Дом [Ирина Александровна Лалова] (fb2) читать онлайн

Дом

Всю свою жизнь Андрюша панически боялся змей. В детстве ему часто снился один и тот же сон. Будто он в доме один, совсем один. Ночь, кромешная тьма. За окном завывает ветер. Старая яблоня, потревоженная ураганом, бьет ветками в окно, сквозь полупрозрачную занавеску похожая на высокую сутулую старуху, грозящую ему, Андрюше, корявыми узловатыми пальцами. Постепенно среди порывов ветра и царапанья веток по стеклу Андрюша различает в комнате еще посторонние непонятные звуки, становящиеся все громче и смелее – противный сухой шелест и угрожающее шипение. Маленький Андрюша поспешно вскакивает с кровати и  бежит к выключателю на стене. Босые ножки то и дело наступают на что-то скользкое, холодное и подвижное. Наконец, мальчик добирается до спасительного выключателя и – щёлк! Комната озаряется светом. Андрюша испуганно озирается  и видит: вся комната кишмя кишит змеями. Перепрыгивая через копошащихся змей, Андрюша бежит к выходу, дергает ручку двери и …дверь оказывается запертой снаружи.

На этом моменте Андрюша обычно просыпался. Откуда взялся этот сон и почему преследовал его, Андрюша не знал, но змеи всегда вызывали у него отвращение и ужас.

      Жил он с семьей в старом деревянном доме на окраине маленького городка. Дом стоял на отшибе, чуть поодаль остальных. Этому дому было лет двести с лишним, его купил  еще в дореволюционные времена Андрюшин дед, довольно зажиточный лавочник. Со временем дом с живописным палисадником перешел в наследство родителям Андрюши, простым заводским рабочим… Время не замедляло свой бег. Мальчик Андрюша превратился в 72-летнего деда Андрея, седого как лунь старика, прихрамывающего на правую ногу и опирающегося на костыль. Жизнь в старом доме прошла, как один миг. Родители Андрея давно ушли в мир иной. Жена, с которой он прожил 20 лет, бросила его и ушла к своему начальнику, назвав Андрея "никчемушным". Единственная дочь, едва достигнув совершеннолетия, выскочила замуж за соседа Витальку, ушлого спекулянта намного старше ее и они уехали жить за границу. Своих внуков, Алешеньку и Сереженьку, он видел только на фотографиях, которые изредка присылала ему дочь вместе со скупыми письмами.

      Одинокую жизнь всеми брошенного старика скрашивала лишь соседка, 65-летняя Клавдия, которая тоже волею судьбы осталась одна. Эта румяная, полноватая, веселая добродушная пожилая женщина никогда не унывала и иногда заходила к деду Андрею поболтать о том, о сём…

Дом с палисадником тоже постарел и обветшал, как и его хозяин. Балки покосились, доски рассохлись, растрескались, крыльцо покривилось. Темные окна, словно ввалившиеся, потухшие глазницы зловеще смотрели по вечерам на случайных прохожих, которые, проходя мимо старого дома на отшибе, зябко ёжились и старались прибавить шаг. Огород позади дома превратился в заболоченный, заросший камышом пустырь. Он находился в низине и талые воды, скапливаясь там весной, не высыхали порой до конца даже в самое жаркое лето. Заниматься заброшенным участком земли у деда Андрея не было сил и он давно уже махнул на него рукой.

"Ну вот, еще один день прошел и слава Богу",– дед Андрей улегся в кровать, которая тоже совсем по-стариковски устало скрипнула под тяжестью его тела и вскоре заснул.

       Однако ночью чуткий сон пожилого человека был потревожен. Дед Андрей проснулся от завывания ветра за окном.

-Тук-тук. Тук-тук-тук!– в окно кто-то постучал.

Он повернул голову. Сквозь полупрозрачную занавеску яблоня, похожая на старческий сгорбленный силуэт, под порывами ветра скреблась ветками в окно. И тут прямо над ухом деда Андрея раздался тот самый пугающий шипящий звук из его далёких детских снов. Проворно, забыв напрочь про костыль, он кубарем скатился с койки и добрался до выключателя. Щелк! Дед Андрей не поверил своим глазам. На подушке извивалась самая настоящая чёрная змея! "Ах ты гад ползучий, вот я тебя",– захотел крикнуть старик, но в горле предательски пересохло и у него только вырвалось жалкое "Ахххх…" Он повернулся в поисках костыля. Когда его взор снова упал на кровать, змея исчезла, словно ее и не было в помине.

"Привидится же такое, видно совсем плох стал" – проворчал не на шутку напуганный дед. Ложиться обратно в кровать ему как-то не хотелось, желание поскорее выйти из дома не покидало. Опираясь на свой верный костыль (оказалось, он стоял рядом с кроватью), дед Андрей доковылял до двери и дернул за ручку. Дверь открылась. "Надо же, еще и запереть забыл", – ворча, он вышел в палисадник и уселся на лавочку. Ветер стих, на улице было свежо. Остатки сна как рукой сняло. Дед Андрей помял пальцами папироску и с наслаждением закурил. Так и просидел он на лавочке возле дома до самого утра.

-Андрюша! Ты чего это тут?

Это была соседка Клавдия. Рано утром она сбегала в магазин за молоком, творогом и прочей провизией. Проходя мимо старого дома, увидела сидящего на лавочке деда Андрея и решила к нему заглянуть.

-Заходи, Клавдюнька, не спалось мне сегодня, -смутился старик и тоже поспешил зайти в дом.

-А я вот тут молочка купила, сметанки… А чего это тебе не спалось? -затараторила Клавдюнька, едва переступив порог…и застыла.

Дед Андрей тоже увидел это.

Маленькую черную змейку возле ножки стола.

-Изыди, окаянный!– возопил он, грозно потрясая костылем.

-Андрюша, погоди, это же маленький ужик! -остановила его Клавдия.

-Ужик?

-Ну да. Вон, видишь, у него на голове желтые пятнышки! Он совершенно безобидный!

-И правда, уж. Этот негодник ночью залез в мою кровать, – нахмурился дед. Оказывается, он испугался маленького ужа! Очевидно, он заполз с заброшенного огорода в щель под перекошенной дверью.

-Конечно, он пришел к тебе погреться, -улыбнулась Клавдия, -ну-ка проказник, попьём-ка мы с тобой молочка!

Пожилая женщина достала из сумки молоко, налила немножко в тарелочку и поставила на пол. Ужик воровато подполз к миске с молоком и опустил туда мордочку. Пока люди разговаривали, выпил  незаметно почти всё и довольный свернулся возле миски клубочком.

-Гляди-ка, сорванец! Молоко ему по вкусу, -усмехнулась Клавдия.

-А, и шут с ним, -уже более доброжелательно проворчал дед Андрей и махнул рукой, -гляди-ка, меня разбудил, а сам спит .

-Андрюша, давай я у тебя сейчас окна помою, -неожиданно предложила Клавдия.

-Давай,– как-то легко согласился он.

-Вон какие пыльные, скоро ничего не видно через них будет! Окна– глаза дома,– изрекла Клавдия, деловито копошась в поисках ведра и тряпок…

      Клавдия пробыла весь день в старом доме. Прибралась, испекла яблочный пирог, заварила ароматный чай. Они поговорили о жизни, вспомнили былое и уже вместе строили планы, как приведут в порядок огород и что на нём будут сажать. Деду Андрею это нравилось, он больше не чувствовал себя одиноким. Да и Клавдия наконец-то нашедшая, кому отдать свою нерастраченную заботу, казалось, вся светилась от счастья.

      Когда они сели за стол пить чай, уже вечерело. Ужик тоже уходить никуда не собирался, он мирно дремал возле миски с молоком.

Окна старого дома больше не напоминали зловещие пустые темные глазницы. В них мягко и уютно горел свет. Случайно проходящая мимо дома молодая парочка невольно заглянула в окно. Молодые люди увидели за полупрозрачной занавеской очень милых старичка и старушку, воркующих за чашкой чая как голубки.

Девушка взяла парня за руку и мечтательно вздохнула:

-Ты только посмотри на них! Вот бы и мы вместе с тобой прожили всю жизнь и вот так сидели у окна!

-Я тоже хочу вот так с тобою за руку идти вместе до самой старости!

Молодые люди шли дальше в обнимку и о чем-то шептались. Впереди у них была целая жизнь…

Мягкий теплый свет из окон старого дома освещал им дорогу.

Признание в любви

Сегодня младший помощник библиотекаря Савелий Каруселин явился на работу, одетый особенно празднично. В общем, праздничным его допотопный коричневый пиджак с засаленными лацканами и старомодные брюки-клёш, вытащенные из недр щедро пересыпанного нафталином дедушкиного сундука можно было назвать с большим трудом, но у него это был единственный торжественный наряд. Ведь у Савелия Каруселина сегодня был юбилей. Младшему помощнику библиотекаря стукнуло ни много ни мало 55 лет. В районной библиотеке городка Захудальска он трудился в этой должности лет с 20-ти. То ли неблагодарное руководство в лице грозной заведующей Татьяны Васильевны упорно не замечало его заслуг, то ли причина крылась в самом Савелии– он был не по-мужски застенчивым, нерешительным рохлей и мямлей, но карьерный рост Савелия Каруселина так и не задался. Разменяв шестой десяток, он и по сей день числился в составе младшего персонала библиотеки, чем нередко вызывал ехидные смешки коллег за своей спиной.

      Но сегодня, едва он переступил порог опостылевшего пыльного библиотечного здания, его ждал приятный сюрприз. Улыбающиеся коллеги при виде Савелия захлопали в ладоши, поздравили его с днем рождения и вручили ему подарок-новенький глянцевый портфель из кожзаменителя, похожий (правда, издалека) на дорогой деловой аксессуар из крокодиловой кожи.

В обеденный перерыв по случаю дня рождения Савелия Каруселина дамы сообразили небольшой банкет. После незатейливого застолья Савелий Каруселин, приняв грамм двести клюквенной настойки, сомлел и решил немного прикорнуть на топчане в подсобке, благо начальства в лице Татьяны Васильевны сегодня в библиотеке не наблюдалось. Алкоголь и сытная закусь сделали свое дело и, едва смежив веки, младший помощник библиотекаря погрузился в объятия Морфея.

        И пригрезилось ему, будто он самый что ни на есть настоящий киевский князь, облаченный в пышные собольи меха, и перенес его сон из затхлой библиотечной подсобки в роскошные хоромы. Вокруг него сновала прислуга, все били в страхе пред ним челом. Савелий Каруселин горделиво приосанился, когда сенная девка, кстати похожая лицом на библиотечную уборщицу, такая же недалёкая, но расторопная, поклонилась ему в пояс и испуганно пролепетала:

-Извольте откушать, князюшка!

Он последовал за ней. Хоромы впечатляли своими размерами и помпезностью.

"И это всё моё? Моё!"– удивлению и радости Савелия не было предела. Но вот они очутились в просторном обеденном зале. В центре стоял массивный дубовый стол, ломившийся от диковинных заморских яств и вин. Савелий Каруселин уселся во главе стола и хлопнул в ладоши.

-Развлекайте меня! Что у вас тихо как на поминках?– в новую роль он вошел однако быстро.

Тотчас перед ним материализовалась дородная музыкантша с гуслями, очень похожая на саму…завбиблиотекой Татьяну Васильевну! От удивления у Савелия глаза полезли на лоб. Гуслярша тронула пальцами струны и откуда ни возьмись, словно чёрт из табакерки выскочил шут басурманской наружности, кривляющийся и извивающийся, как обезьяна.

-Во поле берё-о-о-о-за сто-я-а-а-ла, -завыла музыкантша.

-Довольно!– грохнул кулаком по столу Савелий и посуда на столе жалобно звякнула.

Музыкантша оборвала  свою заунывную песнь на полуслове и скомандовала шуту-басурманину, вошедшему в раж и выделывающему немыслимые коленца:

-Мусик! Закругляй канитель.

Парочка незаметно испарилась.

-Икорки осетровой отведать желаю, пряного посолу! -Савелий еще раз для пущей убедительности припечатал кулаком по столу.

Рядом с ним опять возникла сенная девка и поставила перед ним на стол плошку с отборной  осетровой икрой. Савелий, в конец распоясавшийся и почувствовавший власть, что есть мочи заблажил:

-А теперь пшла вон, чернавка! Понаберут по объявлению!,– и шлёпнул ее пониже спины.

Внезапно челядь развернулась и…залепила ему звонкую затрещину.

-Ах вот ты где, пьянь тропическая. Ни стыда, ни совести!– гаркнула она почему-то голосом заведующей Татьяны Васильевны.

От неожиданности Савелий Каруселин вздрогнул и…проснулся.

Действительность оказалась пугающей. Он всё так же лежал на топчане в библиотечной подсобке, свернувшись в калачик, а над ним угрожающе возвышалась завбиблиотекой Татьяна Васильевна. Крепко ухватив его за шиворот, она злобно зашипела, словно гарпия:

-Чернавка, говоришь? По объявлению, говоришь? Ты уволен! Тебя не возьмут больше никуда ни по какому объявлению!

И вышвырнула обалдевшего и упирающегося Савелия Каруселина за порог библиотеки. Пролетев кубарем через ступеньки, он шлепнулся прямо в грязную лужу.

-Пошел вон, холоп!– несся зычный глас Татьяны Васильевны ему вдогонку. Воздух за ушами поверженного Савелия засвистел и ему прямо на плешивую маковку сверху шмякнулся новенький портфель из блестящего дерматина. Но он уже не обратил на это никакого внимания…

      Она лежала в кровати, курила и думала о завтрашнем дне. Завтра ее жизнь изменится, поворот ожидается крутой– на все 180 градусов. Дрожь проносилась по телу от предстоящих событий. Но завтра…всё случится завтра. Она встретится с ним и наконец признается ему…

Раздавив толстыми, похожими на сардельки, пальцами очередной окурок в пепельнице, Татьяна Васильевна решительным рывком поднялась с кровати. Кровать, видавшая лучшие времена, жалобно скрипнула пружинами под тяжестью ее тучного тела. Те времена, когда они с супругом Василием Ивановичем, ныне покойным, засыпали и просыпались в обнимку. Заведующая библиотекой Татьяна Васильевна овдовела десять лет назад и тяжело переживала утрату. Каждый день, ей, возвращающейся с работы в пустую квартиру, в голову лезли тягостные думы. Постепенно она замкнулась в себе,  стала холодно-отчужденной, в глазах окружающих несгибаемой железобетонной Татьяной Васильевной. На работе все побаивались и уважали ее. Татьяне Васильевне было удобно прятаться за эту маску и со временем она приросла к ней, как вторая кожа…

      Так было до недавних пор. Пока она не выгнала с работы младшего помощника библиотекаря Савелия Каруселина.

Недели через две после его увольнения она начала замечать за собой странные вещи. Приходя на работу, она по привычке искала Каруселина глазами, и, не найдя его, кручинилась. Казалось, без него библиотека осиротела. Бесхозные книги пылились на стеллажах в алфавитном беспорядке, нерадивые коллеги, в отличие от Каруселина, не утруждали себя такой ерундой, как раскладывание книг ровненько, по полочкам, строго по алфавиту. Бегонии на окнах поникли и захирели в своих горшках– раньше Каруселин любовно поливал их из маленькой желтенькой пластмассовой леечки, принесенной им из дома, теперь никому до них не было дела. Однажды Татьяна Васильевна зачем-то зашла в подсобку, да так и простояла там, как вкопанная, целых полчаса, возле топчана. Бедный Каруселин. Разве он виноват, что в тот день просто попался под ее горячую руку? По дороге в библиотеку она сломала каблук, ее окатила брызгами машина на перекрестке, и в довершение к всему прочему ей перебежала дорогу черная кошка. Когда она разъяренной фурией влетела в библиотеку и с порога устроила разбор полётов с подчиненными, они услужливо ей намекнули, мол, мы-то что, загляните в подсобку, вот где кроется самый злостный нарушитель дисциплины и всяческой субординации… Конечно сейчас, по прошествии времени, когда она увидела ничтожность его проступка и несопоставимую с ним жестокость наказания, она денно и нощно посыпала свою голову пеплом. Тайком от всех унесла домой личное дело Каруселина и весь вечер бережно перебирала  в нем каждый документ, каждый листочек… и не вернула его на место. А как-то раз в выходной она шла в булочную и увидела, как дорогу переходит тщедушная фигурка в допотопном коричневом костюме. Со скоростью лани и с напором танка, сметающего на своем пути всех и вся, Татьяна Васильевна рванула вслед за коричневым костюмом, догнала и радостно хлопнула его по плечу. Он обернулся. Это оказался не Савелий Каруселин.

-Пардон, обозналась,– густо покраснела Татьяна Васильевна.

Незнакомец испуганно пожал плечами и поспешил прочь от странной великанши.

      Только после всего этого Татьяна Васильевна взглянула правде в глаза и призналась себе: она влюбилась в Савелия Каруселина и больше не может без него жить. Это открытие и обрадовало ее и одновременно испугало, но назад дороги не было. Отыскав в личном деле Каруселина его домашний телефон, она сегодня вечером позвонила ему и промямлила нерешительным, не своим голосом:

-Здравствуйте, Савелий Лукич.

-Здравствуйте, а кто это? -ответили на том конце провода.

-Это…в общем…это Татьяна Васильевна! У меня к Вам дело чрезвычайной важности…

С трудом придав своему голосу прежний командный официальный тон, она предложила  встретиться завтра, половина восьмого, в кафетерии на набережной, рядом с домом Савелия. Он неожиданно легко согласился прийти, впрочем времени у него было предостаточно– после увольнения из библиотеки он встал на биржу труда.

      Но вот и настал заветный вечер. Татьяна Васильевна достала из своего шифоньера розовое платье в оборках, 57-го размера, которое висело на вешалке лет уж эдак 20. От любовных переживаний она заметно похудела и теперь легко влезала в него. Взбив волосы железной расческой, Татьяна Васильевна щедро полила их лаком "Прелесть". Последний штрих– капля духов "Красная Москва", внушительные белые бусы и клипсы.

      Летящей походкой она выпорхнула из подъезда своей мрачной многоэтажки и направилась к месту встречи. Савелий уже поджидал ее за столиком в кафетерии. От волнения у нее перехватило дыхание, на душе было тревожно и радостно. Заикаясь и глядя в пол, она забормотала:

-Каруселин, возвращайся обратно в библиотеку. Кажется я…понимаешь, нам… мне тебя очень не хватает. Я тебя люблю.

Повисло неловкое молчание. Неожиданно робкий Каруселин распрямился, словно сжатая пружина и с вызовом глянул на Татьяну Васильевну снизу вверх.

-Ну, знаете, Татьяна Васильевна! Вы бесчувственная эгоистка, Татьяна Васильевна! Вы играете со мной, как …как кошка с мышью!– скороговоркой выпалил Каруселин и выбежал прочь из кафетерия, едва не опрокинув стул.

      Татьяна Васильевна осталась одна. Никто и никогда ее так не унижал. Сердце стремительно ухнуло вниз, разбившись вдребезги о каменный пол кафетерия. В душе ее бушевала буря противоречивых эмоций:  жгучий стыд, разочарование, досада, тоска, надежда и… незнакомое доселе чувство вины. Обессиленная и раздавленная, она закрыла лицо огромными ладонями и разрыдалась.

-Кхе-кхе, -раздался знакомый голос у нее над ухом,– вы совершенно невыносимы, Татьяна Васильевна, но я должен признаться, что тоже влюблён в Вас. Я думал, что безответно. Я всегда тайно, без всякой надежды на взаимность восхищался Вашей спокойной, уверенной силой… Вы святая женщина, нет, Вы не просто женщина. Вы– памятник! Родина-Мать! И к тому же божественно красивы, особенно сегодня…

Татьяна Васильевна отняла руки от лица. Перед ней стоял Савелий Каруселин с букетом алых роз, смущенный и покрасневший под стать цветочкам…

      В тот вечер они очень долго гуляли по набережной, держась за руки. Прохожие с удивлением оглядывались на комичную парочку: огромная, слоноподобная богатырша в розовом платье с рюшами и маленький тощий мужичок-с-ноготок в нелепом коричневом костюме. Но они уже не обращали на это никакого внимания и смотрели только друг на друга.

Сеня и Дреня

       Когда-то совхоз «Ударник» процветал – снабжал близлежащий город хлебом, ранним картофелем, молоком и мясом. Народу в совхозе в то время жило много. Тут были и больница, и средняя школа, и библиотека, и почта, и ферма, и пекарня, и пилорама… В эпоху перестройки хозяйство, как и многие другие, оказалось совершенно не готово к реформам и постепенно умирало. В поисках средств к существованию жители совхоза, кто помоложе, постепенно разъехались по городам. Совхоз со временем пришел в запустение и превратился в обезлюдевшее село, в котором добрая половина домов стояла с заколоченными окнами. Окрестные деревни и вовсе исчезли с лица земли.

      «Ударник» затерялся в глуши, среди холмов и бескрайних полей, которые никто не пахал. Больницу и почту давно закрыли, разрушенные ферма и пекарня белели бетонными остовами подле ухабистой дороги. Школу из средней перевели в разряд начальной – некого стало учить. Везде кусты чертополоха, одичавшей малины и смородины. Старое обшарпаное здание сельской библиотеки каким-то чудом уцелело. О книгах с любовью заботилась бабка Аксинья, седая, как лунь, подслеповатая восьмидесятилетняя библиотекарша. Впрочем, никто из сельчан, кроме мальчика Арсения, сельскую библиотеку не посещал. Сеня был робким, щупленьким болезненным подростком с водянистыми бесцветными глазами и некрасивыми грубыми чертами лица. Среди крепких сельских ребят он держался особняком из-за своей застенчивости, был настоящей «белой вороной». Сверстники частенько смеялись над Сеней, обижали его, не принимали в свои игры.

       Отца его, всю жизнь проработавшего плотником на пилораме, давно убила астма. Мать, печальная неулыбчивая женщина, оставшись одна со стареньким дедушкой и маленьким Арсением на руках, тянула на себе, как могла всё хозяйство из года в год. Друзей у Сени не было, именно поэтому с ранних лет чтение стало для него настоящей отдушиной. Читал он взахлёб, много и жадно, представляя себя то героем романов Джека Лондона, то персонажем пьес Шекспира, уносясь в своих мечтах далеко от родной деревни и забывая о реальности.

      Как-то вечером сельские мальчишки гуляли возле Сенькиного двора.

-Тёть Тань! А Сенька выйдет?– привалившись к плетню, крикнул заводила Данька, долговязый веснушчатый паренек лет тринадцати.

-Некогда ему, всё книжки свои читает,– тяжело вздохнула Татьяна, усталая женщина в блеклой голубой косынке, с трудом подняла тяжелые ведра, доверху наполненные водой, и шаркающей походкой направилась к избе.

-Матери помог бы лучше, чем книжки читать – сердито буркнул дед Антип, сидящий на завалинке. Несмотря на то, что на дворе было лето, на нем была неизменная телогрейка и порыжевшие от времени валенки, потому что он постоянно зяб.

Ребята удалились, хихикая и перешептываясь:

-Умник…Книгочей!

-Гав. Гав-гав,– раздалось вдруг негромкое вежливое потявкивание.

      Дед Антип вздрогнул от неожиданности. У его ног сидел маленький косматый пёсик. Его свалявшаяся грязно-желтого цвета шерсть местами была в репьях. Одно ухо его торчало торчком, а другое смешно свисало вниз. Очевидно, пёс был бродячим.

-Пошел отсюда!– грозно прикрикнул на него дед.

Пёсик нисколько не испугался и приветливо замахал похожим на метёлку хвостиком.

Услышав шум, на крыльцо вышел Сеня.

-Ба! Откуда ты тут взялся?– удивился он, увидав пёсика.

Тот подполз к мальчику на брюхе и облизал тёплым шершавым языком его босые ноги.

-Бедненький, ты же наверное голодный! Я сейчас!– спохватился Сеня и скрылся в доме.

      Вернулся с тремя котлетами. Пёсик моментально их слямзил, преданно глядя на Сеню своими чёрными глазами-угольками.

-Ты чего вытворяешь, ирод? -возмутился дед Антип,– мать котлеты нажарила, а ты их собаке!

-Деда, давай его оставим! Сразу видно, он ничейный, ведь жалко, пропадёт! А у нас он двор охранять будет!– воскликнул Сеня.

-От кого охранять? У нас тут чужие не ходят, все свои. Да и посмотри на него, какой из него сторож? – проворчал дед, но уже не так сердито.

Пёсик решил не злоупотреблять гостеприимством и покинул двор через дырку в плетне.

      С тех пор он стал частенько вечерами наведываться к ним во двор, благо, Сеня его подкармливал. В один из таких вечеров он не убежал, а свернулся калачиком возле крыльца и заснул. Сеньке всё-таки удалось уговорить мать и деда приютить собачку. Они поохали, поахали, но в конце концов согласились.

-А, и пусть себе живёт, -махнул рукой дед и пошел сколачивать ему будку из старых досок.

-Пускай, хоть ворон в огороде гонять будет, -согласилась мать, вычёсывая репьи пуходёркой для коз из шерсти собачки.

      С появлением пёсика Сенька заметно повеселел. Приятелей-то у него не было, а книги разговаривать не умели. А пёсик умел. Глазами. Сеня, обычно задумчивый и молчаливый, говорил с ним, делился своими радостями и горестями. Пёсик слушал мальчика очень внимательно, не отводя своих умных глаз-угольков, и иногда казалось, что он вот-вот заговорит. Надо сказать, что Сеня больше не сидел сиднем за книгами в четырех стенах.

Жизнерадостный и озорной пёсик любил носиться по окрестностям и мальчик с удовольствием ходил на вылазки вместе с ним. Под стать неугомонному нраву пёсика Сеня придумал ему кличку– Адреналин.

-Чудная кличка какая,– нахмурилась мать,– вон у Епифановых кобель Тузик, у Миколиных -Дружок. Намудрил ты с кличкой, начитался небось своих заумных книжек.

-Не шуми,– неожиданно возразил дед Антип,– его собака, пусть называет, как хочет. А что мудрёно слишком, не выговоришь … пусть будет Дреня.

На том и порешили. Первое время соседские ребятишки потешались над странной кличкой Сениного пса, потом привыкли.

      Однажды Сеня и Дреня забрели на заброшенный пруд порыбачить. Когда-то сельчане ходили сюда толпами купаться, набрать воды из ключа или просто посидеть на берегу в жаркий летний день. Теперь пруд зарос камышами и кувшинками, старые мостки покрылись мхом и местами прогнили. Вода в пруду, прогретая солнышком, была тёплой, как парное молоко, и Сеня с удовольствием выкупался. Адреналин, сначала сидевший на берегу и настороженно потявкивающий, вскоре тоже плюхнулся в воду и поплыл к хозяину. Вдоволь нарезвившись в воде, Сеня и Дреня наконец выбрались на мостки обсохнуть. Насадив на крючок червячка, Сеня закинул в пруд нехитрую удочку из сучковатой палки с привязанной к ней леской. Клёва не было, поплавок не шевелился. Солнышко припекало и Сеня окончательно разомлел, улёгся навзничь, раскинув руки, словно птица. Адреналин устроился рядом, у ног хозяина и тоже прикорнул. Пронзительно-голубая синева неба отражалась в маленьком зеркальце пруда. Воздух был напоён пьянящими пряными запахами луговых трав и цветов. Всё вокруг дышало покоем и негой.

      Внезапно, нарушив тишину, заурчал мотор подъезжающего к пруду УАЗика-«буханки». Хлопнула дверца, послышались шаги. Адреналин зарычал, ощетинившись. Сеня открыл глаза и увидал нависшего над ним бритоголового здоровенного детину, явно нездешнего. Предплечья его были испещрены наколками в виде церковных куполов.

-Чё, рыбку ловим? Без разрешения?– недобро осклабился бритоголовый.

Липкий, противный страх сковал Сеню. От волнения он не мог вымолвить ни слова.

Из «буханки» вышел еще один тип, высокий, тощий и тоже лысый, как колено. Подошел к ним, гаденько ухмыляясь беззубым ртом. В руке у него было большое красное яблоко, от которого он отрезал кусочки маленьким ножичком и, отправляя их в рот, муслявил.

-Борзеет мелкота?– обратился он к здоровяку.

-Не хочет с нами разговаривать, -здоровяк глумливо загоготал,– может, немой!

-Ка…Какого разрешения? -заикаясь, пролепетал Сеня.

-Слышь, немой. Здесь частная собственность. У тя разрешение на ловлю рыбы есть? -напирал тощий.

-Но мы с дедушкой всегда ходим на пруд…Вы чьи будете?– пискнул Сеня.

-Гляди-ка, осмелел! Голос прорезался!

-Э, малец, да ты отстал от жизни! И землю эту, и пруд выкупил наш хозяин, а мы у него сторожим! Так что, проваливай!

Хрясь! И тощий переломил Сенькину хлипкую удочку о колено.

Адреналин с грозным лаем бросился на тощего и тяпнул его за ногу, разорвав штанину.

-Ах ты, дрянная псина! -завопил тощий и пнул собачку ногой. Адреналин взвизгнул от боли.

-А ну, не смейте!– Сеня, испугавшись за своего четвероногого друга, забыл об опасности и замахнулся маленьким чумазым кулачком на тощего.

Краем глаза Сеня увидел, что Адреналин тем временем по-пластунски отползал в кусты и похоже, собирался дать дёру. И действительно, добравшись до зарослей, пёс пустился наутёк. Это не осталось незамеченным «сторожами».

-Походу, он нас совсем не боится. А вон шавка у него струсила, -здоровяк презрительно сплюнул под ноги.

-А мы его сейчас ножичком чик-чирик! И в пруд. Карасиков хозяйских покормим,– и тощий угрожающе взмахнул перочинным ножиком.

-Помогите!– тоненько завыл Сеня.

-Заткнись, сопля!– и здоровяк наотмашь ударил мальчика по лицу…

      Дед Антип возился на огороде, когда во двор с отчаянным лаем влетел, словно вихрь, Адреналин и чуть не сбил его с ног.

-Дренька! Ты чего, ополоумел?– дед, потеряв равновесие, выронил тяпку из рук.

Адреналин кружился вокруг деда и повизгивал, будто звал его куда-то.

-Сенька,– ахнул дед Антип от дурного предчувствия,– Сенька в беде?

-Гав! Гав! Гав!– залился лаем Адреналин и подбежал к калитке.

-Погоди, я за тобой не поспею!– и дед метнулся в дом за своей старенькой охотничьей берданкой.

Минуту спустя дед Антип завёл свой допотопный мотороллер «Муравей» и выкатился на улицу. Впреди мотороллера бежал пёс, показывая деду дорогу…

      Очнувшись, Сенька обнаружил себя привязанным на верёвку за ногу к дереву. Голова его раскалывалась, правый глаз заплыл и не желал открываться. «Сторожа» меж тем спорили:

-Возьмем сопляка в заложники, деньжатами разживемся!

-Ты чё? И кто выкуп тут за него заплатит?

Вдалеке затарахтел мотороллер.

-Глянь, сюда чёрт какой-то едет! – переполошился тощий.

Поднимая клубы пыли, с дороги сворачивал к пруду дед Антип на своем «Муравье». Впереди, высунув язык, мчался Адреналин.

-Ты чё обделался?– ткнул тощего в бок кулаком здоровяк,– старик какой-то в телогрейке. И эта шавка с ним. Ээээ…Да у него ствол!

Дед Антип, вскинув свою верную берданку, приближался к ним.

«Сторожа» невольно попятились.

-Отец, чё за…,– начал было здоровяк, но договорить не успел. Раздался выстрел, пуля ожгла мочку его уха.

Тощий уже бежал к машине без оглядки, вопя, как оглашенный:

-Сматываем удочки!

Здоровяк припустил за ним трусцой, держась за простреленное ухо. Секунда– и «буханки» след простыл.

Дед поднял с земли ножик, в панике брошенный «сторожами» и освободил Сенькину ногу от пут. Адреналин, повизгивая, носился вокруг Сеньки, радовался его спасению.

-Идти можешь?– сурово спросил дед Антип.

-Спасибо, дедушка,– еле слышно прошептал Сенька.

-Ты не меня, Дреньку своего благодари,– дед ласково потрепал пёсика по холке…

      Тем вечером Сеня и Дреня были в центре внимания. Ребята окружили их кольцом, наперебой расспрашивали Сеньку о происшествии на заброшенном пруду. На Сеньку и маленького сообразительного пёсика все глядели с восхищением. С той поры больше никто не смеялся над его чудной кличкой. А Сеню ребята зауважали и стали приглашать на свои игрища. Вместе с ними в ребячьих забавах самое активное участие принимал Дреня. Уж лаю-то было!

По дороге с облаками

      Эллочка крутилась перед зеркалом и так и сяк, придирчиво оглядывая свое отражение. Сегодня вечером она была приглашена на вечеринку в честь Хэллоуина к своей подруге Алине. Домашняя вечеринка в кругу друзей, все договорились прийти в костюмах. Эллочка наводила марафет особенно тщательно, потому что в числе приглашенных был Алекс, самый красивый парень на факультете, сын состоятельных родителей, мечта всех девчонок. Настоящий принц на белом коне, вернее, на белом «Мерседесе». Известно, что принцев мало и на всех их не хватает, поэтому Эллочка решила сегодня форсировать события и непременно обратить его внимание на свою яркую индивидуальность. Она была девушкой видной, даже несколько корпулентной. Внушительный бюст четвертого размера никак не хотел вписываться в тугой черный атласный корсет. Пыхтя и кряхтя, целеустремленная Эллочка наконец впихнула своё богатство в корсет и еще раз взглянула в зеркало. Для сегодняшнего образа она выбрала костюм Женщины-кошки. Впрочем, с ее внушительными внешними данными получилась не кошка, а скорее грозная огромная пантера. Но Эллочка осталась довольна своим отражением, она вообще была девушкой без комплексов и ничуть не стеснялась своей фигуры, не вписывающейся в стандарты 90-60-90, а наоборот, гордилась своими пышными формами и высоким ростом.

      Семья ее подруги Алины жила в просторном двухэтажном коттедже возле Колдобного оврага, на дне которого было заросшее камышами озеро. Места и времени для грандиозной вечеринки было предостаточно, сестра Алины уехала на заработки в Москву, а родители ее отбыли в командировку аж на целую неделю.

      Народу у Алины собралось прилично, вечер обещал быть нескучным. Эллочка, едва переступив порог, обвела глазами яркую толпу в причудливых костюмах и сразу увидела его. Алекс был в костюме тигра, обтягивающем его мускулистую фигуру, как вторая кожа. Эллочка плотоядно облизнулась, глаза ее загорелись. Осушив одним махом для храбрости фужер шампанского, она двинулась к нему походкой от бедра. Еще издали Алекс заметил ее и приветливо помахал рукой… В общем, любовь с первого взгляда закружилась стремительно. Его смеющиеся лучистые глаза смотрели только на нее, на других многочисленных красоток в откровенных нарядах он не обращал никакого внимания. Эллочка возликовала. Принц скоро будет у ее ног!

      Молодежь танцевала и веселилась на всю катушку. Около полуночи все немного подустали и уселись возле камина. Хозяйка дома предложила рассказывать страшилки и гости наперебой вещали страшные истории.

-А знаете ли вы, что в нашем Колдобном овраге орудует неуловимый маньяк-убийца? -тщедушный Славик в костюме нетопыря с важным видом обвел глазами аудиторию и поправил огромные очки на носу.

-Скажешь тоже,– хихикнула симпатичная ведьмочка с огненными волосами Леночка.

-Придумай что-нибудь поинтереснее,– подначила его подружка Леночки Дина, жгучая брюнетка в стиле вамп.

-Ничего я не придумываю, -забубнил обиженно Славик,– мне Ирка рассказала, что на прошлой неделе в озере на дне Колдобного оврага нашли три трупа зверски замученных девушек, вроде бы даже кем-то объеденных.Все три были с длинными волосами, высокого роста и пышечки. Ирка не врет, у нее папа в уголовном розыске работает.

      Эллочка зевнула украдкой от Алекса. Это не осталось незамеченным. Он наклонился к ней и вкрадчиво зашептал на ушко:

-Здесь очень душно.Идем прогуляемся на свежем воздухе. Только ты и я.

Эллочка томно повела глазами и, положив голову ему на плечо, жарко шепнула Алексу:

-Да, тут душно. Идем же скорее.

Когда они вышли, никто не обратил на них никакого внимания, все были увлечены байкой Славика про Колдобинского маньяка, еще к тому же и людоеда…

      Каменистая извилистая дорожка стремительно уходила вниз, в овраг, прямо к темному, зловещему холодному озеру. Сутулые голые деревья под порывами ветра грозились ветками, словно причудливые скелеты костлявыми когтистыми конечностями. Но человеку в нелепом, обтягивающем оранжево-черном костюме тигра было всё нипочем. Волоча за собой по камням громадный мешок, в котором что-то (или кто-то) жалобно, еле слышно попискивало, он гнусавым, страшным, нечеловеческим голосом напевал песенку:

"По дороге с облаками,

По дороге с облаками

Очень радостно, когда мы

Возвращаемся назад!"

Из-за рваных облаков, несущихся по черному ночному небу выглянул белый равнодушный глаз полной луны, осветив странного путника и его ношу. Сегодня ночью эта дорога для кого-то окажется в один конец…

      Оперуполномоченный Василий Иванович Дурноплейко в изрядном подшофе вышел от Фиры в два часа ночи. Фира была легкодоступной женщиной, в гости к ней похаживали и млад, и стар. Плюс ко всему она была крайне непритязательной особой, идя к ней на свидание, кавалеру достаточно было иметь при себе бутылку-другую самой дешевой водки. Жила Фира в самом низу Колдобного оврага рядом с заросшим камышами озером, в покосившейся лачуге с потолками, настолько низкими, что распрямиться в полный рост в ее жилище было невозможно. Между скрипящими и расползающимися половицами, если на них наступить ногой, местами сочилась черная жижа. Этой постройки не было ни на одной карте города и многочисленные "кавалеры" Фиры, такие же непритязательные, как она, шутливо называли ее дом "на дне". С тех пор, как Василий Дурноплейко овдовел, он частенько проводил свои выходные дни и ночи на этом самом "дне", прикладываясь к бутылке с дешевым пойлом вместе с Фирой. Дочери его давно уже выросли, дома его никто не ждал. Младшая дочь его, Ирка, ушла на вечеринку с друзьями. Одна Фира его понимала, принимала таким, какой он есть и жалела. Но сегодня у парочки, очевидно, под воздействием алкогольных паров произошел разлад и он, в сердцах хлопнув рассохшейся дверью, поплелся домой среди ночи, не забыв однако прихватить с собой лопату Фиры, у которой сгнил черенок, раз обещал хозяйке ее починить. Мужик он в конце концов, или нет! Впрочем, сейчас, в призрачном свете луны, он скорее выглядел как леший, с лопатой в руках, всклокоченный, шатающийся из стороны в сторону, в грязной рванине, похожей на телогрейку (по дороге от Фиры он поскользнулся на кочке и шмякнулся прямо в грязь).

      Вдруг сверху зашуршали кусты и на него нос к носу уставилась…тигриная морда!

      Алекс был уверен в своей безнаказанности и, напевая песенку, тащил свою добычу прямо к озеру. Его жертва оказалась настолько глупа и самонадеянна, что, садясь в его шикарный автомобиль, не заметила лихорадочный блеск в его глазах и трясущиеся от возбуждения руки. Заманить ее в овраг, оглушить и запихать в мешок не составило вообще никакого труда. Охота сегодня была удачной и скоро мир избавится еще от одной глупой откормленной самки. Он был настоящим хищником, санитаром больного, испорченного общества, у которого был единственный смысл жизни – жрать и плодить себе подобных. Колдобный овраг как нельзя лучше подходил для его ночных таинств, в такое время сюда не сунется ни одна здравомыслящая душа…Внезапно дорогу ему преградило нечто жуткое, не имеющее человеческий облик.

"Леший. Из озера",– пронеслась мысль в воспаленном мозгу маньяка.

-Твою ж…,– с перепугу выругался Василий Дурноплейко.

      Существо, принятое им сначала за тигра, злобно оскалилось, завыло, зарычало и бросилось на него, размахивая лапами. Инстинкт самосохранения враз согнал с Дурноплейко весь хмель. Он отреагировал на атаку молниеносно, отоварив демоническое отродье Фириной лопатой изо всех сил по злобной морде. Существо, упавшее навзничь, оказалось молодым парнем в костюме тигра.

-Что за…,– охнул Дурноплейко.

-Уууууууу! Уууууу!,– раздался тоненький скулеж.

Мешок, брошенный поверженным психом, пошевелился.

-Господи! Брошу пить! Я клянусь, брошу пить совсем!,– заголосил ополоумевший от страха и вконец протрезвевший Дурноплейко и кинулся развязывать мешок. Каково же было его удивление, что в мешке оказалось… еще одно существо в дьявольском черном наряде! Это была напуганная насмерть девушка, макияж размазался по ее лицу, растекшаяся тушь образовала под глазами черные круги. Выбравшись из мешка, она уселась прямо на землю, шмыгнула носом и зачем-то, наверное от пережитого шока, заикаясь, запела песенку:

"П-по дороге с облаками,

П-по дороге с облаками

Очень радостно, к-когда мы

В-возвращаемся назад".

Внезапно в мозгу Дурноплейко что-то щелкнуло. Молодежь…Костюмы…Хэллоуин…Вечеринка…Колдобный овраг…Трупы девушек в озере…Маньяк-людоед…Ирка!!! Его дочь сегодня тоже ушла на вечеринку!

      Дрожащими руками он выхватил из кармана свою допотопную "Моторолу" и вызвал подкрепление.

Оперативная группа прибыла на место происшествия незамедлительно.

      После этой истории, произошедшей аккурат на Хэллоуин, Василий Дурноплейко за поимку Колдобинского маньяка-людоеда был представлен к награде и повышен в звании до старшего оперуполномоченного уголовного розыска по особо важным делам. Пить он, к радости дочерей, бросил, как и обещал.

      Алекс за свои деяния надолго загремел за решетку, не помогли родительские деньги и связи. В багажнике его белого "Мерседеса", на который так беспечно польстились его жертвы, оперативники нашли нож, веревку, много мешков в человеческий рост, а так же предметы одежды убитых им девушек, сохраненные им в качестве охотничьих трофеев.

      Эллочка долго радовалась своему чудесному спасению. В принцев с некоторых пор она больше не верила. А от песенки тигренка из старого советского мультика "По дороге с облаками" у нее до сих пор волосы шевелились на затылке от страха.

Случайность или судьба?

      Нина легко и почти бесшумно перемахнула через забор собственной дачи. Вокруг была кромешная тьма– в дачном поселке частенько были перебои с электричеством. Но сегодня темнота была ей только на руку. Крадясь по садовой дорожке, вымощенной спилами деревьев, Нина добралась до гаража.Он оказался незаперт. Проскользнув внутрь незаметно, словно тень, она вскоре вынырнула из гаража с канистрой бензина в руках и направилась вглубь дачного участка, в сторону деревянного домика, украшенного причудливым  резным декором. Дорожка затейливо петляла среди кустов роз и зарослей душистого жасмина, змеилась вокруг беседки и сада камней, некогда любовно созданного Ниной вместе с мужем. С ее мужем, который сейчас вовсю развлекался в домике со своей любовницей, двадцатилетней студенткой…Никто не может безнаказанно обманывать её, никто. Эти двое должны умереть медленной, мучительной смертью.

-А вдруг тебя поймают, дурочка,– раздался в голове ехидный, въедливый голос,-и посадят. Беги отсюда подобру-поздорову!

-Да кто тебя поймает, вокруг ни души,-возразил другой, бархатный, вкрадчивый голос, -Давай же, поджарь этих голубков. Ведь ты за этим сюда пришла!..

Нина замерла под зарешеченными окнами домика и прислушалась.В окнах  уютно горел свет, раздавались голоса. Он что-то оживленно рассказывал, она кокетливо хихикала. Негромко играла песня."Машина времени"… Их песня:

"Она по миру пройдет

И на всех ее хватит,

В ее честь гремит новогодний салют."

Всё. Решено. Они за это заплатят. Нина решительно подперла входную дверь лопатой, открутила крышечку с канистры…

..Экран планшета внезапно погас. Гейм овер.

Алёна чертыхнулась. На самом интересном месте! Новый захватывающий сетевой веб-квест "Правильный выбор" давно уже захватил ее с головой. Это было увлекательное онлайн-приключение с завораживающей, подчас пугающе-реалистичной графикой. Создатель игры моделировал экстремальные ситуации, в которой участники квеста должны были сделать правильный выбор на данный момент времени. К тому же, на кону иной раз были внушительные денежные призы. Участники игры скидывались, кто сколько может, в призовой фонд. Приятное с полезным. Если в совершенстве знать дорогу, иногда ещё за это и платят!

Самостоятельно реанимировать планшет Алёне не удалось, экран так и оставался черным, без признаков жизни…

А за окном была весна, ласково припекало солнышко, заливисто пели птички. Птички для всех бесплатно поют. Алёна вздохнула. Кто-то другой в этой игре нажмет на кнопку и Нина сделает правильный выбор. Какой именно? Это знал только Создатель.

Что ж, коли выигрыш ускользнул, пойти что ли прогуляться, делать нечего…Отложив в сторону планшет, она подошла к платяному  шкафу и протянула руку, чтобы открыть дверцу…

…Андрей Вадимович снял с длинной нитки куклу Алёну и открыл старый  сундук. Пахнуло нафталином. На дне сундука были аккуратно сложены и другие тряпичные куклы. Вот кукла Нина, стройная, подтянутая  дама лет сорока в чёрном спортивном костюме. А вот рядом с ней бесформенная, одутловатая фигура пожилого мужчины с лицом гедониста. К нему бесстыдно прижалась размалеванная, вульгарная кукла-девица с глуповатой улыбкой и пустыми стеклянными глазами. То ли люди, то ли куклы. Свою коллекцию Андрей Вадимович очень любил,  у каждого экземпляра было свое имя и история, cвой характер, своя душа. Он захлопнул свой сундук и любовно погладил крышку, украшенную старинным орнаментом, довольно мурлыча себе под нос куплет:

"Ах, до чего ж порой обидно,

Что хозяина не видно…"

 Андрей Вадимович, простодушно уверовав в то, что куклы тоже  могут говорить, в одном из своих интервью позволит себе ряд высказываний, после которых в средствах массовой информации развернется настоящая информационная травля против него.

Случайность? Или судьба?

"Но она была спокойна, она знала, ты знал,

Что если рушится мир, ты прижмешься именно к ней…"

Не порежься бритвой Оккама

      Я всегда считал себя человеком, с которым ничего не случается. Рискованных ситуаций в жизни я избегал, и уж никак не мог предположить, что обычная, и на первый взгляд простая затея, как например, поход в парикмахерскую, может оказаться очень даже опасной.

      Я убедился  в этом лично, когда в канун восьмого марта мне загорелось сделать стрижку в угоду своей дражайшей второй половине,  дабы сколько-нибудь умягчить ее суровый и неприступный нрав. Однако в тот злополучный день оказалось, что попасть в  парикмахерскую крайне проблематично. "Все мастера заняты, нужно было записываться заранее"– отвечали мне везде. Было около полудня, когда я, запыхавшийся, обессиленный и оставивший всякую надежду сегодня постричься, свернул зачем-то в Пупковский тупик. И тут, в этом захолустье, куда меня нечаянно занесли усталые ноги,  мое внимание привлекла неожиданно броская сияющая всеми цветами радуги вывеска, гласившая:

Цирюльня "БРИТВА ОККАМА".

Чуть пониже пляшущие буковки желтенького, веселенького жизнеутверждающего цвета складывались в слоган:

"Мы отсекаем лишнее!"

Может быть, еще не всё потеряно, и мне удастся сегодня постричься? А вдруг? Эх, была -не была! Я толкнул дверь странного заведения и очутился внутри цирюльни. Над дверью звякнул феншуйский колокольчик. С мантрами богине Лакшми. Совсем как у нас в опочивальне, супруга моя увлекалась подобными штучками.Интерьер был под стать вывеске и выглядел, как кошмарный сон сумасшедшего. Со стен на меня смотрели оленьи головы с ветвистыми рогами и чучела птиц.

        Пол был устлан ковролином цвета детской неожиданности, в углу притаилась вешалка в виде лесной коряги. Люстры вообще напоминали многоглазых инопланетян.

-Здравстуйте,– бесполым голосом прошелестело странное, похожее на богомола  создание за стойкой из сплетения бревен и колючей проволоки. Это оказался администратор. Бирка наподобие ценника, пришитая к его облегающему серебристому комбинезону, гласила: "Хорь Г.К."

-А-аа…Э-э-э… Можно у вас подстричься?– немного замешкался я.

-Асик! Бросай свои коклюшки и папильотки, к тебе клиент!,– пискнул Хорь Г.К.

Деваться некуда, я прошел в салон к Асику. Асик был тучным рыхлым детиной наружности, напоминающей кавказскую, в несвежем костюме то ли мясника, то ли Робина Гуда.

-Любой каприз за Ваши деньги! Вам пекитаж или слайсинг?– Асик многозначительно пошевелил  кустистыми бровями.

-Мне бы покороче,-обреченно выдохнул я и плюхнулся в кресло цвета взбесившейся  фуксии.

      Колокольчик с мантрами богине Лакшми над входной дверью снова звякнул и в зал вошла слоноподобная тетка с пронзительным взглядом комиссара НКВД на луноликом лице и бицепсами, явно украденными у молодого Арнольда Шварценеггера. Громила грузно опустилась в кресло рядом со мной.

-Милок, мне бы что-нибудь диковинное,– обратилась она к Асику, делая замысловатые вымахи ручищами над своей головой.

-Любой каприз за Ваши деньги, сударыня,-заворковал Асик,– я сейчас немножко занят. Рвут, рвут меня на части,весь город хочет стричься у меня. Еще бы, ведь я учился в самом Париже. Но и ученик мой тоже неплох, шельмец. Юрик, выходи!

      В зал почти бесшумно вплыл щупленький паренек. На тщедушном тельце нелепо болталось…обмундирование в стиле американского спецназа, что никоим образом не придавало ему мужественности, а напротив,  делало его похожим толи на скомороха, толи на огородное пугало. Довершали его образ всклокоченные редкие  сальные волосенки мышино-серого цвета.

-Ооо, тут только тупирование поможет,– изрек Юра.

Тётка нервно икнула.

-Пройдемте со мною в мойку, а после– в сушуар.

И он подвел оторопевшую тетку к непонятной конструкции в виде огромного пенька с покоробленной эмалированной желтой чашей сверху.

-Эта хреномыльня?– заартачилась тетка,– я туда свою голову не засуну!

-А давайте мы Вас лучше покрасим! ,– заюлил перед ней Юра,-В цвете "Фрик-бутик" получится умопомрачительный коримброс! Всё, как в лучших домах высокой моды! Оголим только ушки…

Тетка присмирев, засопела, Юра защелкал ножницами…

-Ай!,-вдруг взвизгнула тетка и схватилась за свое ухо.

-Ты что творишь, недотёпа!,– взревел Асик и замахнулся на Юру.

 Щуплый стажер ловко пригнулся. Увесистый кулак Асика снарядом просвистел в воздухе и врезался аккурат в многострадальное теткино ухо.

 Тетка взвыла белугой и нанесла Асику ответный удар, вложив в него всю мощь своих бицепсов.

Юра тем временем пополз на четвереньках за тумбочку, напоминающую некий пыточный агрегат.

Асик забористо крыл тетку матом, что нисколько не мешало ему энергично шуровать ножницами над моей головой. Краем глаза я увидел в зеркале, что сбоку у меня образовалась проплешина размером с пятак. Волосы вокруг нее были выстрижены неровной лесенкой.

В панике я попытался вскочить с кресла, но Асик силой вдавил меня обратно, уже миролюбиво приговаривая:

-Это ничего, не расстраивайтесь!  Вот подкрасим сейчас басмой. Сначала будет зеленоватый оттенок, но разика через четыре он подмоется…

Вышел я из цирюльни "Бритва Оккама" уже затемно. Наверное, вид у меня был и впрямь ужасный. Одинокий пожилой дворник, подметавший улицу,  уставился на меня, словно на заморское чудище и, мелко крестясь, забормотал:

"Свят, свят…День открытых дверей в дурке, видимо. Разбушевались, окаянные!"

И правда. Должно же быть всему простое объяснение! Не стоит оголять сущности сверх необходимости.