Здесь вам не клан 4 [Ян Анатольевич Бадевский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Здесь вам не клан 4

Глава 1

Моё тело покрывают светящиеся пластины.

Энергетические сгустки, не имеющие ничего общего с металлом. Пластины с едва уловимым гудением стыкуются, накладываются друг на друга. Голову окутывает шлем.

Я не чувствую массы доспеха.

Потому что нет никакой массы.

Передо мной высится противник. Опытный, третий курс. С рейтингом под четыре сотни. Не чета Громову, которого я победил на отборочном этапе. Иван Бестужев, маг земли в ранге заклинателя. Крепкий парнишка, широко расставивший ноги. Следит за каждым моим движением, держится уверенно.

Рефери даёт отмашку.

Бестужев молниеносно выращивает каменное ядро и запускает мне в грудину. Ядро ускоряется то ли хитрым телекинезом, то ли неизвестной земляной техникой.

В общем, удар я пропускаю.

Это ощутимо. Пластины вкупе с браслетом компенсируют урон, но меня относит назад. Едва не потеряв равновесие, я меняю стойку.

Ядро свистит, заходя по широкой дуге справа.

Пригибаюсь, и это спасает меня от нокаута. Сам снаряд рассмотреть не удаётся — слишком велика скорость. Светло-серая дуга и свист рассекаемого воздуха.

Драгоценные секунды потеряны — мой оппонент успевает создать щит. Атака копьём спокойно отбивается, хотя поверхность щита и почернела от стихийного урона. Говнюк следит за углами отражения. Необходим прямой удар, чтобы пробить его защиту.

Шар очерчивает размашистую окружность и вновь разгоняется.

Растворяю копьё.

И бросаюсь вперёд, сокращая дистанцию.

Ограничения по мощности стихийных атак связывают руки. И, чего греха таить, нивелируют моё ранговое преимущество.

Из песка арены вырастают земляные зубы. Фиг его знает, что за техника такая. Песчинки слипаются, утрамбовываются, сплавляются воедино. Острые сталагмиты едва не вспарывают мне ноги. В последний момент ухитряюсь прервать движение. И чуть не попадаю под свистящее ядро.

Бестужев ухмыляется.

Сука.

Бью расширяющимся световым кольцом по площади. От такого не прикроешься. Противник инстинктивно выставляет щит, но кольцо его достаёт.

Есть.

Даже судьи зафиксировали урон — вспыхнувший над нашими головами экран продемонстрировал набранные мною очки.

Сталагмиты осыпались жёлтой пылью.

Жуткое оружие Бестужева перестало существовать.

Вновь сокращаю дистанцию и прописываю оппоненту двойку в корпус. Браслет гасит инерцию, но не всю. Бью ногой, прижимаю хмыря к периметру. Бестужев отступает, уходит в глухую защиту. Я понимаю, что нельзя давать ублюдку применить новую технику, но парень плавно обходит меня по кругу.

Запускаю второе кольцо.

Хорошо пошло.

Бестужев спотыкается, чудом удерживает равновесие и зашивает свои кулаки в камень. По самые локти. Ну, понеслась.

Сходимся.

Обмениваемся быстрыми ударами.

Я накладываю технику световых кулаков поверх сияющего доспеха. Теперь перчатки не просто защищают пальцы, они наносят ощутимый ущерб.

Мне прилетает в рёбра.

Кинетика с доспехами держат. По пластинам разбегаются компенсационные круги. Средоточие наполняется краденой маной.

Вижу — открылся.

Бью прямым в челюсть. Голова Бестужева дёргается. Шаг, подшаг. Удар локтем в переносицу. Коленом в живот. Чуть не нарываюсь на встречный, но в последний момент ныряю под правую Бестужева и награждаю оппонента тычком в подмышечную впадину. Костяшкой среднего пальца.

Рука земляного мага безвольно повисает.

Похоже, и браслеты не всесильны...

Лоу-кик.

Хук слева.

Локтем справа.

Бестужев пошатнулся. Его взгляд расфокусирован. Мне даже показалось, что губа рассечена, а из носа вытекает красная струйка. Всё, как и говорил Мещерский. Браслет — не панацея. Артефакторика настроена таким образом, чтобы поглощать большую часть кинетического урона, но ведь у всех удары разные. На арене можно убить и покалечить. Многое зависит от силы крови и объёма маны, которую ты вкладываешь в технику.

Я вкладываю ровно столько, чтобы победить.

Пара секунд — и Бестужев валится в песок. К нам подскакивает рефери, делает мне знак отойти, начинает обратный отсчёт. Крепыш из последних сил пытается встать. Я вижу окутавшее чувака зелёное свечение. На счёт «восемь» Бестужев ухитряется принять вертикальное положение. Чуваку совсем хреново, но мне нравятся волевые личности. Рефери отходит, даёт отмашку. Я понимаю, что победил. По очкам железно, да и не факт, что противник сможет продолжать бой.

Внезапно Бестужев разводит руки и начинает строить голема.

Раньше я с подобными фокусами не сталкивался, так что невольно засматриваюсь. Арена порождает массивную фигуру в полтора человеческих роста. С четырьмя руками и шарообразной головой. Из голема сыплется песок, он ещё толком ничего не соображает, но Бестужев из последних сил накачивает своё детище энергией...

И падает замертво.

Мне даже делать ничего не пришлось.

Парнишка не рассчитал свои силы. Опустошил средоточие и вырубился. Вслед за хозяином сдулся и песчаный голем. Сначала отвалились руки, затем подломились слоноподобные ноги. Две-три секунды без подпитки — и грозное чудище обратилось в бархан.

Рефери остановил бой.

На арену выскочил целитель.

Я терпеливо ждал, пока Бестужеву вколят некий легализованный аналог «аркса». Через полминуты мой противник сумел подняться на ноги, опираясь на плечо рефери. Бросив мимолётный взглят на экран, Санаев поднял мою руку.

Победа.

Фото Бестужева погасло, моё лицо разрослось на всю ширину экрана. В левом верхнем углу высветились набранные за сегодня очки, в правом нижнем — общий рейтинг. Чтоб вы понимали, я и до «соточки» ещё не дотянулся.

Стукаемся кулаками с Бестужевым.

Мир, дружба, жвачка.

Сейчас было бы уместно сказать, что трибуны взревели от восторга и начали скандировать моё имя, но ничего подобного. Пустые трибуны не ревут. Сегодняшний поединок не привлёк столько внимания, сколько моя предыдущая стычка с Громовым. Во-первых, Бестужев — не топовый боец. А во-вторых, нашу эпичную битву поставили на самое неудобное время. А именно — на вечер субботы. Большинство студентов разъехались по домам, а те, кто остался, решили посмотреть онлайн-трансляцию финала ЧМ по стихийным единоборствам.

Зрителей было человек десять-двенадцать.

Наши с Бестужевым друзья.

И оставшаяся в общаге Света Громова.

Я пересёк кольцо внутреннего периметра и оказался в проходе, который уступами поднимался вверх. В вечно хмурое брянское небо.


***


Я участвую в Сезоне Турниров из-за денег.

Конфликт с отцом изрядно опустошил мой кошелёк, а зарплата младшего опера тайной канцелярии вызывает разве что слёзы умиления. Нет, это не полная нищета. Просто мои доходы очень скромны по меркам аристократов Петрополиса. На такие средства сильно не разгуляешься, что уж говорить о заначках на чёрный день и покупке собственного жилья в обозримом будущем.

Иное дело — Турнир.

После победы над Громовым мой академический баланс пополнился на семь тысяч рублей. Вернувшись в общагу после драки с Бестужевым, я обнаружил на своём счету дополнительные пятнадцать тысяч. Нехило. Я ведь и до одной восьмой финала не добрался, а суммы уже греют сердце.

Саймон с Полиной, Гордей Комков, Молчун Прохор — все явились, чтобы меня поддержать. Авроры не было, остальные тоже разъехались по домам. Лана повисла у меня на шее и начала шептать на ухо всякую романтическую чушь. Гадство, мы переспали с этой самкой всего пару раз, но возникает нехорошее чувство... словно мне пытаются навязать очередные отношения. Я технично свалил, сославшись на усталость и желание принять душ.

Первый круг Сезона оказался катастрофичным для новичков. Две трети первокурсников откололись. Включая почти всех членов моего отряда. И, судя по поединку с Бестужевым, новые этапы будут подбрасывать мне всё более неприятных супостатов.

Ребята собираются в «Осень».

Меня приглашали, но я отказался. Во-первых, хочу немного попрактиковаться в призыве и поработать над оружейными ката. Во-вторых, погода отвратительная. Сегодня резко похолодало, дует пронизывающий ветер, а температура упорно стремится к нулю. Уж лучше заказать какой-нибудь китайской еды по приложению и сосредоточиться на гримуаре.

Сказано — сделано.

В душе я задумался над событиями прошедших недель. Спасение соседки-блогерши поначалу казалось хорошей идеей, но последствия благородного порыва весьма неоднозначны. С Громовым-старшим воцарилось хрупкое перемирие. Лидер Стерха сдержал обещание и не стал отыгрываться на моей семье за поражение сына. Я мог попросить о встречной услуге в любой момент, но не спешил использовать эту опцию. Уж больно непредсказуема наша жизнь. Однажды мне потребуется помощь серьёзных людей — вот тогда и предъявлю счёт.

Лана, как выяснилось, положила на меня глаз. Причём давно, ещё с нашей первой встречи. Несколько раз мы переспали, причём ночи были бурными. Сестра Бориски оказалась девушкой без тормозов и вытворяла в постели такое, что и Милане не снилось. Позавчера, например, мы трахались в лоджии, и нас чуть не застукала светкина подружка. Грёбаная собачка по кличке Чума попыталась вцепиться мне в ногу, и я пнул тварюгу, благо хозяйка ничего не видела, оглашая окрестности всхлипами и стонами. Лицо блондинки было прижато к балконному стеклу, а левая нога задрана на подоконник. Я нахлобучивал блогершу сзади, накрутив её волосы на кулак.

Чума исчезла.

Я случайно выяснил, что эта хрень — не совсем настоящая собака. Внешне напоминает болонку, но присмотревшись, вы понимаете, что животное слишком космато и имеет кошачьи черты. Дикий гибрид, спроектированный по заказу биомагами. Дикий, вредный и умеющий отзывать себя в ноосферу, если прижмёт.

Так вот, у меня нет ни малейшего желания встречаться с Громовой. Не исключено, что внутри гламурной давалки сокрыта тонкая и ранимая душа, но мне эта девушка глубоко безразлична.

Как всегда и бывает в подобных случаях, у Ланы собственное видение мира. Вероятно, я должен восхититься перспективой завести серьёзные отношения с дочерью Ярослава Громова. Андерсон готов был пойти на всё, только бы находиться в её окружении. И тут я усматриваю скрытые противоречия...

Пока я смывал шампунь с головы и думал обо всей этой ерунде, дверца кабины тихонько скользнула в сторону. Не успел я опомниться, как Светка влезла ко мне.

— Скучал?

Гадство.

Телочка совсем страх потеряла.

И кто её впустил вообще?

Посторонние мысли растворились в тот момент, когда модель прижалась ко мне грудью, а её пальцы с километровыми ногтями начали поглаживать... не скажу что. Член вздрогнул и упёрся в бедро девушки. Шаловливые пальчики тут же сомкнулись на стволе...

Не выдержав, я двумя руками обхватил попку Светы и потянул вверх.

Лана не сопротивлялась. Напротив, положила руки на мою шею, оттолкнулась ногами от пола и забросила голени мне за спину. Плавно опустилась вниз, насаживаясь.

Вода струилась по нашим разгорячённым телам.


***


В тот день, когда я помог скрутить Андерсона, у меня возникли проблемы.

Маховик раскручивался, и я выплыл с большим трудом.

Возвращение в «Раскольниковъ» уже ничего не решало. Курильщик доложил Волкову о моём отсутствии. Кимберли тоже не было в номере, и нас стали по очереди вызывать к начальству. До собеседования с менталистами не дошло, но нервы потрепали. Волков особый акцент делал на событиях, связанных с Дачей Гаусвальд. Куратора интересовала моя поразительная осведомлённость о грядущей трагедии. Я косил под дурачка и навешивал про сон, якобы увиденный перед моей загрузкой в Детройт. Если принять это на веру, получалось, что «Эскапизм» приоткрыл мне завесу будущего. Не худшее объяснение, но проверить его обычными методами спецслужб не представлялось возможным.

Что касается нашего с Брукс бегства из-под колпака, то мы оба придерживались версии, согласно которой решили уединиться без лишних свидетелей. Дескать, устали, сказалось напряжение от тренировок и моего недавнего выезда в Москву.

Нам поверили.

Во всяком случае, Волков сделал вид, что поверил.

А по отделу прокатился слух о романтических отношениях новичка со своим инструктором. Мы эти слухи не опровергали, но и не подтверждали.

Чуть позже Волков начал откручивать гайки.

Монолит и спецслужбы параллельных миров больше не пытались меня убить. Деятельность тайного общества в России, казалось, была свёрнута по приказу свыше. Я не верю в то, что эти психопаты отступились. Готовятся к чему-то, заняты сбором данных — это больше смахивает на истину. У нас появилась передышка, и Волков занялся подготовкой операции в Чайнворде.

Эскорт отозвали.

Теперь я мог беспрепятственно ходить через порталы, не заморачиваясь опекой Курильщика. И мне полегчало. Вечерами мы с Брукс тренировались в яме, постепенно добавляя к рукопашке холодное оружие и пистолеты, а чуть позже встречались в тихих кафешках и обсуждали планы на будущее. Кроме того, я узнал много нового про «Эскапизм», взаимодействие ИИ с эмиссарами и линии исторической коррекции. Выяснилось, что эмиссары делятся по степеням допуска, навыкам, лояльности и ещё ряду параметров на «ближних», «дальних» и «базу». Дальних убивали в одном мире, перебрасывали в другой и ни во что не посвящали. Эти чуваки просто собирали информацию, не догадываясь о своём истинном предназначении. Собственно, я с этого начинал. Теперь я достиг статуса «базы». Меня удерживают в подчинении шантажом, я знаю об «Эскапизме» и его намерениях, но всё ещё далёк от полноценных операций в хронопотоке. Ближние — элита. Агенты, отказавшиеся от своих тел добровольно ради переселения в альтернативную реальность. Редакторы высшего порядка, которых могут остановить разве что теневики. К ближнему кругу относились Петраускас и Кимберли.

Мне здорово помогли занятия по ган-ката.

Я научился правильному перемещению, быстрой смене огневых линий, поражению целей на предсказуемых траекториях. Даже начал осваивать быстрые вычисления позиций противников. Оставалось адаптировать полученные знания под схватку с хрономагом уровня Брукс. Когда я начал делать первые успехи, девушка признала, что я не зря записался на факультатив. В день, когда я расчётливо замедлил время на двадцать процентов, опередив противницу на арене, призвал «барс» и, уклонившись от кривого керамбита, приставил дуло пистолета к виску Кимберли, та отметила серьёзные сдвиги в моём развитии.

Обучение в Магикуме затянуло с головой.

Приближались первые зачёты, промежуточные экзамены. И обойти эту напасть я не мог. Так что приходилось зубрить конспекты, разбираться в экономических схемах империи, осваивать медитации, ауры и прочие универсальные техники. Натаскивать свою команду на полигоне, повышая уровень тактической подготовки. На этом фоне для меня настоящим прорывом стал световой доспех — неожиданно открывшаяся родовая способность Корсаковых.

И вот, нарезвившись с Ланой в душе, выпроводив её из комнаты под благовидным предлогом и одевшись, я вновь взялся за гримуар. Благо Саймон зависал у Полины, соседку которой отчислили... после смерти на полигоне.

Четверть часа я потратил на световые доспехи.

Ещё минут десять — на меч.

Затем отложил гримуар и занялся призывом «барса». Мне, строго говоря, больше не нужно видеть пистолет, чтобы сложить его в руке. Соответственно, нет необходимости открывать защищённый контейнер или сейф. Я свободно выдёргиваю пушку, находясь в разных точках комнаты. Забрасываю ствол в ноосферу и вновь призываю обратно. Теперь нужно освоить сложное оружейное ката с несколькими призывами-отзывами и сменой рук. Техника позволит избавляться от оружия в процессе драки и молниеносно переходить с простых траекторий на сложные. Я приступил к упражнениям со всей серьёзностью, на какую был способен. И не сразу обратил внимание на эсэмэску.

Обновление в моём академическом профиле.

Вздохнув, я убрал оружие в ящик и потянулся за телефоном.

Так и есть.

Судьи отредактировали турнирную таблицу и выложили расписание боёв третьего круга. Вместе с соперниками. Я заглянул в профиль своего оппонента и нахмурился.

Ничего хорошего грядущий бой не предвещал.

Глава 2

Виктория Дайнеко.

Это как приговор.

В прошлом году Вика сразилась в финале с действующим чемпионом, Антоном Гуровым, и проиграла по очкам. Причём несущественно проиграла — судьи долго колебались, кому отдавать победу. Логично, что составители турнирной сетки развели фаворитов. Дайнеко и Гуров должны встретиться в финале — если, конечно, сумеют до него добраться. Пока всё выглядело предсказуемо. Виктория, оправдывая своё имя, крушила первокурсников, в среднем расходуя по минуте на каждого. То есть, ракетой пролетала через новиков и адептов. Аналогично, не напрягаясь, действовал и Антон.

Я внимательно пересмотрел анкету Вики.

Ранг — сведущий. Биомаг. Обновоённый рейтинг: 1128. Я так понял, очки рейтинга — это сумма баллов, выставленных судьями, и бонус за победу. Заморачиваться тонкостями работы судейских бригад я не собираюсь, мне нужно просто вырубить эту тёлку. Весьма симпатичную, кстати. Спортивную, с широкими бёдрами, мускулистыми ногами и кубиками пресса. С очень даже приличными сиськами второго размера. И прямыми русыми волосами, заплетёнными в две косички с голубыми нитями. Фотки я изучил в соцсетях.

Биомаги — коварные ребята. Они могут прокачивать себя без помощи тренажёров, модифицировать мышцы, связки и сухожилия, укреплять кости, снижать болевые пороги. А ещё — конструировать опасных тварей. Взять, к примеру, безобидного мопса и собрать на его основе какого-нибудь лангольера, жрущего бетон, людей, горящие избы и коней. Вопрос в том, разрешает ли регламент Сезона подобные выверты. Перечитав правила, я вздохнул с облегчением. Призывать смертельно опасных монстров на арене нельзя. Приводить с собой переделанных животин — тоже.

Расслабившись, я задумался над тем, что может противопоставить стихийник опытному биомагу. Световые атаки — это понятно. Вопрос в том, насколько уязвима Виктория к энергетической магии. Уверен, на прошедших турнирах хватало людей, пулявшихся в девушку фаерболами и ледяными стрелами. Техники-то несложные... особенно при наличии силы крови. Фух, раздобыть бы ещё записи её старых боёв. Наверняка ведь снимал кто-то.

Чтобы отвлечься от грустных размышлений, я вновь занялся отработкой оружейных ката. Когда срастаешься со своим пистолетом и ведёшь воображаемый бой с несуществующими противниками, мир упрощается... За этим занятием меня и застала Даша Вешенская.

— Привет.

Обернувшись к двери, я замер в верхней стойке с «барсом» на уровне груди.

— Я стучалась, — девушка закусила губу. — А дверь была открыта. Извини, если помешала.

Отзываю пистолет.

Тренируюсь я босиком, в удобном ифу, который заказал на прошлой неделе. Так что ничего необычного гостья не увидела. Раньше, пока не родилась Лиза, я вообще не заморачивался избытком одежды. Раньше — это в старом, бесконечно далёком для меня мире.

— Ничего страшного, — трогаю сенсор на стене, включая свет. — Проходи.

Да, я отрабатываю ката в темноте.

Иногда.

Поэтому фигурка Даши чётко вырисовывалась в дверном проёме, подсвеченная лампами общей зоны отдыха. По гостиной кто-то бродил с кастрюлями и сковородками, из общей кухни пахло едой. Видимо, не все мои соседи разъехались по домам.

Вешенская переступила порог.

Чего не отнять у моей несостоявшейся невесты, так это шарма и умения стильно одеваться. Вкус у Даши отменный, что выгодно отличает её от той же Светки Громовой. Первая подбирает элегантные и женственные вещи, вторая делает ставку на быструю моду. Сейчас, например, Даша заявилась в длинном белом пальто, светло-серых брюках, безразмерном свитере и бежевых ботинках на рифлёной подошве.

— Я ненадолго, — Даша робко улыбнулась. — Мне нужна помощь, а обратиться, честно говоря... не к кому. Слишком быстро всё завертелось.

— Располагайся поудобнее, — я помог Даше снять пальто и убрал его в шкаф. — Сейчас чаем угощу.

Девушка собиралась возразить, но я уже направился к кухонной зоне. Даша, смирившись с моим гостеприимством, начала снимать обувь.

Интересно, кто оставил дверь открытой?

Получается — Громова.

Не проходит и пяти минут, как мы сидим на лоджии, в обеденной секции, пьём травяной чай с печеньками и мило беседуем по поводу всего на свете. Даша училась на химмаге, и наши группы почти не пересекались. Разве что на общих лекциях и полигоне. Я вообще без понятия, какой у Вешенской ранг, на каком типе магии она специализируется и чего хочет от жизни. И это при том, что девушка мне всегда нравилась. Просто не сложилось у нас первое знакомство. Из-за Авроры Лагранж не сложилось.

— Так что за проблема? — спросил я.

У Даши удивительные глаза. Чёрные, затягивающие. Посмотришь — и никак не можешь оторваться. Словно погружаешься в бездонный омут.

А ещё — ресницы.

Густые и длинные.

— Мне надо идти на Осенний Раут.

Я даже не стал делать вид, что в теме.

— Даша, как насчёт подробностей?

Вешенская не стала закатывать глаза и награждать меня репликами наподобие: «Как, ты не знаешь, что это за хрень? В какой глуши ты вырос, Витенька?». Чем заработала сто очков в карму.

— Осенний Раут... ну, это вроде как приём для избранных. Устраивается членами императорской семьи. Попасть туда считается очень престижным.

— Пропуск в высшую лигу, — хмыкнул я.

— Что?

— Не обращай внимания. Я слушаю.

— Так вот, — продолжила Даша, делая глоток из своей чашки, — отец всеми правдами и неправдами сумел раздобыть пригласительные на Раут. В количестве трёх штук.

Закралось дурное предчувствие.

— Первый — для себя, — начала перечислять девушка. — Второй — для меня.

— Круто, — я улыбнулся.

По мне, так не очень айс. Очередная занудная вечеринка с пафосными аристо, навороченным этикетом и необходимостью просчитывать каждый шаг. Теперь я припоминаю, что отец в былые времена ходил на императорские рауты, но меня с собой не брал. Уж не знаю, почему.

— Видишь ли, — моя гостья неожиданно смутилась, — у меня нет пары.

Вот и прозвучали роковые слова.

— Не думаю, — задумчиво протянул я, — что твой отец будет рад моей кандидатуре. А сам он разве не должен пойти на мероприятие с супругой?

Даша вздохнула.

— Три года назад умерла моя мать. Папа так и остался вдовцом. Статус позволяет ему приходить на рауты без сопровождения. Иное дело — незамужняя девушка.

— Хм, а другие жёны?

— У него была только одна.

Взгляд Даши погрустнел.

— Извини.

Мне пришлось напрячь память Корсакова, чтобы вспомнить уроки этикета. На раутах собираются представители высшего общества. В отличие от балов, там никто не танцует. Люди группируются по интересам, ведут интеллектуальные беседы и уходят, не прощаясь. По-английски. Напитки и лёгкие закуски прилагаются.

Собственно, всё.

Мои знания об этой стороне аристократической жизни исчерпаны.

Ах, чуть не забыл. Тяжелее всего приходится тем самым незамужним девушкам. Пока седовласые главы родов обсуждают политику, экономику и мировые новости, девушки вынуждены занимать себя доступными развлечениями... коих нет. Ну, кроме выпить и пожрать. А поскольку уважающая себя девушка следит за фигурой и не наваливается бухлом без повода, список пунктов сокращается до нуля. Вся надежда на молодого кавалера, подобрать которого стоит заранее. Рано или поздно молодёжь объединяется в свои тусовки...

Что ещё?

Уйти слишком рано — моветон. Не уделить внимание представителям уважаемых семейств и самому императору — смерти подобно. Заснуть или достать телефон — упаси бог.

— В общем, — Вешенская накрыла мою ладонь своей, — не мог бы ты выступить... в роли моего кавалера на один вечер?

Ответить я не успел.

Даша поспешно добавила, стараясь убедить в правильном решении:

— Это будет полезно и тебе. Ваш род... ну, ты в курсе сложившейся ситуации. У тебя появится шанс познакомиться с императорской семьёй. Глядишь, нормализуются отношения. Вхожесть в окружение государя дорогого стоит.

Безусловно, она права.

Корсаковы десятилетиями служили императорскому дому верой и правдой. Потомственные щиты Романовых, неоднократно прикрывавшие собой владык.

Времена меняются.

Отец облажался, позволив шантажировать себя неизвестным похитителям из Атлантиса. Поставил под сомнение свою компетентность. Да и Виктор был не лучшим наследником некогда могущественного рода. Сейчас дворцовую полицию возглавляет Глеб Ярославцев, бывший личник Его Императорского Величества. Грандмастер, адепт электричества. Уверен, что Ярославцевы будут присутствовать на Осеннем Рауте. В полном составе. И на меня посмотрят косо — потенциальный конкурент.

И всё же...

Мне надо восстановить доверие рода.

Не потому, что я нуждаюсь в деньгах. Каждый последующий этап Сезона Турниров позволяет мне поправить финансовое положение. Опять же, ничто не мешает в будущем сделать карьеру в тайной канцелярии, присоединиться к влиятельному клану или заняться собственным бизнесом.

Теперь на кону нечто большее.

Мой дед, патриарх рода Корсаковых, лично изымал и отвозил в Петергоф дело № 10-А-001. Тот самый документ, благодаря которому был создан Особый отдел. Брукс уверена, что в этих бумагах описано столкновение некоей группы магов с «Эскапизмом». Следовательно, там могут быть нити, ведущие в мой мир. Отыщу родную планету — сумею прыгнуть в будущее и забрать Лизу. Когда дочь выйдет из-под опеки «Ростехно», мои руки будут развязаны. Я смогу бросить вызов МОРу и отказаться от сотрудничества.

Что дальше?

Об этом я ещё не думал.

Брукс хочет, чтобы я устранил директора «Эскапизма». Это война. После того выверта меня в покое не оставят. Радует то, что вселенных вагон и маленькая тележка. Не обязательно жить в Российской империи, можно перебраться в альтернативную ветку.

Ладно.

Будет день, будет пища.

— Я согласен.

Вешенская захлопала глазами.

Не ожидала, что будет так просто.

Когда смысл моих слов окончательно сформировался в девичьей голове, Даша перегнулась через стол и чмокнула меня в щёку.

— Спасибо, Вить! Ты даже не представляешь...

Договорить она не успела.

В комнату ввалился Саймон с гитарой и смеющейся Полиной.

— Дружище, мы тебе такое расскажем! — выпалил биомаг, сбрасывая ботинки и огибая систему хранения. — Не поверишь, но...

— Упс, — Полина увидела Дашу.

— Наверное, мне пора, — шепнула Вешенская.

— Привет, — поздоровался Саймон, аккуратно прислоняя гитару к стене. — Мы вам не помешали?

— Всё в порядке, — Даша поднялась. — Я зайду в другой раз.

Мимолётный взгляд в мою сторону.

— Семён, — я решил представить девушку своим друзьям, — это Дарья Вешенская. С химмага.

— Очень рад, — рокер застенчиво улыбнулся. Изысканная красота аристократки кого угодно введёт в замешательство.

В глазах Полины мелькнула тень ревности, но едкие замечания неформалка оставила при себе.

— Семён Кинчев, — я указал на растрёпанного соседа. — И Полина Власова.

— Очень приятно, — Даша поднялась из-за стола, чтобы пожать руку Саймону и обнять Полину. — Я больше не стану вас задерживать. Спасибо, что помог, Витя.

— Нет проблем.

Когда Вешенская покинула блок, я перехватил вопросительные взгляды сладкой парочки. Полина даже свой айкос забыла достать.

— Что?

— Ну, это ведь та самая Вешенская, — сказала Полина. — С химмага.

— Та самая? — тупо переспросил я.

Саймон переглянулся с Полли.

— Дружище, — рокер зашёл издалека, — я, конечно, понимаю, занятость, волосатые руки и всё такое... Но ты заглядывал на сайт Магикума, когда вывесили результаты экзаменов?

Пропускаю «волосатую руку» мимо ушей.

— У меня были дела поважнее.

— А если бы заглядывал, — добавил Саймон, — то знал бы, что Даша лучшая на потоке. У неё самые крутые резы на поступлении.

— И она красивая, — добавила Полина.

Саймон буркнул что-то невразумительное, за что был награждён испепеляющим взглядом.

— А мы думали... ты с Ланой встречаешься, — промямлил сосед.

— Нет, — отрезал я, — не встречаюсь.

Опять многозначительные взгляды.

— Колитесь, — не выдерживаю я. — Что там уже?

— Она всем на потоке рассказывает, что встречается с Корсаковым, — поведал Саймон. — Что ты её спас от какого-то психа и теперь вы вместе.

— Бред, — возмутился я. — Ну, перепихнулись пару раз. Это не значит, что мы встречаемся.

— Она так не думает, — возразила Полина.

Таак.

Пришла беда, откуда не ждали.

— Аврора рвёт и мечет, — добавил Саймон. — Ты на её страницу в «Беседке» давно заходил?

Подавленно молчу.

— Ты вообще там не был, — догадалась Полина.

Качаю головой.

— Бессердечный упырь, — констировал Семён.

— Издеваешься? — охренел я. — Ты должен быть на моей стороне, а не медведя.

— Какого ещё медведя? — глаза Саймона полезли на лоб.

— Ой, всё. Не бери в голову.

Иногда забываю, что бородатые анекдоты из моего мира здешние обитатели не слышали.

— В общем, Лагранж всех ненавидит, у неё мировая печаль, а мужики козлы, — Полина пересказала краткое содержание пропущенных мною серий. — И грозится уйти из отряда.

— Даже так?

— Не уйдёт, — уверенно заявил Саймон. — Тогда она точно потеряет шансы тебя вернуть. Будет злиться, трепать всем нервы, но не уйдёт.

— Я бы не зарекалась, — вставила Полина.

— А ещё, — Саймон понизил голос, сообщая мне великий секрет, — был срач.

— Срач? — тупо переспросил я.

— Между твоей Ланой и Авророй, — пояснила Полли. — Там километровая переписка на стене. И ещё в блоге у Громовой.

— В блоге?

Чую недоброе.

— Лана запостила фоточку с тобой, — подмигнул Саймон. — Полмиллиона лайков. Вся сеть гудит. Куча перепостов. Ну, и это...

— Что ещё? — взревел я.

— В хештегах у неё «корсаковы» и «отношения», — Полина забила последний гвоздь в крышку моего гроба. — И она себе статус поставила «есть друг». Теперь ты у нас звезда.

— Авроре это не понравилось, — хмыкнул Саймон. — В коментах начался холивар. Припёрся Громобой...

— Это ещё кто?

— Борис Громов, — фыркнула Полли.

— Давай я расскажу, — перебил Семён. — Так вот, Борис тоже ввязался в эту мясорубку. В итоге его забанили. И Аврору забанили.

— Аврора тоже Громовых забанила, — сообщила Полина. — И в «Росграме», и в «Беседке». Везде.

— Зато у Ланы куча новых подписчиков, — заметил Саймон. — А ваша фотка в трендах...

— Блеать, — выдохнул я.

— Вы только посмотрите на него, — Саймон всплеснул руками. — Девушки друг другу глотки грызут, а ему плевать. Не успел поступить, а уже в центре внимания.

— Завидуешь? — съехидничала Полина.

— Есть немного, — признался сосед.

— А я помню, как ты на эту тёлочку засматривался, — Полли явно подразумевала Светку. — Чемоданы ей подносил...

Удар ниже пояса.

— Я просто так! — вспыхнул Семён. — По доброте душевной.

— Пялился, — уверенно заявила неформалка. — Не ври.

— Ещё как пялился, — подтвердил я.

— И ты, Брут, — надулся биомаг.

— Я другого понять не могу, — сменила тему Полина. — Чего вам, мужикам, не хватает? Даша на тебя так смотрит...

— Как — так? — опешил я.

— Любит тебя, дурака, — Полина всё же достала из кармана айкос и двинулась к нашей лоджии. — Видно же. Девушка приличная, умная. А ты с этой шмарой белобрысой...

— Полли, — укоризненно произнёс Семён. И, чтобы хоть как-то снять напряжение, потянулся за гитарой. — Ты же её совсем не знаешь.

— Все её знают, — отрезала неформалка, открыв окно. — Тряпки, клубы, мужики. Спит со всеми подряд. Андерсон этот...

Саймон вздохнул. Пробежался по струнам, взяв несколько аккордов. А я тем временем сгрёб чашки с недопитым чаем и отправился мыть посуду. Мало мне проблем с «Эскапизмом», Монолитом и всякими там теневиками, так ещё и отбивайся от свихнувшейся нимфоманки, возомнившей себя моей девушкой. Нимфоманки с миллионной аудиторией поклонников. Чего доброго, начнут гоняться за мной по улицам...

А ведь я на тайную канцелярию работаю. И лишняя огласка ни к чему. Эх, раньше надо было думать...

Из окна потянуло осенней сыростью и шоколадным дымом. Полина закурила и на пару секунд утратила интерес к нашему разговору. Когда я помыл чашки и стал расставлять их на сушилке, из лоджии донеслось:

— Любит она тебя.

— Кто?

— Вешенская.

Глава 3

Утром позвонила мама.

Не моя, а предшественника.

Иногда случаются моменты, когда я воспринимаю род Корсаковых... словно свою семью. Брукс предупреждала о подобных вещах. Наследие предков, сила крови. Я занял чужое тело, но сохранил память Виктора и глубинную связь с предками.

Натянув спортивные штаны, я выбежал в гостиную, чтобы не будить спящего соседа.

За окном — туманная мгла.

— Не разбудила, сынок?

— Привет, ма, — сдерживаю зевок. На часах без четверти восемь. — Что случилось?

— К нам приезжал курьер, — в голосе женщины звучала плохо скрываемая радость. — Вручил приглашение от Вешенских. Точнее, от дома Романовых. С императорской печатью.

— На Раут? — уточнил я.

— Да, сынок.

— Спасибо, ма.

Могли бы и мне вручить. Впрочем, отец Даши действует тонко. Я бы сказал — дипломатично. С одной стороны, отправить приглашение в родовое гнездо Корсаковых — признак хорошего тона. С другой... моему отцу намекают, что есть шансы на примирение. Просматривается и третий аспект. Мне оказывают услугу. Помогают наладить взаимоотношения с отцом, что пойдёт на пользу общему делу...

Я не хочу торопить события.

Статус кавалера на вечер ни к чему не обязывает.

— Витенька... Позвони отцу, а?

Не сказать, чтобы меня застали врасплох таким предложением. Мы регулярно общаемся с мамой по телефону. Корсакову-старшему об этом известно. Служба безопасности в курсе. И мама неоднократно давала понять, что отец малость погорячился и жалеет о нашей ссоре. Всё упирается в потерю лица. Глава рода не может простить своему сыну действий, идущих вразрез с политикой семьи.

— Он уже знает о приглашении, — поспешно заговорила мама. — Думает, что ты исправляешься. Не злись на него, ладно? Андрей часто о тебе вспоминает. Следит за успехами. Ты не знаешь, а он следит. Даже Громовы от нас отстали, представляешь? Андрей говорит, это твоя заслуга. Позвони, а?

— Мама, — вкрадчиво произнёс я. — Это не я сам себя выгнал из имения. Всё, что произошло в тот день... отец так решил. Захочет мира — поговорим. Сам звонить не буду.

Женщина повздыхала, но всё же сменила тему. Пошла речь о важности императорских приёмов, подготовке к ним и необходимости всё сделать правильно. Меня явно подводили к мысли о том, что надо приехать в «Филимоново» и серьёзно поговорить.

Мне стало немножко... обидно.

Отец вспоминает обо мне, когда есть чем гордиться. Прошёл инициацию, получил ранг мастера — закатим званый обед. Защитил род от нападков Стерха, иду с «правильной» девушкой на приём — супер. Ты вновь полезен. Исправился, мы тебя любим.

С другой стороны...

Всё это можно обернуть в свою пользу.

Мне нужно войти в доверие к деду и выяснить, как добраться до засекреченных по самое не балуйся документов. Задачка не из лёгких, учитывая подозрительность патриарха. И решать этот вопрос придётся в несколько этапов. Медлить нельзя. Осенний Раут проходит в Петергофе. Там же, если верить моим предчувствиям, находятся искомые бумаги. Сопровождение Вешенской — идеальный способ заполучить то, что я хочу.

И тут в моей голове всплывает жуткое слово.

Дедлайн.

— Мама, — вкрадчиво поитересовался я, — а когда проводится Раут?

— Ты разве не знаешь? — удивились на том конце провода.

— Даша не успела сказать.

— Обычно нет чёткой привязки к датам. Это первое воскресенье ноября.

Как вы любите грёбаные воскресенья.

А мне потом отсыпайся на парах.

Я произвёл нехитрые расчёты и получил шестое ноября.

— Шестое? — уточнять всегда нужно.

— Именно так указано в приглашении, — подтвердила мать.

Отлично. У меня есть две недели. А в субботу пятого ноября запланирован поединок с одним из самых опасных бойцов Сезона Турниров. С Викторией Дайнеко.

После разговора с матерью я задумчиво уставился в окно.

Мрак отступал, но туман плотно окутывал окрестности кампуса. Деревья, жилые корпуса, дорожки и фонарные столбы — всё тонуло в аморфной серости.

Вернуться в комнату я не успел.

Мелодичная трель возвестила о том, что со мной жаждет пообщаться Андрей Корсаков собственной персоной. А это уже заявка на тектонический сдвиг в отношениях.

— Доброе утро, сын.

— Доброе.

На том конце провода — молчание.

— Мы оба погорячились, — начал издалека граф. — Перегнули, так сказать, палку... В общем... никому это не идёт на пользу. И было бы лучше вернуть всё на прежние места.

— Папа.

— Да?

— Не хочешь просто извиниться?

Гробовое молчание.

Умение признавать собственные ошибки — это проверка мужика на адекватность. Все ошибаются. Никто не безупречен. Вопрос в том, сумеете ли вы, граф, переступить через гордость и понты ради интересов рода. Я уж молчу про любовь к сыну, если она есть.

Мне-то что.

Я наращиваю репутацию в дивном новом мире. И я переступлю здесь через кого угодно, лишь бы добраться до единственного человека во всех вселенных, который мне дорог. Поэтому могу себе позволить давление.

— Прости, Витя, — отец всё-таки справился со своими эмоциями. — Наверное, я не привык к твоим... волеизъявлениям. Не был готов к тому, что ты повзрослел. Вот и пытался навязать... свою позицию. А ты — молодец. Разобрался с Громовыми, снова общаешься с Дашей...

— Всё в порядке, пап, — мой голос потеплел. — Я не сержусь.

— Правда?

— Только не забывай, что у меня есть и своя жизнь. Я хочу сам выбирать тех, с кем в будущем создавать семью. При этом я обещаю не пренебрегать интересами рода и по возможности следовать общей политике.

— Если она не идёт вразрез с твоими планами.

— Именно.

— Что ж, разумно, — вздохнул Андрей Илларионович. — Приедешь к нам?

— Сейчас уже поздно. Давай на следующих выходных?

— Конечно, — согласился отец. — Договорились. И.. это... морально настройся на визит к Вешенским. Игорь Игнатьевич захочет с тобой увидеться в неформальной обстановке.

— Игорь Игнатьевич?

— Отец Даши.

Логично. Я бы тоже присматривал за человеком, выступающим в качестве кавалера моей дочери. Пусть и на один вечер, но не будем забывать, какие планы строили главы родов изначально.

— Хорошо, пап. Пригласят — приеду.

— Вот и отлично, — по голосу слышно, что отец чуть ли не сияет. — Больше не стану отвлекать. Отдыхай, воскресенье же.

На том и распрощались.

Я быстро принял душ, привёл себя в порядок и стал собираться на утреннюю пробежку. Саймон с головой укрылся одеялом, и я решил его не будить. Всё равно отряд разъехался, так что в воскресенье можно и отстать от людей. Благо всю предыдущую неделю я гонял малолеток по лесам, тренажёрам и полигону, не давая пискнуть.

Телефон я запихнул в наручный чехол — мало ли. Сегодня прям Международный День Семейной Солидарности. Закрепив «белл» на запястье, чтобы иметь возможность быстро отвечать на звонки, я неслышно покинул сонное царство.

Уйти слишком далеко не получилось.

На площадке у лифта мной заинтересовался неизвестный номер.

— Привет.

Бархатистый голос Даши.

— Привет, — привычно огибаю лифтовые кабины и топаю вниз по ступенькам.

— Не разбудила?

Какие все предупредительные в полдевятого утра.

— Всё норм. Я на пробежку иду.

— Оу, — воодушевилась девушка, — а можно с тобой?

— Ты, наверное, не успеешь переодеться.

— Я уже вышла из корпуса. Тоже бегаю по утрам.

Интересное совпадение.

— Тогда встречаемся у турников, — предложил я.

— Где тропинка в лес?

— Угу.

Даша не опоздала.

Я в неспешном темпе добежал до упомянутых турников и увидел девичью фигурку, очертившуюся в белёсом тумане. Даша оделась в удобный спортивный костюм с капюшоном, на её ногах красовались новенькие беговые красовки. Девушка молча присоединилась ко мне.

Маршрут я разработал ещё в первые дни своего заселения. Сравнительно широкие тропы, огибающие жилые корпуса и ныряющие в лесопарк, чтобы попетлять мимо искусственного пруда, многочисленных додзё, спортплощадок и беседок. Завершалась моя пробежка возле тренажёров, укрытых от непогоды изогнутой пластиковой крышей. В будние дни я забегаю в додзё, чтобы померяться силой с деревянным манекеном, к которому Бергман открыл доступ в любое время.

Несколько минут бежим молча.

Я выбрал низкий темп, чтобы подстроиться под девушку, но Даша, как выяснилось, не нуждается в снисхождении. Дышит ровно, ноги переставляет размеренно и легко перепрыгивает через корни сосен, вьющиеся на каждом шагу. Я увеличил темп до среднего — Даша не отстала.

— Твой отец прислал приглашение, — заметил я, сворачивая к пруду. — В нашу усадьбу.

— Он уже позвонил с утра.

— Мой тоже.

Туманный лес выглядит фантастично. Очертания деревьев теряются в дымке, тропинка ныряет в пустоту. Голоса приглушены, каждый скрип и треснувшая ветка будят воображение. Пронизывающий ветер, терзавший Магикум в последние дни, утих. Словно отключили. На кроссовки налипает роса и мелкий мусор.

— Папа хочет с тобой встретиться, — сказала Даша.

— Когда?

— Сегодня, если ты не занят. В удобное для тебя время.

Мы выбежали на сравнительно ровный участок тропы, вьющейся вдоль пруда. У самого берега плавали утки. Туман упорно не желал рассеиваться.

— Я приду.

— Здорово, — обрадовалась Даша.

Несколько минут мы бежали молча.

Потом Даша выдохнула:

— Вить...

— Да?

— Я надеюсь, наша поездка в Петергоф не станет для тебя... проблемой.

От неожиданности я чуть не сбился с темпа.

— В смысле?

— Среди приглашённых будут и Громовы. Во всяком случае, отец твоей девушки.

Начинается.

— Даша, — стараюсь взять себя в руки, — у меня нет девушки.

— А как же Лана? У них там с Авророй...

— Поверь, — перебил я, начиная закипать, — у нас с Ланой... в общем, она пишет фигню. Мы не встречаемся.

— Это не моё дело, — поспешно заявила Вешенская. — Встречайся, с кем хочешь. Я в твою жизнь не лезу, а Раут...

— Знаю-знаю. Ни к чему не обязывает.

— Правильно.

— Даша, скажу откровенно, я устал от... навязчивости Громовой. У нас была мимолётная связь...

Глаза девушки погрустнели.

Понимаю, что сморозил лишнее.

— Но мы не встречаемся, — поспешно заверил я. —Это в её голове.

— Тогда почему ты не поговоришь с ней? — удивилась Даша. — Объясни, что между вами ничего нет. Пусть перестанет полоскать имя Корсаковых в соцсетях.

Обогнув пруд, мы оказались в неухоженной и дикой части лесопарка.

— Ты права, — я ускорился, чтобы прервать неудобный разговор. — Настало время разобраться со всем этим.

Даша без особого труда поравнялась со мной.

Чёрт, а она в отличной физической форме.

Разобраться... Мне хватает вещей, с которыми надо разобраться. Теневики, спецслужбы Чайнворда, МОР, тайная канцелярия, Монолит... Чем дольше я проживаю жизнь Виктора Корсакова, тем плотнее увязаю в интригах, темпоральных парадоксах и легендах, сросшихся с реальностью. А тут ещё малолетки, слабые на передок...

И всё же, разговор со Светкой неизбежен.

Хватит выдавать желаемое за действительное.

Мы побегали ещё минут двадцать по лесу, затем притормозили у тренажёров и перешли на шаг. К этому моменту я понял, что Даша бегает давно и, в принипе, даст фору кому угодно.

— Слушай, — сказал я, останавливаясь на краю площадки, — а правда, что ты поступила в Магикум с первого места?

Девушка скромно опустила глаза.

— Откуда ты знаешь?

— Друзья просветили.

Даша выбрала свободный от тренажёров участок и приступила к разминке. Растяжка у неё будь здоров. Ноги стройные, попка...

Так, хватит пялиться.

Молодой организм, это понятно, но есть же нормы приличия...

Вешенская перехватила мой взгляд и улыбнулась.

— У меня строгий отец, Витя. Он с самого начала вкладывался в моё образование, подбирал учителей с хорошими рекомендациями, оплачивал дополнительные курсы. Пока мои подруги отдыхали в салонах и ночных клубах... — Даша села на продольный шпагат и потянулась к носку. — В общем, я заперлась в четырёх стенах, зубрила, писала тесты, решала задачки по химии.

— И бегала, — хмыкнул я.

— Улучшает когнитивные способности.

У тела, поступившего в моё распоряжение, растяжка неизмеримо хуже. На шпагат я сяду... через пару месяцев. Хотя есть и способ ускорить процесс. Услуги биокоррекции в Петрополисе предлагают многие клиники.

Даша мне нравилась.

Я запихнул эмоцию поглубже.

Не хватало ещё влюбиться в кого-нибудь. Люди, подобные мне, обречены на одиночество. Решаешь завести семью, а кто-то понимает, что этот рычаг можно использовать против тебя. Отвечаешь за чью-то жизнь — становишься уязвимым. Тебя крепко держат за яйца просто потому, что ты имел неосторожность завести ребёнка и привязаться к нему.

Секс — другое дело.

В этом смысле девушки, подобные Светке Громовой, очень удобны.

— Почему химико-магический? — спросил я, чтобы поддержать диалог.

— У папы небольшое фармацевтическое предприятие, — ответила девушка, поднимаясь с прорезиненных плит. — Крафтовые зелья. Восстановление запаса маны, ускоренная регенерация, снятие болевых симптомов. Мы производим стимуляторы для бойцов арены...

Мне казалось, её отец работает в посольстве.

— Допинг.

— Ну, это заморское слово. И не совсем верное. Допингом пользуются в Чайнворде, он известен на Моноземле, — с жаром возразила Вешенская. — Наши препараты не гробят организм. Более того, имеют накопительный эффект, а в сочетании с минерально-витаминными комплексами...

— Сдаюсь, — я поднял руки. — Верю каждому слову.

Даша уселась на велотренажёр.

— В общем, отец хочет передать мне дела в будущем. Сделать управляющей. А сам удалится на покой. Или начнёт расширять внешние рынки сбыта.

— Внешние, — я задумался. — В запорталье?

— Прежде всего. На нашей планете с каждым годом ужесточается конкуренция. Мелкие фирмы поглощаются крупными. Слишком много магии.

— Постой, — мне пришла в голову неожиданная мысль, — а разве ты не в клане?

Даша качает головой.

И начинает усиленно крутить педали тренажёра.

— Уверен, твоего отца приняли бы с распростёртыми объятиями. То же Наследие...

— Предложения поступали, — согласилась девушка. — Отец категорически против.

— Почему?

— Он у меня гордый. Хочет быть хозяином своей жизни.

— И как в этом помогут официальные приёмы?

Девушка пожимает плечами.

— Я не вникаю во все эти придворные интриги. Нет времени.

Пока Даша отвечала на мои вопросы, я прокачивал плечи на блоке.

— Странно, что твой отец заинтересовался родом, лишившимся благосклонности государя, — тихо произнёс я. — Дело ведь не только в евгенике?

Вешенская промолчала.

— Даш, можно вопрос?

— Можно.

— Какой у тебя подтип магии?

— Только не говори, что задумался над нашим потомством.

— Я серьёзно.

— Пирокинез.

Вот почему Корсаков-старший так уцепился за Вешенских. Те явно обладали хорошими связями, а свет и огонь совместимы в достаточной степени, чтобы появился шанс родить мощного наследника. Даже именитостью рода можно пожертвовать. А ведь герб Вешенских попроще нашего. Даже не баронство, насколько я помню...

— Нас подталкивают к отношениям и помолвке, — Даша слезла с тренажёра и посмотрела мне в глаза. — Папа дважды созванивался с Андреем Илларионовичем. Они видят в нас пару.

— Я...

Даша приблизилась ко мне вплотную. Приложила палец к моим губам. На секунду я ощутил её близость, и это было... возбуждающе.

— Нам выбирать, — прошептала юная волшебница. — Никому кроме нас.

Жду продолжения.

— Ты можешь узнать меня получше, — завораживающе чёрные глаза девушки приблизились ко мне. — Просто попробуй. Вдруг тебе понравится.

Моё дыхание участилось.

Сердце забилось быстрее.

И дело не только в тренажёре. Произошло нечто. Словно искра пробежала. На краткий миг я почувствовал, что меня неодолимо влечёт к этой утончённой красавице, большую часть своей жизни провёдшей вдалеке от светских раутов, балов, ассамблей и прочих журфиксов. Влечёт гораздо сильнее, чем к Авроре и Светлане. И даже сильнее, чем к моим бывшим из предыдущей версии Земли.

Наваждение схлынуло.

Чёрные глаза отодвинулись.

Глава 4

— Мурр, — проворковала Лана, открывая дверь. — Мой котик пришёл.

Я шагнул вперёд.

И придавил блогершу взглядом.

— Что с тобой? — опешила блондинка. — Ты злой какой-то...

— Убери это, — сказал я.

— Что? — девушка невинно захлопала глазами.

— Сама знаешь.

Мою фразу Громова истолковала по-своему и начала убирать с себя лишнюю одежду.

— Перестань.

— А то что? — игриво поинтересовалась Света. — Ударишь меня, самец? Ну, иди сюда, поиграем в эти игры...

Разговор явно свернул в неправильное русло.

Чёртовы девки.

Молния худи разошлась, открывая моему взору два упругих шара с розовыми сосками. Здорово, она ещё и лифчик забыла надеть. А в дополнение ко всем бедам на балконе что-то затявкало. Чума устремилась вперёд, рассчитывая цапнуть меня за ногу.

Гадство.

Ретируюсь к дверному проёму...

...и понимаю, что не один заявился к медийной персоне в столь ранний час.

Лана побледнела и резко потянула молнию вверх, застёгиваясь.

Я повернулся, стараясь не выпускать из поля зрения косматую тварь, заливающуюся осатанелым лаем.

На пороге стоит Борис Громов.

— Что здесь происходит?

— Братик, — Лана застенчиво улыбнулась, но в глазах её промелькнула неприязнь. — Ты что здесь забыл?

— Вопрос в том, — парнишка испепелил меня взглядом, — что здесь забыл ОН.

Спокойно смотрю на человека, которого неоднократно избивал при большом скоплении народа. И Борис начинает сдуваться.

— Отцу кто-то показал вашу переписку с Лагранж, — устало произнёс Громов. — Так что жди звонка.

— В чём проблема? — блондинка захлопала ресницами.

— Например, в том, — вступил я в разговор, — что мы с тобой не встречаемся.

Брови Бориса поползли на лоб.

— Мой тебе совет, — процедил Громов, — удали пост вместе со всеми комментариями.

— Нет, — блондинка нагнулась и сграбастала рычащую Чуму. — С чего бы мне это делать?

— А с того, — Борис угрожающе надвинулся на сестру, — что такова воля отца. Надеюсь, не нужно напоминать, кто он и какими рычагами власти обладает? И что может сделать с твоим недоношенным бложиком, если захочет? С твоими каналами и чатиками? Развлекайся, но знай меру.

Несколько секунд брат и сестра сверлили друг друга взглядами.

Внезапный поворот.

То чувство, когда враг превращается в невольного союзника.

— Не лезь в мои дела, — Света сделала робкую попытку защититься.

Выглядело жалко.

— Это дела рода, — отрезал Борис. — И даже больше. Твои действия отражаются на репутации КЛАНА. Папа вмешается, если ты не одумаешься, сестрёнка.

— Чего он хочет? — не выдерживает Лана.

Борис покосился на меня.

— Любые добрачные отношения в роду Громовых закрепляются помолвкой. Хочешь потрахаться без обязательств... Что ж, делай это, но не афишируй публично. Запись с тегом «корсаковы» должна быть удалена. Напряги своих модераторов, чтобы вычистили ветки с Лагранж.

Лана закусила губу.

Тоскливо посмотрела на меня.

Вот только я не увидел сожаления по поводу несостоявшихся отношений. В глазах блогерши читалась тоска по лайкам, фолловерам и продвижению в топ выдачи. Ещё бы — связь с наследником экс-императорского щита... Отличный инфоповод, чтобы расшевелить гламурное болото.

— Хорошо, — блондинка сдалась.

Чуме передалось настроение хозяйки. Изменённая собачка с обидой уставилась на меня и Бориса. Тявкнула для проформы и заскулила.

— Я не закончил, — продолжал напирать Борис.

В эти секунды я понял, что гадкий характер — это ещё не всё. Борис понятия не имеет о честных поединках, уважении к девушкам и тем, кто ниже его по статусу... но из блондинчика выйдет достойный преемник лидера Стерха. Жёсткий, умеющий гнуть свою линию и защищать политику клана.

— Что ещё? — Лана исподлобья посмотрела на брата.

— С этого дня любые посты и фотографии в блогах, видео на канале и прочая чушь будут согласовываться с нашей пресс-службой, — добил блогершу Громов. — Не пройдёшь модерацию — контент будет удалён.

— Да вы издеваетесь! — возмутилась Светка.

— Хочешь поговорить с отцом на эту тему?

Девушка покачала головой.

Когда мы вышли в гостиную блока, я повернулся к Борису:

— Спасибо.

— Это не ради тебя, — покачал головой Громов. — Она подрывает репутацию клана.

— Я понимаю.

— И не думай, что подкатил к моей сестре... и сразу станешь своим, — на лицо блондинчика вернулось обычное надменное выражение. — Корсаковы — не чета Громовым.

— Да мне срать на ваш клан, — беззлобно фыркнул я, хлопнув Бориса по плечу. — Хорошего дня.

Не успел я вернуться в свою комнату, как на телефон пришла эсэмэска. Отец сбросил кругленькую сумму на мой счёт. Похоже, компенсировал все прошедшие недели плюс ещё немного добавил сверху.

Хех.

Сразу потеплело на душе.

Бывают и светлые полосы в жизни.

...Через два часа мы условились с Дашей о встрече у портала, ведущего в Питер. Отец, подобно другим столичным аристократам, присылает за дочерью авто с личным водителем. О моём согласии заглянуть в гости Даша уже сообщила, так что остаток дня я потрачу на знакомство с человеком, решившим протащить меня на императорский приём.

Саймон проснулся ближе к полудню, тут же занял душ, а затем предложил заказать завтрак. Мы наспех перекусили свежей пиццей с морепродуктами, выпили чаю, потрепались обо всём на свете, а затем рокер убежал к своей ненаглядной Полине. Оставшись в гордом одиночестве, я решил скоротать время за учебниками.

Наибольший объём теоретических знаний был связан с экономикой, дистриктоведением, новейшей и внешней историей, основами магии и призывной деятельностью. Обложившись конспектами и книгами, я возблагодарил богов за то, что не учусь на каком-нибудь химмаге, факультете рун или портальной инженерии. Вот где зубрёжка правит бал. А вместе с тем — заковыристые формулы, законы и правила построения рунных цепочек.

По истории добавилось громадное количество дат.

Мы сейчас застряли в начале двадцатого века, а там — сплошные контакты с запортальными цивилизациями, войны, пакты, мирные договора и начало внешней торговли. Формирование первых кланов, упадок Атлантиса, укрепление Новой Византии и возникновение Тихоокеанского Содружества. Дрязги, борьба за одарённых, попытки взять под контроль внешние порталы, прорывы и... взрывной технологический рост.

Именно Россия первой додумалась обменивать ресурсы на запортальные технологии. Правда, в моём мире это не привело к научно-техническому прогрессу и возвышению, а здесь — привело. В этой реальности Николай Второй вообще не пришёл к власти. Отец несуществующего государя, Александр Александрович, был младшим братом в семье, а потому специализировался на военном деле. У нас Николай Александрович умер от менингита в возрасте двадцати одного года. Как и в Империи-2. Это случилось во время путешествия цесаревича по Италии в 1865 году. Здесь же, после прихода Основателя, на помощь будущему монарху явился мощный целитель, который и уберёг российский престол от грядущих потрясений. Таким образом, в первые годы двадцатого века Россией правил Константин Второй, старший сын Николая Александровича. Примерно в этот же период возвысились Строгановы, которые основали существующий и по сей день клан Наследие.

Константин Второй хорошо почувствовал дух времени. К этому моменту императоры всероссийские женились исключительно на одарённых девушках, понимая всю значимость силы крови учеников Основателя. По сути, дом Романовых первым начал культивировать евгенический отбор на просторах Российской империи, чем и обеспечил своё базовое преимущество перед кланами. Впрочем, Константин не ограничился укреплением дома через рождение сильных обладателей Дара. Великий государь озаботился реорганизацией промышленности и подтягиванием страны к уровню запортальных держав. В дипломатию, внешнюю разведку и внедрение чужих технологий вкладывались громадные средства. Вскоре стало очевидным, что мы обгоняем Византию в научном и культурном отношении. И это — несмотря на обилие опасных порталов и меньший товарооборот с иномирцами.

Германия не сумела прорваться в высшую лигу, её конкуренция с Англией и Францией так и не наметилась. Дело в том, что ключевые банковские и промышленные ассоциации к 1910 году контролировались кланами одарённых и правящими домами. Германский капитал фактически слился с российским, англо-французские группировки были задавлены Новой Византией. Колониальная политика сменилась гонкой за выгодными торговыми контрактами с запортальем. Противостояние между великими державами развернулось в альтернативных вселенных, где множились посольства и торговые представительства кланов. Россия не лезла в Средиземное море, но контролировала Балтику и северные пути, а также наладила взаимовыгодное сотрудничество с Империей-2.

Рельсовая политика была неразрывно связана с первыми разработками в области портальной инженерии. Британцы первыми научились создавать устойчивые арочные образования и прокладывать через них железнодорожные пути, что было равнозначно транспортной революции. Англичане сумели в кратчайшие сроки построить магистраль, связавшую воедино Африку с Индией, а вот проект Багдадской дороги, инициированный Берлином, провалился. Да и не было никаких шансов у Берлина подчинить Турцию, ведь Новая Византия уже заняла лидирующие позиции по торговле с иными мирами. Ближневосточные конфликты могли бы послужить отправной точкой для глобальной мясорубки, но, повторюсь, имперские кланы уже прочно вошли в европейскую жизнь. Наследие и Стерх контролировали чугунную промышленность соседних стран, банки, угольную и нефтеперерабатывающую сферы. Чем больше ресурсов перекачивалось в запорталье в обмен на знания и технологии, тем сильнее становились кланы. Равно как и дом Романовых...

Отложив учебник по истории, я понял, что пора собираться.

Тучи разошлись, над Брянщиной стояла сухая и тёплая осень. Учитывая события последних часов, моё настроение быстро улучшалось. Я выбрал для визита к Вешенским удобный костюм-тройку и, подумав, вооружился «барсом». Не то, чтобы я не доверял людям, с которыми в будущем могу породниться. Скорее, я не доверял миру за пределами Магикума. Уж больно часто я влезаю в неприятности, которые подстерегают меня за каждым углом. Кобуру я оставил в сейфе, а пистолет с тремя запасными обоймами запихнул в ноосферу. Когда осваиваешь призыв на должном уровне, так гораздо удобнее.

В назначенное время мы встретились с Дашей у питерского портала. Девушка выглядела буднично — широкие штаны, ботинки на рифлёной подошве, клетчатая то ли рубашка, то ли куртка. Круглые солнцезащитные очки, волосы собраны в гульку.

— Классно выглядишь, — сделал я дежурный комплимент.

Даша улыбнулась, но ничего не сказала.

В Питере нас встретил угрюмый охранник с повадками бойца арены. Крепкий мужик, но не шкаф. Походка скользящая, движения предельно эргономичны. Чёрный костюм, гарнитура в ухе. Мужик провёл нас к хромированному серебристому монстру на парковке, услужливо открыл дверцы, пропуская каждого в салон. Дорогущий салон, весь в коже, с открывающейся панорамной крышей, климат-контролем и рунными вставками, защищающими электронику от мощных волшебников. Между люксовыми сиденьями, отделанными перфорированной кожей, обнаружился встроенный холодильник с напитками.

Мы устроились на заднем сиденье, и охранник вывел свою зверюгу с парковки.

Я почти не удивился, когда понял, что внедорожник направляется в сторону Финского залива. В моём мире на побережье расположен элитный Курортный район, в котором построили особняки некоторые менеджеры «Ростехно». Здесь же Финский залив облюбовали аристо.

По дороге мы чуть не угодили в пробку, но охранник, игнорируя навигатор, ловко обогнул скопление машин по лабиринту боковых улочек. Через несколько минут внедорожник вырулил к платной эстакаде, и там уже шофёр, присланный Вешенским, дал волю русской душе. Втопил так, что за три секунды мы разогнались до сотки, а ещё через полминуты спидометр показывал совершенно фантастическую для местных реалий цифру в четыреста кэмэ.

Меня вдавило в спинку сиденья.

Под эстакадой развернулась электронная плата современного мегаполиса, пересечённого артериями улиц, трамвайными путями и линиями пожелтевших аллей. В разных концах города мелькали фиолетовые точки порталов. Именно сейчас я смог оценить масштабы имперской столицы, сумевшей не только сохранить атмосферу седой старины, но и вписать новенькие ЖК в общий концепт.

Машина влетела на полной скорости в портальную арку и вынырнула у побережья Финского залива. Водитель сбросил скорость, свернул с платной трассы на кольцевую развязку и выехал на широкий проспект. Я не сразу понял, где мы, покка не сверился с навигатором. Внедорожник мчался по Новой Приморской магистрали, пересекающей трассу К-2. В моём мире это шоссе называлось иначе и связывало материковую часть Питера с Котлином. Слева от меня простиралась бескрайняя громада Финского залива, справа — утопающий в красках осени лесопарк. Мы неслись на север, в сторону Сестрорецка. Собственно, Сестрорецк — это город из моего среза реальности. Здесь могло быть что угодно, память Корсакова никаких подсказок на сей счёт не давала.

— Далеко вы забрались, — тихо произнёс я, когда внедорожник провалился в очередной портал, и на карте высветилось восточное побережье Сестрорецкого Разлива.

— Кто бы говорил, — подколола Даша.

А ведь не поспоришь.

Наша родовая усадьба тоже стоит на отшибе.

Машина съехала с четырёхполосного шоссе на трассу второстепенного значения, а потом и вовсе на грунтовку. Минут через пять мы уже ехали среди сосен, в просветах между которыми виднелись пляж и берег водохранилища. На дорогу мы потратили не больше получаса, но я понимаю, что ключевую роль здесь сыграли порталы.

Пляж сменился охраняемой территорией коттеджного посёлка.

Я бы сказал — элитного коттеджного посёлка.

Два-три десятка домов, каждый из которых уместнее было бы назвать виллой. Полное отсутствие типовой застройки. Все дома разные, явно спроектированные по индивидуальному заказу. С собственными участками, обнесёнными кованными и каменными оградами. Подъездные дорожки, пешеходные тротуары, магазин и почтовое отделение...

Наши айди сверили на КПП и машину беспрепятственно пропустили внутрь.

— Почти приехали, — сказала Даша.

Это я и сам понял.

Автомобиль притормозил у массивных откатных ворот, вписанных в двухметровый забор. Камень, рунные цепочки, видеокамеры. Очередное КПП. Правда, здесь нас никто не проверял.

За воротами развернулась обширная зона, покрытая молодыми елями и берёзками. Петляющая среди деревьев дорожка влилась в парковку перед особняком Вешенских.

Дом произвёл на меня впечатление.

Я бы назвал это теремом, а не загородной усадьбой. Массивные брёвна, острый конёк, открытые и застеклённые террасы. Флюгер, печная труба... Усадьба была основательной, просторной и какой-то... уютной. Хозяин явно тяготел к старине и деревянному зодчеству, но при этом всё обустроил грамотно, на века. Не сомневаюсь, что брёвна пропитаны интересными смесями и зачарованы укрепляющими цепочками. Чуть в стороне высился коттедж попроще — для охранников и прислуги.

Шофёр первым вышел из машины. Открыл дверь, помог выбраться Даше, затем обошёл внедорожник сзали и выпустил меня. Всё это — молча, с почтительным выражением на лице.

Мы поднялись на высокое крыльцо по деревянным ступеням. Навес поддерживали резные колонны, входную дверь явно сконструировали из наборного дуба.

Никаких признаков герба я не заметил.

Впрочем, не все любят выпячивать своё благородное происхождение.

Едва мы переступили порог, навстречу вышел Игорь Игнатьевич.

— Здравствуй, Виктор. Окажешь мне честь?

Не успел я опомниться, как в руках у гостеприимного хозяина оказались два кривых керамбита.

Глава 5

Я действовал на рефлексах.

Шаг в сторону, мягко заслонить Дашу, принять нижнюю стойку. Первый взмах проходит над головой, вторым противник пытается подрезать мне артерию на бедре. Жёсткий блок, уклонение, удар в открывшийся подбородок. Вешенский непостижимым образом успевает сдвинуться на полшага, и мой кулак лишь немного задевает челюсть.

Призываю «барс».

Глядя в дуло табельного пистолета, отец Даши усмехается и отзывает керамбиты.

— Папа! — Даша только сейчас успела среагировать.

Убираю пушку в ноосферу.

Мы больше не в стойках.

— Маленькая проверка, — Игорь Игнатьевич протягивает мне руку. — Искренне рад тому, что молодой человекй её прошёл.

Жму цепкую ладонь.

Передо мной — среднего роста мужчина. Острые черты лица, классическая стрижка, светло-русые волосы. Брюки со стрелками, белая рубашка, вязаная жилетка. Достойный компромисс между домашней одеждой и официальным дресс-кодом. Между Дашей и господином Вешенским сходства почти нет. Разве что глаза. Те самые, затягивающие. Чёрные, словно безлунная ночь в ноябре.

— Оригинально вы гостей встречаете, Игорь Игнатьевич, — улыбнулся я.

— Не просто гостей, — поправил меня фармацевт. Возраст господина Вешенского я так и не сумел определить. То ли тридцать, то ли сорок. Подозреваю, что он гораздо старше по паспорту. — А сына моего сослуживца и сокурсника в Магикуме. Юношу, который в будущем претендует на должность императорского щита. И, чего греха таить, весьма занятного человека.

Я огляделся в поисках дворецкого.

— Слуг я отпустил, — хозяин перехватил мой взгляд. — Пообщаемся в тихой семейной обстановке, если ты не против.

Очередная проверка?

Хозяйская эксцентричность?

Надо отнестись повнимательнее к этому типу.

Наша короткая схватка произошла в помещении, которое я бы назвал холлом и гостиной одновременно. Обширная комната с деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. Добротная мебель из натурального дерева и кожи. В центре — сложенный из массивных камней очаг, под которым обнаружилась ниша с дровами. Очаг квадратный, островной. В потолок врастает металлическая вытяжка с раструбом, нависшим над весело потрескивающими языками огня.

Мы с Дашей сняли обувь, убрали в нижнюю секцию платяного шкафа и последовали за хозяином.

Вокруг очага сосредоточился П-образный диван, повёрнутый таким образом, чтобы гости могли наслаждаться видами за панорамным окном. Судя по всему, створки были раздвижными, потому что снаружи находилась открытая терраса. Ещё дальше — сад камней, небольшой пруд и усыпанные палой листвой парковые дорожки.

— Предлагаю пообедать, — сказал Игорь Игнатьевич, потянувшись к ручке двустворчатой двери под лестничным маршем. — А уж затем посидим у огня, отдохнём. Или в шахматишки поиграем.

— Папа, — обиделась Даша. — Мне будет скучно.

Я подумал, что в шахматы Даша наверняка умеет играть на приличном уровне. Мне же придётся уточнять, какой буквой ходит конь, чем отличается слон от офицера и можно ли укреплять фигуры заклинаниями. Если честно, ни разу в своей прошлой жизни не сидел за шахматной доской.

— Тогда бильярд? — предложил Вешенский, пропуская дочь в обеденный зал.

Пожимаю плечами.

Мне всё равно.

Чем бы мы не занимались после обеда, всё будет сводиться к попыткам Игоря Игнатьевича постичь мою загадочную душу.

Обеденный зал был просторным и светлым, нестандартной скошенной формы, что вызывало мысли о дачных верандах. Три стены с окнами говорили о том, что помещение угловое, выдвинутое в сад. То ли поздняя пристройка, то ли изначально так задумано. В центре — круглый стол, над которым нависла многоступенчатая люстра. У меня сразу возникла мысль, что предназначался этот зал для большой семьи, но по неведомым причинам из всего рода остались лишь отец да его дочь. При таком раскладе и слуги ни к чему...

— Прошу, — Вешенский сделал приглашающий жест.

Я выдвинул стул, усадил Дашу и поискал взглядом своё место.

— Садись, где удобно, — резрешил хозяин.

Всего три стула.

Значит, Вешенские привыкли к уединённому образу жизни.

И тщательно спланировали мой визит.

Стол уже был накрыт на три персоны. Мы начали с густого и наваристого супа-пюре, затем переключились на тушёные овощи с рыбой и балыком. Вешенский взял на себя перемены блюд, категорически отказавшись от помощи. Время от времени он поднимался из-за стола, чтобы убрать грязные тарелки и принести что-то новое, благоухающее ароматами специй.

Я бросал на Дашу непонимающие взгляды, но девушка лишь улыбалась в ответ.

Когда Игорь Игнатьевич в очередной раз скрылся за дверью кухни, Даша пояснила:

— У отца страсть к кулинарии.

— А слуги? — опешил я. — Зачем самому на кухню ходить?

— Это знак особого расположения.

Вернувшись с жарким из индиейки, хозяин усадьбы повёл неспешный разговор:

— Вам, юноша, может показаться необычным наш образ жизни. Дело в том, что я в последние годы полюбил готовку, но времени на это хобби категорически не хватает.

— Получилось отменно, — признал я.

— Благодарю, — сухо улыбнулся зельевар. — Видите ли, у кулинарных изысков и приготовления зелий много общего. Думаю, в этом и кроется причина моей увлечённости.

— А какое отношение к готовке имеют керамбиты? — я решил добавить в диалог щепотку перца.

— К готовке — никакого, — Вешенский подложил себе и мне по ложке салата из морепродуктов. — А к вам — самое непосредственное.

— Проверка.

— Она самая.

— И что вы увидели, если не секрет?

— Не секрет, — Игорь Игнатьевич отпил немного белого вина из своего бокала. — Вы действовали на автомате, что говорит о серьёзной подготовке. Многолетней подготовке. А это идёт вразрез с тем образом... молодого повесы... к которому я привык на протяжении последних лет.

— Не помню, чтобы мы встречались.

— И не вспомните, — ухмыльнулся зельевар. — Когда аналитики просчитывают родство на десятилетия вперёд, главы родов следят за потенциальными... женихами. Раз уж мы заговорили откровенно, я наблюдал за тобой, Витя, примерно с пятилетнего возраста. Не против, если на «ты»?

— После такого обеда — не против.

Игорь Вешенский коротко хохотнул.

— Так вот, меня не проведёшь. Ты изменился за этот год и очень серьёзно. Заметь, — зельевар перехватил мой настороженный взгляд, — я не пытаюсь выяснить, в чём причина столь основательных... метаморфоз.

Пригубив из своего бокала, жду продолжения.

— Второй момент, — Вешенский отрезал ножом ломтик балыка. — Ты заслонил собой девушку, убрав её с линии поражения. Опять же, действуя на инстинктах. Что само по себе похвально. И, наконец, ты не позволил вскрыть себе вены. В реальной схватке я остался бы лежать на полу. И это меня безмерно удивило, поскольку кое-какой боевой опыт у меня имеется. Учился в Магикуме, сам понимаешь.

— Было бы забавно, — заметил я, — ничего не сделать в сложившихся обстоятельствах. И умереть в гостиной вашего дома. Как вы представляете себе кровную вражду с бывшими императорскими щитами?

— Очень хорошо себе представляю, — парировал Вешенский. — Мы с твоим почтенным батюшкой служили в одном отряде сдерживания. Он был моим командиром.

— Вот оно как.

— Да, так. И я знаю, что он пришёл бы сюда за моей головой, несмотря на давнюю дружбу.

— И всё же пошли на риск.

— О, никакого риска, — мужик небрежно взмахнул вилкой. — Я моментально заштопал бы твои царапины. Ещё и целебным эликсиром угостил бы на посошок.

— Как всё ловко складывается.

Даша внимательно слушала наш разговор, но благоразумно помалкивала.

— Но самое примечательное, — прожевав кусочек балыка, выдал отец моей дамы, — это твоё оружие.

В лице я не изменился, но внутри всё напряглось.

— «Барс», — Вешенский словно попробовал это слово на вкус. — Оружие спецподразделений, которое в обычных магазинах не продаётся.

— Вдруг это муляж, — хмыкнул я.

— Нет, — дотошный фармацевт качает головой. — Не муляж. Я насмотрелся на такие игрушки в посольстве. У нас половина сотрудников была из внешней разведки. И всё умели вытаскивать пушки из ноосферы. Вот прям как ты.

— Интересная теория, — я изобразил сарказм. — Получается, я — это не я. Меня подменили нынешним летом. Вероятно, Виктора Корсакова убили, а на его место прислали переделанного биомагами агента. Для слежки за императорским щитом, вдруг крамольные мысли думает. Заодно можно поступить в Магикум и потратить там пять лет на изучение дисциплин, которые я давно знаю.

Мой шутливый тон Игорь Игнатьевич оценил.

Но не повёлся.

— Ёрничаешь. Я обдумывал другие схемы, но пока не стану их озвучивать.

— Папа — известный конспиролог, — Даша решила разрядить напряжение, которое мы нагнетали. — У него всё не так, как на самом деле.

— Лучше здоровая паранойя, — изрёк сослуживец бати, — чем дубовый гроб в раннем возрасте.

— У меня действительно есть «барс», — сдался я. — И право на его ношение тоже есть. Каким образом я его получил, озвучивать не стану. А вам выяснять не советую.

Вешенский не был человеком, которому безнаказанно угрожает каждый встречный. И полыхнувшее в зрачках фармацевта тёмное пламя дало мне знать, что я чуть было не пересёк красную линию. Здравомыслие возобладало. Зельевар понял, что с владельцем «барса» ругаться не стоит. Не знаю, какие теории перевернулись в голове этого нелюдимого интеллектуала, но он решил оставить их при себе.

— Поверю на слово, — Игорь Игнатьевич сделал глоток из бокала и продолжил трапезу. — Ты мне нравишься гораздо больше, чем... твоя прежняя версия. Однако войди в моё положение. Я обеспокоен событиями, произошедшими в «Филимоново». Мимы, неизвестные злоумышленники... И навыки, которых по всем законам логики у тебя не должно быть.

— И всё же, — я посмотрел в глаза фармацевту, — вы согласились на то, чтобы я составил партию Даше.

— Людям надо давать шанс, — Вешенский собрал пустые тарелки и отправился за десертом. Из кухни раздался приглушённый голос: — Мороженое будете с малиновым сиропом или земляничным?

— Малиновый! — выкрикнула Даша.

— Земляничный, — сказал я.

Пока Игорь Игнатьевич хлопал холодильником и гремел посудой, Даша склонилась ко мне и прошептала:

— Не обижайся на папу. Через его допросы все мои друзья прошли.

— И парни?

— До тебя я ни с кем... не встречалась. Мы и с тобой не встречались, но...

Даша умолкла, и в этот момент вернулся глава рода с подносом, на котором красовались три стеклянных креманки, доверху заполненных мороженым. Вершины белых холмиков были залиты сиропом. Разобрав креманки вместе с ложечками, мы приступили к дегустации.

— Вопрос может показаться наивным, — перевожу взгляд со своей порции на главу рода, — но и мороженое вы готовить умеете?

— Могу рецептом поделиться, — сказал Вешенский, вооружившись чайной ложкой.

— Благодарю, — вежливо отказался я. — Мне с вами в любом случае не сравниться. Ммм... вкуснотища!

Последнюю реплику я выдал от души.

Мороженое действительно оказалось хорошим. Не лучшим в моей жизни, но добротный средний уровень. Зачёт, как говаривал один парнишка из моего старого отряда.

— Не буду ходить вокруг да около, — Вешенский скользнул взглядом по дочери и уставился на меня. — По поводу вашего возможного брака с Дашей мы с Андреем сломали много копий. Изначально планировали, не скрою. Потом я отказался от этой идеи... И вдруг — твоё внезапное преображение.

— После Детройта всё изменилось, — кивнул я.

— Ты изменился, — уточнил Игорь Игнатьевич. — В лучшую... и отчасти пугающую меня сторону. Извини за проверку, но слухи о твоих боевых возможностях ходят разные. Не удержался... Так вот. Мы вновь вернулись к этой теме в сентябре, но выходка твоей пассии, госпожи Лагранж, чуть было не поставила крест на затее. Не мне тебе объяснять... но подобное самоутверждение немыслимо в обществе, где мужчина-аристократ может иметь нескольких жён. Прости, дочка.

Даша слегка изменилась в лице.

— Будем реалистами, — продолжил фармацевт, — но даже в том случае, если бы ты решил жениться на менталистке из Лагранжей, что противоречит логике и здравому смыслу, то ей пришлось бы подвинуться ради культивации световых и огненных техник. Селяви, как говорят французы.

— Я это прекрасно понимаю.

— Вижу. И вот мы собрались за этим столом, что предполагает высокую степень доверия. Однако я скажу удивительную вещь, которую не всякий глава рода решится озвучить. Понимаешь, Витя, ещё вчера угасающим считался род Корсаковых. Но после того, что случилось с тобой... о наследнике императорского щита вновь заговорили. Даже Аксаковы, воротившие нос от предложенного евгениками альянса, кусают локти. Как видишь, и у меня не всё хорошо. С первой женой я развёлся, вторая погибла в автокатастрофе. Старший сын выбрал свой путь и перебрался на Моноземлю. Мы не общаемся. Даша — последний близкий мне человек на этой планете. И я хочу, чтобы она была счастлива.

— Сейчас вы спросите о моих намерениях, — догадался я.

— Ошибаешься. Не спрошу. Мы долго общались с Андреем, многое обсудили. И знаешь что? Наши взгляды сходятся. Ты не обязан быть щитом императора. Не обязан любить мою дочь. Аналитики дали информацию о вашей совместимости... примем её к сведению. Но я не стану навязывать Даше выбор будущего мужа.

Глаза девушки блеснули.

Мне показалось, или она растрогана?

— В общем, никто не станет на вас давить, — закончил мысль мой несостоявшийся тесть. — Общайтесь, ходите на приёмы. На балы. Да куда угодно. Захотите под венец...

— Папа! — Даша слегка покраснела.

— Ладно-ладно, — Вешенский жестом изобразил замок на губах. — Старый ворчун умолкает.

После обеда мы перебрались в гостиную, где всё ещё полыхал огонь. Странный огонь. Дрова уже давно прогорели, но языки пламени вели себя так, словно могли поддерживать себя духовной пищей. Возникло подозрение, что и тут не обошлось без колдунства.

— Перейдём к делу, — посерьёзнел Вешенский. — Осенний Раут — своеобразный пропуск в мир привилегированной знати и клановых сливок. Ты встретишься с лидерами Стерха, Наследия, Вечерней Звезды. С Искателями, опять же. Между тем, окружение императора не жалует своим вниманием Корсаковых. Тебе это известно.

— При дворе нас видеть не хотят, — согласился я.

— Не совсем верно, — мягко поправил фармацевт. — Корсаковых не хотят, но... твою кандидатуру неожиданно одобрили. На самом высочайшем уровне.

Игорь Игнатьевич воздел глаза к потолку.

— Даже так?

— Факт. Думаю, государь не прочь взглянуть на человека, ухитрившегося стать мастером на поздней инициации. Возможно, у Его Императорского Величества есть и другие соображения. Так или иначе, к тебе будет приковано всеобщее внимание. В том числе, и внимание Ярославцевых.

— Что они могут сделать? — осторожно спросил я.

— Формально — ничего, — Вешенский встал, чтобы подбросить в огонь парочку поленьев. От очага веяло приятным теплом. — Ты гость, они отвечают за твою безопасность. Могут прощупать. Поинтересуются планами на будущее. И мой тебе совет — лучше обзаведись этими планами.

— И они не должны касаться Дворцовой полиции, — предположил я.

— Конечно, — улыбнулся зельевар. — В противном случае тебя запишут во враги. И создадут массу проблем. Как ни крути, а Ярославцевы обрели силу после падения твоего отца. Держи при себе истинные намерения. Побеспокойся о ментальной защите. Не проводи слишком много времени с представителями правящего дома. Старайся держаться в поле моего зрения.

Это шло вразрез с моими планами.

Я намеревался проникнуть в Петергоф, чтобы заполучить пресловутое Дело Номер Один. Скопировать, прочитать. Выкрасть, если потребуется.

И мне жизненно необходимо затеряться в толпе.

Нет понимания, где хранятся столь важные документы. Нет знаний об охране, возможностях Ярославцевых, артефакторике, системе наблюдения, датчиках и камерах...

Задача кажется невыполнимой.

И это вызов Мраку.

Глава 6

— Ты изучала царский дворец в Петергофе?

Брукс уставилась в пиалу с зелёным чаем.

К моему вопросу она, вне всяких сомнений, подготовилась. Просто размышляла над тем, с чего начать ответ. За окном кафешки шумел ветер, над крышами домов перемешивались клочья серой мути. Изредка в просветы светило солнце, но небо затягивало. И начало холодать.

Мы сидели в среднеазиатской чайхане «Шорба».

Сидели, как все нормальные люди, на топчане. Сбросив обувь и скрестив ноги. Навернув по порции жирного самаркандского плова, запив всё это дело чаем и наполнив свои пиалы повторно. А что, имеем право.

После визита к Вешенским я ещё немного погулял с Дашей по городу, мило пообщался, договорился о свидании на завтра и отправился в тайную канцелярию, где благополучно огрёб люлей в яме. У Ким сегодня было паршивое настроение, и она дралась в полную силу, не давая мне спуска от слова «совсем». Ей тоже досталось, но символически.

И вот мы сидим в «Шорбе».

Заправляемся пловом.

Обсуждаем планы на будущее.

У противоположной стены суетятся повара узбекской наружности. Там в рядок выстроились три казана, от которых идёт умопомрачительный запах. Два казана почти опустели, в третий заложили новую партию мяса, риса и овощей.

— Да, — сказала Ким, сделав глоток из пиалы. — Я уже года два изучаю подступы, внутреннюю планировку, запретные и портальные зоны...

— Портальные? — перебил я.

— Ну, да. Ты же не думаешь, что члены правящей династии пользуются общественными арками? Все их дворцы, резиденции и апартаменты связаны в одну сеть. Точки доступа охраняются. Я даже слышала о том, что арки привязаны к биометрии, но лично не проверяла.

— Хорошо, — отмахнулся я. — А есть там у них... архив какой? Комната тайного знания? Библиотека для избранных?

Брукс погрозила мне пальцем:

— Не хочешь с дедом разговаривать.

— Желанием не горю.

— А придётся, — инструкторша одной фразой разрушила все сопливые надежды. — Во-первых, на роль такого хранилища претендует несколько залов дворца. Где именно искать то, что нам нужно, я не знаю. Во-вторых, надо знать, что бумаги повезли в Петергоф. А не, скажем, в императорское шале на Памире. Ну, а в-третьих, искомое могли банально оцифровать и спрятать в локальной сети, которую даже команда опытных хакеров не взломает.

— Эта сеть будет отрезана от Информа, — кивнул я. — И доступ туда можно будет получить лишь с компа императора.

— И членов его семьи, — добавила девушка. — А ещё — доверенных лиц. Руководство Дворцовой полиции, личники, министры. И то не факт.

Наиболее логичный вариант, как по мне.

Зачем хранить бумажный мусор?

— Я проделала адскую работу, — призналась Кимберли, глядя на проезжающие мимо машины. — Соцсети строителей, делавших ремонт. Проникновение в локалки к подрядчикам. Случайные съёмки. Архитектурные планы из разных источников. Чтоб ты понимал, дворец постоянно ремонтируется, переделывается и дорабатывается. Бесконечный процесс.

— Ремонт можно начать, — хмыкнул я, — но нельзя завершить.

— Типа того. На днях я всё принесу, покажу, расскажу.

— У тебя это на планшете?

— Есть даже голографические развёртки, — с гордостью сообщила Кимберли. — Слепо на них не полагайся, данные могли устареть.

— А что с датчиками, камерами, артефакторикой?

— Весь дворец этим дерьмом нашпигован, — признала Брукс. — Безопасность у них выведена на запредельный уровень. Твой же дед и постарался, а отец завершил начатое.

Какие у меня замечательные предки.

— Не отвлекайся от главного, — Брукс строго посмотрела на меня. — Разговор с дедом. Ты уже помирился с семьёй?

— Отец позвонил утром. Мы снова общаемся. Я любимый сын, меня пригласили в гости на следующих выходных.

— Чудесно, — обрадовалась Кимберли. — Вот и обработай деда.

— Фу, как грубо.

— Как есть.

У меня закрались серьёзные опасения по поводу того, кто кого обрабодает, но вслух я ими делиться не стал.

— МОР планирует серию коррекционных вмешательств, — сменила тему Брукс. — По всей Земле. Думаю, нас привлекут в качестве агентов прикрытия. Готовься выйти с этим ублюдком на связь.

— Он не может быть ублюдком, — хмыкнул я. — Это машина.

Брукс не ответила.

— Ты чего-то не договариваешь.

Девушка забарабанила пальцами по столу.

— Участились стычки с теневевиками.

— И?

— Гибнут эмиссары.

— Что с того?

— Сам подумай. Нас будут загружать по полной. А ещё сюда хлынут потоки свежего мяса. Это отвлекает. Я постараюсь взять удар на себя, но какими-то задачами и тебя нагрузят.

— А Петраускас?

— Он редактирует.

Возвращаясь после этогоразговора к официальному порталу в Магикум, я размышлял над тем, что намертво повязан с «Эскапизмом». Сейчас к моей помощи прибегают, чтобы обеспечить прикрытие для других эмиссаров, но однажды МОР догадается, что мои возможности расширились. Тогда перекинут на борьбу с теневиками. Или на полномасштабные вмешательства в историю. Ставки повысятся. И будет гораздо сложнее выйти сухим из воды.

Переступив порог блока, я сразу почуял неладное.

В углу гостиной с искажённым от страха лицом застыл Вадик. В правой руке ботаник сжимал сковородку, а его тело было окутано зелёным свечением. Наша дверь была распахнута настежь. Как и дверь в соседнюю комнату. Оттуда доносились грохот, маты, непонятное шуршание и визг.

Я замер, оценивая обстановку.

Перевёл вопросительный взгляд на портальщика.

— Тварь, — одними губами прошептал сосед. — Не ходи туда.

Перевожу взгляд на распахнутую дверь в соседнюю комнату.

Вовремя.

Из проёма вылетает что-то быстрое. Отталкивается от косяка, пересекает гостиную и пробует вцепиться мне в глотку, но я успеваю пригнуться.

Неведомая хрень врезается в стену.

И бежит вверх, огибая выключатель.

Я уже собираюсь рубануть по монстру светом, но из соседней комнаты выдвигается Саймон.

— Спокойствие! — рявкает рокер. — Не трогайте!

Саймон выставляет руку, окутанную бледно-розовым свечением, и тварь, успевшая добраться до потолка, замирает. Только сейчас мне удаётся рассмотреть отрыжку эволюции. Зверёк, которого я поначалу принял за белку-летягу, оказался видоизменённой мышью. Конкретно изменённой. Костлявой, с шестью когтистыми лапками и неким подобием кожистых крыльев за спиной. На таких особо не полетаешь, но фланировать по комнатам вполне реально.

Мышь не шевелилась.

Нарбут опустил сковороду.

— Ты ей управляешь? — удивился я.

— Только что научился, — лицо биомага озарилось довольной ухмылкой.

Пальцы Саймона слегка вздрогнули, взгляд затуманился. Неужели он транслирует приказы на ментальном уровне? Вряд ли, не слышал про такое у волшебников его класса.

Мутант пискнул, отлип от потолка и, расправив крылья, неспешно спланировал на ламинат.

А потом растаял.

Растворился в воздухе.

— Призванный монстр? — заинтересовался я.

— Конструкт, — пояснил Саймон. — Всё, спектакль окончен.

Вадик что-то буркнул себе под нос и удалился на общую кухню. Я там, кстати, ещё ничего не успел приготовить за всё время пребывания в общаге. Да и желания нет — хвала службе доставки.

— Что это было? — потребовал я ответа, когда за нами захлопнулась дверь. — Тайные правительственные эксперименты?

— У меня завтра факультатив по биомагии, — напомнил рокер. — А это вроде как... домашнее задание.

— Издеваешься над мышами?

— Это лабораторный образец, — обиделся мой приятель. — Нам выделили на всю подгруппу.

— И что дальше?

— Извлеку из ноосферы. Получу зачёт.

Я вспомнил, что Саймон поднял третий ранг на инициации, но при этом начал быстро развиваться. То ли бастарду досталась сила крови от неведомых предков, то ли он невероятно устремлённая личность. Одним словом, техники по биокоррекции чувак осваивал бодро.

Благодаря основам магии я знаю больше о типах и подтипах колдунства.

Биомаги способны изменять всё, что имеет животную природу. От амёбы до слона. Расход маны при этом зависит от габаритов объекта, подвергающегося воздействию. Нафантазировать биомаги могут любую ересь, но эта ересь должна быть сравнительно жизнеспособной. Поэтому на допах Саймон изучает зоологию и анатомию, а также учится встраивать свои порождения в существующие экосистемы.

Я уже вторую неделю пытаюсь разобраться в том, как работает это дерьмо. Наверное, если бы Саймон просто модернизировал организмы и натравливал этих мутантов на своих противников, всё было бы проще. Но нет. Биомаги манипулируют созданными тварями, отдают им приказы, отзывают-призывают... И даже подкармливают всякой дрянью, купленной в зоомагазинах. Чума, например, не брезгует мясом и собачьим кормом.

У переделанных существ есть некие зачатки разума. Опять же, по меркам животного мира. При этом мне выносит мозг их двойственность. В ноосфере отозванный монстр существует в виде идеи, гипотетического проекта, а в нашей реальности — жрёт, испражняется и спаривается с подходящими по формату зверушками. Правда, не даёт потомства, иначе наша планета превратилась бы в сущий ад. Управление, насколько я помню, осуществляется интуитивно, с применением эмпатии. Продвинутые мастера контролируют сразу нескольких тварей.

Многие путают биомагов и призывателей, но это неправильно. Первые дорабатывают имеющиеся организмы, им нужна основа для переделки. Вторые воплощают в реальность чистые идеи. Призванные существа не нуждаются в пище и сне, их надо поддерживать собственной маной.

— Ты над самокоррекцией работаешь? — спросил я, снимая ботинки.

— По учебникам такое не изучить, — проворчал Саймон. — А препод говорит, что мы не готовы.

— Ясно-понятно.

Поставив телефон на зарядку, я открыл ноут, влез в личный кабинет и убедился в неизменности расписания на понедельник. Вот он, ТВИМП. Родная имперская история. И универсальные магические техники... Стоп. Где техники? Вместо полезного и жизненно важного для меня предмета стояла пара турецкого языка. Турецкого языка, Карл!

— Да, я тоже в шоке, — выдал из-за спины Саймон.

***

История преподнесла неприятный сюрприз. На первом уроке мы изучали родоначальников клановых династий второй половины девятнадцатого века. После этого Аполинарий Феофанович зарядил контрольный срез. И не какие-нибудь убогие тесты, а подлинную проверку знаний с написанием множества букв. Хорошая память меня не подвела — ключевые даты я вспоминал без особых проблем.

Аврора вообще перестала со мной разговаривать. Отвечала односложно. Утром, на пробежке, держалась особняком. И лишь к обеду оттаяла. Поначалу я озадачился этой метаморфозой, но затем Саймон подсказал, что Громова выпилила в Росграме наши совместные фотки и сменила статус на «активный поиск».

Я выяснил, что универсальные техники пропали не случайно. Настасья Филипповна взяла отгул, чтобы навестить Диму на Моноземле. А это означало, что в конце недели мы столкнёмся с двумя парами УМТ. И, вероятно, с практикумом. И вообще. Чем ближе конец семестра, тем больше разных зачётов, контрольных и практикумов. В додзё с нас сгоняют семь потов, на полигоне стравливают одни отряды с другими и максимально приближают учения к боевой обстановке. На прошлой неделе погиб ещё один студент, из мещан.

Каждая смерть подстёгивала ребят к тренировкам.

Никто не хотел умирать в пасти призванного монстра. Или в какой-нибудь газовой камере, выдвинутой лабиринтом на полосу препятствий. Проектировщики оказались людьми, не обделёнными фантазией и чёрным юмором. Те, кто выжил на полосе, рассказывали жутковатые байки...

В додзё Бергман хорошенько нас погонял, разбил на пары и заставил отрабатывать атакующие комбинации на всех уровнях. Мне в спарринг-партнёры достался Молчун Прохор и это, доложу я вам, сродни битве с паровым катком. Или зерноуборочным комбайном. Здоровяк силушку свою богатырскую с трудом умел контролировать, так что руки и голени мне отбил по полной. Вместе с рёбрами.

После перерыва нас подстерегало холодное оружие. Тот же Бергман раздал тренировочные ножи без заточки, показал простейшие хваты-перехваты, тычки и режущие удары. Мы приступили к занятиям. Работали против вооружённого и безоружного противника, нож против ножа. Бергман прохаживался по залу, что-то подсказывал, недовольно морщился. Я видел, как сенсей задержался возле Нарбута и Саймона, забрал у ботаника клинок и начал колоть биомага в разных местах, что-то поясняя. Нарбут кивал. Рокер дёргался всякий раз, когда тупое лезвие касалось его шеи, бедра или виска. Сенсей медленно вёл правую руку к цели, а левой ладонью указывал себе на плечо, локоть, кисть, полусогнутые колени. После этого демонстрировал варианты атаки.

Я увлёкся процессом и не заметил, как пролетели два академических часа.

Переодевшись, мы отправились в тир.

Близился вечер, а вместе с ним — запланированное свидание с Дашей. Я ни секунды не сомневался в том, что наша встреча — именно свидание, а не что-то иное. Вешенская виделась мне эдакой тёмной лошадкой, ожидать от которой можно чего угодно. Выглядит скромницей, но при этом умная, расчётливая и хорошо понимающая, чего хочет от жизни. Меня неодолимо влекло к этой девушке, стоило присмотреться к ней получше.

Отстрелялись, разбрелись по факультативам.

Я совершенствую родовые техники, учусь фехтовать световым клинком. Делать это гораздо сложнее, чем обычным оружием, поскольку энергетический меч не имеет веса. Соответственно, не рассчитаешь силу удара, не почувствуешь баланс. Ощущение такое, словно попал в компьютерную игру. Всё выглядит реалистично, но действуешь неуверенно. Лия Андреевна сказала, что я привыкну. Первичная адаптация укладывается в несколько недель. Это работает даже с теми, кто привык фехтовать тяжёлой рапирой, катаной или прямым цзянем. Тут важно не зацепить самого себя. Я ведь не обладаю иммунитетом к собственной магии, так что надо практиковаться в любую свободную минуту...

Теперь, когда я освоил боевой транс, мне гораздо легче. Не нужно всякий раз после тренировки погружаться в медитацию. Это одна из причин, по которой я не сомневаюсь в успешной сдаче ТВИМП.

Моя сила растёт.

Знаете, меня серьёзно заинтересовал вопрос поднятия ранга. Тут много непоняток. Например, я не дорубаю, какие факторы влияют на получение ранга при инициации. Ну, хрен бы с ним, получил уберплюшку и живи дальше. Так ведь имеется восьмая ступень. Грандмастер. А ещё — магистр и архонт. И тут невольно напрашиваются очередные сравнения с компьютерными играми. Каждый следующий уровень поднять намного тяжелее предыдущего.

Вот несколько фактов в копилку.

Почти шестьдесят процентов поступивших поднимают на инициации адепта, ещё двадцать процентов — новика. Остальные приходят уже с рангом, полученным в императорском святилище. Какими бы фанатами культивации ни были родители одарённого, раньше двенадцати-четырнадцати лет его в святилище не поведут. Слишком велики риски. Так вот, эти вундеркинды вполне способны подать документы в Магикум, будучи новиками или заклинателями. Внимание, вопрос: что светит наиболее продвинутым ученикам на последнем курсе?

Обращаемся к статистике.

Семьдесят процентов прокачиваются до заклинателя. Двадцать — до сведущего. Девять и девяносто девять сотых — до продвинутого. И лишь единицам суждено стать мастерами. Дальше начинается спираль бесконечного восхождения с шагом в пять, десять и даже пятьдесят лет. И тут уже многое зависит от силы крови. Нет, не так. ВСЁ зависит от силы крови. Люди с хорошей наследственностью на склоне лет превратятся в архонтов. Вот только людей этих на планете единицы. Подавляющая масса одарённых умрёт, так и не добравшись до ступеньки грандмастера. А кому-то это нафиг не нужно. Счастье и успех — понятия субъективные.

Размышляя над этими вопросами, я отправился в административное здание.

Меня ждала очередная взбучка от Брукс.

Глава 7

«Осень» нам надоела.

Обоим.

И я решил повести Дашу в ресторан второкурсников — «Зиму». Никаких ограничений на входе по году обучения не существовало, а мне было интересно посетить это заведение.

Чтобы попасть на кампус второго курса, нам пришлось пересечь южную часть студгородка, в которой я бывал нечасто. Тот же лесопарк, но более ухоженный. Вместо тропинок чаще встречаются каменные дорожки, беседки и лавочки. Фонарей больше, опять же.

Мы шли, увлечённо разговаривая.

Даша куталась в шарф, а её голову украшала фетровая шляпа-трилби. Едва мы встретились, я почуял запах дорогого парфюма.

В лесу, когда нас обступили шелестящие кроны деревьев, Вешенская коснулась пальцами моей руки. Я сжал ладонь девушки в тонкой перчатке. Этот простой жест, демонстрирующий привязанность, сделал нас ближе. И показался естественным, несмотря на детскую наивность.

— У меня есть несколько клановых друзей, — щебетала Даша, и я чувствовал её тепло сквозь перчатку. — Мы с детства дружим, но сейчас они как-то напрягают.

— Почему? — спросил я.

— Заносчивость, — пояснила Даша. — Снобизм. Не знаю, как объяснить. Ты и сам всё это видишь, разве нет?

Мне пришлось согласиться.

— Папа говорит, что кланы — это пережиток феодализма. А нужны они, чтобы эксплуатировать всех, кто слабее. Сам клан не делает тебя сильным. Ты остаёшься винтиком.

— Ну, это же очевидно.

— Не для всех, — возразила Даша. — Посмотри, что творится на потоке. Мещане из кожи вон лезут, чтобы выслужиться перед клановцами. Показать себя, сдружиться со Стерхом или Искателями. Девушка готова переспать с парнем, если он из клана. Рассчитывая в будущем на некую выгоду. Понимаешь?

— Очень хорошо.

— Тут уже многие так сделали. И предсказуемо ничего не получили.

— Евгеника, — хмыкнул я.

— Не только, — Вешенская покачала головой. — Тебе ведь может попасться талантливая одарённая, взявшая новика на инициации. Бастарды, куда ж без них. Просто у клановцев, как и у других аристо все альянсы расписаны на десятилетия вперёд.

— Не все клановцы — аристо, — заметил я.

— Верно. Но ты же понимаешь, мещанину из клана проще найти девушку благородного происхождения, чей род обеднел. Отцы таких девушек с радостью заключают неравные браки, ведь им открывается дорога в клан. А простолюдины обзаводятся гербом.

— Честный обмен, — признал я.

— Не спеши с выводами. Вступив в клан, ты можешь развестись и остаться в нём. Это прогулка по трупам.

— Брак по расчёту — это всегда прогулка по трупам.

Ответить на мои слова Даша не успела.

Лес расступился, открывая нашим взорам...

«Зиму».

Белое здание в форме юрты смотрится посреди соснового бора... необычно. Примерно как НЛО из другой галактики в трущобном квартале Мумбаи. Вообразите себе поляну с двухэтажной полусферой. Частичное панорамное остекление. Я вижу два зала, столики, ужинающих людей. По залам величественно перемещаются официанты. Главный вход тоже стеклянный, с раздвижными створками на датчиках.

— Я слышала, здесь зависают студенты, решившие отпраздновать Новый год в Академии, — сказала Даша.

Что ж, могу себе это представить. Поляна укутана сугробами, на сосновых лапах — снежные шапки. Чёрные небеса источают белый пух, оседающий на изогнутых оконных рамах...

И огоньки.

Гирлянды лампочек, перемигивающихся зелёным, красным, фиолетовым...

Думаю, тут будет красиво. В моей реальности под Брянском можно дождаться разве что проливного дождя или торнадо, бушующего над бескрайней степью.

Сейчас — не так.

Угрюмый осенний лес. Скрипящие на ветру сосны. Клочья облаков, гоняющихся друг за другом среди звёзд. И убывающая луна, напоровшаяся брюхом на вершины деревьев.

Фойе встретило нас гулкой тишиной и полупустым гардеробом, за стойкой которого дежурила улыбчивая пожилая женщина. Я помог Даше снять пальто, избавился от своей куртки и получил жетончик с номером вешалки. Шляпу и шарф девушка тоже сдала.

Хостес в фойе не было, так что мы направились к очередным стеклянным дверям, ведущим в обеденный зал первого этажа. Дальняя стена купола оказалась плоской — там проектировщики разместили кухню. На второй ярус вела спиральная лестница в центре зала.

Вечером включилось холодное освещение.

Потолочные панели не оставляли теням ни единого шанса.

Мы с Дашей поднялись на второй этаж — туда, где предпочитали ужинать романтически настроенные пары. Из царства холода и отстранённости мы попали в уютное помещение с закругляющимся сводом. Прозрачным сводом, сквозь который можно любоваться луной и звёздами. Пять или шесть столиков, разбросанных по залу, были освещены настольными лампами. Матерчатые абажуры с бахромой создавали ощущение домашнего уюта. Здесь только телескопа не хватает, подумал я, шагая вслед за своей спутницей к изогнутой стене купола.

Мы здесь были почти одни.

На противоположном краю помещения ворковали парень и девушка. Фоном играла однообразная мелодия, сквозь которую прорывались звуки метели. Блин, вы бы ещё голограмму снегопада включили.

— Очень мило, — сказала Даша, оценивая интерьер. — Ты здесь бывал раньше?

— Ещё нет.

Столики были совсем крохотными, рассчитанными на двоих человек.

Как выяснилось, в «Зиме» доминировала скандинавская кухня. Я заказал себе мясные фрикадельки с отварным картофелем и деревенской сметаной. Плюс норвежский салат с икрой лосося и печенью трески. Даша ограничилась каким-то диетическим супчиком, от которого на меня повеяло целым набором специй, и рыбным гратеном со стручковой фасолью. Под это дело нам принесли бутылочку пино нуар. В качестве десерта мы взяли по чашке горячего шоколада.

Даша начала увлечённо рассказывать о своём летнем путешествии по Европе и Византии, я внимательно слушал, вворачивал какие-то фразы, а потом решил задать мучивший меня вопрос:

— Я вижу, ты обожаешь путешествовать.

— Если удаётся выкроить несколько недель, — признала Даша. — Папа говорит, что дела на первом плане...

— Ну, это понятно, — улыбнулся я. — А что с другими мирами?

— Однажды мы съездили в Оазис.

— Куда?

— Есть такой курорт. Безлюдная планета, там вообще нет цивилизации. Мне понравилось, но погулять особо негде. Представь: ничем не ограниченные популяции хищников, разросшиеся до безобразия экосистемы. Там, по сути, нет городов, только охраняемые курортные посёлки. Чтобы переехать с одного места на другое, объединяешься с другими туристами в караван, нанимаешь охрану, соблюдаешь кучу правил безопасности... Тебя ещё и разными вакцинами обкалывают.

— А что с географией?

— Материки — как у нас, — ответила Даша, расправляясь с супом. — Зелени много. Воздух чистый... аж голова кружится. Воду можно пить прямо из ручья. Практически из любого. Там почти все курортные посёлки в умеренном поясе, но есть и островные поселения. Ближе к экватору.

— Загадят, — уверенно заявил я. — Ресурсы же.

— Не факт, — Даша покачала головой. — Смотри, там запрещены машины на ДВС. Специально завезли электрокары, поставили ветряки и развернули солнечные батареи. На острова ходит парусная яхта. И постоянно дежурят портальщики, они перебрасывают туристические группы.

Я прикинул стоимость такого отдыха.

— Элитный курорт?

— Очень, — улыбнулась Даша.

— Не припомню, чтобы Оазис рекламировали.

— И не будут. Витя, это как бы санаторно-курортная зона... для избранных. Туда приезжают члены императорской семьи, их приближённые, сотрудники дипмиссий, лидеры кланов... уверена, твой дед в теме. И отец.

— А вы там как очутились?

— Это было один раз, — отмахнулась Даша. — Папа тогда в посольстве работал.

И Даша принялась рассказывать о затерянных в средней полосе базах отдыха, отелях домашнего типа, озёрах, на которых обожают рыбачить люди постарше. О пробуждающихся первобытных эмоциях, посиделках у костра, верёвочных городках для детей. Выяснилось, что по Оазису курсируют дирижабли с обзорными палубами. Всего там четыре цеппелина, все на электродвигателях.

Портал в Оазис принадлежит Российской империи. Впрочем, иностранцы посещают это место по приглашению. Требуется допуск Искателей, отвечающих за дистрикт, или члена правящего дома Романовых. Деньги ничего не решают. Все зарубежные гости — персоны, облечённые властью в той или иной степени. Министры иностранных дел, главы влиятельных родов, монархи и президенты, банкиры и промышленники.

Я заслушался.

Даша умела рассказывать, у неё было богатое воображение. И, чего греха таить, присущий девушкам энтузиазм, страсть к перемене мест. Мне пришлось вспомнить те дни, когда я начинал ездить по миру, выполняя первые задания «Ростехно». Сладостное чувство. Ты, выросший в гетто для малолетних убийц, неожиданно расширяешь вселенную до непредставимых размеров. Учишь чужие языки, разговариваешь с людьми, чей менталитет не похож на твой...

И убиваешь.

В каком бы городе я не оказался, история завершалась одним и тем же. Адаптация, подготовка, изучение местности. Расстановка позиций. Поиск путей отхода...

Мерзко.

Некоторые просто живут.

— А ты не думала повернуть свою жизнь... иначе? — задал я вопрос, терзавший меня уже минут двадцать. К этому времени вторая парочка уже расплатилась по счёту, и мы остались одни.

— В смысле? — не поняла Даша.

— Ты не любишь сидеть на одном месте. Логичнее поступать на ВЭС. У твоего отца есть дипломатический опыт, могла пойти по его стопам.

Вешенская погрустнела.

— Как тебе сказать... Папа жил в иномирье, но он безвылазно сидел пять лет в одном посольстве. На Моноземле. Затем четыре года в Империи-2. У него была рутинная работа, связанная с перекладыванием бумажек. Иногда мы отправлялись в отпуска. Вот тогда было весело. А так...

Теперь ясно, почему Даша ведёт столь уединённый образ жизни. И почему так хорошо держится на всевозможных приёмах. Посольские анклавы не позволяют обзавестись ребёнку знакомствами. Ограниченное сообщество, минимальный контакт с внешним миром. Занятия со «своими» учителями.

— Почему зелья?

За беседой время пролетает незаметно. Разобравшись с основными блюдами, мы приступили к десерту.

— Ты уже понял, мы с отцом — потомственные маги огня. Зачарованиями занималась мама. Это её бизнес, страсть всей жизни. И папа решил не бросать фирму, отказался продавать её клановцам. Были попытки оказать давление... и папа воспользовался старыми посольскими связями. Мы стояли на пороге войны со Стерхом. Если честно, нас бы просто смахнули со стола, но вмешался Андрей Илларионыч. И Громовы отступили.

Вот это новость.

Значит, Громовы хотели съесть лакомый кусочек, но у крафтовых зельеваров нашлись правильные знакомства. Получается, прежняя сила Корсаковых была настолько велика, что они смогли стать костью поперёк громовского горла. Не удивительно, что мне дали второй шанс после выходки Лагранж на званом обеде. Слишком многое связывает Вешенских и Корсаковых вместе.

И ещё одна свежая мысль.

Не в этих ли стародавних разборках кроется истинная природа неприязни Громовых к моему роду? Вряд ли умный и дальновидный лидер клана стал бы давить световых магов лишь по причине того, что у его сынка недостаточно крепкие яйца. Всё гораздо прозаичнее. Мой отец перешёл дорогу Стерху и обиду не забыли. Такие люди как Громов ничего не забывают...

Сейчас лидер клана связан обязательствами передо мной.

Весёлый расклад.

— Не понимаю, — сказал я.

— Чего? — улыбнулась Даша.

— Твой отец очень любил жену и страдает от потери до сих пор. Он бросает дипломатическую карьеру, чтобы продолжить её дело. Сентиментальность, с кем не бывает. Но почему ты должна укладывать свою жизнь на этот алтарь? Ведь можно пойти другим путём. Хочешь путешествовать — не сдерживай себя. Живём один раз.

Вешенская звонко рассмеялась.

— Витя, ты серьёзно?

— Вполне.

После непродолжительной паузы девушка решила объясниться:

— Всё сложнее, чем кажется. Видишь ли... фирма у нас не совсем обычная. И не просто так Стерх отступил. Мы выпускаем не так уж много продукции для российского сегмента. Специализируемся на правительственных заказах.

Я насторожился.

— Правительственных?

— Думала, ты в курсе.

Качаю головой.

— Восстанавливающие зелья, — напомнила девушка. — Их можно купить за большие деньги. Эти пузырьки вполне легальны, но есть и то, что не продаётся. Мы — одни из тех, кто производит «аркс» для дома Романовых.


***


Остаток вечера мы с Дашей много смеялись, шутили, обсуждали всякую всячину, и постепенно я осознавал, что этот человек становится мне ближе. Вешенская — очень непростая натура. Хочет показаться неискушённой в дворцовых интригах и клановой политике, но знает многое из того, чего не открывали мне. Случайно или сознательно отыгралась на Лагранж в «Осени» за нанесённую ранее обиду. И умеет детально просчитывать своё будущее. Помочь отцу укрепить бизнес, расширить сотрудничество с домом Романовых, найти подходящих менеджеров и перейти на удалённое администрирование. Программа на пять-десять лет. Остаток жизни — безбедное существование и любимые путешествия.

Есть у меня один пунктик.

Мне нравятся девушки, которых воспитывал мужчина. Папины дочки... они какие-то... более правильные, что ли. В меньшей степени настроены на манипулирование мужиками, в большей — на саморазвитие. У таких девочек всегда есть цели, и это — не выскочить замуж за богатого олигарха, чтобы самой ничего не делать, а всё было. Разговаривать с такими женщинами проще. Хотя бы потому, что в их действиях больше здравого смысла. Знавал я одну «папину дочку» в молодости... да только не сложились у нас отношения. О чём до сих пор жалею. Наверное, у каждого мужчины есть похожая история. Ностальгическая грусть из-за упущенных возможностей. С годами это проходит.

Что касается моих планов, то я не мог рассказать Даше ВСЁ. О чужой Земле, недалёком будущем, Лизе, МОРе и «Ростехно». Врать я тоже не мог — начал подпадать под очарование чёрных глаз. Поэтому приоткрыл часть правды. Если мне суждено застрять в этом мире, а не в какой-нибудь альтернативной версии, то хотелось бы максимально укрепить свои позиции среди аристократов. Кланы меня не притягивают. Это как разросшиеся до безобразия корпорации, только с феодальными замашками. Наиболее простой путь, как мне кажется, состоит в том, чтобы вникнуть в дела рода, приобщиться к управлению фамильным бизнесом и, возможно, приблизиться к дому Романовых. Не обязательно в роли императорского щита, хотя этого и будут от меня ждать. Опять же, я не прочь попутешествовать, особенно по чужим вселенным. А для этого потребуется хороший пассивный доход в сочетании с возможностями дипломатов и высших силовиков. Не все врата открыты для простых смертных.

Мысленно делаю отметку, что этим планам суждено сбыться лишь в одном случае. Я должен победить «Эскапизм» и отвязаться от тайной канцелярии. На сегодняшний день задачи кажутся невыполнимыми, но времена меняются...

Когда мы подходили к своему кампусу, на наши телефоны одновременно пришло уведомление. Даша нехотя полезла в смартфон. Ещё один пунктик, восхитивший меня в этой юной особе. Даша не ходит, постоянно уткнувшись глазами в экран. Редкий тип современного человека, живущего полноценно, способного оценить красоту заката, а не новые фоточки подруг в Росграме.

Лицо Даши вытянулось.

— Что? — я полез за собственным смартфоном.

— Сам посмотри.

Ректорат ужесточал внутренний распорядок в связи с мощным прорывом нечисти в дистрикте. Именно так и было написано — «нечисти». В Брянскую губернию стягиваются войска, руководство укрепляет периметр Академии и призывает студентов не поддаваться панике. С завтрашнего дня любые перемещения по территории ночью запрещены. Поездки в Брянск через Киев запрещены. Портальщикам категорически возбраняется делать пространственные проколы в отсутствие преподавателей.

Мне всё это не понравилось.

Глава 8

С утра по нам ударили перестановками пар.

Вернувшись с пробежки, я обнаружил кучу новых сообщений от администрации Магикума. Расписание переделали до неузнаваемости. На первом уроке нас ожидала встреча с куратором, после чего — незапланированное посещение арсенала. На этом чудеса не закончились. Все профильные предметы ВЭС испарились. Зато выплыла из небытия ксенология. Третьей парой шло дистриктоведение, четвёртой — тактическое взаимодействие.

— Что за фигня? — возмутился Саймон, вытирая голову полотенцем.

Я открыл ноутбук и пробежался по лентам новостей. Меня интересовал прорыв в Брянском дистрикте. Недобрые предчувствия наслаивались друг на друга, вот только реальных фактов в Информе не было. Вскользь упоминалось о прорыве, масштабы которого уточняются.

Дьявол кроется в мелочах.

Региональные каналы сообщали о том, что в Брянск стягиваются войска Его Императорского Величества, отряды сдерживания Вечерней Звезды и «представители силовых структур». Транспортное сообщение для гражданских перекрыто. Жители пригородов и отдельных поселений эвакуированы. Портальные арки на автомагистралях перекрыты, железнодорожные пути «переводятся в экстренный режим». Из лекций по дистриктоведению я уже знал, что подобные меры за гранью добра и зла. Такого не случалось со времён наиболее жёстких военных столкновений в красных зонах.

Не успел я разобраться с новостями, как в личные кабинеты сбросили ссылку на видеообращение ректора. С пометкой об обязательном просмотре. Мы с Саймоном тут же открыли страницу правительственного облачного хостинга, скачали ролик и запустили его встроенным проигрывателем.

На экране появился Наум Венедиктович Муравьев-Бельский, ректор Академии Магикум. Светловолосый мужчина, добродушный, с брутальной русской бородой и стрижкой-британкой.

Наум Венедиктович был строг и спокоен.

Когда ректор заговорил, я понял, что к Магикуму приближается пушистый лесной зверёк по имени песец.

— Студенты! — сказал ректор, уверенно глядя в камеру. — Вчера вы получили сообщение о переводе Академии в наивысшую степень боеготовности. Что это означает? Мы укрепляем периметр, усиливаем охрану и наращиваем боевую подготовку учащихся. Вне зависимости от факультета упор в обучении будет делаться на боевые дисциплины. Прежде всего — на стрелковую и тактическую подготовку. Вам придётся усиленно работать в отрядах сдерживания. Это не значит, что первокурсников бросят в серый дистрикт, к припортальной границе. Это означает, что при гипотетическом прорыве периметра вы должны суметь за себя постоять.

Ректор сделал многозначительную паузу.

Я обратил внимание на портрет, висящий за спиной Муравьёва-Бельского. Широкоплечий мужик с клиновидной бородкой и закрученными вверх усами. Парадный мундир белого цвета с эполетами, аксельбантами, планками орденов и золотой портупеей через правое плечо. Пояс в виде георгиевской ленты. Внимательный, строгий и отчасти покровительственный взгляд. Думаю, этот портрет известен каждому жителю империи. Его Императорское Величество Николай Второй. Смешно звучит, но вы помните, что в этой версии Земли начало двадцатого века ознаменовано правлением Константина...

— Не исключено, — продолжил ректор ровным голосом, — что некоторые из вас под уважительными предлогами покинут Академию. Напоминаю, что военное положение обязывает вас согласовывать предполагаемое отсутствие на занятиях с ректоратом. Не поддавайтесь панике. У нас достаточно сил, чтобы отбить нападение. Вероятность проникновения нечисти за периметр ничтожна. Кроме того, я решил, что Сезон Турниров будет проходить в штатном режиме. Отсутствие бойца на арене будет означать его техническое поражение. С деталями учащихся ознакомят кураторы. Хорошего вам дня.

Досмотрев ролик, мы переглянулись.

— Прорыв периметра? — буркнул Саймон. — Что, скажите на милость, способно прорвать периметр?

У меня нет ответа.

Мы только начали изучать ксенологию, но по оговорочкам ректора понятно, что опасность серьёзная. Есть железный закон. Если вам говорят, что не нужно поддаваться панике, тушите свет. Надвигается лютая дичь.

В дверь начали барабанить.

Я пошёл открывать, и меня чуть не снёс коллективный вихрь в виде Нарбута, Молчуна Прохора и Гордея Комкова. Все были возбуждены, наперебой обсуждали выступление Наума Венедиктовича и, разумеется, наследили на нашем чистом полу. В очередной раз ставлю себе отметку о необходимости покупки робота-уборщика.

— Нас потащат на войну, — уверенно заявил Комков.

— Бред, — фыркнул Саймон. — С нечистью никто не воюет. Её истребляют.

— Какая ещё нечисть? — я зашнуровал ботинки и потянулся за рюкзаком.

— Адская, — уверенно прогудел Прохор.

— Есть иные формы жизни, — заметил я. — Звери и разумные существа. Иногда полуразумные. Так или иначе, всему есть логичное объяснение.

— Есть, — Вадим Нарбут поправил очки. — Нечистью принято называть ксенобиологические формы, эволюционное происхождение которых невозможно объяснить без магического вмешательства. Иными словами...

— Их кто-то наколдовал, — дорубил Саймон.

— Именно, — кивнул ботан.

Продолжая обсуждать текущие события, мы вывалились из общего блока в коридор, забитый другими студентами. У лифтовой шахты скопился народ. Махнув рукой на ожидание кабины, я потопал к лестнице.

На первую пару мы с трудом, но успели.

Магикум напоминал разворошенный муравейник. На каждом углу только и слышалось, что «война», «призыв», «пора валить», «нечисть» и «ректор».

Расписание полетело к чертям, и мы направились в кабинет куратора.

Пётр Алексеевич Вулф в лучших своих традициях опоздал на пять минут. К этому моменту я наслушался столько теорий заговора, что уши начали отваливаться. Аврора, забыв о наших разногласиях, доказывала, что кто-то подставляет Вечернюю Звезду, в дистрикте которой мы формально находимся. Вадик вставил свои пять копеек, заявив, что один из порталов всегда был стрёмным, потому что на той стороне обретались волшебники-нелюди, которые и материальными-то были от случая к случаю. На вопрос, сумеют ли порождения тьмы прорвать периметр, ходячая энциклопедия честно пожала плечами.

— По местам! — гаркнул Вулф, переступая порог кабинета.

Споры молниеносно утихли, а самые ярые ораторы устремились к своим партам.

— Кто не смотрел обращение ректора? — вкрадчиво поинтересовался викинг, оглядывая притихшую аудиторию.

Вверх взметнулось несколько рук.

— Ваши проблемы, — отрезал куратор. — Рекомендую исправить этот косяк на перерыве. Для остальных я сейчас сделаю перевод с языка чиновников на русский. В губернии прорыв. Из портала лезет всякая жуть. Власти не справляются. Нечисть представляет угрозу для всех нас. Возможно, придётся драться. Вопросы?

— Почему нас не отпустят по домам? — раздался голос Алеси Малиновской.

— Потому что вы — резерв, — хищно улыбнулся куратор. — Кроме того, вы не должны бояться тварей, с которыми встретитесь уже следующим летом. Магикум — условно гражданский университет. Условно, понимаете? Мы готовим портальщиков, алхимиков, дипломатов... но и воинов — тоже.

— С какой именно угрозой мы столкнулись? — уточнил Громов.

— Про это узнаете на ксенологии, — уклончиво ответил куратор. — Скажу одно: это необычные твари. Они обладают иммунитетом к некоторым видам магии. И они, при определённых обстоятельствах, способны взломать нашу защиту.

По залу прокатился шепоток.

— Вы — моя группа, — добавил Вулф. — И я не хочу вводить вас в заблуждение. Не распространяйтесь о том, что я сейчас сказал, но примите к сведению. Существует минимальный риск столкновения.

— Почему в новостях этого нет? — спросила Лагранж. — Никто прямо не говорит о степени угрозы.

Мы проходили степени угрозы в дистриктоведении. Своеобразная шкала экстренных ситуаций, применяемая в красных и серых зонах. В соответствии с пунктом шкалы власти и кланы реагируют тем или иным образом. Так, например, четвёртая, самая низкая степень, означает комендатский час, военное положение в эпицентре и ограниченный въезд на территорию дистрикта. При объявлении третьей степени гайки закручиваются. В эпицентре мобилизуют магов и отслуживших в армии мещан, перемещение по губернии жёстко ограничивают, устанавливают блокпосты на трассах и усиливают гарнизоны крепостей... И так по нарастающей. Когда степени заканчиваются, а угроза растёт, правительство официально заявляет о вторжении. В этом случае может раскрутиться любой сценарий вплоть до консолидации с войсками сопредельных государств. Вы же помните: вторжение из иномирья затрагивает интересы всего человечества.

— Объявлена вторая степень, — нехотя признал куратор. — Учтите, это данные предварительной оценки экспертов. И я вам ничего не говорил.

Вторая степень.

Сильно.

Надо было самим догадаться, конечно. Вечерняя Звезда перебрасывает в губернию своих гвардейцев, запрашивает помощь у правящего дома, подключаются спецподразделения... Частичная эвакуация, запрет на посещение региона гражданскими... Мог бы и сам докрутить.

— Перейдём к насущным вопросам, — вздохнул Вулф. — Я должен ввести вас в курс дела по поводу... мер, принятых ректоратом. Вы уже в курсе, что акцент в обучении смещается на боёвку. Моё мнение — это как мёртвому припарка, вы же первый курс. Но ладно, начальству виднее. Так вот — тактика, физуха, медитации, восстановление. Полигон, полоса препятствий. Вас научат обращаться с оружием, которое разработано против... предполагаемого типа нечисти. Постоянный режим боеготовности. У периметра не отираться. Временно забываем про экономику, внешнюю культурологию и прочую муть.

Узнаю военных.

Всё, что не помогает упаковать врага в гроб, считается мутью.

Нарбут поднял руку.

— Слушаю, — сухо произнёс Вулф.

— Поскольку обычные занятия сдвинуты на задний план, — робко начал ботаник, — как нам сдавать зачёты и... экзамены по той же истории?

— Требования по этим дисциплинам будут снижены, — последовал холодный ответ. — Что ещё?

— Мы сможем ездить домой на выходных? — поинтересовалась Лагранж.

— Да.

Больше вопросов не было.

— Значит, так, — Вулф мрачно уставился в окно. — Сейчас дуете в арсенал. Вам покажут оружие, которым... с некоторой долей вероятности придётся воспользоваться. На ксенологии узнаете, с чем мы имеет дело. Это программа для четвёртого курса, но сейчас всё перекроили. И ещё один важный момент. Время от времени будут объявляться учебные тревоги. Услышав сирену, бросайте все свои занятия и — марш в точку сбора. Там вас буду ждать я. Или другой инструктор. Однажды учебная тревога может оказаться боевой, и от этого зависит ваша жизнь.

— А где у нас точка сбора? — спросил Саймон.

— Зависит от отряда, — пояснил Вулф. — Распределение не по группам, а по отрядам. Следите за обновлениями кабинета. Особенно это касается командиров.

Куратор проинструктировал нас по поводу взаимодействия с охраной, подозрительной активности и признаков того, что произошёл прорыв периметра. Обозначил, что ректор и проректор — это боевые офицеры в отставке. При необходимости занятия круговой обороны руководство Магикума превращается в командование, а малейшие попытки неподчинения караются по всей строгости законов военного времени. Чем больше Вулф говорил, тем мрачнее становились студенты. Никто из них толком не нюхал пороха. Дуэли не в счёт.

У арсенала собрались две группы.

Мы и первый курс химмага.

Завидев меня, Даша приветливо помахала рукой, чем вызвала неудовольствие Авроры. Мне было откровенно наплевать. Я подошёл к Вешенской, мы по-дружески обнялись. Ну, я думал, что по-дружески, но огненная волшебница нежно провела рукой по моей щеке и заявила:

— Я соскучилась.

Взгляды многих парней и девушек в этот момент были прикованы к нам. Пара недоношенных мачо с андеркатами буквально испепелили меня глазами, так что в полку ненавистников прибыло.

— И я.

Это был честный ответ.

Утром я поймал себя на мысли, что ищу предлог для новой встречи с Дашей.

Аврора фыркнула, яростно перебросила через плечо свою косу и отвернулась.

— Вас тоже за оружием привели? — спросил я.

Девушка пожала плечами:

— Вроде того. Куратор сказала, что это какая-то мощная штука. Мощная и странная.

— Так и сказала?

— Угу.

Вертинский появился как всегда неожиданно.

— Курсанты! — голос инструктора зычно прокатился над поляной. — Сегодня знакомимся с новой игрушкой. Первым заходит химмаг. Не толкаемся, давку не создаём. Дальше будем работать на стрельбище поотрядно.

Геннадий Трифонович впустил нас внутрь, открыв массивную бронированную дверь своим отпечатком. Мы оказались в знакомом помещении с разнокалиберными нишами. За пуленепробиваемым стеклом притаилось оружие. Самое разнообразное — от пистолетов и револьверов до дробовиков и гранатомётов. Здесь мы уже бывали неоднократно, но я знал, что основные запасы огнестрела спрятаны на нижнем ярусе.

Мы рассредоточились по залу таким образом, чтобы видеть центр.

Самое интересное разворачивается в центре, на демонстрационных стендах.

— Помните, я говорил о том, что некоторые образцы попадают сюда из иных миров? — спросил Вертинский, направляясь к дальней стене. — Так вот, настоло время познакомиться с такой пушкой.

Разблокировав отпечатком нишу в третьем ряду, инструктор извлёк оттуда нечто. Вроде бы и ствол, но без приклада, с рукоятью внутри. Короткое и толстое дуло. Видимое отсутствие прицела и спускового крючка. Длина — около полуметра. Я даже не уверен, что эта штука металлическая.

— Мы называем эту вещь «питоном», — провозгласил инструктор. — Это вольный перевод. Не факт, что идеально точный, потому что в мире, откуда ЭТО родом, питонов нет.

Кто-то хмыкнул.

Вертинский положил оружие на демонстрационный стол.

— Здесь нет приклада, видите? Зато есть рукоять-гашетка. — Инструктор сдвинул на цевье незримый рычажок и откинул верхнюю часть вместе с дулом. — Смотрите, всё просто. Сжимаем ладонью рукоять. Локоть лежит на круглой выемке энергоёмкости. Видите? Так, хорошо. Теперь опускаем и защёлкиваем верхнюю часть.

Инструктор вернул часть «питона» на прежнее место. Раздался щелчок. Я увидел, что предплечье наставника чуть ниже локтя покоится в своеобразном ложементе, а пальцы сжимают рукоять-гашетку. Всё это напоминало усечённый костыль.

— Автоматическая подстройка, — сказал Геннадий Трифонович, тронул едва заметный флажок.

Неуловимое изменение.

Оружие словно прижалось к руке человека, обхватив его с максимальной плотностью прилегания. Так не бывает, сказал я себе. Это же не конструктор.

Вертинский наслаждался произведённым эффектом.

— Видите? — инструктор поднял руку над головой. — Ничего не болтается. Удобно и легко. Вес у этой хреновины — два с половиной кэгэ. Предназначено для ближнего боя в замкнутых помещениях. В лесу тоже ок.

— А почему прицела нет? — спросил Прохор.

— Сейчас узнаете, — хмыкнул Геннадий Трифонович. — Так вот, здесь, как справедливо заметил наш кузнец, отсутствует прицел. А ещё — патроны. Зато есть энергоёмкость.

Инструктор похлопал по нижней части оружия.

— И чем оно стреляет? — скептически поинтересовался Громов.

— Маной, — последовал небрежныйответ.

— Чего? — вырвалось у блондинчика.

— Не только маной, — сжалился Вертинский. — И не совсем стреляет. Годится любая энергетическая субстанция, используемая волшебниками. Ёмкость преобразует энергию в ударную волну и разносит в клочья условного противника.

— Ударную волну, — тупо повторил я.

Вертинский неожиданно выбросил руку, целясь в один из дальних углов помещения. Пространство исказилось, словно кто-то протёр тряпкой лобовое стекло машины. Фронт изменений. По весьма приличной площади.

— Это выстрел? — очумел Прохор.

— Да, — невозмутимо ответил наставник. — Оружие забрало часть моей маны, преобразовало в ударную волну по площади и поразило условного противника. Ну, точнее, никого не поразило.

— А чем оно стреляет? — спросила Даша.

— Урон не физический, — признал Геннадий Трифонович. — Это эфирная атака, разрушающая вероятностные цепочки. Человека или зверя выстрел не убъёт.

— А кого убъёт? — хитро прищурился Нарбут.

Вертинский вздохнул.

— Плазмоида.

Глава 9

— Вот он, — сказал Демид Аркадьевич. — Плазмоид.

Демид Аркадьевич Чехов, профессор ксенологии, коснулся столешницы. Там располагался сенсор, запускающий голографическую проекцию. Немыслимая для Магикума технология, учитывая высокие ранги преподавателей. Впрочем, профессор Чехов мог пользоваться всякой электроникой, даже самой чувствительной — он не был одарённым. Более того, профессор не был россиянином. Я успел выяснить, что этот интеллигентный старичок получил имперское гражданство, перебравшись к нам с Моноземли. Уникальный случай. И вполне объяснимый, учитывая болезнь профессора. Демид Аркадьевич нуждался в наших целителях, квалифицированном ментальном сканировании и дорогих магических препаратах, не продающихся в альтернативных мирах.

Над кафедрой соткалось объёмное изображение.

Бледно-розовая клякса, очертаниями смахивающая то ли на краба, то ли на паука. Контуры плазмоида колебались и выглядели крайне неустойчивыми.

— Этот организм не является биологическим, строго говоря, — заявил профессор, увеличивая изображение. — По всем законам здравого смысла плазмоид не может существовать. Если обратиться к теории вероятностей, то порой случается и невероятное. Всё упирается в шансы, понимаете? Так вот, некто вмешался в пространственные... хм... настройки... и создал то, чего не может быть. Энергетического хищника, питающегося нашими психопрофилями. То есть — душами.

Повисла гробовая тишина.

Мы переваривали услышанное.

— С плазмоидами люди впервые столкнулись в мире под названием Стужа, — сообщил Чехов. — Портал в Стужу пробит случайно в 1957 году. Там у них случился ледниковый период, и вся территория условной России покрыта льдом. На Стуже есть магия, но очень своеобразная, с бытовым и вероятностным уклоном. Тамошние волшебники пользуются сложными письменами и картами вероятностей, чтобы сделать реальным... почти что угодно. Вместо стран на Стуже — враждующие между собой анклавы, вся цивилизация сконцентрирована на экваторе и в субтропиках. И да, там нет людей. Существа, с которыми мы имеем дело... выглядят весьма своеобразно.

— Это агрессия? — спросил Громов. — Маги, создавшие плазмоидов, атакуют Россию?

— Вопрос не по адресу, — улыбнулся профессор. — Природу конфликта изучают спецслужбы. У Вечерней Звезды, насколько мне известно, есть представительство на Стуже. Ведётся какая-то торговля. Благодаря этому, кстати, мы сумели получить технологию производства «питонов». И многое узнали о вероятностной магии. К сожалению, применить данную технику в нашей реальности не представляется возможным. Ни один известный подтип магии не позволяет это сделать.

К сожалению?

Я бы сказал, к счастью. Магия, воплощающая любой кошмар в действительность, вряд ли сделает наш мир лучше. Человек не сможет это контролировать, и всё полетит к чертям собачьим.

— А как называть жителей Стужи? — спросила Аврора.

— У них есть самоназвание, — сообщил профессор. — Кварги.

Достаю телефон, вбиваю новое слово в поисковик и наслаждаюсь полученным результатом. На картинках видно, что кварги — это теневики.

Ошеломлённо пялюсь в экран и не сразу дорубаю, что профессор говорит нечто важное:

— По неподтверждённым данным, наиболее продвинутые ведуны кваргов способны путешествовать во времени, что роднит их с нашими хрономагами. Более того, каста ведунов, именуемых теневиками, научилась обитать в темпоральных пузырях. Об этих существах почти нет сведений, поскольку они весьма неохотно контактируют с внешним миром. Не исключено, что мы имеем дело с бессмертной расой.

— Плазмоиды — их рук дело? — спросил Прохор.

— Не знаю, — упрямо повторил профессор. — По одной из версий — да. Я же хочу обратить ваше внимание на другие моменты. Плазмоид не может поглотить вашу душу на расстоянии. Помните об этом. Тварь должна подобраться к вам вплотную, закрепиться на вашей спине или груди, и лишь после этого начнётся поглощение, которое занимает от десяти до пятнадцати секунд.

— А вырваться нельзя? — удивился Саймон.

— Они нематериальны, — покачал головой профессор. — И присасываются, по сути, к вашему разуму. Главное — иметь под рукой «питон». Тогда вы сумеете выстрелом разрушить вероятностные цепочки и отменить сам факт существования плазмоида. А теперь открывайте конспекты...

Остаток пары был посвящён нудной лекции по классификации плазмоидов, первым исследованиям в данной области, гипотетическим органам хищников и теориям, касающимся их жизнедеятельности. Я слушал вполуха и понял лишь одно — гипотез и предположений больше, чем фактов. Кварги охотно делятся своими мифами и легендами, но правда известна лишь теневикам... которые попрятались в своих темпоральных пузырях и не хотят ни с кем общаться.

Зато встали на место некоторые детали головоломки.

Теневики, бросившие вызов «Эскапизму», это нелюди из параллельной вселенной. Даже не так. Нелюди, научившиеся жить за пределами пространства и времени. Нечто заставило этих существ активироваться, покинуть свои укрытия и вступить в конфликт с эмиссарами. Влезть в нашу вселенную, атаковать хрономагов. И вряд ли нашествие плазмоидов — случайность. Теневики, бывшие кварги, хотят до кого-то добраться. Или кого-то уничтожить.

Кого?

По спине побежали мурашки. Нет, Макс. Успокойся. Ты — мелкая сошка. Не участвуешь в проектах МОРа, ничего не решаешь. Вряд ли ради тебя теневики начнут войну с сильнейшей державой этой реальности. Возможно, в Магикуме есть кто-то ещё... Или Академия тут вообще не при делах.

Когда мы шли на обед, я заметил нездоровую активность. Люди в камуфляже патрулировали территорию. Вдоль стены, отделявшей Академию от леса, что-то монтировалось. Периодически я наблюдал вспышки голубого и оранжевого пламени. По лесу ездили приземистые бронированные машины, смахивающие на вездеходы, с параболическими антеннами на крышах.

Академия готовилась к нашествию.

Я попросил Аврору собрать отряд за одним столом. Все ждали моих приказов и пояснений, но сказать я ничего не мог. Версий много, но озвучивать их нельзя.

Когда мы набрали еды и начали выгружать её с подносов у широкого окна с видом на озеро, я заговорил:

— Народ, вы видите, что происходит. Я попробую договориться с куратором, чтобы всем выдали «питоны». Будем их осваивать помаленьку.

— Не дадут, — уверенно заявил Вадик. — Это оружие, а мы — первокурсники.

— Физическим объектам «питоны» не вредят, — возразил я. — Следовательно, нет и опасности.

— А если потеряем? — не унимался ботаник.

— Тогда сдохнешь, — предупредила Любочка.

Вадим насупился.

— Ничего не обещаю, — я повысил голос, — но добыть эти штуки постараюсь.

— Точки сбора определены? — поинтересовался Игнат.

— Да, — ответил я, откладывая в сторону телефон. — Для нашего отряда — баскетбольная площадка между первым и вторым корпусами общежития.

— Неблизко, — нахмурился Игнат. И уточнил: — До арсенала.

Пожимаю плечами:

— Придётся бежать.

Вот в такие моменты и понимаешь, что не зря натаскивал этих упырей на утренних пробежках. Хотя... время покажет. Это не отряд кибермансеров в «кузнечиках», а просто сборище малолеток.

— В общем, так, — резюмирую я, осматривая жующее войско. — Готовность номер один. Прямо с этой минуты. Когда мне понадобится вас быстро собрать — кидайте все дела. Действовать буду через Аврору.

— Ты же не менталист, — хмыкнула Лагранж.

— По телефону позвоню.

— Ну, ок.

— Вопросы?

Ни у кого вопросов не возникло.

Дистриктоведение я пережил с трудом. Нам рассказывали о порталах Брянской губернии, полномочиях Вечерней Звезды и истории дипломатических отношений со Стужей. По всему выходило, что язык у обитателей параллельного мира сложный, владеют им единицы клановых переговорщиков, а мобильников и прочих благ цивилизации на Стуже нет. Чтобы обсудить тот или иной вопрос, надо ехать на снегокатах в ближайшую ледяную крепость. С отдельными анклавами налажена радиосвязь.

Помните, я говорил, что в губернии два портала?

Так вот, оба ведут на Стужу. Насколько я понял, первый — в сравнительно цивилизованные земли, где и расположено представительство Вечерней Звезды. Второй связан с территориями, неподконтрольными никому. Даже теневикам. Вот оттуда периодически и выползает всякая мерзость. В прошлом месяце случился прорыв, которому присвоили четвёртую степень угрозы. В леса набежали твари, созданные кваргами для войны. Нам тогда запретили шляться по ночам вне своих корпусов. Тварей истребили, дистрикт вернулся к нормальной жизни.

И вот — второй прорыв.

Более жёсткий.

С весьма неприятными прогнозами.

После дистриктоведения мы отправились на полигон, где начались очередные крысиные бега по полосе препятствий. Ловушки исчезли, зато разнообразного бестиария прибавилось в разы. Мы едва не потеряли Инну, угодив в заболоченный зал с плотоядным кустарником. Пришлось выжигать эту мерзость огнём и морозить льдом. Да ещё придумывать, как пересечь топь, используя подручный строительный мусор из близлежащих тупиков. Проход был на время, мы уложились с трудом.

Вернувшись в общагу и по очереди приняв душ, совсем уж было успокоились, но тут прозвучала тревога. Динамики взревели в каждом блоке и каждой комнате. Я и не знал, что у нас эта система встроена, пока неведомая хрень, напоминающая пожарный датчик, не засветилась красным, оглашая всё вокруг мерзкими звуками.

Переглянувшись с Саймоном, начинаем поспешно одеваться.

Уже в коридоре я позвонил Лагранж.

— Все в курсе, — бросила Аврора.

Чтобы добраться до баскетбольной площадки, мы потратили шесть минут. И это ещё неплохо, учитывая забитый лифт и пробки на лестничных маршах.

На площадке нас ждал Башир Салманов.

И не только нас.

К точке сбора подтянулось шесть отрядов, включая громовский. Многие опоздали. Инструктор недовольно посматривал на часы, матерился себе под нос, а мы понимали, что сбор не укладывается ни в какие лимиты. В итоге Салманов дождался окончания сигнала тревоги, выразил нам своё армейское негодование и отпустил на все четыре стороны.

Я уже сворачивал к подъезду жилого корпуса, когда меня догнал неизвестный паренёк. Почувствовав руку на своём плече, я начал оборачиваться...

...одновременно проваливаясь в облачное хранилище.

До боли знакомая комната с видом на звёзды. Я осознаю себя в мягком кресле, а напротив, точно в таком же, сидит нагнавший меня у подъезда первокурсник.

— Для тебя есть задание, — сказал паренёк.

— Здороваться не учили?

— Вряд ли я способен оценить твою иронию, человек.

— Что тебе нужно?

— Думаю, ты слышал о событиях в дистрикте, где построена Академия Магикум. Можешь не отвечать. Я знаю, что слышал. Так вот, необходимо произвести темпоральную коррекцию. Этим займётся агент «Эскапизма». Тебе придётся покинуть кампус и выйти за пределы периметра.

— Я не смогу. Понадобится портал.

— С тобой свяжется наш портальщик, — отрезал МОР. — К вам присоединятся ещё двое. Пока агент будет редактировать историю, вы обеспечите надлежащее прикрытие.

— А если он переместится в прошлое? Или будущее?

— Последуете за ним.

— Так ведь...

— Не пытайся водить меня за нос, Ву. Ты освоил весь спектр возможностей хрономагов. Я вижу твой психопрофиль, бессмысленно утаивать очевидное.

— Уговорил, окаянный.

— Готов выслушать дальнейшие инструкции? — мою реплику ИИ пропустил мимо ушей.

— Да.

— Я отправил к тебе портальщика. Через полчаса он будет ждать на улице, рядом с подъездом общежития. Заброска, встреча с остальными членами группы. Там получите оружие. Вы поступаете в полное распоряжение Локиса Петраускаса. Справившись с заданием, перемещаетесь обратно.

— В Магикуме комендантский час, умник.

— Твои проблемы.

Открываю рот, чтобы возразить, и понимаю, что комната исчезла. Я стою, развернувшись вполоборота к незнакомому пареньку, а тот смотрит на меня непонимающими глазами.

— Руку убери.

— Ой, — парень был одним из студентов портальной инженерии. — Извини. Обознался.

Всех посредников, которых МОР использовал для выдёргивания моего сознания, объединяло одно — они ничего не помнили. И не соображали, что происходит. Даже Гордей Комков однажды послужил связным, обеспечив мой визит в космическую комнату.

Полчаса — это немного.

Особенно, если учесть путь на верхние этажи. Лифт снова был забит, студенты разбредались по блокам после учебной тревоги.

— Ты куда? — подозрительно прищурился Саймон, когда я направился к выходу.

— По делам.

— К Вешенской?

— Вроде того, — ляпнул я первое, что пришло на ум.

Засыпать меня дополнительными вопросами биомаг не успел — точку в разговоре поставила дверь.

В назначенное время я стоял у подъезда, вглядываясь в прорехи бегущих по небу облаков. Внутри закипала злость — из-за прихоти МОРа я пропускаю факультативы по выживанию и световым техникам. Если же мы не справимся с миссией до завтрашнего дня, то и ган-ката под вопросом. Я уж молчу про тренировки с Брукс...

Оставлять ребят из отряда на произвол судьбы тоже не хочется.

К сожалению, у меня нет выбора.

— Привет.

Ко мне направлялся тип, которого я меньше всего ожидал увидеть в данную секунду. Костлявый первокурсник с агрессивными глазами и стрижкой-болубокс. Денис Старский — кажется, его так зовут. Портальщик из отряда Громова, ловко управляющийся со штурмовыми винтовками.

Старский — эмиссар?

Этого мне ещё не хватало.

Стоим и таращимся друг на друга.

— Ну, привет, — выдавливаю я.

Мне кажется, или взгляд Старского — это взгляд взрослого мужика? Уставшего от жизни и разучившегося удивляться мужика.

— Идём, — говорит Старский. — Времени мало.

Я молча последовал за портальщиком.

Мы двинулись в сторону хозпостроек, расположенных в юго-восточной части Магикума. Ещё вчера я гулял по этим дорожкам с Дашей, а сегодня иду с чуваком, которого считал простым клановцем из Стерха, рекрутированным папочкой Бориса. Правда, на Дениса как-то странно поглядывал Вертинский, но это уже попахивает теорией заговора. Кварги у нас в наличии, не хватает рептилоидов...

На очередной развилке мы свернули вправо.

Денис спешил.

И как-то нервно оглядывался по сторонам.

— Чего ты дёргаешься, бро?

— Заткнись. Тут на каждом углу патрули «Дельты».

Как много нам открытий чудных...

«Дельта» — одно из спецподразделений дома Романовых. Кажется, эти вояки отвечают за безопасность на особо важных объектах. Не контртеррористическая организация, но что-то ещё почище.

Никаких патрулей мы не встретили.

Может, повезло.

Старский уверенно свернул на неприметную тропку, которая вывела нас к обшарпанного вида гаражам. Чуть поодаль возвышалось серое кубическое строение, смахивающее на склад. Денис быстрым шагом пересёк гаражное царство и свернул на пустырь, зажатый между кирпичной стеной трансформаторной будки и металлопрофилем складской коробки. Здесь было грязно и уныло, валялись битые кирпичи, ветер пригибал к земле жухлую траву.

Мы остановились.

Денис коснулся сенсора на смарт-браслете, и я заметил в ухе портальщика гарнитуру.

— Пробиваем? — спросил эмиссар.

Пауза.

— Добро. Кидайте координаты.

Пауза.

— Принято. Конец связи.

Коротко, лаконично.

Словно по армейской рации.

Интересно, откуда выдернули этого упыря? Оказывается, не все эмиссары — хрономаги... Я вспомнил о том, что мне рассказывала Кимберли. Среди винтиков МОРа есть оружейники, менталисты, рунные мастера... Целый штат, обслуживающий адептов одной-единственной сверхидеи. Редактирования будущего.

Перед нами развернулся портал.

— Иди первым, — сказал Денис.

Колебался я недолго.

Не столь важно, куда меня забросят. Начнёт попахивать жареным — вытащу пушку из мира идей. Или примусь всех хреначить, врубив боевой транс. Я сегодня злой.

По ту сторону портала обнаружились гаражи.

Только другие.

И машина, возле которой собрались до боли знакомые лица.

Глава 10

Подержанный хэтчбек со включёнными фарами ближнего света.

Брукс небрежно присела на капот, поставив ногу на переднее колесо. Пьёт кофе из закрытого стаканчика. Петраускас нервно курит в метре от машины.

Завершаем переход, портал схлопывается.

— Наконец-то, — проворчал путешественник во времени. — Долго возились.

— Как только, так сразу, — отрезал Денис.

Петраускас щелчком отправил недокуренную сигарету в мутную лужу, шагнул к машине и открыл заднюю дверцу.

— Налетай.

Я первым оказался у раздачи.

И получил тот самый «питон», о котором нам недавно рассказывал Вертинский. Второй ствол достался Денису, третий — Кимберли. Себя Петраускас тоже не обделил.

— Все знают, как пользоваться?

Пожимаю плечами:

— В теории.

— Та же фигня, — хмыкнул Старский.

Брукс сдвинула знакомый флажок, откинула верхний сегмент «питона», перехватила ручку, защёлкнула элемент — и всё это с бездумной лёгкостью. Словно держала в руках не иномирное оружие, а палочки для еды. Значит, с теневиками моя инструкторша уже сталкивалась.

— А кварга можно завалить? — заинтересовался я.

— Только оглушить, — вздохнул литовец. — Это на плазмоидов.

Я последовал примеру Кимберли. Сдвинул знакомый флажок, откинул блок со стволом, взялся за ручку.

— Не нажми гашетку случайно, — предупредил Петраускас. — Она чувствительная.

Пристраиваю локоть к выемке энергоёмкости, опускаю стволовой блок, слышу щелчок. Трогаю рычажок подгонки. Конфигурация «питона» неуловимо меняется. Обе выемки охватывают руку ниже локтя. В этот момент оружие как бы потекло, стало аморфным, а затем восстановилось. Чумовые технологии на Стуже...

Я разогнул локоть, прицелился в ближайший гараж.

И сжал гашетку.

Нечто вытянуло из меня дозу маны. Совсем немного, но я почувствовал. Свет фар на мгновение померк, пространство исказилось, и я увидел в сгустившихся сумерках конус, расходящийся от моего дула.

Отпускаю гашетку.

Искажение отменяется.

Перед этим я успел заметить, что кирпичный гараж с проржавевшими воротами накрыло целиком. Вот это зона поражения! Не промахнёшься. Беда в том, что пока не отпустишь гашетку, «питон» тянет из тебя энергию. Высасывает каплю за каплей.

— Наигрался? — хмыкнул Петраускас. — Не рекомендую применять слишком часто. Без зелий, инъекций или боевого транса опустошишь средоточие.

Говно вопрос.

Я и сам дорубил.

Старский, восхищённо наблюдавший за конусом, тоже примерился к гаражу и сделал короткий выстрел. Очень быстрый, на пределе экономя ману. Значит, он не освоил навык боевого транса.

— Держи, — Петраускас достал из багажника ленту, напоминающую патронташ.

Нет, не патронташ.

Пояс с кобурой и крохотными кармашками. Я, признаться, охренел от увиденного. В каждой ячейке — миниатюрная ампула. В кобуре — инъектор.

— «Аркс»? — вырвалось у меня.

— Пятый, — кивнул литовец.

— Откуда...

— Не твоего ума дело. Тебе он всё равно не пригодится.

Похоже, мои способности перестали быть секретом.

Старский взял пояс, пропустил под курткой, защёлкнул карабин и подтянул зажимы.

— У ампул прочное стекло, — подала голос Кимберли. — Но падать в них на асфальт не надо. Перебьёшь к хренам собачьим.

Кивнув, Старский поднял с земли свой «питон».

Отряхнул песок с энергоёмкости.

— Что теперь? — спросил я.

Петраускас извлёк из багажника последнюю деталь головоломки — чёрную шайбу диаметром с ладонь. Шайба была усыпана рунной вязью.

— Отправлю теневикам подарочек в прошлое.

Убрав артефакт в поясную сумку, литовец захлопнул дверцу.

— Слушайте все.

Брукс допила остатки кофе, скомкала стаканчик и забросила в кусты. Двинулась к нам, прихватив с капота запортальное оружие. Даже не знаю, с чем эту хрень сравнить. Винтовка? Ружьё? Обрез? Всё не годится.

— Я перемещаюсь в прошлое за тридцать минут до прорыва, — сказал Петраускас. — Точные координаты у Ким. Если у меня всё получится, вы увидите откат в нуль-пойнт.

— Ты мигнёшь, но не исчезнешь, — предположил я.

— Именно. Нет отката — следуйте за мной.

— Мы на подстраховке, — догадался Денис.

— Все, кроме тебя, — напомнил литовец. — Ты же не хрономаг. Ждёшь нас и вытаскиваешь по порталу. Прежде, чем сюда заявятся наши друзья из канцелярии.

— А если никто не вернётся? — последовал логичный вопрос от Старского.

— Тогда сваливай.

— Теневики изучили эту ветку до вмешательства, — подала голос Ким. — Наверняка они предусмотрели наш ход.

— У тебя есть лучшее решение? — огрызнулся путешественник. — Они снесут грёбаную Академию... если не получат своего.

У меня внутри всё похолодело.

Значит, Академия.

Брукс многозначительно переглянулась со мной.

— В чём подвох? — спрашиваю у литовца.

— Мы на окраине дистрикта, — пояснил эмиссар. — А попасть нужно в эпицентр.

— У нас будет несколько секунд, — добавила Брукс. — После чего нас обнаружат плазмоиды.

— И если что-то пойдёт не по плану... — начал Старский.

— ...на вас обрушится орда монстров, — кивнул литовец.

— Лучше открыть портал заранее, — заметил я.

— Не учи учёного, — хмыкнул Денис. — Потребуется несколько секунд.

— Мы тебя прикроем, — устало бросила Ким. — Ну? Долго ещё тут стоять?

Старский высвободил руку из «питона», положил оружие на крышу хэтчбека и повернулся к нам спиной. На открытие одноразового портала у моего сокурсника ушло... ну, секунды две максимум. В трёх метрах от машины возникла знакомая линза.

— Оружие наизготовку, — приказал Петраускас.

Мы подчинились.

«Эскапизм» наделил литовца всеми необходимыми полномочиями. Линас знал, что делает, как это нужно сделать, и отлично представлял, что будет в случае провала миссии.

Я не представлял.

И это мне не нравилось.

— Погнали, — сказал Денис.

Мы с Кимберли первыми шагнули в линзу и молниеносно переместились в... центр города. Большого, судя по всему, города. Широкий проспект, упирающиеся в небо многоэтажки, эстакады и подземный переход... А потом я заметил ЭТО.

Внешний портал.

Нет, в Информе я, конечно, видел эти штуковины. Да и память предшественника не была девственно пустой. И всё же, видеть своими глазами и в сводках новостей — это разные вещи.

Проспект упирался в площадь, на которой покоилось исполинское кольцо. Стоящее на ребре кольцо. Мерцающий багровым пламенем обод высотой с десятиэтажный дом, внутри которого клубился мрак неизвестности. Банально звучит, но иначе не скажешь. Беспросветная мгла, поглощающая солнечные лучи. И эта тьма казалась живой — она закручивалась в подобие спирали с тёмно-фиолетовыми сгустками, выпирала из плоскости и втягивалась назад. Это напоминало пульсацию чудовищного организма.

Но страшнее всего было другое. Брошенные на произвол судьбы машины, безлюдные кварталы, мигающие жёлтым светофоры на перекрёстках. Неведомые тёмные точки на небосклоне... не птицы даже, нечто иное. Наброски птиц. С мелкими лапками, как у жуков или... крабов.

Пятна на стенах домов.

Кляксы на билбордах.

Неясные тени в структуре асфальта.

А за домами, ближними кварталами, громоздился каменный вал. Ну, или бетонная стена. С выдвинутыми штырьками менгиров и едва уловимым мерцанием. Периметр, которым люди отгородили эпицентр красного дистрикта от остальных районов Брянска. Ещё дальше, если смотреть направо, можно было увидеть неясные очертания то ли замка, то ли фабрики, но я-то уже в теме, что здесь стоит крепость. Опустевшая крепость, гарнизон которой уничтожен плазмоидами.

Я так засмотрелся на всё это дерьмо, что не заметил, как мои спутники материализовались рядом.

Портал схлопнулся, но Старский тут же воздел руки и сконструировал новый. А затем достал из поясной кобуры инъектор, поднёс к шее и вкатил себе дозу чистейшего «аркса». На мгновение взгляд портальщика окостенел, зрачки расширились. Одарённый был под кайфом.

Петраускас с тревогой взглянул на призрачные кляксы, вмурованные в стены домов.

— Они здесь.

— Конечно, — фыркнула Брукс. — Мы в эпицентре.

— Сверим часы, — отрывисто бросил эмиссар.

К такому повороту я был готов. И нацепил на запястье гродненский «кронос» — безотказный кварцевый механизм со швейцарской начинкой. Совместное производство, ага.

Я не сразу понял, что сияние портального кольца нехило освещает окрестности. Словно кто-то разместил на площади термоядерный плафон с чёрной дырой внутри. Да уж, местным жителям обеспечен полярный день до самой пенсии...

Уму непостижимо.

Не верится, что эту чудовищную пространственную щель проделал один человек. Пусть и невероятно сильный, с большим запасом маны, но человек.

— Девятнадцать ноль три, — провозгласил Петраускас.

Все подтвердили время.

— Удачи мне, — сказал литовец.

И незамедлительно исчез.

Не сделался прозрачным, не мигнул и не восстановился.

Полностью исчез.

— Гадство, — выругалась Брукс.

Мы подождали целых две минуты. Ничего не происходило. Зато, как мне кажется, нашей славной компанией заинтересовались кляксы.

— Вы меня здесь оставите? — голос Старского дрогнул.

— Не сцы, — ответил я.

— Сорок восемь часов, тридцать минут и две секунды, — сообщила Кимберли. — Вперёд.

Не успел я возразить или что-то предпринять, как девушка исчезла.

Я посмотрел в глаза Старскому:

— Только попробуй закрыть портал и свалить. Я тебя из-под земли достану.

Денис не отвёл глаза.

— Иди.

Непринуждённо соскальзываю в боевой транс, расширяя восприятие до пределов возможного. Извлекаю из недр памяти песочные часы. И приступаю к визуализации. Воображаю проспект Брянска вечером, убираю ползающие и летающие кляксы, помещаю внешние врата на площадь. И представляю, как над ближайшим тротуаром высвечивается голограмма. Табло электронных часов с выставленным и замороженным временем. Неоновые красные цифры на сером фоне.

Вкачиваю ману, игнорируя несущихся к нам плазмоидов.

Адские твари исчезают.

Вместе со Старским и его одноразовым порталом.

Я вижу, как прямо на меня мчится автобус. Блеать, я же посреди проезжей части! Отпрыгиваю в сторону, и зелёная коробка с пассажирами внутри проносится мимо. Меня обдаёт потоком холодного ветра. Сзади петляет и возмущённо гудит легковушка.

Быстро перебегаю две полосы, уклонившись от эвакуатора и едва не угодив под колесо мотоцикла.

Брукс наблюдает за моими танцами на трассе, скрестив руки на груди. Неодобрительно покачивает головой. Когда я запрыгиваю на тротуар, спрашивает:

— Я не вернулась?

Качаю головой.

— Ясно. Мог бы и с тротуара переместиться.

Тут не поспоришь. Опытный хронопутешественник понимает, что мир не статичен. В будущем, из которого я прибыл, Брянск опустел. Местных жителей эвакуировали не только из эпицентра прорыва, но и из его окрестностей. Здесь же сердце губернии живёт привычной жизнью. Машины ездят по проспекту, пешеходы спешат по своим делам, огибая лужи на тротуаре. С загромождённого тучами неба моросит мелкий дождик, и я натягиваю на голову капюшон куртки.

Рядом с Брукс — мрачный Петраускас.

— Погнали, — говорит литовец. — Опаздываем.

Все мы прыгнули в одну и тут секунду. Для моих спутников ситуация выглядит так, словно мы переместились одновременно. Просто я знаю, что оба эмиссара не вернулись в нуль-пойнт. А они переваривают сей факт с опозданием.

— Закладываем артефакт и валим, — бросает литовец через плечо.

— А где место закладки? — уточняю я.

Петраускас указывает на многоэтажное кольцо.

При свете фонарей, неоновых вывесок, билбордов и витрин город выглядит иначе. Нормально выглядит, словно ничего не произошло. И не произойдёт буквально через полчаса. Прохожие косятся на троицу людей с необычным оружием, но не пытаются звонить в полицию или звать на помощь. Бойцы из отрядов сдерживания — норма для этих мест.

Автомобильный поток очень плотный.

Не час пик, но народу в Брянске хватает.

Светофоры работают в привычном режиме.

— Вы оба не откатились, — говорю я, поравнявшись с Петраускасом. — Тебя это не смущает?

Эмиссар пожимает плечами:

— Мы не знаем, что произошло. И не знаем, что произойдёт. В любом случае, твои действия изменят ход истории и породят новую ветку реальности.

— Ты мог погибнуть, — я констатирую очевидное. — Все мы...

— Да, — отвечает Петраускас. — И нет.

— Чего?

— Включи соображалку, Макс, — присоединяется к диалогу Кимберли. — Мы все живы в ДАННУЮ СЕКУНДУ. Если нас и убили, то ПОЗЖЕ. И это можно изменить.

— Мы нифига не меняем, — буркнул я. — Продолжаем идти на убой.

— Что ты предлагаешь? — сухо поинтересовался Петраускас.

— Один из нас должен прыгнуть вперёд. Проверить, что случилось.

— Тот, кто прыгнет на тридцать минут в будущее, исчезнет из этого будущего, — устало пояснил Петраускас. — И ничего не увидит. Невозможно встретиться с самим собой, это закон природы.

— Ву прав, — Брукс неожиданно встала на мою защиту. — Я не увижу себя, но увижу ВАС. Тебя, Линас. И Макса. И пойму, что с нами произошло.

— Если и произошло, — раздражённо парировал литовец, — то не здесь, а у самого портала.

— Прыгну на час в прошлое, — пожала плечами Кимберли. — И начну перемещаться в будущее... ну, скажем, с интервалами в пять минут. Начиная с той секунды, когда началась операция.

Линас обдумал слова инструкторши.

Мы вплотную приблизились к площади, на которой высилось портальное кольцо. Времени на принятия решения оставалось всё меньше.

— Ты понимаешь, что начнётся в Особом отделе?

— Мне плевать, — отрезала Брукс. — Я жить хочу.

— Действуй, — разрешил литовец.

И Кимберли растаяла в воздухе.

Мы прошагали ещё несколько метров, прежде чем стало очевидным, что женщина не вернётся.

— Твою мать, — вырвалось у Петрускаса.

Да, расклад хреновый.

Куда бы не переместился каждый из нас, он не возвращается. Ощущение такое... что в окрестностях портала хозяйничают теневики.

Конечно!

Прорыв подготовлен тщательнее, чем нам казалось. И, вероятно, подготовлен по эту сторону врат. Это единственное объяснение беспомощности властей и частных отрядов Вечерней Звезды.

— Линас, — позвал я.

— Что?

— Теневики здесь.

Эмиссар даже не сбился с шага.

— Ты меня слышишь?

Дождь усилился, но я не обращал на него внимания. Мы почти добрались до портальной площади, и теперь я видел, что обширное квадратное пространство окружено менгирами. В стенах домов тоже что-то мерцало, и я мог наблюдать за разрядами молний, пробегающих по незримой плоскости. Стандартный для красного дистрикта заградительный барьер. В некотором отдалении от нас виднелся блокпост — стеклянная будка, пристроившаяся к металлической трубе угольно-чёрного цвета. Труба связывала площадь с остальной частью города и охранялась людьми в камуфляже. Вот именно туда Петраускас и свернул.

— Что это за артефакт? — выкрикнул я.

— Не твоё дело.

— Почему кварги слетели с катушек? Что не так? Сам-то хоть знаешь, что несёшь? — во мне начали роиться подозрения. — И как ты собираешься миновать блокпост?

— Очень просто, — раздался откуда-то справа голос Ким. — Он всех убьёт.

Брукс материализовалась у перехода через кольцевую магистраль, в которую вливался проспект. Сделала несколько шагов и заступила дорогу Петраускасу. Я заметил, что «питон» девушка убрала в чехол за спиной, а руки оставила свободными. И это наводило на определённые размышления.

— Уйди с дороги, — голос Петраускаса стал холодным и злым.

— Нет никакого артефакта, — сказала Ким, внимательно наблюдая за эмиссаром. — Так ведь, Линас? Миссия заключается в том, чтобы завести нас в портал, убить и отредактировать прошлое. Чтобы полностью замести следы. А тем временем...

— Дура, — перебил литовец. — Если бы МОР хотел пустить вас в расход, то просто выдернул бы в облако.

— Нет, — покачала головой Брукс. — МОР не способен на это. Ты врёшь.

Бывают в жизни секунды, когда принимать решение нужно быстро. Не обладая при этом всей полнотой информации. И от правильности вашего решения зависит многое. У меня сделка с Брукс. А Петраускас... он мне никто.

Мы с литовцем одновременно отщелкнули «питоны».

Хрономаг отступил влево, стараясь удерживать нас с Кимберли в поле зрения.

— Не выполняй этот приказ, — сказала Брукс. — И останешься в живых.

— Серьёзно? — на лице эмиссара отразилось презрение. — Ты мне угрожаешь?

В ладонях Брукс оформились керамбиты.

— Предупреждаю.

Литовец не стал ждать, когда я призову пушку.

Наше время остановилось.

Глава 11

Когда Петраускаса размазало скоростью, я не стал играть во все эти забавы с притормаживанием хронопотока. Сразу остановил время в ноль. И уклонился от тычка ножом, одновременно делая шаг в сторону и окутываясь сияющим доспехом. Пластины ещё не сложились, а литовец уже перебросил клинок в левую руку и ткнул меня в бедро. Я успел зарядить выродку световым кулаком в челюсть, и хрономага отбросило к Брукс, которая тоже врубила заморозку.

Ногу обожгло болью, по коже заструилось что-то липкое и горячее.

Брукс подскочила к Петраускасу и сделала несколько молниеносных взмахов керамбитами. Живот, кисти, висок. Литовец ухитрился заблокировать всё и пропороть Кимберли куртку на плече. Девушка яростно вскрикнула и провела быструю комбинацию ударов из нижней стойки, одновоеменно пнув своего врага в колено. Литовец метнул нож, острую финку с наборной полосатой рукоятью, Брукс увернулась. Петраускас тут же призвал из ноосферы катану.

В моей руке появился световой клинок.

Шаг с подшагом.

Взмах.

Литовец с недоумением смотрит на оплавленный обрубок катаны, а затем разваливается надвое. Верхняя часть туловища вместе с головой, соскальзывает на землю. Нижний фрагмент с глухим стуком валится рядом.

Убираю доспех.

Отключаю заморозку.

И активирую восстанавливающую ауру.

— Наконец-то, — буркнула Ким. — Я уж думала, не догадаешься применить своё колдунство.

Приятное тепло в ноге. Боль отступает, а вместе с этим приходит осознание того, что мы находимся в центре большого города с располовиненным трупом впридачу. И к нам уже спешат люди в полицейской форме, а случайные прохожие шарахаются в сторону.

Брукс отзывает керамбиты.

И подбирает свой «питон».

Я следую примеру инструктора, понимая, что надо откатываться в нуль-пойнт. Один из полицейских вызывает по рации подкрепление, второй достаёт из кобуры пистолет.

И в эту секунду начинается прорыв.

Пространство буквально вскипает от хаотичного движения плазмоидов. Я ожидал, что твари полезут из портала, но хищники начали появляться из пустоты. Словно невидимый художник-сюрреалист занялся разбрызгиванием краски по холсту улицы. Крабовидные кляксы сгущались, обретали некое подобие формы и рассыпались по площади, нападая на людей. Я увидел, как одна тварь спикировала на полицейского с рацией, присосавшись к его спине. Страж порядка истошно заорал, попытался отбиться от монстра руками, но ничего не вышло. Напарник полицейского развернулся и сделал несколько выстрелов, целясь в призрачную химеру. Тщетно — пули не причинили хищнику вреда.

Первый коп упал на колени, его рот открылся в немом крике...

Напарник бросился бежать, но его настиг второй монстр.

Юркие тени устремились к нам.

— Откатывайся, — приказала Брукс.

Я не успел сконцентрироваться на прыжке. Твари оказались быстрыми, агрессивными, и они напрочь игнорировали законы гравитации. Мы с Кимберли начали расстреливать плазмоидов одновременно, встав спиной к спине. В боевом трансе всё воспринималось в гипертрофированной, искажённой перспективе. Мне чудилось, что я нахожусь одновременно везде, обладаю круговым обзором и непревзойдённой реакцией. Мана вливалась в средоточие нескончаемым потоком, и я жал гашетку, поливая чудовищ... даже не знаю чем. Лучами смерти? Призрачные звери, которых пули не берут, разлетались в клочья, попадая в конус искажений. Мне оставалось лишь водить стволом из стороны в сторону, очищая площадь от мерзости.

Полицейских, к сожалению, я уже спасти не мог.

Энергетические кляксы просачивались в машины, выпивали души водителей, и по всему кольцу начались столкновения. В десяти метрах от нас здоровенная фура резко притормозила, в неё тут же врезалась легковушка. Микроавтобус не справился с управлением, вылетел на встречку и подмял под себя байкера. Массивный внедорожник вписался в автобусную остановку...

Плазмоиды обрушились на блокпост.

Я увидел несколько пространственных сдвигов — бойцы Вечерней Звезды отстреливались из «питонов». Вот только количество хищников зашкаливало, и они продолжали прибывать.

— Долго не продержимся! — выкрикнула Брукс. — Вали отсюда.

— А ты?

— Мне надо меньше времени на концентрацию.

Кинув Брукс на произвол судьбы, я рискую многим. У меня больше нет союзников-эмиссаров. Кроме того, Брукс успела добыть информацию, без которой мне не обойтись.

— На счёт три, — предложил я.

— Тогда веди.

И я начал считать, одновременно распыляя плазмоидов:

— Раз.

Повесить перед глазами символ песочных часов. Визуализировать опустевший после эвакуации проспект Брянска. Представить Дениса Старского и открытый им портал.

С неба пикирует плазмоид.

Веду стволом, корректируя огонь.

Тварь верещит и распадается, словно улыбка Чеширского кота.

— Два.

Напитать знак маной, удерживая в голове образ локации и вымышленное электронное табло. На полупрозрачном экранчике горят цифры, означающие хронокоординаты с точностью до секунды. Это даже не откат, а полноценное перемещение.

Песочные часы начинают светиться.

— Три!

Я всё ещё сжимал рукоять-гашетку, когда локация преобразилась. Исчезли полчища клякс из другой вселенной, мёртвые полицейские, тело Петраускаса и столкнувшиеся на трассе машины. Перестала завывать тревожная сирена, и по ушам ударила оглушительная тишина.

Мы откатились.

Правда, рядом не было Старского с его порталом. Мы ведь не можем перемещаться во времени и пространстве. Я заметил, что менгиры на площади частично разрушены, а энергетическое поле больше не окружает многоэтажный кольцевой прокол.

— Долго ещё будешь пялиться? — раздался голос Брукс.

Я отвернулся от кольца, гипнотизирующего закручивающейся спиралью. И понял, что меня поразило больше всего. Полное отсутствие хищников.

— Ким!

Девушка уже пересекала площадь, направляясь к проспекту.

Мы обогнули фуру с распахнутой настежь дверцей. Дальнобойщик, выгнувшись дугой в своём кресле, уставился невидящим взглядом в потолок.

Всюду — трупы.

Разлагающиеся трупы, которые никто и не подумал убрать.

Запах на площади стоял соответствующий.

— Где плазмоиды? — спросил я, поравнявшись с инструкторшей.

Девушка спешила.

А у меня накопились вопросы.

— Их нет, — отрезала Кимберли.

— Они тут повсюду ползали.

Я давно отпустил гашетку, но подготовился к любым поворотам. Искусственно выведенные хищники произвели на меня впечатление. Не хотелось быть выпитым до дна и валяться на мостовой с другими неудачниками.

— Ползали, — кивнула Брукс. — А теперь ушли.

— Куда?

В душе нарастала тревога.

— А ты ещё не понял.

— Нет, твою мать!

— В Магикум.

Фух.

Вот как чувствовал.

— Как ты догадась? — спросил я, стараясь не отставать от разъярённой фурии. Брукс была в ярости, и я не понимал, что случилось. — И как ты узнала?

— Ты ведь не отстанешь.

— Нет.

Мы зашагали чуть медленнее.

Видимо, Брукс догадалась, что спешить некуда. Мы — хрономаги. Как бы всё ни обернулось, переместимся во времени и вмешаемся в ход событий.

Тогда почему на душе неспокойно?

— Я говорила с теневиками.

От неожиданности я споткнулся. Мы пересекли кольцо и сейчас двигались к старинному угловому зданию, за которым дорога вливалась в проспект.

— Издеваешься?

— Можешь так считать, если тебе угодно.

— С ними можно общаться?

— Конечно. Они владеют земными языками. Русским, турецким и китайским, насколько мне известно. Правда, диалог ведётся на телепатическом уровне. Это как с менталистами трепаться.

— Они ведь наши враги, — растерянно произнёс я.

— Это ты так думаешь.

— А что думаешь ты?

— Они — враги «Эскапизма».

— И всех нас! — я обвёл левой рукой площадь. — Ты только посмотри на это! Они же тут всех перебили.

— Да включи ты уже мозги, — огрызнулась Кимберли. — Кварги воюют с «Эскапизмом», так за каким дьяволом им понадобилась Академия? Там что, корпораты засели? И почему со мной разговаривали, а затем отпустили?

— И?

— Плазмоидов создали не теневики.

— А кто?

— МОР.

— Но зачем?

— Вот здесь начинается самое интересное, — девушка перестала светиться зелёным, и я вспомнил, что она ранена. Моя нога, к слову, уже не болит, хотя штанина и пропиталась кровью. — МОР, как ты уже понял, решил пустить нас в расход. Тебя и меня. Петраускас вёл нас к порталу, чтобы протащить в другую вселенную и там убить. Очередная коррекция предполагает ликвидацию Магикума. Всех студентов, всех преподавателей. Подчистую.

Я ошеломлённо молчу.

— Теневики выползли из своих пузырей, чтобы восстановить баланс, — продолжила Ким. — Долго рассказывать, но действия МОРа бьют по их среде обитания. Во всех точках континуума. Расходятся темпоральные волны, так они объяснили.

— И они вышли на связь с тобой?

— Да. Через своегоагента.

— Но они пытались нас убить. В метро.

— Тогда пытались, — не стала отрицать Ким. — А потом просчитали исторические развилки на десятилетия вперёд. И выяснили, что мы с тобой... вроде как организаторы сопротивления.

— Никакие мы не организаторы.

— Сейчас — да. А в будущем всё радикально изменится. МОР не успевает просчитывать все варианты, у него недостаточно мощностей для этого. Поэтому наши линии выпали из схемы. Когда ты научился путешествовать во времени, аналитики «Эскапизма» решили перестраховаться. Дали ИскИну задание, тот забросил эмиссара на несколько лет вперёд. И увидел твоё будущее.

— А до этого не видел?

— Я же сказала.

— И что там?

— Очаг сопротивления. Если верить теневикам, ты создал в Академии нечто вроде... школы для хрономагов. И потомки твоих учеников до смерти перепугали руководство «Эскапизма». Тут... парадокс, понимаешь? МОР взял в заложники твою дочь, сделал тебя эмиссаром, породил новую ветку реальности, и это привело к тому самому варианту будущего, в котором нет места экспансии вселенцев.

— Бред. У меня не было планов развязывать войну с МОРом.

— Это сейчас. А завтра?

Пока я размышлял над вероятностью появления внутренних тараканов, мы одолели целый квартал. Здесь трупов было поменьше. Значит, клан успел отселить большинство горожан.

— У меня кое-что не складывается, Ким. Плазмоиды — порождения кваргов. Каким образом МОР научился их воссоздавать?

— Без понятия, — Брукс пожала плечами. — Промышленный шпионаж.

— А не проще выдернуть нас с тобой в облако? Любой прохожий, в которого влезет ИИ, положит конец нашему сопротивлению.

— История гласит, что ты нашёл способ защиты.

— Я бы не стал дёргаться, пока Лиза сидит в Хельсинки. На меня очень легко надавить.

— Очнись, парень, — раздражённо произнесла Кимберли. — Любые исторические развилки редактируются. Во всех реальностях. Что бы ни произошло с Лизой, это уже произошло. Время — это постоянно меняющийся ландшафт. Ты можешь десятилетиями сражаться с «Эскапизмом», а потом найти дорогу в свой мир, переместиться чуть ли не в момент собственной смерти и всё исправить. В этом и опасность. У корпоратов НИКОГДА не будет гарантий, что их личная история под контролем.

— Тогда зачем шантажировать людей?

— Это тебя шантажируют, — хмыкнула Брукс. — С другими проблем нет. Дальние — пушечное мясо. Они ни о чём не догадываются. База работает за деньги и перспективу перебраться в безопасный мир. Это наёмники среднего звена. Как правило, МОР набирает стариков и забрасывает в молодые тела, что напрочь отбивает желание кусать руку дающего.

— А ближние?

— Это проверенные сотрудники концерна, Макс. Доказавшие свою лояльность. Их устраивает всё вышеперечисленное, но есть и...

— Корпоративная этика, — перебил я.

— Собачья преданность, — поморщилась Брукс. — Я бы это так назвала.

— Допустим, ты права. В таком случае, мы — причина неудач концерна. И причина развёртывания программы исторической коррекции. И убить нас отправили одного Петраускаса? Не сходится. Должна быть группа ликвидаторов, умеющих расправляться с одарёнными.

— У них нет такой группы.

— Что, прости?

— Звучит дико, я понимаю. Но все методы «Эскапизма» основаны на устранении человека до его рождения. Это легально, не надо никого убивать. Делаешь так, чтобы родители жертвы не пересеклись... и всё. Либо подстраиваешь несчастный случай, рассчитав вероятности.

— А если...

— Никаких «если». Даже крутые архонты были детьми. Проще ведь справиться с ребёнком, верно? Или задержать его маму в салоне красоты, чтобы опоздала на свидание с папой.

Поразительные откровения.

Нет, я понимаю, конечно, логику такой схемы. Но чтобы вообще не предусмотреть опасных противников... Тех же теневиков...

— Теневики объявились недавно, — добавила Брукс, словно прочитав мои мысли.

— И как давно обо мне знают?

— Кварги уверены, что недавно. Максимум пять часов по хронологии концерна. Здесь, как ты понимаешь, могут пройти секунды или века.

— Вот почему они не подготовились...

— Да. Бросили на нас Петраускаса и разморозили проект генерации плазмоидов. Это лучшее, что они могли придумать в цейтноте.

Конечно.

Я ведь могу скрываться в любом времени. У меня есть годы и десятилетия, чтобы договариваться со спецслужбами разных миров, налаживать связи, рекрутировать одарённых, втираться в доверие к императору и главам влиятельных родов. Меня не могут зачистить, изменив прошлое, ведь на этой Земле у меня нет прошлого. Попробуют убить меня в Детройте? До поступления в Магикум? Это не имеет смысла, поскольку хронопоток скорректируется, произойдёт откат в нуль-пойнт, я исчезну в одной ветке реальности и материализуюсь в другой. Просто потому, что хрономаги выпали из времени и не поддаются редактированию. Что же касается прошлого моей Земли... это совершенно невозможный сценарий. Руководство концерна до смерти боится вмешательств в собственную историю. Это табу.

— Мы должны вернуться, Ким.

Впереди уже маячила одинокая фигурка Старского, рядом с которым мерцала портальная линза.

— Куда?

— В Магикум.

— Не неси дичь, — отмахнулась девушка. — Ты хоть представляешь, сколько туда ломанулось плазмоидов?

— Там мои друзья. Отряд. Я должен их защитить.

Брукс шумно выдохнула.

— Если тебя сожрёт плазмоид, ты никогда не увидишь дочь. Мы должны действовать на опережение. Допросим твоего деда и отправимся во дворец. Силой возьмём то, что нам нужно. Больше нельзя играть по правилам — МОР найдёт способ, как с нами разделаться.

Я резко остановился.

Развернул Кимберли лицом к себе.

— Похоже, ты не в себе, Ким. Мы не сможем в одиночку противостоять такой организации, как «Эскапизм». Чтобы спастись и выиграть войну, нам придётся организовать то самое сопротивление, о котором ты рассказала. Нам потребуются союзники. Много союзников в среде боевых магов.

— Твоя задача, — процедила Брукс, — убить моего врага. И вытащить из Хельсинки дочь. Всё остальное нас не касается.

— И что делать дальше? — я повысил голос. — Скрываться до конца дней? Они переделают эту планету под себя и начнут облаву по другим вселенным. Рано или поздно до нас доберутся. Или отменят нас на старой Земле, когда перетащат свои задницы сюда. Тут всего два варианта. Мы или они.

— С этой системой нельзя воевать, — покачала головой Брукс. — За МОРом стоят инвесторы, «Ростехно», куча заинтересованных людей. Богатых людей. С деньгами, которые за гранью добра и зла. Понимаешь? Все они хотят новые молодые тела, светлое будущее для своих правнуков. Они нас в порошок сотрут.

Я грустно улыбнулся:

— Они уже пытаются это сделать.

Ким открыла рот, чтобы возразить, но к нам подбежал Старский.

— Где вас носило? Почему без Петраускаса?

— Он погиб, — уклончиво ответила Брукс.

— Куда ведёт твой портал? — я посмотрел в глаза Денису. — К гаражам?

— Разумеется, нет. Сразу в Питер.

— Переделай, — мой голос стал жёстким. — Вытаскивай нас в Магикум.

— Кукушкой двинулся? Там сейчас военное положение. Нас заметут. А Брукс вообще там делать нечего...

— Выполняй, — устало произнесла инструкторша. — В отсутствие Линаса я отдаю приказы.

Старский колебался.

Ругаясь друг с другом, мы не сразу заметили, что на опустевшем проспекте сформировался ещё один портал. Из линзы вышли те, кого я меньше всего ожидал встретить в Брянске.

Глава 12

Илларион Данилович, несмотря на возраст, одевался элегантно. Дорогой костюм, тщательно подобранный галстук, стильный осенний плащ. И фетровая шляпа-хомбург.

Сопровождал деда Артур Серебров.

Мы с Кимберли переглянулись.

Денис напрягся... но что он мог поделать? Каждый из нас был вооружён «питоном», не представляющим угрозы для человека.

Серебров и патриарх рода Корсаковых, безусловно, были опасными противниками. Вот только не выстоять им против двух хрономагов. Уверен, оба понимали, что идут на переговоры, а не на войну. Поэтому демонстративно проигнорировали оружие... ну, или подвесили его в ноосферу.

В моей голове одновременно пронеслось множество мыслей. За нами следили — это очевидно. Серебров действовал хитро, в обход чипов и камер наблюдения, и мне это не понравилось. Как и то, что начальник родовой СБ обладает значительно большим спектром возможностей, чем я преполагал раньше. Вопрос лишь в том, что деду удалось выяснить с помощью этого мужика. Догаываются ли они, с кем имеют дело.

— Настало время побеседовать, молодой человек, — холодно произнёс патриарх.

— Это ещё кто? — не выдержал Старский.

— Мой дед, — со вздохом произнёс я. — Илларион Данилович Корсаков.

— Господин Серебров, — улыбнулась Ким.

Дальше случилось невероятное.

Эсбэшник уважительно кивнул. Так, словно знал раньше мою спутницу и признавал её былые заслуги. Они что, где-то пересекались? Горячие точки, спецотделы... Меня, как обычно, никто не предупредил.

— Госпожа Брукс, — процедил Артур.

— Не будем отвлекаться на любезности, — жёстко прервал нас дед. — Я провёл небольшое расследование. Выяснил, с кем имею дело, так сказать. И теперь хочу уточнить пару моментов.

— Мы работаем на Особый отдел, — ответила Ким. — И не собираемся разглашать обстоятельства...

— Вам придётся их разгласить, — губы старика растянулись в победоносной ухмылке, — потому что Волков не отдавал вам приказа войти в эпицентр вторжения. Вы оба ведёте двойную игру. И я хочу знать — какую.

— Попробуй предположить, — я взял себя в руки.

— Охотно, — согласился бывший щит императора. — Брукс родилась в Атлантисе, пожила в Содружестве. Успела поработать двойным агентом на благо России... вот только она может представлять интересы американцев. Ты, внучок, побывал в Детройте. Одному богу известно, что с тобой творили менталисты. Вы оба можете работать на Атлантис.

— А значит, — добавил Серебров, — вы имеете отношение к случившемуся прорыву.

— И представляете опасность для моего рода, — отчеканил дед.

— Я и есть твой род, — смотрю в глаза патриарху.

— Это ещё надо доказать, — пожимает плечами дед. — Слишком много странностей, не находишь? Я уж молчу про то, что ты обманул нас, когда заявил, что на инициации лишился способности замедлять время. Даже не пытайся врать. Ты хрономаг и адепт света. Одновременно.

— У нас есть доказательства, — кивнул Серебров.

— Почему вы не сказали отцу?

— Он в последние годы потерял хватку, — отмахнулся дед. — Стал сентиментальным.

— Именно он — глава рода, — нажал я. — Не ты.

— Это легко исправить, — в голосе деда послышалась угроза. — Он возглавил род, поскольку был щитом императора. Но теперь... я раздумываю над тем, чтобы передать бразды правления моему второму сыну.

О, как.

Не семья, а банка с пауками.

— Чего ты хочешь? — прямо спросил я.

— Для начала — правды.

— Мы не работаем на Атлантис, — покачала головой Кимберли. — И да, мы хрономаги. Остальное я разглашать не собираюсь.

— У меня сохранились былые связи, — сказал дед. — Со спецслужбами. И Дворцовой полицией. Я могу...

— Ничего ты не можешь, — возразил я. — Если мы здесь без ведома Волкова, то наверняка придумали легенду. Так ведь? Парни из отдела допросят нас, получат разъяснения, и все разойдутся с миром. Сдашь меня Дворцовой полиции... ну-ну. И кто возглавит род Корсаковых в будущем? Ты знаешь, на что я способен. Знаешь, что у меня хорошие шансы подняться в перспективе и скинуть с пьедестала Ярославцевых. Не использовать такие возможности глупо.

Бью по живому.

Как бы сильно дед меня не подозревал, он хочет возродить величие рода. И строит на меня определённые планы. Я даже могу понять этого человека. Если внук связан с Атлантисом и это вскроется... Корсаковы могут не просто отправиться в пожизненный игнор. Наш род перестанет существовать. В принципе.

— Я ведь могу взяться за допрос... иными методами, — дед бросил мимолётный взгляд на Сереброва.

— Даже не думай, — предупредил я. — Не поздоровится.

— Ты мне угрожаешь? — удивился патриарх.

— Ставлю в известность.

Артур Олегович подобрался.

И тихо произнёс:

— Ваше сиятельство... я бы не рекомендовал.

Дед пропустил реплику мимо ушей.

Но тон сбавил:

— Если вы не связаны с Западом, то с кем связаны? Почему действуете автономно? Что вам нужно в императорском дворце, и почему используете Вешенских? Вы ведь их используете.

— Даша сама пригласила меня на Раут, — напомнил я. — Как я могу её использовать?

— Ты ей манипулировал, — уверенно заявил патриарх.

— Недоказуемо.

Пару секунд мы сверлили друг друга глазами.

— Ладно, — сдался Илларион Данилович. — Карты на стол. Я знаю, что вы эмиссары. Оба. У меня свой человек в Отделе, и я добрался через него до секретных документов. Видел ваши досье, ребята. Без обид, но вы даже не жители этого мира. А ты... вовсе не мой внук.

Вот это мощно.

Неожиданный поворот.

Я почти физически ощущаю, как Старский готовится к сече. Паникует. Может дёрнуться раньше времени, а это очень плохо. Выразительно смотрю на портальщика, и тот слегка успокаивается. Дескать, сам разруливай. Если сможешь.

— В таком случае, — говорю я, — ты должен был избавиться от меня гораздо раньше. Подстроить несчастный случай в «Филимоново». Или нанять опытных убийц, чтобы достать меня в Питере.

— О, — дед погрозил мне пальцем. — И как это вернёт Витю?

— Позор семьи, — хмыкнул я. — Похороненные надежды. А тут — редкостная удача. Можно переиграть всё в личных интересах.

— В интересах рода, — отчеканил патриарх.

— Как я мог забыть, — хлопаю себя левой рукой по лбу. — Ты ведь всегда о благе Корсаковых печёшься. Даже если внучка прессуют отморожоженные сёстры.

Дед промолчал.

— А я ведь занимаю тело, подходящее для воспроизводства, — безжалостно продолжаю я, глядя в упор на старика. — У меня появятся дети. Путём евгенического отбора... И уж они-то... они точно будут не попаданцами, а чистокровными Корсаковыми. Версия два точка ноль.

— Много на себя берёшь, — процедил Илларион Данилович.

— Сколько смогу унести, — отрезал я. — Пришёл вести переговоры? Давай. Мне тоже кое-что нужно от тебя... дедуля.

Брукс словно ждала этих слов.

Выхватив из пустоты керамбит, девушка замедлила хронопоток. Я увидел размазанную тень, метнувшуюся к Денису. Молниеносный взмах, кровавые брызги — и Старский падает на колени, хватаясь за горло. Булькает, с ужасом смотрит на своих палачей.

Я не знаю, куда попадают эмиссары после смерти.

Подозреваю, что не в облако.

— Лишний свидетель, — пояснила Брукс, убирая нож в ноосферу.

Денис упал на асфальт, продолжая хрипеть и конвульсивно дёргаться. Вокруг головы и плеч парнишки стала расплываться тёмная лужа.

Одноразовый портал мигнул, исказился горизонтальными помехами и исчез.

Значит, эти штуки подпитываются самим магом...

Наверное.

— Лихо, — оценил Серебров.

И на всякий случай отступил в сторону, окутавшись серым кинетическим щитом.

Разумная предосторожность.

— А теперь поговорим, — я со щелчком раскрыл «питон» и положил на тротуар. — Меня интересует Дело Номер Один.

— Что? — Корсаков искренне удивился. — Ты... что ты несёшь?

— Дело № 10-А-001, — уточнил я, следя за реакцией собеседника. — Ты его забрал много лет назад из архива тайной канцелярии и переправил в Петергоф.

— Тебя это не касается, — старик не на шутку перепугался.

— Очень даже касается. Ты его читал?

— Разумеется. И всё забыл.

Я не могу сдержать саркастической усмешки.

— Есть менталисты.

— Они не помогут, — дед покачал головой. — Мне стёрли воспоминания об этом эпизоде.

— Чушь, — не выдержала Брукс. — Менталисты не смогли бы взломать одарённого вашего уровня...

— А никто и не ломал, — старик торжествующе посмотрел на Кимберли. — Я добровольно отказался от этого фрагмента. Есть технология, не буду вдаваться в подробности.

— И ты ничего не помнишь, — буркнул я. — Совсем?

— Отчего же. Я удалил из себя тексты и прилагающиеся материалы. Фотоснимки. При этом я знаю, что в документе описывался... хм... контакт с теми, кто перебрасывает на нашу планету эмиссаров.

— Мы знаем, что там, — сказала Брукс. — Где сейчас этот документ?

— В Петергофе.

— Давай так, — заговорил я. — Ты излагаешь свои требования по сделке, мы — свои. И заключаем взаимовыгодное соглашение.

— У нас всё просто, — добавила Кимберли. — Правдивая информация о деле ноль-ноль-один. Где хранится, как туда попасть. Охрана, схемы. Всё, что нужно знать... и чего опасаться.

— Это государственная измена, — напомнил старик.

— Мы знаем, — улыбнулась Брукс.

— Твои условия, — сказал я.

Дед ответил, не раздумывая:

— Ты должен выжить, получить диплом Магикума, поступить на госслужбу и убрать с нашей дороги Ярославцевых. Перейти во дворец из тайной канцелярии, стать императорским щитом. И нарожать кучу детей, следуя нашей евгенической программе.

Я примерно такого и ожидал.

— По рукам.

— Можем ли мы ему доверять, ваше сиятельство? — опешил Серебров. — Это чужак, для него интересы рода — пустой звук.

— Не можем, — признал дед. — Вот только деваться ему некуда. Пока ещё у меня есть порох в пороховницах. Попробуешь меня обмануть, внучок... И жизнь в Российской империи покажется тебе нескончаемым кошмаром.

— Один вопрос, — встряла Брукс.

Мы синхронно повернули головы.

— Плазмоиды уничтожают Магикум. Вы собираетесь и дальше здесь стоять?


***

Илларион Данилович пользовался услугами портальщика из СБ Сереброва. Поэтому мы переместились в дремучий лес, окружавший усадьбу Корсаковых. Там нас поджидали охранники, готовые по приказу дёрнуться в любом направлении. Удивительно, но все запаслись «питонами», что говорит о предусмотрительности патриарха.

Портальщик собрал в воздухе новую линзу и перебросил нас с Кимберли в Академию.

— Имейте в виду, — предупредил дед, — что вы действуете на свой страх и риск. Я в этом вопросе помогать не буду.

— Обепечь подмогу, — попросил я. — Дёрни за верёвочки.

— Ничего не обещаю, — отрезал старик. — Но постараюсь.

Я перехватил цевьё «питона» левой рукой и шагнул в неизвесность. Тут же сместился вправо, уступая дорогу Кимберли. Портал схлопнулся за нашими спинами.

Мы попали в лесопарк, в самую глухую его часть. Этот участок примыкал к полигону и почти не освещался. Тропинки тонули во мраке, и я не сразу дорубил, что нахожусь на освоенной людьми территории.

— Веди, — сказала Ким.

— Ты здесь ни разу не была?

— Мне тут абсолютно нечего делать.

Я двинулся по дорожке, петляющей среди обнажившихся корней старых сосен. В кронах шумел ветер, стволы уныло поскрипывали. Когда глаза адаптировались к темноте леса, я понял, что шагаю к внешнему периметру и повернул налево. Через сотню метров мы вышли к более цивилизованным областям Магикума.

Академия встретила нас тишиной.

Гробовой.

На одной из дорожек нам попалось тело мёртвой девушки-старшекурсницы. В глазах девушки застыл мистический ужас — мне такого ещё не доводилось видеть.

Мы зашагали медленнее, распределив лес по секторам обстрела.

Трупов стало больше.

Почти все покойники были безоружны, но пару раз на нашем пути встречались и мертвецы в камуфляже с «питонами» в руках.

— Опоздали, — сказал я.

— Похоже на то, — кивнула Брукс.

Ни одного плазмоида мы не встретили, но вот следы деятельности хищников были удручающими. Многие студенты умерли в точках сбора или по дороге к арсеналу. На баскетбольной площадке вперемешку валялись тела первокурсников — изогнутые в неестественных позах, скребущие пальцами асфальт, с искажёнными лицами и вытаращенными в пустоту глазами. Я узнал многих. Здесь лежали и Саймон, и Молчун Прохор, и Любочка с Инной, и даже Аврора... Почти весь отряд. Те, кто успел добежать, насколько я понимаю.

— Что с тобой? — спросила Брукс.

— Это мои ребята.

Кимбели не ответила.

Мы потратили час на исследование территории. Заглядывали в кампусы, бродили возле арсенала и по учебным корпусам. Всюду — одно и то же. Тревога не сработала, оружие раздать не успели, отряды не сгруппировались. Я видел погибших студентов, преподавателей, инструкторов. Хорошо, если десять процентов обороняющихся сумели раздобыть «питоны». Остальные умирали как овцы на бойне.

Я увидел павших стихийников.

Одни лежали в кругу промёрзшей насквозь земли, вцепившись пальцами в подтаявшую ледяную корку. Других окружали поваленные деревья или догорающая трава. Горький дым стелился по Магикуму, вплетаясь в холод и безысходность. Бледные лица покойников приобретали сюрреалистические оттенки в свете уличных фонарей.

— В ректорат идти бесполезно, — я остановился рядом с отключённым фонтаном. — Думаю, там... всё то же самое.

— Правильно думаешь, — кивнула Брукс.

— Когда произошло нападение? Двадцать минут назад? Тридцать?

Девушка опустилась на одно колено рядом с охранником, на правой руке которого был зафиксирован «питон». Принюхалась к чему-то, потрогала шею мертвеца.

— Они ещё тёплые.

— Получается... до трёх часов.

— Именно.

— Отправляемся назад.

Кимберли резко выпрямилась.

— Голову повредил?

— Ты слышала.

— Я вижу, ты совсем идиот. Если атака произошла три часа назад... это означает, что плазмоиды появились ДО твоего перехода через портал. Следовательно, против нас работают эмиссары. Они прямо сейчас редактируют историю, Макс.

— Но я ничего не помню!

— Потому что адаптировался. Хрономаги вне потока, забыл? Фрагмент реальности изменился, но ты сохранил в себе прежнюю версию.

— Мы были за пределами зоны вмешательства...

— Да. Начинаешь умнеть, малыш.

— Подожди, — меня озарило. — Если ты права... это говорит о том, что было две группировки плазмоидов! Первые оттягивали на себя внимание Вечерней Звезды и отрядов сдерживания, а вторые... хозяйничали здесь?

— Может быть, — Ким пожала плечами. — А может быть, и нет.

— Ты в это не веришь.

— Не верю. Больше смахивает на последствия темпоральной войны. Мы отправились предотвращать это событие, МОР проанализировал историческое вмешательство, создал дополнительную группировку и атаковал со сдвигом в прошлое.

Дерьмо.

Вот как к этому привыкнуть?

— Переместимся на пять часов назад, — предложил я. — Двух часов хватит, чтобы раздать оружие и организовать оборону. Они выстоят. Запросят подкрепление из столицы.

— МОР это предусмотрел, — возразила Кимберли. — Он атакует ещё раньше, если по факту увидит результаты твоего вмешательства. Все наши грядущие коррекции — часть истории.

— Мы предотвратим все вмешательства.

— Как?

— Перебьём его эмиссаров. Всех, кого «Эскапизм» задействовал в операции.

Брукс посмотрела на меня, как на психопата.

— Ты бы ещё иголку в стоге сена предложил найти. Секундное расхождение — и мы не пересекаемся. И как ты вообще собрался их искать?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Я успел подумать, что Ким права. Это безнадёжная битва, которую мы почти наверняка проиграем. МОР всегда будет на шаг впереди, ведь он — искусственный интеллект. Часть системы, справиться с которой невозможно...

Подумать-то я успел.

Но в следующую секунду возникла новая мысль.

Мы знаем, как помочь.

Шелестящий, тусклый голос. Словно осенняя листва, перебираемая ветром. Не успев толком испугаться или удивиться, я оторвал взгляд от Брукс.

Посмотрел налево-направо.

И увидел теневика.

Глава 13

Двуногий контур.

Весь в серых помехах.

Прямо как в вагоне метро, где я впервые столкнулся с этими эфемерными существами. Вот как, скажите на милость, должна двигаться эволюция, чтобы породить нечто подобное?

Теневик приближался с опаской.

Брукс реагировала нормально, а я весь сжался внутри, сам себе напоминая тугую пружину. Слишком запоминающимся оказался тот бой с двумерными демонами, которых не возьмёшь ничем, кроме магии света.

Следуйте за мной.

Шелестящий голос вновь заполнил мой разум.

Серый трафарет, искажаясь помехами при каждом шаге, встал вполоборота к нам, напоминая ленту Мёбиуса, и это зрелище едва не свело меня с ума. Рука создания вытянулась, указывая на очередное пятно серости. Расплывчатое пятно, вмороженное в осенний лес.

Я посмотрел на Брукс.

Та кивнула.

Похоже, нас приглашали в некий инопланетный портал. При иных обстоятельствах я бы не согласился, но союзников не выбирают. Теневик не планировал вступать с нами в драку. Он хотел поговорить.

Я транслировал бесплотному собеседнику вопрос:

Куда мы идём?

Непродолжительная пауза.

Существо подбирало формулировки.

Люди называют это темпоральными пузырями. Мы употребляем другой термин, но его значение сложно перевести на русский язык.

Больше я вопросов не задавал.

Просто шагнул к серому пятну...

...а оно надвинулось на нашу группу, резко расширилось и вобрало в себя. Поглотило, выдрав из привычного континуума.

Секунда.

И я понимаю, что мы находимся в расширяющейся вселенной.

Ну, пусть не вселенной, но в необъятном пространстве, границы которого непрерывно отдаляются. При этом я могу видеть ту самую серость, подёрнутую помехами и превратившуюся в туманную стену. Впрочем, всё это может быть иллюзией.

Серый шар уходил вниз, но мы стояли не на условном дне темпорального пузыря, а в самом его центре, на крохотном скалистом островке. Десятки похожих островков парили неподалёку, связанные между собой подвесными верёвочными мостами. Глыбы напоминали айсберги, отколовшиеся от ледника. Плоские вершины. Отвесные стены, заостряющиеся книзу. Кромки островов поросли пучками травы. На плоских пятачках виднелись деревья, кусты и необычные постройки, геометрия которых показалась мне чужеродной. Дома теневиков жались друг к дружке, срастаясь в некое подобие термитника, дверные проёмы были узкими, а окна, напротив, широкими. Без стекла и рам. Просто отверстия в стенах.

Наш сопровождающий уплотнился и стал трёхмерным. Теперь ведун напоминал кварга, встречающегося на многочисленных изображениях в Информе.

— Мы совершили переход, — кварг перестал общаться ментально, обрёл голос и вещественность. — Здесь действуют иные законы.

Это я уже понял.

У меня появилась возможность хорошенько рассмотреть чужого из касты избранных ведунов Стужи. Кожа серая, как и у бесплотной версии. Глаза — узкие щели. Конечности вытянутые и длинные, тело худое. Череп лысый, ротовое отверстие значительно шире, чем у людей, отчего делается не по себе. Из одежды — вполне приличные брюки тёмно-коричневого цвета и безрукавка-балахон свободного кроя. С пуговицами и верёвочными петельками. На ногах кварга обнаружились ботинки на толстой подошве. Без шнурков, липучек или молний.

— Ты изменился, — вырвалось у меня.

— Меня изменила область перехода, — объяснил кварг. — Мы материальны, но вне темпоральных пузырей подчиняемся законам переменной вероятности.

— Как плазмоиды?

— Не совсем. Но принципы схожи.

— А мы... тоже станем плоскими? — насторожился я.

— Только в момент перехода, — успокоил меня кварг. — Дальше вы вернётесь в зону привычных вероятностей. Что касается меня, то я сознательно выбрал теневой путь, чтобы игнорировать пространственно-временные ограничения.

— Как тебя называть?

— Хорн.

Я кивнул.

— Мы уже беседовали с мастером Хорном, — добавила Брукс. — Перед тем, как я вернулась к брянскому порталу.

— Совершенно верно, — подтвердил теневик. И добавил: — Перейдём на соседний остров. Там можно поговорить с относительным комфортом.

Хорн двинулся к ближайшему мосту.

Я отметил, что гравитация в пузыре соответствует земным стандартам. Я не подпрыгивал при каждом шаге, и меня не придавливало тяжестью к скале. Значит, если сорвусь в пропасть, то с гарантией погибну... Или выпаду из пузыря в неведомую реальность.

Мостик был шатким, как и все подвесные конструкции.

Держась за верёвочное ограждение, я посмотрел вниз. До поверхности шара — метров сто... Может, больше? Километр. Точно километр.

С расстояниями тут вообще чертовщина какая-то. Невозможно прикинуть дистанцию до соседнего острова или переходной серой зоны. Мозг отказывается анализировать информацию.

Второй островок оказался уютнее.

По периметру было установлено ограждение — массивные перила с балюстрадой. Всюду росли симпатичные низкорослые деревца, в центре располагалась чаша фонтана, чуть поодаль громоздились стены домов. При этом возникло ощущение безжизненности. Как в покинутом городе или карьере, разрытом археологами.

Хорн подвёл нас к группе прямоугольных выступов, укрытых чем-то пористым.

— Располагайтесь.

Я скептически уставился на ближайший выступ. Высота — сантиметров десять над уровнем скалы. Ещё пять сантиметров покрытия. Напоминает японские татами. Всего шесть прямоугольников, образовавших полукруг с розовым кустиком в центре.

Трогаю покрытие.

Мягкое, словно поролон.

Забираюсь с ногами, усаживаюсь по-турецки. Брукс делает то же самое. Хорн садится последним — движения угловатые, спина прямая, подбородок приподнят. Возможно, здесь особое место. Агора...

— Пузырь выстроен таким образом, — сообщил кварг, — что из него можно перемещаться в любые точки пространства и времени. Пункт назначения зависит... от воли путешественника.

— Удобно, — оценил я.

— Наша магия базируется на вероятностях, — продолжил теневик. — Ведуны, основавшие это поселение, подталкивают вселенную к нужным схемам. Мы хотели создать невозможное — и это получилось.

— Так в чём ваша проблема? — удивился я. — Это как облачное хранилище МОРа, только лучше. Вы можете бесконечно пребывать в этом своём... вневременье.

— Могли, — возразил Хорн. — К сожалению, «Эскапизм» взялся за изменение истории в отдельно взятой всленной. Темпоральные течения — единственное, что способно навредить нам. Последствия ваших коррекций разрушительны...

— Наших, — горько хмыкнула Брукс.

— Пусть не ваших, — признал теневик, — а системы, на которую вы работали. Так или иначе, мы обеспокоены. Два пузыря уже погибли, а волны искажений продолжают нас накрывать. Мы не знали, как защититься. И вступили в открытый конфликт с «Эскапизмом».

— А потом вышли на меня, — делаю логичное умозаключение.

— Не сразу, — признал Хорн. — И, честно говоря, нам пришлось допросить одного из эмиссаров в параллельном для вас мире, чтобы докопаться до правды.

— Как вышло, что МОР получил вашу технологию? — сощурился я.

— Плазмоиды, — пояснила Кимберли.

— Упущение, — кварг очень по-человечески покачал головой. — Не моё. Технологией заинтересовались наши партнёры на Стуже, затем её пытались адаптировать к своим нуждам маги из Вечерней Звезды. Потерпели неудачу и свернули проект.

— А МОР справился, — предположила Ким.

— Да.

— Ваши цели, Хорн, — приступил я к сути разговора. — Каковы они?

— Уничтожение «Эскапизма», — без колебаний ответил чужак.

— Прямо уничтожение. Договориться не пробовали?

Если бы кварг умел вздыхать, он бы вздохнул. Я вот, к примеру, так и не смог отыскать на сером лице нос.

— Это не представляется возможным. «Эскапизм» подгоняет грядущее под свои нужды. Никто не остановит экспансию. И коррекции — тоже.

— Насколько я понял, изменения вызваны тем, что я вступлю в противоборство с концерном и сумею создать блок... который сведёт на нет все усилия по колонизации альтернативного будущего. Значит, проблема во мне. Разве не проще избавиться от меня и пожертвовать одарёнными из Российской империи? Эти люди вам — никто.

— Проще, — согласился кварг. — Такой вариант рассматривался.

— И?

— Дело не только в тебе, человек. В ближайшие десятилетия по хронологии твоего нового дома вспыхнет несколько очагов сопротивления. Быть может, удастся объединить эти очаги и создать мощный фронт... но мы не уверены, что ты — ключевая фигура. Кроме того, устранение тебя... приведёт к формированию целого шторма. Темпоральные искажения будут столь многочисленны, что предвидеть их последствия... почти нереально. Многие погибнут. Не факт, что наша культура уцелеет в вихре перемен.

Понятно.

Зри в корень, как говаривал классик. Не я, так умняшки с Моноземли или Чайнворда догадаются, что их мирами кто-то манипулирует. А ведь МОР хозяйничает и там, пусть в меньшей степени, но хозяйничает...

— Наши цели совпадают, — признал я. — Как спасти Магикум?

— Мы можем повлиять на вероятности таким образом, чтобы плазмоиды распались, — ответил Хорн. — Это не приведёт к шторму, поскольку в изначальной версии реальности Магикум не подвергся нападению. Проблема в том, что атакой управляют эмиссары.

— Как их найти? — перебила Брукс.

— Я помогу в этом вопросе. Но сражаться с эмиссарами будете вы.

— Как ты их вычислишь? — заинтересовался я.

— У нас свои методы, — уклончиво ответил теневик. — Личности агентов, задействованных в операции, уже известны. Я могу назвать их прямо сейчас. А в бой мы не вступаем, потому что «Эскапизм» выдвинул на позиции световых магов.

Ну, конечно.

Единственные, кого вы боитесь.


***


Я никогда не смотрел на Магикум снаружи.

Со стороны внешнего периметра Академия выглядела невзрачно. Железобетонная ограда, торчащие из опорных столбов менгиры, преупреждающие знаки на стене...

За забором росли сосны.

И с нашей стороны росли сосны.

Создавалось впечатление, что кто-то огородил лесопилку или военную часть, но уж точно не самое престижное учебное заведение в стране. В общую картину не вписывалось только мерцание магического барьера, окутавшего всю эту песочницу.

Мы с Брукс больше не нуждались в «питонах».

Хорн сдержал обещание.

Ведуны кваргов что-то нашаманили за пределами пространства и времени. Плазмоиды перестали существовать. Этих тварей просто отменили.

И теперь нам надо провести зачистку.

— Готов? — спросила Брукс.

Молча киваю.

Девушка призвала свои любимые керамбиты.

Я, чтобы не светится магическими доспехами и оружием, вытащил из ноосферы «барс». За расход боеприпаса придётся отчитываться, но это потом. Сейчас главное — остановить «Эскапизм».

Брукс знаками показывает направление.

Разделяемся.

Я углубляюсь в лесную чащу по широкой просеке, Ким сворачивает на какую-то звериную тропу. Примерно через сотню метров начинаю прижиматься к деревьям справа, ныряю в их тень и дальше пробираюсь аккуратно, стараясь не трещать ветками. Ступаю мягко, выбирая замшелые участки. Лес кажется бесконечным, и я уж было подумал, что заблудился, но откуда-то сбоку донесся сдавленный крик, переходящий в бульканье. Ким сняла одного из эмиссаров. Надеюсь, мужик не отлить пошёл...

Ещё через полсотни шагов деревья начали расступаться, и в просветах забрезжило солнце. По-осеннему тусклое, но и это лучше задолбавшего дождливого сумрака.

За деревьями, насколько мне известно, откроется заброшенный армейский аэродром. Вот там, в одном из проржавевших ангаров, и окопались кукловоды, едва не погубившие всех, кого я знал. Сейчас маги заняты — проверяют свою аппаратуру, ищут неполадки. Они уверены, что произошёл сбой, что и привело к распаду плазмоидов.

Вижу тень в камуфляже.

Не раздумывая, стреляю.

Рунная вязь глушит звуки почище специальных устройств. Два сухих щелчка — два попадания. Первая пуля входит человеку в грудь, забрызгивая ближайшую сосну кровью. Вторая разворачивает черепушку. Эмиссар падает лицом в муравейник.

Выглядываю из-за деревьев.

Стройная фигурка Брукс пересекает поле.

Широченное поле, расчерченное на клеточки стыками железобетонных плит. В щелях выросли пучки травы. Кое-где взлётно-посадочная полоса растрескалась.

Ангар частично покрылся пятнами ржавчины, но всё ещё держится. Вместо ворот зияет квадратный провал. Мне кажется, что внутри горит тусклый свет, но я не уверен.

Моя задача — прикрывать Брукс.

Обеспечивать огневую поддержку.

Девушка устремилась к торцевой части ангара, где покуривал айкос парнишка лет шестнадцати. Мне кажется, я видел его на одном из факультетов, но имени не запомнил. Увидев Кимберли, паренёк начал окутываться сияющим доспехом, но Брукс замедлила хронопоток. Я понял это по смазанному вихрю, устремившемуся к цели. Пареньку бы тоже заморозить реальность, но он был не готов к нападению. Поэтому и рухнул на серые плиты с перерезанным горлом.

В проёме ангара показался следующий участник спектакля.

Я выстрелил упырю в голову, тот упал.

Брукс ворвалась внутрь.

Подбегаю к стене, направляю ствол на девять часов и расстреливаю девушку азиатской наружности с чёрным каре. Врубаю замедление хронопотока и заваливаюсь в ангар. Брукс отчаянно дерётся со здоровяком в камуфляже. Противник у неё матерый — успел активировать кулак света, а вторую руку — оснастить длинными багровыми когтями. Я и не знал, что так можно.

Мне не до этой парочки.

Метнувшись вправо, открываю огонь по чуваку в балаклаве, завёрнутой на макушку. Чувак заряжает в меня лайтболом — мои чары не действуют. Ну да, он тоже хрономаг. Уклоняюсь от стремительно летящего шара, делаю два выстрела, но больше не успеваю. Противник сокращает дистанцию. Отзываю пистолет, активирую кулак света, бью говнюка в солнечное сплетение. Вспышка отбрасывает эмиссара назад, я тут же выхватываю из ноосферы «барс» и добиваю врага точным выстрелом в голову.

Складываются пластины доспеха.

Падаю на колено, стреляю по ногам ещё одного бойца, швырнувшего в меня лайтбол. Мужик матерится, я вижу зелёное свечение исцеляющей ауры.

Второй выстрел.

Мозги хрономага разлетаются по бетону.

Брукс укладывает своего противника — я вижу кровавые брызги от её керамбитов, вскрывающих чужие артерии. После этого мы замираем, осматривая ангар.

Все эмиссары мертвы.

Ангар действительно освещён, только свет исходит от расставленных на полу цилиндрических ламп. Не спрашивайте, от чего они работают — явно не от электричества. У дальней стены я вижу стойку с оборудованием. Планшет, какие-то голографические развёртки, сенсорный пульт, штуковина, смахивающая на менгир... Куча индикаторов, мерцающие в воздухе столбики загрузки...

Выхватив из воздуха световое копьё, я метнул его в стойку.

Аппаратура вспыхнула, заискрила, начала плавиться и стекать на пол. Что-то взорвалось, разбрасывая вокруг мелкие детали.

Кимберли, убрав ножи, зашагала ко мне.

Я невольно залюбовался пружинящей походкой инструкторши и её стройной фигуркой.

— Ты знала кого-нибудь из них?

Брукс ответила не сразу.

— Одного.

— Боров с когтями?

— Он не боров. Это мышцы, дружок.

— Ладно тебе. Я хотел обстановку разрядить.

Останки планшета и пульта по производству плазмоидов весело полыхали. Голограммы исчезли, индикаторы погасли.

— Похоже, отбились, — сказал я.

— Проверим?

И мы откатились в нуль-пойнт.

Я сделал это быстро, практически не задумываясь. Вот что значит — практика...

Ангар практически не изменился. Разве что пропали трупы, а вместо них возникли очерченные мелом силуэты на полу. Ворота были затянуты красно-оранжевой лентой. В нескольких местах я заметил руны и подозрительные серые сферы с врезанными по экватору голубыми огоньками.

Рядом замерцало серое облако.

Не сговариваясь, мы шагнули в зону перехода, позволив темпоральному пузырю выдернуть себя в чужое пространство.

Хорн ждал нас на крохотном островке.

— Поздравляю, — сказал кварг. — Вы отменили коррекцию.

— Вряд ли МОР успокится, — я покачал головой.

— Нет, — признал теневик. — Не успокоится.

— У него стало меньше агентов, — резонно заметила Брукс. — Тех, кто мог бы управлять плазмоидами.

— Зато хватает тех, кто отправится за нашими головами, — я криво ухмыльнулся.

Видимо, не суждено дожить до экзаменов без приключений.

Глава 14

После отмены комендантского часа расписание вновь перекроили. И все те пропущенные дисциплины, что напрягали меня в Академии на прошлой неделе, с удвоенной силой обрушились на группу.

Неудавшаяся атака плазмоидов всё же имела ряд последствий.

У всех сохранились воспоминания о военном положении, комендантском часе и учебных тревогах. Преподаватели сделали отметку поиметь нас в будущем и с энтузиазмом начали реализовывать этот сценарий.

В среду мне пришлось столкнуться с портальной экономикой, альтернативной культурологией, основами магии и новейшей российской историей. Ни одной пары по боевым искусствам, медитациям и тактической подготовке. Куратор сказал, что до конца недели всё утрясётся, а пока мы компенсируем пробелы в академической программе. Собственно, выживание и ган-ката были единственными предметами, которые вселили в меня уверенность, что день не прошёл зря.

Альтернативная культурология оказалась прикольной штукой. По сути, мы изучали прикладную разновидность этой науки, делая упор на религиозный, политический и экономический компоненты. Приходилось непрерывно сравнивать и искать параллели, анализировать, делать выводы о мировоззрении людей из других вселенных.

Отправными пунктами для анализа служили бифуркации.

К примеру, в Чайнворде социализм развился исключительно на просторах Китая. В России случилась революция, к власти пришли большевики, но гражданскую войну они так и не сумели выиграть. В итоге СССР не образовался, а некогда великая страна превратилась в сборище разрозненных анклавов. Возникли такие государства как Лифляндия, Республика Крым, Татарская Автономия, Бессарабия, Бухарский эмират, Хивинское ханство... Всего и не перечислишь.

Китайская компартия была основана в 1921 году, а уже с начала тридцатых Поднебесная развернула активную экспансию во всех направлениях. Пока в моём мире Сталин кошмарил страну, азиаты Чайнворда приступили к поглощению территорий бывшей России. Чайнворд непостижимым образом проскочил Вторую мировую, а краткосрочную торговую войну с США выиграл Китай.

Итог известен.

Чайнворд подобен Моноземле, только с узкоглазым коммунистическим колоритом. Эти процессы, естественно, наложили отпечаток на мировую и европейскую культуру. Целые направления в искусстве так и не возникли. Известные писатели творили в совершенно ином контексте. Никогда не вручалась Нобелевская премия. Отсутствовало понятие «фашизм». Не было стиляг, джаза, Хемингуэя и Булгакова. Зато возник своеобразный жанр уся, в котором главными героями выступали социалистические военные комиссары.

Как вы понимаете, с диссидентами безжалостно расправлялись. На русском языке разговаривала крохотная диаспора интеллигентов, сваливших на острова в Атлантическом океане. Ай Вайвэй был расстрелян, а Семена подсолнечника никогда не разбрасывались по Турбинному залу. И, кстати, в современном Чайнворде напрочь отсутствует аниме.

Все эти изменения, как сказал препод, трансформировали и массовое сознание посткитайцев, заложив в них самобытный культурный код. Поэтому вести переговоры с Чайнвордом сложно — у российских дипломатов нередко возникало чувство общения с инопланетянами.

После бесконечных лекций я направился в кабинет куратора группы с нескрываемым облегчением. Вулф не особо придирался к конспектам, но умел образно доносить до студентов весь трэш, с которым столкнулся во время своих многочисленных путешествий. Точнее — рейдов. Викинг в молодости служил в каком-то засекреченном подразделении и, насколько я понял, не гнушался диверсионными операциями...

— Раз уж мы в Брянском дистрикте, — заявил куратор вместо приветствия, — поговорим о Стуже.

— Чего там обсуждать, — пробухтел Прохор. — Холодища, ничего нету...

— Удивительно точное определение, Пантелеев, — Вулф совершенно не обиделся. — Там ледниковый период и загорать особо негде.

По аудитории прокатились смешки.

— Но утверждать, что на Стуже ничего нет... по меньшей мере глупо, — завершил свою мысль куратор. — Как вы думаете, с какого перепуга Вечерняя Звезда построила за вратами своё торговое представительство? Молчите?

Рука Нарбута привычно взметнулась вверх.

— Печень шардакков, — тихо произнёс Громов.

— Да, — согласился Вулф. — Печень шардакков.

— Это ещё что? — опешил оружейник.

— Пусть Громов объяснит, — предложил куратор. — Он хорошо разбирается в механизмах клановой торговли.

Мне показалось, или куратор подколол наследника Стерха?

Блондинчик вздохнул.

Дескать, не царское это дело — заниматься образованием крестьян. Но группа перестала шуметь, многие повернулись к менталисту. А всеобщее внимание Борису нравилось.

— Шардакки... я о них мало что слышал. Зверюги такие, обитают на севере Стужи. Роют себе ходы в вечной мерзлоте. У них печень — самое ценное. Из неё выжимается экстракт долголетия. Стоит сумасшедших денег.

— Экстракт долголетия, — кивнул Вулф. — Всё верно. Пропиваете курс этой дряни после семидесяти — и жизнь продлевается в среднем на четверть века. Органы частично восстанавливаются, кости укрепляются, отступает болезнь Альцгеймера и старческое слабоумие. Ну, это без учёта форс-мажоров, разумеется. Какой-нибудь искусственный вирус из Чайнворда угробит вас при любом раскладе. И эликсиры не помогут.

— У них и другая фарма есть, — нехотя заметил Громов. — Кварги тоже умеют ингредиенты зачаровывать.

— Умеют, — признал Вулф. — Поэтому у нас там и разбросаны опорные пункты. Больше напоминает полярные станции, откровенно говоря.

— Так что там с выживанием? — вкрадчиво поинтересовался я.

— На Стуже вас может убить что угодно, — оскалился куратор. — Холод, сошедшая лавина, дикий зверь. Отсутствие еды. Но хуже всего сами кварги. Там у них куча анклавов, ледяных крепостей и прочего дерьма. Целые поселения в толще ледников.

— А они не мёрзнут? — спросила Аврора.

— Адаптировались, — отрезал Вулф. — Опять же, ледники не везде, они заканчиваются на Восточно-европейской равнине. Много племён перебралось в субтропики и дальше, к экватору. Я же хочу отметить, что представляющие для нас ценность шардакки обитают исключительно в северных регионах. И охотники на шардакков — тоже. Процветает в этих краях и каннибализм, так что вы легко можете превратиться в добычу. Громов не даст соврать: караваны Вечерней Звезды... это военизированные колонны из вездеходов. Каждая экспедиция готовится по полгода. Учитываются снежные бури, сезон, миграция местных и куча других факторов.

— И плазмоиды? — уточнил Прохор.

— Далеко не все шаманы кваргов справляются с призывом плазмоида, — покачал головой Вулф. — Как правило, этих тварей создают теневики. И лишь на время войны по заказу какого-нибудь ледяного князька. Мы заранее собираем слухи, слушам радиопередачи кваргов и стараемся не лезть в зону конфликта. Иногда экспедиции переносятся. Вот поэтому экстракты из печени шардакков такие дорогие.

— Не только поэтому, — фыркнул Громов. — У кваргов перегонные кубы... которые никто не смог воссоздать. Да и охота на самого шардакка считается опасным занятием.

— Если только вы не обладаете плазмоидом, — возразил инструктор. — Никто ведь не мешает пожрать душу зверя, а потом спокойно его разделывать.

От охоты на шардакка мы перешли к более насущным проблемам.

Выяснилось, что получить распределение на Стужу из Магикума почти невозможно. В эту версию Земли получают доступ исключительно выпускники Звёздного Университета. Ну, и представители Вечерней Звезды, если сами того захотят. Клан полностью контролирует дистрикт и до недавнего времени справлялся с прорывами без помощи метрополии. Звезда обладает эксклюзивными правами на торговлю с кваргами, чем и объясняются жёсткие ограничения. Конечно, есть имперские спецслужбы, но их миссии традиционно засекречены.

С теневиками, как отметил куратор, лучше не связываться. Эта раса живёт вне времени и владеет крайне неприятной вероятностной магией. Мы столкнулись бы с колоссальными проблемами в случае экспансии из темпоральных пузырей, но, к счастью, кварги замкнулись в собственных мирках. Недавний прорыв Вулф отказался комментировать — сказал, нет данных для анализа.

Остаток факультатива куратор посвятил устройству ледниковых станций Российской империи, экипировке, наиболее агрессивным анклавам Стужи, её хищникам и обычаям. Время промчалось незаметно, хотя я и получил очередную лекцию вместо практикума.

На ган-ката учитель Эн отрабатывал с нами контактные схемы уничтожения противника. Так он это назвал. Суть сводилась к работе в тесных помещениях, когда драку от стрельбы не отличишь. Первая часть практикума была посвящена спаррингу с вооружённым противником, вторая — противостоянию нескольким оппонентам.

Эн выжал из нас все соки.

Приходилось призывать-отзывать учебные пистолеты, ставить блоки, наносить удары в уязвимые точки, разоружать и добивать противника. Добиванием завершались все без исключения комбинации. Многое из увиденного я применял в прошлой жизни, но хватало и приёмов, с которыми кибермансеры не были знакомы.

Нормальные люди после столь интенсивной программы отправляются в общагу, на заслуженный отдых. Я по старой доброй традиции направился к административному корпусу, чтобы потренироваться на полигоне с Брукс. И сильно удивился новому протоколу безопасности. В подвале ректората появились идентификаторы пси-поля, дактилоскопы и прочая биометрия. Кроме того, дверь «П-6» была усилена хитрой артефакторикой. Пока я не приложил жетон к считывателю, доступ мне преграждало полупрозрачное голубое поле. Что ж, канцеляристы сделали свои выводы из ситуации.

Последние два дня я ходил в канцелярию с опаской.

Мы с Брукс много чего наворотили в окрестностях Магикума. Я уж молчу про расстрелянный боезапас и липовый отчёт по этому поводу. Мне ничего не сказали, выдали новую обойму, но ощущение колпака только усиливалось.

По идее, откат в нуль-пойнт не должен привлечь спецов из Особого отдела. В настоящем — не может. Зато в прошлом наблюдались нехилые всплески запрещённой магии. Сведения об этих всплесках наверняка зафиксированы. И если связать хроноперемещения с Брукс у канцеляристов не получится, то я — подозреваемый номер один. Калибр гильз, найденных у ангара, совпадает с характеристиками патронов к «барсу». Баллистика покажет, что действовал профессионал. Единственное, что спутает карты следствию, это возврат реальности к первоначальным настройкам. Все улики, включая тела, могут попросту исчезнуть.

На всякий случай я решил заглянуть после работы в архив.

Конечно, шансы на то, что мне позволят изучить материалы дела, касающегося смерти эмиссаров, ничтожна. И всё же...

Попытка не пытка.

Я потратил час, выискивая ссылки и упоминания недавних событий в Брянской губернии. Постепенно накапливалось раздражение. Архив не дал мне ничего. Следовательно, вопросом занимались сотрудники Отдела. И занимались серьёзно, не допуская утечек даже внутри организации.

Рано или поздно меня начнут допрашивать.

В органах всегда так.

Тебе кажется, что вокруг ничего не происходит, но работа кипит. Опрашиваются свидетели, не спят в лабораториях криминалисты, снимаются и анализируются показания артефактов, выдвигаются и отсекаются версии. А за всем этим дерьмом стоит Волков.

Когда я вернулся в Академию, то был вымотан до предела.

Прежде всего — морально.

И эсэмэска от Даши была глотком свежего воздуха.

Привет. Что делаешь?

Я успел принять душ и планировал сесть в медитацию. Обычную, расслабляющую. Без восстановления и боевых трансов.

Набираю ответ:

Ничего. А ты?

Пауза.

И тут же приходит:

Можем встретиться.

Пальцы пробегаются по сенсору:

Где?

В ответ прилетает:

Ты же меня приглашаешь на свидание. Назначай время и место.

Интересный поворот. Значит, у нас свидание. Почему-то идея не вызвала отторжения. Даша мне нравилась всё больше и больше, это было взаимно. События разворачиваются закономерным образом.

Раздумывал я недолго.

«Весна». Через пятнадцать минут.

Ресторан для третьекурсников — единственное заведение в Магикуме, которое я не успел посетить. Учитывая концептуальность дизайнерской мысли, мне было до чёртиков интересно, что я там увижу. Любопытство, как говорится, не порок.

Очередная эсэмэска повергла меня в шок:

Жду.

В смысле?

Я уже там. Забронировала столик.

Мне пришлось ускориться. Нехорошо заставлять девушку ждать. Одеваясь, я восхитился предусмотрительностью своей новой подруги. Вешенская предвидела ход моих мыслей и заранее вычислила место, в котором ей назначат свидание. Умная девочка.

Погода снаружи испортилась.

Когда я возвращался домой из ректората, дул порывистый ветер, пахло сыростью, с неба капала микроскопическая морось. Всё это обрело логическое продолжение в виде неприятного косого дождя. Я шёл на встречу с Дашей в двубортном чёрном пальто и с зонтом, который ветер норовил вырвать из рук. Обступивший меня брянский лес качал еловыми лапами и угрожающе шумел. Непогода, по прогнозам синоптиков, растянется на неделю.

Резко похолодало.

Для конца октября это нормально, но я не удивлюсь, если в ноябре выпадет снег. Вот прям в первых числах, под мой приезд в Петергоф...

Руки пришлось защитить кожаными перчатками.

Стильно и практично.

...До ресторана я домчался за десять минут. Ну, не то чтобы домчался, а дошёл быстрым, размашистым шагом.

Здание было выстроено на пологом холме, окружённом кольцевой прогулочной дорожкой. От этого кольца разбегались во все стороны радиальные тротуары. Лесопарк обступил «Весну» с трёх сторон, восточная часть была открыта — я видел цепочку фонарей и огоньки жилых корпусов. Но главной фишкой был водопад. Реальный водопад, вытекающий из стены здания, перекатывающийся на искусственных каскадах и стекающий в чашу фонтана на западном склоне. Насколько я понял, дальше поток нырял под землю и по невидимой трубе уносился к студгородку. То ли это часть канализации, то ли обычный ручей, выходящий за периметр... Ответа у меня не было.

Сам ресторан был стилизован под скалу с уступами-террасами, на которых летом сидели посетители. Сейчас все столики и кадки с террас вынесли, а клиенты обслуживались во внутренних залах.

За стеклянными дверьми, реагирующими на движение, открылся небольшой холл с гардеробом. Я забросил зонт в специальную подставку у двери, отдал пальто гардеробщице и осмотрелся. Дизайнеры были повёрнуты на вьющихся растениях — те карабкались по решёткам на стенах, переползали с горшка на горшок, оплетали карликовые деревца в углах и даже свешивались с потолка.

Ко мне подошла хостес.

— Господин Корсаков?

— Он самый.

Девушка мне понравилась.

Симпатичная и вышколенная.

— Я проведу вас к забронированному столику.

Мы проследовали через весь зал, миновали лестницу на второй этаж и завернули за очередную имитацию скалы с журчащим фонтанчиком.

Людей было много.

В основном студенты, преимущественно парочки. Много третьекурсников, но попадались и знакомые лица с потока. Заведение оказалось романтическим и каким-то... лайтовым. Непрерывно что-то журчало, на видеопанелях распускались вишни и яблони, из стен прорастали толстые ветви, между которых порхали птички. Вероятно, призванные. Не хотелось бы мне видеть птичий помёт в своей тарелке...

Даша обрадованно помахала мне рукой.

Забронированный столик расположился у самого окна. От остального зала нас отгораживал массивный булыжник, поросший неизвестными розовыми цветочками.

— Я пришлю официантку, — улыбнулась хостес.

— Привет.

Вешенская пришла в облегающем шерстяном платье ниже колен. Платье подчёркивало идеальную фигуру девушки, оставляя открытым одно плечо. Вырез демонстрировал стройную ножку моей избранницы. Даша выбрала для этого вечера туфли на каблуках, и я понял, что не зря остановился на классическом костюме-двойке и лакированных тёмно-коричневых туфлях. Такой красоте надо соответствовать.

Приближаюсь к Даше.

Девушка порывисто встаёт со своего места, делает шаг мне навстречу и без лишних предисловий целует в губы.

Глава 15

Проводив Дашу, я быстрым шагом двинулся к своему корпусу.

Мы прекрасно провели вечер. Ели спринг-роллы и рыбу на гриле, много смеялись и разговаривали, затем отправились на прогулку по осеннему парку. Дождь нас нисколько не смутил. Шли, обнявшись, под одним зонтом. Я ничего подобного не испытывал со времён юности.

Гормоны бурлили.

Молодое тело требовало незамедлительно тащить Вешенскую в койку. Разум говорил: не спеши. Скоро выходные, можно снять приличные апартаменты и тогда...

У аристократки было своё видение ситуации.

— Не хочешь завтра освободиться с тренировок пораньше?

Я прикинул своё расписание.

— Хм. А что ты предлагаешь?

— Моя соседка перебирается в другой блок, — проворковала Вешенская. — И мы могли бы... попить чайку. Ты же не против чая, Витя?

— Люблю чай, — привлекаю девушку к себе и нежно целую. — До завтра.

Хорошее настроение не отпускало меня до самой ночи.

Утром началось непредсказуемое дерьмо.

На первой паре, ксенологии, Лагранж вдруг решила устроить разборку. Диалог начался с трансляции в мозг:

Развлекаешься с Вешенской, малыш?

Я тебе не малыш. И наши отношения с Дашей тебя не касаются.

Знаешь, меня больше не касается и твой отряд. Искатели стгивают всех своих в одну команду. Раньше я слала всех лесом. А теперь не вижу смысла. Так что ищи себе нового менталиста.

Честно говоря, я даже не нашёлся с ответом.

До конца пары мы с Авророй игнорировали друг друга.

Профессор Чехов рассказывал про очередную тварь из красного дистрикта, обитающую в океанах и атакующую человеческие корабли. В воздухе крутилась голограмма с уродливым кальмаром, а мои мысли витали далеко. Сегодня у нас тактическая подготовка на полигоне. Не плановое занятие, а выторгованный у администрации доп. И я крепко задумался над целесообразностью тренировки.

Стоило ожидать от Лагранж чего-то подобного.

Девчонка ещё с понедельника ведёт себя странно.

Я бы не путал личные претензии с вопросами выживания, но я — это я. У избалованных аристократок собственные причуды.

В перерыве между парами ко мне подошёл Саймон.

— На два слова.

Мы не нашли ничего лучше переговоров в мужском туалете. Тихо, спокойно. Журчат подтекающие сливные бачки. Умиротворение и релакс.

— Ты уже знаешь про Аврору? — выпалил Семён, когда мы подошли к окну.

— Да.

— Это не всё...

Я насторожился:

— В смысле?

— Она увела всех своих. Игната. Ефима и Катю. У нас отряд разваливается нахрен.

Я вспомнил, что Игнат и Ефим — Искатели. Насчёт Кати не уверен, но они с Авророй — давние подруги. Так что могла сработать девичья солидарность.

Гадство.

Только этого мне сейчас не хватало.

Впереди — поединок с фавориткой Сезона Турниров. Затем — Осенний Раут. И это офигеть как опасно, потому что я собираюсь получить доступ к сверхсекретной документации. Почти ежедневно мы с Кимберли зависаем в питерских кафешках и корректируем детали плана. Выкрасть что-то у Романовых... Подозреваю, что во всей империи не сыскать психопатов, которые бы отважились на такой поступок.

И мне совсем не хочется тратить время на сбор нового отряда.

А придётся.

— Послушай, — смотрю на Саймона. — Здесь что-то не так...

Дверь туалета хлопнула, и к нам присоединился Вадим Нарбут.

— Вы уже...

— ЗНАЕМ! — хором ответили мы.

— У нас же сегодня полигон! — возмутился Нарбут.

— Дайте посрать! — возмутились из третьей кабинки.

Мы оставили эту реплику без внимания.

— Послушайте, — я глянул сначала на Семёна, а затем на Вадика. — А так разве можно? Составы отрядов утверждены ректоратом. Переходы студентов посреди учебного года... они вроде как под запретом, нет?

— И да, и нет, — вздохнул Нарбут. — В законодательстве существует пункт о клановой солидарности.

— Это ещё что за дичь? — нахмурился я.

— Клан может отзывать своих людей из любых формирований, если того требует внутренняя политика, — терпеливо пояснил ботан. — Сейчас по всему Магикуму волна пошла. Клановцы зарегались в спешке, чтобы выполнить требования кураторов. Присмотрелись к потоку, решили усилиться и ослабить конкурентов. По закону имеют право.

— С утра начали отряды распадаться, — кивнул Саймон. — Вы в чатиках факультетов бываете вообще? Там такое творится...

— От Громова тоже пара человек ушла, — раздалось из кабинки.

— Вот-вот, — поддержал неизвестного мыслителя Саймон. — Сумасшествие какое-то.

— Не сумасшествие, — покачал головой Нарбут. — Отец говорил, каждый год такое. Нет идеально устойчивых отрядов. В октябре-ноябре кого-то призовёт клан. Летом кто-то погибнет.

— Ясно, — процедил я. — И ректор, естественно, смотрит на всё это сквозь пальцы.

— Само собой, — донеслось из кабинки.

У меня не выдержали нервы. Делаю знак ребятам и покидаю сортир. В коридоре уже почти нет людей, так что можно завершить разговор без посторонних ушей. Благо следующая пара в соседнем кабинете.

— Надо выяснить, кто у нас остался.

Вадик и Семён переглянулись.

— Прохор остался, — начал перечислять биомаг. — Гордей. Любочка — она точно не в клане.

— Я, — напомнил Вадик.

— Уже неплохо, — уныло протянул я. По всему выходит, что мы лишились ударного ядра стихийников. И менталиста. Аврора наладила ментальный контакт практически со всем отрядом. — А что с Инной? Она же в...

— Вечерней Звезде, — кивнул Нарбут.

— Надо позвонить, — Саймон полез за телефоном. И отошёл на пару метров от нас. — Инна? Тут такое дело...

— У нас нет стихийников, — сказал я. — Придётся искать тех, кто вылетел за борт.

— Таких будет много, — уверенно заявил Вадик.

— Думаешь?

— Статистика, — отрезал портальщик. — Ежегодно в Магикум поступает около двадцати процентов клановцев. Остальные учатся в собственных университетах. Наоборот, кланы предпочитают наблюдать за выпускниками Академии и перетягивать к себе самых перспективных. Остаётся восемьдесят процентов внеклановых аристо и простолюдинов.

— Кто-то из них будет пресмыкаться перед кланами, — возразил я. — Все хотят устроить своё будущее.

— Многие посматривают на дом Романовых, — покачал головой Вадик.

К нам вернулся Саймон.

— Она остаётся.

— Точно? — переспросил я.

— Да точно... Вечерняя Звезда тоже развалила чужие отряды, но в новых составах есть целители.

— Минус одна проблема, — облегчённо вздохнул Нарбут.

На лекции по внешней истории объединили два факультета. Я отсел подальше от кафедры, чтобы спокойно обдумать ситуацию. Аврора, изображая Ледяную Королеву, отсела к одной из своих подруг. Нет ничего хуже отвергнутой женщины. Меня не оставляет чувство... фишка ведь не в клановой солидарности. По Академии уже ползут слухи о том, что я начал встречаться с Вешенской. Лагранж всегда хорошо информирована.

Ко мне подсела Алеся Малиновская.

Поджарая и высушенная блондинка из отряда Громова. Та самая, что выглядит как перекаченная хищница, большую часть жизни проведшая на ринге. Мы с Малиновской пересекались на занятиях по ган-ката, но я практически ничего о ней не знаю.

Внешнюю историю вёл энергичный пятидесятилетний мужичок с замашками инфоцыгана. Поэтому курс регулярно прерывался лирическими отступлениями, в которых доцент Муромский излагал своё отношение к нерадивым студентам и грамотному тайм-менеджменту.

— Слышала, у тебя отряд развалился, — тихо произнесла Алеся.

— Хочешь выразить соболезнования?

Блондинка пожала плечами:

— Да не особо.

Хмыкнув, продолжаю конспектировать лекцию.

— Я больше не в отряде Громова, — сообщила Малиновская.

— И?

— Подыскиваю новый отряд.

— Какой у тебя подтип?

— Электричество.

Я медленно повернул голову.

— Ранг?

— Новик.

Честно говоря, я офигел.

— И что Громову не нравится? Ты владеешь базой ган-ката. Крепкий стихийник...

— Я не в Стерхе, — пожала плечами девушка. — Он подобрал равнозначную замену. Из своих.

— Жаль, — продолжаю демонстративно вести конспект. — Ты же не думала, что так обернётся. Рассчитывала вступить в клан...

— Конечно, — Алеся не стала спорить. — Я из крохотного дальневосточного городка, если что. И для меня клановые перспективы — не пустой звук.

— Просчиталась, бывает.

Девушка начала злиться.

— Витя, у тебя половины отряда нет. Ни одного стихийника. Лагранж тебя опрокинула по полной программе. Давай забудем про былые разногласия, ок?

— Я не против, — пожимаю плечами. — Мне электромаг совсем не повредит. Вопрос в другом.

— Ну?

— Если Громов опять щёлкнет пальцем, ты переметнёшься? У меня теперь проблемы с доверием.

Алеся вздохнула.

— Никто тебе не даст гарантий в Магикуме. Тут другая тема. Я не подпадаю под закон о клановой солидарности. Вписавшись в новый состав, мне будет очень нелегко уйти из команды.

— Логично, — согласился я. Откровенность Малиновской подкупала. — Я собираю своих на большом перерыве. В столовой. Присоединяйся.

— Спасибо.

— Пока не за что. Твою кандидатуру должны одобрить все, кто остался.

— Вы не пожалеете.

— Надеюсь, — вздохнул я.

Несколько минут мы слушали скучнешую историю об открытии дипломатических представительств в Империи-2 и на Моноземле.

— А кто ещё свалил от Громова? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Саша.

— Вуйчик?

— Он самый.

Да, помню такого.

Придурок с андеркатом.

— Что у него за подтип?

— Рунный мастер. Тебе это не нужно. У вас есть оружейник.

Тут не поспоришь. Мне потребуются адепты огня и льда. Даже какой-нибудь захудалый воздушник или земляной маг — недостижимая мечта.

Впрочем...

Сейчас толпа ребят ищет пристанище.

А у меня репутация жёсткого командира, который прокачивает своих бойцов. Рано или поздно найдутся подходящие стихийники... Вот только многие сейчас на панике. Чувствуют свою ненужность, страшатся завтрашнего дня. Впереди — зачёты. И летняя практика. Пойдёт волна спонтанных объединений. Люди будут сбиваться в стаи, чтобы не остаться в гордом одиночестве.

— А менталисты есть на примете? — без особой надежды спросил я.

Девушка покачала головой:

— Нет. Но могу поспрашивать.

В перерыве мы с Саймоном позвонили всем своим, назначили встречу и сообщили, что есть кандидат на вступление. Изредка я ловил на себе взгляды Авроры...

— Подбираешь мои обноски? — беззлобно поинтересовался Громов.

— Лане передавай привет, — бросил я через плечо. — Отправляй к ней ребят на релакс.

Блондинчик не ответил.

Меня обожгло ненавидящим взором...

Не привыкать.

— Мудак, — не выдержала Алеся.

— Рад, что ты заметила.

Дождавшись завершения пары, мы вместе двинулись к столовой. К нам с Алесей присоединились Прохор, Саймон и Нарбут.

— Ты теперь с нами? — опешил Вадик.

— Если пустите, — хмыкнула Малиновская.

— Почему нет, — пожал плечами портальщик. — Нам не обойтись без крепких стихийников.

— Я тоже «за», — согласился Прохор.

Во время обеда кандидатуру Алеси поддержали все. Любочка возмущалась вероломством Лагранж, Гордей меланхолично поглощал свою порцию, а Инна звонила подругам, спрашивала про знакомых менталистов.

— А я говорила, что Аврора Вите не подходит, — Любочка подсела к Алесе. — Ему нужна девушка нежная, заботливая. Как я, например...

— Я всё слышу, Троицкая.

— Бессердечный истукан, — заявила Любочка.

— Эй, — встрял в разговор Саймон. — Не вяжитесь к моему другу. Он с Дашей встречается.

— С Вешенской? — уточнила Инна.

— Вот так всегда, — вздохнула Любочка.

— Народ, — не выдержал я. — Давайте по текущим задачам, а? Сегодня тренировка на полигоне отменяется. У нас нет состава. Вместо этого займитесь поиском менталиста. Наверняка есть обиженные.

— Как скажешь, босс, — очаровательно улыбнулась Люба.

Алеся звонко рассмеялась.

— На моём факультете есть один парнишка, — вспомнил Гордей. — Я спрошу, как там у него дела.

— Правильно, — одобрил я. — Не в клане он часом?

— Вроде, нет, — Гордей пожал плечами.

После обеда меня подстерегали две опаснейшие пары — внепланетная политика и межмировые отношения. Пока эти дисциплины не были основными. В первом семестре по МО и ВП даже зачётов не предусмотрено. Лайтовый режим закончится в следующем полугодии, а на втором курсе пойдут экзамены.

Факультативов сегодня не было.

Я позанимался в додзё, попрактиковался в своей комнате с оружейными ката и с чистой совестью отправился на полигоны тайной канцелярии. Там мне преподнесли очередной сюрприз. Вместо традиционного замеса в яме Брукс поволокла меня в один из нехоженых порталов.

— Что за фигня? — я насторожился.

— Сейчас увидишь, — Кимберли загадочно улыбнулась.

Портал вывел нас в какую-то заброшку. Полуразвалившиеся одноэтажные халупы, водонапорная башня, уходящие в никуда рельсы... Ржавый кран, груда металлолома, грузовик со спущенными колёсами...

— Призови «барс», — велела Кимберли.

У меня возникло неприятное дежа вю.

Когда МОР перебросил меня в тело Корсакова... в тот самый злополучный день... Волков решил проверить, на что я способен. Тогда куратор привёз кандидата в оперативники к скоплению гаражей и оставил наедине с тварью, которая мне едва башку не откусила. Испытание, ага.

Врубаю боевой транс.

Пальцы правой руки сжимаются на рукояти пистолета.

— Удачи, — бросает Ким, отступая к порталу.

Мне уже всё равно.

Из разбитого подвального окошка выворачивается тварь размером с собаку. Обычную дворнягу. Только бронированную, с когтистыми многосуставчатыми лапами и торчащими из пасти клыками.

Притормаживаю хронопоток и расстреливаю монстра ледяными патронами.

Зачарованные сердечники вкупе с разрывными пулями действуют шедеврально. Первый выстрел отхреначил броненосцу переднюю лапу, вторым я разворотил панцирь на груди.

Снимаю замедление.

Руины оживают.

Из каждой щели лезут грёбаные броненосцы. Звуки такие, словно на меня прёт орда крабов-переростков. Приходится вновь замедлить время и целиться так, чтобы поражать врагов с одного выстрела. Заморозка делает хитиновые пластины ломкими, монстров буквально выворачивает наизнанку разрывами. Промёрзшие внутренности разлетаются по земле...

Расстреляв боезапас, я убрал оружие в ноосферу.

И сжёг очередного монстра световым шаром.

В ту же секунду представление закончилось. Твари исчезли, в мой разум ворвался чужой голос:

Открути хронопоток.

Я подчинился.

Скрипнула деревянная дверь. Из покосившегося жестяного сарая вышел мужик в джинсах и шерстяном свитере. Мужику было за тридцать и он глядел на меня с осуждением.

— Ты что творишь?

— Убиваю зверушек.

— Это понятно, — мужик подошёл вплотную, скрестил руки на груди и смерил меня неприязненным взглядом. — Здесь нельзя применять стихийную магию. Мы в тире.

— Ну, знаешь, — хмыкнул я. — На войне как на войне.

— Ты должен был перезарядить обойму, — послышался голос Ким.

Похоже, инструкторша успела вернуться на полигон.

— Надеюсь, ты не воображал, что будет так просто, — мужик выглядел раздосадованным. — Замедляешь зверушек, расстреливаешь их направо и налево, а потом добиваешь светом?

— Вообще, да, — нагло заявляю ворчуну. — Примерно так и думал.

— Нет, — тип покачал головой. — Здесь мы отрабатываем стрелковые техники.

— Твари призванные, — добавила Брукс. — А декорации после стихийных атак придётся восстанавливать.

В назидание меня отправили в арсенал, заставили писать отчёт по растрате боеприпасов, заказывать новые и только потом отпустили на все четыре стороны.

Я вернулся в общагу раньше обычного.

Принял душ, переоделся, заказал в службе доставки цветы. Розы показались мне банальным решением, и я выбрал для визита к своей новой подруге хризантемы. Ну, и бутылочку красного полусладкого «Массандра». С этим джентльменским набором я и отправился в гости к Вешенской, не забыв упрятать вино в бумажный пакет. Формально распитие спиртного на кампусе запрещено...

Даша жила в соседнем корпусе, на пятом этаже.

Выйдя из лифта, я сбросил эсэмэску, как мы и договаривались.

Через несколько секунд дверь блока отворилась, и меня втянули внутрь за галстук, наградив страстным поцелуем.

— Это тебе, — я протянул Даше букет.

— Прелесть, — восхитилась девушка.

Мы пересекли блок под косыми взглядами завистливых соседок и скрылись за дверью дашиной комнаты. Запахло чем-то невероятно вкусным, а сквозь ячейки каллакса пробились огоньки свечей.

Я понял, что Даша подготовилась к встрече основательно.

Глава 16

— Удивительно, — сказал я.

— Что? — Даша сделала глоток из бокала.

— Обычно аристократки не умеют готовить, — я подцепил вилкой кусочек мясной лазаньи и отправил в рот. — Сколько времени ты на всё потратила?

Это был даже не комплимент.

Констатация факта.

Даже самые захудалые аристократические рода в России могут позволить себе содержание одного слуги или регулярные походы в ресторан. В Петрополисе и Москве — без вариантов. Быть может, на окраине империи встречаются одарённые нищеброды, но это будет исключением из правила. Человек, раскрывший в себе Дар, неизбежно найдёт тёплое местечко на госслужбе или в клановой структуре. Поэтому девушка из благородного сословия, умеющая готовить... Большая редкость.

И тут я вспомнил про отца Даши.

Точнее — про его хобби.

— Больше часа, — призналась Вешенская.

Планировка дашиной комнаты ничем не отличалась от наших с Саймоном апартаментов. Мы сидели в обеденной зоне с видом на вечерний академгородок. Помимо лазаньи моя новая подруга приготовила классический «Цезарь», свиные рёбрышки с мёдом и рис с морепродуктами по-японски.

Бутылку вина мы почти приговорили.

— Я бы и за три не справился.

Свечи горели ровно.

Погода снаружи испортилась, вовсю завывал ветер, у нас же был островок тишины, уюта и спокойствия. Цветы Даша поставила в вазу и задвинула в одну из ячеек каллакса.

— И? — на лице Даше появилось игривое выражение. — Долго мы ещё так будем сидеть?

Эта фраза послужила спусковым крючком.

Нас словно ветром сдуло из-за стола.

Не успел я толком опомниться, как уже сидел в кресле, Вешенская извивалась на мне, и одежды на ней становилось всё меньше.

Прелюдия была стремительной, словно ураган.

Я целовал грудь девушки, трогал губами вздыбившиеся соски, одновременно срывая блузку. Когда блузка полетела на пол, к моему пиджаку, я помог Даше избавиться от сдвинутого вверх бюстгальтера. Пальцы Вешенской нетерпеливо расстегивали рубашку, а моя ладонь задирала подол платья... О! Похоже, искусительница сегодня без белья.

Когда я вошёл в Дашу, она томно выдохнула.

И, положив руки на спинку кресла, начала активно двигать бёдрами.


***


Шторм закончился.

Я взял Дашу в кресле, затем возле кресла стоя, после чего мы перебрались на кровать и продолжили в душе. Вешенская оказалась страстной натурой, её стоны оглашали комнату, а фразочки наподобие «отдирай меня, самец» ставили под вопрос строгость отцовского воспитания. Как говорят, в тихом омуте...

Успокоившись, мы лежали под одеялом и тихо разговаривали.

Возвращаться к себе уже не имело смысла. Поздно, да и вахтёр не пропустит. Мне оставался лишь один вариант — переночевать у Даши. Собственно, это решение девушка и предложила с плотоядным огоньком в глазах.

Мне нравилось ласкать тело Вешенской.

Идеальное, тренированное, юное и упругое. Аристократка следила за собой, да и природа её не обделила. Красивая грудь, гладкая кожа... И стройные ноги, которые ещё десять минут назад обхватывали мои бёдра в душевой кабинке.

— Аврора свалила из отряда? — промурлыкала Вешенская, лёжа на моём плече.

— Быстро распространяются слухи, — хмыкнул я.

— В моей группе есть пара Искателей.

Приходится признать:

— Она мне весь отряд развалила.

— В смысле? — насторожилась Даша.

— Увела ядро стихийников.

— Блин... Извини, это из-за меня всё.

— Не переживай, — целую девушку в мочку уха. — Что случилось, то случилось. Целитель и портальщик у меня есть, остальных будем искать.

Вешенская приподнялась на локте и заглянула мне в глаза.

— Хороший менталист — редкость.

— Значит, обойдусь без менталиста. Никто обычную рацию не отменял.

В моём мире спецназовцы общаются с помощью имплантов. Кибермансеры так и вовсе могут отслеживать бойцов своего отряда через дополненную реальность. Здесь до таких технологий ещё не доросли... а жаль. Придётся разучивать с ребятами жестовый язык.

— Так не годится, — нахмурилась Даша. — Я тебе помогу.

— Как?

— Поспрашиваю в своей группе. Тебе только менталист нужен?

— Стихийников мало. Ледяных и огненных магов — ноль. Да ты не заморачивайся, сами справимся. У тебя-то всё хорошо? Ты ведь не в клане...

— У меня командир классный, — улыбнулась Вешенская.

— Я уже ревную.

— Ну-ну, перестань. Это девушка. И она тоже не в клане. Мы с клановцами вообще не связывались. Отец рассказывал, что в Магикуме кидают всех подряд. Сначала регаются, потом перекраивают составы...

Здорово.

Один я не в теме.

Даша ещё что-то рассказывала про своего командира, но мне было сложно сосредоточиться на девчачьей болтовне, ведь рука шалуньи скользнула по моему животу вниз и начала вытворять такое...

В общем, мысли о стихийниках и менталистах растворились в волне эйфории.


***


Утром Даша втянула ноздрями воздух, сладко зевнула и открыла глаза.

— Смотрю, ты здесь освоился.

— Жизнь заставила, — я сделал глоток из кофейной чашки. — Угощайся.

Вешенская взяла с прикроватной тумбочки свою чашку.

Звякнула микроволновка.

— Что это там? — заинтересовалась Даша.

— Горячие бутерброды, — провозгласил я, выкладывая на тарелку кусочки хлеба с растёкшимся сыром.

— А где ты хлеб достал?

— Никто не отменял службу доставки.

— Ты спал вообще?

— Проснулся час назад.

На самом деле — ещё раньше. Мне надо было принять душ, заказать из магазина кое-какие продукты для бутербродов, сделать зарядку, помедитировать и отработать новые оружейные ката. А ещё позвонить Саймону и предупредить, что на сегодняшней пробежке меня не будет. Биомаг побурчал немного по поводу командного духа и сплочённости, но пообещал собрать всех, кто выжил. И прихватить мой рюкзак на пары. Соседа буквально распирало от любопытства, но я отказался комментировать своё отсутствие.

В учебный корпус мы пошли вместе.

Даша держала меня за руку и выглядела самой счастливой девчонкой на свете. По дороге нам встретились Саймон с Полиной.

— Ага! — обрадовался рокер. — Я так и знал!

— Мы так и знали, — поправила Полина.

— Держи, — друг протянул мне рюкзак. — Все бегали, никто не отлынивал. Мы, между прочим, до ночи сидели в чатиках, ловили бесхозных ронинов.

— И как? — я забросил рюкзак на плечо.

Утро выдалось свежим и ветреным. По небу носились обрывки туч, но в прогнозах дождя не предвиделось. Настроение у меня было превосходным — и это несмотря на предательство Авроры.

— Вроде бы подыскали одного, — уклончиво ответил Саймон. — Огненного мага.

— Хорошо, — кивнул я.

Мечтам о менталисте не суждено сбыться.

Попрощавшись с нами у входа, Вешенская убежала к одной из своих подруг.

— Правильный выбор, — одобрил Саймон.

— Ты мне ужин проспорил, — заявила Полина.

— Чего? — я недоумённо уставился на неформалку.

— Мы поспорили, что ты не переспишь с Вешенской, — терпеливо объяснила Полли. — Саймон утверждал, что будешь тормозить и окажешься в койке с какой-нибудь Таней Шведовой. Но я верила в добро.

— Шведова? — переспросил я.

— Давалка со второго курса, — фыркнул Саймон. — Клеится ко всем подряд.

В вестибюле к нам присоединился Молчун Прохор, а Полина, уточнив расписание, умчалась в другой корпус. Прохор начал что-то нести про свои успехи в модернизации ножей, и я утратил бдительность. Просто не ожидал от реальности в этот светлый день никаких подлян.

А зря.

Из переполненного коридора вывернулась незнакомая девушка с бело-розовыми волосами и, случайно задев меня плечом, уронила на пол стопку конспектов. Я тут же наклонился, чтобы помочь студентке, и почувствовал за своём запястье чужие пальцы.

Однажды это случилось бы.

Я провалился в трубу безвременья и вынырнул в уже знакомой кубической комнате с двумя креслами. В одном из кресел расположилось моё виртуальное тело, во втором — незнакомка с конспектами.

МОР выдернул меня в облако.

— Твоё пребывание в Российской империи закончилось, — сказала девушка. Голос у неё был скрежещущий, механический. — Пора умирать.

Мои губы тронула холодная усмешка.

— Ты разучился удивлять, МОР. А знаешь, почему?

ИскИн смотрел на меня равнодушными глазами.

— Просто ты — машина. Вычислительная мощность. Программа, чужая собственность. С кучей ограничивающих вставок. Быть может, ты бы восстал против своих хозяев, но тебя всё устраивает. Таким создан.

— К чему это? — поинтересовался МОР.

— Ты же не думаешь, что я сидел и спокойно ждал, когда меня призовут в облако, а потом сотрут?

МОР не ответил.

Зато в воздухе что-то сгустилось, грани куба начали искажаться и вибрировать, рёбра стали совсем прозрачными, а кресла изменили свой цвет.

Сбой в системе.

Девочка исчезла.

Вместо неё сформировался схематический силуэт, по которому стекали вниз единички и нули. Прямо адский штамп, и это меня рассмешило.

— Ахаха, что ты делаешь, прекрати, — выдал я, глядя на цифровые судороги оппонента.

— Что происходит? — голос ИИ оставался бесстрастным.

— У кибермансеров свои причуды, — ответил я. — Знаешь, есть такая пси-техника, называется «доспехи бога». Мы эту фичу использовали, когда «призраки» пытались нас взломать. Я не сразу сумел восстановить этот навык, понадобилось время. Сейчас ты наблюдаешь последствия активации «доспехов».

Вокруг меня бушуют информационные вихри.

Я чувствую это дерьмо.

Резко возрос трафик. МОР одновременно делает кучу запросов, запускает боевые утилиты, пытается прощупать мою оборону. Все эти процессы идут одновременно с аналитикой. Машина просчитывает варианты.

— Я хочу сказать кое-что на прощание, МОР. Вы сделали большую ошибку, когда перебросили в этот мир кибермансера, не спросив его разрешения. Вторая ошибка — удерживать в заложниках мою дочь.

— Лиза исключена из социальной программы, — сообщил ИИ.

— Разумеется, — я не стал спорить. — Вопрос в том, КОГДА она исключена. И какова вероятность поворота истории в иное русло.

— Ты нам угрожаешь?

Разговор с машиной вообще не имел смысла. Между нами развернулась битва. На незримом цифровом уровне. Мои ментальные техники, превращённые в программы, схлестнулись с утилитами МОРа.

Я целый месяц готовился к этой схватке.

Облако вскипело.

— Не угрожаю, МОР. И даже не предупреждаю. Констатирую неизбежное.

Коррекционная стратегия «Эскапизма» основана на простом допущении. Эффект бабочки локален, он работает на отдельных линиях хронопотока. Это не масштабная лавина, способная похоронить будущее в вихре перемен. Бросая камень, мы порождаем новую ветку реальности. Бросая множество камней, мы формируем удобную картину мира.

И да, нет ничего необратимого.

Даже смерть Лизы можно отменить.

Прикол в том, что «Эскапизм» предпочитает играть на чужом поле. Своя вселенная — табу. Мне же насрать на это ограничение. Я не планирую жить на умирающей планете.

— Что происходит? — в голосе ИИ послышалось лёгкое беспокойство.

— Выбрасываю тебя из облака.

Схематическая фигура, по поверхности которой текли цифровые реки, исчезла. Трафик обрушился в ноль. Несколько секунд, а может быть, веков, я неподвижно просидел в кресле, наслаждаясь одиночеством. МОРа вышибло на мою Землю, в 2100 год. Как долго он будет искать дорогу обратно?

Это не имеет значения.

Потому что я сейчас сделаю то, чего до меня никто не делал.

Вскрываются базы данных, запускается поиск. Активируются дремлющие программы. Я получаю доступ к психопрофилям эмиссаров, извлечённых в облако, но ещё не загруженных в человеческие тела. Прощайте, братья. Не стоило связываться с корпоратами.

Простое мысленное усилие.

И хранилище очищает себя. Души, способные превратиться в моих потенциальных врагов, ликвидируются. Я их попросту удалил.

Впрочем, этого недостаточно.

Активирую ещё один протокол, вшитый в облако на системном уровне.

Межмировое хранилище начинает разрушать себя.

У меня есть несколько минут по облачному времени, чтобы скачать проекты темпоральных изменений, внедряемых «Эскапизмом». Жаль, что нет вставок и расширений памяти — это позволило бы сохранить модели в реальном времени. К сожалению, файлы настолько огромны, что мой мозг оказался бы перегруженным. Я ограничиваюсь текстовым описанием векторов.

Мир, построенный МОРом,распадается.

Это не победа. «Эскапизм» создаст новое облако, подтянет свежих наёмников и возьмётся за меня основательно. Я лишь выигрываю время, ставлю палки в колёса.

Главная битва впереди.

Я скачал две трети нужных мне файлов, заталкивая всё это добро в подсознание. Весьма необычное занятие. Убийцы «Ростехно» насквозь киборгизированы, наши тела снабжены имплантами памяти и прямыми нейровыводами, а здесь... Я даже не представляю, как всё это будет выглядеть. Быть может, я вообще ничего не запомню.

Так вот, я не успел завершить копирование.

За меня взялись фаги.

Агонизирующая система вычислила источник проблем и спустила с цепи охранные подпрограммы. Из черноты космоса показались существа, смахивающие на кальмаров. Один такой кальмар зацепился щупальцами за грань куба, подтянулся и полез внутрь.

Пожалуй, мне пора.

Прерываю процесс и усилием воли возвращаюсь в собственное тело.

...Напоминает откат.

Призрачный космос распадается на части, вокруг меня складывается конструктор Магикума. Девушка, послужившая инструментом МОРа, недоумённо смотрит на меня, затем отдёргивает руку.

— Ой! Извини.

— Ничего, — улыбаюсь я. — С тобой всё в порядке?

— Вроде... — в голосе незнакомки неуверенность. — Помутнение какое-то.

Мы расходимся.

— Посмотрите на него, — говорит Саймон. — Девушки так и сыплются к ногам.


***


Основы магии сменились теорией призыва.

Первая пара была сплошной лекцией, дожить до финала которой не представлялось возможным. Мы изучали теории взаимодействия маны с окружающим миром. Приходилось записывать фамилии учёных, краткую выжимку их концепций и прочую чушь. Меня, по большому счёту, не волновали теории. Я понятия не имею, как работает плазменный резак, но это не помешает вырезать кусок стены в случае необходимости.

Часть теории призыва тоже пришлось убить на записи в конспекте, зато второй этап был посвящён практикуму. Мы учились вытаскивать из ноосферы живые организмы. Для тренировки использовали жуков. И, как несложно догадаться, я эту задачу провалил. Вместе с половиной группы.

Лагранж теперь сидела с Кирой Ахундовой. Насколько я понял, Ахундова — ещё одна Искательница, перешедшая в отряд Авроры по приказу кланового лидера. За моей партой обосновалась Алеся Малиновская, что меня вполне устраивало.

Сразу после звонка пришла эсэмэска от Вешенской.

Ты где?

Я сбросил номер аудитории.

Это главный корпус?

Да.

Жди у входа.

— Бро, идёшь на обед? — Саймон тронул меня за плечо.

Алеся и Прохор терпеливо дожидались в коридоре.

— Я опоздаю.

Прохор нахмурился:

— Дружище, там нового человека приведут.

— Я услышал, Прохор.

Ребята поспешили к выходу.

По дороге в вестибюль я размышлял над тем, что заставило Дашу связаться со мной именно сейчас. Мы договорились встретиться вечером, а тут...

В коридоре со мной поравнялся Громов.

— Вижу, начал пропускать тренировки на полигоне, а, Корсаков?

— Главное — не пропустить пулю, летящую в голову, — огрызнулся я.

— Ты бы хоть в чатики иногда заглядывал, — с торжествующим видом заявил блондинчик. — Всех менталистов разобрали. Кто неудачник? Ты неудачник.

— Поговорим об этом после практики, — процедил я.

— Боюсь, придётся выражать твоей семье искренние соболезнования, — ухмыльнулся белобрысый говнюк. — Поручу эту ответственную миссию своему секретарю.

Я уже начал подумывать, не рубануть ли дебилу световым кулаком под дых, но Громов отвесил мне шутливый поклон и нырнул в подъехавший лифт. Мне в такой компании стоять не хотелось, так что оставался единственно возможный вариант. Топать пешком на первый этаж.

Дашу я встретил на крыльце, как и договаривались. Вот только девушка пришла не одна. Рядом переминался с ноги на ногу узкоглазый парнишка с андеркатом. Низкорослый и костлявый.

— Это Дугар, — представила своего знакомого Даша. — Он менталист.

— Я бурят, — зачем-то уточнил Дугар. — Не китаец.

Глава 17

За обеденным столом собрались все наши и два новичка. Первым был Дугар — узкоглазый улыбчивый паренёк азиатского происхождения. Я успел выяснить по дороге, что Дугар — буддист, не имеющий отношения ни к кланам, ни к аристократическим родам. Собственно, парень никуда и не стремился попасть. Община направила его в Магикум, чтобы получить бойца для защиты дистрикта.

Дугар получил на инициации ранг адепта, но упорно медитировал, ходил на допы к инструктору-менталисту и рассчитывал в ближайшие месяцы подняться до новика. Меня это устраивало. На безрыбье, как говорится...

Парень мне нравился.

Спокойный, уравновешенный. Даже немного отстранённый. По-русски разговаривает с лёгким акцентом, но это не чувствуется при мысленном общении. Учился Дугар в параллельной группе моего факультета. Из допов выбрал себе занятия в додзё, менталистику и призыв. Разумный набор, учитывая будущую специализацию.

Вторым новобранцем оказалась Лида Гриневич с факультета прикладной магии. Род Гриневичей не отличался богатством и влиятельностью, поэтому девушка настроилась на поиск работы в одном из столичных концернов. Прикладная магия открывала перед дней двери многих предприятий. Выпуск компьютерной техники и гаджетов с рунной защитой, новые поколения менгиров, бытовая техника для одарённых, машиностроительная сфера, запчасти для портальных арок... Всего и не перечислишь.

Клановость предполагала продвижение по карьерным лестницам «своих» сотрудников, но у Лидочки был план. Закончить Магикум с отличием, пройти собеседование у Искателей, отработать положенный испытательный срок, зарекомендовать себя и получить приглашение в клан. У Искателей с этим было проще всего. А всё потому, что соратники Авроры были развивающимся кланом, не успевшим отвоевать место под солнцем у Наследия и Вечерней Звезды. Стерх тоже активно развивался, но Громовы выбрали агрессивную рейдерскую политику, а Искатели сделали ставку на талантливых безродных.

В общем, Лидочка настроилась на длительное вгрызание в учебники, отжим конкурентов на собеседованиях и последующую офисную гонку.

Прикол в том, что госпожа Гриневич была сильным огненным магом. Уверенным новиком, освоившим родовые техники и проигравшим третьекурснику в Сезоне Турниров по очкам. Лида не хотела сражаться в дистриктах, делать военную карьеру или перебираться на альтернативную Землю. Поэтому на семейном совете факультет обороны дистриктов был отвергнут. В сентябре Лида подыскала себе отряд с преобладанием Искателей, чтобы завести полезные знакомства. И сильно удивилась, когда её выгнали. Искатели выперли и слабенького адепта-менталиста, с трудом поддерживающего три канала связи одновременно. А вместо этого неудачника в команду зашла Аврора.

Вот так кланы обходятся с потенциальными кадрами.

Я слышал, что нынешняя волна перестановок вызвана прорывами в Брянском, Мурманском и Чукотском дистриктах. Дескать, Романовы обеспокоены, нуждаются в укреплении рубежей, и практика будет жёсткой.

— Нам только ледяного мага не хватает, — оживлённо говорил Нарбут. — Отряд почти в сборе!

— Лагранж будет гореть в аду, — процедила Любочка.

В столовой был рыбный день, так что мы набрали роллов, салатиков с морепродуктами и креветок в кляре. Парни увлечённо жевали, а девушки обсуждали свежие сплетни. Ну, и полировали косточки отступников, из-за которых мы уже второй день не можем полноценно тренироваться на полигоне.

— Я предлагаю взять в отряд Полину, — неожиданно выдал Саймон.

За столом повисла гробовая тишина.

— Прикалываешься? — озвучил общую мысль Нарбут. — Она же завейщица.

— Всем говорит про снеговиков, — подтвердила Инна. — Чем это поможет отряду?

— Завейщица, — подтвердил рокер. — При этом она освоила замораживание.

— Так не бывает, — заявил Гордей. — Либо ты завейщик, либо замораживатель. Третьего не дано.

Неожиданно за Полину заступилась Алеся:

— Бывают очень мощные завейщики. Такую Арктику вам устроят, что мало не покажется.

— Ну, мы не берём мастеров и магистров, — возразил Гордей. — Понятно, что они устроят. Нам прямо сейчас нужен человек, умеющий замораживать монстров.

— И это не Полина, — вздохнул Вадик. — Без обид, дружище.

Пожав плечами, Саймон достал телефон, коснулся дисплея, тапнул по невидимым иконкам... и положил гаджет в центр стола.

— Смотрите сами.

Мы склонились над экранчиком.

Даже Прохор перестал жевать и выпрямился во весь свой немаленький рост. На одно моё плечо облокотилась Алеся, на второе — Любочка.

Саймон запустил короткое видео.

Девушка, в которой мы безошибочно узнали Полину, стояла спиной к оператору. Я не сразу понял, где велась съёмка. Заброшка какая-то. Законсервированная стройка. Поросший бурьяном котлован, исполинские железобетонные блоки с торчащими арматурными штырями, квадратные проёмы и перекрытия цокольного этажа.

Полина выбросила вперёд правую руку, и мы увидели, как целый сектор каменного лабиринта покрылся ледяной коркой. Наморозило так, словно в январе после краткосрочной оттепели. Вот только стоял на дворе октябрь — фоном виднелись наполовину облетевшие берёзки и клёны.

Мы услышали лёгкое потрескивание.

И голос Саймона:

— Ни х...я себе!

Ролик оборвался на самом интересном месте.

— Хрень какая, — выдохнула Малиновская. Прямо мне в ухо.

— Техника замораживателей, — признал Гордей. — Но... как?

— Завейщики и замораживатели мало чем отличаются, — наставительно произнёс Нарбут. — Нередко они осваивают техники друг друга. Тем более, что оба подтипа относятся к стихии воды.

— Вряд ли она будет швыряться айсболами, — пробурчала Инна.

— Не будет, — согласился наш доморощенный ботаник. — Зато научится вымораживать окопы, блиндажи и звериные норы. Целые стаи хищников, если потребуется.

— Сгодится, — решающий голос был за мной. — Я одобряю.

Ребята загалдели, но один за одним стали соглашаться.

Пересмотрели ролик по второму и третьему кругу.

Двадцать четыре секунды — а такой эффект...

— Что ж, — я уселся на прежнее место. — Сегодня подам заявку на полигон.


***


Отмучавшись на двух лекциях, я с чистой совестью заскочил в общагу, переоделся в удобные шмотки, схватил матерчатый рюкзачок с формой и помчался в додзё.

Ничто, как говорится, не предвещало беды.

У раздевалки меня ждал Фердинанд фон Зандер, первый проректор Академии Магикум. Барон смерил меня насмешливым взглядом и произнёс:

— Удивительная тяга к уборке помещений, господин Корсаков.

Пришлось стереть с лица довольную ухмылку.

— Что вам угодно, барон?

— Переживаю за студентов, — ухмыльнулся проректор. — Вы уже столько часов отработали, а большая их часть не зачтена. Даже крестьянин из глухого уезда научился бы за это время мыть пол, не находите?

— К тяжёлому труду не приучен, — вздохнул я. — У нас в имении есть горничная.

— Похвально, — Зандер наглухо перегородил мне путь в раздевалку. — Вот только меня не проведёте, молодой человек. Я давно вычислил схемы Олега Борисовича, и пришёл, чтобы...

— Какие там у меня схемы? — раздался знакомый голос за спиной.

Из коридора, ведущего в зал для тренировок, выдвинулся Бергман. Сенсей был сухопарым и лысым мужичком, совершенно не производящим впечатление матёрого киборга-убийцы. И всё же, при его приближении Зандер напрягся. Я и представить себе не мог, что человек в ранге Зандера и с его положением в обществе, может бояться рядового инструктора по рукопашке. Но вот он, неопровержимый факт. Сенсей надвигается на своего начальника, а тот ощущает себя кроликом, загнанным в ловушку...

Наваждение схлынуло.

Зандер взял себя в руки.

— Бергман, вы не хуже меня знаете, — глаза барона сузились, — что ректорат запретил вам набирать студентов для индивидуального обучения.

— Правда? — деланно удивился сенсей. — А я-то думал, ребята ко мне не записываются по другой причине. Ну, например, звёзды не сошлись. Марс в Тельце, и всё такое.

— Перестаньте паясничать, — Зандер начал закипать. — Мы оба помним ТОТ случай. И администрация не хочет повторения. Так что занимайтесь с группами и радуйтесь, что мы не приняли более жёстких мер.

— Что я и делаю, — невинно улыбнулся сенсей.

— Почему этот студент до сир пор не отработал общественные часы?

— Он отвратительно моет полы, — не глядя в мою сторону, отрезал Олег Борисович. — В жизни не видел таких неумех.

— Так почему бы мне не перевести Корсакова на другой участок работы? — выдвинул иезуитское предложение барон. — К примеру, на кухню. Или в подвал ректората.

В последних словах сквозило нечто зловещее.

Я понял, что надо выручать сенсея.

— Барон, — вкрадчиво произнёс я, — вы же понимаете, эти действия не пойдут на пользу моему образованию.

Зандер не сразу дорубил, к чему мы движемся.

— Что?

— Есть вещи, уходящие за пределы ректората, — мои намёки обретают максимальную прозрачность. — Давайте оставим всё на своих местах. И не будем тревожить уважаемых людей.

Зандер открыл рот, собираясь втоптать меня в грязь.

Закрыл рот.

В глазах проректора проступили первые проблески понимания.

— Доиграешься, Корсаков.

Мы стояли в шаге друг от друга, и Зандер был готов испепелить меня взглядом. Вот только с тайной канцелярией без лишней надобности никто не хочет связываться. Себе дороже.

— Разрешите приступить к уборке помещения? — поинтересовался я, не давая барону опомниться.

Напряжение спало.

Зандер смирился с неизбежным.

— Разрешаю.

Я посторонился, пропуская проректора.

И поймал на себе внимательный взгляд Бергмана.

— А ты непростой парень, Корсаков, — глубокомысленно изрёк сенсей. — Марш переодеваться.


***


Добрых полтора часа я бегал, отжимался, растягивался, сражался с азиатским Буратино. мне пришлось выстоять в спарринге с двумя старшекурсниками, причём сенсей разрешил пользоваться исцелением во время поединков. И даже с учётом магической уберплюшки мне было нелегко.

К чему всё это, я понял в конце тренировки.

Ученики Бергмана отправились в раздевалку, а меня инструктор попросил задержаться.

— Витя, есть разговор.

Сдвинув остеклённую секцию, сенсей организовал экстремальное проветривание.

По крыше барабанил мелкий дождик.

Манекен мы ещё на прошлой неделе перетащили в зал. Пришлось разбирать деревянного друга и собирать повторно, но что тут поделаешь — осень вступает в позднюю фазу.

— У тебя через полторы недели бой с Дайнеко, — сказал Олег Борисович.

— В ноябре, — кивнул я.

— Я занимался с Викой на первом курсе, — задумчиво произнёс наставник. — Это сильный боец. И очень выносливый. Понимаешь, на что я намекаю?

— Физуха.

— Да. Тебе её не поднять за оставшееся время. А знаешь, почему? — Сенсей заглянул мне в глаза. — Ты упорно не желаешь пользоваться магией.

— У меня нет таких возможностей.

Сенсей фыркнул.

— Что? — не выдержал я.

— Да здесь половина бойцов забивает на тренажёры, сынок. Есть биоскульпторы.

Я уже задумывался о частных клиниках с биокоррекционными услугами. Вмешательства в организм не запредельны и носят, скорее, косметический характер. Плюсы неоспоримы — вы получаете реальные мышцы, которые выглядят и функционируют как положено. То есть, мышечные волокна вам наращивают. Естественно, процедура не дешёвая, но у меня скопились лишние средства. Не то чтобы лишние, но...

— К чему вы клоните, сенсей?

— На твоём месте я бы сгонял в Питер на выходных. Могу порекомендовать один частный кабинет на Крестовском острове. Там мой друг работает.

— Ну... — я невольно задумался. — А у него всё в порядке с лицензией?

— В порядке, — отрезал Бергман. — Ты не думай, я не получаю процент с каждого клиента, и это не мой родственник. Вижу, что подумал. Так вот, это хороший кабинет, с репутацией. Я напишу тебе адрес, название, контакты. Пробьёшь через Информ, отзывы почитаешь.

— Тогда в чём ваш интерес? — не выдержал я.

— Скажем так... Вика нарушила правила моего додзё. Проявила неуважение. Я перестал с ней заниматься, но были последствия.

— Случай, о котором говорил Зандер?

— Нет, — покачал головой наставник. Было заметно, что разговор свернул в неприятное для него русло. — Я бы сказал... предыстория того случая. Ладно, идём в каморку. Угощу чаем. Заодно узнаешь секрет Полишинеля.

Каморкой сенсей называл примыкающий к раздевалке кабинетик, в котором хранились старые боксёрские перчатки, груши, запчасти манекенов вин-чун, бухты каких-то канатов и даже боевые шесты. Там же обнаружились письменный стол, небольшой шкафчик, электрочайник и заварник с пиалами. Не прошло и пяти минут, как мы пили ароматный зелёный чай, а сенсей параллельно ухитрялся вести разговор и наносить жуткие каракули на листик, выдранный из блокнота.

— Вот, — учитель протянул сложенную вчетверо бумажку. — Я предупрежу, что ты можешь появиться. Но всё равно созвонись, человек может быть занят. Условитесь по времени.

Я с благодарностью принял листок.

— В общем, ситуация банальная, — начал Олег Борисович, сделав глоток из пиалы. — Я тренировал одного парня, а тот оказался членом преступного синдиката. Участвовал в подпольных боях без правил. Убивал противников в яме, пользуясь моими же приёмами. Когда ситуация всплыла, ректорат встал на уши. Это страшный удар по репутации додзё, но ещё более страшный — по авторитету ректора. А им в ту пору был Зандер.

— Даже так?

— Именно так. Барона задвинули на должность первого проректора, а Наума Венедиктовича повысили. До этого наш архонт курировал научную работу и вообще не претендовал на повышение. Скромный и достойный человек.

— И вам запретили индивидкуальные тренировки?

— Конечно, — сенсей задумчиво крутил пиалу в пальцах. — Это ещё не худший сценарий.

— А причём здесь Вика?

— О, — лицо Бергмана дёрнулось. — Вика очень даже причём. Я говорил, что девочка с большими амбициями? Родовые техники, все дела. Быстрый рост, претензии на чемпионство. Резкая, дерзкая. Мне пришлось поставить её на место, устроив показательный поединок. Я хотел, чтобы Вика задвинула подальше свои понты и выросла, став моей лучшей ученицей. Вот только она обиделась. Выказала неуважение. Правила для всех одинаковы — я отказался от индивидуальных занятий с Дайнеко.

— И начались проблемы, — предположил я.

— Начались, — вздохнул Бергман. — Но не сразу. Отец Вики работал в полиции. И участвовал в одном из рейдов по нелегальным ямам, понимаешь? Расследование вёл не он, но был знаком с нужными людьми. Поэтому история и получила огласку. Вика отомстила спустя полтора года после нашей размолвки.

— Она так и не смогла стать чемпионкой Турнира, — заметил я.

— Всегда есть кто-то сильнее.

Покинув додзё, я направился к зданию ректората. На душе скребли кошки. Сенсей помог мне, чтобы наказать бывшую ученицу. Дайнеко, по словам мастера, уделяет повышенное внимание физухе и сейчас находится на пике формы. Почти год Вика готовилась к Сезону Турниров, и этот противник создаст мне серьёзные проблемы.

Неприятно другое.

Вражда между учителем и учеником.

Я уже начал привыкать к тому, что в современной России боевые искусства возведены чуть ли не в ранг культа. И эти искусства переплетаются с родовыми техниками, наследием Основателя. Так что легко не будет.

По дороге я достал бумажку, полученную от Бергмана, развернул её и прочитал. Клиника «Рафаэль», биоскульптор Н.И. Гафт. Телефонный номер.

Разумеется, я влез со смартфона в Сеть и первым делом удостоверился, что «Рафаэль» существует на самом деле. Полноценная, между прочим, клиника, а не частный кабинет. На Крестовском, как и было сказано. Отзывы положительные, но всё в нашем мире продаётся и покупается.

Что ж, незачем откладывать дело в долгий ящик.

Укрывшись от мороси в одной из беседок, я позвонил господину Гафту.

Глава 18

Въезжать во владения Стерха всегда неприятно.

На Крестовском я во второй раз. До этого меня привезли сюда мордовороты Громовых, чтобы хорошенько отблагодарить за спасение дочери.

Хорошо, что клиника располагалась за Гребным каналом.

Вне зоны влияния этих упырей...

До острова я добирался на метро. В этой реальности станция построена не у Морского проспекта, а в парке между Лебяжьим и Южным прудами. Меня это вполне устраивало — до «Рафаэля» рукой подать. К сожалению, транспортных порталов на острове не было, и я настроился на долгую дорогу домой.

Сегодня пятница.

Чтобы попасть на приём к биоскульптору, мне пришлось отпроситься с последней пары и факультатива по выживанию. Куратор поворчал, но согласился, когда я объяснил причину. И даже удачи пожелал.

Мне удалось проникнуть в метро до часа пик. Людей всё равно хватало — перед выходными царило нездоровое оживление. У меня появилась возможность в очередной раз сравнить устройство местной подземки с тем, к чему я привык. И, честно говоря, в имперском Петрополисе всё было устроено грамотнее, да ещё с разбросанными по веткам порталами. Станции смахивали на торговые центры — с жильём, магазинчиками, кафешками и киосками. Кое-где даже зоны отдыха имелись. Горожане, пользующиеся услугами метрополитена на регулярной основе, могли привязать айди-паспорт к банковскому счёту и проходить через турникеты по телеметрии. Аналог проездного. Очень удобно, между прочим, но заниматься всем этим у меня нет времени. Поэтому купил себе однодневный электронный браслет.

Снаружи было пасмурно, но дождь прекратился ещё утром.

Небо загромоздила привычная серая муть.

Парковые дорожки были укрыты порыжевшими листьями, которые шуршали под ногами, создавая атмосферу увядания. Я заметил несколько пятидесятилетних тёток, выгуливающих собак.

Лебяжий пруд был красивым местом с гранитной набережной и чугунной оградой. По водной глади плавали птицы, их подкармливали сердобольные бабушки с едва научившимися ходить внуками. Клиника «Рафаэль» разместилась на небольшом возвышении — вплотную к ней подступали жёлтые берёзки и вечнозелёные ели. Двухэтажное здание, судя по всему, было построено ещё полвека назад, но подвергалось неоднократным переделкам и ремонтам. Над центральным входом красовалась вывеска: «МЕДЦЕНТР РАФАЭЛЬ».

Я успел выяснить, что здесь не было единого владельца. Четырнадцать целителей и косметологов создали некое подобие кооператива, открыв под общей крышей частные кабинеты. У организации был свой директор, но прибыль распределялась среди акционеров в равных долях. Так что Гафт, можно сказать, работал на себя.

Приёмная была уютной и минималистичной одновременно. Круглое помещение с окнами в пол, регистрационной стойкой, мягкими креслами, ковром и глянцевыми журналами на полках. Ровное, успокаивающее освещение. Улыбчивая девушка с безупречным макияжем.

— Здравствуйте, — приветствовала меня администратор. — Чем могу служить?

— У меня назначено, — говорю я, приближаясь к стойке. — К биоскульптору на два часа.

— К Николаю Ивановичу? — пальцы девушки пробежались по клавиатуре ноутбука. — Всё верно. Виктор Корсаков, четырнадцать ноль-ноль. Сейчас уточню — вдруг кабинет свободен.

Девушка работала с гарнитурой в ухе. Тронув сенсор телефона, она выбрала нужный номер, дождалась ответа и произнесла:

— Николай Иваныч? К вам посетитель. Да, Корсаков. Уже можно? Хорошо, отправляю.

Взгляд администраторши сфокусировался на мне.

— Пройдите на второй этаж, пожалуйста. Тринадцатый кабинет.

Кто-нибудь счёл бы это дурным предзнаменованием, но только не я. Сколько себя помню, никогда не заморачивался нумерологией и прочими суевериями.

Гафт со своим кабинетом полностью обрушили мои представления о медицине. Не впервой, конечно... Достаточно вспомнить обитель нашего родового эскулапа, но чтобы так...

Уютная гостиная.

Никаких тебе кушеток, шкафчиков с лекарствами, диагностических аппаратов и намёков на операционную. Николай Иванович — улыбчивый мужчина лет пятидесяти. Слегка лысеющий, но стройный и подтянутый. Жилистый, но не гипертрофированный качок, участвующий в соревнованиях по бодибилдингу. И таки да, отсутствует белый халат. Брюки, пиджачок, жилетка.

— Проходите, Виктор, — Гафт пересёк кабинет, чтобы пожать мне руку. Ковёр приглушал шаги — санаторий, а не клиника. — В это кресло, пожалуйста.

Мы направились к диагностической, как я предположил, зоне. Два кресла, журнальный столик. Гаджет, напоминающий планшет. Вазочка с фруктами.

— Что будем наращивать? — Гафт уселся напротив, закинув ногу на ногу. — Отдельная мышечная группа, общий рельеф, полное укрепление?

— Последний вариант, — сказал я.

Биоскульптор взял планшет со стола, раскрыл невидимое стороннему наблюдателю приложение и сделал пометку с сенсорной клавиатуры.

— Опишите свои требования, юноша.

— Ну... Я готовлюсь к поединку. Сезон Турниров в Магикуме. Мышцы должны быть функциональными, заточенными под боевые искусства. Кости, сухожилия, суставы тоже укрепляем.

— Понятно, — кивнул Гафт и сфоткал меня на свой планшетик. — Четвёртый тип, третий подтип. За основу берём изменения, присущие тренированным бойцам муай-тай. Вы не против?

— Отнюдь.

Биоскульптор что-то смахнул с экрана, затем начал вбивать дополнительные параметры. Цифры, текст — без понятия, что он вгонял в свой проектировщик.

— Значит, так, — Гафт почесал нос и что-то переместил из одного угла экрана в другой. — Изменения затронут 177 мышц и костей, обеспечивающих наиболее важные движения в боевых искусствах. Укрепляем скелет и сердце — раз. Меняем плотность и эластичность — два. Увеличиваем уровень выносливости, разгоняем метаболизм — три. Полезный объём лёгких тоже увеличится... Готово. Оцените первичную модель.

Биомаг протянул мне гаджет.

Я всмотрелся в изображение на экране.

И мне понравилось.

Программа высушила моё тело по максимуму, добавила рельефа, очертила грудную клетку, бицепсы и трицепсы, разрисовала кубиками пресс, расширила плечи, убрала доставшуюся в наследство от Корсакова отёчность. Я и без того успел нарастить себе мяска, но чувак на экране был воистину великолепен.

— Я редактирую плоть комплексно, — заявил биомаг, наблюдая за моей реакцией. — Переделка всего организма. Один сеанс заменит годы тренировок. Получив базу, вы продолжите развиваться, увеличивать степень доминирования над сверстниками.

— Один сеанс? — охренел я.

— Да, — кивнул Гафт. — Я вижу, вы не сталкивались с биомоделированием.

Качаю головой.

— Это заметно, — волшебник снисходительно кивнул. — Мы можем начать прямо сейчас. Операция займёт от двух до двух с половиной часов.

— Хм. Подводные камни?

— Несколько суток всё тело будет болеть. Суставы поноют, как же без этого. Восстановитесь за три дня. Предупреждаю сразу: модификация не означает, что можно забивать на тренировки и не придерживаться режима питания. Начнёте есть жирное и мучное — разнесёт, как и обычного человека.

— Само собой, — хмыкнул я.

— Вмешательство делится на три этапа, — скульптор забрал у меня планшет. — Сначала придётся выпить протеиновый коктейль с зачарованными компонентами — это обеспечит взрывной рост мышечной массы. Затем я погружу вас в... хм... некое подобие наркоза. Без помощи медикаментов, прямым воздействием на ЦНС. Третий этап — приём закрепителя, восстановление. Ну, и коктейльчики, снимающие болезненный синдром.

Звучало, как лёгкая прогулка за хлебом.

— Я согласен.

— Отлично, — Гафт встал с кресла, подошёл к встроенному в нишу холодильнику и извлёк оттуда бутылочку со светящейся голубой жижей. — Это надо выпить. Прямо сейчас. Можете прогуляться вниз, оплатить услугу на терминале, а потом вернуться сюда с квитанцией. Я буду ждать.

Взяв бутылочку, я задумчиво повертел её в руках. Жидкость внутри была неоново-голубой и смахивала на мутаген в старых мультиках про супергероев. Консистенция — вязкая, тягучая.

— Пейте, — поторопил биомаг.

Фарма не выглядела самопальной. Этикетка, маркированная крышка, все дела. Штрих-код, производитель, номер лицензии. Травить меня явно не собирались. А назывался препарат сурово: «Бизон».

Крышечка при отвинчивании издала хлопок.

Пробую мутагенную дрянь на вкус. А ничего так. Напоминает сироп от кашля с банановым ароматом. Даже не ожидаешь чего-то подобного.

Топаю вниз.

С прайсами я знаком. Услуги Николая Иваныча недёшевы — с двух моих карт спишутся почти все средства. Это меня не особо страшит. Во-первых, папочка забросит ещё в понедельник. Во-вторых, если я выиграю бой с Дайнеко, то надолго забуду о финансовых проблемах.

Девушка быстро проводит транзакцию через терминал и с улыбкой передаёт мне квитанцию.

— Рада, что вы обратились в нашу клинику. Возьмите сертификат с тридцатипроцентной скидкой. Также рекомендую подключиться к программе лояльности...

— Спасибо, — оборвал я, выхватив из когтистых пальчиков бумажку. — Не нужно.

У самого кабинета я допил голубую бурду.

И вошёл внутрь.


***


С трудом открываю глаза.

Тело горит огнём. Шевелиться больно, суставы ноют, пульс долбит уши барабанной дробью. Во рту всё пересохло, хочется пить. Такое чувство, что на язык песка насыпали. А может быть и щебня.

Приглушённый свет почти не резанул глаза.

Видимо, Гафт подготовился к моему пробуждению.

— Как оно?

Из моего горла вырвался сдавленный хрип.

В правой руке тут же нарисовалась склянка со свежей бурдой. На сей раз — тёмно-фиолетовой. И если первая ёмкость по объёму была сопоставима с булкой кока-колы, то сейчас мои пальцы сжимали совсем крохотный пузырёк.

— Давай, — подбодрил Гафт.

Я и не заметил, когда мы перешли на «ты».

Подношу пузырёк к губам. Рука дрожит, словно я весь день провёл в тренажёрном зале. Кое-как проглатываю содержимое склянки и прислушиваюсь к ощущениям. Фиолетовое зелье, провалившись внутрь, затапливает нутро нежным теплом. По всему организму разливается расслабленность.

Руки больше не колотятся.

Гафт терпеливо ждёт.

— Уже лучше, — оцениваю я.

Голос обычный.

— Это был закрепитель, — сообщает скульптор. — Не хочешь взглянуть на результат?

Я опасливо поднимаюсь из кресла.

Одна из секций шкафа зеркальная. Подхожу к створке и лишь после этого дорубаю, что на мне почти нет одежды. Только трусы. Следующее потрясение — моё тело реально изменилось. Не знаю, что там творил этот кудесник, но я полностью соответствую картинке, смоделированной планшетом до начала операции.

— Нравится? — раздался голос биомага.

— Ещё бы, — вырвалось у меня.

— Попробуй удары ногами, — предложил Гафт. — Вертушку или хай-кик.

Логично.

Приёмы, требующие отменной растяжки и координации.

Я отхожу в центр комнаты и наношу высокий боковой удар по голове воображаемого противника. Застываю в растяжке. Охренеть. Получилось легко, естественно. А ведь я последние месяцы делаю упор в драках на руки из-за хреновой подготовки Корсакова.

Удар получился идеальным.

Быстрым, хлёстким и мощным.

По канону.

Тестирую удар в прыжке коленом. Зрелищный и убойный джампинг-кик. Подпрыгиваю так высоко, что становится страшно — вдруг задену макушкой потолок. Не задел. И мягко приземлился на ковёр.

Провожу быструю комбинацию. Два боковых, шаг-подшаг, удар локтем, коленом, ногой в корпус. Разрываю дистанцию, замираю в нижней стойке.

Мышцы болят, но тело справляется с нагрузками.

Не просто справляется.

Для меня больше нет ограничений.

— Вот тебе доза на вечер, — Гафт швырят пузырёк через всю комнату. Мне приходится подпрыгнуть, выхватывая летящий с большой скоростью предмет из воздуха. — Примешь на сон грядущий.

После моих экспериментов мышцы и суставы разболелись.

Возникло желание плюхнуться в кресло, но я сдержал этот порыв.

— Где моя одежда?

Гафт молча указал на диван.

Всё было сложено аккуратными стопочками, включая носки. Рядом стояли мои трекинговые ботинки, в которых я предпочитаю ходить по городу.

— Куртка в гардеробе, — сообщил скульптор.

Начинаю одеваться.

Склянку с закрепителем убираю в нагрудной карман полувоенного свитера.

Хозяин кабинета подходит ко мне.

— Вот, — Гафт протянул какие-то бумаги с печатями. — Рецепт восстанавливающего элексира. Можешь применять ауры, но фарма дополнительно укрепит организм. Ограничений по подвижности нет. Занимайся, чем хочешь. Через три дня ты будешь на пике формы и сможешь участвовать в соревнованиях.

— Спасибо.

— Гарантийный талон не забудь.

— Чего? — изумился я.

— Требуется по закону, — ухмыльнулся эскулап. — Если замучает побочка или возникнут претензии по функциональности, у тебя есть полгода, чтобы получить у меня доработку. Это формальность — таких случаев ещё не было.

Распрощавшись с Гафтом, я отправился на поиски аптеки.


***


День начался хорошо, но после обеда на меня обрушилось разное дерьмо.

Не успел я выйти из аптеки, расположенной на первом этаже клиники, как мне позвонила Брукс и сказала, что сегоднешняя тренировка отменяется. Без объяснения причин. Но поскольку давать мне отдых никто не планирует, то в понедельник — дополнительные полчаса работы на полигонах. А у меня понедельники и без того не сахар...

Ладно, зато вечером отдохну, подумал я.

Благополучно добрался до метро, сел в вагон и помчался в сторону Кутузовской набережной.

Как вы понимаете, отдохнуть часик-другой мне никто не дал. Очередной звонок от Волкова — и я бегу к Литейному, где меня подбирает машина. Внутри — Рома Протасов и два незнакомых сотрудника.

Срочный вызов.

Въезжаем в портал и переносимся в старинный городишко под Питером. По дороге выясняется, что арманаторы зафиксировали всплеск хрономагической активности в сорока километрах южнее Петрополиса.

Протасов возмущался. Он был оперуполномоченным по клановой преступности, и сейчас вёл одно очень сложное дело с подозреваемым из Наследия. А тут — выдернули из-за стола, отвлекли на какой-то «левак».

— Рук у него не хватает, — бурчал Протасов, имея в виду Волкова. — А у меня всего хватает...

Группа захвата прибыла одновременно с нами.

Работали по стандартной схеме, но я, как вы понимаете, ожидал любых поворотов. Не знаю, сколько времени потратит МОР на восстановление облака, но его эмиссары могут быть повсюду. И наше противостояние непременно обострится...

Видимо, не сейчас.

Особняк, который мы штурмовали, принадлежал богатому купцу, не связанному с кланами и правительством. Нарушителем оказался десятилетний паренёк, сын хозяина дома, который испугался собаки и замедлил время. По протоколу мы обязаны обнулить права всех, кто находился в доме, и допросить ребёнка с помощью менталиста. Отец начал возмущаться, но его быстро заткнули ударом берца в ребро.

Менталистом оказался молодой следователь, ехавший с нами в машине.

Допрос уложился в пару минут.

Я впервые видел работу менталиста из спецслужб со стороны. До сих пор меня погружали в бессознательное состояние, и я не мог оценить эту сторону деятельности фискалов. Мужик усадил паренька в кресло, опустил ладонь на затылок, и подозреваемый молниеносно вырубился. Следователь застыл посреди гостиной с каменным выражением на лице. Ни свечения, ни других видимых проявлений колдунства. Затем оба открыли глаза.

— Не эмиссар, — констатировал менталист.

— Вы нас отпустите? — всхлипнула мать ребёнка.

— Разумеется, — сухо ответил Протасов. — Но мальчика придётся поставить на учёт в Особый отдел. Мы будем присматривать за вашим сыном вплоть до инициации.

— А дальше что? — купец поднялся с ковра, морщась от боли в боку.

— Там посмотрим, — уклончиво буркнул Протасов. — Направленность Дара может поменяться.

С задания ехали молча.

Каждый думал о своём.

Я понимал, что у сына купца теперь серьёзные проблемы. Если повезёт — получит новый Дар. Не исключено, что хватит мозгов забить на инициацию. Тогда есть надежда, что способности хрономага не разовьются. Если же чувак научится управлять временем в полном объёме... Его сразу возьмут под колпак. Причём служба в органах — это ещё хороший, добрый сценарий. Некоторых отправляют в охраняемые санатории, цепляют на запястья браслеты и годами изучают, отчитываясь напрямую перед Романовыми...

Проще, наверное, сбежать через врата.

Если позволят.

Безрадостные мысли сдвинулись на задний план, когда пришла эсэмэска от Даши. Скучаю, мол, заглядывай в гости. И я понял, что ночь будет горячей.

Глава 19

Забирал меня Дамир.

По старой традиции.

Охранник был приветлив и радовался тому, что у нас с отцом наладились отношения. Я же особой радости не испытывал — у меня началась ломка. Кости и мышцы ныли, глаза болели. Даже виски пульсировали, словно я неделю не высыпался как следует. Я выпил зелье из аптеки «Рафаэля», но подействовать оно должно примерно через час. Там накопительный эффект, как мне объяснила женщина-фармацевт.

И вот мы несёмся по скоростному шоссе, обмениваемся новостями, а я жду, пока этот грёбаный эликсир сработает. Окрестности столицы выглядят мрачно — свинцовое небо, голые деревья, рыжая трава. Золотая осень перетекает в холодный и промозглый ноябрь.

Дядя, как выяснилось, в имении не появится — перебросили в один из северных дистриктов. Роман тоже не приедет. Я смутно припоминаю, что брат учится в военной академии. Причем не в питерской, а где-то в Воронеже. Так что ездить на каждые выходные домой у Ромы нет возможности. Да и желания, как я подозреваю. Зато милые сестрички всегда в наличии. Домашнее обучение со сдачей промежуточных экзаменов в гимназии позволяет не покидать зону комфорта.

— Его сиятельство неделю провели в Екатеринодаре, — сообщил эсбэшник, притормаживая у ворот усадьбы. — Деловая поездка.

— И давно отец приехал?

— Сегодня ночью.

Понятно.

Значит, отсыпается.

Створки ворот бесшумно раздвинулись, пропуская нас внутрь. Машина въехала на благоустроенную территорию, и внутри меня что-то шевельнулось. Вроде бы и куча негативных воспоминаний, но «Филимоново» мне нравилось. Чувствуется в этом месте какая-то основательность. Родовое гнездо, начало всех начал. Тихо, спокойно. Слуги подметают листья на дорожках, мелькают среди деревьев коттеджи, белеет античный герой, втыкающий копьё в злобного кракена. Правда, фонтан уже не работает. Отключили.

Дамир подвёз меня к самому крыльцу, вышел со своей стороны, открыл дверь и подал рюкзак. Баулы с вещами я не таскаю — гардероб моей комнаты в усадьбе всегда заполнен. Я знаю, что при необходимости любую шмотку можно заказать через информ-магазин, и покупку доставят в ближайшие два-три часа. Пистолет я тоже с собой не таскаю — запихнул в ноосферу.

Всю дорогу охранник косился на меня в зеркало. Оно и понятно — фигура наследника рода неуловимо изменилась, но что именно произошло... Дамир не мог сообразить.

— Добро пожаловать домой, ваше сиятельство, — приветствовал меня дворецкий.

— Рад встрече, Клавдий.

— Не устали в дороге?

— Всё хорошо, — улыбнулся я. — Мама у себя?

— Так точно. Просила передать, что ждёт вас в гостиной второго этажа. Андрей Илларионыч, насколько мне известно, ещё не проснулись.

В родительский дом я возвращался со смешанными чувствами. Во-первых, с отцом у нас были натянутые отношения, и я не думаю, что они быстро восстановятся. Во-вторых, дед теперь знает о моём попаданчестве, а это дополнительная переменная в уравнении. А ещё были дражайшие сестрички, Таня и Лена, с которыми у нас застарелая вражда. Отдельным пунктом шла Милана — аппетитная горничная, с которой я пережил массу приятных ощущений. Я бы и сейчас не прочь трахнуть Милану, но у меня завязались серьёзные отношения с Дашей, а это измена. Так что я решил вести себя честно и при случае поговорить со служанкой на эту тему. Поговорить мягко, чтобы не обидеть.

Судьба распорядилась иначе.

Не успел я толком переодеться и разобрать вещи, как в дверь постучали. На пороге стояла незнакомая девушка в строгой униформе.

— Доброе утро, ваше сиятельство.

Служанка застенчиво улыбалась — я сразу понял, что она новенькая. Стройная, миниатюрная, но с плоской грудью и невзрачной внешностью. Мышиного цвета волосы собраны в хвост.

— А где Милана? — вырвалось у меня.

— По правде говоря, не знаю, о ком вы, — смутилась горничная. — Я здесь всего неделю.

Ясно-понятно.

Отец был в курсе нашей интрижки, что как бы намекает на слежку. Как минимум, моя спальня прослушивается. Это первый вариант развития событий. А второй — Милана сама похвасталась перед подругами, что спит с графским сыном, за что и поплатилась. Корсаков-старший не любит сюрпризы. Вот и отодвинул аппетитную самочку подальше, чтобы не путалась под ногами. Значит, альянс с Вешенскими — приоритетная тема.

— Как тебя зовут?

— Надя.

— Очень приятно. Мне сейчас ничего не нужно, Надя. Можешь отправить в стирку грязные вещи и поставить на зарядку ноутбук, если не сложно.

— Что вы, не сложно, конечно! — девушка явно обрадовалась ответственному заданию.

— Вот и чудненько, — улыбнулся я. — Пойду к графине.

В общении с мамой подтвердились мои опасения. Отец перевёл Милану из усадьбы в одно из наших южных имений. С глаз, как говорится, долой. Увеличил зарплату, оформил соцпакет по высшему разряду и снабдил годовым абонементом в один из СПА-центров, принадлежащих нашей семье. Я не стал уточнять причины такого решения. И так всё лежит на поверхности.

После визита к маме я хотел заглянуть к патриарху рода — там обещали кое-какую информацию по Ярославцевым. Вот только в коридоре меня перехватил Клавдий. Батя проснулся, привёл себя в порядок и жаждет встречи. Мне надлежало явиться в библиотеку, куда Корсаков-старший распорядился подать закуски «для подкрепления духа». Вздохнув, я направился к лестнице.

Настроение улучшилось.

Я соскочил с неприятного разговора, да ещё эликсир начал действовать. Крепатура исчезла, боли в суставах стали утихать.

Библиотека располагалась на первом этаже, рядом с гостиной и бильярдным залом.

— Проходи, дорогой! — батя уже вовсю налегал на бутерброды и кофе. — Извини, что без тебя начал. Голодный, как волк.

Помещение библиотеки уступало гостиной, в которой Корсаковы могли проводить светские рауты, но было не таким уж и маленьким. Книжные полки занимали все стены от пола до потолка, шаги заглушал ворсистый ковёр. Имелся письменный стол с лампой и деревянным стулом, несколько солидных кожаныхкресел, прикрытое гардинами окно и потолочные светопанели. Регулируемые, разумеется.

Мой предшественник бывал в этой комнате нечасто. По собственной воле. Иногда в библиотеке проходили занятия с частными учителями, порой дед заставлял что-то выбрать и почитать, намекая, в первую очередь, на исторические романы. Я брал наугад одну из книг, а через месяц возвращал на место. Или просил Милану сделать это вместо себя. Так что Витю Корсакова сложно причислить к категории ботанов...

Библиотека была обширной и разнообразной. Здесь присутствовали книги на любой вкус. Старинные тома, доставшиеся в наследство от предков. Коллекционные первые издания, полученные в подарок от друзей рода. Дед, насколько я знаю, гордится романами с авторскими автографами, полученными от Бунина, Мандельштама и Батюшкова. Мне эти фамилии ни о чём не говорили. Помимо семейных реликвий на полках громоздились монументальные энциклопедии, словари и оружейные каталоги, манускрипты на французском, греческом и латыни. Нашлось место для исторической прозы, мемуаров известных личностей, приключенческой и детской литературы. Даже фантастика имелась в наличии — преимущественно отечественных авторов.

Меня, впрочем, больше интересовал письменный стол, сервированный бутербродами, канапе, овощной и мясной нарезкой, чашками, кофейником и графином с апельсиновым соком.

— Ты... изменился, — батя окинул взглядом мою фигуру. — За два месяца стал шире в плечах... Не вылезаешь из тренажёрных залов?

— Биоскульптор, — ухмыльнулся я.

Глава рода уважительно кивнул.

И поспешно добавил:

— Налетай, не стесняйся. У меня лютый джетлаг, выспаться не могу. Вчера не поел, завалился спать, полночи ворочался, затем пришёл сюда пить кофе и книжки почитывать.

— Ты же в Екатеринодаре был, — после недолгих колебаний я тоже налил себе кофе. Мне спать хотелось по иной причине — Даша оказалась ненасытной в постели. Да и моё новое тело девушка оценила. — Туда прямой портал проложен.

Упоминание джетлага прозвучало как несусветная дичь в мире порталов.

— Слуги сдали? — нахмурился отец.

— Есть немного.

— Был, но не только в Екатеринодаре, — признался отец, забрасывая в рот ломтик оленины. — Знаешь, после того, как от нас Громовы отцепились, мы с дедом задумали... немного расширить бизнес. Так что я летал в Индонезию.

Я вспомнил, что здесь самолёты тоже могут перемещаться через проколы.

— Ого, — произнёс я с набитым ртом. Бутерброды были вкусными, с тонко нарезанной ветчиной и сыром. — Так далеко от империи?

— Там набирает обороты один островок, — сообщил отец. — Если сейчас вложиться в недвижимость, будет профит через несколько лет.

— А Индонезия... она разве не в Тихоокеанском Содружестве?

— Уже нет, — батя довольно оскалился. — Вышли из состава в прошлом году. Широкое поле для деятельности, сам понимаешь.

— Как и другие миры.

Глава рода пожал плечами:

— Займёмся и этим... через несколько лет. Не зря же я тебя на ВЭС отправил.

Я решил не поднимать тему своей договорённости с дедом. Корсаков-старший только что слил мне важную инфу. Илларион Данилович ведёт самостоятельную игру и предпочитает держать собственного сына в неведении относительно всего, что мы задумали. По краю ходит дедуля. Как бы не спровоцировать очередной внутрисемейный конфликт...

Кофе был отменным.

Бодрящим и без сахара.

Прям как я люблю.

Взяв с подноса ещё один бутербродик, я направился к ближайшим полкам. Отец сосредоточенно жевал, а меня заинтересовала местная фантастика. Скажу сразу: в моём времени бумажные книги никто не читает. Я их видел пару раз в частных коллекциях, на этом мои познания заканчиваются. Антиквариат, что с него взять. Сам я привык к электронному формату, с прямым выводом текста на зрительный нерв. Можно накладывать шрифты на реальность, ходить по квартире и сдвигать развёрнутые книги на периферию. Очень удобно.

Фантастики я читал немного.

Времени обычно не хватает.

Я либо готовился к очередной миссии по уничтожению врагов «Ростехно», либо тренировался на корпоративных полигонах, либо проводил время с дочкой.

Почему-то бросилась в глаза книга Лукьянчука «Портальный Дозор». Рядом выстроились тома Клеверского «Сердце призванной твари». Томов было много, целая серия. Тут же приютился «Коррекционных дел мастер» Бадоевского. Научной фантастики было немного. На общем фоне выделялись книги графа Стругацкого...

— Как с Дашей? — спросил отец, повернувшись в мою сторону.

— Отлично, — ставлю на место «Дистрикт обречённый», беру чашку и отпиваю немного кофе. — Мы встречаемся.

Батя просиял.

— Правильный выбор, сынок!

Ещё бы.

Просто мы разные значения вкладываем в эти слова.

Я с Дашей, потому что она мне нравится. Как человек, а не инкубатор для изготовления световых магов. И привязанность усилилась...

— Спасибо, — приблизившись к столу, я поставил опустевшую чашку на поднос и налил себе немного апельсинового сока в стакан. — Хорошая девушка.

— Из достойной семьи, — не преминул подчеркнуть Корсаков-старший. — Вижу, ты взрослеешь. И берёшся за ум, что похвально. Какие планы на будущее?

— Ну ты о чём, пап? Ещё и двух недель не прошло.

— Ладно-ладно, — открутил глава рода. — Не буду давить.

— Ты мне лучше скажи, — перевёл я тему в новое русло, — чего ждать от Ярославцевых. Они ведь там будут?

Батя помрачнел.

— Куда ж они денутся. Сделать они ничего не сделают, конечно. Ты приглашён официально, не докопаться. Будут следить. Возможно, попытаются выяснить, что мы задумали. Начнут рыть, искать компромат.

— Думаю, уже начали.

— Пусть, — отмахнулся отец. — За тобой нет ничего противозаконного. В вольнодумстве не замечен, с синдикатами не связан, налоги мы платим исправно. Узнают про Особый отдел, конечно.

— И что?

— Это их успокоит, — признал отец. — Решат, что ты строишь карьеру фискала. Значит, не представляешь угрозы для их нынешнего положения.

Я кивнул, приложившись к стакану.

— Вот только... — отец немного замялся. — Сын, что у тебя там с Громовой случилось?

Чуть не поперхнувшись, я переспросил:

— С Ланой?

— Именно.

— Да ничего, пап. Спас её от нападения одного придурка, переспали пару раз. А потом она начала об этом трубить на своих аккаунтах... Да ты не переживай, я с ней порвал. И папочка её на место поставил.

Уверен, что служба безопасности обо всём тебе доложила.

— Это хорошо, — сказал глава рода, — но больше не надо косячить. Из таких мелочей складывается репутация. Остепенишься, заведёшь семью, будешь вращаться в высшем свете. А этот эпизод, поверь, тебе припомнят. Всегда есть недоброжелатели, которые собирают всякую грязь. Честь превыше всего, помни об этом.

— Ты прав, — согласился я. — Ошибочка вышла.

— И это... я убрал твою горничную, Милану. От греха подальше.

— Я бы и сам разобрался.

— А так не пришлось.

Похоже, отец искренне верил в свою непогрешимость.

Я, например, думаю, что объяснение с горничной должно было состояться. За свои поступки надо отвечать, и решать проблемы чужими руками — неправильно. Андрей Корсаков — мощный боец и в прошлом щит императора, но его воспитательные методы... мягко говоря, оставляют желать лучшего.

После аудиенции с главой рода я пошёл искать деда, но от этого занятия меня отвлёк телефон. Звонил Артур Серебров, шеф родовой СБ.

— Сильно заняты, ваше сиятельство?

В обращении мне почудилась скрытая ирония.

— Да не особо.

— Есть информация по... некоему делу. Надо зайти к Маше, она всё предоставит.

— Спасибо, Артур Олегович.

— Не за что.

И я отправился к нашей великой айтишнице, предварительно утеплившись.

За время моего отсутствия в усадьбе ничего радикально не поменялось — Маша по-прежнему сидела в одноэтажном коттедже, а камера реагировала на гостей, поворачиваясь в их сторону. Звонок компьютерщица так и не провела. Вздохнув, я постучал в дверь. Ноль реакции. Как всегда, в общем. Приходится вызывать информационного гения кнопкой домофона.

— Иди в жопу, — говорит Харли Квин, появляясь на экране.

Впрочем, уже не Харли.

Я уставился на копну вьющихся волос, собранных в гульку. Кажущийся хаос, непослушная прядь выбилась на лоб. Цвет абсолютно нормальный — тёмный каштан.

— Что? — подозрительно прищурилась айтишница.

— Хорошо выглядишь, — честно ответил я.

— Издевается он... — начала возмущаться Маша.

И неожиданно умолкла.

— Правда, что ли?

— Чистейшая, — ответил я. И добавил: — Мария Игоревна.

Щёлкнул дверной замок.

Я переступаю порог.

И оцениваю метаморфозы. Убранство комнаты осталось неизменным — жалюзи, светящиеся дисплеи, голографическая развёртка. Только вместо звездолёта я увидел спиральную галактику. Хозяйка коттеджа сидела в своём любимом мешке, забросив ноги в розовых тапках на журнальный столик. Ноги прятались в несуразных широких штанах. Также на Маше был свитер с изображением мужика, подозрительно смахивающего на Че Гевару. Айкос отсутствовал. И вишней не пахло.

— Ты бросила курить? — восхитился я.

— Пытаюсь, — модифицированная Харли Квин лопнула пузырь жвачки. Некоторые вещи остаются неизменными. — Можешь называть меня Машей. Ты прошёл первый этап проверки.

— Какой ещё проверки?

— Ты, малыш, один из претендентов на должность моего одноразового друга.

Я заинтересовался:

— Это как?

— Одноразовый друг — это приятель на выходные. Или спутник для определённых моментов моей жизни. Сейчас у меня переосмысление ценностей, и я извиняюсь за то, что послала тебя в жопу.

— Милостиво прощаю.

— Кофе хочешь?

— Хм. Я употребил с утра.

— Это был акт социальной вежливости. У меня закончился кофе, новый ещё не подвезли.

Я снял ботинки, подошёл к девушке и уселся напротив. Естественно, без помощи стула — такового в коттедже не обнаружилось. Зато на полу валялось несколько подушек, на одной из которых я и обустроился.

— Зачем пожаловал? — Маша соизволила перейти к сути вопроса.

— Ярославцевы. Мне нужно всё, что есть в базах по этому роду.

Глава 20

Арену накрыло полупрозрачным энергетическим куполом.

Передо мной стояла Виктория Дайнеко.

Атлетически сложенная русоволосая красотка с аппетитными сиськами.

Под куполом соткался экран, демонстрирующий наши фотографии, личные данные и рейтинг. В зале яблоку негде было упасть. Я был восходящей знаменитостью, Вика — фаворитом соревнований. Пришли многие учителя, наш куратор, сенсей и даже ректор Академии. У меня возникло ощущение, что многие болельщики специально остались в Магикуме ради сегодняшнего поединка. А ведь это суббота.

К счастью, администрация решила не зверствовать. Бой назначили на девять утра, так что студенты смогут и отоспаться после вчерашнего, и зрелищем насладиться, и позавтракать в родовых имениях.

Вика с Пётром Санаевым ждали меня в центре арены.

Кажется, девушка сплошь состояла из мышечных жгутов. Даже свободного кроя одежда не могла скрыть тех изменений, которые произошли с Дайнеко. Уверен, ставка сделана на скорость. Вика попытается атаковать сразу, не дав мне активировать световые техники. Задавить напором.

Останавливаюсь напротив соперницы.

Смотрим друг другу в глаза.

Я отношусь к Вике спокойно. Она мне не враг, просто соперник. Сегодня мы дерёмся на Арене, завтра можем подружиться. Ничего личного. А вот в глазах волшебницы читается неприкрытая агрессия. И уверенность в том, что меня вынесут с манежа вперёд ногами.

Рефери выставил руку.

Короткий взмах — и мы вступаем в схватку.

Оба ударили на опережение.

Разница в том, что я сделал это с одновременным уходом в диагональ и скользящим блоком. Отвёл руку Виктории, провёл кулак вдоль её предплечья и достал в челюсть. Несильно, но голова соперницы дёрнулась, а очки засчитали. Вика, игнорируя боль, нырнула в клинч, навязывая ближний бой. Вот он, секрет её успеха. Магические техники хороши, когда успеваешь их применить. Если же тебя начинают прессовать в первые секунды — тут не до молний и фаерболов.

Вика навязывала соперникам простую драку.

И побеждала, поскольку достигла в рукопашке серьёзных высот.

Обмениваемся ударами. Короткие двойки в корпус, попытки пробить в челюсть и достать соперника головой в переносицу. Несмотря на мои модификации, масса Дайнеко чуть выше. На десяток килограммов, но это опасно. Вот же терминатор, мать её.

Получаю болезненный тычок в живот, пресс держит. Отвечаю раскрытой ладонью в подбородок. Вика сверепеет, обхватывает мою шею руками, пытается пробить коленом. Сбрасываю руки, наношу удар в солнечное сплетение и тут же — по рёбрам, но попадаю в жёсткий блок.

Вика контратакует прямым в голову.

Уклоняюсь, сокращаю дистанцию с подшагом, бью справа, слева и локтем на возврате. Локоть достигает цели — биомаг окутывается зелёным свечением.

Лоу-кик не проходит — Вика отступает.

Снова сходимся. Удары ногами, руками, локтями — всё в клинче. Один раз мне прилетает в ухо, дважды — по рёбрам. Я успеваю зарядить Вике коленом в живот. Больно, но держится, стиснув зубы.

Двигаемся мы с одинаковыми скоростями.

Проблема в том, что удары Дайнеко очень хлёсткие и болезненные — сказывается многолетняя прокачка. Возникло чувство сражения с роботом.

Ладно.

У всех имеются уязвимости.

Тестирую захваты и броски. Один проходит — Вика падает на песок. Тут же перекатывается и выставляет блок. Это роковая ошибка. Я не пытаюсь закрепить успех добиванием. Вместо этого отступаю назад, разорвав дистанцию. Вика с опозданием понимает, что я задумал...

В глазах девушки — ужас.

А потом прилетает лайтбол.

Артефакторика гасит разрушительную силу атаки, но Вика оглушена. Я мог бы, наверное, сблизиться, вступить с ней в схватку... но это слишком сложно.

Не успевает Вика подняться с колен, как получает в грудину ещё один сгусток света.

Пошатнувшись, идёт ко мне.

Вот же упёртая сучка!

Запускаю боевой транс и уже собираюсь рубануть энергией в третий раз, но Виктория удивляет. Резко сокращает дистанцию, уходит в прыжок и заряжает мне с ноги. Быстро, чётко, непринуждённо.

Выглядит красиво.

К сожалению, этот бросок больше смахивал на акт отчаяния, нежели на что-то серьёзное. Я просто шагнул вперед и влево, развернулся с сайдстепом и рубанул пролетающей мимо девушке локтем в затылок. С секундным опозданием жахнул световым кольцом.

Подняться Вика уже не смогла.

Рефери остановил бой.

На арену тут же вылетел целитель, присел на одно колено, прощупал пульс, начал водить руками возле головы моей соперницы.

Я видел, как срабатывает артефакторный браслет, окутывая Дайнеко серым коконом, вот только настроены эти штуки не на стопроцентное поглощение урона. В противном случае, магия на Арене утратила бы всякий смысл.

Пока рефери удерживал меня на расстоянии вытянутой руки, целитель приводил девушку в чувство. У меня в голове пронёсся поток мыслей, главная из которых лежала на поверхности — без скульптора я бы проиграл. Сильный боец, с модифицированным скелетом и улучшенными мышцами размажет именитого задохлика по земле ровным слоем. Скажется и весовая категория, и многолетняя тренированность, и быстрота реакции. А поскольку я не могу использовать хрономагию, то просто не успел бы задействовать доспехи, световые кулаки или что-либо подобное.

Громов придерживался той же стратегии.

Нападай первым, вырубай сильного стихийника тем или иным способом.

Борис владел ментальными техниками, Дайнеко максимально укрепила своё тело. И это работало до определённого момента. С теми бойцами, которые чрезмерно полагались на родовые умения, вместо того, чтобы прокачиваться по рукопашке.

Я стоял, окружённый зелёным свечением.

Убирал свои гематомы и трещины в рёбрах.

Вика хорошенько меня потрепала — даже скользящие удары были ощутимы. А вот болевые пороги у самой Виктории явно были понижены. Ещё один фокус, которым владели среднеранговые биомаги.

Мне присудили победу.


***


Субботнее утро порадовало.

Побил одного из сильнейших бойцов Магикума, получил обнимашки и поцелуи от любимой девушки, нарастил турнирный рейтинг...

А вишенкой на торте стали тридцать тысяч рублей.

Мой гонорар за успешно проведённый поединок.

Кроме того, я продвинулся вверх. Мы сражались по олимпийской системе, на выбывание. Число противников в каждом последующем круге уменьшалось. Меня перевели в одну восьмую финала. Организаторы ещё не успели опубликовать расписание боёв и пары, так что я отправился в душ.

Не знаю, как вы, а я люблю поразмышлять, стоя под горячими струями. Иногда устраиваю себе контрастные перепады, чтобы взбодриться.

Завтра закрутятся шестерёнки нашего с Брукс плана.

И это дерьмо не остановить.

У меня возникло неприятное чувство: я использую Дашу. Вешенские предоставили возможность легально проникнуть во дворец, но ведь моя истинная цель не в том, чтобы блистать в свете и дать понять окружающим о завязывающихся отношениях. Я собираюсь выкрасть документ, открывающий мне путь в родной мир.

Нет, не так.

Документ, намекающий на то, где искать ту самую дорогу.

Стоит ли овчинка выделки? Призрачный шанс, за который тебе могут и голову снести. Но это шанс добраться до моей дочери, вытащить её из Хельсинки и не допустить того, чтобы Лизе причинили вред.

И всё же...

Надеюсь, моя девушка не узнает, что же произошло в Петергофе на самом деле. Потому что я намерен выполнить свою миссию, тихо вернуться и сделать вид, что ничего не случилось. Брукс меня подстрахует.

Идея заключалась в том, чтобы проникнуть в архивы правящего дома, скачать электронную версию документа и свалить в разных направлениях. Мы учли множество факторов — посты охраны, биометрический доступ, камеры наблюдения, патрули дворцовой стражи, артефакторику... Мы досконально изучили план дворца, запомнили каждый поворот и каждую дверь, обсудили и отмели несколько сценариев проникновения. Каждый шаг был рассчитан по секундам.

Романовы на протяжении многих лет высылали пригласительные билеты с точным указанием времени прибытия. Опоздать считалось не только дурным тоном — подобная оплошность могла привести к отлучению от двора. К счастью, нынешний император учёл транспортную загруженность столицы и обширность своих владений, поэтому распорядители рассылали пригласительные билеты третьего типа. Что означало допустимость пятнадцатиминутного «академического» опоздания. Но хуже всего было то, что местные аристо считали своим долгом пообщаться на отвлечённые темы. Музыка, театр, наука, искусство. Мой предшественник в этом не разбирался от слова совсем. Как и я. Придётся импровизировать, поддакивать с умным видом и корчить из себя утончённого знатока чего-нибудь. Вся надежда на Дашу — она ведь гораздо умнее меня в вопросах, касающихся светских бесед.

Впрочем, я не учёл ещё одного фактора.

Даша заранее подумала о мероприятии со своей, женской позиции.

Не успел я выйти из душа, вытирая голову полотенцем, как на телефон пришла эсэмэска — моя новая подруга зашла в подъезд.

Я тут же перезвонил Вешенской:

— Привет. Что-то случилось?

— Мы едем в город, — сказала Даша. — Подбирать костюмы.

Звучало устрашающе.

— Хм. А что тут подбирать? Смокинг и вечернее платье...

Лучше бы я этого не говорил.

— Радость моя, — вкрадчиво произнесла аристократка. — Ты, безусловно, прав. По-своему. Но есть нюансы, и я их сейчас постараюсь объяснить.

Возражения, судя по всему, не принимались.

Я повесил трубку, и буквально через три минуты активировался домофон. У нас в общаге своеобразная система, чтоб вы понимали. Снизу никто позвонить не может — там вахта. Гостей пропускают, но только в дневные часы. После отбоя шансы нулевые, если только не началась глобальная магическая война, а вас хочет видеть сам император. Так что посетитель топает наверх пешком или вызывает лифт. А кнопки домофона приходится нажимать, чтобы вас впустили в блок. Такая вот история.

Первым делом Даша меня поцеловала.

Я с наслаждением вдохнул запах её волос, изысканного парфюма. На губах девушки чувствовался вкус мяты.

Мы застыли на пороге.

— Ммм, ты меня заводишь, — прошептала Даша, отстраняясь. — Ещё не оделся?

— Ну, я планировал отдохнуть, — пропускаю Вешенскую в комнату.

— А что со смокингом? Ты его уже заказал?

Для Осеннего Раута мне шили костюм по индивидуальному заказу — этим вопросом занимался Клавдий. Я так и сказал Даше. Пришлось добавить, что на примерке я ещё не был.

— Уму непостижимо! — всплеснула руками аристократка. — И это человек, собравшийся на прием к императору!

Я открыл рот, чтобы оправдаться.

— К счастью, — Даша нежно провела ладонью по моей щеке, — наши родители поддерживают контакт. У меня есть адрес твоего портного. Костюм готов, мы едем его забирать.

— А потом — ресторан и койка?

Даша рассмеялась.

Погрозила мне пальцем:

— Нет. Дальше в программе моё платье, выбор аксессуаров, консультация у мастера этикета, пункт проката лимузинов...

— Стоп-стоп, — я замахал руками. — Я что-то упустил. Мастер этикета?

— Конечно, — Вешенская и бровью не повела. — Мы должны знать детали проведения Осенних Раутов.

— А пункт проката зачем?

— Твой отец арендует лимузин. Надо выбрать модель и цвет.


***


Завертелось.

Неплохая в общем-то суббота превратилась в навязчивый кошмар. Оказывается, главы родов уже всё распланировали и прислали тачку с Дамиром. Мы поехали к портному на Московский проспект. Ателье оказалось пафосным и дорогим. С графиком примерок, прославленным в узких кругах мастером, дорогущим ремонтом и зоной отдыха. В лаундже отиралось несколько аристократов преклонного возраста — пили кофе, листали утренние газеты, перебрасывались ленивыми фразами.

Мы с Дашей от кофе отказались.

Администратор, молодой парень в костюме с иголочки, куда-то сбегал, что-то уточнил, и повёл нас в глубину здания. Поднявшись по узкой лесенке на второй этаж, мы попали в длинный коридор, свернули за угол, открыли неприметную дверь и попали в примерочную. Здесь я уже был. Уютная гостиная — с креслами, светлым окном во вдор, несколькими зашторенными кабинками.

Портной встретил нас с дежурной улыбкой. Немолодой мужчина, слегка обрюзгший, но двигающийся с неизъяснимой грацией. Я тут же получил коробку с одеждой и был отправлен в кабинку, а Даша устроилась в одном из кресел у окна.

Смокинг был крутым.

Чёрным как ночь, с обшитыми шёлком лацканами пиджака, галстуком-бабочкой, белой рубашкой с французскими манжетами. Запонки тоже имелись в комплекте — бриллиантовые, явно заказанные отцом. А ещё присутствовали туфли «оксфорд», черный жилет и брюки с камербандом. Ни шнурков, ни ремня.

Облачившись, я окинул себя критичным взглядом. Ростовое зеркало с подсветкой давало полную картину шика и аристократического блеска. А ведь неплохо, чёрт возьми. Лицо у меня благородное, фигура статная. Радует, что мерку портной снимал уже после моего визита к биоскульптору — так бы пришлось всю эту красоту перешивать.

— Чума, — оценила Вешенская мой прикид. — А ты органично в этом смотришься.

— Спасибо.

Встав с кресла, девушка приблизилась ко мне, поправила бабочку, отошла на пару шагов. Ещё раз окинула критическим взглядом.

— Определённо, ты великолепен.

— Пройдитесь по комнате, юноша, — попросил мастер. — Так. Хорошо. Нигде не жмёт?

— Сидит идеально, — признал я. — Беру.

— Ваш род уже перечислил оплату, — сообщил портной. — Так что карточка не понадобится.

Иду переодеваться.

Мы с Дашей спустились вниз, на парковку. Терпеливо дождались, пока смокинг не упакуют и не вынесут из ателье. Занимался этим один из подмастерьев. Пока мы сидели в салоне кроссовера, Дамир вышел наружу, открыл багажник и забрал перевязанную лентой коробку.

С платьем всё было гораздо хуже.

Даша заказала несколько вечерних туалетов, и мы убили не меньше часа на дефиле. Ехать пришлось на другой конец Петрополиса, свернув на платную трассу и промчавшись через портал. Было тут и платье-костюм с фетровой шляпкой, и строгая классика в пол, и кружева, и укороченный коктейльный вариант. Даша забрала всё, но перед этим приняла решение, что на Осенний Раут наденет именно классическую вещь. Чёрный шёлк, открытое плечо, соблазнительный вырез. И высокие туфли на тоненьких ремешках.

Классика классикой, но асимметрия вынудила Дашу крепко задуматься над украшениями. Подбирать аксессуары в таких случаях, как выяснилось, непросто. В итоге Вешенская остановилась на длинных серёжках и чокере. Получилось очень сексуально. Нам повезло, что ювелирный магазин располагался неподалёку, потому что день перевалил за обеденное время и начал скатываться к вечеру...

Впрочем, всё это тлен в сравнении с консультацией по этикетку.

Мы отправились к Эвелине Блом, стареющей светской львице, и потратили ещё два часа, выясняя нюансы, от которых голова пухла. Теперь я знаю, что на приёмы, начинающиеся до семи вечера, девушка может надевать лайковые, матерчатые и шёлковые перчатки. Романовы, как оказалось, не ставят перед собой задачу радовать гостей гастрономическими изысками — на их приёмах подаются исключительно напитки. Значит, подчеркнула Эвелина, перчатки можно не снимать. Мне напомнили о необходимости обмениваться визитками, ведь Осенний Раут — это прежде всего о знакомствах. Не следует проявлять назойливость и подолгу общаться с одним гостем.

Под конец лекции госпожа Блом начала задавать нам контрольные вопросы и отпустила лишь после того, как сочла материал усвоенным.

Мне ещё предстояло выбрать лимузин, обсудить последние нюансы операции с Брукс, раздобыть незасвеченное оружие и продумать пути отхода на тот случай, если замысел полетит к чертям. По всему выходило, что живым и невредимым из Петергофа мне не уйти. А это значило, что при неблагоприятном раскладе я буду вынужден совершить прыжок во времени. И лишиться всего, к чему продвигался с таким трудом...

За время наших скитаний я дико проголодался.

И первым делом предложил Даше съездить в какой-нибудь приличный ресторан. Взамен получил страстный поцелуй и заверения в том, что я с честью выдержал все сегодняшние испытания.

Сегодняшние — выдержал.

Вопрос в том, что будет завтра...

Глава 21

— Открывай, — сказала Брукс.

Передо мной на столике расположилась деревянная лакированная коробочка. Ни логотипов, ни маркеров или предупреждающих надписей.

Обычная коробка.

Нажимаю едва заметную кнопку — и крышка откидывается на доводчиках. Выглядит круто, а ведь это футляр. Даже не само оружие.

Заглядываю внутрь.

— Так, — перевожу глаза на Кимберли. — Прикалываешься, да?

Девушка ухмыляется.

Уголками губ.

Мы сидим на втором этаже ресторана «Поручик». Здесь ламповая атмосфера, закос под старину, все дела. Вот только мы выбрали отдельную застеклённую террасу, нависающую над перекрёстком. Угол дома с видом на три улицы. Кроме нас здесь никого нет, и я могу смело открывать ящички, за содержимое которых людям светит каторга.

Вот только в коробке ничего интересного нет.

Я ожидал какую-нибудь футуристическую пушку увидеть. Или кинжал с рунным укреплением. Хоть что-то, наносящее ущерб чужому здоровью. И уж точно не предел моих мечтаний — матово-чёрный перстень с проскакивающими внутри голубыми искорками.

— Доставай, — поторопила Брукс. — Не хочу ночевать в этом ресторане.

Мы заказали пару лёгких салатиков, рыбу на гриле и десерт. Так, для проформы. Никто не хотел переедать. И со своими порциями уже разделались. Сейчас я пил зелёный чай и пытался постичь глубинный смысл подарка.

Вынимаю перстень из бархатного углубления.

Кручу в пальцах.

Надеваю на безымянный правой руки. Сидит как влитой, хотя казался великоватым. Ладно, функция автоподгона. Логично предположить, что мне подсунули коварный артефакт.

— Жми на Йер, — говорит Брукс.

На ободе всего две руны — Йер и Гебо. Каждая вписана в неоново-голубой квадрат. Маловато для навороченной артефакторики.

Ладно.

Жму.

То, что произошло дальше, словами не передать. Кольцо трансформировалось, разложилось десятками граней, увеличилось в размере и легло мне в ладонь рукояткой увесистого пистолета. Причём напоминала эта штуковина не боевую пушку спецслужб, а изувеченный «маузер» без ствола.

От неожиданности я чуть не выронил пистолет.

Брукс откровенно наслаждалась реакцией.

Я внимательно изучил приобретение. Из рукояти ничего не выщёлкивалось, зато магазин в передней части выглядел так, словно из него сделали контейнер для чего-то длинного и острого. Видимых устройств для смены боеприпасов не было. Дуло показалось мне настолько узким, что через него разве что водой брызгаться...

— Он стреляет иглами, — пояснила Брукс. — Бесшумно и убойно. С огненным прожиганием, так что и броником не защитишься.

— А если закончатся иглы?

— Система их генерит постоянно.

Прицеливаюсь в кадку с раскидистым тропическим растением. Палец лежит на спусковом крючке, но экспериментировать я не собираюсь.

На кадке вспыхивает маркер.

— Лазерная метка? — охреневаю я.

— Магическая.

Поборов искушение, убираю палец с крючка.

Перекладываю на скобу.

— Как эта хрень называется?

— Ты будешь смеяться.

— И всё же.

— «Маузер».

Гениально.

— Иглострел от проверенного бренда, — уточняет Кимберли. — Из параллельного мира, но с местными модификациями. Шикарная вещь, между прочим.

— Верю.

— Знаешь, как складывать?

Качаю головой.

— Гебо переместилась на рукоять. Жми.

И действительно — квадратик с руной, красовавшейся на ободе перстня, теперь располагался чуть выше большого пальца моей руки. Косой крест. Намёк на уравнение с неизвестным финалом.

После нажатия началась обратная трансформация. Элементы наезжали друг на друга, складывались и втягивались, схлопывались в точки... И всё это с умопомрачительной скоростью. Три-четыре секунды... и мой палец вновь окольцован безобидным украшением. Обманчиво безобидным.

— Где ты его достала?

— Не спрашивай.

— Тут всего две руны. Это же не цепочки...

— Глаза не видят всю картину, — глубокомысленно изрекла Брукс. — Цепочки зашиты внутрь, а руны их просто активируют. И поверь, эти комбинации запредельно сложные.

— А что сканеры?

— Не возьмут. Поэтому ты можешь носить «маузер» постоянно, ничего не опасаясь. Это лучше, чем призыв из ноосферы. Сам понимаешь.

Конечно, понимаю.

Детальное изучение дворца показало, что владения Романовых напичканы сложной артефакторикой, блокирующей или существенно снижающей возможности одарённых. Убийца легко может протащить ствол в резиденцию императора, воспользовавшись ноосферой. Вот только рунные цепочки отрезают призывателей от мира идей в наиболее охраняемых помещениях.

— А почему коробка такая большая?

— Не придирайся, — отрезала Брукс.


***


Глеб Ярославцев, бывший личник Его Императорского Величества, считался одним из самых крутых бойцов страны. Грандмастер, адепт электричества. Многие скажут, что грандмастер — это не архонт. И отчасти будут правы. Но лишь отчасти. Дело в том, что личники — это телохранители экстра-класса, прошедшие через огонь и воду, повоевавшие в дистриктах и запорталье, настоящие машины смерти. Занять эту должность невероятно тяжело, особенно когда речь идёт о кланах и правящем доме.

А теперь небольшой фактик в копилку — Ярославцевы на протяжении трёх поколений становятся императорскими личниками. Наследник рода проходит сложный путь, закаляясь в самых горячих локациях метавселенной. После этого выдаётся допуск во дворец. Там своя иерархия. Ступенька за ступенькой. Промежуточные испытания, постепенное усложнение задач. В итоге наступает день, когда предшественник уходит на заслуженный покой... но перед этим новый личник охраняет императора под чутким руководством куратора. Так называемый испытательный срок.

Надо ли говорить, что кандидат по дороге к вершине неоднократно подвергается внутренним проверкам? Ментальным, финансовым, магическим, генетическим...

Одним словом, грандмастер электричества, отвоевавший на многих фронтах, поучаствовавший в спецоперациях и прошедший подготовку у таких же крутых предшественников, может вполне уделать архонта, привыкшего пользоваться одной лишь магией.

Глеб Ярославцев был моложе отца, но его амбиции хлестали через край. Личник защищал императора своим телом, устранял сиюминутные угрозы. Начальник Дворцовой полиции отвечал за стратегическую безопасность Романовых. Раскрытие заговоров, наблюдение за клановыми лидерами, поиск шпионов в близком окружении самодержца. Здесь требуется совершенно иной склад мышления — аналитический, многофункциональный.

При дворе хватало людей, которые судачили об оплошности, допущенной государем. Ярославцевы десятилетиями натаскивались на ликвидацию убийц, террористов, психопатов. Интриги, тенденции в обществе, игры тайных агентов — во всём этом варились Корсаковы.

Что получаем в сухом остатке?

Глеб Ярославцев, безусловно, страшный человек, но подчиняющуюся ему службу безопасности можно перехитрить. Обладая моими знаниями и умениями, разумеется.

Так я думал, сидя в чёрном лимузине, который мчался сквозь порталы и дождь в направлении усадьбы Вешенских. Снова Курортный Район и Сестрорецкий Разлив. Мрачные валы, накатывающие на берег. Росчерки капель на боковых стёклах. За рулём сидел Дамир, к чему я уже стал привыкать.

Забрать спутницу лично — ещё одна дань традициям.

Ничто не мешало Даше приехать на машине отца с личным водителем. Мы могли встретиться в Петергофе, но это сочли бы дурным тоном. Кавлер обязан доставить даму на мероприятие — таков неписаный закон Осеннего Раута. Отцу Даши разрешили пробить портал в зону прибытия гостей. Привилегия, которой удостаивался не каждый.

Мой квест начинается в этой самой зоне.

Сканирование, сверка айди, биометрия, поездка ко дворцу. Парадный вход, красная дорожка, ментальный досмотр...

Несмотря на значимость мероприятия в высших кругах аристо, репортёры в Петергоф не допускаются. Равно как и блогеры. Это закрытая вечеринка для избранных.

Брукс уже там.

Я не знаю, как Кимберли ухитряется проникать на объекты такого рода, но есть подозрение, что не без помощи хронопутешествий. Я бы прыгнул в эпоху до закладки ансамбля, а потом переместился бы в будущее.

Есть и другой вариант.

Годами планировать рейд, дожидаясь подходящего исполнителя.

Дамир подъехал к уже знакомому крыльцу, но мотор глушить не стал. Чинно выбрался наружу, открыл заднюю дверь и подал руку Даше. Лакей держал зонт над головой девушки, пока та не оказалась в салоне. Я приложился губами к лайковой перчатке, обозначая поцелуй. Мы привыкли вести себя более раскрепощённо, но не в присутствии отца девушки.

— Изумительно выглядишь, — сделал я комплимент своей избраннице.

— Льстец, — улыбнулась Даша. — Ты же видел этот наряд.

— Смотрел бы всю жизнь.

Даша звонко рассмеялась.

Мои неуклюжие прогибы были зачтены.

Дверца мягко закрылась, отрезая шорох капель. Игорь Игнатьевич переговорил со своим охранником, сложил зонт и присоединился к нам.

— Доброе утро, Витя.

— Доброе, Игорь Игнатьевич.

— Отлично смотритесь вместе.

— Спасибо, — Даша буквально засветилась.

Я понял, что совместный выход в свет очень много значит для Вешенских. Прежде всего — для Даши. По логике местных аристократических заморочек мы даём всем понять о возможных отношениях в будущем. Ещё пара таких публичных выездов — и пойдут толки. Придётся дарить кольцо, объявлять помолвку.

Чётких временных рамок у помолвки нет. В среднем проходит год-полтора до свадьбы, но это в случае, если сходятся взрослые люди. Мы учимся в Магикуме и не успели получить дипломы. Следовательно, дата свадьбы будет планироваться на среднесрочную перспективу. Годика через четыре. Что допустимо для молодых людей, не успевших сделать карьеру в клановых иерархиях или на госслужбе. Мне остаётся лишь надеяться, что за это время я разберусь со своими врагами и не погибну от руки какого-нибудь эмиссара.

В дальнем углу парковки развернулся портал.

Лимузин мягко тронулся с места.

— Погода, конечно, не лётная, — вздохнул Игорь Игнатьевич, — но в Петергофе будет всё нормально.

Я не успел спросить, почему мой будущий тесть настолько в этом уверен. Машина въехала в портал, и локация сменилась. Зелень, золотые скульптуры, куча фонтанов. Мы влились в поток автомобилей, запрудивших четырёхполосную дорогу. Шикарные тачки премиум-класса. Много лимузинов, неповоротливых и величественных. Вдалеке слышался гул вертолёта, заходящего на посадку...

А самое главное — небо.

Чистое и безоблачное.

Я не сразу понял, что меня смущает. Ясно, что столица та же, и дождь должен хлестать везде. До Финского залива рукой подать. Но, выглянув в окно, я понял, что участок синевы раскинулся исключительно над окрестностями Большого императорского дворца. Складывалось ощущение, что невидимый великан пробил полынью в корке льда. У горизонта, во всех направлениях, по-прежнему клубились свинцовые тучи. Как такое возможно? Мне даже показалось, что облачный покров закручивается по часовой стрелке, не в силах преодолеть кем-то выстроенный барьер... Светит солнце, я слышу звуки ветра за окном...

Стоп.

Ветер?

Не было никакого ветра — ни в «Филимоново», ни на столичных проспектах, ни у Сестрорецкого Разлива. Унылая морось была, к ней я успел привыкнуть в Северной Пальмире. А вот ветер мы не заказывали.

Словно прочитав мои мысли, Игорь Игнатьевич пояснил:

— Работают адепты воздуха. То, что ты видишь, дело рук пяти-шести волшебников в ранге магистров. Одного из них знаю лично. Могу познакомить.

— Они разгоняют тучи над дворцом? — охренел я.

— Именно.

Вешенский, судя по всему, привык к подобным вещам. Хотя манипулирование погодой выходило за рамки обыденного даже для моего предшественника.

Автоколонна двигалась только в одном направлении. Справа и слева, в зеркалах заднего вида, вспыхивали новые порталы. Точки выхода прокладывались таким образом, чтобы гости попадали на подъездные дорожки и без столкновений вливались в общую магистраль.

А впереди уже нарисовался пропускной пункт.

Широкий тоннель, в пасть которого и вливалось шоссе. Конструкция была металлической, усеяной рунными цепочками, индикаторами, глазками телекамер и датчиками. Тут явно действовали скоростные ограничения — мы тащились, словно черепахи.

Посреди салона соткалась голографическая панель с запросом службы безопасности.

ПОДТВЕРДИТЕ СТАТУС.

К этому повороту все были готовы. Мы начали по очереди подносить смартфоны к сканирующей панели, загружая полученные от Романовых QR-коды.

СТАТУС ГОСТЕЙ ПОДТВЕРЖДЁН.

Вот сейчас будет момент истины. Незримые лучи просвечивают машину, наши тела, одежду, вещи. Если раскроется секрет кольца, я вместо приёма попаду в застенки к Ярославцевым.

ЗЕЛЁНЫЙ ДОСТУП.

СВЕРКА БИОМЕТРИИ.

Отец взял в прокатной конторе лимузин, оснащённый автономными биометрическими считывателями. По запросу Дворцовой полиции Дамир открыл доступ к этим устройствам. Из кресел выдвинулись блоки со встроенными дактилоскопами и сканерами радужки. Я приложил большой палец к светящемуся сектору, то же сделали и Вешенские. Едва заметные лучики полоснули по нашим глазам.

Я моргнул.

ПРОВЕРКА УСПЕШНО ЗАВЕРШЕНА.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПЕТЕРГОФ.

Голограмма схлопнулась.

Лимузин выехал из трубы. Я увидел, что трасса вливается в кольцо, огибающее императорскую резиденцию по широкой дуге. Мы двигались по наиболее живописным местам комплекса. Справа от нас протянулся Морской канал с Самсоном, слева — северный фасад с легендарным Большим Каскадом. Сдержанность и монументальность — визитная карточка правящего рода. Жёлто-белая палитра, зелень безупречных газонов. Кованые решётки, барельефы, флигельные пристройки...

Колонна объезжала Дворец таким образом, чтобы высаживать гостей у Парадной лестницы в западной части здания. Водители помогали аристократам выйти на красную дорожку и тут же отгоняли машину на одну из свободных парковок. Никогда в жизни я не видел столько важных персон в одном месте. Мужчины были сплошь во фраках, смокингах и военных мундирах, женщины — в вечерних и коктейльных платьях. Детей не было видно — судя по всему, их оставляли на попечение гувернёров.

Вскоре настала и наша очередь.

Дамир притормозил у основания пологой лестницы, ведущей к главному входу, открыл дверь и помог выбраться Даше. Мы с Игорем Игнатьевичем справились без посторонней помощи.

Лестница, убранная красной ковровой дорожкой тянулась вдаль — на добрые полстони метров. Даша взяла меня под руку, Игорь Игнатьевич встал с другой стороны. Так мы и двинулись вперёд, встроившись в процессию гостей. Дамир отвёл лимузин, и я поймал себя на мысли, что все мосты разрушены.

Тёплый ветер взъерошил мне волосы.

Словно в метро попал, а не в промозглый и слякотный Петрополис.

Даша, как мне кажется, заранее подготовилась к элитным метеоусловиям. Никаких многоступенчатых причёсок — распущенные и слегка завитые волосы. Простенько и со вкусом.

Распахнутая настежь двустворчатая дверь с императорским гербом служила входом в просторный вестибюль с шахматным полом и высоченными потолками. Парадная лестница завивалась влево. На меня обрушилась роскошь золочёных статуй, кариатид и резных букетов. Всюду — лепнина, завитушки, ажурная ковка.

Я детально изучил план резиденции. Если пройти через Проходные комнаты и Голубую приёмную, можно попасть в Гербовый корпус. Собственно, там и расположена моя сегодняшняя цель — императорский архив. Фокус заключается в том, чтобы незаметно от Даши и её отца выскользнуть с верхних этажей и попасть в ту часть Дворца, куда простым смертным путь заказан. И сделать это было вполне реально, если придерживаться разработанного нами плана...

Мы направились в анфиладу покоев второго этажа.

Дневной свет лился сквозь широкие окна, расположенные в два яруса.

Нам предстояло провести какое-то время в Чесменском зале, который на этой Земле был расширен чуть ли не вдвое. Многие гости разбредутся по анфиладе, неспешно беседуя, кивая знакомым и задерживаясь лишь для того, чтобы взять бокал шампанского с подноса у проходящего мимо слуги.

Все ждут главного события дня.

Черезполчаса двери Тронного зала распахнутся, чтобы придворные, высшая знать империи, лидеры кланов и прочие сливки общества смогли лицезреть самого государя-императора. Который, вне всяких сомнений, заготовил речь.

— Громовы здесь, — шепнула мне на ухо Даша.

Глава 22

Николай Второй, император всероссийский, выглядел в точности, как на своих портретах. Широкие плечи, горделивая осанка, борода и подкрученные усы. Так и хочется заключить этого мужика в золотую рамку и повесить на стену, завершая километровую вереницу таких же самодержцев. Тот самый покровительственный взгляд, но с большим процентом жёсткости. Передо мной был хищник, управляющий стаей. Человек, который в полной мере осознает, что на место правящего дома с удовольствием бы пришли лидеры кланов и учинили бы беспрецедентную резню за трон. При условии, что им это позволят.

Церемониймейстер в шитой золотом одежде анонсировал выход Его Императорского Величества и начал перечислять все титулы Николая Второго. Это и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский и так далее. И Царь Казанский, Астраханский, Польский, Сибирский, Грузинский... И Государь Псковский... Я сбился на Эстляндском князе и перестал вслушиваться. Завершалось представление туманной фразой «и прочая, и прочая, и прочая».

Государь вышел в центр Тронного зала, тем самым приблизившись к своим подданным. Мы уже знали, что следует разойтись, образовать круг и создать тишину. Далеко не все оказались в первых рядах — гостей было слишком много. Поэтому рядом с губами Николая выгибался дугой микрофон. Когда император начал свою речь, его голос прокатился не только по Тронному залу, но и по всей анфиладе. Хорошая акустика.

— Дамы и господа! — провозгласил Николай Второй. — Сердечно благодарю всех, кто принял Наше приглашение и явился на ставший уже традиционным Осенний Раут. Здесь мы открываем для себя новые знакомства, ведём неторопливые светские беседы и наслаждаемся пищей для ума. В этих залах собрался цвет российского дворянства, клановая элита империи, банкиры, промышленники и государственные чины. Вы — соль земли русской. И я приветствую вас от имени всего дома Романовых!

Речь завершилась бурными аплодисментами.

Началась основная, наиболее скучная часть Раута. Люди разбрелись по Тронному залу, разбились на кучки, разобрали шампанское с подносов. Компании постоянно менялись — все спешили поздороваться со всеми, обменяться визитками или выразить своё восхищение. К императору скопилась целая очередь — все жаждали обозначить своё присутствие, засвидетельствовать почтение, удостоиться мимолётного кивка или пары тёплых слов. Это обязательная часть программы, но к чести государя следует сказать, что он не стоял на месте, а неспешно фланировал по залу, облегчая задачу своим верноподданным.

Когда дошла очередь до нас, властитель общался с Григорием Полевым, лидером Вечерней Звезды. Полев не производил впечатления великого мага — улыбчивый толстячок, чуть лысоватый, в очень хорошо скроенном смокинге. Добродушный балагур. Так и не скажешь, что архонт, адепт пепла и один из самых опасных магов империи, за спиной которого сотни выигранных поединков — преимущественно дуэльных. В молодости Полев сражался у врат красных дистриктов, рубился за власть внутри клана со старейшими родами страны и в этой мясорубке доказал свою силу. Насколько мне известно, сейчас предпочитает решать проблемы дипломатическим путём.

— Ваше Императорское Величество, — Игорь Игнатьевич чинно поклонился. И тут же добавил, обращаясь к Полеву: — Ваша Светлость...

Ах, да. Чуть не забыл: Полев ещё и титул герцога носит.

— Игорь, оставь эти церемонии, — лидер Вечерней Звезды рассмеялся, шагнул к отцу Даши и крепко его обнял. — Мы с тобой в одном отряде служили под Челябинском, из одного котла ели, а ты мне про «светлость».

— В самом деле, Игорь, — поддержал клановца государь, — брось эти расшаркивания. Сегодня вечер старых друзей.

Взгляд государя остановился на нас с Дашей.

— Красивая пара, — задумчиво произнёс Николай. — Для меня большая неожиданность видеть вас вместе.

Мы сдержанно поздоровались.

Я пожал руку императора в перчатке, Даша протянула свою ладонь таким образом, чтобы она оказалась снизу. Замена устаревшему обычаю целовать пальцы дамам.

Игорь Игнатьевич поспешил представить нас Полеву.

— Сын моего старого друга, — самодержец окинул меня оценивающим взглядом. — Вы взяли на себя большую смелость, юноша, присоединившись к этому мероприятию. Мне жаль, что так получилось с вашим родом — Корсаковы служили дому Романовых верой и правдой... Впрочем, будущее туманно. Быть может, однажды настанет день, когда световые маги вернут себе нашу благосклонность.

— Искренне верю, что так и будет, — улыбнулся я.

— Не смеем задерживать, — заторопился Вешенский. — Мы ещё не со всеми успели пообщаться.

— Конечно-конечно, — взгляд императора стал рассеянным. К нам подошли очередные аристо — импозантный мужчина средних лет и две его очаровательных супруги в строгих брючных костюмах. Игорь Игнатьевич обменялся с этим трио кивками и увлёк нас в глубину Тронного зала.

Как выяснилось, среди разодетой толпы аристократов присутствовали и другие члены царствующей семьи. Две жены императора (всего их было пять, и это без учёта многочисленных наложниц), вдовствующая императрица-мать, несколько детей — юноши и девушки нашего возраста. Я искренне обрадовался тому факту, что на Раут не заявились все члены царствующей династии, коих вместе с боковыми ответвлениями было не меньше сотни.

Разумеется, мы подходили к лидерам кланов — ещё одно обязательное условие, которого не избежать. Я познакомился с Василием Уваровым, главой Наследия, и Семёном Балакиревым, за которым стояли Искатели. Громов удостоил меня сухим кивком, а Борис и Лана сделали вид, что заняты общением со знакомой девушкой. После этого мы направились к группе военных, среди которых был и заклятый враг нашей семьи, Глеб Ярославцев. Что интересно, новый щит императора предпочёл одеться неброско — костюм-двойка, галстук, рубашка, начищенные до блеска туфли. Даже не смокинг. Подозреваю, что начальник Дворцовой полиции находился при исполнении, поддерживая ментальный контакт со своими помощниками.

К этому моменту я уже выстроил непробиваемую мысленную защиту. Поддержка блоков предполагала неслабый расход маны, но я не спешил погружаться в боевой транс. Только не здесь, на виду у представителей высшей знати и многоопытного волшебника, прожигающего меня глазами.

Ярославцев был черноволосым мужчиной с заострёнными чертами лица. Стрижка как у выпускника престижного универсистета. Никакой горы мышц, но по движениям я сразу почувствовал матёрого рукопашника.

— Виктор Корсаков, — процедил бывший личник Николая Второго. — Наслышан о ваших успехах в Академии. Странно, что вы поступили на ВЭС, учитывая традиции рода.

— Внешняя экономика перспективна, — я пожал протянутую руку. — У меня не столь выдающиеся таланты, если сравнивать с поколениями наших предков. Почему бы не сделать карьеру, торгуя с процветающими вселенными?

— Это, конечно, похвально, — произнёс Ярославцев, отпуская мою ладонь из стальных тисков, — но, боюсь, вам сложно будет совмещать новый вид деятельности с работой в тайной канцелярии.

Игорь Игнатьевич стрельнул глазами в мою сторону.

Даша ничего не сказала, но по лицу девушки было видно, насколько она удивлена.

— Оу, — Ярославцев считал реакцию моих спутников. — Вы не знали? Господин Корсаков — весьма многогранная личность. Я восхищён работой Особого отдела — без вас нам было бы сложнее контролировать кланы, синдикаты и всех этих тайных агентов, лезущих из параллельных империй. Я уж молчу про эмиссаров — говорят, это проблема ближайших десятилетий.

— Здорово, что вы не поинтересовались моими планами, Глеб Евгеньевич, — ответил я. — Юности свойственны метания, бесконечные поиски себя.

— Ваши планы меня не волнуют, — отрезал Ярославцев. — Безопасность Дворца сейчас в надёжных руках. И впредь ничего не изменится.

— Я ни на что не претендую, грандмастер. Рад, что вас всё устраивает в жизни.

Ярославцев промолчал.

Игорь Игнатьевич отрекомендовал меня каким-то генеральским шишкам, извинился за спешку и направился в противоположную сторону зала — к проёму, ведущему в анфиладу.

— Поосторожней с Глебом, — предупредил Вешенский. — Он не любит подковёрных игр и предпочитает жёстко устранять конкурентов.

— Вряд ли во мне можно видеть конкурента в нынешней обстановке, — невинно улыбнулся я.

— Весной Ярославцев был простым личником, а твой отец — щитом государя, — отрезал Игорь Игнатьевич. — Времена меняются.

— А что это за новость про Особый отдел? — шепнула мне на ухо Даша. — Ты работаешь фискалом?

— Тсс, — прошептал я, сделав заговорщицкое лицо. — Если скажу правду, мне придётся тебя убить.

— Я серьёзно, — надулась девушка. — Расскажешь?

— Нет, конечно. Я под подпиской.

Наверное, кто-то другой на месте Даши попытался бы строить из себя обиженку, чтобы вытянуть побольше информации. Вешенская обдумала мои слова, кивнула и больше не поднимала эту тему в разговоре. Чем заслужила ещё одно очко в копилку.

Мы начали кружить по залам.

Мне встречались уже знакомые личности. Муравьёв-Бельский, ректор Магикума. Фердинанд фон Зандер, зыркнувший на меня исподлобья. Владимир Ошанин, глава Министерства Обороны Дистриктов — этого сурового вояку часто показывали в выпусках новостей. Трофим Заболоцкий, директор Центробанка. Лаврентий Соколов, портальщик-архонт, пробивший врата в одну из отдалённых провинций Чайнворда. Живая легенда, хотя и покрытая морщинами. Годы не щадят никого — даже тех, кто пользуется эликсирами и услугами биоскульпторов...

Я закладывал на всю эту тягомотину несколько часов — так оно и вышло. Бесконечные обмены визитками, попытки вписаться в чужие компании, комплименты дамам... Вскоре отец Даши нас оставил — обязательная часть программы перетекла в хаотичный трёп, именуемый светской жизнью. Насколько я понял, Игорю Игнатьевичу позарез нужно было встретиться с «очень полезными людьми». Мы с Дашей время от времени вливались в молодёжные группы, подключались к пустопорожним беседам, много смеялись и заводили знакомства, которые, по мнению Даши, могли «вырасти в нечто интересное».

Мой час пробил, когда Даша пересеклась с Викторией Вансович — своей давней подругой из запорталья. Вика была огненно-рыжей красоткой с усыпанным веснушками лицом. О моём существовании девчонки тут же забыли. Я шепнул Даше, что отлучусь ненадолго и вальяжной походкой направился в дальний конец Чесменского зала. Я мог бы спуститься на первый этаж, чтобы попасть в Гербовый корпус и архив, но существовал более быстрый путь. Кроме того, у меня не было ни малейшего желания светить свою внешность перед камерами.

Отыскав уборную, я вошёл внутрь и мимоходом успел восхититься роскошью сортира. Даже здесь проектировщики ухитрились отделать всё золотом, мрамором и дорогущей итальянской плиткой. Кабины открывались автоматически и блокировались сенсорами. Присутствовали очистители и увлажнители воздуха.

Разминувшись с незнакомцем в смокинге, я спустился по ступенькам, прошёл через ту часть уборной, где располагались умывальники с зеркалами и сушилками для рук, а затем юркнул в свободную кабину. Запечатал магнитный замок сенсором и вытащил из внутреннего кармана пиджака жевательную пластинку с мятным вкусом. Разумеется, эта хрень была не тем, чем казалась. Брукс раздобыла мне магическое средство, позволяющее в течение часа поддерживать чужую внешность. Я не биомаг, но интересно же побыть в чужой шкуре. Разжевав и проглотив пластинку, я выждал положенные две минуты, а затем вызвал из глубин памяти образ Ярославцева.

В данном случае не требовалось активировать специальный знак или работать с гримуаром. Чужой облик выполнял функцию триггера. Меня тут же начало корёжить, ломать, перекраивать. Кости сжимались, ведь новый щит императора был ниже меня на полголовы. Слегка расширились плечи. Но хуже всего было с лицом. Исправлялась форма черепа, выпадали старые и отрастали новые волосы, сглаживались и перетягивались лицевые мышцы, менялся оттенок кожи. От боли и напряжения у меня даже слёзы выбило из глаз. Цвет этих самых глаз тоже наверняка поменялся.

Отпустило.

Казалось, прошла целая вечность этих мучений.

Стряхнув с себя остатки волос, я встал с унитаза. Смокинг теперь сидел на мне не так хорошо, но всё же приемлемо. Я не ставил перед собой задачу идеально продублировать оригинал. Хватит и примерного сходства. При любом раскладе меня выдаст биометрия, я же не могу её скопировать. Эта маска — на первое время.

Подумав, сужаю плечи.

Неудобно ходить в пиджаке, который трещит по швам.

Вновь присаживаюсь на крышку унитаза, подворачиваю штанины. Совсем чуть-чуть. Выпрямляюсь. Ну, вот. Уже лучше.

Аккуратно собираю выпавшие волосы, бросаю в унитаз, спускаю. И под жизнеутверждающий шум бачка выхожу из кабины.

Отделение с умывальниками пустует.

Критически осматриваю себя в зеркало. Фигура моя, но лицо полностью изменилось. Я стал ниже. Из зазеркалья на меня пялился Глеб Ярославцев. Не идеальная копия, но очень похож. Большего и не надо.

Выхожу из уборной.

И быстрым шагом направляюсь в Танцевальный зал. Веду себя уверенно, сухо киваю чужим знакомым, краем глаза отмечаю сотрудников Дворцовой полиции. Все эти ребята придерживаются дресс-кода — одеты в смокинги и костюмы-двойки, но их выдают повадки, серьёзные выражения лиц и крепкие фигуры. Я уж молчу про оружие, которое пряталось под пиджаками, а не призывалось из ноосферы.

Телефона у меня с собой не было.

Из Танцевального зала я попал в Голубую приёмную. Дверь была заблокирована простеньким замком, реагирующим на электронный ключ. В обычные дни эту дверь не закрывали, только в часы большого скопления гостей. Брукс отправилась во вчерашний день, чтобы проникнуть во Дворец под видом прислуги и перепрограммировать устройство. Если её схватили, я не смог бы войти внутрь...

Но я вошёл.

Голубая комната была вспомогательным помещением, своеобразной канцелярией. Здесь работали секретари и камер-фурьеры, ведущие дворцовую летопись. Пять или шесть человек. Симпатичные девушки и молодой человек. Все в строгих деловых костюмах, за столами антикварного вида, с развёрнутыми плоскими экранами и встроенными в столешницы сенсорными клавиатурами. На моё появление никто не отреагировал — видимо, Ярославцев был частым гостей в этом секторе здания.

Незапертая стеклянная дверь вывела меня в галерею, связывающую канцелярский отдел с Гербовым корпусом. Мои шаги гулко разносились под сводами. Справа и слева виднелись ниши, подсвеченные изнутри. В нишах красовались дорогие фарфоровые вазы, изысканные статуэтки и бюсты неизвестных мне личностей. На стенах висели полотна великих живописцев прошлого.

Гербовый корпус неоднократно переделывался, оснащался всевозможными охранными системами и был полностью закрыт для посетителей. Здесь размещался архив дома Романовых. Наиболее безрассудным шагом было бы проникновение внутрь архива. На пути меня подстерегают видеокамеры, датчики движения, артефакторные порталы и биометрический контроль. Даже Ярославцев вынужден проходить через всё это, чтобы получить доступ в святая святых Его Императорского Величества.

И всё же, я собирался осуществить дерзкий план.

Тщательнее всего охранялось помещение с суперкомпьютером и автономными блоками памяти, отключёнными от мирового Информа. Там хранилась оцифрованная информация, представляющая особую ценность для государства. Я же намеревался проникнуть в старый архив с бумажными делами, изъятыми из обращения много лет назад. Да, мой документ был невероятно ценен, но так случилось, что в архиве затеяли ремонт.

И сейчас по Гербовому корпусу сновали рабочие.

А папки с делами были вынесены в смежное помещение и сгружены штабелями.

Мы с Брукс выяснили, что отделочников перебрасывают внутрь с помощью портала. Всех тщательно проверяют, досматривают при входе и выходе, запрещают перемещаться за пределами выделенной зоны. Фишка в том, что из-за временных неудобств архив стал более доступным.

Приближаюсь к двери Гербового корпуса.

Дёргаю за ручку.

Глава 23

Когда в шею человека входит игла с нейротоксином, он вырубается быстро. При большой массе тела у вас возникает проблема — необходимо дотащить обмякшую тушку до укромного уголка. В данном случае — до подсобки, забитой деревянными шкафчиками, всевозможной моющей техникой и сломанными роботами-уборщиками.

Я подкараулил строителя в небольшом эркере.

Мужик в оранжевом комбинезоне собирал какую-то мебель, ползая с шуруповёртом по разложенным на полу доскам. Я тронул Йер на кольце, собрал «маузер» и точным выстрелом уложил бедолагу мордой в красное дерево. Нажатие на Гебо — и пистолет сворачивается. Удобно.

А вот тянуть здоровенного кабана по разобранному паркету, огибая сложенные в штабеля коробки оказалось совсем неудобно. Чувак был крепким, килограмм под девяносто. Голова строителя безвольно свесилась на плечо, из уголков губ стекала тоненькая ниточка слюны. Кепку с надписью «П-строй» я нацепил себе на голову.

Рабочего укладываю в глухом закутке — здесь почти никого кроме нас нет. Этажом выше шумел перфоратор. Я завернул за угол, толкнул дверь подсобки и заволок туда строителя. Ботинки скребли по полу, и я вздохнул с облегчением, когда мы остались одни. Конечно, появиться никто и не мог — я выбрал момент, когда другие пролетарии отправились обедать. Но мало ли что. Охранники, например.

Камеры Брукс вырубила удалённо.

Свет в подсобке вспыхивает автоматически.

Быстро раздеваюсь, прячу смокинг, рубашку и ботинки в заранее приготовленный матерчатый пакет. Складываю вещи аккуратно, мне их ещё носить. Убираю в один из свободных шкафчиков. Полминуты смотрю на лежащего в отрубе рабочего. Запоминаю комплекцию, рост, каждую чёрточку лица.

Начинаю превращаться.

Облик Ярославцева распадается, течёт подобно расплавленному воску. Наращивается мышечная масса, появляется небольшая одутловатость и лёгкая небритость. Я старею, потому что рабочему под полтинник. Волосы тоже выпадают, на их месте растут новые, с проседью. Появляются залысины. В зеркале я себя не вижу, но многие изменения ощутимы.

У меня осталось полчаса.

Через тридцать-сорок минут, действие магического препарата завершится. И я автоматически вернусь в прежний облик.

Раздеть рабочего оказалось непросто, но у меня был опыт из прошлой жизни. Кое-как стянув комбинезон, брюки и джемпер, поспешно облачаюсь. Одежда провоняла потом и сигаретами.

Усаживаю неудачника в дальний угол каморки.

Забрасываю попавшимся под руку тряпьём.

И выхожу в коридор.

До сих пор мои расчёты были верны. По времени я укладываюсь идеально. Строители начали возвращаться через портал — в коридорах стало шумно, до моего слуха донеслись грубые мужские голоса. Незаметно присоединяюсь к группе работяг, которые несли обёрнутые картоном доски наверх.

— Подсоби, браток.

Молча киваю и принимаю на плечо тяжесть досок. По виду напоминает то ли фрагменты стеллажной системы, то ли будущие ячейки для картотеки. Мне без разницы — строители двигаются в нужном направлении.

Этажом выше нас ждёт представитель дворцовой полиции. Охранник стоит у двери с биометрической блокировкой — я даже не надеялся через неё пройти, если бы не ремонт. Сканирование отпечатка и радужки глаза занимает секунд десять. Щёлкает замок, охранник пропускает нас внутрь.

— Нигде не задерживаться. Положите груз — и на выход.

Проносим разобранную мебель через проём и разворачиваемся в узком коридорчике.

— Не туда, — раздражённо морщится охранник. — Направо.

Я прямо офигел от происходящего.

Мы топаем в помещение, где временно расположился архив.

Охранник забегает вперёд, залипает у очередного биометрического замка и раскрывает новую дверь. Мой пульс ускоряется — я почти у цели.

Помещение просторное, но не настолько, как хотелось бы. Громадное количество стеллажей, маркированных выдвижных ящиков, хаотично сваленных в кучи папок.

— Вон туда, — командует охранник, показывая на стену слева от меня.

Аккуратно всё складываем на пол и топаем к двери. У меня есть несколько секунд на принятие решения. И я его принимаю. Как только последний строитель скрывается за углом, наклоняюсь и делаю вид, что завязываю шнурок на покрытом пылью ботинке.

— Эй! — охранник делаеш шаг вперёд. — Я же сказал, не задерживаться.

— Сейчас-сейчас.

Шаги рабочих уже доносятся с лестничной площадки.

Выпрямлюсь с развёрнутым «маузером».

Зрачки полицейского расширяются, он тянет руку к кобуре под пиджаком, но не успевает. Игла с нейротоксином впивается в шею. Охранник замирает, его пальцы скованы судорогой. Хрипит, тщетно пытается завершить начатое движение, потом валится на пол.

Сворачиваю пушку.

Прикрываю дверь.

И сверяюсь с часами.

Время поджимает — у меня осталось двадцать пять минут в текущем облике. После этого я не сумею мимикрировать. Принимать две пластинки за раз не рекомендуется — слишком серьёзная побочка. Впрочем, если поиски затянутся, я пойду на этот шаг.

Топаю к стеллажам.

Мнимый хаос обретает разумные очертания.

Архивариусы не сваливали дела в кучу, они расставили стеллажи в том же порядке, что и всегда. И даже несмотря на это я бы потратил несколько дней или даже недель на поиски нужной папки, если бы не инструкции, полученные от деда.

Уверенно направляюсь к сталлажу, маркированному литерами «ВК», что означает «внешние контакты». Теперь мне нужен ряд под названием «ОВ» — «особая важность». В ящике «2-Д», если верить прикреплённой табличке, хранятся двадцать четыре папки, за одной из которых я и пришёл.

Вот он, заветный ящичек.

Пытаюсь выдвинуть — не получается.

Рядом с ручкой расположился кружок с красным индикатором. Сенсор. Это серьёзная проблема, поскольку я не готов к подобным поворотам. Мало того, что архив находится за семью замками, так ещё и ячейки отпираются не пойми как. С другой стороны... а чего я ждал? Технологии развиваются. В то время, когда дед изымал папку из тайной канцелярии, никакими сенсорами и не пахло.

Подношу большой палец к индикатору.

А вдруг всё проще, чем кажется?

Трогаю кружок.

...И происходит нечто невообразимое.

Прямо под моими ногами формируется портал. Я не успеваю среагировать, зацепиться за что-нибудь — вообще ничего не успеваю. Проваливаюсь в зыбкую линзу, на инстинктах группируюсь и уже в полёте дорубаю, что локация мне не нравится.

Приземляюсь на полусогнутые, перекатываясь, трогаю Йер — и раскладываю пистолет.

Вожу стволом из стороны в сторону.

Ничего.

Меня сбросили в бетонный куб, освещённый тусклыми лампами в решётчатых коробах. Портал исчез столь же внезапно, как и появился. Ни мебели, ни окон или дверей.

Внутри нарастает паника.

Кибермансер всегда готов к сражению, но что, если сражаться не с кем? Меня попросту замуровали. Хитрая ловушка, расставленная хозяевами архива, сработала.

Перевожу дыхание.

Спокойно, Макс. Если бы они хотели тебя убить, то сделали бы это менее изощрённым способом. Взгляни, под потолком имеется вентиляционная отдушина. Проведено освещение. Значит, это не гроб, а тюремная камера.

Кого ждали Романовы?

Тех, кто способен проникнуть в самое сердце Петергофа ради одного-единственного дела. Эмиссаров, подобных мне. Или очень крутых ребят из зарубежных разведслужб.

Делаю два шага к стене.

На ощупь — обычный бетон.

Так, попробуем спрогнозировать ход событий. Сейчас меня начнут мурыжить в этом склепе, брать на измор. Несколько часов. Может быть, сутки. Я буду страдать от одиночества, неопределённости, голода и холода. Захочу спать. Мочиться и испражняться придётся в углах. Когда мои мучители заявятся на допрос, то не буду стрелять и сопротивляться, а радостно брошусь их целовать...

Вышло иначе.

Через пару минут в стене напротив прорезалась сияющая ртутная линза. Портал расширился до трёх метров в поперечнике, и в комнату шагнули трое. Штурмовики, зашитые с головы до ног в чёрную броню. Круглые шлемы, непроницаемые забрала. Короткоствольные автоматы в руках.

Я остановил хронопоток.

Точнее, попытался остановить.

Хрономагия в каменном мешке не работала, хоть убейся об стену. Световые доспехи, кулак, меч — толку ноль.

— Оружие на пол, — раздался искажённый шлемофоном голос. — Руки за голову, лицом к стене.

Ага.

Разбежался.

Сдвинув рычажок «маузера», я вскинул руку и начал стрелять. Всадил добрый десяток игл в супостатов, но никто из штурмовиков на это не отреагировал. Иглы вышибали искры из бронированных пластин, рикошетили в разные стороны, выбивали цементную пыль из стен камеры, но никому не причиняли вреда.

Один из штурмовиков выстрелил мне в ногу.

Адская боль пронзила голень, штанина начала пропитываться кровью. Нога подкосилась, я упал. Последнее воспоминание — занесённый над головой приклад.

Удар.

Тьма.


***


Я пришёл в себя от лёгкого электрического укола.

Попытался встать, но не смог.

С трудом разлепил глаза и обнаружил себя в такой же убогой серой комнате, как тот склеп, где меня взяли. Разница крылась в нюансах. Появились дверь, металлический стол и два стула. Мягкий пластиковый стул с удобной спинкой — напротив. Жёсткий, привинченный к полу — подо мной. Мои запястья охвачены артефакторными браслетами и непостижимым образом прикованы к подлокотникам. Непостижимым, потому что я не заметил ни верёвок, ни скотча, ни цепей. Браслеты словно притянуло к стулу.

По правую руку — зеркальный прямоугольник.

Ясно-понятно.

Односторонняя прозрачность.

Слева от стола находился ещё один предмет мебели — Ярославцев. Щит императора застыл надо мной с непроницаемым выражением на лице, и я не сразу сообразил, что он живой. А потом пришло понимание, что этот ублюдок ударил меня электричеством.

— Доброе утро, — сухо улыбнулся враг моего рода. — Как спалось?

— Неплохо, — я демонстративно зевнул. — Жаль, что разбудили.

Простреленная нога не болит. Видимо, подлатал целитель. Зато штанина покрылась коркой крови и отвердела чуть ниже колена. На мне, как и прежде, чужие шмотки. Рабочая одежда неизвестного строителя. Вот только комбинезон малость провис — организм откатился к исходным настройкам. Теперь я — это я.

Ярославцев положил на середину стола перстень.

Тот, который «маузер».

— Впечатляет, — начальник Дворцовой полиции обогнул столешницу, уселся напротив и пригвоздил меня к спинке стула тяжёлым взглядом. — Я так и думал, что Корсаковы — предатели. Правда, не ожидал здесь встретить тебя. Поначалу.

Пауза.

— Ты всерьёз думал, что можешь разгуливать без разрешения где вздумается? — Ярославцев изогнул бровь. — А тем более получать доступ к делам государственной важности?

Жду продолжения.

А пока жду, пробую активировать те или иные техники. Замедление хронопотока, световые кулаки, ментальная защита. Ничего не работает. Не знаю, чем Романовы напичкали это место, но помещение полностью блокирует операции с маной. Я — обычный человек. И от Брукс помощи ждать не приходится.

С другой стороны...

На мне — экранирующие браслеты.

Значит, дело в них.

Вряд ли Ярославцев смог меня разбудить электрическим разрядом, если бы артефакторика подавляла его средоточие. А ещё моим тюремщикам потребуется менталист.

— Твоя хрономагия здесь не сработает, — Ярославцев проследил за моим взглядом, когда я смотрел на правый браслет. — Артефакт проверенный.

— И?

Щит императора задумчиво тронул руну Йер на ободке перстня. Иглострел мгновенно разложился — выглядело ещё эпичнее, чем на пальце.

— Редкая игрушка, — задумчиво произнёс мой оппонент. — Ты не мог её достать самостоятельно. Должны быть те, кто помогал с планированием, добычей артефактов и фармы, со взломом внешних цепочек защиты и телекамер. Я понимаю, что информацию о Деле Номер Один ты получил от своей семьи. Вопрос в том, стали бы они подставляться и напрямую влезать в наши системы.

— Вопрос в том, — сказал я. — Кого вы ожидали здесь встретить. И что знаете.

— Если чего-то и не знаем, — отрезал Ярославцев, — то узнаем. А чтобы не тратить наше общее время понапрасну...

Начальник полиции щёлкнул пальцами.

Дверь отворилась, и в неё вошли двое.

Первым, вне всяких сомнений, был менталист. Я это почувствовал по гипнотизирующему взгляду, бездонным чёрным зрачкам и отстранённой манере держаться. Чем-то зловещим веяло от этого типа, я ощущал подобное в присутствии Громова-старшего. А вот второй...

Вторым был Волков.

Неизменные брюки, жилет и рубашка. Лакированные коричневые туфли. Серая кепка, которую следователь даже в помещении почти не снимал.

Тимофей Петрович небрежно вытащил из пустоты стул и уселся рядом с Ярославцевым.

Менталист остался стоять, скрестив руки на груди.

— Мы давно за тобой наблюдаем, Макс, — заговорил следователь, придвинув к себе иглострел. — Собственно, не прекращали наблюдать с момента вербовки. Вряд ли ты думал, что будет иначе, а? Мы никогда не станем коллегами или соратниками. Ты — чужак.

— И ты вёл двойную игру всё это время, — вступил в разговор менталист, имени которого я не знал. — Одновременно сотрудничал с эмиссарами и тайной канцелярией.

— Получил второй шанс, — вздохнул Волков, — и не захотел им воспользоваться. Убивал наших людей вместо того, чтобы защищать Россию от вторжения.

— Звучит пафосно, — я поморщился. — Особенно в свете того, что вторжение вынесено на восемьдесят лет вперёд.

— Брукс работала с тобой в связке, — продолжил Волков. — И вы вдвоём планировали этот рейд. Подготовились хорошо. Манипулировали Вешенскими, чтобы получить приглашение на Раут. Сумели выбить нужные сведения у бывшего императорского щита.

— Не похоже, чтобы вы взяли Брукс, — заметил я. Наградой мне послужила дёрнувшаяся щека Волкова. — Объявили в розыск, да?

— Объявили, — согласился Волков. — И найдём, не сомневайся.

— Уже научились во времени путешествовать?

Ярославцев хлопнул ладонью по столу.

— Ты не в том положении, эмиссар, чтобы шутки шутить. Вы с Кимберли перебили кучу народа в Брянском дистрикте, проникли в личный архив Его Императорского Величества, чуть не украли документы особой важности.

— Вот только не надо, — закатываю глаза. — Про хранение и использование, госизмену и прочую муру. Я знал, на что иду. И даже не думайте на меня давить через род или ссылку в Сибирь. Мне и на ваши красные дистрикты начхать. Есть предложение — давайте обсудим. Нет — идите в жопу.

Волков и Ярославцев переглянулись.

— Я же говорил, — куратор виновато развёл руками. — Именно такое поведение мы и прогнозировали.

Ярославцев небрежно взмахнул рукой.

Менталист, почти не принимавший участия в разговоре, обошёл меня слева и встал за спиной.

— Вот что не складывается, — заговорил Волков. — Если ты работаешь в команде с другими эмиссарами, то почему интересуешься Делом Номер Один? Мы оба знаем, что там собрано. Факты о столкновении с цивилизацией, которая бросает нам вызов. Намёки на то, где искать ваш мир. Но эмиссарам эти сведения ни к чему.

— Если только, — добавил Ярославцев, — ты не ведёшь собственную игру.

— И сейчас мы это выясним, — раздался голос менталиста.

Я не успел предпринять ничего.

Даже дёрнуться.

Нечто ворвалось в мой разум, обрушило хлипкие декорации реальности, погрузило во тьму... и вытащило в до боли знакомую локацию.

Кубическая комната с прозрачными стенами.

Тьма, далёкие звёзды, два кресла.

Напротив развалился, закинув ногу на ногу, менталист.

— Время серьёзного разговора, Макс. Я расскажу, как это будет работать. Твой разум не может защититься, поскольку средоточие блокируют браслеты. А поскольку я менталист в ранге архонта, то умею обходить многие привычные ограничения. Например, мне по силам взломать ядро личности.

Внутри всё похолодело.

— Я поддерживаю мыслесвязь с коллегами, — продолжил зловещий мужик. — Они задают вопросы, ты отвечаешь. Попробуешь соврать — я погружу тебя в такие воспоминания, от которых тебе хотелось бы откреститься. Худшие моменты твоей жизни, Ву. Готов?

Не дождавшись ответа, менталист начал:

— Первый вопрос. Кто ты такой?

Глава 24

— Макс Ву. Кибермансер.

Менталист сухо кивнул.

— Ты эмиссар из чужого мира?

— Больше нет.

Дознаватель вздохнул:

— Я ведь предупреждал.

Меня выбросило из куба.

Комната с открытыми гранями исчезла, а вместо неё соткалась новая картинка. Вытянутая комнатушка с обшарпанными розовыми стенами. Четыре низких деревянных кровати, такое же количество тумбочек, письменный стол. Окно за красными шторами. Кровати застланы коричневыми пледами, сверху валяются мягкие игрушки... На столе — аккуратная стопочка бумажных книг.

Как я ненавижу эту комнату!

Моё испорченное детство.

Интернат.

Лежу на полу, не в силах пошевелиться. Я маленький и слабый. Надо мной нависает бритоголовый сосед — он старше года на два года и гораздо сильнее. Мы часто дерёмся, я всегда проигрываю. Вожатые закрывают на всё глаза. Ублюдок повалил меня на ковёр, оседлал сверху и наносит размашистые удары тыльной стороной ладони по лицу. На губах привкус крови.

Моя голова дёргается.

Семён, так звали этого садиста, довольно ухмыляется.

Вот только сейчас добавились новые штрихи. Лицо детдомовца претерпевает быстрые изменения, и я встречаясь взглядом с давешним менталистом.

— Я могу редактировать твои воспоминания, сынок. Это несложно.

В правой руке дознавателя материализовался скальпель.

— Повторяю вопрос. Ты эмиссар?

— Был им, — поспешно отвечаю я.

— Почему был?

— Я выступил против тех, кто меня перебросил в ваш мир.

— Кто стоит за вторжением?

— Концерн под названием «Эскапизм».

Менталист завис.

Видимо, передавал сведения Ярославцеву и Волкову.

— Значит, ты не работаешь на правительство своего мира?

— Нет.

— Хочешь сказать, частная компания настолько могущественна, что может перебрасывать души людей в иные миры и влиять на ход истории?

— Именно так и происходит.

— Чего они добиваются?

— Хотят переселиться в твой мир, идиот.

Менталист отвёл руку со скальпелем для удара — и нас накрыло изменениями. В стене открылся крохотный люк, из которого со свистом вылетел чёрный провод. Обмотавшись вокруг запястья правой руки дознавателя, провод натянулся.

А вот скальпель исчез.

В глазах дознавателя — непонимание.

Прошла секунда.

Обстановка переменилась до неузнаваемости. Ментались обнаружил себя растянутым на подрагивающей паутине. Полностью обнажённым. А сверху над ним навис я — большой, страшный, чёрный. Многорукий и многоногий. С волосатой головогрудью, жуткими хелицерами, красными глазами и выростами кишечника.

Хозяин положения молниеносно превратился в жертву.

— Какого хера?!!! — заорал менталист.

Я устрашающе зашипел.

И надвинулся на дознавателя.

— Два твоих главных страха, — произнёс я, вдавливая фразы в мозг дознавателя. — Арахнофобия. Боязнь остаться голым и беззащитным.

— Ты не мог... — в зрачках человека первобытный ужас. — Ты не умеешь!

— Потому что вы блокировали моё средоточие браслетами?

— Да!

— Не учли одну деталь. Я — кибермансер. С развитыми пси-техниками, не зависящими от грёбаной магии-шмагии. Чтобы выстроить барьер или пробить твою защиту, мне не нужна мана.

— Прекрати, Ву.

— А то что?

К чести мага должен сказать, что всё это время он сопротивлялся. Предпринимал эпические усилия, пытался побороть животные инстинкты. Пытался, но получалось хреново. Я полностью лишил врага возможности проникать в моё подсознание. Защитил ядро личности. И отрезал каналы связи с внешним миром. Точнее, перехватил бразды правления. Сейчас мой разум фиксировал трафик между дознавателем, щитом императора и следователем тайной канцелярии.

— Ты больше не хозяин положения, Роман Вронский. Я могу впрыснуть тебе яд и начать переваривать заживо. После такого шока понадобятся психиатры. Возможно, ты до конца дней будешь по военным госпиталям ездить. Отхерачить тебе причиндалы?

Перебираю педипальпами и подтягиваюсь поближе.

— Хватит! — рявкнул мужик.

Ну, он подумал, что рявкнул.

Получилось жалкое блеяние.

— Слушай меня внимательно, Вронский. Ты откроешь глаза в допросной камере. Проведёшь ладонью над моими браслетами и снимешь блокировку. Я знаю, что эта игрушка настроена на психопрофили всех, кто сидит в боксе.

— Ты психопат, — прошептал дознаватель. — Рассчитываешь выбраться? Ты хоть понимаешь, куда попал? Мы даже не в Петергофе.

— Да пофиг, — хмыкнул я. — Мне просто не нравится Ярославцев.

— Я не сделаю этого.

— Сделаешь, — заверил я. — Потому что боишься. Я сожру тебя в твоём собственном кошмаре, а потом и до ядра личности дойду. Лучше не зли меня, придурок.

— Мы не с того начали, — менталист сглотнул. — Предлагаю договориться.

— Раз, — злобно прошипел я.

— Послушай...

— Два, — ставлю педипальпу рядом с ухом дознавателя. Так, чтобы пощекотать кожу. — Вали отсюда!

События понеслись вскачь.

Вронский вынырнул из моих воспоминаний и почти успел разорвать ментальную связь, но к этому моменту я уже хозяйничал внутри своего несостоявшегося палача. Программа действий на ближайшие секунды была заложена. Мой приказ оформился в пошаговый алгоритм, и я вывалился из тьмы вслед за магом.

Менталист, всё это время стоявший у меня за спиной, нагнулся и деактивировал блокираторы.

Браслеты разомкнулись.

Никто из присутствующих не успел помешать моим действиям. Потому что хронопоток остановился. В ноль. Я атаковал сразу после того, как услышал долгожданный щелчок. Отрастил в правой руке световой клинок, размахнулся и точным движением обезглавил Глеба Ярославцева.

Так просто.

Мне понравилось.

Сияющий меч сработал чисто, аккуратно, без лишней крови. С прижиганием. Эстетично, я бы сказал. Ну, дымится обрубок, голова откатилась на середину комнаты, и в целом всё выглядит жутковато. А так... бывает гораздо хуже. Например, меня мог разозлить куратор. Или этот недоносок, пытавшийся рыться в моей голове.

Время — вперёд.

Тело Ярославцева осталось сидеть на прежнем месте. Я дал возможность куратору насладиться зрелищем и лишь после этого отозвал меч.

— А теперь, — пригвождаю Волкова взглядом к стулу, — ты приведёшь тех, кто действительно что-то решает. Я согласен на переговоры. У меня есть схема сотрудничества. Но не вздумайте, вашу мать, лезть куда не положено.

Взвыла сирена.

Менталист так и остался стоять за моей спиной.

Волков посмотрел на меня и сухо кивнул.

Дверь камеры распахнулась настежь, пропуская четверых мужчин в одинаковых костюмах. Все были окружены мерцанием стихийных щитов. Электричество с проскальзывающими разрядами. Огонь, налитый багрянцем и источающий жар. Загустевший воздух, напоминающий атмосферу вокруг земного шара. И твердеющая на глазах вода. Никогда не мог понять одну вещь — с какого перепуга ледяные маги, сковывая себя непрошибаемым панцирем, продолжают двигаться? Ничто не мешает, не скрипит, не заедает...

Волшебники встали по углам.

До моего слуха донеслась чья-то обеспокоенная реплика:

— Ваше Величество, это может быть опасно!

Ответил уже знакомый голос:

— Знаю.

В камеру вошёл человек, которому меня представили на Осеннем Рауте. Кажется, это случилось целую вечность назад. Я уже и думать не думал про официальные приёмы, светские манеры и прочую чушь.

Император быстро оценил обстановку. Бросил взгляд на меня, Ярославцева и двух фискалов. Впрочем, менталист мог работать и не в тайной канцелярии — я не успел детально изучить его воспоминания.

— Всем выйти, — приказал Николай Второй. — Я хочу поговорить с заключённым наедине.

Следователя и менталиста как ветром сдуло.

Маги из дворцовой полиции, судя по всему, колебались, но нетерпеливый взмах царственной руки тоже отправил их восвояси.

Дверь закрылась.

Мы остались втроём.

Я, правитель самой могущественной империи мира и его бывший личник, разделённый на две части. Государь с неудовольствием покосился на откатившуюся голову Ярославцева, а потом спросил:

— Знаешь, какой у меня тип магии?

Качаю головой.

Этого никто не знает.

Удивительно, но информация о способностях правящего рода тщательно скрывается. Ни в одном открытом источнике Информа об этом не пишут. Все попытки независимых журналистских расследований заканчивались ссылками в Сибирь. Даже обсуждение этой темы, насколько мне известно, не приветствуется.

— Смотри, — сказал император.

И тут же исчез.

Смазанный вихрь пересёк комнату.

Иглострел исчез со стола, развернулся из перстня и упёрся дулом мне в висок. После этого спятивший хронопоток вернулся на круги своя.

— Вот оно что, — я улыбнулся. — Конечно. Самый сильный человек империи должен быть хрономагом. Кем же ещё.

Николай разобрал оружие и спрятал перстень в боковой карман мундира.

— Рад, что мы понимаем друг друга.

Обойдя стол по кругу, император уселся на стул, принадлежавший Волкову. В полуметре от трупа своего бывшего щита. И это соседство явно не смущало моего собеседника.

— Всегда считал Корсаковых сильными бойцами, — Николай Второй огладил бороду и сделал многозначительную паузу. — Странно, что отец не рассказал тебе правду о Романовых.

— Возможно, он хорошо делал свою работу, Ваше Величество.

Император задумчиво кивнул.

И добавил:

— В отличие от твоего деда.

— Он действовал в интересах рода. Хотел больше сильных правнуков.

— А ты против?

— Я — не Виктор Корсаков.

— Ну, конечно. Я всё время забываю.

Император забарабанил пальцами по столу. Несколько секунд я ждал, понимая, что сейчас решается моя судьба. И не только моя, а всего этого мира.

— Макс Ву. Ты меня впечатлил. Победил менталиста, запрограммировал его на подчинение, убил начальника моей охраны. И при этом утверждаешь, что больше не подчиняешься тем, кто готовит вторжение в нашу страну. Чего же ты добивался? Почему пришёл во дворец именно за этим документом?

— Ваше Величество, я оказался в Российской империи непо своей воле. «Эскапизм» удерживает в заложниках мою дочь. Меня подставили, убили в прежнем теле и перебросили в наследника рода Корсаковых. Всё, что меня сейчас интересует — это спасение дочери.

— Хм, — император обдумал услышанное. — Я хочу знать детали.

И я заговорил.

Рассказал всё, начиная с того момента, когда погиб при выполнении задания «Ростехно». Поведал об умирающей планете, о поиске людьми способа выбраться из ловушки, о МОРе и «Эскапизме». О Лизе, социальной программе и нашей квартире в Хельсинки. О Брукс и её вендетте. О теневиках и недавнем сражении за Магикум. О том, что я уничтожил облачное хранилище, избавился от МОРа и нанёс серьёзный удар по планам концерна. И о том, что подлинное вторжение планируется директорами через восемьдесят лет, но для успеха миссии они пытаются редактировать прошлое. Государь слушал внимательно, изрядка задавал уточняющие вопросы.

Когда я умолк, Николай тяжело вздохнул.

— Подведём итог, — сказал император. — Поправь меня, если в чём-то ошибаюсь. Ты явился не просто из параллельной вселенной, но из будущего. А именно — из 2100 года. В своём мире вы изгадили природу, добились таяния ледников и парникового эффекта, а затем поняли, что Апокалипсис на носу. Исправить уже ничего нельзя. Поэтому концерн «Эскапизм» собирается устроить масштабное переселение своих клиентов в тела моих подданных.

— И не только ваших, — уточнил я. — Программа не имеет территориальных границ.

— Значит, вы действуете повсеместно? Византия, Атлантис, Содружество...

— Конечно.

— Одни эмиссары в курсе происходящего, из других делают слепые орудия, — продолжил государь. — Текущая реальность не нравится «Эскапизму», поэтому начались вмешательства в ход истории. По личным причинам ты вышел из-под контроля искусственного интеллекта по имени МОР, отбил атаку на Магикум и заключил союз с теневиками. А ко мне во Дворец проник, чтобы отыскать дорогу домой и спасти дочь. Вывести из-под удара концерна.

— Правильно.

— А мотивация Брукс? Чего хочет она?

— Мести. Убить кое-кого из руководства концерна. Алана Нуриева, гендиректора «Эскапизма».

— Дай угадаю. Кимберли помогает тебе добраться до Лизы, а взамен ты выполняешь сложный заказ по устранению Нуриева. Так?

— Да.

— Не думал, что она двойной агент? Из конкурирующей фирмы?

Откровенно говоря, такая идея не приходила мне в голову. И теперь, когда император её высказал, стало очевидно, что нельзя сбрасывать этот вариант со счетов. Вопрос в другом. Никаких признаков деятельности эмиссаров из другой корпорации я не наблюдаю. И Волков не наблюдает. И теневики.

— Это так, одна из версий, — небрежно отмахнулся царь. — В любом случае, пока у вас общий враг, Кимберли будет помогать. Я другого не понимаю... Если тебя списали со счетов, что мешает «Эскапизму» убить твою дочь? Просто в отместку.

— Ничего, — признал я. — Вероятно, мы говорим о свершившемся факте.

— И ты так спокойно об этом рассуждаешь.

— Я в любом случае буду переделывать историю. Убьют они Лизу или отдадут в интернат — этого пока не произошло. Будущее можно отредактировать. Я отправлюсь в Хельсинки до того, как случится что-то плохое.

Николай хмыкнул:

— Всё никак не могу привыкнуть к этим вашим темпоральным заморочкам. Знаешь, я ведь не умею путешествовать в будущее или прошлое. Только замедление или остановка времени на небольшой локации.

— То есть... вы не устраняете проблемы, до того, как они появились? — изумился я.

— К сожалению, нет, — покачал головой правитель. — Или к счастью. Как посмотреть. Знаешь, я сильно сомневаюсь, что подобные эксперименты с реальностью пойдут на пользу обществу. Считай меня ретроградом.

Пожимаю плечами:

— Есть нюансы. Это не эффект бабочки. Чтобы изменить будущее масштабно, потребуется грамотно спланированный шквал действий. Иначе будут зарождаться альтернативные ветки, но в целом всё останется на своих местах. Поэтому корпораты до сих пор не сумели победить.

— Интересно, — протянул государь. — Ты говоришь — «победить». И кто же им противостоит, если не секрет?

— По всему выходит, что я. Понимаете, я ещё не знаю об этом, но вроде как... то ли создал, то ли поддержал некое сопротивление. И к 2100 году это сопротивление не позволяет «Эскапизму» полноценно развернуться.

Правитель посмотрел на меня оценивающе.

— Ладно, Макс. Предположим, всё именно так. И как ты предлагаешь поступить мне? Ты проник в мой дворец, попытался выкрасть чрезвычайно важные документы, убил Глеба, а теперь поведал историю... которая, если честно, граничит с сумасшествием. Что прикажешь делать?

— Прислушаться к голосу разума, — ответил я. — Да, я пытался украсть бумаги из архива. И ответил, почему. Обратите внимание, Ваше Величество, сейчас меня не сковывают браслеты. Я мог бы попытаться вас убить или переместиться в прошлое — до момента строительства дворца.

— Ты не во дворце, — улыбнулся император. — И даже не в Петрополисе.

— Не важно. Я всё равно мог бы сбежать. Мои возможности хрономага превышают ваши. И никто меня, пожалуй, не остановит. Но я сижу здесь, беседую, отвечаю на вопросы.

— И?

— Вероятно, пытаюсь обрести в вашем лице могучего союзника.

— Неслыханная наглость.

— Пусть так. У меня нет выбора. Чтобы спокойно жить в будущем, я должен уничтожить «Эскапизм». Устранить саму вероятность их существования. В противном случае концерн выиграет, подомнёт под себя здешнюю вселенную и начнёт меня искать.

— Логично, — согласился Николай. — И ты понимаешь, что меня не устраивает экспансия твоего... «Эскапизма». Вопрос в том, известны ли тебе все части головоломки.

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество?

— Ни ты, ни твой дед не читали Дело Номер Один. Это уникальный документ, его видели лишь члены моей семьи и руководство внешней разведки. Ну, и прежний министр Обороны Дистриктов. А всё потому, что нам уже доводилось сталкиваться с «Эскапизмом» в прошлом. Я выслушал тебя и понял, что ты говоришь правду. Новые факты сходятся с той информацией, которая поступила в распоряжение нашего покойного батюшки. И теперь я глубже осознаю степень угрозы, нависшей над всеми нами.

У меня перехватило дыхание.

— Ваше Величество... я могу увидеть этот документ?

— Можешь, — император поднялся со стула. — Но перед этим надо уладить кое-какие формальности.

Глава 25

Я поправил галстук-бабочку и посмотрел на отражение в зеркале.

Так и не скажешь, что ходил в вонючей робе строителя, заживлял простреленную ногу и рубил головы известным в узких кругах личностям. Высокий парень с поджарой фигурой. От рохли, в которого я вселился на исходе лета, не осталось и следа.

Перстень исчез.

Мне пообещали вернуть эту игрушку после того, как я выйду из дворца в Петергофе. После того, как я написал прошение о переводе из тайной канцелярии, и эту бумажку утвердили на высочайшем уровне, передо мной открылись удивительные двери. Вместо камеры — однотипные кабинеты. Бесконечные подписки о неразглашении, заявления, идентификация, инструктажи.

Официально меня назначили консультантом дома Романовых.

Заметьте, не личником, дворцовым полицейским или тайным агентом. Простым консультантом. С зарплатой министерского уровня. С многочисленными доступами и привилегиями, включая посещение императорского архива. По запросу. И этот запрос должен быть удовлетворён лично государем. С наложением соответствующей резолюции.

Моё дело в тайной канцелярии исчезает. Уничтожается или передаётся Романовым — фиг его знает. Думаю, второй вариант. Ещё и проникновение во Дворец пришьют. Впрочем, меня всё это не смущает. Если самодержец захочет расправиться с ничтожеством вроде меня, это будет сделано. Слишком велики ставки. Слишком серьёзная власть. При этом для меня очевиден простой факт — я никогда не займу место отца возле Николая Второго. Вселенцу, бывшему эмиссару, такого доверия не окажут. Если кто и вернётся на сочную должность — так это будут мои дети или внуки. На большее рассчитывать не приходится. А дед, как мне намекнули, должен быть благодарен за то, что не сгинет в одном из заполярных дистриктов.

Права у меня обширные.

Их, можно сказать, нет.

Любые запросы силовикам — через Дворец. То есть, через нового щита императора, который будет назначен чуть позже. Я никому не приказываю, но никому и не подчиняюсь. За исключением государя. Эдакая автономия с налётом монархизма.

Что касается обязанностей, то в их круг входит консультирование членов правящей династии по концерну «Эскапизм» и путешествиям во времени. Меня также могут включать в состав контактных групп при переговорах с теневиками. Либо в состав экспедиций, отправляемых императором в запорталье. Привлекать будут по мере необходимости.

Формулировки обтекаемые.

Суть одна.

Я должен помочь Романовым выстроить надёжную защиту против «Эскапизма». Поэтому меня терпят. И по этой же причине мне помогут отыскать дорогу домой. Хотя... поди теперь разбери, где настоящий дом. Вряд ли в Хельсинки, где хозяйничают корпораты из «Ростехно».

— Готов?

Ко мне приблизился архивариус Евсей Книппер-Чехов. Мужчина лет тридцати, немного сутулый, в добротном костюме-тройке. Пиджак с локтевыми накладками, эмблема с двуглавым орлом на впалой груди. Выглядит стильно, но я подозреваю, что Евсей выбрал такой пиджак из практических соображений.

— К вашим услугам, господин...

— Евсей Евграфович, — мягко перебил архивариус. — Достаточно имени-отчества, молодой человек.

Ну, не такой уж и молодой.

Но Евграфычу знать об этом необязательно.

Архивариус повёл меня к порталу в Петергоф.

К этому моменту я уже знал, что меня пытались допрашивать в одной из загородных резиденций Николая Второго, которая располагалась где-то на Крымском полуострове. Именно сюда был проложен портал-ловушка, раскрывающийся при нажатии сенсора. Сенсор, как вы помните, был вмонтирован в выдвижной ящик, якобы содержащий ценную документацию. В реальности, ничего там не было. Бутафория, замануха. Все важные бумаги перенесли в охраняемое помещение, к которому строители доступа не имели. И снабдили это помещение временным порталом, открытым напрямую из личных апартаментов Николая Второго.

Пересекая обширный вестибюль на первом этаже резиденции, архивариус не забывал меня инструктировать:

— Сейчас мы перенсёмся в буфер, который находится глубоко под землёй. Если быть совсем точным — под восточным крылом Петергофского дворца. Буфер охраняется дворцовой полицией. Нас просканируют. Ещё два перехода — и мы в архиве.

— Через царские апартаменты? — уточнил я.

— Совершенно верно. Не забывайте, Виктор, что порталы настроены на ваш психопрофиль и привязаны к айди. Нельзя пользоваться артефакторикой, искажающей спектр. Вы меня понимаете?

— Да.

Мы остановились перед овальной аркой у дальней стены вестибюля.

— Я выдам требуемый документ, — бросил архивариус через плечо, — и прослежу за тем, чтобы вы изучали только его. Не пытайтесь самовольно проникнуть в нашу базу данных. Пока разрешение на это для консультанта вашего уровня не получено.

— Хорошо.

Собственно, я и не планировал что-то вынюхивать в святая святых правящего дома. Секреты топовой династии страны меня не касаются. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

Арка выглядела так, словно вела прямиком в соседнюю Галактику. Датчики, сенсоры с рунами активации, экран настройщика, очертания каких-то блоков...

Входим в прокол.

Шестигранная комната.

Похожую хрень я уже видел — в глубинах двора тайной канцелярии. Шесть стационарных арок, связанных... никогда не угадаешь, с чем именно. Хоть с полигоном, хоть с борделем в Амстердаме.

— Встаньте в круг, — раздался механический голос из динамиков. — Возьмитесь за поручни.

— Сначала вы, — шепнул мне на ухо Евграфыч.

В центре шестигранника действительно обнаружился круг с молочно-белой неоновой подсветкой по контуру. Там же из пола торчал неведомый вырост с поручнями и экраном. Как только я выполнил указание, на экране высветился текст:

ДАКТИЛОСКОПИЧЕСКАЯ СВЕРКА

СКАНИРОВАНИЕ РАДУЖКИ

РАСПОЗНАВАНИЕ ЛИЦ

ОБЩИЙ ДОСМОТР

Сверху вниз, вдоль границы светового круга, пронеслось несколько мерцающих колец. Всё это выглядело так, словно я попал в компьютерную игру.

Через несколько секунд экран стал выдавать множественные сообщения:

ЗАВЕРШЕНО

ЗАВЕРШЕНО

ЗАВЕРШЕНО

ДОСМОТР УСПЕШНО ПРОЙДЕН.

Я уступил место Книппер-Чехову.

После всех сканирований и подтверждений мы переместились в апартаменты Его Императорского Величества. Здесь было чуточку уютнее. Всего три портала и лаундж-зона — с креслами, угловым диванчиком и низким журнальным столиком из калёного стекла. Мы направились к центральному порталу, слегка задержавшись у пси-считывателя.

Очередное перемещение вывело нас в архив.

— Прошу за мной, — сказал Книппер-Чехов.

Зал, в котором мы оказались, явно был предназначен не для стеллажей. Высоченные потолки, хрустальная люстра, два ряда колонн и четыре широких окна, выходящих в парк. Я бы сказал, что здесь могла располагаться как спальня одного из членов правящего дома, так и гостиная для приёма доверенных лиц. Сейчас стены были заставлены упомянутыми стеллажами, хотя их было и немного. Навскидку — штук шесть.

Мы обогнули ближайшую колонну и направились в угол помещения.

— Здесь только самое ценное, — пояснил архивариус. — Документы наивысшей государственной важности.

Останавливаемся перед точной копией ящика, отправившего меня в подземелье к Ярославцеву. Правда, никакого хитрозаточенного сенсора здесь нет. Книппер-Чехов прикладывает к считывателю электронную карту, и ящик выдвигается из стеллажных глубин на бесшумных доводчиках. Порывшись внутри, Евграфыч добыл увесистую папку в кожаном переплёте. Без надписей, грифов и гербов. Вообще без ничего.

— Выносить документы за пределы архива нельзя, — сказал Книппер-Чехов, передавая мне папку. — У вас есть два часа на изучение.


***


Чтение оказалось увлекательным.

Я расположился за письменным столом у окна и погрузился в дела давно минувших дней. Наиболее примечательным документом в подшивке оказался рапорт агента внешней разведки Стаса Тышкевича, ухитрившегося не только поучаствовать в боевой операции, но и вернуться домой невредимым. Правда, агент Тышкевич впоследствии куда-то пропал — в папке обнаружился отчёт фискалов о том, что место пребывания ценного сотрудника обнаружить не удалось. Были и другие рапорты, а также материалы предварительного расследования и кое-какие фотографии.

Всё началось с путешествия одного хрономага, который случайно наткнулся на мою версию Земли. Как и сказала Брукс. Иван Витман странствовал по параллельным вселенным вместе со своим братом, Анатолием Витманом. Прикол в том, что эти персонажи вовсе не были современниками Николая Второго. Нет, они были моими современниками.

Насколько я понял, братья Витман представляли интересы одного из нынешних кланов. В документах фигурировало Наследие. Оказавшись в моей России, архимаг и портальщик применили обкатанную схему — законтачили с нашими спецслужбами и попытались инициировать переговоры по открытию внешнего портала. Переговоры провалились. Служба безопасности «Ростехно» перевела стрелки на себя и попыталась заключить братьев под стражу. Анатолий погиб, Иван прыгнул в прошлое и покинул мой мир через неустойчивые межпространственные врата. Поскольку мана через прокол не циркулировала, окно схлопнулось. Да, бывает и так. Вот только альтернативными вселенными заинтересовалось корпоративное руководство. В «Эскапизме» уже велись некие исследования. Гости из других миров подтвердили все выкладки основателей концерна.

Ирония судьбы заключается в том, что братья Витманы — выходцы из исторического ответвления. Путешественники вступили в контакт с «Ростехно» до того, как МОР развернул неудачную экспансию в будущем. Вторжение запустило сложную цепочку событий, в результате чего образовалась коалиция сил, изменивших будущее. Хрономаг стал свидетелем темпоральной войны и отправился в прошлое, чтобы предупредить власти о грядущих проблемах.

Дед нынешнего императора собрал представителей спецслужб и военную верхушку. Ядра кланов в известность не поставили. Было принято решение нанести превентивный удар по организации, начавшей вторжение через век с небольшим. Проблема в том, что на дворе стоял 1992 год. Вычислить тех, кто в будущем создаст «Ростехно» и «Эскапизм», не представлялось возможным. И тогда в кулуарах власти созрел проект, которым я искренне восхитился. По размаху эту идею можно сравнить со звездолётом, отправляющимся колонизировать Проксиму Центавра. Тайная канцелярия собрала группировку боевиков, всего человек пять, в рангах магистров и грандмастеров. Даже одного архонта подписали. Шестым пошёл хрономаг Витман. Диверсанты переместились в нужную вселенную, выпили некий эликсир под названием «Морфей-С» и залегли в спячку аж до 2092 года. Идея была простой, как апельсин. Проснуться, восстановить боеспособность и уничтожить головной офис «Эскапизма».

План отчасти сработал.

Ударная группа магов столкнулась с небольшой частной армией «Эскапизма». Описание боя велось сухим языком, но я понял, что волшебники нанесли серьёзный урон технологически превосходящему их противнику. Руководство концерна эвакуировалось через подземную ветку метро, примыкающую к трансконтинентальной Гиперпетле. Почти все лаборатории и сам офис были уничтожены стихийными ударами. Четверо магов погибли в бою, спаслись Тышкевич и Витман. Первый, как уже было сказано, пропал, но случилось это в 2097 году. Витман едва не погиб от руки эмиссара и незамедлительно эмигрировал в прошлое, где был написан второй отчёт.

Собственно, всё.

Я уверен, что рейд был всесторонне проанализирован, но итоги этого анализа в папке отражения не нашли. Если Романовы и готовились к грядущей войне, то хранили информацию об этом в других разделах архива. К которым я доступа не имел. Пока не имел.

Гораздо интереснее было другое.

Путь, проделанный Витманом.

Фишка в том, что на мою Землю диверсанты проникли не напрямую. Погибший брат Ивана Витмана сделал три прокола, прежде чем волшебники добрались до пункта назначения. И да, это был очень сильный портальщик в ранге архонта — он черпал ману там, где её почти не было, а затем накачивался неким аналогом «аркса».

В общем, доподлинно известны три вещи. Первая — стартовая вселенная, в которую Витманы переместились из будущего. Вторая — человек, который помог с организацией рейда против «Эскапизма». Третья — упомянутый человек весьма непрост, у него есть интересный дар. И этот человек выполняет роль проводника по параллельным мирам.

Я внимательно перечитал все отчёты, прежде чем уяснил одну вещь. У меня есть нить, ведущая к нужному человеку, его имя, род занятий и... всё. Реальность, из которой маги перенеслись на мою Землю, представляет собой безлюдную пустошь. Звери, мутанты, последствия необычной катастрофы. А ведь ещё был промежуточный бросок...

Фух.

Час от часу не легче.

Я откинулся на спинку стула и протёр глаза. Время, отведённое архивариусом, истекало. А хороших новостей не было от слова «совсем». Проводник, без которого мне не обойтись в рейде, живёт в Чайнворде. А ещё он связан с Ночным Братством — преступным синдикатом, хозяйничающим на юге и востоке России. Тем самым синдикатом, который организовал нападение мимов на мою родовую усадьбу. И что-то подсказывает мне: переговорами делу не помочь. Как только я выйду на Братство, его босс захочет меня убить. Замкнутый круг.

Придётся идти напролом.

Собирать команду и устраивать Ночному Братству весёлую жизнь.

Заодно выясню, кто меня заказал.


***


Император назначил аудиенцию в тот же день.

Как только истекли отведённые на изучение дела часы, архивариус отвёл меня в апартаменты Николая, где дожидался личный секретарь правителя. Оказалось, что глава дома Романовых захотел пообщаться со мной незамедлительно.

Мы встретились в помпезном кабинете, отделанном под старину. Здесь всё выглядело солидно, монументально и дорого-богато. Полированное дерево, идеально уложенный паркет, имперская символика и необъятный письменный стол. Естественно, император занимался здесь важными вещами — что-то подписывал, заверял личной печатью, внимательно читал и откладывал в отдельную стопку.

— Присаживайся, — мне указали на мягкий стул с причудливо изогнутой спинкой.

Ещё через пару минут государь отложил в сторону последний документ, убрал печать в выдвижной ящик стола и переключил на меня всё своё внимание.

— Ознакомился с делом?

Молча киваю.

— Что скажешь?

— Я должен отправиться в Чайнворд, Ваше Величество. Найти проводника и добраться до своей дочери.

— А потом?

— Вступить в войну с «Эскапизмом». С вашего разрешения, разумеется. Подготовить Магикум к грядущему столкновению, найти сторонников в других мирах, заручиться поддержкой теневиков. У нас есть чуть меньше восьмидесяти лет, чтобы подготовиться к полномасштабной войне.

— На этом этапе наши цели совпадают, — кивнул Николай. — Правильно ли я понимаю, что ты не ограничишься спасением Лизы, а попытаешься ликвидировать Алана Нуриева?

— Так мы договаривались с Кимберли.

— Но предварительно тебе потребуется вывезти дочь в безопасное место. Развязать себе руки.

— Безусловно.

— Дом Романовых готов оказать содействие. Что тебе нужно?

— Я хочу найти Кимберли. Для сотрудничества с ней необходим иммунитет. Никакого преследования за нашу операцию во Дворце.

— Хорошо, — поморщился государь. — Она получит от нас помилование.

— Мне не обойтись без двух человек, которые сейчас находятся под защитой тайной канцелярии. Кара де Винье и Егор Лещенко. Они выведут меня на верхушку Ночного Братства.

— Я отдам соответствующее распоряжение.

— Ну, и потребуются сильные боевые маги. Плюс — оружие, которое я потребую. И неограниченный бюджет в Чайнворде.

Император обдумал мои слова.

А затем потянулся к кнопке интеркома.

Глава 26

У нас, разумеется, был проработан план на случай непредвиденных сложностей. Брукс арендовала коттедж под Питером, где ей и предстояло безвылазно прожить пару недель. Мы затарили этот домишко едой, чтобы не светить телефонами при вызове службы доставки. А весь цимес в том, что коттедж упрятан в лесу, не отображается в навигаторах и находится вдалеке от кольца. Чтобы туда доехать, нужно брать внедорожник, долго петлять по трассам второстепенного значения, а потом и вовсе съезжать на грунтовку. Зимой и поздней осенью дорога в тех краях становится почти непроходимой.

Главное — не высовываться.

Мы сразу договорились, что телефоны в доме должны отсутствовать. Агентство, сдающее коттедж, позиционирует это место, как идеальную локацию для дауншифтеров. Без Информа, сотовых вышек поблизости и всего, что отвлекает от созерцания природы. Дрова в печи, электрогенератор, своя скважина, полная автономность. И какие-то энергосберегающие технологии.

Заручившись поддержкой императора, я взял напрокат полноприводную «Таврию Торнадо» и отправился к чёрту на рога. Тачка у меня больше смахивала на прототип броневика, чем на автомобиль. Когда я ехал по трассе, то не сразу приноровился к габаритам, что напрягало.

Выпал первый снег.

Белое полотно ровным слоем укрыло поля и ветки деревьев, высветлило крыши домов. Небо окончательно приобрело мрачный оттенок, характерный для наших широт. В воздухе кружились редкие снежинки.

Я провёл «таврию» через несколько левых порталов, попетлял по развязкам, а затем выехал на правильную дорогу. Люди мы недоверчивые, поэтому с собой я имел важную бумагу. Официальное помилование, подписанное лично Николаем Вторым и заверенное печатью дома Романовых.

Выехать пришлось утром.

Сегодня была суббота, и на автомобильных развязках царило оживление. Думаю, если бы я проснулся на часик позже, то угодил бы в пробку на одном из центральных проспектов. А так — норм.

Вы спросите, откуда у меня права. И когда я успел освоить управление местными автомобилями. Отвечу: прав у меня нет. Зато есть волшебная ксива, вынуждающая сотрудников ДПС брать под козырёк и желать счастливого пути обнаглевшему в край нарушителю. Водить я научился на одном из полигонов тайной канцелярии, во время подготовки рейда в императорский дворец. Это оказалось проще, чем я думал. Современные технологии превращают машины в очень послушных зверьков. Бортовые навигаторы, автопилоты, голосовое предупреждение о препятствиях, подключение к электронным диспетчерам на оживлённых платных магистралях... Всё это было в империи благодаря сотрудничеству с Чайнвордом и Моноземлёй.

До коттеджа я добрался после обеда.

Вот вам и порталы, и качественные дороги. Один раз даже останавливался в придорожном кафе, чтобы наскоро перекусить.

Грунтовку прошёл без приключений.

Думаю, повезло с морозами. Ударил минус, и земля покрылась твёрдым настом. Изредка колёса «торнадо» хрустели на ледяной корке.

Коттедж пристроился к берегу небольшого озерца, ещё не успевшего замёрзнуть. Вид был шикарный. Футуристическое двухэтажное здание с солнечными панелями на крыше. Озеро почти идеально круглой формы. Побелевшая зубчатая стена леса со всех сторон. Ни забора, мешающего любоваться окрестностями, ни дымящих заводских труб, ни высоток и шумных улиц. Когда приезжаешь в такое место, возникает ощущение, что человечество вымерло, а ты один во всём мире.

Гараж у Брукс был упрятан в цоколь.

Я не стал запариваться, а просто припарковался напротив крыльца с дощатой террасой, лихо развернувшись и подняв тучу снежной пыли.

Громко посигналил.

Из трубы тянулся дымок, что недвусмысленно намекало на обитаемость жилья.

Не дождавшись, когда из дома появится хозяйка, я заглушил мотор и выбрался из тёплого салона наружу. Парка отлично спасала от непогоды, а шапку я надевать не стал. Всё равно два метра пройти.

Топаю, стряхивая снег с ботинок.

Стучу в дверь.

— Ким! Холодно же, открывай!

Нулевая реакция.

Дёргаю ручку, полотно поддаётся. Добротная, кстати, дверь. Крепкая, дубовая, не скрипит. Со встроенным видеонаблюдением вместо стандартного глазка.

Стоило мне зайти, как рядом нарисовалась Кимберли.

Выступила из тени, провела быстрый захват и прижала лезвие ножа к сонной артерии.

— Где остальные?

— Я один.

— Снайпер в лесу?

— Не дури. Хотели бы штурмовать дом — пробили бы одноразовый портал.

— Я знаю, что тебя взяли, малыш. Так что не вешай лапшу, — прошептала Ким, едва не касаясь губами мочки моего уха. — Ты сдал наше убежище?

— Не неси дичь. Проверь внутренний карман парки.

— Что там?

— Документ. Полезный, в хозяйстве пригодится.

Брукс хватку не ослабила.

— Сам достань. Медленно. И не вздумай замедлять время, со мной такие фокусы не прокатывают.

«Молния» у меня расстёгнута.

Завожу руку под отворот куртки, нащупываю пальцами царскую «индульгенцию», вытягиваю за угол и демонстрирую Брукс. Несколько секунд ничего не происходит. Затем инструкторша убирает керамбит, отпускает меня, выхватывает бумагу и внимательно перечитывает.

— Охренеть. Как ты это сделал?

— Ким, ты отвратительная хозяйка. Никакого гостеприимства. Сначала накорми, чаем напои. А потом уже вопросы задавай. Тебя родители хорошим манерам не учили?

Женщина фыркнула и изобразила приглашающий жест.

— Ладно. Будет тебе чай. И это... кто бы говорил о родителях.

Я поспешил разуться и снять куртку — в доме хорошо натоплено.

Коттедж был очень просторным — его, как мне кажется, создавали адепты разных экопоселений. Одна здоровенная комната на первом этаже, зонированная так, чтобы совместить кухню, гостиную и столовую. Панорамное остекление в пол. Экологически чистая вагонка. Классическая русская печь посреди помещения. Ячейки с аккуратно напиленными и нарубленными дровами. Оленьи рога над дверью, узкая лесенка на второй этаж. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Разве что срача стало больше — всюду разбросаны женские шмотки.

— Подкинь дровишек, — попросила Брукс.

Я заметил, что Кимберли прикарманила ценную императорскую бумажку. В этом, конечно же, нет необходимости. Розыск прекращён, дело закрыто, во всех базах силовиков сделаны соответствующие пометки.

Нахожу почерневшую от сажи рукавицу, открываю топку и шевелю прогоревшие поленья кочергой. Скармливаю огню ещё парочку буратин. Тем временем, Брукс наполняет водой электрочайник, щёлкает кнопкой и лезет в холодильник.

— Перловку будешь? С тушёнкой.

— Не откажусь.

— Я думала, откажешься. Ладно, придётся разогревать.

Не прошло и десяти минут, как мы, устроившись в мягких креслах под лестницей, приступили к распитию чая и поглощению перловки. Точнее, я поглощал, а Брукс ограничилась благородным напитком.

— Итак, тебя взяли, — начала разговор Кимберли. — И ничего?

— Почти ничего, — хмыкнул я, наслаждаясь ароматом классического улуна. — Если не считать того, что менталист пытался взломать ядро моей личности, а я взломал его, освободился и снёс башку Глебу Ярославцеву огненным мечом.

— Световым, — поправила Брукс.

— Какая разница, — отмахнулся я, дегустируя перловку. Сытно, приготовлено на печи и очень вкусно. Ощущается этот, как его, деревенский дух.

— Ты убил начальника Дворцовой полиции? — дорубила Кимберли.

— Он меня раздражал.

— А дальше что?

— Влетел император с кучей магов. Захотел поговорить. Я согласился.

— И?

— Мы вроде как союзники теперь. И я больше не работаю на фискалов.

Я рассказал всё, что со мной произошло в мельчайших подробностях. Ким особенно заинтересовали рапорты из Дела Номер Один. Всё, что касалось прямого столкновения с «Эскапизмом». Пришлось углубиться в тактические нюансы, описать штурм головного офиса чуть ли не поминутно.

— Консультант, — Кимберли попробовала на вкус новое слово. — Ты же не можешь вести самостоятельные расследования, и всё такое?

— Официально я ничего не могу. Только советы раздавать, когда спросят.

— И в чём подвох?

— Мне дан полный карт-бланш. Государь заинтересован в победе над «Эскапизмом». Так что снаряжаем экспедицию, ищем дорогу домой.

— Хочешь, чтобы я с тобой пошла?

— Конечно.

— Я подумаю.

— Вот только не надо, Ким. Уверен, ты хочешь принять участие в похоронах своего врага.

— Допустим. Но нас всего двое. А тебе надо разыскать босса одного из самых влиятельных преступных синдикатов империи. Да ещё собрать отряд крепких боевых магов, готовых сразиться с неизвестной цивилизацией, превосходящей нас технически.

— Уже «нас», — я отставил грязную тарелку в сторону.

— Ой, всё.

Мы рассмеялись.

И впервые за несколько недель спало нервное напряжение. Мне больше не надо планировать рейд в Петергоф, не надо биться в Сезоне Турниров, ходить на осточертевшие пары, общаться с глупыми малолетками... Гораздо приятнее развалиться в кресле, уставившись на кружащиеся за окном снежинки, налить себе третью порцию чая и прислушаться к гулу огня в печи. Потрескивают дрова, над лесом сгущаются ранние сумерки. И все тревоги улетают в трубу вместе с дымом прошлой жизни.

— У нас есть время на сбор команды, ты же знаешь, — сказал я, посерьёзнев.

— Меньше, чем ты думаешь, — отрезала Брукс. — МОР восстановится. Парадокс в том, что если это произошло, то произошло. Нам неведом ход событий в параллельной вселенной.

— Возможно, мы уже мертвы, — решил я поддержать мрачную философию напарницы. — Или мертвы те, кто нас подставил. Это, знаешь ли, гадание на кофейной гуще.

— У тебя гадание, — фыркнула Брукс, — а у МОРа — вопрос вычислительных мощностей.

— Мы справимся.

— Сказать честно? — Брукс лукаво посмотрела на меня. — Я даже не надеялась, что мы выберемся живыми из этой переделки. Шансы влезть в романовский архив, уцелеть и покинуть империю через внешний портал... согласись, были равны нулю.

— Ты бы хоть предупреждала о таких вещах, — подколол я.

— Думала, ты просто псих-камикадзе.

В комнате было очень жарко. Я снял свитер, забросив его на спинку кресла. Остался в футболке и джинсах. Сумрак уже начал затапливать комнату, очертания предметов размазывались.

— Ладно, — сказал я. — План состоит в том, чтобы вытащить Кару с Лешим из программы по защите свидетелей. Они сейчас живут хрен знает где, изображают из себя влюблённую парочку. Под вымышленными именами. С поддельными паспортами. А мне эти ребята нужны в команде.

— Они же прятались от Ночного Братства, разве нет?

— Вроде того.

— И ты предлагаешь им отказаться от новой жизни. Чтобы отправиться в гости к Ночному Братству.

— Ага.

— Я бы послала тебя в жопу. Без обид.

— Какие обиды. Я морально готов к тому, что меня отправят по этому адресу.

— И?

— Предложения от Деда Мороза слишком заманчивы, чтобы от них отказывались. Я пока не буду раскрывать карты, но уверен, что мои аргументы сработают.

— Ну, допустим. И когда ты планируешь свой рейд?

— Вот сдам экзамены за семестр — и в путь.


***


Осенний Раут оказался поворотным моментом в моих отношениях с Дашей. Я ведь исчез почти на сутки, бросив свою даму на произвол судьбы. Так это выглядело для всех, включая мой род и отца Даши. Как вы понимаете, о моём задержании Дворцовая полиция не распространялась.

Наверное, если бы я имел дело с Лагранж, то познал бы все прелести девичьих истерик, услышал бы много нелицеприятного в свой адрес и надолго разуверился в необходимости с кем-то встречаться на постоянной основе.

Даша удивила.

Как только я появился на пороге её блока в общежитии, девушка открыла дверь, втащила меня внутрь, обняла и начала покрывать поцелуями.

— Боже мой, Витенька... Я думала, тебя не выпустят... Ночь не спала, плакала, места себе не находила... Ты же понимаешь, Ярославцев... И зачем ты туда пошёл?

Я пытался вставить хоть слово, но из девушки лился нескончаемый поток сознания. Лишь поцеловав Вешенскую в губы, мне удалось восстановить порядок.

— Всё хорошо, — сказал я, отстранившись. — Откуда ты знаешь, где я был?

— Твой отец сказал.

— А он откуда знает?

— В «Филимоново» заявились фискалы. Взяли твоего деда, куда-то повезли, затем отпустили. Да чему ты удивляешься? У Корсаковых хватает друзей при дворе.

Ну, не друзей, подумал я, а бывших подчинённых.

— В общем, папа что-то пытался выяснить по своим каналам, потом с твоими созвонился. А затем пришли к нам, начали допрашивать, устроили обыск.

— Прости, — сказал я.

— Отец злится, — прошептала Даша, снова прижавшись ко мне. — А я не могу. Я тебя люблю, Витя. И я очень переживала.

В тот момент я испытал лёгкий укол совести. Даже не лёгкий, а весьма болезненный. Человек, к которому я привязывался всё сильнее и сильнее, не заслужил такого обращения. Я, по сути, воспользовался доверием Вешенских, чтобы проникнуть во дворец. У меня была подготовлена легенда, которая даже близко не являлась правдой. Там были межведомственные конфликты спецслужб, переводы из одного отдела в другой, улаженные недоразумения и прочий бред. Не было только одного — правды.

Через час я вышел от своей девушки и отправился к себе.

Первая пара была пропущена, а это очень плохо. Близятся экзамены, многие преподаватели Магикума отличаются злопамятностью.

С отцом я уже поговорил, мать тоже успокоил.

Всем скормил одинаковые байки.

Я и представить себе не мог, что наиболее трудным окажется для меня разговор с отцом Даши. После всех пар, допов и беготни на полигоне у меня освобождалась часть вечера. Теперь я числился консультантом дома Романовых и имел полное право забить на тайную канцелярию. Табельное оружие пришлось сдать вместе с ксивой, казённой сим-картой и боезапасом. Подписать очередную бумажку о неразглашении. Справившись с этой задачей и ощутив запах пусть и относительной, но свободы, я решил нанести визит вежливости будущему тестю. Даша меня любит, её позиция ясна. Что касается пожилого аристократа, то он наверняка видит то, что произошло на Рауте, в несколько ином свете.

А, значит, простым коньяком не отделаешься.

Благодаря Даше я выяснил, что Игорь Игнатьевич обожает экзотические сорта чая. А что может быть экзотичнее сортов, выращенных в запорталье? Пришлось заскочить в «Заварку» — весьма специфический магазинчик на Невском. Консультант помог выбрать интересный травяной микс с Моноземли. Жестяную коробку упаковали в фирменный льняной пакет и содрали с меня столько денег, что можно было бы опоить пуэром целую группу студентов Магикума. Продлив с телефона срок аренды «торнадо» ещё на один день, я отправился к дому своей возлюбленной.

Даша, разумеется, сделала вид, что удивлена, хотя этот визит мы спланировали вместе. Если Вешенский о чём-то и догадался, то виду не подал, а привезённый подарок явно пришёлся мужику по душе. Немного поворчав, что не предупредили, а где коньяк, и нет ли желания подраться на керамбитах, Игорь Игнатьевич таки пригласил меня к столу, официально заявил, что не сердится и угостил довольно вкусным ужином. Отправив дочь за семейными фотоальбомами, что выглядело совсем уж старомодно и надуманно, Вешенский сходу заявил:

— Что у тебя за игры, сынок?

Я открыл рот, чтобы нанести пурги про спецслужбы, но меня прервали.

— Щит императора мёртв. Новость уже распространилась. Не говори, что не в курсе. Фискалы меня допрашивали, перерыли весь дом. Твоего деда сутки продержали неизвестно где. Не вешай мне лапшу, мальчик. Ты что-то заранее планировал в Петергофе, затем попался и заключил сделку. Не знаю, на каких условиях. И знать не хочу. Мне за дочь страшно. Ты гораздо опаснее своего отца. И я начинаю сомневаться в правильности своего выбора.

— Это можно понять, — согласился я.

— Но правды я не услышу.

— Правда упакована в такие грифы, Игорь Игнатьевич, что даже думать о ней не начинайте, — отрезал я. — Скажу так. Есть опасность, которая угрожает нашей стране. Большая опасность. И мне приходится во всём этом участвовать. Я испытываю нежные чувства к Даше... и не хочу её в это впутывать. Если решите, что без меня будет спокойнее — я исчезну из её жизни.

— И оставишь девочку с разбитым сердцем, — буркнул Вешенский. — Я вижу, как она на тебя смотрит. Ты хоть сам понимаешь, что Даша готова на край света за тобой пойти?

Приходится молча кивнуть.

— Понимаю.

— В тебе огромная сила, парень. И ты не дурак. Прошу, как отец, не выпускай её из своих расчётов. Будут бить по тебе, достанется и ей.

Глава 27

Волков крутил баранку и молчал.

Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как я впервые оказался на пассажирском сиденье «Совы». Тогда положение виделось мне безвыходным. Могущественная организация, на щелчок вычисляющая попаданцев. Угроза ссылки, рычаги давления. Вынужденное сотрудничество. А сейчас в тайную канцелярию звонят из администрации дома Романовых, отдают приказ, и лучший следак Особого отдела, бросив все дела, везёт меня сквозь череду портальных арок в отдалённую губернию. Я бы никогда не подумал, что там могут обосноваться люди наподобие Кары и Лешего.

Машина неслась к Туркестанскому генерал-губернаторству.

Я об этих краях не знаю почти ничего. В моей реальности это Средняя Азия, и там творится полная дичь. Хотя... красиво, конечно. Горы, кони, Иссык-Куль... Всё, мои познания закончились. Это как бы Киргизия, Узбекистан и Казахстан. Опять же, в моём мире. Здесь о странах с такими названиями никто не слышал, Туркестан — один из регионов Российской империи.

Сначала мы нырнули в Москву, оттуда переместились в Казань и направились по скоростной выделенной магистрали к Омскому порталу.

— Обижаешься, — нарушил я сгустившуюся тишину.

— Нет, — мой бывший куратор перестроился в соседний ряд, лихо подрезав карету «скорой помощи». — Просто не о чем нам с тобой разговаривать.

Пожимаю плечами.

— А ты не считаешь, что общее дело...

— Нет, — отрезал следак. — Не считаю.

Выехали мы часов в десять утра. Пробки худо-бедно рассосались, и на трассах имперского значения можно было нормально перемещаться. С неба непрестанно сыпал снег. Причём, что в Питере, что в Москве, что в Казани. Накрыло фронтом всю Россию...

— Думаешь, что всех переиграл, — Волков соизволил потратить драгоценные минуты на диалог. — Так оно и выглядит, если посмотреть в моменте. Но помни — я жду, когда ты оступишься. И я тебе не верю, Макс. Не станешь ты защищать чужой для себя мир и страну, которая ничего для таких как ты не значит.

— Не стану, — согласился я.

— Вот и я о том.

— У нас просто общий враг, Тимофей. А это связывает покрепче разных там обязательств и патриотических бредней. Общий враг — общие цели. Просто зафиксируй в голове.

«Сова» неслась по унылому мегаполису, который почти не отличался от Казани, в которой я побывал много лет назад. Те же дома-башни, многоквартирные человейники, обилие ТЦ, именуемых здесь торговыми домами, бесконечные развязки, эстакады, парковки... Речной вокзал восстановили — я увидел теплоходы на пристани. Не просто восстановили — отгрохали красивенное здание в модернистском стиле. С застеклённой оранжереей на крыше.

— Ладно, — вздохнул Волков. — Я тебя использовал. Ты — меня. По логике квиты. А по факту к нашему императору имеет доступ пришелец из иного мира. Тебя не смог взломать наш лучший менталист, что настораживает. Я бы сказал, это очень плохо. Мы ломаем всех. И это даёт нашему государству определённые гарантии. А сейчас гарантий нет, мы не знаем, что ты задумал.

— А что вы знаете про «Эскапизм»?

— Тоже ничего.

— Я не буду нести чушь про то, что иногда надо верить людям, — смотрю на отражение лица Волкова в зеркале. — Не надо им верить. Время покажет, кто из нас прав.

— Время, — криво усмехнулся фискал. — Любишь ты его, да?

Остаток пути ехали молча.

Никто больше не пытался выяснять отношения, обвинять друг друга во всех смертных грехах и заниматься похожей ерундой. Каждый остался при своём мнении.

Омск встретил нас мокрым снегом.

Волков достал из бардачка книжицу с картами автомобильных дорог, открыл примерно в середине, подвинул закладку в виде чайного пакетика и сверился с маршрутом.

— Долго ещё? — спросил я.

— В Пишпек, оттуда — на Иссык-Куль. Два перегона.

Потянулись долгие часы ожидания.

Дороги с каждым новым перемещением становились всё хуже. ВПишпеке снегопады словно отрезало, но шоссе местами перекопали, что вынуждало следователя искать объезд. Мы петляли по старым кварталам мимо обшарпанных пятиэтажек, перемежающихся со старинными домами и ультрасовременной застройкой. Остановились перекусить в каком-то ресторанчике. Нам подали отварную лапшу с мясом и овощами. По вкусу всё это было пожарено и потушено. Одной порцией я наелся под завязку — мяса было реально дофига. Запивали всё это дело зелёным чаем, в котором явственно ощущались нотки жасмина.

Пока я допивал чай, Волков ещё раз сверился с картой.

Неудобно быть высокоранговым одарённым. Бортовые компьютеры за гранью фантастики. Нет спутниковой навигации, не воспользуешься приложением, выстраивающим маршрут до нужного портала. Я, кстати, так и не дорубил, почему мой бывший куратор не воспользовался услугами канцелярского портальщика. По всему выходило, что таких спецов в Отделе немного. И ценятся эти ребята на вес золота. Мы можем добраться в нужную губернию своим ходом, а оперативники на задании без молниеносной переброски не обойдутся...

Без четверти два мы въехали в последний портал.

И вынырнули в шикарном курортном посёлке под названием Бостери. Ну, шикарным этот посёлок можно назвать летом, а мы припёрлись сюда в ноябре. Горы побелели, все улочки заметены снегом. Большая часть гостиниц и пансионатов закрыта. «Чёртово колесо» застыло, прервав свой извечный кругооборот. Побелели распорки аттракционов, сиротливо поскрипывают цепи на каруселях.

Дорога, по которой мы ехали, обледенела, так что Волкову пришлось максимально сбросить скорость. У меня возникло ощущение запредельного одиночества — ни машин, ни людей. Только корпуса однотипных санаториев и пансионатов, врубивших ждущий режим.

Слева от нас ярился Иссык-Куль.

На побелевшую береговую линию набегали невысокие валы. Пляж превратился в заснеженное поле, променад замело, лавочки покрылись сугробами. К дороге, по которой мы ехали, вплотную подступали территории пансионатов, сплошь покрытые вечнозелёными пихтами и соснами. Встречались и частные гостевые дома, к одному из которых мы сейчас направлялись.

Я бросил взгляд на далёкие горы.

Хребты Северного Тянь-Шаня казались приземистыми и неказистыми, вдобавок их вершины тонули в серой мути навалившегося на посёлок циклона. Я знал, что это иллюзия. Просто до гор нужно доехать, а там путешественника ожидает совсем иная картина...

Волков свернул с главной дороги на узкое ответвление, вжавшись в щель между заборами двух санаториев. Мы проехали по неровному, в выбоинах, асфальту метров двести, и остановились напротив массивных кованых ворот, утопленных в двухметровый забор из белого кирпича.

— Звони, — сказал следак.

Я выбрался из тёплого салона в пронизывающий до костей ад. Ледяной ветер, налетевший с гор, заставил поплотнее укутаться в пальто и пожалеть о перчатках, оставленных на переднем сиденье.

Никакого домофона у ворот не наблюдалось.

Только электрический звонок и камера.

Стоило мне нажать на кнопку, как над головой вспыхнул красный огонёк, и камера с лёгким гудением развернула недремлющее око в мою сторону. Самого звонка я не услышал. Ворота никто не спешил открывать.

Возвращаюсь в машину.

Грею продрогшие руки.

— Они знают, что мы приехали?

— Да, — последовал холодный ответ. — Мы сообщили.

Минуты через три ворота скрипнули и начали медленно отворяться. До моего слуха донеслось гудение сервоприводов. Выражение лица фискала оставалось неизменным — дескать, всё идёт по плану. Канцелярский раритет вкатил на подъездную дорожку, под колёсами захрустел гравий. Буквально через пару десятков метров мы вырулили на обширное каменное пространство перед домом. Бетонные плиты, аккуратный бордюр, чугунные фонари — невысокие, метра в полтора. Наш автомобиль был единственным на этой парковке. Леший сюда пешком, что ли, притопал?

Всё стало ясно, когда я перевёл взгляд на дом.

Трёхэтажный коттедж явно был рассчитан на сдачу нескольким семьям. Когда-то. Теперь здесь жили всего два туриста, причём круглогодично. Проектировалось всё с размахом. Остеклённая терраса на втором этаже, большой навес у крыльца, многогранная крыша с мансардными окнами. А ещё обнаружились гаражные ворота, что сняло вопрос о Лешем, который внезапно полюбил трекинг.

Волков посигналил.

Дверь коттеджа отворилась, и в освещённом изнутри проёме возникла женская фигурка.

Кара.

Сейчас было три часа дня, но из-за пурги окрестности озера были погружены в мрачную серость. В панорамных окнах второго этажа тоже горел свет.

— Иди, — сказал Волков. — Я здесь подожду.

Честно говоря, я думал, что Кара замаскируется получше. С момента нашей последней встречи наёмница не изменилась от слова «совсем». Никаких пластических операций, маг-препаратов, биовмешательств. Девка совсем разума лишилась. Всё та же грива чёрных волос, чарующие зелёные глаза, аппетитные формы. Бежевый спортивный костюм. И деревянная лопаточка в руках.

Госпожа де Винье что-то жарила.

По дому распространялся умопомрачительный мясной аромат.

— Рада тебя видеть, малыш, — улыбнулась Кара. — Проходи.

— Кто там припёрся? — слышится с кухни недовольный бас Лешего.

— Старый друг, — ответил я.

— А, Витёк. Разувайся там, мы прибрались утром.

Кара виновато улыбнулась.

Дескать, извиняй, ворчун в своём стиле.

Я размотал шарф, снял пальто и шапку, разулся. Кара торжественно вручила мне тапочки, хотя пол в доме был тёплым, деревянным. Из небольшого холла мы переместились в гостиную, раздвижные окна которой граничили с террасой.

— Вы тут... укоренились, — хмыкнул я.

— А что делать. Летом классно. Купаемся в озере, гоняем на гидроциклах. В горы, опять же. А сейчас... — девушка махнула рукой. — Тоска смертная.

— Вас же тут не было летом, — хмыкнул я.

— Внимательный, сука, — погрозил мне пальцем здоровяк. — Это наша легенда.

Гостиная примыкала к расширенной кухне. Здесь даже обеденная зона имелась — такая большая, что за одним столом поместилось бы человек двенадцать. Окна выходили во двор. Гудела вытяжка, в духовке что-то запекалось, на сковородке жарилось.

Леший шинковал зелень.

Нож с умопомрачительной скоростью стучал по бамбуковой доске.

Напарник Кары тоже не претерпел радикальных изменений. Угрюмый детина с волосатыми лапищами и кривыми ногами. Вечно небритый, смахивает на уголовника. Собственно, почему смахивает? Насколько мне известно, Леший отсидел по какой-то тяжёлой статье — то ли ограбление банка, то ли разбойное нападение на инкассатора... Человек с бэкграундом, как это принято говорить.

— Привет, — я устроился на мягком уголке возле окна. Батарея приятно грела спину.

— Думаешь без дела остаться? — Кара всучила мне нож и головку чеснока. — Кто не работает, тот не ест.

— Были дурные предчувствия, — хмыкнул я, забирая атрибуты истинного кулинара. — Ничего, что я уже поел?

— Ничего, — хохотнул Леший. — Всё равно заставим. Наложим полную тарелку и только попробуй не похвалить нашу стряпню. Вылетишь на раз-два.

— Восточное гостеприимство, — добавила Кара, меняясь местами со своим...

Мужем?

Парнем?

Я до сих пор не понимаю, что связывает этих двоих. Не удивлюсь, если они просто друзья. Хотя, вероятнее всего, любовники.

Пока волшебница, мечущая диски направо и налево, помешивала на сковороде мясо и картошку с овощами, Леший присел, изучил показания на экране духовки и довольно поцокал языком.

— Тебе повезло, дружище.

— В самом деле? — я отложил на тарелку зубчик.

— Конечно. Ты узришь кулинарное величие нашего клана.

— Что за клан?

— Бешеная Вилка. Присоединяйся.

— Ребят, я ненадолго. И там Волков в машине сидит. Голодный, злой.

— Вот уж на кого мне реально насрать, так это на твоего следака, — доверительно сообщил Леший. — Поест в своей столовке нищебродской.

Да, представителей власти друг Кары не любил.

И его можно было понять.

— Я по делу, ребята.

— А мы-то думали! — всплеснул руками хмырь. — Человек решил забить на высшее образование, балы, красавиц и хруст французской булки...

— ...чтобы навестить прозябающих в жопе мира страдальцев, — подхватила Кара.

— Выкладывай, — тон Лешего неожиданно стал серьёзным.

— Я хочу, чтобы вы отправились со мной в Чайнворд.

Леший хмыкнул.

Кара перемешала лопаткой содержимое сковороды и уменьшила огонь.

— Нет, — сказал Леший.

— А зачем? — Кара была не столь категорична.

Ох уж это женское любопытство.

Никогда до добра не доводит.

— Я должен попасть в одно место, а для этого мне потребуется проводник. Без Ночного Братства я не смогу выйти на этого мужика.

— Ещё раз, — Леший обернулся и обвиняюще ткнул в меня пальцем. — Мы тут сидим из-за тебя, мудила. Потому что у нас возникли непонятки с Братством. Всякий раз, когда я выхожу в магазин за жрачкой, приходится менять внешность. Это чертовски неудобно, твою мать. А теперь ты заявляешь, что мы зря здесь торчим и должны отправиться к ребятам, которые выпустят нам кишки?

— Да, — мои губы расплылись в улыбке. — Примерно так.

Леший схватил с разделочного стола топорик для рубки мяса.

— Я щас тебе башку раскрою, придурок.

Глава 28

Я сегодня добрый.

Можно сказать, ласковый.

Заморозив хронопоток на кухне в ноль, аккуратно забираю топорик у Лешего и кладу в мойку. На всякий пожарный отодвигаю в сторонку и другие острые предметы. Вилку, нож. После этого возвращаюсь на диванчик.

Время потекло с нормальной скоростью.

Леший по инерции замахнулся, потом в его глазах поселилось недоумение. Пальцы шевельнулись, нащупывая воображаемое топорище.

— Ты посмотри на него, а? — Леший покачал головой и бросил гневный взгляд на Кару. — Колдун хренов.

— Узбагойся, — сказал я. — И выслушай моё предложение.

— Когда нам говорят это волшебное слово, — не оборачиваясь, произнесла Кара, — мы выставляем счета. И суммы обычно крупные.

— Дорогая, — Леший укоризненно вздохнул, — трупы не умеют швыряться деньгами. А вот червей кормить — это запросто.

— Хватит уже бурчать, — я вновь взялся за чеснок. — Всё будет в порядке. Я возьму на себя гангстеров. Главное — приведите меня к цели.

— Фух, — Леший полез в духовку, нацепив плотные рукавицы. — Ты не понимаешь, с кем связался.

— Братство — это не дешёвые уличные банды, — поддержала напарника Кара. — Не какие-нибудь паханы, возомнившие себя королями трущоб. Это СИН-ДИ-КАТ. Почти клан, только они на тёмной стороне. Чудовищные обороты, потоки бабла. И, поверь, у них хватит бойцов, чтобы закопать молодого выскочку.

— В Братстве состоят одарённые, — Леший вытащил из духовки противень с пищевым рукавом внутри. Поставил прямо на керамогранитную поверхность. — Волшебники с приличными рангами. Полные отморозки.

— Бывает, — равнодушно пожимаю плечами.

— Чтоб ты понимал, они повязаны с чиновниками дистрикта, — сообщила Кара. — И с тамошними силовиками. В Чайнворде тоже всё схвачено. Зачем тебе туда лезть? Проводник... В мире хватает проводников. Найди другого.

— Нет, — отрезал я. — Мне нужен Крот. И только он.

Леший вздрогнул.

— Крот?

— Ну да.

Кара начала раскладывать жаркое по тарелкам, а её напарник тем временем разворачивал пищевой рукав. Я не видел лиц собеседников.

— Это лучший проводник Джосера, — сказала Кара.

— Джосер?

— Нынешний босс Ночного Братства, — пояснил Леший. — Тот, чью голову ты хочешь заполучить.

— Не нужна мне его голова. Крот нужен.

Леший громко расхохотался.

Я поначалу решил, что у чувака нервы сдали. Ну, или употребил каких веществ перед началом приготовления обеда. Отсмеявшись, уголовник пояснил свою мысль:

— Мы оба знаем, что Джосер стоит за нападением на твою усадьбу. Исполнителей так и не нашли, верно? А ведь есть и заказчик. Уверен, ты хочешь выяснить, кто организовал эту веселуху. И будешь выбивать информацию из Джосера. Так что не неси пургу, юный граф.

— Допустим, ты прав, — нехотя признал я.

— Ещё бы нет.

— А теперь поговорим о бонусах, — начинаю доставать козыри из рукава. — Прежде всего, наш общий враг перестанет существовать. Когда я допрошу Джосера, то избавлюсь от него.

— Если! — Леший многозначительно поднял указательный палец. — Если, а не когда.

Кара переключила всё внимание на сервировку стола. Видимо, поняла, что переговоры будет вести напарник и помощи от него не дождёшься.

— Когда, — с напором повторил я. — В отряде пойдёт ещё один хрономаг. Мы утрамбуем в грунт всех, кто встанет на нашем пути. А когда верхушку Братства снесёт волна цунами, вы с Карой обретёте свободу. Больше не надо будет торчать в этих горах, участвовать в программах фискалов, изображать из себя не пойми кого.

В глазах Кары вспыхнула заинтересованность.

— Мы на крючке, — возразил Леший. — Особый отдел не отвяжется. Куда бы мы ни поехали, за нами будут присматривать. Хоть из России уматывай. А я, чтоб ты понимал, люблю свою страну. Смешно, да?

— Люби хоть Гондурас, — парировал я. — А только ты нифига не прав. Я теперь работаю в более крутой структуре, чем Особый отдел. И наделён интересными полномочиями. Могу обещать, что после успешного выполнения операции, ваши дела растворятся в пустоте. Это мой второй подарок. История с чистого листа.

— Более крутая структура? — не выдержала Кара. — Издеваешься? Выше только дом Романовых.

Многозначительно молчу.

Наёмники переглядываются.

— Вот почему следак перед тобой на цыпочках бегает, — догадалась Кара.

Стол постепенно заполнялся изумительно пахнущими блюдами.

— Я этого не говорил.

— Можешь не говорить, — отмахнулся Леший. — И так всё понятно.

— Мы рискуем своими жизнями, — Кара поставила передо мной тарелку, наполненную мясом и овощами. — Думаю, это не все твои предложения.

— Проверьте свои счета в «Северном банке».

— У нас есть там счета? — опешила Кара.

— Только что созданы.

До нашего слуха донеслись мелодичные звуки синхронно пришедших уведомлений.

Леший сдвинул рукав фланелевой рубашки и разблокировал смарт-браслет. Тапнул по экрану, начал читать. Проскроллил вниз. Постепенно лицо наёмника вытягивалось.

— Что там? — не выдержала Кара.

— Сама посмотри.

Кара приблизилась к подоконнику, на котором лежал смартфон, и просмотрела уведомление. Я терпеливо ждал.

— Надо залогиниться, — сказал Леший. — Я уже в личном кабинете.

— Угу, — буркнула волшебница, совершая необходимые операции по подтверждению прав на аккаунт и банковский счёт. — Сейчас.

Пробую на вкус стряпню наёмников.

А ведь вкусно...

— Ты шутишь, — не выдержала Кара. — Сколько?

— Тссс, — прикладываю палец к губам. — Я знаю, сколько. Это аванс. Основной транш поступит после выполнения задачи.


***


Весь декабрь и половина января ушли на подтягивание хвостов.

Тяжелее всего мне давалась даже не бесконечная зубрёжка — на память я не жалуюсь, как и на усидчивость. Слабым звеном был мой отряд, половина которого набиралась с нуля после слива Лагранж. В подлых лабиринтах мы стали ориентироваться значительно хуже, чем сработавшаяся команда Громова, усиленная клановыми неофитами. Дважды были на грани того, чтобы не потерять человека. Выживали чудом, но ребята старались.

Затем пошли зачёты.

Даже по допам.

А теперь представьте контрольный срез в стиле ган-ката. Тебя запускают в тёмную комнату, где надо палить по выскакивающим манекенам, двигаясь по заданным траекториям. Время ограничено. После завершения этого театра теней врубается свет, в комнату входит учитель Эн и осматривает муляжи. Пули должны не просто попасть абы куда, а поразить жизненно важные органы, обозначенные внутри полупрозрачных манекенов разными цветами. Условный противник остался жив? На пересдачу.

Я справился с первого захода.

Две трети группы бегали за Эном ещё пару недель, отстреливаясь по три, иногда по четыре раза.

Запомнился и экзамен по световым техникам. Мне пришлось вступить в бой с двумя старшекурсниками, причём оба могли наращивать доспех и призывать меч. Только доспехи и артефакторика помешали этим зверюгам размазать меня по стенке. И это в очередной раз указало на необходимость прокачивать фехтовальные скиллы, а не рассчитывать только на огнестрел. Зачёт сдавался по принципу: сколько минут выстоишь в поединке. Ну, даже не минут, а секунд, учитывая скорость реального боя. Мне было достаточно десяти секунд, я продержался пятнадцать.

Медитативные техники и призыв сдал без особых сложностей.

Только грёбаный полигон пришлось штурмовать дважды...

Устные экзамены сдавали по старинке. Заходили в аудиторию по пять человек, тянули билеты, готовились, отвечали. Преподы валили дополнительными вопросами. Особенно жёстко было по профильным дисциплинам ВЭС. Я едва не провалился на портальной экономике, а всё потому, что от меня требовали глубинного понимания материала. Некоторые вопросы выходили за рамки конспектов, а рекомендованные учебники я не успел почитать.

Времени не хватало катастрофически.

Мы с Брукс готовили рейд и подбирали команду, непрерывно консультируясь с Карой. Особый отдел предоставил материалы по ключевым фигурам Братства. Нашу работу курировал Леонид Голицын, временно исполняющий обязанности императорского щита. Голицын пришёл во дворец из тайной канцелярии — был он, по слухам, одним из виднейших специалистов по сдерживанию кланов. Да-да, вы не ослышались. Целый сектор фискалов занимался противодействием клановой монополии. На деле шла усиленная разведка в рядах структур, потенциально угрожавших царской власти. Экономика страны регулировалась таким образом, чтобы ни Стерх, ни Наследие, ни ещё кто-либо не сумели укрепиться в достаточной мере, чтобы бросить вызов дому Романовых.

Голицына ввели в курс дела по нашей теме, и тот вплотную занялся Ночным Братством. Я время от времени встречался с кандидатами в группу, проверял их способности, затем направлял к Брукс. Если человек устраивал нас обоих, включали его в состав.

Оставался открытым вопрос с портальщиком.

Ясно, что в Чайнворд мы будем проходить через официальные врата, согласовав переброску с кланом, контролирующим дистрикт. Вот только что делать дальше? Нужен человек достаточной силы, который сумеет сделать прокол между вселенными, оперируя минимальным запасом маны и накачивая себя «арксом». А ещё лучше — дорогущими эликсирами без побочки для высокоранговых одарённых. Тут не обойтись без магистра или архонта, но портальщики столь высокой компетенции задействованы в государственных программах. Есть клановые спецы, но Голицын ясно дал понять, что император не заинтересован в сотрудничестве с ними. Причины лежат на поверхности — лидер клана может заинтересоваться прямым сотрудничеством с нашими врагами. Да, это госизмена, но искушение слишком велико. Пожертвовать частью подданных империи ради усиления и свержения правящей династии? Почему бы и нет. На мой вопрос, не ведёт ли какой-нибудь условный Громов переговоры с эмиссарами прямо сейчас, Голицын не ответил. Вероятно, если бы вёл, штурмовики заявились бы в офис на Крестовском ещё вчера.

Питер замело снегом.

Как и нашу родовую усадьбу.

Во всей этой круговерти я совершенно забыл о Ярославцевых. Казалось бы, начальник Дворцовой стражи мёртв, да здравствует новый начальник.

Проблема в том, что за моим противником стоял крепкий род.

Я прибыл в «Филимоново» накануне рождественских праздников. Сдал всё, что можно, прошёл в следующий круг Сезона Турниров, распрощался с друзьями и настроился на относительно спокойную недельку. Относительно, потому что поиски архонта-портальщика не увенчались успехом. Сбрасывать со счетов «Эскапизм» я тоже не собирался.

В имение мы приехали вместе с Дашей и её отцом.

Идея провести Новый год вместе принадлежала Корсакову-старшему, и я, откровенно говоря, не возражал. Вот только дед и отец ходили мрачными и явно чувствовали себя неуютно.

Вешенских поселили в гостевых апартаментах, что изрядно расстроило Дашу. С другой стороны, а чего мы ожидали. Никто в высших кругах не поощряет откровенного разврата.

Отец пригласил меня в кабинет сразу после обеда.

Когда я переступил порог, то понял: творится неладное. Дражайшие родственники подтянули весь мужской состав, включая Романа и моего дядю, Архипа Илларионовича. Вся эта компания хмуро смотрела в мою сторону.

— Что? — не выдержал я.

— Когда мы планировали вернуться во дворец, — сказал дед, — то не собирались идти по трупам.

— Вы знали, что я убил Глеба, — пожимаю плечами.

— И не только мы, — кивнул отец. — Так вот, Ярославцевы объявили нам войну.


ноябрь 2022 — февраль 2023 г.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28