли его в ближайший шатёр, одели, укутали в плед. Михей распорядился, чтоб нагрели чаю.

– Что случилось? – аккуратно спросил капитан. Сашу окружили лесорубы их глаза горели любопытством.

– Я этот же вопрос хотел задать вам – ответил недавний пленник. – Приехал толстяк, разбудил и без объяснений кинулся меня избивать. А потом отправил меня к вам, с посланием. Короче говоря, Петрович – следующий…

***

Мороз крепчал. К вечеру датчики на станции показывали двенадцать градусов ниже ноля. Ночь была светлой. На усыпанном звездами небе выстроились в ряд соседние планеты, близнецы той, на которой сейчас происходил первый в её истории захват власти. Лесорубы передавали плащи, чтобы незаметно миновать зону обзора. Они действовали тихо, чтобы раньше времени не привлекать к себе внимания.

В тот момент, когда почти все миновали просматриваемые участки, послышался рёв вездехода. Лесорубы разбежались по укрытиям. Звук двигателя усиливался, стал проблескивать свет фар. Михей и его люди аккуратно выглядывали из укрытий, отыскивая глазами приближающийся джип.

Вскоре машина оказалась рядом с ними и остановилась. Свет был направлен на камеру. Михей готовился дать команду к захвату. Но мгновением раньше вездеход на полных оборотах рванулся вперед, разнеся стойку с камерой и оборвав все подведённые к ней коммуникации. Капитан и его товарищи удивленно смотрели вслед уезжающей машине. И только Фёдор быстро сообразил:

– Вперёд, ребята, уходим! Они придут сюда, нас могут заметить.

Толпа лесорубов рванула вперёд. Пробежав километр-полтора, капитан скомандовал рассредоточиться и похвалил Фёдора за сообразительность:

– Вовремя ты подметил, что нужно бежать. Сейчас бы нас засекли!

– Да и что они втроём бы нам сделали? – ухмыльнулся Фёдор.

– А мы им? – загадочно спросил Михей и двинулся в сторону станции. – Ждите здесь, я скоро вернусь, и тогда выдвигаемся.

Любой, даже опытный военнослужащий рано или поздно перегорает. От всех этих разведок, вылазок, высадок его уже тошнило. За свою жизнь он погубил немало людей, молодых, и не только среди противников. Ведь решения командира не всегда верные. А ради чего?

Ему больше не хотелось вражды. Он улетел от прежней жизни, в крови и порохе, ради спокойной, размеренной участи. Но вышло всё иначе.

Так, погрузившись в раздумья, он добрёл до станции. И стал свидетелем очень интересной ситуации. Охранники и инженеры с криками выбегали на улицу. На станции паника, суета, что-то их испугало и выгнало из укрытия. Среди шума и неразберихи громче всех орал Вениамин, пытаясь успокоить своих подопечных:

– Отставить панику! Вернитесь в расположения! Там в любом случае безопаснее! Охрана! 7-я группа, готовьте вездеходы. Где врач? Куда делся врач!?

Михей притаился и стал прислушиваться, пытаясь понять, в чём дело. Люди сновали из стороны в сторону, кричали о чем-то, предлагали срочно улетать из этого проклятого места. Капитан ничего не мог понять. Но тут опять громче всех заверещал Вениамин, командуя:

– Выступаем сейчас же, оставьте здесь троих, остальные по машинам!

Услышав приказ, Михей рванул к лесорубам. «Какое неожиданное совпадение», – подумал он про себя. Он решил воспользоваться отсутствием охраны и освободить старика. Гул двигателей послышался раньше, чем капитан вернулся, лесорубы вновь притаились. Как только миновали вездеходы, появился капитан и жестами объявил – пора.

Штурм начался. Лесорубы цепью шли на станцию. Подойдя достаточно близко и убедившись, что двери открыты, они рванулись к входу. Удивленные инженеры и остатки охраны робко пытались помешать, но не успели. Дверь открыта, они внутри. Михей знал, где камеры, и большая часть лесорубов отправилась именно туда. Без сопротивления добравшись до места, капитан и его соратники без трудностей сломали дверь, ведущую к заключённым.

Никого, толпа мятежников, во главе с капитаном, недоумевала. Камеры пусты, двери и стены раскурочены какой-то неведомой силой. Через секунду станция завопила сиреной. Лесорубы бросились к пультам…

Вениамин, услышав сигнал, вышел из себя:

– Да чёртовы паникёры! Посадят весь заряд! Всем продолжать поиск, я возвращаюсь на базу.

Один из вездеходов развернулся и направился к станции, остальные двигались к лагерю лесорубов. В это время мятежники пытались проникнуть в главное управление станцией. Небольшая группа инженеров заперлась там, заблокировав вход. Но Михей вскоре остановил попытки прорваться:

– Хватит! Что нам до этой сирены, охрана её уже услышала и движется сюда. Пусть орёт. Быстрее заряд израсходует. Нужно уходить.

– А как же Петрович? – с удивлением запротестовали остальные.

– Его здесь нет, и знаете, я думаю, это он снёс камеру на джипе, и это за ним сейчас гонится почти весь штат охраны, – непроизвольно улыбаясь, ответил Михей.

– Да-а, а дед-то даёт прикурить, – протянул кто-то в толпе.

Переворот практически окончен, так и не начавшись. Но у входа лесорубы встречают знакомый силуэт, неспешно выползающий из джипа… Вениамин даже не понял, что произошло, его повалили на землю и стали бить, пока не вмешался Михей:

– Прекратите!

– Капитан, в чём дело? Ты забыл, как он тебя отделал? – послышались непонимающие возгласы.

– Плевать. В джип его, прокатимся. Возвращаемся в лагерь, парни. Будьте осторожны, скорее всего, там будет охрана. В конфликт не вступать, дождитесь, пока они уедут – скомандовал Михей, запрыгивая в вездеход.

Путь до лагеря был заполнен молчанием. Вениамин проиграл, но не желал признавать поражения. Капитан думал о Петровиче и о странных трещинах на стенах в помещении изолятора. Старик не смог бы так, наверняка. Кто-то ему помог.

Неподалёку от лагеря Михей дал команду сворачивать. Джип направился в лес. Начальник экспедиции испугано заёрзал. «Поговорим в тепле», – подумал про себя Михей.

Джип остановился. И, к удивлению пассажиров, навстречу, расплывшись в улыбке, шёл Тарас Петрович:

– О, а мы как раз тут вас ждём!

– Петрович, старый ты лис, может быть, расскажешь, что, чёрт возьми, тут произошло? – спросил Фёдор, сжимая дедову руку.

– Да уж, нам всем интересно послушать, особенно Вениамину, – поддержал капитан.

– О, начальник, и вы здесь! Ну, дела! – воскликнул Тарас Петрович и жестом всех пригласил к костру. Вениамин бросил злобный взгляд на старика, но промолчал. У огня сидел Саша и что-то варил в котле.

– Проголодались? – спросил Саша, протягивая чашку с ароматным пюре.

– Что это? Пахнет восхитительно! – удивился Михей. – А вы уверены, что это можно есть?

– Опять началось, – заворчал старик, – не хотите, не ешьте, нам с Сашей больше достанется!

Все, и даже начальник станции, робко расположились возле очага. Новое блюдо у всех вызывало интерес и в то же время недоверие. Однако голод взял свое, сначала Михей и Фёдор отведали инопланетную кухню, затем ещё два лесоруба, которые сопровождали Вениамина. Сам же начальник станции долго сопротивлялся, называл всех сумасшедшими, но, в конце концов, не выдержал:

– Спасибо! – сквозь зубы, выдавил он.

– Да на здоровье! Мы ж не звери, – ответил Петрович.

– Хотя я не прочь перегрызть тебе глотку! – злобно буркнул Саша, тая обиду за напрасное избиение.

– Вы мне не оставили выбора! – запротестовал Вениамин.

– Ах, так это я сам виноват, да? – встав, крикнул Саша.

– Прекратите! Все переговоры потом, – прервал их Михей. – Сейчас я хочу знать, как Петрович оказался на свободе.

Саша и Вениамин сели, а Петрович не без удовольствия начал повествовать.

***

Вечер. Сашу после зверского избиения куда-то увели. Что делать? Что у них произошло? Из-за чего начальник экспедиции так разозлился? Одни вопросы и никаких ответов. Старик чувствовал себя виноватым. Сидя с опущенной головой, он вслух корил себя:

– Старый дурак! Устроил тут шпионские игры! Это меня надо было отделать!

Его мысли прервались странным ощущением чьего-то присутствия. Он оглянулся, перед ним в очередной раз оказался образ его покойной внучки:

– Не вини себя, ты ничего не мог поделать. А с твоим другом всё хорошо, он у лесорубов. Пора и нам уходить.

Тараса Петровича уже не пугали неожиданные появления «внучки». Но всё больше в нём разыгрывалось любопытство. Что же это на самом деле? Галлюцинация? Проделки местных? Или все-таки сумасшествие?

– Приветствую тебя. И как же ты предлагаешь отсюда сбежать? Я не могу, как ты, раствориться, а потом образоваться в другом месте – ответил девочке Петрович.

– А тебе это и не нужно, просто скажи, когда будешь готов. Только не затягивай с этим!

– Я готов, – равнодушно заявил старик, не приняв слова «внучки» всерьёз, и не подозревая, что начнёт происходить после его слов.

Со всех сторон послышался треск и скрежет металла, а через несколько минут начали образовываться разрушения. Из стен и пола стали появлятьсяогромные корневища, которые росли с невероятной для растения скоростью. Через мгновение прутья решетки разворотило корнями в разные стороны. Дед беспрепятственно прошёл между ними. Но впереди ещё целая станция, полная охраны. Как быть с ними?

– Скорей, пошли за мной! – окликнула девочка, и бросилась в коридор.

Старик едва смог двинуться с места. Когда он вышел из помещений с камерами, ему на глаза попались двое охранников. Бедолаг с ног до головы скрутило корнями. Они не могли ни кричать, ни говорить, они едва могли дышать – крепкие прутья стянули их шеи и всё сильнее сжимались.

– Отпусти их! Я не желаю спасаться такой ценой! Слышишь? – закричал дед на свою «внучку».

–  С ними всё будет хорошо! Пойдем же!

– Я никуда не пойду, пока ты их не отпустишь!

Девочка недовольно посмотрела на Тараса Петровича и побежала дальше. Корни стали расплетаться. Охранники закашлялись и схватились за горло. Убедившись, что их жизни ничего не угрожает, старик побежал за своей спасительницей. В одном из отсеков в наружной обшивке была огромная дыра, через которую они и вылезли наружу. Прямо к стоянке вездеходов.

– Как же холодно! – обратил внимание старик, и, не дожидаясь указаний от «внучки», залез в вездеход и рванул на всех парах.

Расправившись с камерой, Петрович направился в сторону лагеря. Но не застав своих товарищей в лагере, старик замешкался:

– Где они? Что мне делать? За мной наверняка отправили людей.

– В одном из шатров сидит один из вас. Тот, о ком ты больше всего переживал. Возьмём его с собой и спрячемся в лесу, я покажу где.

После встречи с Сашей всё стало ещё запутанней. Он не видел девочку, хотя старику она казалась как нельзя более настоящей. К тому же, она помогла ему бежать, знала наперёд некоторые факты, предсказала место, где они встретятся с Михеем, после их возвращения. Она всегда появлялась вовремя. Слушая её советы, дед всякий раз находил необычное решение. Но, кроме него, её никто не видел. Сам Петрович уже перестал удивляться, но не переставал удивлять своих товарищей, не знающих источник его находчивости.

Глава 4. «Вопросы без ответов»

Все молча сидели у костра, пытаясь «переварить» то, что им рассказал Тарас Петрович. Верить в сказки об ожившей внучке никто не собирался, но все боялись обидеть старика. Кроме Вениамина. Он и прервал затянувшееся безмолвие:

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты сорвал величайшую экспедицию. Ты спятил, тут и думать нечего. Какая внучка? Бред…

– А как я, по-твоему, узнал, из чего безопасно приготовить пюре, которое ты только что уплетал? – возразил Тарас Петрович.

– Откуда я знаю? И вообще, где гарантия, что мы не отравимся? Может, через час-другой нам станет плохо!? Погубишь людей. Хотя ты уже нас всех погубил!

– Какой ты отъявленный оптимист! Я спас всех. Ты и не ведаешь, какая участь нас ждала, если бы мы продолжили вырубку.

– И какая же?

– Те самые деревья, которые мы рубили, передушили бы нас корнями, словно цыплят!

– Ну конечно!

– А как, по-твоему, Петрович выбрался из камеры? – вмешался в разговор Михей.

– Откуда я знаю? Предполагаю, что это ваших рук дело. Я в такие совпадения не верю. Кстати, кто теперь будет восстанавливать станцию? Ладно камеры, вы зачем наружные стены разворотили?

– Залатаем, не проблема, – ответил старик. – А ты готов уже улетать?

– Будь моя воля, я бы уже разогревал двигатели! Заряда до Земли хватит, а вот на повторный полёт… Не говоря уже об условиях, которые мне ставят.

– Мы хотим, что ты просто уяснил: мы лес рубить не будем, какие бы задачи перед тобой не ставили, – вновь взял слово Михей, – но и враждовать мы тоже не хотим. Одним словом, нам нужно многое обсудить, но, пожалуй, завтра. Поздно уже.

***

В лагере уже было тихо. Охрана, обшарив его и не найдя ни души, вернулась на станцию. Казалось, пропажи Вениамина Леонидовича никто не заметил. Или, заметив, не спешил никому об этом сообщать. Группа, сидящая у костра, не захотела возвращаться. В лагере холоднее, да и усталость в ногах была значительной. Кто-то устроился возле огня, некоторые разбрелись по деревьям.

Расщелины в стволах деревьев, похожие на шрам от отломившейся ветви, здесь были очень просторными, а от деревьев будто исходило тепло. Ночью в таких расщелинах было комфортно, как в постели.

Михей с Тарасом Петровичем всё ещё сидели у костра. Старик, понимая безысходность ситуации, спросил:

– Что думаешь со всем этим делать?

– Не знаю. Ты о чём конкретно?

– О ситуации в целом. Ты хочешь домой?

– У меня нет дома. А здесь я чувствую себя неуверенно. Да чего уж там, мне, чёрт возьми, страшно!

– Я не полечу. Послушай дружище, я знаю, что вы мне не верите, но это правда, про Катеньку. Она мне однажды сказала, – и это самое страшное, – что никто отсюда не улетит назад на Землю.

– Я тебе верю, Петрович. Думаю, что Фёдор тоже тебе верит. Ведь и он видел кое-кого, а я, похоже, что слышал.

– Я вот всё думаю, кто они? Или что?

– Даже представить боюсь. Если ты не преувеличивал в своём рассказе о корнях, то представь, на что они еще способны?

– Управлять погодой?

– Ты тоже думаешь, что это их метод воздействия?

– Мне почему-то сразу это в голову пришло. С того момента, как начались споры среди членов экспедиции, чем ближе к нашему кораблю, тем холоднее. Они как будто выжигают бородавку жидким азотом.

– Отличное сравнение.

– Но я всё равно не полечу, я стар. Чего мне бояться? Смерти? В мои годы лучше быть убитым инопланетянами, чем жить в коробке и вечно на всём экономить. К тому же, они зачем-то меня спасли! Хотели бы убить, давно б убили.

– Возможно ты и прав, но… – на полуслове Михея прервал пронзительный крик. Из расщелины пулей вылетел один из лесорубов, что сопровождал Вениамина в джипе. Он споткнулся о корни, упал. Лежа на земле, он обернулся лицом к дереву, в котором спал, и начал в панике отползать от него, истерично перебирая руками и ногами. Все проснулись и сбежали на его крики:

– Что случилось? Ты чего? Успокойся! – пытался усмирить его капитан.

– Там, там – кости! Сверху упали! И страшный такой голос, он угрожал мне, всем нам! – немного придя в себя, кричал лесоруб.

– Сказала, что все мы воссоединимся с природой, посмертно? – спросил Тарас Петрович.

– Да, да! Откуда ты знаешь? Это что, шутка? – вновь завопил их испуганный товарищ.

– Нет, просто нам показывают один и тот же кошмар! – невольно усмехнувшись, ответил Петрович.

– Что это всё значит? – закричал Фёдор.

– Не знаю, но мы определённо все рано или поздно сгниём в почве. Насколько мне известно, этот голос конкретных сроков не называет, – ответил старик.

Капитан пошёл проверить расщелину, где спал лесоруб. Фёдор и Тарас Петрович присоединились к нему. Заглянув внутрь и осветив пространство фонарём, Михей не обнаружил никаких костей. На спящего просто свалились куски сухой коры. Просто ему приснился кошмарный сон, и оттого он принял их за кости.

Успокоив встревоженный народ, Михей и Тарас Петрович снова устроились неподалёку от костра и уснули.

***

После длительных споров и ругани всё же лесорубам удалось отстоять свою позицию. Вырубку остановили, а в качестве топлива стали использовать сухие погибшие ветви. С большей части вездеходов сняли энергетические блоки для заряда аккумуляторов. Их также переключили на питание станции. Кроме этого, инженеры рассчитали, что на обратный полёт потребуется меньше энергии, так как станция стала легче на триста тонн. Джипы и спецтехника остаётся для исследований, а провизия и вода почти закончились.

Лесорубы стали иначе относится к ранее пугавшему их лесу. Казалось, он тоже стал гостеприимней. Постоянные походы за «каштанами», сбор отмерших ветвей, в котором активно участвовали лесорубы, проходили без происшествий. Никто больше не видел своих «близких». Кроме Тараса Петровича.

Не то что бы проблемы искали его, скорее, он их находил. Старик твёрдо решил разобраться, в чём тут дело. Он уходил далеко в лес, порой пропадая на несколько дней. По возвращению, дед начинал рассказывать удивительные вещи. Все с интересом его слушали, однако мало кто верил ему, и никто не решался пойти с ним.

***

Однажды он всё-таки уговорил Михея пойти вместе. Капитан не был в восторге от этой идеи, но Петрович обещал ему показать нечто невероятное. В пути старик вновь начал разговор о возвращении на Землю:

– Ну что, друг, ты определился?

– Ой, не знаю, Петрович. С кем мне здесь оставаться? Я не так стар, как ты, а женщин тут нет.

– А что, если есть?

– К чему это ты? – недоумевая, спросил капитан.

– В самый первый день, как я ушел в лес, я беседовал с одной женщиной в дереве. Сначала я, было, принял это за сон. Но теперь понимаю, что это не так. С тех пор я надеюсь, что она объявится и поговорит со мной снова.

– Знаешь, иногда мне тоже кажется, что ты тронулся умом!

– Отчего же?

– Петрович, тут даже насекомых нет! Животных нет, а ты говоришь – женщина!

– Откуда ты знаешь, что нет? Эта планета огромна! Мы изучили тысячную долю процента суши! Неужели тебе не интересно, как здесь всё устроено?

– Интересно. Но наша колонизация в любом случае нам обернётся бедой!

– Почему?

– Если мы здесь выживем и освоимся, то вскоре сюда валом поедут люди. Я терпеть не могу людей, точнее то, во что они превратились. Подумай, они вырубят лес, и вместо деревьев вырастут небоскрёбы. А воздух? Ты так и не понял, почему нам здесь так плохо было поначалу? Потому что воздух здесь чист и свеж. А на Земле мы десятки поколений дышали смрадом, и организм к этому адаптировался. Как только они будут здесь, начнут жечь, плавить, рыть, убивать, и условия вновь станут вполне привычными.

– Так тебе нравится здесь!? Но ты боишься, что человечество и тут всё испортит?

– Да.

– А ты не думаешь, что эта планета слегка бесцеремонна, по сравнению с Землей? Она терпеть не станет, передавит всех корнями или морозом вытравит! Или ещё что-нибудь придумает.

– Одно дело – испугать небольшую экспедицию, и совсем другое – остановить потоки колонизаторов.

– То есть, скрепя сердце, с камнем на душе, ты всё же предпочтёшь улететь? – подытожил старик.

– Не знаю, Петрович, пока есть время, я всё обдумаю, всё взвешу. Кстати, ты меня за этим позвал? Где обещанные чудеса?

– Терпение, друг, терпение. Почти пришли.

Через некоторое время, капитан стал замечать в воздухе очень маленькие, быстро летящие огоньки. Чем дальше они шли, тем чаще они ему попадались. Старик ехидно улыбался, видя, что капитан заметил их, и с интересом за ними наблюдает.

– Сейчас стемнеет, и будет очень красиво! – гордо заявил Тарас Петрович.

– Что это?

– А кто ж его знает? Я как-то раз их пытался поймать. Так они изворотливо облетают мои руки. Будто живые.

«Светлячков» с каждым шагом становилось все больше и больше. Они, испуская нежное свечение, пурпурного цвета, двигались в одном направлении. Туда же вёл Михея Тарас Петрович. Капитан быстро об этом догадался:

– Куда мы идём?

– Потерпи, мы почти на месте.

Лесорубы шли в сиреневом тумане. Огоньки облетали их слева и справа, их поток становился всё более плотным. Михей осторожно взмахнул рукой, чтобы коснуться диковинных светлячков. Но они мгновенно обогнули его руку. Он попробовал ещё раз, быстрее, потом ещё. Но всякий раз огоньки изворотливо избегали контакта с его ладонями.

– Как это возможно? – удивленно спросил капитан.

– Сам не знаю, будто они заранее знают, каким будет мое следующее движение.

Через несколько метров лесорубы увидели пункт назначения «светлячков». Михей застыл от изумления, а старик довольно улыбался:

– Я же говорил! Чудеса!

Это было громадное дерево, в несколько раз больше своих соседей. Его ствол был необъятных размеров, а крона устремлялась вверх, пряча свою вершину в густых ветвях. Сиреневые огоньки влетали в расщелину в стволе и разбегались по кроне. Гигантское древо сияло миллионами огней.

Тарас Петрович присел и потянул за собой Михея. Они сидели и смотрели на происходящее, как заворожённые. Дерево светилось всё ярче с каждой минутой. Вскоре прилетающих огоньков стало меньше. Когда последние «светлячки» торопливо ныряли в углубление ствола, Тарас Петрович прошептал:

– Сейчас самое интересное!

Все огни этой грандиозной гирлянды заняли своё место, дерево стало издавать непривычные для растения звуки: низкие, пугающие стоны. Свечение огней усиливалось, становилось всё ярче и ярче, и путники сначала прищурили глаза, затем прикрыли их ладонями, но продолжали смотреть без отрыва, настолько это было захватывающе. Когда яркость достигла предела, и свет уже резал глаза, послышался низкий, глухой звук, похожий на отключение ламповых приборов, угасающий, от высокого тона к низкому. Достигнув предела, когда его ещё можно слышать, он породил взрыв необычайной мощи. Пурпурная волна светящихся частиц разнеслась по лесу. Тарас Петрович ухватился за капитана. Едва они успели оправиться и встать, как на дереве появились прекрасные цветы. Большие, белые, похожие на лотосы. Они заполнили пространство дивным ароматом, который раньше никогда не приходилось вдыхать ни одному человеку.

– Ты в порядке?

– Кажется, да, – Михей словно находился под гипнозом, увиденное произвело на него мощное впечатление.

– Кажется? – дед улыбнулся.

– Да, я в порядке.

– Нам нужно попасть внутрь! – заявил Петрович, поднявшись на ноги.

– Ты с ума сошёл?

– Удивительно, здесь меня назвали сумасшедшим раз в десять больше, чем за всю жизнь на Земле! Так ты идёшь?

– Нет. И тебе Петрович, тоже не советую! После того, что мы видели, ясно, что это дерево непростое!

– Именно поэтому я должен попасть внутрь! Ты поможешь? Расщелина высоко.

– Нет! – Михей развернулся и пошёл в сторону лагеря.

– Да ты чего? Боевой капитан боится залезть на дерево!?

– Да, – капитан не поддался на провокацию.

– Ладно, иди! Я всё равно найду способ туда попасть, только не спрашивай после, что там и как! Я не расскажу.

– Договорились! – капитан невозмутимо удалялся.

– Ну и чёрт с ним! – с досадой подумал Тарас Петрович. – Забраться туда не проблема. Правда, одному безумно страшно…

***

Михей быстро удалялся от дерева, внимательно изучая окрестности. Он присматривал новое место для лагеря в тепле. Здесь, среди огромных крон деревьев, было небезопасно. Территория совсем не просматривалась. Вся дорога, по которой они шли с Петровичем, была в зарослях. Поэтому бывший капитан решил пойти по дуге чуть левее.

Несмотря на всю невозмутимость, он очень переживал, что бросил старика одного. Да и любопытство мучило его не меньше. Но здравый смысл (как ему казалось) велел ему не вмешиваться. Тем более, что изучение территорий – не менее интересное и более полезное дело.

Удаляясь от протоптанной дедом тропы, капитан замечал всё новые деревья, причудливые, красивые, раскидистые, цветущие, пугающие… «Чем глубже в лес, тем больше дров», – подумал про себя Михей. Старая русская пословица обрела здесь ещё один смысл.

Он бежал трусцой, стараясь до темноты сделать крюк как можно больше. Несколько раз капитан поймал себя на мысли, что усталости нет. Его это удивляло, но удивление было приятным. Он решил, что его мозг настолько забит размышлениями о происходящем, что сигнал от усталых мышц просто не в силах принять.

Смеркалось. Капитан, словно дитя, был так увлечён изучением окружающего мира, что не заметил одну важную деталь… Он преодолел уже вдвое больше расстояния, чем они прошли со стариком, пусть и по дуге, но холоднее не становилось, а, значит, обратно к станции он не приближался. Поняв, наконец, это, Михей запаниковал. Он не мог понять, как это возможно.

«Нет, я не мог заблудиться! Разведчик, заблудившийся в лесу, – это перебор, даже для чужой планеты. Скорее всего, здесь резко меняется погода», – продолжал верить в себя Михей и бежал в выбранном направлении.

Вскоре стало так темно, что передвигаться было невозможно. Михей перешёл на медленный шаг, периодически подсвечивая себе путь фонарём. Он убеждал себя, что бережёт батарею, но в глубине души понимал, что истинная причина в нежелании, а скорее даже, в страхе привлечь чьё-либо внимание.

Холоднее не становилось, а знакомые места не встречались. Михей сдался. Он признал свою ошибку, какой бы она не казалась нелепой. Осторожно ступая между зарослями, которые становились только гуще, он уже не искал место для лагеря. Целью теперь стало место для безопасного ночлега. Спустя четверть часа он заметил, что впереди, среди ветвей пробивается едва заметное аквамариновое мерцание. Будто флуоресцентные краски. Он аккуратно двинулся вперед, ожидая увидеть нечто похожее на то, что ему днём показал Петрович.

Через мгновение капитан любовался волшебной картиной: высокое, статное дерево, сплошь усыпанное яркими огоньками. Эти огоньки были осязаемы, не как те, что ускользали от взмаха руки, ведь эти висели на дереве, как плоды. Они, собственно, и были плодами. Михей был ужасно голоден, но всё же он не рискнул.

С ветвей этого дерева спускались воздушные корни, раскинувшиеся на несколько метров вокруг. В корнях были вкрапления причудливых форм, визуально напоминавших застывшую смолу, которые не светились, как дерево, а пульсировали тем же приятным для глаза светом.

Приятное свечение лазурных, сине-зелёных и аквамариновых плодов на дереве отдалённо напоминало Михею земную рождественскую ёлку. В воздухе витала атмосфера спокойствия и умиротворения. Тревога оставила капитана. Он даже не стал искать расщелину. Было тепло, и он прилег, прямо под «рождественской ёлкой», меж воздушных корней. Ноги гудели, поясницу «тянуло» от усталости. Сон накрыл его мгновенно, но продолжался недолго.

***

– Верно все говорят, я точно спятил! – бормотал Тарас Петрович, держась за край расщелины. Его ноги болтались над землёй довольно высоко. Сорвись он, получил бы тяжелые травмы. Но всё обошлось.

Руки у него дрожали, на лице проступил холодный пот. Секундные раздумья, и вот старик храбро заглядывает в расщелину. Темнота. И ничего больше. Он забирается внутрь и понимает, что рискует разбиться. Не видно, где заканчивается пустота.

Держась уже обессилевшими руками за край расщелины, старик прощупывал ногами воздух, пытаясь найти хоть что-то твёрдое. Но тщетно. Лесоруб был в смятении. Сил на то, чтобы вылезти, могло не хватить. Он крикнул, пытаясь по звуку определить «масштабы» полости. Эха не было. Однако, будучи не уверенным в законах земной физики в неземном дупле, он отдышался, сидя на краю расщелины и, набравшись сил, всё-таки полез наружу.

– Возьму у ребят веревку, подлинней. Но это теперь завтра, дойти не успею, да и сил нет, – рассуждал про себя раздосадованный старик.

***

Холода крепчали. На станции отказывала электроника, из-за чего процесс заряда (чего?) шёл ещё медленнее. Вениамин нервничал, он давно сорвал сроки экспедиции, и не знал, как оправдать себя перед руководством. А усиливающийся мороз только усугублял ситуацию. Он давно принял решение. Станцию нужно перемещать, пусть и потратив много энергии на взлёт. Выбора не оставалось.

В лагере тем временем царило спокойствие. Никто не заметил отсутствия товарищей. И только когда вернувшийся Тарас Петрович стал спрашивать о Михее, народ спохватился. Сумерки уже накрыли лес тёмным, пугающим покрывалом. Где его искать? Что с ним могло случиться?

До поздней ночи лесорубы ждали его появления рядом с деревом, в котором он обычно спал. Шёл жаркий спор – идти его искать сейчас, либо дождаться рассвета. В конце концов, было решено не рисковать и отправиться на поиски сутра. Многие отказывались верить в то, что боевой разведчик может просто заблудиться, значит, с ним что-то произошло. А это, как можно догадаться, не прибавляет энтузиазма отправиться в лес среди ночи.

Утром группа «поисковиков» во главе с Тарасом Петровичем уже заканчивала последние приготовления. Было решено отправиться небольшой группой, ведь многие надеялись, что Михей вот-вот вернётся, что он просто ночевал в другом дереве, и не слышал, как его искали. Саша и Фёдор одними из первых вызвались отправиться на поиски. Они порывались отправляться еще ночью, но их остановили. Едва выдерживая темп молодых компаньонов, старик указывал направление, по которому вчера с ним отправился Михей.

Для того, чтобы увеличить радиус поиска, группа разделилась, шли в ряд так, что каждый видел рядом стоящего. Предосторожность не мешала, да и вероятность заблудиться после пропажи разведчика, судя по всему, была велика.

– Петрович, как думаешь, что с ним случилось? – подойдя к старику и нарушив ряд, с тревогой спросил Фёдор.

– Откуда ж мне знать? – спокойно ответил Петрович.

– Ты слишком спокоен, будто чего-то не договариваешь!

– Я спокоен, да. Потому что этот лес не враждебен к тем, кто имеет благие намерения. У Михея с этим проблем нет.

– Тогда зачем мы бросились его искать?

– Всякое бывает. Да и не терпится узнать, как бывший разведчик умудрился не найти лагерь до сумерек?

– Ну не знаю, я не разделяю твоей позиции. Не уверен, что эта планета способна адекватно реагировать на наши действия.

– А ты проверь! – довольно резко прервал его старик. – Возьми топор и начни валить деревья. А мы посмотрим.

– Да что с тобой? Ты сегодня сам не свой!

– Извини за грубость. Просто, знаешь, я ведь намного больше времени провёл в этом лесу. И меня начинает порядком раздражать ваш скепсис и постоянные предположения, что я рехнулся.

Фёдор замолчал. Он понимал, что старый лесоруб, по сути, прав и обижаться было не на что. Даже если его «внучка» – просто видение, состояние психики Петровича никак нельзя назвать сумасшествием. Скорее это дар, который неоднократно помог ему и его товарищам в беде.

Поисковая группа удалялась от лагеря полукругом. Двигаясь в сторону, куда ещё вчера Михея увел Петрович. Каждый надеялся, что поиски не затянутся, и вот-вот Михей покажется средь густого леса. Но не тут-то было.

Ближе к полудню, за несколько сот метров до того самого дерева, в которое влетали «светлячки», старик дал команду разворачиваться. Он уже не выглядел таким спокойным.

– Дальше мы не ходили. Отсюда он пошёл в лагерь.

– Один? – с удивлением спросил Федор.

– Да, мне пришлось немного задержаться.

– Какие предложения? – поинтересовался низкорослый, коренастый, будто гном из сказочных рассказов, лесоруб по прозвищу Тибо, которое прилипло к нему бог весть почему.

– Разделимся. Скорее всего, Михей пошёл разведать территорию. Половина группы на запад, мы пойдём на восток. Идти в ряд, растянуться максимально, но видеть друг друга. Крайние в ряду не должны отклоняться от прежнего маршрута, более чем на двести метров. Иначе все пропадем. Всем ясно?

Последовало дружное подтверждение. Лесорубы быстро разделились и двинулись в путь. Тарас Петрович занял самое отдалённое от маршрута место в ряду. Он чувствовал на себе ответственность за пропажу Михея и хотел как можно быстрее его найти.

Группа приближалась к лагерю. С каждым шагом Тарас Петрович становился всё мрачнее и мрачнее, а его мысли и догадки – всё трагичнее. Одно он знал наверняка: Михей пошёл на безрассудный поступок, уйдя в одиночку так далеко. Едва ли найдутся смельчаки, способные отклониться от привычных маршрутов после пропажи разведчика. Но раздумье и молчание прервалось, когда Тараса Петровича на подступах к лагерю кто-то лихо сбил с ног.

Старик на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Толкнувшего его человека он не увидел. Но по резкой боли в груди понял, что это не загадочная «голограмма», а самый настоящий человек. Когда темнота в глазах отступила, он осмотрелся. В нескольких метрах поодаль стоял на четвереньках мужчина, дышащий так, будто только что пробежал марафон. Тарас Петрович со страху начал шустро отползать назад.

В этот момент, потеряв Тараса Петровича из вида, часть поисковой группы начала его громко окликать. Задыхающийся человек сразу понял, на кого он налетел, и, не поднимая головы, сказал:

– Петрович, ты? Прости, я чуть было не зашиб тебя. Ты цел?

Старик облегченно выдохнул:

– Хорошо, что я уже седой, иначе все бы догадались, как сильно ты меня напугал! Черт, подери, Михей, куда ты так летел? И где ты был всю… Что это? Кровь?! Что произошло?

– Слишком много вопросов. Для начала хотелось бы отдышаться, обработать рану и съесть чего-нибудь. Пойдём.

Глава 5. «Обитатель или иллюзия?»

У Тараса Петровича камень с души упал. Он не простил бы себе, случись чего с Михеем. Рана товарища была несерьезная, но, как стало известно после обработки, весьма необычная. Как будто Михей второпях напоролся на сук. Все с нетерпением ждали рассказа разведчика.

–Честное слово, сам не понял, как сбился с пути. Взял дугу чуть левее, чем мы шли с Петровичем. Казалось, должен был через час-другой на тропу вернуться, но места все незнакомые, и холоднее не становилось, а потом стало темнеть. Тут я и понял, что дело дрянь… Стыдно, страшно, а от этого – еще стыднее!

– Брось ты это, Михей. Это ж не наш лес, тут любой испугался бы! – подбодрил Михея кто-то из слушателей.

– Ну, делать нечего, сколько мог, шёл с фонарём, а кое-где вслепую. И тут заметил свет. Ускорил шаг и оцепенел от восторга: дерево-громадина с тысячью голубых огней! Ветви, те, что снизу, корнями в землю уткнулись и светятся. Если бы не причудливая крона, можно было бы с нашей елкой спутать новогодней!

В толпе послышались тревожно-удивленные возгласы. А Тарас Петрович искал повод, чтобы прервать рассказ Михея и поговорить наедине, дабы не наводить на без того испуганных людей ещё больший ужас!

– Такая атмосфера там была! Спокойно и мирно, я сразу забыл обо всех проблемах и среди этих корней прилёг отдохнуть. Уснул почти мгновенно, а потом случилось то, из-за чего я так быстро бежал…

***

Михея разбудил пронзительный рёв. Сквозь сон ему чудилось, сначала, что он летит обратно на Землю, потом – будто отбивается от тигра. А затем его словно окатили ледяной водой. Он понял, что всё происходит наяву. Вскочив и оглядевшись, он ничего необычного не заметил, и, лишь обойдя светящееся дерево, он увидел огромного зверя, очень похожего на оленя, но гораздо крупнее. Его шерсть блестела, отражая голубые огни дерева. Его рога были столь же раскидистыми, сколь и кроны окружающих деревьев. Именно они были причиной криков животного. Видимо, опустив голову в траву, оно на ходу не заметило воздушных корней, и его рога намертво застряли между ними. Бедный «олень» не мог двинуться ни назад, ни вперёд, ни даже поднять головы. Он дёргал головой и ревел от отчаяния.

Капитан с минуту стоял, оцепенев от удивления. Затем пришёл в себя и вновь замер, не зная, что делать. Помочь выбраться? А что, если этот зверь не столь пуглив, как земной олень, и атакует его? Может, это вообще хищник? А может, и вовсе появление оленя – хитрая уловка местных обитателей? Тем не менее, Михей не мог спокойно слушать эти душераздирающие крики. Он аккуратно подошёл и заговорил с пленником волшебных деревьев:

– Привет, дружок! Сейчас я попробую помочь тебе, хорошо? – животное, услышав голос разведчика, перестало реветь и притихло. Капитан осторожно протянул руку и, выдержав паузу, слегка коснулся головы «оленя». Тот фыркнул, то ли недовольно, то ли безнадёжно, но одно Михей точно приметил – не агрессивно. Шерсть его была густая, гладкая и блестящая. Присев, чтобы попытаться вытащить рога из корней, Михей невольно заглянул животному в глаза. Они были полны разума и доброты. Взгляд был до того мудрым, что, казалось, «олень» сейчас промолвит: «Спасибо!». Капитан больше ни секунды не сомневался. Изо всех сил он раздвигал корни, упираясь ногой в один, а спиной – в другой, руками при этом выталкивая рога наружу.

Корни не поддавались, казалось, что, чем сильнее он их толкает, тем крепче они становятся. Михей до последнего не хотел рубить корни. Вскоре он заметил, что наиболее широкими рога были на максимальном отдалении от головы оленя, и это место как раз и не проходило в обратную сторону. А вперёд его не пускал маленький отросток справа. Михей, набравшись смелости, начал толкать «оленя» в бок, чтобы немного его развернуть. Затем опять уперся в корни и начал тянуть на себя. Маленький рог сорвался с корня, животное было почти свободно, осталось лишь боком вытолкать оленя из корневой ловушки.

Неожиданно Михей почувствовал странное тепло в боку, а вскоре тянущую, тупую боль. Заглянув под одежду и обнаружив кровь, резво стекающую вниз к бедру, капитан понял, что напоролся на рога оленя, когда выпутывал их из уз гигантского дерева. Ему было не привыкать к ранам, и поэтому, сцепив зубы, Михей закончил дело. Удерживая рога инопланетного зверя, он выталкивал тяжёлую тушу, пока животное, наконец, не оказалось на свободе.

А потом разведчик в очередной раз убедился, сколь загадочна и удивительна эта планета. Оказавшись на свободе, огромный «олень» не кинулся бежать, не проявил агрессию, он стоял и спокойно разглядывал своего спасителя так, что Михей сконфузился под таким пристальным взором. Затем животное несколько раз доброжелательно фыркнуло и стало причудливо мотать головой вверх-вниз.

Михей не знал, что делать. Как истолковать эти жесты? Благодарность или предупреждение? Нужно бежать и готовиться защищаться, или можно спокойно уйти и попытаться найти лагерь? Олень не унимался. Он тряс головой, периодически бросая взгляд на своего спасителя, делал несколько шагов и вновь как-то странно кивал. Это продолжалось до тех пор, пока капитан не понял, что «олень» показывает ему дорогу. Обернувшись в ту сторону, куда указывало животное, указанное направление, Михей увидел, что вдалеке среди леса мерцал точно такой же аквамариновый свет, как тот, который царил вокруг них сейчас.

Пребывая в полнейшем удивлении, Михей осмелел, он подошёл к «оленю» и, погладив его по голове, сказал:

– Не удивлюсь, если ты понимаешь меня и без слов, но моя совесть требует произнести это вслух. Спасибо тебе, чудесное существо!

«Олень» фыркнул, осторожно отстранил голову, развернулся и помчался вдаль. Некоторое время Михей пытался объяснить самому себе, что это сейчас было такое, а после побежал в указанном ему направлении, зажав рукой рану. Едва он достиг второго дерева, как вдалеке засияло ещё одно. Так продолжалось до тех пор, пока не рассвело, и разведчик не вышел к знакомым местам.

***

На этом капитан закончил свой рассказ. Слушатели были поражены, и Михей, воспользовавшись паузой, объявил:

– Я очень устал, господа, да и рана ноет, мне нужно прилечь. Так что все вопросы и подробности – позже.

Капитан встал и, выходя из палатки, похлопал Тараса Петровича по плечу, а затем вложил что-то в его ладонь.

Через мгновение лесорубы начали бурно обсуждать услышанное. Работяги думали, что Михей свихнулся, следом за Тарасом Петровичем. Полагали, будто «олень» и светящиеся деревья ему привиделись, а бок он распорол, наткнувшись ночью на сук. Взбудораженные лесорубы обсуждали это при старике, ничуть не стесняясь. Однако Петровича это ничуть не задевало, он лишь ехидно улыбался, рассматривая то, что дал ему капитан, и думал про себя: «ещё увидим, кто из нас сумасшедший».

Старик вышел из палатки и направился к Михею. По дороге он несколько раз обернулся – за ним никто не шёл. Все были так увлечены разговорами и пересудами, что не заметили бы даже того самого «оленя», про которого только что им рассказал заблудившийся разведчик. Петрович ускорил шаг, всё время рассматривая безделушку, которую ему только что вручили.

Это была атласная лента. Но ранее, за всю свою долгую жизнь, он таких не видел: элегантная, ювелирно выполненная золотистая вышивка, на фиолетовом фоне с орнаментом. Наощупь она была гладкой, как новая, но при этом видны были следы её использования. В середине были помятости, остающиеся на ленте от бантов. На ленту были нашиты невероятно красивые бусины, напоминающие земные изумруды и сапфиры.

– Что это? – сразу спросил старик, зайдя в палатку к Михею.

– Ты ни за что не догадаешься, дружище. У меня отпали всякие сомнения, и я хотел бы извиниться, что временами не был в тебе уверен. Эта планета удивительна, и на ней много разумных существ.

– Может, объяснишь, в чём дело?

– Этими ленточками были усеяны рога освобождённого мною «оленя».

***

Отношения Вениамина с членами экспедиции становились лучше с каждым днём. Он, кажется, понял, что вдали от дома лучше держаться вместе. Теперь его заботили только два вопроса: необъяснимый холод вокруг станции и отсутствие материала для доклада на Землю.

Станцию заносило снегами. Каждый день инженерный персонал отогревал её, ожидая команды на взлёт, но Вениамин тянул с перелётом. Последний каплей, которая смогла его убедить в необходимости перемещения станции, это отказ геологов и других учёных работать в таких условиях. А результат их работы был важнее всего. От этого, в том числе, зависел успех всей экспедиции.

На данный момент учёным не удалось найти никаких полезных ископаемых. Ни в почве, ни в горных породах, которых поблизости было очень мало. Ничего, кроме многометровых густо сплетённых корней, уходящих глубоко в землю, туда, куда не в силах были заглянуть современные сканеры. Теперь же исследования стали вообще невозможны, ведь земля промерзла на несколько метров.

Вблизи станции уже не осталось валежника. Большую часть того, что удавалось собрать, сжигали для прогрева станции. О заряде уже не было и речи. Ждать было больше нечего. Вениамин решил обратиться с просьбой к своему недавнему врагу – Петровичу. Он лучше всех знал здесь лес и мог посоветовать, куда перебазироваться.

Услышав просьбу Вениамина Леонидовича, старик оживился. Он быстро сообразил, как использовать эту ситуацию себе на пользу:

– Конечно, помогу, вот только на своих двоих далеко не уйдёшь. Сами понимаете, мы можем отойти от лагеря только так далеко, как позволят сумерки. Если чувствуем, что до темноты не вернёмся, дальше не идём. Кроме меня, в лесу никто не ночует – боятся. А я стар каждый день ходить.

– Да понял я, к чему ты клонишь, – недовольно проворчал Вениамин. – Сколько тебе нужно будет времени, чтобы подыскать место для станции? Если не на «своих двух», а на джипе?

– Через неделю найду хорошее местечко. Что б и тепло было, и побольше валежника, и чтобы учёным твоим было чем заняться.

– Джип в твоём распоряжении, – ответил начальник экспедиции, бросая ключи Петровичу.

– А вы? Вас, быть может, отвезти назад? – с наигранной вежливостью поинтересовался старик.

– Спасибо, но я останусь здесь, так сказать, в эпицентре событий.

– Значит, не доверяете?

– Нет. Уверен, вы попросили джип исключительно в своих интересах.

– Что ж. Может, и так, но вашу просьбу я выполню. Что касается лагеря, свободных мест у нас нет, если хотите, оставайтесь, но ночевать вам придётся под открытом небом.

– Не придётся. Я предусмотрительно захватил с собой палатку.

– Ну тогда, добро пожаловать!

Вениамин Леонидович ночевал за пределами станции крайне редко. Боязнь леса у него так и не прошла. Однако он твёрдо был настроен бороться с ней, так как предчувствовал, что выберется отсюда не скоро. Разбить палатку ему пришлось с краю, у леса. Первые ночи он не спал, прислушивался к каждому шороху. А после решил, наконец, покончить с этим. На четвертый день рано утром он собрался и ушёл в лес. Один. На битву с собственными страхами.

***

Петрович, едва завладев машиной, сразу отправился к Михею. После встречи с тем удивительным животным, разведчик каждый день делал вылазки в лес. Огонь его любопытства наконец-таки разгорелся.

Вдвоём с Петровичем они рассуждали, кто здесь обитает. Как они выглядят? Где живут? И смогут ли обитатели леса и люди понять друг друга. Увлёкшись изучением окрестных лесов, они напрочь забыли о том дереве, в которое бывший разведчик лезть побоялся.

Тарас Петрович застал Михея за очередными сборами для похода в лес. И сегодняшний подарок в виде джипа оказался как нельзя кстати.

– Михей, приятель, возьми-ка с собой провизии дней на пять!

– Не вопрос, только потащишь её ты, – улыбаясь, ответил Михей.

– Договорились, – Тарас Петрович продемонстрировал ключи.

– Где достал? – Михея уже не удивляла находчивость деда.

– Начальник дал, просил место ему подыскать новое для станции. Поможем?

– Отчего же не помочь? Только сомневаюсь я, что станция взлетит. Они напрасно её прогревали столько дней, снег вокруг подтаивал, и почва напиталась влагой, а потом вновь холод. Боюсь, она намертво примёрзла. Надеюсь на это…

Михей замолчал и, задумался. Опустив голову, он словно уставился на то, что, кроме него, никто не видел. Петрович быстро уловил его настроение и успокаивающе ответил:

– Не переживай! Они без нас разберутся, дать станции взлететь или врастать ей в землю там, где она стоит.

– Да дело не в этом. Сколько я ни думал, не смог представить хоть какой-то положительный исход происходящего. Если станция не взлетит, и мы останемся здесь навсегда, то у нас два варианта развития событий. К несчастью, оба зависят не от нас, а от гостеприимства местных обитателей. А если взлетит, то тысячи подобных экспедиций превратятся в очередную кровопролитную колонизацию. Людей там, на Земле, может остановить только страх. И знаешь, что я думаю?

– Что же?

– Обитатели этой планеты сейчас, как и мы с тобой, перебирают всевозможные варианты. Похоже, они невероятно гуманны, раз ещё не перебили нас.

– Твоя правда. Не согласен я лишь в одном: мы вполне можем повлиять на их мнение о нас. Надо лишь убедить их в том, что мы дружелюбны.

– Дружелюбны? – неожиданно разозлившись, воскликнул Михей и широко развёл руки, показывая на происходящее вокруг. – Мы рубили и жгли их лес, учёные бурят дыры в земле в поисках нефти и газа, они засовывают свой нос в каждую чужую нору. На каком основании? Кстати, мы с тобой не чем не лучше. Зачем мы ищем их? Имеем ли мы право вторгаться в их жизнь? Если бы им это было нужно, то они давно уже вышли бы с нами на контакт.

– Да, ты прав. Но я собираюсь найти их и убедить в том, что мы отчасти – заложники ситуации. Что судьба заставила нас прогнуться под мощную систему, основанную на кровожадной алчности. И то, что мы делаем, не что иное, как отчаянная попытка выжить.

– Поехали. К черту философию!

Михей с Петровичем проделали огромную работу по изучению леса. Они обрисовали план окружающей территории на двадцать километров вокруг лагеря. Нашли несколько небольших водоёмов. Вода в них была идеально чистая. Всякий раз было чему удивляться: то диковинности местной флоры, то иллюминации неясного происхождения, то странным парящим в воздухе предметам, похожим на медуз и ускользающим от попыток прикосновения. Но в тот день они увидели кое-что более впечатляющее.

Если пешком они в день могли отдалиться на десять-пятнадцать километров, то машина подарила им огромную возможность исследований. Поехали наугад. Как говориться, куда глаза глядят. Петрович разбрасывал каждые пять километров самодельные трекеры. Хотя в глубине души он не очень-то на них рассчитывал.

Проехав на джипе около двадцати километров в юго-восточном направлении, они вдалеке стали замечать странный объект, похожий на высокую стену. Через несколько минут они стояли перед огромным утёсом высотой с десятиэтажный дом. Это была величественная стена из бело-розового камня, похожего на мрамор. Налюбовавшись и подивившись очередным чудом, Михей установил трекер у основания утёса и предложил поехать вдоль утёса, чтобы его обогнуть. Петрович его поддержал и стал набрасывать обнаруженную преграду на плане местности.

Через час, следя за установленным трекером, они обнаружили, что утёс представляет собой практически идеальную окружность. На тот момент они проехали почти половину расстояния и теперь размышляли, поехать назад или вернуться, проделав круг. В итоге было решено не возвращаться: существовала вероятность, что на другой стороне найдётся более пологий подъём, дающий возможность взобраться на утёс и осмотреться.

Ещё через час Михей вновь почувствовал уже знакомую тревогу. Скорость они не меняли, никуда не сворачивали и, судя по форме утёса, должны были вернуться туда, откуда приехали. Но расстояние до трекера, установленного на другой стороне окружности, не уменьшалось, будто исследователи двигались по диаметрально противоположной стороне, чего не могло быть, ведь там они были час назад.

– Не нравится мне всё это! – сказал Петрович.

– Кажется, с нами решили поиграть, – выпрыгивая из джипа, ответил Михей.

– О чём это ты?

– Видишь то дерево? С маленькими жёлтыми цветами, похожее на элегантную девушку, радостно возвращающуюся со свидания? Или вон то: могучее, как великан, раскидистое, с большими блестящими листьями? Так вот, мы их уже проезжали. Кто-то прихватил наш трекер и едет вокруг утёса вместе с нами.

– Исключено. Так далеко в лес никто из наших не сунется. Или это…

– Не думаю. Скорее всего, это тот чокнутый геолог. Только он мог забрести так далеко.

– Георгий, если я не ошибаюсь? – спросил старик.

– Да, по-моему, так.

– Что ж, предлагаю отвадить его от изучений леса раз и навсегда. Сворачивай ему навстречу.

Михей оказался прав. Расстояние до трекера стало быстро сокращаться, и уже через несколько минут джип приблизился к трекеру вплотную. Михей и Тарас Петрович сбавили ход. Издалека доносился шум двигателя.

– Давай его на таран. Проучим его как следует, – предложил Петрович и был поддержан разведчиком.

Вскоре показался джип, точно такой же, на котором ехали бывшие лесорубы. Сомнений не осталось – это член экспедиции. Только вот кто? И зачем он забрал трекер, подвергнув тем самым опасности своих товарищей всерьез заблудиться?

Наверняка неизвестный ездок тоже приметил неожиданную «встречку». Но скорость не сбавлял, видя, что разъехаться негде. Старик с капитаном начали подавать сигналы, чтобы водитель остановился, но тщетно. Он будто в упор не видел несущийся навстречу внедорожник. Когда стало ясно, что столкновения не избежать, Тарас Петрович с Михеем выпрыгнули из машины. Лежа на земле, они бросили взгляд туда, где должна была вот-вот произойти авария, которая лишит их столь долгожданного транспорта и оставит на несколько дней влесу.

Отчаянный водитель не попытался снизить скорость вплоть до столкновения. Он на высокой скорости въехал лоб в лоб с таким же джипом. Но, как того боялись Михей и Петрович, повреждения оказались не такими фатальными. А точнее, их не было совсем. Едва машины столкнулись, джип незнакомца растворился. Просто рассыпался в воздухе, как песок. И едва заметные «светлячки» разлетелись по сторонам. А в траве, прямо перед внедорожником лесорубов, замигал светодиод потерянного трекера.

Шокированные увиденным, Михей и Тарас Петрович, молча вертели в руках трекер, не зная, что и сказать.

– Ты видел, кто был за рулём? – прервал молчание капитан.

–Нет, разве кто-то был? Я думал, это…

– Там были мы.

– Что? Но как это? – старик был явно поражён.

– Это предупреждение, – Михей был спокоен и холоден, несмотря на увиденное. – Они очень вежливо нас предупреждают, чтобы мы убирались отсюда.

– Разве это вежливо? Я пожилой человек, меня от испуга может и удар хватить! И к тому же, кто выгоняет гостей, даже не узнав их имени? Нет, дружище, это ни шиша не вежливо.

– Петрович, ты и вправду считаешь, что их манеры должны соответствовать нашим? Даже если так, то в гости они нас не звали, а потому имеют полное право вести себя неучтиво.

– Ладно, твоя правда. Что будем делать?

Но едва они успели обсудить свои планы, как из лагеря пришло сообщение от Саши: «Срочно возвращайтесь, экспедицию сворачивают!».

Глава 6. «Последняя неделя исследований»

Вернувшись в лагерь, Тарас Петрович и Михей застали людей в хаосе. Все сновали из угла в угол, собирали всё необходимое, громко обсуждали друг с другом предстоящий полёт. От бывшей базы лесорубов почти ничего не осталось: тенты сняли, лежаки и печи разбирали.

– Стойте! – закричал капитан. – Зачем вы всё разбираете? Что, разве все улетают? И зачем вам всё это на Земле? Опомнитесь!

Капитана никто не слышал. Все были погружены в мечтания: о встрече с семьями, о том, как потратить заработанные деньги, кто-то – просто о теплой постели. И никто из них не жалел о необходимости вернуться к обыденной жизни на Земле в экономии ресурсов и полумраке. Пусть так, главное – уверенность в завтрашнем дне. Ничего, что завтра будет так же плохо, лишь бы не было ещё хуже.

Тарас Петрович направился к Марку, узнать, какие настроения в рядах охраны. А Михей пошёл к Вениамину: он подозревал, что с ним что-то произошло в лесу. Иначе трудно было объяснить столь неожиданные и срочные сборы.

Разведчик застал начальника не в лучшей форме. Он был пьян в дупель, сидел в своем кресле со стаканом припрятанного бурбона в одной руке и с пистолетом в другой. Глаза его были полны страха, руки тряслись, а мысли были далеки от происходящего.

Увидев Михея, начальник экспедиции нервно буркнул что-то себе под нос, и пискляво-истеричным голосом объявил:

– Чёрта с два! Даже не пытайся! – в его речи уже были заметны алкогольные метаморфозы. – Впрочем, я силой никого не тащу, если хочешь – оставайся, я тебе даже джип подарю.

– Спасибо, но позволь поинтересоваться, к чему такая спешка? – аккуратно приближаясь, спросил капитан.

Вениамин заметил нарушение дистанции и повертел в воздухе рукой с пистолетом, а затем, пошатнувшись, встал с кресла и прошипел:

– Не позволю! Убирайтесь.

– Когда старт?

– Я дал ровно сутки на сборы. Ни часом больше.

– Послушай, это безумие. Мы ведь вернёмся с пустыми руками.

– Плевать. Я готов прямо с космодрома отправиться за решётку.

– Ты меня заинтриговал. Вениамин, мы вроде зарыли топор войны. Давай поговорим! – Михей сделал ещё несколько осторожных шажков к креслу главы экспедиции. Это взбесило начальника, он выбросил вперёд руку, направив пистолет в голову Михею, и неуверенным шагом пошёл на сближение. У капитана не дрогнула ни одна жилка, а старые рефлексы работали, как добротные часы. Вениамин и понять-то ничего не успел, как уже стоял на коленях, а к его лбу было приставлено холодное дуло пистолета.

– Стреляй! – весьма храбро и даже с неким облегчением крикнул Вениамин. – Разом решишь все проблемы. Никто никуда не улетит! Ты ведь этого хочешь? Давай, совесть тебя не будет мучать, ты ведь делал это раньше! – Михей молчал. – Давай, сделай мне одолжение, жми на курок!

Вновь не услышав ответа, Вениамин набрался мужества и поднял голову, чтобы взглянуть в глаза капитану: рука с оружием тряслась, на лбу выступил пот, на висках и горле набухли жилы, а глаза были наполнены ужасом. Вениамин и забыл про пистолет, пожалуй, нет картины страшней, чем боевой офицер, запуганный до такого состояния. Начальник экспедиции боязливо оглянулся – никого.

– Значит, он меня так испугался! – догадался Вениамин и принялся доводить дело до конца:

– Стреляй, чёрт бы тебя подрал! Тряпка! – кричал начальник, поднявшись с колен, а рука Михея тряслась всё сильнее. – Трус! Стреляй, говорю!

Внезапно рука с пистолетом замерла, в глаза Михея вновь вернулось хладнокровие, и звуки выстрелов на мгновение остановили суетливые сборы. Один, другой, третий… В ход пошла вся обойма.

***

– Двадцать лет прошло, а его глаза как сейчас передо мной. Никогда себе этого не прощу! Я был молод, свято верил в то, что делаю, а в действительности был мерзавцем. Нас отправили в Испанию, вдвоём, я в звании лейтенанта, и опытный капитан, мой наставник, Виктор Полянко. Мы должны были собрать данные об одной личности. Эмигрант, осевший в Испании, который выкачивал круглые суммы из кошельков госкорпораций. Экономист, мастерски владеющий компьютером – опасная смесь. По обыкновению, большие, но неподкупные умы, живут в постоянных бегах, вдали от ненавистных властей.

Нам нужно было лишь подтвердить либо опровергнуть информацию о его местонахождении, , прикидываясь любопытными туристами. Но нас раскусили. Парень оказался не промах. Ну, как парень, ему тогда было четырнадцать …

Имея огромные деньги, он окружил себя армией агентов, замаскированных под уличных торговцев, попрошаек, фотографов и обычных прохожих. Едва в районе появлялось новое лицо, ему сразу же об этом докладывали. Так случилось и с нами.

Как ни странно, с нами обошлись весьма вежливо. К ещё большему нашему удивлению, Андрей, называвший себя на испанский манер Андрэ, разговаривал с нами лично. Даже после наших неоднократных попыток корчить из себя изумленных и испуганных туристов, нас и пальцем никто не тронул. Тем не менее, ради свободы, нам пришлось рассказать правду, поверив на слово четырнадцатилетнему сопляку. Он обещал нас отпустить вне зависимости от того, кто мы и зачем приехали. Андрэ так и поступил, удивительно, он дал уйти двум разведчикам, которые получили сведения о том, где он обитал. Если быть точным, он сам выдал своё местонахождение. Было впечатление, что он его и не скрывал.

Едва оказавшись на свободе, мы отправили доклад командиру. А в ответ пришёл шокирующий приказ: объект устранить. Как устранить? Мы – разведгруппа, не киллеры. Да, мы попадали в передряги, нас неоднократно пытались убить, и сами мы не единожды жизнь отбирали. Но мы старались всячески этого избежать, ведь нас учили: стрельба, ранения и убийства – это признак плохо подготовленного разведчика.

Виктор сразу передал сообщение с отказом. Ни гневные ругательства, ни угрозы разжалованием и даже военным судом не смогли изменить его решения. Тогда они взялись за меня… Они промыли мне мозги. Сказки о патриотизме и обещания блестящей карьеры затуманили мой рассудок. Я решил, что исполнить приказ, вне зависимости от его моральной составляющей, – мой долг.

Виктор отказался в этом участвовать. Через полтора года, уже в звании капитана я наблюдал, как моего учителя, напарника, человека, который неоднократно спасал мне жизнь, поставили к стенке и расстреляли. Ему не было и пятидесяти. А я стоял, не в силах что-либо сделать и умирал вместе с ним, умирал в муках, вызванных угрызениями совести. И я знал, что был выход. Если бы я отказал, наказание могло быть не столь суровым. Или мы могли остаться у того маленького гения, чьи глаза я вспоминаю всякий раз, когда в руке оказывается рукоятка пистолета.

Он стоял передо мной, спокойный, смелый, умный. А я весь трясся от страха. Я убивал раньше, но только защищая свою жизнь. Я знал, что по-другому нельзя: либо ты, либо тебя. Но я никогда не делал этого столь хладнокровно.

Мы стояли друг напротив друга. Он без страха смотрел мне в глаза. У меня руки тряслись так, что я вполне мог промахнуться с трёх метров. Это приказ, я просто выполняю приказ. Я, как мог, пытался себя успокоить. И парень, этот удивительный парень! Он сказал, что не боится умереть, и что, если мне нужно, я могу выстрелить и не мучить себя. Парадокс, но, если б он молил о пощаде, мне было бы проще спустить курок.

Двадцать лет прошло. А я всё помню, как вчера. Никогда не смогу нормально жить со всем этим.

После продолжительной паузы Михей не спеша глотнул бурбона. Вениамин задумчиво смотрел в одну точку. У прибежавшего на выстрелы Тараса Петровича скривило досадой лицо, он покрутил в руках стакан и спросил:

– Ты видел его, да? Перед тобой только что словно стоял не Вениамин, а тот самый парень? Ты поэтому всю обойму пустил «в молоко»?

Михей безмолвно утвердительно покачал головой. А Петрович продолжил:

– Они используют самые яркие воспоминания, которые глубоким рубцом лежат на наших сердцах. Мы, конечно, незваные гости, но и они не гуманны, если смеют ворошить болезненное прошлое, в попытках манипулировать нами!

– Опять ты за своё, – сердито буркнул капитан. – Просто представь, что лет сто назад, кто-либо прилетел бы на Землю. И начал бы бесцеремонно её «изучать», рубить, бурить, жечь. Едва ли они смогли бы унести ноги восвояси подобру-поздорову. Так что заканчивай со своими требованиями к местным жителям быть гостеприимнее к нам.

– Михей прав, – неожиданно прервал молчание Вениамин. – Мне словно глаза раскрыли. Я будто со стороны увидел, чтό мы творили под моим руководством.

– И друг друга чуть не поубивали, – добавил старик.

– Это в прошлом, на этот раз окончательно. – Вениамин поднялся, налил всем троим виски и, повернувшись лицом к стене, усеянной свежими огнестрельными ранами, продолжил:

– Вы все видели страшные вещи. Шокирующие сознание. Хуже всего для меня то, что все здесь видели давно умерших людей. Ведь там, в этой проклятой чаще, я видел собственную мать, болтающуюся в петле на ветке! С высунутым языком и синими пятнами на теле, покрытую отвратительными язвами. Голос её, шипяще-булькающий, потряс меня, пожалуй, сильнее, чем её вид. Она смотрела на меня, дёргалась в агонии и хрипела: «ЭТО ТЫ ВИНОВАТ!», «ДУШЕГУБ», и всё в таком духе. Я, честно, думал, что прямо там концы отдам от страха. А сейчас, когда это вспоминаю, волосы дыбом встают и дрожь по всему телу.

– Что с Земли говорят? – сказал Петрович.

– Молчат. Не хотят тратить свое драгоценное время на то, чтобы сделать пару звонков. Скоты!

– Так, значит, возвращаемся? – придя в себя, спросил Михей.

– Да, только с сутками, я, пожалуй, погорячился. Вылетаем через неделю на рассвете.

– Вот и ладно! – воскликнул старик, приободрившись от этого решения начальника. – Успеем кое-что доде…

– Тарас Петрович, я вас прошу! Можно без ваших выходок?! – резко прервал его Вениамин. Виски однозначно придавал ему уверенности в себе. – Давайте спокойно подготовим станцию к полёту и вернёмся домой.

– С пустыми руками?

– Да. Мне плевать. Лучше в тюрьме, чем здесь.

– Постой, постой! – прервал его Михей. – Ты ведь госслужащий. Вылет домой без одобрения начальства, да ещё и без отчёта. Вениамин, я боюсь, что тебя поставят к стенке. Сейчас никто церемониться не будет. Ты же помнишь, что они спасают собственные задницы?

Вениамин побелел. Он и правда не учёл, что успех этой экспедиции не просто важен, а жизненно необходим. Самовольное возвращение, порожняком, без толкового отчёта и подготовленной базы для дельнейшего переселения, воспримут как наплевательское отношение к жизни людей Земли. Поставить себя и горстку отчаянных смельчаков выше целой цивилизации? Нет, такое ему не простят.

– Да и нас рядом поставят, – добавил Петрович, который раньше, похоже, также не понимал всей безысходности ситуации.

– Без меня станция не взлетит. Приземлюсь где-нибудь в тайге и дам дёру! Да, меня найдут, но у меня будет время увидеться с матерью, а потом пустить себе пулю в лоб…

– Послушай, у нас есть неделя, если большинство примет решение, не улетать, то, быть может, лучше остаться? – предложил Михей.

– То-то они бросились всё собирать! Не захотят они, как же! Они как услышали приказ, ополоумели все. Тащат в багаж что ни попадя, и что перед стартом для экономии энергии мы выбросим.

– Это уже моя проблема. Я попытаюсь их переубедить, в конце концов, аргумент Петровича, что мы станем рядом к стенке – весьма убедительный. Главное, чтобы ты справился с эмоциями.

– Неделя, а дальше действуем по ситуации, – подытожил Вениамин.

Петрович витал в своих мыслях, и, когда Михей окликнул его в дверях кабинета начальника, он вздрогнул, возвращаясь к реальности. Капитан сразу это заметил, и, едва они вышли на улицу, спросил:

– Ну и что ты задумал?

– Ну ты же знаешь, что я не собираюсь никуда лететь? – ответил Тарас Петрович. – И тот факт, что через неделю тут, скорее всего, никого не будет, развязывает мне руки.

– Ты о чём?

– Да много о чём. О том дереве, о том утёсе, о светящихся ямах. Если раньше меня останавливал риск навлечь на вас беду, то теперь его нет.

– Почему ты обрадовался неделе? Если ты не собираешься улетать, то можешь сколько угодно изучать понравившиеся тебе дыры. Тебя торопить никто уже не будет, кроме смерти, которую ты в последнее время всё активнее ищешь.

– Мне нужна помощь, я слишком стар и не смогу один забраться на утёс. Уверен, мы обнаружим много чего интересного! Я могу на тебя рассчитывать? – старик умоляюще посмотрел на товарища.

– Ты что, действительно не полетишь? – перевёл тему Михей, явно расстроенный.

– А зачем? Что и кто меня ждёт на Земле? Жизнь в темноте, подсчёт копеек и компания мучительных воспоминаний? Спасибо. Мне здесь гораздо интересней.

– Хорошо, я тебе помогу.

– Спасибо! – просиял старик.

***

«Друзья, наша экспедиция носила спасательный характер. Найти новый дом, новое топливо, возможно, новые технологии. Наш полёт был чистым авантюризмом. Благородным риском. Если угодно, билетом в один конец. Так мы считали, садясь в кресло и отправляясь навстречу неизведанному. Но мир выглядит иначе, перед лицом опасности, тем более столь неизведанной. Мы вдруг решили, что спасать надо свою жизнь, забыв о жизнях миллиардов людей на Земле. Это страх, и он вполне понятен, но я призываю вас к хладнокровию. Отбросьте эмоции, представьте, кем мы вернёмся домой? Трусами, которые всё бросили ради спасения своей жизни… И, даже если нас не поставят за предательство к стенке, сможете ли вы с этим жить? В темноте, в бедности, с тяжёлым укором совести на плечах. Я не смею Вас ни о чём просить, но всё же искренне взываю к вашей храбрости и ответственности. Трудно терпеть невзгоды и трудности, если не знаешь, когда они кончатся. Но я предлагаю вам конкретные сроки. Неделя. Неделя на то, чтобы не вернуться с пустыми руками. Ищите, исследуйте, а, главное, не бойтесь. Зато через неделю вы героями отправитесь в свои семьи!»

Стояла гробовая тишина и, казалось, речь Михея оборвалась так же резко, как и началась минутой назад. Люди были в смятении. Немного приободрённые, они хотели было закричать «Ура-а!», но горло им крепко стиснул невольный страх.

–Что скажете, друзья? – голос Тараса Петровича разрезал напряжённый воздух. Никто не ответил. – Послушайте, вот мне уже седьмой десяток. Мне поздно начинать новую жизнь, а старая мне опостылела. Я останусь тут, и не на неделю, а навсегда. Мне ни капли не страшно. А вы моложе, сильнее и крепче меня, и продержаться вам нужно всего неделю, так не робейте же! Чёрт возьми!

Послышались робкие диалоги, народ принялся осторожно обсуждать своё будущее. Через несколько минут безмолвная группа людей, скованная ужасом, превратилась в шумный базар. Михей и Тарас Петрович молча ушли. Стало ясно, что прямо сейчас ничего определённого они не услышат. Их товарищам нужно было время, обдумать безысходность сложившейся ситуации.

Взяв джип, провизию на несколько дней и Фёдора, товарищи отправились прямиком к утёсу.

– Чего ты угрюмый такой? – спросил Тарас Петрович у Фёдора.

– А сам-то как думаешь?

– Не бойся. Они ещё никому ничего плохого не сделали. Только и пугают.

– Да? Ты это охранникам расскажи, которых корнями стянуло до треска под рёбрами.

– Ну ведь никто не пострадал! – парировал упрямый старик.

– А тебе без этого не боязно, да? Нужно, чтоб кого-нибудь прибили?

– Всё, хватит! – оборвал их Михей. – Мы почти приехали, будьте внимательнее.

Вскоре показался утёс, – высокий, невероятно правильной формы, выделяющийся на фоне природных красот. Сверху наверняка открывается отличный вид, и, быть может, там станет ясно, куда ехать, чтобы провести эту неделю максимально продуктивно.

Проехав вдоль утёса несколько миль, Фёдор дал команду остановиться. Они выпрыгнули из машины и, задрав головы, изучали «высоту», которую им придётся сегодня взять.

– Думаю, здесь я смогу взобраться наверх. Подъем максимально пологий, много выступов, где можно перевести дух, – сказал Фёдор, задумчивый и испуганный.

– Тогда вперёд! – призвал Тарас Петрович и поймал на себе удивлённые и укоризненные взгляды спутников.

Фёдор накинул на себя огромный моток изготовленной на днях верёвочной лестницы и начал взбираться на утёс.

– И как он с этим туда залезет? – сочувствующе произнёс Михей.

– Он справится, – уверенно ответил старик.

Фёдору с трудом давался каждый метр, но он был силён и вынослив. Через некоторое время он развернул и сбросил лестницу, будучи не в силах больше её тащить. Так дело пошло быстрее. Сделав два-три рывка вверх, он подтягивал край лестницы и зацеплял её за какой-нибудь выступ или корягу. Если лестница цеплялась и не поднималась вверх, Михей подбрасывал её снизу, а Фёдор тащил. Дело ладилось, пока до вершины не остались считанные метры.

Атлет, который, как казалось, вообще не ведал усталости, внезапно остановился. На вопросы товарищей снизу он не отвечал. Только стоял и смотрел на вершину, которая была от него в нескольких метрах.

– Что-то не так! – озадачено произнёс Михей.

– Он справится, – продолжал твердить Тарас Петрович.

Фёдор прислонился спиной к холодному камню, закрыл глаза и начал интенсивно и глубоко дышать. Снизу казалось, что он то ли набирается смелости для прыжка, то ли хочет громко закричать. Ни то, ни другое не внушало надежды на благополучный исход. Внезапно Фёдор резко развернулся и мощным рывком схватился за край утёса. Михей и Петрович округлили глаза. Это был нечеловеческий прыжок. Будто кто-то подхватил его и подбросил с огромной силой. Но то, что он взбирался в одиночку, было совершенно очевидно.

– Ну и где он, зараза! – взволнованно воскликнул Петрович. Он, в отличие от Михея, был уверен в Фёдоре, но его тревожила мысль, что он не первый увидит нечто новое, захватывающее.

Лестница ещё несколько метров протащилась наверх, а затем появилась голова Фёдора:

– Готово, залезайте, только будьте осторожны. И приготовьтесь, увиденное может вас шокировать.

– Отличное напутствие, теперь мои руки будут дрожать не так сильно! – иронично ответил капитан в тот момент, когда Тарас Петрович уже молча начал взбираться по веревочной лестнице.

Только добравшись до вершины, старик бросил взгляд вниз не для того, чтобы дать отмашку товарищу, а для оценки собственной храбрости. Путь, который мы уже преодолели, кажется легким, а тот, что предстоит – невероятно трудным. В действительности же эти пути одинаковы.

– Всё в порядке, дружище, поднимайся! – крикнул он капитану. Михей ничего не ответил.

Тарас Петрович, решив, что Михей начал свое восхождение, решил осмотреться. Фёдор их предупреждал не зря. Не вид раскинувшейся долины, не масштабы гигантских лесов, не море притянули их взгляд. Прямо в центре плато зияла огромная чёрная бездна. Фёдор и Тарас Петрович стояли в смятении. Гигантский кратер выглядел как иллюзия. Абсолютно чёрный, в нем невозможно было ничего разглядеть. Словно кто-то хотел что-то спрятать и накрыл свою тайну тёмным покрывалом.

Фёдор переводил взгляд с бездны на Петровича, с Петровича – на бездну. Сам он уже давно определился – бежать пока не поздно, но авторитет безумного старика пока брал верх над страхом. Тарас Петрович неуверенно взял маленький камушек и осторожно приблизился к краю.

– Может, ну его, Петрович?

– Федя, ты своё дело сделал, можешь идти, дальше я сам.

Камушек нырнул в темноту и будто растворился – не видно, не слышно. Тогда старик взял камень побольше и швырнул его в пустоту. Ничего. Вскоре в ход пошла подожжённая хворостинка, которая, едва выскользнув из его рук, мгновенно превратилась в тусклую желтоватую точку и через секунду исчезла.

– Глубокая… А стены и дно до того чёрные, что ничего не видно. Интересно, из чего её сделали? – пребывая в глубоком раздумье, пробормотал дед.

– То есть как это – «сделали»? – удивлённо спросил Фёдор.

– Ты же не считаешь, что оно само по себе так получилось?

– Почему нет? У нас тоже полно загадок на Земле, как построили то, да это…

Атлет оборвал себя на полуслове, осознав, что его аргумент – скорее в пользу старика, чем против, а ещё вспомнив, что к утёсу они приехали втроём, а капитан так к ним и не поднялся.

Рванув к обрыву, Фёдор что есть мочи крикнул:

– Михей, где ты?

Тарас Петрович, забыв про исследование «чёрной дыры», присоединился к поискам товарища. Они ходили вдоль обрыва и звали капитана, но в ответ лишь послышалось биение лестницы о скалы.

– Неужели ушёл? – протянул Тарас Петрович.

– Я спускаюсь, – заявил Фёдор и рванул к лестнице.

– Стой, он сделал выбор. Едва ли ты его найдёшь. Хочешь возвращаться один на своих двоих – иди. Если он уехал, то на джипе, что, пойдёшь пешком?

Смятение тут же перевесило храбрость в голове бегуна. Он ещё несколько мгновений вглядывался вниз, в надежде увидеть Михея, но тщетно. Тяжело вздохнув, он обернулся и спросил:

– Что ты намерен делать? Имей в виду, если ты намерен лезть в эту дыру, то без меня, я лучше пешком назад пойду! – храбро заявил Фёдор, невольно бледнея. Он понимал, что обойтись без «приключений» вариантов не было. Либо одному более двадцати миль ночью по таинственному лесу, либо спускаться туда, где наверняка поджидает смерть. «Надо было остаться в лагере», – с досадой подумал он. Но, как и тогда, в этот раз любопытство опять взяло верх.

Они пошли вдоль края «чёрной дыры» и стали замечать, что не так уж идеально её замаскировали: кое-где свет всё-таки отражался и выдавал стены из очень гладкого тёмного камня. Похож он был на мрамор. Только гораздо темнее, без каких-либо вкраплений. Края гигантского кратера были обрамлены чем-то твёрдым, напоминающем камень, достаточно высоко. Так, чтобы в темноте, если идёшь медленно, можно было вполне устоять и не рухнуть вниз.

Тарас Петрович постукивал палкой по стене, окружающей яму, надеясь наткнуться на проход. И он не прогадал. Через четверть часа он не услышал привычного стука, а палка свободно просвистела в воздухе. Путники насторожились. Старик начал активно простукивать пространство, но ничего не находил. Тогда Фёдор забрал палку и лёг к краю ямы, свесил вниз руку с тростью и стал искать ею что-нибудь, за что можно было бы зацепиться.

– Ну что там? – нетерпеливо бросил старик.

– Пусто! Это просто огромный чёрный чан с пустотой!

Фёдор резко встал и пошёл обратно вдоль обрыва.

– Ты куда? Решил всё-таки уйти?

– Я за верёвкой.

Через полчаса Тарас Петрович уже навязывал на себя страховочную систему. Относительно молодой спортсмен наотрез отказался лезть первым. Ему не хотелось туда лезть в принципе, не говоря уже о том, чтобы нырять в «чёрную бездну» первому.

Вскоре старик был готов к спуску, и, взяв с Фёдора слово, что он не сбежит, начал медленно спускаться в пропасть. Его напуганный друг присел рядом и стал вслушиваться в каждый шорох: близился вечер, скоро мрак из этой чёртовой ямы поднимется и поглотит всё вокруг.

Испуганные мысли атлета были прерваны резко и грубо:

– Фёдор, мать твою! Я думал, ты всё-таки драпанул! Чего не отзываешься? – крикнула торчащая из темноты голова Тараса Петровича.

– А на что я должен был отозваться?

– Я ору тебе оттуда. Хочешь сказать, что ничего не слышал?

– Ты совсем ополоумел? Тут тишина стоит мертвецкая. Ни звука! Я бы точно услышал, если бы ты меня звал.

– Ты хочешь сказать, что… – старик загадочно прервался на полуслове. – Слушай, Федь, давай так: я сейчас чуть-чуть спущусь, и крикну тебе, а ты слушай. А потом сам кричи, что есть сил.

Едва закончив фразу, «молодой» исследователь пропал в черноте. А Фёдор рухнул на колени рядом с пропастью и напряг все свои рецепторы. «Ни черта не слышно!» – подумал он про себя. А потом едва-едва уловил знакомый голос.

– Фёдор! Ты слышишь меня? – донёсся слабый оклик из ямы.

– Слышу, но очень плохо! – что есть сил крикнул спортсмен и боязливо оглянулся. Темнело. Не особо хорошая идея – кричать среди незнакомого леса и привлекать к себе внимание. Фёдору казалось, что кто-то смотрит на него со спины. Причём, как только он оборачивался, этот кто-то исчезал.

– Дело дрянь! – внезапно выскочил из пропасти Тарас Петрович. Фёдор аж вскочил от неожиданности.

– Тьфу ты! Напугал, ненормальный. Так и помереть можно!

– Не помрёшь, по крайней мере, не сейчас, может, чуть позже, – довольно-таки неуместно пошутил старик и поймал на себе гневный, осуждающий взгляд. Не обратив на это внимания, он продолжил:

– Это не только световая ловушка, но и акустическая. Я еле-еле слышал, что ты говоришь.

– Говоришь? Да я орал так, что теперь половина обитателей этого проклятого леса переживает за мою тугоухость!

– Не язви, а слушай. Я буду спускаться. Если не обнаружу что-нибудь твёрдое под ногами, то вернусь. А если мне удастся найти твёрдую поверхность, то я начну дёргать за верёвку вот так, – Тарас Петрович, продемонстрировал незамысловатый ритм. – Понял?

Фёдор молчал. Он не верил, что всё происходящее правда. Он очень надеялся, что вот-вот, когда станет совсем страшно, он проснётся.

– Чего молчишь? Понял? Вот так. – Старик повторил условные рывки за верёвку.

– Понял, – обречённо ответил он и вновь бросил испуганный взгляд в чернеющую лесную чащу.

Тарас Петрович заметил состояние напарника и решил его подбодрить:

– Ты кого-то ждёшь? Михея? Передавай ему привет! – но увидев, что своим сарказмом только усилил панику, добавил:

– Не бойся, всё будет хорошо! – не дождавшись ответа, то ли из безразличия, то ли чтобы не оставить товарищу выбора, старик скрылся в загадочной тьме.

Фёдор остался один. Впереди загадочная яма, в которой уже, быть может, погибает его хороший друг, практически ставший для него отцом в этом межпланетном странствии. А позади поднимается устрашающим мраком ночь. И ещё это чувство, от которого по спине пробегает холодок. Кто-то смотрит на него из леса… Кто-то смотрит…

Встречу с собственным братом в лесу трудно было назвать радостной. К тому же он понимал, что это не мог быть его брат. Значит, это кто-то другой. Кто-то, кто легким движением руки нагнал такой ветер, что охранники разлетались в стороны, как увядшая листва.

Фёдор старался как можно тише дышать, вслушивался в каждый шорох, постоянно оглядывался и боролся с нарастающим страхом. Мышцы были напряжены, готовя тело к защите или бегству. А мысли уводили его в различные варианты развития событий, от мгновенной смерти до экспериментов в секретных лабораториях. Так просидел он несколько минут, пока не был испуган до состояния истерики, внезапными движениями. И, лишь придя в себя, он понял: рывок, пауза, три рывка, пауза, ещё два. И так – три раза. Условный сигнал получен, вот только Петрович ли его подал? Узнать можно, только спустившись вслед за ним…

Глава 7. «Страшно-приятные встречи»

Михей, задрав голову, ожидал своей очереди взбираться на плато. Едва убедившись, что Тарас Петрович «взял высоту», он схватился за веревку. Но, не успев подняться ни на метр, он вдруг почувствовал чьё-то присутствие за спиной. В разведке хорошо развивают чутьё, «глаза на затылке» – вещь крайне необходимая для таких, как он. Резкий поворот и…никого. Ошибки быть не могло, чутьё его никогда не подводило. Он замер, вслушиваясь в каждый шорох, внутри всё сжалось от страха, но в его облике читались лишь спокойствие и концентрация.

Ощущение чьего-то присутствия не пропадало. Раньше, даже в моменты пугающих видений, этого чувства не было. Михей понимал, что, возможно, сейчас он встретится лицом к лицу с реальными обитателями этой планеты. Однако как бы он ни напрягал свое зрение, вокруг никого не было видно.

Простояв пару минут и привыкнув к ощущению присутствия, капитан решил, что на этот раз тревога ложная. Он вновь взялся за верёвку и начал взбираться, как вдруг абсолютно чётко услышал:

– Не делай этого!

От страха верёвка выпала из его рук, и он свалился вниз. Быстро вскочив на ноги, он стал в панике оглядываться по сторонам, при этом явственно слыша заливистый женский смех. Или это галлюцинация? Михей решил выяснить наверняка. Он схватился за верёвку и начал быстро взбираться наверх. Через мгновение он вновь услышал:

– Не делай этого!

Резко обернувшись и на этот раз не выпуская верёвки из рук, Михей заметил светлый силуэт вдалеке среди деревьев. Спустившись вниз, он безрассудно пошёл туда, где, как ему показалось, кто-то был. Волосы вставали дыбом от ужаса предстоящего знакомства. Но выбор был сделан. Он забыл о товарищах наверху, наверняка ожидавших его, он забыл об опасности, о Земле. Он разведчик, его цель –информация. Он станет первым, кто выйдет на контакт с инопланетной расой.

Силуэт игриво мелькал между деревьев и уводил его всё дальше от джипа и плато. Михей бездумно следовал за ним, забыв о возможных последствиях. Но спустя несколько минут он потерял преследуемую из виду. Кружась в отчаянном поиске, Михей закричал:

– Где ты? Покажись! Прекрати издеваться! Я не боюсь тебя, слышишь!?

– Врёшь! – внезапно кто-то отозвался за его спиной.

Капитан вздрогнул от неожиданности, чем вновь вызвал звонкий и заливистый смех. От этого смеха Михею становилось спокойнее: это был не хохот злодея, который, смеясь, решает, четвертовать тебя или облить кислотой. Это был искренний женский смех.

Он обернулся. Перед ним стояла молодая женщина «неземной» красоты. От шока он забыл все слова и молча разглядывал её: высокая, для Земли даже слишком высокая, невероятно стройная, изящная. Лицо было явно инопланетным, сколь бы люди ни мешали расы и национальности, определённые типажи внешности всегда прослеживаются. Но не тут. Огромные глаза, острый подбородок и скулы, длинные белые волосы. Казалось, что некий пластический хирург слегка переборщил с каждым элементом внешности. Но всё вместе это смотрелось сказочно и одновременно привлекательно.

Заметив неподдельный интерес со стороны Михея, женщина, сделав элегантное па, самодовольно спросила:

– Нравится? Я когда-то и впрямь была такой.

Капитана весьма удивила эта фраза, он хотел было уточнить, что она имела в виду, как вдруг до него дошло – она не открывает рта. Он явно слышит, что она говорит, но её губы сомкнуты. Едва он сформировал в голове вопрос и не успел открыть рот, как его новая знакомая продолжила:

– На какой вопрос отвечать? Почему «была»? Или как я разговариваю, не размыкая губ?

– Что вообще происходит? – с трудом пробормотал удивленный Михей. Он застыл в неестественной позе, как двоечник у доски, съёжился и вытаращил испуганные и одновременно удивлённые глаза.

– О, прошу, не сотрясай воздух своим голосом!

– То есть?

– Ни нужно произносить слова вслух. Я тебя не слышу. У меня нет органов слуха. Скажу больше, я даже тебя не вижу.

– Я, я ничего не понимаю…

– Пойдём, постараюсь тебе всё объяснить.

Незнакомка изящно развернулась и пошла прочь. Капитан неуверенно пошёл за ней. Он не спускал с неё глаз и вскоре заметил некоторые факты, которые противоречили здравому смыслу. Кроме того, что она говорила, не открывая рта, она шла бесшумно. Настолько тихо, что бывший разведчик, шедший следом, в сравнении с ней топал, будто бегущий носорог. А вскоре он также отметил, что её одежды и волосы не развеваются на ветру. А изящные босые ноги не приминают траву.

– Это всё имитация. Иллюзия, – подумал про себя Михей, но тут же услышал в ответ:

– Если я иллюзия, то ты тоже!

– Что? Как… – капитан оборвал себя на полуслове, догадавшись, что происходит. Если она говорит, не используя обычную речь, то и его она понимает иначе. Как сказали бы у нас на Земле, «читает мысли» или «владеет телепатией». Но и размышления его вскоре были прерваны звонким протестующим голосом:

– Ближе, но всё-таки, если бы ты меня внимательно слушал, не использовал бы понятия «говорит» и, тем более, «читает». Я вообще узнала, что такое «читать» только потому, что долгое время за вами наблюдала.

– Вы никогда не читали? – спросил Михей, не произнося не слова.

– Ты быстро адаптируешься! Мне это нравится.

Капитану было лестно услышать такое, но он не подал вида. Продолжая идти за порхающей женщиной, он концентрировался на своих мыслях о ней. Внезапно незнакомка остановилась, обернулась и посмотрела на разведчика. Михей в смятении замер. Затем она решительно и быстро с ним сблизилась, остановившись в нескольких сантиметрах, так что у капитана мурашки по спине побежали. И, глядя глаза в глаза, совершенно иным, строгим и резким, голосом сказала:

– Не будь наивным! Если тебе приятно было «услышать» то, что я сказала, значит, не стоит это скрывать. Запомни, я всё знаю, всё: и твоё прошлое, и твоё настоящее, и даже немного – будущее, поэтому рекомендую не предпринимать попыток меня обмануть. Запомни: твой единственный шанс спастись – искренность.

– О чём ты? – спросил шокированный капитан.

– Вы ведь все на Земле не любите лгунов? Но те, кого вы любите, тоже лгуны, просто не попались на лжи. Так вот, с нами это не пройдёт. У нас соврать невозможно. А попытка скрыть свои эмоции или мысли расценивается как преступное намерение.

– Я человек военной выправки, мне дважды повторять не нужно, – Михей удивился сам себе, насколько спокойно он ей ответил. – Просто ответь, кто «мы»? О ком ты говоришь? И кто ты? Как тебя зовут?

– Мы не пользуемся именами. Нам это не нужно. Но, чтобы тебе было удобнее, можешь называть меня Анной. Насколько мне удалось узнать, это самое распространённое имя среди землян.

– Пожалуй, так и есть. Хорошо, Анна, кто вы?

– Мы – более успешная версия вас!

– Понятнее не стало.

– Мы с тобой практически родственники, – «сказала» женщина, улыбаясь капитану, – только жили на огромном расстоянии друг от друга, в целях чистоты эксперимента.

– Какого эксперимента? Прекрати, наконец, отвечать загадками!

– Если бы ты был достаточно умён, мне не пришлось бы концентрировать мысли и направлять их тебе прямо в голову. Ты бы за мгновение всё «прочитал» и понял. Но нет, разговор будет долгим. Думаю, нам стоит скрыться от посторонних глаз. – Незнакомка остановилась. Михей сразу узнал это место. То волшебное дерево с огромным количеством воздушных корней, где совсем недавно он освободил из ловушки невиданного зверя.

Перед ней густая паутина свисающих с веток корней расплеталась. Огромное дерево будто приглашало её к себе. Возле самого ствола она еле заметно взмахнула рукой, и перед шокированным разведчиком образовался вход: ступени, сплетённые из корней, арка и очаровывающий аквамариновый свет в глубине…

– Я рада, что тебе нравится. Хотя по большому счёту мне плевать.

Михей ничего не ответил, лишь шёл позади и рассматривал незамысловатые узоры корней на стенах. Ступени из камня и корней винтом уходили вниз, где всё ярче виднелся тот самый свет. На глубине около пятнадцати метров она остановилась и очередным хрупким, но уверенным движением разверзла стену, за которой капитана ожидала обычная, вполне человеческая гостиная.

– Я не открывала её три с половиной века. Можешь поверить? Именно тогда я здесь последний раз вела переговоры.

Михей не верил своим ушам, но не стал ничего говорить. Анна всё равно уловила его мысль и добавила с улыбкой:

– Да, я немного старше тебя, но ведь сохранилась-то отлично!

Капитан молчал, он был так изумлён происходящим, что мысли его мелькали слишком быстро даже для Анны.

– Позволь, я угощу тебя кое-чем? Только мне нужна будет твоя помощь.

Спустя несколько минут, разведчик и его недавняя знакомая сидели в креслах, сплетённых из корней, а в руках у Михея был горячий, ароматный напиток, до неприличия напоминающий земной кофе.

***

В лагере кипела работа. Неизвестно, что воодушевило людей, может, речь Михея и Тараса Петровича, может, мысль о возвращении домой или страх перед земным судом и расправой за провал «почётной» миссии.

Со стороны ситуация весьма иронична: тебя посылают на смерть, но, если ты выживешь и вернёшься ни с чем, – расстрел. Погиб, а это, считай, такое же отсутствие результата – герой, представленный к награде.

Исследователи, забыв про всякую осторожность, разъезжались на несколько километров в поисках хоть чего-то полезного. Но все напрасно. Деревья, густая трава и причудливые корни. Ничего, что могло удовлетворить алчность земных генералов.

Вениамин сам стал принимать активное участие в исследованиях. Он сильно похудел. Стал выглядеть свежее и моложе. Постоянные походы в лес были стрессом для него, но он, зная, что скоро этому наступит конец, терпел.

Они подружились с Сашей – человеком искренним и незлопамятным. В лес по одному не ходили, и вышло так, что им пришлось идти вдвоём. В первый раз Саша хотел было задушить в лесу своего обидчика, но его остановил страх возвращаться одному. Да и, справедливости ради, едва ли он смог бы кого-то лишить жизни. Но поход с Вениамином в лес изменил его отношение к нему. Саша понял, что начальник экспедиции – ещё больший заложник ситуации, чем остальные. С него спрос будет больше, а потому и ведёт он себя соответствующе.

В отличии от остальных Саша никогда не рассказывал о своих видениях в лесу. Хотя все знали – он наверняка что-то видел. Каждый раз, возвращаясь в лагерь после очередной вылазки, он сам на себя не был похож. Печаль на его лице всё говорила без слов. А образ матери Вениамина никто старался вслух не обсуждать, а сам он никогда не поднимал эту тему. Это дополнительно их объединило.

Во время очередной вылазки Саша полез на дерево со светящимися «фруктами». И, набрав целую сумку, начал спускаться. Однако дерево, видимо, обиженное на незваного гостя за то, что тот без спроса лишил его нескольких килограммов плодов, пожертвовало своей веткой, чтобы стряхнуть непрошеного гостя.

Несмотря на внушительную высоту, он остался цел. Правда, весь урожай рассыпался, и ему вместе с Вениамином пришлось собирать его вновь.

– Кто это? – спросил начальник, поднимая вместе с плодами фотографию молодой прекрасной девушки. Саша мгновенно подскочил к Вениамину, выхватил фото из его рук и сердито ответил:

– Не твое дело!

– Ладно, извини, не знал, что тебя это так разозлит.

Молодой парень понял, что напрасно кинулся на своего напарника и тут же попытался сгладить ситуацию:

– Просто она мне очень дорога.

– Фотография?

– И она тоже.

Вениамин решил не продолжать этот деликатный разговор, и они молча продолжили свой путь в поисках полезных находок.

Чувствуя приближающийся закат, Саша и Вениамин, хотели уже разворачиваться, как вдруг один из них услышал знакомый звук:

– Слышишь? – взволнованно спросил Саша.

– Что?

– Прислушайся, слышишь шум вдалеке?

– Нет. Ничего не слышу.

Саша прибавил шагу, а потом и вовсе бросился бежать. Начальник экспедиции засеменил за ним, боясь сильно отстать и остаться в одиночестве. Вскоре и он услышал тот шум, который так заинтересовал его товарища – звук падающей воды.

На этой планете ещё не находили больших водоёмов, только маленькие ручьи. И многие хотели добраться до большой воды, сравнить её с той привычной водой на Земле, в которой, как считается, и зародилась жизнь.

Саша, бегущий уже далеко впереди своего напарника, буквально оцепенел от увиденного. Огромная, полноводная река, едва демонстрирующая противоположный берег, в центре которой стоит огромное, нет, – гигантское дерево. Издалека вообще было трудно разобрать, то ли это действительно дерево, но тогда, как принято говорить у землян, это воистину царь-дерево, то ли это скала, сплошь заросшая лесом. Высота этой громадины была метров триста навскидку. А ширина ствола порядка пятидесяти метров.

– Матерь божья! – едва дыша от бега, воскликнул Вениамин.

– И не говори!

Несколько минут они стояли как зачарованные, пока Саша наконец не вспомнил, какой звук его сюда привёл:

– Не пойму, где водопад? – недоумевающе спросил он.

– Сам не знаю. В пределах видимости ни одной горы-то нет! – смотря по сторонам, ответил начальник экспедиции.

В этой зоне было достаточно тепло, и путники решили устроить заплыв к царь-дереву. Скинув с себя всю поклажу и верхнюю одежду, они осторожно ступили в воду и стали разглядывать дно. Вода была абсолютно прозрачна, но никаких признаков жизни в ней путники обнаружить не смогли. Не успели они зайти до колен, как их купание неожиданно прервали:

– Будьте осторожны. Вода холодная!

Саша от страха подпрыгнул. Вениамин, вздрогнув, поскользнулся и плюхнулся в воду, дыхание у него перехватило и он, охая и ахая, неуклюже выбежал на берег.

– Ты чего так дёргаешься? – закричал с берега перепуганный Вениамин. – Я чуть не захле…

Прервавшись на полуслове, Вениамин, очевидно понял, почему его приятель вздрогнул – на камне, рядом с берегом, сидела молодая девушка без одежды и расчёсывала волосы. Саша смотрел на неё, неотрываясь. В его глазах сосуществовали дикий страх и обожание.

Начальник экспедиции узнал её. Та самая красавица с фотографии. В голове его тут же сложился пазл. Никто раньше не встречал «призраков» коллективно, только по одному. Всё из-за того, что даже самые яркие переживания современный человек старается оставить при себе. Никто не знал, как выглядят и что для них значат те или иные люди.

Саша о чём-то разговаривал с девушкой, но Вениамин не слышал её голоса. Девушка, казалось, ничуть не смущается того, что на неё смотрит посторонний мужчина. Хотя, очевидно, что это просто уловка, и они оба для неё чужаки. Она продолжала беседовать с «возлюбленным», до тех пор, пока Саша не понял, что его товарищ тоже всё видит.

– Ты что, её видишь? Как? Не смей! Отвернись!

Вениамин в смятении уже хотел отворачиваться, как образ девушки стал расплываться на крохотные огоньки. На мгновение «возлюбленная» Саши бросила обвиняющий взгляд на начальника станции.

«Ты всё испортил!» – явно читалось в её глазах.

– Какого чёрта ты на неё уставился? – ревниво бросил Саша.

– Слушай, это даже не смешно. Мы на другой планете. Ты же должен понимать, что увиденное не имеет ничего общего с твоей пассией.

– Да, но… – Саше пришлось прерваться на полуслове. Он понимал, что его напарник прав, как бы ни была эта иллюзия реалистична, а главное, любима.

– Ответь мне, прошу, она жива? – робко спросил Вениамин.

– Да. Хотя, в некотором роде, я её потерял…

Вениамин сочувствующе положил руку на плечо Саши и выдержал паузу. Тот факт, что являющиеся образы не всегда принадлежат навсегда ушедшим из жизни, обрадовал его. Значит, с его матерью всё ещё может быть в порядке. Только вот он тоже её, в определенном смысле, потерял.

– Теперь ты понимаешь, как это всё работает? – прогоняя дурные мысли, спросил начальник станции.

– О чём это ты?

– Раньше все встречали своих «знакомых» только в одиночку. А теперь мы вдвоём видели одно и то же. И случилось это сразу после того, как я увидел фотографию твоей девушки.

Саша задумался, но ничего не ответил.

– Вот смотри, – Вениамин достал из рюкзака телефон, и показал фото женщины в годах. На лице её была строгость, сдержанность, гордость. Саша сразу понял, кто это. Лицо, безжалостно истерзанное морщинами, костлявые, увитые распухшими венами руки и истощённое тельце. Казалось, что мама Вениамина сама не ела, лишь бы её сыну досталось побольше.

Саша смотрел на фото и не знал, как избавиться от образа несчастной женщины. Его пугала мысль, что теперь он будет видеть не красоту и изящество, а усталую старость. Он поспешил избавиться от этой мысли:

– Получается, мы видим образ, который храним в голове?

– Не думаю. Я, увидев фотографию твоей девушки, тут же забыл о ней. Но всё-таки она явилась и тебе, и мне. Значит, дело в другом. Думаю, кто-то заставляет нас вспомнить кого-то определённого. И манипулирует нами.

– Звучит так себе, – Саша встряхнул плечами и стал одеваться. Лезть в воду почему-то больше не хотелось.

– И, знаешь, мне кажется, эти образы не имеют никакой сенсорики. Та девушка заметила, что я её тоже вижу лишь после того, как ты начал на меня кричать. Сама она ничего не видит. На меня обратили внимание лишь тогда, когда ты переключил свои мысли. Точно! – начальник экспедиции стал взволновано маячить из стороны в сторону, рассуждая. – Они всё видят через тебя. Твои слова они слышат, потому что ты их слышишь, меня они увидели, потому что ты стал смотреть и думать обо мне. Понимаешь?

– Пока не очень.

– Это поразительно! Нужно будет взять с собой приборы и вернуться сюда завтра. Эта находка будет поважнее нефти!

– Ты действительно считаешь, что зашифрованная волновая активность, которую мы, к слову ещё не зафиксировали, заинтересует твоё руководство? Зачем им это?

– То есть как, зачем? Мы, возможно, выйдем на контакт с инопланетной расой. Сможем перенять у них передовые технологии. Кому вообще после такого нужны нефть и газ? А?

Начальник экспедиции был крайне взволнован, и Саша не стал с ним спорить, хотя был не согласен сего идеями. Когда корабль тонет, нужна спасательная шлюпка, а не инструкция по её изготовлению.

По дороге в лагерь они обсудили ещё один вопрос: стоит ли рассказывать о том, что все видения – дело рук местных обитателей, а не галлюциногенное воздействие местной атмосферы?

С одной стороны, поделившись своими воспоминаниями и волнениями, лесорубы могли бы сделать свои походы в лес менее пугающими. Когда твой товарищ разделяет все опасности вместе с тобой – это успокаивает. С другой стороны, каждый, без исключения, надеялся, что никого из «местных» нет и всё это плод воображения, воспалённого непривычными газами мозга.

– Мы должны друг другу всё рассказать! Кто, кого видел, если есть фото – показать. Так мы сможем максимально изучить этот феномен. Когда вместо одного человека «видения» будут приходить сразу к трём, то будет не так страшно и возможно, мы сможем понять природу этого явления! – продолжал воодушевлённо рассуждать Вениамин, размахивая руками.

– Ты с ума сошел! Если ты скажешь людям, что видения приходят по велению местных обитателей, то панике не будет предела. Экспедиция, которая и так не задалась, окончательно погрузится в хаос!

– Нет! Главное, подобрать нужные слова. Мне же не страшно!

– Посмотри на себя! Ты весь дёрганый, кричишь, размахиваешь руками – ты явно не в себе. Я думаю, это адреналин, через час-другой тебя отпустит, и ты поймёшь, что ситуация настолько интересная, насколько и жуткая.

Всю обратную дорогу они заваливали друг друга аргументами. Но в итоге сошлись на том, что сначала попробуют просканировать места появления видений всем арсеналом приборов, что у них имеется. А результаты обсудят с Петровичем и Михеем и уже тогда примут решение. Тогда путники ещё не знали, что чудного старика они уже никогда не увидят.

Глава 8. «Билет в один конец»

Голова Фёдора торчала над чёрной бездной. Сомнения и страх терзали его. Что ждёт внизу? Неизвестно. Но бросить старика на произвол судьбы он не мог. Как и не мог больше оставаться в одиночестве в темнеющем лесу. Выдох, вдох – и нарастающий мрак сменился абсолютной тьмой. Фёдор запаниковал. Ему захотелось крикнуть, позвать Петровича, но зная, что это не поможет – сдержался.

Трясущиеся руки едва держали его, ноги то и дело соскальзывали со стен кратера, но не падения боялся Фёдор. Он всё сильнее отдалялся от страшной, но привычной обстановки, и всё глубже уходил в неизведанную тьму.

Внезапно он почувствовал, как кто-то взял его под руку. Наверно там, наверху, его крик оглушил бы всех живых существ в радиусе километра. Но во тьме он не услышал ничего, только его собственное тело вяло резонировало его голос.

Это Тарас Петрович., – взял себя в руки спортсмен и, встав на ноги, принялся ощупывать всё вокруг.

Что делать, ни черта не видно. Ни черта не слышно. Куда идти? Если сделать несколько шагов в сторону, то можно навсегда остаться здесь, потеряв координаты спасательной верёвки. А самое главное, нет никакой гарантии, что сейчас его схватил именно Петрович, а не какой-нибудь гуманоид, видящий и слышащий в этой темноте, как днём.

Невидимка, который крепко ухватил Фёдора за рукав, стал уверенно тащить его куда-то. Ему пришлось подчиниться. Атлет почему-то безмерно доверял старику, а если это не он, то едва ли теперь ему позволят уйти. Одним словом – выхода не было.

Они пошли вдоль гладкой стены в абсолютной темноте. Пошли в ту сторону, где, как казалось, поверхность под ногами уходила вниз. Хотя не исключено, что эта загадочная чернота приготовила и другие сюрпризы.

Они шли уже достаточно долго. Фёдор начал паниковать, несколько раз он останавливался и рывками предлагал вернуться. Но кто-то настойчиво продолжал тащить его вперёд. С каждым шагом мысли атлета становились всё мрачнее. «Едва ли это Петрович. Даже в нём не было столько безрассудства», – рассуждал Фёдор. И действительно, идти наугад в кромешной темноте, даже не зная, кончится ли она, мог только сумасшедший, либо что-то знающий человек.

Фёдор вспомнил, как брат вёл его за руку по тёмным улицам домой. Ему тогда было не менее страшно, но с братом он чувствовал себя в безопасности. Сейчас же, когда он, ведомый неизвестно кем, идёт неизвестно куда, его сердце билось на пределе от поступающего в кровь адреналина.

Едва нарастающая паника заставила его вырвать руку и броситься обратно, как он услышал голос, знакомый голос Тараса Петровича. «3 854, 3 855, 3 856…». Это он! Этот чокнутый старик шёл в абсолютной темноте и считал шаги, чтобы был шанс вернуться обратно! Атлет облегчённо выдохнул, а когда стал едва различать силуэт своего товарища, окончательно успокоился. Он жив, у всего, даже у тьмы есть предел, за которым всё так или иначе меняется.

Вскоре два исследователя шли, не держась друг за друга, потому что впереди явно виднелся свет, бросающий блеклое свечение на черноту мрамора, по которому они шли. Как и наверху, форма этого загадочного объекта была круглой, но гораздо уже. В разрезе это было нечто воронки, которая затягивает неосторожных, любопытных путников в жерло неизведанного. Весь периметр под тёмной завесой ярко подсвечивался. Ни Петровичу, ни Фёдору не была понятна природа этого свечения. Тонкие трубки, без проводов и иных приборов, которые горят сами по себе.

– Отличная находка! – сказал Петрович и принялся снимать трубку со стены.

– Не уверен, что это хорошая идея!

– Ты всегда не уверен. А мне такая штука пригодится, если вдруг вернусь на Землю, не придётся платить огромные деньги за возможность ночью дойти невредимым до туалета.

Трубка поддалась. В руках Тараса Петровича миниатюрная трубка мгновенно погасла. А на её месте тут же образовалась новая, и стала светить так же ярко, как и её предшественница.

– Чудеса, – завороженно протянул спортсмен.

– Не думаю! – парировал раздосадованный старик, пытаясь приделать бесполезный цилиндр обратно к стене.

– На Земле за такое открытие наверняка бы представили к госнаграде, – начал рассуждать Фёдор.

– Не думаю!

– Что ты заладил? Не думаю, не думаю. А ты подумай! Не нужно никакой энергии, никаких затрат, горит сама по себе, ещё и восстанавливается, если какой чудак вроде тебя разобьёт лампу.

– Чудак здесь только ты. Не захочет никто делиться с нами своими секретами. Это опасно, неужели тебе не ясно?

– Ясно, но помечтать-то хоть можно?

Спуск окончен. Круг был уже всего метров двести в диаметре. Гладкий, тёмный и загадочный. Старик отколол кусочек камня от стены и убрал в рюкзак вместе с перегоревшей «лампой».

– Надо отдохнуть. Наверху уже ночь, спать будем здесь, – сказал Петрович, указывая на место, абсолютно не отличающееся от любого другого: черный камень на полу и тонкие светящиеся трубки на стене.

Отдохнув и перекусив излюбленным блюдом Петровича – пюре из светящихся плодов, Фёдор стал задавать вопросы, интересовавшие его с того момента, как его руки отпустили спасительную верёвку.

– Как ты планируешь идти назад?

– Никак.

– То есть? – взволнованно спросил Фёдор.

– Планирую воспользоваться другим выходом, – спокойно ответил старик.

– С чего ты решил, что он здесь есть? Никаких признаков его существования тут нет.

– То есть кто-то заморочился и спрятал от посторонних глаз совершенно пустую яму в земле?

– Возможно, она раньше не была пустой? Просто сейчас тут нет абсолютно ничего, кроме камня и странных ламп.

– Или мы чего-то не видим. Ложись, отдохни, завтра видно будет.

Петрович через несколько минут спал, как у себя дома. Фёдору же, напротив, не спалось. Ему тут было крайне некомфортно, хотя, как могло показаться, не было ни малейшего повода для переживаний. Так он пролежал несколько часов, пока не провалился в отвратительное состояние полудрёмы, когда организм больше не в силах бодрствовать, но и заснуть не может.

Тарас Петрович разбудил его в восемь. Он был взволнован и слегка испуган. Но пытаясь скрыть своё состояние, сухо бросил Фёдору:

– Приводи себя в порядок, времени мало.

– То есть? Мы куда-то торопимся? Ты нашёл дверь, которая откроется с минуты на минуту? – пошутил Фёдор и тут же пожалел об этом. Старик так на него посмотрел, что ему стало тревожно.

– Что случилось?

– Кажется, мы здесь не одни!

– То есть? – спросил атлет, бледнея и округляя от удивления и страха глаза.

– Я вчера взял эту странную лампу. Утром полез в рюкзак, а там её нет.

– Может, выпала где?

– Где она могла выпасть? Я тут всё осмотрел, да и помню наверняка, что вместе с образцом породы припрятал и странную лампу. Камень на месте, лампы нет.

– Петрович, может, ну его? Пошли назад?

– Я думал над этим. Слишком далеко, почти четыре тысячи шагов. Велика вероятность, что мы не найдём верёвку.

– Найдём! Я думал об этом. Надо так же идти назад, просто ведя рукой по стене. Рано или поздно мы найдём верёвку.

– Может, и так. Но я бы хотел недолго здесь осмотреться. Давай обойдём тут всё и двинемся наверх.

Они обошли все двести метров воронки, но ничего, кроме камня, не обнаружили. Петрович деловито ощупывал стенки, пытаясь найти тайные проходы и механизмы. Фёдор же чаще смотрел по сторонам и размышлял над тем, куда делась лампа. Окончив со стеной, они стали осматривать дно воронки, выискивая хоть какие-то неровности, которые могли служить скрытым тумблером, но ничего не нашли. Раздосадованный старик одним махом оторвал от стены несколько ламп и сложил их в рюкзак.

– Я всё равно не уйду отсюда с пустыми руками! – проворчал он, направляясь к подъёму.

Фёдор вздохнул с облегчением, он уже давно хотел убраться отсюда, и радостно последовал за стариком. Вскоре, держась за руки, они шли обратно, четыре тысячи шагов в абсолютной темноте. Тарас Петрович был расстроен: эта яма в его представлении была чем-то грандиозным, а на деле оказалась похожей на заброшенный гранитный карьер. Фёдор, наоборот, был полон радости, что они всё еще живы, и веры, что это опрометчивое путешествие всё ещё может кончиться удачно. И никто из них тогда не осознавал, что наверху их ожидает не пугающий, но уже привычный лес, а событие, которое навсегда изменит их жизнь, но в то же время похоронит надежду вернуться на Землю.

***

Михей, откинувшись в кресле, наблюдал за хаотичным движением ярко-оранжевых «светлячков». На этот раз они не влетали в дерево, не светились на ветвях, а довольно натурально изображали огонь в камине. Даже трещали как поленья, но совсем не давали тепла. Однако это не расстраивало капитана, так как его грел приготовленный им по рецепту Анны «кофейный» напиток.

– Что это за светлячки? – подумал Михей, и сразу вспомнил, что любая мысль в присутствии загадочной дамы слышна не хуже, чем треск «светлячков» в камине.

– Светлячки? – повторила Анна. – Это что?

– Особенные жуки, которые светятся в темноте.

– Нет, это не жуки, – ответила Анна, одарив Михея своим звонким, порхающим смехом. – Это уникальные частицы, которые были открыты много лет назад, точно и не скажу, но я тогда ещё не родилась. Судя по тому, что мы видели, вы их ещё не обнаружили.

– Откуда ты знаешь?

– Мы тщательно изучали вашу технику, чтобы оценить уровень цивилизации, прилетевшей к нам. И хочу тебя расстроить, вы очень сильно отстаёте. Из всех представителей разумных существ, вы одни из самых слабых.

Михей изо всех сил пытался не реагировать на «услышанное», но у него не получалось. И хотя он допускал, что это правда, простота, с которой Анна ему об этом заявила, возмутила его. И тут же последовала вполне ожидаемая реакция:

– Не стоит держать меня за невежу. Ты скоро привыкнешь, у нас не принято лицемерить и врать, мы всё говорим, как есть. И знаешь, я думаю, у вас нет никаких шансов выжить.

– Почему?

– Мы в курсе ваших проблем на Земле. Без вашей звезды вам почти наверняка конец. Даже если кто-то и выживет, сложившаяся ситуация замедлит и без того отстающее развитие. Честно сказать, мы в недоумении, как разумная раса смогла допустить такое развитие событий.

– То есть? Как мы можем повлиять на активность Солнца?

– Дело не в этом. Умная цивилизация всегда стремиться выжить, развиваться, а для этого нужно быть независимым от внешних факторов. В том числе и от Солнца. Вы же жили беззаботно, не думая наперёд. Считая, что с Вашим светилом никогда ничего не случится.

– Тем не менее, допущенные ошибки никогда не поздно исправить, – подумал Михей, скрывая истинные мысли обиды, на то, что его, будто котёнка, ругают за невежество. Сам не понимая почему, он стыдился за свою планету, и превосходство собеседницы сильно смущало его.

– Едва ли вы сможете что-то придумать в столь короткий срок. Принимать меры нужно было раньше.

– Но ведь мы уже принимаем меры!

– Вторгаясь в чужую жизнь? – капитан вновь был награждён раскатистым смехом, при этом он каждый раз не мог понять, то ли этот смех звучит в его голове, как и остальная речь Анны, то ли он его действительно слышит. – Не будь наивным, никто не собирается вас приручать. По крайней мере, точно не мы. Слишком велика пропасть между нами.

– Что ты имеешь в виду? – капитан изо всех сил пытался скрывать гнев, он, словно обиженный мальчишка, поджал губы и отвёл в сторону взгляд.

Анну это только веселило:

– Вы преисполнены гордостью и самомнением. Если на секунду предположить, что наши цивилизации окажутся на одной планете, то вы будете некими мартышками, строящими с деловым видом небоскрёбы и планы на будущее.

– Неужели всё так плохо? Мы ведь не ограничены в развитии, как обезьяны, вы бы могли ускорить наш прогресс, нивелировать разницу и, кто знает, может, и мы внесли бы что-то ценное в ваше существование.

– Обезьяны ничуть не ограничены в развитии. Нет никаких гарантий, что они через миллион лет, если выживут, не будут опережать и вас, и нас, понимаешь? Нельзя научить их здесь и сейчас, но с течением времени всё может измениться. То же касается и вас. Многие вещи ваш мозг просто не сумеет охватить лишь потому, что ещё не готов к этому.

Михей расстроено смотрел в одну точку. В голове было столько вопросов, что Анна не могла уловить, на какой отвечать, а сам капитан не в силах был сконцентрироваться. Мысли сменяли одна другую, и он машинально перешёл на речь, чтобы хоть как-то изменить ситуацию:

– Честно говоря, я немного другого ждал от встречи с инопланетной расой. Получается, мы безнадёжны, как и наше положение. Нет слов…

– А для чего они? Ваши слова. Обозначать какие-то действия? Описывать чувства? Вздор. Вот, например, когда мать рождает ребенка, кормит его, учит всему, любит, а тот, став взрослым, вырывает ей сердце. Как бы ты такое назвал?

– Предательство.

Михей вновь услышал этот смех, но сейчас он, почему-то не вселял спокойствие. Скорее тревогу и смятение.

– «Предательство»! Предательство – это когда твой пёс принял лакомство из рук другого человека. Или, когда выдали ваш секрет. Ну, хорошо, а как на счет чувств? Как вы называете то, что чувствует в этот момент мать?

– Душевная боль, обида, страдания.

– Боль, страдания… Бросила девушка пятнадцатилетнего подростка – это страдания. Умер близкий человек – это больно. А мать, что чувствует мать? – Анна явно выходила из себя.

– Да не знаю я!

– Она чувствует чёртово опустошение! Опустошение…одно из немногих слов, которые вы здорово придумали. И, надо сказать, именно это слово, остается всюду за вами, как шлейф… А мысли? У вас бывало так, что приходит что-то в голову, мысль или, как вы говорите, вдохновение, а сказать об этом не получается! И излить на бумагу, холст, превратить в музыку вы тоже не можете. Нет, конечно, можете, но пока возьметесь за кисть, пока настроите инструмент – мысль угасает! Вы её теряете. Вы тратите уйму времени, на «неологию»! Подумать только, вы придумываете новые слова для предметов, ощущений, действий. А когда Ваш товарищ плачет, плачете ли Вы? Нет. Вы знаете, что ему грустно, но вы этого не чувствуете, вы сопереживаете ближнему, лишь воспроизводя значения «слова» у себя в мозгу. Вы пошли не по тому пути – вместо того, чтобы учиться чувствовать друг друга, вы пытаетесь загнать неисчислимое количество эмоций в границы азбуки.

Михей молчал. И в прямом, и в переносном смысле. Мелькающие, как «светлячки», мысли внезапно исчезли. Дав капитану прийти в себя, Анна продолжила:

– Если ли у вас в арсенале слово для твоего состояния?

– Может быть. Я не психолог.

– Видишь, ни ты, ни я не знаем это слово, но я чётко понимаю, что ты сейчас ощущаешь.

– Расскажи мне, кто вы? – неожиданно для Анны перевёл тему разведчик.

– Мы, как бы тебе понятнее объяснить, электронные копии когда-то существовавших людей. В вашем мире умерших людей сжигают, закапывают в землю, просто ужас какой-то. А у нас людей «сохраняют» в электронную копию.

– Получается, ты мертва?

– Ты так считаешь? Я гуляю по лесу и беседую с тобой, ты считаешь, на это способны мёртвые?

– Считаю, что нет. А как тут оказались умершие с Земли? – задал Михей вопрос, который мучил его больше всего.

– Их тут никогда не было. – ответила Анна, вновь наградив Михея своим звонким девичьим смехом. – Мы просто заставляли вас видеть их. Понимаешь ли, все ваши мысли мы легко улавливаем. Когда вы кого-то вспоминаете, мы вспоминаем о нём так же ярко.

– То есть, это всё-таки галлюцинации?

– Называй как хочешь. Для того, что мы с вами проделывали, у вас ещё не придумано слова, – задыхаясь от смеха, ответила Анна. Михею нравился этот смех, но надменность его применения вызывала негодование. – Если в двух словах, то, когда вы смотрите на что-то, вы испытываете определенные чувства, и ваш мозг направляет едва уловимые импульсы в пространство. Похожие сигналы он будет транслировать во время воспоминаний о том, что увидел ранее. Ну, а мы эти сигналы улавливаем, «расшифровываем» и направляем вам в мозг, что бы вы видели то, чего нет.

– Звучит так себе. Выходит, вы способны манипулировать нами, как вам заблагорассудится? А как вы управляете погодой?

– Мы ей никогда не управляли. Воздействуя на мозг человека, можно убедить его, что идёт снег и жутко холодно. Так мы планировали вас немного напугать.

– Поразительно. Но ведь мы плавили снег! Вполне натуральный, осязаемый снег.

– Мы здорово поработали!

С каждым ответом Анны в голове капитана возникало вдвое больше вопросов. Чем больше он узнавал о загадочной расе, тем меньше знал о ней. Тем не менее, он настойчиво продолжал немую беседу:

– А олень? Настоящий?

– Да. Это мой любимец. А ленточки, действительно, когда-то давно навязали наши люди.

– Как вы сами здесь живёте? Как понять, что увиденное – реальность, а не чей-то посланный сигнал?

Анна замолчала, лицо её помрачнело, и это сразу заметил Михей.

– Всё нормально, – ответила она, почувствовав смятение собеседника. – Дело в том, что здесь давно никто не живёт. В своё время эта планета использовалась как гигантский сервер хранения электронных копий людей. Здесь мы ждали своей очереди на новую, очередную жизнь, полную чувств, вкусов, запахов, звуков… Но потом что-то изменилось. Очередь оборвалась, и тысячи оцифрованных «душ» скитаются по этому лесу в неведении.

– Твою мать… – сам не зная причины, Михей особенно остро воспринимал всё сказанное Анной. И после услышанного ему казалось, что он сам уже не первый век ждёт очереди на новое тело.

– Ты нравишься мне больше всех. Ты и твой чокнутый старик. Вы достаточно добры для столь сильных и смелых личностей. И я не просто так испытала тебя тогда, помнишь? Ты освободил моего «оленя». И сейчас я говорю с тобой не просто так. Мне пришлось остановить тебя, ведь мне нужна твоя помощь.

Михей вскочил, как ужаленный. Петрович, Фёдор, огромный утёс. Он будто вышел из-под гипноза своей новой знакомой и понял, что подвёл своих друзей.

– Михей, успокойся. Они тебя уже не ищут. И ты их не ищи. Смирись с тем, что больше ты их не увидишь.

– Что? Почему? Что с ними? Почему ты их не остановила так же, как и меня? Ведь им тоже можно доверять? Они в беде?

– О, нет. Я не могла. Тарас Петрович получит то, о чём он так мечтал. Да и его там наверняка уже заждались.

– Где заждались? Что, чёрт возьми, с ними?

– Не горячись, мой дорогой, не горячись.

Глава 9. «Без вестей из дома, без вестей для дома.»

Говорят, что для тех, кто перемещается со скоростью света, время идёт медленнее. После «телепортации» с Земли никто не выходил на прямую связь. Одно сообщение с приказом везти полностью заряженные аккумуляторы на Землю. После него – тишина.

Возможно, Солнце уже перестало светить людям. Звезда, миллиарды лет дарившая тепло, так и не дождалась ответной реакции с Земли. Никто не пытался как-то повлиять на стремительное старение светила, все пытались поскорее найти ему замену. Только земные цветы всё ещё преданно поворачивались к Солнцу, чтобы отблагодарить его и показать, что его труд не напрасен.

Стоит ли возвращаться туда, где тьма и опустошающий холод? Или всё-таки Солнце из последних сил ещё дарит людям надежду дожить свой век? Или сообщения отправляются, но не доходят до адресата? Эти вопросы мучали Вениамина не меньше, чем последнее открытие в лесу. Он не мог остаться здесь – страшно, но возвращаться в неизвестность было не менее страшно.

Он никому не говорил об обрыве связи с домом. Это могло привезти к панике и хаосу среди членов экспедиции. Сейчас все трудятся во имя триумфального возвращения домой, но, если узнают правду, что их дома возможно, больше нет, ради чего они будут вставать по утрам?

За какую фигуру не возьмись – пат. Понимая это, Вениамин терпеливо ждал и каждый день проверял входящие сообщения на пульте. Сегодня не исключение. Нагрузив джип доверху сверхточной и сверхчувствительной аппаратурой, он, прежде чем отправиться на исследование загадочных видений, побежал к себе в кабинет и несколько раз проверил входящие сообщения – пусто.

Вернувшись, он поймал многозначительный взгляд Саши, который, возможно, уже обо всём догадывался.

– Ну, в путь! – воскликнул Вениамин, пытаясь приободрить и себя, и Сашу, который молча сел в джип и завёл мотор.

Обнаруженный ими водопад находился на внушительном расстоянии к югу от станции. Если идти пешком, то на дорогу уйдёт часа четыре, а то и больше. С аппаратурой это сделать было, пожалуй, вообще невозможно. В лагере все с подозрением смотрели на Вениамина и Сашу. Почему это они вдруг решили взять джип? И почему грузят в него столько аппаратуры? Но дальше косых взглядов никто не пошёл, кроме одного.

Едва Саша тронулся с места, как тут же ему пришлось ударить по тормозам – путь перегородил Георгий – геолог с сомнительной репутацией, которого все старались обходить стороной.

– Тебе что, жить надоело? Идиот! – в сердцах крикнул Саша.

– Я поеду с вами, – спокойно заявил учёный.

– Исключено! – категорично отказал Саша. Но настырный Георгий стоял перед капотом и настаивал на своём.

– Как это понимать, Вениамин? Вы, начальник экспедиции, препятствуете изучению новой планеты? Дураку ясно, что вы что-то обнаружили, а сейчас не берёте с собой ни одного учёного. Думаю, руководство на Земле не одобрит такие решения.

– Хорошо, запрыгивай! – неохотно согласился Вениамин и тут же поймал недоумевающий взгляд Саши. – Брось, он может быть нам полезен. В конце концов, он учёный, да и взгляд со стороны может быть полезен.

– Боишься, что он сдаст тебя?

– Да, поехали.

Путь к водопаду даже на машине был небыстрый ввиду отсутствия дорог. А из-за напросившегося Георгия и без того изматывающая поездка по бездорожью усугубилась томительным молчанием. Всё, что слышалось в пути, это ругательства Саши на неровности под колёсами. За несколько сот метров до цели, геолог неожиданно заговорил, чем весьма удивил Сашу и Вениамина:

– Водопад! Чёрт возьми, вы нашли водопад!

– Как ты догадался? – изумлённо спросил Вениамин.

– Я его чую. Сначала из-за повышенной влажности, я подумал, что вы просто нашли реку, но шум, шум мне подсказал, что это водопад.

– Может, ты и прав, Вениамин, и мы действительно, не зря его взяли, – ухмыляясь сказал Саша.

На самом деле шум падающей воды в тот момент мог услышать только человек с очень острым слухом, Вениамин и Саша услышали гул только через пару минут. А спустя ещё несколько мгновений Саша вырулил на джипе к тому самому пляжу, на котором ещё вчера он любовался «возлюбленной».

– Красота! – воскликнул Георгий, стаскивая ботинки. Глаза его блестели, а зрачки расширились так, будто он был под действием каких-то препаратов. Впрочем, его поведение так же наталкивало на мысль, что его разум чем-то затуманен.

Вениамин поспешил предупредить геолога, но Саша жестом его прервал и добавил шёпотом:

– Пусть плывёт. Посмотрим, что будет, а мы пока спокойно сделаем замеры.

Спустя несколько часов сборки, настройки и исследования местности у Вениамина и Саши опустились руки – ничего. Ни малейшего излучения, ни волновой активности, ни новых химических элементов, ни полей. Ничего. Какую-то активность проявлял приёмник электромагнитных импульсов. Но для столь чувствительного прибора это обуславливалось наводками от остального оборудования.

Расстроенные исследователи уже хотели сворачивать оснастку, но затем вспомнили, что спровоцировало появление образа девушки Саши. Они сняли верхнюю одежду и зашли в воду. Приборы молчали.

– Всё без толку! Пойдём! – махнул рукой Саша, направляясь в сторону берега.

– Постой! Мы ведь всё равно хотели найти водопад? Так давай найдём. И водопад, и Георгия, пока он чего-нибудь не натворил. Приборы пока пусть всё регистрируют.

Поиски водопада оказались не безопасными. Горы или утёса, как заметили путники, не было, а шум воды был. Довольно явный, что наталкивало на мысль о близости излияния вод. Подплывая к дереву, они заметили, что течение усиливалось и с каждым метром затягивало все сильнее. Через несколько мгновений Саша понял, что продолжать продвигаться опасно – может не хватить сил плыть против течения.

Саша и Вениамин повернули обратно. С трудом доплыли до берега и принялись проверять приборы – ничего. Ни сигналов, ни Георгия. Несколько раз они довольно громко окликнули его – тишина.

– Вот какого чёрта он с нами попёрся? – не выдержал Саша. – Наверняка ему не хватило ума вовремя остановиться и поплыть назад.

– Не паникуй раньше времени.

– То есть как, не паникуй? Нам через два, максимум, три часа нужно выезжать обратно, чтобы успеть засветло вернуться! А этого кретина след простыл.

– Послушай, а сколько метров трос у лебёдки на джипе?

– Ну, чуть меньше ста метров, а что? – Саша почувствовал назревающую авантюру и встревожился.

– Дотянется до этого дерева?

– Ты что задумал, Вениамин? Полезешь за ним? Так не факт, что он где-то на дереве. Может, в сторону уплыл. А ты рисковать напрасно будешь!

– Никакого риска. Я зацеплю страховочный пояс к лебёдке и поплыву, а когда крикну, ты меня вытащишь.

– Не нравится мне всё это!

– Доверься мне. В конце концов, если не найдем Георгия, то хоть узнаем, дерево это или скала.

Вскоре Вениамин со страховкой поплыл к «царь-дереву». Он быстро отдалялся от берега, а Саша, нервничая, ожидал команды в джипе. За несколько метров до дерева не было никакой необходимости плыть, столь сильным было течение. Вениамин расслабился и умело держался на поверхности. Однако вскоре он об этом пожалел. Когда начальник экспедиции оплывал дерево, его подхватил такой поток, что он, едва успев крикнуть Саше, понёсся, увлекаемый течением.

Искать водопад не пришлось. Вениамин в бурном потоке воды почувствовал, как проваливается в пропасть, пропасть прямо в середине дерева. Саша не услышал его крик и давно потерял его из виду, но заметил, что лебёдка раскручивается слишком быстро и решил её слегка затормозить. Сам того не зная, он спас жизнь своему товарищу.

Однозначно определить, скала это или дерево, так и не получилось. С виду это было похоже на весьма успешный симбиоз твёрдого и прочного камня, с цепким, а главное, растущим деревом. Причём твёрдость и цепкость Вениамин оценил сполна, когда в потоке несколько раз напоролся на части основания «царь-дерева».

Через несколько мгновений Вениамин болтался на страховочном ремне. Сверху на него падал огромный поток воды, так, что он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь разглядеть. Он с трудом ухватился, за что смог и вытянул себя из-под струи воды. Отдышался и лишь тогда смог осмотреться.

Он висел в огромной пещере, только с места истечения воды было видно порядка двухсот метров разветвлённых тоннелей. Они были покрыты густой сеткой корней и частично залиты водой. Он несколько раз изо всех сил окликнул Георгия – в ответ тишина. Не было смысла спускать лебёдку дальше. Вениамин несколько раз подёргал за трос, и через мгновение его потащило через водяной поток к поверхности.

Добравшись до берега, он в красках описал Саше увиденное. А затем путники решили ещё раз проверить аппаратуру и пришли в ужас…

***

Две, три, и, наконец, четыре тысячи шагов в абсолютной тишине и темноте. Идущий впереди Фёдор вёл по стене рукой в ожидании спасительной верёвки, но её не было. Ещё пятьсот шагов, надежда на ошибку в подсчётах развеялась, сменившись леденящим ужасом. Фёдор развернулся и хотел было идти назад, но почувствовал сначала сопротивление, а затем достаточно мощный толчок в сторону подъёма. Едва устояв на ногах, он продолжил восхождение, вновь терзаемый сомнениями, кто и куда его толкает.

Верёвки не обнаружилось и ещё через пятьсот шагов. Паника достигла предела, Фёдор истерично перебирал в голове варианты исхода: развернуться и броситься вниз? Смысла в этом не было, он это понимал. Идти дальше? Куда? Оставленная ими верёвка осталась далеко позади, либо он ошибся на целую тысячу шагов. Ловушка, это подлая ловушка иноземной расы, которая хочет свести их с ума…

В тот самый момент, когда он решился, когда мрак стал невыносимым и возможность спуститься и вновь почувствовать себя живым, пусть и ненадолго, захватила его, в тот самый момент с его глазами что-то произошло. Слёзы потекли из глаз, которые словно что-то резало. Фёдор бросил Петровича, вырвал из его пятерни свою руку, так долго искавшую верёвку, и закрыл ладонями лицо.

Будто кто-то плеснул им в лицо кислоту, нет, словно кто-то острейшей бритвой полоснул аккурат по глазным яблокам. Но резь слабела, и сквозь слёзы виднелась абсолютно белая размытая пелена. «Это что, шутка?» – подумал Фёдор и вновь плотно закрыл ладонями лицо. «Может, я в раю? Или, быть может, я ослеп? Для слепого всё вокруг абсолютно чёрное? Или абсолютно белое? А, впрочем, какая разница?»

Нескончаемый поток панических мыслей Фёдора прервался, когда кто-то вновь достаточно уверено потянул его за рукав. Он попытался рассмотреть кто это, и увидел спокойного, улыбающегося старика в тёмных альпинистских очках. Фёдора захлестнула ярость:

– Какого чёрта? Ты не мог предупредить меня о необходимости надеть очки?

– Это очевидная вещь, мне даже в голову не пришло, что ты окажешься настолько недальновидным. Впрочем, когда ты снова сможешь видеть, тебе, поверь, будет не до выяснения отношений.

Старик вновь оказался прав. Когда глаза Фёдора, привыкшие к темноте, вновь смогли нормально видеть, его злость на более хитрого товарища ушла на второй план. Всё, абсолютно всё вокруг было заполнено непроглядной белой мглой. Даже собственные руки выглядели так, будто смотришь на них через непрозрачный целлофан. Силуэт Петровича, который стоял метрах в пяти от него и усердно всматривался в горизонт, был еле виден.

– Что это за чертовщина? – испуганно спросил Фёдор.

– Понятия не имею. Но дышать тут трудновато, попробуем выбраться из этого тумана, – ответил старик и наугад пошёл в неизвестном направлении.

Фёдору ничего не оставалось, кроме как рвануть за ним. Пару секунд, несколько шагов, и ты навсегда потеряешь из виду единственный источник спокойствия и надежды – больного на голову деда, который то ли что-то знает, то ли ему невероятно везёт. Путники прошли несколько сот метров – видимость не изменилась, но заметно ухудшилось их состояние: голова налилась тяжестью, ноги стали ватными и еле двигались.

– Похоже, здесь мало кислорода. Дышать нечем! – проворчал Тарас Петрович, кашляя и расстёгивая ворот.

– Или нас травят, как жуков, какой-то гадостью! – гневно бросил Фёдор, присев на корточки и тряся головой в попытках прояснить разум.

– Плохи наши дела, Федя, похоже, я погубил тебя, прости… – обречённо вымолвил старик и рухнул, как подкошенный.

Фёдор бросился к нему, приподнял его голову и, поняв, что его проводник без сознания, попытался привести его в чувства:

– Петрович, очнись! Очнись! Я без тебя тут сгину со страха! Петрович, прошу, очнись!

Забыв про свинцовую голову и ватные ноги, Фёдор стал что есть силы тащить Петровича, он не знал куда, но надеялся, что туман развеется и станет легче дышать.

– Ещё чуть-чуть, потерпи, Петрович, я тебя вытащу, а ты потом меня вытащишь, потерпи. Сейчас эта мгла кончится, – успокаивал он своего бессознательного друга, а, скорее, успокаивал себя, ведь остаться сейчас одному было хуже смерти.

Он тащил его несколько минут, хотя для него прошла целая вечность, прежде чем окружающая их мгла не стала чернеть. Вскоре стало ясно – чернеет не мгла, чернеет всё для Фёдора: взор, ситуация и, возможно, вся жизнь…

***

Не многие бы пережили то, что пережил Михей, и, наверное, никто не смог бы сохранить человечность и веру в доброту. Однако порой, когда в жизни что-то напоминало ему о былых временах, он становился сам не свой. Так и сейчас, сидя в кресле, туго обвитый дрессированными корнями, Михей орал так, что казалось у него, вот-вот разорвутся все жилы:

– Пусти, чёрт возьми! Я не приемлю такого с собой обращения! Пусти, я должен вернуться к товарищам! Пусти, ведьма!

– Успокойся, и я всё тебе расскажу. И не кричи, я тебя всё равно не слышу, а твои мысли становятся хаотичными, трудными к восприятию.

– Отпусти меня, и я успокоюсь! – продолжал рычать Михей.

– Хорошо, но ты всё равно отсюда не уйдёшь, пока я не закончу, – поддалась Анна, и корни в то же мгновение ослабили хватку, а вскоре и вовсе исчезли, не оставив ни намёка на своё присутствие.

Михей вскочил и попытался уйти, но обнаружил, что проём, через который они вошли, превратился в стену из густо сплетённых растений. Раздосадованный, он несколько раз сильно ударил кулаком по стене и обречённо уткнулся в неё лбом.

– Хорошо, что ты хочешь от меня? – спросил Михей, смирившись с поражением.

– Мне нужна твоя помощь.

– Ты действительно считаешь, что о помощи просят так?

– Нет, но иначе тебя было не остановить. Прошу, помоги нам, пожалуйста! – голос Анны стал мягче и развеял гнев Михея, как солнце – утренний туман.

– Нам? – спросил капитан, нарочно цепляясь к словам, чтобы не выдать трепетное чувство, внезапно зародившееся у него в груди.

– Нам. Нас тут много, мы долгое время не можем обрести покой. Мы устали, а вы – наш единственный шанс…

– Что конкретно я должен сделать? – уточнил разведчик, скрывая необъяснимую печаль.

– Я покажу тебе дорогу, к хранилищу, его нужно уничтожить.

Михей закрыл глаза, он пытался не выдать свои мысли, но почти наверняка был уверен, что у него это не получается:

– Ты погибнешь?

– Я уже мертва.

– Я имею ввиду – окончательно? Перестанешь существовать?

– Да, я перестану существовать.

– Тогда я пас. Моя биография и без того не идеальна, не хотелось бы «украшать» её ещё и вашими смертями.

– Что за вздор? Это не страшнее, чем отформатировать модуль памяти!

– Нет. Наверняка есть другой выход.

– О да, слушай: нужно слетать на одну из соседних планет. Сначала убедить там всех в отсутствии необходимости тебя убивать, а потом разубедить всех в очевидности прелести вечной жизни.

– Так вот в чём дело? – Михей неожиданно для себя расхохотался. – И ты мне рассказывала о пороках нашей цивилизации? Это, будучи пленницей порока своей собственной? – капитан на мгновение сбросил тяжесть превосходства собеседника, так как понял, что их мир не так совершенен, как описывала Анна.

– Это началось недавно, по вселенским масштабам, так что все сказанное мной в ваш адрес абсолютно справедливо. Когда наша цивилизация поддалась соблазну вечной жизни, вы пронзали друг друга копьями.

Капитан вновь посерьёзнел, он уже давно сам себе поклялся вновь вернуть эту женщину к реальной жизни, ведь, похоже, он без памяти в неё влюбился.

– Так куда мне идти? – продолжил Михей, после неловкой паузы.

– Сервер достаточно далеко, нужно будет лететь на вашей станции.

– Какой сервер? Куда идти, чтобы попасть на одну из соседних планет?

***

– Это невероятно! – воскликнул Вениамин, изучая показатели аппаратуры. – Здесь зафиксировано столько событий. Только я ни одно не могу толком расшифровать. Скорее в лагерь! Нужно показать регистраторы физикам.

– А как же Георгий?

– К чёрту его! Завтра я приеду сюда с целой группой физиков, мы соорудим что-нибудь на подобие трапа, прямиком к дереву, и будем исследовать тоннели. Тогда и найдём этого психа. А сейчас – едем!

Через два часа они уже подъезжали к лагерю и, едва заглушив моторы, направились в блок учёных-физиков, чтобы без промедления получить расшифровки. Отдав регистраторы, Вениамин и Саша пошли в столовую, где за ужином заметили, что почти все члены экспедиции напуганы и косо на них смотрят. Однако Вениамина волновала лишь расшифровка регистратора, а Сашу – пропажа Георгия.

После ужина они разошлись по своим отсекам, отдохнуть, в ожидании вердикта учёных, а, может, и вовсе спать, вернувшись к расшифровкам с утра. Но едва Вениамин сел в своё кресло, как ему позвонили физики: готово. Позвав Сашу, он чуть ли не бегом направился за результатом.

– Ну, что там? – спросил Вениамин у Николая.

– Как бы тебе так объяснить-то…

– Максимально простым языком, будь добр! – В этот момент в блок задыхаясь вбежал Саша.

– Природу излучений с радаров Р-2011 и Z-GOK мы не смогли определить. Аналогов на Земле нет. Излучения с регистраторов «ЛУЧ» и «ФОТОН»в пределах нормы, аномалий не зафиксировано. Но больше всего меня поразил приемник электромагнитных импульсов, – резюмировал Николай, и тут его перебил Вениамин:

– Да ладно? Там вроде минимальная активность была, мы вообще приняли её за наводку электромагнитных полей от остальной аппаратуры.

– Этот приёмник не фиксирует ни поля, ни волновую активность, он фиксирует импульсы. И наводка тут не причём. Всё гораздо интереснее.

– Ну, не томи! – не выдержал Саша.

– Фигурально выражаясь, приемник будто снял с кого-то электроэнцефалографию, причём явно не с человека. Тип и свойства зафиксированных импульсов точь-в-точь соответствует тем, что исходят с поверхности нашей головы. Но вот их количество и мощность просто поражают. Если сравнивать размеры нашего мозга и результаты наших электроэнцефалографий с этим, то вы где-то нашли голову размером с футбольное поле.

После продолжительной, гнетущей паузы, Николай добавил:

– А самое страшное, что это косвенное подтверждение тех небылиц, что нам тут наговорил Георгий. Поэтому рекомендую сохранить расшифровки в тайне, иначе – паника и беспорядки.

– Георгий? Он что, в лагере? Как он мог пешком вернуться раньше нас? И что за небылицы он рассказал? – возмутился Саша, а Вениамин переменился в лице и стал напряжённо что-то обдумывать.

– Рассказал, мол, был в пещере, полной драгоценных минералов, и вроде как один камень он прихватил, да только потом об этом пожалел. Говорит, что в этой пещере такое чудовище живёт, что лучше к ней не приближаться.

– Брешет он! – прозвучал за спинами голос, резко и неожиданно, так, что все вздрогнули и резко обернулись.

– Тьфу на тебя, Михей! – взволновано крикнул Саша. – Сдурел, что ли? Так пугать! А где Фёдор и Петрович? Нам есть что обсудить.

– Да, это точно! Только наедине.

Николай скривил недовольную мину и, сделав вид, что ему вообще не интересен их разговор, удалился. Вслед за ним вышли Вениамин, Саша и Михей, они пошли в кабинет начальника станции, планируя допить остатки виски.

После нескольких глотков жгучего напитка Вениамин и Саша принялись, перебивая друг друга, рассказывать Михею о случившееся. Им казалось, что услышанное должно поразить капитана, они и думать не могли, чем будет парировать разведчик.

Всё вдруг для них стало на свои места. И как появляются видения, и как жара сменяет холод за пятьсот шагов, и как появились дыры в обшивке станции, и почему «возлюбленная» Саши не видела Вениамина. Осталось выяснить лишь три вопроса: как Георгий оказался в лагере и зачем он распространяет слухи о несуществующем монстре, нужно ли помогать Анне (хотя для Михея этот вопрос не возникал), и как узнать, что с Петровичем и Фёдором?

– Так, давай ещё раз, куда они спустились? – в очередной раз обречённо спросил Саша.

– В межпространственный шлюз.

– И что это?

– Да я сам не понял, как мне объяснила Анна, это такое место, где пространство искривлено неким образом, что можно на своих двух преодолеть гигантские расстояния между галактиками.

– То есть, если они туда спустились, то уже, возможно, в миллионах световых лет от нас? И мы их больше не увидим? – спросил явно разочарованный Саша.

– Увы… – ответил Михей и ненадолго замолчал.

– Надеюсь, им повезёт, и они попадут к мирной цивилизации, – вмешался в разговор Вениамин. – А что касается Георгия, мне нет дела до его сказок, я лично был в том тоннеле, ни чудовищ, ни минералов я там не видел. Так что завтра я еду туда с группой физиков.

– Да кто против – то? Только вот шиш кто теперь с тобой поедет! – сыронизировал Саша.

– Это мы посмотрим! – Самоуверенно бросил начальник экспедиции и направился к выходу, но, сделав несколько шагов, он остановился, развернулся и, глядя куда-то сквозь Михея, спросил: – Ты же не рассматриваешь всерьёз просьбу той женщины или кто там она, чёрт возьми? Я категорически против, мне не нравится идея вести с ними какие бы то ни было дела, ясно? Это к добру не приведёт!

– С чего ты решил, что я стану спрашивать твоего разрешения? – твёрдо ответил Михей.

– С того, что ты тут не один. Мы тут не одни, ввяжешься в историю, а расхлёбывать будут все! Саша, чего молчишь? Скажи ему!

– Откровенно говоря, Михей, я согласен с Вениамином…

– Трусы! – резко перебил капитан. – Причём весьма недальновидные трусы! Если я откажу им, то наша экспедиция провалится окончательно. Они не позволят нам улететь отсюда, потому что знают, к чему это приведёт.

– Да неужели? – язвительно спросил начальник станции. – А они тебе не рассказали? А то вот я, например, не знаю, что же будет.

– Мы устроим здесь такой же хаос, что устроили на Земле.

– Да? А если ты поможешь им, то они нас отпустят? Но почему? Ведь мы вернёмся и устроим здесь хаос! Не будь дураком, Михей. Они просто пытаются манипулировать тобой.

– Нет, послушай. Они просто не смогут нас остановить. Некому будет.

– Давайте не будем спорить, – вмешался Саша. – Я предлагаю так: завтра мы исследуем тоннели и заодно обсудим, что делать дальше. А сейчас предлагаю разойтись.

– Принимается! – буркнул Вениамин, бросив косой взгляд на Михея. Капитан промолчал, налил себе добрую порцию виски и молча удалился вслед за Сашей.

Оставшись наедине, разведчик решил попытаться склонить Сашу на свою сторону:

– Чего ты боишься? Если мы выполним их просьбу, то останемся на планете одни, и нам нечего будет бояться. Хочешь – улетай назад, хочешь – оставайся тут. Мы будем сами себе хозяева.

– Я боюсь, что эта женщина тебя дурит. И я удивлён, что ты не рассматриваешь такой вариант. Тебя как будто загипнотизировали, и, если честно, меня это слегка пугает…

– Ну, а если им отказать, сам подумай. Ты бы на их месте дал нам улететь?

– Я бы на их месте уже давно нас на деревьях повесил. У тебя остался виски?

– На! –Михей протянул Саше стакан, они сели рядом со своей палаткой и развели небольшой костёр. Ночь была прекрасная: по небу будто рассыпали бриллианты. Один ярче другого. Два спутника ярко отражали лучи центральной звезды этой галактики. Было почти также светло, как на Земле за полярным кругом во время белых ночей.

«Пурпурный» и «Большой» – так в официальном протоколе назвали спутников «Сестрёнки», хотя многие их по привычке называли лунами. «Пурпурный», потому что свет от него отражался невероятно аристократичными тонами. Ну, а с «Большим» всё достаточно банально. Среди спутников всех планет данной галактики он – самый крупный.

Орбита «Пурпурного» ближе, и временами диски спутников накладывались друг на друга, являя наблюдателям незабываемое зрелище. Бледно-фиолетовое свечение «Пурпурного» на контрастном жёлто-зелёном пятне «Большого» в окружении звёзд, неизвестных, далёких. Возможно, среди этой россыпи бледно мерцает родное Солнце.

– Славная ночка! – заметил Михей. – Я вот на Земле совсем не ценил красоты этой. Всю жизнь под ноги глядел. И вот сейчас смотрю это небо и понимаю, что даже не помню, как наш небосвод выглядит.

– А я помню. Оно мне больше нравится. Чёрное, звёздное, холодное, но в то же время романтичное. А это – красивое конечно, но какое-то неестественное, как картинка из фантастического фильма, – Саша погладил фотографию в нагрудном кармане, но доставать не стал.

– Как её зовут?

– Кого?

– Ты знаешь!

– Варя, – трепетно ответил Саша.

– Счастливый, тебя хоть кто-то ждёт. Я же никому там не нужен.

– Счастливый? – с тяжёлой ухмылкой воскликнул Саша. – Она знать меня не хочет. Вот как. Думаешь, быть ненавистным лучше, чем быть ненужным?

– Лучше. Ненавидят только тех, кто не безразличен. А это вроде как приятно, чёрт возьми!

– Пожалуй, не соглашусь. Пойдём спать!

– Нет, я хотел поговорить с Георгием. Как-то странно это всё. Он же материалист. Какое чудище?

– Может, он и материалист, конечно, но, в первую очередь, он больной на всю голову. Михей, не трать на него свои нервы!

– Я недолго, ступай.

Саша пожал руку Михею и ушёл в палатку. Капитан остался сидеть возле огня. За время экспедиции он, как и все остальные, запомнил повадки Георгия – бродить по лесу до глубокой ночи, и возвращаться, когда все уже спят. Но на этот раз было поздно даже для него. Жил он один – никто не согласился делить с ним палатку, поэтому Михей решил проверить, всё ли с ним в порядке.

В его палатке царил полнейший хаос, всюду был разбросаны различные дорогостоящие приборы вперемешку с грязными вещами. Валялись немытая посуда и мусор, а ещё Михей обнаружил приличное количество пустых бутылок из-под виски, который геолог по документам, провёз как оборудование, либо своевременно умыкнул со станции. Но, кроме обычных бутылок, были ещё и весьма странные, двадцати или тридцатиграммовые сосуды, напоминающие баночки из-под лекарств. Капитан и раньше считал, что чокнутый геолог что-то принимает, а теперь его подозрения только окрепли. Тем не менее, он не нашёл ни одной баночки с содержимым, все были пустыми, поэтому версия использования такой необычной тары для сбора образцов имела место быть.

Михей внимательно изучал всё, что находилось в палатке, пытаясь составить картину личности Георгия. Вспыльчивость и неординарность его характера идеально отражалась в обстановке его жилища: полнейший бардак вокруг аккуратно заправленной кушетки, стопка выложенных по размеру книг, поверхность, хаотично заваленная зубилами, лупами и буссолями. На стене, рядом с кушеткой, висела странная фотография, и, едва Михей принялся её разглядывать, как за спиной раздался голос:

– Какого чёрта ты здесь делаешь?

Михей вздрогнул. Не от страха, скорее от удивления. Почему он не слышал, как он вошёл? Похоже, всё-таки, он теряет хватку.

– Я тебя жду. Прошу прощения за вторжение, но прошу заметить, что палатки тут на двух-трёх человек рассчитаны. Я вот думаю к тебе переехать, что скажешь?

Попытка начать разговор с ненавязчивой шутки была провальной, Георгий сразу же вышел из себя:

– Это что, угроза? Уверяю тебя, ты пожалеешь об этом сильнее, чем я! Чего тебе надо?

– Я пришёл поговорить, – Михей сменил тон и выражение лица, решив говорить только по существу, быстро сообразив, что иначе диалог невозможен.

– О чём гениальный учёный может говорить с неотёсанным головорезом?

Первый укол капитан перенёс с достоинством, ни одна мышца на лице не выдала эмоций, бурлящих внутри него в тот момент.

– Не переживай, хочу поговорить о том, что под силу понять моему скудному уму.

– Ну?

– Ты зачем распространяешь слухи о невиданном монстре, которого ты якобы встретил в тоннеле под деревом?

– Что бы предостеречь их от гибели, ожидающей каждого, кто туда сунется!

– Что за вздор?!

– Тебя я останавливать не буду. Мир ничего не потеряет, если очередной преступник сведёт счёты с жизнью.

Михей стерпел вновь:

– Что происходит? Зачем ты провоцируешь меня? Раньше ты ко мне относился иначе. Что-то изменилось? – непробиваемое спокойствие, вложенное в эти фразы, резко переменило вектор настроения геолога:

– Нет. Просто я слегка взволнован, не бери в голову. Ты узнал, что хотел? Я планирую отдохнуть.

– Ещё нет. Там ведь нет никакого монстра? Зачем ты его выдумал?

– Потому что так проще.

– То есть?

– Пойди попробуй объяснить этим тупицам, что там находится такая сила, что даже самый большой атлет среди нас будет размазан, как букашка? Сила, которую нельзя потрогать, увидеть, услышать… Да они только на смех тебя поднимут… То ли дело монстр, чудище из детских сказок, который вроде страшный, но вполне себе понятный.

– Что ты имеешь в виду? Какая ещё сила? Вениамин там был. И ничего необычного не увидел, – Михей говорил медленно и вдумчиво, его беспокоило странное ощущение, новое, но уже знакомое.

– Вениамин слишком глуп, чтобы что-то видеть. Можешь, конечно, мне не верить, но любой, кто завтра спустится в этот тоннель, пожалеет об этом и, скорее всего, назад не вернётся.

– Что ж… – капитан не сводил глаз со своего собеседника. «Что-то тут не то», – подумал он, как вдруг его собеседник вновь переменился:

– Послушай, я не собираюсь никого отговаривать туда лезть, ясно? Я собираюсь отдохнуть. Что не понятного?

– Да в общем-то ничего! Доброй ночи! – вежливо, насколько это было возможно, пожелал капитан, и протянул геологу руку. От взгляда собеседника у Михея внезапно побежали мурашки по коже.

– У меня руки не мыты! – фыркнул Георгий и направился на кушетку.

Михей многозначительно покивал головой и направился к выходу. Но что-то его остановило. Он замер на несколько секунд, затем развернулся, включил диктофон и обратился к учёному:

– Последний вопрос: как тебе сегодняшнее небо над головой?

Взгляд Георгия трудно было выдержать, чем дольше длилось его молчание, тем сильнее накатывал необъяснимый страх. Через мгновение подозрения Михея подтвердились. Геолог одарил его злобной улыбкой, больше похожей на оскал, и рассыпался на тысячи маленьких светлячков. Нараставший страх превратился в ужас, капитан спешно покинул палатку и побежал к Саше…

Глава 10. «Вуртру»

Настолько тепло и сладко им не спалось, наверно, с самого детства. Яркий свет, бьющий по глазам, напоминал летнее субботнее солнце, ласково призывающее начать интересный день. Что ж, как и в юности, этот день для Тараса Петровича и Фёдора обещал быть весьма интересным.

Первое, что они увидели, открыв глаза, это добродушно улыбающегося мужчину, с неестественно бледной кожей, большими глазами, узким подбородком и абсолютно белыми волосами. Он сидел напротив их, держа в руках какой-то неведомый прибор, издающий булькающие звуки. Тарас Петрович неподвижно исследовал помещение. Футуристический стиль современных земных квартир здесь бы выглядел как двухвековой винтаж.

Фёдор же вскочил как ужаленный. Он схватил первый попавшийся под руку предмет, забился в угол и угрожающе выставил его вперёд. Но, увидев добродушную улыбку незнакомца, отсутствие прочих опасностей и детский молоточек в своей руке, немного успокоился. Через мгновение он услышал знакомый, саркастический голос Тараса Петровича:

– Фёдор, я тебе поражаюсь, они еле живых нас подобрали, откачали, чтобы дождаться, пока мы очнёмся и убить? Ну и логика у тебя, конечно! – старик с трудом поднялся и сел на импровизированную кровать, выглядевшую, как огромный параллелепипед анатомической пены. Он обернулся и увидел силуэт своего тела, отпечатавшийся под ним. «Сколько же я пролежал тут?» – подумал он и тут же обнаружил, что постель восстанавливает свою форму и почти никаких следов длительного возлежания на ней старика не оставалось.

– Какие интересные у вас матрацы! – сказал Петрович и, попытавшись изобразить такую же добродушную улыбку, протянул незнакомцу руку. Мужчина с интересом посмотрел на сморщенную руку и улыбнулся ещё шире. Впрочем, от рукопожатия он отказался.

Фёдор робко вышел из угла и стал осматриваться. Они находились в довольно просторной светлой комнате. Вдоль стены стояли те самые кровати, на которых они лежали, и ещё одна. Большое пространство между кроватями ничем не было заставлено. Свет падал из огромных окон, размером почти во всю стену. Они так органично были встроены в неё, что не видно было оконного профиля.

Противоположная стена с виду была ничем не примечательной, только вот на ней отображалась неизвестные символы. Некоторые были интуитивно понятными, например, изображение тучи с каплями, вероятнее всего, обозначало текущий прогноз погоды. Некоторые были весьма загадочными, как, например, силуэт человека и шкала с различными значениями рядом с ним.

Справа от кроватей стена была сплошь покрыта причудливыми растениями. «И тут всё в зарослях», – боязливо подумал про себя Фёдор. Слева было несколько дверей, почему-то без ручек. В центре стоял массивный стол, заваленный всяким барахлом, и несколько кресел, в одном из них сидел мужчина, который продолжал улыбаться и пристально рассматривать Фёдора и Тараса Петровича.

– Привет! – не унимался старик и продолжал протягивать руку.

Незнакомец молча встал и начал перебирать в руках предметы, разбросанные на столе. Взяв в руку книгу, он повернулся и стал демонстрировать её, вытянув её перед собой. Земляне в недоумении переглянулись. Затем он взял в руки сосуд с прозрачной жидкостью, разлил её по бокалам вручил каждому землянину. По его мимике было ясно, что он желает, чтобы Петрович и Фёдор непременно выпили содержимое бокалов.

Старика не испугала возможность отравления или, того хуже, воздействия психотропных веществ, которые себе напридумывал Фёдор, и он сделал несколько уверенных глотков. Жидкость в стаканах оказалась обычной водой. Тарас Петрович допил её, наблюдая за незнакомцем, старательно подбирающим следующий предмет для столь занимательной демонстрации.

Вскоре поведение бледного мужчины, как казалось, совсем потеряло всякий смысл. Он то ложился на постель, то начинал приседать, то предлагал поприседать вместе с ним Фёдору, танцевал, пытался пригласить на танец Тараса Петровича, но был безжалостно отвергнут. Весь этот абсурдный спектакль стал надоедать товарищам с Земли, и они уже начали обдумывать, как бы сбежать от этого психа.

Но внезапно лицо незнакомца стало серьезным. Он вновь подошёл к столу, провёл какие-то манипуляции со странным булькающим предметом, а затем с невозмутимым видом сказал:

– Готово! Меня зовут Ивраоскарь. Я языковед! Заставили вы меня, конечно, попотеть!

Петрович и Фёдор раскрыли рты от удивления. Никогда в жизни они бы не поверили, что перед ними существо с другой планеты, если бы не знали этого наверняка! Он говорил без малейшего акцента, хотя впервые их увидел.

– Я – Тарас. – набрался смелости старик и в очередной раз протянул руку.

– У вас так принято приветствовать друг друга? Простите. Не сочтите за невоспитанность, но вынужден снова вам отказать. Телесный контакт со мной может быть для вас опасен.

Петрович убрал руку и переглянулся с Фёдором. Тот до сих пор стоял с приоткрытым ртом и смотрел то на одного собеседника, то на другого.

– Вы тревожитесь о нашей безопасности. Это очень успокаивает, – сказал старик.

– Конечно, вы важные гости. Вас пришло всего трое, так что мы не можем рисковать.

Фёдор и Петрович вновь переглянулись. «Трое! Значит Михей все-таки отправился за нами», – подумали они, и эту мысль уловил их новый знакомый.

– Так его зовут Михей!? Отлично! Вы знаете, нам никогда ещё не приходилось так туго в расшифровке языка!

– О чём это вы? – спросил возбуждённый Фёдор, любопытство которого давно перебороло страх.

– Как вы узнали? Мы же не произносили его имя вслух? – присоединился Петрович.

– Это и необязательно. Я и так вас слышу. То, что я делал, когда вы называли меня идиотом, называется «лингвист-поведенческий скрининг». Конечно, мы его называем по-другому, это адаптация для простоты понимания вами.

– А можно объяснить по-человечески? – спросил Фёдор и вновь был награждён неодобрительным взглядом старика. Однако Ивраоскарь улыбнулся и ответил:

– Не уверен, что знаю, каково это, сделать что-либо по-человечески, но попробую. Когда любому разумному существу показывают предмет, в его мозге возникает определенный электронный импульс, затем ещё один. Первый чаще всего делится на две группы: «узнал» и «не узнал», а второй, идущий вслед за первым, – это либо слово, которым вы его называете, либо фраза «интересно, что это за штуковина?». А то «булькающее устройство» – это компьютер, который анализирует эти импульсы, изучает ваш язык и адаптирует его под нас. Вот и всё.

– Но как вы запомнили столько информации за несколько секунд? – уже срывался на крик шокированный Фёдор.

– Да легко! Этот же компьютер направляет особые сигналы в мой мозг, как бы записывая всю необходимую информацию.

– И сколько уже языков «записали» вам в голову? – спросил впечатлённый старик.

– Порядка двух с половиной тысяч, – земляне округлили глаза и дружно присвистнули. – К сожалению, мой мозг пока далёк от совершенства и со временем теряет информацию. Но я могу мгновенно обновить её при необходимости.

– У меня в голове столько вопросов! Даже не знаю, с какого начать! – сказал Тарас Петрович, едва переводя дыхание.

– Я знаю. Можете их даже не озвучивать. У меня есть немного времени, я вам всё расскажу и покажу.

***

Едва держась на ногах, Михей нёсся к Саше. Ему хотелось как можно скорее его окликнуть, но он не хотел лишней шумихи. Ворвавшись в палатку, он тут же стал будить бывшего охранника станции.

– Саша, проснись!

– Михей, что случилось? Это не может подождать до утра?

– Нет! Вставай, пойдём к Вениамину.

Разбудив столь же вероломно начальника экспедиции, капитан рассказал им о своей беседе с светлячками в образе Георгия. Реакция слушателей была вполне ожидаема:

– Где теперь искать Георгия!? И как вообще понять, не разговариваю ли я с очередным «призраком», – заверещал Саша.

– Плевал я на этого профессора! Мне гораздо интереснее второй вопрос, вдруг половина экспедиции уже погибла, а беседуем мы с их «клонами»? – мрачно пробурчал Вениамин, который, похоже, ещё не до конца проснулся. – И тем не менее. Завтра я возьму несколько человек, проверю их на «подлинность» и отправлюсь в тоннель.

– Ты спятил? Хочешь повторить судьбу Георгия? – запротестовал Саша.

– Если ты туда отправишься, то я пойду на сделку с Анной, – спокойно сказал Михей.

– При чём тут твоя Анна? – разозлился начальник экспедиции. – Я думал, мы закрыли этот вопрос!

– Нет, не закрыли! Мне ты запретил ставить под угрозу «безопасность» экспедиции, а сам идёшь на полнейшее безрассудство!

– Это повод меня шантажировать?

– Я за справедливость, во всех её проявлениях.

– Делай, что хочешь, но, если твоя затея обернётся для нас трагедией, знай, я подниму наш корабль в воздух только при условии, что на нём не будет тебя!

– Условия приняты, а что касается тебя? Если ты совершишь непоправимое? «Что тогда?» —настойчиво и спокойно говорил капитан.

– Я делаю это в научных целях, в этом и заключается суть экспедиции. А ты просто повёлся на девку, вот и … – Вениамин не успел договорить фразу, в глазах сверкнуло, а ноги внезапно подкосились. Упасть начальнику не дали руки разведчика, крепко схватившие его за ворот.

– Ты, кажется, стал забывать наш давний договор? Вновь решил выставить себя большим начальником? Помнишь, чем это всё кончилось в прошлый раз?

– Отпусти меня! – потребовал Вениамин, он пытался сохранять спокойствие, но голос его дрожал, а лицо побледнело. Михей же незамедлительно исполнил его требование, швырнув Вениамина так, что он, кувырнувшись через стол, чуть не проломил стойку с образцами проб, взятых для отвода глаз на Землю.

– Значит, так, если твой спуск в тоннель, выйдет нам боком, ты откроешь доступ к управлению кораблем мне, Саше и Николаю. И учти, если доступ осуществляется по отпечатку пальца, в случае твоего отказа, я его отрежу. То же сделаю с клетчаткой глаза, если понадобится.

– Да что с тобой такое? – удивлённо воскликнул Саша, наблюдавший за ситуацией с широко разинутым ртом. – Я тебя никогда таким не видел!

– Ну видишь, не зря говорят, внешность обманчива, – Михей развернулся и вышел прочь из кабинета, громко хлопнув дверью. Вениамин осторожно потрогал гудящий от удара нос и попросил Сашу дать ему, наконец, возможность поспать!

Утром Вениамин взял с собой четверых человек, предварительно проверив на «подлинность». Причём, как многие думали, осязание ладони при рукопожатии не показатель. «Разлетающиеся копии» вполне могли воздействовать на мозг так, что ему почудится, будто в руке теплая, дружеская ладонь. Поэтому идентификацию проводили путём записи голоса на диктофон или мобильный регистратор.

Вениамином пошёл Николай, что удивительно, ведь когда он толковал данные приборов, выглядел испуганным. Но, видимо, любопытство взяло верх над страхом, а, может, он рассчитывал на научную награду по возвращению домой. При проверке на «подлинность» он сразу начал подозревать об образовавшихся проблемах, и Вениамину пришлось рассказать про Георгия, взяв обещание, что для остальных это останется тайной. Николай взял с собой двоих своих помощников, достаточно крепких молодых людей, набравшихся смелости отправиться к «чудищу».

Саша остался в лагере, решив пока без огласки, под предлогом документальной съемки проверить всех членов экспедиции. А Михей в это время тайком ото всех в одиночку отправился в лес.

***

Тарас Петрович и Фёдор вышли из комнаты за Ивраоскарем, замерли и раскрыли рты от удивления. Вид футуристического города представлялся им несколько иначе. Они рассчитывали увидеть торжество кубизма, или минимализма, или хаос невообразимых построек из блоков «неземного» Лего. Но всё обстояло куда мрачнее, но не менее интригующе.

Они стояли на тонкой каменной тропинке, слева и справа обрывы, залитые густой темнотой, напоминавшей ночной мрак на Земле. Из тьмы едва заметно выступали большие строения прямоугольной и квадратной форм. Они были сделаны из тёмного, но прозрачного материала, и вскоре Тарас Петрович и Фёдор догадались, что это жилища людей, обитающих здесь. Над их головами висел купол медно-коричневого цвета, и ни за что никто бы не сказал, что это небо, если бы из него не шёл дождь!

– Наденьте плащи, у нас в это время дождливо, не уверен, что это безопасно для Вас! – бледнокожий лингвист протянул Петровичу и Фёдору изящные чёрные плащи из тонкого, приятного на ощупь материала. Никто из них ранее ничего подобного не видел. Либо на Земле они жили достаточно бедно, чтобы носить по-настоящему качественные вещи, либо плащи были сделаны из несуществующего на Земле материала. Легкие, мягкие, будто подстраивающиеся под фигуру плащи сидели на землянах так, будто это их любимые свитера.

А вот дождь был вполне обычным. Ничем не отличающимся от земного. Разве что падал бесшумно и почему-то не расходился кругами, в гладких, как зеркала, лужах.

Дома выглядели столь легко и изящно, что, казалось, едва способны противостоять дуновению даже лёгкого ветра. Правда, за те несколько минут, что они их рассматривали, не было ни малейшего намёка на ветер. Глаза терзала иллюзия. Невозможно было разобрать, строения из «стекла» неспешно плавают в чёрном тумане, или же мгла вьётся вокруг домов, словно голодный кот вокруг ног хозяина.

Временами они даже замечали жителей этих странных домов. В целом, все они выглядели как земляне, но видны были особенности, которые наверняка бы обеспечили человеку с этой планеты всеобщее внимание в одном из мегаполисов Земли. Все они были худощавыми, волосы были пепельно-белыми, пропорционально голова была больше, чем у людей с Земли, а глаза имели более округлую форму.

Самым странным для гостей оказалось одеяние местных обитателей. Его как такового не было вовсе. Издалека, сквозь «стеклянные» стены казалось, будто на них надето бельё, идеально повторяющее контуры и цвет тела, как капроновые колготки у женщин с Земли. Это бельё прикрывало интимные места, но явно демонстрировало их наличие. Мужчину и женщину легко было отличить, даже не глядя на их лицо.

– Давайте я начну с самого главного! Добро пожаловать, в город Джи-Малабао. Что с древнего языка «стантху» означает «Великий Строитель», – растеряно пробормотал Ивраоскарь, понимая, что его попытки объясняться пока что не очень удачны.

– Это что? Целый город? А что это за планета? А далеко отсюда до Земли? – Фёдора разрывало от восторга и любопытства. Он только сейчас понял, насколько масштабным получилось его приключение.

– Это планета «Вуртру», что переводится как «Могучая». Она очень далеко от вашего дома, в нескольких миллионах световых лет. На этой планете мало кого осталось, жизнь тут тоскливая и мрачная. Всё население сгруппировано в трёх больших городах: Джи-Тау, Джи-Има и Джи-Малабао. В переводе – великие правитель, путник и, как вам уже известно, строитель. Вот, возьмите эти маски, если вдруг станет трудно дышать, – он протянул им два предмета, очень похожие на респиратор, только из невероятно тонкого материала, что вызывало некоторые сомнения в их эффективности.

Тарас Петрович, как заколдованный, поочерёдно смотрел на покачивающиеся постройки в густом тумане, на вязнущие в лужах капли дождя и на своего проводника. В голове был целый каскад вопросов, но из его уст вырвался, пожалуй, один из самых неочевидных:

– Названия городов, исторические? Или по сей день отражают суть своего существования?

– О, ещё как отражают! – раздражающе протянул Ивраоскарь.

– А эти люди!? Они не похожи на строителей! – продолжал расспрашивать Фёдор.

– Как это? Это самые настоящие строители! Первоклассные. На их счету уже более ста тысяч планет и сотни галактик, – Ивраоскарь искренне удивился такому вопросу.

Старик и Фёдор переглянулись. Будучи менее сдержанным, легкоатлет не выдержал первым:

– Они строят галактики? Но как? Это невозмож… – не успев закончить фразу, Фёдор почувствовал острый локоть Тараса Петровича в своём боку, вслед за которым послышалась его учтивая речь:

– Уважаемый Ивраоскарь! Между нами, как я понял, пропасть в развитии, и несмотря на то, что мы с вами едва знакомы, хочу спросить, кто распоряжается о постройке новых планет? Возможно ли с ним встретиться?

– О, это обязательно, завтра мы с вами к нему отправимся! А сейчас давайте продолжим прогулку.

– Постойте! – воскликнул вдруг старик. – Вы говорили, что нас трое, а где наш товарищ?

– Он ещё не пришёл в себя. Но я работаю над этим.

– Можно его увидеть? – спросил Фёдор.

– Завтра, перед поездкой в Джи-Тау, а пока вынужден вам отказать.

Три одинокие фигуры под странным дождём ещё не один час бродили среди танцующих во мраке домов. Им не встретился ни один прохожий, им не попался ни один магазин, ни одно кафе. Весь город представлял собой глубокие, залитые тьмой, подземные кварталы. Наверно, если свыкнуться с мыслью, что это совершенно другой мир, прогулка по такому городу была бы невероятно скучным и унылым занятием.

Тарас Петрович и Фёдор перестали задавать вопросы. Их инопланетный куратор стал точнее сканировать их мысли и максимально лаконично отвечал на всё, что интересовало гостей планеты великих строителей. Их жизнь точно не станет прежней. Они стали свидетелями существования альтернативной цивилизации. Цивилизации, которая строит не небоскрёбы, а целые галактики, для миров, которые ещё не могут похвастаться такими технологиями.

Глава 11. «Живые колонны»

Вениамин, Николай и двое учёных – Глеб и Макар, плыли на импровизированном плоту, пристёгнутом к лебёдке. У Николая в руках был пульт, который медленно раскручивал трос, приближая исследователей к жерлу водопада.

На самом краю Николай остановил лебёдку, а его коллеги быстро зафиксировали плот, вбив несколько анкеров в «царь-дерево». Платформа для спуска в пещеру выглядела надёжно. Сложив все необходимое в специальное устройство для сброса грузов с высоты, Николай медленно стал спускать приборы вниз, параллельно один из его коллег снаряжал другого для спуска. Гидрокостюм, маска, страховочная система, рация, ракетница и мощный фонарь – достаточно скудный набор, учитывая место предполагаемого изучения.

Вениамин в это время тоже не сидел без дела, он устанавливал на «царь-дерево» вторую лебёдку, предназначенную для быстрой эвакуации наверх в случае опасности. Разобравшись с ней, он без стеснения достал пистолет, проверил заполненность магазина и стал одевать гидрокостюм.

В этот момент Глеб по рации объявил, что он внизу, оборудование тоже, а главное, что никаких «чудищ» не обнаружено. Испытав некоторое облегчение, Вениамин и Макар стали спускаться. Николай не спешил. Кроме вполне обоснованного страха, его терзало мучительное чувство, что они совершают большую ошибку.

Проверив всё несколько раз, Николай начал спускаться. Платформа давала возможность спускаться медленно, сопротивляясь энергии падающей воды, но менее дискомфортным спуск от этого не стал. Огромный поток бил в макушку, маска мгновенно слетела, и глаза залило водой. Кроме шума воды, в момент спуска не было слышно ничего, и Николай за те несколько мгновений успел сгенерировать различные варианты развития ужаснейших событий. Но вскоре чья-то уверенная хватка вырвала его из этих размышлений, а заодно и из водного потока. Страх, сковавший его тело, улетучился, едва Николай расправился со сползшей маской и убедился, что всё в порядке. Державший его под ругу человек – это Глеб.

Перед ними раскинулся ветвистый тоннель. Водопад изливался в центре, а в разные стороны паутиной разбегались каменные коридоры. Просматривался тоннель метров на сто, там, где он был прямым. Поворотов и развилок было столько, что уже через пятнадцать минут учёные сбились со счёта.

Среди камней и сплетений корней виднелись невероятной красоты минералы, некоторые из них едва заметно мерцали, другие на глазах меняли форму, будто были живыми. Но как только Николай извлекал их из стен, они становились вполне обычными, «земными». А удивительнее всего было то, что в тоннеле было достаточно светло, хотя явных источников света не было. Свет был равномерный, рассеянный, не оставляющий шанса теням указать на его источник.

Для человека, всю жизнь изучающего физику на Земле, это явление было практически невозможным. Николай сохранял холодный ум, понимая, что невозможное на Земле может быть вполне обыденным для обитателей других планет.

Бродя по бесконечным коридорам, все сохраняли напряжённое молчание. На лицах учёных была тревога, нарастающая с каждым шагом. Несмотря на трекеры, устанавливаемые на каждой развилке, их почему-то, обуял страх заблудиться.

Вскоре трекеры закончились, а вокруг не обнаружилось ничего нового: камни, корни, разноцветные минералы и очередная развилка на три тоннеля.

– Дальше не пойдём, – объявил Николай, и его поддержали Глеб и Макар. – Точно заблудимся!

– Почему не пойдём? – удивился Вениамин.

– Трекеров нет, а развилок тут столько, что через полкилометра мы напрочь потеряемся! – объяснял учёный, но тщетно.

– Давайте так: разделяемся. Я – туда,. – Вениамин стал показывать, кто куда пойдёт. – Глеб с Макаром – в средний тоннель, а ты, Николай, – сюда. Доходим до ближайшей развилки и назад.

Никому эта идея не пришлась по душе, но спорить с Вениамином было бесполезно. Он, собственно, и не оставил никому для этого возможности, быстро развернувшись и направившись в один из тоннелей.

– Через сколько сбор? – крикнул вдогонку Николай.

– Максимум полчаса, – не оглядываясь, ответил начальник станции и пропал за поворотом тоннеля.

Группа учёных молча переглянулась. Им не нужно было ничего друг другу говорить, всё было написано на их лицах. Выдержав долгую паузу, они разошлись в разные стороны.

Николай, впрочем, пробыл в одиночестве не долго. Буквально за первым же изгибом образовалась очередная развилка. Робко бросив взгляд в каждый тоннель и убедившись, что ничего нового там нет, он быстро зашагал обратно.

Спустя несколько томительных минут вернулись и Глеб с Макаром – ничего. Те же развилки тех же тоннелей.

– Интересно, зачем было строить такой запутанный тоннель? – поинтересовался Глеб.

– Может, никто его и не строил, – возразил Макар, и они оба бросили взгляд на своего старшего и более опытного товарища, ожидая услышать его мнение. Но он только с тревогой спросил:

– Где Вениамин?

– Прошло только десять минут. Давай подождём.

– Нет. У меня скверное предчувствие. Давайте сходим за ним.

Возражений не последовало. Всем вместе идти было не так страшно, но только до тех пор, пока перед ними не оказалась очередная развилка, а руководителя экспедиции не было в поле зрения.

– Что будем делать? – испуганно спросил Макар.

– Хочешь не хочешь, придётся разделяться. Если до следующего распутья не найдём его, то уходим, – ответил Николай.

– Похоже, Георгий так здесь и заблудился, – проворчал Макар и понуро поплёлся в один из коридоров.

Глеб и Николай отправились в другие тоннели. Через несколько минут они вернулись, а Макара не было.

– Значит, в этот тоннель ушёл Вениамин! И там что-то есть, раз они не возвращаются, – подытожил Николай и поймал умоляющий взгляд Глеба:

– Только не говори, что мы пойдём за ними!

– Придётся. Если там что-то интересное, то я тоже хотел бы взглянуть. А если они в беде, то мы должны попытаться им помочь!

– Или пропасть вмести с ними!

– Перестань. Будь смелее!

– Хорошо, но, если там очередная развилка – уходим.

– Хорошо.

Два физика, которые, в общем-то и не были физиками в рамках этой планеты, пошли вслед за своими товарищами, надеясь найти их за каким-нибудь интересным занятием. Но в такой расклад верилось слабо. А потому вариант увидеть перед собой очередную развилку их, по большому счёту, тоже устраивал, ведь тогда они смогут оправдать свой уход из пещеры.

Но, пройдя несколько десятков метров, они увидели иную картину. Ни развилок, ни их коллег нигде не было. Зато было нечто куда более интересное и интригующее.

Огромный зал с высокими светящимися колоннами, уходящими высоко наверх. Издалека они смотрелись как обычные стеклянные колонны с яркой иллюминацией, но вблизи оказалось, что они имеют форму цилиндра, а внутри находится неизвестная субстанция.

Содержимое колонн то ярко светилось, то давало картинку каких-то силуэтов, то гасло, то начинало быстро менять цвет. Николай и Глеб с интересом рассматривали их, пока не заметили, что периодически внутри цилиндров возникают изображения, похожие на отрывки чьей-то жизни. Они рассматривали колонны одну за другой, пока с ужасом не осознали – коридор, из которого они пришли, остался далеко позади, а Вениамина и Макара нет.

– Пошли обратно! – сухо сказал Николай.

– Подожди, – остановил его Глеб и что было мочи крикнул: – Ма-кар! Ве-ни-а-…– фраза оборвалась усилиями Николая, который, вытаращив испуганные глаза, схватил Глеба, двумя руками зажал его рот и прошипел:

– Ты что, идиот? – увидев виноватое лицо своего товарища, он ослабил хватку и потащил его к выходу.

Опасения Николая оправдались, и зов Глеба не остался незамеченным. Светящиеся колонны стали раздражающе мигать, в глубине зала нарастал пугающий грохот. Силуэты внутри цилиндров бесновались, бросались на учёных, пытаясь их схватить, забывая о своём заточении.

Земляне бросились прочь что было сил. Но нарастающий гул их догонял, пока они не покинули зал. Одна развилка, другая, третья, Николай побежал по памяти, напрочь забыв про трекеры. Скорее всего, они бы заблудились, если бы им не встретился Вениамин. Он спокойно стоял на одной из развилок и недоумевал, где все остальные.

– Уходим! Скорее! – крикнул, задыхаясь, Николай.

– Куда? Почему? – удивился начальник станции и остановил своих товарищей.

– Я не знаю, что там, но думаю, что именно его Георгий принял за чудище! – переходя на фальцет, кричал Глеб.

– Чушь! Георгия не было в лагере с тех пор, как он сюда спустился! – парировал Вениамин, и только потом осознал свою ошибку.

– Как это? – округлив глаза спросил Глеб. – Я сам лично видел его.

– Это был не он, а его образ, вытянутый из твоей же головы. Нас пытались обдурить, Георгий, скорее всего, до сих пор здесь! – Вениамин решил раскрыть карты и зря.

– К чёрту всё! Я сваливаю отсюда! – крикнул Глеб. Бросил взгляд на Николая в надежде найти поддержку и разочаровавшись, он рванул по запутанным коридорам к выходу.

– Зря ты ему всё рассказал! Он не умеет держать язык за зубами. Где ты был? Где Макар? – поинтересовался Николай.

– Откуда я знаю? Я вас здесь уже полчаса жду! Хотел уже идти вас разыскивать.

– Ничего не понимаю. Мы разошлись в разные стороны, а после все кроме тебя вернулись! Мы пошли тебя искать, потеряли Макара, а в итоге разминулись? Но это невозможно, мы пошли в тот же тоннель, что и ты!

– Я не знаю, куда вы пошли, но я, как и договаривались, вернулся дойдя до очередной развилки!

– Ладно, пусть так, что теперь делать? Где искать Макара?

– Я никого искать не собираюсь, слишком велик риск. Вы в итоге что-нибудь нашли?

– Да, какие-то колонны с неизвестным содержимым, в огромном зале, с чем-то рычащим вдалеке. Ничего определённого и интересующего нас. Только неизвестное и пугающее.

– Я хочу посмотреть!

– Иди, влево, по центру и ещё раз по центру.

– Ты со мной не пойдёшь?

– Черта с два! Жутковатое местечко, я буду ждать тут.

– Трус!

– Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь, когда вернёшься, если, конечно, сможешь что-то говорить.

Вениамин бросил на учёного презрительный вид и пошёл по указанному маршруту. Николай присел, уперевшись спиной в стенку тоннеля, и погрузился в размышления. О пропаже Макара, о том, сможет ли Глеб найти дорогу в одиночку, как они разминулись с Вениамином, и главное, что это за цилиндры и что издавало тот пугающий грохот?

Прошло около часа. Ни Макар, ни Вениамин не вернулись. Николай не знал, что делать. Вновь идти в таинственный зал навстречу ужасному грохоту? Или уйти и навсегда прослыть трусом, оставившим своих товарищей в беде? Физик предпочёл вернуться: кроме желания помочь остальным, им двигал неподдельный интерес к этим колоннам.

Войдя в зал, он поддался нарастающему страху, каждый шаг ему давался с большим трудом. И, хоть никакого грохота не было, а колонны светились умиротворённо, Николаю казалось, что его заманивают в ловушку, и вот-вот объявится нечто ужасное и прикончит его.

Только загадочное устройство колонн отвлекало его от мыслей о неведомой, загадочной силе, притаившейся в глубине зала. Он был полон решимости пройти зал насквозь и оценить его размеры, а заодно выяснить, что могло издавать столь ужасные звуки, но боялся не найти потом нужный тоннель. Поэтому шёл строго вдоль одного ряда и считал колонны. Считал и вглядывался в их содержимое.

Визуально казалось, что внутри была жидкость. Но едва ли жидкость могла сама собой двигаться, светиться, временами искрить и вспыхивать, а самое удивительное – генерировать силуэты, а порой и целые сюжеты театра теней!

Николай осторожно прикоснулся к колонне. Сделана она была из материала, тактильно схожего со стеклом. Вполне обычным, как на Земле. Новнутри было что-то сверхтехнологичное. Что-то, что для учёного представляло огромную ценность, что-то грандиозное и недосягаемое.

Он достал из оснастки небольшое кайло и осторожно провёл по поверхности. Ни царапины. Остриё скользнуло, как картонка по льду. Учёный надавил сильнее, эффект тот же. Он проверил ещё одну колонну, а потом ещё две, все одинаковы снаружи.

Насчитав около двухсот колонн и не обнаружив ни конца зала, ни своих пропавших товарищей, Николай решил уходить. Всё, что мог, он сделал.

Направившись обратно, он нырнул в соседний ряд колонн и стал рассматривать их, в поисках чего-нибудь нового. Всё те же мерцания, движения, силуэты. Но тут ему в глаза бросился цилиндр, который явно отличался от остальных: его свет был ярче, жидкость, казалось, была более прозрачной, а силуэты более чёткими. Отсчитав ряды, физик проскочил несколько пролётов не сводя глаз с приметного объекта. Но, не дойдя до него нескольких метров, он замер с маской дикого ужаса на лице.

В цилиндре явно просматривался образ Георгия! Причём он не вёл себя как узник, он будто жил внутри этого цилиндра, то разговаривал с кем-то, то смеялся, то куда-то бежал, то отдыхал на шезлонге.

Несмотря на заточение, геолог выглядел счастливым и даже слегка помолодевшим, тем не менее, Николай решил его освободить. Наблюдая за тем, как в цилиндре «живёт» его коллега, он долго пытался понять, как это вообще возможно. Пытался обозначить свое присутствие: стучал по стеклу, тихонько окликал его, но «узник» не обращал на это никакого внимания.

Тогда биофизик решился, он достал кайло и, прицелившись, замахнулся, замешкался на секунду, и вдруг услышал:

– Не надо, ты прикончишь меня раз и навсегда!

Николай подпрыгнул от неожиданности, развернулся на голос и, увидев человеческую фигуру, инстинктивно швырнул кайло. Орудие пролетело насквозь. А силуэт на мгновение рассыпался и тут же собрался в другом месте.

– Почему вы не послушали меня? Я же пытался вас предостеречь!

Учёный вновь вздрогнул. Обернулся и увидел Георгия. Тот, сделав пару шагов навстречу, продолжил:

– Уходи отсюда, у тебя есть ещё немного времени.

– Что здесь, происходит? – прерывисто спросил биофизик, находящийся на грани паники.

– Нет времени объяснять, ты уже не сможешь помочь своим товарищам. Беги!

Возможно, тот факт, что совет был получен от неизвестной субстанции, выглядящей, как твой коллега, у многих вызовет сомнения. Но не у Николая. Он бросился так, что за ним не угнался бы, пожалуй, ни один спринтер мира.

Через несколько минут Николай остановился отдышаться и проверить, верным ли путём он бежит. Достав планшет, он начал искать трекеры. Но сигнала ни от одного не было. Он перезагрузил модуль, несколько раз повторил запрос – тишина. Испуг, накативший на него новой волной, придал ему сил, и его забег продолжился.

Несколько часов он бегал по коридорам, рыдая, словно дитя, осознавая, что может отсюда никогда не выбраться. Его стремительное ускорение довольно быстро сменилось умеренным бегом. Затем он перешёл на бег трусцой, а вскоре учёный шёл пешком, шатаясь из стороны в сторону, практически лишившись сил.

Не в состоянии больше искать выход, он рухнул на одном из распутий и потерял сознание. Неизвестно, сколько он пробыл в небытии, когда сквозь коматоз он явно услышал знакомый голос:

– Очнись! Надо убираться отсюда!

Едва живой физик никак не мог понять, кто его нашёл. Вениамин? Глеб или Макар? Как они его отыскали среди тысячи тоннелей?

– Да приди ты уже в себя!

Получив несколько увесистых ударов по щекам, Николай открыл глаза, всё вокруг плыло и было мутным. Чей-то силуэт начал тащить его за руку, пытаясь поставить на ноги. Однако после такого забега конечности отказывались работать.

– Подожди, ноги, ноги! – простонал Николай, в то время как чьи-то сильные руки, продолжали тащить его.

– Тебе придётся встать. Иначе нам не выбраться.

Николай сделал над собой усилие, поставил одну ногу на колено, а затем, почувствовав очередной рывок за руку, встал. Голова шла кругом, ноги были ватными и едва держали его тело. Но всё это отошло на второй план, когда он увидел, кто его поднял. Перед ним с очень тревожным лицом стоял Михей, которого вообще не было с ними, который не видел ни водопада, ни «царь-дерева».

«Как он тут оказался?» – подумал про себя Николай и поплёлся за капитаном. И тут же поправил собственную мысль: «Как здорово, что он тут оказался!».

Глава 12. «Неожиданная встреча»

Тарас Петрович и Фёдор проснулись с невероятным ощущением лёгкости и бодрости. То ли их взбодрило чувство безопасности, то ли на планете Вуртру невероятно удобные кровати, а возможно, то сказывался адреналин, и в действительности земным организмам сейчас не по себе. Но размышления по этому поводу были отложены на неопределённый срок, есть хотелось дико. Из-за стресса раньше не чувствовался голод, и только сейчас пришло осознание, что последний раз они ели, сидя на дне огромной ямы, до краёв наполненной мраком.

Ивраоскарь был тут как тут. Он знал, что его гости голодны, ещё до того, как Петрович и Фёдор проснулись. Он катил перед собой тележку с мисками и свёртками различных форм, наполненными пастами, желе и прочими пюрированными массами разных цветов.

– Я не знаю, что вы предпочитаете, но всё, здесь представленное, для вас безопасно, – улыбаясь сказал он.

– Спасибо тебе, милый человек, у меня от голода желудок в трубочку свернулся! – с благодарностью ответил Фёдор и стал с интересом обнюхивать миски. Тарас Петрович подошёл к Ивраоскарю и вполголоса напомнил:

– А как там наш товарищ? Пришёл в себя?

– Товарищ? Да. Пришёл. Только я не уверен, что он ваш товарищ. Поешьте, наберитесь сил, я приду через полчаса, и мы всё обсудим, – не дав шанса Петровичу продолжить задавать вопросы, лингвист быстро развернулся и вышел.

«Да уж, аппетита не прибавил», – подумал про себя Петрович и присоединился к Фёдору, который уже вовсю дегустировал инопланетные яства.

– Петрович, подумать только. Если бы мне год назад сказали, что я попробую еду двух других планет, я бы со смеху бы помер! – сказал атлет, отправляя в рот палец с каким-то кремом бежевого цвета. – Здорово! Похоже на кабачковую икру!

Петрович сначала был задумчив и беспокоен из-за слов Ивраоскаря, неохотно дегустируя шедевры инопланетной кухни по рекомендациям Фёдора. Но затем интерес его все-таки захватил:

– А попробуй вот это! Как паштет!

– Я уже пробовал. А это что? Хлеб? Эх, мы всё это можем намазать на инопланетный хлеб! – восторженно кричал Фёдор.

– Счастливый ты человек! Тебе лишь бы было, что на хлеб намазать! – посмеялся старик, и они продолжили завтрак из разноцветных паст и хлеба, испечённого жителями планеты Вуртру.

На полчаса они забыли обо всех проблемах и наслаждались удивительной возможностью позавтракать на неизвестной планете. Не переставая жевать и восхищаться невероятными вкусами, они обсуждали всё то, что узнали за вчерашний день, проведённый с Ивраоскарем, словно на экскурсии.

Для человека с Земли могло показаться, что жизнь здесь – сущий ад. Почти вся планета непригодна для существования. Она давным-давно превратилась в безжизненную пустыню, везде, кроме трёх больших городов.

Жители Джи-Малабао, города, куда землян забросило лихо, строили новые или восстанавливали разрушенные планеты, звёзды и иногда целые галактики. Только вот слово «строительство» здесь неприменимо ни для одного землянина. Эти самые «строители» понятия не имеют, где и что они строят. Их работа заключалась лишь в том, чтобы предоставлять свой мозг в аренду роботизированным системам. Те, в свою очередь, с помощью человеческого мозга получали неограниченные возможности, они создавали сложнейшие проекты за доли секунды, формировали целые галактики за несколько дней, и всё это за тысячи, миллионы световых лет вдалеке от «арендованного» мозга. Как такое было возможно, не понимал ни Петрович, ни, тем более, Фёдор, да и сам Ивраоскарь, наверняка не смог бы это объяснить.

Но «аренда мозга» – не единственная странность жизни местных людей. Они практически отказались от естественных благ. Всё доставлялось искусственно. Если человек болел, то садился в специальное кресло, компьютер делал ему точнейшую диагностику, после чего обвивал пациента сотней проводов и вводил лекарство куда надо и сколько надо.

Те пасты и хлеб, что уминали Петрович с Фёдором, были огромной привилегией, оказанной гостям. Ведь сами жители получали все питательные вещества в том же аппарате, по тем же трубкам, не отрываясь от «работы».

То же было и с развлечениями, хочешь выпить и потанцевать? Зачем куда-то ходить? Сел в кресло, тебе ввели соответствующие препараты, вызывающие чувство эйфории, радости, а затем приятной усталости, и потребность удовлетворена.

Абсолютно всё, что требовалось человеку, он получал, садясь во всезнающее и всё умеющее кресло. Тарас Петрович и Фёдор единогласно восприняли такую жизнь, как жизнь белки, бесконечно крутящей колесо, и при этом сияющей от счастья.

Они не выходили наружу, не создавали семей, не посещали футбольные матчи, не пили свежесваренный кофе с хрустящим сэндвичем. Все эмоции, которые дарят землянам любимые занятия, здесь вызываются набором химических веществ.

– Сюрреализм какой-то. Абсурд! Зачем так жить? Почему они на это соглашаются? Это не жизнь, а клетка! – вопрошал Фёдор и сразу получил едкий ответ старика:

– А думаешь, у них есть выбор? Или считаешь, что в твоей жизни есть место свободе? И с чего ты вообще решил, что они несчастны? Им вкололи эндорфина, и они довольны. А ты сидишь тут и переживаешь, что будет завтра.

– Ой, не знаю, Петрович, я лучше здесь буду бояться, чем там.

– Это тебе с этой стороны так видится. Ты ж не смотрел изнутри, может, оттуда всё выглядит иначе. И они удивляются нам, людям, которые свой мозг используют сами. Делая ошибки, прилагая при этом немалые усилия.

– Как знать. Но проверять, пожалуй, не стал бы, – подытожил Фёдор. В этом старик с ним согласился.

В городе Джи-Има всё было иначе. Мозг там никто не сдавал «в аренду». И вообще там редко кто задерживался надолго. Как и в Джи-Малабао, жили здесь в странных квадратных полупрозрачных домах, окружённых черным туманом. Всё население условно делилось на две группы. Одни занимались поиском населённых планет, а другие отправлялись на них в качестве «жителей», чтобы собрать информацию о цивилизации и даже повлиять на её развитие.

Коренных жителей этого города давно не осталось. С разных уголков вселенной здесь собираются авантюристы, чтобы стать одним из исследователей несмотря на то, что порой заброска оборачивалась бедой, и исследователи погибали. Иные оказывались заложниками новых миров и никогда не возвращались домой. А на их место прибывали всё новые и новые претенденты.

Фёдор снова недоумевал:

– Как можно в столь развитой цивилизации добровольно соглашаться на такой риск?

– Ага, говорит человек, который за последние два месяца побывал на трёх планетах, однажды чуть не погиб и раз двадцать чуть не умер от страха, – улыбаясь, ответил Петрович.

– Тебе бы только поиздеваться!

Что касается Джи-Тау, то его землянам ещё предстояло увидеть. Как им рассказал Ивраоскарь, это гигантский город, который всё время совещается, что-то решает и организовывает. Причём порой они вершат судьбы целых галактик. Но это пока всё по рассказам лингвиста. И верилось в эти рассказы едва ли.

– Вот там я бы хотел поработать! – мечтательно заявил Фёдор, выгребая остатки пасты из миски кусочком хлеба.

– Уверен? Ты думаешь вершить судьбы миллионов – легко?

– А! – махнул рукой атлет. – Тебе что ни скажи, всё равно я буду дурак. Иногда ты чертовски невыносим!

Тарас Петрович только посмеялся в ответ, а Фёдор продолжил:

– Вот ты бы что выбрал? В каком бы городе предпочёл жить? Если бы не было других вариантов.

– В Джи-Има, – почти не задумываясь, ответил старик.

– И ты каждый раз, осознанно, шёл бы на этот риск?

– Да. Жизнь в кабинете не для меня.

Не успел Фёдор возразить, вошёл Ивраоскарь. За ним мелькнул силуэт человека земного телосложения, и Петрович сразу рванул к нему:

– Михей! – радостно крикнул старик, но тут же отпрянул, удивлённо вытаращив глаза.

– Да, да. Кажется, это не Михей, – улыбаясь, сказал лингвист. – Я очень долго с ним возился, пытаясь выйти на контакт с помощью вашего языка. Но оказалось, он ни слова на нём не понимает.

– То есть? Как это не понимает? – удивился Фёдор. – Это ж наш чокнутый геолог Георгий!

– Нет. Он представился иначе, – с серьёзным видом ответил Ивраоскарь.

– Ничего не понимаю, – сказал Фёдор. – Либо в завтраке были галлюциногены, либо это наш Георгий! И у него отшибло память, раз он представляется по-другому!

– Или это действительно не он! – сказал старик, не отрывая взгляда от Георгия. – Ивраоскарь, а мы можем с ним поговорить?

– Пока что только через меня.

– Хорошо. Переведи, пожалуйста! – старик подошёл к геологу вплотную и, протягивая руку, представился: – Тарас Петрович, а ты кто?

Ивраоскарь не произнёс не слова, но тут же последовал ответ:

– У нас нет имён. Можете называть меня, как вам удобно. Я – житель планеты, которую вы назвали «Ева». Я воспользовался телом вашего товарища, чтобы просить помощи Великого правителя.

Петрович округлил глаза, а Фёдор в ужасе попятился. Увидев это, «лже-Георгий» заволновался, а Ивраоскарь тут же заговорил:

– Я не причинил ему вреда. Не нужно меня бояться. Встретившись с Великим правителем, я верну всё на свои места.

– Как это вернёте? Ничего не понимаю. Это же не штаны переодеть. Как это воспользовался телом?

– Мы обладаем такой технологией. Ваш товарищ надёжно хранится у нас.

Ивраоскарь ещё долго был проводником в этом непростом диалоге. Прежде чем «Георгий» смог объяснить, как такое возможно. Переселиться в чужое тело, сохранить оригинал, а потом ещё и вернуть всё обратно! Петровичу очень хотелось узнать, кто эти люди, почему просто не вышли на контакт и не попросили чьё-то тело, почему им вообще приходится о чём-то просить и ещё много-много вопросов, но Ивраоскарь прервал их:

– Нам пора отправляться в Джи-Тау!

– Сможем ли мы поговорить с ним после? – не унимался Петрович.

– Будет видно. Пройдёмте за мной!

Ивраоскарь жестом указал на дверь, которая себя ничем не выдавала. Ни ручек, ни замка, ни петель, но, по мановению руки лингвиста, проём бесшумно образовался в стене. Все четверо оказались снаружи. Петрович и Фёдор переглянулись, заметив, что в прошлый раз, когда они выходили наружу, всё было по-другому. Сейчас не было видно ни парящих во мраке домов, ни бесконечных каменных тропинок, а главное – небо было голубым! Совсем как на Земле. И под этим самым небом раскинулась огромная пустыня из тёмно-бронзового песка с огромными белоснежными валунами, создающими приятный земному глазу контраст.

Землянам сразу стало ясно, что Ивраоскарь много чего недоговаривает, ведь выйти в один и тот же проём и попасть в разные места – невозможно. А, значит, этот город не так просто устроен, как кажется.

Через двести метров перед ними предстало необычное сооружение в виде тянущегося вдаль коридора изогнутых столбов. Столбы были белые, глянцевые, широкие у основания и тонкие у вершины. Издалека это было похоже на сложенные ладони, прикрывающие с двух сторон пламя свечи. Внизу между столбами проходила узкая тёмная полоса, напоминающая наши рельсы. Между верхушками столбов периодически возникали вспышки.

Петровичу вся эта конструкция показалась невероятно технологичной, и он предполагал, что поездка в Джи-Тау будет осуществлена именно по этому коридору. Но он ошибался. Ивраоскарь, уловив его мысли, улыбаясь, сказал:

– Нет-нет, Тарас! На этом никто никуда не ездит! Это – музейный экспонат! Дань трудам наших предков!

Старик расстроился. Во-первых, не удастся прокатиться на инопланетной электричке, а во-вторых, их развитие настолько отстаёт, что музейный экспонат видится высокотехнологичным транспортом. Впрочем, печаль прогнали мысли о том, что если они не поедут на «рельсе», то воспользуются ещё более невообразимым транспортом. Но и тут Петрович ошибся, а его раздумья прервал Фёдор, грубо пихнувший его локтем в плечо:

– Смотри! – взволнованно сказал атлет и жестом предложил старику обернуться. Тарас Петрович подчинился, но оглянувшись, не увидел ничего странного:

– Что?

– Ну как же!? – Фёдор был крайне удивлён, что проницательный старик ничего не заметил. – Мы идём всего ничего, а города позади нас не видно уже!

– Да какой город! Узкие тропинки, да ямы с чернотой! Не удивительно! – парировал Петрович, вглядываясь в тыл, как вдруг снова почувствовал резкий толчок от сопланетника.

– Смотри!

– Что на этот ра… – Петрович прервался на полуслове. Перед ними, среди безжизненной пустыни, образовался огромный город.

– Добро пожаловать в Джи-Тау! – учтиво улыбаясь, сказал Ивраоскарь. – Уверяю, вам здесь понравится!

Джи-Тау был гораздо привычнее для земных глаз. Фантастический, футуристический, но всё-таки город. В основном он был отстроен из белого камня, того, что они видели в пустыне. Обработан этот камень был сложно и идеально, он блестел и имел замысловатые геометрические очертания. Некоторые постройки были монолитными, из гигантских валунов, выделанных так, что казалось, будто это глянцевый пластик.

Всюду белый цвет разбавлялся зеленью. Любая, даже самая причудливая постройка, была усеяна деревьями, кустарниками и тем, чему на земле ещё не придумано название – растениями таких форм, что отнести их к какому-либо классу было проблематично. Одни извивались пламенем, не имея явных очертаний, другие были настолько густыми, что походили на огромные зелёные камни, покрытые мхом. Всё это, конечно, достойно длительного созерцания и восхищения, но почти мгновенно внимание гостей этого города привлёк один объект, разительно выделяющийся на фоне прочих.

Как бы это не звучало абсурдно, но на высоте около двухсот метров, в воздухе, без каких-либо опор, висело громадное дерево, причем перевёрнутое корнями вверх. На корнях расположился достаточно громоздкий пласт почвы, на котором были сооружены тонкие и высокие башенки из белого камня. В центре среди маленьких башен, стояла башня побольше, вероятно имевшая статус главенствующей. На верхушках башен наблюдались скопления, похожие на грозовые облака, внутри которых что-то хаотично двигалось.

Всюду между башнями, словно паутина, сверкали яркие голубые нити, уходящие к земле. Лишь приблизившись, путники догадались, что нити – это тропинки наверх, спиралью уходящие к башням.

– Потрясающе. А можно нам туда подняться? – спросил Петрович у Ивраоскаря.

– Мы туда и идём! Там трудится восемьсот двадцать третий Великий Правитель. Старейшее, мудрейшее, справедливейшее творение Одинокого Создателя. Он ждёт нас.

– Творение кого? – переспросил Фёдор и тут же ощутил на себе осуждающий взгляд Петровича.

– Одинокого Создателя, – повторил лингвист.

Фёдор бросил взор на Петровича и решил не увлекаться с расспросами, тем самым только раззадорив Ивраоскаря:

– Когда вы не говорите того, что у вас в голове, а из вежливости храните молчание, я всё равно всё слышу. Причём ваше молчание понятнее и красноречивее фраз, произносимых вами. Поэтому поясню для вас. Одинокий Создатель – единственная, на данный момент, рабочая теория сотворения мира. Её суть, вкратце такова: однажды совершенному существу, которого мы именуем Создатель, стало так одиноко, что он решил обеспечить себе собеседника. Столь же совершенного, но абсолютно иного, а иначе неинтересно с ним будет беседовать. Для этого он придумал различных живых существ и разбросал по вселенной, чтобы они изолированно друг от друга развивались и совершенствовались.

– А кто создал Одинокого Создателя? – не унимался Фёдор.

– Не знаю. Может быть, Одинокий Создатель Одиноких Создателей, – с улыбкой ответил Ивраоскарь. – Я не специалист в этом вопросе. Если останется минутка, спросите Великого Правителя об этом.

– Минутка? У нас будет мало времени? – вмешался в разговор Тарас Петрович.

– Ну конечно! Ведь к Великому Правителю все хотят попасть!

Так, за беседой, все четверо двигались в направлении левитирующих башен, молчал только Георгий, то есть тот, кто раньше был Георгием. Он до сих пор не смог произнести ни звука, хотя иногда, земляне замечали, что Ивраоскарь будто ведёт с ним немой разговор. Это замечалось по повороту корпуса, по непроизвольному взгляду на собеседника. Хотя мимикой они себя не выдавали, то ли скрывая своё общение, то ли по привычке, за ненадобностью. Быть может, именно из-за этого все эмоции Ивраоскаря в разговоре с Петровичем и Фёдором казались гипертрофированными и театральными.

***

– Что здесь произошло? – завопил Николай, придя в себя.

– Это я тебя хотел спросить. Какого чёрта ты попёрся с Вениамином?

– За научными открытиями!

– И как? Много пооткрывал? – грубо ответил Михей, продолжая тащить своего товарища по коридорам.

– Как ты тут оказался?

– Мне помог тот, кому Вениамин предпочёл не доверять, и с кем рекомендовал мне не связываться. В итоге сам он непонятно где, а мне приходится вас вытаскивать.

– Спасибо! – едва сдерживая слёзы, проговорил Николай. Он совсем расклеился. Его физическое и моральное состояние было на нуле. – Что теперь с ними будет?

– Не знаю.

– Ты уверен, что мы не заблудились?

Михей остановился, тревога на его лице стала сменяться нервозностью. Он отпустил Николая, так, что тот чуть было не рухнул.

– Слушай, я здесь уже давно ни в чём не уверен, я просто пытаюсь нас вытащить, будь добр, заткни чем-нибудь этот фонтан вопросов, а освободившуюся энергию направь в свои ватные ноги. Хорошо? Пошли, поговорим в лагере.

Физик после этих слов старался изо всех сил. Ноги подкашивались, голова гудела, но он не остановился больше не на секунду и всю оставшуюся дорогу молчал. И даже смог воздержаться от вопросов, когда они стали взбираться вверх по отросткам корней в совершенно другом месте. Не там, где совершался спуск.

Яркий свет ударил по глазам. Финишная прямая. Оказалось, что в обессиленном организме и без того неспортивного человека всегда остаётся запас на последний рывок. Николай инстинктивно лез на свет, не думая больше ни о чём. Через мгновение он ощутил достаточно продолжительное падение и болезненное приземление на землю. Николай утопил лицо в траве. Когда-то пугающий лес сейчас казался миролюбивым и таким безопасным!

Отдышавшись, он поднял голову, чтобы осмотреться. Михей, его спаситель, так вовремя подоспевший, вылезал из расщелины красивого дерева с белыми цветами. Из дерева, которого он видел впервые, из дерева, в которое когда-то побоялся лезть капитан вместе с чокнутым стариком.

У Николая совсем не было сил возвращаться в лагерь. Да и до наступления темноты они едва ли успели бы. Михей быстро разбил небольшой лагерь и приготовил пюре из «светящихся» плодов.

– Ешь как следует. Тебе надо восстановить силы, – сказал капитан, заботливо протягивая миску.

– Спасибо. Теперь-то можно задавать вопросы? – осторожно спросил биофизик.

– Теперь можно. И извини меня за грубость в тоннелях. В критических моментах я привык всегда вести себя твёрдо.

– Ничего. Я всё понимаю. Так как ты попал в тоннель?

– Случайно.

Михей рассказал Николаю об Анне, о разговоре в кабинете начальника станции и о необычной просьбе местных обитателей, удовлетворение которой категорично бойкотировал Вениамин.

– Мы, как всегда, вели уютную беседу, и вдруг, светлячки в камине вспыхнули, Анна на мгновение замолчала, а потом рассказала, что вы в беде, и где вас можно найти, – повествовал капитан.

– Я всю жизнь занимался наукой, чтобы однажды понять, что я ничего в этом мире не знаю, – задумчиво протянул Николай. – С одной стороны, всё, что здесь творится, недосягаемо нашему пониманию, и иначе, как магией, это всё не назвать. А с другой, где это видано, чтобы биофизик смирился с мыслью о существовании волшебства!?

Михей внезапно обнаружил, что рассуждения Николая стали всё сильнее терять смысл, он бубнил себе под нос что-то невнятное, а вскоре крепко уснул. Сухой валежник потрескивал в костре, свет от пламени гулял меж деревьев вокруг капитана. Тишина вокруг окутывала спокойствием, но разведчик этой ночью не сомкнул глаз.

Сражённый усталостью, Николай спал крепко, забыв про страх перед лесом. Но во сне ему чудилось, будто он продолжает вести увлекательную беседу.

– Зачем ты меня звал?

– Я тебя не звал.

– Хватит врать. Повторяю: мечты, мысли и фантазии не исчезают бесследно, они оставляют след в целой вселенной, а уж в масштабах одной планеты способны на многое.

– Тогда зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь ответ, и, пожалуй, лучше меня.

– Хочется это услышать, несмотря на абсурд, сложившийся ситуации.

– Абсурд? Тогда зачем ты здесь?

– Глупый? Ты звал, и вот я здесь.

– Понятно. Спасибо, за помощь. Хотя бы одного спас.

– Остальных ещё тоже можно спасти, не всё потеряно.

– Надеюсь. Я так понимаю, что просьба больше не актуальна?

– Нет. Но это пока. Посмотрим, чем всё кончится.

Этот диалог продолжался достаточно долго, и под утро, Николаю пришло осознание, что это не сон. Беседу он, конечно, ни с кем не вёл, но вот слышал её весьма отчётливо. Причём кроме голоса Михея он слышал ещё один, незнакомый. Женский! Последняя мысль вырвала его из сна, и он поспешно завертел головой, но увидел лишь смеющегося разведчика.

– Кто это? Это Анна? Ты с ней разговаривал? – восторженно вопрошал учёный.

– Нет тут никого! Но вскочил ты весьма забавно! Ты готов отправляться в лагерь?

– Готов, – расстроенно ответил Николай, сохранивший внутри подозрение, что Михей его всё-таки обманывает.

Ещё долго они шли по лесу в сторону лагеря. Николай достаточно долго говорил на отвлечённые темы, но в конце концов не выдержал:

– Что теперь будет?

– С чем?

– Что мы скажем остальным? Правду? Или, быть может, Георгий был прав, и эффективнее будет соврать про чудище? – с восстановлением физических кондиций Николай стал восстанавливать и психологические. К нему постепенно возвращался холодный ум и рассудительность.

– Разницы нет. Что так, что так, без приказа Вениамина, по доброй воле туда никто больше не сунется. Да и соваться-то особо некому.

– Что ты имеешь ввиду?

– Скоро узнаешь.

Спустя несколько часов изнурительного марша они добрались до зоны обзора, но, едва приблизившись к камерам, услышали предупреждающий крик:

– Стоять! – раздался крик из ближайшей камеры. Михей и Николай остановились. Неизвестный голос продолжил кричать:

– Немедленно докажите, что вы настоящие земляне, или я открою огонь!

Михей узнал голос, общающегося с ними через камеру человека и ответил:

– Марк, успокойся! Всё хорошо, мы настоящие, я и Николай!

– Докажите! – раздался визгливый призыв.

– Я уже доказал! Я ведь разговариваю с тобой! – ответил разведчик, а Николай удивленно покосился на него.

Через мгновение появился Марк. Он радостно выбежал навстречу капитану и крепко обнял его! А затем долго и тщательно жал руку Николаю.

– Как здорово, что вы вернулись, настоящими! – продолжая временами переходить на фальцет, сказал Марк.

– Сколько человек осталось в лагере?

– Четверо. Я, лесоруб Тибо и ещё двое молодых парней из охраны.

– Остальные что, согласились лететь? И Саша тоже?

– Согласились? Михей, чтобы согласиться с каким-нибудь предложением, его как минимум нужно услышать! Стоп… Откуда тебе известно про полёт? Как, как ты узнал? – переменившись в лице, воскликнул Марко.

– Анна.

– Понятно. Знаешь, среди ребят есть версия, что это через тебя они всё провернули!

Михей хотел было что-то возразить, но тут резко вмешался Николай:

– Хватит! Кто-нибудь, объясните мне, что тут происходит!?

– Ну пойдём к остальным, там всё и расскажем, – ответил Марк и побрёл в сторону лагеря. Михей с Николаем пошли вслед за ним.

Глава 13. «Аудиенция»

– Я со Степаном были на посту №11, ещё двое – Егор и Тибо – – ушли в лес пополнить запасы светящихся «каштанов». В этот момент мы услышали уже знакомый гул. Все сразу же рванулись к станции. Она стояла на прогреве, объявляла активные неисправности и уровень заряда. Все вокруг начали нервничать, не решил ли Вениамин вернуться на Землю налегке, сбросив остальных, словно балласт.

Когда станция объявила координаты направления полёта, панику было уже не удержать. Все толпой ринулись к шлюзам, которые оказались наглухо закрытыми. Кроме всё того же аварийного люка, который ничем не управлялся и открывался только вручную. Через этот люк сразу же залезло несколько лесорубов. Они, открыв основные шлюзы, предоставили возможность всем желающим присоединиться к полёту. И практически все так и сделали, кроме нас четверых. Я бросился к Вениамину, начал ему объяснять, что не все в лагере, что улетать нельзя! А он молчал, как рыба. Тогда я попытался остановить двигатели, и тут меня вдруг что-то схватило и потащило на улицу. Это был Макар. Откуда в руках молодого учёного столько сил, мне не понятно, но тогда я не смог ему ничего противопоставить. А на улице меня мгновенно «повязали» корни, я выбыл из этой игры…

Рядом с собой я заметил Степана, Егора и Тибо. Они, видимо, тоже пытались предотвратить полёт. Как и я, неудачно. На наших глазах станция рванулась в небо, окатив нас облаком пыли и гари, а беспощадные растения продолжали душить нас. В один миг, мы уже простились с жизнью, как корни почему-то стали ослаблять хватку, а затем и вовсе отпустили нас.

Сначала мы обрадовались спасению, но с приходом осознания, что мы лишены возможности вернуться домой, нас охватило отчаяние. Я смог немного успокоить ребят, сказав, что Михей что-нибудь придумает. Пожалуйста, не разочаровывай нас! Скажи, что нам тоже повезёт вернуться домой!

– Повезёт? – выдержав недолгую паузу, ответил капитан. – Нет, уверяю вас, им совсем не повезло.

– Если для тебя возвращение домой не в радость, то для остальных это настоящее счастье!

– Марк, они полетели не домой!

– То есть, как это? А куда?

– На соседнюю планету, Сьюзи, по-моему. Если в двух словах, Вениамин, Макар и Глеб одолжили свои тела, а потом и нашу станцию, местным обитателям. А те планируют вернуть себе право жить полноценно, как мы. И если что-то пойдёт не так, их могут просто перебить или превратить во что-нибудь. И есть у меня подозрение, что они не договорятся по-доброму.

Пока Михей говорил, к ним присоединились оставшиеся члены экспедиции. Выражение их лиц сменилось с радости, вызванной встречей с капитаном и учёным, на мрачное удивление, от последней фразы, сказанной разведчиком.

– Да-а, ситуация! – протянул Николай.

– Да и чёрт с ними со всеми! Жаль только, что Саша улетел, – сказал Марк. – Он так радовался. Говорил, что наконец вернётся к Варе.

– Что ж теперь нам делать? Мы навсегда останемся здесь? – тревожно спросил Марк.

– Не обязательно. Сначала выдержим паузу, будем жить, как раньше. Есть небольшой шанс, что станция вернётся с благими вестями. Если нет, найдём другой путь, который нам протоптал Тарас Петрович.

Михей рассказал обо всём, что видел сам, что узнал от Анны и от старика. Затем к нему присоединился Николай, поведавший всё, что с ним произошло в тоннелях водопада. Оставшиеся люди восприняли эту информацию достаточно спокойно, их, казалось уже ничем было не испугать.

***

При ближайшем рассмотрении нити, связывающие башни между собой, оказались прозрачными мостами, подсвеченными бледно-голубым светом. Тарас Петрович, Фёдор, Георгий и Ивраоскарь стояли перед первым мостом, который должен был доставить их на один из ярусов перевёрнутого дерева.

– Прошу вас! – сказал Ивраосарь, жестом предлагая землянам ступить на мостик. – Будьте осторожны. Держите равновесие.

– Иди, ты помоложе, – сказал старик Фёдору и подтолкнул его вперёд.

– Ну, спасибо тебе, Петрович! Отправил, кого не жалко, да?

– Вот ты дурень, иди уже!

Фёдор хотел что-то возразить старику, но, едва ступив на мост, он понёсся вверх, размахивая руками. На полпути он потерял равновесие окончательно и рухнул. Со стороны наблюдавших, он будто кувыркался в воздухе, как гимнаст, выполняющий замысловатый элемент.

Петрович и Георгий, понаблюдав за товарищем, изловчились и смогли устоять на ногах. Через мгновение они уже оказались на широкой ветке, где их ждал смеющийся Фёдор.

– Что за чертовщина? Я упал, катился колобком, а на мне ни одного синяка!

– Тут все продумано до мелочей! – гордо заявил Ивраоскарь.

Прогулявшись по широким веткам дерева и насладившись прекрасными видами на Джи-Тау, они подошли к очередному мосту, который отправил их на ярус выше. Потом ещё выше. И ещё. В следующий раз они оказались на ровной площади, мощёной белоснежным камнем, которая была вершиной корневой системы дерева. На площадь выходило несколько мостов, к верхним и нижним частям различных башен. Кроме них, на площади было около пятидесяти различных построек небольшого размера. Там, как объяснил Ивраоскарь, находились сувенирные лавки из самых отдалённых уголков вселенной. В них можно было отведать кухню различных цивилизаций, купить робу с планеты «Драконье яйцо», или колпак потомственного волшебника из галактики «Дыхание стужи», обзавестись мечом «Сила стихии» или пострелять из таинственного лука «Тень магистра».

Больше всего гостей с Земли заинтересовала возможность изучить ассортимент этих лавок. Особенно Фёдора. Он уже забыл про существование Великого Правителя, возможность продегустировать межгалактический алкоголь будоражила его куда мощнее, чем обсуждение философских вопросов мироздания. Но увы, Ивраоскарь был упрям и настойчив: сначала приём у Великого Правителя, потом всё остальное.

Оборачиваясь на яркие прилавки, гости Джи-Тау направились к очередному мосту и вскоре оказались на вершине одной из тонких башен. С каждым разом вид становился всё более захватывающим, и теперь было видно, что все постройки в городе расположены так, что сверху они образуют необычное изображение. Ивраоскарь почти моментально ответил:

– Это герб города, каждое строение здесь – это пиксель. И, так как с годами Джи-Тау растёт, к его гербу добавляются всё новые и новые элементы.

Удивлённые земляне преодолели ещё несколько мостов, и, наконец, перед ними открылся вид с самой высокой точки резиденции перевернутого дерева. На вершине не было ничего, только небольшая комната из того же белого камня. У этой постройки выстроилась огромная очередь. Как нетрудно было догадаться, именно в этом здании находился Великий Правитель.

Ни Петрович, ни Фёдор не ставили перед собой цели встретиться с ним, но, тем не менее, что у одного, что у другого, внутри всё трепетало. Будто сердце ребёнка, который вот-вот увидит ожившего героя со страниц любимой книги.

Очередь двигалась медленно, а вот прибывающих посетителей было всё больше. Ожидание было скрашено осмотрами и обсуждениями прибывающих гостей. Их было такое разнообразие, что нет смысла и перечислять. Всё, на что способна фантазия землянина, было в наличии. Зелёная кожа? Есть. Четыре глаза? Ничего особенного. Комбинации с животными? На любой вкус. А также такие формы жизни, что человеческий мозг их ни представить, ни описать не в силах. В ту минуту Петрович и Фёдор сожалели, что в их распоряжении нет того странного булькающего устройства, позволяющим поговорить с кем угодно.

Настала их очередь. Ивраоскарь, уловив волнение землян, объявил:

– Ведите себя так же, как и со мной. Мы давно отказались от никому ненужной учтивости. Но помните, он слышит вашу мысль прежде, чем она родится в вашей голове.

Тарас Петрович, Фёдор и Георгий робко сделали шаг внутрь комнаты. Внутри не было абсолютно ничего. На гладком белом полу лежала циновка, на ней в позе по-турецки сидел Великий Правитель. Выглядел он примерно, как Ивраоскарь. Был сплошь покрыт бороздками, похожими на татуировки, и по этим бороздкам то и дело пробегали яркие, озорные огоньки. Из одежд на нём были только штаны, очень короткие, повторяющие контуры тела. Вместо волос широкая полоса неизвестных символов, которые также периодически подсвечивались в хаотичном порядке.

Взгляд его был холодным, будто неживым, а движения медленными, неторопливыми. Фёдор, заметив это, подумал, что долгая очередь связана как раз с этой особенностью Великого правителя. Едва эта мысль промелькнула у него в голове, как раздался громкий, басистый голос:

– Вы едва пожаловали ко мне, а уже осуждаете мою медлительность? Поразительно! Поразительно, насколько недалёки ваши суждения. Алчная, глупая цивилизация и самовлюблённые, цифровые болванки пришли убедить меня в необходимости продолжить их существование. Одни берут от жизни всё сегодня, не думая о том, как будут жить их дети, другие вовсе решили, что достигли совершенства и дарить миру новую жизнь бессмысленно. Что ж, это мой ход. Парируйте.

Вся троица пребывала в изумлении. Была вероятность, что Георгий что-то ответил Великому правителю, но выражение его лица говорило о другом. Выдержав небольшую паузу и попытавшись привести свои мысли в порядок, Тарас Петрович начал говорить.

– Наша сущность полна пороков, но многие пытаются бороться с ними, а главное, что в большем разнообразии обитателей вселенной заключён успех задумки Великого Создателя! Потому мы должны жить.

Фёдор одарил старика удивлённым взглядом, и не успев ничего сказать, вновь услышал голос старейшего и мудрейшего:

– Ты удивлён? Твой друг умён, но ты не ожидал, что настолько? А знаешь, почему ты тоже здесь? Потому что ты – один из лучших представителей своего вида в духовной составляющей, а твой напарник – в интеллектуальной. Самое страшное, что вы оба понятия об этом не имеете.

– И всё же, Великий правитель, имею наглость вновь просить вас помочь нам.

– Ненавижу наигранную учтивость. Можете не озвучивать ваши просьбы и проблемы. Я знаю о них лучше вас. Попробуйте лучше проявить хоть какие-то положительные качества, чтобы я захотел вам помочь.

– Неужели всё так плохо? – набрался смелости и сказал Фёдор. – В нашем мире полно добрых, прекрасных людей. И они, чёрт возьми, заслуживают того, чтобы жить. Много талантливых художников, поэтов, композиторов, они дарят людям стойкость жить под гнётом прошлого, силы на сегодняшний день и надежду на светлое завтра. А кроме них: врачи, учителя, спасатели. Я считаю, что они достойны жить.

– Я не ошибся в тебе, дитя! – с неожиданной добротой сказал Великий Правитель. – Ты ни слова не сказал о себе, но вступился за достойных. Только есть один нюанс. Хорошие и плохие представители есть абсолютно в любой цивилизации. Я не рассматриваю это как аргумент. Мне важен вектор развития в целом. Взгляните на свою историю.

– Историю чего? – уточнил Тарас Петрович.

– Всего. Сколько вы допустили ошибок? Вы сжигали на кострах «еретиков». Людей, которые изобретали немыслимые по тем временам вещи, исцеляли, оживляли мёртвых.

– Оживляли мёртвых? Этого не было, – возразил старик.

– А Иисус был? Почему ты веришь в одну сказку и отрицаешь другую? А что, если я скажу тебе, что Иисусом был мой хороший приятель!? Тогда ваши представления об этом изменятся? А ещё, напомните, что вы с ним сделали? Распяли? Я вас уверяю, если бы это было правдой, вы ни за что бы сейчас здесь не стояли.

– По преданиям, Сын Божий был целителем, он никого не оживлял, и едва ли вообще это возможно, – настаивал на своём Петрович.

– Это говорит мне человек «разумный», который некоторое время ведёт беседы со своей умершей внучкой? – кольнул Великий Правитель в самое сердце старика. – А ещё ваши предания тысячи раз переписывались и переиначивались так, как это было нужно власть имущим. Это отличный инструмент направления умов целых поколений.

– Да, но…

– Что – «но»? Вы методично истребляли человека разумного, человека достойного. Вы боялись интеллекта. А потом вы придумали религию, пугали людей дьяволами и бесами, хотя единственный дьявол, – это тот, кто его придумал.

На этот раз ни Петрович, ни Фёдор ни нашли, что ответить, и спустя несколько мгновений Великий Правитель продолжил:

– Впрочем, вы на этом не остановились. Вы придумали войны. И те, кто были сильными и храбрыми, давно пали от стрел, свинцовых пуль и прочего оружия. Вы натравили их друг на друга. Сами же сидели в креслах, придавленные тяжестью звёзд на плечах. Вы уравняли общество под коварных, скудоумных, слабых людей, вместо того чтобы учиться у гениев и тренироваться с сильнейшими.

Настала долгая, томительная тишина, прервать которую никто долго не решался. Великий Правитель, как казалось, впал в летаргический сон. Он был абсолютно неподвижен, огоньки в его татуировках замерли, грудная клетка не вздымалась от дыхания. Лишь после того, как заговорил Тарас Петрович, он вернулся в нормальное состояние:

– Зачем тогда мы здесь? – спросил старик. – Вы лучше нас знаете все пороки нашей планеты. В прениях мы явно не равны, так зачем мы здесь?

На лице Великого правителя промелькнуло одобрение:

– И в тебе я не ошибся! Действительно, я знаю о вас всё. И переспорить вы сможете меня едва ли. А позвал я вас, чтобы убедиться в своём выборе. И, приняв решение, начать действовать с вашей помощью.

– И какое решение вы приняли?

– Прежде я хотел бы говорить с другим посетителем. Говори вслух. Я хочу, чтобы наша беседа прошла при свидетелях!

На удивление землян, Георгий без заминок заговорил на родном для них языке:

– Мы, Великий Правитель, поддались соблазну вечной жизни. Я не возьмусь рассказывать о наших достоинствах. Скажу лишь, что просим мы о помощи не ради своей жизни, а ради завершения затяжной стагнации в развитии. Мы только и делаем, что меняем одно тело на другое, не видя больше смысла в дальнейшем совершенствовании.

– И каким ты видишь решение этой проблемы?

– Я и все жители нашей планеты навсегда отказываемся от переселения. Получаем своё последнее тело, передаём мудрость детям, в надежде, что они её преумножат, а затем навсегдаумираем.

– Это достойная жертва, дитя. Этого достаточно. Аудиенция окончена.

– Могу ли я задать несколько вопросов? – торопливо спросил удивленный старик.

– Нет. Я давно прочел их, и скажу одно: ответы на них – это промежуточный итог каждой эпохи развития человека. И если я просто дам на них ответ, то прерву естественное течение мироздания.

– Так, а что решили-то? – спросил Фёдор, переставший понимать, что происходит и о чём все говорят.

– О моём решении вам объявит Ивраоскарь, – сухо ответил старейший и вновь «отключился». В этот момент двери за спиной землян распахнулись, и Ивраоскарь суетливо начал призывать всех покинуть помещение.

Пока они поднимались к Великому правителю, мост за мостом, пока ожидали своей очереди, пока вели судьбоносную беседу, на Вуртру начало темнеть, и Джи-Тау из бело-гранитного города превратился в сказочное царство эльфийских народов. Прозрачные мосты казались ледяными горками. А перевёрнутое дерево, светящееся миллионами огней, было как живое. Его ветви перешёптывались, словно подруги на задних партах, огоньки плясали, прыгая с ветки на ветку, птицы кружили вокруг, торжественно и весело крича.

Город внизу рассыпался красками. Каждый «пиксель» вносил свой вклад в общую картину. Теперь, в сумерках, было отлично видно, что из себя представляет герб города. Сидящий на циновке Великий правитель, вокруг которого активно рождаются новые небесные объекты. В основном, на окраинах Джи-тау добавляли именно эти объекты. Но кроме них, были неясные символы, очертания башен, деревьев и ещё многое. Чтобы рассмотреть всё, понадобилась бы целая ночь. Герб сверху смотрелся захватывающе, за счёт того, что соседние «пиксели» с некой периодичностью, менялись ролями, картинка казалась живой, двигающейся.

Земляне ещё долго бы стояли на башне, любуясь красотой ночного Вуртру, если бы не Ивраоскарь. Он вновь прервал идиллию, объявив, что им пора спускаться.

– Какое решение принял Великий правитель? – спросил Фёдор.

– Вы слишком нетерпеливы. Сейчас самое время отдохнуть. Вам, кажется, были интересны лавки внизу? Так давайте пройдём к ним.

До глубокой ночи они прогуливались от лавки к лавке и пробовали диковинные вещи. Фёдор примерил на себе непромерзающий костюм, в котором не замерзнуть даже при абсолютном нуле. Петрович перепробовал все алкогольные напитки и начал заметно пошатываться. Гвоздём программы стал диагностический крем, который делал кожу прозрачной и позволял увидеть внутренности человека.

Фёдор не угомонился, пока не попробовал еду в каждой лавке. Остальным уже наскучило бродить между прилавков. К всеобщей радости, кишечник любопытного атлета не выдержал такого количества новшеств и, спустя час-другой, все торопливо шли, догоняя скрюченного товарища. Видимо омлет из яиц леоров – огромных летающих тварей, похожих на земных бегемотов, – не сочетался с желтыми варьянторскими устрицами.

Пока они шли в покои, приготовленные для них в Джи-Тау, Тарас Петрович всё-таки сумел разговорить Георгия. Он выведал, как они занимают другие тела, как сохраняют личность, память. Как управляют деревьями и откуда появляются видения. Большую часть из того, что отвечал ему Георгий, старик, даже имея кое-какие знания по физике, всё равно не мог осмыслить и понять. Ему было дискомфортно из-за того, что он так отставал в развитии от своего собеседника.

Их покои ничем не отличались от тех, где они очнулись впервые, оказавшись на Вуртру. Белые стены с интерактивной графикой, окна без профилей, полное отсутствие дверных проёмов и потрясающе удобные кровати, которые так полюбились землянам.

Утром Ивраоскарь разбудил их и объявил о намерении сообщить им решение Великого Правителя. Все трое вскочили, уставились на Ивраоскаря и приготовились слушать:

– Великий правитель считает, что нужно сохранить оба вида. Но ради сохранения вы пойдёте на жертвы. Земляне предоставят жителям Евы сто миллионов репродуктивных тел. Ровно столько, сколько нужно для возвращения к жизни всех сохранённых особей. В качестве благодарности вы позволите жить на Еве сотне миллионов землян, если те пожелают. Остальные останутся на Земле, в тепле и при свете, сразу после того, как мы изготовим для них новое Солнце.

– Эти условия невыполнимы! Где мы найдём сто миллионов смертников? – запротестовал Фёдор.

– Значит, вам придётся быстро бегать, что бы медленнее замерзать.

– Я думаю, что жители Евы тоже откажутся, – с тоской в голосе сказал Георгий.

– Тогда вам придётся вечность прозябать в виде электронной копии. Если, конечно, сердобольный Михей не отключит серверы.

Услышав имя своего товарища, Тарас Петрович приободрился и тоже вступил в диалог:

– Кто должен будет убедить стороны пойти на сделку?

– Ты и Фёдор вернётесь на Еву. А Георгий отправится на Землю.

– Чёрта с два! Моё тело с Земли, многие меня там помнят. Кто мне поверит, что я представитель инопланетной расы? Все просто подумают, что я тронулся умом!

– Поверь мне, у тебя будут весомые аргументы, – улыбаясь, ответил лингвист.

Глава 14. «Один на Земле, один на Еве»

Очередную ночь Михей провел вне лагеря, без сна, в компании Анны. За последнее время они проводили всё больше времени вместе, рассказывая истории своих жизней, философствуя на тему смысла существования всего, но чаще они обсуждали сложившуюся ситуацию и пытались найти пути выхода из неё.

Но иногда их диалог становился ужимистым, отрывистым и тоскливым. В эти моменты сердце Михея переполнялось чувствами, которых раньше он никогда не испытывал. К счастью, Анна понимала Михея без слов, ведь сам он никогда бы ни смог выразить всё это словами.

Так и теперь, их общение плавно перешло от решение проблем человечества к решению проблем человека:

– Станции нет, Вениамина и почти всей экспедиции нет, от Петровича никаких вестей. Пропал. Оставшиеся ребята надеются, что я вытащу их отсюда, а я, честно, понятия не имею, что делать! – жаловался Михей.

– Скажи им правду. И сам успокойся. И вам, и нам есть на что надеяться! Во-первых, есть небольшие шансы, что делегация людей сможет убедить мой народ, что они не правы. Во-вторых, помнишь, ты рассказывал мне про геолога, который пропал? Так вот, его нигде нет. Мы всё обыскали. Скорее всего, он, отправился вслед за Петровичем. Так что они, если повезёт, заручатся поддержкой Великого Правителя.

– Откуда ты знаешь, куда они отправились?

– Наши способности улавливать импульсы с информацией не ограничиваются масштабами этой планеты. Порой нам прилетают новости «издалека», – улыбаясь, ответила Анна и продолжила. – Потому самым верным действием сейчас будет бездействие. Дай возможность Вселенной самой всё расставить на места.

– Увы, я всегда раньше рассчитывал только на себя. Поэтому теперь не нахожу себе места.

– Я предлагаю так. Если мы за долгое время не получим никаких вестей, то в таком случае, я предложу тебе другой выход.

– Какой?

– Давай сейчас не будем об этом.

– Хорошо. Тогда о чём?

– О чём угодно. Спрашивай.

– Могу я научиться общаться, как ты? Ловить эти самые импульсы и понимать их?

– Научиться? Вы это умели, до определённого момента. И сейчас, наверно, можешь, только стоит приложить немалые усилия.

– Что ты имеешь ввиду? – удивился Михей. – Я никогда так не умел.

– Умел-умел. Только вместо того, чтобы развивать это умение, ты начал учить слова.

– Не понял.

– Когда ребёнок начинает говорить, вам кажется, что он умнеет. Но это не совсем так. Он лишь начинает мыслить, как взрослые. Ведь изначально, малыш не знает языка, но он при этом разумен. Он мыслит. Инстинкты самосохранения подсказывают ему: подстраивайся, если хочешь выжить. И через несколько лет волшебное, неуловимое мышление забывается и сводится к бесконечному перебору выученных фраз в голове. А то, что ещё не названо, навсегда ускользает от вашего сознания…

Наступила долгая, томительная пауза. Михей поймал себя на мысли, что любая тема, обсуждаемая с Анной, так или иначе вгоняет его в тоску. То ли из-за того, что он – представитель цивилизации, которая всё делала наперекосяк, то ли потому, что он никогда не сможет её обнять. Один на Земле, один на Еве. Ему казалось, что это никогда не кончится. «Нужно что-то сказать! Что-то сказать, чтобы прервать эту паузу и разогнать дурацкие мысли!»

– Не нужно ничего говорить! Я всё уже услышала. И пока, прости, не могу ничего с этим поделать.

– Знаю. Иногда просто нет сил!

– Посмотри на одиночество с другой стороны. Порой так даже проще. Потеряв однажды близкого человека, ты навсегда заключаешь союз со страхом. Страшно потерять кого-то вновь, страшно, что с дорогим тебе человеком что-то случится, страшно, что случится дурное с тобой, и ты оставишь его один на один с тяжёлой скорбью на сердце.

– Может, и так. Но я готов заплатить эту цену.

– Давай немного подождём. Если ничего не изменится, я что-нибудь придумаю. Обещаю!

***

 Длительные беседы с Анной позволили Михею обладать приличными знаниями об истории четырёх планет: Евы, Сьюзи, Кармен и Даны.

Все они пригодны для жизни человека, но не везде будет оказан радужный приём. Выводы учёных с Земли, о том, что обнаруженные планеты с большой вероятностью не заселены, оказались ошибочными. Да, возле их орбит не было ни тонн космического мусора, ни законсервированных спутников и станций. На их поверхности не было следов вырубленных лесов и густого смолистого смога. Не было ничего, чем человек наградил свою обитель – Землю.

Однако первозданность и нетронутость этих планет были обманчивыми. Сьюзи и Кармен густозаселённые планеты, а их обитатели тысячи лет враждуют между собой. Жители Сьюзи считали открытие методов «пересадки» личности в новое, искусственно выращенное, тело венцом их развития. А население Кармен напротив, видели нарушение природного цикла жизни и смерти противоестественно.

Первое время конфликт отражался лишь в спорах и длительных аргументациях собственной правоты. Но когда Сьюзи оказалась перенаселена и рождение детей попало под жёсткое ограничение, начались протесты и беспорядки. Выбирая между вечной жизнью и возможностью продлить свой род, население делилось на два фронта.

Тем, кто отрёкся от вечной жизни, не было места на Сьюзи. Вести былой образ жизни больше не представлялось возможным. И тогда Кармен миролюбиво приняла их, отпустив в обратном направлении тех, кто поддался соблазну бессмертия.

Обладая способностью «улавливать» информацию на больших расстояниях люди всегда знали, что происходит на соседних планетах. И то, что творилось на Сьюзи, вынудило их соседей создать над собой особый экран, блокирующий потоки информации. Страх, что пример соседей может оказаться заразительным, подтолкнул их к этому.

      С тех пор, планеты-сёстры навсегда перестали общаться. И если о происходящем на Еве есть какое-то понимание, то Кармен – загадка. Какие изменения могли произойти с ее населением за несколько тысяч лет – неизвестно.

В то время Сьюзи настигла великая стагнация. Прогресс остановился, люди потеряли всякий интерес к науке. Они считали, что «вечная жизнь» – это венец их трудов. Считали, пока не стали замечать, что каждый раз, переселяясь в молодое тело, продолжительность жизни сокращалась. И переселения приходилось делать всё чаще. Искусственное ДНК выращенной биомассы, проще говоря, человеческого тела, с каждым новым копированием, начинало раньше стареть. Кроме того, многие отметили отсутствие свежих идей во всех сферах жизни. Это связывали с отсутствием новых ДНК, образовавшихся в результате слияния материнских и отцовских генов. Иначе говоря, даже имея возможность обучаться тысячу лет, можно уступить собственному ребёнку в сообразительности. Новая жизнь рождает новое мышление, новые взгляды и идеи.

Отсутствие глобального вектора развития цивилизации влияло на жизнь людей на микроуровне. Крупнейшие корпорации вслед за человечеством теряли интерес к инновациям. Личностный рост уходил на второй план, так как «откладывать на потом» можно сколь угодно долго, а развлекаться и прожигать жизни хотелось здесь и сейчас. Одним словом, Сьюзи – рай, медленно превращавшийся в ад. Однообразие и бесконечность жизни разрушали разум, раз за разом пересаживаемый из тела в тело.

Сохранились ли у них рассудительность, благородство и милосердие – никто не знал. Но в любом случае, полёт на Сьюзи был делом рискованным. И сейчас почти весь экипаж ЗОИ, наверняка уже приземлившийся, встретился лицом к лицу с реальной, а не электронной цивилизацией.

Старая, профессиональная привычка не доверять тому, что тебе говорят, по сей день сохранилась у капитана и сеяла сомнение по поводу рассказов Анны. Он понимал, что его недоверие мгновенно вскроется, но сделать ничего не мог. Он такой, какой есть. К тому же сомнения его были вполне обоснованы.

Всякий раз, когда Михей интересовался планами Анны и остальных обитателей Евы, диалог с женщиной становился извилистым словно серпантин. За долгое время капитан так и не узнал толком, зачем было захватывать тела землян и лететь на Сьюзи? Почему, раз жители Евы готовы просто «стереть» себя из хранилища, Сьюзи не предоставит им тела для последней жизни? Зачем один из них в теле Георгия отправился чёрт знает куда? Михею, почему-то, не хотелось верить, что когда-то высоко цивилизованное общество, вдруг стало столь хладнокровным и безжалостным, чтобы обрекать таких же, как они людей, на забвение.

К тому же разведчику казалось крайне нелогичным решение, использовать целую планету под «хранилище». На Земле за каждый клочок территории шли войны, а тут свободна практически целая планета. Даже две, если верить предположениям Анны, что Дана – четвёртая планета новой галактики, используется схожим образом, только жителями Кармен. Над поверхностью Даны так же образовался информационный барьер и поди теперь разберись, что происходит на планете.

***

Неизвестно, сколько прошло дней по меркам Земли, неизвестно, сколько пролетело месяцев на Еве, но Петровичу и Фёдору казалось, что прошла целая вечность. Они чуть ли не бегом направлялись к месту, где раньше был разбит лагерь лесорубов и рассуждали о том, как выполнить требования Великого Правителя и что будет после этого. С ними на Еву прибыл Ивраоскарь. Он, ссылаясь на Великого Правителя, сказал, что без него земляне никак не справятся.

– Ни за что они не найдут столько добровольцев! Ни за что! – настаивал Фёдор, хотя по большому счёту с ним никто не спорил.

– Никто и не говорит о добровольца.! – парировал Тарас Петрович. – Как всегда, напишут нас скорую руку какой-нибудь закон и всё. Как на войну отправят молодежь на «форматирование».

– Надеюсь, что ты ошибаешься! Не хочется мне в это верить. – вздохнул Фёдор.

– Мне тоже не хочется, но опыт подсказывает, что так оно и будет. Страшно подумать, жили люди, как им кажется, плохо. И не подозревают, что вскоре всё готовы будут отдать, чтобы сохранить свою несчастную жизнь.

– Тут будет не лучше.

– Твоя правда. Погубят хороших ребят, а сюда всякая сволочь повалит! Что они тут устроят, боюсь представить.

Фёдор после слов старика вдруг резко остановился, на лице его читалось, что внезапно он понял что-то важное. Земляне несколько секунд смотрели друг на друга. Тарас Петрович наверняка понял, какая мысль вдруг посетила его приятеля, но всё же спросил:

– Чего с тобой?

– Зачем тогда всё это? – робко спросил Фёдор.

Дед запустил пальцы в отросшие волосы, почесал в затылке и тяжело вздохнул:

– Ну, сто миллионов погубим, но спасём-то больше! – в голосе Тараса Петровича слышалась неуверенность. – Да и Великому Правителю всяко виднее, чем нам с тобой!

Фёдор не успел ничего возразить. Их догнал Ивраоскарь. Ему вдруг до ужаса стало интересно побывать на другой планете. Он еле плёлся, вертел головой по сторонам, удивляясь причудливым формам деревьев. Постоянно спотыкался и просил землян идти чуть медленнее.

– Спасибо, что подождали! Слушайте, как же тут красиво! Не находите? – спросил лингвист, прищуриваясь от яркого света. Он наверняка знал, о чём говорили земляне, и отстал он скорее всего нарочно, чтобы «подслушать» их разговор.

– Вы кого-нибудь слышите? – резко перевёл разговор Тарас Петрович.

– Ничего необычного. А должен?

– Смотря как далеко вы «слышите»!

– А, вот вы о чём, простите, я понял вас буквально. Но ответ мой не изменится – ничего необычного!

– Странно, мы уже совсем рядом. – удивился Фёдор и с тревогой взглянул на старика.

– Может прячутся? – весело предположил Ивраоскарь, пребывающий в прекрасном настроении. Он продолжил разглядывать окружающую его флору и восхищаться. Всякий раз он требовал, чтобы земляне взглянули и оценили красоту дерева, куста, хитросплетения ветвей, бутона и других «достопримечательностей».

Старику и его товарищу было не до этого. Они уже заметили необычные изменения: две сбитых камеры зоны обзора, сорванные с прикола и лежащие на земле палатки, оборванные провода базы патрульного дрона.

– Что-то произошло! – хмуро сказал Петрович.

– Может, они улетели? – предположил Фёдор.

– Не похоже.

Ещё несколько сот метров позади, выскочив к плато, где раньше стояла станция, они увидели ужасающую картину. Петрович замер, Фёдор рухнул на колени и схватился за волосы. Догнавший их Ивраоскарь улыбнулся и подметил:

– О! Они знали, что мы приедем!

– Кто они? – еле держа себя в руках закричал Фёдор.

– Как «кто»? Они! – ответил Ивраоскарь, указывая рукой на Михея, Марка, Егора и Тибо, болтающихся в петле, с табличками на шее, ровно на том месте, где раньше стоял огромный космический корабль.

– Ты спятил? А? Профессор? Спятил? – бросился на него атлет. – Чего ты улыбаешься? Тебе весело?

– Успокойся! – рявкнул Петрович. – Надо их снять.

Фёдор полез на плато, чтобы снять тела своих товарищей. Тарас Петрович остался внизу принимать тела, он стоял, пытаясь унять замелькавшие в голове мысли.

«Как же так? Кто? Кто это сделал? Зачем им это было нужно? Почему сейчас? Так неожиданно и подло! Почему один из них, овладевший телом Георгия, вёл себя так дружелюбно? Для чего эта фальшивая человечность? И главное, как теперь найти в себе силы, где взять столько благородства, чтобы спасать их. Или Фёдор прав? И они заслуживают вечных скитаний среди дикого леса!?»

С трудом прогнав отчаяние старик собрался и стал говорить сам с собой:

– Сначала снимем их, почтим их память и по-человечески похороним. Остальное потом. Потом я выясню, кто это сделал. Кто нацарапал на табличках гостеприимное «УБИРАЙТЕСЬ!»? Кто за всё это ответит? И какого черта улыбается этот чокнутый лингвист…

Оглавление

Глава 1. Экспедиция тысячелетия.

Глава 2. «Саботаж»

Глава 3. «Поход за провизией»

Глава 4. «Вопросы без ответов»

Глава 5. «Обитатель или иллюзия?»

Глава 6. «Последняя неделя исследований»

Глава 7. «Страшно-приятные встречи»

Глава 8. «Билет в один конец»

Глава 9. «Без вестей из дома, без вестей для дома.»

Глава 10. «Вуртру»

Глава 11. «Живые колонны»

Глава 12. «Неожиданная встреча»

Глава 13. «Аудиенция»

Глава 14. «Один на Земле, один на Еве»