Петербургские истории [Валерия Сергеевна Праздникова] (fb2) читать онлайн

Валерия Сергеевна Праздникова Петербургские истории

1. Конец года

— Стригова, ты что творишь?!! — прошипела Нинка, пихая меня в бок, — сейчас завалимся!!!..

Я очнулась и панически посмотрела на руки: лук на сковороде уже дошел до шоколадного цвета и вот-вот грозил окончательно сгореть. Стремительно выключила огонь и лопаткой сгребла его в кастрюлю. Училка по первым блюдам, слава Богу, не заметила, самозабвенно распекая Иванчикову. Та, дурында, забыла положить в борщ томатную пасту и теперь тупо хлопала глазами. Ну и ладненько, зато я не спалилась. Нинка ловко опрокинула в кастрюлю оставшиеся части рецепта и тщательно размешала. Все! Борщ с фирменной поджаркой готов, можно сдаваться и чапать на свободу.

— Ты чего? — продолжила шипеть подруга, тряпкой оттирая разводы на плите и пытаясь придать всему идеальный вид. — Не выспалась?

— Выспалась, — я потерла рукой висок, — но что-то сегодня никак не сосредоточусь.

— Хошь конфету? — она достала из кармана фартука упаковку черного «Холлса».

— Не, — я фыркнула, — не хочу.

Тем временем, преподавательница отстала от Иванчиковой и пошла дальше, рыча на студенток или милостиво кивая любимицам. Никанорова Марина Витальевна, суровая дама необъятных габаритов, истинное лицо российского общепита, повар в шестом поколении, обожала свою профессию и не терпела дилетантов. А сегодня еще и экзамен по первым блюдам русской кухни — ее конек и фетиш!.. Она уже почти завалила первых красавиц группы, прошлась едкой щелочью по отстающим и теперь добивала оставшихся меткими замечаниями. Впрочем, меня ей не завалить.

Пока я так думала, Нинка подобралась бочком к преподавательнице и сладким голосом доложила о результатах. Марина Витальевна подошла к нашему месту, оглядела стол, плиту, инвентарь. Заглянула в кастрюлю. Попробовала борщ из поварешки, профессионально подув, чтобы не обжечься. Почмокала, подумала секунду и сурово кивнула:

— Зачетки!

Помялась, но вывела нам обеим «отл». Нинка радостно выдохнула.

— Прибраться, и свободны!

Мы закивали. Кастрюля с борщом теперь отправится в студенческую столовую, а вот остальное полагается помыть-почистить и сложить в посудную по местам. Мы бодро все перемыли, протерли стол и плиту начисто, отчитались в инвентарной заведующей лабораторией и, хихикая, вымелись из класса.

— Стригова и Луговая! — суровый мужской голос догнал нас почти на выходе из корпуса.

Мы замерли и обернулись. Проректор по учебной работе и дисциплине сурово взирал на нас, стоя на лестнице.

— Здрасьте, Михаил Юрьич! А мы все сдали!! — жизнерадостно возгласила Нинка и в подтверждение махнула зачеткой. — Не поверите! Пять!!!

— Да ладно?! — Преображенский сделал удивленное лицо.

— Пять, пять! — я открыла свою и показала.

Проректор фыркнул в усы:

— Верю, верю. Ну, летите… голуби!..

И мы полетели. По весенним улицам Петербурга, в метро, и потом по улицам родной Петроградки, ко мне — праздновать окончание сессии. По пути забежали в ближайший магазин и затарились нужными продуктами. О! Ничего криминального или экзотического, но неужели две студентки кулинарного техникума не сумеют создать из ничего — нечто?

Дома бабушка в своей комнате что-то заносила в компьютер, так что я только тихонько поцеловала ее в щечку, порадовала триумфом на экзамене и сообщила, что мы будем на нашей крыше. Наша крыша — это плоская крыша флигеля, прислонившегося к моему дому аккурат под окнами наших с бабушкой комнат. Еще учась в школе, с помощью друзей я притащила туда несколько старых транспортных поддонов и облагородила в меру своих возможностей, так что теперь у нас было отличное место для загара и культурного отдыха. Бабушка только кивнула и подтянула поближе новую стопку книг.

— Готовить? — Нинка потерла ладошки.

— Готовить! — я стащила со своей полочки стопку кулинарных сборников и мой старый детский волчок с прыгающей лошадкой, ярко-желтый, с пластмассовыми фигурками и красной ручкой.

Это такая игра у нас с подругой: напротив какой книги лошадка остановится, по этим рецептам и будем готовить. Пока нам выпадали преимущественно русские блюда, но я не теряю надежды. Что поделать, если из иностранной кухни я имею только советское издание сильно отредактированных для советских домохозяек рецептов со всего мира, да потрепанный томик самиздатовской «Английской кухни». Причем последнее действительно — образчик советского же «самиздата», отпечатанного на пишущей машинке и переплетенного кустарным способом. Откуда бабушка его выкопала — я не знаю, а она не признается. А подарила она мне его на четырнадцатилетие, когда я окончательно определилась с будущей профессией.

— Итак, — голосом конферансье возгласила Нинка, — сегодня у нас в студии…

Она завела волчок, и мы уставились на лошадку. Победила «Книга о вкусной и полезной пище». Впрочем, она и в прошлый раз тоже победила. И в позапрошлый. Наверно, судьба.

— Итак… — подруга потерла ладошки, — у нас есть два окорочка, немного потрошков, овощи…

— И наша гениальность, — закончила я, — предлагаю: запечь куру в кавказском соусе, из потрошков сделать острую похлебку, а овощи частью потушить, частью настрогать в салат.

— А на какой странице эти рецепты? — Нинка с сомнением открыла фолиант.

— Какая разница? В прошлый раз мы все равно не нашли подходящий рецепт под имеющиеся продукты, так что давай сегодня сразу импровизировать! — я захлопнула книгу и вернула все на полочку. — Идем!

— Ага, — Нинка подумала и вздохнула, — а все равно было бы интересно…

— Ничего, — я посмотрела на часы, — давай поторопимся, пока кухня свободна. Терпеть не могу, когда сутолока.

Увы, основа бытия коммунальной квартиры — недостаток личного пространства на общественной территории.

Достали продукты, специи и остальное, и отправились на кухню. Надо сказать, что в нашей квартире имеется восемь комнат, в которых проживает шесть семей, так что квартирная кухня довольно обширная. Нам не приходится сталкиваться «тылами», когда одновременно готовит две хозяйки. Но вот сам факт того, что за приготовлением твоей еды наблюдает посторонний и не всегда дружелюбный человек, — напрягает.

Мы поделили работу, так что процесс пошел. Пока Нинка разделывалась с овощами, я обработала потроха и поставила вариться в кастрюльке, сдобрив кусочком свиного сала.

— Почисть мне луковицу, — попросила, нарезая кусочек имбиря, — сразу кинем.

— Не в конце?

— Я пробовала так, будет вкуснее.

— Ясненько.

Заправив бульон, я поставила в духовку противень с курой, налила в миску кефир и начала готовить кавказскую заправку. Бодро напевая, Нинка нашинковала капусту и поставила тушиться в чугунке.

— Где масло?

— Держи, — сунула ей бутылку, — я за чайником.

Принесла из комнаты уже вскипевший электрический чайник и налила полную миску. Поочередно ошпаривая и охлаждая, сняла кожицу с помидоров, нарезала их кубиками. Помогла отжать сок из баклажанов. Пара картофелин, чеснок и лук, специи, и вот уже на малом огне тихонько булькает овощное рагу.

Дверь кухни скрипнула, и на пороге нарисовался Борис Глебыч — сосед из комнаты напротив кухни. Не смотря ни на кого, он достал из своего шкафчика тарелку и ушел.

Я проверила духовку и слегка прикрутила огонь.

Дверь снова скрипнула, являя нам еще одного соседа, из новеньких. Молодой человек въехал всего пять дней назад, назвался Димитрием в процессе переноса немудреных пожитков, но близко пока ни с кем не общался, иначе бы я знала. Глебыч, правда, утверждал, что этот субъект — научный сотрудник в каком-то институте, так как большая часть его вещей состояла из книг. Сама-то я была на учебе, когда он переехал, так что точно утверждать не могу.

Итак, Димитрий вошел в кухню, а Нинка мигом обернулась. Впрочем, мгновенная стойка подруги тут же увяла, поскольку вид Димитрий имеет весьма невзрачный и даже болезненный: фигура тощая и сутулая, личико словно в мясорубке подавленное, волосики редкие и невнятного мышиного цвета. Только очки на орлином носу выделяются двумя блюдцами. Даже классический костюм, который он почти всегда носит, не прибавляет Димитрию ни солидности, ни стати. Сейчас же сосед и вовсе был в старом свитере и растянутых трениках. Увидев, что в кухне кто-то есть, он запнулся, но все-таки прошел дальше. Подошел к своему углу и принялся деловито копаться в тумбочке.

— Нинка, время! — я ткнула в небольшой будильник на полке.

— Есть, — подруга помешала рагу и добавила оставшиеся ингредиенты — чеснок и зелень. — Помочь?

— Давай.

Я достала противень, и она ловко намазала соусом окорочка. Оставшееся я прогрела в небольшом ковшичке и слила в фарфоровый соусник. Мы доделали остальные блюда, сервировали и вымыли освободившуюся посуду. Завершив уборку, понесли еду в комнату.

— Бабуль, обедать!

Бабушка вздохнула, но послушно отправилась мыть руки, а мы пока в четыре руки быстро накрыли на стол. Вернувшись, она осмотрела предложенное, милостиво кивнула и неожиданно достала из старинного буфета бутылку вина:

— Курица? Тогда красное.

— Ого! — Луговая посмотрела на этикетку, — Бордо, красное сухое? Трехлетняя выдержка… ммм! Откуда ж такая прелесть?!

Бабушка усмехнулась:

— Именно. Один из студентов презентовал. Молодцы, девочки, заслужили! Тяжело было?

— Не очень, — я ловко откупорила бутылку, — правда, что-то я задумалась в процессе и чуть не прошляпила жарку лука.

— Снова? — бабуля прищурилась, — и как?

— Нина спасла, — я благодарно кивнула подруге.

— А еще Иванчикова оттянула внимание Никаноровой на себя, — сочла нужным уточнить девушка.

— Да, повезло.

— Иванчикова? — бабуля приподняла бровь, — это у которой дед держит ресторан на Невском?

— А ты откуда знаешь?

— Слухами земля полнится, — она неопределенно повела рукой.

Подумала, зачем-то взглянула на календарь и взялась за бутылку:

— Ну, девочки, подставляйте бокалы. За вас!

Мы чокнулись и выпили. Вино было терпким и освежающим — как раз, чтобы оттенить вкус густой похлебки.

Пообедав, мы забрали с собой оставленные закуски и расположились на нагретой весенним солнцем крыше.

— Хорошо-то как!.. — Нинка потянулась.

— Ага, — я разлеглась поудобнее на каримате.

Мы продремали пару часов, пока бабушка не выглянула из окна:

— Домой, девочки!

— Что, уже чай? — вздохнула и поднялась.

Нина потянулась и начала собирать вещи:

— Все-таки классно, что у тебя тут можно позагорать так рано, хоть из колготок можно будет сразу с загорелыми ногами вылезти.

— Ага. А еще здорово, что других тут рядом не болтается. Представь, если бы другие соседи сюда доступ имели!..

— Фу!.. — Луговая покрутила головой и помогла мне перетащить свернутые матрасы в окно.

Бабушка разговаривала по телефону, поэтому мы отправились ставить чайник и соображать что-то вкусное к чаю.

— Быстрый пирог?

— Шарлотка, — я достала пакет яблок.

Мы быстро почистили фрукты, взбили тесто и отправились на кухню. Там тетя Оля что-то кашеварила. Поздоровались и занялись своим делом. Вскоре по кухне поплыл замечательный запах выпечки. Тетя Оля довольно повела носом, подмигнула одобрительно и ушла в комнату.

— Где у тебя деревяшка?

— Была в верхнем ящике, — я кивнула на тумбочку.

Подруга покопалась и нашла оструганную палочку для проверки готовности бисквита. В кухню пришла бабушка:

— О! Вот это аромат!.. Криста, после чая я уеду, надо в машинописном бюро кое-что забрать.

— Да, бабушка. Ты надолго?

— Нет. Просто заберу и приеду домой. Зайти в магазин?

— Да вроде все есть. Если что, я завтра с утра сбегаю, завтра мы дома.

— Вам уже сказали, где вы будете практику проходить?

— Послезавтра обещали, Юдифь Георгиевна.

— Ну и отлично, — бабушка махнула рукой в сторону плиты, еще раз принюхалась мечтательно и ушла.

Мы притащили по табуретке и дружно уставились на будильник.

Шарлотка удалась!.. Попили чаю, после чего бабушка уехала, а мы с подругой сели перед телевизором, пока не позвонили Нинкины родители и не затребовали дочь домой. Вздохнув, попрощались, договорившись встретиться и где-нибудь погулять, раз уж сессия закрыта, и можно вдохнуть воздух свободы.

Вечером, когда бабушка снова мирно щелкала кнопками компьютера, я вышла на кухню разогреть ужин. Соседи присутствовали на общественной территории в количестве трех штук: тетя Оля жарила котлеты, Анна Варфоломеевна в своем углу сосредоточенно мешала большой ложкой в маленькой алюминиевой кастрюльке, и уже упомянутый выше Димитрий готовил себе что-то с непонятным запахом. Отлично, не так уж и тесно вышло.

— Вечер, Кристинка, — тетя Оля кивнула и вернулась к своему занятию, — не подскажешь, хлебные крошки в соус когда засыпать?

— Лук прозрачный? Тогда долейте жидкости и сразу сыпьте крошки. Вскипит — и готово.

Я поставила на огонь сковородку и занялась ужином. Окорочка в кавказской заправке прекрасно пойдут и сейчас, а рагу только выиграет после повторного нагрева, так как настоялось. Впрочем, салат надо настрогать свежий…

— О, Кристиночка!.. А я тебя и не заметила!

Анна Варфоломеевна, как всегда, в своем репертуаре. Главное, чтобы в мои кастрюли не полезла, ведьма старая. Терпеть не могу, когда лезут под руку, да еще, говорят, у Варфоломеевны глаз черный… я не суеверна, но береженого Бог бережет.

Почистила пару морковок и начала натирать на крупной терке. Прогрею с растительным маслом на сковороде, добавлю специй, жареный лук и уже в салатнице — свежий огурчик. Выйдет очень пикантно и оригинально!.. Бабушке наверняка понравится. Димитрий оглянулся на меня, на тетю Олю и помялся. Примечательно, что в сторону Аннушки он даже не оборачивался.

Пока в сковородке грелось масло, почистила и мелко накрошила луковицу. Высыпала лук, поджарила до светло-кремового цвета и добавила морковь.

Соседушко еще раз оглянулся на нас, но снова промолчал. Надо ему что-то от меня, что ли? Впрочем, не моя проблема.

Энергично помешивая, высыпала в овощи острый перец, добавила молотой гвоздики и кориандра. Выключила огонь и закрыла крышкой. Порезала огурец короткой соломкой. Все перемешала в салатнице. Составила на поднос кушанья, вымыла и убрала остальную посуду.

Я уже выходила, когда Димитрий, наконец, решился:

— Извините, пожалуйста, — почти прошептал, — а не подскажете, когда макароны в воду кидать?

— В закипевшую, и посолите сначала воду хорошенько.

— Сильно солить?

— Да, чтобы прям соленая-соленая вода была!

Мдя… мальчик вышел в большой мир, не зная элементарного? Впрочем, не мои проблемы.

Бабушка стояла возле отрывного календаря и что-то сверяла с потрепанным ежедневником.

— Ба, идем ужинать.

— Да, милая… — она рассеяно кивнула и что-то записала.

Я расставила посуду и села на свое место. Бабушка еще подумала, полистала календарь и что-то записала еще.

— Ну, ба?!

— Да-да, иду!

Наконец, она отложила книжку на буфет и села за стол. Мы поужинали, и я ушла на кухню мыть посуду. Там Аннушка ругалась с Люськой по поводу не вовремя занятой ванной. Я аккуратно обошла конфликт и устроилась возле общественных раковин со своим тазиком. Вернулась и обнаружила, что бабушка снова изучала календарь, а на стуле рядом с ней высилась целая стопка толстых книг.

— Ложись спать, милая, я должна еще немного поработать, — она даже не обернулась.

— Хорошо, бабуля.

Немного поштудировала сборник зарубежных рецептов и легла спать.

Утро было погожим. Голубое небо слегка оттеняли редкие пушистые облачка, отчего особенный, «питерский» желтый цвет домов начинал просто светиться. Город мерно гудел, просыпаясь и встречая новый день. Я пробежала через знакомые до последнего кирпичика дворы и вышла на Каменноостровский проспект. Свернув налево, двинулась в сторону метро: посередине маршрута, на Садовой улице, мы с Нинкой должны встретиться. Протолкалась сквозь вечную толпу на входе и вот я уже спускаюсь по эскалатору. От нечего делать оглядываюсь. Передо мной стоит, словно на подиуме, «остромодная» девушка: в облегающих джинсах-лосинах, на высоченных шпильках, в кожаной «косухе»… У-у… Сколько же на ней «дефицита»!!. Впрочем, мне не идет такое, так что никогда не завидовала чужим шмоткам. Да и бабушка точно не одобрит. Зато перед модницей, словно для контраста, стоит бабулька: в пуховом платке, стареньком мешковатом пальто и ботиночках. На плече — две авоськи, связанные ручками, под рукой — тележка с примотанной к ней большой полосатой сумкой. На рынок оптовый?.. Наверняка. Накупит по дешевке, перепродаст подороже — вот и денежка на жизнь появилась! Дальше парень с портфелем в плаще… Ха! Да это же Димитрий! Ух… а ведь я не видела его ни в коридоре, ни в кухне сегодня… раньше ушел, а я его догнала? Хм… странно.

Пожав плечами, выкинула соседа из головы. Добравшись до точки рандеву, огляделась и почти сразу заметила подругу: та стояла возле киоска и изучала периодику.

— Привет! — подкравшись, обняла со спины.

— Криста?! — Нинка вздрогнула, но почти сразу успокоилась, — ты ж меня в гроб загонишь!..

— Тренируйся, милая, — я хихикнула и отпустила ее, — так сказать, готовься к семейной жизни!

— Угу… смотри!

Оказывается, она держала в руках яркий журнал для домохозяек, заполненный всякими рецептами и советами.

— Смотри, какая прелесть!..

Да, прелесть. Но дорого. Нам пока не по карману. Впрочем, грядет практика, за которую нам выплатят, пусть маленькую, но зарплату. И вот тогда я точно себе куплю такой! Ну, или похожий.

Мы вышли на поверхность и славно пробродили по центру города до самого вечера. Перекусывали по дороге мороженым и газировкой. Ближе к ужину пришлось разойтись по домам, так как завтра с утра нас ждал колледж и распределение по местам практики.

2. Начало практики

Нам с Нинкой повезло — мы попали в одно место практики, на завод, в местную столовую. Нас определили по ведомостям, как помощниц повара, и отправили: меня в мясо-рыбный цех, а Нинку — в овощной. Так что мы уже второй день с утра до вечера моем-чистим-режем. Впрочем, жаловаться нам грех: помимо зарплаты, пусть и небольшой, каждый день нам положена продуктовая порция «с собой», да и в течение рабочего дня кушать можно свободно. А готовят там вкусно!.. И есть отличная возможность учиться у профессионалов тому, чего в колледже никто не расскажет. Пусть они ничего почти не объясняют, но и просто наблюдения вполне достаточно.

А еще мы прилежно расспрашиваем при любой возможности рецепты и их к себе в блокнотики записываем. Вот и сегодня я разжилась отличным рецептом мясного рулета, а Нинка записала вариант быстрой засолки огурцов. Вечером пойдем в магазин, обязательно куплю огурчиков и засолю дома.

— Эх, жаль, у меня нет мобильного!.. — Нинка сидела на единственном стуле курительного закутка и грызла бутерброд с чаем. Я сидела рядом на старом ящике, так же подкрепляясь. Мы не курим, поэтому предпочитаем просто выйти подышать воздухом, часто совмещая этот процесс с перекусом.

— Зачем тебе мобильный? Дорого и болтать не с кем.

— Зато была бы в курсе всех сплетен, надо только обменяться номерами с Иванчиковой и ее присными.

— Бррр… — я только передернула плечами, — Ритка наверняка вместо практики на юга усвистала, смысл ей корячиться, если дедуля ей любую справочку нарисует? Так что она по-любому вне зоны доступа. А вот Бабочкина — та да, вполне доступна. Наверняка все сплетни по колледжу собирает, чтобы потом обожаемой подруженьке доложить. Впрочем, мобильная связь развивается быстро, глядишь, через год-другой и нам по карману станет.

— Криста? — в двери выглянула Света, повариха горячего цеха, — а рыба под жарку где?

— В третьей ванной, в суточном холодильнике.

— А… ясненько!

— Помочь выкатить?

— Сиди, кушай! — тетка махнула рукой, — я Васяндра попрошу, лба откормленного.

Мойкой посуды в столовой занимался Вася, по прозвищу Васяндр, он же Бычара: мужик огромных габаритов и слоновьей силы, туповатый, но простой и добрый. Ему огромную ванну на ножках с колесиками через порог холодильника перетащить — как на пол сплюнуть.

— О! Сегодня жареная рыбка! — Нинка потерла лапки, предвкушая. — Я вчера принесла домой котлеты, так было вкусно!..

— А я, когда свои разогревала, всех соседей переполошила, — хихикнула, вспоминая ажиотаж, — мужики слюнями изошли, особенно новенький.

— Этот глист в тапочках? — подруга фыркнула, — да, его еще откармливать и откармливать!

— Зато любой его в ЗАГС затащить — раз плюнуть, если она не дура и готовить умеет! Представляешь, он даже не знает, как макароны варить! И все время ест одну яичницу.

— Неужели его маман ничему не учила?

— Скорее всего, окружила тотальной заботой, разрешая только учиться, учиться и учиться. И знаешь, какая у него фамилия?!

Я сделала театральную паузу.

— Захербахер!!

— Врешь!! — подруга выпучила глаза.

— Поклянусь, чем хочешь! Димитрий Людвигович Захербахер! Сама обалдела! Прям, как в анекдоте! Вчера коммуналку распределяли, и я услышала.

Похохотав, поднялись и отправились работать дальше.

Вечером я разогревала принесенный ужин — пюре с жареной рыбкой и делала быстрозасоленные огурчики. На кухне, кроме меня, трудились и остальные соседки: Варфоломеевна варила бурду, которую она называла почему-то борщом, тетя Оля строгала салат к тушеному мясу. Люська опять села на диету и питалась одними овощами, кои и резала сейчас в большую миску.

— Криська, а что ты готовишь? — Вот вспомни… оно!.. Люська попыталась заглянуть в мои кастрюли.

— Брысь! — привычно замахнулась на нее лопаточкой, — не лезь под ложку, сколько раз говорить?!

— Ну, Кри-ись?..

— Рыбу с пюре разогреваю, что тебе еще?!

— А чем это пахнет еще, таким остреньким?

— Огурцы сделала малосольные. Не лезь, говорю!!

Люська все-таки схлопотала по балде лопаткой и убралась к своим столам. Аннушка покосилась, но лезть не стала. Правильно, это Люське попало только для проформы, Варфоломеевну я бы отоварила со всей широты русской души. Ее почти все жильцы уже не по одному разу били за ее «художества», а все никак не доходит! Что показательно, муж Варфоломеевны, Илья Ильич, жену не защищал, предпочитая сначала выяснить все обстоятельства, а потом вынося вердикт. А пару раз даже присоединялся к экзекуторам. Да… Анна Варфоломеевна была весьма… активной «художницей», почитая за смысл своей жизни устраивание всяческих пакостей и отравление жизни окружающих.

В кухню зашел Захербахер.

— О, Димочка! — Варфоломеевна так живо обернулась и заулыбалась, что ботаник аж отшатнулся.

— Добрый вечер… — тот помялся, но, наверно, на кухню было сильно надо, так что он бочком обошел район Аннушкиной плиты подальше и бросился в свой угол.

Тетя Оля многообещающе прищурилась в ее сторону и показала нож. Бабка скуксилась и замолкла. А Димитрий подобрался ко мне и тихонько попросил, доставая из кармана блокнотик:

— Кристина, а подскажите, пожалуйста…

Я поощрительно кивнула (ну чисто кролик из мультика, как тут не помочь!), и он продолжил:

— …как варить картошку?

— О! Так это же просто! Записывай!..

И обстоятельно начала пояснять, что к чему. Мальчик тщательно все записал, при мне очистил пару картофелин, и я ушла с кухни, кормить бабушку ужином.

На следующий день Димитрий учился — правильно! — варить макароны и сосиски, а мы с бабушкой ели мясной рулет с овощами. Аннушка злобно зыркала издалека, но молчала, потому что Илья Ильич принципиально торчал в кухне, сидя на табуретке посередине территории с газетой и бутылочкой пива. Тетя Оля злорадно ухмылялась, готовя мужу припасы в поездку. Дядя Боря сновал туда-сюда, то разыскивая носки, то давая указания супруге.

Завтра будет выходной, так что я буду дома. Надо бы испечь чего-нибудь вкусное, так как у бабушки будет гость — профессор Юрковский. Я его помню с самых ранних лет, и все эти годы профессор регулярно приходит к нам в гости, дарит мне маленькие милые сувениры и осыпает бабушку старомодными комплиментами. Нет, конечно же, это всего лишь въевшийся уже на генном уровне этикет, а так, у него вполне благополучная семья. Просто у профессора и бабушки давнее плодотворное сотрудничество на почве науки: они вместе делают всякие исследования и пишут научные книги. Вот и сейчас бабушка начала какую-то монументальную монографию, а Владимир Сергеевич ей помогает. Пожалуй, стоит сделать пирог с яблоками: и просто, и вкусно. Заодно можно будет научить Димочку еще чему-нибудь. Например, оладушкам или еще какой-нибудь вкусной вещи.

* * *

— Нет, Дима, не так!.. — я отобрала у парня вилку и сама перевернула оладушек, — вот, видишь? За краешек, приподнять и перевернуть! Ну, давай следующий сам. Во-от!..

Сосредоточенно сморщенный Димитрий перевернул оладью, а я отошла к своей плите, только краем глаза контролируя действия ученика. У меня же подходил пирог и почти доварился куриный суп. Через полчаса к бабушке придет гость, так что надо успеть. И помидорный салат не забыть порезать. Вчера бабушке кто-то из студентов принес целый пакет, так что есть, из чего готовить. Вообще, хорошо живут студенты!.. Позавчера бабушка принесла большого судака, вчера — овощи и фрукты. Во время сессии ей регулярно дарят вино, шоколад и всякие кофе-чаи… Конечно, иногда родители лично подскакивают «с дарами», но студенты — намного чаще. Хотя… студенты вряд ли сами все это покупают. Так что, правильнее сказать: хорошо сейчас живут родители студентов!

А рыбу я вечером запеку с грибами (да, в том пакете много чего было дорогого и вкусного!), а еще сделаю рагу с сыром. Бабушка обожает сыр!.. Наверно, итальянские корни сказываются. Ой, а я разве не сказала?.. Мы, Стриговы, на самом деле — Стреговы. Да, через Е, как назывались итальянские ведьмы — стреги. В каких-то лохматых годах, еще при царице, мои предки сбежали из Италии в Россию, от инквизиции. Всякая мистика в России всегда была в чести, так что предки быстро освоились и до самой революции жили легко и достаточно благополучно. Это мне бабушка рассказала еще в двенадцать лет, после первых месячных. Но потом грянули большие перемены и две войны, к иностранцам стали относиться с подозрением… фамилию пришлось слегка подправить. А сегодня вечером бабушка обещала начать мое знакомство с предками и их наследием. Ага-ага, оттуда!.. Сказала, звезды сегодня подходящие.

* * *

— Добрый день, дамы!.. — провозгласил Владимир Сергеевич, старомодно целуя бабушкину руку, — рад вас видеть! Прекрасно выглядите.

— Здравствуй, Вольдемар, проходи, — бабушка сделала вид, что смутилась, — ты как раз вовремя! Пунктуален, как король.

Профессор хохотнул:

— Ты льстишь старику, милая Юдифь, максимум — как герцог!

Мы засмеялись шутке и прошли в комнату, мимо высунувшейся Аннушки. Причем, бабушка так посмотрела на соседку, что та побледнела и спряталась.

— Мадам, — гость жестом фокусника вытащил из портфеля коробку с эклерами, а мне протянул толстый конверт, — Криста, специально для тебя заказывал. Правда, он не на русском, но ты же знаешь итальянский, верно?

— Спасибо! — я поскорее раскрыла подарок и взвизгнула, едва глянув на заглавие, — ух, ты, «Рецепты итальянских тетушек»!!! Откуда?!

— Знакомый ездил в Италию и заскочил в магазин по моей просьбе. Ты его лично не знаешь, Юдифь, он из Москвы. Но, вполне возможно, слышала: Исмаил Толедано.

— Толедано? Нет, не слышала. Он итальянец?

— Не думаю, выглядит славянином. Скорее всего, в начале девяностых взял псевдоним для успеха в бизнесе. Занимается антиквариатом, довольно успешно. В столице у многих на слуху, особенно из «исторической» братии. Ну, вы понимаете, дамы, в какой-то мере мы, филологи, тоже с ними связаны, так что я считаю нужным держать руку на пульсе.

— Да, логично, — бабушка задумчиво постучала пальцем по губе, — впрочем, это дело десятое. Прошу к столу! Криста сегодня превзошла саму себя.

— Ой, — профессор потер руки, предвкушающе улыбаясь, — бегу-бегу, только руки вымою!

— Конечно, — бабушка протянула ему гостевое полотенце.

Отдав должное обеду, мы разошлись по комнатам: бабушка с гостем занялись рукописью, а я, сгорая от нетерпения, открыла новую книгу.

— КРИСТА!!! — бабушкин голос вырвал меня из грез о кухне на просторах солнечной Италии вперемешку с многоцветьем средиземноморского продуктового рынка.

— А?!! Что?!!! — Книга выпала из рук, когда я вскочила с кровати. Веселый смех старших привел меня в чувство, вернув с высей кулинарного Олимпа на грешную Питерскую землю.

— Криста, нам с Владимиром надо уехать в издательство, я вернусь где-то через пару часов. Не скучай!

— А, хорошо, — я перевела дух и снова села на кровать.

— Скучать в компании с такой книгой?! Юди, это фантастика!.. — последнее, что я услышала из-за закрывающейся двери.

Вечером бабушка усадила меня рядом и на итальянском языке начала первую лекцию «про это». Ну, в смысле, не про то, что вы подумали. А про магию стрег, про богиню Диану, про чары и ритуалы. В ходе рассказа она достала книги с самой высокой книжной полки, до этого мне запрещенные. Это оказались рукописи наших предков, бережно хранимые еще с тех времен, когда Вакх, Диана и Пан были богами, а не предметом научного исследования.

— Бабуль, а почему мы сейчас говорим не по-русски? — поспешила я озвучить сразу пришедшую на ум мысль, едва бабушка остановилась.

— А как ты сама думаешь?

— Хм… — Если бабушка отвечает вопросом на вопрос, то все серьезно, пора сосредоточиться, — стреги — итальянки. А значит, работали, говорили и ворожили на итальянском, записи вели на нем же! А значит, переводить все на русский нет смысла, если работать предстоит все равно на итальянском! — Закончила я логическое построение, — тем более, ты меня еще в детстве научила этому языку.

— Умница. А еще… — она бесшумно встала и подкралась к двери, — есть защита от чьих-то слишком длинных ушей!

Резко распахнув дверь, бабушка показала мне отпрянувшую так, будто та стояла согнувшись, Аннушку. Вредная соседка побледнела и выпрямилась, одновременно начав бубнить что-то извинительное и отступать к своей комнате. Проводив ее грозным взглядом, бабушка закрыла дверь и вернулась ко мне.

— Теперь видишь?

— Да, бабуля.

Шуганув соседку, бабушка продолжила лекцию до самого ужина, а потом — уже до отхода ко сну. Уже стоя в пижаме возле окна, я посмотрела на видимый среди домов кусочек неба и вдруг подумала: а ведь в этом что-то есть странное. Столько лет две комнаты в квартире стояли пустыми и запертыми, и вдруг одна из них внезапно занимается Димитрием, который тут утром посреди кулинарного угара обмолвился про антиквариат. И бабушка начала мое обучение итальянской магии… И профессор подарил итальянскую книгу, купленную через антиквара с итальянским псевдонимом…

Все как-то вместе и сразу…

* * *

— Так, еще пять штук, и все доделаем!.. — Света ловко завернула еще один рулет с зеленью и защипнула фольгу. Я стояла за соседним столом, набивая руку в таком тонком искусстве, как мясные рулеты.

Можно будет и дома сделать что-то похожее. Например, из курятины с зеленью. Завернув последние рулеты, мы разложили их по противням и повезли на тележке в горячий цех. В мясной цех зашла вторая повариха, Люба. Света хихикнула и состроила коллеге рожицу. Та нашла на полке пакет с деревянными шпажками и молча вышла, показательно не смотря в нашу сторону.

— Чего это она?.. — Реакция второй поварихи меня немного удивила.

— А ты не в курсе?! Шеф ей утром такой разнос устроил, за грязную форму!

— Никанор умеет ругаться?

— Ага, — Светка аж зажмурилась, — эта дурочка даже не подумала за целую неделю форму постирать, все ей прислуга нужна. А я за нее ее шмотки стирать не собираюсь. И запомни, Криста, практикантки тоже это делать не должны. Ваше дело — кухня!

— Конечно, — я покивала.

И в самом деле, будто нам больше делать нечего, кроме как за всякими разными стирать и гладить. Тем более, Любка — стерва та еще, никогда не похвалит, зато в каждую промашечку тыкнуть не забудет, да еще начальству наябедничает. Хорошо, что Никанор — мужик адекватный. Понимает, что ничего просто так не бывает, и в случае нашей ошибки просто показывает, как надо. И руку мне поставил на правильной шинковке. И рецепты может продиктовать, если попросить хорошо. Мимо цеха Васяндр протащил мешок картошки из хранилища. Ясно, у Нинки закончился фронт работ.

Отвезли поддоны с рулетами и взялись за курицу: надо было напластать грудку вдоль для обработки в пароварке — обязательное диетическое блюдо.

— Девочки, пятнадцать минут до раздачи, — Никанор был уже в парадной куртке и колпаке.

— Хорошо, — мы со скоростью света доделали работу и поспешили в горячий цех, к плитам.

Поставили курицу в духовку и помчались переодеваться: мы с Нинкой были на раздаче, она выдавала супы, а я — гарниры. Работа не сложная, на самом деле. А еще — отличная возможность посмотреть на новых людей, помимо штата столовой. Нина, кстати, уже третий день обмирает от одного посетителя… Вот и сегодня подруга тщательно проверила макияж, кокетливо заломила поварской колпак и надела симпатичный фартук. Ничего не скажу, парень и в самом деле видный, хоть и совершенно не в моем вкусе: очень рослый, сильно мускулистый (а попробуй обрабатывать тяжеленные стальные детали и не накачаться!), симпатичный на мордочку, хоть и простоватый. Мне же нравятся парни постройнее, не такие кряжистые. Впрочем, это завод, а не консерватория, чего еще ждать? Даже хорошо, что у нас с подругой вкусы на парней разные, точно не поссоримся.

— Криста, ложки!

— Бегу! — я от раздевалки завернула в посудную и принесла все наличные поварешки, лопаточки и щипцы для раздачи блюд.

Мы торопливо подготовили раздачу и начали ждать первых едоков.

Первыми, как всегда, пришли бригадиры и мастера. Неторопливо, осознавая собственную значимость, прогулялись вдоль раздачи туда-сюда, отпустили Светке пару сальных шуточек и начали наполнять подносы деликатесами — судаком под сырной корочкой, свиными отбивными и изысканными салатами.

Потом потянулись рабочие. Эти не миндальничали, набирали по принципу «побольше и посытнее»: котлеты, бифштексы и жаркое из свинины шли на ура. Последними пришли интеллигенты — всякие инженеры, бухгалтера и прочие экономисты. Тут присутствовали и вечно худеющие дамы, так что диетическая курочка тоже начала разлетаться по тарелкам.

После обеда мы вымыли раздачу и занялись обычной работой. Правда, на этот раз привычная рутина малость изменилась: где-то через полчаса в конторку при столовой пришла целая делегация. Директор, его зам, еще пара ответственных работников и пара совсем незнакомых мужиков. Они вызвали Никанора, некоторое время провели в конторе, а потом шеф начал водить гостей по всем помещениям, включая холодильники. Мы только переглядывались, но молчали.

Только вечером Никанор сообщил, что в офисе случилось ЧП: у кого-то украли дорогущий телефон.

— Кучеряво живут инженеры, — тихонько прокомментировала Нина, — раз могут себе позволить мобильную связь!

— Кто знает?.. — я пожала плечами, — ты что будешь брать на ужин?

— Наверно, бифштексы возьму, чего-то мне мяса захотелось.

— А я, пожалуй, возьму бабушке жаркого, а себе — отбивную.

— Тоже вкусно.

— А ты заметила? Тот самый парень тебе улыбнулся.

— Мне?! — Нина заулыбалась.

— Ну, не мне же. И не Никанору.

— Зря радуетесь, — Любка, зараза, не смогла промолчать на чужое счастье. — У этого парня девушка есть! Только работает не здесь, а в каком-то бизнес-центре.

— Да?.. — подруга огорчилась, — ты уверена?

— Абсолютно! По этому парню почти все бабы сохнут, так что я уверена.

— И ты? — невинно поинтересовалась, чтобы отвлечь подругу.

— И я, — нехотя призналась вредина, — только давно уже, раньше увлекалась. И знаю про его бабу поэтому. В отделе кадров узнавала, так что сведения точные.

— А если сведения устарели?.. — Нинка не могла расстаться с мечтой без боя.

— Не-а, — ухмылка Любки стала капельку злорадной, — если у Верки из секретариата причесон ворохом, значит, не устарели!

— А что?.. — Светик решила нас поддержать, раз вступила в разговор.

— Она тут первая среди самых… — Любка сделала пахабный жест, — неустроенных.

— Люба! — к нам подошел шеф, — ты уже постирала форму?

Повариха спала с лица и затараторила, что вот прям сейчас, сию секунду… один взгляд начальства, и стервоза галопом умчалась в прачечную при столовой. Мы переглянулись и разошлись по рабочим местам.

Это у нас уже вторая неделя практики. Все идет по заведенному порядку: днем работа, вечером занятия с Димитрием и бабушкины уроки Искусства. Да-да, именно так и с большой буквы!

Завтра выходной, и бабушка обещала, что устроит практическое занятие где-то за городом. Интересно!!! А еще тетя Оля сказала, что вчера Димитрий долго говорил с кем-то по междугородной связи, поэтому в следующем месяце стоит ждать дополнительных счетов за коммуналку. Впрочем, от своей доли ботан никогда не отказывается, так что все путем. Хотя, конечно, чисто по-женски мне интересно, о чем он говорил. Нет, ну любопытно же!..

Вечером бабушка заставила меня еще раз повторить основные гимны и воззвания, а потом велела пораньше ложиться спать:

— Завтра встаем в шесть утра, так что не засиживайся над книжками!

— Зачем так рано? — понятно, что все продумано, но интересно, что к чему.

— Электричка до Царского Села отходит в семь с четвертью, нам надо успеть. Не забудь, едем натощак!

— Помню, — вздохнула и отложила с глаз долой итальянские рецепты и свои записи: на досуге я пыталась заменить заграничные продукты доступными аналогами.

* * *

Вокзал был пустынен. Ну, в общем-то, логично: выходной день, раннее утро. Куда-то едут только дачники и мы. Бабушка купила билеты, пока я в сторонке сторожила сумку-тележку с необходимыми для работы вещами.

— Третья платформа, — ба изучила расписание, — идем!

Мы прошли к поезду и заняли приглянувшиеся места. Я надеялась, что смогу почитать любимую книжку, но бабушка подсунула мне записи гимнов:

— Не сбивай настрой! Потом свою кулинарию перечитаешь. Помнишь последовательность?

— Помню, — я не удержалась и зевнула, — ба, но зачем так рано?!

— Там поймешь.

Мы доехали до Царского Села, вышли на вокзале. Дождались автобуса и через весь городок доехали до задворков императорского парка. Бабушка шла достаточно быстро, не смотря по сторонам и не задумываясь. Кажется, маршрут ей привычен?.. Я с трудом поспевала следом.

— Запоминай дорогу! — бабушка была, как никогда, серьезна и сосредоточена.

Обошли парк вдоль ограды по тропинке, прошли еще сотню метров и вдруг нырнули в кусты. За ними скрывался проход в ограде парка: несколько аккуратно спиленных прутьев. Я с любопытством осматривалась, а бабушка только бегло оглянулась, прежде чем скрыться. Было немного боязно и очень… волнительно.

Зазвенели комары. Я порадовалась, что бабушка еще в электричке намазала нас кремом «Тайга». Наконец, тропка вильнула, огибая густой ельник, и закончилась на довольно обширной поляне. Посередине стоял большой гранитный камень, окруженный на некотором отдалении грубо сколоченными лавками и просто чурбачками. Возле одного бабушка остановилась.

— Запомнила, как мы шли? — она была очень серьезна и сосредоточена, — давай раскладываться.

Я раскрыла сумку. Бабушка аккуратно извлекла завернутую в ткань статуэтку Дианы, чашу, подсвечники, поднос и жаровню. Отдельно мы приготовили подношения — вино, хлеб, соль, фрукты, мед и масло. Потом она разожгла огонь в жаровне перед камнем.

— Смотри, — ба лично расположила на камне все в строгом порядке, — запоминай. И да, учти: это место защищено еще моей матерью. Если тебе потребуется провести ритуал где-нибудь еще, прежде всего, следует установить защиту. Как это делать, мы с тобой изучим в следующий раз. А пока…

Она показала, как наполнять чашу вином, как стоять и поворачиваться. Под ее строгим взглядом невольно сумела отбросить посторонние мысли. Оглядев все вокруг придирчивым взглядом, бабушка откатила тележку чуть дальше в сторону и заняла место ведущей жрицы:

— Начали!! — и без перехода негромко запела, — oh, grande Diana!^[1]…

Я дождалась нужного момента и подхватила:

— … Guidami lungo il sentiero lunare, dammi forza e conoscenza ^[2]…

Вдвоем мы обходили алтарь по часовой стрелке, поливали статуэтку вином, медом и маслом, плескали немного в огонь, сыпали туда хлеб и фрукты. Тот шипел и дымил. По бабушкиному сигналу ритуальным ножом я отрезала прядь и бросила в жаровню. Проследив за дымком, ба довольно кивнула:

— Sacrificio accettato! Ciao nuova sacerdotessa di Diana!^[3] — уважительно поклонилась мне.

Я отдала поклон, потом мы низко поклонились алтарю. А потом… случилось невероятное: бабушка резко, как-то по-особому, взмахнула рукой, и… огонь погас!

Она выдохнула и заметно расслабилась. Отойдя от алтаря к скамейкам, села и похлопала по сидению:

— Все, можно отдохнуть. Доставай перекус.

Я вытащила из пакета пакет с едой и термос, приготовленные еще с вечера: котлеты, баночку соуса, порезанные овощи, хлеб. Отдельно пошли яблоки и сладкие пирожки на десерт. Запивать предполагалось чаем.

Насытившись, мы убрали вещи обратно в сумку и собрались домой. Дальше шел обыкновенный выходной, но я все еще пребывала мыслями там, на поляне. Даже отныне любимый итальянский сборник рецептов отошел на второй план. Потому что в момент сгорания моих волос с макушки до пят меня пронизала невероятная энергия: теплая, ласковая, могучая!.. Получается, это действительно все не просто так?!.

Утром в воскресенье, когда я вышла на кухню сделать нам завтрак, меня встретил Димитрий:

— Доброе утро, Криста!

— Доброе, — я зевнула и достала сковородку. Разогрела масло, обжарила четыре сосиски и залила яйцами. Ничего особого. Просто воскресный завтрак, когда времени достаточно не только на бутерброды с чаем, а на что-то посытнее. Заодно обжарила немного овощей и приправила куркумой и перцем. Будет на хлеб вместо колбасы.

— Криста, — оказывается, Дима следил из своего угла, что я делаю, — а овощи — они полезные?

— Разумеется, — я фыркнула, — а что?

— Мама вчера звонила, — нехотя пояснил ботан, — велела летом есть большеовощей.

— И что тут плохого?

— Ненавижу овощи!!. - выпалил сосед.

Я оценила отвращение на его физиономии и засмеялась:

— Ты просто не умеешь их готовить!

— А… ты меня научишь?

— Ну… — я вдруг вспомнила Светкины ужимки на работе, когда к ней секретарша-неумеха подкатывала, — если хорошо попросишь…

— Откуда что берется!.. — внезапно появившаяся на кухне бабушка ласково мне усмехнулась.

— Ба!! — я подскочила от неожиданности, — я ж заикой стану!

Димитрий тоже испуганно сжался.

— Давно пора, — наставительно произнесла бабушка, — а то возишься с учеником, возишься, а он все равно одной яичницей питается!! Дима, ты еще кудахтать не начал?..

— Э-э… — кажется, Дима захотел просочиться сквозь стену.

Так же бесшумно бабушка ушла в коридор. Хлопнула наша дверь. Дима отлепился от стены и выдохнул:

— Какая строгая у тебя бабушка!.. Круче моей маман!..

— А то! Она ж преподаватель! Попробуй, удержи в узде целую аудиторию студентов!..

— Так насчет овощей…

— Сдашь экзамен первой ступени — и я подумаю. — Мне пришла в голову гениальная идея.

— А… какой экзамен?

— Семь дней без единого яйца! И учти, всех соседей предупрежу, всех в известность поставлю.

— Ой… — Димитрий сбледнул.

— А ты думал, в сказку попал?!.. Это Питер, детка!..

Триумфально посмотрела на парня и походкой королевы унесла готовый завтрак в комнату. По дороге сообщила тете Оле новость. Та хихикнула и пообещала известить остальных. Ну вот, теперь к вечеру все соседи будут в курсе.

Войдя в комнату, сообщила бабушке выданное Димитрию задание. Та расхохоталась:

— Так его!..

— А что, он действительно продолжает только яичницу жарить?

— Через день — точно! Ольга говорила, что к ним в магазин постоянно за яйцами приходит. Вот и посчитай, по десятку яиц пару раз в неделю.

— Ну да, — я прикинула расход продукта и кивнула, — по два яйца, чтоб насытиться, за один раз, три раза в день, тогда… десяток — это меньше, чем на два дня! Кошмар!..

— Ну, теперь посмотрим, как он выкручиваться будет. Заодно пусть подумает, что ты не обязана на него силы и время тратить бесплатно. Пару раз — еще куда ни шло, но постоянно тебя эксплуатировать!.. — она покрутила головой, — ладно… раз пошла такая пьянка, сегодня вечером поговорим о самом низменном, но не менее важном аспекте Искусства — денежном. Чую, тебе это скоро понадобится…

Сказано — сделано. Бабушка весь вечер рассказывала мне приемы и способы, как и в каких случаях вести «денежные» переговоры, как себя вести в тех или иных ситуациях. Не просто рассказывала, а приводила примеры из дневников предков или собственной жизни. Да, еще, — мы с ней отработали парочку вариантов, разыграв сценки в лицах. Бабушка мастерски изобразила мне сначала «нахальную простушку», а потом — «даму из партийной элиты». А я должна была, сначала, отказать им в «услугах», но так, чтобы не поссориться. А потом — согласиться, выторговав хороший гонорар за свою «помощь». Было непросто, но я справилась. Как бабушка выразилась: «на тройку с плюсом, но для первого раза вполне прилично». И обещала, что мы еще потренируемся по этим вопросам.

* * *

Утром Дима, печально вздыхая, грел чайник и резал бутерброды. Аннушка, злорадно хихикая, предлагала ему яйцо всмятку, пока на кухню не забрел ее муж и не отоварил по кумполу грязными носками. Я фыркнула и ушла кормить бабушку завтраком (вчера перед сном сделала немного блинчиков с творогом, так что сегодня просто их разогрела на сковородке).

А вечером после работы попробовала сделать ньокки по-римски — итальянские клецки из манной крупы. Это и стало тем самым камешком, который начинает обвал…

Я увлеклась процессом и не обращала внимания на окружающую действительность, пока за спиной внезапно не раздалось:

— А что это?.. — Оказывается, Димитрий издалека с интересом наблюдал за моими манипуляциями, вытянув шею.

— Ньокки, — я снова сверилась с текстом и вернулась к плите.

— А что это такое?

— Клецки такие.

Дима посмотрел на прислоненную к кастрюле на буфете книжку:

— А что это у тебя за книжка?

— Сборник рецептов. Не мешай!

— Ух, ты!.. — он подумал и прищурился, — а почему я не понимаю, что там написано?.. У меня дальнозоркость, между прочим, но прочесть не получается.

— Она на итальянском.

— А ты знаешь итальянский?!.

— А ты думал, что повара только русский матерный изучают? — Я внезапно обиделась. — Между прочим, французский и итальянский — международные языки кулинаров!..

Ишь, ты! Интеллигент выискался!!.. Дима почувствовал мою обиду и поспешно сдал назад:

— Что ты!.. Просто я никогда не сталкивался со всеми этими делами, — он обвел рукой плиту и окрестности, — у нас бабушка всегда готовила, ну, или мама. Я и книг таких не видел никогда.

— Что, у вас таких дома не было?

— Не-а! Нет, книг у нас дома — он махнул рукой, — до потолка во всех углах, но… не такие, а всякие… Ну, по литературе, по истории, по искусству… а еще мамины песенники и сборники нот везде валяются.

— Нот? У тебя мама — музыкантша?

— Нет, она учительница литературы и русского в нашей школе. А еще ведет театральный кружок и клуб любителей истории. А музыка — это ее хобби. Она романсы любит и оперы всякие. Поет и играет на пианино.

— Поня-ятно… — Тесто для ньокк проварилось, я сняла кастрюльку с огня и занялась остальными манипуляциями.

Димитрий с интересом наблюдал за моими руками. Сам он, кстати, сегодня напоказ жарил магазинные котлеты и варил макароны. Соседки хихикали, но Аннушка больше провокациями не занималась, наверно, утренней экзекуции хватило.

Когда ньокки в глубокой форме отправились в духовку, а я с облегчением вытянула ноги, усевшись на табуретку, он поинтересовался:

— А ты какие, все-таки, языки знаешь, а? Просто интересно.

— Просто интересно… — я с сомнением посмотрела на парня, но тот показывал только добродушный интерес. Поэтому нехотя сообщила, — итальянский, французский и английский. А что?

— Здорово!.. — ботан поправил очки, — а у меня с языками не очень… только, вот, английский и осилил. Ну, еще латынь немного знаю.

— Уже хорошо. Многие даже этого не знают, — я пожала плечами, — и совсем не горюют по этому поводу.

— Это тебя бабушка научила, да?

— Не только. В колледже нам преподавали два языка на выбор. Вот я и выбрала. Правда, там дается материал с упором в нашу профессию, но и на бытовом уровне общаться я могу.

— Это понятно… — Дима вздохнул.

Я выключила духовку, поставила форму с клецками на поднос и пошла угощать бабушку вкуснятиной.

3. Поворот… куда?

Димитрий честно держался неделю, питаясь без использования яиц: жарил котлеты, варил сосиски или пельмени. Утром резал бутерброды. Жильцы пересмеивались, но поощряли. Даже Аннушка. Впрочем, настырная соседка нашла себе новое увлечение и теперь паслась возле нашей двери, упорно пытаясь подслушивать наши занятия. А бабушка всю неделю усиленно натаскивала меня по обрядам защиты. Тетя Оля говорила как-то вечером, что Аннушка пытается повторять за нами итальянские фразы. Без знания, как попугай. Интересно, она что, в самом деле думает, что мы с бабулей вот так, вслух, будем учить заклинания или еще что запретное?.. Мда…

Ньокки бабуле очень понравились, поэтому я приготовила еще один их вариант, из вареной картошки. Мне они, кстати, тоже пришлись по нраву: можно приготовить впрок и подавать с разными соусами и добавками. Удобно!.. Пока я заморозила пакет картофельных ньокк на случай, если меня не будет дома, а бабушке будет нечего разогреть готового. Да и вообще, пригодится.

Тетя Оля презентовала мне два больших пластиковых ведра из-под солений и целую кучу разных банок и емкостей: у них в магазине чистили «закрома родины» перед сан-эпидем-инспекцией, сотрудники набрали себе, ну, и мне тоже досталось. Так сказать, от «благодарной слушательницы консультанту-профи». Дима, кстати, лицезрел эту процедуру (дело было, как всегда, на кухне) и о чем-то задумался. Вот-вот! Пусть думает, полезно.

А пока нас с бабушкой ждет еще одна поездка «в поля». На этот раз — еще дальше от Питера, тренировать меня в установке защиты. И поедем аж за пятьдесят километров, в поселок за городком Тосно. Бабушка там знает одно хорошее место, куда можно добраться без машины и где никого посторонних не будет: магичь — не хочу!

Выехали, как всегда, рано-рано утром, но уже не натощак, потому что, пока доберемся до места, сто раз проголодаемся.

Небольшая станция, на которой мы сошли, была пустынна. Немногочисленные дачники шустро разбрелись в сторону поселка или садоводств, а мы с бабулей остались одни. Бабушка не торопилась. Она дошла до лавочки рядом с будкой кассы. Пристроив на сидение тяжелую сумку, велела мне поставить рядом тележку и уселась:

— Ждем.

Я пожала плечами и послушно села рядом. Мимо протопала путейщица в ярко-оранжевой жилетке поверх старого спортивного костюма с лопатой на плече. Потом проехал дядька на велике.

Снова тихо. Билетерша выглянула из своего убежища, но ничего не сказала. От нечего делать я сорвала длинную толстую травинку и начала вырисовывать на песке что-то вроде тортика.

Наконец, издалека послышалось фыркание мотора, и старинный ПАЗик вырулил на площадку. На табличке у ветрового стекла значилось: «Ушаки-Усадище-Сидорово». Бабушка уверенно встала и направилась в услужливо распахнувшиеся двери.

— За двоих до старой автоколонны.

— Понял, — водила принял деньги, отсчитал сдачу, — знаете, где выходить?

— Да, спасибо. Предупредите минут за пять, чтобы мы успели подготовиться?

— Разумеется.

Кроме нас пассажиров не было, но я остереглась что-то спрашивать и уточнять: что нужно, ба и так мне расскажет, а водитель точно услышит. На следующей остановке в салон забрались две старушки с корзинами, ведрами и скамеечками. Они тихо что-то обсуждали, даже не смотря в нашу сторону. Снова едем. Еще одна остановка: вошел мужик с рюкзаком. Поздоровался с водилой и бабульками, покосился на нас.

Поселок закончился, автобус пересек автостраду и двинулся по узкой, но вполне приличной дороге в сторону. Во всяком случае, наш транспорт почти не трясло, можно было даже почитать. Только я предпочла смотреть по сторонам: никогда не бывала в подобных местах!.. Бабки вышли на автостраде, возле импровизированного рынка. Там же сели еще несколько пассажиров. Стало немного шумнее.

Наконец, водитель громко сообщил:

— Следующая — старая автоколонна!

Мы с бабушкой поднялись и начали пробираться к выходу. Протаскивая тележку по проходу, я заметила несколько любопытных взглядов, но не больше того. Высадив нас на обочине, кусок которой был покрыт старым, частично растрескавшимся бетоном, водитель отправился дальше. А бабушка бодро потопала по старой грунтовой дороге, скрывающейся между деревьев.

* * *

Шли мы не так уж и долго: обошли и в самом деле заброшенный комплекс зданий за забором (иначе бы он не пророс так деревьями прямо на крыше), прошли еще немного вглубь, перешли толи речку, толи широкую канаву по полусгнившим мосткам и остановились на краю луговины.

Бабушка осмотрелась, прислушалась и вынесла вердикт:

— Здесь. Раскладываемся.

Я тоже прислушалась: щебетали птицы, ветерок шелестел листьями осины. И тишина!..

В четыре руки мы достали и разложили на поваленный ствол инструменты: четыре пирамидки из мрамора, подсвечники и чаши, атамы^[4] из кости и бронзы.

Расчертили большой круг на земле, с помощью компаса обозначили стороны света, разложили в определенных местах ритуальные предметы, начертили священные знаки.

Бабушка встала в центре, я сбоку, на месте вторы.

— Начали. Mettiti in piedi, Diana, davanti a me.

Nascondi i miei studi, nascondi i miei pensieri!

— Lascia che nИ la bestia nИ l'uomo.

Non apparirЮ per sempre!^[5]

На землю пролилось вино и масло.

— Possano gli spiriti di questo luogo proteggere me e le mie azioni!^[6]

Краюха хлеба была разломана пополам, одна половинка — еще на пополам. Большую часть бабушка круто посолила и разломала на крошки. Разбросав их на все четыре стороны света, она возгласила:

— Prendi pane e sale, proteggi questo luogo da ogni male!^[7]

Оставшиеся кусочки бабушка тоже посолила и протянула один мне:

— Abbiamo condiviso pane e sale con profumo, siamo diventate loro sorelle!^[8]

Мы быстро их съели и коротко поклонились на все четыре стороны и друг дружке.

Бабушка взяла курильницу и обошла круг по часовой стрелке:

— Il fumo profumato si diffonde, ci nasconde dagli occhi malvagi!^[9]

Наконец, она взяла бронзовый атам и наколола себе левую ладонь, уронив три капли крови на землю:

— Do il mio sangue, prendo il mio posto!^[10]

Я повторила слова и действия, но уже костяным атамом. Было, кстати, вообще не больно!

Мы снова поклонились на стороны света:

— х fatto, cosЛ sia!^[11]

Вот и все.

Бабушка аккуратно вышла из круга и села на бревнышко:

— Защита установлена, примерно на год.

— Примерно? — я устроилась рядом и потянулась за сумкой — достать перекус.

— Зависит от звезд в момент ритуала, а также от самого места. Тут народ почти не ходит, но звезды сейчас скорее к пахоте и прочему такому склонны. Защиту лучше всего делать осенью, ближе к зиме.

Она приняла от меня бутерброд и кружку с чаем. Я налила себе в крышку от термоса:

— Нинка говорит, с собой лучше не металлические кружки таскать, а пластиковые. У них в хозяйственном такие продаются.

— Да, пожалуй, это дельный совет, — бабушка поправила носовой платок, через который держала посуду, — они нагреваются наверняка меньше, чем металл.

— И весят легче, — я откусила от бутерброда с омлетом, — сейчас вообще, говорят, куча всяких новых товаров в магазинах или на рынках появилась. Только знай, деньги готовь!..

— Это да… — ба энергично кивнула, — позавчера на кафедре доцентша Нюра хвасталась, что ей любовник французский сервиз подарил.

— Вот как?.. — я пожала плечами, — сервиз, конечно, дело хорошее, только зачем он ей, если она дома не готовит, а по ресторанам шастает?

Ба пожала плечами:

— Наверно, как факт оплаты «услуг».

Я похихикала:

— Никанор говорит, французы посуду делать не умеют. Вот, англичане или немцы — это да! Ну, итальянцы еще мастера бывают. А у французов одни понты.

— А как же японцы и китайцы?

— Я европейцев имею в виду. Азиаты вообще по отдельной статье всегда проходят.

— Ну да, оттуда фарфор всегда ценился. Ну что, поехали обратно? Скоро автобус подойдет, не опоздать бы.

Мы успели. Стоило нам выйти к бетонной остановке, как из-за поворота выехал знакомый ПАЗик. Я замахала, водитель завернул к нам. Мы загрузились и оплатили проезд до станции. Дальнейшая дорога мне не запомнилась: с чистой совестью я достала итальянские рецепты и погрузилась в чтение.

* * *

Дома бушевал скандал: Илья Ильич по пьянке подрался с напарником, и теперь участковый Зимин разбирался в происшествии. Аннушка голосила на высоких нотах, Ильич оправдывался хриплым голосом. Соседи пытались сгладить ситуацию. Пострадавший сидел тут же, в углу на табуретке, сияя синяком под глазом.

— Что за шум, а драки нету? — весело поинтересовалась ба, входя на кухню.

— Была драка, уже закончилась, — тетя Оля махнула полотенцем, — вот, теперь расхлебываем.

— О, товарищ Зимин! Рада вас видеть!

Участковый поежился и тяжко вздохнул:

— Доброго дня, Юдифь Георгиевна.

— И чем вам наш техник-сан не угодил опять?..

— Да вот, — участковый показал папкой на пострадавшего, — пьянство, значит, драка, причинение вреда!..

Я облюбовала в углу табуретку и начала наслаждаться шоу.

— Ой-вей, — бабушка радостно заулыбалась, — кого я вижу!! Миленький, а что ж ты не заходил так долго?. То каждый день на чаек заглядывал, а то вдруг пропал! Я ж соскучилась! Ой, а что это мы просто сидим? Ну, давай, поцелуй меня поскорее!!

Пострадавший побледнел и принялся тараторить, что сам во всем виноват и никаких претензий не имеет. Попытался сбежать, но от бабушки даже студенты-должники не уходят!..

— Ми-иленький, — пропела бабушка, с неотвратимостью катка надвигаясь на несчастного. Тот не выдержал и сбежал, только дверь хлопнула.

Бабушка выпрямилась и посерьезнела:

— Так! Надеюсь, претензий ни у кого ни к кому больше нет?

Участковый помотал головой и тоже сбежал. Ильич вздыхал. Аннушка примолкла. Бабушка оглядела соседей:

— Ну, чего стоим, на что смотрим?

Тетя Оля только кивнула и слиняла. Остальные рассосались следом, остались только Варфоломеевна с мужем. Бабушка нарочито медленно оглядела «героя»:

— Завязывал бы ты с водкой, Ильич. Печень не казенная и замене не подлежит. Допьешься же!..

Мужик только пробормотал что-то извинительное и поспешно слинял. За ним намылилась соседка, но до дверей дойти не успела.

— Анна Варфоломеевна, а вас я попрошу остаться! — Тоном известного персонажа из знаменитого советского фильма.

Аннушка тяжко вздохнула и развернулась.

— Скажу только раз, — помолчав, тяжко произнесла бабуля, — не лезь в наши дела. Не твоего ума это дело. Сама потеряешь и на родню горе накличешь.

Соседка вздрогнула. Секунду подумав, тяжко вздохнула:

— Ну, интересно же!..

— Богу — богово, а слесарю — слесарево. Есть вещи, которые не каждому во благо. Меньше знаешь — дольше живешь, Варфоломеевна.

Величавым жестом бабушка отпустила вредину. Та мигом слиняла. Я вздохнула и поднялась со своего места:

— Думаешь, отстанет?

— На пару месяцев внушения точно хватит, а там посмотрим.

Я кивнула и принялась разбирать вещи из поездки: кое-что постирать пора бы, да и остальных дел полно. А вечером, когда на кухне народ мирно кашеварил к ужину, ко мне подошел Димитрий:

— Вот! Криста, это тебе! — он протянул мне скоросшиватель, — ты столько со мной возишься…

— Ой, — я приняла подарок, — а что это?

— А ты посмотри, — он сделал загадочное лицо.

Ужимки очкарика порой были забавны и слишком уж… оригинальны, но основные эмоции я спокойно различала. Он явно гордился собой и ждал, какой выйдет сюрприз. Понятненько… Ну что ж, посмотрим.

Там оказались ксероксы с каких-то иностранных книг. Все было аккуратно подшито и разделено на части цветными вставками. Язык был… французский. Причем, старинный, уж в этом-то я немного разбираюсь — бабушка научила. Да и предки одним итальянским порой не ограничивались. На первой странице какой-то дворянин рассуждал о правильной жарке дичи и французской горчице.

— Ух, ты! Рецепты?

— Я ж историк. Ну вот, собрал кое-что на английском касаемо твоей профессии. Только с остальными языками мне приятель помог. Вот, собрали, сколько и что могли. Надеюсь, тебе пригодится.

— Спасибо. Думаю, обязательно пригодится.

Я пошла в комнату, спасти папку от брызг жира и кухонной атмосферы. Там ба, как всегда, сидела за компьютером.

— Смотри! — я продемонстрировала подарок.

— Что?..

— Дима подарил! Ты только взгляни! Рецепты!!

Она взяла папку в руки и начала листать:

— Действительно, очень интересно. Ну, что ж, я довольна этим мальчиком. Думаю, что пару интересных моментов ты из этого точно вынесешь. Ага, блан-манже в старинном варианте… баранья нога… О! Свиные пятачки по-викториански!.. Как мило!.. Суп… А это что?!

Она выглядела настолько ошарашенной, что я немедленно сунулась посмотреть. И тоже остолбенела: среди безобидной кулинарии затесался листок с текстом… про Юпитер, Луну, солнце и ртуть! Мамочки, это же…

— Это же магия! Ба!! Это же из магических книг!!! Я уже встречала такое!

Бабушка отмерла и еще раз перечитала сюрприз. Задумалась на минуту. Я справилась с эмоциями и уставилась на бабушку. Она аккуратно отогнула держатель и вытащила листы не по теме:

— Это мы спрячем, Криста. Н-да… как думаешь, Дима сделал это специально?

Я тоже подумала и решительно помотала головой:

— Нет! Он сказал, что это ему дали друзья, работающие с антиквариатом. Думаю, он не только из-за меня с ними сотрудничает. Точнее, он с ними вообще сотрудничает по своим темам, а для меня попросил параллельно работе. Значит, это просто случайно затесалось, наверняка они или торопились, или просто устали при работе со слишком большим объемом информации. Помнишь, ты как как-то умудрилась засунуть несколько распечаток монографии в стопку курсовых? Ты их еще потом несколько дней везде искала…

— Ну да, резонно. Ладно, пусть все идет так, как идет. А там поглядим.

4. Подработки и заработки

Половина месяца прошла тихо и спокойно: мы закончили официально практику и теперь просто работали в столовой — Никанор сам предложил, между прочим! Благодаря неоценимой помощи опять-таки Никанора, а еще — Светки, мы с Нинкой написали роскошнейшие отчеты по практике, проиллюстрированные ксероксами нужных в работе бланков и даже фотографиями (Васяндр, оказывается, любит фотографировать, вот Никанор и разрешил)! При первой же возможности я подсунула подаренные ксероксы шефу, он впечатлился, так что теперь в меню столовой появились те самые свиные пятачки по-викториански. Очень специфическое блюдо оказалось, но народу неожиданно понравилось.

Это было незабываемо! Сначала мы приготовили их в единичном экземпляре, в порядке эксперимента. Продегустировали всем коллективом, обсудили. Потом Никанор сделал себе копию перевода рецепта и через какие-то высокие инстанции написал и оформил технологическую карту, заодно введя новую строчку в заводском меню. И это, кстати, тоже появилось в наших с Нинкой отчетах, в разделе: «Введение новых блюд в меню и разработка нормативной документации». Ой, представляю лицо нашей руководительницы практики!.. Никанорова ведь просто обожает историю кулинарии!.. Пятерки нам обеспечены, так бабушка сказала. А пятерки за практику — это улучшение выпускной характеристики и шанс на лучшее трудоустройство.

Дома шло все своим чередом: честно сдавший экзамен Димитрий теперь изучал простые супы и приготовление блюд из мяса, а еще мы с тетей Олей научили его правильно стирать и гладить. Мальчик впечатлился. Настолько, что подарил мне еще одну папочку со старинными рецептами, а еще тете Оле тоже чего-то подарил. Кажется, справочку какую-то нужную помог легко и бесплатно выправить. Ну что ж, Дима молодец — постепенно врастает в Питерскую реальность, заводит полезные связи и знакомства. Возможно, и мне это пригодится в будущем. Стреги живут долго, всякое может быть. Бабушке, между прочим, больше пятидесяти никто не дает, а ей уже семьдесят! Так что, делаем выводы. Все-таки особого времени я на Диму не трачу, совмещаю со своими делами.

Вот и сейчас, пока я готовлю обед на неделю, велела Диме сварить побольше вареной картошки: запеканка — это вкусно, экономно и разнообразно. И пусть пока он будет пользоваться моим инвентарем, вещи — дело наживное.

— Готово! — соседушко закончил работать толкушкой и протянул мне кастрюлю.

— Отлично. Масло готово? А яйцо?

— Вот!

— Нагрей в кружке масло, чтобы растаяло, а пока вбей в пюре яйцо. И перемешивай. Смотри, чтобы масло не сгорело!..

— Хорошо.

Мальчик занялся делом, а я повернулась к своей плите. В кухню вплыла Люська. Стрельнув глазами в нашу сторону, она достала из шкафчика кастрюльку и миску. Впрочем, что она там делает — мне без разницы.

— Криста? — вошла бабушка.

— А? — я отвлеклась от борща.

— Официально сообщаю, что завтра к нам придут гости.

— Профессор Юрковский?

— Нет, Августина. Ты же помнишь, что у нее аллергия на яблоки?

— Да, бабушка. Тогда, может, сделаем просто бисквит?

— Не парься, внуча. Я все равно сейчас поеду в университет, ненадолго. Зайду в магазин и куплю что-нибудь готовое.

— Кажется, ей очень понравилось бисквитное полено с цукатами. Борщ подойдет для ее светлости?

— Твой борщ подойдет и для ее величества, Криста, — бабуля меня обняла и чмокнула в щечку.

Димитрий хихикнул, не отвлекаясь от дела. Я мигом обернулась:

— Не ложкой, а венчиком!..

Дима поспешно его схватил и начал размешивать правильно. Бабушка ушла. Люська притащила себе две табуретки и села чистить картошку. Я заправила борщ окончательно и вернулась к овощам: хочу сделать рагу с курятиной, а для этого овощей надо много.

— Криста, готово! — Димитрий показал мне кастрюлю.

— Молодец. Теперь займись формой. Помнишь, как?

— Смазать маслом и посыпать сухарями! — отбарабанил ученик.

— Умничка. Действуй!

Люська привстала и начала издалека наблюдать. Я зыркнула в ее сторону, но пока промолчала. Дима подготовил форму и выложил половину пюре. Посмотрел в записи (я заставила его записать себе рецепт в особый блокнот) и достал заранее подготовленный фарш. Я кивнула, и он старательно разровнял его поверх слоя пюре.

— Правильно, теперь остатки пюре, смазать яйцом и в духовку.

— Ага…

— Ну вот, молодец, — я кивнула и занялась обжаркой курицы, — теперь ты можешь делать себе запеканки.

— Только форму себе куплю, — кивнул Димитрий, — и венчик с толкушкой!

Подумал.

— А сосиски туда добавлять можно?

— Да все, что угодно, можно. И сосиски, и колбасу, и овощи. Сыром можно поверх яйца посыпать.

— Кусочками?

— Натертым на терке.

— Ага!.. — он подумал. — Значит, терку тоже купить надо.

— А у тебя разве нет?

— Я у тети Оли одалживал. Но своя же лучше?

— Однозначно лучше.

Обжарив кусочки куриного филе, добавила в латку к овощам и поставила на медленный огонь. Ну вот… обед есть, ужин тоже есть, можно расслабиться. Люська чистила картошку. Дима сидел напротив своей плиты и что-то читал. Вот и мне тоже можно что-нибудь почитать.

— А что ты читаешь? — Люськин голос прозвучал так внезапно, что я вздрогнула. Правда, спрашивала она не у меня, а у Димитрия.

— Исследование периода Великой смуты.

— А-а… — Люська и история родились в разных вселенных, поэтому девица мигом потеряла интерес.

Снова тишина. Мы читали, соседка работала. Хлопнула дверь, и в кухню вкатилась Варфоломеевна:

— Вы слышали?!. - полным восторга голосом начала она.

Мы подняли головы и молча уставились на нее.

— Писецкая преставилась!!! — возмутительно бодро сообщила соседка.

— И чо?.. — вяло отозвалась Люська.

Димитрий, как новичок, помалкивал и слушал. Меня лично эта новость никак не касалась, хотя чья-то смерть — это всегда плохо. Впрочем, с этим семейством я знакома с детства: Писецкие от века селились в этом доме наряду со Стриговыми, так что связи давнишние и крепкие, пусть и сугубо дальнесоседские. А кстати!..

— А ба мне почему перед уходом ничего не сказала?.. — я с сомнением пожала плечами.

— Так вот-вот, только что, буквально!!! — Аннушка аж подпрыгивала.

— Врешь ты все, Варфоломеевна, — Люська фыркнула, — на пустом месте ерунду выдумываешь.

— Вот ей-богу!.. — Аннушка перекрестилась.

— Погоди, Варфоломеевна, — я все-таки решила уточнить, — не части! Рассказывай все по порядку.

— Так я и рассказываю!.. — она обиделась, — я сейчас из магазина шла, а возле парадной «Скорая» стоит, и на лестнице врачи выходят и говорят, что жалко старушку, могла бы еще жить и жить!.. А кто у нас наверху из стариков?! Да только одна Писецкая осталась-то! Остальные — все молодежь наприехавшая!

Я подумала, что Аннушка в раже все приукрашивает:

— Ну и что? Мало ли? Может, они вообще другой случай обсуждали. Они же фамилию не называли?

— Нет, — нехотя согласилась сплетница.

— Вот видишь?.. Врачи вообще пациентов не обсуждают на людях, потому что моветон.

Соседка заметалась по кухне: было видно, как внутри нее борются сенсация со здравым смыслом. Я посмотрела на часы и занялась делом: подоспело время помешать рагу. Дима спохватился и выключил духовку: почти прошляпил время, но вроде все обошлось.

— Ну как?

Он открыл дверцу и схватил полотенце:

— Не сгорело, только зарумянилось.

— Отлично! Теперь тебе этого на обед и с собой, и на ужин, как минимум, на несколько дней хватит. А может, и на неделю. Хотя… неделю питаться одним и тем же скучно.

Дима покивал и сообщил:

— Ничего, я приятеля угощу. Он тоже один живет, поди, совсем забыл нормальную пищу.

— И то верно. У него же нет соседки из кулинарного техникума!

Мы поржали. Сосед забрал себе на поднос еду и ушел обедать. Люська закончила с картошкой, вымыла все и вдруг задумчиво выдала:

— А ведь Писецкая-то была из купцов…

Я обернулась:

— И что?

— Я краем уха слышала, как дворник кому-то рассказывал, что у них вся квартира деньгами забита.

— Бред какой-то!.. — пожав плечами, продолжила работу.

— А на какие шиши они вдруг свой бизнес начали? Стартовый капитал в любом случае нужен. Рэкетиры из них как из свиньи балерина, должностями не осчастливлены были при старой власти: не директора, не чиновники. Так откуда денежки? — Подумала и добавила, — а бизнес-то ведь не маленький, не ларек какой-нибудь.

Я снова пожала плечами и ушла: пора было нести борщ на стол. А рагу пусть еще потушится. Бабушка металась по комнатам, собираясь.

— Ты скоро? Борщ готов, надо пообедать.

— Да-да, сейчас, — она сложила в портфель еще одну папку с бумагами и наконец-то успокоилась, — сегодня будет научный совет, надо подготовиться.

— Ой, ба, не волнуйся! Да что эти птенчики тебе сделают?! Так, почирикают тихонечко, — я достала из холодильника баночку сметаны и помидоры кружочками с зеленью и маринадом в глубокой тарелке, нарезала хлеб.

Бабушка засмеялась, подхватывая полотенце. Вернулась с вымытыми руками и уселась на свое место. За обедом я рассказала только что услышанную новость.

— Ну… — бабушка подумала и пожала плечами, — я тоже думаю, что Аннушка ошиблась. Впрочем, даже если такое несчастье и случилось, нас с тобой это не касается.

Я задумчиво помешала в тарелке:

— Ба, а сколько Писецкие тут живут?

— Хм, — она посмотрела на потолок, подсчитывая, — да лет восемьдесят точно живут! Если не дольше. А что?

— Просто подумала, что из старожилов в нашем дворе совсем мало семей. Мы, Писецкие, и все?

— Пожалуй… да. В нашем подъезде точно только мы. А вот насчет остальных не уверена. Надо бабушкин дневник посмотреть, она любила такое записывать.

— Люська начала болтать, что в квартире Писецких наверняка клад. Как бы эта дура не вызвала что-нибудь нехорошее…

— Посмотрим, — бабушка пожала плечами, подхватывая на кусочек хлеба помидорку, — вряд ли что-то такое страшное произойдет. Хотя… никогда нельзя исключать «принцип дурака».

Я кивнула: принцип непредсказуемости дилетанта способен свести на нет самый точный расчет и подробный план.

— Впрочем, — после паузы продолжила она, — Писецкие и в самом деле до революции купечествовали, это верно. Интересно, правда, откуда Люся это знает? Не верю, что Алевтина с ней откровенничала о подобных вещах.

— Может, случайно услышала, или от того же дворника узнала. С другой стороны, Матвей Романыч Люську ни во что не ставит… хотя она сказала, что узнала именно от него.

— Да кто уж теперь знает правду?.. Впрочем, это все ерунда. Ты выучила новые гимны?

— Ага. И гимны, и ритуалы. Все, что ты давала. А что?

— Надо будет съездить в одно место, поучишься работать с городскими местами Силы. Тут есть свои особенности. Пожалуй, в субботу будет в самый раз.

— Хорошо, ба.

Надо, так надо.

* * *

В субботу мы поехали в центр города. Рано утром на метро, потом по Невскому проспекту, до набережной. Остановились где-то посередине Галерной улицы.

Бабушка огляделась:

— Сюда.

Зашли за угол и через низенькую подворотню проникли в один из дворов. Вяло просыпающийся субботним утром город не баловал прохожими, дворик же был и вовсе безлюдным. Бабушка велела мне встать посередине и закрыть глаза.

— Прислушайся к себе. Что ты чувствуешь?

Я послушалась. Сначала ничего не было, а потом… словно струна гудит басом на самой границе слышимости. Это и сообщила, а потом добавила:

— А еще как легкий морозец где-то в кобчике.

— Отлично, умница. Помнишь, что чувствовала в парке и в лесу?

— Да. Тогда было тепло и как… бурлящая вода снизу вверх. И хотелось смеяться.

— Именно. Тогда мы с тобой черпали природную энергию. Здесь, в городе, из-за слишком большого количества камня и металла, а также под влиянием плотного населения, прорывающиеся источники Силы изменены. Но с ними тоже возможно работать.

Она показала мне, как правильно дышать и работать с энергией. Заставила провести простенький ритуальчик поиска. Нашли только остаточные эманации каких-то давних смертей. Ба сказала, что в старом городе это нормально: при такой скученности нет дома, где кто-нибудь когда-нибудь не умер.

— А теперь… — она достала из сумки следующий сверток с инструментами.

Но что теперь, я услышать не успела: из парадной вышел дядька и прямиком направился к нам. Бабушка выпрямилась и как-то… напряглась. Я тоже невольно пришла в «полную боевую готовность»: уж слишком странно он выглядел на первый, да и на второй взгляд. Нет, ничего особенного: под сорок, среднего роста, средней комплекции, с усиками щеточкой… немного смахивает на некормленую крыску. И масти под стать — серенько-мышастой. И глазки у него тоже желтовато-серенькие… Но вот пятой точкой чую опасность!

— Здрасьте, — дядька как-то особо растянул слог «ась», отчего приветствие стало немного насмешливым.

— И тебе не хворать, — ба как-то по-особому плавно выдвинулась вперед, чтобы загородить меня, — что, не спится?..

Я хлопнула глазами: они что, знакомы?!..

— Да вот… — он театрально развел руками, — как-то не привычно ложиться на пустой желудок.

— А что так?.. — подчеркнуто участливо протянула ба, — ай, помочь чем?

— А что, можете? — мужичок вдруг облизнулся и почему-то посмотрел прямо на меня.

— Даже не думай, куби! — в голосе бабушки почувствовалась угроза.

Куби?!. Это что такое?! Я лихорадочно принялась вспоминать сленг и вообще, «уличные словечки», но ничего такого похожего не вспоминалось.

— Э-а?.. — он сделал шаг ко мне.

Но в бабушкином кулаке вдруг что-то сверкнуло. Дядька отпрянул, зашипев и почему-то закрывая рукой глаза.

— Не нравится, куби? — Бабушка теперь напоминала извергающийся Везувий: мощь и непреодолимая опасность, — что, не нравится?

Она ласково улыбалась, но мне захотелось спрятаться.

— Да я что?.. Я ничего!.. Я никогда!!.. — он тихо заверещал и попятился обратно к парадной. Развернулся перед дверью и сбежал.

Мы снова остались одни. Я огляделась, но все также было тихо: не светились окна, не шумели машины.

— Ба?.. — я осторожно подошла к бабушке, — что случилось?

Та спрятала в карман медальон на кожаном шнурке.

— Вот так и бывает, внуча, — она посмотрела на окна дома, — едешь за одним, натыкаешься на другое. Идем домой.

Мы оперативно собрали сумку и вышли на улицу.

— Ба, а кто это был? — Галерная осталась далеко позади, когда я решилась задать мучавший меня вопрос.

— Инкуб. Правда, этот какой-то слабенький. Молодой, что ли?

Я напрягла мозги, лихорадочно вспоминая, что слышала об этом.

— Э-э… демон?..

— Да. Демон, питающийся человеческой похотью. Чаще женской, но иногда и мужской. Правда, для этого он принимает женское обличье и зовется суккубой.

— Ой… — я вдруг поняла, что и как сейчас случилось. Немного испугалась.

— Не бойся, — ба заметила мою реакцию и улыбнулась, — наш район для них закрыт, бояться нечего.

Дома царило обычное субботнее утро: тетя Оля баловала мужа блинчиками, Люська сварила себе кастрюлю овсянки. Варфоломеевна поставила тесто на пирожки. У меня была заранее подготовлена основа для сладкой запеканки, так что я просто сунула форму из холодильника в духовку.

В кухню зашел Дима с книжкой в одной руке и кастрюлькой в другой. Поставив посудину на огонь, он уселся перед плитой на табуретку.

— А что ты читаешь? — Люська не смогла пройти мимо.

— Я же говорил, про Великую Смуту, — парень укоризненно посмотрел на настырную соседку.

— А что это такое?

— В истории такой период.

— Люся, — тетя Оля погрозила лопаточкой, — отстань от парня!

Та уныло вздохнула, но вернулась к своей каше.

Я принюхалась:

— Суп? Запеканка уже закончилась?

— Ага. Супчика захотелось, для желудка полезно.

— И то верно.

Дима посмотрел на кастрюлю, подумал и продолжил:

— Знаешь, приятель за один присест слопал аж половину принесенной на перекус запеканки. Остальное съел через полчаса. Мне ни фига не оставил. Пришлось в кафе себе пирог купить, чтобы голодным не остаться. Хорошо, хоть, что за его счет, раз уж он меня объел. А теперь канючит, что тоже хочет учиться готовить. Кстати… Криста, ты в посудный, часом, на днях не собираешься?

Я сначала хотела отказаться. Потом вспомнила про разговор с бабушкой и отозвалась:

— Да, собиралась. Надо кое-что прикупить нужное. Правда, пока не горит, но надо. А что?

— Да я заглянул… и глаза разбежались. Всего много, и все такое яркое, красивое! Одних только толкушек пять видов, про остальное вообще молчу. Продавцы меня чуть на тряпочки не порвали, самое дорогое втюхивая. А сам я не разбираюсь. Не хочется деньги зря тратить. Я их не печатаю. А если бы мы вместе пошли, было бы надежнее.

— Не знаю… может, сегодня попозже соберусь. Ты в какой ходил?

— На Каменноостровском.

— А! Знаю. Хороший магаз. Только народу много.

— Зато цены не задирают.

— Я лично думала на Сенную съездить, там аренда ниже и товары дешевле. Челноки порой очень хорошие вещи за гроши продают. Заодно продуктов прикуплю.

— Отлично! — обрадовался ботан, — тогда я с тобой!

— Договорились. — Заодно он и мою кошелку, хотя бы одну, дотащит, мне полегче будет.

В комнате ба снова засела за монографию. Я сообщила о свежих планах. Бабушка одобрила:

— Возьми деньги в буфете. Раз уж появился доброволец, грех его не нагрузить.

— Я тоже так решила. Крупы закуплю, сахарку, консервов. Кружки нам пластиковые куплю, чтобы в поездку брать. Посмотрим.

— Правильно, — ба ласково мне кивнула и отвернулась снова к монитору.

Потом мы позавтракали запеканкой, и я занялась домом: прибралась, закинула в стиралку белье. Приготовила второе на обед: фритатту с остатками жареной курицы. Дима посмотрел, принюхался и записал себе рецептик.

* * *

После обеда собралась. Дима уже нарезал круги по прихожей. Ради такой вылазки он надел джинсы и футболку, а на плече нес большой потертый рюкзак:

— Я готов!

— Идем, — я взяла с собой сумку-тележку и несколько пакетов.

Мы проехали в метро и вскоре вышли на вечно загруженной Сенной. Машины с трудом проталкивались мимо бетонного забора по узкой проезжей части посреди площади. А еще трамвай, а еще нахальные пешеходы, снующие во всех направлениях наперекор ПДД и здравому смыслу!..

— Дима, нам сюда! — остановившись на минутку, сориентировалась и начала целенаправленное движение в сторону ларьков и палаток, — сначала загрузимся провиантом, потом займемся посудой.

— Ага.

Отогнав парня от наглых перекупщиков и выдернув из толпы дурных бабок, подвела к давно знакомому шатру с приметной вывеской «Продукты оптом». Здесь я закупаюсь последние два года. И продавщиц знаю наперечет. Сегодня дежурила Ляля: тетка лет сорока с веселым характером и несгибаемой натурой.

— А, Криста!.. — хорошая продавщица постоянных клиенток знает по именам и мгновенно выделяет, — наконец-то ты не одна, а с женихом! Правильно, пусть приучается.

— Ляля, не пугай мне соседа! — одной фразой расставила все по местам, — лучше рассказывай, что у тебя есть хорошего!

— Соседа? — тетка окинула Диму взглядом, — хорошие соседи это хорошо… А товар у меня сегодня почти весь хороший. Только окорочка не бери, где Вагид их надыбал — в душе не ебу.

Хозяин сего заведения, Вагид Магомедыч, был мне еще по школе знаком, так что о его талантах я давно наслышана. Он у нас в школе завхозом работал, а с началом Перестройки в торговлю подался. Так что «знаем, плавали».

— Окей, окорочка не берем. А что еще есть?

— Да смотрите сами, — Ляля широко обмахнула рукой прилавок, — сахар сегодня дешевый, консерва разная… китайская ветчина есть!..

— «Великая стена»?! Где?!

— Только для своих, — она подмигнула и полезла под прилавок, — половину ящика хозяин себе забрал, еще половина есть.

— Двадцать четыре банки? Почем?

— Для тебя — по девятнадцать.

— Отлично. Половину мне, половину Диме.

— Диме?

Я ткнула пальцем в соседушку:

— Это — Дима! Мой сосед и очень хороший мальчик. Дима, знакомься, это Ляля. Запомнил палатку?

— Да, — он слегка поклонился, — Димитрий, очень приятно.

— Вау, — Ляля в приятном шоке выдохнула, — Ох, Криста, и везет тебе с соседями!..

— А то!.. Так, мне еще пятерку сахару, масла…

— Есть вот такое, растительное с оливковым, по два литра!..

— Ага, его две бутыли. Так… еще вот этой тушенки пять банок, шампиньоны, тоже пять. Рыбное что есть? Ага, сардинки, банок… три. Горбуши пять. Еще что есть? Соли дай крупной четыре и пять мелкой. Что еще?... ага. Крупы вот эти, по две пачки. Специи… Это, это, этого два, этих по штуке.

— Привезли индийские, — Ляля достала коробку, — Вагид сам туда ездил, договор заключать.

— Давай. По штучке.

— Тебе Вагид отложил забесплатно, просил только потом сказать, что как. Сама понимаешь, товар новый, индийцы — народ темный… чего насыпали — неизвестно.

— Договорились, — я засунула коробку в сумку.

Дима уважительно покосился на меня. Я набрала еще всякого и попросила рассчитать. За счет опта вышло вполне приемлемо. Потом Дима взял почти такой же набор, включая кое-какие специи. Но, конечно, поменьше, чем для нас с бабушкой. И презента ему не досталось.

Попрощались с Лялей и двинулись дальше.

— Ага, овощи!..

Мы взяли картошки, лука, морковки, прочего — еще две сетки и тележку доверху.

— Ну, а теперь можно и за посудой!.. — я потерла лапки, — идем, тут рядом!

— Тоже твои знакомые? — Дима пыхтел сзади, стараясь не толкаться.

— Ага. Я тут половину рынка знаю. Часть со мной в школе училась, часть, как ты, приехала, квартиры-комнаты снимает. Питер, конечно, город большой!.. Но — маленький.

Дима фыркнул.

Мы добрались до ларька, заставленного кастрюлями и сковородками всех видов. Перед ним и вокруг на широких листах фанеры разложены и расставлены стопки чашек, тарелок, горки ложек-вилок, стройные ряды шумовок и половников… в общем, поварской рай. Дима завис. Я вздохнула и взяла все в свои нежные женские руки:

— Радик, привет. Значит, так: мне вот эти две пластмассовые кружки, а этому молодому человеку надо…

— Жениху? — бесцеремонно перебил меня продавец.

Я фыркнула и чуть не покрутила пальцем у виска:

— Соседу по квартире.

— А… — Радик разочарованно вздохнул, но собрался, — так что надо?

— Так!.. Вон ту толкушку, вот эту терку, скалку еще заверни, хорошую.

— Эта подойдет? — он достал тяжелую, огромную, для столовских объемов теста.

— Ты чо?!! Давай небольшую, чтобы удобно на кухонной тумбе работать.

— А, — продавец кивнул и достал отличную скалочку из темного дерева, — из гевеи, еще правнукам служить будет!

— Пойдет. И формы у тебя еще были, для духовки.

— Это тут, — он сделал шаг вправо, к угловому столу, — тебе какую?

— Пирекс есть?

— Только круглые, — тыкнул пальцем.

— Жаль. Давай тогда Аппетите. На пару литров, не больше.

— Есть набор из двух, одна на семьсот грамм, вторая на литр двести.

Я задумалась. Дима кивнул.

— Заверни. А!.. Еще венчик надо.

— Выбирай, — он показал на ящик со всяким мелким хламом.

Я покопалась, достала хороший венчик и еще две лопатки — пластиковую и деревянную. Добавила такую же ложку для помешивания:

— Вот. Сколько с нас?

Радик взял замызганный калькулятор и начал считать, старательно тыкая в кнопки и шевеля толстыми кавказскими губами.

— Шестьдесят, только для тебя, родная!..

Я прикинула и кивнула:

— Окей. Дима, расплатись.

Дима, до этого сжавшийся в ожидании суммы, выдохнул и полез за бумажником. Мы расплатились, бережно засунули все в рюкзак.

— Домой?

— Домой.

Непринужденно сунула соседу в руки одну из своих авосек, и мы пустились в обратный путь.

Дома все было тихо. Почти: в комнате Люськи ревела музыка. Прислушалась. Какой-то тяжелый рок? Я в музыке не разбираюсь, только и отличу примерно один жанр от другого.

— Так… — задержалась на секунду у двери и кивнула на нее Диме, — кажется, у Люськи сегодня гости?

— Откуда ты знаешь?

— Люська слушает исключительно попсу. Спорим, Лилька приползла?

— Лилька?

— Подружка ее закадычная. Такая же, понаехавшая покорять столицы. Вот она как раз только тяжелое слушает.

— Так и я не местный… — Дима смутился.

— Так ты интеллигентно обживаешься, в общество врастаешь, правила соблюдаешь. А эти две прошмандовки словно из своих коровников так и не вылезли! Ни манер, ни мозгов… Ну, сам еще насмотришься.

— Криста?.. — Дима замялся, — а сейчас ты готовить будешь?

— Буду. Ужин пора готовить.

— Хорошо!.. Тогда я быстро…

Он направился почти бегом к своей двери, но я засмеялась:

— Не торопись, я пока все разложу, пока все подготовлю… а тебе всю новую посуду сначала надо кипятком вымыть.

— Понял, это для дезинфекции?

— Именно. Не известно, где она валялась, и кто ее лапал… Прямо кипящим обварить хорошенько.

— Сделаю.

Я разложила покупки и вернулась на кухню. Под моим руководством Дима торжественно перемыл и ошпарил обновки. Вытер свежим полотенцем и расставил в тумбочке. Полюбовался:

— Красота!

— А то! Аппетите — отличная фирма, служить будет, пока сам не разобьешь.

— Ты что, разбить такую вещь?!!..

— Стекло, увы, материал хрупкий…

— Я знаю, — Дима, вздохнул, видимо, что-то вспомнив.

— И помни, главное, в горячую форму холодного не заливать!!

— И это знаю, — он смущенно потер нос, — как-то в детстве в горячую кружку льда насыпал, опыты ставил, потом кухню убирал, от воды и осколков. И бабушка меня наказала. На всю жизнь запомнилось!.. Хорошо, мама не узнала. Бабушка осколки быстро спрятала, а разбитое потом на кота свалила. К нам соседский кот захаживал, на обрезки.

— А своего не было?

— Нет. У мамы аллергия на живность. А бабушка любила кошек, поэтому Ваську и привечала, пока мать на работе.

— А мать на кота не ругалась?

— Животное есть животное, что с него взять? Да и приблизиться к котам не может, сразу чихать начинает.

— В общем, отделались малой кровью.

— Ага… — он достал кастрюльку, — Криста, а гречу как варить?

— Записывай!..

В кухню зашли Люська и Лилька — здоровенная девица с коротеньким ежиком и убойным макияжем, в старых трениках и майке. Дима только глянул и аж сжался. Оно и видно: Лилька занималась спортом в школе, а сейчас работает в спортивном гипермаркете. Ну, и выглядит и ведет себя соответственно — бой-баба в самом прямом смысле этого слова, в этом месяце выкрашенная в ярко-лиловый цвет. Девки сообща достали из духовки курицу, собрали тарелки-вилки-ложки и направились прочь.

В дверь позвонили. Четыре звонка.

— Дима, кажется, это к тебе.

— Ой…

— Иди уж, присмотрю за твоей кашей.

— Спасибо! — он рысцой умчался в прихожую.

Я хмыкнула и продолжила жарить зразы, одним глазом поглядывая на соседскую плиту.

Через пять минут Дима вошел в кухню в сопровождении высокого молодого человека в темном костюме, при галстуке и светлой рубашке.

— Кристина! — официальным тоном начал он, — позволь тебе представить моего друга и коллегу, Виноградова Валерия Романовича. Кристина, это Валера. Валера, это Кристина.

Я чуть прищурилась, догадавшись, что именно этот молодой человек и набивается ко мне в ученики. Ну-ну… вчера мы с бабушкой как раз обсуждали этот вопрос, заодно выяснив современные цены на репетиторство. Ба предсказывала, что учеников у меня будет столько, что впору свою кулинарную школу открывать.

— Очень приятно, — гость внезапно чуть поклонился, сцапал мою лапку и почтительно поцеловал.

— Мне тоже, — я невольно засмущалась, — Дима, пора твою кашу выключать.

— Ой, — ботан подскочил к плите, ложкой попробовал кушанье, причмокнул и включил газ, — ты не поверишь, Криста, но с детства обожаю гречку!

— Поджарку будешь делать?

— У меня котлеты есть. И кетчуп.

— Греть будешь?

— Так уже. Я их погрел и в комнате под подушками спрятал, все еще горячее. И салат сделал, по твоему рецепту.

— Ну, ладушки, — я вернулась к своей плите.

Дима оперативно собрал еду и увел приятеля. Тем временем я выложила на сковородку последнюю порцию сырых зраз, красиво сложила готовые в форму и занялась подливой. В отдельной сковородочке подготовила ру^[12], влила бульон, добавила специи, сметану и уварила. Пока возилась — последние зразы обжарились. Добавила их в форму, залила соусом и сунула в уже горячую духовку. Можно, конечно, сделать другой какой-нибудь соус, например, грибной или томатный, но… лень. Мне до сих пор не удалось спокойно сесть и обдумать утреннюю поездку. Поставила вариться макароны. Можно и расслабиться на минутку.

В квартиру снова позвонили: два звонка, это к Аннушке. Илья Ильич прошаркал к дверям. Через минуту послышался пронзительный голос соседки. Она что, ключи забыла? Я пожала плечами и снова попыталась сосредоточиться, но тут в кухню влетела соседка:

— Писецкая в больнице!!!

Я поморщилась:

— И что?

— Как это что? Как это что?!! — закудахтала Варфоломеевна, — я же говорила, к ней «Скорая» приезжала! Значит, не просто так!

— Анна, ты опять хулиганишь? — в кухню вошла тетя Оля, — у людей законные выходные, хотя бы раз в неделю нельзя тишины?!

— Да я что? — Тетя Оля — дама весомая, так что Аннушка сразу успокоилась и тише сообщила, — Писецкий жену в больницу повез.

— А тебе что за печаль?..

— Анка!!. - в дверях появился Илья Ильич, — я тебе сейчас по харе дам любопытной! Живо в комнату, и чтобы наверху тебя даже близко не было!

Грубо схватил благоверную за рукав и поволок прочь. Мы переглянулись. Я вздохнула, тетя Оля покачала головой:

— И что бабе неймется?

Я пожала плечами, а потом вспомнила:

— Ой! На прошлой неделе, когда к Писецкой «Скорая» приезжала и Аннушка верещала об этом, нам с Димой Люська потом сказала, как слышала, что дворник кому-то рассказывал, что у Писецких денег навалом. Слышал один — мог услышать и второй. Может, Варфоломеевна тоже такое что-то узнала и себе всякой ерунды навоображала?

Соседка подумала и пожала плечами:

— Могла и услышать, и подслушать. Все знают, что Аннушка за копейку удавится и родную мать продаст. Чужая душа — потемки, что в ее башке творится — один Бог ведает…

— И то верно…

Прозвенел мой будильник. Выключила духовку и слила макароны. Ну вот, ужин готов.

А вечером, когда я только-только закончила мыть посуду после ужина, к нам с бабушкой пришел гость: Савелий Прохорович, отвезя жену в больницу на ближайшие две недели, прикинул свой быт без нее, испугался собственной беспомощности и пришел к нам, как единственным более-менее знакомым соседям. Мы договорились, что за двести пятьдесят рублей в неделю я буду готовить, убираться и если надо, стирать. Продукты же Писецкий будет покупать сам, по моему списку. Договорились, что два-три раза в неделю навещать его будет достаточно. Отлично, вот и еще денежка!.. В учебное время подрабатывать вряд ли получится, так что сделать финансовую подушку за летние каникулы — это прекрасно.

5. Новый ученик

На следующий день с утра быстренько накормила бабушку завтраком и направилась к соседу. Надо сказать, Савелий Прохорович сразу снабдил меня ключами, так что звонить не пришлось. Длинный коридор, заставленный ящиками и большими сумками «мечта оккупанта». Лампочки без абажуров, но в необходимом количестве, так что вполне светло. Писецкие занимали три комнаты из восьми, так что я быстро прошла до нужной двери и постучалась.

— Войдите! — тенорок Савелия Прохоровича звучал бодро.

— Доброе утро, — я вошла.

Сосед пил утренний чай и смотрел телевизор, но при моем появлении встал и заулыбался:

— А, Кристиночка! Здравствуй, проходи! Чаю хочешь?

— Благодарю, мы только что позавтракали. Давайте посмотрим, что у меня с фронтом работы?

— Ах, да, конечно-конечно!

Он показал мне кладовую и холодильник. Я прикинула и решила:

— Вам на сегодня еды должно хватить, но завтра понедельник, а я буду на работе до вечера. Поэтому имеет смысл приготовить еду хотя бы на два дня заранее. Что вы думаете о… — осмотрела еще раз запасы, — борщ, картофель отварной, тушеное мясо?

— Согласен, — старичок несколько раз энергично кивнул, — а огурчики я себе сам накрошу, перед едой. Я умею, не беспокойся.

— Ну и отлично, — я взяла на поданный хозяином поднос продукты и вообще все, что надо, и он повел меня на кухню: в дальнейшем я и сама смогу, а пока надо же мне показать, что-где-почем.

Там стояли трое соседей, как по команде, повернувшиеся к нам. Савелий придержал меня под локоток и громко объявил:

— Граждане соседи, это Кристина, прошу любить и жаловать! Кристиночка будет помогать мне по хозяйству, пока Алевтина Платоновна лежит в больнице. Я надеюсь, вы покажете себя культурными и воспитанными людьми? — и исподлобья посмотрел.

— Д-да, х-хозяин! — нестройно отозвались мужики.

Вот как, значит, не просто жильцы, но еще и работники? Интересно…

Я поставила поднос на стол и занялась готовкой, Савелий Прохорович вернулся в комнату. Работники вернулись к своим занятиям. Привычно действуя, краем глаза разглядывала обстановку. Ну, что?.. Обычная коммунальная кухня, совсем как у нас. Зеленые крашеные стены, плиты. Столы, табуреты. Три раковины, как у нас. Думаю, остальное тоже одинаково, особенно, на общественной площади. Хотя, у нас, например, коридорные лампочки висят в абажурах, пусть и самых дешевых. Но у нас и контингент другой.

Плита у Писецких была самая новая. И кухонный стол тоже новый и красивый. Над ним повешен двухстворчатый шкафчик в тон тумбе. Посуда замечательная. Я поставила вариться бульон, начистила овощи, сразу на первое и второе. Подготовила мясо к обжарке и все для соуса.

В кухню заглянул еще один жилец. Уставился на меня, но ранее проинструктированный что-то быстро и горячо протараторил по-своему, и новенький кивнул. Вежливо поздоровавшись со мной, он достал из шкафа стопку мисок и вышел. Через некоторое время появились еще жильцы: двое мужчин, старая толстая тетка, молодая женщина и пара детишек. На вид мальчуганам было лет по шести. Выслушав новость, все покивали, подчеркнуто почтительно со мной поздоровались и занялись своими делами.

* * *

— В общем, ба, все пока хорошо, — закончила я отчет.

Бабушка покивала, задумчиво потерла пальцами подбородок, подумала и вынесла вердикт:

— Пока проблем не вижу. Единственное, было бы неплохо сохранить в тайне эту твою подработку от остальных соседей. Кто-то знает об этом?

Я задумалась:

— Шел Писецкий в любом случае мимо комнаты Аннушки, а эта егоза на каждый входной звонок реагирует хотя бы формально. Особенно к нам. Даже если муж запретил, то когда это Аннушку хоть раз останавливало? Остальным до лампочки, разве что порадуются за меня. Хотя…

Еще немного подумала:

— Еще может Люська интерес иметь. Тогда только она на Анкины сентенции задумалась, остальным до Парижа.

Ба вздохнула:

— Ну, посмотрим, посмотрим.

Я кивнула и отправилась на кухню, готовить обед. А там!.. Аннушка орала на Диму и Люсю скопом. Те ошарашено молчали. Что?! Ладно, Дима к такому общению не привык, но чтобы Люська молчала?!..

— Что происходит?

— Эти!.. — Варфоломеевна задыхалась от ярости, — эти!!..

Я молча развернулась и двинулась к комнате соседки: в таком состоянии Аннушка слышит только своего мужа, уже проверено не раз. Постучалась.

— Ась? — голос Ильи Ильича.

— Дядя Илья, спасайте, ваша женушка Диму и Люсю убивает на кухне!

— Чо?!!..

Послышался скрип дивана, и через несколько секунд показался сосед в тельняшке и трениках.

— Идем!.. — он ринулся по коридору.

На кухне Аннушка уже размахивала кулаками. Илья Ильич с размаху выписал жене затрещину:

— Куррва!!..

Дима отскочил, Люська выдохнула. Я встала в сторонке.

— Что… — все, дальше в речи дяди Ильи ничего приличного не осталось: сплошь матерные конструкты со множеством этажей и оборотов.

— Да я!.. Да они!!.. — заверещала Аннушка.

Из экспрессивной речи выяснилось, что бабка все-таки подслушивала вчера под нашей дверью, высказала утром свои обиды молодежи, а те вместо сочувствия ей объяснили, что не с ее репутацией (известной, кстати, всему двору) и косорукостью быть домработницей у почтенного семейства. «И тут Остапа понесло…»

Я вернулась к плите, раздумывая: бежать рассказывать бабушке, или подождет? В итоге решила, что обед важнее, и занялась готовкой. Солянка, жареные кабачки и маленькие котлетки из курицы с острым перцем. Достала баночку со стручками, ступку и занялась работой.

Тем временем, Илья Ильич от души накидал жене плюх, извинился перед соседями и оттащил благоверную за волосы в комнату. Люся хмыкнула и вернулась к своему углу: оказывается, у нее что-то там варилось. К счастью, не успело выкипеть и испортиться. Дима взял из тумбы тарелку и ушел с кухни: он вообще получил мимоходом.

Готовила и раздумывала: надо ли к котлетам соус, или вкуса фарша достаточно? В конце концов, решила, что кабачки достаточно сочные. А если что — есть и магазинный кетчуп, и майонез.

Внесла кастрюлю с готовым супом и наконец-то сообщила бабушке новость.

— Хм, — ба покачала головой, — я предполагала эту возможность с вероятностью процентов в шестьдесят, все-таки я провела гостя по пустому коридору, но ошиблась. Бывает.

— Бедный Дима вообще получил ни за что. Сомневаюсь, что он мог опуститься до прямого хамства Аннушке. Да и не в курсе всех тонкостей и историй пока. Скорее всего, Аннушка просто привыкла отслеживать через щелку в двери всех наших гостей. Вот и подслушала. А Людка тоже в сторону Писецких интерес проявляет, да еще с Варфоломеевной по жизни в контрах. Вот и сошлось, как говорится.

— Все может быть. А что у нас на второе?

— Минут через десять будет готово.

— О! Тогда и сядем обедать, чтобы не прерывать трапезу.

— Хорошо, ба.

Мы пообедали, и я уехала гулять по городу с Нинкой: надо пользоваться выходными на полную катушку, пока погода позволяет. Да и забросила я что-то наши встречи из-за подработок и бабушкиных уроков Искусства. Дружба же — она как деревце, внимания и ухода требует. Нинка мне рассказала, что сумела-таки узнать последние новости из техникума. Иванчикова, как мы и думали, отдыхает на югах. Бабочкина отработала практику где-то в заштатном ресторанчике и уехала к родне в Астрахань. Остальные кто где. Терентьева, благодаря своей покровительнице, кондитерше Богомоловой, попавшая на кондитерский завод, тоже, как мы, работает до осени.

— Богомолова своих не бросает, — кивнула, обдумав новость, — держу пари, нас в столовую тоже Никанорова рекомендовала, как отличниц.

— Думаешь?

— Светка как-то упоминала ее фамилию. Я сначала подумала, что она про шефа, но нет. Любка подтвердила, когда я изобразила плохой слух. Вроде как шеф приходится дальней родней нашей «группомучительнице». Так что…

— Ну и пусть, — Нинка махнула рукой и откусила от сахарной трубочки, — папа говорит, что протекция — это хорошо и нормально.

— Бабушка тоже так говорит. Да и… мы с тобой разве этим не занимаемся? Одному рекомендовала хороший магазин, другому посоветовала умелого мастера… все друг другу что-то рекомендуют. Нормально!

Мы сидели на скамейке в сквере и лопали мороженое.

К нам подошел здоровенный питбуль, понюхал, подумал, и начал лизаться и ластиться ко мне. Нинка испуганно сжалась.

— Не бойся, не тронет, — я потрепала пятнистое ухо, — хороший, мальчик!

Хвост пса активно завилял. Мы гладили собаку в четыре руки, когда откуда-то сбоку выбежал его владелец с поводком в руках. Увидел нас и шокировано замер. Наверно, когда пес убежал, успел себе навоображать всяких ужасов, а тут такие обнимашки!

— Джек! Сидеть!!

Он шагом двинулся к нам. Пес послушно сел, но голову от моей руки так и не убрал.

— Уф… — мужик еще раз выдохнул и ловко пристегнул карабин. Пес даже ухом не повел.

— Идем. Джек, рядом.

Ноль эмоций. Нина выпрямилась и с любопытством смотрела, что будет дальше. Я убрала руку, но пес вытянул шею вперед, поддав носом мою ладонь. Мол, чего сидишь? Гладь, давай!

— Джек?!.

Пес повернул одно ухо в сторону хозяина, но не сдвинулся.

— Джек, я не понял. Это что, бойкот?..

— Гу-ау, — пес проворчал, но морду от моей ладони не убрал. Наверно, сообщил что-то хозяину на собачьем. Тот выпрямился и упер руки в бока:

— Джек, ко мне, я кому сказал!!

От командного тона пес вздохнул, слегка лизнул мою руку, словно сказав «спасибо», и направился к хозяину. Обошел вокруг хозяина и покладисто сел. Хозяин приосанился, с превосходством посмотрел на нас и попытался шагнуть. Ага, щаз!.. Поводок прочно стреножил мужские ноги, не давая сделать даже полшага. Нинка хихикнула, я сумела удержать вежливо-нейтральное лицо. Мужик торопливо перекинул поводок из руки в руку, отпутываясь, и гордо направился прочь.

Мы подождали, пока они не скроются, и расхохотались.

Вечером бабушка прокомментировала:

— Это только начало, Криста. Ни один зверь стрегу не тронет. Скоро тебя даже комары и прочие паразиты стороной облетать начнут.

И, правда: бабушку, сколько себя помню, никогда комары не кусали, даже если вокруг люди Комаринского танцуют!.. Ой, неужели и я так буду?! Здорово!!.

* * *

Неделя пролетела незаметно. В среду я зашла к Писецкому, приготовила овощной суп, котлеты и гречку с подливой, постирала накопившиеся носки. Слегка прибралась. Впрочем, старичок был опрятным, под себя не мусорил: всего-то протерла пыль и немного подмела пол. Комнаты у них были просторными, с прекрасной мебелью, большей частью старинной. Комнаты делились на спальню, гостиную и кабинет. В последнем стоял монументальный письменный стол и такие же книжные шкафы во все стены. У окна — большой глобус размером с тыкву на высокой резной ножке темного дерева. В гостиной — дорогой персидский ковер, прекрасная мебель. Буфет полон старинного хрусталя и фарфора. Между двух окон — шкаф-витрина с коллекцией статуэток и металлической посуды. Судя по логике, наверняка серебряной. Да… что бы там Люська не болтала — Писецкие не бедствуют. Наша семья тоже не голытьба, но такой роскоши все-таки не имеет. Тут явно уровень благосостояния намного выше.

Хотела поделиться с бабушкой, но в последний момент поймала себя за язык и перешла на итальянский. На удивленно поднятую бровь пояснила, что Аннушка может снова подслушивать. Ба покивала и одобрила:

— Ты молодец, что сумела извлечь урок из той ситуации. Нам ни к чему, чтобы слухи пошли, особенно, если на нас, как на источник, покажут. Репутация превыше всего, внученька! Хорошо. В субботу мы с тобой поедем в новое место: по плану у нас Стихия Вода и все, что с ней связано. Так что учи новый материал и морально готовься.

— Хорошо, ба.

Следующий визит должен состояться в субботу утром. Я прикинула, что необходимо для готовки, и перед уходом оставила подопечному подробный список продуктов. В субботу же все и началось.

Рано утром мы отправились на самый запад Петербурга, на запад Васильевского острова. Станция «Приморская» в семь утра радовала безлюдностью, только работницы метро позевывали в своих будочках. Мы поднялись наверх и вдоль реки Смоленки пошли в сторону залива. Причем, сначала бабушка перешла на сторону набережной и прямо на мосту начала занятие:

— Криста, закрой глаза и прислушайся к миру.

— Поток, светло-голубой цвет, камень и металл, — я послушно выполнила задание и сообщила свои ощущения.

— Отлично. Идем.

Мы двинулись вперед. Ба указывала мне на памятные места своей молодости:

— А вон в том дворе я как-то умудрилась сломать каблук!.. Мы гуляли с твоим дедушкой, и я угодила ногой между плиток. А вот здесь, на почте, я познакомилась с одной травницей. Теперь семейный бизнес держит ее внучка, я вас позже познакомлю.

На широком мосту, ведущему к скверику посреди потока, нас встретил милиционер. То есть, мы идем по мосту, а он навстречу и сразу к нам. Я немного испугалась, но бабушка была спокойна.

— Здравия желаю! — он козырнул, — младший сержант Вахмистров. Разрешите ваши документы?

— Доброе утро, сержант, — ба вежливо улыбнулась и раскрыла сумочку, — что-то случилось?

— Да… — служивый вздохнул, — тут у нас ЧП в скверике… если вам просто насквозь надо, то я провожу.

Он проверил наши паспорта и вернул. Ба спрятала их в сумочку и светски улыбнулась:

— Ой… мы хотели с внучкой позаниматься на природе… можно?

— Э-э… — он подумал, — если вон в той стороне, и я, если позволите, буду неподалеку. Сами понимаете, пока работают эксперты, по идее, сквер вообще должны блокировать.

— А что случилось? — теперь ба лучилась любопытством.

— Убийство, но какое-то странное. — Кажется, сержантик отчаянно скучал на посту, раз так охотно начал открывать служебные тайны.

— Как это?

— Утопленник в совершенно сухой одежде.

— Молодой человек, но разве такое бывает?!

— Вот и мы тоже в недоумении.

Я посмотрела на бабушку своим самым заискивающим взглядом: еще вчера я в одном из дневников предков прочитала как раз про подобный случай! Мой прапрадедушка в прошлом веке помог полиции раскрыть такое же убийство. Ба покосилась на меня, вздохнула. Подумала и снова полезла в сумочку:

— Молодой человек, если вас не затруднит… вот.

Она протянула свою «особенную» визитку:

— Передайте, пожалуйста, следователю, который ведет это дело. А мы с внучкой пока во-он там побудем. Хорошо? — и она указала на хорошо просматриваемый кусочек скверика ближе к заливу.

— Э-э… ладно! — он махнул рукой, провел нас к запрошенной территории и быстрым шагом заторопился по дорожке.

Стоило ему отдалиться, как я спросила:

— Водяной, да?! Ба, как тогда прапрадедушка писал, ведь точно?!

— Ох, Криста!.. — ба укоризненно вздохнула, но я мигом поняла, что это она понарошку.

Мы открыли сумку и достали нужные предметы.

— Раз уж такие обстоятельства, то давай проведем малый ритуал подключения к месту. На большее нам все равно может времени не хватить, а для возможной работы с полицией пригодится.

Я достала зеркало, большую раковину-чашу и остальные предметы. Ритуал прошел на ура: в конце меня хорошенько тряхнуло, но через секунду я чувствовала это место каждой клеточкой своего тела. В том числе, и кого-то… почти живого, метрах в пятидесяти внизу и сзади. То есть — прямо в русле реки.

— Ой, ба!.. — я указала в нужную сторону, — это же…

Бабушка одобрительно кивнула:

— Умница, Криста. Так и есть. Тсс. Сейчас придут милиционеры, ты молчи. С ними разговаривать буду я.

— Хорошо, ба, — я кивнула, — ой, вон они идут!

К нам действительно из-за зарослей сирени направлялись два милиционера: уже знакомый сержантик и мужчина в гражданском.

— Майор милиции Мельников, — статный темноволосый мужчина посмотрел на визитку в своей руке, — а вы — Стригова Юдифь Георгиевна?

— Именно.

— Доктор филологических наук, профессор… и стрега?

— Совершенно верно.

— Вот как, — следователь секунду подумал, — а кто такие стреги?

— Итальянские ведуньи, жрицы природы.

— А причем тут мы?

— В 1856 году, — неторопливо начала бабушка, — мой дед сотрудничал с Петербургской полицией по делу о странном утопленнике. Вскрытие показало, что легкие бедняги были полны воды. Одежда же оказалась абсолютно сухой. Следов, свидетельствующих о насильственном наполнении легких водой, а так же, о любом насилии, не обнаружили. Сведения об этом деле наверняка должны сохраниться в центральном архиве, так как пострадавшим был кригс-комиссар Масальский Даниил Федорович, княжич старинного рода. Поищите.

— Не сомневайтесь, поищем, — следователь записал в блокнот бабушкины слова.

— Была рада помочь, товарищ майор. Мы можем быть свободны?

Следователь подумал и кивнул:

— Если понадобится, мы с вами свяжемся.

— Буду рада помочь. Идем, Криста.

* * *

По дороге домой я спросила:

— А почему ты не сказала о водяном?

— Он не поверит сейчас. А вот после того, как почитает архив!.. Вот тогда он нас услышит. Увы, Криста, профессиональная деформация.

А дома нас уже ждали дела.

Я быстренько нажарила яичницу, мы позавтракали, и я отправилась к Писецкому. Старичок все закупил, тоже позавтракал и теперь чаевничал перед телевизором. Я загрузила в стиралку накопившуюся одежду, а пока она крутилась, приготовила обед и ужин, напекла оладушек, пропылесосила комнаты. Развесила белье на сушилку и закончила на этот раз. Только вернулась к себе, как в нашу дверь постучали. Бабушка только отмахнулась, так что открыла я. За дверью переминались Дима и его друг, Валера.

— Криста, а мы к тебе! — радостно сообщил сосед.

— Что-то случилось?

— Нет… то есть, да! — слегка запутался Димитрий.

— Кристина, я тоже хочу учиться готовить! — одновременно с другом, словно с вышки прыгнул, его приятель.

Я хмыкнула и гордо сложила руки на груди:

— И как вы себе это представляете? Дима хотя бы на одной кухне со мной работает.

— Я буду приезжать по выходным. По продуктам и прочему разберемся.

Кажется, они все обдумали и организовали?.. Ну что ж… бабушка была права.

— Двадцать рублей в час. Иметь при себе блокнот для записей, запас продуктов и хотя бы основной набор посуды.

— Урра! А пока я привез картошки и сосиски. Подойдет?

— Для первого урока — вполне. А блокнот?

— Тоже взял. Новенький!

— Тогда через пятнадцать минут жду на кухне.

— Договорились! — и парни слиняли. Наверно, чтобы я не передумала.

Когда вошла на кухню, оба ученика были уже там. Дима по плану должен был сегодня готовить рагу. Валера выложил пакет картошки, упаковку сосисок, приготовил солидный ежедневник и ручку.

— А готовое я понесу вот в этом, — он радостно показал мне большой пластиковый контейнер.

— Хорошо. А суп если будешь готовить?

— Так там целый набор, есть всякие разные, и для супа тоже. Я проверил, воду держат герметично!

— Ну, хорошо. Так, сначала с тобой. — Завела свой будильник на час и ткнула пальцем в новичка. — Чистить картошку умеешь? Покажи!

Он показал. Я похмыкала, сделала пару замечаний. Оставила чистить все, что принес. Повернулась к Диме:

— Теперь ты. Пиши рецепт…

Через час с парней сошло семь потов — так они старались. Зато у одного была целая кастрюлька густого рагу из курятины с овощами, а другой в совершенстве освоил тонкости варки картошки с сосисками и исписал пару десятков страниц в блокноте. Я получила законный гонорар и ушла к себе. Хорошо, что еще вчера озаботилась обедом — одновременно заниматься своими делами с двумя учениками уже не вышло. Зато честно заработанные сорок рублей пополнили наш бюджет. Кажется, я все-таки смогу купить себе тот милый журнальчик с рецептами!..

Остальные соседи перемигивались, хмыкали, подхихикивали, но не мешали. Дядя Борис одобрительно показал мне оба больших пальца, Илья Ильич что-то проворчал и профилактически съездил своей дурной половине по голове свернутой газетой. Та поджимала губы и нехорошо косилась, но молчала. Тетя Оля поинтересовалась таксой, кивнула и выразилась в том духе, что ей самой-то не надо, но вдруг кто спрашивать начнет. В магазине у продавщиц круг общения широчайший, кто знает.

6. Происшествие на Смоленке

Почти целая неделя прошла спокойно. Бабушка пока решила никуда не выезжать, вместо практики начав заниматься со мной латынью. Это хорошо: самые интересные книги написаны как раз на мертвых языках. Освою латынь (после итальянского это очень просто), займусь древнегреческим. А там посмотрим…

Вечером в четверг, почти перед самым отходом ко сну, к нам в гости пришел следователь Мельников. Поздоровался, согласился выпить чаю. А в самом конце сообщил:

— Я ознакомился с архивным делом, которое вы тогда упомянули, Юдифь Георгиевна. И, признаться, остался весьма удивлен описанным в нем. Чтобы тогда, при царях, в подчеркнуто православном государстве, такое увлечение мистикой!..

Ба пожала плечами:

— Мистика — она просто есть. Не важно, каким богам молятся люди, не важно, во что они верят. Вы ничего с этим не поделаете. В худшем случае, она просто уходит в тень: все будут все знать, но ничего об этом не говорить.

Следователь задумчиво кивнул и продолжил:

— Ну, так вы считаете, что на Смоленке поработал водяной?

— Да. Если хотите знать, за десять минут до вашего прихода мы с внучкой как раз обнаружили его, чуть выше по течению.

— И?..

— И ничего. Мы просто тренировались. А вы что подумали?

Майор тоже пожал плечами. Подумал.

— И как мне это все оформлять в деле?.. Да если я упомяну такое в отчете, меня начальство в психушку упечет, и будет право!.. Что делать-то будем?

Я с трудом удержала радостный вскрик: кажется, он готов с нами сотрудничать! Ой, как интересно!..

Бабушка побарабанила пальцами по столу, потом предложила:

— Мне кажется, стоит с ним поговорить и выяснить все детали происшествия. А там уже будем думать по обстоятельствам. Водяные на людей просто так не нападают, это не русалки.

— И как мне это оформить прикажете?

— А как это ваш предшественник оформил?

— Записал водяного как сумасшедшего бродягу и после указал, что оный помер от тифа в камере временного задержания. Но, Юдифь Георгиевна, я также написать не могу!

— Посмотрим, что он скажет. А там уже проще будет обосновать, не правда ли?

Майор подумал и кивнул:

— Когда будем разговаривать?

— Только на выходных! — тут бабушка была непреклонна, — мы работаем, нечего нам с внучкой репутацию портить! Суббота, рано утром, и точка!

Следователь вздохнул, но согласился.

* * *

Рано утром, аж в шесть утра, за нами приехала машина (гражданская, с обычными номерами), и мы отправились на Васильевский остров. Толи водитель был экстра-класса, толи мы чего-то не знаем, но доехали мы ну очень быстро. Минут за пятнадцать, не дольше. Я только-только успела насладиться комфортом личного транспорта, как пришло время вылезать. Возле устья Смоленки снова было все закрыто полицией, но майор с уже знакомым нам помощником нас ждали.

Поздоровались.

— Что вам понадобится для работы? — несколько напряженно спросил Мельников.

— Немного времени, — бабушка осмотрелась и двинулась вдоль набережной к ближайшему спуску к воде.

Еще раз осмотрелась и постановила:

— Подойдет. Криста?

Я раскрыла неизменную сумку-тележку. Мы достали все для ритуала, далее, я под бабушкиным руководством расчертила печать призыва и защищенные круги для зрителей, то есть, милиционеров. Те с явным любопытством следили: Мельников — спокойно, а вот его помощник аж сгорал от любопытства. Ну, понятно — молодой, зеленый, еще не потухший под пластами милицейской рутины.

Мы встали согласно правилам, и бабушка негромко запела:

Я вступила в песню:

Снова бабушка:

И уже вместе мы закончили:

Пара секунд звенящей тишины, и вот посреди потока забулькало и заплескалось. Сержант с трудом удержался от возгласа, указывая на реку. А под водой к нам явно кто-то плыл, одновременно демонстрируя, что это он плывет, и плывет к нам.

— Никому не двигаться, — негромко, но властно напомнила бабушка. Милиционеры кивнули.

Возле самого берега из воды показался темный… длинный и мокрый хребет, словно гигантской рыбы, с плавником в шипах. Но уже через секунду по колено в воде стоял водяной. Я во все глаза уставилась на нечисть, попутно отмечая, что гравюры в прадедовских книгах не слишком-то и отличаются от оригинала: полу-человек, полу-рыба, ростом с десятилетнего ребенка, с полукруглыми шипастыми плавниками вместо ушных раковин, безучастными рыбьими гляделками, сомьими усами. Покрытый чешуей, с перепонками и когтями на руках. Скорее всего, и ноги у него тоже как ласты, но в воде, из-за поднятого ила, не видно. Оглядев нас, водяной пробулькал-заговорил. Судя по милиционерам, они ничего не поняли, так как майор удивленно поднял брови, а сержант приоткрыл рот. Мы же с бабушкой услышали:

— Вот уж не думал, что когда-нибудь еще услышу призыв Ведающих. Неужели Белый бог вас оставил в живых?

— Белый бог ныне слаб и тих. Даже если люди вновь будут творить ему славу — прежние времена более не вернутся.

— Брызг рад слышать такие вести. С чем пожаловали, жрицы природы?

— На днях тут человек утонул. Что скажешь, Брызг?

— А, — водяной скривился и махнул лапой, — знаю, был тут один… двуногий. Злой, гадкий! Сидел тут, — он показал на парапет, — пил вонючую воду, мусорил, сквернословил! Брызга обидел, по голове ему гадкой вещью из-под вонючей воды стукнул!

Мы с бабушкой переглянулись: понятно, пьяница тут пил и хулиганил, вот и прилетело. Справедливо, надо сказать. Хотя… зачем сразу убивать, мог просто напугать? Об этом и спросила. Водяной еще больше скривился:

— Брызг не хотел убивать, но плохой двуногий достал какую-то мерзкую штуку с шеи, Белым богом грозил, пытался Брызга поймать! Брызг защищался.

— Мы поняли, Брызг. — И перевела рассказ водяного для милиционеров.

— С шеи? — удивился лейтенант.

— Думаю, крест, иконка или что-то вроде этого, — подумав, пояснила ба, — этот водяной молод, в полную силу еще не вошел. Ему можно навредить даже простым нательным крестиком. Добавьте к этому опьянение убитого. Достаточно самой малости, просто неудачное стечение обстоятельств.

— Стечение обстоятельств?! — непонятно обрадовался следователь, — так это же другое дело!.. Напился, понимаешь, на пленере, стал бросать всякий мусор в воду, поскользнулся и утонул! Несчастный случай, ясен пень! Эксперты выявили приличный уровень алкоголя в крови, так что тут все чисто. А что одежда сухая… так попробуй, теперь докажи! А в отчете я этой детали сначала не упоминал, пока с вашим рассказом не разобрался, а потом и вовсе решил не отмечать. Утопленник и утопленник!

Сержант фыркнул и закивал.

— Можно отпускать водяного? — бабушка только кивнула.

— Можно!

Она повернулась к Брызгу:

— Плыви с миром, у нас нет к тебе претензий.

Водяной кивнул, мгновенно развернулся и бесшумно ушел под воду, только его и видели. Ба вышла из круга и дала мне сигнал стирать печати. Милиционеры тоже отошли подальше, с любопытством следя, как я тщательно стираю небольшой жесткой щеткой с бетона рисунки, брызгаю водой и растираю в непонятное пятно. Позже его окончательно смоет дождем, и никто уже не докажет, что тут проводили магический ритуал.

Мы собрались домой, даже двинулись в сторону метро, но тут майор отвлекся от своих каких-то таинственных разговоров с подчиненными:

— Не беспокойтесь, вас отвезут домой.

— Спасибо, — ба величественно кивнула, — если что, обращайтесь. Мы не всемогущи, но поможем, чем сможем.

Я шагнула в сторону лестницы к дороге, но тут за нашими спинами вода забурлила, и снова показался Брызг. Протянул нам с бабушкой большую рыбину:

— Брызг большой, он понимает, что к чему. Вот, от чистого сердца, за помощь вам, жрицы!

— Благодарствуем, — ба подошла к нему и бестрепетно взяла отчаянно бьющий хвостом подарок.

Судя по всему, это был сиг килограмма на два весом. Ну, надо же!.. Не только потренировалась, но и улов получили. Приятно.

Ба передала мне рыбу, которую я спешно засунула в сумку, и мы поехали домой.

Дома я сходила к подопечному — как всегда. Приготовила поесть, постирала, погладила, прибралась. Судя по всему, Писецкий очень доволен. Я тоже довольна: первую недельную оплату получила в срок, а супруга подопечного будет болеть еще минимум недели полторы-две. Двести пятьдесят рублей — деньги немалые, всегда пригодятся.

Сегодня, кстати, у меня снова «школа юного кулинара»: два ученика еще в среду получили домашнее задание, и сегодня приготовят новые блюда: Дима будет печь пирог, а Валера — варить свой первый суп. Еще денежка. Вот так, глядишь, «курочка по зернышку клюет»… будет нам с бабушкой обновки, да и на учебный год останется. Мало ли?

Я отдыхала после праведных трудов с книжкой, когда к нам позвонили. Оказалось, Савелий Прохорович. Я немного испугалась, но, зря: к нему должен приехать гость, и он попросил что-нибудь испечь на скорую руку. Без проблем! Мы поднялись, я оценила наличие нужных продуктов, и занялась шарлоткой: уж ее-то я сделаю с закрытыми глазами! В качестве профессионального штриха добавила в тесто корицу и сделала сметанный крем сверху. Только-только управилась, когда в двери позвонили, и Писецкий поспешил открыть. В комнату (я по просьбе старичка накрывала на стол в столовой парадный сервиз) вошел высокий, хорошо одетый мужчина. Довольно симпатичный. Плечистый и подтянутый, но без перебора. И на бандита совсем не похож — нет грубости и скрытой агрессии. Окинул взглядом комнату, задержал взгляд на мне и вопросительно повернулся к Писецкому. Тот торопливо пояснил:

— Вовик, это Кристина Стригова, наша соседка снизу и мой ангел-хранитель! Помнишь Юдифь Георгиевну? Это ее внучка. Помогает мне, пока мама в больнице. Без нее я бы тут совсем пропал!.. Криста, познакомься, это мой сын, Владимир.

Вот как?!. Я была еще в школе, когда краем уха услышала, что единственный сын Писецких толи умер, толи уехал, толи под машину попал… Аннушка тогда еще, захлебываясь от восторга, рассказывала, что к нему бандиты приезжали и в подворотне разговаривали, угрожали. А он, значит, просто уехал и спрятался. Надо будет бабушке рассказать… только обязательно на итальянском.

Поздоровалась, расставила последние приборы и водрузила посреди стола пирог. Мужчины сели за стол, а я попрощалась и ушла домой. Дома вывалила бабушке новости. Она покивала:

— Алевтина говорила что-то об этом. Впрочем, жив, и ладно.

— Надеюсь, пирог им понравится.

— Даже не сомневайся. Ладно, что у тебя с латынью?

— Хорошо с латынью. Уже выучила то, что ты дала.

— Тогда садись, вот тебе ксероксы старинных рукописей, потренируйся в чтении и переводе.

— Угу…

Уселась в свое любимое кресло и занялась делом. Вечером почистила дареного сига и запекла в фольге с лимоном, имбирем и зеленью. На вопрос любопытной Люськи, откуда такая царская рыба, сдержано сообщила, что бабушке кто-то подарил. Кто — я не в курсе, да и не интересно мне это. Хочет — пусть у бабушки сама спрашивает. Бабушку Люся побаивается, поэтому оставила нас с сигом в покое. Дима принюхался. Мечтательно вздохнул, но приставать не стал. Ну, хоть он и неплохо уже управляется с готовкой, до рыбных блюд мы пока не дошли. А кстати!.. Отличная идея, надо будет внести в план занятий.

7. Новости и последствия

Незаметно наступила середина августа. Я все также училась и учила. А еще — продолжила помогать Писецким, потому что после серьезной операции Алевтина Платоновна еле двигается. К ней каждый день ходит медсестра, делает капельницы и уколы, а я все также занимаюсь хозяйством. Денег заработала уже достаточно, чтобы весь учебный год как сыр в масле кататься, но бабушка сказала, что запас кармана не дерет, и большую часть переводит в твердую валюту, оставляя самый минимум на хозяйство. Наверно, оно и к лучшему. Мало ли, что-то купить понадобится?

Уже достаточно хорошо владея латынью, я смогла начать читать книги из нашей библиотеки, до этого мне недоступные. Язык оригинала всегда лучше, чем даже самый хороший перевод. Мы с бабушкой все так же регулярно ездим в Пушкин, к семейному алтарю, я подробно изучила стихийные ритуалы и вплотную подобралась к магии Смерти. Вообще-то, стреги традиционно с некромантией не дружат, но Россия всегда имела подспудный интерес к потустороннему, так что мои предки отбросили предрассудки и вплотную занялись некромантией. Жизнь и смерть вообще неразделимы, как две половинки одного яблока. Правда, самые интересные книги «продвинутой некромантии» написаны вообще на коптском и шумерском языках, а их изучение для меня совсем в будущем: все за один раз не охватить, даже если из кожи вон выпрыгнуть.

В эту субботу, в день Сатурна, мы поедем в Михайловский замок: именно там лучше всего начинатьизучать некромантию. Для этого последние три дня мы почти ничего не едим, а если едим, то исключительно растительную пищу. На работе отговорилась похуданием к новому учебному году. Впрочем, столовские в душу не лезут — надо, так надо. Нинка согласилась, что похудеть бы надо, и тоже села со мной на диету. Возражать не стала — это в любом случае полезно. А «ссобойку» я пока замораживаю — мало ли, когда пригодится? Хотя так трудно удержаться, когда Никанор вытаскивает из духовки одуряющее пахнущий кусок буженины — огромный, истекающий соком, с ароматным парком… мням!.. М-да…

* * *

В общем, рано-рано утром, на первых поездах метро, мы приехали в центр Петербурга, пешком от Невского проспекта по Садовой улице прошли до нашей цели. Я поежилась, новым взглядом рассматривая громаду замка.

— Криста, не спи, — ба быстрым шагом направилась по мостику к запертым воротам во двор.

Правда, стоило нам подойти вплотную, как с той стороны подошла пожилая женщина и приоткрыла створку:

— Доброе утро, — она посторонилась, пропуская нас внутрь.

— Доброе. Не рано?..

— В самый раз.

Обменявшись такими загадочными фразами, женщины пошли под аркой и направо. Я поспешила следом. Правда, зашли мы не в один из подъездов, а по коротенькой крытой лестничке в подвал. Там, по полутемному коридору, мимо каких-то дверей и помещений… направо-налево, долго прямо, снова налево… по доскам, перекинутым через натуральный ров, снова вперед. Коридорчики и помещеньица подвалов дворца были забиты всяким хламом: ящиками, коробками, бочками, которые приходилось огибать или перешагивать. Чувствовалось, что это — чисто хозяйственный этаж, не доступный посторонним.

Через пять минут наша провожатая резко повернулась налево и толкнула ближайшую дверь, плотно обитую черным дерматином. Там, в довольно просторной комнате, стояли письменные шкафы, старый диванчик, пара продавленных кресел и обшарпанных стульев. Столы были завалены бумагами и гроссбухами.

— Уф… — женщина сняла темный полушалок и расстегнула пальтишко, — утром холодно, днем душно… не понятно, как одеваться.

— Кристина, познакомься, это Галина Евменовна Смородина, научный сотрудник музея.

— Очень приятно, — я улыбнулась и сделала легкий книксен: ба еще вчера рассказала, как себя вести тут, чтобы наладить контакт.

Дама улыбнулась в ответ:

— Очень приятно. У нас есть примерно полчаса, прежде чем мы сможем пройти на место. Предлагаю отдохнуть и выпить чаю.

— С удовольствием, — ба кивнула, тоже скидывая куртку.

Я достала из сумки заливной пирог с кремом и конфеты. Мы выпили чаю, а потом Галина Евменовна повела нас наверх. Снова по коридорам, через неприметную дверь на парадную лестницу. По ранней поре освещение было выключено, кроме дежурного. Это делало сами интерьеры донельзя загадочными, переводя банальный музей в ранг сказочного замка.

— В последнее время он проявлялся здесь, — музейщица остановилась посреди огромного зала с колоннами, — этот зал называется Мраморный, или Георгиевский. При Павле он использовался, как кордегардия возле главного тронного зала царя. Именно здесь его дух и бродит, вспоминая славные деньки.

— Хорошо, — бабушка осмотрелась и кивнула мне, — мы не займем много времени.

Из-за того, что мы были в помещении, более того, — в историческом помещении, никаких печатей и пентаграмм чертить не разрешается. Галина пододвинула по нашей просьбе на середину зала небольшой столик и вышла.

— Помнишь, что надо делать?

— Да, — я выложила на середину стола старинное круглое зеркало размером с суповую тарелку. На черненом серебре рамы выгравированы магические знаки, стекло тоже темное, словно отражает ночное небо. На шею надела старинное же ожерелье Гекаты — тоже из черненого серебра, с гематитами и морионами. На указательный палец правой руки сел серебряный перстень с печатью Юпитера, на указательный палец левой — медный с печатью Лилит. Бабушка в стороне выложила круг из освященной в церкви веревки, встала внутрь. Возле себя поставила пирамидку из лунного камня и маленькую статуэтку Дианы.

Я встала возле стола лицом к северу, глубоко вздохнула, решаясь, и запела:

Воздух вокруг словно потемнел и сгустился. Стало тяжело дышать, но я продолжила:

С последним призывом воздух перед нами сгустился, и словно туман, из-под пола поднялись силуэты. Они мерцали и колыхались, постепенно принимая все более узнаваемые формы. И вот перед нами стоят сам царь Павел Первый и еще два старика. Вельможи?.. Слуги?.. Наконец, из дальнего угла выкатились два грязно-серых клубка тумана и остановились слева, на почтительном расстоянии от нас и призраков. Ага, это полтергейсты. Все?... ах, нет. Последней проявилась жуткого вида призрачная старуха. Сделала книксен в сторону императора и тоже выжидательно замерла.

Я бросила панический взгляд в сторону бабушки. Та сделала жест разговора. Я снова глубоко вздохнула и начала:

— Властью рода, именем Дианы, Гекаты и Вейовиса, я призвала в этот круг духов, снедаемых беспокойством. Есть ли среди вас томимые незавершенными делами?

— Есть, — проскрипела старуха. Повернулась к императору, снова присела, — да будет позволено мне…

— Говори, — призрак царя кивнул.

— Полторста лет назад, Людмилу, внучку мою, выдали замуж насильно. Муж был из немцев, вскоре после свадьбы на неметчину уехал, и жену увез с собой. Потом война, революция… С тех пор род наш на Российской земле прервался. Ни могил, ни имен… тяжко мне одной тут вековать.

— Чего просишь?

— Найди ее, пусть хоть дети ее, хоть внуки, на кладбище ко мне приедут, свечку поставят, панихиду отслужат.

— Откуп?

— Есть откуп, есть, — старуха захихикала, — немчик-то, дурачина, приданым тогда соблазнился. Ничего не скажу, не обидели его. Да только на Людочке моей намного больше богатств записано было, Шубины об этом тоже ничего не знали. Но по завещанию, получила бы она их, только овдовев. Да вот, сначала чужая сторона, потом революция… дворян стали уничтожать, честных душеприказчиков искоренять. Сгинул и наш поверенный. А ведь исключительнейших качеств человек был!..

— Имя?

Краем глаза я заметила, что бабушка достала ежедневник и записывает.

— Цехельман Модест Людвигович. Литейный проспект, дом пятнадцатый, контора его, значит, называлась «Цехельман и сыновья». Наш род, Зиминых-Шубиных, еще с его дедом дела вел. Честнейшие люди!.. Ныне… не знаю. Они из евреев были, мне с ними на той стороне не встретиться.

— Как внучку твою звали?

— Людмила Павловна Зимина-Шубина. Сиротой осталась, душеприказчиком Шубин был, он-то мою внучку замуж и пристроил. Спасибо хоть, не за басурмана… А за труды я вам место укажу, куда Модестушка все богатства рода спрятал. Я, как поняла, что на Шубиных надежды нет, велела ему все наши имения и владения в деньги обратить, и на всякое ценное потратить: антики разные, книги редкие, золото да драгоценности. Такое всегда в цене будет. А потомкам клад не отдам, потому что еще до революции могли вернуться, но за границей остались и родину не почитают. Мои предки всегда в России рождались, жили и умирали. Для нее и за нее. Не будет этим Иванам, родства не помнящим, ничего!

Я снова посмотрела на бабушку: та кивнула.

— Хорошо, найдем мы твоих потомков. Если понадобится, еще придешь на зов?

— А как же, приду. Мне покоя не будет, пока не узнаю, что и как.

— Быть посему! — внезапно вмешался царь.

— Свидетельствуем! — нестройно поддержали его вельможи.

— Время вышло, — Павел вздохнул, — нам пора.

Призраки молча рассыпались дымом и исчезли. Я выдохнула: кажется, получилось. Воздух вокруг посветлел, стало как-то легко и радостно.

— Молодец, — бабушка вышла из обережного круга и подошла к столу, — все правильно сделала.

— Ты знала, что так будет?

— По звездам, должно было быть все хорошо, а вот что старуха нам дело загадала — того не предполагала. Впрочем, тут, в Михайловском, часто вот такие духи появляются, потому что еще со времен Павла тут всякие медиумы работали. Сначала вельмож развлекали, потом просто страждущим помогали… место такое. Сам Павел Петрович тоже не чуждался всяким мистическим веяниям и даже с мальтийцами сошелся. Наверно, и место для своего дворца по той же причине выбрал. Ладно, это дело десятое. Давай собираться, а то скоро экскурсии пойдут.

Мы быстренько собрались и вышли на лестницу. Там, на стульчике за конторкой, Галина Евменовна что-то читала. Услышав нас, подняла голову:

— Уже закончили? А что там было-то?

— Дух-проситель. Вот Павлуша и давал вам знак…

— Но теперь все в порядке?

— Да, думаю, теперь будет поспокойнее.

— Это хорошо, а то сторожа жалуются, — она поднялась, — идемте, пора попить чаю перед рабочим днем.

— Но сегодня же суббота, — невольно удивилась я.

— Милочка, — музейщица засмеялась, — это у нормальных людей выходные. А для нас, музеев, — самые рабочие деньки.

— Ой. — Ну, конечно же!.. Вот я дуреха!..

Так мы зашли в знакомую контору. Там сидели две тетки. Поздоровались. Одна из них поднялась:

— Все хорошо, Галя?

— Да, можно убирать.

— Отлично, — тетка кивнула нам и ушла.

Галина начала готовить чай, а бабушка достала из сумки еще один пирог, побольше. Вторая тетка что-то прилежно вписывала в толстый журнал, сверяясь со стопкой небольших карточек. Понаблюдав за ней, я уселась на один из стульев и начала разглядывать старый календарь с тем же Михайловским замком на обложке. Календарь был за позапрошлый год.

Попив чаю (бабушка прозорливо оставила остатки пирога хозяйкам), мы вернулись домой. С утра будет урок кулинарной школы, а после обеда меня ждут Писецкие. Интересно, как мы должны искать внучку фрейлины?

— Ты наверх? — ба отставила тележку в угол возле вешалки.

— Нет, после обеда. Сейчас будет кулинарная школа. Покушаем?

— Знаешь, не хочется. Давай, ты пока к уроку готовься, а я кое-куда позвоню. Пусть и суббота, но дежурные в архивах должны быть.

— В коридоре? А вдруг там Варфоломеевна снова ошивается? Дима говорил, она все равно у нас подслушивает, хотя в последний раз я ей серьезно кастрюлей по голове отоварила.

— Ничего, я же не запрос буду делать, а попрошу мне на кафедру бланки прислать. Там-то нет никакой Аннушки.

— А, ну тогда ладно.

* * *

А когда мы с ребятами осваивали борщ и тушеное мясо, за окнами раздались громкие резкие хлопки. Несколько в подряд, еще через несколько секунд. Мы переглянулись.

— Стрельба? — Валера прислушался и подошел к окну, — странно.

Я пожала плечами:

— Даже если так, нас это не касается. Мальчики, не отвлекаемся и продолжаем. Дима, в каком порядке обжарку делаем?

Урок пошел своим чередом. Дима довел поджарку до кондиции, заправил борщ, Валера закончил готовить подливу и соединил ее с мясом.

В коридоре хлопнула дверь, кто-то протопал, и в кухню ворвалась Варфоломеевна: глаза горят, волосы дыбом, юбка набекрень. Мы оглянулись.

— Там!!! Там!!! — баба ткнула пальцем на выход, — Там!!

— Ну, что там? — я даже не подумала вставать с табуретки, где чистила картошку.

— Там!.. — Анна перевела дух и плюхнулась на вторую, — там какие-то бандюки устроили в Пушкарском войнушку!!! — выдохнула она, еще раз передохнула и продолжила, — две машины с одной стороны, три с другой, стрельба, дым, грохот!! Менты туда помчались, аж с мигалками! Сирены, вопли!.. Кажется, кого-то убили, «Скорая» поехала.

— А ты там с какого боку? Патроны подносила?

Я хихикнула: кажется, Дима окончательно освоился в квартире, раз наравне со старожилами над Аннушкой ехидничать принялся.

— Я с бакалеи шла, там крупу дешевую привезли. Так пришлось в обход идти, на всякий случай.

— И что, просто прошла мимо?

— Ну, — соседка помялась, — я там Ивановну с Пушкарской встретила, она обещала разузнать и мне позже рассказать.

— Понятненько. — Я отвернулась и занялась учениками.

Варфоломеевна поднялась и ушла, наверно, звонить той самой Ивановне. Мне лично было фиолетово до всяких там бандитских разборок, но все же… все же… интуиция шептала, что это важно. Ладно, посмотрим. Аннушка — не тот человек, чтобы держать язык за зубами, так что все узнаю в свой срок.

Так и случилось.

Мы с бабушкой (в этот раз ба изъявила желание помочь мне с готовкой) заканчивали готовить обед, когда дверь снова хлопнула, и Аннушка во всей красе с порога затараторила:

— Банду Сивого полным составом на кладбище повезли!

— Ну, вот будто мы в курсе, что за Сивый и каким он тут боком, — ба сосредоточенно перебирала гречку.

— Так это местные быки наши, кто всю округу крышуют!

— Мне до Юпитера, Сивый, Рыжий или Плешивый. Я ларьков не держу.

— Ой, это да, Юдифь Георгиевна, вам это все равно, — соседка покивала и присела в сторонке, — а вот лавочники наверняка сегодня попойку устроят с фейерверками, на радостях.

— А что? — я дожаривала котлеты, так что мне было почти до звезды, но…

— Так вы не в курсе?! Это же был зверь, а не человек! Его даже свои, матерые боялись!

— Был, да весь вышел, — я перевернула последнюю котлетку, прикрутила огонь и закрыла крышку.

— На каждого зверя найдется свой охотник, — философски отозвалась ба, — как бы торгашам не взвыть от нового сборщика.

— Думаете?

— Свято место пусто не бывает, — ба ссыпала гречу, — Криста, все не влезло, что с этим делать?

— В самый раз, — я заглянула в банку, — а это мы на ужин сварим, как раз будет на пару дней.

Мы пообедали, и я отправилась наверх. Алевтина Платоновна, против обыкновения, не сидела в кресле с вязанием, а стояла у окна и что-то там высматривала.

— Кристиночка, что там за грохот был? — она отвернулась и направилась к дивану, жестом предлагая мне сесть.

— О, не беспокойтесь!.. Просто неподалеку были бандитские разборки, но уже все закончилось.

— Какие разборки? — в комнату вошел Савелий Прохорович с газетой наперевес.

— Аннушка рассказывала, что две банды устроили в Пушкарском настоящую войну, с баррикадами и перестрелкой. Она мимо шла, а потом местную знакомую расспросила. Вы же знаете Варфоломеевну, она без сенсаций жить не может.

— Это да… — старики покивали, — так что там?

— Она сказала, что банду какого-то Сивого полным составом на тот свет отправили, — я пожала плечами и поднялась, — Алевтина Платоновна, как ваше самочувствие? Будем сегодня снова овощное пюре делать, или у вас уже послабление диеты?

— А?.. — Кажется, мои старички так задумались, что совершенно забыли, зачем я к ним прихожу: они замерли, глядя друг на друга с ясно различимым удивлением… и восторгом?!.

Я выждала минуту, прокашлялась. Помогло. Савелий Прохорович опомнился и спохватился:

— Да, конечно! Алечке уже можно нормально кушать, так что я все купил для борща!

Тут и Алевтина перевела дух и тоже вставила свои три копейки:

— И картошечку жареную тоже! С салом!!

— Хорошо, хорошо, — я улыбнулась и занялась делом.

* * *

Прошла неделя. Бабушка послала запрос в центральный архив по поводу Цехельмана и Зиминых-Шубиных, а я занялась древнегреческим языком. Конечно, интереснее заняться коптским, или вообще, шумерским, но бабушка отсоветовала: древние греки тоже были теми еще затейниками. Стоит изучить сначала их, а потом уже двигаться дальше. Книги на древнегреческом тоже у нас имеются, так что не лишнее.

Писецкая почти оправилась от болезни, а у меня почти закончились каникулы. Еще две недели, и я вернусь к учебе. Никанор искренне сожалел, что мы уходим, и настойчиво намекал, что ждет нас на следующую практику, а то и постоянную работу. Вот так.

В последнюю мою встречу с Писецкими я получила остаток заработанных денег и красивый чайный сервиз в подарок: две чашки с блюдцами, заварной чайник, сахарница и вазочка под конфеты. Итальянский, костяного фарфора, розового цвета с тончайшей росписью золотом. Красота!..

8. Новый год

Подготовка к новому учебному году — это важно. Мы с Нинкой поездили по вещевым рынкам и магазинам, потратившись на обновки, а бабушка одобрила покупку микроволновки: пусть это не слишком полезно, зато удобно. Ну, конечно же, купили себе по желанному журнальчику для домохозяек. Причем, схитрили: я купила один, а Нинка — другой. Потом отксерим друг у дружки и получим два журнала по цене одного!

Из архива пришли первые данные: к сожалению, в 19 году Цехельман был расстрелян вместе со старшими сыновьями, отказавшись передавать вверенные ему дела большевикам, как «пособник угнетателей». Младших детей отдали в детские дома, так что найти их почти невозможно, да и незачем. Сосланная на север вдова Цехельмана делами не занималась и тоже поисков не стоит. Жаль, очень перспективная ветка отпала. Людмила, по мужу — Франц, в российских документах после отъезда не фигурировала, пришлось поднимать международные связи бабушки, а это требует времени. К счастью, привидение старшей Зиминой нам никаких временных рамок не ставило, так что будем работать.

В последнюю субботу августа мои ученики сдали экзамен: полный обед из трех блюд (первое, второе, закуска) плюс напиток и блюдо на перекус. Пришлось уступить Валере нашу плиту, а Дима готовил на своей. Принимали экзамен целой комиссией: бабушка, тетя Оля, дядя Борис и Алевтина Платоновна. Да-да! Ее бабушка пригласила лично, провозгласив принцип «свежего взгляда со стороны и независимого мнения». Мои мальчики пыхтели, потели и бледнели, но стойко держались. Я в стороне наблюдала за процессом, если честно, волнуясь не меньше экзаменуемых.

Впрочем, все обошлось: борщ у парней оказался на твердую «четверку с плюсом», как выразилась бабушка, котлетки с пюре — вообще на пятерку. Остальное тоже получилось вполне на уровне.

— Ну что ж, — бабушка подвела общий итог, — коллективным решением засчитываем экзамен обоим кандидатам на пятерки!

— Ура!!! — дядя Боря похлопал и тут же радостно продолжил, — а обедать когда будем?

— Идем, — тетя Оля со вздохом поднялась, — ненасытный мой…

— Не, ну а чо? Тут такие вкуснятины готовили, а я что, на голодный желудок теперь жить должен?!

Соседи разошлись. Я обрадовала парней тем, что школа пока будет закрыта на каникулы, пока я не узнаю свое расписание в колледже и не утрясу все дела. А там посмотрим.

— Отдыхайте, мальчики, и практикуйтесь. В кулинарии главное — практика, практика и еще раз практика. Пробуйте, экспериментируйте, — напутствовала учеников, — ищите новое. Валера, поработай еще над шинковкой. Дима, тебе бы подтянуть степени обжарки.

Мальчики покивали, закончили уборку и слиняли. Наверно, праздновать.

* * *

Учебный год начался с торжественного собрания в актовом зале. В ожидании начала мы общались, обменивались новостями, оценивали перемены друг в друге. Иванчикова хвасталась шоколадным загаром и дорогущими подарками от деда, Бабочкина почти не отставала. Дубовская вертелась вокруг «звезд» и пыталась привлечь к себе внимание. Отработавшая лето в кондитерской Катька округлилась и приобрела интересный цвет волос на модной стрижке. Наверно, с заработка шиканула в хорошей парикмахерской. Свежо и оригинально, ей идет. Впрочем, меня и мой «итальянский брюнет» устраивает.

Я ради «первого впечатления» приоделась в новенький костюмчик — мини-юбка и батничек в модной лиловой гамме. Бабушка хоть и была немного шокирована моими обновками, но, в конце концов, согласилась, что «живем только раз, а молодость не возвращается». Нинка же предпочла модные узкие джинсы и короткий топик. Больше подходит для дискотеки, но и на тусовку подойдет. Не знаю, что сказали ее предки, но они вообще люди современные, не то, что моя бабуля. Впрочем, ей по возрасту положено.

— Ой, Криста, — Бабочкина наконец соизволила обратить внимание на «плебс», — я смотрю, ты решилась поменять стиль?..

— Ой, Рита, поздравляю, — в тон отозвалась.

— С чем?.. — тут же вляпалась в ловушку Иванчикова.

— Ты наконец-то заметила очевидное. Стиль я поменяла давно, а ты заметила только сейчас. Так что, поздравляю с прозрением! Даже очки не понадобились…

Ритка подзависла. Пока она соображала, на сцену вышла директриса с остальными наставниками, и Преображенский объявил начало. Мы стоя прослушали «Гаудеамос»^[19] и государственный гимн. Потом нам сделали малозначительные объявления и представили нового преподавателя иностранной кухни: португальского шеф-повара Энрике Мартинеса. Его напарник, в прошлом году преподававший только выпускникам азиатскую кухню — кореец Ким Тэ Лен, с истинно азиатской невозмутимостью и витиеватостью поклонился и выразился в духе «радостно видеть, как расширяются горизонты знаний юного поколения не только на Восток, но и на Запад». Мы с Нинкой переглянулись и потерли ладошки: значит, у нас опять расширится программа и будет в два раза интереснее! В прошлом году наш курс пролетел с иностранной кухней из-за возраста, но теперь мы старшекурсники, так что обязательно влезем во все факультативы.

Старостам выдали расписание на группу. Наша староста, Маринка Миколайчук, приняла пачку листков с благоговейной рожей, аж подскакивая от нетерпения начать командовать. Если честно, терпеть ее не могу. Но и такие бывают полезными для общества… эх.

Стоило преподавателям уйти со сцены, как студенты повскакивали и загалдели.

— Расписание! — тут же заверещала Маринка.

Нинка мигом выхватила у нее пару листков и отдала один мне. Мы отошли в сторону и начали изучать. Ага! Иностранка у нас аж два раза в неделю, по вторникам и пятницам. И сразу обозначено, что Азию мы будем изучать первой, а Европу — второй. Отлично! Значит, будет больше свободного времени на мои дела. А вот русская кухня сокращена до одного занятия по четвергам. Так, продвинутые вторые блюда, кондитерка тоже два раза в неделю… времени хватит на все.

— А у вас… — Зимина Светка заглянула через плечо.

— У нас все такое же, как у тебя, — рыкнула Нинка, — брысь отсюда!

— Луговая, не тявкай, — Светка попыталась сделать грозное лицо.

— Сама не тявкай, шавка Ильича, — Нинке палец в рот не клади, а драться моя подруга любит и умеет.

Вот и сейчас чувствительно ущипнула противницу за грудь. Та ойкнула. Нинка фальшиво удивилась:

— Ой! Что это?! — Испуганно, — я тебя за грудь ущипнула, да? Прости, я думала, это просто прыщик!..

Девчонки рядом захихикали, а Зимина покраснела и отошла. Что поделать, если у нее до сих пор грудь не выросла даже до нулевого размера? Фигура «доска и два соска» во всей красе. А все из-за спорта. Светка занимается стрелковым спортом, ест всякое питание для спортсменов, а это, говорят, очень влияет на фигуру и гормоны. Правильно говорят: со спины ее от парня и не отличить. Спереди, кстати, тоже не особо женственно… В общем, грудь и женственность — ее самые уязвимые места.

— Группа О-четыре! — к нам незаметно подобралась Никанорова, — через полчаса жду вас на сдачу отчетов по практике!.. Кабинет пятнадцатый.

— Ой!.. — часть девок побледнели.

Я хмыкнула: еще перед летом было сразу сказано, что сдавать отчеты будем первого сентября, после линейки. Сами себе буратины. Например, наши с Ниной отчеты лежат в сумке, прошитые и пропечатанные, все как надо. Мы их даже перед линейкой в учебной части заверить успели.

* * *

Наша, родная, пятнадцатая аудитория — место постоянного обитания Никаноровой и кабинет русской кухни, пахла свежей покраской и блестела отмытыми партами. На подоконнике любимые преподавателями традесканции, на столе — свежий букет.

Никанорова бросила на стол неизменный ежедневник и журнал, одернула торжественный костюм. Подождала, пока мы рассядемся, и села сама. Окинула группу многозначительным взглядом.

— Ну, что, позор Пищепрома, сдаем отчеты?.. — нарочито усталым голосом.

Первой выскочила староста и торжественно плюхнула на угол стола свой дневник практики, облаченный в прозрачную обложку. За ней потянулись остальные. Мы с Нинкой расчетливо притормозили, став предпоследними из группы: сейчас Никанорова сорвет свою злость на любимых жертвах, а потом обязательно решит проявить свое «чуйство юмору» и начнет показательно зачитывать отчеты вслух. И чаще всего она не морочится и берет те, что сверху.

Так и случилось: куратор пересчитала взглядом количество тетрадей, обвела нас взглядом.

— Иванчикова, отчет сдавать будем?..

— Марина Витальевна, простите пожалуйста, я его дома забыла! — Ритка вскочила и сделала жалобную мордочку, — самолет из Хургады опоздал, и я прилетела сегодня рано утром, а не вчера, как должна была!.. Даже домой не попала, сразу из аэропорта — в колледж!.. Я завтра принесу, честное слово!!!

— Так. А у Дубовской тоже самолет опоздал?..

— Нет, — Ксюха чуть не плакала, — я просто забыла… перенервничала, почти всю ночь не спала, а утром будильник не услышала, чуть не опоздала. Так вылетела из дому, что все забыла. Простите, пожалуйста, Марина Витальевна, я завтра его принесу.

Их подружка Бабочкина свой отчет как раз принесла, поэтому сидела тихонько и выдыхала носом.

Никанорова помолчала, обвела взглядом нас.

— Ладно, дармоеды. Завтра чтоб все сдали, иначе пеняйте на себя!..

Все истово закивали. Преподавательница еще посидела, но, решив, что агрессию она уже выпустила, приступила к следующему номеру программы.

— Кто тут у нас первый?..

Взяла самый верхний отчет:

— Петрова… отлично, пусть будет Петрова. А практику она у нас проходила, — раскрыла обложку, — в ресторане «Волна». И что же она нам тут написала? Ах, вот что!..

Дальше вредина начала зачитывать оглавление (абсолютно стандартное), стараясь найти хоть что-то смешное, на ее взгляд, либо пытаясь сделать таковым обычные фразы, вырывая их из контекста. Группа сидела с каменными лицами, пряча любые эмоции, потому, что если показать веселье, то отомстят свои, а если возмутиться — отомстит Никанорова, и неизвестно, что будет хуже.

Отчет Петровой закончился. Все перевели дух, ожидая, что пытка закончилась, но — нет. Следующим взяли второй дневник — мой отчет. Признаюсь, что я его специально так положила, по совету бабушки. Посмотрим, насколько ба окажется провидицей.

— Так, Стригова, — Никанорова открыла мой дневник практики, — что же ты нам написала? Провела практику в столовой завода «Ижорский металл». Хорошо… ага…

Она начала читать оглавление, показательно хмыкая и агакая, но, к всеобщему удивлению, не хохмя и не придираясь. Мы с Нинкой переглянулись: что-то идет не так, как всегда?.. Группа удивленно замерла и напряглась: любимицей я не была, хотя и девочкой для битья — тоже, так что ничто не мешало Никаноровой меня обсмеять. Галька Вульф поймала мой взгляд и вопросительно подняла брови. Я в ответ пожала плечами.

Никанорова листала дневник, молча читала, хмыкала. Задирала бровь, кивала пару раз и даже — о, ужас! — улыбалась. Мы сидели в полнейшем шоке и только переглядывались. Наконец, она дочитала все до конца, проверила печати и прочие формальности, захлопнула тетрадь. Подняла на меня ничего не выражающий взгляд.

— Стригова… — куратор явно пересиливала себя, — чем ты занималась на практике?

— Работала помощницей повара в мясном цехе — я встала, как положено.

— Вот как?.. И чем же ты там занималась?

Добросовестно рассказала в общих чертах.

— Вот как?.. — Никанорова потерла подбородок, снова открыла дневник, пролистнула, — Кристина, а…

У группы некультурно отвалились челюсти: наша кураторша принципиально не использовала имена в обращении со студентами.

— …А вот тут, в разделе «Новые блюда», у тебя указаны «Свиные пятачки по-викториански»…

Я в ответ поведала урезанную версию истории с кулинарной школой: бабушка посоветовала представлять пока все в свете дружеской помощи соседу-горемыке.

— …Значит, старинный рецепт? А бренди вы чем заменили?

— На заводе запрещено употребление алкоголя. Мы использовали фруктовый сок. Никанор посчитал такое решение вполне допустимой заменой, так как хорошо знаком с этим напитком. Он охарактеризовал вкус бренди как фруктовый коньяк, довольно сладкий.

— Никанор? Ты называешь начальника просто по имени?

— Он сам так велел. В этой столовой все называют друг друга исключительно по именам, для облегчения контактов. Такой принцип ускоряет обмен информацией и дает ощущение дружеского плеча в командной работе. Этот момент подробно указан в разделе «Особенности профессиональной этики и общения в коллективе».

— Хм… — Никанорова пролистала мой дневник, прочитала упомянутую главу и похмыкала. Подумала. Еще раз пошелестела страничками. Вздохнула и подытожила, — даже неловко признавать. Впервые у меня ситуация «хочется придраться, а не к чему». О, кстати!..

Она отложила мой отчет и схватила Нинкин. Теперь замерла подруга. Никанорова внимательнейшим образом прочитала ее дневник, сравнила с моим. Еще подумала. Покачала головой. Повздыхала. Внимательно оглядела подопытную группу.

— Ну, ладно… уговорили.

И торжественно вывела на обложках оценки «превосходно». Расписалась и протянула руку:

— Зачетки! Обе!

Мы выдохнули и торопливо предоставили затребованное. Получив заветные оценки, с тщательно скрытым торжеством вернулись за парту. Выражение лиц у одногрупниц было бесценным.

* * *

— …А остальных Никанорова показательно раскатала в блинчики, особенно Бабочкину! — подытожила я рассказ.

Мы с бабушкой ужинали, попутно делясь новостями за день.

— А эту, Иванчикову?

— Аутодафе над Риткой и оставшимися пройдет завтра, когда они принесут забытые отчеты. Но думаю, даже если эти отчеты будут идеальны, хороших оценок девкам не видать: Никанорова ненавидит забывашек. А пока мы получили учебники и методички. Завтра уже будут нормальные занятия.

— Хорошо, Криста. Я очень довольна твоими оценками.

— А уж как я-то довольна! Ты бы видела их лица, ба!!! Особенно, когда Никанорова назвала меня по имени! — Сложила ладошки в шутливой молитве, — а какие у тебя новости?

— Хорошие новости. Пришел ответ из Германии.

— И что там написали?!

— Что Людмила Франц с семьей погибла в горниле Второй Мировой, во время бомбардировок Дрездена. А вот про ее мужа пока информации нет. Там сообщили, что о нем ответят позже, так как не пришли данные откуда-то с юга страны. Я не совсем поняла, в чем там проблема, да и не так уж это важно.

Я закивала:

— Правильно, ведь нас интересует Люда, а не ее муж! Погоди, — наморщила лоб, соображая, — но почему новость хорошая, если внучка этой Зиминой погибла?!

— Вспомни слова фрейлины, — бабушка подняла палец, — ей нужна от конкретно потомков только панихида. И откуп она назначила нам, а не им. То есть, назначила нас своими наследницами тут, в России. Поэтому, Криста, в ближайшую субботу мы снова съездим в Михайловский. Проведу вызов на этот раз я, как старшая в нашем роду. Объясню ситуацию и предложу перенести долг с внуков на нас. Уточним, на каком кладбище могила находится. Сходим, разведаем, что и как. Приберемся, если надо — отремонтируем, средства у нас есть. Нам с тобой панихиду заказать не проблема, мы местные. А если бы потомки внучки были живы, представь, какая морока с ними нам была бы: уговорить сюда приехать, на панихиду деньги потратить и ничего с этого не получить. Да и как им объяснить, почему мы их разыскивали? Сослаться на привидение?

Я представила, как подойду к совершенно незнакомым людям и сообщу, что им надо приехать в чужую страну за тысячи километров, чтобы отслужить церковную службу по человеку, о котором они даже не слышали, но который в виде призрака нам это передал, и чуть не покрутила пальцем у виска. Мысленно дала себе по руке и закивала:

— Ты кругом права, бабуля! Я бы таких просительниц, если б была на их месте, вообще в дурку отправила.

— То-то! А раз в живых потомков нет, а на той стороне бабка с ними не видится, значит, они были по отцовской религии. Протестанты или католики.

— А если мы с тобой наследницами станем? Мы же не родня ей.

— Ей в любом случае легче будет, потому что потомки, пусть и не по крови, получат наследство, а по ней будет отслужена служба. Труд не велик, на самом деле.

— Ну, тогда решено: так и сделаем! — Я поднялась и начала собирать пустые тарелки, — ба, как ты думаешь, продолжать мне кулинарную школу, или нет? В этом году предметы в колледже сложнее, спрос с нас строже. Не скрою, учить кого-то было интересно, но уж больно много времени это занимает!.. Да еще обучение магии…

Бабушка предложила:

— А ты пока ничего сама не делай: не зови учеников, не спрашивай об этом. Судьба мудрее нас, рассудит наилучшим для всех способом. Поживем — увидим. Если уж сами спросят — тогда другое дело. Но я думаю, для повседневной жизни у ребят знаний уже достаточно…

Я кивнула и ушла на кухню мыть посуду. Там стоял дым коромыслом: тетя Оля устроила в своем шкафчике генеральную уборку. На вопрос охотно ответила:

— Свекровь завтра приезжает, на недельку в гости. Ведь обязательно по всем углам и шкафам пошарится!.. Не дай бог, пылинку заметит, сколько дерьма на меня выльется, Криста, ты не представляешь!.. Лучше я сейчас все заранее уберу, чем потом мне будут нервы портить!

Подумала, и уточнила:

— Нет, конечно, если ей захочется поругаться, она все равно найдет причину. Но чем их меньше, тем лучше! Хорошо хоть, приезжает она раз в двадцать лет… а то совсем можно было бы сойти с ума!

Посочувствовав соседке, занялась своими делами.

* * *

Четвертый курс действительно оказался сложным: помимо иностранной кухни у нас появились предметы по организации бизнеса, курс по юридическим вопросам и страшный предмет под непонятным названием «стандартизация». Как оказалось на вводной лекции, он относился к таким сферам бытия, как отчеты, бухгалтерия, всякие ГОСТы, технико-технологические карты (хоть мы с ними уже знакомились в общих чертах) и прочая бюрократия. Лохматый сморчок с говорящей фамилией Рабинович ласково пообещал довести нас до цугундера, но добиться нормальных знаний по своему предмету. Впечатлились все, включая блатных и лодырей.

Вернувшись после первого учебного дня домой, переоделась и отправилась на кухню разогревать себе обед. Там посреди территории на стуле (наверняка притащенном из комнаты) сидела лихая бабка, куря сигарету. Больше никого в помещении не наблюдалось. Судя по всему, это и есть та самая свекровь тети Оли.

Смерив меня взглядом, она промолчала. Я ей коротко кинула: «здрасте» и отвернулась к своей плите, не дожидаясь ответа. Разумеется, не дождалась, ну, да и хрен с ней. Куриный суп с потрошками и клецками, рыбная котлетка и немного стручковой фасоли в томатном соусе — на обед в самый раз. Сейчас пообедаю и постараюсь упорядочить узнанное за день и наметить необходимые действия. Надо еще Нинке позвонить, поинтересоваться, что она планирует по поводу стандартизации.

Обед теперь можно разогревать и в микроволновке, но суп там греется плохо, лучше по старинке — на плите в ковшичке. А вот второе можно и по-новому.

Бабка нарочито громко сложила газету и прокашлялась. Я — ноль внимания. Помешала суп, закрыла крышкой и ушла в комнату — доставать второе из холодильника. Когда вернулась — кухня была пуста. Ну и замечательно. Пока тетя Оля и ее муж на работе — бабка первой не станет лезть на рожон. Да и потом тоже вряд ли. Пока не освоится. Судя по отзывам соседки, свекровь ей попалась «активная», так что впереди у нас «веселенькая» неделя.

Суп почти закипел. Подхватила ковш за ручку и направилась кушать. В коридоре Аннушка висела на телефоне, что-то кому-то эмоционально втолковывая. Впрочем…

— Кристина, а что это у нас за новенькая? — она обернулась и на полуслове прервала свой монолог.

— Свекруха тети Оли, на неделю в гости приехала. Зовут Полина Карповна.

— Издалека?

— Да вроде бы.

— Ага, понятненько, спасиб. — И снова забубнила в трубку.

Я фыркнула и закрыла за собой двери в комнату. Пообедала и занялась учебой: перечитала конспекты, выписала на листок список литературы, упомянутый лектором. Подумала, и села за древнегреческий: из-за непривычного алфавита некоторые фразы мне пока не давались, надо потренироваться. За этим занятием и застала меня бабуля.

— Привет, ба! — я вскочила с дивана, — я и не слышала, как ты вернулась.

— Не мудрено, — она усмехнулась, расстегивая пиджак костюма, — как дела? Какие новости?

Рассказала про колледж и эпизод на кухне. Бабушка покивала, посоветовала полезную книжку по стандартам и нормативам, посмеялась над новенькой.

— Ба, а ведь она нарывалась, — подумав, сообщила, — то, как я не среагировала на ее появление, ей явно не понравилось.

— Да Юпитер с ней, Криста. Будет нарываться — получит, а так она нам параллельно.

— И то верно.

— Лучше порадуйся! Пришел ответ по Францу.

— И ты молчишь?! — я уставилась с жадным любопытством.

Ба хихикнула по-девчачьи:

— Погиб во Франции, на Сааре.

— Вот как?.. — добросовестно начала вспоминать, что там было.

— Странная война, — подсказала бабушка.

— Ах, да! — Все сразу вспомнилось. — И что?

— В субботу едем в Михайловский, я уже договорилась.

— Отлично. Надо, значит, пирог испечь. В пятницу я рано приеду, вот и сделаю.

— Правильно. Кстати, поститься на этот раз не обязательно, ритуал-то будет повторный.

— Это хорошо… у нас завтра будет продвинутое мясоведение, сама понимаешь, без дегустаций не обойдется.

Вообще-то, официально предмет назывался «Технология пищевого производства», но сейчас мы занимались мясокомбинатами, так что… Колбасы, деликатесы, замороженные полуфабрикаты. И все такое вкусное! И это так интересно! Составление фарша, наполнение оболочки, последующее приготовление… ням-ням!

* * *

Два дня все было тихо: я училась, взрослые работали. На третий день гостья освоилась и попыталась вякнуть на дядю Илью. В ответ получила скандал, который я и застала по приходу из колледжа.

Услышав знакомый матерный рев на кухне, прямо так заглянула: свекруха Николаевых стояла перед сантехником и пыталась размахивать какой-то тряпкой. Тот орал семиэтажными матерными конструкциями и отпихивал тетку от своего угла:

— …Твою свиную матерь, да за вымя и об стенку!!!.. Еще раз в мой шкаф полезешь, псина, за жопу ухвачу и в окно выкину!!!!

Я вернула челюсть на место и тихонько сбежала. Судя по контексту, Карповна попыталась «инспектировать» не только мебель снохи. И, наверно, промахнулась со временем проверки, нарвавшись на хозяина собственности. Надеюсь, наши вещи она не успела тронуть. Обязательно пожалуюсь бабуле, может, есть какой-нибудь способ защиты от таких вот любопытных. Я уже дошла до своей двери, когда в коридор вылетела свекруха и нырнула в сыновнюю комнату. Вслед ей прилетело что-то грязное и шлепнулось о дверь.

Переоделась и поспешила с кастрюлей на кухню, разогреть обед и узнать новости. Дядя Илья, к счастью, пока не ушел, и, стояло мне появиться на пороге, выдал:

— Криста, ты посмотри, что делается?!

— Что такое, дядя Илья?

— Эта тварь повадилась по нашим столам шариться!! Оля с Борисом такие люди приличные, и не скажешь, что мамаша — воровка!!

— Она что-то украла?

— Не успела, зараза разэтакая, хорошо, я вошел вовремя. Ты, это, проверь у себя?.. Черт эту бабу знает…

— Проверю, дядя Илья, спасибо. Надо будет остальным сказать…

— Скажу, уж будь спокойна. Пусть все знают, что мамаша Борьки крысятничает!

Я быстро проверила наши вещи, благо, точно знаю, что, где и как у нас сложено. Вроде бы все в порядке. Разогрела суп и ушла в комнату.

А вечером рассказала бабушке.

— Ты уверена, что она у нас ничего не трогала?

— Да. У нас там все настолько плотно составлено, что, не зная моей системы, в шкафчик ничего не запихнешь до конца. А я ее с десяти лет вырабатывала. Да и стоит наш шкафчик далеко от Николаевых. Наверно, баба только-только начала свой шухер наводить, когда на дядю Илью нарвалась. Их-то шкафчики рядом!..

— Вполне возможно. С Борисом я поговорю, но, думаю, он и сам понимает, что так дело не пойдет.

— Уж дядя Илья ему точно выскажет, это понятно. Я думала, он ее прямо там, на месте убьет…

Ба покивала, отрезала себе еще жареной курицы, прожевала.

— Хорошо, — она отодвинула тарелку, вытерла салфеткой рот, — тогда я пойду, помою посуду. А тебе, Криста, задание: вон там, на столе у меня приготовлены свитки на древнегреческом. Перепиши себе и переведи, сначала на русский, потом на итальянский. Поняла?

— Хорошо, ба.

Я уселась за стол, а бабушка ушла на кухню. А, вернувшись, сообщила, что пожаловалась Ольге. Та пообещала поговорить с мужем, когда он вернется из поездки.

* * *

Рано утром в субботу мы снова приехали в Михайловский замок. Ощущение новизны уже ушло, так что вслед за Галиной Евменовной мы вошли в служебные помещения, почаевничали, а потом направились в залы, ритуалить. На этот раз звезды указали на галерею Рафаэля — вытянутое помещение, с несколькими столами-витринами посередине и стенами в картинах. В другое время я бы с удовольствием обошла все, но сейчас на свободной части стоял уже знакомый столик, а время поджимало. Мы расставили ритуальные предметы, бабушка заняла место ведущей, а я приготовилась записывать, стоя в обережном круге.

Теперь на призыв откликнулись только полтергейсты и уже знакомая нам Зимина. Фрейлина огляделась и приблизилась к бабушке.

— Быстро вы, — после легкого книксена в нашу сторону, — я уж и не чаяла.

— Времена современные, запросы посылаются быстро, быстро и приходят.

— И какие вести вы принесли? — помолчав, спросила старуха.

В ответ бабушка рассказала новости, показала бланки запросов. Привидение аж поблекло.

— Вот как… значит, перетащил-таки Любушку в свою веру, басурман проклятый…

Яподзависла, но потом сообразила: раз внучка на той стороне с бабушкой не встретилась, значит, муж заставил ее перейти в протестантство, или что у него на родине принято. Но старуха раньше только предполагала, а тут получила подтверждение. Это все-таки разные вещи.

— Если будет на то твое желание, мы сами закажем поминальную службу, — дав время на рефлексию, предложила бабушка, — ты только скажи, где твоя могила находится.

— Могила?.. — Зимина очнулась, — ах, да!.. Могила моя находится на Смоленском кладбище, на Горной дорожке, неподалеку от Московской. Но не возле самой дорожки, а на пару саженей вглубь. Найдете.

— Найдем, — кивнула ба.

Я тем временем записала в ежедневнике «адрес» могилы.

— Как отслужите, приходите за откупом, — фрейлина усмехнулась и растаяла.

Зал посветлел, освобождаясь от дыхания Вечной Невесты.

Я вздохнула, помогая бабушке собирать вещи.

— Завтра воскресенье, завтра на разведку съездим, — решила ба, — нечего время тянуть.

— Конечно, пока погода хорошая.

* * *

И снова станция метро Приморская. На этот раз мы поехали не слишком рано. Погода и впрямь порадовала: легкая облачность, ветерок… красота! Перешли через улицу и по узкой тропке вдоль Смоленки дошли до Смоленского моста. А там — направо, мимо Воскресенской церкви, сквозь кладбищенские ворота, прямо на кладбище. По утреннему времени обе церкви работали, вокруг толпились верующие, и, конечно же, попрошайки. Впрочем, нас они, наверно, сочли бесперспективными, поскольку обошли стороной. Мы тщательно изучили обшарпанный план кладбища и обнаружили неприятный сюрприз:

— Бабушка! Смотри, тут две Горных дорожки! Первая и вторая! И какая из них же нам нужна?!

Ба хмыкнула:

— Вот почему старуха усмехалась, говоря адрес. Впрочем, Криста, я не удивлена. Это у них в обычае: не может Изнанка без подвохов. Ясно?

Я обдумала такую новость и кивнула:

— Значит, именно это предки имели в виду, указывая необходимость перекрестных допросов и уточнений. И прадедушка Джакомо отдельно писал, как правильно общаться с немертвыми.

Вообще-то, Джакомо Стрего был мне пра-пра-пра-прадедом, но столько приставок можно и опустить, для удобства и краткости. И да, именно от него пошла наша нынешняя фамилия.

— Именно!.. — бабушка подняла палец и вздохнула, — значит, обыщем обе дорожки, только и всего. А там поглядим, что и как.

И мы пошли. По асфальтовой дороге вглубь территории, мимо толп народа, спешащих к часовне питерской хранительницы. Обогнули кучу щебенки на месте ремонта проезда. Обошли подальше похороны какого-то авторитета, судя по крепким мужикам, даже в такой день не заменившим малиновые пиджаки на траурные одежды. Первая Горная дорожка оказалась длинной, раскинувшейся по обе стороны Московской, по которой мы добрались на место и от которой решили начинать поиски. Зато вторая — короткая, на Московской же и заканчивалась. Так как я специально оделась в кроссовки и старые джинсы, то залезла на разведку вглубь территории, пробираясь даже не по тропинкам, а по щелям между густо насаженными оградками, пока бабушка ждала меня на дороге.

Тщательно обойдя всю половину первого участка (я подумала, что и с этой деталью фрейлина могла ошибиться), мы могилу Зиминой не нашли. Зато на второй, короткой, нам улыбнулась удача. Скромная могила с небольшим гранитным крестом над ней и полустершейся надписью: «Варвара Петровна Зимина, фрейлина ее величества, 1812–1892» на гранитной же могильной плитке спряталась среди монументальных захоронений с ангелами и стелами.

— Похоже, Шубин решил знатно сэкономить на похоронах, — задумчиво изрекла бабушка, — впрочем, нам все равно, да и ей наверняка тоже.

— Удивительно, что могила так неплохо сохранилась.

— Так добраться сюда трудновато, — она усмехнулась, — и не видно ее почти. Остальные, вон, денег не пожалели, целые мавзолеи отгрохали!

Я огляделась и прикинула, что нужно:

— Наверно, надпись надо обновить? И мох убрать. Оградка, вон, покосилась еще…

— Согласна. Идем в контору, поговорим с работягами.

В домике администрации нам повезло застать самого главного начальника. Бородатый мужик с хитрющими глазами проверил по реестру могилу и прищурился:

— А эта баба… она вам кто?..

— Прабабка моя двоюродная, по женской линии. Так бы и не знали, если бы родословным древом не занялись.

Этот вопрос мы с бабушкой предвидели, поэтому заранее придумали правдоподобную легенду для официальных властей. Такую дальнюю родню фиг отследишь. Поэтому и опровергнуть слова не получится, да и зачем? Мы же деньги платим.

— Понятно, — он аж засиял от алчности, — ну что, пойдем, глянем, что и как?

Впрочем, сильно обогатиться кладбищенский босс не сумел: торговаться у итальянцев в крови. Бабушка ловко давила на слабые точки деляги, притормозив аппетиты и договорившись, что к следующим выходным рабочие выправят ограду, отмоют все и обработают от плесени, а также заново позолотят надпись. С тем мы и отправились дальше, зайдя в церковь при кладбище и заказав поминальную службу. К счастью, нам на ней присутствовать было необязательно. Но бабушка одним ей ведомым способом выцепила из толпы прихожанок старушку, сунув ей денежку и попросив «приглядеть». Та истово закивала, обменявшись с нами телефонами и обещав позвонить.

Уже сидя в метро, бабушка потерла руки:

— В пятницу уйду с работы пораньше и проверю тут, что и как. А в субботу снова вызовем Зимину. Пора заканчивать эту историю.

— Как ты думаешь, этот дядька сильно завысил цену? Уж больно вид у него жадный…

— Не особо. Конечно, пытался, но я-то не первый год живу, всякое видала. Впрочем, в накладе он не остался, хоть и без навара в личный карман.

— А бабка эта?

— Такие люди — редкость по нынешним временам. Вот будь уверена, все будет до крайности честно. Полезное знакомство, может и дальше пригодиться.

— Понятно.

Я обдумала бабушкины слова и решила, что это действительно так: раз старуха вообще честная, то можно с ней дела вести не только по церковной части. Посмотрим.

* * *

С трудом дотерпела до конца занятий в пятницу и пулей понеслась домой, печь традиционный пирог для музейщиц. Бабушки пока дома не было, зато из командировки вернулся Николаев. Именно его я и встретила в коридоре.

— А, Криста!

— Здрасте, дядя Борис! Давно приехали? Как съездили?

— Да вот только что вошел. Под Кишиневым попали под дождевой фронт, едва пробились по скользкой дороге, но ничего, Бог спас. Какие у нас новости?

Я закусила губу: с момента приезда его матери в квартире только рано утром отгремел пятый скандал. На этот раз Полина Карповна половину ночи стирала и тем самым мешала соседям спать: топала, гремела тазами, шумела водой и стиральной машиной. Нам-то не слышно, мы достаточно далеко от ванной. А вот остальным пришлось несладко.

Сосед уловил мою заминку, поразмыслил и уверенно предположил:

— Мама!. Поругалась с кем-нибудь?

Я вздохнула и кивнула:

— Увы.

— Сильно?

— Угу.

— Ладно, я разберусь.

Я закивала и поспешила к себе. На этот раз решила, откровенно говоря, выпендриться и испечь настоящую пиццу. А еще — кексики с ванилью и изюмом. Уверена, музейщицы такого точно не пробовали! Замесила тесто, поставила подходить. Замочила изюм, засохший до состояния бурых комочков. А пока разогрела себе обед. На кухне в это время было тихо и безлюдно.

Несколько раз ошпарила и подержала в кипятке сухофрукты, промыла тщательно, чтобы ни песчинки не осталось. Взбила бисквитное тесто, добавила ванильную эссенцию — импортные бутылочки из пластика, все в иероглифах, привез преподаватель из Кореи и полулегально толкнул студентам. Мы с Нинкой отвоевали по штучке себе, воспользовавшись благосклонностью Никаноровой и тем самым обогнав остальных. А кто не успел — тот опоздал. Засыпала изюм и разлила по формочкам. Составила все на поднос и пошла печь.

В коридоре Полина, вся красная и заплаканная, судорожно ругалась по телефону. Судя по контексту, пыталась достать билеты обратно на поезд. Похоже, огребла от сына по самые помидоры. Так ей и надо!..

Я с каменной физиономией проплыла мимо и скрылась в кухне. Разогрела духовку, поставила выпекаться кексы. Пиццу надо есть горячей, поэтому поставлю ее позже.

В кухню заглянул Дима:

— Криста, привет!

— Ты сегодня рано, — нейтрально заметила.

Димитрий и в самом деле в последнее время убегал на рассвете и возвращался к полуночи. Но сейчас он был уже в домашнем и с кастрюлькой в руках.

— Был аврал, пришлось побегать. Зато теперь могу отдохнуть хорошенько. Криста, а фарш ведь можно замораживать?

— Ну да, конечно. Только лучше это сделать порционно, мясо от повторной заморозки теряет качество.

— Ага… — сосед покивал и принялся греть себе что-то. Судя по запаху — суп с курицей.

— Криста, а сколько фарша надо на порцию?

— В твоем случае, — я подумала, — грамм триста максимум.

— Ага… — парень оглядел свою тумбу, — значит, мясорубка и весы.

— А что, у тебя куча мяса закуплена?

— Нет, но, — он посмотрел в окно, помешал ложкой в кастрюле, — тут нарисовался один ушлый мэн, торгует продуктами оптом. А мясо у него неплохое, я помню твои уроки. И вообще, много всего! Вот я и подумал. Сейчас, пока много работал, готовить было некогда, покупал полуфабрикаты. Но они намного дороже, чем мясо! И однообразнее. Вот я и подумал, что если бы у меня было заранее подготовлено, то мог бы просто греть. И разнообразнее было бы, и вкуснее. Ты сама меня учила.

— Ушлый мэн — это очень хорошо. Это всем пригодиться может.

— Я у него прайс попрошу, и на твою долю тоже, — понял намек сосед.

Кивнула: контакты с оптовиками — это замечательно. Мало ли, как дальше дела пойдут?..

Одну, маленькую, пиццу мы с бабушкой съели в ужин, с чаем. А вторую, большую, и кексы — привезли с собой в Михайловский. Поутру было уже свежо, но мы достаточно тепло оделись, а еще — у музейных работников появилась микроволновка. Как похвасталась Галина — подарок от одного «нового русского».

Мы почаевничали. Еще вчера бабушка убедилась, что могила Зиминой приведена в порядок, лично поставила ей свечку за упокой души и получила отчет о панихиде от Софьи Платоновны — той самой честной церковной старушки. Так что сейчас мы смело начали ритуал.

На этот раз в Мраморном зале собралось много призраков во главе с царем и аж пять полтергейстов. Зимина молча выслушала отчет, помолчала. Кивнула:

— Мне и в самом деле легче стало. И знаю теперь точно, что и как, и панихиду отслужили по мне, как положено. Отныне и навсегда вы мне некровная родня и официальные наследники! Ну, слушайте про откуп…

Я в обережном круге присела на стульчике и начала подробно записывать. Зимина встала так, чтобы видеть мой ежедневник, и помогала рисовать схему, указывала ориентиры. Царь слушал и благосклонно кивал. Когда все было закончено, возгласил:

— Просьба выполнена, откуп выплачен!

— Свидетельствуем! — хором подтвердили призраки.

— Прощайте, — царь кивнул и растаял.

Фрейлина тоже растаяла, сказав напоследок:

— Смотрите вглубь, а не по сторонам!

Все закончилось.

Мы ехали домой и обсуждали результаты.

— Ломоносов поселок большой и маленький одновременно. На кафедре поищу старые карты и вообще, информацию соберу, какую смогу.

— Интересно, почему фрейлина велела там все спрятать? Они же, как все придворные, жили в Царском Селе.

— Наверно, чтобы Шубин и Франц ничего не заподозрили. Логично же клад искать на месте жилья хозяйки. А тут совсем посторонний дом вообще в другом городке. Как говорится — концы в воду.

— Ага. Ба, интересно, тут подвохи будут? Как с дорожкой на кладбище? И что она имела в виду последней фразой?

— Не съездим — не узнаем. Мы ей теперь родня, на той стороне это многое значит.

9. Замки и заборы

Подошли новые выходные. Бабушка отдала готовую рукопись монографии на рецензию и теперь изнывала от скуки. Ну, как, изнывала? Учила студентов, ругалась с коллегами, выбивала для кафедры гранты. Посмотрела в университетской библиотеке нужные карты Ломоносова. Их в наличии не оказалось, пришлось запросить и ждать ксероксы из Академии Наук.

Как сказала Зимина, клад спрятан в подвале дачного дома в небольшом поселке западнее Ломоносова со смешным названием Мартышкино. Дача та была деревянная, на каменном цоколе с большим подвалом. Купил ее Цехельман на свои средства, так что никто ничего и заподозрить не смог: дачи всегда были в большой моде. Купил и купил, что такого?.. Отдыхать человек хочет, детишек на лето вывозить. Адрес она нам дала, но города сейчас и тогда — две большие разницы, как выражается Галька Вульф.

Ждать результатов бабушкиных изысканий было невыносимо, так что я пошла в нашу библиотеку при колледже и попросила все карты тех мест, что были в наличии. Заплатила денежку и наделала ксероксов. Нинке объяснила просьбой соседки. А еще в метро, в киоске купила журнал с объявлениями по недвижимости: мне стало интересно, сколько стоят дачи в том поселке и вообще, что происходит сейчас с недвижимостью. Раньше не интересовалась, потому, что тогда смысла не было. Мы и сейчас не особо богаты, на хоромы точно средств не имеем. Подработка у Писецких, конечно, была хороша, но…

То самое но. Надеюсь, бабушка уже об этом подумала. Дома разложила распечатки, нашла объявления по интересующему нас району и глубоко задумалась. Наложить старые планы на новые удалось только примерно, и то, только потому, что улицы севернее железки названий почти не меняли. Впрочем, главное — начать, а там разберемся: стреги мы или погулять вышли?..

Я вернулась рано, но и бабушка засиживаться на работе не стала.

— Ты рано, — я встала от стола, где расположилась с бумагами.

— А, — ба махнула рукой и сняла пиджак, — делать там сейчас нечего. Рефераты проверила и ушла.

— А я тут, вот, — показала, — представляешь, этот поселок считается элитным теперь!..

Бабушка посмотрела, покивала:

— Знаю, у нас один из аспирантов в риелторах бегает, я у него проконсультировалась.

— Но… ба, такие деньги!..

— Не суетись, внуча. Поживем — увидим. Завтра съездим, посмотрим на месте. Если получится, один ритуальчик интересный проведем.

Говорили мы, кстати, на русском — Аннушку я в соседнем дворе встретила, бегущую с пустой авоськой наперевес. Если кошелка пустая — значит, в магазин, это дело не быстрое. Особенно, для Варфоломеевны — пока всю округу не обойдет, цены не сравнит — даже спичек не купит! А вот когда вернется — тут только на итальянском общаться будем.

— Заодно пластиковые кружки обновим. Ба, ты обедать будешь? — я встала и собралась на кухню, на ходу прикидывая, что и как.

— А что у нас на обед?

— Овощной суп и зразы. Будешь?

— Буду, конечно. Ужасно проголодалась! Сегодня от столовой так несло, что подойти тошно. Совсем совесть потеряли, хоть с собой обед носи, — бабушка поднялась и подхватила полотенце.

— Ну, так и носи, какая проблема? — взяла из холодильника кастрюлю.

— Хлопотно. Микроволновки на кафедре нет, греть негде, а холодное есть не вкусно.

— Да, неприятно. Может, вам всей кафедрой скинуться? Поговори с профессурой. Если на всех раскидать, включая аспирантов, то не так уж и дорого выйдет. Можно самую дешевенькую, вам же только греть надо.

— Как вариант, — она кивнула и скрылась в ванной.

Я отлила порцию супа в ковшик и поставила на огонь.

* * *

Поселок Мартышкино был сонным и пустынным. Высокие заборы, пышные сады. Кое-где уже, правда, возвысились добротные особняки «новых русских», но в основном стоят старенькие деревянные домики. Мы сориентировались и по зеленой улочке направились к нужному месту.

— Как тихо, — я с интересом оглядывалась.

— Сезон скоро закончится, дачники разъезжаются.

Где-то далеко хлопнула калитка, зафырчал мотор, удаляясь. И снова тихо. За забором на нас пару раз гавкнула собака, но бабушка только покосилась в ту сторону, и пес замолчал.

Искомый дом стоял совсем не так, как остальные, не близко к забору, а в глубине участка. Тропка к нему заросла травой, еле выделяясь среди бурьяна.

— Не живут?..

Я только пожала плечами.

Мы осмотрелись: пусто. Пошли по тропинке, но через три метра уткнулись в железную раму, густо опутанную колючей проволокой. Две коротких цепи с одной стороны изображали, по-видимому, петли, а третья с другой — исполняла роль замка. Бабушка посмотрела через щели на соседей, подумала:

— Тут сделаем краткий ритуал вызова с предварительной защитой. Думаю, для начала этого достаточно.

Малый ритуал не предполагал долгих приготовлений и не требовал песен: просто несколько капель крови на совершенно особую статуэтку Дианы, тихий речитатив в несколько строк… бабушка выпрямилась, впадая в транс. Я, как втора, чутко прислушивалась, храня покой места. Впрочем, все было тихо.

Бабушка повернулась туда-сюда, с кем-то пошепталась. Я слов не разобрала — только еле слышное бормотание. Так и должно быть — слова тут не нужны, коммуникация идет почти на уровне подсознания.

Вдалеке проехала машина, что-то взвизгнуло. Снова тихо.

— Уф… — ба закончила ритуал и расслабилась.

Я подставила ей раскладной стульчик и открыла сумку:

— Садись, ба. Хочешь чего-нибудь?

— Все в порядке, — она выдохнула и потерла лицо, — все в порядке, Криста. Собираемся и идем на станцию, больше тут делать нечего. По пути расскажу.

Мы собрались и выскользнули на дорогу.

Бабушка на ходу попила воды. Передохнула. Улыбнулась:

— Мы оказались правы, тут почти не живут теперь. Раньше-то и сами жили, и гостей часто принимали. А теперь почти забросили. Духи сказали, подвал цел: хозяева скуповаты, в строительство почти не вкладывались. Так, времянку поверх старого фундамента сварганили, тем и довольствовались. Боялись богачами прослыть. Но домовой тут есть. И духи места сильные. За восстановление дома обещают помочь всем, чем смогут.

— Помочь — это хорошо. А хозяина как уговаривать будем?

— Есть у меня идея. Дух сказал — хозяева не местные. Посмотрим, что и как. Сейчас многие с иностранными корнями в места предков переезжать повадились, нам это помочь может, — бабушка еще подумала и сама себе кивнула, — знаешь, что, Криста? Позвоню-ка я одному знакомому. Он во власти вхож, а мне должен кое за что. Вот пусть он и узнает, что к чему. Если что, то поможет. Я пока попросила хозяев потихоньку выживать, нам это тоже в помощь будет.

* * *

Продолжение дела получилось через три дня. Вроде недолго, но все это время я провела как на иголках, и только лекции в колледже помогали хоть немного отвлечься. Даже записалась на факультатив по фигурной нарезке, чтобы занять мозги, хотя до Людки Петровой мне в этом все равно не дотянуться, хоть из кожи выпрыгни.

Бабушка действительно связалась с одним из должников, и тот разузнал, что хозяин нужного нам дома — директор одного известного универмага, хоть и чистокровный еврей, но уезжать никуда не собирается, как и продавать дачу. Бабушка заодно уточнила цену на эту недвижимость. Нам не хватало даже с учетом недавних подработок. Я огорчилась, а бабушка успокоила:

— Вот и хорошо, что продавать не собирается, значит, мимо нас не уйдет. А мы пока денег подкопим. Завтра воскресенье, поедем в Пушкин, проведем ритуал на деньги. Осень — как раз лучшее время для этого.

— Хорошо, ба. Тогда пойду, приготовлю перекус нам.

На кухне тетя Оля радостно пекла пирог, Аннушка варила суп, а Люська снова строгала овощи. Я принесла куриные ножки и положила жарить на сильном огне под крышкой. При такой жарке курятина мгновенно покроется аппетитной хрустящей корочкой, а внутри останется нежной. А соус пригодится, чтобы в него макать готовые ножки. Кавказский как раз подойдет.

— Вечер, Криста! — тетка аж светилась, — свекруха уехала, счастье-то какое!..

— Вот как? А я думала, она давно уехала, потому что не встречала…

— Не сразу билеты достали, пришлось подождать. Все это время Боря ее из комнаты не выпускал и под конвоем в санузел водил. А потом самолично на вокзал отвез и в вагон впихнул.

— Оу… — Такой «концлагерь», кого хочешь, убедит уехать.

— Ох, и скандал был!!.. — она зажмурилась, — пока Боря ей объяснял, что так поступать нельзя, пока сообщал, что больше мать к себе приглашать не будет и почему… ой!

— Понятно, — перетрясла сковородку, чтобы перевернуть ножки на необжаренную сторону.

— А она что? — Оказывается, Люська прилежно грела уши.

— Ну, я ж говорю — скандал был!

— А-а…

Замесила тесто для пресных лепешек, поставила возле плиты созреть. Рецепт подогнала Терентьева за то, что мы с Нинкой защитили ее от Зиминой. Очень вкусные лепешки, особенно с пылу с жару, Катька нас угощала. А пока тесто подходит, начала готовить кавказский соус — бабушка его обожает. А еще кетчуп возьмем с собой, для разнообразия.

* * *

Ритуал прошел замечательно: боги приняли жертву (фрукты, зерно, вино и мед). В последний момент действа я ощутила, как с пяток до макушки нас прошила волна энергии и разошлась кругом. Ух, ты!.. Кажется, я начинаю подсаживаться на такие ощущения. Впрочем, ба говорит, что это нормально.

В общем, мы сидели и перекусывали — эдакий пикничок. Когда…

Вот именно.

Кусты затрещали, и на полянку вывалились братки! Пятеро здоровенных амбалов в спортивных костюмах и золотых цепях. Я чуть курицей не подавилась, но бабушка осталась спокойной. Она этого ждала?!

— Вы… это… — главарь (самый здоровый и озолоченный) затормозил, обвел поляну взглядом и почесал затылок.

Я судорожно проглотила кусок. Ба приподняла бровь. Ну, представляю, как мы выглядим со стороны: на алтаре статуэтки и ритуальные предметы, жаровня чуточку дымится, и мы тут такие красивые кушаем.

— Кого-то ищете, молодые люди? — бабушка, тоном светской дамы.

— Мы… это… ведьму ищем!

— А зачем? — она наклонила голову набок, словно насекомое забавное увидела.

Братки напряглись, но остались стоять, только посмотрели на старшего.

— Э-э… тут у меня…

— Присаживайтесь, молодой человек, — бабушка указала на чурбачок поблизости, — и рассказывайте.

— Так мы… это… Вот, мы… это… — он сел на предложенный чурбак и резко выдохнул, — беда у меня!!

— Какая? Рассказывайте все с начала.

— Так это вы — ведьмы? — вдруг с любопытством вылез один из сопровождающих гостя.

— Ну, вроде того, — бабушка покивала, — стреги мы. Так что за беда?

Я налила в кружку чаю и сунула мужику в руку:

— Вот, выпейте, успокойтесь. И рассказывайте.

Он торопливо глотнул. Выдохнул. Обвел взглядом поляну, еще раз рассмотрел алтарь. Оглянулся на своих и повелительно рыкнул:

— Идите-ка, погуляйте! Посторожите, что ли. Будете нужны, позвоню. Брысь!!

Братва покивала и испарилась. Он тем временем допил чай (я же немножечко налила, хотя чай вкусный) и действительно успокоился.

— Беда у меня, — почесал в затылке, — каждый день у меня как один и тот же. Утром звонит Серый, потом маман просит продуктов привезти, потом я у братков отчеты спрашиваю… Потом едем на стрелку, но никого не встречаем, возвращаемся, бухаем. А утром — все по новой!

— Так, может, это просто распорядок такой у вас сложился?

— Не-а!! — для достоверности он аж головой помотал, — Серого мы еще месяц назад похоронили, скоро сорок дней будет!! Он же мертвый совсем, а, поди же, — каждое утро звонит!!! И в трубку каждый раз одно и то же говорит, мол, все долги собрал и скоро привезет, а Лютый стрелку вечером назначил, на дальнем кордоне! Мы эту стрелку с бандой Лютого полгода как добиваемся, чтобы границы обговорить. Мы едем — а там никого, и даже следов нет. Мама, опять же, сейчас дома, а не на даче живет, зачем ей продукты в городе, на всем готовом? А ведь звонит! И так каждый день. Целый месяц!!! Я ж не могу так больше!!! Каждый день как пытка, ничего не в радость!! Спать не могу, есть не могу, пить — не лезет! На баб — не стоит!!!

Бабушка задумалась. Мужик преданно поедал ее глазами. Мне подумалось, что такой бандит даже решение суда ждал бы спокойнее.

— А скажи-ка мне, мил человек, — ба явно что-то надумала, — нет ли у тебя врагов каких? Чтобы аж до крови?

— Есть, конечно же, — он усмехнулся так, что у меня мороз продрал по коже, — мы люди серьезные, уважаемые. Бабки крутим огромные. Как же при таких делах, да врагов не нажить?..

— Понятно, — ба встала.

Он поспешно вскочил, а она царственно указала ему на алтарь:

— Снимай-ка, мил человек, обувь и цацки все свои, раздевайся до исподнего и ложись. Испачкаться не боишься?

— Что вы, все путем, не жалко! — Он поспешно разделся, а я освободила алтарь от предметов. Бандит оказался таким здоровым, что целиком не поместился, свесив руки и ноги.

— Ничего не бойся! — Мужик кивнул, а ба перешла на итальянский, — Криста, достань статую Фурины^[20], зеркало и серебряный нож с кубком. Вино у нас еще осталось?

— С избытком, и зерно с медом тоже, — я поняла, что бабушка решила провести ритуал вопрошения богини мщения. Его я уже изучала, но только в теории. А сейчас, значит, будет практика.

Мы расставили предметы (статую поместили возле темени мужчины, а на грудь — холодное зеркало, отчего он ойкнул, но даже не дернулся), снова разожгли жаровню. Бабушка сыпанула туда несколько зерен пшеницы и запела:

Я налила вина в кубок, срезала жертвенным ножом несколько волосков с прически бандита, кинула в жидкость и все выплеснула в огонь. Из жаровни повалил густой дым, а бандита выгнуло дугой. Лицо у него разгладилось, глаза закатились. У меня по спине пробежали мурашки, а сверху пришло ощущение тяжелого взгляда. Бабушка чуть кивнула:

— Questo mortale Х venuto da te, chiedendo aiuto, Furina onniveggente. Entra in lui, dicci cosa nasconde il vaso della sua anima?^[22]

Бандит захрипел и вдруг чужим, каким-то бесполым голосом выдал:

— L'uomo Х debole di spirito, ha fatto arrabbiare gli dei, ha versato il sangue degli innocenti, ha aggravato i crimini della famiglia.^[23]

— C'Х un modo per riscattare?^[24]

— Per far rivivere la razza perduta, per ripristinare la giustizia. Ma i morti non possono essere riportati indietro. Cosa darЮ in cambio?^[25]

Я поежилась: внимание богини исчезло, а бандит обмяк на камне. Бабушка помазала вином ему лоб, достала немного меда, кинула в огонь. Мужик открыл глаза и изумленно вытаращился на бабушку. Та сообщила:

— Кровь невинных отмщения потребовала. За грехи твои время у тебя забрали. Пока справедливость не восстановишь, пока потерянный род не возродишь, так по кругу одного дня ходить будешь. Ни жизни, ни покоя, ни счастья не увидишь. Вспоминай, чего натворил, что боги так тебя наказали?

— Э-э? — он сел и очумело потер шею.

— Такое возмездие не просто так делается. Только мать за свое дитя у богов подобное выпросить может. Ритуал серьезный женщина провела, боги смотрят и решают, а потом сами наказание накладывают. Она не стрега, просто мать в горе. Но материнское сердце и богам поперек приказывать может. Думай, человече!

Я немного боялась, что бандюган начнет нам вредить, но, видимо, что-то в его башке сдвинулось, потому что он действительно задумался:

— Я ж не отказываюсь, всякое было. И крови немало пролил, чего уж там!. Но чтобы невинных?..

Потянулся по карманам искать что-то. Я посмотрела на бабушку. Та кивнула.

— Вы можете одеться и сесть тут, — показала на чурбан.

Он оделся, все так же задумавшись. Потом достал телефон:

— Толян, птицей к Гарику, поляну нам сюда конкретно!.. И пусть Лысый подойдет. Живо!!!

Посмотрел на алтарь, вдруг как-то по-доброму улыбнулся:

— А ведь не соврал дед Панас!.. Ведьмы тут действительно есть!

— Панас Егорыч? — уточнила бабушка, а бандит закивал, — как он, здоров ли?..

— Помер, в прошлом году весной схоронили.

— Вот как? Вроде ж не старый был.

Бандит пожал плечами:

— Да внезапно, за несколько дней угас. Мы уже и по врачам, по целителям всяким… дед он мне двоюродный. Дима я, Кузнецов, а по батюшке Викторович!

— Вот как? Все-таки нарвался Панасушка.

— Как это?

— О мертвых, конечно, плохо не говорят, — бабушка задумчиво потерла подбородок, — да только баловался твой дед Панас нехорошими делами. О бессмертии все мечтал, знания запретные выискивал. На этой теме и со мной познакомился, хотел ведовству научиться, да некромантом стать великим. А ведь я его предупреждала!.. Не дело это, Вечную Невесту дразнить, простому смертному в дела богов лезть.

— Ой, — бандит передернул плечами и даже как-то съежился, — а мы и не знали!..

— Так о таком завсегда помалкивают, мил человек! — она коротко, резко засмеялась, — особенно от родни скрывают. Дела эти черные, позорные. На весь род беду накликать можно, если неправильно браться. Наш-то род с древности богам служит, веками, и то!.. А Панас решил, что он самый умный, и один сможет за пару лет всего достичь. За все хватался, что ни попадя. Видать, дохватался… до гроба. Жаль… но вот так вот.

— Так, может, это из-за деда Панаса у меня такая беда? — встрепенулся мужик.

Ба поразмыслила и покачала головой:

— Скорее всего, нет. Панас хоть и баловался… всяким, но семью все-таки оберегал. Так что тебе прилететь не должно было, либо уж сразу всему роду наказание бы назначили. А ты ж один мучаешься?

Дима кивнул. На поляну вышел бандит с большой лысой головой и преданно уставился на хозяина.

— Леха, — тот взглядом попросил у бабушки разрешения, — сядь сюда и думай! Кого мы при разборках зацепить могли, кто не при делах и вообще мимоходом? Месяц назад, примерно. Возможно, немного раньше.

Круглоголовый уселся на самый плохонький пенек и послушно задумался.

Я вздохнула и посмотрела на бабушку. Та указала взглядом на алтарь, пришлось заняться уборкой. Тем временем Леха отмер:

— Димон, а, может, это, когда в Купчино перестрелка была?.. Помнишь, люберецкие еще на нас у ресторана наехали? Как раз, чуть больше месяца прошло! Посреди города, в выходные, днем… ну, ближе к вечеру, но народу все равно до фига гуляло!.. Других крупных разборок в последние месяцы не было, только так, по мелочи, один на один. А эти отморозки тогда из калашей отстреливались! Пуля — дура, могло и зацепить кого-то.

— Мелочь тоже важна бывает, — уточнила бабушка.

Димон не согласился:

— Нет, мадам, обычно в этом случае мы на пустырях или в лесу работаем. Это конкретными людьми, без свидетелей, делается. Там невинных нет, еще похлеще нас упыри встречаются. А вот такого, чтобы как в кино, посреди города, из всех стволов, да очередями, — это очень редко бывает. Не дело так беспредельничать. С властями потом хлопот не оберешься, пресса налетит, а нам лишний раз светиться ни к чему. Люберецкие тогда совсем берега попутали, правила забыли, когда палить начали. Беспредельщики, одно слово!.. Лысый, — тыкнул пальцем, — свяжись с нужными людьми, пусть поищут. Пусть то дело снова поднимут, по свидетелям пройдутся. Если надо, то и с ментами пусть поработают. Проблема-то серьезная, не до понтов.

Тот покивал и взялся за телефон.

Так и пошло. Лысый гангстер трещал по телефону. Мы втроем сидели. Димон напряженно о чем-то размышлял, время от времени хмурясь или сам себе кивая. Где-то минут через двадцать к нам на полянку пришли несколько подручных Димона и восточной внешности молодой человек в форме официанта с большими корзинами и коробками в руках. Остановились, вопросительно уставясь на начальство.

— Че встали?! — Лысый Алексей ткнул пальцем в сторону от алтаря, на утоптанную землю, — вот тут раскидывайте! Все взяли?

— Мебель сейчас принесут, — официант поставил ношу на бревно и достал свой телефон.

Я с любопытством наблюдала, как еще несколько официантов принесли складные стулья и стол, застелили его белоснежной скатертью, заставили первоклассной посудой. Первый начал вынимать блюда.

В тот день до вечера просидели с Димоном, как он попросил его называть, за столом и разговорами. Он почтительно расспрашивал бабушку о том о сем, особенно о делах своего деда, рассказывал о себе, советовался порой. Потом нас отвезли домой на здоровенном автомобиле. Когда мы уже выходили из машины (дверцы нам почтительно открыли Димоновы подручные, вежливо поддержав под локоток на высокой подножке), из подворотни выскочила Аннушка с котомкой. Остолбенела от подобной картины. Дождалась, пока машина уедет, и сунулась было к нам с расспросами. Бабушка на нее не среагировала, только отмахнулась, как от мухи. Я промолчала, посмотрев на бабушку. Теперь вредина разнесет по окрестностям всякую ерунду. Ну ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Димон Кузнец (это его прозвище среди бандитов) обещал, как всю информацию соберет, с нами свяжется, потому что, как объяснила бабушка, мало найти обиженного и все поправить (по мере возможности, разумеется, ибо мертвых даже стрегам не вернуть), но и ритуал возвращения времени все равно придется провести.

10. Гости званые и незваные

Вечером мы удачно избежали разговоров с соседями, сразу отправившись отдыхать. Но на следующий день ко мне пристала тетя Оля. Ей я сказала, что мы случайно встретились с родственником давнего знакомца бабушки, посидели за столом, повспоминали о прошедших временах и были отправлены домой на его машине, поскольку время было позднее и одним добираться страшновато. Соседка покивала. В комнате сообщила бабушке о том, что Анка успела пустить слухи.

— Да и фиг с ней, — бабуля только махнула рукой.

Бабушка крайне редко использует ругательства и лишние жесты. То, что она так сказала и сделала — значит, что-то произошло. Что-то серьезное.

— Что-то стряслось?

— Да все в порядке, — она присела в кресло, — я о другом беспокоюсь. Сходим-ка, Криста, в церковь на Смоленском кладбище. И заодно на могилу Зиминой заглянем.

— Зачем?

— В церкви свечку невинно убиенным поставим, за упокой. Забыла тебе сказать, тут Софья Платоновна на днях мне на кафедру позвонила, сказала, что по соседству с Зиминой нового русского похоронили, надо проверить, что и как. Да и вообще… назови это интуицией.

— Девчонки говорят, чтобы все в делах хорошо было, надо свечку Ксении Питерской поставить. А ее часовня как раз рядом находится.

— И это можно сделать. Нам деньги надо собрать, чтобы дачу выкупить, тут любые пути хороши.

— Завтра в колледже уточню, что и как. Есть у нас знатоки…

— Узнай, конечно.

В колледже, перед одной из общих для всего курса лекций, я высмотрела Плотникову из параллельной группы. Верка очень набожная, так что, наверняка сможет проконсультировать меня по поводу Питерской святой. Обычно она прячется где-нибудь в закутке, молится или Библию читает. Вот только где она? Посреди холла что-то громко вещала Иванчикова, вокруг столпились прихлебательницы. Остальные компаниями рассосались кто где, но нашей «святоши» пока не видно. Я начала обходить помещение по периметру, здороваясь и перекидываясь словом-другим с близко знакомыми девчонками.

— Ты куда? — Нинка обратила внимание на мои маневры и пошла следом.

— Мне надо перетереть с Веркой из «бешек».

— На фига тебе эта святоша?

— Надо. По ее профилю кое-что уточнить личное. Подождешь меня с группой?

— Ладно, — подруга вздохнула, но осталась возле наших, признавая мое право на личные секреты.

Я двинулась дальше.

К счастью, долго искать не пришлось: вся традиционно закутанная в долгополый балахон, с неизменной косынкой на тощих волосишках, Верка уткнулась в книгу, устроившись на старом ящике в маленьком коридорчике, ведущем к кладовым и туалетам.

— Привет! — присела рядом.

Смирница вздрогнула. Увидев, что это всего лишь я, а не кто-то вроде Бабочкиной, выдохнула.

— Нужна твоя помощь, — не стала я тянуть кота за хвост, — знаешь, на Смоленке есть часовня Ксении Петербургской?

— Знаю, конечно. Я туда обязательно пару раз в год езжу.

— Во-от! — подняла пальчик и продолжила, — говорят, Ксения может желание исполнить?

— Может, конечно.

— А что для этого надо сделать? — я достала блокнот с ручкой.

— Значит, так!.. — она воодушевленно выпрямилась, набирая воздух в грудь.

Я записывала, уточняла, переспрашивала. Заодно узнала еще одно чудесное место на том же кладбище. Про него тоже все записала. Наше плодотворное общение прервал звонок на лекцию.

* * *

Вечером продемонстрировала бабушке добычу.

— Молодец. Две святые — это еще лучше.

— И я уточнила, что православными быть не обязательно, к ней даже мусульмане ходят!

— Вот и славно! Сейчас я продумаю текст записочек, и мы с тобой все сделаем, — бабушка вернулась к письменному столу, а я отправилась на кухню, греть ужин.

Сегодня были только две сдвоенных лекции, потому что практику отменили из-за внезапного ремонта в классе, так что я вернулась домой достаточно рано и сделала кармашки из куриных грудок, с творогом. Греть их в микроволновке — преступление, так что надо включить духовку заранее. А пока они прогреваются, можно обжарить картофельные ньокки.

— Вечер, Криста! — в кухню вошла тетя Оля, — как дела?

— Все путем, тетя Оля, — я приветливо кивнула, — как у вас?

— Нормально. К нам в магазин завтра должны привезти оленину, с Мурманска. Вам надо?

— А почем?

— Полтинник.

— Хорошая цена, сейчас у бабушки уточню и скажу попозже, ладно?

— Договорились.

В комнате бабушка медитировала над кусочками бумаги. Я рассказала про мясо. Та покивала:

— Дешево, берем! Килограмма четыре надо точно, а, может, и побольше, если в морозилку поместится.

— Хорошо, ба. Часть я на фарш перемелю, часть кусками оставим. Будет впрок запас надолго. Но, больше четырех кило никак не влезет, там надо под остальные продукты место оставить.

На кухне сказала тете Оле, что мы берем и сколько, та себе записала. Тут появились остальные соседи, и уже через пятнадцать минут заказов в ее блокноте было аж на две странички. Димитрий тоже взял, два килограмма. Мясорубку он себе уже купил, как и бытовые весы, так что тоже собирается сделать полуфабрикаты и заморозить.

Оленину я разделила на три части: одну часть, самую нежную, оставила целым куском для запекания. Что поплоше — нарезала мелкими кусками для тушения. А самую грубую — срезала с костей (они пойдут на бульон) и превратила в фарш. Дима по соседству повторял мои действия, одновременно записывая себе в блокнотик новые рецепты. Через пару дней после «оленьего аврала» он по моей просьбе взял меня с собой к оптовику. У него я взяла аж целых четыре курицы, брикет филе скумбрии и свинину. Все разделала и превратила в различные полуфабрикаты. Теперь мы и Дима обеспечены едой надолго, можно сосредоточиться на главных вещах.

* * *

Подошли выходные. Мы с бабулей съездили на Смоленское кладбище, провели все ритуалы загадывания желаний, проведали могилу Зиминой. К счастью, свежее захоронение неподалеку ее не затронуло. Встретились с Софьей Платоновной: отдать эликсир от пролежней и получить отчет о происходящем на кладбище. Муж Платоновны был лежачим, после инсульта, вот и страдал. А мазь приготовили вдвоем по рецепту предков. Так что у меня теперь, помимо ритуалистики, еще и практика по зельеварению имеется. В общем, мы сидели на скамеечке возле Смоленской церкви, угощались мороженым и обсуждали общие дела. За мороженым пришлось сбегать мне, как самой молодой. Впрочем, адрес ближайшего магазинчика мне старушка сообщила, так что я не плутала по местным закоулкам в поисках нужного.

— На днях мне позвонила двоюродная невестка, — Софья Платоновна с удовольствием откусила от сахарной трубочки, — жаловалась, что соседи достают.

— Пьют, что ли?

— Да если бы! — старушка вздохнула, — увлеклись какими-то новомодными течениями. Толи кришнаиты, толи сатанисты…

— Так это просто поветрие какое-то сейчас!.. — согласилась ба, — Мало нам всяких Кашпировских, психи из каждой тумбочки лезут, свои секты организовывают… курсы, школы всякие…

— Модно и дорого! — поддакнула я любимым выражением Иванчиковой.

— Так в смутные времена всегда так, — Софья вздохнула, — а нормальные люди страдают. Вот и эти… Зина говорит, песни поют странные, стучат по барабанам и бубнам.

— И что? — я пожала плечами, — по ночам, что ли? Спать мешают? Так участкового на них напустить и вся недолга.

— Участковый там несколько раз приходил, да толку-то? А от этих песенок бесовских Мурка Зинкина на стенки бросается, орет не своим голосом и чуть не в окно сигает! Кошки — звери божьи, нечисть за версту чуют.

— Кошка — это серьезно… — бабушка подумала, — посмотреть бы, послушать…

— А можете?. — Софья Платоновна уставилась на нас с такой надеждой, что я чуть не фыркнула, в последнюю секунду прикусив язык.

Бабушка уже давно деликатно рассказала нашей знакомице, что мы стреги, заодно объяснив, что и как, и чем мы отличаемся от колдунов и сатанистов, так что старушка от нас не шарахалась. Тогда Софьюшка покивала, поразмыслила и пообещала, что будет, если что, иметь в виду. Вот, видимо, сейчас поэтому и начала разговор.

— Можем.

— А сегодня?..

— Можно и сегодня, выходные, все-таки, почему бы нет?

— А они будут музицировать? Может, по закону подлости, перенесут свои репетиции.

— Ой, Кристиночка, они как в пятницу вечером начнут, дай бог, чтобы к полуночи воскресенья успокоились! Вот погодите, счас до ризничьей сбегаю, по телефону Зине позвоню, уточню…

Платоновна подхватилась с бабушкиного кивка и убежала в храм, звонить родственнице.

— Ба?.. — я приподняла бровь.

— Думаю, да.

— То есть, это тот ритуал подействовал?

— Да, однозначно. Ты же видишь, что вокруг творится? И Димон, и вот теперь Софья… Думаю, это только начало.

— А ты уже делала такой ритуал когда-нибудь?

— Делала, еще с твоей прабабушкой, а с моей мамой, в 30-е годы. Время тогда было сложное, так что пришлось потрудиться, чтобы профессорскую должность твой прадед не потерял.

— И помогло?

Ба усмехнулась:

— Еще как!.. И сейчас нам поможет. Может, не так быстро, как хотелось бы, но — поможет.

— Дай-то богиня!

Тем временем вернулась Софья Платоновна:

— Поехали, Юдифь Георгиевна, они дома и нас ждут! А эти, черти полосатые, играют!

И мы поехали.

* * *

Гороховая улица сияла весенней чистотой и свежим лоском магазинов и бутиков. Платоновна провела нас через дворы, вошла в один из подъездов и направилась к старинному лифту. Впрочем, тот оказался сломан.

— Ну вот! — онаявно расстроилась, — придется пешком на четвертый этаж топать.

— Ничего, дойдем.

На третьем этаже Софья приостановилась и подняла палец к потолку:

— О! Слышите?

Я навострила уши:

— И в самом деле, толи воют, толи поют.

Зина ждала нас в дверях:

— Третий час уже развлекаются. Сосед только что ходил, скандалил, а этим все нипочем. Я слышала через дверь, как он ругался. Да вы проходите, сейчас я чаю согрею!

Поблагодарив, мы прошли на кухню. Зина хлопотала у плиты. В кухню заглянули ее муж и сын — парень лет двенадцати. Поздоровавшись, они ретировались. Вскоре на столе уже красовался начищенный до блеска чайник, вазочка с карамельками и початый пирог с капустой.

Пирог был вкусным. Пока пили чай, прислушивались. Странное, в самом деле, пение. Совсем не: «харе, Кришна!», как часто возле метро сейчас распевают. И не христианское, насколько я разбираюсь. Заунывное, странное. И зубы от этого ныть начинают, словно от низких частот. Бррр!..

— М-да… — бабушка подошла к вентиляционной отдушине, где было лучше слышно, и подняла палец.

Мы послушно замерли. Она прислушалась, явно что-то узнав: вон, как нахмурилась. Что-то серьезное?

— Софья, у вас тут церковных свечек и святой воды не найдется?

— Найдется, а как же! — женщины засуетились и принесли из комнаты требуемое.

— Ба?

— Coizione di Baal^[26] — она поджала губы, а я наморщила лоб, вспоминая.

Нет, не помню.

— А?..

Бабушка тоже вспомнила, что этого я еще не изучала, и пояснила для всех:

— Точно, сатанисты. Эх, и откуда они только вылезают?..

Она подумала.

— Так, говорите, из какой они квартиры?

— Тринадцатой, как по заказу. Под нами.

— Понятно. Можно от вас позвонить?

— Конечно, конечно!

Зина увела бабушку, а Софья уставилась на меня с немым вопросом. Я пожала плечами. До таких высот мне еще учиться и учиться.

Вскоре бабушка вернулась, и мы в шесть рук начали кропить углы святой водой, обходить все-все закоулки со свечками. Те дымили и чадили.

— Вот так, — завершив круг, ба велела составить все свечи на столе, — пусть догорят до конца, и огарки надо сразу вынести и выкинуть, подальше, не в мусоропровод, а куда-нибудь на помойку, лучше, если вообще в чужом дворе, или в канал.

— Я Гарика пошлю, — Зина покивала, — спасибо вам.

— Рано еще спасибо говорить, — ба была сурова и серьезна, — это мы только начали. Сейчас я тут одним серьезным людям позвонила, посмотрим, что они найдут. Возможно, очень даже, еще придется кое-что сделать. Но это уже после того, как дело завершится. А пока ждем.

— Тогда, может, еще чайку?

После третьего чайника во дворе зарокотали моторы. Гарик вскочил и рванул к окну.

— Ух, ты! — в полном восторге завопил он, — менты и ОМОН!! Вау!!.

— Сиди! — рыкнул глава семейства.

Пацан вынужденно вернулся на табурет. Зато поднялась бабушка и поманила меня:

— Идем, Криста, встретим. А вы посидите, но двери пока не закрывайте. Наверняка надо будет показания ваши собрать. Соседи ваши как, согласятся?

— Дум Думыч точно согласится, — кивнул зять, — это он как раз с ними ругался.

Нас в подъезде встретил майор Мельников и еще один мужчина в штатском.

— Майор Лютиков Илья Сергеевич, — отрекомендовался он, — оперуполномоченный по особым делам Санкт-Петербургского УВД.

— Очень приятно.

— Где?

— Тринадцатая. Да вы сами прислушайтесь.

Они последовали нашей просьбе. Переглянулись. Мельников кивнул, а Лютиков достал рацию:

— Внимание! Группа, захват!

Дальше было все как в боевике: толпа крепких ребят в масках, с оружием и щитами, заполнили лестницу. Подсадной пришлось стать мне. Я вздохнула, но с одобрительного кивка бабушки позвонила в дверь. Громко и требовательно. Потом поколотила ногой в филенку и еще раз позвонила:

— Открывайте, сволочи!!

За дверью притихли и потом чей-то голос спросил:

— Кто там?

— Соседи снизу! У нас с потолка течет! И воняет как из помойки! Открывай, давай! Что у вас там, в ванной, трубы прорвало?!

— Э… нет, ничего не прорвало.

— А у нас течет!!! Ничего не знаю, открывай, давай, показывай ванную!

Замок щелкнул, дверь начала приоткрываться. Но я уже отскочила, потому что меня рванули назад крепкие руки в перчатках. Дверь они же распахнули рывком, небритого мужика скрутили как тряпочку, вытащив на лестницу.

— Всем стоять!!! — с громкими воплями служивые приступили к работе.

Вскоре нас, как понятых, пригласили внутрь. Бабушка огляделась и кивнула:

— Улики, как говорится, на лицо.

В большой комнате у стены стоял низкий стол, на нем статуэтка козла, черные свечи, какая-то гадость. Повсюду намалеваны перевернутые пентаграммы и странные знаки. Куча оборванцев странного вида. А вот главарь принес всем сюрприз:

— Волк?! — бабушка остолбенела.

Крепкий чернявый мужик лет сорока с бельмом и шрамом через правое веко ощерился действительно по-волчьи.

— Вы знакомы? — тут же встали в стойку следователи.

— Да век бы его не знать, — указала бабушка подбородком на чернявого, — только еще мой отец с ним враждовал. Вполне возможно, что именно он сиротой мою внучку и оставил.

— Отец?!. - следователи, как по команде, посмотрели на Волка и снова повернулись к бабушке.

— Не смотрите, что выглядит молодо. Ему уже больше ста лет, только молодость эта куплена ценой чужих жизней.

— Так… — Лютиков сделал жест омоновцам в сторону задержанного, — этого пакуем отдельно.

— Погодите! — бабушка подошла к Волку и вынутым из кармана мягким карандашом быстро нарисовала странный символ, вписанный в круг, ему на лбу, — вот так! Знак не стирать и не трогать, пока я не разрешу. И руки ему надо связать сзади и покрепче. Сможете повязать еще и за локти — вообще будет хорошо.

— Слышали? Делаем, как сказано.

Дюжий омоновец в плотной маске кивнул, заковал пойманного в толстенные наручники, откуда-то из многочисленных карманов разгрузки достал пластиковую стяжку, без жалости стянул пленнику локти так, что Волк, обмякший было после нарисованного знака, заскулил, и вдвоем с напарником поволок его вниз.

Следователи обошли соседей, собрали показания. В присутствии понятых (нас с бабушкой) осмотрели квартиру, нашли несколько растерзанных собак в ванной и, на закуску, в кладовке — свеженький труп бомжа. Меня, если честно, вырвало — жуткое зрелище! Кстати, то, что беднягу убили совсем недавно — сообщил эксперт, осматривавший вместе со следователями улики.

— Чудно, чудно! — благообразный дядечка потер руки в резиновых перчатках и убрал лупу в кейс, — столько улик, столько деталей!..

Меня передернуло.

— Благодарю за помощь. Можете быть свободны, — Мельников с сочувствием посмотрел на мою зеленую моську, — я с вами свяжусь, если что. Кристине неплохо бы валерьянки принять. Дело житейское, это мы привычные, да и то, всякое бывает.

11. Предложение на миллион

Поездка на Смоленское кладбище окончилась совершенно неожиданно, но бабушка была уверена, что это нам поможет поскорее купить дачу. Интересно, как? Зина, конечно, отличная женщина, душевная, щедрая. Но она — всего лишь продавщица. Бабушка же утверждает, что это как раз неважно. Важен сам факт. Интересно, почему?

Вот с такими мыслями я сидела на лекции по стандартизации и пыталась сосредоточиться на теме занятия.

— После утверждения предварительного текста ГОСТа, — Рабинович со вкусом подчеркнул кусок фразы на доске, — проводится натурное испытание рецепта…

Нинка вздохнула и покосилась вправо. Пихнула меня локтем: кажется, к нам по подпартной почте спешит записка?.

Угадала: сложенный квадратик в клеточку с адресом: «Стриговой, О-4» ловко пролетел от руки к руке и приземлился на мой конспект.

Левой рукой, не отрываясь от скорописи, развернула.

«Мы не знакомы лично, но стоит это исправить. Есть дело, которое будет тебе наверняка интересно и для всех взаимовыгодно. После лекций, в башне, у горниста. Не бойся, зуб даю, ничего плохого. P.S. Если все же трусишь, возьми свою подружку с собой».

Хм. Почерк похож на мужской, но не обязательно. Гальке бы показать, эта Шерлока Холмса недоделанная точно могла бы что-то еще сказать, но не буду. Пока, во всяком случае. Для начала пойду, посмотрю, а там уже видно будет.

В главном корпусе есть башня, давно служащая складом для всякого хлама: мебели, предметов, партийных символов и прочей чепухи, которая уже не нужна, но на балансе значится и выкинутой быть не может. В том числе, и большая гипсовая скульптура пионера с горном. Двери в тот закоулок уже лет пять, как не закрываются, так как замки сломаны, но никого это не волнует. Так что уже несколько поколений студентов назначают там встречи без боязни, потому что территория традиционно нейтральная и мирная.

Я подумала, посоветовалась с интуицией и пихнула локтем подругу. Подсунула записку. Та, уже давно ерзавшая от любопытства, мигом прочитала и сделала вопрос лицом. Я в ответ пожала плечами. Пододвинула к себе листок и отчеркнула последнюю фразу. Нинка горячо закивала. Вот и хорошо. Она девушка боевая, если что, в бубен двинет — мало не покажется.

Окончания лекции мы ждали как чуда. Хорошо, что она на сегодня последняя. Но, похоже, не только мы такие внимательные.

— А что это за записку тебе прислали? — Галька и Светка встали на выходе с нашего ряда стеной.

— Не ваше дело, — я поправила сумку на плече.

— С каких это пор перед вами все отчитываться должны? — Нинка уперла кулаки в бока.

Народ загудел: излишнее любопытство этой парочки многих достало.

— Идите, погуляйте, болезные, — я отодвинула Гальку с пути и направилась к выходу, — маленькие еще к нам цепляться.

Нинка чувствительно пихнула Зимину, снова ущипнув, и проследовала за мной. Вышли в коридор и прибавили шагу.

— Как бы следом не направились.

— Пусть попробуют, ноги выдерну и вилки вставлю, — Нинка решительно шагала вперед, — интересно, кто это написал.

— Через пять минут все узнаем.

* * *

В закоулке у горниста было тихо и безлюдно. Нинка села на сломанную парту и открыла новую книжку про эльфов и магию. Я рядом достала конспекты и начала сверять, дописывая кое-что, пока помню.

Шаги мы услышали одновременно. Подруга подняла голову от страниц, я выпрямилась и отложила ручку. Мы переглянулись, а из-за угла вывернул однокашник Верки, входивший в элиту ее группы, но где-то ближе к середнячкам. То есть, не совсем блатной, и, вроде, учится честно. Мирон, кажется. Имя редкое, потому и запомнилось. С нами он никогда не пересекался, так что интерес к моей персоне втройне удивителен.

— Ты — Стригова Кристина, — с ходу начал он, — а тебя зовут Луговая Нина. Так?

— Ну, — подруга тоже выпрямилась и сложила на груди руки, — и что?

— А я — Федосеев Мирон.

Я предпочла молча приподнять бровь в бабушкиной манере.

— Вот и познакомились, — подчеркнуто дружелюбно сообщил парень. Огляделся, подтащил себе стул, — присядем?

Пожала плечами и уселась на парту, рядом с Нинкой. Воцарилось молчание.

— Значит, так, — он наверняка думал, что его забросают вопросами, потому что пару раз выдохнул, собираясь с мыслями, когда мы так не стали делать, — скоро получим дипломы и — тю-тю, идите куда хотите. Вот ты, Нина, куда собираешься?

— До этого еще два года учиться, времени навалом. А ты что, что-то предложить хочешь?

— Да есть у меня одна идея. Но одному не потянуть, вот, решил к потоку приглядеться. А вы — единственные, кто за практику пятерки получил. И экзамены в числе лучших сдали. Время действительно есть, но его не так много, как кажется. Сейчас — самое время команду сколотить на будущее. Познакомимся поближе, подружимся.

— А что не с Иванчиковой?

— А на фига мне эта морковка? Без своего деда она никто. Ни мозгов, ни таланта. Да, упакованная, так что? Деньги — дело такое, сегодня есть, завтра нет. А вот если есть мозги и талант!..

Парень многозначительно помолчал. Мы с Нинкой переглянулись. Она подняла брови. Я в ответ сначала подвигала глазами вправо-влево, а потом зажмурилась. В нашей группе это означало: «не согласимся, но не откажем». То есть — мало сведений, надо расспросить. Она кивнула слегка, так что я ответила Мирону вслух:

— Звучит логично. Так что за бизнес-то?..

— Ресторан, или кафе, как выйдет. Но не простой.

— Тематический?

— Вроде как, — он одобрительно кивнул и расслабленно откинулся на спинку, — детективный.

— В смысле? С портретами Пуаро на стенах?

— Не обязательно. Просто… — пощелкал пальцами, замешкался, подбирая слова, — ну, вот, представьте себе. У человека проблемы. Вроде как в детективное агентство напрямую стремно идти, а делать что-то надо. И тут — бац! Кафе «Бейкер-Стрит, 220би». Любопытно. Зашел, взял меню, а там, рядом с блюдами, такая анкетка… Мол, что у вас случилось, какие проблемы… и в конце совет — обратиться к официанту. Тот принимает заказ, получает запрос от клиента и дает сигнал. К человеку приходит другой работник, приносит блюда и начинает разговор, что, где и как. А там уже по ситуации.

— Бред какой-то!.. — Луговая не стала миндальничать.

— А не скажи, — парень загадочно покачал головой. — У меня один дядя — мент в отставке, как раз детективом подрабатывает на пенсии, а другой — психотерапевт, из модных, с упором в мистику. Так у них главная проблема — люди стесняются к ним обращаться прямо. А тут — кафе, музычка, пахнет вкусно. Вроде не при делах, а дело сделано.

— Ну, так и делай себе бизнес по-семейному, с дядьями. Мы-то причем?

— А, — Мирон махнул рукой, — если б было так просто. Дядья друг друга терпеть не могут, из-за дедова наследства. Только с отцом и общаются, причем, строго по-отдельности.

— А что, наследство большое от деда получили? — любопытство у Нинки родилось намного раньше нее.

— Да, как сказать, — Мирон пожал плечами, — мой дед был не просто служащим, а чуть ли не контрразведчиком. После него много всяких записей осталось. Умер он, аккурат, когда Союз грохнулся. Дядя, который мент, думал, что там всякие сведения ценные, ну, компромат там, про фирмы всякие секреты, технологии. Он тогда хотел бизнес открыть, вот и решил на дедовых записях приподняться. А второй дядя думал, что на этих бумагах разбогатеет, если их продаст за границу. Все-таки, контрразведка дело такое. Дядья старшие, думали, что все им завещано. Переругались, — он зажмурился и покрутил головой, — жуть!! А в результате оба остались ни с чем: дедовы бумаги, во-первых, оказались опечатанными и в банковской ячейке, так что даже не подглядеть украдкой. А еще, дед, оказывается, оставил завещание. Честь по чести, нотариальное. И там, бумаги строго-настрого запрещено продавать. Их только можно читать. Понимаете?

Я подумала и кивнула: толку с чтения?.. Бедные мужики, такой облом!

— Так вот, — Мирон убедился, что мы внимательно слушаем, и расслабился, — так еще и доступ к ним равный для всех нас четверых. Ну, то есть, дядья, отец и я. Ну, это еще ничего… А потом дядя…

— Погоди! — Тут я, признаться, слегка запуталась, — у твоих дядьев, надеюсь, имена имеются? А то я как-то путаться начала.

— Точно, — Нинка покивала, — я тоже. Ты бы сразу имена сказал, меньше путаницы. А то — дядя, дядя…

— Ой, — Мирон смутился, — конечно! Старшего Ильей зовут, он мент. Среднего — Захаром.

— Психолог который, — уточнила Нина.

Мирон кивнул.

— А деда твоего как звали? — я пыталась вспомнить, что же я от бабушки такое слышала.

— Иван Иванович Федосеев. А что?

— Да вот что-то я такое слышала… давно… Я еще думаю, почему мне твоя фамилия показалась знакомой? Думала, тут, в колледже примелькалась, но… нет, не тут.

— А что? — парня аж подкинуло.

— Бабушка у меня — профессор. Вот ее коллеги к нам в гости часто забегают. Может, в их разговорах?.. Федосеев — не Иванов, фамилия нечастая.

Я задумалась. Мои визави замерли, уставившись на меня. Тут Нина встала и тихонько приложила палец к губам. Я вздрогнула. Она показала пальцем на дверь и сделала жест «подслушивают». Мирон нахмурился, а подруга подкралась к двери и рывком ее распахнула. Пусто. Она вышла на лестницу, посмотрела, послушала. А потом рванула вперед. Внизу кто-то айкнул и упал. Нинка яростно рявкнула. Раздался шум потасовки. Мы с Мироном вышли на лестницу. Внизу Нинка кому-то отвешивала тяжелых люлей.

— Идем, посмотрим, — Федосеев начал спускаться. Я — за ним.

Так я и знала: Вульф не смогла побороть любопытство и решила подслушать.

— Ох, допрыгаешься, Ворона, — я вовремя вспомнила бабушкины интонации, — от любопытства кошка умерла, помнишь пословицу?

Галка вывернулась из Нинкиного захвата и со всех ног умчалась прочь.

— Интересно, много она услышала? — Федосеев задумчиво потер подбородок.

— Пару минут, не больше, — Нинка поправляла костюм и отдувалась, — мне с моего места было хорошо видно свет под дверью. Он померк только в последние пару минут. А иначе там не услышать, если вплотную не подойти.

— Откуда знаешь? Сама подслушивала?

— Не тут, а в столовой как-то раз случайно услышала. В очереди старшекурсники секретничали. На меня не обратили внимания, а зря. Один хотел подслушать кого-то, но подойти не получилось, вот и пожаловался приятелю. Оказывается, тут двери какие-то особо толстые. Вроде как, даже старинные.

Мы разом обернулись и уставились на кладовку. Действительно, вроде неказистые, а довольно тяжелые. Монументальные, можно сказать.

— Наверно, поэтому это место и стало популярным, чтобы посекретничать.

— Скорее всего.

Мы вернулись обратно.

— Интересно, — Мирон снова занял стул, — подошли в аудитории к вам двое, а подслушала здесь одна.

— Зимина, конечно, любопытна как Вульф, но, во-первых, трусовата.

— Она же спортсменка.

— Одно другому не мешает. Она же не боксом занимается, а стрельбой. А во-вторых, — подруга подняла палец, — я ей совсем недавно уже выдала на орехи. Так что, думаю, она еще помнит и повторять не хочет. А вот Гальку я уже да-авно не дубасила. Вот и подзабыла, убогая.

— Они подружки, — добавила я, — наверно, договорились, что одна подслушивает, а Зимина ее внизу ждет, с новостями. Галька — баба рисковая, мечтает детективное агентство открыть. Троечница, ей нормальная работа по профессии не светит, если только родня не поможет с блатом.

— А что, родни много?

— Так на фамилию посмотри, — намекающе фыркнула Нина.

Мирон подумал и кивнул.

— Мы отвлеклись, — я посмотрела на часы, — так что там за подвох с завещанием?

— Бумаги зашифрованы.

— То есть?

— Ну, не нормальные записи буквами, а все странными значками. Вроде как дед свой собственный алфавит придумал и им писал. И, по завещанию, их нельзя ксерить и выносить. Только от руки прямо в комнате банковской переписать, сколько успеешь, и все.

— Вот как… — протянула Нинка. Глаза ее блестели: больше готовки моя подруга любит только загадки и тайны, а еще разные фантастические истории.

— Но дядя Захар шифр знал, ему дед еще при жизни ключ выдал. Так после оглашения завещания ему пришлось и с нами поделиться. Я думаю, скрипя зубами: дядя до дедовой смерти про шифр молчал как рыба, наверняка на архив еще тогда нацелился.

— Так что в архиве-то?

Я кивнула, соглашаясь: время летит, домой хочется, вечер.

— Дед, оказывается, не просто разведчиком был. А участвовал в проектах по использованию экстрасенсов всяких теми самыми органами. Вот так.

И замер, оценивая нашу реакцию. Я подумала и решила:

— Интересные вещи ты рассказываешь. Благодарю за доверие. Вот только, тут торопиться нельзя. Я должна с бабушкой в любом случае посоветоваться. Не бойся, кроме нее никому словечка не скажу.

— Я не против, советуйся, — он торопливо кивнул, — я ж не говорю — прямо сейчас. Дядя даже на нескольких страницах архива свой бизнес из обычного мозгоправа на новый уровень поднял.

— Я тоже никому не скажу, — Нина торжественно протянула ему руку.

Я повторила жест, и мы все обменялись церемонными рукопожатиями.

— Ладно, расходимся, что ли? — Федосеев посмотрел на часы и ойкнул, — потом еще соберемся.

— Только записки больше не шли, — предложила Нина и достала из сумки одну из своих любимых закладок, — вот тебе закладка. Она уникальная, у меня кузина их на заказ делает. Если надо встретиться, заложи ей учебник на лекции, тогда мы после занятий тут тебя ждать будем.

— Договорились, — он взял подарок и сунул в портфель, — а если вам надо встретиться?

— Я на лекции заколю волосы вот этой заколкой, — я достала и продемонстрировала «дежурного краба»: подарок Августины, заколка модного ярко-розового цвета и в стразиках, меня жутко раздражает. А выкинуть нельзя — свои подарки бабушкина подруга всегда отслеживает ревностно. Приходится хотя бы при ней его носить. И использовать как палочку-выручалочку, если что.

— Договорились.

Он подождал, пока мы не скроемся из виду, а потом и сам собирался уйти другой дорогой.

Дома я рассказала бабушке новость. На итальянском, кстати, потому что Аннушка делала уборку на общей территории и шарилась как раз за нашей дверью.

Ба поразмыслила.

— Ну, я еще посчитаю и подумаю, но навскидку мне даже нравится. Мирон Федосеев, говоришь? Знакомая фамилия.

— Вот и я так же подумала. Только так и не вспомнила, где я ее слышала. Может, его дед…

— Ну, вполне, вполне. Раз он служил боевым экстрасенсом, могла краем уха услышать про него в нашей среде. Знаешь, что? Пригласи-ка этого мальчика к нам в гости. Думаю, в воскресенье будет хорошо. Посмотрю на него, поговорю… дело-то он предложил хорошее, но…

— Вот именно, ба. Мне тоже так подумалось. Вроде все продуманно, все гладко. Но кто знает?.. Пока, конечно, он ничего не требует, но кто знает, что будет дальше? Завтра я, как уговаривались, заколку надену, а потом при встрече, приглашу.

— Хорошо.

Утром Нинка удивленно посмотрела на мои волосы и подняла брови. Я кивнула. Она нацарапала на полях конспекта: «сказала?»

Я кивнула и приписала: «его к нам в гости в вскр». Подруга просияла: «потом расскажешь?»

Я снова кивнула. Луговая успокоилась и вернулась к лекции.

Мы отсидели лекции и отработали занятие по азиатской кухне. Кореец показывал нам варианты правильной нарезки для суши. Было интересно, а Иванчикова окончательно разочаровала всех преподавателей, умудрившись запороть даже самые простые этапы.

А вечером, деликатно отстав от группы по дороге к выходу, мы с Нинкой понеслись во весь дух на место встречи. Мирон сидел на давешней парте и разгадывал кроссворд.

— Привет! — я бросила сумку рядом и перевела дух.

— Привет, — он сложил газету, — хвоста нет?

— Они рванули домой впереди всей группы, так что все чисто, — успокоила его Нина.

А я передала бабушкино приглашение.

— Почту за честь, — он встал и благородно наклонил голову.

— Вот и чудненько, — Нина притопнула ногой, — айда по домам? К нам сегодня тоже гости приедут, придется поторопиться. Мама обещала четвертовать, если опоздаю, чтобы не готовить одной.

В выходные занялась готовкой. Заранее замаринованный кусок оленины обжарила на сильном огне до корочки, а потом поставила запекаться в предварительно разогретую духовку на малый огонь. На гарнир собиралась подать крокеты из картофеля с грибной начинкой. Мой фирменный борщ на первое, в качестве закуски соорудила овощной салат в итальянском стиле, с брынзой и оливками, на десерт — пирог с ревенем и яблоками: все идеально, все на уровне «европейский шик-фьюжн».

Пока чистила, резала, готовила — время пролетело незаметно. Бабушка тем временем прибралась в комнатах и ликвидировала бессменный творческий беспорядок на письменном столе, убрав «скользкую» литературу.

Мирон пришел без опоздания, ровно в час дня позвонив в дверь. С собой он принес новомодный торт «Санча панча» и шикарный букет пионов.

Мы отдали должное обеду, причем, бабушка вела совершенно великосветскую беседу, вынуждая нашего гостя поддерживать уровень «люкс», и только за десертом соизволила заговорить о делах:

— Итак, молодой человек. Я бы хотела услышать вашу бизнес-концепцию.

Мирон коротко выдохнул и подробно рассказал всю историю.

12. Все в строку, все в казну

— Вот это да… — протянула Нинка, когда я рассказала ей новости.

Мы сидели на скамеечке на станции метро и готовились отправиться дальше, в колледж.

— Идем, а то опоздаем? Обсудить теперь можно и на ходу.

— Да что тут обсуждать?.. Раз твоя бабушка одобрила, то можно выдохнуть. Заколку оденешь?

— Зачем? Ба тогда ему сразу сказала, что не возражает, только велела подналечь на учебу, чтобы уже после диплома вопросов не возникало. Мирон пообещал.

— Ну, ладно. Я тогда тоже подумаю, что и как нам пригодится в работе.

— Это да, — я вслед за подругой влезла в полный вагон и протиснулась в уголок.

На занятиях мы прилежно отработали очередной рецепт классической русской кухни, удостоились милостивого кивка преподавателя при первоклассной шинковке, зашли в библиотеку, взяв по книжке из списка дополнительной литературы. Поругались с Петровой, с чего-то попытавшейся прицепиться к нам. Странно. Людке я в борщ отродясь не плевала, с чего бы ей с нами ссориться?

Сегодня, для разнообразия, лекций не было, так что практика завершилась вечером нашей моральной победой. А еще — сюрпризом: возле крыльца колледжа меня поджидал Димон Кузнец во всем великолепии — на крутых машинах в сопровождении охраны.

Все остолбенели, а бандит просиял и направился прямиком ко мне.

— День добрый, а я вас ждал!

— Что-то случилось?

— Ваша бабушка еще на работе, звонить домой смысла нет, а вести срочнейшие! И почему мобильные не у всех есть?!.

— Ну, пока это нам не по карману. А что случилось?

— Нашли!!!

Я мигом вспомнила все обстоятельства встречи с Димоном и обрадовалась:

— Ух, ты!.. И что там было?!

— Действительно, мы на втором этаже ресторана сидели, а на первом были крестины у одного человека, из сибиряков… в общем, тогда случайно зацепили и их компанию. Не мы, я все досконально проверил, именно люберецкие. И убили сына одной шаманки. К счастью, его детей не задело, но мужика — наповал, пуля вошла в висок, тут без шансов.

— Сибирские шаманы — это серьезно, — я покивала: бабушка рассказывала о всех традициях в России еще на первых занятиях. Как различить, как к стрегам относятся, и прочее. — И чем дело закончили?

— Нашли, съездили. Вот только час назад прилетел из Якутии. Денег бабке дал, его детям тоже помог: старшему купил трактор, он фермерствует, а младшему оплатил учебу в хорошем институте. Все, как ваша бабушка велела, сделал. И шаманка вслух подтвердила выплату виры, все путем.

— Отлично. Ритуал теперь проведем, чтобы время вернуть. А бабушка сейчас долго в институте сидит, потому что у них идут распределения грантов по кафедрам. Вот они и выбивают. Но я ей сразу расскажу, как доберется до дома. Если что, то освобождайте себе оба выходных, на всякий случай. Бабушка вам позвонит и скажет точно, когда приезжать.

— Что-то особенное для ритуала надо?

— Бабушка посчитает и скажет. Но, думаю, ничего такого страшного, вроде человеческих жертв, не надо.

Мы посмеялись.

— Ну, ладушки, — Димон кивнул и как-то даже плечи расправил, — давайте, я вас подвезу, там, вроде как метро закрыли.

— А что случилось?

— Да какая-то авария.

— Ой… да, конечно, если вам не трудно…

— Какие там труды!..

И мы с шиком уехали прямо от крыльца «альма матер» до моего дома. К счастью, Аннушка мне не встретилась. Зато дворник, чинивший ворота, увидел и обалдел. Ну, он мужик не болтливый…

Бабушка действительно вернулась поздно, покивала моему рапорту и постановила:

— Вот и ладненько. Предварительные расчеты готовы, сейчас только с днем определюсь, и съездим.

* * *

В субботу на рассвете, еще в темноте, за нами заехал Димон, и мы направились в Пушкин. В соседней машине охранники лелеяли клетку с тремя петухами: черным, рыжим и белым. Нашу тележку со всем почтением поставили в багажник. Красота!..

На место Силы пришли загодя, оставив машины подальше: время раннее, официальный вход в парки закрыт, незачем раскрывать нашу лазейку в заборе посторонним.

Мы расставили все ритуальные предметы, разожгли жаровню. В стороне, подальше, подручные копали яму — захоронить жертвенных петухов после ритуала. Димон, раздетый, снова лег на алтарь. И мы запели:

— Terribile Furina, ascoltaci! Apri i tuoi occhi onniveggenti, guarda i tuoi studenti! Chiediamo la vostra protezione, decisioni sul caso!^[27]

Сверху пришло внимание богов. Димон выгнулся, закатил глаза:

— Cosa Х stato fatto?^[28]

Бабушка ответила:

— Le vittime sono state trovate, la vira Х stata pagata.

— La questione Х risolta. Cosa vuoi?

— Lascia che il tempo torni al firmatario.

— Possa essere cosЛ!^[29]

Мужчина обмяк, а от него рванула волна странного ощущения, холодно-колючего и какого-то… сжимающего.

Бабушка подала мне знак, и я вытащила из клетки черного петуха, связанного, чтоб не вырывался. Она приняла у меня птицу, подняла повыше:

— Lascia che il sangue del gallo nero lavi il passato! Io rilascio!^[30]

И наотмашь срубила ему голову. Птица забилась в агонии, а бабушка щедро оросила Димону ноги.

— Che il sangue del gallo rosso versi sul presente! Io rilascio!^[31]

И кровь окатила мужчине живот.

— Lascia che il sangue del gallo bianco bagni il futuro! Io rilascio!^[32]

На этот раз поливали грудь и голову.

Разошлась вторая волна. Меня снова передернуло. Бабушка отбросила тушки в корзину и подняла нож:

— Il tempo Х gratis, il destino gira! Possa essere cosЛ!^[33]

— Testimonio!^[34] — я подняла к небу чашу с вином и вылила на жертвенник.

Ритуал закончился. Мы убирали алтарь, боевики на соседней поляне стучали лопатами, закапывая яму. Димон сидел на бревнышке и переводил дух:

— Ох, и жутко было!.. Все слышу, все понимаю, а тело не слушается. Голос не мой, слова незнакомые. И на груди тяжесть такая, словно камень. А после ритуала — все ушло, и такая легкость!

— Во сколько обычно этот Серый звонит? — бабушка присела рядом.

— Да рано, часов в восемь.

Она посмотрела на часы:

— Еще четверть часа.

Мы подождали. Я отмывала камень от крови, скапывала лопаткой испачканную землю. Лысый Леха стоял рядом с шефом, с мобильным в руке, и напряженно смотрел на часы. Когда стрелки перевалили за половину девятого, а никто так и не позвонил, бандиты обрадовались. Димон засиял, Леха в восторге и изумлении покрутил головой:

— Ну, надо же, помогло!..

— Леха, — Димон сделал какой-то жест.

Тот кивнул и махнул бандитам, толпившимся в отдалении. Один из них поднес шефу небольшую кожаную сумку.

— Это вам, — Димон поставил сумку бабушке на колени, — от чистого сердца, желая только добра.

— Благодарствую и принимаю.

— Может, э… — Димон сделал любимый жест алкоголиков.

— Нельзя нам сейчас. После таких ритуалов надо место чистить, так что, ступайте с миром, люди добрые, а мы своей работой займемся.

— Понимаю, понимаю.

Он поднялся и коротко поклонился:

— Прощаюсь, но не навсегда.

— Доброй дороги, — бабушка коротко кивнула.

Бандиты оперативно собрались и утопали прочь.

Я с трудом дождалась, пока они окончательно удалятся, и показала на сумочку:

— Ба! Открывай скорее!

Она засмеялась и отщелкнула замочек. Сумочка была битком набита пачками хрустящих зеленых бумажек. У меня отвалилась челюсть:

— Храни меня Флора!!. А на дачу нам теперь хватит?!!

— Посмотрим, — бабушка коротко пересчитала пачки, — кто знает, как и что произойдет? Цены мы смотрели только общие, а еще многое от продавца зависит.

Этот день закончился поздно: после такого серьезного ритуала мы провели несколько очищений места и стабилизирующих обрядов, так что домой вернулись уставшими и сразу легли спать.

А утром, в понедельник, Иванчикова встретила меня странным прищуром:

— А ты, Стригова, оказывается, крутая?..

— Ты о чем? — я пожала плечами.

— Тот мужик, что к тебе на крыльце подвалил, между прочим, половину питерского бизнеса держит. У деда в воскресенье весь этаж снял, что-то праздновал. А вот тебя я там не видела.

— Что мне там, среди мужиков, делать? Я девушка приличная, по злачным местам не шляюсь.

— Он тебе кто?

— Это тебя не касается, Иванчикова. Меньше знаешь — дольше живешь.

И двинулась дальше по коридору — мы всей группой спешили на лекцию.

— Ну, ты даешь! — Нинка шла королевой, — кто этот мужик, все-таки?

— Родственник бабушкиного хорошего знакомого. Сам знакомый умер, но связи с его семьей остались.

— Он действительно бандит?

— Да. Так что лучше не болтать, мало ли?

— Заметано.

Мы расположились на любимых местах и приготовились записывать.

В среду позвонила Софья Платоновна: у ее Зины, оказывается, постоянная покупательница ищет «знахарку». Бабушка перезвонила Зине и выяснила, что у той дамы дочка никак родить не может. Тетка богатая, проверенная: под монастырь не подведет. Бабушка велела ей передать, чтобы ехала в воскресенье в Пушкин, на известное место: если найдет, значит, богини ей помогут.

— О, как!.. — я задумчиво протирала посуду после мойки, — если и это выйдет так же, как с Димоном, то я уже не знаю, что и как…

— А я и не сомневалась, — бабушка складывала в стопку бумаги, прибираясь на столе, — тогда, у мамы также было: что ни случится — все к цели ритуала приводит. Через «невозможно» и «не бывает».

* * *

Рано утром в воскресенье, когда мы заканчивали привычный сезонный ритуал обращения к силам Природы, на поляну вышли богато одетая дама «бальзаковского возраста» и похожая на нее молоденькая женщина, почти девушка. Ага, это, наверняка, те самые просительницы.

— Здравствуйте, мы от Зины! — старшая с ходу взяла быка за рога.

— Здравствуйте, — бабушка отложила атам, — что за нужда вас привела? Присаживайтесь.

Просительницы послушно устроились на бревне. Старшая помолчала, собираясь с мыслями.

— Беда у нас. Сама я только на четвертый раз доносила, и то, настоящим чудом: знакомая посоветовала поехать в монастырь и отмолить. Поехала в Новый Иерусалим, пять месяцев каждый день у гробниц монашеских молилась. Родила просто чудом. Дочка родилась недоношенной, но выжила. А теперь она сама никак забеременеть не может. Врачи за границей осматривали, говорят, что здорова, а вот — никак.

— А что ее в монастырь, по проверенному методу, не отправили?

— Муж ее запретил. Он никаких эдаких дел, — дама помахала рукой, — не признает и на дух не переносит. Даже икону дома не завести, ничего вообще. А теперь, через год после свадьбы, мою Нелечку поколачивать начал…

— Пустоцвет, говорит, — тихонько прошептала молодуха, — у него еще в институте байстрюк заделан, так что…

— Мда… — бабушка осмотрела просительниц особым взглядом, подумала. — Начнем с вас. Криста, Chiamata delle Madri^[35].

Я кивнула и приготовилась к ритуалу. Показала на старшую:

— Раздевайтесь до исподнего, все украшения, все снимайте. Ложитесь на алтарь. Не бойтесь, не простудитесь. А вы, — повернулась к дочери, — что бы не происходило, сидите и молчите. Ясно?

Дочка закивала, а дама покорно разделась, сняла все полкило золота, неловко легла на камень. Бабушка поставила возле ее живота статуэтку Флоры, возле сердца — Юнону, а возле макушки — Фурину. Сыпанула в жаровню еще угля.

— Invoco le dee!^[36] — бабушка полила в огонь масла.

— Grande triade di madri, le tue sacerdotesse ti chiamano!^[37] — я кинула в огонь горсть зерна.

— Ascoltaci, che tutto vede! ^[38]- в огонь отправился мед.

Сверху на нас опустилась волна внимания высших сил. Дама на алтаре вытянулась и закинула голову.

— Quale dolore ha colpito questa famiglia?^[39]

— Stregoneria malvagia. Fatto di invidia e stupiditЮ.^[40] — Краем глаза я заметила, что Неля тихо ойкнула и тут же зажала себе рот, когда ее мать заговорила вдруг по-итальянски чужим голосом.

— C'Х qualche colpa sull'interrogante?^[41]

— Solo ciР che i mortali chiamano vanitЮ. La malizia umana non Х macchiata, solo passione femminile.^[42]

— х possibile purificare il genere?^[43]

— Un piccolo sacrificio, coerente con la vita, rimuoverЮ il danno.^[44]

Бабушка дала мне знак, и я бросила в огонь виноградную кисть, масло, мед, молоко и зерно. Пламя взвилось столбом и заревело.

— C'Х bisogno di pulire la figlia?^[45]

— Non c'Х bisogno. Ti porterЮ sulla luna nascente, se lo desideri.^[46]

Дама обмякла, внимание богинь ушло. Огонь в жаровне сам собой потух, только угольки остались, да и те через минуту рассыпались золой.

Бабушка убрала инвентарь:

— Можете вставать.

Дама поднялась, отдуваясь, с моей помощью встала на ноги. Замерла, прислушиваясь к себе:

— Как из живота камень убрали!..

Передернула плечами, поспешно стала одеваться.

— Какая-то злодейка порчу на бесплодие навела, из черной зависти, — негромко сообщила бабушка, когда просительницы вновь устроились на бревне, — кто — не смотрела, не мое это дело. Только теперь, когда богини ваш род исцелили, ей обратка прилетит. Хорошо прилетит, мерой за меру! Она была рядом с вами, смотрите, у кого сейчас беда случится.

— Посмотрим, — дама перевела дух, как-то даже помолодела и засияла, — а дочка?

— Если хочет ребенка, то до ближайшего полнолуния пусть с мужем хорошенько спит. Понесет на восходящую луну — дитя здоровым и счастливым родится.

— Это легко, — Неля тоже приободрилась, — на это дело он как наркоман просто, круглые сутки готов.

— Вот и ладушки, — бабушка поднялась.

Дама понятливо подскочила и вытащила из сумочки объемистый сверток:

— От чистого сердца, благодетельницы, — положила на бревно и поклонилась в пояс.

— Принимаю с благодарностью. Обращайтесь, если что, — бабушка кивнула.

Торопливо попрощавшись, дамы по тропинке усвистали прочь.

Я выдохнула и взялась доставать из сумки традиционный перекус:

— Вот еще кирпичик к нашей цели!.. Бабушка, тебе рыбку или курицу?

— Курицу, пожалуй.

Достала судки с жареными куриными крылышками и кусочками рыбы в кляре, соусы и нарезанные овощи. Поставила на бревно термос с чаем и кружки.

13. Каинова печать

Во вторник я вернулась домой из колледжа и застала в кухне интересную картину: посередине Аннушка с выражением рассказывала Димитрию, что сама видела в комнатах Писецких большие сундуки:

— Вот те крест, Димка, там у них клад хранится! Небось, на мильены золота спрятано! За диваном, под ковром, стоят аж три штуки, и пара в кладовке спрятана, где у Писецкой шубы висят!..

Понятненько, у соседки острый приступ вредности. Вот с чего ей на Писецких напраслину возводить?

— Дура ты, Аннушка, и врешь безбожно. Откуда тебе знать, что и как у Писецких, если ты у них в прихожей-то не бывала, не то, что в комнатах или кладовке!

Я невольно кивнула: правильно Димка рассуждает.

— Да я сама, вот этими глазами видела!!!

— Ты у Писецких не бывала никогда, так что, и видеть не могла, что у них и как. Не ври, не позорься.

Анна плюнула и вымелась из кухни. К счастью, я успела отойти обратно к входу и сделала вид, что только вошла.

— Привет, — как ни в чем не бывало, поздоровалась с соседкой.

— Вот хоть ты скажи! — вслед за Варфоломеевной в коридор вышел Димитрий, так что она тут же тыкнула в меня пальцем.

— Что сказать? — прикинулась я незнающей.

— Что у Писецких полные комнаты сокровищ! Сундуки и шкафы стоят набитые!!

Я повертела пальцем у виска:

— Варфоломеевна, тебе к доктору надо! Ты в своем уме?! Нет у них никаких сокровищ! Не бедняки, это да, но на уровне меня с бабушкой, не более. Меня же нищебродкой не назовешь?

— Не назову, — вынуждено согласилась баба.

— Ну вот. И нечего выдумывать ерунду всякую!

— А на какие шиши они тогда бизнес начали?!! Не ларек голимый какой-нибудь, а сразу торговые ряды отгрохали!

— А мне какое дело? И тебе — тоже. Добром прошу, угомонись!

Бабушка была дома: у нее несколько групп отправились «на картошку» и образовались свободные деньки посреди недели. Я поздоровалась и сообщила о новой фанаберии соседки. Ба покачала головой:

— Вот… глупая! Весь дом знает, что Аннушку приличные люди на порог не пускают, и что ей веры нет. А все равно болтает упорно.

— Ба, — я кинула в кресло сумку и задумчиво села рядом, — знаешь, она сейчас какая-то странная была.

— В смысле?

— Не похожая на себя. Какая-то… слишком дура.

— Ты думаешь, это неспроста?

— Она, конечно, жадная, вредная и любопытная, — я сняла уличную одежду и надела халатик, — но не до такой же крайности? Чтобы нести заведомую ложь и так напористо?

— Хм, — бабушка подумала и поднялась, — пойду-ка я, сама погляжу. Заодно тебе суп разогрею. Как в колледже прошел день?

— Интересно. Сегодня проходили принципы тайской кухни. Оказывается, цитрусовых намного больше, чем известно в России! А еще Петрова сумела побить собственный рекорд по кервингу — вырезала из картофелины китайского дракончика. Такого классного!..

— Встречались сегодня с Мироном?

— Нет. Их группа сегодня отрабатывает практику по стандартизации и мясоведение, а это вообще другой корпус.

Пообедав, мы обсудили ситуацию.

— Да, Анна действительно под воздействием, — бабушка положила мне добавку пюре, — я думаю, это гипноз или что-то похожее.

— Кто и когда, а главное — зачем?.. — я благодарно кивнула, пододвигая тарелку поближе.

— Посмотрим. Думаю, скоро мы все узнаем.

— Ясненько… ба, ты деньги пересчитывала?..

Она усмехнулась:

— По моим расчетам, впритык уже хватает, если брать по средним ценам того района. Но ты не забудь про ремонт и прочие сопутствующие расходы. Да еще и неизвестно, какую именно цену запросит тот хозяин. Вполне может зарядить по верхней границе.

— Эх… нам бы еще парочку таких же заказчиков, как первые два!..

— Не беспокойся, Криста, все будет. Вот сама увидишь.

* * *

Вечером я вышла на кухню разогреть ужин и обнаружила Аннушку, с понтами что-то готовившую в новенькой, ярко-зеленой кастрюльке.

— Вау, — я решила отметить обнову, — да ты, никак приподнялась?

— Подарили! — соседка с гордостью повертела посудину, — вот сегодня утром и подарили!

— За что это тебе такая радость?

— Да вот, в шестнадцатую новый сосед вселялся, я ему помогла немного, а он мне — раз! — и эту кастрюльку подарил! У него таких целых пять штук!

— О, как!.. Что ж ты, ему, что ли, диванзатащила?

— Да куда там!.. — она немного смутилась, — пару сумок поднесла, и только.

— А он?

— Да… — она помахала ложкой в воздухе, — просто расспрашивал, какие люди живут, да где какие магазины, да что и как тут… ерунда, в общем!

— А что за сосед?

— Артист! — Аннушка пыжилась гордостью, — сказал, в цирке и всяких больших ресторанах выступает.

— Певец или танцор?

— Нет, вроде. Сказал, что показывает чудеса.

— А, фокусник. Одинокий? С семьей? А дети есть? Откуда приехал?

Анна только пожала плечами. Вот еще одна странность: чтобы она, да не вызнала всю-всю подноготную?!

Я пожарила капустные шницели и вернулась в комнату. Рассказала бабушке новость и уточнила:

— Фокусники же могут владеть гипнозом?

— Не исключено. Тебе крупно повезло, что Аннушка все сразу рассказала.

— Ну, вот так вот, — я пожала плечом, — будем с кетчупом есть шницели, или какой-нибудь соус сделать? Может, итальянский — мясной с томатами? Фарш есть. Делов-то на десять минут.

Бабушка осмотрела стол и согласилась:

— Да, немного мяса, пожалуй, не помешает, а то что-то у нас сегодня совсем вегетарианское меню.

Достала из холодильника порцию фарша и остальные продукты и снова отправилась на кухню. Там вместе с Анной крутилась Люська: резала неизменные овощи и чистила картошку.

— Привет, — Люся сосредоточенно махала ножом.

— Привет, — поставила сковородку на огонь, накрошила луковицу, подготовила томатную пасту и специи.

Аннушка подхватила кастрюлю полотенцем и вышла.

— Ты слышала? — тут же оживилась Люська, — Анка собственными глазами видела, какие у Писецких сокровища спрятаны!

— Ты что, дура?! — я покрутила пальцем у виска, — да кто в здравом уме эту прошмандовку на порог пустит?! Вот ты, например! — показала лопаткой на соседку, — представь, что ты богата: огромная квартира, дом — полная чаша, пара шубок в шкафу и вообще, все путем.

Люся кивнула и зажмурилась. Через минуту на ее физиономии расплылась блаженная улыбка.

— Ну вот. А теперь представь, ты что, совершенно чужую бабу с дурной репутацией в квартиру пустишь, и все свои вещи показывать будешь?

Она резко распахнула глаза и отчаянно покрутила головой.

— Во-от! Так ты что, теперь веришь в то, что эта идиотка тут втюхивала?!

— Нет!! — от осознания подставы Люся даже вспотела и грязной ладонью вытерла лоб.

Фарш обжарился и зашкворчал. Я высыпала лук и продолжила помешивание.

— Вот и думай, кто тебе говорит, что и зачем.

Она поставила целую кастрюлю на плиту и кивнула своим мыслям:

— А действительно, зачем это Аньке?..

Я пожала плечами, добавляя в сковороду томатную пасту и специи:

— А хрен ее знает…

Потом поразмыслила и добавила:

— А видела, какая у нее кастрюлька новая?

— Ага. Модная, зелененькая!

— Ну вот. Эту кастрюльку ей новый сосед из квартиры напротив подарил, когда Анка ему все-все про соседей рассказала.

— А что за сосед?

— Артист какой-то вроде, Анна сказала.

— Вот как? То есть, она ему информацию, а он ей — кастрюлю? Так, что ли?

— Именно. И сразу после этого ченча^[47] Варфоломеевна и начала чудить. Так что, делай выводы.

Собрала готовый соус в соусник, залила водой грязную сковородку и отправилась ужинать. Бабушке поведала о разговоре в кухне. Та только кивнула:

— Я, пожалуй, предупрежу Писецких, пусть знают о такой проблеме.

Мы мирно ужинали, когда в дверь постучались.

— Юдифь Георгиевна, — в голосе Димы сквозило неприкрытое почтение, — вас к телефону, некто Мельников.

— О, — мы удивленно переглянулись, и бабушка встала, — иду, спасибо.

Она вышла, а я продолжила трапезу, теперь размышляя, что понадобилось следователю и что на всякий случай надо что-нибудь испечь.

Майор Мельников нанес нам визит на следующий день, вечером. Поздоровался, принял приглашение выпить чаю. Когда последняя ватрушка была съедена, гость перешел к делу:

— У школьного друга проблемка образовалась, как раз по вашей части. Мужик хороший, надежный, а дела там такие, что даже мне, признаться, боязно.

— А что за дела?

— Деда его сразу после войны расстреляли, как полицая. После этого отец стал куролесить, наркотой промышлять и на людей кидаться. Его, по причине найденного диагноза, расстреливать не стали, а упекли в специальную психушку для преступников. Все было нормально, друган выучился на лесника, работал себе на лесопилке. После Перестройки бизнес открыл, не бедствует. А тут недавно батя его помер внезапно. Говорят, скрытый туберкулез и какое-то осложнение. И вот после этого в его доме началась чертовщина: предметы летают, вещи сами собой загораются, причем, такие, что гореть не могут по своей сути. Я думал, ему бабло в голову ударило, отчего белочку словил, но нет. Сидим мы с ним на кухне, чай пьем, общаемся, и вдруг с полки ваза в меня — бац! — слетает. В миллиметре от уха просвистела. Полка широкая, ваза небольшая. Стояла прочно аж десять лет, и вдруг такое. Попробовали священника звать — бесполезно, еще хуже стало. А друг потом признался, что ему как будто голоса чудятся, и какие-то мысли приходят… нехорошие, греховные. И в доме стало опасно. Сынишку его чуть в ванной не утопило, на жену картина упала, чуть-чуть не в висок. Вот он ко мне и кинулся. А я — к вам. Человек он правильный, не жадный, не завистливый, в меру верующий, но без фанатизма.

Мы переглянулись и кивнули. Бабушка сообщила:

— Вот вам адресок, в субботу рано утром пусть подъедет, — пододвинула ему бумагу со схемой проезда к нашему алтарю, — посмотрим его. Да предупредите, что б схему заучил и уничтожил. Не должна она у него храниться.

Мельников кивнул и убрал листок в бумажник:

— Передам, благодарствую.

Мы проводили гостя.

— Криста, приготовь ритуальный набор и некромантские вещи из третьего ящика. Чую, с Каиновой печатью бороться будем.

— А что это?

— Проклятие родовое, старинное. Кладется священником или монахом. Его еще первые христиане делали. Проявляется на теле как странная родинка или иная метка, а по результату действия — в точности, как майор и рассказывал.

— Ого!.. Но его снять можно же?

— В принципе, можно, стрегам такое под силу. Но всегда есть вопрос справедливости: иному стоит помочь, а иному — еще сверх печати свое проклятие привесить.

— Хорошо. Перекус нужен будет?

— Просто фруктов с собой возьмем. Впрочем, я сейчас по звездам посчитаю.

* * *

Итак, рано-рано утром в субботу мы приехали на наше заветное место. Разложились, приготовились. Провели малый очистительный ритуал и ритуал благословения рода — стандартную подготовку к серьезной работе. Комары, кстати, меня почти перестали беспокоить — так, облетят разок, да убираются. А ведь я тогда обратила внимание, что в мою первую поездку бабушка меня всю намазала, а сама себе только по рукам пару раз мазнула. Обратила, но отвлеклась и забыла. А теперь вот и я сделала так же. В общем, осенние комары нам почти не мешали, а когда мы первый ритуал провели — и вовсе исчезли.

Где-то в девятом часу, судя по Солнцу, на тропинку вышел крепкий дядька с обветренным лицом. Одет прилично, но без изысков, стрижка короткая, но не как у бандитов. Вместо сумки или портфеля — кожаный черный рюкзак, как сейчас модно. В общем — приподнявшийся работяга. Вышел на поляну, остановился. Осмотрелся. Улыбнулся:

— Доброго дня, сударыни.

О, как!.. Вежливый.

— И тебе, человече, — кивнула ему бабушка, — с чем пожаловал?

— Беда у меня. Вам про нее Кирилл недавно рассказывал.

Кирилл?! Ах, да! Мельникова же Кирилл Юрьевич зовут!.. Я и забыла. Выдохнула, сосредотачиваясь: не время рефлексировать, надо работать.

— Как же, помним, помним. Проходи, садись.

Мы расселись на бревнышке. Бабушка по-особому посмотрела на мужчину:

— Твою беду Каиновой печатью называют. Проклятие старинное, родилось, когда первые христиане появились. А до них, говорят, еще иудеи подобное накладывали.

— Это можно убрать?

Бабушка чуток подумала и кивнула:

— В твоем случае — можно. Похоже, на отце твоем гниль в крови закончилась. Впрочем, сейчас все посмотрим. Снимай все до белья, включая украшения и крестик, и ложись на алтарь.

Мужик без возражений разделся и лег на камень. Поворочался, устраиваясь:

— Ух, ты! Теплый!..

Я расставила статуэтки богов и прочие предметы, подкинула угля в жаровню.

— Алтарь холодным не бывает, — бабушка окурила его по часовой стрелке пучком трав, кивнула мне и начала ритуал:

— Invoco gli dei e i poteri superiori! Lascia che la veritЮ sia rivelata in questo luogo, che i misteri ei segreti siano rivelati…^[48]

— … Nascosto dal tempo, dimenticato dalla memoria umana, — я подхватила речитатив заклятия, сливаясь с примой в единый ритм, — noi, i discendenti degli dХi, ci appelliamo alla memoria del sangue, ci appelliamo ai signori del Tempo! Si apra il nascosto, si ricordi il dimenticato!^[49]

Бабушка нарисовала на теле мужчины знаки вопрошения, окропила вином и плеснула немного в огонь. Появилось уже знакомое ощущение присутствия высших сил.

— Aiuto, grande del grande! Questo mortale ha espiato la colpa della famiglia, chiede misericordia e purificazione.^[50]

Я почти увидела, как на распростертого на алтаре человека направилась мощная волна энергии: бедняга словно расплющился, но не шевельнулся. Прошло несколько долгих минут ожидания: боги решали, стоит ли помогать несчастному.

Наконец, давление схлынуло, сменившись мощным водопадом очищающей энергии. Мужчина выгнулся, вокруг запахло озоном, как после грозы. И внезапно, как это бывает, все исчезло: внимание богов, давление энергий, все. Осталась только осенняя поляна, заполненная мягким солнцем, запахами травы и первых желтых листьев, негромким щебетом птиц и шелестом деревьев.

Мы устало присели на бревно:

— Можете вставать.

Он полежал, прислушиваясь к ощущениям, потом поднялся и осторожно встал.

— Одевайтесь, а то теперь простудитесь.

Мужчина выпрямился и засмеялся:

— Не беспокойтесь, я закаленный. Нас еще в Лесной академии каждое утро полуголыми по плацу гоняли.

— Как в армии, что ли?

— Ну, почти. Строевой не было. А так — лесник многое должен уметь. Я до сих пор ледяной водой по утрам обливаюсь, — он начал одеваться.

Я достала фрукты и протянула яблоко:

— Съешьте. После такого ритуала стоит заземлиться.

Он послушно сел и взял плод. Откусил и зажмурился:

— Какое вкусное! Сроду таких не пробовал!

Ба усмехнулась:

— Вы, считайте, заново сейчас родились. И род ваш — тоже. Оттого и ощущения такие яркие. Через пару деньков пройдет.

Он кивнул, все так же улыбаясь:

— То есть, сегодня у меня второй день рождения, выходит?

— Вроде того.

Он доел яблоко, улыбнулся. Потом вынул из рюкзака и положил на бревно возле бабушки пакет размером с четверть кирпича:

— От чистого сердца, желая только добра, — в пояс поклонился.

— Благодарствуем, — мы глубоко кивнули, вроде поклонившись, но сидя, как хозяйки места.

Он еще раз поклонился и ушел.

— Криста, — бабушка показала на алтарь, напоминая об обязанностях младшей жрицы.

Да-да-да, уборка, как же без нее. Когда-нибудь, это будет делать моя дочка, а пока приходится мне.

После возвращения домой бабушка вскрыла пакет и пересчитала гонорар: лесник в самом деле оказался очень щедрым человеком, так что теперь нам хватит на покупку, даже если еврей задерет цену, да и на ремонт домика останется.

Бабушка потерла руки и постановила:

— Завтра, пожалуй, еще рано, но на следующую субботу ничего не планируй: чувствую, завершится наше дело!

— Ух, ты! — я зажмурилась, — пойти, что ли, в библиотеку после лекций? Посмотрю, что там есть про сельское хозяйство.

— Ну, посмотри, посмотри, — бабушка усмехнулась.

* * *

В понедельник я витала в облаках, обдумывая, что искать в библиотеке, так что важную новость обнаружила Нина:

— Криста, смотри, у Мирона в книге та самая закладка!.

— Да?.. — я посмотрела и убедилась, что подруга права, — ладно, тогда я в библиотеку в обед схожу.

— Ты уже прочла ту нудятину про стандарты охраны труда?

— Да, еще в воскресенье. И даже кое-что себе выписала.

— Ну, ты героиня!..

— А то. Так что теперь хочу, наконец, взять тот справочник по мясоведению, что нам тогда не достался, да и вообще, что-нибудь еще почитать возьму. Что-нибудь совсем не по нашему профилю, для переключения мозгов.

— А, понятно. Ладно, тогда теперь я возьму стандарты, тоже себе попытаюсь конспекты сделать. На экзамене точно пригодится.

В библиотеке я сдала книгу по охране труда и направилась в картотеку, пока Нина переоформляла ее на себя. Быстро заполнила карточку на справочник по технологии мясных полуфабрикатов и отправилась дальше, любопытствовать. По сельскому хозяйству вообще и садоводству в частности в нашей библиотеке было не так уж мало, но и не слишком много литературы. Так, по мелочи и самое распространенное, всего на одном стеллаже. Впрочем, мне больше и не надо пока. Взяла для начала «Энциклопедию садовода-любителя» с большим количеством картинок и полу-художественной манерой изложения. Подойдет, и как легенда-прикрытие сгодится.

Вечером отправились на место встречи. Мирон нас ждал — у его группы занятия закончились раньше, чем у нас.

— Привет!

— Привет!

— Что-то случилось? — Нинка стремилась домой, поэтому оставила пустые разговоры сразу.

— Я приглашаю вас к нам в гости, в воскресенье, — Мирон подал нам две хорошеньких открытки-приглашения.

— Ой, спасибо! — Нина зарумянилась, разглядывая карточку.

— Спасибо, — я прочитала и убрала свою, — непременно буду.

— И я!

— Кстати, — видимо, он хотел встретиться только для этого, потому что остался стоять, — ко мне сегодня ваша Вульф подкатила, в столовой на обеде. Несла какую-то чушь и все пыталась выяснить, зачем я вам записку писал.

— Ага, синяки прошли, а любопытство проснулось, понятненько, — Луговая покивала, — мы ее послали, так что она решила подойти к тебе.

— И что ты сказал?

— Что ее это не касается. Потом намекнул, что ее внешность совсем не в моем вкусе.

— Надеюсь, она обиделась. Что для нее, что для Зиминой, внешность — больной вопрос.

— Я тоже. Мне они не интересны.

Я задумчиво постучала приглашением по руке:

— Как бы мстить не начали.

— Плевать! — решительно отрезала Нина, — отобьемся.

С тем мы и разошлись по домам. На этот раз Мирон ушел первым с места встречи, а мы чуток задержались. Нинка присела пока на парту и задумчиво подергала себя за косу.

— Знаешь, я тут подумала…

— Что?

— Помнишь, что у нас в колледже большой недобор парней?..

— И что?

— Думаю, девки решили, что у Мирона есть именно романтический интерес к одной из нас. Вернее, к тебе.

— Почему такие выводы?

— Записка адресована именно тебе. Значит, меня тут прицепом. Это раз. Судя по его ответу Гальке, расспрашивала она именно с упором на романтику, раз ответил он ей про внешность. Это два. В-третьих, этим двум курицам романтика вообще не светит, так что тема для них больная.

Я согласно покивала: рассуждения подруги более, чем логичны. Потом тоже поразмыслила и добавила:

— Знаешь, это даже хорошо. Зато бизнес-идея в безопасности будет. А романтика — это всем понятно, это все вопросы снимет. Кстати, ты не в курсах, у Федосеева подружка есть?

Нинка задумалась. Я убрала открытку в сумку и присела рядом.

— Нет! У нас в колледже — точно нет. Да и не дурак он, сразу бы сообщил нам о подруге, а ее известил, что и как у нас на самом деле. Зачем ему война баб под носом?

— Ты права. Ну что, домой?

— Да, пора. Мне мама велела не задерживаться, там варенье надо доварить.

Дома бабушка прочитала открытку и кивнула:

— Замечательно. Значит, у него действительно все серьезно, раз парень сообщил родителям о своих планах. Естественно, что они сразу захотели на вас взглянуть.

— Но, как же наши планы на выходные?

— Не беспокойся, в субботу все начнется, а там уже разберемся по ходу дела. Недвижимость — это тебе не морковка, за один раз не покупается. Пока суть, да дело, месяц пролетит, не заметишь.

— Ух, ты!.. Целый месяц?!

— Не беспокойся, — бабуля засмеялась, — пусть все идет так, как идет. Все успеется.

* * *

Вторник прошел спокойно, но, когда я вернулась домой вечером (вся в творческом угаре от перспектив азиатской кухни), то застала в квартире настоящий конец света: все гудят, бегают, посреди коридора торчит участковый, а на кухне тетя Оля отпаивает дядю Илью «Корвалолом».

— И что у нас случилось?

— Аннушку в полицию забрали, — тихо сообщил Дима.

У меня отвалилась челюсть. Сосед правильно понял мою реакцию и добавил:

— Попыталась ворваться к Писецким силой, те вызвали полицию, и вот. Но если что, то лучше свою бабушку расспроси, я только полчаса назад вернулся и ничего больше не знаю, а она понятой была.

— Ясненько, — я рванула домой.

Бабушка сидела за столом, пила чай и читала научный журнал.

— Ба?!!

— А, Криста, ты вернулась? Ты сегодня поздно.

— Азиатскую сделали дополнительную, я прямо в восторге! Но…

Она все сразу поняла и пояснила:

— Днем Аннушка попыталась силой ворваться к Писецким. Дома была только Алевтина, даже без соседей. Все на работе, ты понимаешь.

Я кивнула.

— Так вот, Алевтина воевать не стала, а просто вызвала полицию. Те приехали, повязали Варфоломеевну, кстати, с ножом и палкой в руках, и пошли по квартирам, искать свидетелей. А во всем подъезде дома оказались только я и тот самый сосед.

Бабушка многозначительно приподняла бровь и указала в сторону.

— Тот самый, артист?!

— Именно.

— И что?!!

— Посмотрела я на него. Поболтала, прощупала по-нашему… скользкий, хитрый, жадный. Но не профессиональный преступник, а так, по случаю.

— Потому и действовал через Аннушку?

— Ну да. Сразу понял ее суть и решил использовать. Кстати, так к Алевтине подкатывать начал, еще при полиции!.. Фу!..

— Но ты ведь защитила Писецкую?

— Разумеется. И позже, наедине, рассказала про гипноз.

— Ой! А она?..

— Сказала, что предупредит мужа и запретит с ним разговаривать своим жильцам.

— Это правильно. Ужинать будем?

— Конечно, только тебя и жду.

14. Про родню и Родину

Сосед напротив больше никак себя не проявил, так что в нашем доме снова все стало тихо. Дядя Илья смирился с ударом судьбы, все успокоилось. А в пятницу вечером бабушке внезапно позвонил тот самый знакомый, что в «верхах». К телефону ее позвала тетя Оля, приболевшая, а потому ушедшая с работы пораньше. Бабушка поговорила, записала какой-то телефон, и только в нашей комнате сообщила:

— Хозяин того домика вдруг обнаружил в Израиле богатую родню. Так что они собираются туда на ПМЖ^[51] и срочно распродают имущество.

— Ура!! Вот это да!!

— Кстати, этот наш знакомый сразу предупредил риелторшу про наш интерес, она ждет звонка.

— Так позвони прямо сейчас, чего тянуть?

— Думаешь, еще не поздно?

— Ба-а, риелторов, как волков, ноги кормят! У нас недавно Дубовская рассказывала, что ей какая-то риелторша в половину двенадцатого позвонила, номером ошиблась. То есть, так поздно, а она звонила по работе. Чувствуешь?!

— Ладно, уговорила.

Она взяла бумажку и пошла звонить. Я тут же пошла следом — такое важное дело, и без меня?! Ба улыбнулась, но возражать не стала. Риелторша действительно еще работала, так как трубку взяла сразу. Встречу назначили на утро субботы. Кажется, именно это бабуля и предсказывала?..

Рано утром мы собрались и поехали на проспект Ветеранов. Там, неподалеку от метро, находилась контора по торговле недвижимостью. Несмотря на ранний час, в квартире, переделанной под офис, было достаточно народу. Эмма Ярославовна встретила нас в дверях:

— Доброе утро, прошу за мной.

Провела нас в комнату, усадила, предложила кофе. Кстати, готовить его отправила какую-то девчонку, наверно, помощницу. А сама достала из ящика папку с нужными документами:

— Знаю, знаю ваши пожелания, наш общий знакомый сообщил. Поэтому в прессу эти объекты не попали, а мы сразу вам позвонили. Итак…

Цена оказалась на уровне, как самые низкие цены в том районе. Вдобавок, хозяин решил не заморачиваться и продавал «как есть», то есть, со всем содержимым. Я обрадовалась, но бабушка не расслаблялась:

— Я так понимаю, что для приличия все равно потребуется поторговаться?

— Думаю, что обязательно попробуют, — риелторша благосклонно кивнула бабушкиной осведомленности, — евреи есть евреи, но сроки их так поджимают, что я не удивлюсь, если вы еще и скинете. Кстати, хозяину я сказала, что рынок загородного сектора сейчас стоит, продать дачу будет нелегко, потому что сезон закончен. Квартирку же мы у них перекупим только через неделю, когда совсем забеспокоятся, там все сложнее.

Девушка принесла нам кофе и сладости в хрустальной вазочке. Мы обсудили перечень строений на участке, его площадь, наличие колодца и электричества. Состояние домика оказалось весьма шатким, что особо отметила агент, посоветовав упирать на стоимость предстоящего ремонта.

— Сколько там не жили? — бабушка взглянула на фотографию, — лет пять?

— Да, примерно. В последний раз они приезжали на дачу в прошлом году, но жили там только два дня. Сами понимаете, сейчас моднее съездить в Египет или Турцию, чем на дачу. Мара Давидовна, вообще дама импульсивная и увлекающаяся, очень полюбила заграницу, а дачу с недавних пор считает признаком… бедности, — она многозначительно наклонилась.

— Понимаю. Это даже хорошо.

— Вот и я об этом.

— Сегодня с ними встретиться, посмотреть можно будет?

— Да, конечно. Я сразу подумала, что так будет лучше: возьмем их наскоком, внезапно, так что договорилась заранее о смотринах. Они нас будут ждать прямо на даче где-то в девять утра. Вы согласны?

— Разумеется. Думаю, как раз успеем на раннюю электричку…

— О, не стоит беспокоиться. Я на машине.

— Вот как? Удобно.

— Это да, сейчас риелтору машина — лучший друг.

— Надо будет, наверно, и нам о таком подумать, для Кристы.

— Рекомендую, очень рекомендую. Если что, обращайтесь, у меня есть отличная автошкола в контактах, я сама там училась. Даже с моим водительским кретинизмом справились, настоящие профессионалы. Я, видите ли, право с лево путаю…

— Обязательно. Только надо сперва с дачей разобраться.

— Это да. Стоит решать проблемы по мере их поступления.

Мы попили кофе и отправились смотреть дачу. Машина быстро провезла нас по городу, вырвалась на Петергофское шоссе и понеслась в сторону пригорода, вдоль залива. Я глазела по сторонам, наслаждаясь комфортом, бабушка просматривала бумаги и уточняла тонкости оформления недвижимости.

— А когда деньги в ячейку заложим, то можно будет и оформлением заняться. У нашего агентства все пути проторены, пройдет все без сучка и задоринки.

— Подмаслить придется?

— Разве что самую малость, вкусняшку какую-нибудь операционистке.

— Красное полусухое «Бордо» 1985 года? — Именно эту бутылку бабушка отложила на всякий случай, зная, как много порой решает банальная взятка в наше непростое время.

— Подойдет, даже с лихвой.

— Нотариус всегда зачитывает договор?

— Да, это определено законом и нормативами: он должен быть уверен, что обе стороны в курсе всех пунктов договора.

— Знаете, мне кажется, стоит внести в него пункт, что обратно дачу будет нельзя вернуть, как если бы они взяли у нас в долг деньги под залог дачи. А то слышала я недавно один случай…

— Да-да, — Эмма лихо развернулась на перекрестке вперед грузовика и снова погнала вперед, — я тоже знаю такие варианты. Очень неприятно!.. Бегаешь, покупателей ищешь, все организовываешь… а в результате — пшик. Деньги затрачены, время затрачено, и по репутации, как серпом по яй… кхм. Обязательно внесем.

Я хихикнула.

Мы подъехали к Мартышкино как раз в начале десятого. Пропетляли по улочкам и остановились возле нужной дачи. В отличие от первого нашего посещения, тут стояла иномарка, а ворота были распахнуты.

— Вот, — Эмма повела рукой, — это въезд на участок. Ворота, конечно, не слишком монументальные, но свою задачу выполняют.

Мы прошли на участок. Заросший, с роскошной травой по пояс. С кустами и деревьями подальше.

— Эмма! Я тут! Я уже иду! — к нам сквозь кусты ломился владелец.

— Да-да, Авраам Абрамович! Мы ждем!

Заросли заколыхались, и на тропинке показался хозяин. Невысокий пожилой еврей в спортивном костюме и резиновых сапогах окинул нас одним взглядом и расплылся в ослепительной улыбке:

— Приветствую, дамы! Рад, страшно рад вас видеть! Ну что? Идем смотреть?..

И мы пошли. Не знаю, что этот дядька себе надумал, но он явно решил, что мы с ним одной нации. Впрочем, это даже хорошо, меньше риск обмана.

Домик выглядел как иллюстрации повестей Гайдара и Катаева: деревянный домик с верандой, выкрашенный в голубой цвет, когда-то яркий, но теперь выцветший, с белыми наличниками, удивительно полно сохранивший очарование советской классики. Немного заброшенный, чуточку облупившийся.

— Домик одноэтажный, но есть небольшой погребок, — хозяин деловито отпер двери, — комната, кухня и веранда. Чердак небольшой, но у меня там летом внуки ночевали, помещались как-то. Есть маленькая кладовочка для вещей, тут, в закутке. Плитку, холодильник, мебель оставляю. Вещи — тоже. Личных фотографий мы тут отродясь не держали, так что, вот, владейте.

Я смотрелась: да-да, именно, советский стиль во всей красе. Мебель простая, по самому минимуму, но добротная и практичная, как и делалось при советской власти. Мне даже нравится. Кухня, понятное дело, для меня самое важное, потому, только заглянула в комнату и направилась обратно на кухню. Шкафчики, буфет, стол-тумба. Холодильник тоже старый, но, как ни странно, финский, словно Бывалый из «Кавказской пленницы» перепутал адрес и притащил его сюда, а не к Джабраилу. Ну, и замечательно, говорят, такие холодильники — самые лучшие и надежные. Обеденный стол и шесть разномастных стульев. Плитка на две конфорки, газовая, довольно новая. Рядом на специальной табуретке стоит газовый баллон. Старая эмалированная раковина, под ней — ведро, сверху — железный рукомойник. Над ним — потемневшее зеркало. Я деликатно раскрыла дверцы тумбы: кастрюли, сковородки, всякая нужная утварь. Отлично, на первое время есть, остальное, если что, докупим. О, кстати…

— Скажите, пожалуйста, — важная идея заставила вмешаться в беседу взрослых, — а как газовым баллоном пользоваться?.. Извините.

— Криста у меня в кулинарном техникуме учится! — с гордостью сообщила бабуля.

— А, понимаю, понимаю, — старичок разулыбался и в подробностях показал мне, как управляться с этим хозяйством.

Я все запомнила и на всякий случай записала, в том числе, адрес газонаполнительной станции. Это действительно оказалось довольно просто.

Мы осмотрели дом, спустились в погреб. Да, маленький кирпичный закуток, скорее всего, бывшая лестничная площадка первичного подвала, где-то метра полтора на два. Всего ничего, но нам пока сойдет. Самодельные полки заставлены банками, но в основном пустыми. Да и фиг с ними, я уж найду, чем их заполнить.

Вышли во двор.

— Колодец тут, — он провел нас по свежепроломленной в зарослях тропинке, — чистили два года назад, тогда же подновили сруб. Если что, в квартале от дома действует колонка. Но и здесь вода отличная, мы даже на колонку и не ходили никогда.

Колодец тоже был ужасно стильный: деревянный сруб, ворот на стойках, тяжелая цепь и жестяное ведро. Вау! Я заглянула, угукнула, послушала эхо, принюхалась к водяной свежести. Невольно улыбнулась. Прислушалась к ощущениям: колодезный дух воды был рад нам, это чувствовалось. Еще нам показали небольшой сарайчик с садоводческими инструментами и всяким хламом. Он меня не слишком заинтересовал, заглянула просто для галочки.

Бабушка тем временем плавно приступила к торгу. Я тихонько отодвинулась и затаилась. Эмма с непонятной улыбкой наблюдала, тоже отойдя и всем видом показывая, что она не причем.

— …Это сколько же мне придется шабашникам отвалить, если крыша подтекает?! Триста двадцать.

— Да какое там протекает?! Так, пара капелек конденсата. Шестьсот.

— Ага-ага, верю, верю. Небось, сегодня с рассвета феном высушивали? Интересно, сколько электричества сожгли? Триста сорок.

— Да какие там расходы?! Пятьсот восемьдесят.

— Мне еще участок поднимать, сколько лет тут не пахали? Вскопать, засадить, починить. Забор еле стоит, ворота — одно название. Мы с внучкой одиноки, случись что, их снесут и не заметят. До станции идти и идти, пешком, между прочим. Магазины далеко. Триста пятьдесят, и точка.

Сказала, и уперлась. Никакие доводы и приемы Абраши на нее не действовали. Через час дедок сдался:

— Бог с вами, триста пятьдесят. Клянусь своим партбилетом, хорошо, что мы уезжаем, пусть тут с вами другие остаются и мучаются!..

Я захихикала, а Эмма достала бумаги. Мы заперли дом, закрыли ворота и поехали в нотариальную контору, в Питер. Там, похоже, все было схвачено: риелторша подошла к секретарше, шепнула пару слов. Та кивнула и ушла в кабинет. Через пятнадцать минут нас впустили, не смотря на изрядную очередь.

Тетка лет пятидесяти — нотариус, выслушала наши хотелки, быстро внесла в шаблон договора нужные пункты (Авраам Абрамович уважительно вскинул брови на бабушку), все отправила на печать. Мы еще раз все проверили и согласились. Началась процедура оформления сделки. Заложили деньги в сейф, обменялись бумагами. Абраша потребовал (вот так вот!), чтобы и в государственной системе тоже все запустили прямо сейчас. Мы не возражали. В ГБР Эмма ловко всучила операционистке пакет, переданный ей бабушкой заранее. Тетка заглянула, восхищенно присвистнула и четко сообщила: через три дня мы можем приходить за документами. Ура!!

А в воскресенье мы с Ниной поехали в гости к Мирону. Федосеевы жили не в элитном центре, но все равно, в довольно престижном месте — на Московском проспекте, в одном из фасадных домов. Большая квартира, высокие потолки, богатая обстановка… пришлось срочно вспоминать высший уровень этикета.

Родители Мирона — Тимур Иванович и Татьяна Борисовна, оказались очень симпатичными людьми, аккуратно расспрашивали о семьях, учебе и планах на будущее. Блюда были поданы почти ресторанного уровня, включая высокохудожественную подачу.

Мне очень понравилось, надеюсь, я тоже не ударила лицом в грязь. Не знаю, что из этого выйдет, но лишние бонусы в репутацию всегда пригодятся.

Бабушка посчитала по звездам, что пока нам с Ниной вообще не стоит забивать себе голову проектом Мирона: до конца учебы еще много чего может измениться. Ну, раз так, значит, пока будем просто с ним дружить.

Гораздо больше меня увлекла мысль о том, что совсем скоро мы с бабушкой станем дачевладелицами. Энциклопедию я прочитала, выписала себе кое-что. Например, как готовить грядки, закладывать компост, как сеять семена. Постановила отксерить список литературы в конце книги. Стоит, наверно, съездить в Мекку книголюбов — ДК Крупской. Там всякой литературы — завались, цены весьма низкие, да и вообще, много чего интересного. Один только вопрос: ехать одной, или с Ниной? Вдвоем веселее, но не рано ли рассказывать про такую крупную покупку? Надо посоветоваться с бабушкой. Ладно, сейчас все равно сезон на исходе, копать и тем более, сажать, уже поздно. Так что, купить книжек еще успею. Стреги всегда были связаны с жизнью и плодородием, а значит, огородничать нам сама Флора велела. В среду бабушка освободит себе вторую половину дня, съездит, получит документы, окончательно все оформит. Жаль, я буду учиться, было бы интересно посмотреть. Ну, ладно. И вот тогда!.. Тогда можно будет уже все сделать. Эх, скорее бы следующая суббота!..

Нинка знает меня как облупленную, поэтому во вторник встретила вопросом:

— Что с тобой такое?.. Ты вчера просто извертелась на лекции! Узнала что-то?

— Честное слово, Нин, не могу сказать, боюсь сглазить. Выгорит — расскажу.

— Ой… что-то важное?

— Можно сказать — эпическое! Но — молчим, ждем.

— До какого хоть ждем-то?

— До вечера среды, пожалуй. — Я подумала, что рано или поздно рассказать все равно придется. Но все равно, с бабушкой посоветуюсь обязательно: дача — это даже не телевизор, можно вызвать бурю кривотолков и проблем. Впрочем, Нинка тайны блюдет свято, если попрошу молчать — будет немее рыбы, а вот обсудить тет-а-тет станет возможно. У Луговых дачи никогда не было, ну и что? Подруга есть подруга.

* * *

Время до вечера среды тянулось невероятно долго. Я держалась изо всех сил, тем более что бабуля категорически запретила что-то рассказывать до момента, как мы получим документы на руки, заберем ключи и станем по-настоящему хозяйками недвижимости. И я молчала, а Нина (вот настоящая подруга!!) тактично делала вид, что все как раньше, и постоянно отвлекала меня, подкидывая темы для обсуждения. Так, мы вдруг обнаружили, что Вульф с Зиминой начали планомерную осаду Мирона. Бедняга уже начал прятаться от «сладкой парочки». В обед мы потихоньку отловили каждую по отдельности и крепко предупредили. Ненавижу драться, но тут не выдержала и отхлестала-таки нахалок по щекам, тем более что Нина помогла. А у нее удар — будь здоров, да и из захвата так просто не вывернешься. Надеюсь, больше они к Мирону не полезут. Пусть ищут себе другой объект для воздыханий. После этого мы обратили взор на Терентьеву и немного помогли ей подтянуть качество шинковки: к сожалению, на кондитерском производстве не используется резка большими поварскими ножами, и Катька регулярно огребала от Никаноровой за неровную нарезку. Мы просто слегка задержались после занятий и поставили Катьке руку так, как в свое время нас научил Никанор. В ответ счастливая Терентьева снабдила нас копиями рукописи собственного сочинения с рецептами, собранными ей за практику.

В среду сдерживать нетерпение стало сложно и Нине. Хорошо, что на стандартизации нас озадачили внезапной контрольной: необходимость мобилизовать все умственные способности отвлекла от пытки ожидания. Пока мы судорожно вспоминали последовательность утверждения ГОСТов и особенности оформления журнала учета расхода продуктов, посторонние мысли в голове исчезли и больше не мешали.

— Завтра с утра, не забудь!.. — такими словами мы попрощались и разошлись по своим веткам метро после занятий. Ехать со мной Нина, по здравому размышлению, отказалась, признав, что лучше я с утра сама расскажу сразу все, чем она будет узнавать постепенно.

Домой я летела на десятой космической, обгоняя всех, кто не торопился (или торопился, но недостаточно), подрезая и даже кое-где расталкивая.

Бабушка, разумеется, уже была дома.

— Все в порядке, — она правильно поняла мой дикий взгляд, — документы получила, ключи и прочее важное забрала, акт приема-передачи тоже подписали.

— Привет, ба. Ты…

— Нет, никаких ритуалов я пока не проводила, — тоже поняла она мой следующий дикий взгляд, — этим мы с тобой займемся на выходных. Выедем в вечер пятницы, переночуем и с раннего утра уже займемся.

— Тогда стоит подумать, что нам понадобится, — я быстро переоделась и направилась в ванную, — я сейчас, я только умоюсь!..

Бабушка усмехнулась и покачала головой. Помыв руки, вышла в коридор и встретила ее с кастрюлькой в руках.

— Сначала поешь, все успеем.

— Да-да, конечно.

Уселась за стол и раскрыла блокнот:

— Так, банки под крупы и прочую бакалею я видела, но все они стояли пустые и даже помытые. Значит, соль-сахар, муку, растительное масло, хотя бы парочку круп…

Бабушка налила мне супа:

— Криста, положить тебе сметаны?

— Да, пожалуйста. Полотенца, интересно, там есть?.. И что там с постельным бельем, ты не заметила?.. Подушки помню, на кровати торчали, а остальное?

— Есть, есть, я проверила. Если хочешь, в акте даже перечень имущества есть, потом почитаешь. Ешь спокойно, Кристина, у нас еще два дня на сборы.

— Надо будет все тряпки вытряхнуть и просушить на солнце, пусть и вечером. Там наверняка все отсыревшее и затхлое. Не слышала, какая будет погода?

— Как по заказу, солнечная и довольно теплая.

— Отлично. И надо будет консервов взять с собой, хотя бы пару баночек. Конечно, на себе все везти тяжело, но уж вторую тележку и рюкзак я соберу обязательно!.. Нам на ритуалы сейчас много надо вещей?

— Самый минимум. К счастью, торопиться теперь некуда, поэтому проведем только ритуал привязки к хозяевам, малое очищение и самую первичную защиту. Остальное позже, а для этих ритуалов почти ничего не требуется.

— Тогда надо будет отобрать одежду, чтобы там работать, и смену белья. Возьму серые джинсы, те, что дядя Илья мне в новый год бенгальским прожег, и старый синий свитер: ходить в них уже нельзя, а выбросить жалко. Ах, да, еще пижаму с мишками, спать. Мне она еще как раз, но так надоела!..

— Резиновые сапожки у нас есть, куртки тоже имеются. Думаю, надо взять с собой побольше носков, — внесла бабушка рацпредложение, — кто-то мне говорил, что в походе всегда проблема с носками, а у нас с тобой это в принципе, где-то рядом.

— По три пары хватит?

— Да, пожалуй, они ведь почти ничего не весят. И знаешь, лучше взять сейчас только кофе, немножечко масла, соль и сахар, тоже чуточку. Что-то к завтраку. Хлеба, разумеется. Пока на первый раз хватит, чтоб выходные продержаться. Потом остальное привезем. И да, насчет своей машины — это очень правильная идея.

— Ба, но это тоже деньги, и немалые.

— А что сейчас не деньги?.. Все будет, внучка, не волнуйся.

— Тогда завтра с вечера я приготовлю еду на выходные, чтобы хватило.

Мы вместе еще раз полюбовались на документы. Точнее, это я любовалась, потому что бабушка-то их уже видела и читала. Перечитали перечень имущества, обсудили, что еще надо докупить. Если покупать у оптовиков — будет очень даже дешево.

15. Новая эпоха

Утром Нина вместо приветствия выпалила:

— Ну что?!!

— Вышло!!! — я затолкала подругу поглубже в закуток перехода метро, где мы встречались по утрам по дороге в техникум, и в трех словах рассказала эпохальную новость.

Нинка уронила челюсть и выпучила глаза:

— Как?!!!

— А вот.

— Но как?!.

Мы с бабушкой сразу обсудили вопрос объяснения появления таких больших денег, еще когда только собирали нужную сумму. Естественно, каждому встречному про Искусство не расскажешь. Ба предложила сказать про долгое кропотливое накопление денег, гонорары за книги и наследство от дальнего родственника. С последним можно будет вообще на Кузнеца сослаться: к нему никто точно приставать с вопросами не будет. Дед Панас же вполне мог нам что-нибудь завещать, верно? А кто теперь проверит? Внук передал, вот и получили. Все!

Весь день подруга переваривала новость, то забрасывая меня вопросами, то погружаясь в себя. Но, все же, к вечеру успокоилась. Было приятно заметить, что никакой зависти или злобы от подруги не пришло, только шок, приятное удивление и предвкушение. Кстати, раз она знает, теперь в «Крупу» мы можем ехать вдвоем.

В четверг я пожарила несколько окорочков, наварила картошки, приготовила блинчики (на завтрак), сварила кастрюлю борща (трехлитровая банка — это отличный выход!), в общем, приготовила все, что можно. Бабушка собрала одежду и то, что необходимо: средства гигиены, полотенце, припасы, инвентарь для ритуала, средства для мытья и уборки. Большая сумка на колесиках, рюкзак и еще одна сумка-тележка оказались наполнены под самые завязки и весили пару тонн, не меньше. Ну и ладно, сначала всегда тяжело, а потом мы обживемся, и будет проще.

В пятницу после занятий мы с Луговой помчались по домам. Дома бабушка уже все приготовила.

— Покушаешь, может? Ехать долго.

— Мы по дороге съели по пирожку, как раз на кондитерке сегодня пекли. Нина еще и мне свою долю отдала, только родителям взяла по штучке попробовать и со мной за компанию один съела.

— Новый рецепт?

— Да, интересный. Вместо выпечки в духовке пирожки готовятся на пару.

— Как необычно!..

— Поехали, лучше приехать туда и уже там поесть.

— Ну, хорошо, хорошо. Уговорила, поехали!

И мы поехали. Не буду упоминать, как мы пробирались в час пик по переполненному метро, как бежали на электричку с тяжелыми тележками, как ехали до Мартышкино. Просто в один прекрасный момент мы сошли на перроне, спустились на дорогу и окунулись в тишину дачного поселка. Постояли, вслушиваясь в тишину, переглянулись.

— Ну что, пошли? — ба поправила сумку.

— Пошли! — я поудобнее поддернула лямки рюкзака.

Тишина, птицы щебечут, солнышко мягко греет — красота!.. Без приключений добрались до дачи. Ба отомкнула замок на воротах, оттащила их в сторону и пропустила меня с двумя тележками внутрь.

Открыли дом, завезли тележки. Тут же, в прихожей, провели быстрый обряд принятия собственности: короткий заговор, известный каждой настоящей ворожее, над свечой, и потом оставили ее догорать на обеденном столе. Пока бабушка разбирала вещи, я вытащила из дома все стулья на вытоптанный пятачок перед крыльцом и развесила на них постели. Было невероятно приятно хлопотать в собственном доме: да, я люблю нашу квартиру, но коммуналка есть коммуналка. Осознание того, что вот на этих метрах и сотках гарантированно не появятся посторонние, окрыляло и дарило небывалые ощущения! Брать в руки подушки, встряхивать, расправлять матрасы, приспосабливать немногочисленную мебель так, чтобы белье максимально освещалось солнцем и быстрее высохло — абсолютно новое ощущение. Осмотрела получившуюся композицию критическим взглядом и вернулась в дом.

Бабушка сложила продукты на столе, так что я пересыпала соль и сахар в нужные баночки, сложила чайные пакетики в фарфоровую бисквитницу с синей росписью. Потом взяла пластиковое ведерко и пошла к колодцу: за время дороги пирожок переварился, а предвкушение новизны перестало маскировать голод. Пока шла, приметила полудикий куст осенних цветов, чудом выживший среди плотных зарослей полыни и репейника. Кажется, это хризантемы? Похожи. Только какие-то они странные — мелкие, светло-фиолетового цвета. Никогда не видела такие в магазине. Дикие, наверно. Но все равно, это же МОИ цветы! На МОЕЙ земле! От этого чувства даже полуживые бутончики запоздалых ромашек казались краше сортовых роз.

Поставила ведерко на скамеечку у колодца и произнесла, как бабушка учила:

— Батюшка-колодезный, дай воды напиться!

И потом аккуратно скинула ведро на цепи в воду. Как показал Абраша на смотринах, зачерпнула и начала вытягивать воротом наверх. Перехватила за дужку и уже двумя руками перелила воду в пластиковое.

Бабушка уже приготовила чайник и чашки, на большое круглое блюдо выложила пирожки:

— Холодильник включила и продукты положила.

— Отлично, сейчас чаю попьем. Или, может, сразу поужинаем?

— Да, пожалуй. Только что почувствовала, что ужасно голодна!..

Я включила газ, поставила сковородку на огонь и занялась ужином. На соседней конфорке примостился эмалированный чайник — электрического здесь не было. Ну и ладно, это даже лучше — придает дачному быту свой особый шарм.

Пока ужин грелся — не выдержала, сбегала и нарвала букетик тех самых хризантем. Вазочка тоже оказалась подчеркнуто советской — из молочно-белого стекла с перламутровыми разводами и эмблемой Олимпиады-80. Выставила в центре стола и полюбовалась: ощущение шарма старых советских дач усилилось и теперь вызывало дополнительное удовольствие. Бабушка понимающе улыбнулась, накрывая на стол — доставая из буфета тарелки и приборы. Тарелки, кстати, были разномастные, чисто советские, но совершенно очаровательные в своей обыкновенности. Салфетницы я не нашла, но бабушка взяла блюдечко и выложила салфетки на него. Пока сойдет, а потом я что-нибудь подберу дешевенькое на развалах у торговцев пластиком.

Мы поужинали. Воды в чайнике хватило не только на чаепитие, но и для того, чтобы помыть посуду в тазике у колодца. В последние минуты заката затащила постели в дом и убрала стулья. Бабушка зажгла в комнате свет и устроилась в кресле с книгой, почитать перед сном. Я вытащила из рюкзака свои записи и ксероксы кадастра (бабушка по моей просьбе наделала на работе), разложила на столе и начала планировать, где и как я буду делать грядки и дорожки. От увлеченного рисования меня отвлек шорох в темном углу. Мыши?!. Я обернулась и присмотрелась. Шорох повторился, и из-за дивана на свет выбрался… Нет, это не мышь и даже не крыса. Большой, где-то только чуть поменьше футбольного мяча, сильно пушистый серый клубок. Такой большой, а щель маленькая, даже ладонь еле пролезет. Как он там поместился?.. Клубок высунулся окончательно, посидел, дрогнул, словно глубоко вздохнул. И на нас вытаращились совершенно очаровательные фиолетовые глазищи!

— Домовой, — бабушка, оказывается, тоже наблюдала за этим явлением, — домовой, домовой, поиграй-ка со мной.

Она тихо встала и вытащила из холодильника молоко. Налила в блюдечко и аккуратно поставила в свободном углу. Домовой дернулся и «покатился» к лакомству, чуть слышно топая, словно быстро перебирая маленькими ножками.

— Какой милый, пушистый, — я улыбалась.

Домовой обнюхал блюдце и довольно громко зачавкал. Я не выдержала и засмеялась, так это забавно выглядело. Тот дернулся, но еду не бросил.

— Дай ему имя, — посоветовала ба.

Хм… я еще раз оглядела духа и решилась:

— Пуша! Пуша Чав-чав!

Домовой на секунду обратил на нас свои очи и снова вернулся к еде.

— Согласился и принял, — ба вернулась в кресло, — вот и замечательно.

Пуша начисто вылизал блюдце и вернулся в свой угол. Посидел, понаблюдал за нами, потом тихонько всосался в щель за диваном.

— Давай спать, что ли? — бабушка посмотрела на часы и отложила книгу, — завтра дела много.

— Да, пора уже, — я сложила наброски и разобрала постели. Умылась возле старинного рукомойника. Уже засыпая, услышала чуть слышный топоток, а потом под колени улеглось что-то небольшое, теплое и мягкое. Улыбнулась и уснула.

* * *

Солнце мягко осветило наш домик и вырвало меня из уютной дремы. Бабушка сладко похрапывала на кровати, лучи освещали квадратами дерево пола. В моих ногах от Пуши осталась заметная вмятина. Самого домовика было не видно, наверно, успел спрятаться в щелку. Я усмехнулась и начала одеваться: свежие носки, старые штаны, футболка и свитер: пока свежо, как бы не простудиться. Осторожно нацедила воды, чтобы не брякнуть ненароком, поставила чайник. Достала кофе, сахар и молоко. Пара блинчиков с творогом и пирожок составили для меня легкий завтрак. Теперь можно и на улицу.

Отперла дверь и вышла на крыльцо. Огляделась. В утреннем свете участок, еще не очистившийся от росы и тумана, сверкал мириадами хрусталинок на траве и ветках, свежий ветерок нес ароматы прелой травы и опавших листьев. Чуть слышно перекликались птицы. От красоты пейзажа захватило дух и заколотилось сердце: еще один кусочек осознания, насколько у нас изменилась жизнь. Наша! Дача! Только и целиком наша! Дом! Земля! Кусты! Деревья! Трава! Цветы! Грядки!

На последнем моменте я и сосредоточилась. Сняла с гвоздика ключ от сарая и потопала уже детально разбираться, что там и как. Сарайчик стоял в углу сада, нахохлившись, словно обиженный гном. Потрепанные доски, облупившаяся краска — наверняка бывшие хозяева вообще не стремились за ним ухаживать: стоит, и ладно. Замок, однако, был исправным и даже не скрипнул, когда я повернула ключ. Дверь слегка скрипнула, на меня пахнуло сыростью и особым запахом старых вещей с привкусом влажной земли. Само сооруженьице было не велико, где-то два на три метра. Вдоль глухих стен сколочены грубые стеллажи из неструганных досок, у стены с единственным маленьким оконцем стоят старый комод, совсем старый облезлый сундук и деревянный ларь. В углу прислонены лопаты, грабли и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Я прикинула, что мне надо для начала, и приступила к поискам. Перебирала коробки, ящики, мешки и ведра, попутно обнаруживая множество интереснейших вещей. Приходилось поминутно одергивать себя, напоминая о цели поисков.

Моток старых веревок и бечевок, кипа узких палочек (понятия не имею, зачем они еще нужны, но сейчас точно пригодятся), старые рабочие перчатки, молоток и — самое главное — потертая, но вполне рабочая рулетка!

Это мне сейчас и надо. Я выбрала пластиковое ведро, сложила в него все, что отобрала, и вернулась к крыльцу. Двумя длинными веревками на колышках обозначила дорожку от крыльца к воротам, потом — тропинки к сараю и колодцу. Пятачок вокруг дома, там, где вытоптано, оставила: это будет зона отдыха. А потом вымерила два примерно равных прямоугольника по сторонам дорожки — это будут наши первые грядки.

Как советовали в энциклопедии, если готовой почвы на участке нет, а время позволяет, лучше сделать первичный компост прямо на месте будущих посадок. И я надела перчатки и начала выдергивать траву внутри периметра, обозначенного колышками и веревками. Обнажившуюся почву, как смогла, прорыхлила (пришлось снова сбегать в сарай и принести тяпку), а сверху забросала выдернутой травой.

Отошла на пару шагов, критически осмотрела: вроде все, как на иллюстрации было. Отлично! Теперь сюда будем складывать все сорняки, пищевые отходы, выливать помои и то, что будет скапливаться в туалете (классической будочки на участке не было, а была пристроечка с заднего фасада домика, в которую можно было пройти как с улицы, так и из кухни). Все это будет перерабатываться естественным путем, превращаясь в гумус — плодородную почву. За этим занятием и застала меня бабушка:

— Доброе утро, Криста!

— Ба?.. — я вздрогнула и обернулась, — доброе утро. Как спалось?

— Замечательно, — она улыбалась, — давненько я так поздно не вставала. Идем завтракать.

— Я уже. Встала рано, даже удивительно. Попила чаю с блинчиками и пирожками.

— Ну, значит, просто еще раз чаю попьешь. Пора, уже половина одиннадцатого.

— Хорошо, — я сняла перчатки, повесила на край ведра и отправилась к крыльцу.

Мы перекусили, и бабушка попросила меня освободить от зарослей пятачок примерно в центре участка. Я выдрала полынь с репейником и более-менее выполола траву. А потом мы расчертили уже знакомый мне круг и провели ритуал установки охраны участка. На этот раз, бабушка велела мне найти несколько палочек, лично начертила на них знаки охраны и положила в центр круга. А потом мы их воткнули по границе участка так, чтобы было незаметно. В процессе лазания вдоль забора обнаружили заросшие всякой ерундой грядки с засохшими, но вполне узнаваемыми зонтиками укропа, я их аккуратно выдернула и собрала семена: пригодятся.

А потом настало время обеда. Разогрела борщ в подходящей кастрюле. Посуда, кстати, воспринималась новой. Как ни странно. А ведь каждой плошке-ложке-кастрюле тут лет по двадцать, не меньше! Наверно, это потому, что раньше они были не моими, а того дядьки, Авраама. Так же, как остальная обстановка домика и скарб в сарае. Нарезала хлеб, достала сметану.

— Хорошо, — ба с удовольствием прищурилась, отхлебнув первую ложку, — здесь даже колдуется по-другому.

— Это да, — я протянула ей салфетку, — даже сильнее, чем в Пушкине.

— Ну, так, своя земля — есть своя земля. А там, по сути, мы на птичьих правах, даже не смотря на то, что наша семья в том месте колдует поколениями.

В воскресенье мы провели еще один ритуал, очищающий от любого негатива. Вторым провели потому, что важнее сначала обезопасить территорию, чем очистить. Если бы не защитились — все соседи бы сбежались, как на пожар, потому что полыхнуло Светом знатно. А так — никто и не почесался.

— Вот так, — бабушка отряхнула руки и осмотрелась: ритуал не только выжег негативную энергию, но и неведомым образом проредил наросшие заросли.

— Хорошо полыхнуло, — я присела на скамеечку. Ее мы совместными усилиями вытащили с веранды на улицу.

— Еще бы, — ба села рядом, — сколько лет тут ничего не чистили? А люди жили постоянно.

— Клад сегодня будем искать?

— Нет. Сначала обживемся и осмотримся. Он есть, я его чую. Столько десятилетий хранился, пусть еще полежит, никуда он от нас не денется.

— У… — я вздохнула. Жаль, так интересно, что же там такое!.. Впрочем, мне пока и так положительных эмоций выше крыши.

— Не переживай, успеем. Лучше пока вообще о нем не думать и не вспоминать. Правильнее теперь постепенно приучить наш ближний круг к появлению у нас такой недвижимости. Тебе повезло с подругой, это очень хорошо. Завтра я аккуратно сообщу Вольдемару о наших новостях, посмотрим.

— Думаешь, он не будет рад?

— Нет, — ба засмеялась, — наоборот, уверена, что он только порадуется. Но среди профессуры много завистливых и злых людей, увы. Так что, Юрковский на нашей стороне, правильно замотивированный, станет хорошим аргументом, чтобы нас оставили в покое.

— А кто может нам вредить? Доцентша Нюра?

— Эта? Не думаю, — бабушка улыбнулась и шутливо дернула меня за кончик косы, — ей такие дела по барабану. Вот если бы я рассказала, что ты за нового русского замуж выходишь — это ей намного ближе и важнее было бы.

— Понятно.

Где-то через час мы собрались и поехали домой: там тоже дел достаточно, которые не на кого бросить. В коридоре дядя Илья нас бодро поприветствовал, скрываясь в своей комнате. Люська прошествовала из ванной с охапкой постиранной одежды. Тетя Оля кашеварила на кухне, там же оказался и Димитрий, что-то готовивший сразу на трех конфорках и в духовке. Наверно, впереди у него очередной аврал, вот и готовит припасы. Молодец! Как ни странно, с каждой неделей самостоятельной жизни изнеженный ботаник постепенно перековывался в нормального парня, энергичного, умелого и деятельного. Даже мышцы кое-какие наросли, а осанка улучшилась. Личико, конечно, как было корявой фасолиной, так и осталось, но для мужчины красота не так уж и важна.

Бабушка отправилась закладывать белье в стиральную машину, я бросилась готовить ужин.

— А куда вы ездили? — вопрос Люськи грянул как гром.

— Куда надо, — я отмахнулась от любопытной соседки.

— А вам, кстати, звонил кто-то, — она помешала в кастрюле, — кажется, тетя Оля брала трубку. Я только-только с работы вернулась.

— Да?.. А, ладно.

Зашла в постирочную и сообщила бабушке новость. Та кивнула:

— Вот как? Ладно, сейчас машину запущу и зайду к Николаевым, узнаю.

— Хорошо, — я поспешила обратно на кухню, где у меня закипало.

Пока я спешно варила макароны и жарила куриные крылышки, бабушка закончила возиться с бельем и отправилась к соседям. Результат она мне сообщила через две минуты, зайдя на кухню:

— Зина звонила. Пойду, перезвоню.

— Ага, — я перевернула крылышки на нежареную сторону.

— М-м! — в кухню зашел дядя Илья, — курочкой пахнет!..

— Ага, — Люська заглянула в свою кастрюлю, — прямо слюнки текут. Криста, а что за крылышки?

— Да просто в специях замариновала, а потом по порциям заморозила. Сейчас только пожарю — и готово.

— Удобно, — признала соседка, — мне, что ли, так сделать? Кажется, на рынке можно купить дешевые крылья.

— Ага. — Советовать ничего не стала, Люська — это не Дима, сама должна была от мамы научиться.

В комнате, уже накрывая на стол, от бабушки узнала, что очередной Зинин знакомый страдает от шаловливого духа. Живет он поблизости от нее, так что, бабушка договорилась съездить туда на неделе.

— Это хорошо, что в будни, — я разложила еду по тарелкам, — теперь надо учитывать, что есть, куда поехать в выходные.

Прислушалась: кажется, за дверью нашей комнаты кто-то стоит?..

— Да, теперь придется тщательнее планировать свои дела. Думаю, нам стоит поехать на… — Я сделала страшные глаза и показала пальцем на дверь, бабушка понятливо кивнула и поправилась, — di campagna^[52] еще пару раз, только ради обеспечения самого минимума.

— Да, ты права, — положила себе кетчупа, усаживаясь, — это пока ждет. В среду у нас не так уж и много занятий, можно будет договориться на этот день.

— Позвоню, Зина дала телефон. Пожалуй, сегодня и позвоню, после ужина. Мало ли, какие у людей дела?.. Лучше заранее все обсудить.

— Да, бабуля. Надо будет выделить день, — вздохнула, — еще наделать полуфабрикатов, запасы кончаются.

— А знаешь, что я думаю?.. — бабушка естественным тоном перешла на итальянский и подмигнула мне снова на дверь, — та запертая комната рядом с нашими. Я знаю, что она ничейная по документам, так получилось, еще после войны. Думаю, мы сможем сделать так, что ее запишут на нас. Пригодится.

— Почему ты так думаешь? — я послушно приняла новые правила беседы, — какие-то предчувствия?

— Да вот, загружала стиральную машину, и вспомнила тот разговор с тем самым знакомым, что нам с дачей помог. Он сказал, что сейчас появилось много разных удобных лазеек в законах, и надо этим пользоваться, пока гайки не закрутили.

— А могут? Сейчас ведь свободу во всем декларируют.

— Tempora mutantur, et mutamur cum illis^[53]

— Ты права, ба. Это очень хорошая идея. Только, наверно, стоит подождать. Дадим в нашем окружении привыкнуть к даче.

— Не обязательно. — Тут бабушка неожиданно перешла на греческий. — Комнату на себя запишем, но трогать не будем. Стоит, и стоит. Когда понадобится — откроем и используем. А пока просто владеть будем.

— А соседи? — я тоже перешла на греческий, раз ба так сделала.

— А что соседи?.. Если уж возмутятся, скажем, что всегда ей владели, просто не афишировали и не использовали. Нас двое, зачем нам третья комната?.. Скажем, что была записана на твоих родителей, а нам досталась по наследству.

Я подумала и кивнула:

— Да, ты права. Кто знает, что будет дальше? В крайнем случае, ее и сдавать можно, хорошая денежка, между прочим. Вон, Ольга Прокофьевна же сдает свою комнату Люське и неплохо живет на эти деньги и свою пенсию, раз работать не может. А мы что, рыжие? Нам тоже пригодится.

— Отличная идея, Криста! — ба перешла на английский, — ты просто здорово это придумала. Завтра же позвоню тому знакомому, с кафедры. Посоветуюсь. Может, он подскажет, как и что. Глядишь, и на машину тебе заработаем, и на автошколу.

— Точно! — Английский, так английский. — Кстати, английским владеет Дима, поосторожнее. И еще он немного латынь знает, учти.

— О, спасибо! Учту. — Теперь в ход пошел французский.

Мы поужинали, и я пошла мыть посуду и развешивать постиравшееся белье, а бабушка отправилась звонить.

* * *

В среду я быстро разделалась с практикой и поехала в центр. Там, на Невском проспекте, встретилась с бабушкой, и мы направились на Гороховую. Квартира в старом доме, которую мы искали, оказалась спрятанной в узком коридорчике, отходящем от обширной лестничной площадки с еще пятью дверями. На звонок нам открыла дверь пожилая женщина:

— Здравствуйте, вы от Зины? А я — Мария Геннадьевна, мама Сергея. Проходите, он должен вот-вот вернуться. Чай, кофе? Мне из Бразилии привезли такой чудесный кофе!.. И я напекла сырников. Зина говорила, что вы учитесь на повара? Вот, заодно получу оценку эксперта, а то Сережа всегда говорит, что я и кулинария выросли в разных мирах и до сих пор не встретились. А что поделать, если я с третьего класса училась в художественной школе?.. Сплошные конкурсы и выставки… учиться еле успевала, где уж тут хозяйничать? Да-да, а потом пошла в архитектурный. А там — союзные проекты, выставки, командировки… Так и проработала… даже сейчас дергают…

За время этого монолога она посторонилась, впустила нас в скромную чистенькую прихожую, подала нам две пары новеньких гостевых тапочек в восточном стиле (кажется, это называется бабуши?), провела на кухню, и все это — не переставая болтать.

Кофе оказался в самом деле прекрасным. А вот сырники… увы, ее сын абсолютно прав: дама переложила соли и зачем-то добавила соду, отчего творожная масса вообще не пропеклась. Зато снаружи она обжарила сырники до угольков. Мдя… бабушка аккуратно попробовала кусочек и быстро отложила сырник обратно на блюдце.

Не успели мы устроиться, как в прихожей заскрежетал ключ, и через две минуты в кухню вошел Сергей — молодой приятный мужчина, сильно похожий внешностью на мать. Пока мы знакомились, пока Сергей сел вместе с нами выпить кофе… началось.

Сначала задрожала сахарница, до этой минуты спокойно стоявшая посреди стола. Задрожала, задвигалась, попыталась взлететь. Моя реакция оказалась на высоте: я успела ее поймать в воздухе и вернуть на место. Заодно смогла считать ощущения от духа, как накануне научила меня бабушка.

— Криста? — ба невозмутимо подняла бровь.

— Lo spirito Х giocoso, la terza classe di energia. Forse aria e un po' di fuoco^[54].

Она кивнула и повернулась к хозяевам:

— Давно шалит?

— Третью неделю, — Сергей вздохнул.

— Летает, горит?

— Да, — они закивали, — занавеску поджег, хорошо, мы рядом были.

— Что-нибудь эдакое делали? Как раз три недели назад?

Они переглянулись. Ба сделала взгляд, которым она обычно смотрит на двоечников. Хозяева покраснели и потупились.

— Э-э… — мама.

— Да вот… — Сергей вздохнул и повернулся к ней, — мама, расскажи!

— У меня были именины, — смущенно пояснила Мария, — были гости, а одна моя знакомая, оказывается, увлекается всякой мистикой. Ну, мы слегка выпили, а потом она предложила провести спиритический сеанс. С блюдечком. Но у нас не вышло — похоже, шампанское было слишком крепким. Катенька так расстроилась, что не вышло. А через день началось… тапочки в меня гостевые полетели!

— Ага, — сын кивнул, — и в меня тоже. Маме вскользь попало, а вот мне — прямо каблуком в глаз! Пришлось достать бабуши, они хотя бы мягкие, не больно.

— Я обратилась к батюшке, освятила квартиру, но стало еще хуже. Посуда начала летать, пришлось все дорогое спрятать.

— А в воскресенье утром занавеска загорелась! — подхватил Сергей и добавил, — ух, мы и испугались! А я от Зины слышал, что у них в подъезде как-то сатанистов извели, вот и специально поехал к ней, спросил, как с чертовщиной бороться. Ну вот…

— А что за Катенька? — я вычленила из их рассказа деталь, показавшуюся важной.

— Катаржина Серебряная, так она сейчас себя называет, — пояснила Мария Геннадьевна, — а по документам — Екатерина Самойлова. С Сережей в один садик ходили, а потом учились в одной школе, но она — классом старше, а их квартира в соседнем доме. С мамой ее, вот, дружим с тех пор. Ну и вот… Катенька тоже девочка творческая, но пошла не в художественную школу, как Сережа, а в театральный кружок, а потом в институт культуры поступила, на журналистику. А теперь у нас на телевидении работает.

— Понятно… — бабушка подумала, обвела особым взглядом вокруг, кивнула, — Криста, доставай.

Я кивнула:

— Где именно был проведен сеанс? Тут, в кухне?

— Нет, мы в гостиной были, за парадным столом.

— Тогда, — я поднялась, — можно его снова поставить?

— Конечно, — Сергей поднялся и пошел вперед, показывая дорогу.

Мы вдвоем выдвинули раскладной стол и поставили его так, как было тогда. На стол я выставила чашу Януса — из стекла двух контрастных цветов, с изображениями бога с двух сторон. Особые свечи, числом шесть, заняли свои места. Длинная тканая лента с написанными на ней особым образом воззваниями к домашним духам обвила всю композицию. Бабушка критически все осмотрела, велела хозяевам молчать, что бы ни случилось, кивнула мне и начала заклинать:

— Con il pieno potere della Famiglia, con il pieno potere degli dei, evoco gli spiriti di casa, i parenti e gli alieni^[55], - налила из особого кувшина чистой воды.

— Bevi quest'acqua, mangia questo sale, mangia a sazietЮ e vai!^[56] — я кинула в чашу щепотку соли.

— Che solo Lares nato in questa casa, mantenendo questa famiglia, rimanga qui!^[57]

Вода в чаше закипела и задымилась темным парком. Замершие в дверях комнаты хозяева тихо ойкнули и подались назад.

— Evoco Giove e Veyovis! Possa questa dimora essere purificata!^[58]

Вдруг откуда-то с потолка словно озоном дунуло, разойдясь волной по квартире. В углах зашуршало, но через секунду все стихло. Огоньки в свечах, метнувшиеся при волне вверх, а не вниз, синими столбиками, притихли, снова загорелись ровным теплым светом.

Бабушка замерла, прислушиваясь к пространству.

— In nome di Giunone e Flora difendo questa dimora!^[59]

Взмахнула рукой, и свечи разом погасли. Она аккуратно взяла еще дымящуюся чашу и вылила в унитаз. Трижды спустила воду. Подождала, прислушиваясь. Выдохнула и улыбнулась:

— х fatta!

— х fatta!^[60] — в тон ей ответила я.

Ритуал закончен, можно расслабиться и приступить к уборке. Я тщательно вытерла чашу кусочком туалетной бумаги, так же смыв его в унитазе, и убрала посудину в сумку. Туда же отправились кувшин и остатки свечей. Свернула ленту и убрала в специальный чехол.

Все это — под шокированными взглядами хозяев.

Бабушка оглядела их, улыбнулась:

— Вот как-то так, — и развела руками.

Это словно включило хозяев: они вздрогнули, расслабились и заулыбались. Сергей расправил плечи, Мария заторопилась на кухню:

— Еще по кофейку? Сережа, у нас где-то кексы были!

Ага, она заметила, что мы только попробовали сырники, но больше их не ели.

— Кофе действительно отменный, — бабушка допила остатки из своей чашечки. — Сразу встает вопрос, что же тогда такое в наших магазинах продается.

— Увы, это дело такое, — поддакнула Мария.

— Да, мама, — Сергей достал упаковку кексов, — не быть тебе поварихой.

— Не расстраивайтесь, — я сочла нужным утешить бедную женщину, — каждому свое. Зато я, например, рисовать не умею.

— Готовить лучше, чем рисовать! — хозяин выложил сладости в вазочку, — рисовать надо иногда. А кушать — ежедневно.

— Рисовать тоже хорошо, — бабушка поддержала мое мнение, — а готовка — дело практики.

— Увы, — Мария вздохнула, — сколько не практикуюсь, ничего не получается. Только продукты перевожу.

— А вы по какому рецепту сырники делали? — я решила капельку помочь бедолаге.

— По рецепту?.. — недоумение женщины можно было нарезать кубиками.

— Ну да, готовка же идет всегда по рецепту.

— Понятненько, — бабушка вздохнула, — небось, просто повторяете то, что ваша мама в свое время делала?

— Ну да, — насторожилась хозяйка, — а что?

— Просто для каждого блюда существует особый рецепт, — пояснила я, — в нем указывается, во-первых, какие продукты и сколько используется, а во-вторых, последовательность действий. Некоторые рецепты передаются в семье устным путем, а последовательность изучается на примере и практике. А часто — они издаются в особых книгах. Так и называются — кулинарные книги, или книги рецептов.

— Ух, ты!.. А где их купить? — Сергей был более практичным, чем маменька. Та еще пребывала в шоковом оцепенении.

— В обычном книжном. А еще в ларьках «Роспечати» есть всякие журналы на эту тему. А пока, найдется чистый блокнотик и ручка? Я запишу вам правильный рецепт сырников.

Мужик кивнул и бросился вон. Через минуту принес ежедневник и ручку. Я все подробно записала и объяснила. Мария отмерла, заинтересовалась, уточняла и переспрашивала. После мы плавно закруглили общение, собравшись домой.

В прихожей Сергей протянул нам конверт и визитку:

— Большое вам спасибо! Я в строительстве работаю, обращайтесь, если что.

— О! — бабушка приняла то и другое, — благодарю, непременно обратимся. Нам, видите ли, наследство небольшое выпало. Ну, мы его сразу в недвижимость и вложили — купили маленький участок с домиком, на какой денег хватило. А домик старенький, понимаете ли…

— Да не вопрос! Давайте попозже созвонимся.

— Непременно. На следующей неделе вас устроит?

— Вполне, — он помог нам надеть куртки, — до встречи.

— До встречи.

Мы вышли из квартиры и направились домой.

— Ну, вот так, — бабушка улыбалась, заходя в метро, — держу пари, Криста, это нам тот ритуал последние капли шлет.

— Думаешь?

— Да, обычно так и бывает. Заметь, сейчас мы денег получили совсем мало.

— Зато знакомство полезное, домик-то и в самом деле починить надо. Пока он стоит, а дальше? Я еще печку туда хочу настоящую. И стены утеплить бы, чтобы и зимой ездить можно было.

— Посмотрим. Завра я тогда плотно займусь комнатой. Ума не приложу, почему я раньше о ней не вспомнила?..

— Может, там тоже что-то эдакое, мистическое? — я повела в воздухе рукой.

Это удивительно, но я оказалась права…

16. Воланд был прав…

Бабушка сдержала свое обещание и на следующий день позвонила знакомому. С кафедры, потому что Аннушка вышла на свободу и бодро наверстывала план по отравлению жизни окружающим. Знакомый дал телефон одного типа, который в Петроградском районе заведовал вопросами недвижимости и вообще, пообещал помочь. Сам он занимался другими делами, но был нам благодарен за информацию о бывшем владельце нашей дачи: не будь нашего интереса, выгодная недвижимость могла от него и ускользнуть. А так — он купил отличную квартиру в центре города по смешной цене. В общем, все довольны и все при деле. А пока, поздно ночью, мы вышли в коридор, и бабушка провела малый ритуал призыва: в самом деле, по какой-то же причине дефицитное жилье простояло без дела несколько десятилетий? Надо узнать.

Ритуал прошел на пять баллов: снова статуэтка, снова речитатив заклятия и транс. Бабушка пообщалась с кем-то. Постояла, выдохнула и открыла глаза:

— Придется в эти выходные съездить в Михайловский замок. Завтра же договорюсь.

— Некромантия?

— Похоже, она, родимая.

— Поститься надо?

— Не думаю. У нас блат на той стороне, не забыла? Но я все равно посчитаю, проверю.

— Хорошо, ба. Завтра хочу съездить на Сенную, закупиться для дачи. Жаль, конечно, что слишком поздно вернусь, ну, да ничего страшного, в субботу все равно в Михайловский едем, а не на дачу.

— И то дело. Ты сделала себе список?

— Конечно. Хочу салфетницу, мясорубку тоже надо. Терка там совсем старая, ржавая. Крупы и консервы… много всего!..

* * *

Утром я обнаружила в коридоре Аннушку. Та задумчиво ходила вдоль наших стен и рассматривала двери.

— Какие-то проблемы? — подчеркнуто нейтральным тоном.

Баба вздрогнула.

— Нет-нет, ничего, — чуть не кланяясь, — просто тут вдруг подумалось… почуялось… показалось…

— Пить меньше надо! — жестко отрезала, — иди себе, Варфоломеевна, по добру, по здорову!

Проследила, как вредина скрылась у себя, и пошла дальше — в ванну и на кухню, собираться на учебу. Бабушке, впрочем, все равно наябедничала. Та нахмурилась:

— Сейчас свой морок накину, нечего у нас шляться.

Установка морока заняла пару минут: бабушка карандашом нарисовала несколько рун и знаков на косяке забытой двери и рядом, пробормотала формулу принятия ответственности за место. Все!

— А больше ничего не понадобится?

— Ничего, Криста. Пока этого достаточно.

— Ладно. Тогда я на учебу, а потом сразу на Сенную поеду. Может, Нинка со мной поедет и довезти поможет.

— Это было бы замечательно.

* * *

Луговая легко согласилась составить мне компанию в процессе шопинга. Мы быстренько разделались с учебой и отправились в центр дешевой торговли. Купили круп, специй, прочей бакалеи, консервов и вообще, продуктов долгого хранения, кухонную утварь, еще комплект полотенец и постельного белья…

Нагрузились как два вьючных мула.

— Ничего, — пропыхтела Нинка, распинывая гигантской сумкой затор в дверях, — за несколько поездок перевезете, а там будет легче!

— Точно сказано, — я втащила неподъемную тележку по ступенькам, — как говорится, Рим не сразу строился.

Мы пролезли в метро и поехали к нам домой. Дома было тихо, только на кухне Дима кашеварил.

— Вечер, Криста, — он высунулся в коридор и жизнерадостно помахал мне лопаточкой, — ты сегодня поздно.

— На рынок заехали, надо было закупиться.

— А что не на выходных? Я бы с удовольствием присоединился.

— Все выходные будут хлопотными, не до шопинга.

— А, понятно.

— В следующий раз съездим, не огорчайся.

— Разумеется.

В наших комнатах Нинка заметила:

— А он ничего, как-то похорошел даже.

— Ты не поверишь, но да. Вот что самостоятельность животворящая с мужиками делает!..

Мы похихикали. Бабушки еще дома не было, так что мы перекусили, и подруга отправилась домой — время действительно было поздним.

Я вымыла посуду, распределила вещи по очередности перевозки на дачу. Бабушка вернулась почти ночью, на такси.

— Уф… — она торжествующе посмотрела на меня, — ты не поверишь, Криста, но…

— Погоди, — я прищурилась и уставила пальчик на нее, — дай-ка, я угадаю: ты сумела оформить комнату на нас?!.

— Именно!! Кажется, остатков денежного ритуала и утреннего морока хватило, — она торжественно выложила из портфеля папку с документами.

— А в Михайловский как же?

— Все равно поедем. Надо разобраться, что, почему и как.

— Так что же с бумагами? Расскажи! — я открыла холодильник, доставая кастрюли.

— Значит, дело было так… погоди, руки помою, и расскажу.

Я разогрела ужин, пока ба мылась, налила себе чаю и устроилась за столом, готовясь внимать.

— Итак, — бабушка взялась за вилку, — ты же помнишь, мне дали контакты отдела недвижимости нашего района. Я решила не откладывать дело и прямо утром созвонилась. А тот тип неожиданно предложил подъехать к нему. В общем, я в рекордном темпе разделалась с делами и поспешила туда.

— И?!

— Приятный человек, очень умный и знающий. Нам с тобой и это знакомство пригодится. Он поднял бумаги и выяснил, что сразу после войны документы на наш дом оказались повреждены, и именно в нашей квартире точное количество комнат было не читаемо. Тот, кто тогда заведовал расселением, не стал морочиться и записал примерное количество. Вот она и потерялась.

— И как же сейчас?

— По рекомендации нашего знакомого во власти этот хозяйственник покопался в законах и нашел очень изящное решение: перевел задним числом эту комнату во владение твоих родителей, а потом оформил, задним же числом, тебе как наследство. Разумеется, не задаром, но, слава Юноне, с деньгами у нас сейчас все в порядке.

— И что теперь?

— Завтра, в Михайловском, мы с тобой вызовем Павла и Зимину, попросим их найти того, кто так заколдовал комнату.

— Мы с Ниной купили на завтра бисквитный рулет со взбитыми сливками, для музейщиц. Его хватит?

— Разумеется. А в воскресенье съездим в Пушкин, сделаем ритуал на мир с соседями: они еще не знают про дачу, так что, стоит одним махом увеличить их благодушие по двум поводам.

— Хорошо. Я думаю, комнату в любом случае стоит придержать. Стоит и стоит. Сначала с дачей разберемся. А там посмотрим.

— Ты права. Ну что, спать пора? Завтра вставать рано…

— Это да, — я забрала посуду и отправилась на кухню.

* * *

На следующий день рано утром мы стояли в Овальном зале Михайловского замка. Ритуал вела бабушка. На вызов пришли Павел и Зимина, еще пяток призраков, два полтергейста. Не густо. Впрочем, сейчас разберемся.

— Есть ли страждующие души? — ритуал начался штатно.

— Есть, — один из призраков поклонился присутствующим, — Ворыпаевы мы.

— Что просишь? — помолчав, спросила ба.

Я в своем обережном круге замерла: кажется, план на ритуал полетел в тартарары?

— Потомок мой, Ленька, живет в глубинке, пьянствует. А ведь человеком мог быть. Умен и талантлив, как немногие.

— Свою голову другому не подставишь, — нейтрально заметила ба, — сейчас времена переменчивые, кто хотел — наверх взлетел, кто не смог — опустился. Коли твой потомок ко дну катится, стало быть, есть причина?

— Есть, увы, — призрак изобразил глубокий вздох, — племянник мой, тоже Ленька, окрутил купеческую девку. Оприходовал, позабавился, а потом бросил. Семья ее назад не приняла, мир осуждать, да травить принялся… девка и утопилась. А перед смертью весь мой род прокляла. Захирели Ворыпаевы, деньги растратили, имение потеряли… было нас много, а после проклятия все почти перемерли. Сейчас всего один Ворыпаев и остался. Так же, как племяш, Леонидом назван. Наверно, потому и неудачник…

— А что сам обиженную не нашел? Она же одной веры с вами.

— Самоубийца, — дух развел руками, — такие либо сразу вниз, либо…

— Шишига она, — встряла Зимина, — слыхала я эту историю.

— Это сложно, шишигу упокоить, да ее проклятие снять, — бабушка задумчиво постучала пальцем по щеке, — что как откуп дашь?

— Да разве ж возрождение рода не откуп?!

— А мне что с твоего рода? Есть он, нет ли? Мне все равно. Алкоголика твоего, опять же, в человеческий вид привести… оно мне надо?

— Дело же богоугодное, — призрак посерел, махнул рукой.

— А я не христианка. Вы, дворяне, сами себе порой самые злые враги. Неужели племянник твой о последствиях не думал, когда купчиху заваливал? Думал, что дворянам закон не писан? Сам-то, небось, потом жил спокойно, в свое удовольствие… и ничуточки совести не ёкало?..

— Да… — Зимина снова вмешалась, — помню я Ворыпаевых. И скандал тот в свете обсуждали, правда, очень недолго, не тот масштаб. И Леонида этого встречала. Жил спокойно, пусть не в верхах, но карьеру себе сделал. Через пару лет после скандала на дворянке провинциальной женился, потомков оставил, умер в майорских чинах, не бедствуя. Нынешний Леонид как раз его правнук.

— А подать-ка сюда этого Леньку Ворыпаева!.. — внезапно вмешался царь.

Другие призраки, до этого державшиеся поодаль, метнулись вбок.

— Пока ждем, — бабушка обернулась к Зиминой, — Варвара Петровна, дельце есть у меня семейное.

— Вот как? А что за дело?

— Рядом с нашими комнатами есть еще комнатка. С конца последней войны стоит пустая и забытая, никто о ней не помнил. А как внучку обучать начала, видать, чары какие спадать начали. Я глянула, след на вашу сторону ведет. Найти бы…

— О, это я мигом, — старуха кивнула и улетела.

Она и впрямь обернулась раньше царевых слуг. Пришедший с ней призрак был тонким и бледным юношей.

— Кто таков? — сурово вопросила ба.

— Данила я, Петров, — он подрагивал, косясь на присутствующих.

— Зачем комнату заклял?

— Так мне ее только дали, я и месяца не прожил, как война началась! На фронт пошел, а что ж, после войны снова по общагам жалиться?..

— Когда помер?

— В сорок третьем, снарядом наш окоп накрыло.

— Жаль… но комнату-то что не освободил?

— А как это?

— Эх, молодежь… — Зимина отвесила парню отеческий подзатыльник, — повторяй за мной, дубина! Я, Данила, сын…?

— Иванович я. Из крестьян, отец в Питер на завод приехал работать, да помер вскорости, а я при заводе остался.

— Вот, — она снова дала ему подзатыльник и скомандовала, — повторяй!

— Я, Данила Иванович Петров, сын крестьянский, — покорно сказал дух.

— …С сего момента освобождаю от своей воли и власти комнату в доме на Петроградской стороне, данную мне при жизни в пользование… — продолжила Зимина.

— …С сего момента освобождаю от своей воли и власти комнату в доме на Петроградской стороне, данную мне при жизни в пользование… — покорно повторил дух.

— …И передаю права на нее роду Стриговых.

— …И передаю права на нее роду Стриговых.

— …Да будет так!

— …Да будет так!

— Свидетельствуем! — рявкнули царь и остальные призраки.

Никаких внешних эффектов не случилось, но мне внезапно стало тепло на сердце. Хорошо, значит, подействовало.

Тут сбоку и снизу призраки ввели в зал еще одного. Леонид Ворыпаев оказался высоким, видным мужчиной с лихими усами. Офицер осмотрелся, обнаружил царя поблизости, поклонился. На нас даже не глянул. Ну-ну, какие мы гордые, да благородные! Ничего, петушок, сейчас тебе перышки-то повыдергаем!..

— Вот, ваше величество, племянник мой, Леонид, — старший Ворыпаев повел на родню рукой, поклонился.

— Вижу, — Павел обошел вокруг, осмотрел, покивал, — видный был офицер, посмотреть приятно.

Леня приосанился.

— Наверно, у дам успех имел?

— Как без этого, — Леня поклонился, вид имея польщенный и глуповатый.

— Ну-ну, — царь еще раз обошел паршивца, повернулся к нам, — что делать будем, господа и дамы?

— Высечь? — предложил старший Ворыпаев.

Младший вздрогнул и оторопело уставился на дядюшку.

— Поздно, — бабушка смерила взглядом сластолюбца, — в юности пороть надо было.

— Думаю, для законного разбора дела, — один из придворных призраков приблизился, поклонился, — кое-кого еще вызвать надобно.

— Ах, да!.. — Павел кивнул, — приведите!

На этот раз за шишигой ушли полтергейсты. Я с любопытством наблюдала. Утопленница оказалась довольно высокой стройной девицей, в длинном саване, с водорослями, запутавшимися в длиннющих волосах. Серьезно, волосы практически доставали до земли! Симпатичная, даже красавица, неудивительно, что молодой повеса на нее запал. Сейчас, правда, печать нечисти наложила что-то жуткое на ее черты. Девица поклонилась присутствующим, отдельно — царю, кивнула нам и выпрямилась, ожидая.

— Кто такова? — бабушка начала допрос.

— Людмила Ивановна Лопаткина, из купцов, — приятным голосом.

— Зачем руки на себя наложила? — вмешалась Зимина.

— А что делать было?.. — шишига подобралась, на лице начали проступать трупные изменения, глаза зачернели двумя провалами. Я невольно поежилась. — Этот мерзавец, — она ткнула пальцем в младшего Ворыпаева, — поигрался и бросил, батюшка домой не пустил. В борделе маман обсмеяла, не приняла, сказала, что купеческую кость благородные покупать не будут. Другой работы опозоренной не найти. Городовой нагайкой вытянул, а люди смеялись, пальцами показывали, мальчишки с посвистом навозом и грязью кидали…

— А род за что прокляла? — старший Ворыпаев не выдержал, вмешался, — род тебе что сделал?

— А что МОЙ род вам сделал?! Я у родителей одна была, маменька родами следующего ребенка умерла, ребеночек тоже мертвым родился. А папенька по обету больше жениться не мог. Я умерла, и род наш тоже помер, со мной вместе. Как в Библии сказано? «Око за око, зуб за зуб»! Своего племянника чему научили? Что, раз дворянин, так никакие законы не писаны? Что, раз в штанах зачесалось, так делай, что хочешь? Что, купцы для вас, простой народ — не люди?! Сколько ТЫ САМ служанок, да крепостниц обрюхатил, а?! Хотели они тебя, не хотели… какие мелочи!..

Бабушка слушала перепалку, кивала. Зимина тонко улыбалась. Царь потирал подбородок, размышляя.

— Ты думал, что ничего за это не будет?! Я знаю, сам к частному приставу ездил с подарочками, чтобы дело замяли. Сам племянника в Рязань услал, с якобы поручением, чтобы сплетни успокоить.

— Так кровь же родная… что ж теперь, — старший развел руками.

— Теперь?!.. — шишига окончательно утратила привлекательность, — теперь и ты, и вся гнилая родня твоя платить будете! Око за око, кровь за кровь! Сдохнет последний Ворыпаев — и проклятие мое уйдет, да и я сама наконец-то покой обрету.

— Н-да… — царь приблизился к бабушке, — а что сейчас с законами, уважаемая?

— Сейчас сословий нет, перед законом все равны. Правда, и нравы попроще, обесчещенную девушку семья не выгонит. Но насильнику кара суровая накладывается.

— То есть, последний Ворыпаев никак к дворянству не относится?

— Именно. Нет больше дворян, нет купцов. Вообще нет сословий. Конечно, деньги многое решают, но не все. Законы соблюдают по-прежнему. Преступил закон — отвечай по полной мере.

— А побочных ветвей, байстрюков признанных, не осталось? — повернулся Павел к ответчику.

Тот покачал головой:

— Никого, ваше величество. Померли все, кто своей смертью, кто от чужой руки. Даже непризнанные, бесфамильные. Как косой выкосило.

Дело сложное, практически не решаемое. Простить погубителя шишига не хочет, да и как такое прощать? А Ворыпаевы род хотят сохранить, тоже не уступят. Два барана на узкой жердочке, да и только.

— С вашего позволения… — один из придворных приблизился к царю, — есть вариант выкупа души, либо женитьбы.

— Кого на ком? — насмешливо спросила шишига.

— Я на тебе жениться могу! — вдруг встрял младший Ворыпаев, будто в омут нырнул.

Нечисть жутко расхохоталась:

— А на черта ты мне теперь нужен?! Раньше думать надо было! Гори в аду, убийца!! И род твой пусть там же сгинет!!

— А выкуп? Душу последнего Ворыпаева выкупить?

— Чем вы со мной расплатиться думаете?! Ничего иного, кроме жизни последнего из рода, я не возьму!

Девица снова рассмеялась, теперь тихонько, и победно сложила руки на груди.

Призраки задумались. Бабушка переглянулась с Зиминой и молча отодвинулась к алтарю.

— Жизнь за жизнь? — еще один призрак подошел.

— Когда проклятие месть свершит, я так и так на перерождение уйду, — злорадно сообщила шишига.

— Дворян и так мало осталось, — вздохнул царь, — столько славных родов прервано. Жаль…

— Времена меняются, — бабушка пожала плечами, — что-то уходит, что-то приходит. Закон Вселенной.

— Вы-то не исчезли!.. — обиженно протянул младший Ворыпаев.

— Так мы законы всегда соблюдали, — она насмешливо хмыкнула, — не предавали, не обманывали. Вы сами во всем виноваты. Честью бы проблему решили, до самоубийства душу не доводили. А теперь кушайте, не обляпайтесь!

Кажется, бабушка целиком на стороне шишиги? Ну, в принципе,почему бы нет? Стриговы, хоть и ведут род с древности, никогда в элиту не входили. Максимум — разночинцы. Так что, вполне одного поля ягодки с погибшей купеческой дочкой. Да и женскую солидарность никто не отменял. Вон, Зимина, хоть и дворянка, а помалкивает и не вмешивается. Видать, тоже кое-что знает.

— Что же делать? — старший Ворыпаев развел руками, потом посмотрел на меня, встрепенулся, — а если…

— Даже не мечтай!! — бабушка подобралась, нахмурилась, — за чужой счет расплатиться вздумал?! Моя кровь неприкосновенна!

— Не приемлемо! — поддержала Зимина, — чужой род тут не причем, помочь не может. Только вы двое.

— Но как же тогда…

— Сдохнет последний твой потомок — все и закончится, ему уже недолго осталось. — С улыбкой сообщила шишига, — я отомщена буду, уйду на перерождение. Может, в новой жизни счастливее стану. А вы наконец-то получите полной мерой за все свои преступления. Думаете, господа, я одна такая была?.. Как бы ни так. Только кому-то из несчастных повезло больше, чем мне, сумели как-то выжить, а кого-то они сами, или их челядинцы, по-тихому удавили. Хорошо, что и за них я отомстить сумела.

Ворыпаевы поблекли, поникли.

Царь подумал, вздохнул:

— Жаль, не решилось это дело. Впрочем, наверно, вы правы: закончилось дворянское время. Теперь новые времена, новые люди.

Кивнул нам и растаял. Исчезли и прочие духи. Последней ушла шишига: поклонилась нам, по-доброму улыбнулась и серой полоской дыма ускользнула куда-то вниз.

Домой возвращались в молчании. Я размышляла о том, что не все споры можно решить в принципе, и иногда лучше все оставить так, как есть. Бабушка тоже что-то обдумывала.

На следующее утро мы поехали в Пушкин. Вчера, видать, соседи пока не осознали, что в квартире новости, только Аннушка задумчиво бродила по коридору. А сегодня мы провели ритуал умиротворения: освятили скляночку с вином, закляли ее особым образом, а по приезду побрызгали им тихонько по углам во всех доступных местах. Надеюсь, это поможет.

17. Обживаемся

Ритуал помог: все снова забыли о новой комнате. Аннушка еще походила до обеда, но потом получила люлей от мужа и занялась прямыми обязанностями жены. Странно, неужели у нашей соседки все-таки есть способности?.. Хотела посоветоваться об этом с бабушкой, но отвлеклась и забыла.

Неделя прошла спокойно. Я училась, бабушка работала.

В пятницу мы снова собрались на дачу.

— А куда это вы, на ночь глядя? — Варфоломеевна выкатилась из комнаты внезапно, словно сидела в засаде.

— Мы тебе что, отчитываться должны? — я поправила на плечах рюкзак.

— Не твое дело, — отрезала бабушка одновременно со мной.

Уже, усевшись в метро на свободные места, задумчиво спросила у бабули:

— Ба, а не знаешь, нет ли каких способностей у Варфоломеевны? Ведь не зря же она коридор осматривала, когда Данилины чары спадать начали, да и за нами она уж слишком настырно шпионит. Было бы это простой блажью — после первого же втыка бы успокоилась. А ей до сих пор как медом намазано.

Бабушка посмотрела в потолок вагона, покосилась на соседку, читающую цветастый журнал. Подумала.

— Все может быть, Криста. Хотя… Нет, не знаю. Я про нее, конечно, в нашем кругу не слышала, но ведь и специально же не интересовалась.

— А нет ли способа узнать?

Ба пожала плечами:

— Не помню. У меня такой проблемы никогда не возникало. Надо почитать дневники предков. Чтобы понимать и практиковать стрегерию, надо иметь учителя и кровную связь с богами. Какая тебе разница, имеет дар Варфоломеевна, или нет?

— Назови это интуицией, — я пожала плечами, — понятное дело, что от нас она ничего не получит. Но ведь, помнишь же, как сказано? Кто ищет — тот всегда найдет. Вот Анька найдет на свою голову, а нас мимоходом задеть может.

— Будем решать проблемы по мере их появления.

* * *

На этот раз одновременно с нами в Мартышкино вышел пожилой мужчина с большущей сумкой и рюкзаком. На пустой платформе это сразу было видно. Он осмотрелся, улыбнулся и прямиком к нам направился:

— Добрый вечер! Прекрасная нынче погода, не правда ли? Просто летняя, даже и не скажешь, что сентябрь.

— Доброго вечера, — бабушка выпрямилась, степенно кивнула, — да, с погодой нынче всем повезло.

— А вы откуда будете? Что-то я вас раньше не видел.

— Мы тут новенькие. Вот только недавно дачу купили, — бабушка двинулась к выходу с платформы.

— Ой, как здорово!.. — с этими словами он направился вслед за нами, — а где именно? Вдруг мы с вами соседи? Разрешите представиться, Ковалев Федор Никифорович, инженер-кораблестроитель в отставке.

— Стригова Юдифь Георгиевна, профессор филологии Петербургского университета. Моя внучка, Кристина.

— Очень приятно. А я тут в город, к детям в гости, ездил, заодно в магазинах закупился. С магазинами в нашем поселке плохо. Только один, но там мало что есть, и все дорого. А так, я в основном здесь живу, мне на природе лучше дышится. Мой домик на Лесной улице, 11.

— О, а мы в тринадцатом теперь обитаем.

— Ах, вот оно как? Соседи, значит. А что же, Абраша?..

— Вы о предыдущем владельце, Аврааме Абрамовиче?

— Ну, да. Отличный человек, душевный, всегда партию в шашки готов сыграть.

— Они в Израиль уехали, имущество распродавали. А мы с внучкой маленькое наследство получили и искали, куда бы его выгодно вложить. Вот нам и посоветовали вложиться в недвижимость, а риелтор предложила этот участок. Кристина у меня, хоть на повара и учится, но всегда мечтала быть поближе к природе.

Я слушала, кивала и улыбалась: и в самом деле, садоводство мне с недавних пор очень нравится!

— О, так вы, Кристина, — будущий шеф-повар?

— Да, надеюсь.

— И где же вы учитесь?

— В кулинарном техникуме. Точнее, он теперь колледжем называется, но мне привычнее так. Учусь на четвертом курсе.

— Великолепно! А мои сыновья пошли по инженерной части, тоже в кораблестроении, на верфях, работают. Даст бог, и внуки так же сделают, целая династия получится.

Наш новый знакомый болтал, не переставая. Делился планами на осень, сетовал на высокие цены, на больное колено, на то, что кроты изрыли половину огорода. Это позволило нам сохранить большую часть сведений о себе в секрете. Нет, мы не собирались специально ничего утаивать, но, просто лучше не раскрывать душу первому встречному, меньше проблем будет.

— У вас там отличные яблони, — под конец сообщил сосед, — Абраша специально за ними в Тимирязевку ездил.

— Мы еще почти ничего не видели, — сообщила ба, — только-только осваиваться начали. А что яблони сортовые — это просто замечательно.

— Да, Перцы никогда садоводством не увлекались, яблони купили просто для галочки, раз дача. Но сразу захотели, чтобы было лучшее.

Я вспомнила фамилию бывшего владельца — Пэрец, и внутренне посмеялась ее забавному искажению. Похоже, у нашего соседа отличное чувство юмора. Это хорошо.

— Благодарю за компанию, — ба кивнула соседу и достала ключи.

Мы попрощались и зашли на свой участок. Домик встретил нас сонными тенями и недовольно возящимся за диваном Пушей.

— Кушать хочешь? — бабушка полезла в холодильник за молоком, — сейчас, сейчас, потерпи немного!

Я занялась привезенными вещами, а она быстренько налила в блюдце молока и выставила возле дивана. Пуша тут же вылез и принялся жадно лакать.

— Ба, — я убрала на полку шкафа постельное белье и полотенца, — а как же он раньше без молока был? Вряд ли прежние владельцы его кормили, да и дом сколько времени стоял пустым.

— Для домовых молоко — это, скорее, лакомство, чем еда, — бабушка убрала бутылку в холодильник, — так-то они питаются разлитой в пространстве магией. А еще молоко помогает домовому сродниться с нашей семейной энергией.

— Понятно. Пойду, за водой схожу, — взяла ведро и вышла.

На этот раз, на заговор из колодца вылез колодезный водяной — созданный из воды мужичок размером с кошку. С бородой и усами, в старинной одежде, но босой.

— Никак, новые хозяева пожаловали? — ворчливо пробулькал он, — то-то, когда в прошлый раз заговор прочитали, я аж ушам не поверил. Прежние-то вежеством не заморачивались.

— Новые, — я кивнула, — а как тебя звать, батюшка-колодезный?

— Бульк я, — он перекинул вторую ногу наружу сруба и уселся поудобнее, — а вы кто будете?

— Мы стреги, ведающие, — сообщила, — теперь тут жить и хозяйствовать будем.

— Хозяйствовать? Это хорошо. Прежние только отдыхали, — дух скривился, — пили, гуляли, развлекались.

— Мы хотим огород и сад сделать, домик подремонтировать. А вообще, все это не просто так.

— Знаю, знаю, дворовые и земные духи сказывали, клад вы ищете.

— А, ну да. Нашли уже, бабушка его чует. Его нам как откуп назначили. Впрочем, добираться до него пока не будем, пусть полежит.

— Полежит, — дух степенно огладил бороду, — никуда не денется. Раз по всем законам ваш, клад теперь сам себя от чужих глаз прятать будет. Так что тут делать решили?

— Огород с садом. Грядки я уже делать начала. Сейчас книжек по этому делу накуплю, весной семян и саженцев достанем. Так и начнем. Стрегам сама Флора велела на земле работать.

— Это да, это хорошо, — он кивнул, — ну, благодарствую за беседу, хозяюшка, еще увидимся.

И тихонько скользнул вниз. Я набрала воды, вернулась в дом.

— Ты где столько гуляла? — бабушка немного сердилась, — я уже думала идти выручать.

— Я с колодезным духом общалась, — поставила полное ведро на скамеечку, вытерла тряпкой руки, — в прошлый раз не показывался, а на этот — вылез. Бульком его зовут.

И пересказала беседу. Бабушка успокоилась, подобрела. Пока рассказывала, успела поставить чайник и сковородку под ужин.

— Значит, клад нас признал? — ба сумела вычленить из рассказа важное, — это хорошо. Я думаю, сегодня после ужина можно будет попробовать аккуратно разведать в подвале, что и как. Я специально дома посмотрела способы открытия кладов без порчи стенки, иначе нам с тобой не справиться: обычным инструментом и подвал разрушим, и домик повредим. А обратно замаскировать у нас с тобой ни сил, ни умений не хватит. Так что, попробуем одну ухватку… ее твой троюродный прадед Антонио Джордано использовал, когда в лихие годы в чужих краях клады искал.

— Это какой еще прадедушка? Ты раньше не рассказывала, и в дневниках он не упоминался.

— Он — бастард твоего пра-пра-пра-пра-прадеда, Ипполито, — бабушка загибала пальцы на каждом «пра», чтобы не запутаться, — от одной маркитантки, из цыган. Сына он признал, выделил в младшую ветвь, поэтому считается троюродным. Фамилию дал другую, чтобы люди зря не спрашивали. Дар, правда, толи из-за внебрачной связи, толи из-за цыганской крови матери, преобразовался у парня в нечто, совершенно отличное от нашего. Тони пошел в моряки, но больше не по морям плавал, а всякие редкости и сокровища искал. Правда, все к нам, в род привозил, особенно, если находки к магии относились. Ну, и коммерческая жилка у него была — дай бог иным евреям. Чтобы дар на сторону не ушел, Ипполито его на одной из младших племянниц женил, родство это дозволяло. Когда Антонио вышел в отставку, все свои карты и руттеры^[61], все бортовые журналы и дневники домой привез. Ты до них не добралась, потому что и остального тебе читать лет на десять лежит. Да и я сама их в юности только наискось проглядывала, все руки не доходили. Только вот сейчас вспомнила, что прадедушка Ипполито об этом упоминал, и разыскала.

— Это да, — я вздохнула, — очень уж много всего читать, да и, ведь не просто надо читать, надо разобраться, что к чему. А это вдвое больше времени занимает.

— В каждом роду свои архивы волей-неволей собираются, — бабушка помогла мне приготовить ужин, — ничего не поделаешь. Салат будем маслом заправлять?

— Да, конечно. Сметаны немного, только на борщ.

— Она уже какая-то, на грани, — бабушка заглянула в баночку.

— Пока нормальная, я проверила. Если испортится, оладушков напеку. Муку, соду и яйца мы привезли.

— Хорошо.

Мы поужинали. Бабушка молча ела, о чем-то размышляя. Я решила не мешать. Потом отправилась мыть посуду к колодцу, используя остаток солнечного света и кипятка из чайника. Стоило мне приступить к делу, из колодца вылез Бульк.

— По здорову, хозяюшка, — он уселся, свесив ноги наружу.

— Здравствуй, Бульк.

— Что-то быстро вы сегодня повечерили.

— Бабушка решила сегодня после ужина один ритуал провести, вот я и тороплюсь. Неохота по темноте и с усталости потом возиться.

— Понимаю, — колодезный покивал, — это дело такое.

— Бульк, — тут мне в голову пришла одна свежая и здравая мысль, — а вы с Пушей тут одни обитаете?

— С чего бы это?.. Нет, конечно.

— А кто еще тут живет?

— Овинный, Сенка, в сарае обитает, — Бульк пожал плечами, — ума не приложу, чего не показался, когда ты там хозяйничала. Дрыхнет, наверно, лежебока. Дворовой есть еще. Он у нас на диво тихий, издалека только смотрит. Есть дикие земляные, да древесные. Тут неподалеку ручеек течет, за забором, там русалки и водяные обитают. Вроде не злые, но озоровать могут от скуки. Пойдешь туда гулять — учти.

— Учту, — я кивнула, — благодарствую.

— Ах, да! Тут еще кое-какая нечисть обитает, но не на вашей земле, а неподалеку. Земляные рассказывали.

— Что за нечисть?

— Они людьми выглядят, но не люди. Кто точно — не знаю, не скажу. Мы, духи, просто суть чуем. Живут дальше по улице, почти в конце. Ведут себя тихо, видать, понимают, что возле дома не мусорят.

— Вот как?.. — я подумала, — ладно, бабушке скажу, она разберется, кто такие. А что тут не хулиганят — так это хорошо.

Вернулась с чистой посудой. Бабушка разбирала привезенные ритуальные предметы, откладывая те, что сейчас понадобятся: большую серебряную лупу, покрытую странными символами и рунами, толстые свечи из чистого пчелиного воска, бутылочку заговоренной воды и маленькую статуэтку Портунуса^[62] из настоящего каррарского мрамора. Ее, как я уже знала, привез из Италии первый из переселившихся в Россию предков.

— Ба, я сейчас разговаривала с Бульком, — и я пересказала ей все про местную нечисть.

— Значит, говоришь, похожи на людей, но не люди? — бабушка задумалась, — хорошо, будем начеку. Хотя, уж больно описание расплывчатое. Может оказаться кто угодно.

— А наша защита на участке выдержит?

— Да, должна. Пока сдержит атаку малого духа и низшего демона, но если мы будем регулярно проводить ритуалы, то со временем убережет даже от Дикой Охоты. Хорошо, что ворота не у самой дороги, нам сейчас лучшая защита — незаметность. Ну, что, пошли? Самое время для такой ворожбы. Пуша я предупредила, вмешиваться не будет.

— Да, бабуль, идем.

Мы прихватили подготовленный инвентарь и спустились в подвал.

— Смотри внимательно, — ба зажгла свечи, расставила их вдоль стен, побрызгала водой и пошла по часовой стрелке, негромко декламируя, — nel nome del dio delle chiavi Portunus, per il potere della famiglia, per il diritto di ereditЮ, mostrati nascosto, appari, nascosto!^[63]

В руках она держала статуэтку и лупу. Я сидела на верхних ступеньках и внимательно смотрела. Ба прошла стену возле самой лестницы, вбок и вот, напротив, лупа слабо засветилась!

— L'ereditЮ degli antenati, Х tempo che torni nelle mie mani!^[64]

От линзы прибора поднялся конус слабого света и уперся в стену. В этом месте кирпичи подернулись туманом и стали прозрачными. Я ахнула и зажала себе рот. И потом только наблюдала, как бабушка водит туда-сюда лупой, стараясь как можно лучше рассмотреть, что там. Ну что ж, Зимина не солгала: помещение за глухой стеной было заполнено ящиками и сундуками. Много, много всего!..

Тщательно все рассмотрев, ба плавно отступила назад:

— In nome degli dei, del potere della famiglia, mi nascondo agli occhi e ai pensieri degli altri! Possa essere cosЛ!^[65]

Лупа и свечи погасли, ритуал закончился. Я сидела на ступеньках лестницы, переводя дух и собирая мысли в кучку. Наконец, успокоилась и выдала дельную мысль:

— Ба, это сколько же лет нам все это реализовывать придется?!.. Десять, не меньше!

— Нет, пожалуй, поменьше, — бабушка тоже перевела дух и расслабилась, — Думаю, пару-тройку лет, если правильно взяться. Вот только, а надо ли это делать?

— В смысле? — я собрала предметы и начала подниматься наверх.

— На нынешние цены — деньги колоссальные. Куда они тебе? Что ты с ними будешь делать?

— Э-э… — я задумалась. А, правда, что?..

— Это не говоря еще о том, что нахождение клада — всегда сенсация. А что такое сенсация?

— Слава, популярность, — не задумываясь, ответила.

— А еще — огласка, куча примазывающихся по случаю и просто так, внимание властей, налоговой и криминала.

— А как же Димон?

— А что Димон?.. Он нам не родня. Да, мы его спасли, да и дед его покойный был моим знакомцем. Ну и что?.. Даже если сам не заинтересуется, от коллег, — бабушка изобразила пальцами кавычки, — может и не спасти.

— Но, как же автошкола и наши планы?

— За зиму осилим. Можно будет на это ритуал сделать, отдельно. А там посмотрим уже. Машинку совсем старенькую и дешевую взять, магией подновить и ездить спокойно. Домика нам пока и этого хватит. Разве что осмотреть, чтобы не гнило, крышу подновить, проводку проверить. Возможно, утеплим стены, чтобы дольше ездить можно было. Печку я тоже бы поставила. Скромность, Криста, это не только добродетель, но и отличная защита. Наши с тобой предки, при желании, и с императорами могли породниться. Но зачем?.. Они даже в дворянское достоинство, по здравому размышлению, лезть не стали. Скромное сословие, скромные, но достаточные капиталы. И при этом — неинтересность для властьимущих и полная свобода действия. Подумаешь, какие-то разночинцы!..

— Хорошо, ба, — я обдумала эти слова и серьезно кивнула, — ну, а что делать-то сейчас будем? Конкретно?

— Сейчас мы будем спать. А утром, со свежими силами, я накину на клад свой морок и оберег. Это для сохранности и нашего спокойствия. Ну, а на неделе еще почитаем записи Антонио на предмет доступа к кладу. Что-то такое у него там должно быть. У Ипполито была запись, что Антонио один клад по частям вывозил. Что-то политическое, что за один раз везти опасно. Так что, почитаем, подумаем, время терпит. Мало ли, деньги большие понадобятся — тогда и воспользуемся. А так — пусть лежит. Такие вещи никогда из цены не выйдут. Считай, наш пенсионный фонд будет.

— А строители?

— Морок их тоже окрутит, ненужные мысли уберет и удивление снимет. А там посмотрим.

— Хорошо. Тогда ложимся? Посуду я вымыла, все прибрала.

— Да, Криста, пора отдыхать. Уже действительно поздно.

В комнате ба рассеяно погладила ластящегося Пушу и начала готовиться ко сну.

* * *

Утром проснулась поздно. Бабушка еще спала. На этот раз домовой предпочел спать в ее ногах — характерная вмятина сообщила об этом недвусмысленно. Ну и хорошо.

Встала, умылась. Пожарила себе яишенку. Попила кофе с бутербродом.

Сегодня было пасмурно. С наслаждением потянулась и направилась в сторону заросшего сада. Раз сосед сказал, что яблони сортовые — надо их осмотреть. Заодно попробую наладить контакт с местными духами: пока я ничего в садоводстве не понимаю, так, может, они подскажут, как лучше делать.

Открыла сарай. Бабушка ничего про овинных не рассказывала, значит, будем действовать наудачу.

— Сеня, эй! Просыпайся! Семен? Ты тут? Покажись!

В углу зашуршало, и на свет вылез крохотный мужичок в старинной одежде и лаптях. В бороде и волосах застряла солома и опилки, вид крайне заспанный.

— Чего надо? — ворчливо отозвался.

— Это ты тут овинный будешь?

Он помялся, но ответил:

— Ну, я. А что?

— А чего в первый раз не показывался?

— А зачем? Ты и без меня разобралась.

— Ну, из вежливости, хотя бы. Бульк и Пуша поздороваться не поленились.

— А мне что до них? Мое дело — хозяйские постройки хранить. А общаться мне лениво.

— Ну-ну. Ладно, мне, в отличие от тебя, лениться некогда. Есть тут где-нибудь инструменты, чтобы за садовыми деревьями ухаживать?

— Было такое, — овинник почесал лохматую башку, подумал и полез на самую верхнюю полку, — сейчас.

Повозился там.

— Лови! — Мне в руки прилетел небольшой ножик странной формы, повернувшись ручкой, чтобы сподручнее схватить, и небольшая изогнутая ножовка.

— Ага, — я проверила находки, убедилась, что ржавчины нет, а лезвия острые, — благодарю.

— Ты насчет яблонь с дворовым поговори.

— Бульк рассказывал, — я кивнула, — а как его зовут?

— Сама нареки. Это меня прежние хозяева как-то случайно нарекли, а он так безымянным и остался.

— А Булька тоже прежние назвали?

— Не, у водяных свои законы. Они имена сами себе берут, им проще.

— Ясненько.

Я вышла на свежий воздух и потопала в сторону яблонь. Сад Пэрецы разбили хаотично, посадив яблони в художественном беспорядке по всему участку. Добраться до них оказалось сложновато — лопухи вымахали выше меня и сочились утренней росой. Пришлось взять палку и ей сбивать влагу издалека, стараясь не брызгаться.

Впрочем… можно делать проще.

— Батюшка-дворовой, покажись! — подпустила в голос Силы, как в разговоре с Семеном.

От повеления ближайшие заросли лопухов зашуршали, раздвинулись, и ко мне вышел еще один дух: небольшой дядька в зеленом кафтане. На макушке — шапка, в бороде — старая трава и палые листья. Степенно поклонился:

— По здорову, хозяюшка. Пошто звали?

— Поговорить, познакомиться. А что сразу не показывался?

— А мне что? Прежние хозяева вежества не понимали, все по чужому укладу хозяйствовали. А новые — темные лошадки, кто вас знает? На лбу-то не написано. Пока вы со старшей хозяюшкой положенных ритуалов творить не начали, мы думали, что навроде прежних будете. А раз вежество понимаете, да Силой наделены — теперь-то пошто не показаться?

— Понятненько. А звать как тебя?

Дворовой пожал плечами.

— Домового я назвала, а тебе попрошу бабушку имя придумать. Вот проснется, и попрошу. А пока надо яблони осмотреть. Старые хозяева вроде как ими совсем не занимались. Сосед рассказывал.

— Верно, прежние их для красоты покупали, зачастую, урожай так на земле и сгнивал. Разве что дети поедят в охотку, и то, больше баловались, чем ели.

— А откуда знаешь, что для красоты?

— Так на улице тоже разговаривали между собой, я и слышал.

— Ясно. Ладно, приступаем, что ли?

— Погоди-ка, хозяюшка, — дворовой по-особому присмотрелся, присвистнул и топнул ногой. Окружающие лопухи сами собой затряслись, а потом сложили листья, став травяными копиями кипарисов.

— Ух, ты!..

— Чтобы не замокнуть, пока ходить будем.

— Благодарствую. Ну что, идем?

Мы начали обход. В каждой яблоне жила дриада, с которой я знакомилась, расспрашивала о состоянии дерева, что-то исправляла. Кстати, одно дерево оказалось не просто яблоней, а Антоновкой. И нам с бабушкой досталась большая куча настоящих антоновских яблок! Кое-где подгнивших или побитых, но вполне съедобных! По моей просьбе дворовой слетал до сарая и попросил Семена принести нам какую-нибудь тару.

— А чего сразу не сказали? — овинник ворчал, таща две огромных корзины.

— Кто знал, что эти яблоки не пропадут?

— Там еще есть, — вдруг поведал дворовой, — но они немного другие, мельче, и красненькие с полосками.

— Все возьмем и все переработаем! — я потерла ладошки, — например, варенья наварим. Не видел, там, в сарае, случайно, медного таза не завалялось?

— Не видал, — Семен пожал плечами, — но прежняя хозяйка как-то варила варенье, было дело. Может, в доме лежит? Пушу спроси, он знает.

— Может быть, может быть. Непременно спрошу.

Когда бабушка изволила проснуться, на крыльце стояли две полные корзины и коробка яблок двух сортов. Остальные яблони, хоть и родили урожай, но нас, увы, не дождались. Паданцы и все гнилье мы с дворовым сгребли в кучи на месте будущих грядок и прикрыли выдранными лопухами.

— Доброе утро, ба! — я отставила вилы, которыми укладывала ботву, к стенке, — как спалось?

— Доброе, Криста! Спала замечательно. А ты снова рано встала?

— Не слишком, но много успела сделать. Точнее, мы с духами, овинником и дворовым. Ба, дворового назвать надо, твоя очередь!

Ба кивнула:

— Подумаю. Ты завтракала?

— Конечно. Съела яичницу и кофе с бутером.

— Хорошо, значит, просто чаю попьешь.

— Да, пора бы.

Я кивнула дворовому и поднялась в дом. Пока снова накрывала на стол — жарила бабушке омлет и готовила кофе, рассказала о проделанной работе.

— И вот теперь надо что-то решать с сахаром! Мы привезли всего два килограмма, этого очень мало. Яблоки же надо переработать, верно?

— Купим и решим. Корзины крепкие, плоды чистые, полежат. А сейчас чаю попьем и ритуал проведем: заговорим подпол на свежесть и сохранность. В таких условиях яблоки и до весны продержаться могут, особенно антоновские. А вот красненькие как раз сварим, будет нам варенье. Пока — на сколько сахара хватит, а там посмотрим.

— А имя?..

Она усмехнулась:

— У нас на кафедре есть аспирант, из Сибири приехал на защиту. Зовут его Найсрун. По-бурятски — хранитель местности. Коротко — Найс.

— Подходит! И симпатичное, и по смыслу подходящее. Надеюсь, нашему дворовому понравится.

— Сейчас поедим и спросим.

Дворовой имя одобрил:

— Хоть и не местное, но зато будет порука, что с гостем каким-нибудь не спутаете, хозяюшки. Мне нравится!

Подумал, и продолжил:

— По хозяйству какие-нибудь приказания будут?

Ба кивнула:

— Надо будет все заросли, что из лопухов и кустиков, выдернуть, и где-нибудь сзади вдоль забора сложить. Чтобы только одна трава низкая оставалась. Справишься?

— Сделаю, — дух поклонился и исчез.

— Как раз к приезду строителей устроится. Криста, ты уже думала, что мы ему первое закажем?

Я пожала плечами:

— Думаю, сначала надо, просто чтобы дом осмотрел, в общих чертах. А там посмотрим. Но печка действительно нужна, в первую даже очередь. Уже скоро затянут дожди, и будет сыро и холодно. Да и весенние заморозки никто не отменял.

Ба серьезно кивнула и поднялась:

— Хорошо. Идем ритуал проводить?

И мы снова спустились в подвал.

18. Стройка — дело небесконечное

Сергей приехал сразу после обеда. Мы с бабушкой отдыхали от трудов праведных: сидели на кухне и чистили яблоки для варенья. Рецепт я раздобыла у однокурсниц, когда мы с бабушкой поняли, что даче быть: классический, подходящий для любых фруктов. Большую кастрюлю по моей просьбе нашел Пуша, вытолкнув ее мне в руки из совершенно незаметного закутка. Там же нашлись и тазы, и старенький безмен. Его я проверила, взвесив пачку сахара — нормально, погрешность минимальная. На мой восторг ба сообщила, что если им не пользовались, то и пружину растянуть не успели, вот и не врет, хотя ей ровесник.

Первой гостя заметила я, потому что сидела лицом к двери. Подхватилась:

— Бабушка!..

— День добрый, — Сергей подошел к дверям.

— Здравствуйте, — ба встала, стряхнула с колен остатки кожуры и пошла навстречу, — как добрались?

— Благодарю, я на машине, так что все в порядке.

— Отлично.

Они занялись осмотром дома. Ба показывала, поясняла, строитель кивал, уточнял. Из сумки, которую держал в руках, Сергей достал какие-то приборы и рулетку, а также планшетку с бумагами. Я в процесс не вмешивалась, продолжая чистить фрукты.

Гость действительно оказался профессионалом: сразу выявил покосившуюся и потому протекающую часть крыши, проверил проводку, дал несколько дельных советов. Про печку ответил так:

— Домик у вас маленький, так что, в принципе, подойдет буржуйка, для сохранения тепла обложенная кирпичом. А вот если пожелаете его перестроить и расширить — то можно уже подумать о целиком кирпичной.

— Хорошо, — ба кивнула, — а как можно договориться о ремонте крыши? Мне кажется, это сейчас самое важное.

— Я пришлю бригаду в следующий выходной. А что насчет печки? У меня с собой и каталог есть. Если пожелаете, можно будет заказать и установить сразу, вместе с ремонтом.

— Да-да, вы правы, так будет лучше всего.

Тут я не выдержала, встала и вместе с бабушкой начала изучать брошюру. Печки были разными: большими, с множеством дверок, заглушек и функций, или маленькими, всего с парой дверец. Со стеклянными дверцами — чтобы любоваться пламенем, или с глухими металлическими. С конфорками и духовками. С дополнительными отделениями-каминами. С красивыми коваными деталями, или вообще без украшений. Круглые, квадратные и прямоугольные.

Сергей вычислил объем помещений и предложил поставить печь так, чтобы вывести часть кирпичной стенки в кухню — обогревать сразу весь домик:

— Переделка минимальна, крышу все равно будут чинить, так что и трубу выведут. А там уже посмотрим. В принципе, провода у вас почти новые, стены хорошие, капитальные, я даже не ожидал. При наличии отопления сможете спокойно жить до самого снега.

Сообща мы выбрали печку и определились с общей суммой ремонта. Вышло не так уж и дорого, остатков заначки как раз хватило.

— Вот и хорошо! — сказала я, возвращаясь к яблокам, — за сараем как раз есть дровник, и там даже немного дров имеется. Так что для начала хватит, а потом купим.

Пока заказ оформляли, дочистила фрукты и поставила варить сахарный сироп.

— Вот так! — бабушка вошла в комнату, проводив Сергея, — на следующей неделе будет еще сухо, тогда и отремонтируем.

— Замечательно, — я стояла над плитой, помешивая будущее варенье, — а дальше посмотрим.

— Как вкусно пахнет! — она подошла и принюхалась к кастрюле.

— А то! Завтра я его доварю и разолью по банкам. Вот и дадим старт зимним припасам. А на неделе можно будет съездить в «Крупу» за книгами. В четверг там как раз бесплатный вход, сходим с Нинкой. Не хочу ждать окончания сезона, раз нам так подфартило!

— Логично. Завтра, когда вернемся домой, аккуратно поговорю с Олей, пора сообщать соседям про нашу дачу.

— Думаешь, стоит?

— Лучше сейчас, чем позже, пока ритуалы хорошо действуют.

* * *

А на следующее утро, ближе к обеду, в гости пришел Ковалев. К этому времени я подварила варенье третий раз, разлила по банкам и как раз поставила чайник для второго завтрака. Когда банки остынут — перенесем их в подвал, а пока они стоят под полотенцем на тумбе у окна.

На этот раз первой гостя заметила бабушка, читавшая свой журнал на веранде. Я только услышала голоса и выглянула.

— Доброе утро, сударыни! — сосед улыбался, — прошу прощения, что без предупреждения! Не помешал?

— Ни в коем случае, — бабушка поднялась, откладывая чтение, — чай, кофе?

— От чая не откажусь.

— Замечательно. Криста, у нас гости!

— Слышу! — я взялась накрывать на стол, — у меня почти готово!

На второй завтрак сделала бутерброды и выставила в хрустальной вазочке остатки варенья, не поместившиеся в подготовленную тару. Конфеты и печенье в фарфоровом салатнике вместо положенной по правилам сервировки конфетницы.

— Как у вас тут уютно, — Федор Никифорович поставил на стол коробку с шоколадно-вафельным тортиком, — а я заскучал, признаться, у себя. Дай, думаю, засвидетельствую свое почтение.

— Неужели никто сейчас в Мартышкино не приезжает?

— Да нет, и приезжают, и, как я, постоянно живут, но, знаете ли, либо интересы коренным образом разные, либо, — мужчина понизил голос и подмигнул, — матримониальные сети раскидывают.

— То есть? — я налила гостю кипятка в чашку.

— Да, — бабушка добавила варенья в чай, — что вы имеете в виду?

— У нас тут в основном женское население, — неторопливо начал он, — с другого бока от вас, в пятнадцатом, живет некая Юдина, Варвара Демьяновна. Дама одинокая, служит в Ломоносовской библиотеке, начальником детского отделения.

— Ключевое слово — одинокая, — бабушка не спрашивала, а утверждала.

— Именно, — сосед почтительно поклонился, — а вот напротив нас и ближе к станции, в тридцатом, обитает Ева Даниловна. Дама во многом противоположная Варваре, но тоже, — подмигнул, — одинокая.

— Вот как, — ба задумалась, — рискну предположить, что дамы друг дружку не любят.

— Вы невероятно догадливы. Так вот, еще, из постоянно живущих на нашей улице — семейство Юзенталей, занимают дом номер двадцать семь. Пара солидная, достойная, но крайне любопытная. Признаться, я крайне удивлен, что Иезекиль Давидович не заглянул к вам на огонек. Кроме того, прямо напротив вас, в двадцать шестом, живет Елизавета Марковна Неброская.

— Какая интересная фамилия! — я пододвинула блюдо с бутербродами поближе к гостю.

— Очень, очень достойная женщина. Прекрасная хозяйка и опытнейший садовод. Именно она советовала Пэрецам, какие именно сорта яблонь выбирать. Сейчас Елизавета, правда, уехала к двоюродной сестре, в Кострому, погостить, иначе бы тоже давно постаралась с вами познакомиться.

— Понятно. А эта Ева Даниловна чем занимается?

— Преподает фортепьяно в Ломоносовской музыкальной школе. Варвара тоже умеет играть на пианино, но, увы, не особо талантливо. А вот Ева — достойная музыкантша. «Лунная соната» в ее исполнении просто великолепна. Заядлая кошатница, учтите.

— Признаться, я тоже животных люблю. Но мы живем в коммуналке, там с этим строго.

— Увы, бытие большого города. Вот познакомитесь с ее Клеопатрой и Людвигом — оцените.

— Это коты? — уточнила ба.

— Да, разумеется. Людо — огромный, лохматый, с кисточками на ушах. Не помню, что это за порода, какая-то редкая. А Клепа — чистокровная сиамка. У нас с ними полное взаимопонимание, поскольку оба отлично ловят мышей. Людвиг и крупную крысу задавит, если что. Кстати, если хозяйка увидит, что коты к вам ластятся — никаких проблем у вас с Евой не возникнет.

— А что, бывали прецеденты?

— Ох, да, увы. Тут в конце улицы живет чета Кровохлебкиных. Содержат частную сауну с мини-гостиницей. Вроде приличные люди, но никакая живность их на дух не переносит! В семнадцатой усадьбе живут Грачевы, наши местные новые русские, они тоже зверье не любят, а зверье платит им взаимностью. Моя Сьюзи, например, на них рычит, а ведь добрейшее создание.

— Сьюзи?

— Мне на юбилей, два года назад, дети подарили таксу. Все ж компания, да и за крысами бегает.

— А грядки она не портит?

— Знаете, нет. Стоило ей один раз показать, где нельзя копать — и все, на огороде полный порядок. Она в основном за забором резвится, благо, тут есть, где погулять. Крыс, правда, еще не одной не поймала, но все равно, гоняет — уже польза. Остальные владельцы дач на лето приезжают, думаю, вы с ними на следующий сезон познакомитесь.

— Понимаю. Благодарю за информацию, — бабушка перевела разговор, — вот, попробуйте варенье, Криста только сегодня утром доварила.

— Это что же, из ваших яблок?

— О да, представляете, нам повезло, с двух яблонь урожай не пропал! Антоновка и еще такие, желто-красные, с полосками.

— Да-да, скорее всего, осенние полосатки. Некрупные, как бы приплюснутые. Это тоже осенний сорт, хоть и не такой выносливый, как антоновка.

— Именно! Ну вот, теперь будем знать, что за сорт. Антоновка, насколько мне известно, отлично и так хранится, а полосатку мы на варенье пустим.

— У меня в подвале антоновка обычно до марта доживает. Если, конечно, дети не экспроприируют. Любят всякие пироги да плюшки, знаете ли.

— Кристина, кстати, великолепно шарлотку печет, — сообщила бабушка, — просто невероятно вкусно! Даже с обычных магазинных яблок, которые неизвестно откуда.

— О, Кристиночка, тогда вам тут просто раздолье будет!..

— Да, конечно, — я улыбалась, слушая старших, — давно мечтала о чем-то эдаком.

Обвела рукой вокруг:

— Нам в колледже много чего интересного рассказывают, но не всегда есть возможность повторить. А теперь есть и место, где выращивать, и место, где хранить.

— А мангал вы уже опробовали? У Абраши был великолепный мангал, он его заказывал в Царском Селе, у кузнеца. Дорогой, из толстой стали, с кованными деталями. Я по его примеру тоже там брал, но мой попроще, подешевле. Если что, телефон мастера у меня сохранился.

— Пока не нашли, знаете ли, столько дел, сразу все не охватишь. Да и приехать сюда можем только в выходные. Мы здесь всего второй раз.

— В прошлую субботу я никого не видел.

— Мы в первый раз приезжали в позапрошлые выходные. На прошлых выходных другие дела делали, на дачу не смогли поехать.

— Понимаю… — Ковалев серьезно кивнул и перевел разговор на другие темы.

После обеда, закончив дела и прибравшись, мы отправились домой. Бабушка хотела успеть и дома похозяйничать за выходные, я прикидывала, сколько нам теперь надо сахара, и планировала дела на неделю.

В квартире было все по-прежнему. Нам снова повезло: бабушка в постирочной застала тетю Олю и там, наедине, как бы между прочим, рассказала про дачу. Пожаловалась на долгую дорогу, похвасталась хорошими соседями. Тетя Оля порадовалась за нас, пообещала помочь с банками и прочей тарой, если у них в магазине снова будут чистить кладовки. Приятно, что соседка подтвердила свою репутацию доброй и независтливой женщины.

Следующими новость узнали ее муж и Димитрий. Тоже хорошая реакция — порадовались и поздравили. Люська удивилась и слегка позавидовала, но так, без злости. Дядя Илья кивнул и предложил обмыть такую новость. Тоже, на мой взгляд, по-доброму. Ну, да он никогда на чужое даже в мыслях не зарился. А вот Аннушка явила свой характер во всей красе: на словах поздравила и вроде бы порадовалась, но при этом аж перекосилась и почернела. Ну, от нее мы иного и не ждали. Ритуал, кстати, действительно помог: помнится, когда Алексей, сын Николаевых, закончил мореходное и стал ходить в «загранку», эту бабу недели две от злости корежило. А тут просто пробормотала: «поздравляю» и усвистала в свою комнату, только дверь хлопнула. Вскоре оттуда послышались вопли и грохот. Дядя Илья, до этого куривший возле кухонной форточки и травивший для Димы байки, посмурнел и направился туда же. Мы переглянулись и пожали плечами.

— Чего это она? — Дима, кажется, удивился.

— Завидует, — тетя Оля вздохнула и перевернула котлеты на нежареную сторону.

— Чему?

— Чужому счастью, — я выключила газ под кастрюлей и отправилась в нашу комнату.

Там рассказала бабушке про реакцию соседки.

— Не бери в голову, — ба раскладывала белье по полкам, — Ильюша теперь проследит, а ритуал нас прикроет.

— И все-таки, ба, есть способности у Аннушки, точно есть! Я это… чувствую.

— Это хорошо, что чувствуешь. Значит, твой Дар развивается и растет. Во вторник не задерживайся на занятиях, съездим с тобой в одно место. Пора тебя представлять магическому сообществу, так что посетим Веронику-травницу. Надо будет кое-что купить для ритуалов на даче. Сделаем на даче еще одну защитку, и плодородие заодно поднимем.

— Хорошо. Еды я наготовила, на неделю должно хватить.

* * *

В понедельник мы сдали очередной семинар, поработали на практике по разделке мяса и вырвались на просторы родного города.

— Что ты хочешь купить? — пока мы проталкивались к эскалатору, спросила Нина.

— Сахар!! — я обогнула бабку с тележкой.

— Много? — подруга пихнула неуклюжего парня и вырвалась вперед.

— Килограмм десять, не меньше.

— Ого!..

— А ты думала? Там две корзины и коробка яблок. Я постаралась брать только самые целые, но там все равно, очень много. Одно хорошо, сосед сказал, что эти все сорта осенние, так что есть шанс, что не успеют сгнить. В подвале прохладно, и вентиляция отличная, должны полежать.

— Значит, этот рецепт хороший?

— Ну да. Нам с бабушкой понравилось, и сосед хвалил.

— Сосед мог и подхалимничать. Держу пари, ему твоя бабушка глянулась.

— Иди ты!.. — я в удивлении оглянулась на подругу.

Мы уже стояли на ступеньках эскалатора, поднимаясь на Сенную площадь, так что теперь смогла обернуться к ней совсем, чтобы нормально болтать.

— А с чего бы иначе ему сразу рассказывать про местных неустроенок и свое вдовство? Криста, мужики — просты до невозможности, поверь моему опыту. Там, где женщина будет плести словесные кружева, мужик скажет прямо. В его понимании, он намекнул.

Хотела покрутить пальцем у виска, но передумала. Пожала плечами:

— Ну, не знаю, не знаю. Посмотрим. В конце концов, мы только познакомились.

— Ну, вот сама увидишь позже. Он теперь к вам в гости повадится ходить, точно говорю! Собаку свою притащит, раз ты говорила, что животных любишь. Будет рваться помогать по хозяйству, часто бегать за советом и «женской» помощью.

— Ладно, мне-то что? Это бабушкины проблемы. Ты мне вот что скажи: что будем делать с Вороной и Чучундрой? Меня они достали, чесслово!

Зимина с Вульф снова начали за мной шпионить. Когда я шла в библиотеку — появлялись через пару минут и издалека смотрели, какую книгу я беру, пытались подглядеть в блокнот и конспекты, подслушивать.

— Пора бить, — Нина пожала плечами, — ума не приложу, что на них нашло? Ведь тогда популярно разъяснили все.

— И за Федосеевым издалека ходят.

— То-то и оно, что пока издалека.

— Нет, Нин, это все неспроста. Вот зуб даю, что что-то случилось.

— Считаешь?

— Почти уверена. Назови это интуицией.

Подруга подумала и кивнула:

— Завтра постараюсь дипломатично расспросить Дубовскую. Дубина хоть и дерево, но сплетничает, как дышит. Лучше бы, конечно, сразу Бабочкину, но я с ней недавно поругалась, так что не комильфо.

— Мда… вот только этих проблем мне не хватало, — я развернулась и сошла с эскалатора.

На рынке мы купили столько сахара, сколько смогли унести. На этот раз в знакомом ларьке работала Катя — сменщица Ляли. Вахид сидел в глубине и читал «СПИД-Инфо». Увидев нас, обрадовался, подошел. Я добросовестно доложила ему результаты проверки специй, получила горячие благодарности и еще пакетик «на пробу», на этот раз — душистой соли. Узнав, что сахара столько надо для варенья на даче, расцвел и подкинул еще одну пачку — в подарок на новоселье.

— Спасибо, — мы попрощались и отправились домой.

Бабушка была дома и с нетерпением ждала нас. Поблагодарила Нину за помощь, посадила за стол, ужинать. Впрочем, Нина только попила чаю и откланялась: ее тоже дома ждали родители.

* * *

Во вторник, после занятий, я встретилась с бабушкой в метро, и мы отправились на Васильевский остров.

Магазинчик Вероники-травницы располагался во дворах на улице Беринга неподалеку от Смоленского кладбища. Скромная вывеска «все для здоровья и экологии» над крылечком явно переделанного из обыкновенной квартиры помещения, колокольчик, звякающий при открытии дверей. Отделка под природные материалы. Витрины и прилавки, заполненные флаконами,бутылочками, коробочками, пакетиками… прилавок с медом, лекарственные травы, экология, плакаты с рекламой здорового образа жизни…

— О, Юдифь Георгиевна, — молодая женщина просияла, — здравствуйте, одну минуту!

И продолжила объяснять какой-то тетке пользу сиропа с солодкой. Та что-то гудела простуженным басом. Наконец кивнула и достала портмоне. Стоило той отойти от прилавка, как хозяйка подошла к нам:

— Давненько вы ко мне не заглядывали, Юдифь Георгиевна. Чем могу помочь?

— Вот, Вероника, знакомься, моя внучка, Кристина.

Я смущенно улыбнулась:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Кристиночка, — и радушно добавила, — время идет, дети растут… неужели время пришло?

— Именно.

— Дай-то боги. Что-то из особого списка? — травница посерьезнела, подобралась.

— Пожалуй. И еще, не подскажешь, кто саженцами и семенами торгует?

— Хм… а что так?

— Так вышло, что дачу получили. Сама знаешь, не все травы можно покупать.

— А-а… да-да, понимаю. Ну что ж… есть такие человечки, есть. Только сеять-то весной надобно. Вы ко мне ближе к февралю подойдите.

— Подойдем, — ба степенно кивнула, — а пока нам надо женьшень, девясил, лунный чертополох и пижму с кладбища. Если женьшень будет необработанный — вообще супер.

— Конечно, конечно, — травница ушла в подсобку и через несколько минут вернулась с холщовыми мешочками. Ловко упаковала в фирменный пакет, — восемнадцать тридцать.

— Минутку, — пока ба отсчитывала деньги, я приняла покупку у Ники.

Мы уже собрались уходить, когда Ника вдруг спохватилась:

— Ох, вот же я беспамятная!.. Юдифь Георгиевна, тут давеча Вовановна нарисовалась.

Бабушка мигом подобралась и обернулась:

— Вот как? Неужели со своей конуры вылезла и аж через весь город протащилась? И что?

— Упоминала что-то про наследников и наследство. Мол, пришло время. А тут, вы ко мне, как по заказу.

Бабушка поджала губы, размышляя.

— Может, и не про нас?

— А кого она могла еще помянуть? Бабушка меня предупреждала, что злоба у нее к вашему роду имеется, чтоб мне ненароком не поспособствовать. Так и сказала: мол, вражда старая, дедушка ваш давно к предкам ушел, а она все землю топчет, да старые обиды поминает.

— Знаю, знаю. Благодарю, Ника, побережемся.

— Она страстоцвет взяла и крапивы кладбищенской.

— Вот как?.. Учту.

Мы попрощались и направились домой. Стоило нам отойти подальше от магазина, как ба, понимая мое любопытство, начала:

— Дедушка мне еще в юности рассказывал: купцы приобрели землю под Ярославлем, хотели распахать, да пшеницу для спиртового завода растить, а земли оказались проклятыми. Начали искать того, кто очистить может. Тогда Вовановна была деревенской чернавкой-шептуньей. Трактир был, в деревне под Ярославлем, «Дуриновский». В определенных кругах — на всю Россию известен. Подобные заведения тогда в каждом большом городе были, трактирщики посредничали, сводили заказчиков с нужными специалистами. Наш дед подошел вежливо, через трактирщика, а Вовановна по нахалке, сама приставать начала. Купцы ее волкодавами прогнали. Псы у них были особенные, огромные, злобные. И никакой ворожбы они не боялись.

— Магические?

— Очень даже может быть. Такое колдовство в степях было в ходу: коней заклинать на быстроту да выносливость, псов — на неуязвимость, скот — на плодовитость, да продуктивность. Целые рода магические таким искусством промышляли. Дед мой этим собакам глянулся, да еще письма рекомендательные от почетных купцов гильдейских показал. Вот заказ и получил.

— Наверно, гонорар богатый выплатили?

— А как же. На него дед те комнаты, в которых мы с тобой живем сейчас, в вечное владение у хозяина выкупил, мебелью обставил, а остатки денег в банк под процент положил. Вклад, конечно, при революции пропал, но комнаты за нами до сих пор, сама знаешь.

— Кучеряво. Интересно, а с чего вдруг эта бабка активизировалась?

— Кто знает? Может, твое посвящение почуяла, а может, просто новенькое что-нибудь придумала.

— А разве такие ритуалы почуять можно?

— Магических родов мало, в Питере — особенно. И магический фон в нашем городе особенный. Так что, в большинстве старых родов такие дела обычно отслеживают. Вовановне старые обиды спать спокойно не дают, могла и специально присматривать.

— И что теперь?

— Ничего страшного. Не бойся, боги наш род сотни лет хранят. Думаешь, за столько поколений только одна Вовановна на нас зуб заимела?

Я серьезно кивнула и перевела разговор на бытовые темы.

В среду отловили дурную парочку и поколотили. Нет, ну вот чего бабам неймется?! Нинка еще решила добраться до Дубовской и хорошенько разведать сплетни, потому что объяснить свое поведение ни Вульф, ни Зимина не смогли. Логично, я имею в виду. В общем, получили от нас обеих колотушки и предупреждение лично от Нинки, что в следующий раз мы их отправим в реанимацию. Надеюсь, дошло…

Дома Аннушка со свежим фингалом под глазом что-то готовила. Когда я заглянула на кухню — опасливо поздоровалась и поспешила уйти. Что-то вокруг меня стало слишком много боевых действий.

* * *

В четверг мы бегом слиняли после занятий и отправились на метро «Елизаровскую», в ДК Крупской — питерскую Мекку книголюбов. Народу было много, торговля шла бойко. Развалы всякой канцелярии, книжные лотки, сувенирка в центральном, круглом зале… там же расположились и те, кто гордо именовал себя эзотериками.

Книги по садоводству обнаружились в одном из боковых залов. К счастью, народу вокруг стола было немного, так что мы с Ниной смогли подойти спокойно и начать выбирать.

— Ищете что-то конкретное, девочки? — продавщица дружелюбно улыбнулась и откусила от пирожка (видимо, мы подошли аккурат к ее обеденному перерыву).

— Понимаете, — я решила чуточку объясниться, — нам с бабушкой тут вдруг случайно дача привалила, а мы вообще в этом деле ни ухом, ни рылом. В колледже у нас по этой теме только пара книжек на общие темы. Я, конечно, их прочитала, отксерила и переписала, но, сами понимаете…

Нина стояла рядом и с лицом пионерки на параде кивала. Тетка расцвела:

— О, тогда вы по адресу! У меня здесь есть все, что вам понадобится и пригодится! Вы на какую сумму рассчитываете?

Я назвала.

— Ну, хватит на все и еще на мороженное останется! Значит, так…

Продавщица начала тыкать пальцем в каждую книгу, пояснять, называть цену, советовать, что для чего. Мы кивали, смотрели оглавления, листали. Нина достала калькулятор и лихорадочно высчитывала суммы, я вытащила блокнот и зачитывала вопросы, возникшие у меня во время копания в саду. Тетка отвечала, советовала тот или иной томик. В общем, в сумму мы уложились с запасом, сообщив, что остаток потратим на сборники рецептов. В ответ тетка засмеялась, показала влево и звонко крикнула на весь зал:

— Таня!! Танька!! К тебе! Принимай клиенток!! — и добавила для нас, — во-он, лоток стоит, тетка рыжая. У нее самый лучший набор на тему кулинарии.

— Спасибо! — хором поблагодарили, укладывая покупки в сумку.

— Вот, — протянула нам визитку, — возьмите, чтоб мой лоток не потерять. Я тут все время торгую. Если что, то звоните по телефону, и книжку спрашивайте, достану, даже если редкая.

— Благодарю, непременно, — я взяла визитку и прочитала, — Александра Константиновна. А не подскажете, может, слышали, где семена и саженцы продают?

— Знаю, случайно, — она широко улыбалась, — сам бог вас ведет, девочки. — И возвысила голос, — Евдокия! Эй, Евдокия! Твои соратники! Очнись!!

Бабулька, до этого сидевшая неподалеку и читавшая какой-то потрепанный фолиант, подхватилась и ойкнула:

— Что?.. А?.. Саша, ты чего меня пугаешь?! У меня же сердце больное, как не стыдно?!

— Не придумывай, дорогуша, с твоим сердцем марафон можно бегать. Вот, помоги девочкам, по твоей части. Книгу оставь, я ее пока продавать не буду, успеешь дочитать.

— Ой, спасибо!.. — старушка поднялась, сунула чтиво в одну из больших сумок за прилавком и подошла к нам, — здравствуйте, девочки, чем могу помочь?

Я повторила фразу, озвученную продавщице. Старушка улыбнулась, от чего ее изборожденное морщинами лицо вдруг осветилось внутренним светом. Вообще, от нее исходило тепло и дружелюбие. Наверно, бабушка права: мой Дар растет, раз я начала так хорошо чувствовать окружающих.

— Как здорово! Поздравляю! Меня зовут Евдокия Дмитриевна.

— Кристина. Нина. — Мы с подругой назвались хором.

— Вот и чудненько! Так какие семена вас интересуют?

— И саженцы тоже.

— И саженцы, — старушка кивнула, — вы скажите, чего бы хотели, а я скажу, что и как.

— У нас на участке только яблони растут, — пожаловалась я, — старые, но очень хороших сортов, прежний хозяин за ними в Тимирязевку ездил.

— О, прекрасно! Значит, у вас там все высшего качества. А то, что старые, так не беда, обрежете, омолодите, и будут дальше расти и плодоносить.

— Уже начала, в меру своего разумения. А сейчас книг накупила, зимой буду изучать. Но вот с другими культурами — просто беда! Возле забора нашла что-то вроде грядки, а там — засохшие зонтики укропа. Семена я собрала, но ведь этого же мало?..

— Супер-мало, — Евдокия покивала, — ну, значит, что я могу предложить?.. Сейчас, осенью, вам можно кусты посадить, и саженцы других деревьев. Перезимуют, по весне уже нормально расти начнут. Давайте договоримся, что вы ко мне на участок приедете, и все подберем.

— Разумеется, самый лучший вариант!

Мы обменялись с бойкой старушкой контактами и направились к кулинарному лотку. У Татьяны действительно оказались самые лучшие книги! Мы с Ниной схватили по новейшей «Большой кулинарной книге» в оригинале, на английском. На вопрос тетки успокоили, что прекрасно владеем языком, и проблем не будет. Про нее нам часто упоминал профессор Мартинес, на занятиях по европейской кухне. Теперь будет чем похвастаться. Держу пари, девки обалдеют от шока! Взяли еще по нескольку книг на нескольких языках, а я еще — и по кухне «на свежем воздухе», а также по грилю, барбекю и шашлыкам. Спустили все деньги, что брали с собой, и с тяжеленными авоськами разъехались по домам.

Бабушка пришла в восторг от покупок, горячо одобрила завязанные мной знакомства и пообещала в самое ближайшее время связаться с Евдокией, чтобы организовать закупку саженцев:

— Боги радуются нашим делам, Криста, раз так хорошо все сложилось.

— Предвкушаю, как мы утрем нос всему потоку: эта книга еще никогда не переводилась на русский язык, да и за границей только что вышла. Мартинес ее нам посоветовал, потому что принимал участие в редактуре, когда она только составлялась.

— Вот вам как повезло.

— Еще бы. Каков шанс, что эта Татьяна смогла ее приобрести там, в Британии, на оптовой базе?

— Мизерный.

— Именно. Там, за границей, эта тема очень популярна, каждый год выпускается сотни, если не тысячи книг по теме. А почему?

Я подняла пальчик вверх и наставительно подытожила:

— Боги действительно нам благоволят, потому что мы — хорошие девочки!..

Мы посмеялись, и я пошла разогревать ужин.

19. Светская жизнь — дело серьезное

Сегодня мы с бабушкой идем в кафе «Баба-Яга» — место встречи и традиционных тусовок всех настоящих эзотериков Петербурга. Именно настоящих, истинных. Тех, кто спекулирует, или, того хуже — мошенничает на магической ниве, сюда не пустят. И пусть скажут спасибо, если не «наградят» при этом чем-нибудь мерзопакостным. Борьба с аферистами и мошенниками от магии — это единственная тема, которая объединяет всех: светлых, темных, целителей, некромантов… Всех. Вне зависимости от специализации и окраски энергетики.

Для этого в дверях кафе работает «фейс-контроль»: здоровенный дядька в старинном камзоле после фразы бабушки о нашем родстве осмотрел меня, запоминая, поклонился бабушке и беззвучно открыл дверь:

— Добро пожаловать, сударыни!

Бабушка кивнула ему:

— Благодарствуем, Ворожей. Юденич уже приехал?

— Пока нет, милостивая госпожа. Ждем-с. А вот Любава с Ирмо уже тут.

— Ну, так даже лучше. Идем, Криста.

Мы вошли в кафе. Разделись в гардеробной и прошли в зал. Достаточно большое помещение было отделано в «сказочном» стиле: картины на тему русских сказок, кукла Бабы-Яги на барной стойке. В углу пила чай из небольшого самовара статная женщина славянской внешности, у бара медитировал над рюмкой «викинг»: светловолосый здоровяк с длинным хвостом и бородкой. Ага, наверно, это те самые Любава и Ирмо!..

Оглянувшись на звук наших каблуков, женщина просияла и поднялась:

— О, Юдифь Георгиевна, рада вас видеть!

— Здравствуй, Любава, — ба тепло улыбнулась в ответ и приобняла меня за плечи, — знакомьтесь, моя внучка, Кристина, младшая стрега.

— Благо, благо! — викинг подошел, вежливо чмокнул бабушке ручку, поклонился мне, — добро пожаловать, Кристина!

— Любо видеть, как наши ряды пополняются молодежью, — певуче добавила Любава, — прошу, присоединяйтесь! Пока ждем, можно выпить чаю спокойно.

— Пфе, чай!.. — Ирмо вернулся к стойке, — чай — для женщин и слабаков.

— Ой, — Любава махнула на мужчину рукой, — мы тебя и не звали. Демитра, можно вас?..

Барменша кивнула и оставила полотенце, которым до этого протирала бокалы:

— Минутку. Жужик! — позвонила в кухню.

В зал вбежал высокий тощий официант в белом фартуке и с салфеткой через локоть:

— Добро пожаловать, сударыни. Чем могу служить?

— Чаю, и пирогов нам с внучкой, фирменных.

— Сей момент. — Он переменил самовар на больший, принес чашки и пироги на большом блюде, — расстегайчики сегодня удались на диво.

— Вот и попробуем.

Я, как младшая, налила сидящим чай и взяла себе на десертную тарелку большой кусок мясной кулебяки.

— Какие новости? — негромко поинтересовалась бабушка, съев треть пышной ватрушки.

— Юденич хочет продавить закон о магическом бизнесе через своих лоббистов.

— Серьезно? И как?

— Да никак. Ты же знаешь его пунктик? Ну вот, Юденич убежден, что выведение магии в широкие массы поможет ему возродить монархию. Но пока ничего не выходит, потому что для закона требуется система стандартов, а как нас стандартизируешь?..

Ба усмехнулась и кивнула:

— То-то. Я ему еще тридцать лет назад об этом говорила. Ну, он же у нас самый умный, на слово не верит.

В прихожей снова хлопнула дверь, и в зал вошли два мага: темноволосый, в долгополом сюртуке старинного кроя, и светловолосый, в вышитой косоворотке и полосатых штанах, заправленных в сапоги.

— А вот и Коршун с Велимиром, — негромко заметила Любава, — раненько они, даже не опоздали.

Новоприбывшие коротко поздоровались с Ирмо и направились к нам:

— Приветствую, дамы! — коротко поклонились.

— Господа, — бабушка встала и показала на меня, — разрешите представить мою внучку Кристину.

— Сударыня, рады знакомству, — они почтительно приложились к моей ручке и непринужденно подсели к нам, — дамы, вы слышали новость?.. Бирже таки быть!!

— О! — Любава и бабушка оживились, — уже известно, где и как?

К столику подскочил Жужик и обслужил новых гостей.

— Добромир приехал на днях, должен сегодня быть. — Велимир взял в руки чашку, — он и расскажет подробности. Сами понимаете, путникам и карты в руки в этих делах.

— Я, признаться, предвкушаю, — Коршун отпил глоток чая, — нам, алхимикам, сложнее всего без таких товаров.

— Надеюсь, цены хоть немного снизятся, — вздохнула Любава.

— Все будет хорошо, — бабушка была оптимистична.

Тут в кафе начали входить один за другим мужчины и женщины. Последним приехал статный старик в генеральском мундире эпохи царской России — сам Юденич.

Завязалась праздничная кутерьма: играла негромкая классическая музыка, гости сидели за столиками или бродили по залу от группы к группе. Общались, смеялись и шутили.

Было сложно: бабушка меня подвела к каждому гостю, познакомила, сообщила краткую информацию. Я старательно запоминала имена и внешность, улыбалась, бросала пару общих фраз.

Когда время подошло к десяти часам, мы откланялись: завтра мне на учебу, а бабушке на работу.

— Да и что там уже делать? Мужчины хорошо подогрелись, смотреть на их пьянку — моветон. Обществу я тебя представила, новости узнала. Можно ехать домой.

— Успеем на метро?

— Вполне.

— Бабушка, а Вовановны ведь на празднике не было?

— Не было, иначе бы я вас познакомила.

— Интересно, почему? Она же из старшего поколения.

— Шептуньи — народ специфический. Они на шабаши крайне редко ходят, почитают себя особенными. Чаще всего из-за ограничений, налагаемых договором.

— Договором? С кем?

Ба засмеялась:

— Шептуний так называют, потому что они не колдуют в прямом смысле этого слова. Они… нет, давай, лучше, мы приедем домой, отдохнем. А завтра вечером я тебе все-все подробно объясню. Тема сложная, и для метро не подходит.

— Хорошо, договорились.

* * *

На следующий день, отужинав, бабушка налила себе чаю и перешла на итальянский:

— Шептуны, Криста, это особый род колдунов. Не имея магического дара, даже самого слабенького, они вынуждены заключать договор с божеством, духом или демоном. Шептуньи проводят ритуал, после которого контрактор напрямую присоединяется к тонким телам человека, образуя симбиотическую связь. Дух получает энергию и исполнителя своей воли, человек — исполнение желаний и чудеса. Для этого они и шепчут, напрямую обращаясь к духу. Чаще всего договора заключают женщины, у мужчин энергетика мало приспособлена для такого плотного обмена энергий. Поэтому шептунов еще иногда называют договорницами или контрактниками.

— То есть, шепот — это вроде как их способ общения с духом, так?

— Именно. Обычно для удобства каждая шептунья вырабатывает свой особый стиль: тембр голоса, ритм, набор определенных фраз, слов и формул, чтобы не путать с повседневным разговором.

— Ба, получается, шептуньи не могут быть потомственными?

— Верно, Криста. У Вовановны, например, уже правнуки взрослые, а других ворожей в семье нет. И живут они далеко все, с ней знакомства не водят.

— Почему?

— Бабка злобная, вредная, напакостить может на пустом месте. Чего судьбу испытывать?

— Неужели и семью не пожалеет?

— А что они ей? Бабочки-однодневки. Она второй век живет, царя самолично видела. Ее сын самым первым уехал, куда-то за Урал, дочь попозже на Волгу перебралась. То, что уже правнуки есть — чужие люди передали. Муж еще в войну погиб, она совсем одна осталась. Так и живет, пакости делает, деньги зашибает.

— А смысл?

— Какой у одержимого смысл? Будет жить, пока возможно. А потом просто умрет. Обычно по контракту дух заберет себе душу шептуньи, поступит с ней по своему усмотрению, так что даже перерождение Вовановне не светит. Ну, или будет оно такое, что лучше бы его не было.

Я подумала и кивнула. Да, сколько всего на свете бывает!.. Вздохнула и предложила:

— Когда за саженцами поедем? Хотелось бы хоть что-то купить и посадить до снега. А Найс поможет прижиться и перезимовать.

— Завтра с кафедры позвоню Евдокии и договорюсь.

За саженцами мы поехали в четверг: на себе много не увезешь, так что решили взять что-то небольшое. Малину и смородину, например. А еще — бабушка подсчитала наличность и решила поискать-прицениться к автошколе. Уж больно тяжело все на себе возить…

Евдокия жила в небольшом поселке при совхозе Тельмана, под городком Колпино. Поселок примыкал к городским кварталам Колпино и отделялся от него только на карте. Микрорайон, где жила Евдокия, относился к индивидуальному строительству. Домики и садики: все чинно и пасторально. Вороны каркают, собаки брешут. Мы туда приехали на электричке, потом сели на автобус, а потом долго шли пешком. Я предвкушала новые знания и заранее постанывала от предстоящей поездки с саженцами домой. Возле калитки нужного дома висел потрепанный временем почтовый ящик и новенький дверной звонок. Ба позвонила, за забором залаяла собака.

— Иду-иду!.. — голос Евдокии.

Через одну минуту собака смолкла, а еще через одну старушка отперла нам калитку:

— Здравствуйте! Кристиночка, рада тебя видеть! Проходите, милости прошу!

Мы поздоровались и вошли в чистенький дворик. От конуры на нас с любопытством смотрела небольшая собачка дворянской породы.

— Дружок, фу, свои!

Собакен вильнул хвостом. Понюхав воздух, он скрылся в будке.

— Ох, погодка стоит — дай бог иному!.. Прошу за мной. Что вас интересует?

И мы начали разговор. Хозяйка провела нас по участку, дала кучу полезных советов, показала, что, где и как лучше устраивать и сажать. Я в ответ вытащила свои зарисовки и получила профессиональную консультацию: оказывается, Евдокия Дмитриевна — агроном, в совхозе Тельмана проработала всю жизнь, да и сейчас ее на полставки держат. Заодно подрабатывает саженцами и рассадой.

В общем, мы купили саженец смородины, два отводка сортовой малины и маленький колючий отводок растения, которое Евдокия назвала смешным словом негус.

— Это гибрид крыжовника и смородины. Не мерзнет, почти не повреждается болезнями и вредителями, а плодоносит просто на удивление. Имейте в виду, разрастается как сорняк! А уж колючий — страсть!!

Я только кивнула, глядя на огромного колючего монстра, занявшего в саду добрых четыре квадрата.

— Зато ягоды вкуснейшие, на варенье — в самый раз. Да и на остальное тоже. Сколько раз в неурожайный год меня выручал.

Я хотела еще взять хотя бы один кустик клубники, но хозяйка отсоветовала:

— Пока грядок нет, лучше не берите! Клубника особого ухода требует, да и к почве капризная. На следующий год купите, когда грядки будут.

Мы записали пару адресов хороших магазинов для садоводов, получили еще контакт надежного питомника и откланялись: ехать домой было далеко.

— А вам звонили! — вместо приветствия сообщила Люська, — некто Коршун. Странная фамилия, кстати…

— Спасибо, Люда, — бабушка прошла мимо, — я разберусь.

— Криста… — Люся отстала от бабушки, но не от меня, — а, в самом деле, это у чела такая фамилия? А кто он? Женат?

— Женат, двое детей, лет шестидесяти, — зная вкусы соседки, мне было легко подобрать то, что ей гарантированно не понравится.

— У-у… — Люська скуксилась и отвязалась.

— Чего это ты? — поинтересовалась бабушка.

— Люська любовника потеряла, нового ищет. — Эту новость мне вчера на кухне поведала тетя Оля.

— Потеряла?

— Ну, они расстались, потому что он себе новую нашел, а Люську турнул на людях. Точнее, возле нашей подворотни ее из машины выкинул, а тетя Оля оказалась свидетелем.

— Понятно. Ладно, надо Коршуну позвонить, узнать, что случилось. Просто так он не беспокоит.

— А я тогда пошла разогревать ужин. Тебе гречку или макароны?

— Макароны.

На кухне поздоровалась с Димой, обсудила цены на рынке и посоветовала купить еще одну кастрюльку. Сосед поморщился, но согласился, что лишняя тара никак не лишняя, особенно, когда готовишь впрок на две недели.

— Тогда, наверно, куплю снова у Радика. Тебе на Сенную не надо?

— Пока нет.

— Ну, тогда я сам съезжу. Или с Валерой. Кстати, ему можно показать те палатки?

— Отчего нет? Показывай.

— Хорошо.

Мы занялись своими делами. В кухню вплыла Аннушка в махровом халате и бигуди.

— Вечер добрый, — пропела она, явно кому-то подражая, — как вам мой голос?..

— А что?

— Представляете, меня пригласили на работу! Я теперь буду петь в ресторане!

— Вот те на… — Дима аж ложку уронил.

Голос у Аннушки и в самом деле совсем не певческий. Громкий, это да. Но по тембру — лесопилка на дому. И такой вот — петь?! Подозрительно.

— Это, с каких это таких помидоров?..

— Так сосед из квартиры напротив, организовал мне прослушивание. И вот!!

Она победно подбоченилась. В кухню заглянула бабушка. Судя по блестевшим глазам — переговоры с алхимиком прошли, и прошли весьма успешно. Кстати, и ужин подоспел…

— Криста, ты скоро?

— Все готово, ба. Поможешь мне отнести?

— Конечно.

Пока шли — сообщила новость. Бабушка засмеялась:

— Бедные посетители ресторана!.. У них же аппетит пропадет!

— Ну, это же не наше дело, верно?

— И то правда, Криста. Позвонила я Коршуну, — она выставила сковородку на стол, — он сообщил, что биржа открыта.

— И где?

— Апраксин двор, в одном из корпусов, в середине комплекса. Называться будет «Лукоморье».

— А вдруг туда обычные люди зайдут?

— Для обычных будет морок — закрытый склад. Плюс, отвод глаз и «забывалка». Чтобы сразу забывали, если что-нибудь необычное увидели.

— А это хорошо? В смысле, биржа?

— Очень. Если у путников, артефакторов и алхимиков будет постоянное место торговли — магический мир начнет развиваться активнее. Это для нас благо. Раньше, до революции, в каждом крупном городе было такое заведение. И знающие люди туда регулярно обращались. После революции пришлось спрятаться, поскольку новые власти мистику не жаловали, но теперь все снова можно открыть. Разумеется, в разумных пределах. Сейчас всех истинных оповестят, в том числе, иногородних. А там посмотрим, как пойдет.

— А мы туда поедем? Интересно же!

— Попозже. Сейчас у нас по плану посадки и следующий круг ритуалов. Никуда от нас эта биржа не убежит.

— Да, это верно. Ба, я купила книжки по уличной кухне. Предлагаю взять с собой мясо и попробовать мангал. Уж Сенка его нам точно найдет! Или Пуша, если мангал в доме. Дрова есть, я видела.

— Кстати, раз у нас будет печка и мангал, стоит провентилировать вопрос с закупкой дров в большом количестве.

— Да, бабушка. Дровник почти пустой, наверняка хозяева закупали понемножку только на шашлыки. Кстати, можно спросить у Ковалева, где он берет дрова. Завезем на участок и попросим Найса и земляных духов помочь перетаскать. Они же это могут?

— Спросим. Криста, я надеюсь, ты записываешь все наши действия по садоводству? Включая взаимодействия с духами?

— Да, конечно. Все-все, в подробностях, начиная с первых ритуалов. Жаль только, рисовать не умею, иначе бы зарисовала их всех: и Пушу, и Найса, и Булька с Семеном. Дриад, земляных, воздушных… Всех!

— Ну, это пока не обязательно. Опиши подробно, и будет достаточно.

— Это я сразу сделала.

— Вот и молодец. У тебя в группе уже знают, какое счастье нам привалило?

— Только Нина.

— Хорошо, пусть так и дальше будет.

— Как скажешь.

И я вернулась на кухню: резать мясо и его мариновать. Так-то обед сготовлен, заготовки имеются, но вот мясо на шашлык пока я не заготавливала. Впрочем, дело это быстрое, если мясо имеется и специи, как говорится, в ассортименте. Рецепт выбрала классический: перец, хмели-сунели и уксус.

* * *

А на следующий день, в пятницу, еще утром мы собрались и подготовились, так что вечером только подхватили багаж и отправились на дачу. Добрались на удивление хорошо, без затыков и проволочек. В вагон электрички тележки нам занесли удивительно вежливые молодые люди, на платформе уже было легче, потому что движение вниз.

Лесная улица встретила тишиной, только над трубой у Ковалева вился дымок.

— Хорошо!.. — бабушка зашла на веранду, — Пуша, Пуш!.. Мы тебе молока свежего привезли, согрей дом, пожалуйста.

За диваном завозились, и домовой шустро выкатился навстречу. Блюдечко для угощения домового больше не убирали, так что он протопал сразу туда и закрутился рядом в ожидании вкусняшки.

— Секундочку, — я вытащила из рюкзака пакет и наполнила тару, — вот, кушай на здоровье!

— А завтра уже печка будет, — бабушка взялась разбирать багаж, — саженцы на улицу?

— Нет, пожалуй, лучше пока на веранду. Там прохладно, растениям будет не жарко. А на улице уже слишком холодно, боюсь, корни померзнут.

Я разогрела ужин и вскипятила чайник, мы покушали. Пуша заинтересовался нашей едой, я предложила кусочек котлеты, домовой обнюхал, распробовал и слопал за милую душу.

— Хорошо, — бабушка проследила, как второй кусок исчез, — значит, мясо хорошее, без негативной энергии.

Я вышла мыть посуду к колодцу, поздоровалась с Найсом и Бульком. Обрадовала, что привезла саженцы, а завтра будут работать строители.

— Это хорошо, — важно кивнул дворовой, — помогу прижиться и перезимовать.

— Хорошо, что строители поработают, — добавил Бульк, — дом будет крепче, жить в нем уютнее.

К нашей теплой компании присоединился Сеня. Я поздоровалась и уточнила:

— Что у нас с дровами?

— Есть немного. Прежние-то только на баловство палили. А печка — это совсем другое.

— Завтра и печку должны установить. В доме будет тепло, но дров больше понадобится. Если купим, скажем, целый грузовик, поможете перетаскать?

— А как же иначе, — степенно отозвался Найс, — поможем.

— Сначала надо будет старые, сухие дрова отнести куда-нибудь, хоть бы и на веранду. А потом уже новые складывать. Пока старые жжете — новые подсохнут.

— Это понятно. Сеня, где-то должен быть мангал, на котором прежние хозяева готовили. Не помнишь? Я мясо привезла, хочу попробовать пожарить.

— Есть такое, — овинник почесал бороду, — утром вытащу. А палки к ним железные где-то в доме должны быть, лохматого спросите.

— А чего так неласково? Ай, поругались с Пушей?

— Да, — Сеня махнул рукой, нахохлился, — тут земляные дикие в гости захаживали, мы маленько пообщались, а лохматый вдруг осерчал, начал на гостей бросаться.

— Пуша?! Бросаться?!! — Возможность того, что пушистый милаха с очаровательными глазками может драться, просто не воспринималась как правда.

— А то!.. — Найс вздохнул, — ума не приложу, чего домовой осерчал?

— Что-то, значит, не то было с этими земляными. Откуда, говоришь, они пришли?

— А, вроде оттуда, — дворовой махнул в сторону начала улицы.

— Хм… — я задумалась. — Бабушке расскажу. Может, поймет, почему. Ну, или с Пушей пообщаемся. А вы уверены, что они не безобразничали?

— Они ж только с нами были, без пригляду не оставались. Найс их потом до забора проводил и проследил, как пересекли границу.

— Ну, смотрите.

Я вернулась в дом, отчиталась бабушке о разговоре. Та задумалась. Прошлась по комнате, уселась в кресло.

— Пуша! Пушенька, поди-ка сюда!

Домовой выбрался из-за дивана и подкатился к ее ногам. Обратил на бабушку свои невозможные глаза, вопросительно вытянулся.

— Что это за гости такие были?

Пуша недовольно зафыркал, закрутился. Ба серьезно кивнула:

— Вот как? И откуда они?

Снова молчаливый диалог.

— Понятно, спасибо, ты молодец. Криста, дай Пуше колбаски, хорошо?

— Конечно.

Я вытащила из холодильника колбасу и положила кусочек на блюдце домовому. Тот торопливо почавкал и снова скрылся в убежище.

— Так что там, ба?

— Дикие земляные, все правильно. Но была на них печать принадлежности…

— В смысле?

— Ну, как на наших духах, что на участке обитают, после обряда приема собственности появились метки, что они принадлежат нашей семье. Но тут… не настоящая метка, духи дикие. Но есть… как бы временная. Вроде как одноразовая.

— И?.. — такие тонкости пока мне были неизвестны. Интересно…

— Отпечаток Пуша воспринял как… мертвый.

— Зомби?

— Нет, не некроманты. Я бы сказала — вампиры.

— О! — на ум сразу пришел рассказ Булька, — это, часом, не та нечисть, что живет в конце улицы, про которых Бульк рассказывал? Помнишь, он еще сказал, что похожи на людей, но не люди. По описанию как раз в точку.

— А!.. Точно, — бабушка согласно прихлопнула руками по подлокотникам и поднялась, — тогда ритуалы мы с тобой сделаем очень вовремя. Похоже, кровососы учуяли свежую кровь и послали разведчиков. Пойду, поболтаю с нашими духами, расспрошу подробности. Тут каждая деталь важна. Криста, на ночь не забудь закрыть все покрепче и проверь, чтоб и форточки тоже были заперты.

— Хорошо, ба. Ой! Ведь уже стемнело, как же?!

— Не волнуйся. Я на нашей родовой земле, и далеко не беззащитна. Да и выходить не буду, на веранду духов призову.

— А-а… тогда ладно.

Бабушка действительно просто остановилась в дверях веранды и негромко, но властно созвала духов. Пришли все, включая Булька. В данном случае приказ хозяйки оказался сильнее его неприязни к суше.

Ба начала расспрашивать о происшествии. Я посмотрела полминутки и вернулась на кухню: надо прибраться, да и почитать кое-что перед сном. Вытерла посуду и убрала в буфет, разложила остальные вещи по местам. Проверила, как себя чувствуют саженцы. Чуточку их полила. Потом достала «Календарь садовода», свои записи и удобно устроилась за столом.

Бабушка беседовала долго: я завершила чтение и приготовилась ко сну, обойдя дом в поисках случайно открытого и забытого. Заперла внешнюю дверь туалета, проверила форточки и отдушины. Подергала все замки, крючки и щеколды. Все было в порядке. Оставалась только дверь на веранду, но там стояла бабушка. Почистила зубы и умылась. Переоделась в пижаму и расстелила постели. Легла и достала книгу с рецептами для пикников.

Наконец, когда я уже начала подумывать, что пора бы и спать, она вернулась.

— Что там?

— Да, действительно, вампиры. Целая пара, — бабушка была очень серьезна, — завтра сделаем новый круг защиты. Хорошо, что у нас все есть, чтобы провести ритуал с упором на защиту от кровососов. Криста, теперь будь особенно осторожна, когда выходишь на улицу. Приедем домой — достану обереги от такой нежити. Без них никуда, слышишь?

— Да, конечно. Как скажешь. Знаешь, — мне тут пришла в голову одна мысль, — я тут подумала: помнишь, Федор Никифорович упоминал некую пару, которую животные не любят? Фамилия у них больно намекающая: Кровохлебкины. И живут как раз в той стороне, откуда лазутчики пришли. Может, это они и есть?

Бабушка, переодевавшаяся ко сну, замерла:

— Криста!! Ты права! Ну, конечно же!..

Она секунду подумала, еще раз кивнула и продолжила процесс:

— С вероятностью почти сто процентов. Иначе, слишком уж много совпадений. И бизнес у них очень даже подходящий: гостиница и сауна. Приехали, уехали, помылись, побузили… кто заметит, что у него крови позаимствовали? Решит, что просто устал с дороги и не выспался. А если бандитов привечают, то могут и вообще… того…

Я энергично покивала и отложила книжку на стол:

— Да, верно. Ну что, спать? Завтра будет денек бешеный.

— Да, спокойной ночи, Криста.

— Спокойной ночи, ба.

* * *

Строители приехали ровно к девяти утра. Мы были, впрочем, вполне готовы. Под руководством Сергея они выгрузили из двух микроавтобусов оборудование и приступили к работе. Пятеро крепких мужиков в форменной одежде разделились: трое полезли на чердак и крышу, а двое с Сергеем достали из недр машины упаковку с печкой и занялись ее сборкой и установкой. Бабушка присматривала и отвечала на возникающие вопросы.

Чтобы никому не мешать, я забрала саженцы и отправилась в сад, сажать. Найс обещал пометить места, наиболее пригодные для привезенных растений. Так и оказалось: легкие вешки с лоскутками были воткнуты в землю. Сам дворовой в полупрозрачном состоянии вился рядом, тихонечко подсказывая, что и как делать.

— Эх, жаль, что у нас нет никаких удобрений, — я старательно вгрызалась лопатой в плотный дерн, — сейчас бы при посадке очень пригодились.

— Можно принести ряску и водоросли из ручья, — посоветовал он, незаметно для посторонних помогая отгружать землю, — в них много полезного, сойдут вместо удобрений.

— А что, идея! Попозже возьму ведро и грабли, схожу.

— А я сейчас, пожалуй, слетаю до колодца, пусть Бульк подсобит. Вода — это по его части.

— О, да, пожалуйста.

Я старательно копала, когда в спину уперся чей-то взгляд. Странно… неужели я пропалилась в общении с нашими духами?.. Припомнила все свои действия. Нет, не должна. За спиной у меня как раз дом, спереди и с боков — высокий забор. Соседей не видно. Неторопливо оставила свое занятие и обернулась. Самый молодой из строителей, сидевший на крыше, улыбнулся и подмигнул. Не поняла, это что, попытка флирта? Вот чего мне еще не хватало…

Спокойно, с каменным лицом отвернулась и продолжила занятие. Выкопала все ямы и пошла к сараю.

— Хозяюшка, — меня там встретили Сеня и Бульк, — все готово.

— Да-да, хорошо.

— Найс, — позвала, направляясь к калитке на задах участка, — присмотри, чтобы строители на нас не пялились.

— Как прикажешь, — дворовой исчез, а через пару минут с крыши раздалась сдержанная ругань.

— Васька, держи ровно, а не по сторонам смотри!!

Похоже, зазевавшегося молодого одернуло начальство. Так ему! Нечего за честными стрегами шпионить! Калитка с трудом отворилась, но тропку мне протаптывать не пришлось: Найс снова топнул ногой, и заросли бурьяна сами отползли в стороны. Я вышла за пределы нашей дачи и осмотрелась.

Луговина до ручья была в лопухах, полыни и крапиве почти с меня ростом. Если я правильно запомнила — это признак плодородной почвы. Вот и хорошо. Если что, то место заброшенное, можно будет распахать и посадить что-нибудь дополнительно. А пока нам бы со своей землей разобраться. Впрочем, водорослей стоит набрать по максимуму: и под кусты положу, и на грядки раскидаю. Лишним не будет, на одном бурьяне гумус не сделаешь.

Впереди меня по тропинке прошлепал Бульк и первым подошел к ручью. Наверно, летом он еле виден, но сейчас поток раздулся и потемнел, бурля, словно настоящая речка.

Колодезный остановился на берегу и позвал:

— Эй, народ водяной! Покажитесь!

В одном из водоворотов что-то хлюпнуло, забулькало, и возле берега вынырнул местный водяной.

— О, как!.. — он демонстративно осмотрел меня с головы до ног, — какие духи и под охраной!

— Уймись, Веська, — Бульк погрозил кулаком, — мы к тебе за делом пришли.

И добавил для меня:

— Это, хозяюшка, Веси^[66], местный водяной. Имя получил от бывших поселян, что давным-давно в округе жили. А еще здесь русалки живут, может, позже покажутся.

— Понятно, — я приветливо кивнула, — здравствуй, Веси. Я — Криста. Теперь за этим забором жить буду. А еще со мной живет бабушка. Мы — стреги. Слышал про таких?

— Краем уха что-то слышал, — Веси почесал пальцем перепончатое ухо, — кажется, жрицы южного толка?

Я кивнула, а он продолжил:

— Хорошо, что теперь тут будут ведающие жить. Глядишь, всем лучше будет. А русалок не бойся, сам им хвосты накручу, чтоб вежество помнили. Так чего желаете?

— Саженцы привезла, стала ямы копать, а земля почти пустая. Водорослей бы мне, да ряски, на удобрения.

— А, — Веська покивал, — понимаю. Есть такое. Могу и илу дать — он тоже хорош для плодородия.

— Если не сложно.

Веси кивнул, развернулся и гулко шлепнул чешуйчатым хвостом по воде. В ближайших омутах забурлило, забулькало, и к нам подплыли русалки: страшноватого вида девы с длинными волосами, зубами-иголками, острыми ушами и коготками на пальцах вместо ногтей. Ноги у некоторых из них были почти человеческие, а у парочки больше походили на рыбьи хвосты. Глаза так же разнились: либо темнели жуткими черными провалами, либо светились зеленым светом. Жуть, короче!

По команде водяного они поклонились и начали выбрасывать на берег клубки темных водорослей, ошметки ряски и лепехи черного вонючего ила. Я граблями подтягивала это добро поближе и с помощью колодезного складывала в ведро.

С полным ведром вернулась на участок. Там дым стоял коромыслом: рычали инструменты, грохотали стройматериалы, рабочие перекликались. Бабушка устроилась в сторонке и невозмутимо читала журнал. Молодой строитель сидел на крыше спиной ко мне и жужжал дрелью.

Я заполнила дно ям принесенным субстратом, подсыпала землей сверху и посадила кусты: в углу, там, где больше места, негус, чуть ближе смородину и вдоль забора — малину.

Часа через три работа завершилась. Бабушка проверила качество, подписала документы и расплатилась. Под конец мы все торжественно зажгли в печке первое полено. Сергей оставил нам документы, контакты стройбригады на будущее, инструкцию к печи и распрощался. Молодой строитель, залезая в машину последним, еще раз подмигнул. Бабушка в ответ так на него глянула, что он спешно захлопнул дверь и спрятался.

— Ну вот, — она закрыла ворота, — большое дело сделано.

— Да, верно. Ба, я тогда пойду, еще с ручья удобрений потаскаю, на грядки будущие накидаю и травой засыплю. Меня Бульк с тамошними духами познакомил: водяной Веси и русалки.

— И как они тебе?

— Страшненькие. В самый раз в фильмах ужасов без грима сниматься.

Ба засмеялась:

— Так сейчас не ночь, а ты не парень. Мужики бы совсем другое увидели. А ты — женщина и стрега, ты их истинный вид увидела.

— Ба, а молодой строитель за мной подглядывал и подмигивал! — решила наябедничать, — когда я ямы копала, а он на крыше работал.

— Да, я заметила, — она вздохнула, — это и хорошо, и плохо. Криста, будь осторожна: сейчас твой Дар развивается, уровень энергии растет. Люди на инстинкте это воспринимают как очарование. С одной стороны, возраст у тебя сейчас самый плодородный, но, с другой, пока дарование до нужного уровня не поднимешь, всякие амуры, а, тем паче, беременность, — ему во вред пойдут.

— Хорошо. — Я серьезно кивнула, — буду помнить. Ба, — мне вдруг пришла одна шальная мысль, — а женщины могут это учуять?

— В смысле?

— Да, — я пожала плечами, — у нас в группе есть парочка — Вульф и Зимина. Две подружки-шпионки. Любопытнее сороки, пронырливее таракана. Сначала шпионили из-за интереса Мирона. Получили колотушек, успокоились. А теперь вдруг снова начали за мной бегать, просто беда. Мы их снова поколотили, но…

Развела руками.

— Вот как? — ба задумалась.

— Никаких внятных объяснений, кстати, они не дали. Только мычали что-то неразборчивое, да рожи корчили. Кстати, Вульф мечтает о карьере частного детектива, а не о кулинарии. Зимина — спортсменка, но, ни чемпионства, ни хорошей работы по профессии ей не светит. Могли ли они разузнать планы Мирона на будущее — кто знает? Тогда интерес их вполне понятен. Хотя, и без этого, Федосеев — симпатичный, а парней в техникуме совсем мало. И в первый раз они за ним бегали именно с романтичным упором. Но теперь шпионят за мной, а за ним — издалека, по привычке.

— Уверена?

— Ну да. Верка из его группы говорила. Мы с ней тогда хорошо поболтали, да и сейчас я считаю нужным поддерживать хорошие отношения. Мало ли, когда пригодится?

— Это хорошо.

— Что именно?

— Да все, — за разговорами мы вернулись в домик, я поставила на плиту чайник, а ба заняла любимое место за столом, — и то, что ты дружишь с Верой, и то, что эти девочки бегают.

— Почему?

— Они, похоже, тоже чувствуют твой Дар. К половым вопросам это отношения не имеет, но ты для них стала… неотразимо интересной.

— Ещеэтого не хватало!..

— Ничего, — ба засмеялась, — потерпи, скоро все устаканится.

— Ба, тогда уж, в порядке бреда, а Мирон, часом… не? У нас талантливых поваров на курсе не так уж и мало.

— И это возможно, — подумав, кивнула бабушка, — так что, могло быть все вместе: лучшая на курсе, симпатичная и еще инстинктивно сильна энергетически. Вспомни про архив его деда: ставлю миллион против копейки, что там именно эзотерическая тематика.

— Ну, мистику он как раз в своих планах не упоминал.

— Это верно. Но, так и мы, заметь, на каждом углу про свою магию не кричим. Не настолько хорошо он тебя знает, боялся напугать. Ты же и Нине своей ни полсловом не намекаешь, верно?

— Ну да! — я даже остановилась с масленкой в руках на полпути от холодильника, — хотя, думаю, Нина к этому хорошо относится, недаром читает всякие фэнтези.

— Не факт, внуча. Одно дело — читать и фантазировать, и совсем другое — столкнуться в реальности. Прими совет — чем дольше никто из твоих знакомых об этом не узнает, тем лучше.

— Хорошо. Ритуал когда будем делать?

— Вечером, ближе к ночи. А пока займемся более приятными вещами.

— Мне стоит дотаскать удобрения. Я, конечно, попросила духов помочь, но при строителях они прятались.

— Зато сейчас без проблем помогут. Думаю, к обеду стоит пожарить мясо на углях.

— Тогда попрошу Сеню еще и мангал к крыльцу вытащить.

Просить не пришлось: стоило мне показаться в саду, как Найс гордо продемонстрировал кучки речного «богатства», раскиданные по ближайшим грядкам.

— Быстро вы, — я уважительно покачала головой.

— А чего тут, умеючи-то? — дворовой пожал плечами, — водяные натаскали на берег, я с земляными перенес сюда. А вам лишний раз за забор лучше не выходить.

— Почему?

— Дикари снова лазят… уж больно странные. Старшая хозяюшка велела приглядывать. Мы и смотрим.

— Спасибо, теперь грядки будут на загляденье. В следующем году, пожалуй, и посадить сможем. А сегодня, ближе к ночи, новый ритуал проведем. Защиту усилим, плодородие поддержим. Осень, конечно, свою волю гнет, скоро и снегу быть. Но что успеем — то успеем.

Бабушка была вовсе не удивлена новостями, которые я на нее вывалила. Покивала в ответ на отчет о проделанной работе, нахмурилась от вести про новых шпионов.

— Днем, скорее всего, не тронут, они свет не любят. А вот вечером поостережемся. Впрочем, защита работает, иначе бы сразу сами пришли, а не земляных окручивали.

20. Светская жизнь — дело нужное

Шампура нам нашел Пуша, Семен вытащил мангал, а потом Найс помог разобраться с дровами и растопкой. Мангал и впрямь оказался роскошным.

— Я смотрю, Абраша и впрямь знал толк в извращениях, — только и промолвила бабушка, узрев сей агрегат: довольно большой, из тяжелого толстого листа, с коваными украшениями, ручками, вьюшками и крышкой. Аксессуары и всякие решетки тоже прилагались.

Я стояла рядом и сравнивала с тем, что было нарисовано в книге:

— Судя по картинке, вот эта часть отвечает за режим гриля, а вот эта — за шашлыки. Мясо готово, только нанизать. Надо растопить, причем, березовыми дровами. Я сейчас.

Дошла до сарая и открыла дровник. Березовые дрова лежали отдельно. Я подумала, набрала в старую корзину, стоящую у входа, растопку (щепки и тонкие палочки) и несколько поленьев потоньше. Вернулась к мангалу. Посмотрела, прикинула. Сходила в домик, принесла старых газет и коробок спичек.

— Хозяюшка, вот здесь, — Найс ткнул пальцем, — прежние хозяева огонь растапливали, а вот сюда подгребали готовый уголь вон тем совочком.

— А ты откуда знаешь? — бабушка в стороне с интересом наблюдала за процессом.

— Так двор же, — дворовой развел руками, — даже если меня не замечают, наблюдать это не мешает. Особенно, если не замечают. Я много чего насмотрелся.

— Пуша, — бабушка что-то явно надумала, так как вернулась на веранду, — помоги нам вытащить этот столик к мангалу!

Через минуту ко мне по воздуху выплыл небольшой легкий столик, до этого стоявший на веранде. Домовой остался на крылечке, по бабушкиным подсказкам устанавливая его так, чтобы мне было удобно. Потом бабушка принесла шампура и миску с мясом.

— Вот так, будет хорошо, — она осмотрела натюрморт и кивнула.

— Думаю, — я сосредоточенно складывала шалашик из растопки, — что его как раз для таких дел и держали на веранде. Надо — вытащили, не нужен — убрали.

— Логично, — бабушка подняла голову и вдруг пошла мимо меня, к воротам.

А через десять секунд оттуда донесся ее голос, здоровавшийся с кем-то.

— Добрый день! — ага, Ковалев собственной персоной, — я увидел над вашим домиком дым и пошел узнать, не случилось ли чего. Ого! Вы все-таки нашли мангал!

— А как же, — я деловито совала щепки в огонь, — купила себе книгу по такой кухне и просто не удержалась. Осень, самое время для шашлыков!

— Что верно, то верно. Садовые работы закончены, можно и покутить. О, у вас и мясо уже готово!

— Да, для начала я сделала классический рецепт: соль, уксус и немного специй. А дальше можно будет и поэкспериментировать.

— Это правильно, Криста! Сразу виден профессиональный подход. Ой, а почему лук не колечками?

— Вы удивитесь, но так получается лучше, ломтики прочнее сидят на шампуре и не падают в огонь. Эту ухватку в столовой использовали, где я на практике была.

— Как интересно…

Бабушка воспользовалась паузой в беседе и поинтересовалась у соседа возможностью покупки дров и земли. Ковалев предложил прогуляться к нему, поскольку наизусть телефоны не помнит. Они ушли. Я пожала плечами и взялась за нанизывание мяса на шампуры: пока суть, да дело, угли вот-вот будут готовы. Для этого, правда, пришлось сбегать в дом и принести большую тарелку — складывать готовые шашлыки.

— Хозяюшка, еще дрова, — Сенка приволок охапочку березовых поленьев, — вдруг углей не хватит?

— Должно хватить, мы мяса мало привезли, просто попробовать. Но все равно, лучше пусть окажутся лишними, чем, действительно, не хватит.

Закончила с мясом и подумала, что можно еще кое-что приготовить.

— Найс, присмотри за огнем, ладно?

Быстро прошла в дом, подхватила миску и спустилась в подвал за яблоками: сахар и корица у меня есть, так чего бы не позаботиться о новом десерте? Яблоки помыла, нарезала кружочками, смазала маслом, посыпала сахаром и корицей. Вынесла миску к мангалу.

— А что это будет? — дворовой добросовестно следил, чтобы огонь не потух.

— Яблоки-гриль. На двоих шашлыков достаточно, даже с лихвой, но тут гость нарисовался. Так что стоит добавить к обеду еще одно блюдо. С супом и десертом обед станет сытным и для троих. Заодно еще одно новое блюдо освою.

Бабушка и сосед вернулись минут через десять. И не одни: вокруг них прыгала небольшая такса в ярком ошейнике. Зайдя на участок, Ковалев отпустил поводок, и собака, отчаянно размахивая ушами и радостно гавкая, устремилась ко мне.

— Знакомьтесь, это Сьюзи! — сосед улыбался.

— Здравствуй, Сьюзи, — я присела на корточки и протянула руку.

Меня обнюхали, облизали и попытались забраться на ручки.

— Ой, нет, милая!.. Я немножечко занята, — отстранила таксу, напоследок еще погладив, и вернулась к мангалу, — угли как раз прогорели, можно жарить. Ба, ты же включишь газ под кастрюлей?

— Да, конечно, — бабушка ушла в дом, но через минуту вернулась, — Федор Никифорович, могу я попросить вас об одолжении?

Сосед, разумеется, согласился и под ее руководством выволок на улицу скамейку. Я кивнула: правильно, так всем будет удобнее. Первой на скамейку уселась Сьюзи, запрыгнув удивительно ловко для своих коротеньких лапок.

Совочек оказался именно той длины, что требовалась для безопасного сгребания горящих углей в зону готовки. Разровняв пышущую жаром массу по всей длине мангала, я разложила шампуры в специальных прорезях. Всего их поместилось шесть. Старшее поколение вело малоинтересные мне разговоры, так что я сосредоточилась на готовке.

От жара мясо нагрелось и зашкворчало, появились первые отголоски «того самого» запаха. Повернула каждый шампур, сбрызнула водой из кружки взметнувшийся язычок пламени: ага, это явно от того, что жир начал плавиться и капать на угли. Подкинула еще полешко в топку.

Сьюзи тоже заскучала, поэтому соскочила на землю и принялась скакать вокруг меня, скуля и подтявкивая.

— Что ты хочешь, милая?

— Аф!! — она встала на задние лапки, упираясь передними в мою ногу и растягивая мордочку в забавной улыбке.

— Мясо пока не готово, потерпи.

— Угуафгу-ав! — скулеж вперемешку с подтявкиванием забавно походил на фразу.

— На ручки она хочет, — перевел сосед, на секунду отвлекаясь от обсуждения цены за ремонт нашей крыши.

— Ну, Сьюзи, я же готовлю.

— Афаф!!!

— Эх… — притворно вздохнула и подняла ее на руки.

Такса тут же расслабилась в моих объятиях и принялась лизать, куда дотянется. Я засмеялась: щекотно и приятно! Поглаживая шелковистые ушки, подошла и тоже села рядом с бабушкой:

— Ладно, пусть мясо прихватится. Позже переверну.

Заняться мясом пришлось через пять минут. Снова усаженная на скамейку Сьюзи вздохнула и опять соскочила на землю. На этот раз она решила подробнее ознакомиться с новой территорией, для чего потопала обнюхивать заросли.

Еще через некоторое время такса громко залаяла, явно на кого-то. Я глянула в сторону, где прятался Найс: дворовой был спокоен, значит, ничего страшного. Бабушка с соседом лай проигнорировали, поэтому пришлось идти мне.

Сьюзи активно прыгала посреди роскошных зарослей полыни, облаивая здоровенного лохматого кота серо-дымчатой масти с кисточками на больших ушах и внимательным взглядом серо-зеленых глаз.

— Здравствуй, киса, — я присела на корточки, — не бойся. Сьюзи, фу! Как не стыдно?

Такса тут же подбежала ко мне и попыталась залезть на руки.

— Кс-кс-кс, — я отстранила собаку в сторону, — иди сюда, кисуля!

Вот так, с котом на руках и прыгающей вокруг собакой, я и вернулась к домику:

— Бабушка, смотри, кто к нам пришел!

— Ух, ты! Людвиг! — тут же среагировал сосед, — это тот самый соседский кот, Людвиг. Принадлежит нашей общей соседке, Еве Даниловне. Удивительно, что он сразу пошел к вам на руки, Кристина. Меня, например, он подпустил только через месяц после знакомства.

— Отнюдь! Животные меня любят, — снисходительно пояснила ба, — а Кристу просто обожают, с детства. Так что ничего удивительного. Какой красавец!

Она подошла и бестрепетно почесала Людвига за ухом. Кот зажмурился и громко затарахтел.

— О, как!.. — сосед уважительно на нас посмотрел.

— Ба, мясо, в сущности, готово, — я аккуратно спустила Людвига на скамейку и подошла к мангалу.

— Пойду, проверю кастрюлю, — бабушка встала и ушла в дом.

— А я тогда займусь десертом, — поставила на огонь решетку и слегка смазала ее маслом, — самое время!

— О!.. — сосед в предвкушении потер ладошки, — я вижу, у вас тут яблоки?

— Ну да, — провела рукой над решеткой, чтобы проверить температуру, — будут яблоки-гриль. Лично я никогда не пробовала, а вы?

— Тоже, — он развел руками, — как-то пока не доходили до такого. Любопытно!

Сьюзи поняла, что про нее снова забыли, и подобралась бочком к коту. Бросок и тявк — и два хвостатых проказника снова затеяли извечную свару «кошки против собак». Я покачала головой, углубившись в процесс раскладывания яблок на решетку.

— Сьюзи, фу!! Людо, нельзя!!! — сосед отважно бросился наводить порядок, — фу, я кому сказал?!

Разогнал их по сторонам и уселся посередине. Я засмеялась.

Бабушка вернулась с вазочкой под десерт в руках:

— Думаю, вот эта подойдет.

— Да, вполне, — перевернула яблоки, полюбовалась полосками от решетки, — сейчас, несколько минут, и все.

— Согласна, — ба подошла к мангалу, — яблоки готовятся быстро. Ну, надо же, чего только люди не придумают!..

— Вы правы, Юдифь Георгиевна, — согласился сосед, — человеческая фантазия бесконечна по своей сути, ограничиваясь только внешними условиями. Здесь, например, нас ограничивает сам способ готовки.

Ага, кажется, сосед решил пофилософствовать на заданную тему? Поддержим:

— Вы правы, Федор Никифорович, — пошевелила лопаточкой кусочек, проверила нижнюю сторону, — но зато можно поиграть с нарезкой и поэкспериментировать со специями.

— Например? — глаза соседа загорелись. Вызов принят?

— Например… — я еще пошевелила фрукты, сбрызнула водой незаконный язычок пламени на углях, — тут использован сахар и корица. Это — классика. А можно попробовать в следующий раз перец, гвоздику и мяту. Либо кардамон или имбирь. Специй много, сочетаний масса. Если же добавить к яблоку какой-нибудь еще продукт, то и вовсе все становится поливариантным. Например, бекон. А что? Яблоки кисло-сладкие, бекон — соленый. Про бананы с беконом я слышала, так чего бы не попробовать яблоки? Опять же, нарезка. Кружочки тоже разные бывают, а еще можно делать дольки, половинки или вообще. Думаю, мелкие сорта яблок и целиком пропекутся.

— А если добавить к ним сверху сыр? — внесла бабушка свою лепту.

— Почему бы нет? Ба, принеси сыр, пожалуйста! Сделаем по штучке на пробу.

Она кивнула и ушла на кухню. Вернулась с сыром на блюдечке. Я положила по кусочку на крайние кружочки.

Мы перенесли все продукты на кухню и со вкусом отобедали. Мясо удалось! Я, конечно же, пробовала раньше шашлык, но всегда или в гостях, или на курорте, куда ездила с бабушкой. А это совсем не то, что собственноручно приготовленный! И яблоки оказались очень вкусными: сладкими, нежными, но при этом с легким привкусом и ароматом дыма, что внесло в банальное сочетание особую нотку. Три экспериментальных кружка с сыром прошли отдельной строкой: все старательно изображали из себя экспертов, дегустируя по всем правилам, делая одухотворенные лица и выдавая многозначительное:

— Хм… Ммм… Да…

Сладкое яблоко с соленым расплавившимся сыром было феерическим! Я не скрывала восторга, попутно выдумывая, что можно добавить к этому сочетанию еще, бабушка просто наслаждалась любимым сырным вкусом, сосед балдел от новизны ощущений. Сьюзи с Людвигом крутились вокруг стола и клянчили кусочки.

После обеда вернулись на улицу: грех не пользоваться хорошей погодой. В мангале догорали дрова и угли, я вынесла табуретку и жарила на них кусочки хлеба, старшие снова активно обсуждали близкие темы на скамейке. Людвиг уснул на ее краю, а Сьюзи прикорнула на нагретом солнцем крылечке. Ляпота!

Но тут идиллия слегка нарушилась — со стороны улицы чье-то истошное контральто завопило: «Кис-кис-кис»! Кстати, кот только дернул ухом, но не соизволил проснуться.

— О! Это Ева!! — Ковалев поднялся, — очень удачно, идемте, я вас познакомлю!

— Сейчас, — я отложила на столик шампур с куском хлеба и ласково подняла кота на руки:

— Людо, котенька, идем к мамочке!

— Мррр, — котяра мурлыкнул, потерся о мою щеку и удобно развалился на руках, являя эталон довольства жизнью.

Так мы и вышли к воротам. Посреди улицы стояла воистину монументальная дама в бигуди и спортивном костюме. Заметив нашу группу, она на секунду замерла. Но потом увидела на моих руках наглого Людовика и воскликнула на всю округу:

— Людовик, деточка, вот ты где!!!

— Здравствуйте, это ваш кот? — бабушка мгновенно подобрала идеальные тон и выражение лица, — а мы думаем, чей же это такой роскошный питомец? Интересно, что же это за порода? Никогда раньше не видела!

— Здравствуйте, — тетка слегка подзависла, — это мейн-кун.

— Ух, ты! — я почесала лохматое ухо, кот тут же громко затарахтел, — а они всегда такие огромные?

— Почти, Людовик у меня не слишком крупненький.

— Неужели бывают крупнее?

— Да, до двадцати трех килограммов, — наблюдая, как кот млеет на моих руках, тетка постепенно оттаяла и переключилась на насущное, — а я вас раньше не встречала…

В ответ бабушка кратко сообщила об отъезде прежних хозяев за кордон и то, что теперь мы владелицы этой дачи.

— Жаль, что уехали, но просто замечательно, что новые хозяева такие интеллигентные и сердечные! Признаться, я плохо схожусь с новыми людьми. А я — Третьякова Ева Даниловна, живу в тридцатом доме. Ну, Людо, как тебе не стыдно…

— Я играла с Сьюзи, а она вдруг заметила кота в кустах, ну, и вот, — умудрившись в одной фразе сообщить всю историю прихода кота, я его погладила. Тот подтверждающе мяукнул и вывернулся, подставляя подбородок.

— Вот это детектив!.. — восхищенно, а потом возмущенно, — Федор Никифорович, ну вот от вас я точно такого не ожидала!

— Чего именно, Ева Даниловна?

— Так долго скрывать от меня такие важные новости! Как вам не стыдно?!

— Да я что, я ничего… — сосед смутился (ну, или просто сделал вид, что смутился), — даже в голову как-то не пришло…

— Ох, уж эти мужчины!.. — с чувством возгласила соседка, — так, что это мы тут стоим?! Милости прошу в гости, на чай!

— Но, удобно ли? — бабушка, — может вы лучше к нам?

— Отнюдь! У меня как раз чайник на плите, я только за Людвигом вышла! И Клепа может снова на стол залезть…

— Клепа? — я тут же навострила уши.

— О, Кристиночка — тетка окончательно растаяла, — у меня два кота, вторая, Клеопатра, сиамка, дома осталась.

— Ой!.. — я подпрыгнула от восторга, — ба?!!

Все засмеялись.

— Ворота только прикройте, и достаточно, — посоветовал Ковалев, — у нас чужие не ходят, это вам не центральная улица.

Так мы и сделали. Людовик, кстати, на руки хозяйки не пошел: стоило той подойти, как он отвернулся и крепко обнял меня лапами за шею. Морду устроил на плечо и даже зажмурился. Взрослые снова рассмеялись, а Ева сделала вид, что заплачет:

— Ах, как велико мое горе! — с театральным надрывом пропела она, — мне изменили!!.

Смех стал громче. Довольная эффектом соседка прошествовала к чистенькому домику за заборчиком и гостеприимно распахнула калитку:

— Прошу!

Я зашла и осмотрелась. Чистенько, но без изысков. Клумбы с многолетними цветами, несколько яблонь. Основным элементом интерьера домика было пианино. Остальное составляло классику минимализма советской эпохи: буфет, стол, кухонька. Все аккуратное, чистенькое, но скромное. Сразу видно, что приоритеты у хозяйки иные: на пианино стоит гипсовый бюст какого-то композитора, на каждой подходящей поверхности — нотные альбомы, просто листки с характерной разлиновкой, книги и сборники. Посреди этого творческого хаоса возлежала роскошная сиамка, при нашем появлении только прищурившая сапфировые очи и вопросительно мяукнувшая.

— Клеопатра, познакомься!

— Мррр?

— Это наши новые соседки!

— Мяу! — Людвиг с высоты моих объятий уставился на кошку и явно что-то скомандовал.

— Мрр, — Клепа нехотя поднялась, грациозно потянулась и спрыгнула на пол. Обнюхала бабушку, обозначила обтирание вокруг ее ног, подошла ко мне. Шикнула на таксу, сунувшуюся было понюхать, потом обтерла мои джинсы и требовательно постучала по ноге лапкой.

Я опустилась на корточки и аккуратно поставила Людо на пол. Кошки коротко обнюхались, а потом сиамка нагло заняла «насиженное» другом место. Взрослые снова засмеялись. Я погладила плюшевую шерстку и коричневые ушки, кошечка разомлела и заурчала.

— Нет, ну а что? — прокомментировала это хозяйка, — Людвигу можно, а Клепе нельзя?! Кристиночка, вот, садись на диван, там тебе будет удобно!

Она спешно сгребла всю макулатуру и неровной стопкой водрузила на инструмент, рядом с бюстом. Я уселась. Мне тут же на колени запрыгнул мейн-кун, а такса мгновенно заняла место под боком, подсунула любопытный нос мне под локоть и сделала вид, что она здесь всегда лежала. Пока я наслаждалась общением с хвостатыми-лохматыми, хозяйка выключила газ под кипевшим чайником и накрыла на стол.

В гостях мы задержались на добрых три часа: попили чаю, обсудили последние новости, послушали музыку в исполнении хозяйки (я в этом не разбираюсь, но мне понравилось). И пирог с вареньем был вкусным, а чай — ароматным. Оказывается, хозяйка добавила в него сушеные листики мяты и смородины. Очень вкусно! Кстати, бабушка сумела повернуть разговор так, что хозяйка по собственной инициативе пообещала весной откопать для нас мяты. Классно, мне до таких высот еще ползти и ползти.

21. Ритуалистика как она есть

Вечер подкрался незаметно. Распрощавшись с соседями и вернувшись домой, мы на этот раз тщательно заперли ворота и начали готовиться к ритуалу.

Бабушка собрала на поднос травы, добавила несколько зубчиков чеснока и острый красный перец. Я снова расчистила во дворе уже пользованный пятачок и по старым следам заново прочертила пентаграмму. В углах разместила бронзовые чаши для сжигания, расставила толстые черные «защитные» свечи. Пчелиный воск в них смешивается с истолченной золой от полыни и чертополоха, а потом особым образом заговаривается во время застывания. Работа муторная, но зато свечей можно наделать впрок и потом потихоньку использовать. Кстати, теперь такие заготовки можно будет спокойно мастерить и здесь, на даче: ни у кого не вызовет подозрение сжигание всякого растительного «хлама».

— Скоро тут станет заметно, что мы проводим ритуалы, — бабушка поставила поднос на столик возле мангала, — надо будет накидывать морок от посетителей.

— Хорошо, накинем, — я критически осмотрела пентаграмму и чуток поправила одну из чаш.

— Ну что, готово?

— Пожалуй, да.

Бабушка тоже посмотрела, проверила и кивнула:

— Тогда начали!

На этот раз в конце ритуала от центра пентаграммы разошлась волна сияния и впиталась в забор на границе участка. Не знаю, это магия вышла на видимый диапазон, или моя чувствительность настолько увеличилась, но волна бледно-голубого света с золотистыми искорками была видна отчетливо.

— х fatta!^[67]

Слаженный возглас завершил ритуал. Я выдохнула и расслабилась. Осмотрела двор, взглянула на темнеющее небо.

— Найс?..

Дворовой тут же материализовался рядом и вопросительно вытаращился.

— Мангал стоит убрать в сарай.

— Как прикажете. Золу на грядки?

— Да, разумеется.

Он кликнул Семена, и они вдвоем потащили здоровенную железяку по тропке. Я посмотрела на это и принялась за уборку: собрала чаши и огарки, вытряхнула все у заднего забора, поближе к калитке: огарки хоть и крошечные, но силу имеют, помогут защитить вход на участок. Там, конечно, ручей с дружественной (условно) нечистью, но мало ли? Береженого Флора бережет.

Затерла пентаграмму, выпрямила траву, унесла вещи в дом. Столик возле крыльца Пуша подхватил и самостоятельно поставил на веранду, следом затянул скамейку.

— Ужинать, ба?

— Знаешь, — бабушка подумала, — как-то не очень и хочется. Обед был сытным, да и пирогов мы наелись в гостях. Разве что чаю попьем.

— Хорошо.

Я вскипятила чайник и порезала бутербродов. Потом обошла дом, проверила все задвижки и замки.

— Знаешь, ба, — подождала, пока бабушка сделает первый глоток, — назови это глупостью, но я тут на днях, случайно, взяла в руки Нинкину книжку.

— И?

— Это ее любимое фэнтези, про всяких эльфов, магов и прочих попаданок.

— Что за попаданки?

— Это такое модное течение в литературе. Суть в том, что человека из одного мира-страны-эпохи внезапно засовывают совершенно в чужой мир и заставляют выживать-приспосабливаться. Вариантов масса, все зависит от степени сумасшествия писателя, но это сейчас активно развивается. Так вот, мне как раз попался кусочек, в котором тамошняя волшебница занимается тем, что из одного растения путем колдовства делает другое. Ну, то есть, на основе совершенно обыкновенного куста она сделала хищника, который охраняет место, где растет. Шипы у него прорезались, ловчие усики, какие-то невообразимые челюсти вместо цветов…

— Хм… — бабушка глубоко задумалась, — это что-то вроде генного инжиниринга?

— Ну да, похоже. Я тут подумала, что идея на диво богатая: взять обычный одуванчик, и превратить его, например, в изысканный салатный овощ. Или прирастить чертополоху такие ловчие усики с шипами и высадить у задней калитки: никто посторонний и не приблизится.

— Тема новая, никогда не слышала. Впрочем, отчего бы нет? Времена меняются, наш Дар — Жизнь, как раз такое не запрещает. Подумаем, поэкспериментируем. Конечно, предки такого точно не делали, но так даже интереснее. Не все же готовыми наработками пользоваться, свои тоже делать надо. Магия — она, как вода, без движения застаивается и тухнет.

— Ба, а как так получилось, что наш Род так за эти годы никакой недвижимостью, кроме нашей квартиры, не обзавелся? Столько веков в парке колдовали… Ведь могли бы купить домик с садиком, там сделать нормальный алтарь…

— Не скажи, внуча. Вспомни, как мы деньги на дачу собирали. Сколько посторонних на том месте побывало? А теперь перенеси эти дела сюда, на наш участок.

Я зажмурилась и постаралась нарисовать картинку. Так… что там было первым? Димон?!. Ой…

— Поняла теперь? — бабушка правильно интерпретировала ужас на моем лице, — нет уж, пусть лучше там алтарь будет отдельно, а здесь — отдельно. Там ничего к нам не привяжешь, без ритуала тот камень — просто камень. Нам же и безопаснее будет.

— Но все равно, дача — это здорово. И в войну прадедушке было бы легче выживать. Земля бы точно прокормила.

— А оккупация с блокадой? Все пригороды, считай, под немцами были.

— Ой, да…

Вздохнула и подытожила:

— Да, все, что ни делается, к лучшему. Но сейчас-то точно стоит подумать о развитии и расширении знаний. Вон, прадедушка Антонио рискнул, ушел в сторону, так какой огромный пласт новых знаний собрал! Хотя, где стреги, а где море? И ведь пригодилось же! Или прадедушка Джакомо, когда некромантию изучал.

— Ну да. Если нам помогли купить свою землю, значит, Дар готов развиваться дальше.

— Именно! А я, пожалуй, почитаю Нинкиных книжек еще: мало ли, какие новые идеи выкопаю.

— Почитай, почитай.

— Нине, опять же, будет приятно.

— Тоже верно. Она же тебя в твоих делах поддерживает? Вот и тебе стоит ее поддержать, а тем более, с пользой для Рода.

Спать легли как обычно, а вот ночью случился сюрприз. Я мирно спала, когда на краю сознания кто-то взвыл, а домик вроде как встряхнуло. Вскочила, протирая глаза. Бабушка сидела на постели и прислушивалась. Пуша крутился на полу и шипел что-то сердитое.

— Ба?

— Кто-то попытался перелезть через забор. Кто-то плохой, — она прикрыла глаза, вслушиваясь, — да… духи встревожились, защита активировалась.

— Где? Сзади участка?

— Нет… Пуша?

Домовой двинулся в сторону, откуда пришла атака. Ба кивнула:

— Так я и знала! Со стороны залива.

— То есть, со стороны вампиров? Это они?!

— Похоже. Но пролезть не смогли.

Домовой остановился возле бабушкиных ног и что-то заворчал.

— Нежить попыталась пролезть сверху, получила удар молнии, попыталась просочиться между досками — обожглась огненной завесой. Отошла подальше. — Перевела она для меня.

— Вернутся?

— Посмотрим. Что хорошо — защиту так быстро проверили. Плохо то, что сюрприза для вторженцев уже не будет. Впрочем, из этого тоже можно извлечь пользу. Ладно, давай спать. Завтра вернемся домой — свяжусь с кое-кем, поболтаю о делах наших суетных.

— Хорошо, — я легла и поудобнее устроилась на подушке.

Поворочалась, посчитала ножики, летающие из мойки на стол и обратно. Сон ушел.

— Ба?..

— Мм?

— А если они к нам полезли, значит, они уже знают, что тут новые хозяева, а еще, они что, всех соседей уже перекусали? Иначе не логично: с чего бы им к нам лезть в другом случае. Тем более, ты говорила, что, по их обычаям, вампиры возле гнезда не питаются.

— Вот потому и позвоню. Два беззаконных кровососа — это недопустимо с любой точки зрения.

* * *

На следующий день мы пообедали и отправились домой. Пока я хозяйничала, бабушка ушла звонить.

— С дачи приехали? — неожиданно сладким голосом поинтересовалась Варфоломеевна, стоило мне войти на кухню.

— Да.

— Как съездили?

— Нормально.

— Ох, наверно, тяжело так мотаться с поклажей, да на электричках! — она сочувственно покачала головой.

— Нормально. Тебе-то что?

— Да ничего, в общем-то, — баба резко посмурнела и вымелась вон.

Я пожала плечами и вернулась к готовке. В кухню зашла тетя Оля. Поздоровались, перекинулись парой слов.

— Чего это с Анкой? — Странный диалог не выходил из головы.

— Да поперли ее с ресторана, вот и бесится, — пояснила тетя Оля, — не удивительно, конечно, с ее-то голосом. Мне больше не понятно, с чего это она решила, что певица.

— Сама в шоке. А тот мужик, что ее устраивал, неужели сам не понимает, кого привел? Это же по его репутации, — в голову удачно пришло воспоминание о риелторше, — как серпом по яйцам!

Посмеялись с соседкой и вернулись к своим кастрюлям.

— Налицо какие-то интриги, — задумчиво помешала в кастрюле, — скорее всего, Анку снова подставили.

— Вполне, вполне.

На кухню буквально ввалился Дима. Лица на парне не было. Мы в шоке повернулись к соседу. Тот не подвел:

— Криста… тетя Оля… мне… ой…

— Что случилось?! — наши голоса невольно слились в один, такое несчастное выражение было у соседушки.

— Мама… она приезжает!!!

Я мгновенно вспомнила все его оговорки и оценила:

— Ой…

— Н-да… — соседка подумала минуту, — надолго?

— Она не сообщила.

— Скорее всего, — я принялась анализировать, — приедет, чтобы посмотреть, как ты тут устроился. И, возможно, будет здесь максимально долго, сколько получится. Она у тебя работает?

— А как же, в школе так и преподает, как всю жизнь. Я вообще не думал, что она приедет посреди учебного года, а тут вдруг — звонок! Завтра будет уже здесь, чуть ли не с утра. И что делать?!

— Сделай уборку, приготовь полный обед, вообще, приведи все в порядок, — здраво рассудила соседка.

— Перестирай все, что можно! Если даже к завтра не высохнет — так даже лучше. Сразу будет видно, что ты всегда хорошо хозяйничаешь, а не к ее приезду только. И помни, дьявол кроется в мелочах. Если у тебя обед уже есть, то проверь, чтобы его хватило на двоих на пару дней, это тоже будет выглядеть, что ты всегда готовишь по полной программе, а не только к маминому приезду.

— Ой, спасибо! — Дима слинял, готовиться.

В комнате бабушке сообщила новости. Она покивала, усмехнулась:

— Жизнь идет и продолжается. Скорее всего, его мамаша воспользовалась осенними каникулами у школьников.

— Ой, точно, я и забыла! Полторы недели, кажется? Или неделя?

— Примерно, — бабушка сортировала вещи, собираясь пойти стирать.

— Надо сказать Диме.

— Успеешь, при случае. Лучше подай мне грязные полотенца.

— Возьми, — достала их из корзины и сложила к дачным вещам, — ба, а что с твоим звонком?

— Сообщила куда следует, а там уже не наше дело. Криста, вот, — она отошла к комоду и протянула мне амулет на шнурке, — надень.

— Это защитный, да?

— Именно. Они, конечно, сюда не залезут, но все равно, лучше перестраховаться. Да и на улице защиты нет.

— Хорошо. Постельное стирать будем?

— Пока не стоит. Сменное есть, потом сразу все постираем. Мне думается, надо съездить в «Лукоморье», посмотреть, что там и как. Возможно, на буднях, а может, и на выходных.

— У нас на этой неделе в техникуме будет юбилей основания. Планируют праздник и дискотеку, скорее всего, на ближайшие выходные, чтобы учебный процесс не прерывать. Завтра объявят точно.

— Отлично. Тогда, поход в «Лукоморье» назначаем в выходные вместо дачи. И ты в своей «альма матер» спокойно попразднуешь, и мы выполним все запланированное. Мне, признаться, очень любопытно, как они там все устроили.

— Ба, я тут подумала, а ведь Нике они будут конкурентами?

— Не думаю. Ника продает только местное магическое, и при этом — исключительно растительное. С остальными же ингредиентами и материалами всегда был напряг: кто-то искал знакомых охотников, кто-то сам охотился. Но все равно, очень было сложно. Особенно артефакторам и алхимикам. Теперь же у магического сообщества появится еще одно место для встреч и торговли.

— Ба, — эти слова натолкнули меня на свежую мысль, — а стреги артефакты делают?

— Мы больше ритуалисты. Если и делаем артефакты, то по ситуации — обереги на здоровье и плодородие. А что?

— Ну, я просто подумала, что всякие предметы у нас в ритуалах используются — это же ведь тоже артефакты. Значит, их когда-то кто-то сделал?

— Верно. Когда твои предки создавали ритуалы, для них изготавливали и предметы. Но это было так давно!..

— Вот именно! А если с ними что-нибудь случится?!

— Вот когда случится, тогда и подумаем.

— Ба, а в других странах тоже есть маги?

— Да, но везде по-разному. Где-то религии строже, где-то люди пугливее… Только в некоторых странах магия не скрыта. Например, в Румынии, или в Африканских странах, где сильны местные шаманские культы. На Тибете и в Индии много мистики в повседневных делах. В Америке из-за коренных культов и европейские маги неплохо себя чувствуют, как на севере, так и на юге. В Азии все сложно: мусульманский пояс для нас табу, а вот на Дальнем Востоке и Юго-востоке магия довольно развита. Европа еще помнит Святую Инквизицию, поэтому там маги скрываются сильнее. Австралия всегда стояла наособицу, там местные шаманы и знахари в почете.

— А, понятно. Но я так понимаю, что все равно на каждом углу о себе не кричат, даже в Румынии.

— Вот именно. Магия означает молчание, это непреложный закон. Да и… вот представь: мы сделали тот обряд на деньги, а потом ты рассказала о нем, ну хотя бы Нине. Представь, что случилось бы?

Я послушно задумалась:

— Так… ну, если бы я не сказала ей, что это секрет… то она вполне могла бы рассказать еще кому-нибудь. И тогда… что бы у нас ни случалось, они бы начали говорить: это они себе наколдовали, а не заработали. И просить себе колдовать по любому поводу. И… завидовать?

По ходу моих рассуждений ба кивала, а потом добавила:

— Это не считая того, что любые собственные неудачи и промахи твои знакомые начали бы сваливать на тебя и твое колдовство. Разбила чашку — Криста сглазила, а не твоя собственная неуклюжесть. Денег мало — не ты лентяй, а стреги заколдовали… и так далее. Нравится?

— НЕТ!!

— То-то! — подвела итог, — а значит, стоит просто молчать о таком.

— А как же клиенты? Где гарантия, что они не расскажут другим о таких возможностях? Тот же Димон.

— А что они сделают? В парке просто камень лежит на поляне.

— Димон знает, где мы живем, и следователь Мельников — тоже.

— А это уже другое дело, и другой уровень. Как ты думаешь, почему наши предки так держатся за эти комнаты столько веков?..

— Ну… удобно?

— Ха, — бабушка подошла к выходу из комнаты и аккуратно поддела ногтем один из косяков.

Щелкнуло, и косяк откинулся, как дверца. На голом камне под ним были выцарапаны и нарисованы различные значки, некоторые из которых я даже узнавала: благополучие, защита, здоровье…

— Понимаешь теперь? Комнаты эти, считай, сами артефактом давно стали. Сколько тут ритуалов домашних сделано, сколько защитных знаков и рун вырезано!.. И мы с тобой будем так делать, как наши предки делали.

— Но я не помню, чтобы ты что-то такое делала…

— Пока ты маленькая была, я в твое отсутствие делала, когда ты в детском саду или школе находилась. К счастью, раз в несколько лет их делать достаточно, не чаще. А теперь ты и сама учишься, поэтому скрывать смысла нет. Наоборот, будем теперь их делать вместе.

— А дача?

— И ее постепенно до ума доведем. Первоначальное волшебство мы уже сделали, успели, теперь будем только усиливать и расширять.

Я согласно кивнула и вышла в кухню, а бабушка понесла белье стирать. Мимо нас пронесся Дима с охапкой одежды. Попробовала на соль борщ, помешала гуляш.

* * *

Утром в холле колледжа красовалось огромное красочное объявление о том, что в субботу будет в полдень торжественная линейка, а потом праздник с дискотекой.

— Ой-ой-ой! Ура! — Бабочкина похлопала в ладошки, подпрыгнув, — клее-ево!.

— Здорово, — Иванчикова гордо выпрямилась, — на что спорим, у меня будет самый крутой прикид?

Мы с Нинкой хмыкнули и прошли дальше: и так всем все ясно.

— Значит, на этой неделе на дачу мы не едем, — тихо сказала подруге.

— Ну, зато отдохнете.

— Ага, я давно собиралась все постельное перестирать, да руки не доходили. Теперь как раз займусь.

— Это отдых называется? — она хихикнула.

— А почему бы нет? Смена труда есть отдых.

— Тогда женщины, что, никогда в жизни не работают?..

— А ты как думала? Женщины на работе отдыхают от домашних дел, а дома — от профессии! Это только мужчины на работе работают, а дома отдыхают.

Мы посмеялись и зашли в аудиторию. Помещение гудело: студенты обсуждали новость и делились планами. Девочки с намеком поглядывали на мужскую часть, парни дружно делали вид, что они слепо-глухо-немые и вообще, их тут не существует.

Отсидели положенные занятия и разошлись по домам.

* * *

Дома было интересно. Вчера Дима спешно все приготовил (мы с тетей Олей после своих дел пожалели парня и помогли: я прибралась, а она постирала, пока Дима спешно доваривал гарнир и делал запеканку из остатков). А сегодня, как раз днем, его мама должна приехать. Димитрий уехал на вокзал, встречать, а нам с тетей Олей оставил вторые ключи от комнаты — проверить утром все свежим взглядом.

Тетя Оля еще не вернулась, так что, я покушала и быстренько все проинспектировала. Нашла носок (видимо, вчера впопыхах соседушко его выронил и не заметил), сложила в корзину с грязным бельем. Поправила кривовато заправленную постель, прибралась слегка на столе. Проверила углы и закоулки. Протерла подоконник. А так — Дима оказался молодцом и все отлично подготовил. По договоренности спрятала ключи за косяком его двери и вернулась к себе.

Дядя Илья по собственной инициативе подмел коридор и кухню:

— А то приедут всякие… а у нас не метено… стыдно…

Поставил веник на место и пошел дополнительно вставлять жене ума:

— Еще не хватало, опять дурная баба учудит, а мне отвечай…

За их дверями начался крик и звуки ударов. Я хмыкнула и вернулась к себе. Впрочем, все, что надо — я услышу, Дима живет дальше нас по коридору.

Под этот аккомпанемент и появилась у нас гостья: щелкнул замок, и в прихожей раздался Димин голос:

— Входная на двух замках, но нижний немного заедает. Правда, все уже привыкли и знают, как справиться. Погоди, сейчас сам закрою.

Они прошли по коридору, причем, слышался звук, как от маленьких колесиков: или тележка, или новомодный чемодан. По ходу, видимо, он сообщал, что у нас где:

— Это общий коридор, дальше по той стороне ванная-постирочная, а потом кухня. По ту сторону в самом конце расположена общая кладовка. Туда все складывают, что громоздкое и не часто нужное. У каждого свой стеллаж, все обозначено и удобно.

Они зашли в комнату, стало тихо. Я занялась конспектами — стоило кое-что подучить. Когда пришло время готовить ужин, достала из морозилки ньокки: что-то давненько мы их не ели. С пакетом в руках вошла на кухню. Там было людно. Аннушка варила что-то в своем углу, дядя Борис жарил себе котлеты с яичницей. А возле окна стояли Дима и какая-то дама, похожая на старуху Шапокляк из мультика про крокодила Гену и Чебурашку, только не в костюме со шляпкой и сумочкой, а в цветастом махровом халате. Впрочем, соответствующая прическа и заметный макияж наличествовали. Сосед помешивал в кастрюльке, что-то негромко рассказывая, она заглядывала, поджимая губы в куриную гузку и выглядя не слишком радостно.

— О, Криста! Добрый вечер! — Дима на секунду отвлекся, улыбнулся и помахал ложкой.

— Всем здрасте, — я покивала соседям, — дядя Борис, а тетя Оля не вернулась? Она у меня рецепт просила.

— Да что-то опаздывает, — Николаев вздохнул, — наверно, поставщики припозднились. Видишь, сам себе готовлю.

— Ой, бедненький! Что поделаешь, иногда мужчина сам должен себе готовить.

Все рассмеялись. Кроме, разумеется, гостьи. Я поставила на огонь сковородку, налила масла.

— Тогда я вам отдам. Сейчас, только жариться поставлю.

— А что это у тебя такое, Криста? — Аннушка, слава Юпитеру, подходить не стала, только издали глянула.

— Ньокки, картофельные клецки такие.

— Интересненько, — Аннушка покивала, — никогда не слышала. Что-то из высокой кухни? Ну, тебе и карты в руки, Криста, с твоим-то мастерством еще и не такое сварганить, как моему Илье стопку махнуть.

И она вернулась к своим делам. Я выложила ньокки, прикрыла крышкой сковороду. Сходила в комнату и передала соседу лист бумаги:

— Вот, возьмите.

— Спасибо, — он взял рецепт и сунул в карман штанов, — главное, сейчас не забыть на сервант выложить, чтоб не потерять.

— Да не забудете, листок большой, зашуршит и сам о себе напомнит.

— А что за рецепт? — заинтересовался Дима. Лицо маман он старательно игнорировал.

— Рыбы по-польски.

— Ой, а мне?! У меня такого точно нет!

— Зайдешь позже, дам книжку, сам себе перепишешь. Только он диетический, совсем не острый.

— Тоже полезно, я вечерком загляну, ладно? — он потер ладони и вернулся к своей плите.

Я кивнула. Тут, видимо, недовольство гостьи достигло предела, потому что она прошипела:

— Дима!!! Ты как себя ведешь?!!

Остальные присутствовавшие удивленно вытаращились. Дима — тоже.

— В смысле?.. — только и смог вымолвить.

— Да нормально парень себя ведет, — добродушно сказал дядя Боря, — ну что такого?..

— Я сама решу, что следует делать моему сыну!! — она повернулась к нему.

— А надо ли? — вмешалась Анна, — парень взрослый, самостоятельный. Сам решит, что делать и как себя вести.

— Не сметь мне перечить!!! — шипение гостьи сменилось криком.

— А не заткнуться ли тебе, старая вешалка? Ты здесь никто, а мы тут хозяева! — Варфоломеевна отложила поварешку и уперла руки в бока, — только приехала, сразу командовать начала, тоже мне, вобла потасканная!! Еще раз тявкнешь, с лестницы спущу, не посмотрю, что интеллигентка!! Понаехала тут, швабра облезлая!!

— Мама… — Дима сник, — не надо.

— Не дрейфь, Дима, — я ободряюще улыбнулась, — все у тебя нормально. А рецепт потом Валере посоветуй, ему точно для желудка полезно будет.

— Посоветую, он как раз недавно жаловался.

Тем временем скандал набирал обороты: на крики в кухню зашел дядя Илья. Оценил ситуацию и вступился (в кои веки!) за жену. Дядя Борис поддакивал Анне, я оттерла Диму в сторонку. Гостья оказалась в меньшинстве, да и запаса ругательств ей начало не хватать уже на десятой минуте ссоры. Оставалась только драка, но одной против четверых?.. Даи не выглядела она умеющей драться.

Не знаю, чем бы это все закончилось, но тут у меня затрезвонил будильник, отмечая время готовки, а в кухню зашла бабушка:

— Что за шум, а драки нет? — она весело оглядела присутствующих, — Криста, я тебя потеряла! А что у нас на ужин?

Все замерли, а я выдохнула:

— Привет, ба! Я ньокки пропекла, и еще курица осталась.

— Замечательно, — она вошла и осмотрелась, — так что у нас за шум?

В ответ Аннушка в двух емких матерных фразах сумела сообщить всю суть ситуации. Бабушка покивала. Надо сказать, она заглянула в кухню, не переодеваясь в домашнее, то есть, была в костюме и выглядела как… профессор. В общем — квартирный авторитет, без вариантов. Соседи уставились на бабушку в ожидании вердикта, а та медленно и тщательно осмотрела Димину маму. Так тщательно, что та невольно стушевалась. Наконец, ба весомо сообщила:

— Первое правило гостеприимства, гражданочка, гласит: «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Мы тут живем поколениями, а моя семья — веками. Так что постороннему здесь командовать — моветон. Я понятно объясняю?

Тетка промолчала. Ба надавила голосом:

— Я. Понятно. Объясняю?

— Да… — еле выдавила из себя вобла и поспешно слиняла.

— Дима, тебе стоит быть жестче с матерью, — уже нормально продолжила бабушка, — понятное дело, что она привыкла видеть в тебе ребенка, да и профессиональная деформация сказывается, но ты ведь уже взрослый, самостоятельный мужчина. Стоит сейчас дать понять это матери, иначе проблем не оберешься, поверь моему опыту.

— Это… — он вздохнул и решительно расправил плечи, — это вы точно сказали, Юдифь Георгиевна. Мама… она хорошая, но часто забывает, что дома — это не в школе. Я и в Питер уехал еще и поэтому, а то, мог и у нас, там, неплохо устроиться.

— Вот-вот! Иди, успокой ее, она наверняка плачет. И строго скажи, что ты взрослый и теперь сам все для себя решаешь. У тебя сейчас есть реальный шанс навсегда исправить эту ситуацию в ваших отношениях.

Он посмотрел на кастрюльку, кивнул, выключил газ и быстро ушел.

Бабушка улыбнулась и весело объявила:

— Когда медали за отвагу раздавать будем?

Все рассмеялись, и напряжение в воздухе окончательно ушло.

В комнате за ужином бабушка сказала:

— Дима, конечно, мать постарается притушить, но ночью, пожалуй, проведем еще разок умиротворяющий ритуал. Будет не лишним. Только сделаем так, чтобы умиротворял пришлых и сплачивал местных.

— А это возможно?

— Криста, — ба снисходительно усмехнулась, — для хорошего ритуалиста еще и не такое возможно! Вот увидишь.

Проведенный ночью ритуал вызвал разошедшийся упругой волной ветерок с ароматом мяты и оставил ощущение, что теперь-то все будет именно таким, каким и должно быть.

22. Вопрос рейтинга

В субботу мы отсидели торжественную часть праздника в актовом зале, а потом славно повеселились на дискотеке. Все «медляки» я танцевала с Мироном, а Нина — с его приятелем, Василием. Иванчикова, как и обещала, пришла в платье за несколько тысяч долларов, но особого успеха не имела, поскольку парней, как я уже упоминала, у нас в техникуме мало, и все «пристроенные». А посторонних на этот праздник не пускали.

Главные же события произошли в воскресенье: мы с бабушкой сделали быстренько домашние дела и отправились в центр Питера, посмотреть на то самое «Лукоморье».

Апраксин двор был полон деловито снующего туда-сюда народа. Старушки с тележками спешили затариться всякой дешевой мелочевкой, чтобы потом перепродать у себя в деревне, студенты охотились за скидками и распродажами, дамочки с финансами подбирали очередные обновки. Торговцы зазывали народ, разгружали фуры, спорили и торговались. В общем, все при деле.

Бабушка сориентировалась возле большой схемы двора, и мы пошли мимо торговых рядов, хмурых складов и веселых кафешек вглубь территории. Двухэтажное здание корпуса, где расположились маги, отличалось свежей покраской, модной «высокой» крышей с окнами и широкими стальными воротами через каждые несколько метров. Над одними из них, примерно посередине, красовалась скромная вывеска «Лукоморье». Вот так, просто название, и ничего больше. В одну из створок была врезана дверь, куда бабушка и вошла. Я — за ней. Мы оказались в просторном помещении, где-то через пару метров перед дверями отделенной стойкой, за которой расположились коренастый светловолосый мужчина с почти белыми глазами и стройная женщина с островатыми ушками, открытыми высокой прической, и удивительными зелеными глазами.

— Добро пожаловать в «Лукоморье»! — торжественно возгласил мужчина, — разрешите представиться, Кукша!

— Марьяна, — женщина приветливо улыбнулась, — приветствую жриц природы! Чего желаете, сударыни?

— Здравствуйте, — бабушка ответила с улыбкой, — мы сегодня просто на разведку. Хотя… каталоги посмотрим с удовольствием. Да и от работы, если что, не откажемся.

— Прошу, — на стойку легли офисные папки.

Бабушка читала, я заглядывала ей через плечо. Адамант, самородное серебро, лунная ртуть, орихалк… множество названий, которые мне ничего не говорят. Впрочем, бабушка наверняка знает, что это такое, вон, как кивает с улыбкой.

Я же задумалась о том, что все равно столько всего не знаю, что перестала следить за переворачиваемыми листами. От самокопания меня отвлекло то, что бабушка закончила чтение, взяла следующую папку. И на первой же странице ткнула пальцем в строчку, довольно воскликнув:

— О! Неужели?..

Марьяна посмотрела и со вздохом кивнула:

— Да-да, увы. Место старое, деньги, опять же, наслоений много, а не чистили тут, похоже, еще с Екатерининских времен.

— А что именно?

— Теневые мелькают, пара шумных духов точно есть, немертвые бродят… и вообще, неуютно…

— Домовой не приживается, — добавил Кукша.

Бабушка кивнула:

— Беремся, — и полезла в сумочку, — как знала, прихватила с собой.

На свет появился малый ритуальный набор: чаша, атамы, белые свечи, пакетики трав.

Поход в «Лукоморье» обернулся работой и прибылью. Место очистили, хорошо пообщались с работниками. Я постановила себе посмотреть, что у нас есть по поводу тех интересных слов, что упоминались в каталоге. Ба сказала, что это — названия материалов и ингредиентов для артефакторов и алхимиков. Ну вот, заодно поинтересуюсь. Ритуалистика и некромантия, это, конечно, очень интересно, но хочется чего-то… совсем-совсем нового. А начну я…

* * *

— Нин, ты дочитала? — Мы с подругой сидели в обеденный перерыв в столовой.

— Почти, — она и в самом деле переворачивала последние страницы.

— Как дочитаешь, дашь мне тоже почитать?

Нина удивленно посмотрела:

— Без проблем, но ты же, вроде, читала что-то про морковку?

— Да, — я пожала плечами, — но пока у нас даже грядок нет. Эти книги в основном сугубо практические. Без грядок и работы на них читать как-то впустую. А мозгам требуется отдых.

— А, понятно.

Вечером я получила от подруги ее книжку, а она, в свою очередь, попросила почитать садоводческую энциклопедию, «для расширения кругозора».

В общем, все довольны.

После скандала дома было тихо. Я поела и в ожидании бабушки только устроилась почитать, когда в нашу дверь постучали:

— Криста, Юдифь Георгиевна! Вы дома?

Пришлось встать.

— Да?

За дверью стояла Люся:

— Привет, тебя к телефону! Мужик какой-то, назвался Сергеем.

Я поблагодарила и вышла.

— Добрый вечер, — Сергей явно нервничал, — прошу прощения за беспокойство…

— Здравствуйте, что-то случилось?

— Да как вам сказать?.. Просто у нас вчера снова были гости…

— И опять вызывали духов? — я чуть не рассмеялась.

— Слава богу, нет! Но мама рассказала про вас Кате! Понимаете, Катя пришла в гости к маме, они повторно праздновали день ее рождения, потому что мама приболела и не смогла тогда придти к Кате в гости…

— Погодите!.. — я внезапно потеряла нить смысла, — кто праздновал, чей день?

— Мама с Катей, Катин день рождения.

— А! Теперь понятно. И что?

— Ну, они сидели и праздновали, Катя принесла тортик и вино, как водится, они отмечали и сплетничали. Ну вот, сначала Катя жаловалась, что сюжеты по ее тематике найти трудно, что конкурентов масса, ну, и так далее. А мама вдруг вспомнила и рассказала про наши беды, а потом похвасталась, что вы нам помогли! А Катя — она порой как бульдог бывает, вцепится — не оторвешь! Ну, и вот… Хорошо, что с вами всегда я созванивался, мама ваших контактов не знает. А от Кати я пока прячусь на работе. Что мне делать?!

— Так… — я вспомнила недавний наш с бабушкой разговор, как раз про секретность, — сколько реально вы так сможете прятаться?

— Сегодня до полуночи точно.

— Хорошо, ба должна уже скоро придти, я ей расскажу, она вам перезвонит, как сможет.

— Договорились!

Я повесила трубку и вернулась на диван, к книге.

Бабушка вернулась, оценила вываленные мной новости и задумалась:

— Этого еще не хватало!.. В принципе, Сергей может вполне потерять наши данные: телефон у него — постоянный рабочий инструмент, контактов масса, как тут не затеряться? Я ему посоветую. Проблема может быть в этой самой Кате… журналисты, бывает, и в огонь идут ради жареных новостей. Начнет копать, расспрашивать. А нашему сообществу такие вещи ни к чему. Не ко времени. Только-только биржу организовали, только-только все начало развиваться…

Она вздохнула и поднялась:

— Пойду, позвоню Сергею, нечего ему на работе мариноваться. А там поглядим.

Бабушка ушла, а я задумалась. И, когда она вернулась, выдала итог своих размышлений:

— Ба, а сколько времени надо магам, чтобы перестать бояться огласки?

— Не меньше десяти-двадцати лет. И это просто навскидку, в идеальных условиях, без учета проблем. Очень уж мы разные, очень уж нам сложно взаимодействовать. Маги вообще по своей сути одиночки.

— А как же Род?

— Вдумайся в слово «семья», Криста. Семь — я. Чувствуешь?!

— Семь… я… То есть, семь раз — я сам? Семь одинаковых?

— Семь родных душ, воспитанных одинаково, с одинаковыми привитыми ценностями и целями, стоящих плечом к плечу. Один за всех, и все за одного. Монолит. И не важно, что нас с тобой пока всего двое. Где двое — там и больше со временем появится.

Я задумчиво кивнула:

— Понятно… ба, может, нам магов тоже надо предупредить? Ну, про эту, журналистку. Мало ли что?

— Ну, — бабушка подумала и кивнула, — логично. Я позвоню с кафедры в «Лукоморье» и Нике. Торговцы всегда на переднем плане. А там они лучше меня сориентируются, кто еще под удар попадает. Пока нам лучше спрятаться.

На следующий день после обеда снова позвонил Сергей: Кате он сказал, как мы договаривались, выдержал истерику женщин по поводу «потерянного» номера (Катя не поленилась дождаться его с работы и устроила форменный допрос). Так что теперь журналистка будет вынуждена самостоятельно искать информацию, а это совсем не так просто. От кого сам Сергей получил номер, он сумел тоже «забыть».

А вечером внезапно бабушке позвонил Юденич и буквально напросился в гости. Я невольно присутствовала при разговоре (так получилось, что мы вдвоем шли по коридору из прачечной в комнату, когда раздался звонок). Бабушка напряглась, но согласилась с его визитом.

— Ба?

— Странно, Криста, очень странно. Пирог не требуется. Печенье у нас еще осталось? Его будет достаточно.

— Хорошо. Ба, а на дачу поедем? Выходные снова свободны. Кстати, Вера тут недавно упомянула, что есть возможность разжиться какими-то древесными отходами на растопку. Вроде, обрезки досок или чего-то такого. Сами дрова бесплатно, только водителю надо бензин оплатить. Верка совсем небогата, так что это точно дешево получится. Я телефончик взяла, на всякий случай. А ей рецепт яблок на гриле рассказала. Вера, оказывается, в частном доме живет, яблоки у нее свои растут. Ну, и всякие полезные контакты не хуже Ковалева имеет.

— Молодец, Криста. Давай телефон, я позвоню обязательно. В доме уже холодно, пора не только на шашлыки дрова использовать. У тех поставщиков, что нам соседушка дал, точно будет дороже. Так отчего не сэкономить?

Юденич приехал точно к назначенному времени, в обычном, хоть и качественном, костюме. Принес тортик. Мы с бабушкой, учитывая статус гостя, соблюли строгий застольный этикет. Стол накрыт, как положено: льняные салфетки, семейный фарфор, мельхиоровые столовые приборы — фамильные, но не парадные, поскольку визит неофициальный. В хрустальных вазочках — яблочное варенье, печенье и конфеты. Ба вела светскую беседу, гость поддерживал. Я разливала чай, предлагала молоко, сахар и сладости. Когда тортик был съеден, а вазочки показали дно, Юденич перешел к цели визита:

— Новость у меня, сударыни, великая, — и примолк, нагнетая паузу.

Ба только приподняла бровь. Гость вздохнул и продолжил:

— Губернатор согласен дать магам зеленый свет!

— Сомнительно, — ба покачала головой, — наш губернатор, храни его Веста, человек сугубо материалистический. Ни науки не привечает, ни искусства. Только коммерцию. С чего бы ему в философию углубляться?

— А вот тут, вы, сударыня, не правы. Главное — правильно аргументировать. Магия — это не только философия. Это еще и конкретные результаты. Вам ли не знать?!

— И чем это нам всем грозит, — ба нахмурилась, — Дормидонт Саулович?

— О, ничем, совершенно, вы зря беспокоитесь, Юдифь Георгиевна. Просто разрешение будет легче получить, на предпринимательскую деятельность.

— Квалификация?

— Нетрадиционная медицина, а также оказание бытовых услуг, не подлежащих лицензированию. А что? Им налоги, нам — государственная поддержка и защита. Глядишь, полегче будет. Биржа заработала, опять же.

— Мне это как-то вообще не нужно. Мне и мирской профессии хватает. А то, что, — она покрутила рукой, — умеем кое-что эдакое, так это, как говорится, к делу не пришьешь и в суде не докажешь. И вообще, Дормидонт Саулович, все это, думается мне, рановато будет. Тут птичка на хвосте принесла, что телевизионщики нашими делами заинтересовались. Знаете, из тех, кто передачи про всяких инопланетян и тарелочки клепает. Нам такое точно не нужно.

— Вот как… — гость нахмурился и подобрался, — это вы меня сейчас крайне огорчили, Юдифь Георгиевна. Одно дело, когда тишком в высоком кабинете лично договариваешься, а совсем другое — когда в широкие массы информация просочится. Тут вы правы, нам такое совсем не завлекательно.

— Да и, — добила бабушка, — как-то мне сомнительно, что наши с вами собратья по магии добровольно в лицензионную палату потянутся, предпринимательство оформлять. Им проще дворниками или охранниками пойти куда-нибудь, чтоб работать тихо и мирно, а в законные выходные — свои, особенные, дела делать. Тот же Добромир, например. Как вы представляете себе официальное описание его Дара? И что потом будет с ним, если спецслужбы или бандиты заинтересуются?! Телепорт — это вам не целитель. Хотите биржу без товаров оставить?!

Гость совсем нахмурился и задумался: вопросы ба подняла серьезные, так быстро и легко на них не ответишь. Мы пили чай, ожидая реакции, дядька думал. Наконец, он отмер, коротко и зло рассмеялся, хлопнув ладонями по коленям:

— Ох, умеете же вы, Юдифь Георгиевна, такие вопросы задать, что ум за разум заходит!.. Сначала так все просто казалось!..

— А жизнь вообще штука сложная, — философски заметила бабушка.

Гость начал прощаться: было видно, что бабушка задала ему очень серьезные вопросы, требующие времени. Слишком серьезные. И слишком важные.

* * *

Развитие ситуации я узнала чуть позже. Утром в среду бабушка попросила меня заехать к Нике, купить ей магического шалфея: у нее на кафедре сквозняки обнаружились, так что бабушка стала терять голос. А он для преподавателя — основной инструмент.

Магазинчик травницы стоял, где и прежде. Зашла и увидела странную картину: ярко накрашенная блондинка в модных джинсах, замшевой курточке-косухе в сопровождении парня с кинокамерой настырно совала продавщице в лицо микрофон, требуя ответов на вопросы, вылетающие из нее со скоростью пулемета. Как я поняла, послушав пару минут, баба хотела выяснить, видела ли Ника магов, и где они живут. Мда… пора идти на выручку.

Бабушка в свое время научила меня принятым среди магического сообщества словам и жестам, позволяющим обмениваться информацией, когда вслух этого сказать нельзя.

Так что я смело подошла к прилавку и громко поинтересовалась:

— Я извиняюсь, это очередь? А кто крайний?

Журналистка запнулась, а Ника поспешила от нее отойти:

— Нет-нет, никакой очереди! Что вы хотели?

— Мне, пожалуйста, шалфей, — я сделала жест «магический», на что Ника еле заметно кивнула, — бабушке что-то горло прихватило, а таблетки она не признает.

— Конечно, минутку, — она скрылась в подсобке.

Журналисты, смешавшиеся на секунду от резкой смены темы, пришли в себя и двинулись в мою сторону. Я нахмурилась и поинтересовалась:

— А вы тут что? Разрешение на съемку есть? Или для бандитов трудитесь?

Блондинка смешалась:

— Что?! Какие бандиты?..

— А я почем знаю, под кем вы ходите?! — я говорила нарочито громко, с интонациями базарной торговки, — ходют тут всякие, разнюхивают, а потом бандюки наезжают! Честным людям и шагу ступить нельзя!

— Вот-вот, — Ника вернулась и положила возле кассы пакет с травой, — я сейчас вообще милицию вызову!

И достала из-под прилавка телефон.

— Нет-нет, вы не так поняли!.. Я — Катаржина Серебряная!

И замолкла, вопросительно подняв брови. Не поняла, она чего-то ждет? Я просто от нее отвернулась и достала кошелек:

— Сколько за шалфей?

— Три пятьдесят пять, — Ника оставила телефон и открыла кассу, — помельче не будет? Со сдачей беда сегодня, у всех только крупные.

— Без проблем, — у меня как раз скопилось мелочи.

Мы рассчитались, я спрятала лекарство в сумку и повернулась к выходу. Но тут журналистка отмерла:

— Я — Катаржина Серебрянная, веду передачу «Необъяснимо, невероятно!» Можно задать вам несколько вопросов?

— Вероника, вызывайте ментов! — я демонстративно повернулась к продавщице.

Та кивнула и набрала номер. Оператор попытался обойти меня и слинять, но я прищурилась и заступила дорогу. Тут и журналистка суровым взглядом привела напарника в чувство. Менты, кстати, приехали быстро. А чему удивляться? Это не на бандитские разборки ехать, где и пулю словить можно. Пока я давала показания, пока Ника писала жалобу, пока прессу обыскивали и составляли протокол — домой вернулась очень поздно.

— Криста!! — бабушка очень волновалась и потому рассердилась, — половина десятого, ты где шляешься?!

Такой моветон в устах бабули означает крайнюю степень ее возмущения или беспокойства.

— Прости, я не виновата! Я к Нике ездила, за шалфеем. Но там!.. Погоди, сейчас помою руки и все-все тебе расскажу!

И убежала в ванную. Бабушка, конечно, сердится, но сейчас перестанет.

— Ба, вспомни, что Сергей рассказал, — я начала переодеваться, — помнишь?

— Про эту, свою подругу детства? — она достала из холодильника кастрюльки, — помню, конечно. А что?

— А то! — И я поведала всю эпопею.

Бабушка ахала, прижимала руки к груди, качала головой.

— …А потом эта Катя потребовала позвонить своему начальнику, но Ника дать телефон отказалась наотрез, сказав, что у нее не безлимитная оплата, так что милиция повезла задержанных в отделение, сказав, что позвонят оттуда. Ух, и скандалила эта журналистка, ух, и орала, как ей наручники одели! Форменная истерика просто.

— Ну, так ей и надо. Кстати, а что ты вообще об этом думаешь?

— Маскировка у Ники — на пять баллов, не подкопаешься. Шалфей — травка известная, можно сказать, традиционная, а про магию я сообщила жестом, никто, кроме Ники, не заметил и не понял. Опять же, эта Катя так торопилась задавать свои вопросы, что и слона бы не заметила. Она вообще… какая-то… слишком торопливая. Энергия фонтаном через край, куча эмоций… вся такая, шумная, такая энергичная… как маленькая девочка на утреннике.

Бабушка уже успокоилась, поэтому кивнула и добавила:

— Понятно. Ну что ж, нам очень повезло. Таких людей очень легко обмануть. Так как ее милиция задержала, к Нике вряд ли теперь сунется, решит, что настоящие маги милицию боятся, а значит, она точно не при делах. Это хорошо. А может, вообще успокоится и от магов отстанет.

— Ба, — я задумчиво полила кетчупом куриные палочки в панировке, — мне вот другое интересно: откуда эта Катя вообще про Нику узнала?

Ба пожала плечами:

— Кто знает?.. Хотя… Торговля — дело публичное, реклама — двигатель ее. Могли и узнать. Бывает, даже малейшего намека достаточно. Может, просто на всякий случай решили проверить, ведь многие считают, что экология и нетрадиционная медицина — сродни эзотерике.

— Такие магазины по всему городу есть. Почему именно к Нике? Может, кто-то что-то заметил и ей сообщил? Это нам слава ни к чему, а другие, ради известности, на что угодно пойдут.

— Ну, как вариант. Ладно, пусть все идет, как идет. Я с кафедры позвонила и заказала нам машину строительных отходов. Оказывается, это строительно-мебельная фабрика. Отходов у них масса, избавляться законным путем дорого, вот и крутятся. Запросили и в самом деле дешево, так что утром до обеда, в субботу, должны привезти. А там мы с тобой перетаскаем. В пятницу подготовим место за воротами.

— Отличная новость. Я потаскаю, чтобы соседи увидели, да и Найс обещал помочь, с Семеном вместе. Вопросов не возникнет, а нам всяко легче.

23. Хлопоты и заморочки

На этот раз на шашлыки взяли мяса побольше. Кроме того, я прихватила пакет полуфабрикатов: крылышек и ножек. Оставлю его на даче в холодильнике, чтоб потом меньше возить. Заодно подготовила небольшой набор специй и приправ. Буду готовить — пригодятся. Мы старались с каждой поездкой захватить что-то дополнительное на дачу, кроме необходимого на выходные: то лишний пакет макарон, то картошки, то что-то хозяйственное. Везти тяжелее, но зато постепенно на даче скапливается нужный скарб.

Доехали замечательно, зашли на участок. Духи нас встретили, отчитались, что чужаков не появлялось, кроме Евиных котов. Но коты — это как раз хорошо.

— Ух, — ба повела плечами, — холодно!

— Надо протопить печку, — я отставила вещи, взяла ключ и направилась в дровник, — сейчас дров принесу. Ты же поставишь ужин греться?

— Конечно, сейчас только вещи разложу.

Набрала растопки, поленьев и вернулась в дом. Печку растопила, как в прошлый раз мангал: газета, щепочки, палочки, потом полешки потоньше. А когда все разгорелось — добавила нормальные дрова. Пламя загудело, когда я плотно закрыла дверцу и отряхнула руки. Из-за дивана вылез Пуша и устроился поближе к теплу.

— Замерз? Молоко будешь?

Домовой согласно зашуршал и побежал к блюдечку. Бабушка засунула в шкаф последнюю вещь и занялась ужином. Мы поели, а потом я устроилась с книжкой поближе к теплу. Ба заняла свое любимое кресло и достала папку с записями по последней лекции:

— Дом прогреется, и будет тепло. А еще можно взять чистую сковородку, раскалить ее на печке и согреть постели, чтобы выгнать из белья стылую сырость.

— Ой, точно!

Я так и поступила: взяла сковородку почище и водрузила наверх топки, возле трубы. Подождала, пока она раскалится, и прогладила обе наших постели — и простыни с матрасами, и одеяла, и подушки.

Наевшийся Пуша заинтересовался моими действиями, взобравшись на кровать и следуя за сковородкой. Я засмеялась, двигая посудину быстрее. Домовой фыркнул и начал догонять. Я еще ускорилась:

— Пуша, осторожно, она горячая! Обожжешься!..

Домовой надменно фыркнул и одним прыжком догнал сковородку, приземлившись точно в центре. Я испуганно замерла, ожидая вопля, но Пуша только довольно покряхтел, устраиваясь. Подождал, а потом требовательно зафырчал: «мол, давай дальше двигайся, катай, чего уставилась?» Так что дальше грела постели я уже в компании пушистика. Бабушка на это только посмеялась, не отвлекаясь от вычитки.

Утром к нам приехали обещанные дрова: большой «КамАЗ» развернулся и осторожно сдал задом прямо в распахнутые ворота. Ба проследила, чтобы он заехал достаточно далеко, и дала отмашку разгружать. Получилась огроменная куча досок, бревнышек, каких-то деревянных деталей, кусков мебели, рам и дверей…

Она отдала оговоренную плату водителю — ушлому мужику с бегающими глазками и закрыла за ним ворота. Я обошла груду вокруг:

— Мдя… таскать и таскать. Найс!

Рядом материализовался дворовой:

— Чего изволите, хозяюшки?

— Что думаешь, Найс, хорошие дрова?

Он поковырялся, подумал, решительно кивнул:

— Отменные, хоть сразу в топку кидай! Сухие и без гнили. Сейчас Сенку позову, примемся.

Я кивнула. Но, стоило появиться и овиннику, уточнила:

— Только, пожалуй, складывайте так, чтобы березовые дрова тоже можно было набирать, я мясо на шашлыки привезла, будем мангал топить. И растопку, тоже, наверно, в отдельную кучу, я без нее зажигать не умею.

— Не беспокойся, хозяюшка, все рассортируем и сложим по уму, — успокоили духи, — чай, не первый год хозяйствуем.

— Криста, ты тоже таскай, — негромко велела до этого молчавшая бабушка, — чтобы соседи тебя видели.

— Хорошо, ба. Я в сарае видела тачку, вот, как раз.

Так и пошло: я возила туда-сюда тачку, доставляя охапки мелких дров к сараю за раз, Семен их складывал, одновременно сортируя, а Найс с природными духами таскали по одной штуке, выбирая самые громоздкие и тяжелые. Бабушка нашла в сарае секатор и взялась резать на куски длинные чертополохи и полынь, чтобы они скорее разложились: так советовалось в одной из инструкций по заготовке компоста.

За этими нехитрыми занятиями нас и застал Ковалев.

— Доброе утро! — Знакомый голос со стороны ворот сопровождался энергичным гавканьем.

Я выпрямилась и обернулась:

— Доброе утро, Федор Никифорович! Гуляете?

— А как же? Сьюзи надо регулярно на травку. Вот и ходим.

— Гав!! — такса принялась энергично скакать вокруг хозяина.

— Я смотрю, вы дрова купили? Дорого вышло?

— Не слишком, взяли отходы с мебельной фабрики, по цене как мусор, все экономия. Чем бы ни топить, лишь бы тепло было.

— И то верно. А в какую цену?

— Не знаю, бабушка договаривалась. Заходите, чаю попьем, заодно узнаете.

Сосед не стал манерничать и зашел на участок.

— Ба, у нас гости! — я сняла перчатки и повесила их на край тачки.

— Иду!.. — бабушка вышла из-за дома, — здравствуйте, Федор Никифорович.

— Доброе утро, Юдифь Георгиевна.

Пока старшие раскланивались, я направилась в дом, ставить чайник и делать бутерброды. Взяла пару картофелин, тщательно помыла от песка и натерла на крупной терке, накрошила луковицу, все смешала. Посолила и поперчила. Нарезала черный хлеб ломтями, на каждый положила смесь. Разогрела масло в сковороде, сначала обжарила каждый бутер со стороны картошки. Потом подрумянила с тыла. Получились так называемые «мужские» бутерброды — простые, но сытные. Поставила на стол вазочки с печеньем и вареньем и большое плоское блюдо с бутербродами. А там уже и чайник закипел.

— К столу! — я выглянула на крыльцо.

— Ох!.. — ба потерла руки, — зазябла!..

Они вымыли руки и устроились за столом, продолжая начатую во дворе беседу.

— …Отличная картошка, просто загляденье!.. — сосед шикнул на собаку, вьющуюся под ногами, — и совсем недорого.

— Да, пожалуй, мы бы взяли парочку мешков, — ба подставила мне чашку под носик чайника, — так, вы говорите, бывают по выходным?

— Ну да, вот, как раз, с утра объезжают.

— Вот как знала, денег прихватила! Криста, тут, оказывается, фермеры овощи оптом продают!

— Какие?

— Картошка, капуста, морковка… все, что обычно выращивают в наших краях. Картошка по четыре рубля!

— Ой, просто даром! Надо бы не пропустить. Я бы взяла и картошки, и прочих овощей. В погребе всю зиму будут храниться.

— И то верно, а капусту заквасить можно будет.

— Вам, хозяюшки, и карты в руки. Если встречу, направлю к вам.

— Вот и ладушки, — подвела итог бабуля.

Сьюзи нахально запрыгнула на стул, но убедилась, что мясного на столе ничего не наблюдается, вздохнула и устроилась вздремнуть.

* * *

Фермеры забибикали на Лесной улице где-то в половине двенадцатого. Мы вышли. Небольшой обшарпанный грузовик и два загорелых мужика в кирзачах медленно двигались в сторону железной дороги.

— Хозяйки, овощи не надо?

— Как раз было бы неплохо, — согласилась ба, — а почем?

— Картоха и свекла по четыре, капуста по три пятьдесят, лук и морковка по пять рублей. Капусту квасить будете? У нас и соль есть, по два рубля пачка.

— О, отлично! Так, Криста, вези пока тачку сюда.

Она потерла руки и начала выбор, а я отправилась, куда послали.

Мы взяли два огромных мешка картошки, каждый где-то по пятьдесят кило, большой мешок капусты на закваску, остальных овощей тоже по мешку. Всего получилось почти на тысячу рублей. Впрочем, в «Лукоморье» мы заработали немного больше, так что не обеднели. Заодно к весне даже сэкономим, за счет разницы в ценах: кушать надо каждый день, и без овощей никуда.

— И как квасить будем? — я с пыхтением вывалила мешок на крыльцо.

— В подвале бочка есть? Есть. Вот и заквасим. Я сразу подумала о квашеной капусте, как ту бочку увидела, и сейчас прикидывала при покупке на объем. А пока, Пуша!

В дверях появился домовой.

— Пушенька, подсобишь тяжести перенести?

Дух согласно пофыркал.

— Тогда надо бочку вытащить на кухню, а мешки все вниз. Место под бочку не занимай, ладно? Криста, ее надо будет помыть хорошенько.

— Вымоем. А перед закваской еще и кипятком ошпарим. Сегодня успеем?

— Ну, если сегодня и завтра поработаем, то вполне.

— Тогда надо воду греть. Ведро, не меньше!

— Пусть Сеня мангал притащит, на нем воду и нагреем, газ побережем. Дров у нас теперь достаточно!

— Хорошо.

Так мы и сделали: большущая кастрюля как раз поместилась вместо шашлыка над топкой, лишняя поверхность скрылась под крышкой, чтобы тепло не уходило. Бульк наносил воды. Пока вода грелась — мы продолжили таскать дрова в сарай. Пуша на табуретке присматривал за кастрюлей, ловко подбрасывая в топку куски старых рам: из-за краски их больше ни на что и не использовать. А золу потом выкинем возле ворот, чтобы траву потравить: горели, не горели, а свинец из краски никуда не денется. Потом меньше косить придется.

— Красота! — бабушка обвела взглядом хозяйство, — все работают, все при деле.

Пока вода грелась — мы практически перетаскали кучу дров в сарай. Потом тщательно вымыли бочку, залили ее кипятком и взялись за капусту. Хороший профессиональный нож сюда был куплен первым делом, так что я взялась за шинковку капусты, а бабушка терла морковку. Семен с Найсом выстлали днище бочки зелеными капустными листьями, измельченные овощи начали в тазу мешать с солью и в бочку утрамбовывать. Точнее, утрамбовывать попросился домовой. Бабушка подумала секунду, и согласилась. Мы спустили пушистика в емкость, и он начал наворачивать там круги.

— Топотун, — я улыбнулась, наблюдая, как масса уплотняется, и выступает сок, — потом надо будет следить, чтоб закваска шла правильно, сможешь?

— А то, — отозвался Семен, — в старину домовые тем и занимались. Перед отъездом дом протопите, бочку возле печи поставьте. Длинную палочку я ему сделаю, чтоб капусту протыкать. Как раз через пару дней дом остынет, а брожение закончится, в холоде бочка вас дождется, а там, приедете и в подвал ее спустите.

— Эх, как бы нам подвал расширять не пришлось! — я со скоростью мысли крошила капусту, — у меня просто аппетиты разгораются, как о других соленьях вспомню!

— Расширим, не вопрос. Не думаю, что Пэрецы гостей в погреб водили, чтобы мы там по своей надобности не сделали, а кто-то удивился несоответствию. Да и общих знакомых у нас с ними, слава Юпитеру, не имеется.

— А соседи?

— Опять же, не думаю, что они по погребу гуляли. Моветон, на мой взгляд.

Я задумалась, вспоминая рассказы Ковалева.

— А Юзентали? Федор Никифорович говорил, что они ужасно любопытные, да еще тоже евреи.

— Ой, Криста, тогда тем более не пускали! Зачем Пэрецам такое, чтобы вся округа точно знала, сколько у них в подвале чего хранится?! Держу пари, что Мара Давидовна гостей и к холодильнику не допускала, сама все делала.

— Думаешь?

— Уверена. Поверь, среди профессуры данный народ лидирует, так что за свою жизнь насмотрелась досыта.

— Понятно. Кстати, о сытых… перекусить не хочешь?

Бабушка оглянулась на часы:

— Пожалуй, чаю выпить будет не лишним. Вот сейчас эту морковку дотру и чайник поставлю.

Чай оказался очень кстати: от усиленной шинковки и перетаскивания тяжестей заломило спину и заныли руки. Я так, если честно, и на практике в столовой не надрывалась. С другой стороны, своя ноша не тянет, а делается все как раз для себя любимых.

— Хорошо!.. — бабушка взяла себе вторую печенинку и намазала ее маслом.

— Просто сказка, — я положила варенья на кусок булки, — идиллия, словно в книжке! Даже боязно…

— А чего бояться?

— Ну, — я повела рукой, стараясь облечь в связную мысль мелькнувшее впечатление, — просто, когда все идет слишком хорошо, часто бывает после этого ужасно, как раз, чтобы спустить это хорошо до среднего значения неплохо.

— Хм, — ба задумалась, — с одной стороны, твои рассуждения не лишены логики, с другой же…

Но договорить ей не дали: духи, до этого подхватившие эстафету рубки капусты и ее закваски, пока мы чаевничаем, в мгновение ока исчезли, а на крыльце кто-то громко нас окликнул. Ну, кто — кто-то?.. Разумеется, дражайший Федор Никифорович.

Мы переглянулись и поднялись.

— Прошу прощения, — Ковалев выглядел искренне смущенным, — но, тут такое дело…

— Что-то случилось? — с прохладцей, но нейтрально отозвалась бабушка.

— В общем, наша соседка, я вам о ней рассказывал, Елизавета Марковна, она вернулась из поездки и зашла ко мне на огонек. А я, дурак старый, про вас сообщил!

Он развел руками:

— В общем, вас срочно приглашают в гости! Мне велено вас привести любой ценой! Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!

И сделал жалобное лицо.

— Ну, если только ненадолго, — после показательных трех минут раздумий решила бабуля, — мы, видите ли, капусту квасим.

— Ой, быстро-быстро, честное слово!

Пришлось встать и идти в гости. Следуя за старшими, я подумала, что это даже хорошо: чем мы скорее врастем в местный социум — тем лучше, а то, что мы занимаемся капустой, позволит свести общение к минимуму, при этом никого не обидев. Даже наоборот — заработаем репутацию работящих и хозяйственных женщин. А это очень важно — репутация. Она нарабатывается годами, а теряется за один миг. Не помню, кто это сказал, но слова истинные, сколько раз убеждаюсь.

Соседка встречала нас на улице, возле калитки: среднего роста полноватая улыбчивая женщина, как говорится, «без особых примет». Одета тоже обыкновенно. После взаимных расшаркиваний она пригласила нас в дом, на чашечку чая. Впрочем, засиживаться мы действительно не стали: капуста не ждет. Хорошо, что особо убеждать никого не пришлось, Елизавета признала важность мероприятия. Нам только провели краткую экскурсию по участку (гордость хозяйки за свое детище чувствовалась на расстоянии) и откопали небольшой отводок можжевельника — забавного растения, относящегося к хвойным кустарникам, с мягкими плоскими иголками, слегка похожими на листья. А еще он замечательно пах! В общем, все довольны, а я — особенно!

Быстро выкопала ямку возле главной дорожки и посадила подарок. А потом мы вернулись на кухню, доделывать начатое. А на ужин я пожарила шашлыки. На этот раз добавила в маринад острого красного перца и немного вина.

Вернулись домой после обеда, в воскресенье. Усталые, но довольные. Постирали белье, приготовили еды на неделю. Впрочем, долго расслабиться не получилось:

— Юдифь Георгиевна, вас к телефону! — голос дяди Ильи одновременно со стуком в дверь.

— Иду, — ба поднялась с кресла и вышла.

— Звонил Мельников, через час приедет, — сообщила она, вернувшись.

Я кивнула:

— Чай?

— Да, пожалуй.

Следователь приехал вовремя, выпил чаю с печеньем и плавно перешел к делу:

— Тут у меня дельце образовалось интересное, думается — по вашей части. Мальчик исчез. Искали, как говорится, всем миром, но безрезультатно.

Достал из портфеля папку:

— Ознакомьтесь, сударыни, и поделитесь своим мнением, если не трудно.

— Подумаем, — ба первой взялась за чтение.

Я дождалась своей очереди и с волнением взяла в руки папку.

Ну что? Совсем как в детективах: желтоватый картонный скоросшиватель, внутри — документы, фотографии, какие-то справки и ксероксы. В общем и целом дело заключалось в том, что благонравный тихий мальчик из богатой семьи, без вредных привычек и подозрительных друзей внезапно исчез посреди недели. Отсидел на занятиях в элитном колледже, ушел домой, но до дома не добрался. Просто исчез. Родители обратились в милицию вечером, едва убедились, что он не заехал ни к кому в гости. Семья богатая, владеет банком и еще кучей всего, вариантов масса, от простого загула до похищения с целью выкупа.

Единственное, что удалось уточнить: в метро парень ехал вместе с одногрупником, но на одной из пересадочных станций вдруг попрощался и ушел один. Приятель значения факту не придал, мало ли?..

— Пересел он на Сенной, поехал, предположительно, в сторону Веселого поселка.

— Мда… — бабушка подумала, — какие-нибудь новости от родителей имеются?

— Все тихо. Мы сразу начали отрабатывать киднеппинг, но пока признаков нет. Наш сотрудник в отделе на телефоне сидит, если что — оповестят.

— Богатые, говорите?

— Потому и сразу подумали о похищении. Сейчас чего только не случается. Всяких маньяков повылезло, сект и просто бандитов. Только успевай поворачиваться.

— Ба, — мне пришла в голову идея, — а как ты думаешь, он не мог поехать к подружке?

— Считаете? — тут же зацепился майор.

— Я просто подумала, что в таких семьях матримониальные планы порой жестче, чем у нас. Парень молодой, гормоны только что из ушей не льются. Приятели, наверняка, направо и налево амурными подвигами хвастаются, а он чем хуже? Не урод, денежный. Практически любая девчонка на него западет, только выбирай. Мог и отправиться к зазнобе на денек. У нас-то в колледже свободных парней как горячие пирожки расхватывают. А там, в экономическом, пожалуй, и похлеще страсти кипят! А родители могут об этом даже не догадываться, считать сына еще ребенком.

— Хм, — Мельников покивал, — пойду, позвоню нашим, пусть эту версию тоже прощупают.

— В субботу, если не найдете, — бабушка покивала своим мыслям, — пусть родители приедут к нам, на то самое место, и прихватят с собой либо личную вещь, долго ношенную, либо фото. А лучше — и то, и другое.

— Скажу. Да и сам, если что, их привезу на место. Про денежный вопрос тоже знаю, просвещу, не волнуйтесь.

* * *

Рано утром в субботу мы провели ритуал пробуждения алтаря и освещения места, так как, признаться, давненько тут не были. Для поискового ритуала требовались не только вещи потеряшки, но и особая предварительная подготовка. Для этого бабушка провела краткую церемонию взывания к Карменте.^[68] Мы как раз закончили, когда из-за кустов по тропинке вышли Мельников и два человека: пухлый до ожирения мужчина с темными кудряшками вокруг лысины и солидная по весу и внешности дама с ярко-лиловыми волосами в сложной высокой прическе. Оба были одеты словно для великосветского приема: мужчина в костюме-тройке с галстуком и ослепительно-белой рубашкой, женщина блистала в коктельном бархатном платье и солидном наборе украшений.

— Приветствую, — подойдя к границе свободного места, майор слегка поклонился, — вы позволите?

— Дозволяю, — бабушка явно поняла и приняла предложенный стиль общения, — проходите, садитесь.

— Э-э, — банкир коротко огляделся и открыл рот, явно собираясь взять управление в свои руки, но Мельников только на него грозно посмотрел, и мужик сдался.

— Помощи просим, — Кирилл Юрьевич сел на бревно, немало не заботясь о чистоте последнего, — мальчик пропал.

Ба кивнула:

— Знаю, слышала. Вещи принесли?

— А как же, как положено.

Осторожно примостившиеся рядом со следователем просители встрепенулись и снова открыли рты, но следователь опять заткнул их взглядом и требовательно протянул руку. Женщина раскрыла кошелку, вытащив носок и фотографию в деревянной рамке. Мельников забрал их и, снова слегка поклонившись, протянул бабушке.

— Криста, — она повернулась ко мне и кивнула.

Я собрала на поднос дары богине: вино, мед и зерно. Выложила на середину алтаря специальное зеркало прорицания: квадратное, в раме из серебра с флюоритом. Зажгла благовония и подкинула угля в жаровню.

Пока я готовила место, ба вгляделась в фотографию:

— Жив.

Женщина выдохнула. Мужик встрепенулся, получил тычок в бок от следователя и снова покорно затих.

Ба выложила на зеркало с краев носок и фото, поманила пальцем Мельникова:

— Как только начнет показывать, смотрите внимательно, запоминайте. Названий не будет, это не карта. Вы город и окрестности хорошо знаете?

— Как свой карман, — кивнул следователь.

— Хорошо. Готовы?

— Готов.

Ба встала на место примы, кивнула мне:

— Abbiamo iniziato. O Carmenta, che tutto vedi e tutto sai! Mostra la tua misericordia, mostraci ciР di cui abbiamo bisogno!^[69]

На нас опустилось ощущение взгляда. Следователь дернулся, но выдержал.

— Le persone sono i tuoi figli, dea, le tue pecore. Aiutali! Dimmi cosa sai!^[70]

Внимание богини дополнилось интересом и одобрением. Я вступила со своей партией:

— Una madre Х addolorata per la perdita del figlio. Se n'Х andato, non Х tornato al focolare.^[71]

— Mostrami dov'Х, oh dea! — бабушка направила свою волю, концентрируя энергию на цели ритуала.

Зеркало засветилось, и на нем медленно проступил вид Питера с высоты птичьего полета. Мельников изумленно распахнул глаза, но, надо отдать ему должное, смолчал и не потерял внимания.

Бабушка вылила в жаровню чашу вина:

— Dov'Х il ragazzo? Fammi vedere!^[72]

Изображение сместилось, приблизилось.

Я высыпала в огонь зерно:

— Dov'Х il ragazzo? Fammi vedere!^[73]

Изображение стало совсем крупным и для меня не понятным, но следователь не отвлекался, внимательно вглядываясь. Вот он словно что-то узнал: дважды кивнул, улыбнулся. Бабушка приподняла бровь. Он снова энергично кивнул и показал большой палец. Я посмотрела:зеркало показало небольшой дом за забором, с характерной башенкой и высокими окнами. Значит, тут парень находится?..

— Grazie per il tuo aiuto Dea!^[74]

Мы кинули в огонь остатки даров. Пламя вспыхнуло синим, взвилось, и опало, превращая уголь в золу. Бабушка выдохнула. Мы синхронно поклонились алтарю:

— х fatta!^[75]

Ощущения божественного присутствия ушло. Мы выдохнули. Я принялась за уборку, а Мельникову бабушка указала на сидения:

— Увидели?

— Да. Я узнал место. Сейчас по рации вызову группу захвата, и поедем.

Он повернулся и требовательно уставился на банкира. Тот сначала прикинулся недоумевающим, но через полминуты спохватился и вытащил из нагрудного кармана пиджака плотный сверток:

— Спасибо!..

Мельников перехватил его и с поклоном положил сверток на бревно, ближе к нам:

— Благодарствуем. Разрешите откланяться?

— Принимаю, — ба царственно кивнула, — доброго пути!

Следователь оперативно подхватил подопечных под локти и уволок прочь.

Мы остались одни.

— Ну вот, — бабушка сделала круг по краю поляны, рассыпая пригоршни пепла из жаровни, — теперь есть деньги тебе на права. Позвоню-ка я Эмме Ярославне, попрошу у нее контакты той автошколы. А еще расспрошу у нас на кафедре. Стоит посмотреть несколько вариантов, может, найдем лучше и дешевле, чем первая попавшаяся.

— И, желательно, поближе к нам, чтобы мне не ездить далеко. Вроде, по дороге к колледжу, я видела рекламу. Посмотрю еще раз, повнимательнее, зайду, поговорю. К весне было бы хорошо уже иметь права и машину.

24. Обезьяна с гранатой

Автошкола нашлась поблизости от дома, рядом с метро. Нет, сначала мы с бабушкой всерьез нацелились на ту, что рекомендовала Эмма, но выяснилось, что расположена она на окраине города, в конце проспекта Ветеранов, и добираться мне до нее пришлось бы по два часа, не меньше! Это стало решающим фактом «против». А ту, куда пошла я, нам посоветовал дядя Боря. Ба ему пожаловалась по-соседски, что на дачу ехать далеко и неудобно. И он посоветовал школу, где инструктором работает его приятель. Цена за обучение оказалась средней, без превышений, машины в школе — даже почти новыми. Так и решилось.

Мы побегали за справками и медкомиссиями, и вот я посещаю уже пятое занятие группы. Всего нас в группе было шестеро: три девчонки, вместе со мной, парень с кучей прыщей и амбиций, и два дядьки среднего возраста из южных стран, мечтающих стать после этого таксистами.

Учиться водить мне понравилось: устройство автомобиля, правила дорожного движения, куча тонкостей и щекотливых моментов. Оказывается, это крайне увлекательно — обсуждать устройство тормозной системы или тонкости проезда через неравнозначный перекресток! Особенно, если ты обсуждаешь это с такими же увлеченными людьми. Мы даже подружились с девчонками на этой почве. Парень с нами почти не общался, а мужики просто слишком плохо говорили по-русски. Причем, парень с нами не общался не потому, что мы с ним себя плохо вели, нет. Он с самого начала потребовал от всех, включая преподавателей, чтобы к нему обращались исключительно на «вы» и полным именем-отчеством-фамилией: Крюков Матвей Дмитриевич, и никак не иначе! Говорил о себе только во множественном лице и держался настолько высокомерно, что за первое же занятие был возненавиден всеми присутствующими, включая преподавателей. Зоя, одна из моих новых подруг, сразу окрестила его «Царевичем», а я — «Пухляшом». Наташа, третья ученица, правда, предложила свой вариант: «Засранец», но мы потом решили, что это уже слишком.

В общем, все хорошо.

В колледже у нас шла рутина, до конца семестра времени вагон, беспокоиться не о чем. Соседи сдержанно-спокойно отнеслись к таким новостям, подруга — позитивно. Нина с интересом полистала мои конспекты, но с горьким вздохом констатировала, что для нее подобное обучение совсем затруднительно, так что лучше она побудет пассажиркой. Да и дачи у них нет.

А вечером, когда мы с бабушкой поужинали и наслаждались законным отдыхом, в комнату постучали.

Оказалась, Варфоломеевна:

— Юдифь Георгиевна дома?

Вид у соседки был настолько непривычно смущенным и даже подавленным, что я молча сделала шаг назад и позвала:

— Ба, это к тебе!

Бабушка отложила книгу и вышла к нам.

— Юдифь, Георгиевна, простите, ради Бога, а можно спросить?

— Слушаю.

Я отошла назад, к своему креслу, и обратилась в слух.

— Кто такие «шептуны»?

Я остолбенела, а вот бабушка поступила иначе — посторонилась и указала гостье на диван:

— Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Они уселись.

— Прежде всего, с чего такой интерес?

Аннушка вздохнула:

— Дело давнее. Было мне годков сорок, когда Ильюша попивать начал. Вот подруги мне и посоветовали, пойти к «бабушке» и заговорить мужика от пьянства. И телефончик дали, змеищи заботливые!.. Да… бабушке я все-таки позвонила. Звали ее Вовановной. Мы встретились, она над водой пошептала, дала мне баночку, велела мужику споить потихоньку. А потом вдруг говорит: «Смотрю, дар у тебя, Аннушка, имеется, а мне как раз ученица нужна, срок подоспел знания передать. Хочешь, стать, как я?»

Я говорю, мол, дело новое, интересное. Если таланту Бог отсыпал, то грех не развить. Она мне дала книжечки, такие, самодельные, на машинке перепечатанные, да суровой ниткой сшитые. Я почитала, попробовала по мелочи. Сначала все было хорошо, а потом — бац! Илья уже не попивать начал, а пить по-черному, руки распускать. Я туда-сюда… Кто-то посоветовал мне к Ксении Петербургской сходить, свечку поставить. И там одна старушка сказала, что обманула меня Вовановна, не учебники дала, а какие-то грехи на меня сбросила. Я испугалась, книжки те сожгла и лет десять к Вовановне даже на три района не приближалась.

А потом Перестройка, все такое. Я на курсы к экстрасенсу сходила, но там оказалось разводилово: денег взяли, а ничему не учили. Но ведь тянет по-страшному!.. Хочется знать и уметь, прямо мочи нет!

А тут вдруг Вовановна, как снег на голову: сама меня нашла, на улице подошла, кается, что тогда бес попутал, клянется, что теперь по-настоящему в ученицы возьмет. Мол, срок ее подошел, а без учеников на том свете ей тяжко будет.

— И что?..

Баба развела руками:

— Стремновато, Юдифь Георгиевна. Кто один раз обманул, второй раз непременно обманет. Да и… странная она сейчас какая-то, тогда двадцать рубликов за банку майонезную воды взяла, а сейчас бесплатно учить предлагает. Лебезит, улыбается… а у меня от ее слов на душе кошки скребут, от ее улыбки — передергивает. Как в пропасть смотрю…

Бабушка кивнула:

— Бог с тобой, Анна Варфоломеевна, слушай. Дело-то и впрямь может быть нехорошее…

Бабушка рассказала соседке все про шептунов. Та внимательно слушала, уточняла. Было видно, что ей с каждым бабушкиным словом становилось все страшнее:

— Неужто так и живет, одна-одинешенька?!

— Да, уж сколько лет. Ни семьи, ни друзей. Помрет — никто о ней доброго слова не скажет. Да и посмертия нее не будет. Какой смысл в этом?.. Деньги делать? Так их и по-другому делать можно, без греха и без погибели души.

Анна помолчала, подумала:

— Я правильно поняла, что ваша семья с ней сталкивалась?

— А то, — бабушка кивнула, — еще мой дед с ней повздорил, а она до сих пор обиду помнит. Хотя в том вины деда нет — сама себе буратина оказалась, по-дурному поступила, вот и огребла.

— Так, может, Юдифь Георгиевна, — Анна вскинулась, — в этом-то и все дело? Что я ваша соседка, она могла давно узнать. Я тайны тогда не делала, в мыслях не держала, что какие-то неожиданности могут быть. Уж больно внезапно она появилась, да слишком настаивает. Что, кроме меня талантливых нет? Да десятками набегут, только свистни! Ан нет, она до меня докапывается. Подозрительно…

— Возможно, — ба пожала плечами, — нас недавно тишком да стороной предупредили, что она нас поминала. Так что, все может быть, все может быть…

— И что же делать?

— Вы, Анна Варфоломеевна, ведь просто можете за ту подлость дуться, верно? Вот и откажите. Мол, как не божись, а веры тебе больше нет. Да еще скажите, что муж тогда избил, а сейчас совсем убьет, а вам жить охота. Против мужа жене вставать не пристало. Может, и отстанет.

— А если не отстанет?..

— Вот тогда и думать будем.

* * *

Учеба шла ровно, как в колледже, так и в автошколе. На вторую неделю обучения нас посадили за руль. Теперь о поездках на дачу пришлось забыть: в будни мы изучали теорию, а в выходные — ездили на практике. Бабушка в субботу съездила одна, но решила, что пока дачу следует закрыть на зиму и уже ждать весны. Разве что поедем как-нибудь на пару часиков, проверить, как все там, да за овощами.

Вечером в субботу все и началось.

Я только вернулась с урока вождения и переводила дух, когда в двери громко постучали. Оказалось, Варфоломеевна:

— Юдифь Георгиевна, вы дома?

— Да, а что случилось? — ба открыла дверь.

На соседке лица не было:

— Я хотела за хлебом сбегать, к ужину, открываю дверь в подъезд, а там!!. - и чуть не за руку потянула бабушку за собой, — пожалуйста, взгляните!!!

Ну, делать нечего, мы пошли.

— Мда… — бабушка разглядывала высокохудожественную композицию в стиле «вуду», расположенную перед дверями в квартиру так, чтобы было не обойти.

Ага, именно! Пентаграмма, нарисованная мелом, в центре которой — растерзанная кошка, какие-то огарки, кости и мусор…

— Ба? Когда я возвращалась, такого ничего не было! Подкинули совсем недавно!

— Надо позвонить, — бабушка развернулась, — Анна, постойте у дверей, посторожите, чтобы никто не дотронулся ненароком.

— Конечно, конечно, не извольте беспокоиться! — соседка с готовностью заняла пост.

А бабушка позвонила кому-то из знакомых, попросив вот прямо сейчас приехать.

— Ждем.

Я притащила из кухни всем по табуретке, заодно себе принесла конспекты, чтоб не скучать. Впрочем, наверно, ехать было недалеко, потому что помощь прибыла где-то минут через сорок. Я успела разобрать и вызубрить две темы по вождению, когда загудел лифт, и на площадку вышли два крепких мужика в камуфляже. Впрочем, через секунду я их узнала: они же присутствовали на шабаше в «Бабе Яге»!

— Доброго дня, Юдифь Георгиевна, — поздоровался старший.

— И вам благополучия, Ведислав Дамирович.

— О, как!.. — они с интересом осмотрели пентаграмму, — давненько такого не было. Как Волка повязали, вообще тихо стало.

— Что скажете?..

В ответ те со значением посмотрели на Варфоломеевну. Бабушка сообщила:

— Наша соседка, Анна Варфоломеевна. Вовановна недавно ее в ученицы зазывала.

— О, как!.. И что?

— Отказалась я, — соседка явно чувствовала себя не в своей тарелке, — по молодости, по глупости, познакомилась с ней, годков тридцать назад это было, но большую подлость она мне тогда сделала, под видом обучения. Я, слава Богу, вывернулась, и все тридцать лет подальше держалась. А тут вдруг на улице меня поймала и так сильно зазывать в ученицы начала! Я с Юдифью Георгиевной посоветовалась, и по ее совету отказала. Как раз вчера. А сегодня вот что такое!..

— Хм… — старшина потер подбородок, дождался кивка бабушки, подтверждающей сказанное, и повернулся к соратнику, — Младен, займись этим. А вы позволите войти?

— Но как?.. — мы посмотрели на препятствие.

— Секунду, — Младен достал из кармана разгрузки что-то вроде коробочки, покрытой рунами.

Я не поняла, что и как, но вот лежит в пентаграмме черное колдовство, а вот через мгновение его уже нет!.. И пентаграмма тоже исчезла! Варфоломеевна отвалила челюсть, переводя взгляд с пола на дружинника и обратно.

— Я на базу, — младший развернулся и потопал вниз по лестнице.

— Действуй, — старший кивнул и шагнул в квартиру.

Расположились на кухне.

— Итак… — Ведислав устроился на самой крепкой табуретке, — давайте теперь подробно. Кто, когда, почему и зачем.

Соседка тяжко вздохнула, но послушно повторила свой рассказ. Я его уже слышала. Но решила остаться, потому что одно дело — разговор по-соседски, а совсем другое — расследование! Да еще — магической дружиной!! Бабушка, конечно, упоминала, что таковая в России испокон веку существует, невзирая на государственный строй и идеологию. Но вот столкнуться с ее работой… это же… это…

Эх, жаль, что Нинке об этом не рассказать!!..

Дружинник достал из кармана большой блокнот и конспектировал показания, переспрашивал и уточнял детали. Периодически в кухню заглядывал кто-нибудь из жильцов, но натыкался на грозный взгляд бабушки и мрачный — Анны, и ретировался.

Получив максимально полную информацию, Ведислав уехал. Я посмотрела на часы и пошла доставать продукты из холодильника: время незаметно подошло к ужину. Жареная рыба, отварная картошка и тушеные овощи по-индийски — готовы, только разогреть.

— Бабушка, — мы поужинали и перешли к чаю, — как ты думаешь, что теперь будет?

— Вовановне штраф будет, — бабушка сосредоточенно намазывала хлеб вареньем, — предупредят ее крепко, по-нашему. Даст Юнона, успокоится старая. А там поглядим. У вас в школе как, про экзамены уже рассказывали?

— Да, с самого начала затачивают на экзамен.

— А как насчет, — и ба потерла пальцы, изображая деньги.

— Ближе к концу обучения, там все очень деликатно надо делать. Впрочем, инструктор клянется, что схема отработана на все сто процентов.

— Так тому и быть. Только заранее надо деньги приготовить.

— Он сказал, что недели за две будет все точно известно.

— Вот и хорошо.

Я кивнула и отправилась мыть посуду.

* * *

На следующий день, в воскресенье, я с утра отправилась на урок вождения. По поздней осени хорошо подморозило, но снега не ожидалось. Возле припаркованных машин (мы пока на улицы не выезжали, катались только на площадке) торчал Пухляш. Инструктора видно не было, так что я неторопливо подошла поближе, настраиваясь на ожидание.

— Привет, — как бы я к нему не относилась, вежливость никто не отменял.

Тот зыркнул и намеренно повернулся спиной. Ну-ну, барчук доморощенный…

Я потянулась к природным энергиям. Из-за сплошного асфальта земляных духов не нашлось, но воздушные откликнулись охотно. Резкий порыв ветра, и вот прямо в лицо нахалу швырнуло горсть промерзлой пыли с мелкими камешками.

— Ва-яй!!.. — Крюков отвернулся, судорожно вытирая глаза.

Ага!! Так тебе и надо, засранец!

Тут к нам подошел Семен Вадимович:

— Стригова, в машину номер два. Крюков, твоя справка.

Он протянул Царевичу бумажку. Тот забрал ее и молча слинял. Ни «спасибо», ни «до свидания»… хам трамвайный, право слово! Я кивнула инструктору, закинула на заднее сидение сумку и села за руль. Отрегулировала кресло и боковые зеркала, примерилась. Пристегнулась ремнем безопасности. Хлопнула вторая дверь, инструктор уселся рядом:

— Готова?

— Готова.

— Трогаемся и прямо.

Снять с ручника, выжать сцепление, завестись, переключить на первую передачу. Пла-авненько отпускаем педаль…

Машина трогается с места, медленно набирает скорость. Ногу на газ. Дошли до двадцати километров в час, снова сцепление и переключаемся на вторую. Машина идет ровно, прытко. Ай, да я!!

— Поворот налево.

Плавно поворачиваю. Впереди ряды конусов: «змейка».

— Змейку.

— Есть.

Поравнялись со стартовой вешкой, руль влево.

— Руль живее, — рука инструктора помогает мне добрать поворота, — не снижай скорость!

Только повернули, несколько метров, и вправо! Судорожно выкручиваю руль.

— Плавнее… — снова помогает, — теперь до стены прямо, там налево.

— Ага…

Потом несколько кругов по автодрому, параллельная парковка, развороты, снова змейка. И снова по кругу, то через середину, то полный круг. Еще змейка, парковки, развороты. И на закуску — отработка эстакады.

25. О старине и старшинстве

С чувством выполненного долга я получила роспись в учебной книжке и отправилась на встречу с Ниной. Подруга в последнее время увлеклась совершенно новым интересом — антиквариатом. А дело было так: на занятиях по продвинутым вторым блюдам началась новая и важнейшая тема — подача. То есть, как не только вкусно приготовить блюдо, но и красиво его оформить на тарелке так, чтобы глаза радовались. И преподаватель огромное внимание уделила посуде, в ходе урока наглядно показав и рассказав, чем отличается старинная посуда от современной, и как это влияет на эстетику подачи. Так же она вкратце рассказала об антиквариате вообще. Мы и до этого касались на занятиях вопросов сервировки, но вот этот аспект пока от нас ускользал. Впечатлились все, даже далекие от эстетики Дубинина с Зиминой.

В общем, Нина прониклась и увлеклась, так что сегодня после занятий я поехала не домой, а на станцию Удельная, где по выходным стихийно организовывался блошиный рынок. По дороге встретилась с подругой, так что к станции мы подъехали уже вместе.

— Ой, я так волнуюсь! — Нина предвкушающе зажмурилась, — посоветовалась с мамой, она одобрила и еще денег дала. Папа же сказал, что на этой блошке можно найти настоящие сокровища почти даром! Считай, натуральное приключение выйдет!

— Как повезет. Бабушка сказала, что надо смотреть в оба, продавец и обмануть может. А еще там много карманников и всяких мошенников, так что сумки стоит особенно беречь.

— Это да, — подруга похлопала по боку, — я специально взяла сумочку, чтоб не разрезать и не открыть легко. Проверенная, мама с ней на рынок ездит.

У меня, лично, сумка заговорена от краж и повреждений, так что я не особенно беспокоюсь. Даже если найдется такой смертник, что на нее покусится — мало ему и сразу не покажется, и потом слаще не станет. Мы с ба это еще летом в Пушкине наколдовали.

Рынок раскинулся сразу за железной дорогой — метры и метры столиков, будок, ларьков и просто расстеленных клеенок. Люди и вещи смешались в невообразимую круговерть. Разговоры, крики и музыка…

— Ох… — Нина критически осмотрелась, — я не ожидала, что здесь такой хаос.

— А что, на других рынках по-другому?

— Ну, мне кажется, порядка там все-таки побольше.

Я пожала плечами и отважно сделала первый шаг в неизвестность.

На «Блошке» оказалось интересным все!! Люди, товары, разговоры. Первые десять метров мы только крутили головами во все стороны, не успевая порой осознать, что мы видим.

А потом я увидела ЕГО!..

Большой, блестящий…

Старинный самовар с самой настоящей трубой стоял на драном брезенте, покрытом обрывками пленки в окружении старых кастрюль, сковородок и даже небольшой гармошки. В коробке рядом блестели всякие ложки-вилки. Тут же, на вешалке, торчали старые пальто и костюмы, наверняка заставшие еще молодость Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Заведовала всем бойкая старушка в чистой, хотя и ношенной кожаной куртке и валенках.

Я дернула подругу за рукав и глазами показала на прилавок. Мы подошли. Нина занялась переборкой столовых приборов, я присела возле кастрюль.

— Что-то нравится, барышни? — старушка приветливо улыбалась.

— Просто все сразу!..

Мы рассмеялись.

— А все-таки?

— Денег у нас не слишком много, — подруга почесала бровь, — глаза уже разбежались и собираться обратно не спешат. А так бы взяли все!

Я немного удивилась ее словам, но Нина знает, что делает, а способность к торговле у подруги всегда была даже лучше моей. Так что я только кивнула и приготовилась помогать.

— Ну, тогда придется остановиться на самом красивом, — бабулька показала пальцем на большущую сковородку, — вот эта, на ножках, из деревни под Новгородом, века восемнадцатого. Для русской печи. Ножки, видите? Они, чтобы под нее горящие угольки подгребать и жарить. Настоящий чугун! Отдам за триста. Эта сковородка поменьше, но того же сорта, двести семьдесят…

Продавщица называла цены, поясняла, что и почему. Мы кивали и уточняли. За самовар она просила чуть больше тысячи рублей. Не дорого: у Алевтины Платоновны такое чудо тоже есть, и она говорила, что купила его в антикварной лавке за две тысячи. Еще я присмотрела себе сковородочку, плоскую, под блины, но тащить дальше все слишком тяжело. Так что мы поблагодарили бойкую старушку за ликбез, сказали, что выбрали и отложили мысленно деньги, но подойдем к ней в конце похода, потому что гулять по рынку с такими тяжестями нереально. Она кивнула и предложила отложить. Мы с Ниной переглянулись.

— А давайте! — Нина махнула рукой, — не думаю, что я найду что-то лучшее. Тут и до метро ближе идти!

— Если хотите, — старушка заговорщицки подмигнула, — тут много таксистов шабашит, за деньги малые куда угодно с покупками довезут. А вдвоем вам совсем дешево выйдет! А зовут меня Анна Арсентьевна. Что вы хотели?

Нина, оказывается, нацелилась на роскошную гусятницу. Старушка торжественно вынула из кармана и поместила на наши будущие покупки куски картона с нацарапанным красным фломастером словом «продано».

Мы дали задаток, поблагодарили Анну Арсентьевну и двинулись дальше.

— Отличный самовар! Тебе повезло, — Нина зорко оглядывала товар.

— Еще как! У соседки этажом выше, у которой я летом подрабатывала, такой же за две тысячи куплен.

— Ого! Вот это разница.

— Но она брала в магазине антикварном.

— Ну да, наценка магазинная — она такая. О, смотри, какие тарелочки!

И мы отправились дальше. Я вскоре нацелилась на прелестную небольшую супницу, расписанную розами, но продавец назвал такую цену, что у нас с Ниной надолго пропал дар речи. Пришлось отставить такую идею в уголок и идти дальше, в надежде, что где-то есть еще похожие вещи, но гораздо дешевле. Только больше ничего стоящего не встречалось, пока мы не дошли до места, где в основном торговали книгами, грампластинками, значками и тому подобной ерундой. Я оживилась, помня о подарке Димитрия и его последствиях, а вот Нина заскучала и предложила передохнуть в ближайшей кафешке.

— Ты посиди, — меня вдруг посетило странное ощущение, — а я еще погуляю.

Мы уточнили, где именно подруга будет меня ждать, и разошлись. Я на мгновение замерла посреди прохода и прислушалась к себе: Зов?! Да, ясно различимый, даже в таком людном и шумном месте. Покрутившись и примерившись, определила примерное направление.

Зов привел меня к большому прилавку, заставленному книгами, грампластинками, стопками каких-то журналов. Заведовал этим богатством мужичок в черной куртке и ярко-красной бейсболке. Я подошла и осмотрела предложенное.

— Ищете что-то конкретное? — дядька доброжелательно улыбнулся и повел рукой, — у меня всякое есть, на любой вкус! Журналы, открытки, книги, марки.

— Да как вам сказать?.. — я цепко, как учила бабушка, посмотрела на него: вроде не маг, да и без гнили. — Что-то такое чуется, думается, кажется…

— Чуется?! — дядя подобрался, тоже глянул внимательно, — о-о… ну, может, это?

И вытащил из-под прилавка старинный толстенный фолиант в черной коже:

— Это?

Я провела рукой над книгой. О, Юнона и все божественные матери!!. От книги фонило неприкрытой мощью.

Дядька явно заметил мою реакцию, потому что аккуратно опустил книгу на прилавок и сообщил:

— Я только посредник. Отдам за копеечку, хозяева велели. Как котят раздают, на удачу.

— А что так?.. Книга непростая…

— Эх, барышня, я ж не отказываюсь. Ее мне давний знакомый отдал, вместе с целым сундучком. Говорит, наследство от прабабки. Та была ведьмой, перед смертью велела к себе юродивого позвать. Он вывернулся, но нашел. Из Рязани привез, самолично! Тот с ней посидел, пошептался. Что-то сделал такое, что в подъезде у них свет вырубило! Пришлось электриков вызывать. Но ничего, починили. А прабабка наказала: как помрет, все ее вещи из сундука распродать по дешевке, но чтобы обязательно по одной вещи в одни руки. Я так и сделал. А книгу напоследок оставил. Впрочем, ее почти сразу взяли, дядька такой солидный на «мерсе». Еще бы, за копеечку-то!.. А через неделю обратно привез, деньги назад потребовал. Сказал, что вся семья спать от кошмаров не может — демоны снятся. Я снова ее выставил, но уже третий раз обратно получил… что делать — не знаю.

Я сунула руку в карман и нащупала первую попавшуюся монету:

— Держите! На удачу!

Дядька просиял и полез под прилавок:

— Годится! Сейчас, только пакет вам дам, чтоб в руке не нести!

Так мы и совершили сделку.

— Мы с бабушкой посмотрим, она разберется.

— С бабушкой? — дядька кивнул, — это хорошо, что дело семейное. Если что, приходите, обращайтесь. Мне довольно часто всякие необычные вещи приносят на продажу. Меня тут все знают! Дим Димыч мое имя.

Я закивала:

— А я — Кристина. Буду знать. Пусть боги удачи вам пошлют!

Расставшись на такой приятной ноте с продавцом, я двинулась прямиком к кафе, где окопалась Нина. По дороге все равно смотрела на товар, и вдруг приметила небольшую супницу с синим рисунком:

— Сколько? — небрежно махнула рукой, — вот это?

— Тарелки по тридцать отдам, супница и масленка по сто пятьдесят, салатницу за семьдесят пять. Начало двадцатого века, Германия.

Я хмыкнула, уже внимательно перебирая товар. Сколов, трещин и прочих дефектов не было, цена отличная…

— Договорились! Беру!

— Сейчас упакую, — продавщица достала картонную коробку, скотч и бечевку.

Пока она аккуратно прокладывала каждую вещь макулатурой, обклеивала коробку скотчем и сооружала из бечевки ручку, меня отыскала Нина:

— Вот ты где!..

— Ага, — я внимательно наблюдала за упаковкой.

— Нашла что интересное?

— Ну да. А ты уже отдохнула?

— Заскучала просто. Сижу, смотрю… скучно!

Это да, Нина любит активную жизнь. Мы дождались конца упаковки и потащились к выходу, в сторону Анны Арсентьевны: время неуклонно шло к вечеру, торговля стала сворачиваться. Пора и нам домой.

Старушка нас дождалась. Получив остаток денег и упаковав наши покупки, она сердечно с нами попрощалась, приглашая заходить еще.

— Домой? — Нина критически осмотрела поклажу.

— Домой. На такси.

— Ага, я счас… посторожишь?

— А как же.

Подруга умчалась, и через минуту к нам подъехала старенькая «четверка». Таксист за сорок рублей согласился сначала заехать ко мне на Петроградку, а потом довезти до дома Нину.

Мы остановились возле подъезда. Пока я выгружала свои покупки, дверь открылась, и вышел Димитрий с авоськой.

— Ой, Криста!..

Он оторопело посмотрел на меня и самовар.

— О, Дима! Помоги все затащить, а? Пожа-алуйста!

Дома я гордо продемонстрировала бабушке покупки:

— Самовар ведерный, старой работы, настоящий Тульский! Сковородку из Новгорода, я под блины буду использовать, и под жарку. Сервиз немецкий, не полный, зато очень красивый. И книга!!

Подробно рассказала обстоятельства приобретения последней. Бабушка тщательно осмотрела фолиант, подумала и кивнула:

— Боги с нами, а твой Дар растет. Книга непроста, я тоже это чувствую. В следующие выходные поедем с ней в Пушкин, посмотрим повнимательнее. Очень может быть, что она с большим сюрпризом. А пока ее в обережный ящик запру, на всякий случай. И хорошо, что Нина о ней не знает.

— Да, — я, подумав, согласилась, — раз она не в курсе наших с тобой особенностей, лучше, чтобы и книгу она не видела. Иначе было бы очень сложно объяснить ее покупку.

— Ну, — ба пожала плечами, — как вариант: старинная вещь за почти бесплатно.

— Все равно… мы нацелились на посуду, а это книга. Впрочем, уже не важно.

— Верно. Но даже если объяснение прокатит, она ведь могла и попросить посмотреть, почитать. Непосвященному таких предметов вообще лучше не касаться.

* * *

Выходные подкрались незаметно, и вот в субботу, после занятий в автошколе, мы с бабушкой отправились в Царское Село.

— Сегодня будет все серьезно, — бабушка помогла мне втащить тележку на ступеньки, ведущие на платформу, — будем надеяться, что ничего критического не случится.

— А может? — я придерживала сумку за ось с колесами.

— Вполне. Продавец как сказал? Демоны снились? Вот и думай. Демоны — это серьезно. И ладно, если это какой-нибудь низший. А если что-то повыше? Даже средний класс демонов может доставить проблем.

— А люди не помешают? День все-таки, не раннее утро.

— Первым делом активируем полную защиту места. Она людей подальше отводить будет. Да и возможные внешние проявления скроет. Богов призовем следующим ритуалом, заручимся защитой и поддержкой. Боги и от высшего демона защитят. Но и ты не зевай, Криста. В таких делах главное — твердость духа. Если мы настроим книгу на служение нашему Роду — получим огромный пласт знаний и опыта. Такое вообще бесценно.

Я только кивнула.

На алтарной поляне мы запалили жаровню и провели активацию полной защиты. На этот раз я отчетливо увидела полупрозрачное сияние, пузырем разошедшееся от алтаря и скрывшееся где-то за зарослями.

Ба прислушалась и покивала:

— Криста, теперь — suprema invocazione agli dei^[76].

Мы расставили в ряд на алтаре статуэтки богов по старшинству, подкинули еще угля.

— Invoco gli dei e le dee! Nel nome di Rod, il richiamo del sangue! ^[77]- бабушка кинула в огонь хлеб, пропитанный вином, кусок жареного мяса и виноградную кисть.

Сверху пришло непередаваемое ощущение внимания.

— Chiedo protezione e aiuto nel caso di Rod!^[78] — она вылила в огонь плошку меда, смешанного с маслом.

Внимание дополнилось одобрением и ожиданием. По сигналу примы я выложила на алтарь книгу.

— Ordino allo spirito guardiano: manifesta!^[79]

Книга сама собой медленно раскрылась где-то посередине и над ней проявился «обитатель»: стоящий на задних лапах лев в короне с мордой, средней между львиной и человеческой. Сияющие алым светом глаза надменно оглядели нас.

— Per il nome degli dei, per il potere del sangue, pronuncia il tuo nome!^[80]

Лев зарычал. Сверху давление усилилось: я физически ощутила напряжение противоборствующих сил. Основной удар, естественно, пришелся по бабушке: ее брови сдвинуты, губы поджаты. Направляя свою волю, поддержанную мощью богов, она пыталась переломить волю демона.

— Di 'Il tuo nome!!^[81]

Натиск энергий поднялся неимоверно. По наитию сделала шаг вперед и заняла место за правым плечом бабушки, как ученицы и наследницы. Коснулась ее плеча, мысленно вливая свою силу, даря поддержку и силу. Все, как она меня учила, когда мы разбирали проведение высших ритуалов. А сейчас — как раз такой. Демон явно из высших, судя по накалу страстей и короне в рыжей гриве. Он зарычал громче, меняясь все больше в сторону человекообразности.

— Di 'Il tuo nome!!!

Демона начало корежить. Внимание богов перешло в видимый диапазон, превратившись в столб света. Наконец, как-то невероятно извернувшись, он прорычал:

— Ца-ареб!!.

Я в демонологии вообще не разбираюсь, но бабушка явно знает, что это за имя:

— In nome degli dei, chiedo servizio alla mia Famiglia!^[82]

Демон снова стал возвращаться в звериную форму. Бабушку уже начало пошатывать, но напор она не сбавляла:

— Invia!^[83]

Снова энергии сплелись в конфликте. Меня потряхивало, но энергию я все равно продолжала вливать в приму, невзирая ни на потемнение в глазах, ни на волны страха.

— Obbedire!!!^[84]

Демон ослабел и начал оседать… бабушка же резко воспряла и завершила удар:

— Tsareb, il presidente dei demoni, giuri di servire la nostra Famiglia per sempre fedelmente e sinceramente?^[85]

Свет с неба достиг крещендо. Демон извивался и скулил, но все-таки ответил:

— Lo giuro, e lascia che il Paradiso, la Terra e l'Inferno siano la mia garanzia!^[86]

— Testimonio!^[87] — я подтвердила свершение договора. Теперь перед любыми Силами этот демон — слуга нашего Рода.

Столб божественного света замерцал радужными сполохами и развеялся, загнав демона обратно. Книга сама собой закрылась, мгновенно пошелестев страницами. Внимание богов и накал энергий исчезли, как по щелчку. Бабушка пошатнулась.

Я подхватила ее под руку и помогла сесть в сторонке на бревно. Раскрыла сумку, достала термос и налила очень сладкого чаю — специально подготовила, для подобного случая. Разложила на бревне перекус.

— Ну вот, — бабушка вопреки этикету держала кружку в обеих руках — так они тряслись, — теперь у нас есть такой помощник.

— Это хорошо?

— Думаю, да. Криста, поверь моему опыту, там, где дело касается магии, никогда ничего не случается просто так! Нам сильно помогли боги: они старше и сильнее этого демона. Вообще, старшинство в таких делах многое значит.

— Но… демон…

— Это не сам демон, Криста.

— А кто тогда?

— Отражение демона в нашей реальности. Как бы двойник. Индуисты называют их аватара^[88]. Через него демон легче проявляется в реальности, минуя ритуал призыва. Но и возможности его меньше по сравнению с оригиналом. С высшим демоном «а-натюрель» мы бы так легко не справились. Все же, наша специализация Жизнь, а не Демонология.

— Вот как… — я сосредоточенно размышляла, — получается, в книгу запечатан двойник демона. Интересно, как это сделали, и кто? Та бабка?..

— Не думаю. Книга древняя. Я бы датировала ее концом семнадцатого века, не позже. Скорее всего, передавалась вот так, от договорницы к договорнице. По наследству, или, как в нашем случае, «за копеечку». Поехали-ка домой, день не бесконечный.

26. Неприятности

Экзамен по вождению подкрался незаметно: вроде бы вот только-только впервые садилась за руль, как нате вам — пора получать права!..

Нас собрали в небольшой автобус и группой повезли в ГИБДД.

Первое испытание: теория. Нас рассадили в большом классе и выдали листки с вопросами. Отвечать полагалось, заполняя особый бланк. Я быстро вписала свои данные в шапку и внимательно вчиталась в вопросы. Обгон. Значение знака на картинке. Правила стоянки в городе. Выезд на перекресток. Проезд неравнозначного перекрестка…

Я без раздумий один за другим отмечала ответы. Во-первых, именно эти вопросы я на днях досконально повторила, а во-вторых, мы с бабушкой составили гороскоп на экзамены, и все выходило просто замечательно!

Второй этап: площадка. Тут все было еще проще: слегка подмазанный купюрами и подогретый коньяком инспектор посидел в машине, посмотрел, как каждый из нас отъезжает, двигается несколько метров и паркуется, и выставил зачеты. В город он и вовсе не пожелал ехать, сразу подмахнув документы.

Через пару часов мы получили на руки вожделенную карточку. Будущие таксисты переговорили между собой, тепло попрощались с нашими кураторами и ушли. Крюков только кивнул всем и медленно пошел прочь. Мы с девчонками переглянулись:

— Праздновать?

— А как же!

Обогнали все также медленно плетущегося Царевича и двинулись в сторону метро.

— Куда пойдем?

— Знаю я тут одну кафешку, — Зоя поправила сумочку на плече, — недалеко, там недорого и вкусно. И студенты там часто тусуются. Идем туда?

— Отлично, идем!

Зоя свернула с проспекта и уверенно повела нас вперед.

— Эй!! Подождите!!!

Вопль за спиной заставил нас замереть и обернуться. Нас на всех парах догонял Пухляш. Завидев, что его услышали и остановились, он отчаянно замахал рукой и припустил еще быстрее.

Мы переглянулись, а Наташа напоказ посмотрела в небо:

— Вроде грозу не обещали…

— И града нет… — я тоже посмотрела вверх.

— Может, какое землетрясение где-то произошло? — поддержала Зоя.

— Или слон в Африке сдох?..

Мы заржали. Тем временем Царевич нас догнал:

— Вы… куда?.. — задыхаясь от бега.

— А ты куда? — Наташа сложила руки на груди.

— Но метро там! — он показал в сторону прежнего маршрута.

— Вот и иди туда.

— Мы в курсе.

Ответили одновременно, не сговариваясь. Парень обвел нас взглядом. Мы смотрели сверху вниз с выражением на лицах: «вас тут не стояло».

— Крюков, иди себе своей дорогой, — грозно начала Наташа.

— Мы тебя с собой не звали, — я добавила в голос примирения, — ты с нами не общался, так теперь с чего начинать? Иди-иди, по добру по здорову.

— Скатертью дорога… Царевич!..

Отвернулись и ушли.

— Чего это он? — убедившись, что мы достаточно от него удалились, бросила в пространство.

— А кто его знает?

— Для дружбы поздно, для сватовства рано, — хихикнула Зоя, — девочки, мы пришли!

Кафе называлось: «У Гали». Три ступеньки вверх в торце здания, в проезд между домами, заменяющий подворотню. Крошечный зал, скорее всего, раньше бывший обычной квартирой. Барная стойка, столики. Как говорится, «скромненько и со вкусом».

— Привет, Лиза! — Зоя поздоровалась с приветливо улыбнувшейся барменшей, — что у вас сегодня вкусненького?

— Корзинки с мясом неплохо удались, курник хорош, да и остальное на уровне, — барменша протерла последний бокал и водрузила его на стойку, — а вы как, просто и с причиной?

— Мы тут, — и Зоя гордо показала права. Мы с Наталкой присоединились к демонстрации.

— О!! — Лиза заулыбалась еще шире, — поздравляю! Ну, тогда вам тут вообще раздолье!

Мы прекрасно посидели: взяли по кружечке светлого и тех самых корзинок с мясом, потом еще по кружечке и остреньких пирожков с рыбой…

Домой вернулась поздно и слегка навеселе. Впрочем, бабушка была в курсе моих планов, так что я только похвасталась ей правами и легла спать.

А на следующий день встала (бабушка с понимающей улыбкой дала мне порцию бодрящего эликсира) и поплелась на учебу.

— Ты чего это такая… помятая? — Нинка встретила меня, как всегда, в переходе между ветками.

— Вчера с девчонками отметили.

— А… получила?!

— А как же! — я достала и гордо показала подруге права.

— Оу… — Луговая уважительно покивала, — и как все прошло?

— Нормально. Теорию я и так знала, а с практикой помогли «колеса с ноликами». Но я бы и так сдала, если гарантировать, что инспектор не будет придираться.

— А может?

— Это их кредо.

— Ой… — она вздохнула, — ну и хорошо, что мне водить не надо. А праздновали всей группой?

— Нет. Узбеки сразу после экзамена вдвоем слиняли, а Пухляша мы и сами бы с собой не позвали.

— Но он собирался? — Нина не спрашивала, а утверждала.

— Да как тебе сказать?.. — я протолкалась в вагон метро, — мы ушли, а он нас начал догонять, как только понял, что мы не на метро.

— В смысле?

— В прямом: мы идем, а он сзади, как заорет, и ну за нами бежать! Я и не знала, что этот свинорой бегать умеет!..

— А он за вами сначала шел?

Я задумалась, прокручивая в памяти вчерашний день.

— Знаешь, он просто медленно-медленно пошел, когда нас всех отпустили. А мы с девчонками еще заранее договорились отметить, и потому пошли быстро, к известному Зое кафе. И, получается, почти сразу его обогнали.

— Говоришь, медленно шел? — подруга посмотрела на потолок вагона, — держу пари, он знал, что вы квасить будете, и ожидал, что и его пригласите! Пошел медленно, потому что думал, что вы его догоните и с собой позовете.

— Ну, — я пожала плечами, — мы, конечно, не афишировали это прямо так громко. Скорее, просто перекинулись между собой фразами вроде: «это надо будет отметить». В полголоса, и чисто между нами, тремя девочками. Он в стороне стоял, а узбеки — своей парочкой, тоже отдельно. Ну, они вообще, не особо с нами общались, потому что не очень по-русски понимают. Хотя, если попросить помочь — без проблем, и с улыбкой. Так что, да, ты права. Вот только с какого такого мы должны его были с собой звать, если он даже не здоровался с нами?

— Как это?

— Ну, представь, вот пришла я, например, в класс. Там сидят уже кое-кто из группы, ждут занятия, иногда и преподаватель сидит. Говоришь, естественно, «здрасте», или там, «всем привет». Остальные здороваются в ответ, а он напоказ отворачивается, будто ты не поздоровалась, а ему в лицо плюнула. И так со всеми, даже с преподавателями. Или это его требование «выкать» ему… «Мы, Николай Второй»…

— Пффф…. — Нина скривилась, — вот засранец!..

— Наталка так его и назвала!

Мы посмеялись.

— Нет, ну а что тут скажешь? — подруга поправила сумку и двинулась к выходу из вагона, — сам виноват.

— Вот и я о том же. Хочешь нормально общаться, так общайся с самого начала нормально. Не хочешь — так не удивляйся, что бухать не позовут. Ни «спасибо», ни «пожалуйста»… только считал, что все ему чуть ли не в пояс кланяться обязаны. Барин, етить его кочерыжку!!.

— Так ему и надо, — подытожила Нина, и мы припустили бегом.

Сегодня день начинался с лекций, что меня очень радовало: после вчерашнего лишний раз напрягать мозги не хотелось.

— Оу, — Нина вытащила конспекты и легонько пихнула меня локтем, — смотри, у Мирона закладочка в книге!

— Та самая?

— Она.

— Интересно. Ну, значит, сегодня задержимся, сама знаешь, где.

— Обязательно.

* * *

Комната у горниста была пустой. В ожидании приятеля мы устроились на соседних столах и занялись обсуждением прошедшего занятия. Сегодня на «продвинутой русской кухне» Никанорова озадачила нас новой темой: «фьюжн». Это — новейшая мода в мире, когда блюда какой-нибудь национальной кухни изменяют или смешивают с рецептами другой страны или региона. Очень интересно!..

— Думаешь, свекольник подойдет в качестве основы?.. — я с сомнением постучала пальцем по конспекту, — вот, тут указано, что свекла не сочетается с шоколадом. Значит, и свекольный сладкий суп — это нонсенс!

— Но кислинка от уксуса…

— Не вариант!

На лестнице раздались шаги, и в комнату ввалился Мирон:

— Привет! Прошу прощения, нас задержали на мясоведении.

— Не страшно, — мы закрыли тетради и сунули их в сумки, — так чего ты хотел?

— Я тут с дядей пообщался, — он не стал садиться, а стоял посередине, — потому что папа рассказал ему про мои планы. И описал вас двоих. А дядя сказал, что ты, Кристина, была на шабаше ведьм в кафе «Баба-Яга»!

— Че-го?!! — у нас с Ниной синхронно выпучились глаза. Но у подруги — естественно, а я спешно сделала вид, что в шоке.

Он смотрел на меня с видом прокурора. Я великолепно делала вид, что не могу подобрать слова (спасибо, ба, за твои уроки!!!), Нина пыталась вернуть челюсть на место.

— Ты дебил?!! — она пришла в себя первой, — это что за наезды?!!

— Э-э… — я решила растянуть момент шока, лихорадочно соображая, что делать. Но мне ничего делать не пришлось — подруга справилась самостоятельно.

— Ты вообще о чем?! Это что еще за новости?! — она вскочила и теперь наступала на парня, сжав кулаки, — ты совсем, что ли?.. Что еще за кафе?!

— Там питерские эзотерики собираются, — Мирон поспешно отступил и воспользовался первой же паузой, — дядя там тусуется, потому чтохочет быть в курсе новостей. Он же именно всем таким занимается.

— И что?!! — это уже я вступила в хор, — ты вообще, к чему клонишь, а?!!

— Он сказал, что там одна из ведьм свою внучку представляла обществу, черненькую, с черными глазами, по имени Кристина.

— И что?! — Нина чуть успокоилась и начала думать, — у нас в Питере каждая пятая девчонка — Кристина. У меня в садике было две штуки, а в школе — пять! И брюнетки в этом сезоне на пике моды. Да я тебе в метро в первую же минуту пару сотен таких наберу! Ты совсем рехнулся?!

— Э-э… — теперь он завис, соображая.

Я стояла с видом оскорбленной невинности, Нина пыталась не лезть в драку сразу.

— Даже если, — приняла решение, — я там была, то разве это преступление?!

— Ну да! — Нина кивнула, — люди собираются по интересам, это нормально. Рокеры у себя тусуются, панки всякие. Так в чем у тебя претензии?! Конкретно в этом случае?

Мирон отмер, но явно утратил задор:

— Ну…

— В общем, ты сам не знаешь, почему, но все равно устроил цирк? — мне в голову пришло, что дядя решил убрать племянника-конкурента и для начала расстроить наше партнерство. Для психолога такой фокус провернуть — раз плюнуть.

— Короче! — Нина тоже, кажется, пришла к похожему выводу, — ты со своими родственниками сам разбирайся! Мы тут не причем. И бизнес свой тоже от них сам защищай. Мне лично такие сюрпризы на хрен не сдались! Работу я всегда найду. А Кристу, с ее талантом, вообще, с руками оторвут и передерутся! А ты сам решай!

Взяла меня под руку, и мы гордо ушли.

Бабушка уже была дома. Она только глянула и усадила нас за стол:

— Что это вы такие взъерошенные?

Мы наперебой вывалили новости. Та покачала головой:

— Держу пари, дядя решил устранить конкурента в лице племянника.

— Я тоже так подумала, — кивнула, — дядя Мирона психологией занимается, и вполне мог племянника запрограммировать на ссору с нами. А без нас его идея мало что стоит.

— Но, тогда получается, что Мирон хочет стать экстрасенсом?! — удивленно выдала Нина, — как дядя? А не просто детективом.

Мы замерли и переглянулись.

— Получается, так, — задумалась бабушка, — знаете, девочки, мне это как-то начало… не нравиться.

— И что делать?

— Обижайтесь. Имеете право! Подольше… А там поглядим.

— Хорошо.

Мы наскоро попили чаю, и Нина уехала домой.

— Бабушка, и что же делать? — я достала из холодильника ужин, — мне это не нравится!

— Мне тоже, — ба помогла мне накрыть на стол, — как бы действительно, чего не вышло… неприятного.

— Получается, Мирон залез на дядину грядку. И тот его сразу приспустил.

— Родственнички… — она покачала головой, — судя по рассказам мальчика, у них в семье все между собой… враги. Или потенциальные враги. Не удивлюсь, если и второй дядя, узнав про планы племянника, не преминет хоть как-то навредить.

— Да? — я задумалась, — ну, значит, ну этого Мирона к фавнам и сатирам!.. Пока подружим, ну, после того, как позволим ему хорошенько извиниться, а там поглядим. Думаю, без работы мы с Ниной точно не останемся!

— Это верно. А пока посмотрим.

— Я бы хотела, чтобы все шло неторопливо. Но не получается. То вождение, то учеба, то сюрпризы всякие…

— Это уж как судьба решит. Ты смотрела объявления купли-продажи машин?

— Нет пока. Надо бы газету купить, с объявлениями. «Из рук в руки», например.

— Вот и займемся машиной. Нам пока это важнее всего, а не интриги дома Федосеевых.

На следующий день я утром купила в переходе метро нужную прессу, и мы с Ниной все переменки и перерывы наперебой ее изучали. На Мирона показательно не обращали внимание. Тот сидел и не отсвечивал.

— Лада, четверка, девяносто шестого года… — я отметила неплохой вариант, — мне кажется, подойдет.

— Почему?

— Вместительная. Багажник размером с салон. Неприхотливая. И детали дешевые, на ремонте не разоримся.

— Ну, — Нина пожала плечиком, — мне тоже нравится. А цвет?

— Написано: «вишня», то есть, бордовая или темно-красная.

— Ну что, неплохо. Мне кажется, чем темнее, тем меньше грязь видна.

— Логично. Отмечаю, — я обвела объявление, — а вот еще, смотри! Тойота…

— Это откуда такая?

— Японская. Говорят, они надежные… инструктор их хвалил.

— Ну, да. Но тут правый руль указан, как это?

— Ой, нет! Не пойдет. Я с нормальным-то еще не до конца освоилась. А тут он на японский манер сделан, у них правостороннее движение.

— Это для опытных, да.

— Ниссан Альмера… о! Мне нравится!

— И даже с фоткой. Симпатичная.

И так до самой последней страницы. Бабушка вечером посмотрела на результаты и подытожила:

— Значит, готовим деньги. А пока… Юденич мне на кафедру позвонил. В ДК на площади Стачек будет в выходные всеобщая встреча наших.

— Не в кафе? Почему?

— Что-то серьезное. Он не мог открыто говорить, я так поняла — его подслушать могли посторонние. Но сказал, что будут представители всех течений.

— Интересно…

— Ну, там и узнаем, а позже уже думать будем. Сейчас-то зачем нервы себе портить?

— Это верно.

* * *

В доме культуры нам отвели небольшой конференц-зал. Собрались все, даже те, кто тогда не был на шабаше. Бабушка показала мне на компанию мужчин и женщин в восточной одежде:

— Смотри, Криста! Это — ассасины. Происходят с Ближнего Востока. Занимаются чисто боевой магией и всеми ее восточными ответвлениями. В России прижились как боевики, охранники, диверсанты. Сотрудничают в основном с госбезопасностью. Мастера скрытого проникновения и ядов.

Я кивнула, разглядывая и запоминая.

— А вот там — она повернулась к другой группе, — шакти. Тоже восточное течение, но пошло от йогов и индийских магов.

— А чем они занимаются? — я уставилась на женщин в сари и мужчин в тюрбанах.

— Официально — йогой. На самом же деле они мастера скрытых пространств и прямой работы с пространством-временем, материей и энергиями. Кафе «Баба-Яга» именно благодаря ним вмещает весь шабаш на официальной площади в тридцать квадратов.

— Ух, ты… — я углядела в пестрой толпе несколько подростков, — смотри, среди них есть и дети!

— Да, шакти — семейные маги, как и стреги. На шабаши ходят крайне редко, но связи с другими магами держат плотно. Как и ассасины.

— Вон шаманы пришли, — бабушка вздохнула, — и шептуны. Похоже, Юденич собрал действительно всех-всех-всех. Что-то грядет.

Пока все рассаживались — она показала мне наконец-то Вовановну. Я выдохнула: кто бы знал, что вот эта низенькая сухенькая старушка в потасканном пальто — сильная шептунья почти двухста лет от роду?!.. Пройдешь на улице — не заметишь. Мда…

Юденич появился на сцене, как только последний человек занял свое место, и воцарилась относительная тишина. В руке он держал бордовую папку.

— Доброго дня, господа, — негромко поздоровался он, — прошу прощения, что оторвал вас от дел и заставил изменить планы. Но вести у меня очень серьезные и касающиеся абсолютно всех.

Тут он сделал паузу и обвел взглядом зал. Все внимали.

— Не важно, чем конкретно вы занимаетесь. Не важно, с кем сотрудничаете, — он посмотрел поочередно на шептунов и ассасинов, — это касается всех!

Он прокашлялся. Вздохнул.

— Дело в том, что… — нервно дернул рукой, — эх… новости дурные. — Выпрямился, принял суровый вид, — на днях состоялся тайный съезд глав всех конфессий, зарегистрированных в России. Были все течения христиан, мусульмане, иудаисты… все! И все было бы ничего, если бы в итоговом документе не было сказано, что отныне им приказано уничтожать любую деятельность, которую можно отнести к эзотерике. Именно уничтожать и именно любую. Вот так, господа. Мне повезло, что у меня есть должники среди буддистов высокого ранга. Именно они мне рассказали содержание прений и даже скопировали этот документ.

— Будто в первый раз! — высказался с места один из чернокнижников, — что, раньше такого не было? Дормидонт, ты же сам не раз прятался, то от попов, то от комиссаров!

— Верно. Но тогда их было не так много, и они не были уполномочены убивать! — Юденич подчеркнул последнее слово.

— Все так серьезно? — уточнил один из шакти.

— Более чем. Мой осведомитель сообщил, что рядовые муссы уже получили разрешение объявлять джихад на местах.

— Вот как?.. — теперь поднялся Коршун, — а официальные власти? Что они?

— Пока они молчат. Но религиозная братия занимает все более весомое положение в обществе. Недавно они заново отстроили и освятили храм на месте бассейна в Москве. Везде, где можно и даже где нельзя, строятся новые церкви или хотя бы часовни. Если так дальше пойдет, то уровень влияния церкви может вернуться к дореволюционному. И нам будет совсем туго.

— И что вы предлагаете, Дормидонт Заулович?

— Мы только-только биржу открыли, начали что-то расширять и развивать. Делать-то что?! Вернуть все обратно?

— С ума сошли!!

— Ерунда какая-то!!

— Погодите, — Юденич поднял ладонь к залу, останавливая крикунов, — я предлагаю вернуться к тому, что было заведено во время Темных веков: отдельные, тщательно защищенные лакуны, куда никаким образом не сможет проникнуть никто посторонний. Только для магов и магических народов. Лакуны могут быть семейные, могут быть общественные. Да, исчезать надолго из обычного мира мы не сможем. Во всяком случае, не все сразу. Но временами — вполне.

— Чушь и ерунда! — на ноги вскочил старичок из толпы шептунов, — какой смысл нас убивать? Попы и сами частенько пользуются нашей помощью и прихожан присылают, за долю малую. Неужели зарежут золотого гуся?!

— Если начальство их прикажет — зарежут с радостью, — грустно сказала Любава. Она тоже встала и повернулась к залу, — боюсь, что там, на том соборе, что-то такое произошло, что сделало нас для ортодоксальных жрецов не просто ненужными, а даже опасными. «Ворожеи не оставляй в живых», помните? Дормидонт, вы не могли бы выяснить, почему именно сейчас, и именно в таком, крайне агрессивном, виде? Раньше они просто запрещали официальную деятельность магов. А вот теперь это уже смахивает на геноцид…

— Выясню, обязательно, — Юденич кивнул, — вопросы очень правильные вы задали, Любава Ладовна. После того, как ответ получим, думаю, снова собраться понадобится.

Я сидела и внимательно слушала прения. Потом вспомнила недавние события и испуганно зашептала бабушке:

— Ой! Ба, как думаешь, тот дядя Мирона тут? Который экстрасенс-психолог?

Она пожала плечами:

— Экстрасенсов Юденич сегодня не звал. Он мне сразу сказал, что именно людей с традициями соберет. А какие у экстрасенсов традиции?.. Тем более, у психологов?

— Но тогда на шабаше он был ведь.

— Шабаш — это праздник. Мог придти как гость, правила это допускают.

Наше перешептывание прервалось, когда Юденич объявил окончание схода и попрощался. Мы встали и вместе со всеми начали выбираться к выходу. Я думала, сразу поедем домой, но ба высмотрела кого-то и шустро подошла:

— Прошу прощения, Михаил Тимофеевич, — она тронула за рукав довольно высокого представительного мужчину в хорошем костюме, очень похожего на профессора из старых советских фильмов.

— Да-да, Юдифь Георгиевна? — он тут же остановился и повернулся к нам.

— По вашей специальности, возможно?..

— Квартира? Дом?

— Дача. Домик и участок.

— Хорошо, я учту, — он поклонился, — созвонимся как-нибудь на неделе?

— Разумеется.

Я молча наблюдала, но, стоило нам отойти подальше, требовательно уставилась на бабушку. Та пояснила:

— Раз пошла такая пьянка, стоит заранее забить очередь на создание лакуны. Квартиру-то мы точно не сможем спрятать, а вот дачу — вполне. Будет внешний домик, и что-то внутреннее. Что именно — попозже разберемся.

— А соседи?

— Все решаемо.

— А машина?

— И это тоже. Дома поговорим. Все равно официально никто ничего доказать не сможет: профессорша с внучкой отдыхают, морковку выращивают.

— Хорошо.

До самого дома мы не касались тем важнее ужина и моих успехов в учебе.

А дома ба походила из угла в угол, подумала:

— Дело-то, странное, Криста.

— Ты про то, что рассказал Юденич? — села в кресло, ожидая продолжения.

— Именно. Думаю, там что-то извне пришло, что нашим церковникам всякий разум застило.

— Иностранцы?

— А иначе, с чего бы? До революции церковь посильнее была, чем сейчас, а нас не трогала. Наоборот, бывало, сами за помощью обращались, а когда и нас защищали. Было дело, было всякое. Но от супостата попы и маги всегда вместе бились, плечом к плечу! Когда родина в опасности, не до распрей.

— А может, потому что сейчас пошли всякие союзы с заграницей? Ну, знаешь, — «мир, дружба, жевачка»!

— Все может быть. Так… — она остановилась и посмотрела вверх. Подумала, внимательно разглядывая старинный лепной бордюр.

Я пожала плечами и направилась к холодильнику: война войной, а обед по расписанию. Пока доставала кастрюли и контейнеры — ба отмерла и решительно двинулась прочь:

— Надо позвонить. Я скоро. Мне, если что, макароны и твой фирменный сырный соус. Он же остался?

— Как раз тебе хватит. А я с кетчупом поем.

Кому и зачем она звонила — бабушка не сказала. Но я думаю, это связано как раз с такими новостями. Впрочем — придет время, и я все узнаю.

27. На дно

Как мы и решили с бабушкой, первым и самым срочным пунктом стала покупка машины: инструктор всегда подчеркивал, что новичку после экзаменов следует как можно чаще практиковаться, чтобы наработать рефлексы и привычку, а также побороть фобии. Помочь нам вызвался дядя Борис: он дальнобойщик, а значит, о машинах знает все. Ну, конечно же, не сам вызвался — тетя Оля предложила бабушке такую помощь, а та не стала отказываться. Так и договорились.

Поездили мы знатно, пока в тихом пригороде не встретились с владельцем нашей новой мишени:

— Жигули, четверка, девяносто второго года, — крепкий дядька с мозолистыми руками ласково похлопал по капоту, — полностью на ходу. Немного ржавчины, но это не страшно.

— А чего продаешь? — дядя Боря цепко осмотрел перспективную покупку.

— Другую купил, — дядька показал на «УАЗ» неподалеку, — ездить на рыбалку. Эта хоть и не плоха, но все-таки не такая проходимая.

— Понимаю.

Они занялись тщательным осмотром машины: посмотрели порожки, полы, всякие важные тонкости… наконец, ударили по рукам.

Обратно мы ехали уже втроем на машине. Ближайшее ГИБДД любезно переоформило машину на меня. Документы получены, как и расписка о полной выплате денег. Все хорошо.

* * *

Зато в магическом сообществе все было совсем наоборот. Это я поняла, когда через несколько дней нас снова собрали в уже знакомом зале.

— Дамы и господа, — Юденич был серьезен, как никогда, — сегодня ночью я наконец-то получил последнее подтверждение собранной информации. Итак…

Мы слушали и тихо выпадали в осадок.

— Впервые Папа римский раскроет закрома и архивы, без исключений и оговорок. Все-все, даже самое ничтожное. Все денежные средства и все ценности, вывезенные из других стран. Все! Но за это прольется магическая кровь.

— А что в других странах?

— Я послал запросы, но пока ответов нет. Надо подождать.

— Держу пари, что там все примерно также. Иначе «поход на Россию» не имеет смысла.

— Логично.

— Ладно, — встал старейший из шептунов, — хрен с ними, с заграницей, а нам-то что делать?! Конкретно нам?

— Мы уходим в тень, — без тени сомнения отозвался Юденич. — Я прошу всех заняться сокрытием своего магического имущества. Помочь с этим нам любезно согласились адепты шакти. Боевая дружина поможет с созданием надежной легенды для тех, кому придется переехать, или свернуть бизнес. Документы, прикрытие, сопровождение, защита на новом месте. Забудьте про прибыль — деньги приходят и уходят, а мертвых не вернешь. Будем живы — новые заработаем. Сроку нам где-то месяц-полтора, не дольше. Рекомендую каждому иметь хотя бы одну автономную лакуну.

— А как же ваши мечты о монархии? — не сумел кто-то побороть ехидство. Кто — я не увидела.

— Господин Зенковский, — Юденич смерил насмешника взглядом, — не надо делать из меня идиота. Я, конечно, монархист, но это всего лишь политика. А сейчас у нас на повестке дня выживание социума. Тут не до романтики.

— Нумеролог, профессор математики в Фин-Эке, — на ухо пояснила мне бабуля.

— Понятно, — я благодарно пожала ей руку.

— Планы действий на местах и прочие организационные вопросы я оставляю для глав и старшин, — тем временем продолжал Юденич, — остальные проблемы будем решать по мере необходимости.

После он сухо попрощался и завершил собрание. Мы встали и смешались с толпой. Бабушка нашла главу шакти — Шаповалова, с которым на прошлом собрании договаривалась о создании лакуны.

— Да-да, Юдифь Георгиевна, — он кивнул, — я помню, вы у меня первые в списке. Как вы сказали, домик с участком? Я бы советовал сделать небольшую лакуну и в доме. Раз пошла такая история, то нельзя исключить возможность обыска по месту жительства. Небольшая скрытая кладовка — и ваши магические инструменты одновременно и под рукой, и в безопасности.

— О! — бабушка удивленно закивала, — об этом-то я и не подумала! Вы абсолютно правы, Михаил Тимофеевич. Значит, две лакуны. Когда ваш мастер сможет подъехать к нам на Петроградку?

— Пожалуй, — он качнулся на носках, посмотрев в потолок, — послезавтра, где-нибудь часика в два. Устроит?

— Вполне, — она чуть поклонилась, — благодарю.

Мы отправились домой.

— Завтра я подготовлю все для сокрытия, — бабушка была сосредоточена и сурова, — а послезавтра встречу мастера. Не беда, если придется отменить лекции. Сейчас Юрковскому позвоню, попрошу поменяться, может и не отменится.

— Значит, нужно открыть третью комнату, пока ритуалы на соседей действуют, и ее сдать. Будет денежка, не слишком большая, зато постоянная. Мало ли что? Лучше иметь такой приработок, пока нет возможности магичить. Да и на обустройство лакуны деньги понадобятся, а мы все заначки из-за дачи и машины выпотрошили.

— Вариант, — согласилась ба, — сегодня же пущу слух среди соседей, что на кафедре у нас зарплаты урезают. Будет хорошее объяснение, почему комнату сдадим.

— Договорились.

Так мы и сделали: бабушка на кухне с похоронным видом обмолвилась, что филологи нынче никому не нужны так, как торговцы и юристы, и посетовала, что, придется, видно, что-то выдумать.

— А что именно? — с плохо скрытым злорадством поинтересовалась Варфоломеевна. Видимо, то, что у нас с ба неприятности, порядком согрело ее черствую душу. И не важно, что совсем недавно она сама у нас просила совета и помощи.

— Да… придется, видать, Кристинино наследство использовать. Не хотелось под боком шум иметь, да, видно, время подошло.

— Какое именно?..

Остальные жильцы, хоть и не выказывали злобных чувств, но слушали внимательно.

— Комнатка маленькая, что рядом с нами. Она совсем маленькая, темная и неудобная. Но, надеюсь, какого-нибудь жильца соблазнит, совсем если непритязательного.

— Лишь бы не из этих, — тетя Оля покрутила рукой, — южных народов. Сто раз пожалеем.

— Это верно, — ба кивнула, — я думала студентку какую-нибудь пустить, кому в общаге несладко.

— Да откуда ж у них деньги на съем? — удивилась Аннушка, — у студентов-то?

— А не скажите, — вставил Дима, — в наше время обучение в ВУЗе дело дорогое, далеко не каждый его может себе позволить. Так что в столицы сейчас много едет учиться из отпрысков провинциальной элиты. Таких, кому на заграничное обучение денег недостает, а престижу хочется. Они как раз предпочтут именно снять отпрыску комнату или даже квартиру, чтобы кровиночка по общагам тараканов не ловил.

Все согласились. Я с трудом удержалась от победных реляций, и только в наших комнатах позволила себе похихикать, потирая руки.

— Вот и чудненько, — бабушка была почти невозмутима, — я завтра в университете объявление повешу.

* * *

Во вторник к нам приехал мастер шакти, делать в комнате лакуну. Выглядел он как обычный ремонтник: дядечка среднего возраста без особых примет, с новомодным инструментальным чемоданчиком. Бабушка встретила его, в коридоре громко толкуя о совсем покосившемся книжном шкафу и скрипучем диване. Тот кивал и вставлял умные фразы.

Само действо мне не показалось: ничего особого из спецэффектов. Наши ритуалы и то более зрелищны.

Мастер тщательно обмерил шкаф, велел убрать из него все магическое. Мы с ба в четыре руки выполнили это требование. Пока суетились, шакти достал из ящика какие-то колбочки и маятнички, набор мелков и свечи, нарисовал на мебели и окружающей стене какие-то знаки, потом…

Потом шкаф как будто дрогнул, словно я смотрела на него через перегретый поток воздуха. Маг кивнул, велел накапать нам с бабушкой крови на символ на ручке. Шкаф еще раз подернулся маревом.

— Смотрите, — он повернул ручки и потянул дверцы на себя, — сейчас шкаф в положении «внешнее». Видите, тут то, что вы оставили?

Мы кивнули. Он закрыл шкаф и показал на еле видный символ на резной завитушке:

— А теперь коснитесь этой детали.

Ба так и сделала. Шкаф снова «дрогнул», и я с удивлением уставилась на пустые полки. Мастер улыбнулся в ответ на мой удивленный возглас:

— А вот это — скрытая лакуна. Можете складывать то, что хотите спрятать.

— О! — я взяла себя в руки и шустро занялась переноской.

— А как вернуть обратно? — бабушка была более спокойной.

— Снова коснуться выступа. Привязка сделана на кровь, так что только кровные родственники могут сюда добраться. Остальные увидят только внешнее. Советую заполнить его так, чтобы образовавшиеся пустоты не бросались в глаза.

— Сделаем. Благодарю.

— Когда можно подъехать на участок?

— В субботу?

— С утра, — мастер кивнул и попрощался.

— Ба, а оплата? — я с трудом дождалась, пока бабушка проводит визитера и вернется.

— Юденич четко сказал: помощь, а не услуга. Значит, с главами все оговорено как безвозмездное действие.

— Но ты сама же говорила…

— В данной ситуации оплатой становится гарантия безопасности социума, происходящая из выполненных действий.

— Понятно, — я покивала, — а объявление ты повесила?

— Повесила, указала, чтоб на кафедру подходили. Но пока тихо. А сейчас нам надо открыть комнату и посмотреть, что и как. Возможно, придется хорошенько прибраться.

— Обязательно. Думаю, там пыли накопилось по колено, не меньше.

— Ну, по колено — не по колено, но с ладонь — точно, — бабушка достала ключ от комнаты, до этого лежавший в тайнике, указанном призраком покойного Данилы. Мы его забрали сразу, как вернулись из Михайловского, но пока не трогали.

Я приготовила швабру, тряпки и ведра, и мы пошли. Комнатка и в самом деле оказалась, скажем честно, убогой: стены, выкрашенные зеленой масляной краской, давно немытое окно, узкая скрипучая койка, узкий шкаф и тумба, заменяющая стол. Пара табуреток и стул. Все было покрыто толстым слоем пыли, но другого мусора я не заметила:

— Мдя…

— Сойдет. А там придумаем что-нибудь. Посмотри, что тут с вещами, Криста: совсем личное можно и выкинуть, а посуду и то, что можно использовать, оставим.

— Да какие личные вещи-то у заводских работяг? Фотографии тогда стоили дорого, письма, разве что, — говоря это, я аккуратно открыла тумбу.

— О, отлично! — ба осмотрела стопочку тарелок, пару кастрюль и сковородку, столовые приборы в пустой банке, кое-какие другие вещи, — начать есть с чего. Все старое, а значит — надежное.

— Ага, — я закрыла и перешла к шкафу.

Тут было поинтереснее. Мы обнаружили подушку, матрас и шерстяное одеяло. Старый костюм, видимо, выходной, как раз, подходивший молодому парню вроде покойного. Пару портянок, вышитое полотенце. Еще по мелочи.

— О! Костюм я продам Арсентьевне с «блошки», туда же можно сбыть остальное, что нам не надо. Какая-то копеечка, все хорошо. Да и связи упрочим, это полезно.

— Полотенце мы себе оставим, — бабушка улыбнулась, рассматривая вышивку, — уж больно красивое. Портянки пойдут на тряпки, убирать и мыть. Или еще на что хозяйственное. Смотри, полотно-то какое основательное! Умели же раньше делать!

Мы оставили выбранные вещи, и я занялась уборкой.

* * *

А в пятницу бабушка нашла потенциального жильца: невысокого паренька в очках с серьезным взглядом. Она показала комнату, обговорила условия. Ударили по рукам, и ба привела новенького на кухню, знакомить с соседями:

— Вот, наш новый сосед, прошу любить и жаловать!

Все обернулись.

— Хазаров Кирилл, — представился парень, — студент первого курса физико-математического факультета Санкт-Петербургского Университета.

— Очень приятно, — я вышла вперед, подавая всем пример, — Кристина Стригова.

Пока все знакомились, вернулась к плите: завтра утром поедем на машине, надо собраться и приготовиться. Суп, второе, некоторые вещи. Так как мы поедем на машине, проблем с тяжестью не будет. Еще, разумеется, с нами поедет самовар: он, конечно, замечательный, но уж больно много места занимает!

Стоило новенькому выйти, как Аннушка насела на меня:

— А кто он такой?!

— Студент, тебе же сказали, — тетя Оля аккуратно свернула последний голубец и уложила в латку, — приехал учиться.

— Как я его понимаю!.. — добавил Дима, — некоторые общаги хуже помойки бывают! Уж я насмотрелся, точно знаю. Да и делить комнату с несколькими чужими людьми всегда сложнее. Пока обвыкнутся и притрутся… нервов!! — он закатил глаза и выключил огонь под кастрюлей, — а готовить может и на моей плите, мне не жалко. Я и так в основном на работе, а ближайшую неделю, вообще, аврал будет.

— Мы договорились, что он будет использовать нашу, — я перемешала рагу, — что там студенту готовить? Разве что сосиски сварить, да яичницу пожарить. Холодильника в комнате нет, потом, может, подкопим и маленький купим. Посуды чуток имеется, жить можно.

— Лиха беда начало, — кивнули соседи.

На том и порешили.

* * *

А рано-рано утром в субботу мы вдвоем перетаскали в машину вещи и поехали на дачу. Город потихоньку просыпался: почти не было прохожих, машины только изредка проезжали по остывшему за ночь асфальту. Хорошенько прогретый двигатель машины бодро фырчал, пока мы пересекали Неву по мостам, неслись по проспектам и кружили по улицам. Я с непривычки осторожничала, сильно не торопилась, бабушка рядом с картой на коленях отслеживала маршрут и следила за тем, чтобы мы не заблудились.

— Надо дать машине имя, — вдруг решительно заявила ба, стоило нам повернуть на проспект Стачек.

— Имя? — я внимательно следила за неторопливым грузовиком впереди и не сразу поняла смысл.

— Ну да! Как говорится: дашь имя — дашь силу. Позже на участке нужные ритуалы проведем.

— Тогда… — я лихо обогнала доставший меня грузовик и прибавила газу, — мне нравится Манечка.

— Манечка?.. Почему именно так?

— Машина-Маша-Машенька-Манечка.

— Ну что ж… — бабушка с сомнением посмотрела на меня, но кивнула, — вполне логично. И очень… по-женски. Подойдет.

Машина, видимо, одобряя мой выбор, басисто зарокотала и начала лучше слушаться руля.

— Кажется, ей нравится.

Мы выехали на Комсомольскую площадь, обогнали поливальную машину и снова вырулили на Стачек. Дальше можно было чуток выдохнуть: сложный перекресток будет только с Маршала Жукова.

— Надо было, пожалуй, купить что-нибудь сладенькое, мастера угостить чаем.

— Можно будет остановиться у магазина. Смотри впереди, а я скорость сброшу.

Мы проехали еще пару кварталов, когда ба указала на небольшой магазин, из которого как раз вышла тетка:

— Вон, смотри! Открыто!

— Сейчас… — я сосредоточилась на процессе параллельной парковки.

Бабушка подхватила сумочку, я заперла машину. По раннему часу иных посетителей в магазине не было. Сонная продавщица баюкала в руках большую кружку с кофе: аромат стоял на все помещение.

— Здра-аах! — сте, — она подавила зевок, — чего желаете?..

— Здравствуйте. Что у вас есть сладенького, к чаю, свежего?

— Вот двадцать минут назад машина уехала, с хлебозавода, — она провела рукой в сторону хлебного отдела, — хлеб, батон, плюшки свежайшие, обсыпные рогалики. Бублики я сама беру, мои мелкие, аж дерутся.

— Нам, пожалуй, полбуханки ржаного, батон, вот эти рогалики и два бублика. Сушки есть?

— Найдутся, — продавщица поднесла к кассе продукты, — вам с маком или с солью?

— С маком.

Целый пакет бабушка понесла сама: бесплатную сумочку нам подарили, в честь большой покупки.

— Симпатичный пакетик, — я посмотрела на яркие-яркие разводы лилового и фиолетового, — и большой, пригодится в хозяйстве.

— Ну да.

Мы вырулили на проезжую часть и двинулись дальше. Разъехались на перекрестке с трамваем, бибикнули велосипедисту, дуриком рванувшему наперерез. Стачек сменилось Петергофским шоссе, и я прибавила газу: машин было совсем мало. Выехав на Морскую улицу в родимом Мартышкино, добрались до нужного поворота и попали на Лесную.

Было тихо и свежо, где-то каркала ворона, шумели деревья. Бабушка вышла первой и отомкнула ворота, я аккуратно въехала на участок и заглушила мотор.

— Отлично, — она заперла за нами и открыла заднюю дверцу, — сейчас возьму сумку и открою дом.

— Я тогда займусь тяжелым. Или лучше продуктами?

— Продуктами. Тяжелое потом перенесем, когда все будет открыто.

Сонный Пуша выбрался из-за дивана и устроился возле блюдца.

— Сейчас, сейчас, — бабушка налила ему молока, — покушай, и я всех духов соберу, которые пока не спят. Надо поговорить.

Домовой в рекордные сроки очистил посудинку и вопросительно подкатился к нам под ноги. Бабушка поманила его за собой, выходя на крыльцо. Встала и позвала всех:

— Беда случилась. Жрецы больших религий решили уничтожить всех ведающих, не взирая ни на окраску, ни на дела. С нами разделаются — за вас возьмутся.

— Как же это?!. — Брызг всплеснул руками, — земля же погибнет!..

— Это что же, всех, что ли?..

— Земляных, водяных, домовых, прочих, — бабушка кивнула, — полезных и вредных, всех без разбора. Сейчас мы с внучкой приехали, потому что вот-вот приедет мастер, будет делать скрытую от простых людей лакуну на нашем участке.

— А что это такое? — поинтересовался Найс.

— Представь себе мешок. Вокруг него — Ничто, а внутри — ну, скажем, такой же участок, как этот. Так же солнышко светит, ветер дует, дождик поливает. Но проникнуть туда может только хозяин, и если бомбы полетят — лакуна уцелеет. Я дам вам всем доступ туда, с наказом: хранить и беречь, заботиться и защищать. Если уж случится что-то совсем страшное, мы все сможем там укрыться. Для этого лакуна должна стать максимально приспособленной для долгого проживания.

— Да… — Семен пригорюнился, — только я порадовался, что жизнь наладилась!..

— Хозяюшки, — Найс, видимо, что-то надумал, — по уму, надо бы и диких предупредить! Раз пошли такие времена, их это тоже касается!

— Ну что ж, — бабушка подумала секунду и кивнула, — ты прав. Брызг, слетай до ручья, предупреди! И накажи, чтобы всем-всем-всем рассказали! Сейчас не до вражды, не до споров.

Колодезный кивнул и метнулся прочь.

— Найс, предупреди дриад, чтоб не паниковали, вообще, обойди участок, всех предупреди. Проверь, чтоб забор был целый, чтобы беды какой на участке не было.

Дворовой кивнул и испарился.

— Криста, займись перетаскиванием.

— Хорошо, — я взяла в карман ключи от машины и двинулась по тропинке.

Принесла вторую сумку, когда ба выглянула из кухни:

— Я не заметила дыма над домиками у соседей. Это хорошо: значит, Ковалев снова к детям в гости уехал и точно ничего не увидит лишнего.

— Я сейчас посмотрю поближе, — я поставила пакет на скамейку, — ба, самовар в сарай или сюда?

— Сюда. Поставь его, ну, хотя б на столик, чтоб не мешался, но был под рукой.

— Хорошо.

Я пробралась через заросли к забору со стороны соседа и посмотрела в щель: вроде никого. Дым и правда не идет из трубы, свет не горит. Наверно, и впрямь уехал. Ну, нам же и хорошо. Для очистки совести обошла весь забор и проверила остальных соседей. На лугу у ручья безлюдно, соседка справа тоже отсутствует. А может, и спит, суббота же. Хотя… ладно, будем посматривать.

Вернулась к прерванному занятию: еще один пакет с сахаром, мешок старых вещей (носить в городе их уже нельзя, а вот на даче — вполне). Завершила переноску пакетом со сковородкой на ножках.

— Ба, я все! — поставила сковородку рядом с товарками, — попьем чаю? Или покушаем?

— Я бы не отказалась от яичницы.

— И я тоже, — достала яйца и колбасу, — сейчас приготовлю.

Через некоторое время мы перекусили и смаковали чай, когда бабушка встрепенулась:

— Гости!..

Мы вышли из домика. Да, за воротами стоял давешний мастер шакти. Мы поздоровались, и бабушка пригласила его на участок. Тут дела оказалось больше: мастер обошел наши владения по периметру, пометив каждый столб какими-то знаками. Потом начал обходить его по часовой стрелке, что-то напевая на санскрите и мерно встряхивая странным (на вид) колокольчиком. Звона, впрочем, я не слышала, может, это и не колокольчик?

Он завершил полный круг и занялся домиком. Пометил углы, попросил разрешения забраться в подвал и на крышу. Похмыкал над стенкой с тайником, но промолчал, только добавил пару лишних движений. Что-то проделал на крыше.

Потом в центре участка начертил на земле странную фигуру, отчасти напоминающую иероглиф, велел нам накапать на нее кровью и пропел завершающую фразу. От него разошлась волна странной энергии, земля под ногами чуть дрогнула, забор подернулся знакомым маревом.

— Готово, — он выдохнул и расслабился.

— А как пользоваться? — меня интересовали практические стороны.

— При открытии ворот надо сосредоточиться на том, что хотите попасть именно в лакуну. Без концентрации попадете на внешний участок. Мы сейчас там и находимся, кстати. А если хотите попасть на внутренние территории, уже находясь на внешнем участке, как сейчас, то надо открыть двери на веранду с намерением, и уже из внутренней версии дома попадете на участок в лакуне.

— Понятно, — я потерла подбородок, запоминая.

— Может, чайку? — бабушка расслабилась и заулыбалась, — денек вам, чую, предстоит хлопотный.

— Не откажусь, — мастер слегка поклонился.

Мы напоили мастера чаем, и он отбыл дальше, по списку заказов. А я впервые увидела вторую часть Дара Шакти: мастер просто шагнул вперед и… исчез! Как ластиком стерли!

— Ой!!.

Бабушка засмеялась и пошла отдавать распоряжения духам: оказывается, они легко могут гонять из лакуны и обратно! А все оттого, что имеют печать служения нашему Роду.

— Теперь нам стало безопаснее. Позже постараемся по-нашему усилить защиту и лакуны, и участка.

— Может, перенесем клад в лакуну?

— Да пока не стоит. Думаю, он и сам прекрасно спрячется, если что.

Мы прекрасно провели время до самого вечера, а в сумерках к нам постучался Ковалев:

— Эй!! Хозяева!! Есть кто дома?

— Отчего нет, — бабушка вышла к воротам, — мы здесь!

— Юдифь Георгиевна!! — сосед аж сдулся шариком, — а я вернулся от детей, увидел незнакомую машину и чуть не поседел: ну, думаю, неужели снова хозяева сменились?!

— Нет, это нам слегка повезло быстро наши планы выполнить.

— Ваша?!

Мы показали машину соседу, вкратце рассказали эпопею превращения меня в водителя, попили чаю с бубликами.

— Ну вот, — когда сосед ушел домой, бабушка заперла ворота и вернулась ко мне: я на крыльце обозревала наши владения, прикидывая, что будем делать и как, с учетом новых территорий.

— Это да, — я почесала нос, — знаешь, я подумала, что эксперименты с Магией Жизни можно будет спокойно проводить в лакуне. Что бы там не выросло — никто посторонний не узнает! И магические растения, по идее, там должны расти лучше. И да: ба, а теперь у нас, что, два домика? И два подвала? И два клада?

— Домика два, как и участка. А вот вещей на них по одному экземпляру. Так что, увы, клад у нас не удвоился. Хотя, скрытый подвал, пустой, разумеется, должен появиться.

— Понятно. Ну, так даже и лучше. Будет нам развлечение, и куда лишние вещи складывать.

— Это да…

Вернулись в воскресенье и почти с порога узнали, что нам звонили: Юденич, Любава Коршун и, как ни странно, Мельников.

Примечания

1

Oh, grande Diana! (ит.) — о, великая Диана!

(обратно)

2

Guidami lungo il sentiero lunare, dammi forza e conoscenza (ит.) — Веди меня по лунному пути, дай силы и знания.

(обратно)

3

Sacrificio accettato! Ciao nuova sacerdotessa di Diana! — жертва принята! Здравствуй, новая жрица Дианы!

(обратно)

4

Атам, атейм — ритуальный нож. Бывает из необычных материалов, покрыт символами.

(обратно)

5

Mettiti in piedi, Diana, davanti a me, Nascondi i miei studi, nascondi i miei pensieri! (ит.) — Стань, Диана, предо мной, Скрой занятья, мысли скрой!

Lascia che nИ la bestia nИ l'uomo Non apparirЮ per sempre! (ит.) — Пусть ни зверь, ни человек Не появятся вовек!

(обратно)

6

Possano gli spiriti di questo luogo proteggere me e le mie azioni! — Да защитят меня и мои поступки духи этого места!

(обратно)

7

Prendi pane e sale, proteggi questo luogo da ogni male! — Возьмите хлеб-соль, защитите это место от всякой нечисти!

(обратно)

8

Abbiamo condiviso pane e sale con profumo, siamo diventate loro sorelle! — Разделив хлеб-соль с духами, стали мы их сестрами!

(обратно)

9

Il fumo profumato si diffonde, ci nasconde dagli occhi malvagi! — Ароматный дым стелется, скрывает нас от злых взоров!

(обратно)

10

Do il mio sangue, prendo il mio posto! — Кровь свою даю, место своим делаю!

(обратно)

11

х fatto, cosЛ sia! — Дело сделано, да будет так!

(обратно)

12

Ру — (фр. roux — топление масла) — термически обработанная смесь муки и жира, обычно растопленного сливочного масла. Обыкновенно используется как загуститель в соусах или основа для супов. Является одним из основных компонентов для классических соусов французской кухни.

(обратно)

13

Faccio appello agli spiriti di questo posto (ит.) — я взываю к духам этого места.

Agli spiriti delle acque, della terra e della pietra (ит.) — духам вод, земли и воздуха.

Deve rispondere rapidamente almeno (ит.) — должны быстро откликнуться по меньшей мере.

Per diritto della vecchia (ит.) — по праву старой женщины

(обратно)

14

Per diritto della giovane novizio (ит.) — по праву юной послушницы.

Proprietario dell'acqua di laghi e paludi (ит.) — водяной повелитель озер и болот.

Ti offro una sodalizio (ит.) — я предлагаю тебе партнерство

(обратно)

15

Liberamente, vantaggioso per tutti (ит.) — свободно, выгодно для всех.

Niente armi, niente coercizione (ит.) — без оружия, без принуждения.

Gli stregs mantengono la parola data, fallo sapere a tutti(ит.) — стреги держат слово, пусть все это знают.

Non ti faremo pressione (ит.) — не окажем на тебя давление

(обратно)

16

Giuriamo sull'onore della strega! (ит.) — клянемся честью стреги!

(обратно)

17

In nome di Plutone e Weyovis chiamo (ит.) — именем Плутона и Вейовиса призываю.

In nome di Plutone e Weyovis io comando (ит.) — именем Плутона и Вейовиса приказываю.

Venite, spiriti e anime di coloro che non sono partiti (ит.) — явитесь, духи и души неушедших.

Il mio potere, il mio diritto, la mia volontЮ! (ит.) — моя мощь, мое право, моя воля!

Specchio scuro, nero argento (ит.) — темным зеркалом, черным серебром.

Venire!!! (ит.) — явитесь!

(обратно)

18

Dimmi indovinelli e segreti (ит.) — расскажите мне загадки и секреты.

Conoscenze segrete e azioni del futuro (ит.) — тайные знанья и дела будущего

(обратно)

19

«Гаудеамос» — гимн студентов.

(обратно)

20

Фурина — древнеримская богиня возмездия, соответствует греческой Немезиде.

Mi rivolgo a te, Furina onniveggente! (ит.) — К тебе взываю, всевидящая Фурина!

PiЫ forte della pietra Х la mia volontЮ (ит.) — Крепче камня моя воля.

Ti chiamo, ti chiamo fermamente! (ит.) — Зову тебя, вызываю твердо!

(обратно)

21

A prenderti pronto (ит.) — Тебе внимать готова.

(обратно)

22

Questo mortale Х venuto da te, chiedendo aiuto, Furina onniveggente. Entra in lui, dicci cosa nasconde il vaso della sua anima? (ит.) — Смертный сей к тебе пришел, просит помощи, всевидящая Фурина. Войди в него, расскажи нам, что скрывает сосуд его души?

(обратно)

23

L'uomo Х debole di spirito, ha fatto arrabbiare gli dei, ha versato il sangue degli innocenti, ha aggravato i crimini della famiglia. (ит.) — Человек духом слабый, богов прогневил, кровь невинных пролил, преступления рода усугубил.

(обратно)

24

C'Х un modo per riscattare? (ит.) — Есть ли способ искупления?

(обратно)

25

Per far rivivere la razza perduta, per ripristinare la giustizia. Ma i morti non possono essere riportati indietro. Cosa darЮ in cambio? (ит.) — Потеряный род возродить, справедливость восстановить. Но мертвых не вернуть. Что в оплату даст?

(обратно)

26

Coizione di Baal (ит.) — Соитие Ваала, ритуал сатанистов (авт.)

(обратно)

27

Terribile Furina, ascoltaci! Apri i tuoi occhi onniveggenti, guarda i tuoi studenti! Chiediamo la vostra protezione, decisioni sul caso! (ит.) — Грозная Фурина, услышь нас! Открой свои всевидящие глаза, посмотри на своих учениц! Защиты твоей просим, решения по делу!

(обратно)

28

Cosa Х stato fatto? (ит.) — Что сделано было?

(обратно)

29

Le vittime sono state trovate, la vira Х stata pagata. (ит.) — Пострадавшие найдены, вира выплачена.

La questione Х risolta. Cosa vuoi? (ит.) — Дело решено. Что желаете?

Lascia che il tempo torni al firmatario. (ит.) — Пусть время вернется к просителю.

Possa essere cosЛ! (ит.) — Да будет так!

(обратно)

30

Lascia che il sangue del gallo nero lavi il passato! Io rilascio! (ит.) — Пусть кровь черного петуха окатит прошлое! Освобождаю!

(обратно)

31

Che il sangue del gallo rosso versi sul presente! Io rilascio! (ит.) —Пусть кровь красного петуха окатит настоящее! Освобождаю!

(обратно)

32

Lascia che il sangue del gallo bianco bagni il futuro! Io rilascio! (ит.) — Пусть кровь белого петуха окатит будущее! Освобождаю!

(обратно)

33

Il tempo Х gratis, il destino gira! Possa essere cosЛ! (ит.) — Время свободно, судьба прядется! Да будет так!

(обратно)

34

Testimonio! (ит.) — Свидетельствую!

(обратно)

35

Chiamata delle Madri (ит.) — Зов Матерей.

(обратно)

36

Invoco le dee! (ит.) — Взываю к богиням!

(обратно)

37

Grande triade di madri, le tue sacerdotesse ti chiamano! (ит.) — Великая триада матерей, ваши жрицы призывают вас!

(обратно)

38

Ascoltaci, che tutto vede! (ит.) — Услышьте нас, всевидящие!

(обратно)

39

Quale dolore ha colpito questa famiglia? (ит.) — Что за горе постигло этот род?

(обратно)

40

Stregoneria malvagia. Fatto di invidia e stupiditЮ. (ит.) — Злое колдовство. По зависти и глупости сделано.

(обратно)

41

C'Х qualche colpa sull'interrogante? (ит.) — Есть ли вина на вопрошающей?

(обратно)

42

Solo ciР che i mortali chiamano vanitЮ. La malizia umana non Х macchiata, solo passione femminile. (ит.) — Только то, что смертные тщеславием кличут. Людской злобой не запачкана, только женской страстью.

(обратно)

43

х possibile purificare il genere? (ит.) — Можно ли очистить род?

(обратно)

44

Un piccolo sacrificio, coerente con la vita, rimuoverЮ il danno. (ит.) — Малая жертва, жизни сообразная, снимет порчу.

(обратно)

45

C'Х bisogno di pulire la figlia? (ит.) — Есть ли нужда чистки дочери?

(обратно)

46

Non c'Х bisogno. Ti porterЮ sulla luna nascente, se lo desideri. (ит.) — Нет нужды. В восходящую луну понесет, коли желает.

(обратно)

47

Ченч — на сленге — «обмен» (англицизм).

(обратно)

48

Invoco gli dei e i poteri superiori! Lascia che la veritЮ sia rivelata in questo luogo, che i misteri ei segreti siano rivelati (ит.) — Взываю к богам и высшим силам! Пусть в этом месте откроется истина, пусть раскроются тайны и секреты.

(обратно)

49

Nascosto dal tempo, dimenticato dalla memoria umana (ит.) — Скрытые временем, забытые человеческой памятью.

Noi, i discendenti degli dХi, ci appelliamo alla memoria del sangue, ci appelliamo ai signori del Tempo! Si apra il nascosto, si ricordi il dimenticato! (ит.) — мы, потомки богов, взываем к памяти крови, взываем к повелителям Времени! Да отверзнется сокрытое, да вспомнится забытое!

(обратно)

50

Aiuto, grande del grande! Questo mortale ha espiato la colpa della famiglia, chiede misericordia e purificazione (ит.) — Помогите, великие из великих! Сей смертный искупил вину рода, просит о милости и очищении.

(обратно)

51

ПМЖ — постоянное место жительства.

(обратно)

52

Di campagna (ит.) — Деревенский.

(обратно)

53

Tempora mutantur, et mutamur cum illis (лат.) — Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

(обратно)

54

Lo spirito Х giocoso, la terza classe di energia. Forse aria e un po' di fuoco. (ит.) — Дух шаловливый, третий класс энергии. Пожалуй, воздух и немного огня.

(обратно)

55

Con il pieno potere della Famiglia, con il pieno potere degli dei, evoco gli spiriti di casa, i parenti e gli alieni (ит.) — Полной властью Рода, полной властью богов заклинаю духов домашних, родных и пришлых.

(обратно)

56

Bevi quest'acqua, mangia questo sale, mangia a sazietЮ e vai! (ит.) — Выпейте эту воду, съешьте эту соль, насытьтесь, и уйдите!

(обратно)

57

Che solo Lares nato in questa casa, mantenendo questa famiglia, rimanga qui! (ит.) — Пусть тут останутся только лары, родившиеся в этом доме, хранящие эту семью!

(обратно)

58

Evoco Giove e Veyovis! Possa questa dimora essere purificata! (ит.) — Заклинаю Юпитером и Вейовисом! Да очистится это жилище!

(обратно)

59

In nome di Giunone e Flora difendo questa dimora! (ит.) — Именем Юноны и Флоры защищаю это жилище!

(обратно)

60

х fatta! (ит.) — Дело сделано!

(обратно)

61

Руттер — справочник моряка, содержащий письменные указания по плаванию. До появления морских карт руттеры были основным хранилищем географической информации для морской навигации.

(обратно)

62

Портунус — древнеримский бог ключей, дверей, портов, кораблей и домашнего скота. По функциям и внешности похож на Януса.

(обратно)

63

Nel nome del dio delle chiavi Portunus, per il potere della famiglia, per il diritto di ereditЮ, mostrati nascosto, appari, nascosto! (ит.) — именем бога ключей Портунуса, силой рода, по праву наследия, покажись, сокрытое, явись, спрятанное!

(обратно)

64

L'ereditЮ degli antenati, Х tempo che torni nelle mie mani! (ит.) — Наследство предков, пора тебе вернуться в мои руки!

(обратно)

65

In nome degli dei, del potere della famiglia, mi nascondo agli occhi e ai pensieri degli altri! Possa essere cosЛ! (ит.) — Именем богов, силой рода, скрываю от чужого глаза и мысли! Да будет так!

(обратно)

66

Веси — от эстонского «vesi» — водяной.

(обратно)

67

х fatta! (ит.) — Дело сделано!

(обратно)

68

Кармента — древнеримская богиня-прорицательница.

(обратно)

69

Abbiamo iniziato. O Carmenta, che tutto vedi e tutto sai! Mostra la tua misericordia, mostraci ciР di cui abbiamo bisogno! (ит.) — Начали. О, Кармента, всевидящая и всезнающая! Яви свою милость, покажи, что нам нужно!

(обратно)

70

Le persone sono i tuoi figli, dea, le tue pecore. Aiutali! Dimmi cosa sai! (ит.) — Люди твои дети, богиня, твои овцы. Помоги им! Расскажи, что ты знаешь!

(обратно)

71

Una madre Х addolorata per la perdita del figlio. Se n'Х andato, non Х tornato al focolare. (ит.) — Мать печалится, потеряв своего сына. Ушел, к очагу не вернулся.

(обратно)

72

Mostrami dov'Х, oh dea! (ит.) — Покажи, где он, о, богиня!

(обратно)

73

Dov'Х il ragazzo? Fammi vedere! (ит.) — Где мальчик? Покажи!

(обратно)

74

Grazie per il tuo aiuto Dea! (ит.) — Благодарим за помощь, богиня!

(обратно)

75

х fatta! (ит.) — Дело сделано!

(обратно)

76

Suprema invocazione agli dei (ит.) — высшее воззвание к богам.

(обратно)

77

Invoco gli dei e le dee! Nel nome di Rod, il richiamo del sangue! (ит.) — Призываю богов и богинь! Именем Рода, зовом крови!

(обратно)

78

Chiedo protezione e aiuto nel caso di Rod! (ит.) — Прошу защиты и помощи в деле Рода!

(обратно)

79

Ordino allo spirito guardiano: manifesta! (ит.) — Приказываю духу-хранителю: проявись!

(обратно)

80

Per il nome degli dei, per il potere del sangue, pronuncia il tuo nome! (ит.) — Именем богов, властью крови, назови свое имя!

(обратно)

81

Di 'Il tuo nome! (ит.) — Назови свое имя!

(обратно)

82

In nome degli dei, chiedo servizio alla mia Famiglia! (ит.) — Именем богов, требую службы моему Роду!

(обратно)

83

Invia! (ит.) — Подчинись!

(обратно)

84

Оbbedire! (ит.) — Подчиняйся!

(обратно)

85

Tsareb, il presidente dei demoni, giuri di servire la nostra Famiglia per sempre fedelmente e sinceramente? (ит.) — Цареб, президент демонов, клянешься ли ты вечно верой и правдой служить нашему Роду?

(обратно)

86

Lo giuro, e lascia che il Paradiso, la Terra e l'Inferno siano la mia garanzia! (ит.) — Клянусь, и пусть Небо, Земля и Преисподняя будут мне порукой!

(обратно)

87

Testimonio! (ит.) — Свидетельствую!

(обратно)

88

Аватара — термин в философии индуизма, обычно используемый для обозначения нисхождения божества на землю, его воплощение в материальной форме, в том числе в человеческом облике (в частности, в вайшнавизме нисхождение Вишну из Вайкунтхи). Хотя на русский язык слово «аватара» обычно переводится как «воплощение», точнее его можно перевести как «явление» или «проявление», так как концепция аватары заметно отличается от идеи воплощения Бога «во плоти» в христианстве.

(обратно)

Оглавление

1. Конец года

2. Начало практики

3. Поворот… куда?

4. Подработки и заработки

5. Новый ученик

6. Происшествие на Смоленке

7. Новости и последствия

8. Новый год

9. Замки и заборы

10. Гости званые и незваные

11. Предложение на миллион

12. Все в строку, все в казну

13. Каинова печать

14. Про родню и Родину

15. Новая эпоха

16. Воланд был прав…

17. Обживаемся

18. Стройка — дело небесконечное

19. Светская жизнь — дело серьезное

20. Светская жизнь — дело нужное

21. Ритуалистика как она есть

22. Вопрос рейтинга

23. Хлопоты и заморочки

24. Обезьяна с гранатой

25. О старине и старшинстве

26. Неприятности

27. На дно

*** Примечания ***