Помечтай обо мне (СИ) [satin.gl] (fb2) читать онлайн

========== Глава I. «Встречай, Флорида!» ==========

Драко остановился, шумно выдохнув от удушающей жары, и услышал, как присвистнул шедший позади Блейз. Не подавляя улыбки, рисующейся на лице, он повернулся и увидел, как Забини скривился, будто забросил в рот кислотную шипучку.

Солнце опаляло открытые руки, маггловская синяя футболка сидела идеально. Малфой был искренне удивлён тому, какими удобными оказались джинсовые шорты.

— Мерлин. — Блейз поддел солнечные очки, опустил ниже по переносице и подбросил увесистую сумку на плече, которую удерживал за ручку. — Почему он такой маленький?

— А чего ты ожидал, Забини? — Поттер отбросил тёмные волосы со лба. — Дворец? Особняк?

Малфой, прищурившись, осмотрел место, которое станет их домом на ближайшие две недели. Он был уверен, что даже кухня в мэноре больше этого скворечника для птиц.

Парни не хотели торопиться с арендой дома — ждали последнего экзамена. Никто из них и подумать не мог, что в начале лета будет такой спрос на волшебные курорты. Ки-Уэст остался последним волшебным полуостровом со свободными коттеджами. Ведь Забини приспичило побывать именно во Флориде. Вариант жить в отеле они отбросили сразу. Им хотелось больше пространства. Так что выбора у них особо не было.

— По крайне мере, снаружи выглядит как что-то приличное, — ответил Драко и выбросил окурок в каменную урну. Последняя затяжка обожгла горло, пока он рассматривал одинаковые дома, выстроенные в ряд, словно кукольные домики.

Блейз громко выругался.

— Не знаю, как у тебя, Поттер, но у меня были планы, знаешь ли. Здесь пять пляжей и десятки разгорячённых леди, жаждущих внимания настоящего мужчины. Предоставить красивое место — меньшее, что мы должны сделать! — Блейз задел Драко плечом, когда проходил мимо, направляясь ко входу. — Ну, — он развернулся и махнул рукой, подгоняя, — давайте уже, я скоро засохну.

— Святой Салазар, Забини, — усмехнулся Малфой, — ты же из Италии.

Сказать по правде, Драко признал, что здешняя температура и впрямь била по мозгам. Привыкшие к другому климату лёгкие сделали кульбит, когда Драко, оказавшись на побережье, вдохнул раскалённый воздух.

Достав ключ из заднего кармана шорт, Блейз открыл французские белые двери, распахнув их в стороны. Малфою не понравился такой маггловский способ. Хозяин коттеджа объяснил им, что, когда они заселятся, то смогут наложить защитное заклинание и больше не пользоваться замками и ключами.

Парни поставили сумки на тёмный мраморный пол и стали осматриваться.

— Здесь… неплохо, — оценил Драко и услышал, как Поттер хмыкнул.

Они как по команде повернули головы налево, потом направо: просторная, светлая гостиная, куча маггловской техники и привлекательный мини-бар, к которому, потирая руки, сразу же сорвался Блейз.

Открыв створки шкафов и осмотрев пустые винные полки, Забини раздражённо фыркнул, пробормотал что-то об алчности арендодателей и о том, что те могли бы и позаботиться о бедных студентах с дороги! Он достал палочку из кармана и призвал свою сумку с помощью акцио.

— Я не собираюсь таскать Блейза на себе, когда он зальётся всеми видами маггловского алкоголя, — недовольно пробурчал Гарри и отклонился в сторону, посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж. — Здесь должно быть три спальни и две ванные комнаты…

— Будешь мыться в океане, Поттер, — ответил ему Забини, даже не посмотрев на друга. — И кто сказал, что я буду пить маггловскую бурду?

— Мерлин, только не говори… — Драко не успел закончить, как Блейз с широченной улыбкой открыл свою сумку и обеими руками нырнул внутрь, погружаясь по плечи. Они с Гарри услышали звук бьющихся друг об друга бутылок. — Твою мать, Блейз!

Малфой не был ханжой, но, зная аппетиты лучшего друга, представлял, как будет начинаться каждый день последующих двух недель, — с антипохмельного зелья.

— Да, детка? — не поднимая головы, рассмеялся Блейз, выставляя с десяток бутылок на стол. — Неужели вы думали, что папочка оставит вас без праздника?

Драко ожидал подобного, но его глаза сами собой расширились, когда друг всё не прекращал доставать бутылки. Огневиски и сливочное пиво заполнили почти половину узкой стойки, когда Блейз наконец остановился и сел на высокий стул.

Малфой послал несколько проклятий в друга, а сам, догадываясь, что находилось в его вещах, открыл замок.

Достав Комету Блейза и свой Нимбус, он нашёл стойло для мётел и услышал позади себя, как Поттер прочистил горло.

— Драко, там ещё одна, — почти прошептал себе под нос.

— Ты… Салазар, это несерьёзно, Поттер!

Гриффиндорская ошибка и лучший друг по совместительству с видом прокажённой ведьмы поставил свою сумку на соседний стул, рядом с Блейзом, и начал доставать внушительное количество драконьего коньяка и эльфийского вина.

Наблюдая за картинно закатанными глазами Блейза и алеющими щеками Гарри, Драко раскатисто засмеялся. Они либо умрут к концу отпуска, либо будут состоять из алкоголя и антипохмельного зелья.

Они закончили Хогвартс.

Эта мысль внезапно посетила его, когда они поднимались наверх.

Они закончили школу, и скоро каждый займётся тем, к чему стремился последние годы.

У Драко по сей день были разногласия с отцом. Участие, даже частичное, в семейном бизнесе никогда его не привлекало.

Уже на четвёртом курсе Драко понял, кем хочет стать и чему посвятить свою жизнь. Его мама, которая души не чаяла в единственном ребёнке, поддерживала стремление младшего Малфоя и всячески потакала его желаниям. Только отец не принимал и не хотел слышать разговоров о том, чем действительно мечтал заниматься его сын.

— Он примет твоё решение, Драко. Просто ему нужно чуть больше времени, — сказала Нарцисса, любя поглаживая его по щеке. — У тебя талант. Я это вижу, дорогой. Вы — Малфои — слишком упёртые, чтобы признать сразу то, что идёт вразрез с вашими ожиданиями. Рано или поздно Люциус увидит твоё желание, стремление сделать всё для того, чтобы стать тем, кем ты рождён быть.

После этого разговора Драко пошёл на худший кошмар в своей жизни, лишь бы достичь результатов и сдать проклятую ЖАБА.

Ему полгода пришлось работать в паре с Лонгботтомом, чтобы подтянуть травологию.

Медленным, неловким и неуклюжим Невиллом. Это всё оправдалось лишь потому, что Драко понимал, — даже на Слизерине не было студентов, настолько знающих этот предмет.

Не все являлись такими задротами, как Невилл.

Во время пробной сдачи ЖАБА Малфой осознал ещё кое-что — ему не хватало нескольких баллов по трансфигурации. У них с МакГонагалл была взаимная неприязнь друг к другу. Это они выяснили ещё на первом курсе.

Тогда Поттер — вездесущий и верный друг — сделал то, чего Драко совершенно не хотел.

Подсунул ему напарницу.

Он был готов заавадить друга за это. Сесть в Азкабан, проститься с будущей профессией колдомедика и опозорить род Малфоев. Всё что угодно, лишь бы не оставаться с Грейнджер в одной комнате, в одном кабинете или в общей гостиной.

Его напарница… Грейнджер и её необъятное желание помочь всем вокруг.

Откуда в ней было столько бестолкового бескорыстия? Откуда в маленькой кудрявой голове столько знаний? И, самое главное, куда это всё умещалось?

Он должен был держаться подальше.

Какой же ошибкой стало работать с ней.

Малфой был уверен, что под этими кудрями она прятала портал в Нарнию, о котором он читал у маггловского писателя{?}[Хроники Нарнии — цикл из семи книг, написанных британским писателем Клайвом Стейплзом Льюисом в 1950-х годах], где спокойно себе держала фолиант под названием: «Как довести Драко Малфоя до сумасшествия. Руководство для чайников и гриффиндорцев».

Грейнджер приводила его в ужас. Самый настоящий ужас, до трясущихся конечностей!

Никто не вызывал в нём столько противоречивости, сколько этот маленький, непрошибаемый львёнок.

Поттер — здравый смысл в общении между ними — до последнего держал нейтралитет. Это Драко тоже неимоверно раздражало. Ведь когда он, находясь в одиннадцатилетнем возрасте, протянул ему руку, то даже не подозревал, что в его стае заведётся лохматая гарпия и позже приведёт своих подружек в его драконье логово!

Однажды вечером они буквально оккупировали гостиную Слизерина и затуманили мозги парням в зелёных галстуках. Драко только и видел дорожки слюней, тянущиеся по подземельям, после того как девушки уходили.

Они с Грейнджер знали друг друга с детства. Они не были друзьями, не были врагами или просто знакомыми. Чёрт, Драко никогда не понимал, кем они приходились друг другу.

Только с ней было сложнее всего.

С той же Уизлетой, например, проще. На взаимных перепалках и общем интересе — играх в квиддич, они продержались семь лет и не задушили друг друга подушкой при удобном случае. Правда, пару раз у Драко возникало желание выдернуть несколько прутьев из её метлы перед тренировкой, но его останавливало то, что это расстроит одного из друзей.

Он обосновывал (для себя, конечно) своё бездействие тем, что ему не особо хотелось утирать сопли Забини после трагической смерти рыжули.

Малфой даже с Лавгуд мог перекинуться парой фраз прежде, чем начать задумываться — у кого из них двоих проблемы.

С Пэнси они вообще проводили несколько недель лета вместе почти с рождения. Они взаимно друг друга бесили, но любили. Искренне. Они были как брат с сестрой, которые никогда не хотели брата или сестру.

Но, Грейнджер…

Как же сложно с ней было.

Даже Поттер, и тот бросил его в последний раз, когда был нужен. Оставил на съедение голодной львице, питающейся жизненными силами и мозгами Драко.

— Гарри, скажи ему! — Гермиона схватила Поттера за мантию для тренировок и потянула на себя.

— Поттер, твоя ручная львица слишком самоуверенна! — Драко остановился в проходе у выхода на поле, оперевшись о косяк. Он покачал головой и усмехнулся, увидев, как горели янтарные глаза Грейнджер от нетерпения. Ей было жизненно необходимо, чтобы кто-то разрешил их спор. — Она думает, что лучше в зе…

— Заткнись, Малфой! — Грейнджер зарычала и толкнула его в грудь свободной рукой. — Гарри, он не понимает, что несёт…

Ему нравилось это. Великий Мерлин и милостивая Моргана, какую же силу она излучала, когда злилась. Гермиона была красивой, а Малфой всегда любил красивые вещи. Он видел красоту в подрагивающих ресницах, быстро бегающих зрачках; в алых щеках и учащённом дыхании. Он до сих пор помнил прикосновение её губ к его пальцам. Видел (не признался бы себе даже под авадой, каким голодным он ему показался) её взгляд, когда она смотрела на его руки.

— Это я не понимаю, Грейнджер? По-моему, кто-то слишком уж сильно выпрыгивает из панталонов перед каким-то отвратительным-гадким-ничего-не-знающим-непонимающим-слизеринцем!

Поттер, посвистывая, оседлал метлу, поправил очки, посмотрел на затянутое тучами небо и, не сказав ни слова, взлетел, оставляя их двоих испепелять друг друга взглядами.

Тогда Драко понял, что никто ему не поможет в приручении этой дикарки.

И он решил во чтобы то ни стало перестать вступать с ней в споры и доказывать свою правоту. Он действительно был прав, почти всегда. Но сейчас его волновали недостающие баллы. Малфою нужна была помощь с Трансфигурацией, и, если при этом приходилось пожертвовать своей гордостью, он готов пойти на это.

И Драко получил её — грёбаную помощь и кровоточащее сердце в придачу.

Как же сложно с ней было, Мерлин…

Сложно было смотреть в карие глаза. Такие большие и полные искреннего желания помочь.

Сложно было видеть, как на её лице расцветала победоносная улыбка, рисуя невозможно красивые ямочки, пока Драко до крови прикусывал язык, чтобы не съязвить на очередную умную тираду.

До ломоты в костях сложно было наблюдать, как смущение накрывало Грейнджер с головой и окрашивало щёки в розовый, когда он внимательно следил за движением её кисти и палочки. И, Салазар, как же сложно было пытаться не вдыхать её запах, когда, с неясного ему порыва, Грейнджер прыгнула в его объятия после удачно исполненного заклинания.

— Драко! — Ведьма подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши, наблюдая, как преображается сломанный стул в старом кабинете в более чем достойный для отдыха диван. — Годрик! Малфой, ты такой молодец!

Из его рук пропала палочка — он услышал звук упавшего на пол древка и почувствовал, как на его шее повисла Гермиона. Её волосы ударили по лицу, помечая ароматом апельсинов его кожу. Помедлив секунду, с замершим дыханием, Малфой, повинуясь внутреннему голосу, обвил руками её талию, ощущая под ладонями исходящее от неё тепло.

Драко почему-то не думал о наконец удавшемся эксперименте. Он думал только о том, как уткнуться носом в шею несносной фурии, прижать к себе и задать вопрос: какого драккла они не сделали этого раньше?

Вместо всех этих лет скандалов, ссор, споров; вместо проклятий, что срывались с их языков, они могли так много сделать друг для друга. Друг с другом.

Обнимать её было сродни искупаться в фонтане жидкой удачи. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он думал, что его столкнули с высокого утёса, вознося куда-то выше. Даже первый секс не казался таким уж незабываемым, как простое, грёбаное объятие с девушкой, с которой он знаком семь долгих лет.

Это осознание стало началом его конца.

Ему нельзя было с ней работать. Нельзя было позволять себе чувствовать тепло её тела и мягкость кожи; нельзя было, отстраняясь, смотреть на приоткрытые губы; нельзя было зарываться пальцами в волосы, неосознанно тянуть Гермиону к себе или самому тянуться к ней; нельзя было поддаваться странному чувству притяжения и считать, что оно взаимно.

Грёбаный туман, который облепил его мозги и поставил заслоны на здравомыслие, поспособствовал самой глупой и необдуманной вещи на свете…

Драко сбросил омут наваждения.

Он согласился на эти каникулы «по-слизерински и на треть по-гриффиндорски» лишь для того, чтобы выебать Грейнджер из своей головы и груди. Ему казалось, что она уже всюду успела запустить свои отростки. Они, как проклятые дьявольские силки — стоило ему пошевелиться — передавливали горло корнями, прямо как Гермиона своим присутствием лишала его кислорода.

Она бы убила его за такое сравнение. И это заставило его улыбнуться.

Он точно был болен.

— Поттер? — окликнул Драко Гарри, вытряхивая вещи из сумки на кровать. — Поттер!

Он услышал приближающиеся смешки друзей. Обернулся, заметив в руках у Блейза коктейльный бокал с голубым зонтиком и долькой лимона на кромке, большую кружку, наполненную сливочным пивом, у Гарри. Блейз поиграл бровями, ухмыляясь, и призвал невербальной магией наполненный харрикейн для Драко. Розовую смесь, которая переливалась и мерцала, словно туда плюнул единорог.

В первый вечер они договорились осмотреть территорию ближайшего пляжа и поужинать в местном ресторане на причале.

Пока он и Гарри изучали поданное меню, Блейз пронзительно сканировал местных и таких же прибывших на отдых волшебников.

Пока Драко и Гарри вели беседы о поступлении Поттера в школу Аврората, Забини, который отправился в туалет, вернулся не один. (Драко понятия не имел, где Блейз их встретил.) Он привёл с собой компанию из четырех девушек, две из которых окончили Шармбатон в этом году. Малфой догадался, что весёлые и изрядно выпившие блондинки, были сестрами: договаривали друг за друга фразы, по-очереди смеялись и хихикали. Мимика, движения и черты лица — они были очень похожи и симпатичны, но так одинаковы в своём проявлении, что становилось скучно. Да и ощущение двоения в глазах не отпускало.

Когда они вернулись в съёмный дом, стало проще и свободнее. Наверное, это было единственным верно принятым решением Драко за последние полгода — иметь собственную спальню, а не общую гостиную в отеле, где ему даже заглушающие чары не помогли бы.

Подмигнув Поттеру, коленки которого обтирала одна из сестёр, Драко решил освежиться и присоединиться к друзьям позже. Он поднялся наверх, по привычке направляя палочку и проговаривая люмос. Натыкаясь взглядом на выключатель, он щёлкнул по белой панели.

Некоторые магические города были оснащены электричеством. Впервые он узнал об этом два года назад, когда отправился к Блейзу в Италию и провёл за изучением телевизора, по меньшей мере, около семи часов подряд. Только волшебная Британия до сих пор не могла ничего предпринять с магическими щитами, которые блокировали работу маггловской техники.

Выйдя из душа, он призвал беспалочковой магией пачку волшебных сигарет. Зажав между зубами фильтр, он оглянулся и увидел, что зажигалка лежала на подоконнике. Обмотав полотенце вокруг бёдер, Драко подошёл к окну, распахнул шторы и прикурил, наслаждаясь тем, как холодила горло первая затяжка. Ему всегда нравилось добавление ледяной мяты в сигареты.

Драко наклонил голову набок, пытаясь вспомнить, были ли жильцы в доме, который стоял рядом. В окне напротив горел тусклый свет; горячий воздух с запахом океана ласкал полупрозрачный тюль. Он вскинул бровь, медленно выпуская дым, когда заметил направляющийся к окну стройный силуэт девушки. Она встала в профиль, что-то опуская перед собой. Ему катастрофически мешала ткань занавески, не позволяющая рассмотреть лицо незнакомки. Правый уголок губ пополз вверх, когда он понял, что девушка была обнажена. Благодаря отбрасываемой тени, он видел очертание её груди, как она вздымалась при дыхании и опускалась.

— Чёрт возьми…

Драко стряхнул пепел в окно, слегка опустил голову. Оперевшись руками о раму, он зажмурился, пытаясь вспомнить, — убедить себя — что мама воспитывала его порядочным молодым человеком, а не подглядывающим извращенцем!

Всё померкло, когда девушка, набросив что-то на плечи, подняла руки и распустила собранную причёску. Её волосы кудрявым ореолом обрамляли голову.

Ведьма с пушистой головой, как его львица.

Девушка потянула руки к занавескам…

Это было бы просто идеально. Ведь для этого он приехал. Избавиться от того бешеного, будто магического наваждения и залечить разбитое сердце, которое треснуло после одной строптивой ведьмы.

Малфой услышал женский голос и выронил сигарету зажатую между зубами.

— Мы опаздываем из-за тебя!

Мерлин.

Твою мать. Твою, блять, мать!

Он знал этот голос. Уверенный, твёрдый, до жути избалованный и не терпящий отказов.

— Пэнси? — Драко показалось, что его ударили в живот. Просто, блять, Мерлинова шутка! — Я принимала душ, одевалась. Не могла же я пойти…

— Кто принимает душ перед плаванием в океане, Грейнджер?

Ведьма — его ведьма — громко засмеялась, нанося новые порезы на и так израненные внутренности парня. Она открыла штору. Улыбка на её лице сияла ярче самих звёзд, на которые он так любил смотреть на уроках Астрономии.

Драко сжал пальцами подоконник, до треска древесины. Всё произошло так быстро, что он не успел отреагировать, убраться подальше, лишь бы не пересекаться с ней. Гермиона смотрела в упор, перестав сиять, перестав излучать своё грейнджеровское тепло. Из-за него. Она померкла из-за него.

Их разделяло около шести футов.{?}[прим. 180 см]

Малфой прорычал её фамилию, будто она ему ненавистна. Возможно, так и было. Он просто не мог думать об этом сейчас.

— О мерлиновы яйца! — Пэнси встала рядом с Гермионой и в голос засмеялась, закидывая голову назад. — Драко! Драко, соплохвост тебя выдери, Малфой! Как отдыхается, милый? Соскучился? Я — безумно!

На плечо Драко опустилась ладонь.

— Эй, мы тебя потеряли, — весело и пьяно проблеял Гарри, выдыхая на Малфоя всю помесь из алкогольных напитков. Малфой видел только Гермиону, которая огромными глазищами смотрела в ответ. Она не обращала внимания на рядом задыхающуюся от истеричного смеха Пэнси. — Великий Годрик…

Гарри прижал руку к груди, забывая, что, чтобы не умереть, — необходимо дышать.

Ну, во-первых, Малфой вышел из душа и у него было оправдание — почему он стоял в одном полотенце. А вот почему Поттер был в одних трусах, он знать не хотел. Только вид полуобнаженного Гарри вмиг заставил Пэнси замолчать.

— Паркинсон! — Драко сжал челюсть, не веря тому, что происходило. Голос Джинни заставил Поттера промычать что-то нечленораздельное. — Пошла за Гермионой, верещала, как гиена: «Почему она так долго» и сама пропала! Я не протяну там с ними одна… Слишком уж требуют к себе внимания. Похлеще слизеринцев!

Во-вторых, это был пиздец.

Рыжая макушка Уизлетты втиснулась посередине между Гермионой и Пэнси, когда Гарри сжал пальцами переносицу, услышав грохочущий смех Забини и тонкие смешки, которые принадлежали сёстрам.

Малфой никогда не слышал, чтобы Поттер так ругался.

— Ёбаный, ёбаный пиздец… — тихо, повторяя раз за разом и потирая глаза, шептал Гарри, мать его, Поттер!

— Если проказник не идёт к нам, мы сами пойдём к нему! Драко, детка! — завалившись на кровать Малфоя, Блейз оставил смачный — громкий — поцелуй на распухших губах одной из девушек. — Поттер! Не знал, что ты куришь, но с такими друзьями я тоже начну, — приближаясь, Забини говорил всё тише, но не настолько, чтобы застывшие девушки напротив не услышали последних слов. — Я не вытяну их один, парни. И так уже изрядно измотался, ублажая прелюдиями двух прекрасных леди.

— Забини, заткнись, — прорычал Гарри.

— Делитесь, чем вы тут занимаетесь, малыши, — он пытался втиснуться между ними, пожимая плечами. — Вы, наконец, решили помериться да? Спустя столько лет захотели выяснить, кто из вас является настоящим мужчиной? Могу присоединиться, но боюсь вас огорчить — мне заведомо известно, кто одержит верх в этой дуэли.

Гарри, не выдержав, ударил его в плечо и резко мотнул головой в сторону «соседей».

— Больно ведь! — Блейз надул губы, перевёл взгляд вперёд и, проморгавшись, сощурился, пытаясь сфокусировать зрение. — Ох, Мерлин… — он отшатнулся назад, не веря тому, что увидел. — Что ж, либо местная травка была лишней и явно дешёвой, либо я вижу обескураженную львицу, точащую клыки гадюку и… моё самое любимое — пылающую жаром огненную птицу…

— Боже, это полный…

— О-о, не смей договаривать этого, Поттер! — рявкнула Паркинсон. — Вы, — Пэнси резко замолчала, распахнув большие глаза, и, наблюдая, как несколько пар женских рук обвивают торсы парней со спины, резко достала свою палочку и наслала стаю щебечущих птиц в окно Драко.

Малфой знал, кто научил её этому заклинанию.

И улыбнулся этой мысли.

========== Глава II. «Трусливые львята, шипящие змеи» ==========

Гермиона решила, что Паркинсон её отравила.

Ведьма всегда с чрезмерной придирчивостью относилась к Грейнджер. Все эти — «проверка по-слизерински», «да ты просто струсила, львёночек, признайся», «не смотри на меня так, этот цвет идёт тебе больше». Да, определённо у Гермионы были основания думать, что Пэнси решила над ней поиздеваться и подлить что-то в вино.

Эти мысли буквально пронеслись вихрем по быстро соображающему мозгу и вплоть к нервным окончаниям, пока Пэнси и здесь всё не испортила, разбив последнюю надежду на то, что это просто мираж и помутнение рассудка, а не полуголый Драко Малфой собственной персоной.

Гермиона с громким всхлипом ударила ладонью по воде.

В одной руке бутылка Бакарди, вторая по предплечье зарыта в песок под водой.

— Придурок!

У неё нос распух. И губы увеличились от солёной воды и таких же на вкус слёз. Зачем она плакала? Кто же её мог понять. Просто ей было по-девичьи обидно. Почему, почему в то время, как она пыталась убежать от него подальше, наоборот, оказывалась слишком близко?

Гермиона приставила горлышко к губам, откидывая голову назад, и сделала большой глоток. Шаги позади неё не были мягкими, как у Пэнс, или шаркающими, как у Джинни. Она застонала про себя и приготовилась грубо прогнать незваного гостя.

У Грейнджер были проблемы посерьёзнее: у неё затекла задница, топ намок и, самое обидное, — Бакарди заканчивался.

Свидетели такой унизительной позиции ей были не нужны.

Для пущей уверенности она приподняла бутылку, потрясла ею, посмотрев на донышко.

— Точно заканчивается.

На её плечи набросили что-то похожее на пляжную тунику. Гермионе хотелось закатить глаза. Умник, намокнет ведь! Но было всё равно. Если кто-то хотел поухаживать за ней, она не станет сопротивляться. Не все такие трусы, как Малфой. Никто ещё не ставил её в неловкое положение, и никто от Грейнджер не сбегал, как это сделал он.

Кто-то со знакомым запахом парфюма плюхнулся в воду, рядом с ней. Она так и не осмелилась поднять взгляд, смотрела на отражение серебряного расплывчатого круга в воде.

— Ты слишком буквально подошла к задаче — утопить горе, Гермиона.

Ещё один глоток, горло уже не обжигало. Теперь и Гарри видел её до смешного отвратительное состояние. Он также, как и Гермиона, вытянул ноги вперёд, поиграл пальцами на ногах, шлёпая ими по воде и создавая небольшие круги волн. Из неё вырвался то ли смешок, то ли всхлип.

— Как вы вообще здесь оказались? — спросила Грейнджер друга, передавая ему бутылку. Гарри поднял брови и не взял предложенное, чем заставил её нахмуриться.

Мерлин, она всё выпила. Какой кошмар. Теперь Гермиона боялась подняться, зная, что алкоголь — вещь странная, которая нарушала законы гравитации и, в первую очередь, ударила бы в голову, а уже потом в мочевой пузырь.

Гарри поднял руку, демонстрируя бутылку мерцающей жидкости. У Гермионы натянулись уголки губ. Он выдернул крышку зубами и сделал глоток эльфийского вина.

— Мы планировали этот своеобразный отпуск последние три месяца, — ответил ей Поттер, передав бутылку. — Хотели отметить мужской компанией успешную сдачу экзаменов и… — он прервался, протяжно вздыхая. — Годрик, знаешь, что я думаю? Мы здесь из-за вас. Вот, — развёл руки в стороны и сделал, как Гермиона несколькими минутами ранее — шлёпнул ими по воде. — Я сказал, что думаю.

Гермиона шмыгнула носом, глаза непроизвольно сощурились.

— Из-за нас вы оказались в объятиях этих, — она выпятила грудь вперёд, демонстрируя удачные параметры «замены». — Не говори ерунды, Гарри Джеймс Поттер. Я ещё не настолько пьяна, знаешь.

— Нет, Гермиона, — засмеялся он. — Как раз настолько, чтобы я мог обсудить с тобой Малфоя и не бояться получить редукто в лицо.

Девушка махнула рукой, мол, валяй, и приложилась к горлышку. Грейнджер помнила их разговор с Гарри. Первый и последний, когда он решил высказать своё мнение о взаимоотношениях её и Драко.

Это были последние недели перед летними каникулами. Слизеринцы, следуя традициям, устроили скромные, по их мнению, посиделки в подземельях, куда она, естественно, была приглашена Пэнси. Это было год назад. Именно тогда Грейнджер впервые посмотрела на Малфоя по-другому. Она могла бы свалить всё на алкоголь, успешно добытый Блейзом, или ту волшебную сигарету, которую они вдвоём с Малфоем выкурили.

Мерлин…

Поначалу она искала подвох в слишком вежливом «присаживайся, Грейнджер»; в ненавязчивом «хочешь попробовать?»; во вкрадчивом «доверься мне, Гер-ми-она…»

Это было странно. И сотни доводов, которые должны кричать, вдалбливать в темечко правильные слова — пропали. Всё пропало, когда она увидела так близко его руки. Изящные. Созданные для того, чтобы он прикасался, оставлял отпечатки папиллярных узоров на женской коже.

— У магглов есть один стереотип. Там говорится, что у врачей и пианистов всегда красивые руки и изящные длинные пальцы.

Промелькнувшие в его глазах эмоции Гермиона не смогла прочесть. Она даже не сразу поняла, что сказала это вслух, пока он не провёл кончиком языка по нижней губе, скрывая улыбку, привлекая её внимание этим жестом.

— Стереотип оправдан? — спросил Драко, и его голос стал ниже на октаву.

Когда она впервые поймала себя на мысли, что рассматривает кисти его рук на уроке, — испугалась.

Они нравились ей до одурения.

Пальцы, сухожилия, кольца, тыльная сторона ладони с выделяющимся под кожей рисунком вен, которые становились плотнее, когда он сжимал кулак, и меняли плотность, когда расслаблял. Родиться с такими руками — было худшим из его преступлений!

Гермиона онемела, когда этими самыми пальцами он протянул ей сигарету. Они сидели так близко друг к другу. Так близко, что в мыслях она, как лоза, обвилась вокруг его предплечья, прижалась щекой к ладони и умоляла прикоснуться подушечками пальцев к коже.

— Слишком глубоко… обхватила, — с придыханием сказал Малфой, когда Гермиона почувствовала столкновение своих губ с указательным и большим пальцами, которыми он придерживал основание сигареты. Она захватила фильтр почти целиком. — Вот так, — вытащив немного вперёд, поставил в правильное положение. — Теперь тяни, Грейнджер.

Это была её первая сигарета. Первая затяжка; первое и самое интимное, что могло произойти между ними, ведь обычно их разговоры заканчивались разработкой плана по уничтожению друг друга.

И это оказалось первым, Мерлин, провалом.

После того вечера что-то изменилось. Она не могла сказать с точностью, что именно, но Малфой стал меньше разговаривать с ней и вступать в дискуссии. Меньше смотреть на неё. Это стало проблемой, потому что познав, вкусив, запретного, Гермиона захотела ещё.

Она прекрасно понимала, что для него уготован кто-то другой. «Не для тебя эта роза расцвела!» — так однажды сказала Паркинсон. Гермиона принимала это и раздражалась. Пэнси с Джинни рассказывали ей, что некоторые семьи чистокровных до сих пор придерживаются старых традиций «браков по договорённости». Ну, сказать по правде, она и не собиралась за него замуж, нет. Просто думала, что была бы рада проведённым неделям или нескольким месяцам вместе.

Она просто хотела попробовать.

Это не было прорывным, внезапным осознанием — «Мне нравится Малфой» или «Я влюблена в Драко Малфоя», нет. Это было чем-то нарастающим, что находилось ещё на такой стадии, когда не поздно соскочить. Этими мыслями она поделилась с лучшим другом.

— Гермиона. Вы оба разрываете мне сердце, — Гарри шутливо приложил ладонь к груди. — Ты и Малфой самые раздражающие люди во Вселенной! Ты действительно думаешь, что есть кто-то, способный противостоять его характеру, кроме тебя? Подумай, прежде чем винить одного его в отрешённости, ведь сама ты не хуже. Сидишь здесь, вздыхаешь и молчишь.

Тогда они сидели почти так же, за исключением локации. Они говорили на Астрономической башне и рядом, вместо океана, алкоголя и голого торса перед глазами, который лапали женские руки, были книги.

— Я ему не интересна, — твердила Грейнджер, не обращая внимания на раздражённое фырканье друга. — Ты не должен так говорить, пытаясь выгородить его. Это пройдёт, Гарри. Всё в порядке.

Испытывать влечение к самому популярному парню школы? Да это же клише любой отличницы!

Гермиона подождёт. Как только они закончат школу, их пути разойдутся и максимум, где они будут видеться, — это на общих праздниках.

Возможно, когда-нибудь она даже побывает на его свадьбе.

— Помнишь, однажды я сказал тебе, Рону и Джинни, что никогда не смогу выбрать кого-то одного из вас? — Гермиона кивнула. Тогда, на четвертом курсе, в честь победы Седрика, ревностные чувства Рона к Гарри, вышли наружу. Он пытался «вразумить» Поттера тем, что все змеи скользкие и подлые, что так было всегда. Тогда Гермиона не смогла занять сторону Рональда, потому что он был единственным, кто постоянно провоцировал слизеринцев на склоки. (Ну, в общем-то, они взаимно друг друга провоцировали.) Факультеты препирались, задирались, но не враждовали. Доказательством тому стала дружба Гарри и Драко. Её, Джинни и Пэнси. Рон, к сожалению, только в последний год осознал, что пора вырасти из старых стереотипов. — Я не пытаюсь его выгородить, Гермиона! — с обидой в голосе сказал Поттер, и Гермиона, не ожидав такой интонации, напряглась. — Он говнюк. Годрик, да он самый несносный, строптивый и принципиальный придурок, которого только свет видел!

Гермиона просияла. Пэнси, знающая о её интересе, могла говорить о Драко похожие вещи, но Грейнджер знала, как та любила Малфоя. Они росли вместе, но вот Гарри… Слышать от Гарри что-то подобное про Драко, как бальзам в уши.

— А ты, — продолжил он, — упрямая. Непробиваемая и до ужаса придирчива к мелочам.

— Гарри…

— Я не закончил, — Поттер прокашлялся и с видом достопочтенного джентльмена поправил очки. — Вы оба требовательны к себе, готовы бороться за свои взгляды, отстаивать свою позицию и биться насмерть за друзей. Вы всегда приходите на помощь. Ты — с готовым планом на год вперёд и сотнями способов решения проблемы, а Малфой — с палочкой в руках, готовый бросить авадой, если кому-то из близких будет угрожать опасность. Вы так сильно похожи и единственные, кто этого не замечает! До Драко долго доходит, Гермиона. Он может просто не понимать своих чувств. Дай ему время и посмотришь, что будет дальше. — Гарри поднялся и посмотрел на наручные часы. — У нас тренировка со Слизерином.

Она знала. Ненавидела квиддич, но знала.

Мерлин, как она попала.

— Ты, конечно, знаешь. И Малфой знает, что ты знаешь. Как думаешь почему? — Гарри на секунду задумался, будто решал, говорить ей или нет. У Гермионы ладошки вспотели, а во рту чувствовался металлический привкус просачивающейся капельки крови из внутренней стороны щеки. — Потому что первое, что Драко делает, выйдя на поле, поворачивает голову в сторону трибун. Второе — это красуется на своей метле, забывая, зачем он вообще пришёл на поле! Так что прекратите сводить всех вокруг с ума и поговорите наконец!

Она вынырнула из омута воспоминаний, ощутив дрожь в теле.

Она пьяная сидела по пояс в воде с лучшим другом, и они собирались о чём-то поговорить.

— Ты задумалась, — сказал Гарри, наблюдая за пляшущим по маленьким волнам блеском луны. — Как я и сказал, мы тут из-за вас. Блейз — безнадёжно отвергнутый Джинни, моей бывшей девушкой, кстати. Просто напоминаю, как факт. Драко — из-за непонятных ему чувств к той, кого считал подругой лучшего друга. — Грейнджер на этих словах чуть не поперхнулась. — Да, да-да, Гермиона. Мы здесь из-за вас, — повторил он. — А вот что вы здесь забыли?

Гермиона застонала, намекая Гарри, что ей необходимо подняться и желательно не упасть. Он встал и протянул ей руки, посмеиваясь от того, как девушка икнула.

— Не смей смеяться надо мной! — шикнула она, нога подкосилась. Они засмеялись, стоя по щиколотку в воде. От булькнувшего звука Гермионе захотелось плакать. Она выронила бутылку. Тёмная вода смешалась с мерцающим переливом вина. Грейнджер вдруг подумала, что устроила неплохую вечеринку бактериям в своём желудке. Это мысль заставила её рассмеяться ещё громче, напугав тем самым Поттера. — Я стою. Стою, Гарри.

— Не думал, что ты можешь просто взять и напиться в одиночестве.

— Я и не напивалась! — Опровержение звучало ирреально. — Ну, точнее, не одна, — она махнула в сторону причала, где попросила девочек дать ей время побыть наедине с собой. Джинни и Пэнс согласились только в том случае, если они наложат на неё следящие чары, а сами остались в компании сёрфингистов, с которыми познакомились днём.

— Если ты решишь утопиться, мы хотя бы будем знать, как далеко унесли тебя акулы, — говорила ей Паркинсон.

Гарри, странно хмыкнув, подхватил свои белые сандалии, Гермиона хихикнула и указала ему на свою сумочку с лежащей внутри палочкой. Поразмыслив о своём состоянии и адекватно оценив потенциальный ущерб, который она сама себе могла нанести, Грейнджер пришла к выводу, что лучше не пользоваться магией. Она попросила Гарри высушить её одежду, дабы ненароком не подпалить себе задницу.

— А мы вот ничего не планировали, — выпалила она, пожав плечами, когда они направились в противоположную сторону от причала. — Джинни предложила провести время вместе, потому что скоро нас ждёт взрослая жизнь, другие обязанности, и она, возможно, полностью погрузится в тренировки в новой команде, чтобы успеть к туру. Рон уезжает с Лавандой в Альтон к её родителям на пару недель, поэтому в Норе ей не особо есть чем заняться, пока не приедут Билл с женой и Чарли. — Гарри и так об этом знал, Гермиона просто говорила и говорила, оттягивая момент, к которому, она понимала, что они рано или поздно придут. — Пэнси, ещё до того, как мы обе приняли окончательное решение, собрала наши чемоданы, написала своей маме, чтобы узнать, на каких волшебных курортах были свободные виллы, — Гермиона прервалась и шлёпнула по руке, убив букашку. — Мы должны были отправиться в Испанию, но в последний момент передумали.

Гарри снова хмыкнул, и она толкнула его локтем в бок.

— Хватит фыркать!

— Ох, ну прости, Гермиона! — прошептал он в ответ, будто думал, что их кто-то может услышать. — Как бы то ни было, теперь мы живём рядом. Думаешь, у нас получится избегать друг друга, живя по соседству? Мерлин, да Блейз затопит всё слюнями, если Джинни будет щеголять по двору в купальнике, а Малфой поселится в комнате и займётся оконным сталкерством! — Гермиона громко запротестовала в ответ на это заявление.

— Малфой сбежал от меня! Ему не интересно ничего, что связано со мной. Мы это уже проходили. — Врезавшееся, как молния, в голову осознание, заставило её замолчать. — Подожди. — Извилины стали работать быстрее. Видимо, алкоголь всё же принял верное направление, не перепутал верх и низ. — А что насчёт тебя?

Годрик! У него очки запотели.

— А что насчёт меня? — Захлопал ресницами. — Я здесь…

— Вот не надо думать, что способен сделать из меня дурочку. — Это было под силу только одному человеку — заставить Гермиону чувствовать себя так, будто у неё в жизни не было мозгов!

Парень стал оправдываться, качать головой в разные стороны, бормотать, запинаясь:

— Никогда, Гермиона. Это сделать просто невозможно…

— Конечно! Больной больного видит, Гарри Поттер!

Грейнджер догадывалась о симпатии друга, что не могла сказать о Паркинсон. После расставания с Джинни, он как-то не особо общался с противоположным полом. Они с Уизли остались хорошими друзьями, что порадовало всех в круге их общих знакомых. Гарри был ловцом, Джинни играла в его команде и являлась одной из лучших охотниц. Никто не хотел разрываться между бывшими влюблёнными и, слава всем великим волшебникам, делать этого не пришлось.

Также Гермиона видела эти короткие, полные тоски взгляды, бросаемые из тёмного уголка гостиной. Обычно Блейз был в центре внимания, апостолом, поддерживающим дух любого праздника, но Гермиона замечала, на кого он смотрел, когда брал минутный перерыв.

Она даже как-то пыталась поговорить об этом с Джинни, но та только отмахивалась.

— Вот у кого интерес не взаимен, так это у Пэнси, Гермиона.

— Мы самые трусливые львы, — удручённо промямлила Грейнджер. — Шляпа ошиблась, Гарри.

Они присели на металлическое ограждение возле воды. Оба сохраняли молчание, думая о своём. Температура упала всего на несколько градусов по сравнению с тем, что творилось днём, сейчас ей было приятно ощущать жаркие уколы по коже от горячего воздуха. Гермиона поставила локти на колени и положила подбородок на ладони. Гарри повторил её позу.

— Почему ты сказала, что Малфой от тебя сбежал?

— Потому что я чуть не поцеловала его, а он скорчил такую физиономию… — Гермиона постаралась изобразить, но мышцы на лице не подчинялись, поэтому получилось что-то похожее на недовольного нюхлера. — Избегал меня до самых экзаменов, пока нам снова не пришлось повторить пройденный материал. И даже тогда он ни разу на меня не посмотрел, а я…

А Гермиона смотрела.

Смотрела на металлические ободки на изящных пальцах; смотрела, как перекатывались сухожилия на левой кисти и подрагивал кончик указательного, когда Драко выполнял движения палочкой, вырисовывая руны. Смотрела, сжимала бёдра, кусала себя за язык, лишь бы не застонать в голос. Смотрела и пыталась вспомнить солоноватый вкус его пальцев, который слизала с губ год назад. Смотрела и хотела вобрать средний в рот, достав губами до холодного металла, смочить слюной и направить к своим соскам, чтобы снова посмотреть, как бы подушечки порхали, оставляя вязкую слюну на чувствительных местах.

Ей так нравилось смотреть на него.

— Он не рассказывал об этом, — ответил Гарри.

Гермиона пожала плечами, как бы говоря: с чего вдруг?

— Теперь понятно, что с ним творилось последнее время. Если, конечно, я хорошо знаю его реакцию, Гермиона, то ты явно что-то не так поняла.— Она почти начала снова обвинять его в оправдании друга, но Гарри не дал ей заговорить. — А я — я хорошо его знаю. Нервничал…

Гермиона мысленно начала про себя отвечать: из-за экзаменов.

— Брезгливо смотрел на блондинок.

Потому что ему нравятся брюнетки, глупый!

— Хотел, как можно скорее убраться из школы.

Естественно! Попасть сюда и провести в сексуальном дурмане две недели.

— А при упоминании твоего имени срывался на любого, кто бы его ни произнёс!

— Конечно, — согласилась она вслух, — он ведь меня терпеть не может!

Гарри устало, слишком устало вздохнул, встал перед ней, поднял перед собой руки и, сложив пальцы треугольником, поджал ими губы. Гермионе послышалось, она надеялась, что ей послышалось, как он неприлично выругался.

Грейнджер не понимала мотива друга. Зачем он пытался доказать, что она небезразлична Драко? Да и у неё был целый год, чтобы убедиться в обратном.

Гермиона не намерена больше унижаться. Тот порыв обнять его был искренним, шёл из глубины. Сама не поняла, как бросилась ему на шею. Почувствовала лишь тогда, когда её спины коснулись его ладони. Пальцы слегка сдавили поясницу, и она не смогла сделать полноценного вдоха. Мерлин, она была готова задохнуться, лишь бы этот миг растянулся на вечность.

— Соблазни его.

Что?

— Что? — опешила ведьма. — Соблазнить? Малфоя?

Гермиона истерично рассмеялась, непроизвольно подалась назад и вскрикнула, понимая, что падает. Гарри подхватил её за предплечье и резко поставил на ноги. Торопясь прервать её дикое отрицание этой отвратительной идеи, он открыл рот, но заговорить ему помешал появившийся патронус.

Голубое свечение материализовалось за спиной у друга. Манул лениво сделал несколько шагов в воздухе и, упав на бок, заговорил голосом Блейза.

— Поттер, возвращайся или скажи где ты, чтобы я мог сбежать от этого психа. Он испортил мне всё веселье. — Манул поднялся, тряхнул шерстью, голубые крапинки расплескались, и, перед тем как раствориться, патронус добавил: — Привет, Грейнджер.

Гермиона хотела ответить, как остановила сама себя. Он всё равно не услышал бы. Она не стала спрашивать Гарри, откуда Блейз знал, что они вместе, скорее всего Забини просто догадался. Ей действительно пора домой или к девочкам, чтобы отправиться вместе. Гарри повернулся к ней, после того как патронус исчез.

— Просто сделай хоть раз так, как тебе говорят, Гермиона. Поверь мне, Драко не устоит.

Грейнджер, не думая, выпалила в ответ:

— Только если ты признаешься Пэнси, что она тебе нравится.

Парень протянул ей свободную руку. Второй поднял с земли её сумочку и свою обувь. Они аппарировали к дому, остановившись прямо между двумя коттеджами. Молчание затянулось. Гермиона поняла, что Гарри обдумывает её предложение. В душе она надеялась, что он согласится, но это также и пугало её.

Она боялась ощутить жажду соперничества. Ведь тогда она доведёт дело до конца и будет не важно, какой финал ожидает эту историю.

Возможно, это разобьёт ей сердце.

— Не попробуешь — не узнаешь, — ответил Гарри и окинул взглядом подругу, будто сравнивая шансы. — Я согласен.

========== Глава III. «Трудности переговоров» ==========

— Что ты делаешь? — спросил Блейз, наблюдая за тем, как Драко свисает вниз головой с застывшей в воздухе метлы.

Малфой согнул руки в локтях, прижав их к груди, дёрнул шеей, стряхивая с лица капли пота. Напрягая мышцы пресса, он сделал ещё одно скручивание и почувствовал давление на подколенное сухожилие от черенка метлы.

— Цветы сажаю, Забини. Разве не видно? — выругавшись и пыхтя, огрызнулся Драко.

Что он делал? Всё, лишь бы не заниматься тем, чем занимался последние дни.

Думал о Грейнджер, смотрел на Грейнджер, дрочил на Грейнджер.

Делал всё, лишь бы не испытывать того напряжения, которое искрило магией из-за взаимного неудовлетворения. Драко был не удовлетворён тем, что её нет. Гермиона же… Он не знал, чем она могла быть недовольна, ведь он и так предоставлял ведьме всё свободное пространство и не удручал своим присутствием, исчезая с её горизонта, как только видел.

Цирцея, прости его, потому что Драко простить себе не мог. Он чувствовал себя ублюдком, когда, сидя напротив Гермионы, представлял, какого цвета её соски. Точнее — какого цвета её бельё, а уже под ним соски. Не то чтобы он видел много сисек с того момента, как секс стал сопутствующим занятием в его повседневности, но она — женская грудь, всегда была разной. От этого хотелось стонать в голос, потому что бороться с яркими фантазиями о её грудях в его ладонях и эрегированным членом одновременно становилось всё сложнее.

Блейз показательно повернулся, осмотрел задний фасад дома и высаженные кустарники растений, будто на самом деле искал новые саженцы.

— Понятно, — протянул друг и присосался к трубочке, торчащей из винного бокала. За высоким забором раздался всплеск воды и тихое хихиканье женских голосов. — Знаешь, — Блейз приподнялся на мыски и, пытаясь выглянуть за ограду выстроенного забора, опустил очки. — Думаю, это несправедливо, что у них есть бассейн, а у нас нет.

Драко простонал оттого, как сильно ныли мышцы во всём теле. Лучшим способом отвлечься от фантазий о голой ведьме, одной конкретной ведьмы в его постели, был спорт и алкоголь. Алкоголь, правда, работал в обратную сторону, но он не особо жаловался.

— Я всегда могу облить тебя агуаменти, только попроси.

Малфой последний раз поднял корпус и, взявшись за черенок, спрыгнул с метлы. Он призвал полотенце беспалочковой магией и заскрипел зубами, услышав до боли нужный голос. Член дёрнулся, реагируя на звуки заливистого смеха и звонкого визга, после которого послышался всплеск воды. У Драко сложилось впечатление, что к голосовым связкам Гермионы привязана невидимая нить, которая прямиком тянулась к его яйцам.

Невозможно так влиять на другого человека посредством голоса и при этом даже не видеть его, Мерлин!

Итак. Посмотрев на Забини, который сверлил забор взглядом, будто думал, что прожжёт глазами дерево и наконец увидит, какое на младшенькой Уизли бельё, Драко пришёл к выводу, что так больше продолжаться не может.

Он всё списал на дракклов заговор, глупую шутку Мойры{?}[в древнегреческой мифологии богини судьбы.] и проделки Цирцеи. Так было проще. Иначе Малфой никак не мог объяснить ситуацию, в которую они попали. Так проще, потому что возлагать надежды на что угодно удобнее, чем надеяться лишь на себя и своё обаяние. Так проще, потому что если здесь нет никакого вмешательства извне, то его план провалится с диким треском.

Была Грейнджер, по которой, без приуменьшения, Драко сходил с ума. Была Уизлетта, слюни на которую пускал Забини, и был Поттер, тайно гоняющий под одеялом на подругу Малфоя, блять, детства.

Первое, на что он обратил внимание: Гермиона сама с ним заговорила. Стыдливо, нервничая и опуская свои прелестные глазки. Но заговорила. Этого было достаточно. Может, она решила данным видом манипуляции наладить отношения на время отпуска? Ведь Гермиона не глупая и видела симпатию их общих друзей друг к другу…

Мог ли он воспользоваться ситуацией? Мог. Подло, по-слизерински, эгоистично и в своих целях, но мог. Драко мог попробовать испытать судьбу на прочность. Мог попробовать сделать что-то, пока у них ещё было время. Пока у него ещё было время. В конце концов, они уже не дети. Рано или поздно им придётся начать разговаривать, контактировать и находиться рядом друг с другом. У них общие друзья, они отмечали праздники вместе уже несколько лет подряд.

И он не хотел терять Грейнджер, чтобы там ни произошло.

Нарцисса всегда говорила, что люди забывают, как много неожиданных вещей можно решить и выяснить посредством диалога. Стоит всего лишь начать, сделать шаг и попробовать.

Драко на самом деле скучал по ведьме. Тоска была такой изнывающей и острой. Ему не хватало её. Не хватало разговоров и простого неповторимого человеческого зашкаливающего эндорфина от контакта с ней.

Он решил, что вести себя с Гермионой дружелюбно — лучший из вариантов. Никаких намёков, никакого странного поведения и никаких стояков под столом. Именно это он и собирался сделать, осталось только известить парней о его задумке.

Драко знал Гермиону. На самом деле эта мысль привела его в секундный ступор. Он знал, что задай он тему правильно, подтолкни её к той грани, где она будет уверена, что власть в её руках, и девушка согласится на всё. Даже не осознавая, что это не только её решение.

Властная. Умная и до охуения соблазнительная.

Она примет правильное решение, а он умрёт, осознавая, насколько его ведьма неповторима в своём умении логично мыслить.

***

Проснувшись на следующий день Драко как никогда был полон энергии. Первым делом за завтраком в кофейне, которая находилась рядом с их коттеджем, он сказал Гарри и Блейзу, что собирается поговорить с девушками о том, чтобы провести время вместе: поплавать в бассейне, позагорать и — спасибо дорогой матери, которая заставляла Драко изучать кулинарную магию — приготовить мясо на гриле.

У одного из друзей эта новость вызвала нервный смешок, а у второго — очки упали на стол и треснули линзы.

Драко, конечно, не думал, что парни могут воспротивиться, но эта новость определённо заставила их нервничать.

— Салазар, Забини, — Малфой прищурился, — ты что, боишься?

— Нет, — ответил он самодовольно, но глаза так и бегали в разные стороны. — Просто придётся побыть наедине с собой подольше, прежде чем идти к ним и наблюдать за… — Блейз взглянул на Поттера. — За дамами в бикини. Ведь вы, придурки, обломали мне весь отпуск, так и не дав вдоволь поразвлечься!

— А мне нравится эта идея, — подхватил Поттер, сделав глоток кофе. Гарри скривился и поставил чашку на блюдце. Посмотрев на напиток несколько секунд, он одним пальцем отодвинул чашку от себя подальше, явно намекая на отсутствие качества и вкуса. — И я не против, Блейз. Думаешь, здесь собрались одни идиоты и не замечают, как ты смотришь на Джинни?

Драко поднял взгляд, отвлекаясь на открытый огонь в зоне подачи блюд. Воздух наполнился запахом жареных овощей, желудок сжался в ожидании еды.

— Ты не против, чтобы я… Ну, знаешь…

Малфой провёл языком по губам и поджал их, наслаждаясь этой внезапно возникшей неловкостью между лучшими друзьями. Загнанный в угол Блейз, краснеющий Блейз… Это зрелище было настолько редким и комичным, что любоваться можно вечно.

— О Годрик. Забини, — Гарри повернулся к другу, — мне было пятнадцать, когда я влюбился в Джинни. Она была мила и они — Уизли — для меня, как вторая семья. Наши родители хорошо ладят, поэтому она стала первой девушкой, на которую я обратил внимание в этом плане, но…

— Она никогда не была мила, — перебил Драко и, ухмыльнувшись, посмотрел на Поттера. — Уизлетта не милая и не покорная.

Гарри перевёл взгляд на Малфоя и медленно кивнул.

— Вот именно Драко. Со мной она… Джинни не такая, как с остальными. Будто наше детство, совместные каникулы и дружба с Роном сделали нас… Не знаю, обязанными попробовать? Я никогда не буду считать ошибкой то, что между нами происходило, и я люблю её. Но это не как… — Гарри прервался, покрутив в руках треснувшие очки, он шёпотом послал в них репаро. — Просто я не представляю, как бы… Я бы не смог с ней…

— Мерлин, Поттер, завали, — Блейз потряс голой, явно прогоняя мысли о том самом, чего бы не смог сделать Гарри. — Я тебя услышал.

— Забини?

— М?

Выражение лица Поттера стало твёрдым. В глазах читалось обещание.

— Если ты сделаешь ей больно, я засажу тебя в Азкабан. Но перед этим кастрирую.

За столом повисла тишина на полминуты, пока Блейз не запрокинул голову и не разразился хриплым смехом, на который обернулись милые леди с соседнего столика. Он подмигнул одной из девушек, вызывая румянец на бледных щеках, и повернулся к схватившемуся за живот Драко.

— Аврор Поттер! — Малфой изобразил напыщенность на лице. — Думаешь, Пэнси попросит тебя когда-нибудь арестовать её?

Гарри побледнел. Вся прежняя спесь мигом испарилась, плечи парня немного опустились, и он прокашлялся:

— Я бы попросил…

— Не заливай, гриффиндорский рыцарь и защитник тех, кого не нужно защищать. — Блейз закинул последний кусок лазаньи в рот и отодвинул тарелку. — Раз уж мы тут разоткровенничались, то и ты, Драко, не смей подначивать нас, потому что мы ведь тоже можем, знаешь ли.

Малфой поднял руки, как бы говоря: «туше». Не было смысла что-то скрывать. Если они хотели не облажаться, действовать необходимо сообща.

Все парни знали, что имеют дело не с простыми ведьмами, а с ведьмами, которые знали их слишком долго и слишком хорошо, чтобы без подозрений поверить в их чистые намерения.

Спасаясь от жары, друзья вернулись домой и сели возле странной коробки, которую Гарри назвал приставкой. Драко не хотел к ней приближаться в одиночку, но вещь буквально приманивала его взгляд каждый раз, когда он находился в гостиной. Наконец, заметив любопытство Малфоя, Поттер и Забини взяли в руки по чёрному прямоугольнику с кучей непонятных кнопок на нём. Спустя некоторое время, на экране квадратного ящика — телевизора — забегало синее пятно, как сказал Забини, кролик. Он гонялся за круглыми золотыми кольцами — монетами — и Драко совершенно был уверен, что это не похоже ни на одно знакомое ему млекопитающее. Тем более на кролика.

Иногда вечерами, они смотрели фильмы. Драко до сих пор поражали маггловские способы развлечения. Он не понимал, как на чёрной гладкой плёнке, которая держалась на небольших барабанах, напоминающих шестерёнки, могло поместиться так много действий? Да, он распотрошил одну кассету. Из-за сугубо научного интереса, конечно.

У Малфоя в комнате был свой видеопроигрыватель, на котором он мог поставить фильм и уснуть под мурлыканье телевизора. Это невероятно расслабляло, а шум на заднем фоне позволял почувствовать себя уютнее в чужом доме.

Поначалу было сложно: глаза болели и искаженные голоса из динамиков, не такие, как с человеком визави, действовали на нервы. Ещё Драко слишком долго пытался понять, как работает пульт. Чёртов пульт, который явно был бракованным, не хотел работать именно у него. Когда Поттер сжалился, а Драко заметил, что Забини краснеет, прижимая ко рту кулак, то всё понял. Оказывается, чтобы чёртов пульт работал, внутрь него вставлялись батарейки. Две. В этом же была всего одна.

Он не разговаривал с Блейзом целый день, пока тот не решил загладить вину и отдать кассету с записью эксклюзивного фильма. Драко понятия не имел, что значит эксклюзив на кассете, но по виду выражения лица Блейза, он понял, что там действительно что-то интересное.

— Тебе понравится.

Сказал тогда Забини, но Драко, поглощённый просмотром дилогии под названием «Ворон», оставил вручённую Блейзом кассету на прикроватной тумбе, так и не притронувшись к ней.

Вместо совместной погони за монетами Малфой, переодевшись в тренировочные джоггеры и свободную синюю футболку, взял метлу и вышел на улицу.

Уже с десяток раз он поймал выпущенный снитч. Последние десять минут полёта его взгляд не отрывался от заднего двора девушек. За неделю тренировок он узнал, что Гермиона всегда выходила первая около полудня и плавала. Уже после к ней присоединялись Пэнс и Джинни.

Дело оставалось за малым и самым тяжёлым.

Заметив подошедшую к бассейну Грейнджер, Драко спикировал вниз и снизил скорость по мере приближения к земле.

— Привет! — Он действовал решительно. Даже не посмотрев на девушку, Драко поставил метлу, облокотив её на забор и…

Мерлин, твою мать…

— Малфой? — Гермиона приподняла полотенце, закрывая грудь. И правильно. Конечно, правильно, потому что у Драко во рту резко пересохло, стоило ему взглянуть на неё. Ведьма стояла в белом бикини. Загорелая кожа и вгрызающиеся в её тело тонкие полоски купальника, резко сделали из него умственно отсталого. — Привет.

Грейнджер улыбалась ему, её руки немного подрагивали, когда она, не сводя с него тёплого взгляда прищуренных из-за ослепляющего солнца глаз, опустила полотенце на шезлонг, открывая себя перед парнем.

— Драко? — Услышал он как-то отдалённо.

Ради всего святого, Грейнджер…

— Привет, — повторил он и заметил, что голос стал ниже. Малфой выругался про себя. Это всё солнце. Грёбаное солнце напекло голову и, конечно, эти белые полоски. Невероятно тонкие полоски.

Интересно, они бы выдержали, если бы вдруг он решил связать ими её запястья?

Гермиона сделала шаг к нему, и Малфой сглотнул. Если она и увидела его замешательство, то не показала этого.

— Я спросила, что ты тут делаешь?

— О. Ну, я люблю летать. — У Гермионы широко распахнулись глаза, уголки губ снова поднялись, и она… Салазар, если бы он не знал Грейнджер, то подумал бы, что она с ним заигрывает. То, как опустился её подбородок; как она посмотрела на него из-под ресниц и захлопала ими. Такими пушистыми и тёмными. На висках и лбу блестел тонкий слой пота, и Драко почувствовал собственный: каплю за каплей, стекающую между лопаток и ниже, по впадине на позвоночнике. — Ты вроде как знаешь. Должна знать, правда?

— Да, — она кивнула, — конечно, знаю. — Грейнджер прошла мимо него к трапу, задевая волосами его плечо. — Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? У вас что-то случилось?

Случилось. Его штаны сейчас треснут по шву! Мерлин, если бы к его члену были проведены слёзные железы, он бы плакал и молил избавить его от тянущей боли.{?}[Фраза из романа Тафгай. ]

Малфой отрицательно махнул головой и слишком резко увёл взгляд в сторону, разрывая этот неприлично долгий контакт. Он похлопал себя по бёдрам, в поисках сигарет и вспомнил, что стоял в бриджах. Разорви его горгулья! Он медленно опустил голову, желая посмотреть и убедиться, что это его «случилось» выпирает не так сильно. Футболка закрывала пах достаточно, чтобы он мог облегчённо выдохнуть.

— Если хочешь курить, возьми у Пэнси, — Гермиона махнула рукой в сторону задней двери.

— Благодарю, — сказал он слишком тихо, возможно, Грейнджер его даже не расслышала. Когда она осталась за его спиной, он повысил голос: — Я, а точнее, мы, — мы подумали о том, что неплохо было бы посидеть вместе, как считаешь?

Он слишком резко озвучил свои мысли, пока мышцы жалило бесстыдное желание, а дурманящая похоть облизывала кость за костью.

Драко направился к заднему входу в коттедж и поднял сигареты со ступеньки. Он дал ей время. И себе, конечно, тоже. Если Грейнджер откажет, будет не так унизительно, услышь он это через несколько минут. А ещё лучше, когда он переспросит, подходя ближе. Дважды. Он позаботится о ней и даст возможность передумать.

Драко услышал всплеск воды и, повернувшись, увидел, что Гермиона уже вынырнула на середине бассейна. Она провела руками по волосам, убирая мокрые пряди назад, и повернула голову в его сторону. Если бы он не был так сосредоточен на внутреннем успокоении, которое вразрез уступало истошно бьющемуся сердцу, то заметил бы, как девушка, поджав губы, что-то усердно обдумывала, пытаясь удержаться на воде.

— Чем именно мы займёмся? — Услышал он звонкий голос, отскакивающий от воды, словно бьющееся стекло.

У Драко непроизвольно вырвался такой звук, будто с его рук наконец-то упали оковы, сдерживающие долгое время. Пока он шёл, прикуривая на ходу, обдумывал, как сказать об этом правильно. Сев на шезлонг, куда Гермиона бросила полотенце и где оставила палочку, он упёрся локтями в колени. Было жутко неудобно. Некомфортно; хотелось поправить. Ткань бридж и боксеры давили. Он поёрзал.

— Мы думали над тем, чтобы занять ваш бассейн. Если вы не против. И ты наверняка заметила, как Поттер облизывается, когда смотрит на Пэнси, и я подумал, знаешь, осталось не так много времени, чтобы… ну, — он зажал нижнюю губу зубами. — Было бы неплохо, если бы у них появился шанс попробовать. Ты ведь знаешь Пэнс. — Гермиона усмехнулась и Драко ответил ей слабой улыбкой. — Её нужно подтолкнуть.

Кого действительно нужно было подтолкнуть, так это его прямо в бассейн. К ней, прикоснуться к этим тонким полоскам и слизать каплю воды, зависнувшую на подбородке. Или он мог использовать асцендио{?}[Чары выталкивающие человека из воды. Заклинание использовалось Гарри Поттером на турнире Четырёх Волшебников. ] на Грейнджер: поймать её на лету и усадить к себе на колени. Мокрую и возмущающуюся.

Боги…

Вместо этого они обсуждали потенциальный секс между их лучшими друзьями. Что с ними двумя не так?

— И Гарри.

— Да. И Поттера тоже. — Драко медленно затянулся, ощущая смесь сладких ягод на кончике языка; он не сводил с Грейнджер взгляда, пока она, зависнув на одном месте, плавно водила руками из стороны в сторону. Прозрачные волны касались её тела, мягко обнимая нежную, загорелую кожу. Вода, грёбаная вода облизывала её на его глазах, совершенно бесстыдно и беззастенчиво! — Я могу приготовить что-нибудь.

У ведьмы изогнулись брови, рот приоткрылся от удивления.

— Я умею готовить, Грейнджер, — опередил он её вопрос и огляделся по сторонам в поисках предмета, куда мог стряхнуть пепел. Не найдя ничего подходящего, Драко аккуратно чуть шире раздвинул ноги и проследил как пылинки пепла упали на каменную кладку.

— Я не знала, — она не была удивлена, судя по тону, но нотки заинтересованности проскользнули в её голосе. Малфой, делая очередную затяжку, думал, как хотел бы узнать, что творилось у неё в голове.

Подплыв к бортику бассейна, Гермиона сложила перед собой руки и легла на них подбородком. Драко это понравилось. Мерлин, да он был в оцепенении. Её ноги всплывали кверху каждый раз, когда она пыталась расслабиться. От висков по щекам вниз медленно стекали капли воды. Даже мокрыми её волосы оставались достаточно объёмными: завивались в спирали кудряшек и обрамляли её лицо и липли к шее. Карие глаза блестели, отражая бирюзового цвета плитку, а розовый язык скользил по губам, будто ей было мало влаги. Его трахею словно сдавило. Сглотнуть не удавалось оттого, как сухо во рту.

— Хорошая идея. Мне нравится.

— Да. — Протяни он руку, мог бы поймать шлейф её аромата. — Мне тоже нравится, — сказал он, вспоминая, какой она бывала, когда думала, что её никто не видит. Как хмурилась, открывая губы в немом шёпоте, читая. Или как не веря трясла головой, отчего волосы пружинили.

Грейнджер всё смотрела и смотрела, будто он единственный, кто достоин её внимания. Смотрела пронзительно, погружаясь прямо под кожу, посылая свои раскалённые пламенные лучи, которые ошпаривали похлеще солнца. Смотрела и смотрела. И от взгляда не хотелось скрыться или отвести свой. Не хотелось хмыкнуть и раздражённо повести плечами, сбрасывая это…

Он любил, когда Гермиона смотрела.

Любил, когда она наблюдала за ним.

Он любил этот взгляд: липкий, с привкусом горечи цитрусов. Изучающий и до одурения придирчивый. До бесконечности пронзающий. Способный пробурить в его груди дыру.

Он влюблён в это истошное желание, которое она в нём вызывала. Влюблён в то, как её пальцы барабанили по тонкому слою воды на бортике, а отскакивающие капли играли радугой на солнце. Она не ждала ответа или продолжения диалога. Просто смотрела, влюбляла его в себя своими мурашками от теплого ветра, который ласкал её плечи.

Он влюблён в ту безмерную степень храбрости, что искрилась в её огненном взгляде. Он влюблён в ту музыку, которую источали струны его магии, соприкасаясь с её собственной.

Он безмерно влюблён в неё.

Мысль пронзила так резко, что Малфой подскочил на месте и отвернулся. Не успев до конца осознать, что только что произошло, Драко рассеянно смотрел на шезлонг перед собой, пытаясь сфокусироваться. Пульсация во всём теле сводила с ума. Твою мать. «Твою мать» — стучало отбойным молотком по полушарию. Он схватил палочку и, обернувшись, убрал за собой бардак на каменной кладке: сжёг фильтр сигареты и развеял по ветру пепел. Он молился всем святым и великим волшебникам, чтобы Грейнджер не заметила, как сильно напряжены его плечи.

Под тихое «э-э-э», спустя несколько секунд он наконец пришёл в себя, обернулся, перевёл взгляд на Гермиону и заметил, куда она смотрела. На его левую руку с зажатой лозой в ладони.

— Салазар, Грейнджер, прости! — Драко аккуратно, но быстро положил палочку на место и зачем-то похлопал ладонью рядом по полотенцу, словно пытался извиниться перед волшебным оружием за то, что посмел прикоснуться. — Мерлином клянусь, я не специально, — он помотал головой, так и не обернувшись к ведьме, и бросил через плечо: — Увидимся.

Гермиона с открытым ртом наблюдала за тем, как Малфой ретировался с их заднего двора, произнося нелепые извинения на ходу.

И признание, что сексуальнее вида своей палочки в его руке она никогда не видела, осело ещё одним тяжёлым грузом на её рёбрах.

***

Можно предположить, что Гермиона усилила эффект гламурных чар совершенно случайно. Можно допустить, что это оказалось глупым совпадением, что она надела то самое бикини, которое Малфой, — а Грейнджер в этом уверена, — готов был съесть. Также можно признать возможным, что сегодняшний вечер совершенно случайно совпал именно с тем днём, когда Гермиона решила, наконец, распаковать новые духи, которые девочки подарили ей на день рождения. В том году.

— Я надеюсь, вы воспользовались заклинанием удаления волос?

— Джинни! — Гермиона запыхтела. Её щёки надулись, а шея покрылась красными пятнами, словно в неё бросили жалящее заклинание.

Грейнджер соврала бы, если бы сказала, что не рассчитывала на этот вечер. Она помнила о споре с Гарри. Ещё бы о таком забыть. Соблазнить Малфоя… Она понятия не имела, как ей действовать и при этом не походить на идиотку, у которой вдруг отшибло мозги. Он избегал её. Целую неделю Драко избегал Гермиону, пока Джинни не потащила её и Паркинсон к парням на ужин. Даже тогда, сидя за столом, он каждый раз отворачивался и кривился, стоило им встретиться взглядами. Той ночью, она впервые задалась вопросом: «Что с ней не так?»

Гермиона не была красивой в каком-нибудь общепринятом понятии. Но она была симпатичной и довольно милой. У неё хорошая фигура. Она точно нравилась людям, которые на неё смотрели. Да, возможно, она немного чопорная и слишком придирчивая ко всему, что, по её мнению, неправильно, но она не была неприятной. По крайней мере, никто так откровенно не изображал гримасу раздражения, когда смотрел на неё. Дело же не в её происхождении? Гермиона знала, что на пятом курсе Драко встречался с маглорождённой девочкой с Когтеврана…

Значит, дело было именно в ней. И это сводило с ума, потому что Грейнджер не могла так легко проиграть Гарри. Не могла так просто сдаться, не попробовав и не убедившись, что он действительно самодовольный придурок, совершенно недостойный её внимания!

Ещё Гермиона не могла отрицать, что видела его тёмный взгляд. Малфою нравилось её тело. Да, это могла быть всего лишь физическая и самая банальная оценка, но если он так беззастенчиво рассматривал её, значит, и она имела на это право! Этим она и собиралась заняться. Если Драко её не хочет… Значит, она вдоволь насладится зрелищем сегодняшним вечером.

Годрик помоги ей.

— Что? — Уизли выгнула бровь. — Мы ведь будем плавать. Ты же не хочешь задеть своей колючей коленкой проплывающего рядом Малфоя, не так ли?

Ноги. Конечно же, ноги, боже.

— И к тому же, — Джинни поёрзала на пуфе и закинула одну ногу на другую, — я хоть и немного сомневаюсь в твоей дальновидности, Гермиона, когда дело касается Малфоя, но думаю, каждая из нас понимает, чем закончится этот вечер для тебя.

— А чем он закончится для тебя, рыжуля? — протянула Пэнси, не сводя взгляда со своей чёлки, которую выпрямляла палочкой, стоя перед зеркалом. Гермиона смотрела на результат причёски Паркинсон сзади и искренне восхищалась блеском чёрных волос.

На мгновение воцарилась тишина. Гермиона догадывалась, о чём думала Пэнси, которая искоса посматривала на Джинни. Наверное, только сам Гарри не понимал, как выглядел со стороны, когда мимо него проходила Паркинсон: вытягивался, как струна, и непроизвольно напрягал все мышцы в теле, какие только можно напрячь. А глаза мерцали всеми оттенками зелёного, переливались, словно в них бушевало Полярное сияние.

Одна только Уизли, казалось, была настолько расслаблена, насколько это вообще возможно: рассматривала свои ногти и ни разу не задумалась о смене купальника, в котором её уже мог видеть Блейз. В то время как Пэнси сменила уже три и в итоге, оставив самый первый, изменила его цвет с синего на фиолетовый.

Гермиона не волновалась, нет. Она не выискивала в зеркале торчащих прядей на голове — куда уж ещё больше; не думала о том, чем именно они будут заниматься и как Драко будет вести себя рядом с ней. Наверное, он просто решил таким образом помочь своим друзьям и логически подойти к решению вопроса их отдыха, ведь теперь они были рядом, и как правильно Гарри выразился, им необходимо найти компромисс, пока они здесь все вместе.

— В чём я уверена совершенно точно, так это в том, что Малфой, хитрый слизеринский змеёныш, затеял всё это не просто так. Поэтому, — Джинни встала на призыв Паркинсон, которая в последний раз посмотрелась в зеркало и подхватила полотенце с кровати, — я жду самых горячих подробностей, Гермиона!

Так далеко Грейнджер не рассчитывала зайти. Она вообще не думала, что Малфой позволит ей переступить ту черту, которую она однажды перешагнула.

Это может быть больно.

Это может быть весело.

Это может быть сказочно…

Это всё были его руки, которые крепко сжимали черенок метлы, и длинные пальцы, подушечки которых гладили дерево. Это всё его глаза, которые темнели в яркий день, когда она смотрела куда угодно лишь бы не на его губы. Это всё его плечи, которые ей снились. Его плечи, на которых покоились её ноги, а между ними платиновые, мокрые от пота волосы…

Грейнджер умрёт от удушения. Умрёт от жары и перевозбуждения. Но она храбрая. Всегда такой была. Поэтому не могла позволить себе испытывать такой зашкаливающий уровень неуверенности рядом с мужчиной. Даже если этим мужчиной был Малфой. Тем более, если этим мужчиной был Малфой!

***

Так тщательно внушаемый настрой треснул, стоило Гермионе увидеть Драко с палочкой в руках перед столом, на котором стояли миски, наполненные овощами, блюдца с пряностями и мясо, что ожидало своей участи на разделочной доске.

Пока Джинни кривилась и подначивала Блейза, пробуя его коктейли, пока Пэнси вгоняла в краску Гарри, когда смотрела, как плавки, точнее сказать, шорты поднимались, образую шар воздуха над водой, Грейнджер сжимала покрытый корочкой льда стакан обеими руками.

Ей определённо стоило остыть. Ополоснуться в бассейне, возможно, выпить больше и похрустеть кусочком льда. Но вместо этого она протянула Блейзу второй стакан, предварительно прикоснувшись к стеклу кончиком палочки, тем самым охладив. Забини подмигнул ей, когда она ткнула пальцем в бутылку огневиски.

— Лёд не нужен, — сказал он, когда Гермиона смущённо указала подбородком на наполненное ведёрко. — Драко не мешает алкоголь со льдом. Не обращай внимания, — парень усмехнулся и махнул в сторону Малфоя рукой. — Замашки нашей принцессы. Говорит, что так портится весь вкус.

Затылок покалывало, пока Грейнджер шла к Драко, отвернувшись от друзей.

— Эй! — воскликнул Гарри. Он взмахнул руками, отчего на Гермиону попали капли воды, и поплыл в сторону от Паркинсон, которая с прищуром надвигалась на парня. — Прекрати! Пэнси, Годрик хва…

Грейнджер хихикнула, когда Пэнси, подпрыгнув, повисла на голове Поттера и погрузила его под воду. Гермиона перевела взгляд на Драко и поставила стакан на стол.

— Это мне? — он сла́бо улыбнулся, смахнув чёлку со лба. — Заботишься о степени моего опьянения, Грейнджер?

— Просто ты не подходишь к нам, — она непринуждённо пожала плечами и заметила, что взгляд Малфоя упал на её шею. — Подумала, что тебе здесь жарче, чем нам там, но Блейз сказал, что ты не любишь лёд в огневиски.

Драко кивнул.

— Ну, я ведь волшебник, как-никак. Могу себя немного остудить, если потребуется, не думаешь? — Грейнджер уже подумала, что он явно намекал на её излишнее вмешательство и хотела извиниться, прежде чем уйти, но Малфой её остановил: — Я поддерживаю охлаждающие чары, чтобы не залиться потом здесь перед огнём и под солнцем и… И да. Я не добавляю лёд в огневиски.

— Ты пил эльфийское вино со льдом, — прозвучало обвиняюще, и Драко засмеялся.

— А ты насколько хороша в наблюдении за тем, что я делаю, Гермиона?

Пришлось сглотнуть. И сглотнуть ещё раз, пока взгляд Малфоя насмешливо бегал по её лицу, а наглая, самодовольная улыбка украшала его красивые губы. Гермиона сделала глоток коктейля и даже спрашивать не хотела, где Блейз успел взять маракуйю, кусочки которой, она боялась что могут застрять в зубах.

— Мне нравится сочетать разное и порой несовместимое на первый взгляд. — В воздух поднялись овощи, и рука Драко с зажатой палочкой стала подрагивать, вырисовывая руны. Грейнджер узнала одну или две связки, но не больше. Это озадачило. — Соль и сахар. Карамель и вяленые морепродукты. — Гермиона скривилась, а Драко хмыкнул. Красный перец упал в миску ровно нарезанными кубиками. Драко подхватил жёлтый пузырёк и, капнув каплю прозрачной жидкости, вдохнул аромат, наклонившись к миске. — Мороженое и вино. Снеки и клубника.

— Малфой, — Гермиона засмеялась, но не сводила взгляда с томатов, что пари́ли в воздухе. — Это ужасное сочетание.

— Думаешь? Как ты можешь говорить столь уверенно о том, чего не пробовала? — он не смотрел на неё, вместо этого парень подхватил белую бутылочку с соусом и смешал его с сухой копчёной паприкой в блюдце.

— Не обязательно пробовать, чтобы понять, что это может быть ужасно.

Теперь он обратил на неё внимание.

Господи боже, Мерлин и все Святые.

Нарезанные томаты резко плюхнулись к перцу, словно Малфой потерял контроль над невербальной магией. Капля сока попала Гермионе на грудь и Малфою на живот. Голый живот с высеченными кубиками пресса. И время будто остановилось. Словно сами боги давали им возможность проследить за спускающимися каплями сока по коже друг друга. Грейнджер резко втянула воздух через приоткрытый рот, когда Драко поддел каплю и нарочито медленно поднёс указательный палец ко рту. Зажав подушечку пальца между губ, уголки которых подрагивали, Малфой простонал.

Придурок!

Гермиона схватила маленькое полотенце и вытерлась, бросив на него раздражённый взгляд.

— Иди сюда, Грейнджер.

— Что, прости?

Драко закатил глаза и ещё раз махнул рукой Гермионе, показывая на стол перед собой.

— Я же вижу, в каком недоумении ты находишься, не узнавая связку рун. Я хочу показать, если ты не против.

О. О-о… Она совершенно не против. Она очень даже за.

Гермиона обошла стол и встала рядом с Малфоем. Услышав, как он громко щёлкнул языком, Грейнджер не успела спросить: «что?», когда сильные руки обхватили её плечи.

Драко поставил её перед собой. Он стоял позади неё и дышал в макушку. Драко Малфой наклонился, практически положив свой подбородок ей на плечо.

Гермиона снова обхватила бокал двумя руками и сделала большой глоток.

— Итак, Грейнджер, — Драко упёрся руками в стол, касаясь предплечьями её тела по обе стороны. Поймал её в ловушку. Западню из такого нужного охлаждающего заклинания, который исходил от его тела. — Давай посмотрим, насколько сильно я смогу пошатнуть твоё мировоззрение насчёт несочетаемости, что скажешь?

Гермиона прохрипела «да» в свой стакан и почувствовала прикосновение его пальцев к своим. Драко забрал у неё напиток и поставил на стол; его тело прижалось к её спине, когда он немного наклонился вперёд.

— Где твоя палочка?

— Ох, она… Она там, я сейчас принесу, — Гермиона подалась вбок и была остановлена правой рукой на своём животе. Господи, ей было стыдно оттого, как она вздрагивала от обычных прикосновений, когда Драко, казалось, не испытывал никакой неловкости. Будто стоять вот так было самым обычным делом для них.

— Не стоит. Будем квиты. — Он вытянул руку с зажатым древком боярышника перед собой. — Хватайся, Гермиона.

Она облизала губы.

Хватайся. Хватайся. Хватайся.

Где-то на периферии она слышала смех и весёлые крики друзей, которые плескались в бассейне. Спиной она ощущала обжигающе-охлаждающее заклинание и чувствовала, как поднимается грудь Драко, соприкасаясь с её лопатками. Повернувшись немного влево, она наткнулась на его плечо, обросшее мышцами за годы занятий квиддичем. Каким же широким он был. Ей ничего так не хотелось, как повернуться и провести взглядом по каждой из синих вен, которые выделялись на бледной коже.

Гермиона подняла руку и, прикоснувшись выше, чем необходимо, провела пальцами по предплечью Малфоя. Она скользнула подушечками пальцев по сухожилиям и переплетению вен, задела ободки холодного металла и обхватила его кисть своей ладонью. Господи. Глазам уже некуда закатываться. Ещё немного, и она просто увидит свой мозг. Магия Драко хлынула в неё. Из его палочки в её руку, из его руки в её организм. Напористая, бойкая и неукротимая магия, от которой по телу Грейнджер побежали мурашки.

— Ты ей нравишься, Грейнджер. — Шёпот в раковину уха ей тоже нравился… Очень нравился, но если он не прекратит, то Гермиона станет одной из тех, кому он ухмылялся в школе, слыша громкие восторженные визги, ставящие оценку его ягодицам. — Смотри. Когда я изучал кулинарную магию, Бубси показала мне, что главное — это умение совмещать бытовую магию и магию кухни.

Когда мясо для стейков поднялось в воздух, Гермиона чувствовала порыв волшебства, который вкладывает Драко: мягкий и резкий, рассыпчатый и целостный, сочетаемый и несочетаемый в одном флаконе. Поднявшиеся в воздух специи и пряности окружили нарезанные стейки и прилипли к ним со всех сторон. Капли жидкостей из бутылочек без подписей скользили по кусочкам, проникали между тканей и смешивались между собой, создавая невероятный аромат маринада.

— Так много сахара, — сказала Грейнджер удивляясь. Драко хмыкнул ей в шею.

— Как бы сильно я ни любил сладкое, мясо не будет таким.

— Это что? Горчица и халапеньо? И… Господи, мёд? Малфой, мы точно выживем после этого ужина?

— Грейнджер, мы не только выживём, но и будем живее всех живых. — Она замерла, ощутив его вторую руку на своём животе. Её рука на его руке дрогнула, и несколько капель соуса упали на стол. Она впервые увидела намёк на беспорядок, и виной всему стало её оцепенение. — Выдыхай, Гермиона. — Рвано выпустив застрявший в горле воздух, она услышала то, отчего её колени подкосились: — Хорошая девочка. Вот и всё, это было не так страшно, правда?

Ох… Гермиона потрясла головой, прогоняя морок его голоса, окутавший сознание, и увидела, как аккуратные кусочки будущих стейков легли на раскалённый гриль.

— Овощи.

Скреплённые руки медленно выводили руны, поток магии вибрировал под кожей и, будто с ювелирной точностью, нарезанные овощи отправлялись прямиком к шипящему мясу. Гермиона всеми силами старалась не заострять внимание на большом пальце Малфоя, который выводил круги по ободку впалого пупка. Он изредка напоминал и о других четырех, которые прижимались к её коже, словно хотели с ней срастись или погрузиться внутрь.

Внутрь.

Годрик, помоги ей. Она до сих пор его соблазняет? Или что это вообще?

— Ты холодная. — Услышала она рядом с ухом. Волосы защекотали шею, и, будто по команде, желание хлынуло вдоль по позвоночнику.

Ей было жарко. Ей внутренности горели. А когда Драко снял охлаждающие чары, Грейнджер и вовсе накрыло волной жара, исходящей от огня. Но что-то было не так. Малфой опустил их руки, оставляя палочку на столе и, не переплетая пальцы, накрыл её ладонь своей.

— Солнце зашло. — Она посмотрела вверх, обнаружив, что лучи калифорнийского солнца спрятались за низкими грозовыми тучами. — Кажется…

— Ребят, — Блейз, только что вышедший из бассейна, подошёл к их столу. Вторгся в созданное ими волшебство! Грейнджер едва не захныкала, ожидая, что потеряет ощущение тела Малфоя рядом с собой. Но Драко не двигался, наоборот, ей показалось, что он ещё ближе прижал её к себе. Так близко, что она могла почувствовать его длину… — Кажется, погода портится, — Блейз хитро прищурился, когда на миг опустил взгляд куда-то ниже уровня их глаз. — Мы подумали перенести всё в дом, пока вы здесь, ну, закончите. Ладно? Не задерживайтесь, потому что мы голодные.

Драко хмыкнул ей в волосы, когда Блейз подхватил стоя́щую Джинни возле бассейна ипрыгнул с ней в воду, заглушая этим крик ведьмы.

— Почему он не сказал нам, к кому именно мы идём?

Драко слегка отстранился от Гермионы и магией перевернул мясо. Ей нравилось, как он держался за неё. Ощущение его кожи, прикасающейся к её собственной, вытворяло с её эмоциями нечто невообразимое. Она только надеялась на то, что Драко ощущает то же самое.

— К нам. У нас есть всё необходимое для продолжения.

— У нас тоже есть…

— Грейнджер. В вашем доме нет даже хлеба. О чем ты говоришь?

Ей не хотелось спорить. Она просто надеялась, что это не прекратится. Не оборвётся в один миг, как тогда.

Человек не обнимает человека, когда тот ему неприятен. Человек не будет так трогать другого человека, если бы не чувствовал влечения.

В движениях Малфоя было опасение. В каждом взмахе его пальца по животу Грейнджер чувствовала легкую дрожь. Она на секунду задумалась, прежде чем сделать то, о чём грезила с момента, как встала спиной к Драко.

Она повернулась в его руках к нему лицом, наткнулась лбом на его опущенный подбородок и слегка отклонилась, чтобы заглянуть в глаза: тёмные, полные невысказанных слов, наполненные до краёв неозвученными желаниями. Драко провёл рукой по её спине и, на секунду задержавшись в воздухе рядом с поясницей, наклонил голову к плечу, прежде чем положить ладонь и прижать Грейнджер к себе.

— Сейчас сгорит, — тихо, но так отчаянно прошептал он ей в лицо, наклоняясь. Ближе и ближе. Совсем не оставляя пространства между их губами. От него так вкусно пахло. Свежестью и корицей. Его хотелось облизать, найти все слабые точки, проводя по которым она услышала бы те звуки, какие он издавал иногда на тренировках. Она хотела услышать его голос: хриплый, молящий о продолжении. Хотела видеть его на пике взрыва. Она хотела увидеть его член, упирающийся ей в живот, она даже начала опускать взгляд, и… Малфой цокнул, а Гермиона хихикнула, когда кончики их носов соприкоснулись, и искра тока ужалила обоих.

— Гермиона?

— Да?

— Ужин. Сейчас. Сгорит.

Она тоже. Господи, она тоже сейчас расплавится прямо здесь в его руках.

Драко поддел тонкую полоску лифа бикини на её плече и несильно потянул вверх. Его рот приоткрылся, словно он хотел прикоснуться им к её плечу и коже.

— Крепкие, — он сам себе кивнул и, наклонившись, провёл носом по раковине уха. — Запомни этот момент, потому что сейчас твои глаза горят неистовостью, которая тебе так присуща, которая так нравится всем; по которой я узнаю тебя из сотни других. Запомни момент, на котором мы остановились, ведьма, потому что я собираюсь начать именно с этого.

Лямка на её плече с отчётливым звуком шлепка вернулась на место, и Драко отступил на шаг назад от Гермионы.

Никогда ещё она не чувствовала себя такой пустой и лишённой уюта, как сейчас.

Никогда ещё она не чувствовала такого жалящего желания, которое тонким слоем искр перемещалось по её коже в поисках его прикосновений.

Никогда ещё Грейнджер так сильно не была уверена ни в чём, как в том, что влюблена в этого мужчину, который умеет готовить, сочетать, казалось бы, несочетаемое, и который одним прикосновением заставил её магию искрить, а тело сжиматься в предвкушении.

***

Язык болел. Мерлин, у Драко так болел язык, от того, как сильно он упирался им о сомкнутый ряд зубов, как о единственную преграду, благодаря которой, сдерживал рвущиеся на волю слова:

— Ты убиваешь меня, Грейнджер. Возьми уже! Возьми, драккл побери, сколько тебе нужно. Бери — всё. Без остатка. Не оставляй шанса выпутаться из этого. Давай отбросим всё: одежду, гордость, стыд. Смотри на меня. Целуй меня. Задуши меня своими прекрасными ногами, сожми мою голову своими бёдрами. Позволь любить тебя. И продолжай смотреть, ради всего святого, только продолжай.

Гермиона ушла до того момента, когда он успел напортачить из-за шквала распирающих эмоций. Мерлин, она выглядела такой нежной и властной, когда повернулась к нему. Как по-хозяйки и собственнически её глаза ласкали его лицо: губы, скулы, даже чёртовы брови. Малфою подумалось, что она заметит светлые веснушки, которые он ежедневно и тщательно скрывал чарами гламура. Ему всегда казалось, что они портят его лицо; такие… слишком солнечные, слишком, как у Грейнджер. Их было мало, не больше пары десятков, прямо на переносице и крыльях носа. Но сейчас так хотелось показать их ей.

Мы похожи. У меня есть тоже самое, что и у тебя. Смотри.

Малфой чувствовал её грудь своей. Ощущал её затвердевшие соски, самую малость плоти, которая натянула ткань лифчика, после того как Драко поддел белую бретельку и провёл пальцами по загорелой коже. Его внимание привлекла маленькая родинка, что спряталась под лямкой-людоедкой. Родинка, которая была похожа на снежинку с краями из витиеватого узора.

Прекрасна.

Всё казалось нереальным. Драко даже надавил ногтем большого пальца на подушечку среднего, думая, что слабая боль приведёт его в чувство и он проснётся. Его сердце так неистово колотилось о рёбра, будто он только что отыграл матч с Гриффиндором и вырвал снитч у Поттера из-под носа. Он молился Цирцее, чтобы Гермиона не заметила его срывающегося шёпота и натянувшего шорты члена.

Но она заметила. Почувствовала. Десяток ярких вспышек в её глазах и краснеющий кончик носа тому являлись подтверждением. Она хотела увидеть его, чего Драко совершенно не мог позволить. Не сейчас.

Она увидит, — напевала извращённая часть мозга, которая толкала на высматривание её силуэта в окне дома напротив каждый вечер каждого дня последней недели.

Ему понравилось прижиматься к ней. Он не мог назвать это тисканьем, но это было похоже на прелюдию: медленную, дразнящую нервы и расплавляющую мозги.

Губы Драко были так близко к её коже, прямо в том месте, где он заметил ещё одну родинку, к которой захотелось прижаться ртом. И он почти, почти успел!

Грёбаный Блейз, грёбаные тучи и грёбаное всё, что помешало им! Драко не впервые находился так близко к Гермионе, но к почти-голой-непростительно-соблазнительной-Гермионе впервые.

Малфой был искренне удивлён, когда она подошла к нему. С момента их посиделок прошло уже около часа, и Грейнджер видела, что его выпивка закончилась. Но это разве повод? Разве они не обладали магией, циркулирующей по венам и облегчающей жизнь в бытовых вещах? Но она пришла к нему, предложила выпить и не отказала, когда он поманил её к себе…

Драко испытал все существующие и возможные подрагивания конечностей, когда Гермиона встала перед ним. Эти волосы. Мерлин милостивый, разве так бывает? Разве мог хоть кто-то источать такой сексуальный аромат? Он хотел зарыться в них носом, достать до затылка и укусить за шею. Мягкие кудри щекотали ему щёки, лезли в глаза, и, прости Салазар, он даже вдохнул несколько волосинок и чуть не закашлялся, когда стал говорить.

Но было так мало.

Хотелось больше.

Драко хотелось сорвать с себя футболку и ощутить мириады просыпающихся мурашек от скольжения её волос по торсу. Хотелось развернуть её, сжать тонкую талию руками, поднять, поймать удивлённый взгляд, ухмыльнуться и опустить задницей на стол. Ему хотелось ощутить приятное давление оттого, как сильно он прижался бы к лобковой кости членом. Хотелось потереться о неё и проглотить звуки, которые она бы издала. Хотелось провести пальцами по её бедру, коснуться золотистой кожи охлаждающей магией и почувствовать её дрожь.

Их ужин едва не сгорел, пока Драко не отводил взгляда от того, как Гермиона слизывала соус с нижней губы. Тот самый соус, от которого она морщила нос и передёргивала плечами, словно ей было физически неприятно смотреть, как он смешивал солёную карамель, крекеры и бруснику.

Он завидовал грёбаной ложке. Ложке, которую Грейнджер, постанывая, облизывала. Её ресницы трепетали, а на лице расцветало выражение благоговения. Он в жизни бы не подумал, что способен испытать эстетический оргазм от того, как кто-то ел пищу, приготовленную им.

Наблюдая за картиной, развернувшейся перед ним, Драко не к месту вспомнил о семейных обедах и ужинах в мэноре. Вспомнил о матери, которая спускалась к каждому приёму пищи, словно с ними обедала королева Англии; о себе, о том, как проснувшись он не мог войти в гостиную в одном халате, не мог позволить себе выйти из спальни в белье или спальных штанах. Малфою и в голову бы не пришло такое: выглядеть неподобающе перед родителями. Но сейчас, сидя в шортах и футболке, с босыми ногами напротив Гермионы, которая так и осталась в купальнике, он подумал: был ли у него шанс на совместный завтрак с ней? Как бы она выглядела после сна? Что было бы с копной её волос? Драко уверен, что её причёска, должно быть, выглядит невероятно огромной после пробуждения. В какой одежде бы она предстала перед ним? Или какая часть её тела осталась бы прикрытой, а какая открытой для него?

Драко мог представить Гермиону в своей квартире, которую приобрёл совсем недавно, недалеко от Мунго, в маггловской части Лондона. Мог представить Гермиону, окружённую его запахом; мог вообразить, как проводит по отпечаткам её пальцев рук, оставленных на тёмной глянцевой поверхности кухонного островка.

Он хотел видеть её в своём доме.

Он порабощён женщиной, которая даже не догадывается об этом.

Драко мысленно взмолился Салазару, чтобы она дала ему шанс показать, как, чёрт возьми, они нужны друг другу. Как она нужна ему. Малфой слишком эгоистичен, чтобы позволить ей так просто избавиться от него, после того как она разрешила к себе прикасаться и чувствовать тепло своей кожи под ладонями.

Ещё ему безмерно нравилась эта атмосфера. Нравилось ловить взгляды Гермионы на себе, когда Блейз рассказывал очередную шутку. Улыбаясь, она смотрела на него большими, тёплыми глазами, словно желала убедиться, что Драко понимал и принимал общее веселье. Он мягко ухмылялся и едва заметно кивал ей в ответ, по большей части потому, что уже ранее слышал эти истории от друга.

Когда Драко вытянул ноги вперёд, то случайно задел её пальцы на ногах, которые оказались холодными. Он дотронулся до своей палочки, лежащей рядом на столе, и, наложив на неё лёгкое согревающее, прикоснулся к щиколотке Гермионы. Поймав её взгляд, он шлёпнул ногой по деревянному полу и, приподняв правую бровь, втиснулся своей стопой под её. Поколебавшись, Гермиона закусила губу и, медленно приблизившись ко другой ноге Драко, поставила вторую стопу поверх его. Её щёки покрылись румянцем, когда она посмотрела на его руки, на которых волоски встали дыбом из-за мурашек.

— Салазар, это так… — Драко взглянул на Пэнси, которая махала рукой в открытый рот. Гермиона хихикнула, а Малфой улыбнулся. Он знал, что Пэнси любит острое. Чем острее, тем лучше. Поэтому для неё он приготовил отдельный соус для мяса. Сказать по правде, даже он не вынес бы такого количества разных сортов перцев для одного соуса. — Очень-очень горячо… Это, Мерлин…

Поттер сглотнул, от картины перед ним: Пэнси убрала часть волос назад, собрав их на затылке, а короткие пряди прилипли к раскрасневшейся шее. Когда из её глаз скатились слёзы, Гарри напрягся, растерявшись на мгновение. Драко понимал, что это слёзы счастья, ведь знал Паркинсон всю жизнь. А вот Поттер засуетился: схватив стакан с водой, он бросил туда несколько кусочков льда из охлаждающей чаши на столе, встал и подошёл к Пэнси.

— Выпей, — он поставил стакан рядом с её тарелкой и хотел сесть на своё место рядом с Драко, но вцепившаяся в предплечье рука остановила его.

— Это великолепно! — Пэнси невербально притянула к себе стул Гарри и толкнула его на него, оставляя парня рядом с собой. Гарри окаменел. Паркинсон засмеялась и навалилась ему на плечо. — Тебя так легко вывести на эмоции, Гарри Поттер. Передай мне, пожалуйста, соус, — проговорила она, забрасывая в рот кусочек лепёшки.

— Ещё? — Гарри захрипел, глаза распахнулись, словно он услышал что-то настолько устрашающее, что готов был встать перед ней, защищая от обидевшего её продукта питания.

— М-м, да. Не хочешь попробовать? — Пэнси обмакнула лепёшку в поставленную Гарри пиалу рядом с её тарелкой и протянула ему.

Драко отвлёкся, почувствовав вибрацию тела Гермионы. Ведьма поджала губы, и ему на секунду показалось, что она думала о том же, о чём и он. Заманчивым предложением было прикоснуться к коже девушки, которая тебе нравится, — так, скорее всего, думал Поттер, — ведь Пэнси протягивала ему еду из своих рук.

Не прошло и секунды, как Гарри наклонился и ртом забрал кусочек лепёшки у девушки, задев губами её пальцы.

Драко поднёс бокал к лицу и усмехнулся.

Пэнси прогнёт его. Прогнёт и отнимет у Малфоя друга.

Ему нравилась решительность Паркинсон. Её прямолинейность не знала границ, пока дело не коснулось Гарри. Но даже если у неё и были какие-то сомнения на его счёт, то все они явно испарились после того, как Блейз показал комнату Поттера, в которую он отправился переодеваться, пока остальные накрывали на стол.

— Ты и правда умеешь удивлять, Малфой. — Младшая Уизли поставила перед Блейзом, сидевшим с левой стороны от неё, пустой бокал из-под вина, и тот без вопроса, словно интуитивно, наполнил его, заигрывающе улыбаясь, будто только этого и ждал. — Что мы ещё не знаем о тебе?

Драко наклонил голову к плечу. Почувствовав лёгкое давление на свои ноги, он испытал прилив тепла в груди.

— Могу научить тебя, как перехватывать квоффл и при этом не падать с метлы. Как тебе такое умение, Джиневра?

— Такое случалось всего лишь раз! — ответила она усмехнувшись. — Тем более хочу заметить, мы всё же вас сделали перед выпуском. Так что не стоило красоваться своей задницей перед гриффиндорскими трибунами, когда на кону стоял ваша победа или поражение.

Драко злобно прищурился, а Грейнджер покраснела.

— Ну, раз уж мы тут заговорили о проигрышах, — вклинился Блейз, — спешу напомнить, что мы выиграли три игры подряд. В том числе одержали победу и над вами, перед итоговыми соревнованиями.

Уизли щёлкнула языком, провела пальцами по ножке бокала, собрала конденсат и сделал вид, что бросает в Блейза капельку.

— Ты ведь не хочешь со мной спорить, Блейз Забини.

— Мне нравится с тобой спорить, детка. Ты само очарование, когда выкрикиваешь все эти ругательства и непотребства.

— Правда?

— Да. — Блейз развернулся, подался вперёд, уперевшись локтями в стол. — Твоё лицо сливается с цветом твоих волос, и ты вся такая, — он потряс руками возле своей головы, — разъярённая становишься. Прикоснись и пальцы обожжёшь. И да, — он самодовольно повёл плечами, — я бы поймал тебя. Снова.

— Я ведь послала тебя к дементору в зад, когда ты сделал это в моё, прошу заметить, первое и единственное падение.

— И сделал бы ещё тысячу раз. Тебе и просить меня не нужно.

— Но я могу попросить тебя отвалить!

Блейз ярко улыбнулся.

— А я прижму тебя ближе к себе, детка. И буду наслаждаться титулом спасателя, которым ты будешь считать меня на самом деле, даже если с этого грязного языка, который мне, кстати, очень нравится, будут слетать одни лишь проклятия!

Драко смотрел на разворачивающуюся перепалку перед собой и задумался: когда эти двое успели узнать друг друга так хорошо? Случайные на первый взгляд касания, странные улыбки, которые понимали, казалось, лишь двое. Вино, которое пила Джинни, отличалось от других, и Блейз, зная об этом, только его и наливал. А то, как он разрезал её стейк на три странные части, будто делал это уже не впервые или точно знал, как именно она предпочитает есть…

Мерлиновы яйца! Они же…

— Вы трахаетесь.

Драко повернулся к Пэнси, которая наблюдала за всем этим с открытым ртом и, видимо, даже не поняла, что сказала это вслух, пока вилка Блейза со звоном не ударилась о тарелку. Малфой бросил быстрый взгляд на Гарри, оценивая его реакцию на сказанное подругой, и рвано выдохнул, заметив лишь неприкрытое удивление. Никакой злости и палочки наготове.

— Как ты могла молчать, Уизли?! — Пэнси повысила голос, а Гермиона выпрямилась. Драко перевёл взгляд на Грейнджер, почувствовав, что она убрала свои ноги с его. Он нахмурился. — Как, драккл побери, вы могли это скрывать? — она направила столовый нож в сторону Блейза: — От тебя я вообще такого не ожидала, предатель!

— Боже, — Гермиона повернулась к Джинни, — скажи что-нибудь, пожалуйста, Джинни, Пэнси же сейчас взорвётся, — шикнула она.

— Ты тоже знала? — Теперь Драко напрягся, когда Паркинсон распахнула глаза от удивления, смотря на Гермиону.

И правда, знала ли Грейнджер? И вообще, какое это имеет значение?

Драко только хотел открыть рот, вдруг осознав: а что собственно мы тут выясняем? Разве они этого не хотели? Но Джинни его прервала.

— Годрик, собрались святые, посмотрите на них! Это, — она указала на себя и Блейза, — ничего не значит. И это случилось лишь единожды. — Блейз сжал челюсть и сложил руки на груди, демонстративно кивая на каждое её слово. — Вы правда думаете, что я бы вам не сказала, будь это чем-то серьёзным? — она переводила взгляд с Гермионы на Пэнси. — Вы правда так думаете…

— А ты? — Драко толкнул Блейза в плечо.

— А что я? Джинни хотела пространства, я дал ей эту возможность. Она не хотела ничего большего и явно не желала меня видеть, так что я… — он снова пожал плечами, скрываясь за маской наигранного безразличия. — Я просто…

— С чего ты вообще взял, что я не хочу тебя видеть? — Джинни посмотрела на Блейза в упор.

— Может, потому, что ты сбежала из моей кровати?

Мерлин, ещё в спальне Слизерина!

— А как ты себе представлял эту картину? «Здравствуйте, я Джинни Уизли! О, почему я голая, ну, потому что этот идиот развеял мою одежду, превратил в чёртов прах!» Так, что ли?

— Почему, блять, когда я спал? Ты не могла меня разбудить или оставить несчастную записку? Почему, когда я тебя встретил, ты даже не смотрела на меня, только говорила о том, что это хренова ошибка?

— Я оставляла! — Джинни резко поднялась со своего места, ножки стула громко заскрипели об пол. — Я оставляла, ты, придурок, даже не удосужился ответить мне. Как я ещё должна была реагировать на тебя, когда ты проигнорировал наш секс и даже слова не сказал!

Блейз тоже встал, и Драко заметил, как выпрямилась Гермиона, словно была готова повторить их движение. Он нашёл её ногу под столом и слегка придавил своей стопой. Когда Грейнджер обратила на него внимание, он отрицательно качнул головой: не лезь, не сейчас.

Боковым зрением он видел, как Поттер положил руку на карман своих штанов, где, видимо, лежала палочка.

— А это весело, — шепнула Пэнси Гарри на ухо, но слышно было всем. И Драко не мог с ней не согласится.

— Я думал, тебе не понравилось, поэтому ты ушла. И не было никакой записки, Джинни! А на следующий день я не мог тебя найти, потому что я вообще не мог ходить, Салазар, блять, ты самая несносная женщина, которую я знаю!

— О, — Драко поднял руку, выныривая из-за спины Забини. — Это правда. Кажется, в тот день у Тео взорвался котёл на Зельеварении, когда они с Блейзом работали в паре. У тебя ведь кожа тогда слезла, да?

— Мать твою, да!

Ребята тяжело дышали друг напротив друга. Джинни фыркнула и перевела взгляд на его бедро, будто прямо сейчас видела там доказательство словам Драко.

— Ты не…

— Заткнись, Забини! — Джинни схватила палочку со стола и второй рукой ухватилась за футболку Блейза, сжав ткань в кулак на груди. — Простите нас. Мы объяснимся позже.

Прежде чем раздался хлопок аппарации, Пэнси успела выкрикнуть:

— В самых горячих подробностях.

========== Глава IV. «Блейз Забини знал о подвигах принца Киерана, будущего Короля Профурсетии» ==========

Комментарий к Глава IV. «Блейз Забини знал о подвигах принца Киерана, будущего Короля Профурсетии»

идеальная атмосфера.

между строчек так и читается драмиона в этой главе💙

Camila Cabello - Shameless

Ох, блять.

Драко до скрежета под пальцами сжал бортики умывальника. Он чувствовал каждую ледяную каплю, стекающую по лицу. Смотрел в зеркало и наблюдал, как они собираются на остром подбородке.

Он хотел проклясть Гарри. Нет — Пэнси. Мерлин, кого угодно, потому что это слишком… слишком рано. Он не хотел напугать её, не хотел походить на ублюдка-извращенца. Ну, может, он и являлся им, и, возможно, позже Гермиона бы об этом узнала, но сейчас?! Сейчас, когда весь кровоток направлен туда, где находится ширинка?

— Ч-ё-ё-ёрт, — медленно превращая буквы в слова, прошептал Драко и тряхнул головой, забрызгав зеркало в ванной комнате. — Ладно. Всё хорошо? — Голос срывался от вынужденного шёпота. — Салазар, почему это звучит как вопрос?!

Гермиона в его комнате.

Ждёт. Его. На кровати.

Драко нахмурился, вспомнив, что совсем недавно трансфигурировал уютное кресло из старого пуфика, которое в итоге поставил возле окна, чтобы наблюдать за ней.

Грёбаный маньяк!

Гермиона Грейнджер в его комнате, и он понятия не имеет, как должен вести себя, чтобы она не сбежала спустя тридцать секунд.

Отбросив сумасшествие, он мог рассуждать логически: она бы не пошла с ним, не будучи уверенной, что останется в безопасности.

Гермиона не согласилась бы посмотреть фильм? Серьёзно, блять? Это даже звучит по-идиотски. Как она могла так безрассудно согласиться? Неужели она и правда думала, что он сможет сидеть или лежать с ней рядом и просто смотреть в экран с мелькающими картинками?

Но Грейнджер доверилась ему.

И Малфой не должен её подвести. Даже если это грозит передозом возбуждения, лопнувшими яйцами и лихорадкой — Драко справится.

Они понятия не имели, куда пропали Джинни и Блейз и куда отправились через некоторое время Гарри и Пэнси, оставив их одних в этой неловкой ситуации, которая ужасно давила. Он мог поклясться, что слышал стук её сердца, когда их молчание затянулось.

Он обещал ей продолжить с этих чёртовых лямок, но сидел и не мог пошевелиться. Просто смотрел на неё, — рассматривал, — сказал бы он. Замечал всё больше и больше мелких деталей, которым раньше не придавал значения: россыпь веснушек на груди, таких манящих и тёплых. Едва заметную родинку на переносице. Красные, словно натёртые о шерстяной свитер, — которые она так любила — ключицы, но он знал, что это всего лишь загар, который, возможно, доставлял ей неудобство. Драко обязательно спросит её, не желает ли она воспользоваться обезболивающим зельем, как только покинет эту проклятую ванную.

А если она не хотела? Если он просто вторгся в её пространство и нарушил негласное правило, которое повисло между ними, после того как она отвергла его?

Нет.

Драко хоть и был одержим этой ведьмой последние… дни? Недели? Месяцы? Или на протяжении всей школы? Он не мог сказать, когда это началось. Просто она всегда — всегда — находилась рядом. Дышала с ним одним воздухом, делилась странными вещами о мире магглов, втягивала его в беседы. Заманивала в свои сети, а он видел язык её тела — она невероятно чутко откликалась на его прикосновения.

Подхватив полотенце, Драко вытер лицо и отбросил его в плетёную корзину для белья.

— Ладно, приятель. Дружеский просмотр фильма и никаких стояков, — он замялся, держа руку над дверной ручкой, и едва слышно добавил: — Только если она сама не попросит.

Он же джентльмен, в конце концов.

«Накорми, напои, соблазни», — Драко учёл всю последовательность истины, которую вдалбливал отец ему голову, когда парню исполнилось четырнадцать.

Сглотнув, он толкнул дверь и… Мерлин!

Молниеносно вытащив палочку, он нашёл глазами Грейнджер, щурясь от яркого, неестественного света.

— Грейнджер?! — Он сжал челюсть, когда увидел её широко распахнутые глаза, смотрящие на палочку. — Ты… ты в порядке? — Когда ведьма совсем не скромно улыбнулась, он медленно опустил древко, всё ещё прищуриваясь от ослепляющих огней, которые не дали рассмотреть её… — Ох, твою мать…

— Ты не знал, что в твоей комнате есть гирлянды? — Гермиона прыгнула на кровать. На его кровать. В его футболке, едва прикрывающей золотистые бёдра.

Мерлин, она хочет его смерти.

— Это, — она указала за свою спину, — гирлянда. — Под полками с книгами и предметами декора — совершенно безвкусными — тянулась тонкая полупрозрачная нить, на которой на равном расстоянии друг от друга мигали стеклянные капли. — Можно менять интенсивность свечения или сделать так, чтобы они горели постоянно. Смотри, — она поднялась и встала на колени, повернувшись к стене. Подняв руку к полке, она достала пульт с одной единственной кнопкой и позволила Драко проследить взглядом за поднявшейся на бедре футболке.

Драко начал неспешно приближаться. Гермиона радостно указывала на огни, которые с сумасшедшей скоростью меняли интенсивность свечения: от резкого до приятно пульсирующего. Драко видел в карих глазах отражение бликов, которое заставило его сердце сжаться.

— Можем оставить так. Что думаешь? — Драко глупо кивнул, прошептав: «да».

Огни медленно затухали, погружая комнату во тьму, и с той же скоростью постепенно загорались, освещая лицо Гермионы.

Такая красивая.

— Я не замечал её раньше. — О, Драко практически ни к чему не притрагивался без необходимости, потому что проводил здесь время только вечером или ночью. Тогда, когда был уверен, что его не будет видно из окна напротив.

— Она спрятана в глубине полки. Я немного подтянула её вперёд, — Гермиона пожала плечами и шлёпнулась обратно на постель. Оттянув края футболки, она взглянула снизу вверх на Драко и заметила, что его взгляд въедается в её стройные ноги. Эти огни, это место, эта ведьма… Всё это что-то делало с ним. Уничтожало и воскрешало. Он едва не споткнулся, когда сделал шаг назад, испугавшись своих мыслей. — Я… я должна была спросить. Прости.

— Спросить что? — Его голос был похож на шипение змеи. Довольно агрессивной и неудовлетворённой змеи. У Гермионы втянулись щёки, когда она собрала слюну во рту и сглотнула.

— Твоя футболка… Я… я просто подумала, что тебе будет некомфортно, если я останусь…

— Голой. — Цирцея, помоги. — Ты сидела передо мной в купальнике. Я трогал тебя и этот купальник, Грейнджер. — Он наклонил голову к плечу. Мерлин, ему нравился этот вид: слегка согнутые в коленях ноги, его номер — семь — на её сиськах, швы на плечах, которые болтались немного не доходя до локтя. — Тебе не нужно извиняться за это. Мне нравится.

Гермиона несколько раз моргнула и, кивнув, перевела взгляд на стену перед собой.

— Не хочешь что-нибудь посмотреть? — Салазар, ему не показалось, что её голос дрогнул? О чём эта ведьма думала?

Потрясающая ведьма, с алыми щеками, в его одежде.

— За этим мы здесь.

Знала бы Гермиона, сколько сил Драко требовалось, чтобы внешне выглядеть так, словно не он хотел зарыться лицом у неё между бёдер.

Фильм.

Драко увидел с её — его — стороны кровати чёрную коробочку и невербально притянул к себе.

— Ты уже знаешь, какие жанры тебе нравятся?

Гермиона поёрзала, собирая под собой постельное белье в гармошку.

— Всё, что даст Блейз. — Он снял упаковку и бросил её на кровать. Покрутив кассету в руке, он проверил, что плёнка была на одной из шестерёнок, — левой.

— Ты знаешь, что это? — Драко вставил кассету в видеопроигрыватель и обернулся, когда Гермиона подняла коробочку и, не увидев названия, задала вполне логичный вопрос. Вполне обычным голосом, на который он реагировал.

Малфой даже опустил взгляд вниз, проверяя наличие той самой верёвки, которая тянулась от яиц к её голосовым связкам.

Ему бы покурить.

Покурить и втрахать её в эти простыни!

Гермиона выжидающе и заинтригованно смотрела, когда он поднял пульт, щёлкая точно по той кнопке, как его научил Поттер.

Главное, чтобы это не оказались те ужасы про инферналов. Он, блять, этого больше не выдержит. Тем более рядом с Гермионой. Драко просто не мог так облажаться — испугаться грёбаной пародии на реальных существ из их мира.

Когда Драко повернулся, Гермиона тепло улыбнулась, а он застыл возле кровати. О Салазар, неужели вслух сказал?

— Я тоже не особо люблю ужасы, — она снова зажала нижнюю губу зубами и, приподнявшись, прислонилась к изголовью кровати.

Она ожидала, что он сядет? Или ляжет? Драко кинул взгляд на кресло возле окна и снова перевёл на Грейнджер. Она не колебалась. В её глазах не было даже вызова — чистое удовольствие, не прикрытое. Она положила свою ладонь рядом с собой, заметив его смятение и шлёпнула несколько раз.

Пригласила его.

Он сел подобно ей, удобнее поставив подушку за своей спиной. Больше их тела ничего не разделяло. Ничего, кроме слегка скомканного тонкого пледа.

Он усмехнулся, когда Грейнджер вздрогнула из-за раздавшегося грома. Когда они покидали двор, на улице уже пахло свежестью и летним дождём. Запах ненавязчивым шлейфом доносился из окна, сочетаясь с созданной атмосферой полу мрачного интима.

Сексуально.

Всё выглядело до охуения соблазнительно: её левое бедро рядом с его правым — протяни руку, выстави указательный и средний пальцы — прикоснёшься к золоту. Так близко. Пленительно…

Лилейная музыка раздалась из чёрного ободка телевизора. Гермиона выдернула одну из подушек из-под своей спины и положила себе на ноги, закрывая их от Драко.

— Эта история о великих сражениях далёкого прошлого…

Малфой только и мог наблюдать, как поджимались пальцы на её ногах, словно Гермиона вот-вот взорвётся от нетерпения. Мерлин, он сойдёт с ума. Переключив внимание на телевизор, он увидел сооружения замка, высокие пики и раскинувшиеся сады, огороженные изгородью деревьев.

Рассказчик говорил тонким, хрипловатым голосом. От излишней наигранности и пылкости повествования Малфой скривился и подумал: лучше бы он поставил «Ворона». И плевать, что смотрел его уже как минимум четыре раза. Каждый раз он улавливал какие-то новые детали.

Но Гермионе, похоже, нравилось, судя по её слабой улыбке и тому, как редко она моргала, будто боялась что-то пропустить.

— Бесчестная, ослеплённая завистью колдунья, не пожалела ту, которой судьбой уготовано встать подле принца Киерана, будущего Короля Профурсетии. Бедная, изрезанная и брошенная в каменную башню, что тянулась к небу, принцесса Элиана вынуждена коротать свои дни в одиночестве, тоскуя и представляя, как бы сложилась её жизнь, не будь у неё злой мачехи…

На экране показали девушку, одетую в невзрачную одежду, демонстрирующую пышную грудь, обтянутую корсетом. Довольно крупным планом, сказать по правде. Грязная и в некоторых местах разорванная юбка шла вразрез с мерцающей диадемой цвета перламутра на голове принцессы.

Драко фыркнул. Неправдоподобность картины ему не понравилась.

— Какого года этот фильм? — Гермиона впервые посмотрела на него с момента начала.

Он пожал плечами. Не похоже, что фильм был слишком старым. Даже если учесть тот факт, что посмотрел он картин всего ничего, некое представление уже сложилось.

Малфой цокнул, когда Гермиона продолжила щекотать взглядом его щёку в ожидании ответа, и сказал на манер Блейза:

— Это бестселлер, Грейнджер. Смотри. Тебе понравится.

Действия на экране разворачивались довольно стремительно. Принц, будущий король, отправился на поиски принцессы, чтобы взять её в жены по наставлению своего отца. Юная дева была законной наследницей далёких земель, до которых никто не мог добраться.

Как же близко Малфою знакомы эти «традиции», от которых хотелось вытошнить весь ужин.

Первой остановкой принца Киерана стала небольшая деревня, расположившаяся перед высокой горой Муриора, которую, по легенде, охраняли чары колдуньи. Нынешний король предупредил принца о всевозможных искушениях, опасностях и уроках, которые придётся преодолеть, чтобы попасть к принцессе.

Ведь только чары истинной любви способны проложить путь к тому, для кого бьётся верное сердце.

— Я знаю, для чего вы здесь, милейший. — Перед Киераном кланяется мужчина в длинном балахоне с капюшоном, скрывающим его лицо. — Здесь вы познаете первое и главное из правил, без которого не сможете уверить принцессу в силу своих чувств…

Принц отдал поводья своей лошади худому парню и направился за мужчиной в таверну, бормоча что-то себе под нос. Когда кадр сменился, открывая вид на женщин и мужчин полностью раздетых, Малфой замер. Как и Гермиона.

Оба затаили дыхание, рассматривая большую комнату с разноцветным тюлем, подушками, голыми, блять, людьми, фруктами в вазах и льющимся в глотки алкоголем. Кто-то трахался прямо на столе, кто-то же предпочёл быть подставкой для женских ног; другие ласкались и терлись гениталиями о части тел своих любовников, наблюдая за тем, как шлёпают паддлом одного из мужчин, привязанного к своеобразной доске «почёта».

Лицо актёра вытянулось, но Драко не сказал бы, что тот был удивлён. Скорее… рад? К принцу подошла одна из девиц, в одном лишь подобии нижнего белья. Её грудь поддерживала странная конструкция лифчика — без лифчика, без главного атрибута, который скрывал бы шоколадного цвета соски.

Святые угодники, блять.

— Я помогу вам, милорд, — протянув руку, актриса провела по шее принца и притянула его в свои объятия, запуская язык в рот. Её грудь прижалась к его груди, и принц протяжно застонал. — Научу вас, как доставить удовольствие любой женщине. Вы должны быть достойны общества заточённой принцессы. — Киеран уже стоял без рубашки, когда обнажённая девушка потянула его вверх по деревянной лестнице. — Говорят, её красоту не может описать ни один художник. Ни один не мог смотреть на неё, не испытывая прилива крови вот сюда, — она схватила принца за яйца, и Драко показалось, что Гермиона рядом пискнула.

Грейнджер, скажи что-нибудь, Мерлина ради!

Малфой сглотнул.

Во рту как в пустыне — сухо.

Он сжал пальцами простынь под собой и случайно задел мизинцем бедро Гермионы.

Она горела. Пылала, как в аду, если бы тот существовал.

Не шевелясь, он перевёл взгляд, стараясь поймать выражение лица Грейнджер. Она тяжело дышала, рот был приоткрыт, но глаза, Салазар, так широко распахнуты, а зрачки чернее самой тьмы… Гермиона следила за движениями актёра на экране, забывая при этом моргать.

— Мой принц… — снова заговорила дама, отбрасывая в сторону ткань, прикрывающую треугольник тёмных волос. — Будущий правитель Профурсетии, законный наследник земель Нефритовых пенисоломен и хозяин садов Ебляндии, извольте хорошенько отлизать мою вагину.

— Блять.

Драко не понял, что сказал это вслух, когда Киеран опустил женщину на деревянные ступени, не добравшись до комнат. Он встал на колени и начал медленно вести руками по её бёдрам, не торопясь, раскрывая её шире перед собой.

— Малфой…

Салазар.

Драко почувствовал, как дёрнулся его член. Кровь в венах нагревалась. Его пульс так сильно участился, что закружилась голова. Он завёл руку назад и, вытянув подушку из-за спины, бросил её себе на ноги, прижав сверху рукой.

Это всего лишь физиология.

Это нормально, что его член реагировал, когда справа от него доносился аромат цитрусов, подгоняемый прямо в носоглотку летним ветром из окна, а на экране мужчина лизал даме клитор, погружая пальцы во влагалище.

— Драко!

Малфой сжал кулак, зажав между пальцев мягкое постельное бельё, и сильнее придавил подушку к паху, то ли для того, чтобы почувствовать хоть какое-то давление, то ли в желании избавиться от пульсации. Он растерянно стал искать чёрный пульт, который, Мерлин, оставил на полке возле телевизора.

— Да, Гермиона? — спросил он как ни в чём не бывало, понизив голос так, что горячий шёпот обжёг губы.

Её колено дёрнулось, когда из динамиков раздался мужской стон.

— Используйте язык, принц. Проникните им в мою девочку, что так отчаянно нуждается сейчас во влаге, — женщина запустила свои руки ему в волосы, насаживаясь на лицо. — Вот так… Давайте же, милорд, прошу-у-у!

— Оседлай меня, — принц сжал её ягодицы и подтянул ближе. Задница дамы свесилась со ступенек, но принц прижимал её к себе так сильно, что кожа под его пальцами покраснела. — Трись о мои губы. Кончи на мой язык…

Малфой прикрыл глаза, шумно выдыхая.

Ебучий Блейз.

Блейз, мать его, Забини!

Он убьёт его нахрен. Заавадит, сядет в Азкабан, так и не попробовав построить отношения с ведьмой, сидящей в дюйме от него, считает его законченным психом, который смотрит на то, как трахаются люди на экране, и не спешит ничего делать, потому что его член настолько твёрд, что больно пошевелиться.

Это возбуждало. И это просто невыносимо. Драко чувствовал себя мазохистом.

Ему хотелось заткнуть её — актрису, стонущую под таким же второсортным актёром, который слишком быстро перешёл к пальцам. Слишком быстро воспользовался языком…

— Это точно не ужасы, Драко, — хрипло сказала Гермиона, и Малфой наконец посмотрел на неё: на пылающие скулы, влажные губы и широко распахнутые глаза. Ведьма смахнула волосы с левого плеча, обнажая шею; вена пульсировала так сильно, что он хотел приложить к ней пальцы и посчитать пульс, который явно зашкаливал.

Язык кольнуло.

Он хотел её облизать. Чтобы мокро и влажно; чтобы открылась и позволила достать до её мурчала в глотке; чтобы услышать протяжный стон со вздохом в своё ухо.

— Не ужасы, Грейнджер.

— Я раскрою твои влажные складочки, Матильда… — Драко повернулся к экрану. Он даже не понял, откуда и когда принц узнал, как звали работницу дома удовольствий. Малфой скривился, услышав следующее: — Хочешь его? — поднявшись, принц Киеран распустил шнуровку на штанах и, вытащив член, шлёпнул им по щеке бедняжки. Актриса, видимо, подобного не ожидала, потому что на секунду растерялась. — Хочешь почувствовать, как мой ствол пробьёт эту лунку? Я проложу скользкий путь в твоей пещерке, дотянусь до…

— О, господи…

Грейнджер закрыла глаза ладонями, помотав головой в разные стороны.

— Выключи это.

Да он бы с радостью.

Только пульт далеко, голова не соображала, а она сидела рядом, открывая вид на свою спину с выделяющимися лопатками, обтянутыми его футболкой.

— Что тебя смущает, Гермиона? — Он взмолился про себя Цирцее и проклял свой язык одновременно за сорвавшийся следующий вопрос: — Тебе не нравится то, что ты видишь?

Грейнджер резко вскинула подбородок и повернулась к нему.

Злая. Взбешённая. Горячая.

— Выключи сама, — он повёл подбородком в сторону, указывая на полку, где лежал пульт. — Раз ты трусишь смотреть взрослые фильмы, пожалуйста, — Драко фыркнул, но одним глазом уловил оттенки эмоций, молниеносно отразившихся на её лице: неверие, смущённость, удивление…

— Я не трусиха, Малфой! И ты прекрасно об этом знаешь. — Кудряшки выбились из высокого пучка, что она наспех завязала, и упали ей на лицо. Такие же непокорные, как и она сама. — Просто это…

Он даже приподнялся и, ругнувшись про себя, сел более удобно. Незаметно для Гермионы он засунул руку под подушку и слегка поправил член, чтобы тот не упирался в шов. Мурашки хлынули по плечам, когда на экране принц нагнул даму и вошёл в неё сразу на всю длину, вырвав пронзительный крик то ли боли, то ли удовольствия.

Неожиданное сравнение с журналом «плей-ведьма» пришло Малфою в голову. Если бы к магическому журналу добавили озвучку и снимали подобные сцены на колдо, главный редактор купался бы в галеонах.

— Что «просто», Грейнджер? — прорычал он.

— Всё это, — она указала на телевизор, — это… это отвратительно! — выпалила ведьма на одном дыхании.

Отвратительно?

Стук сердца.

Мгновение и осознание.

Твою мать.

— Мерлин…

Стон за стоном. Крик за криком. Шлепки плоти и скрип деревянных полов…

Драко хотел зажать Гермионе уши и ещё больше хотел извиниться перед ней за то, что ей пришлось терпеть.

Какого драккла она молчала?

— Грейнджер, — Драко сел, поджав под себя ноги, и повернулся к ней корпусом. — Я, чёрт возьми, я не знал… — он мотнул головой, не смотря на неё. — Я не думал, что тебе… тебе отвратителен секс.

Салазар, он такой идиот.

Вот почему она оттолкнула его тогда в классе. Вот почему смотрела на него такими большими глазами. Это не было возбуждением. Он просто… просто позволил себе прикасаться к ней, не спросив грёбаного разрешения. А она — она допускала и терпела, мысленно его презирая.

Те звёздочки в расширенных зрачках, это был страх? Отвращение?Всё, что чувствовал он, она воспринимала, как пощечину? Она не могла ничего сказать, потому что это… Драко не мог поверить, что в характере Грейнджер позволять трогать себя и молча молить о прекращении. Она бы сказала, так ведь?

— Грейнджер. — Она выдохнула ему в лицо. Запах эльфийского вина ударил в нос, будто его окунули в клумбу с сортом роз Баккара. Набравшись смелости, он взглянул на неё. — Прости.

— Плохая девочка, с самой тугой щёлкой… — Шлепок. — Такая непослушная…

— Драко…

— Я не должен, — он протянул руку, желая убрать кудряшку, которая лезла ей в глаза, но на полпути остановился, сжав ладонь в кулак. — Не должен был к тебе прикасаться. Прости, Гермиона. И это, — он махнул рукой в сторону телевизора, — я не знал. Салазар, клянусь, даже не думал, что именно дал мне Блейз.

— Драко!

Он словно её не слышал, продолжал свою тираду, извиняясь и чувствуя горький ком сожаления, который не позволял поступать кислороду в лёгкие.

— Я бы никогда…

— Драко Малфой! — Гермиона запыхтела. — Акцио палочка. — Лоза легла в ладонь, и ведьма взмахом руки выключила изображение на экране. Она сдула волосы, падающие на лицо, и провела ладонью по лбу, собирая испарину. — Драко, я не это имела в виду. — Он сдвинул брови к переносице. — Не это, — добавила она, указывая на него, а потом на себя.

Она казалась ещё более рассерженной, чем до того, как он начал свой диалог.

— Грейнджер, если ты не будешь договаривать свою мысль до конца, я сочту Дамблдора и МакГонагалл лгунами за то, что они незаслуженно наградили тебя титулом умнейшей ведьмы своего поколения.

Чёрт. Ему было больно. Но и напыщенность с гордостью заиграли красками. Если Гермиона считала его недостойным себя, Драко способен доказать ей обратное. Они могут прийти к пониманию, он постарается показать ей, что они могут сосуществовать без секса. Пока. Неужели она и правда не видела, как он смотрит на неё? И неужели думала, что он хочет её только трахнуть?

Драко обязательно придумал бы что-нибудь. Есть много методов, которыми он мог доставить ей удовольствие, не прикасаясь…

— Эти слова, — прошептала Гермиона.

Малфой остановил поток бушующих теорий в голове и составления списка зелий, которые она могла использовать, чтобы применить их для усиления возбуждения на чувствительных точках своего тела.

— Тебе не нравятся…

Она резко его перебила.

— То, что он говорил! — Драко захотелось укусить её! Она никогда не давала ему договорить и донести суть своих слов сразу и до конца. — Мне не нравится то, что он и она говорили друг другу.

Наверное, сейчас плохо думать о том, что ему показалось, будто Гермиона оказалась ближе. Словно притянулась как магнит.

— Грязные разговоры, Грейнджер. — Она кивнула, сглотнув. — Тебе не нравятся разговорчики во время секса?

Она снова отрицательно мотнула головой.

— Тогда скажи мне, что тебе не нравится, Гермиона, иначе я просто сойду с ума в попытках разобраться.

Драко не раздражался. Он искренне пытался понять её. И если она хотела, — а судя по реакции её тела, она хотела, — то должна научиться говорить прямо.

Ведьма разорвала с ним контакт, перевела взгляд на его шею и медленно села в такую же позу, как и он, отбросив подушку, которая лежала у неё на ногах, в сторону. Их колени соприкоснулись. Малфой неосознанно задержал дыхание, когда её ладони легли на его плечи.

— Он говорил отвратительные вещи, Драко.

— Отвратительные? — Она медленно кивнула, облизав губы. — Это какие?

— Щёлка… — Её нос сморщился, и Малфой еле сдержался, чтобы не засмеяться. — Жезлы, пенисы, пещерки… Мерлин, неужели, кто-то считает это сексуальным и способным завести девушку? — Она выждала несколько секунд, прежде чем он ощутил слабое давление на свои мышцы, будто она проверяла его тело и примерялась к нему. — Ты тоже так считаешь, Драко?

Вот оно что.

— По-твоему сексуальнее звучит «киска», Гермиона? — Она втянула воздух через нос, продолжая смотреть на его шею. — Было бы лучше, если бы он сказал ей, что хочет вылизать её киску и почувствовать вкус на своём языке? Отвечай, Грейнджер.

— Да. — Ладони ведьмы скользнули по его бицепсам. — Так лучше. Мне нравятся твои руки.

Не дав ему возможности ответить и осознать произнесённое, она опустила ладони ниже и погладила выступающие вены на его предплечьях. Малфой чувствовал каждую подушечку её пальца, которая оставляла после себя горячий след, сотканный из папиллярных узоров. Её руки слегка подрагивали, что казалось просто очаровательным.

— Что это, Грейнджер? — Она заглянула ему в глаза. Драко повторил её недавнее движение, указав сначала на себя, потом на неё. — Между нами. Что происходит между нами? — Малфой заметил, как опустились её плечи. Он схватил её за руки, когда она начала отдаляться. — Я хочу тебя.

Возможно, он был пьян. Возможно, он сильно пожалеет об этом завтра или через месяц. Но как же стало приятно выдохнуть в неё эти слова. Ударить ими по её губам, чтобы почувствовала всю смесь эмоций, которые жгли его внутренности.

— Я влюблен в тебя. — Её подбородок дрогнул, а рот приоткрылся. Часто заморгав, она потянулась к нему, но Драко остановил её прикосновением своей ладони к щеке. Он провёл пальцами под трепещущими нижними ресничками и продолжил: — Я знаю. Знаю, что это не взаимно. Я не жду от тебя ответа. И не жду принятия. Я просто чувствую это. — Его голос стал грубее, чего он хотел в последнюю очередь. — Оно везде, понимаешь? В глотке, в сердце, в чёртовых костях и крови. Это просто пришло, и я не могу ничего с этим сделать.

Драко поднял вторую руку и взял её лицо в свои ладони. Щёки слегка надулись, губы сложились бантиком, делая из этой ведьмы самое милейшее создание, которое способно покрошить его главную и сильнейшую из мышц в фарш. И он согласен. Салазар, он был согласен на всё, лишь бы ещё вот так вот. Ещё минуту, час, сутки. Вот так напротив неё чувствовать аромат цитрусов, иметь возможность прикасаться к её сиянию и ощущать мягкость кожи под ладонями.

— Ты так прекрасна, что мне больно на тебя смотреть, — Малфой приподнял её лицо, взяв за подбородок. — Это пройдёт. Не будет длиться вечно, — он горько в усмехнулся в момент, когда она слегка отшатнулась, будто он её ударил. Её лицо застыло и приобрело то выражение, которого Драко чертовски боялся. Он видел его слишком редко, но даже тех случаев хватило, чтобы понять: держись на расстоянии и, для своей же безопасности, брось в неё пачкой сахарных перьев. — Ты собралась плакать или проклясть меня?

Гермиона отбросила его руки от своего лица, чем вызвала у Драко смешанные чувства, ведь мгновение спустя она кинулась ему на шею и, то ли посмеиваясь, то ли плача, заурчала в его ключицу.

— Ты какой придурок… Малфой… Как же… Господи… Идиот… — Когда она захватила губами чувствительное место, где шея переходила в плечо, он понял, что она смеялась.

— Салазар, — ухватив её за талию, Драко оторвал ведьму от себя. Гермиона успела схватить подушку, которой он прикрывал не самое радужное «свидетельство» её влияния на него. Не в такой момент. Конечно, его член немного опал, когда он подумал, что Грейнджер никогда его не захочет, но всё также выпирал. Она уставилась на него, наклонив голову набок. — Какого чёрта ты творишь? — Его голос звучал более чем взбудораженно. Ему и впрямь стало любопытно, чего она хотела, разглядывая так открыто его шорты.

— Мне нравится, Драко! — маниакально улыбнувшись, она подняла на него взгляд. Слегка безумный, с каплей воодушевления и с блеском неприкрытого возбуждения. — Мне очень нравится…

Малфой на секунду оцепенел.

Она смотрела так, будто хотела поглотить его целиком и сразу. Вместе с костями, не пережёвывая.

Мерлин, да он уверен, что после этого она оближет пальцы своим розовым языком, которым не уставала смачивать губы, что слишком быстро пересыхали.

— Я думала о тебе. — Его взгляд следил за ней, когда Гермиона поднялась на ноги, оставаясь на кровати. — Так долго, — протянула она и, подняв одну ногу, толкнула его в грудь холодными пальцами, опрокидывая на лопатки.

Не то чтобы он был против, но…

— Грейнджер, — Драко ухватился за её щиколотку, когда она опустила ступню возле его бедра.

Святые, он влюблён в самую безумную ведьму, какую только видел свет.

Они были не в себе. Они оба горели, готовые сжечь эти чёртовы простыни, эту комнату и этот дом. И полоска бикини, которую он увидел, когда Грейнджер перекинула вторую ногу через его торс… Теперь она совершенно беззастенчиво смотрела на его выпуклость, но не опускалась, словно примеряла, насколько сильно раздвинет ноги, сев на него сверху.

— Мне нравится всё это, — оглядев его голодным взглядом, ведьма тихо застонала, и её колени подкосились, когда Малфой сжал её подтянутые икры. — Мне так сильно нравятся твои руки. И пальцы. Я так долго думала о том, чтобы почувствовать их…

— В своём влагалище? — Гермиона опустилась, контролируя соприкосновение гениталий. Подайся она немного вперёд и коснётся яиц, которые тянуло от желания выплеснуть всё содержимое ей на живот. Или бедра. Или глубоко в неё.

Гермиона взяла его руку в свои ладони, стала рассматривать и гладить пальцы. Она смотрела на них так, словно перед ней было одно из древнейших изданий любимой книги. Дотронувшись до фамильного перстня, ведьма слегка наклонилась вперёд, давая почувствовать мягкость её задницы, которая перекатывалась по его бёдрам.

— Гермиона, — предупреждающе рыкнул он, когда девушка потянула его кисть к своим губам. Она лизнула средний палец, проводя языком снизу вверх, захватив самый кончик зубами. Малфой хотел, чтобы она проделала то же самое с его губами.

Драко резко поднялся, чувствуя холодок, бегущий по мокрой от бушующего адреналина спине, и схватил её за ягодицы. Притянув Грейнджер к себе плотнее, он дал ей ощутить, каким твёрдым он был.

— Я хочу, чтобы ты была уверена. — Она застонала, когда Драко сжал её плоть и потёрся членом о клитор, толкнувшись навстречу. — Я хочу знать, что ты уверена. Мы пьяны, Грейнджер. — Она интуитивно прогнулась в пояснице и прильнула своим лбом к его, обхватывая его шею.

— Всё в порядке, Драко. — Он приоткрыл рот, желая поймать и проглотить произнесённое ею своё имя. Его левая рука поползла вверх, очерчивая изгибы бедра и талии, и остановилась на рёбрах.

Его ладони слегка вспотели. Её футболка задралась, следуя гармошкой за его рукой. Пришлось отвести взгляд от потрясающего зрелища: подтянутого живота, белого треугольника и блестящего золота на округлившихся от давления бёдрах и ляжках.

Он услышал поскуливающее хныканье, когда, удерживая её одной рукой на месте, стал отстраняться.

— Нет! — умоляюще произнесла Гермиона, цепляясь за его шею и прижимаясь щекой к его щеке. — Нет, пожалуйста, я…

Драко потянулся к прикроватной тумбе, выдвинул ящик и на ощупь нашёл склянки с зельем.

Храни Мерлин Гарри Поттера, который заботился о состоянии всех и вся. Особенно когда дело касалось похмелья.

Малфой протянул ей мутно-голубую жидкость.

— Выпьем? Вместе? — Драко не хотел, чтобы Грейнджер пожалела обо всём утром или сочла ошибкой после того, как это случится.

Лучше сразу. Прямо в лоб. Без жалости; и с треском разорвать.

Молча, не спросив о наполнении и предназначении, Гермиона откупорила крышку и опрокинула зелье не морщась. Драко повторил за ней. Она причмокнула губами и пощёлкала языком, смотря на прикроватную тумбу. Призвав свою палочку, Грейнджер посмотрела на него, обдумывая, и, слегла спустившись вниз по его ногам, прикоснулась кончиком палочки к его яйцам. Он почувствовал щекотку и увидел голубое сияние противозачаточного заклинания.

Потрясающая… Великолепная ведьма, чёрт побери!

— Доволен? — спросила она спустя мгновение, дождавшись действия зелья и заклинания.

Ухмыльнувшись, Драко поднял руку и провёл указательным пальцем по её горлу. Грейнджер сглотнула, румянец на щеках вспыхнул с новой силой, и она почувствовала, как вторая рука Малфоя огладила её левую ягодицу.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — он слегка сжал её шею, притягивая ближе. — Прикоснуться по-настоящему, Грейнджер. Ты хочешь этого? — Драко провёл своим носом по её подбородку. — Ты уверена, что хочешь ощутить меня в себе? Хочешь, чтобы я растянул тебя своим членом?

— Да. — Сорвавшийся шёпот с её губ он поймал своими. — Да, скорее, прошу…

Что-то мелькнуло в его взгляде: тёмное, заставляющее её вздрогнуть от нахлынувшего предвкушения. В одно мгновение Гермиона оказалась под ним. Драко возвышался над ней, как самая прекрасная из оживших статуй, которые когда-либо существовали.

Его тело, господи, — его тело совершенно.

— Я дрочил в этой постели, думая о тебе, — опираясь на руки по обе стороны от её головы, Драко прижался к раскрытой промежности членом, выбивая из неё самый красивый стон, который только слышал. — Представляешь, каково это — наблюдать за тобой, за тем, как ты читаешь, сидя на подоконнике, как прикасаешься губами к чашке с чаем и болтаешь своими прекрасными ножками, свисающими из окна?

Боже. Она хотела поцеловать его, почувствовать его губы на своих губах и влажный язык у себя во рту. Хотела вскрикнуть от боли наслаждения после укуса. Хотела свести его с ума и рехнуться сама.

Лишь бы вместе. Сейчас. На одном дыхании.

Его взгляд не задерживался ни на одном дюйме её лица дольше, чем на секунду. Драко рассматривал всё: губы, ресницы, маленькие родинки и веснушки. Он предпочёл изучить, запомнить каждую эмоцию, вызванную его словами.

Слова обладали невероятной силой. Драко мог заставить её кончить, лишь прикоснувшись языком к пульсирующей вене, нашёптывая самые грязные фантазии с её участием ей на ухо.

— Ещё, — он наклонился к Гермионе и провёл кончиком носа по раковине уха, — мне до охуения нравится, когда ты смотришь на меня, Грейнджер. Твои глаза… Мерлин. — Ещё один сильный толчок бёдрами, и ведьма впилась ногтями в его бок и спину. — Кошечка. Такая хорошенькая малышка. Ты можешь делать со мной всё, что пожелаешь… Трогай, кусай, целуй… Только не останавливайся, Гермиона.

Она задыхалась.

Он был таким большим по сравнению с ней. Его плечи — она потянулась губами к его ключице и оставила поцелуй. Гермиона увидела маленькую родинку, по которой незамедлительно провела языком. Драко снова потёрся о её клитор, застонав ей на ухо. Его бёдра, боже… Он был таким твёрдым, что Гермиона вдруг подумала, что может кончить, не снимая бикини, если он продолжит так тереться о неё.

— Твой взгляд всегда полон тайн и неизведанных желаний. — Драко укусил её за плечо и провёл языком от места укуса к шее. Он задержался на горле и стал вылизывать её, будто хотел, чтобы его слюна впиталась в кожу.

— Прикоснись ко мне, — проскулила она, выгибая спину. — Прошу, прикоснись ко мне, Драко…

Малфой приподнялся, его улыбка превратилась в широкий оскал. В серых радужках отражалось мерцание огней, но даже они не справлялись с тьмой, что клубилась в чёрных зрачках, которые с каждой секундой вытесняли серебро всё больше. Под её ладонями перекатывались напряжённые и твёрдые мышцы его спины, плеч и рук. Его широкая грудь прижималась к чувствительным, давно затвердевшим соскам. Гермиона не представляла, что будет так приятно чувствовать вес его тела на себе.

Сев, Драко притянул её за бёдра, буквально насаживая на себя. Её футболка задралась, оголяя бельё и маленькую полоску кожи живота. Его руки медленно двинусь по бёдрам вверх, а пальцы зацепились за бантики по бокам её бикини.

— Они сводят меня с ума, — прохрипел он, прекращая свой исследовательский путь. — Твоя кожа… Грейнджер, ты мягкая и нежная. — Надавил пальцами сильнее. — И такая властная. Мне нравится это. Всегда нравилось. Впервые я подрочил на тебя на четвёртом курсе. Ты была такой красивой, блять. — Он нашёл её взгляд. — Я не понимал, как мог так быстро кончить, представляя, что зарываюсь под то голубое нечто руками.

Драко убрал свои руки, лишив её прикосновений, чтобы в следующую секунду отбросить свою футболку на пол.

Грейнджер прикусила губу от вида слаженности его тела.

Мерлин, он великолепен.

Мышцы груди и пресса выточены точно ювелиром.

Это преступление. Чистое зло быть таким невероятным.

Ему всего восемнадцать, и она даже не представляла, каким он будет спустя годы, когда его внешность станет ещё мужественнее.

Боже… Её стенки сжались от предвкушения и желания ощутить его внутри.

Драко провёл рукой по своему животу, наблюдая, как она следит за этим движением.

— Я готов кончить только от этого, Грейнджер. От того, как ты смотришь на меня, будто я — твой. Будто я — твоя чёртова территория. И это заводит так сильно, что голова взрывается. — Он положил свои большие ладони ей на колени и повёл вверх. Его пальцы коснулись её промежности с двух сторон, и, добравшись до тазовых костей, он остановился.

Гермиона почувствовала, как ослабли завязки её бикини. Малфой посмотрел на неё, безмолвно спрашивая разрешения. Сила желания в его глазах полностью отражала её собственное. Ему нравилось, что она следит за каждым его движением. От осознания, что всё это происходит на самом деле, оба издали стон, когда Гермиона, улыбнувшись, приподняла бёдра, позволяя ему избавить себя от ненужной ткани.

Мерлин, она хотела его так сильно, что стало невероятно волнительно оттого, что он увидит количество смазки, растекающейся по половым губам.

Его взгляд выражал всю силу потребности в ней. Не смотря вниз, Драко провёл большим пальцем по клитору и хрипло выдохнул, закрыв глаза.

Ей было так мало. Гермиона подалась бёдрами навстречу, побуждая его вставить палец в неё или сильнее надавить на клитор. Она должна быть готовой к тому, что ждёт её дальше; должна подготовиться к его члену.

— Я хочу чувствовать каждый спазм, каждое сокращение мышц, которое вызову своими прикосновениями. Хочу, чтобы ты кончила на моих пальцах, языке и члене, Грейнджер. — Его голос был полон предвкушения и трепетного возбуждения. Драко говорил так, будто заведомо давал ей обещание провернуть всё это с ней. — Но не сегодня. Клянусь своим хранилищем, я доведу тебя до оргазма любым из видов секса и ласк, о которых ты знаешь и не знаешь. — Нарастающее желание тянуло внизу живота. Пульсация была приятной и томной, будто её тело готовилось к появлению Малфоя на протяжении всей жизни. — Мечтал посмотреть… Ты разрешишь мне посмотреть на тебя, Гермиона?

Стенки влагалища сжались, горячая волна мурашек вспыхнула в том месте, где он держал свои руки, и поднялась вверх, ударяя в грудь. Ей мешала футболка. Ей мешал лифчик. Она хотела, чтобы его язык оказался на её сосках и груди. Пальцы на ногах поджались, когда она мурлыкнула в ответ, прошептав сбивчивое «да».

Драко со стоном опустил взгляд.

— О Боги… Ты течёшь, Грейнджер, — круговым движением он провёл по клитору и опустился ниже, собрав смазку, сочившуюся из влагалища. — Мерлин, ты потрясающая. — Он на секунду оторвался от лицезрения её промежности и заговорщически ухмыльнулся, прежде чем снова обратился взглядом к её раздвинутым ногам. — Твои бёдра, твоя кожа, твоё восхитительное тело… Вся ты, Грейнджер. Ты создана для того, чтобы я боготворил тебя, чёрт побери!

Ей так нравилось ощущать его прикосновения. Так нравилось видеть поглотившее желание, отпечатавшееся на его лице.

— И я, блять, буду боготворить тебя. Каждый. Грёбаный. День.

Гермиона стонала от каждого его слова, которое сопровождалось поглаживанием и надавливаем на чувствительный клитор.

— Вот так… Да. Гермиона, пожалуйста…

Другой рукой Драко потянулся в своему члену и сжал его через ткань шорт, прежде чем наклониться и упереться лбом в её плечо. Он хрипло застонал, вырывая из неё шипящий вздох, когда вставил средний палец внутрь.

— Блять. Просто, блять!

Гермиона прогнулась в пояснице, желая почувствовать тепло его кожи. Она хотела, чтобы он грубо вошёл в неё, одним движением растянул пальцем и добавил ещё один. Но Драко, будто издеваясь над её выдержкой, медленно проталкивал его, наблюдая за её лицом.

Он сел обратно и повёл бёдрами. Мышцы на его руке напряглись, когда он снова сжал выпуклость толстого члена. Гермиона хотела почувствовать всю силу, вкладываемую в это движение, на себе. Она подалась вперёд, умоляя его проникнуть глубже.

— Ещё. Малфой, ещё, прошу…

У Гермионы закатились глаза, когда он со смешком протолкнул палец глубже, и через секунду она вскрикнула, почувствовав слабый шлёпок ладонью по клитору.

— Так нежно просишь, — он отодвинулся от неё и встал с постели, наблюдая за растерянным выражением её лица.

Ей пришлось сжать бёдра, когда Драко потянулся к чёрному шнурку на шортах, развязывая его нарочито медленно, и снял их вместе с боксерами. Гермиона задержала дыхание, позволяя себе рассматривать его. Он растянет её так сильно… Так сильно, что она готова умереть ради того, чтобы почувствовать всю его длину внутри.

— Я заставлю тебя выкрикивать моё имя, Гермиона.

Она уже готова кричать от того, что видела перед собой. Наверное, это один из видов извращения, но Гермионе нравилось то, как выглядел его член. Он был красивым. И это странное определение шло вразрез с реальностью, потому что он невероятно потрясающий. Толстый и не такой длинный, как ей показалось изначально. Малфой — самый впечатляющий парень из всех, кого она знала. А его член… Сделал его ещё более невозможным в её глазах.

Таких, как он, просто не могло существовать.

На лобке почти не было волос, как и на мошонке. Гермиона прикрыла глаза, думая, что совсем скоро должна проснуться от настолько чудесного сновидения. Она неосознанно потянулась к груди, которую прикрывала жалящая ткань футболки, и провела указательным пальцем по соску.

Почувствовав руки Драко на своих щиколотках, она взвизгнула, когда он притянул её к краю кровати и вклинился между её ног и, согнув их в коленях, поставил стопы на край.

— Потрогай себя.

Он влюблялся в такую Грейнджер с каждой секундой больше и сильнее: раскрытую, стонущую и хнычущую под ним. Извивающуюся под его прикосновениями, словно она блудливая кошка.

Она пачкала простыни своей смазкой, которую он хотел слизать; её соски торчали под лифчиком и футболкой. И это возбуждало Малфоя так сильно, что, казалось, позвоночник прострелила молния, когда она опустила руку к промежности и прижала указательный и средний пальцы к набухшему от возбуждения клитору.

Услышав его стон, Гермиона опустила взгляд и увидела, как он толкнулся в свою руку.

— Драко, мне нужен ты, пожалуйста.

Мерлин… Он поклонялся этой девушке.

Драко огладил её вход средним пальцем и, глядя в глаза, погрузился одним толчком. Он зарычал, когда стенки влагалища крепко сжали палец.

— Да-а-а… — Гермиона захныкала от вида этого мужчины. Она не могла назвать его парнем. Никак не могла, наблюдая, как напрягались его бицепсы и двигались широкие плечи; мягкий свет играл на загорелой коже, будто подсвечивая Драко изнутри.

Она украдёт эту гирлянду, заберёт домой, как лучший из сувениров, что только могла приобрести.

— Гермиона, — Драко наклонился вперёд, опираясь на одну руку. Он вытащил из неё палец и, взяв член в руку, скользнул им по клитору, вырвав стон наслаждения из обоих. Горячая головка тёрлась о половые губы, скользила, будто случайно погружаясь на миллиметр во влагалище. — Звуки, которые издаёт твой прелестный рот… Грейнджер… Чёрт возьми, это невероятно. Ты невероятна.

— Трахни меня, Драко!

Она извивалась под ним и едва не плакала от ощущений. Он водил членом по её пульсирующей точке, подаваясь упругими бёдрами вперёд-назад. Так мокро. Их выделений было так много, что от трения исходили самые сексуальные звуки, смешиваясь с их стонами.

— Ты хочешь этого, Грейнджер? — рыкнул он, нависнув над её лицом. — Хочешь почувствовать меня внутри себя?

— Да! — она открыла глаза и зашептала, понимая, как близко он оказался к ней. — Я хочу, пожалуйста, пожалуйста, Драко. Трахни меня! Дай мне почувствовать тебя внутри.

Сглотнув, Малфой просунул руку ей под поясницу и, приподнимая её тело, прижал к себе.

Господи, она хотела ощутить его кожей.

— Раздень меня. Сними это, немедленно, — она оторвала руку от клитора и дёрнула край футболки.

Мышцы на его лице дёрнулись, будто отвлекаться на одежду сейчас — это последнее, чего Драко хотел.

— У меня встал уже тогда, когда я увидел тебя в своей футболке, — Драко забрался обеими ладонями под одежду, двигаясь вверх по бокам Гермионы. — А твой купальник… милая, ты способна пытать людей, не используя непростительные.

Гермиона приподнялась и, почувствовав лобком его член, прикусила нижнюю губу, пока Драко стягивал с неё футболку. Она завела руки назад и развязала затянутый на спине бантик. Малфой проделал то же самое с узлом на её шее и задержал дыхание, когда чашечки упали на её ноги.

— Боги… Я готов поверить в рай, Грейнджер, — проговорил он хрипло, рассматривая её груди. — Я могу прикоснуться к ним? — Драко напирал, опрокидывая её на спину. — Я могу облизать тебя? Пожалуйста…

— Да. — Скорее, боже. — Да, да… ты можешь.

Его губы обрушились на её сосок. С самым мокрым звуком, который Гермиона когда-либо слышала. Драко стал вылизывать ореолу по кругу и всасывать кожу в рот, задевая языком самый кончик соска.

Она пылала от возбуждения.

Она падала и взлетала.

Драко надавил на её колено и, опуская ногу ведьмы вниз, перекинул свою через её бедро.

— Опусти, — сказал он, оторвавшись на секунду и прильнув к другой груди. Гермиона опустила вторую ногу, и Драко поставил колено между её ног. — Мерлин, мне нравится чувствовать твою смазку на своём теле. Ты позволишь мне попробовать её?

Казалось, некуда больше плыть… Драко надавил коленом на клитор, и Гермиона подалась навстречу.

— Тебе нравится тереться об меня? — Толчок ещё сильнее, и его зубы на её соске. — Говори со мной, Гермиона. Тебе нравится это?

— Да.

— Я хочу войти в тебя сразу. Хочу, чтобы ты была готова для меня; готова принять меня безболезненно, Грейнджер. Ты хочешь этого — быстро и властно, не так ли?

— Мерлин, да…

Драко поднял голову и подул на её грудь. Мурашки выступили, а сосок затвердел ещё сильнее. Толкнувшись, Драко прижался к её бедру и сделал несколько поступательных движений, шепча на ухо о мягкости её кожи.

— Я всегда представлял твой поцелуй сладким. — Его зубы на секунду сжались на её мочке. — Даже приторным. Мне казалось, что твои губы твёрже, чем кажутся на самом деле.

Гермиона потянулась вперёд, потерявшись в эйфории возбуждения. Её трясло. Она готова была взорваться в любую секунду от ощущения его колена между бёдер. Даже когда она замедлялась, Драко продолжал давить на клитор и подгонял к краю.

— Сейчас… Драко сейчас, боже! — Гермиона всхлипнула и почувствовала, как он убрал колено. Она вскрикнула и вонзила ногти в его спину.

Разочарование озлобляло. Неудовлетворённость брала вверх. Она была готова оттолкнуть его и накинуться на член сама, как изголодавшееся животное.

Но мысль оборвалась, и что-то взорвалось в её груди, когда Драко накрыл её губы своими.

Сначала медленно, словно подстраиваясь. Оба замерли и, казалось, задержали дыхание. Они брали из этого соединения всё до капли. Стук сердца, дрожь, ощущение. Вокруг закружилось, погружая в их бездну наслаждения.

— Грейнджер. Моя милая девочка… — Драко провёл языком по её нижней губе и захватил верхнюю. Посасывая и терзая её рот, он запустил руки под её спину и прижал к себе так сильно, будто хотел, чтобы она, подобно тягучему желе, впиталась в него, въелась в кожу и распространилась по организму. — Я хотел. Как давно я хотел… — он прервался, провёл руками по её спине и укусил за подбородок. Подняв одну руку вверх, Драко нашёл резинку, запутавшуюся в её волосах, и аккуратно снял её, наслаждаясь тем, как волосы упали на её плечи. — Моя погибель. Ты убьёшь меня, Грейнджер. И я буду улыбаться, зная, что это твоих рук дело.

Магия заискрила на кончиках его пальцев, готовая вырваться наружу от бушующих эмоций. Гермиона пососала нижнюю губу Драко и запустила язык в рот, соединяясь с его.

Это влажно. Это потрясающе и горячо.

Его вкус: соль и море, свежесть и лёгкий шлейф ягодных сигарет окружили её, впитываясь в каждую пору на теле.

Она пахла апельсинами и сексом; безудержным и потрясающим желанием.

Распустив её волосы, Драко сжал челюсть от резко нахлынувшего запаха её шампуня.

Он стал осыпать поцелуями её скулы и уголки губ. Опускаясь ниже, Драко не оставлял без внимания ни один миллиметр кожи. Обхватив губами родинку на её шее, он вобрал немного плоти в рот и, прежде чем отпустить, прикусил зубами. Добравшись до ключиц, Драко лизнул выпирающую кость и стал медленно опускать Гермиону обратно на спину. Он следовал за своими руками, поглаживающими её тело: ниже и ниже. Целуя и облизывая все впалые и выпуклые места.

Драко провёл большими пальцами по тазобедренным косточкам и, подняв на неё взгляд, поцеловал гладкий лобок.

— Сначала я попробую тебя, а потом трахну, Грейнджер.

Она почувствовала подушечку большого пальца на клиторе. Сейчас Драко был резче в своих движениях, будто поцелуй сорвал последний предохранитель.

— Да. Да-да-да… О боже!

Драко накрыл губами клитор и просунул обе руки под её ягодицы, приподнимая её и заставляя потереться о свои губы.

— Лучшая… — прохрипел он между её ног, закинув одну из них себе на плечо. — Расскажи мне, Гермиона…

— Чёрт… — Она не расслышала последней фразы, теряясь в ощущениях и удовольствии, которое доставлял его язык. Она посмотрела вниз: платиновые волосы, влажные от пота, большие руки, обхватывающие её бёдра так крепко и собственнически, что она поймала дежавю. — Я должна была соблазнить тебя.

Драко на секунду замер и прорычал «продолжай», добавляя к движениям языка палец.

— Я хотела тебя. — Он согнул палец внутри неё, надавив на чувствительную точку во влагалище, и она ощутила, как сжимаются её стенки. — Очень давно. О боже… — она протянула руку, зарылась в его волосы и напрягла бёдра, выгнувшись из-за спазма внутри. — Гарри. Он нашёл меня на пляже после того, как мы увидели вас. Он сказал, что я тебе небезразлична. Он знал… Знал уже год, что я хочу тебя. Хочу тебя себе, Драко.

— Я здесь. Сейчас с тобой. — Его язык очертил круг по клитору. — Ты чувствуешь меня?

— Да-а… Пожалуйста… Мне нужно кончить.

Она сбивалась с мысли. Бессвязная речь не складывалась в предложения. Гермиона чувствовала опьянение от переполняющих эмоций. Она сходила с ума от его голоса и языка. Драко рыкнул, обдав клитор вибрацией, когда Грейнджер не сдержала громкого стона.

— Я хотел тебя трахнуть ещё на той вечеринке, — он вытащил палец и провёл языком по влагалищу. Драко отстранился и навис над ней с сияющей смазкой на своём подбородке. — Ты так танцевала, тёрлась о задницу Пэнси отчаянно, будто была готова отдаться ей прямо там. А потом, — он оставил лёгкий поцелуй на её щеке, — потом ты села напротив меня и стала говорить что-то о моих пальцах. — Его взгляд встретился её взглядом. — Я хочу тебя себе. Хочу, чтобы первый раз ты кончила на моём члене. Хочу запомнить твоё лицо, когда буду вжимать тебя в этот матрас и трахать.

Драко раздвинул её ноги коленом, обхватил себя рукой и подставил головку ко входу.

Он заполнил её одним толчком, настолько сильно она была распалена. Он дал ей мгновение на осознание, пока её широко распахнутые глаза впивались в его лицо.

— Как же, — он наполовину вышел и толкнулся ещё раз, ударившись своими бёдрами о её, — охуенно!

Входить в неё, чувствовать, как стенки сжимают член, — лучшее, что он ощущал.

Она — лучшее, что он ощущал.

Драко подхватил Гермиону под спину и подвинул выше, забираясь на матрас. Сжав её ноги вместе, он поднял их вверх и положил себе на плечо. Продолжая вбиваться, слыша скользящие грязные звуки, он поцеловал её щиколотку и, укусив, оттянул кожу на ноге.

— Вот же чёрт! Драко… — Гермиона выгнулась и обхватила ладонями груди. Перекатывая соски между пальцами, она кусала губы, наслаждаясь взглядом Малфоя. — Я… я скоро, пожалуйста, жёстче!

— Святые, блять, угодники!

Не в его стиле отказывать извивающейся под ним леди, в которую он по уши влюблён.

Драко опустил её ноги и развёл их шире. Положив руку на клитор, он провёл указательным пальцем, вырывая из неё крик, который беспорядочно смешивался с буквами его имени. Он почувствовал приближение собственного оргазма, когда Гермиона сжала его внутри и снова вскрикнула.

— Малфой! Да!

Освобождение, подобное взрыву вулкана, сотрясло её тело. Гермиона сжимала руками простыни, всхлипывая и поскуливая. Каждая клеточка её тела будто треснула, развалилась на атомы и снова соединилась, когда Драко провёл пальцем по клитору в последний раз и убрал руку. Он наклонился вперёд и уткнулся ей в шею, ускоряясь, вбиваясь в неё дико и быстро.

— Чёрт! — он замер, когда член увеличился в размере. Гермиону пронзила вспышка удовольствия оттого, какое наслаждение Драко испытал. — Прекрасно. Ты прекрасна. Блять! — он толкнулся ещё раз, изливаясь в неё, наполняя. Стон удовольствия обоих заполнил комнату на пару с истошно бьющимися сердцами.

Его губы скользнули по её щеке, пока он держался на трясущихся локтях, чтобы не придавить Гермиону своим весом.

— Я фантазировал о завтраке с тобой, — признался он хриплым шёпотом, будто рассказывал секрет, открытие которого далось ему сложнее, чем признание, что он мастурбировал на ведьму. — Ты останешься со мной, чтобы я смог наконец поухаживать за тобой как следует?

Их запахи смешались. И эта смесь была столь же прекрасна, как и парень, смотрящий на неё блестящими серебряными глазами.

— Будут французские тосты с джемом из анчоусов?

Драко усмехнулся ей в шею и оставил отпечаток своего поцелуя на родинке.

— Если это значит, что ты будешь встречать каждый завтрак со мной такая: голая, с моей спермой на своих бёдрах и внутри себя, я готов поступиться своими принципами, Грейнджер, и не издеваться над твоим желудком.

— Знаешь, — хихикнула она, когда он вызвал мурашки, поцеловав мочку её уха. — Может, мне стоит пригласить тебя на свидание и научить невербальной магии заодно?

Драко поднял голову и фыркнул.

— Я владею ей лучше, чем ты, — продолжил он и, приоткрыв рот, снова толкнулся членом, вырывая тихий стон.

— Странно… — протянула Гермиона, скользнув руками по мышцам на его спине. — Такой великий волшебник, а не смог выключить самый паршивый порно фильм за всю историю кинематографа, жалуясь на то, как далеко лежит пульт.

Драко пропустил её сарказм мимо ушей, но мысленно выругался.

— Ты покажешь мне другие, Грейнджер? — он быстро поцеловал её. — Покажешь правильные фильмы для взрослых, со взрослыми и качественными разговорчиками?

Её улыбка была солнцем, когда за окном срывались капли летнего дождя, разбиваясь о подоконник и заливая трансфигурированное кресло. Удары её сердца предназначались лишь ему, и Драко принимал их, благодаря и чувствуя себя на вершине блаженства и удовлетворения.

Они самозабвенно тискались до самого рассвета, не понимая, что сорвавшиеся слова в затуманенном от желания моменте, стали неоспоримым обещанием, которому они последуют безоговорочно.

***

Их каминная полка украшена колдо и совершенно безвкусными фигурками декора, купленными в маггловских магазинах, в которых Гермиона, Джинни и Пэнси пропадали по несколько часов каждые выходные.

Одна фотография, сделанная на маггловскую камеру, выделялась не по причине неподвижности, а по тому, какие слова содержала на фоне остального: её поджатых губ, рассерженного, но влюблённого взгляда и ухмылки Драко, который знал, что ждало его в тот вечер.

Гермиона держала его за предплечье и втирала заживляющую мазь в витиеватую надпись, сделанную в маггловской части Лондона.

Хочу тебя себе.

Моя Флорида.

Под последней строчкой была набита точная копия расположения её родинок на шее — полумесяц, который стал неотъемлемой частью Драко.