Неравный брак [Ирина Фарова] (fb2) читать онлайн

Неравный брак

Глава 1

Отец протянул мне руку, помогая забраться в карету. Напротив меня тут же села Лиза. Младшая сестра одобрительно улыбнулась. мама села рядом со мной. Отец же предпочел ехать верхом. Из-за его высокого роста в карете ему было неудобно. Возница присвистнул. Лошади тронулись в путь. Колеса застучали по мостовой, а мы приготовились подскакивать на каждой выемке. Никто не нарушал молчание, которое уже начинало тяготить.

Отвернувшись к окну, я приоткрыла шторку и стала смотреть на улицы города. Сумерки только опустились. Фонари медленно зажигались, разгоняя белесый туман, который пришел с реки. Густой туман придавал таинственности Большому каменному городу. Прославленный город, выстоявший в трех крупных сражениях и ни разу не опустивший мост, чтоб впустить неприятеля. Город, где все дороги были из камня, где самые маленькие мостики были каменными. Этот город покорил меня еще в первый приезд. Слишком много я о нем слышала легенд и сказок, а теперь могла ездить по его каменным улочкам, где по легендам были двери в другие миры.

Пусть мне в начале осени исполнилось двадцать четыре года, но я все равно верила в легенды про могущественных колдунов и магов, которые воевали между собой и плели интриги. Все эти интриги хранились в большой домашней библиотеке. Часть книг было написано на общем языке, а часть на замирском. Попадались редкие штинские книги. Эти языки я знала. Отец не одобрял моих пристрастий, считая, что я только голову себе забиваю всякой дурью, но так как больше мне нечем было заняться после скандала, который произошел в самом начале моего выхода в свет, то он закрывал на чтение глаза.

Я помнила как мои фантазии разыгрались, когда я ехала на первый бал. Тогда меня больше волновал не сам бал и дебют, а надежда увидеть чудо. Ведь чудеса — это что-то обыденное в таком волшебном городе. Да, чудо случилось. Любовь, что опорочила мое имя и познакомила с другой стороны мужчин, где благородством даже не пахло.

Сейчас город продолжал будить во мне что-то детское, но это было с каким-то привкусом горячи. Все же я выросла. Пусть вера в волшебство осталась, но вот в людей она окончательно была потеряна.

— Ульяна, ты сегодня должна все время быть на виду. Никаких укромных уголков. Холодное превосходство. Если услышишь какой-нибудь шепот за спиной. То ты не должна подать вида, — сказала мама.

— Я все помню, — ответила я, а сама нервно сжала и разжала кулаки. Нужно успокоиться. Она всего лишь повторила, что может произойти на балу. А на балу могут быть любые провокации.

— Если будут какие-то вопросы...

— Все сваливать на болезнь. Я помню.

— Мам, все будет хорошо. Ульяна у нас со всем справиться, — сказала Лиза. — Ты бы ей лучше сказала, чтоб она не общалась с Тиной Родовой. Про нее сейчас ходят всякие слухи. И рядом с ней много грязи. А она протеже Егора Прянова. Богатый, но одиозный тип. Еще не стоит общаться с Молодыми королями. Это сыновья барона Рюка и сын корабельного магната Лузова. Шутки на грани пошлости, вседозволенность и безнаказанность.

— Точно. Лучше сразу обозначить, что ты настроена серьезно, а не пришла развлекаться. Если предложат познакомить с поэтому Гуровым, то соглашайся. Он сейчас местная звезда, — сказала мама. — Еще есть хороший кружок у Малославы. Там все прилично и чинно. Тебе лучше туда пробиться.

— А не будет ли это как-то неестественно выглядеть? — спросила Лиза. — Мне кажется, что люди подумают, что Ульяна будет выглядеть, как собачка, которая хочет заслужить прощение.

— Я смотрю, что за год ты стала разбираться в светской жизни, — заметила я. Лиза рассмеялась.

— Если хочешь выжить в этом море зубастых рыб, то надо выучить их правила, — ответила Лиза. — Я могу тебя познакомить с подругами, но не все руку подадут.

— Как-нибудь сама справлюсь, — ответила я.

— Ульяна, ты уже как-то справилась, — не выдержала мама и все-таки сказала колкость. Но ее слова меня не обидели. Наоборот, заставили задуматься.

— Вот поэтому я буду с вами, но сама по себе. Как я поняла, то мне не обязательно найти знатного мужа. Главное, чтоб у него было много денег. Мам, подожди. Давай назовем вещи своими именами. Тут уже не стоит вопрос о моем счастье и любви до гроба или такой же семье, как у тебя. Мне нужен богатый муж, который согласиться пойти на сделку с отцом. Титулованные ребята будут от меня нос воротить, или крутить мной, как захотят. Лиза правильно заметила: они будут смотреть на меня, как на собачку, ожидающую похвалы. Мне нужно создать свой круг общения, где на меня бы смотрели как на равную. Это для начала. Далее посмотрим от результатов сегодняшнего вечера. Меня могут как проигнорировать, так я могу и вызвать интерес. От этого и будем отталкиваться.

— Довольно здраво, — после минутного молчания, сказала мама. — Я думала ты едешь без плана.

— План есть, но все будет зависеть от сегодняшнего вечера, — ответила я. — Поэтому и предлагаю на балу разделиться. Вы всегда можете от меня отвернуться, сказав, что приезд на бал был моей инициативой. И тогда позор на вас не подает. Вычеркните меня для всех. А если все пройдет хорошо, то делаем вид, что прошлого не было.

Да, я ставила все на последнюю ставку. Это было рискованно, но я знала на что шла. Карета медленно подъезжала к дому главы города. Сегодня там делали первый бал для девиц, рожденных летом. Наивные, молодые девушки только вступали в свет. Это был повод для того, чтоб сделать ставки кто из них первой выскочит замуж, а кто пойдет на сельскую ярмарку невест искать мужа среди фермеров. Не все выдерживали высший свет. Кто-то не тянул морально, кому-то не хватало денег, но шанс было принято давать всем. А я требовала для себя второго шанса и могла его получить, если бы только показала, что достойна этого.

Карета остановилась. Я слышала, как отец соскочил с лошади. Как он подошел к дверцы кареты. Пять лет назад я бы не решилась на этот шаг. Сейчас дождалась, когда выйдут из кареты мама и сестра. После вышла сама. Поправила накидку, под которую старался проникнуть холодный воздух. Посмотрела на широкую лестницу и поняла, что она меня больше не пугает. Меня больше ничего не пугало.

В холле мы сняли накидки. Знакомая зеркальная стена, около которой все девушки крутились, поправляя прически и кружева. Я лишь посмотрела на себя, отмечая, что прическа и платье идеальны.

Мне было двадцать четыре года. Но я выглядела моложе. Маленького роста, с кукольными личиком, золотыми локонами. На моем лице так не было видно порока, который мне так приписывали. Поэтому все могло получиться. У меня должно было получиться!

Бальный зал. Шум музыки. Разговоры. Нет, они не смолкли, стоило мне появиться на входе в зал. Общество жило без меня столько лет и еще будет жить столько же. Да, скандал был громкий, но он напоминал яркую вспышку, которая загорелась и тут же погасла.

— Удачи, — шепнула мне Лиза, тут же удаляясь в толпу.

Я кивнула маме и решила для начала пройтись, чтоб разведать обстановку. Например пробиться к столику с закусками. Есть я не хотела, но можно было чего-нибудь выпить и заодно оглядеться.

Группки. Кружки по интересам. Они как были так и остались. Я смотрела на них и меня разбирал смех. Как же люди гордились этими кружками. Тем, что никто другой не окажется в этом кружке, если его туда не пригласят. Создать что-то из ничего — это надо уметь постараться. А ведь сама когда-то мечтала оказаться в каком-нибудь кружке.

Девушки охотно соглашались на танцы. В светлых платьях они напоминали белые розы. А с кем я тогда танцевала? Меня почему-то никто не приглашал и тогда отец вывел меня на первый танец. Наверное мы смотрелись странно. Он высокий, а я ему где-то по грудь. Но при этом как-то мы с ним ведь танцевали. Это был первый и единственный раз, когда я с ним танцевала. После этого танца у меня от кавалеров не было отбоя.

— Осторожнее, — попросила я, когда какой-то мужчина меня толкнул.

— Извините, — он обернулся. Высокий, светловолосый. Он окинул меня сверху вниз. Улыбнулся. — Еще раз извините.

— Ничего.

— Почему я вас раньше тут не видел?

— А вы знаете всех девушек в округе?

— Всех самых симпатичных. Так где вы прятались? — спросил он.

— Далеко, — ответила я, протягивая мне руку. — Меня Ульяна зовут.

— Артем, — пожимая кончики пальцев, сказал он. Мне было трудно с ним разговаривать. Все время приходилось задирать голову. — Могу я пригласить вас на танец, пока вы опять не спрятались в своем далеко?

— Не вижу причин, чтоб отказаться, — ответила я.

— Тогда пойдем танцевать.

Танцы. Я давно не танцевала. Не кружилась по залу. Но при этом я легко согласилась, чтоб он вывел меня в центр зала. На мне было яркое голубое платье, которое выделялось на фоне девушек на выданье. Но я могла себе позволить надеть любые цвета, потому что давно уже не была юной и тем более наивной.

— Так откуда вы? — спросил Артем.

— Из Приозерской губернии.

— Там я еще не был. Надо будет обязательно съездить, раз там такие красивые девушки прячутся.

— Съездите, не пожалеете. У нас красивые края.

— Уверен в этом. Вот если в рудных краях смотреть не на что, так и девушки там все невзрачные.

Он явно вызывал меня на спор, а может действительно был не далекого ума, раз такое про женщин говорил. Но я тактично промолчала. Танцевал он неважно, эгоистично вел в нужном ему ритме. Из-за этого мне приходилось постоянно наращивать темп, что было не комфортно, но он этого не замечал.

— И надолго вы к нам?

— Как пойдет. Ничего не могу сказать.

— Не прячьтесь больше. Я совсем не хочу вас терять, когда только нашел, — завершая танец, сказал он. Я подала ему руку, которой он коснулся кончиками пальцев.

— Если суждено встретиться, то наши дороги обязательно пересекутся, — ответила я. Слегка присела в полу реверансе. После этого дала себя проводить к окну.

— Буду ждать встречи.

Артем довольно быстро растворился в толпе. Позже я увидела его с другой дамой, которую он вытащил на танец. Походу я напала на очередного так называемого «мотылька», который знакомился со всеми подряд, чтоб набрать связей. Но мне и не нужна была его рука и сердца. Достаточно было того, что я привлекла внимание. Пока я шла к столу с напитками, то чувствовала спиной любопытные взгляды. Игра началась. От этого я не смогла сдержать улыбки. Вызов брошен. Теперь осталось подождать и посмотреть, чем ответит мне общество.

Взгляды. Фальшивые улыбки. Я словно попала в гадючник. Они шептались. Не могли понять, почему я приехала сюда. Как посмела. Ничего. Им придется свыкнуться с мыслью, что я буду ходить по одним с ними залам, есть с ними из одних тарелок и пить те же напитки.

— Ульяна? Сколько лет! Ты совсем не изменилась! Все так же выглядишь хорошо, — намеренно привлекая внимания и повышая голос на десять шагов до меня, сказала Милослава Никитова. Одна из главных гадюк и сплетниц.

— Добрый вечер, Милослава. Я даже не узнала вас в начале. Если бы не это изумрудное платье, то подумала бы, что вы дебютантка, — ответила я. Милослава действительно выглядела хорошо, пусть и воспитывала уже второе поколение детей.

— Никаких официальностей, — довольно резко сказала она, беря меня под руку. — Ты должна мне рассказать, где пропадала все это время.

— Болела, — ответила я. — Но сейчас болезнь отступила и я решила вернуться.

Мы никогда не были подругами. Даже больше, общались лишь пару раз, когда она пыталась выведать у меня новости о Татьяне, с которой мы дружили. Тогда Татьяна неожиданно для всех вышла замуж за лакея князя Борова. И это стало для всех шоком. При том, что сам князь добивался ее внимания. Милослава и тогда вела со мной так, словно мы были лучшими подругами, но мотивы Татьяны я не сдала, хотя и знала всю эту историю.

— Ох! Как это печально! Я все думала, куда пропала такая милашка после дебюта. Народ разное поговаривал...

— Милослава, народ любит байки сочинять. Я вот слышала, что рыбак на русалке женился. Как думаете, это возможно? — выпалила я. Она на миг замолчала. Даже остановилась. Повернулась ко мне.

— Да как такое возможно?

— Вот и я говорю, что невозможно. А брат мне утром доказывал, что действительно такой случай имеет место быть. Говорил, что глава корабельной ассоциации лично выписывал разрешение на этот брак. Может спросить у адмирала Велова? Думаю, он должен знать детали?

Я покосилась в сторону пожилого адмирала, который разговаривал с судьей. Милослава проследила за моим взглядом.

— Надо определенно расспросить. Это как она будет танцы посещать? В аквариуме? — явно высказывая мысли вслух, сказала Милослава. — Рада тебя вновь увидеть. Извини, но мне надо поговорить с адмиралом.

Она тут же бросила меня и поспешила узнавать подробности. Рома утром нас всех ошарашил такой новостью. Странно, что до Милославы она только дошла. Я думала, что переведу разговор на русалку, а оказалось, что запустила волну и тем самым отвлекала языки от своего появления. Это мне было на руку. Теперь все будут обсуждать русалку, а не меня.

И опять заиграла музыка. Начался новый танец. Я его решила пропустить. Меня пригласил один юноша, но я его аккуратно слила. Два танца подряд — это пока рано. Нужно взять паузу. Я сегодня не веселилась, а разведывала обстановку. Так, женатые мужчины, как и женщины, носили широкие браслеты на обеих руках. Неженатых было довольно много, но мне все не подходили. Сколько ему должно быть лет? Явно не первого поколения. Такие мужчины еще в самом расцвете лет. Они могут позволить себе выбирать. Им не нужны скандалы, которые идут шлейфом за будущей женой. Значит это будет мужчина второго или третьего поколения. Возможно даже волх. Они часто женились лишь за тем, чтоб обзавестись детьми. Говорили, что из них не такие уж плохие мужья получались. Правда волхов на балу было мало. Кто еще?

Взяв сок, я встала к окну, где мне не мешали разглядывать зал. Люди общались, смеялись. Кто-то прогуливался под руку. Другие танцевали.

Это может быть богатый промышленник. Купец. Часто такие мужчины были невзрачные. Женщины на них почти не смотрят. Зато у них было много денег. У меня было имя и внешность. Мы могли бы сделать неплохой обмен.

Вот, к примеру, мужчины, что разговаривали на другом конце зала. Оба невысокие. В деловых костюмах. У одного при этом была шпага и кинжал. Смогла бы я выйти замуж за кого-нибудь из них? Один кругленький, с пузиком. Лысый. И лицо у него на блин похоже. Но он моложе спутника с оружием. Который с оружием был среднего телосложения. С длинной седой бородой, которая спускалась ему до груди. Волосы подстрижены как у торговца. Могла ли бы я с кем-нибудь из них лечь в кровать? Целоваться?

А был ли у меня выбор? Я чуть не загрустила, но вовремя себя остановила. Вот вечером, когда я вернусь домой, то и буду грустить. Сейчас мне нужно держать лицо.

Мужчина с седой бородой словно почувствовал, что я на него слишком часто смотрю. Улыбнулся и отсалютовал мне бокалом. Я кивнула ему в ответ и поспешила отвернуться.

— Ты здесь ради покровителя или ради чего? — прямо спросила Флора. Я помнила ее по школе. Она была на класс ниже меня. И дебютировала в тот год, когда я уже уехала в поместье. По откровенному вырезу платья было понятно, что она стала дамой полусвета.

— Мужа ищу, — прямо ответила я.

— Удачи. Если не получится, Коро возьмет тебя под свое покровительство, — сказала она.

— Буду иметь ввиду, — ответила я. Пусть роль содержанки и куртизанки меня мало привлекала, но ссориться с ним я не хотела. Никогда не знаешь, что может произойти и какие связи понадобятся.

Допив сок, я решила, что можно пойти в галерею и посмотреть там коллекцию живописи. Это намного интереснее, чем стоять в стороне и глазеть а танцующих. К тому же в галерее можно было встретить какого-нибудь интересного человека, кому не нравились танцы, но кто на них пришел, чтоб расширить круг знакомств.

Галерея представляла собой длинный коридор, который огибал зал. Зеленые стены. На стенах висели картины в тяжелых рамах. В основном пейзажи. Иногда их разбавляли портреты и сценки из городской жизни. Отдельно на небольших столиках лежали альбомы с графикой и зарисовками. По галерее прогуливались парочки и любители живописи, но я на них не обращала внимания. Картины. Я и забыла, что они такие красивые.

Художники передавали не только общую картинку, которую когда-то увидел автор работы, но и словно пытались погрузить зрителя в тот момент. Вот мостик, перекинутый через бурлящий речей. Густые кусты росли рядом с мостиком. Перед кустами рос желтый цветок. И он был так ярко прописан, что его так и хотелось сорвать.

— Добрый вечер, — приятный голос заставил обернуться. Ко мне подошел седобородый мужчина, который привлек мое внимание в зале.

— Добрый, — я улыбнулась ему.

— Могу я представиться?

— Я не против знакомства.

— Герман Парусов, к вашим услугам.

— Ульяна Родова.

— Очень рад знакомству.

— Взаимно.

— Любите искусство? — спросил он.

— Мне нравятся картины. Они напоминают, книги. Только книги передают картинку с помощью слов, а картина с помощью красок, — ответила я. — А когда работа выполнена достойно, то кажется, что стоит протянуть руку и рисунок станет реальностью.

— А как насчет театра? Оперы?

— Не доводилось там бывать.

— Уверен, что вам бы там понравилось, — сказал он. — Пройдемся?

Он предложил мне руку. Как-то все довольно быстро, но вот поводов, чтоб отказаться у меня не было. Мы с ним были одного роста, поэтому мне впервые за долгое время не пришлось ускорять шаг, или вставать на цыпочки. Пока я об этом думала, то в разговоре возникла небольшая пауза.

— Что вам больше нравятся: портреты или пейзажи? — спросила я.

— Женские портреты, — ответил он. Тихо рассмеялся. — Не думайте ничего плохого. Я смотрю на них чисто с эстетической точки зрения.

— Понимаю. Мне нравятся городские сценки. В них много живости.

— Живость? Ее лучше смотреть на городских улицах.

— Мне редко удавалось выбираться в город. Наше поместье находится на берегу озера и стоит вдалеке от деревне. Поэтому город мне приходилось изучать из книг.

— А школа?

— Закрытый пансион.

— Печально.

— Почему же? Зато я смогла побывать во многих местах, благодаря книгам.

— Приключения и любовные романы?

— Больше приключения.

— «Записки, как я искал снежного человека» читали?

— Нет.

— Я завтра пришлю эту книгу. Думаю, что она вам понравится, — сказала он. — Примете такой подарок?

— Книгу? Не вижу в этом ничего плохого.

— Тогда договорились. Через два дня будет встреча времен года. Надеюсь, что вас там увижу. А пока не буду больше отнимать ваше время, Ульяна, — сказал он. Я хотела возразить, но он неожиданно оставил вежливый тон. — Хотя я много о тебе наслышан, но вот лишние слухи ни к чему. До встречи.

Он едва коснулся моих пальцев, кивнул, улыбнулся и ушел. Я растерялась. Даже забыла сделать реверанс. Поймав себя на мысли, что я стою и тупо смотрю ему вслед, поэтому резко развернулась, переключив внимание на альбомы.

— Вот куда ты спряталась, — подходя ко мне сказала мама.

— На картины любуюсь.

— Сейчас будут танцевать ручеек. Думаю, что тебе стоит поучаствовать.

— Хорошо, — согласилась я.

— Пока все идет неплохо. Лиза познакомилась с князем Оговым. Он явно ею заинтересовался.

— Князь закоренелый холостяк. Я бы так на это не рассчитывала.

— Все может поменяться, — ответила мама, возвращая меня в зал.

Ручеек — это был танец общий, а не парный. Создавалась две длинные цепочки из мужчин и женщин. Эти цепочки в случайном направление носились по залу, а потом объединялись. Протанцевав вместе, пары опять разъединялись, чтоб вновь объединиться на какое-то время. Из-за объединения и разъединения партнеры были случайные. За время танца можно было перезнакомиться с кучей людей. Сам танец был веселым, поэтому я реально отдохнула и вернулась в то время, когда не надо было так за собой следить, как сегодня. Но праздник закончился вместе с танцем.

Олег. Он стоял на другом конце зала и смотрел на меня. Нет. Он не мог меня заметить. Скорее всего пялился на какую-нибудь дебютантку. Здесь много народу....

Но я же его узнала, так почему он меня мог не заметить? Где логика?

А логике нет. Есть паника, которая на миг захватила мое тело. Я забыла как дышать. С трудом я подошла к свободному месту на кушетке и села, чтоб просто не упасть.

— Неудобные туфли? — спросила пожилая женщина, которая сидела рядом.

— Отвыкла танцевать, — прошептала я.

— Патрик, принеси воды. Не видишь, что девушке плохо? — велела женщина молодому человеку, что стоял рядом с ней.

— Не надо...

— Ничего страшного. Все равно весь вечер столбом стоит. Меня караулит, — усмехнулась она. — Пусть хоть ноги разомнет. Меня, кстати, Наташей зовут.

— Ульяна, — представилась я, одновременно пытаясь найти Олега. Но он куда-то делся. Вернулся Патрик со стаканом воды. Я поблагодарила его. Сделала большой глоток. Чуть не поперхнулась.

— Не торопись так. Вечер только начался. Так что успеешь еще натанцеваться, — весело сказала Наташа. Она говорила просто и с едва уловимым акцентом на рычащие.

— А вы не из этих мест? — спросила я.

— Из закрытых областей, — ответила она, отбивая ритм следующего танца ладонью по колену. — Приехали сюда с мужем и детьми на время заключения торгового перемирия.

— Мама, — остановил ее Патрик.

— А что я такого сказала? Как будто это какой-то секрет, — хмыкнула Наташа.

— Видимо я совсем от жизни отстала пока жила в поместье, потому что не в курсе этого перемирия, — сказала я.

— Так это нормально. Юной девушке надо не о политике думать, а о кавалерах и платьях. Это мне приходится в это вникать, потому что я кровно заинтересована в переговорах.

— Мама!

— Вот что ты заладил «мама» да «мама». Надоел! — рыкнула на него Наташа. Сама же наклонилась ко мне. — Составишь мне компанию освежиться? Я тут впервые и где это чудная комната находится, совсем не в курсе.

— Хорошо. Я покажу, — ответила я, чувствуя, что мне становится намного легче. Я допила воду. Наташа тут же отобрала у меня стакан и велела Патрику отнести его на место. Сама же поднялась.

— Мам, подожди меня...

— Ты меня и в дамскую комнату будешь под контролем водить? — грозно спросила она. Патрик опешил. Растерялся, не зная, что ответить. Наташа этим воспользовалась и взяла меня под руку быстро шепнув. — Пойдем, пока он не нашелся, что ответить.

— А не жестоко вы так с ним поступили?

— Без официала, — отмахнулась она, проходя мимо дамской комнаты и сворачивая в соседний коридор. — Будет в следующий раз думать, как на поводу отца идти. Раз согласился следить, так пусть следит, а не дает из себя веревки вить.

— Куда мы идем?

— Тут должна быть комната с балконом, — сказала Наташа.

— Следующая дверь.

— Вот, а я бы мимо прошла.

Комната была небольшой. В не стояли музыкальные инструменты. Во время хорошей погоды балы устраивались со стороны парка. Тогда музыканты выходили на балкон и играли с него. Наташа подошла к дверям балкона. Открыла их и вышла на балкон. Я решила последовать за ней. Ас тут же окутал молочный туман. Наташа оперлась об перила. Вдохнула сырой воздух.

— Как же мне не нравятся эти узкие платья и душные помещения! — сказала она. — Но правила приличия никто не отменял. Ульян, я могу рассчитывать на твое молчание?

— Смотря на какую тему.

— Мне надо встретиться с одним человеком и чтоб об этом никто не знал.

— Любовное свидание?

— Деловое, — ответила Наташа, подтягиваясь и садясь на перила.

— Осторожнее!

— Не бойся. Не упаду, — болтая ногами, сказала Наташа. — А ты из местных?

— Да, но долго в поместье жила у родителей.

— У вас довольно строгие правила.

— Лишь для тех, кто хочет остаться в высших кругах. Если выйти замуж за мельника, то жизнь будет намного проще.

— А чем плохо жить с мельником или с охотником? — мечтательно спросила Наташа. — Лес, свобода и никакой ответственности. Не надо отвечать за вверенных тебе людей.

— Может в этом и нет ничего плохого, но... — я замялась. А ведь я даже не рассматривала такой вариант событий.

— Не хочется терять привычки с которыми родилась? Или не представляешь другой жизни?

— Родители меня готовили к одному исходу, а другие я даже не рассматривала.

— Ясно. Нас всех так учат, — сказала Наташа.

— Ты там с кем разговариваешь? — раздался мужской голос.

— Решила подругу взять на наше с тобой свидание, — насмешливо сказала Наташа. Из комнаты к нам на балкон вышел Герман, который посмотрел на меня с легким удивлением, что сменилось тут же улыбкой.

— Хочешь ее заморозить? — спросил он.

— Мне не холодно, — поспешно сказала я.

— А потом заболеешь и опять пропадешь на несколько лет, — усмехнулся Герман, снимая сюртук и накидывая мне его на плечи.

— Ты чего хотел? — спросила Наташа.

— Мы уперлись в переговорах.

— А кто в этом виноват? Твой сын.

— Я не отрицаю его вину. Но предлагаю...

— Закрыть глаза на то, что он пустил кровь во время перемирия? Влад его вовсе хотел убить. Он нашу дочь покусал! — не скрывая возмущения, сказала Наташа.

— Влад этого не говорил, — холодно сказал Герман.

— Из-за этого у нее зверь проснулся. И он нестабилен. Девка себе в голову вбила, что любит этого ненормального.

— Так давай их поженим.

— Он у тебя с головой не дружит. И у нее зверь неконтролируемы. Ты понимаешь, что это будет за парочка? Он не сможет ее укротить.

— Укротит, — ответил Герман. — Ты много не знаешь о холодных кланах. У нас есть секреты. Этот брак нам поможет скрепить перемирие.

— Валентина сейчас по грани ходит. Вожак уже к нам приходил.

— И какой вердикт?

— Если она не успокоится в ближайший месяц, то он ее уничтожит.

— Отдай мне дочь. Пусть она за Рейка выходит. Так дочь спасешь.

— Без выкупа Влад тебе ее не отдаст.

— Два сундука золотом. Меня он слушать не будет, но ты его можешь уговорить, — сказал Герман. Наташа задумалась.

— Я попробую. Ты уверен, что Рейк справиться? — спросила Наташа.

— Уверен.

— Тогда я дам знать наше решение, — соскакивая с перил, сказала Наташа. Тем самым показывая, что разговор окончен.

— Спасибо, — отдавая сюртук Герману, сказала я.

— Совсем замерзла, — сказал он, снимая перчатку и касаясь моей руки чуть выше запястья. Меня словно обожгло.

— Все хорошо, — поспешно отходя от него, сказала я.

— Ульяна, ты идешь? — позвала меня Наташа.

— Бегу, — ответила я, догоняя ее.

— Чего это к тебе старый вампир клеится? — спросила она, когда мы уже выходили из комнаты.

— Сегодня познакомились.

— Ты с ним осторожнее, — сказала она. Тут нам навстречу показался Патрик. Наташа тут же повернулась ко мне приспуская платье, чтоб показать шрам на плече. — Он меня вот сюда шпагой ударил! Даже шрам остался!

Патрик резко остановился, закатывая глаза к потолку.

— Мама!

— Я показывала Ульяне последствия стычки с Германом, — ответила невозмутимо Наташа. Даже глазами похлопала, стараясь придать лицу невинное выражение.

— Папа пришел. Тебя ищет, — сказал Патрик.

— Уже иду, — сказала Наташа, сразу став серьезной. — Ульяна, рада была с тобой познакомиться. Если будет желание, то заходи в гости. Патрик, дай ей визитку, где мы остановились.

Пока Патрик искал карточку, она уже от него опять сбежала. Патрик быстро пробормотал слова вежливости и убежал за матерью. Я же вернулась в зал, потирая то место, которого коснулся Герман. Неприятное прикосновение.

Взяв бокал с коктейлем, я отошла в сторону. Танцевать пока не хотелось. Общаться тоже. Мне нужна была пауза, чтоб все обдумать.

Глава 2

Наташа танцевала с мужчиной с седыми волосами, собранными в хвост и перевязанными яркой лентой. Он кружил ее по залу, а она ему что шептала. Они смотрелись красиво. Двигались в такт, словно были продолжением друг друга. Или просто это был опыт? Если они были давно вместе, то могли выучить каждое движение до идеала.

— Неожиданно, — услышала я голос Олега у себя за спиной. Нужно было повернуться, но я окаменела. — Рад тебя видеть, Уля.

— Добрый вечер, Олег, — спокойно сказала я. Повернулась к нему, подавая руку. Он пожал мои кончики пальцев с насмешливой улыбкой.

— Что ты тут делаешь?

— Уж точно не тебя ищу, — не удержалась я от колкости.

— Жаль, — скривился он. — Потанцуем?

Не дав мне договорить, Олег отобрал у меня бокал с соком и поставил его на свободный столик. После этого потащил на площадку. Резко развернул к себе. Его движения были грубыми, резкими. Я еле успевала за ним. Перехватив мою руку, он повел в танце, намеренно быстро, чтоб я за ним не поспевала и спотыкалась.

— Хочешь, чтоб я упала? — спросила я.

— Ты и так в грязи валяешься, — хмыкнул он, но все же сбавил темп.

— Позвал меня на танец, чтоб оскорбить?

— Зачем ты приехала? Хочешь расстроить свадьбу?

— А кто женится?

— Не строй из себя дуру.

— Ты? — спросила я. Он меня резко крутанул, чуть не роняя и тут же подхватывая, почти около пола.

— Не говори, что ты не знала.

— Я не знала, Олег. Это чистая случайность. Мне нет до тебя дела.

— А я вот в этом не уверен.

Хорошо, что музыка закончилась. Я тут же выдернула свою руку из его.

— Спасибо за танец, — сказала я, сливаясь с толпой.

Дурак! Я давно его вычеркнула из жизни. Хочет жениться, так пусть. Его проблемы. Меня перехватила Лиза.

— Все в порядке?

— Нормально, — ответила я.

Нацепив маску веселья и интереса, я пошла к одной из подруг, с которой мы еще вместе учились. Она меня сама позвала, а я не была против скормить ей легенду о болезни, которая меня заставила уехать так надолго в поместье.

Мы с ней разговаривали о ее замужестве. Детях. Их у нее уже было трое. Я слушала, она болтала. Взгляд зацепился за Германа, который теперь не скрываясь наблюдал за мной. Когда наши взгляды встретились, он приподнял бокал, кивнул. Потом сделал большой глоток, словно пил в мою честь. Нагловато. Второй раз так делает за вечер. Я вроде улыбнулась, но тут же отвернулась.

Вскоре вечер начал заканчиваться. Мама кивнула, что они уезжают. Я последовала за ними. Только сев в карету, я поняла, как устала и как тяжело мне дался этот вечер.

— Как успехи? — спросила мама.

— Пока я подружилась с волхами и вампирами. Не знаю, считать вечер удачным или все же провальным, — ответила я, видя краем глаза как мама хватается за сердце. — Были какие-то слухи?

— Ты про русалку? — насмешливо спросила Лиза.

— Надо же мне было как-то эту сплетницу заткнуть, — ответила я. Улыбнулась. Только вот веселья совсем не было.

Дома Лиза с мамой пошли пить ночной чай и обсуждать сплетни. Отец нас довез и уехал играть в карты. Я же от чаепития отказалась и поднялась к себе.

— Как прошел день? — тихо спросила Олька, которая ждала меня, чтоб помочь снять неудобное платье.

— Вроде нормально. Денис спит?

— Хотел вас дождаться, но уснул, — ответила она, не сдержав улыбку.

— Приготовь завтра серое платье. После обеда надо будет поехать на чаепитие в торговый дворец.

— Хорошо. Принести с кухни молока?

— Нет, спасибо. Иди спать.

Я переоделась в ночную рубашку и прошла в спальню, где на большой двухспальной кровати спал Денис. Проверила его. Действительно спал. Даже еще не успел раскрыться и выкинуть одеяло с кровати, как он это обычно делал по ночам. Обычно Денис спал на диванчике, а я по нескольку раз за ночь вставала, чтоб его накрыть. Но иногда разрешала ему спать у меня. Особенно когда ему было страшно. Мы вернулись в город недавно, поэтому Дениса новый дом пугал. А тут я еще уехала на бал...

Мама считала, что я слишком балую Дениса. Я же так не думала. Если получится провернуть идею с замужеством, то его придется отправить в пансион раньше, чем я планировала. Так как наше поместье было в откровенной глуши, то школы рядом с ним не было, кроме начальной деревенской. Если кто-то хотел, чтоб ребенок получил хорошее образование, то после сельской школы отправляли детей в пансион. Я в таком пансионе жила вместе с сестрами. Пусть отец и не хотел, чтоб мы были слишком умными, но он считал, что женщина должна понимать о чем говорит мужчина и знать базовые представления о мире. Такая же участь ждала и Дениса.

Если честно, то я боялась предстоящей с ним разлуке. Но так было нужно. Никто из мужчин не возьмет меня в жены с внебрачным ребенком на руках. Я это прекрасно понимала, поэтому продолжала скрывать существование сына. Одно дело это возможная интрижка с Олегом. В это можно было поверить, а можно было посчитать, что мужик языком трепет, чтоб девчонке имя опорочить. Первая брачная ночь меня не волновала. Всегда есть хитрости, чтоб скрыть то, что невинность потеряна...

Я подошла к окну. Туман и ночь окончательно заволокли улицу да так, что ничего нельзя было разглядеть. Дом словно отрезало от мира белесой ширмой. Я поймала себя на мысли, что было бы здорово, чтоб мы потерялись в пространстве и времени. Вот так потерялись и не нашлись. Тогда мне не надо было бы вновь встречаться с Олегом. Не надо никому ничего доказывать и обманывать...

— Мама, ты пришла? — голос Дениса, заспанный и при этом звонки, донесся из кровати.

— Пришла.

— А я тебя ждал и ждал. Ты не плач. Завтра я тебя обязательно дождусь, — сказал он, вновь засыпая. Я вытерла набежавшие слезы. Подошла к сыну, чтоб его накрыть. Но в этот раз он не раскрылся. Вцепился тонкими пальцами в одело, будто боялся отпустить его во сне и потеряться.

Я ему говорила, что он скоро поедет в школу. В школу, которую проходят все, чтоб встать взрослыми. Он соглашался, потому что стремился вырасти. Но я видела и страх предстоящего расставания. И это сильно царапало по сердцу. Приходилось уговаривать себя, что иначе нельзя. Иначе мы окажемся на улице. А так мой отец оплатит ему обучение, а это будет толчок к тому, чтоб встать на ноги и сделать себе имя. Раз Олег отказал ему дать свое, то Денису придется самому пробивать дорогу. Для этого я обязана была научить его быть сильным и дать для этого все возможности, какие могла.

— Мама! Уже утро! Как так можно долго спать? — прыгая по кровати, скандировал Денис. Я с трудом открыла глаза.

— Хватит прыгать!

— Давай вставать! А то так можно целый день проспать! — он спрыгнул с кровати и побеждал в ванную умываться. Я села. Провела ладонями по лицу, пытаясь отогнать остатки сна.

Как можно так долго спать? Я уснула поздно. Поэтому вполне могла еще подремать, но Денис ждать не мог. Для него был страшным сном лежать в кровати, когда уже рассвело. И не зависимо какое было время года. Он и летом вставал с рассветом.

Я выбралась из кровати. Сразу почувствовала холод. Отец сказал, что в этом году из-за финансовых трудностей отопление дома начнет лишь с наступлением снегов. А осень — то еще не повод тратить деньги на дрова.

— Мам, я уже готов идти готовить завтрак.

— Он сегодня будет позже, — ответила я. — Мы вчера вернулись поздно ночью, поэтому все пока спят. Но мы можем пойти и стащить вчерашних булочек с молоком.

— А потом? Мы пойдем гулять?

— Нет. Потом мы пойдем в библиотеку. Туда можешь взять солдатиков, — сказала я.

Денис пошел собирать игрушки, которые носил в сумке через голову. Я же ушла в соседнюю комнату одеваться, где нашла уже проснувшуюся Ольку. Служанку наняли еще в то время, когда я только родила Дениса. Мама считала, что скандал уляжется, а я смогу быстро вернуться в общество. Но предательство Олега слишком сильно меня подкосило. Я от него не ожидала всех тех слов, которые он мне наговорил. С горя я действительно заболела. Было время, когда я с трудом заставляла себя вставать с кровати. Олька вроде занималась Денисом, но ему нужна была мать, а не нянька. На деле он меня и вытащил. Он и Олька, которая как-то сказала, что можно всю жизнь влюбляться и страдать, но при этом дети не должны страдать. Раз ребенок появился на свет, то его необходимо вырастить. Я с ней согласилась.

Об Ольке я мало чего знала. Она была пришлой. Поговаривали, что когда-то была женой волха, который ее бросил, но она никогда не рассказывала о своем прошлом. Я же не спрашивала. Несмотря на то что она работала со мной пятый год, у нас не было доверительных отношений и желаний излить душу по поводу и без. Но при этом мы позволяли высказать друг друг довольно резкие замечания.

Она мне больше нравилась, чем Эля, служанка, которая была у матери. Со временем она стала помогать собираться на праздники и нам с сестрами. Чопорная, холодная и вечно недовольная, Эля при этом была жуткой сплетницей. Не знаю, но когда она начинала всех осуждать, то мне дурно становилось. Наверное, виной этому было то, что я сама в ее глазах заслуживала этого осуждения.

В библиотеке было так же холодно, как и везде. Чтоб не замерзнуть, я одела Дениса как будто мы собирались на осеннюю прогулка. Сама же накинула мантию и надела меховые ботинки. В библиотеке меня уже ждала книга, которую я начала читать по приезду в город. Чтоб Денису не было скучно и чтоб развить его воображение и познакомить с красотой литературного языка, я читала вслух. Он расставлял солдатиков по ковру, готовясь к очередному грандиозному сражению.

Это было одно из стандартных наших времяпровождение особенно в плохую погоду или года он из-за простуды не мог выйти на улицу. А что будет когда я выйду замуж? Что ждет меня тогда? Разрешит ли мне муж читать книги? Или скажет, что я и без них хороша? Придется мне общаться с его родственниками: матушкой, сестрами, кузинами, которые часто жили в домах на правах наследства или из жалости? У нас была на правах наследства бабушка и мамина сестра, старая дева, которая обладала вздорным характером. Но они жили от нас отдельно. Отец им выделил домик, давал ежемесячное содержание и поздравлял с праздниками посредством открыток. Так было удобно всем. Но так было принято в нашей семье, а не в других.

Отогнав плохие мысли, я решила раньше времени себя не накручивать. Постепенно дом стал оживать, просыпаться. Подали завтрак. Пришлось отложить книгу и пойти завтракать. Отец еще не вернулся. Как я заметила, он в последнее время все чаще не ночевал дома, но маму это вполне устраивало. Они выходили не по любви, а по договоренности. Тогда мама осталась сиротой с большим приданным. Отец сам был предпринимателем. Они договорились, что он возьмет на себя все ее дела, а за это даст имя и защиту. Я знала, что на этот шаг она пошла, потому что боялась охотников за приданным и мошенников. Отец же был хорошим знакомым ее отца, который расписал все плюсы от такого брака. Мама потом часто говорила, что никогда не пожалела о своем решение. Но это было до проблем с деньгами. Мне было интересно, поменяла ли она свое мнение, но спрашивать об этом было нетактично и жестоко.

— Денис, не крутись. За столом нужно сидеть прямо, а не пытаться увидеть в окно проезжающую телегу, — сделала ему замечание мама. Денис сразу подобрался. Выпрямился.

— Мам, почты еще не было? — спросила Лиза.

— Десятый час. Должна подойти, — ответила мама. Как раз в этот момент раздался колокольчик у двери. Я почту не ждала, поэтому так не волновалась, как Лиза. И вскоре стало понятно ее волнение. Вскоре пришла экономка Жанет, неся вазу, в которой стоял красивый букет цветов.

— Лизе букет цветов прислали, — сказала она. — И еще десяток писем. Вчера явно вечер хорошо прошел.

— Очень, — улыбнулась Лиза. Писем пришло сегодня много. В основном они были для Лизы. Два письма достались мне. Первое было от Василисы, одной экстравагантной женщиной, которая приглашала к себе весь сброд. Она решила, что я буду изюминкой ее вечера. Второе письмо было от Олега. Это как его я зацепила, раз он прибежал домой и начал мне строчить письма!

Его письмо я отложила в сторону. Совсем не хотелось портить аппетит, да и мне было любопытно кто прислал цветы Лизе.

— Это один молодой барон. Пригласил меня через два дня покататься на лошадях. А вот сегодня цветы прислал, — сказала она.

— Хоть богатый? — спросила мама.

— Он восстанавливает поместье после пожара.

— Вот тебе и ответ, — поморщилась мама. — Раз восстанавливает, значит денег точно нет.

— Я пока с ним повстречаюсь. Может вызову ревность князя. Он меня вчера обещал пригласить на второй танец, но вместо этого ушел с этой наглой Фимой. Дебютантка, а места явно не знает. Увела его передо мной, чтоб он ей оранжерею показал. Она бы сразу перед ним юбку задрала! — возмутилась Лиза.

— Лиза! Давай без таких слов, — попросила я, кивая в сторону Дениса, который ковырялся в каше.

— Было бы здорово, если она так сделала. Тогда бы он точно к ней интерес потерял, — задумчиво сказала мама, не обращая внимание на мое замечание. Я решила, что пора заканчивать завтрак. Поторопилась доесть кашу, а заодно пнула ногой Дениса, чтоб он тоже не спал. Сын меня быстро понял и решил, что надо заканчивать. В этот момент опять зазвонил колокольчик на двери. Жанет принесла плотный сверток.

— Это вам, сударыня, — сказала она, протягивая сверток в непромокаемой бумаге.

— Это книга, — ответила я.

— Лиза цветы получает, а ты книги выпрашиваешь. Ульяна! Ну нельзя так! — поднимая глаза к потолку, сказала мама.

— Спасибо за завтрак. Мы в библиотеке, — сказала я, забирая книгу и письмо.

— Не забудь о чаепитии, — сказала мама. Я кивнула, а сама взяла за руку Дениса. Вместе мы с ним побежали в сторону библиотеки. Ясно, что дома бегать запрещалось, но иногда очень хотелось нарушить правила, чем я иногда и занималась.

Денис крутился около свертка, поэтому я открыла его первым. Там лежала обычная средних размеров книга в твердом кожаном переплете, закрытым на ремешок с золотой пряжкой. Книга была выполнена в подарочном экземпляре, что было видно невооруженным взглядом. Я расстегнула ремешок и открыла книгу. На первой странице лежала открытка в виде замка на горе, который заметала метель. Открытка была с двойным слоем. Если ее крутить в руках, то метель словно оживала. Картинка заинтересовала Дениса. Прежде чем ему ее отдать, я посмотрела на обратную сторону.

«Надеюсь, что книга понравится. До встречи, Герман».

Весьма самоуверенно для человека, с которым мы познакомились лишь вчера. Открытку я отдала Денису. Сама же прочитала первые строчки текста. Вроде написано интересно. Решив, что книга будет прочитана, я отложила ее в сторону. Взяла письмо Олега.

Там ничего не было нового. Он меня не хотел видеть. И пообещал, что выживет из общества. Грозился приложить все силы, чтоб отправить меня назад в деревню. Я читала ядовитые строчки и ничего не чувствовала. Совсем ничего. Он был для меня пустым местом. Человеком, который предал мои чувства. Тем, кто знал, что делает, давая фальшивые обвинения. Раньше япереживала, что он так поступил. Корила себя в доверчивости. Сейчас же я только удивлялась, как могла довериться ему. Но первая любовь всегда зла, поэтому винить себя было не в чем.

— Мам, ты расстроилась? Что-то плохое в письме?

— Нет. Все хорошо. Просто задумалась, — ответила я. Все же, если бы он поступил иначе и не стал мне угрожать, то я бы удивилась больше, чем сейчас.

До чаепития оставалось меньше часа, когда за мной пришла Лиза.

— Так и думала, что ты обо всем забудешь, — с укором сказала Лиза. — На улице распогодилось. Поехали.

— Просто книга интересная. Там про экспедицию в горы...

— Меня не интересуют горы. И еще меньше меня интересуют книги. Зато я не хочу опоздать, — недовольно притоптывая ногой, сказала Лиза.

— Иду.

— Мам, а с вами можно? — спросил Денис.

— Нет. Ты сегодня останешься с Олькой.

— С ней скучно, — поморщился Денис, но стал собирать игрушки. Лиза не стала его ждать и потащила меня за собой. Я же не стала спорить с сестрой и пошла у нее на поводу, решив сказать первому попавшемуся слуге, чтоб он отвел Дениса к Ольке.

— Вот зачем ты его притащила с собой? Одна морока только, — зашипела Лиза. — Жил бы себе в поместье.

— Жак, Денис в библиотеке. Можешь его отвести к Ольке, — попросила я слугу папы.

— Конечно. Сейчас сделаю.

Вроде улажено. А то, что Лиза ворчит, так она в последнее время сама не своя. Все куда-то торопилась...

— У тебя сегодня встреча с бароном? — спросила я, резко останавливаясь перед своей комнатой.

— Нет, — покраснев, ответила Лиза.

— Да он тебе нравится! И ты с ним договорилась о встречи. А как же князь?

— С князем все туманно. К тому же ты его видела? Он же страшный. Весь такой хмурый. А барон он лишь на два года старше меня. С ним весело.

— Мама не одобрит такой бедный брак. Ей хватило нашей старшей сестрицы, вышедшей замуж за простого лекаря, — напомнила я. На что Лиза мне только язык показала и убежала к себе в комнату.

Мои подозрения подтвердились. Лиза надела нежное розовое платье, которое хотела приберечь для особого случая. А еще взяла «счастливую сумочку». Я промолчала, хотя мне очень хотелось ее поддеть по этому поводу и напомнить, как она меня уверяла, что будет всегда держать чувства под контролем. Но зачем? Проще было порадоваться за сестру. Любовь — это всегда хорошо, даже если эта любовь будет иметь привкус полыни.

В торговый дом мы поехали с Лизой вдвоем. Мама должна была сопровождать папу в ресторан на деловую встречу. Ничего предосудительного в том, что мы ехали вдовое не было. Вот заявиться в торговый дом одной — это вызвало бы определенные толки. Девушки одной нигде не следовало быть, чтоб не давать повода злым языкам. Для этого обычно приглашались тетушки, сестры, братья, подруги. Как будто это могло уберечь от тайных встреч. При желание всегда можно было найти время на тайное свидание и сохранить его в тайне. Нужно только уметь.

В торговом доме происходили все крупные городские сделки. Там же находилось здание гражданского суда, где решались споры. И конечно в торговом доме был банк. Кладезь богатых и деловых мужчин, которые отвлекались от дел во время обеда. И в это время в торговый дом приглашали женщин, чтоб составить компанию сильным сего мира. Многие это время использовали для дополнительного знакомства и набора связей под благовидным предлогом пообедать. Кстати, кормили там на удивление плохо. Легче было просто чай заказать, чем потом мучиться от жирной пищи.

Мы успели в самое время, когда народ уже подтягивался, но столики не были заняты. Лиза огляделась по сторонам. Кому-то помахала. Ей ответил молодой человек в зеленом костюме и с пышным платком, закрывающим шею чуть ли не наподобие банта. Так и есть, она тут свидание назначила! Я себя почувствовала лишней, но все же пошла за сестрой, обходя столики и кивая знакомым.

Глава 3

Во время моего дебюта, я не ходила в торговый дом. Тогда была ярмарочная неделя, потом зимние забавы, а еще глава города женился. Развлечений было предостаточно. Торговый дом был все же не развлечением, а просто поводом показать себя. Большой зал, много столиков и много людей — вот так выглядело чаепитие. За одним столиком могло собраться до восьми человек. Гул от голосов стоял такой, что чтоб расслышать собеседника нужно было наклоняться к нему.

Барона звали Жилем. Это был приятный молодой человек. Воспитанный и немного наивный. Такие люди смотрят на мир с широко раскрытыми глазами. Категоричный. Принимающий только все хорошее и критикующий зло. Для него не было полутонов. Он мне напомнил героя одной книги, который был самым честным, сильным и умным воином, готовым совершать подвиги во имя любви прекрасной дамы. Такие люди мне не нравились. Я все же была более приземленной, понимая, что пока он будет копьями махать, так дама будет в тоске его ждать. Лиза же ему в рот смотрела. Вскоре разговор о погоде перешел в разговор о его угодьях, а я откровенно заскучала.

В другом конце зала послышался шум. Ссора. Кто-то схватился за шпаги. Ясно. Очередная драка не пойми кого и не пойми зачем. Мужчины часто норовили проткнуть друг друга колющим оружием, считая, что правда на стороне сильного. Драки вспыхивали в любых общественных местах. Я не хотела на это смотреть, но Жиль привлек мое внимание к конфликту.

— Опять собаки с кровососущими дерутся. Полдня в суде ругались, а теперь решили друг друга укокошить. И лично я плакать не буду. — сказал он.

— Почему? — спросила Лиза.

— Потому что они только место занимают. Вот волхи подавили нас, обычных людей. Захватили наши территории. И теперь пришли сюда, чтоб продолжить свои захватнические помыслы. А вампиры? Да если бы я столько жил, то тоже был таким же богатым, — ответил Жиль.

Драка медленно приближалась в нашу сторону. Герман дрался на шпагах похоже с мужем Наташи. Она стояла неподалеку и недовольно смотрела на стычку. Герман ловко отбивал удары шпаги противника. Его противник был несколько моложе него и более ловким, потому что его шпага чуть не царапнула вампира. Да и волх был выше него. Зато вампир был более холоднокровным. Он нырнул под шпагу волха, целясь в живот, но в этот момент откуда-то появился волк, который решил вцепиться в руку Герману. Волк отлетел в сторону, Герман порезал сюртук волха и ушел от удара. Отскочи в сторону, он остановился поднимая вверх шпагу.

— Все? Давай не будем портить людям обед, — предложил Герман. Волх зло смотрел на него. Наташа решила вмешаться, вставая между ними.

— Хватит. Отложим спор.

— Отложим, — согласился волх, поднимая над головой шпагу.

Герман кивнул ему. Убрал шпагу. Огляделся по сторонам, ища свободное место. Я бы не против была поговорить с Наташей и познакомиться с ее мужем, но они куда-то быстро ушли. Герман же заметил меня и с довольной улыбкой пошел к нашему столику. Я постаралась сделать вид, что его не заметила, но это плохо получилось. Что-то было в этом человеке, что притягивало взгляд, хотя мужчина ничем таким не выделялся.

— Какая неожиданная встреча! — подходя, сказал он.

— Добрый день, — ответила я, отвечая ему вежливой улыбкой. Протянула руку, пальцы которой он слегка сжал.

— А это ваша сестра? — спросил он.

— Да, — я представила ему Лизу и барона, как нашего хорошего друга. Барон ответил на приветствие сквозь зубы, но Герман этого даже не заметил. Он решил составить нам компанию даже не спрашивая нашего разрешения. Барон вроде хотел ему возразить, но Герман только на него взглянул, как тот сразу прикусил язык.

— Нет, я действительно рад, что встретил вас сегодня. А то бы точно увлекся и насадил эту заносчивую псину на шпагу, — сказал Герман, заказывая бокал с соком.

— И часто у вас так заканчиваются встречи? — осторожно спросила я скорее, чтоб поддержать разговор.

— Постоянно. Мы с ним два дурака и не можем друг друга не поддеть. В суде еще удавалось сдерживаться, но на выходе все же сорвались.

— У вас прям настоящая война, — сказала Лиза.

— У нас с ним хорошая соседская война за дорогу, которая идет в горы. Волхи с чего-то решили, что имеют право требовать с нас плату за проезд по этой дороге.

— А кому она принадлежит? — спросила я.

— До подъема нам, потом по кромке леса им, а дальше от реки опять нам. В этом и кроется причина конфликта, — ответил Герман. — У нас там часто стычки происходит. Я решил, что пора эту дорогу признать за холодными кланами.

— Но суд — это не повод отменять драку? — спросила я.

— Хорошую драку может заменить лишь одно, — Герман отвлекся, чтоб налить в сок чего-то из фляжки, которая лежала у него в кармане. Красная жидкость тут же оставила мутный сок в желтом яблочном соке.

— И что же это? — спросила я, отводя взгляд от бокала. Даже сама решила отпить чаю, чтоб скрыть растерянность.

— Красивая женщина, что же еще, — хмыкнул Герман и тут же улыбнулся. Я заметила, как у него удлинились клыки. Герман сделал глоток. Посмотрел на меня. В его глазах мелькнули красноватые огоньки.

— Лиза, хотите посмотреть местные лавки? Тут можно много интересных вещей купить, — предложил барон Жиль.

— Ульяна?

— Я тебя здесь подожду, — сказала я Лизе. — Иди.

И опять же правила приличия нарушены. Тут народу тьма. Можно и попить чаю в компании Германа, который теперь меня откровенно пугал.

— Я думал, что ты сейчас сбежишь с сестрой, — сказал Герман, когда мы с ним остались одни за столиком.

— А мы так близко знакомы, что оставили правила приличия? — одернула я его.

— Брось, — делая еще глоток сока, сказал Герман. Прямо посмотрел на меня. Его взгляд. С ним что-то было не так. Огоньки красного цвета то вспыхивали, то вновь гасли. — Когда наедине, то зачем нам держать друг друга на таком расстоянии? Или ты боишься?

— Ничего я не боюсь, но не люблю нарушать правила.

— Да ну? — его брови изогнулись в неискреннем недоверие. — Мне показалось иначе.

— Именно, что показалось.

— В любом случае, я люблю игнорировать правила, — сказал он, продолжая смотреть на меня. Мне же было плохо от этого взгляда. В нем было слишком много неестественного. Колдовского. Пусть я в магию и не верила, но мне казалось, что тут было замешано чародейство. Не иначе.

— Поэтому пользуетесь возможностями, чтоб как-то на меня воздействовать? — спросила я, жестом показывая на глаза. Он рассмеялся.

— Это просто особенность. Когда на язык кровь попадает, то появляется ореол привлекательности, чтоб жертва затихла и не дергалась, — ответил он. — В обычное время мы как обычные люди.

— Странно, что привлекательность появляется лишь, когда кровь на языке. А ловить надо по старинке?

— Необязательно. У нас есть фишки, которые могут влиять на жертву. Но я в отношение тебя их не использую.

— Почему? — немного растерявшись от таких откровений, спросила я.

— Зачем? Разве интересно на охоте забить зверя, которого поймали егеря? А как же сам процесс охоты?

— Я никогда не была на охоте. И не хочу. Мне не нравится жестокость.

— Жестокость — это над кем-то издеваться, а все остальное простой круг жизни, — затем резко поменял тему и тон голоса с философского до просящего. — Ульяна, давай все же будем просто общаться без этого «вы». А то мне кажется, что между нами большой мост, а мы стоим на разных берегах от этого моста.

— Мне нравится быть на другом берегу.

— Боишься подойти ближе? Я обещаю не кусаться, — сказал он, улыбаясь и показывая клыки. Но вот резко перестал, допил сок и наклонился ко мне. — А может передумать?

Его глаза полностью стали красными. Теперь в них не было притягательности. Они скорее пугали. Но при этом я не могла отвернуться и смотрела в них как завороженная.

— Прям сейчас начнешь? — огрызнулась я.

— Нет. Я же приличный представитель кровососущего народа, — откидываясь на спинку стула и зовя официанта. — Что-то я проголодался. Будешь пирожные? Я угощаю. Они здесь весьма недурны.

— Я не могу...

— Обещаю никому не говорить, что я за тебя заплатил, — сказал он, делая заказ. — Ты меня удивила.

— Чем?

— Кажется, что ты такая миленькая девушка. Прям куколка. А оказывается, что у куклы есть характер.

— Внешность часто бывает обманчива. Я вчера думала, что познакомилась с интересным пожилым мужчиной, а оказалось, что это вампир.

— И что? Я перестаю быть интересным? Или перестаю быть мужчиной? Или вдруг резко помолодел? — спросил он, тихо посмеиваясь.

— Может у меня пунктик не общаться с представителями холодных кланов.

— И что тебе сделали мои братья или сестры?

— Ничего. Но я предпочитаю общаться с себе подобными.

— И поэтому вчера я видел тебя в компании волхов?

— Это случайность. К тому же они не смотрят на человека, как на еду.

— А я разве на тебя смотрю, как на еду? Вон, сладким тебя угощаю, — ответил Герман, пододвигая ко мне блюдечко с корзинкой, наполненной кремом. — Не надо так уж ко мне предвзято относиться. Дай хоть вначале найти повод, чтоб упасть в глазах, а потом уж упрекай.

— Извините, я слишком резка, — сказала я, чувствуя, что перегибаю палку. Так можно и в грубость свалиться.

— Извиню, если мы с тобой перейдем на «ты». Или затаю смертельную обиду и буду каждую ночь под дверью стоять и песни орать.

— Зачем? — я невольно рассмеялась, представив этого седого мужчину под дверью среди ночи. И что-то мне подсказывало, что он мог на это пойти.

— Чтоб тебе спать мешать.

— Это шантаж.

— На что только не пойдешь ради женщины. Даже на грязный шантаж.

— Хорошо, но я не понимаю зачем все это.

— Упрямство? Так ради упрямства и маленьких побед, — ответил Герман. Улыбнулся. Его глаза начали превращаться в обычный человеческий взгляд. И общаться становилось на порядок легче. — Значит я тебя разочаровал.

— Не совсем. Но это было неожиданно, — ответила я, пробуя пирожное. — Вкусно.

— Завтра встретимся в кофейне на Булочной 39. Вот там я тебя угощу настоящими сладостями, — сказал он. Явно увидев мой удивленный взгляд, добавил. — Это официальное приглашение.

— Вынуждена его отклонить.

— Потому что боишься, что я тебя съем?

— Нет. Потому что я не хочу появляться в твоем обществе, — ответила я, прикусив язык. Откуда такая язвительность с моей стороны? Но и он вел себя слишком нагло. Облизнув ложку, он положил ее на опустевшее блюдечко.

— Поясни.

— Мне это не выгодно.

— Из-за слухов? — прямо спросил он.

— Ничего не знаю об этом.

— Брось. Давай начистоту. Без всех этих словесных кружев. Ты не хочешь, чтоб о тебе говорили лишнего?

— Я недавно вернулась из поместья после долгого отсутствия. Мне нужно вернуть свое положение. И если я... Если я буду с тобой часто встречаться, то...

— То не сможешь познакомиться с другим интересным пожилым мужчиной? Хочешь выйти за такого замуж и стать вдовой?

— Не обязательно вдовой. Может мне такой типаж мужчин нравится?

— Даже спорить на эту тему не буду. А то начну тебе все минусы рассказывать про возраст и все нюансы, вызову отвращение и сам потом не смогу тебя уломать даже на небольшой разговор, — сказал он. Посмотрел по сторонам. — Вон, твоя сестренка возвращается. Ладно, все равно возвращаться к грызне с псинами за кусок территории.

— Спасибо за угощение.

— Всегда пожалуйста, — ответил он крепко пожимая кончики моих пальцев. — Иногда меня раздражает мода на перчатки. Без них ты легко бы согласилась завтра встретиться.

— Поэтому их и придумали, — ответила я. Он усмехнулся. Явно хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого раскланялся с Лизой и пошел по делам.

— Я думаю, что мы можем ехать? — спросила я Лизу.

— Да.

— Все нормально?

— Вроде да.

— Только что-то случилось. Я же вижу.

— Ничего. Все нормально. Просто поведение Жиля... Оно странное. Я удивляюсь, какой он принципиальный. Хотела купить шкатулку с рисунком в виде двух волков. Так он меня обвинил в том, что я мечтаю стать женой волха. И еще сказал, что если я ты будешь общаться с представителями холодных кланов, то он не будет со мной встречаться. А как я могу тебе запретить с кем-то общаться? Да и у папы есть разные друзья. Мне и ему запрещать?

— Лиза, такие категоричные люди, которые ставят ультиматумы с порога, с ним лучше не общаться. Тем более не надо ломать голову, пытаясь их понять.

— Сама чувствую, что это плохо. Но он в других отношениях интересный.

— Поищи кого-нибудь другого. Поедем. Я чего-то устала.

— Это из-за вампира. С ними сложно общаться.

— Мне со всеми сложно общаться. Вот бы правда выйти замуж за кого-нибудь пожилого барона и уехать в поместье подальше от города.

— Все тебя в глушь тянет!

— Там дышится легче, — ответила я. — И народу меньше.

— Ты зря переживаешь. Да, слухи ходят, но им никто не верит, — серьезно сказала Лиза. — Ольга Рошина замуж выходит. Будет устроен прием. Так что мы на него поедем.

— Я к посещением свадьб пока не готова.

— Тогда на вечер в салон к Курочкиной. Там весело. И народ разный.

— Туда поеду, — согласилась я.

— Договорились. Раз сегодня жених разочаровал, так найдем себе другого. Что нам стоит? — наигранно весело сказала Лиза. Я ее поддержала, понимая, что сама разочаровалась в Германе. Будь он обычным человеком, то все было бы проще.

Обычного человека я могла бы обмануть, а как провести вампира и убедить его, что до сих пор невинна? Он разбирается в крови. Тут уже не поможет куриная кровь или порез.

Я знала, что мне придется обмануть будущего мужа и не видела в этом ничего плохого. Можно сказать , что это была месть. Месть за обман, за то что никто не заступился. Так почему я должна была кого-то жалеть?

После поездки настроение как-то резко ухудшилось. Может всему была виноват испортившаяся погода? К вечеру пошел дождь. Сразу появилось ощущение тоски и безнадежности. Даже Денис лег спать раньше. Я какое-то время пыталась читать, но потом последовала примеру сына и решила лечь спать. Только сна долго не было.

Дождь. Он мучил меня. Заставлял вспоминать, как я возвращалась домой и как мимо проносились кареты, обдавая холодными брызгами. То ощущение безнадежности и холода настолько врезалось в память, что каждый раз это ощущение возвращалось вместе с ночным дождем. Успокоится помогал лишь стакан молока, за которым нужно было спускаться на кухню.

Конечно, можно было бы разбудить Ольку и попросить молока, но проще было пробраться самой на кухню. К тому же я не боялась спящего дома. Наоборот, я чувствовала в нем себя вполне комфортно, часто представляя, что нахожусь в заколдованном замке, где все уснули вечным сном. Или осталась одна на корабле. Все уплыли на шлюпках, а я осталась одна на неуправляемом корабле, который несся куда-то к невиданным ранее землям.

— У нас все так плохо? — спросила мама. Я замерла. Вначале не поняла откуда донесся ее голом. Потом увидела приоткрытую дверь папиного кабинета откуда был виден свет.

— Хуже некуда. Я могу еще придержать неделе на две, может три дело о банкротстве, но это максимум. Вчера пытался отыграться, но мне сильно не везет в последнее время, — устало сказал он.

— И что у нас останется? — голос мамы холоден. Спокоен. Она не ругалась и не укоряла. Это у меня были мысли на грани крика. Чем он думал, когда шел играть, если мы и до этого были на грани банкротства? Хотел его приблизить?

— Ничего.

— Жаль, что ты не исполнил своего обещания.

— Я помню, что обещал сохранить твои деньги, но все бывает...

— Бывает ошибка. Бывает, что утонул корабль. Разрушились цеха. Обокрали магазин. Банк, где ты деньги хранишь. Все бывает. И я это приму. Но я не принимаю, что ради какой-то девки, ты нас разорил. Что? Думаешь, я не знала о ней? Милый, я далеко не дура. И я знала о всех твоих интригах.

Я не стала дослушивать. И как-то молока совсем расхотелось. Все было очень плохо. Меня не волновало кто и с кем изменял. Это было их дело. Личное. Зато меня волновало другое. Папа не смог бы сдержать слово по оплате обучения Дениса. А это было очень плохо.

Вернувшись в комнату, я подошла к окну. Хоть в куртизанки иди, чтоб заработать денег. Но это так... Противно. Унизительно. До тошноты. Я и к браку относилась примерно также. Только в браке исполнять супружеский долг было не обязательно каждый день. Да и если выйти замуж за старика, то можно быть просто куклой, которая будет сопровождать его на балы и обеды.

Вдох и выдох. У меня еще было время. Пусть немного, но оно было. А значит нужно всего лишь найти жениха. С этой мыслью я легла спать. Только ночью мне снились глаза Германа. Я понимала, что это всего лишь наваждение, но оно почему-то грело душу. Проснулась я еще до рассвета. И почему-то первым делом схватилась за книгу, которую он мне подарил. Как будто там могли найтись ответы на все вопросы или там было решение проблемы.

Завтрак. Денис крутился, пытаясь разглядеть в окно телегу, развозящую молоко. В этот раз отец присоединился к нам. Ни по нему, ни по маме нельзя было сказать, что они поссорились. Все как обычно, только как-то тихо. Поэтому звон колокольчика почтальона заставил вздрогнуть.

— Тут посылка для Ульяны, — сказала Жанет. Она отдала мне небольшую коробку, на которой было выведено красивыми буквами «Кондитерская на Булочной 39». приоткрыв коробку я увидела с десяток маленьких пирожных. Между ними была открытка с цветком, который качал головой, если крутить открытку.

«Вы должны это попробовать и обязательно улыбнуться. Герман».

Я действительно улыбнулась. Положила по пирожному нам с Денисом. Предложила остальным.

— От кого это?

— От одного вампира, — ответила я. — Ничего серьезного.

— Но он тебе дарит подарки.

— Ты знаешь, что я не смогу с ним встречаться. Поэтому вчера мягко намекнула, что он мне не интересен, — ответила я. Да, тут я соврала. Мягкостью наш разговор даже не пах. Но он же меня понял. — А сегодня был прощальный подарок.

— Я могу тебя познакомить с князем Розве. Он владеет Малым каменным городом на Леве. Приехал сюда по делам, — неожиданно сказал папа. — Если ты ему понравишься, то наши проблемы будут решены.

— Я не против с ним познакомиться.

— Тогда сегодня будет вечер в торговом доме. Будешь меня сопровождать, — сказал он.

— Хорошо.

Вечер в торговом доме — это повод поговорить в неофициальной обстановке. Без танцев и девушек, которые хотят замуж. Туда могли прийти в компании жен. Реже дочерей. Но чаще это было нужно, если кто-то из женщин имел какую-то долю в предстоящей сделки. И их присутствие требовалось для соблюдения формальностей. Мол, никто тебя в известность цифр ставить не будет, но ты ведь присутствовала и вроде знаешь о чем речь.

Папа приглашал меня в такое закрытое общество, чтоб познакомить с князем, не дожидаясь когда князь соизволит посетить какое-нибудь мероприятие. Значит времени мало. Действительно мало, а вчерашний подслушанный разговор мне не приснился, в отличие от Германа.

— Ты выглядишь плохо, — заметила мама.

— Плохо спала. Не люблю дождь.

— Попробуй поспать днем. Это хоть немного тебя освежит. Лиза, не забудь, мы сегодня едем на примерку платья.

Все как обычно. Жизнь не изменилась. Но ведь мама знала, что мы находимся на краю пропасти. Ее выдержки я завидовала и хотела подражать. Если у нее были силы сохранять самообладание, когда вокруг все рушилось, то этого хватит и у меня.

Глава 4

— Мам, а может ты никуда не поедешь? — спросил Денис. Я зашла к нему, чтоб пожелать спокойной ночи.

— Не могу. У меня дела.

— У женщины не должно быть серьезных дел, — назидательно сказал он, явно кого-то копируя.

— А вот у меня есть.

— Тебе надо найти мужа, чтоб он этими делами занимался.

— Где ты такого нахватался?

— Дедушкин лакей сказал. Что у всех нормальных женщин должен быть муж. И у детей должны быть отцы. А все остальное — это неправильно.

— Он слишком много лишнего говорит.

— Мне тоже его слова не понравились, — признался Денис. — Мам, а мой папа. Он когда приедет? И почему от него писем нет?

— Он приезжал, но как сошел с поезда, уже к нам собирался ехать и тут ему дали срочное задание.

— Какое?

— Найти снежного человека, — ответила я, первое, что пришло на ум. Эту книгу я ему вслух теперь точно читать не буду.

— А такие бывают! И что это за зверь такой? Или это люди, которые живут в горах?

— Пока не знаю всех подробностей. Но он обязательно напишет письмо и нам все расскажет, — ответила я. — Но пока туда еще надо доехать. А это долго. Ты же ложись спать...

— Мам, расскажи про папу! Какой он?

— Сударыня, вас отец зовет, — заглядывая в комнату, сказала мама.

— Уже бегу. Все Денис. Мне пора. Завтра поговорим на эту тему, — сказала я. Поцеловала его в щеку и понадеялась, что завтра он забудет.

Я знала, что рано или поздно мне придется ему рассказать правду, но я совсем этого не хотела делать. Как сказать мальчишки, что его отец не хочет с ним общаться? Пусть пока живет в сказке, которую я для него сочинила, решив, что путешествия — это лучше, чем горькая правда.

Отец решил в этот раз поехать в карете. Видимо не хотел мокнуть под дождем. Я не знала о чем с ним разговаривать, поэтому молчала. И папа не начинал разговора. Мы с ним редко когда разговаривали. Он считал, что с девчонками разговаривать не о чем. Поэтому все внимание отдавал Роме, единственному сыну. Я вначале думала, что он будет рад появлению Дениса, но похоже так его и не признал. Денис для него не существовал.

В этот раз мы заходили в торговый дом не через главный ход, а через боковой. Туда обычно поднимались сразу в торговую палату. Или в кабинеты крупных торговых компаний.

Пусть я никогда не была в этом здании до вчерашнего дня, но Олег часто мне рассказывал про торговый дом. У нас все разговоры были только о нем. Думаю, что так он хотел на меня произвести впечатление. Я тогда так была влюблена, что могла спокойно слушать о сортах пшеницы и томно вздыхать.

Эти воспоминания вызвали тихи смешок. Папа неодобрительно посмотрел на меня. Я сразу взяла себя в руки. Нужно быть серьезной в таком заведение. Не на праздник пришли.

И вот большая комната с муляжами книг, кожаной мебелью и мужчинами, которых было слишком много для такого пространства. Я сразу потерялась. Женщин было не больше двадцати человек и их платья терялись на фоне костюмов мужчин. Папа сразу пошел к знакомым. Я же шла следом, делая вид, что меня тут нет. Я чувствовала любопытные взгляды, которые кидали на меня. И под этими взглядами мне становилось плохо. Еще здесь был Олег, который зло сжал ножку бокала. Вот чего он злился? Я к нему пришла? Нет. Я его преследую? Прошу денег? Мы просто находимся в одной комнате. Все! Но нет, он злился.

— О, добрый друг, я тебе говорил про свою дочь. Это Ульяна. А это князь Розве, — представил меня папа пожилому мужчине. Он был откровенно стар. С лысиной и ядовитым взглядом. По этому взгляду было видно, что он был жестоким человеком. Я улыбнулась. Подала ему руку. Он едва ее коснулся, но тут же предложил пройти к окну, где не так душно.

Пока мы шли к окну, то я почувствовала, как волосы зашевелились, словно от порыва ветерка. Но в комнате сквозняков не было. Тут было жарко. Еще один порыв ветра. Уже более настойчивый. Я подавила желание, чтоб провести рукой по шее, отгоняя щекотку.

Около окна мы почти остались с князем почти наедине. Люди стояли в стороне и не слышали наш разговор. Но при этом мы были у всех на виду. Князь вцепился в мою руку и стал мять ее сквозь перчатку.

— Вы прелестная милочка. Ваш отец нахваливал вас. Говорил, что вы очень послушная и старательная, — прошепелявил князь.

— Спасибо. А вы часто бываете у нас в городе? — начала я привычный вежливый разговор. В этот момент по краю подола платья подул ветерок, игриво приподнимая край и открывая ботинки. Князь что-то ответил про дела. Перешел на комплименты моей шее и губам. Быстро, ну ладно. Охота ему эту белиберду нести, то пусть говорит. Я же пока его слушала, то боролась с порывами ветра, которые теперь играли с кружевом рукава платья. Оглядевшись, я решила поискать источник сквозняка, чтоб под него посадить бедного князя, жалующегося на духоту, но встретилась взглядом с Германом. Он улыбнулся. Отсалютовал мне бокалом. Тут же ветер прекратился. Я кивнула Герману и стала слушать князя.

Я здесь по делу. Мне нужно изображать заинтересованность. Задавать вопросы и краснеть от комплиментов, готовых перешагнуть грань приличия. При этом взгляд то и дело возвращался к Герману. Тот теперь откровенно смотрел в мою сторону. Потом я увидела, как он подошел к Олегу. Тот ему что-то зло брякнул и вовсе ушел из комнаты. Князь же перешел на откровенные пошлости и свои извращенные фантазии. Я и не заметила, как случился этот переход. Вот он восхищался красотой волос, а потом начал делиться сокровенными фантазиями, которые не каждая куртизанка готова была выполнить. Я попыталась выдернуть руку, но он вцепился в нее мертвой хваткой. Все мял руку в перчатке и говорил то, что уже начинало вызывать тошноту.

— Хватит девушку смущать! — голос Германа раздался над нашими головами. Он говорил негромко, но достаточно, чтоб услышали остальные. — Если не отойдешь от нее, то лично отсюда выкину.

Князь словно очнулся. Посмотрел мутным взглядом на меня, потом на Германа. Пробормотал какие-то извинения и поспешил отойти. Я думала, что Герман займет его место, но вместо этого он протянул мне руку. Я подала ту, которую не трогал князь. Герман потянул за нее, явно помогая подняться.

— Пошли отсюда, — резковато сказал он.

Я находилась в шоке от всей этой ситуации. Мне было плохо. Дурно. Я потеряла самообладание и находилась на грани истерики, поэтому и разрешила себя увести. Мы прошли по какому-то коридору. Свернули в комнату. Уборная. Раковина. Зеркало. Кабинка.

Да плевать на все! Я сдернула перчатки, срывая пуговицы, которые застегивались со стороны большого пальца. Кинула их в мусорную корзину.

— Умойся. Легче станет, — посоветовал Герман. Подошел к раковине. Открыл воду.

— Ненавижу!

— Я так и понял, — хмыкнул он, наблюдая, как я тру руки и лицо.

— Теперь пойдут слухи.

— Плевать. Они все равно бы пошли, когда бы этот псих на тебя залез прям там. Извини, может это и входило в твои планы, но моя душа не выдержала бы такого зрелища, — сказал он. — Хотя хороший повод стрясти с него денег за испорченную репутацию.

— Никогда таким не занималась.

— Тогда зачем все это представление? — спросил Герман. Я посмотрела в зеркало. Встретилась взглядом с его отражением.

— Отец познакомил.

— Ясно, — доставая из кармана платок, сказал Герман. — Иди сюда. Тебе надо вытереться и успокоится.

— Я уже спокойно.

— Вижу. Поэтому и плачешь. Вот что я действительно умею, так это успокаивать.

— Перед тем как съесть.

— Только попробовать, — улыбнулся Герман. — К тому же я не ем красивых девушек.

— Только некрасивых?

Он не ответил. Коснулся пальцами моей щеки, одновременно вытирая влажные следы, оставленные водой. Я замерла. Все проблемы отошли на второй план.

— Я же говорю, что умею успокаивать, — мягко сказал Герман.

— Спасибо. Я честно растерялась, когда... Когда были нарушены все правила приличия.

— Как думаешь, а если мы их еще немного нарушим? — предложил он.

— Смотря насколько.

— Твоя репутация не пострадает. Не волнуйся.

— Я не могу. Мне надо вернуться к отцу. Надо избежать слухов.

— В твоих глазах сожаление.

— Спасибо, но мне надо идти, — уже более твердо сказала я. Вздохнув, я отошла на шаг, разрывая чары, которым он меня окутал. После этого вышла из уборной.

В коридоре никого не было. Самое интересное, что я не помнила, каким путем пришла. Можно было бы попросить Германа, чтоб он показал мне дорогу, но правила приличия. Все упиралось в них. Мы уже породили слухи. Их нужно было как-то сгладить. Я думала, что опять сошлюсь на здоровье. Скажу, что мне стало плохо, а Герман это увидел и попытался помочь.

Никого. И главное спросить дорогу не у кого. Пришлось вернуться. Герман стоял, прислонившись спиной к стене и смотрел на меня.

— Так и будешь блуждать?

— Буду благодарна, если выведешь меня из этого лабиринта.

— Ты хочешь вернуться в зал или уехать?

— Уехать. Скажу, что мне плохо стало. Это почти правда.

— Почти правда, — повторил он. Мы свернули на какую-то лестницу и довольно быстро оказались около выхода. Дежурный лакей вопросительно посмотрел на нас. Я попросила позвать отца. Сказать, что мне стало плохо и я хочу уехать отсюда, но услышала, что он уже уехал.

А на улице шел дождь. Холодный дождь, который из мелкого превратился в сильный. Я слышала, как тяжелые капли падали с крыши крыльца. Слышала, как вода с шумом льется из труб, что собирали ее с крыши и отводили в канавы.

— И что теперь? — спросил Герман.

— Пешком пойду.

— Не глупи, — пробормотал он. Затем попросил подать карету. — Я тебя до дома довезу. Видимо твой отец решил, что ты на наемном экипаже уехала и не хотела его беспокоить.

Я знала, что он это сказал для лакея, чтоб предотвратить поток сплетен. Попыталась улыбнуться, чтоб хоть так сказать ему спасибо, но у меня это сделать не получилось. Все-таки запаса прочности мне не хватило. Стоило мне сесть в карету, как я разревелась.

— А сейчас мне тебя чем? Дождем умывать? — спросил Герман. Я не ответила. Забилась в угол кареты и просто плакала. Он пересел ко мне. Обнял за плечи. — Будет. Ничего страшного не произошло. Хватит просто так слезы лить. От них только голова болит.

— Я испугалась.

— Чего? Старого пня? Да его толкнешь, так в труху рассыпется. Только и умеет, что вонять.

— Дождя. Я терпеть не могу дождь и ночь.

— Тогда тебе ко мне надо переезжать. У меня горы и снег. Никакого дождя нет, — сказал он. Я покосилась на него. В его глазах появились красные огоньки, которые хорошо были видны в темноте. — Зато сразу плакать перестала.

— Я устала.

— Охотно верю. Но это не причина лить слезы. Я вот сегодня проиграл суд. Теперь дорога принадлежит волхам. И ведь не плачу. Даже толком не злюсь, — сказал он.

— И как же теперь?

— Придется платить каждый раз им за проезд, — пробормотал он.

— Большие деньги?

— Не разорюсь. Сам факт проиграть этим блохастым тварям злит!

— Извини. Я тут еще со своими проблемами.

— Какие у тебя проблемы? Ульян, не обижайся, но это все такая ерунда. Как и моя дорога. Ничего из этого не стоит внимания.

— Тогда почему ты так переживаешь?

— Я не переживаю. Злюсь, — поправил он.

— Хорошо, получается злость стоит того, чтоб тратить ее на ерунду?

— Да. Я не люблю, когда что-то происходит не по моему, — ответил Герман. — Так, мы к тебе едем или все же ко мне?

— Я к тебе не поеду.

— Тогда без обид. Я должен компенсировать потраченное на тебя свое время, — сказал он.

Я не поняла, как он так быстро схватил меня и пересадил к себе на колени. Попытка его оттолкнуть ничего не дал. Он быстро накрыл мои губы своими, придерживая одной рукой голову, чтоб не отвернулась, а другой полез мне под юбку. Провел по тыльной стороны бедра. Я затихла. От него пахло чем-то приятным. Сладким. Ванилью? Возможно. И губы были сладкими. Мне не хотелось его отталкивать. Уютно. Безопасно. Безопасно в объятьях монстра? Такого просто не могло быть.

Его пальцы скользили по чулку на моей ноге и не переходили ту грань, которая уже считается интимной. Хотя уже такие действия можно назвать далекими от приличия. А ведь я ему ответила на поцелуй. Искренне ответила. С пылкостью Не задумываясь, что он обо мне подумает. Мне просто было в этот момент хорошо. По-настоящему хорошо. И я не хотела возвращаться туда, где было плохо. Но миг должен был рано или поздно закончиться. Для этого и существует миг. Передышка между тяжелым и трудным.

— Сколько потратил — столько и забрал, — сказал Герман.

— Ты завтра уезжаешь.

— Утром.

— Я так и подумала.

— Мне здесь больше нечего делать. Суд проигран. А если и дальше вокруг тебя крутиться, то ведь в кровать к себе затащу, — он поцеловал меня в щеку.

— Мне это не нужно.

— Знаю. Поэтому и уезжаю. Ты поосторожнее с мужчинами. Не все старые пни оказываются трухлявыми. Некоторые из них не выкорчевать. Они и тебя, и твоих внуков переживут.

— Знаю, — эхом ответила я. — Было приятно общаться.

— Не обижаешься?

— Нет, — я быстро поцеловала его в щеку. — Иногда приятно нарушать правила.

Я пересела на соседнее сидение. Поправила юбку платья.

— Решила оставить последнее слово за собой?

— Нет. Всего лишь сказала, что думаю. Но дальше не пойду, — ответила я. Карета остановилась. — Прощаться не будем.

— Согласен. Спокойной ночи.

— Удачной поездки, — сказала я. Не дожидаясь, когда мне помогут выйти из кареты, я сама открыла дверцу и спрыгнула на улицу. Да, прям в лужу. Но мне это было уже безразлично.

Оглядываться я не стала, хотя слышала, что он уехал только после того, как я зашла в дом. Дверь была открыта. Папа явно еще не вернулся. На кухне никого. Мама спит. Я поднялась к себе. Денис сопел, видя сны. Видимо ему снилось что-то беспокойное, потому что одеяло скинуто. Пришлось его накрыть. После этого я ушла переодеваться. Олька дремала и мой приход ее разбудил. Я попросила не задавать вопросов, потому что не могла на них отвечать. У меня все валилось из рук. И это раздражало. Успокоится. А перед глазами он стоит. Ведь точно заколдовал. Хотя в карете ворожбы не было. Я чувствовала, что он не ворожил. Просто поцеловал, а я ответила. И...

Придя в спальню, я села на край кровати. Обхватила голову руками.

Почему же все так сложно? Почему? Был бы он обычным мужчиной... Но тогда бы он все равно на мне не женился. Все это баловство было лишь, чтоб затащить меня в кровать. Как будто нельзя сделать как все. Хотя Германа и всех нельзя ставить на одну доску. Он ведь и привлек меня тем, что отличался. Почему же нельзя, чтоб было хоть немного легче?

Завтрак проходил спокойно. Папа так и не пришел ночевать. Мама ничего не знала. А я только сказала, что мне стало плохо. Видимо переволновалась от встречи с таким мужчиной. Ложь. Я даже не покраснела, когда ее обманула. Мне хотелось продлить то время, когда еще ничего неизвестно. И когда мы можем спокойно общаться, без обсуждение моей несдержанности.

Если бы я маме рассказала, что вчера этот «уважаемый» человек шептал, то она бы ответила: мужики любят трепать, но это совсем не значит, что будут выполнять. Почта отвлекла. Письмо от Олега. Еще письмо от одной куртизанки, которая предлагала мне помощь. Посылка от Германа. Он прислал мне пирожные и записку.

«Чтоб поднять настроение. Сегодня не спалось, поэтому решил удивить тебя своими кулинарными способностями».

Аккуратные пирожные в виде розочек были завернуты в бумагу. Этими сладостями я поделилась только с Денисом. Сладкие, нежные, они напомнили тот поцелуй в карете, от которого осталось привкус ванили. Я чуть не расплакалась от воспоминаний. Хорошо, что никто не стал задавать лишних вопросов. Иначе бы точно не выдержала и расплакалась.

После завтрака я решила отвлечься письмом от Олега. Он точно меня отвлечет от тяжелых дум. И вернет на землю. Точно. Олег предложил мне стать его любовницей. Обещал снять дом, давать деньги на жизнь и оплатить обучение Дениса, если я соглашусь на его предложение. Иначе он грозился меня уничтожить. Нет. Он обещал меня уничтожить в любом случае. И при этом ждал, что я соглашусь на его предложение. Я сжала кулаки, сминая письмо.

— Мам, почему ты злишься?

— Я не злюсь.

— Сегодня погода хорошая. Может погуляем или опять нельзя? Ясно. Нельзя. Почему нужно все время сидеть дома? Мам? Может мы домой уедем? Зачем нам этот город? Там хотя бы гулять можно.

— Денис, надо потерпеть.

— Мне надоело терпеть, — сказал Денис, отходя к окну. Обиделся. Я хотела к нему подойти, но меня позвала экономка.

— Сударыня, там письмо с курьером. Он ответа ждет.

Она протянула мне конверт. Я быстро его распечатала. Еще одна записка от Германа.

«Сегодня в полдень буду ждать тебя на платформе. Женой не назову, но руку протяну».

Это второе предложение стать любовницей за одно утро. Я рассмеялась. Посмотрела на Дениса. Так-то предложение Олега выглядело выгоднее.

Я быстро нацарапала короткое «нет». После этого вложила в тот же конверт. Хотела поблагодарить за пирожные, но передумала. Стоило экономки уйти, как Денис опять начал ныть про то, что он хочет гулять.

— Давай я тебя научу танцевать, — предложила я.

— Зачем?

— А как же потом девчонок на танцы приглашать? — спросила я. Денис скривил лицо, но решил, что это все же нужное умение.

— И как там танцевать? — спросил он, как будто мне одолжение делал.

— Все надо начать с приветствия, — сказала я.

Мы с ним дурачились. Пытались сделать круг и не наткнуться на кресло или на угол стола. Денис смеялся. Мне и самой было весело. Танец перешел в догонялки по библиотеке. Я почти поймала Дениса, когда в дверях наткнулась на папу. Он выглядел мрачным. Под глазами залегли тени. Мне стало не по себе. Денис почему-то встал передо мной.

— Мы просто играли, — тихо сказал Денис.

— Ульяна зайди ко мне, — велел он. И голос у него был сухим. Хриплым.

— Сейчас зайду. Только Ольку найду...

— Я ждать не буду, — сказал он. Закашлялся.

— Денис, поднимись наверх и найди Ольку. Я скоро подойду, — сказала я сыну и тут же пошла за отцом. Похоже придется отвечать за вчерашнее поведение. К моему удивлению у кабинета уже стояла Лиза. Мы с ней переглянулись, но я только плечами пожала. Потому что не понимала, чего отцу от нас надо.

Отец стоял у окна, заложив руки за спину. Высокий, с прямой спиной — он выглядел надежно, только надежности я в нем не чувствовала.

— Роман женится на вдове. Это поможет частично выправить наше хрупкое положение. Олег, отец Дениса, готов взять его к себе в дом и дать работу.

— Он слишком мал для работы.

— Хочешь, чтоб он на улице побирался? — рявкнул отец. Я вжала голову в плечи. — Дальше. Князь Розве. Он готов взять одну из вас в жены. Ему все равно на ком жениться. Брак — это всего лишь гарантия сделки.

— Он извращенец, — тихо сказала я.

— А твой дружок вампир святой? — рыкнул папа. — Одного поля ягоды. Но решайте сами, кто за этого Розве замуж пойдет. Обе неудачницы. Одна в подоле ребенка принесла. Вторая нос воротит от выгодных предложений.

— Я за него замуж не пойду, — сказала я.

— Дело твое. Значит за него выйдет Лиза. Как раз и познакомиться вечером. Я его сегодня в гости пригласил. Идите, решайте.

Я вышла из кабинета, понимая, что мир начал рушиться на глазах. Остановив Лизу за руку, я быстро ей зашептала.

— Этот князь, он вчера мне гадости говорил. Понимаешь, что недопустимое. За него нельзя замуж выходить.

— Кому-то из нас придется сегодня составлять ему компанию. Ульян, ты понимаешь, что сегодня будет сделано все, чтоб случился скандал? И из-за этогоскандал придется выйти замуж за князя. Отец нас просто загонит в угол.

— Скандал еще можно пережить.

— Смотря какой скандал, — сказала Лиза.

— Что будем делать?

— Я? Я буду себя спасать. Ничего личного, Ульян. Но жизнь себе, я ломать не стану, — ответила она. — Ты сегодня съездишь со мной в торговый дом? В обед?

— Конечно, — ответила я, пытаясь проиграть варианты, которые могли бы хоть как-то нас спасти, но ничего на ум не приходило. Бежать с Германом? Бежать к Олегу? Или оставаться на месте и пытаться продолжать закрывать глаза на происходящее, как я сегодня это делала утром. Или еще был вариант спуститься на дно. Признать, что там мне и место. Ничего из этого мне не хотелось.

Глава 5

Мама была не против того, чтоб мы прогулялись. Я пошла переодеваться. Так как Олька чем-то была занята, то я не стала ее беспокоить. Взяв платье, я сразу пошла к Лизе.

— Что ты хочешь сделать?

— Жиль предлагал мне выйти замуж, но я отказала. Теперь хочу согласиться на его предложение.

— Отец может не дать согласие на этот брак, — сказала я.

— Он достаточно состоятелен, чтоб заплатить выкуп.

— И думаешь, что Жиля не насторожит твое резкое согласие? То ты ему отказала, то вновь согласилась.

— Я объясню ситуацию.

— Только себя не выстави дурой, — сказала я. — Такое можно себе позволить, если ты ему действительно доверяешь.

— Я ему доверяю. Иначе бы не собралась за него замуж, — сказала Лиза.

Отговаривать я ее не стала. Это мог быть ее шанс выбраться из сложившейся ситуации. Мне же пришла мысль, что может и не стоить так сопротивляться замужеству с князем. Как его назвал Герман? Старый трухлявый пень, который может развалиться в любой момент. Переждать это время. Перетерпеть. Только от одной мысли, что мне придется рядом с ним сидеть, меня начинало тошнить.

Мы приехали слишком рано. Столики были почти пустые, но это было ничего страшного. Может мы проголодались, пока ходили за покупками? Я заказала сок и пару бутербродов. Лиза передала записку барону через лакея и стала ждать. Я же смотрела на подходящих людей. С кем-то здоровалась. Любопытные взгляды. Шепоток. Что-то происходило. Какой-то скандал. Про мое вчерашнее поведение? Тут ничего страшного. Поговорят и забудут.

Олег. Он зачем-то решил подойти ко мне. Поздоровался с Лизой и предложил мне пройтись по торговой галерее.

— Зачем мне это? Мы уже как-то гуляли, и тогда мы с тобой все уже выяснили, — сказала я.

— Пойдем, пока я тебя за руку не потащил, — грубо ответил Олег. Он выглядел таким злым, что я поддалась.

— Хорошо. Хотя я не вижу в этом смысла, — ответила я. Он схватил меня за руку. Крепко сжал ее и потащил меня мимо столиков. — Осторожнее.

— Не расшибешься.

— Олег, прекрати так себя вести.

— Я тебе сегодня сделал предложение.

— А я его отклонила.

— Твой отец потребовал, чтоб я забрал мальчишку себе!

— Я знаю об этом. И знаю, что его хочешь в слуги определить. Так о чем ты хотел со мной поговорить?

Мы шли мимо торговых павильонов на такой скорости, что я не успевала разглядеть товары, которые там лежали.

— Зачем ты вернулась?

— Не к тебе. И меня не интересует твоя свадьба. Я просто вернулась и попыталась все начать сначала.

— Меня бесит, когда кто-то рядом с тобой, — сказал Олег, затаскивая меня в какой-то магазинчик. Протащил мимо продавца в комнату за прилавком.

— Это...

— Заткнись, — пробормотал Олег с силой прикладывая меня к стене.

Он попытался меня поцеловать. Я удивилась, но допустить этого не могла, поэтому вцепилась ему в лицо. Олег выругался. Ударил меня по рукам. Больно так. Я же схватила начала искать чем его ударить. Шкаф. Какая-то полка. Какая-то шкатулка. Пока Олег пытался задрать мне юбку, я огрела его по щеке этой шкатулкой. Тут же вырвалась и бросилась бегом из комнаты. Столкнулась с каким-то покупателем. Извинилась и выбежала из магазина.

В рядах было много людей. Тут уже не стоит беспокоится. Нужно только идти спокойно. Не срываться на бег. Ничего не произошло. Ничего страшного не произошло. Олег просто решил, что я все еще ему принадлежу. Или решил меня напугать. Ничего не произошло. Все нормально. Вон, Лиза сидит со своим бароном. Жует мои бутерброды. Нервничает. Мне лучше не прерывать их разговор. Лучше отойти в сторону...

Со стороны рядов появился разозленный Олег, прижимающий к щеке платок в крови. Огляделся. Чего? Еще раз решил со мной «поговорить»? Точно. Увидел меня и пошел в мою сторону. Нет уж! Я с ним наговорилась. Больше общаться совсем не хочется.

Народу рядом со столиками много. Между ними кто-то обязательно проходит, чтоб поздороваться. Эти люди одновременно идти вперед, как и помогали затеряться. Я несколько раз оглядывалась. Олег шел за мной. Вот привязался.

Я кого-то толкнула. Опять извинилась. Зацепилась за стену подолом платья. Чуть его не порвала. Пока отцепляла подол, то услышала знакомый голос.

— Я на тебя обиделся. Стою, жду, как дурак, а ты так и не пришла.

— Герман?

— А ты кого ожидала увидеть? — спросил он. Я невольно посмотрела в сторону Олега. Нас разделял десяток метров. И расстояние быстро сокращалось. Герман проследил за моим взглядом.

— Я сейчас не могу разговаривать.

— А я с тобой разговаривать не собираюсь. Сказал же, что обиделся.

— Герман, мне нужно идти, — сказала я. Герман поставил руку так, что мне не удалось дальше пройти. Я посмотрела на него. В его глазах мелькнули красные блики. Мы были в наполненном зале, но мне показалось, что никого кроме нас нет. Как сегодня ночью, когда мы ехали в карете. И шум куда-то делся. Разговоры прекратились. Я видела только этого мужчину, которого толком не знала.

— Ты невинна? — спросил Герман. Такой вопрос не задают приличные люди. И нужно его осадить. Соврать. Рассмеяться. Перевести тему.

— Нет, — прошептала я. — Мне нужна помощь.

— Это тебе будет дорого стоить.

— Сколько?

— Дорого, — ответил Герман. Улыбнулся, показывая клыки. Я сглотнула слюну. Стало страшно.

— Хорошо.

— Тогда договорились, — сказал он. Отошел от меня на шаг. Сразу прошло наваждение.

— Ульяна, мы не договорили, — недовольно сказал Олег, который дошел до меня.

— Я не буду с тобой разговаривать.

— Это не тебе решать, — зло сказал Олег. И чего ко мне пристал? Еще и сцену решил закатить. Начал приставать прямо при всех.

— Слушай, иди отсюда. У меня сегодня плохое настроение, — сказал Герман, продолжая смотреть на меня, как будто сейчас уйдет Олег и мы продолжим прерванный разговор.

— Ты еще будешь мне советы давать, как с моей девкой разговаривать? — сказал Олег. Я вздрогнула, как от пощечины. И сказал он это довольно громко. С вызовом. Называя при всех меня своей любовницей. Забывая про свою репутацию и невесту. Хотя ему особо переживать по этому поводу не нужно было. Ему легко будет отмыть репутацию, а вот мне нет. Мы это хорошо с ним знали.

— А за свои слова ответить готов? — насмешливо спросил Герман. Подмигнул мне. Я хотел его остановить. Сказать, что Олег хорошо фехтует, но я поймала предупреждающий взгляд Германа и не стала лезть.

— Не боишься, что унесут на носилках, — Олег переключился на Германа.

— Так давай это проверим, — он наконец повернулся к Олегу. Отошел от меня, кладя руку на эфес шпаги.

Олег откинул в сторону платок. По его глазам было видно, что он принял вызов. И это было ожидаемо. Олег сильно разозлился на меня. Ему просто необходимо было выпустить пар, но с Олегом драться не любили. Он хорошо владел оружием и часто отправлял противника на больничную койку. Герман этого или не знал, или ему было все равно. Они отошли к выходу из зоны со столиками. Я могла бы сбежать, но тут дело касалось меня, поэтому я осторожно проследовала за ними. Несколько человек начали делать ставки.

Они сняли сюртуки и встали в позу. Скрестили клинки. Олег был выше Германа. Сразу пошел в атаку. Я знала, что ему нравилось завершать бой без красивого зрелища и за короткое время. Герман еле успевал отбивать удары. Я закрыла глаза, боясь услышать об окончании боя и проигрыша Германа.

За то время, когда мы с Олегом встречались, я видела всего два боя с его участием. И эти два боя закончились печально для противника. Получалось, что сейчас я подставила Германа. Время шло, но бой не заканчивался. Приоткрыв глаза, я увидела, что теперь пошел в атаку Герман. И его выпады были довольно опасны, но они не достигали цели. Олег отбивал удары в последний момент. Похоже Герману не хватало длины руки, чтоб зацепить Олега. Герман допустил ошибку. Олег перехватил инициативу. Пошел в атаку и зацепил щеку Германа. Царапина тут же налилась кровью. Герман только улыбнулся. И тут я поняла, что игра окончена.

Череда стремительных ударов посыпались на Олега. Герман наносил их с такой скоростью, что Олег не успевал их отражать. Один удар скользнул. Шпага впилась в бок Олега, разрезая ткань рубашки. Германа это не остановило. Он не дал ему времени на смену позиции, просьбу о пощады. Не дал понять, что произошло. Второй удар пришелся в бедро, в районе паха. Олег пошатнулся. Герман надавил на шпагу только глубже вводя лезвие. Резко вынул лезвие. Кровь. Олег начал оседать. Кровь продолжала окрашивать одежду. Падать на пол.

Кто-то подошел к Олегу. Начал оказывать помощь. Я же смотрела на Германа, который подошел к сюртуку. Достал платок. Вытер кровь с щеки. Затем осторожно, с нескрываемой нежностью протер клинок от крови. После этого посмотрел на меня. В глазах красные огоньки. На губах довольная улыбка. Прицепив платок к острию шпаги он подошел ко мне. Демонстративно протянул платок, понимая, что я не могу его не снять. Хотя мне это совсем не нравилось, но пришлось участвовать в этом представление. Оно было не нужно. Он доказал правом сильного, что Олег не прав. Доказал для той горстки людей, которые слышали слова Олега. Они бы и без этого разнесли все в сплетнях. Но ему нужно было, чтоб это увидели все. И теперь пошли бы слухи о нас с ним.

— Еще хоть кто-нибудь что-нибудь скажет плохое в адрес моей жены, то окажется на месте этого типа, — кивнув в сторону Олега, сказал Герман. Оглядел всех, кто тут собрался. Любопытство, шок, перешептывания, взгляды. Они смотрели на меня, а я едва дышала.

Он не мог сказать такие слова. Не мог так меня подставить. Мы не были женаты. И всем этом было известно.

— Кто-то против того, что я назвал ее женой? Всегда можем решить этот вопрос. Я еще не убрал шпагу в ножны, — довольно громко сказал Герман. Оглядел присутствующих. — Нет? Тогда решение принято. Слова сказаны. Свидетели есть. Протестующих нет.

Он убрал шпагу в ножны. Надел сюртук. Подошел ко мне. Я же все еще держала окровавленный платок, сжимая его слишком крепко.

— Пойдем перекусим, раз сюда пришли, — сказал Герман. Я кивнула. Глянула в сторону Олега. Его уже положили на носилки, но дела у него были не очень. Слишком сильное кровотечение. Герман проследил за моим взглядом. — Сам напросился.

— Он не выживет?

— Если хватит денег на кровоостанавливающее и хорошего врача, то выживет. А так, скорее всего нет, — сказал Герман. Мы подошли к свободному столику. Герман тут же сделал заказ и за себя и за меня. — Это тебя волнует?

— Олег? Не знаю. Мне казалось, что его нельзя победить, - сказала я. Мои слова рассмешили Германа.

— Даже меня когда-нибудь кто-нибудь победит. Но пока до этого еще жить и жить, — ответил он, доставая фляжку. Сделал из нее хороший такой глоток. При этом почему-то смотрел прямо на меня. Стало не по себе. Я отвернулась. Поискала глазами Лизу, которая продолжала что-то обсуждать с бароном.

— Отец может не одобрить, — сказала я.

— Мне не нужно его согласие, — хмыкнул Герман. — У меня есть деньги на выкуп, но я принципиально платить его не буду. Увезу тебя с собой и все.

— Это как-то неправильно.

— Правила? Ты их сама не соблюдаешь. Я же уточнил перед тем как сделал, — насмешливо сказал он. — Ладно. Меня все это не волнует. Согласилась бы сегодня со мной уехать, то погуляли бы вместе одно время. Потом отпустил бы, устроив хорошо. Но тебе важно быть женой. Придется тебе меня терпеть всю жизнь. И не надо говорить, что так мы не договаривались. Я тебя предупреждал, что тебе будет дорого стоить моя помощь.

— Я поняла, что ты меня подловил, — принесли заказ. Какой-то салат. Сок. Аппетита не было, но я заставила себя попробовать еду. Герман же принялся за мясо и сыр.

— Ульян, это всего лишь слова, — уже серьезно сказал Герман. — Я не пойду в храм. Браслеты мешают драться. Запястье с ними плохо сгибаются. А я слишком сильно люблю хорошую драку, чтоб ее себя лишать даже ради такой симпатичной женщины как ты. Но моего слова достаточно, чтоб доказать мои намерения в отношение тебя. И в моих землях это все знают, как и здесь. Но это слова. Не браслеты и цепи. Не привязка душ. Слова. Когда я тебе надоем до такой степени, что ты меня видеть не захочешь, а на горизонте появится достойный мужик, которому я готов буду уступить тебя, то я уступлю и отпущу.

— Почему?

— А зачем мне делать тебя несчастной? — спросил Герман и посмотрел на меня. А затем добавил совсем обыденно. — Да, я всегда хотел поиграть с такой милой куколкой. Но, у меня жен было за десяток. Я давно живу на этом свете. Слишком давно, чтоб не понимать, что будет дальше. Из всех жен со мной прожила всю жизнь только Марина, но это было исключение из правил. Такие исключения два раза в жизни не попадаются.

— Давно ее не стало?

— Около тридцати лет назад, — ответил Герман. — Но давай не будем обсуждать мою погибшую любовь. Мы с тобой как бы молодожены. А то свадьба с горьким привкусом получается.

— Какая свадьба?

— Наша. Вон, гостей полгорода. Еда неплохая. И даже драка была. Чем не свадьба? — усмехнулся он. — Ни у кого такого такой не было за последние лет десять. Вот уже и смеешься.

— Нервное.

— Да ладно тебе нервничать! Я хороший, — ответил он. — И даже почти никогда не кусаюсь.

— Но скалишься.

— Красуюсь. Знаешь когда самец с красивым оперением самочку завлекает, то он перед ней хвост распускает, чтоб показать какой он красивый. А у меня что? Мускулов нет. Рожей не вышел. Зато клыки есть. И даже не вставные, — он провел по ним языком. — Могу даже дать оценить.

— Давай потом поговорим на эту тему, — откашлявшись, попросила я.

— Как скажешь, милая, — сказал он, наклоняясь ко мне. — Думаю, что мы с тобой поладим. У тебя есть какие-то вещи, которые ты хотела бы забрать сегодня из дома или поедем сразу на вокзал и успеем хотя бы на вечерний поезд?

— У меня есть служанка, которой я бы хотела предложить работать у себя дальше.

— Допустим. Хотя я привык без слуг обходиться. Да и тебе платье смогу сам застегнуть.

— Она мне всегда помогала с сыном, отец которого сейчас кровью истекает, — ответила я. Сказала и подавила желание зажмуриться. — Деть мне его некуда.

— Сын? — Герман отстранился. Задумчиво погладил бороду. — Об этом ты меня не предупредила.

— Теперь ты знаешь.

— И сколько ему?

— Пять лет, — ответила я.

— Пять лет. Не хорошо как-то получилось. Парня без отца оставил.

— Олег еще не умер. И Денис его не знает. Олег отказался с ним общаться и тем более признавать, — ответила я.

— Я не хотел больше играть в отцовство. У меня есть один сынок. От него головной боли больше, чем от десятерых, — сказал Герман. — А тут опять все это воспитание. Возня. Взросление, которое проходит всегда тяжело. Брр. Я хотел в свое удовольствие пожить. Ты ведь замуж хотела. Как планировала ребенка представить?

— Отец обещал оплатить ему обучение в пансионе, — сказала я.

— Представить как еще одного сироту, которому решил помочь такой вот добрый и богатый дяденька? — насмешливо спросил Герман.

— Да. Я ждала, когда он станет постарше.

— А чего твой отец его своим не признал? Так было бы проще. Парень бы фамилию имел.

— Он его не замечает. Для него Денис не существует, как и моя ошибка.

— Ошибка?

— Я же доверилась Олегу.

— Даже слушать не хочу, чем он тебя привлек. Знаю, раз ты тут рядышком сидишь, — сказал Герман. Опять улыбнулся. — Сама что хочешь? Избавиться от него и забыть прошлое страшным сном или с собой забрать?

— Я не хотела бы с ним расставаться, — ответила я. Под взглядом Германа стало не по себе.

— Между прочим, я все еще на тебя обижен, а ты мне просишь сделать очередной подарок.

— Мы не договаривались, что я сбегу с тобой.

— А мне показалось, что мы вчера достаточно поговорили.

— Мы попрощались, — процедила я.

— Я всю ночь уснуть не мог после такого прощения. Могла бы и пожалеть, — хмыкнул он. Я зло на него посмотрела, потом до меня дошли его слова и я покраснела. — А тебе как спалось?

— Плохо.

— Все потому что я тебе сказку не рассказал, — ответил Герман. — Но сегодня я исправлюсь. Я тебя так смущаю? Глаза прячешь. Вот смотришь на тебя, ну прям сама невинность. Неиспорченная. Аж даже сомнения находят, стоит ли мне тебя портить. А руки-то чешутся.

— Что ты решил?

— Думаю, что может нам подождать с отъездом? Остановимся в гостинице. Как следует выспимся...

— Я о Денисе.

— О парнишке, который никому не нужен?

— Он мне нужен.

— Ну, значит заберем раз он тебе нужен. Женщинам важно кого-то воспитать. Играйся, раз хочешь. Найдем ему место, — сказал Герман.

— Спасибо.

— Я еще ничего не сделал, — ответил Герман.

— Я не знаю, как сказать отцу.

— Сам с ним поговорю. Пойдем.

Я поискала Лизу, но она пропала. При выходе лакей мне передал от нее записку. Она сбежала. Сбежала с бароном. Я смяла бумажку и спрятала ее в карман. Герман подошел ко мне.

— Все нормально?

— Нас сегодня отец хотел с князем сосватать. Лиза решила сбежать.

— Ясно, — безразлично ответил он. Потом рассмеялся. — Интересно, как он сегодня с ним будет расплачиваться?

Он пригласил меня к себе в карету. Я согласилась, так как Лиза уехала на нашей. Да и все это было неважным. Я устроилась на сидение. Герман сел напротив. Стоило карете тронуться, как его глаза полыхнули огнем.

— Что-то ты какая-то нервная.

— Герман, не сейчас.

— А когда? Сама же хочешь нас тут по рукам и ногам связать. Какую-то служанку зовешь. Сына, — сказал он, давя по больному. — Я тебя хочу поцеловать.

— Это...

— Может подождать? — спросил он. Я почувствовала, как по руке прошел холодок. Его глаза притягивали. Холодок прошелся по щеке. Скользнул по волосам. — Ты горячая.

— Переживаю.

— Вот и иди ко мне. Все переживания уйдут, — позвал он. — Иди ко мне.

Он протянул руку. Я вложила в свою ладонь в его руку. Он легко потянул меня к себе, приглашая сесть рядом. Тут же снял перчатку. Скользнул пальцами по моей щеке. Я тут же почувствовала легкость и мягкое покалывание.

— Что это?

— Всего лишь хочу тебя успокоить, — прошептал Герман.

— Мне страшно.

— А чего ты боишься? Меня?

Он почти прошептал мне это в губы. Едва их коснулся. Опять этот ветерок, который прошелся по шее, играясь волосами. Его пальцы скользнули по моей шее, остановились около ямки между основанием шее и плечом, поднялись вверх.

— Все еще страшно или приятно?

— Непонятно.

Язык слушался с трудом. Вяло. Все тело наполнилось легкой усталостью. Кожу покалывало. Предвкушение становилось острым. Я уже ждала поцелуя. Хотела его. Тянулась к нему, но не получала. Его рука скользнула по моей руке. Пальцы начали расстегивать пуговицы на перчатки то и дело касаясь кожи.

— Ты ворожишь.

— Нет. Ты сама откликаешься на мои действия, — ответил он. Прошептал горячо. Резко впился в мои губы поцелуем. Пальцы начали гладить запястье, проходя по той стороне, где сквозь кожу просвечивались тонкие вены.

— Я не хочу.

— Что ты не хочешь? Меня? — насмешливо спросил он.

— Чтоб ты кусался.

— Не бойся.

Он разжал объятья. Я получила свободу, но вместо того, чтоб отсесть или отодвинуться, я положила голову ему на плечо. Слабость. Она накрыла меня, сковала движение. Я хотела закрыть глаза и уснуть. Забыться во сне, набрать сил. Герман взял меня за руку. Поднес запястье к губам. Коснулся кожи. Провел по нему губами. Клыки царапнули кожу. Я вздрогнула.

— Герман!

— Тихо. Чего так боишься?

— Я не хочу быть твоим обедом.

— Только ужином? — спросил он, не отнимая мою руку от рта.

— Герман, не надо.

— Почему? Ты же теперь стала моей женой. Так почему я тебя не могу укусить? — спросил он. Слегка надавил. Я чувствовала, какие у него острые клыки. Одно усилие и он проткнет кожу. Карета остановилась. Он нежно поцеловал запястье. — Так что?

— Мне страшно.

— Больно не будет, — сказал он. Я повернулась, посмотрев на него.

В полутьме кареты его глаза светились красными огнями. Клыки удлинились. Лицо немного вытянулось и теперь напоминало монстра из какой-нибудь книги. И только увидев его в таком облике, я поняла, что имела дело с монстром. С настоящим монстром, который только имел вид человека. Герман рассмеялся.

— Смешная, — прошептал он. Тут же его лицо стало нормальным. — Разговаривать я буду сам, если ты не против.

— Не против, — ответила я. Наблюдая, как он застегивает перчатку на моей руке.

— Не переживай. Все пройдет нормально, — сказал Герман. Только глаза у него блеснули. И этот блеск мне не понравился.

Глава 6

Я не пошла вместе с Германом разговаривать с отцом. Мне нужно было собрать вещи и поговорить с Олькой по поводу переезда. Олька встретила меня со слезами на глазах.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как от испуга скакануло сердце.

— Денис пропал.

— Может спрятался где-то?

— Мы уже все обыскали.

— На улице спрашивали?

— Мы пока только в доме искали.

— Рядом лавка. Там можно спросить видели ли как он выходил из дома, — сказала я и тут же побежала на улицу. Олька побежала за мной.

— Я в конюшни его искала, но там не было. Денис никогда раньше не прятался, чтоб вызвать переполох.

— Он мог забраться куда-нибудь и уснуть, — сказала я. — Главное, чтоб только не сбежал в город. Заблудится.

Не знаю почему, но я была уверена, что он ушел гулять. Ему слишком сильно хотелось пойти на улицу. Слишком надоело сидеть дома.

В лавке его не видели. Зато дальше по улице в булочной по нашему описанию вспомнили мальчика, который утром остановился около витрины, а потом хотел купить булку за монетку, хотя она стоила целых три. Ему естественно отказали. Он пошел дальше. Мы с Олькой дошли до перекрестка, где потеряли след Дениса. Народу здесь было всегда много. Поэтому никто не заметил маленького мальчика, с сумкой через голову, который куда-то шел один.

— Он мог и под карету попасть. Денис же не знает, как переходить дорогу, — вытирая слезы, причитала Олька. — Я не знала, что вы уехали. Поэтому вначале не поняла, что Денис сбежал. Еще и в доме искали столько времени.

— Не реви. Это я виновата. Меня отец пригласил на разговор. Мне нужно было вначале Дениса к тебе отвести, а потом уже с отцом дела решать, — сказала я. Сама же думала, куда он мог пойти. Представляла себя на его месте и понимала, что он мог пойти куда угодно. Его мог привлечь как памятник дальше по улице, так и корабельная мастерская, мог пойти в сторону парка или свернуть к реке. — Сейчас возьму денег и пойдем его искать дальше.

Я забыла про Германа, который ждал меня рядом с каретой. Довольно улыбнулся. Потом нахмурился.

— Что случилось? — спросил он.

— Денис пропал. В город убежал. Мы до перекрестка дошли. Там его еще видели. Я думаю, что дальше надо поспрашивать.

— Собери ее вещи и вещи мальчишки. Потом привези их вот по этому адресу. Я Ульяну забираю в земли, принадлежащие холодным кланам. Если согласна ехать с ней и мальчишкой, то возьму и тебя. Если нет, то рассчитаемся в гостинице.

— Я подумаю, — растерянно сказала Олька. Я и сама растерялась.

— Садись, Ульян. Сейчас найдем парня, — сказал Герман, отдавая Ульяне визитку гостиницы и денег на дорогу. После этого забрался в карету.

— И как мы его будем искать?

— Вначале обратимся к друзьям, — ответил Герман. — Не плачь.

— Если бы я утром его довела до Ольке...

— Ничего страшного. Дети порой ведут себя не так, как мы хотим. Ничего с этим не поделать. Но на то мы и взрослые, чтоб помогать им выбираться из тех неприятностей, в которые они вляпываются, — сказал Герман. — Да что говорить, я сам часто в неприятности попадаю из-за характера. Ничего, не одну сотню лет прожил. К тому же это мальчишка. А мы все лезем не пойми куда из-за природного желания наделать глупости.

— Девочки тоже глупости совершают.

— Не такие сильные и нее в таком количестве, — ответил Герман.

Мы остановились около дома. Знакомый адрес. Недавно мне его называла Наташа. Друзья? Так они же судились. И явно друзьями не были. Я не дождалась, когда он выйдет и подаст руку. Спрыгнула с другой стороны. Обошла карету. Герман уже подходил к двери дома. Дернул за ручку. Дверь тут же открылась. Видимо ее не заперли.

— Эй! Я тут в гости пришел! — крикнул он на весь дом. Голос эхом разнесся по коридору. — И не надо притворяться, что вы уехали. Или решил спрятаться?

— Да кому ты сдался, чтоб от тебя прятаться? — из комнаты вышел мужчина, на ходу запахивая халат и подвязывая его поясом. Длинные седые волосы были распущены.

— Влад, мне помощь нужна, — сходу сказал Герман. — У девочки сын пропал. Пять лет мальчишки. Помоги найти.

— А сам чего, хватку потерял? Да и чего мне ей помогать?

— Ну я как бы тебя прошу, — хмыкнул Герман, присаживаясь на край стола.

— Ладно, давай укушу, да посмотрю, где парень.

— Без укуса уже не можешь? Или хватку потерял? — насмешливо спросил Герман. — Тебе нос зверя для чего дан? И способность в псину превращаться.

— Это волк, а не псина, старый ты маразматик! — рыкнул Влад. Рядом с ним появился волк с порезанным носом. — Разве он похож на собаку?

— Да мне все едино, — лениво ответил Герман. — Псина была и будет, какие бы отличия не имела.

Лицо Влада исказилось. У него начали отрастать клыки. Глаза налились красным огнем. Я посмотрела на Германа, глаза которого окрасились кровью.

— Мальчики, хватит гостью пугать. Потом подеретесь, — сказала Наташа, на ходу заплетая волосы. — Герман, хватит его дразнить. Ты по делу пришел, а не опять за хвост Влада дергать.

— Так он сам докапывается до слов, — сказал Герман. — У нее сын пропал. Нужно найти. А Влад тут нос воротит.

— Я тебе не собака, чтоб детей искать, — пробормотал Влад.

— Он где-то в городе. До этого в городе не был и его не знает, — сказала я, чувствуя, как опять начинаю плакать. — Пожалуйста...

— Вам не стыдно? — спросила их Наташа.

— И как ты парня искать собираешься?

— Он должен пахнуть примерно как она, — сказал Герман.

— Проще было бы по крови.

— А с каких пор ты теперь ищешь легкие пути? — спросил Герман.

Наташа подняла глаза. Что-то проворчала. После того рядом с ней появилась волчица, которая подошла ко мне. Обнюхала меня и тут же растворилась.

— Вы будете делом заниматься или так и будете спорить? — строго сказала Наташа. — Ульян, пойдем с тобой попьем чаю.

— Я тоже пойду искать, — сказала я. Влад пошел переодеваться, пока его волк обнюхивал меня. — Не стоит. Волки его найдут. А Влад привезет.

— Меня к себе в компанию не возьмете? — спросил Герман.

— Обойдешься. Рядом с тобой всегда аппетит портится, — сказала Наташа.

— Да ладно. А кто не так давно уплетал мое печенье? — хмыкнул он. Наташа рассмеялась. Герман же делано вздохнул. — Вот так всегда. У тебя есть чем фляжку пополнить?

— На кухне. В холодном шкафу. Заодно чайник поставь.

— Не буду. Ты меня в чае отказываешь, — сказал Герман, уходя на кухню. В доме он ориентировался хорошо.

— Волки его найдут? — спросила я.

— Найдут. Уже на след напали. Нужно немного подождать, — мягко сказала Наташа. — Наберись терпения.

— Ждать сложно.

— Сложно. Но ничего не поделаешь, — сказала Наташа.

Ждать. Наверное, это самое сложное в жизни. Перед глазами появлялись ужасы, которые могли ожидать мальчика на улица города. Я понимала, что накручиваю себя, но при этом ничего поделать с этим не могла.

— Чего так переживать? Я аж сам начинаю в ежа превращаться, — сказал Герман, возвращаюсь из кухни. Я видела, как у него покраснели глаза. Видимо опять пил кровь.

— Отстань от девчонки. Это ты у нас холодная скотина, которая не переживает за детей, — сказала ему Наташа.

— Почему не переживаю? Очень даже.

— А чего тогда сына не забираешь? — спросил Влад, который уже оделся прилично.

— Так вы за него выкуп требуете.

— Это не выкуп, а плата за нервы, — возразил Влад.

— Вот когда вы мне денег заплатите, чтоб я его забрал, то я подумаю над вашем предложением, — сказал Герман. — А теперь, когда вы у меня дорогу отняли, я его может никогда не заберу.

— Мы так не договаривались, — сказала Наташа.

— Когда мы договаривались, то дорога вам не принадлежала, — сказал Герман. — Я сына заберу только с вашей дочкой. Всегда мечтал о домашней собачке.

Влад кинулся в его сторону. Герман тут же схватился за шпагу. Наташа встала между ними, вытянув руки.

— Я что вам сказала? В доме мы не деремся. Идите на улицу и там деритесь, — строго сказала она. — Герман, прекрати задирать Влада.

— Он у меня отобрал дорогу, — обиженно сказал Герман. — Почти единственную.

— У тебя есть еще с севера дорога до замка, — сказал Влад, который вроде остыл.

— Ее закрыть придется. Над перевалом ледник навис, — сказал Герман. — Теперь придется только мимо вас ездить.

— А чего не сказал? Зачем в суд подавал? Подошел бы и объяснил, что все так критично, — сказал Влад. — Мы же не звери.

— Наверное из-за парня. После его дури, ты Германа бы слушать не стал, — сказала Наташа. — Мальчик нашелся. Влад, сходишь за ним?

— Не понимаю зачем мне это?

— Я прошу, — сказала Наташа. Улыбнулась ему. Он поморщился и тут же растворился. Вот он стоял рядом и тут же исчез.

— Я же говорил, что они его найдут, — сказал Герман, подходя ко мне.

— Решил девчонке окончательно репутацию испортить? — спросила его Наташа. Строго спросила. Я себя почувствовала, как невольно покраснела.

— Почему ты так плохо обо мне думаешь? Я на ней женился, — довольно ответил Герман. Даже приобнял меня за плечи. Наташа от удивления села на диван, рядом с которым до этого стояла.

— Чего? А как же громкие заявления, что больше никаких женщин? Ты же себе даже склеп заказал и помирать собрался.

— Я не могу передумать? — спросил Герман. — И давай не будем о грустном.

Наташа задумчиво посмотрела на меня. Потерла подбородок.

— Нет, я-то могу пожелать лишь совет и любовь, — сказала она и усмехнулась. — Хотя неожиданно.

— Ты говорила с Владом о дочери?

— Он против, — сказала она.

— Глупо. Пусть тогда с Рейком сам мучается, — сказал Герман.

— Это подло.

— Я своего добьюсь так или иначе, — сказал Герман.

— Вы где остановитесь? — перевела тему Наташа.

— В гостинице. Я уже съехал из дома.

— Оставайтесь у нас. Дом большой. Места хватит, — предложила Наташа.

— Было бы неплохо. В гостинице как-то не то, — сказал Герман.

— Но в доме не драться.

— Ладно, постараюсь себя сдержать. Ульян, ты не против, тут переночевать? — спросил Герман. Я пожала плечами. У меня уже голова кругом шла от всего происходящего. — Если ты не против, тогда останемся здесь.

— Не против. Только Олька в гостинице будет ждать.

— Ничего. Я туда отправлю посыльного.

— Тогда можно и остаться, — ответила я. — Если не стесним.

Наташа отмахнулась. Сама же продолжала за нами наблюдать. Около дома остановилась карета. Я подошла к окну. Влад помог выбраться Денису из кареты. Онн быстро подбежал к двери. Оглянулся на Влада, который ему разрешил открыть дверь. И тут мне стало дурно. Я почувствовала тошноту. Перед глазами все потемнело и я начала оседать.

— Мама! Мама!

— Переволновалась немного, — сказал Герман. — Зачем убежал из дома?

— Я ушел путешествовать, — ответил Денис. — Как отец. Он ведь тоже уехал в путешествие. В горы снежного человека искать.

Я упала в темноту. Наверное все-таки нервы не выдержали. Но темнота меня спасала недолго. Теплая ароматная вода коснулась губ. Я сделала глоток, чувствуя, как часть воды полилась мне за шиворот. Наташа. Рядом Денис хнычит.

— Конечно, она за тебя переживала! Денис, ты с чего решил, что маме не нужен? Если у нее были дела, то это не значит, что она тебя не любит, — строго сказала Наташа. Ульян, давай, приходи в себя. А то ты нас тут всех уже пугаешь.

— Все нормально, — сказала я. Взяла кружку с ароматной водой. Быстро сделала глоток. Закашлялась.

— Не торопись, — сказала Наташа.

В комнате кроме нее и Дениса никого не было. Денис стоял рядом. Я его обняла. Разревелась, не веря, что он вновь рядом со мной. Я и не думала, что так сильно перепугалась. Сегодня был слишком сложный день. Слишком много переживаний, которые отняли слишком много сил. Но вот Денис был рядом. Живой, здоровый. Рядом, ревел и обещал, что больше так не будет меня пугать, что больше не будет убегать без спроса, а если решится на путешествие, то обязательно спросит моего разрешения.

— Главное, что все хорошо закончилось, — сказала Наташа. — Денис нам сейчас расскажет о своем путешествие, а мы его послушаем. Так, Ульян? Может тоже отправимся по его следам.

Так я узнала, что он просто бродил по улицам. Видел памятники, дошел до парка, гладил большую собаку и гулял по набережной, кидая камни в реку. Потом к нему пристали какие-то ребята и хотели отобрать сумку, но тут пришли две большие собаки и их отогнали, а потом появился дядя Влад, который пообещал его отвезти к маме. Я несколько раз пугалась, представляя, что он мог и в реку упасть, и его могла собака покусать, и мальчишки эти тоже могли его поколотить. Но все закончилось хорошо. Все закончилось.

— Денис, давай, вытирай слезы и беги на кухню. Скажи, что тетя Наташа велела дать тебе печенье, которое испек Герман. Ты молодец. Смелый путешественник, — велела Наташа. Я не хотела его отпускать, но под ее взглядом все же это сделала. — Ульян, успокойся. Дети часто приносят нам переживания. Но сейчас же все нормально. Не надо после случившегося его к юбки привязывать.

— Я и не собираюсь. На кухне...

— На кухне мужчины ужин готовят. Пусть там соревнуются друг с другом, — сказала Наташа. — Пей чай и успокаивайся.

— Они там не передерутся?

— Нет. Их дурость — это всего лишь дурость. Ты с Германом давно знакома?

— Меньше недели.

— И согласилась за него замуж пойти?

— Наташ, у меня особо выбора не было. Отец хотел меня сегодня подложить под князя Розве. Герман неожиданно женой назвал в торговом доме.

— И ты выбрала меньшее зло из возможных?

— Почти. Герман мне хоть нравится.

— Он умеет к женщине подойти, — согласилась Наташа.

— Вы дружите или враждуете?

— И то, и то. Мы когда-то спасли Германа, когда он не хотел, чтоб его спасали. Но потом он спас Влада. Сейчас мы находимся под властью вожака волхов. И при этом являемся вассалами Германа. У волхов и холодных кланов много разных споров. А тут еще кровь холодных кланов играет. Пусть ты и мало знаешь Германа, но заметила его взрывной характер. Это их такая особенность. Чуть что так за шпагу хвататься — для них это норма. А Влад ему простить не может, что теперь вынужден сидеть на двух стульях. При этом он ему вроде как и благодарен. Сложно все.

— Я заметила. Получается, что вы как волхи, так и вампиры? — спросила я. Наташа только улыбнулась.

— Ты с Германом уедешь? В его замок?

— Скорее всего.

— Я это к чему спрашиваю. Не хочу, чтоб дочь осталась одна среди клыкастых. Влад хоть сейчас вредничает, но согласиться на предложение Германа, — сказала Наташа.

— А я чем ей помогу?

— Составишь компанию. Вдвоем же веселее.

— Я ничего не могу обещать. Наташ, я сейчас в такой растерянности, что толком не понимаю происходящее, — ответила я. Наташа опять улыбнулась.

— Верно, обещать ничего нельзя. Особенно, если собираешься жить с Германом.

— Что с ним не так?

— Импульсивный и наглый. Разве по нему не заметно?

— Почему это я наглый и импульсивный? — спросил Герман, возвращаясь в комнату. Он подошел к ней со спины. Приобнял и поцеловал в щеку. — Если чего-то я и делаю, то намеренно. Вот, чтоб Влада позлить.

— Хватит дергать его за нос.

— А кого мне еще дергать? Вот собачку возьму и буду ее воспитывать.

— Ты женился, — напомнила ему Наташа.

— Ты мне предлагаешь жену воспитывать? — насмешливо спросил он, отходя от нее и подходя ко мне. Сел между нами. Приобнял меня за плечи. — Ульян, а тебя надо воспитывать? Мне показалось, что ты умненькая и воспитанная.

— Денис на кухне?

— За ним Влад приглядывает, — ответил Герман. — И куда ты собралась? Сиди спокойно. Никуда он не денется. Тем более что мы же в компании собак находимся. Найдут.

— Герман, вот почему я тебя еще не прибила? — спросила Наташа, потрепав его по волосам.

— Я же хороший, — довольно сказал он. Посмотрел на меня. — Как себя чувствуешь?

— Я все равно хочу к Денису пойти.

— Иди. Кто же тебя держит? Я и с Наташей поболтаю, — сказал Герман.

Я обрадовалась и быстро встала с дивана. Чуть не упала, но тут же восстановила равновесие и ушла на кухню. Денис сидел за столом и жевал яблоко. Рядом стоял протвень с печеньем. Влад резал овощи в кастрюлю. На сковороде шипело мясо. Я подошла к Денису. Обняла его, все еще не веря, что он нашелся.

— Мам! — поморщился он.

— Не надо больше так делать.

— Я всего лишь хотел погулять, — сказал Денис.

— А дорогу ты как бы нашел?

— Спросил.

— Но ты адреса не знаешь.

Он не ответил. Посмотрел на Влада, который готовил ужин и не обращал на нас внимание. Из гостиной достался смех Наташи. Влад поморщился, попросил меня приглядеть за мясом и пошел ругаться с Германом.

— Мам, а мы правда теперь переедем? И правда, что ты за того дядю замуж вышла? — быстро спросил Денис.

— Правда.

— А как же папа? Почему ты его не дождалась?

Я смотрела на сына и понимала, что меня только что поймали на лжи. И чего ответить? Сказать, что его отец погиб? Сказать, что я его обманула?

— А можно мы потом на эту тему поговорим?

— Тебе нужно время, чтоб придумать ответ? — спросил Денис. Тут я так и села на соседний табурет. — Мам, мне не три года. Я уже не верю в сказки.

— Я забываю, что ты такой возраст. Но я сейчас не готова к этому разговору.

Он пожал плечами и продолжил есть яблоко, отвернувшись от меня. Я отошла перевернуть мясо. Нужно было что-то придумать, только мысли настолько сильно путались, что я не могла найти ответа.

— Он погиб, — сказала я. — Мы с ним встречались, но не успели поживиться. Он уехал в экспедицию и не вернулся. Потом я узнала, что он погиб.

— Ты врешь.

— Почему?

— Ты говорила, что он приезжал. И я слышал от слуг, что он был в городе, — упрямо сказал Денис.

— Слуги часто любят поболтать языком, — неожиданно сказал Герман. — И скорее всего они говорили про меня. Ты же знаешь, что вы уехали из деревни в город. И у мамы появились какие-то дела?

— Да, — Денис посмотрел на Германа. Он же пошел овощи резать, как будто этим занимался всегда.

— Вот. Я ей сделал предложение стать женой. Но нам надо было уладить кое-какие дела. Вот слуги и болтали. Твоя мама долго не хотела тебе говорить об отце, потому что считала тебя слишком маленьким. Маленькие дети начнут плакать, убегать. А сегодня она поняла, что ты смелый парень, который половину города прошел. Вот тебе и пора правду узнать.

— А вы его знали?

— Знал. Хороший был человек. Мы с ним вместе были в экспедиции. Но он, к сожалению, в горах замерз, — сказал Герман.

— Вы дружили? — спросил Денис.

— Дружил, — ответил Герман и начал рассказать про какого-то мужика, с которым якобы ходил в горы.

Он рассказывал красиво. Как будто прям реально там был и рассказывал про реального человека. Я его слушала и тихо плакала.

— Вот поэтому мама и не хотела о нем говорить, — сказал Герман. — Тяжело помнить человека и при этом продолжать жить дальше. Но жить дальше надо. Знаешь почему?

— Почему?

— Любимые люди, которых не стало, всегда будут желать лишь добра. Вот смотрят они с неба и улыбаются, когда нам хорошо.

— Это неправильно, — сказал Денис. — Нечестно.

— Денис, жизнь — это длинная прямая. Иногда она очень длинная. На ней встречаются разные люди. Они проходят какое-то время с тобой, а потом сворачивают с нее, но при этом остаются в памяти и душе. И вот ты реально думаешь, что человек, который тебя любил, а твой отец тебя любил, что он будет желать тебе и твоей маме зла? Нет. Он только обрадуется, что вам будет хорошо, — возразил Герман.

Я все же не выдержала и ушла в уборную. Нужно было умыться. Успокоится. Только слезы продолжали литься. Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть. Я тут же вытерла слезы. Открыла дверь.

— Чего же ты все так ревешь? — спросил Герман. Зашел в уборную и закрыл за собой дверь. Обнял, прижимая к себе. — Ну, не мог же я ему рассказать, что его отец урод?

— Я не поэтому плачу?

— В чем тогда причина?

— Я могла его потерять. Понимаешь? Если бы не ты, то я бы его потеряла дважды.

— Вот поэтому я тебя замуж и позвал. Без меня пропадешь, дуреха, — тихо рассмеялся Герман. И от его смеха прям бальзам разлился по душе. Стало просто приятно от его присутствия. Что он был всего лишь рядом.

— Надо к Денису.

— За ним присмотрят. Успокойся ты. Тут нет врагов. Одни друзья. Чего так все время быть на нервах? У нас сегодня как-никак свадьба. А вместо улыбки, так только твои слезы вижу. Улыбнись. Вот так. Знаешь, даже если улыбнуться, когда плачешь, то слезы прекращаются. Самый верный способ прогнать хандру.

— Все-таки мы не правильно поступили. Надо было отложить разговор с Денисом.

— Он у тебя уже из дома бегает. Сейчас бы что-то придумал и опять сбежал. Поэтому нет, мы поступили правильно. А дальше посмотрим. Всегда можно историю подправить, — сказал Герман. Быстро поцеловал меня в губы. — Доверься мне. Я знаю, что делаю.

Глава 7

Ужин проходил довольно спокойно. Дениса посадили за общий стол. Я вначале переживала, что он может что-то не так сделать или услышит чего-то плохого. Но за столом Влад и Герман не ругались, даже друг друга не задирали. Разговор был вокруг дороги. Влад готов был ее отдать Герману за какой-то кусок земли, по поводу которого они тоже спорили. Мы с Наташей вытаскивали из Дениса подробности его побега, стараясь убедиться, что все обошлось. В итоге ужин прошел спокойно. Денис на десерте начал клевать носом. Я отнесла его в комнату, которую Наташа выделила для него и уложила спать.

— Мам, ты на меня не сердишься? — спросил Денис, обнимая край одеяла.

— Не сержусь, — ответила я.

— Я тебя люблю. И не хотел тебя огорчать...

— И я тебя люблю.

Немного посидев с ним, я дождалась, когда Денисуснет. Он быстро уснул. Я смотрела на него и чувствовала счастье. Тихое счастье, которое когда-то могло пройти мимо меня. Было время, что я жалела о беременности. Сейчас для меня было это диким. И пусть сегодня меня ждала первая брачная ночь с вампиром. Пусть он меня будет кусать. И пусть косвенно в этом всем была моя наивность и упрямство. Я могла бы вернуться намного раньше в свет, выйти замуж, но тогда решила оставить ребенка у себя. Тогда бы ничего этого не было. Но я не жалела.

Накрыв одеялом Дениса, я спустилась в гостиную. Там Влад и Наташа сидели на полу рядом с горящим камином. Влад подкладывал веточки в огонь. Наташа распустила волосы и стала их расчесывать. Германа я вначале не заметила. Он сидел на диване и пил сок. Явно не только сок, потому что у него в глазах мелькали красные огоньки. Он жестом показал на место рядом с собой. Я села рядом. Герман тут же положил руку мне за плечи.

— Уснул? — довольно спросил Герман.

— Да.

— Крепко спит или по ночам просыпается?

— Крепко. А что?

— Когда ребенок по ночам просыпается, то мать часто к нему бегает. А у меня на тебя сегодня большие планы, — промурлыкал Герман. — Покраснела.

— А зачем ты так говоришь?

— Чтоб ты покраснела, — ответил Герман.

— Ты когда-нибудь повзрослеешь? — спросил его Влад.

— Зачем?

— Чтоб о тебе не думали, как о последней скотине.

— Так мне все равно кто о чем думает, — ответил Герман. — Слушай, я вот подумал, а если наши детки сподобятся нас одарить внуками, то это будет интересные ребятки.

— Почему? — спросил Влад.

— Сам подумай, твоя девочка не простая. Мой мальчик сложный. Их детки будут еще сильнее. При этом они у нас будут с двух территорий. По теории, в будущем они могут объединить наши земли. Вот мы тут ругаемся, спорим, а на деле все наши споры будут пустыми и смешными, — лениво ответил Герман.

— Валентина откажется, — уверенно сказал Влад. — Она хоть по твоему с ума сходит, но она не согласиться зубы отращивать.

— Любовь зла. Рано или поздно они захотят малышей. Маленьких щенков, которые смогут у жертв кровь пить, — мечтательно сказал Герман. — Это какая эволюция видов! И мы положим ей начало. Вот зря вы отказываетесь детей рожать.

— Признайся сейчас, что ты специально к Валентине парня подослал? — скаля клыки и улыбаясь, спросила его Наташа.

— Нет. Я его не стал останавливать, — улыбнулся Герман. — Эй! Надеюсь, что ты не кинешься на меня со шпагой и попыткой наделать во мне дырки? Я, этот, молодожен.

— С тобой драться бесполезно. Ты дурина, — поморщилась она.

— Ульян, она меня оскорбила?

— Не надо меня втягивать в ваши споры, — попросила я.

— Ты за него замуж пошла. Из-за этого ты уже становишься участницей спора, — сказала Наташа. — Да и с ним не спорить нельзя. Он статую выведет.

— Меня пока не выводил, — ответила я.

— Так у меня цели не было. Я же тебе понравиться хотел, — ответил Герман. Его пальцы скользнули по моим волосам. Зацепили заколку.

— Оставь мою заколку.

— У тебя за день голова устала так носить волосы, — сказал Герман. — Ты же их стягиваешь. В пучок завязываешь. Это вот Владу нравиться волосы все время перетягивать, чтоб его во время боя за хвост дернули.

— Я сегодня не буду на тебя реагировать, — сказал ему Влад. — Ты же молодожен.

— А завтра мне лучше вниз не спускаться? — спросил Герман. Он нагло распушил мои волосы, которые тут же упали на плечи. Влад только рассмеялся.

— Так проверь, — сказал Влад.

— Обязательно. Сегодня ночью наточу клинки, — ответил Герман. — Ульян, пойдем спать? Пусть они тут дальше дом топят. А то придумали в холодине спать.

— Нам-то нормально, — сказал Влад. — Но ради твоей свадьбы так и быть дом нагреем.

— Я еще жду подарок.

— Да ты только на моей памяти уже третий раз женишься. Я разорюсь на подарках, — сказал Влад.

— Я тебе фляжку подарю, чтоб в ней всегда была еда, — сказала Наташа.

— Дожили, — пробормотал Герман. — Хотя я помню, как тебе такую вещь дарил. Эх, как быстро время бежит.

Он усмехнулся. Сам же мне протянул руку. Я ее приняла. И тут почувствовала тревогу. Блеск в глазах Германа меня испугал. Поднималась я в спальню на трясущихся ногах. Герман чего-то напевал себе под нос, как будто мурлыкал.

— А наш брак реальный? — на пороге спросила я.

— По моим законам да. По твоим его признали. Отец тебя отпустил.

— Он сильно злился? — спросила я.

— Удивился. Я думал, что мы торговаться будем. Но он легко согласился. Я порвал пару долговых расписок и все.

— Он и тебе был должен?

— Ульян, он каждому десятому должен. Я купил пару десяток расписок на всякий случай. Так, люблю иметь козыри в рукавах.

— Ты тоже играешь?

— Нет. Я покупаю козыри, — ответил Герман. — Тебе помочь платье снять?

— Я сама справлюсь.

— Чего боишься? Я же тебе муж. Да и ты не девочка после школы, — сказал он, закрывая дверь на ключ. Подошел ко мне. Я сделала шаг назад. Его зрачки стали вытянутыми. Превратились в звериные. — Тебя успокоить?

— Не надо, — ответила я, отводя глаза.

— Повернись ко мне спиной. Платье расстегну, — сказал Герман.

Почему я так боялась? Может потому что никогда не оставалась на ночь с мужчиной в одной комнате? С Олегом у нас были короткие встречи, украденные поцелуи и...

— Не надо меня сравнивать, — сказал Герман, отводя мои волосы.

— Извини.

— Я тебе открою секрет, — он наклонился к моему уху и прошептал. — Мне самому страшно и непривычно.

— Почему?

— Надо вспоминать, как это быть с кем-то. Долго не с кем не был, — коснулся губами моего уха, сказал Герман. — А вот ты меня чем-то зацепила. Я захотел, чтоб ты оказалась рядом.

— Зачем?

— Не знаю. Просто захотел, — ответил он, царапая клыками мою шею. Я тяжело вздохнула. Ноги подкосились. Его руки крепко держали меня, прижимая к себе. — Еще немного и ты упадешь в обморок.

— Ты меня пугаешь.

— Играю, — мягко ответил он. — Всего лишь играюсь.

Он развязал шнуровку платья и отошел. Начал раздеваться сам. Я старалась не смотреть в его сторону. Оставшись в одной рубашке я ушла в уборную, чтоб умыться и немного собраться с мыслями. Нужно успокоится. Ведь ничего такого не происходит. Я вышла замуж за вампира, который мне помог. И он мне не был противен. Только почему-то я боялась. Боялась до дрожжи.

Когда я вернулась в комнату, то Герман лежал в длинной рубашке до самых колен. Ему только колпака не хватало, чтоб стать похожим на гнома. Он вопросительно посмотрел на меня. Улыбнулся.

— Иди ко мне, моя красавица, — довольно сказал он и протянул руки в мою сторону.

— Свет выключить?

— Как хочешь. Мне он не мешает, но если тебя смущает, то выключай.

Я все же выключила свет, понимая, что тяну время. А зачем я это делаю? От него же не сбежать.

— Боишься? — спросил Герман.

— Да.

— А ночью ты была дерзкой красавицей. Прям столько пообещала одним лишь поцелуем, что я всю ночь без сна проворочался. Пришлось на кухню идти.

— Чтоб пирожные сделать?

— Ага. Есть такая теория, что если человека кормить сладким, то и кровь будет сладенькой. Никогда раньше не проверял, а теперь стало интересно, — сказал он, прижимаясь ко мне. Зачем-то поцеловал в плечо прямо сквозь рубашку. — Проверим какая ты вкусная?

— Как хочешь, — пробормотала я.

— Как хочу? Ммм. Я много чего хочу. И чего, прям все могу воплотить? — спросил он, мурлыча под нос. Я вцепилась руками в подол рубашки.

— Не знаю.

— У тебя голос дрожит, — сказал он. Из голоса ушла вся игривость. Появились серьезны нотки. — Ты так боишься?

— Да. Не хочу, чтоб меня кусали.

— Так я и не собираюсь, — ответил Герман. — Мне это не нужно.

— Тогда зачем все это?

— Развлекаюсь. Сказал же, что мне нравится играть. Нравится дразнить, но это не значит, что я правда хочу сделать то, о чем говорю. Не надо так остро на мои слова реагировать, — ответил Герман.

Он поудобнее устроился на кровати, полностью потеряв ко мне интерес. Я покосилась на него, но Герман продолжал спокойно лежать на кровати.

— Можно спать ложиться?

— Можно, — ответил он.

— И приставать не будешь?

— Не буду. Ложись спать.

Я легла. Накрылась одеялом. Вздохнула.

— Наверное это не правильно с моей стороны, — тихо сказала я.

— Чего это? Я вот думаю, а ты против не будешь, если у нас дома будет жить дочка волхов? Они же немного с прибабахом. Да и мой сынок дурной. А ты такая тихая. И у тебя как бы сын. Я же даже не учел твое мнение по этому вопросу.

— Мне показалось, что это важно для тебя и твоего клана. К тому же это твой сын.

— Он мог делать всякую дичь и подальше от нас.

— Я не против. Да и странно, что ты меня об этом спрашиваешь.

— А почему нет? Мы же теперь с тобой вместе в одной лодке плыть будем.

— Герман, а ты по ночам спишь?

— Сплю. И даже храплю изредка. А ты?

— Храплю ли я? Нет. Или я не замечала этого, — ответила я.

— Тогда проверим сегодня, — он забрался под одеяло. Нашел мою руку. Начал ее гладить в районе запястья.

— Ты правда не кусаешься?

— Я ни разу не укусил бывшую жену. Мне это не интересно. Да и вполне хватает звериной крови.

— А других кусал?

— Несколько раз, когда надо дело стояло между жизнью и смертью. Не моей. Я давно уже не держусь за года. Живу, потому что живется. Но вот женщин всегда было жалко.

— Получается, что ты бессмертный?

— Как показывает время — бессмертных не бывает. Мы живем до того момента, пока есть цель в жизни. Пока хочется вставать по утрам. Ну и можно истечь кровью от ранении, — ответил Герман.

— Ты давно живешь?

— Давно.

— Наверное, я много спрашиваю.

— Но нужно же нам друг с другом познакомиться. Так почему бы это не сделать в кровати? — весело спросил он.

— Может ты и прав.

— Я всегда прав, — ответил Герман. — Иди ко мне. Я хочу тебя всего лишь обнять.

— Можно последний вопрос?

— Хоть десять.

— А ты кого-нибудь любил? Из жен?

— Я без любви не женюсь. Без большой и чистой.

Я все же легла ему на плечо. Это получается, что он и меня любил? Чего-то в это не верилось.

— Теперь время моих вопросов. Но я их шепну на ушко. Вот к примеру...

Я чуть его не оттолкнула, но Герман меня держал довольно крепко.

— Нельзя такое спрашивать! — возмутилась я.

— Так это же вопрос! — рассмеялся Герман.

— Так такое не спрашивают!

— А... надо сразу делать! — рассмеялся Герман. Опять наклонился к моему уху, обдавая его горячим шепотом.

— Ты извращенец!

— Милая, я твой муж. Разве ты могла выбрать в мужья такого типа?

— Отец был прав!

— Родителей надо слушать. Но ты же их не слушала, вот и попалась ко мне в объятья, — тихо рассмеялся Герман. — Будешь теперь мои сказки слушать.

— Это не сказки, а пошлые мысли!

— Так жена не хочет целоваться, так пусть хоть слушает, что мы могли бы сделать после поцелуев, — целуя мою руку, ответил Генрих. — Так на чем я остановился?

— Может просто спать ляжем?

— Так спи. А я немного поболтаю.

Это была самая странная ночь в моей жизни. Вначале мы болтали. Точнее он говорил, а я слушала. Потом мне показалось, что Денис проснулся, поэтому я пошла его проверить. Герман увязался за мной. Я поправила у Дениса одеяла. Прикрыла дверь и столкнулась с Германом, который потащил меня на кухню. Там мы ели печенье. Запивали его соком. Герман достал откуда-то мед. И все это было таким простым и спокойным, что мне казалось это сном. О чем я и сказала Герману.

— Ну почему же. Я просто хочу на тебя произвести впечатлением. Потом привезу тебя в замок, а там ты станешь героиней сказки про сумасшедшего мужика, который привозил жен и запрещал им заходить в одну комнату.

— Почему?

— Так говорю, что он сумасшедший. Вместо того, чтоб жен любить и с ними развлекаться, то он их ел! — довольно резко сказал Генрих. И тут же улыбнулся.

— Все хочешь меня напугать?

— Кто знает, — хмыкнул он. Налил мне молока. — С тобой вполне неплохо делить бессонницу.

— Спасибо.

— За что? Пока я ничего не сделал. Так. Чешу свой эгоизм. Вот если бы ты согласилась хоть на одно мое предложение, что я тебе прошептал...

— Герман! — одернула его я. Он лишь рассмеялся.

На следующее утро я проснулась уставшей. Такое ощущение, что я даже не спала. Денис! Та мысль меня заставила поскорее одеться и заглянуть к нему в комнату. Но в комнате его не было. Быстро спустившись вниз, я нашла его в гостиной. Герман сидел рядом с ним и чего-то вместе с ним мастерил из бумаги.

— Мама. Ты долго спала! — сказал он. — А мы тут открытку мастерим.

— Здорово.

— Доброе утро, — сказал Герман. В его глазах мелькнули странные огоньки удовольствия.

— Почему меня не разбудили?

— Зачем? Ты так сладко спала, — продолжая мастерить открытку, сказал Герман.

Я растерялась. Даже на миг показалось, что я лишняя. Села напротив них. Герман объяснял Денису, как сложить бумагу таким образом. Чтоб при раскрытии открытии открытки, птичка словно бы вылетала из середины. Денис не понимал. Задавал какие-то вопросы. Герман терпеливо на них отвечал. Еще и улыбался. Когда они закончили делать открытку, то Денис подошел ко мне, чтоб показать результат. Открытка получилась красивой. Денис ее стал убирать в свою сумку, но тут у него вывались другие открытки, которые я ему отдала. Большая часть из них была от Германа. Герман вопросительно посмотрел на меня. Я смутилась. По законам приличия, мне надлежало их хранить в специальном альбоме, а не отдавать играться ребенку. Герман ничего на это не ответил.

— Предлагаю, сейчас мы поедим, а потом отправимся в гостиницу. Там заберем ваши вещи и поедем на вокзал, — предложил Герман.

— Как скажешь.

— Мало ли? Может у тебя есть какие-то другие планы.

— Нет.

На кухне никого не было. Для завтрака вначале надо было приготовить еду. Этим занялся Герман. Я предложила ему помощь, которую он охотно принял.

— Я удивлена, что ты умеешь готовить, — призналась я, мешая творог с яйцом. Герман тем временем перемалывал сахар в пудру.

— Потому что я помню еще те времена, когда слуги были у горстки людей. А простые смертные готовили сами, — ответил Герман. — Я же был простым смертным. Тогда, чтоб у тебя был завтрак, обед и ужин надо было жить с мамой или жениться. Но матушка меня выставила за порог, когда я окончил школу, чем я ей благодарен, а жениться не получилось. Не каждая женщина будет терпеть мужчину, который постоянно пропадал в экспедициях и появлялся дома лишь на пару месяцев. Вот и пришлось научиться готовить. Сейчас же многолетняя привычка дает о себе знать. К тому же я не хочу, чтоб кто-нибудь из обиженных слуг плюнул в мою кашу.

— А если слуг не обижать?

— Солнышко, как не старайся, но всегда найдется человек, который тебя не будет терпеть, — ответил Герман. — Денис, посмотри, кто там пришел. А то дверь хлопнула.

Денис поспешно убежал из кухни. Я с тревогой прислушалась.

— Там или Наташа с Владом вернулись или Патрик. Не надо переживать по каждому шороху.

Все, давай я буду творожники лепить, а ты поставь нам чайник, — велел Герман.

— А если это чужаки?

— Тогда Денис нам об этом расскажет.

— Для него и Патрик будет чужаком.

— Ульян, никто твоего парня не тронет. Будь попроще.

Денис вернулся на кухню с яблоком и большим леденцом. Доложил, что это вернулись хозяева дома и вновь убежал в гостиную. Наташа заглянула на кухню. Поздоровалась и пошла в комнату переодеваться.

— Мы на них тоже готовим?

— Сами справятся, — ответил Герман. Неожиданно прижал меня к себе и поцеловал.

— Герман.

— Чего? Разве тебя целовать нельзя? — насмешливо спросил он, вновь вернулся к сковороде. — Тебе надо попроще ко всему относиться.

— А как проще? Ты сейчас приручаешь Дениса. Когда же потом...

— Чего потом?

— Не знаю. Чего-то случиться. Поссоримся. То... Может не стоит так с ним играть? Со мной-то ладно. А с ним не надо.

— Я не с кем не играю, — серьезно сказал Герман. — Может тебе по жизни попадаются нехорошие люди, которые любят использовать других, но меня это не привлекает. Ты мне нравишься. Можно сказать, что ты глубоко запала мне в сердце. И это меня самого удивило. Как тебя увидел, так захотел, чтоб ты оказалась рядом. Не одна в зале, наполненном различными людьми, а со мной и без них всех. Но я же знаю, что мои хотелки не всегда правильные. Как и знаю, что для дорогого человека хочется лучшего.

— Пора снимать творожники, — сказала я.

— Давай тарелку, — велел Герман. Сам же взял лопатку. — Я видел, как на тебя смотрит этот тип. Видел его раздражение и тягу к тебе. Так смотрят больные люди на объект вожделения. Этакая болезненная любовь. Я его вывел на разговор. Да ладно, даже предложил прикрыть его долги, чтоб ему не пришлось жениться ради денег. Что-то в последнее время такие браки начинают приобретать в вашей стране массовый характер. Вот чую, что лет через десять, мы просто выкупим вашу страну. Но это так, к слову. Тебя больше интересует ответ этого типа. Он отказался. Не из гордости. Все-таки это болезненное влечение, которое тяготит всех. Ему хотелось тебя уничтожить, потому что ты доставляла ему боль одним присутствием. И тут мне стало любопытно, что же ты за штучка, раз мужика с ума свела. Это чего нужно такое творить в кровати, чтоб он помешался. А ты от банальных шуточек краснеешь.

— Твои шутки не банальные, а больные, — встряла в разговор Наташа, заходя на кухню и забирая один из творожников.

— Эй! Я на тебя не рассчитывал, — возмутился Герман.

— Я помню, что ты мне шептал, когда Влад присмерти был.

— Это был способ тебя отвлечь, — ответил Герман не моргнув и глазом.

— В итоге только разозлил.

— Угу, по всему замку за мной гонялась бешеной собакой, — сказал Герман. — Дела уладили?

— Влад переписал на тебя ту дорогу, — сказала Наташа. — Печати поставил. Город гудит по поводу вчерашней дуэли. Твоей дуэли. Мужик вчера помер.

— Надеюсь, в следующей жизни ему повезет лучше, — невозмутимо ответил Герман. Покосился на меня. А я что? Я ничего не почувствовала, когда услышала эту новость. Только стало как-то не по себе.

— Тебе никто не говорил, что ты слишком о себе высокого мнения? Кто тебе дал право жить ему или умереть? — недовольно спросила Наташа, беря второй творожник.

— Тот, кто наделил меня клыками, длинной жизнью и силой, при этом меня не спросив хочу ли я этого или нет, — ответил Герман. — Я в своем праве. В праве силы. Если кому-то это не нравится, то может это право у меня отнять.

— Сам же знаешь, что это почти не возможно.

— Знаю, поэтому и творю, что считаю нужным. Наташ, я понимаю, что ты меня осуждаешь. И знаю, что я тебе не всегда нравлюсь, но как показывает опыт, если хочешь спокойно жить, то не оставляй врагов за спиной, — ответил Герман. — И давай закончим этот разговор. У меня милая женушка и без него напугана.

— Я не напугана. Просто ничего не чувствую.

— Надо тебя сегодня к чувствам вернуть. Обязательно укушу, — сказал Герман.

— Зачем?

— Чтоб к жизни пробудить. Вдруг у тебя ко мне ненависть проснется. А это лучше, чем пустота.

— Тогда кусай.

— Договорились, — серьезно сказал он. И опять что-то промелькнуло в его взгляде, только я не готова была разбирать блики в его глазах.

Глава 8

Позавтракать мне не удалось. Кусок в горло не лез. Зато завтрак понравился Денису. После него мы попрощались с Наташей и Владом. После этого мы поехали в гостиницу. Там меня должна была ждать Олька. Как мы и договаривались, вещи она привезла, только ждать меня не стала. Я прочитала короткую записку, в которой Олька объясняла, что со мной не поедет.

Ничего личного. Она там уже была. В горах. Жила в одном из холодных кланов, но потом сбежала. Мне она желала счастья, но возвращаться назад не собиралась. Пока Денис проверял все ли его вещи привезли, Герман договаривался о билетах на поезд. А я стояла около окна и ничего не чувствовала.

Вот он умер. Тот человек, который портил мне жизнь. Но почему-то меня это не волновало. Совсем не волновало.

— С вами хотят переговорить. Одна сударыня.

Портье протянул мне записку от мамы, которая ждала меня в фойе гостиницы. Неожиданно. Ничего не говоря, я протянула Герману записку.

— Иди, я пригляжу за Денисом, — ответил Герман.

Пока я спускалась, то подумала, что он такой добрый. Вот предложил приглядеть за Денисом, а потом поняла, что это был своеобразный залог — я ведь вернусь за ним. Все же он был хитрым мужчиной. Хитрее, чем Олег.

Мама выглядела расстроенной. И опять, я думала, что из-за моей выходки, а оказалось, что из-за моей сестренки, которая все-таки убежала с бароном.

— Мам, я думала, что она домой поехала после того шума, который устроил Герман. Не хотела, чтоб это и ее коснулось, — ответила я.

— Не понимаю, как она до такого додумалась. Он же принципиальный. Из тех, кто запрещает с родственниками общаться. Сидит в «гнезде» на хуторе и не вылазит оттуда без нужды.

— Может этого ей и нужно? — предположила я. — Главное, что Лиза его любит.

— Сама же знаешь, что любовь — это не то, на чем держится брак.

— Отец сильно ругался из-за меня?

— Нет. Но вот я переживаю за тебя. Этот брак заключен лишь на словах. Сегодня он дал это слово, а завтра это слово заберет. Будь умнее в этот раз.

— И что ты под понимаешь?

— Не останься без всего, когда он наиграется. Но семье ты помогла.

— Хоть в чем-то хорошее дело.

— Да. А вот Лиза даже разрешение на брак не попросила. Как бы ей комом не вышло.

Она ушла. Удачи не пожелала, но и не прокляла. Уже хорошо. Можно улыбнуться. Только улыбка выходит грустная. И вот уже надо ехать на вокзал. Поезд. Шум вокруг. Герман что-то спрашивает. Я отвечаю. И слова не запоминаются. Они такие незначительные, что не стоят внимания. В окне проносятся деревья. Дома. А мне все равно. Пустота.

Двухкомнатный номер. Ужин. Вкусный ужин. Я в это верю. Только съела лишь пару ложек холодного супа. Еду нужно глотать. А внутри что-то не срабатывает. Потом нужно уложить Дениса. Он быстро заснул. Много новых впечатлений. Путешествие для юного путешественника — это как сбывшаяся мечта.

Герман уже снял сюртук. Развязал шейный платок. Зачем-то закатал рукава. Что-то в его облике было таким простым и знакомым, что я невольно улыбнулась.

— Так. Для начала тебе нужно поесть, — начал он.

— Нет аппетита.

— Потом плохо станет.

— Все равно.

Он задумчиво потер подбородок. Поманил меня. Я подошла. Вздрогнула, когда он коснулся моих щек. Когда его ладони скользнули по плечам.

— Это ведь не любовь. Тогда что? Обида? Злость на себя? — тихо спросил он. — Что тебя так мучает?

— Может я верила, что он передумает? Поймет, что...

— Что потерял? Нет, Ульян. Изначально он не хотел, чтоб ты улыбалась. Ни один мужчина не будет позорить женщину от большой любви, — сказал Герман. — Ты это понимаешь.

— Понимаю. Но все равно он этого не поймет. Теперь не поймет. Глупо?

— Нет. Когда мы кого-то выбираем, то доверяем ему. Но часто доверие предают. И это сильно ранит. Не сам факт того расставания, а предательства. Поэтому так и плохо, — ответил Герман. Он провел пальцами по шее, щекам. От каждого прикосновения становилось тепло. Я закрыла глаза наслаждаясь перерывом между переживаний. — Ты мне разрешишь забрать твои переживания?

— А ты можешь?

— Могу, — прошептал он около моего уха. Я и не почувствовала, что он оказался так близко. Его ладони скользнули по спине. Страха не было. Я была в платье и почему-то мне казалось, что оно защитит от всего. — Но мне нужно твое разрешение. Разрешишь?

Рядом с ним было тепло. Понятно. Отступила непонятная тоска, которая мучила все это время. Я расслабилась. Забылась. К тому же он предлагал решить такую серьезную проблему.

— Разрешу.

Мне казалось, что я выдохнула эти слова. В этот же момент его клыки пронзили мою шею. Боль. Я попыталась отстраниться, но оказалась во власти его рук. Герман крепко прижимал к себе. Голова закружилась. В это же время я почувствовала ощущение легкости и блаженства. Сознание помутилось, словно я выпила лишний коктейль. Ноги подкосились. Тело больше не повиновалось. Поцелуй. Кровать. Оказывается платье — это такая условность! Все в этом мире условность, кроме силы и чувств. Чувств на грани сумасшествия. Страх ушел. Чувства обострились. Поцелуи. Я не могла им сопротивляться. И не хотела. Почему он так довольно улыбался? Почему-то он улыбался. Это не была улыбка победителя, которая часто появлялась на лице Олега. Нежность. Ласка. И опять его ладони на моих щеках, приносящее тепло. Огонь. Он вспыхнул в сердце, прогоняя холод. Я и не знала, что до этого так замерзла.

— Мне кажется, что ты сейчас исчезнешь, — прошептала я.

— Куда?

— Не знаю.

Его глаза. Руки. Слабость в теле.

— Говорил же, что нужно было есть, а не переживать, — пробормотал Герман, опять наклоняясь к моей шее. Опять его клыки пронзают кожу. Тело стремиться к нему навстречу. Это наваждение. И я не знаю, что мне делать: оттолкнут или прижиться к нему. Осталось лишь держать его за плечи и довериться.

Платье валялось на полу бесформенным кулем. Рядом с ним лежали вещи Германа. В коридоре кто-то пел песни, поднимаясь к себе после посещения кабака. За окном поднялся ветер. В комнате было тепло. Герман лениво гладил мои волосы, перебирая пряди. Я же чувствовала слабость во всем теле и легкость. Наверное, в этом было что-то неправильное. Вот так лежать на его ноге, как будто на подушке, без одежды и без тяжелых браслетов, которые должны закрывать запястья.

— А мы действительно женаты? — спросила я.

— Есть сомнения?

— Без браслетов, без договора.

— Браслеты и договор. Железка и бумага. Знаешь для чего все это делается?

— Для чего?

— Раньше, когда муж умирал, то женщина оставалась вдовой. Чтоб получить хоть что-то после его смерти и заключались договоры. Но у нас с тобой другой случай. Я проживу дольше тебя. Это как-то по умолчанию. Есть небольшой шанс, что со мной случится несчастный случай, но это маленькая вероятность. Я живу где-то четвертое столетие. И за это время я лишь один раз был на грани смерти. Из-за этого и обзавелся такой благородной сединой. Поэтому не думаю, что ты скоро станешь вдовой. Даже если это и случится, то ты легко найдешь мне замену. На улице не останешься. Никто тебя из замка не выгонит. Что касается браслетов, то они мешают. И есть в них что-то неправильное. Они частично могут подчинить волю. Чаще волю женщины. Знаешь вот эти цепочки, которые часто связывают руки по крепче любой ворожбы, где идет установка, что только смерть разлучит мужа и жену. И я считаю это неправильным. Ладно, волхи. Они друг друга сдерживают. А мы? Нам этого не нужно. К тому же, я не хочу тебя держать около себя насильно.

— И что это значит?

— Ты поехала за мной по необходимости. Тебя ведь в угол загнали. Наш брак заключен не на равных условиях. Ты была в заведомо невыгодном положение. Я тебя старше, богаче, у меня есть связи. А ты мне можешь предложить только себя, в качестве развлечения. Разве это честно?

— Такое часто бывает.

— Вот именно, что бывает. Но это не правильно.

— Считаешь, что браки должны быть только между равными? — спросила я.

— Нет. Думаю, что в браке люди должны быть равными друг дружке. Чтоб они не боялись слова сказать, как некоторые, — он провел пальцами по моему плечу. Скользнул к локтю, вызывая щекотку. — Мне нужна женщина, которая может в лицо сказать, что я перегибаю палку. Что я не прав. Меня часто заносит. Когда имеешь почти абсолютную власть, то сложно удержаться от того, что не пользоваться ей по полной. А теперь представь, что благодаря браслетам я смогу затыкать тебе рот, когда ты предпримешь слабую попытку вернуть меня с небес на землю.

— Ясно.

— Что ты моя жена будет прописано в книге регистрации всех жителей замка и прилегающих территорий. Так же это будет зафиксировано в книге регистрации всех жителей области, которая числиться за мной. А чтоб тебе обидно не было по поводу браслетов, то у меня есть одна идея, — сказал он. — Дай-ка я поднимусь.

Пришлось садиться. Сразу стало стыдно от наготы. Я нашла под платьем рубашку. Заметила, что ее ворот и часть плеча были испачканы кровью. Пальцы коснулись шее. Кровь уже засохла. Под ней все равно ощущались четыре ранки. Герман это заметил. В его глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление.

— Завтра будет болеть. Нужно намазать обезболивающей мазью, — сказал он.

— Все нормально.

— На самом деле — не совсем. Я против того, чтоб жен кусать. Но с тобой я нарушил свое же правило. Ты была на грани нервного срыва. Укус же помогает успокоить. Мы же как комары. При укусе впрыскиваем что-то типа раствора, который разжижает кровь и заставляет жертву получать от происходящего удовольствие. При этом она расслабляется. Эффект может длиться до нескольких дней.

— А когда он пройдет? То что станет?

— Ты к тому времени поймешь, что этот тип не стоит твоих переживаний.

— Я это понимаю, но все равно грустно.

— Я не мог поступить иначе.

— Знаю. И в какой-то степени благодарна тебе, что ты за меня заступился. Для Олега это было развлечение. Он соблазнял девушек, а потом дрался с их отцами и братьями. Часто бил в такие места, чтобы человек оставался калекой. Я все это знала. И вначале не хотела с ним связываться. Но...

— Но можно много красивых слов украдкой нашептать, чтоб украсть невинное сердечко, — сказал Герман. Я села на край кровати, так и продолжая держать рубашку с окровавленным воротом.

— Почти так и было. Небольшая услуга с его стороны. Маленький презент. Тайна, которая связывает нас двоих, — я тихо рассмеялась. — Случайно разбила вазу в гостях, а он это видел и сказал, что никому об этом не скажет. Помог мне осколки под занавеску спрятать. Там такие занавески были до пола. И вот туда мы и спрятали эти осколки.

— Вот поэтому мне и не нравятся вчерашние школьницы, — сказал Герман. Он что-то достал из сумки. Посмотрел на меня. Так как он стоял ко мне боком, то и голову повернул так, что стал похож на любопытного ворона.

— Почему?

— Слишком легко. А вот с женщиной, которая уже знает, что такое мир — тут сложнее. Но тут хоть какой-то интерес.

Он подошел ко мне. Сел рядом. Взял мою руку.

— Когда-то давно была традиция вместо браслетов одевать на безымянный палец кольцо. Это показывало, что женщина и мужчина женаты. Вот два колечка. Они простые. Без всяких цепочек, подавления воли, без верности до гроба и неземной любви. Два обычных колечка, которые будут скорее символом нашего брака, чем его гвоздем, на котором будет все держаться. Как тебе такая идея?

— Необычная.

— Вот я тебе надеваю колечко на палец. Женой тебя уже назвал. Клянусь, что буду тебе верен и буду о тебе заботиться пока ты меня не пошлешь далеко подальше с этим всем.

— Герман! Я не смогу тебя послать.

— Ой! Сейчас ты в эйфории после жаркой ночи. А потом тебе как надоем. Да как...

— Не буду я тебя посылать. И изменять не буду, — сказала я, забирая у него кольцо и надевая ему на палец. — Я клянусь...

— Не надо, — сказал он, приложив палец к моим губам. — Пока наш брак не станет равным, я твою клятву не приму.

Пришлось найти в сумке новую рубашку. Потом я пошла умываться. И как раз почувствовала голод. Сильный голод до слабости в ногах. Хорошо, что мы ели в номере и мой суп никуда не делся. Герман достал мешок. Положил его рядом со мной.

— Орехи. Они помогают восстановиться после укуса, — сказал Герман. — Хотя я тебя сильно не мучил, но все же.

— И что то значит? — спросила я. — Сильно не мучил. Ты же меня два раза укусил.

— Прикусил скорее. Да и глоток сделал, — сказал Герман. Улыбнулся. Сел рядом со мной. — Пусть ты и вкусная, но я все же умею держать себя в руках.

— А если ты себя бы не контролировал?

— От сильной потери крови человек умирает. Не слышала о таком? — хмыкнул он. Опять улыбнулся. — Ты мне нравишься.

— Даже не знаю, что ответить.

— А ты ничего не отвечай. Просто знай, что ты мне нравишься. Смущаешься.

— Герман, а когда мы приедем?

— Завтра к вечеру. Если погода не помешает. Уверен, что за мое отсутствие они там от рук отбились.

— Кто?

— Жители замка.

— И много их?

— Около двух сотен на момент моего отъезда. Но в замок всегда кто-то приходит, из него уходят. Поэтому численность меняется. Есть постоянный отряд для защиты стен, но на нас давно не нападают. Иногда разбойники забредают, но это так. Ерунда. Трое стариков на постоянной основе живут. Я их выгнать не могу. В последний раз они в кладовке забаррикадировались и отказывались оттуда выбираться неделю. Да нее надо так на меня смотреть. Это вполне здоровые лбы. Мы с ними вместе замок строили. Вот и зовем друг друга стариками, потому что видели слишком многое, — сказал Герман.

— А замок — это как община?

— Нет. Он мой. И кланом правлю я. Мы пробовали одно время совет собирать. Но у каждого свой взгляд на развитие клана. В итоге проспорили всю зиму. Мне это надоело, так я решил их выгнать в другие замки. Но не ушли. Тогда власть сосредоточилась в моих руках.

— Но есть же другие кланы.

— Есть. Всего известно около девяти кланов. Но какие-то вымирают, какие-то вновь возрождаются. У нас нет такого уж сильного объединения. Хорошо мы общаемся лишь с двумя. И еще с одним просто не конфликтуем. Я думал одно время взять под контроль все кланы, но для этого нужны силы. Для этого я вначале хочу подмять волхов, а уже потом объединить кланы, — ответил Герман. — И не надо спрашивать зачем мне это.

— Почему? Сам говорил, что ты порой голову от власти теряешь.

— Тут другое. У нас нет единых законов и правил поведения. От своих я требую, чтоб они кусали людей только с разрешения. Не устраивали резню на пустом месте. Другие кланы могут вести себя иначе. Я знаю о фактах по уничтожению целых деревень. Мне это не нравиться. Так же не нравится, что волхи живут по принципу «мой дом с краю». Рядом с ними полоса земель, состоящих из вольных городов, которые заключили друг с другом союз. Это даже не страна. Когда у них случилась эпидемия оборотничества, то волхи просто закрыли границу и прекратили торговлю.

— А вы как-то отреагировали?

— Угу. Я с двумя кланами договорился, чтоб поучиться оборотней отлавливать. Интересный был опыт. Но города сильно в упадок пришли. Сейчас идут переговоры к их присоединению к областям волхов. Понимаешь, прошло больше четырех столетий, как старые границы стерлись. А вот новые еще толком не начерчены.

— И ты хочешь их начертить?

— Нет. Мне это будет не под силу. Но я подготовлю человека, который это сделает. Пока я делаю лишь задел для будущего. Вроде и могу этого не делать, но почему бы и нет, если это мне под силу?

— Чтоб остаться в истории?

— В истории я уже остался. Знаешь, тут причина в скуке и желание чего-то делать, — ответил он. — Ты орехи ешь. А потом пойдем спать. Нечего слушать мои сказки.

— Мне это интересно. Я же тебя толком не знаю.

— А мне кажется, что мы уже давно знакомы. Да и что дает это желание узнать человека как можно ближе? Ну, узнаешь ты о чем я думаю. И что дальше? Будешь подстраиваться под мое настроение? Под мои планы?

— Так ведь это вроде нормально.

— Нормально собой быть. Ну чего? Спать?

— Давай.

— Все-таки я боюсь, что тебя обитатели замка или напугают, или смутят, — сказал Герман.

— Как-нибудь привыкну, — ответила я, запивая орехи водой.

— Не надо привыкать. Если чего-то не устраивает, то бери метлу и гони их всех. Чего смеешься? — выключая свет, спросил Герман.

— Я так не умею.

— Так надо научиться. У тебя же есть характер. Вот его и прояви.

Я забралась под одеяло. Дождалась, когда Герман ляжет на свою половину. Вздрогнула, когда увидела его красные глаза, которые смотрели на меня. Холодные пальцы скользнули по моей щеке.

— Как же не привычно с кем-то делить кровать, — тихо сказала я.

— А мне нравится. Всегда можно поболтать.

— Как вчера ночью? — хмыкнула я.

— А почему бы и нет? — он тихо рассмеялся. — Если хочешь, то не отвечай. Я так понимаю, что вы с ним по углам встречались? Или встречались, когда в гостях вместе ночевали?

— Как получится, — ответила я. — Мы не так долго и встречались. Понимаешь, я быстро забеременела. Зимние забавы. И все такое. А потом резко потепление пошло. Мне стало плохо. Вначале думала, что это из-за того, что среди зимы дождь пошел, а оказалось, что беременность. И я ничего к нему не чувствую.

— Пока находишься под действием укуса. Завтра чувства вернутся. Но ты уже будешь к ним готова. Понимаешь, нужно это оставить в прошлом. Идти вперед, хотя это и сложно.

— Спасибо за понимание.

— Да не такой уж я и понимающий. Еще тот эгоист. Взял тебя к себе в игрушки по прихоти. А ты мне говоришь, что я понимающий. Кстати, я тебе вчера рассказывал, как вампиры рождаются. Понимаешь, что у нас с тобой детей не будет?

— Ты не хочешь из меня делать вампира.

— Нет. Это слишком жестоко с моей стороны. Бессмертие — это не столько благо, сколько проклятье.

— И в чем проклятье?

— Ответственность за каждый шаг, постоянный контроль и страх срыва, знание, что в результате этого срыва погибнут дорогие тебе люди, уход друзей и бессилие что-то с этим сделать. Ты можешь сказать, что всегда можно сделать себе подобного. Вылечить болезнь и подарить года. Но и тебе придется уничтожить друга, если он не справиться с жаждой. Жажда крови — это не про необходимость сделать пару глотков, чтоб поддержать организм. Это про жажду уничтожения себе подобных. Я не хочу, чтоб ты превратилась в монстра.

— А ты срывался?

— Два раза. Первый раз напал на жену, когда узнал, что она мне изменила. Пришлось сделать ее себе подобной. Но ничего хорошего из этого не получилось. Да, мы помирились. Даже сына сделали. Только в итоге разошлись. Она погибла. В стычке с одним из кланов. А второй раз напал на Влада.

— И поэтому превратил его в вампира?

— Это был единственный способ сохранить ему жизнь и исправить ошибки. И не надо нас считать уж такими друзьями. До Рейка я думал, что у меня детей не будет. Влад в замок попал мальчишкой. Ну я и игрался с ним, как с сыном. Даже подумывал его неплохо в замке пристроить. Но парень оказался слишком принципиальным. С характером. Не надо было мне все же с его сестрой связываться. Интересная была женщина, — Герман вздохнул. Лег ближе, чтоб обнять. — Не нужно тебе в монстра превращаться. Длинная жизнь этого не стоит.

Глава 9

Дорога до замка мне совсем не запомнилась. Я ее проспала. Так как Герман еще меня и ночью будил, потому что ему не спалось и хотелось еще развлечений, то я опять не выспалась. А две ночи практически без сна меня выключили в дороге. Я слышала щебетание сына. Понимала, что с ним все в порядке, поэтому позволила себе расслабиться и спать, укаченная постукиванием телеге, которая везла нас в замок.

А вот к закату я почувствовала себя выспавшейся и когда открыла глаза, то увидела красивый замок, спрятанный среди гор. Солнечные лучи освещали его оранжево-розоватым цветом, делая похожим на ожившую иллюстрацию из детской книжки. Первая мысль была, что замок волшебный, но потом я вспомнила, кто там жил и подумала, что это обманчивое волшебство. Нет, я ничего не имела против Германа, но факт оставался фактом, кровь они все-таки пили.

— А мы теперь там будем жить? — спросил Денис.

— Да, — спокойно ответил Герман.

— Прям в замке?

— Прям в замке.

— А там много комнат?

— Много, но в них есть хозяева, поэтому без приглашения ты туда не ходишь.

— Я один никуда не хожу. Мама не разрешает.

— Потому что еще маленький, чтоб один бродить по дому, — сказала я.

— Ты всегда чего-то боишься. А я один по городу ходил и со мной ничего не случилось, — сказал Денис.

— Тебе повезло. В городе много опасностей, к которым ты пока еще не готов. В замке опасностей хватает столько же, сколько в городе. Я согласен с твоей мамой, что просто так бродить по замку не стоит, — сказал Герман.

— А в замке есть дети?

— Есть. Вроде бы, — нахмурившись, ответил Герман. Дорога в этом месте делала поворот. Сбоку пропасть. С другой стороны скала. Возница придержал лошадей. Спустился с телеги и взял их под узду, чтоб повести шагом.

— Здесь опасный участок дороги, — тихо сказала я, невольно беря за руку Германа.

— Да. Единственное место в мире, которое у меня вызывает страх, — ответил Герман. Я думала, что он не будет продолжать разговор, решив, что сказал лишнее, но Германа это явно не волновало. — Мы с Мариной отсюда свалились. Карета перевернулась и остановилась около вон того подножья. Нас еще сверху камнями присыпало. Да так, что выбраться было нельзя.

— Может не стоит это вспоминать? — тихо спросила я.

— Почему? Это часть моей жизни. Я не вижу причин об этом забывать и не думаю, что это должно стоять в углу стола, чтоб мешать двигаться дальше. Теперь не думаю. По приезду в замок все удивятся твоему появлению, потому что было время, когда я считал, что пора остановиться. И эта история всплывет. Всплывет в таких жестоких и искаженных красках, что лучше я ее сам расскажу, — сказал Герман. — Мы провели под завалом трое суток. Пока она не умерла. Я мог бы ее превратить в вампира, но для этого нужна была кровь. После превращения начинается сильная жажда. Крови у меня не было. Сам был сильно переломан. Чтобы восстановить силы и залечить раны я мог бы взять ее кровь, но опять же это не сделал.

— Почему? — спросил Денис, который все это время слушал Германа.

— Денис, мы пусть и вампиры, но в первую очередь люди, а не звери. Даже ради своей жизни мы не будем убивать любимых и друзей. Ты можешь многое услышать про вампиров нелестного. Да, среди нас есть плохие люди, как и среди обычных людей, но это не значит, что мы все такие. Пусть мы и отличаемся от других людей тем, что дольше живем, что быстрее лечим раны, мы умнее, потому что долго живем и многому учимся, но это не делает нас монстрами. В первую очередь мы люди.

— Так не все считают? — спросила я Германа.

— В моем клане так считают все, — ответил он.

— Но ведь можно как-то укрепить дорогу. Сделать ее более безопасной. Замок же как-то построили в таком месте, то можно и дорогу обезопасить. Или с этим какие-то трудности? — спросила я, представляя, что по этому месту придется каждый раз ездить и бояться оказаться в пропасти.

— Можно об этом подумать, — сказал Герман. — К тому же мы ее можем теперь спокойно закрыть на время ремонта, потому что волхи нам отдали дорогу вдоль леса. Сложно здесь было что-то делать, когда дорога оставалась единственной надежной дорогой к замку.

— Значит мы ехали по опасной дороги?

— Да. Влад и Наташа еще не вернулись в свои владения. Их псы еще не в курсе, что заключен договор. Они могли бы нас спокойно захватить и предложить погостить до возвращения хозяев. А я гостить не хочу, — усмехнулся Герман.

Казалось, что замок уже рядом, стоит к нему протянуть руку и можнодотронуться, но это было обманчивое явление. В сам замок мы приехали когда уже стемнело. Денис устал и уснул. Может это было и к лучшему. В замке царила суета. Сразу прошла новость, что Герман вернулся.

— Ты мог бы и предупредить, — сказал светловолосый молодой человек.

— Специально приехал на телеге, а не в карете, чтоб вас застать врасплох, — выбираясь, сказал Герман. Потом помог выбраться мне. — Это Артем. Я тебе про него говорил. Не смотри, что выглядит молодо. Такой же старик, как и я. Артем, это моя жена Ульяна и сын Денис. Ясно?

— Любопытно, но ясно, — ответил молодой человек.

— Приятно познакомиться, — сказала я, беря на руки Дениса. — Герман, мне бы Дениса спать положить.

— Конечно. Пойдем, — беря сумки, сказал Герман.

Пока мы шли в сторону комнаты на втором этаже, то я видела мусор, бутылки, вещи, которые валялись по углам. Это создавало неприятное впечатление о замке. Герман это тоже видел и тихо посмеивался.

— Вот стоит уехать, так у нас начинается разврат и потехи. Точно в мое отсутствие устроили из замка не пойми чего. Главное, стоит мне за порог, так они чудить начинают, — сказал Герман.

— Если бы кто-то предупреждал о возвращение заранее, то и в замке было бы чисто, — ответил Артем, который сопровождал нас до комнат и нес оставшиеся вещи.

— Тогда я не узнаю, чем вы живете в мое отсутствие, — сказал Герман.

Герман занимал три комнаты. Одна была спальней, вторая гостиной, а третья была кухней. Герман предложил уложить Дениса на диване. Пока я раздевала сына, он сходил за подушками и одеялом. Артем оставил сумки и ушел, сказав, что будет ждать Германа в кабинете.

— Давай вещи. Здесь тепло. Общая котельная нагревает воду, которая греет трубы. Трубы по всему замку. Поэтому не замерзнешь, — сказал Герман, забирая у меня верхнюю одежду.

— Я чувствую, что тут тепло.

— Ты сильно устала? Или составишь мне компанию?

— Я целый день спала. Это ты с Денисом возился.

— Он всего лишь болтал всю дорогу. Кто еще кого развлекал, — улыбнулся Герман. Его добрая улыбка почему-то вызвала неловкость. — Все-таки правильно, когда около взрослых крутятся дети. Только в их глазах можно встретить неподдельный восторг и уважение по пустякам. И только они учат нас видеть что-то приятное в обыденном. Они и симпатичные женщины, ради улыбки, которых хочется достать цветок из рукава.

— Откуда? — спросила я, когда в его руках появился цветок.

— Говорю же, из рукава, — ответил Герман.

Все происходило быстро. Слишком быстро, чтоб к этому привыкнуть. Но стоило мне посмотреть в глаза Германа, как я тут же успокаивалась. Вокруг могла шуметь бурная река, но я знала, что пока он рядом, то со мной ничего плохого не случится. В нем было больше человечного, чем в любом другом человеке.

— Я не хочу Дениса оставлять. Если он проснется...

— Кабинет напротив. Если проснется, то нас найдет. Или мы его услышим, — ответил Герман.

— А здесь безопасно?

— Я все-таки тут главный. Все враги давно выселены. Поэтому тут самое безопасное место в мире. А на бардак не обращай внимание. К утру все уберут, — ответил Герман. — Пойдем, а то мне будет одному скучно. Заодно там и пообедаем.

— В кабинете?

— Угу. Как в старые добрые времена, — ответил Герман. А вот эти слова меня зацепили. Мне совсем не хотелось, чтоб он видел во мне бывшую жену. Я бы ей проиграла, хотя бы потому что она с ним прожила столько лет, а я Германа знала всего ничего.

Кабинет состоял из большой комнаты с тремя столами, кучей шкафов с папками и книгами. Около одного стола стоял поднос с едой и напитками. Артем сидел за большим столом в огромном кресле, закинув ноги на стол. Герман это увидел и нахмурился. Подошел к нему, чтоб скинуть ноги и отчитать за дурость в его кабинете. Выгнал со своего места. Подошли еще вампиры, которые пришли узнать новости. Мне называли имена, кто-то смеялся, называя очередной женой. Для них я была очередной. Красивой, милой, но очередной. Герман рассказывал, как судился с волхами. Тут это вызвал смех. И про брачный союз между волхами и вампирами. Я же стояла в стороне и пряталась за закусками и бокалом с соком.

Были дела, которые требовали срочного решения. И их никто не думал откладывать в дальний ящик стола. Герман тут же проводил «совещание», давал какие-то указания. Кто-то уже сразу шел все это выполнять. Он был в центре внимания. И ему похоже это нравилось. Как я успела заметить, внимание тут нравилось всем. Смех, шутки друг над другом, какие-то дурачества — все эти люди производили впечатление молодых людей, у которых эмоции зашкаливают. А ведь всем им было довольно много лет. Забавно.

— Пойдем-ка поговорим, — ко мне подошел Артем.

— А тут нельзя разговаривать? — спросила я.

— Не бойся, никто тебя подставлять не собирается и под юбку не полезет. К тому же правила приличия у нас довольно условные. Я же хочу с тобой поговорить.

— Хорошо, пойдем поговорим, — согласилась я. — И куда пойдем?

— Хоть в коридор выйдем.

Я посмотрела на Германа. Он был занят разговором с какой-то женщиной. Вздохнув, я все же поддалась на уговоры Артема. Мы вышли в коридор.

— Подождите, я пойду сына проверю.

— Как раз там можем и поговорить, — ответил Артем. — И, пожалуйста, без официльного словоблудия.

— Почему?

— Какой в этом смысл, когда мы в замке? Ладно, когда где-нибудь за его пределами, а тут... — он отмахнулся. Пока я ходила к Денису поправлять одеяло, Артем зашел на кухню. Сел за стол, нагло положив ноги на один из стульев. В таком виде я его и нашла. Он показал на соседний стул, стоящий на другом конце стола.

— И о чем будем разговаривать?

— О тебе. Интересно, чем нашего старика к жизни вернула, — сказал Артем. Он сидел ко мне боком, но на последний словах повернулся в мою сторону. — Мы только и делали, что последние года его термушили, чтоб он следом за Мариной не пошел. А тут он возвращается с тобой и вновь со светящимися глазами.

— Я слишком мало знаю о вампирах, чтоб рассуждать на такие темы, — ответила я.

— Что там произошло?

— Герман все рассказал. Мне добавить нечего.

— Чего к малышке пристал? — спросил Герман, заходя на кухню.

— Пытаюсь найти рецепт бессмертия, — невозмутимо ответил Артем.

— Пока есть смысл жить — ты будешь жить. Если этого смысла нет, то начнешь угасать. А смысл у каждого свой. Кто-то себя нагружает ответственностью, кто-то видит в карьере, кому-то семья нужна — каждый выбирает сам, — сказал Герман. — Универсального рецепта нет. Я ответил тебе на вопрос?

— Нет.

— Разжевывать не буду, — сказал Герман. — А Ульяну не пугай. Дай ей вначале привыкнуть, что у нас тут другие порядки. Ей в новинку, что один наглый тип ноги распихивает везде.

Герман ногой отодвинул стул так, чтоб ноги Артема упали на пол. Артем рассмеялся.

— Дальше наступает эпоха правления Ульяны? Будем ходить по струнке и бояться лишний раз бояться девицу в щеку поцеловать? — спросил Артем.

— Наступает моя эпоха. Всех семейных вернуть по комнатам. Чего это вы их выселили в западное крыло?

— Чтобы детвора под ногами не мешалась.

— Служанкам юбки задирать? Артем, я тебе уже говорил: хочешь жить в борделе, то езжай в какой-нибудь город и организуй себе гарем. Но это делать в замке я не позволю.

— В других кланах — это вполне норма. Я сам видел.

— Езжай к ним. Я вижу замок как семью, где будут спокойно бегать дети. И где не будет злой дядя вампир их матери за углом юбку задирать.

— Поэтому мы и отселили детей подальше от этого беспредела. — хмыкнул Артем.

— Я тебя туда отселю. А проще отрежу то, что так беспокоит. Нет лишнего — нет проблем.

— Скучный ты человек, Герман. Если серьезно...

— Если серьезно, дай сумки распаковать. Захочет Ульяна тут метлой всех гонять, то я отбирать метлу не буду. Нам нужна дисциплина. Не нравится? Ты знаешь, где дверь.

— Там еще скучнее, чем тут, — ответил Артем.

— Тогда не ной, — ответил Герман. Артем поднялся. Пошел к выходу. В дверях обернулся. Отвесил шутливый поклон.

— Добро пожаловать в замок, королева, — сказал он. После этого ушел.

— Шут, — покачал головой Герман. — Не обращай на него внимания. Мается от безделья.

— Его опасаться не стоит?

— Тут никого не стоит опасаться. Может кто-то начать приставать, но дай по башке в ответ. Отстанут. Они пусть и распущенные, но границы знают. Насилие под запретом смертной казни. А вот руки держать при себе, у меня их научить не получается.

— У вас странны отношения.

— Есть такое. Здесь живут разные поколения. Многие из вампиров были превращены по дурости из разряда «с ним весело вино пить» или «он пригодиться». Кому-то хотелось жизнь спасти. Кто-то казался хорошим человеком. Кто-то перешел к нам из других кланов. В итоге получилась большая семья, в которой собраны разные люди. Сама знаешь, что родственников не выбирают. Вот и тут примерно живем по такому принципу. Я же тут пытаюсь эту шайку заставить следовать приличиям, но при этом держу под контролем развлечения. А им нравится нарушать мои правила.

— И все получают от этого удовольствие.

— Как-то так. Ульян, мы слишком долго живем. За воротами меняется мир. Меняются люди. Мы же остаемся. Вначале это забавляет, вызывает интерес, а потом становится скучно. Понимаешь, что завтра будет похоже на вчера. За свою долгую жизнь успеваешь просмотреть столько жизненных сценариев, что постепенно все это не вызывает никаких эмоций. А без эмоций наступает тоска. Я в такую тоску впал, когда погибла Марина. При этом мы с ней прожили долго. Она была уже пожилой женщиной, когда все это случилось. Ее время уже подходило. Но все равно смерть Марины сильно по мне ударила. Это была своеобразная точка, которую можно было поставить и успокоиться, — сказал Герман. Он стоял, прислонившись плечом к стене и сложив на груди руки. В его словах нее было просьбы к сочувствию. Он всего лишь ставил меня в известность происходящего. — Ты интерес вернула. Вот Артем до тебя и докопался. Еще хотел прощупать, чего чему ждать дальше. Он из тех, кто считает, что женщина создана для утех и развлечения. Не понимает, что вы нужны для другого.

— И для чего?

— Потом расскажу. А пока давай пойдем спать, — предложил Герман. — На сегодня хватит впечатлений.

Никогда не думала, что буду жить в замке. И в комфортном теплом замке. Никогда не думала, что буду любоваться тем, как восходящее солнце освещает снежные верхушки гор. При этом просыпаться придется от аромата завтрака, что доносился с кухни. Поднявшись, я прошла на кухню. Герман чего-то готовил, довольно напевая под нос песенку на незнакомом мне языке. Он был одет в простые широкие штаны и рубаху без пуговиц, которая одевалась через голову. Никаких рубашек, платков и сюртуков. У меня отец даже в нашем родовом доме выходил к завтраку при полном параде. Но он и завтрак не готовил.

— Как спалось? — спросил Герман.

— Хорошо.

— Я тебе говорил, что как-то со слугами у нас не сложилось. У нас только есть отвтственные за уборку этажей. Дежурные по той или другой части замка. Вот есть те, кто отвечают за зимний сад. Или там за кладовые. Но вот чтобы кто-то лично для тебя готовил еду — этого нет. Сами себе готовим, — сказал Герман.

— Буду знать. Я умею готовить.

— Вот и хорошо, что это не вызовет проблем.

— Не должно.

— Сегодня я вам замок покажу.

— Мне надо вещи разложить.

— Разложишь. А потом пойдем замок смотреть.

— Герман, я дома забыла твой подарок. Книгу. Не сама вещи собирала...

— Нашла о чем переживать. У меня их десяток. Делать было нечего, вот и написал. А потом решил ее сделать популярной. Но как ее распространить? Надо подарить. Авось кто-нибудь прочитает, — довольно сказал он.

— А я не поняла, кто автор. На совсем незнакомом языке было подписано.

— Угу. Какие-то языки быстро умирают, а какие-то становятся слишком сильно популярными и забивают старые. Ты удивишься, но за четыре столетия мир изменился так сильно, что от прежнего остались лишь воспоминания у таких долгожителей, как мы. Вот иногда и приходит желание записать, как все было.

— Тогда надо ее обязательно дочитать.

— Дочитай. А потом расскажешь, какие впечатления от прочитанного. А вон и Денис проснулся. Сегодня ему комнату организуем.

Денис вышел сонным, помятым. Потом встрепенулся, как воробей и тут же подбежал к окну. По его лицу было видно, что вид за окном его сильно впечатлил.

— Красиво!

— Мне самому нравится, — сказал Герман. — Ладно, потом будем видами любоваться. Пока завтракать.

Во время завтрака пришел какой-то мужик и начал жаловаться на крышу и работников. И так эмоционально, что Герман его выгнал и велел все вот это рассказать работникам, а не нам с Денисом и что от его сквернословия у Германа уши в трубочку свернулись. Потом заглянула женщина и стала жаловаться на какие-то тряпки. Герман и ее выгнал.

— Они нам позавтракать дадут? — спросил Герман, закрывая на ключ дверь.

— Видимо не могут без тебя решить такие важные вопросы.

— Как крыс травить и где ветошь на тряпки достать? Не, хотят на вас посмотреть, а потом сплетни разнести по всему замку, — поморщился Герман. — Как же меня это порой все раздражает. Так и хочется все бросить и уйти к волхам жить. Вот они построили себе деревеньку на берегу реки. И живут. В речке купаются. Никто никому голову дурью не забивает. А у нас? Из пустяка надо сделать трагедию. И такую трагедию, чтобы и я в ней был впутан. Как будто мне больше делать нечего.

Он жаловался, а я видела, что Герману все это нравилось. Нравилось, как к нему относятся люди. Что и без него они ничего не могут. И это любопытство. Для него это был дом с теми правилами, какие придумал он. Остальные лишь следовали этим правилам.

Позже, когда вещи были разложены и когда Герман повел меня с Денисом смотреть замок, то я в этом только убедилась. В замке все еще продолжалась уборка после долго кутежа. Я все время слышала смех. Мужчины таскали ведра с водой. Женщины отмывали стены и полы. Все это сопровождалось шутками. Где-то чинили светильники, где-то меняли стекло. По этажу разнесся аромат булочек. Одна пожилая женщина вынесла несколько корзин пирожков и булочек для тех, кто был занят работами, потому что они не успели приготовить еду. И теперь угощала всех желающих. Нас уговорили попробовать выпечку.

— Семей, где чисто люди — у нас мало. Поэтому в замке больше взрослых, чем детей. Есть у нас на воспитание пара вампирят, но они под присмотром. Дети часто не понимают чего можно, а чего нельзя. Вот и приходится их держать под контролем, — сказал Герман. — На первом этаже у нас тренировочный зал. Здесь как фехтованию можно научиться, так и драться. Вон у нас Бык по кулачным боям. Какая ему шпага в руки, когда она у него в руках, как соломинка? Проще кулаком заехать. Есть у нас несколько и боевых женщин. Я считаю, если женщину тянет к оружию, то пусть она эту тягу удовлетворит, чем будет от тоски маяться.

— Мне никогда не хотелось оружие в руках держать и драться с кем-нибудь, — поспешила сказать я. — И убивать не было желания.

— Я и не настаиваю, — сказал Герман. — Вот тут у нас столовая. Здоровенное пространство, которым мы не пользуемся. Изначально планировалось, что мы будем жить как в старинных замках. Общая столовая. Повар. Мы такие правители. А это все наши подданные. Вон, даже возвышение организовали для того, чтобы там сидеть. Но играть в правителей быстро надоело. На кухню не пойдешь среди ночи чего-то приготовить. Всех собрать на обед — это еще та забота. Они же как тараканы — в разные стороны любят разбегаться. В итоге столовую мы забросили до лучших времен. Только крупные праздники тут справляем.

— О, дама моего сердца! Моя королева! — откуда-то появился Артем. Кинулся мне под ноги, преклоняя колено, чем изрядно напугал. — Я всю ночь спать не мог. Все думал о тебе. Моя Гвиневра! Теперь я ваш Ланселот на веки вечные!

— Шут, ты а не Ланселот, — сказал Герман. — Прекрати смущать Ульяну.

— Пусть, я шут и рыцарем мне не быть, но это не значит, что вы можете мои чувства попирать ногами! — чуть не плача, сказал Артем. Я растерялась, а Герман смотрел на эту выходку безразлично.

— Вот скажи, Ульян, похож он на правителя замка? И какой правитель будет уводить жен друзей? Совсем совесть потерял.

— Жена не корова. Ее увезти нельзя. Только сердце похитеть, — сказал Артем, поднимаясь и нагло беря под руку. — Герман, нам пригнали первую партию мамонтов. Будешь кровь пробовать?

— А ты пробовал? — спросил Герман.

— Оставил эту честь тебе. Друзья-ученые говорят, что кровь у них съедобная.

— В тот раз они нам это говорили и с ящерами. Чуть не отравили, гады.

— Поэтому я и оставил честь отведать кровь тебе. К тому же когда ты помрешь, то королева станет вдовой, а я на ней женюсь, — довольно сказал Артем. Я посмотрела на Германа.

— Ульян, он всего лишь шут, который несет пургу. Денис, пойдешь больших зверей смотреть? — спросил Герман.

— Пойду.

— Артем, покажи пока Ульяне зимний сад. И не распускай руки.

— Обижаешь, как можно упустить такой случай?! — возмутился Артем.

— Ульян, ударь его по дурной башке за меня. Хорошо? — поморщился Герман, беря за руку Дениса.

— Герман, я его опасаюсь, — сказала я.

— Он безобидный, — отмахнулся Герман. — Больше языком болтает.

— Я с ним еще и целоваться умею, — довольно громко сказал Артем. После этих слов я освободила свою руку и отошла от Артема подальше, чем вызвала смех. — Пойдем, королева. Покажу тебе наши кусты и траву. Заодно познакомимся поближе.

— Давай оставим только просмотр кустов. А познакомились мы уже вчера.

— Нет, это было только прощупыванием почвы. Я в тебя даже пальчики не запустил, — сжимая и разжимая пальцы, сказал Артем. — Надо же мне узнать какая ты на самом деле, моя королева.

— Ты свои пальцы оставь при себе, — посоветовала я.

— С чего бы?

— Не думаю, что они у тебя лишние.

— Ты мне их отрубишь?

— Откушу.

Зимний сад состоял из большой светлой со стеклянным потолком, высокими окнами с видом на горы и липовыми окнами разукрашенными под морской берег. Я подошла к одному такому окну. Рисунок был выполнен так красиво, что казалось будто он реален. У меня создалось впечатление, что можно открыть окно и оказаться на морском берегу.

В саду было чисто. Деревья цвели. На кустах с малиной созревали ягоды в середине зимы, что казалось настоящим чудом. Если пройти дальше, где-то в дальнем углу комнаты, то там прятался от глаз бассейн с разноцветными рыбами.

— Здесь красиво и тихо, — сказала я.

— Сюда почти никто не ходит, — ответил Артем. — Кроме садовника и рабочих.

— Почему?

— Это детище было Марининым. Она с ним игралась. Герман сад оставил, но заходить сюда не хочет.

— Там такая была сильная любовь? — спросила я, вновь возвращаясь к окну.

— Не думаю. Когда Марины не стало, она уже было довольно таки в возрасте. Доживала в замке на почетном звании подруги. Герман уже другую подыскивал себе жену, — лениво ответил Артем. — Хотя до последнего все около нее крутился.

— Но ее призрак продолжает летать по дому.

— Да. Продолжает, — Артем поморщился. — С Германом что-то тогда случилось. Мне кажется, что он переосмыслил что-то, когда остался с ней в карете. Герман тогда вернулся другим. Более опустошенным. Очередная девчонка, которая умерла рядом с ним! В ней ничего такого не было. Как все.

— Ты слишком много думаешь об этой ситуации.

— Если я пойму, что в тебе такого...

— Не поймешь, — ответила я. — Герман прав, что до некоторых вещей надо дойти самому. Что еще покажешь в замке?

— А что тебя интересует? Могу показать красивый вид с башни. Пойдешь?

— Пойдем, — согласилась я.

— Надо только что-нибудь накинуть на плечи. А то там холодно.

Выход на башню был из сада. Рядом с выходом висели теплые куртки. Одну из них предложил взять Артем.

— А никто не будет против?

— Они общие для тех, кто хочет погулять, — ответил Артем.— Но гуляют на верхних площадках у нас мало.

— Почему?

— Надоедает. Все надоедает.

— Тебя послушать, так лучше отсюда бежать.

— Так и есть, — открывая дверь и пропуская меня вперед, сказал Артем. — Единственное развлечение, так это красотки.

— Я не твое развлечение.

— Почему это? Мне Герман подругу не привез.

— Так сам себе найди.

— Это надо выезжать в общество. Всякие там правила. Я их не успеваю запоминать, как они вновь меняются.

На верху башни было холодно, но красиво. Здесь все места были красивые.

— Тебе нравится?

— Да. Красиво.

С башни была видна дорога, по которой ехала телега. Вдалеке виднелся еще один замок, окна которого поблескивали на солнце. Холодный воздух кусал щеки, но это даже нравилось.

— Ты сама красивая. Я хочу тебя поцеловать, — неожиданно сказал Артем.

— Слышал, что сказал Герман? Он велел тебя чем-нибудь по голове ударить. Я тут вижу только льдышку. Ведь точно ей ударю.

— Почему? Разве я тебе не нравлюсь? — наголо смотря на меня, спросил Артем. — Я симпатичнее, чем Герман.

Он уже старый. Чего с него взять?

— Артем, у тебя болезнь какая-то, раз ты не можешь ни одной юбки пропустить?

— Я не могу пройти мимо красивых женщин. Ну кто, если не я вас поцелует и обнимет? М? — он начал медленно подходить ко мне. Несмотря на это я его не боялась. Наверное тут подействовали слова Германа, о безобидности Артема.

— Меня обнимать не надо, — сказала я.

— А поцеловать? — нависая надо мной, спросил Артем. Он был выше меня и этим пользовался, пытаясь задавить. Как будто я раньше не видела более высоких мужчин.

— Меня уже Герман поцеловал, — ответила я, отходя в сторону.

— Мое сердце разбито, — сказал Артем. Демонстративно изобразил разочарование.

— Может тебе театр создать? Ты будешь в нем играть все роли.

— Не понимаешь ты моей грусти, — сказал Артем. — Никто ее не понимает.

Он легко запрыгнул на край стены. Встал между зубьями.

— Все меня считают шутом. А я ведь не шут! В глубине души я король!

— Артем, слезь оттуда.

— Вы все надо мной смеетесь. Я устал от этого. Надоело!

Я не успела ничего ответить, как Артем шагнул со стены. Вот он стоял на стене, заламывая руки и запрокидывая голову, а потом его не стало. Я подбежала к стене. Облокотилась на нее, пытаясь разглядеть внизу Артема. Он подпрыгивал на натянутой ткани, которая окружала всю стену замка, и смеялся.

— Идиот!

— Видела бы ты свое лицо, — веселясь, сказал Артем.

— У меня чуть сердце не остановилось!

— Какая ты слабая! — падая на ткань, крикнул Артем. — Прыгай ко мне!

— Мне делать больше нечего? — бросила я, разворачиваясь и возвращаясь в зимний сад. Вернув куртку на место, я пошла искать Германа. Меня трясло после случившегося.

Когда я вернулась к столовой, то поняла, что заблудилась. И спросить дорогу было не кого. В коридоре было тихо. Тут откуда-то выскочила здоровая собака. За ней бежал молодой мужчина, крича остановиться. Но собака с рычанием и бешенством в глазах неслась вперед, не разбирая дороги. Я прислонилась к стене, давая им проход. Пошла дальше. При входе в замок было большой широкий зал. По нему носилась небольшая лошадь, где-то мне по пояс. Ее пытались поймать двое человек, но лошадь ловко от них убегала.

Я свернула в боковой коридор, где злая женщина кидалась грязными тряпками в здоровенного мужика. Тот ловко увернулся от тряпки, а потом подхватил ее, поцеловал в губы и взвалив на плечо куда-то потащил. Ведро и тряпки остались стоять посреди коридора. Я их подобрала и поставила к стене. Мимо пробежали дети. Откуда-то донесся страшный рев, который сотряс стены. Чем ближе я поднималась к комнатам, тем больше было шума. Но не рева, а музыки и песен. Несколько пар устроили танцы. Где-то явно была драка, потому что я слышала, как ломалась мебель.

Найдя комнаты, я спряталась в них, закрыв дверь. В комнатах было тихо. Спокойно. Я подошла к плитке. Поставила чайник. Когда вскипела вода, то появился Герман.

— Я тебя нашел.

— А где Денис?

— Играет с детьми. Не волнуйся. Он под присмотром. Да, в этом сумасшедшем доме можно за детей не волноваться.

— У меня нет слов. Что происходит?

— Да как обычно. Замок живет своей жизнью. Я про это и говорил.

— Заметила. Ты чай будешь пить? — спросила я.

— Давай. Что тебя напугало?

— Артем с крыши прыгнул на натянутую ткань.

— У нас крышу чинят, поэтому ткань натянута для страховки рабочих.

— Артем явно с головой не дружит.

— Тут мало кто с ней дружит, — ответил Герман. Улыбнулся. — Не принимай все близко к сердцу. На все смотри, как на игру. Они просто взрослые дети. А так как мы хорошо можем восстановиться, пусть это и больно, то вампиры не жалеют себя.

— Я это уже начинаю понимать.

— Хочешь покажу мамонтов? Нам сегодня прислали лохматых слонов и маленьких декоративных лошадок.

— Лошадку я видела. При входе по замку скачет.

— Ее Рейк с Валентиной напугали. Я все-таки получил себе в замок собачку, — довольно сказал Герман.

— Когда надо приготовить обед? И где у тебя библиотека. Я хочу дочитать книгу. Пока мне надо привыкнуть ко всему в замке. Я не готова так сразу погружаться в его атмосферу.

— Конечно. Ульяна, я тебе говорил и говорю. Что нравиться, то и делай. А обедать в часа три. Договорились?

— Хорошо.

Глава 10

Приготовить обед и ужин, проследить, чтобы вещи были чистыми, где-то найти Дениса, который быстро подружился с местной детворой и теперь бродил по замку, увернуться от наглецов, решивших пригласить на танец — все это вскоре стало нормой. Нет, в замке было безопасно. Тут даже не поспоришь. Но при этом мне все время казалось, что я нахожусь на вечной непрекращающейся ярмарке веселого безумства.

Но как иначе объяснить ночные танцы? Один раз проснулась от сильного шума. Толкнула Германа, а он меня послал разбираться самостоятельно в чем шум. Я открыла дверь в коридор, а там в рядок выстроились обитатели замка и танцуют под громкую заводную музыку. Все держатся друг за друга, задницами виляют, смеются, а в первых рядах Артем в шутовском колпаке и с жезлом, из которого музыка раздается. Я как открыла дверь, так и закрыла. Вернулась к Герману в кровать.

— И чего там? — не открывая глаз, спросил Герман.

— Танцы.

— Если спать мешают, то возьми метлу и разгони их, — поворачиваясь на другой бок, сказал Герман.

Как будто так легко разгонять шумные компании. Я какое-то время пыталась уснуть, но они словно специально под дверью танцевали. Вроде начала засыпать, когда в спальню кто-то зашел. Открыв глаза, я увидела Артема в дурацком колпаке.

— Пошли кукарачу танцевать! — предложил он.

— Иди ты, — огрызнулся Герман, натягивая на себя одеяло. Вставать и прогонять Артема он явно не собирался.

— Ну пойдемте. Там весело, — продолжал ныть Артем. Еще и меня стал вытаскивать из кровати. Тут уже я возмутилась.

— Проваливай из моей спальни! — рыкнула я, вскочив на ноги. На столике рядом с кроватью лежала книга, которую я читала. Схватив ее, я накинулась на Артема.

Он ретировался из комнат довольно быстро. Я же разозлилась не на шутку. Выскочила следом за ним в одной ночной рубашке.

— Вон с этажа! У вас есть танцевальный зал! Там и танцуйте свою кукарачу. А мне спать не мешайте!

— Ты злая, потому что не танцуешь, — встрял Артем, за что получил от меня по голове книгой.

— Я спать хочу, а не танцевать. Забирай танцоров с этажа!

— Как скажете, моя королева, — отвесив шутливый поклон, он вновь вернулся к танцорам и пошел с ними к лестнице.

Вернувшись в комнаты, я закрыла дверь на ключ и пошла спать. Герман обнял меня. Я вроде тогда начала успокаиваться.

— Как он сюда прошел?

— У него ключ есть, — ответил Герман, целуя меня.

— Невыносимо!

— Пока ты сама не установишь здесь правила, то никто их соблюдать не будет.

— А ты...

— Меня эти безобразники не раздражают. Я к ним привык, — ответил Герман.

Или был другой случай с мамонтами, которых кто-то умный решил поселить в столовой. Все это мотивировалось тем, что столовая простаивает. А мамонтам надо стойла строить. Никто не подумал, что здоровые животные будут гадить. И гадить много. Мамонты были размером с небольшой одноэтажный дом. Питались они сеном, но вот гадили с телегу. Вся эта вонь быстро начала распространяться по замку. При этом никто выселять мамонтов из столовой не собирался. Они вместо этого окна открывали!

Пришлось мне идти ругаться и доказывать, что животным в замке не место. Только я избавилась от мамонтов и отправила женщин отмывать столовую, как несколько семей в качестве домашних животных взяли к себе карликовых лошадей. И эти лошади ходили по коридорам, гадя, где им захочется.

Герман пропадал в тренировочном зале, упражняясь с Рейком в фехтовании и уча фехтовать Валентину. Поэтому вопросы с животными он повесил на меня.

Рейк и Валентина доставляли отдельные проблемы. Валентина была нервной женщиной. Она могла спокойно вспылить. А когда она злилась, то совершала полный оборот, превращаясь в злую волчицу, которая хотела разорвать вампиров. Больше всего ее интересовал Рейк, которого она все время пыталась укусить. Но порой было наоборот, когда он пытался ее поймать, чтобы укусить. Я часто видела их в крови и с сильными ранами, но несчастными они не выглядели.

Постепенно встал вопрос о детях и образовании. В замке придерживались мнения, что кто хочет, тот читать и писать научиться. Неволить тут не было принято, как и заставлять изучать буквы. Я уже не говорю о каких-то других знаниях и получении профессии. Рабочие были из вампиров. Считалось, что раз они живут долго, то смену себе готовить не надо, как и передавать подрастающему поколению знания. Если дети и рождались, то они быстро пополняли ряды уборщиков или становились развлечением для вампиров.

— Герман, у тебя огромная библиотека. Среди вампиров есть такие уникальные рабочие с технологиями, которых никто не знает. Но при этом вы всем этим не делитесь. Весь интерес крутиться лишь среди веселья и драк, — как-то заметила я.

— Каждый занимается тем, что ему близко. Если Артему нравиться веселье, то он веселиться. Петру нравится в башне сидеть и на звезды любоваться, то он там и сидит. Эдик охотится. Что еще надо?

— Нужна школа, Герман. Нужно передать знания. И надо уменьшить градус дурости. Нельзя все время страдать ерундой.

— Почему? Да и готовы ли люди к знаниям? Один раз они привели к тому, что мир разрушился. Так может стоит эти знания куда-нибудь спрятать и больше не вбивать в умы? Посмотри, как они хорошо живут, не понимая, что можно жить иначе.

— У людей должен быть выбор.

— Выбор должен быть в простом. Что сегодня съесть на завтрак и какое платье одеть. А вот об остальном лучше не думать. Ты дочитай книгу, которую я написал, а потом поговорим, — ответил Герман. — Если хочешь научить детишек читать и считать, я мешать не буду. Возись. Но не думаю, что повальное образование нужно всем.

— Когда я только сюда приехала, то ты сказал, что в замке каждый занимается, чем хочет.

— Так и есть.

— Но большая часть веселиться с Артемом.

— Значит это их интересует больше всего, — он улыбнулся. Герман часто улыбался, и эта улыбка была скорее вежливой, чем искренней. Теперь я это хорошо видела. Как и видела, что ему не всегда интересно со мной разговаривать.

— Сколько раз ты все это говорил? Другим женам?

— По поводу школы? В первый раз веду разговор. Но я привык, что каждая хочет остаться в памяти замка, вводя новшества.

— И к этим новшествам ты меня подталкиваешь.

— Иначе тебе будет скучно, — ответил он. — А скука — это всегда плохо.

Все упиралась в книгу. И ее надо было мне дочитать. Узнать, чем все закончилось. Но стоило мне взять в руки книгу, как я ловила себя на мысли, что мне сосем не хотелось знать все о Германе. А там была его жизнь. Он рассказывал с юмором, как пошел в горы с экспедицией искать следы снежного человека. Как они встретили изменения мира. А мир изменился настолько сильно, что от прежних городов ничего не осталось, кроме воспоминаний. Я читала про странные болезни, которые меняли людей до неузнаваемости. Про мутации. И это были не волхи и вампиры, а люди-растения, которые могли отращивать потерянные конечности. Или это были люди с каменной кожей, которые не боялись клинков. Где-то на севере были люди, которые управляли холодом. Все это вызывало удивление. Завораживало. Герман писал, что все области заражения были закрыты от посторонних. Поэтому они развивались самостоятельно. Какие-то расы уходили вперед по уровню развития, другие отставали. Через три сотни лет после случившегося, по словам Германа, сильно деградировали. Представления о прошлом, как и технологии, сохранились лишь у представителей долгожителей.

Герман в книге задавался вопросом: стоит ли эти знания возвращать? И отвечал себе, что оно того не стоит. По его мнению человечество очистилось от лишнего, когда вернулись к клинкам и стали друг друга уничтожать вновь один на один. Его мысли были интересны, но они были мыслями уставшего человека. Да, он возился с сыном и Валентиной, тренировался со шпагой и строил планы по захвату новых территорий, но для него все это было игрой. Для них всех это было игрой, которая могла заставить вставать по утрам и двигаться. Но за всем этим скрывалась усталость и скупость.

Читать про его жен было неприятно. Единственное, что он к ним относился одинаково бережно. И мне кажется, что Герман любил каждую из них. Я заметила, что в его словах сквозила благодарность за проведенное вместе время. Но и так же там был момент коллекционирования. Из разряда рыжая была, так нужно следующую взять в жены блондинку.

— Чего читаешь? — заходя в библиотеку, спросил Артем.

— Мемуары старого вампира. А ты такие не написал?

— Пока итог подводить не хочу. В мое время была поговорка, что мужчина должен посадить дерево, построить дом и родить сына. Я ничего для этого не сделал.

— Поэтому дурью маешься?

— Чего мне еще остается делать? — спросил он садясь на пол. Начал стаскивать с меня туфлю.

— Что ты делаешь? — спокойно спросила я, уже спокойнее смотря на его дурость.

— Снимаю твою туфлю. Буду пятку щекотать, — невозмутимо ответил он.

— Артем! Перестань!

— Почему? Ты сейчас смеяться будешь. А то сидишь в подземелье. На воздух не выходишь. Уже синяки под глазами появились, — массажируя мне ступню, сказал он.

— Вот тебе охота так дурачиться?

— Угу. Если бы не хотел, то этого бы не делал. Я обзавелся бы семьей. Стал бы серьезным и больше бы не улыбался.

— Что-то мне в это не вериться.

— Потому что этого никогда не будет. Я не создан для семьи. Ты мне лучше скажи, зачем читаешь мысли старика о случившемся?

— Чтобы вас лучше понять.

— А тебе это нужно? Понимание?

— Нужно. И я начинаю понимать вашу тоску.

— Ну-ка. Просвети неразумных.

— Ты сам сказал, что для вас раньше было важно, чтобы после осталась память. Тот же дом, дерево и сын. Или вот воспоминания, написанные на бумаге, — я приподняла книгу. — Человек, когда этого достигает, то уходит удовлетворенным. Вы же должны ставить более большие цели. К примеру, оставить после себя знания.

— Все носишься с идей школы?

— Больше. Школа учит только основам. Дает общее представление о мире. А если взять больше?

— Типа института? Будем в замок приглашать всех желающих прикоснуться к нашим знаниям. Я буду преподавателем. Вокруг много студенток. Надо еще форму ввести. Точно займусь разработкой. И назовем все вампирской академией, — сказал Артем. Он рассмеялся. Я со стороны смотрела на все это и только головой качала. Никогда бы не подумала, что можно вот так спокойно нарушать правила приличия. Но с другой стороны я уже так привыкла к Артему, что он словно стал уже частью семьи. Пусть и дурной, но одновременно безобидный.

— Почему бы и нет?

— Вот ты сидишь, такая аккуратная. Красивая. Почему тебя интересуют не платья, а книжки? Мы бы так с тобой славно тут зажигали. Веселились. Но нет. Тебе интересны книжки.

— Поэтому я замужем за Германом, а не за тобой.

— Это да. Я бы тебя в жены не взял. Мне нужна жена веселая…

— Тетя Ульяна, Денис с крыши сорвался! — забегая в библиотеку, сказал мальчишка, с которым Денис обычно играл.

Земля ушла из-под ног. Артем вскочил на ноги первым. Быстро убежал. Я только помнила, как бежала по коридору. Помнила, как спустилась во двор замка. Видела толпу обитателей. Когда я подошла, то они расступились. Герман был рядом с Денисом. Денис лежал на снегу с закрытыми глазами. Нога неправильно вывернута. Откуда-то текла кровь тонкой струйкой. Я не плакала. Все происходящее было страшным сном. Тем сном, который никогда не должен сбыться.

— Он не выживет, — тихо сказал Герман.

— Но сейчас…

— Пока живой.

Я опустилась рядом с Денисом на колени. Только тогда стало слышно, что он хрипел. Дыхание было, но оно было слабым.

— Ты ведь можешь…

— Превратить его в монстра? Могу. Но жить он с тобой не будет. Пока не вырастит. Ты к этому готова?

— Он будет жить. Герман, пожалуйста.

Он посмотрел на меня. И опять его лицо изменилось. Стало другим. Более вытянутым. Более острым. Глаза покраснели.

— Хорошо. Будет тебе от меня такой подарок, — сказал он. — Но ты сама об этом просила. И понимаешь, что будет дальше. Я не хочу слышать обвинения в свой адрес.

— Слова не скажу.

— Артем, уведи ее, — велел Герман.

— Пойдем, Ульян. Этого лучше не видеть.

— Что не видеть?

— Как будут кости срастаться. Это неприятное зрелище.

Я все-таки обернулась, видя как Герман надкусил руку. Тут же зажмурилась. И потеряла сознание.

Всего этого не должно было произойти. Но в замке была такая расслабляющая атмосфера, что я потеряла бдительность. Мне нужно было присматривать за Денисом. Нужно было больше уделять ему внимания. Но ему так нравилось играть с детьми, что я давала ему волю играть и общаться.

Очнулась я кабинете Германа с холодной тряпкой на лбу. Артем и Герман явно ругались. Или о чем-то спорили.

— Как Денис?

— Спит. Все нормально. Кости заживают, — ответил Герман. — Артем вчера показывал детям, как с крыши прыгать на ткань. Ремонт закончили сегодня и ткань сняли. А Денис прыгнул, не посмотрев.

— Признаю, что это моя ошибка, — ответил Артем. — Я не подумал, что они будут это повторять без меня.

— Это дети! Артем. Они будут повторять за взрослыми. Почему я тебе и говорю, что не стоит девок по углам зажимать.

— Я бы сделал отдельную зону для детей. Мы тут все взрослые люди. И вести себя правильно…

— Хватит! Я тебя точно из замка выгоню! Из-за тебя парень вампиром стал, — повысил голос Герман.

— И теперь? Что будет дальше?

— Скорее всего он захочет тебя съесть, чтобы побыстрее вырасти.

— Не факт. Мы раньше детей не превращали. Я имею ввиду таких взрослых. Не будем вспоминать про Жеку. Ему тогда было шестнадцать и он ненавидел отца, поэтому и перекусил им, — сказал Артем. — Нужно ждать.

— Пока у него безумие не началось? — спросил Герман.

— Один раз показать его матери. Это не разовьет неконтролируемую жажду, — сказал Артем.

— Артем, оставь нас, — попросила я.

— Ты меня только казнить не проси, — сказал Артем, но из кабинета ушел.

Без него в кабинете стало намного тише. Я обняла себя за плечи, чувствуя, что меня бьет озноб.

— Спасибо.

— Было бы за что.

— Я знаю, что тебе не нравиться быть вампиром. И знаю, что ты считаешь это проклятьем. Но я бы не пережила его смерть.

— Поэтому я и выполнил твою просьбу. Сейчас же думаю куда Дениса отправить. Ни один клан не нравиться. Там совсем одичает. Вернется второй Рейк. А считай мы парня потеряем.

— Нужно расширить замок. Разработать правила поведения. Сделать так, чтобы дети все время были под присмотром. Чтобы они получали образование и профессию. Нам нельзя допустить, чтобы сегодняшний случай повторился. Нужно построить несколько замков. Лояльных к нашим правилам. И пора прекращать думать о вампирах, как о проклятье. Мы такая же раса, как и другие.

— Откуда такой вывод? — спросил Герман.

— Я дочитала книгу, — ответила я.

Эпилог

Мне не разрешали подходить к Денису три дня. Я хотела, но стоило посмотреть на Германа, как сразу переставала настаивать. Я ему доверяла. А он разрешил мне придумать новые правила для замка. Я старалась. Организовала дежурных воспитателей. Уговаривала вампиров заняться преподаванием. Но ученики особо не стремились получать новые знания. Им хотелось веселиться, как раньше.

— Ты их не переучишь. Они испорчены бездельем, — как-то сказал Артем. — Я заметила. Нам нужны новые люди. Такие, которые захотят учиться. Наши будут за ними наблюдать и захотят учиться.

— Не думаю. Никто не откажется от безделья, — лениво сказал Герман. И тут у меня просто опустились руки. Пришло понимание, что это борьба с ветряными мельницами. Им было все равно. Они смотрели на мою суету, как на игру ребенка, который возомнил, что чего-то может сделать. Построить настоящий замок из песка или сделает настоящую лодку и отправится в путешествие. Взрослые ребенку не мешают играть. Только следят за его безопасностью и смотрят, чтобы он не покалечился. И тут я поняла, что Герман имел под словами неравный брак. У нас он был неравный. Прошло три дня, и Герман разрешил навестить Дениса. Не подходить к нему. Только посмотреть со стороны. Денис лежал в кровати. Бледный. С красными глазами. На лбу тряпка. Он даже улыбнулся, но тут же закатил глаза. Герман подошел к нему. Чем-то промокнул его губы.

— Это нормально. Он ослабел. — Денис выживет? — Выживет, — ответил Герман. — Но пока нам нужно еще смотреть. Хорошо, что он не стал на тебя нападать, но я не знаю от слабости ли или от отсутствия к тебе тяги. — Я не могу рядом с ним находиться? — Пока нет. Пойдем. За ним приглядят. И вновь я оказалась без Дениса. Запал пропал, и наступила тоска. Я заметила, что стала часто пропадать в зимнем саду. Брала книгу, словно хотела читать, а на самом деле просто смотрела в окно, на котором было нарисован пляж и море. Этот вид успокаивал. Я могла часами смотреть в это окно и ни о чем не думать.

— Марина часто тут любила сидеть, — сказал Герман, находя меня. — Это самое тихое место в дурдоме. Я ее понимаю. — Согласен, — он сел рядом. — Тебе здесь не нравится. — Я не понимаю такого праздного образа жизни. И… Это ведь все идет во вред не только людям, но и вам. Вы перестаете развиваться. Останавливаетесь на одном уровне. Я понимаю, что тебе, как и Артему нравится такая жизнь. Ты живешь в свое удовольствие, не думая, что будет, когда вы один раз не захотите вставать утром? Когда будет неинтересно открыть глаза? Тебя уже не интересует, как развиваются другие страны. Когда ты в последний раз читал почту? Или когда ты эти письма писал? Что тебя интересует? — Ты повысила голос. Это интересно. Эмоции. Нокакие? — Я за тебя переживаю.

— Зря. Я твой век протяну. — Ты меня все же не понимаешь, — сказала я. Герман меня обнял за плечи. — Почему не понимаю? Хорошо понимаю. Я привык, что у меня в кармане много времени. Вот и не тороплюсь. Ты же молодая и понимаешь, что времени мало. Тебе хочется все успеть, а не заложить фундамент. Так? Увидеть, как план обретает реальность. Мы с Артемом не против перемен. Но подумали, что их можно ввести в следующем поколении обитателей замка. — В следующем поколении? — Да. Тогда станет поспокойнее. Мне не нравятся нынешние правители некоторых областей. Я жду, когда они помрут или их сместят. Тогда будет проще наладить отношения. Мы по-разному смотрим на время. Для тебя оно исчисляется днями, а для меня месяцами. И все твои предложения мы сделаем, но…

— Лет через десять. Или через пятьдесят. — Долго? — спросил Герман. Подмигнул. Улыбнулся.

— А можно как-то жить не такими мерками? — Вряд ли это получится. Привычка — это такое дело… — Как и бюрократия с долгими обсуждениями. — Наберись терпения. Все будет. Пока у тебя будут другие заботы. Мне пришло письмо от одного клана. Меня просят взять на воспитание девочку. Возьмем? — Можно. А Денис? — Если он не сможет тебя контролировать, то мы сделаем обмен до его совершеннолетия. — Ясно. — Так я дам согласие на принятие в замок девочки? — Да. — Договорились. — Мама! — ко мне подбежал Денис. Артем стоял неподалеку. Я обняла сына. — Как ты? — Все хорошо.

— Он не помнит о случившемся, — ответил Артем. — Физическое развитие остановилось на уровне семи лет. Осталось лишь наполнить его голову знаниями. Денис был рядом. Со мной. Второй раз я его чуть не потеряла. И второй раз он остался рядом со мной. — Я начинаю склоняться к мысли, что в замке надо сделать академию. И тебя этой академией занять. А то ты парню дышать не дашь. Вон как ты его обнимаешь! — Герман, я просто его люблю. — Понимаю, но любовь должна быть дозированной. Артем, я думаю, что мальчик остается в замке. Под твою ответственность.

— Это нечестно! — Походи в няньках. Или я тебя отправлю замок захватывать. — Лучше замок. Из меня плохая нянька. Сами его воспитывайте. Я тут… — Тогда я тебя из замка выгоняю, — спокойно сказал Герман. — Это нечестно. Я тут еще с тех времен…

— Времена меняются. К тому же тебе тут скоро станет скучно. Артем посмотрел на Дениса. Поморщился и ушел, так ничего не сказав. — Может не стоило так с ним сурово? — спросила я. — Ему пора повзрослеть. В чужих краях это будет сделать быстрее, чем здесь. Так, пойдемте пить кровь с молоком. Пока для Дениса это будет лучшая еда, — сказал Герман. Когда Денис об этом услышал, то у него появились клыки. Я долго думала об изгнании Артема. Он был в замке постоянным обитателем. Стариком, как говорил Герман. Но при этом без него в замке стало заметно тише. Он был словно раздражителем, который отвлекал людей от работы. Герман был прав. Когда привезли девочку, то работы прибавилось

. Денис требовал внимания. Я постепенно начала привыкать к тому, что стала матерью двум вампирам. Привыкла и к тому, что они не чувствуют страха. Этому приходилось учить отдельно. А еще учить сдержанности. Они были вспыльчивыми. Часто злились по любому поводу. Пытались драться. Я никогда не думала, что мне придется отбиваться от детей с помощью швабры и пихать палку между их зубов, когда они пытались меня укусить. При этом вечером я все равно садилась за книги и пыталась понять, как лучше обучать детей, вампиров, взрослых людей. Благо у Германа была большая библиотека.

— Как тебе на это хватает времени? — спросил Герман.

— Мне это интересно. Можно сказать, что это заставляет меня вставать по утрам.

— Я тебя понял. Занимайся. Я не против.

— Спасибо. — Если мы решим сохранить знания, то надо подумать, как это можно будет сделать с твоими знаниями.

— Если я смогу что-то сделать, то наш брак станет равным, — ответила я.

— Он уже стал равным. Ты живешь замок. Отстаиваешь свою точку зрения. Не боишься наших деток. Мне это нравится.

— Только я этого равенства не чувствую, — ответила я.

— У тебя все впереди, — Герман улыбнулся. — Не торопись. Время еще есть. За окном бушевала непогода. Я, наконец, получила письма от матери и сестры. Спустя столько времени было приятно узнать, что у них все хорошо. Дети спали. Герман пил кровь в бокале и читал какую-то книгу, изредка поглядывая на меня, думая, что этого не вижу. И я впервые за долгое время чувствовала счастье. Спокойное, тихое счастье, которого мне так не хватало.

Конец.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог