Благородная девушка [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Благородная девушка
Самым серьезным человеком в свете я считаю своего друга Степана Фолиантова. Даже в имени его и фамилии — есть что-то солидное, несокрушимое… Поэтому я имел полное право окаменеть от изумления, когда одним весенним вечером он, как экваториальная буря, ворвался ко мне и сообщил, изнемогая на каждом слоге: — Ну, конец, брат! Поздравь меня — я влюблен. Если бы дьякон соборной церкви остриг волосы, вымазал лицо жженой пробкой и, надев красный фрак, выступил в кафе-концерте на эстраде в качестве негра, исполняющего кика-пу, — это было бы более подходящее, чем то, что сообщил мне Фолиантов. — С ума ты сошел? — недоверчиво ахнул я. — Ну, конечно! Я об этом же и говорю. Ах, какая женщина! Понимаешь: ручки, ножки и губки такие маленькие, что… что… — Что их совсем не видно? — подсказал я. — А?.. Ну, это ты уж хватил. Нет, их видно, но они просто крохотные. А глаза, наоборот, такие огромные, что… — Что занимают территорию всего лица?! — А? Ну, ты скажешь тоже. Просто огромные глаза. И красивые до безобразия!.. Носик… — Выпей вина и расскажи лучше о характере. — Характер? Ангельский. Бескорыстие? Дьявольское! Достаточно сказать, что, когда мы бываем в кафе, — она всегда платит свою треть. Идем в театры — она за билеты платит треть. Садимся на извозчика… — Почему же такая странная дробь — треть? — А брат же с нами всегда. — Чей? — Странный вопрос: ее! Он ко мне очень привязался… Светлая личность! Бываем втроем. Ой, опоздал! Уж ждут. И умчался этот странный Фолиантов — так же бурно, как и появился.* * *
На другой день появился расстроенный. — Выгнала. — Вот тебе раз. За что? — Я сдуру предложил денег. У них ведь не густо. И брат кричал тоже. Обиделся. Вот тебе и Константинополь! А говорят — город продажных женщин и торгующих женщинами мужчин. Он вынул портрет прехорошенькой девушки и принялся жадно целовать его. — Дай и я поцелую, — попросил я, — глубоко растроганный. — На. Ты ее тоже полюбишь, когда узнаешь. Мы долго по очереди целовали портрет и потом сидели, глядя друг на друга со слезами на глазах… — Ты, наверное, грубо предложил ей деньги, — укоризненно сказал я. Вот она тебя и выгнала. А ты сделай как-нибудь деликатнее… — Ну? Как же? — Выдай ей вексель на круглую сумму и объясни, что все мы, мол, под Богом ходим, что мало ли что может случиться и что, если ты умрешь, для тебя будет невыносимой мысль, что любимый человек бедствует. Сколько ты ей, дурья голова, предложил? — 500 лир. — Ну, вот и напиши на эту сумму. Да вложи в коробку с шоколадом. Все-таки вексель в шоколаде — это не грубые материальные деньги в кулаке. — А если совсем выгонит? — В Константинополе-то? Не выгонит. Умчался Фолиантов.* * *
Примчался Фолиантов: — Что было! Слезы, истерика. «Так ты, говорит, думаешь, что я тебя из-за денег люблю?! Уходи!» Два часа на коленках стоял. Сказал, что, если не возьмет, — пойду и утоплюсь в Босфоре. Она страшно испугалась, заплакала еще раз и взяла. Просила только брату не говорить. — Вот видишь, как все хорошо. Через два дня случилось происшествие, которое потрясло не только Фолиантова, но и меня. — Понимаешь, — рассказывал он. — Все началось из-за того, что в театре она на кого-то посмотрела, а я приревновал… Вернулись к ней домой, я наговорил ей разных слов и, в конце концов, сказал, что она меня совершенно не любит. Она заплакала, потом спросила: «Значит, выходит, если я тебя не люблю, то встречаюсь с тобой только из-за материальных интересов?! Так смотри же!» Вскочила, вынула из шкатулки мой злополучный вексель, нарвала на клочки и бросила к моим ногам. Я ахнул: — Вот это женщина! Прямо-таки Настасья Филипповна из ж ты думаешь теперь делать? — Написал уже другой. Так или иначе — всучу ей. — Вот тебе и Константинополь… — покачал я головой. — Встречусь с ней — в ножки поклонюсь. Мы оба сияли, как солнце. Два солнца в одной комнате — это была редкая астрономическая комбинация.* * *
— Помирились! — радостно крикнул мне с извозчика Фолиантов. Уговорил принять новый. Ну, характер же! Порох. На Пере, когда один человек едет на извозчике, а другой плетется по мостовой, — трудно разговаривать. Потому я не добился подробностей. На другой день произошли новые события. — Это огонь, а не женщина, — кричал мне с порога Фолиантов. — Теперь уже не я ее, а она меня приревновала!.. — Ну, и… — И порвала в клочья второй вексель! — Третий дай! — кричал я в экстазе.* * *
С тех пор события приняли более или менее ритмичный характер… При малейшем поводе эта странная бескорыстная девушка выхватывала из шкатулки пошлейший документ моего друга и тут же в бешенстве ревности или незаслуженной обиды — разрывала его в мелкие клочья. Друг прибегал ко мне, мы оба долго сидели, растроганные, а потом,- 1
- 2
Последние комментарии
7 часов 34 минут назад
16 часов 26 минут назад
16 часов 29 минут назад
2 дней 22 часов назад
3 дней 3 часов назад
3 дней 4 часов назад