Пророчество для Корнелии: любовь, война и предательство [Марина Румянцева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Марина Румянцева Пророчество для Корнелии: любовь, война и предательство


«В Изначальную Эпоху

Первыми была создана Магия.

Сей ценный Дар был отдан первой Деве.

И была она избрана, и было положено начало человеку».

Летописи Виталии.

«Первые упоминания о Проклятии» Том I.


Глава 1

Дар


«Меня зовут Корнелия Дар».

Перо скрипнув, остановилось. Корни со вздохом посмотрела на первую строчку дневника. Три следующих вздоха и постукивание пером, не принесли облегчения. В голове по-прежнему ни одной мысли. Чем ближе назначенный день, тем труднее Корнелии сосредоточиться на чём-то ещё.

«Меня зовут Корнелия Дар», – сильнее, чем необходимо надавливая на бумагу, писала Корни:

«Это моё имя. Моё проклятие. Моя судьба.

Я – Подарок моему народу.

Его Надежда.

Единственный луч солнца в череде тёмных веков, что обрушила на нас Алейнерис.

Алейнерис. Во мне течет её кровь.

Я была избрана Первыми, ибо: что было ею проклято, я очищу; там, где она упала, я поднимусь; где она стала последней, я буду первой.

Я была избрана Первыми для Великой цели…»

Перо замерло. Следующие строчки дались Корни нелегко.

«Я была избрана Первыми для великой цели, ибо, как сказано в пророчестве: минуют зимы и лета, и сотни раз вернётся год, пока наступят времена, и цвет увядший расцветёт…

Я избрана Первыми для великой цели – принести в этот мир мессию. Великого Воина, что избавит нас от многовекового проклятия. Того, кто освободит наш мир от Чёрного.

С приходом Освободителя, начнется Новая Эра, – в которой мы получим долгожданную свободу и магию.

Великая Новая Эра, в которой мы на самом деле станем свободны. Сможем идти дальше по пути развития, что завещали нам Первые.

И во имя пророчества Первых и блага всего моего народа завтра состояться церемония заключения брака.

Отец и весь наш народ надеются на меня, и я не могу их подвести.

Ведь я избрана Первыми».

Со вздохом Корни закрыла тетрадь.

«Стать свободными… Стать по-настоящему свободными. Я совершенно не представляю себе, каково это, быть свободной.

Отец. Не зря ли ты надеешься на меня? Выдержу ли я то, что предначертано?»

Память тут же подкинула ей, столь редкую для детства картину, сердце Корни сжалось от тоски, затрепетало, словно птица в клетке. Комната залита светом, льющимся, словно река из огромных мозаичных окон, блики раскрашивают всё в яркие цвета, добавляя нереальности происходящему. Корнелия, совсем ещё кроха, сидит напротив отца, жадно впитывая каждое его слово. А он, грозный правитель, уселся тут же на полу, скрестив ноги. И лицо его, озарённое захватившей идеей, живое, как никогда. Король эмоционально жестикулирует, описывая мир новых возможностей, которые откроются перед дочерью. Отец наполняет её своей мечтой, заставляя верить и ждать.

– … новый мир, как мы с твоей мамой и мечтали… – тут он запнулся на краткий миг, и тень давней потери промелькнула на лице, открыв незаживающую рану. Его кожа стала серой, хрупкой, словно пепел, а в глазах отразилась тоска… На краткое мгновение, продлившееся не дольше, чем взмах крыльев пролетавшей за окном птицы. Затем взор мужчины вновь обратился к дочери, взгляд потеплел и он продолжил так захватившую беседу. Слабости как не бывало.

– Новый мир! Представь, что больше никто не посмотрит на тебя с укором, никто не посмеет остановить или одёрнуть, запретить. Ты будешь свободна. А магия! О, моя дорогая Дарри, ты обретёшь магию и сможешь делать всё, что угодно. Абсолютно всё!..

Воспоминание рассеялось, наполнив Корни горькой тоской. Как она скучала по тем дням! Особенно сейчас, когда её собственное будущее столь туманно. Хотя многие поспорили бы с этим.

Снова вздохнув, Корнелия повторила попытку вернуть мысли в правильное русло.

«Новый свободный мир».

Корни посмаковала фразу, повторила вслух. Сегодня, как никогда, они наполняли страхом. Страхом за себя в первую очередь. В последние дни она боролась с желанием бросить всё и бежать. Бежать прочь из Дворца, прочь из города. Страх перемен казалось, вот-вот затмит в ней голос разума.

Но нет.

Она должна остаться и выполнить предназначенное. Должна поступить правильно. Так, как должно.

Откинувшись на спинку стула, Корнелия с тоской рассматривала пейзаж, раскинувшийся за окном. Бескрайнее зеленое море: словно волны колышется трава, повинуясь ветру, ещё дальше лес и могучие горы, скрытые туманом. Где-то далеко наверху, талая вода собирается в ручеёк, но спускаясь, набирается сил, и на равнину с шумом падает бурная река, устремлялась дальше на восток, к морю. Мысли Корни летели ей во след.

Нет, сделать стоящую запись в дневнике сегодня не удастся.

Все шесть коротких месяцев, меньше чем полгода, Корнелия готовилась к свадьбе.

Принцесса хорошо помнила тот особенный день, когда туманное будущее стало абсолютно определено: Чтецы подтвердили пророчество данное Корнелии при рождении, – она та самая. Тогда в Главном Зале яблоку негде было упасть: король, Советник, главы Домов, Служители Первых, Защитники и… Чтецы. Самые могущественные из магов. Предсказатели. Пророки. Корни хорошо запомнила их пугающие чёрные фигуры. От них веяло страхом.

– Исполнение пророчества близко, – раздался скрипящий голос Чтеца. – Мессия грядёт!

Его посох указал на принцессу, в ужасе застывшую в середине Зала.

– Она вместилище и путь, через который прибудет Воин Эпохи!

Эхо его слов до сих пор звучало в голове Корнелии. В тот миг, жизнь её изменилась навсегда.

Солнце, начавшее бесконечный бег по небосклону, осветило комнату. Лучи скользнули по столу, раскрытой тетради, спинке стула, по лицу Корнелии, озарили маленькую комнату. Стол, пару стульев и кресло, кровать с балдахином, ширму и большое красивое зеркало в кованой раме, некогда принадлежавшее королеве. В новую жизнь, Корни возьмет лишь две вещи: зеркало и огромный, вышитый вручную плед, тоже доставшийся ей от матери. Обо всём остальном позаботятся нянюшки и вездесущие служанки.

«Завтра. Завтра. Завтра очень важный день».

Сделав круг, мысли Корнелии вернулись к предстоящей церемонии.

Ждать.

Нет ничего хуже, чем ждать. Чем ближе событие, тем тяжелее. Дни тянуться, словно недели, а последний из них становится бесконечным. Солнце будто замирает на небосводе, отказываясь клониться к вечеру. В такие мгновения волнение охватывало Корнелию с такой силой, что она не могла вдохнуть. Комок подкатывал к горлу, и она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Настроение менялось с ужасающей быстротой. Мгновение назад она была полна сил, а в следующее накатывала паника. К вечеру Корни так выматывалась, что хотела только упасть и умереть. Старой няне приходилось оставаться с ней на ночь, как в детстве, успокаивая и убаюкивая, свернувшуюся в клубок девчушку.

Бесконечные примерки и репетиции, сводили Корнелию с ума. По ночам её мучили кошмары безусловного позора на церемонии. То она забывала слова, то спотыкалась на подиуме, то теряла туфли. Шёпот и смешки придворных звучали в голове и после пробуждения.

Назад дороги нет. Только вперед.

«Помогите мне, Великие Первые! Во имя долга и исполнения пророчества, помогите мне поступить как должно».

Корнелия сложила руки, вознося молитву Четверым. Тихий шорох, донёсшийся из коридора, прервал уединение. Послышался стук в дверь и личный охранник объявил, что девушки здесь.

«Последняя примерка».

Поднявшись со стула, Корнелия, как могла, невозмутимо взирала на служанок. Следить за лицом, скрывая эмоции, не самая сильная её черта.

Внезапно в толпе угодливых лиц она заметила одно столь родное.

– Файно! Ты здесь! Как хорошо, что тебе удалось прийти! – Корнелия стиснула тонкую ладонь подошедшей кузины, – ты не представляешь, как мне приятно тебя видеть!

– И мне! Я так рада, что отец позволил зайти к тебе до церемонии.

Файно высвободила руку и наклонилась к кузине, чтобы обнять.

– Отпусти прислугу, давай немного поболтаем, – шепнула она.

Корни просияла, подав знак девушкам.

– Оставьте нас.

Те, переглянувшись, всё же не смели ослушаться.

– О, Фани!

Корнелия с отчаянием всплеснула руками, как только дверь закрылась с той стороны.

– Всё случится уже завтра! Уже завтра состоится моя свадьба! Ты можешь себе это представить?! Я… я с трудом верю в это! Эти несколько дней просто невыносимы! Я боюсь, я так боюсь Фани! – Корнелия металась в тесной комнатке, словно птица в клетке, – иногда, я подумываю о побеге… Я хочу бежать Фани! Бросить всех и вся, и бежать! Ты можешь себе это представить!? Я! Я, хочу бежать! Уже вторую ночь подряд моя старая няня остается со мной, чтобы успокоить! И это я! Надежда всего народа!

Лицо Корнелии выражало крайнюю степень отчаяния. Внутри боролись два чувства, разрывая её на части: долг, что заставлял остаться и жгучий страх, что умолял бежать.

– Бежать… Потом плакать. Или плакать, потом бежать. Не знаю, что мне хочется сделать в первую очередь. Скорее бы всё закончилось. Мне так страшно, – повторила Корни, в бессилии села на кровать, опустив руки.

Но тут её взгляд упал на платье оставленное служанками, и ладонь, словно сама собой потянулась к нежной ткани: кружева, жемчуг, искусная вышивка. Вновь Корни ощутила это непередаваемое ощущение, что появлялось во время примерки: легкий ветерок коснулся лица, унося тревогу. О, какое это удовольствие! Стоило Корнелии коснуться платья, как всё существо наполнялось глубоким чувством умиротворения. Ни с чем несравнимым ощущением комфорта. Спокойствия. Блаженства… Но оно исчезло, стоило Файно сесть рядом, приобняв за плечи. Видение растаяло как лёгкий дым, оставив после себя чувство тоски.

– Моя дорогая… – лицо Фани было искренне сочувствующим, – Дарри, нет причин отчаиваться. Ты же знаешь, пророчество говорит о тебе, жениха подобрали Чтецы, а значит, сама судьба свела вас вместе. Все будет хорошо. Вдохни поглубже. Вот так.

Кузина заключила её в свои объятия, с нежностью погладила волосы.

– Не стоит поддаваться панике. Просто помни: всё проходят через то же, что и ты. Я вот мечтаю оказаться на твоем месте… – Лица Файно коснулась грустная улыбка. – Вот увидишь, твой жених прекрасный человек. Я уверена, пройдёт совсем немного времени, и вы полюбите друг друга.

– Ох, Фани, – принцесса уткнулась в плечо подруги. – Ты как всегда слишком добра ко мне. Нет, я не смогу… Просто не смогу.

– Ты сильная Дар, и ты избрана. О тебе говорит пророчество! Ты всё сделаешь, Дар! Иначе и быть не может. Мы все верим в тебя, всё будет хорошо.

Файно поцеловала Корнелию в макушку.

– Давай примерим платье.

Встав с кровати, не удержалась и прикинула наряд на себя. Несколько раз повернулась, разглядывая отражение в зеркале, и, удовлетворившись результатом, обернулась к Корни.

– Ох, Дарри, оно великолепно! Просто восхитительно! Кто сшил его? Старуха Фин или может быть Наруд?

– Нет, как ни странно, но нет. Его прислали вместе с официальными дарами от жениха. Довольно необычно, но отец сказал это дань традициям.

Корнелия, наконец, поднялась с кровати.

– Удивительно! – Файно последний раз бросила взгляд в зеркало и с неохотой отдала платье кузине.

– Вот видишь, твой суженый отличный человек, я уже завидую! Какое потрясающее платье… Жаль, что мне не разрешили приехать раньше.

Фани помогала Корни со шнуровкой.

– Отец слишком занят. На Дальних Рубежах вновь не спокойно. Мне удалось подслушать, когда он говорил с братом.

– Это Чёрный…

– Отец хочет просить ещё людей для защиты Врат. Пророчество вот-вот исполниться, этого следовало ожидать. У меня мурашки по всему телу, как подумаю, кто пытается вырваться оттуда! И что за этим всем последует…

Файно повела плечами.

– Брр!

Корнелия закусила губу. Слова кузины отрезвили её. В одно мгновение, личные заботы стали незначительны, уступив место общему благу. Долг перед народом превыше всего. Она была избрана Первыми, не время для глупых переживаний. Она отвечает за своих людей, свой народ. Ответственность слишком велика. Нет, Корни возьмет себя в руки. Не подведёт.

«Хорошо. Всё будет хорошо. Файно права, это Судьба, а значит, я точно справлюсь. Нет причин для сомнений. Нет. Совсем нет».

И тут принцесса вспомнила о чём-то важном, что Файно могла слышать.

– Ты права, Файно, у меня есть предназначение. Не время плакать и стенать. Я возьму себя в руки, – голос Корнелии окреп. – А теперь скажи мне, может тебе что-нибудь известно о нём?

Корнелия надев платье, повернулась к зеркалу. Словно не было многочисленных примерок, бесконечного выбора дополнительных аксессуаров, мучительного ожидания конца подгонки. Вдруг, Корнелии показалось, что она видит его впервые.

«Действительно очень красивое платье».

Её жених обладал отличным вкусом, а неизвестный мастер необычайно талантлив.

Казалось, от платья исходило едва уловимое сияние. Оно мерцало, блестело и переливалось на солнце, как весенний ручеёк, как прекрасная звезда на ночном небе… На мгновение Корни почудилось, что она и впрямь слышит плеск воды, вот тонкий звон колокольчика, звонкий смех. Стоит лишь обернуться и…

О, этот жемчуг и великолепное кружево! Изящная вышивка. Блестящий атлас. Тонкий шёлк плавно переходит в широкую юбку и длинный округлый шлейф. Прямой силуэт подчеркивает все изгибы фигуры…

Оно. Было. Великолепно. Наряд будущей королевы.

– Твой жених, тёмная лошадка, – тихий голос Фани вывел принцессу из забытья. Видение исчезло, лопнуло, как мыльный пузырь. Корнелия заставила себя вернуться к разговору.

– Всё, что мне удалось узнать, так это то, что мне никогда не составить такой удачной партии.

Послышался шумный вздох сожаления.

– Я не знаю его имени, но слышала, как отец говорил, что избранник был лучшим во всём, пока учился. Стал лучшим в своем выпуске, обогнав Максимилиана. А ты знаешь, что Макс самый сильный молодой Защитник.

«Максимилиан».

Звук его имени заставил сердце Корнелии пропустить удар. Пожалуй, она до последнего надеялась, что Чтецы выберут его. Но нет. Нет.

– Значит, лучше, чем Максимилиан.

Корни едва сдерживала слёзы.

– Прости, что мне пришлось сказать это Дарри, я понимаю, тебе тяжело, но…

Тут разговор прервался, дверь с громким стуком отворилась, и на пороге появился сам Август Крон из Дома Песка, король Виталии.

Корни почтительно склонила голову, придерживая не зашнурованное платье. Файно сделала книксен.

– Наша возлюбленная дочь, – король шагнул к Корнелии, обнял за плечи и поцеловал в макушку, – нам отрадно видеть ваше рвение в подготовке к церемонии.

Август выразительно посмотрел на Файно. Вновь сделав книксен, та послушно удалилась. Повинуясь взмаху руки, королевская свита так же осталась снаружи комнаты.

– Вы доставляете нам удовольствие своим послушанием, Дар.

– Я рада, что смогла угодить вам, отец.

Корни с трудом выдавила улыбку. Новость о Максе терзала душу.

– Мы с твоей матерью были очень счастливы в браке, Дар. Несомненно, и ты будешь так же счастлива с Ричардом…

Гром. Гром!

Гром среди ясного неба.

«Ричард!»

Кто это? Корни не знала никого с таким именем. Что за шутки?

– Конечно, нам было известно о тебе, как нашем первенце. Но Чтецы слишком поздно предупредили нас о… – на мгновение король запнулся – о смерти твоей матери, и время было упущено.

Корнелия крепче обняла отца. Да, она всё понимала, и ей тоже бывало одиноко.

– Потому на тебе лежит двойная ответственность, поскольку у Виталии нет наследника. Ты, даруешь его ей. Пророчество будет исполнено, а мы, наконец, обретём покой. Ричард составит нам отличную партию, – Август улыбнуться, будто и не было той заминки, отчего тень коснулась его лица. – Дар, моя дорогая! Я так счастлив!

На лице короля сияла неподдельная улыбка.

«Ричард. Ричард. Ричард».

Имя колоколом звучало в голове Корни.

Отстранившись, Август кликнул придворных, и вновь, служанки заторопились к Корнелии, помогая с примеркой. Наруд тоже была здесь, и принцессе оставалось лишь безучастно наблюдать за происходящим.

Файно вернулась вместе с мадам Горан, которая занялась волосами Корнелии. Август удобно устроился в кресле, с дневником Корни в руке, украдкой поглядывая за ходом примерки. Но чаще взгляд короля устремлялся куда-то вдаль, обращаясь к открытому окну. Корни знала, что он смотрит сквозь время, представляя себе другую картину из прошлого. Словно он был не Защитник, а Чтец умеющий путешествовать наяву.

Разглядывая себя в зеркале, принцесса в который раз отметила, что выбранное женихом платье сшито именно для неё, Корнелии. Не выбрано наугад, для эфемерной принцессы с гобелена, а для неё. Для неё, как она есть. Будущая королева казалась в нём ещё более изящной, тонкой и хрупкой. Светлой. На миг забывшись, она улыбнулась и вдруг заметила, как Файно пристально наблюдает за ней. Перехватив взгляд, та ответила на улыбку, слегка кивнула головой, всем своим видом подбадривая принцессу.

Предстоящая церемония уже не чудилась Корнелии неизбежным злом. Острые углы сгладились, и принцесса смогла сосредоточиться на приятных мелочах, которые дарует ей новое положение. Ну, вот хотя бы: замужние женщины имеют право появляться на людях в сопровождении только одной служанки или компаньонки, и обладают личным капиталом, недоступным для юных девушек.

Весь день прошёл в финальной подгонке платья.

Много позже, зажигая свечу для занятий, Корни заметила небольшую запись отца на полях дневника:

«Моей дорогой дочери, свету очей моих, – помни, что мы всегда будем любить тебя».

«Мы», – с грустью подумала Корнелия, захлопнув тетрадь и вытаскивая из тайника плащ.


«Орден Чтецов создан спустя три века после избрания первых Защитников. Его создатели преследовали идею о совершенстве мира. О мире без ошибок. Об идеальном обществе. Всеми силами они хотели предотвратить возрождение Чёрного. Для того были выбраны исключительно талантливые маги, которые первые из многих пустились в путь Судьбы, для обеспечения нашего благополучия»

Учебник истории. Общий курс.


Глава 2

Чтец


– Значит вот ты какая…

Я с задумчивой улыбкой крутил в руке тёмный локон.

– Сегодня ты хорошо послужила своему господину, молодец, – я кивнул светловолосой служанке, застывшей у дверей.

Какой отвратительно острый подбородок.

– Ступай.

Та быстро поклонилась и поспешила с глаз долой.

– Значит вот ты какая.

Я вновь покрутил локон. Очень тёмный цвет, как непроглядная тьма, как бездна… Такие блестящие, словно атлас, так игриво горят на них лучи солнца, покрывая волосы золотом. А этот тонкий цитрусовый аромат… Большая редкость в северных землях. Я вновь ухмыльнулся. Жаль, до сих пор не удалось увидеть её, во плоти. Всё, что мне показывали, никуда не годиться. Я так долго не мог показаться при дворе! Но и это к лучшему.

Меня всегда охватывает безудержное волнение, каждый раз, когда мне поручают такое дело. Никогда не надоедает. Каждый раз это что-то новое. Кажется они всегда одинаковые, но нет, это только видимость. Неоспорим тот факт, что на них лежит печать Алейнерис, но в каждой есть что-то своё. Словно бутоны роз с одного куста, столь похожи, что кажется, между ними нет различий, но стоит взглянуть более пристально, и ты видишь – здесь более яркий цвет, здесь лепестки более закручены, здесь более терпкий аромат.

Жаль, что всё заканчивается так быстро.

Плюхнувшись в мягкое кресло, развязал ленту, стягивающую локон, они тут же рассыпались по всей одежде. Стиснув несколько оставшихся прядей в руке, закрыл глаза, сосредотачиваясь. Повинуясь потокам магии, комната преобразилась, тончайшие нити связей потянулись во все стороны. Но мне нужна лишь одна из них. Та, что указывает на неё. Остальные нити лишь затрудняют работу, поэтому при поиске людей так нужен якорь. Предмет напрямую связанный с объектом поиска. Личная вещь, одежда, а лучше всего – часть тела.

Магия позволяет Чтецам «путешествовать во времени». Каждый Защитник в состоянии выследить человека, но двинуться сквозь время под силу только Чтецам. Вот, например: узнать из какого именно карьера добыт мрамор для моей колонны, какие колосья пшеницы пошли на муку для хлеба в моей тарелке, – не сложно, только хлопотно. Всё это поверхностные, «Простые Связи», все Защитники апеллируют ими. Это – «Связи Настоящего». Всё остальное – удел Чтецов.

«Связь Третьего Порядка». Для её использования потребуется более сильный дар, хотя я точно знаю, подавляющее большинство Чтецов забавляется Третьим Порядком от скуки. Опять же, возьмём эту прекрасную мраморную колонну. Мне и без того известно, кто её сделал, но не будь я уверен, мне не составит труда проверить это. Защитники тоже могут провернуть такой фокус, но при условии, что мастер ещё жив.

Стоит «капнуть» глубже и можно заметить совсем невесомую нить, оставленную мастером. Я осторожно берусь за неё, и она ведёт словно путеводная звезда. Вот, я уже в мастерской, в далёком прошлом, где мастер вытачивает барабаны, которые в будущем станут моей колонной. Вот он бережно проводит по ним натруженной рукой, поливает водой, полирует. Отходит на некоторое расстояние, любуясь. Меня наполняют его эмоции, мысли, я ощущаю долгий, отупляющий труд, и радость от близкого завершения дела, и удовлетворение от того, что всё сделано хорошо.

Здесь меня поджидает множество других нитей, тянущихся от мастера к его семье, подмастерьям, рабочим и всё дальше, дальше и дальше. Можно тронуть любую из них, и она поведёт ещё глубже. Я могу проследовать за ней в его детство, когда он сам был младшим подмастерьем…

Вот в чём главное отличие Чтецов от Защитников – каждый увидит, что это моя колонна, что она связана со мной, с этим домом, с теми, кто ещё жив. С мёртвыми говорим только мы. Чтецы видят память вещей, событий. Всего, что было и будет.

Но не сегодня. Сегодня у меня другая забота. Настало время запустить огромную машину, которую мы вновь столь долго и трепетно строили несколько сотен лет.

Я поплыл. Тонкая прозрачная нить уводит меня из этого голубоватого марева, наполненного связями. Вот я на площади, лечу вместе с птицами. Важно не потерять нить, иначе придется начинать всё заново, а мне бы этого не хотелось.

Вот она. Сверху совсем ничего не видно, она закутана в тёплый плащ, вечером довольно прохладно, он скрывает её лицо и фигуру. Ничего не разобрать.

Ты снова убегаешь, моя девочка? Как это скверно, бежать из Дворца так поздно вечером. Но ты слишком хорошая дочь, не правда ли?

Корнелия направлялась к Королевскому Склепу, где похоронили её мать. Корни очень привязана к ней, и конечно очень скучала. С годами тоска стала как зажившая рана, но никуда не исчезла. Как камень, брошенный в пруд: круги на его поверхности давно разошлись, но камень навсегда останется на дне. Так и с Корни. Внешне она смирилась, но я знал, что это неправда. В особенно тяжёлые дни она жаждала утешения. От отца тоже убитого горем (вот здесь, мы хорошо постарались, – тоска по погибшей жене, подтачивает короля, и моя дорогая Корни осталась совсем одна) она не могла получить поддержки, оставалось только…

Усыпальница Королевы.

Я видел, как пройдя знакомой тропинкой, Корнелия тихо отворила дверь склепа, вошла внутрь, подошла к саркофагу и откинула капюшон.

Она прелестна. Волосы в действительности ещё более красивы. Они волной закрыли лицо, стоило Корни наклониться к руке королевы, высеченной в камне. Сжав холодные пальцы, Корнелия прислонилась к ним щекой. Я расслышал едва различимый шёпот.

Снизившись, опустился на пол склепа и встал напротив. Нет, ну до чего она прелестна! Я едва удержался, чтобы не убрать локон, так мне хотелось рассмотреть её залитое слезами лицо. Пожалуй, она самая прекрасная из потомков Алейнерис.

Спустя время я выдохнул, разжав побелевшие пальцы. Стряхнул остатки волос на пол, поднялся, чтобы размять затекшие ноги, и подошёл к окну. Во дворе слуги готовились к торжеству. Ковровая дорожка расстелена, с неё сметали последний сор. Садовники украшали поместье лучшими цветами. Наводился предпраздничный лоск, как-никак Её Высочество завтра будут здесь.

Дворянские владения находились за чертой основного города, знать стремилась оказаться ближе к королю, и посему дома строились на юго-востоке.

Город за городом. Два поселения разделял ров с перекинутым мостом, который чаще всего был поднят. Мой дом стоял в самом центре этого дворянского града. Иногда мне было приятно размышлять, что эти снобы селились ближе вовсе не к правящей династии.

Улыбка коснулась лица. Мы постарались на славу, наше влияние поистине безгранично. Удачное стечение обстоятельств подумаете вы, но на самом деле… На самом деле возвышение моего «отца» наша заслуга. Я мысленно склонил голову перед Хозяином. Интриги, предательства, игра на человеческих пороках. Такое наслаждение наблюдать за жалкими людишками. Их смешными потугами что-то решать. Как говорит мой Хозяин, золоченый осёл войдёт в любую дверь. Посули людям власть, деньги и вот они уже твои до мозга костей. Жалкое зрелище. За свою жизнь я не встречал человека, у которого при слове «власть» не блеснуло бы в глазах. Вот он уже думает, как заполучить её, что продать тебе. Каждый раз, выполняя очередное поручение Хозяина, я жажду встретить сопротивление, праведный гнев, может даже отказ! О, как я жажду настоящей борьбы! Но, увы и ах!

Может быть на этот раз? Я почувствовал в ней что-то необычное, что отличает её от всех прочих, что были до.

Меня охватил азарт. Охота обещает быть острой. Даже горячей. Дело принесёт особое наслаждение, я уверен.

Пустив несколько оставшихся прядей по ветру, с наслаждением вспомнил её лицо. Мои ожидания оправдались. Я вновь ухмыльнулся.

Она оказалась такой. Такой как я представлял, такой, как мне о ней говорили. Дрожь нетерпения прошла по телу. Я должен коснуться её.

– Корнелия… – в очередной раз попробовал это имя на вкус. Оно оказалось всё таким же сладким, но теперь с кислинкой цитруса.

Что же, на этот раз я стерплю и острый подбородок. Для чего ещё в этом мире существуют продажные служанки? Мне необходимо справиться с нервами.


«О, девы, отмеченные чёрной меткой!

Запомните, и вслед потомкам передайте:

Смирение и кротость ваш удел.

Вас Чёрный проклял,

Своим предательством вы душу запятнали.

Отныне и вовек не поднимать вам глаз».

(Из записок Служителя Первых)


Глава 3

Тот самый день


Воздух ещё дышал ночной прохладой, приятно освежая кожу. Первые робкие солнечные лучи играли на лице, наполняя тело живительным теплом, даруя необыкновенное чувство радости. Счастья от простого ощущения жизни. Ведь жизнь прекрасна и удивительна. Нет лучшего момента, чтобы почувствовать это, нежели прохладное утро перед жарким днем.

Утро. Будь это зима, когда клубы пара вырываются с дыханием, наполняя воздух теплом, а солнце серебрит иней на деревьях, переливаясь всеми цветами радуги. Или лето, как сейчас. Это нечто большее, нежели простое обещание скорого тепла или надежда на жаркие дни перед долгой холодной зимой. Это знание. Точное знание того, что все будет хорошо. Всё. Будет. Хорошо.

В такой день, выходя из тени на солнце, подставляя ему свое лицо, точно знаешь – зла нет. Тьмы нет. И ничто, ничто в этом мире, в этот краткий миг удовольствия, не может убедить тебя в обратном.

И именно в этот день Корнелия выходила замуж.

Улыбнувшись предстоящему дню, наполнив лёгкие прохладным воздухом, принцесса подобрала подол платья и села в карету. Та тронулась, и Корни поехала в неизвестность. Сегодня заканчивались её старая жизнь, и начиналась новая. Жизнь, наполненная долгом, ошибками и опасностью.

Главный городской Храм построен на холме, в равной удаленности и от города и от Дворца. На юге поднимался Королевский дворец, на востоке раскинулась Столица. К Храму ведут две дороги – строго с юга и севера. Одна для мужчин, другая для женщин. Они не должны пересекаться. Правила на этот счёт очень строги. Всегда. Но сегодня, по случаю Королевской Свадьбы, женщинам позволялось сопровождать своих мужчин в Храм.

Из Дворца к Храму спускалась сияющая карета, вслед за нею – королевская свита и почетный караул лучших Защитников. В авангарде шествовали герольды.

С севера поднималась менее пышная процессия, но захватившая внимание чуть ли не более королевской. Впереди ехал всадник со штандартом белых гор на черном фоне. Далее шествовала небольшая свита из принадлежавших к Дому дворян. Замыкали процессию несколько простых солдат в парадной форме.

Сердце Корнелии готово было выпрыгнуть из груди. Желудок предательски свело, со вчерашнего дня кусок не лез в горло. Нервы принцессы натянуты до предела.

Самым страшным будет момент, когда она увидит его. Того, кто предназначен ей в мужья. Кого выбрал отец по настоянию звёзд и Судьбы, и с кем она обязана провести всю оставшуюся жизнь. Будет ли он красив, мягок характером и добр, или строг и суров как её отец? Сможет ли Корни полюбить его? А он? Смогут ли они вместе управлять страной? Сможет ли она жить достойно своей матери, которая была опорой и поддержкой отцу? С кем он советовался и к кому всегда прислушивался? Конечно, не гласно, но всё же… Или он из тех благородных снобов, что не позволяют женщине отрывать взгляда от пола?

«Ричард. Ричард. Ричард…»

Кто он? Корни не смогла вспомнить никого с таким именем. Неужели он простолюдин?

Тем временем карета медленно, но верно приближалась к Храму. Скоро Корнелии предстоит выйти навстречу своей судьбе. Сжав и разжав кулаки, она глубоко вдохнула. Карета остановилась, и принцессе помогли спуститься. С невозмутимым выражением лица и царственной осанкой, как и подобает будущей королеве, Корни медленно пошла в сторону Храма.

Вот и величественные ворота в два человеческих роста, огромные створки обиты листами золота, бесшумно открываются на встречу. Корнелия первой входит в святилище, следом герольды, затем Советники – первые лица государства, потом остальные придворные. Замыкают шествие почетный караул гвардейцев. Файно с семьей идут где-то посередине. Отец Файно из Младших Домов, а мать – сестра королевы.

«С появлением Чтецов всё изменилось. Думаю, сейчас никого не удивило, если бы моим избранником и впрямь стал простолюдин».

Убранство святилища поражало всякого своим великолепием, высокие сводчатые потолки, множество мелких окон у свода, замысловатый узор света. Повсюду позолота, сотни свечей и ослепительно белый цвет. Никаких изображений Первых, лишь у западной стены четыре безликие золотые скульптуры. Кажется, из-под надвинутых капюшонов они наблюдают за присутствующими, внимательно следят за своими творениями.

«Из глубин далекого Ничто они смотрят на нас. Надеюсь, мы радуем их».

Она отвела взгляд, сосредоточив внимание на круглом помосте, возвышающемся в середине зала.

В центре точечной композиции находилась колонна, на которой стоял отец в ослепительном одеянии цвета жидкого золота, он сам словно излучал свет. Вниз, по кругу от колонны симметрично спускались ступени. Корнелии предстояло подняться лишь на первую из них.

Злополучная колонна практически намертво загораживала северный вход, и Корни не видела, что происходит на том конце огромного зала. Она смогла заметить, что северные двери также бесшумно открылись, впуская процессию жениха. Его свита заметно скромнее королевской, что впрочем, не удивительно. Вот он проходит в центр святилища, поднимается на туже самую ступеньку. Корнелия тщетно пыталась рассмотреть кто это.

Отец поднял раскрытую ладонь, призывая к молчанию. Через мгновение он произнесёт речь, дающую начало церемонии.

Сердце Корнелии отчаянно затрепетало в груди, к горлу подкатил комок. Всё. Теперь это дорога в один конец.


***

Наконец, старый король заговорил. Я не особо вслушивался в эту напыщенную трескотню, все торжественные речи на свадьбах одинаковы. А я наслушался их сверх меры!

Всё моё внимание было направлено на неё. Она безумно хороша! Не сказать, что первая красавица, но что-то в её лице притягивало взгляд. Мне удалось хорошенько разглядеть его. Утонченное, правильное, симметричное, притягивающее взгляд. Пухлые губы цвета спелого красного яблока. Глаза… Пожалуй, именно они были тем магнитом, что притягивал взоры собравшихся. И мой собственный взгляд. Два глубоких озера, цвет очень тёмный, почти черный, глубокий, самый глубокий синий, что мне доводилось видеть. И я тонул в нём…

Король всё говорил, а я всё смотрел. Контраст. Белое платье, длинное, украшенное замысловатой вышивкой с вплетенным жемчугом, невесомая накидка на сахарных плечах. Чёрные, цвета непроглядного мрака волосы собраны в искусную прическу, золотые отблески многочисленных светильников играют на атласных локонах. Глаза цвета индиго. Светлая кожа, словно из белого мрамора. И лишь лёгкий румянец на щеках говорит, что это не скульптура, не прекрасная нимфа, а живой человек. Несомненно, ей тоже хочется посмотреть на меня.

Потерпи, милая Корнелия.

Я перевел взгляд ниже, на свой шедевр – оно было великолепно. Заклятье сплеталось с тканью платья, тончайшей нитью опоясывая невесту. Его нелегко заметить даже мне, не говоря уж о придворных Защитниках. Я очень старался, и надеюсь получить стоящий результат. Наградой за мой магический труд будет покорность. Полная и всеобъемлющая.

И конечно, любовь.

Прислушавшись к речи короля, я понял, что скоро начнется основное действо. Последний раз посмотрел на невесту – она тоже ждёт, опущенные руки сомкнуты в замок, голова слегка наклонена. Дыхание участилось. Румянец на щеках стал ярче. Вот она на мгновенье прикрыла глаза. И тут…

Началось.

Колонна и наши ступени пришли в движение.


***

– …возрадуйтесь! – Август обратился к гостям, его усиленный магией голос гремел под величественными сводами, – этот день войдёт в историю! Совсем скоро иго проклятья будет сброшено!..

Корнелия от волнения почти ничего не слышала.

«Скорее бы всё завершилось».

Она сжала руки, опустила голову. Речь отца закончилась. И тут…

Гигантский механизм пришёл в движение. Колонна медленно опускалась, лестницы вокруг неё вращались, поднимаясь по спирали.

С каждым новым витком колонна опускалась, и принцесса, наконец, смогла увидеть.

– О, нет! – не сдержавшись, выдохнула Корни.

Глаза её расширились, дыхание прервалось, и, кажется, даже сердце замерло, когда она узнала.

Чёрный камзол с высоким воротником, расшитый золотом. Чёрные брюки и высокие чёрные сапоги. Слева на перевязи ажурные ножны.

О великие Первые! Не может быть. Нет. Нет, и нет. Отец! Как же так!? Корнелия с трудом сдерживала эмоции.

Никак нельзя чтобы другие заметили, какой ужас она испытывает. Королеве, прежде всего надлежит сдерживать чувства.

«Это Чтец. О великие Первые, это Чтец! Как же теперь быть!? Ох, лучше бы это был простолюдин. Прокажённый, больной! Безродный! Кто угодно, кроме него!»

Вокруг Чтецов ходили жуткие слухи. Они сильнейшие, могущественные из магов. Они говорили, что, когда и как. Составляли удачные партии, определяли работу, род занятий, судьбы людей и мира. Всё было в их руках. Составляли судьбу обычных и статусных граждан. Когда и что сеять, затевать войну или подписывать мир. Их магия на порядок сильнее, чем у Защитников. Чтецы знали больше об этом мире, глубже понимали его. Сильнее чувствовали. Простой народ называл их пророками, они читали реальность, как книгу. Для них не было ничего скрытого, запретного. Их было очень мало по сравнению с обычными Защитниками, но они составляли реальную силу, их круг малочислен, но высоко почитаем.

И вот теперь Корнелия выходила замуж за одного из них. Как, как отцу удалось договориться?!

А впрочем, всё определено. Может они сами пришли к отцу в момент её рождения, с предложением и просьбой. Конечно, король не мог отказать, его дочь получит лучшего в мире покровителя и защитника. А он самого высокопоставленного и могущественного зятя, и можно надеяться, что наследник получит его силу. О чём ещё мечтать? Чтец-король – идеальный правитель. Предсказывающий, предвидящий на сотни шагов вперёд.

«Я приму всё, как есть. Ничего. Нельзя. Изменить. Помогите мне, Четверо, ибо моим мужем стал Чтец. Чудовище во плоти…»

Она глубоко, насколько это возможно в тугом корсете, вдохнула.

«Пусть никто не узнает, как я напугана».

Спираль подняла принцессу на уровень третьей ступени, они с Чтецом перемещались параллельно друг другу. Вскоре они окажутся на самом верху, когда вращение закончатся, а колонна совсем скроется из виду. Тогда настанет апогей всей церемонии, будут произнесены клятвы и король объявит их мужем и женой.

Навсегда.

Теперь Корнелия могла внимательнее разглядеть Чтеца. Ричард. Тёмные волосы аккуратно зачесаны назад. В чертах лица нет мягкости, но стоит ему улыбнуться и женское сердце тает. Загорелая, цвета корицы кожа; волевой взгляд таит насмешку. Ямочка на подбородке. Крепкая, но в тоже время гибка фигура. Корнелии казалось, что сам воздух вокруг него потрескивает разрядами молний.

«Чтец, ну, конечно же! Кто же ещё? Лучший в своем выпуске, самый сильный молодой волшебник. Как же я сразу не поняла? – с досадой думала Корни. – Будь я догадливее, сейчас это не стало бы для меня сюрпризом».


***

Наконец, мы с Корнелией оказались на самом верху подиума. Вращение ступеней закончилось, колонна сравнялась с полом, и теперь невозможно было угадать, что она вообще существовала. Основание казалось монолитным.

Начиналось главное действие ритуала под названием свадьба. Я проходил его уже сотни раз, и ещё сотни раз, пройду в будущем.

Король отступил на положенное по правилам расстояние, справа ко мне и Корнелии поднимаются служители с подносом. Я выбрал для неё изящный, с тонкой гравировкой браслет, на тыльной стороне которого изображена роза. В длину сантиметров восемь, всё по старым традициям. Я точно не помню почему так, что-то связано с магией, сердцем и кровью.

Так прозаично.

Вот Август кладет руки на наши плечи.

– Сегодня, в этот знаменательный день мы собрались здесь, чтобы сочетать узами вечного брака Ричарда Александра Гелиона из Дома Камня и Корнелию Дар из Дома Песка. Во имя и во славу Первых, я, Август Крон из Дома Песка король Виталии объявляю вас сегодня и навсегда, – он сделал короткую многозначительную паузу, – супругами!

Зал разразился безудержными овациями.

В тот же момент мы, синхронно, не отставая от движений друг друга, берём правой рукой священные браслеты. Мгновение задержки. Главный служитель Первых, седой старик, берётся за наши плечи слева. Круг замкнулся. Зрители задерживают дыхание.

Хлопок, вспышка, потрясенные вздохи дам. Браслеты одеты на запястья, а наши руки впервые касаются друг друга. В этот миг я испытываю странное чувство, ранее не знакомое мне. Кажется его называют «волнение».

Ещё мгновение и из нашего круга взмывает столп света, магия Первых соединяет нас навеки. Всем становиться видна прочная нить соединяющая нас. От сердца к сердцу, от руки к руке. Теперь мы навсегда вместе.

Потрясающее представление. Я в который раз оказался «под впечатлением». Кажется, вот-вот «расплачусь».

Хотя нет, не сейчас, сначала душещипательные клятвы.


***

Корнелия с трудом сдерживала волнение. Невероятно, что всё произошло так быстро и так слаженно. Отец держал с одной стороны, Служитель с другой, она чувствовала, как их сила проходит её насквозь, заставляя браслет захлопнуться на запястье. Вот он в её чуть дрожащей руке, золотое совершенство, вот она касается им его запястья… Принцесса почувствовала лёгкое движение, хлопок. Вот и всё. Теперь они навсегда вместе.

Служитель с поклоном удалился, а они с Ричардом всё стояли, сомкнув руки.

«Теперь клятвы».

Корни мысленно вознесла молитву Первым, прося помощи.

«Только бы не запнуться, а то позора не оберёшься».

Ричард начал первым:

– Отныне и во веки веков…

– … мы связаны вечными узами …

– … от сердца к сердцу…

– … от руки к руке…

– … от искренности к искренности…

– Через воды времён…

– … сквозь огонь вражды…

– … мимо резкой людской молвы…

– … мы клянемся…

– … быть опорой…

– … и поддержкой…

– … любить и защищать…

– … друг друга…

– … отныне и во веки веков!

Грянул пушечный залп, и король церемониально разомкнул их руки, вложив правую руку дочери в левую руку зятя. Пара медленно двинулась к северному входу.

Золотые створки дверей открывались перед ними, у выхода ждал открытый экипаж. Согласно традиции новобрачные должны проехать по главным улицам Столицы приветствуя сограждан, и лишь затем удалиться во Дворец для торжественного пира в честь свадьбы.

«Не знаю, смогла ли я сдержать эмоции, или он читал меня как открытую книгу. Его лицо на протяжении всей церемонии, словно застывшая благодушная маска. Я завидую такой собранности. Великие Первые, дайте мне сил!»

Поднявшись в экипаж, Ричард помог принцессе, затем устроился сам. Дал знак кучеру, и они неспешно двинулись вниз, к городу. Гости тоже постепенно покидали Храм, чтобы двинуться к Дворцу.

Экипаж медленно спускался с холма, и перед супругами открылся великолепный вид: внизу город окутан легкой утренней дымкой, на востоке виднеется лес, окутанный туманом, а внизу серебрится река, спускающаяся с гор. И покуда хватает глаз, тянутся бескрайние просторы степей.

Суеверный страх перед могуществом Чтеца заставил сердце Корнелии биться с удвоенной силой. Едва сдерживая дрожь, она сильнее стиснула руки, потупив взгляд. Рассматривая кружева юбки, и стараясь успокоиться. Насколько это вообще возможно.

– Корнелия…

Звук его голоса заставил Корни вздрогнуть. Никто не называл её по первому имени. Его словно и не существовало, лишь «Дар» или «Дарри». Второе имя, означавшее буквально «подарок», словно название предмета, было принцессе ненавистно.

– Да, Ваше Высочество? – Корни не смела поднять взгляд.

– Я рад, что Судьба познакомила нас, – голос его словно музыка. Словно волшебство.

– Благодарю, это честь для меня.

– Нет, это честь для меня, – он коснулся её подбородка, заставляя посмотреть на себя.

Ричард. Где-то далеко, в бездонной глубине его манящих глаз, Корнелия увидела весь груз ответственности, лежащий на нём. Всю тоску, всё отчаяние, но и надежду. Надежду на лучшее будущее. Это показалось принцессе невероятным, чтобы их чаяния, их сокровенные мечты и переживания были так похожи! Весь мир вдруг закружился перед глазами, в голове зашумело.

«Неужели это возможно? О, Великие Первые! Неужели?»

Спустя короткое время экипаж въехал в город и Ричард, а затем и Корнелия, встали, чтобы приветствовать собравшийся люд. Народ, не смотря на ранний час, высыпал на улицу, дабы поздравить, но больше поглазеть на будущего короля и королеву.

Вокруг раздавались приветственные возгласы, люди махали руками, кидали подколеса цветы. Некоторые пытались дотронуться до Корни или коснуться проезжавшего экипажа, но королевская стража была наготове, охлаждая особенно прытких.

Принцесса с теплом отвечала на улыбки, несколько обескураженная подобным приемом. Кажется, все вокруг чувствовали – грядут перемены к лучшему. Ричард с поистине королевским достоинством приветствовал народ, его улыбка была широкой и искренней. От него исходили почти заметные волны могущества. Он выглядел, как истинный король. Словно всю свою жизнь рос во дворце. Как будто это он, а не Корни обучался тонкостям дворцовой жизни, этикету и протоколу. Как будто это он наследник престола. Он, а не Корни.

Принцесса была обескуражена. Ей самой эта наука давалась нелегко, а у него выходило так естественно.

Ричард пугал и притягивал Корни.


«На людном пиру, где считается необходимым, жена, аль девица, садиться по левую руку мужа или отца своего.

Вид и лицо своё надобно держать строго и отстранённо, чтобы никто не сказал мужу или отцу твоему: се девица или жена твоя, возбуждает лицом своим в нас нечестивые мысли.

Высеки её».

Свод правил для добропорядочной девицы и всякой женщины составленный Служителем Первых, для назидания.


Глава 4

Пир


Церемония и последующая за ней поездка по Городу порядком утомили Корнелию. Когда экипаж наконец, подъехал к Дворцу, она испытала радость – кажется, можно расслабиться. Пир после церемонии бракосочетания самая неофициальная часть этого официального действа. Все церемониальные речи сказаны, традиции соблюдены, остался только танец молодых, который откроет вечер, но это потом. А пока…

Корни украдкой поглядывала на Чтеца. Что он за человек? Каков его характер? Сейчас он казался ей вполне добродушным. Первый ужас отступил, дав место любопытству. Принцесса вздохнула. Невольно коснулась невесомого браслета. Сколько может понадобиться времени для того, чтобы привыкнуть к новому положению дел? Чтобы привыкнуть друг к другу, узнать друг друга и… полюбить? Щеки Корнелии залились румянцем. Улучив мгновение, она взглянула на мужа.

«Просто поразительно, как ему удается всегда оставаться одинаково учтивым, ровным со всеми: уголки губ слегка приподняты, добродушный взгляд, мягкий баритон».

«Умение держать себя, осанка, манера говорить, взгляд выдают в тебе королеву, – часто повторял отец, – ни корона, ни дорогое платье, лишь ты сама делаешь себя».

Всё чаще Корнелия приходила к выводу, что ей это не под силу, её делает королевой как раз платье, корона, скипетр. С большим трудом она сохраняла на лице невозмутимое выражение, держала осанку, но хуже всего дело обстояло с речью. Конечно, королеве редко приходилось выступать на публике, но порой события требуют предстать перед народом. Это принцесса ненавидела больше всего. Язык начинал заплетаться, руки предательски дрожать, слова путаться, а заученная речь напрочь вылетала из головы. Будущей королеве казалось, что каждое выступление было провалом, после которого она боялась смотреть отцу в глаза, хотя тот всегда находил ободряющие слова и никогда не высказывал своего недовольства.

«Ты вся в мать!»

«Очевидно, – думала Корнелии, – у неё были такие же проблемы. Иначе, отчего отец приходит в такой восторг?»

Ричард подал ей руку за миг до того, как двустворчатые двери в конце коридора открылись навстречу. Герольды возвестили придворным о появлении августейших особ: все разговоры стихли, мужчины склонились в почтительном поклоне, дамы застыли в реверансе.

– Их Королевское Высочество кронпринц Ричард Александр Гелион из Дома Камня и Их Королевское Высочество принцесса Корнелия Дар из Дома Песка.

Рука об руку они степенно прошли в конец зала, где для них накрыли отдельный стол. Король ждал их. Стоило Корни и Ричарду подняться на помост, как Август дал знак всем собравшимся также занимать места. Оркестр заиграл легкую музыку, слуги разносили еду и напитки. Пир во славу будущего короля и королевы начался.

Принцесса отстранено мяла маленькую порцию жаркого у себя в тарелке.

«На приемах, ешь, словно ты не голодна. Твоя задача украдкой наблюдать за приглашёнными. Кто как себя ведет, в чём одет, с кем разговаривает, как часто смотрит в твою сторону, куда кидает незаметные взгляды. Лови мельчайшие подробности, это поможет тебе лучше понять их настроение и угадать, что у них на уме. Тебе это очень пригодиться Дар, ведь ты не обладаешь магией. К тому же, советы помогут облегчить тяжесть правления твоему супругу».

Корнелия позволила себе полуулыбку, ни к чему сидеть с постной миной, это плохо говорит об умении держать себя. И где это видано, чтобы невеста грустила на собственной свадьбе? Это неподобающе.

Корни отломила хлеб, продолжая мельком разглядывать гостей. Отправив в рот ложечку жаркого, она заметила Файно, которая с миловидной улыбкой болтала с матерью, её отец о чём-то оживленно говорил с сыном.

Принцесса никогда не считала себя обладающей какими-то выдающимися способностями. Никаких особенных талантов у неё и не было: она не обладала ни искусной речью, не особенной наблюдательностью или логическим мышлением. Ни хитростью, ни светскостью. У неё был лишь долг. И она относилась к нему со всей серьёзностью, на какую только была способна. Если уж не талантом, так трудом заслужить похвалу короля.

Собрав всю свою волю, Корни заставила себя сосредоточиться на гостях, сохраняя приличествующие выражение лица. В конце концов, довольно продолжительное время ей и предстоит только и делать, что наблюдать, да запоминать. Ждать далекого светлого будущего. А пока, принцесса составляла мнение о каждом придворном, читала историю их семей, примечала поступки и связи.

Корнелия увидела, как Ричард встает с речью – значит пришло время их первого танца. Сердце Корни вновь заколотилось, как сумасшедшее. Тихо поднявшись следом, она застыла с улыбкой на лице.

Будущий король будет говорить и от её имени, принцессе следует молчать и улыбаться. Судьба Корни не завидна, номинально она правящая королева, но это пустая формальность, на деле, вся власть принадлежит отцу, а затем мужу.

«Но скоро, совсем скоро, всё изменится».

Стоило Ричарду подняться с места, как в зале, словно по мановению руки установилась тишина.

– Вначале мы бы хотели поблагодарить всех собравшихся, за оказанный приём. Он навсегда останется в нашем сердце.

Прижав руку к груди, он поклонился гостям. Корнелия с улыбкой последовала его примеру. Придворные с напускным восторгом слушали речь. Так же приложив руку к сердцу, они склонились в ответном поклоне. На несколько коротких мгновений всё замерло. Затем, Ричард поднял бокал с вином:

– Но в первую очередь, – поклон в сторону отца, – моя благодарность касается Его Величества короля Августа! Это огромная радость и честь для нас! Мы постараемся оправдать возложенные на нас обязательства за прекрасную Виталию, которую мы любим всей душой.

Ричард сделал эффектную паузу.

– Но от себя хочу особенно подчеркнуть, – его взгляд коснулся принцессы, и невероятно! Корни не верила своим глазам, будущий король, подошёл к ней! По правилам, они должны одновременно спуститься к танцевальному кругу, где будущий супруг просто подал бы Корнелии руку.

– Большей чести, чем стать мужем прекрасной Корнелии для меня нет, – и опустившись на одно колено, поцеловал её руку.

Принцесса залилась краской. Сердце загрохотало в груди, а от прикосновения его губ, бросило в жар.

«Что он такое творит?!»

По залу прокатилось эхо сдавленных вздохов.

Краем глаза Корни увидела, что король улыбается. Выходка зятя пришлась ему по душе. Послышались нестройные аплодисменты дворян. Чтец шокировал всех, но показать это было немыслимо.

– Позвольте пригласить вас на танец, – произнес Ричард.

Во рту пересохло, ещё мгновение и Корнелия лишится чувств. Невероятных усилий стоило ей произнести короткую фразу:

– С радостью.

На едва гнущихся ногах, Корни спустились с подиума, во вновь затихший зал. Зазвучали первые аккорды мелодии, и они закружились в танце.

Спустя допущенное протоколом время, к ним присоединились остальные пары. Корнелия заметила, что многие танцующие с тревогой и опаской смотрят на них, а свободное пространство вокруг, поддерживается не только из вежливости придворного этикета.

«Ричард. Эксцентричный. Эпатажный. Эффектный. Тот, кто может позволить себе многое. Я боюсь его не напрасно».

– Это было неосмотрительно, не так ли?

– Ваше Высочество?

– Мой поступок. Признаюсь, порой я бываю излишне импульсивным. Прошу, простите, что смутил вас.

Корни отвела глаза. Легко отклонившись вправо, она грациозно следовала музыкальным па, очень вовремя зазвучавшими в неловкий момент, позволяющим будущей королеве не смотреть в глаза своему мужу, и не отвечать.

– К сожалению это отрицательно характеризует меня, – промолвил он.

– Я уверена, вы слишком строги к себе. Не мне судить вас, ведь я сама вместилище порока.

– Вы ошибаетесь, Корнелия. Все ошибаются. И я желаю напомнить им, что вы сокровище, а не досадная ошибка.

«Могу ли я довериться твоим словам?»

Корни, заливаясь краской, заставила себя взглянуть в его глаза.

Это было ошибкой.

Музыка обволакивала принцессу. Мягкие касания мужа, его нежный взгляд, голос, всё это уносило Корнелию далеко от реальности, в объятия морока. В одно мгновение она вместе с Ричардом, оказалась где-то далеко. Где всё так прекрасно и нету никаких забот… Вокруг клубился розоватый туман, в розовом небе мерцали звёзды, а запах ванили…

Но так же внезапно, как появилась, розовая мечта исчезла, вытесненная реалиями жизни. Мелодия стихла, отпустив принцессу, а видение лопнуло, как мыльный пузырь.

– Вы подарили мне великолепный танец, – Ричард поднес к губам её руку, легко касаясь пальцев.

Корни склонила голову, принимая комплимент.

Проведя ещё одну партию, супруги поднялись на подиум, на этот раз, король удостоил своим вниманием дочь, шепнув, что она отлично справляется. И вновь, в который раз за вечер, кровь прилила к лицу Корнелии, а сердце застучало сильнее. Нельзя придумать похвалу более желанную, чем из уст отца, и Корни решила, что на самом деле это прекрасный вечер. Душа наполнилась радостью.

Пир подходил к концу, музыка стихла и, разрезая тишину, король громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание:

– Сегодня я выступаю не только в роли Властителя и законного короля Виталии, но в первую очередь, любящего отца. Сегодня моя возлюбленная дочь Корнелия Дар, сочеталась узами вечного брака, и наша семья обрела сына! Ричард Александр показал себя выдающимся Защитником, а его дар настолько силен, что Чтецы приняли его в свой Орден. И вот сегодня, нам выпала честь, принять его в нашу семью! Будьте счастливы дети мои! Примите моё благословение. Правьте с миром и любовью друг к другу, и своему народу!

В зале раздались овации, которые не стихали довольно долго. Принц и принцесса застыли в поклоне, прижав правую руку к груди. Затем, согласно традиции снова заговорил Ричард.

– Ваше Королевское Величество, мы обещаем, со всей ответственностью и серьезностью выполнить Ваше пожелание. Смею заверить, что нам нет большей радости, чем слышать такую похвалу из Ваших уст. А пока не наступило время нам перенять бразды правления и я смею надеяться, что это настанет ещё нескоро, пусть Первые благословят нас, ибо я вижу, что жена моя устала и следует нам удалиться.

Август с улыбкой кивал головой, явно довольный тем, как завершался вечер.

– Пусть Первые благословят, вас дети мои! Ступайте!

Теперь в роль вступали всё гости, вперед вышел Служитель Первых:

– Первые благословляют вас.

И толпа подхватывала:

– Первые благословляют вас.

После чего Ричард вышел вперёд, подал Корнелии руку, и под хор голосов, они неспешно продвигались к выходу. Корни старательно изображала усталость, внезапно обрушившуюся на неё.

С одной стороны, она радовалась, что этот безумный день, наконец, закончился.

«Жаль только, что нельзя забежать на кухню, стащить у поварихи припрятанный для меня ужин. Уверена, это курица в соусе, приправленная цветами белой капусты. А ещё что-нибудь из десерта. Может лимонный пирог или несколько кексов».

С другой стороны, чем ближе завершение торжества, тем ближе консумация брака. Одна мысль, о которой заставляла Корни дрожать, как лист, потому всячески вытеснялась из сознания принцессы другими насущными заботами. Но не теперь, когда основные торжества завершены.

Теперь настало время дрожать.

Крытый экипаж поджидал их у самого подножья лестницы. Ричард помог Корнелии сесть, лакей захлопнул дверцу и карета тронулась.

Вновь, как и прежде, Корни сложила руки на коленях, опустив взгляд. За окном кареты плыла тёплая летняя ночь. Полная луна. Огоньки далёких звёзд. Легкий ветер колышет занавеску кареты. Как бы она хотела наслаждаться поездкой, просто протянув руку, играя с ветром. Вдыхая запахи летней ночи… Но традиции и правила этикета не позволяют таких вольностей. Во всяком случае, не сейчас. Но может в будущем?

– Какая… – голос на мгновение отказал Ричарду, – какая волшебная ночь. Вы не находите?

Он замолчал, давая возможность Корнелии вступить в беседу, но та молчала.

– Знаете, я очень люблю прогулки. Простые поездки на природу, где не нужно следовать протоколу. Это большая редкость, но от того они особенно ценны.

– Я.. – принцесса, наконец, смогла выдавить из себя несколько слов, – должна согласиться с вами.

– Постойте, прошу вас, – Ричард подался вперед, коснулся её тонких пальцев, – пожалуйста, не нужно заученных фраз.

Отстранившись, он вновь откинулся на спинку кресел.

– Простите, если напугал. Я не хотел начинать разговор таким образом. Ещё раз простите.

– Это я должна извиниться. Я…взволнована. Просто взволнована. Вы не должны просить прощения.

Поднявшись, Ричард отодвинул занавеску с окна на её стороне.

– Тогда я рад. И всё же, что скажите, прекрасный вид?


***

– Корнелия, – она почувствовала, как кто-то легко касается её плеча, – Корнелия…

Голос, звучащий словно музыка.

Ехать было совсем недалеко, однако Корни поняла, что задремала. Ричард пересел на её сторону, и она обнаружила себя спящей на его плече. Смущению принцессы не было предела.

Ободряюще улыбнувшись, Ричард вернулся на свою сторону, убедившись, что Корни окончательно проснулась.

– Вот мы и приехали.

Впереди показалось множество огней, колеса зашуршали по гравию и до слуха принцессы долетел металлический звук доспехов стражников, берущих оружие наизготовку.

Сойдя с подножки кареты, Корни оказалась приятно поражена представшей перед ней картиной. Поместье Ричарда искусно украшено: всюду, куда падал взгляд, благоухали цветы. Приятный аромат наполнял вечерний воздух. Над головами плыли магические огни. Некоторые едва мерцали, словно звёзды или светлячки, другие сияли, как вторая луна.

– Великие Первые, это восхитительно! – изумлённо прошептала Корнелия.

– Рад, что вам понравилось, – улыбнувшись, Чтец подал ей руку. – Идёмте, я покажу ваши покои.

Внутри дома царил полумрак, свет исходил от магических огней, плывущих впереди. Придавая реальности оттенок волшебства. Мягкий ковёр скрывал звуки шагов. Вокруг разлилась тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых, ночных птиц, да звуком дыхания. У юной принцессы оно было всё чаще, чем ближе она подходила к цели.

Остановившись на верхнем этаже у двойных дверей, Ричард толкнул створки.

– Ваша спальня, Корнелия.

Внутри оказалась просторная, светлая комната, с балконом, выходящим в сад.

Комната, которую Ричард отвёл для своей жены, ни шла не в какое сравнение с той, в которой та жила во Дворце. Мягкий полумрак скрывал острые углы, на столешницах тепло сияли лампы, вся комната утопала в цветах. Их тонкий аромат щекотал чувства.

– Вам нравится?

– Более чем!

Войдя в комнату, Корни в нерешительности остановилась.

– Теперь всё это принадлежит вам. Слуги всегда готовы услужить, стоит лишь позвать. Мне так же будет приятно выполнить малейшее ваше желание.

– Благодарю вас.

– Спокойной ночи Корнелия, да хранят вас Первые.

– Да хранят вас Первые.

Склонив голову, Ричард отступил назад, закрыв за собой двери.

Едва его шаги стихли в коридоре, Корнелия вконец обессиленная, осела на пол, прямо в самом сердце новой комнаты. Несколько мгновений ей понадобилось лишь для того, чтобы как следует отдышаться. Ещё не веря, что сегодня, по крайней мере, сегодня, всё кончено, она с осторожностью прислушалась. Но тишину нарушал лишь стрекот ночных насекомых и шелест листвы. Тогда Корни поднялась на негнущихся, дрожащих ногах и подошла к туалетному столику. Села на пуфик, вытаскивая шпильки с цветами, пытаясь разобрать прическу.

«Ричард невероятный. Такой загадочный… Но пугающий. Он всё делает не так. Можно ли угадать, что он сделает в следующий раз?»

Вдруг, нарушая ночную идиллию и заставляя Корнелию вздрогнуть, раздался глухой стук. Тихий голос просил позволения войти.

– Доброй ночи, госпожа, – служанка сделала неловкий книксен, – господин прислал меня спросить, не нужна ли вам помощь.

– Передай господину мою благодарность.

Девушка с улыбкой вошла, затворив двери и закрыв на засов. Подкрутила фитиль лампы и комната тут же наполнилась мягким светом. Наблюдая за служанкой, Корни заметила в её руке корзинку для еды.

– Как твоё имя?

– Ланайва, госпожа.

– Скажи Ланайва, что в этой корзине?

– Господин прислал вам ужин, – служанка вновь поклонилась.

– Твой хозяин очень предусмотрительно, – едва ли Корнелии удалось скрыть удивление в голосе.

Служанка осторожно вынимала цветы, помогая Корни разобрать прическу. Сложив последние шпильки и распустив волосы, она медленно расчесывала их, что-то тихо напевая, словно мурлыча.

Заинтригованная, Корнелия заглянула в корзинку, поставленную Ланайвой на столик. Внутри оказалось несколько закрытых тканью горшочков. Принцесса наугад вытащила первый из них. Раскрыв его, Корни с трудом сдержала крик, – внутри оказалась курица под соусом с белыми цветами капусты.


***

Сердце едва не вылетело из груди. Его стук казалось, был слышен в самых отдаленных уголках Виталии. Я едва сдерживал себя. Оказалось это весьма сложно в её присутствии. Этого я никак не ожидал. Такое со мной впервые. Очень неприятное чувство. Но хуже всего ощущение того, что в следующий раз неудобства усилятся.

Она стала для меня наваждением. Не прошло и двух суток, а я уже не могу выбросить её из головы. Она словно запретный плод, что так сладок. Но боюсь, даже отведав кусочек, я не успокоюсь. Мне нужна она вся. Полностью. Без остатка. Уж что-что, а себе я не врал. Мои губы скривила усмешка. Вот в чём разница между мной и остальными: я не обманываю себя, только других.

Невозможность взять то, что хочется, сводит с ума.

Войдя в спальню, я прислонился спиной к дверям. Жадно вдыхая ночной воздух, пытался успокоиться. Унять бешеный стук сердца, усмирить сжигающий меня голод. Вдохнув в тысячный раз, я запер дверь. Сорвал камзол, кинул на пол, туда же полетела рубаха, перевязь с мечом кинул в кресло. Наши спальни находились друг напротив друга, и, выйдя на балкон, я мог видеть её силуэт в окне.

В эту ночь я намеревался быть у Лили, но… передумал, я не могу оставить её. Это выше моих сил. Я хочу всё время находиться рядом, смотреть на неё, ощущать запах. Иметь возможность прикасаться, когда пожелаю. Нет, не касаться, а сжать в объятьях и не отпускать. Сжать до боли. Поглотить, погрузить в себя. Но боюсь и тогда мой голод не будет удовлетворен. Так велика моя страсть к обладанию этой девушкой. Просто быть рядом слишком мало.

Я вспомнил, как во время краткой поездки она с восторгом смотрела в ночь. Я уловил её желание играть с ветром, вытянув руку в окно, как войдя в комнату, она оказалась освещена лунным светом. Прекрасное видение! Как была она хрупка в тот миг! А её точеная фигура, сахарные плечи, белоснежный изгиб шеи! Каких сил мне стоило не впиться зубами в эту плоть!

Но, по крайней мере, я уверен, что сумел вызвать симпатию к себе.

Переодевшись в халат и смыв с себя переживания дня, я вновь отправился в путешествие. На этот раз, мне не понадобился локон её волос, теперь мы связаны, и я чувствую её так же, как самого себя. Удобнее устроившись в кресле, я поплыл. Нить, соединяющая нас, незримо мерцала в лунном свете. Всё ещё тонкая и слабая, с каждым днём она будет становиться сильнее. Пока кто-нибудь из нас не умрет. «Навечно», – это всего лишь «пока смерть не разлучит нас».

Скользнув на знакомый балкон, я впорхнул внутрь. Корнелия уже спала, свернулась калачиком, с головой укрылась одеялом. Ланайва дремала тут же, на кушетке для слуг. Опустившись на кровать, я прилег рядом с моей Корни. Она размеренно дышала. На мгновение я представил, как будто дыхание щекочет мне щёку.

Мне безумно хотелось коснуться Корнелии, но я помнил, как далеко до того момента, когда действительно смогу это сделать. Я коснулся своей эфемерной рукой её кожи, провел по волосам. Весь вид принцессы причинял мне почти физическую боль.

Голод и тоска принесли невероятную мысль: мне вдруг захотелось найти волка, соединиться с его плотью, с его разумом и всю ночь рыскать в поисках добычи. Рвать зубами, впиваясь в нежную беззащитную плоть, упиваясь кровью, а после выть на луну, вновь наполняя сердце радостью свободы. Это было очень заманчиво.

Пожалуй, я могу это сделать.

Больше всего я ненавижу потерю контроля над разумом. А вид моей новоиспеченной супруги сводит меня с ума. Я теряю контроль, эмоции берут верх. Нужно успокоиться.

Лили. Эта глупая, самодовольная девчонка начала мне надоедать, стоит заменить её, но произвести это надлежит с толком. Нам ни в коем случае нельзя впустую расходовать даже ненужные ресурсы.

Протянув серебристый щуп через город и долину к лесу, вскоре я обнаружил то, что искал.

Ночную тишину прорезал волчий вой.

Охота началась.


«Послушание и смирение, главные добродетели хорошей жены.

Послушная жена – залог счастливого брака».

(Из наставлений Служителя Первых)


Глава 5

Совет


Месяц радости выдался необычайно солнечным, что бывает крайне редко. Последний месяц лета не балует жителей Виталии тёплой погодой. Но не в этот год. Первые действительно были благосклонны к Корнелии.

Утро после свадьбы, выдалось поистине волшебным. Птичьи трели наполняли комнату мелодичным звоном. Ночью прошёл дождь и через открытое окно в спальню проникал ветерок, свежесть утра и тонкое чувство обновления, что бывает только после дождя. Золотые солнечные лучи играли на занавесях.

Проснувшись, Корни долго нежилась в огромной постели. Склонив голову к плечу, она смотрела на небо, – его голубой клочок виднелся сквозь занавеси, волнуемые ветром. Корнелия задумчиво касалась пальцами золотого браслета. Ей хотелось как можно дольше сохранить то чувство покоя, которое сейчас испытывала. Принцессе казалось, что не существует никаких обязанностей, никаких проблем, никуда не надо идти, а можно хоть весь день нежиться под одеялом. Потянувшись, Корнелия ещё несколько мгновений предавалась сладким грёзам.

Но, как и всё хорошее, это продолжалось не долго. Ланайва, служанка присланная Ричардом и сегодня оставалась подле Корнелии. Словно почувствовав, что госпожа проснулась, она вошла в комнату с предложением одеться и спуститься к завтраку.

– Господин ждёт вас. Завтрак накрыт на Летней веранде.

– Мой гардероб уже здесь?

Ланайва кивнула, отодвигая ширму.

– Подай серо-голубое платье. Вот это, с розовым пояском.

Спустившись на первый этаж, Корнелия оказалась в гостиной. Просторная комната оказалась наполнена необыкновенными предметами, привезёнными из разных уголков Виталии.

Искусно выкованная рама для зеркала висевшая над камином, привлекла внимание принцессы, – почти такая же была у неё самой. Не сказать, что такие рамы большая редкость, однако эта была почти точной копией той, что сейчас висит во дворце. Возможно ли такое? Всем известно – мастера по ковке никогда не повторяются. Корни осталось лишь изумиться подобному совпадению.

Малочисленный народец, живущий у подножья южных гор, с самых первых веков, владеют удивительным умением обработки металла. В Первую эпоху, Алейнерис даровала им необычную магическую способность, которую они не утратили до сих пор. Например, зеркала или картины, помещённые в рамы этих мастеров, не портились с течением времени, и что немаловажно важно, их невозможно украсть.

Заложив руки за спину, Корни с удовольствием рассматривала необычные вещи. На каминной полке стояли фигурки из бронзы, на стенах у окна висели гобелены, изображающие сцены из истории первых веков. С удивлением, Корнелия узнала на одном из них столь редкое изображение Алейнерис получающую Дар Магии из рук Первых. Улыбка мелькнула на губах принцессы: здесь первая Дева не была так смиренна, как её рисуют в книгах. В глазах горел огонь, а прямая, как струна спина и вскинутый подбородок, говорили о чём угодно, кроме смирения.

Второй гобелен повествовал об избрании первого Чтеца: седовласые Защитники возлагают золотой венец на голову коленопреклоненного юноши. Принцесса тщетно пыталась вспомнить имя первого из Чтецов. Нет, об истории Ордена ей почти ничего не известно.

Третий гобелен, висящий в правом углу, заинтриговал принцессу. На первый взгляд просто могучее дерево, символически обозначающее, скорее всего Древо Жизни.

«Рождение магии, рождение Чтецов, а Древо, наверное, означает рождение Жизни вообще. Или магии? Я не понимаю».

Корни в задумчивости протянула руку к вышивке.

– Прошу вас, госпожа, сюда.

На пороге показалась служанка, поклонилась, потупив взгляд.

– Спасибо, Ланайва.

Одёрнув руку, Корни последовала за ней.

Пройдя сквозь гостиную, Ланайва с поклоном открыла стеклянные двери на веранду. Принцесса кивком отпустила девушку, и сделала несколько шагов в сторону открытых створок. Пригладила несуществующие складки на подоле платья, поправила волосы, и еле дыша, прислонилась к дверному проёму. Едва Корни удалось заметить мужа, как сердце затрепетало в груди, словно бабочка, зажатая в ладонях.

Вчерашний день Корнелия вспоминала со смешанными чувствами. Чтец произвёл на неё впечатление, и будущей королеве не терпелось увидеть его вновь. Было в нём что-то пугающе притягательное…

Голова кружилась, ладони вспотели, ноги отказывались слушаться, казалось принцесса вот-вот лишиться чувств.

Если ещё вчера Корни занимали вопросы долга, пророчества и блага народа, то сейчас необходимость понравится Ричарду, постепенно брала верх над всем остальным.

Сегодня он вновь одет в цвета Ордена – черный и золотой. Рубашка, жилет, брюки, высокие сапоги. Меча не было. Костюм простого кроя, не такой восхитительный, как на церемонии, но всё равно впечатляющий. Возможно в большей степени из-за того, на ком был одет.

Чтец стоял спиной к проему двери, сжимая перила террасы. Вот он глубоко вдохнул, но, словно почувствовав, что за ним наблюдают, чуть повернул голову, прислушиваясь. Румянец залил щёки Корнелии. На негнущихся ногах, чувствуя себя особенно неловко, будущая королева покинула «наблюдательный пункт» и вышла к завтраку, немного замявшись у дверей.

– Доброе утро Корнелия!

Ричард с тёплой улыбкой подошел к ней, легко касаясь руки, приглашая смущенную принцессу к столу.

– Доброе утро, – румянец окрасил щёки принцессы.

– Вы прекрасно выглядите! Голубой вам очень к лицу. Удалось ли вам отдохнуть?

– Да, благодарю, – Корнелия почтительно склонила голову.

Ричард отодвинул стул, помогая ей сесть по правую руку от себя.

Разгладив несуществующие складки на юбке, поправив браслет, Корни никак не могла решиться поднять взгляд на мужа. Конечно, традиции не запрещали это, да и вчера их взгляды не раз пересекались, но одно дело в окружении людей или в полумраке кареты, но при свете дня… Корнелия никогда не отличалась храбростью.

Годами впитываемые нормы и правила, несмотря на огромную мечту всё исправить, давали о себе знать. Все прошлые завтраки с отцом проходили именно так: она сидела, опустив взгляд; не смея взглянуть на отца, не смея заговорить, если он сам не обращался к ней. Даже при всей лояльности, король не мог позволить себе слабость.

«Всюду лазутчики, Дарри. Всюду лазутчики».

Могли поползти неприятные слухи о том, что королю нашептывает Чёрный. Всем известно, что женщины вместилища для него. Всем известно, что он смотрит на мир их глазами, говорит их устами.

Всегда, превыше всего долг. Король обязан быть примером своему народу, сильным, справедливым. Честным. Неподкупным. Нельзя позволять смуте взять верх, особенно сейчас, когда исполнение пророчества так близко.

Долг. Это слово Корнелия понимала, как никто. Оно стало её второй кожей. Её защитой и проклятьем, поскольку кроме долга у Корни не было ничего. Иногда казалось, что и её самой не было. Только долг.

Но вдруг, в одно мгновение, всё переменилось. Камень упал в пруд, взметнув ил на дне. Всё перепутал. Перемешал. Теперь на поверхность воды всплывало всё то, что казалось давно позабытым и похороненным под толстым слоем условностей. Чужих ожиданий и стремлений. Обязанностей.

«Ричард».

Корнелия с замиранием сердца размышляла о том, что он, возможно, даровал ей надежду. На лучший мир уже сегодня.

– Корнелия, – голос мужа вывел её из задумчивости, – я позволил себе вольность дать распоряжения насчёт завтрака, но надеюсь, вы снова будете довольны.

На его лице мелькнула улыбка.

– Я так обрадовался вчера, когда вы похвалили мой дом и… Вы разбалуете меня своей похвалой, я знаю, но это было приятно. Благодарю.

Корни взмахнула ресницами, во всё глаза глядя на Ричарда. От удивления позабыв о смущении. Куда делся тот уверенный в себе Чтец, что эпатировал гостей вчера вечером? Принцесса была поражена этой перемене в его характере. Хотя, что она могла знать о нём? Всего лишь первое впечатление.

Ричард поймал взгляд.

– Корнелия?

Его манящие глаза, цвета глубокого моря. И голос, такой искренний, зовущий, ищущий. Невозможно отвести взгляд.

– Ох… Прошу меня простить. Конечно, не стоит беспокоиться, мой вкус самый непритязательный. Я уверена, мне всё понравиться.

Глубокий вдох. Выдох. Она решилась.

– Я знаю свой долг, и уверяю, что приложу все возможные усилия, чтобы не просто выполнять установленные правила, но и стать верной супругой и соратником во всех делах. Чтобы не случилось, в моем лице, вы всегда найдете должную поддержку.

Корни не верила, что смогла сказать это, не запнувшись, и не сбившись с ритма. Первое приветствие и клятва молодой жены. Отец гордился бы ею. Вот бы ещё и от себя что-нибудь добавить… Но ничего, в следующий раз.

– Долг…

Взгляд Ричарда потемнел, стал тяжёлым, как предчувствие бури.

– Мало кто задумывается об этом, но на деле труд Чтеца не лёгок. Поступая на службу, мы отрекаемся от себя, во благо других. День и ночь мы… заняты службой. Без сна и отдыха, без перерыва на еду. Без устали мы ищем опасность, грозящую нашему народу и способы её предотвращения.

Ричард посмотрел на неё.

– В своей семье я хочу быть собой, – на мгновение в его глазах вспыхнул оранжевый свет, словно молния, – я хочу свободы. Здесь, в этом крохотном внутреннем мире. Я никогда не стану обманывать вас или врать вам. Знайте, Чтецы никогда не лгут. И единственно прошу и вас доверять, и верить мне. Будем настоящими друг для друга, Корнелия. Я надеюсь стать вам хорошим супругом. Ваше благополучие является для меня приоритетом во всех делах. Помните это. Конечно, мы должны выполнить долг, возложенный на нас предками, но без взаимного уважения и дружбы, я уверен, сделать это невозможно. Поймите: долг, это не тот фундамент, на котором строиться счастливый брак, пусть даже и выбранный звёздами.

У Корнелии не нашлось слов, чтобы сказать хоть что-то. Возразить или согласиться.

Но, благодарение Первым, подали завтрак, освобождая принцессу от ответа.


***

После завтрака Ричард познакомил Корнелию со слугами. Дворецкий, несколько горничных; Чтец сразу оговорился, что Ланайва переходила в полное распоряжение Корни, как её личная служанка. Кухарки, садовники, поварята, конюхи, прислужники – не самый большой штат. Все они показались милыми людьми и хорошо приняли Корнелию, выражая радость от близкого знакомства с принцессой. Теперь Корни официально вступила в право законной супруги и могла распоряжаться домашними делами.

Корнелия рассеяно отвечала на приветствия, стараясь запомнить имена и род занятий. Мысли её были заняты совсем другим. Смелые высказывания, услышанные сегодня утром, будоражили принцессу. Поднявшись в комнату, она никак не могла найти себе места. Сотни мыслей вились в голове. Это странное ощущение, услышать из уст другого свои самые потаённые мечты.

« …в крохотном внутреннем мирке…»

Сердце забилось, как птичка, стоило вспомнить эти слова и лицо Ричарда, такое открытое в тот миг.

«Настоящими друг для друга».

Не об этом ли Корни всегда мечтала?

Внезапно громкие звуки, доносившиеся из приоткрытого окна, вывели Корнелию из задумчивости. Подойдя к занавеси, она выглянула во двор. Ну конечно! Гости. Корни словно в тумане вспоминала слова Ричарда о предстоящем событии. Подозвав служанку, быстро написала записку с необходимыми распоряжениями для дворецкого и повара, подать закуски.

Во дворе, на небольшой площадке, расчищенной для поединка, Ричард упражнялся с Мастером. Господин Кильбель Кудеяр из Дома Шторма был первым Мастером Меча – чуть ли не единственный представитель Младших Домов, кто не обладал магией. Но никто не мог сравниться с ним в искусстве владения клинком, меч был словно продолжением его руки. С ним он словно Первый, и магия не нужна. Мастер Кильбель возглавлял охрану принцессы.

Кильбель Кудеяр очень приятный человек, всегда находивший для Корнелии несколько ободряющих слов, чем заслужил её полное расположение. Небольшого роста, уже с сединой в волосах, но крепкий, как мореный дуб, такой же прочный и, как казалось Корни, такой же вечный. Честный и верный. Долгу и Короне.

Многие мечтали взять у него пару уроков.

– Следите за ногами Ваше Высочество!

Кудеяр парировал удар Ричарда и едва не сбил на песок, Ричард едва успел отскочить, неопределенно хмыкнув.

Противники вновь сошлись. Обмен ударами: теперь Чтец атаковал ноги соперника – прямой удар! Мастер отбил левой, отскок в сторону, «нырок», удар – контратака – удар, в сторону… Они танцевали на песке, испытывая удовольствие от поединка равного с равным.

Корнелия рассеянно следила за спаррингом, рассматривая обстановку. Вокруг площадки собралось много народа. Одни Защитники пришли посмотреть поединки, другие хотели потренироваться с Мастером. Корни с удивлением отметила, что Ричард быстро набирал популярность. Хотя к чему удивление? Это же Чтец. Таинственная и могущественная фигура, появившаяся во Дворце словно из ниоткуда. Будущий король. Все хотят узнать его. Узнать о нём. Увидеть его. Наладить отношения и связи. Политика.

Среди полузнакомых лиц будущая королева заметила Максимилиана. Капитан коммандер Защитников. Сын первого Советника. Завидный жених. Высокий. Статный. Благородный. Глядя на него, принцесса почувствовала, как засосало под ложечкой, сердце забилось чаще, а дыхание перехватило.

«Максимилиан…»

Давняя привязанность, против воли заполнила душу. Корни закусила губу. Ещё вчера утром она мечтала, что именно его назовет отец, что с ним свяжут Узы. Но пути Судьбы скрыты от простых смертных, чьим уделом остаются пустые мечты и надежды. Нежные чувства затопили сердце принцессы, и она с неожиданной тоской посмотрела на своего былого возлюбленного. В это мгновение, Ричард пропустил обратный удар и был окончательно повержен. Словно угадав её присутствие, он коротко взглянул на окно, затем, уже с неизменной улыбкой подошел к Мастеру, поблагодарив за урок. Приняв полотенце от слуги, Чтец сел на скамью, теперь уже не отводя глаз от силуэта в заветном окне.

Корнелия залилась краской и с бешено колотящимся сердцем, скрылась в комнате.

«Невозможно. Это совпадение, что Ричард взглянул на меня. Как он мог знать, что я здесь? Мог ли он знать, о чём я думаю? Не мог, ведь правда?»

Принцесса уговаривала себя, но не слишком успешно.


***

«Максимилиан, Максимилиан».

Проходя в Зал Совещаний, я удостоил его коротким взглядом, скользящим по камзолам гвардейцев. Он стоял у двери, перебрасываясь дежурными фразами с охраной. Несколько раз одернул форму. Нервно теребил перчатку. Легкая испарина на лбу. Тяжело тебе голубчик, в конце концов, ты и сам знаешь, что слишком молод, для такой должности. Я легко, так, чтобы он не почувствовал, подтолкнул эту его мысль. Чуть увеличил сомнение. Утяжелил…

Воспоминание всё не отпускало. Я очень недоволен. Собой. Несколько дней я не видел мою дорогую Корни, и это сильно мешает сосредоточиться на деле. Я… тоскую.

Но сегодня всё встанет на свои места.

Да.

Это часть игры, но отчего-то эта часть не приносит должного удовольствия. Она будто бы задевает меня лично.

«Максимилиан».

Как мне жаль, что ты не умрешь. Во всяком случае, не от моей руки, чего я искренне жажду. С какой радостью, я свернул бы твою куриную шею!

Ничто из произошедшего накануне, не является для меня сюрпризом или неожиданностью. Её привязанность и тёплые чувства к коммандеру были нам известны, и мы используем эту связь. Однако, разгоревшийся внутри меня гнев, оказался неприятным сюрпризом.

Проклятье.

Я не привык терять контроль над собой. Поддаваться эмоциям, это так… по-человечески. Довольно утомительно. К чему эти глупости, будто эмоции, скрашивают и наполняют жизнь людей смыслом? Пустая болтовня. Если бы они лучше пригляделись, то поняли бы, что эмоции отравляют жизнь. Что, впрочем, нам только на руку. Люди. Их существование так бессмысленно. Иногда мне кажется омерзительным, что мы вынуждены существовать за их счет.

Разум. Спокойствие. Контроль.

Разум. Спокойствие. Контроль.

Контроль это всё. Чтобы не происходило, я всегда сохраняю трезвость рассудка. Ничто и никогда не было способно затмить мой холодный, логичный ум. Я почти не сплю, никогда не употребляю алкоголь. Да, когда это необходимо, могу быть довольно эмоциональным; однако я не позволяю чувствам управлять собой. Никогда.

До сего дня. Я нахожусь в смятении и должен разобраться, в том, что мне мешает. Найти причину моей эмоциональности. Но что-то подсказывает мне, что эта причина зовётся Корнелия, и я не уверен, что хочу…

Огромные двери Зала Советов, наконец, скрыли от меня Максимилиана. Даже не взглянув на остальных, с удовольствием устроился в своем кресле.

Бессмысленно поправляя идеально выверенные манжеты и воротник, я ожидал короля, который должен вот-вот явиться. Случайно ли я пришел за мгновение до него? Не думаю…

Два раза ударил посох и герольд объявил о короле. Его Величество прибыли в полном монаршем облачении: даже легендарное Серебряное Проклятье было при нём – меч висел на расшитом золотом поясе; отделанная мехом северного кота мантия застегнута через левое плечо. Великолепная корона, украшенная массивным бриллиантом, подаренным монархии южными провинциями в честь присоединения к Виталии. Потрясающей чистоты камень, а огранка… Иногда я думаю, что не плохо бы заполучить и его. Ведь у меня уже есть Серебряное Проклятье. Легендарный меч Первых, разящий богов. То, что носит с собой Август, ловкая подделка. Но об этом никто не знает. Меч, разящий Первых, должен быть в надежных руках.

В моих.

Красный. Золотой. Пурпурный. Все цвета монаршей власти. Что же, придворным необходимо напоминать, кто здесь хозяин.

Король расположился на большом троне, в отдалении от общего стола, я встал рядом. На помосте теперь три кресла, вместо обычных двух. Официально принцессы здесь нет, её место всегда оставалось пустым, но символизировало, что она незримо участвует во всех делах. Оно означало поддержку Корнелии и надежду высшей знати на перемены в будущем.

Но Корни была тут, совсем рядом. Ох, вот опять сердце забилось чаще. Тёплая волна, растеклась по телу, словно я окунулся в озеро, стоит на мгновение упомянуть её имя.

Она здесь. Затаилась, и, кажется, едва дышит. Там… в потайной комнате за стеной с гобеленами. Я чувствую тихое дыхание, словно оно щекочет мне щёку, слышу её мысли мечущиеся между мной и Максимилианом, между отцом и придворными, снова я и король, потом вновь Максимилиан. Я стиснул зубы. Тьма тебя побери, мелкий гадёныш.

– Господа, столь поспешное заседание Совета обосновано дошедшими до нас тревожными слухами. Опуская все формальности, мы бы хотели сразу перейти к делу. Рубен Самрит, прошу, – король не любил долгие протокольные расшаркивания.

Шорох наполнил зал: зашуршали одежды, стулья заскользили по каменному полу, советники заняли свои места, и отец кузины Файно остался стоять в одиночестве.

Но не тут-то было. Антоний Крисп заговорил первым.

– Ваше Величество! Столь ли это необходимо? Донесения господина маршала я читаю с периодичностью в несколько недель. Ситуация у Врат остаётся неизменной. Нет причин для…

Король в нетерпении поднял раскрытую ладонь, заставляя его остановиться.

– Прошу не усугубляйте ваше положение, вы уже вызвали наше недовольство. Хватит об этом, к делу. Рубен прочитайте, наконец свой доклад. Я хочу, чтобы все с ним ознакомились.

Пристыженный, генерал вынужден был замолчать, возвратившись на место. Мне казалось, маршал Рубен сейчас лопнет от удовольствия, он так надулся от важности, что подобный исход был почти неминуем. Затем из его уст полился непередаваемый поток льстивой речи, который я всегда стараюсь пропустить мимо ушей.

– …благодарю за оказанное доверие. Итак, я вынужден доложить об ухудшающемся положении у Синих Врат. Чёрный проснулся. Мы регистрируем его атаки на внешние барьеры. Сильнее обычного, – он с осуждением стрельнул взглядом в сторону генерала. – Силы Защитников не безграничны и я бы хотел доложить о нашем критическом положении. Думаю, не стоит упоминать о том, что произойдёт, если барьеры рухнут. Прошу рассмотреть мои предложения по усилению барьеров. Мы несём большие потери, Слава Первым, ещё без смертельных исходов, но боюсь это ненадолго. Смены Защитников меняются чаще, чем обычно, силы ментальных атак таковы, что никто не выдерживает более пяти часов. Я опасаюсь худшего.

Рубен протянул королю несколько исписанных листков. Бегло пробежав по строчкам, тот взглянул на присутствующих. Маршал предусмотрительно сделал копии для каждого. Я до сих пор ощущал искры магии на листках.

– Как следует из моих выкладок, максимальные силы должны быть переброшены на усмирение Обитателя Врат и усиление гарнизона войск на вверенном мне приграничном форте. Как я неоднократно докладывал – ситуация скаждым месяцем всё более усугубляется. Я надеюсь теперь ни у кого не возникнет сомнений в этом. С увеличением Защитников, мы сможем беспрецедентно усилить наши щиты. Я уверен, что таким образом мы обезопасим себя от повторения прошлых ошибок, и не исключаю, что благодаря такой осмотрительности, мы однозначно оставим течение пророчества в нужном для нас русле. Благодарю.

Поклонившись королю, маршал с весьма довольным лицом, водрузился на место.

Мельком оглядывая советников, я с удовольствием отметил, что согласия в этом вопросе вряд ли удастся добиться путем переговоров. Каждый настроился тянуть одеяло на свою сторону.

Люблю, когда всё идет, так, как я того желаю.

Маршал Рубен и генерал Крисп были непримиримыми соперниками. Я точно знал: чтобы не предложил первый, второй всегда выступит против того. Не помню ни одного случая, чтобы они сошлись во мнении. Если один говорил утро – другой тут же возражал, что день. В лучшем случае поправлял, что утро довольно позднее, и уже совершенно точно день, а то и вовсе ночь, поскольку утро раннее и принято считать это время суток ночью. Никак ни утром.

Противостояние этих двоих началось ещё в Академии. Они всегда шли на равных, по силе Дара оба претендовали на высокие должности, однако Антоний Крисп из Старших Домов. Это и решило их судьбу, связав сильнее, чем узы брака. Один остался при дворе, второй отправился на границу, а затем к Вратам. Оба они знают друг о друге одно, – каждый уверен, что другой – выскочка. И если первый верил, что получил то, что заслуживал, то Рубен убежден в обратном.

План маршала прост – во что бы то ни стало, показать свою значимость, успешность, как тактика и командира, и вырваться, наконец, с окраины в центр. В Столицу и во Дворец, где конечно, ему самое место. По его разумению, несомненно. Посему Рубен собирал вокруг себя всё, что хоть как-то могло возвысить его над ненавистным генералом Защитников. Ведь не мог же он позволить ему хоть в чём-то себя превзойти. Но это бессмысленная гонка, в наши планы никак не входит возвышение Рубена. Впрочем, мне всегда приятно смотреть, как он пыжиться.

Строго говоря, недовольство вообще и в частности, определяет жизнь Рубена. Всё ему мало, всем он «обделён», везде он второй. Второсортная должность, старшая и та, всего лишь дочь, а жена – казалось бы, предел мечтаний – сестра королевы! Однако, всего лишь сестра. Нельзя сказать, что мы не приложили к этому руку. По справедливости стоит отметить, что мысль о собственной исключительности тоже не его собственная. Такой человек у Врат просто необходим, иначе как ещё нам творить свои делишки, как не через таких людей? Ну а милая кузина Файно это просто маленький бонус. Мелочь, а приятно.

Кажется, я перестал прислушиваться.

За столько лет, мне порядком надоели эти людские распри.

Скука!

Раз за разом одно и то же, каждый намерен отхватить себе больший кусок. Я даже перестал особенно стараться, вербуя агентов. Довольно скучно всё время разыгрывать давно разученную партию, где роли распределены заранее и известен результат. Это довольно тоскливо…

Корни в потайной комнате прильнула к слуховому окну.

Тут до моих ушей донёсся шум спора.

–…я выступаю против, – Крисп с раздражением отбросил исписанный листок, – совершенно не вижу надобности хранить, с позволения сказать, все яйца в одной корзине. Оттягивание сил, только спровоцирует наших внешних врагов. У Врат собраны лучшие из Защитников, и я не думаю…

– Господин генерал1, возможно, вам всё же стоит думать. Хоть иногда, – с усмешкой перебил Рубен.

– Маршал Рубен Самрит! Вы забываетесь!..

Понеслась. Ещё некоторое время они пререкались, пока…

Звук хлопающих ладоней не остудил спорщиков.

– Господа, призываю вас к сдержанности. Варраксий Дей? – король обратился к советнику.

Старый сенешаль2 задумчиво вздохнул. Затем потер переносицу. Сложил руки «домиком»… Всё в той же задумчивости осмотрел присутствующих.

– С позволения Его Величества, я напомню собравшимся, что сегодня на повестке дня на самом деле возрастающая опасность вокруг Её Высочества. Не будем забывать об этом.

Эффектная пауза.

– Конечно, главным источником коей и является Обитатель Врат. Однако, – старый лис сделал ударение на последнем слове, предупреждая довольную ухмылку маршала, – не стоит забывать о непосредственной охране принцессы Дар. Всем ли известно утверждение, что по движущейся цели сложнее попасть?

– Куда вы клоните, Главный советник? – в голосе Криспа чувствовалась обреченность.

– Я всего лишь хочу напомнить о старой традиции, существовавшей в древности. Когда будущая королева и кронпринц совершали дипломатическую поездку по стране с целью укреплению государственности.

– Что же, это стоит обдумать. Гневешь, что вы скажете?

– Ваше Величество, я бы в первую очередь хотел перепроверить данные, предоставленные маршалом. В конце концов, в его гарнизоне служат лучшие из наших Защитников. Но что мы слышим? Оказывается, этого не достаточно. Ваше Величество, я предлагаю отправить к Вратам независимого эксперта, способного оценить степень угрозы. Нельзя отрицать и то, что с течением времени, ответственность за Её Высочество будет только возрастать. Хотим мы того или нет, но в пророчестве ясно сказано, что Связи вокруг Врат будут нарушены, и по моему мнению, мы должны сосредоточить внимание именно на принцессе Дар.

Гневеш Залом. Канцлер3. Всегда недовольный. Подозрительный.

– Господин канцлер! На что это вы намекаете?! Уж не хотите ли вы сказать, что я не знаю, что твориться во вверенном мне подразделении, или не контролирую его?! Или… или я намеренно подтасовываю данные?! – казалось, Рубена сейчас хватит удар.

Канцлер безмятежно развел руками:

– Хотелось бы услышать и другое мнение.

– Что же, это предложение также имеет смысл. Мы обдумаем и его… – король задумчиво перевёл взгляд в окно.

Гневеш презрительно скривил тонкие губы, высокомерно поглядывая на окружающих. Рубен сверлил его взглядом.

– Отправлять принцессу в длительную поездку довольно рискованно, но это имеет смысл. Мы могли бы послать с ней небольшой отряд, о её передвижении знали бы только присутствующие здесь. Конечно, событие такого масштаба скрыть невозможно, но мы можем держать в тайне маршрут и каждую следующую цель. А также отправить второй подставной отряд. Риск велик, здесь требуется тщательное планирование.

Северьян Храбр. Адмирал флота. Эмоциональный, словно кусок льда.

– Движущаяся цель сложна для стрелка, но он может поджидать её в конечном пункте. Что ему мешает оставить маячки в каждом из городов? Не будем считать врага, глупее нас.

Авенир Люциан.4 Казначей до кончиков пальцев. У такого снега зимой не выпросишь. Однако с ним никогда не было проблем, блеск золота ведет его к правильной цели.

Тут раздалось тихое покашливание. Варраксий Дей.

– Авенир, может у Вас есть какие-то предложения? Мы с удовольствием обсудим и их.

– Поездка и дополнительная охрана принцессы потребует больших вложений. Если король и Совет примет это, я подчинюсь, но мое мнение таково – лучше, чем во Дворце, нигде принцессу защитить невозможно. К тому же, донесения маршала Рубена требует проверки. Получали ли мы какие-то подтверждения того, что Чёрный действительно проснулся?

– Есть тревожные донесения с других постов внутри страны, но не более чем обычно. Ведь Чёрный не то чтобы спит, это забвение. Его сон больше похож на анабиоз. Влияние Чёрного на внешний мир не прекращается, просто оно ослаблено и волнообразно.

Крисп хотел реабилитироваться. Показать, что ситуация под его надежным контролем.

– О, мы прекрасно осведомлены об этом, – канцлер просто не мог смолчать, – давайте разберёмся с докладом маршала. Если я правильно помню, через неделю празднование Дня Предназначения, а значит, принцесса Дар будет во Дворце, где ей, я согласен, ничего не угрожает.

– Мы не можем запереть принцессу Дар, где бы то ни было. Это бесчеловечно.

– Ну, почему сразу запереть, любезный Северьян? Она вольна делать всё тоже, что и ранее. Просто под более бдительным надзором. Для её же блага.

– Суровые времена требуют суровых решений, не исключено, что, в конце концов, нам придется поместить её, еще под более бдительную… охрану.

– Но милейший Авенир, разве это не самое очевидное из решений? – голос Варраксия звучал, словно карканье ворон, – Чёрный только этого и ждёт, что мы забьёмся в щель, и будем дрожать словно мыши.

Теперь настала моя очередь учтиво «кашлянуть в кулачок» добавив пороха в огонь.

– Каждое из решений несёт с собой определенные риски. Прежде всего, я бы хотел действовать из интересов самой принцессы. Уверен, что…

Тьма. Полная. Всепоглощающая. Тьма.

Тьма.

И тишина.

Так тихо, что закладывает уши. Ощущение, словно оглох и ослеп.

Страх.

Жгучий, всепроникающий. От него невозможно скрыться. Он словно глубоководный кальмар – огромное, скользкое, холодное чудовище, – обвивает своими ледяными щупальцами и тянет, тянет, тянет на дно. В темноту. Холод. И смерть.

Мрак.

Сколько я не бываю здесь, но ощущение обжигающего холода, непроглядной тоски и безнадёжности охватывают даже меня. Первые мгновения не могу шевелиться, пережидая нахлынувшие ощущения. Затем, вдоволь натешившись моей дезориентацией, является он.

– Сын…

Скребущий шёпот, словно кто железом ведёт по камню, присыпанному песком, врезается в сознание.

– Сын…

Из самой тёмной тьмы, являясь началом и продолжением мрака, выплывает Нечто. Нечто, что я зову Хозяином, но все знают другое его имя – Чёрный. Первый, что предался Тьме. Творец, что отнял свои Дары, и обратил их против своих творений. Сама Тьма, сам Мрак. Само Зло.

– Всё ли идет, так как мы задумали? Как мы рассчитали? И как мы желали?

Его скрежещущий голос окутывает меня, сковывая по рукам и ногам. Связанный, я не могу двинуться, поэтому… качаюсь, словно на волнах. Безмятежно и безропотно позволяя Хозяину делать всё, что ему заблагорассудиться. Он должен вникнуть в мои мысли, прочесть поступки и вынести вердикт. Возможно, нашему плану требуется доработка, я с радостью приму его наставления.

– Ты слишком ослаб, сын. Твоё поведение не допустимо, – по мне, как юркая змейка, пробежала молния. Боль такая, словно в один короткий миг, все кости, разом, хрустнули и сломались. Впиваясь осколками в мягкие мышцы тела, они пронзают их насквозь и выходят наружу. Боль наполнила меня до краёв. Ещё чуть-чуть, чаша переполнится, и… я умру, не вынеся этой пытки. Но… по милости Хозяина я остался жив, чтобы служить ему до скончания времён.

– В остальном… Всё так… Всё так… Всё так. Я жду первую вскоре… к зиме… Затем вторую. Теперь же… ступай… ступай. Скажи им, как должно. Иди, сын…

Мне показалось, что вечность минула с тех пор… Но наконец, я очнулся.

Надо мной склонился Август. На миг я вновь прикрыл глаза, пряча улыбку.


«Засим повелеваю: всем отступившим от истины – смерть. Тем, же, кто знал и со злым умыслом использовал сие знание – смерть. Тем, кто знал, и возжелал для себя изменить предначертанное – в наказание то, что хуже смерти – забвение».

Из свода законов Виталии.


Глава 6

Новое пророчество


Затаив дыхание Корни приблизилась к маленькому слуховому оконцу. Из него виден крохотный уголок Зала Собраний, но звук проникал в Тайник без помех.

Взгляд принцессы остановился на Ричарде, она не видела его уже много дней. Сердце сжалось, а рука невольно потянулась к браслету. Ведь не могло случиться так, что Корни виновна в его холодности и отчуждённости?

«Ведь нет? Как далеко простирается магия Чтецов?

Максимилиан.

Я накручиваю себя или Ричард узнал, что я всё ещё… Всё ещё думаю о другом?»

Двери Зала распахнулись, впуская короля.

Совещание началось как обычно: маршал Рубен и генерал Защитников сцепились в бессмысленном споре, Гневеш подливал масло в огонь, Северьян казался невозмутимым, казначей – здесь тоже никаких сюрпризов. Всё как всегда, ничего нового или заслуживающего внимания. Корнелия и не надеялась, что сегодня удастся прийти хоть к какому-то решению. На краткий миг она даже пожалела, что пришла на первое заседание. Может, нужно было пропустить все эти склоки и пойти сразу на подписание указа? Слабость продлилась не более нескольких ударов сердца, затем Корни взяла себя в руки. Склоки придворных, неотъемлемая часть дворцовой жизни. Пора бы ей уже привыкнуть. Не стоит и надеяться, что потом всё будет иначе.

Сосредоточиться на повестке дня не удавалось, мысли Корнелии всё время убегали: то к Максимилиану, она знала, что он стоит у дверей, то к мужу, то к отцу.

Максимилиан. Появившись всего на мгновение и так же быстро исчезнув, он всё ещё присутствовал в мыслях Корнелии. Теперь с привкусом горечи. Она не сомневалась, что Ричард знает о её былой привязанности.

«Ох, если бы сердцу можно было приказать!»

Прислушиваясь, принцесса закусила губу, стараясь отогнать посторонние мысли и принять, наконец, участие в государственных делах. Деловые визиты, День Предназначения… Попытка вновь была неудачной, поскольку мечты унесли будущую королеву в те славные времена, когда ей не придётся прятаться, не придётся молчать, и лично от неё будут зависеть решения, принимаемые сейчас там, за стеной с гобеленом.

Внезапно, громкий шум и тревожные возгласы вывели принцессу из забытья, и она с беспокойством прильнула к смотровому окошку. То, что она там увидела, повергло в ужас. Прижав ладонь к губам, заглушая пытающийся вырваться стон, Корнелия вжалась спиной в стену. Четверо! В первые мгновения она действительно испугалась. Магия Чтецов выглядела поистине ужасающе, – мало кто мог похвастаться спокойствием, при виде её последствий. Да и кто мог похвастать тем, что вообще когда-то это видел?

Но сейчас, там, в Зале Совета, Ричард упал на пол, как подкошенный. Словно он марионетка из театра, и кто-то вмиг обрезал все нити. Страшный звук падающего тела разрезал нарастающий шум, в мгновение ока, прервав спор. В Зале повисла пугающая тишина. Отец приказал никому не двигаться и молчать под страхом смерти.

Стоило последнему звуку растаять в воздухе, как по телу Чтеца пробежала волна судорог, затем следующая, и ещё одна. Ещё. Четвертая принесла с собой кровь, сначала тонкую стройку в уголке рта, потом больше, больше. Ещё. Хрипы, с бульканьем вырвавшиеся наружу, пугали присутствующих и заставляли Корнелию вздрагивать при каждом звуке.

На мгновение всё стихло.

Вдруг рука Чтеца взвилась вверх, и сам он, повинуясь невидимой силе, поднялся на ноги, в едином порыве. Полоски крови нарисовали странный, пугающий узор на его лице, а сам Чтец поворачивался в сторону потайной комнаты. Глаза полные крови, впились в Корнелию, а вытянутая рука, казалось, обвиняла её в первом из грехов.

«Он знает, что я здесь! О, Первые, есть ли что-то сокрытое от глаз этого человека?»

Никто не шевелился, лишь редкие сиплые вздохи разрезали тишину. Так продолжалось довольно долго, пока рука Ричарда не опустилась, сложившись в первую фигуру.

Невероятно, чтобы человеческое тело двигалось с такой скоростью. Корни не успевала следить за мельканием символов, складываемых его ладонями. Для её взора всё было едино.

Полет рук длился несколько вдохов, застыв в сложном символе завершения. Кровь Ричарда устремилась к стене, образуя замысловатый рисунок, перетекающий в витиеватую надпись.

Спустя короткое время всё было кончено. Руки его разомкнулись и он так же, как и в первый раз, упал на пол, словно подкошенный. Подняв фонтан из брызг крови.

Несколько вдохов, показавшихся Корнелии вечностью, ничего не происходило. Затем повинуясь взмаху королевской руки, вскочившие со своих мест Рубен и Авенир со вздохом облегчения, рухнули обратно. Антоний Крисп чуть дрожащей рукой промокнул платком лоб. Северьян набивал трубку, Варраксий Дей задумчиво поглядывал на формирующуюся надпись. А король… Король осторожно присел рядом с Ричардом, ожидая его возвращения.

Время тянулось невыносимо долго. Уняв дрожь, Корни села подле окошка, изредка поглядывая наружу. Сегодня ей придется очень долго ждать.

Наконец, хватая воздух, словно утопающий, Ричард рывком поднялся, ухватившись за руку короля.

– Нам нужны Чтецы. Немедленно.

– Ричард?

Тот приблизился к королю, что-то зашептал. Движения губ едва различимы.

Бесконечно долгое мгновение всё тянулось и тянулось. Но вот, опираясь на руку короля, Ричард сел в кресло. В дорогую обивку мгновенно впиталась кровь. Она была повсюду: на его камзоле, сапогах, на руках, на лице. На одеяниях короля, стекала со стен на пол.


***

Тьма.

Тьма и тишина.

Лишь дыхание прерывает эту идиллию.

Облачка пара тут же рассеиваются во мраке и холоде. Крошечная свеча в потайном светильнике давно погасла, подступающая ночь несла с собой предвестников осеннего холода.

Корни подышала на руки. Тьма была такая, что она с трудом различала их. Казалось, вечность прошла с тех пор, но вот, наконец, можно. Дождавшись своего часа, Корни отворила дверь маленького тайника в Зале Совета. Протянув руку, отодвинула штору закрывающую окно. Шорох ткани невыносимо громкий в тишине зала, прозвучал, словно колокол. Плотная занавесь последний раз шумно вздохнула, впуская свет в это маленькое царство тьмы.

Лунный свет мгновенно преобразил всё вокруг, окрасил безликий доселе мир в сотни оттенков белого, синего и голубого. Луна5. Она словно её мать. Слабая улыбка вернулась на лицо принцессы.

Действовать надлежит быстро: Корни встала на то же самое место, стараясь не наступить в кровь. На миг замерла у кресла Ричарда.

Рука Чтеца тогда указывала прямо на Корни. Найдя взглядом искомое, она тоже несмело подняла руку. Но так и не решилась коснуться.

Нет. Нет. Нельзя.

Ведь это пророчество. Новое пророчество. Его новое пророчество.

И она точно знала о ком оно.


В высоком небе

Чёрные крылья закроют солнце

Над той долиной, где Синие скалы

Окрашены красным, посеют полночь.


Темную полночь, что растит в них погибель

На белом юге,

Что в жаркий полдень сокрыт от взгляда

В далекой башне, где Дар томится.


Там в тёмном небе

Взлетает ворон

Чьи чёрные крылья

Закроют солнце.


Витиеватые буквы уже оплывали, ещё день или два и они полностью растекутся, оставив на стене малопонятный рисунок, а затем и вовсе исчезнут.

Ричард.

Ричард.

Ричард…

Пугающе притягательный.


***

Словно по сигналу или кто позвонил в колокольчик, в соседнем коридоре появилась Ланайва. Подойдя, сделала книксен. Улыбка, ещё несмелая, но уже более открытая, появилась на лице, стоило ей увидеть принцессу.

– Я хочу прогуляться, Ланайва.

Служанка поклонилась, и они в молчании двинулись по коридору. Мимо картин в роскошных рамах, изображающих сцены дворцовой жизни, прекрасные виды забытого прошлого или как любила думать Корни, грядущего. Прекрасного будущего, где она будет сама себе хозяйка.

«О, отец! Отчего всё в мире так сложно и противоречиво?!»

Совет собрался для обсуждения дальнейших действий, отцу необходимо их выслушать, прежде чем принять решение и выступить перед Старшими Домами. Всё шло как обычно, склоки, трения. Глупо ожидать слаженной работы. Все всегда тянут «одеяло» на свою сторону. Корни сокрушенно покачала головой, и почему она всегда надеется на лучшее? Почему всегда ждёт, что уж в это-то раз, они будут действовать во благо королевства, а не самих себя. Она не могла осуждать их, в конце концов, всякий печётся, прежде всего, о себе. В тоже время, разве их должности не предполагают, что они, лучшие мужи Виталии, могут отринуть личную выгоду, ради блага народа?

Новое пророчество.

День Предназначения.

Путешествие.

«Новое знание внушает тревогу».

Корнелия и Ричард в центре всех перемен.

Ричард. Что он за человек? Таинственный, загадочный. Харизматичный. Он полон секретов. Многие пойдут за ним, потому что чувствуют силу. Корни решила завтра же освежить свои знание о его Доме.

Холодно!

Холод пробирал до костей. Корни в недоумении остановилась. Перед ней простиралась тёмная узкая улочка. Незнакомая. Совсем не та, которую Корнелия ожидала увидеть.

Великие Первые! Как она оказалась здесь?! Склеп Королевы совсем в другой стороне. Корнелия слишком сильно погрузилась в мысли, пропустив поворот.

Обернувшись, Корни увидела Ланайву, в предписанных двух шагах идущую за ней. По крайней мере, служанка подтвердит перед Ричардом, что Корни просто заплутала. Если её отсутствие будет замечено; или она будет отсутствовать дольше обычного и не сможет вернуться во время; или Корни будет обнаружена прямо тут, на улице. Посреди ночи, в сопровождении одной лишь служанки. Последнее было не желательнее всего, поскольку разразится скандал. Чего доброго Корни обвинят в пособничеству Чёрному и тогда уж точно запрут под замок.

Вокруг стояла тихая летняя ночь, но холодная, как в начале осени. К утру на траве появится изморось. Всё чаще в кронах деревьев попадаются листья, окрашенные в жёлтые и багряные цвета. Цвета крови и предательства.

Корнелия совершенно не представляла, как попасть домой и не попасть под суд, будучи обвиненной в измене. Мужу, королю и стране.

«Нужно просто вернуться во Дворец. Тихонько повернуть назад… Но сперва сориентироваться. А также вознести молитву Первым, что я до сих пор не попалась на глаза ночному патрулю стражи. Сохраните меня и на обратном пути, Первые!»

Корни сложила руки в молитве.

Завернув за угол, принцесса остановилась, осматриваясь. Удача! Эта улица ей знакома. Дом напротив принадлежал Рубену Самриту, отцу Файно. Слава Первым! Корни ушла недалеко от тайного хода. Никто ничего не узнает.

Посетить склеп матери придётся в другой раз. Корнелия собралась было тихо ускользнуть, как краем глаза заметила движение. Тёмная фигура спустилась с балкона второго этажа на увитую плющом стену, тихо спрыгнула на тротуар. Корни юркнула обратно в проулок, толкнув Ланайву. Великие Первые! Это же окно Фани! Корнелия с замиранием сердца осторожно выглянула из-за угла. Незнакомец смотрел прямо на неё.

В это мгновение на улицу с шумом вылетела карета, и прежде чем ночной посетитель успел скрыться, натянув капюшон ещё ниже, фонарь кучера осветил его лицо, и Корни узнала в нём коммандера дворцовой стражи.

«Максимилиан!»

Сердце Корнелии упало. Казалось, что она умерла и попала в Пламенные Пределы.

Словно во сне она смотрела, как карета останавливается, у самых её ног падает ступенька подножки, Ричард протягивает руку. Корни ухватилась за неё, стараясь отогнать от себя ещё более ужасающую мысль: Чтец тоже видел Максимилиана.

И теперь они все умрут.

Карета летела по ночным улицам словно птица.

– Корнелия, вам нужно вернуться обратно во Дворец. – Ричард едва сдерживал гнев. – Проклятье, Корни! Ты же слышала, что было на Совете! Если тебя поймают, ты больше никогда не сможешь покинуть своей комнаты! Тебя казнят, как только пророчество будет исполнено…

– Моему поступку нет оправдания.

Корни до крови закусила губу. Сжала руки так, что ногти впились в нежную кожу.

«Держаться! Держаться…»

Но предательская слеза всё же скатилась по щеке.

– Не волнуйся, коммандер не пострадает, – уже спокойнее сказал Ричард.

– Ваше Высочество… – Корнелия потрясённо посмотрела в глаза Ричарду. В них застыл лёд.

В этот момент карета резко остановилась. Чтец выпрыгнул, подал принцессе руку.

– Вам пора идти, Корнелия. Увидимся завтра.

Карета умчалась в темноту ночи, оставив Корни с тяжёлым сердцем тайком возвращаться в свою комнату во Дворце.

Ричард не придёт и сегодня. Его спальня и сегодня останется пустой. Как и вчера, и позавчера, и третьего дня.


«И шёл он, как вихрь, как пламя, сжигая всё на своём пути. Никого не жалея, ни детей ни женщин, испытывая удовольствие от мучений. И ничто не было способно его остановить.

И много веков люд добрый был предан гонению и страху. За грехи матерей своих.

Покуда не явились Защитники».

Хроники Виталии. Том I.


Глава 7

Прошлое


Поправив последнюю пуговицу на камзоле, я критически осмотрел свой наряд. Отлично. Ещё раз смахнув щеткой невидимые пылинки, остался доволен видом.

Последние летние дни. День Предназначения совсем скоро, в первый день осени.

Выйдя на балкон, с улыбкой вдохнул свежий утренний воздух. Уже сейчас мне чудиться в нём морозец. Это лишь тень эха, но она наполняет меня радостью. Первые лучи солнца ещё не окрасили небосвод, ночь не ушла, но на востоке уже становиться светлее, едва-едва. Я обожаю этот последний час перед рассветом. Эти таинственные мгновения полной тишины. Тишины и покоя, почти сбывшейся надежды на свет, победителя ночи. Время, когда люди наиболее расслаблены и уязвимы. Время, когда я могу творить всё, что вздумается. Моё любимое время. Лучшая победа, та – которую вырываешь в самый последний момент. Убитая надежда и сломленная воля, поднимает настроение лучше, чем золото.

Мне послышался легкий шорох за спиной.

Старая Ведагора, одно из лучших тому доказательств.

Я обернулся, всматриваясь в это грубое лицо, обрамленное когда-то соломенными, а теперь седыми волосами, стянутыми в тугой пучок. Опущенные уголки рта, холодные голубые глаза, глубокие морщины на лбу. Она часто бывает недовольна.

Я сказал, часто? Всегда.

– Что моё поручение?

– Благополучно выполняется, господин.

– Новые слуги?

– Надёжны настолько, насколько вообще надёжны люди. Счастливы, что могут работать здесь.

Несколько мгновений я пристально вглядывался в её лицо. Ведагора одна из немногих, кто знает. Я сломил её одной из первых. Очень живо помню ту деревню.

Это было первое задание, порученное Хозяином. Тогда Ведагора была другой. Непокорной, дерзкой. Она вышла ко мне, когда никто более не посмел. Её деревня стояла на самой границе охраняемых земель, и жители не понаслышке знали о Хозяине. Но она не побоялась бросить вызов. Тогда я был всего лишь мальчишка, мне приходилось убивать гораздо чаще, чем это требовалось. Я всё ещё учился.

Да, прекрасно помню то время. Кровь. Крики. Стоны.

– Хорошо. Мне бы не хотелось повторять дважды. Ты знаешь, как я это не люблю.

Я вернулся в дом, на востоке начало светать.

Старуха кивнула.

– Я держу всех подальше от госпожи, как вы и приказали.

Руки, покрытые сетью морщин, сомкнуты в замок, взгляд без страха устремлен на меня. Ни одного намека на неповиновение. Ни разу. Не то, что раньше.

Когда первый бунт был подавлен, мне пришлось казнить заговорщиков. Нам нужны слуги, да и я должен был учиться. Казалось, что победа у меня в руках. Старейшины отдали всех бунтовщиков, всех, кто хоть как-то проявлял недовольство. Вот она, долгожданная победа!

Однако Ведагора не желала сдаваться. Она спряталась. Затаилась. Проклятая партизанская война вымотала меня, но я всё равно одержал верх.

Когда дошла очередь до её сына, я заставил её смотреть. Но и тогда она не сломалась, и вновь бежала. Ни крики, ни кровь, ни мольбы, ни стоны, ничто не могло поколебать её. Я вернул ей мальчишку. В течение долгих лет она получала его на День Предназначения. Часть за частью. Даже тогда, когда я получил своё. Остальных бунтовщиков я приказал повесить на пороге их собственного дома. Но и это не помогло. Через полгода всё повторилось. И вновь пришлось действовать. С дочерью Ведагоры я уже не мог поступить столь милосердно. Малышка никогда не вернулась. Судьба малютки навсегда осталась тайной для матери. Незнание так выматывает душу…

В час перед рассветом, я забрал малышку из нежных материнских рук. Я помню, как крепко Ведагора прижимала к себе дочь, но тщетно. Когда я забрал ребёнка, даже волосок, случайно упавший на её лицо, не дрогнул. Ни единого движения воздуха. Ни случайного вздоха. Ничто не потревожило её сон. До сих пор помню отчаяние на лице женщины, когда она поняла, что проснулась в одиночестве. Эта была удивительная смесь эмоций: страх, боль, злость, ненависть. Гнев. Отчаяние. И наконец, бессилие и апатия.

Наутро всё было кончено. Ведагора сломлена, и её деревня подчинена моей воле. Эта была долгая работа, но она того стоила. Я получил выдающуюся управляющую, которую оберегаю до сих пор, а также первых слуг. Но доверяю ли я ей? Нет, конечно же, нет. Ни в чём нельзя быть полностью уверенным. Особенно с людьми.

– Приступай к работе.

С этими полными лжи и алчности существами.

Тогда я получил ценный опыт. Помню, с какой ненавистью Ведагора смотрела на меня, пока я медленно, часть за частью укорачивал её бедного сына. Его крики были оглушительны, но Ведагора не проронила не слова, лишь рот её противно кривился, когда я раз за разом опускал Серебряное Проклятье на беззащитную плоть. А между тем это её друзья продали мне мальчишку, за обещание пощадить их семьи. Но их тоже пришлось убить, предавшие раз, предадут вновь. Мне больше по нраву сломленные люди, потерявшие волю и всякую надежду. Прозревшие. Те, кто понял: зло всесильно и сопротивляться ему бессмысленно.

Новая игра затеяна как раз ради этого: тьма возрождается.

Но довольно о вечном, меня ждут дела сегодняшние.

Спускаясь, я приметил, что ступени лестницы невыносимо скрипят и середина основательно стёрлась. Не пригласить ли мастеров, сменить весь пролет? Я владею этим домом очень давно, и это далеко не первый ремонт. Я подавил вздох. И не последний. Всегда что-то требует внимания.

Это всегда большая дилемма – сделать самому или нанять рабочих? В эту Эпоху высокопоставленным магам не пристало утруждать себя чёрной работой.

Не забыть указать на лестницу Ведагоре. Мысленно прикинул план действий и оставшееся время: даже если не успею сделать всё сейчас, она будет поддерживать дом до моего возвращения.

Спустившись на первый этаж, с удовольствием вышел на веранду. Лёгкие осенние краски расползались по саду, словно гниль. Ещё немного и всё живое заснёт или погибнет во время долгой зимы. Течение времён года напоминает мой собственный цикл жизни: пробуждение, жизнь, увядание. Смерть. Или сон, для меня нет никакой разницы.

С улыбкой расправил плечи. Рука сама потянулась к перевязи. Серебряное Проклятье. Как мне его не хватает! Безликий кусок металла, который я вынужден носить на поясе, раздражает. Как же давно я не пускал в ход настоящий меч! Не слышал его песню, не кружился с ним в танце, не упивался его яростью. Как давно!

Но довольно воспоминаний.

Подозвав лакея, приказал готовить экипаж. Нужно ехать во Дворец, на завтрак. Вчерашнее представление сыграно, как по нотам.

Время окончательно переселяться во Дворец.


***

Эту ночь Корнелии не спалось. Рассвет застал её взволновано меряющей шагами спальню. Сон не принёс покоя.

Аккуратно расправив рукав под браслетом, Корни подумала о том, что брак, это совсем не то, чего она ожидала.

Перспектива завтрака с отцом и мужем не приносила облегчения. Хотя Корни верила, что Ричард и словом не обмолвится о вчерашнем недоразумении, беспокойство не уходило.

Мысли роем шумели в голове, не давая покоя. Проворочавшись до утра, Корни встала, едва забрезжил рассвет. Холодная ванна привела принцессу в чувство, но не избавила от напряжения.

Ланайва заплетала принцессу, укладывая косы в изящную причёску. Ловко закалывая шпильками, ни разу не уколов. Корни рассеяно отметила, что новая служанка очень ловкая, нечета Лили, которая была рядом последние пять лет.

Сегодня Корнелию ждала одна очень важная поездка. От предчувствия, чем она завершиться, её начинала бить сильная дрожь.

– Доброе утро, Корнелия.

Бесшумно войдя в комнату, Ричард застыл, сделав всего несколько шагов, глядя на Корни через зеркало туалетного столика. Чтец застал её за последними приготовлениями.

– Доброе утро, Ричард.

Корнелия опустила взгляд.

«Я выгляжу усталой и бледной».

– Король ждёт нас.

Ричард подал ей руку, и они вместе вышли из комнаты.

Принцесса почтительно склонила голову. Молчание затягивалось. Холодный коридор вился змеёй, ковёр скрадывал шаги, тишина стояла оглушающая.

– Дозволено ли мне спросить о вашем здоровье? – Корнелия первой нарушила молчание. Неизвестность угнетала, и принцесса воспользовалась уловкой, чтобы заговорить первой.

Существовало несколько ситуаций, когда женщина могла заговорить первой. Например, вопрос жизни и смерти.

– Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно.

Повисла неловкая пауза. Корнелия до боли сжала руку в кулаке. Слёзы душили, она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться от нахлынувших эмоций.

«Что же мне делать?»

Но тут Ричард потянул её в тупик коридора. За гобеленом была тайная ниша, но откуда…

– Корнелия, не мучайте себя. Ваше прошлое чувство не имеет никакого значения для меня. Оплошность прошлой ночью, тоже. Все ошибаются. Помните, что я говорил вам тогда? – Он взял её руки в свои, – будем настоящими друг для друга. Не думайте ни о чём. Что подумают придворные? Мне всё равно. Я хочу защитить вас. Это важно, а не то, что думают эти снобы.

«Великие Первые! Что если это правда… Ты говорил, Чтецы никогда не врут. Как мне поверить тебе? И откуда ты всё знаешь?! Мне страшно».

Корнелия, сморгнув слёзы кивнула.

– И простите, что вчера не сдержался, – уже отодвигая полог, прошептал Чтец.

Подал руку и больше не проронил ни слова, пока они шли в столовую.


«Дружба меж женщинами невозможна и длиться лишь до того времени, пока это выгодно одной из них. Эти вместилища порока не способны на истинные чувства».

Лекции «О моральном облике народа Виталии: мужчины и женщины».


Глава 8

Разрыв


После полудня Корнелия отправилась навестить Файно. Погода стояла солнечная, но к вечеру обещали дождь. Придворный Защитник, наблюдающий за небом, очень точен в предсказаниях погоды.

Поправив перед зеркалом воротничок лёгкой накидки, Корни, в сопровождении охраны вышла во двор, к поджидающей карете. Разговор с Файно предстоял непростой. Корни до боли прикусывала губу, пытаясь унять дрожь. Тщетно.

Дождь бы сейчас не помешал. Вот если бы попасть под него. Промокнуть до нитки. Тогда чувства внутри, сравнялись бы с происходящим снаружи. Дождь бы наполнил Корни до отказа, а затем смыл все тревоги. Унёс с собой в реку, а затем далеко-далеко, к морю…

Но сейчас вовсю светило тёплое солнце, слышалось пение птиц, и за окном экипажа мелькал дивный пейзаж. Всё это не приносило никакого облегчения Корни, ведь один из самых близких людей во всём мире, обманывал её.

Карета будущей королевы остановилась у входа в женскую половину дома. По обе стороны от дорожки росли осенние розы, распустившиеся в полную силу, вокруг стоял пьянящий аромат.

Лакей открыл дверцу и подал Корнелии руку. Файно уже с нетерпением ждала на ступенях крыльца. С удивлением и радостью, с замиранием сердца Корни увидела и другую фигуру ожидающую её. С лицом и жестами её матери. Уника. Уна. В простом, коричневом платье, волосы убраны назад и заколоты гребнем. Сестра королевы всем своим видом словно извинялась за своё существование.

– Дар, моя милая! – тётушка первой спустилась к ней, заключая в объятья. – Мы так рады твоему приезду!

– И я очень рада тебя видеть, Уна.

Корни постаралась, чтобы улыбка вышла как можно более тёплой.

Лу́на и У́на. Принцессы-близнецы. Похожие настолько, что родителям пришлось заказать для каждой из них камею. На короткое время волна курьёзных случаев, с участием сестёр, стихла. Но лишь на время. Придворные были в ужасе. Девочки в восторге.

Отец говорил, что они были очень дружны и тяжело переживали разлуку.

Глядя на такое родное, но в тоже время чужое лицо, Корни испытывала смешанные чувства. Радости и тоски одновременно.

У́ника редко показывалась при дворе, а их встречи с королем можно пересчитать по пальцам одной руки. Сестра королевы стеснительна, гораздо более спокойна, покорна судьбе. Она никогда не искала чего-то большего. Путеводной звездой была сестра, за ней она всегда следовала, ей доверяла. Потеря этого света, стала для неё роковой. У́на ещё больше замкнулась в себе, хотя время лечит любые раны, смерть сестры оставила неизгладимый отпечаток. Забыть такое невозможно, только принять и смириться, чтобы не сойти с ума.

Удивительно, как смерть одного человека повлияла на такое количество людей. Изменив их жизни и судьбы, чуть ли не до основания.

Спустившись, Файно взяла Корни за руку.

– Идём. Специально к твоему приезду наша кухарка расстаралась.

– Лимонные кексы?

– Они самые.

Фани улыбалась. Глаза же оставались серьёзными, она настороженно вглядывалась в лицо Корни, ища подтверждение своим самым худшим предчувствиям.

Кексы и впрямь были изумительны. Просидев в гостиной около часа, Корни с кузиной поднялись в комнату. За всё чаепитие У́на не сказала и десяток слов, лишь однажды прервав молчание.

– Ты стала очень похожа на мать, Дарри.

Корни улыбнулась, поблагодарив за комплемент. Уника улыбнулась в ответ, продолжая смотреть на свою дочь и племянницу. Не то, сравнивая, не то любуясь.

Фани болтала без умолку.

Поднявшись наверх, Корни долго молчала, теребя в руках чашку – у Фани так же было накрыто к чаю, – принцесса всё не могла набраться храбрости задать волнующий вопрос. Файно не собиралась помогать ей в этом нелёгком деле, всё щебетала о нарядах и предстоящем празднике.

День Предназначения.

Уже совсем близко. Что же, была, не была.

– Фани… Ты любишь коммандера Максимилиана?

– Что? – шляпка выпала из её рук.

– Я видела его у тебя.

Корни предупреждающе подняла руку, останавливая Файно, готовую возразить.

– Ты ведь поняла зачем я приехала? Максимилиан уже написал тебе о том случае, не так ли? Не может быть, чтобы не писал.

Кузина в отчаянием осела на пол.

– Великие Первые… Дарри… я… не знаю, что тебе сказать. Мы любим друг друга, – слёзы текли по щекам.

– Как давно… – Корнелия справилась с дрожащим голосом, – он приходит к тебе?

– Это не то, что ты подумала, Дар.

– Проклятие, Фани! Я видела его. Вчера. Ночью! Как это ещё можно объяснить? Он залез к тебе в окно принести обронённый платок?!

– Ты не посмеешь меня осуждать. Только не ты.

– И в мыслях не было, Фани! Но, Великие Первые, как же теперь ты выйдешь замуж?

Будущая королева взяла её руки в свои.

– Если всё откроется, твоя жизнь будет кончена! Твоя и твоей матери! У́ника погибнет, как потворщица твоему падению!

– Предназначение выберет нас! Я уверена! – со злостью выкрикнула Файно, вырвав руки.

Это был удар в самое сердце. Корни вспомнила, как кузина совсем недавно утешала её.

– Ты говорила мне надеяться! Говорила, что все проходят через это! А теперь заявляешь, что тебя это не коснется, что ты выше этого? Как же так?

По щекам принцессы потекли горячие слёзы. Обида и боль обжигали сердце.

– Почему ты не сказала, что тоже… любишь его? Я доверяла тебе. А ты… Ты…

– Дарри, я тоже хочу быть счастлива. Мне никогда не достичь таких высот как тебе. Что же мне тогда остается? А?! Я борюсь за свое счастье, как могу!

– Но почему Макс? Зачем ты так с ним?

– Я не хочу больше слушать гнусные обвинения в свой адрес, Дар. Тебе пора возвращаться домой. В свою уютную гавань. Уходи. Тебе, со своей вершины, не понять чаяния простых смертных, чья жизнь беспросветна.

Отвернувшись к окну, Фани больше не проронила и слова.

– Ты не права Файно. Никогда бы не подумала, но ты совсем не знаешь меня.

Кузина не удостоила её ответом.

– А я не знаю тебя. Совсем не знаю… – тихо произнесла Корни, выходя из комнаты.

Утерев слёзы, она ущипнула себя за щёки, приводя в порядок. Глаза заплаканы, но так удастся скрыть бледность. Принцесса подставила лицо ветру, выглянув в окно. Ланайва была тут же, в коридоре, поджидая у закрытых дверей.

– Госпожа… – Она несмело протянула платок. – Возьмите, он поможет вам… поможет… – она не могла подобрать слов, чтобы не оскорбить принцессу своей помощью.

– Спасибо, Ланайва. – Корни едва не разрыдалась снова, в миг, почувствовав себя слабой и ничтожной.

Промокнув лицо предложенным платком, Корнелия улыбнулась служанке, и двинулась к выходу.

Уника сидела там же, где они её оставили – в гостиной с книгой в руках.

– Рада была вас видеть, Уна.

– Ты так редко бываешь у нас, милая. Заходи чаще. Ты ведь знаешь, как мы тебе рады.

Корни улыбнулась. Это вышло естественно, непринуждённо.

– Теперь вы должны мне ответный визит. Буду ждать вас.

– Обещаю, моя милая.

Уна улыбалась, провожая Корни. Она долго стояла на крыльце, глядя вслед уезжающей карете. Корнелия же покинула дом Файно с тяжёлым сердцем. Тревога не оставляла её, и когда она вышла у себя.

«У себя…»

Корни окинула взглядом поместье. Дом, утопающий в цветах, аккуратную подъездную дорожку, зелёные насаждения…

«Как быстро это стало своим. Ещё не близким, не родным, но своим. Я рада возвращаться сюда».

Корни отпустила охрану, Ланайву, и пошла вдоль фасада в глубину поместья. В сад, разбитый у маленького круглого пруда. Прозрачная вода отражала солнечные лучи. На западе собирались дождевые облака, но принцесса надеялась ухватить драгоценное время перед грозой. Посидеть в одиночестве. Привести мысли в порядок. Поплакать.

Слишком многое произошло за последние дни. Месяц после замужества оказался наполнен событиями едва ли не больше, чем вся предыдущая жизнь Корнелии. Что она могла вспомнить? Лишь мать, которая была, а затем исчезла, оставив на сердце неизгладимый шрам. Отец. Отгородился, замкнулся в своём горе. Корни осталась в одиночестве. С одной стороны стеной возвышалась неизбывная потеря, с другой – условности, не дававшие отцу и шанса проявить нежность. Только урывками, тайком…

В остальном… Серые дни перетекали один в другой, почти не задерживаясь в памяти.

Корни смахнула упавшие листья, устало опустилась на скамейку под деревом, и уронила голову на руки.

Она вспомнила Ричарда, Макса, отца, мать, пророчество… Корнелия закусила руку, чтобы не взвыть в голос. Плечи затряслись от бесшумных рыданий.

Внезапно тёплая рука коснулась плеча.

– Корнелия… моя милая…

Корни вздрогнула, обернулась на голос.

Ричард взял её лицо в ладони, вытер слёзы и поцеловал.


«Первый поцелуй подобен волшебству.

Ничего не зная о магии, мы всё же можем почувствовать её самое прекрасное действие.

Любовь.

Невозможно, чтобы первый поцелуй был отдан долгу.

Или взять силой.

Тогда это не магия Защитников, светлая и сладкая, как весенний ручей, а злая Тьма.

Берегитесь того, кто срывает поцелуй украдкой».

Из дневника Её Величества Луны.

Глава 9

Поцелуй


Я видел, как она вернулась от кузины. Отпустила охрану и слуг, направилась вглубь поместья, к пруду. Её эмоции, подобно вулкану искали момент, чтобы вырваться наружу. Искали подходящее место, вдали от глаз, где можно не боясь осуждения бытьсобой.

Чтецы хорошо чувствуют эмоции и мысли людей. Чем сильнее дар, тем лучше мы понимаем их. Сначала это просто отголосок, направленность эмоции, как тепло или холодно. Затем образы, картины. Тонкие душевные Связи окутывают человека, оседая на предметах, людях, как туман. Плывут в воздухе. Особенно занятно выглядит навязчивая идея, преследующая человека буквально по пятам. Помню горожанина, одержимого идей собственной фермы. Я чуть ли не покатывался со смеху, встречая его в «облаке» повизгивающих свиней. Жаль никто кроме меня не видел этой забавной картины.

Связи прикосновений долговечны, Связи владений – нерушимы. Связь мыслей исчезают так же быстро, как возникают. Но Чтецы ловят их, собирают, хранят.

Тронув одну из нитей, наполненную воспоминанием о Максимилиане, с удовольствием уничтожил её. Мелко, но пока я больше ничего не мог сделать. Не время для мести. Пока.

Поправив воротник и перевязь, поспешил к моей Корни, чувствовал, апогей эмоциональной бури близок.

Неслышно ступая по садовой дорожке, услышал сдавленные всхлипы. Плечи принцессы вздрагивали от рыданий. Приблизившись, коснулся одного из них.

– Корнелия… моя милая…

Она вздрогнула и обернулась ко мне.

Я взял её удивлённое лицо в ладони, провёл пальцами по щекам, утирая слёзы и поцеловал.

Нет, поцелуй не вышел мокрым или солёным. Он был горячим, как раскалённая печь. У этой глупышки жар. Эмоциональное напряжение вылилось в горячку.

– Ричард…

Кто бы мог подумать, что слышать своё имя из её уст, так приятно. Под сводами моей спальни оно звучало бы ещё притягательнее, но всему своё время.

Корни смутилась до невозможности, касаясь пальчиками своих яблочных губ.

– Пойдёмте в дом, Корнелия, у вас жар.

– Жар? Нет же, я прекрасно себя…

Не дал договорить, подхватил на руки, и понёс прочь из сада, в её спальню.

– Нет лучшего способа проверить температуру, чем поцелуй.

– Конечно… Я… я… Ваше Высочество, вы нарушили сотню правил. Ваши слуги…

– Кого волнует чьё-то мнение, когда я хочу нести на руках мою королеву… Лили, проклятая девчонка!

Дверь от магического удара звонко хлопнула, ударившись о стену. Послышался звук разбитого стекла.

Из бокового коридора тут же высунулась светлая головка.

– Господин?

– Разве я не приказал тебе ждать на пороге?! Мигом приготовь холодную ванну госпоже.

Лили вздрогнула, но поспешила наверх.

Корни испугалась, всем телом прижалась ко мне, а я плёл заклятье, борясь с желанием свернуть на свою половину.

Дверь в комнату Корнелии не пришлось ломать, служанка оставила её открытой, пока сама взбивала подушки и поправляла одеяло.

– Прочь с глаз моих. Ведагора найдёт тебе дело. Я узнаю, если ты не пошла к ней.

– Да, господин.

Лили поклонилась и поспешила удалиться, напоследок бросив полный ненависти взгляд на Корни.

Мысленно я прикинул, сколько мне ещё терпеть эту шавку. Месяцев восемь, может больше, чем полгода. И ведь не уберёшь от Корни, иначе план полетит в бездну.

Моя милая, потерпи. Придётся немного пострадать, но потом…

Я одёрнул себя. Что потом? «Потом» будет только для меня.

Расплескав воду, осторожно положил Корнелию в чашу ванны. Голубое платье намокло, став полупрозрачным.

– Скажите, как почувствуете холод, я перенесу вас в постель.

Очень вовремя потянулся за полотенцем. Сердце стучало, как сумасшедшее.

Проклятье.

– Ваше Высочество, спасибо вам. Мне жаль, что доставляю столько хлопот. Я недостойна…

– Корнелия, оставьте подобные глупости для высшего света.

Не удержался, обернулся взглянуть на неё. В её широко раскрытые глаза, полные страха, на дрожащие руки и платье, не скрывающее ничего.

Протянул полотенце, отводя взгляд.

– Вставайте, вы же сейчас замёрзнете.

– Простите…

Я завернул своё бесценное сокровище и вынес из ванной в спальню. Осторожно положил на постель, накрыл одеялом.

– Я сам вылечу вас. Не волнуйтесь, никто не узнает о произошедшем.

– Благодарю вас…

Голос еле слышим. Рука, выскользнув из-под одеяла, сжала мою ладонь.

– Пожалуйста, Корни, зовите меня по имени. Доставьте мне такое удовольствие, слышать его из ваших уст.

– Хорошо… Ричард.

Какая ты наивная и доверчивая, Корни. Я потянул за нити сплетённого заклятия, и она погрузилась в сон.

Итак, к делу. Перво-наперво надо высушить платье. Капли воды, повинуясь приказу, отправились назад, в ванну. Теперь постель. Как бы мне не хотелось сделать это теплом собственного тела, сегодня холодная перина нагреется благодаря магии. Я тронул за нужные Связи, наполняя пух теплом. Затем потянулся магией и согрел простынь, одеяло, подушку, и наконец, погрузился внутрь Корнелии, изгоняя болезнь. Выискивая повреждённые области глубоко внутри неё, и заставляя их возвращаться в норму. Личный контакт не требовался, но я не в силах отпустить ладонь.

Путешествие заняло добрую половину ночи. Я блуждал внутри неё, дотошно ища и уничтожая болезнь, изучая каждую клетку, запоминая. Пока карта её тела не стала мне так же знакома, как своя. Но и после, когда Корни задышала спокойно и ровно, я остался. Наблюдал за тем, как она спит, как тени рисуют замысловатые узоры на её лице. Она показалась мне очень одинокой и беззащитной.

Под утро, за пару мгновений до пробуждения Корнелии, я притворился спящим. Положил голову на край постели, не отпуская нежной руки.


***

Пробуждение было долгим, словно Корни поднималась со дна водоёма к свету. Она явственно видела его над головой, не до конца осознавая, что происходит, но инстинктивно стремилась к нему.

Очнувшись и открыв глаза, не сразу вспомнила, что произошло накануне.

– Корнелия?

Принцесса села в постели, во все глаза глядя на мужа. Перевела взгляд на сплетённые руки. И наконец, вспомнила.

– О, Великие Первые…

Высвободила руку, закрыла ладонями лицо, сгорая от стыда.

«Четверо! Помогите мне!»

– Ваше Высоч… Ричард, простите меня. Мне нет оправдания. О, не так я себе всё представляла!

Она залилась слезами, уронив голову на ладони.

– Корнелия, послушайте…

– Нет, нет, оставьте меня… я недостойна…

Ричард потянул к ней руки. Коснулся плеч, притянул к себе. Корни вырывалась, но Чтец был настойчив. Развернул к себе плачущую принцессу, заставил взглянуть на себя. Поцеловал.

Сперва робко, затем всё более уверенно, Корнелия отвечала на поцелуй. Руки сами собой потянулись к Ричарду, пальцы коснулись лица и потянулись дальше, обнимая.

Невероятное чувство наполнило Корни, рождаясь в груди. Что-то тёплое, оно раскрывалось, как цветок, росло, заполняя её всю.

«Как прекрасно».

Ричард обнял её крепче, его сильные руки притянули к себе, не отпускали.

«Пусть это не закончится никогда. Это волшебство, эта магия… Это ни с чем несравнимое чувство».

Но вот Чтец отстранился, поцеловал пальцы её рук, взглянул в глаза.

Повисло молчание. Сердце Корнелии готово было вырваться из груди. Принцесса часто дышала, не зная, что сказать, не в силах отвести взгляд.

– Корнелия… Я отчаянно люблю вас.

– Великие Первые!

Невольно вырвалось у неё. Могла ли она представить такое? Не смела и мечтать, глядя на мужа. Одного из самых могущественных магов Виталии. Будущего короля. Пророка.

– Пожалуйста, не отвечайте сейчас. Просто… позвольте сделать счастливой. Мне ведомы ваши чувства, но я хочу переменить их. Не отталкивайте мою помощь. Не бойтесь, здесь условности ни к чему. Я приму всё, как есть. Потому что знаю и люблю вас. Что бы ни случилось, мои чувства будут неизменны. Просто доверяйте мне.

– Я постараюсь. Обещаю.

– Спасибо.

Он вновь поцеловал её руки, и уже уходя, вдруг вспомнил:

– Я вызвал вашу прислугу из Дворца. Хотите позвать Лили? Она же была при вас долгое время, не так ли?

Корнелия задумалась лишь на мгновение.

– Я бы хотела оставить Ланайву.

Ричард поклонился с улыбкой.

– Тогда жду вас к завтраку. Сегодня прохладно, прикажу накрыть в столовой.

– Благодарю вас.

Как только за Чтецом закрылась дверь, Корни упала на подушки. Улыбка не сходила с лица, а пальцы касались горячих губ. Краска заливала щёки, стоило вспомнить, как Ричард целовал её. Обнимал. Ласкал волосы и руки.

«Он всё знает. Как это возможно? Неужели благодаря магии? Невероятный человек. Он всё знает, но не обличает меня. Не сторониться. Он меня любит. Четверо! Почему, почему, я так счастлива?»


***


Спускаясь к завтраку, Корни увидела Ведагору, придирчиво рассматривающую фигурки на камине. В поисках пыли она провела пальцем по поверхности полки. Хмыкнула.

«Как удачно я встретила её».

– Ведагора.

Она обернулась, поклонилась. На лице не дрогнул ни один мускул. Корнелия вообще сомневалась, способна ли старшая горничная на эмоции.

– Да, госпожа?

– Мои дворцовые слуги теперь здесь?

– Мы разместили их, согласно занятиям.

– Я бы хотела увидеть Лили, мою прежнюю горничную.

– Она на кухне. Ланайва проводит вас.

Корни уже повернулась уходить, как вдруг вспомнила важную вещь.

– Ведагора, в какой части дома находится библиотека?

– На половине господина.

Ведагора поклонилась, вернувшись к осмотру гостиной.

«Надо улучить время и осмотреть библиотеку. Любопытно будет узнать о детстве Ричарда… Как он рос, как поступил в Академию, как учился».

Все женщины Виталии, во всяком случае, дворянки, вели дневники. Такова их обязанность. По записям можно увидеть их ментальную чистоту. Отделить невинных от запятнанных. Личные тетради являлись важной уликой на суде. Чтецы, касаясь записей «видят», всё что происходило. Врать на страницах бессмысленно.

Дневник королевы прочитан и выучен Корнелией от корки до корки. В детстве он был её настольной книгой. Она не расставалась с ним даже ночью. Засыпая и просыпаясь со словами матери.

Корни задумчиво крутила браслет. Мысли переключились с воспоминаний детства на служанку, что была рядом долгие годы.

«Значит, Лили теперь на кухне. Жаль, что всё так обернулось. Надеюсь, здесь ей понравиться».

Спускаясь, Корни подобрала подол, чтобы не оступиться на покатых ступенях. Сегодня она выбрала лёгкое белое платье с золотой вышивкой. Цветы плотно устилали юбку, поднимаясь к поясу они «таяли», и лиф оставался белоснежным.

Свою бывшую горничную Корнелия нашла за чисткой картофеля.

– Лили.

– Госпожа?

Служанка подняла на неё красные от бессонницы глаза.

– Как ты здесь? Не хочешь вернуться во Дворец?

– Спасибо, но я хочу и дальше оставаться подле вас… – она бросила завистливый взгляд на Ланайву, та не удержавшись, уминала стащенный пирожок, – или в услужении вам.

Корнелия тронула светлую макушку.

– Скажи, если что-то будет нужно. Я постараюсь это устроить.

– Спасибо.

Без тени благодарности произнесла она, возвращаясь к корзине с овощами.

Корни в расстроенных чувствах вышла на лестницу, поблагодарив старшего повара за труд.

– Мне показалось, или тебе нравится на кухне? – Корнелия заметила улыбку на лице горничной.

– Я долгое время служила на кухне, госпожа.

Ланайва поспешно доела лакомство, вытирая платком руки.

– Ты рада возвращаться?

– Они стали моей семьёй.

«Надеюсь, Лили также сможет устроиться там. Работа кажется сложной, но надеюсь, у неё найдётся время для себя, как раньше.

Отчего же я чувствую себя виноватой?»

– Постой, Ланайва, ты сирота?

– Я родилась здесь, в доме господина, но не знаю своих родителей.

«Как такое возможно?»

– Мне жаль.

Корнелия протянула служанке руку, сжала натруженную ладонь.

– Спасибо, что рассказала мне.

Ланайва смутилась и опустила голову, молча открыв дверь.

– Сюда, госпожа.

Корни улыбнулась и вошла в столовую. Ричард поднялся к ней навстречу, протягивая руки.

«Великие Первые, как же я счастлива».


Глава.10

Подготовить всё


«До предательства Аленейрис, месяцы года имели другие названия. Отчаяние был месяцем Перехода, а Радость, как последний месяц лета – Житницей. Но всё переменилось. Теперь каждый день говорит нам о том, как в одночасье изменилась вся жизнь. Кто был виновен, и чего стоит мир сегодняшний.

Первый месяц зимы приходиться на Покой, на то обманчивое время, когда народ пребывал в неведении, радуясь ему. Когда люди благодарили Первых, за мир и спокойствие.

Второй месяц – Предчувствие. Не у нас, это Четверо забили тревогу. Они предвидели перемены, и хотели предотвратить их. Спасти нас, не себя.

Третий – Предательство. Худшие опасения подтвердились. Алейнерис поглотила Тьма, а вслед за ней и весь народ. Магия женщин запятнана Чёрным. Больше мы никогда не касались источника. Его покрыла скверна. Колдующая женщина становилась безвольной куклой.

Затем идёт месяц Хаоса. Он олицетворяет века мрака и гонений, когда женщины оказались во власти Чёрного. На мир опустилась смута и беззаконие.

Тьма веков казалась бесконечной, как зима».

Корнелия положила сверху листок, промакивая написанное. Читая историю, она всегда испытывала стыд за Алейнерис. Её тень легла на потомков, очерняя всех. Кем бы ты ни был, как бы праведна ни была жизнь, одна только принадлежность к женскому полу, делала тебя виноватой во всём. Сразу, без разбирательств.

«Не могу сказать, что нас обвиняют напрасно. История явственно говорит об обратном, но… Как Алейнерис могла так поступить? Предать доверие богов? Предать весь народ, обратившись к тьме? Ведь у неё было всё, о чём можно только мечтать. Чем прельстил её Чёрный? Чем? Не понимаю.

Но я всё исправлю».

Корни захлопнула тетрадь, подошла к зеркалу поправить платье. Сегодня приезжают Чтецы, она вместе с отцом и Ричардом будет встречать их в Зале Аудиенций.

Корнелия подавила страх. Прибудет сам Магистр Ордена. Тот самый, что был при её наречении, при подтверждении пророчества. Страшный человек. Отец доверял ему, но от одного его вида у Корнелии подкашивались ноги.

«Ничего, ничего. Я смогу».

За окном стояло хмурое утро, и принцесса накинула поданный Ланайвой палантин. Небесно-голубого цвета.

Последний день лета. Завтра великий праздник – День Предназначения, все ждут его целый год, все шестнадцать месяцев. Празднование добавляло волнений Корни. Что будет с Файно? За Макса она не беспокоилась. Он из хорошей семьи, и кого бы ни выбрали для него Чтецы, его честь не пострадает. Но вот Фани…

«Глупая! Как можно идти на такой риск… Она слишком самоуверенна. Шанс, что Судьба свяжет её с Максимилианом один из тысячи. Помогите ей, Четверо!»

Корни сложила руки в молитве. Задержалась на мгновение, потом кивнула Ланайве и одни вышли во двор.

Ричард уже ждал её, разговаривая с возничим. Улыбнулся, похлопывая его по плечу.

Корни против воли зарделась, вспоминая прикосновения его губ. Но ещё больше она смутилась, понимая, что хотела бы повторить это снова.

– Корнелия.

Ричард подал ей руку, помогая сесть в карету.

Едва они тронулись, улыбка сползла с его лица, словно её и не было.

– Будьте осторожны, Корнелия. Держитесь позади меня. Новое пророчество смешало наши планы, но не планы Чёрного… И пока мы не разгадали их, ваша жизнь под угрозой. Под ещё большей угрозой.

– Но что он может сделать? Разве здесь во Дворце не лучшая защита?

– Милая Корни, у Чёрного лазутчики повсюду, им не обязательно иметь высокий статус. Достаточно завербовать служанку.

Принцесса прикусила губу, раздумывая над тем, что она только что услышала.

«Действительно, что может быть проще. Служанка может отравить мою пищу, и никто не узнает».

– Я рад, что Ланайва находится подле вас. Я знаю её с самого детства, и доверяю, как себе.

– Она хорошая девушка. И… я хотела поблагодарить вас за Лили. Спасибо, что не оставили её. Уверена, рядом со мной ей будет лучше, чем во Дворце.

– Корнелия, просите всё, что угодно. Хоть звезду с неба. Если вы будете довольны, и счастливы, то я тоже.

На его лице вновь заиграла улыбка, а Корни покраснела до кончиков ушей. Не зная, что сказать, она отвернулась к окошку, пейзаж за окном сменился, а колёса кареты коснулись досок подвесного моста у дворцовых ворот.

Через несколько мгновений они остановились, Ричард обошёл карету и, открыв дверцу, помог принцессе спуститься.

Дворец преобразился. Внутренний двор украшен цветами, садовники наводили последний лоск. Защитники стояли через каждые десять шагов.

Два больших события наложились друг на друга. И Корни пришла в голову мысль, что не знает, какое из них больше. Магистр Ордена Чтецов вообще редко выходил в мир. На памяти Корнелии он всего дважды покидал башню, и второй раз был сегодня.

Август встретил Корни на площадке парадного входа. Обнял Ричарда, кивнул дочери. Магистра они встретят в Зале Аудиенций.

Время тянулось бесконечно долго, по капле переливаясь из кувшина в тарелку.

Кап. Кап. Кап.

День перевалил за половину. Отец и Ричард о чём-то тихо переговаривались стоя у окна, но Корни не могла позволить себе такой роскоши, как просто подойти к ним, поддержать разговор.

Шея Корнелии задеревенела, спину жгло огнём, а Магистр и не думал появляться.

Она смотрела на свободных членов Совета, как они прохаживались по залу, разговаривали, или просто смотрели в окна. Корни же была прикована к своему месту. Ни шевельнутся, ни размять ноги. Принцесса осторожно облокотилась на спинку трона. С наслаждение дала мышцам расслабиться.

Но спустя мгновение Защитники доложили, что процессия Ордена показалась на дальних подступах к Столице. Принцесса еле заметно выдохнула.

«Совсем скоро!»

Солнце успело склониться к горизонту, прежде чем Магистр прибыл во Дворец.

– Моё почтение, Ваше Величество. Выше Высочество.

Высокий худощавый человек поклонился, игнорируя Совет придворных, застывших у стен.

– Рад видеть вас в полном здравии принцесса Дар.

Корни почтительно склонила голову, во все глаза наблюдая за ним. Магистр совсем не изменился с их первой встречи. Ничуть не постарел, а ведь прошло одиннадцать лет.

– Время не ждёт, в первую очеред


Я смотрел на неё.

Смотрел. Смотрел. Смотрел…

Отчего же меня так тянет к ней? Что в ней такого особенно, необычного, отличного от других? Уж точно не красота, лицо Файно более совершенно, но Корни… На неё хочется смотреть. Фигура её тоже далека от совершенства, видел я и более привлекательные тела. Но она казалась такой утонченной, изящной. Её движения наполнены какой-то воздушной пластикой. Вряд ли она сама замечала это, во время официальных приемов, её движения обретают резкость и порывистость. Когда Август наблюдает за ней, она становится более властной, собранной. Разительная перемена. Мне же больше нравилось, когда она вот здесь в саду кормит уточек. Когда её щеки покрывает смущенный румянец, как только она замечает, что я наблюдаю за ней.

Поглоти вас тьма, Первые!

Как я скучаю по тем дням ледяного спокойствия, что окружали меня всего несколько месяцев назад. О, эта тоска и скука! Раболепие окружающих, подобострастие, лицемерие, ложь. Не думал, что буду так скоро скучать по ним.

Причина всех моих треволнений кормит проклятых уток на берегу садового пруда.

Корнелия.

Казалось, еще мгновение назад её занимало пророчество и благополучие народа. Удивительно, как просто она забывает обо всём, сосредоточившись на текущем моменте. Вот её мысли потекли вдаль, цепляясь одна за другую, возвращаясь, путаясь. Теперь она думает только о том, что находиться слишком близко ко мне. Её эмоции накатывают словно волна, и мне с трудом удается оставаться на плаву.

Тьма! Никакие прошлые уловки не помогают вернуть драгоценный покой и ясность мысли.

Совсем недавно, я думал, что это что-то природное, что-то звериное. Простой инстинкт. А теперь вот, мне нравятся уточки. И эти тёплые дни. И это солнце, и то, как оно играет на её волосах. Как она отводит упавшие пряди, придерживая непослушные локоны рукой. Я вспомнил, как они пахнут, какие они мягкие на ощупь, словно шёлк…

Заклинание полностью впиталось в тело, и я видел, как органично оно сплелось с её кожей. Теперь оно всегда подскажет ей правильную мысль или эмоцию. Абсолютная привязанность ко мне обеспечена.

Только вот откуда это странное чувство во мне, словно… печаль?


***


Она так сильно стискивает мою руку, что мне почти что больно.

Знакомо ли вам такое чувство, когда эмоции раздирают ваше сердце, вашу душу на части? И это не зависть, не гнев, и даже отчаяние полностью не описывает это глубокое чувство невозможного. Когда то, что ты так жаждешь, без чего твоя жизнь не выносима и не имеет смысла, тебе не доступно. И это не луна, ни локоть, а другой человек. И глядя на него ты понимаешь, никогда, никогда, никогда он не будет твоим. Твоим так, как ты этого хочешь.

Вот, что это за чувство. И когда кто-то говорит мне об отчаянии, я смеюсь ему в лицо. Да что вы знаете об отчаянии?!

Примечания

1

      генерал Защитников – командующий армией. Главнокомандующий при королевском дворе.

(обратно)

2

      Сенешаль – главный советник и распорядитель двора при короле Августе.

(обратно)

3

      Канцлер – помощник распорядителя (сенешаля), четвертый человек при короле. Отвечает за суд и отношения с другими странами и народами.

(обратно)

4

      Третий человек у власти.

(обратно)

5

5 Лу́на – мать Корни. У́на – её сестра-близнец, мать Файно из Дома Бурь.

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***