Придумай мне любовь (СИ) [Римма Кульгильдина] (fb2) читать онлайн

Придумай мне любовь

В восемь вечера у Марка

Все аналогии случайны,

Все совпадения просто совпадения

Механически помешивая утреннюю кашу, Стеша стояла рядом с плитой и отчаянно зевала. Декабрьский день начинался лениво и неторопливо. На соседней с кашей конфорке закипал спасительный кофе, и Стеша сквозь очки поглядывала на него, поторапливая взглядом. Зазвонил телефон. Глянув на экран и увидев, кто звонит, она нащупала в кармане халата наушники и, засунув их в уши, ответила на вызов.

— Привет, старушка! Ты чего в такую рань звонишь? — хохотнула она приветствие, но услышав ответ вмиг стала серьёзной. — И тебе не хворать. Ну, рассказывай. Минутка есть.

Сняв турку с плиты, налила себе кофе. Продолжая слушать и помешивать кашу, Стеша делала осторожные глотки из маленькой чашечки.

— А он что? — спросила она недовольно.

— Мам! Ма! Ма! — ворвался на кухню в одних трусах пацанчик лет шести, размахивая огромным разноцветным самосвалом.

Стеша показала пальцем на свои наушники и прошептала: «Я разговариваю. Иди, умывайся»

— Можно я зубы чистить не буду, — попытался схитрить малыш, надеясь, что мама не услышит и согласится. Но мать его была тёртый калач и сделав зверское лицо, молча указала на ванную комнату.

— А она что? — вернулась к разговору Стеша. За её спиной подросток пятнадцати лет в огромных наушниках и странного вида пижаме прошествовал к холодильнику. Открыл дверцу, достал сок и, не обращая внимания на машущую руками мать, стал пить прямо из горлышка.

— Ммммм, — поддерживая разговор по телефону, Стеша сунула в руки подростка чистый стакан.

— А ты что? — продолжила расспрашивать она невидимого собеседника.

— Я касивая? — на кухню вплыло воздушное создание четырёх лет от роду с трудом переставляющее ноги в туфлях на каблуках. За созданием волочился подол коктейльного платья Стешы, а лицо было тщательно разрисовано. «Надеюсь, это просто моя косметика», — подумала Стеша, а вслух сказала:

— Ты когда всё это успела? Нет, Кать. Это я не тебе. Хотя к тебе у меня тот же вопрос.

— Я лано встала, — гордо ответило создание и, чуть не упав с каблуков при развороте, выплыло из кухни.

— Умойся! — крикнула ей вдогонку Стеша. — Да нет, Катя, я не тебе. Хотя тебе тоже умыться не помешает, судя по твоим всхлипам. Что теперь делать-то будешь?

Слушая причитания подруги, она разложила кашу по трём тарелкам. Допила кофе. Разлила в три чашки чай и крикнула в глубину квартиры.

— Идите завтракать! — а потом тише продолжила. — Тебе, кстати, тоже хорошо бы поесть и умыться, а потом отправиться на работу. Нет, Кать, не надо тебе сегодня сидеть дома и жалеть себя. Умыться, одеться, лицо нарисовать и идти, иначе ты себя доведёшь до такого состояния, что никто тебя потом не соберёт. Давай, давай. Сжимай булки, подруга, и в бой. Не первый и не последний мужик в твоей жизни. Про всех рыдать, слёз не хватит. Хотя нет, реветь полезно. Это я зря сейчас, просто разозлилась на этого твоего. Ну, хорошо, не твоего. Да и славабогу, что не твоё счастье. Даже если ты сегодня ничего на работе не наработаешь, просто отвлечёшься. А вечером — у Марка. Я ему сейчас позвоню. И Алисе тоже. Договорились?

Повесив трубку, Стеша отбила два сообщения.

Первое: «Общий сбор. Сегодня. Важно. Как обычно».

Второе: «Марк, мы сегодня у тебя в 20:00».

Получив на оба сообщения лаконичное «ок», она снова крикнула в пространство квартиры.

— Игорь!!!ИИГООРЬ!!

Дети слетелись на её крик, как птенцы. Последним на кухню вальяжно зашёл подросток. Наушник с одного уха был сдвинут, брови нахмурены.

— Чё те, мам?!

— Игорь, у меня важное. Садитесь завтракать, пока не опоздали, — подталкивая в спину малышей, начала говорить Стеша. — У меня сегодня вечером общий сбор.

Игорь закатил глаза.

— Я редко тебя прошу, — предупреждающе сказала Стеша.

Подросток подумал, склонив голову набок, и кивнул.

— Ладно, я посижу с мелкими.

— Вот и отлично, — обрадовалась Стеша, что не пришлось торговаться, и засуетилась. — Давайте завтракайте и собирайтесь. Школа сама себя не поучит и детские сады тоже сами себя того самого, без вас не обойдутся, короче.

Общий сбор

Вечером пошёл снег. Снежинки весело плясали в софитах фонарей и луны. Декабрь. Время, когда в город величаво входит тёплое чувство новогоднего волшебства. Ёлки наряжаются во всё яркое, развешиваются гирлянды. Самое тёмное время года. Контраст.

В бар к Марку подруги ввалились уже втроём, случайно встретившись по дороге. Сначала наобнимались на улице и только потом открыли дверь, звякнув колокольчиком.

— Марк, это что у тебя на лице? Борода? Ты когда успел так измениться? — на весь бар закричала Алиса с порога. Завсегдатаи оглядывались на неё, посмеиваясь, а она, не смущаясь, ринулась обниматься с барменом любимого заведения. На этот бар подруги наткнулись случайно больше года назад. Примерно в такой же декабрьский вечер, когда все трое очень замёрзли, гуляя по украшенному городу, фотографируя друг друга и болтая. Сначала их заинтересовала необычная вывеска, а уж зайдя внутрь и отогревшись, они дружно решили, что им здесь нравится. В этом месте всегда было немножко сказочно. Большое панорамное окно, украшенное в этом месяце винтажной гирляндой. Столики с разномастными креслами и стульями. Традиционный для Нового года апельсиновый раф, подаваемый обязательно с леденцовой тростью и маленьким сахарным рожком, наполненным взбитыми сливками.

— Борода накладная, — отвечая на объятия Алисы, ответил Марк и уже обращаясь ко всем подругам сразу. — Ваш любимый столик, дамы.

— Зачем тебе накладная борода? — не унималась Алиса.

— Новый год. Привыкаю к образу, — как обычно, не отвечая прямо на вопрос, сказал Марк.

— Она точно накладная? — Алиса подёргала за бороду. — Не люблю бороды. Как будто с щёткой целуешься. Нет, это не значит, будто я планирую с тобой целоваться, я просто говорю, что не люблю бороды. И ты так сильно поразил меня своей вот этой самой, — Алиса выразительно покрутила рукой в районе подбородка. — Что, видишь, никак не могу остановиться и пережить этот факт.

— Ладно, ладно, — рассмеялся Марк и стал снимать с себя спорный атрибут. — Я понял. Не быть мне Дедом Морозом. Может в Снегурочки податься? Платье не одолжите?

— Для Снегурочки тебе ноги придётся брить! — отбила подачу Алиса.

Катя и Стеша уже давно уютно расположились за столиком, стоявшим чуть в углублении бара и с удовольствием наблюдали эту дружескую пикировку.

— Иди к нам уже, любительница выбритых мужчин, — позвала Стеша и все снова засмеялись.

— Не, ну а чё! — развела руками Алиса и под очередной взрыв смеха, слегка покачиваясь на высоких каблуках, прошла к столу. — Рассказывайте! — хлопнув ладонью по столу, сказала она, как только с удобством расположилась в своём кресле. — Что у НАС случилось.

— У нас случилось вот, — Стеша качнула головой в сторону Кати.

Алиса внимательно посмотрела на Катю, оценила заплаканные глаза и припухший нос, сочувственно цокнула языком:

— Всё-таки ушёл, зараза! — вынесла она вердикт.

Катя откинулась на спинку кресла и, уже не сдерживая слёз, кивнула.

— И скатертью дорога, между прочим, — припечатала Алиса. — Ты, конечно, реви. Это правильно. Но ещё не известно, кому повезло, знаешь ли. И вообще, раз уж мы тут по такому поводу собрались. МАРК! — снова на весь бар заорала она. — Мы сегодня пьём!

— Пьёте или бухаете? — уточнил Марк.

Подруги переглянулись и расхохотались. Даже у Кати высохли слёзы.

***

Огоньки на искусственной ёлке перемигивались с фонарями на улице. За окном мело, а в баре у Марка было тепло во всех смыслах. Негромко играла музыка, кубики льда стучали в шейкере, за столиками то тут, то там взрывался фейерверком смех.

— Ты же понимаешь, что он на тебе никогда не женился бы, — навалившись грудью на стол, вещала Алиса.

— Ой, ну, хватит уже. Ушёл и отлично, — махнула рукой Стеша, гоняя по тарелке оливку.

— Нет. Подожди. Кать, сколько лет он тебе мозги канифолил? — не отставала Алиса.

— Пять, — горестно вздохнув, ответила ей Катя и залпом допила свой коктейль.

— Пять! — торжественно воскликнула подруга. — Пять лет мужик не мог выбрать одну из двух баб! О чём это говорит?

— Что он дурак, — предположила Стеша.

— Нет! Это говорит, что ему так очень удобно. И с женой у него всё налажено и тут для него в любой момент готов и кров, и дом. И потанцевать. Не обременённая, так сказать, предрассудками. А то, что когда он уходит в свой налаженный быт, ты на стены лезешь, так это никого не волнует же.

— Кроме нас, — вставила веское слово Стеша, припечатав вертлявый плод.

— Кроме нас, да, — согласилась подруга и для верности ещё и покивала головой. — Так что не бери в голову, бери в рот — легче выплюнуть. А мужика мы тебе найдём.

— Вы знаете, девчонки, он же… Вот посмотришь на него и думаешь, — шмыгая носом не унималась и продолжала сетовать Катя. Задрала голову наверх и быстро-быстро заморгала ресницами, чтобы просушить слёзы и тушь не потекла. — Как хочется разделить с ним все заботы. И ответственность. За жизнь. А если честно, даже не так. Хочется снять с себя вот это всё и хоть на время переложить на другого. Чтобы рыцари, а ты девочка-девочка и о тебе заботятся. И ведь создаёт он именно такое впечатление. Что с ним так можно. А по факту, как в том анекдоте: на вас можно положиться — даже облокачиваться не советую. И не поймёшь сразу. Сигналы разные.

— Забота и ответственность, это про папу, — с набитым ртом высказалась Стеша.

— В смысле, — подруги с непониманием на неё уставились.

Стеша подняла указательный палец, потом им же показала на свой рот и снова подняла палец вверх. Катя с Алисой замолчали. Прежде чем продолжить, Стеша тщательно прожевала, промокнула салфеткой губы, сделала глоток из бокала и сказала:

— Заботиться и нести полную ответственность за девочку до определённого момента, должен папа. Ну, как фигура, дающая базовое ощущение безопасности. Что вы смеётесь, глупые. Мне психолог рассказала. Ну да, не всем в этой жизни изначально везёт. Что поделать. Да хватит ржать, дурынды! — Стеша с улыбкой смотрела, как веселятся подружки. Дождавшись паузы в их приступе веселья, продолжила. — Тем, кому в детстве не повезло. Да хватит ржать! Ищут подобную фигуру вовне. Чтобы полноценная забота, полное снятие ответственности и полная безопасность. А партнёр он вроде как не под это заточен-то. Хотя мужики тоже чаще всего себе мам ищут, по тем же причинам. И именно с ними и живут.

— А вот если ты всё так понимаешь и такая умная, то чего ты столько лет одна-то, а детей при этом трое, — поддела подругу Катя.

— А потому что… — начала говорить Стеша, но замолчала, задумавшись. — А вообще, вот сейчас по больному было. Но я тебя великодушно прощаю, так как чисто по-человечески люблю, и ты моя подруженция давняя. Прям как виски многолетней выдержки. — Стеша уставилась в панорамное окно, за которым всё так же шёл снег. — А вообще, надо мне вас покинуть и сходить в дамскую комнату.

— Носик припудрить? — пытаясь сгладить неловкость, с улыбкой предположила Катя.

— «Припудрить носик» я ходила лет двадцать назад, а сейчас мне надо банально отлить, — Стеша выбралась из глубокого кресла, поправила платье и декольте, подмигнула подружкам и удалилась.

— Неловко вышло, — глядя ей вслед смущённо проговорила Катя.

— Неловко, — согласилась Алиса, а потом махнула рукой. — Ничего. Отойдёт.

***

Стеша не вернулась сразу к столу, а подсела у барной стойки поближе к Марку. Бармен смешивал очередной коктейль, поглядывал на погрустневшую Стешу, но молчал. Молчала и Стеша. Она сидела, подперев голову рукой, а другой выстукивала мотив игравшей фоном песни.

— Вот скажи мне, Марк, — завела разговор Стеша. И замолчала, подумав, что это так банально и как будто из романа: герой в печали разговаривает с барменом. — Почему всё действительно классные мужики либо женаты, — она скосила глаза на его безымянный палец, украшенный тонким ободком кольца. — Либо женаты. Ведь должен быть где-то человек, с которым будет классно. Мне. Хорошо, нам обоим. Мне и гипотетическому не мне. Или не должен быть?

— А ты придумай его, — бармен поставил перед собой высокий стакан и наполнил льдом. Влил водки, достал с полки персиковый ликёр. Перемешал. Добавил оранжевый сок и мягко-красный морс.

— Да я сколько ни придумываю, всё получается, зачем ему такому прекрасному нужна я.

— А ты и это придумай.

— Ты смеёшься? — недоверчиво посмотрела на него Стеша поверх очков.

— Сейчас время такое. Декабрь. Новый год. Самое время для волшебства, — опять ушёл от прямого ответа Марк, нарезая апельсин на тонкие дольки.

— Ну да, конечно, — протянула Стеша.

— «Секс на пляже» повторишь? — бармен поставил перед ней только что сделанный коктейль.

— Давай уж свой секс, — ворчливо начала говорить Стеша и, поняв двусмысленность фразы, попыталась выкрутиться. — В смысле не твой секс, а просто секс. Короче!!! — схватив бокал, она поспешно сделала глоток, так как всё больше и больше запутывалась в словах.

— Я понял, — улыбнулся Марк.

— Придумай. Придумай. Как будто что-то получится из этого, — справившись со смущением, проговорила Стеша. — Ладно, твоё здоровье! — отсалютовав бокалом, она слезла с высокого стула и пошла к подругам.

— У меня получилось, — тихо ответил ей в спину Марк, провёл большим пальцем по ободку кольца и повернулся к новому посетителю.

***

— Может быть, я ему просто завидую? — услышала Стеша, подходя к столику. Катя нервно заправила за ухо выбивающуюся прядь волос. — Хочу, чтобы он страдал. Вот чтобы ему было плохо, стрёмно и неустойчиво. И со всем этим он приходил бы ко мне. А я, чтобы успокаивала. Как раньше. А по факту всё это сейчас чувствую я. Мне плохо. А ему всё равно, ему хорошо. Он выбрал спокойную жизнь и не угнетается.

Алиса, что слушала предельно внимательно всё это время, с чувством воскликнула:

— Вот подлец, а!

Стеша, снова устроившись в своём кресле, добавила:

— И спасать-то больше некого.

— Некого, ага, — удручённо вздохнула Катя.

— Тоска зелёная, — хором протянули её подруги, и переглянувшись расхохотались. Через мгновение к ним присоединилась и Катя.

— А вот ещё возраст, между прочим, — отсмеявшись продолжила жаловаться подругам Катя. — Годы идут, все дела.

— Что ты знаешь за возраст, девочка! — всплеснула руками Стеша. — Ты меня спроси за возраст. И я тебе отвечу! Возраст, это когда красивые подруги, это уже статус, а не ревность. А ещё, девочки, возраст, это когда смотришь в сети на фотографии выросших сыновей подруг. Выросших, между прочим, практически на твоих глазах. Смотришь на этих красавцев, значит. Слюни вытираешь и думаешь: сын подруги. Нельзя. Вот это, я тебе скажу, возраст. А всё остальное, фигня.

Женщины замолчали, задумавшись каждая о своём.

— А вот, предположим, друзья, — вскинулась Алиса и тут же уточнила. — Мужчины-друзья. Это табу или как?

Стеша с Катей задумчиво на неё посмотрели.

— Да нееееет, — заулыбавшись протянула Алиса, переводя взгляд с одной подруги на другую. — Только не говорите мне, что не хотели бы переспать с Марком.

Все трое тут же уставились на бармена.

— Ну он же друг, — неуверенно произнесла Стеша.

— И женат, — вынесла вердикт Катя и доверительно добавила. — А вообще, мне иногда кажется, что он какое-то мифическое существо, а не человек.

— Так, этой больше не наливать, — сурово сказала Алиса и снова заорала на весь бар, привлекая внимание бармена. — Марк! Марк! Ты человек?

Марк вопросу не удивился.

— Вроде, да, — сказал он и подмигнул.

Посчитав ответ исчерпывающим, он повернулся к ним спиной и продолжил прерванный разговор с посетителями за барной стойкой. В этот момент из-под ворота его рубашки полыхнул заревом кончик крыла огненной птицы. Полыхнул и рассыпался искрами.

— Вы видели? — зачарованно уставившись на спину Марка, спросила подруг Алиса.

— А я говорила, — прошептала Катя, в глазах которой сверкнуло радостное удивление.

— Пожалуй, на сегодня нам всем уже хватит. Пора по домам, — произнесла Стеша, поставив точку в этой встрече.

— Дамы, кареты поданы, — словно из воздуха возник рядом с их столиком Марк и показал на панорамное окно. На улице около входа в бар выстроилось три такси.

— По ступам! — вспомнила Стеша любимый мультфильм. — Земля прощай.

— В добрый путь, — подыграл ей Марк.

Алиса, облачившись в пальто, вдруг развернулась и, хитро посмотрев на подруг, пропела:

— Мы с тобой совсем заигрались… — и с ожиданием посмотрела на Стешу, подхватит или нет.

Стеша закатила глаза и тоже пропела:

— Перестали бояться судей.

Обе женщины выжидательно посмотрели на Катю:

— Это лето закончится в среду, — вздохнув, речитативом проговорила Катя.

— Будь что будет, малыш, будь что будет! — все трое гурьбой вывалились на улицу и расселись по машинам.

***

Огоньки старой гирлянды на окне подмигивали луне и фонарям. Закрыв за последним посетителем дверь, Марк нажал на телефоне кнопку быстрого набора.

— Привет, — убираясь на барной стойке, он с улыбкой слушал голос в трубке. — Ага, — хохотнул в ответ на прозвучавший с того конца провода вопрос. — Три девицы прилетали. Практически на мётлах, — развесил бокалы, протёр стойку продолжая улыбаться и слушать. — Э, нет! Пусть сначала желания свои загадают, а потом уж посмотрим. Да. День на сегодня закончен. А у тебя как?

Выключив везде в помещении свет, он запер за собой входную дверь и сделав буквально два шага по дороге очень быстро растворился в метели, как будто и не было. И только светилась на стене, переливаясь огнями, витиеватая вывеска бара «Феникс. Место для душевных встреч».

Машины городского такси в этот момент уносили каждую из подруг в свою историю.

______Использованы строчки из песни АлоэВера "Георгины"

Раз

В салоне такси тепло и уютно. Хлопнув дверью, Алиса всё оставила в прошлом. Разговоры. Переживания. Чужие слёзы. Колёса мягко сдвинулись с места, подминая под себя хрустящий только что выпавший снег. Машина медленно набирала скорость, пробираясь сквозь метель. За окном, как в кино, замелькали кадры предновогоднего города. Огни ёлок. Подсвеченные витрины. Спешащие прохожие. И снег. Колкие снежинки плясали неистовый безумный танец.

— Знаете, любезнейший, — Алиса легонько тронула водителя за плечо, привлекая внимание. — Везите меня в «Чайку».

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, и Алиса, словно отвечая на его взгляд, задумчиво кивнула.

— У меня заказ довезти Вас до дома, — спокойно возразил водитель.

— Я не хочу домой. Везите в «Чайку», — устало ответила Алиса и отвела взгляд. За окном продолжал танцевать снег, подсвеченный разноцветными огнями гирлянд. — Не хочу домой. Там холодно.

— Как скажете, — согласился водитель, меняя в навигаторе маршрут.

Ночной клуб встретил Алису разухабистым битом, блёстками улыбок и разгорячёнными телами танцпола. «Всё как я люблю», — подумала Алиса, со всего размаха вливаясь в безудержное полутёмное веселье клубной жизни. Шот за шотом, и танцевать с каждым разом становилось легче и безрассуднее. Отошли на задний план все проблемы. Алиса обожала танцевать и отдавалась танцу по любви. Крепкие мужские руки внезапно обняли её со спины, прижали к телу и, повинуясь уверенным направляющим движениям этих рук, разгорячённые тела стали двигаться синхронно в такт звучавшей музыке. Алиса откинула голову на мужское плечо, а потом, поймав момент, развернулась в кольце объятий. Парень был бесстыдно молод.

— Мне нравится, как ты танцуешь! — парень наклонился к ней и пытался перекричать музыку. — Давай зажжём вместе!

И они зажгли. Сначала на танцполе. Потом у бара, когда пили на брудершафт. «Сын подруги» окрестила парня Алиса, вспомнив слова Стеши, и даже не пыталась расслышать, а тем более запомнить его имя. С ним было ужасно легко хохотать, пить, дразниться. Флиртовать. Он был лёгок. Алиса сравнивала его со щенком лабрадора. Пушистые ресницы, зелёные глаза, гибкое сильное тело. Его хотелось так, что даже слегка подташнивало. В очередной раз поймав себя на этой мысли, Алиса замотала головой, прогоняя их, и тут поняла, что это движение было лишнее.

— Всё, малыш, — похлопала она парня по колену и слегка провела ладонью вверх по бедру, не смогла удержаться. — Мне пора. Было весело.

— Я тебя провожу! — он легко спрыгнул с барного стула. Подхватив Алису, приподнял и осторожно, как фарфоровую статуэтку, поставил на пол. Наклонился к самому уху, обдавая ментолом и, не размыкая рук, ещё раз сказал. — Я тебя провожу.

— Пойдём, — рассмеялась Алиса и, развернувшись к выходу, добавила: — Шарапов.

— Почему Шарапов? — воскликнул парень, следуя за ней и не отпуская руку.

— Потому что проводишь до автобуса, — ответила Алиса, оглянувшись на него, гадая, опознает он или не опознает цитату. Разглядывая его недоумённое лицо, Алиса весело рассмеялась и махнула рукой. — Ой всё! Забей!

То, что Алиса остановилась, чтобы посмотреть реакцию на свою шутку, дало парню возможность сменить дислокацию. И теперь она шла за ним следом, держась за руку и любуясь, как её случайный знакомый словно ледокол прокладывает путь сквозь марево танцующих и веселящихся людей.

На улице заметно потеплело. Снег мягко падал хлопьями, и после духоты клуба хотелось дышать полной грудью.

— Давай пройдёмся, — предложил Алисе её провожающий. — Развеем… этот… хмель из голов и душ.

Алиса прыснула.

— Надеюсь, стихи ты читать не будешь? Под луной.

— Не, — замотал головой парень. — Стихи не буду. Я их не люблю. Да и нет в голове ничего подходящего. Разве что матерные есенинские. Я их как — то на спор вызубрил. Не все, конечно же. Самые смачные. Вот теперь только их и помню. Но они моменту не соответствуют.

Они шли по ночному городу взявшись за руки, и Алиса очень странно чувствовала себя при этом, но руку не отнимала.

— Подожди! — проходя мимо какого-то бара, её спутник внезапно остановился. Он развернулся к Алисе, молитвенно сложил руки и, улыбаясь, ещё раз попросил: — Подожди, пожалуйста, здесь. Я тебя очень прошу. Пожалуйста, я мигом. Одна нога здесь, другая… тоже здесь. Ладно?

И дождавшись неуверенного кивка, он быстро поцеловал её в щёку и скрылся за дверью бара. Алиса от всего произошедшего настолько опешила, что даже застыла открыв рот. Потом осторожно потрогала щёку, которой коснулись чужие губы, и нахмурилась.

«Это что вообще сейчас было? — возмутилась она мысленно. — Это что же щеночек себе позволяет. С какой радости я должна ждать его, как школьница какая-то». Алиса ещё раз потрогала место поцелуя и внезапно расхохоталась в голос. Всё, что происходило этой ночью, было так ново, непривычно и неожиданно, что она решила, а почему бы и не да. Почему бы ей не подождать своего неизвестного визави. Вдруг ночь принесёт ещё что-то более оригинальное. «Пятнадцать минут, — твёрдо решила Алиса и посмотрела на часы. — Я спокойно жду пятнадцать минут и, если за это время малыш не вернётся, я ухожу». Она засунула руки в карманы зимнего пальто и, запрокинув голову, уставилась на звёздное небо. Метель угомонилась, снеговые тучи разошлись, и звёзды сияли так ярко, словно их кто — то натёр мягкой тряпочкой. Ковш Большой Медведицы свесил свой хвост, мерцая семью звёздами, указывая и хвастаясь перед путниками главной драгоценностью неба — Полярной звездой.

«Малыш» вернулся раньше отведённых ему пятнадцати минут. Выскочил из дверей озираясь. Увидел Алису, рванул к ней бегом, удерживая равновесие и размахивая открытой бутылкой с шампанским. Подбежал, обнял свободной рукой, прижал к себе и уткнулся носом в волосы. Глубоко вздохнул, а потом легко рассмеялся.

— Я подумал, что ты уйдёшь. Так испугался. Всех у стойки разогнал, бармена разве что за грудки не схватил. Кричу ему: «Вопрос жизни и смерти — продай шампанское». Он бутылку открыл, и теперь вот, — он продемонстрировал Алисе свой трофей.

Алиса снова расхохоталась.

— Что мы с ней будем делать?

— Как что? Пить конечно же!

— Как?! — изумилась Алиса.

— Из горла! Ты пила когда-нибудь шампанское из горла? — продолжая одной рукой обнимать Алису за талию, её собеседник увлёк её дальше по улице. — Нет? Самое время попробовать. Я тебе точно говорю.

Они шли по городу уже в обнимку, пили шампанское, и Алиса заряжалась от него молодостью и беспечностью.

— Стихи я читать не буду, — сказал спутник Алисы, имя которого она так и не услышала в клубе, а сейчас ей даже не приходило в голову спросить, и так было хорошо. Они остановились на мосту, перекинутом через канал, и развернулись к воде. В кольце тёплых мужских рук было уютно. Парень достал наушники-капельки и, предложив один Алисе, зарылся в телефоне, запуская какую-то композицию. — Но вот это ты послушаешь. Только закрой глаза. Я тебя держу и укрою от ветра, хотя его сейчас и нет, но обнимать тебя хочется постоянно. Слушай. Я не очень классику, но… если закрыть глаза… и слушать… погружаться в эту музыку… дослушать до конца и ещё постоять немножко в тишине… — шептал в свободное от наушника ухо парень, обнимая и всё крепче прижимая Алису к себе, согревая шею дыханием. В наушнике звучала хорошо узнаваемая мелодия. Неизвестный пианист ласкал чёрные и белые клавиши музыкального инструмента, создавая музыкой перекаты и завихрения. Темп то увеличивался, то замедлялся, кружа и танцуя. — Слышишь? Снег пошёл. Самая зимняя музыка, да?

Алиса открыла глаза. Подняла голову и поняла, что тонет в этих малахитовых глазах. Остатки разума цеплялись за острые выступы безрассудности, но ещё один глоток шампанского, и падение в бездну обеспечено.

— Ты очень красив, — тихо сказала Алиса, не отрывая глаз. — Тебя тянет фотографировать. Запечатлевать.

— Ты фотограф? — практически в губы прошептал её спутник.

— Отчасти, — ответила Алиса отстраняясь.

Парень прикоснулся к лицу Алисы тыльной стороной ладони и провёл ею вниз. Жар и холод смешались в единый коктейль. Он оторвался от неё и снова достал телефон.

— Что ты делаешь?

— Такси вызываю. Говори адрес.

Два

Машина приехала на удивление быстро, и пока они мчались по ночному городу, Алиса искоса поглядывала на своего спутника. Он ловил её взгляд и без конца улыбался. Сев в машину, парень тут же снова взял её за руку. От переплетения пальцев и поглаживаний сердце её стучало где-то в животе, соперничая со щекочущими бабочками. Алиса отворачивалась, смотрела в окно такси, но никак не могла согнать глупую улыбку с лица. «Я везу его фотографировать, — убеждала она себя. — Просто фотографировать, и всё. Как бы это ни выглядело странно со стороны. Я просто хочу его фотографировать. Я просто хочу его». Алиса тихо рассмеялась.

— Что-то смешное за окном? — прозвучал в интимной темноте салона чуть подсевший голос парня.

Алиса повернулась к нему и уже открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что забыла, что хотела сказать. Снова тихо рассмеялась и, наклонившись к его лицу, сказала, глядя прямо в глаза:

— Приедем, веди себя хорошо. У нас дом высокой культуры быта.

— Боретесь? — заговорщицки спросил парень, приподняв брови

— Что? — тихо смеясь спросила она, млея от близости и теряя последние остатки здравого смысла.

— Я смотрел этот фильм, — прошептал парень, лаская тёплым дыханием висок Алисы. — У меня мама любит его пересматривать.

Магия момента схлопнулась как мыльный пузырь, и вожделение растворилось, царапая опадающими песчинками времени. Алиса резко отстранилась. Снова уставилась в окно. Раздраженно попыталась выдернуть свою руку, но не тут-то было.

— Эта информация была лишняя, да? — с беспокойством поинтересовался парень.

— Да, — кивнула Алиса и посмотрела на спутника. — Совершенно лишняя.

— Я запомню, — ответил он и, продолжая смотреть ей в глаза, поднял их сцепленные руки и поцеловал ладонь Алисы.

— Приехали! — доложил водитель такси, притормаживая рядом с подъездом.

***

Свою небольшую квартиру-студию Алиса очень любила. И то, что она была почти под самой крышей. И то, что въезжая сюда, она снесла ненужные стены, получив возможность создать зону для студийной съёмки. Крафтовый фон, закреплённый рулоном под самым потолком, постоянный и импульсный студийный свет — наверное, самые дорогие предметы в её квартире. Рулонные шторы на окнах: прозрачные и блэкаут. Однотонные светлые стены. Огромное количество странных и неожиданных безделушек на открытой этажерке. Здесь были всевозможные маски, цветы, статуэтки и даже гипсовый череп в нахлобученной по самые глазницы шляпе. Когда-то просто хобби, фотосъёмки сейчас занимали огромный кусок её жизни. Это была страсть. В углублении комнаты стояла большая круглая кровать. Рядом висело плетёное кресло.

— Ты действительно фотограф? — удивился парень, разглядывая убранство квартиры. Он быстро снял верхнюю одежду и, наступая на задники, стянул ботинки.

— Да, — коротко ответила Алиса. Разувшись и скинув на комод в прихожей пальто, она прошла в кухонную зону, чтобы поставить чайник. Пить хотелось невероятно. Хмель выветрился, и Алиса чувствовала собственную неловкость. Зачем она привезла его сюда? «Сын подруги», — снова вспомнила она слова Стеши. Надо же было так вляпаться. Наливая воду в чайник, Алиса думала, как бы потактичнее сдать его обратно маме.

«Которая любит смотреть старые фильмы», — тут же поднял голову ехидный внутренний голос. Алиса налила себе стакан воды и, уставившись в окно, пила большими глотками. За спиной скрипнула половица, и тут же парень обнял её, притянув к себе вплотную. Внезапный прилив тепла, родившийся внизу живота, ринулся по всему телу, заставляя пульсировать кровь. Алиса развернулась в кольце рук, чуть не расплескав оставшуюся воду, и сильно отстранилась. Свободной рукой она упёрлась в плечо своего случайного знакомого и твёрдо сказала

— Фотографии.

— Ты правда будешь меня фотографировать? — настолько удивился парень, что разомкнул объятия и сделал шаг назад. Алиса тут же воспользовалась его замешательством и, поставив стакан на стол, юркнула в фотозону. Там она схватила фотоаппарат и нацелила на него, создавая мнимый заслон.

— А ты думал, это тупой подкат?

— Не такой уж и тупой. Мне понравился. Ты действительно хочешь меня фотографировать?

— Да.

В какой-то момент Алисе показалось, что он уйдёт, грубо хлопнув дверью. Признаться, именно такого исхода она ждала. Тогда она вздохнёт с облегчением, а потом будет рассказывать подругам про самый смешной случай неудачного съёма в её жизни. И никогда, никогда больше не будет связываться с настолько молодыми кавалерами. Парень смотрел на неё напряжённо и внимательно. Но с места не двигался. А потом выдохнул, вскинул голову и мгновенно расслабился.

— Хорошо, — на его лицо вернулась лучезарная улыбка, и он раскинул руки. — Значит, фотографии.

И в этот момент Алиса сделала первый кадр.

Три

Фотографировать его оказалось легко. Парень был чертовски пластичен и раскрепощён. Отлично вёлся на лёгкие провокации, с готовностью соглашаясь на любые предложения Алисы. Что нужно сделать для лучшего кадра, прыгнуть? Пожалуйста! Повыше и повернуться? Да без проблем! Встать на подоконник, балансируя на краю? Ухватится за гардину? Всё, что пожелаешь. Снять носки и сесть на пол вон там, чтобы свет падал полосами? Только для тебя. Раздеться, оставив только джинсы? С удовольствием.

Алиса кайфовала. Включив внутри себя рабочий режим, она потеряла счёт времени.

— Я хочу пить, — парень облизнул губы и улыбнулся. Он сидел в кресле и наклонился вперёд, чтобы встать, опёрся руками о колени, и тут свет так нежно лёг на его лицо, что Алиса не могла упустить этот кадр.

— Замри! — воскликнула она и снова защёлкала фотоаппаратом.

— Ну, я правда пить хочу! — хохоча взмолился парень. — В горле пересохло.

— Иди, — смилостивилась Алиса, разглядывая то, что получилось, на экране фотоаппарата. Снимки вышли великолепные. Она подняла голову, чтобы сказать об этом своей невольной модели, и залипла. Парень пил воду из её стакана, делая большие глотки и слегка запрокинув голову. Острые скулы и такой же чётко очерченный кадык, двигающийся сейчас ритмично, составляли единую графическую композицию. На фоне незашторенного окна, освещённый только тусклым лунным светом, он весь был словно нарисован графитовым карандашом. Тут тонкие линии, тут потолще, а там словно затёртый пальцами контур. Тени лежали на нём мягко и настолько правильно, что Алиса, боясь спугнуть момент, тихо навела на него камеру и нажала на кнопку. Парень обернулся на сухой щелчок, и в глазах его полыхнуло. Только в этот момент Алиса поняла, что он практически обнажён. А тот поставил пустой стакан на стол и медленно двинулся к ней, расстёгивая на ходу джинсы. Алиса отступала, сдаваясь.

Стукнувшись ногами о бортик кровати, в слабой попытке сопротивления она подняла занятые руки и, сглотнув, прошептала:

— Камера…

Парень, имени которого она так и не узнала, осторожно забрал фотоаппарат из её рук и, сделав небольшой шаг в сторону, аккуратно положил его в подвесное кресло. После порывисто подхватил Алису на руки, и она, ойкнув, испуганно вцепилась ему в плечи. Словно хрупкую драгоценность он легко опустил Алису на кровать, лёг сверху, опираясь на локти и мягко коснулся губами её губ. Не давя и не требуя, словно проверяя границы дозволенного. Улыбнулся и нежно выдохнул в поцелуй:

— Попалась.

***

Хочешь узнать сколько человеку лет, посмотри на него утром. Юноша, в объятиях которого Алиса проснулась, был непозволительно юн. Он безмятежно спал, продолжая улыбаться даже во сне, и обнимал её, словно любимую мягкую игрушку. А у Алисы нещадно трещала голова. Зимнее солнце сандалило своими лучами прямо в окно, радуясь, что оно не зашторено наглухо, как обычно, и можно проказничать. Простынка под Алисой сбилась, одеяла на двоих не хватало, хотелось пить и в туалет, и вообще чувствовала она себя словно устрица в английской песенке: вроде уютно и комфортно, а дышать тяжело и не к добру всё это. Алиса пошевелилась в объятиях и, потянувшись всем телом, снова посмотрела на своего случайного партнёра. «А было хорошо», — тепло улыбаясь, она лёгкими касаниями обрисовала острые мужские скулы, провела пальцем по губам и слегка щёлкнула по кончику носа. Парень разулыбался ещё больше, так и не открывая глаз.

— Ты уже не спишь, — ласково прошептала ему на ухо Алиса и, ловко вывернувшись из чужих рук, встала с кровати. Натянула на голое тело шелковую тунику в пол, и ещё раз со стоном потянувшись, пошла умываться.

— Сколько тебе лет? — крикнула она в комнату, когда, закончив все утренние процедуры по переходу из сонной женщины в проснувшуюся, вышла на кухню. Постояв рядом с плитой и решая извечный вопрос: кофе или чай, выбрала чай. Чайник. Вода. Щелчок. Снова скрип половиц. Быстрый разворот на звук. — Сколько тебе лет? — с улыбкой повторила свой вопрос Алиса, упираясь рукой в обнажённую грудь парня и не позволяя ему приблизится ближе.

— Двадцать два, — он сделал шаг назад и расслабленно опёрся на стол. Он натянул на себя джинсы, а вот всё остальное надеть не удосужился.

— Слава богу, не посадят, — хмыкнула Алиса. — Мне тоже двадцать два… было когда-то… очень давно. Послушай, я не знаю, что говорят в подобных случаях. Наверное: «Всё было замечательно» и… «Пока»? Или: «Не хочешь ли чаю?» и потом: «Пока»? Как это у вас происходит?

Парень внимательно слушал Алису, а потом звонко расхохотался.

— Так же, как и у вас, Алиса! Думаешь, если я намного младше, то я с другой планеты?

— Как-то примерно так я и думаю, — чувство неловкости пропало, растворилось, как рафинад в горячей воде.

— Чай, селфи на память, потом «Пока» и «До встречи». Примерно так я всё вижу. Можно сначала селфи на память, а потом чай. Можно и без чая, я его не очень люблю. Достаточно просто воды, — произнося эту тираду, парень медленно подошёл к Алисе вплотную, а потом резко обнял её и прижал к себе. — Я тебя никуда не отпущу.

— Я позвоню твоей маме и попрошу тебя забрать, — не переставая улыбаться и смотреть ему в глаза, Алиса обняла его за талию.

— Не позвонишь, — он наклонился и прошептал в висок. — Ты даже не помнишь, как меня зовут.

— А я тебя больше никогда не увижу, зачем запоминать? — чуть повернув голову, чтобы спрятать заалевшее лицо, ответила Алиса.

— Я не был бы так в этом уверен, — проложил он цепочку лёгких поцелуев, спускаясь к шее.

Щёлкнул чайник, и Алиса вернулась в реальность. Снова выкрутилась из объятий, отошла на пару шагов и поправила волосы.

— Ты сам уйдёшь, или за тобой мама придёт? — получилось резко, но лучше так, подумала Алиса.

— Селфи, чай и я пойду, — как ни в чём не бывало и не реагируя на грубость ответил её случайный знакомый. — На твой телефон.

— Хорошо, — сдалась Алиса. Она прошла в прихожую и, роясь в сумочке в поисках телефона, обратила внимание, что её пальто, которое она небрежно бросила вчера на комод, было аккуратно повешено на плечики. Тепло разлилось по всему телу Алисы от такого мимолётного проявления заботы. Но она тряхнула головой, чтобы развеять этот дурман, и вернулась на кухню с телефоном.

— Дай мне, — протянул руку парень. — Пожалуйста, можно я сфотографирую.

Алиса пожала плечами и протянула ему телефон. Потом отвернулась, чтобы заварить чай. Чувство неловкости снова вернулось. Ей и хотелось, и не хотелось, чтобы он побыстрее ушёл. Где-то в прихожей звякнул его телефон, и тут же вызов оборвался.

— Тебя, наверное, потеряли дома.

— Нет, — лаконично ответил он. Подошёл со спины, обнял и навёл на них камеру. — Я, конечно, не профи, как ты. Но это первое совместное фото.

— И последнее, — поставила точку Алиса, забирая свой телефон.

— Почему?

— Разница в возрасте тебя не смущает?

— Меня нет.

— А меня — да. Меня смущает. Ты красив, молод, у тебя вся жизнь впереди, и куча девушек будут капать на тебя слюной. А я… — Алиса нервно постучала пальцами по столешнице. Потом достала чашки, разлила чай. Накрыла на стол: сахарница, джем, печенье. Она открывала и закрывала дверцы ящиков, пару раз открыла холодильник, так ничего из него и не достав. Потом остановилась посреди кухни, глубоко выдохнула и продолжила. — Но с тобой было хорошо. Легко. Весело. И очень, знаешь, душевно как-то. Только продолжать наше знакомство не стоит. Возраст. Мнение окружающих. И вот это всё. Недолговечно.

— «Вот это всё», — выделил голосом парень, — может случиться независимо от возраста и чего бы то ни было. Зачем отказывать себе в радости из-за того, что может быть. Ну, произойти. Когда-нибудь потом. И то не факт. Отказываться, даже не попробовав.

— Смотри-ка как заговорил, — Алиса села напротив него и помешивала ложкой чай. — Смысл понятен, а слова как будто не твои.

— А они и не мои, — беспечно махнул рукой парень. — В сторис увидел у кого-то. Понравилось. Запомнил.

— В сторис… — покачала Алиса головой и усмехнулась. — Иди домой, малыш.

— Не дашь шанса?

— Не дам.

— Сам возьму.

***

Когда парень ушёл, Алиса ещё покружила по квартире, собирая разбросанные вещи, а потом решила разобрать ночные фотографии. Включила ноутбук. Подсоединила камеру. Скачала фотки. И снова залипла на снимках. Таких эмоциональных моделей у неё ещё не было. Феерия. Страсть. И обжигающая молодость. Погрузившись в работу, Алиса не сразу поняла, что на её телефон один за другим падают сообщения. Не глядя смахнув блокировку, она открыла мессенджер.

*неизвестный номер*

«Не надо отказываться, даже не попробовав»

«Давай встречаться»

«Кстати, меня зовут Антон»

«Но если ты запишешь мой контакт как Мой Будущий Любимый — я буду только за»

«И буду стараться, чтобы слово «будущий» из этого имени пропало»

«Ты мне очень нравишься»

«Пошли на каток»

Поворот

Когда уходит любовьКогда умирают львыИ засыхают все аленькие цветки…Крематорий «Клубника со льдом»

Катя жила так, словно время остановилось. Мысли кружились в голове по кругу, и она как скряга перебирала в памяти события последних лет. Ладная мозаика рассыпалась на отдельные кусочки, и как она ни старалась сложить её заново, пазл не получался. Всё валилось из рук.

Она ходила на работу. Заходила в магазины. Готовила еду и, наверное, что-то ела. Но что именно — не знала. Она могла выйти из дома и застыть посреди двора, потому что забыла зачем вышла. Вчера она собралась вынести мусор, а обнаружила себя в магазине в промокших тапочках и расстёгнутом пуховике, накинутом на пижаму.

Подруги звонили и писали каждый день. Тормошили. Сегодня приехала Стеша. Привезла ёлку и с трудом впихнула её в квартиру. Перетянутая сеткой колючая сосулька заняла всю площадь маленькой прихожей, но Катя даже не взглянула на неё. Стеша вздохнула и тоскливо стянула с себя шапку. Потопав у порога сбивая снег, она сняла пуховик и первым делом прошла на кухню. Выбросила все просроченные продукты из холодильника и заполнила его новыми.

— Кать, так нельзя, — рассудительный тон подруги рвал нервы в хлам.

— Нельзя, — согласилась Катя.

— Ты же знала, что всё так и будет.

— Знала, — коротко кивнула Катя.

— Ну и?

— Иди, Стеш. Спасибо тебе большое. Я правда… очень тебе благодарна. За всё, — Катя порывисто обняла подругу, а потом развернула ту к выходу и слегка подтолкнула. — Но сейчас… Иди. Я в норме. Просто в какой-то своей. И переживу конечно. Это не повод для долгой трагедии. Всего-то бросил мужик, с которым встречалась пять лет. Который при этом женат. Счастливо. Наверное.

— Кать, — Стеша развернулась.

— Иди, иди, — Катя буквально вытолкала подругу за дверь и заперлась на все замки.

«Действительно, — продолжила она свой муторный внутренний монолог. — Всего-то пять лет встречались. Ерунда какая. И знала я,что он женат, с самого первого дня. Но верила, что выберет меня. А почему?» Катя остановилась рядом с окном и провела пальцем по стеклу. Нарисовала невидимое сердечко, потом ещё одно и пронзила их стрелой. Быстро стёрла несуществующий рисунок и замерла, невидяще глядя в окно. Она действительно верила, что он выберет её. Такую смелую, независимую и бойкую. Раскрепощённую. Не выбрал. Выбрал ту. Другую.

«Как глупо, — Катя прижала ладони к щекам, и по пальцам снова потекли слёзы. — Глупо и нелепо верить столько лет. Что произойдёт какое-нибудь событие, и он разведётся. Вырастут дети. Рухнет мир. Прилетят инопланетяне». Она шмыгнула носом и вытерла глаза подолом разношенной футболки. Его футболки. Однажды случайно оставленной и не отданной обратно.

Катя вспомнила тот день. Она привезла ему подарок из Лиссабона. Забавная картинка со смешным трамваем, полным разношёрстных котиков, привлекла внимание Кати, и она не смогла пройти мимо. Он такие яркие вещи обычно не носил, но Катя уговорила примерить, а потом им уже было не до футболок. Уходя, он не глядя натянул подарок и так в нём и ушёл. А Катя нацепила на себя забытую им старую футболку и улыбалась как дурочка весь вечер. Спала в ней, уткнувшись носом в ворот. Да и потом часто надевала дома, когда становилось грустно или хотелось быть к нему поближе. Как сегодня. Катя разглядывала мокрые разводы на ткани, а потом резко сорвала её с себя. Яростно комкая старую ткань, она рванула на кухню и затолкала футболку в мусорную корзину, потом со всего размаха шваркнула дверцей шкафчика.

«Стеша права, так нельзя, — Катя встала посреди кухни уперев руки в бока и оглядела свой дом. — В конце концов, я взрослый человек. А значит, у меня масса взрослых дел. Вспомнить, где лежат ёлочные игрушки. Установить ёлку. Не зря же Стеша её притащила, — Катя криво улыбнулась и смогла вдохнуть полной грудью. — Придумать, как встречать Новый год, ведь он уже через пару дней. Было бы неплохо начать новую жизнь или хотя бы подумать, как жить дальше, но что-то и так многовато на сегодня получается».

Собрав волосы в хвост, Катя решительно разрезала сетку на ёлке и только потом поняла, что поторопилась. Еловые ветки мягко настучали ей по голове и плечам, распрямляясь, и Катя вдруг расхохоталась. Вот уж не думала она, что получит по лицу от зимней красавицы. Ухватив ёлку за ствол, она перемазалась в смоле и, чертыхнувшись, потащила её в комнату. Прислонила к стене и снова побежала в прихожую, чтобы достать стремянку и на антресолях найти коробку с игрушками, прошлогодней мишурой и треногой. Балансируя на самой верхней ступеньки и роясь в коробках, Катя не сразу услышала, что в дверь звонят.

Поддержка

Именно в этот момент она нашла нужную коробку. Очень осторожно и не торопясь слезла со стремянки, радуясь тому, что коробка небольшая, и её удобно удерживать подмышкой. Поставив коробку рядом с ёлкой, она отправилась к двери, пытаясь на ходу отшкрябать пятна ёлочной смолы с рук. Дверной звонок уже надрывался как базарная истеричка. Казалось, что кто-то за дверью просто нажал на кнопку и уже не отпускал, уверенный в том, что ему должны открыть.

Катя посмотрела в глазок.

— Вот блин!

Она только сейчас, глянув мимоходом в зеркало, поняла, что, сорвав с себя футболку и затолкав её в помойное ведро, так и не оделась. И сейчас стояла в прихожей в нижнем белье. «Ой, да и ладно! — подумала она и махнула рукой. — Я никого не ждала». И открыла дверь.

За порогом стоял молодой паренёк в обвислом костюме Деда Мороза. Похоже, в тот момент, когда всем выдавали костюмы по размеру, этот худющий претендент на должность главного символа Нового года, курил где-то за углом. Ну или не курил, а просто опоздал к началу разбора и вынужден был брать то, что осталось. При большом желании в шубу из синей ткани он мог завернуться раза три. Шапка постоянно падала на глаза, а борода вообще болталась на шее. Одной рукой он упёрся в дверной звонок Екатерины. А в другой руке держал дерматиновый планшет с зажимом, на котором был закреплён какой-то список и конверты. В него-то и был устремлен сосредоточенный и крайне серьёзный взгляд паренька.

— Вам письмо! — сумрачно буркнул Дед Мороз, оторвав палец от кнопки и встряхнув рукой. Только после этого он поднял взгляд на Катю и закашлялся, выпучив глаза.

— У вас борода, — изящно покрутив пальчиком в воздухе, сказала Катя и улыбнулась. Увиденная реакция тут же подняла её самооценку до невероятных высот, и где-то в голове вспыхнули фейерверки.

— Так жарко же… — прокашлявшись, промямлил парень и, отстегнув зажим с планшета, выронил все письма на пол. Бросился их поднимать, а потом, не понимаясь с колен, протянул нужный конверт и уточнил, слегка порозовев: — В бороде. Жарко.

— Вставайте. Простудитесь. Там всё-таки дует, — царственным жестом Катя забрала конверт и принялась им обмахиваться.

— Вот здесь… распишитесь… в получении, — паренёк встал, отряхнул колени и, продолжая смущаться и отводить взгляд, протянул ей список и вытащенную из кармана ручку. Получив её росчерк, потоптался на месте и уточнил вопросительно, заглянув в глаза. — Я пойду…

— Идите, — величественно отпустила Деда Мороза Катя. Тот моментально развернулся и кубарем скатился со ступенек.

А Катя, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной и расхохоталась.

— Что нам нынче приносят Деды Морозы? — отсмеявшись, Катя покрутила в руках конверт. В качестве получателя была указана она, тут никакой ошибки: адрес, имя, фамилия, всё правильно. А в графе «отправитель» стоял адрес, который ни о чём ей не говорил. «Ну что ж», — подумала она и вскрыла конверт.

Внутри лежал сложенный втрое белый лист бумаги. Развернув его, Катя прочла:

«Поздравляю с началом новой жизни, Катя! Пусть она будет интересной. Приглашаю встретить Новый год в душевной компании в «Фениксе» 31 декабря в восемь часов вечера. Марк».

Катя аккуратно сложила письмо обратно в конверт, не переставая улыбаться. А потом, как маленькая девочка, получившая долгожданный подарок, запрыгала на одном месте и радостно заверещала во всё горло:

— У-и-и-и-и-и! А-а-а-а-а-а-а-а!

«Так, одно запланированное взрослое дело сделалось само собой, — Катя пристроила письмо на холодильнике, пришпилив его магнитиком так, чтобы не затерялось. — Теперь ёлка!»

Но прежде она взяла в руки телефон, чтобы включить музыку, и чуть не выронила его от заверещавшего звонка вызова. «Алиса», — высветилось на экране.

— Привет! Тебе письмо от Марка принесли? — голос Алисы переливался всеми цветами радости и даже как будто булькал слегка. А может, просто связь была такая. Предновогодняя.

— Принесли, — снова засмеялась Катя.

— Я за тобой завтра заеду! Нам всем принесли. И тебе, и мне, и Стеше. Стеша бросилась по родственникам детей пристраивать, а Игорь старший её, представляешь, говорит: «Мам, если ты мне разрешишь девушку свою на Новый год к нам пригласить, то я тебя отпущу, и малышню мы сами уложим, и не волнуйся, иди веселись». Стеша обалдела, на всё согласилась, теперь салаты стругает детям и список кому что подарить Игорю пишет. Так что я сначала за тобой, потом вместе за Стешей, потом в бар. Всё, я побежала. Обнимаю! — не дав вставить ни одного слова, Алиса выдала свою тираду практически на одном дыхании и положила трубку.

Катя покачала головой, не переставая улыбаться, и включила музыку. Пританцовывая и так и не одевшись, она собрала треногу, впихнула в неё ёлку и, чуть задвинув её в комнату, отошла, чтобы посмотреть на дело рук своих со стороны. Наклонила голову в одну сторону, потом в другую, обошла ёлку, чуть передвинула её к свету и в улыбке поджала губы:

— Хороша.

Сев на пол, она открыла коробку и принялась распутывать гирлянду. Вот каждый год, каждый год она сворачивает гирлянду в аккуратный клубок, а на следующий год достаёт её из упаковки вновь спутанной. Какая-то гирляндовая магия, не иначе. Справившись с этой непростой задачей и похвалив себя, Катя обвила свою ёлку электрической разноцветной змеёй и сразу же включила — пусть мигает. И в итоге так увлеклась развешиванием игрушек, что за веселой музыкой не услышала звонка в дверь. «Кто же на этот раз?» — предвкушая очередной сюрприз, Катя распахнула дверь настежь и тут же её захлопнула и закрыла на замок. Взгляд её заметался по двери и прихожей — так потерявшийся ребёнок ищет в толпе знакомую фигуру, не веря, что потерялся. Потом она метнулась в комнату и открыла шкаф. Зарывшись в нём, Катя достала самый толстый свитер под горло и штаны с начёсом, что надевала только в самые холода на прогулку. Путаясь в рукавах и штанинах натянула всё это на себя и только после осторожно, словно сапёр, приблизилась к входной двери и подпрыгнула от очередного звонка. Вздохнув и выдохнув несколько раз, Катя решительно протянула руку. Повернула замок. И распахнула дверь.

— Ты зачем пришёл?

Контрбаланс

— Ты зачем пришёл? — Катя зло смотрела на немолодого мужчину в распахнутом коротком пальто. Привычно слегка задрав голову, она не удержалась и приласкала взглядом лучики тонких морщинок у глаз, посеребренные аккуратно выстриженные виски, маленькие круглые мочки ушей. Отметила серый шёлковый шарф, небрежно намотанный на шее: «Мой подарок, всё ещё носит». Серый тонкий джемпер, мягкие замшевые брюки и в противовес тяжёлые почти армейские ботинки. Тонкие жилистые пальцы нервно теребили брелок с ключом от машины.

— Поговорить, — хриплый голос заставил Катю вздрогнуть и нервно сглотнуть. Именно на голос она повелась при первом знакомстве и пошла за ним не оглядываясь, как за дудочкой Крысолова.

— Не наговорился? — Катерина отвела взгляд от мужчины в попытках проигнорировать его и стала рассматривать дверной косяк.

— Мы так и будем стоять на пороге? — сухо поинтересовался незваный гость.

— Ты отвечаешь вопросом на вопрос, Кирилл, — коротко взглянула на него Катя и успела заметить, как мужчина скривился. Никогда, за все годы их общения не называла она его полным именем, придумывая на ходу ласковые и нежные сокращения. И тут это офисно-деловое «Кирилл». Она снова отвела взгляд.

— Не наговорился. Пустишь? — он сделал шаг вперёд, и тут же Катя чуть прикрыла дверь.

— Я хочу только поговорить, — поднял Кирилл раскрытые ладони. На одном из пальцев, перекрывая тонкий ободок кольца, раскачивался ключ от машины. Он ловким движением подхватил ключи в кулак и снова попытался сделать шаг. Катя ещё больше прикрыла дверь. Он закатил глаза и устало вздохнул. — Катерина, давай не будем устраивать драму в общем коридоре и просто поговорим. Просто. Поговорим.

Катя замерла встревоженным сусликом наполовину скрывшись за входной дверью. «А если рискнуть, а если впустить, то выпустить ли обратно, вопрос посложней, чем жить иль не жить, решают лягушата», — пронеслись в голове строчки из любимой детской сказки.

— Кать, просто чай попьём, м? — продолжал уговаривать Кирилл.

— Хорошо, — Катя сделала шаг назад, давая ему возможность пройти в квартиру. Пропустив его в прихожую, Катя закрыла входную дверь и, обойдя гостя по дуге, устремилась на кухню. Там, стараясь скрыть нервозность, налила воду в чайник и щёлкнула кнопкой. Достала чашки, жестяную коробку с чаем и сахарницу. Сама она чай практически не пила, но ещё давно, специально для Кирилла купила и прелестный заварочный чайничек, и пополняла запасы его любимого чая, постоянно привозя из своих командировок что-то новое «на попробовать». Пока закипала вода, она встала у окна, прислонившись к подоконнику и скрестив на груди руки.

Кирилл разделся, по-хозяйски зашёл в ванную комнату, чтобы вымыть руки, и привычно пройдя на кухню, попытался приблизится к Кате. Екатерина молча выставила вперёд раскрытую ладонь, останавливая его, а потом указала рукой на табуретку рядом со столом.

— Чай. Вскипит. Заварю. Будем пить. А пока — излагай.

Кирилл развернулся и сел куда указали. Поёрзав на жёстком сиденье, он облокотился рукой о стол и с умилением стал разглядывать набычившуюся Катю.

— Люблю, когда ты такая суровая, — он сел нога на ногу и слегка покачал ступней. — Это заводит.

Катя хмуро глянула на него и ещё больше насупилась.

— Ты пришёл говорить. Говори, — чайник щёлкнул вскипевшей водой, и Катя оторвалась от подоконника. Она ополоснула заварник кипятком, насыпала скрученные листья и залила их водой. В этот момент нахальные мужские руки обвили её за талию, а в ухо ввинтился низкий тихий почти стон:

— Ка-а-а-тя-я-я-котёнок.

Она ловкой змейкой вывернулась из объятий и сделала пару шагов в сторону. Кирилл мгновенно отзеркалил её движение и снова оказался напротив, попробовав дотронуться до её лица. Катя слегка отстранилась, перехватив его за запястье, и тут же на её затылок легла твёрдая рука. Он читал её как книгу и всегда уверенно вёл, считывая малейшие нюансы и желания, как чуткий партнёр в парном танце. Это подкупало. Кате захотелось закрыть глаза и отдаться, и жадные руки тут же почувствовали это, начиная движение. Кисть вывернулась из лёгкого захвата и скользнула под толстый свитер. Катерину повело. Взгляд её заскользил по стенам кухни, холодильнику и зацепился за письмо-приглашение. «Новая жизнь!» — вспыхнуло заревом и тут же погасло, но этого хватило, чтобы Катя оттолкнула Кирилла, снова вывернулась из объятий и отскочила в сторону, выставив вперёд руки.

— Никакого чая. Уходи, — зашипела она, не отрывая злого взгляда от своего гостя. — Мне надоело таскаться за тобой, как собачонке. Ждать каждый день, гадая, приедешь ты или нет. Это какая-то больная зависимость, и я больше не хочу.

— Столько лет тебя всё устраивало и вдруг перестало? — Кирилл и не думал отходить от неё. — У тебя кто-то появился?

— Это ты ушёл!! — почти закричала Катя. — Ты! Когда я попросила тебя сделать уже выбор и не мучить меня. Когда я попросила тебя сделать выбор, ты ушёл!

— Я передумал, — спокойно ответил Кирилл.

— А я нет! — Катя дрожащей рукой опёрлась о подоконник и повторила: — А я — нет, — и тут же встрепенулась. — Что значит передумал?

— То и значит. Я хочу быть с тобой. Только с тобой, — Кирилл попытался приблизится к Кате, но та опять ему не дала этого сделать.

— Я ждала этого пять лет. Каждый грёбаный день. Когда ты придёшь и скажешь: «Я пришёл к тебе и хочу быть только с тобой», — устало ответила ему Катя. — Но, Кирилл… Я больше этого не жду. Иди домой.

— Кать…

— Иди. Домой, — твёрдо сказала Катя. — Сейчас.

— Ты не поняла, я сказал жене про нас. Я действительно ушёл и выбрал тебя. Пришёл к тебе и хочу быть с тобой.

Катя резко развернулась и, уткнувшись лбом в стекло окна, закрыла глаза. Сердце билось неистово, пытаясь вырваться из клетки рёбер. Чтобы как-то успокоиться, Катя замотала головой и застонала, давая застоявшейся боли выйти наружу. Кирилл тихо подошёл и запер её с двух сторон своими сильными руками. Зарылся носом в её волосы и прошептал:

— Мой котёнок.

— Иди домой, Кирилл.

Руки, а вместе с ними и тепло сзади резко пропали, и стало холодно. Катя услышала, как Кирилл вышел из кухни, молча оделся и хлопнул дверью. И только потом выдохнула. Развернулась. Вылила так и не выпитый чай. Взяла в руки жестяную коробочку с заваркой и швырнула её в мусорку. Туда же полетел чайничек. Она распахнула дверцы шкафчика и вымела из него все коробочки, мешочки и пакетики с чаем. Потом фурией пронеслась по квартире, собирая в пакет совместные фотографии в рамках, которые она любовно расставляла на книжных полках, подарки Кирилла, мелочи, купленные вместе. Вещей оказалось не так уж и много. Одного мусорного пакета хватило с лихвой. Подхватив всё этой и сунув ноги в тапочки, она бросилась на площадку между этажами и затолкала в мусоропровод. Шваркнула крышкой со всей дури и вернулась в квартиру. Аккуратно закрыла входную дверь, сползла по ней на пол и разрыдалась.

***

На следующий день был Новый год. Нарыдавшись накануне до икоты, Катя проспала до обеда. Медленно встала и бродила неприкаянно по квартире. Сварила себе первую чашку кофе. Села за стол и, подперев голову руками, уставилась в окно. Когда она сделала первый глоток из своей чашки, оказалось, что кофе уже холодный. Остыл. Она вздохнула, вылила напиток в раковину, вымыла чашку и сварила себе новую порцию. На этот раз Катя не выпускала чашку из рук. Грела ладони об её горячие бока и отпивала маленькими глоточками, обжигаясь. Вчерашний день казался ей сном. Смутным. После которого просыпаешься с больной головой и ещё долго ходишь, как не в себе, вылавливая в памяти обрывки воспоминаний.

Звонок телефона был неожиданным, а потому стал резким звуком, ударившим по вискам.

— Алло, — ответила устало, не глядя на высветившееся имя абонента.

— С наступающим, тебя, подружка! — радостный голос Алисы ворвался в пасмурный день и взорвался ярким фейерверком. — Я заеду за тобой в шесть, будь готова.

— К чему? — удивилась Катя.

— Как к чему? К Новому году! — Алиса пыталась перекричать шум улицы. На заднем плане играла бойкая музыка, и слышались весёлые голоса. — Выбери самое красивое платье. Мы едем на бал, Золушка. Иди готовься.

С этими словами Алиса повесила трубку, а Катя как на диковинную вещицу смотрела на погасший экран телефона. Вытянула губы уточкой, нахмурила брови и легонько постучала телефоном по подбородку. И тут она вспомнила про приглашение! В восемь вечера у Марка! Вот про что говорила Алиса!

Катя заметалась по квартире. Вывалила из шкафа все свои платья, достала коробки с туфлями, придирчиво отобрала бельё и распаковала картонный конверт с любимыми чулками. Выбрав на вечер наряд, она, уже совершенно в другом настроении, ушла в ванную комнату. «Мы едем на бал», — напевала Катерина, нежась в пене и тёплой воде. К шести часам она была готова.

Телефон звякнул сообщением: «Выходи. Я внизу». Катя подхватила пакеты с подарками, закрыла дверь мурлыкая себе что-то под нос и стала спускаться по лестнице. На первом этаже она столкнулась с Кириллом. Он как раз заходил в подъезд и, сделав пару шагов вперёд, поднял глаза и увидел сияющую Катерину.

— Катя, ты куда? — ошеломлённо произнёс он и уставился во все глаза.

— А ты куда? — спокойно спросила в ответ Катя.

— К тебе.

Екатерина легко пробежала последние ступеньки, остановилась рядом с Кириллом и внимательно на него уставилась.

— Не надо больше ко мне, Кирилл. Ну как ты не понимаешь? Иди домой. Сегодня Новый год. Иди… — развернула она его за плечи и следка подтолкнула к выходу.

Они вместе вышли на улицу, и Катя, не глядя больше на Кирилла, быстрым шагом, поскальзываясь, поспешила к припаркованной машине, в которой сидела Алиса.

— Фух, — она плюхнулась на переднее сиденье и, развернувшись назад, пристроила свои пакеты на свободное место. В самом углу, за водительским креслом стояла странная треугольная сумка со спортивным логотипом. — Это что у тебя?

— Где? — Алиса ужом развернулась с водительского кресла и с недоумением уставилась на сумку, как будто видела её впервые. — Это… Коньки вот купила.

— Ты катаешься на коньках? — воскликнула Катя вытаращив глаза и с улыбкой наблюдая за розовеющими щеками Алисы.

— Ну… теперь, видимо, да. Раз я их купила, — Алиса дёрнула плечом и завела авто. Вырулив со стоянки и вписавшись в поток машин, она включила музыку. — Лучше скажи, что это было? Когда ты выходила из подъезда? — Алиса бросила на Катю настороженный взгляд.

— Это было прошлое, — уверенно ответила Катя.

— Точно?

— Точнее не бывает.

«Отпустила и взлетела выше, к далёким берегам»*, — пел в это время низкий женский голос. Алиса стала тихонечко напевать:

— Отпустила и пропела: вы не мой капитан, а я не ваш океан, так оставим ненужные проводы, вы не больше, чем спам…

— …разлитый по сердцам, — поддержала подругу Катя.

Они переглянулись и заорали во всё горло, подпевая:

— Нет, не надо слёз, не надо паники, это мой последний день на «Титанике»!

*Использованы строчки из песни Лолиты "На Титанике"

На общей оси

Слова, сказанные Марком в баре, не выходили из головы. Стеша собирала плановые совещания, гуляла с детьми, выбирала новогодние подарки — жила своей обычной жизнью, а мысли так или иначе крутились вокруг брошенной в разговоре фразы. «Придумай любовь», — сказал Марк. А что придумывать? Облик? Привычки? Стеша фыркнула. Как можно взять и придумать эфемерное чувство. Что это вообще за формула такая? Что именно придумывать?

Несколько раз она порывалась съездить в бар и вывалить на Марка все появившиеся вопросы и сомнения, но не получалось. То на работе задержится, то дети решат, что надо срочно наряжать ёлку, и младшие переругаются из-за игрушки, то Игорь без предупреждения приведёт подружку в гости и будет загадочно молчать весь оставшийся вечер. А ведь ещё нужно вовремя купить продукты к новогоднему столу и помнить про любимые детские лакомства. Съездить к Кате. Поговорить с Алисой. Решить множество мелких вопросов, которые как из рога изобилия каждый день высыпаются на её рабочий стол в виде планов, отчётов, докладных, личных заявлений и откровенных кляуз. «Иногда взрослые люди ведут себя как малые дети, — думала Стеша, когда в очередной раз разводила по углам обиженных друг на друга сотрудников. — Ей-богу, не компания, а многодетная семья какая-то. Неужели трудно договориться, не доводя конфликты до руководства». Она и не доводила. Во всяком случае, большую часть, решая вопросы на своём уровне — личного помощника генерального директора холдинга. «Ничего сложного, — улыбаясь, делилась она с подругами, когда те спрашивали, как она справляется. — Большинство конфликтов между людьми такие же, как между детьми. Из разряда «кто первым будет играть с машинкой» и «почему меня Маша не любит». А многозадачность у меня уже в крови».

Каждый день Стеша просыпалась очень рано. Раннее утро — её время. Время, когда в тишине, нарушаемой тихим жужжанием холодильника, она спокойно и неторопливо пила крепкий кофе из маленькой черной чашечки и обдумывала будущий день. Строила планы. Распределяла задачи. Просматривала списки. Обдумывала логистику своих и детских перемещений.

Сегодня последний день года, и Стеша планировала провести его дома, немножко нервничая от того, что оставляет младших детей в новогоднюю ночь на попечении Игоря. С самого утра она тихой мышкой шуршала на кухне, не желая будить семейство. Пусть спят. Сварила кофе. Продумала, что именно будет готовить на праздничный вечер. Сверила списки продуктов с наличием и обнаружила, что дети съели весь зелёный горошек. Стараясь не шуметь, тщательно порылась в холодильнике и в кухонных ящиках в надежде найти спрятавшуюся баночку. Не нашла. Дети съели все запасы этого консервированного овоща. Стеша вздохнула, налила себе ещё одну чашку, села за кухонный стол и принялась задумчиво листать приложение доставки. Прихлёбывая осторожно из чашечки, чтобы не обжечь язык, она медленно покачала головой своим мыслям и оторвалась от телефона. Уставилась в утреннюю темноту за окном. На окне весело перемигивалась огоньками коротенькая гирлянда, словно подавала таинственные сигналы тем, кто был сейчас на улице. «Наверное, лучше сходить в магазин самой. Мне и нужна-то всего одна банка. Всё остальное есть», — приняв решение, Стеша неспешно допила кофе, медленно потянулась всем телом, протяжно зевнула с удовольствием и начала жить новый день.

Поставила вариться овощи для традиционного салата. На соседнюю конфорку притулила маленькую кастрюльку для каши. Заварила свежий чай. Услышав, как в глубине квартиры хлопнула дверь, и босые ноги прошлёпали в туалет, крикнула приветственно:

— С добрым утром! Ты почему опять без тапочек?

В ответ ей что-то промычали невразумительное, и она ласково улыбнулась.

— Мама! Я хочу пить! — донёсся утренний зов из другой комнаты.

— Чай готов! — громко ответила Стеша, наливая в чашку с милым зайчиком воды. Услышав за спиной мелкие шаркающие тапочками шаги, она развернулась с чашкой в руках и протянула пришедшему на кухню пацанёнку. — Но сначала выпей воды.

— Вода фу-у-у-у, — спросонья замотал головой малец, но покорно взял чашку и стал пить маленькими глотками.

— Ну где фу-то? — притворно удивилась Стеша, потрепав сынишку по всклоченным после сна волосам. — Кашу?

— Каша тоже фу, — удрученно проговорил сын, садясь за стол и подперев голову рукой. — Почему зимой темно?

— Потому что солнце много спит, — Стеша положила кашу в тарелку и добавила варенье. За её спиной кто-то фыркнул как недовольная лошадь. — Тебе тоже каши? — обратилась она к подростку, зашедшему на кухню, и, развернувшись, продолжила разговор, обращаясь уже только к нему. — Мне нужно сходить в магазин. Горошек закончился. — Подросток кивнул, забрал тарелку с кашей и сел за стол.

— Я с тобой! — в кухню ворвалось маленькое торнадо, с разбегу забравшееся Стеше на руки и удобно там устроившееся. Неуёмным торнадо оказалась лохматая девочка, сидя у мамы на руках она хлопала ресницами и морщила носик. Малышка ухватила Стешу за щёки своими маленькими ладошками и, глядя ей в глаза, серьёзно сказала: — А то ты забудешь купить вкусняшки.

Мальчики, сидящие за столом, переглянулись и сдержано хмыкнули.

— Хорошо, — улыбаясь и сажая дочь за стол, согласилась Стеша. — Ты со мной.

Камбре

Вертлявая банка выскользнула из рук и покатилась по шахматному полу магазина.

— Вот же! — воскликнула Стеша и устремилась вслед за зелёным горошком. — Полина, давай быстрее. Догоним её!

— Мы иг’аем в футбол! — с воодушевлением поскакала вперёд четырехлетняя девочка и радостно пнула банку, не дав матери схватить перебежчицу.

— Поль, ну ты чего? — обескураженная таким поворотом, остановилась Стеша и с удивлением посмотрела на прыгающую рядом дочь.

— Смот’и, мы забили гол, — тихо сказала девочка, дёрнув Стешу за рукав, и быстро спряталась за мать.

Банка легонько, словно извиняясь, тюкнулась в начищенные до зеркального блеска мужские туфли. Туфли развернулись, слегка оттолкнув её, но покатиться дальше не дали. Проворные руки, затянутые в замшевые перчатки, подняли беглянку и повертели в разные стороны. Стеша сделала несколько шагов вперёд. Отметив краем сознания красивый цвет перчаток, вслед за руками она разглядела белоснежный свитер, прячущийся за полами расстёгнутой классической куртки. Высокий ворот свитера в два ряда обтягивал шею и упирался в чисто выбритый подбородок. Графически очерченные губы норовили растянуться в улыбке, но им не давали. Острый нос. Стеша посмотрела выше и тут же была обласкана серым омутом смеющихся глаз. Лучики-морщинки разбегались к вискам с проседью. Стеша скользнула взглядом по аккуратно подстриженным волосам и с интересом посмотрела мужчине в глаза.

— Ваша беглянка? — он протянул ей поднятую банку.

— Наша, — согласилась Стеша, млея теперь уже от тембра голоса и не совершая никаких движений. В голове настойчиво крутился сюжет прочитанного на днях рассказа про встречу с мужчиной своей мечты, когда он элегантен как рояль, а она замотана в тёплое как пингвин. Вот уж Стеша смеялась тогда, пытаясь в красках и деталях представить описанную ситуацию, а теперь вот она — один в один. А говорят, так не бывает.

— Мама, — подёргала Полина её за рукав, привлекая внимание.

«Ещё и с ребёнком подмышкой. Всё прям как Зоя свет Арефьева написать изволила. И даже «взгляд прямо в сердечный клапан», ой, ну надо же!» — Стеша тряхнула головой, фыркнула, как застоявшаяся лошадь, и, сбросив оцепенение, засмеялась.

— Да, это наша банка. Спасибо, что прервали её побег, — она протянула руку и осторожно забрала улов, стараясь не коснуться мягкой замши.

Передав добычу, спаситель поспешно стянул перчатки и, сложив их аккуратно большими пальцами внутрь, засунул в карман куртки. Ни он, ни Стеша не пытались разойтись или прервать игру в гляделки. Вокруг сновали люди, толкаясь тележками и корзинками. Предновогодняя суета и потребность успеть, пока не началось, гнала людей между полок по узким переходам и лабиринтам торгового Вавилона. Мужчина пятернёй причесал идеально уложенные волосы. Стеша наклонила голову. «Ну надо же, действительно всё как у Зои — я давно в разводе и не помню, как принято поступать в таких ситуациях», — думала она, не в силах оторваться, собрать себя и уйти уже из этого магазина домой.

— Давайте познакомимся.

— Трое детей. — Сказали они одновременно, и Стеша зажмурилась.

— Э-э-м, — удивлённо протянул её собеседник.

Стеша открыла один глаз и увидела, что он всё так же мило улыбается и вовсе не собирается уходить по своим несомненно важным и таким нужным в этот новогодний день делам. Даже несмотря на то, что услышал её реплику. Не мог не услышать. Стеша перестала жмуриться, удручённо вздохнула и повторила:

— У меня трое детей от разных мужчин.

— И один из них непременно ждёт Вас сейчас дома? — спаситель важной банки с горошком скосил взгляд на Полинку, что всё ещё пряталась за спиной матери и настороженно поглядывала на него. Подмигнув девочке, он вздохнул и поднял взгляд на Стешу.

— Мм… Нет, — решилась Стеша. — Дома ждут только дети.

— А я разведён, — не скрывая волнения, сказал мужчина и добавил, слегка разведя руками. — Уже давно. И в вашем городе, признаться, оказался случайно. Да и не собирался задерживаться. Особенно в канун Нового года. Но погода. Принимающий аэропорт закрыт. Поэтому я здесь.

«Он что? Правда так сказал— «канун Нового года»?» — опять зависла Стеша, с удивлением открыв рот и распахнув глаза. Смутившись своей реакции, она отвела взгляд и невидяще уставилась на продуктовые полки.

— Мама, — потянула её за рукав Полина. — Вкусняшки.

Их собеседник переключил внимание на девочку, присел на корточки, сохраняя идеальную осанку, и спросил:

— Можно ли вас угостить, милая леди?

— Нельзя, — насупившись ответила Полина и совсем спряталась за спину Стеши. — Мне мама запрещает брать сладости у незнакомых людей.

— Тогда нам срочно нужно познакомится, — он встал и со всей серьёзностью момента, протянул Стеше руку: — Александр.

— Стефания, — Стеша протянула в ответ свою и поразилась, с какой нежностью были взяты в плен её пальцы, и как низко склонился мужчина, чтобы поцеловать их. Когда же ладонь была выпущена на свободу, Стеша смущённо спрятала обласканную руку в карман.

— Мне очень приятно знакомство с Вами. — Александр внимательно заглянул Стеше в глаза. — Ну вот, мы знакомы с Вашей мамой, — Александр снова опустился на корточки, аккуратно поддёрнув брюки, и серьёзно переспросил у Полины: — Я могу Вас угостить?

— Нет. Теперь тоже запрещает, — тяжело вздохнула Полина и тут же озорно стрельнула глазами: — Но вкусняшки можно отдать маме.

Стеша расхохоталась. Проходящая мимо женщина что-то проворчала недовольно о людях, перегораживающих проход, но никто не обратил на неё внимания.

— Что ж, — по достоинству оценив предложение ребёнка, Александр выпрямился, с хитрой улыбкой посмотрел на Стефанию и сделал широкий жест руками в сторону кондитерского отдела. — Позвольте Вас угостить, — с видом заговорщика склонился к Полине и предложил: — Выбирайте вкусняшки, леди.

Выход на поклон

Стеша вертела в руках старомодный прямоугольник визитки. Имя, фамилия. Телефон. Мессенджер. Электронная почта. Всё. Она постучала ребром маленькой картонки по столу и задумчиво оттянула нижнюю губу. Поход в кондитерский отдел вышел — тут Стеша невольно улыбнулась воспоминаниям — смешным. Александр, как заправский конферансье, умильно анонсировал каждую попадающуюся на глаза сладость, выдумывая на ходу веселые и непременно нужные каждому человеку свойства продукта. Полина хохотала. Стеша заряжалась атмосферой праздничной беспечности, которую легко создавал вокруг себя Александр, втягивая туда не только Стешу с дочерью, но и окружающих людей.

— Мне кажется, Вы снег зимой можете преподнести так, что захочется его тут же купить, — улыбалась Стеша.

— Могу, — заверил Александр и, словно решившись, повернулся к ней, загородив проход между стеллажами. — Что Вы делаете сегодня в праздничный вечер, Стефания?

— Я… — Стеша сделала паузу, закусила нижнюю губу, пробежалась взглядом по его лицу и всё же продолжила, — встречаю Новый год с подругами.

— Жаль, — проронил Александр, и радость в его глазах померкла. Потом он спохватился, заулыбался. — Хотел Вас пригласить на ужин. Хотя нет! Не так! Я приглашаю Вас на ужин. Или на обед. Как будет угодно. Пусть не сегодня. Я здесь ещё несколько дней и, пожалуйста, — жестом фокусника достал из внутреннего кармана куртки визитку и протянул Стеше, глядя ей в глаза, — позвоните мне. Если согласитесь со мной поужинать. Или пообедать. Моё предложение не имеет ограничений по времени.

Стеша смотрела на Александра и пыталась услышать в словах или разглядеть в эмоциях что-нибудь искусственное. Наносное. Угадать в чём подвох и где ловушка. Но не могла. Не видела. Она взяла визитку и не глядя засунула жёсткий прямоугольник в карман. Александр проследил за её действиями, чуть заметно вздохнул и с воодушевлением переключил своё внимание на Полину:

— А теперь на кассу?

***

«Может быть, это и имел в виду Марк, когда предлагал придумать любовь. Не как это будет выглядеть. А про что она будет, — думала Стеша, нарезая маленькими кубиками овощи. — Потому что… Ну вот, например, Александр. Можно ведь позвонить и пригласить его с собой. Сегодня. Марк против не будет, да и девчонки тоже. Я уверена. Но зачем? Чего я хочу? Зачем мне вообще любовь? Ну хорошо. Чувства. А дальше? Социальные цели? Статус? Ну уж нет. Замуж, чтобы опять быть для кого-то удобной? Фу. План по материнству мною и так перевыполнен. Мне даже доказывать никому ничего не нужно. Всё уже доказано, подтверждено и устаканилось. Все галочки поставлены. Забота, внимание, поддержка?» — Стеша задумалась. Переложила аккуратные овощные кубики в салатницу. Добавила зелёный горошек. От воспоминаний уголки губ сами растянулись в улыбку, и внутри, где-то в районе живота, запели нежные струны.

Звонок телефона резко выдернул её из задумчивости и заставил вздрогнуть. Стеша поспешно засунула в уши капли наушников и ответила на вызов.

— Привет! — услышала она радостный голос Алисы. Она пыталась перекричать громкую музыку, звучащую фоном, и чей-то смех. — Мы приедем за тобой примерно в семь. Хорошо? Я сначала за Катей, потом мы за тобой.

— Ты на машине, что ли, поедешь? — удивилась Стеша.

— Да, брошу её рядом с баром, потом заберу. Уже в новом году. Подожди, я сейчас отъеду где потише. Погоди, — на заднем фоне было слышно, как музыка становится тише, но не очень сильно. Зато пропали голоса людей. — Фух! А ты чего смурная такая?

— Почему смурная? — ласково улыбнулась Стеша. Скрыть что-то от Алисы было невозможно, она, словно шестым неведомым чувством улавливала эмоции человека.

— Мне показалось, — не стала объяснять подруга. — Колись давай.

— Ну-у-у-у-у, — Стеша отложила нож и прошлась по кухне, собираясь с мыслями. — Я сегодня познакомилась с одним человеком.

Алиса молчала, не торопила, но, судя по дыханию, слушала очень внимательно.

— Он пригласил меня на ужин, — Стеша перевесила кухонное полотенце на другой крючок. Поменяла местами прихватки. Постучала пальцем по солонке. — В любой день. Только он здесь проездом. На несколько дней.

— Зови сегодня с нами, — выпалила Алиса.

Стеша закатила глаза и тихонько фыркнула.

— Вот так сразу, да ну!

— Ой, да ладно! Что ты теряешь?! — возмутилась подруга и тут же заторопилась завершить разговор. — Короче, договорились, к семи будь готова. Ну, или чуть раньше, как дорога. Пока!

Стеша медленно нажала отбой, вытащила наушники и спрятала их в контейнер. Щёлкнула чайником и уставилась в окно. Мягкий снег падал на город. Снежинки резвились в воздухе, приземляясь на шапки прохожих, мокрые носы собак, стелились белой дорогой под ноги и не торопились таять.

«Что я теряю? — вслед за Алисой спросила себя Стеша, глядя, как медленно зажигаются фонари. — Спокойствие?»

***

«Феникс» светился огнями и снаружи, и внутри. Панорамные окна, изящно разрисованные морозными узорами, подсвечивались ровным светом больших электрических звёзд. Ёлка, установленная у входа в бар, была украшена шарами и диковинными птицами. Напротив ёлки припарковались настоящие расписные сани. Притулив рядом свою машинку, Алиса хмыкнула, внимательно разглядывая сани, а потом махнула подругам рукой:

— Выгружаемся!

Каждый, кто попадал сегодня в бар для душевных встреч, оказывался в теплоте и уюте новогодней сказки. Маленькие ёлочки на каждом столе. Заботливые официанты, снующие бесшумно, словно маленькие волшебники. Нанизанные на ленты и развешанные то тут, то там подсушенные апельсины, корица и даже имбирные пряники наполняли воздух особым новогодним ароматом, от которого хотелось улыбаться. Клетчатые красно-зелёные подушки на креслах, цветущая омела над некоторыми столами. Пушистая ель. Тихо мерцающие огни. На импровизированной маленькой сцене, расположенной рядом со стойкой бара, стоял Марк и настраивал гитару.

— Марк! Ты куда оленей подевал? — радостно закричала Алиса, разматывая на ходу длинный шарф. — Ты сегодня будешь петь?

— Не я. — Марк поднял голову и заулыбался, увидев подруг. — Разве что подпевать и подыгрывать. У нас сегодня приглашенный гость.

— Оу, а ведь я тоже собираюсь вас кое с кем познакомить, — Алиса развернулась к подругам, теребя в руках снятый шарф. Кинула его на кресло, стянула пальто и приложила к щекам раскрытые ладони. Бросив мимолётный взгляд на Стешу, уточнила у неё: — А ты позвонила?

— Кому позвонила? — Катя отвлеклась от смущенной Алисы и с интересом посмотрела на Стешу. — Я опять ничего не знаю!

— Алиса! — раздался возглас от входной двери.

— А вот и моя лягушонка в коробчонке, — ещё больше заалев щеками, пробормотала Алиса. Вздохнула. Выдохнула. И развернулась к Антону, который пробирался к их столику, бережно прижимая к груди свёрток в крафтовой бумаге. — Девочки. Это Антон. Антон, это мои любимые подруги. Катя и Стеша.

— Очень приятно, — вразнобой протянули подруги, разглядывая молодого человека.

— И мне тоже приятно, — не смущаясь откровенно сканирующих взглядов и продолжая улыбаться, проговорил Антон. Развернулся к Алисе и, улыбнувшись ещё шире, сначала протянул ей свёрток, а потом передумал и, положив его на стол, принялся медленно его разворачивать. — Я всё думал, что тебе подарить. Ну, знаешь, мне хотелось удивить. Очень хотелось. И я уже совсем отчаялся. Это слово я подцепил у тебя. Но это правда. И вот я уже практически добежал до бара и в соседнем цветочном магазине, прямо в витрине увидел это. Рванул как полоумный. Тоже твоё словечко. И вот.

Антон договорил и из толстого кокона бумаги достал ветку цветущей сирени.

— Почти что подснежники, да? Для тебя, Алиса.

Внимательный официант неслышно поставил на стол вазу с водой. Алиса заморгала и уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался голос Марка, усиленный микрофоном:

— Друзья мои, спасибо вам, что откликнулись на моё приглашение и пришли встретить этот волшебный праздник сюда. В «Феникс». В бар для душевных встреч. Для друзей. Для любимых. Сегодня с нами мой друг, музыкант, потрясающей души человек. Встречайте.

На сцену вышел невысокого роста мужчина с гитарой. Он поправил микрофон, пододвинул поближе к ноге педаль для управления музыкальным пультом и слегка хрипловато сказал:

— С наступающим Новым годом. Ну что? Погнали? — и ударил по струнам гитары. — «Однажды ты проснёшься и поймёшь, что влюблена. Что стало меньше воздуха, а небо стало выше».

Антон протянул руку Алисе:

— Пошли танцевать.

Они вышли в центр танцпола и зажгли. Подруги с улыбкой смотрели на смеющуюся Алису. И тут Катя, словно что-то вспомнив, всем телом развернулась к Стеше и, облокотившись на подлокотник кресла, сощурив глаза спросила:

— Кому ты должна была позвонить?

Стеша с досадой махнула рукой, а потом всё же ответила:

— Я познакомилась сегодня с одним… И Алиса считает, что я должна была позвать его сюда.

— Ну и?..

— А зачем, Кать? Ну вот зачем?

Катя замотала головой, поджав губы. Обвела взглядом зал. Передвинула к центру вазу с сиренью. Стеша молча смотрела на подругу, словно ждала приговора. Играла музыка, слышался смех, перемигивались праздничные огоньки. Туда-сюда сновали официанты, прибывали гости. Катя постучала пальцами по столу, словно на что-то решаясь.

— А знаешь, просто для радости, Стеш. Для радости. Ну а для чего ещё-то? Не, я могу сейчас тебе задвинуть речь про возраст и вот это всё. Могу даже про любовь сказать и про «все возрасты покорны», но это чушь. У тебя всё есть. Поэтому для неё, для радости. — Понизив голос и приблизившись поближе, добавила: — И наслаждения.

Стеша хмыкнула, а потом расхохоталась. Махнула рукой и, достав из сумочки спрятанную визитку, набрала указанный в ней номер. На том конце провода трубку взяли очень быстро, будто ждали.

— Алло.

— Александр. Это Стефания. Я хотела бы пригласить Вас сегодня…

«Нету зимы, есть лето, — продолжал петь музыкант. — Альфа Центавра у тебя в груди, как батарея согревает. Не потеряй всё это. Я умоляю только не проспи, ты же умеешь, я-то знаю»*.

*Использованы строчки из песни "Альфа Центавра" Николая Гринько.

Оглавление

В восемь вечера у Марка

Общий сбор

Раз

Два

Три

Поворот

Поддержка

Контрбаланс

На общей оси

Камбре

Выход на поклон